«Сердце тени. Книга 2»

Сердце тени. Книга 2 (fb2) - Сердце тени. Книга 2 [litres] (Блуждающая башня - 2) 1757K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Екатерина Николаевна Стадникова

Екатерина Николаевна Стадникова Сердце тени. Книга 2

Глава 21. Игры на доверие

Так и не написав ничего, кроме подобия «даты», и наскоро затолкав все обратно в шкатулку, Эмьюз выскользнула в коридор.

Босые подошвы звонко шлепали по холодному полу, только сейчас это не имело значения. Добежав до лестницы, девочка остановилась и прислушалась.

– Стой, где стоишь, Руфус! – В голосе мисс Гейл отчетливо сверкала сталь. – Ты уже достаточно натворил.

– В сторону, Флоранс, – отозвался тот. – Что если я пришел попросить прощения?

– Не вижу раскаянья, – возразила она. – Без разрешения ректора с места не сдвинусь.

– Я хочу видеть свою подопечную! – Судя по всему, Тангл решительными шагами направился к лестнице.

Душа ушла в пятки.

– Не заставляй меня звать на помощь! – пригрозила мисс Гейл.

– Моим правом приказываю освободить дорогу! – Внутренний голос умолял молнией мчаться назад, но любопытство пригвоздило к полу намертво.

– Катись ко всем чертям со своим правом, Руфус! – рассмеялась Флоранс. – В моей больнице никому не позволено тревожить пациентов. И я тебе не горгулья, чтобы в сторону отскакивать.

– Сломанный нос подойдет в качестве разрешения? – съязвил тот.

– Твой нос не сломан… пока. Заявляю, как реконструктор. – Оставалось поражаться смелости и упрямству этой хрупкой девушки. – А вот если я все же позову на помощь, кто знает, чем все обернется? К тому же, она уже спит.

– А это легко проверить, – парировал Тангл.

Эмьюз зажала рот обеими руками, когда из-под лестницы выпорхнул небольшой шарик, похожий на стеклянный глаз. По правде сказать, это и был глаз, только без всего остального он выглядел даже забавно, поблескивая белыми боками.

– Не спишь, значит?! – торжествующе выкрикнул Руфус.

Бездонный черный зрачок, окруженный голубой радужкой, поравнялся с лицом девочки. Эмьюз кивнула.

– Надеешься разбудить бедняжку воплями? – Пальцы сами тянулись к летающему глазу.

– Но она же не спит! – возмутился наставник.

– Тогда почему никто не отвечает? – Флоранс явно не собиралась уступать ни при каких обстоятельствах.

– Она головой машет!! – Руфус чувствовал себя полным идиотом.

Тем временем юная Тень изловила юркий глаз.

– Не трогай!!! – взревел Тангл. – Это не особенно приятно!

Не раздумывая, Эмьюз перехватила хрупкий шарик поудобнее и сдавила, что было сил! Глаз с едва слышным хлопком рассыпался, а Сэр Тангл где-то внизу разразился проклятиями.

– В расчете!!! – крикнул он напоследок и добавил, обращаясь уже к несговорчивой фельдшерице: – Ты же не будешь до утра караулить эту чертову лестницу?

– Прекрати шуметь и выйди вон! – приказала мисс Гейл. – Тогда я буду караулить входную дверь.

– А что мне помешает войти через дымоход? – Голоса постепенно удалялись.

– Есть множество способов держать тебя снаружи, – заверила Флоранс.

– Не боишься нарушить свое инкогнито? – Вместо ответа тяжело лязгнула дверь.

Эмьюз судорожно выдохнула. Только теперь девочка поняла, как же сильно замерзли ноги. Она поднялась на цыпочки и приготовилась бесшумно прокрасться в свою палату, но вместо этого уперлась взглядом в высокую стройную фигуру.

– Почему вы не спите, Леди? – тихо спросил мужчина, склонившись так, что глубокий капюшон замер прямо напротив лица Эмьюз.

– Мне страшно одной, – не задумываясь, солгала та.

– Возможно. – Собеседник снова выпрямился. – Если вы простудитесь, придется провести здесь еще больше одиноких ночей. Позволите отнести вас в палату?

– Не знаю. – Девочка отступила на шаг.

– Неужели напугал? – участливо поинтересовался загадочный тип.

– Нет. Не помню, чтобы меня раньше носили, – призналась мисс Варлоу.

– Все когда-нибудь бывает в первый раз. – Мужчина осторожно поднял Эмьюз на руки.

Его грудь оказалась ничуть не теплее пола.

– Почему вы такой худой и холодный? – Бедняжка чувствовала себя крайне неловко.

– Я с детства питаюсь вредными непослушными девчонками, – шутливо отозвался странный человек, – а они такие невкусные, что много не съешь.

– Вас зовут Натан? – Фразы легко сплетались в непринужденную беседу.

– Да, – подтвердил тот. – Почему спрашиваете?

– Любопытно. – Эмьюз старалась вести себя, как образцовая ноша. – Просто «Натан» и все? У вас нет фамилии?

– Фамилия есть у тех, у кого есть семья. – Мужчина открыл дверь в палату.

– Но у меня нет семьи, а фамилия есть, – возразила Тень.

– Это только кажется. – Натан бережно переложил девочку на кровать. – У вас есть Орден. Ваша пара, Сэр Тангл и остальные Танцоры, даже бывшие, как господин ректор, – все они больше, чем семья. Очень скоро вы поймете.

Она приподнялась на локтях. Отчего-то именно сейчас Эмьюз не желала оставаться в одиночестве.

– Не уходите, – попросила она. – Побудьте, пока я не усну.

– Как угодно, – согласился тот.

– Вы сказали, что Орден – моя семья, но я этого не чувствую. – Девочка зевнула, прикрывая рот ладошкой.

– Это смотря что вы хотите почувствовать. – Натан сел на соседнюю кровать.

– Не знаю, – призналась она. – Что-нибудь такое большое и теплое, чтобы сразу стало ясно, что я не одна. Что меня… любят. Лют ни разу не заглянула, а Сэр Тангл вообще не сделал мне ничего хорошего.

– А если поставить вопрос по-другому? – Плавные жесты собеседника завораживали. – Что вы сами сделали, чтобы заслужить их любовь? Это только дороги бывают с односторонним движением, а отношения никогда. Полного и безоговорочного понимания нет даже в самых крепких семьях, зато там умеют прощать друг друга. Раздавить крошечный глазок-шпион очень просто. Он хрупкий. Мелкие обиды цепляются одна за другую, превращаясь в цепь непонимания, разорвать которую удается не всем. Кто-то должен остановиться. Почему бы не вы?

– Но ведь это не я обижаю, а меня обижают!! – чуть более эмоционально, чем следовало, возмутилась Эмьюз.

– Не принципиально, – покачал головой Натан. – Разве так важно, кто не прав? Важно только то, кто окажется мудрее. Сэр Тангл неплохой человек, но в его мудрости я искренне сомневаюсь.

– Зачем вы убеждаете меня? – Спокойный голос мужчины баюкал. – Вы ведь именно убеждаете?

– Убеждаю, – подтвердил тот. – И не только вас. На то у меня есть несколько причин. Во-первых, приказ моего господина, а во-вторых, я и сам считаю, что так всем будет лучше.

– Тогда кто ваш господин? – Мысли с трудом удерживались в стремительно тяжелеющей голове.

– Сэр Джулиус Коллоу. – Натан протянул руку и ласково погладил девочку по волосам. – Вы обещали спать. Рано или поздно мне придется уйти. У всех есть свои обязанности.

Гладкая кожаная перчатка приятным холодком мазнула по щеке. Как же права была Росарио, сулившая множество встреч с интересными людьми.

– Засыпайте, Леди, – прошептал загадочный человек в капюшоне. – Пусть ничто не тревожит вас сегодня.

Эмьюз страстно желала поверить словам очередного незнакомца. Поверить в то, что, закрыв глаза, она оставит все тревоги где-то далеко. Требовалось только и в самом деле закрыть глаза.

Свинцовые веки сомкнулись, и несуществующий ветер принялся качать девочку, словно в колыбели, унося в страну покоя и грез.

* * *

Натана нигде не было. Руфус оставил связному записку и поспешил покинуть пределы университета как можно скорее. Сейчас он сосредоточенно мерил шагами комнату от окна до стены, время от времени встречаясь взглядом с взлохмаченным отражением. Ядовитая досада растекалась по венам, отравляя и без того больное сердце.

Выходило, что он, Сэр Руфус Тангл, со всех сторон подлец и злодей. Общественность дружно поднялась на защиту дефективной девчонки, не стесняясь в средствах. Хуже всего, что и в собственных глазах он стремительно терял очки.

Если бы все, кому не лень, прекратили тыкать его носом в неприглядный поступок, Руфус давно бы уже загладил свою вину. Он же не чудовище, в конце концов! «Я считал, что Маркус самый отвратительный наставник в истории Ордена, пока не появился ты», – бросил ему в спину профессор Дарроу.

Ситуация требовала как-то реабилитироваться, хотя бы перед самим собой. Сделать что-нибудь по-настоящему благородное и бескорыстное. Руф мысленно перебирал варианты действий, способных вызвать одобрение окружающих, но все они либо не получали отклика в душе, либо выглядели крайне неискренне. Наконец, решение было принято.

Сэр Тангл подошел к зеркалу, начертил зыбкий символ и легко втолкнул его в холодную поверхность.

Долго ждать не пришлось. По ту сторону возникло бледное испуганное лицо молодого реконструктора.

– Как ты меня нашел? – шепотом спросил он.

– Это было несложно. – Руфус улыбнулся. – Ты единственный из моих… друзей, кто чуть что бежал к мамочке. Как она, кстати?

– Потихоньку, спасибо. – Макс стащил с головы ночной колпак.

– Я нашел способ прекратить твою неумелую игру в прятки, – продолжил Руф, – раз и навсегда.

– Что нужно сделать? – Несчастный трус так и прильнул к стеклу.

Благополучный исход целиком и полностью зависел от подачи, поэтому Сэр Тангл напустил на себя таинственный вид, пододвинул стул и, устроившись поудобнее, заговорил снова:

– В твоем случае незнание – самая лучшая защита. – Доверительный тон давался удивительно легко. – Связному Джулиуса Коллоу нужны умелые руки специалиста. Окажи ему услугу так, будто не имеешь представления об обстоятельствах, предшествовавших гибели Гудмана, и о тебе забудут.

– Когда? – коротко спросил тот.

– В ближайшие дни. – Руфус сам точно не знал, когда.

– Одно меня смущает, – Макс смял бело-голубой колпак, – пусть я хоть сто раз самый одаренный ученик Джастина Гудмана, на кухонном столе я не смогу сделать ничего.

– Университетское оборудование подойдет? – с надеждой поинтересовался он.

– Вполне, – кивнул реконструктор. – Какого рода повреждения мне предстоит устранять?

– Скажем так… – Руфус отвел взгляд. – Больной немножко обгорел на солнце.

Распрощавшись с Максом, Руф погрузился в раздумья. Теперь перед ним в полный рост поднялась необходимость как-то договориться с Финном. Нет, можно было махнуть рукой и загородиться ото всех «своим правом», только за крепостной стеной он и так не особенно желанный гость.

Предстояло бросить бесплодную возню с уязвленным самолюбием и попросить помощи. Руфус никогда не считал себя гордецом, только в положении просителя приятного мало. Тем более, когда кругом виноват.

– Сэр? – Натан осторожно постучал. – Можно войти?

– Нужно. – Он почувствовал странное облегчение. – Где ты был?

– Навещал Леди Варлоу, – отозвался тот. – Пытался понять причину вашего к ней отношения.

– И как? Успешно? – Руф отошел к окну.

– Нет, Сэр, – признался связной. – Из девочки получится вполне нормальная Тень. Вдумчивая и рассудительная точно.

– Мне донесли, что она напала на студентку в первый же день своего пребывания в Шейдивейл. – Он прекрасно понимал, что заикаться при Натане о подменной метрике опрометчиво. – Возможно, в ее метрике просто забыли упомянуть врожденную эмоциональную уязвимость?

– А вы сами? – Слова ранили, но в тоне не было и тени обвинений. – Считаете, нормально воспитывать детей электрическими разрядами? Если отвлечься от правды и представить, что тот удар вы нанесли непреднамеренно, возникает вполне ожидаемый вопрос. Догадываетесь, какой?

Руфус прислонился горячим лбом к ледяному стеклу.

– Не приобрели ли вы сами эмоциональную уязвимость, пережив самоубийство своей пары? – По шелесту плаща не составило труда догадаться, что Натан приблизился. – Я к чему все это говорю… Не пора ли прекратить? Вижу ведь, что вам вся эта ситуация доставляет только неприятности. Леди Варлоу тоже не в восторге от своего теперешнего положения. Уверен, она бы с радостью отдала все, что угодно, чтобы проснуться обычной девочкой в кругу любящей семьи. Неужели вы успели забыть, каково это? Я, может, и не Тень, но много повидал в нежном возрасте такого, о чем и помнить тошно, и забыть не получается.

– Думаешь, еще не поздно все исправить? – Он развернулся к собеседнику лицом.

– Никогда не бывает поздно созидать, – подбодрил тот.

– Спасибо. – Теперь Руфус больше не сомневался в искренности Натана.

– Всегда рад оказаться полезным, Сэр. – Он замер в учтивом поклоне. – Я отлучусь ненадолго? Хочу посмотреть, что зафиксировали наблюдатели.

Оставшись один, Руф с минуту внимательно смотрел в зеркало на собственное отражение. С чего он вообще взял, что эта Эмьюз как-то повинна в смерти Дайны? Да, Руфус своими ушами слышал последние слова несчастной и имел неосторожность передать их Найджелу. А дальше именно Борджес упорно внушал мысль о заговоре с целью заменить его госпожу новой Тенью.

Такое обычное человеческое горе – утрата близких. Танцоров столькому учат, но жизни научить нельзя, увы. Только набивая многочисленные шишки, можно получить бесценный опыт. Три года назад боль ослепила Руфуса настолько, что он готов был безоговорочно поверить в любой бред, чтоб оправдать гибель Дайны. А вдруг Найджел уже тогда стал дивным?

Он никогда раньше не интересовался метрикой своей пары. Может, пришло время поинтересоваться, наконец? Что если ответ на все вопросы там?

Размышления прервало так некстати очнувшееся зеркало.

– Мисс Алиса Маршал, – объявил чуть дребезжащий голос.

– Принять вызов, – приказал Руфус, зачем-то приглаживая взъерошенные волосы.

Яркий свет заливал крошечную каморку по ту сторону стекла. У дальней стены переминался с ноги на ногу перемазанный испуганный тип в рабочей одежде с лопатой в руках.

– Мы обнаружили тело, Сэр. – Невозмутимая женщина терпеливо ждала реакции.

Увидев это лицо так близко, Руфус отметил, что глаза Алисы не какие-нибудь, а карие.

– Чье тело? – преодолевая путаницу в голове, переспросил он.

– Человека, которого и вы, и мы допрашивали, как живого. – Алиса грустно улыбнулась.

– И давно тот мертв? – Руф как-то очень картинно расправил плечи.

– Давно, – подтвердила женщина. – Хуже всего, что бедняга в яме не один. Если желаете, взгляните сами. С минуты на минуту должны прибыть смотрящие в ночь. Без них опознание займет уйму времени.

– Мисс Маршал… – Он хотел сказать, что сейчас же отправится на место.

– Просто Алиса, – перебила та. – Возьмите координаты у наблюдателей. Без вас не начнем.

– Неприлично заставлять даму ждать. – Руфус легко поклонился, и зеркало погасло.

Он встретил Натана в коридоре. Самое приятное, что связной уже знал свою задачу. Оставалось молча восхищаться его профессионализму и исполнительности, отгоняя от себя тоскливые мысли о необходимости возвращать Натана хозяину. После всего, любые воспоминания о Майере вызывали стойкое отвращение. Чтобы отделаться от них, Руф начал представлять, как расскажет Натану о перспективе избавиться от шрамов.

– Где мы? – тихо спросил он, обводя взглядом высокие деревья по обе стороны узкой, посыпанной мелким щебнем дорожки.

– Это городской парк, – пояснил связной. – Нам нужно пройти вперед еще метров пятьдесят-сто. Обычная погрешность, если конечная точка условна. Исходя из имеющихся данных, точнее не получилось, простите.

– Не нужно оправдываться, – оборвал его Руф. – Я только поинтересовался.

Камешки отзывались легким шуршанием на каждый шаг. Небо очистилось, и сквозь поредевшие кроны подмигивали звезды.

Натан извлек из карманов плаща сигареты и немного отстал.

– Разве протокол не требует в таких случаях призывать маску? – снова поравнявшись с Руфусом, уточнил он.

– Требует, – признался тот. – Только мне… не хочется.

– Любите ночной воздух, Сэр? – Из-под капюшона вырвалась плотная струя сизого дыма.

– Люблю, – согласился Руф. – Но протокол есть протокол.

Почему-то как раз сегодня некоторые формальности вызывали необъяснимую неприязнь. Памятуя о том, чьим связным Натан в сущности является, Руфус все же предпочел соблюсти предписания.

Деревья расступились, и дорожка вывела к приземистому одноэтажному домику. В крошечных квадратных окошках которого горел тот самый яркий свет, а на скамейке, закинув ногу за ногу, сидела Алиса.

– Доброй ночи, Сэр, – приветливо улыбнулась она, поднимаясь и изящно расправляя юбку. – Служители культа все еще в пути, мой помощник встречает их у парковых ворот вместе со сторожем.

– Значит, у вас есть время поделиться своими соображениями. – Руфус невольно скользнул взглядом по стройной фигуре Алисы.

«Удивительная штука – зрелая красота», – подумал он, но немедленно смутился. Вот когда маска оказывается кстати!

– Технические подробности вам едва ли интересны. – Женщина жестом поманила за собой. – А итог такой: два основательно изуродованных трупа. В обоих случаях смерть предположительно наступила от удара тяжелым тупым предметом в голову. По характеру повреждений можно сказать, что убийца находился сзади. Только этим неприятные новости не исчерпываются.

– Выкладывайте уже все сразу. – Руфус и Натан последовали за Алисой через ядовито-зеленую с белым мерцающую ленту ограждения.

– От приписки «предположительно» избавиться не удастся. – Женщина остановилась на краю достаточно неглубокой ямы. – Все специалисты в области судебной медицины уехали на международную конференцию, а из-за отмены рейсов Звездного Экспресса не могут вернуться.

– Глупость какая! – возмутился Тангл. – Не верю, что в городе не осталось никого!

– Почему сразу «не осталось»? Умельцев тьма, – иронически отозвалась мисс Маршал. – Теоретически любой реконструктор может рассказать о причине и времени смерти, но единственный человек, уполномоченный ставить подпись под заключением о вскрытии, найден мертвым у себя дома. Упал с лестницы и свернул шею.

– Ладно, а больница Сайленткип? – Разум не желал сдаваться.

– Я с ними уже связалась. – Тон не предвещал ничего хорошего. – Их патологоанатом скончался позавчера на глазах у трех других сотрудников.

– Покрасьте меня в зеленый и назовите шпинатом, – проворчал Руфус.

Дело действительно принимало весьма скверный оборот.

Из-за кустов донеслись незнакомые голоса и жуткий собачий вой. Алиса осторожно взяла Руфуса за руку и утянула поближе к краю круглой полянки, освобождая место у ямы.

– Можем начинать? – коротко спросил молодой человек с незапоминающейся внешностью, покосившись на Танцора.

– Да, – подтвердила мисс Маршал.

Тем временем смотрящие в ночь поравнялись со своими провожатыми. Мужчина с угрюмым лицом крепко держал за ошейник высокую стройную собаку, источавшую мягкий свет. А рядом с ним Руфус заметил того самого мальчишку, которого видел в окно. Его пес подобрался к самой кромке ямы и с интересом изучал содержимое.

– Зайдите нам за спины, господа, – попросил парень. – Так нам будет гораздо легче работать.

– Вы видели фотографию человека, которого предстоит опознать? – Алиса явно чувствовала некоторую неловкость.

– Да, – не оборачиваясь, подтвердил смотрящий в ночь.

Мальчишка осторожно снял с глаз черную повязку. Присутствующие затаили дыхание. Таинство последней исповеди – довольно странная процедура. Священник общается с душой, безвременно покинувшей тело, чтоб облегчить той путь на небеса. А полученные в результате сведения помогают свершиться земному правосудию. Естественно, служители культа делятся информацией крайне неохотно. Подобное сотрудничество вообще стало возможно только благодаря усилиям Магистра. Считается, что Орден пользуется услугами основных конфессий в обмен на свое невмешательство в их дела.

– К вашему сожалению, тут мы бессильны. – Парень вернул повязку обратно. – Души этих людей нашли себе место в раю.

Натан незаметно отозвал Руфуса в сторону.

– Думаете, судебных медиков нейтрализовал Борджес? – едва слышно спросил он. – Потому что знал, что смотрящие в ночь окажутся бесполезными?

– Вполне вероятно, – нехотя согласился Тангл.

Найджел плавно превращался из простого предателя в серийного убийцу.

– Вы никого не узнали? – Резонный вопрос.

– Отчего же, – возразил мальчишка. – Человек, лежащий ближе к нам, и есть пропавший Роджер Барел.

– Вы можете вместе с художником составить потрет второго… убитого? – Алиса с надеждой посмотрела на него, точно пытаясь пробиться взглядом сквозь плотную черную ткань.

– Нет. – Парень протестующее поднял руки, но, потеряв равновесие, едва не упал в яму.

Призрачный пес ловко перехватил хозяина за полу робы и поставил прямо.

– Я еще не готов так общаться с живыми, – мальчишка потупился.

– А если это будет псионик? – продолжала настаивать Алиса. – Вам не придется смотреть на него.

– И снова нет, – вежливо отказал тот. – Проникновение – отвратительная процедура, противоречащая моей вере.

– Но вы же пользуетесь зеркальными коммуникациями? – не отставала она.

Молчаливый монах шагнул вперед.

– Оставьте юношу в покое, – сухо отрезал он. – И, в качестве справки, зеркальными коммуникациями мы пользуемся только для передачи писем и посылок, что исключает прямое взаимодействие с псиониками.

– Больше уважения. – Руфус легко подплыл к Алисе. – Мисс Маршал выполняет свою работу, а вы, как мне кажется, пытаетесь воспрепятствовать следствию.

– Вовсе нет, – тон смотрящего в ночь заметно смягчился, – я сам смогу предоставить художнику любую информацию.

– Отлично. – Руф бросил беглый взгляд на дно ямы.

Без специалиста отличить одно тело от другого не представлялось возможным. Уж об этом-то Найджел позаботился. Наскоро прикрытые тряпками обгоревшие кости оставляли гадкое впечатление.

– Простите, что отвлекла вас зря, – вздохнула Алиса, когда злосчастная полянка осталась позади.

– И ничего не зря, – отмахнулся Руфус. – Предлагаю проверить обстоятельства гибели двух медиков. Подозреваю, что их смерти могут быть подстроены.

– Я сейчас же отправлюсь в Сайленткип, – демонстрируя готовность, согласилась женщина.

– Вы нужны здесь. – Руф старался не смотреть на нее. – Справитесь, если я ко всему еще поручу послать людей в архив?

– Справлюсь, – кивнула та. – Что вы планируете там найти?

– Надеюсь, ничего, – признался Тангл. – А вообще, подозреваемый Борджес гораздо хитрее, чем мы думали в начале расследования. Я уже не удивлюсь, если пропавших без вести окажется больше, чем двое. Проверить всех одиноких горожан, но сделать это незаметно. Любой из них может быть не тем, кем кажется. Важно не вспугнуть дивных.

Тихая темная дорожка вывела на широкую аллею. Алиса болезненно щурилась от яркого лимонного света горбатых фонарей.

– А главное, – Руфус развеял маску, – ни при каких обстоятельствах не подвергайте себя опасности. И своих подчиненных, конечно. Если возникнут хотя бы малейшие подозрения, немедленно связывайтесь со мной.

– Непременно, – кивнула та.

Повисла неловкая пауза. Только Натан, похоже, чувствовал себя вполне комфортно, изображая часть паркового ансамбля.

– Вас не нужно проводить? – спохватился Руф.

– А вот это ни к чему. – Алиса извлекла из кармана кристалл поиска пути. – Но спасибо за предложение.

Она положила камешек на дорогу и, раздавив его каблуком, пропала под мелодичный ледяной звон.

– В Сайленткип? – помолчав немного, спросил Натан.

– Среди ночи нам там ничем не помогут, – признался Руфус. – Да и без предупреждения туда являться не принято. Сейчас напишу им, чтобы утром нас ждали.

– Тогда куда? – Связной потянулся.

– Поближе к мягкой постели и теплому питью, – вымученно улыбнулся тот.

* * *

Утром от ожога не осталось и следа. Наконец-то Флоранс позволила посмотреться в зеркало.

– Ради этого стоило потерпеть, верно? – ободряюще отметила она.

– Пожалуй. – Эмьюз не очень спешила вылезать из-под одеяла.

– Из города передали посылку от мадам Тэсори. – Флоранс положила на свободную кровать аккуратно сложенную девочкину форму и приятного серого цвета плащ. – Господин ректор собирается писать письмо в Трибунал, чтоб лишить Тангла права даже приближаться к тебе.

– Я этого не хочу. – Вспомнились слова загадочного Натана о семье. – В том, что случилось, наверняка есть и моя вина. У каждого должен быть второй шанс.

– Смотри сама. – Мисс Гейл озадаченно пожала плечами. – Начало занятий ты в любом случае пропустила. Можешь появиться со второй пары, а можешь посвятить этот день подготовке к завтрашнему. Что решишь, то я в рекомендации и напишу.

– А как будет лучше? – Для себя-то Эмьюз сразу поняла, что провести один самый настоящий свободный день вне стен больницы гораздо предпочтительнее, но боялась показаться нерадивой студенткой.

– Лучше?.. – Флоранс изобразила раздумье. – Лучше идти завтракать, а после действовать по обстоятельствам. Справку выписать я и вечером смогу. А если кто-то прицепится: «Почему вы не на занятиях?», – смело ссылайся на меня.

– Спасибо! – Девочка попыталась обнять мисс Гейл.

– Давай обойдемся без нежностей? – с напускной строгостью осадила благодарную пациентку та.

Плащ оказался впору, даже как-то грустно было оставлять его в гардеробе Трапезного корпуса. Сунув номерок в карман, Эмьюз направилась в пустой зал.

Когда от одиночества девочка всерьез задумалась о том, чтоб все же отправиться на пары, ее окликнул знакомый голос.

– Тебя выписали! – Лют, лучезарно улыбаясь, устроилась напротив. – Говорят, Тени вообще поправляются быстро.

– Не знаю, – собрав всю свою доброжелательность, отозвалась Эмьюз. – Мое выздоровление – заслуга мисс Гейл и друзей, которые меня поддерживали. У тебя наверняка были веские причины, чтобы не навещать меня.

– Сердишься? – робко поинтересовалась белая мышь.

– Вовсе нет. – Если вчера девочка и испытывала неприятные эмоции по этому поводу, то сегодня все улеглось.

– Я бы тоже сердилась. – Лют делала вид, что пропустила последнюю реплику собеседницы мимо ушей. – Не надо было мне слушать Амбер. Они и в самом деле оказались не так хороши, как я думала вначале. Спохватилась слишком поздно и теперь виновата. Они постоянно говорили о тебе гадости.

– Ну и забудем об этом поскорее, – оборвала Эмьюз.

– Ты так добра! – несколько наигранно восхитилась та.

Фьюри непринужденно щебетала о всякой ерунде, пока обе девочки внимательно изучали меню.

– После завтрака пойдем на занятия? – Вопрос нужен был, чтоб переключить внимание белой мыши на что-нибудь более осмысленное.

– А я думала, этот день мы проведем только вдвоем, – расстроилась Лют. – Даже вот сказалась больной, чтоб прогулять пары. Все ради тебя!

Внутренний голос подсказывал, что прогуливать нехорошо, но уж очень велик был соблазн попытаться заслужить любовь первого человека в своей жизни. Потому что если Натан прав, то именно так и следовало поступить.

– Тогда, – Эмьюз опустила меню, – чем займемся?

– Можно пойти в библиотеку дышать книжной пылью, – белобрысая девочка наморщила нос, – а можно развлечься немного. Поиграть кое во что… Мне, например, нравятся игры «на доверие».

– Это как? – На самом деле мисс Варлоу вовсе не хотела играть.

– Очень просто. – Лют достала из кармана аккуратно свернутый шейный платок. – Я завяжу глаза, а ты закажешь пять разных жидкостей, попробовав которые, нужно будет их назвать в правильном порядке.

– Но ты же услышишь, как я сделаю заказ? – нахмурилась Эмьюз.

– Нет, если не произносить названия вслух, а ткнуть в них пальцем, – возразила та. – Главное, чтобы жидкости были совсем разные: от бульона до сока, но в одинаковых кружках. Согласна?

– Ладно, – поддавшись на уговоры, кивнула девочка.

Как же удивился крошечный человечек желанию пить куриный бульон из чайной чашки. Тем не менее, малютка все исполнил в точности. «А это вовсе не так скучно», – отметила Эмьюз, расставляя посуду в ряд.

– Долго еще? – Лют нетерпеливо потирала руки.

– Готово, – объявила Тень, помогая подруге нащупать первую чашечку.

Фьюри тщательно принюхивалась, потом отхлебывала немного и какое-то время держала во рту, потешно раздувая щеки.

– Можно смотреть? – спросила она, когда все пять жидкостей оказались угаданы.

– Да, – подтвердила Эмьюз.

– Жаль, что ты мне поддавалась, – надулась Лют. – Не люблю, когда слишком просто. Сейчас я покажу тебе, как правильно. Завязывай глаза, только покрепче!

Запах, исходивший от платка, знакомым не был. Мягкая темная ткань не пропускала свет и приятно ластилась к лицу.

«Как же тяжело, наверное, день за днем жить с завязанными глазами», – в памяти немедленно всплыл Гримм. Ощущение беспомощности щекотало нервы, зато слух и обоняние обострились настолько, что захотелось немедленно испытать их.

Вторая Тень чем-то гремела и тихонько посмеивалась. Потом пальцы коснулись пузатой чашки. Эмьюз и подумать не могла, что она в действительности такая шершавая. Когда есть зрение, на многие вещи не обращаешь внимания, как ни парадоксально.

Вооружившись тактикой Лют, мисс Варлоу перепробовала все. Самым простым оказался апельсиновый сок. Чай с сахаром и без, скорее всего, должен был запутать, но не запутал. Смутивший напиток номер четыре на поверку тоже оказался чаем, только с молоком, но самая последняя жидкость никак не желала открывать своей тайны. Холодный кисло-сладкий сок обладал странным незнакомым привкусом.

– Сдаешься? – поинтересовалась Лют, когда в пятой кружке не осталось ничего.

– Сдаюсь, – нехотя согласилась Эмьюз.

– Остальные назови хоть, – съехидничала та.

– Апельсиновый сок и три чая, – грустно объявила девочка. – Можно повязку снимать?

– А знаешь что? – встрепенулась Фьюри. – Не снимай пока. Мы с тобой в другую игру сыграем, в сто раз интереснее. «Угадай, где ты» называется. Я тебя повожу немного, а потом дам десять минут на то, чтобы понять, куда мы пришли. Вот и проверим, так ли ты на меня «не сердишься». Тут если ты мне не доверяешь, весело не будет. Твое слово?

– Отлично! – После проигрыша отказаться не позволяло самолюбие.

– Тогда поднимайся на ноги, – проверив, крепко ли сидит платок, предложила Лют.

Фьюри несколько раз развернула подругу на месте, и путешествие вслепую началось. Лют помогла девочке одеться и предупреждала о каждой мелочи, будь то порожек или небольшая лужица.

– Теперь начнутся приключения, – хихикнула провожатая. – Когда я скажу «ветка», ты должна нагнуться, а когда «яма» – прыгнуть. Не волнуйся, нас никто не увидит, все на парах.

Сначала Эмьюз честно пыталась запоминать направление, но потом бросила это нудное занятие, тем более что не на шутку разыгравшееся воображение рисовало запутанные лесные тропинки и много еще всякого.

Лют внимательно следила, чтобы девочка не споткнулась и не забывала обернуть ту несколько раз вокруг своей оси на каждой развилке. Когда же мисс Варлоу начала думать, что путешествие уже не закончится, провожатая скомандовала остановиться.

– Вот теперь можешь начинать думать, – прошептала она. – Времени у тебя море, пусть и очень маленькое. Я буду вести себя тихо. Как поймешь, что готова, просто назови правильный ответ и сними повязку. Не ошибись!

Тратить драгоценные мгновения на язвительный ответ – непростительная роскошь. Эмьюз изо всех сил напрягла память. Лют ведь вполне могла водить подругу кругами мимо фонаря перед трапезным корпусом! Или привести в библиотеку, где мисс Варлоу не была ни разу.

«Стоит сейчас рядом и посмеивается», – назойливая мысль жужжала в голове. – «Ничего, вот я ее тоже погоняю»…

Тут откуда-то сверху обрушился оглушающий удар большого колокола. Так близко и громко, что версия о Трапезном отпала сама собой. Так хорошо колокол слышно только в главном здании. А когда со всех концов раздался шум множества юных голосов, накатываясь новыми и новыми волнами, последние сомнения рассеялись.

– Это холл! – обрадовалась Эмьюз.

Желая взглянуть на раздосадованную Лют, девочка потянулась к платку. Но не тут-то было! Кто-то крепко схватил ее за запястья.

– Эй! – возмутилась Тень.

– Вас обманули!! – перекрикивая второй удар колокола, отозвался Клаус. – Ни в коем случае не снимайте повязку!

И снова путешествие наугад. Только новый поводырь не утруждался объяснениями, где заканчивается пол и начинаются ступеньки. Клаус мчался сквозь поток студентов, буквально волоча бедняжку за собой.

– Мне больно, – пискнула Эмьюз, когда шумный холл остался позади. – Да и игры в слепого меня сильно утомили. Я снимаю повязку!

– Нет!!! – взревел Клаус, остановившись, как вкопанный.

От обиды захотелось укусить наглеца, но голос разума настойчиво предлагал выслушать объяснения.

– Что такого страшного случится, если я перестану спотыкаться на каждом шагу? – с вызовом спросила она.

– Чертова дура! – выдохнул мальчишка. – Для разнообразия поверь на слово тому, кому верить не опасно!

– Это тебе, что ли? – фыркнула Тень и, улучив момент, сорвала с глаз порядком надоевший платок.

Только увидеть так ничего и не удалось. Голова девочки мгновенно оказалась в грубом мешке, а на пол посыпались не то монеты, не то бусины. Клаус бесцеремонно перекинул Эмьюз через плечо, крепко стиснув обе ее руки одной своей.

Открылась и закрылась дверь. Очутившись в душной темноте, да еще в таком унизительном положении, мисс Варлоу принялась яростно брыкаться.

– Прекрати, – попросил он. – Если я тебя уроню, это будет не просто больно, а очень больно.

– Я закричу, – предупредила Эмьюз, спина которой упиралась в потолок.

– Не нужно. – Клаус осторожно поставил девочку на ноги.

Ощутив пол под собой, мисс Варлоу немедленно пнула гадкого мальчишку.

– Заслужил, наверное, – иронически отозвался тот, не спеша отпускать девочкины руки. – Можешь треснуть меня еще раз, только не включай свет и выслушай.

Не дожидаясь развития диалога, Эмьюз ловко вывернулась, стряхивая с головы противный мешок.

– Флагра!!

Результат превзошел все самые смелые предположения. На ладони вспыхнуло ярко-алое пламя удивительной силы и красоты. Его языки мгновенно очертили пределы крошечной каморки, заваленной сломанными стульями, пронумерованными ведрами и лохматыми швабрами.

Возмущению не было предела! Мисс Варлоу, полная решимости высказать самодовольному гаду все и сразу, повернулась к Клаусу.

Но слова потерялись, когда волшебный огонь выхватил ставшие знакомыми черты. Алые языки отражались в черных глазах и не менее черных круглых пуговках. Время растянулось, позволяя в мельчайших подробностях рассмотреть странно испуганное лицо, обрамленное гладкими прямыми волосами.

Сердце замерло, потом вдруг подпрыгнуло и застряло в горле, мешая дышать. Силясь сделать вдох, Эмьюз только открывала и закрывала рот, как пойманная рыбка. А из глубины души поднималась неудержимая буря чувств, всех сразу… Гремучая смесь из обезоруживающего смущения, пьянящего восторга и нежности, грозящей разорвать грудь в клочья.

Мир вокруг неожиданно погрузился во тьму. То ли оттого, что пламя на ладони сошло на нет, то ли еще по какой причине. Бедняжка не удивилась бы, если бы кто-то сказал, что она взяла и умерла.

Эмьюз почувствовала неодолимое желание снова заглянуть в бездонные черные глаза… потеряться в них, раствориться, утонуть! Ноги подкосились, и девочка плюхнулась на пол.

– Ты в порядке? – Клаус легко опустился на одно колено.

Звук его голоса отдавался завораживающей музыкой в трепещущей хрупкими крылышками душе. Нужно было что-то ответить, но язык не подчинялся. Тогда Эмьюз просто подалась вперед и заключила Клауса в объятья! Она жадно ловила аптечный запах его одежды и вслушивалась в тяжелые гулкие удары такого одновременно родного и чужого сердца.

Идиллию нарушило страшное шипение.

– Что у фас?! – пробиваясь сквозь шум, прокричал старый гоблин.

– Отпусти меня. – Клаус осторожно разомкнул тонкие ручки Эмьюз.

– Что у фас?! – настойчиво повторил господин Отто.

– Все плохо. – Парень нашарил на стене выключатель.

– Софсем пльохо? – Шипение немного улеглось.

В тусклом свете болтавшейся низко-низко лампочки бедняжка заметила, что предмет ее обожания разговаривает с непонятным бруском с одной большой круглой кнопкой.

– Лучше, чем могло быть, но… хуже, чем мы надеялись. – Потолок не позволял Клаусу выпрямиться. Каморка явно не была рассчитана на людей. – Она увидела меня! Что делать?

– Таше не знаю. – Тем временем Эмьюз поднялась с колен.

Острый горбатый нос больше не казался чересчур длинным, а смуглая кожа – чумазой. Девочка приблизилась, заставив Клауса вжаться в стену.

– Гляфное ни при каких обстоятельстфах не целюй ее ф губы! – мальчишка отозвался нервным смехом.

Юная Тень слышала слова, узнавала их, но смысл ускользал, теряясь в море неисчерпаемой нежности.

– И не деляй ничефо такофо, что мошет расстроить бедняшку. Любая обида, нанесенная тобой, даше самая мелькая, мошет стать фатальной, – проскрипел гоблин.

– Тогда скажите, как избежать первого, чтоб не получилось второго! – Он свободной рукой изо всех сил старался не позволить Эмьюз сократить дистанцию. – Придумайте что-нибудь!

– На ум приходит только хольодный душ. – Черный брусок умолк.

Клаус прицепил его к поясу и внимательно посмотрел девочке в глаза.

– Это не по-настоящему. Тебя опоили любовным зельем! – А мисс Варлоу мечтала, что он видит свое отражение в ее глазах так же, как она свое в его. – На самом деле я тебе… противен. Ты меня вообще понимаешь?

Вместо ответа Эмьюз недвусмысленно встала на цыпочки. Клаус, разумеется, успел увернуться, но горячие губки все же оставили влажный след на его шее. Околдованная Тень явно не собиралась останавливаться на достигнутом. Тонкие пальчики скользнули Клаусу за воротник.

– Это не ты… это отрава в тебе… – От бессилия парень с чувством боднул низкий потолок.

На помощь пришел так кстати очнувшийся колокол. Сигнал звал ничего не подозревающих студентов на пары мимо запертой двери каморки для хозяйственного инвентаря и рухляди.

– Давай я отнесу тебя в общежитие… на руках? – предложил Клаус. – Только обещай вести себя смирно. Кивни, если понимаешь.

Бедняжка задыхалась от счастья, когда они проходили пустыми коридорами вдоль сводчатых окон и крутых лестниц, наверняка уводивших прямиком на небеса.

Глава 22. Смирись с неизбежностью

Сайленткип – страшное и удивительное место. Здесь за красивым фасадом скрывается тюрьма для тех, кто не в состоянии жить, не причиняя себе вреда. Руфус столько всего слышал об этой больнице, но ни разу не видел, насколько она обширна.

Здесь держали ту самую древнюю Тень, историю которой пересказывают из века в век в назидание любопытным. Безымянная Леди сошла с ума, когда узнала, кем была и как стала частью Ордена. Руф с самого начала не мог взять в толк, зачем нужен Декрет Секретности. Для чего, к примеру, карать смертью разглашение тайны прошлого Теней, если память об этом так и так вырывают с корнями?

– Что-нибудь прояснилось? – Натан, пожелавший остаться снаружи, ждал на лавочке.

– Нет. – Тангл опустился рядом. – Смерть местного патологоанатома выглядит естественной. Все в один голос твердят, что того свело в могилу больное сердце. Проверить возможности, сам понимаешь, нет.

Деревья ласково шелестели сухими листьями, нагоняя золотисто-прозрачную грусть. В редких лужицах отражалось высокое голубое небо и пушистые облака. Руфус закинул руки за голову и потянулся.

– Тут так спокойно, – произнес он. – Подумываю о том, чтобы остаться.

– Хорошая шутка, – кивнул связной. – Только они вам тоже не помогут.

– Почему сразу не помогут? А вдруг? – Он обвел взглядом ухоженный парк.

– Верьте мне на слово, Сэр. Я тут уже лечился. – Натан поежился. – Приятного мало.

– Ты не похож на психа, – подбодрил Руфус.

– Похож, не похож, а когда лет сто кряду расцениваешь людей исключительно как корм, переучиться без посторонней помощи трудно, – признался тот. – Сэр Коллоу забрал меня отсюда давным-давно. Мне… есть, за что быть ему благодарным.

Руф набрал в грудь побольше воздуха.

– Знаешь, Натан, – начал он, – мне благодарность не нужна. Просто так получилось, что я нашел способ избавить тебя от… шрамов, хоть сегодня.

– И вы хотите сделать это для меня просто так? – искренне удивился связной.

– Нет! Только если ты станешь служить мне! – Руфус разразился демоническим хохотом, но, откашлявшись, добавил: – Естественно, просто так. Здесь в Шейдивейл мой студенческий приятель и отличный реконструктор навещает свою матушку. Он любезно согласился оказать нам небольшую услугу. По старой дружбе.

Разговор прервал звук быстрых шагов. По дорожке от главных ворот спешила испуганная женщина, а за ней, держась на некотором расстоянии, шагал Симадзу. Руф почувствовал его сразу, еще до того, как разглядел на форме знаки отличия.

– Я больше не нужна? – покосившись на спутника, спросила женщина.

– Нет, – отозвался тот. – В ваших интересах оставить нас как можно скорее.

И так это прозвучало, что несчастная буквально опрометью бросилась прочь.

– Чем могу быть полезен? – сухо осведомился Руфус.

– Не могу поверить, ты все еще зришься на меня. – Симадзу сложил руки на животе. – В рюбом сручае, я пришер не за тем, чтоб выяснять отношения.

– Тогда, может, перейдешь уже к самой сути? – Относительно-хорошее настроение трещало по швам.

Натан незаметно поднялся и проплыл Руфусу за спину.

– На вашу подопечную нарожены необратимые чары, – объявил Синдо.

– И какие же? – Руф побледнел.

– Рюбовные. – Ответ заставил совесть впиться когтями в сердце. – Все выгрядит как покушение на убийство. Испорнитерь Реди Фьюри. Мне не очень понятно, откуда у студентов запрещенные зерья.

– Это обвинение? – Сэр Тангл рывком поднялся на ноги, нависая над низкорослым Симадзу.

– Разве торько в том, что не смогри предотвратить, – пожал плечами тот.

– А я уже так привык чувствовать себя злодеем, – ядовито выплюнул Руф. – Кто еще знает о проблеме моих подопечных?

– Профессор Отто, его внук и я. – Синдо излучал покой. – Скорько студентов может быть в курсе, предпорожить срожно.

– Если это возможно, не ставьте в известность ректора и деканат, – подал голос Натан. – Пока ситуация не прояснится…

– Странная просьба. – Скорее всего, Симадзу нахмурился.

– Это не просьба, – подхватил Руфус. – Так будет лучше. Незачем широкой общественности знать про маленькую брешь в защите Эмьюз Варлоу. Скандал устроить всегда успеется.

– Под вашу ответственность? – уточнил тот.

– Под мою, – Тангл коротко кивнул. – И вообще, как ты, вездесущий спаситель чужих детей, прохлопал подобное происшествие?

Симадзу достал из кармана формы кристалл поиска пути.

– Прикрывар зад господина упорномоченного вести рассредование. – Он поклонился. – В городе порчаса назад прогремер взрыв. Пострадавших нет, погиб один черовек. Теро опознано как принадрежащее дивному Найджеру Борджесу.

– Постой! – Но Симадзу уже раздавил крошечную плашку пальцами.

– За ним? – Натан легко перемахнул через лавочку.

– Да! – и больничный парк пропал.

Площадка перед изувеченным домом была густо усыпана высаженными стеклами. Полиция, плотным кольцом окружившая здание, старалась оттеснить не самого респектабельного вида зевак.

– Алиса! – заметив у подъезда знакомый рыжий хвост, позвал Руфус.

– Это ужасно, Сэр. – Женщина осторожно оперлась на его руку. – Общего веса взрывчатки в квартире достаточно, чтоб стереть с лица земли целый квартал. Наше счастье, что сдетонировала только ничтожно-малая часть.

– А знаешь, в чем мораль сей басни, Руф? – Мина стряхивала с себя известку. – Алкоголь – зло, особенно когда сидишь на бочке с порохом, фигурально выражаясь. Теперь Борджес в полном смысле «мертвецки пьян».

– Оценил чувство юмора, – оборвал он. – Факт опьянения определяли по запаху?

– Сам смотри, – фыркнула та. – Я здесь нужна дом «подержать», чтоб не развалился. Пропусти.

Мина исчезла из виду, нырнув за угол.

– Вы пойдете? – зачем-то спросил Руфус.

– Конечно. – Мисс Маршал переступила через порог. – Смотреть там особенно не на что. Я пыталась запретить вывозить тело дивного, пока не прибудете вы, но меня никто не слушал. Когда я приехала, здесь уже вовсю распоряжались ваши коллеги. Сейчас в квартире работает какой-то гоблин. Мне сказали, что он большой специалист в области допризменной науки.

Взбесившиеся чувства мешали сосредоточиться. С одной стороны, Найджел все слишком долго планировал, чтоб так глупо проколоться, но с другой – алкоголь всегда был его слабым местом. Пока Алиса отвлекала вопросами старика Отто, Натан и Руф прошли туда, где все и произошло.

– Не верите? – Связной присел на корточки.

– Посуди сам. – Открывавшаяся картина выглядела несколько постановочной. – Мы ждали от Борджеса уловок с использованием навыков перехода, но ошиблись. А теперь получили ожидаемое! На блюде. Дивные и раньше подрывались на своих же бомбах, но по мне… все слишком подозрительно. И остается открытым вопрос: где, черт возьми, карлик?

– Согласен, – кивнул Натан. – Только мы с вами ничего не докажем. Городская управа наверняка в полном составе мечтает избавиться от вынужденной блокады, да и пятно Призмы удерживать не особенно чтобы просто. Будьте готовы встретить активное противодействие продолжению расследования в прежнем режиме.

– Пес с ней, с блокадой, – отмахнулся Тангл. – Призму нужно оставить, как есть. А вот нарушенное сообщение нам мешает сильнее, чем дивным.

– Простите, что подслушала, – мисс Маршал деликатно откашлялась. – Рейсы Звездных Экспрессов возобновятся не раньше следующей недели. После отмены полетов было решено провести ряд тестов, и вскрылось много интересного. Сейчас поезда проходят внеплановый ремонт.

– И то хлеб. – Руф облегченно вздохнул.

– Разрешите мне поговорить с другими Тенями? – Связной выпрямился, отряхивая полы плаща.

– Хочешь выяснить, что они думают об этом? – Ему вдруг захотелось выглядеть важным и значительным.

– Да, Сэр, – подтвердил Натан. – Леди Вильгельмина, похоже, не сомневается в гибели дивного Борджеса.

Оставшись с Алисой один на один, Руфус ощутил некоторую скованность. Женщина с нескрываемым интересом наблюдала за ним, очевидно, ожидая, что Танцор сейчас поделится какими-нибудь «сенсационными соображениями» или проявит «особенные таланты»… только голова разом опустела.

– Я близко знал Борджеса, до того, как тот предал Орден, – изображая бурную деятельность, произнес Руфус. – Отсюда все мои сомнения.

– Насколько близко? – Он кожей чувствовал ее взгляд.

Образ загадочного героя, старательно создаваемый Руфом, не сочетался с правдой об одиноком мальчике, нашедшем в потенциальном предателе если не отца, то дядьку. Но раз заикнулся, предстояло как-то выкручиваться.

– Это личное. – Он без особой надобности переместился к изувеченному окну.

– Всегда считала вас, Рыцарей, лишенными чего бы то ни было «личного». Бесчувственными, что ли. – Каблучки Алисы гулко цокали по голому полу. – Не представляла, что так приятно убедиться в обратном.

– Малоэмоциональны – не значит, бесчувственны. – Руфус позволил женщине встать рядом.

– Вы ведь всего лишь тени людей. – Обидная глупость, сорвавшаяся с этих губ, не ранила.

– Тени, верно. – Сэр Тангл бросил беглый взгляд вниз. – Только не людей, а Призмы.

Странные огоньки вспыхнули в теплых карих глазах. Эта женщина желала видеть в нем человека. Просто человека.

– Мне всегда хотелось… прикоснуться к… – Алиса осторожно потянулась к ткани маски.

Руфус невольно отстранился, но тут же пожалел.

– Простите. – Она прижала руку к груди, словно бы обожглась. – Ерунда. Детская блажь.

– Нет, просто я не ожидал, – попытался реабилитироваться Руф. – Вреда не будет, если вы удовлетворите любопытство.

– В самом деле? – Алиса сложила ладони так, точно Сэр Рыцарь сейчас наполнит их той самой невесомой тьмой.

Необычная просьба требовала достойного ответа. Руфус склонился и опустил свою голову в руки любознательной мисс.

Если бы он умел останавливать время, непременно бы сделал это! Новые ощущения щекотали душу нежным перышком, до немоты в ногах, до дрожи…

– Я, пошалюй, зайду ф тругой раз, – громким шепотом отметил хитрый старый гоблин.

Руфус резко выпрямился, а Алиса густо покраснела. Разум искал внятное объяснение тому, что можно было делать в этой нелепой позе. Только теперь Сэр Тангл осознал, что толпа под домом подозрительно умолкла.

– Обнаружили что-то интересное? – Мисс Маршал быстро поборола смущение.

– Ничефо конкретнофо, – виновато признался господин Отто. – Только фот что занятно: чтобы не позфолить фсорфаться готофым к бою бомбам, кому-то пришльось здорофо постараться.

– Иными словами, – вклинился Руфус, – все это спектакль?

– Утфершдать не стану, но очень фероятно, – кивнул гоблин. – Если господин Дифный не глюпец, чтоб испортить все заряды, кроме однофо единстфенного, и на нем ше устроить себе капут.

– Господин профессор, – первая новость, переданная Симадзу, нуждалась в подтверждении, – можно задать вам несколько вопросов?

– Я не помешаю? – Алиса мгновенно улавливала, откуда дует ветер.

– Боюсь, что помешаете, – признался Руфус. – Это не имеет отношения к расследованию.

Слова упорно отказывались складываться в предложения. Он выдохнул и мысленно сосчитал до десяти, вслушиваясь в звук удаляющихся шагов.

– Кашется, я знаю, о чем фы хотите погофорить. – Отто сунул руки в карманы брюк. – Поступок леди Фьюри очень расстроиль меня. Надеюсь, она просто не понималя, что деляет.

– Я, к сожалению, не знаю подробностей. – Руф прошел за зеленокожим старичком в соседнюю комнату.

– А там нечефо знать, – бросил тот. – По поручению Мастера Тени мой фнук наблюдаль за пострадафшей дефочкой. Он фыясниль, что группа старшекурсниц плянирует нафредить бедняшке. Я-то думаль, это будет какая-нибудь нефинная шальость… Фсе мы были мольоды когда-то. Но, уфы! Неизфестный препарат фызфаль сильнейшую гормональную интоксикацию. Сейчас еще трудно оценить последстфия ф польной мере. Фам лючше погофорить с ним.

– Мне казалось, действия любовных зелий со временем выветриваются. Влюбляться полезно, разве нет? – на что старый гоблин одарил Тангла сочувствующим взглядом.

– Это если флюбляться. – Отто примостился на крошечную табуретку перед развороченными жестянками, горой резаных гвоздей и пучком проводов. – А тут налицо болезнь! Нафеденные чуфстфа разрушительны для теля и духа. Зайдите ко мне фечером, если дейстфительно хотите помочь.

– Я выполню любые поручения, – потакая собственной совести, заверил Руфус.

– Фот и хорошо, – выдохнул сморщенный профессор.

Отто мгновенно потерял интерес к собеседнику, всем видом показывая, что тому пора заняться своими делами.

– Вы не станете осуждать меня? – Тангл присел на корточки. – Не будете требовать передать все в деканат?

– Послюшайте, – гоблин потер лоб сухими костлявыми пальцами, – я осушдаю только фашу некомпетентность ф облясти дейстфия запрещенных зелий. Исключительно с научной точки зрения. Это на слючай, если фы дейстфительно хотите ощутить мое осушдение. Касательно фсефо остальнофо… Я прифык разбираться с последстфиями, не фдафаясь ф детали. Очень ценю сфою сфободу, а Мастер ценит мое умение дершать язык за зубами. Расскашете ректору, когда захотите. Но если спросите меня, мисс Амбер Лендфик нушдается в немедленной госпитализации.

– Это почему? – С сердца свалился неподъемный камень.

– Прафильный фопрос – «куда». – Тонкие губы растянулись в неестественно широкой улыбке.

– Ладно, – согласился Руфус. – Куда?

– Ф Сайленткип, – объявил Отто. – Она опасна, как для самой себя, так и для остальных студентоф. Дефица неадекфатно фоспринимает фозмошности псионика. Подумайте об этом, прошу фас.

– Обязательно. – Тангл вспомнил безумные, полные ненависти слепые глаза и невольно поежился.

Уже тогда стоило догадаться, что план обречен на провал. Что будет, когда Натан узнает? Так долго говорить о семье, чтобы усыпить чувство вины. Естественно, Руфус теперь во что бы то ни стало поможет Варлоу справиться с навалившейся «любовью».

«Кому же так подфартило?», – червячком шевельнулась бесстыдная мысль.

* * *

– Где она?! – взревела Робин, остолбенев на пороге.

Посреди шикарной лужи с большим полотенцем наготове стоял Клаус, а в напольной раковине для ведер, поджав ноги, сидела трясущаяся от холода Эмьюз. Ледяная вода из высокого крана струями стекала по ее волосам и форме.

– Не кричи, пожалуйста, – нарочито спокойно попросил мальчишка. – Я выполняю поручение Мастера Тени. Если замолчишь, обещаю все объяснить.

– Какого черта Мастеру Тени надо в женском туалете?! – От возмущения веснушчатое лицо побагровело. – Я позову коридорных! Эмьюз! Эмьюз, что с тобой?! Ты меня слышишь?!

– Не нужно никого звать. – Клаус ловко перехватил руку Би и заломил за спину. – Она нас прекрасно слышит, но не понимает.

– Что ты с ней сделал, скот?! – Робин с чувством наступила ему на ногу. – Я все знаю! У меня было видение!

– Прекрасно! – процедил мальчишка. – Тогда с какой такой радости ты на меня кидаешься? Пойди искусай свою вторую соседку по комнате!

Повисла пауза. Тишину нарушали только тихий шепот струй и стук зубов Эмьюз. Бедняжка и в самом деле могла видеть и слышать, только смысл слов ускользал, теряясь в бешеной дроби разрывающегося сердца.

«Неужели вода холодная?» – Эмьюз с трудом перевела взгляд с предмета обожания на собственные одеревеневшие руки с фиолетовыми ногтями. Она ничего не чувствовала, кроме нестерпимого жара в груди и желания снова заключить Клауса в объятья.

За дверью раздались быстрые шаги.

– По-моему, лифчик расстегнулся. – Урд пинком открыла дверь.

– Лифчик не лифчик, но у тебя пятно на юбке. – Клер деловито отряхивала подругу на ходу. – Какая мерзость! Во что ты вляпалась?

– Наверное, Мэйсона опять стошнило шерстью на диване. – Девочки не замечали, что не одни.

– Похоже, стоило подпереть дверь стулом. – Мальчишка мучительно пытался сохранить самообладание.

– Молись, пугало!! – Урд мгновенно пришла в неописуемую ярость.

Клаус с силой толкнул Робин прямо во взбешенную девицу, но та ловко отшвырнула ее в руки Клер. От неповоротливости Урд не осталось и следа. Она молнией метнулась вперед, не обращая внимания ни на мокрый пол, ни на причину своего визита в туалетную комнату.

Если от первого удара увернуться удалось, то второй вышиб из мальчишки дух. В глазах потемнело, и обмякшее тело плюхнулось в лужу.

– Ты… ты его убила? – пролепетала Клер.

– Не думаю. – Урд презрительно ткнула Клауса носком ботинка в бок.

– Могла, но нет, – объявила Би. – Ему повезло. Поскользнулся вовремя.

– А вот если не перевернем, гаденыш точно захлебнется, – парировала та. – Хлипкие нынче мужики.

Беда пришла, откуда не ждали. С душераздирающим воем Эмьюз сорвалась с места и немедленно растянулась ничком.

– Это еще что за новости? – Глаза Йонсон округлились.

– Он с ней что-то сделал.

Робин попыталась накрыть подругу полотенцем, но не тут-то было! Девочка кусалась и царапалась, как дикая кошка.

– Свяжите обоих, – предложила Клер.

– Ну так не стой, как суслик на закате! – фыркнула Урд. – Спеленайте Варлоу. Дурочка чего доброго покалечится. А этот гаврик мой.

В лицо ударила струя мелких брызг.

– Только не надо в меня плевать… – Клаус с трудом приходил в себя.

Крупная девица крепко держала его за волосы, не позволяя голове опять упасть на грудь. Сидеть на крышке унитаза и в нормальной ситуации не особенно удобно, а когда руки стянуты за спиной…

– Я еще и связан! – иронически отметил мальчишка. – Неужто лифчиком? Где предел унижению?

– Скажи спасибо, что не помер! – огрызнулась Йонсон. – Но не все потеряно. Порадуй меня рассказом о том, что случилось с Варлоу, тогда посмотрим. Может, я еще утоплю тебя в толчке.

– Если мне снова предложат поиграть в принца на белом коне, я убью просителя на месте. С этого дня клянусь истреблять принцесс и спасать драконов! – Клаус моргнул, стараясь избавиться от черных кругов перед глазами.

– Меньше трепа, рыцарь печального образа, – Робин заглянула Урд через плечо, – ты не в том положении.

– Я же уже сказал, почему оказался здесь, – отрезал он.

– Ну да, – хихикнула Би. – Оцените легенду, девочки. Этот сказочник торчит в женском туалете не просто так, а по приказу Ордена!

– Чем черт не шутит… – Йонсон озадаченно почесала себя за ухом.

– Где Эмьюз? – едва слышно спросил Клаус.

Тюремщицы расступились. Чуть поодаль тощая девица с разноцветными волосами осторожно прижимала к себе ворох полотенец.

– Рассказ может получиться длинным, – предупредил мальчишка.

– Ничего, одним прогулом меньше, одним больше, – отмахнулась Урд. – Только не ври.

– Меня и в самом деле послал лично Сэр Джулиус Коллоу. – Клаус гордо вскинул голову.

Сделал он это зря, потому что в глазах немедленно потемнело.

– Не дергайся, Бога ради, – участливо попросила Йонсон.

– Это было мое испытание, – горько усмехнувшись, произнес тот. – Отвести угрозу от одного из студентов. Объект я вычислил легко. Еще до того, как вы узнали о подарке в красной коробочке, я пообщался с карликами и выяснил, кому Сэр Коллоу его купил.

– Прямо шпионский роман! – хмыкнула Урд.

– Одно покушение предотвратить удалось, – не обращая внимания на едкую реплику, продолжил Клаус. – Я единственный свидетель инцидента в парке между Лэндвик и Эмьюз. Естественно, когда компания псиоников стала «прикармливать» Фьюри, возникли справедливые подозрения. Их бы вы на морскую милю не подпустили, а вот ее…

– По-моему, ты параноик, – подала голос Би.

– Ша! Здоровая паранойя еще никому не вредила, – оборвала ее Йонсон.

Клаус чувствовал, что без труда завладел вниманием аудитории. Девочки постепенно подбирались ближе, пока не уселись почти у самых его ног.

– Спасать Эмьюз от Сэра Тангла мне не пришлось. По счастью, рядом оказался настоящий Рыцарь. Да и против взрослого Танцора я не выстою. Без иллюзий. – Мальчишка смотрел прямо в широко распахнутые серые глаза.

– Ты и против Урд слабоват. – На этот раз Робин пожалела, что открыла рот.

– Ша, я сказала! – Йонсон больно двинула девочку локтем в бок. – Он просто поскользнулся. С кем не бывает? Не слушай ее. Давай дальше!

– Почти сразу после случая в парке я начал следить за псиониками… – За дверью снова раздались шаги.

Урд подскочила, как ужаленная. Би на всякий случай закрыла кабинку и затаилась.

– Кван, радость моя! – выглянув в коридор, крикнула Йонсон. – Ты чего тут делаешь?

– Меня выгнали, – грустно призналась необъятная девочка. – На парах нельзя кусать, а у меня лезым. Я зе так и заболеть могу.

– Вот сволочи, – отозвалась та. – Не покараулишь тут, чтоб никто не шастал? А я за это из мышей печенья натрясу.

– Посему нет? – пожала плечами Нуо.

– Вот и умница, – кивнула Урд.

Клаус терпеливо ждал, пока слушательницы займут свои места и смолкнут.

– Можно продолжать? – Он обвел присутствующих вопрошающим взглядом.

– Нужно! – На скуластом лице Йонсон отпечаталась неподдельная заинтересованность.

– В общем, да… я параноик, – вздохнул рассказчик, постепенно входя во вкус. – Но если бы не это, план Лэндвик бы удался. Я видел, как гадины покупали склянку с жидкостью у весьма сомнительного торговца.

– И что в ней оказалось? – Урд покосилась на груду полотенец.

– В том-то и фокус, что я не знаю точно. – Клаус опустил голову. – Попытка допросить продавца успехом не увенчалась. Стервец бесследно пропал. А прямо лезть к псионикам чистой воды самоубийство. Тут еще деду всерьез вступило в голову опять заняться моим образованием. Чего-чего, но медитировать над книгами мне было совсем некогда.

Он перевел дыхание.

– Догадаться, что в склянке любовное зелье, я смог только сегодня, – тихий голос мячиком отскакивал от стен, – да и то, случайно. По обмолвкам Лэндвик. Я тут же связался по рации с дедом.

– Как связался? – переспросила Робин.

– У меня на поясе висит переговорное устройство, – пояснил тот. – А к шпилю башни четырех ветров прикреплен передатчик. Я сам его туда ставил. Скорее всего, вы вывели мою рацию из строя, когда окунули в лужу.

– Откуда ты все это знаешь? – Глаза Урд просто-таки искрились от любопытства.

– Проведи шесть лет во вселенных, которых свет Призмы касается едва-едва, и ты научишься полагаться только на собственные руки, тупые железки и голову, – улыбнулся Клаус.

Слушательницы понимали, что рассказ подходит к концу, и старались больше не перебивать.

– У деда возникла идея приготовить универсальный антидот, – мальчишка попытался размять затекшую спину, – но зелье сработало бы только в том случае, если бы приворот не вступил в активную фазу. Напоив Эмьюз отравой, Фьюри должна была вывести ее с завязанными глазами в главный холл, аккурат перед колоколом. Теперь представьте: зал, битком набитый студентами, Эмьюз снимает повязку и…

– …умирает. – Би зажала рот влажными от волнения ладонями. – Именно эту смерть я предвидела.

– Угу, – кивнул Клаус. – И рядом с твоей подругой в видении был я. Ведь поэтому ты решила, что именно я виноват?

– Да. – Девочка слегка покраснела.

– Своя правда в этом, конечно, есть, – признался он. – Мне не удалось удержать Эмьюз от необдуманного поступка. Результат вы знаете.

Клаус умолк. Урд медленно поднялась с колен и расправила юбку. Она выглядела обескураженной.

– Э-э-э… братишка… прости, что так вышло. – Неуклюжие извинения подкупали искренностью. – Чего ты ее в женский туалет-то потащил?

– Ну не в мужской же? – шутливо возразил тот. – Если вы, не разбираясь, так меня отделали, то представляю реакцию ваших парней.

Йонсон только усмехнулась в ответ.

– А чего ты не просишь, чтоб тебя освободили? – осторожно поинтересовалась Би.

– Во-первых, раз вязали, значит вам так надо. – В черных зрачках будто промелькнуло отражение упавшей звезды. – Во-вторых, не привык просить. И, в-третьих, мне это не нужно.

Клаус расправил плечи, а уже через мгновение путы жалобно затрещали.

– Вот и всех дел, – потирая запястья, объявил он.

– Для полноты картины неплохо бы потолковать с Фьюри, – прищурилась Урд.

– Лют отпросилась с пар. Она наверняка в комнате, – предположила Робин.

– Тогда мы с тобой за ней сходим, а вы постерегите Варлоу, – подытожила Йонсон.

На том и порешили.

– Узе мозно уходить? – Нуо попыталась заглянуть внутрь, но Урд плотно закрыла дверь.

– Ты же никуда не спешишь? – весело спросила она. – А мы сейчас вернемся.

– Не спесу, – вздохнула толстушка.

Клаус подобрался поближе к груде полотенец.

– Где у нее голова? – Почему-то хотелось говорить шепотом, как у постели тяжело больного.

– Эмьюз нас правда не понимает? – Тощая девочка приподняла пушистую ткань.

– Боюсь, она даже думать не в состоянии. – На бледном личике нечастной застыло глуповатое выражение.

– Это можно как-то исправить? – Клер бережно убрала мокрые волосы со лба Эмьюз.

– Честно? – Он присел на корточки. – Не знаю. Антидот должен вернуть ей способность мыслить, но для полного исцеления нужно что-то посерьезнее. Она же Тень… их, наверное, можно от такого вылечить.

Неожиданно девочка с разноцветными волосами крепко взяла Клауса за руку.

– Поклянись, что не обидишь, – попросила она.

– Ну да, я же такой страшный, что без приворота мне ничего не светит, – иронически отозвался тот. – Прекратите мысленно дорисовывать мне рога и хвост. Вы ведь меня совсем не знаете.

– Вот поэтому я и прошу дать слово. – Ясные голубые глаза смотрели спокойно и прямо.

– Клянусь честью, – мальчишка выпрямился, – я не сделаю Эмьюз ничего дурного. Никогда.

Клер излучала доброту. Казалось, она сможет приручить дикого зверя, просто взглянув на него. Наверное, Йонсон кидалась бы на людей, не будь с ней рядом вот такого человека, как Клер МакМелвил.

Тут дверь распахнулась, и девочки буквально зашвырнули внутрь упирающуюся Лют. Оказавшись на четвереньках посреди никуда не девшейся лужи, та обвела присутствующих ненавидящим взглядом.

– Вы за это ответите! – зашипела она.

– Мы все ответим, каждый за свое, – глубокомысленно заметила Урд.

– Где дрянь, которой ты напоила свою пару? – поднимая Лют с пола за шиворот, как котенка, мрачно осведомился Клаус.

– Какая еще «дрянь»? – вскинулась Тень. – Когда мой наставник узнает, вас всех объявят дивными!

– Ой ли? – Он перехватил Фьюри поудобнее и припер к стенке, так чтоб та не могла особенно дергаться. – Если потребуется, его вину я тоже смогу доказать.

– Какую еще «вину»?! – взвизгнула блондинка. – Вы не дивные, вы все просто психи! Убери от меня свои грязные лапы!!

Робин ловко нырнула под руками Урд, подскочила к Лют и влепила ей звонкую пощечину.

– Из-за тебя Эмьюз едва не рассталась с жизнью!! – зарычала она.

– Как?.. – Место удара пылало. – Амбер сказала, что все это просто шалость.

– Хорошенькое дело. – Клер сняла полотенце с головы девочки и попыталась посадить ее ровно.

– По-моему, Варлоу стало хуже. – Урд помахала у бедняжки перед глазами. – Она точно не умрет?

Эмьюз больше не слышала голосов. Размытые силуэты носились туда-сюда, оставляя за собой красивые следы полупрозрачными цветными лентами. Силы стремительно покидали тело. Хотелось спать, но веки не смыкались. А беспокойное сердечко продолжало метаться в груди, в страхе перед навалившимся одиночеством.

«Я теперь, как Софья», – эхом отдалось в пустом сознании. – «Она возьмет меня в свой сказочный мир?».

– Не дай ей отключиться! – приказал Клаус. – Под холодную воду, срочно!

– А толку? – От отчаянья на ресницах Би набухли крупные слезы. – Она уже и так как ледышка.

– Тогда тормошите ее, что ли… – В этой ситуации он не мог позволить себе запаниковать.

Робин уронила лицо в ладони. Бросив бесполезную Лют, Клаус поспешил к вороху полотенец.

– Эмьюз! Посмотри на меня! – Он сгреб бедняжку в охапку. – Ты же такая живая…

Голова девочки упала набок.

Тяжело соображать, когда четыре пары глаз таращатся и ждут чуда. Искать лекарство от робости поздно, размышлять о том, что пристойно, а что нет, – глупо. Дрожащими губами он прикоснулся к холодной шее.

– Я… люблю тебя. – Душное смущение не позволяло ни шевельнуться, ни поднять взгляд.

Клаус просто поглубже уткнулся во влажные кудряшки и крепко зажмурился. Сердце радостно подпрыгнуло в груди, когда слабые ручки легли мальчишке на плечи. Он даже представить не мог, что произнести эту фразу будет так легко и удивительно приятно. И уж точно не рассчитывал, что станет делать что-то подобное при свидетелях.

Идиллия продолжалась недолго. Почувствовав, что интерес к ее персоне угас, Лют попыталась улизнуть.

– Куда собралась?! – Урд повалила беглянку на пол.

– Шутки кончились. – Клаус снова вручил Эмьюз девочке с цветными волосами.

– Не трогайте меня! – Лют шарахнулась в сторону и забилась в угол.

Никто из присутствующих не рискнул бы остановить мальчишку, надвигавшегося черной тучей.

– Теперь до тебя дошло? – выплюнул он. – Отдай склянку.

– Я не виновата… я не знала… я… – лепетала Фьюри, закрывая голову руками, точно ее сейчас начнут бить.

– Виновата, – холодно отрезал Клаус. – Если бы Эмьюз сняла повязку там, где ты ее бросила, ты стала бы убийцей. Склянку!

Он требовательно протянул руку.

– Сейчас… – Лют судорожно обшаривала свои карманы. – Вы простите меня? Я не хотела… я не знала…

– Если Эмьюз простит. – Хотелось верить, что содержимое склянки подскажет правильный способ лечения.

По-настоящему сердилась на Лют только Би, остальные успели понять, что вторая Тень раздавлена осознанием собственной глупости. Правда, и жалеть Лют желающих не нашлось.

– Сколько здесь было отравы? – принимая продолговатый пузырек, спросил Клаус.

– Почти до краев, – выдавила та, не поднимая головы. – Что теперь будет?

– Смотря с кем. – Урд помогла трясущейся от нагнавшего ужаса блондинке встать на ноги. – Сначала убедимся, что друзьям ничего не угрожает, потом разберемся с врагами.

– Я попробую связаться с дедом. – Мальчишка сунул пустую склянку в карман.

– А он разве не на лекциях? – удивилась Робин.

– Нет. – Клаус старался не смотреть туда, где Клер баюкала груду полотенец. – Его срочно вызвали в город. Зачем, я не в курсе.

– Ну что? У нас-то какой план? – Йонсон говорила как-то слишком бодро. – Фьюри пойдет сдаваться в деканат, а мы отнесем Варлоу туда, где тебе тоже можно находиться? Например, обратно в Госпитальный корпус. Нет?

– Не нужно деканата… – жалобно заскулила Лют.

– Что значит «не нужно»? – возмутилась Би.

– Вынужден согласиться с Тенью, – ко всеобщему удивлению объявил мальчишка.

Фьюри попыталась скользнуть Клаусу за спину, только тот перехватил ее на полпути и легонько оттолкнул.

– Сейчас объясню, – продолжил он. – На Рыцарей Призмы не должны действовать подобные зелья. Как только кто-то разнюхает, что Эмьюз исключение, встанет вопрос о ее пригодности. Она может так никогда и не стать полноценной Тенью. Это очень плохо. Но если удастся все поправить – обойдется.

– Получается, Лэндвик останется чистенькой? – в глазах Урд вспыхнули недобрые огоньки.

– Не останется, – заверил Клаус. – Хранение запрещенных зелий чревато не просто исключением, а тюрьмой.

– А вдруг у поганки больше ничего не осталось? – возразила та.

– Не так важно, что осталось. Важно, что у нее найдут. – На остром смуглом лице не дрогнул ни единый мускул. – Хватит точить лясы. Время двигаться. Эмьюз будет вменяемой уже к утру. Я говорю «будет», потому что в противном случае… все пропало.

– Твой подход мне нравится! – кивнула Урд.

Она воровато выглянула в коридор.

– Псст! Кван! – шепотом позвала Йонсон. – Давай-ка к нам.

– А как зе столозыть? – Добродушная толстушка занимала собой почти весь дверной проем.

– Я что, просто так распинался? – нахмурился Клаус. – Зачем еще свидетели?

– Послушай, братишка, – Урд по-свойски похлопала его по плечу, – проведи шесть лет в приюте, за стенами которого никто не ждет, и ты научишься полагаться не на тупые железки, а на друзей.

Клаус больно прикусил язык.

– Сто от меня тлебуется? – Нуо с опаской покосилась на сурового мальчишку.

– Возьмешь Варлоу и отнесешь ее в общую гостиную. – Йонсон явно приняла командование на себя. – Полотенца придется бросить здесь, так что кто-то мухой слетает наверх и притащит плед. Клер, разыщи наших раздолбаев. Пусть живо выдумают, чем замаскировать состояние Варлоу. Фьюри придется таскаться за мной. Доверия ей нет. А ну как побежит к Лэндвик докладывать?

– Не побегу. – Голос Лют дрожал.

– Расходимся? – больше у Урд, чем у кого бы то ни было, спросил Клаус.

– А можно мне с тобой? – Робин выступила вперед.

– Лишние руки действительно не помешают, – нехотя согласился тот.

Редкие электрические лампы на стенах горели едва-едва. Клаус ждал, что навязавшаяся лупоглазая девчонка попросит сбавить скорость, но та не отставала ни на шаг. Предсказательница-неудачница сверлила его спину тяжелым испытующим взглядом.

На улице окончательно распогодилось. Выглянуло сонное взлохмаченное солнце, чьи лучи грели скорее души, чем тела. Осень сняла приветливую маску и показала себя во всей красе.

На втором перекрестке Клаус свернул налево и взбежал по крутым ступенькам высокого крыльца.

– Ничего внутри не трогай, – предупредил он, замешкавшись в поисках ключа. – Кроме нас с дедом, здесь живет Дарроу.

За порогом в нос ударил стойкий аптечный запах, от которого с непривычки чесались глаза и першило в горле.

– Можно воды? – закашлялась Би.

– Ты пришла помогать или тратить мое время? – перебил мальчишка. – Терпи. Сначала дело, вода потом.

Они поднялись на второй этаж.

– Это моя комната, – буркнул Клаус, отпирая боковую дверь. – Сядь, не раскрывай рта и не отсвечивай. Я сейчас приду.

– От гостеприимства просто дух захватывает, – фыркнула Робин.

– А ты не в гостях. – Мальчишка смахнул с трехногого стула горку непарных носков. – Я еще спрошу, для чего ты за мной увязалась.

– Не боишься, что я отвечу, Никодемас? – От неожиданности ключ выскользнул из его пальцев и нырнул в щель между половицами.

– Проклятье, – процедил Клаус. – Назови хоть сатаной, рога с хвостом у меня не вырастут.

Когда его шаги затихли на лестнице, Робин все же решила осмотреться. По общему бардаку не составило труда догадаться, что карлики с уборкой сюда не заходят. На узкой кровати громоздились одинаковые тяжелые книги в гладких переплетах без опознавательных знаков, а всю прикроватную тумбочку занимала здоровая стальная клетка, в каких держат больших птиц, – только внутри никого не было. На широком подоконнике в углу притаилась полная пепельница, хитро спрятанная среди густых ветвей непонятного растения в пузатой кадке.

У противоположной стены вытянулся длинный стол, зажатый между двумя шкафами и погребенный под грудой странного хлама. Колбы всевозможных размеров и форм, стеклянные трубки, мерзкого вида жидкости в закупоренных банках, батареи пробирок, матерчатые мешочки, перетянутые кожаными лентами, и более-менее узнаваемый алхимический инвентарь, – все это ютилось среди бумаг со следами пролитого чая и исписанных свитков.

«Неужели за неделю можно так завалить мусором комнату? Вот неряха», – думала Би, когда ее взгляд уперся в приоткрытый ящик стола. Хозяин возвращаться не спешил, поэтому девочка не особенно сопротивлялась зову неудержимого любопытства.

«Что у тебя в закромах?», – хихикнула она про себя и потянула медную ручку.

На самом верху покоилась пожелтевшая газетная вырезка. Основную часть листка занимала фотография траурной процессии.

– Как ты посмотришь на то, что я предложу вывернуть карманы? – Мальчишка все это время тихо следил за Робин в замочную скважину. – Твой чай.

– Что-то мне уже ничего здесь пить не хочется. – Нападение – лучшая защита.

– Испугалась? – Клаус поднял бровь. – Правильно, бойся меня.

– Ну да, – она отступила от стола, – если ты мне вдруг приснишься, я упаду на пол!

– Может, хватит? – Он вручил Би кружку.

Мальчишка сел на кровать, положив себе на колени небольшой чемоданчик.

– Антидот здесь, – ответил Клаус на не успевший прозвучать вопрос. – Дозировку сейчас рассчитаю, только формулу найду.

– А ты разве не помнишь все наизусть? – покосившись на колбы, съязвила Робин.

– Щас! – протянул тот. – Вот будет мне лет восемьдесят, тогда да. Пока мозги и для других целей мне нужны. Книги – величайшее богатство! Помоги лучше.

– Минуточку, – запротестовала она, – я же не знаю, что именно нужно искать. Алхимия никогда не была моей сильной стороной.

– Конкретно ты станешь искать закладку, – издевательски отметил мальчишка. – Это обрывок листа с корявой розой ветров. Художник из меня никудышный.

Уступив Робин место на кровати, он переместился к столу.

– Итак, пока руки заняты, расскажи, зачем ты все-таки со мной напросилась? – как бы между прочим бросил Клаус.

– Прекрати. Ты не тот, за кого себя выдаешь! – Би отложила пролистанную книгу. – Гоблин Отто не твой дедушка!

– Чудеса проницательности! – усмехнулся тот.

– Признавайся. Я же не отстану. – Девочка ожесточенно шелестела страницами.

– Ну признаюсь, и что? – Он сел вполоборота, облокотившись на спинку стула. – Думаешь, я тебе сейчас на шею кинусь? Ах! Она меня узнала! Вспомнить бы еще, кто ты такая.

– Робин Хаулинг, а была Робин Бонни, – отрезала Би.

– Неужто замуж вышла? – Мальчишка явно издевался.

– Не я, остряк. Мама. – Она взяла третью книгу из стопки.

Бесплодные взаимные колкости ни к чему не приводили, оставалось все выяснить прямо и начистоту.

– Три года назад новость о том, что ты умер, очень сильно меня потрясла. – Выпуклые глаза смотрели не мигая. – Хотя я не помню, чтобы мы были особенно дружны. Я вообще не помню почти полгода, перед тем, как оказалась в пансионе.

– А когда ты попала в пансион? – Клаус нахмурился.

– В конце девяносто четвертого. Зимой, – помолчав немного, ответила Робин.

– Примерно тогда же и я перестал страдать провалами в памяти. – Мальчишка потер лоб. – Интересно получается.

– Интересно не это, – возразила она. – У меня был… дар. Потом он пропал. А появился снова, когда я встретила Эмьюз. Мне кажется, все как-то связано…

– Маленький нюанс, – оборвал тот. – Леди Варлоу – Тень. Нарушение Декрета Секретности карается смертью. Если у нас и было общее прошлое, вспомнить его не удастся. Не стоит искушать судьбу. Не знаю, как ты, но я планирую жить долго.

Робин отвела взгляд. Казалось, правда рядом, только Никодемас-Клаус совсем не желал признавать ее. В сердце шевельнулась горькая обида.

– Знаешь, – снова отвернувшись к столу, тихо произнес он, – ты… очень изменилась. Из неуклюжей плаксы превратилась в…

– Ну, спасибо! – Би с чувством захлопнула четвертую книгу.

– Это мог быть комплимент, – пожал плечами тот. – Я присутствовал на своих похоронах.

Он достал ту самую пожелтевшую вырезку.

– Вот, видишь ворона? – Клаус протянул девочке лист. – Это я. Рядом мошенница, выдававшая себя за мою родственницу. Ее арестовали неделю спустя. Сдохла в тюрьме. Дом моей матери выкупил Отто.

– Зачем соврал про шесть лет в далеких вселенных? – осторожно спросила Робин. – Набивал себе цену?

– Нет, – покачал головой тот. – Мы с дедом много путешествовали. Это по документам мне четырнадцать, а на самом деле все девятнадцать. Когда дед искал лекарство от старости, мы годами жили во внешних мирах. Здесь проходили секунды, а там…месяцы и дни.

– И нашли, что искали? – Серая тоска стремительно заполняла душу.

– Конечно, нет, – признался он. – Дедушка не теряет надежду, но боится не успеть.

– Мой дар… – начала было Би.

– Молчи! – Мальчишка поднялся на ноги. – Я не хочу знать, когда Отто умрет. Он – единственный друг и вся моя родня.

– Не хочу тебя расстраивать, – Робин подцепила измалеванную закладку двумя пальцами, – но теперь у тебя появится море друзей.

– Боюсь, я к этому не готов. – Его голос потеплел.

– Смирись с неизбежностью, Никодемас, – улыбнулась та.

– Не зови меня этим именем. – Зыбкую обиду сменил бескрайний покой. – Привык быть Клаусом. Тащи книгу, на глаз понятно, что антидота не хватит. Нам предстоит потрудиться.

Глава 23. Город иллюзий

Посреди гостиной вырос громадный шатер!

– Дэн и Бэн привыкли мыслить масштабно, – заметив недоумение Клауса, пояснила Би.

Вблизи конструкция представляла собой крепко связанные простыни, закрепленные на свисавших с потолка веревках, концы которых держали ведра, до верху полные угля. Сами мальчишки почетным караулом стояли у импровизированной двери.

– Принесли? – коротко спросил Дэн.

– Да, – Робин кивнула.

– Чего так долго? – Бэн откинул полог, пропуская новоявленных врачевателей внутрь. – Самое интересное уже закончилось. Ритуальное сожжение Фьюри на воображаемом костре нужно было видеть.

– Мы были заняты более серьезными делами, – оборвал того Клаус.

– Ишь ты! Профессор. – Дэн поправил чалму из полотенца, съехавшую на один бок.

– Комедианты, – выплюнул мальчишка и нырнул вслед на Би.

– Дырм зюрюк, – отметил Бэн.

В глубине шатра все осталось по-прежнему: два дивана, кресло и невысокий столик. Свет от масляной лампы создавал странно уютную атмосферу. Люди и предметы отбрасывали мягкие тени, вздрагивавшие вместе с пританцовывающим пламенем.

– Как она? – найдя взглядом Урд, поинтересовался Клаус.

– Как овощ. – Йонсон сидела на полу, скрестив ноги. – Где вы были?

– Рассчитали дозу. Получилось мало, пришлось готовить дополнительную порцию, – призналась Робин.

– Мы тут концерт по заявкам устраивали. – Два шерстяных шарика у самой лампы на поверку оказались мышами. – Чтобы никто не догадался, разыграли целый спектакль.

– Дикая помесь спящей красавицы и сказок народов мира. – Дэн бесцеремонно протолкнул Клауса к центру шатра. – Вы лечить пришли или глазки строить? А может, тебя все и так устраивает?

Лицо Клауса потемнело.

– Отставить, Дэниэл! – угрожающе рыкнула Урд. – Обижать нашего нового друга позволено только Эмьюз и мне. И то, исключительно для профилактики по большим праздникам. Если бы он хотел сделать что-нибудь непотребное, уже бы все провернул. Подозрениями ты оскорбляешь его. И меня.

– А тебя-то почему? – Дэн потупился.

– Додумаешься, получишь приз, – усмехнулась та.

Клер освободила кресло, позволяя Клаусу сесть.

– Снадобье готово, но есть некоторые сложности. – Он поставил на стол принесенную бутылочку. – Вводить его нужно… через шприц… в вену. Я пас. Добровольцы есть?

Откуда-то сверху спикировала летучая мышь. Крошечное тельце неуклюже плюхнулось на диван.

– Я колола собаку! – пискнула неприятного вида мелкая тварь.

– Бесценный опыт, Вай. – Урд картинно закатила глаза.

– Хоть такой, – возразила Вайолет, принимая человеческий облик. – Есть чем колоть-то?

Вместо ответа Клаус вытянул из-за пазухи гирлянду тоненьких шприцев в прозрачных пакетиках, вскрыл один и протянул девочке.

– Набери лекарство сам, я же не знаю, сколько нужно, – попросила Вай.

– Ей не будет больно? – Мэй привстала на задние лапки, пушистые усики вздрагивали.

– Сейчас нет. – Мальчишка не спешил открывать крышечку. – Процедуру придется повторять с интервалом в полчаса. Всего десять инъекций. С каждым разом уколы для Эмьюз будут все чувствительнее и чувствительнее.

– Ну, в таком случае, – Урд поднялась и мягко потеснила Вайолет, – я уколю сама.

– А ты умеешь? – с нескрываемым облегчением поинтересовалась та.

– Я вообще много всего умею, – мрачно отозвалась Йонсон.

Наклонив бутылочку, Клаус проткнул резиновую пробку иглой, набрал лекарство, да там ее и бросил. Мальчишка достал новую иглу и поставил на место испорченной.

– Робин, возьми у меня из правого кармана флакон спирта и пару ватных тампонов, – приказал он.

– Пойду, пожалуй, снаружи покараулю. – Дэн побледнел и выскочил вон.

– Еще слабонервные есть? – не удержался Клаус.

– Я потерплю, – заверила Эйприл, закрывая глаза лапками.

Без долгих предисловий Урд приняла у мальчишки шприц. В напряженном молчании она осторожно стравила воздух, пока на кончике иглы не набухла прозрачная ленивая капля.

– Медсестра Хаулинг, подготовьте место укола! – Йонсон широко улыбнулась.

– …шутить в такой момент… – Вай тоже зажмурилась.

– А когда, если не сейчас? – Урд подвернула рукав мешковатой рубахи, в которую девочки обрядили Эмьюз вместо промокшей формы. – Ну, поехали.

Внезапно острая боль пронзила руку Клауса. Такая сильная и резкая, что тот вскрикнул и начал заваливаться на бок.

– Все не слава Богу, – простонала Урд, застыв в нерешительности.

– Наверное, дед просто забыл мне сказать, – тяжело дыша, выговорил Клаус.

– Что делать? – В шприце еще оставалась добрая половина лекарства.

– Коли уже! – Он попытался сесть ровно. – Как будто у нас есть выбор!

Смуглое лицо приобрело серо-зеленый оттенок, но мальчишка выглядел расслабленным. Черные глаза смотрели куда-то сквозь покровы самодельного шатра и каменные стены замка.

– Ты как? – Урд легонько встряхнула Клауса за плечо.

– Бывало и хуже, – подчеркнуто бодро отозвался тот.

– Это все побочные эффекты, или есть еще? – Би присела на диван и осторожно погладила Эмьюз по волосам.

– Для меня не знаю, а для нее мучения впереди. – Почему-то никто не удивился.

Клаус вскрыл следующую упаковку и наполнил новый шприц прозрачной жидкостью.

– Засеките время. – Просьба больше напоминала приказ.

– Когда Эмьюз станет лучше? – Эйприл и Мэй перебрались с крышки стола мальчишке на колени.

– Прошу прощения, – Клаус подхватил прытких крох за холки и вернул на место, – грызуны – это слишком.

– Она моргнула! – взвизгнула Би.

Друзья сгрудились вокруг бедняжки. Даже неприметный серый кот выскользнул из-под кресла и вскочил на одеяло.

– Эмьюз, посмотри на меня! Где киса, Эмьюз? Где киса? – Добежав девочке до самого лица, Мэйсон с чувством лизнул ее в щеку длинным шершавым языком.

– Киса щас будет на полу, дорогой, – рассмеялась Урд. – Варлоу, конечно, лишилась временно возможности мыслить, но не отупела. В глубине души она прежняя.

– Пропустите. – Клаус встал из кресла и, пошатываясь, поковылял к дивану.

Стоило ему приблизиться, как в пустых до того глазах девочки очнулся живой блеск, а бледные губки растянулись в глупой улыбке.

– Неужели я так же выгляжу со стороны? – Эйприл вскарабкалась на спинку дивана.

– О! Всегда, – иронически отозвалась Мэй.

– Вот спасибо, – надулась та. – Я спросила о тех моментах, когда… влюбляюсь.

– У Эмьюз это не любовь, – почти шепотом поправил Клаус.

– Хорошо, что ты такой понятливый. – Никто не слышал, как Дэн вошел.

– Сцены ревности здесь неуместны, – встав между мальчиками, возразила Робин.

– А пусть ни на что не рассчитывает, – вскинулся тот.

Тут дверь в гостиную открылась и закрылась.

– Команда на смыв! – только и успел крикнуть Бэн.

– Так, гос-господа заговорщики, – от спокойного голоса ректора у ребят поджилки затряслись, – сам-самовольная застройка, з-значит? Пропустите меня, ми-мистер Арчер.

– Пароль? – с надеждой спросил шут.

– «Письмо родителям» под-подойдет? – Профессор Финн явно находился в хорошем расположении духа.

Пока Бэн тянул время, изображая раздумья, в шатре судорожно заметали следы. Робин и Урд перевернули Эмьюз лицом к спинке дивана, а почти на самую ее голову улегся Мэйсон, делая вид, что спит уже давно.

– Помирать, так скопом, – прошептал Дэн и вынырнул на помощь другу.

Клер, Клаус и Вай шустро рассовывали компрометирующие предметы по укромным уголкам (между диванными подушками и под кресло на случай личного досмотра).

– Доброй ночи, господин ректор. – Урд, лучезарно улыбаясь, откинула полог.

– Доб-доброй, мисс Йонсон. – Мужчина шагнул под самодельный свод.

Заговорщики стеной выстроились вдоль смирно лежащей Эмьюз.

– У в-вас уютно. – Сэр Финн устроился в кресле. – Са-садитесь, господа. Почему я дол-должен искать оправдание св-своей редакции, прогулявшей последние пар-пары в полном составе? Это при том, что макет газ-газеты я еще в глаза не видел. В-вы садитесь, садитесь.

– Весь материал собран, – отрапортовал Дэн. – Только способ его отпечатать мы еще не нашли.

– Это меня не в-волнует. – Сэр Таранис нахмурился.

– А за прогул нет нам прощения! – продолжил Бэн. – Оправдание одно: нас поразила страшная эпидемия желудочных колик.

– Такая ст-страшная, что вы возвели храм, чтоб вы-вымолить прощение у желудочного бога с помощью мн-многочасового представления? – Ректор откинулся на спинку кресла.

– Именно, Сэр! – Одинаковые мальчишки энергично закивали.

– А в-вы что скажете, господин Раббе? – В глубоких голубых глазах явственно приплясывали крошечные искорки.

Клаус откашлялся.

– А я вообще вольный слушатель, – признался он. – Хочу – хожу на пары, хочу – сам в библиотеке занимаюсь. Про газету вообще ни сном, ни духом…

– Сюда-то что в-вас привело? – Профессор Финн излучал доброжелательность.

– Не поверите. Желудочные колики, Сэр! – Так нелепо лгать Танцору, хоть и бывшему, – забавное занятие.

– Не п-поверю, – согласился тот. – И как? Помогло?

– Не то слово, Сэр. – Мальчишка чувствовал, что игра обречена на провал, но не желал сдаваться. – Первая часть показалась просто сногсшибательной! А вторая окончательно связала меня дружескими узами с присутствующими студентами.

Плечи Урд вздрагивали от беззвучного смеха.

– Это с к-какими же?

Клер незаметно похлопала себя по запястью. Полчаса стремительно таяли.

– Может, вы уже пойдете, Сэр? – Дэн зажмурился и закрыл голову руками.

– Да, – поддержал Бэн, – нам все это безобразие убрать еще нужно.

– Дети мои, имейте с-совесть! – усмехнулся ректор. – Я, м-может, еще отправлю в-вас мыть посуду на ку-кухню на недельку-другую. Каждый день после у-ужина.

– И меня? – искренне удивился Клаус.

– Особенно в-вас, господин Раббе. – Сэр Таранис явно собирался переиграть их всех. – Дол-долго мне ждать ответа о вашем с-сближении с нашей бандой?

– Вот мисс Йонсон, например, – предстояло быстро выкручиваться, – она просто настоящая росомаха. Господа антропоморфы неподражаемы, а с Вайолет…

– …Браддок, – вставила порозовевшая девочка.

– Да, с мисс Браддок… – Клаус понимал, что пришло время прикусить язык, но раз уж начал… – С ней мы собирались обсудить некоторые вопросы ветеринарии.

– Что-то я и в сам-самом деле засиделся, – неожиданно объявил профессор Финн.

Заговорщики понимали, что расслабляться рано.

– Как ты меня назвал? – шепотом спросила Урд.

– Росомаха, зверек такой… хищный, – проклиная свою болтливость, пояснил мальчишка. – С виду неуклюжий, но связываться с такой себе дороже.

– Где ж ты раньше был?! А то все «крыса» да «крыса»… – Йонсон стерла со лба воображаемый пот тыльной стороной ладони. – Ффух! Иди я тебя расцелую!

– Протестую! – донеслось с дивана.

– И в-вы здесь, мистер Мотли? – Сэр Таранис жестом приказал ребятам расступиться. – На чем это вы сп-спали?

Серый кот прижал ушки и изобразил на острой мордочке такую бурю эмоций, что только начисто лишенный сострадания человек решился бы продолжить мучить вопросами несчастное животное.

– Врагу не сд-сдаемся, своих не сдаем? – Профессор Финн грустно усмехнулся. – Только с каких пор я стал в-врагом? Если интересно, Амбер Лэндвик по мо-моему приказу взята под стражу, а ее сообщниц до-допрашивает Сэр Тангл.

Живой азарт сменился свинцовым раскаяньем. Общую веселость как ветром сдуло. Все ждали, что же дальше скажет ректор, на лице которого явственно читалось разочарование.

– З-занятная тенденция, – тихо продолжил он, – ни вы, до-дорогие мои дети; ни в-вы, мистер Раббе; ни д-даже ваш дедушка с Сэром Руфусом Танглом… никто, абсолютно никто не удосужился поставить м-меня в известность. Сколько бы я не ис-искал вразумительного об-объяснения сему факту, ничего путного не нашел.

Диванные подушки вздрогнули, будто под ними прошмыгнул невидимый зверь. Порыв ветра, взявшегося из ниоткуда, качнул длинные седые волосы Финна, а на столе выстроились в ряд все с таким тщанием спрятанные улики.

– Если никто не проговорился, то как вы узнали? – Мэйсон соскользнул на пол.

– К счастью, в этом учебном за-заведении все еще остались студенты, считающие м-меня персоной, заслуживающей доверия. – Сэр Таранис загадочно улыбнулся. – Хоть и мертвые.

Воздух по правую руку от профессора начал сгущаться, превращаясь в подобие тумана. В лица ребятам повеяло легким холодком, а может, просто ни с того ни с сего, мурашки пробежали по спинам. Между тем, невесомый туман приобретал узнаваемые формы.

– Не подозревала, что ты доносчик, Дезмонд, – укоризненно нахмурилась Клер.

Услышав это, призрачный мальчик затрясся всем телом. Он метнулся к обидчице прямо сквозь стол. Губы призрака шевелились, будто бы тот кричал, только вместо слов из груди духа вырывался лишь тихий хрип.

– Хв-хватит, – попросил Сэр Таранис.

– Мы все… просто хотели защитить Эмьюз. – Мэйсон в человеческом обличье встал рядом с Урд.

– Воп-вопрос: от кого? – Дезмонд кивнул и растворился. – От м-меня? Я страшный з-злодей.

– А еще вы официальное лицо, – спокойно продолжил пятикурсник. – Вы обязаны ставить представителей Ордена в известность.

– Какие ум-умные пошли студенты! – парировал Финн. – Если бы я вып-выполнял все предписания, гос-господа Арчер и Кросс давно покинули бы гостеприимные стены Шейдивейл. Разве не так?

– Так. – Дэн и Бэн с утрированным интересом разглядывали свои ботинки.

– Пока есть шанс в-все исправить, – подытожил ректор. – Не оставляйте надежду. Ваши пр-прогулы я закрываю первый и последний раз. В-вам же, господин Раббе, я вообще ничем не могу помочь.

Мужчина поднял со стола шприц и протянул Урд.

– Если бы в-вы внимательно читали пар-параграфы целиком, а не только выноски и рецепты, приняли бы м-меры, чтоб оградить себя, – назидательно произнес профессор Финн. – Теперь поз-поздно. Желаю в-вам мужественно перенести все.

– Мрачный умник дал маху, – громким шепотом вставил Дэн.

– Времени у в-вас немного, – игнорируя едкое замечание, продолжил тот. – Если Леди Варлоу не явится завтра ко в-второй паре на занятия, мне придется следовать св-своим обязанностям. Не обманите м-мое доверие.

Ректор поднялся на ноги и направился к выходу.

– Что будет со второй Тенью, Сэр? – окликнул его Клаус.

– Карлики уже пр-проводили ее в подземелье, – бросил тот. – Хорошо, что Леди Фьюри п-понимает, в чем виновата. Еще лет сто н-назад для нее все зак-закончилось бы судом Трибунала и п-приговором. А сейчас несколько дней наедине с рас-раскаяньем и книгами.

Лицо профессора ожесточилось, но только на несколько секунд.

– И, п-пока не забыл, у меня есть сенсация для н-нашей газеты, – улыбнулся он.

Липовые близнецы, не сговариваясь, по-собачьи сложили лапки и вывалили языки.

– Дивный Борджес п-погиб сегодня. – Под самодельным сводом заметался вздох облегчения.

– Значит, с замка снимут слепое пятно? – уточнил Клаус.

– Пока в-все остается, как есть, – отозвался ректор. – Расследование официально не за-закончено. И потом, такие вопросы пр-представители Ордена решают коллегиально.

– Как? – переспросила Би.

– Все в-вместе, – пояснил Сэр Финн.

– И вы тоже, профессор? – спросила девочка и смутилась.

– Нет, – покачал головой он. – Только че-четыре Рыцаря-Стража. Даже уполномоченный в-вести расследование Сэр Руфус Тангл им-имеет лишь совещательный голос. В-всего одно «за» и три «против». Пятно Призмы не пом-помешает провести праздник, которого в-вы так ждете.

* * *

Неприязнь Дэна и Бэна к Клаусу постепенно таяла, уступая место уважению. Важную роль во всем этом сыграли неведомые страдания, которые тот стойко переносил ради выздоровления Эмьюз.

Пока все внимание оказалось приковано к больной, одинаковые мальчишки куда-то улизнули, избавленные от необходимости что-либо пояснять. Собственно, их отсутствие никого не смутило.

Со всех сторон приятные новости ободряли, вытесняя некоторую неловкость. После второго укола состояние Эмьюз улучшилось едва-едва, и следующие полчаса ребята горячо обсуждали услышанное. Правда, Урд отчего-то больше не шутила.

* * *

Холодный ветер дразнил запахом мертвых листьев. Манящие городские огни, оставшиеся далеко позади, перемигивались со звездами.

Для этого путешествия услуги Натана не понадобились. Сэр Тангл просто оставил связного в замке. «Даже таким, как ты, нужно отдыхать», – честнее было бы сказать, что некоторые вещи нужно делать самому, но Руфус очень хотел выглядеть благородным. Только гнетущее чувство вины все равно тянуло к земле, а где-то под ребрами неуютно ворочалась совесть.

«Может, профессор Дарроу прав? Я и в самом деле отвратительнейший наставник в истории Ордена», – Руф опустился на мощеную дорожку. – «Каким бы ни был Маркус, с его унизительными методами воспитания, он никогда не причинял подопечным непоправимого вреда».

Западная сторожевая башня стрелой уходила в черное небо. Лишенные всякого намека на дверь, гладкие камни будто ждали чего-то. Руфус невольно вздрогнул, когда сверху полился ровный голубоватый свет, чем-то похожий на лунный, а по кладке от смотровой площадки к подножию побежали ручейки сияния. Толстые и тонкие линии закручивались, переплетались и снова расходились в разные стороны.

Все длилось не больше пары минут. Как раз хватило времени собраться с мыслями. Мина достаточно хорошо знала Финна, чтоб суметь вернуть его уважение опальному наставнику, при условии, что удастся убедить ее в собственном раскаянии. Благо, его у несчастного Руфуса имелось в избытке!

Четыре сторожевые башни построены так, что никто, кроме Теней, не проникнет внутрь, даже если очень постарается. С другой стороны, это только снаружи все поражает воображение, в плену гладких стен уныло и пусто.

В кармане шевельнулось зеркальце.

– Уже устала тебя ждать, – вместо приветствия сообщила Мина.

– Ну так впусти меня, – попросил Руфус. – Я внизу.

– Хорошо, – кивнула та и пропала.

В нескольких шагах каменная кладка пришла в движение. Часть стены подалась вперед и разъехалась двумя створками, за которыми скрывалась массивная плита, испещренная надписями и узорами, сходившимися к металлическому кругу с крошечным отверстием в центре.

Сэр Тангл прикоснулся к нему кончиками пальцев. «А мерзкому Симадзу пришлось бы вставать на цыпочки», – промелькнуло в голове. Шаг сквозь тьму – и где-то за спиной каменные створки вернулись на прежнее место.

От просторной комнаты с мягким диваном, столом и парой кресел вела узкая винтовая лестница. Представив себя считающим злосчастные ступеньки, Руф оторвался от пола.

«Кто бы мог подумать, они разные», – до сегодняшнего дня Руфусу доводилось бывать только в Южной башне. Там на стенах горят факелы, а этажей целых пять. Вернее, сама башня разбита на пять равных частей.

Винтовая лестница уперлась в круглый люк, ведущий на смотровую площадку. Сэр Тангл перемахнул через перила и опустился на сетчатые металлические ступеньки. Вежливость требовала постучать, только он почему-то медлил.

– Заходи уже! – Мина рывком распахнула люк. – Чего так долго?

– Во-первых, не хотел мешать выполнять свою работу. – Руфус выбрался на небольшой пятачок, отдаленно напоминающий площадку маяка.

– Прекрати, это невообразимая скучища. – Тень облокотилась о массивную пустую чашу на невысокой каменной тумбе. – Всех обязанностей – раз в сутки посылать сигнал о том, что и так известно. Обыкновенная формальность, коих в нашей службе пруд пруди.

Он рассчитывал на что угодно, только не на доверительную беседу в стиле «старые друзья».

– Не смотри на меня так! – Замешательство собеседника Мина истолковала по-своему. – Да. Быть Стражем Спрятанного Города почетно дальше некуда, только осточертело, хоть вой! Здесь не происходит ни-че-го! Спасибо, дивные развлекли, жаль, недолго.

– А сколько ты здесь? – Оставалось принять правила игры.

– Лет десять, как минимум, – вздохнула та. – Не могу больше.

– Говоришь так, будто хочешь махнуться жизнями не глядя. – Руфус ловко уселся на широкие перила.

– Веришь? С радостью! – Мина медленно приблизилась.

– Даже со мной? – Он грустно улыбнулся. – После того, как меня признали позором Ордена?

– Терри, как обычно, погорячился, – отмахнулась Тень. – Были и похуже, не только Маркус. Рассмотрим плюсы. У меня появился еще один повод уважать эту девочку: она крепче, чем кажется. Полезная черта. Ты, конечно, не прав в выборе методов. Но после того как невозмутимый Сэр Финн лично чуть не сломал тебе нос, самой добавлять даже как-то жалко.

– Понимаю. – Руфус подвинулся. – Надеюсь, ты не поведала, что в действительности представлял из себя «каменный пояс»? Только забудешь, а оно опять наружу лезет. Я ей: «Почему не рассказала мне о покушениях?», а она мне… про это!

– А что такого? – искренне удивилась Мина. – Подумаешь, здоровая каменная…

– Хватит! – Руф протянул руку и закрыл той рот. – Представь: главный холл Шейдивейл, а я не могу ни спрятаться, ни убежать. Подростки просто звери! Он смеются, тычут в меня пальцами. Потом эта штука вырастает настолько, что я падаю на колени. Сутки моральных и физических мучений! А мне всего неделя! И я, черт побери, не понимаю: за что?! Нравится? Ректор, видите ли, отсутствовал! Да, когда он приехал, Маркус получил свое. Реконструкторы залатали раны и собрали раздавленные кости. Но вот незадача, они лечат только тело.

Мина осторожно опустилась рядом.

– Единственный человек, попытавшийся тогда остановить Маркуса, теперь дивный. – Неприятные воспоминания толкались локтями, причиняя боль.

– А ты не пытался забыть? Очистить свою память от этого? – Тень незаметно пододвинулась ближе.

– С вами забудешь. – Руфус отвернулся. – Кроме того, если я сейчас начну чистить свою память, что от меня останется?

– Ладно, – пожала плечами та. – Давай сменим тему. Ты уверен, что Найджел жив?

– Да, – без колебаний подтвердил он. – Борджес планомерно, исподволь внушал мне ненависть к этой девочке, даже когда мы еще не знали ее имени. В гибели моей пары он открыто обвинял Орден. У Найджела было море времени, чтоб подготовить план мести. Слишком много, чтоб проколоться вот так. Профессор Отто считает, что взрыв постановочный. А я уверен, что труп только внешне принадлежит дивному Борджесу. Когда человек противопоставляет себя всем нам, он опирается на что-то. Найджелу нечего терять.

– И ради этого разговора ты сегодня пришел? – Мина прищурилась.

– Главным образом, – признался Руф.

Из-за горизонта медленно выползла бледная луна. Со своей высоты она тоскливо осматривала ночные владения. Игривая пара летучих мышей бесшумно пронеслась в бешеном танце, почти касаясь крылышками сидящих, и скрылась из виду.

– Не понимаю, зачем меня уговаривать? – вздохнула Тень. – Решение уже принято в твою пользу. Слепое пятно останется где есть, пока смерть Борджеса не подтвердят в установленном порядке.

– Не столько важно это решение, сколько моя попытка донести до каждого истинность своих слов, – возразил Тангл. – С моими подопечными не все складно… Кто-то продал одной зелье, которое чуть не убило другую. Все обошлось, но последствия оценить трудно. Боюсь, что это еще не конец.

– Даже так? – Заинтересованность собеседницы не вызывала сомнений.

«Лицемер и лгун!», – бесновалась совесть, в то время как Руфус притягивал за уши несвязанные между собой факты, стараясь добиться желаемого результата и тщательно скрывая свою роль во всей истории.

Пока Вильгельмина обдумывала услышанное, он молча таращился на линию горизонта. «Какая смешная и податливая штука – «факты»: как повернешь, таков и вывод», – съязвил внутренний голос.

– А с девчонками всегда так, – наконец, произнесла она. – Хитрые интриги и одним им понятные мотивы. У мальчишек все несколько проще: отошли в сторону, выпустили пар и живут дальше. Ты и не узнаешь, из-за чего у них так, если сами не объяснят. Но и тут правды будет как минимум две, а то и больше.

– Ты так спокойно говоришь об этом, – удивился Руфус. – Считаешь, обойдется?

– Естественно, обойдется! Таранис мне все рассказал, ему нужен был совет, – подмигнула та. – Мои знания в области запрещенных зелий несколько обширнее, чем может показаться на первый взгляд. По долгу службы мне как-то пришлось досконально разобраться в вопросе. А помогла одна умная книжка. Когда-то у меня была нормальная работа…

Мина мечтательно смежила веки.

– Книжка, – напомнил Руфус.

– Уже и пофантазировать нельзя. – Тень непринужденно изобразила обиду. – Невзрачный томик с заурядным названием. Что-то вроде «Яды и Противоядия. Выпуск 28». Помню, что двадцать какой-то. Книжонка – тряпка тряпкой в серо-голубом мягком переплете. Скорее всего, валяется в хранилище университетской библиотеки.

– Туманное описание. – Надежда истончалась на глазах.

– Дослушай, – парировала Вильгельмина. – Этот томик – памятник допризменной литературы, ко всему прочему. Его написали те, кто потом стали дивными для своих же. Если не сработает, всегда можно обрезать девочке способность любить и ненавидеть. Исключительно на холодном расчете тоже живут. А лет через двести уже она будет Мастером Тени.

Наверное, Мине идея показалась крайне забавной. Низкий хохот, похожий на крик совы, испуганным эхом унесся прочь.

– Если учесть, что она Вестник, – продолжила потешаться Тень, – второй вариант даже предпочтительнее.

– Не смешно, – отрезал Руфус. – Ты бы так же веселилась, будь это твои подопечные?

Он почти верил в собственную безоговорочную любовь к обеим девочкам.

– Ты специально? – Вильгельмина отвернулась. – Были бы это мои дети, ничего бы с ними не случилось. Только мне уже не светит. Отслужу еще лет сорок и, если ничего не переменится, уйду.

– Сорок? Значит, тебе около шестидесяти? – Разговор мог принять неприятный оборот, требовалось срочно увести его в сторону.

– Мне восемьдесят восемь, но это страшная тайна, – хихикнула Тень.

– Ну так времени еще уйма, – подбодрил Тангл. – Получишь свою пару подопечных, куда денешься. Разве нет?

– Нас и так больше, чем нужно. – В глазах Мины отпечаталась звериная тоска.

– Откуда сведенья? – не поверил Руф.

Она медленно обвела взглядом окрестности, точно собираясь с мыслями.

– Если обойдется, я никому не разболтаю о том, что натворили твои девочки, – отрешенно произнесла Вильгельмина. – Но и ты никому не расскажешь о том, что узнаешь от меня.

– Клянусь. – Сердце отчего-то подпрыгнуло и застряло в горле.

– Призма может поддерживать ограниченное количество Теней. – Она говорила тихо, почти шепотом. – Дело в бессмертии. Если представить энергию, используемую Орденом, как вот эту луну, смело дели ее напополам. Одна часть сразу отсекается. Она тратится на Блуждающую башню, тайную резиденцию Магистра и наши «бесплатные» коммуникации. Пока понятно?

– Более-менее. – Руфус знал, что Танцоров немного, но считал это данью традиции.

– Продолжаем отнимать, – улыбнулась Мина. – Оставшийся кусок снова подели пополам. Четвертинка пойдет на поддержание жизни демобилизованных и дефектных. И наконец! Нераспределенный сектор снова подели на два. Одна восьмая – это мы с тобой и прочие действующие Тени. Точное число нас всех знает только Магистр и Мастер. Моя наставница имеет представление обо всем в общих чертах. Кто она? Леди Корникс Воденбран.

– …вторая древняя … – одними губами произнес Руф.

– В точку, – кивнула та. – Последний кусочек лакомого пирога, по сути, не существует. Он тратится на этих самых двоих древних и одиннадцать обреченных на бессмертие Рыцарей. Собственно, этих обреченных мы и стережем, а вовсе не сонный город. Правда, я не понимаю смысла. Если хотя бы безымянная Леди Сайленткипа вдруг сбежит, неизвестно чем все закончится. Раз мы еще живы, чтоб посылать дурацкий сигнал, значит, обреченные там, где должны быть.

Руфус честно пытался уложить слова Мины в голове. С одной стороны, все просто и понятно, части разрозненных до того кусочков истины склеились во что-то шарообразное и ядовито-желтое. А с другой, мир, который он считал идеальным, трещал по швам. Первые Рыцари не герои, пожертвовавшие своей силой, а заточенные чудовища. Разум наотрез отказывался принимать новые обстоятельства.

– Готов слушать дальше? Или с тебя хватит? – Вопрос застал врасплох.

– А есть и «дальше»? – простонал он.

– Увы, – подтвердила Тень. – Сто лет от первого приказа каждый из нас обязан отслужить Ордену, чтоб… вернуть долг. А потом начинается самое интересное. Чтобы оставить службу, нужно найти себе подходящую замену, а чтобы замена стала Тенью, кто-то из той четвертинки должен умереть. Но и это еще не все. Если Ордену вдруг понадобятся свежие силы, Вестник выкосит нужное количество бесполезно обременяющих собой Призму. И начнет как раз с дефектных, а потом доберется до таких, как Финн.

Из ядовитого тумана в голове начала прорисовываться крайне неприятная картина не столько будущего, сколько прошлого.

– Переживут такое те, кто сможет вернуться в строй или будет необходим и так… – Руф уже почти не слушал.

– Значит, Финн вне опасности, – стараясь поддерживать беседу, бросил он. – Хороший ректор – грамотные кадры для Ордена.

– Ничего подобного! – отмахнулась Мина. – Руководить учебным заведением может любой смертный. Так когда-то и было. А вот поднять в воздух всем известный голубенький поезд не сумеешь ни ты, ни даже Мастер.

– Так Финн что – Пилот Звездного Экспресса? – отгоняя тяжелые мысли, уточнил Руф.

– А ты думаешь, Таранис по какой другой причине пропадает на двое суток с завидным постоянством? – съехидничала Тень. – Форму Танцорам, между прочим, веками шьет одна-единственная женщина, так и не ставшая частью Ордена. Жаль, таким статус «Древних» даже номинально не положен.

– Да, – протянул Тангл. – Любая ошибка реконструктора – и ты уже не человек, но еще не Тень.

– Что за манера? Почему крайние всегда реконструкторы? – Она закатила глаза. – Большинство получает непоправимые дефекты после нападений дивных до официального Посвящения. И тут уж круг виновных ограничен: либо наставник лопух, либо связной раззява, а то и вместе они олухи. Расчет верен. Чем больше их, тем меньше нас.

– Хорошо, только для чего ты мне это рассказываешь? – Руф на всякий случай крепко ущипнул себя за руку.

Реальность на поверку оказалась пострашнее любого сна. И с новыми знаниями предстояло как-то жить.

– Я сама в курсе всего этого несколько дней, – после паузы призналась Тень. – Считала, так мне будет легче примириться. Ведь если подумать, все справедливо, хоть и жестоко, верно?

– Мы – не люди, – отозвался Руф. – Орден наша семья, наш дом и наша вера.

– Повтори это раз пятьсот, если самовнушение тебе помогает. – Мина спрыгнула на пол и распустила собранные в тугой пучок волосы. – Мне же одной веры мало! Нужна хоть призрачная гарантия, что эта семья в один прекрасный день не выкинет меня на помойку. Пока мы молоды, нам внушают одно, а на деле все далеко не так!

– Сгущаешь краски. – Улыбка получилась искренней. – Твоя наставница – живой пример того, что Ордену можно служить вечно.

– Само собой! Если ты наивно полагаешь, что Древних было всего двое, – она с наслаждением взъерошила копну каштановых кудрей, – соглашусь, что кто-нибудь из наших протянет тысячу лет. Тот же Синдо, например. А мне ста хватит с головой, если ничего не изменится. Древние во многом лучше. Их учили думать, нас – верить. Только как себя вести, когда вера сделала ручкой? На одной только присяге с долгом сложновато пока.

Несчастный не сразу сообразил, что происходит: зачем Мина не сводит с него подернутых легким туманом глаз, для чего вообще согласилась на эту встречу один на один под луной…

– Холодает, – мурлыкнула она. – Оставайся. Здесь так одиноко ночами…

Руфус закашлялся.

– Не могу, – признался он. – Это будет нечестно по отношению к тебе. Я скучный тип, да и дел по горло. Обещаю наведываться время от времени.

– Как к не особо любимой бабушке? – Вильгельмина открыла люк. – Что мне сделать? Выкраситься в самый вульгарный на свете кроваво-красный цвет?

– При чем тут это? – строго спросил Руф.

– Ах, и в самом деле! – притворно вздохнула Мина. – Бесплатный совет, мальчик мой: когда в следующий раз соберешься поставить себя в дурацкое положение, убедись, что рядом нет окна.

Тень скользнула вниз, захлопнув за собой крышку люка. Руфус не успел и глазом моргнуть, как оказался совершенно один. Ко всему еще место, на котором мгновение назад Мина исчезла в недрах башни, стремительно затягивалось, как рана на каменной коже.

– Я тоже, пожалуй, пойду. – Голос потерялся в густой тишине.

Сэр Тангл медленно перекинул одну ногу через перила, потом другую. Бессмысленные действия совершенно не мешали. Он легко оттолкнулся от карниза и взвился навстречу бледной луне.

«Это будет очень длинная ночь», – подумал Руфус, поймав попутный ветер.

* * *

От бумажной пыли чесались глаза и першило в горле. Строчки чернильных закорючек давно слились в одну липкую паутину. Джулиус отложил перо и зевнул.

Никс упорно тянула с ответами на интересующие вопросы; начинало казаться, что хитрая бестия потеряла хватку. Ее, видите ли, взбесило предложение «перепоручить все Симадзу», только результатов как не было, так и нет. Мария же с ее твердокаменным желанием свести Фолию с многострадальной девочкой, напротив, развила бурную деятельность. Второе открытое письмо в Совет благополучно отправилось в переполненное ведерко.

«Надеюсь, старушке хватит такта не досаждать советникам лично», – фыркнул внутренний голос. – «Даже если представить, что Совет удовлетворит бессмысленное прошение, оно опять пройдет через меня», – успокаивал себя Джулиус, проверяя, надежно ли заперта дверь. – «А уж я сумею потерять его так, что ни один артефакт поиска не обнаружит».

Вернувшись обратно, он отомкнул самый нижний ящик стола и извлек оттуда заботливо припасенный тоненький матрасик. Расстелив импровизированную кровать на полу, Джулиус с минуту на ощупь искал едва заметный клапан.

– Теперь осторожно. Помнишь, чем все закончилось в прошлый раз, Джулс? – бормотал он себе под нос. – Лопнет, как воздушный шарик.

Поднеся клапан к губам, Джулиус легонько дунул. И вот перед ним развернулся вполне себе сносный лежак.

– Расцветочка веселенькая… чересчур, – усмехнулся Сэр Коллоу, разглядывая лиловых осьминогов на голубом фоне.

Какое-то время он честно проворочался, пытаясь поместиться на матрасике целиком. Потом плюнул и вытянулся во весь рост, укрыв босые ноги собственной формой. Там же, где «кровати» не хватало, он подстелил серый плащ.

– Засыпай уже быстрее, – мягко торопил далекий шепот. – Ты же устал, как собака. Если бы в Ордене еще кто-нибудь столько же работал, дивных давно бы извели всех поголовно.

– Ты мне мешаешь, – пробурчал Джулиус.

– Мешаю делать что? – рассмеялся Сириус совсем рядом. – Открывай глаза! Давай! Пропустишь самое интересное!

– Отстань, – отмахнулся тот.

– Вот уж нет! – Вредный мальчишка принялся щекотать сонного Джулиуса, ловко уворачиваясь от тумаков.

– Ладно, – согласился он. – Только запомни раз и навсегда: щекотка и попытки воткнуть пальцы между ребрами – вещи разные.

Над головой развернулось невероятно высокое, стремительно темнеющее небо. Обрывки золотых и алых облаков мирно ползли в сторону заката. Джулиус лежал на странно знакомой лавочке.

– Пойдем скорее. – Сириус нетерпеливо ковырял носком ботинка мостовую. – После всего, нам еще нужно кое-что обсудить.

– А ты не допускаешь мысли, что я хочу просто спать? – Место напоминало университетский комплекс, но лишь очертаниями.

– Допускаю, но не верю, – признался тот. – Спорим, я первым добегу до ближайшего подъема на крепостную стену?

Джулиус открыл рот, чтобы возразить, но собеседник уже сорвался с места, пересек улицу и нырнул в узкий проход между домами. С одной стороны, интересно, что Сириус станет делать, когда поймет, что с ним никто не спорил? А с другой… Ну чем плохо предложение пробежаться на закате по относительно родному учебному заведению?

Пусть самый короткий путь из точки А в точку Б – прямая линия, только Джулиусу вовсе не улыбалась перспектива петлять проулками, тем более босиком. Оставалось надеяться на скорость и удачу.

Добравшись до стены, он не без удовольствия отметил, что никакого Сириуса между ним и воображаемой финишной чертой нет. Но стоило расслабиться, как откуда-то сбоку вынырнул противник и легко пронесся мимо.

Проклиная собственную самоуверенность, Джулиус прибавил ходу! Проигрывать не хотелось ни одному, ни второму. На какие-то секунды они поравнялись, но Сириус снова оторвался без особого труда. Даже не обращая внимания на тяжелые подкованные ботинки.

Финиш приближался, а Джулиус все еще смотрел сопернику в спину.

– Эй! Я первый! – обернувшись, крикнул Сириус.

Вдруг радость на лице мальчишки сменилась досадой, а в следующее мгновенье он растянулся во весь рост, проехав еще метра полтора по камням на груди и коленях.

– Ну что, победитель, больно? – помогая Сириусу подняться, ехидно осведомился Джулс.

– Ни капельки, – солгал тот, отряхивая рубашку и брюки. – Мы почти добрались. Теперь по крепостной стене до ворот.

– Без всяких споров? – осторожно уточнил он.

– Без всяких, – согласился Сириус.

Темноволосый мальчишка прихрамывал, но подчеркнуто делал вид, что так и надо.

– Объясни мне, дураку: для чего ты все время споришь, если выиграть не можешь? – Джулиус заложил руки за спину.

– А вдруг повезет? – немного виновато отозвался тот. – Ты лучше сам скажи, почему ноги у тебя босые? Это же сон!

– Ты в этот раз не дал мне понять, что я успел заснуть. – Глупое оправдание. – Спешил все куда-то. А куда? Это университет Шейдивейл?

– Это Шейдивейл, точно, но не университет. – В голубовато-серых глазах зажглись лукавые огоньки. – Сейчас все станет ясно!

В тот момент, когда последние лучи закатного солнца скрылись за горизонтом, над домами грянул удар большого колокола.

– А где город? – Сразу за крепостной стеной начиналась голая земля, кое-где поросшая низкими колючими кустами.

Выжженная и утоптанная, она напоминала поле битвы: глубокие рытвины и обломки искореженного частокола, какие-то тряпки, а ближе к замку кольца рвов и насыпей, на которых зеленели пучки молодой травы.

– Город? – помолчав немного, произнес Сириус. – Прямо за нами.

Джулиус развернулся на пятках и прошлепал к противоположному бортику.

– Тебя тогда еще не было, – продолжил мальчишка.

Облик самого замка почти не отличался от того, к которому Джулс привык: только в центре поднималась огромная серебряная башня. Рядом с ней все остальные казались игрушечными. Сводчатые окна и мосты-галереи тонкими паутинками, а на острой крыше все еще играло закатное золото.

– Она прекрасна! Почему ее больше нет? – вопрос прозвучал по-детски наивно.

– На самом деле, эта башня всегда на своем месте. – Сириус по-дружески похлопал его по плечу. – Только кажется, что она ушла куда-то. В жизни вообще очень много забавных иллюзий.

На улице начали загораться фонари. Как и в детстве, огоньки по цепочке пробирались от замка во все стороны, наполняя воздух волшебным баюкающим светом.

– Это не может быть Блуждающая башня! – Джулиус покосился на своего странного приятеля.

– Почему же? – Тот недоуменно поднял брови.

– Здесь есть окна. – Первое, что пришло на ум.

– Ты ведь никогда не видел ее раньше. – Сириус облокотился на бортик спиной к замку. – И не увидел бы. Замуровать пару окошек для общего блага – дело нехитрое.

Вдруг откуда-то полилась удивительная, завораживающая музыка. Тоненькие скрипочки задавали тон первым звездам.

– Все, нам снова пора! – Мальчишка звонко хлопнул в ладоши.

– Куда на этот раз? – без особой надежды на ответ поинтересовался Джулс.

– Ты же не хочешь пропустить концерт? – улыбнулся Сириус и поспешил прочь.

Бросив последний тоскливый взгляд на красавицу-башню, Сэр Коллоу поплелся вслед за неугомонным провожатым.

Звуки музыки приближались с каждым шагом. Они щекотали воображение, наполняя душу сказочными образами.

Сириус осторожно подобрался к ярко освещенному окну одного из домов. Джулиус незамедлительно последовал его примеру.

– Это кто? – шепотом спросил он.

– Какая разница? Люди, – отмахнулся мальчишка. – Смотри.

Тучный усатый мужчина, смежив веки, с упоением дирижировал оркестром опрятного вида детей, чем-то неуловимо похожих на него самого. Трое маленьких мальчиков и девочка лет пятнадцати с длинными белокурыми волосами. Она украдкой взглянула на притаившихся зрителей и приветливо улыбнулась, не переставая играть.

– Смотри! Смотри, что сейчас сделает! – зашипел Сириус.

Девочка встряхнула волной идеально гладких волос и незаметно толкнула братишку бедром под локоть… Естественно, всякая музыка разладилась! Пока отец выяснял причину, она кошкой скользнула к окну.

Розовые щечки, губки бантиком, длинные пушистые ресницы, тонкая шея – девочка походила на дорогую куклу. Она протянула руку и коснулась ладонью стекла. «Да», – беззвучно произнесла незнакомка.

– Анна!! – взревел усатый. – Немедленно вернись на место!

Разъяренный отец, выросший у озорницы за спиной, одарил Сириуса испепеляющим взглядом и с шумом задернул тяжелые шторы. Только запотевший след ручки остался на память на холодном стекле. Да и тот таял на глазах.

– Никогда не верь женщине, даже той, которая выглядит влюбленной, – назидательно произнес мальчишка, а, помолчав, добавил: – Особенно той, которая выглядит влюбленной.

– Личный опыт? – мрачно пошутил Джулиус.

– Ага, – кивнул Сириус. – Он самый. Теперь плавно переходим к более важным вещам.

И дом, и весь город вместе с замком развеялись зыбким туманом. Как наваждение. Вернулся запах лета и сочной травы. Мальчишки стояли на том самом холме, где Джулс беседовал с ребенком. Сириус больше не хромал. Он легко сбежал по тропинке вниз к подножию и исчез в камышах.

Живое сердце, не поспевавшее за переменами, испуганно трепыхалось под ребрами.

Сириус развалился прямо на теплом песке, широко раскинув руки. Наверное, он понимал, что Джулиусу нужно какое-то время, чтобы прийти в себя, и поэтому изучал звезды, пока тот задумчиво бродил по мелководью, разгоняя лунную дорожку.

– Искупайся уже, – наконец, бросил Сириус. – Или стесняешься?

– Причина не в том… – В голове вдруг сделалось светло и пусто. – Я… не особенно хорошо умею плавать. Могу лететь над водой и вылететь из воды, но вот просто плавать… нет.

– Совсем-совсем? – не поверил он.

– Ну, кое-как… – признался Джулс.

– Спорим, я запросто научу тебя плавать? – Мальчишка подскочил, стягивая рубашку.

– Э, нет! – отмахнулся тот. – Давай ты лучше поспоришь со мной, что я обязательно утону? В этом случае мне вообще можно не учиться, вода будет сама выталкивать. Так о чем ты хотел поговорить?

Вместо ответа Сириус несколько раз ткнул себя большим пальцем в грудь.

– Не понимаю, – сообщил Джулиус.

– Мой Орин, – он подцепил амулет и поднял повыше, – кристалл не светится. С Эмьюз что-то случилось. Камень теплый, значит, жива.

– Тогда что? – Мысли совершенно не желали строиться.

– Поводов для паники, как видишь, нет. – Рассудительность собеседника вселяла уверенность. – Были бы, я запаниковал бы первым. Все мысли и чувства Эмьюз занимает что-то одно или кто-то один. Причем настолько, что сама бедняжка перестает существовать вне новых ощущений. Вывод простой. Это уже посерьезней обычной эмоциональной уязвимости. Налицо физическая уязвимость к зельям, вызывающим наведенные… эм… романтические чувства. Кто-то очень не хочет, чтобы Леди Варлоу служила Ордену.

– В таком случае, ее нужно лечить! – По спине побежали мурашки. – Тайно и срочно.

– Лекарей хоть тайных, хоть срочных там в избытке, насколько я понимаю, – Сириус настороженно прислушался, – только поможет тут одно единственное растение. Помню, как выглядит, а вот название… Ну, свободного времени у меня много. Вспомню. А тебя страстно желает видеть твоя пара. Просыпайся, Джулс… это важно.

Глава 24. Чудовище

– Просыпайся, Джулс! Это важно! – Корникс колотила в стекло со своей стороны. – Я слышу, как ты дышишь! Я знаю, что ты здесь! Просыпайся, ты нужен Ордену!

Он открыл глаза и обнаружил себя на полу достаточно далеко от того места, где уснул. Зеркало на столе бешено вращалось на тонких ножках, раскидывая все его важные бумаги.

– Слушаю тебя, – поймав сумасшедший круг, обреченно сообщил Джулиус.

– Лучше смотри! – Картинка по ту сторону развернулась. – На горизонте!

Никс явно тряслась всем телом.

– Отставить скулеж!! – зарычала она на тех, кого Джулиус не видел. – Там волна! Она приближается! Это вторая! Первую мы поймали… Необходим ты!

Одного взгляда за стекло хватило, чтоб оценить ситуацию. Шаг в тени, несколько мгновений свободного падения, и вот Джулиус уже мчался через холл, на бегу натягивая сапоги и призывая маску.

– Мне нужно!.. – начал он, глядя на болтающегося в воздухе привратника.

Но Ариэль приложил палец к губам, а свободной рукой указал куда-то Джулиусу за спину без лишних слов.

Обернувшись, Сэр Коллоу уперся взглядом в высокую полупрозрачную золотистую стену от одного края горизонта до другого. Кроме этого, из песка поднимались громадные длинные утесы, будто спины гигантских рыб. Они когтями уходили от линии побережья туда, откуда приближалась чудовищная волна. В кармане брюк ожило зеркальце.

– Скорее к нам! – прокричала Никс. – Прости, не могу подойти сама. Мы держим барьер достаточно далеко от берега. Без тебя всех снесет!

– Сейчас, – коротко ответил Джулиус и захлопнул зеркало.

Ариэль отрешенно покачивался в полуметре над землей.

– Вы правда думаете, что удержите такую волну? – вдруг спросил он.

– Нет. – Осознание бессилия впилось раскаленной иглой между ребер. – Но попытаться обязаны. Вызови спасательную группу: пусть соберут тех, кто не покинул свои дома по всему побережью и вышлют подальше. А меня отправь прямо к Леди Воденбран.

– Будет исполнено, Сэр, – кивнул Ариэль и пропал.

Никаких цветных пятен, просто земля вдруг ушла из-под ног. Корникс ловко схватила Джулиуса за шиворот.

– Твое место там. – Она указала на соседний утес. – Самое противное – ждать. Сейчас Щит держат крайние, главный удар придется на нас. Так что отдыхай пока.

– Из-за чего все это? – как-то слишком напористо спросил Джулиус.

– Мне откуда знать?! – вскинулась Тень. – Землетрясение в океане, вулкан или чего еще вызывает подобную дрянь? Я не виновата, если ты об этом!

Выяснять отношения не было ни времени, ни желания, так что он просто перебрался на отведенный участок. От одного взгляда на неумолимо надвигающуюся волну кровь стыла в венах. «Если бы у нас хватило сил накрыть великим арканом щита все», – Джулиус тоскливо оглянулся на опустевший город, подступавший к самому берегу.

«А ведь таких городов не один и не два», – он попытался заставить себя снова взглянуть на волну, но вместо этого принялся разглядывать тех, с кем предстоит вместе держать золотую стену. По левую руку Никс, чья реакция на простой вопрос никак не шла из головы, за ней на соседних каменных глыбах маячили еще черные точки. Джулиус знал их, чувствовал их, это придавало какую-никакую уверенность.

«Что справа?» – разговоры с внутренним голосом помогали скрасить любое ожидание. Он не поверил своим глазам, когда на соседнем утесе заметил невысокого мужчину в простой одежде и женщину в легком белом сарафане. Этих людей Джулиус встречал впервые.

– Уходите! Вы разве не понимаете? Тут опасно! – перелетев к ним, приказал он.

Мужчина медленно обернулся. В черных раскосых глазах не было ни страха, ни отчаянья, только стальная решимость и звериная отвага. Женщина, наоборот, дрожала и обливалась слезами.

– Уходите! – повторил Джулиус. – Из города вас эвакуирует спасательная группа.

Женщина умоляюще уставилась на своего спутника. «Ты не один из них, давай сделаем то, что нам велят!», – шептала она севшим от рыданий голосом. Звуки чужой речи щекотали горло, а смысл беспрепятственно проникал в кристально чистый разум. «Иди. Твое место там, где безопасно», – спокойно ответил мужчина. – «Одну волну мы удержали. Справимся снова. Я остаюсь».

– У меня нет формы, но есть дом и право его защищать. – Черные глаза смотрели не мигая. – Заберите мою жену в безопасное место. Вы успеете. Прошу вас, Сэр.

Джулиус по привычке приложил ладонь к эмблеме Ордена. Только кого звать? Тогда он подхватил ничего не понимающую женщину и взмыл вместе с ней в небо. Горячее сердце выло и царапалось, заставляя душу корчиться от боли.

«Вы ведь понимаете меня, так же как я вас!» – слова врезались в сознание. – «Спасите его! Верните его живым!». Джулиус ничего не ответил. Он только покрепче прижал бедняжку к себе и прибавил скорость.

– Еще распоряжения, Сэр? – Ариэль убрал от лица изящный бинокль.

– Отправь эту женщину к спасательной группе. – Коллоу передал хрупкое создание в руки привратника и временного связного.

– Боюсь, она не хочет, Сэр, – спокойно возразил тот.

– Выполняй! – прикрикнул Джулиус. – Иначе я отниму у тебя шарф!

Ариэль остолбенел и в ту же секунду пропал вместе со своей ношей.

Змеиный клубок мыслей травил медленным ядом, распространявшимся с каждым тяжелым ударом живого сердца. Те эмоции, от которых Сэр Коллоу старательно отгораживался, разом вырвались на свободу, и дистанцироваться от них снова не помогала даже неумолимо надвигающаяся волна.

– Что здесь делает дефектный? – опустившись на утес позади Корникс, тихо спросил он.

– Вообще-то, его дом прямо за нами, Джулс. – Тень, не отрываясь, смотрела в море. – Защищает то, что дорого, если ты об этом.

– Я все понимаю, но кто ему позволил? Одна из твоих блестящих идей? – Джулиус больно схватил Никс за руку и развернул к себе лицом.

– Неужели к тебе вернулось чувство вины? – Она невесомой тьмой утекла сквозь пальцы. – Тяжело находиться рядом с теми, кто признан недостойным носить форму, и понимать, что они от нас ничем не отличаются.

– Столько слов, – съязвил Коллоу. – Не будет ли этот храбрец слабым звеном? У меня нет желания купаться.

– Единственное слабое звено здесь – Маркус, – возразила Тень. – Ты случайно не знаешь, отчего он такой подавленный?

– Даже не догадываюсь, – отрезал Джулиус.

Разговора не получилось. Время от времени у Никс прорывается настроение «обличать и клеймить», и достается в такие периоды не кому-нибудь, а близким. Правда, чаще всего выясняется, что и сама Леди далеко не безгрешна. Странная манера: нападать вместо того, чтобы признаться в чем-либо. Джулиус начинал сомневаться в непричастности своей пары к стихийному бедствию.

– Почему мы так и не поспорили, Сириус? – Шепот легким ветерком соскользнул с губ.

– Потому что нас прервали, – ответил знакомый голос.

От неожиданности Джулиус потерял равновесие и едва не рухнул раньше, чем приземлился на свой утес.

– Прочь из моей головы! Я же не Борджес, вытолкну тебя так, что мало не покажется! – зашипел Коллоу.

– Подожди, – попросил Сириус. – Прогнать всегда успеешь. Но во-первых, ты сам меня впустил, если помнишь. А во-вторых, это немного не та ситуация, чтоб отказываться от доброго совета.

– Давай свой совет и… – Джулс хотел сказать «…и убирайся», но вовремя прикусил язык. – И оставь меня в покое. Мои мысли – это мои мысли, там нечего делать двоим.

– Однажды все тайные желания исполнятся, – игнорируя реплику Джулиуса, продолжил тот. – Я хочу убедиться, что ты готов. Останови эту волну. Один.

Похоже, иллюзорный собеседник не шутил. Живое сердце отозвалось на нелепое предложение готовностью сию же секунду рыбкой броситься вниз и помчаться навстречу стихии.

– Неужели изнутри я еще больше похож на дурака, чем снаружи? – усмехнулся Сэр Коллоу.

– А много ты знаешь о том, на что по-настоящему способен? – спокойно возразил Сириус. – Хочешь исполнить свою мечту – докажи им всем, что можешь. Прямо сейчас!

– Беда в том, друг мой, – подавив сердечный порыв, продолжил Джулиус, – что я не представляю нужную последовательность действий. Чтобы свести последствия к минимуму, лучше уж вместе со всеми стеночку подержать. Подозрительно много ты знаешь о том, что мне грезится. Возникает резонный вопрос: сам ты кто такой?

– Иными словами, ты струсил, – подытожил он. – А если так волнует, кто я… Клянусь назвать свое настоящее имя при первой же личной встрече наяву. Итак, Джулс, да или нет? Рискнешь или поступишь, как привык?

– Повторяю! – Терпение постепенно отказывало. – Я не вижу возможности остановить эту волну. Не представляю, как это сделать, и не буду рисковать просто потому, что ты решил назвать меня трусом! Катись из моей головы ко всем чертям!

– А если я скажу, что это единственный шанс? – Голос истончался и слабел, растворяясь в стуке крови в висках. – Их последний шанс?

Сердце сжалось, мешая дышать, точно оно вопреки велению разума безоговорочно верило всему, что говорил Сириус.

– Да! – вдруг ответил Джулиус. – Да – и точка. Даже несмотря на то, что не знаю, как с этим справиться.

– Не беспокойся, «знать» за тебя буду я. – Плечи расправились сами собой. – Твои задачи: не позволить привычному помешать новому и запомнить все. Теперь отойди от стены подальше. Тебе понадобится место для разбега.

Забавная двойственность: сердце, уверенное в успехе, и скептически настроенный разум. В любом случае, Ариэль прав, и волну обычными средствами не удержать. Тут очень пригодится чудо.

– Боишься? – участливо поинтересовался Сириус.

– Боюсь. – Признание далось неожиданно легко.

– Поздно… – И ноги сами сорвались с места.

«А ведь со стороны все выглядит настоящим безумием», – мелькнуло в сознании. Окружающий мир потерялся, а от сумасшедшей скорости тело наполнялось невероятным трепетом. Никогда еще он не бегал так быстро.

– Стена не выдержит! Стой!! – Крик Корникс рассыпался хрустальным звоном вместе с полупрозрачным золотым щитом где-то за спиной.

Только слушать ее было некому. Несколько секунд полета – и Джулиус уже бежал прямо по воде, едва касаясь поверхности сапогами.

Время, послушно струившееся по венам, воображение рисовало похожим на ртуть. Никаких песочных часов, никакого ожидания между действием и результатом. Понимание пришло само, вместе с осознанием, что и Сириуса больше рядом нет.

«Вот что значит «один»… совсем один», – улыбнулся Джулиус. Волна больше не вызывала эмоций. Она смирно возвышалась там, где Сэр Коллоу остановил ее. Что делать со всей этой водой теперь – другой вопрос, но разрушение побережью не угрожает. По крайней мере, не сейчас. Не сегодня.

В кармане шевельнулось зеркальце.

– Что произошло? – хрипло спросила Корникс.

– Ничего особенного, – подчеркнуто безразлично бросил Джулс. – Я, как обычно, заморозил время.

– В таком масштабе? – Тень уселась прямо на песок.

– Почему нет? – Оставалось только интересничать, поскольку раскрывать кому-либо факт наличия бестелесного друга в планы не входило. – У многих людей в опасной ситуации активируются неиспользуемые резервы воли и тела. А мы чем хуже? Я тоже могу являть чудеса.

– Смотри не зазнайся окончательно. – Даже через безжизненное стекло он ощущал бесконечную теплоту ее сердца. – Должна признать, получилось потрясающе! Мы ждем ваших распоряжений, Мастер.

Джулиус чувствовал себя хозяином удивительного сокровища. Неуклюжим великаном, которому по ошибке в руки упала самая настоящая звезда: вот она… ласковая, греет, светит… но не на лоб же ее лепить! Пускай действия его пары не всегда оправданы и логичны, только заставить всерьез усомниться в ней не способен никакой трижды растаинственный Сириус.

– Можно начинать перераспределять воду, я смогу ее удерживать столько, сколько нужно, при условии, что вы подгоните мне какую-никакую лодку. – Джулиус закашлялся. – Еще мне не помешает горячее питье, но это не так важно.

На самом деле, он все еще боялся сдвинуться с места, остановленный во времени вместе с волной. Поймать стену воды, конечно, чудо, но требовалось еще дать возможность другим Теням восстановить равновесие.

– Хорошо, – кивнула Корникс. – Что делать тем, кто в перераспределении участвовать не может?

– Пусть возвращаются к текущим делам, – ответил Джулиус, но, помолчав, добавил: – только приведите береговую линию в прежний вид. К тебе же, моя дорогая, у меня есть просьба личного характера.

– Слушаю. – Если Тень и насторожилась, то ничем себя не выдала.

– Найди две карты замка Шейдивейл…

На секунду оторвав взгляд от поверхности зеркала, он заметил яхту под тугим парусом. Она белой чайкой рассекала темную воду. Сказочная картина, особенно учитывая полное отсутствие ветра.

– Ты еще разговариваешь со мной? – Никс постучала пальцем в стекло.

– Прости, – спохватился Джулиус. – Две карты. На одной должен быть замок до того, как там организовали университет, а на второй после. Это важно.

– К тому моменту, как ты освободишься, я достану обе, даю слово. – Тень захлопнула свое зеркальце.

Между тем, яхта подошла совсем близко. Настолько близко, что Джулс разглядел того самого дефектного, ловко наполняющего парус своим дыханием с помощью двух красочных вееров.

– Вы сможете подняться на борт, Сэр?! – крикнул он.

– Я рассчитывал на маленькую лодчонку, чтобы не отвлекаться на полет, – отозвался Джулиус. – Не знаю, как отреагирует волна.

– Позвольте мне вас перенести. – Дефектный легко поклонился.

– Как твое имя? – Сапоги постепенно начали покрываться инеем.

– Симадзу Йори. – Мужчина заткнул свои веера за пояс.

– Так вот, Йори, если ты не справишься, все это с очень большой вероятностью обрушится на нас, – без особой необходимости пояснил Коллоу.

– Если бы я мог «не справиться», остался бы на берегу, – нарочито спокойно ответил Йори.

– В таком случае, не вижу препятствий. – Джулиус уже не чувствовал пальцев на ногах.

Удерживать и волну, и себя одновременно – не самая удачная идея: холод пробирал до костей. Отпускать стену воды нельзя по понятным соображениям; если отпустить себя, тело, повинуясь силе притяжения, рухнет вниз. Естественно, ни о какой концентрации тогда не будет и речи! Трудно концентрироваться, когда тонешь. Принять помощь дефектного – единственный выход.

Он зажмурился, прислушиваясь к мерному биению собственного сердца. Коллоу ждал чего угодно, даже падения, но вместо этого… теплый ветер бережно перенес его на палубу.

– Леди приказала завернуть вас в одеяло. – Йори исчез в каюте.

Если хорошо подумать, вот этот дефектный – пара Синдо. Никакого дурацкого акцента, отличные способности, готовность выполнять приказы не за страх, а за совесть, – ну почему все так получается?

– Что помешало твоему Посвящению? – Джулиус опустился на одно колено, чтоб Йори смог набросить плед ему на плечи.

– Ошибка реконструкции. – Ответ прозвучал как-то очень буднично. – Не могу входить в тени, зато у меня есть море, дом и Маи.

– …ни прибавить, ни отнять… – Внутри на несколько мгновений сделалось пусто и темно, как в пересохшем колодце.

Джулиус моргнул, стараясь избавиться от неприятного наваждения. Зачем мы нужны вместе с нашим Орденом тому, кто, несмотря ни на что, стал человеком?

* * *

Сквозь бархатную пелену сна проникал незнакомый звук. Глухие монотонные удары в стекло, слишком тяжелые для дождя, заставили поднять свинцовые веки. Эмьюз чудовищно медленно обернулась на стук. Картинка перед глазами обновлялась рывками: на кровати Лют прямо на покрывале спала Клер, заложив руки под щеку; в ее ногах, уронив голову на грудь, полусидя дремала Урд; темный балдахин закрывал потолок, а дальше только Би, слабо различимая у стены в предрассветных сумерках. Но никто из них не мог быть источником шума. Взгляд медленно переполз на подоконник.

В незашторенное окно всем телом билась крупная черная птица. Она неуклюже отскакивала на шаг по карнизу и снова ударялась о незримую преграду.

Эмьюз села в постели. Еще вчера девочка была отпущена из Госпитального Корпуса здоровой, а теперь чувствует себя вялой и больной. Хуже всего, что найти внятное объяснение не получалось. Где Лют? Собственно, вторая Тень была последним человеком, которого мисс Варлоу видела перед тем, как очнуться. В памяти всплыл голос Клауса, и беспокойное сердечко пустилось в пляс! Щеки вспыхнули, точно воздух в комнате мгновенно нагрелся.

Откуда ни возьмись появились силы. Девочка встала и тихонько подобралась к окну.

– Что же ты делаешь, глупая? – шепотом спросила она у застывшей в нерешительности птицы. – Улетай…

Эмьюз показалось, что в черных глазках-бусинках отражается ее собственное бледное лицо. Крупная птица мазнула по стеклу крылом на прощанье и соскользнула с карниза.

Вновь обретенная бодрость схлынула, освободив душу звериной тоске… неизбывной и бессмысленной. Бедняжка не находила себе места. Она бесцельно бродила в полупрозрачной мгле от окна до кровати, потом до двери, затем к столу и обратно. С каждым шагом грудь переполняла непонятная нежность, не адресованная никому конкретно, но вполне отчетливая. Душа звенела податливыми струнами, по которым, не разбирая нот, лупил неведомый горе-музыкант.

Девочка безмолвным призраком проплывала мимо спящих подруг круг за кругом. Потакая собственному желанию заботиться и дарить тепло, Эмьюз сначала перетащила свое одеяло на соседнюю кровать и укутала Клер и Урд, а потом подобрала свисавшую плетью руку Робин.

Когда дела в комнате закончились, мисс Варлоу выскользнула в коридор. Темнота здесь не таилась по углам, а заполняла собой все пространство. Можно было с тем же успехом идти с закрытыми глазами.

Ладони уперлись в холодную дверь, которая незамедлительно отворилась. Ступеньки, перила… каждый шаг, как в пропасть. Сердце же все звало, все манило куда-то, не позволяя останавливаться. Пустой холл с потухшим камином и бросающимися под ноги пуфиками остался позади.

«А далеко я смогу зайти?», – мелькнула озорная мысль. – «Что вообще происходит в здании, когда все уж точно должны спать?»

На первом этаже в общей комнате горел пульсирующий мягкий свет, пробивавшийся сквозь щели неплотно запертой двери. Сердце тащило дальше, но любопытство уже скомандовало телу свернуть.

Тень с опаской подкралась поближе, но не успела она заглянуть внутрь, как из глубины донесся знакомый голос:

– Заходи, раз не спится, – предложил Конор. – Знаю ведь, что ты там, Эмьюз.

– Я… не одета, – спохватилась девочка, разглаживая подол непонятной рубахи, едва прикрывавшей коленки.

– Если ты печешься о моей нежной впечатлительной натуре, – парень сидел почти у самого огня, завернувшись в одеяло, – зря. Торжественно клянусь не падать в обморок.

Эмьюз застыла в нерешительности. Старший брат Робин немного пугал ее.

– Не смей бояться. – Конор обернулся. – Я чувствую чужой страх. Входи уже! Мне, в самом деле, очень нужна компания.

Достаточно было заглянуть парню в лицо, чтоб понять всю серьезность просьбы. На лбу Конора поблескивали крупные бусины пота, а под глазами пролегли густые тени.

– Не расскажешь, что произошло за день? – бросил тот, спешно отворачиваясь к огню.

– С радостью бы, – призналась Эмьюз, – только мне бы кто рассказал. Я как будто потеряла сознание и очнулась минут пятнадцать назад.

– Занятно. – Он убрал прилипшую челку и виновато улыбнулся. – Почти сутки в Госпитальном провел и выпал из жизни. Судя по запаху, сегодня тут побывало много людей. И ты тоже.

– И я? – Девочка уселась на нагретый пол.

– Да, – кивнул Конор. – Лежала вон на том диване. А еще сюда поднимался ректор. Сидел в кресле. Мне очень интересно знать, для чего.

Странные способности поражали воображение.

– Почему не спросить у соседей по комнате? – пожала плечами Эмьюз.

– Сама-то чего не воспользовалась этой возможностью? – усмехнулся парень.

– Вместо одной моей соседки кровать занимают Урд и Клер, – давящая тоска отступала под натиском доверительной беседы, – тревожить Би я не решилась.

– Урд и Клер? – Он озадаченно почесал за ухом. – У меня в соседях шуты. Опять же, если обоняние не подводит, этих двоих здесь было больше всех. Значит, снова устраивали концерт и наверняка умаялись. Остается фантазировать.

Конор расстелил свое одеяло на полу, а сам улегся на живот, подпирая небритый подбородок кулаками. Мисс Варлоу подобралась поближе, стараясь получше подвернуть длинные грубые рукава.

– Что это? Что это у тебя? – Парень побледнел и сел, скрестив ноги.

– Где? – По правде сказать, Эмьюз боялась, что речь об Орине.

– Твои руки, – тон Конора выдавал крайнюю настороженность, – покажи.

Девочка с недоумением уставилась на собственные ладони. Не найдя ничего предосудительного, она протянула их вперед. Тут-то огонь камина и выхватил из темноты полную картину: у локтевого сгиба на обеих руках красовались мелкие ссадины и свежие синяки.

– Откуда они? – Парень крепко держал бедняжку за запястья.

– Не знаю. – Гадкие отметины смотрелись ужасающе. – Я помню, как мисс Гейл отпустила меня из Госпитального корпуса. Ничего этого не было. Потом в Трапезном ко мне подошла Лют. Мы очень хорошо поговорили, и она предложила сыграть в игру… ничего сложного, так… глупость. С завязанными глазами угадать, что в кружке.

Конор слушал предельно внимательно, попутно разглядывая неприятные ссадины.

– А дальше Лют устроила мне настоящее приключение. – Воспоминания будто выплывали из густого дыма. – Она вела меня куда-то, заботливо оберегая от любых опасностей. Суть этой игры заключалась в том, чтобы я определила место, где окажусь. Но… мы так и не закончили. Потом было много шума. Я куда-то бежала и… все. Пустота. Проснулась, спустилась сюда. Теперь сижу тут.

– Не обижайся, но хоть ты и Тень, а все равно мелочь, – покачал головой Конор. – Теперь я понимаю, почему тобой пахнет только диван. Более того, ректор наверняка приходил из-за тебя. И соседки на месте нет потому… потому что она что-то нехорошее тебе сделала. На руках следы от уколов. Но мы здесь, значит, обошлось.

Поверить его словам оказалось несложно. Они находили подтверждение там, где сладким туманом невероятная нежность гладила сердце.

– Почему ты провел день в Госпитальном корпусе? – решила поинтересоваться Эмьюз.

– Как говорит наш общий друг с не очень пушистым хвостом, «пусть некоторые вещи остаются загадкой». – Отказаться от пояснений тоже можно весьма изящно.

В дверь вереницей прошмыгнули карлики-коридорные. Они бесшумно прокрались к лестнице и исчезли на втором этаже.

– Ты ведь никуда не собираешься? Потому что если собираешься, я все равно тебя не отпущу. Мне сейчас одному… нельзя. Можешь не обращать на меня внимания, хотя бы просто посиди рядом. – Конор отвел взгляд.

– Я остаюсь, – охотно согласилась девочка. – Мне тоже… как-то не по себе в одиночестве.

– Здорово! – оживился тот, но быстро исправился: – В смысле, плохо, что тебе «не по себе», но «хорошо», что не уйдешь. Обычно со мной сидит Би. На том и подружились.

– Расскажи мне о ней. – Эмьюз почти гордилась тем, как ловко нашла тему для продолжения беседы!

Странное дело… девочка только сейчас заметила, что блики пламени в сочетании с бороздами каменной кладки стенки камина образуют острый профиль. Она все смотрела и смотрела, не в силах ни моргнуть, ни отвернуться. Глупая улыбка расплылась по лицу сама собой, а все мысли полопались мыльными пузырями.

– Эй! – Конор уже с минуту махал ладонью у несчастной перед глазами. – Ты слушаешь или медитируешь?

– Слушаю, – солгала Эмьюз.

– Тогда повтори, о чем я тут вещал. – Парень перекатился на спину.

От смущения язык прилип к небу.

– Не утруждайся, – отмахнулся Конор. – В конце концов, ты не обязана слушать меня. Исключительно из любви к процессу, начну опять с самого начала.

– Прости, – девочка потупилась.

– Мы с Робин познакомились в пансионе. – Он мечтательно смежил веки. – Тогда Би была не просто мелочью, а представителем подвида «мелочь пузатая». Она заплетала косички румяным куклам и постоянно таскалась с плюшевым зверем, отдаленно напоминавшим медведя. Меня в тот год еще даже во двор не выпускали… Две комнаты по четыре стенки в каждой и дверь с зарешеченным окошком.

– Жуткое место… – не выдержала Эмьюз.

– Какой я, такое и место, – возразил тот. – Ко мне приходили только учителя и врачи (почти не отличающиеся друг от друга), плюс раз в две-три недели навещал отец. Семь лет я провел вот так.

Конор замолчал. Девочка боролась с желанием погладить его по волосам, но прекрасно понимала, что жалость здесь неуместна.

– Однажды я услышал за дверью сосредоточенное сопение, – после паузы продолжил тот. – Кто-то тянул тяжелый стул. Потом в окошке возникли громадные выпуклые глазищи, голубые-голубые. «У меня есть печеньице. Хочешь, поделюсь?», – первое, что она мне сказала. С тех пор Робин тайком прибегала каждый вечер. Приносила сладости и книжки. На самом деле, мне не столько нужны были они, сколько внимание. Месяц спустя ее мать познакомилась с моим отцом. А еще через два месяца они поженились. Через год меня выпустили, даже позволили поступить в Шейдивейл. Правда, я хотел быть ОПОм, но врачи не разрешили. Би помогла найти друзей. Лучшей сестры и быть не может. Только ей не говори, зазнается еще.

– Не скажу, – пообещала Эмьюз.

Повествование на этом не закончилось. Правда, Конор в большей степени описывал себя и свою жизнь, а не Робин. Он вспоминал, как впервые встретил Урд и Дэна с Бэном, как первый раз вздул Ирвина за неприличную шуточку в адрес Клер, как уговаривал Вай не выбрасываться из окна только из-за того, что мальчишка, который ей нравился, по глупости сказал, что она похожа на ушастую жабу.

Время от времени Конор запрокидывал голову, желая убедиться, что распинается не просто так. Эмьюз смеялась и кивала в нужных местах, глядя прямо в широко распахнутые карие глаза.

– Не понимаю, почему у тебя нет подружки? – неожиданно для себя девочка сказала это вслух.

– Что значит «нет»? – обиделся Конор. – Подозреваю, кто мог ляпнуть такую глупость. Как бы я ни любил свою сестрицу, однажды я укорочу ей язык садовым секатором. У меня есть подружка! Только она об этом не знает.

– Кто «не знает»? – робко уточнила Эмьюз.

– Никто не знает, – отрезал тот. – Мне запросто может подружка не понадобиться. Наградить кого-то еще своей болезнью, как моя мать наградила меня, не особенно хочется. А зачем нужна подружка, если однажды она не станет женой? Баловство получается. По-звериному даже как-то.

Конор сел, обхватив руками колени. Мятая рубашка выбилась из брюк и болталась забавным хвостом.

– Прости, что испортила настроение. – Тишина давила неподъемным грузом.

– Бывает, – вздохнул он. – Да ты и не виновата, что я такой. Никто не виноват. Не исключено, что я хороший, как твердит Би, но если проклятая болезнь победит, лучше заранее не привязывать к себе. А вообще… какая же все это ерунда и тоска!

С этими словами Конор извлек из кармана две крупные монеты и ловко зажал каждую наподобие монокля.

– Леди, а чего это вы тут делаете с босыми ногами? – Неожиданная беззаботная веселость блестела, как отсветы языков пламени на металлических гранях. – Я бы на вашем месте быстренько бежал одеваться. Довольно скоро здесь станет людно. Утро, как-никак!

Парень широко улыбнулся, да так, что обе монетки со звоном скользнули под диван.

– Иди, – попросил он. – Думаю, мы сегодня еще встретимся.

Эмьюз коротко кивнула и поспешила прочь, унося с собой новые вопросы, на которые просто-таки не терпелось получить ответы.

* * *

Весь остаток ночи Руфус кружил над спящим городом. Промозглый ветер отлично охлаждал горячую голову. Он свистел в ушах, не позволяя ядовитым мыслям помешать выстроить выпуклую картину, от которой становилось не по себе.

В свете новых обстоятельств отставка Дайны больше не казалась спонтанной. Двое демобилизованных Танцоров умерли незадолго до того, как судьба его пары решилась тем самым печальным образом. Не подозревая, Дайна освобождала место замене. По всему выходило, что паранойя Найджела в некоторой мере оправдана.

На чем основывался Борджес, делая свои выводы, Руфус не знал. Не на интуиции же?! В любом случае, это не повод как объявлять войну Ордену, так и убивать мирных граждан. Найджел оставался дивным. А девочка? В чем она вообще могла быть виноватой? Если сейчас Варлоу четырнадцать (при условии, что документы не лгут хотя бы в этом), то тогда едва-едва одиннадцать! Наверняка у слов Дайны был какой-то другой смысл… тот, которого кроме нее никто не понял.

«Какая чудовищная глупость!», – колотилось в висках. – «Какие мы все чудовища! Что за чудовище я сам!..»

– …чудовище!!! – ледяной ветер вырвал крик прямо из горла, обжигая губы, и умчал туда, где за горизонтом уже лениво ворочалось алое солнце.

Под ногами, внизу, точно игрушечный стелился город. Перспектива вернуться к будничным университетским делам выглядела дико. Глазки-шпионы, хоть и ограниченные отсутствием света Призмы, все же позволили увидеть, во что превратилась Варлоу. Еще вчера пересекая незримую границу, отделявшую замок от остальной долины, Руфус мысленно поблагодарил наблюдателей за слепое пятно, когда контроль над глазками оборвался.

«Если девочка не явится на занятия, пойду к Финну и расскажу ему все, как есть, а там… пусть меня судит Трибунал». – Дать себе слово – одно, а суметь его сдержать совсем другое. В глубине души он надеялся, что старый гоблин найдет решение не столько ради Варлоу, сколько ради своего внука. Предстояло отправиться туда и взглянуть в лицо судьбе.

Хмурые горгульи проводили Руфуса недобрыми взглядами, будто бы давая понять, что его присутствие здесь не особенно желанно. «Заслужил», – камень на сердце поминутно тяжелел. Почему-то Сэр Тангл совсем не удивился, когда обнаружил хитро свернутую записку, воткнутую в замочную скважину двери его комнаты.

«Некогда уважаемый господин Баламут!», – начало не предвещало ничего хорошего. – «С прискорбием сообщаем, что отныне и вовеки веков вы изгнаны из рядов доблестных Рыцарей Колпака и Бубна. Ваши недостойные деяния больше не очернят светлой памяти Шутника. Приговор окончательный. Пересмотру и обжалованию не подлежит. Без уважения, господа Джестер и Джестер».

– Да что мне теперь, удавиться, что ли?! – Ровные буковки растворялись, точно впитывались в шершавую поверхность.

А Руфус продолжал стоять перед дверью, всматриваясь в пустой лист. От обиды хотелось взвыть.

«Подумаешь, парочка детей решила вычеркнуть тебя из потрепанной книжки?! Кого это волнует? Ты успел вырасти из подобного, разве нет?», – только ком в горле становился все горше и горше. Мальчишеское самолюбие приказывало отыскать новоявленных судей и любой ценой вернуть себе честь! Только все потуги бессмысленны, когда сам понимаешь, что кругом виновен.

Вырасти можно из старых штанов, но не из своей натуры! На самом деле, Руф Баламут Тангл был отличным Шутником. Давно… Даже прошлое теперь отказалось от него. Что дальше? Откуда еще прилетит камень и куда угодит? Проще всего сказать: «Да катись оно!..». Руфус прекрасно знал, что завтра он именно так и скажет. Завтра. Не сегодня.

Руф отпер дверь и вошел. Казалось, небо рухнуло ему на плечи, и ноги вот-вот переломятся! Бывший Баламут вдруг почувствовал себя невообразимо старым. Стоило вздремнуть часок перед тем, как являться на растерзание.

Тяжелый полог балдахина прошелестел, отдернутый порывом ветра, но и здесь ждал сюрприз! Кровать оказалась занята. Натан лежал ровно, сцепив пальцы в замок на животе и… не дышал. Капюшон его сполз, обнажая изуродованное лицо с пустой глазницей. Несмотря ни на что, связной выглядел странно беззащитным и кротким.

– Натан, – Руфус осторожно потрепал того по плечу, – ты пугаешь меня. Очнись, пожалуйста.

Не тут-то было! Связной не подавал признаков жизни.

– Натан! – повторил Руф, склонившись над окоченевшим телом.

«То, что мертво, второй раз просто так умереть не может», – успокаивал себя Тангл. – «Наверняка для таких, как он, это вполне нормальное состояние».

Вдруг здоровый глаз Натана широко распахнулся, заставив Руфуса отпрянуть. Легкие связного со свистом наполнялись воздухом, а суставы хрустели, возвращая себе подвижность. Осознав всю неловкость ситуации, Натан соскочил с кровати и принялся судорожно расправлять покрывало:

– Тысяча извинений, Сэр! – бормотал он. – Я не хотел. Не знаю, что на меня нашло.

– У нас это называется усталость, – пошутил Руф. – А то мне уже показалось, что ты окуклился или впал в спячку.

– Нет, просто задремал, – признался Натан.

– Здесь лучше, чем в подземелье, правда? – Испуг собеседника откровенно веселил.

– Вам должно быть противно? – Связной выпрямился.

– Может и должно, но нет, – пожал плечами тот. – К сожалению, мое слово здесь не имеет больше веса, иначе я бы уже давно настоял на нормальной комнате для тебя. Поэтому пользуйся. Не жалко.

Руфус смял в кулаке пустой лист и с силой швырнул его в сетчатое ведерко. Как же тяжело живется Натану, который всей душой ненавидит собственную природу. Стыдится себя. Сэра Коллоу едва ли волнует внутренний мир его связного. А вдруг ему Натан даже выгоден неуверенным и раздавленным? Руф сам почти стал таким.

В памяти словно щелкнуло.

Состояние Дайны в последние месяцы могло стать причиной… случившегося с ней. Нет, Айни никогда не считалась жизнерадостной оптимисткой, но слишком много событий наложилось друг на друга. Занятно: если кто-то намеренно подавлял ее волю к жизни? Танцор полагается только на факты. Умозрительные заключения – гипотеза, нуждающаяся в доказательствах.

«Нет уж! Не «удавиться», а «встряхнуться»! Заставить себя идти дальше», – он обернулся.

– Что-то случилось, господин? – Натан вернул свой капюшон на привычное место.

– Увы, я не твой господин, – грустно улыбнулся Тангл. – Все в порядке, просто осень.

– Если желаете, я попробую раздобыть вам горячее питье. – Связной легко поклонился. – В качестве компенсации за причиненные неудобства.

– Тогда лучше чего-нибудь бодрящего. – Осторожное проявление заботы, даже со стороны такого существа, как Натан, согревало душу. – Уснуть я уже не усну, а на второй паре у меня первокурсники. Если не соберусь, еще и их уважение потеряю.

– Не думайте об этом. – Спокойный голос вселял уверенность. – Это всего лишь дети, Сэр. Вам достаточно быть самим собой, чтобы покорить их сердца.

– Э-э-э, нет. – Руф скользнул взглядом по небритой физиономии в отражении. – Мне не «сердца покорять», а «образование давать» положено.

– Что ж, я бы порекомендовал привести себя в порядок и полистать план занятий с конспектами. – Пусть Руфус не видел лица, он точно знал, что связной улыбался.

– Так и поступлю, – заверил Сэр Тангл.

Он опустился в кресло и принялся плавно массировать лоб кончиками пальцев. Мысли улеглись, позволяя рассмотреть себя повнимательнее. Оставалось решить, как и на что сумеет повлиять новое знание, и насколько ему стоит позволить это.

Глава 25. Я передумал

Как Эмьюз ни надеялась снова встретить в Трапезном Лют, все надежды рассыпались прахом. Зато Урд и Клер не оставляли ни на минуту. Старшие девочки с успехом исполняли роль личной охраны, причем никто их о подобной услуге не просил.

Урд в своей обычной манере ловко распихивала зазевавшихся студентов, не успевших отскочить в сторону под ее устрашающим взглядом, а Клер, подчеркнуто бодро шагавшая сразу за Эмьюз, приносила извинения всем, кто в них нуждался.

– Может, расскажем, что происходит? – Би повесила плащ на плечики и взяла номерок.

– Пора бы, – подтвердила Тень.

– Не пора, – покачала головой Йонсон. – Во-первых, тут слишком людно, а во-вторых, это должны сделать не мы.

– Если не вы, то кто? – Эмьюз чувствовала себя собакой на коротком поводке.

– Тот, с кем мы, собственно, договорились тут встретиться. – Клер раз за разом обводила глазами холл Трапезного.

Девочки не спешили выходить из рядов заполненных одеждой вешалок, даже наоборот, постарались незаметно пробраться поглубже. Урд старательно изображала раздумья, будто никак не найдет место для своей куртки. Вдруг прямо перед подружками как из-под земли вынырнул сурового вида карлик.

– Псст! – Коротышка поманил всех к себе. – Вы ищите господина Раббе?

– Да, – шепотом подтвердила Урд.

– Следуйте за мной, – скомандовал карлик.

Потерять крошечного человечка в море студентов не давал его потешный высокий колпак с мелодичным бубенчиком. Да и сам коротышка не стремился скрыться из виду. Он то и дело оборачивался, чтобы проверить, не отстали ли подружки.

Наконец, Эмьюз остановилась у длинной деревянной стойки. Карлик ловко юркнул в неприметную дверцу.

– Ждите, – выглянув на прощание, сказал он.

– Чего ждать-то? – хохотнула Урд. – Чует мое сердце, со всеми этими шпионскими играми поесть не успеем.

Окончательно убедившись, что никаких пояснений девочки давать не собираются, мисс Варлоу принялась рассматривать стойку, притаившуюся в самом дальнем углу. Здесь деловитые коротышки принимали заказы старост на столики «для всей группы», выслушивали жалобы и предложения, а у того края, где сгрудились подружки, шла бойкая торговля канцелярскими принадлежностями и всякой мелочью.

– Псст! – Знакомый карлик снова показал свою бородатую физиономию. – Заходите.

Правильнее было бы сказать «заползайте», поскольку дверца никак не рассчитывалась на людей.

– Хорошо, что с нами нет Кван, – пыхтела Йонсон, протискиваясь за стойку.

– Берегите головы, – участливо посоветовал коротышка.

По эту сторону кипела работа: карлики, которых видели остальные студенты, сидели на долговязых стульчиках-лесенках, а сама стойка на поверку оказалась весьма вместительным шкафом. Другие человечки при свете крошечных масляных ламп сосредоточенно перекладывали какие-то бумаги, что-то записывали, не обращая внимания на визитеров.

– Сюда, – поторопил зазевавшихся девочек провожатый.

Он достал из кармашка сложный крючковатый ключ, а через мгновенье часть стеллажа у задней стены отъехала внутрь и вбок, открывая узкий темный коридор.

– Опять согнувшись в три погибели лезть… – проворчала Урд.

Хитрый проход едва ли можно было заметить из холла, так что для всех четыре девочки просто исчезли. Коридор закончился простой дверью, скрывавшей комнатку с низким потолком. Никакой мебели, кроме двух массивных сундуков, скамеечки и буфета.

Внезапно Эмьюз потеряла дар речи. Ноги наотрез отказались нести дальше, а по спине скользнул холодок. Прямо напротив входа сидел он! Смуглая кожа, прямые черные волосы, почти касавшиеся удивительно мужественных плеч, благородный острый нос… И будто кто-то наполнил душу легкокрылыми бабочками самых сказочных цветов!

Эмьюз уже ненавидела лютой ненавистью розовощекую карлицу, вытянувшуюся перед Клаусом на цыпочки и как-то уж очень заботливо прикладывавшую к его прекрасному лицу кусок сырого мяса.

– Господин… господин Раббе, очнитесь, – позвала та. – Аббель их привел.

– Спасибо. – Клаус с трудом открыл сонные глаза. – Простите, что причинил неудобства.

– Ничего страшного, – отмахнулась Робин.

– Это я не вам, – издевательски отметил он, – а добрым карликам, которых отвлек от работы.

– Выглядишь просто отвратительно. – Урд критически осмотрела громадный синяк на лбу и несколько длинных ссадин на его скуле. – Кто тебя так?

– Я сам, – угрюмо бросил Клаус.

Понятливые коротышки оставили ребят одних, растворившись в полумраке боковых коридоров.

– Поясни. – Йонсон пододвинула себе скамеечку.

– Когда вы прекратили ставить уколы, – он мельком взглянул на Эмьюз, остолбеневшую почти у самой двери, – дед решил, что мне нужно спать. Дальше начался настоящий кошмар. Первый раз они с профессором Дарроу перехватили меня на лестнице. В полудреме я рвался куда-то. Хотя понятно куда, а вот зачем, я даже знать не хочу.

Лицо Клауса ожесточилось. Он стиснул зубы и медленно выдохнул, раздувая узкие ноздри.

– Тогда дед меня привязал. Не самая лучшая идея. – Мальчишка отдернул рукава, демонстрируя забинтованные запястья. – На ногах и груди то же самое – раны. Профессор Дарроу сумел заставить меня проснуться второй раз. Они с дедом решили, что вороном мне будет легче, но на всякий случай заперли в клетку.

– В ту самую? – Робин подошла и села на сундук рядом.

– Да, в нее… которую ты видела в моей комнате, – кивнул Клаус.

Тут Эмьюз и поняла, что такое настоящая испепеляющая ревность. Ни сопротивляться, ни превозмочь, только бессильно гореть, отгоняя от себя желание свернуть шею недавней подружке. Прошло меньше суток, а Би успела так сдружиться с ним, что побывала в гостях! Липнет теперь… Как это называется?

Почти невесомые, словно перышки, руки Клер бережно обняли Тень за плечи.

– И если не трудно… – спешно отстраняясь от Робин, добавил мальчишка: – ты нарушаешь мое личное пространство. Отойди, пожалуйста.

– Хорошо, – явно расстроилась та.

От сердца немного отлегло. На смену ярости пришло вязкое смущение. Как можно желать подруге зла ни с того ни с сего? Наверняка, здесь есть достойное объяснение.

– Не знаю, как я сломал клетку, – продолжил Клаус. – Жуткое состояние… ни боли, ни страха, ни стыда. Даже если бы я выбросился из окна и насадил собственное тело на металлические пики заборчика, не сообразил бы, что умер. Правда, помню, что голова была ясной, помню, что знал, куда и зачем желаю попасть, даже думал о чем-то, но детали стерлись. Догадываетесь, чего ради я все это рассказываю?

– Догадываюсь, но твоя версия мне тоже интересна, – усмехнулась Урд.

– Нужна помощь, – после недолгой паузы признался мальчишка. – В последний раз я очнулся, обнаружив себя таранящим башкой стекло вашей комнаты. Судя по синяку, я старался. Вот что действительно интересно, так это взаимосвязь между моим снохождением и бодрствованием Эмьюз.

Услышав собственное имя, девочка зарделась и поспешила отвести взгляд.

– Закономерность простая. – Клаус снова приложил ко лбу кусок мяса. – Пока один из нас не спит, все в порядке, но стоит только заснуть одновременно… я отправляюсь в путь. Без вариантов. Дайте мне хоть три-четыре часа нормального сна, а там мы с дедушкой придумаем, как избавиться от этого.

– Во-первых, – возразила Йонсон, – чего тебе сейчас не спится, пока мы на занятиях? Во-вторых, заставлять кого-то маяться, чтоб поспать самому, как-то неправильно.

– К сожалению, Сэр Финн приказал мне являться на пары. – Мальчишка закрыл глаза. – Кроме того, я не прошу вас «бодрствовать ночами». Эту привилегию, пожалуй, оставлю себе. Нужно не позволять Эмьюз задремать хотя бы до десяти вечера. О большем даже не заикаюсь.

– Но я все равно не ложусь так рано, – справившись с накатившей неловкостью, подала голос мисс Варлоу.

– Если бы, – покачал головой тот. – Ты устанешь уже к обеду. Побочный эффект лечения от того, чем тебя отравили.

– А меня травили?? – Тут уж всякое смущение сошло на нет.

– Сейчас девочки пойдут на пары, а я тебе все расскажу, – спокойно пояснил Клаус.

– Отличный план! – иронически отметила Урд. – Раз уж нас так недвусмысленно отправляют пастись вдаль, вопрос можно?

Мисс Варлоу не верила своему счастью. Вот сейчас она останется наедине с ним! В голову закралась страшная мысль: «Как я выгляжу?», – но быстро сменилась другой: «Не все ли равно? Уж как есть».

– Зачем столько конспирации? – не дожидаясь реакции собеседника, осведомилась Йонсон.

– Какая к чертям «конспирация»?! – Мальчишка с силой сдавил мясной компресс так, что по лицу скользнули струйки крови. – Посмотри в мои честные глаза. Я просто пришел в условленное место и упал. Естественно, карлики не бросили меня лежать под вешалками. Вот тебе вся «конспирация».

– Чего тебе так не везет?.. – озадаченно протянула Урд.

– Не жалуюсь. Могло быть и хуже. – Клаус устало улыбнулся.

– Тогда держись, братишка. – Она похлопала его по плечу.

Попрощавшись с подружками, Эмьюз на какие-то секунды подумала, что совсем не хочет оставаться с Клаусом наедине. С ним же придется о чем-то говорить, а вдруг бедняжка покажет себя совершеннейшей дурочкой? Вдруг скажет что-нибудь не то? На самом деле, сказать хотелось всего три слова…

– Мне кричать, или ты подойдешь ближе? – Мальчишка утер перемазанное лицо рукавом.

– А как же «личное пространство»? – Эмьюз сделала несколько шажков вперед.

– К тебе это не имеет никакого отношения. – Он демонстративно подвинулся.

– Ну, раз так… – Ноги сами донесли несчастную до сундука и уронили в отведенное место.

– Готова слушать очень внимательно и не перебивать? – Черные глаза смотрели не мигая.

– Если обещаешь объяснить все, что случилось за последние сутки, то да, – согласилась Тень.

– Именно этим я и собираюсь заняться, – подтвердил Клаус.

Отложив кусок мяса на стоящее на буфете блюдце, мальчишка откашлялся.

– Вчера Лют Фьюри обманом заставила тебя выпить любовное зелье, – слова раскаленным лезвием впивались в разум. – Я пытался ей помешать, но вместо этого стал предметом твоих… нежных чувств.

Эмьюз открыла было рот, чтобы возмутиться, но ладонь Клауса ловко закрыла его обратно.

– Дослушай, – попросил мальчишка. – До этого я… плохо поступил с тобой. Нагрубил. И теперь приношу извинения. Ты думаешь, что любишь меня. Отрицать бессмысленно. У тебя на лице написано большими буквами все, что ты чувствуешь. Окажись хоть капелька этого настоящей, я, наверное, сошел бы с ума от счастья. Но это не так.

– Как же не настоящее? – с мелодичным звоном разбилось сердце, раня душу сверкающими осколками.

– Если бы не зелье, ты бы даже не посмотрела в мою сторону…

Мучительный для обоих разговор зашел в тупик, едва начавшись.

– Плевать на Лют, и на зелье тоже! – неожиданно вскипела Эмьюз. – Что мне сделать? Как доказать, что…

Клаус осторожно сгреб бедняжку в охапку.

– Запомни, – он положил колючий подбородок ей на макушку, – женщина никому ничего не должна доказывать.

Сейчас мисс Варлоу готова была поверить во все что угодно, лишь бы Клаус продолжал прижимать ее к себе.

– В противном случае она рискует потерять две очень важные вещи: честь и уважение. – Горячее сердце билось тяжело и гулко.

– Что тогда? – Эмьюз старалась попасть в ритм его дыхания, но только голова закружилась.

– Давай договоримся так. – Клаус попытался отстраниться, чтобы посмотреть девочке в лицо, но она только крепче прильнула к его груди. – В том случае, если буду все еще нужен, когда чары спадут, я сам докажу тебе, что достоин любви без всякой волшебной чепухи. А пока пусть все остается, как есть.

– Ты меня бросаешь? – Едва зародившийся лучик надежды растворился в непроницаемой тьме отчаянья.

– Нет же, глупая! – простонал тот. – Представь, что ты… заколдованная принцесса. Чтобы жить долго и счастливо, необходимо тебя расколдовать. Иначе какой я, к черту, принц? Только нам обоим стоит запастись терпением. И… есть штука, которую никак нельзя делать…

Хладнокровие отказало в самый неподходящий момент. Слова застряли в горле, не желая выбираться наружу. Клаус глубоко вдохнул.

«Она зачарофана и примет от тебя любую глюпость», – наставления деда больше не придавали уверенности.

– Нам нельзя целоваться, – наконец выговорил он.

– А если бы можно было – ты бы поцеловал меня? – Эмьюз стиснула его так, что боль в ране сделалась почти невыносимой.

– Да. – Перед глазами помутилось. – Отпусти, пожалуйста. Я немного поранился, помнишь?

Тень послушно опустила руки и даже отсела на край сундука.

– Ты не знаешь… Лют… Она это нарочно? – Девочка уперлась взглядом в пол.

– Да, Фьюри понимала, что заставляет тебя выпить отраву, – подтвердил Клаус. – Но делала она это не по собственной инициативе, а о последствиях вообще представления не имела. Идею твоей паре подкинула Амбер Лэндвик. Все сейчас взяты под стражу. Но если Лют вернется к занятиям, то Лэндвик отправится прямиком в Сайленткип. Остальные две девчонки-псионика утверждают, что Амбер их запугивала. Я не верю.

– Почему так происходит со мной? – Прозвучало это неожиданно жалобно, как писк потерявшегося котенка.

– Поправка! Не с тобой, а с нами. – Он поднялся на ноги. – Наверняка в Трапезном сейчас пусто, пойдем завтракать?

* * *

Руфус уже добрых пятнадцать минут торчал на площадке перед дверью к кабинету ректора. Он в студенческие-то годы не боялся Финна, а теперь и подавно, но роль просителя накладывала отпечаток.

Незаметно просочившись в узкую щелку, Руф снова застыл в нерешительности. «Даже если ответ будет отказом, его тоже нужно получить», – уговаривал себя он. Любопытство предлагало рискнуть и хотя бы одним глазком взглянуть на ректора прежде, чем соваться к нему с просьбами. Риск велик, но и наугад действовать желания не возникало.

Крошечный шпион подпрыгнул на ладони и скользнул в темноту. Подсматривать за ректором в его же кабинете – форменное безумие, а вот послушать, что происходит за второй дверью, вполне себе безопасно.

Сэр Тангл мягко проплыл к стене и затаился. Создание глазок-шпионов никогда не было сильной стороной Руфуса, собственно, как и контроль над ними. По крайней мере, Дайна всегда с легкостью обнаруживала их присутствие, сколько бы Руф ни старался.

Голоса за дверью оживленно спорили о чем-то. Профессор Дарроу – самый нежелательный свидетель разговора о Натане – что-то горячо доказывал своему господину и начальнику. Возможно, неприязнь профессора к Баламуту Танглу началась со случая с приклеенными штанами, но, скорее всего, гораздо раньше.

– Я не же-женюсь на ней даже по приговору Трибунала и ли-и-личному приказу Магистра, – отрезал Финн.

– Прости, но это подло, – обиделся Дарроу.

– Терри, ну пойми меня, на-наконец! – Ректор явно исчерпал все доступные аргументы. – Дело не в том, что я не хочу брать в жены эту кон-конкретную женщину, но пользуюсь ее лю-у-бовью. Я в принципе не желаю обременять себя под-подобными узами. Оглянись вокруг! Я женат на своей раб-работе. Полный ун-университет студентов, рейсы Звездного… Отв-в-ветственности предостаточно! Куда мне еще это? Оттого, что кому-то вступило в го-голову покрасоваться в белом платье, мне придется повесить себе на шею кам-камень?

– Может, ты скажешь ей в лицо, что она с ее чувствами для тебя просто «камень»? – фыркнул Теренс. – Попробуй обручиться с университетом или со своим ненаглядным поездом!

Руф зажал рот обеими руками, чтобы не расхохотаться. В моральной дилемме дослушать до конца или проявить себя он без колебаний выбрал первое. У кристально-чистого Финна обнаружилось весьма занятное пятнышко на совести. «И этот тип учит меня жизни», – отметил Руфус.

– Знаешь, – в голосе профессора Дарроу промелькнули издевательские нотки, – мы изъяли достаточно любовного зелья, чтобы она навсегда забыла о тебе и обратила свой взор на кого-то более достойного.

– Ты не посмеешь!! – зарычал ректор.

Из-за двери раздался шум, слышный без всякого глазка-шпиона.

– Отпусти, задушишь, – прохрипел Теренс. – Она же дорога тебе, чудак! Почему бы не сделать ее счастливой? Ты же не эгоист, в конце концов! Я-то знаю.

– Каж-каждый раз, когда на горизонте появляются дивные, она пытается ж-женить меня на себе. – Финн говорил так, точно никакой вспышки злости не было. – Эта женщина боится, что собьют Звездный или еще что-нибудь со мной приключится. Спрашиваю, зач-зачем тогда жениться, хочешь быть вдовой? Отмалчивается. Она давно мечтает зап-запретить мне летать, а на это я не соглашусь ник-никогда.

– Ладно. – Профессор Дарроу откашлялся. – Кто я такой, чтобы тебя упрекать? Пей лекарства, да я пойду.

– Ты – в-верный соратник, нянька и мой единственный живой настоящий друг.

В груди у Руфуса шевельнулась тоска, холодная, как осенний туман. Тут же очнулся стыд, но разговор за дверью успел перетечь в новое русло, прямо затрагивавшее интересы самого Тангла.

– Мальчишку жалко, – признался Теренс, – целую ночь с ним промаялись. Все-таки какие мерзкие твари эти гоблины! У ребенка бред горячечный, кровь носом, а этот руки потирает и что-то в блокнотик записывает. Довольный, как хорек в курятнике. Сам, главное, с внуком справиться не может, меня зовет. «Подерши ефо, тут есть стальная цепочка, сейчас пристегнем, и фсе»… садист.

– Н-да, – протянул Финн. – Вот тебе и «в-великий ученый». Нелюди – они и есть нелюди, какими бы разумными ни к-казались.

– Хуже всего, что мальчишка в сморчке души не чает, – продолжил Дарроу. – Правда, когда Клаус чуть кости себе не переломал, пытаясь вырваться из цепей, Отто испугался. А когда разбудить его не смог, даже запаниковал. «Мой мальчик, мой трагоценный мальчик!» Тьфу! Хорошо хоть Варлоу относительно в порядке.

На этой счастливой ноте Руфус выскользнул обратно на площадку и как можно более шумно распахнул дверь.

Господин ректор восседал за своим рабочим столом, сцепив пальцы в замок, а Дарроу, еще более растрепанный, чем обычно, ютился в кресле у камина.

– Доброе утро, Сэр. – Хотя этикет и предписывал не обращать внимания на связного в присутствии его Танцора, Руфус все-таки прибавил, выдержав паузу: – и вам, профессор.

– Вы яв-явились сообщить, что дело закрыто и мне больше нет ну-у-жды мучить студентов электрическим освещением? – после приветствия холодно поинтересовался Финн.

– К сожалению, нет. – Руф чувствовал, что если бы у ректора был повод выставить его вон, тот бы не колебался ни секунды. – У меня к вам просьба.

– Я слушаю. – Мимика Тараниса Финна отражала заинтересованность, но голубые глаза оставались безразличны.

Ноги гудели, подсказывая поскорее убраться прочь. Ох, лучше бы Финн метал в него молнии!

– Сэр Тангл, неужели вы хотите прекратить преподавание? – воспользовавшись молчанием, вставил профессор Дарроу.

«Не дождешься», – съязвил про себя он, мысленно благодаря пресловутый этикет.

– Лучший ученик Джастина Гудмана предложил провести показательную операцию для студентов-реконструкторов. – Ложь уже выглядела нелепой. – Натан же согласился предстать в роли пациента. Нужно ваше официальное согласие.

– Нет, – спокойно ответил Финн. – Никакого «сог-согласия» вы не получите. Причин, как минимум, две. По-пояснять их я не обязан, но для вас сделаю иск-исключение. Лечить Натана от чего бы то ни было без п-приказа Сэра Коллоу нежелательно – это раз. Лекции извне по профилирующим предметам факультета реконструкции не пред-предусмотрены учебным планом – это два. Вполне дос-достаточные основания для отказа, верно?

– Простите за беспокойство, Сэр. – Руф коротко поклонился.

Утешала только мысль о том, что после окончания расследования будет повод поддерживать отношения с Натаном. Несмотря на природу этого существа, у него было чему поучиться. Натан знал, как парой фраз вселить в человека уверенность или дать толчок размышлениям. Правда, теперь предстояло сообщить связному, что избавление от шрамов откладывается. Едва ли Натан обрадуется, но и не обидится точно.

Руфус медленно брел по длинной лестнице вниз, прокручивая в голове услышанное и подслушанное. С каждым шагом все яснее и яснее проступало понимание одной незамысловатой истины: за внешним благообразием частенько прячется такое, во что без особой необходимости лучше не лезть.

* * *

Джулиус дисциплинированно жевал горькую, как хина, таблетку. Отчетливое желание выплюнуть гадость и прополоскать рот не могло воплотиться в реальностью, в первую очередь, из-за того, что Корникс стояла над душой.

– Ты не заболеешь, – вещала она, – если будешь слушаться меня.

– А я и не болен, – попытался возразить Коллоу.

– Жуй! – прикрикнула Никс. – Это ты пока не болен. Лучше предупредить недуг, чем бороться с его последствиями.

– Я-то жую, – стараясь отвлечься от неприятных ощущений, возразил Джулиус. – А ты выполнила мое поручение?

– Естественно, только зачем тебе старые карты? – Тень по привычке уселась на крышку стола.

– Есть вещи, которые тебя пока не касаются. – Собравшись с силами, он проглотил отвратительную массу.

– О, да! – подхватила Корникс. – Мега-Мозг снова затеял одну из своих игр. Только, Джулс, уже через неделю, через месяц, через пятьдесят лет или завтра ты попросишь моей помощи, а я буду не в курсе. Не смогу быстро сориентироваться, к примеру.

«Что-то слишком много развелось помощников», – хмыкнул он.

Стоило обжигающей горечи улечься немного, как Коллоу почувствовал легкую боль в горле. «Воображаемая ртуть по венам – не унылые песочные часы, но возвратные ощущения у нее свои», – только Джулиус задумался на эту тему, как робко заныли суставы, а по коже пробежала дрожь.

– Мария продолжает упорствовать? – Тень явно заметила в корзинке смятые бланки.

– Да, но причина мне не ясна, – признался тот.

– Я тут подумала… – Никс протянула ему карты. – Вдруг наша Леди скажет Варлоу то, что не хочет говорить нам?

– Прекрати называть ее так! – Джулиус развернул первый свиток и принялся возить по нему указательным пальцем. – У тебя, помнится, была другая версия.

– Была, – кивнула Корникс. – Мысль не стоит на месте. Мария определенно что-то знает такое, о чем мы даже не догадываемся. Она-то не чудовище, чтобы отдать на растерзание доверчивого ребенка. Фолия – возможно, но не Мария. Несмотря ни на что – это две разные женщины. Кто-то из нас может пойти вместе с Варлоу.

– Чудно! – не поднимая взгляд, отмахнулся Коллоу. – Как ты себе это представляешь? «Эмьюз, это Фолия. Фолия, это Эмьюз. Не обращайте на меня внимания… я так… мебель. Секретничайте, пожалуйста!» И тут наша чокнутая запоет соловьем, открывая все потаенные уголки своей души?

– Не издевайся, – обиделась Тень. – Разве тебе не интересно, почему им обеим так важна встреча с непонятной девчонкой?

– Не настолько, чтобы поставить под угрозу появление в Ордене нового Вестника. – Указательный палец остановился на ничем не примечательном квадратике с надписью «Пыльный переулок, дом 17, Архив». – Ты помнишь это здание?

Вопрос застал Корникс врасплох. Она с минуту морщила лоб, всматриваясь в пожелтевший лист.

– Естественно! – наконец, отозвалась Тень. – Это склад старых бесполезных документов, метрик и прочей никому не нужной ерунды. Место, куда никто не ходит, и удобная база для тайных собраний, если бы каменная морда держала язык за зубами. А еще там крысы скреблись под полом. Только-то? Ради пары сентиментальных воспоминаний я моталась по библиотекам целых четыре часа?

– А что было до университета? – игнорируя колкость, продолжил Джулиус.

– Откуда мне знать? – Никс быстро нашла нужный дом на второй карте. – Написано все то же самое, только без уточнения, что «Архив».

– Хочешь понять мои метания, зови…(как ты ее окрестила?) «каменную морду» и спрашивай, кто там жил. – Он откинулся на спинку кресла.

– Легко! – Тень щелкнула пальцами.

На самом деле Джулиус боялся, что она откажется. Предложение выглядело несерьезным, даже шуточным, только Корникс, очевидно, проникшись теми самыми сентиментальными воспоминаниями, уже скользнула к стене.

«… эта башня всегда на своем месте», – всплыло в сознании. Каменная Дева – странное существо. В студенческие годы Сэр Коллоу даже побаивался ее. Не в том смысле, что «ах, какая страшная», а как предмета, обладающего разумом и возможностью совать нос во все, что происходит на территории Университета.

– Здравствуй, бессмертная, – прошелестел знакомый голос.

– Не откажи в своей мудрости, Каменная Дева. – Театральность на грани лицемерия могла обмануть исключительно древнее волшебное существо. – Никто и ничто не даст ответа, кроме тебя.

– Задавай свой вопрос, – согласилась голова.

От ее слов пол слегка вибрировал.

– Пыльный переулок, семнадцать. Чей это дом? – Никс развернула карту.

– Много людей перебывало в нем, – задумчиво протянула Каменная Дева. – Семьи… поколения, сменявшие друг друга. Теней заинтересовала только одна его обитательница, а закончилось это для нее заточением и смертью. Птица с поднятыми вверх крыльями. Женщина, чье имя вытравлено из истории. Только тот дар до сих пор жив в крови ныне здравствующих потомков. Достаточно?

– Да. – Голос Корникс прозвучал неестественно хрипло.

Разумеется, Джулиус догадался, о ком речь, но никак не мог сопоставить образ белокурой девочки с…

– Пророчица дивных? – Никс швырнула карту на стол. – Если это должно было что-то прояснить, то получилось плохо.

– Я… сам не ожидал такого результата. – Он еще раз взглянул на скупой план Шейдивейл.

Выходит, Сириус намеренно ткнул его носом, как слепого котенка. Живущие потомки! Их что, много? Вдруг предсказание маленькой Робин – всего лишь часть общей картины?

– Пока мы работаем, ты витаешь в облаках. – Корникс незаметно переместилась на ручку его кресла. – Дети, говорящие замогильными голосами и пускающие пену, – это, безусловно, здорово, Джулс. Только ничего не происходит! Судный день не наступил, а между тем, прошло уже три года.

– От первого пророчества до второго прошла тысяча лет – и что? – возразил он.

– Тем более, волноваться не о чем. – Тень нежно обвила его шею руками. – Пора забыть и заняться чем-то более насущным.

– Держи дистанцию. – Сэр Коллоу грубее, чем следовало, выпутался из объятий и столкнул свою пару с подлокотника. – Мне душно.

Корникс отступила на шаг и призвала маску.

– Зачем ты так? – укоризненно спросила она.

– Желаешь проявить сестринскую любовь – выполняй приказы, а не кидайся мне на грудь при каждом удобном случае. – Джулиус устало потер лоб. – Есть новости относительно бункера?

– Есть, но они тебе не понравятся, – отрезала Тень. – Это был наш бункер, Джулс. Орден избавлялся от ненужного имущества с максимальной выгодой. Часть старых баз Совет пустил с молотка. Я нашла документы, подтверждающие, что бункер принадлежал нам. Потом его перепродали стране, на территории которой он находился. По их данным – это всего лишь пара медицинских лабораторий, изобретавших очередной способ защиты от внешних болезней. Заметь, ни слова о дивных. Более того, официально базу они сами и разрушили, вроде как перестала быть нужна.

– Значит, политика. – Коллоу облегченно вздохнул. – Тогда вполне понятно, почему мы, и почему без знаков отличия. Магистр в очередной раз доказал кому-то, что некоторых вещей Орден не прощает.

– Похоже, – согласилась Корникс. – А раз так, то это нас уже не касается.

– Что значит «не касается»? – возмутился Джулиус. – Кто-то поддерживает дивных, а мы бездействуем.

– Когда не надо, ты такой благородный! – Она воздела руки к потолку. – Очаровательная черта – справедливость в планетарном масштабе и безразличие в частностях. Надо думать, теперь я должна найти конкретных лиц, несущих за все ответственность?

– Да, – подтвердил тот. – Раз вскрывается настолько неприятная ситуация, я хочу быть в курсе.

– Может, оставишь Магистру его обязанности? – съязвила Тень.

– Ты собираешься обсуждать мои приказы? – Лед встречного вопроса заметно охладил пыл Никс.

– Вовсе нет, – тихо ответила она. – Мне казалось, я довольно удачно пошутила.

Неожиданно Джулиус ощутил себя отвратительным скотом.

– Мы же договаривались, – он подошел и бережно обнял свою пару, – я не шучу твоими чувствами, а ты – моим самолюбием.

– Самомнением? – Она поцеловала его в щеку сквозь ткань маски. – Я исполню все, лишь бы ты остался доволен.

Корникс растворилась в полумраке кабинета, а через мгновение Сэр Коллоу остался совершенно один.

На столе ждала работа, но мысли занимало отнюдь не это.

Два кристалла. Орины как нельзя лучше подходили под определение. Предположения и замысловатые логические конструкции так и роились в голове, только принять любую из них как истинную – непростительная ошибка. Сириус планомерно заставляет доверять себе, и сердце говорит «да», хотя разум привык отвечать «нет». Время терпит, но сколько еще? Фолия плела про какой-то выбор – неужели это он и есть? Только как можно выбирать, если не имеешь представления об альтернативах?

В кармане очнулось зеркальце.

– Свитчак Тереза, – пискнуло оно.

– Интересно… – протянул Джулиус.

Сэр Коллоу давно ждал от нее вестей.

– Здравствуй, Тереза, – он улыбнулся пожилой женщине в отражении.

– Я нашла тебе источник информации, – после приветствия сообщила та. – Плата вполне приемлемая. Цена вопроса: группка дивных. Мой осведомитель охотился за ними полгода, а обнаружить кустарей первыми удалось вам. Отдайте их. Для Ордена они просто мелочь, а в нашем ведомстве за такое к наградам представляют.

– Смотря насколько ценной окажется информация, – спокойно возразил Джулиус.

– Ты не меняешься. – Тереза поправила волосы.

– Не меняюсь, – охотно согласился он, – и даю слово, что если информация действительно полезная, Орден вмешается только в случае серьезной опасности для мирного населения. То, что для вас блестящие безделушки и благодарности в личное дело, для нас – долг и единственный смысл существования. Устроит мое слово?

– Большего и желать нельзя, – кивнула пожилая женщина. – По нашим сведениям, от Ордена расследованием занимается Сэр Руфус Тангл. Сегодня он грубо выпроводил наших агентов с территории, где предположительно засели дивные.

– Угу. – Сэр Коллоу давно подозревал, что Маркуса от Руфуса в форме на глаз отличить невозможно. – Ладно, я найду… Тангла и все выясню. Лишь бы из-за нерасторопности ваших людей вся операция не пошла прахом. Виноваты тогда окажемся мы. Даже не «мы», а намного конкретнее. Если бы ты только знала, Тереза, как надоело быть виноватым.

– Я давно ни в чем тебя не виню. – Ее глаза сделались влажными. – Прощай?

– До свидания. – Совесть мелкими ядовитыми зубками впилась в сердце.

Он захлопнул зеркальце и призвал маску. Стоило предупредить Маркуса о своем появлении, но душа рвалась поскорее прочь из тесных стен Блуждающей башни.

Отрешенный Ариэль мгновенно отправил в точку назначения без всякой погрешности. И вот уже под ногами хрустела штукатурка, а со всех сторон опять подступали стены, только на этот раз обшарпанные, а одна вообще на поверку оказалась витриной, затянутой несколькими слоями плотного целлофана, сквозь который пробивался робкий свет.

– Вы совсем ничего не понимаете? – вполголоса возмутился Маркус. – Убирайтесь немедленно. Что важнее – безопасность людей или ваше самолюбие?

– Не смейте меня выгонять! – зашипел незнакомый женский голос. – Я здесь живу.

– Прямо в закрытом на ремонт магазине? – судя по звукам, Штэйнфол схватил настырного агента за шкирку, как котенка, и намеревался вышвырнуть на улицу.

Джулиус расправил плечи, позволяя ощутить свое присутствие. За стеной обрушилась такая тишина, что Сэр Коллоу подумал, будто все сквозь землю провалились.

– Маркус, – позвал он, – отпустите госпожу агента. Она больше не станет мешать вам работать.

– Как угодно. – Джулиус кожей чувствовал повисшее в воздухе ожидание чего-то ужасного.

Естественно, Штэйнфол уже знал о том, что его мальчишка напал на свою подопечную. Странная штука прецеденты Трибунала. Если бы Тангл вдруг переметнулся на сторону дивных, Маркус считался бы невиновным. А вот причинение вреда Тени, не успевшей пройти Посвящение, – совсем другая история.

Этот Штэйнфол не боялся смерти. Он просто очень хотел успеть… Его крошечные глазки-шпионы растекались по зданию, скользили в вентиляционных шахтах, прятались в щели, прочесывали улицы.

– Сэр. – Девица, больше похожая на подростка-беспризорника, утерла нос рукавом рваной куртки.

– Сколько тебе годков, деточка? – Ехидная реплика – всего лишь дань хорошему костюму.

– Двадцать восемь, Сэр, но это к делу не относится. – Она выпрямилась и посерьезнела.

– Вы знаете мои условия? – Коллоу жестом попросил собеседницу приблизиться.

– Да, Сэр, и они меня полностью устраивают, – согласилась та. – Прямо сообщить, над чем работала Элизабет, я не могу, поскольку не располагаю подобными сведениями. Она работала на нескольких объектах, ранее принадлежавших Ордену. Один из них перестал существовать сегодня ночью.

– Вот как? – Ничего не значащая реплика заняла собой короткую паузу.

– Глубоководная база в считанные секунды превратилась во впадину, – продолжила девица. – Расследование причин началось, но успех его весьма сомнителен. Уже сейчас склоняются к версии о подводном землетрясении, последствия которого могли стать чудовищными.

– Но не стали, – улыбнулся Джулиус.

Уже за эту информацию можно было подарить дивных упрямой девчонке нарядно упакованными. Обвинять Никс в чем-либо, конечно, рано, но вот задать ей парочку наводящих вопросов стоило.

– Это все? – на всякий случай уточнил Коллоу.

– Нет, Сэр. – Собеседница беззаботно покачивалась на носочках. – С ныне затопленной базы Элизабет вывезла одну… вещь.

Девица выдохнула, будто готовясь к прыжку.

– Спасибо вам, Сэр, что не позволили волне разрушить побережье! – Она протянула вперед правую руку.

– А если меня там не было? – Ему вдруг отчетливо захотелось увидеть замешательство на этом забавном детском личике.

– Если… – Хрупкая кисть сиротливо повисла в воздухе. – Вас там правда не было?

– Был. – Джулиус бережно пожал крошечную, по сравнению с его собственной, ручку.

Что-то круглое и холодное скользнуло ему в ладонь. Плашка, тяжелая, точно свинцовая, прекрасно ощущалась сквозь форменные перчатки.

– Вернемся к нашему разговору. – Коллоу вовсе не спешил отпускать тонкое запястье; собеседница попыталась отдернуть руку, но не смогла. – Что за вещь, по-вашему, вывезла Элизабет?

– Носитель информации. – Несмотря ни на что, девица держалась подчеркнуто весело. – Предположительно, зашифрованной. Это ваши технологии, не наши. Если бы кто-то из Ордена исследовал тот носитель, нашел бы его интересным.

– Вы понимаете, что не похожи на человека, способного справиться с одним вооруженным дивным, не говоря уже о группе, – признался Джулиус, убирая таинственную вещицу в карман. – Подождите с возражениями! Мы останемся, а когда все закончится, газетчики назовут операцию совместной, я сам натолкну их на эту мысль. Тоже неплохо, верно?

– Верно, – нехотя согласилась та.

– А пока рекомендую отправиться в безопасное место, – подытожил он.

– Где может быть безопаснее, чем в обществе двух Танцоров? – с надеждой произнесла девица.

– Как же вы ошибаетесь… – почти шепотом бросил Коллоу. – Ждите, я сейчас.

Покинув комнату с витриной, он заглянул туда, где все это время работал Маркус. Управление глазками-шпионами требует предельной концентрации внимания и воли. Не фокус создать тучу крошечных шариков и разослать их во все концы – главное, суметь увидеть то, что они могут показать разом.

– Мне нужны услуги твоего связного, – спокойно попросил Джулиус.

– Я… отпустил ее, Сэр, – отозвался Маркус.

– Когда? – Он даже вздрогнул от неожиданности.

– Минут пять назад, – пояснил тот. – Зачем ей… Ви, в принципе, ни в чем не виновата. Вы же здесь с вполне определенной целью.

– Да, но не с той, о которой ты думаешь. – Живое сердце пронзила невыносимая жалость! – Я, может, снова поручусь за тебя.

Коллоу развернулся на каблуках и шагнул к двери.

– Для чего, Сэр? – Маркус вскинул голову.

– Я сегодня… добрый. – Каков вопрос, таков ответ.

В действительности, Джулиус не мог внятно объяснить желания снова выручить мальчишку, только-только выпутавшегося из своих старых проблем и выбросившего всех скелетов вместе со шкафами.

Он успел сделать всего несколько шагов к девушке, стоявшей почти в центре комнаты, как Штэйнфол выскочил следом.

– Ее засекли!! – крикнул Маркус, и здание сотряс чудовищной силы удар. – Я удержу стены.

– Что это? – Испуганная девица метнулась к Теням.

– Дивные, – мрачно отозвался Штэйнфол.

Маркус вытянулся, поднимая руки к потолку. Коллоу видел, как от его локтей плоть обернулась тугими бурыми стеблями, в мгновении ока превратившими дом в плетеную беседку.

Воздух похолодел и стал вязким. Время замедлилось. Джулиус пытался понять, откуда придет новая угроза.

Внезапно витрину и заднюю стену комнаты прошили крупные металлические снаряды. Растянувшиеся минуты давали возможность защититься, но не более.

– Бросай свои побеги! – приказал Коллоу. Сфера плавно расходилась от его пальцев, стремясь заполнить все пространство. – Сейчас!

– Нет, Сэр. Дом рухнет, могут пострадать люди! Повезет…

Он не договорил. Золотистый пузырь, соприкоснувшись со стеблями, легко вытолкнул Маркуса за пределы безопасной зоны.

Девица зажмурилась.

Тело Танцора качнулось, как марионетка на спутанных нитях, и скользнуло вниз по выпуклому боку сферы. Но Маркусу не повезло. В нижней точке он встретился со злосчастным снарядом, а в следующую секунду дом и вправду рухнул, потому что больше некому было его держать.

* * *

В начале пары Тангл выглядел сонным и несобранным. Он то и дело ронял что-нибудь или замолкал ненадолго, давая себе отдых. Но к концу первого занятия заметно пришел в норму.

Наставник шутил и приводил разные примеры в подтверждение теории. Тангл бодро вышагивал на своем пятачке между столом и кафедрой, оживленно жестикулируя. Почти все внимание студентов было приковано к нему, Эмьюз же слушала вполуха.

Девочка вертелась едва ли не волчком. Прямо за их спинами, рядом выше в углу мирно дремал Клаус, прислонившись виском к стене. Иногда сквозь сон мальчишка морщил лоб или вздрагивал. Эмьюз отдала бы что угодно, лишь бы узнать, кто обитает в этих его грезах.

Вдруг Тангл замер. Его лицо мгновенно лишилось оставшихся скудных красок. А когда наставник пошатнулся и отступил на шаг, девочка почувствовала… нет, не боль, отголосок чужой боли. Странное состояние, когда еще не упал, но уже точно знаешь, что земля ушла из-под ног.

– Вон!.. – прохрипел Тангл. – Все вон!!!

Пока оторопевшие ребята недоуменно переглядывались, спятивший преподаватель подкрепил свои слова ледяным вихрем, разметавшим все со столов!

– Без вещей! Просто уходите!! – в его голосе отчетливо звенела мольба.

Студенты, толкаясь, ринулись к выходу из аудитории, так и не поняв причины. Би ловко уволокла за собой Эмьюз и Клауса, которому было ровным счетом все равно, где спать.

– Не могу. – Мисс Варлоу высвободилась из цепких рук подруги. – Я знаю, что ему плохо. Идите. Я остаюсь. Это же все-таки мой наставник.

– А если он сошел с ума? – недоверчиво уточнила Робин.

– Даже если так. – В действительности, сердце приказывало следовать за Клаусом, но сострадание не позволяло повернуться к чужому горю спиной.

Коридор быстро опустел. Девочка неслышно подошла к распахнутой двери. Погладить хищника, попавшего в капкан, менее безрассудный поступок, но несмотря ни на что, Эмьюз шагнула вперед.

Тангл сидел прямо на ступеньках у подножия лестницы, обхватив голову руками. В свете ламп его фигура выглядела одинокой кляксой на линованном листе.

– Вы плачете, Сэр? – шепотом спросила мисс Варлоу.

– Я не умею, – неожиданно спокойно и ласково ответил тот. – Собственно, как и ты.

Руфус обернулся и поманил девочку к себе.

– Что произошло? – решилась спросить Эмьюз.

– Очень далеко отсюда погиб Танцор, – он смотрел ей прямо в глаза, – Штэйнфол Маркус – мой наставник.

– Почему я почувствовала это? – Девочка осторожно села рядом.

– Не ты одна, – признался Тангл. – Все Тени связаны. Жизнь каждого из нас вернется в Призму.

– Мне жаль… – Эмьюз потупилась.

– И мне, но не слишком сильно. – Руфус криво усмехнулся. – Мой наставник был порядочной свиньей. Но несмотря ни на что… он был живой свиньей. Теперь я совсем один.

В прозрачной тишине отдаленный гул голосов, казался морским прибоем.

– А как же Лют и… я? – Девочка робко прислонилась к Танглу щекой.

– Хорошо… Ты меня простила? – Он внимательно посмотрел ей в лицо, склонив голову набок.

– Конечно, – кивнула Эмьюз.

– Спасибо. – Он неуклюже приобнял свою подопечную и рассеянно поцеловал в макушку.

В тот момент, когда в душах обоих воцарилась относительная гармония, за их спинами раздалось деликатное покашливание.

– Что же это пол-получается, Сэр Тангл? – Ректор говорил так, точно журит расшалившегося малыша. – Ср-срываете занятие, пугаете ст-студентов… сквозняк, опять же.

– Больше этого не повторится, – заверил Руфус.

– Я вс-все понимаю. – Таранис Финн скрестил руки на груди.

– Его привезут? – коротко спросил Тангл.

– Без-безусловно, – подтвердил ректор. – Как только пер-первый Звездный выйдет в рейс. След-следующая пара пройдет по расписанию?

– Да, Сэр, – заверил он.

Финн излучал необъяснимое внутреннее тепло. Он степенно прошествовал к выходу из аудитории, но вдруг обернулся, будто вспомнив о чем-то.

– Руфус, наш разговор утром… – произнес ректор.

– Что в нем? – Сэр Тангл с надеждой посмотрел на Финна.

– Я п-пе-редумал, – сообщил тот и скрылся в коридоре.

Глава 26. Плашка

Некогда назойливая девица заметно успокоилась. Она сидела на корточках и тихо скулила не то от обиды, не то от пережитого страха. Когда тело Маркуса извлекли из-под завалов, все дивные были уже пойманы.

– Ты все-таки убил его, – как можно более ядовито шепнула Корникс на ухо стоявшему рядом Джулиусу.

– Ничего подобного, – отозвался он. – Маркус не выполнил приказ. У меня есть свидетель, что причиной его смерти стала исключительно собственная глупость. Инструкции четко говорят, как нужно действовать в подобной ситуации.

– Очень удобно получилось, не находишь? – продолжила мысль та. – Штэйнфол уже отработал положенные сто лет, чтобы погибнуть за опрометчивый поступок сопляка-шизоида, которого пока трогать невыгодно. Он же не отслужил свой срок. И еще, очередная горе-разведчица не свидетель, а всего лишь твоя потенциальная любовница.

– Соображай, что несешь! – Джулиус отчетливо заскрипел зубами.

– Мне Маркуса жаль… Увидимся. – Никс приложила руку к эмблеме Ордена и пропала.

Вторая масштабная остановка времени за сутки не могла не сказаться на самочувствии. Коллоу то и дело порывался расчихаться, а голова его звенела, как церковный колокол.

– Вы почему еще здесь? – Джулиус легко перелетел к понуро сидящей девице. – Все закончилось.

– Это моя вина… – одними губами прошептала та.

– Ничего не ваша, – возразил Коллоу.

– Моя. – По щекам скользнули горячие слезы. – Дивные обнаружили меня. Казалось, что я так все хитро придумала… Ужасно!

Испуганный взгляд скользил по ткани маски, пытаясь нащупать под ней человеческие черты.

– Разве Тени не бессмертны? – В вопросе явственно ощущалась зыбкая надежда.

– Бессмертны – не значит «неуязвимы». – Живое сердце неприятно сжалось. – Мы не умираем от старости и болезней. Нас учат выживать там, где это невозможно. Тот Танцор знал, что в подвал здания забрались двое детей. Выполни он мой приказ – подростки были бы обречены. Вера в удачу губит не только людей. Тени крепче вас – это факт. Но прямое попадание в грудь допризменного снаряда – даже не ранение, а дыра. Вы и сами видели.

– Про допризменное оружие мне не сказали, – призналась она.

– Значит, вы получили хороший урок, – подытожил Джулиус. – У вас ведь нет других причин оставаться здесь?

– Нет, Сэр, – кивнула та.

– Тогда прощайте. – Он легко поклонился.

– Постойте, Сэр! – Девица вскочила на ноги. – Я, может, и не в курсе, чем занималась Элизабет, но свои соображения по этому поводу имею.

– Поделитесь? – спросил Коллоу.

– Безусловно. – Она протянула руку. – Джулия Флетчер. Я сняла квартиру неподалеку. Там и поговорим?

– Только не сейчас, а к вечеру. – Вспомнив заваленный бумагами стол, он даже поморщился.

Теперь уже Джулия не спешила заканчивать рукопожатие.

– Как вас зовут? – набравшись наглости, спросила она. – Или как мне вас называть?

– Достаточно звать меня «Сэр».

Джулия трусила рядом, показывая дорогу к своему пристанищу. А немногочисленные настороженные прохожие на улицах провожали странную парочку долгими любопытными взглядами.

* * *

Между Эмьюз и наставником будто рухнула прозрачная, но безумно прочная стена. Тангл больше не подкалывал девочку, даже наоборот. Он почти всю вторую пару смотрел на Эмьюз, о чем бы ни говорил. В такой ситуации не сильно-то повертишься, не позволит одна приставучая особа – совесть.

Би незаметно подсунула подруге неаккуратно оторванный кусок листа.

«Что с ним случилось? Кто-то ради шутки и Танглу плеснул любовного зелья?», – девочка приготовилась ответить, но Робин приложила палец к губам и демонстративно окунула перо в чернильницу.

«Ничего подобного. Грустная история. Расскажу вечером, когда сама все для себя пойму», – такого ответа должно было хватить с головой.

Когда грянул обеденный колокол, Эмьюз уже знала, что непременно подойдет к своему наставнику. Успевший сложиться образ Тангла-негодяя трещал по швам. Правда, все еще где-то в глубине души металось желание ущипнуть себя – да побольнее, чтоб убедиться, не сон ли это.

– Сэр. – Краем глаза мисс Варлоу следила за попытками Би и мышей растолкать Клауса.

Руфус поднял взгляд и устало улыбнулся. С первым звуком колокола вся его энергия точно улетучилась.

– Вы не знаете, где сейчас Лют, и можно ли ее навестить? – осторожно поинтересовалась девочка.

– Знаю. – Наставник отложил стопку чужих контрольных работ. – Только ни мне, ни тебе к ней нельзя. Лют должна обдумать кое-что в полном одиночестве.

– Жаль. – Эмьюз потупилась.

– Ты и вправду хотела бы поговорить с ней? – Тангл поднял брови. – О чем?

– Если Лют совсем одна, ей должно быть очень грустно. – Слова застревали в горле. – Она ведь тоже… почувствовала. Кто ей расскажет, что случилось?

– Не волнуйся, Фьюри не настолько чувствительна, чтобы принять гибель кого-то незнакомого близко к сердцу, – заверил тот. – Других причин нет?

На мгновение Эмьюз показалось, что наставник ждет от нее какого-то определенного ответа. И не просто ждет, а уже уверен в нем.

– Нет, Сэр, – спокойно отозвалась Тень. – Других причин нет. Я не держу на нее зла и не собираюсь выяснять отношения. Вы ведь об этом?

Догадливость собеседницы поставила Руфуса в тупик.

– Не совсем, – солгал он. – И, пока не забыл, в университетской библиотеке есть сборник «Яды и Противоядия». Начните просматривать с двадцатого выпуска, чтобы наверняка. Там должно быть решение вашей проблемы. Я занялся бы этим сам, но появились… неотложные дела. А так познавательно и полезно. Вот документ, разрешающий запросить эти книжки, если вам по возрасту они еще недоступны. Не благодари. Не надо.

Эмьюз молча приняла пухлый конверт и поспешила догнать друзей.

Идея с походом в библиотеку их неожиданно вдохновила. Запыхавшаяся Урд даже изъявила желание пренебречь обедом ради такого дела, но ее никто не поддержал.

После нескольких чашек черного кофе Клаус пришел в себя, но выглядеть лучше не стал. Эмьюз считала, что мальчик прекрасен и так, но остальные едва ли бы с этим согласились. Клаус не переставая тер глаза, отчего начал казаться заплаканным.

– Думаю, в главное здание библиотеки идти не стоит? – Эйприл сунула руки в карманы куртки.

– Стоит, но не всем. – Влажный воздух каплями оседал на ресницах. – Я быстро слетаю туда, отдам документы, а вы подождите меня на углу Пыльного переулка.

– Чего не в самом здании? – Глядя на Клауса, Урд тоже принялась отчаянно зевать.

– Вас просто не пустят, – пояснила Клер. – К раритетам допризменного времени имеют доступ только преподаватели, представители Ордена и пятикурсники с разрешения первых либо вторых.

– Библиотечные правила наизусть выучила, как стишок? Ты меня пугаешь! – Йонсон состроила такую гримасу, что удержаться от смеха не удалось никому.

В конце концов, сошлись на том, что никто никого нигде не ждет.

– Вместе веселее. – Эйприл с надеждой заглядывала Клаусу в лицо, но тот не обращал на нее ни малейшего внимания.

Главное здание библиотеки находилось почти у самой крепостной стены вдали от оживленных улиц. Оно потрясало воображение какой-то сердитостью и неприветливой красотой. Облицованная матовым бордовым кирпичом, библиотека поднималась вверх на четыре этажа. Происходящее за высокими сводчатыми окнами оставалось загадкой: толстое шершавое стекло пропускало свет, но только и всего.

«Наверное, это чтобы студенты не ловили ворон вместо чтения», – подумала Эмьюз.

– Постоим в вестибюле? – предложила Робин.

– Где угодно, только не молчите, а то я усну, – предупредил Клаус.

В нескольких шагах от входа, по обе стороны ковровой дорожки возвышались две статуи поднявшихся на дыбы драконов. Эмьюз заметила, что некоторые студенты громко называли статуям какие-то имена и показывали забавные жетончики, навроде того, который нужно вставлять в ухо оборотня.

– Для чего они это делают? – украдкой поинтересовалась девочка.

– Выносить книги из здания нельзя без особого разрешения, – охотно пояснила Би. – А если попытаться, закончиться это может даже больницей. Хорошо, каменные ящерицы огнем не дышат – по технике безопасности не положено.

– Они живые? – Эмьюз не удержалась от того, чтобы обернуться еще раз.

– Это называется «условно-разумный». – Мэйсон протиснулся между подружками и ловко напросился к Урд на руки. – Горгульи, некоторые артефакты, часть статуй, некоторые комнаты замка. Главное – отличать условно-разумные предметы от предметов зачарованных или транслирующих чужую волю, но это на старших курсах. Не знаю, может, у ОПОв и раньше. В деканате снова спросили про газету. Давайте вручную ее нарисуем? Время поджимает.

– Отстань со своей газетой! – Йонсон с чувством дунула зверьку в ухо. – У нас на повестке дня более важные дела. Сколько экземпляров ты лично готов нарисовать?

– Раз уж я с вами в одной лодке, – Клаус прислонился к стене и закрыл глаза, – поучаствую, пожалуй. В городе есть местное издание, почему бы не воспользоваться их опытом?

– Угу, – кивнула Урд. – Только не забывай, что город начинается за крепостной стеной, а мы внутри. И насколько я помню, тамошняя типография – допризменного образца. Они жутко гордятся этим фактом. Даже музей свой имеют.

– В городе есть музей? – Мэй чуть в ладоши не хлопала.

– Спокойно, деточка. – Третьекурсница метнула на мышь суровый взгляд. – Музеев в этом городе добрый десяток, если не больше, только вся эта раритетная пыль и красивые картинки – просто тоска! Скоро опустят подвесной мост и первачков начнут таскать по экскурсиям. Ты еще взвоешь!

Вдруг на лице Урд отпечаталось неподдельное отвращение, неожиданно сменившееся улыбкой, от которой по коже пробежал холодок.

– Я, кажется, кое-что придумала, – громким шепотом объявила она. – Наши неискренние карликозащитники атакуют молодняк с подозрительно-одинаковыми листовками.

– К чему ты клонишь? – Мэйсон навострил ушки.

– А то ты не сообразил! – зашипела Йонсон. – Чем пытаться самим тиражировать газету, искать материалы, приобретать сто лет ненужные навыки, можно заставить тех, кто это уже умеет, поработать на нас.

– Почему сразу «заставить»? – удивилась Эмьюз.

– Потому! – отрезала Урд.

– Эти либо обращают в свою веру, либо записывают во враги, – признался Мэйсон. – Мы – второе. Если официально что-то у членов ОРК просить, они назначают свою цену. Кроме того, придется в газете печатать их бредни.

– Один плюс, – вклинилась Йонсон, – самый страшный зверь в округе – я. Вот и попробуем договориться с любителями играть в тайное общество. Но есть загвоздочка. Отлавливать членов ОРК поодиночке и пытаться добиться чего-то – бессмысленно. Нужно выяснить, где они верхушкой сейчас собираются, и завалиться на огонек.

– Вот теперь все понятно, – вздохнул кот. – Ты хочешь, чтобы я незаметно следил за девчонками из ОРК, пока вы на занятиях?

– Получи приз за понятливость! – Она взяла Мэйсона за шкирку и ссадила на пол. – Вперед! У тебя же так и так практика.

Спорить кот не стал, он просто поспешил за группкой незнакомых студенток в коричневом.

– Две новости: хорошая и не очень, – объявила Клер, поравнявшись со своими друзьями. – С какой начать?

– С любой, – нахмурилась Урд.

– Тогда с хорошей. – Она предъявила лист с пятью печатями. – Если найдем, что нужно, книжку дадут с собой. А вторая… в библиотеку идут только трое: я, Эмьюз и Клаус; остальные прикроют нас, если с обеда опоздаем на занятия.

– Так даже лучше. – Йонсон облегченно вздохнула. – Я не фанатка книжной пыли. Да и Мэйс не особенно хороший шпион. Попробую организовать кого-нибудь менее заметного.

– Может, лучше с вами пойдет Эйприл? – Би явно расстроилась. – Клаус почти отключается, чем он вам поможет такой?

– Технически, – возразил мальчишка, – мне все равно, где спать. В библиотеке даже лучше. Там тихо.

– Вот видите! – торжествующе воскликнула Робин.

Ядовитая ревность снова дала о себе знать. Эмьюз начало казаться, будто Би специально старается разделить их с Клаусом. Спрашивать о таких вещах прямо и при свидетелях не позволяло самолюбие, но еще чуть-чуть, и оно сдалось бы.

– Рано меня списывать! – обиделся мальчишка. – Теряем время.

– Расходимся, – приказала Урд, и все подчинились.

У дома два по Пыльному переулку драконы стояли прямо у дверей. Точнее, они сами и являлись дверьми. Умные каменные морды с блестящими глазами долго изучали лист в руке Клер.

– Им не нравится, что мы слишком молоды, – шепотом пояснила она.

– Допущены, – наконец, загудел правый дракон.

– Спасибо. – Клер плавно поклонилась.

Эмьюз и Клаус последовали ее примеру. Только после этого чешуйчатые тела разомкнулись, открывая темный проход.

Электрические лампы горели едва-едва. Карлик в мягких тапочках неслышно подбежал и принял из рук детей верхнюю одежду и сумки.

– Идите вперед, господа, – шепотом попросил он. – Главный библиотекарь ждет вас.

– А почему главная библиотека там, а главный библиотекарь тут? – Глупый вопрос подхватило эхо и с силой швырнуло прочь.

Карлик болезненно поморщился.

– Если вы продолжите говорить в голос, я буду вынужден выгнать вас, – предупредил он.

– Простите, – прошептала девочка.

– Где ваши тапочки и перчатки? – Коротышка побледнел, уставившись на ребят изумленными глазами.

– У нас их… нет. – Клер попятилась.

– Немыслимо, – проворчал карлик. – Сейчас все выдам.

Тень уже чувствовала себя неуютно. Стараясь отвлечься, она принялась рассматривать нехитрый интерьер. Картины, мягкий серый ковер, запертые боковые двери и скупые светильники, а часть стен вообще закрывали тяжелые бархатные занавеси. Коридор заканчивался резной дверью, узор которой заставил сердце вздрогнуть. Эмьюз не понимала, почему обрамленное красивой вязью изображение босой девочки лет двенадцати, придерживающей крупного лохматого пса, так потрясло ее. Возможно потому, что лицо ребенка несло несвойственный возрасту отпечаток ледяной решимости, какой-то мудрости или даже скорби. А может, просто из-за того, что в библиотеке меньше всего ожидаешь наткнуться на что-то подобное.

Как бы там ни было, сварливый коротышка заставил ребят переобуться в серые тапочки с пушистыми помпонами и натянуть плотные белые перчатки.

Лампы разом угасли, и узорчатые двери бесшумно распахнулись, пропуская посетителей прямо в читальный зал. Взгляд немедленно уперся в огромную картину, с которой смотрел пожилой мужчина. Даже без надписи на начищенной табличке Эмьюз узнала это лицо. «Сэр Альберик Варлоу. Основатель университета Шейдивейл. 38 г. до в.п. – 49 г. после в.п.» – толстые черные буковки в три ряда по нарядно блестящей меди.

– Рот закрой – муха залетит, – прошептал Клаус, бережно взяв девочку под руку.

В глубине зала прямо под портретом возвышался массивный стол, за которым восседал доброжелательного вида старик, медленно водивший сухим пальцем по пожелтевшим страницам книги. На нем была высокая шляпа совершенно без полей, но со странным приспособлением, державшим на тонкой палочке изящные очки почти перед самым носом своего хозяина. Поверх простой желтой мантии главный библиотекарь набросил белоснежный пуховый платок.

– Добро пожаловать, – прошелестел старик, не отрываясь от чтения. – Покажите мне разрешение.

Клер протянула лист.

– Странный выбор. – Библиотекарь поднял голову, и ребята вздрогнули, как один.

В глазах старика не было и намека на зрачки, только чистая голубая радужка! Он трижды постучал по верхнему ящику своего стола, и тот распахнулся. Читальный зал наполнился приглушенным нежным звоном. Легкий полумрак прорезала стайка крупных светлячков, выпорхнувших на волю. Они подхватили лист и унеслись прочь.

– Готовы ли вы поклясться не использовать обретенные здесь знания во зло? – тихо спросил старик.

– Смотря что подразумевается под «злом», – неожиданно вклинился Клаус.

– Против совести и ради корысти, – пояснил тот.

– Тогда я готов, – согласился мальчишка.

Страницы книги пришли в движение, чтобы остановиться на совершенно чистом листе.

– Снимите правую перчатку и оставьте отпечаток. – Тяжелый том неуклюже приподнялся и проплыл к краю стола.

– Клянусь не использовать обретенные здесь знания во зло, – произнес мальчишка, гордо вскинув голову.

Как только Клаус убрал ладонь, по странице струйками потекли алые ниточки-строчки. Языка Эмьюз не знала.

– Что это? – Безразличие на лице мальчишки сменилось удивлением.

– Ничего. – Одним движением узловатого пальца старик перевернул страницу. – Всего лишь судьба. Но вы уже поклялись, помните?

После всех жутковатых формальностей времени на чтение почти не осталось. Как только ребята заняли самые дальние места, откуда-то сверху спустились те самые светлячки, на поверку оказавшиеся крошечными феями.

– А почему они не улетают? – шепотом спросила мисс Варлоу.

– Если улетят, мы ничего не разглядим, – отозвалась Клер. – Эти книжки столько раз восстанавливали, что любой другой свет, кроме волшебного, уничтожит их.

– Знаете что? – Сон Клауса как рукой сняло. – Возвращайтесь на пары, а я тут посижу. Всегда мечтал попасть в какое-нибудь такое заведение.

– Мы еще увидимся? – Эмьюз с трудом сдержала зевок.

– Разумеется, – заверил мальчишка.

Когда за Тенью снова закрылись узорчатые двери, она невольно обернулась, чтобы еще раз взглянуть на не соответствующую библиотечному духу деревянную парочку.

– На улице потеплело? – очередной глупый вопрос слетел с губ.

– Нет, конечно, – улыбнулась Клер, убирая челку под беретку. – Там внутри холоднее, чем здесь.

Следующие несколько часов Эмьюз отчаянно клевала носом. Свинцовые веки отказывались держать глаза открытыми, а мысли разбредались кудрявыми овечками. Слова влетали в одно ухо и беспрепятственно вылетали в другое. Только уговор не спать до десяти вечера заставлял разум цепляться за сознание.

Есть не хотелось. Организм требовал упасть и перестать существовать до утра.

Когда к подружкам присоединилась шумная Урд, стало немного легче, но все равно голова безвозвратно превратилась в бессмысленный котел с монотонно булькающей вязкой жижей.

– Мэйс их выследил, – вкрадчивым шепотом объявила Йонсон. – Сначала операция «Типография», а уже потом ужин и все такое. Возражения?

– Никаких! – Эмьюз ответила за всех.

Девочки петляли между домами, стараясь не попадаться на глаза. В зябком воздухе свет фонарей казался акварельными мазками на камнях мостовой. Изо рта шел пар, но Урд демонстративно не застегивала куртку.

– Сейчас по одному вдоль стены, по лестнице вверх и направо. Незаметно и тихо. – Она явно чувствовала себя превосходно. – Клер на стреме. Варлоу, пошла! Доберешься, прячься за бортик и прикидывайся куском камня.

Охотничий азарт легко вытеснил сонливость. Постепенно все девочки перекочевали на крепостную стену и затаились.

– С минуты на минуту подтянутся сектанты, – выплюнула Урд, осторожно выглянув из укрытия. – Варлоу, смотри!

У прямоугольного подвального окошка соседнего дома выросла тощая фигура.

– Пригнись, – шепнула Йонсон, – Древесина вот-вот осматриваться начнет. Это «часовой», если я все правильно помню. На самом деле, они не прячутся, потому что даром никому не нужны.

Тощая девчонка и вправду стала вертеть головой, но делала это явно для вида. Уж очень неестественно-картинные позы она принимала.

– Это еще не все, – улыбнулась Урд. – Каждый раз один и тот же дешевый спектакль.

Часовая опустилась на одно колено и аккуратно выставила окошко наружу вместе с рамой. Через минуту первая защитница карликов скользнула в подвал. Потом еще, и еще, и еще парочка.

– Сколько их? – спросила Эмьюз.

– Сколько бы ни было, они трусливые, как цыплята. – Йонсон снова выглянула на лестницу. – Я скажу, когда будет можно начинать операцию.

– Скорее бы, – шепнула Эйприл. – Ног не чувствую уже! Замерзла, сил нет.

– Потерпи ради благого дела. – Урд стащила свою куртку. – На вот, укутайся. Не скули только. Сейчас часовая примет позу «как лихо я вас всех охраняю», и тогда мне придется ее чуть-чуть разубедить.

На какое-то мгновение в душу закрались сомнения: «А правильно ли мы поступаем? Вдруг есть и другой путь? Наверняка есть». Только они пропали так же быстро, как и нахлынули. В конце концов, пока кровь стучит в висках, удается не думать об удивительном смуглом лице и завораживающем благородстве его обладателя.

– Ну, вот и все, – выдохнула Йонсон. – Смотри, как это делается…

Урд почти на брюхе сползла вниз по лестнице, пользуясь густой тенью соседнего дома, и нырнула куда-то вбок.

Ожидание убивало. Ничего не подозревающая девчонка-часовая подпирала плечом стену, изображая полную невозмутимость. Прикрыв глаза, она увлеченно беседовала с собой, время от времени жестикулируя и гримасничая.

Эмьюз всего лишь моргнула. Может, на секунду отвела взгляд… Только тощая девчонка пропала, как сквозь землю провалилась!

– Что-то там неладно, – прошептала мисс Варлоу. – Пойду посмотрю поближе.

Но это не понадобилось. Место горе-охранницы уже заняла Урд и приветливо махала рукой.

– Вот теперь можно идти всем, – улыбнулась Эмьюз.

Стараясь не шуметь, подружки спустились вниз.

– А эта где? – коротко спросила Клер.

– За углом, – сообщила Йонсон. – Я ей пообещала оторвать уши, пришить на лоб и сказать, что так и было, если вздумает дергаться или шуметь. Даже не помяла – так, припугнула только. Жаль, что Мэйсона нет.

– Что значит «нет»? – обиженно мурлыкнул тихий голос.

Два золотых глаза вспыхнули в темноте, и серый кот лениво отделился от стены.

– Отлично, дорогой, – обрадовалась Урд. – Мы лезем внутрь, а ты с мышами покараулишь, чтоб наши цыплята не разбежались.

– Не вопрос, – согласился Мэйсон.

– Тогда попрыгали. – С этими словами она скрылась в подвале.

Клер скользнула следом, а за ней и Эмьюз. Темная комнатка, заставленная ящиками, оказалась пуста. Не успела мисс Варлоу расстроиться, как подружки поманили ее вперед.

– Веди себя осторожно, – выдохнула Клер девочке прямо в ухо. – В полу люк.

Тут буквально из-под ног вырвались лучи голубоватого света, и незнакомый загадочный голос заговорил:

– Я, Ноктюрна, призвала вас, чтобы обсудить чистоту наших рядов! – В непроницаемой тишине можно было услышать биение сердец. – Да начнется тайное собрание!

Слушатели отозвались жидкими хлопками.

– Бабс… она не меняется, – проворчала Урд.

Тем временем назвавшаяся «Ноктюрна» продолжила свою речь:

– Моих ушей достиг слух о том, что одна из наших сестер уверена, будто может лучше меня выполнять обязанности главы ОРК. – Кто-то картинно ахнул. – Она распространяет небылицы, порочащие мою репутацию, и перевербовывает первокурсников. Все те обвинения несправедливы! А сама эта особа лживая двуличная ехидна. Я могу отчитаться за каждую монету взносов. Но не буду, потому что оправдывается тот, кто виновен! Она поливает вас всех грязью за глаза. Пора принимать меры.

– И чего такого Голубая Звезда могла сказать про меня? Мы подруги, и я вообще не слышала от нее ничего обидного или плохого. – Неуверенные возражения захлебнулись в возгласах крайнего неодобрения.

– Вот именно, что про тебя! – заверила Ноктюрна. – А я, как твоя настоящая подруга, спешу предупредить. Вопрос, как с ней бороться?

– Позволь мне сказать? – вклинился третий голос.

– Не позволяю, а прошу! – Урд аж передернуло от омерзения.

– Голубая Звезда разболтала мне, что летом встречалась с каким-то мальчишкой, пока гостила у бабушки…

Эмьюз не понимала, чего все ждут. Зачем слушают эту гадость?

– И как это может сыграть нам на руку? – Голос Ноктюрны стал приторно-сладким.

– Я неплохо знакома с молодым человеком нашей Звездочки и вполне могу нечаянно не сдержаться. – Аудитория отозвалась хищным хихиканьем. – Пока она станет выпутываться из этого, времени на сплетни не будет.

– В самом деле, – подхватила главная змея, – если бы я пользовалась благосклонностью такого славного парня, не стала бы изменять ему. А так – сама виновата. Раз ты гулящая кошка, однажды об этом узнают все.

– Да что вы такое говорите?! – Возражения стали жестче. – Как вообще можно за глаза обсуждать человека и называть это «тайным собранием»? Вы сами сейчас просто сплетничаете. А я так и не услышала никаких внятных подтверждений вашим словам.

– Бедняжка, – мурлыкнула Ноктюрна. – Ты хочешь подтверждений? Вчера Голубая Звезда сказала мне, что ты совершенно безмозглая. Да-да! Именно так. И еще что она может заставить тебя сделать все, что угодно.

– Отлично, почему бы вам не позвать Голубую Звезду и не поговорить всем вместе прямо? – Едва ли слова собеседницы были приняты на веру. – В противном случае вы все просто сборище завистливых стерв!

Тут Урд молча спрыгнула в люк. Эмьюз хотела последовать, но Клер ее удержала.

– Не сейчас, – прошептала она.

На подвал обрушилась гробовая тишина.

– Дошло, наконец, что это за люди? – Эмьюз отдала бы все, лишь бы посмотреть немую сцену вблизи.

– Астара? – Голос клеветницы дрогнул.

– У меня есть имя! – выплюнула Урд. – Вообще-то, Бабс, разговаривают не с тобой.

– Я Ноктюрна! – вскинулась та.

– Угу, – скептически отозвалась Йонсон. – Помню-помню. Ты еще «аватар прекрасной богини карликов, призванной защитить свой народ». Мама с папой тебя тоже зовут именно так? А чего это ты позеленела? Порази меня громом и молнией, или чем там у вас у карликов положено?

– Я тебя прокляну, – процедила сквозь зубы Бабс.

– Вперед! – подбодрила Урд. – Ради этого могу даже волос своих надергать, хоть из носа!

Диалог не очень походил на переговоры о газете, скорее на перепалку старых врагов.

– Скажи, что меня остановит от того, чтобы не накапать ректору о посиделках в подвале архива? – Вопрос застал членов ОРК врасплох. – Моральную сторону даже не трогай. Я настолько тебя презираю, Бабс, что почту за честь заложить.

– Кто поверит хулиганке? – бросила та.

– «Хулиганке», может, и никто, – спокойно парировала Урд. – А вот Тени… Леди Варлоу, покажитесь-ка публике, не стесняйтесь.

– Твой выход, – улыбнулась Клер. – Прыгай аккуратно, а как приземлишься – пружинь. На прямые ноги падать больно.

В неверном свете голубых огней, которые держали девочки из ОРК, их лица выглядели нарисованными. «Талантом художника обделили», – отметила про себя Эмьюз. Она рассчитывала увидеть нечто другое. Если не прекрасных девушек, то хотя бы что-то близкое к тому. Отчего-то сделалось немножко обидно. Столько тайны и тумана, а под ним невзрачные тощие рыбы.

– Это вы заставили толпу студентов извиниться перед младшим коридорным? – Девочка, защищавшая Голубую Звезду, поправила роговые очки.

– Никто никого не заставлял. – Мисс Варлоу выпрямилась.

– Не скромничай. – Урд похлопала Эмьюз по плечу. – Нет, ты, конечно, не кричала, как некоторые, не выпендривалась. Просто сказала извиниться, и все извинились. Что, сектанты, хотите узнать мои условия?

– А у нас есть выбор? – Бабс одарила ее ледяным взглядом.

– Не нужно строить из себя страдалицу за идею, – покачала головой Йонсон. – Я не требую ничего сверхъестественного. С этого дня вы официально превращаетесь в типографию студенческой газеты и бесплатно размножаете то, что мы вам скажем.

– Хорошо. – Бывшая Ноктюрна побагровела. – Только чур не вмешиваться в дела ОРК.

– Не очень-то и хотелось, но ровно до того момента, пока вы слезно жалеете карликов, а не стряпаете дешевые сплетни по углам, – заверила Урд. – Ну или пока вы не пытаетесь вносить самовольные поправки в статьи, разумеется.

После того, как секретный подвал остался позади, а впереди замаячила перспектива горячего ужина, Эмьюз крепко задумалась. До визита к девочкам из ОРК мисс Варлоу, конечно, знала об их существовании, но совершенно не интересовалась этим фактом. События, произошедшие с ней, – вполне уважительная причина забыть о смятой листовке в кармане.

«У всего есть причина и следствие», – размышляла Эмьюз. – «Можно было догадаться, что Урд не просто так чуть не покусала ту студентку со скобками на зубах». Взрослые Тени ведут всякие расследования, а она, Леди Варлоу, не научилась замечать очевидных вещей! Правильно написали в проклятой метрике: «невнимательна, неусидчива» и еще что-то там.

Стараясь как-то реабилитироваться, в первую очередь, перед самой собой, Эмьюз попросила Урд отстать немного.

– Не люблю отвечать на вопросы, от которых мне неприятно, – на всякий случай предупредила та.

– Я просто не понимаю, зачем членам ОРК так прятаться, разве они делают что-то дурное? – Начать следовало издалека. – Чего особенного в желании «облегчить работу карликов»?

– А все просто. – Йонсон заложила руки в карманы. – Когда твоя реальная жизнь пустая, как башка Ирвина, и наполнить ее по-настоящему не хватает тяму, нормальные ребята превращаются во всякую… ерунду. Ничего противозаконного они не делают (почти ничего), но буквально жаждут верить в обратное. Не вышли из «загадочного» возраста. Так они чувствуют свою несуществующую значимость.

– Почему тогда?.. – но договорить не получилось.

– Слушай. – Урд остановилась. – Просто запомни: они жалкие и мелочные. Эти любят пускать пыль в глаза. Не веришь, вступи в ОРК. Твои нервы, не мои. Я познакомилась с Бабс, когда была мелочью, как ты. Глупая мечта – доказать, что можешь делать добро…

– И вовсе не глупая, – возразила Эмьюз.

– Глупая, глупая, и не спорь. – Девочка грустно усмехнулась. – Добро нужно делать, а не доказывать, что ты это можешь. Обдумай на досуге. Тут мы с Бабс и разошлись. Ей хватало самого внимания сочувствующих и последователей, готовых просто смотреть той в рот, а мне… Ты еще даже не зеленая, Варлоу, вот через годик я покажу, что значит «облегчать работу карликов», если не разругаемся в хлам. Не хочешь поссориться, не интересуйся моей биографией. Такие дела.

– Ну вы чего там? – окликнула подруг Клер.

– Шнурок развязался, – солгала Урд.

На углу, под фонарем, компанию уже поджидали Клаус и Би. Сердце Эмьюз сжалось! Уж очень счастливой выглядела эта парочка. Робин о чем-то оживленно щебетала, а мальчишка слушал, придерживая большой черный футляр.

– Как успехи? – поинтересовалась мисс Варлоу, незаметно оттесняя Би подальше.

– Нашел больше, чем искал, – признался мальчишка. – Вот она – спасительная книга!

– Вынес всю библиотеку? – покосившись на ящик, усмехнулась Йонсон.

– Вовсе нет, – пожал плечами тот. – Здесь одна книга в пяти защитных футлярах и две дежурные феечки в комплекте.

Клаус демонстративно тряхнул чемодан, отозвавшийся обиженным звоном.

– Не делай так, они же живые! – возмутилась Эмьюз.

– Больше не буду. – Мальчишка едва заметно смутился.

– Кто вообще придумал сажать фей в эти штуки? – проворчала она, осматривая здоровый, обтянутый кожей ящик с ручкой и двумя лямками.

– Так тут принято, – виновато отозвался Клаус.

Повисла пауза. Достаточно неловкая, чтобы понять, кто лишний.

– Мы… вперед пойдем. – Урд подтолкнула в спины Клер и Эйприл. – Хаулинг, тебе нужно особое приглашение? Потопали в трапезный, дорогая! С правой ноги, шагом марш!

– Я подожду Эмьюз, – увернувшись от цепких рук Йонсон, парировала та.

– Не стоит, Би, – вмешалась мисс Варлоу.

Робин нехотя поплелась вслед за остальными, поминутно оборачиваясь.

– Ты… помнишь уговор? – Клаус взял девочку за руку.

– Помню, – кивнула та. – До десяти спишь ты, а сейчас уже почти семь. Может, до одиннадцати?

– А продержишься? – Его ладонь сделалась влажной.

– Для тебя – да, – подтвердила Эмьюз. – Ты же просил четыре часа сна.

– В любом случае, я дам рацию. – Клаус отстегнул черный кирпичик от пояса. – Когда терпеть станет совсем невмоготу, утопи большую кнопку до упора и разбуди меня. В смысле, скажи что-нибудь вот сюда, чтоб я проснулся.

– Ясно. – Тень бережно приняла свое новое сокровище.

– Есть еще кое-что, о чем тебе нужно знать… – Мальчишка вытер мокрую ладонь о брюки.

Эмьюз ободряюще улыбнулась.

– Абстинентный синдром, – выдавил тот.

– Кто? – не поняла она.

– Да-да… я знаю море страшных бессмысленных слов. – Клаус нервно рассмеялся. – Просто если тебе вдруг станет плохо, вспомни, что… я люблю тебя. Слышишь?

Тяжелый чемодан с раритетной книгой грохнулся на мостовую под оголтелый звон испуганных фей. Эмьюз снова заключила мальчишку в объятья, так беспомощно и по-детски трогательно.

– Повтори, – попросила она, уткнувшись носом в грубую ткань.

– Люблю тебя. – Горячий шепот нежным дыханием мазнул по щеке. – Теперь иди и не забудь про рацию.

– Не забуду, – эхом отозвалась Тень.

Подружки успели добраться почти до самого Трапезного, но так казалось даже лучше. Эмьюз шла словно не по промерзшей мостовой, а прямо по ласковым белым облакам! Она бы ничего не заметила, если бы что-то большое не толкнуло ее, промчавшись мимо.

– Эй! – обиженно прикрикнула Эмьюз, но боковая улица оказалась пуста.

Присмотревшись получше, девочка заметила знакомые алые глаза в темном углу под лестницей.

– Пеппер? – позвала Эмьюз.

Призрачный пес охотно выбрался из укрытия и нерешительно застыл на границе темноты.

– Ко мне, Пэп. – Мисс Варлоу похлопала себя по коленкам.

Голубоватый зверь радостно завилял пушистым хвостом и робко подобрался поближе.

– Ты очень спешишь? – серьезно спросила Эмьюз, глядя прямо в умные алые глаза. – Я должна поужинать, подружки ждут… Пойдем со мной?

Пеппер будто задумался, а потом коротко кивнул.

– Только стань опять невидимым, ладно? – Попытки разговаривать со странным зверем больше не казались глупостью. – Там много тех, кому тебя видеть не стоит.

Призрачный пес тихонько чихнул и пропал, но девочка знала, что он следует за ней. Эмьюз чувствовала шерсть Пеппера, щекочущую ей руку.

«Прямо как на той двери», – подумала мисс Варлоу. – «Правда, собака не живая, да и я… только Тень».

* * *

Джулиус достал из кармана плашку. Ни внешний вид, ни странные символы на ней ничего ему не говорили. Даже материал, из которого штуковина изготовлена, не наталкивал на мысли. Еще один вопрос к Фолии?

Сэр Коллоу взглянул на часы и зевнул. От съеденных лекарств клонило в сон. Джулиус стащил сапоги, закинул свои длинные ноги на стол, вытянулся в кресле и закрыл глаза.

Упрямая девчонка подождет, а полчаса здорового сна очень пригодятся. Голова прямо-таки отказывалась соображать.

– Никс, – приказал он зеркальцу.

– Чего тебе? – не слишком вежливо откликнулась Тень. – Хочешь снова соврать про Маркуса? Он умер, и теперь неважно, как.

– Если неважно, зачем стараешься кинуть в меня камень поувесистее? – Джулиус даже не пытался смотреть на свою пару. – Захочешь правды, прочтешь мою память.

– Тогда зачем я понадобилась? – удивилась Корникс.

– Разбуди меня через часик, – попросил он. – Устал, как собака.

– Хорошо и… прости, что набросилась. – Тон Никс смягчился.

– Ты всегда набрасываешься. Привык. – Неуклюжая шутка поставила точку в разговоре вместо прощания.

Сон свалился пыльным занавесом, отсекая реальность от внутреннего мира непроницаемой стеной. Джулиусу чудился знакомый запах и мягкая постель с пуховым одеялом. Тихие шаги в коридоре и звук готовящегося завтрака.

Та самая комната. Вот сейчас Никс в ночной рубашке с ромашками распахнет дверь и начнет обзывать его лентяем – но минуты шли, а Корникс не появлялась.

– Это сон, Джулс, ты не можешь оживить прошлое даже здесь, – внутренний голос звучал грустно и громко.

Дом пуст. Джулиус спустил ноги с кровати и неторопливо оделся, стараясь сохранить забытое ощущение детства.

Коллоу представил, что в комнате за стенкой Фолия заканчивает утренние упражнения и вот-вот вспомнит о его существовании, чтобы посмеяться над почти дистрофической худобой или неуклюжими движениями. Даже когда Джулиус станет крепче, наставница продолжит подтрунивать над ним. Хорошо, Мария с утра до ночи твердила, что метрика и отражение в зеркале поправимы.

Скрипучие ступеньки… На первом этаже нежный запах жасмина с улицы. Разговор на кухне заставил замереть и прислушаться.

«Неужели это я? Не может быть», – мелькнуло в голове. Тоненький писклявый голосок, так не похожий на тот, к которому Джулиус уже успел привыкнуть.

– Жалеешь, что проспал и остался со мной? – ласково спросила Мария.

– Что проспал – жалею, а что остался с тобой – нет. – Коллоу одними губами повторил свою реплику.

– Они скоро вернутся. – Любопытство гнало вперед по знакомому коридору.

Джулиус не стал ему отказывать и робко заглянул в кухню.

Мария ловко орудовала ситом, а на столе поднимался белоснежный холмик воздушной муки. Как давно это было… Но ведь было же!

– Ну-ка перестань грустить! – Она стащила с головы платок и утерла им лоб. – Обними меня быстро!

Маленький белобрысый мальчик, тощий, как жердь, сорвался с лавки и котенком прижался к цветастому переднику.

– Поклянись, что любишь меня больше, чем Никс! – пискнул он.

– Клясться не буду, но это правда. – Мария обняла ребенка, стараясь не испачкать его рубашку.

– Тогда поклянись, что бросишь курить, – продолжил тот.

– Только если ты навсегда останешься моим добрым, ласковым и отзывчивым мальчиком, – улыбнулась она.

– Клянусь. – Тот, другой Джулиус отстранился и поднял голову.

– Верю. – Мария вернула свой платок на место и снова занялась мукой.

Сердце бешено колотилось, обжигая душу и высекая слезы. Но сухие глаза все еще не отрываясь смотрели в прошлое.

– Когда Никс прекратит смеяться надо мной? – Маленький Джулиус подпер щеки кулаками.

– Когда ты станешь старше, – отозвалась Мария.

– А когда это произойдет? – оживился тот.

Тэсори снова отложила сито.

– Однажды твои волосы перестанут быть такими светлыми, а голос станет мужественным. – Она серьезно посмотрела ребенку в лицо. – Из мальчика ты превратишься в юношу.

– Это волшебство? – спросил он.

– Вроде того, – кивнула Мария. – Тут наша Корникс еще начнет строить глазки. Ты будешь самым красивым на свете, ты и сейчас просто маленький ангел.

– Э-э-э… лучше пусть дразнится!

Две фигуры растворились в радужных переливах звонкого смеха. Прелесть сна в том, что можно позволить себе слабость, ведь осудить ее некому. Джулиус медленно опустился на колени и закрыл лицо руками. Часть его жаждала поскорее убраться из этого дома, чтобы сохранить остатки собственного достоинства.

– И что? Сдержал клятву? – Сириус присел на корточки.

– А то сам не знаешь, что нет, – процедил Коллоу. – Твоя работа?

– Красиво, но, увы. – Мальчишка обвел коридор взглядом. – Это ты сам себя мучаешь. Мария тебя баловала?

– Еще как, – признался Джулиус. – Может, поэтому я вырос самовлюбленным скотом…

– Прекрати. – Сириус легонько толкнул его в бок. – Ты сейчас похож на желе из крыжовника!

– Утешил, – рассмеялся он. – Пошли отсюда.

– Запросто, только за дверью начинается уже моя реальность, – предупредил тот. – Если ты со своей еще что-то можешь сделать, как-то исправить… попросить прощения, то я уже опоздал. Понимаешь, каково это?

Джулиус поднялся на ноги и подал руку Сириусу. На мгновение показалось, что есть между ними что-то такое – понятное без слов.

– Давай останемся? – предложил он. – Надеюсь, Фолия мне сегодня не приснится.

– Спасибо, но нет. – Мальчишка убрал челку со лба. – Я решил кое с кем тебя познакомить. Только ты нафантазировал свой дом слишком высоко над моим воображаемым уровнем моря.

– И что сие означает? – Джулиус поднял бровь.

– Примерно то, что из дверей придется прыгать на ближайшую крышу, – издевательски пояснил Сириус.

– Легко! – Принимать любые вызовы – дурная черта, но отказать себе в удовольствии Коллоу не мог.

– Спорим, я улечу дальше, если даже разбегаться не стану? – Голубовато-серые глаза вспыхнули неподдельным азартом.

– Не выйдет! – строго возразил Джулс. – Я с тобой больше не спорю. Убьешься еще.

– Это вряд ли, – грустно пошутил тот.

Джулиус боялся, что на берегу обидел Сириуса своей грубостью. Но с другой стороны, кому понравится такое нахальное вторжение туда, где привык всегда быть один?

За дверью действительно ждало небо. Голубое и по-летнему чистое. Яркое полуденное солнце играло на карнизах и водосточных трубах, а флюгеры как один замерли в ожидании ветерка.

– Вопрос можно? – Джулиус взглянул вниз.

– Страшно? – Сириус сел, спустив ноги с порога.

– Да я не об этом! – отмахнулся он. – Зачем ты со мной так… возишься?

Мальчишка запрокинул голову. Беззаботная улыбка не сумела обмануть живое сердце, замаскировать странную тоску.

– Причин предостаточно, – заверил он. – Я имею представление о том, кто ты и каков ты, – чем не причина? Сам вон не знаешь этого, а так собой доволен.

– Что значит «не знаешь»? – возмутился Джулиус, но собеседник подскочил на ноги и кузнечиком перелетел на соседнюю крышу.

– Всему свое время! – крикнул он уже оттуда. – Сейчас просто чудовищно рано! Ты ведь так и так мне не поверишь. Сам бы себе не поверил. Прыгай уже! Если я не твержу, что мы спешим, это не значит, что нужно впадать в задумчивость при первом удобном случае!

Только Джулиус сорвался с порога, дом Тэсори пропал.

– Как станем спускаться? – Вопрос, которого Сириус явно ждал.

– Для водосточной трубы и карниза ты слишком неуклюжий, – скептически оглядывая рослого светловолосого мальчишку, отметил тот.

– Либо ты берешь свои слова обратно, либо я тебя отсюда сброшу, – пригрозил Джулс, закатывая рукава.

– Не сегодня, – отмахнулся Сириус. – Если ты вспомнишь, когда в последний раз делал что-то такое сам, без помощи знаний аркана, я непременно все возьму, еще извинений сверху досыплю. А так…

Джулиус молча бросился на обидчика! Несколько секунд борьбы. Желание хорошенько вздуть загадочного дружка неожиданно разгорелось лесным пожаром. И за его проклятые намеки и недомолвки, и за попытки совать нос, куда не просят, и за обидные подколки, – за все сразу! Крыша ушла из-под ног, и мальчишки покатились под уклон!

– Сейчас упадем! – Сириус попытался уцепиться, нелепо раскинув руки.

– Никогда не боялся падать! – зарычал Джулс. – Я проснусь, а ты останешься здесь… один. Все еще уверен, что знаешь меня лучше, чем я сам?!

Черепица закончилась. Коллоу закрыл глаза, но вместо пробуждения почувствовал под собой стог ароматного сена! Тело болело, как один сплошной синяк.

– Откуда это здесь? – спросил он, сталкивая с себя Сириуса.

– Ничего умнее в голову не пришло, – признался тот, утирая разбитую губу. – Удивил только тем, что с первого удара не сломал челюсть. И даже ни одного зуба не выбил. Слабо.

– Так это я мигом исправлю. – Запал сошел на нет, а его место занял стыд.

– Перестань. – Мальчишка съехал на мостовую. – Я виноват только в том, что нечаянно подсмотрел краешек твоего счастливого прошлого. Ты ведь из-за этого злишься?

– Пожалуй, – нехотя согласился Джулиус. – Пропустим взаимные извинения? Мы, кажется, куда-то спешили?

– По техническим причинам я пока никуда спешить не могу, – простонал Сириус, расправляя плечи. – Так что можешь смело просить прощения.

– Прошу, – буркнул он.

– Прощаю.

Друзья медленно брели по пустым улицам Шейдивейл, мимо главного здания, дальше вглубь, через арку в парк…

– Стыдно? – тихо спросил Сириус.

– Угу. – Джулиус сосредоточенно смотрел себе под ноги.

– Я тоже был не прав, – сообщил тот. – Ясно же, что с крыши по водосточной трубе спуститься нельзя. Она не лестница и для подобных упражнений не предназначена. Попытайся мы, грохнулись бы оба. Даже не перебрались бы на нее.

– Пообещай, что больше не станешь задирать меня? – Дорожки парка разбегались в разные стороны, увлекая под тенистые кроны величественных деревьев.

– Обещаю. – Сириус замер и прислушался.

Откуда-то из-за кустов раздался истошный рев:

– Пончик!!! Пончик!!! – С минуту скрытый от глаз мальчишка вопил и дубасил палкой по чему-то твердому.

– Ты решил познакомить меня с психопатом, испытывающим жгучую ненависть к кондитерским изделиям? – шепотом поинтересовался Джулс.

– Он хотя бы на людей не кидается, как некоторые, – нахмурился Сириус. – А «Пончик» – это кот.

– Неужели по зверьку можно так колотить? – Коллоу вытянул шею.

– Идем, сейчас все поймешь. – Он шагнул в кусты.

На полянке неподалеку среди хорошо утоптанной травы поднималась знакомая золотистая сфера, только была она меньше метра в диаметре. Вокруг сферы кружил парень лет двадцати со здоровой дубиной в руках. Заметив, что не один, он обернулся. В широко распахнутых серых глазах вспыхнул недобрый огонь.

– Черт бы тебя побрал, Малькольм, с твоими дурацкими советами! – Парень отступил на шаг и, размахнувшись, ударил палкой сферу, внутри которой дремал рыжий в полоску кот. – Можжевельник, значит, и мед… Пончик! Очнись!

– Молоко и мед… – робко вставил Сириус.

– Да, убегать он, конечно, перестал, – игнорируя реплику, продолжил псих. – Эксперимент прошел удачно, но как теперь достать кота? Вот сейчас я тебя этой дубиной промеж рогов… Пончик, милый, очнись!

– Рик, ничего с ним не случится! – покосившись на Джулиуса, возразил тот.

– А если Пончик будет спать, пока не сдохнет от голода? – Парень бессильно опустился на колени. – Мы убили моего кота…

В первые секунды Джулиусу показалось, что он смотрит на себя в зеркало, но как только Рик начал метаться, размахивая дубиной, и вопить «Пончик, Пончик!!!», это чувство улетучилось. Да и что у них могло быть общего? Желание намять бока Сириусу, или как его правильно? Рик гораздо ниже ростом, хоть и крепче, скорее всего, одинаковый цвет волос и глаз ввел в заблуждение.

Тем временем, Сириус присел на корточки рядом с другом и постучал по сфере костяшками пальцев.

– Эта крепче, чем прошлая, – тихо сказал он.

– Увы. – Рик тоскливо взглянул на плененного зверька и добавил: – Сонный капкан.

– Давай изловим кошку? Вдруг твой Пончик на ее крики проснется и разрушит сферу изнутри? – подбодрил Сириус.

– Сейчас Пончик сыт, – отозвался парень. – Коты в принципе спят сутками… надеюсь, ты прав. Можно попросить кошку у Анны.

Рик загадочно улыбнулся.

– Пока могу показать штуку, – вспомнил он. – Забавное растение. Полночи с ним провозился. Малькольм! Тебе не интересно?

– Нам в оранжерею, – пояснил Сириус.

Он грустно плелся вслед за Риком, не глядя под ноги.

– Значит, Малькольм? – Джулс сунул руки в карманы. – Ну ее, эту память. Просто расскажи про растение. В нем же дело?

– Какой я «Малькольм»? – грустно улыбнулся тот. – Это имя мне совсем не подходит. Сириус – ближе к истине.

– Как хочешь. – Мудрое живое сердце приказывало соглашаться.

Джулиус знал, что лишний. Собачья тоска в голубовато-серых глазах разрывала душу. Наверное, если бы Счастливчик или Ловкач каким-то чудом появились бы здесь, он сам забыл обо всем.

– Плачу золотом за твои мысли. – Сириус помахал ладонью у Джулиуса перед лицом.

– Вот досада, и именно сейчас голова пуста, как торба нищего, – отшутился тот. – Лучше скажи, чем все закончилось для Пончика?

– Кошка его разбудила, – подмигнул мальчишка. – Только выяснилось, что и с его стороны сонный капкан так же нерушим, как и с нашей.

– А универсальный аркан ключа? – Судьба кота его мало волновала, просто хотелось отвлечься.

– Рик додумался до него позже, когда мы уже приволокли в парк пушку и пытались выстрелить из нее в Пончика… то есть в сферу. Это была моя вторая блестящая идея, – признался Сириус. – Отец грозился бросить нас в ров!

– Знаешь, а пушка до сих пор там… – Лицо собеседника просияло.

Ответить он не успел, потому что все трое вошли в оранжерею.

– Смешное растение, – подал голос Рик. – Оно реагирует на любовные зелья. Цвести начинает. Чего ты смотришь на меня такими круглыми глазами? Ничего противозаконного. Я же не людей этой гадостью пою, а травку поливаю!

– И зачем? – Сириус поманил Джулиуса поближе.

– Отличный индикатор получится. – Он достал из-под стола увесистую кадку с чем-то похожим на душистый горошек, только жестче и невероятного изумрудно-лилового цвета. – Пока на зельях тренировался, понял, что одних паров мне достаточно, чтоб сутки ходить влюбленным во все живое. А так… Представь, захочет кто-нибудь напоить меня этой пакостью, а я в цветочек подозрительную жидкость…

С этими словами он нацепил маску, плотно закрывавшую нос и рот.

– Смотри внимательно, – прогнусил Рик, откупоривая мутную склянку.

Стоило первым каплям зелья упасть в рыхлую землю, как шипастые изумрудные стебли и лиловые листики с усиками пришли в движение. Куст расцвел! Белоснежные грозди источали неземной аромат, легкий и пьянящий, заставляющий забыть обо всех печалях и проблемах… Но длилось чудо всего несколько секунд. Цветочки скрючились, сделались бурыми и сухими, пока не облетели совсем.

– Влюбчивая, но отходчивая! – возмутился Рик, снимая маску. – Я пока никак ее не назвал. У поганки сильный иммунитет. Она быстро справляется с эффектом зелья.

Острые лиловые листочки и кудрявые усики нежно прильнули к его груди, а стебли попытались вытянуться и опутать Рика змеиными кольцами.

– Отсохни, дура! – гаркнул тот, и куст точно сжался. – Боится только грубости, остальное все нипочем!

– Прощай, друг, – прошептал Сириус, и парень растворился в воздухе.

Молчание казалось траурным.

– И где мне достать такой красоты? – хрипло спросил Джулиус.

– Не знаю. – Мальчишка пододвинул низкий стульчик и сел. – Я даже не помню, откуда Рик ее взял. Он не сказал мне.

Оранжерея и весь Шейдивейл вместе с ней исчезли, сменившись знакомой узкой полоской песка. Тихо шелестели волны, старавшиеся принести лунную дорожку к самым ногам.

– Мне здесь спокойнее. – Сириус растянулся на теплом камне, заложив руки за голову. – Я приходил сюда, чтобы побыть один.

Коллоу невольно задумался о пробуждении. Впервые чужое одиночество ледяными пальцами пробиралось в его собственную душу.

– Тебе сегодня дали одну вещь. – Сириус перекатился на бок. – Покажи ее.

Вместо глупых фраз «и как же?» или «где я ее возьму?», он просто протянул вперед ладонь. Достаточно желания, остальное странный мальчишка возьмет сам.

– Объяснишь, что это? – Холодная тяжелая плашка тянула руку к земле.

– Часть истории Ордена, которую я не знаю, – сообщил он.

Джулиус с интересом наблюдал, как мальчишка бережно грел своим дыханием темную пластинку, сложив ладони лодочкой. Наконец, Сириус сцепил пальцы в замок и затих. Его глаза метались туда-сюда под опущенными веками, а на лбу отчетливо проступали глубокие морщины.

Когда Сириус снова поднял взгляд, вполне осязаемая волна ненависти прокатилась по тихому пляжу, заставив камыши склониться почти к самой земле.

– Вот, значит, что у вас принято вытворять «именем Очевидца»! – Он размахнулся и с силой швырнул плашку в воду. – Советую тебе поступить так же, как проснешься. Есть вещи, которые тебе лучше не знать. А если все-таки решишь не послушать доброго совета… пеняй потом на себя.

Джулиус оторопел. Он ожидал чего угодно, только не этого!

– Отлично получается! – бросил Коллоу. – Знаний не даешь, только дразнишься! А ну как я сделаю тебе ручкой и верну проклятое сердце обратно?

– Твое право. – Голубовато-серые глаза смотрели устало и обреченно. – Я не могу ничего тебе запрещать или разрешать. Уходи. Но мы все равно встретимся рано или поздно, хочешь ты этого или нет. Вопрос в том, под какими знаменами будет каждый из нас. Может, к тому моменту, как ты сумеешь расшифровать то, что я читаю как открытую книгу, поймешь, примешь и простишь. Ну? Ты все еще здесь? Я тоже умею обижаться! Даже ангельскому терпению есть предел.

– Прости… зря я. – Джулиус-мужчина победил в самом себе Джулиуса-мальчишку и усилием воли сломил сопротивление упрямой гордости. – Но ты понимаешь, что попытаться разобраться во всем я обязан?

– Понимаю, – кивнул Сириус. – Главное, не спеши. Там всего лишь часть отчета, не имеющая отношения ни к чему глобальному, но прямо касающаяся некоторых болезненных для тебя тем. Такое знание не приносит радости, только разочарование и ненависть.

Налетел легкий ночной ветер. А где-то далеко-далеко будто шепотом замурлыкал гром. Они молча сидели рядом, и каждый думал о своем, вглядываясь в сказочный узор лунной дорожки.

Глава 27. Три письма и испорченный ковер

Проснулся Джулиус с легким сердцем и без всякой посторонней помощи.

«Девять часов – это все еще вечер или уже ночь?», – размышлял он, катая на ладони кристалл поиска пути. Не явиться вообще будет крайне невежливо, но что лучше: не прийти или прийти не вовремя?

Покинув здание и зачем-то попрощавшись с Ариэлем, Коллоу раздавил крошечную штучку и отправился на встречу с невезучей шпионкой.

Дом, где квартировала мисс Флетчер, окутанный мраком выглядел презентабельнее, чем при свете дня. Подмывало подняться в воздух и заглянуть в одно из темных окон, прежде чем ломиться к незнакомой девице. Джулиус поймал себя на том, что деловито примеряется к водосточной трубе…

«Брр!.. Ну и заморочил же ты мне голову, приятель», – улыбнулся он. – «Никаких знаний аркана и труб! Банально пешком по лестнице и постучать. Откроет – хорошо, не откроет – еще лучше. Меньше проблем».

– Вызовы не принимать, – шепотом приказал Коллоу своему зеркальцу, но, помолчав, добавил: – кроме экстренных.

Чистенький подъезд, хоть и неосвещенный, оставлял благостное впечатление. Домовладелец явно заботился о комфорте своих жильцов. Наверх по широким ступеням, поворот, и вот она – дверь с нужным номером.

Джулиус призвал маску. Стоило оставить плащ в кабинете, но серая тряпка будто приросла намертво. Коллоу с удивлением отметил, что нервничает так, как если бы эта девица и ее глупые домыслы могли что-то значить.

Безмолвное подъездное эхо радостно подхватило тихий стук. Но никакой реакции за дверью не последовало. «Вот и славно», – улыбнулся Джулиус. – «Можно возвращаться или заняться чем-нибудь полезным».

Для очистки совести он постучал снова. За стенкой что-то зашуршало, а в глазке метнулась легкая тень.

– Мисс Флетчер? – позвал Коллоу.

– Это вы, Сэр? – Голос девицы дрожал. – Это правда вы?

– Я, – подтвердил тот.

Дверь распахнулась внутрь, и хрупкая фигурка кинулась к Танцору, как к родному. Джулия мелко тряслась всем телом и обливалась слезами, уткнувшись носом куда-то чуть выше пряжки на его форменном ремне.

– Мисс? – От неожиданности даже дыхание перехватило. – Я, безусловно, польщен таким приемом, но потрудитесь объяснить, в чем дело!

– Простите, Сэр. – Джулия опустила руки. – Кто-то перевернул вверх дном все в квартире, пока я отсутствовала. Ничего не пропало. Да вы и сами сейчас увидите.

За дверью действительно царил хаос. Разворочанная мебель, порезанные обои, разбросанные вещи. Он старался не заострять внимания на кружевных лоскутках, горкой белевших между креслом и комодом.

– Кто бы они ни были, – Джулия достала из кармана мешковатых штанов склянку и откупорила, распространяя стойкий запах валерьянки, – искали то, что я отдала вам.

– Успокойтесь, – попросил Коллоу.

– Я пытаюсь, Сэр! – Новые струйки слез скользнули по щекам.

– Вижу, – нахмурился тот.

– А вдруг это дивные? – Девица поднесла склянку к губам. – Меня после этого обязательно убьют, да? Что там на проклятой плашке такого?!

Вдруг странный шум за окном ворвался в комнату, заставив Джулию забиться в угол, по пути орошая все вокруг жидкостью из бутылочки.

– Это только птица. – Но бедняжка не слушала: она закрывала голову руками и жалобно завывала.

Оставался один способ привести мисс Флетчер в приличное состояние.

– Экво анимо! – Девица вздрогнула и села ровно, удивленно уставившись прямо перед собой. – Теперь пообщаемся конструктивно.

– Что это было? – хлопая мокрыми ресницами, спросила она.

– Я же говорю, птица, – терпеливо повторил Коллоу.

Более того, он был уже уверен, что лично знаком с этой ревнивой вороной уже не одну сотню лет.

– Нет, – мотнула головой Джулия. – Вот это «Экво анимо» что такое?

– Ластик для ненужных эмоций. – Туманное пояснение – тоже пояснение. – Лекарство от страха, сомнений… истерику вот тоже уничтожает на корню.

– Понятно. – Девица поднялась на ноги и сунула склянку с валерьянкой обратно в карман, как есть.

– Только, похоже, я перестарался… – глядя на расплывающееся пятно, признался Джулиус. – Вам сейчас стоит выпить чего-нибудь горячего.

Стараясь не удариться головой о низкую притолоку, он проследовал за мисс Флетчер в кухню. Привыкнуть к запаху валерьянки оказалось не так сложно. Коллоу легко поставил на ножки перевернутые стулья и сдвинул к стене стол.

– Вы обещали поделиться соображениями, помните? – спросил он, устроившись в углу.

– Помню, Сэр. – Джулия отправила пузатый чайник на плиту. – Эта плашка мне досталась не совсем законным путем. Проще говоря, я ее украла из дома матери Элизабет. Несчастная женщина так и не узнала, что у нее больше нет дочери. Я не смогла сообщить эту новость.

«Прелестно!», – фыркнул про себя Коллоу. – «Новость сообщить, значит, нет, а обокрасть старушку – всегда пожалуйста?»

– Живье инструктировала меня, – продолжила девица. – Таких, как я, обычно зовут кабинетными крысами. Вот и решила убедить всех в обратном. Странности Элизабет не обсуждали тогда только ленивые. Она одинаково раздражалась как от упоминаний о дивных, так и о Тенях. Брала отпуска только чтобы провести их на какой-нибудь богом забытой базе, простукивая стены.

Движения Джулии выглядели резкими и даже кукольными.

– Не понимаю, почему Элизабет поделилась со мной своими находками, наверное… чувствовала, что умрет. – Девица обернулась. – Она не говорила ничего конкретного: отсылки и намеки. Что толкнуло Живье на изыскания, я выяснила сама. Началось все с увлечения работами Итона Кравица.

– Счастливчик, – пробормотал Коллоу.

– Что, простите? – Спокойная, как скала, Джулия нравилась гораздо меньше, чем Джулия клубок эмоций.

– Ничего, – отозвался он. – Продолжайте.

– Кравиц первым задумался о возможности создания Теней без исходного человеческого материала, но ничего не добился. – Чайник призывно засвистел, привлекая к себе внимание.

Джулиус встал и подошел к окну. Поражало, насколько все в жизни взаимосвязано. Плашка явно старше их со Счастливчиком вместе взятых, но знал ли Итон о ней? Если знал, то почему никогда не упоминал?

– Чаю, Сэр? – Девица отыскала две целые чашки.

– Нет, – неуверенно ответил Коллоу.

– А мне отчего-то кажется, что «да», – нахмурилась она. – Следует настоять?

– Не думаю, – покачал головой Джулиус. – Я не могу ничего пить, не снимая маски.

– Так снимите ее! – предложила та. – Это проблема?

– Не хочу понравиться. – Неожиданная откровенность неуклюже выползла наружу.

– Судите сами, – возразила Джулия, – мы знакомы меньше суток, а вы уже спасли мне жизнь и побывали в гостях. Рискну расстроить, Сэр, но вы нравитесь мне независимо от того, останетесь в маске или нет.

– Разве что так. – Ситуация начала напоминать фарс.

Коллоу тряхнул головой, развеивая защитный покров. В любом случае, подобное действие ничем ему не грозило.

– Представляла вас с длинными волосами. Не угадала, – безразлично бросила Джулия.

– Не-не-не-не-не, так я был бы похож на спаниеля. – Он вернулся за стол.

Девица с интересом разглядывала строгое бледное лицо. Чувствовышибальная чара давала удивительный результат. Правда, настоящий эффект она получала в одном единственном месте на планете и только наложенная всемером.

– У вас очаровательные уши, – протягивая чашку, сообщила Джулия.

– А у вас очаровательное пятно на штанах, – ехидно парировал тот.

Она медленно опустила взгляд и тихонько присвистнула.

– Позволите переодеться? – Странный вопрос.

– Нет, – с напускной серьезностью отрезал Коллоу, но, выдержав театральную паузу, добавил: – Что за глупости! Идите, конечно!

Джулиус запустил руку в карман и нащупал холодный бок плашки. Суммируя то, что сказали Сириус и невезучая девица, имело смысл попытаться примерно представить, что на ней. Одного упоминания Счастливчика достаточно для определения направления, в котором должна двигаться мысль. Коллоу никогда не задумывался, отчего один из его самых близких друзей так горел идеей найти способ окончательно разделить Теней и людей. Нет, тогда казалось, что Счастливчик просто не хотел для кого-то такой же судьбы, какой Орден наделил их с Никс. Но ведь Джулиус никогда не жаловался! Более того, их-то с Корникс положение вещей устраивало вполне. Марию и Фолию можно даже, закрыв один глаз, назвать полноценной семьей.

Что если причиной для Счастливчика стала какая-нибудь такая плашка? Теперь не узнать. Разве только удастся докопаться до скрытой информации. Забавно, что Сириус настолько не сомневается в успехе! Даже просил «не спешить». А тут спеши, не спеши… Без толку! С какой стороны подступаться к этой штуке? Понять бы.

– Сэр, а кроме чая предложить что-нибудь? – Джулия выскочила из дверного проема, как чертик из коробочки.

Он, разумеется, собрался отказаться, только пустой желудок лелеял совсем другие планы. Пришлось наспех иллюстрировать обиженное урчание жалостливым щенячьим взглядом.

– Оставайтесь. – Девица снова вошла в кухню. – Как ни странно, совершенно наплевать на собственную жизнь и безопасность, но одиночество продолжает пугать.

– Идти мне все равно некуда, – улыбнулся Коллоу.

– Это значит «да»? – Джулия устроилась за столом и с надеждой посмотрела на гостя.

– За миску горячего супа готов выспаться на коврике у двери, – пошутил тот. – А если серьезно, то пока есть соображения, которыми вы хотите поделиться, я к вашим услугам.

Упрямая девчонка не мешала думать. Она увлеченно пересказывала общедоступные сведения о Счастливчике и его исследованиях, даже не подозревая, что говорит с участником тех событий.

Джулиус почти не отрываясь смотрел на гипнотические движения хрупких рук, колдующих над едой.

«…еще что-то можешь сделать, как-то исправить… попросить прощения», – всплыло в сознании. Именно «исправить» и «попросить» требовало беспокойное живое сердце. Парадокс: все то, что презирала в нем Фолия, Мария – любила! А в итоге не угодил никому, только что было растерял.

* * *

Натан бревном лежал поперек кровати, но это не мешало, ведь спать все равно не хотелось. Руфус боялся признаться самому себе, что мир вокруг в один момент встал с ног на голову. Тангл доплелся до кресла и сел.

Отражение в стенном зеркале будто не принадлежало ему. Чужое изможденное лицо смотрело с укором. Ой, не таким Баламут Тангл привык видеть себя.

Когда мысль о гибели Маркуса улеглась в голове, накатила неподъемная тоска. Невольно вспомнилось, что Штэйнфол сам потерял своего наставника и так же многое после этого переосмыслил. Даже попытался наладить отношения. Безуспешно. Наверное, еще поэтому так удивляло, что, вопреки всему, Варлоу согласна простить и принять. Совсем недавно девочка с пугающим удовольствием уничтожила его глазок-шпион, прекрасно понимая, что причиняет боль. А Натан все равно оказался прав.

Руфус выпрямился и потянулся. Эта нехитрая процедура всегда помогала ему восстановить внутреннее равновесие. Трогать связного смысла не было. Оставив вещи, Сэр Тангл бесшумно выскользнул из комнаты и полетел вперед по коридору, стараясь держаться под самым потолком, чтобы ничего не задеть.

Горевать по Маркусу глупо, но и радоваться его смерти что-то не тянуло. Руфус чувствовал себя застывшим в воздухе между молотом и наковальней. Предстояло решить, как относиться ко всему этому.

Сапоги коснулись пола перед высокими каменными дверьми; надписи на них Руф читал неоднократно, поэтому не мешкая приложил руку к едва заметно гудящей поверхности.

– Я готов взглянуть в глаза прошлому, – произнес он, и створки медленно, точно нехотя, поползли в стороны.

Все-помню Галерея уходила вниз под уклон и заканчивалась пустой стеной, закрытой тяжелой иссиня-черной бархатной занавесью, расшитой серебряными звездами от огромных до крошечных. По боковым стенам тянулись вереницы счастливо-улыбающихся детских портретов, заключенных в разномастные рамочки.

Эта галерея сама решала, что ей повторять эхом, а что оставить без внимания. Так шаги будто утопали в вязкой тишине, но стоило выкрикнуть имя, как его подхватывали многие и многие голоса.

– Штэйнфол Маркус Адам, Танцор! – Галерея отозвалась звонким эхом.

Занавесь дрогнула и распахнулась. По пустой стене быстро скользила картина в простой черной рамке, пока не остановилась напротив Руфуса. Здесь Штэйнфолу четырнадцать, не больше. Живые карие глаза, открытая детская улыбка, темные густые волосы, зачесанные назад, бледная родинка над левой бровью, – сколько раз Тангл приходил к этому портрету…

«Я ненавижу тебя, Маркус», «я презираю тебя, Маркус», «ты чудовище, Маркус», – столько слов обиды было сказано в никуда. Теперь же хотелось просто попрощаться, признать свою боль и смириться с ней.

– Тангл Руфус, Танцор! Уиквилд Дайна, Танцор! – приказал он.

Картины за спиной зашевелились, пропуская к центру еще два портрета. «А я и забыл, что Дайна носила бант», – в груди немного потеплело.

Руфус всматривался в собственное лицо и думал, с какими чувствами сюда придут его девочки, когда сам он вернет жизнь Призме? Если еще сегодня утром Баламут Тангл был мальчишкой, то теперь больше нет. Может, это какой особо извращенный вид самообмана или позерства, но он чувствовал себя если не старым и мудрым, то сильно повзрослевшим, однозначно.

Оставалось собраться с духом и признаться себе в главном: каким бы ни был Маркус, только он, Дайна и Найджел – самые близкие и дорогие люди. Хотя этот короткий список нуждался в некотором пересмотре. Теперь в нем появились два новых пункта.

Именно поэтому Руфус развернулся на каблуках и поспешил к выходу из галереи. Горгульи горгульями, но все же лучше патрулировать стену самому: если дивный Борджес действительно так все четко распланировал, сейчас наверняка уже понял, что слепое пятно никуда не денется, и ищет новый способ добиться желаемого результата.

– Для меня есть распоряжения, Сэр? – Натан отделился от стены и поклонился.

– Ты же спал? – Пойманный на сентиментальности, Руфус застыл перед сомкнувшимися за ним дверьми. – Не хотел тревожить.

– Хорошего слугу обижает пренебрежение его талантами. – Связной выпрямился.

– Я собирался сделать пару кружков над замком, – замялся Руф.

– Что-то случилось, Сэр? – Вопрос в лоб требовал прямого ответа.

– Да, – выдохнул Тангл. – Погиб мой наставник.

От этих слов в горле сделалось горько, а в груди тесно.

– Приношу соболезнования. – Натан склонил голову. – Вы желаете побыть один?

– Желаю, – признался Руфус. – Еще я желаю патрулировать стену, чтобы не сидеть сложа руки.

– Позвольте напомнить, что занятия завтра у вас начинаются с самого утра, – и снова связной прав.

– Что ты предлагаешь? – Хороший совет мог очень пригодиться.

– Если так жаждете одиночества, не буду мешать, но через три, максимум через четыре часа я вас сменю. Справедливо? – Натан умолк.

«Вот так и должен поступать настоящий связной», – мелькнуло в голове.

– Избалуешь меня, – улыбнулся Руфус.

– В каком смысле, Сэр? – удивился тот.

– В самом прямом. Рядом с тобой любой Танцор почувствует себя Мастером Тени. – Тангл вытянул руки по швам и почтительно поклонился, как не делал уже очень давно, а чтобы не выслушивать смущенные возражения, сорвался с места и улетел прочь.

Выбравшись на улицу, он призвал маску. Несмотря на это, зябкий воздух щекотал ноздри. Только небо, только ветер и пьянящая свобода.

«Финн не перестанет летать вовсе не потому, что таким он нужен Ордену», – тяжелые горгульи поравнялись с Руфусом. – «Звездный – просто чудо, особенно для того, кто лишен настоящей возможности обогнать ветер». Сам Тангл когда-то грезил работой пилота, но научиться так и не смог.

Спикировав на стену, Руф дождался, пока каменные твари устроятся поудобнее и приготовятся выслушать.

– Дивный Борджес, – проскрежетала ближайшая горгулья, – не замечен.

– Моим правом приказываю не ослаблять бдительность. – Как будто они на такое способны. – Связной Натан и я также станем выходить на дежурства по ночам. Свободны, до новых распоряжений.

Кого угодно могла обмануть внешняя медлительность этих гладких черных тварей. Руфус всегда хотел знать, что же держит горгулий в замке и какая сила заставляет их служить Ордену. Маркус часто повторял: «Отдавая приказ любой разумной глыбе камня, нужно крепко держать в голове, что стоит той почуять в тебе неуверенность или страх, и ты в половине случаев обречен». Хоть горгульи замка Шейдивейл всего единожды нападали на человека без приказа (если, конечно, это правда), Тангл не давал тем повода сомневаться в своих полномочиях.

Руфус не сопротивлялся одолевавшим воспоминаниям. Скорбная память светла, как безоблачное майское утро. Маркус был бы идеальной Тенью, если бы не его бесстрашие на грани безумия и необъяснимая грубость там, где нужно проявить заботу.

В одном из темных окон приплясывали крошечные зеленовато-желтые огни. Руф, не раздумывая, нырнул вниз. Когда полет становится частью тебя самого, трудно удержаться от соблазна использовать эту способность где надо и где не надо.

Он называл окна – историями или жизнями. Иногда попадались занимательные или поучительные, а иногда смешные. Ничего корыстного или пошлого… Руфуса, как мотылька, манил их теплый свет. Особенно зимой, когда в сказочных инеевых рамках расцветали счастливые картины: подарки, сладости и шум детских голосов.

За темным стеклом в захламленной комнате весело резвились две крошечные феи, по очереди сменяя друг друга на подставке, напоминавшей качели или птичью жердочку. Зеленокожий профессор сидел на стуле, свесив тонкие ножки, и читал, время от времени почесывая морщинистый лоб. А на кровати рядом ногами в окно спал Клаус, прижимая к груди рацию, как дети прижимают любимого плюшевого мишку.

Старый гоблин отложил книгу, потер усталые глаза, и грустно вздохнул. Потом он взобрался на стул с ногами, встал на четвереньки и попытался нащупать носком стопку массивных томов на полу, но, потеряв равновесие, едва не свалился. Крошечные феи тут же пришли на помощь. Бедняжки изо всех сил работали крылышками, уцепившись за воротник рубашки. В итоге Отто добрался до земли, но не совсем тем способом, на который рассчитывал.

Он запер книгу в грубый обтянутый кожей футляр и бесшумно подошел к постели внука. Не каждая мать способна так бережно укутать свое дитя одеялом. Старый гоблин поманил фей за собой, и вскоре комната опустела.

Руфус набрал высоту и стрелой умчался прочь, оставляя за собой незримый след из колючих искорок.

* * *

Урд раздобыла видавшую виды гитару и на пару часов приковала к себе всеобщее внимание. Ее голос, грубоватый и густой, переплетался со звоном струн, заставляя забыть о сне. Урд пела о войне, о справедливости, о вере и, конечно же, о любви. Потом концерт плавно перетек в гостиную женского общежития.

В самых трогательных местах мыши плакали как одна, а Йонсон только улыбалась в ответ.

– Баста, – наконец сказала она севшим голосом. – Давно не играла, пальцы в хлам. И вообще, я не в голосе. Видишь, на что идут ради тебя люди, Варлоу?

– Ну еще чуть-чуть! – взмолилась Вай, размазывая слезы по щекам.

– Не сегодня, – покачала головой та. – Надо парням успеть их корыто вернуть, пока еще в мужскую часть ходить можно.

– Тогда мы наверх? – уточнила Клер.

– Несомненно! – Урд поднялась на ноги. – Ты чего такая кислая, Кван?

– Опять одна носевать буду? – отозвалась Нуо.

– Не-не, сегодня мы вернемся, – заверила она. – Слушай, а поднимайся тоже к Варлоу. Кто-то ответственный должен за временем следить. Почему не ты?

– Цестно? – оживилась толстушка.

– Честнее некуда! – Урд бережно собрала гитару в чехол и перекинула лямку через плечо. – Я скоро.

Эмьюз почувствовала холодный влажный нос, деловито обнюхивающий тыльную сторону ее ладони. Пеппер умел быть незаметным, но и не напоминать о себе не мог.

– Замерзла? – удивилась Би. – У тебя кожа на руках покрылась мурашками.

– Угу, – солгала мисс Варлоу. – Давай поторопимся. Если посидим еще немного, я усну. За мной!

На самом деле Эмьюз обращалась еще и к призрачному псу, но получилось все довольно правдоподобно. Она почти вприпрыжку взлетела по лестнице и поспешила впустить Пеппера.

– Ты чего носишься? – Острая физиономия Бри показалась из комнаты Софьи. – Голова и так раскалывается, а тут скачки!

– Тогда зачем сама шумишь? – вступилась Клер. – Устала, давай я тебя подменю?

– Нет, мне чуть-чуть дочитать осталось. – Девочка-крыса заразительно зевнула. – Эта их мантика местами такая интересная, особенно там, где никаких особых способностей не требуется, кроме знания, что за чем случается.

Когда Британи скрылась за дверью, Эмьюз задала сам собой возникший вопрос:

– Она читает для Софьи?

– А ты думаешь, Софочка может читать самостоятельно? – улыбнулась Клер. – Нет, конечно. Зато она вполне способна слушать и понимать.

Урд действительно обернулась очень быстро.

– Чем теперь займемся? – осведомилась она.

– Поиграем с собакой, – предложила Тень. – Пеппер, можешь больше не прятаться.

Лохматый полупрозрачный зверь только того и ждал. Он радостно пританцовывал на месте и подметал пол длинным пушистым хвостом, пока не заметил Синего.

– Они что, друзья? – Би пододвинула себе стул.

– Не уверена. – Клер едва заметно побледнела.

– Ай, прелесть! – хохотнула Урд, указывая на сундук.

Синий приветливо вилял тонким ремешком и гремел ручками.

– Какой-то стланный сундук, – робко вставила Нуо.

– Естественно, – подтвердила Йонсон. – Только это мимик.

– Лусьной? – Толстушка приподняла брови.

– А сама как думаешь? – Урд завалилась на постель Лют и сладко потянулась. – Варлоу, каковы вести из города? Чего пишет твой тайный поклонник?

– Поклонник? – Эмьюз поперхнулась.

– Да, тип, который прислал свою гончую, – нетерпеливо подтвердила та. – Не говори, что никакой записки нет!

– Не скажу. – Эмьюз даже не посмотрела, есть ли она там.

Между тем, к ошейнику Пеппера действительно оказалась прикреплена свернутая в трубочку записка: заметить ее среди густой шерсти было непросто, да вдобавок зверь большую часть времени оставался невидимым.

– Если я правильно помню, псу безразлично, сколько нас прочтет излияния его хозяина. – Йонсон перевернулась на живот. – Разнообразим досуг романтическим чтивом?

На мгновенье мисс Варлоу представила, что кто-то прочел бы ее письмо, адресованное Клаусу, и сердце сжалось. Хотя Гримм вряд ли мог испытывать что-то особенное по отношению к человеку, которого встречал всего пару раз и никогда не видел.

– Плохая идея, – нахмурилась Тень.

– Как хочешь. – Урд закрыла глаза.

Тут в дверь осторожно постучали. Пеппер мгновенно растворился в воздухе, а Синий втянул ремешок под крышку и затих.

– Мисс Хаулинг? – осторожно позвал из коридора Джиммини. – Вы не могли бы уделить мне пару минут?

– Сейчас иду, – откликнулась Би, обводя подружек недоумевающим взглядом.

Несколько раз внимательно перечитав письмо, девочка крепко задумалась. Некоторые моменты и вправду показались слишком теплыми, но разве не так должны общаться друзья?

– Беру свои слова назад. – Эмьюз отложила лист. – Вам это будет интересно.

– Тогда не томи! – встрепенулась Йонсон.

– Нет, дождемся Би.

Когда же Робин вернулась, она молча уронила себя на кровать и отвернулась к стене.

– А с тобой что? – простонала Урд.

– Даже не спрашивай, – мрачно буркнула та. – Дивный мертв, но карлика-то больше никто не ищет! Знаю только, что Иеремая в порядке, но где он, сказать не могу. Я всего лишь будущий инженер призматической подстанции, а бедняга смотрит на меня так, будто я не хочу ему помочь найти племянника! Бред!

– Успокойся, ты же не виновата. – Клер неслышно присела рядом с Би.

– Тогда почему мне кажется, что совсем наоборот? – По щекам девочки катились крупные горячие слезы. – За что крошечные человечки всем так безразличны? Пропадает кошка – народ кидается на поиски, а тут!.. Какие же мы все-таки… гадкие.

– Не обобщай, – возразила посерьезневшая Урд.

– Понимаю, отчего ты ненавидишь девчонок из ОРК, – продолжила Робин. – Стирают они сами! А кто-нибудь поддержал Ханнигана? Кто-нибудь сказал ему, что его племянник вернется живым?!

– Так, – протянула Йонсон, – это уже истерика. Прекрати немедленно, или я тебя тресну. Нюнями сроду никому помочь не удавалось. Ты свяжешь для Джиммини свитер из соплей, Хаулинг? Он, безусловно, утешит старичка. Есть более конструктивные предложения.

Грубость Урд неожиданно привела Би в чувства. Девочка села и вытерла лицо.

– Какие? – коротко спросила она.

– Я почти закончила статью об одном герое-карлике, не побоявшемся под носом у дивных послать весточку через газету, выпуск которой так и не состоялся. – Серые глаза вспыхнули. – Когда весь университет взвоет «Спасите Иеремаю!», им просто некуда будет деваться. Нравится идея? Я, может, даже напишу о нем песню. Завтра к вечеру наши подвальные поганки сверстают и размножат первый выпуск «Голоса Юных». Кстати, пес нам очень пригодится.

Пэп проявился и навострил уши.

– Мы в состоянии осчастливить своим изданием не только студентов и преподавателей, но и горожан. – Урд потрепала Пеппера по холке. – Ну, или, для начала, полицию, мэрию и кто там еще полезный… местных ОПОв.

– Угу, а профессор Финн из-за этого окажется крайним, – возразила Клер.

– Этот выйдет сухим и чистым из любой ситуации, я тебя уверяю, – фыркнула Йонсон. – Если мы и способны как-то помочь Иеремае, то только так. Волчара, Мэйсон и шуты – за.

– А нас ты собиралась спросить? – спокойно парировала та. – Или самого Финна?

– Вас – да. Вот сейчас спрашиваю. Ректора – нет. – Эмьюз почему-то думала, что Клер никогда не спорит с подругой.

– Подставлять Финна – подло, – сообщила она так, словно ставит жирную точку на неприятной теме.

– Пфф. – Запал Урд сошел на нет, но решимость осталась.

Поражала невозмутимость Нуо. Толстушка молча наблюдала, не задавая вопросов и не привлекая к себе внимания. Крупная девочка сидела на ковре так, что могла видеть всех участников событий.

– Ты хотела нам что-то зачитать, – напомнила Урд.

– Я лучше перескажу. – Эмьюз сунула лист поглубже в карман.

– Валяй. – Йонсон даже не скрывала своей обиды на тех, кто не поддержал ее идею бурными аплодисментами.

Самое трудное всегда – начать. Поэтому Тень выторговала себе пару минут на раздумья, пока стягивала ботинки, чтобы устроиться на стуле, подобрав ноги.

– Гримм – это мальчик, которого я встретила до того, как приехала в Шейдивейл. – Вступительная часть предназначалась в большей степени для Кван. – У меня сбежал сундук, а он помог его поймать.

– Может, расскажешь сразу с сотворения мира? – оборвала Урд.

– Если ты в курсе, то Нуо нет, – попыталась возразить Эмьюз, но ее опять перебили.

– Это тот самый смотрящий в ночь, про встречу с которым на кладбище живописал Дэн. – Кван понимающе кивнула. – Давай уже к сути, Варлоу.

– Гримм написал о том, что в последние дни знакомился со своей будущей работой. – Эмьюз сбилась и теперь изо всех сил старалась собрать разбредающиеся слова в предложения. – Он своими глазами видел мертвое тело дивного, и еще убитых.

– А их много? – Йонсон подалась вперед.

– Двое, – ответила Тень.

– И все дивные? – уточнила Клер.

– Нет, просто горожане, – покачала головой Эмьюз. – Карлика тоже нет. Следствие вместе с нашим Танглом ведет какая-то женщина. Они вдвоем долго расспрашивали брата… неважно, как его… другого смотрящего в ночь. После смерти Борджеса дело хотели закрыть, но Тангл настоял на продолжении. Как раз на основании того, что Иеремаю не нашли ни живым, ни мертвым. Даже никаких следов его не было.

– Откуда Гримм все знает и почему рассказывает? – нахмурилась Би.

Об этом мисс Варлоу как-то не подумала.

– Хаулинг! – воскликнула Урд. – Смотрящие в ночь не глухие или тупые, а просто прикидываются слепыми! Мальчишка набивает себе цену, хвастает шокирующими подробностями. Я другого не понимаю. Чего ради? Он разве не знает, что Варлоу Тень, и вся его мелкая возня пыль по сравнению с этим?

Эмьюз отвела взгляд. Она боялась, что, услышав правду, Гримм разочаруется. Мальчик выглядел одиноким и беспомощным. Вдруг он тоже уверен, что у Теней нет души? Гримм назвал Эмьюз первым человеком, которому он доверился после того, как был предан. Писал, что второго удара, скорее всего, не выдержит. После сегодняшнего письма девочка твердо решила не рассказывать о своей природе.

– Понятно. – Йонсон широко улыбнулась. – Интересничаешь.

– Ничего подобного, – возразила Эмьюз. – Он поделился своими проблемами, и теперь я не могу разочаровать. Едва ли Гримм стал бы это делать, узнав, что я… не человек. Не хочу потерять его доверие.

– Чувствуешь ответственность? – Подружки разом превратились в специалистов по личным вопросам.

– На лзы настоясей длузбы не постлоить, – подала голос Нуо, но тут же умолкла.

– А ответственность – это другое, – подхватила Урд. – Если пасти каждого, кто станет плакаться, тебя на всех не хватит. Люди – они часто жалуются. Относись проще.

– Я, кажется, не просила совета, – резко осадила девочек Тень.

– Ну, прости, – фыркнула та. – Пиши ответ, а то бедняжка без собаки-поводыря даже до туалета не дойдет. Только не забудь попросить рассказать обо всем еще раз, с какими-нибудь особо жуткими подробностями. Уверена, он после этого сам забодает тетку-следователя.

– Вот прямо сейчас и сяду! – разозлилась Эмьюз.

– Мне кажется, или вы ссоритесь? – Клер, воплощение миролюбия, одним своим видом могла погасить любой конфликт.

– С чего ты взяла? – Урд подчеркнуто деловито полезла в свой рюкзак. – Пока Варлоу занята делом, давай хоть что-нибудь почитаем, а то завтра на семинаре я опять буду импровизировать.

Комната за спиной погрузилась в тишину, нарушаемую только шепотом Би, объяснявшей «ответственной за время», когда нужно напомнить Эмьюз выйти на связь. Пеппер лежал на ковре рядом с Синим и дремал, а на постели Лют третьекурсницы штудировали потрепанный учебник при свете электрической лампы.

Собравшись с мыслями и достав чистый лист, мисс Варлоу принялась за работу. Она вовсе не собиралась открывать Гримму свою страшную тайну, но рассказать о том, что дивные покушались не на кого-нибудь, а на нее, стоило. Хотя бы для того, чтобы у смотрящего в ночь появился дополнительный стимул разузнать подробности.

Эмьюз так сосредоточенно скрипела пером, что не заметила Урд, с интересом заглядывающую под руку.

– Какой еще «Клаус»? – картинно взмолилась та. – Совсем ума нет? Сейчас поделюсь!

Тень хотела возразить, но поняла, что устала и не в силах вымолвить ни слова.

– Каждый парень – центр своей собственной вселенной, которая называется «любимый я»! – воспользовавшись замешательством, продолжила Йонсон. – Хочешь обидеть одного, расскажи ему о достоинствах другого, и разбор полетов обеспечен. Перепиши все без «Клаусов», или милого пса мы больше не увидим.

– Урд права, – подтвердила Клер. – Точно не письмом. Захочешь поделиться последними событиями, сделай это при встрече.

– А то любитель поплакаться, не разобравшись, утонет в слезах, – подхватила та.

Эмьюз чудовищно медленно обернулась. Мысли беспорядочно метались, но тело не подчинялось. Урд нахмурилась и поцокала языком.

– Сходи умойся, Варлоу, выглядишь паршиво. Я провожу, – с этими словами она ловко метнула учебник оставшейся на кровати подруге.

Неожиданно Пеппер поднял уши и молнией метнулся вверх с места. Зубы щелкнули в воздухе, так и не коснувшись корешка книги.

– Играть? – удивилась Урд.

Пес припал на передние лапы и призывно завилял хвостом. В алых глазах блестел живой азарт и беспредельная радость.

– Если я сделаю хоть пару шагов, упаду замертво, – призналась Тень. – В кувшине была вода, может, умоюсь здесь?

– Тоже идея! – поддержала Йонсон. – Индекстрэ «Кувшин с водой»!

Только ничего не произошло.

– Индекстрэ! – упрямо повторила Урд, вытянув вперед правую руку.

Но кувшин дрогнул и окончательно застыл на месте.

– Мы в слепом пятне, забыла? – Робин нехотя поднялась. – Свет Призмы нужен не только зеркалам.

– Когда это кончится? – проворчала та. – Клер, ну-ка швырни в меня знаниями.

– Зачем привлекать внимание? – недоверчиво поинтересовалась она. – Станем шуметь, примчатся коридорные…

– Чем шуметь? – отмахнулась Урд. – Песик-то призрачный, легкий, как перышко. Пару раз сыграем и все. Ну не вредничай!

– Это же книга! – Последний аргумент должен был подействовать, но увы.

– Кидай, или я обижусь! – Угроза казалась серьезной. – Что важнее?

– Не люблю, когда ты так! – нахмурилась девочка.

– Любишь, не любишь – детали. – Йонсон явно не собиралась отступаться. – Я поймаю, честно!

– Ладно, – скрепя сердце согласилась Клер.

На этот раз Пэп серьезно прицелился и успел перехватить учебник в полете. Пес дисциплинированно принес его и положил на кровать. По умоляющему выражению длинной морды несложно оказалось догадаться, что зверь жаждет продолжения.

– Ни царапины, – призналась девочка, повертев книгу в руках.

– Ну так бросай снова! – нетерпеливо поторопила Урд.

– Ловите! – Клер размахнулась и…

… на комнату обрушилась тьма. Несколько мгновений растянулись в полвечности! Все вещи, спрятанные в Синего, разлетелись в разные стороны, а сам мимик легко оторвался от пола и как лягушка поймал книгу своим отвратительным языком! Наваждение рассеялось, когда сундук с грохотом упал на место.

– Держите меня семеро!! – Урд ошарашено хлопала глазами.

– Добаловались, – протянула Би, невозмутимо снимая с головы мягкого зеленого цвета юбку с накладными карманами. – Сейчас прибегут.

– А мы скажем, что это Кван промахнулась мимо стула! – нашлась та.

– Если бы это была я, вы бы узе сидели в подвале, – попыталась разрядить обстановку добродушная толстушка.

– У нас, наверное, люстра упала, – грустно пошутила Клер.

Девочки не двигались и не дышали, прислушиваясь к звукам в коридоре, но мгновения таяли, а коротышки все не появлялись. Тишина убивала. Синий уже знал, что не прав, и не подавал признаков жизни.

Тень с ужасом смотрела на свои пожитки, подозревая, что сложить их обратно будет не просто пыткой, а чудовищной пыткой!

– Достань книжку, – попросила Урд. – Сама как-то не рискну. Сундучок, конечно, забавный… но я отлично рассмотрела его зубы.

– Хорошо. – Эмьюз поковыляла к Синему, заранее подготавливая нравоучительную речь.

Откинув крышку, девочка застыла с открытым ртом.

– Только не говори, что он сожрал библиотечный учебник! – На лбу Клер выступил пот.

– Синий, гадкий пес! Верни книжку немедленно! – плохо понимая смысл своей попытки, приказала мисс Варлоу. – Выплюнь!

– Угу… выплюнь пакость, – нервно рассмеялась Би.

– Нам очень нужна эта вещь. – На ресницах Клер стремительно набухали слезы. – Пожалуйста… отдай.

На трясущихся ногах она крадучись подобралась к монстру и осторожно погладила его по крышке.

– Дохлый номер, – отмахнулась Урд.

– Мы все плосим. – Нуо поднялась и тоже собралась погладить мимика, но вместо этого опрокинулась на спину!

Неизвестная сила раскидала подружек, как кукол. В пугающей тьме монстр проступал яркими грубыми мазками. По телу Синего прошла волна. Одна, вторая… Потом он вдруг изогнулся и исторг из себя книгу, перемазанную вязкой зловонной слюной.

– Сами напросились, – констатировала Йонсон, поднимая учебник двумя пальцами и отчаянно сопротивляясь тошноте.

– Его что, вырвало? Прямо на ковер? – Робин зажала рот обеими руками и позеленела.

– Блестящая наблюдательность! – кивнула та. – Похвали его, Варлоу. Кроме шуток. Он просто выполнил команду. Я вообще думала, что это невозможно. Хвали! Немедленно! Все хвалите.

– А потом что? – спросила Би, но снова зажала рот.

– Скатаем ковер и отнесем в ванную комнату. Там попробуем отмыть, других предложений нет, – призналась Урд.

Эмьюз потерла ушибленный бок. Хвалить Синего за то, из-за чего подругам выть хочется, казалось бредом. «Он зверь и не понимал, что делает», – пришел на помощь внутренний голос. – «Вспомни разбитую чашку чая. Синий тогда тоже пытался сделать, как лучше».

– Умница, – грустно произнесла Тень, и остальные девочки отозвались тихим эхом.

Пока Урд и Клер собирали испорченный ковер, Робин решила побороть отвращение и попробовала очистить обложку влажным носовым платком.

– Тут что-то прилипло, – перевернув учебник, сообщила она. – Конверт… с письмом.

– Ого! – Йонсон обернулась. – Кому и от кого?

– Марии Тэсори, от… размазано. – Би согнулась пополам в попытке удержать ужин внутри.

– Дай. – Урд выхватила конверт. – Чего непонятного? От Франческо Тэсори. Запечатано.

– Не может быть. – В памяти всплыл дневник из вереницы бесцветных дней, закончившихся черным пятном. – Ческо умер – и давно. Сейчас ему было бы около пятидесяти. Это сын моей… тетки.

– Какой «тетки», ты же Тень? – начала было Клер, но прикусила язык под испепеляющим взглядом бешеных глаз. – Так вы почти родственники… А что с ним случилось?

– Не знаю. – Девочка приняла из рук подруги перепачканный конверт. – Тэсори делает вид, что его вовсе не существовало.

– Самой еще месяца нет, но она уже в курсе… – не поверила Урд.

– Нашла его дневник. – Эмьюз покраснела.

– И прочла?! – Йонсон подняла брови.

– Прочла, – на грани слуха прошептала бедняжка. – Моя тетка… убила Танцора. Того, которому служила. Вдруг это как-то связано?

Би закашлялась.

– Слабонервная. – Голос Урд тоже сбился на шепот. – Мухой волоки коврик в ванную и возвращайся. Отмоем потом.

Робин выскочила в коридор так, будто ей вовсе не хотелось спать, а довольно толстый ковер не весил ничего.

– Вот думаю, за что я тебя люблю, Варлоу, – в гробовой тишине голос казался громким. – так за то, что у тебя все через… то место, о котором в приличном обществе вслух не принято. Как хорошо, что ты о себе много сразу не рассказываешь. У меня бы случился разрыв сердца от счастья, или мозги бы вскипели и вытекли через уши.

– Ничего не пропустила? – Би, задыхаясь, влетела в комнату.

– Тут «пропускать» пока нечего. – Йонсон нахмурилась. – Последнее слово за тобой, Варлоу. Вскроешь конверт? Там ведь может быть какая-нибудь чепуха, навроде поздравления с днем рождения. А может, еще одна страшная тайна твоей «тетки».

– Я хочу найти там ответ, за что она вычеркнула Ческо из своей жизни. – Признание напоминало желание, загаданное у фонтана.

– Вперед! – подбодрила Урд.

Электрический свет мигнул и погас в самый неподходящий момент. Подружки сперва испугались, решив, что это снова Синий. Только монстр мирно прикидывался мебелью.

– Не беда, сейчас исправлю. Флагра! – Клер раздала голубые огоньки.

Сгрудившись у дальней стены между кроватями, подруги с нетерпением уставились на Эмьюз, которая неверными пальцами надорвала конверт и резко выдохнула.

– Сомневаешься – не станем читать. – Робин закуталась в покрывало.

– Я не сомневаюсь. Я боюсь. – Девочка достала свернутый пополам лист, явно вырванный из того самого дневника.

Знакомый почерк плясал и расплывался. Мисс Варлоу часто заморгала, заставляя усталые глаза подчиниться, но те не слушались.

– Давайте читать по очереди? – предложила Клер.

– Я цитаю плохо, – смутилась Нуо. – Плививка ласплостланяется только на лесь.

– Предложила, значит, ты первая! – Урд передала лист девочке с разноцветными волосами.

Голубые блики приплясывали на стенах и мебели, окрашивая лица и руки подруг в цвет тайны. Сердце Эмьюз колотилось и подпрыгивало: все попытки успокоиться с треском провалились, а Клер никак не начинала.

– «Здравствуйте, мама!» – наконец произнесла она и побледнела. – Нет, я не могу…

– Попытка номер три. – Урд снова забрала у той лист и откашлялась. – «Всегда думал, что тяжело звать Вас так потому, что это неправда, но теперь понимаю настоящую причину. Я просто не достоин. Теперь я дивный. Когда Вы обо всем узнаете, меня уже не будет. Ненавижу себя! Мама… Мамочка… я ведь даже не подозревал, что в той проклятой сумке бомба! Это не оправдание. Жаль, Вы не смогли найти меня и отругать хорошенько, до того, как непоправимое уже случилось! После всего, если я останусь жив, только отсрочу неизбежное и причиню боль. Вам ведь придется присутствовать на судах, я и без них понимаю, что виновен. Не желаю, чтобы Вы прошли через это из-за меня. Искренне раскаиваюсь и не вижу смысла жить дальше. Я достаточно опозорил фамилию, которую Вы мне дали, казнь по приговору Трибунала будет лишней».

Урд отвернулась. Тонкие влажные полосы на ее лице поблескивали, но девочка словно не замечала их.

– Хаулинг, с четвертого абзаца, – попросила она.

– «Я не самоубийца». – Подружки невольно сбились плотнее. – «Хотя бы этого греха не будет на моей совести. Вторые сутки сижу в темноте, держа дверь под прицелом. Тени обязательно придут, и я встречу смерть с честью, если для меня это вообще возможно. Прошу прощения за все. Долго перечислять… за ослиное упрямство, за неблагодарность глупого мальчишки и за последний побег. Очень надеюсь, что Синий доберется до Вас раньше, чем известия о том, как я умер. Пусть поздно, но я счастлив звать Вас матерью и бесконечно опечален, что не оправдал Вашего доверия. Прощайте, мы больше не встретимся. Ваш любящий сын, Франческо Тэсори. И дата…»

Тишина звенела в ушах. Время шло, но никто не мог найти в себе сил пошевелиться. Эмьюз кожей чувствовала чужие мысли. Огоньки на ладонях истончались и гасли, а тягостное молчание нарастало снежным комом. Казалось, стоит произнести хоть слово, и прозрачное молчание рассыплется хрустальными осколками.

В памяти всплыл портрет, таинственным образом пропавший со стены… портрет Ческо. Вот какое страшное преступление Росарио ему не простила, так и не узнав правды. Более того, Эмьюз могла поклясться, что поняла, из-за чего точно тетка убила своего второго Танцора. Самое забавное, что Эмьюз не осуждала ее, хотя, по логике, должна была.

– Похоже, Синий оплошал. – Урд поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела к окну. – Ты передашь письмо вместо него?

– Да. – Тень сложила лист обратно в конверт.

– Пора будить нашего друга. – Робин потерла глаза и зевнула.

– А нам мыть ковер… – добавила Клер.

Эмьюз перебралась на кровать и достала из-под подушки черную рацию. Слишком утомленная, чтобы нервничать или колебаться, она утопила широкую кнопку до упора и позвала:

– Клаус, проснись. – Несколько мгновений ожидания, и кирпичик отозвался густым шипением.

Мисс Варлоу отпустила кнопку и прислушалась.

– Я с тобой. – Голос мальчишки хрипел, но звучал уверенно. – Дай мне пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок, и засыпай сама.

– Хорошо. – Эмьюз зачем-то кивнула, хоть и понимала, что Клаус не видит ее.

– Как ты? – вдруг спросил он. – Все в порядке?

– Да, а ты? – В лицо ударил жар.

– Уже скучаю. – Би споткнулась обо что-то на полу и едва не упала. – Засекай пятнадцать минут. Мне хватило бы и пяти, но осторожность не бывает лишней. Увидимся. Конец связи.

Рация зашипела и затихла.

– Ты б разделась. – Урд присела на краешек кровати.

Эмьюз хотела ответить, что «не может подняться», но только замычала.

– Ясно, – улыбнулась та. – Давай я помогу.

Урд легко подняла девочку на руки.

– Хаулинг, расстели постель по-человечески, – попросила она. – Клер, иди сюда.

Тень закрыла глаза. Эмьюз могла только не мешать подругам. «Вот что чувствует Софья». – Расстегнув несколько верхних пуговиц, Урд стянула с девочки рубашку, едва не оставив бедняжку без ушей.

– Продень руки, – Клер усадила мисс Варлоу на кровать. – Уверена, что именно это у ночной сорочки должно быть спереди?

– Уверена, – отрезала Йонсон. – Посмотри: есть бантик, нет бантика. Ты там не спишь?

– …нет, – с трудом выговорила Эмьюз.

– Умница, только глаза открой, – улыбнулась Би. – Столько времени ждала, а пятнадцать минут – уже десять – потерпеть не сможешь?

Одеяло сегодня казалось гораздо мягче, чем обычно, а подушка будто пахла травами. Тень подняла свинцовые веки: мысль, за которую мертвой хваткой уцепилось растворяющееся сознание, нашлась не сразу.

– Где Пеппер? – почти внятно спросила Эмьюз.

– Лучше подумай, как станем оправдываться за ковер, – вздохнула Робин. – С носового платка та гадость не отмывается.

– Слюну мимика не могла убрать с платья даже Тэсори, – вспомнила она.

– Совсем забыла! – Би громко шлепнула себя по лбу. – Тебе же тоже пришло письмо от Тэсори! Только не от Марии, а от Росарио.

– Здорово, – объяснять подруге, что это одна женщина, а не две, Эмьюз не стала.

– Вдруг пес просто испугался мимика? – Робин зевнула. – Хочешь, я его поищу?

В комнату вернулись третьекурсницы.

– Все плохо, – объявила Йонсон. – Коврик не спасти. Нужно решить, как не выдать присутствие в университете опасного монстра.

– Найдутся те, кто сможет определить, что это за пятно, – подхватила Клер. – Тогда Синего прикажут разобрать на доски и запрут в подземелье.

– А вы разве не можете… сжечь грязную часть ковра? – предложение Би звучало отлично, хоть и безумно.

– Ты во мне сомневаешься? – Урд хитро прищурилась. – Но за испорченное имущество все равно кому-то придется отвечать. Возьму вину на себя, вы еще успеете испортить репутацию.

Девочка подошла к столу и перевернула листок с недописанным письмом пустой стороной вверх и для верности придавила чернильницей.

– Где Пеппер? – спохватилась Клер.

– Я не видела его с того момента, как Синего стошнило, – призналась Робин.

– Он же призрак. Чего ему бояться? – пожала плечами Йонсон.

Тут-то голова Пеппера и показалась из-за двери. Точнее, прямо в двери. Призрачный пес прошел ее насквозь и принялся скрести лапой, как если бы очень хотел обратно.

– Открой. – Эмьюз привстала в постели.

Робин с опаской подкралась и потянула ручку на себя.

В черноте коридора фигурка Софьи в просторной белоснежной сорочке выглядела пугающе. Тусклый свет, источаемый шерстью призрачной гончей, ложился на лицо спящей девочки восковой маской.

Софья отступила на шаг, нагнулась, подняла с пола длинный толстый сверток и бодро вошла. В ее темных волосах заблудились разноцветные ленты, а на губах играла легкая улыбка.

Девочка уверенно шлепала по голому полу босыми ногами, каким-то чудом не наступая на рукава своей сорочки, в сопровождении довольного прозрачного зверя.

Синий виновато отполз поближе к кровати, освобождая место.

– Софочка, что это? – пролепетала Би.

Естественно, та не ответила. Софья молча расстелила овальный ковер на месте старого и свернулась клубком в самом центре. Словно бы игнорируя всеобщее недоумение, Пеппер зевнул и вытянулся рядом.

Что только не привидится в полудреме. На мгновение Эмьюз показалось, что карие глаза Софочки смотрели осмысленно. «Мы же обе спим», – нелепое объяснение утонуло в шуме несуществующих волн океана, на берегу которого мисс Варлоу никогда не бывала.

Глава 28. Исцеление

Руфус несколько раз убедился, что вся округа спит, и ни в самом замке, ни за его стенами ничего подозрительного нет. Казалось, так просто признать смерть Найджела, отпустить слепое пятно и жить дальше, только что-то внутри противилось. В минуты слабости он начинал подозревать себя в глупой попытке уцепиться за прошлое, частью которого Борджес был. Но потом разум в очередной раз спасал положение, доказывая, что дело не в сентиментальности, а в логике.

Оставалось загадкой, каким образом дивным удалось расправиться с горожанами так, чтобы их души игнорировали смотрящих в ночь. Скорее всего, и этому факту имелось достойное объяснение, просто Руфус его еще не нашел. Молчание монахов выглядело подозрительным, но допрашивать братьев без санкции Мастера бесполезно. Даже если под аббатством откроется прямая дорожка в ад, Танцоры узнают последними.

Тангл сидел на крыше, прислонившись спиной к трубе, и размышлял, когда почувствовал, что не один.

– Натан? – позвал он.

– Не хотел мешать. – Связной стоял в нескольких шагах, заложив руки в карманы. – Простите, что спрашиваю, но… вы говорили с Сэром Финном?

– Говорил. – Руфус совсем забыл поделиться радостной новостью.

– И? – Натан явно волновался.

– Старик отказал.

Осязаемая волна разочарования налетела холодным ветром. Тангл надеялся выдержать эффектную паузу, но совесть не позволила.

– А потом вдруг согласился. – Руф развеял маску. – Кроме того, я помирился с Варлоу. Не в последнюю очередь из-за твоих слов о ней, правда, и другие причины были. Уверен, что Сэр Коллоу одобрит твое лечение?

– Уверен, что ему плевать, – неожиданно резко отозвался тот. – Знаете, даже если ничего не получится, я уже благодарен вам за участие.

– Все получится. – Руфус поднялся на ноги. – Утром я доставлю своего специалиста в замок, а к вечеру ты расстанешься со шрамом. Может, еще и мир увидишь двумя глазами. Поправь меня, если говорю что-то болезненное.

– Больно было, когда вы только дали мне надежду, – признался Натан. – Смириться с уродством и собственной природой – то еще испытание. Заключалось оно в безжалостном убийстве всякой надежды на исцеление. Одно меня смущает… Позволите говорить прямо?

– Странный вопрос, – нахмурился Тангл.

Связной снял капюшон. Его здоровый глаз поблескивал алой каплей, а бледная кожа казалась серебряной. Руф даже не догадывался о причине неловкости собеседника, но не заметить ее не мог.

– Сэр, – наконец начал Натан. – Я не понимаю, чем заслужил такое доброе отношение с вашей стороны. Много всякого успел повидать, но так еще никто не пекся обо мне. Если…

Он вдруг закашлялся. Связной старательно тянул время. Руфус попытался представить конец фразы, только реальность нежданно-негаданно побила все рекорды нелепости.

– Если причина в том, что вы испытываете ко мне романтические чувства, я не отвечу взаимностью, потому что я не…

От хохота Руф сложился пополам, не обращая внимания на несчастного Натана, готового провалиться сквозь крышу.

– А я уже начал было комплексовать на фоне твоей мудрости, – давясь смехом, сообщил он. – Порадовал! Можно я назову тебя дураком?

– О! Сэр, я и сам с этим прекрасно справлюсь. – Ирония как нельзя лучше маскировала крайнюю степень стыда. – Я дурак.

– Еще какой! – заверил Руфус.

– Тогда в чем причина? – Напряжение мгновенно исчезло.

– Она тебе очень нужна? – улыбнулся Тангл.

– Да, – неожиданно серьезно ответил тот.

Честолюбивые мечты получить такого слугу грели душу. Руф старательно гнал их от себя раз за разом, но прятаться за лживую маску полного бескорыстия он больше не мог. После откровенного начала разговора правду можно было рассказывать в любом виде, она едва ли окажется глупее предположений Натана.

– Я слишком много слышал о тебе. – Слова давались неожиданно легко. – Всякого разного. Но даже не предполагал, что однажды удостоюсь чести отдавать тебе приказы. Мне только тридцать, тебе – больше пятисот, если слухи не врут. Одно это вызывает уважение. Считай помощь попыткой заслужить такое же отношение с твоей стороны. С ужасом представляю перспективу вернуться к услугам собственного связного. Он и так-то не устраивал, а теперь вообще выглядит поленом. К хорошему очень быстро привыкаешь. Без полезных советов и непревзойденного умения вселять уверенность, когда кругом сгущаются тучи, будет нелегко…

– Хотите, чтобы я служил вам, Сэр? – оборвал поток сознания Натан.

– Хочу, – подтвердил Руфус.

Он боялся поднять на связного взгляд. Какой-то нахальный мальчишка против Мастера – не кандидатура в господа.

Куцые облачка разметал неистовый ветер, бушевавший где-то в вышине, и лунный свет посеребрил крыши домов и башни замка.

– Я сам собирался просить Сэра Коллоу об этой услуге. – Руф не верил своим ушам. – Важно было знать, что вами движет.

– То есть, если бы первый вариант оказался верным… – Он почти плясал от радости.

– … я бы навсегда исчез из вашей жизни, – охотно пояснил Натан. – А так… Вы заслужили больше, чем уважение. Преданность в моем случае не просто слово. Теперь оставьте патрулирование мне и отправляйтесь спать. Не знаю, успели ли вы к ужину, поэтому взял на себя смелость кое-что захватить для вас.

– Благодарю.

Краем глаза Руфус заметил крупную черную птицу, пронесшуюся мимо. Ворон немного покружил над воротами и полетел дальше, будто высматривая что-то.

– Какого черта? – нахмурился Танцор.

– Оставьте и это мне, – попросил Натан.

– Если горгульи не реагируют, значит, Финн или Дарроу позволили ночные прогулки, – Руфус зевнул. – Все равно проверь, куда направился наш околдованный. Наверняка это он, больше некому.

– С удовольствием, – поклонился тот.

Летучей мышью Натан взмыл в небо. Он бесшумно скользил в темноте, ориентируясь на хлопанье тяжелых крыльев. Стыд за нелепое подозрение не покидал и саднил занозой между лопаток. Когда забываешь, что люди в принципе способны делать друг другу добро, гораздо проще поверить в откровенную чушь.

Натан готовился к перспективе опекать своенравного заносчивого мальчишку, каким был сам, осознав собственную силу. А встретил умного отзывчивого человека, пусть и немного запутавшегося. Все то, до чего Натан рос не одну сотню лет, Руфус понял так рано, хоть не без помощи обстоятельств. Жизнь преподала очередной урок, непринужденно и ненавязчиво.

– Куда направляетесь? – поравнявшись с вороном, спросил Натан.

– Никуда. – Клаус сложил крылья и нырнул вбок.

– Как опрометчиво! – не отставал тот. – Я бы на вашем месте со мной поговорил.

– Дедушка запрещает общаться с незнакомцами. – В голосе чувствовалась досада.

– Господин Отто много чего запрещает, но разве вы слушаетесь? – Натан последовал за мальчишкой на крышу.

Некоторое время спустя они уже сидели рядом.

– Знаете, кто я? – на всякий случай спросил мужчина.

– Дед говорил, чем вы больны, – спокойно признался Клаус.

– Я связной Сэр Джулиуса Коллоу. Тот еще диагноз. – Натан позволил себе грустный смешок.

Но мальчишка не оценил. Он отчего-то побледнел и испуганно уставился в глубину темного капюшона. Клаус резко поднялся на ноги. Без света Призмы его преимущество перед прочими связными сходило на нет. Оставалось бежать.

– Постой, чудак! – Натан крепко схватил мальчишку за локоть.

Холодное лезвие со свистом рассекло воздух. Клаус не размахивал оружием, не кричал и не показывал страха, пульсирующего по его венам. В черных глазах читалась мрачная решимость не сдаваться без боя.

– Отличная сталь. – Натан снял капюшон. – Бесполезна против меня. Жалко, правда?

– Чего вы от меня хотите? – прорычал Клаус.

– Для начала успокойся, – терпеливо предложил Натан. – Я, может, и болен, но не выжил из ума. Мы не враги и не соперники.

– Я собираюсь занять ваше место! – гордо вскинув голову, признался мальчишка.

– Знаю, – кивнул тот. – Более того, сам освобожу его. Единственное… ты не совсем понимаешь, что значит «служить Джулиусу Коллоу». Поэтому считаю своим долгом дать совет. Желаешь выслушать?

– Только дураки отказываются от советов. – Недоверие и досада не поддавались маскировке.

Натан не спешил возвращать капюшон на место, позволяя Клаусу рассмотреть свой жуткий шрам.

– Страшно, правда? – наконец, спросил он.

– Нет. – Мальчишка держался отрешенно. – Просто мерзко. Хотя чужие увечья не трогают меня. Я же гоблин.

– Как скажешь, – пожал плечами Натан.

– Если вы собираетесь меня предостеречь, так дед сделал это уже раз сто, – продолжил Клаус. – Превзойти моего родного отца не удастся целой армии дивных-психопатов. Даже если они медленно разорвут меня на части. Я готов к опасностям этой работы.

– Служба совсем не ограничивается ролью личного транспорта. Это круглосуточная работа. То есть… о себе можешь забыть, – Он озадаченно рылся в карманах в поисках сигарет.

– Угощайтесь. – Мальчишка ловко протянул свои.

– Спасибо, конечно. – Натан одарил его суровым взглядом. – Главное, учти: если Коллоу увидит у тебя сигарету, твоя рука будет сломана в двух-трех местах. Господин категорически против курения, и методы борьбы у него довольно жесткие.

– Весьма ценные сведения. – Клаус снова спрятал пачку. – Что-нибудь еще?

– Не обольщайся на его счет. – Связной чиркнул спичкой и выпустил струйку густого сизого дыма. – Сначала покажется, что этот человек относится к тебе просто хорошо. Благожелательно. Потом он возьмет на себя роль друга, учителя или даже отца, а потом забудет, что у тебя было имя.

– Позвольте мне самому разобраться, – возразил мальчишка.

– Конечно, только держи в голове, что Сэр Коллоу не так хорош, каким хочет выглядеть, – попросил Натан. – Во всем, что он делает для других, есть крючок. Попадаешь на него, и становишься пешкой в большой игре. Вот ты видел мир, как есть. А вот уже мысли господина – твои мысли, его цели – твои цели, его неудача – твоя смерть. Я не первый, кто служил Коллоу. И не второй.

Клаус улыбнулся. И было что-то недоброе в его улыбке. Кто-то говорит, что один убийца почувствует другого. Кто-то верит в добро и зло. Натан же видел червоточину. Заметную, как бельмо на глазу.

– Знаю вашу историю, – доверительным тоном сообщил мальчишка. – Только я другой. Хочется верить, что крепче, самостоятельней и… не так изломан.

– А все-таки, для чего нужны поздние прогулки? – сменил тему Натан.

– Лучше один раз убедиться, что опасности нет, чем сто раз услышать об этом. – Мальчишка поднялся на ноги.

– Как насчет компании? – Он спешно потушил сигарету.

– Почту за честь. – Клаус легко поклонился.

И вот уже два темных пятнышка заскользили в ночном небе над спящим замком.

* * *

Джулиус лежал на полу с открытыми глазами и бесцельно блуждал взглядом по потолку. Глупая девчонка улыбалась во сне и забавно водила носом. Если на мгновение представить, что угроза реальна, то едва ли у Флетчер больше шансов выжить, чем у слепого котенка, брошенного в мешке с моста.

На полный желудок мысли текли благостно и неторопливо. Можно было перевербовать Джулию, дать ей защиту Ордена и отправить… куда-нибудь подальше. Например, отослать дурочку первым же Экспрессом в Шейдивейл с рекомендательным письмом к Финну. Наверняка в университете найдется какая-нибудь работа и свободный угол. Только захочет ли она?

– Мисс Флетчер? – Коллоу протянул руку и осторожно потрепал Джулию по плечу.

– Что-то случилось? – испугалась та.

– Нет, просто я тут подумал… – Он сел, скрестив ноги. – Чисто гипотетически, вы бы согласились стать частью Ордена? Оставить старую службу и начать новую жизнь где-нибудь очень далеко отсюда? Во всех остальных случаях мне будет трудно гарантировать вашу безопасность…

Только глупая девчонка уже не слушала: она сорвалась со своей кровати, собранной из останков дивана, и кинулась Джулиусу на шею.

– Мисс! – возмутился Коллоу. – Я, между прочим, не плюшевый мишка! Незачем… прижиматься ко мне.

Ее крошечное сердечко колотилось так сильно, что Джулиус кожей чувствовал его удары.

– Не нужно… просто скажите: да или нет. – Он попытался выпутаться из объятий, не причинив дурочке вреда и не обидев.

Коллоу поднял голову. Странная уверенность в том, что нет в этом мире вещей, способных удивить или потрясти, трещала по швам. Выражение склонившегося над ним личика вышибло к чертовой матери из жизни! Счастливейшая из виденных когда-либо улыбок и искрящиеся глаза, из которых лил настоящий слезный дождь! Горячие соленые капли не успевали остывать в полете и уже скользили по его собственному лицу прямо за ворот.

– Вы напрашиваетесь на второе «экво анимо»? – старясь сохранять психологическую дистанцию, как можно строже поинтересовался Коллоу.

Вместо ответа Джулия принялась, не разбирая, осыпать поцелуями его лоб, щеки, подбородок! Увещевания на дурочку не действовали никак. Самое неприятное, что живому сердцу вовсе не хотелось ее ни отвлекать, ни прерывать, ни останавливать.

Коллоу невесомой тьмой утек сквозь слабые пальчики.

– Возьмите себя в руки, мисс Флетчер, – мягко попросил он.

Джулия закрыла заплаканные глаза ладонями и опустилась на колени. Хрупкие плечи вздрагивали, заставляя живое сердце сжиматься от жалости.

– Я что-то не то сказал? – Джулиус уже сто раз проклял себя за опрометчивый поступок. – Зря остался…

– Нет! – Девчонка замотала головой, не поднимая взгляда. – Никакое ваше «экво анимо» не поможет!

– Можно проверить, – улыбнулся он.

– Не нужно. – Дурочка утерла лицо рукавом. – Вы – самое удивительное, что было в моей жизни! Из-за меня погиб Танцор, а вы даже… вы меня ни разу не упрекнули! Не представляю, чем расплатиться за это!

– И думать не желаю, что вы имеете в виду под словом «расплатиться»! – По спине пробежал холодок. – Мне в общей сложности шестьсот восемьдесят один год и помимо всего прочего я… Сэр Джулиус Коллоу, Мастер Тени.

Глупая девица побледнела. Едва ли Тереза сказала ей, с кем придется иметь дело.

– Итак, – продолжил Джулиус, – вы принимаете мое предложение или нет?

– А разве такое предложение можно не принять? – удивилась она. – Я пыталась поступить в Шейдивейл, хотела служить Ордену. Провалилась на экзаменах. Перенервничала и упала в обморок прямо перед комиссией. Меня, конечно, пожалели, но вернули документы и отправили домой.

– Девушка, милая, ну зачем столько подробностей? – Коллоу чувствовал себя крайне неловко. – Почему просто не ответить «Да, Сэр»?

Только теперь он заметил, что бедняжка стучит зубами от холода.

– Мисс Флетчер, – Джулиус плавно приблизился, – очень советую вам выспаться. Утром я доставлю вас в один из наших пансионов, пока не придумаю что-нибудь лучше.

– Мне страшно, – призналась та. – Вдруг все это только сон?

– Судя по антуражу, это, скорее, кошмар. – Он помог ей подняться. – Торжественно клянусь не превратиться в тыкву.

Проследив, чтобы Джулия забралась под одеяло, Коллоу вернулся на свое место и снова вытянулся на полу. От запоздалого смущения лицо пылало. Он боялся двинуться. Хотелось, чтобы мисс Флетчер поскорее перестала таращиться на него и закрыла, наконец, глаза. Нелепая ситуация. Одна из тех немногих, когда полностью уверен, что не давал повода.

– Вы не мерзнете, Сэр? – шепотом спросила Джулия.

– Нет. – Он демонстративно повернулся набок.

Какое-то время Джулия еще сверлила любопытным взглядом его спину, но вскоре задремала. Да и сам Коллоу как-то незаметно погрузился в глухую черноту.

Ночь без сновидений не принесла отдыха, будто несколько часов просто выпали из его жизни. Встрепанная девица соображала из рук вон плохо, она спотыкалась и отнимала время.

– Оденьтесь поприличнее, – попросил он, заметив вчерашние мешковатые штаны, щедро политые валерьянкой, на спинке стула.

– Да-да. – Джулия без разбора запихивала свои вещи в большой коричневый чемодан. – Что насчет завтрака?

– Ничего, – признался Коллоу. – Мне давно пора быть в другом месте. Собирайтесь быстрее, по возможности. Вам раньше мама упаковываться помогала? Чего вы возитесь?

– Я сирота, – бросила девица и скрылась в ванной комнате.

Джулиус больно прикусил язык. Совесть требовала немедленно принести извинения, но не ломиться же в закрытую дверь! Отыскав во внутреннем кармане плаща блокнот и огрызок карандаша, он наскоро нацарапал подобие рекомендательного письма.

– Я готова, – объявила Джулия, пристраивая на голове изящную шляпку и застегивая пальто.

– Простите, я с утра бываю груб. – Коллоу вручил ей лист из блокнота.

– Лучше бы вы превращались в тыкву, – отрезала мисс Флетчер. – Мои родители занимались исследованиями внешних миров. Однажды они просто не вернулись из экспедиции. По-вашему, это забавно?

– Нет. – Джулиус попытался взять у девушки чемодан, но та не позволила. – Я, кажется, извинился.

– А я не сержусь, – пожала плечами Джулия. – Что за записку вы дали?

– Это для директрисы, – пояснил он. – Попробуйте оказаться полезной там, и если вас хорошо отрекомендуют, Орден обеспечит обучение в Шейдивейл.

– Благодарю, Сэр. – Мисс Флетчер сдержанно поклонилась. – Ой… чуть не забыла.

Она судорожно зашарила по карманам. Коллоу понимал, что так или иначе превратился в тыкву. Почему-то теперь этот факт его немного расстраивал. Джулия нашла бумажник и выгребла все его содержимое на изувеченную тумбочку.

– У Ордена свои деньги, верно? – Женская логика – тайна, покрытая мраком. – А хозяйка квартиры слишком милая женщина, чтобы уйти, не расплатившись за разгром. Надеюсь, этого хватит.

– Думаю, да. – На самом деле Джулиус понятия не имел, о чем говорит.

Он протянул руку.

– Чемодан не дам, – предупредила мисс Флетчер.

– Да не нужен он мне! Мне нужны вы! – Джулия покраснела. – В смысле, нам, правда, пора отправляться.

Хоровод цветных пятен и хрустальный звон кристалла поиска пути избавили от необходимости оправдываться дальше.

«Когда я успел разучиться адекватно общаться с людьми? Эх, Джулс, это тебе не приказы раздавать», – улыбнулся он.

* * *

На первой паре наставник выглядел озабоченным и рассеянным. Он постоянно что-то ронял и смотрел на часы. От изнурительной теории в голове гудело. «Потерпите, после праздников мы приступим к первой практической части», – уговаривал студентов Тангл.

Один Клаус излучал жизнерадостность. Мальчишка с готовностью изводил чернила и участвовал в коротких дискуссиях. Эмьюз не могла не заметить, что Би как-то странно смотрит на него. И чем счастливее казался Клаус, тем сильнее мрачнела она. Девочка все никак не могла выбрать момент для разговора с подругой без свидетелей: старшекурсницы не отставали ни на шаг.

Перед завтраком Эмьюз краем уха слышала, как Британи сокрушалась, что не смогла уследить за Софьей. «Как же она умудрилась так сжечь ковер? Ума не приложу!» – разводила руками та. «Никто не виноват», – успокаивала Клер. – «Мы не обязаны следить за Софьей круглосуточно».

Оставалось загадкой, как Пэп и спящая девочка смогли найти общий язык, но факт сговора не вызывал сомнений. Уж очень хитро Софья улыбалась, смирно стоя рядом с мышами.

Пеппер был успешно отправлен к своему хозяину с ответным посланием, избавленным от упоминаний о Клаусе. А вот письмо Росарио мисс Варлоу прочесть не успела. Оно ждало своего часа под подушкой вместе с заветной рацией.

К колоколу на перемену правую кисть Эмьюз можно было оторвать и выбросить.

– По-моему она распухла. – Девочка ожесточенно трясла рукой.

– Дай посмотрю. – Би отложила перо. – В любом случае, еще одну пару в таком же темпе отработаем, а Фицфьонн уже можно переключить на рассказы о ее юности. Вот и отдохнем.

– От тяги к знаниям просто дух захватывает, – съязвил мальчишка.

– Тоже мне, профессор выискался! – фыркнула Робин. – Я не против просидеть вечер-другой за книгой, но упражняться в скорописи – увольте! Что там за закорючки? Ты родственник Кван?

– Сокращения, – пояснил Клаус.

– А ты второй раз прочтешь все это? – Наверное, проще было бы, если бы Би уколола мальчишку пером.

– Не старайся, – улыбнулся тот. – Сегодня я на провокации не поддаюсь.

Робин прикусила язык и надулась.

– Что с вами? – строго спросила Эмьюз.

– Ничего особенного, – подчеркнуто беззаботно отозвалась та.

Руфус тихо зарычал, наблюдая, как по его конспектам веселыми струйками растекаются чернила. Не думать о показательном выступлении Макса перед реконструкторами-старшекурсниками Тангл просто не мог. Будто бы это не Натан там сейчас лежит на столе, а он сам! Подмывало сорваться и быстренько слетать посмотреть, как идут дела. Пусть Руф ровным счетом ничего не понимал в реконструкции (даже в восстановительной, не говоря уже о психофизической), но ожидание результата убивало.

Успокаивало только то, что Макс при всех его странностях настоящий специалист. Вспоминался безропотный Натан в дурацкой робе с завязочками на боках. Он выглядел таким потерянным и уязвимым, что если бы Руфус не испытывал уверенности в успехе, ни за что не позволил Максу оперировать.

– Мисс Варлоу, подойдите, пожалуйста, – позвал он, всеми силами переключая свое внимание со связного на подопечную.

Оставлять Клауса и Би практически вдвоем девочке совершенно не хотелось, но есть такое слово «надо». Эмьюз сразу заметила блестящие полосы поперек аккуратно разложенных листов.

– Да, – вымученно улыбнулся Тангл, – следующую лекцию придется серьезно сократить.

– Ура! – не сдержалась девочка.

– Я этого не слышал, – обиделся наставник. – Мы не успели обсудить вопрос курсовых работ. Я подобрал несколько тем…

– Сэр, – Эмьюз потупилась, – мой руководитель господин Отто. Я уже заполнила все бумаги в деканат.

А чего он, собственно, ждал? Естественно, нормальная студентка успела определиться, пока кто-то разбирался в себе! Неуклюжая пауза обрушилась серой пеленой. Руфус чувствовал необходимость сказать что-нибудь наподобие: «хорошо, профессор Отто будет отличным руководителем» или «что ж, ладно, но на следующий год вместе поработаем», – только язык безнадежно прилип к небу.

– Если бы я знала, что вы собираетесь… – преодолевая неловкость, произнесла Эмьюз.

– Впереди еще целых четыре курса, – коряво пошутил Руф. – У нас уйма времени!

«Поинтересуйся успехами с библиотекой. Плевать, что ты уже все знаешь», – зудел внутренний голос. – «Она подумает, что ты пень бесчувственный».

– Помогло направление в библиотеку? – изображая заинтересованность, осведомился Руфус.

– Да, спасибо, Сэр, – кивнула Эмьюз. – Вы на меня не сердитесь?

– Нет, конечно! – Тангл поднял брови. – Сам виноват. В любом случае, если что-то понадобится, обращайся.

– Обязательно. – Еще пару дней назад мисс Варлоу не подошла бы к наставнику на милю по собственной воле, не говоря уже о желании работать под его началом, а теперь же испытывала угрызения совести из-за вынужденного отказа.

Девочка надеялась, что когда-нибудь Тангл объяснит ей причину такого странного знакомства. Не потому, что ей очень хотелось знать, а просто, чтобы окончательно избавиться от непонимания.

Неумение выяснять отношения превращалось в настоящую проблему. Ну что мешало написать Би записку и узнать, как та на самом деле относится к Клаусу? Или даже спросить самого Клауса? Гордость? Возможно. Робин – рослая стройная девочка с огромными голубыми глазами, глубокими, как небо, заразительной улыбкой и добрым сердцем. Такая могла понравиться кому угодно! Скорее всего, Эмьюз боялась услышать ответ. Урд обмолвилась, что отравление любовным зельем могло быть смертельным. Вдруг Клаус лжет?

– Случилось чего? – Робин пропустила подругу к ее месту.

– Нет, – соврала Тень.

– Ты какая-то убитая прямо! – нахмурилась девочка. – Он тебя обидел?

– Кто? Тангл? – весьма правдоподобно рассмеялась Эмьюз. – Он теперь мой лучший друг.

– Что тогда? – От утрированного участия уже хотелось отбиваться чем-нибудь тяжелым.

– Нигде не болит? – Клаус осторожно взял ее за руку.

– Отпусти, – попросила мисс Варлоу. – И перестаньте смотреть на меня, как на умирающую! Все в полном порядке. Думаю, я имею право грустить, когда заблагорассудится.

Эмьюз откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Сердце стучало так громко, что голова грозила разорваться на части, лопнуть, как воздушный шарик. Раскаленной лавой необъяснимая ярость растекалась по всему телу, заставляя сидеть неподвижно. Тени чудилось, что стоит пошевелиться, и она сделает что-нибудь такое, о чем горько пожалеет.

– У тебя только пар из ушей не идет, – прошептала Робин. – Давай прогуляемся? У нас есть еще пять минут.

Вот он – заветный шанс все выяснить! Только настроение, мягко говоря, неподходящее. В таком состоянии самое оно ругаться, а не с друзьями прогуливаться.

– Никак не забуду про Ческо… Франческо Тэсори, – тихо произнесла Эмьюз. – Ужасная история.

– Но ведь ты можешь кое-что в ней исправить? – Рука Би легла девочке на плечо.

– Могу, – согласилась Тень, постепенно приходя в себя. – Правда, ему уже безразлично.

– Зря ты, – возразила Робин. – Он же был просто человеком, значит теперь где-то за гранью жизни и смерти его душа сможет обрести покой. Если верить в это, появляется смысл. Верно?

– Что я пропустил? – вклинился Клаус. – Кто такой Ческо?

– Красивый парень лет двадцати с голубыми глазами, – Эмьюз позволила себе загадочно улыбнуться, прежде чем закончить мысль, – который умер примерно тридцать лет назад.

– Ну, в таком случае, он может быть каким угодно, – облегченно вздохнул мальчишка. – Что за история?

И остаток перемены Би шепотом пересказывала события вчерашней ночи, ловко опуская те моменты, где фигурировал Синий. С ее слов выходило, что письмо Ческо подружки неожиданно обнаружили на дне сундука. Хорошо у Клауса не возникло вопросов, куда все смотрели раньше.

На второй паре Тангл действительно много импровизировал, и лекция получилась гораздо интереснее, чем его обычные нудные конспекты. А после колокола так быстро сбежал, что ребята только недоуменно переглянулись.

В шумном Трапезном друзей сразу нашли третьекурсницы.

– Почему именно сейчас? – ворчала Урд, ковыряя вилкой куриную ногу. – Почему нельзя было все закончить хотя бы в сентябре? Приходится тренировать чертово воображение вместо нормальной практики.

– В зале для активных занятий никак не закончат ремонт, – пояснила Клер. – Из-за этого мы не можем нормально практиковаться, и спортивные секции закрыты.

– «Рассчитайте конечную глубину опаления, исходя из длины палочки и общей энергии заряда», – Йонсон, совершенно точно, передразнивала кого-то, но кого, Эмьюз не знала. – «Зарисуйте предполагаемый результат!» Я что, в академию художеств поступила?! Будь она неладна! У меня, простите, руки не из того места. Без циркуля кружок нарисовать не могу!

– Сочувствую. – Би осторожно отхлебнула горячий ароматный чай.

– Можно присоединиться к вашему трауру? – необычно мрачный Дэн оперся о крышку стола.

– Легко! – вздохнула Урд, сдвигаясь поближе к Робин.

Мальчишки побросали сумки прямо на пол. Злые и обиженные лица близнецов, как ни странно, смешили не меньше, чем их обычные ужимки.

– А вы в курсе, что Максимилиан Карвер проводит показательную операцию? – имитируя рыдания, осведомился Бэн.

– Тут мы по сценарию должны ахнуть? – хохотнула Йонсон. – Понятия не имею, кто это такой.

– Ах, коллега, с кем приходится иметь дело? – Мальчишка закатил глаза.

– Господин Карвер – лучший ученик покойного Гудмана и почти светило науки! – назидательно произнес Дэниэл.

– Нравится мне твое «почти», – призналась Урд. – Неважно. Если все интересное там, то почему вы еще здесь?

– В том-то и трагедия. – Бэн так взмахнул руками, что чуть не отвесил приятелю подзатыльник. – Мы, видите ли, возрастом не вышли!

– «Второй курс», – говорят, – «Идите в… библиотеку, у вас занятия сегодня отменяются». Волчара возмутился, что ему уже будь здоров сколько лет. Так его пропустили, а у нас двери захлопнули прямо перед носом! – выплюнул Дэн. – Ну не сволочи?

– А вдруг там что-то такое, что вам пока рано?.. – робко предположила Клер.

Две одинаковые физиономии повернулись к ней. Липовые близнецы только не шипели! Крошечный человечек, возникший над столом, чтобы принять заказ, испуганно закрыл голову ручками.

– Они сегодня перебирают вампира! – Глаза Бэна горели безумным огнем. – Настоящего! Интереснее только труп Танцора.

– Заткнитесь, коллега, – одернул друга Дэниэл. – Прости, Эмьюз.

– Бред! – отмахнулась Урд. – Откуда в Шейдивейл взяться вампиру? Их давным-давно переловили и вылечили, а кого не смогли – пустили в расход. Учите историю Ордена, двоечники!

– Во-первых, от двоечницы слышу! – Бэн ловко увернулся от тумака. – Во-вторых, я сам его видел!

– Не уверена, что Финн позволил бы разгуливать по университету такому существу, – вставила Клер.

– Не верите, спросите у Конора, – обиделся Бэнжамин. – Одна надежда на него. Надеюсь, Волчара поведет себя как настоящий корреспондент и к следующему номеру газеты наваяет статью про это.

– Тогда держитесь, – рассмеялась Робин. – Конни начисто лишен литературного таланта. Болтает он за троих, а как что-нибудь написать – полный ноль.

Эмьюз по-хорошему должна была разозлиться на двух студентов-реконструкторов, но, очевидно, израсходовала всю ярость в пустоту.

– Так-то ты любишь своего брата? – укоризненно покачал головой Дэниэл.

– А при чем тут «любишь – не любишь»? Просто предупреждаю, – пожала плечами Би.

– Лишь бы все запомнил, – добавил Бэн. – Законспектировать с его слов мы еще веселее сможем. Гудман бы нас пустил. А эти все равно… сволочи!

– …зато они без обеда! – Дэн дружелюбно подмигнул успевшему заскучать крошечному человечку.

День пролетел незаметно. Эмьюз так и не созрела для серьезного разговора с Робин. В какой-то момент она даже решила, что он ни к чему. Урд и Клер принесли четыре увесистых связки «Голоса Юных». Мисс Варлоу даже прониклась искренним уважением к девчонками из ОРК. Их работа действительно выглядела очень неплохо.

Эмьюз достала из-под подушки письмо Росарио. Почему-то после вчерашнего читать его было как-то не по себе. Придется же писать ответ! Вспомнилась реакция тетки на дневник Ческо. Наверняка, Росарио испугалась, что ее пасынок может стать плохим примером или что-то вроде того.

«Здравствуй, принцесса», – голос тетки звучал в голове, воскрешаемый памятью. – «Что у вас там происходит? Учебный центр, куда меня упекли, больше напоминает тюрьму. Местные инструкторы следят за мной постоянно, будто я собираюсь бежать. Ходят слухи, что твой наставник ведет себя не совсем корректно. Если это так, просто скажи, и я проведу с ним разъяснительную работу, как только смогу до вас добраться. Никто не знает, что я сумела отправить это письмо. Так что ответ шли не мне. Помнишь Марту Нидлз? Все ей. Не забудь поблагодарить добрую женщину за подарок. Очень жду письма. Твоя вредная тетка».

«Какой еще подарок?.. Хорошо, что я знаю не так много людей, чтобы кого-то забыть», – Эмьюз отложила лист.

– Кроме письма было еще что-нибудь? – спросила она уже вслух.

– Да, серый плащ и сверток. – Робин с чувством шлепнула себя по лбу. – Почему там ничего надолго не задерживается?

– Рискнула бы предположить, да ты обидишься, – улыбнулась Урд.

– Отлично, – оборвала ее мисс Варлоу. – Этот самый сверток – где он?

– Я положила его поверх всего в твоем сундуке, но после вчерашнего… даже не знаю, – виновато призналась Би.

– Там должен быть какой-то подарок. – Девочка спустила ноги с кровати.

Не дожидаясь, Синий пошире откинул крышку. Естественно, тогда в темноте подружки ничего не складывали, они просто покидали вещи в сундук, чтобы те не валялись по комнате.

Эмьюз запустила руки в Синего по локоть, и через минуту почти невесомый сверток плотной черной бумаги, перетянутый белой атласной лентой, нашелся. На нем убористым почерком значилось «Для Леди Эмьюз Варлоу с наилучшими пожеланиями. Марта Нидлз» и обратный адрес. Серебристые чернила поблескивали так заманчиво, что девочка без колебаний стащила податливую ленту.

Внутри ждало удивительное платье с невесомой накидкой!

– Примерь немедленно! – Глаза Клер так и загорелись.

Подружки буквально затолкали Эмьюз за ширму. Темно-синяя текучая материя нежным холодком ластилась к телу. Казалось бы, чего проще? Талия под грудь, перехваченная лентой в тон, а на ней изящный бантик, тоненькие бретельки, два разреза по бокам… Пришлось повозиться с несговорчивой молнией, но результат превзошел все ожидания.

– Хм, – Йонсон задумчиво прикусила губу. – Я не фанатка тряпок, но эта более чем…

– Потрясающе! А если волосы убрать повыше? – Клер собрала девочкины непослушные кудряшки и вопрошающе посмотрела на остальных.

– Как куколка! – Робин сложила руки на груди. – Не то, что я: «Девушка, нам нужна была палка, но сойдете и вы, подержите флаг»…

– Напрашиваешься на комплимент, Хаулинг? – Урд криво усмехнулась. – Пожалуйста! Я бы убила за такие ноги. Странно, что у тебя все еще нет парня.

– Он есть, – отмахнулась Би, – только еще не знает об этом.

Примерно то же самое говорил и Конор, неужели это семейное? Память угодливо подсунула неприятные воспоминания о подозрительных взаимоотношениях Робин и Клауса. Настроение пошатнулось и рухнуло в чернеющую бездну.

– Ты забыла! – Клер встряхнула переливающуюся прозрачную ткань.

Легчайшая накидка с длинными рукавами почти до самого пола, рассеченными от плеча, поражала воображение.

Потрясающая материя играла золотом и разлеталась завораживающими волнами. Эмьюз могла поклясться, что в комнате стало светлее! Стоило накидке просто лечь на плечи, как все тревоги и обиды испарились, пропали дурным сном.

– Посмотри на себя, – предложила Робин. – У тебя же есть довольно большое зеркало. Где оно?

– Под кроватью, – вспомнила Тень.

Девочки живо извлекли обернутый плотной бумагой прямоугольник.

– Тяжелое. – Би стерла пыль со стекла.

– Тут что-то написано… – сообщила Йонсон.

– Где? – насторожилась Эмьюз.

– Сзади. – Урд бесцеремонно забрала у Робин зеркало и положила на пол стеклом вниз. – «Экзэквор», что ли. Почерк гадкий.

– И что это значит? – нахмурилась мисс Варлоу.

– Вообще, это команда зачарованной вещи выполнить отложенное действие, – тоном лектора пояснила Клер. – Но в нашем случае – бессмыслица. Скорее всего, слово было написано на коробке, частью которой являлась картонка, прежде чем кто-то решил вставить ее в рамку, чтобы стекло не ерзало. Какое действие способно выполнить зеркало, кроме самого прямого – показывать отражение? По-моему, с этим оно справляется и так.

Не соглашаться с логичными доводами глупо, и подружки согласились.

– Я… я чувствую себя бабочкой! – выдохнула Эмьюз. – Это невероятно!

– А туфли подходящие у тебя есть, бабочка? – хихикнула Урд.

– Куда подходящие? – окруженная золотым сиянием, мисс Варлоу не желала отвлекаться на мелочи.

– К платью подходящие, балда. – Об этом Тень как-то не подумала.

– Нет, – сообщила она.

– Не беда, – вставила Клер. – Мы найдем что-нибудь к празднику.

– А когда он? – Девочка старалась поддерживать разговор.

– Газеты читай, Варлоу! – возмутилась Урд. – Через три дня!

– И где вы что достанете за это время? – не поверила Робин.

– Пройдусь по нашим и не нашим, глядишь, что-нибудь сносное отыщется, – отмахнулась та.

Вот если бы так просто решались все проблемы, жизнь превратилась бы в сказку. Сестры Праудфут весело щебетали, обсуждая статьи, Би на пару с Клер ломала голову над кроссвордом, вполголоса костеря близнецов за сложные вопросы, а Эмьюз молча стояла у окна, вглядываясь в ночное небо.

– Загрустила? – тихо спросила Урд.

– Немного. – Тянуло говорить шепотом. – Лют пропустит праздник.

– И поделом. – Йонсон небрежно подперла стену плечом. – Только Бог может безнаказанно прощать всех. Люди обычно после таких упражнений горько плачут, получая очередной удар в спину. А вообще… не слушай меня. Тут я советчик плохой. Прости, если лезу не в свое дело. Хочешь, опять одолжу гитару?

– Ничего так раньше не хотела! – ободряюще улыбнулась Эмьюз. – И спасибо за участие.

– Зачем еще, по-твоему, нужны друзья? – Остаток вечера обещал быть захватывающим.

Неожиданно юная Тень прониклась такой благодарностью ко всем этим девчонкам и мальчишкам, которых успела встретить и полюбить, что, попытайся она высказать ее словами, ничего бы не вышло. Если бы Эмьюз умела плакать, она непременно заплакала бы… от счастья.

* * *

Руфус нервно мерил шагами комнату перед закрытыми дверьми. Он успел досконально изучить все детали скупого интерьера и даже пересчитать крошечные квадратики белой и голубой плитки на стенах.

Теоретически, Тангл запросто мог войти в любой момент, но так нервничал, что не решался. По ту сторону двери начинались боксы – святая-святых факультета реконструкции, а на другом конце коридора анатомичка. Руф никогда не понимал удовольствия завтракать там, но для студентов вроде Макса подобное было как проверка на профпригодность. Эти психи притаскивали аккуратно исчерченные карандашиком черепа в трапезный и громко обсуждали всякую неаппетитную дрянь, пока Финн официально не наложил запрет.

Чего только ни делал Тангл, чтобы отогнать подальше мысли об операции. Он прятался в воспоминания детства, как в непробиваемую броню, только совесть все равно находила в ней брешь. В глубине души Руф опасался, что Макс не справится, или справится, но станет только хуже.

Сердце оборвалось и гулко плюхнулось в желудок, когда из глубины боксов раздался шум многих голосов. Студенты, усталые, но довольные, находили в себе силы обсуждать увиденное и совершенно не обращали внимания на Танцора. Когда их поток иссяк, Руф остался один на один с распахнутой дверью.

«Это уже смешно», – возмутился он про себя. Если бы что-то не сложилось, студенты бы болтали исключительно об этом.

Руфус резко выдохнул и уверенными шагами направился туда, куда звали наскоро прилепленные таблички, успевшие за день частично отклеиться.

– Руф, ты уже проскочил нас! – Физиономия Макса показалась в ярко освещенном проеме.

– Задумался, – соврал тот.

– Все прошло просто потрясающе, – объявил реконструктор, приглашая в небольшую квадратную комнату. – На запуске сердца студенты хлопали стоя!

– Ну, таких подробностей не нужно. – Тангл почувствовал острый приступ тошноты: то ли от не в меру разыгравшегося воображения, то ли от волнения.

Руф хотел пройти дальше, но Макс преградил ему путь.

– Там посторонним делать нечего, – покачал головой он. – Без обид. Внутренние помещения исключительно для специалистов. Во всех остальных местах на планете – ты герой, а тут, уж прости, я. Сейчас пациент к нам выйдет. Оденется только.

– Ладно, ладно, Макс! Тут ты Бог, только щеки не раздувай. – Руф примиряюще поднял руки.

Минуты тянулись противно медленно. Макс извинился и куда-то убежал, а Натан все не появлялся. Специфический больничный запах щипал ноздри, оставляя во рту отвратительный горьковатый привкус. В голову закралась крамольная мысль: проскользнуть за запретные двери, пока лопух вне зоны видимости.

На всякий случай, Руф подкрался к выходу и выглянул наружу. Коридор пустовал.

– Периметр чист, – мурлыкнул он себе под нос.

– Сэр? – По спине пробежал холодок.

Руфус понял, что боится посмотреть связному в лицо, но прекрасно осознавал необходимость этого действия. Он выпрямился и плавно развернулся на каблуках. Сердце грозило переломать ребра градом яростных ударов.

– Как ты себя чувствуешь? – Дежурный вопрос занял собой неловкую паузу.

– Живым. – Натан мягко улыбнулся. – Удивительное ощущение, Сэр!

Его кожа больше не отливала синевой, хоть связной все еще был смертельно бледен. Натан растерянно хлопал двумя чуть-чуть изумленными голубыми глазами.

– Анестезия еще не прошла до конца. – Макс бросил на своего недавнего пациента беглый взгляд, сменив белый халат на обычную одежду. – Последи за ним, Руф, от «нового себя» вполне может быть шок, который мы еще не замечаем.

– Я не успел вас поблагодарить, господин доктор. – Натан принялся трясти руку реконструктора. – Вы подарили мне второй шанс…

– Не за что. – Макс едва заметно покраснел. – «Доктор»… так старомодно. Но я, по сути, ничего особенного ведь не сделал. Вы уже были технически здоровы.

Руф вдруг осознал себя чужим на этом празднике. Да, оперировать сам он не мог, поскольку не умеет и, что характерно, не научится никогда! При таком раскладе глупо было полагать, что все восторги достанутся ему, но так хотелось в это верить.

– Минуточку! – потакая уколу крошечной, как комариное жало, досады, оборвал реконструктора Тангл. – Поясни-ка мне это твое «технически здоров». Девять с половиной часов многовато для здорового.

– Руф, поздно интересоваться тем, чего не понимаешь, – произнес тот. – Если в двух словах, пациент являлся безвредным, как ты или я. Студентам было гораздо увлекательнее изучать результат предыдущей операции, чем смотреть на мои пляски вокруг стола, но пару раз я их все же удивил.

– Только меня никогда не оперировали раньше, – возразил Натан.

– Неправда. – Макс мотнул головой. – Странно, что вы не помните. Такое не должно забываться. Я никогда не встречал подобного мастерства. Могу только предположить, что в вашем первом воссоздании задействовали сферу-контейнер.

– А что это? – Связной нахмурился.

– Ну, это шарик. – Он изобразил, будто держит в руках что-то круглое. – Пустой выглядит невзрачно. Похожий на стеклянный, грязно-розового цвета, внутри кажется задымленным. Заполненные они разные. Хотите, покажу? Пустой, конечно. Заполненная сфера-контейнер – это потенциальный Танцор. Такой материал обязан быть свежим, иначе все бессмысленно.

– Придержи язык! – зарычал Руфус. – Мы что угодно, но не «материал».

– Прости, вырвалось. – Макс предусмотрительно попятился.

Руф приготовился выяснять отношения, но Натан только молча покачал головой.

– Подождите, Сэр, – попросил он. – В чем заключалась та первая операция? Что со мной сделали?

– Профессиональной терминологии вы все равно не поймете, – вздохнул реконструктор, – а если без нее, покажется, что я псих.

– Не льсти себе, – выплюнул Руфус.

– Объясняйте хоть на пальцах, господин доктор, это важно. – Связной учтиво поклонился.

– Тогда давайте пройдем в какую-нибудь аудиторию, – предложил Макс. – Мне тут… тесновато. Клаустрофобия, знаете ли. Кроме того, если под рукой окажется мел и доска, получится нагляднее.

Все трое покинули маленькую бело-голубую комнату. Руф кожей чувствовал напряжение. Он попытался примерить на себя положение Натана и невольно вздрогнул. Тишина, разбавленная звуком шагов, тяготила. К счастью, долго ждать не пришлось. Реконструктор толкнул плечом деревянную дверь, и та послушно отворилась.

– Садитесь. – Макс указал на первый ряд. – Мне так комфортнее.

– Тоже мне, «сахарная принцесса», – проворчал Руфус.

Реконструктор на некоторое время погрузился в себя: что-то бормотал, прикрыв глаза, пока, наконец, не подобрал кусочек мела.

– Готовы? – зачем-то спросил он.

– Да, – подтвердил связной.

Макс начертил неровный овал или уж совсем кривой круг.

– Это вы, Натан, – пояснил он. – А это ваши особенности…

Высунув язык, псих заполнил свой контур кружками поменьше.

– Часть из них крайне полезные, а другие… увы. – Макс заложил руки за спину. – Избавиться от одних и оставить другие не просто трудная – невыполнимая задача, как мне казалось. Человеку свойственно ошибаться.

Реконструктор перевел дыхание и нарисовал рядом еще кружок, а к нему стрелочками направил часть кружочков-«особенностей».

– Я читал выкладки к подобным вещам, но они были невообразимо далеки от реальности, – признался Макс. – Смысл в том, чтобы выделить именно нужные свойства и внедрить во временный носитель. Потом избавиться от вредоносных и вернуть, как было. Только фокус в том, что при всем нашем оборудовании даже воссоздавая с условного нуля…

Он с опаской покосился на Руфуса.

– Так вот, даже для Танцора нет полной уверенности в том, что все окажется полезным. Это всегда рулетка. Мы способны исключительно по факту угнетать или возбуждать определенные свойства в жестких временных рамках. Не больше! Здесь же налицо осознанное фильтрование. Понимаете?

– К несчастью. – Натан мрачнел с каждой секундой. – Продолжайте, господин доктор.

– Тот, кто вас оперировал, настоящий ювелир. – Макс безуспешно пытался спрятать свое восхищение. – Внешне вы не претерпели никаких изменений, сохранили возможность к расширенной трансформации, даже впадали в состояние близкое к смерти, находясь в покое, а вот солнца… солнца боялись зря.

Натан отчетливо заскрежетал зубами.

– Ваш красивый цвет глаз… глаза, – реконструктор достал платок чтобы промокнуть шею и лоб, – тоже был оставлен нарочно. Вашему природному цвету не позволили восстановиться. Вроде как болезнь не долечили, но сделали это настолько искусно, что дух захватывает.

– Оставьте поэтику, господин доктор, без нее тошно. – Связной поднялся и, пошатываясь, побрел к ведерку для мытья доски.

Он зачерпнул полные ладони белой, точно молоко, воды и с силой плеснул себе в лицо.

– Кажется, это шок… – Макс бочком подобрался поближе. – Натан, посмотрите на меня, пожалуйста.

– Мое полное имя Эндрю Натаниэль Ардэн. – Внешнее спокойствие способно обмануть кого угодно, но голос вырывался из груди низким рыком.

– Хорошо, хорошо, Эндрю, просто посмотрите на меня. – Когда не надо, беднягу Максимилиана захлестывала профессиональная самоотверженность.

Руфус кошкой скользнул к ним, оттесняя реконструктора подальше.

– Иди-ка отсюда, Макс, – вкрадчиво произнес Тангл. – Съешь чего-нибудь в Трапезном, а оттуда я тебя заберу и провожу до дома.

– Я не могу, – уперся реконструктор.

– Еще как можешь. – Руф легонько толкнул того в грудь. – Без тебя как-нибудь обойдемся.

Макс бессильно отступил, но у самых дверей вдруг обернулся и крикнул:

– Эндрю! Ведь это с вами сделал он?! Он?!

– Пошел прочь!! – взревел Руфус, подкрепив свои слова метким броском кусочка мела.

– Будьте осторожны, Эндрю! – не унимался реконструктор. – Я не знаю, какие последствия могут проявиться у моего лечения! Мне кажется, что я ничего не нарушил! Но это только мне кажется, понимаете?!

– Прочь! И жди меня в Трапезном! – приказал Тангл.

Когда Макс исчез из виду, Натан медленно опустился на колени.

– Как ты? – Руф неслышно сел рядом. – Прости, что втянул тебя… во все это.

– Спасибо, что втянули меня во все это, Сэр. – Связной поднял голову и улыбнулся той неповторимой улыбкой человека, который всех простил. – Это и было настоящее исцеление. Исцеление от иллюзий.

Глава 29. Обыск и провокация

Эмьюз проснулась от невыносимой боли. Каждый вдох давался с боем, а выдохи точно застревали в горле.

Сопротивляясь страшным судорогам, девочка попыталась встать, но вместо этого только сползла с кровати на пушистый прикроватный коврик. Робин сладко посапывала так близко и в то же время чудовищно далеко. Какой еще Клаус, с его любовью?! Единственная мысль, всецело занимавшая сознание: Убейте меня кто-нибудь! Внутренности объявили друг дружке войну, а кости точно превращались в кашицу под неистовыми ударами невидимого молота, затем собирались заново, чтобы разлететься опять. Привкус крови во рту не удивлял. От звона в ушах тошнило.

«Ну почему ты спишь так крепко, Би?!», – мелькнуло в голове. А боль накатывала все новыми и новыми волнами. Оглушающая, отупляющая, уничтожающая… Девочку поминутно бросало то в жар, то в холод. Зубы стучали, а сорочка, мокрая от пота, прилипла к спине. Тень с радостью бы позвала на помощь, но вместо крика из груди вырывался только тихий писк.

В таком состоянии отмирает все человеческое, остается только звериный страх смерти, но и его не было. Одна пустота.

«Тревожная кнопка!», – очнулась память. Эмьюз уперлась ногами и попыталась развернуться. Не так-то просто оказалось дотянуться до каменной кладки, когда тело почти не слушается. Раньше половички перед кроватями нравились, теперь откровенно бесили. Трясущимися пальцами она вывела заветный знак и что есть сил ткнула в центр пересечения креста.

В глазах потемнело. Секунды превратились в вечность… Наконец, комнату заполнили топот и голоса. Чьи-то руки подняли ее с пола и вернули на кровать.

– Позовите мисс Гейл и профессора Отто, – приказал наставник совсем рядом, и крошечные ножки умчались прочь. – Включите свет!

– Топливо для генератора ограничено. – Голос Джиммини дрожал.

– Тогда несите свечи! – распорядился Тангл. – Гоблин не видит в темноте. Мисс, как вас там, проснитесь и отдайте ваше одеяло!

– Что случилось? – Би мгновенно пришла в себя и даже успела насмерть перепугаться.

– Пока ничего. – Наставник говорил так уверенно, что Эмьюз стало немного легче. – А вы чего стоите статуями? Бегом за грелкой! Марш!

Тьма отступила под напором десятка теплых золотистых огоньков. Карлики принесли свечи, а сами, тревожно шушукаясь, выстроились вдоль окна. Эмьюз оказалась укутанной тремя одеялами, да под бок ей еще сунули горячую грелку, но озноб не проходил.

– Лучше? – с надеждой спросил Тангл.

– Немного, – солгала девочка. – Это абстинентный синдром?

– Я тоже знаю много страшных слов, – нервно рассмеялся Руфус. – Сейчас придет мисс Гейл и все вылечит, что бы это ни было.

– Потерпи, Эмьюз. – Робин взяла девочку за руку. – Опасности для жизни нет, просто потерпи…

– Ты не понимаешь… – простонала та.

Тень хотела как можно красочней рассказать о своих ощущениях, чтобы донести до подруги всю глупость ее предложения. Естественно, Эмьюз потерпит! Разве есть еще какие-то варианты? Нелепый успокаивающий треп вызывал стойкое раздражение, стократ усиленное болью.

– Скорая помощь уже здесь, – объявила Флоранс. – Отойдите, Сэр.

– Ты знаешь, в чем дело? – пропуская девушку вперед, осторожно спросил Тангл.

– Господин ректор не держит от меня тайн, особенно когда дело касается здоровья студентов, – отрезала та.

Флоранс поставила на тумбочку небольшой чемоданчик и извлекла оттуда градусник.

– Невезучая вы наша. – Мисс Гейл протянула стеклянную трубочку Эмьюз. – Измерим температуру на всякий случай.

– И так понятно, что у девочки жар! – возмутился Руфус.

– Сядьте и помолчите, Сэр, – фыркнула Флоранс. – Вы вносите ненужную панику.

– Я?! – вскипел тот.

Мисс Гейл не ответила. Она слегка сдвинула брови и бросила на Руфуса взгляд, точно предупреждая: «Замолчи, или следующая реплика будет грубой».

– Нам придется сделать укол, – обращаясь к больной, произнесла Флоранс. – Дайте мне правую руку.

Эмьюз ненавидела себя за те неприятности, которые причиняла окружающим. «Почему все это происходит со мной?». Девочка обвела взглядом присутствующих. На бледных лицах, залитых неверным светом свечей, отпечаталась такая разная и в то же время похожая тревога. Мисс Гейл аккуратно распаковала шприц и уже наполняла его жидкостью из пузатой склянки, как дверь в комнату снова распахнулась.

– Никаких инъекций! Фы сошли с ума! – Крошечный профессор нелепо забарахтался на руках у внука.

Стоило Клаусу поставить дедушку на пол, как тот, путаясь в длинной ночной рубахе, поспешил к Флоранс. Белый колпак сполз на один глаз, но господин Отто излучал несгибаемую решимость.

– Хорошо, – пожала плечами мисс Гейл. – Учтите, ребенок испытывает физические страдания. Готова выслушать ваши предложения.

– Гут. – Профессор облегченно вздохнул. – Этого нельзя избешать. Физические страдания, как фы изфолили фыразиться, побочный эффект лечения тем самым препаратом, который фы собирались ффодить. Тут уколь больше нафредит, чем помошет. Уфы!

– Просто обезболивающее? – предложила Флоранс.

– Нет! – Отто замотал головой так, что его уши почти били по щекам, а колпак и вовсе слетел. – Хотите стафить уколи, стафьте их моему фнуку.

– Не вижу смысла, – возразила та. – Зачем калечить здорового ребенка?

– Фот потому, что фы не фидите смысля, меня и разбудили среди ночи, – парировал старый гоблин.

– Я не стану причинять вред здоровому человеку! – Невозмутимость сменилась холодной яростью. – Если вы не имеете представления о профессиональной этике реконструкторов, уходите и не мешайте мне работать!

Господин Отто выпрямился, даже привстал на цыпочки. Карлики попятились к дверям, спотыкаясь и мешая друг дружке.

Будь предмет спора каким другим, Эмьюз безусловно приняла бы сторону гоблина, но сейчас… Если бы не дурацкий градусник в зубах, она обязательно сказала бы: «Делайте уже что-нибудь!».

– Сэр Тангль, профодите дефушку на фоздух. Сфоим упорстфом, достойным лючшего применения, она мешает лечению, – неожиданно мягко попросил профессор.

– С удовольствием! – Возможно, улыбка Руфуса выглядела чересчур злорадной.

– Руки! – взвизгнула Флоранс, когда тот попытался взять ее под локоть.

– Ты вносишь ненужную панику, – сообщил Тангл.

Вот тут-то мисс Гейл просто взбесилась. Она развернулась на каблуках и влепила Руфусу звонкую пощечину! Потом Флоранс волной чистого гнева нависла над крошечным профессором и прошипела:

– Мелкий зеленый гнус! Нелюдь! Вот что я думаю о «фас»! Я немедленно доложу господину ректору! Не удивлюсь, если завтра кого-то выкинут за крепостную стену пинками!

– Фсенепременно, – ехидно отозвался гоблин.

Широкими шагами разъяренная мисс Гейл умчалась прочь.

– Мальчик мой, фремени немного. – Отто говорил так, будто ему тяжело дышать. – Ты фсе фзяль?

– Да. – Клаус, бледный не то от волнения, не то от злости, извлек из кармана шприц, уже наполненный лекарством и закрытый плотным колпачком.

– Сядь куда-нибудь, – попросил профессор. – Такая фпечатлительная особа обязательно фернется и не одна. Поторопимся.

Мальчишка опустился перед старым гоблином на колени, расстегивая рукав.

– Будет больно, – предупредил тот.

Руфус отвернулся. Вид открытой раны не так его пугал, как любое упоминание уколов. Он непроизвольно согнул руку в локте. Дайна всегда смеялась над этой его особенностью.

Эмьюз с ужасом смотрела в широко распахнутые глаза Клауса. Она не могла поверить, что является причиной чужих страданий. Ее собственная боль мгновенно отошла на второй план. Мальчишка стиснул зубы и стал еще прекраснее! Странное тепло растекалось по всему телу Тени от места несуществующего укола к самому сердцу и дальше. Озноб отступил, забирая с собой дрожь и ломоту, оставляя только необъятную благодарность.

– Клаус, у тебя кровь носом! – Би принялась возиться в поисках носового платка.

– Фот, фозьми. – Господин Отто протянул внуку свой колпак.

Клаус послушно приложил его к лицу и запрокинул голову.

– Дефочка моя, фыплюнь градусник, он нам не пригодится, – посоветовал гоблин. – Я, мошет, и «нелюдь», «гнус» и фсе остальное, но кое ф чем тольк знаю.

Господин Отто сделал несколько шажков и прислонился к тумбочке, держась за сердце.

– Профессор, что с вами? – Почувствовав в себе силы, Эмьюз соскочила с постели.

– Ничефо, миляя моя, просто старость, – виновато улыбнулся он.

– Позволите? – Руфус осторожно поднял хрупкого гоблина и усадил на кровать Лют.

– Фсе-таки шаль, что даше ф наше фремя толерантность – редкий дар, – посетовал гоблин. – Как фаша щека?

– Не беспокойтесь! Я начинаю думать, что у меня на лбу написано «тресни меня», – отшутился Тангл.

Огоньки свечей качнулись, и прямо посреди комнаты из полумрака возникла фигура ректора, а за его спиной в двери вошла Флоранс.

– Мисс Варлоу, у в-вас все в порядке? – поинтересовался Финн.

– Да, господин ректор. – Эмьюз выпрямилась и разгладила подол сорочки.

– А у в-вас, мол-молодой человек? – Он перевел взгляд на Клауса.

– В полном, Сэр, – как можно бодрее ответил тот.

– Пол-получается, вы меня дезинформировали. – Финн оглянулся. – Из-извинитесь перед профессором Отто.

– Не стоит. – Гоблин примиряюще поднял руки.

– Стоит, – вдруг возразил мальчишка. – И перед вами за оскорбления, и перед Сэром Танглом за пощечину.

– Ос-оскорбления? – Ректор удивленно поднял брови. – Об-объяснитесь, мисс.

Флоранс так поджала губы, что ее рот превратился в тоненькую черточку на бледном от злости лице.

– Никому не позволено хватать меня так грубо и откровенно, поэтому перед… Сэром Танглом я извиняться не собираюсь, – выдавила она. – А у профессора прощу прощения за профессиональный скепсис.

– Может, вам дословно напомнить те гадости, которые вы изволили тут наговорить? – Клаус с вызовом взглянул на мисс Гейл.

– Не нушно. – Господин Отто устало потер виски кончиками пальцев. – Я не шеляю слюшать такое фторой раз, тем более от тебя.

– П-простите меня за то, что я не см-смог оградить вас от подобного, господин профессор. – В глубоких голубых глазах читалось искреннее сожаление. – Сэр Тангл, пр-пройдите с мисс Гейл в мой кабинет. Оч-очень хочется разобраться в ситуации, не задевая чув-чувств пожилого… гоблина.

– Как вам будет угодно, – согласился Руфус. – Оставляю детей вам, господин профессор.

– Не фольнуйтесь, – улыбнулся Отто, – мы дафно нашли общий язык.

Эмьюз помогла Би забрать свое одеяло и свернуть то, которое принадлежало Лют.

– Думаю тут теперь фсе пришло ф норму? – Старый гоблин ловко съехал на пол по спустившемуся покрывалу. – Мисс Хаулинг, профодите нас к фыходу, пошалюйста.

– Конечно. – Робин накинула на плечи халат и влезла в тапочки.

Господин Отто попрощался с больной и исчез в темноте коридора вслед за удаляющимся огоньком свечи в руках Би.

– Я… вас догоню. – Клаус остановился в дверях и обернулся.

– Хорошо, только не дольго, – попросил гоблин.

Мальчишка виновато смотрел себе под ноги, а Тень терпеливо ждала от него первых слов. Она рассеянно плюхнулась на Синего и притихла.

– Дедушка говорит, что скоро мы найдем лекарство, – произнес Клаус, обращаясь главным образом к ковру. – Надеюсь… больше такого не повторится.

– Прости. Мне не нужно было звать на помощь. Наверное, стоило просто потерпеть, и оно само бы прошло. Би сказала, что опасности для жизни нет. – Эмьюз отвела взгляд. – Ты не должен страдать из-за меня.

– Тут и моя вина есть, – признался мальчишка. – Дед твердит, чтобы я обязательно осыпал тебя комплиментами и окружал вниманием в… терапевтических целях.

Мисс Варлоу побледнела. Подтверждались худшие подозрения!

– Послушай, – оборвала она, – если все дело в страхе за мое здоровье, не трудись! Не люблю, когда обманывают.

– Дура, – не выдержал Клаус, но осекся. – Ты называешь меня лжецом? Хочешь, я встану перед тобой на колени? И сделаю это совершенно искренне! Ну?!

– Нет, – покачала головой Эмьюз.

– Что тогда? – Он старательно пытался куда-нибудь пристроить руки, пока просто не сунул их в карманы. – Я… жутко неромантичный тип, уж прости. Все свои знания об этом почерпнул из книг. Рассчитывал, что поможет… честность, но выяснилось, что в моем исполнении и она выглядит неубедительно. Может, мне стоит писать тебе письма?

– Не паясничай, – попросила Тень. – Лучше скажи правду… о нас.

– А поверишь? – Клаус посмотрел девочке прямо в глаза.

– Поверю, – зачем-то пообещала она. – Если не обманешь.

Едва ли разговор укладывался в отведенное под него «не дольго», но некоторые вопросы требовали немедленного разрешения.

– Я получил задание на тебя от Джулиуса Коллоу. – Мальчишка пододвинул себе стул. – Предполагалось, что тебе угрожает опасность, которую я должен по возможности предотвратить, чтобы заслужить ту работу, на которую претендую. Уже никакой романтики, да?

Клаус принялся щелкать костяшками пальцев.

– Чтобы понять, откуда исходит угроза, – продолжил он, – я постоянно следил за тобой. И чем больше узнавал, тем… крепче привязывался. Может, и вел себя с тобой не особенно приветливо, но только потому, что не переношу нелепых надежд. Теперь все по-другому. После того, как чары падут, я готов не просто надеяться – бороться за любовь, нравится тебе это или нет!

Эмьюз сорвалась с места и прежде, чем Клаус успел опомниться, заключила его в объятья. Именно сейчас она беззаветно верила всему, что тот говорил, и сердце замирало от переполнявшего счастья!

– Мне пора. – Клаус осторожно погладил девочку по волосам. – Дед и так уже, наверное, замерз. Мы выскочили из дома, в чем были. Боялись не успеть.

– Подожди еще секунду! – Эмьюз распахнула Синего и достала новенький свитер. – Вот, он, конечно, будет велик, но лучше, чем ничего.

– Благодарю за заботу, моя добрая Леди. – Щеки Тени порозовели. – До завтра, и сладких снов.

Оставшись одна, мисс Варлоу с наслаждением уронила себя на постель, как на мягчайшие облака. Для Клауса хотелось стать единственной и непременно самой-самой! Последняя мысль разбудила вредную совесть, постаравшуюся напомнить, что «самых-самых в природе нет», и «все относительно». Только слушать ее сейчас было некому. Девочка парила на крыльях мечты и не собиралась возвращаться так скоро.

Робин на цыпочках неслышно обошла комнату и потушила свечи. Запах горячего воска и белого дыма окутал душным баюкающим покрывалом.

– Би… – шепотом позвала Тень.

– Я сплю, – не очень убедительно откликнулась та.

– Ты сердишься? – Эмьюз повернулась на бок.

– Немного, – призналась подруга. – Но не на тебя, а на господина Отто.

– За что? – удивилась она.

– Профессор упорно заговаривал мне зубы, вместо того, чтобы просто попросить дать вам время, – сообщила Би. – Я бы поняла.

– Не обижайся, но мне кажется, что с этим у тебя… какие-то трудности. – Доверительный тон позволял затронуть тревожащую тему.

Робин села в постели и обняла подушку, явно собираясь с мыслями.

– Посуди сама, – начала она, – до того случая с Лют и зельем ты профессорского внука, мягко говоря, не особенно любила. Называла «чумазым чудовищем с горбатым носом» – а тут такие крутые перемены! И он к тебе видимой симпатии не питал. Что мне прикажешь думать? Со стороны выглядит так, будто Клаус пользуется твоим состоянием. Болтает он здорово. Весь из себя благородный и загадочный, только именно это меня и настораживает.

– Не беспокойся, – улыбнулась Эмьюз. – На деле Клаус так же благороден, как и на словах.

– Ладно, – отмахнулась Би. – Ты спать собираешься?

– Не получается. – Глаза не желали закрываться.

– Понимаю, – согласилась подруга. – После всего тяжело вот так взять и уснуть. Для этого нужны стальные нервы. Но ты все равно попробуй. Когда я не могла заснуть, мама всегда рассказывала мне что-нибудь доброе про отца, выдумывала разные сказочные приключения…

– А что с ним? – Тень поудобнее подоткнула одеяло.

– Умер. – Робин перебралась на девочкину кровать. – Я почти не помню его… только руки и плечи. Моего отца звали Майкл Бонни. Правду о нем мама открыла пару лет назад. Но это не тема для разговора на ночь. И вообще не тема для разговора.

Би ласково погладила подругу по волосам.

– Засыпай, – прошептала она. – Скоро ты поправишься. Я обязательно окажусь неправа насчет Клауса. А через три дня большой праздник и бал. На нем мы официально будем признаны студентами и выслушаем море теплых напутствий, после которых нам жутко захочется учиться. Ты непременно поразишь всех своим платьем.

– …без туфель? – Эмьюз не без удивления обнаружила, что совершенно успокоилась и готова задремать в любой момент.

– Да хоть босиком, – улыбнулась Робин. – Клер сделает тебе самую красивую прическу, и мы будем веселиться так, точно никаких дивных не существует. Братья Блэкли споют дуэтом. Это у них Урд таскает гитару. А сама Урд будет угрюмо стоять у стены, пока кто-нибудь из близнецов не утянет ее танцевать. Профессор Финн снова зажжет звезды, и праздник превратится в волшебную сказку…

Би продолжала говорить, но голос ее растворялся и ускользал, теряясь в бархатно-синем небе, появившемся из ниоткуда и заменившем собой реальность.

* * *

Джулиус постоянно носил злосчастную плашку с собой, даже переложил ее во внутренний карман формы, чтобы не потерять. Неприятное предчувствие преследовало весь день, и ни работа, ни сон не сумели прогнать его прочь, даже несмотря на то, что сутки выдались на редкость суматошные.

Передав Джулию из рук в руки директрисе пансиона, Коллоу рассчитывал на завтрак в спокойной обстановке, но не тут-то было. На призматическую подстанцию богом забытого городка из внешних миров свалилось довольно агрессивное нечто. Наблюдатели, конечно, сами виноваты – не уследили, только не бросать же их за это!

Охотились на зверька почти до обеда по очищенному от жителей городу, сохраняя надежду изловить живьем и отправить восвояси. В итоге, какая-то старушка, чудом проспавшая эвакуацию, спалила несчастного случайного визитера дотла. Осталось одно пятно копоти на тротуаре.

Джулиус невольно начал задумываться: «кого от кого охраняем»? Палочку у резвой женщины конфисковали, но рано или поздно вернут: документы в порядке, и условия безопасного хранения как по писаному. А у старушки очки с такими толстыми стеклами, что любо-дорого! И с мозгами она явно не особенно ладит. Вот померещится ей что-нибудь… Что тогда? И ведь такая старушка – не единственный экземпляр.

Разрешение на ношение оружия гражданскими в некоторых странах стремительно превращалось в настоящую головную боль для Ордена. По-хорошему, давно стоило запретить подобное, но Коллоу прекрасно знал, как ответят на эту инициативу в Совете. Начнут плести про дивных и про необоснованное вмешательство…

Складывалось ощущение, что Магистру вообще глубоко плевать, перебьют люди друг дружку или нет. Разве ради этого все начиналось? Если разобраться, ту волну Магистр должен был остановить сам, не привлекая рядовых Теней, да даже их с Никс. Можно бесконечно льстить своему самолюбию, но без помощи Сириуса конец там вырисовывался предсказуемый и неприятный.

«Подпиши боевую старушку на психиатрическую экспертизу для очистки совести и забудь», – уговаривал внутренний голос. Только Коллоу понимал, что это его родная лень пытается выторговать себе место.

Морально Джулиус был готов к чему угодно, только не к тому, что припасла судьба. Зеркальце на столе пришло в движение, и испуганная девушка по ту сторону принялась сбивчиво извиняться и нести что-то невнятное про подозрительную посылку на имя Мастера Тени.

– Сейчас спущусь. – Живое сердце тревожно заметалось в груди, точно предостерегая.

Сэр Коллоу призвал маску и запер кабинет. Он старался не думать о том, кто отправитель, потому что эти мысли не сулили ничего хорошего. Джулиус предпочел воспользоваться обычной лестницей по двум причинным. Во-первых, посылка – это коробка, и никуда не убежит, чтобы спешить ради нее. А, во-вторых, после слов Сириуса он стал серьезней относиться к собственной физической форме: лишний раз пробежаться по лестнице туда-сюда – нормальная разминка.

В холле перед окошком справочной толпились люди. Коллоу не без удивления заметил нескольких сотрудников Главного Инженерного Зала в белых халатах. Вот уж кому рабочие места покидать никак нельзя.

– По какому поводу собрание в рабочее время? – строго спросил он.

– Я не хотела ее вскрывать! – всхлипывала девушка. – Она вдруг сама… Это ужасно, Сэр!

– Что там? – Джулиусу пришлось нагнуться, чтобы не удариться о притолоку.

– Взгляните сами, Сэр. – Бедняжка прятала заплаканное лицо в ладони и старательно жалась к противоположной стене.

Картонная коробка сиротливо стояла на полу, и даже самые любопытные не пытались приблизиться к ней.

Коллоу поблагодарил маску за то, что подчиненные не увидели, как побагровело его собственное лицо! На дне посылки не было ничего, кроме трех крошечных пальчиков, перетянутых атласной лентой, и заляпанной кровью записки.

Изображая спокойствие, Джулиус поднял листок.

«Знаешь, Жу-Жу, твои ищейки что-то расслабились. Хорошо же я вас напугал, раз вы решили, что имеете дело с целой группой! Слухи о моей смерти несколько преувеличены. Чтобы вам веселее работалось, высылаю небольшой подарок. Думал отправить почтой голову, но без нашего общего друга-коротышки мне будет совсем скучно ждать, пока ты соизволишь явиться по мою душу. До скорого. Если еще не понял, то это вызов. Догадайся, кто?»

Ненависть раскаленным лезвием пронзила сердце.

– Письмо и вещественные доказательства на экспертизу – немедленно, – приказал трясущейся девушке Коллоу. – Результаты мне на стол – как можно скорее. Остальным – разойтись. Здесь не на что смотреть. Личная просьба к экспертам: со всей осторожностью отнестись к ленте, она может быть зачарована и опасна.

Он положил записку обратно и покинул служебное помещение справочной. Так или иначе, Борджес добился цели – сумел вывести Джулиуса из себя.

Коллоу мысленно просчитывал варианты действий. Оперативный штаб в Шейдивейл наверняка успели расформировать, хоть Тангл и настоял на слепом пятне. Варлоу в безопасности, пока находится в пределах замка. И тут либо у Найджела есть очередной сомнительный план, либо ему совсем жить надоело.

Следствию как раз не хватало ниточки, за которую потянуть. Нет, Тангл, конечно, мог, как ужаленный бульдог носиться по Спрятанному городу взад-вперед, создавая видимость бурной деятельности Ордена. Только мальчишка приятно удивил, не сделав этого, а терпеливо выжидая, пока Борджес сам выдаст себя.

Объективная причина трудностей в деле – недостаточный интерес Ордена к связным, оставившим службу. Главным образом потому, что в большинстве случаев «оставил службу» и «погиб» – понятия равноценные. Так Найджел получил фору в три долгих года, достаточную, чтобы оборвать старые связи и потеряться.

Крайним во всей истории оказался доверчивый добрый карлик. Руки непроизвольно сжались в кулаки так, что перчатки жалобно затрещали.

«Крошечного человечка, безусловно, жаль, но это не повод тратить время», – холодный разум взял верх над разбушевавшимися эмоциями.

Только память не унималась. Она воскрешала картины недавнего прошлого, заставляя живое сердце вздрагивать. Забавная глуповатая мордашка Иеремаи вставала перед глазами немым укором. Кем нужно быть, чтобы обойтись вот так с существом, не способным сопротивляться? Ответ прост: потенциальным покойником. Такая необоснованная жестокость не вписывалась в психологический портрет дивного Борджеса, а значит, он сам сейчас испытывает нравственные страдания в той или иной мере.

Пытаться связаться с Танглом – бессмысленное занятие, мальчишка наверняка в пределах университета, так же, как и Натан. Оставалось только одно: навестить Шейдивейл, в очередной раз воспользовавшись услугами Каменной Девы.

– Мы стали очень часто видеться, – улыбнулась она, появившись в стене. – Как в старые добрые времена.

– Мне не до ностальгии, – оборвал Коллоу. – Переправь меня прямиком к ректору Финну.

– Будет исполнено. – Каменная Дева широко распахнула рот.

Малоприятное путешествие, но чем передавать через пятые руки, лучше сделать все самому. Теперь Джулиус понимал, как это возможно. Никакой магии, просто Сириус прав, и Блуждающая башня стоит ровно там, где была возведена.

Узкий проход увлекал в глухую черноту, неподвластную даже Теням. Земля ушла из-под ног, и Сэр Коллоу скользнул вниз по гладкому, как стекло, желобу. Сначала почти вертикально, потом спуск сделался пологим, а падение замедлилось, и наконец, Джулиус уперся ногами в стену.

– Сэр Джулиус Коллоу, Мастер Тени, – объявила Каменная Дева, и мягкий свет выхватил его фигуру из темноты.

Финн поднялся со своего места и поклонился.

– Чем об-обязан? – спросил он.

– Новости неутешительные, – признался Коллоу. – Как и предполагал Сэр Тангл, дивный Борджес жив. Он отправил на мое имя… посылку, примерно полчаса назад. Сейчас Орден выясняет, откуда именно.

– Содержание сек-секретно? – Финн посерьезнел.

Джулиус покачал головой. Он не знал, как сказать то, что должен.

– Пр-пригласить Сэра Тангла и ми-мистера Ханнигана? – предложил ректор.

– Не нужно, – возразил Коллоу. – В посылку дивный положил пальцы карлика и записку провокационного содержания.

– Иеремая жив? – В присутствии Древнего Финн явно чувствовал себя скованно.

– Согласно записке… Да, – подтвердил он. – На первый взгляд пальцы карлику не отрезали, а отрубили. И сделали это, пока несчастный был жив. Не могу утверждать, что с ним стало после.

– У в-вас ко мне особенные распоряжения? – Джулиус почувствовал легкий холодок и присутствие постороннего.

Он резко вскинул руку и усилием воли заставил проявиться унылого призрака. Полупрозрачный мальчишка беспомощно болтался, пронзенный длинными пальцами в черных перчатках, не в силах вырваться или спрятаться опять.

– От-отпустите его, Сэр, – попросил Финн, осторожно шагнув вперед.

– В мое время призракам не дозволялось подниматься в верхние помещения, – возразил Коллоу. – А уж шпионить – это просто немыслимо.

Бледный мальчишка шевелил губами, будто оправдываясь, но Джулиус не слышал ничего, кроме отвратительного хрипа.

– Я не понимаю духов, – оборвал его Коллоу.

– Поз-позвльте я пер-пе-переведу, – чем больше Финн нервничал, тем сильнее заикался.

– Сделайте милость, – как можно мягче ответил Джулиус.

– Дезмонд говорит, что нич-ничего не слышал, а если и сл-слышал, то никому не ск-скажет. – Ректор смотрел прямо в широко распахнутые глаза перепуганного призрака.

Наверняка этого духа никогда раньше не ловили Тени.

– Хорошо, – кивнул Коллоу, – Дезмонд прощен на первый раз. Меньше всего я хочу, чтобы Джиммини Ханниган узнал о судьбе своего племянника сейчас, когда новости не принесут ничего, кроме новой боли. Остается надежда освободить Иеремайю живым. Если же нет, то зачем тревожить его родственников заранее?

Джулиус опустил руку, и призрак мгновенно провалился сквозь пол, спеша убраться как можно дальше.

– Приятно, что су-удьба карликов не без-безразлична на таком высоком уровне, – улыбнулся профессор.

– На это у меня свои причины, – счел нужным пояснить Коллоу.

– Мне ка-ажется, что мистер Ханниган дол-должен хотя бы у-узнать, что его племянник жив, – продолжил Финн.

– На ваше усмотрение, – согласился Джулиус. – Но не раньше, чем Орден получит официальные результаты экспертизы.

– А как пос-поступить с праздником? – вдруг спросил ректор. – Студенты с так-таким воодушевлением к нему го-отовились… Я понимаю, сейчас не в-время. Это может ос-ослабить нашу бдительность. Но дети не виноваты. Им и так приходится те-терпеть неудобства, вызванные слепым пятном.

– Вы сами себе ответили. – Под маской пряталась грустная улыбка. – Свой бал первокурсника я помню, словно это было вчера, несмотря на возраст. Незачем лишать студентов этой радости. А за вашу бдительность я совершенно спокоен. Скажите мне еще только одну вещь… Как себя чувствует Леди Эмьюз Варлоу? Здорова ли она?

– Абсолютно, – и глазом не моргнув, соврал тот.

Тут Джулиус развеял маску и посмотрел ректору прямо в лицо.

– А если мы на мгновение представим, что цвет вашей формы черный и знаки отличия на месте? – Он приподнял бровь. – Вы повторите свои слова, Сэр Таранис Финн?

– Воображение не чис-числится среди моих та-алантов. – Коллоу ощущал внутреннее напряжение собеседника кожей. – К то-ому же Леди Варлоу на данный момент дей-действительно в полном порядке.

– Я все же оставлю за собой право в этом убедиться, – кивнул Джулиус.

– Как пожелаете. – Финн легко поклонился.

– Должен просить вас передать мои распоряжения Сэру Танглу. – Встречаться с мальчишкой лично отчего-то расхотелось. – Ему надлежит до утра сформировать новый координационный центр, не давая населению повода для паники. И еще… вы не встречали Симадзу?

– Синдо Симадзу? – Ректор потер лоб. – Он приходил нес-несколько раз, просил походатайствовать перед вами, чтобы роль наставника нов-новых Теней отдали ему.

– Интересно, – вставил ничего не значащую реплику Джулиус.

– Я от-отказал, поскольку отношения между Сэром Танглом и его под-подопечными не вызывают опасений.

«Это ты расскажешь Марии», – съехидничал внутренний голос. Естественно, Симадзу успел «по секрету» разнести весть о выходке Руфуса, если даже осмелился выступать с подобными предложениями. Коллоу мог поспорить на свою голову, что Тэсори горит желанием вправить мальчишке мозги без анестезии.

– Пос-после мы не встречались, – сообщил Финн.

– Тогда пусть Сэр Тангл заодно найдет и его, – подытожил Джулиус. – А вы отправьте Симадзу ко мне.

– Им-имеете в виду, через Галерею Каменных Лиц? – уточнил тот.

– Именно. – Он иногда забывал, что Дева обладает волей и сама решает, как и чьи приказы выполнять.

Коллоу с детства знал о ней кое-что такое, отчего его слово имело для Девы особый вес. Для всех остальных ее можно было найти только за запертой дверью экзаменационной комнаты номер «N».

– На том я вас покидаю. – Джулиус направился прямиком к выходу из кабинета.

– Куд-да вы, Сэр? – насторожился ректор. – Вас проводить?

– Не нужно, – обернувшись на пороге, ответил он. – Я всего лишь воспользуюсь оставленным правом, а потом покину университет.

– Дев-девочка спит, – беспомощно запротестовал Финн. – Тем бо-олее в ком-комнате у нее есть со-соседка и… не ду-умаю, что будет прис-пристойно…

– Не нервничайте вы так! – перебил Коллоу. – Я умею быть незаметным. Да и ожидать от меня чего-либо непристойного, по меньшей мере, странно. А вот если вы мне солгали… Не утруждайтесь, ваша маленькая ложь раскрыта, но я не меньше вашего хочу, чтобы Леди Варлоу не пополнила собой ряды дефектных. Если по счастливой случайности где-то в университете сохранилось растение с тонкими шипастыми изумрудно-зелеными стеблями и острыми лиловыми листиками, присмотритесь к нему повнимательнее. Политое любовным зельем, оно цветет, но всего несколько секунд. Наверное, дело в сильном иммунитете.

– Спасибо, Сэр. – Он отвел взгляд.

Стоило остаться один на один со своими мыслями, как они мгновенно вернули его к несчастному карлику. Джулиус оторвался от пола. Встреча с коридорными в его планы не входила.

Назойливая тревога тормошила живое сердце, мешая сосредоточиться. «Борджес не даст Иеремае истечь кровью… Карлики – народ крепкий», – уговаривал разум. Коллоу плохо представлял, насколько такая рана серьезна для маленького человечка, поэтому в голову лезло все самое ужасное.

Наконец он остановился перед дверью-барельефом. Пройти за нее без ключа можно только сквозь тени. Шаг во тьму. Потом вперед по коридору, поворот, вверх по лестнице, стараясь не срезать углы и не обращать внимания на пьянящую свободу безграничных возможностей. Опять коридор и снова лестница. Холл женской части общежития, запах в котором остался прежним…

Но почти у самой двери в комнату Эмьюз его уже ждали. Девочка в белой ночной сорочке с непомерно длинными рукавами покачивалась на носочках, глядя в пол. Ее черные спутанные волосы стекали по плечам, а челка закрывала пол-лица. Девочка вскинула голову, уставившись пустым взглядом мутных глаз прямо в темноту, частью которой сейчас был и Джулиус.

– …ты снова покажешь себя чудовищем, таким, как хочет он, – громким шепотом произнесла она, затем медленно развернулась и проплыла в свою комнату, бесшумно закрыв за собой дверь.

Обескураженный Коллоу каменной статуей возвышался посреди коридора, осязаемый и видимый. Если вначале девочка показалась обычной студенткой, страдающей лунатизмом, то теперь Джулиус совершенно точно знал, с кем именно встретился. Хотелось опрометью броситься прочь, повинуясь почти животному страху. Но слова уже сказаны и услышаны, значит, ничего не изменить. А вот хорошо это или плохо – весьма спорный вопрос.

Сэр Коллоу опять шагнул в тени, чтобы все-таки сделать то, зачем пришел. «Никс жила этажом ниже», – зачем-то вспомнил он. Пустая кровать наверняка принадлежала Фьюри. Джулиус не сомневался, что Финн запер ее в каменный мешок, его позицию в этих вопросах трудно осуждать. Ближе к окну спала та самая Бонни. Девочка пробормотала что-то невнятное и отвернулась к стене.

Он мягко скользнул к кровати, стоявшей в центре. Потертый старый сундук показался подозрительным, но Джулиус не придал этому особого значения. «Раз его дала Мария, значит, так надо», – констатировал внутренний голос.

Эмьюз выглядела такой беззащитной и кроткой. Она напоминала дорогую куклу в красивой коробке. Взгляд невольно скользнул по уставленной погасшими свечами тумбочке и тут же наткнулся на градусник. Показания глупой стекляшки были неутешительными, если не ужасающими.

Джулиус в недоумении смотрел то на градусник, то на спящую девочку. Наконец, решившись, он склонился и осторожно попробовал губами лоб Эмьюз. Мария всегда делала именно так. К счастью, опасения не подтвердились, и Коллоу покинул сонную комнату так же, как вошел.

Спустившись на один лестничный пролет, он вызвал Каменную Деву.

– Тише, – шепотом попросил Джулиус прежде, чем та успела заговорить. – Верни меня обратно.

Оказавшись внутри, Коллоу понял, что желоб превратился в лестницу с бессчетным количеством ступеней, теряющихся во тьме.

«Может, ну его к черту, Сириуса, а? Наугад, пешком…», – взмолилась лень. Только все эти уловки Джулс знал наизусть. Один раз позволишь себе расслабиться, и потом снова заставить собраться – задача не из легких.

Сначала он шел, выверяя каждый шаг, чтобы не упасть. Мысли спутанного дня жалили роем разгневанных пчел. Главным образом спасаясь от них, Коллоу перешел на бег.

«Зачем? Зачем, как завороженный, слушал слова сноходки? Кто хочет видеть меня чудовищем, и чем это обернется? Вдруг она ждала не меня?» – Лестница стрелой устремилась вверх, и Джулиусу пришлось карабкаться. «Как же… не тебя! А у кого еще «чудовище» излюбленное амплуа?», – издевалась совесть.

– Дурацкая головоломка, – проворчал Коллоу себе под нос.

Мало кому понравится вмешательство в судьбу, но чтобы так… неожиданно и путано. «А вот из принципа буду со всеми подчеркнуто справедлив и добр», – возмутился про себя Джулиус. Естественно, он понимал, что тратит слова в пустоту.

Подъем закончился, и Сэр Коллоу нащупал стену долгожданного тупика. Ему хотелось опуститься в свое кресло и уснуть до того момента, как из лаборатории представят результаты экспертизы.

Гадкое чувство, когда рассчитываешь на одно, а получаешь совсем-совсем другое: в кабинете царил хаос! Содержимое ящиков стола горками лежало на крышке, а часть бумаг белела на полу. Открытые дверцы одного из шкафов едва заметно дрогнули, будто сквозь них пронеслась… Тень.

– Никс!! – взревел Коллоу. – Не заставляй меня искать тебя! Так только хуже. Спасибо, пощадила книги.

Толстые тома аккуратными стопками поднимались с пола, вынутые из обычных мест. Едва ли Корникс ждала его так скоро.

– И часто ты это проделываешь? – Джулиус смежил веки, прислушиваясь к тягучей тишине. – Отвечай. Я знаю, что это ты. Больше некому. Впрочем… можешь прятаться дальше. Я вызову тебя приказом. Никому не позволено устраивать обыски у меня в кабинете.

Корникс нехотя отделилась от стены и шагнула вперед.

– Оправдываться поздно? – опустив голову, спросила она.

– Оправдываться бессмысленно, – окинув взглядом старательно наведенный кавардак, признался Коллоу.

Навалившаяся усталость потушила раздражение, оставив только острую необходимость узнать, что побудило Никс пойти на такое.

– Ты лучше не переводи мое время, а сразу начни с настоящей причины интереса к содержимому моих шкафов и ящиков. У меня был отвратительный день.

Устроившись в кресле, Джулиус приготовился слушать.

– Даже ту часть, где я приношу свои извинения, можно опустить? – Корникс развеяла маску. – Ты был груб со мной. Теперь мне больно. А потом еще эта девица… Что прикажешь думать?

Знакомые нотки звенели в голосе Тени. Никс с детства закатывала ему сцены ревности, но чтобы в таком масштабе! По опыту Коллоу знал, что сейчас ее нельзя перебивать. Корникс просто должна выговориться.

– Эта девица что-то тебе подарила, да? – Никс небрежным движением пододвинула себе стул. – Какую-нибудь безделушку в коллекцию трофеев? Не понимаю твоей непреодолимой тяги. Они теряют привлекательность прежде, чем ты успеваешь наиграться их чувствами! Ты чудовище, Джулс. Не спи, когда с тобой разговаривают.

– Я не сплю. – Джулиус старался удержать ядовитые реплики при себе, но его силы стремительно иссякали.

– Открой глаза, – потребовала Тень.

«Выяснение отношений будет вишенкой в гремучем коктейле», – отметил он про себя. И тут либо Корникс намеренно уводит его от темы, либо и вправду повредилась умом на почве неразделенной любви. Хуже всего то, что, вполне возможно, это стороны одной медали.

– Дорогая, можешь кричать громче, а то мне отсюда плохо слышно? – изображая полную отрешенность, попросил Коллоу. – Только по пунктам. Во-первых, «эта девица» – мисс Флетчер? Во-вторых, «что-то подарила» – носитель информации. В-третьих, предлагаешь мне дать обет безбрачия? Так я уже почти! В-четвертых, кто такие «они», которые что-то там теряют? Просвети меня, а то я не в курсе.

Джулиус пересчитал отмеченные пункты по пальцам.

– В-пятых, подберите уже, наконец, новое определение! Чудовищем дважды за день в глаза меня давно не называли. – Он закинул ноги на стол и сложил руки на животе. – Теперь немного вне списка. Единственный «подарок», который я получил сегодня – заботливо упакованные пальцы карлика, перевязанные лентой, с наилучшими пожеланиями от Найджела Борджеса. И если ты думаешь, что я рад и счастлив, то подумай еще раз.

Благостный тон давался поразительно легко, а вытянувшаяся от удивления физиономия Никс откровенно смешила.

– Если ты считаешь, что я должен докладывать тебе о своих перемещениях, забудь об этом. – Джулиус широко улыбнулся. – В порядке исключения: сейчас я жду результатов экспертизы художеств Борджеса, а до этого посещал Шейдивейл. И не из-за несчастной девочки (которая, кстати, тоже отчего-то является причиной для твоей ревности), а чтобы передать распоряжения Танглу. Продолжаем разговор, или ты начнешь наводить порядок?

Можно было сказать все то же самое мягче и корректнее, но тогда долгих объяснений едва ли удалось бы избежать.

– Значит, Борджес жив. – Корникс облокотилась на стол и подперла кулаком щеку. – Ты все еще считаешь, что Танглу не нужна помощь?

– Да, – подтвердил он. – Более того, я не собираюсь принимать непосредственное участие в этом расследовании. Пусть лысеющий неудачник подавится своей желчью. Видела бы ты, что он мне написал.

– Ну так я не спешу, – сообщила Никс. – Разреши ознакомиться с результатами.

– Естественно, не спешишь! – усмехнулся Джулиус. – Я за тебя все по местам расставлять должен? Работы – вагон! Закончишь как раз к тому времени, как из лаборатории придет отчет.

– Ясно, – уныло кивнула Тень. – Про «уборку» ты не шутил…

– Ни капельки. – Коллоу потянулся и зевнул. – Приступай, только не шуми.

Корникс совершенно точно хотела что-то ответить, но прикусила язык. Такие мелочи Джулиус давно читал в изгибе ее тонких черных бровей и выражении глубоких глаз.

– Мне казалось, ты заинтересуешься вещью, которую я получил от мисс Флетчер. – Он внимательно следил, как Никс расставляла по местам тяжелые книги.

– Дразнишь, чтобы потом опять сказать, что это меня не касается? – Тень довольно правдоподобно изобразила обиду. – Не хорошо. Нет, Джулс. Мне не интересно. Не доказательство нового бессмысленного романа – и ладно.

– Знаешь, что забавнее всего? – игнорируя предыдущую реплику собеседницы, продолжил тот. – Носитель информации родом с загадочной глубоководной базы, некогда принадлежавшей Ордену, как и уничтоженная в пустыне. Представь себе, совсем недавно она перестала существовать. Ни с того ни с сего все помещения базы превратились в шикарную яму. Погибли люди…

– И где она находилась? – бросила Никс, не оборачиваясь.

– В точке, откуда пошла волна, – охотно пояснил Джулиус.

Ждать от Корникс какой-либо реакции глупо, особенно если она замешана.

– Как штука с информацией попала к Флетчер? – Тень закрыла шкаф и направилась к следующему.

– Это не «штука», а «плашка», – сообщил Коллоу. – Маленькая, круглая, но тяжелая, как банка ртути.

– Ладно-ладно, – отмахнулась Никс. – Я не спрашивала, как она выглядит. Что плашка у непонятной девицы делала?

– Мисс Флетчер получила ее через убитую тобой Элизабет Живье. – Он даже не надеялся на конструктивный диалог.

– Девица – дивная? – Корникс одарила собеседника ехидной улыбкой.

– Нет, – возразил Джулиус. – Не подозревал, что ты вообще в курсе состоявшегося между нами обмена.

– Обмена? – переспросила Тень. – Если бы ты не злился, я бы сказала, что частенько подстраховываю тебя.

– Не подстраховываешь, а шпионишь, – оборвал он. – Мисс Флетчер получила защиту Ордена. Ценная информация стоит того.

Корникс шумно выдохнула.

– Здорово, что ты оказалась тогда на берегу, чтобы позвать меня на помощь, – как бы между прочим вставил Джулиус. – Подводное землетрясение стало неожиданностью.

– Не понимаю, куда ты клонишь, – пожала плечами Никс.

– Никуда, – признался тот. – Просто мысли вслух. Интересный со всех сторон факт остался без внимания. Последние хозяева базы по-тихому все замяли и живут дальше. А теперь ты устраиваешь обыск у меня в кабинете, пытаясь найти предмет, который тебя якобы не занимает. Странно, правда?

– Совпадения – могучая вещь, – заверила Тень. – Что действительно странно, так это то, откуда у тебя взялись способности, которых раньше не было. Искренне считала, что подобной силой обладает только Магистр.

– Наивная, – пробормотал Коллоу. – Сила Магистра несоизмеримо больше того, что ты в принципе можешь себе представить.

Прямо обвинять свою пару в причастности к катастрофе такого масштаба без необходимости Джулиус не стал бы, даже если бы имел неопровержимые доказательства вместо домыслов.

– Джулс, – Корникс неслышно приблизилась, – прости. Не знаю, что на меня нашло. Даже за ту фразу про Маркуса прости. Я все видела своими глазами. Он сам это выбрал.

– Мне жаль Маркуса так же, как тебе, – признался он.

– Тебе правда не нравится… – Никс наморщила нос, – мисс Джулия Флетчер?

– К этой девочке я испытываю такой же спектр эмоций, как к бездомному котенку, на улице, – улыбнулся Коллоу. – Отмыть и отдать в хорошие руки. Собственно, это я уже сделал. Чтобы по-настоящему понравиться мне, женщина должна быть умной. На симпатичную упаковку я не покупаюсь уже лет пятьсот.

Тень осторожно присела на подлокотник кресла.

– Как бы все ни выглядело со стороны, я лишь не желаю тебя ни с кем делить, – прошептала она. – Что мне сделать, чтоб ты полюбил меня?

– Я и так люблю тебя, Никс. – Живое сердце больно сжалось.

– Но не той любовью, которая нужна мне… – Корникс заправила волосы за ухо. – Я боюсь, что однажды ты начнешь забывать про меня.

– Никогда, слышишь? – Джулиус смотрел прямо в блестящие черные глаза. – В тот день, когда мы впервые встретились, я поклялся не бросать тебя, если помнишь. Предпочитаю не давать слова, если не уверен, что сдержу его.

– Пора менять тему, – объявила Тень. – Ты же знаешь, я не умею плакать.

Глава 30. Справедливости нет?

Коллоу уснул еще до того, как Никс приступила к разбору завалов на столе. Он был почти уверен, что Тень продолжит поиски плашки, но ничего не найдет. Корникс не сможет расстегнуть на нем форму – просто потому, что это невозможно без его на то желания.

Джулиус обрадовался, обнаружив себя на знакомой дорожке среди высокого камыша. Больше всего сейчас пригодился бы хороший совет. Только на берегу никто не ждал. Все та же водная гладь, теплый песок и массивные гладкие камни – но никакого Сириуса.

Грустно побродив по маленькому пляжу, Коллоу стянул ботинки и забросил их подальше. Одиночество убивало. Он устроился на камне, обхватив руками колени. Не хотелось ни любоваться лунными бликами, ни слушать тихий плеск сонной воды.

– Где ты, когда нужен? – прошептал Джулиус, в глубине души надеясь на ответ.

Минуты таяли, растворяясь в пустом безмолвии.

– Какой ты к черту друг, если играешь в прятки так не вовремя? – возмутился он в никуда.

– Мне казалось, что ты… устал от нашего общения и должен подумать о многом. – Голос Сириуса звучал откуда-то сверху. – Плюс, ты наверняка станешь задавать вопросы, на которые я не смогу ответить.

– Тогда начну с простого вопроса. – Джулс отчаянно вертел головой. – Ты где?

– На дереве, – признался тот.

Листья шумно зашелестели, и мальчишка повис вниз головой, держась за ветку одними ногами.

– Слушай, а разве здесь раньше было дерево? – нахмурился Джулиус.

– Конечно, было! – Сириус подтянулся. – Спорим, я сейчас кувыркнусь и спрыгну, как с перекладины?

– Может, не надо? – попытался возразить Коллоу.

– Пустяки, я делал это сто раз! – Мальчишка поудобнее перехватил ветку руками.

Джулс зажмурился. Только по треску и глухому удару он понял, что на сто первый раз ветка не выдержала издевательств.

– Жив? – искреннее поинтересовался Коллоу.

– Повезло, – простонал Сириус. – Я не долетел до камня каких-то пару сантиметров!

– Оптимист, – усмехнулся Джулиус. – Не хотел бы я, чтобы мне так «везло».

– Ладно, – отмахнулся тот, поднимаясь на ноги и стряхивая с одежды песок. – О чем ты собирался со мной говорить?

– А то ты сам не знаешь? – не поверил он.

– Не знаю. – Потирая ушибы, мальчишка перебрался на камень. – Но предполагаю.

С чего-то нужно было начать. Скорее всего, Сириус боится вопросов о плашке и не желает на них прямо отвечать по непонятным причинам.

– Ты когда-нибудь встречался с истинным оракулом? – решился Джулиус.

– Да, – отозвался тот. – Их в истории было всего двое. Первый покончил с собой, а вторая ищет способ избавиться от своего дара. В этих попытках она добралась даже до меня.

– Ничего она не ищет, – Коллоу поежился, – а очень ловко пользуется своим… уродством.

– Постой, – возразил Сириус. – Нельзя называть что-то уродством только потому, что это что-то тебя пугает. Едва ли там был злой умысел.

– Ты так хорошо ее знаешь? – В животе заворочался стыд.

– Лучше, чем тебя. – Такой ответ немного расстроил. – Что девочка сказала?

– Дословно? – уточнил Джулиус.

– По возможности, – кивнул мальчишка.

– Что-то вроде «ты снова покажешь себя чудовищем, таким, как хочет он» – и все это страшным-престрашным голосом, – сообщил тот.

Сириус погрузился в раздумья. Он молча смотрел на лунную дорожку. В обрушившейся тишине Джулиус слышал каждый шорох и всплеск отчетливо и ясно.

– Если так станет легче, то я не желаю видеть тебя чудовищем, совсем наоборот, – наконец, произнес мальчишка. – Странные слова, даже для нее.

– Может, Магистр? – предположил Коллоу.

– …или Хитрец, или Господь Бог, – издевательски продолжил Сириус. – Нет, Джулс. Тут совсем другое. Это что-то простое… кто-то простой.

– Дивный Борджес? – сказал и сам себе не поверил.

– Вполне, – неожиданно согласился собеседник.

– Поступать так, как хочет всякая мелкая дрянь, я не собираюсь, – отрезал он.

– А это уже не от тебя зависит. – Сириус убрал с лица челку.

– Почему просто не убить проклятую девчонку? – Отчаянье ледяными пальцами подбиралось к сердцу.

– Готов отвечать за последствия? – Налетел легкий ласковый ветерок. – Все в мире взаимосвязано. Разруби узел, и то, что ты привык считать незыблемым, развалится на части. А ведь ты – святой в ее глазах.

Джулиус тяжело вздохнул.

– Я говорю как чудовище? – Слова давались с трудом.

– Нет. – Сириус дружески похлопал его по плечу. – Ты говоришь как ребенок, у которого судьба своими руками пытается отобрать право выбора. Взрослые знают, что выбор – штука весьма иллюзорная.

– Но я не ребенок. – Джулиус лег на спину. – Мне вдруг показалось, что я готов отвечать за что угодно. Сам себя пугаю…

– Для меня – ребенок. – Странная грустная улыбка скользнула по его губам. – Скоро все разрешится. У тебя будет шанс сделать выбор, который никто не сможет отнять или навязать. Обещаю. Даже не так… Клянусь.

И точно камень упал с измученного сердца. Нужно было лишь услышать слова поддержки. Простые и незатейливые, но искренние. Он тысячу раз согласен стать ребенком, только бы на несколько шажков приблизиться к тому себе, который остался далеко позади.

– Тебя тревожит что-то еще. – Сириус расстегнул рукава рубашки, чтобы подвернуть их.

– Ты не представляешь, сколько всякой всячины меня тревожит, – отозвался Коллоу.

– Перечисли, – предложил тот.

– Мне безобразно жаль крошечного карлика, попавшего в переплет из-за того, что я отпустил Борджеса живым со станции. – Чувство вины, названное по имени, вспыхнуло и погасло.

– Ты не мог знать, что этот человек пойдет на такое, – возразил мальчишка. – Тебе ведь и его тоже жаль.

– Уже нет.

– О чем еще сожалеешь? – Сириус вытянулся рядом, заложив руки за голову.

– О том, что поступал как полная сволочь с людьми, заслуживающими лучшей доли. – Джулиус никогда раньше никому в этом не признавался. – Нет, в итоге все получалось как надо, но сейчас мне стыдно – и не перед ними, а перед самим собой.

– Знакомо, – согласился он. – Глупо кидаться исправлять то, что исправить невозможно в силу ряда обстоятельств. Достаточно не допускать старых ошибок, разве нет?

– Ты специально говоришь мне то, что я мечтаю услышать? – Коллоу рывком сел. – Я так и не узнал, чего ты сам хочешь от меня!

Джулиус взглянул мальчишке в лицо. Его внешность вполне могла быть как настоящей, так и фальшивой.

– То есть, не лгу ли я тебе, чтобы втереться в доверие? – Сириус сдвинул брови, не открывая глаз. – Нет, не лгу.

Тонкие струйки скользнули по его вискам и исчезли в волосах, оставив влажные следы.

– У меня есть личные причины помогать тебе. – Слова собеседника заставили Коллоу побледнеть. – Не допускал такой возможности? Вдруг глядя на тебя я вижу кого-то другого, к кому когда-то повернулся спиной? Тоже, между прочим, из благих побуждений. Только от этого не легче. Не нравятся вмешательства в судьбу? Так я скорее откушу себе язык, чем скажу что-нибудь, способное повлиять на твой драгоценный выбор. Интересуешься содержимым плашки? Забудь! Оно подарит тебе новое чувство вины, краше прежнего, и жгучую ненависть.

– Позволь мне самому решать, – почти шепотом попросил Джулиус.

– Запросто!! – воскликнул тот. – У тебя на плечах отличная голова. Пользуйся ей! Меня нет. Я просто сон!

Сириус вскочил на ноги и, прежде чем Джулс успел опомниться, бросился с камня в воду!

Живое сердце бешено колотилось в груди, а на лбу выступил пот. Казалось, вот они, все разгадки, только не достать… Попался на том, чего жаждал всю жизнь! На праве выбора! Как нелепо!

– Я уж подумал, что ты утопился, – мрачно пошутил Коллоу, когда голова мальчишки показалась над водой.

– А что? Тоже способ закончить неприятный разговор, – вернул колкость тот. – Не хочешь, не верь мне. Я не настаиваю.

– Настаивай, умоляю! – съехидничал Джулс.

– Дудки! – Сириус снова нырнул, а вынырнул почти у самого берега. – Лучше лезь сюда. Не трусь.

– Я и не трушу! – Он осторожно сполз с камня в воду. – Как ты вообще тут прыгал? Мелко же!

– Забыл, где мы? – Мальчишка лукаво улыбнулся. – Здесь так глубоко, как я пожелаю. От крохотной лужицы по щиколотку до зияющей бездны!

Джулиус почувствовал, как песок под ногами начал стремительно исчезать. Спасать лицо поздно: с инстинктом самосохранения не поспорить. Коллоу ящерицей вскарабкался обратно по скользкому камню.

– Иди ты куда подальше со своими фокусами!! – крикнул он, оказавшись на суше. – Чтоб я еще раз!..

– Больше не буду! – Сириус выпрямился. – Теперь тут по колено! Честно.

– Издеваешься? – обиделся Джулиус.

– Ты никогда не научишься плавать, если даже не пытаешься попробовать, – возразил мальчишка. – Тут безопаснее, чем где-либо! Это же твой сон!

– Изменяемый тобой во всех мыслимых и немыслимых направлениях! – справедливо возразил Коллоу. – Мне не нравятся зияющие бездны, понял?

– По-моему, кто-то хочет, чтобы его уговаривали. – Сириус размахнулся и ударил по воде, окатив собеседника тучей брызг.

– Я слабо представляю себе процесс обучения. – Джулиус не без опаски спустился снова.

Луна будто бы стала ярче, дотягиваясь своими лучами до самого дна. Коллоу посмотрел под ноги. Ничего такого: просто беленький песочек, ребристый от легких волн, немного плоских камней и…

– Там рыба! – Джулиус попятился.

– Прекрати, – покачал головой мальчишка. – Она боится тебя больше, чем ты ее.

– Что за мания такая? – оборвал Коллоу. – Я похож на идиота, который боится безобидную тварь? Мне просто противно.

– Ничего, сейчас начнем учиться и всю живность мигом распугаем, – терпеливо продолжил Сириус.

– А куда, позволь поинтересоваться, ты тянешь руки? – Он уже стоял в воде по пояс.

– Ответ должен потрясти? – Мальчишка одарил Джулиуса умоляющим взглядом. – К тебе, конечно. Думаешь, я скажу «Плыви!», и ты поплывешь? Собственно, могу, но практический эффект у такого обучения – нулевой. Сейчас ты ляжешь на воду и с моей помощью постараешься удержаться на ней. Ничего сложного, нужно только расслабиться и ровно дышать, тем более, что я буду поддерживать тебя. Начинают всегда с самого простого.

– Но тогда заложит уши! – На самом деле Джулс оттягивал момент, не хотелось выглядеть бездарным учеником.

– Ты ведешь себя как капризная девчонка!

Последний аргумент подействовал, и Коллоу послушно погрузился в воду.

* * *

Проснулся Джулиус свежим и отдохнувшим. Корникс навела идеальный порядок, даже вытерла пыль и перебрала его бумаги. Лаборатория еще не предоставила результаты экспертизы, и Сэр Коллоу решил воспользоваться служебной ванной комнатой на одном из нижних этажей, чтобы привести себя в порядок.

Стараясь не разбудить Никс, дремавшую на стульях, он выскользнул из кабинета и запер за собой дверь. Перспектива исполнить слова сноходки больше не трогала. «Предсказание настолько туманное, что на деле ситуация может оказаться какой угодно», – сказал Сириус на прощанье. Да Джулиус и сам успел понять это.

Личные мотивы таинственного помощника смущали. В Спрятанном городе никогда не жило ни одного Малькольма, не говоря уже о Рике! Если второе, вполне возможно, вольное сокращение какого угодно другого имени от Патрика до Седрика (коих имелось в достатке), то первое либо ложь, либо по каким-то причинам не попало в историю. По косвенным признакам личность Рика сомнений не вызывала, но это и мешало скептически настроенному разуму принять подобную версию. Совсем не так описывалась эпоха артефактов. Альберик Варлоу представал умудренным опытом мужчиной очень средних лет, а не безусым мальчишкой с горящими глазами. И уж точно никаких Малькольмов там и близко не было.

Хотя… история – это такая угодливая девица, страдающая выборочным склерозом. Играть с ней в «верю – не верю» неблагодарное занятие.

Под струями теплой воды думалось неторопливо и приятно. Вдруг совершенно отвратительная мысль вторглась в расслабленное сознание: «Борджес сочтет меня чудовищем, если получит в ответ: «Высылай голову, Орден не идет на поводу у шантажистов, это всего лишь карлик», вместо ожидаемой реакции», – Джулиус прислонился лбом к прохладным плиточкам стены. Его немного мутило от неожиданного открытия.

«Погоди!», – вмешался голос разума. – «Чего-чего, но этого Борджес никак не может хотеть! Слова истинного оракула не предсказание и не руководство к действию. Это данность. Чего ради ломать голову, пытаясь угадать, как именно сложатся теперь обстоятельства?»

Джулиус спешно перекрыл воду, потому что даже из-за двери можно было услышать карманное зеркальце. «Воденбран Корникс. Срочно», – означало, что результаты пришли, и Никс, очнувшись, обнаружила себя в одиночестве.

* * *

– Проснись! – Руфус с силой тормошил связного. – Я оказался прав. Борджес жив… лучше бы ему было погибнуть.

С минуту Натан диковато озирался, потом спустил ноги с кровати и потер глаза. Казалось, он все еще не осознал своего нового состояния. Руф зажег масляную лампу.

– Нам… мне поручено заново сформировать координационный центр, – заполняя вязкую паузу, продолжил говорить он. – Сэр Коллоу посещал Шейдивейл несколько часов назад. Странно, что не вызвал лично, а передал через Финна, но это уже неважно.

– Я пока не горю желанием видеть своего господина, – хрипло отозвался связной. – Спасибо за кровать. В подземелье и правда мерзко. Если не трудно, введите меня в курс дела. Что-то случилось в городе?

– Объясню по дороге, – возразил Тангл. – Организационными вопросами займешься ты. Мне нужно допросить всех почтовых служащих в Шейдивейл на предмет подозрительных посетителей. А это толпа народа! Самое сложное тут, пожалуй, не внести панику.

– Я готов. – Натан поднялся на ноги и подобрал со стула плащ.

– Один последний вопрос, – Руф отвел взгляд, – как мне называть тебя теперь?

– Да как привыкли, так и зовите, – пожал плечами связной. – Просто я и сам начал забывать, кто же такой на самом деле.

– Хорошо, – кивнул Тангл.

Вместо того, чтобы идти или даже бежать, Руф подхватил Натана под локоть, оторвался от пола и полетел по коридору, открывая перед собой двери порывами ветра. Он не красовался. Сердце просило неба.

Рассказ о новых обстоятельствах получился очень коротким. До сведений из Блуждающей башни в нем было катастрофически мало фактов. Например, внешнее описание и габариты коробки, отправленной дивным Борджесом, очень бы пригодились. В глубине души Руфус надеялся, что в городе нет психов, отправляющих корреспонденцию глубокой ночью.

У призматический подстанции Тангл опустил связного на землю.

– Я вернусь, как только что-нибудь выясню, – сообщил он. – Если результаты придут до этого, обязательно дай мне знать.

– Разумеется, Сэр. – Натан натянул капюшон.

– Зачем он тебе? – удивился Руф.

– Чтобы не тратить время на объяснения, кто я такой, – грустно усмехнулся тот. – Никто не знает меня в лицо. Вас узнают по форме. Считайте, что это – моя форма.

Ничего не ответив, Тангл снова поднялся в воздух. Естественно, он не имел представления ни о точном количестве почтовых отделений в Шейдивейл, ни о их расположении. Едва ли городская управа работает в такое время, но вот полиция и справочная – вполне. Тем более стоило связаться с Алисой, и не только потому, что Руфус ощущал смутную потребность встретить эту женщину еще раз.

По понятным причинам мисс Маршал не оказалось на месте, но ее помощник, сообразительный малый, быстро предоставил необходимую информацию и даже пообещал вызвать свою начальницу. Руф не очень хотел лично тревожить Алису: неизвестно, как она отнесется к подобному. Это для Теней нет нормы рабочего дня как понятия.

Отгоняя неуместные в данной ситуации мысли, Руфус занял кабинет Алисы и приступил к опросу потенциальных свидетелей.

На его несчастье «психов» набрался не один добрый десяток! И ни единого подходившего по описанию. Да вдобавок ни один мужчина не отправлял посылки из Шейдивейл за последнюю неделю. В голове возникла схема, где Найджел переправляет все через десятые руки, путая след, но тогда у него обязательно должны быть сообщники за пределами города.

Унылые и сонные сотрудники отделений зеркальных коммуникаций раз за разом перечисляли совершенно безликие пункты доставки. Проверять все это – поставить крест на быстром варианте развития событий.

«А почему обязательно мужчина?» – Тангл закашлялся. Искать отправителя по адресу получателя Руфус не мог. После такого запроса паники избежать вряд ли удастся. Люди любят трепать языками, особенно когда предмет обсуждения отдает жутковатой сенсацией.

Пока Руф по второму кругу опрашивал все тех же сонных и унылых почтовых служащих, прибыла Алиса.

– Простите, мисс. – Тангл поднялся из чужого кресла.

– Не вставайте, Сэр, – попросила та, развязывая шарф и снимая плащ. – Что именно случилось?

– Мои подозрения подтвердились: гибель дивного Борджеса – спектакль. – Руфус не мог сидеть, когда Алиса сиротливо стоит в уголке.

– А зачем вам сведения о почтовых отделениях? – осторожно спросила она.

– Политика Ордена в этом вопросе однозначна: никакой лишней огласки, – зачем-то заважничал Руф. – Но вам я доверяю. Это к тому, что мне может потребоваться помощь.

– Всегда к вашим услугам, – легко поклонилась Алиса.

Руфус неожиданно поймал себя на том, что глупо улыбается и не знает, куда деть эти проклятые руки!

Мисс Маршал внимательно выслушала его короткий рассказ о посылке из Шейдивейл.

В такое время женщина выглядела подозрительно бодрой. «Она, наверное, рано ложится спать и рано встает», – Руф запнулся. Какая ему, в сущности, разница? Спутанные мысли никак не желали переходить в правильное русло.

– Должен спросить, – нашелся Руфус, – ничего странного не происходило за последние дни?

– Смотря что считать странным, – задумчиво отозвалась Алиса.

Цокая каблучками, она приблизилась к забитому папками стеллажу.

– На первый взгляд, обычный несчастный случай. – Мисс Маршал водила пальцем по потертым толстым корешкам в поисках нужного. – Мертвое тело в собственной ванне. Никаких следов борьбы (пара капель воды на потолке не в счет), нет и записки самоубийцы; я уверена, что ничего лишнего в крови бедняжки тоже не будет. Довольно молодая здоровая женщина вдруг… утонула. Здесь такого раньше не происходило. Может, я излишне подозрительна?

– У вас нет фотографий по этому делу? – насторожился Руф.

– Их и ищу, – призналась Алиса.

В голове Руфуса поселилась бредовая на первый взгляд идея. Приняв из рук мисс Маршал папку, он выбрал прижизненную фотографию погибшей и принялся показывать ее напуганным работникам почт.

– Вы считаете?.. – попыталась спросить Алиса в перерыве.

– Пока ничего не считаю, – перебил Тангл. – Потерпите немного. Если бы была вторая фотография, дело пошло бы быстрее.

– Есть копия паспорта, – вспомнила она.

– Тогда я перейду в соседний кабинет, – предложил Руф. – Запомнили, что и как нужно спрашивать?

– Вполне, – подтвердила Алиса.

Руфус сложил листок с адресами пополам и осторожно разорвал. Вооружившись своей частью, он покинул комнату.

Но не успел Тангл сесть в кресло, как мисс Маршал распахнула дверь.

– Она отправила посылку из округа Сайленткип в Блуждающую башню! – объявила взволнованная Алиса. – Вы думаете?..

– Да, я думаю, что это был дивный Борджес. – Руфус смял лист и швырнул в корзину для бумаг.

– Хорошо, что это дает? – Ожидаемый вопрос. – Послать кого-нибудь на место?

– Нет, Борджес не дурак, чтобы оставаться там, – возразил Руф. – А дает это следующее: дивный неоднократно принимал трансформирующие зелья, значит, серьезно подорвал свое здоровье. Сейчас он наверняка нуждается в медицинской помощи, или она ему скоро понадобится. Немедленно приставьте людей к каждой, даже самой захудалой аптеке. Справитесь?

– Постараюсь, – кивнула Алиса.

– Кроме того, стоит проверить, не запасся ли дивный лекарствами заранее, – мрачно улыбнулся он. – Специфический набор.

В глубине души Руфус очень гордился своей сообразительностью. Ему хотелось непременно поделиться соображениями с Натаном, поэтому с мисс Маршал пришлось временно попрощаться.

С учетом слов Найджела о неизбежности его смерти, картина обретала ясные очертания. Борджесу уже неважно, насколько серьезно пострадает он сам, – главное, добиться цели. Только за крепостную стену ему не попасть, даже выпив цистерну самых сильных оборотных зелий. С горгульями этот фокус не пройдет. Они точно знают, кто есть кто. Значит, изменилась цель. Жизнь карлика вместо жизни девочки – недостаточная приманка. Но раз Мастер примчался в Шейдивейл лично, ему и в самом деле не все равно.

Действия Найджела оставались актом мести за Дайну лишь до того момента, пока не погибли люди. Да и сама месть теперь казалась Руфусу глупостью. Он-то точно знал, что Айни не имела никаких точек соприкосновения с Мастером. Ее хотели заменить новой Тенью и заменили. Самоубийство на то и самоубийство, что виновата одна Дайна и никто другой.

– Дайна… – Сердце больше не отзывалось болью на это имя. Вместо нее по венам растекалась звенящая грусть. «Вот это и есть светлая память», – подумал Руф, опускаясь перед входом в здание призматической подстанции.

Нет, он совсем не забыл свою пару, просто отпустил… На безлюдной темной улице, напоенной зябкой сыростью, Руфус вдруг принял смерть Дайны как данность.

– Звезды тоже падают, – прошептал он, глядя в затянутое низкими тучами небо. Занудная рациональность, попытавшаяся влезть с объяснениями, что же там на самом деле падает, захлебнулась, не успев начать.

Натан выполнил поручение великолепно. Тангл застал его раздающим указания наблюдателям.

– Результатов пока нет? – поинтересовался Руф.

– Нет, Сэр, – сообщил тот. – А у вас есть новости?

– Предостаточно, – заверил он.

Снова комната, из окна которой Руфус видел проповедника. Прошло столько времени, а дивный Борджес на свободе. Значит, надежды людей не оправдались… Пока.

– Сэр? – позвал Натан, снимая капюшон. – Я слушаю.

После первого упоминания об Алисе связной как-то странно улыбнулся. Руф хотел спросить, что именно так развеселило Натана, но решил отложить это до более подходящего случая.

– Отличный ход с охраной аптек, – похвалил связной. – Но вы уверены, что дивный Борджес не запасся всем необходимым заранее? Он предполагал использовать трансформирующие зелья, а их токсичность ни для кого не секрет.

– Критическая доза у каждого своя, – пояснил Тангл. – Найджел рассчитывал добиться цели раньше. Последнее превращение вряд ли планировалось. Это был спонтанный шаг. Женщина, за которую дивный себя выдавал, погибла только вчера. Ну и… ты до конца бы дослушал.

– Вопрос снят, – кивнул Натан.

Руфус сел на подоконник, прислонившись спиной к стеклу. Или связной так влиял на него, или Руф сам начал чувствовать то, чего не чувствовал раньше. Ему казалось, что Натан хочет что-то сказать, но молчит.

– Что? – Тангл посмотрел связному прямо в глаза.

– Я слишком громко думал? – смутился тот.

– Считай, что да, – подтвердил Руфус. – Повтори все еще раз, только вслух.

– Это несмешная шутка, Сэр, – возразил Натан. – Не хочу, чтобы мои досужие домыслы прозвучали как обвинения.

– Вот теперь я правом Тени приказываю выкладывать как есть, – нахмурился Тангл.

– Что ж… – протянул он. – Вы так уверенно говорите о цели дивного Борджеса. Но ведь мы до конца не понимаем ее? Или понимаем?

– Я понимал до недавнего времени, – признался Руф.

Слова для этого разговора были подобраны давно, только все никак не подворачивался удобный случай.

– Все эти игры в заложников-террористов – уловка, – начал Тангл. – Ни я, ни ты, ни бедняга карлик ему не нужны – Борджес собирался достать твоего господина. Почему? Он его ненавидит.

– Это как раз можно понять, – мрачно пошутил Натан.

– Не перебивай, – попросил Руфус. – Найджел вбил себе в голову, что Коллоу как-то по-особенному относится к Эмьюз Варлоу. Даже привязан к ней. Борджес собирался отнять у твоего господина то, что потерял сам.

– Если Мастер и в самом деле «по-особенному» относится к девочке – мне ее жаль, – не удержался связной, но тут же притих.

– Найджел не дурак и прекрасно осознает, что не способен причинить вреда предмету своей ненависти никаким другим способом, кроме этого, – продолжил Руф. – Для полного эффекта ему нужен сам Коллоу. Эмьюз в безопасности под защитой стен замка, но Борджес слишком много успел натворить, чтобы сдаться. Теперь думаю, нет ли у него какого нового плана.

– Вот почему вы так настаивали на слепом пятне? – улыбнулся Натан.

– Именно, – кивнул тот. – Это еще не все. Я должен признаться… только тебе. Дрянь, которой отравили Варлоу, псионикам продал я.

Лицо связного вытянулось. Он силился что-то ответить, но не находил слов.

– Зачем, Сэр? – наконец, выдавил Натан.

– Я знал о подложной метрике. – Если открывать правду, то всю без остатка. – Знал о Гудмане и причине его смерти.

– Не уверен, – возразил тот.

– Макс сбежал в Спрятанный город в страхе за свою жизнь. – Руфус не ждал ответной откровенности собеседника, но втайне надеялся на нее. – Он видел, как Гудман ушел вслед за тобой. После оказанной услуги жизнь Макса вне опасности?

Натан пошатываясь поднялся на ноги.

– Теперь буду говорить я. – Металлические нотки в голосе связного пугали. – Ваш поступок, Сэр, мы еще обсудим, но вот обвинять меня в смерти Гудмана лишнее! Да, в ту ночь я приходил к профессору, чтобы получить новую метрику. Сотрудничать Гудман не согласился, тогда я его немного убедил. А после должен был доставить туда, где несчастному модифицировали бы память. Не больше.

Под укоризненным взглядом Руфус чувствовал себя, как муравей под лупой.

– Странно думать, что профессор пошел бы за мной сам, – продолжил Натан. – Я не псионик. Не способен заставить человека сделать что-то, оставаясь при этом в сознании. А погруженный в транс, Гудман не отвечал за свои действия и под ноги тоже не смотрел. Я пытался его поймать, но в руке остался только расстегнутый белый халат. Самое забавное, что результат господина устроил. Может, это какой особый вид вашего профессионального цинизма, но вместо того, чтобы отдать меня под суд, Сэр Коллоу устроил Гудману шикарные похороны.

В тишине Руф слышал, как колотится его сердце. В глазах Натана читалась обида, если не разочарование.

– Видите ли, Сэр, – он приблизился и с наносным интересом выглянул в окно, – мне казалось, вы узнали меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я не способен на такое. Я же не дивный, в конце концов!

От стыда хотелось провалиться сквозь землю. Руфус бессильно закрыл глаза рукой. Действительно, как можно было представить доброго, рассудительного, участливого Натана отправляющим человека на рельсы?

– Знаете, что мне больше всего нравится во всем этом? – Связной осторожно похлопал Тангла по плечу.

Руф крепко зажмурился, ожидая последнего аккорда заслуженного психологического уничтожения, но снова ошибся.

– Даже свято веря в то, что я хладнокровный убийца, вы все равно обо мне заботились, – мягко улыбнулся он. – Спасибо, Сэр.

– Вот теперь мне совсем паршиво, – признался Руфус. – Выходит, я единственный урод в этой комнате. Знал бы, как оправдываться, оправдывался бы… а так…

– Успокойтесь, Сэр. – Натан неслышно сел рядом. – Я за свою долгую жизнь сделал столько всего, что одним Гудманом меньше, одним больше. Лучше скажите, зачем вы так поступили с девочкой, которой и без того несладко?

– Хотел доказать, что она хуже Дайны. – Произнесенное вслух показалось такой несусветной чушью, что щеки залила краска.

– Вот к чему вы мне тогда в больнице про дефективность твердили, – вздохнул он. – Вы, конечно, Танцор, а я просто связной, но позвольте отчитать вас, как дурного ребенка.

– Пожалуйста-пожалуйста. – Руфус поднялся на ноги и вышел в центр комнаты. – Я не только продал псионикам зелье и подбросил идею, но и позволил им осуществить свой план. Нужно было осторожно изъять зелье сразу после того самого разговора. Показалось, что Лэндвик хоть и порядочная гадина, на такое не решится. А она пошла дальше. В итоге, обе мои подопечные пострадали. Одна в подземелье, другая… чуть не рассталась с жизнью. Кругом виновен. Отчитывай.

Он заложил руки за спину и опустил взгляд.

– Вы безответственный злой мальчишка, – с чувством произнес Натан. – Не потрудись я узнать вас получше, едва ли захотел бы служить вам после такого. Искреннее раскаянье – единственное, что спасает вас в моих глазах. Счастье, что все обошлось. Стыдно?

– Еще как, – подтвердил Руфус.

– Впредь будьте благоразумны. – Он с трудом сдерживал улыбку. – Псионики вас не опознают в случае чего?

– Нет. – Тангл разглядывал свои сапоги. – В отличие от тебя, я-то как раз умею изымать воспоминания.

Связной только головой покачал в ответ.

Натан приоткрыл окно, достал из портсигара сигарету, поднес ее к губам, да так и выбросил, а портсигар улетел следом. Металлическая коробочка звонко покатилась по камням мостовой.

– Мусоришь? – Руф поднял брови.

– Вдруг понял, что в новой жизни мне это не понадобится, – отозвался Натан.

Зеркало за спиной Руфуса очнулось, исторгнув из себя увесистый черный конверт с серебряной эмблемой Ордена. А за окном постепенно, как бы крадучись, занимался рассвет.

* * *

Утро настало незаметно. Несмотря на тучи, готовые в любой момент пролиться дождем, картинка за окном радовала, ведь Эмьюз отчего-то проснулась неожиданно счастливой, да еще и вперед Робин!

Девочка с наслаждением распахнула шторы. Ей нравился сам звук, с которым крошечные кольца разбегались в разные стороны, и шелест ткани.

Заправив свою постель, Эмьюз привела в порядок и постель Лют. К рукаву сорочки прицепился светлый волос.

«Как она там? Это же подземелье», – мисс Варлоу разгладила складочки на покрывале. – «Ну и что, что мне нельзя ее навещать. У меня есть целых две ноги! Почему я не могу ими воспользоваться и случайно забрести туда, куда не положено? Если туда вообще можно забрести просто так».

– Би, – Эмьюз вытащила из подушки пушистое перышко и пощекотала подружке нос, – просыпайся! Настал новый день!

– Апчхи! – Сонная Робин отчаянно терла лицо. – Вижу, у тебя все в норме.

– Похоже на то, – согласилась Тень. – Жалко, что карлики унесли свечи. С ними было сказочно.

– Утренняя уборка для карликов – святое! – Би сделала свои немаленькие глаза еще больше. – Надеюсь, сегодняшняя ночь пройдет без приключений. Здорово, что ты разбудила меня пораньше. Я собираюсь до завтрака навестить Флоранс. Господина Отто, конечно, жаль, но и Флор наш друг.

Вспомнилось некрасивое поведение мисс Гейл, и хорошее настроение несколько сдало позиции.

– Почему она так? – Эмьюз казалось, будто вчерашняя Флоранс и та, что была до, – две разные девушки.

– Ты не думай, я, конечно, осуждаю мисс Гейл и все такое, но… причину понять могу. – Робин уселась скрестив ноги и принялась причесываться. – Даже миловидных карликов не все любят. Если отвлечься от личности профессора, то гоблины действительно неприятные существа. А есть еще кобольды! Эти вообще выглядят отвратительно и воняют мокрой псиной.

– Какая разница, как кто выглядит? – возразила Тень.

– Не скажи! – покачала головой девочка. – В допризменной истории люди убивали друг друга из-за цвета кожи и разреза глаз. Люди! А тут человек и нелюдь. Будь спокойна, гоблины нас тоже не особенно жалуют. Если карлики давно переняли многое из нашей культуры, то эти гордятся своей. Господин Отто – исключение, подтверждающее правило. Вполне возможно, что среди студентов и преподавателей многие хотели бы, чтобы профессор уехал отсюда подальше, но они благоразумно помалкивают. Плюс, пообщавшись с ним, трудно не проникнуться теплыми чувствами. Флоранс не прониклась.

– Все равно! – не сдавалась Эмьюз.

– В нашем мире полно всего такого, что глаз режет, но тем не менее существует, – вздохнула Би. – Живи с этим. Большинство населения планеты – люди. Все остальные появились после Призмы. Значит, мы хозяева, а они только гости. Как-то так.

– Но было это безобразно давно! – возмутилась она.

– Не нужно со мной спорить, – улыбнулась Робин. – Я на твоей стороне воображаемой баррикады. Просто объясняю.

– Не желаю таких объяснений. – Эмьюз демонстративно достала из тумбочки зубную щетку. – Пойду умываться, пока настроение не испортилось окончательно.

– От того, пойдешь ты умываться или нет, ничего в мире принципиально не изменится, – глубокомысленно произнесла та. – А вот сам факт присутствия господина Отто в университете поможет нам научиться жить рядом с такими, как он. В некоторых городах не то что гоблинов, карликов никогда не видели.

Мысли роились в горячей голове. «Если бы большинством были карлики или те же гоблины, стали бы они относиться к людям плохо?» Даже не так: «плохо» – неправильное слово, но другого придумать не получалось. Эмьюз не знала, как выразить всю ту гамму негативных эмоций, которыми Флоранс так щедро одарила вчера несчастного профессора. Вспомнился разговор с Иеремаей о людях и карликах, отчего девочке сделалось совсем не по себе.

Эмьюз продолжала об этом думать и в трапезном, и на первой паре, и даже на второй. Делиться соображениями с Би не тянуло, а других кандидатур не наблюдалось. На роль собеседника по сложным вопросам как нельзя лучше подходил Мэйсон, но старшекурсник все никак не попадался на глаза.

Клаус на занятия не пришел, и в сердце юной Тени закрались смутные опасения. Но волновалась она не столько за своего «прекрасного принца», сколько за его дедушку, которого вязаный свитер вполне мог и не уберечь от простуды. Едва ли Клаус оставит господина Отто одного, если тому нехорошо. Рация серьезно поправила бы положение, но мисс Варлоу держала ее под подушкой.

К обеду у девочки совершенно пропал аппетит, и вместо трапезного она решила отправиться в общежитие, солгав подружкам, что присоединится к ним, как только возьмет учебник (который и так преспокойно лежал в рюкзаке). Не очень хотелось давать Би понять, что основной причиной является желание перекинуться парой слов с Клаусом вдали от чужих ушей.

В главном холле гудели студенты. Если верить Робин, вот здесь Эмьюз могла умереть. Нелепо и просто. Ходили слухи, что Амбер упекли в психушку. Ради интереса Тень попыталась найти в своей душе хоть каплю жалости для Лэндвик, но попытка с треском провалилась.

«Раз есть в природе такие, как Амбер, чему вообще удивляться?», – сообщил внутренний голос. Мисс Варлоу с радостью бы подвела жирную черту под утренним диалогом, но что-то постоянно мешало.

Эмьюз всматривалась в лица совершенно незнакомых ребят, стараясь разглядеть в них опровержение успевшему сложиться не особенно лестному образу Человека. Краем глаза она заметила крошечную фигурку, спешащую куда-то. Карлик нес внушительную стопку знакомых газет, из-за которых ровным счетом ничего не видел. Вдруг захотелось догнать коротышку и предложить ему помощь. Эмьюз поспешила за карликом сквозь поток студентов.

Одни ребята шли, не обращая на карлика никакого внимания, другие отступали в сторону, чтобы бедняга не петлял зайцем. Почти у самой лестницы стояла группка мальчишек в зеленом. Мисс Варлоу не обратила бы на них внимания, если бы один не вышел крошке-посыльному наперерез и не подставил бедняге подножку!

Газеты разлетелись, а сам карлик докатился до первой ступеньки под оглушительный хохот. Причем смеялись даже те, кто уступал ему дорогу.

– Хулиган!! – перекрикивая смех, выпалила девочка. – Извинись немедленно!

– За что еще? – Мальчишка бросил на нее презрительный взгляд. – Он сам споткнулся. Лапы вон какие короткие и кривые. Иди, куда шла, кнопка.

– И не подумаю! – Эмьюз не знала, что можно противопоставить непробиваемой наглости, но имела твердое желание стоять до конца.

– Сама мелкая, как карлица! Отвали, говорю. – Он с силой оттолкнул девочку.

От неожиданности Эмьюз не удержалась на ногах.

– Эй ты, чайник! – Дэн легко съехал по перилам. – Кто-то только что выиграл путевку в деканат!

Подоспевший Бэн помог девочке подняться.

– Скажи своей подружке, чтобы ела больше каши, – парировал хам. – Я не хочу неприятностей.

– Они у тебя уже есть. Целых две. – Вокруг стремительно набегала толпа зевак, за которой Эмьюз уже не видела карлика.

– И что вы мне сделаете? Донесете? – Мальчишка осклабился. – Это не вы случайно местные клоуны?

– Кажется, этот чайник пытается нас обидеть, коллега. – Бэнжамин поднял брови.

– Нет, он просто не знает, что только что напал на Тень. Верно, Леди Варлоу? – Дэн весело подмигнул девочке.

Вот тут щит наглости дал трещину.

– Кто виноват, что она такая неуклюжая?! – Хам отступил на шаг. – Пусть не болтает о том, чего не было. Стоял прямо тут и никакого карлика не трогал.

– Я все видела! – возразила Эмьюз.

– Любишь обижать маленьких? – Дэниэл недобро улыбнулся. – Связываться с кем-то своего размера боязно?

– Хочешь проверить? – Мальчишка сжал кулаки.

– Почему нет? – Дэн отвесил публике забавный поклон под одобрительные аплодисменты.

Вдруг и сам хулиган, и ребята за ним побледнели и попятились.

– Что происходит? – сурово спросил Сэр Тангл, развеивая маску.

– Этот, с позволения сказать, студент толкнул Леди, – сообщил Бэн. – Да так, что она упала. Умышленно, подчеркиваю! Мы свидетели.

Толпа зевак испарилась так же быстро, как набежала.

– Эмьюз, не ушиблась? – мягко спросил Руфус, но на этом ласковая часть и закончилась. – Молодой человек, курс и факультет я и сам вижу, а фамилия ваша мне неинтересна. На два шага впереди меня до деканата марш!

– Я нечаянно, Сэр! – испугался тот.

– Не заставляйте меня повторять, – нахмурился наставник.

– Мы нужны? – спросил Дэн.

– Нет, достаточно и слов Эмьюз, – отозвался Тангл.

Некогда нахальный мальчишка кроткой овечкой поплелся к лестнице. Уходя, мисс Варлоу услышала странную фразу, брошенную не то Дэном, не то Бэном.

– Сорок восемь «б»? – Вероятно, второй шут ответил кивком. – Так давайте же выпьем чаю, любезный коллега!

Наставник тоже наверняка слышал их и как-то странно кашлянул в кулак.

– Из-за чего все получилось? – тихо спросил он.

– Студент поставил подножку карлику, который нес стопку наших газет, – призналась Эмьюз.

– Тогда пункт назначения меняется. – Тангл широко улыбнулся. – Идем прямиком к господину ректору.

– Не нужно к ректору! – взмолился арестант, забыв о собственном достоинстве.

Он встал, как вкопанный, и щенячьим взглядом уставился на Теней.

– Парень, ты жалок! – Руфус изобразил на лице гримасу отвращения.

– Жалок, Сэр! – закивал тот. – Больше так не буду! Если отчислят, отец меня убьет!

На ресницах недавнего хама стремительно набухали самые настоящие слезы.

– На первый раз я тебя отпускаю, – объявил Тангл к величайшему удивлению Эмьюз. – Но как только тут предметом издевок станет еще хотя бы один карлик, ответишь за это ты. Даже если будешь невиновен. Понял?

Спокойный голос в сочетании с испепеляющим взглядом заставили мальчишку едва ли не вжаться в пол.

– Понял, Сэр! Спасибо, Сэр! – Он попятился, потом развернулся и опрометью бросился бежать.

Мисс Варлоу бессильно опустила руки. «Справедливости нет», – констатировал внутренний голос.

– Может, вы объясните мне, – начала девочка, – почему все так? Вчера мисс Гейл и профессор Отто, сегодня – это!

– Гейл, она… – на языке вертелось слово «стерва», но говорить такое ребенку лишнее, – очень сложная. С профессиональной точки зрения, она безупречна. Как реконструктор Флоранс окажет помощь любому существу в меру своих возможностей, а вот характер у нее тяжелый. Никто не может заставить одного человека любить и уважать другого. Если не заметила, Гейл и ко мне не особенно благожелательна. Не представляю, по какому критерию она выбирает себе друзей, но инородцев Флоранс не жалует.

– И нелюдей? – Девочка сунула руки в карманы.

– Больше не повторяй, когда не понимаешь о чем речь, – попадешь в неловкое положение. – Руфус осторожно отвел девочку в сторону, чтобы не стоять посреди коридора. – «Нелюдь» – обидный ярлык. То, что Гейл назвала так старого гоблина, не делает ей чести. Если я говорю «инородец», значит, имею в виду всех, кто не рожден человеком. Это немного мягче.

– А разница? – пожала плечами Эмьюз.

– «Нелюдь» – ругательство, «инородец» – нет. – Ответ лежал на поверхности. – По смыслу одно и то же, но окраска разная.

– Получается, видимость важнее? – Девочка отвернулась.

– Не всегда, но частенько, – вдруг признался наставник. – Люди странные существа.

– Тогда я не люблю людей. – Слова обожгли горло.

Тут-то Руф и понял, что за своими мелкими душевными метаниями упустил что-то несоизмеримо более важное! Юность склонна к категоричным суждениям из разряда «все или ничего». Трудно как само собой разумеющиеся объяснять вещи, которые понравятся далеко не каждому.

– Своих друзей тоже? – тихо спросил он. – Соседку по комнате, тех двоих мальчишек, внука господина Отто? Всех их?

– Нет. – От внутренних противоречий хотелось выть.

– Люди все разные: кто хороший, кто не очень. Даже среди карликов попадаются довольно мрачные личности. – Руфус неловко потрепал девочку по макушке. – Здесь в Шейдивейл можно встретить кого угодно. Если так легче, то ректор вчера был очень строг с Флоранс.

– Ректор – пусть, а вы? – решилась та.

– Открыть один крошечный секрет? – Наставник хитро прищурился.

Эмьюз кивнула.

– Иногда мне кажется, что лучше отчисление, чем… сорок восемь «б».

Девочка могла поклясться, что уже замечала такие озорные огоньки в глазах. Только совсем не в этих. Хотелось поверить Танглу как есть. И не потому, что сердце требовало справедливости в каком угодно виде!

– На самом деле, меня ждет Сэр Финн, – виновато признался наставник. – Мы обязательно еще вернемся к этому разговору. Запомни: любить гораздо труднее, чем ненавидеть. А любить людей – задача совсем сложная. Временами такое зверье среди них встречается, но это не повод отказывать в уважении всем остальным.

Когда Тангл исчез за поворотом, Эмьюз прислонилась лбом к холодной стене. Мир вокруг давно перестал напоминать красивую сказку, просто сталкиваться со злобой одинаково гадко, независимо от того, знаешь ты о ее существовании или нет.

– Вам плохо, мисс? – осторожно спросил приятный голос.

– Нет, все в порядке… – Девочка обернулась, но никого не увидела.

– Я здесь, мисс. – Карлик осторожно потянул ее за рукав. – Спасибо, что попытались заступиться за меня.

– Если бы вы могли мне объяснить, почему так происходит… – пробормотала Эмьюз.

– С удовольствием! – Коротышка набрал в грудь побольше воздуха, но тут же сдулся, как некрепко завязанный шарик.

За спиной бедняги как из под земли вырос Джиммини Ханниган.

– Если бы мне платили золотой всякий раз, как я застаю тебя бездельничающим, я давно бы слыл богачом! – Пожилой карлик смотрел на молодого филином.

– Я всего лишь спрашивала, как добраться до подземелья, – стараясь снова выручить коротышку, Тень ляпнула первое, что пришло в голову.

– А что, позвольте узнать, вы собирались там делать? – Мистер Ханниган приподнял кустистые седые брови.

– Навестить Лют Фьюри. – Эмьюз чувствовала, что сболтнула лишнего.

– Студентам нечего делать в подземелье, – подняв указательный палец, объявил Джиммини. – К тому же, навещать Леди Фьюри запрещено.

«Отрицательный ответ – тоже ответ», – подбодрила себя девочка, провожая грустным взглядом две крошечные фигурки.

Глава 31. Новые обстоятельства

«Голос Юных» распространялся по университету со скоростью лесного пожара. За ужином в трапезном чуть ли не за каждым столиком обсуждали статьи и их авторов! Эмьюз с ужасом выяснила, что от всей широты души подружки записали ее главным редактором.

– Я же пальцем о палец не ударила! – попыталась возразить Тень.

– Расслабься, – парировала Урд. – Это аванс. Ты по состоянию здоровья не участвовала. Со следующим номером маеты будет не меньше.

– Следующим номером? – переспросила Эмьюз.

– Ну да. А ты думала, что работы на раз? – Йонсон криво усмехнулась. – Держи карман шире! «Голос Юных» должен выходить не реже, чем раз в месяц.

– Материала и так хватило впритык, – вклинилась Робин. – А это мы писали про подготовку к празднику. Что делать с месяцами, в которые праздников нет?

– Ничего, пока можно закопаться в библиотеку и выпустить номер с занимательными фактами из истории университета, а там, глядишь, и рождество. Потом еще чего-нибудь придумаем, – успокоила Клер.

Вдруг Би звонко хлопнула себя по лбу и исчезла под столом.

– Клаус просил передать свитер и благодарность, – сообщила она оттуда. – По-моему, он просто взбесился, когда я рассказала об инциденте с карликом.

– И как же вы встретились, если Клауса не было на занятиях целый день? – насторожилась Эмьюз.

– Я ходила узнать, все ли в порядке, – невиннейшим голосом отозвалась Робин.

– И как? Узнала? – маскируя раздражение, осведомилась Тень.

– Да. – Би протянула подруге ее свитер. – Господин профессор чувствует себя не очень хорошо. Клаус сказал, что ему нельзя волноваться или расстраиваться, а вчера… сама знаешь.

– И чего она знает такого, о чем мы не догадываемся? – строго спросила Урд.

Робин с радостью принялась вполголоса вещать о событиях прошедшей ночи. Эмьюз расправила свернутый валиком свитер в надежде найти там хотя бы записку. Какой-нибудь знак внимания. Только ничего подобного внутри не оказалось. От обиды мисс Варлоу грубо затолкала несчастный свитер в рюкзак.

– Не могу на это смотреть! – Клер забрала из рук девочки все и заботливо упаковала. – Вещи служат дольше, если к ним относиться бережно.

– Ладно, – оборвала Йонсон рассказ Би. – Все обошлось. А у Флор свои тараканы в голове. Думаю, Финн устроил ей на чердаке полную ревизию.

– Ты не осуждаешь мисс Гейл? – Эмьюз резко повернулась к ней.

– Варлоу, не смотри такими страшными глазами, я уснуть не смогу! – усмехнулась Урд. – Пойми одну простую вещь: родню не выбирают. Ты вот простила своей Фьюри то, за что я бы на твоем месте качественно попортила ей лицо. Флоранс из нашего пансиона, значит, часть нашей большой семьи. По мне, так тут все дело в нездоровой профессиональной зависти.

– Это как? – не поняла девочка.

– Я же тебе не говорила, что Флор такой уж замечательный человек, у всех есть свои… минусы, – охотно пояснила та. – Гейл отличный реконструктор, несмотря на ее возраст. Мне даже иногда кажется, что она гораздо старше, чем выглядит. Тут появляется кто-то, затыкающий ее за пояс ловким движением. Кому такое понравится? Ах, он еще и гоблин! И понеслась!..

– Ну объясните мне, – Тень чувствовала, что закипает, – какая разница, гоблин господин Отто или нет?

– Пфф… – выдохнула Урд. – Есть области знания, где люди всегда считались лучшими. Реконструкция одна из них. Вот Флор и переклинило, если ты спросишь меня. А вообще, понятия не имею, в чем там дело. Может, у нее что-то личное к гоблинам. Старичка жалко, он потрясающий. Уверена, что Флоранс не первая, от кого профессор слышал гадости в свой адрес. Вряд ли дело только в ней.

Рука Робин дрогнула, и девочка сильно облилась чаем.

– Проклятье! – в сердцах бросила она. – Считайте, что я поужинала. Нужно идти переодеваться.

– Я тоже закончила. – Эмьюз перекинула рюкзак через плечо.

– Варлоу, – Урд перехвалила Тень за рукав, – не усложняй. Тут и так кругом все слишком непросто. Гоблины не карлики. За себя постоять не дураки. Поверь. А то, что Гейл выдала, – наверняка локти себе в кровь уже искусала. Нет хуже наказания, чем осознав вину, остаться наедине с собственной совестью. Поэтому Фьюри сидит сейчас в четырех стенах и жжет масло.

Странно, но девочке стало немного легче.

– …и последнее! – крикнула вдогонку Йонсон. – Готовь ноги, сегодня большой день примерки!

Эмьюз старалась не отстать от Би, спешившей побыстрее покинуть трапезный. Мокрая одежда – это довольно неприятно, если при этом еще и на улицу так нужно выходить.

– А где твой брат? – зачем-то спросила Тень.

– Сие тайна ужасная есть! – отшутилась Робин. – Мальчишки опять что-то замышляют. Они еще с обеда таскали какие-то коробки в свою комнату. Конни почти всегда там, где Бэн и Дэн. Или они там, где он, – уже не понять.

– Почему сразу «замышляют»? – Эмьюз почти бежала вприпрыжку. – Сорок восемь «б»?

– Это они сказали? – Би поправила сумку.

– А ты в курсе, что это? – с надеждой спросила девочка.

– Увы. Лишь бы не опасное только! – Она сбавила шаг. – Шалопаи своей книгой с пустыми страницами и своим же развеликим Шутником забодали всех. Не удивлюсь, если дело в ней.

– Тангл сказал, что лучше отчисление, чем это самое сорок восемь «б», – вспомнила Тень. – Он даже отпустил гада, подставившего ножку карлику. Мол, сорок восемь «б» ему как приговор, что ли.

– Интереснее и интереснее, – мрачно отметила Би. – Времени прошло море, значит, останавливать или отговаривать Бэна и Дэна поздно.

– Если Тангл спокоен, может, и нам волноваться не о чем? – робко предположила Эмьюз.

– Слабое утешение, – призналась та.

Добравшись до общежития, мисс Варлоу поспешила отыскать под подушкой заветную рацию. А пока Робин принимала душ, успела поговорить с Клаусом. Мальчик отвечал на вопросы коротко, почти обиженно. Самым приятным из услышанного было то, что Флоранс извинилась за все и сейчас осматривает господина Отто. «Прости, занят. Конец связи», – сухо оборвал голос из динамика.

Если Клаус и сердился, то скорее всего потому, что все выглядело так, точно Эмьюз только к вечеру обнаружила его отсутствие. Может, ей стоило последовать примеру Би и не рассиживаться, а очертя голову бежать к нему? Но насколько искреннее это будет теперь? «Вот смотри, меня замучила совесть, и я примчалась!», – издевательски вставил внутренний голос.

Стоило сочинить письмо Росарио, вернее, Марте Нидлз, но голова отказывалась соображать. Как рассказать чужому человеку о том, что тревожит? Вдруг эта Нидлз прочтет? Писать про Ческо нельзя, а про наставника нечего: все успело наладиться само собой. Зачем ради этого беспокоить тетку? Рассказать про Лют? Опять же, зачем? Придется просить Тангла отправить письмо из города, но у него могут возникнуть вопросы. Отговорки множились на глазах. Девочка просто не хотела ничего писать.

Робин вернулась из ванной комнаты, шаркая тапочками. Она мгновенно пристала с расспросами о сорок восемь «б» и обстоятельствах, при которых близнецы говорили об этом. Все понятно, Би волновалась за брата, но Тень и без того сообщила, что знала. Остальное обычные домыслы.

Так и тянулся бы бессмысленный диалог, если бы в дверь не постучали.

– Мисс Варлоу? – позвал кто-то. – Это коридорный. Вас вызывает господин ректор.

– Странно, – насторожилась Робин. – Если из-за…

– Да-да, если из-за таинственного сорок восемь «б», я обязательно поделюсь. – Эмьюз поспешила покинуть комнату.

За дверью девочка обнаружила того самого карлика, с которым познакомилась днем. По всему выходило, что он ни к какому ректору не спешит.

– Ты соврал про Финна? – шепотом спросила Тень.

– А вы все так же хотите попасть в подземелье? – На симпатичной мордашке расплылась хитрая улыбка.

– Да, – подтвердила Эмьюз.

– Тогда следуйте за мной, у нас мало времени. – Карлик шутливо поклонился, мазнув кончиком колпака по полу. – Делайте вид, что знаете, куда идете, и не обращайте на меня внимания.

После короткого инструктажа путешествие началось. Девочка успела запутаться в хитросплетении лестниц и поворотов прежде, чем провожатый остановился.

– Что-то не так? – попыталась спросить Эмьюз, но карлик только зашипел в ответ.

Стоило моргнуть, как тот пропал! В темноте коридора две крошечные ручки схватили ее за подол юбки и утянули за статую кого-то большого в доспехах.

– Тихо! – приказал коротышка.

Выяснять причину не пришлось. Прыгающий огонек вынырнул из-за поворота и медленно проплыл мимо.

– Пронесло, – облегченно вздохнул карлик. – В подземелье входов тьма, но этот самый ненужный. Им пользуются раз в пятьдесят лет. Не смотрите, как я буду открывать, ладно?

– Даже если посмотрю, ничего не увижу, – пообещала девочка. – Как твое имя?

– Боббертиджис Вбочкуплюхл, – судя по звукам, провожатый быстро нажимал на камни кладки. – Вы все равно забудете его через пять минут, можете звать меня просто Боб.

Часть стены, приглушенно шурша, опустилась вниз.

– Проход открыт, – объявил коротышка. – Сейчас я зажгу свет.

Коридор точно дышал, неимоверно глубоко и ровно. Воздух то наплывал горячей душной волной, то со свистом тянул туда, куда не доставал осторожный огонек лампы в руке Боба.

– Откуда в подземелье ветер? – спросила Эмьюз.

– Никакой это не ветер, – возразил карлик. – Там в глубине спит дракон. Раз в пятьдесят лет кто-нибудь из Танцоров переворачивает его на другой бок, а раз в сто лет дракон принимает человеческий облик и на пару месяцев покидает замок. Ханниган оторвет мне голову, если узнает, что сюда водили студентов.

– Ты нарушаешь правила? – Огненно-рыжие волосы Боба поблескивали в свете лампы.

– Эти Ханниганы выдумали целую тучу правил, – отмахнулся карлик. – Пусть Джиммини выщипает бороденку по волоску от злости вместе с усами и бровями, мне совершенно нет до него дела! Носятся теперь со своим драгоценным Иеремаей, как с нижним бельем для феи! Тоже мне подвиг: хлопнуться в обморок, чтобы тебя тепленьким сцапали дивные! Ха-ха!

– А ты не очень любишь Ханниганов. – Тень живо вспомнила слова наставника о «мрачных личностях».

– Наши семьи враждуют уже десять поколений, – гордо объявил карлик. – В нашем доме чтят традиции и наших Богов, а Ханниганы очеловечились! Приняли вашу веру. Пращур Ханниган справил (простите) малую нужду прямо на священный камень нашего святилища! Удивляюсь, как его не убили на месте и позволили дать потомство в те-то времена.

Хотелось вступиться за Иеремаю, но Эмьюз понимала, что только разозлит Боба. Перспектива остаться без провожатого непонятно где под за мком, рискуя забрести к дракону, категорически не нравилась. Поэтому девочка решила помалкивать.

– Вы не подумайте, – спохватился коротышка, – я ничего не имею против людей. Но между нами и вами есть разница. Карлики должны оставаться карликами. Отец скорее отдаст мою сестру в жены человеку, чем одному из Ханниганов! Тут я с ним не совсем согласен, но кто бы интересовался моим мнением? Даже если Иеремая вернется живым, он… Вам не интересно, простите.

– Твоя сестра – Роззи? – чувствуя неловкость собеседника, уточнила Эмьюз.

– Вы знакомы? – не поверил Боб.

– Да, она очень милая девушка. – Тень старалась перевести разговор в приятное русло.

– Роззи самая удивительная девушка, если спросите меня! – горячо заверил карлик. – Я лично вздую Ханнигана, если он приблизится к нашему дому на сто шагов без особой надобности. Кроме того, если случится чудо и отец даст добро на этот брак, мне придется взять в жены одну из сестер Иеремаи! Только две свадьбы по нашим законам прекратят вражду. А если ее не прекращать… Роззи навсегда будет отказано от нашего дома.

– Какие жестокие законы, – пожала плечами мисс Варлоу.

Чего скрывать? Когда Эмьюз представляла настоящую любовь, в сознании возникали Иеремая и Роззи.

– Почти пришли, – улыбнулся Боб. – Спасибо, что позволили выпустить пар. Видеть всех их уже не могу! Джиммини так и ждет, пока я оплошаю, чтобы выкинуть меня за крепостную стену с позором. Так что никто не должен узнать о нашей вылазке.

– Конечно! – заверила девочка.

На языке крутился вопрос, задать который не хватало духа.

– А тебе не нравится ни одна из сестер Иеремаи? – наконец решилась она. – Их вообще много?

– Из дурного семени не вырастет ничего хорошего, – отрезал карлик.

– Ты их видел? – продолжала настаивать Эмьюз.

– Нет, и видеть не желаю! – Боб остановился и серьезно посмотрел девочке в лицо, высоко задрав голову. – Замок такой большой, что мы можем работать здесь и не встречаться. И вообще. Если отвлечься от семейного конфликта, что красивого в девице с темными прямыми волосами и выпученными синими глазищами? Пращур Ханниган был первым и единственным карликом, взявшим жену из людей. Может, еще и поэтому я не хочу иметь ничего общего с его потомками.

– Так ли важно, что снаружи? – Мисс Варлоу отдавала себе отчет, что тратит слова впустую.

– За тем, что внутри, обращаются к мяснику, – парировал коротышка. – Вы все равно не поймете. Я не собираюсь искать прекрасное там, где его нет.

Голос Боба утратил твердость.

– Карлики достаточно сдержаны, чтобы опускаться до отрытой вражды без причины, – собравшись, продолжил он. – Обычное благоразумие требует от меня держаться от дочерей Ханнигана подальше. Да и все они гораздо старше меня.

Провожатый поставил лампу на пол и приложил ухо к стене.

– Вроде, тихо… – пробормотал Боб. – Подождите минутку, я сейчас…

Крошечная фигурка исчезла в темноте. Очевидно, в планы карлика не входило показывать девочке дорогу во всех подробностях. Привести и проводить обратно – да. Но не показывать путь. Посмотреть на живого дракона, безусловно, заманчиво, только Эмьюз хватало и одного его дыхания, чтобы представить, каким громадным должно быть это существо. Едва ли она по собственному желанию еще раз решит спуститься сюда без причины.

Вернувшись, Боб подобрал лампу и поманил девочку за собой. Новый проход почти бесшумно закрылся, как только Эмьюз переступила порог.

– На цыпочках, – попросил карлик. – Тут, конечно, тоже посетители большая редкость, но мало ли что.

За поворотом тянулась вереница тяжелых кованых дверей с крошечными окошками, накрепко запертыми глухими заслонками.

– Это что, тюрьма? – прошептала Тень.

– Была давным-давно, – пояснил карлик. – Часть камер превратилась в кладовки для всякого хлама навроде метел, ведер, и разной ерунды, необходимой раз в год. Экзаменационный инвентарь для практики и много чего еще. Болванки для чудоделов, опять же. В общем, все то, к чему студентам по разным причинам хода нет.

Боб снова поставил лампу на пол и принялся шарить по карманам.

– Надеюсь, мне удастся вернуть ключ вовремя, – выдохнул он. – На самом деле старик Ханниган нормальный начальник. Он сам умеет все, что требует от нас, и даже больше. Я, может, не особенно его люблю, но уважаю. Не говорите никому. Этого-то отец мне точно не спустит. Готовы?

– Да, – кивнула девочка.

– Я вас впущу и покараулю, – продолжил Боб. – Не долго. Я постучу, когда нужно будет выходить. Закончите раньше, стучите сами.

– Хорошо. – Эмьюз почувствовала странное волнение.

Карлик вставил изогнутый ключ в замок и с трудом провернул. Раз… другой… Девочке уже казалось, что вот на этот самый ключ кто-то невидимый наматывает ее кишки. Боб дернул кожаный ремень, продетый в ручку-кольцо, и полоска света легко дотянулась до противоположной стены.

Тень скользнула внутрь. Она боялась увидеть что-то вроде кучи соломы на полу и железной миски, но все оказалось несколько иначе. Довольно уютная комната, освещенная заплаканными свечами: в дальнем углу кровать под балдахином, в центре коренастый стол со скамьями по обе стороны, книжный шкаф, тумбочка, две ширмы, мягкий ковер.

Лют отложила перо и подняла голову, с удивлением уставившись на гостью.

– Зачем ты здесь? – сухо спросила она. – Пришла выяснять отношения?

– Нет. – Эмьюз осторожно приблизилась. – Я волновалась… как ты тут совсем одна?

– Прекрасно! – фыркнула Лют. – Посмотрела– теперь оставь меня в покое. Не желаю тебя видеть.

– Это почему же? – Миролюбие пошатнулось. – Не я едва не убила тебя, а наоборот.

– Вот поэтому уходи… – Девочка отвернулась. – Стыд– отвратительная штука. Покричи на меня, пожалуйста! Думала, ты меня теперь ненавидишь. Финн с его ледяным презрением… теперь ты с трогательной заботой. Скажи, что я идиотка и дрянь. Скажи это!

– Не скажу. – Она села рядом и обняла Лют с той же нежностью, с которой обнимала Клауса, если не с большей.

Вторая Тень бессильно уткнулась Эмьюз в плечо.

– Знаешь, отчего Финн не орет ни на кого? – шепотом спросила она.

– Нет. – Мисс Варлоу уже считала подобный вид наказания зверством.

– Когда он нервничает или злится, начинает так заикаться, что нужен переводчик, – хихикнула девочка. – Ничегошеньки не разобрать.

В тишине Эмьюз слышала, как потрескивают тонкие фитильки свечей.

– Здорово, что ты пришла. – Лют пододвинулась и прижалась крепче. – Я уже думала, что онемела или оглохла. Никто не разговаривал со мной. Ты правда уже не сердишься?

– Я и не сердилась. – Странный факт удивлял саму мисс Варлоу. – Сначала не до того было, а после… как-то глупо. Все закончилось, зачем теперь?

– Ты добрая. – Вторая Тень отстранилась и посмотрела девочке в лицо. – Надеюсь, однажды я смогу вернуть тебе… долг. Отплатить добром за добро.

– Как хочешь, – отмахнулась Эмьюз. – Скоро праздник, а ты тут… Может, я попробую уговорить ректора прекратить бессмысленное наказание?

– Даже не пытайся, – покачала головой Лют. – Для Финна это что-то личное. Так сказал Сэр Тангл.

– Тогда я тоже на праздник не пойду, – объявила мисс Варлоу. – У меня и туфель подходящих нет.

– Возьми мои! – Глаза девочки заблестели. – Они в шкафу в коробке. Пожалуйста.

– Урд и Клер обещали найти для меня что-нибудь, – смутилась Эмьюз.

– А-а-а, – протянула та. – Но если не найдут, бери. Не стесняйся. Они новые.

В дверь робко постучали.

– Мне пора. – Что-то в груди просило задержаться еще. – Никому не рассказывай, что я навещала.

– Кому? – Лют изобразила раздумья. – У меня всей компании: паук под потолком. Он и так все видел.

– Даже ему ни-ни, – подыграла Тень.

– По рукам! – Девочки обнялись на прощание, и мисс Варлоу покинула хоть уютную, но все равно тюрьму.

Боб явно переживал. Он воровато озирался и поминутно замирал, прислушиваясь.

– Я провожу вас только до холла, – предупредил карлик. – Нужно успеть вернуть ключ до того, как его хватятся. Плюс, у меня есть еще пара дел.

Сердце ныло и мешало. Вернувшись в длинный коридор, ведущий к дракону, Эмьюз ощутила физическую потребность отвлечься. Словно часть ее осталась вместе с Лют.

– Если твой отец не любит Ханнигана, почему ты здесь? – спросила девочка.

– В наказание, почему же еще! – отозвался Боб. – У меня не самый кроткий нрав, и терпением я не отличаюсь. Да вы, наверное, и так заметили. Отец решил преподать мне урок.

– И как? Успешно? – не скрывая насмешки, осведомилась Эмьюз.

– Не особенно, – карлик широко улыбнулся. – Я старший, однажды сад и лавка станут моими. Большим уважением, чем просто работа, у нашего народа пользуется только работа в каком-нибудь семейном бизнесе. Не у всех есть эта… жилка. У меня вот есть.

– Тогда за что тебя наказали? – Непринужденная беседа довольно легко успокаивала нервы.

– Предложил отцу проект расширения нашего дела, а тому показалось, что я слишком много на себя беру, – признался Боб.

Эмьюз, конечно, зря поинтересовалась, в чем именно заключался план, потому что коротышка принялся во всех подробностях раскладывать схемы продажи цветов по миру, включая способы нейтрализации конкурентов. К концу повествования девочка поняла, что рядом с ней шагает жутко зубастый монстрик, удачно замаскированный под карлика!

В холле Боб пропал в мгновение ока, Тень даже не успела сказать «до свидания». Мисс Варлоу ничуточки не сомневалась, что этот малый обведет вокруг пальца кого угодно, а уж вернуть на место какой-то ключ для него пара пустяков.

Предстояло что-то соврать про Финна. Тут Эмьюз целиком и полностью полагалась на сиюминутное вдохновение. После секретного похода девочку уже ничего не пугало.

– И что так долго? – строго осведомилась Урд.

– Чего хотел ректор? – Би буквально заерзала в кресле общей гостиной.

– Ничего, – пожала плечами мисс Варлоу и добавила, напустив на себя таинственный вид: – Обычный разговор двух Теней о своих делах.

«Самоуверенность заразительна», – подумала Эмьюз. Она безошибочно узнала в своем голосе интонации цепкого карлика.

– Важная… – протянула Йонсон. – Скидывай ботинки, будем играть в обувной магазин!

У камина выстроились два ряда туфель разной степени поношенности. Тень невольно вспомнила о предложении Лют, но отказывать так сразу показалось неудобно. И примерка началась.

– Ну куда это годится?! Такие крошечные лапки! – небрежно отбросив последнюю пару, простонала Урд. – Плавать точно никогда не сможешь. Грести нечем!

– Ничего, еще есть время, – попыталась обнадежить Клер.

– Ты предлагаешь потрясти карлиц на предмет сносной обувки? – скептически бросила Йонсон. – Тут самые крошечные туфельки велики! Второй такой пары лапок нет на всю долину! У меня ладони больше!!! Горе ты наше…

– Вспомнила! – улучив момент, вставила Эмьюз. – Лют разрешала мне брать ее вещи. Мы почти одного роста, вдруг подойдут?

– Это мысль! – оживилась Урд. – Только… как-то некрасиво копаться в чужих сундуках.

– А они лежат в общем шкафу, – возразила Тень.

– Тогда нет проблем, – с облегчением вздохнула Би. – Сейчас пойдем?

– Нет, я намерялась просто выше головы, – призналась девочка, натягивая собственные ботинки.

– Теперь вспомнить бы, что у кого брали, – Йонсон озадаченно почесала за ухом.

– Я говорила, записывай! – всплеснула руками Клер.

– Сложите туфли в коробку и с ней обойдите всех, у кого были, – предложила Робин. – Хозяйки-то свое опознают.

– Хорошо. Коробку где взять? – исключительно из вредности осведомилась Урд.

– У шутов, они кучу коробок к себе оттащили, – парировала Би.

– Оттащили, значит… – нахмурилась та. – Жди неприятностей.

– Вот видишь! – Робин уставилась на Эмьюз круглыми от ужаса глазами. – И не надо меня утешать!

Йонсон плюхнулась на диван.

– В любом случае, завтра все узнаем, – отрезала она. – Будет о чем в газете написать.

– Бэн и Дэн пусть хоть с башни четырех ветров прыгают с зонтиками! Мне плевать! – неожиданно вскинулась Би. – Лишь бы Конни с ними не прыгнул.

– Хаулинг, напрягай мозг, пожалуйста! – рявкнула Урд. – Слухи распространяются с завораживающей скоростью. Разведка донесла, что сегодня днем некий Пити уронил нашу Тень и обидел карлика. Если память не барахлит, то согласно своей дурацкой книге господа Шуты обязаны проучить уродца. Остается выпить за бесславный конец безвестного Пити.

– Я не выпью ни капли до Пасхи! – громко объявил Дэн, остановившись на пороге.

– А я еще дольше! – Бэн, изображая крайнюю степень усталости, повис у друга на плечах.

– Слабачки. – Конор втолкнул липовых близнецов внутрь. – А про зонтики ты лихо придумала, сестренка.

– Ну-ка признавайся, мистер, чего вы задумали! – Кипя праведным гневом, Робин поднялась из кресла и направилась к мальчишкам.

– Суровая она у тебя… – Бэн и Дэн предусмотрительно расступились.

Волчара смерил сестру хитрым взглядом.

– А старший-то я, – подмигнул он.

– А я напишу маме! – Би подперла кулаками бока и приготовилась спорить.

– Давай-ка прикинем. – Конор поднял взгляд к потолку. – Ты сможешь наябедничать, только когда снимут слепое пятно. Это явно произойдет не завтра. Почему я должен вот прямо так взять и все тебе рассказать? Запасись терпением.

– Тогда я пойду в деканат! – Близнецы картинно ахнули.

– И заложишь любимого братца? – Он склонился и посмотрел девочке в лицо.

– Глаза твои бесстыжие, – вздохнула Робин. – Это хоть не опасно, то, что вы задумали?

– Ни капельки! – Бэн похлопал девочку по плечу. – Кроме того, наша часть проделки уже закончилась.

– Это-то меня и пугает, – отмахнулась Би.

– Расслабься, все вполне безобидно, – заверил Дэн.

– Сэр Тангл сказал, что сорок восемь «б» хуже отчисления, разве это безобидно? – подала голос Эмьюз.

Близнецы удивленно развернулись к ней.

– Мы думали, что ты-то за нас… – озадаченно протянул брат Робин.

– Тангл сказал? – Дэниэл поднял брови. – Так он действительно слышал? И не попытался нас остановить!

– Да за вас я, за вас… – но на реплику с дивана никто не обратил внимания.

– Понимаешь, что это значит? – Бэн чуть не приплясывал от радости.

– Одно из двух точно. – Дэн воодушевления не разделял. – Либо никакой проделки не будет, потому что кто-кто, а Тангл знает… Либо он поддерживает идею, и беспокоиться вообще не о чем.

– В любом случае, что сделано, то сделано, – подытожил Конор.

* * *

Алиса сидела в своем кресле и задумчиво вертела в руке карандаш.

– Совсем забыла, Сэр, – произнесла она. – Вчера со мной искал встречи какой-то мальчик. Приставал с расспросами о дивных к моему помощнику, пока его не выставили вон.

– Занятно. – Руфус потер усталые глаза. – Что за мальчик?

– Сейчас. – Алиса поднялась и покинула кабинет.

Экспертиза подтвердила, что пальцы, отосланные Найджелом, действительно принадлежали похищенному карлику. Тот, кто составлял отчет, указал, что они были отсечены топором и у живого. В голове не укладывалось, что Борджес мог сделать нечто подобное. Руф окончательно убедился, что имеет дело вовсе не с тем Найджелом, которого знал.

– Это наш смотрящий в ночь, отказавшийся сотрудничать, – вернувшись, пояснила мисс Маршал. – Если он решился принять участие в расследовании, то что-то поздно. Природное любопытство?

– Все возможно, – пробормотал Руфус. – Одевайтесь, мы нанесем визит в аббатство.

– Мы? – переспросила Алиса.

– Ну мальчик же вас хотел видеть, а не меня. – Он призвал маску.

Братья с бо льшим энтузиазмом станут сотрудничать с представителями местной власти, чем с Тенью. Руф рассчитывал использовать обаяние мисс Маршал как оружие против скрытных монахов. Им точно гораздо приятнее общаться с человеком за пределами отношений «Орден-смотрящие в ночь».

В зябком влажном воздухе запах духов Алисы казался еще более нежным. Натан координировал работу наблюдателей, поэтому предложение Руфуса не выглядело странным.

– Вы позволите? – Он учтиво подал даме руку.

– Я боюсь высоты, – смутилась та.

– Доверьтесь мне, – попросил Тангл. – Я еще никого не ронял.

– Верю, Сэр. – Алиса зажмурилась.

– Придерживайте шляпку! – Руфус легко подхватил мисс Маршал и оторвался от земли.

Вольно ли, невольно, но Руф выбрал самый длинный маршрут. Он проносился мимо домов на уровне окон вторых этажей. Пожалуй, сегодня Тангл жалел, что совсем не отражается в них, когда летит.

Можно было набрать высоту и продолжить путь напрямик, только Руфус запросто убедил себя в опасности этого для Алисы. Во-первых, та и в самом деле боится высоты, иначе она едва ли стала бы так крепко обнимать его. Во-вторых, наверху еще холоднее, там ветру ничего не мешает. Форма защищает от таких вещей, а обычный плащик – нет. Наверное, стоило еще и сбавить скорость, если всерьез беспокоиться, что мисс Маршал подхватит простуду.

Руф не замечал, как улицы сменяли одна другую, как город превратился в унылые голые рощицы по обе стороны прямой, как стрела, дороги. Этикет требовал остановиться у ворот и попросить разрешения войти. А так хотелось лихо перемахнуть через стену!

Хмурый человек с незапоминающимся лицом открыл небольшую дверцу в тяжелых воротах. Алиса вошла первой. Провожатый свернул на боковую аллею от главного здания в сторону часовни. Ни Танцора, ни женщину братья дальше все равно не пустят.

За сводчатыми дверьми тянулись ряды длинных скамей. К тому же внутри оказалось ничуть не теплее, чем снаружи.

– Подождите, – попросил монах и ушел.

– Никогда раньше не была здесь, – призналась Алиса.

– Я тем более, – улыбнулся Руф.

Вязкий запах благовоний обволакивал горло. Тангл не знал, о чем положено разговаривать в подобных местах, поэтому молчал.

– Вы действительно думаете, что мальчик важен для расследования? – неожиданно весело спросила мисс Маршал. – Или решили прогуляться со мной к алтарю в рабочее время?

Руфус закашлялся. Чувство юмора отказало в самый ответственный момент. Шутка прозвучала неуместно и даже… грубо.

– Я… мне… – Нужно было срочно что-нибудь ответить, чтобы не выглядеть дураком. – Неужели вам самой этот факт не кажется подозрительным?

– Кажется, Сэр. Простите, – Алиса потупилась. – Я не очень уютно чувствую себя здесь. Смотрящие в ночь пугают меня. А эти их ужасные собаки…

– Они просто люди, все они. – Руф заложил руки за спину. – Мне тоже тут не особенно комфортно. А вот моя напарница любила такие места. Ей нравился покой.

– Вы так говорите, будто теперь она их разлюбила. – Мисс Маршал осторожно взглянула на Руфуса.

– Моя напарница умерла три года назад. – Вдаваться в подробности не хотелось.

С чего он вообще приплел Дайну? Может, потому, что здесь она рядом, как нигде? Глубоко под аббатством скоро найдется место и Маркусу, и ему самому, если однажды удача откажет.

Руфус знал, что тела Теней не подвержены биологическим изменениям, но не понимал, почему там, в башне, кому-то показалось, что она просто погибла? Исключительно потому, что Дайна не превратилась в белую статую, Орден не оставил ее в покое?

Некоторые вещи удивляли своей бессмысленностью. Только получившие смерть из рук Вестника свободны от службы. Если случится что-нибудь уж совсем страшное, безвестный смотрящий в ночь вложит свою жизнь, чтобы дать Дайне возможность снова сражаться на стороне Ордена, пусть и всего несколько часов. Неужели нельзя было как-то поудачнее выменять у церковников их независимость? На что-то более полезное и менее несправедливое по отношению к покинувшим мир живых? Магистру, конечно, виднее, но разве это так необходимо?

– Сэр, – позвала Алиса.

Тангл и сам заметил крупную полупрозрачную собаку, заглядывавшую в часовню прямо сквозь двери.

– Чем обязаны столь поздним визитом? – мягко спросил вошедший мужчина. – Мы, кажется, предоставили всю информацию, какую смогли.

– Вчера один из ваших воспитанников пытался встретиться с мисс Маршал, – без предисловий начал Руфус, – проявляя настойчивость и нездоровый интерес к ее профессиональный деятельности. Мы желаем пообщаться с ним и выяснить причину такого поведения.

– Невозможно. – Спокойствие и доброжелательность собеседника граничили с состоянием, похожим на транс. – Ни один послушник не покидал пределов аббатства.

– У нас есть свидетели, – копируя манеру монаха, возразил Тангл.

– Это тот мальчик, который выезжал на опознание в парке, – вклинилась Алиса.

Повисла пауза, достаточная, чтобы Руф успел испугаться за судьбу парня. Если не он навещал участок, значит, и это вполне мог быть дивный Борджес.

– Гримм Бишоп, – наконец, произнес смотрящий в ночь. – Он в келье. Думает над последними наставлениями. Мальчик нелюдим и замкнут. Он с трудом принимает свою новую судьбу.

– Нам необходимо встретиться с ним. – Тягучий диалог и неторопливость речи собеседника начинали выводить Руфуса из себя.

– И это никак не подождет до утра? – Монах поправил чуть съехавшую повязку.

– Нет. – Мисс Маршал могла проявлять твердость, когда этого требовали обстоятельства.

– Что ж, я схожу за Гриммом, но, подчеркиваю, мальчик не обязан отвечать на ваши вопросы, – согласился тот. – Если он откажется, я не стану настаивать.

Смотрящий в ночь взял своего пса за ошейник, и Руф и Алиса снова остались вдвоем.

– Я тут подумала… – начала мисс Маршал. – Это не мог быть дивный?

– Лучше бы нам ошибаться, – мрачно отозвался Тангл. – Каюсь, именно такая версия пришла в голову первой. Если в участке появлялся Борджес, то мальчик никак не может находиться в своей комнате. Вы не задумывались, почему всех, чей облик дивный принимал, находили мертвыми?

– Н-нет. – Взгляд Алисы скользил по ткани маски.

– А стоило бы! – Некомпетентность в подобном вопросе казалась непросительной. – Человек, не обладающий природной способностью к подобной трансформации, не в состоянии добиться полного сходства простыми зельями. Особенно в последнем случае: грубый мужской голос выдал бы Борджеса с головой. Науке известен только один состав, передающий все свойства, включая моторную память и особенно яркие воспоминания. Но для его приготовления копируемое лицо должно расстаться с жизнью. Повторяю, лучше бы нам ошибаться.

Мисс Маршал побледнела и закрыла рот обеими руками.

– Я бы на вашем месте заранее дал ориентировку на мальчика своим людям у аптек, – посоветовал Руфус.

Алиса кивнула и отошла в сторону.

Руф старался не думать ни о чем. Ядовитые мысли – бесполезная трата энергии. Он опасался, что братья попробуют скрыть факт отсутствия ребенка, как любую проблему, которая по их мнению считается внутренним делом. Возможно, тот смотрящий в ночь изначально понимал, что никакого Гримма привести не сможет. Тогда прямо сейчас эти психи планируют, как поудачнее выпроводить Танцора и полицейскую, не вызывав у них подозрений.

– Я передумал. – Тангл одним прыжком достиг Алисы. – Идемте!

Руф решительно взял ее за руку и направился к выходу. Подозрения подтвердились, когда двери часовни оказались заперты наглухо!

– Как же так? – пролепетала мисс Маршал.

– Вот так… – Руфус осмотрелся и довольно быстро нашел альтернативу.

Загнанные почти под самый потолок сводчатые витражные окошки вполне подходили. Он снова подхватил Алису и взмыл в воздух.

– Это же памятник архитектуры, Сэр! – простонала женщина, когда Тангл высадил окно вместе с рамой.

– Их вон еще сколько осталось, – с напускной беззаботностью отозвался тот. – Сорвать с петель двери я все равно бы не сумел.

Руфус чувствовал, как охотничий азарт разливается по венам горячей волной! Он уже ни капли не сомневался, что братья темнят. Врываться в незнакомое здание наугад, не имея представления о том, где окажешься, перспектива не из приятных, но главный вход, естественно, никто распахнутым настежь не держал.

Как ни жалко было уничтожать еще одну удивительную деталь декора, но другого варианта не приходило в голову. Витражная роза под мелодичный звон провалилась внутрь и с грохотом упала на пол.

– Это второе окно за сегодня, – отметил Руф, опускаясь следом. – Если монахи не виноваты, начальство вывернет меня наизнанку.

В помещении по ту сторону вдруг сделалось людно. Крайне недовольные люди в робах быстро окружили незваных гостей плотным кольцом.

Толпа ощетинилась горящими факелами. Огонь, отражавшийся в десятках пар глаз, уступал той ярости, которая пылала в них. Молчание длилось недолго. Братья расступились, пропуская в круг знакомого смотрящего в ночь.

– Что вы себе позволяете?! – прошипел тот.

– Где мальчик?! – Руфус позволил Алисе встать на ноги.

– Убирайтесь! – игнорируя вопрос, рявкнул монах.

– Заставьте меня. – Он приложил руку к эмблеме Ордена, и та озарила присутствующих ровным серебристым светом. – Вперед! И через мгновение сюда прибудут четверо стражей, которым вы не сможете отказать в удовольствии встретиться с мистером Бишопом.

Смотрящий в ночь дал остальным знак опустить факела.

– Мальчик… сбежал, – почти неслышно произнес он.

– Замечательно! – выплюнул Тангл. – Когда вы собирались заявить об этом в полицию?

– На все воля Божья, – вернув себе прежний отрешенно-благожелательный тон, продолжил тот. – Мы предпринимаем меры по его поиску и уверены, что Гримм одумается и вернется.

– А у нас есть основания полагать, что мальчик мог стать жертвой дивных. – Руф отчаянно блефовал, но раскрыть это могла только его спутница.

Алиса сохраняла молчание.

– Даже это не оправдывает столь варварского вторжения, – возразил смотрящий в ночь. – Орден обеспечит устранение причиненных вами разрушений?

– Обеспечит, – заверил Руфус. – Разрешите осмотреть комнату Бишопа. Мисс Маршал – криминалист с богатым опытом. Она может сказать, стоит надеяться на возвращение мальчика, или он пополнил собой список жертв.

– Церковь не препятствует ведению расследования. – Прозвучало это как оправдание. – Я провожу вас.

Руфус взял Алису под руку. Несмотря ни на что, он страшно гордился собой. Самолюбие подстегивало еще и то уважение, с каким теперь глядела взволнованная спутница. «Павлин!», – не преминула уколоть надоедливая совесть. – «Вот нарежут тебя на мелкие лоскутки за повреждение памятника архитектуры, будешь знать!»

Любопытные мальчишки, изучавшие здесь теологию, робко выглядывали из своих комнат, а те, что посмелее, даже пытались красться за странными визитерами.

Дождавшись, когда сосед Бишопа оденется и выйдет в коридор, мисс Маршал приступила к работе. Она задумчиво бродила по комнате, время от времени замирая, прикасалась к мебели и стенам, пока наконец не вздохнула с облегчением.

– Мальчик жив, – объявила Алиса. – Потрудитесь составить заявление о его исчезновении. Наши меры по розыску намного эффективнее ваших. Мне потребуется опросить других ребят.

– Прошу вас, сделайте это утром. – Смотрящий в ночь опустил голову. – И… пришлите вместо себя мужчину.

– Конечно, – кивнула она. – Мы и так причинили массу неудобств. Я понимаю.

На обратном пути вместо ожидаемого обсуждения новых обстоятельств Руфус получил неожиданный шквал восхищения от Алисы. Она зачем-то описывала ему его же действия так, будто читала приключенческий роман! Ничего приятнее Сэр Тангл еще не слышал. Хотелось вставить где-нибудь фразу наподобие «да, я такой» или «пара пустяков», но Руф боялся вспугнуть щекочущую радость, переполнявшую сердце.

Глава 32. Злые шутки добрых мальчиков

Туфельки Лют подошли почти идеально! Весь следующий день настроение на занятиях едва ли можно было назвать рабочим. Вместо того, чтобы слушать лекции, девочки вполголоса обсуждали наряды и предстоящий праздник. На первой паре даже преподавательница не отказывалась отвлечься и предаться воспоминаниям о своем первом бале.

Один Тангл остался безучастным. Он по прежнему требовал от студентов внимания и прилежания, игнорируя все попытки последних увести его в сторону от намеченного плана занятия.

После пары наставник подозвал девочку к себе. Казалось, он хотел поговорить о чем-то важном, но ограничился простым вопросом из серии «все ли в порядке?».

– Вы придете на праздник? – осторожно спросила Эмьюз.

– Нет, – покачал головой тот. – У меня есть другие дела.

– Жаль. – Тень отвела взгляд.

– Не жалей, – подбодрил Руфус. – Я же не дал бы тебе по-человечески повеселиться. Ходил бы по пятам со скучным видом, как и положено наставнику. Кому такое нужно? Убедил?

– Убедили, Сэр, – согласилась она.

Внезапно Руф ощутил легкий укол совести. Он и так-то не уделял этой девочке должного внимания и вообще относился к ней, как распоследняя дрянь, а теперь фактически отказался присутствовать на первом значимом событии в ее жизни, пусть и по уважительным причинам.

– Знаешь, – начал Руфус, – мы не так много времени проводили вместе, как должны, и вина здесь только моя. Ты не против попытаться все исправить?

– Конечно, нет, Сэр. – Прямой вопрос несколько смутил.

– Тогда начнем прямо сегодня, – оживился Руф и добавил, понизив голос до шепота: – Ректор Финн поручил мне навестить хранительницу университетского сада. Она может помочь найти лекарство для тебя. Если через пятнадцать минут ты встретишь меня у главного входа, сходим вместе. Я предупрежу профессора Фицфьонн, что ты на ее занятие опоздаешь. Что скажешь?

Эмьюз боялась задеть наставника отказом, но ведь она же собиралась проведать Клауса и его дедушку! Сомнения разрывали бедняжке душу. Сэр Тангл честно пытается стать лучше, и упускать такой шанс – глупо. Вдруг он разочаруется и больше не захочет восстанавливать то, что и построено-то не было? Но голос Клауса сегодня звучал еще мрачнее, чем вчера. Страшная дилемма: сердце, что есть сил, тянет в одну сторону, а разум в другую.

– Наверное, я поторопился. – Руфус небрежно сгреб со стола бумаги в потертую папку. – Просто подумал, что тебя воодушевит возможность взглянуть на существо даже внешне не совсем похожее на человека… Привлекательность своей компании я в принципе не рассматривал. Вам, подросткам, конечно, интереснее со сверстниками, чем со… «старичками», вроде меня.

– А где вас ждать точно, внутри или на улице? – Девочка надеялась, что не пожалеет о сделанном выборе.

– Внутри, естественно, – улыбнулся Тангл. – Снаружи как-то прохладно. Я не задержусь. Предупрежу Фицфьонн и оставлю вещи.

Вернувшись к подругам, Эмьюз сразу вызвала у них некоторые подозрения. Она прекрасно понимала, что выглядит расстроенной.

– Тангл тебя обидел? – нахмурилась Би.

– Совсем нет, – возразила Тень. – Но к господину Отто ты идешь без меня.

– Почему так? – спросила та.

– Наставник желает, чтобы я вместе с ним нанесла визит хранительнице университетского сада, – пояснила мисс Варлоу. – Он считает, что это будет увлекательно и, возможно, поможет решить мою проблему с… Клаусом. И вообще, Сэр Тангл старается наладить между нами дружеские отношения.

– Тогда понятно! – обрадовалась Робин. – Я бы тоже хотела с вами, но буду лишней.

– Считаешь, что смотреть на кого-либо, не похожего на человека, как на диковину, весело и здорово? – как-то слишком зло осведомилась Эмьюз.

– Вовсе не из-за этого. – Би перекинула сумку через плечо. – Ай, кого я обманываю?! Да! Очень интересно посмотреть на разумное растение. Конни говорил, что увидеть ее можно только весной, и зрелище потрясающее! Тебе повезло.

– А я не из-за нее, – оборвала Тень. – Мне нужно бежать, невежливо заставлять наставника ждать. Извинись за меня перед профессором.

– И перед Клаусом? – зачем-то уточнила подруга.

– И перед ним тоже. – Мисс Варлоу постаралась как можно быстрее потеряться в толпе.

Эмьюз уже ненавидела и себя, и Тангла, и Робин за компанию. Ненавидела все, что мешало ей встретиться с Клаусом и загладить свою вину за вчерашнее. Вместо этого Тень лавировала в потоке студентов, обгоняя собственные мысли. Слабеньким оправданием в голове звучал голос Росарио, вещавший о «правильной расстановке приоритетов».

В холле девочку встретили Урд и Клер.

– Чего мрачная? – хихикнула Йонсон. – Не слышала еще, чем закончилось дело с сорок восемь «б»? Это же просто цирк!

– Не знаю, что тебя так развлекает, но по-моему слишком… мерзко. – Девочка с разноцветными волосами заправила длинную челку за ухо.

– Мерзко, правильно! На то они и мальчишки! – возразила Урд.

– Дразните? – попыталась пошутить Эмьюз.

– Нет, собирались обсудить все за обедом. – Йонсон широко улыбнулась.

– Тогда я не сижу за вашим столиком. – Клер изобразила крайнюю степень недовольства.

– Вместо обеда я общаюсь с наставником, – вздохнула Тень.

– Жаль! – Грубоватая третьекурсница сочувствующе похлопала девочку по плечу. – Значит, потерпи до вечера, когда виновники соберут «пресс-конференцию» по этому случаю!

– А вы мне не расскажете? – с надеждой спросила Эмьюз.

– Лишать шутов такого удовольствия – гадко! – Урд махнула рукой, и третьекурсницы отправились в трапезный.

Ожидание показалось бесконечным, хотя продлилось не более десяти минут. Мисс Варлоу успела заметить, что не ей одной полоска перед высокими острыми арками окон служила местом встречи.

– Ректор поймал меня в коридоре и пытался объяснить, как правильно общаться с Ветреницей: думает, я не помню. – Тангл призвал маску и открыл перед Эмьюз дверь. – Ему все кажется, что я студент, и мне лет семнадцать.

Девочка благоразумно промолчала.

Они свернули с оживленной главной улицы и зашагали по направлению к крепостной стене, возвышавшейся впереди.

– Я не думаю, что ты способна обидеть Ветреницу, но разъяснить поведение при ней обязан. – Руфус взял девочку за руку, будто бы по-другому обходить лужи неудобно. – В принципе, ничего сложного. Она просто не выносит проявлений грубости. Любых, от непочтения к старшим до злых шуток.

Ткань плотной перчатки оказалась очень приятной на ощупь. Эмьюз все пыталась понять, из чего же она соткана: ни нитей, ни швов, ни даже намека на них.

– Ты слушаешь меня? – поинтересовался наставник.

– Да, Сэр. – И отчасти это было правдой.

– Я ж не держу, – вдруг бросил он. – Не стоило мне прибедняться. Никакой я не «старичок». Получается, я тебя вынудил… заставил буквально. Ветреница не очень любит, когда ее отвлекают. Хочешь, возвращайся к друзьям.

Тангл отпустил девочку и сунул руки в карманы.

– Хотела, – призналась мисс Варлоу. – Но уже нет.

– Почему? – Вопрос прозвучал как-то наивно.

– Потому что считаю, что это сейчас важнее… подружиться с вами. – Эмьюз посмотрела туда, где, по логике вещей, находились глаза собеседника. – Зачем нужна эта жуткая штука на голове?

– У тебя будет такая же со временем, – облегченно вздохнул наставник. – Эта «штука» защищает от света и не только.

– Росарио говорила что-то такое, – вспомнила девочка.

– Росарио – это Мария Тэсори? – уточнил Тангл.

– Да, – подтвердила та. – Я не спросила ее тогда… Можно спросить вас?

Руфус кивнул. Сколько он ни пытался избавиться от ощущения неловкости, ничего не получалось.

– Я что, когда-нибудь не смогу выходить на улицу без такой… штуки? – Эмьюз протянула руку и поймала пальцами кончик невесомой материи, странными щупальцами струившейся за спиной Тангла.

– Не обязательно, – пояснил он. – Но не исключено. Использование некоторых наших специфических умений требует единения с тем, что называют первородной тьмой. В обычных случаях это всего лишь повышает чувствительность к солнечным ожогам. Сегодня пасмурно, и я вполне могу ходить и так, но этикет требует от Теней носить маску, находясь при исполнении.

– Это разве маска? – Эмьюз критически осмотрела живущие собственной жизнью щупальца. – Маска и капюшон в одном, скорее.

– Называется «маска», принято так. Кто придумал, не в курсе, – пожал плечами наставник.

– Ладно, – согласилась девочка. – А в необычных случаях что?

– У представителей многих профессий есть «профессиональные болезни». – Руф старался выглядеть как можно более беззаботным. – Некоторые Тени очень привыкают к своим способностям, злоупотребляют, что ли. И тогда они заболевают. Это редко, но встречается. У таких возможности шире, чем у здоровых, но солнце сжигает их тела, как огнем. Отчего так получается, никто не знает. Я здоров, хотя пользуюсь всем, чем наделен. В самых тяжелых случаях больных ранит даже искусственный свет. Считается, что только от Тени зависит, разовьется болезнь или нет. Так что не переживай заранее.

– Лют все время просит держать шторы опущенными, – зачем-то ляпнула мисс Варлоу. – Говорит, что от солнца она слабеет.

Руфус позволил себе фыркнуть.

– Не бери в голову, – посоветовал он. – У нашей Лют совсем другая болезнь, она называется «посмотрите на меня, я центр вселенной». И тут, похоже, я отчасти виноват. Вас это пока не касается, вы еще не совсем Тени. Прямые солнечные лучи ослабляют связь с первородной тьмой, но достаточно четырех-пяти часов вдали от них, и все восстановится. Я проверял. Многие Танцоры опасаются нарушать свою связь потому, что могут в любой момент понадобиться Ордену. Этикет, опять же. Наша форма – это наша гордость. Когда получишь свою – поймешь.

От стены дорожка вильнула вбок, мимо двухэтажных домов с угрюмыми фасадами, пока не привела к красивой арке, сплетенной причудливыми узлами из металлических лент. Живая изгородь, сбросившая листья, обиженно щетинилась длинными колючками. Эмьюз прекрасно знала, что колючки острые и будет больно, но все равно протянула палец. Казалось, она уже делала так раньше. Тень внимательно посмотрела на красную точку – след укола. Что-то подсказывало, что на ранке должна появиться алая капелька, но нет. Тогда Эмьюз приготовилась повторить опыт.

– Эй! Ты что делаешь?! – Руфус не сразу заметил, что девочка отстала.

Он в два прыжка вернулся, чтобы перехватить ее руку.

– Больно? – Хотелось спросить «ты совсем балда?».

– Не очень. – Мисс Варлоу потупилась.

– И зачем? – Тангл настойчиво потянул свою подопечную через арку в парк.

– Не знаю, – почти прошептала та. – Просто любопытно.

– Если тебе вдруг станет любопытно, что произойдет, если выброситься из окна, посоветуйся со мной, договорились? – издевательски предложил Руф.

– Непременно, – тем же манером отозвалась девочка.

По обе стороны от дорожки поднимались величественные голые деревья с толстыми стволами и ветками, похожими на цепкие узловатые руки. Сквозь аккуратно подстриженные облетевшие кусты виднелись тропинки, протоптанные в жухлой траве. Чем дальше увлекала дорожка, тем больше все вокруг начинало походить на лес.

– Я немного нервничаю, – вдруг признался Руф. – Давай пойдем помедленнее?

– Отчего? – Эмьюз сбавила шаг.

– Ветреница – существо загадочное. – Девочка чувствовала, что наставник вот-вот погрузится в воспоминания, и даже не пыталась ему помешать. – Считается, что она была здесь всегда. Когда-то давно я… обидел ее. Надеюсь, уже забыла.

– А что вы сделали? – Невинный вопрос поверг собеседника в ступор.

«Ну, раз заикнулся, рассказывай», – предложил внутренний голос. – «Рассказывай, не то она сама что-нибудь придумает! Будет хуже». На лбу Руфуса выступил холодный пот.

– Мальчишки все дурные. – Слова застревали в горле. – Я не исключение. Ветреница только напоминает женщину, но… довольно отчетливо. Ее фигура складывается из спутанных стеблей, а там, где у нас с тобой сердце, у нее комок корней с куском земли размером с мой кулак. Весной Ветреница любит подолгу неподвижно стоять в луже грязи почти по колено, протянув руки к небу и запрокинув голову.

– И при чем тут вы? – удивилась Эмьюз.

– В общем-то ни при чем. – Руф снова вспомнил, что такое вязкий стыд. – Приятели подбили пойти и поглазеть на нее… Ветреница нас заметила. У нее нет глаз, она видит всей собой. Был скандал. Ребят не выгнали только потому, что она… растение – не настоящая женщина. А я, как Лют, в каменном ящике десять суток провел. Понимаешь?

– Нет, – честно призналась Тень.

Тут Руфусу остро захотелось пойти-таки на праздник, исключительно чтобы оградить это наивное существо от любых поползновений со стороны молодых людей разбить бедняжке сердце.

Раньше Танглу казалось, что у Дайны не было парня из-за того, что она догадывалась о его чувствах к ней. Теперь причина стала яснее: никто не решался подойти, вспоминая о Баламуте, который запросто мог ввязаться в драку за косой взгляд, брошенный на его пару. Дайна всегда была младше его. Пусть два года не такая уж большая разница, но все же…

– Мальчишки… они – мальчишки, Эмьюз. Это потом из них вырастают мужчины, умеющие владеть собой и не делающие глупостей. И то не изо всех…

«Замолчи, пока не поздно! Ты в своем уме?», – взмолился внутренний голос. Но Руф уже безвозвратно проникся идеей разъяснить девочке порядок вещей, насколько ему позволит собственное смущение. Он даже представил, что Эмьюз его родная дочь, которой у него никогда не будет. Или маленькая Айни.

– Тебе может казаться, что мальчишка слушает и смотрит прямо в глаза, но это иллюзия. Те, что поумнее, ждут, пока ты отвлечешься, чтобы внимательно осмотреть все остальное… – Руфус запнулся. – И это я сказал? Блеск!

Он с размаху хлопнул себя по лбу, позволяя маске улетучиться.

– Похоже, отец бы из меня не получился… по крайней мере, не для девочки, тем более не для девочки-подростка. Тут явно нужна какая-то особенная мудрость. Я пас, – бессильно опустив руки, сообщил Тангл. – Может, еще сгожусь на роль старшего брата?

– Дайте подумать. – Эмьюз картинно потерла подбородок. – Тетка и дядька у меня уже есть, почему бы не появиться брату? Я, правда, так и не поняла, что вы пытались мне объяснить.

– Наверное, это даже к лучшему. – Он вернул маску на место. – Лекции читать я еще способен, но там, где начинается жизнь… Нельзя «научить быть человеком». Подобное искусство каждый постигает сам.

Дорожка уперлась в громадное дерево. Девочка невольно задумалась: сколько рук нужно, чтобы обнять его ствол? Толстые корни выступали из земли шершавыми змеями, а крона, даже лишенная листьев, выглядела внушительно.

– Пришли, – объявил Руфус.

– Это она? – удивленно уставившись на дерево, пролепетала мисс Варлоу.

– Чем ты меня слушала? – ехидно поинтересовался наставник. – Что общего у дуба и того, что я описывал как существо, внешне похожее на женщину? Ветреница внутри. Стучи.

– Куда стучать? – Ничего и отдаленно напоминавшего дверь в коре дерева не было.

– Да куда хочешь. – Тангл осторожно подтолкнул девочку вперед. – Особенной разницы нет.

Тень протянула руку и трижды постучала костяшками пальцев по самому широкому корню.

Несколько минут ничего не происходило. Эмьюз пыталась представить, как можно жить внутри дерева. Насколько большим бы ни выглядел дуб, там едва ли особенно просторно. Но реальность оказалось совсем иной.

Дерево вздрогнуло и загудело густым басом. От неожиданности девочка юркнула наставнику за спину и продолжила смотреть уже оттуда. Громадный дуб точно привстал, открывая взорам круглый люк в изрытой червями земле.

– Не заперто? – с опаской спросила Эмьюз.

– А смысл? – Тангл нагнулся и потянул за кованное кольцо.

– Напоминает вход в подвал, – призналась девочка.

– Теоретически так оно и есть, – подтвердил Руфус. – Но у «подвала» должен быть «дом». Разве нет?

Вместо ответа мисс Варлоу поставила ногу на первую ступеньку.

Темный спуск увлекал Теней все глубже и глубже, пока в конце коридора не забрезжил зыбкий свет. Здесь пахло сыростью, но не той, какой обычно пропитан воздух подвалов, а той, которая бывает после дождя. Откуда-то доносился мерный плеск воды, тихий шелест и приглушенный звон.

Дом Ветреницы – одна единственная комната, но какая! Наискосок от одного угла до другого по вымощенному гладкими пестрыми камешками руслу бежал веселый ручей; стены казались мягкими из-за многочисленных гирлянд плюща, в которых крошечными звездочками поблескивали светлячки. Вся мебель в доме была каменной. Только Эмьюз понимала, что вовсе не человек приложил здесь свои умения, а что-то совсем другое.

Мягкий свет излучали крупные голубовато-зеленые кристаллы, вмурованные прямо в стену напротив входа.

Шелест сделался громче. Он креп и нарастал, пока девочке не почудились в нем слова…

– Зачем пришли? – Эмьюз пыталась глазами отыскать источник звука, но не находила.

– Меня прислал ректор Финн. – Наставник тоже отчаянно вертел головой. – Нам нужен совет.

– Совет? – эхом повторил шелест.

Девочка вздрогнула, когда с большого плоского камня вверх взметнулось бурое покрывало. Сперва все выглядело так, словно кто-то невидимый поднял его двумя пальцами, но существо, скрывавшееся под тканью, стремительно обретало форму и объем. И вот уже из мешковатых рукавов выскользнули тонкие руки с длинными пальцами, чтобы немного приподнять глубокий капюшон.

У Ветреницы не было лица… в обычном понимании. Но по виду голова определенно принадлежала женщине.

– И какого рода совет требуется сегодня от меня? – Хитросплетения изумрудно-зеленых стеблей терлись друг о друга, рождая странное подобие голоса.

– Господин ректор ищет растение, которое цветет, если полито любовным зельем, но мгновенно отцветает, – продолжил Тангл.

– Такого не существует. – Ветреница плавно приблизилась.

– Нет? Что ж, ладно… мы пойдем. – Руфус попятился.

– Смотреть легче, чем слушать? – Тень не думала, что даже шелест способен звучать насмешливо.

Руф остолбенел на месте. Естественно, ничего она не забыла! Сэр Тангл снова ощущал себя глупым мальчишкой, накрепко влипшим в самую неприятную из щекотливых историй.

Тем временем, Ветреница подобралась совсем близко. Ее нечеловеческая пластика заставляла мурашки пробегать по спине несчастной Эмьюз. Бурое платье качнулось легкой волной, и плоское лицо остановилась точно напротив девочкиных глаз.

– Не бойся. – Юная Тень в подробностях рассмотрела, как жутковатые гладкие стебли движутся, создавая звуки.

Ветреница выпрямилась.

– Смотреть – не слушать, – повторила она. – У вас есть образец?

– Растения? Нет. – Руфус всеми силами заставлял себя делать вид, что не понимает намеков. – Мы знаем, что оно…

Странное существо изобразило жест, призывающий к молчанию. Будь Ветреница человеком, Эмьюз сказала бы, что та поднесла палец к губам. Но какие там губы? Да и пальцем скрученный пучок стеблей назвать не поворачивался язык.

– Зелья, – прошелестела Ветреница.

– Да, ректор дал… образец. – Руф извлек из кармана склянку. – Но если растения не существует, проверять нечего.

Вместо объяснений она требовательно протянула ладонь.

Когда склянка оказалась у Ветреницы, она ловко вскрыла ее при помощи цепких усиков, пробившихся сквозь плотно переплетенные стебли руки.

– Повторять не стану, – предупредила женщина-растение, опуская палец в бесцветную жидкость.

Капюшон затрещал и лопнул по шву. Комната наполнилась удивительным, ни с чем не сравнимым ароматом! Ветреница расцвела благоухающими белоснежными гроздьями плотных бархатистых колокольчиков. То, что пряталось под капюшоном, на поверку оказалось густой копной тех же изумрудных стеблей, но с тонкими иголочками шипов, острыми лиловыми листиками и кудрявыми усиками.

Чудо не могло длиться вечно. Стоило Ветренице отдернуть руку, как волшебные цветочки сморщились, поблекли и облетели.

– Смотреть иногда действительно правильнее, чем слушать, но только иногда, – прошелестела она, возвращая склянку. – Совет дан. Зачем вам понадобилось растение?

– Эту девочку отравили любовным зельем, мы ищем лекарство. – Обескураженный Руфус следил, как невесомые сухие колокольчики кружат в воздухе и мягко ложатся на землю.

– Лекарство? – Ветреница задумчиво намотала один из шипастых стеблей на палец. – Предупреждаю, мои побеги ядовиты. Надеюсь, вы знаете, что с ними делать.

Она потянула за тонкий стебелек, и мисс Варлоу могла поклясться, что видела, как тот выскальзывает из общего клубка на плоском лице. Раздался тихий хруст, и остальные стебли-волосы всколыхнулись и опали.

– Вам… больно? – Сердце девочки сжалось.

– Нет, – покачала головой Ветреница. – Мне немного страшно.

Удивительное существо вручило частичку себя ошеломленным Теням и вернулось к своему месту на сером камне, покрытом мягким ковриком мха.

– Дверь найдете сами, – прошелестела она и точно рассыпалась.

На негнущихся ногах Эмьюз поковыляла вслед за наставником. И до самого выхода из парка никто не проронил ни слова.

Уже вечером, сидя у камина в общей гостиной, Тень все пыталась понять, насколько честно Ветреница ответила на простой вопрос.

Ничего не радовало. Не смешили ужимки шутов, обрядившихся в подобия тог и успевших увенчать друг друга самодельными венками. Не отвлекал от тяжелых мыслей веселый щебет подруг.

– Жалуйся. – Мэйсон запрыгнул девочке на колени и ткнул ее своим мокрым носом в подбородок.

– Меня… тошнит от местных чудес, – с чувством призналась Эмьюз. – Сойди с меня немедленно и стань человеком!

– Чего шумишь? – строго спросила Урд. – Орать на этого кота – моя работа.

– Если у тебя депрессия, я могу завтра проводить к университетскому психологу. – Даже ласковый тон Клер вызывал бурю негативных эмоций.

– Нет уж! Спасибо! Я сыта по горло жуткими ошеломляющими достопримечательностями и говорящими зверьками! Хватит!! Мне надоело удивляться!! От всех этих ахов изумления уже челюсти сводит!! – Мисс Варлоу смахнула Мэйсона на пол.

– Это не депрессия, а обычная истерика, – вздохнула Йонсон.

– Странная реакция… – Конор поднялся из кресла. – Самое «чудесное» здесь, если оперировать твоей терминологией, две недавно реконструированные Тени. Нравится тебе это или нет. Остальное существует так давно, что можно смело говорить «всегда». Каждый из нас расскажет внукам (у кого они будут), что учился вместе с Тенью.

Оказавшись в центре внимания, Эмьюз вовсе не собиралась смущаться и умолкать. Скорее наоборот.

– Зачем ты ходил смотреть на Ветреницу весной?! – Тень тоже вскочила на ноги. – Не думал, что ей неприятно и обидно?

– Поправочка, – возразил Бэн. – Не «ходил», а «ходили». Следуя твоей логике, горшку с петуньей просто отвратительно сносить взгляды желающих им полюбоваться.

– Правда, Эмьюз, – попытался смягчить реплику друга Дэн, – Ветреница – растение.

– Я с ней разговаривала!!! – взревела девочка. – Я поцелую первого, кто разговорит горшок с петуньей!

– Заманчиво, но я, пожалуй, откажусь. – Конор криво усмехнулся. – Положим, Ветреница не горшок с петуньей, но она и не человек.

– Карлики! Гоблины! Ветреница! Мы вот с Лют тоже не люди! Остохорошело!! – Слова лились из горла неудержимым потоком обиды и боли. – Как же вы все зациклены на своей «человекости», а человечности я что-то не наблюдаю! Каким был бы прекрасным мир, где все были бы только людьми!

– До Призмы так и было, – подал голос серый кот.

– Тогда эта ваша Призма – зло! И ее нужно уничтожить!! – Эмьюз не заметила, что кричит и топает ногами.

– Речи, достойные дивного! – вскинулся Бэн.

– Значит, и в них есть что-то хорошее!! – Глаза алым туманом застилал гнев.

Ребята побледнели… Тень читала страх в изумленных взглядах.

– Уймись… – Мэйсон действительно принял нормальный облик. Он крепко скрутил разбушевавшуюся девочку, прижав ту к себе широкими тяжелыми руками. – Уймись, пожалуйста… Ты говоришь ужасные вещи. Если Призма когда-нибудь погаснет, неважно из-за чего, мир не станет прежним, а вот Ветреница и ей подобные просто умрут. Ты не можешь такого хотеть. И еще… в этой комнате собрались твои друзья. За что ты срываешь на них злобу? Предупреждаю, скоро станет стыдно. Сейчас мы медленно выйдем и прогуляемся по коридору немного, а когда вернемся, представим, что последние десять минут – страшный сон про то, как Эмьюз Варлоу одним махом обидела всех.

Ярость потухла, оставив после себя вязкую отупляющую пустоту. Опираясь на мальчика-кота, Тень сделала несколько неверных шагов до двери. Ноги почти не слушались, а голова гудела так, словно внутри лил нешуточный дождь.

– Пойми меня правильно, – улыбнулся Мэйсон, когда общий холл остался позади. – Очень здорово, что ты любишь все многообразие разумных существ, жаль только… человек в список не попал. Я думал, как бы чувствовал себя на твоем месте. Сначала казалось, что я был бы безмерно счастлив. Не бояться смерти, не знать старости…

Он весело потрепал девочку по макушке.

– А потом испугался. – Эмьюз мысленно радовалась длинным коридорам. – Я вырос человеком, ну и немного котом. Многие реалии мира не вызывают у меня бурных эмоций, хоть я и не со всем согласен. Не представляю, как странно, должно быть, смотреть на все так, словно оно создано только вчера. Кажется, что можешь что-то изменить, убедить кого-то. Ведь для тебя всего этого и в самом деле не существовало. А оно было. И сложилось давным-давно без нашего с тобой участия.

У выхода из жилого крыла Мэйсон остановился.

– Ветреница – растение, но она правда не горшок с петуньей. – Мальчик почти повторил слова Конора. – А ты представь… мебель сделана из дерева, когда-то она росла и тянулась к солнцу, и уголь, которым мы топим камины, тоже в каком-то смысле «древесина». Только древняя-древняя. Его вообще у нас не осталось, благодаря тому миру, который был до Призмы. Теперь многое нам поставляют трансумы. Понятия не имею, на что его выменивает Орден. Может, ты когда и узнаешь, я точно нет.

– Зачем ты рассказываешь мне об этом? – собственный голос звучал чужим и хриплым.

– Я… обычно съезжаю на тему глобальной политики и экономики, когда не знаю, о чем говорить дальше, – улыбнулся мальчик-кот.

– Если узнаю, на что, обязательно расскажу тебе, – пообещала Эмьюз.

– Давай возвращаться? А то я уже кожей чувствую, что кое-кто ревнует, – предложил Мэйсон. – Ты не злись. Спрашивай, если что.

– На мои вопросы никто не дает ответов, которые способны мне понравится. – Тень с надеждой взглянула на собеседника.

– Смешная ты, – покачал головой тот. – Мне вот отражение в зеркале не нравится, сколько себя помню, – и ничего тут не поделаешь. Некоторые вещи – как это отражение. Хочешь – следуй им, хочешь – пробуй найти свой путь. Я стал котом, а ты водишь дружбу с карликами. Тебе хорошо потому, что мозги не забиты ворохом нерушимых для нас истин. Ты смотришь на них скептически. Как маленький ребенок.

– Но и ты был маленьким! – возразила Тень.

– Меня воспитывали: сначала родители, потом учителя в пансионе; а ты воспитываешь себя сама, прямо сейчас. – Не согласиться с подобными доводами оказалось сложно. – Готова извиниться перед ребятами за скандал?

– Готова. – Она прибавила шаг.

В общей гостиной больше не веселились. Траурное молчание звенело в ушах пронзительной тишиной. Никто не обернулся на открытую дверь.

– Простите меня. – Неуверенный голос утонул в безразличии, как в густом тумане. – Простите меня! Я вела себя просто отвратительно.

– Ага. – На лицах близнецов застыло зловещее выражение. – Мы больше не хотим с тобой общаться.

– Вы чего? – оторопел Мэйсон.

– Ничего, – выплюнула Урд. – Мы тут посовещались и решили, что раз она Тень, пусть проваливает из нашей компании. У нее нет «человекости».

Робин таращилась в огонь, Клер сидела на полу, уткнувшись лицом в подушку… тягостная пауза обжигала невыносимым холодом. Когда невидимый рубеж, за которым можно было крикнуть «шутка!», остался позади, Эмьюз развернулась на каблуках и спокойно направилась… она и сама не знала куда. Пятикурсник попытался удержать девочку, но его порыв быстро увял под ее обреченным взглядом.

Трудно описать, что успела пережить Тень. Ей чудились одинокие дни, разбавленные попытками наладить контакт с наставником и Лют. Девочка даже представила, как пойдет к Финну и попросится в каменный ящик, чтобы одиночество сделалось оправданным.

– Шутка! – Слово, как раскаленное лезвие между лопаток.

Гордость не позволяла обернуться.

– Эмьюз, ты что… поверила? Это спектакль! – Возня за спиной заставила сорваться на бег!

Уже взлетая вверх по лестнице к гостиной женской половины, Тень обнаружила, что ключей от комнаты в кармане нет. Наверное, они просто выпали и остались лежать на диване.

Игнорируя приветствия мышей, мисс Варлоу свернула в сторону ванных комнат. По логике вещей, они были единственным местом, где можно рассчитывать на уединение.

Заперев дверь изнутри, Эмьюз бессильно сползла по ней на пол. Чем бы ни являлось сорок восемь «б», оно едва ли причиняло бы больше страданий.

Из коридора донесся шум голосов и быстрые шаги.

– Мы знаем, что ты там, выходи, – попросила Робин. – Согласна, шутка злая, но ты нас обидела.

Девочка не желала отвечать, она бесшумно отползла к центру комнаты.

– Леди, странно сердиться на дураков, – поддержал не то Дэн, не то Бэн. – Подумаешь, погорячились! Мы извиняемся. Правда-правда.

– А я так скажу «в расчете», – добавила Урд. – Мне казалось, тебе не захочется нас всех терять. Ты же просто ушла! Черт возьми! Не заплакала даже!

– Э-э-э… она не может, она же Тень, – прошептал кто-то.

– Эмьюз, выходи, – позвал Мэйсон. – Не слушай их.

– Эту шутку придумал я, – подал голос Конор. – Хочешь на кого-то сердиться – сердись на меня!

Девочке чудилось, будто ее сердце колотится так громко, что вся округа слышит его удары. Увещевания из-за двери не прекращались, но Эмьюз только твердила про себя: «В расчете. В расчете».

Наконец, ребята исчерпали все припасенные доводы и грустно разошлись, оставив Тень наедине с собой в темной ванной комнате. Девочка медленно досчитала до ста и поднялась на ноги.

Чтобы избавиться от неприятного наваждения, Эмьюз открыла кран и с чувством уронила лицо в пригоршню холодной воды.

Прокравшись к лестнице, мисс Варлоу задержалась ненадолго, прислушиваясь к звукам гостиной для девочек: ничего, кроме тиканья часов.

Коридор перед комнатой тоже пустовал. Возвращаться за ключами не хотелось, так что Эмьюз просто постучала.

– Открыто, – отозвалась Би.

За дверью царила темнота. Робин в ночной рубашке сидела на коврике у плотно задернутых занавесей балдахина своей кровати.

– Ты все еще сердишься? – спросила девочка.

– Нет, – призналась Тень. – Сама виновата. Не знаю, что на меня нашло. Слишком много событий. Жаль, так и не узнала ничего про сорок восемь «б»…

– Ну… – протянула Би. – Это поправимо! Точно не сердишься?

– Точнее некуда, – кивнула Эмьюз.

С подоконника соскользнул серый кот, а из-за занавесей балдахина выбрались все остальные: Конор, липовые близнецы, Урд и Клер. Робин зажгла масляную лампу и поставила на тумбочку.

– Нам бы расходиться уже… – Мэйсон потерся макушкой о девочкины колени. – Думали, что ты вернешься раньше.

– Обещаете больше так не шутить? – на всякий случай спросила она.

– От тебя зависит, – криво усмехнулась Урд.

– В общем, если ты уверена, что сорок восемь «б» шуточка поудачнее, мы тебя разочаруем, – вздохнула Клер. – Эти два оболтуса…

– … три, – поправил Конор.

– … три оболтуса с помощью какого-то карлика подстроили так, что на голову Питеру вылилось пять литров… э-э-э… целое ведро…

Третьекурсница мучительно подбирала нужное слово.

– Лучше бы мы рассказывали! – проворчал Дэн.

– В общем, пять литров… – Клер покраснела.

– Мочи! – не выдержал Бэн. – А то пока кто-то придумает более приличное название, вся интрига пропадет!

– И что, это есть в вашей книге? – не поверила Эмьюз.

– Есть! – Близнецы энергично закивали. – Резервуар с жидкостью был установлен над изголовьем кровами! Только Пит прилег, как получил все сполна! А днем хорошо обученная группа первокурсников ходила за ним по пятам и… принюхивалась! Ставлю всю свою стипендию на то, что теперь у гаденыша никогда не будет подружки!

– По-моему, это на самом деле мерзко, – к радости Клер сообщила Тень.

– То, что девчонкам мерзко, парням – самое оно! – Дэн протянул приятелю открытые ладони и Бэн немедленно шлепнул по ним. – Для сорок восемь «а» нам все равно не хватило бы ресурсов.

– Боюсь предположить, чего вам не хватило, – хохотнула Урд.

– В пункте «а» говорится о рыбьих потрохах, – пояснил Бэнжамин. – Никакой рыбы в меню уже месяц.

Мальчишки отправились по своим комнатам, продолжая сетовать в голос на непонимание прекрасной половиной человечества тяжелого духа правосудия.

– Знаешь, чего они такие довольные? – Би забралась на кровать.

– Проучили наглеца, разве нет? – Йонсон пододвинула себе стул.

– Конни сказал, что Финн отругал за проделку кое-кого другого! – страшным шепотом поведала девочка.

– Это уж совсем нечестно! – всплеснула руками Клер.

– Вполне честно, учитывая, что это был человек, придумавший пункт «б», – возразила Робин.

– Да ну! – не поверила Урд. – И кого же?

– Они не в курсе, – вздохнула Би. – Или делают вид, что не в курсе.

Эмьюз зажала рот обеими руками, чтобы не расхохотаться. Она-то точно догадывалась, кому влетело от ректора!

– Ты думаешь, это?.. – Робин натянула на голову подушку и тихонько завизжала.

– Почти уверена! – простонала Эмьюз, роняя себя на постель.

– Колитесь обе! – Йонсон вся подалась вперед. – Не то я вас защекочу до икоты!

Угроза казалась реальной, хоть и донельзя комичной.

– Только один человек знал о том, что же такое это самое сорок восемь «б», – Тень старалась напустить побольше загадочного тумана. – Знал, но молчал. Мог остановить, но не остановил…

– …нет! – Светлые брови Клер поползли на лоб.

– Да!! – Урд так развеселилась, что аж в ладоши захлопала.

– Сэр Руфус Тангл!!! – Без особой надобности объявила Эмьюз.

Она еще не слышала, чтобы так смеялись! Би каталась по полу в обнимку с подушкой, Урд, задыхаясь, молотила себя по коленям кулаками, и даже Клер хохотала в голос, утирая выступившие слезы.

Девочки не сразу заметили приглушенное шипение из-под покрывала, где раньше времени очнулась заветная рация.

– Эмьюз! – сквозь помехи пробился голос Клауса. – Эмьюз, ты там?

– Да! – утопив большую кнопку до упора, крикнула она. – Ты почему не спишь?

– Уже проснулся, – сообщил тот. – Решил, что лучше тебе сегодня лечь пораньше. Завтра праздник, а сонные глаза не украшают.

– Ты сокровище, парень! – вырвав у Тени рацию, прокричала Йонсон.

– Что у вас там происходит? – строго поинтересовался Клаус.

– Отдай! – Эмьюз требовательно протянула руку.

– А вдруг ты ему этого не скажешь? – подмигнула та.

– Ничего, просто девочки меня развлекают, – получив переговорное устройство обратно, солгала Тень. – Спасибо большое. А ты придешь на праздник?

– Разумеется! – подтвердил он. – Не теряй время! Ложись спать. Конец связи!

Уже свернувшись клубком под одеялом, Эмьюз никак не могла избавиться от неприятного ощущения недосказанности. Разговор с Клаусом оборвался на полуслове. Хотя что еще мог добавить мальчик, понимающий, что на том конце его слушает значительно большее количество людей, чем то, на которое он рассчитывал.

Следующий день дразнил предвкушением чего-то удивительного. Он ласково щекотал кончик носа и убаюкивающе напевал что-то тихим нежным голосом. Или это уже было за гранью сна? Мысли разбредались, оставляя на лице глуповато-счастливую улыбку.

Глава 33. Мне не оставили выбора

Статью о подготовке к празднику Эмьюз зачитала чуть не до дыр.

За ночь преобразилось все! Украшения казались девочке жутковатыми, но решительно никого не смущали. Плафоны уличных фонарей сменили на ухмыляющиеся крутобокие тыквы, а между ними на паутинках-гирляндах трепетали крылышками летучие мыши, так похожие на настоящих.

Совершенно незнакомые ребята подходили и… поздравляли, заметив синюю форму! Сегодня все вертелось вокруг первокурсников, а им не терпелось войти в большой зал, чтобы выйти оттуда не «новичками», а настоящими «студентами».

Нервничали даже мальчики: они толпились около громадных резных дверей, пытаясь по звуками понять, что же там происходит. Естественно, безуспешно.

Всю первую половину дня Эмьюз, как и все остальные, была предоставлена сама себе. Честно говоря, не столько себе, сколько Урд и Клер. Третьекурсницы под одобрительные хлопки близнецов гоняли девочку вверх-вниз по лестнице в туфельках Лют. Кто мог подумать, что ходить на каблуках так же трудно, как по канату?

– Такое ощущение, что это не твои ноги… – вздохнула Клер. – Каблуки – это женственно и красиво, а красота требует жертв.

– О! Жертвы будут! – простонала Эмьюз, судорожно цепляясь за перила. – Не смейтесь, а ловите меня! Я чувствую, что в любой момент могу скатиться кувырком!

– Поколения девушек до тебя овладевали этим «тайным знанием», чем ты хуже? – возразила новоявленная учительница. – Разогнись, пожалуйста! Что ж ты скрючилась корягой?

– Пытаюсь удержать равновесие! – Тень взмахнула руками и снова повисла на перилах. – Почему обязательно ступеньки? Неужели по ровному нельзя?

– Если сумеешь так, то с ровной поверхностью вообще никаких проблем не будет, – в сотый раз пояснила девочка с разноцветными волосами. – Меньше разговоров, больше практики.

– Сжалься! – без особой надежды на успех взмолилась Эмьюз.

– Забудь, Варлоу, – сочувствующе покачала головой Урд. – Она тебе еще в волосы тонну железа в шпильках воткнет и размалюет, как клоунессу. Один раз согласилась – терпи. У тебя был шанс вступить в клуб «понимающих женственность несколько иначе, чем разукрашенные куклы на каблуках», но кто-то решил попробовать. Наслаждайся.

Клер строго взглянула на подругу.

– Когда-нибудь я доберусь и до тебя, – сообщила она. – Не слушай никого, Эмьюз. Мальчикам нравится, когда ты ухаживаешь за собой.

Что-то Тень не очень понимала, в чем тут «ухаживание за собой», балансируя на грани падения.

– Шуты! – оживилась Йонсон. – Вы вроде как парни! Колитесь, есть вам разница или нет?

– Ну… да, – смутился Бэн. – Девушка на каблуках – это здорово… Правда, я никогда не думал, что сначала это выглядит так. Похоже на пытку. Хотя брить лицо тоже не особенно приятно. Вдруг у Эмьюз и впрямь какие-то не такие ноги?

– А ты его бреешь, что ли? Что-то я не замечал, – неожиданно горячо возразил Дэн. – Зачем издеваться над собой? Только потому, что так принято? Если девушке не нравится ходить на каблуках, никто не должен ее заставлять! И! У Эмьюз отличные ноги!

– Дай пожму твою лапу, брат! – торжествующе воскликнула Урд.

– В любом случае, других туфель нет, – напомнила Клер. – Так что придется учиться, причем быстро.

Спорить с реальностью бессмысленно. И Тень продолжила блуждания туда-сюда по ступенькам. Стало значительно легче, когда друзья всецело погрузились в спор, перестав обращать на мучения девочки внимание. Третьекурсницы почти договорились провести опрос к следующему номеру «Голоса Юных» на волнующую тему.

– Знаете, а Клер права, – призналась мисс Варлоу. – Просто по полу теперь ходить гораздо приятнее.

– Значит, есть прогресс, – одобрительно улыбнулась та. – Мальчики, вам никуда не надо? Мы собираемся подняться к себе. Пора заниматься прическами, а это не один час.

– Люблю, когда нас начинают гнать в шею вежливо, – подмигнул Бэн. – Намек понял.

Липовые близнецы поднялись и направились к выходу.

– Постойте, – вспомнила Урд. – Вы не в курсе, Блэкли сегодня поют?

– Если концерт и состоится, то только акустический, – грустно сообщил Дэн. – Братья в глубокой депрессии: все их инструменты в городе. Они умудрились арендовать подвал под репетиции, деньги заплатили, а теперь терпят убытки.

– Паршиво, – согласилась она. – Я ни на какой праздник не пойду, если парни не споют, можешь так им и передать.

– Шантаж? – Бэнжамин поднял брови.

– Он самый, – подтвердила Урд. – До вечера!

Время до обеда превратилось в сплошную беготню. Все вокруг страшно нервничали, какие-то девочки постоянно дергали Клер, колдовавшую над волосами выстроившихся в очередь первокурсниц. По распоряжению ректора запрет на еду в комнатах на сегодня был снят, и карлики-коридорные путались под ногами с тяжелыми подносами.

Про шпильки Йонсон не шутила. От тяжести железа на голове уставала шея! Клер, конечно, опять рассказала про красоту и необходимость немножко пострадать за нее.

– Потерпи, сейчас привыкнешь. – Би давно подпирала свою тяжелую голову кулаками.

Эмьюз все равно не понимала, зачем ей «корзинка с цветами» на макушке, больше похожая на перекрученные ленты-пряди, на первый взгляд лишенные всякой логики. Но стоило набросить поверх платья накидку, как неприятные ощущения отступили, оставляя только невообразимую легкость и ослепительную радость.

Для себя Тень решила, что прямо завтра с утра напишет благодарственное письмо Марте Нидлз. Если в первую примерку девочка сомневалась, то теперь пребывала в твердой уверенности, что накидка волшебная! Как иначе объяснить ее удивительные свойства?

Новые ощущения не закончились на каблуках и невообразимой прическе. Ближе к ужину Клер вооружилась набором разных кисточек – от больших и пушистых до самых тоненьких – и принялась за вторую стадию превращения студенток в принцесс. Тут, к счастью, Урд ошиблась. Ничего клоунского в этом не было, правда, руки так и тянулись к лицу.

Тень с удивлением обнаружила, что у Клер есть ресницы, настолько ловко та обращалась со своими хитрыми штучками.

– Мне начинает казаться, что подготовка к празднику гораздо интереснее его самого, – украдкой призналась Би, разглядывая преображенную себя в зеркальце. – Мама бы меня не узнала! А узнала, отругала бы.

– Почему? – изумилась Эмьюз.

– Она не красится… никогда, – сообщила Робин. – И мне не разрешает. Говорит, что еще рано, и вообще, естественную красоту никто не отменял. Хотя до и после – две разные меня получились.

Ожидание подошло к концу, и нарядные ребята потянулись в сторону главного холла. Би незаметно поддерживала подругу под локоть, чтобы та не выглядела курицей на катке. Мимо плавно проплыла Нуо, одетая в длинный халат, расшитый черно-золотыми птицами под широким атласным поясом. Ее грация поражала воображение. Нуо несла какой-то темный сверток – нечто похожее держал почти каждый.

В глазах рябило от красочных нарядов и мелькающих улыбок. Эмьюз искала взглядом одну-единственную знакомую фигуру. Гул счастливых голосов поднимался под потолок и звенел там будоражащей музыкой. Девочки разглядели в толпе близнецов.

– Бэн настоящий франт! – Робин приходилось кричать.

– А как ты узнала, что это именно он?!

Костюмы одинаковых мальчишек разительно отличались: если один выглядел, как беглец с витрины дорогого магазина, то другой напоминал старую куклу.

– У Бэна есть родители, а у Дэна никого нет! – Тень непременно закрыла бы подруге рот, если бы не перспектива перемазаться помадой и испортить той лицо.

– Надеюсь, они нас не слышат! – Мальчишки смотрели в другую сторону.

– Я себя-то не особенно слышу! – отмахнулась Би.

Что-то пронеслось над самой девочкиной головой, создавая ветер. Не успела Эмьюз опомниться, как в нескольких шагах появился Клаус: он точно поднялся с пола, поправляя свою привычную одежду.

– Даже подходить как-то страшно. Рядом с тобой я просто черная клякса! – сообщил он. – Выглядишь потрясающе!

– А я? – с вызовом спросила Робин.

– И ты тоже, – после паузы кивнул вредный мальчишка.

Удар колокола заставил холл разом умолкнуть. Множество глаз устремили взгляды к высоким воротам, причудливый запирающий механизм которых начал свое завораживающее движение. А когда массивные створки распахнулись, море студентов отозвалось шквалом аплодисментов.

Длинных столов больше не было. Их место заняли ряды скамей с мягкой обивкой пяти цветов, соответствовавших каждому из курсов.

– Ты не пойдешь? – удивилась Эмьюз, когда Клаус остановился сразу за дверями.

– Технически я не студент, – признался мальчик. – Постою в сторонке. Не переживай, никуда не денусь.

Откуда-то вынырнула Эйприл, бледная от волнения, но такая же энергичная, как обычно.

– Я заняла тебе место! – объявила она.

– А для Би? – Тень покосилась на подругу.

– Робин должна сидеть со своей группой, – пояснила староста. – Пойдем. Синяя секция, третий ряд, рядом с Мэй.

Эмьюз отметила, что старшие ребята поверх нарядных костюмов и ослепительных платьев облачились в длинные черные мантии с глубокими капюшонами, подбитые в тон цветов своего курса. И снова Мэйсон без труда нашелся в рядах пятикурсников – его крупную фигуру не заметить мог только слепой – правда, мальчик-кот очень быстро куда-то пропал.

Второй удар колокола, согласно статье, возвестил о начале официальной части.

– Прошу всех встать! – своим забавным голосом скомандовал профессор Дарроу.

Студенты в зале и преподаватели за его спиной как один поднялись на ноги. Крадучись, будто исподволь, в душу проникало ощущение единения со всеми этими людьми, рождая странную гордость.

– Господин ректор! – продолжил Дарроу, повернувшись к ребятам боком. – Личный состав ждет вашего слова!

– Начинайте церемонию! – медленно и четко произнес Финн.

Дарроу снова развернулся лицом в зал.

– Господа студенты! Штандарт Университета Шейдивейл принято приветствовать стоя! Смирно! – Тишина сделалась непроницаемой, свет над рядами угас.

Эмьюз готова была поклясться, что слышит биение сердец!

Острый белый луч пронзил полумрак. Боковые двери в зал распахнулись, и Тень поняла, куда пропал ее друг. Мэйсон нес высокий крест, на котором красовалось бархатно-синее полотнище. Ткань выглядела тяжелой и упругой, она явно была старой, концы-языки казались подпаленными. Эмьюз прищурилась, стараясь рассмотреть, что за зверь вышит на флаге.

– … это волк? – почти не шевеля губами, спросила Тень.

– … пес, – пояснила Эйприл. – Где ты видела волков в ошейниках?

Дальше мисс Варлоу ничего не видела из-за спин стоящих впереди.

– Господин ректор! – заговорил Мэйсон. – Позвольте сложить с себя почетные обязанности знаменоносца в связи с переходом на выпускной курс!

– Мэйсон Мотли, вы готовы назвать имя своего преемника? – Несчастную Эмьюз так и подмывало выглянуть в просвет между студентами или хотя бы привстать на цыпочки.

– Да, Сэр! – ответил мальчик-кот. – Конор Хаулинг Младший!

Конни быстрыми шагами промчался мимо по проходу.

– Конор Хаулинг Младший, принимаете ли вы на себя почетные обязанности знаменоносца? – спросил Финн.

– Да, Сэр! Принимаю, Сэр! – голос парня немного дребезжал.

– Мэйсон Мотли! Своим правом удовлетворяю ваше прошение! Передайте штандарт новому знаменоносцу! – приказал ректор.

Тени оставалось довольствоваться шелестом тяжелой ткани и звуком шагов. Будь она хотя бы чуть повыше ростом, проблема отпала бы сама собой.

– Господа студенты! Вольно! Можете садиться, – скомандовал профессор Дарроу.

Эмьюз радовалась возможности рассмотреть штандарт получше. Косматый зверь в ошейнике точно стоял на задних лапах, а над его головой сияла серебряная звезда с четырьмя острыми краями. Двух девочек, стоявших за спиной Конора, Тень не знала.

Потом слово от студентов взяла Радуга. Она приветливо улыбалась и излучала положительные эмоции. Эмьюз невольно вспомнила об Амбер Лэндвик. Теперь девочка понимала, что ни за что на свете не хотела бы получить от нее напутствие!

– Друзья! – поднявшись на трибуну, заговорила Радуга. – Вы находитесь в самом начале длинного и увлекательного пути. С тех пор, как вы переступили порог университета– стеснительными, немножко напуганными, но выдержавшими вступительные испытания – многое изменилось. Вы повзрослели, даже если сами еще не замечаете этого. Отныне ваш долг– впитывать знания и совершенствоваться в выбранных специальностях, а мы постараемся служить вам достойным примером. Будущее, каким оно станет, зависит от нашего усердия и воли сейчас! От всего сердца хочу пожелать вам удачи! Каждый из вас – маленькая звездочка, и в ваших силах засиять на страницах истории университета Шейдивейл! Стать его гордостью, как это боевое знамя! Я верю, что у вас все получится! Дерзайте!

Зал ответил громом аплодисментов! Студенты хлопали, пока Ирис не вернулась на место. Тень заметила, что ее соседки украдкой хлюпают носами. Может, она тоже заплакала бы, если бы умела. А так грудь просто распирало от невыразимого восторга!

Деканы и профессора факультетов по очереди поднимались на трибуну, откуда каждый обращался к студентам своей специальности, рассказывая о ее роли в том самом будущем, о котором говорила Радуга. Они точно специально старались закончить речь так, чтобы даже самые сдержанные прониклись моментом.

Эмьюз изо всех сил пыталась отстраниться от трогательного действа. Первой выступала мама Британи, декан факультета Психофизической Реконструкции. Строгая сухая женщина с худым бледным лицом внушала слушателям ужас одним своим видом. Она вызывала по одному первокурсников-реконструкторов и вручала им те самые черные мантии. Затем профессор Аллард уступила место декану факультета Теоретической и Прикладной Мантики, плотному пожилому мужчине с густыми бакенбардами и блестящей лысиной.

– Скоро там мы? – шепотом спросила Эмьюз у своей соседки.

– Последние, – вздохнула Эйприл, прицеливаясь промакнуть глаза кружевным платочком. – Помоги мне, боюсь что-нибудь размазать.

– Запросто, – согласилась Тень, принимая платочек.

– Везет тебе… – Блестящие от влаги глаза смотрели немного обиженно. – Как бы я хотела не плакать никогда…

Эмьюз больно прикусила язык. Возможно, стоило объяснить, что «никогда» очень страшное слово, и что заплакать ой как не помешало бы– но Тень постеснялась.

– Все, что здесь происходит, так удивительно, – продолжила Эйприл. – Эти мантии, появляющиеся прямо из воздуха, флаг, которому больше тысячи лет…

– Вообще-то ни из какого воздуха мантии не появляются. – Эмьюз следила взглядом за очередным черным свертком, выплывшим из боковых дверей.

– Еще один скептик? – фыркнула девочка-мышь. – Думаешь, это какой-то хитрый трюк, а не волшебство? Все деканы не могут быть фокусниками. Я верю своим глазам. Форма возникает прямо в руках из ниоткуда!

Эмьюз поймала на себе пристальный взгляд. Ректор Финн неподвижно сидел в центре длинного стола, за которым располагались преподаватели. Девочке тут же вспомнился крошечный поезд. Финн приподнял бровь, и следующая мантия описала три круга прямо над лысой макушкой оратора.

– Ты права, Эйприл, – улыбнулась Тень. – Это волшебство.

Би получила мантию в числе студентов своей специальности. Она выглядела спокойной и счастливой. Эмьюз отчаянно завертела головой, стараясь проследить за подругой, чтоб понять, где та сидит, но внимание немедленно привлек мальчик-дух, покачивавшийся над полом за канатными заграждениями, отделявшими пустое пространство между стенами и рядами скамей.

Дезмонд улыбался и хлопал вместе со всеми, и у него тоже была форменная мантия. Различить цвета курса и факультет на ней мисс Варлоу не могла, но в сердце немедленно поселилась грусть.

– И ты его заметила? – спросила Мэй. – Жалко, да?

– Дезмонд выглядит таким… живым, – вздохнула Тень.

– Говорят, он забавный, – сообщила та. – Я его не понимаю, а вот Мэйсон и Клер вполне. Призракам не положено присутствовать, только Дезмонду Финн разрешает больше, чем всем остальным.

– «Остальным»? – уточнила Эмьюз.

– Здесь в замке духов полно, – пояснила Мэй. – Большинство скрытные и осторожные, не то что Дезмонд.

Наконец, слово взял профессор Дарроу. Он пригладил свой потешный хохолок и откашлялся.

– На самом деле, я готовил длинную проникновенную речь о храбрости и чести, – доверительным тоном признался Дарроу. – Но уверен, что макияж на наших девочках уже достаточно испорчен.

Зал отозвался смехом и одобрительными хлопками.

– Это, конечно, не значит, что мои студенты не такие замечательные, как остальные. – Профессор широко улыбнулся. – Мы просто очень скромные. Многим из вас не единожды представится случай спасти тот мир и покой, который так ценят все остальные. Не ради славы, а просто потому, что кто-то должен. И оттого, насколько хорошо вы усвоите то, чему господа преподаватели вместе со мной будут учить, напрямую зависит благополучие на этом крошечном по масштабам Вселенной шарике, который называется Земля.

На какие-то мгновения зал затих, точно собираясь с силами. Еще никому не хлопали так! Эмьюз кожей ощущала этот окрыляющий, головокружительный порыв.

Теренс Дарроу поднял свои коротенькие ручки над головой, и студенты снова смолкли. Профессор вышел из-за трибуны, нацепил на нос очки и развернул бархатно-черный свиток.

Волнение достигло предела, когда Эйприл, а за ней Мэй получили свои мантии. В голове колотилась безумная мысль: «Только бы не упасть с проклятых каблуков».

– Варлоу Эмьюз! – объявил профессор.

Девочка резко выдохнула и рывком встала. Как же она надеялась, что со стороны совсем не видно, что коленки дрожат! Тень заметила, как из дверей вынырнула приготовленная для нее форменная мантия и скользнула к Дарроу.

Конор и студентки за ним стояли неподвижно, точно статуи. Когда Эмьюз поравнялась с ними, профессор вытянул руки, ожидая, что черный сверток плавно опустится в открытые ладони. Только мантия упрямо порхала между ним и девочкой.

По залу прокатилась волна легкого ропота. Тут Тень догадалась, что сам Дарроу никакой мантии не видит, а ректор не спешит отдавать ее. Пауза грозила в любой момент превратиться из «просто неловкой» в «чрезвычайно неловкую». Тогда Эмьюз прицелилась и поймала своенравный сверток прямо перед носом у профессора.

Теренс Дарроу рассеянно обернулся на Финна, убедительно изображавшего удивление.

– Дайте хоть руку вам пожать, раз со всем остальным вы и без меня справляетесь, – пошутил профессор.

Когда Эмьюз под аплодисменты вернулась на место, Дарроу заговорил снова.

– Теперь я прошу старост выйти ко мне! – и успевшие нарядиться в мантии ребята поспешили к трибуне.

Они выстроились в ряд лицом к залу. Робин осторожно похлопала по плечу Эйприл, готовую разрыдаться.

– Кое-что лучше носить с собой, во избежание. – Теренс Дарроу достал из кармана небольшую почти плоскую коробочку. – Господа! Вы честно выполняли обязанности старост. И наверняка успели понять, что помимо всего прочего, это тяжелый труд. Сейчас у вас есть шанс отказаться от полномочий в пользу того, кто, по вашему мнению, справится лучше. Вы принимаете на себя бремя ответственности?

– Принимаю, – спокойно объявила Би. – И перед лицом своих товарищей торжественно клянусь оправдать их доверие!

Ту же фразу повторила и Эйприл, трясясь всем телом и всхлипывая. А за ней по цепочке и остальные.

– В таком случае, – профессор Дарроу открыл свою коробочку, – позвольте вручить вам нагрудные знаки. Носите их с честью!

Старосты подходили по одному, и Дарроу крепил им на новенькие мантии блестящие значки-ромбики.

«Как Конор, должно быть, гордится своей сестрой», – подумала Тень.

Наконец, на трибуну поднялся сам ректор.

– Господа студенты! Прошу всех встать! Штандарт Университета Шейдивейл принято провожать стоя! Смирно! – приказал он.

И опять Эмьюз видела только спины. Сначала спину мальчика впереди, а потом и спину Конора, скрывшегося вместе со знаменем в темноте за дверьми. Вдруг мисс Варлоу заметила, что скамьи все до единой поднялись в воздух, и проплыли вслед за знаменем прямо над головами ничего не подозревающих ребят. Когда остались только канатные заграждения, из тех же дверей выскользнули сервированные столы в сопровождении обычных скамей и стайки стульев-пуфиков, бесшумно расположившиеся вдоль стен.

Если церемониальные фразы давались Ректору легко и непринужденно, то заключительная речь явно заставляла Финна нервничать.

– Др-друзья мои! – начал он. – Я рад в-видеть всех вас од-одухотворенными, счастливыми и пол-полными надежд! Пусть вп-впереди ждут еще ис-испытания, уверен, вы об-обязательно преодолеете их. Глав-вное без опаски смотрите в небо, что бы оно не су-улило. Сегодня Зв-звезды горят для вас!

Зал погрузился в темноту. Студенты подняли головы, а с бархатно-черного потолка невесомыми искрами полился настоящий звездный дождь! Ребята подставляли ладони мягкому свету, забыв, что команды «вольно» никто не давал. Некоторые особо впечатлительные девочки хлопали и даже повизгивали! Само собой, перемены в обстановке тоже привели первокурсников в восторг.

Вместо светильников на стенах появились многочисленные каменные лица, глаза которых сияли так ярко, что тьма быстро превратилась в пьянящий легкий полумрак, наполненный игривыми бликами.

Удар большого колокола заставил студентов смолкнуть.

– Неофициальную часть вечера, – воспользовавшись моментом, объявил Дарроу, – открывают всеобщие любимцы братья Престон и Прескотт Блэкли!

– Разве они не Бэйн и Бэйл? – спросила Эмьюз у подошедшей Робин.

– Нет, конечно! – улыбнулась та. – Это их «творческие псевдонимы», но администрация университета такие мелочи игнорирует. И… Декан – не конферансье, ему можно.

Пока девочки отвлеклись, юркие карлики успели убрать канаты, отделявшие столы с праздничными лакомствами и напитками, чтобы натянуть заграждения перед воображаемой сценой.

– Добрый вечер, Шейдивейл!! – многократно усиленный эхом крик мгновенно разлетелся по залу.

Пестрые студенты, осыпаемые снопами разноцветных огней и искорками звездного дождя, стремительно собирались у канатных заграждений. В первых рядах Эмьюз заметила макушку Вай.

Из боковых дверей выпорхнула вереница неповоротливых барабанов, а следом карлики вынесли две гитары, почти совсем не похожие на ту, которую брала Урд, и какие-то черные ящики.

– Где вы взяли инструменты?! – перегнувшись через канат, крикнул Дэн.

– Спасибо, что напомнил, многоуважаемый Шут! – Престон-Бэйн хлопнул себя по лбу. – Наш концерт был под большим вопросом, пока Сэр Руфус Тангл не согласился помочь! Троекратное «Ура!» в его честь!.. Мне опять подсказывают, что его с нами сегодня нет. Но какая разница? Ура Сэру Руфусу Танглу!!!

Когда одобрительные возгласы стихли, и за ограждения вышли остальные участники группы, Престон ловко перекинул ремень гитары через голову и попросил минутку у почтенной публики для того, чтобы «настроиться».

– А где Клаус? – Робин отчаянно завертела головой. – Вдруг он нас не найдет?

Эмьюз хотела отпустить едкое замечание по поводу «нас», но не успела.

– Найду! – На фоне общего буйства красок мальчишка выглядел мрачнее обычного. – Я не особенно люблю такие мероприятия, но чего не сделаешь ради друзей.

– Сейчас тут будут танцевать, может отойдем? – предложила Би.

– А я хочу посмотреть, как парни играют! – зачем-то возразила Тень.

Прямо попросить подругу исчезнуть не позволяла совесть, так что девочка постаралась протиснуться поближе к канатам. На короткие мгновения показалось, что Клаус не последует, но, к счастью, мальчик послушно поплелся за ней. Он стоял со скучающим видом, как статуя, вытянув руки по швам.

Первые аккорды толпа встретила оглушительным визгом, заставившим Клауса поморщиться.

– Тебе не нравится музыка?! – с самым невинным видом поинтересовалась Эмьюз.

– Музыка музыкой! – отозвался тот. – Мне не нравятся кривляки и их фанатки!

Он многозначительно кивнул в сторону Вайолет, обливавшейся крупными слезами и подпрыгивавшей на месте.

– Обними меня! – набравшись наглости, попросила Тень.

– Прилюдно?! – смутился Клаус. – Нет!

– Другие обнимаются! – Эмьюз с завистью посмотрела на танцующие пары.

– А я не «другой»! – возразил мальчишка.

– Тогда хоть за руку возьми, что ли! – Настроение пошатнулось.

– Это сколько угодно! – улыбнулся тот.

Из толпы вынырнул Дэн. Он давно развязал галстук и где-то оставил пиджак. Разгоряченный и счастливый, мальчик направился прямиком к Эмьюз.

– Потанцуем?! – спросил он.

Клаус так стиснул руку девочки, что бедняжка едва не вскрикнула.

– Гуляй вальсом, приятель! – Если бы взглядом можно было убить, Дэниэл уже упал бы замертво. – Эта девушка не танцует!

– Остынь! – Дэн мгновенно посерьезнел. – Я бы разъяснил тебе кое-что о зельях, если ты забыл, но добром это не кончится! Посему самоустраняюсь, чтобы не расстраивать Леди!

Шут отвесил свой странный поклон, развернулся на каблуках и поспешил прочь, не давая Клаусу возможности испортить все окончательно.

– У тебя от шума голова еще не болит?! – изображая участие, спросил тот.

– Ты прав! Отойдем! – Не хотелось напороться на еще один инцидент в таком духе.

Эмьюз явственно ощутила невидимые, но такие реальные колодки на руках и ногах. Разум требовал высвободиться немедленно, но околдованное сердечко твердило что-то вроде: «Он в непривычной обстановке, защищается… ревнует. Потерпи!».

– Считаешь, зря я? – почти в самое ухо прошептал Клаус.

– Считаю, что ты груб, – призналась Тень. – Дэн не заслужил. Мне за тебя немного стыдно.

– Чем я могу загладить свою вину? – Вдали от основного движения мальчик вел себя гораздо раскованнее. – Принести что-нибудь вкусного?

– Хорошо бы, – согласилась мисс Варлоу.

– Стой здесь, никуда не уходи, – попросил он. – Я туда и обратно!

Стоило девочке остаться одной, как что-то влажное уткнулось в тыльную сторону ее ладони. Эмьюз едва не подпрыгнула от неожиданности.

– Пеппер? – спросила она.

В ответ два алых огонька-глаза вспыхнули в полумраке и снова погасли. Призрачный пес жалобно заскулил, так, если бы поранил лапу или потерялся… Пэп осторожно потянул девочку за подол зубами.

– Голоден? – не поняла та.

Усилия невидимого зверя сделались настойчивее, а голос жалобнее. Пеппер начал тихонько подвывать. Эмьюз запустила пальцы в призрачный мех.

– Успокойся, мальчик, – попросила она. – Сейчас вернется Клаус… подожди.

Тогда пес извернулся и крепко схватил несговорчивую Тень за запястье. Это нельзя было назвать укусом… но сопротивляться дальше Эмьюз не решилась. Пеппер буквально волок ее через весь зал к выходу.

Потом вниз по широкой лестнице. Если бы не уроки Клер, девочка наверняка упала бы и свернула себе шею. Дальше по коридору, туда, где едва брезжил свет тусклых электрических ламп.

Наконец, убедившись, что свидетелей нет, Пэп проявился целиком, но вел себя как-то странно… Он с остервенением тряс головой, щелкал зубами и скулил, тер ухо лапой, чесался, заваливаясь на бок, пока на пол не выпала свернутая трубочкой записка. Пес припал на передние лапы и уставился на записку, как на злейшего врага. Он рычал, а шерсть на холке вздымалась языками голубого пламени.

Эмьюз нагнулась и подобрала листок.

– Дело в нем? – спросила она.

К великому удивлению девочки, призрачный зверь кивнул. Одного взгляда в текст хватило, чтобы понять: почерк принадлежит не Гримму! С первых слов послания сердце оборвалось и бессильно повисло сдувшимся шариком.

«Твой друг у меня. Надеюсь, ты будешь благоразумной юной Леди и не станешь вынуждать меня причинять ему вред. Постарайся покинуть замок. Добраться до тебя я не могу, значит, ты придешь сама ради спасения своего приятеля. Моя жизнь меня уже не волнует. Нечего больше терять. Если расскажешь кому-нибудь или явишься не одна – мальчишка умрет во второй раз и уже наверняка. Я жду тебя. Три года жду… Срок – до рассвета. Пес проводит. Либо мы встречаемся сегодня ночью, либо кровь мальчишки будет и на твой совести тоже. Дедушка Найджи», – перечитывать эту мерзость второй раз не было ни времени, ни необходимости. Кристально-чистый разум лихорадило.

Пеппер лег на живот, накрыв длинную морду лапами. Казалось, он понимает гораздо больше, чем способен выразить.

– Я пойду, слышишь? – Ноги словно превратились в желе, но стальной решимости это никак не мешало.

Пэп поднял уши и виновато завилял хвостом. В алых глазах читалась горькая вина: мол, прости за дурные вести, но мне не оставили выбора. Эмьюз сделала шаг – каблук сломался, и девочка шлепнулась на четвереньки. За неимением в словарном запасе достаточно плохих слов она просто зарычала, срывая проклятые туфли. Переодеваться некогда, а вот переобуться можно вполне!

Мисс Варлоу опрометью бросилась вперед по коридору в сторону общежитий, пытаясь мысленно отыскать способы преодолеть крепостную стену. Холод обжигал ступни, но по сравнению с бурей внутри он был просто забавной щекоткой.

* * *

Би старалась затолкать в себя как можно больше конфет с лесным орехом, пока до них не добрался Ирвин. Шоколад плавился в пальцах и наверняка уже красовался на носу и щеках, но остановиться девочка не могла.

– Робин! – Клаус выглядел взволнованным. – Ты подружку свою не видела?

– Которую? У меня их полно! – Она с наслаждением облизала пальцы.

– А интересует меня только одна! – Судя по тону, мальчишка не шутил.

– Что ты ей сделал?! – Би крепко схватила Клауса за грудки. – Душу из тебя вытрясу! Отвечай!!

– Ничего! – Он попытался осторожно отцепить от себя перемазанные шоколадом руки. – Если и сделал, то не ей точно!

– Продолжай! – Робин не спешила отступать.

– Я… нагрубил вашему Дэну, но он сам виноват! Нечего было приставать к Эмьюз!! – выпалил Клаус.

– Дэниэл не умеет «приставать», из них на это способен только Бэн, – со знанием дела сообщила та. – Подозреваю, что случилось.

– Он пригласил ее танцевать! Видел, что я стою рядом, и все равно пригласил! – возмутился мальчишка. – Мало того, что мне пришлось постоять среди пищащих девиц, еще и это! Чего хорошего в орущих под гитарный бой сопляках, вообразивших себя не понять кем?!

– Приревновал, да? – Робин широко улыбнулась. – Братья Блэкли здорово поют, а завидовать плохо и нечему.

Она снова отвернулась к столу, чтобы взять очередную конфету.

– Успокойся. Девочки время от времени уходят… попудрить носик и все такое, а ты сразу поднимаешь шум, – бросила Би. – Где вы расстались?

– На другом конце зала, – виновато признался Клаус.

– И давно ты «в поисках»? – ехидно осведомилась Робин.

– Минут пятнадцать… не засекал. – Он уже чувствовал себя идиотом.

– Эмьюз наверняка сама тебя ищет, – пожала плечами девочка. – Совет: перестань бегать и постой на месте. Если она не найдется – вместе поищем.

Би изо всех сил пыталась заставить себя доверять этому мальчишке. Жестокость и какая-то старая обида настолько глубоко сидели в нем, что не заметить их могла только околдованная Тень, ничего не понимающая в людях. За годы в пансионе Робин перевидала десятки таких изувеченных жизнью и опознавала их безошибочно даже в толпе, по одному выражению глаз.

– Не боишься растолстеть? – глупо пошутил Клаус.

– Нет, – мотнула головой она и забросила еще конфету в рот. – Разве что сыпью покроюсь, но раз в год можно!

– А как же рождество? – Беседа уже казалась непринужденной.

– Рождество – это дома, а мама мало того, что воинствующая вегетарианка, так еще и поборница здорового образа жизни, в который шоколад, по ее мнению, не вписывается, – вздохнула Би. – Из всех сладостей у нее только печеный чернослив и тыква с медом! Ненавижу мед и чернослив!

– А я люблю и то, и другое, – признался мальчишка.

– Приезжай к нам на рождество, мама сойдет с ума от счастья! – ляпнула, не подумав, она.

– Сама сказала, рождество празднуют дома. – Скорее всего, Клаус заметил досаду. – А у меня есть дедушка.

Нужно было срочно сменить тему.

– Что-то ты мрачный! Вот, конфетку съешь! – Робин ткнула ничего не подозревающего собеседника сильно подтаявшим сладким шариком в губы.

– Не хочу. – Он предпринял попытку утереться, но только сильнее вымазался.

Нелепость ситуации все-таки заставила улыбку появиться на серьезном смуглом лице.

– Спасибо. – Мальчишка отвел взгляд.

– За шоколад? – хихикнула Би.

– За то, что никому не рассказала о… том, кто я, – вдруг произнес он.

– Прекрати, – отмахнулась та. – Если кто-то сначала умирает, потом воскресает под другим именем– значит, на то есть веские причины, которые никого не касаются, в том числе и меня. А раз уж ты так признателен, позволь задать вопрос? Только ответь честно.

– Все, что угодно! – кивнул Клаус.

– Ты ее правда любишь? Вот прямо любишь-любишь? – Девочка проклинала свою прямоту. – Пойми, ты иногда ведешь себя… как дурак. И ей больно.

– Стоп! – оборвал тот. – Дай ответить. Одной моей тайной больше, одной меньше… Да, я люблю ее. Я… никогда раньше никого не любил.

Робин закашлялась.

– Говоришь, сколько тебе настоящих лет со всеми твоими путешествиями? Девятнадцать? И у тебя не было девушки? – Голубые глазищи уставились на него в полном недоумении.

– Какие девушки! – простонал Клаус. – У меня был и есть дедушка! Ты, наверное, не представляешь, какой он… беспомощный. Господин Отто не на каждый стул может влезть без стремянки. Заботиться о нем здорово! Я не жалуюсь, не подумай. Просто большую часть времени я провел с дедом, а он не особенно радуется посторонним, когда работает над чем-нибудь.

– Тогда все ясно, – облегченно вздохнула Би. – Ты не злодей и не гад, а просто нескладеха немного.

– Обласкала! – присвистнул мальчишка. – Еще одно такое заявление, и я стану для тебя персональным злодеем и гадом.

– Кроме шуток, – прищурилась Робин. – Я готова была следить за тобой круглыми сутками и придушить голыми руками, если бы ты попытался… обидеть Эмьюз.

– Вот почему ты постоянно торчишь поблизости, – он криво усмехнулся. – А я уже начал подозревать, что и ты в меня… Даже хотел при случае сказать, что между нами ничего не будет.

Девочка от души расхохоталась! Если задаться целью изобразить человека, менее всех остальных похожего на ее будущего супруга, – выходил Никодемас, он же Клаус.

– Хорошо, что до таких объяснений не дошло! – утирая слезы, смеялась она. – Я знаю свою судьбу. И скоро встречу парня, который станет моим мужем.

– Золотой Чарли? – Слова вырвались сами собой.

Робин остолбенела. Она пребывала в твердой уверенности, что никогда никому не говорила об этом. В школе у девочки не было настолько близких друзей, чтобы делиться чем-либо. Если посмотреть правде в глаза, тогда у Би не было друзей вообще. Одноклассники издевались над ней и звали «тютей»!

– Что с тобой? – заволновался Клаус. – Подавилась?

– Откуда ты знаешь? – страшным шепотом спросила Робин. – Про Чарли…

– Оно как-то само… – Мальчишка не понимал, чего ждать.

– Вот теперь бессмысленно отрицать, что мы не просто одноклассники. – Би достала платок и начала деловито оттирать шоколад со щеки Клауса, сокращая дистанцию, чтобы он гарантированно не пропустил ни словечка. – Я не стала бы рассказывать о своей судьбе кому попало. Мы либо друзья, либо, как вариант: ты выведал все под пытками.

– Даже если мы и не были друзьями, – он неловко отстранился, – сейчас наверняка ими стали.

Робин почувствовала, что вот-вот расплачется. Она обняла вредного мальчишку, как брата.

– Ты хороший, – прошептала Би. – Желаю, чтобы вы… были счастливы!

– Прекрати, я в подвал провалюсь от смущения! – Клаус похлопал девочку по спине. – Тебе того же! Нет? Когда вы познакомитесь-то?

– Точно не скажу. Знаю, что в первую встречу Чарли будет целиться в меня из старинного ружья, но не убьет! – Любой другой наверняка признал бы ее чокнутой, но Робин неожиданно поверила мальчишке с горячим сердцем, закованным в шипастую броню.

– Бездна романтики. – Плечи Клауса сотрясались в беззвучном смехе.

– Пойдем искать Эмьюз? – предложила она.

– Пора бы… – согласился тот.

* * *

Тень не верила глазам… Все самые страшные подозрения подтвердились. Как выглядит предательство? У него перемазанные шоколадом щеки и… губы. Оно радостно улыбается, обнимается и держится за руки!

Эмьюз инстинктивно набросила на голову глубокий капюшон.

«У неумения плакать есть свои плюсы», – отметила она про себя. – «Значит, «дедушке Найджи» нечего терять? Как я его понимаю! Невежливо заставлять кого-то ждать».

Ясно, отчего Гримм боится быть брошенным. Приятного мало. Удивляло непробиваемое спокойствие, граничащее с отрешенностью. Тень точно смотрела на себя со стороны. Возможно, потому, что сокрушаться, рвать на себе волосы и выяснять отношения просто некогда.

Похоже, пришло время на практике подтвердить право носить нашивку «Оказывать помощь обязан». Едва ли смерть больнее предательства.

Соображать стало неожиданно легко. Пеппер не в состоянии пронести девочку сквозь стену, как записку. Эмьюз выяснила это, ударившись лбом в тот момент, когда Пэп рванул сквозь запертую дверь с Тенью на спине. Самый очевидный путь не всегда правильный, но попробовать стоило.

Она напряженно блуждала взглядом по залу, пока не заметила компанию, отделившуюся от остальных. Мальчишки направлялись к выходу в холл. Мисс Варлоу вприпрыжку слетела по лестнице, благо старые добрые ботинки – не дурацкие бесполезные туфельки. Форменный плащ пришелся как раз кстати! В темноте у подножия колонны разглядеть крошечную фигурку удалось бы только тому, кто знал, куда смотреть.

– Оно тяжелое? – Дэн и Бэн буквально атаковали Конора вопросами.

– А сами как думаете? – отозвался тот. – Конечно, тяжелое.

– Ага, даже двух девушек выдают, чтобы было мягко падать от изнеможения! – пошутил Мэйсон. – Не проклинай меня, когда познаешь экстаз парадного шествия! Ты сам этого хотел.

Ото всех мальчишек сразу толку мало. Конни может проболтаться бывшей подружке о том, что встретил Эмьюз. А Мэйс поднимет панику – слишком ответственный. Оставались липовые близнецы.

«Книга! Книга о Шутнике!», – озарение пришлось как нельзя кстати. – «Шутник выбирался из замка. Если его подвиги правда, выход есть».

Тень обогнула колонну, чтобы оказаться у мальчишек за спинами, оторвала угол от записки Дивного, разжевала в склизкий комочек и швырнула его прямо в Дэна. А когда шут обернулся, приложила палец к губам и поманила мальчика к себе.

– Чего замер? – Притаившись в темноте, мисс Варлоу отлично слышала вопрос Конора.

– Думал, все из ботинка вытряхнул… Ошибся, – солгал Дэн. – Я вас догоню.

Стоило друзьям скрыться из виду, как Дэн кошкой скользнул за колонну.

– Почему прячешься? – шепотом спросил он. – И, главное, от кого?

– Ото всех. – Эмьюз нащупала в кармане ту самую палочку из загадочной посылки. – Мне срочно нужно за крепостную стену. Дивный жив и у него заложник. Гримм. Если я не появлюсь до рассвета, заложника убьют.

– Тот парень, что обозвал тебя ведьмой, – вспомнил Дэн. – А если я скажу, что мы не откроем тебе секрет Шутника?

– Достаточно того, что он существует. – Голос Тени приобрел зловещий оттенок.

– Я не дам тебе рисковать собой. – Мальчик попятился. – Мы пойдем к Финну, и пусть он решает.

– Никуда мы не пойдем. Прости. Мне не оставили выбора.

В следующую секунду острие палочки уже указывало Дэниэлу в грудь.

Глава 34. Побег

– Откуда это у тебя? – Дэн говорил медленно, будто отвлекал злую собаку.

– Не имеет значения, – оборвала Эмьюз. – Важно только, что угроза реальна. Дивный прямо предупредил, какая судьба ждет Гримма, если я впутаю кого-нибудь.

– Шантажисты и похитители все так себя ведут, было бы странно, если бы дивный просил тебя обратиться за помощью в Орден, – возразил мальчик. – Подумай хорошенько. Ты что, убьешь меня, если я развернусь и попробую убежать? Ты даже пользоваться этой штукой не умеешь. Это не допризменное оружие, спускового крючка у нее нет и кнопки, что характерно, тоже. Ты той стороной ее держишь хоть? В темноте не особенно видно.

– Не трать слова, – фыркнула Тень. – Не выйдет из этого ничего. Я приняла решение. Если бы у дивных оказался кто-то из твоих друзей, ты уже бежал бы туда!

– Не заметил между вами особой дружбы. – Шут держался спокойно. – Финн комиссованный Танцор, он разберется в ситуации лучше, чем ты. Смирись. Убери палочку, пока нечаянно не натворила бед.

– Дивному нужен не Финн, а я. – Эмьюз вовсе не собиралась объяснять Дэниэлу истинных причин. – Не спорь. Покажи выход из замка, а потом иди жалуйся кому угодно. Устраивает?

– Нет, – покачал головой тот. – Хочешь смерти – выбросись в окно. Ходить далеко не придется. Считай меня кем угодно, но если случится так, что ты пострадаешь, а Гримм этот выживет, я лично исправлю ситуацию и оторву ему голову. В общем, жизнь ты ему не спасешь. Если не дивный, то я прикончу. Реальную помощь тут окажет только ректор. Плюс, без книги ничего не получится, а у меня ее нет. Можешь обыскать, если не веришь.

– Тихо, – приказала Тень.

Компания Дэна как раз возвращалась в зал. Мальчик отступил к кромке тьмы.

– Эй! Ты чего там делаешь? – окликнул друга Бэн.

– Позови его… только его, – прошептала Эмьюз.

– Ничего особенного! Иди куда шел! – с напускной веселостью отозвался шут.

– Никак что-то задумал? – Бэнжамин сделал остальным знак не ждать его.

– Не приближайся! Уходи! – Дэн повернулся к другу лицом и тут же почувствовал острие палочки у себя между лопаток. – Я хочу побыть один!

– Раскис из-за нее? – в голосе Бэна не было и тени иронии.

– Даже не представляешь, как ты прав! – перебил тот. – Уходи, Джестер!

Но Бэнжамин не послушал. Он быстрыми шагами направился в закуток между колонной и стеной. Дэн бессильно опустил руки.

– Что тут у тебя?.. – начал было Бэн. – Эмьюз?..

– Замечательно, – процедила Тень. – Стойте и не двигайтесь оба.

– Тычь палочкой в меня одного! – Дэниэл заслонил друга собой. – Раз ты твердо решила вести переговоры «по-плохому», я тоже. Убьешь меня – значит, ты ничем не лучше дивного. Теперь и у тебя есть заложники. Целых двое! Как ощущения?

– Минуточку, – вмешался второй шут. – Для начала, объясните, что происходит!

– Легко. – Уверенность в собственной правоте таяла на глазах. – Дивный Борджес жив. Он прислал мне письмо с требованием прийти к нему до рассвета, потому что он поймал моего приятеля. Если я не приду или приду, но не одна, – парню конец.

– Кто передал? – поинтересовался Бэн. – Источник надежный? Что за «приятель»? Хотя последний вопрос не в счет.

– Надежней некуда, – вздохнула Эмьюз. – Речь о жизни человека, а вы не хотите помогать.

– Что значит, «не хотите»? – Бэнжамин ловко сдвинул Дэна в сторону. – Во-первых, другого шанса повторить главный подвиг Великого Шутника не представится. Во-вторых, у нас даже оружие есть!

– Ты спятил?! – Дэниэл остолбенел.

– Это ты спятил, раз отказываешься помогать Тени! – Последняя фраза прозвучала, как абсолютное доказательство. – Чего ждем? Рассвета? Сочувствую, братишка, но ты тоже с нами. Не хочу, чтобы кто-то помешал.

Бэн бесцеремонно заломил руку друга за спину.

– А ему не больно? – осторожно спросила Эмьюз.

– Больно, – едко отозвался Дэн. – Но в основном от того, что все предали! От тебя, приятель, я вообще не ожидал!

– Замолчи и топай, – мягко попросил Бэнжамин.

Ребята пересекли холл незамеченными. На самом деле, никому до них просто не было дела. Из зала лилась мелодичная музыка, задевавшая самые нежные струнки души. Мисс Варлоу не желала даже думать о том, что Клаус и Робин скорее всего сейчас… танцуют. Проклятое воображение не преминуло подсунуть яркую картинку, наскоро сляпанную из худших кошмаров!

– Так опозорить честное имя Шутника… – бормотал Дэн. – Использовать его знания во вред! Кто ты после этого?

– Бэн, просто Бэн Арчер. – Он почти волок мальчика вниз по ступенькам от главного входа на одну из узких улочек. – Шутник, между прочим, эти свои знания именно так и использовал. Они со Шпилькой жизнями рисковали не понарошку!

– Комплекс «тепличного цветочка»? Потянуло на подвиги? – выплюнул тот. – Это просто книга! Станешь просить горгулий швырнуть тебя с высоты шпиля на башне четырех ветров?

– Как раз вот этого в книге прямо не было. – Бэнжамин нырнул на узкую дорожку между домами. – А мои комплексы никого не касаются. О своих подумай.

– Не ссорьтесь. – Эмьюз плотнее запахнула полы форменной мантии, больше похожей на просторный халат с капюшоном.

– Никто не ссорится, – подмигнул Бэн.

– Я ссорюсь! – возразил Дэн.

– Ничего, скоро поймешь, что я прав, и успокоишься, – пообещал тот.

Ребята петляли зайцами, пока, наконец, не уперлись в крепостную стену.

– Пообещай, что не сбежишь, мне понадобятся обе руки, – голос Бэнжамина звучал виновато.

– Убегу и оставлю тебя одного? Я не ты… не предатель, – вздохнул Дэн.

Здесь не горели фонари, и безраздельно властвовала тишина. Главное здание осталось позади вместе с беззаботным весельем и вдохновляющими речами. Жизнь выглядела несколько прозаичнее. В закутке между стеной и низким строением, непонятно для чего предназначенным, пахло сыростью и сгнившими досками. Бэн извлек из внутреннего кармана пиджака знакомую книжку.

– Как ты собираешься читать в темноте? – Девочка старалась заполнить тягостное молчание.

– А он не собирается. – Дэниэл отвернулся.

Эмьюз наблюдала, как Бэн сосредоточенно шарил свободной рукой по камням кладки. Тень вспомнила карлика Боба и его потайной ход. Она рассчитывала увидеть что-то подобное, но снова ошиблась.

– Ты нужна нам, Каменная Дева! – нащупав выпуклый круглый камень, произнес мальчик.

– Надеюсь, не сработает, – пользуясь моментом, вставил Дэн.

Бэнжамин не ответил. Он отступил на шаг и испытующе уставился прямо перед собой. Стена содрогнулась, будто вздохнула, и на уровне лиц ребят открылись ослепительно яркие глаза.

– Кто вы такие, чтобы звать меня вот так? – строго спросил тихий голос.

– Последователи Шутника. – Бэн трясся не то от холода, не то от страха. – Видишь книгу? Мы знаем то, что знал он. Прошу, открой проход нам, как ему.

– Все повторяется … – грустный шепот растворился в зябком осеннем воздухе. – Вы клянетесь держать данное им слово?

– Уже поклялись, когда приняли книгу, – заверил тот.

– Что ж… уговор есть уговор, – согласилась стена. – Вы идете туда на свой страх и риск. Когда вас поймают, обо мне ни слова, так же как я не выдам вас. Впрочем, правила установлены и известны. Прощайте.

Удивительные глаза пропали, точно не существовали вовсе. А от того места, где они были, камни кладки разошлись, как дыра в старой тряпке. Толстая стена расступилась, позволяя пройти на небольшой пятачок, покрытый жухлой травой. Скорее даже не пятачок, а полоску земли, достаточную для пары-тройки ребят, но слишком узкую для взрослых. За ней же лежал глубокий ров.

– Эмьюз. – Бэн остановил девочку прямо перед лазом. – Проход есть, но новая проблема нуждается в твоем пристальном внимании. Шутнику повезло со временем года больше, чем нам. Ни я, ни Дэн летать не умеем. Ты тоже, верно? Вода наверняка ледяная. Другого варианта нет, сама видишь. Давай вернемся и поищем альтернативное решение? Время уходит.

Второй раз за вечер Тень почувствовала себя обманутой. Бэнжамин вовсе не собирался помогать. Он лишь подыграл бедняжке. Его липовый близнец оказался честнее… Теперь перед девочкой поднялся несложный выбор: сообщить лгуну о Пеппере или отплатить его же монетой.

– Ты прав, вы оба правы. Как можно было забыть про ров?! Похоже, придется все же вернуться к Финну. – Искренняя досада и видимое смирение сделали свое дело.

– Да Бог с ним! Не хочешь Финна, можно найти твоего приятеля Клауса, и Волчара нам поможет. Он старший. Обязательно посоветует что-нибудь дельное, – оживился Бэн. – И одеться потеплее не помешало бы. Ты не замерзла еще?

– Нет. – Тень не чувствовала ни холода, ни страха, только раскаленную злость и стальную решимость.

Эмьюз затолкала палочку поглубже в голенище туго зашнурованного ботинка. С мрачной радостью девочка ощутила на тыльной стороне ладони влажное дыхание призрачной гончей. Но Дэн все еще казался потрясенным, едва ли он поверил так быстро.

– Что с проходом? – выпрямившись, спросила Эмьюз.

– Не знаю, – признался Бэнжамин. – Сам закроется. Кто-то может остаться и покараулить его. Пойдем.

– «Кто-то» – это я? – подал голос Дэниэл. – Не желаешь извиниться?

– Считай, что тебя разыграли, – виновато улыбнулся тот. – Не я при первом удобном случае наговорил тебе неприятных вещей. Заметь.

– За дело, – возразил шут.

– Странно, что ты сам не вспомнил про ров, – пожал плечами Бэн.

– Я не очень хорошо соображаю, когда в меня тычут оружием…

Мальчишки достаточно крепко отвлеклись друг на друга, чтобы забыть о Тени. Они-то успели поверить, что победили. «Сейчас или никогда», – пронеслось в голове. Эмьюз нащупала ошейник невидимого пса.

– Прощайте, мальчики! – крикнула она, вскакивая волшебному зверю на спину.

Пэп только того и ждал. Он молнией сорвался с места, проявившись в считанные секунды, и одним большим прыжком перемахнул через ров. Тень зажмурилась и мертвой хваткой вцепилась в косматую невесомую шерсть.

– Эмьюз!! – Шуты миновали пролом и растерянно замерли у кромки обрыва.

Накатившее было облегчение сменилось немым ужасом, когда стена за ними зашевелилась, отсекая путь назад! Остановить движение неумолимых камней мальчишки не могли, сколько не пытались. Когда щель сделалась совсем крошечной, в нее прошмыгнуло что-то маленькое и пушистое.

– Мэйсон! – Дэн бесцеремонно подобрал кота за шкирку. – Догадался уже, что дело дрянь?

– О чем вы думали?! – зашипел тот.

– Думать некогда! – оборвал шут. – Приготовься, дружок. Ты ее остановишь!

Мальчик размахнулся и со всей силы швырнул зверька на противоположную сторону! Щуплое тельце плюхнулось на землю и кубарем покатилось по траве.

Когда Мэйсон снова оказался на ногах, он яростно хлестал себя хвостом по бокам и прижимал уши, но, тем не менее, бросился туда, где маячил голубоватым пятнышком призрачный пес.

– У него получится? – Бэн присел на корточки. – Вдруг Мэйс их потеряет?

– А есть еще варианты? – Дэн опустился рядом.

Дыхание, покидая грудь, превращалось в пар. Выть от бессилия, равно как и метаться в гневе – бесполезная трата времени и энергии.

– Я бы беспокоился не об этом, – признался Дэниэл. – Сейчас скажу запрещенное слово на букву «с». Да, брат, мне страшно, что будет, когда Мэйсон их догонит. Карманный тигр не лучшая кандидатура в защитники. Возможно, мы больше не увидим его… живым.

– Ты слишком… спокоен. – Бэн с опаской покосился на друга.

– Нет, я не спятил. – Дэн скривил синие губы в улыбке, больше похожей на гримасу умирающего в муках. – Стараюсь трезво смотреть на вещи. Откуда она взяла ту проклятую тварь?

– Оттуда же, откуда и оружие! – Бэнжамин схватился за голову. – Мы пропали, понимаешь? Теперь и тебя, и меня, и Мэйса выгонят из университета взашей!

– Заткнись, – попросил мальчик. – Послушай, что ты несешь! Мне ей-ей кажется, отчисление – самая маленькая из наших проблем. Выкинь лучше дурацкую книгу в ров.

– И не подумаю! – Бэн подобрал кожаный блокнот с земли и прижал к груди. – Мы уже подвели Шутника! Теперь осталось только вышвырнуть память о нем на помойку! Нет. Мы перенесем все, не нарушив слова, которое Шутник дал. Сами виноваты. Я виноват.

– Ладно тебе! Хитрый план обманул даже меня! – Попытка ободрить с треском провалилась.

Налетел неприятный ветер, пробиравший до костей.

– Может, горгульи хоть что-то заметили? – Слабенькая надежда робко заворочалась под ребрами.

– Если каменная тетка следует уговору, они смотрели в другую сторону, – вздохнул Дэн. – А на нас им наплевать, пока мы не пробуем «пробраться в замок». Тупые глыбы. Околеваем от холода или привлекаем к себе внимание?

– Своевременный вопрос. – Бэн застегнул пиджак на все пуговицы. – Околеваем пока. Я верю, что Мэйсон вернется и Варлоу с ним. Гляди, эта парочка еще и лавры заслуженные получит за уничтожение дивного! Кто-нибудь нас хватится. Урд точно потеряет своего кота. Вот кто размажет нас по мостовой, если Мэйс пострадает.

– Пострадает… Оптимист! – хмыкнул тот.

Тишина жадно впивалась в сердце злорадным звоном. Тревожные мысли будоражили сознание.

– Не молчи. – Бэнжамин толкнул друга в бок. – Мне жаль, что так получилось. Я идиот. Лучше бы мне не комедию ломать, а прямо поддержать тебя тогда. Она бы все равно не убила нас. Случайно это почти невозможно.

– Я одного не понимаю, – произнес Дэн, – зачем нам тайный пароль «Джестер», если ты все равно не послушался? Знаешь, возьму я всю вину, наверное, на себя. Твоя мать и так меня ненавидит лютой ненавистью, а отец простит. Никто не удивится, что я опять «плохо повлиял». Они от отчисления тебя спасут, а я выкарабкаюсь как-нибудь. Не в первый раз.

– Никогда! – Бэн закашлялся. – Про «цветочек» ты в точку попал. Правда штука гадкая. Я может и вырос с папой и мамой (подвигами беспризорной жизни похвастать не могу), но не слюнтяй и не трус! И точно не предатель. Не надо пытаться меня «облагодетельствовать»! Хочешь начистоту? Меня достали твои пассы в сторону нашей разницы происхождения! У тебя тоже была мать! Не из воздуха же ты появился! Я не виноват, что тебя бросили! Не виноват! Чего кулаки сжал? Треснешь меня? Вперед!

Бэнжамин достал из кармана книгу и открыл. Знакомая вязь ровного мелкого почерка по шершавой бумаге – маленький секрет, принадлежавший только им.

– Ты мой брат, а я твой! И оба мы Шутники. – Бэн перевернул несколько страниц, и вот уже на липовых близнецов смотрел изученный до мелочей портрет.

Слова застряли в горле…

– Ну чего ты? Не реви! Прям как девчонка! – Он снова убрал книгу.

– Первая ссора. Я знал, что она будет… когда-нибудь. – Дэн утер лицо рукавом. – Почему раньше не сказал? Зачем терпел? Я выглядел хвастуном? Чем тут хвастать?.. Дай мне пинка, если я еще раз что-то такое отколю.

– Всегда пожалуйста, – согласился Бэн. – Пора применить знания основ защиты аркана. Не нравится мне перспектива умереть от простуды.

– У меня по защите слабенькая троечка, но даже я понимаю, что две сферы тут не поместятся. – У Дэниэла отчетливо стучали зубы.

– Не прибедняйся, это же азы! – Он ожесточенно тер замерзшие уши. – Подумай о хорошем. Варлоу вернется. Ты не хуже меня знаешь, что лекарство дня нее обязательно найдут. Она же Тень. Там твоя пассия и думать про пернатого товарища забудет. А тут ты!

– Отвали! – Сил злиться или что-то отрицать не осталось.

Две крошечные сферы качнулись легкими облачками теплого золота. К сожалению, они не спасали от невыносимого ожидания, сравнимого разве что с последней ночью приговоренного к смерти.

Мальчишки сидели на корточках, сосредоточенно всматриваясь в полоску огней вдали.

* * *

Руф откровенно бездельничал. Он играл сам с собой в крестики-нолики и в линейки, изводил бумагу и ждал возвращения Натана. Переправить детишкам инструменты – золотая идея. Душа просила прикоснуться к празднику хоть краешком.

За стенкой упорно работали наблюдатели. В их комнатах висел тяжелый запах сигаретного дыма и крепкого кофе. Люди не уходили домой, для кого-то шли уже третьи сутки на работе. Руфус жалел бедняг, но ничем не мог им помочь. Он ровным счетом ничего не понимал в показаниях станционной техники и даже не умел варить кофе. Оставалось только закрывать глаза на засыпанные пеплом столы и клубы едкого сизого дыма. А уже в соседнем доме ничего не подозревающие люди раздавали конфеты ряженым ребятишкам.

Руф рывком поднялся из кресла. Он честно собрался отправить себя патрулировать город, чтобы принести хоть какую-то пользу, когда двери в кабинет открылись, и на пороге показалась знакомая фигурка.

– Доброй ночи, Сэр. – Алиса двигалась чересчур плавно, и нездоровый блеск в глазах выглядел знакомым.

– Доброй. – Руфус внимательно наблюдал, как женщина прошла к столу и с интересом заглянула в изрисованные им бумажки.

– А я работала, – наконец, призналась она, тряхнув головой. – И знаете что? Этот Борджес оказал нам услугу, в некотором смысле.

– Каким образом? – проглотив упрек, уточнил он.

– А самым простым. – Алиса уселась на крышку стола, закинув ногу на ногу. – Если бы вы не заподозрили дивного в смерти последней мадам, мы еще нескоро бы узнали, что она на самом деле за фрукт. Только послушайте! Соломенная вдовушка, унаследовала от старичка мужа дом и неплохое состояние, устроила в подвале настоящую лабораторию. Мадам производила наркотики в промышленных масштабах! А мы головы ломали, откуда отрава по округе расползается. И опять бы не нашли ничего, если бы кто-то заботливо не воткнул нож по самую рукоять в маскирующую стенку. Чувство юмора у дивного тоже весьма и весьма. Он оставил записку в лаборатории на столе. Одну строчку: «Получите и распишитесь. Цветов, конфет и благодарностей не надо. Найджел Борджес».

– Значит, аптека ему, скорее всего, ни к чему, – подытожил Тангл.

– Мне отчего-то кажется, что остальные его жертвы тоже личности мрачные. – Раскованность собеседницы немало смущала.

– Вы никак ему симпатизируете? – нахмурился Руфус. – Что за детский сад? Мрачные, не мрачные, но до встречи с Борджесом все они были живы. Убивать без суда и следствия…

– …прерогатива Ордена, – издевательски вставила она.

Желание спорить возникло и мгновенно потухло. Сквозь въевшийся намертво табачный запах пробилось кое-что совсем другое.

– Вы… пьяны? – Руф пристально посмотрел женщине в лицо.

– Пьяна, – кивнула та. – Имею право! У меня нерабочее время и… день рождения! Мне стукнуло… тридцать пять!

– Правда? – Он мысленно пытался прикинуть, сколько Алисе нужно, чтобы так «расслабиться».

– Нет! Неправда! Сорок два! – Женщина соскочила на пол, такая маленькая и трогательная, как взъерошенный воробей. – Довольны, господин бессмертный?

– Зачем вы так? – В сердце на цыпочках прокралась жалость. – Я не это имел в виду.

– А я это! – Плечи Алисы вздрагивали.

– Идите домой, – попросил Тангл.

– Заботитесь о моей репутации?

Руфус всегда считал ядовитый сарказм защитной реакцией слабого. Стоило ответить, но мисс Маршал не позволила.

– Не трудитесь! – фыркнула она. – Дома пусто и тоскливо. Там никто не ждет.

– А тут? – Он просто не успел прикусить язык.

– А тут вы. – Сарказм растворился, оставив только честность пьяного сознания.

– Я могу быть и там, – сказал и покраснел. – В смысле… провожу вас.

Руф хотел продолжить мысль, но слова в панике разбегались под теплым взглядом несчастной Алисы. «Успокоились!», – приказал себе Тангл. – «Ты – Рыцарь Призмы, в конце концов! Проводил девушку до дома, попрощался и ушел. Ничего сложного. Тем более что девушке этой в ее состоянии все равно, ты рядом с ней или любой другой малознакомый мужчина».

– Вы? Проводите? Увольте! Никаких полетов. Не желаю, чтобы меня стошнило при вас, – рассмеялась мисс Маршал.

– Вообще-то у меня есть две ноги, – шутливо возразил Руфус. – И по свидетельствам очевидцев, я неплохо с ними управляюсь.

– Раз так, идемте, – согласилась Алиса.

Возможно, стоило предупредить кого-нибудь или оставить Натану записку, только Тангл в принципе не собирался задерживаться. Руф уговаривал себя, что в глазах спутницы нет ничего, кроме пьяного блеска, а легкое головокружение и бешеная дробь в его груди – симптомы отравления гадким сигаретным дымом.

И зачем только Руфус спросил, как далеко находится ее дом? Вместо ответа Алиса погрузилась в рассказы о своей жизни, начиная с самого детства, и несправедливости мира в целом. Оборвать поток откровений не позволяла совесть. Как болванчик из фарфора, Сэр Тангл кивал в нужных местах и старался сохранять осмысленное выражение лица. А сердце сжималось все больнее и больнее от вереницы подробностей такой банальной истории самой невезучей женщины. Если бы Руф мог заткнуть уши!

– Так вы не «мисс»? – Он надеялся, что на ветру из бедняжки улетучится хмель.

– Нет и да, – призналась та. – От первого экс-мужа осталась фамилия. Ему нужен был только мой статус, а я «бесполезный довесок». Разошлись мирно. Я просто купила поганцу билет в один конец на Звездный Экспресс отсюда до станции «никогда не возвращайся», и мы больше не виделись. Мораль – не доверяйте изгоям. А второе замужество развалилось еще до свадьбы… Женишок узнал, что я не способна иметь детей, и устроил скандал. Забрал обручальное кольцо и громко хлопнул дверью.

Алиса запнулась. Она бросила на своего спутника виноватый взгляд. Руф остановился. Он чувствовал, что бедняжка просто переложила груз обид со своей души на него. И с этим предстояло теперь как-то жить дальше. Судьба этой конкретной женщины отчего-то волновала едва ли не больше собственной.

– …простите, простите меня, Сэр! – Шепот струйкой пара разбился о плотную ткань формы. – Простите мне пьяный бред. Я не должна была. Теперь сама себе противна.

– Зря. – Руфус обвел взглядом фасады ухоженных домов. – Вам просто встречались глупцы, не способные понять, какое сокровище попало к ним в руки.

Где уж Руф вычитал эту фразу, сейчас не имело значения. Она звучало в унисон с его собственными чувствами.

Алиса бесшумно отворила калитку в низеньком заборчике.

– Пришли. – Посыпанная мелкими камешками дорожка манила к уюту теплого дома.

Казалось, миссия выполнена, чего еще-то? Только ноги не желали нести обратно в прокуренную призматическую подстанцию. Да и сама хозяйка не спешила прощаться.

– Оставайтесь, – вдруг попросила она. – Что сегодня может случиться? Ориентировки на мальчика разосланы давно, наблюдатели прочесывают город. От улицы к улице ходят ряженые. Один шанс из тысячи, что дивный Борджес объявится именно сегодня. В конце концов, вас всегда смогут найти. Неужели я этого не стою?

Алиса поймала его руку и мягко потянула к себе. Разум тонул в волнах странного жара, но упорно продолжал сопротивляться.

– Вы стоите большего, – Руфус без труда высвободился, – но я не хочу, чтобы завтра кто-то жалел еще и об этом.

Он понятия не имел, что несет и как станет выкручиваться дальше.

– Рядом с вами тяжело оставаться честным человеком. – Руф наглухо завяз в паутине собственных слов. – Но я попытаюсь. Я не смею злоупотреблять вашим… вашей доверчивостью. Поймите меня правильно. До встречи, Алиса.

Чтобы не усугублять положение, Тангл просто поднялся в воздух. Несчастная мисс Маршал уже не могла его видеть, хоть Руфус всего-навсего покачивался в полуметре над тем местом, где пропал для нее. Как сонная, Алиса медленно развернулась и побрела к дому. С каждым ее шажком Руф ощущал невыносимую звериную тоску. Он не понимал, как получилось, что оставшись «честным человеком», выглядишь в собственных глазах последним скотом!

Тем временем мисс Маршал достала ключи. Она долго перебирала их пальцами и вдруг – заплакала. Вместо того чтобы улететь прочь, как планировал, Руфус опустился у бедняжки за спиной.

– Алиса, не нужно… – Он развернул женщину к себе.

– Вы не бросили меня? – На ресницах дрожали крупные слезы.

– …не смог.

Вернулось вязкое ощущение неуверенности. Требовалось срочно сказать что-нибудь особенное или даже сделать, но что и как? Ответы на эти вопросы Руфус знал всегда, но решимость отказала. Кроме того, все знания ограничивались пустыми фантазиями о недосягаемом, как безразличные звезды, предмете обожания.

Последняя мысль, посетившая чумную затуманенную голову, звучала примерно так: «Я пропал».

* * *

Ездить верхом оказалось невообразимо трудно! Спина Пеппера то выгибалась дугой, то вытягивалась в струну. Эмьюз боялась, что слетит на одном из поворотов и расшибется о кладку мостовой прежде, чем сможет распорядиться своей жизнью с большей пользой.

Тени казалось, что она сошла с ума. В свисте ветра в ушах чудился счастливый детский смех и одобрительные возгласы.

Эмьюз потеряла счет времени, когда призрачный пес резко остановился. Тут-то девочка и не удержалась на нем. Она перелетела через голову Пеппера и кувырком прокатилась по холодной земле.

– Не ушиблась, голуба моя? – участливо поинтересовался незнакомый голос.

– Нет. – Клочья шерсти из загривка призрачной гончей растворились в воздухе без следа.

– Послушная девочка, порадовала старика.

Тень подняла голову. В нескольких метрах, подпирая спиной ствол массивного дерева, стоял невысокий человек. Он совершенно не походил на газетную фотографию. Если там Борджес больше напоминал обрюзгшего бездомного, то на самом деле его можно было даже назвать «благообразным»: пусть больным, но не опустившимся. Гладко выбритое лицо, вязаный свитер с высоким горлом, наглаженные брюки, начищенные до блеска ботинки и кожаная куртка. Правой рукой дивный придерживал небольшую тележку, в которой сидел крепко связанный Гримм. Конструкция балансировала перед началом крутого спуска, куда ныряла холодная утоптанная дорожка.

– Поднимайся, – предложил Борджес. – Нам уже пора идти, а другу твоему «ехать».

– Вы что, столкнете его? – Эмьюз нащупала палочку.

– Столкну, нужно же чем-то занять пса. – Пеппер поравнялся с девочкой.

Он выглядел по-настоящему страшно: алые глаза пылали, сквозь оскаленные зубы вырывался приглушенный рык, а шерсть на спине вздымалась языками голубого пламени.

– Даже не думай, приятель, – улыбнулся дивный.

Гримм слабенько мычал, а по его щекам текли слезы.

– Успокойся, я обещал, что у тебя все будет хорошо, если наша Леди не наделает глупостей. – Утрированно-ласковая манера Борджеса откровенно бесила. – Я бы вынул кляп, чтобы ты мог успокоить свою собачку, но с ним ты хотя бы рыдаешь молча.

– Отойдите от спуска вместе с тележкой, – приказала Тень, указывая острием палочки прямо в дивного.

– Неожиданно… – Борджес почесал за ухом свободной рукой. – Послушай, звезда моя, я уже видел, на что способны поделки этого мастера. И от меня, и от мальчика даже мокрого места не останется, и парку мало не покажется. Гримм, твоя подружка решила сама тебя убить.

Бедняга завизжал. Возможно, знай Эмьюз, что такое смерть, так же хорошо, как Гримм, она понимала бы, почему тот в страхе растерял остатки мужества.

– Повторяю, – в голосе появились металлические нотки, – отойдите от спуска вместе с тележкой. При чем тут Гримм? Оставьте его в покое. Мне тоже роль случайной жертвы не нравится. Отдайте мне тележку и проваливайте на все четыре стороны.

– А если так? – В руке у Борджеса сверкнул короткий нож.

Лезвие уперлось заложнику под подбородок.

– Тогда я к своему требованию прибавлю еще и «уберите оружие». – Ее мучило непреодолимое желание без всяких выкрутасов подойти и воткнуть дивному палочку прямо в глаз насколько бы она туда поместилась.

– Подумай лучше… – Ленивая темная капля скользнула по лезвию.

– Вам того же. – Эмьюз почувствовала, как отполированное дерево слегка загудело под пальцами.

– Кому-то, похоже, все равно, что будет с мальчишкой… – От ледяного взгляда Тени по спине Найджела пробежали мурашки. – Зачем тогда пришла?

На какие-то секунды Борджесу показалось, что он смотрит в совсем другое лицо. Эти спокойные огоньки в глазах, эта уверенность в своей правоте и непогрешимости, в праве распоряжаться чужими жизнями… Не будь Коллоу древним, Найджел решил бы, что эта девчонка ему родня.

«Все Тени одинаковы», – подумал он. – «Нежить. Хуже нелюдей… Поэтому они убили сначала Помону, потом Диану. За непохожесть».

– Вы ошибаетесь. – Сейчас Эмьюз верила своим словам, как никогда.

– Ой, ли! – Найджел сорвал с Гримма черную повязку и с силой развернул его к девочке. – Посмотри. Она врет и не краснеет.

Несчастный крепко зажмурился и замотал головой, почувствовав, что никакого лезвия нет.

– Смотри, третий раз повторять не стану, – попросил дивный.

Гримм открыл глаза. Светлые брови парня поползли вверх. Казалось, он лишился рассудка от ужаса. Слезы с новой силой хлынули по щекам.

– Не бойся… все уладится. – Эмьюз взглянула на Пеппера.

Пес жалобно заскулил.

– Вернемся к первоначальному плану? – предложил дивный. – Я меняю мальчишку на тебя, и ты начинаешь упорно надеяться, что другие Тени тебя спасут. Обещаю, что скучать со мной не придется. Я постараюсь разнообразить твой досуг историями из прошлого. Все еще считаешь себя случайной жертвой? Положи палочку на землю, пожалуйста.

Секунды тянулись чудовищно медленно. Пусть Эмьюз все заранее решила, но сдаваться вот так не позволяла так некстати вылезшая гордость. Орин бессмысленной безделушкой болтался на цепочке, безжизненный и безразличный. Да и сам Борджес не выглядел угрозой.

Тень нагнулась и положила глупый кусочек дерева себе под ноги.

– Вы довольны? – выпрямившись, спросила она.

– Сразу бы так. – Дивный утер со лба воображаемый пот рукавом. – Упс…

В следующее мгновение Борджес пропал и появился прямо у Эмьюз за спиной, ловко вывернув бедняжке руку, а тележка с несчастным Гриммом покатилась под гору.

– Беги! Спасай его! – приказала Тень замершему в нерешительности псу.

Пеппер, конечно, не умел говорить, но в широко распахнутых собачьих глазах явственно читалось одно-единственное слово: «прости». Мир завертелся, превращаясь в тошнотворный хоровод цветных пятен, увлекая девочку неизвестно куда от проклятого холма.

Когда стук колес по кочкам стих, оборвавшись глухим ударом, на дорогу осторожно выбрался тощий полосатый кот. Он воровато озирался и принюхивался, прижимаясь к самой земле. Убедившись, что все закончилось, зверек в два прыжка добрался до одиноко лежащей палочки, подобрал ее зубами и со всех ног бросился прочь.

* * *

В здании призматической подстанции царило нездоровое оживление. Изможденные люди шарахались от комнаты к комнате. Изуродованные усталостью, они походили на бледные привидения в клубах сизого дыма.

– Господин… – Немолодой наблюдатель закашлялся.

– Где Сэр Тангл? – Спокойно поинтересовался Натан.

– Я думал, вы знаете. – Мужчина достал носовой платок. – Мы засекли дивного Борджеса. Минуту назад он воспользовался способностью к переходу. Конечная точка рассчитывается. Подождете результата здесь или пойдете со мной в аппаратную?

– Здесь, – коротко ответил он.

Натан толкнул плечом дверь кабинета, и первое, что бросилось в глаза среди изрисованных бумаг на столе, – забытое карманное зеркальце.

Тут-то в голове и поселилась шальная идея нарушить приказ хозяина и прикончить дивного Борджеса самостоятельно. Причин тому было ровно две. Во-первых, Руфус определенно испытывал к дивному некое подобие сыновней любви, а сам Натан успел привязаться к забавному мальчишке настолько, что считал нужным щадить его чувства. Во-вторых, даже мысль о подчинении Коллоу теперь вызывала отвращение.

Новую жизнь неизменно отравляла обида. В ней не было гнева, только боль. Прятаться от этого бесконечно – не выход. Натан мечтал однажды открыто спросить своего господина: зачем? В те первые годы после возвращения казалось, родной отец не заботился бы так, как Коллоу. Долгие беседы отогревали душу, заставляя поверить в наличие будущего, в принципе. И он верил, а над ним просто издевались.

Весь из себя благородный Танцор с радостью принял в качестве благодарности за спасение «вечную преданность». Тратил свое драгоценное время, чтобы воспитать из упыря человека. Дешевый цирк. Как мог Натан убедить себя, что жажда крови пропала исключительно по воле Коллоу? Как же он был слеп!

Сэр Джулиус пичкал поучительными историями о доброте и человечности, а восхищенный слушатель только ниц перед ним не падал. Для полноты картины оставалось признаться себе, что на самом деле всегда нуждался в лидере, примере, эталоне. А кто подойдет на эту роль лучше, чем настоящий Рыцарь Призмы? Коллоу быстро стал для Натана едва ли не богом! Его фанатичное служение Ордену вызывало уважение.

Поколения Теней сменяли друг друга. Бессчетные смерти вокруг него, а он точно заговоренный! Нет, хозяин вовсе не был трусом. Скорее наоборот… безрассудным храбрецом. Лез во все дела, которые считал опасными для тех, кому они поручены. Из-за этой своей особенности Сэр Джулиус даже имел весьма неприятный разговор с Мастером Тени – Симадзу Наоко. То была крошечная женщина с тихим голосом, похожим на шепот ветра, но каждое произнесенное ей слово врезалось в сознание. Перед встречами с этой Леди сам Коллоу нервничал, как мальчишка. Натан искренне жалел господина, но ничем не мог ему помочь. Чем поможешь стоя под дверью с другой стороны? «Орден – это не ты, и не я, и даже не Магистр», – строго сказала она. – «Орден – многоликое и единое «мы». Семья, где у каждого своя роль и место. Думаешь, я не способна выполнить любое задание из тех, что даю Теням? Способна, и поэтому нахожусь здесь. А еще потому, что умею не мешать другим набивать свои шишки, становясь мудрее».

Натан имел странную привычку коллекционировать наставления, казавшиеся ему полезными. Он с ученическим усердием выписывал цитаты из прочитанных книг. На что Сэр Джулиус только смеялся: «Кем-то подобранные слова, конечно, очень сильно экономят время, но пока ты сам не дойдешь до их смысла, они так и останутся словами. Запиши, пока не забыл».

Воспоминания незаметно сделались теплыми. Тогда отношения между Танцором и связным даже можно было назвать дружескими. «Почему тот доблестный Рыцарь, рисковавший головой ради спасения чужих жизней, поступил настолько подло?» – Вопрос не находил ответа. – «Еще и с кем! С тем, кто за него готов был…»

Натан стиснул зубы. Подсознательно он искал своему хозяину оправдание. Любое! Пусть даже самое абсурдное. Навроде того, что Коллоу, обладая знаниями, решил применить их просто так, для забавы или из любопытства. Но какая здесь забава? Это почти то же самое, что долго приручать дикого зверя, чтобы потом привязать к его хвосту шлейф из консервных банок и смотреть, как он станет с ними мучиться.

Память сделала свое дело. Натан оказался готов махнуть рукой и простить Сэру Коллоу все скопом.

В дверь кабинета постучали. Он хотел верить, что в коридоре окажется Руфус Тангл, но стал бы тот стучать?

Наблюдатель развернул на столе голубоватую карту Шейдивейл, на которой наскоро нацарапанной карандашом стежкой пунктира проступал путь из одной условной точки в другую.

– Погрешность почти ничтожная, – с гордостью объявил мужчина. – Дивный словно изменил тактику. Мол, я больше не прячусь.

– Продолжайте наблюдение, – единственное адекватное распоряжение в подобной ситуации. – Фиксируйте любые перемещения всех живых существ в этом квадрате.

– Существ, предположительно являющихся людьми? – уточнил инженер.

– Всех живых – значит «всех» «живых». Что непонятно? – Натан сосредоточенно изучал карту. – Дивный Борджес на наше несчастье аниморф. Вы ориентировку не читали?..

Он запнулся. Делиться собственными обидами с другими – редко недостойное занятие. А сейчас Натан поступал именно так. Взял и нагрубил человеку, потратившему не одни сутки, таращась в экран и читая запутанные вереницы значков, от которых без всякого «груза ответственности» мозги закипят и выльются через уши.

– Простите, – оторвав взгляд от бледного пунктира, попросил Натан. – Вы проделали очень сложную работу. Осталось немного.

– Не я один. – Наблюдатель устало улыбнулся. – Вы ведь возьмете этого Борджеса?

– Живым или мертвым. – Он знал, что собеседник не видит лица в черноте под капюшоном, но изо всех сил старался вселить в изможденного человека уверенность. – Сэр Тангл ничего не просил передать своему связному, когда уходил?

– Нет, – покачал головой инженер. – С ним была женщина-следователь. Я могу попробовать поднять показания за последние часы и посмотреть, куда они направились. Кроме Сэра Танцора и той дамочки тут только мои люди, а они никуда не отлучались. Значит, единственные покинувшие здание – женщина-следователь и ваш … не знаю, как правильно называются отношения между вами… но на это потребуется время.

– Не нужно, – возразил Натан. – У вас и без того полно забот. Тут я, пожалуй, справлюсь сам.

– Вам пояснения по карте нужны? – Наблюдатель обернулся на пороге.

– Все предельно ясно. – Зачем кому-то знать, что Шейдивейл для него родной город?

Зеркальце Алисы не принимало вызовов. Призвав на помощь логику, из всего многообразия причин визита мисс Маршал Натан выделил наиболее вероятную: полиция получила новые сведения по последним убийствам, что потребовало внимания представителя Ордена. Значит, Руфус вполне мог отправиться в участок. Если и искать его где-то, то только там.

Не теряя времени, Натан свернул карту и спрятал во внутренний карман плаща. Путешествие в вихре цветных брызг длиной в несколько секунд – и вот он уже стоял перед входом в невысокое каменное здание. Шейдивейл не менялся никогда: появлялись новые вывески, как весной молодые листья, а город оставался прежним. Узнаваемые улочки и скверы – кто угодно здесь почувствует себя юным.

Дежурный сонными глазами пробежал по фигуре визитера и предоставленным документам.

– К кому? – сухо спросил он.

– К мисс Алисе Маршал, – сообщил Натан.

– Мисс уже давно дома, – с некоторой завистью ответил дежурный. – Что-нибудь передать?

– А где находится ее дом? – Решение не привлекать Сэра Тангла не продержалось долго.

– Откуда мне знать, – пожал плечами мужчина. – Нет у меня полномочий раздавать адреса своего начальства. Приходите завтра.

– Ну так оторвите себя от стула и найдите мне адрес. – Натан молниеносным движением просунул руку в окошко, схватил несговорчивого товарища за галстук и потянул на себя. – Ни о каком «завтра» не может быть и речи. Дивные не станут ждать.

Как ни жаль, но на доброжелательные беседы действительно не было времени.

– Сию минуту все исполню, если отпустите. – Прижатый щекой к холодному стеклу дежурный испуганно косился на сурового визитера.

– Простите мне грубость, дело не терпит отлагательства. – Натан поправил завернувшийся рукав. – Поспешите, пожалуйста.

«Откуда он такой взялся? Сначала за грудки, потом прощения просить», – проворчал мужчина, удаляясь вглубь коридора.

Дежурный действительно обернулся в мгновение ока. Минуты не прошло, как тот уже протягивал квадратную бумажку с размашистыми каракулями на ней.

– Далековато, – позволил себе вставить он. – Учитывая спешку.

Натан не ответил. Пятачок перед окошком дежурного опустел, и только клочок бумаги плавно опустился на пол. Пусть пользоваться способностями к переходу в учреждениях, да еще и посредине разговора невежливо, но ничего не поделаешь.

Фонари горели едва-едва. И тут Натан ощущал свою вину. Подстанции необходимо больше энергии для усиленного наблюдения. А где ее брать? Не у жителей и больниц, конечно.

Низенький заборчик трогательно белел в густом сумраке. Потеплело, и на город опустился легкий туман, отчего рассеянный свет казался волшебным. Эндрю Натаниэль Ардэн потянул носом терпкий осенний воздух. В такие ночи непременно посещала такая человеческая грусть, невесомая и прозрачная, как ткань влажной дымки. Он легко преодолел смешную преграду и зашагал по дорожке к парадной двери.

Натан уже собирался постучать, когда сердце заныло так знакомо и тоскливо. «Ну что это даст? Зачем мешать? Думаешь, тебе кто-то откроет?» – тихонько спросил внутренний голос. – «Нет, ты, разумеется, можешь просочиться сквозь двери и уж точно влезть там, где без тебя все хорошо».

Даже тогда, когда душа Натана была черна, как первородная тьма, в ней оставался единственный лучик веры – веры в любовь. Возможно, именно это, помимо надежды на возвращение, позволило сохранить человеческий облик в годы, о которых вспоминать без стыда не позволяла совесть.

Он легко оторвался от земли.

За слепыми окнами стояла теплая немая темнота. Натан стащил перчатку и осторожно провел кончиками пальцев по гладкому стеклу. Теперь он точно знал, что Руфус там. А прежде, чем след отпечатка растаял, связной пропал, оставив своего будущего хозяина наедине с его простыми человеческими слабостями.

Глава 35. Рассвет

В сухом подвале пахло больницей. Эмьюз молча наблюдала, как дивный перекладывал какие-то склянки из ящиков стола в сумку, очень похожую на дамскую. Он что-то бормотал себе под нос, даже жестикулировал.

– Вы разве не собираетесь меня убивать? – ядовито осведомилась Тень.

– Не сейчас, – с улыбкой отозвался Борджес. – У нас с тобой еще море времени. Хоть и мелкое оно… это море.

Он будто обсуждал погоду за чашкой приторно-сладкого чая с хорошей знакомой. Совсем не таким девочка себе представляла пленение теми самыми дивными, которых все так боятся. Борджес даже оставил Тени иллюзию свободы: ни пут, ни замков. Если бы Эмьюз не видела, как тот поступил с Гриммом, едва ли поверила бы, что человек перед ней – преступник.

Вдруг Найджел поднял голову, и его улыбка сделалась зловещей.

– К нам гости, и точно по расписанию. – Дивный подобрал с пола странную конструкцию, похожую на крест, и растворился в воздухе.

Прежде, чем девочка опомнилась, со стороны лестницы в подвал донеслись тихие шаги. В тусклом свете единственной лампы Эмьюз без труда узнала Натана в его длинном сером плаще с глубоким капюшоном.

– Сзади! – только и успела произнести Тень.

Мгновения растянулись. Мисс Варлоу в мельчайших деталях смогла рассмотреть ужасную в своей простоте картину. Щелчок спускового крючка, свист и удар…

Натан пошатнулся и рухнул, как подкошенный. Из его спины между лопаток торчал деревянный кол в два пальца толщиной!

– Ничего не понимаю… – Борджес бросил свое оружие и сбежал по ступенькам.

– Он что? Мертв? – пролепетала Эмьюз.

– Нежить нельзя убить, такие, как он, давно мертвы, – только в голосе дивного не было особой уверенности.

Найджел опустился на одно колено перед бездыханным телом.

– Почему ты не рассыпался туманом? – спросил он у Натана, не способного ни услышать, ни ответить. – Не увернулся?

Борджес попытался перевернуть убитого лицом вверх.

– Теплый… он не должен быть теплым… – Дивный отдернул руку, точно от раскаленного металла. – Как же так?!

По полу расползалась темная лужа. Собравшись с духом, Найджел все же перевернул тело, насколько это было возможно. Тьма под капюшоном развеялась, а сам он бессмысленной тряпкой сполз вниз.

– Это ошибка… – повторял Борджес, глядя в широко распахнутые голубые глаза, на застывшую гримасу ужаса и удивления на бледном мертвом лице. – Ошибка…

Он буквально подскочил на ноги и попятился, кураж развеялся в момент! Голос Дайны в голове молчал. А пояснение очень пригодилось бы… «Неужели Коллоу прислал кого-то другого по мою душу?» – Липкая кровь на руках словно жгла! – «Если этот несчастный только приманка, я был бы уже как он! Лживый подлец… Никакой бедняга не вампир!» Знай Борджес это сразу – просто сбежал бы вместе с девчонкой. Разве связной виноват, что его господин чудовище?

– Подвела тебя репутация, – справившись с потрясением, посетовал дивный. – Не корчил бы из себя нежить, остался бы невредим.

– Что-то, по-моему, вам тяжко убивать тех, кто ни при чем… – Эмьюз не понимала, как можно одновременно жалеть и жертву, и преступника, но ничего не могла с собой поделать.

– Редкая проницательность, – хмыкнул Найджел, перекидывая сумку через плечо. – Но на результат это никак не влияет.

– А из-за карлика вы так же сожалели? – Жалость не продержалась долго.

– Коротышка жив, хоть и не вполне здоров. Скоро встретитесь. – Борджес вытер ладони о брюки и предложил Тени руку. – Хочешь оттянуть момент истины– идем со мной. Сейчас здесь станет слишком людно.

– Выбор небогат. – Эмьюз поднялась с колен.

Поражала размеренность течения собственных мыслей. Состояние чем-то напоминало транс: девочка прекрасно понимала суть происходящего, но только эта самая суть не трогала никак. Вместе с Борджесом Тень исчезала и появлялась в разных местах: площади, парки, незнакомые улицы – дивный как будто бы путал след. Наконец беспорядочное мельтешение остановилось на пустом перекрестке. Унылый район, тянувшийся во все стороны, выглядел заброшенным: обрюзгшие дома с разбитыми стеклами, непохожие на жилые, кучи хлама, сломанные ящики, ни намека на фонари.

Борджес шел вперед, не останавливаясь ни на секунду. Здание, выплывшее из тумана в тупике, поднималось вверх на несколько этажей, из него щупальцами тянулись толстые ободранные трубы. В серых стенах не было ни единого окна, пусть и самого крошечного, только ворота, кое-где проржавевшие насквозь.

Дивный прибавил шаг. Он протиснулся за них в холодный темный коридор, по которому беспрепятственно расползался уличный туман.

– Флагра, – и на ладони Борджеса качнулось белое пламя.

Под ногами хрустела штукатурка и мелкие осколки стекла, попавшие сюда невесть откуда. Свет выхватывал унылые кафельные стены боковых комнат. Запустение и упадок свидетельствовали о том, что эти помещения необитаемы.

Пол закончился, как оборвался. Сетчатая железная лестница, уводившая в бездну, не внушала доверия, но дивный подтолкнул заложницу вперед. Перила шатались, а вся конструкция опасно кряхтела и стонала. Огонек плясал на многочисленных тросах, болтавшихся то тут, то там. Вдруг ступенька скрежетнула прямо под ногой Эмьюз и… переломилась.

Девочка взмахнула руками, потеряв равновесие, но вместо того, чтобы рухнуть вниз, оказалась прижатой к кожаной куртке. Волшебный свет погас. В кромешной тьме самой верной связью с реальностью оставалось осязание. Подошвы не касались лестницы, а глаза не находили, за что зацепиться. Тень точно зависла в бесконечной пустоте, холодной и глухой.

– Держись за меня. – Борджес перенес девочку через сломанную ступеньку и снова зажег огонь.

– Это же настоящая ловушка, как отсюда выбираться? – прошептала Эмьюз.

– Не переживай. Ни тебе, ни мне отсюда «выбираться» не придется, – заверил дивный. – Дождемся только твоего спасителя, и все закончится.

– Почему нельзя было переместиться прямо вниз? – поинтересовалась она.

– Слишком глубоко, Призма не дотягивается лучами, – охотно пояснил тот. – Считай, это мой персональный маленький ад. Доберемся, и я еще обрушу лестницу, чтобы наверняка.

Когда Эмьюз уже приноровилась к шатким ступеням, спуск закончился. Девочка посмотрела вверх – но не увидела ничего, кроме черноты.

Из квадратной комнатки вел ровно один коридор. Борджес вручил девочке свечу и спички, затем грубо втолкнул в одну из боковых дверей.

– Зачем запирать? – услышав щелчки в замке с обратной стороны, громко спросила Тень.

– Не желаю, чтобы ты за мной ходила по пятам, – ответил тот и поспешил куда-то дальше по коридору.

Мисс Варлоу прислонилась к тяжелой двери и зажмурилась. «Что закрыты глаза, что нет… никакой разницы». Волна немого ужаса настигла только сейчас. Заплаканный Гримм, мертвый Натан, кровь – осознание собственной невообразимой глупости грозило прикончить девочку безо всякого участия дивного.

В нескольких шагах что-то заворочалось в темноте. Эмьюз чиркнула спичкой и зажгла свечу.

– Иеремая!

Карлик сидел прямо на полу, вытянув ноги. Его левая кисть была замотана тряпкой в бурых пятнах.

– Иеремая, ты меня слышишь? – Несчастный поднял голову, но взгляд его ничего не выражал.

Худой бледный карлик бессмысленно вращал глазами.

– Ты как ледышка! – Эмьюз стащила форменную мантию и свернула вчетверо.

Перенести Иеремаю на подстилку оказалось совсем не сложно. Несчастный бредил. Ему чудилось, что вовсе не Тень возится с ним, а его любимая, его Роззи. Иеремая старался поймать ее здоровой рукой, но непослушные пальцы беспомощно хватали воздух. Карлик то глупо улыбался, то принимался хохотать, то бормотал бессвязную чушь.

– Я посмотрю. – Эмьюз потянулась к испачканной тряпке.

– Нет!!! – вскрикнул бедняга и попытался отползти, но бессильно завалился на левый бок и застонал.

– Что он с тобой сделал? – Девочка снова усадила Иеремаю ровно.

– Моя жизнь… нет больше… никогда больше… закончилось… не смогу работать, – бормотал карлик. – Свадьбы… нашей свадьбы никогда не будет.

– «Нашей» уж точно. – Тень легонько пошлепала беднягу по щекам. – Я Эмьюз Варлоу. Понимаешь?

– … не смогу работать… калека теперь… убей меня… – Иеремая смотрел куда-то девочке за спину.

Сколько она его ни тормошила, сколько ни уговаривала – все без толку! Если Тень и испугалась поначалу, то теперь, когда появился кто-то остро нуждавшийся в ее помощи, страх сжался в комок и забился в дальний угол. Такой маленький Иеремая сохранял мужество. Пусть он бредил и пребывал в отчаянии, но хотя бы не рыдал, как Гримм.

Эмьюз вынула из прически длинную гнутую шпильку и направилась к двери. Повторить фокус Клауса, конечно же, не удалось: упрямый замок не слушался. Тогда девочка решила испортить механизм, затолкав в него как можно больше кривых железок. Если Борджес не сможет попасть внутрь, он не причинит заложникам вреда, а наставник или Финн непременно придут и освободят их. Близнецы наверняка уже успели все рассказать.

Тени пришлось расшнуровать ботинок и забивать последние шпильки в замочную скважину подошвой. Благо, дивный ничего не услышал бы, поскольку сам возился с лестницей. По ужасающему скрежету и грохоту девочка догадалась, что единственный путь наверх отрезан.

Оставалось утешать Иеремаю и дисциплинированно ждать освобождения.

* * *

– Я что-то вижу! – Бэн вскочил на ноги, разрушая хрупкую сферу. – Это Мэйсон… но один.

Кот достиг кромки рва, выплюнул палочку и принял человеческий облик.

– Что произошло? Где Эмьюз? – не скрывая волнения, спросил Дэн.

– Он… он забрал ее, а какого-то парня пустил под откос связанным в тележке! Похоже, тот тип разбился, я не проверял! – Мэйсон буквально трясся, переводя дыхание.

– А ты? Что сделал ты?! – почти прорычал шут.

– А что я мог против вооруженного дивного?! – Мальчик-кот подобрал палочку и спрятал во внутренний карман пиджака.

– И чем же он был вооружен? – не унимался Дэн.

– Ножом. – Голос Мэйсона дребезжал.

– Ах, ножом! Поганая ты сволочь и жалкий трус!! – Вторая сфера лопнула мыльным пузырем.

Дэниэл пылал решимостью преодолеть ров и во что бы то ни стало вколотить в не оправдавшего надежд кота хоть сколько-нибудь чести. Бэн с трудом повалил друга и уселся сверху.

– Уймись! – попросил он. – Пусть расскажет все.

– Отпусти! Отпусти, и я убью гада! Сам он дивный! – Дэн изо всех сил упирался ногами в крепостную стену и царапал твердую, как камень, землю. – Он ее не спас!

– Что я мог?! – оторопевший Мэйсон испуганно хлопал глазами. – Кинуться на бандита с голыми руками?!

– И кинуться! И сдохнуть ты должен был, чтобы у Эмьюз появился шанс! – ревел шут. – Трус!! Ты не парень! Ты – мокрица! Амеба!

Дэн извивался змеей, стараясь вырваться из цепких рук Бэна, осыпая несчастного кота проклятьями и бранью, не стесняясь в выражениях.

Вдруг откуда-то с неба на ребят обрушился леденящий душу крик. Мэйсон упал на колени и закрыл голову руками, а липовые близнецы вжались в стену. Горгульи-стражницы, хлопая громадными крыльями, медленно опускались к месту событий. Их черные тела поблескивали, а хищные когти внушали ужас.

– Что ты там про Шутника говорил? – Бэн почти не шевелил губами.

– Не поминай его при них! – зашипел Дэн. – Горгульи не особенно разбираются в людях, могут принять нас за него.

Первая бестия подхватила Мэйсона, как пушинку, и взмыла с ним ввысь. Вторая замерла в нерешительности, она переводила взгляд с одного мальчика на другого и щелкала зубастым клювом.

– Это ж надо было так влипнуть… – Бэнжамин не сводил с горгульи глаз. – Если бы кто-то помалкивал, ничего бы не произошло.

– Я все равно с ним поквитаюсь, всегда знал, что кошка животное подлое, – отрезал шут.

– Конечно, если каменные красавицы не угробят нас раньше. – Бэн несколькими шажками приблизился к другу вплотную. – Проход, дева… Понимаешь, куда я клоню?

– Нет пока, – признался Дэн.

– Мэйс никакого слова никому не давал, – пояснил тот. – Расскажет все, как было.

– А мы объявим его психом, – зло ухмыльнулся он. – Главное, складно врать. Вспоминай, чем открестился наш «Великий и Незабвенный», и поступай так же.

Тем временем, первая горгулья вернулась налегке. Грузные твари переглянулись.

– Студенты. Два шага веред, – прокаркала правая.

– Да-да, конечно. – Бэн поднял руки и приблизился к краю.

Горгулья подхватила его и оторвала от земли.

– Не бойся, Дэн! – крикнул мальчик. – Меня мать так бережно не носила!

– Лишь бы опустила она тебя не как мешок с картошкой. – Шут зажмурился и шагнул к кромке рва.

В глубине души каждый из близнецов мечтал совершить подобный полет над университетским комплексом. Если бы не предшествовавшие обстоятельства, мальчишки назвали бы этот день самым счастливым в жизни. Радоваться в полную силу мешала тревога о судьбе подруги, но даже так одинаковый восторг сиял на лицах шутов, проносившихся над крышами домов.

Пусть камням неведомы эмоции, только горгульи словно играли в салки: они выписывали замысловатые пируэты, лавируя в потоках воздуха, огибали башни и чуть касались друг друга кончиками крыльев.

Пункт назначения не удивил. У распахнутого настежь окна своей комнаты стоял сам господин ректор. Он помог нарушителям перебраться внутрь и приказал ждать.

– У горгулий морды выразительнее, – поежился Бэн. – Как думаешь, он зол? Мэйс уже раскололся?

– Это ж Танцор! Чего ты хочешь? Они привыкли работать, когда все кругом плохо. – Дэн с нескрываемым интересом рассматривал комнату, в которой раньше никогда не доводилось бывать, и едва ли еще случай представится. – Сэр Финн наверняка в бешенстве. Странно, что нас не разделили.

– А зачем? Нам же не нужно договариваться об общих показаниях, мы же ничего не скрываем. – Бэнжамин делал такие явные акценты, что Дэниэл быстро прикусил язык. – Наш ректор прямо аскет. Интересно, окно можно закрыть или пусть сквозняк гуляет?

– Пускай, – отмахнулся Дэн. – Мне не жалко.

– Ш-ш! – Бэн на цыпочках прокрался к двери. – Кажется, я знаю, что там по ту сторону! Кабинет!

– Да ты, брат, гений. – Шут попытался устроиться в потертом кресле, но последнее ловко столкнуло его с себя на пол. – Ясно! Больше не буду!

Бэнжамин припал к замочной скважине.

– Видишь что-нибудь? – шепотом спросил Дэн.

– Одни перила и противоположную стену, – признался тот. – Молчание мне что-то подозрительно.

– Ну да, нас оставили на съедение монстру, а сами разбежались, – хихикнул он. – Вот почему никто никогда в комнате ректора не был. Точно! Тут живет злая хока.

– Злая кто? – Бэн даже обернулся.

– Никто, слушай лучше! – оборвал друга шут. – Надеюсь, Мэйсона пытают.

– Нет, Мэйс сам наплел сто узлов, и теперь там решают, как «пытать» нас. – Ирония помогала справиться с дрожью в коленях. – О! Зашевелились…

Тишину нарушил шумный вздох кого-то очень большого, затем подкованные сапоги зашагали по каменному полу.

– Я под-двел вас, Сэр, – подал голос ректор. – Неп-непостижимым образом четв-веро студентов оказ-оказались за пределами комплекса и Леди Варлоу в их числе. Глав-главный свидетель сейчас в Го-оспитальном Корпусе, он сл-слишком потрясен. Все, что уд-удалось понять, что у детей была какая-то кни-ига, из которой те и узнали сп-способ выбраться за стены.

Близнецы затаили дыхание.

– Я осведомлен лучше вас, – перебил другой незнакомый голос. – Позвольте мне самому поговорить со свидетелем. А вы найдите Клауса Раббе, и пусть он ждет меня в холле.

– Буд-будет исполнено, Сэр. – Суровый некто удалился.

Ребята едва успели отскочить, когда Финн распахнул дверь.

– А теп-теперь пришел ваш че-еред. – В глазах ректора приплясывали ломаные молнии. – На выход!

– Кто это был, профессор? – осторожно спросил Дэн, спускаясь по узкой лестнице.

– Вас это не ка-асается, мол-молодой человек, но для пол-полной картины мира отв-вечу. – Финн запер свою комнату на ключ. – Мастер Тени Сэр Джулиус Коллоу. Уяснили, нас-насколько все серьезно?

– Куда уж понятнее… – пробормотал Бэн.

Ректор неторопливо устроился в кресле у камина. Рыжие всполохи играли на шкатулке и двух крошечных сахарных человечках, задумчиво сидевших на палочке, принадлежавшей Эмьюз.

– Кн-книгу! – Финн требовательно протянул руку.

– Никакая это не книга, Сэр, – возразил Дэн. – Это шутка. Там страницы все пустые! Сами посмотрите. Я поскользнулся, упал… на стене что-то нажалось само собой, и получился проход.

– И сн-снова она… – Ректор презрительно взял тонкий томик двумя пальцами. – Пож-жалуй, я ост-оставлю вашу шу-утку у себя.

– Вы не можете! – запротестовал Бэн. – Я платил за нее деньги! Записная книжка моя.

– В-ваша? – Финн открыл первую страницу и провел указательным пальцем по внутренней стороне обложки.

Липовые близнецы не сумели скрыть удивления, когда на бумаге проступил символ, которого они никогда раньше не замечали.

– Ум-у меня своя версия. – Ректор нахмурился. – Как зн-знал, что по-хорошему вы нич-ничего не расскажите. Видел я ваш-вашу книжку лет чет-тырнадцать назад у одного студента. Может, ст-страницы там и пустые, но корень зла в ней. Вы сл-слово в слово мне сейчас его по-овторяете. И метка моя целехонька. Эту штуку вам пе-ередал Руфус Тангл, которого как раз чет-четырнадцать лет назад тут звали «Баламутом»? Не выг-выгораживайте его. Возможно, Тангл всту-упил в сговор с дивными. Я же не сп-спрашиваю, как эта штука работает. Простой вопрос – простой ответ.

– Ладно, – Бэнжамин отвел взгляд, – только не отчисляйте нас.

– Не тор-торгуйтесь, пожалуйста, – покачал головой тот. – Меня тоже «от-отчислят», если Эмьюз спасти не удастся. Слу-ушаю, мистер Арчер.

– Ничего про Тангла мы не знаем, – доверительным тоном сообщил Бэн. – Книгу нашли в библиотеке, когда готовились к своей первой сессии. Там и вправду ничего нет, но было так здорово чудачиться…

– Пол-получается, это со-обственность университета, – подытожил Финн. – Значит, ос-останется у меня. А вы пока св-свободны. И еще… не соз-здавайте паники. Найдите Клауса Раббе и нап-направьте в холл. По-осле идите в госпитальный корпус, пусть мисс Гейл в-вас посмотрит.

Возвращаться в шумную суету праздника, где ничего не подозревающие студенты танцуют и веселятся, казалось дико, но приказ есть приказ.

* * *

Взбудораженный мальчишка не мог ни сидеть, ни лежать. Он поминутно вскакивал и порывался бродить по палате.

– Успокойся, Мэйсон, – уговаривала его фельдшерица. – Что бы там ни случилось, оно позади. Ты в безопасности.

– Но Эмьюз нет… Дэн прав, я просто трус! – Мальчишка обхватил свою круглую, как тыква, голову руками.

– Оставьте нас, мисс, – попросил Коллоу.

– Седативный препарат пока не подействовал. – Женщина выпрямилась. – Я не в силах запретить вам допрос, но будьте снисходительны.

– Буду, – пообещал Джулиус.

Он проводил фельдшерицу взглядом и, убедившись, что никто не мешает, заговорил снова:

– Мэйсон, да? – Мальчишка боялся поднять взгляд.

– Да, Сэр, – выдохнул он. – Мэйсон Мотли, Сэр. Я не псих, я видел глаза в стене.

– Давай пока забудем про стены и глаза. Что произошло потом? – Коллоу сел на соседнюю кровать.

– Из воздуха появилась собака, Эмьюз… она запрыгнула на нее и ускакала! – «не-псих» задрожал.

– Хочешь, я быстро вылечу тебя от страха? – Джулиус протянул руку и потрепал несчастного по плечу.

– А это возможно, Сэр? – Мэйсон с опаской покосился на невесомую ткань, скрывавшую лицо.

– Экво анимо! – Мальчишка дернулся и застыл. – Легче?

– Да, Сэр, – признался тот. – Вы мне не верите про глаза в стене?

– Верю. – Коллоу развеял маску. – Более того, хочу попросить тебя навсегда забыть об увиденном. Эта тайна принадлежит Ордену.

– А откуда Дэн и Бэн узнали вашу тайну? – Мэйсон посерьезнел.

– Это ты у них спросишь, – покачал головой Джулиус. – Чем скорее ты изложишь суть произошедшего, тем скорее мы спасем Эмьюз.

На самом деле Коллоу сделал все, зачем пришел. Есть клятвы, нарушение которых чревато гораздо более серьезными последствиями, чем смерть непосвященного Танцора. Но чтобы не привлекать внимания, стоило выслушать мальчишку, так или иначе. Кроме того, Джулиус свято верил, что Варлоу в полной безопасности, пока Борджес ждет его.

К чему искать виноватых, когда истинный оракул сказала свое веское слово, заранее перечеркнув все усилия, призванные удержать Эмьюз от неприятностей? Судьба – страшная вещь, особенно если в нее вмешиваются.

Мистер Мотли должен был вот-вот уснуть, слишком крепко, чтобы рассказать кому-нибудь об увиденном, пока не придумается официальный повод очистить несчастному память.

– Дэн Кросс перекинул меня через ров, – начал Мэйсон.

– И как же? – улыбнулся Джулиус.

Студент выглядел весьма и весьма упитанным.

– Я аниморф, Сэр, – признался тот. – В облике кота худой и легкий.

«Метание мелких хищников через водные преграды – отличный спорт», – иронически отметил внутренний голос.

– Ребята ждали, что я… спасу девочку. – Мэйсон отвернулся. – Но что я мог? Я не герой…

– Дивный был один? – оборвал Коллоу.

– Один, но вооруженный ножом, – пояснил «не-псих».

Джулиус невольно провел рукой по горлу. Благодаря Никс от раны не осталось и следа.

– Эмьюз казалась такой бесстрашной, – продолжил тот. – Она угрожала дивному палочкой и требовала отпустить заложника.

– Какого заложника? – Коллоу больно прикусил щеку.

– Парня. Хозяина собаки. – Мэйсон стал отвечать с длинными паузами. – Его сбросили… столкнули с обрыва… С пригорка.

«Ну и размазало же тебя, приятель», – Джулиус помог мальчишке лечь.

– Вы ее спасете, правда? – почти сквозь сон спросил он.

– Обязательно, – пообещал Коллоу, но бедняга уже отключился.

Джулиус поднялся в воздух: объяснения с фельдшерицей никак не вписывались в планы. Едва ли та оценит применение к подростку столь радикальных методов успокоения еще и в сочетании с традиционными. Естественно, девица догадается, что произошло.

Он незаметно выскользнул из палаты, пронесся по коридору, пересек открытое пространство перед ординаторской и вылетел на улицу. Краем глаза Джулиус заметил еще двоих парней, понуро плетущихся в сторону Госпитального по главной улице, но был слишком высоко, чтобы рассмотреть их.

В холле дисциплинированно ждал Клаус. По изумленному выражению на остром смуглом лице Коллоу догадался, что Финн ничего никому не сказал.

– Что происходит, Сэр? – прямо спросил мальчишка.

– Мой связной погиб, и я нуждаюсь в твоих услугах, – сухо отозвался он. – Считай это последней проверкой на профпригодность.

– Как «погиб»? – Клаус вздрогнул. – Я видел его пару часов назад.

– И Эмьюз ты тоже видел? – не удержался тот.

– Что с ней? – Изумление сменилось ужасом.

– Некогда, – отрезал Коллоу. – Мне нужно попасть на призматическую подстанцию.

– Проводите меня за стену, тут слепое пятно не позволит. – Мальчишка быстрыми шагами направился к выходу.

– Разве пятно еще здесь? – В такие моменты он чувствовал себя беспомощным. – Я распорядился убрать его.

– Пока да, Сэр, – подтвердил Клаус.

Понятливость мальчишки радовала. Обернувшись вороном, он сорвался прямо с порога. Невидимый Джулиус скользил рядом, чтобы горгульи не приняли Клауса за нарушителя. Сразу за рвом птица камнем упала в жухлую траву.

– На призматическую подстанцию? – уточнил потенциальный связной, внимательно осматриваясь, словно выбирая направление.

– Без фокусов, – предупредил Коллоу.

– Как прикажете. – Мальчишка явно нашел, что искал.

Досчитав до пяти, он схватил Джулиуса за руку, и цветные пятна завертелись сумасшедшим калейдоскопом.

В помещении подстанции Коллоу призвал маску – не столько повинуясь общепринятому служебному этикету, сколько из-за зловонного дыма, от которого натурально слезились глаза.

– Не отставай. – Вручив мальчишке свой плащ, Джулиус направился вглубь здания.

– Вы не сказали, что с Эмьюз!! – Клаус схватил его за рукав формы.

Сэр Коллоу развернулся на каблуках.

– А теперь все то же самое, но без фанатизма. – Щенка предстояло перво-наперво научить манерам. – Вторая попытка хватать меня приятной не окажется.

– Учту. – Черные глаза смотрели не мигая. – Вы не просто так спросили меня о Леди Варлоу? С ней все в порядке?

– Не просто так, – кивнул Джулиус. – Не волочи мой плащ по полу, пожалуйста. Я планирую его еще надевать некоторое количество раз. Если бы ты не задавал вопросов, а молча шел за мной, уже знал бы больше.

Сочтя ответ исчерпывающим, Сэр Коллоу направился дальше по коридору, туда, где за распахнутой настежь тяжелой металлической дверью приглушенно гудела станционная техника.

– Спасибо, что откликнулись так быстро. – Бледный Наблюдатель потушил сигарету и протянул руку для приветствия.

– Это вы подняли тревогу? – ответив на дружественный жест, поинтересовался Коллоу.

– Да, Сэр, – подтвердил тот. – Мы следили за порученным нам квадратом и первыми зафиксировали гибель связного, служившего Сэру Руфусу Танглу. Где сейчас дивный, пока сказать невозможно.

– В чем причина? – Джулиус одернул Клауса, потянувшегося к рубильнику, призывно торчащему из стены.

– Подозреваю, что вы не поймете, но все равно покажу, – пожал плечами инженер. – Чтобы сомнений в нашей компетентности не осталось.

Пропустив первую часть реплики наблюдателя мимо ушей, Коллоу последовал за ним вглубь аппаратной. В окружении техники внук хитрого гоблина явно чувствовал себя, как рыба в воде. Он с достоинством оруженосца вышагивал за своим будущим господином, не обращая внимания на любопытные взгляды младших инженеров.

– Это главный экран, – без особой необходимости пояснил наблюдатель. – Он показывает всю территорию долины. Яркие пятнышки – точки входа, а более тусклые – либо точки выхода, либо «призменные зайчики».

Клаус нервно хрюкнул в кулак.

– И ничего смешного, молодой человек, – обиделся инженер. – Дивный применил против нас технику «каскада звезд». Многократно перемещаясь по одной и той же траектории со случайным вектором смещения. Это сильно затрудняет расчет его конечного пункта назначения, но к утру все данные будут у вас.

– Учись, – игнорируя реплику наблюдателя, произнес Джулиус, обращаясь к мальчишке. – Вот так у нас выигрывают время.

Он протянул руку и ткнул пальцем в один из квадратов в сетке картинки на мониторе.

– Ничего руками не трогать! – попытался возразить инженер, но Танцор просто сдвинул его в сторону, пока умная техника выполняла масштабирование.

– Вот это – Борджес, – продолжил Коллоу тоном заправского лектора, указывая на чуть смазанную черточку. – А бледное пятнышко рядом – Эмьюз.

Мальчишка ошалевшими глазами таращился на бело-голубые штрихи.

– Мы не будем мешать. – Джулиус осторожно подтолкнул его в сторону выхода. – Трех часов на все расчеты более чем достаточно.

«Такой умный – сам бы посчитал», – буркнул инженер в спины удаляющимся визитерам.

Как только дверь аппаратной осталась позади, Клаус остановился и крепко ударил кулаком в стену.

– Меньше эмоций. – Джулиус толкнул плечом дверь кабинета с наскоро прилепленной бумажкой «Сэр Р. Тангл. Без стука не входить».

– Как она там очутилась? – пробормотал мальчишка.

– Уже к обеду Эмьюз сама нам все расскажет. – Тон Танцора смягчился. – Есть соображения по поводу?

– Нет, – но Коллоу успел почувствовать ложь.

Городская полиция наверняка уже прочесывала оба места появления дивного, только с визитом туда предстояло подождать. Полчаса ничего не решат.

– А если правду? – Джулиус приоткрыл форточку и с наслаждением вдохнул такой сладкий чистый воздух.

– Это не существенно, Сэр, – замялся Клаус. – И, скорее, из области эмоций.

– Хочешь служить мне – доверяй, – попросил он. – Не во всем, конечно.

Во внутреннем кармане формы лежала карта Натана, густо заляпанная кровью. Джулиус, как мог, оттягивал момент встречи с Танглом, пусть и не отдавал себе в этом отчета. Он жаждал растолковать глупому сопляку, что не следовало лезть туда, в чем ничего не понимаешь. Тело Натана – шедевр. Воплощение всех самых смелых идей Счастливчика. И что теперь? Оно разрушено криворукими недоучками! Сломано и погублено! Одного взгляда на труп хватило, чтобы понять, из-за чего такая смерть вообще стала возможной.

Инженер уверен, что первым узнал о гибели связного. Наивно. Джулиус прекрасно запомнил, как рассыпалась прахом одна из статуэток за стеклянными створками шкафа, в тот самый миг, когда душа Натана рассталась с телом. Как Коллоу и предполагал, несчастный не продержался долго, потеряв часть своих способностей. Недалекие благодетели хуже дивных.

А все это время смущенный парень вещал о такой незначительной последней размолвке с очарованной Тенью.

– Достаточно, – оборвал Джулиус. – Это может показаться странным, но я понимаю твои чувства.

– Не уверен, – честно признался тот.

– Я еще ни разу не обманул тебя, даже не пытался, – улыбнулся он, развеивая маску.

– Если бы я не отходил от Эмьюз, она была бы сейчас в безопасности. – В голосе Клауса явственно проступало отчаянье. – А если ее не спасут, я… наверное, умру.

– Эй! – Коллоу звонко щелкнул пальцами. – Гони подальше такие мысли. Во-первых, я здесь не элемент интерьера. Во-вторых, один мертвый связной у меня уже есть.

Мальчишка часто заморгал и отвернулся.

– Тот наблюдатель, похоже, понятия не имел, с кем разговаривает. – Не самая удачная попытка сменить тему.

– Ему и незачем, – спокойно отозвался Джулиус.

– Но вы могли заставить его подавиться своими словами, – удивился Клаус. – Достаточно было просто назваться.

– И что? – Коллоу внимательно смотрел вниз. – Какой смысл? Сам я прекрасно знаю, кем являюсь, а тыкать это в нос всем и каждому… мелко, что ли.

На дороге появились три фигуры. Танцора Джулиус узнал сразу, а вот крашеная девица и блондинистый парень, которого буквально несли, знакомыми не выглядели.

– Похоже, к нам в руки плывут факты, – мрачно пошутил Коллоу и закрыл окно.

* * *

Иеремая постепенно приходил в себя. Но чем сильнее прояснялся его разум, тем острее болела забинтованная кисть.

– Как глупо, мисс! – выслушав историю Эмьюз, с чувством произнес он. – Опрометчиво и… неправильно! Вы казались благоразумной особой. Вы же девочка! Вам не положено никого спасать.

– Я – Тень. – Восковые слезы свечи прозрачными капельками стекали почти до пола и затвердевали белыми гроздьями.

– Вы умеете летать или проходить сквозь запертые двери? – карлик поморщился. – Вы просто девочка.

Иеремая поднялся на ноги, помогая себе здоровой рукой.

– Когда дивный вернется, вы потушите свет, а я брошусь ему под ноги, – прошептал он. – А пока человек потеряет время, избавляясь от меня, вы сможете убежать. Это ужасное место. Лишенное всякой жизни.

– Борджес не вернется, я испортила запирающий механизм.

Но сказать хотелось не это. Странное чувство: крошечный Иеремая производил впечатление забавной игрушки, а оказался мужчиной. Он был немногим выше сидящей на полу Эмьюз, только большие синие глаза горели нешуточной решимостью.

– Кроме того, бежать некуда, – добавила Тень. – Дивный обрушил лестницу, по которой мы сюда спускались.

– Неприятная новость. – Карлик прошелся до двери и внимательно осмотрел замочную скважину. – Умно, мисс. Надеюсь, из этого что-нибудь получится.

На лбу Иеремаи то и дело выступал пот. Коротышка не жаловался, но Эмьюз кожей чувствовала его страдания.

– Потрясающее платье, – усаживаясь обратно на свернутую мантию, улыбнулся карлик.

– Спасибо, – щеки девочки порозовели, – я не успела поблагодарить портниху.

– Еще успеете, мисс, – заверил он. – Как вы выбрались за крепостную стену?

– Сама. – Впутывать шутов не хотелось: они честно пытались ей помешать, значит, не виноваты. – Видела, как карлик открывал проход внутри замка, и нашла такой же в крепостной стене.

– Карлик? – переспросил Иеремая. – И какой же? Не переживайте, я его не выдам. И вас. Да меня никто и не спросит.

– Боб… «Боб-что-то-там», – ложь выглядела нелепой.

– Боббертиджис… маленькая рыжая головная боль, – нахмурился коротышка. – Этот мог. Нам просто так не положено бродить по замку, а в секретные туннели никого не посылают. Я уж подумал, что вы пытаетесь меня обмануть.

Тут пришлось поведать обстоятельства, при которых Эмьюз встретила того самого Боба, попутно избавляя прическу от последних шпилек. История немало повеселила Иеремаю, позволив на время отвлечься. Но вскоре карлик перестал отвечать: он лежал на боку, стиснув зубы, и таращился в темноту, куда не дотягивался робкий огонек свечи.

– Совсем плохо? – Девочка утерла пот с горячего лба коротышки.

– Терпимо. – Ответ доверия не внушал.

– Нас скоро спасут. – Эмьюз готова была повторять эти слова сколько угодно, как заклинание.

– Мне бы вашу уверенность. – Иеремая смежил веки.

Тень стащила с себя переливающуюся накидку и бережно укутала карлика. Девочка надеялась, что чары этой вещи помогут ему ждать.

За дверью раздались шаги. Борджес попытался вставить ключ в замочную скважину, но потерпел неудачу.

– Поздравляю, милочка, ты угробила замок! – крикнул дивный. – Нравится смотреть, как коротышка корчится от боли?

– Он в порядке! – отозвалась Эмьюз.

– Ну да, ну да… – Борджес все еще пытался воспользоваться ключом, но безуспешно. – Я думал, он один легко отделается. Второй раз ты, помогая, вредишь только. Его рана гниет, скоро поднимется жар.

Девочка приблизилась к двери вплотную.

– Что вы с ним сделали? – спросила она.

– Назовем это освобождением по частям. – Дивный подозрительно затих. – Я тогда думал, что нам с тобой встретиться не суждено, а очень хотелось найти предлог пригласить в свою скромную обитель одного джентльмена.

– И кого же? – осведомилась Тень.

– Джулиуса Коллоу. У меня столько всего есть ему сказать, – сообщил раздосадованный Найджел.

– В таком случае, у вас действительно нет шансов, – как можно более ядовито ответила Эмьюз.

Она не знала, что Танцорам положено делать с дивными, но такой, как Борджес, явно проигрывал любому из них.

– С чего вы взяли, что он придет? – Тишина за дверью девочке совсем не нравилась.

– Чутье. – Найджел понимал, что избавиться от преграды вовремя не получится, полагаясь исключительно на грубую силу: быть погребенным глубоко под землей – не самая приятная перспектива. – А ты так в него веришь?

– Допустим. – Эмьюз приложила ухо к холодному дереву.

– Если бы не Коллоу, ничего бы этого не случилось, – неожиданно тоскливо вздохнул дивный.

– В каком смысле? – Причин верить преступнику не было, но выслушать его это никак не мешало.

– Он вынудил меня… убить хорошего человека. – Голос Борджеса словно туман просачивался в комнату.

– Разве те, кого вы лишили жизни сейчас, «плохие люди»? – Жалость вернулась новой волной.

Найджел взглянул на часы. Рассвет неумолимо приближался, а с ним и смерть, так или иначе.

– Один отравил свою старуху-мать, чтобы получить наследство, другой – педофил. Ты не представляешь, что это, и слава Богу. Объяснять не стану.

В искалеченной памяти Найджела всплыл просторный зал с грунтовым полом, где в горячем воздухе пахло пылью и кровью. Дивные и Тени… яркие всполохи и крики. Тот тип отлично держался и вышел бы из боя невредимым, если бы… Если бы его жизнь уже не выменяли на жизнь Дианы. Нож между ребер, в спину. Потом удар в грудь, но его нанес кто-то другой. Борджес не видел лица ненавистной твари, когда она потеряла то, что отняла у него.

– Все получают по заслугам, – спокойно продолжил Найджел. – И я получу уже очень скоро. Только Коллоу – нет.

– А Иеремая? Почему страдает он? – Карлик тихо стонал, сжавшись в комок.

– Это война, детка, – усмехнулся дивный. – Всегда кто-то страдает. Он мне не понадобился бы, если бы твоя подружка не выручила бы тебя там у парка. Я бы завез вас к черту на рога, отпустил бы ее на все четыре стороны, а с тобой закрыл баланс неоконченных дел.

– Какая подружка? – События последнего месяца пестрой каруселью проносились перед глазами.

– Умница-студентка, у которой студенческий билет всегда с собой, – пояснил Борджес. – Не хотелось ее пугать. Уж слишком на мою Диану похожа. А так отвез вас к университету, и все.

У Эмьюз кровь похолодела в жилах. Девочка дала себе слово, что расцелует Ирис, если выберется живой.

– Потом помешал смурной парнишка с кинжалом. – Стоны карлика долетали даже через наглухо закрытую дверь. – Пока он строил из себя важную птицу, я прихватил коротышку и был таков. Нужен же запасной вариант на случай, если все остальное не сработает. Собственно, план «б» начал действовать, когда я заметил одну занятную псину, вечно снующую около замка. И хозяина ее сразу признал. Мы виделись в тот день, когда я решил сделать тебе маленький подарочек.

– Значит, это вас Гримм видел в окне! – Тень разрывалась между желанием продолжать разговор и необходимостью немедленно вернуться к Иеремае.

– Меня, – подтвердил Найджел. – Изловить мальчишку получилось несложно. Труднее оказалось с его собакой найти общий язык. И вот – ты здесь.

Борджес все говорил что-то тихим убаюкивающим голосом, но слушать его уже было некому.

Несчастный карлик будто закипал. Он не открывал глаз и не переставая подвывал сквозь крепко сжатые зубы.

– Что?! Коротышке таки-поплохело?! – крикнул Найджел, сложив руки рупором. – Впусти меня, и я его подлечу!

– Как?! Добьете?! – Иеремая часто дышал, а по его телу пробегали мелкие судороги.

– Нет! – Дивный предпринял новую попытку воспользоваться ключом. – Поставлю укол и обработаю рану! Соображай активней, детка!

– Не зовите меня «деткой»!!! – Тень всерьез боялась, что карлик умрет у нее на руках. – Для вас я – Леди Эмьюз Варлоу!

– Помоги открыть эту чертову дверь, Леди! – Найджел снова посмотрел на часы.

По ту сторону девочка пыталась освободить замочную скважину от непонятных гнутых железок, а он снова и снова думал о ее судьбе и… своей. Нелепо. Что потеряет Коллоу с ее смертью? Ничего! Его черствая душонка не заметит утраты.

«Не лучше ли рассказать глупышке всю правду о негодяе, и пусть он не видит ничего, кроме презрения, в ее глазах? О том, как тот чужими руками убирал людей, мешавших его планам. Вдруг и саму Бонмонт тоже вынудил он? Вынудил убить Помону! Как? Тогда все шептались о его намерениях на ее счет. Наставник и подопечная – неслыханно. Только Коллоу тогда уже был Мастером. А потом у Бонмонт появился муж, и ее подозрительно быстро и тихо комиссовали. Что мне делать?» – Где-то на грани слуха… в его собственной голове маячил отзвук безутешных рыданий. – «Девочка моя, доченька… почему ты плачешь? Как мне поступить?»

– Ничего не получается!! – Эмьюз бессильно опустила руки.

– Возьми коротышку и забейся вместе с ним в самый дальний угол. – Найджел достал палочку. – Дай мне сигнал, когда будешь готова.

Тень бережно подобрала несчастного Иеремаю вместе с мантией, стараясь не потревожить замотанную кисть.

– Мы готовы!!!

И прогремел взрыв. Дверь со свистом пролетела через всю комнату в клубах дыма и языках пламени, ударилась о противоположную стену и рухнула точно на то место, где раньше лежал карлик. Свеча погасла.

– Флагра. – В проломе появился Борджес.

Дивный нес пыльную бутылку. Эмьюз положила карлика на пол и отступила на шаг.

– Терпи, боец, реконструкторы тебя восстановят. – Найджел не верил, что сделал такое с беспомощным человечком, но тогда казалось, будто другого способа выманить Коллоу просто нет.

Тень уже видела, как ставят уколы. Только вся жидкость из шприца перешла в вену, Иеремая успокоился, точно уснул. Он дышал бесшумно и ровно, а симпатичное личико ничего не выражало.

– Помогло? – с надеждой спросила девочка.

– В каком-то смысле да, – кивнул дивный. – По крайней мере, боли коротышка не чувствует. Отвернись-ка лучше, Леди, я рану промою.

– Чем? – Эмьюз послушно уставилась в стену.

– Это, – Найджел открыл бутылку, – виски. Горит, значит, для дезинфекции сгодится. Ничего другого все равно нет.

Комнату наполнил запах крепкого алкоголя. Старую повязку Борджес выбросил, а под новую приспособил свой носовой платок. Тень все же рискнула взглянуть на изуродованную руку Иеремаи и успела крепко пожалеть об этом. Она старалась не думать об увиденном, чтобы тошнота не вернулась.

– Поработала сиделкой – и будет. – Найджел поднялся с колен. – Я обещал занимательные истории из далекого прошлого. Вот их черед и настал. Не жажду умереть тут.

Дивный предложил девочке руку, и, как ни странно, Эмьюз согласилась. Найджел вел ее длинным темным коридором в последнюю тупиковую комнату. Мебелью здесь служили старые ящики, а светильником надтреснутая масляная лампа.

– Я злодей? – неожиданно поинтересовался Борджес.

– Да, – искренне отозвалась Эмьюз.

– Почему? – Найджел набросил свою куртку девочке на плечи.

– Вы дивный и убивали людей. – Она продела порядком замерзшие руки в рукава.

– Хорошо. А кто такие «дивные»?

Вопрос застал врасплох. Сначала Тень хотела пересказать сюжет нехитрого спектакля липовых близнецов, потом попыталась вспомнить, что на эту тему говорила тетка, но в итоге так ничего вразумительного не нашла.

– Не знаю, – наконец призналась она.

– Так и думал. – Борджес пододвинул себе ящик. – Суету пыльной эпохи послушать, конечно, можно. Как сказку на ночь. Мы живем сейчас. Дивные – все, кто противостоит усилиям Танцоров поддерживать в мире порядок и стабильность. Тут я не с ними. Я честно служил Ордену. И у меня тоже была маленькая девочка. Она любила атласные ленты, грустных кукол и гладить пони.

Глаза Найджела сделались влажными.

– Возможно, где-то далеко живы твои родители, только если вы встретитесь, пройдете друг мимо друга, не узнав… – Начав говорить, он уже не мог остановиться. – Так происходит со всеми Тенями, память о них выкорчевывают без остатка. Это неизбежно и необходимо. Разве можно сделать для своего ребенка что-то большее, чем подарить бессмертие? Орден дал моей девочке новое имя. Из Дианы Томсон-Борджес она превратилась в Дайну Уиквилд. А потом один Танцор вдруг вернул ее мне и даже позволил служить при дочери связным. С условием, что ни одна живая душа никогда не услышит от меня правды.

Бедняжка Эмьюз, не раздумывая, променяла бы свое сомнительное бессмертие на любящую семью. Только кто бы ее спрашивал!

– Предупредить меня было некому, – продолжил Борджес. – Я крепко попал на крючок. Причиной всех моих несчастий стал тот самый благодетель. Знаешь, милочка, я и впрямь дивный. Напал на Танцора…

Он запнулся. Рыдания в голове стали невыносимыми! Необъяснимая ненависть наполнила душу, требуя немедленного возмездия. «Перед кем ты распинаешься? Эта козявка не понимает ни слова из сказанного тобой! А хуже всего, что она тебе не верит. С чего бы? Вырастет вторая Бонмонт или даже второй Коллоу! Убей сейчас – спаси тех, кто обязательно пострадает от нее!!» – никогда собственные мысли так не пугали. Пальцы сами собой нащупали рукоятку ножа, а глупая девчонка смирно ждала продолжения истории. Кроткая и послушная, как овечка. Хотя… какие уж тут овечки?! Тут просто волчонок еще несмышленый. Дайте срок, и из нее воспитают чудовище.

– Ваша жизнь – это ваша жизнь. – Эмьюз нарушила тягостную тишину. – Почему я?

– Месть, детка. – Лицо Борджеса неожиданно преобразилось, потеряв всякие эмоции. – Тебя за Диану.

– Неравноценно получается. – То, что казалось самоубийством, превратилось в фарс. – Я этого Коллоу встречала раз или два. Глупо как-то.

– Что-то ты шибко смелая, – усмехнулся Найджел. – Умирать больно.

– Больнее, чем сейчас, не будет. – Тень сжала кулаки, и ногти немедленно впились в кожу.

– Проверим? – Хищно блеснуло короткое лезвие.

– Да пожалуйста!! – Она демонстративно протянула вперед открытые ладони. – Режьте! Надоело уже. Боитесь куртку испортить – так я ее сейчас сниму! Ну?!

– А что стряслось-то? – Ненависть отступила так же внезапно, как и нахлынула.

Он смотрел на Эмьюз и видел маленькую Диану, оставшуюся без кавалера на рождественском балу.

– Вы действительно хотите знать? – удивилась Тень.

– Не трать время, рассказывай, – попросил Найджел, стараясь удержать зыбкий мираж счастливого прошлого.

– Хорошо, – согласилась та.

Пускай нелепо, пускай бессмысленно, но слова сами рвались наружу. Скорее всего, при любых других обстоятельствах Эмьюз ни за что не открылась бы чужому человеку, но дивный Борджес больше не был таковым. Словно кто-то неведомый дернул рычаг рубильника где-то в мозгу. Как бы дико это ни звучало, но девочка… надеялась получить совет от человека с усталыми глазами, трижды пытавшегося убить ее и один раз спасшего ей жизнь.

* * *

– Это совершенно ненормальный тип. – Белобрысый парень достаточно быстро пришел в себя.

– Ценная информация, – процедил Джулиус, рассматривая здоровую ссадину на виске свидетеля.

– Мальчик ударился головой, будьте повежливее! – Крашеная дамочка зверем уставилась на незнакомого Танцора. – Вы вообще имеете право его допрашивать?

– Алиса… мисс Маршал… – промямлил Тангл.

– Что? – вскинулась та. – Следствие веду я, а Орден представляете вы. Верно? Зачем здесь тогда двое посторонних?

От не в меру эмоциональной Алисы разило дешевой выпивкой, вернее, тем неповторимым запахом, который появляется после.

– В таком случае, заранее извиняюсь. – Коллоу сдержанно поклонился, а буквально в следующую секунду довольно грубо выставил дамочку в коридор без всяких объяснений.

– Сэр, мисс Маршал специалист, и вы… – начал Руфус.

– На твоем месте я сто раз подумал бы, прежде чем открыть рот, – сухо перебил он. – Надеюсь, мы друг друга поняли?

Руф был готов провалиться сквозь землю немедленно. Новость о гибели Натана и побеге Эмьюз поставили жирный крест на самооценке. Так прошляпить все и сразу способен только конченый неудачник, но не вступиться за Алису Руфус не мог.

– Теперь по существу. – Коллоу развернулся к белобрысому парню. – В чем выражалась «ненормальность»?

– Когда дивный считал, что его никто не слышит, разговаривал сам с собой, – сообщил тот. – И вообще вел себя так, как будто не один. Я решил, что с ним общается дух, но ничего такого не почувствовал. К несуществующему собеседнику дивный обращался «моя девочка». Это ненормально.

– Допустим. – В памяти всплыл тот сон, который удалось подсмотреть с помощью Сириуса. – Что если подробнее вернуться к описанию места, где Борджес тебя держал? Ты смотрящий в ночь, значит, у тебя есть собака. Она не может показать дорогу туда?

– Пеппер мог бы, – признался Гримм. – Только Сэр Тангл наложил на него сильную обездвиживающую чару.

«Вредитель», – саркастически отметил внутренний голос.

– Пес напал на нас, когда мы хотели приблизиться к его хозяину, – пользуясь паузой, попытался оправдаться Руф. – Я действовал по инструкции…

– … где не надо. – Ситуация начала казаться в известной степени комичной.

– Скажите, Сэр, Эмьюз – Тень? – набравшись наглости, спросил парень.

– Да. – Белобрысый тип нравился меньше и меньше. – А вы знакомы?

– Мы друзья.

На лице Клауса не дрогнул ни единый мускул, но Джулиус и без этого прекрасно заметил желание потенциального связного свернуть студенту-теологу шею.

– Помоги нам спасти свою подругу. – На полноценную вдохновенную речь пришлось бы потратить уйму времени, так что Коллоу вложил все необходимые чувства в одну-единственную фразу.

– Что я могу? – Парень опустил голову. – Я ношу повязку.

– Пригодится все: направление, посторонние звуки, любая мелочь, – нашелся Руфус.

– Звуки? – Гримм наморщил лоб. – Мне казалось, что в комнате кто-то тихонько скулил. Жалобно так.

– Раненый карлик, – подтвердил Джулиус. – Еще.

– С направлением… сложнее, – Белобрысый мальчишка умолк. – Я всего восемь месяцев «вынужденный слепой». Ориентируюсь плохо. Хотя… Там была лестница. Не обычная, а ржавая и шаткая. И спускаться по ней пришлось очень долго, почти бесконечно долго. Я надеялся воспользоваться зеркальцем, но оно не работало. Наверх дивный тащил меня на себе, потому что успел связать. А до места «обмена» добрались, кажется, с кристаллом поиска пути. Или чем-то похожим.

Последние предложения Коллоу пропустил мимо ушей.

– Клаус, проводи Гримма в коридор, пусть кто-нибудь осмотрит его, – распорядился он. – Только открывай очень осторожно, чтобы не причинить неудобств мисс следователю.

За дверью спешно застучали каблучки.

– Плащ оставь тут, – добавил Джулиус, передавая белобрысого мальчишку в руки потенциального связного. – И не уходи далеко.

– Конечно, Сэр.

Руфус попытался тоже бочком проскользнуть к выходу, но Коллоу не позволил. Он запер кабинет изнутри и развернулся к Танглу лицом.

– Бестолочь, – обидное слово вырвалось из груди низким рыком.

– Вы правы, Сэр. – Рядом с Мастером Тени Руф выглядел коротышкой.

Джулиус не ответил. Он крепко взял Тангла за горло и приподнял так, чтобы тот едва-едва мог встать на носочки. Технически обвинить мальчишку не в чем. Натан – действовал свободно. Отсутствие в координационном центре, когда объявился дивный? Тангл скажет, что «занимался расследованием». А свидетельница у него есть, и еще найдутся. Чтобы проверять серьезно такую ерунду, нужно быть параноиком. Коллоу знал, что, несмотря на все промахи, Руф талантливый парень, но сейчас это мало волновало.

– Без шрама он здорово смотрится… в гробу. Доволен? – Сказав все, что хотел, Джулиус просто рассеялся невесомой тьмой.

Не удержавшись на ногах, уничтоженный Руфус плюхнулся на четвереньки. Оставаться и созерцать муки совести не позволяло время, так что Коллоу просто материализовался в коридоре.

– Где Сэр Тангл? – осторожно поинтересовался Клаус.

– Ему нужно побыть одному, – отозвался он. – Нас ждет работа. Иди за мной.

Снова зал, наполненный мягким гудением. Занятые расчетами сотрудники подчеркнуто не обращали внимания на непрошеных гостей. У большого экрана Джулиус остановился.

– Мы сейчас находимся примерно здесь, – он указал на один из квадратов в нижнем правом углу, – а попасть нужно вот сюда…

Поставив на прохладную поверхность сразу все пять пальцев, Коллоу легко сместил картинку.

– Вы опять самовольно трогаете приборы? – Знакомый инженер выскочил, как чертик из коробочки. – Что вы собираетесь там смотреть? Это буферная зона перед границей возврата. Там пусто.

– Это наше дело, – осадил любопытствующего он.

– Для вас наладить коридор? – исключительно из вежливости осведомился наблюдатель.

Прежде, чем Джулиус успел произнести свою реплику, Клаус уже ответил «нет». Суровый мальчишка без лишних слов зашагал к выходу из здания. Сварливый и агрессивный щенок с умными глазами определенно нравился, только его предстояло научить выживать. Коллоу не желал бы внуку хитрого гоблина судьбы Натана.

– Один вопрос, – если Клаус и волновался, то ничем не выдавал своих эмоций, – что там будет?

– Центр исследования призматической энергии, закрытый за ненадобностью, – честно ответил Джулиус. – Спроектирован для определенного вида исследований, работы в той области закончены. Содержать его дорого, а уничтожить жалко. Там остовы зданий.

– Слишком много информации, Сэр. – Мальчишка явно не был одет для путешествия, но этот факт его не трогал никак. – Мне требовались сведения только о качестве возможных препятствий.

Головокружительный полет в вихре ярких пятен продолжался меньше, чем предполагал Коллоу. Он не понимал политики Совета в отношении отслуживших объектов, но и без того слишком злоупотреблял правом голоса, чтобы настаивать на чем-либо настолько незначительном.

Безликие облезшие стены – старый шрам на теле долины. Джулиус ненавидел подобные места до отвращения. Если такой была жизнь допризменной эпохи, будь благословен Очевидец!

Туман заметно поредел. Серое небо на востоке предвещало скорый восход. Тишина звенела в ушах.

– Что мне делать? – Самообладание мальчишки дало трещину, сквозь которую отчетливо проступал страх.

– Запрещать кому-либо спускаться за мной, – пояснил Коллоу.

– Так никого же нет! – возразил Клаус.

– Скоро будут, – заверил Джулиус.

Растерянный парнишка бессильно смотрел в спину удаляющемуся Танцору.

– Удачи, Сэр!! – крикнул он.

– Это мне не понадобится, – не оборачиваясь, ответил тот.

«Никс наверняка оценила бы картину», – слепое мертвое здание приближалось. Тяжелые ржавые ворота обиженно завизжали, открывая проход в пыльную темноту.

Звук шагов разлетался звонким эхом. Живое сердце птицей трепетало в груди. Джулиус ходил по этим коридорам когда-то давно. Память дорисовывала очертания несуществующих предметов и людей. Глазки-шпионы соскользнули с его ладоней и скрылись во тьме. Так некстати очнулась тревога.

Сейчас задача стояла не столько уничтожить дивного, сколько вернуть Варлоу целой и невредимой. От мыслей об этом тревога только нарастала, а не думать вообще Коллоу не умел. Борджес должен знать, что его «главный враг» приближается, чтобы оценить всю бессмысленность своего положения. В глубине души Джулиус надеялся, что Борджес отступился. Покалечить карлика – одно, но убить ребенка – совсем другое. Найджел хорошо служил Ордену, не сойди он с ума после смерти Уиквилд. Только за это стоило дать ему шанс сдаться добровольно и сохранить лицо, даже если не брать в расчет требования протокола.

«Я не чудовище», – сказал себе Коллоу, отрываясь от пола перед ямой, где внизу угадывались останки лестницы.

За проломом в боковой стене глазки-шпионы обнаружили лежащего на полу карлика. Несчастный дышал спокойно и ровно, а рядом с ним стояла полупустая бутылка виски.

Впереди оставалась последняя тупиковая комната с распахнутой дверью. Найджел рывком поднялся на ноги и ловко отшвырнул ящик, на котором сидел. Он протянул руку туда, куда Джулиус не мог достать взглядом, и дернул к себе Эмьюз.

Идея с «шансом для Дивного» лопнула, как мыльный пузырь. От сердца по венам во все концы прокатилась волна колючего холода. Коллоу мог поклясться, что остановил время, только Борджес словно не почувствовал этого!

– Испугался? – участливо поинтересовался дивный, приставляя знакомое лезвие к горлу девочки. – Настолько тебя ненавижу, что не остановлюсь, хоть тресни. Зверь! Ты пришел! Значит, я прав, и даже тварям есть, что терять.

Варлоу смотрела прямо перед собой широко распахнутыми глазами, но в них не было и тени страха, только необъяснимое бесконечное изумление.

– Теперь-то ты выслушаешь мое последнее слово, – продолжал Борджес. – Проглотил язык? Молчишь… Рассказывай кому угодно, что я дивный, но мы-то знаем, в чем дело. Это моя маленькая месть. Эмьюз – славная девочка. И вот что я решил. Убей себя, и я ее отпущу. Клянусь памятью Дианы! Ты ведь можешь! Один только ты. Давай! Меня все равно прикончат. Даже сопротивляться не стану.

Найджел больше не слышал голоса в голове, его заглушал стук крови в висках.

– Понимаю твою привязанность, – улыбнулся он. – Такая Леди растопит любое сердце. Я бы попросил ее заткнуть ушки, но мы не хотим, чтобы Эмьюз порезалась. Гадко, на мой вкус… Но мы с тобой люди разные. Рассчитывал, что лет через десять не та, так эта скажет «да»?

Тут Джулиус ощутил, что буквально сатанеет! Слепящая ярость подсказала единственно верный выход.

– Ну и кретин же ты, Найджи! – Коллоу развеял маску и рассмеялся. – В твоей лысеющей голове, похоже, совсем мозгов не осталось. Правильно! Столько пить! Не допускаешь мысли, что единственная причина, по которой я здесь, – желание лично убедиться, что ты сдохнешь?

Борджес побледнел.

– Примерно двадцать процентов Теней не доживает до Посвящения, так или иначе. – Джулиус старался не смотреть девочке в глаза. – А эта… такая же дефектная, как и твоя драгоценная Дайна. Если страшно – кричи, потому что сейчас все закончится. Прощай, взбесившаяся пешка.

Чувства умерли, отдавая все на откуп доведенным до совершенства умениям. Требовалось действовать быстро, чтобы дивный не успел опомниться, но в то же время не слишком быстро, чтобы сам Джулиус смог остановиться, если план не сработает. Хотя другого плана не было.

Тело Эмьюз словно окостенело! Она с ужасом наблюдала, как пальцы «чудовища» деформируются… вытягиваются, превращаясь в тошнотворные толстые когти, напитанные ядовито-зеленым сиянием. Секунды хватило, чтобы осознать, что ее вот-вот пришпилят к несчастному Найджелу, как бабочку! Девочка зажмурилась.

Эмьюз ощутила удар, но не тот, какого ждала. Борджес с силой отшвырнул ее в сторону, прежде чем отвратительные когти пронзили его насквозь! Тихонько звякнул нож, выскользнувший из руки дивного.

Сообразив, что жива, девочка вскочила на ноги. Росарио не ошиблась: Коллоу действительно был чудовищем! Хладнокровным, безжалостным зверем лишенным всего человеческого! Он с безразличием мясника смотрел на обмякшее мертвое тело и… улыбался.

Слова потерялись. Эмьюз принялась пинать, колотить и царапать безупречно-черную форму. Мерзкие когти пропали, позволив Борджесу рухнуть на пол, а сам зверь вдруг развернулся и обнял девочку крепко-крепко.

Казалось, руки убийцы выкованы из стали! Все попытки высвободиться сошли на нет. То, что раньше выглядело болью, теперь представлялось нелепой глупостью. Новый горький опыт в корне изменил представление о «боли» вообще! Если бы кто-то по-живому вырвал девочке сердце, она бы не заметила разницы в ощущениях.

Джулиус понял, что победил и проиграл одномоментно. Оправдания застревали в горле, мешая дышать. Никто не станет их слушать, пока память пульсирует открытой раной. Глазам верят охотнее, чем чужим словам.

Он поднял бедняжку и понес прочь от распластанного тела.

Колючие искорки окружили душным облаком, увлекая вверх. Мимо спутанных тросов, подальше от проклятого места.

Опустив девочку перед началом последнего коридора, Коллоу нырнул обратно в темноту. Как Эмьюз мечтала, чтобы он остался там навсегда! Она со всех ног бросилась прочь, стараясь обогнать свои мысли.

Серая улица окрасилась алым. Кровавое солнце успело показаться из-за горизонта и медленно карабкалось по небосклону. Эмьюз заслонила успевшие привыкнуть к скудному освещению глаза.

Внезапно на бедняжку обрушился шум голосов. Танцоры, люди… все вертелось и сливалось в однообразный монотонный гул. Тангл и Клаус тоже были здесь, и господин ректор, и профессор Дарроу, даже Орин снова грел своим спокойным теплом. Только где все они были, когда окончательно пала пелена, приукрашивающая реальность?

Девочка попробовала спросить, что с Гриммом, но только шевелила губами. Тут шум в голове достиг пика, и сознание покинуло, растворившись в бесцветной пустоте.

Глава 36. Девочка, которой нет

– Ты хоть представляешь, чем все могло закончиться?! – Сириус мертвой хваткой держал Джулиуса за воротник порванной рубашки. – Ведерная клизма с песком в ухо быстро прочистит тебе мозги!!!

– Отпусти, – в очередной раз попросил тот. – Я думал, ты поймешь…

– Пойму что?! – не унимался он. – Какая такая крайняя необходимость заставила наговорить гадостей девочке в глаза, а потом еще и поставить под угрозу саму ее жизнь? Мыслительный процесс требует времени и усердия, а ты, похоже, человек действия.

– Я бы остановился, если бы Борджес не клюнул! А ты ведешь себя как истеричка! – вымотанные дракой, мальчишки могли только обмениваться колкостями. – Я контролировал ситуацию.

– Ничего ты не контролировал! – Сириус с силой тряхнул Джулиуса, словно это могло как-то помочь достучаться до его разума. – Пятый аркан не ограничивается одними «когтями смерти»! Есть менее эффектно выглядящие способы, но более действенные. Кто тут разглагольствовал на тему, что не желает быть чудовищем и следовать предсказанной судьбе?

– Ладно, – Коллоу легко отшвырнул противника, – если ты так ставишь вопрос… Я не позер!

– Ой, ли! – Темноволосый мальчишка резво вскочил на ноги. – Ты никогда не пытался смотреть на себя со стороны?

– А ты знал, что на Борджеса не подействует остановка времени?! – не выдержал Джулиус.

– Как? – Сириус оторопел и опустил руки.

Ссора мгновенно сошла на нет. Мальчишка доковылял до камня и сел, уставившись на лунную дорожку.

– У меня ровно три версии, почему так случилось, – продолжил Коллоу, задумчиво ковыряя песок носком сапога. – Пока три. Во-первых, не исключено банальное влияние места действия. Буферная зона, почти у самой границы Шейдивейл. Лучи Призмы там весьма причудливо преломляются. Теоретически, это могло повлиять на меня. Во-вторых, объект, используемый дивным в качестве укрытия, – часть комплекса, где разрабатывались «оптимальные условия содержания» для Фолии и остальных Первых Рыцарей. Этот вариант нравится мне больше всего. Но есть и «в-третьих». Вмешательство извне. Круг лиц, способных на такое, ограничен. Может, ты бесишься как раз потому, что девочка выжила?

Сириус многозначительно покрутил пальцем у виска.

– Ты думаешь обо мне одновременно слишком хорошо и слишком плохо, – признался он. – Я не способен на такое по нескольким причинам. Для начала, я в принципе не могу влиять ни на кого. Остальное по вкусу.

– Сердишься? – Колючее чувство вины шевельнулось под ребрами.

– Да, – честно ответил Сириус. – А прощения просить придется не у меня. Как ты собираешься ей объяснить смысл произошедшего?

– Так же, как и тебе. – Джулиус сунул руки в карманы.

– Тогда у тебя проблема, – язвительно отметил тот. – Вероятность успеха стремится к нулю.

Сэр Коллоу и сам не особенно верил, что Эмьюз простит его так просто.

– Хочешь совет? – Сириус придирчиво потрогал кончиками пальцев свою разбитую губу.

– По-моему, ты хочешь его дать, поэтому я слушаю. – Джулиус надеялся, что разбитый нос останется частью сна.

– Варлоу и ее пара должны стать полноценными Тенями, пока не случилось чего-нибудь еще. – Голубовато-серые глаза смотрели серьезно.

– Рано, – возразил Коллоу.

– А потом будет поздно, Джулс! – Он отрицательно замотал головой.

– Я постараюсь, – скрепя сердце, согласился тот. – Но для этого нужны веские основания.

– Одной опасной для жизни ситуации довольно, – продолжил настаивать Сириус. – Вспомни себя.

– В том-то и дело! – Казалось, Джулиус сопротивляется исключительно из вредности. – Они должны повзрослеть хотя бы еще немного. Посвящение– как моментальная фотография: измениться после него непросто.

– И это мне рассказывает Мастер Тени? – Мальчишка изобразил приступ беззвучного смеха.

– Подраться во сне с воображаемым приятелем – безобразно зрелый поступок! Не находишь? – парировал он. – Никс вот вообще ходячая энциклопедия вредных привычек. А все потому, что в свое время пыталась «стать взрослой», перенимая сомнительные внешние атрибуты. Вот что бывает, если поспешить.

– Не морочь мне голову! – попросил Сириус. – Я, похоже, понял, к чему ты клонишь. Вы с Корникс не остались подростками внешне.

Тень Джулиуса увеличивалась и расползалась, пока не остановилась почти у самой кромки камышей.

– Возраст после посвящения в принципе теряет смысл! – Казалось, привычный огрубевший голос может разрушить сон. – А внешние изменения превращаются в спонтанный процесс, зависящий от состояния личности и неконтролируемый одновременно. Мне никто ничего не сказал. Представь мое недоумение, когда в сорок лет из зеркала смотрел все тот же шестнадцатилетний парнишка! Насколько я помню, Никс страшно переживала. Помимо всего прочего, существует опасность себя просто изуродовать. И такое я тоже видел.

– В любом случае, это не смертельно. – Разговор зашел в тупик.

– Давай с другого конца попробуем разобрать, – не сдавался Коллоу. – Тебе не нравится мой вариант решения проблемы с Борджесом?

– «Не нравится» – не то слово, – кивнул Сириус.

– Замечательно! – Стройные, как никогда, мысли будоражили душу. – Если называть все своими именами, то было обыкновенное «ребячество». Подумай я головой, отправился бы к дивному один? Без четкого плана действий? Нет. Стал бы искушать судьбу? Стал бы рисковать жизнью Варлоу? Вряд ли. Прелесть долгой жизни в том, что я хотя бы способен понять собственные мотивы, как и мотивы других. В опыте, опять же. Хорошо, что мой статус в Ордене предполагает дистанцию. Для молодых я выгляжу мудрым, а мне смешно. Вначале знания и навыки пьянят, сам себе видишься совершенным, а остальные просто слепыми и глухими. Годы спустя вдруг открываешь новые горизонты, и прежние достижения предстают в истинном свете – глупыми и незрелыми. И вот уже снова ты «король Вселенной», вроде как разобрался в людях, в обществе… в жизни. Кто-то так и застревает в этой счастливой иллюзии. Осознание приходит постепенно.

Джулиус перевел дыхание. К своему удивлению, он обнаружил собеседника заинтересованным!

– Вот только кажется, что вся правда мира готова открыться тебе. А вот уже понимаешь, что абсолютной истины нет. Есть только жизнь, всегда готовая щелкнуть по носу. Может я и Мастер Тени, но на поверку все тот же шут, которым был давным-давно.

На каком-то кураже Джулс отвесил особый поклон: три простых движения, намертво впечатанные в память.

Сириус поднялся на ноги и начал расти. Вернее, это сам Коллоу снова превращался в мальчишку.

– Я услышал, что хотел, – улыбнулся Сириус. – Знаешь, отчего вы остались последними древними?

– Неужели из-за этой своей особенности? – Джулиус поднял брови.

– Именно, – без малейшего намека на иронию подтвердил тот. – Дети не устают жить.

В обрушившейся тишине Коллоу пытался понять, что за существо стоит перед ним. Что пережил сам Сириус? Почему ему хочется верить?

– Покажи еще раз свой поклон? – вдруг попросил странный мальчишка.

– Запросто, – смутился Джулиус. – Если потом ты позволишь мне, наконец, проснуться. Я и так потерял лицо, когда рухнул без сознания на глазах у толпы народа. Как у тебя вообще получилось меня вырубить?

– Теряюсь в догадках. – Сириус только пожал плечами. – Когда ты обнял девочку, наша связь вдруг восстановилась. Я был так напуган и зол… А ее боль оказалась просто невыносимой. Лишиться чувств должна была только Эмьюз, чтобы успокоиться на время. И моей личной заслуги тут нет – сила Орина. Потом появился ты и…

– Испытал весь твой гнев на своей шкуре, – закончил за него Коллоу. – Зачем понадобился «шутовской поклон»? Глупость же!

– Чтобы лучше понять тебя. – Искренность собеседника подкупала.

– Тогда смотри.

Джулиус вытянулся в струнку и раскинул руки.

– Это вроде как «спасибо, многоуважаемая публика», – пояснил он. – Теперь подряд два поклона, не очень глубоких, но с чувством. Всем корпусом. Сначала правую руку под грудь, левую за спину, потом наоборот. Я не «джентльмен», а «комедиант». Сильно руки в локтях не сгибай. И никаких кулаков.

– Звучит неплохо. – Сириус потянулся…

…Сэр Коллоу проснулся с улыбкой на губах и со сладким ощущением, что все неприятности на этот раз позади.

* * *

Неугомонное зеркальце просто разрывалось. Оно неистово грохотало в ящике прикроватной тумбочки, привлекая к себе внимание.

Эмьюз не хотела открывать глаза: так оставалась надежда, что каскад страшных событий – всего лишь дурной сон. Только палаты госпитального корпуса угадывались по запаху. Других причин находиться здесь не было, а значит, все чистая правда.

Девочка перевернулась на бок и нащупала в ящике назойливый прямоугольник.

– Мария Тэсори! – объявил он, и сердце заплясало в груди.

Трудно представить человека, которого Эмьюз мечтала видеть больше тетушки-птицы.

– Я столько всего должна рассказать! – откинув крышечку, без приветствия начала она.

– Тише, принцесса! – Росарио выглядела встрепанной. – Я в поезде. Завтра утром встретимся, тогда и поговорим. Скажи одно: ты в порядке?

– Ну, руки-ноги целы, если речь об этом. – Уклончивый ответ – тоже ответ.

– Уже хорошо, – кивнула та. – Чудак-инструктор бежал за мной по перрону и кричал, что я «дезертир». Улыбнись, смешно же!

– Не получается… – В памяти неожиданно всплыли отвратительные когти.

– Официальную версию событий я знаю, спасибо Леди Воденбран, – вздохнула тетка. – Представляю твои ощущения. Держись там, я скоро.

Отражение Росарио пропало, а из коридора донесся звук быстрых шагов.

Эмьюз спешно задвинула ящик, спрятала зеркальце под подушку и закрыла глаза. Притворяться спящей неправильно, только другого способа остаться один на один с мыслями девочка не нашла.

Посетители и в самом деле направлялись к ней. Сначала друзья, потом наставник и господин Отто. Приходили даже Робин и Клаус… вместе. От последнего визита на душе сделалось совсем тоскливо. Когда палата снова опустела, Эмьюз повернулась к двери спиной.

Девочка нащупала гладкий бок складного зеркальца. Откуда ни возьмись в сознание ворвалось пламенное желание вызвать Джулиуса Коллоу и потребовать объяснений. То «дядюшка», а то… двуличный… скользкий…

Эмьюз так и продолжала бы выдумывать нелестные эпитеты в адрес непосредственного начальника, если бы в палату не проскользнул кто-то незаметный.

– Вы ведь не спите, мисс. – Иеремая обошел кровать и поставил на пол внушительных размеров пакет из плотной бумаги. – Я так рад, что вы живы!

– Как твоя рука? – виновато спросила девочка.

– Не болит. – Карлик продемонстрировал забинтованную кисть. – Сэр Коллоу настоял, чтобы мне восстановили пальцы. Без него реконструкторы едва ли согласились бы тратить свои способности на коротышку.

– А такое возможно? – игнорируя ту часть, где фигурировал бывший «дядюшка», уточнила она.

– Конечно, это же просто пальцы! – улыбнулся Иеремая. – Курс подготовительной терапии и несложная операция. Правда, Сэр Коллоу сказал, что чувствительность все равно восстановится не сразу. Но разве это так важно?

– Не упоминай его при мне, ладно? – не выдержала мисс Варлоу.

– Почему? – на симпатичном личике отпечаталось недоумение.

Карлик смотрел так, будто Эмьюз повредилась умом, и это жутко заметно.

– Коллоу чуть не убил меня. – Произнесенные вслух, слова ранили ядовитыми осколками разбитой иллюзии. – А перед этим наговорил гадостей.

– Не верю, мисс. – Иеремая замотал головой. – Да даже если и так, этому наверняка есть объяснение. Я знаю, что Сэр очень беспокоится о вас.

– Рада за него, – процедила девочка.

Карлик протянул здоровую руку и осторожно погладил Эмьюз по волосам.

– Вы только на меня-то не сердитесь, мисс, – попросил он. – Я ж в чем перед вами виноват? Можете, конечно, лежать и притворяться спящей в свое удовольствие, но у меня есть другое предложение.

– Какое? – Девочка явственно ощутила укол совести.

– Никого не хотите видеть? Есть в замке отличное место для подобных надобностей. «Все-помню Галерея» называется. Туда никто не ходит. Из-за раны Джиммини освободил меня от работы– скука смертная. Прогуляемся немного?

– А как же другие студенты? Пока мы станем прогуливаться, непременно наткнемся на кого-нибудь, – возразила Эмьюз.

– Ничего подобного, – отмахнулся Иеремая. – После вчерашнего праздника все спят. И друзья ваши отправились прямиком в общежитие. На тот случай, если сомневаетесь, я могу провести вас нашими ходами. Там-то гарантировано знакомых не встретите, разве что Боба, но так даже лучше. Меня просили найти рыжего лодыря. Решайтесь.

– Уговорил. – Девочка спустила с кровати босые ноги.

– Я подожду за дверью. – Карлик поклонился и поспешил удалиться.

Эмьюз считала, что не помешало бы умыться и почистить зубы, но заходить в комнату за зубной щеткой желания не возникало. Тем более что спала девочка каких-то несчастных два-три часа.

В пакете обнаружилась заботливо свернутая форма без пиджака, плотные белые колготки и тот самый свитер, который Тень одалживала профессору Отто. Кроме этого карлик принес университетскую мантию, вычищенную и благоухающую. С теплой подкладкой она превращалась во вполне сносное пальто с капюшоном.

Следовало хотя бы для порядка выглянуть в окно, прежде чем выходить на улицу. Эмьюз сунула зеркальце поглубже в карман, натянула ботинки и зашагала прочь, подальше от больничного запаха и посетителей.

Похолодало, и пар изо рта стал совсем густым и белым. На пустых улицах немногочисленные карлики снимали с домов и фонарей праздничное убранство: сворачивали гирлянды, меняли плафоны на старые. Атмосфера навевала мягкую приятную грусть. Еще вчера все было иначе. Ухмылялись крутобокие рыжие тыквы, произносились вдохновляющие речи, лилась музыка, и округа предавалась беззаботному веселью. А сегодня только тишина, да ветерок гонит по камням отвалившихся летучих мышей, и трудолюбивые карлики сметают в кучки яркие блески конфетти, ставшие обычным сором.

Эмьюз нагнулась и подобрала миниатюрное тельце игрушки с отломанным крылом. «На память», – подумала девочка, отправляя находку к зеркальцу.

Низкое белое небо почти ложилось грудью на крыши башен, а набежавшие тучи как нельзя лучше дополняли картину прощания с увядшей радостью.

– Мисс, – Иеремая осторожно взял девочку за руку, – похоже, я знаю, о чем вы думаете… Не нужно. За дождливыми днями всегда приходят солнечные. Вообще ничего в этом мире не бывает «навсегда». Возвращая себя к дурным воспоминаниям, вы только зря мучаетесь. Я тоже был там, мисс, но не желаю позволить событиям прошлого управлять моим будущим. Время лечит, если ему не мешать.

– Сколько тебе лет? – спросила Тень и смутилась.

Рассуждения карлика казались мудрыми. Во всей истории больше досталось именно ему, а Иеремая остался прежним. Тот же наивный взгляд добрых синих глаз и открытая улыбка… сама девочка не находила сил даже думать о будущем.

– По людским меркам много, по нашим не особенно, – замялся карлик. – У меня и усов-то нет пока. Радует, что я не самый младший здесь. Есть еще Боббертиджис. Тот совсем мальчишка. Человек не заметит между нами разницы, но я уже был юношей, когда Боб родился.

Эмьюз постеснялась спрашивать о возрасте Роззи, поэтому поспешила сменить тему. Иеремая с удовольствием рассказал о Все-помню Галерее и об удивительных свойствах, которыми та обладает.

Уборка в главном здании университета шла полным ходом. Деловитые коротышки сновали туда-сюда с ведрами, щетками и метлами. В большом зале как раз разбирали канатные заграждения, когда Иеремая и Эмьюз поднялись по ступенькам к резным воротам.

– Я проведу вас служебными помещениями, постарайтесь никому не мешать, – попросил карлик.

Миновав зал, они свернули в тот коридор, из которого вчера выносили знамя и выплывали столы со скамьями. Привычный волшебный свет поблескивал на влажном полу. Иеремая петлял узкими извилистыми коридорами, стараясь не попадаться под ноги тем, кому приходилось работать этим утром. Он посматривал на соплеменников с завистью, но явно старался ничем себя не выдать.

– Не умеешь отдыхать? – попыталась пошутить девочка.

– Безделье и отдых – вещи разные, – неожиданно серьезно возразил тот. – Усердие и трудолюбие – наши добродетели. Мы работаем не оттого, что глупые и в жизни ничего не понимаем, а оттого, что результаты доброго труда видеть приятно.

– Не хотела обидеть. – Эмьюз сосредоточенно смотрела в сторону.

– А вы и не обидели, мисс. – Тон карлика смягчился. – Им, правда, не помешали бы лишние руки… если бы были руки.

– Тебя обязательно вылечат, сам же сказал, – подбодрила девочка.

– А помощь нужна сейчас, – вздохнул Иеремая. – Пустое это. Почти пришли.

Он открыл неприметную дверцу, и девочка оказалась в крошечной комнатке для всякого нужного инвентаря. С этой стороны стена, в которой только что был проход, ничем не отличалась от любой другой.

– И много таких секретов в замке? – с надеждой поинтересовалась Эмьюз.

– Больше, чем вы можете себе представить, – заверил карлик.

Галерея пряталась за высокими воротами, преграждавшими путь под арку. На черном камне, испещренном причудливыми узорами и незнакомыми буквами, не обнаружилось ничего даже отдаленно напоминающего ручку или запирающий механизм. Вблизи ворота выглядели цельной глыбой.

– Ключ выбит на плите, – заметив недоумение спутницы, улыбнулся Иеремая. – Произнесите его вслух и войдете. «Я готов взглянуть в глаза прошлому».

– Почему ничего не происходит? – расстроилась мисс Варлоу.

– Моего прошлого за этой плитой нет, – признался карлик. – Произнесите фразу-ключ сами, а мне пора искать Боббертиджиса.

Прежде чем Эмьюз успела опомниться, Иеремая скрылся из виду. «Откуда там взяться моему прошлому? Вдруг я тоже не смогу попасть внутрь?». Тень медлила. Она робко протянула руку и погладила шершавый камень кончиками пальцев. Поверхность чуть заметно гудела, словно живая!

– Я готова взглянуть в глаза прошлому! – слова ключа прозвучали как-то слишком жалобно.

Девочка зажмурилась. С тихим шуршанием створки поползли в стороны, открывая длинный пологий зал с черной-пречерной занавесью, расшитой разномастными серебряными звездами, в глубине. Стоило Эмьюз переступить порог, как плита сомкнулась за спиной. «А ведь Иеремая не объяснил, как выйти отсюда», – мелькнуло в голове. – «В кармане преспокойно лежит зеркальце: свяжусь с наставником, он мне все расскажет».

Девочке казалось, что при таком высоком сводчатом потолке непременно должно быть эхо. Только шаги тонули в глухой тишине. По стенам тянулись вереницы портретов, с которых улыбались студенты. В третьем ряду обнаружились Урд и Клер, но Эмьюз прошла мимо. Многие лица выглядели знакомыми, но имен этих ребят Тень не знала. Скорее всего, она встречала этих мальчишек и девчонок в трапезном или в холле.

Нашлись и липовые близнецы, такие же одинаковые, как всегда. Чтобы рассмотреть Мэйсона, пришлось задирать голову, только это настоящее, а никак не прошлое. Карлик говорил, что в галерее висят портреты всех студентов, когда-либо зачисленных на первый курс, и, если знать имя, можно увидеть изображения тех, кто давно уполз под самый потолок. Иеремая упоминал еще «уточняющее обстоятельство», без которого Галерея покажет всех с таким именем со времен основания университета.

– Люси Смит! – объявила Эмьюз и чуть не подпрыгнула от неожиданности.

Дремавшее до поры эхо внезапно очнулось и принялось повторять: «Люси Смит, Люси Смит». Шепот несметного числа юных голосов метался по залу заблудившимся сквозняком. Тяжелая занавесь распахнулась, и свет, льющийся непонятно откуда, стал заметно ярче. Со всех концов к открывшейся пустой стене потянулись вереницы портретов разных девочек, совсем не похожих на ту, которую Эмьюз видела. Не затронутые призывом картинки расступались, наползая одна на другую, чтобы дать возможность всем «Люси» собраться вместе.

Разумеется, мисс Варлоу прекрасно понимала, что университет в Шейдивейл существует очень давно, но она и представить не могла, насколько много может быть детей с одинаковыми именами и фамилиями! Разные «Люси» толкались рамочками, стараясь выстроиться так, чтобы их лица вообще получилось рассмотреть.

– Нет, так не пойдет! – нервно рассмеялась Эмьюз. – Сейчас уточню… Люси Смит, которая мне нужна… она… Она – трансум!

Часть портретов заскользила обратно на свои места, но те, которые остались, все равно не поддавались подсчету. Под каждым именем на блестящих медных табличках находились две даты.

– Год поступления и год выпуска. – Тень рассуждала вслух. – У Люси дата будет только одна.

Память напряглась до предела. Загадочная девочка в одну из трех встреч совершенно точно упоминала свой курс.

– Факультет, как у Радуги. – Эмьюз поспешила к стене, предвкушая скорое решение этой маленькой проблемы. – А курс, как у шутов! Второй. Значит, год поступления будет тысяча девяносто шестой от Великой Победы!

Портреты зашевелились снова, только радость оказалась недолгой. Мисс Варлоу с недоумением таращилась на опустевшую каменную поверхность.

– Так не бывает! – в сердцах закричала она, но эхо проигнорировало. – Ты не можешь ошибаться?!

– … не можешь … – отозвались голоса.

– Моей Люси Смит, что… не существует? – Эмьюз только за голову не хваталась.

– Моей… не существует, – помолчав, ответило эхо.

– Я сошла с ума?! – Слова утонули в тишине.

Что выглядит большим сумасшествием: диалоги со странным эхом или посиделки со студенткой-иллюзией? Ошеломляющее открытие заставляло воображение выворачиваться наизнанку.

– Найджел Борджес, – вырвалось само собой.

И опять шепот и возня. Естественно, девочка не знала дат его обучения, даже не представляла, сколько тому было лет.

Совпадений оказалось всего пять. Только «своего» Борджеса Эмьюз отчего-то узнала сразу. Пусть на портрете красовался темноволосый мальчишка с хитрыми глазами, спутать Найджела с кем-то другим девочка не смогла бы даже через сто лет.

В горле комом встала необъяснимая горькая скорбь. Наверное, в таких случаях полагалось говорить что-то, но мысли спутались.

– Спасибо за совет, – выдавила Эмьюз.

Девочка не жалела, что рассказала дивному про Клауса и Би. «А не дурочка?», – усмехнулся он тогда, хлопнув себя по колену всей пятерней. – «Оно ведь не всегда то, чем кажется. Ты же не слышала, о чем те говорили, верно? Ну так возьми и спроси, а потом уже выводы делай. Прямо утром спроси. Сейчас вот с дядюшкой Жу-Жу перекинусь парой слов, и ты вернешься к своим, а я к своим».

И прозвучало это так, словно бы он уже умер и просто задержался на полчаса раздать долги.

– Убери их всех, – попросила Эмьюз у безразличного эха, отворачиваясь от портретов. – Не могу смотреть.

Пять рамок с легким шуршанием скрылись в череде других портретов. Черный занавес качнулся и поплыл на место.

– Постой! – вдруг попросила мисс Варлоу. – Дайна Уиквилд! Тень. Этого же достаточно для уточнения?

– … достаточно… Дайна Уиквилд, – отозвалась галерея.

– Нет! Не надо! Не сегодня! – Эмьюз протестующе замахала руками в пустоту.

Девочка как-то внезапно осознала, что именно эта Уиквилд и есть часть ее прошлого, как и Найджел Борджес. Да и слова ключа теперь приобрели совсем другой смысл. Нужно иметь нешуточную волю, чтобы смотреть в лица тем, кого больше нет.

– Джулиус Коллоу. Тень, – но эхо не отреагировало, а занавес продолжил плавное движение.

Эмьюз уже изготовилась было повторить попытку, как на другом конце зала разомкнулись тяжелые створки каменной двери.

– Подойдет только полное имя!

Кровь в венах похолодела, когда знакомая громадная фигура выросла на пороге.

– … только полное имя, – виновато подхватило эхо.

– Я лучше расспрошу оригинал, – ядовито отозвалась девочка. – Один мудрый человек сказал, что вначале стоит выслушать, потом делать выводы! Вам Иеремая сказал, что я здесь?!

– Нет! – Коллоу отрицательно покачал головой.

Тут откуда-то из-за спины мисс Варлоу выпорхнул крошечный глазок-шпион, на мгновение завис в воздухе и рассыпался.

– И за это я тоже извиняюсь. – Окажись волна неприязни осязаемой, его давно бы уже размазало по плите ворот.

– Вы… двуличный и… скользкий, как жаба! – выпалила Эмьюз, сжимая кулаки.

– А если я скажу, что другого способа спасти тебя не было?

Самолюбие тщетно сражалось с совестью. Первое требовало объяснить невоспитанной девчонке основы субординации в Ордене, а вторая молча рвала живое сердце в клочья – убийственный аргумент!

– Прости меня. – Самолюбие взвыло и издохло.

– Я хочу ударить вас по лицу, Сэр. – Эмьюз говорила чистейшую правду. – Я смогу это сделать, только если вы нагнетесь. Тогда… я, скорее всего, вас прощу.

– Скорее всего? Звучит заманчиво. – Джулиус приблизился.

– Вы издеваетесь надо мной, а между тем… так обидели, что… просто нет слов. – Девочка на мгновение отвела взгляд.

Джулиус с удовольствием сказал бы ей, что его действия в принципе не обсуждаются. Но тем самым он вполне мог навсегда подорвать доверие юной Тени к своей новой жизни. Что стоит пустое самолюбие по сравнению с перспективой обучить Вестника Смерти, способного предать Орден только оттого, что когда-то ей не дали выплеснуть свою обиду?

«Эх… будь ты нормальной девочкой, поплакала бы, облегчила душу, и все бы прошло», – Коллоу смотрел прямо в широко распахнутые сухие глаза. Наверное, поэтому Никс даст любому Танцору сто очков вперед в непримиримости к врагам Ордена: за каждую не пролитую слезинку сполна платят они.

– Обычную пощечину, пожалуйста. – Джулиус медленно опустился на одно колено. – Ударишь кулаком, тебе будет гораздо больнее, чем мне.

Эмьюз размахнулась… но злоба мгновенно погасла, стоило увидеть собственное отражение в черных зрачках. Впервые девочка испугалась себя. Может, дело еще в неожиданном смирении, с которым взрослый человек принимал ее не столько болезненное, сколько унизительное наказание за нанесенную обиду.

Секунды растянулись… Эмьюз опустила руку и отвернулась. Девочка выглядела такой несчастной, что Джулиус не успел себя остановить. Он сгреб бедняжку в охапку и прижал к груди так крепко, насколько это возможно, чтобы не переломать той кости.

– Вы действительно считаете меня дефективной, Сэр? – уткнувшись носом в ткань формы, шепотом спросила девочка.

– Эмьюз! – Коллоу чувствовал, что обязательно пожалеет о половине слов, сказанных вот так, но заставить себя замолчать не получилось. – Это все такая ерунда! Думаешь, я идеален? Ничего подобного! По сравнению с тем, что написано в моей метрике, твоя просто хвалебная! Если мне не помешало, на тебе тем более не отразится.

– Зачем вы это сказали тогда? – ожидаемый вопрос.

– Затем же, зачем подверг тебя опасности, – признался Джулиус. – Дивный Борджес в прошлом хорошо служил Ордену, но человек, с которым познакомилась ты, уже не тот Найджел, которого знали раньше. Он сошел с ума. Его больной разум нарисовал собственную картину мира, сильно отличающуюся от реальности. И в этом мире мне отводилась роль главного злодея, а тебе – моей единственной слабости. Получи Борджес подтверждение моему доброму отношению – он убил бы тебя на моих глазах. Поэтому мне пришлось стать тем чудовищем, которое он хотел во мне видеть. Пытался быть убедительным и… перестарался.

Когда девочка высвободила руки и обвила ими шею своего обидчика, Сэр Коллоу ощутил острое желание отстраниться. Можно сколько угодно обманывать целый свет, но себя не обманешь. Он понимал, что совсем не заслужил того прощения, которого так добивался. Джулиусу сделалось неуютно и душно.

– Кажется, мы остановились на моем полном имени? – Он дружески похлопал Эмьюз по спине.

– Я… просто хотела спросить еще кое о чем, – замялась девочка, отступая на несколько шагов.

– Вот этого больше всего не люблю, – с напускной строгостью ответил Коллоу. – Хотела – спрашивай.

В душу незаметно прокрался неприятный холодок. «Лучше расставить все точки сейчас, чтобы ей не пришло в голову ничего домысливать», – уговаривал внутренний голос.

– На что я через десять лет должна буду согласиться? – робко поинтересовалась юная Тень.

– Не понял. – Джулиус недоуменно поднял брови.

– Дивный говорил, что вы пришли меня спасать, потому что надеетесь на мое согласие в чем-то. В чем? А еще чего такого не может быть у наставника и подопечной? – Эмьюз сверлила Сэра Коллоу испытующим взглядом.

– Это два вопроса. – Он еле удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. – Я отвечу, но только если ты дашь честное-пречестное слово, что больше никому не расскажешь.

– Честное-пречестное! – От любопытства мисс Варлоу только на месте не приплясывала.

– Ничего особенного, в общем-то, – доверительным тоном сообщил Джулиус. – Да, я намеревался жениться на своей подопечной, только ей тогда уже было больше двухсот лет. Всей этой фразой Борджес старался задеть напоследок, что ли. Деликатный способ обозвать меня плохим словом.

Если Эмьюз и сердилась вначале, то теперь от обиды не осталось и следа. Сэр Коллоу снова выглядел «добрым дядюшкой». «Вот поговорю с Клаусом, и выяснится, что я кругом не права, а мир не такой безрадостный», – подумала она.

– Будешь знакомиться с моим прошлым?

Вопрос застал врасплох. Девочка мысленно уже бежала к друзьям, чтобы избавиться от последних сомнений. Но отказаться вот так не особенно вежливо.

– Конечно, Сэр, – довольно убедительно согласилась она.

– Заткни-ка уши, мне нужно сказать галерее пароль, – в серых глазах вспыхнули лукавые огоньки.

Эмьюз подчинилась. Она бы и так ничего не услышала, но Коллоу для верности плотно накрыл ладони девочки своими. Секунду спустя пол под ногами вздрогнул, а занавес пополз в стороны.

– Ваш пароль такой секретный? – Эмьюз наблюдала, как из-под потолка начали спускаться четыре портрета.

– Нет, – улыбнулся Джулиус, убирая руки. – Просто неприличный. Когда я был примерно как ты, всерьез считал, что это забавно.

Тем временем запыленные рамочки выстроились в ряд. Три мальчика и девочка с прямыми черными волосами. Джейкоб Фортуин, Итон Кравец, Корникс Воденбран, Джулиус Уолтер Коллоу, – гласили надписи на позеленевших медных табличках.

– Уолтер? – Эмьюз не могла избавиться от ощущения, что с портрета Коллоу на нее смотрит не то Дэн, не то Бэн!

– Да, Уолтер, и ничего смешного.

Главный минус долгой жизни – навсегда ушедшие друзья. Даже сейчас Джулиус мог воскресить в памяти заразительный хохот Ловкача или гудящий шепот Счастливчика: «Списать не дам, у тебя своя голова». Конечно, за болтовню преподаватель выгнал обоих, а на следующий день волшебным образом намертво приклеился к стулу и столу. У Итона первым из трех мальчишек начал ломаться голос…

– Наша маленькая банда. – Живое сердце больно сжалось. – Ловкач, Счастливчик, Шпилька и, собственно, я – Шутник.

– Вам грустно? – Эмьюз обернулась.

– Разве что немного, – солгал Джулиус.

Естественно, девочка не поверила. Такую же немую звериную тоску мисс Варлоу видела в глазах Пеппера. Ее ни с чем не спутаешь.

– Пойдемте, я вам кое-что покажу! – Эмьюз схватила Джулиуса за рукав и потянула туда, где висели портреты липовых близнецов.

– И далеко мы собрались? – поинтересовался тот.

– Нет, – ответила девочка. – Вы тут никого не узнаете?

– Нельзя ли поконкретнее… – начал было Коллоу, но запнулся.

«Бэнжамин Арчер и Дэниэл Кросс», – глупая улыбка сама собой расплылась по лицу. Джулиус разглядывал уменьшенные копии себя, и живое сердце наполнялось необъяснимой радостью. Антропоморфы, отличающиеся друг от друга и от него самого только идентификационными метками.

– Это они вывели тебя за стену? – без особой надобности уточнил Джулиус.

– Нет, – попыталась соврать Эмьюз, но вовремя исправилась: – Да, но по принуждению. Книга Дэна и Бэна на самом деле ваша? О вас?

– Не столько моя и не только обо мне, – признался Коллоу. – Ее написала Корникс, когда мы были детьми.

– Тогда, может, вы мне объясните, что за существо живет в стене, и какой договор у него с Дэном и Бэном? – Светящиеся глаза оставили неприятный отпечаток в памяти.

– С кем-нибудь еще говорила об этом? – Джулиус посерьезнел.

– Нет, Сэр, – ответила девочка. – Не хотела подставлять друзей.

– Вот и я не хочу. – Он с трудом перевел взгляд с портретов на Эмьюз. – Должен спросить: тебе нужны те страшные воспоминания, или я могу забрать их? Каждая Тень имеет право как помнить, так и забывать, – что выбираешь ты?

– Помнить, Сэр, – без колебаний ответила мисс Варлоу.

– В таком случае, я прошу никому не рассказывать про то существо. – Эхо затихло, словно прислушиваясь. – Ее называют Каменной Девой. А суть договора в том, что ее тайна останется ее тайной. Чем бы Дева ни помогала, упоминать ее нельзя, чтобы ни у кого не возникло желания разобраться в причинах, побудивших ее оказывать помощь. Последствия нарушения данного мной слова будут непоправимыми и ужасными. Нельзя, чтобы она потеряла веру в нас.

Эмьюз ждала продолжения, но собеседник умолк.

– Почему бы просто не уничтожить книгу? – не выдержав, спросила девочка.

– Мы живы, пока жива память о нас, – тихо произнес Коллоу. – Не стану утверждать, что каракули Никс – шедевр мировой литературы, только ценны они совсем не этим. Я бы и рад навсегда оставить книгу у себя, но она зачарована так, что сама находит себе хозяев. И это тоже часть уговора. Последняя просьба. Скажи своим друзьям прийти завтра в полдень к парковой пушке. Место им знакомо.

– Зачем? – насторожилась Эмьюз.

– Ничего криминального, – улыбнулся Джулиус. – Хочу посмотреть на них, но кто я такой, должно остаться для твоих друзей загадкой. Договорились?

– Договорились, – согласилась она.

– Значит, запомнила? – оживился тот. – У парковой пушки в полдень. Теперь иди.

– А вы? – Девочка все еще держала Джулиуса за рукав.

– Побуду здесь немного, – зачем-то отчитался Коллоу.

– Я не знаю, как открыть дверь с этой стороны, – спохватилась мисс Варлоу.

– Стучи, и тебе откроют, – рассеянно бросил он.

На пороге Эмьюз обернулась. Сэр Коллоу успел вернуться к стене с четырьмя портретами. Вся картина показалась девочке трогательной и щемяще грустной. И пусть мисс Варлоу понятия не имела, в какой стороне находятся общежития, она приняла решение искать дорогу самостоятельно.

* * *

– Сириус, – позвал Коллоу, – ты можешь услышать. Ответь!

– Избавь меня от своих эмоций, Джулс. – Живое сердце сжалось. – Считаешь, твоя тоска по прошлому– тяжелая ноша? Попробуй представить, что чувствую я.

– Принято. – Джулиус расправил плечи.

Короткий выдох, и знакомое холодное безразличие густым туманом окутало душу. В конце концов, есть более важные вещи, чем бесплодная меланхолия.

– Как ты это делаешь? – удивился Сириус.

– Не задумываясь, – отрезал Коллоу. – Кто такая Люси Смит?

– Почему я должен знать? – Перемены в Джулиусе задели собеседника едва ли не сильнее, чем грустные воспоминания.

– У тебя связь с девочкой, не у меня, – не обращая внимания, продолжил тот. – Есть основания полагать, что кто-то проник в замок и пытался втереться к Эмьюз в доверие, выдавая себя за студентку.

– Я не слежу за девочкой постоянно, – отчего-то обиделся Сириус.

– Очень жаль. – Задача усложнялась на глазах.

– Тебе никто не говорил, что шпионить за людьми без особой надобности круглосуточно неприлично? – Джулиус ощущал, как его собственная озабоченность вопросом плавно предается таинственному собеседнику.

– Оставим этическую сторону, – попросил Коллоу. – «Люси Смит» – стандартное имя, присваиваемое трансумам женского пола в рамках программы их подготовки. Отличный способ потеряться. Помнится, именно ты утверждал, что Эмьюз грозит опасность. Теперь мне начинает казаться, что ты прав.

– Уже хорошо, – съязвил Сириус. – Твои действия?

– Приложу все усилия, чтобы Варлоу и Фьюри стали полноценными Тенями, – он выдержал короткую паузу и добавил: – но для этого Эмьюз должна быть полностью здорова. Надеюсь, ты не настолько спешишь, чтобы предпочесть лечению выкорчевывание из девчонки всех сентиментальных чувств без разбора усилиями реконструкторов?

– Не настолько, – успокоил тот. – Но поспешить стоит.

Оставшись один на один с собой, Джулиус все никак не мог отделаться от неприятной мысли. Сначала Найджел, чудесным образом окопавшийся в развалинах старых лабораторий, потом эта непонятная Люси Смит, – девочка, которой нет.

Он быстрыми шагами направился к выходу из галереи, а за порогом и вовсе оторвался от пола и полетел. Хотелось вернуться в подземные помещения и проверить хотя бы одну гипотезу на практике.

Взбудораженный Клаус тер красные глаза и отчаянно боролся с зевотой.

– Отправь меня обратно, – приказал Коллоу. – В то место, где дивный держал Эмьюз. Но только меня. Сумеешь?

– Конечно, Сэр. – Мальчишка явно вздохнул с облегчением.

Едва ли его радовала перспектива куда-то перемещаться, кроме как под одеяло. Джулиус поймал себя на том, что всерьез размышляет, как можно модифицировать Клауса незаметно для него самого и его окружения. Вихрь цветных клякс помог отогнать подобные идеи подальше. Бедняге Натану эксперименты не принесли радости, пусть поначалу тому и нравилось ощущать себя особенным. Он и был…

Полет закончился, но как-то странно. Джулиус обнаружил себя на гладкой, как полотно, площадке. Ни единого следа построек! «Мальчишка промахнулся», – первое, что пришло в голову.

– Моим правом. Карту, – сохраняя ледяное спокойствие, скомандовал Коллоу зеркальцу.

С минуту он, не веря глазам, снова и снова перечитывал комбинации букв и цифр на миниатюрном экране. Когда факты вытеснили сомнения, Джулиус поднял взгляд к белому низкому небу.

«Тебя обошли», – констатировал внутренний голос. – «И очевидный вывод отсюда только один: ищи предателя».

Глава 37. Научусь

Ради приличия Руфус постучал в дверь палаты костяшками пальцев и, не дожидаясь ответа, вошел.

– Чем обязаны визиту? – сухо поинтересовался сонный мальчишка с ближайшей кровати.

– Больше уважения, господа, – парировал Руф. – Я пришел за вашими воспоминаниями.

– С чего вы взяли, что мы их отдадим? – Антропоморф спустил босые ноги на пол и прошлепал до успевшего задремать друга.

Тангл терпеливо ждал.

– Дэн… Дэн, проснись уже. У нас гости. – Мальчишка осторожно тряс второго шута за плечо.

– Как вы вообще додумались проверять написанное на практике? – Руфус приблизился и сел на краешек кровати, отогнув простынь вместе с одеялом. – Клятва одна на всех, из-за вас она может быть нарушена. Еще и книгу отдали! Что мне прикажете делать? Ваш упитанный приятель хотя бы ведет себя правильно. Уверенно вещает о том, как девочка «бежала, споткнулась, упала на стену, что-то нажала, и проход открылся». А его, между прочим, допрашивал мой непосредственный начальник. Вас это тоже наверняка ждет, начинайте бояться.

– Не собираемся! – Дэниэл сел в постели, скрестив ноги. – Мэйсон не один из нас. Вы, кстати, тоже! Очень хотелось бросить это вам в лицо. Спасибо за предоставленную возможность. Настоящий последователь Шутника никогда не поднимет руку на девчонку, даже в бреду!

– Но разговор-то не об этом, – возразил Руф. – Я попадался Финну, только в отличие от вас, перехитрил его. Теперь ректор в любой момент может отправиться к Каменной Деве и начать задавать вопросы. Неизвестно, что произойдет тогда.

– Неизвестно? – Бэн поднял брови. – Я-то считал, что вам, Танцорам, известно все.

– Я знаю ровно столько же, сколько и вы, – ответил тот.

Руфус старательно занимал себя чем угодно, лишь бы не думать о том, что сегодня ночью в Шейдивейл привезут тело Маркуса. Даже смерть Найджела, понятная и логичная, не тревожила так, как это.

– А вдруг ничего страшного не случится? – с надеждой спросил Бэнжамин. – Чего в ней особенного, в Каменной Деве?

– Подобное отношение мне совсем не нравится, – нахмурился Руф. – Для чего конкретно в Ордене используют силу этого существа, я вам, само собой, не скажу. Достаточно того, что она вообще нужна Ордену. Каменная Дева не особенно жалует людей как вид. Она считает, что это в массе своей слегка осчастливленные интеллектом мелочные и подлые звери. Мне приходилось в этом убеждаться. Естественно, Дева сильно удивилась, когда какой-то мальчишка проявил по отношению к ней благородство и поклялся хранить ее тайну, как свою.

– И от его слов никто не отказывается! – заверил Дэн. – Не надо пересказывать то, что мы и сами читали. Если разобраться, как в принципе можно ей навредить? Только Шутник знал все, мы соблюдаем условия, которые не способны нарушить. Формальность.

– Сложнее всего не пытаться разобраться, – признался Тангл. – Мне казалось, что в книге есть все ключи, чтобы понять суть охраняемой тайны. Просто для себя… Но даже эти мои упражнения чуть не закончились плохо. Тогда я, теперь вы. Уговор, книга, новые поколения Шутников – это один бесконечный экзамен человечеству. И жульничать тут нельзя.

– Слишком пафосно. – Бэн оглушительно чихнул.

– Зато похоже на правду, – неожиданно согласился второй шут. – Если вы заберете наши воспоминания, значит, сжульничаете. Мы выкрутимся.

– Сворачиваем разговор. – Руф рывком поднялся на ноги. – Сюда идет Гейл. Первое, что вы сделаете, – объясните Эмьюз, о чем следует помалкивать и почему.

– Сразу, как только Флоранс отпустит, – пообещал Бэнжамин.

– Или как только она пропадет с горизонта, – добавил Дэн.

– Удачи вам. – Руфус призвал маску и достал из кармана кристалл поиска пути.

Под легкий мелодичный звон Тангл погрузился в вихрь цветных пятен. В глубине души Руф все же надеялся, что предостережение в старой-престарой книге просто шутка, вымысел неизвестного автора. Требовалось переключить внимание на что-нибудь еще, пока мысли о собственном одиночестве снова не взяли верх.

Он не представлял, что собирается искать среди ветхих зданий комплекса, о существовании которого не подозревал буквально вчера. Но осмотреть все еще раз не помешало бы.

Какого же было его удивление, когда вместо ожидаемой картины Руфус не увидел ничего. Голую равнину, лишенную малейших признаков цивилизации. А еще большим потрясением стала встреча, предусмотреть которую Тангл не мог.

– Что здесь случилось? – слова вырвались сами собой.

– Не представляю, – ответил Коллоу, прежде чем Руф пришел в ужас от собственной наглости. – Вернее, представляю, но причина находится за пределами понимания.

Руфус мучительно вспоминал, как же предписывается вести себя, встретив Мастера на улице. Задавать ему вопросы без разрешения – уж точно, грубейшая ошибка. Тангл не придумал ничего лучше, чем застыть в поклоне.

– Не сегодня. – Коллоу крепко взял его за шиворот и поставил ровно. – Мне нужно восстановить хронологию событий. В целях экономии времени открой для меня свою память.

– Нет, Сэр. – Руф отступил на шаг.

– И почему? – Безразличие стальных глаз внушало страх. – Чем же совесть отягощена настолько, что не позволяет быть честным?

Рассчитывать на сострадание со стороны бессердечного существа – верх глупости. Но спасти положение могла только откровенность. Пытаться обмануть древнего – пустая затея. За свою жизнь Сэр Коллоу видел столько всякого, что наверняка читал Руфуса и подобных ему, как утреннюю газету. Руф слишком много слышал о личных и профессиональных качествах Мастера, чтобы не верить в это.

– Моя честность повредит чести женщины. – Он развеял маску. – Если без подобной процедуры не обойтись, я подчинюсь, но во всех остальных случаях… Простите, Сэр.

Тангл прикладывал титанические усилия, чтобы не показывать страха. Если место преступления за пару часов превращается в хорошо утоптанную площадку, теряя первоначальный облик, значит, что-то неладно. В таких обстоятельствах вызывать подозрения у Вестника Смерти опасно для здоровья.

– Ну хоть расскажи, что я пропустил, – неожиданно весело поинтересовался Коллоу.

– Конечно! – оживился Руф. – Мы передали Борджеса полиции и отправили их восвояси. Вас с девочкой забрали Финн и Дарроу. Мы закончили предварительный осмотр, убедились, что здесь пусто, и опечатали зону.

– Кто «мы»? – уточнил Джулиус.

– Все, кроме Леди Хьорт. – Он чуть было не начал пояснять, из-за чего Мина осталась в западной сторожевой башне, но вовремя вспомнил, с кем разговаривает. – Я представлю подробный отчет завтра, даже сегодня к вечеру.

– Ты так любишь составлять отчеты, или есть какая-то другая причина? – Проницательность собеседника пугала.

Руфус немного растерялся. Едва ли Мастеру Тени было дело до его незначительных личных переживаний.

– Я найду, у кого узнать подробности, – продолжил Коллоу. – Сейчас важнее поддержать двух маленьких девочек, доверенных тебе Орденом. Одной пригодится совет, как жить дальше, а другая засиделась в подземелье.

– Мне бы тоже такой совет пригодился, – пробормотал Тангл.

Налетел холодный ветер, пропитанный особенным запахом поздней осени, поры голых деревьев и подведения итогов.

– Неудачи случаются у всех. – Джулиус сунул руки в карманы формы. – Ценные знания не даются даром. Они либо результат упорной работы, либо шрамы на память. Ты все еще здесь? Я, кажется, сказал, чем стоит заняться.

Решив не искушать судьбу, Руф коротко поклонился, призвал маску и поднялся в воздух. Свобода неба всегда лечила его. Мальчишкой Руфус представлял, что тяжелые мысли просто срываются и падают вниз, разбиваясь о землю под ним. Как ни странно, это все еще действовало. Воображение рисовало ртутные капли, покидавшие его тело.

Найджел сам выбрал себе участь. Возможно, он и не заслужил такого, но получил ровно то, чего хотел. Маркус? Тени гибли и раньше. Может статься, что однажды и сам Руф не сумеет справиться и будет убит или покалечен, как Финн. Помимо всего прочего, Тангла волновала судьба связного Маркуса. Мисс Ви, как они с Дайной ее звали. Вся грубость и жестокость Маркуса с лихвой компенсировались добротой и мягкостью его связного.

Если Штэйнфол не успел отпустить мисс Ви, она умерла вместе с ним. Насколько это правда, Руфус не знал. Хуже всего, что и спросить особенно не у кого. Нет, ничего не мешало открыть зеркальце и вызвать Виатрикс Фэйр Ла Рут. Только не получить никакого ответа еще страшнее, чем услышать, что мисс Ви больше нет. Новый повод для тревоги занозой засел в сердце. Так или иначе, все ответы прибудут со Звездным Экспрессом.

Руф понимал, что рискует снова наткнуться на Сэра Коллоу, но прежде чем приступить к выполнению его рекомендаций, хотелось навестить еще кое-кого.

Осторожно опустившись на землю, Руфус достал зеркальце.

– Алиса Маршал, – объявил он гладкой поверхности.

– Я работаю, Сэр, – не особенно приветливо отозвалась та, появившись в отражении. – Если ваше дело касается расследования, слушаю. В противном случае буду вынуждена попрощаться.

– Алиса, – слова рассыпались карточным домиком, – я не понимаю…

– Сэр, у меня сейчас из-под носа увели предмет, предположительно, улику, – нахмурилась женщина. – Если это вас интересует, жду в участке.

– …а как же «мы»? – выдавил Руф.

– Никаких «нас» нет, – отрезала мисс Маршал. – У меня безобразно болит голова и полно работы. Простите.

Лицо Алисы пропало, оставив Тангла в совершеннейшей растерянности. В ушах звенело, а в горле застрял горький ком. «Это ж чертов рекорд!», – злорадно отметил внутренний голос. – «Суток не прошло, а тебе уже объяснили, куда идти. Обогатился жизненным опытом? Свободен!». Руфус наивно полагал, что после некоторых вещей между людьми возникают… взаимные обязательства, что ли. До разговора с Алисой у совести было зыбкое оправдание тому факту, что Натан отправился к дивному один и погиб. Теперь же реальность предстала в несколько ином свете.

– Улику, значит, потеряли? – пробормотал Тангл. – Надо разобраться…

Он не замечал встречного ветра, не слышал его свиста, не чувствовал, как тот хлещет по ногам полами формы. Сердце отказывалось принимать то, что голова знала с самого начала. Перченые шуточки Маркуса в адрес «пьяных девиц», заставлявшие мисс Ви бледнеть, оказались недалеки от истины. Руфусу-мальчишке чувство юмора наставника не говорило ни о чем, кроме невоспитанности последнего. Отношение Маркуса ко многим вещам вызывало отвращение. Да, пожалуй, ко всем. Исключая, разве что, понятие долга Тени перед Орденом и людьми. Именно это не позволяло наставнику окончательно опуститься в глазах подопечных.

Когда Руф уже поставил ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей ко входу в участок, из груди волной изжоги поднялся ядовитый сарказм, подавить который стоило определенных усилий. Даже в этих обстоятельствах чувство собственного достоинства никто не отменял. Самолюбие снова нашлось, что не могло не радовать.

И вот уже Руф легкой походкой шагал по коридору в сторону знакомого кабинета.

– Кто?! – выкрикнула из-за двери Алиса на сдержанный стук.

– Руфус Тангл.

По ту сторону зацокали каблучки.

– Вы… здесь. – Мисс Маршал безошибочно нашла глаза Руфуса, скрытые маской.

– Потерянная улика – серьезный повод. – При личной встрече Алисе явно было сложнее сохранять видимость безразличия.

– Да, Сэр… улика. – Она вернулась за стол. – В описи личных вещей убитого дивного фигурировал довольно дорогой нательный крест. Пока мы оформляли смерть, прибыли смотрящие в ночь, а после их ухода крестик пропал. Я отчего-то не сомневалась, что усилия монахов окажутся тщетны. Борджес не стал говорить с ними. А теперь мне вообще кажется, что монахи приходили именно за крестом.

– Подробное описание вещи? – спросил Руф.

– Есть, но сфотографировать крест эксперт не успел, – призналась Алиса. – Я связалась с аббатством, где мне сообщили, что ничего не знают о пропаже.

Она болезненно потерла виски.

– Не знают они, как же! – Мисс Маршал протянула черновик протокола осмотра. – Может, представителям Ордена удастся добиться от монахов правды, если простых смертных они игнорируют. Вещица явно больших денег стоит. Но на этих непрошибаемых не подействовала даже угроза быть обвиненными в краже…

– Почерк неразборчивый, – нахмурился Тангл. – Предоставьте мне печатную версию.

– Эксперт не обязан владеть искусством каллиграфии, – возразила Алиса. – Если пропажа такой мелочи, как крест, не интересна Ордену, нам проще будет не упоминать эту вещь вообще.

– Вы забываетесь! – в голосе Руфуса отчетливо проступали металлические нотки. – Я требую предоставлять информацию в надлежащем виде. Это мое право, а ваша обязанность подчиниться.

– Как угодно, – вздохнула та и вышла из кабинета с ворохом исписанных листков.

Желание временно забыть о расследовании и прямо спросить Алису о причинах столь резкой перемены крепло и нарастало. Но не ошарашивать же ее вопросом с порога!

– С «надлежащим видом» придется потерпеть, – вернувшись, сообщила Алиса.

– Пришлите мне документы в университет. – Руф изо всех сил старался нащупать хоть тень эмоций собеседницы, но безуспешно.

– Предложить стул, или вы уже уходите? – Мисс Маршал с утрированным усердием перебирала пухлые папки, загромождавшие стол.

– Мне тут не особенно рады, поэтому выберу второе, – не удержавшись, ехидно отметил Тангл. – На будущее рекомендую употреблять крепкие напитки исключительно в женской компании, чтобы на утро не испытывать угрызений совести.

Он развернулся на каблуках.

– Да что вы понимаете!? – неожиданно вспылила Алиса.

– Ничего. – Руф твердыми шагами направился к двери.

– И вам плевать! – Судя по звуку, одна из папок плюхнулась на пол.

– Не имею привычки выяснять отношения, – солгал Тангл. – Но раз на то пошло… Объяснитесь?

– Не здесь, – голос Алисы дрогнул. – Подождете меня на улице?

– Подожду, но недолго. – Он вышел в коридор.

Требовалось срочно взять себя в руки. Заново обретенное самолюбие, помноженное на обиду, жаждало отыграться. Руф знал, что способен наговорить мисс Маршал массу неприятного.

Он продолжал надеяться, что слова Алисы – обычное недоразумение, и все разрешится само собой. Тангл на всякий случай подготовил оправдательную речь для Коллоу, если тот решит посетить участок. Плюс это помогло скоротать минуты ожидания, показавшиеся вечностью.

– Не сердитесь на меня. – Мисс Маршал подняла воротник. – Уверена, вы поймете.

– Я настолько безнадежен, что единственный способ избавиться от меня – разорвать отношения, только успевшие начаться? – Едкая ирония снова напомнила о себе.

– Дело не в вас, а во мне. – Алиса достала из кармана блестящий портсигар со сбитым углом. – Это была удивительная сказка, только принцесса в ней превратилась в старую озлобленную гарпию, а Рыцарь навсегда останется юным.

Доводы звучали глупо, поэтому Руф сосредоточенно разглядывал знакомую вещицу.

– Вы нашли портсигар около подстанции? – вдруг спросил он.

– Да. – Смена темы немного удивила собеседницу. – Знакомы с хозяином?

– Знаком, – стоило добавить «был», но что-то внутри не позволило.

– Жаль. – Алиса спешно пересыпала сигареты в сумку и протянула коробочку. – Вот, возьмите. Наверное, этот же растяпа забыл серый плащ, больше похожий на чехол для рояля.

Напряжение спало. Если Руфусу и грозило погружение в тоскливые воспоминания из-за портсигара Натана, то все благополучно миновало.

– Вообще-то, плащ принадлежит Сэру Джулиусу Коллоу, Мастеру Тени, – он едва не расхохотался.

Лицо мисс Маршал вытянулось и отчетливо позеленело.

– Это все равно не дает ему права вести себя грубо, – нашлась она.

– Безусловно, – подтвердил Тангл.

Пустая улица отзывалась легким эхом на каждый шаг. Руф не хотел спрашивать о конечном пункте прогулки, просто шел рядом.

– Так вы… вы меня защищали перед своим начальником, притом, что я сама напросилась? – сообразила Алиса.

– Мне казалось, что мужчина не может поступать иначе, когда речь идет о женщине, которую… – закончить мысль мисс Маршал не позволила.

– Молчите! – почти выкрикнула она. – Так мне будет только хуже. Я все решила. Эта девочка выросла из сказок очень давно. Сколько вам лет, Сэр?

– У Теней нет возраста, – зачем-то ляпнул Руфус.

– Но все же, сколько? – повторила Алиса.

– Тридцать, – ответил он.

– Я всегда буду старше вас, – вздохнула та. – Скоро я потеряю остатки привлекательности, что тогда?

– Этого не произойдет, если вы оставите работу в полиции и станете служить мне, – возразил Тангл. – Я много думал. После того, как мне доверили роль наставника, я могу выбрать себе помощника. Наши с вами задачи похожи… и мне пригодился бы специалист вашего уровня. Несложная процедура – и вы останетесь такой, как сейчас, так долго, что можно смело сказать «навсегда».

Мисс Маршал разразилась неестественным, холодным и высоким хохотом.

– Страшная перспектива, – отдышавшись, бросила она. – Нет, Руфус. Не желаю навечно застрять на полпути из зрелости в старость! Не осуждайте меня, но на перекрестке каждый из нас пойдет своей дорогой. Буквально. Вы в университет, а я в морг. Символично? Нужно еще раз опросить людей насчет креста и его загадочного исчезновения.

– Какие дороги?! Какая старость?! – взорвался Руф.

Он взял Алису за руки и развернул к себе.

– Отпустите, или я закричу, – зашипела та.

– Кричи! – Маска растаяла.

Руфус поцеловал Алису со всей нежностью, возможной в подобной ситуации. Ее губы отвечали! Только спустя мгновение женщина отшатнулась, да вдобавок еще и крепко огрела Тангла сумочкой по лицу.

– Щенок! – По щекам Алисы текли слезы. – Убирайся из моей жизни!

Обескураженный Руфус бессильно смотрел вслед быстро удаляющейся фигурке. Сколько времени он простоял на безлюдном перекрестке немой статуей, уже не имело значения. Выполнить рекомендации Мастера Тангл все равно не сумел бы. Как можно поддержать кого-либо, когда сам разваливаешься на куски?

– Виатрикс Фэйр Ла Рут, – хрипло приказал он карманному зеркальцу.

– Руфус? – К счастью, мисс Ви ответила почти сразу.

– С вами все в порядке? – дежурный вопрос вылетел сам собой.

– Да, – кивнула она. – Где ты?

– В Шейдивейл. – Руф откашлялся.

– Я тоже буду там к утру… вместе с нашим Маркусом. – На ресницах набухли крупные капли, и мисс Ви изящно промокнула их беленьким платочком. – Как мило, что ты решил поддержать меня. Одной мне не справиться.

– Ты не одна, дорогая, – мягко отозвался незнакомый женский голос где-то рядом. – Мы тебя не оставим.

– Я встречу вас на вокзале, – пообещал Тангл перед тем, как попрощаться.

Вернув зеркальце на место, он оторвался от земли и помчался вперед, обгоняя ветер.

* * *

Робин, отчаянно хлопавшая сонными глазами, не отходила от Эмьюз ни на шаг. Конечно, подруга развеяла все сомнения по поводу Клауса.

– Как же ты нас напугала, – подавляя зевок, сказала она. – Ничего, вот проснется Урд, тогда держись. Дважды на волосок от смерти! Я чуть не спятила!

– А где Дэн и Бэн? – спохватилась Тень.

– Они в Госпитальном Корпусе, – охотно пояснила Би. – Мальчишки проторчали на улице без верхней одежды полночи! Оба схлопотали простуду.

– Мне нужно с ними увидеться, – сообщила Эмьюз. – Это важно.

– Подожди, оденусь только. – Робин решительно спрыгнула с кровати.

– Один на один, – осадила подругу Тень.

– Один на два тогда уж, – улыбнулась та. – Но прогуляться вместе это нам не помешает. Теперь и на минуту страшно тебя потерять из поля зрения. Мисс ходячая неприятность! А уж общение с повесами вроде этих вообще чуть не закончилось плачевно. Урд грозилась зарыть шутов в парке.

– Сколько угодно, если она пообещает закопать их возле пушки.

На улице девочек встретил Тангл. Наставник показался Эмьюз растерянным, если не подавленным. Правда, когда он услышал, что подружки идут навестить Дэна и Бэна, отчего-то обрадовался.

В госпитальном липовых близнецов даже искать не пришлось.

– Пациенты расползаются, как тараканы! – Флоранс крепко держала мальчишек за шкирки. – Я вас никуда не отпускала!

– А мы просто хотели размять ноги, – оправдывался Дэн.

– И именно для этого потребовалось одеваться и красться к выходу? – Тут мисс Гейл заметила Эмьюз и Би. – Еще одна беглянка обнаружилась! Что вы скажете в свою защиту?

– Ничего, – пожала плечами Тень. – Разве нужно?

– Это больница! Отсюда нельзя уходить, когда вздумается. – Флоранс картинно закатила глаза. – Привязывать вас, что ли?

– Пожалуйста-пожалуйста! – согласился Бэн. – Можно даже отправить нас в палату под конвоем. Вот Эмьюз, как более ответственная, запросто нас проводит, чтоб мы не расползлись больше.

– В чем подвох? – Девушка нехотя отпустила провинившихся шутов.

– Ни в чем, – заверил Дэниэл. – Честное слово, Флор! Если б мы знали, что ты расстроишься, сидели бы в палате тихо, как мышки!

– Рискну поверить, – вздохнула та. – Идите.

Мальчишки принялись кланяться, на что мисс Гейл только рукой махнула.

– А ты потом отпустишь Эмьюз, или она останется? – осторожно спросила Би.

– Я вижу, что мисс Варлоу в полном порядке, – призналась Флоранс. – Ей, пожалуй, можно и не задерживаться. А вот Дэну и Бэну стоит поберечься. Не хочу, чтобы они чихали на студентов и преподавателей, когда начнутся пары.

– Тогда пусть Эмьюз быстро проводит мальчиков, а я подожду ее здесь… с тобой. – Робин сняла новенькую форменную мантию.

– Отвлекаешь? – с напускной строгостью поинтересовалась та.

– Нет, совет нужен. – Тень тщетно старалась понять, играет подруга или говорит правду.

– Недолго! – предупреждение мисс Гейл относилось ко всем сразу.

Шуты подхватили Эмьюз под руки и почти внесли в двери, за которыми скрывался коридор.

– Ты молодец! – без малейшего намека на иронию произнес Бэнжамин. – Как ты говорила с дивным!

– Кто вам рассказал? – насторожилась она.

– Мэйсон, – выплюнул Дэн. – Он был там, но ничем тебе не помог… струсил.

– И хорошо, что не помог, – призналась Тень. – Все случилось, как случилось. Сейчас кажется, что по-другому просто нельзя.

– Не хочешь поговорить об этом? – тон Дэниэла смягчился.

– Пока нет, – покачала головой девочка. – Зато у меня есть послание для вас.

Шуты недоуменно переглянулись.

– От кого? – Бэн остановился и сел прямо на ступеньки лестницы на второй этаж.

– От друга. – Эмьюз почувствовала себя такой невообразимо таинственной!

– И что просил передать загадочный друг? – Дэн повис на перилах.

– Только то, что он хочет встретиться с вами завтра в полдень у пушки в парке, – с самым невинным видом сообщила мисс Варлоу.

– И все? – Бэнжамин поднял брови. – Почему мы должны идти?

– Уверена, вы пожалеете, если пропустите такую возможность. – Девочка переводила взгляд с одного шута на другого и обратно.

«Если чуть-чуть намекнуть?», – думала она.

– У него тоже когда-то была ваша книга, – наконец, сказала Эмьюз.

– Тангл? – предположил Бэн.

– Старше. – Мальчишки безнадежно попались в сети собственного любопытства. – Больше ничего не могу выдать. С меня взяли слово.

– А нельзя было озадачить нас этим завтра утром? – изображая обиду, простонал Дэниэл. – День и ночь в неведении маяться! Негуманно!

– Зато так у вас будет больше времени все взвесить, – отрезала та. – Поверьте, эту встречу нельзя пропустить!

– Мы придем, если ты пообещаешь кое-что, – подытожил Бэнжамин.

– Слушаю, – отозвалась Тень.

Мальчишки выдержали паузу.

– Ты никому постороннему не успела рассказать, как попала за крепостную стену? – шепотом спросил Бэн.

– Никому, – подтвердила девочка.

Разве настоящий Шутник считается «посторонним»?

– Вот и дай слово, что даже под пытками станешь повторять, что «бежала, споткнулась, упала на стену, что-то нажала, и проход открылся», – закончил за друга Дэн.

– Честное слово, – улыбнулась Эмьюз.

– И тебе ни капельки не любопытно, почему это так важно? – не поверил тот.

– А я знаю про вашу клятву, – отмахнулась она. – Меня уже предупредили.

– Я так не играю! – Дэн хлопнул себя по лбу. – Значит, выменять нашу тайну на твою не получится?

– Нет, – кивнула Тень. – Я не скажу, с кем выпала удача познакомиться. Если вы, конечно, явитесь завтра в полдень в парк.

– Явимся, не сомневайся, – заверил Бэн. – А теперь возвращайся к Флоранс, а то она подумает, что мы опять что-то замышляем.

– Сейчас, – Эмьюз потупилась. – Простите меня за вчерашнее.

– Уже простили, если ты больше никогда не будешь угрожать мне расправой, – усмехнулся Дэниэл.

– Спасибо! – Девочка обняла обоих шутов, махнула рукой и зашагала туда, где ждала Робин.

– Если не найдешь Би в холле, постучи в ординаторскую! – крикнул Дэн. – Хаулинги у Флор в любимчиках. Наверняка еще болтают.

– Хорошо! – обернувшись, ответила та.

Эмьюз искренне жалела, что не увидит лица дядюшки Джулиуса, когда тот встретится со своими копиями. Приятное ощущение «доброго дела» распространялось по телу теплой волной. Оставалось еще отдать Росарио письмо, искавшее ее столько лет. В глубине души мисс Варлоу опасалась, что тетка рассердится на нее. Только Ческо, где бы он ни был, заслуживает места в памяти.

А еще Эмьюз решила вернуть подарок обратно Марте Нидлз. Обнаружив его на своей кровати, девочка вмиг осознала, что больше никогда не наденет это платье. Бросить его в камин неразумно: волшебная вещь не виновата, что стала частью страшной истории. Но держать платье у себя Эмьюз не желала, чтобы раз за разом натыкаться на него среди всего остального.

Робин дисциплинированно ждала подругу в холле.

– Тебе правда был нужен совет? – осторожно поинтересовалась мисс Варлоу.

– Да, – подтвердила Би. – Но это не имеет ни к чему отношения. Просто Флоранс хорошо знает моего брата. А он в последнее время перестал делиться новостями о своем здоровье. Разумеется, мисс Гейл не расскажет мне, как Конни себя чувствует. Профессиональная этика. Но Флоранс дала совет.

– И какой? – улыбнулась Эмьюз.

– Самый обыкновенный, – призналась девочка. – Не беспокоиться заранее.

– Как-то бесполезно звучит, – отметила Тень.

– Ничего подобного! – возразила Би. – Это значит, что пока мне не о чем волноваться.

– Почему болезнь твоего брата такой секрет? Он выглядит здоровым, – попыталась пошутить Эмьюз. – А говорит о себе так, точно собрался умирать.

– Это он тебе сказал? – Робин побледнела. – Когда?

Мисс Варлоу больно прикусила язык.

– Мы как-то полночи просидели у камина, – вспомнила Тень. – Про «умирать» я не серьезно. Он рассказывал, как вы познакомились, о своем отце и твоей маме, и много еще о чем. Просто любопытно, чем он болен?

– Спроси Конора, но не думаю, что он ответит, – немного успокоившись, отозвалась Би. – Меня любят как раз за умение хранить чужие тайны.

– Давай поскорее вернемся в нашу комнату, – попросила Эмьюз. – Ты выглядишь так, будто готова уснуть прямо здесь.

У барельефа с оборотнем, подпирая стену спиной, стоял Тангл. Заметив девочек, он выпрямился и поспешил к ним навстречу.

– Эмьюз, ты не возражаешь, чтобы Лют отпустили, не дожидаясь окончания срока наказания? – без предисловия начал наставник.

– Конечно, нет, Сэр! – без колебаний сказала она.

– Тогда пойдем к ректору, без твоего согласия Лют останется в подземелье. Финн упрямый, как… Очень упрямый, в общем. – Руфус заложил руки за спину.

– У тебя есть ключ от комнаты? – зевнула Би.

– Кажется… – Эмьюз принялась обшаривать карманы. – Нет.

– Сейчас принесу, – пообещала Би, вставляя жетон в ухо оборотня.

Девочка молча вслушивалась в затихающий звук шагов подруги.

– Ждешь, что я стану тебя ругать? – как бы между прочим бросил Тангл.

– Немного, – согласилась Эмьюз.

– Я не буду, а Финн будет. – Руфус успел получить свое. – Почему поддалась на провокацию дивного?

– По глупости. – Липкий стыд не позволял поднять глаза.

– Хорошо, что понимаешь, – подбодрил наставник. – Ректор наверняка жаждет задать море вопросов. Но я не позволю ему давить на тебя. Как только почувствуешь, что устала от него, возьми меня за руку. Такой своеобразный сигнал.

Робин обернулась быстрее, чем ожидала Эмьюз. Подруга отдала блестящий ключик и украдкой взглянула на Тангла перед тем, как снова скрыться за барельефом.

– А вы сами ничего не хотите спросить? – Мисс Варлоу едва поспевала за наставником.

– Я? – Руфус сбавил шаг.

Он мучительно подбирал правильные слова.

– Как погиб Борджес? – почти прошептал Тангл.

– Как герой. – В груди сделалось тесно.

– Что это значит? – оторопел Руф.

Вместо ответа девочка неловко поймала его руку.

– … сигнал, – рассеянно пробормотал Руфус. – Удобный, верно?

Эмьюз кивнула.

– С таким настроем мы быстро отделаемся от Финна, – пошутил Тангл. – Мне нужно успеть перехватить несколько часов сна. Ночью прибывает Звездный Экспресс, я пообещал быть на перроне.

– Возьмите меня с собой! – буквально взмолилась мисс Варлоу.

– Я не просто так собираюсь туда, – возразил Руф. – На этом поезде привезут тело моего наставника. Ничего веселого, сама понимаешь. Зачем это тебе…

– Тогда тем более возьмите меня, – попросила она.

Тангл согласился. Девочке верилось, что так она сможет стать Руфусу еще ближе. Может, Эмьюз и не такая идеальная Тень, как Лют, но ей тоже нужно место в сердце наставника ничуть не меньше. Тогда в палате Натан говорил, что отношения строятся обеими сторонами, что теплоту нужно непременно заслужить.

Тут Эмьюз осознала, что душу стремительно заполняет гордость. Тангл с его строгой осанкой и безупречно черной формой казался невообразимо благородным! Рядом с ним ее собственные движения выглядели неуклюжими. Девочка невольно пыталась скопировать походку наставника, но ей явно недоставало грации.

– Я ведь поставила вас в неловкое положение своим… побегом? – решилась Эмьюз.

– Мягко сказано, – подтвердил Руф. – И не одного меня.

– Вы ни капельки не сердитесь? – Совесть занозой саднила под ребрами.

– Сержусь. – Он остановился у подножия крутой лестницы. – Но в основном на себя. Я должен был защитить тебя и Лют, даже от вас самих. А в итоге… Твоя знакомая – Мина – считает, что я не подхожу на роль наставника. Теперь и я в этом почти уверен, но обязательно научусь.

Тангл бросил хитрый взгляд на ступеньки, а в следующую секунду уже подхватил Эмьюз на руки и оторвался от пола.

* * *

Старый гоблин сосредоточенно скрипел пером, то и дело всматриваясь в содержимое пузатой колбы.

– Профессор? К вам можно? – Низенький Теренс Дарроу совсем не загораживал Джулиусу картину.

– Странная манера: сначала открыфать дферь, а потом ф нее стучать. – Отто развернулся на стуле и сдвинул свои особые очки на лысую макушку. – Ах, это фы, дорогой друг! Теренс, остафьте нас, пошалюйста.

Коллоу едва сдержал улыбку при виде крошечной стремянки, приставленной к кровати.

– Постарайтесь не топать сапогами, – попросил гоблин. – Ф соседней комнате спит мой фнук.

– Разумеется, – тихо отозвался Джулиус.

– Фы за чем-то конкретным или просто интересуетесь моими текущими исследофаниями? – тон зеленокожего профессора стал приветливо-официальным.

– Все сразу. – Коллоу присел на корточки, чтобы Отто так сильно не задирал голову. – Взгляните вот на это.

Он достал из кармана злополучную плашку.

– Простите, что не предупредил… она тяжелая, – опомнился Джулиус, когда несчастный гоблин пошатнулся от неожиданности. – Это носитель информации, но как ее извлечь, я не знаю.

– Занятная штучка. – Глаза старого прохвоста буквально искрились от любопытства. – Остафите у меня?

– Не навсегда, – виновато признался Коллоу. – Вокруг нее случаются неприятности, так что будет лучше сохранить все в тайне. Вот почему я обратился именно к вам.

– Гут. – Отто демонстративно достал из ящика стола небольшую шкатулку, отомкнул ее ключом, болтавшимся на цепочке у него на груди, и спрятал плашку. – Что-то еще?

– Вы нашли растение, о котором я говорил профессору Финну? – прямо спросил он.

– Сейчас! – Самостоятельный старичок встал на четвереньки и постарался нащупать носком стопку книг на полу.

– Позволите? – Джулиус протянул руки и осторожно снял гоблина со стула.

– Благодарю. – Господин Отто учтиво поклонился и поспешил к окну. – Знали, что это не софсем растение?

На подоконнике в углу обнаружилась кадка с одним единственным тонким изумрудным побегом.

– В каком смысле? – уточнил Коллоу.

– Это стебель Фетреницы, – пояснил гоблин. – Удифительное существо доброфольно отдало частичку себя для наших научных изысканий.

Воображение взбесилось. «Конечно! Ветреница! Чувствительный куст из сна», – только уважение к хитрому гоблину удерживало Джулиуса от того, чтобы выскочить из комнаты и помчаться в парк. – «Наивно полагать, будто она помнит те события… но вдруг? Что если Ветреница прольет свет на личность Малькольма-Сириуса?».

– Почему никто не изучаль ее? – вещал Отто, сцепив пальцы замком на животе. – Фсе это фремя Фетреницу считали дриадой, а это ф корне не ферно! Она уникальный фид.

– Ветреница разумное существо, – пожал плечами Коллоу. – Она не хотела быть предметом исследований.

– Чушь! – фыркнул гоблин. – Фы, люди, разфе «неразумные»? А это не помешальо науке и не мешает сейчас. Фы исследуете себе подобных, чтобы понять, как улючшить сфою шизнь, как лечить сфои болезни, и Тени тоше не на пустом месте фозникли. Кто-то и их изучаль.

– А на что вы, собственно, обижаетесь? – улыбнулся Джулиус. – Лавры первопроходца не устраивают?

– Не люблю, когда гофорят глюпости, – отрезал зеленый профессор.

Коллоу искренне считал стариковскую сварливость Отто забавной, поэтому и не думал принимать его слова на свой счет.

– Как далеко вы продвинулись в своих опытах? – пропуская гоблина обратно к столу, спросил он. – Девочка должна стать полноценной Тенью как можно скорее. Пока опять не нашла неприятности. Серьезно мешает только состояние ее здоровья. Понимаете?

– Мне не очень интересно, что бедняшка дольшна фам лично, – воздохнул Отто. – Но, боюсь, результаты неутешительные. Любофные зелья не зря попали ф список запрещенных. Их эффекты непопрафимы. Потребуется несколько лет, чтобы создать подобие лекарстф. Такого фремени у меня нет. Я слишком стар. Фариант решения проблемы, который могу предльошить сейчас, мне не нрафится. Да и ф тюрьму я не хочу.

– Любую ответственность я беру на себя, – заверил Джулиус.

– Если бы фсе было так легко. – Гоблин вскарабкался обратно на стул. – Стебель Фетреницы – отличный материал. Гипотетически из него получится некий состаф, способный раз и нафсегда застафить остыть фсякие чуфства по отношению к определенному чельофеку.

– Звучит не так уж и страшно, – отметил Коллоу.

– Но речь-то идет о моем единстфенном фнуке! – Старичок стащил с себя очки и потер усталые глаза. – Я не шеляю до конца сфоих дней фидеть его боль. Что там! Я даше погофорить с ним об этом не решаюсь. А нофое зелье дольшен дать именно он.

На какое-то мгновение Джулиус испугался, что Отто откажется от исследований. Странно было видеть его озабоченным моральной составляющей вопроса. Коллоу считал, что для таких, как Счастливчик или этот гоблин, наука величайшая ценность. С другой стороны, у Итона никогда не было семьи…

– Фы сделяете это за меня? Погофорите с ним? – Отто рассеяно подобрал со стола колбу, взболтал и вернул на место.

– Разумеется, – с нескрываемым облегчением подтвердил Коллоу.

– Я сфяшусь с фами, когда мой фнук проснется.

Джулиус вышел на улицу, обдумывая, как справиться с поставленной задачей. Помимо прочего, требовалось разобраться с похоронами. Он проклинал себя за желание заниматься всем сразу, но изменить привычке не мог. Отдать последнюю дань Натану требовала совесть: пара Маркуса слишком далеко, чтобы заниматься его смертью, ну хоть с Борджесом все ясно. С ним поступят как с любым дивным, чье тело удалось получить.

Голый парк уныло стелился под ногами. Джулиус опустился на землю перед огромным дубом. «Стоило спросить у Финна, как попасть внутрь», – он несколько раз обошел дерево вокруг, но не обнаружил ничего даже отдаленно напоминающего вход.

Когда Коллоу уже собрался воспользоваться помощью Финна, с которым так или иначе предстояло встретиться, дуб зашевелился! Дерево словно привстало на цыпочки, а из-под корней выбралась она.

Ветреница явно спешила. Того, что произошло дальше, Джулиус никак не ожидал. Женщина-растение приблизилась и… обняла его! Не успев опомниться, Джулиус оказался опутан крепкими тонкими стеблями, вырваться из которых не представлялось возможным. Острые колючки впивались в кожу даже сквозь форму.

Он пожалел, что позволил собственной связи с первородной тьмой ослабнуть. Умения Тени сейчас бы весьма пригодились. Следующая фраза повергла Джулиуса в совершеннейший ступор.

– Любовь моя! – прошелестела Ветреница.

Колючие путы с каждой секундой сжимались теснее. В подобном положении, мягко говоря, не время иронизировать над собой, но только это и помогло собраться с мыслями.

– Ботаника никогда не была моей страстью. – Вдохи давались с трудом.

Не желая погружаться в изумрудный кокон с головой, Джулиус отчаянно старался высвободиться. Только стебли Ветреницы не поддавались.

– Отсохни, дура!! – как можно грубее рявкнул Коллоу.

Цепкие побеги задрожали и бессильно сползли вниз. То, что было сперва женщиной, потом смертельной ловушкой, теперь превратилось в бессмысленную кучу у его ног.

– Так-то лучше, – отдышавшись, усмехнулся Джулиус. – Слишком близко для первой встречи. Вы крайне невоспитанная дамочка. Но, как ни прискорбно, мне все еще нужно задать вам пару вопросов. Приведите себя в порядок немедленно!

Куча отползла на несколько шагов и снова приняла человеческие очертания. Ветреница запахнула полы своего безразмерного одеяния и накинула капюшон.

– Простите, – неприятный звук терялся в шуме ветра в ветвях дуба.

– Еще чего! – ехидно отозвался Коллоу. – Только если вы вспомните одного Малькольма, который очень любит называть себя Сириусом.

Он чувствовал, что крошечные ссадины от колючек, покрывавшие кожу, вот-вот начнут чесаться.

– Малькольм… Малькольм Мастерс… он друг, – неживой шепот заставлял мурашки пробегать по спине. – Я оторвана от вашего мира, и глаз у меня нет. Малькольм был добрым. Подозреваю, что люди не живут достаточно долго, чтобы у вас появилась возможность встретиться.

– И на том спасибо, – подытожил Джулиус.

– Я прощена? – Ветреница предприняла вторую попытку приблизиться.

– Да! – крикнул Коллоу, когда полянка у старого дуба осталась внизу.

Глава 38. Искренне ваши

Стараясь не разбудить Би, Эмьюз на носочках прокралась к тумбочке, достала свою шкатулку и забралась вместе с ней на кровать. Девочка твердо решила передать Росарио письмо прямо на перроне, чтобы избавить себя от необходимости что-то объяснять, особенно тот факт, что конверт вскрыт.

«Может, лучше вообще без конверта?», – размышляла мисс Варлоу. – «Вроде как, так и было». Не ступая на пол, она запустила руку в Синего и извлекла потертый темный ключик. На дне шкатулки покоился пустой дневник. Эмьюз прекрасно знала, о чем стоит написать туда, но не находила в себе сил сделать это.

Сунув письмо Ческо в карман, девочка снова заперла свой сентиментальный сундучок, бережно сложив покалеченную игрушечную летучую мышь рядом с дневником и заляпанным пузырьком серебряных чернил.

С одной стороны, сидеть в комнате одной, вслушиваясь в мерное дыхание Робин, не особенно весело, но с другой, монотонно отвечать на повторяющиеся вопросы – тоже удовольствие сомнительное. Наверняка друзья захотят узнать подробности при первой же встрече. Оставалось рассчитывать на то, что в гостиной женского общежития безлюдно.

Но более удачного места, чтобы дождаться возвращения Лют, подобрать нельзя. Принципиальность Финна в вопросах наказаний явно имела под собой серьезные основания. Даже просьба Эмьюз как пострадавшей стороны его не тронула. Девочка надеялась, что Танглу удастся выиграть этот спор.

Внимание привлек посторонний звук. Что-то настойчиво скреблось в дверь, но когда мисс Варлоу открыла, на пороге обнаружилась только записка: аккуратно свернутый листок бумаги со следами острых зубов, оставленными словно нарочно.

«Я жив», – многообещающее начало. – «Жаль, что пришлось выступить в роли приманки. И… спасибо за попытку помочь. Только почему не сказала, что ты не человек, а Тень?»

Сердце оборвалось и гулко плюхнулось в пустой желудок. Несколько минут Эмьюз не решалась продолжить чтение.

«Это многое меняет», – от волнения строчки плясали перед глазами. – «Если раньше я был рад нашему знакомству, то теперь я несказанно счастлив! Ты – самое удивительное в моей жизни. Жаль, что не получается оставить Пеппера дожидаться ответа: пес нужен мне. Милая Эмьюз, надеюсь, когда мое наказание за нарушение местных правил закончится, мы снова сможем общаться. Твой друг навсегда, Гримм».

Теперь содержание записки льстило и настораживало одновременно. Приятно, когда едва знакомый парень называет тебя «милой», но девочка вдруг поняла, что в ее чувствах по отношению к Гримму не хватает чего-то очень важного – уважения.

Она отложила листок. Беспомощный мальчишка вызывал исключительно жалость и какое-то иррациональное желание оградить его от новой боли. Эти эмоции нельзя было назвать очень приятными. Казалось, Урд права, и своими письмами Гримм нарочно привязывает Эмьюз к себе, изображая обиженного жизнью. Но ведь судьба действительно обошлась с ним не лучшим образом!

«Хватит забивать себе голову», – оборвал внутренний голос. – «Тетка обязательно посоветует что-нибудь дельное, а пока есть более важные вещи, требующие внимания».

В замке заворочался ключ.

– Открыто. – Эмьюз рывком распахнула дверь.

– Спасибо. – Лют не спешила входить. – Вижу, Робин спит… а я на свежем воздухе не была целую вечность.

– Составить тебе компанию? – Некоторая неловкость ситуации смущала.

– Боялась, что не предложишь, – призналась вторая Тень.

– А я предложила, – улыбнулась Эмьюз. – Только стоит одеться потеплее.

Пока мисс Варлоу натягивала душный свитер, Лют с интересом изучала записку, опрометчиво забытую на столе.

– Что за болван! – полушутливо возмутилась она. – Кто ж так трусит признаваться в любви?! Сначала «милая», а потом «твой друг» – я бы обиделась на этого… Гримма.

– Нехорошо читать чужие письма! – зашипела Эмьюз, отнимая у Лют листок. – Кроме того, Гримм действительно мой друг.

– Как знаешь. – Белобрысая девочка примиряющее подняла руки.

– Чем совать нос в мои дела, лучше бы одевалась. – Она смяла записку и бросила в корзинку для бумаг.

Тени притихли и замерли, потому что Би проворчала что-то невнятное сквозь сон и повернулась на другой бок.

– Куда пойдем? – спросила Эмьюз, когда они с Лют вышли в большой холл.

– Я хочу на внешнюю крепостную стену, – сказала та. – Оттуда должен быть потрясающий вид.

Лют с интересом разглядывала плафоны-тыквы, заботливо погруженные карликами на тележки вместе с праздничными гирляндами.

– Пригодились мои туфли? – как бы между прочим поинтересовалась она.

– И да, и нет. – Эмьюз совсем не хотела делиться переживаниями последних суток. – Каблуки – не мое. Чтобы научиться ходить, не размахивая руками, я чуть не свернула себе шею.

К счастью, карлики успели починить испорченную туфельку и сделали это так искусно, что никто и не догадался.

– Странно, – пожала плечами Лют. – У меня получилось без особых усилий. Может, проблема в том, что ты ходишь, как парень? Слишком широко ставишь ноги.

– Не замечала. – В попытке уследить за своими движениями мисс Варлоу споткнулась.

– А ты присмотрись как-нибудь, – посоветовала бывшая арестантка. – Если мои следы можно нанизать на воображаемою прямую, то линия между твоими будет зигзагом.

Эмьюз ничего не ответила.

– Знаешь, в какую сторону идти? – На перекрестке Лют завертела головой.

– Конечно, знаю. – Они свернули туда, где у самой стены располагался тайный штаб ОРК.

– Не сердись, я просто старалась помочь. – Фьюри осторожно взяла ее за руку.

– Давай оставим эту тему, пока не выяснилось, что я дышу как-нибудь не так, – пошутила Эмьюз.

Прогуливаться рядом с Лют казалось странно и непривычно. Девочки подстраивались друг под друга, но никак не могли нащупать общий ритм. Эмьюз молчала, не столько потому, что не хотела говорить, сколько из-за того, что не представляла, о чем.

– Я подружилась с наставником, – наконец решилась она.

– Здорово! – оживилась Лют. – Правда, он замечательный?

– Забавный, – подтвердила Эмьюз.

Тут следовало сказать, что сегодня Тангл берет мисс Варлоу с собой на вокзал, но язык точно прилип к небу. Эмьюз боялась признать тот факт, что не желает, чтобы и Лют составила им компанию. Глупая ревность отравляла медленным ядом. Стараясь убежать от тягостных мыслей, девочка прибавила шаг.

– Еще утром было почти безоблачно, – зачем-то ляпнула она.

– Чувствуешь запах? – Вторая Тень зажмурилась и потянула воздух носом. – Наверное, так пахнет зима. В метрике написано, что я родилась в феврале.

– А я летом. – К своему стыду, Эмьюз совершенно позабыла месяц и число.

– Значит, я старше! – Лют состроила важную гримасу, продержалась несколько секунд и рассмеялась.

Девочки незаметно для себя поднялись и уже шли по внешней стене, продолжая держаться друг за дружку.

– Амбер и ее компания действительно оказались гадинами. – Лют отвела взгляд. – А твои подружки меня не любят.

– По-моему, не они тебя, а ты их, – поправила Эмьюз.

– Возможно, – согласилась та. – Это из-за тебя. Ты уделяла им гораздо больше внимания, чем мне… и я… позавидовала. На самом деле, все они мне нравятся, даже полено, которое вы зовете «Урд», и ее хвостик с нелепой прической.

– Урд хоть и не образец изящных манер, но она не полено! – нахмурилась Тень. – Если хочешь, чтобы к тебе относились нормально, старайся никого не обижать, тем более за глаза.

– А меня ты так защищаешь? – Лют отдернула руку.

– Не слышала, чтобы о тебе отзывались плохо, – спокойно ответила она. – Услышу – непременно вступлюсь.

– Слово дашь? – Вопрос прозвучал наивно и трогательно.

– Конечно! – заверила Эмьюз.

Лют принялась выписывать вокруг подруги легкие пируэты.

– Меня укачает! – насмешливо бросила мисс Варлоу.

– Еще чуть-чуть! – сдвинув светлые бровки домиком, попросила та.

Подхватив Эмьюз под руки, Лют закружилась вместе с ней. Вдруг земля ушла из-под ног! Тягучее отвратительное ощущение в животе, когда вот-вот упадешь, не спутать ни с чем иным.

Потеряв равновесие, несчастная девочка шлепнулась на четвереньки, больно ударившись коленками о каменную кладку.

– Я не нарочно! – лепетала Лют, бледная от ужаса. – Думала, ты тоже умеешь…

– Умею что? – Раздосадованная Эмьюз сбивала пыль с подола.

– Ну, Сэр Тангл показал мне пару трюков, – замялась та.

Лют легко оттолкнулась, и слабенькие голубые искорки засверкали у самых ее ботинок. Если бы это был обычный прыжок, едва ли девочка приземлилась так далеко.

– Ты летаешь? – Мисс Варлоу отчетливо ощутила собственную ущербность.

– Не совсем, но почти, – призналась та. – Не выше, чем на пять сантиметров и очень недолго. Наставник говорит, что по-настоящему полететь мы сможем только после Посвящения.

– Радует это «мы», – вздохнула Эмьюз.

– В первый раз и я упала, – доверительным тоном сообщила Лют. – Чтобы получилось, нужен учитель. Попробуем еще раз?

– Нет, – решительно отказалась она. – Меня после первого раза мутит. Лучше покажи что-нибудь другое.

Самооценка балансировала на одной ножке над бездонной пропастью.

– Ладно, – мисс Фьюри пожала плечами. – Смотри.

Лют быстро терла указательный палец о большой так, словно собиралась посыпать стену невидимой солью. Потом резко развела пальцы, и между ними промелькнула тонкая белая молния. Но стоило чуду растаять, как девочка принялась ожесточенно трясти кистью.

– Что с тобой? – не поняла Эмьюз.

– Это больно. – Лют демонстративно протянула подруге руку.

Места, которых касалась молния, покраснели и даже немного вспухли.

– У Сэра Тангла подушечки пальцев твердые, как дерево!.. Горит… – белобрысая девочка наморщила лоб. – Чтобы появились мозоли, потребуется время. Вот ужас-то! Я молчу о том, что сами по себе мозоли – жутко некрасиво.

Неожиданно во внутренней борьбе совести с ревностью безоговорочно победила первая.

– Знаешь, – начала Эмьюз, – сегодня мы с Сэром Танглом встречаем поезд на вокзале. Хочешь тоже? Ко мне приедет Росарио…

– Ночью? – удивилась Лют. – Я собираюсь спать. Соскучилась по своей мягкой уютной постельке, да и вокзалы я не люблю.

– Но… – попыталась возразить она.

– Даже если небо расколется на кусочки и станет падать прямо на перрон, я не пойду смотреть, – отрезала та. – К тому же, у наставника кто-то умер, кажется… Не то связной, не то друг. Слышала, как ректор говорил с ним об этом. Зачем мне кислые физиономии в трауре? Настроение только портить! Расскажи что-нибудь веселое из того, что я пропустила, а? Про праздник…

Лют выглядела так искренне в своем нежелании сострадать, что Эмьюз даже несколько оторопела. К счастью, собеседница приняла это за паузу перед увлекательной историей и терпеливо ждала, пока подруга соберется с мыслями.

* * *

Седой монах битый час со слезами в голосе вещал о вопиющем вандализме, демонстрируя цветные осколки, некогда являвшиеся витражным окном. Спрятавшись под маску, Джулиус откровенно зевал. Для себя он давно решил, каким образом Орден устранит причиненные неудобства, а главное, чьими силами.

«Сумел сломать, сумеет и починить», – криво усмехнулся Коллоу. – «А нет, тогда будет совсем другой разговор. Пора кое-кому научиться бережнее относиться к окружающей реальности».

Наконец, двери открылись, и в комнату вошел смотрящий в ночь.

– Вы закончили? – после приветствия поинтересовался Джулиус.

– Да, – спокойно произнес тот. – Но мистер Ардэн не счел нужным исповедаться. Он выразил свою последнюю волю и покинул нас.

«Даже после смерти Натан остался верен себе», – подумал Коллоу, а вслух сказал:

– Могу я узнать, в чем она заключается?

– Вы ведь не Сэр Руфус Тангл, верно? – мягко возразил смотрящий в ночь.

– Нет, но я могу ему передать, – заверил Джулиус.

– Что ж, – протянул монах. – Мы все равно не очень хотим видеть эту Тень снова… Вреда не будет. Вот.

Он вручил свиток, скрепленный сургучовой печатью.

– Завещание, – без особой надобности пояснил смотрящий в ночь. – Записанное со слов покойного и заверенное аббатом.

– Хорошо, – кивнул Коллоу. – Только, боюсь, вам все же придется терпеть присутствие Сэра Тангла. Я собираюсь поручить ему лично устранить последствия своего нестандартного способа вести расследование.

– Это так необходимо? – почти взмолился седой монах.

– Увы, – подтвердил Джулиус.

Тягостное молчание несколько расстраивало. Плодотворное сотрудничество с представителями Церкви требовало меньшей настороженности с их стороны. Пустые слова ничего не стоят, но порой имеют больший вес, чем золото.

– Сэр Тангл должен получить свой урок смирения.

Собеседники задумались, но эти раздумья уже не беспокоили. Чем обосновывать решение и тратить время, достаточно дать оппонентам почувствовать, что вы мыслите в одном направлении.

Следующие полчаса Джулиус разбирался с нюансами предстоящих похорон. Он успел забыть, сколько мелочей нуждается во внимании. Поэтому Коллоу даже обрадовался ожившему карманному зеркальцу.

– Мое присутствие необходимо в другом месте, – пояснил он перед тем, как попрощаться.

Позиция Отто в отношении мальчишки вполне понятна, хоть и неожиданна. Джулиус был почти уверен, что в случае Клауса юношеская влюбленность пройдет так же быстро, как и возникла. При условии, что она вообще есть.

К несчастью, прямо высказать мальчишке эту свою гипотезу – убийственная глупость. Им таким кажется, что нет ничего важнее сиюминутного счастья.

«Возможно, они правы», – в сердце шевельнулась прозрачная грусть.

Коллоу неслышно опустился на ступеньки, ведущие к парадному входу, взбежал до двери и позвонил в колокольчик.

– Вы хотели меня видеть, Сэр? – Клаус выглядел взволнованным. – Не стойте на пороге.

Усиленно изображая гостеприимство, мальчишка проводил Джулиуса на кухню. Просторная комната с одним плотно зашторенным окном. На плите уютно попыхивал чайник, а на столе красовались три чистых кружки и сахарница.

– Мы собирались выпить чаю, – замялся он. – Но профессора Дарроу вызвал к себе ректор, а дедушка почувствовал легкое недомогание, принял снотворное и теперь отдыхает. Я могу предложить вам чашечку?

– Можешь, но я откажусь. – Коллоу развеял маску. – К моему глубочайшему сожалению, Тени не умеют находиться в нескольких местах одновременно. А после того, как я официально остался без связного, расстояния воспринимаются совсем по-другому.

– У вас все еще есть я, – мальчишка гордо вскинул голову.

– Пока нет, – возразил Джулиус. – Нужно официальное разрешение господина Отто.

Взгляд Клауса сделался пристальным.

– Случилось что-то еще, Сэр?

– Должно случиться, – напустив на себя таинственный вид, сообщил Коллоу. – Твои знакомые девочки, Эмьюз и Лют, должны стать полноценными Танцорами. Но один старый гоблин отказывается лечить Варлоу, потому что это заденет чувства его внука.

– Не понимаю… – Огонь под чайником погас, и пузатая посудина в клубах белого пара плавно двинулась к столу.

– Сядь, – попросил Джулиус, пододвигая себе стул.

Чайник понуро вернулся на плиту, где и затих.

– Конечно, можно оставить все, как есть, – продолжил Коллоу. – Признать Варлоу дефектной и отпустить на все четыре стороны. Мы найдем замену, а Эмьюз будет жить дальше, как жила. Один поцелуй, и личное счастье тебе гарантировано, только ты уже не сможешь ее бросить, даже если захочешь. Все Тени – части целого. Нам не дано спокойно умереть от старости в кругу любящих домочадцев. Смерть является в лице Вестника. Пожалуй, самое неприятное, что приходилось делать. Кто-то устает жить и добровольно покидает этот мир, а кому-то приходится. Может статься, однажды ты сам перенесешь меня в свой дом, чтобы я оборвал связь Эмьюз с Призмой, позволив другой Тени занять ее место. Она не будет винить тебя и безропотно примет любую судьбу, какую ты выберешь… Лечение же заключается в том, чтобы Эмьюз потеряла всякую возможность полюбить тебя. Навсегда. Какой вариант нравится больше?

Клаус, не мигая, таращился в никуда. Казалось, его взгляд пронизывает стены и дотягивается до самого горизонта. Мальчишка сжимал кулаки так, что костяшки пальцев побелели.

– Выбор очевиден, – собравшись с духом, произнес он. – Я уговорю дедушку вылечить Эмьюз.

– Не нужно. – Совесть извернулась и впилась мелкими острыми зубками прямо в сердце. – С этим я разберусь и сам. Важно было узнать, насколько хорошо ты понимаешь суть ситуации.

– Я справился? – Черные глаза Клауса походили на стеклянные бусины.

– Более чем, – признался Джулиус. – Вот как мы теперь поступим. Мне не помешает помощь, а тебе способ убежать от тяжелых мыслей. Если совместить одно с другим, получится вполне сносно. Сейчас мне нужно встретиться с ректором Финном, а ты пока отнеси кое-что Сэру Танглу и жди в холле.

«Одной проблемой меньше», – подумал Коллоу, но облегчение отчего-то не наступало. Подло предоставлять выбор там, где его нет. Прими мальчишка какое другое решение, разве что-то бы изменилось? Едва ли.

Даже сладкий до головокружения воздух не успокаивал. Если бы нашелся кто-то способный показать правильный путь! Сириус никак не подходил на эту роль. Он только подкидывал новые вопросы. «Малькольм Мастерс», – одними губами произнес Джулиус. Он не сомневался, что это не приблизит к разгадке личности непрошеного советчика. С другой стороны, не с неба же Сириус упал! Если его история потеряла, в ней вполне могли оставить отпечаток другие Мастерсы. На старой карте наверняка отыщется их дом здесь в Шейдивейл.

Вторая проблема – плашка. Не исключено, что старый гоблин сумеет разгадать ее секрет. Так или иначе, от попытки вреда не будет. Этот путь самый очевидный. Есть хитрый предмет – и есть не менее хитрый специалист по хитрым предметам. Но был и «длинный» путь – Фолия и Мария. Первая либо на самом деле не в себе, либо упорно маскируется с неизвестной целью. Любой псионик сойдет с ума, только попытавшись влезть ей в голову. Фолия не боится ни смерти, ни боли, у нее нет никого действительно дорогого. Раньше Джулиус считал, что Корникс такой человек для их Леди, но эта иллюзия растаяла под натиском фактов.

Мария? Тут, прежде чем что-то спрашивать, стоит вернуть себе ее уважение. Ломать псиоников она умеет не хуже Фолии, значит, информацию можно получить только, что называется, «полюбовно». Здесь Джулиус видел для себя только один приемлемый путь – через сердце маленькой девочки. Чем теплее Эмьюз станет относиться к нему, тем больше у Марии будет поводов пересмотреть и свое отношение.

И наконец, последнее, не по значению, а по счету, – поведение Никс. Нет, эта Тень всегда играла по собственным замысловатым правилам. Но еще ни разу их интересы не пересекались настолько, чтобы Корникс попала под подозрение.

Остановившись у последней двери, Джулиус прислушался и постучал.

Финн выглядел усталым и больным. Он спешно проглотил какие-то пилюли, запил водой и поморщился.

– Реж-жим, – виновато пояснил ректор. – Фл-флоранс Гейл со-общила, что с дев-вочкой все в порядке, зн-значит ли это, что я ос-остаюсь на посту? Я уж-уже написал проше-э-ние об от-отставке, но этот ун-университет… и эти д-дети… Готов сл-служить здесь хо-оть уб-уборщиком.

– Успокойтесь, – попросил Коллоу. – Можете смело бросить свое заявление в камин. Другого кандидата в ректоры у Ордена все равно нет. Кроме того, под вашим руководством университет преобразился. Невооруженным глазом видно, когда человек вкладывает в свое дело душу.

– Благодарю вас, Сэр!

«Если бы у Финна был хвост, он бы непременно им вилял», – ехидно отметил внутренний голос.

– Я слышал, что во всей истории не последнюю роль сыграла какая-то книга, – как будто вспомнил Джулиус.

– Нелепая шутка, – покачал головой ректор. – Но если в-вы спросите меня, я готов под-поделиться опасениями. Дело в том, что мне уж-уже доводилось сталкиваться с этой ве-э-щью. Вын-вынужден признать, что страницы к-книги действительно пусты. И то, что она не яв-является предметом эпохи артефактов, сомнений не вызывает. Только я не в-верю в совпадения.

– Вы меня заинтриговали, – улыбнулся Коллоу. – В целях безопасности студентов, прошу передать книгу мне.

– Наверное, так правильнее в-всего, – согласился Финн. – Я со-обирался ее уничтожить, но вы, несомненно, найдете ответы там, где я бессилен.

Как же трудно изображать безразличие, когда живое сердце птицей мечется под ребрами. Невозможно представить, когда Джулиус в последний раз держал в руках «Настольную книгу непослушания». Повинуясь порыву, он открыл предисловие, чтобы увидеть мелкие буковки, похожие на раздавленных козявок, аккуратно уложенных ровными рядами.

– Я же говорил, что страницы пус-пустые, Сэр, – вздохнул ректор.

– Ничего. – Коллоу поспешил спрятать книгу во внутренний карман формы. – Вы мне не одолжите перо и чернила?

– Од-должу, конечно. – Финн вернулся к своему столу.

Пока тот искал пузырек с чернилами, Джулиус поймал себя на том, что украдкой поглаживает едва угадывающуюся под плотной тканью обложку.

– Что вы можете мне сказать о Ветренице? Она не опасна для студентов? – спросил он.

– Нет, Сэр! Ветреница кро-откая, как цветок в кадке. – Ректор методично проверял содержимое многочисленных ящичков. – А от-откуда такой интерес?

– Она напала на меня сегодня утром.

Признание немало озадачило собеседника. Ректор выпрямился и удивленно посмотрел на Джулиуса.

– Нет, никакой агрессии или злого умысла, – поспешил исправиться тот. – Она… призналась мне в любви и едва не задушила в объятьях.

– Такого раньше не сл-случалось, – едва сдерживая улыбку, сообщил Финн. – Может, в-вам просто «повезло»?

– Да уж… – протянул Коллоу.

– Вын-вынужден спросить, в-вы ничем ее не спровоцировали? – Ректор присел на корточки, погрузившись в поиски с утрированным рвением.

– Нет, – твердо ответил Джулиус. – Господин Отто рассказал, что то растение, которое я рекомендовал, Ветреница и есть. Хотелось лично убедиться.

– Насколько мне изв-известно, она безразлично относится к людям. – Финн протянул закупоренную склянку чернил. – Все, что положено о ней з-знать карликам, доставляющим Ветренице подкормку, касается яд-ядовитых шипов, которыми можно нечаянно пораниться. Но яд не смертельный.

Следовало поставить ректора в известность о планах Ордена относительно Варлоу и Фьюри, но Коллоу справедливо решил повременить с подобными заявлениями. Во-первых, это произойдет не завтра. А во-вторых, ему не терпелось поскорее разобраться с делами и успеть прочесть хоть пару страниц из книги, навсегда запомнившей его юным.

* * *

Девочка проснулась в полной темноте и с трудом нащупала зеркальце, занудно повторявшее: «Поднимайся, Эмьюз. Через полчаса нам нужно выйти».

– Может, ну его? – не открывая глаз, спросила Лют. – Тут тепло и хорошо, чего тебе делать на вокзале?

– Раз решила, нужно собираться, – шепотом ответила она.

– Обещаю выспаться за двоих, – сладко зевнула та.

Стараясь не шуметь, Эмьюз взяла зубную щетку, расческу, набросила на плечи халат, великодушно предоставленный Робин, и поспешила умываться.

– Где ты? – спросил Тангл из зеркальца, когда девочка уже бежала вниз по лестнице, завязывая шарф.

– Спускаюсь, – ответила она.

– Я у барельефа с оборотнем, – сообщил наставник и пропал.

Эмьюз страшно волновалась. Она совершенно не представляла, как следует вести себя в подобной ситуации. К примеру, можно ли будет радоваться встрече с Росарио, если все вокруг грустят?

– У тебя что, нет шапки? – Тангл сурово сдвинул брови.

– Нет, Сэр, – с опаской призналась девочка. – Зато есть капюшон и шарф.

– Будем надеяться, что ты не замерзнешь, – вздохнул тот. – Я собираюсь лететь довольно быстро.

В большом холле Руфус призвал маску, подхватил свою подопечную и открыл себе дверь. Низкое косматое небо отражало свет рыжих фонарей. Ветер улегся и больше не тревожил тяжелые тучи, готовые подарить усталому городу первый снег.

Переданный Клаусом свиток покоился в ящике стола. Руф не спешил заглядывать в него. Он ждал чего-то подобного, только прочесть не хватало смелости. Тангл находился в полной уверенности, что послание от смотрящих в ночь имеет отношение к Натану, потому что вариант с Найджелом отпал вчера.

Эмьюз же старалась быть образцовой ношей. Она осторожно вслушивалась в дыхание наставника и стук его сердца, пытаясь понять, что тот чувствует сейчас и о чем думает.

С высоты город выглядел потрясающе! Он переливался точно драгоценный, как кристалл Орина в оправе черного камня. Игрушечные домики, белый пар, поднимавшийся ровными столбами из труб на черепичных крышах, – сонная сказка, которую так опрометчиво пропустила Лют.

Руфус приземлился посреди пустого перрона, подальше от назойливого света бирюзовых фонарей.

– Почему никого нет? – робко поинтересовалась мисс Варлоу.

– У нас еще минут пятнадцать-двадцать в запасе, – сообщил тот. – На вокзал следует прибывать заранее.

Тангл напряженно молчал.

– Вы жалеете, что взяли меня с собой? – Эмьюз потупилась.

– Нет, с чего ты вязла? – Руф положил руку девочке на плечо. – Просто мне кажется, чем меньше ты будешь открывать рот, тем меньше вероятность простудиться.

Глупая шутка никак не спасла положение.

– Мне немного совестно, что ты тут мерзнешь, – признался Тангл.

– Я не мерзну, – возразила Эмьюз. – А вам, наверное, грустно. Но даже если я тихонько постою, вы уже не один.

Руфусу оставалось только поражаться способности этой девочки прощать. «Варлоу определенно обладает тайным знанием, которое мне, дураку, недоступно», – отметил он про себя.

– Вам самому не холодно? – Эмьюз сосредоточено изучала носки своих ботинок. – Форма не выглядит теплой.

– Она такая, как нужно, – улыбнулся Руф. – Это трудно объяснить. Я не знаю, как ее шьют и из чего, но форма – вторая кожа. Она дается раз в жизни и всегда впору. После посвящения ты получишь свою и все поймешь.

– А когда оно будет, посвящение?

В небе вспыхнула яркая черточка, вырвавшаяся из облаков.

– Это решаю не я, – признался наставник. – Могу сказать, что это довольно странная процедура. Она проходит здесь, в замке, точнее, под замком. В месте, которое называется «Сердце Тени». Считается, что именно туда упала Призма больше тысячи лет назад.

– Мне будет страшно? – зачем-то спросила девочка.

– Не думаю. – Руфус развеял маску. – Дайне было, а мне нет. Ты же не боишься высоты?

– Какая высота в глубине? – удивилась Эмьюз.

– Не хочу портить тебе предвкушение своими рассказами. – Наставник извлек из кармана почти плоскую металлическую коробочку с отбитым углом. – Конфету?

Он ловко открыл крышку и продемонстрировал аккуратно уложенные разноцветные леденцы.

– С удовольствием! – Мисс Варлоу кокетливо подхватила полы мантии и изобразила потешный реверанс.

– Возьми желтую, они кислые, а то для траура у нас слишком счастливые лица, – посоветовал Руф.

– А я уже красную присмотрела, – вздохнула та.

Сейчас Руфус жалел только об одном: о том, что не наладил отношения с этой девочкой раньше. Под ее наивным взглядом он ощущал себя распоследним гадом и прекрасно понимал мальчишек-антропоморфов. За тот удар его определенно стоило вычеркнуть из списка последователей Шутника.

– Эмьюз, если у тебя есть какие-нибудь вопросы, – начал Руф, – ты всегда можешь обратиться ко мне, какими бы нелепыми они тебе ни казались. Не только потому, что чувствую себя виноватым. С тобой приятно болтать. Звездный почти здесь. Я, наверное, передам тебя Тэсори, а сам буду вынужден заняться… другими делами.

– У меня есть вопросы, – призналась девочка. – Хочется больше узнать о вас и о Леди Дайне Уиквилд. Думаю, Все-помню Галерея впустила меня потому, что там есть портрет Леди Дайны.

– Не сегодня, хорошо? – Голос наставника сделался по-настоящему грустным. – Когда-нибудь – обязательно, но не сегодня. История получится длиннее, чем на пять минут.

– Тогда скажите, почему вы ничему меня не научили, когда Лют уже столько всего умеет? Только не откладывайте, а то я решу, что вам нельзя верить, – набравшись наглости, выпалила Эмьюз. – Из-за того, что я дефективная?

– Кто тебе сказал такую чушь? – насторожился Руф.

– Вы, Сэр. Пусть не мне, а господину Натану. – Девочка смотрела не мигая. – Не собиралась подслушивать… так вышло случайно.

«Сейчас не помешало бы провалиться сквозь землю», – участливо сообщила совесть.

– Я был не в себе, – самое нелепое оправдание из всех и единственное пришедшее на ум. – Почему я учил Лют? Не так много она, кстати, и знает. Лют ничем другим не интересовалась, кроме себя, разумеется. Мы наверстаем, обещаю.

Тем временем волшебный поезд плавно опустился на рельсы и пронесся мимо в полной тишине.

– Почему нет гудка? – Эмьюз осторожно взяла наставника за руку.

– Из-за Маркуса, – пояснил тот.

Когда клубы пара рассеялись, двери вагонов распахнулись разом, и на перрон вышли немногочисленные пассажиры. Оказалось нетрудно догадаться, что большинство из них – Танцоры. Мисс Варлоу насчитала четверых мужчин и двух женщин в безупречно-черной форме со знаками отличия, остальные же были одеты, как ректор Финн.

– Мы подойдем? – Она никак не могла отыскать взглядом Росарио.

– Да, – словно опомнившись, отозвался Тангл.

Люди не спешили расходиться, они молча подтягивались к последнему вагону. Вдруг Эмьюз заметила на себе пристальный взгляд. Невысокая полная женщина в жемчужном одеянии отстала от остальных и точно дожидалась их с наставником. Ее смуглое круглое, как блин, лицо с пухлыми губами, носом-картошкой и чуть раскосыми глазами излучало доброту.

– Как ты, мой милый? – ласково спросила женщина, поравнявшись с Руфусом.

– Сам не знаю, Леди Лани. – Тангл нагнулся, позволяя той поцеловать себя в щеку.

– Должно быть, твоя девочка? – Толстушка поманила Эмьюз к себе. – Не бойся. Это же просто рука, а не акула.

Наставник незаметно подтолкнул подопечную в спину.

– Лани Канани, – представилась женщина, пожимая пухлой ладонью руку девочки.

– Эмьюз Варлоу, – ответила она.

– Руфус, иди, – попросила Леди Лани. – Мы тебя догоним.

К великому недоумению Эмьюз, Сэр Тангл подчинился. Он призвал маску и унесся вперед в вихре колючих искорок. Когда девочка попыталась последовать за ним, бывшая Тень удержала ее.

– Отпустите! – потребовала мисс Варлоу. – Я хочу быть с моим наставником!

– Иногда совершенно не важно, чего мы хотим, – возразила женщина.

Шуметь или вырываться не позволяла давящая тишина, царившая на перроне. Эмьюз понуро стояла рядом с упрямой толстухой, все еще не отпускавшей ее.

Наконец, люди у последнего вагона зашевелились. Первыми показались трое мужчин и одна женщина с массивными носилками, на которых лежал кто-то пятый. Сразу за ними шел Тангл, поддерживая под руку хрупкую особу в коротком полушубке и платье до самой земли. На голове у незнакомки была изящная шляпка под черной вуалью, так что девочка не могла рассмотреть лица.

Немая процессия под приглушенные всхлипы спутницы Тангла прошествовала мимо. Никто даже не заметил присутствия Эмьюз.

– Как же я? – прошептала девочка.

– Там ты не нужна, – покачала головой Леди Лани.

– Я так хотела поддержать Сэра Тангла. – Внутри будто лопнуло что-то… сломалось. – А ему оказалось все равно.

– Конечно, Руфусу не все равно! – возразила та. – Достаточно того, что он знает о твоем присутствии. И потеряться не бойся.

Замыкали процессию две узнаваемые дамы: рядом с громадной костлявой фигурой Леди Корникс Росарио выглядела игрушечной. Вдруг Тэсори заметила девочку и остановилась.

– Не подходи! – Едва знакомая бывшая Тень ловко спрятала Эмьюз за спину. – Еще шаг, и, клянусь, я тебя поджарю!

– Я тоже вас помню, Канани. – Росарио продемонстрировала пустые руки. – Хоть и не разделяю ваших чувств. Потрудитесь поинтересоваться, кем я прихожусь мисс Варлоу, прежде чем кидаться угрозами.

– Да, – пискнула девочка. – Мадам Тэсори – мой связной.

– Несчастное дитя… – пробормотала Леди Лани.

Тетка подхватила Эмьюз под локоть и поспешила прочь.

– Я тебя не ругаю, – вполголоса сказала она. – Но с твоей стороны весьма опрометчиво рисковать своим здоровьем из-за наставника.

– Думала, тебе будет приятно, если я встречу поезд, – обиделась девочка.

– Мне обязательно будет приятно, если ты не простудишься, – отрезала Тэсори. – А пока возьми мои перчатки.

Мисс Варлоу мечтала отдать тетке письмо, но понимала, что момент, мягко говоря, неподходящий.

– Мне показалось, что та женщина ненавидит тебя. – Эмьюз оглянулась, но Леди Лани куда-то пропала.

– Не показалось, – в голосе Росарио сквозила легкая ирония. – Канани хороший человек, но в прошлом между нами возникли… некоторые «противоречия». Нельзя нравиться всем, так же как нельзя спасти всех. Советую помалкивать. У нас будет время. Сейчас же веди себя сдержанно. Тебе нечего делать на похоронах, но раз ты здесь, терпи, пока все не закончится.

Девочка успела забыть, что Тэсори – сплошная загадка. Едва ли «некоторые противоречия» могли послужить поводом для одного «хорошего человека» поджарить другого.

Траурная процессия миновала город и достигла стен аббатства, когда ленивое солнце размытым пятном поднялось из-за горизонта. Тени пронесли тело Маркуса по главной аллее, но свернули вовсе не на кладбище, а в другую сторону. Колонна остановилась у высоких каменных ворот. Тяжелые створки выглядели так, словно не должны открываться в принципе.

Когда носилки поставили на землю, седой монах, ожидавший у ворот, принялся читать нараспев что-то, смысл чего Эмьюз все равно не понимала, потому что слова сливались в один сплошной поток звуков.

– Кто все эти люди? – шепотом спросила она у Росарио.

– Танцоры, знавшие Сэра Штэйнфола достаточно близко, чтобы желать проститься с ним, и их связные, в основном, – пояснила тетка.

– Можно еще вопрос? – Девочка поправила шарф.

– Пожалуйста, невоспитанная моя, – вздохнула Тэсори.

– Что говорит священник? Мне сказали, что они уверены, будто у Теней нет души.

После этих слов Леди Воденбран не выдержала. Ворча себе под нос, она проплыла вперед.

– Священник перечисляет заслуги Сэра Штэйнфола перед Орденом и миром. – Росарио спрятала озябшие руки под пушистый воротник своего пальто.

– Так долго? – удивилась Эмьюз. – И так… непонятно.

– А ты считаешь, все эти люди собрались здесь от нечего делать? – фыркнула тетка. – Пусть Маркус был жестокосердным и грубым, но его гибель многие расценивают как большую потерю для Ордена.

Седой монах продолжал свою речь, а Тени и связные по очереди подходили к носилкам, замирали на пару минут и уступали место другим. Только Тангл со своей спутницей статуями стояли по правую руку от священника.

– Подождешь меня здесь? – тихо поинтересовалась мадам Тэсори.

– Наверное, – пожала плечами Эмьюз.

В голову закралась мысль глупая и страшная одновременно: «А что успеет сделать для Ордена она сама или Лют перед тем, как расстанется с жизнью? Кто будет стоять над ней по правую руку от священника?».

– Ты что тут делаешь? – От неожиданности девочка так и подпрыгнула.

– Вы меня напугали. – Она обернулась, чтобы увидеть дядюшку Джулиуса собственной персоной.

– Ну и очень плохо, – с напускной суровостью парировал тот. – Если даже я в своих сапожищах, особенно не таясь, подкрался незамеченным, мимо тебя спокойно пройдет армия дивных.

– Я задумалась, – возразила Эмьюз.

– Это слабое оправдание, – отмахнулся Коллоу. – И все-таки, что ты тут делаешь?

– То же, что и все, – вздохнула она.

– Одна? – нахмурился дядюшка.

– Вовсе нет. – Девочка попыталась отыскать взглядом Росарио. – Я с мадам Тэсори. Вы не знаете, где похоронят господина Натана?

Мисс Варлоу хотела спросить и о судьбе Борджеса, но постеснялась.

– Его настоящее имя Эндрю Натаниэль Ардэн, – сообщил Джулиус. – Похороны Натана начнутся, когда здесь все закончится. Желаешь присутствовать?

– Да, Сэр, – без колебаний подтвердила та.

Вдруг Коллоу как-то чересчур спешно оборвал беседу и улетел, а к девочке почти вприпрыжку уже направлялась Росарио.

– Что ему было нужно от тебя? – настороженно осведомилась она.

– Ничего, – призналась Эмьюз. – Мы поболтали немного.

– Постарайся «болтать» с ним пореже. – На лбу тетки отчетливо проступили глубокие морщины. – У нашего с тобой сотрудничества есть один неоспоримый минус. Если бы в Ордене не решили отдать меня тебе, ты еще очень долго не познакомилась бы с этим… Сэром.

– Мне он кажется довольно милым человеком. – Легкое раздражение неприятно шевельнулось в груди.

– Исключительно потому, что ты его совсем не знаешь. – Росарио замолчала.

Все звуки потерялись куда-то. В непроницаемой тишине тяжелые створки ворот начали медленное движение. Каково же было изумление, когда Эмьюз рассмотрела четыре упрямые фигуры, без усилий толкавшие толстые каменные глыбы.

– Это тоже Тени? – пролепетала она.

– Нет, конечно! – зашипела тетка. – Это пустые доспехи. Внутри у них только паутина, насколько мне известно.

– Мы пойдем туда? – Девочка поежилась.

– Никто, кроме монахов, не смеет переступать этот порог.

Эмьюз прикусила язык. Недовольство мадам Тэсори почувствовал бы кто угодно!

Тем временем, четыре доспеха подняли носилки и в сопровождении священника погрузились в полумрак за воротами. Но ушли они недалеко. Оставив Маркуса в нескольких метрах от входа, доспехи вернулись, чтобы снова закрыть тяжелые створки.

Две белые каменные глыбы с необъяснимой грацией скользили навстречу друг другу. Незаметные слезинки сорвались с ресниц Росарио и сбежали по щекам в тот момент, когда щель между створками пропала совсем.

В довершение картины с неба посыпался настоящий снег. Пушистые хлопья кружились в воздухе и тихо ложились на землю, превращаясь в крошечные капельки.

– Вот теперь можешь отвлекать меня вопросами, – грустно улыбнулась тетка. – Мне стоит доставить тебя в университет.

– Сегодня хоронят еще одного человека. – Эмьюз отступила на шаг. – Я должна быть там.

– Посещать похороны незнакомых людей – странное хобби. – Росарио подняла брови.

– Мистер Ардэн дал мне хороший совет и… погиб у меня на глазах, – возразила девочка.

– И кто это? – поинтересовалась мадам Тэсори.

– Натан, – сообщила та.

– Тогда понятно, – кивнула тетка. – Связной Сэра Коллоу. Его настоящего имени не знал никто. Ты ведь не послушаешь, если я попрошу отказаться от этой затеи?

– Не послушаю, – согласилась девочка.

– Я с тобой не пойду, – без особой необходимости сообщила Росарио. – И одну тебя не отпущу.

Пока Эмьюз самозабвенно препиралась с мадам Тэсори, к ним бесшумно приблизился Тангл со своей загадочной спутницей.

– Веди себя прилично, или я сдам тебя в зоопарк! – пригрозила тетка.

– Не имеешь права, – отмахнулась мисс Варлоу.

– А я уже успел рассказать, что ты хорошая девочка. Не стыдно? – спросил наставник. – Вы Мария Тэсори?

– Да, Сэр. – Росарио расправила плечи.

– Проводите мисс Фэйр Ла Рут в университет и проследите, чтобы о ней позаботились, – приказал Тангл. – Эмьюз остается со мной.

– Позволите возразить против последнего пункта? – со всей строгостью парировала Тэсори.

– Не позволю. – Руф решительно взял девочку за руку. – Не заставляйте повторять.

– Ваше право, но если моя госпожа простудится, я напишу на вас жалобу, – спокойно произнесла тетка.

– Я не простужусь, обещаю! – Юная Тень уставилась на Росарио щенячьими глазами.

– Эмьюз, хватит, – одернул Тангл. – Нас никто ждать не станет.

Девочка нащупала в кармане свернутый пополам конверт.

– Еще одно. – Она вложила заляпанную бумагу в ладонь Тэсори и поспешила вслед за Руфусом.

Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее! Эмьюз боялась обернуться. От волнения щеки просто пылали. На какое-то мгновение в душу закрались сомнения: а правильно ли она поступила, передав письмо? Вдруг Росарио расстроится? Что, если этим Эмьюз сделала только хуже?

«А как же Ческо?», – очнулся внутренний голос. – «Он надеялся на Синего, тот подвел. Теперь, спустя столько лет, справедливость будет восстановлена».

– Куда мы идем? – осторожно спросила Эмьюз.

– Возможно, ты не поверишь, – Тангл не сбавлял шаг, – но именно Натан заставил меня понять, что значит «Наставник». Показал, каким я обязан стать. И второй шанс для нас с тобой тоже его заслуга.

– Я верю, – слова сорвались с губ облачком белого пара.

Снегопад усилился. Снежинки больше не таяли, они нежным покрывалом ложились под ноги. Если бы мисс Варлоу умела плакать, она непременно заплакала бы. Девочке вдруг сделалось невыносимо обидно. Такого замечательного Натана провожали всего четверо: Леди Корникс, Сэр Джулиус и она с Руфусом. Не было даже священника!

– Скажешь что-нибудь? – Женщина неловко толкнула Коллоу локтем в бок.

– А чего тут скажешь? – Снежинки плавились на его ресницах и одинокими каплями сбегали по лицу. – Спасибо, что был с нами. Мне тебя уже не хватает.

Леди Корникс закрыла крышку гроба, а Сэр Джулиус сам опустил его на дно свежей ямы. Эмьюз зажмурилась и уткнулась в наставника, как в подушку.

Руфус осторожно погладил девочку по спине. Те слова, которые он мог произнести, смешались в один сплошной гул. Все, что умудрился испортить Маркус, Натан исправил за считанные дни. Сколькому бы еще Руф смог у него научиться, останься тот жить? Вопрос горьким комом застрял в горле. Тангл молча наблюдал, как яма превращалась в аккуратный холмик.

– Имеет смысл съесть что-нибудь, – сказал он, когда древние оставили их с девочкой одних.

– Не хочу, – призналась Эмьюз.

– Это не вопрос, а директива. – Руфус с трудом заставил себя повернуться к могиле спиной.

Внезапно на дорожке, ведущей к часовне, возникла Росарио! В расстегнутом пальто с развевающимся шарфом тетка выглядела растрепанной.

– Мне нужно поговорить с Леди! – крикнула она.

– Вы уверены? – Руф не считал Тэсори хоть сколько-нибудь адекватной особой. – Мы собирались позавтракать.

– Скорее уж, пообедать, – отдышавшись, улыбнулась та. – С этой задачей я справлюсь, а вас ждет дама. Я передала ее в заботливые руки университетской фельдшерицы. Вы найдете их обеих в госпитальном корпусе.

– Это срочно? – Руфус мучительно искал повод отказать сумасшедшей старухе.

– Да, Сэр, – вклинилась Эмьюз. – Мы обязательно позавтракаем вместе или пообедаем, но не сегодня.

– У вас есть деньги, чтобы поесть в городе? – Он судорожно зашарил по карманам.

– Не беспокойтесь. – Тэсори застегнула пальто и аккуратно повязала шарф. – Я могу отправить вас прямиком в замок, если желаете.

– Сделайте милость, – зачем-то попросил Руф.

– Только девочку отпустите, – предложила та. – Вы все еще держите ее за руку.

Росарио легко коснулась идеально-черной формы, и наставник пропал.

– Ответь на один вопрос, – глаза тетки поблескивали, – как письмо попало к тебе?

– Оно лежало внутри Синего.

– А точнее? – Тэсори по-птичьи склонила голову набок. – Я не буду никого ругать, даже за то, что кто-то пренебрегает приличиями, читая чужую корреспонденцию.

Тут пришлось рассказать все от начала до конца. И про раскиданные вещи, и про съеденный учебник с испорченным ковром.

– Значит, Синий его просто проглотил, – подытожила Росарио. – Не специально, само собой. Появись это письмо вовремя, многое повернулось бы по-другому. Теперь ты знаешь одну из моих «страшных тайн».

– Одну из? – изобразив недоумение, уточнила девочка.

– Конечно, принцесса, – подмигнула тетка. – У каждой уважающей себя женщины должно быть бесконечное множество тайн на все случаи жизни. С ними гораздо интереснее, чем без них. Пожалуй, самая страшная тайна – дата моего рождения.

В животе у Эмьюз громко заурчало.

– Мы обязательно пообедаем, но сперва… я навещу кое-кого.

Словно камень свалился с души. Они шли по запорошенной дорожке вдоль стены, пока не набрели на решетчатую калитку, за которой из белого марева проступали длинные черные камни.

Калитка заскрипела ржавыми петлями, нехотя впуская посетителей. На каждой прямоугольной глыбе белела надпись «Все имеют право на память» и какие-то цифры. А под ней начинались ровные столбцы мелких буковок.

– Это тоже кладбище? – шепотом спросила Эмьюз.

– Да, только здесь похоронены не люди, а имена. – Росарио уверенно шагала среди безмолвных холодных камней. – Я тут впервые. Вот он… нужный год.

Девочка разглядывала себя на гладкой поверхности, пока тетка, прищурившись, водила пальцем по строкам.

– Нашла, – объявила она. – Франческо Тэсори. Благодаря тебе я теперь точно знаю, что мой мальчик не был дивным. Если бы я только получила то письмо…

Росарио закрыла лицо руками. Вдруг в отражении появилось то, чего там никак не могло оказаться, – два алых огонька. Эмьюз обернулась.

В ореоле пушистых снежинок Пеппер смотрелся завораживающе и пугающе одновременно. Призрачный пес немного прихрамывал, но его глаза казались необычайно веселыми. Зверь на мгновение остановился рядом с девочкой, приветливо махнул пушистым хвостом и двинулся дальше. До сих пор удивительное преображение Пеппера возбуждало любопытство. Вот он был ледащей дворнягой, покрытой тошнотворными язвами, больной и жалкой, а вот он же стоит необыкновенно красивый, с широкой грудью, массивными лапами и косматой шерстью, похожей на языки бело-голубого пламени.

– Кто тут у нас? – Росарио протянула Пепперу открытую ладонь. – У меня ничего нет для тебя, приятель.

Пэп обнюхал руку тетки, почти касаясь носом кожи, потом осторожно боднул ладонь своей громадной головой и исчез.

– Это Пеппер, собака-поводырь Гримма, – сообщила мисс Варлоу.

– Забавный. – Росарио промокнула глаза платочком. – Ну, нам пора. Невежливо заставлять ждать.

– А кто-то ждет? – не сообразила Эмьюз.

– Естественно, – подмигнула та. – Еда!

* * *

– По-моему, загадочный «друг» официально нас обманул, – проворчал Дэн, сверяясь с часами. – На моих ровно полдень!

– Можешь их выкинуть, – возразил Бэн. – На моих без трех.

– Флор сожрет нас без соли, когда поймет, что мы улизнули, пока она возилась с дамочкой в истерике. – Дэниэл посильнее натянул шапку. – Ты всерьез думаешь, что в ближайшие секунды что-то изменится?

Мальчишка промолчал.

– Ну, чего головой крутишь? Гляди, отвалится! – издевательски отметил Дэн. – Над нами подшутили. Это нормально.

– Почему ты никогда ни во что не веришь? – возмутился Бэнжамин.

– Чтобы потом обидно не было, – отрезал тот.

– Рассчитывал, что ты сочинишь новый ответ. – Бэн взял друга за плечи и легонько встряхнул. – У меня хорошее предчувствие! Случится что-то потрясающее!

Часы на запястье Бэнжамина жалобно пискнули, и в этот самый миг в нескольких метрах вихрем взметнулись колючие снежинки, но прежде, чем они успели опуститься на землю, перед ребятами возник исполинского роста Танцор! Лицо мужчины скрывала непроницаемая тьма.

С ближайшего дерева сорвалась тяжелая черная птица и неслышно села Танцору на плечо. Время точно остановилось, но белые хлопья продолжали кружиться как ни в чем не бывало. На черной форме Тени серебрились знаки отличия и эмблема Ордена, но мальчишки не понимали, что они означают.

Танцор держал руки за спиной и просто стоял статуей. Ни Бэн, ни Дэн не находили в себе смелости заговорить первыми. Они лишь всматривались в черноту безликой маски.

Когда тишина сделалась невыносимой, мужчина вдруг протянул шутам небольшую книжечку в потертом кожаном переплете. Их книгу! Мальчишки, не сговариваясь, коснулись обложки, но Танцор не спешил разжимать пальцы. Черная птица деловито сбежала по его руке до самого запястья. Она всматривалась в лица ребят внимательными глазками-бусинками, словно пытаясь прочесть их мысли. Поняв что-то для себя, птица коротко обернулась и улетела прочь.

Тогда Танцор опустил руки, отступил на шаг и… поклонился! Причем не как-нибудь, а как положено настоящему Шутнику! Если пару минут назад липовые близнецы и могли что-то сказать, пусть и боялись, то теперь они просто потеряли дар речи. Дэн прижимал книгу к груди, а Бэн сорвал с головы шапку. Оба мальчика следили за движениями Тени, открыв рты. Они тысячу раз представляли, как должен выглядеть «шутовской поклон», но все их попытки повторить его по написанному оказались невообразимо далеки от истины.

Чудо закончилось так же внезапно, как началось. Выпрямившись в последний раз, Танцор пропал, не проронив ни слова.

Дрожащими руками Дэн открыл книгу и ахнул. Метка, оставленная Финном, испарилась, а на ее месте красовалась свежая надпись.

«Многоуважаемые господа Джестер и Джестер!» – Неровные строки, выведенные размашистым почерком, еще пахли чернилами. – «Мы возвращаем вам утраченный Том Непослушания, впредь будьте осторожнее. Даже если все написанное ниже правда от первой буквы до последней точки, это не повод рисковать своими жизнями и чужими тайнами. Между храбростью и безрассудством есть тонкая грань, которую мы не нашли. Надеемся, найдете вы. В любом случае, мы бесконечно гордимся вами, теми, кто был до вас, и теми, кто придет после».

– Ты взгляни на подпись! – Дэн закашлялся.

– Искренне ваши, Счастливчик (ныне покойный), Ловкач (ныне покойный)… – голос Бэна сбился на хрип. – Шпилька и Шутник!!!

– Понимаешь, что это значит?!

Больше Дэниэл не говорил ничего, он словно безумный скакал по пятачку перед старой-престарой пушкой, пока не упал в мокрый снег.

– Теперь Флор точно тебя слопает! – Бэнжамин поспешил спрятать книгу во внутренний карман куртки, слепил снежок и, прицелившись, отправил его прямо в друга.

– Пускай!! Я сам посыплю себя солью! – Дэн подскочил на ноги. – Он не умер!!!! Понимаешь, нет?! Горгульи действительно швыряли его вниз с высоты башни четырех ветров!!

– Но Шутник не разбился, потому что был Тенью!! – подхватил Бэн.

– Я всегда это знал!!!

Мальчишки галдели без умолку, перестреливались снежками и беззаботно радовались, точно пара крошечных эльфов.

«Как порой мало нужно для счастья», – подумал Джулиус, нагоняя свою вечную спутницу.

Глава 39. Сердце тени

– Убедился, что я была права? – Корникс рывком задернула тяжелые шторы и развеяла маску. – Во мне умер великий писатель!

– Над твоими ошибками и описками обхохатывалось не одно поколение, – иронически отозвался Коллоу. – Но я действительно признаю, что некоторый талант у тебя имеется. Если бы ты с тем же рвением отчеты писала…

– Это совсем разные вещи! – обиделась Тень. – Зря ты оставил им записку. Теперь мальчишки станут думать, что мы одобряем их выходку.

– Мои маленькие копии не могут быть такими бестолковыми, – отрезал Джулиус.

– Еще как могут, ты сам очень умным был в их возрасте? – Никс подобрала с тумбочки табличку «Не беспокоить!». – Принципиально не пользуешься?

– Зачем? – лениво отмахнулся он. – Я всю жизнь останавливаюсь здесь. Еще ни разу никому не пришло в голову меня побеспокоить.

– Мы разве не возвращаемся? – Никс стянула сапоги и с ногами забралась в уютное кресло.

– Ты да, а я нет, – охотно пояснил Джулиус. – Я планирую задержаться в Шейдивейл на месяц или около того. Две новые Тени должны пройти Посвящение, и чем скорее, тем лучше.

Взгляд Корникс сделался ледяным.

– Я против! – выплюнула она. – Понимаю, что тебе безразлично мое мнение, но выслушай! Один спятивший Борджес еще не повод бить тревогу. Среди рано принявших посвящение больных, вроде меня, по статистике больше, чем в остальных случаях. Зачем торопить события?

– Почему сразу «безразлично»? – возразил Коллоу. – Просто у меня есть основания, о которых я тебе не скажу. Дуйся сколько хочешь, но после того обыска… сама понимаешь.

– Значит, ты мне не поверил. – Никс откинулась на спинку кресла.

– Не поверил, – подтвердил тот. – Ты бы себе поверила?

– На твоем месте? Да. – Тень явно издевалась.

– Вот какого ты обо мне мнения. – Джулиус пододвинул себе стул.

– Нормального, – отрезала Корникс. – Тем более что отчасти это правда.

Разобрать, лжет Никс или нет, – непосильная задача. Годы практики сделали свое дело. Уловить обман в ее словах, опираясь исключительно на чутье, невозможно, здесь пригодятся две вещи: логика и удача.

– Отчасти? – переспросил он. – Что тебе известно о небольшом кусочке камня, который я получил в день гибели Маркуса?

– Только то, что это не камень, а металл, – самым невинным тоном сообщила Тень.

– Что за информация на плашке? – Джулиус отвернулся к столу, достал лист бумаги и напустил на себя занятой вид. – И главное, зачем она тебе?

– Про информацию ни сном, ни духом. – Корникс приблизилась и с интересом заглянула ему через плечо. – Вещица, привлекшая дивных, стоит внимания.

– Безусловно, – согласился тот. – Только отчего мне кажется, будто ты опять со мной соревнуешься?

– Куда мне! – всплеснула руками Никс. – Ты ведь не доложил о плашке Магистру, верно? Ни одна живая душа в Ордене не подозревает о ее существовании. И кто из нас темнит?

– Оба хороши. – Джулиус зевнул. – Только я не уничтожал вышедших из-под юрисдикции Танцоров баз вместе с ни в чем не повинными работниками.

– Серьезное обвинение. – Тень поджала губы. – Зачем это мне?

– Сама скажи. – Он начинал уставать от словесных упражнений.

Корникс сдвинула лампу и уселась на крышку стола, закинув ногу на ногу.

– Сообщение о волне я получила от тамошних властей, – признание звучало искренне. – Можешь запросить мою карту перемещений, чтобы убедиться, откуда я прибыла.

– Это если ты пользовалась услугами связного, а не путешествовала общественным транспортом, – возразил Джулиус. – Никс, ты способна доказывать, что являешься волшебным пони с розовыми сердечками на попке, и ни один прибор, известный человечеству, не распознает ложь. Хочешь, чтобы я тебе поверил?

– Ничего я не хочу, – фыркнула она. – Это нотки раздражения в твоем голосе? Я, конечно, люблю бесить тебя, но случай не тот! Если помнишь, совсем недавно ты сам вел себя как дивный.

Коллоу приготовился к гневной тираде и не ошибся.

– Всю свою жизнь без остатка я давно подарила тебе, твоим заботам, выполнению твоих поручений, – лицо Корникс стремительно багровело, – а что я получаю взамен?! Меня пинают ногами при первом удобном случае!! Но такого еще не было! Ты просто неблагодарная скотина! Я сама напишу на себя в Трибунал! Может, когда они меня оправдают, до тебя дойдет хоть что-нибудь!!!

Никс тряслась, как кленовый лист, и хватала ртом воздух.

– Выговорилась? – осторожно спросил Джулиус.

Он поднялся, переставил лампу на стул, а сам сел рядом с Тенью, ласково обняв ее за плечи.

– Ты еще не знаешь, но вчера другой объект кто-то сравнял с землей за пару часов. – Коллоу старался сохранять полное спокойствие и отрешенность.

– Вчера я летела в поезде, – усмехнулась та. – Или у меня открылись невероятные способности, позволившие провернуть такое дистанционно, находясь на приличной высоте? Нет. Я не ты, Джулс. У нас был очень трудный день, а у меня в кармане обратный билет на Звездный.

– Это произошло прямо здесь, в Шейдивейл… у меня под носом, – игнорируя последнюю реплику, продолжил он. – Пока мы ловили Борджеса, сильно перегрузили подстанцию. И как раз на пару часов наблюдатели устроили себе профилактику. Работали по упрощенной схеме. Я ужасно не люблю оказываться в дураках. Целый комплекс превратился в ровную площадку без шума и пыли. Чтобы владеть знаниями аркана в нужной степени, необходимо быть Танцором.

– Бывший Вестник у нас ты. Разбирайся! Или ты торопишься с посвящением для Варлоу, исходя из собственной выгоды? Она точно провалит это задание. – Шутка получилась неуклюжей.

– Я разбираюсь, Никс, – вздохнул Джулиус. – Но кругом натыкаюсь на тебя. Что мне прикажешь думать?

– Твоя беда в том, что ты слишком много думаешь. – Корникс нежно поцеловала его в щеку. – Где в последнем случае я?

– Одно слово: «Хьорт». – Откуда ни возьмись навалилась непреодолимая усталость.

– Вильгельмина очень сильна. Факт, – кивнула Тень. – Но четверых Танцоров-стражей выбирает сам Магистр. Считаешь, он промахнулся с выбором?

– Другой вариант? – Мысли не желали шевелиться. – Если я заявлю, будто дивные получили какую-то эфемерную информацию с непонятной плашки и теперь способны на неизвестно что – оглянуться не успею, как поселюсь по соседству с Фолией. Паника нужна меньше всего. Сначала следует узнать, чего в этой плашке особенного.

Последние дни действительно выдались чересчур насыщенными. Всю вину за свинцовую усталость Джулиус целиком возлагал на беспокойное живое сердце. Оно всегда толкало его на разные глупости, за которые частенько приходилось дорого платить.

– Дивные… – протянула Корникс. – Это совсем не те люди, с которыми воевали когда-то. Тогда у них были понятные цели. А что теперь? Орден – как сторожевая собака, донимаемая назойливыми блохами. Только из-за правого уха вычешет паразитов, как они за хвост грызут. Бессистемно все как-то, и уже довольно давно. Или мы отупели и не видим связи. Боремся с последствиями, но не ищем причин. Дивными признают кого попало! Того и гляди начнется полный разброд. Хорошо пока карманника, стащившего кошелек у советника, не объявляют в розыск как дивного. Люди боятся, и хоть бы кто-то попытался объяснить бедолагам, кто причина страха. Ни Совет, ни Магистр не считают нужным заменить мифы реальными фактами. И нас самих ведь боятся не меньше! Помнишь, как было раньше? Теней принимали как героев! А теперь уважение сменил животный ужас.

– Красиво говоришь, но упускаешь одну важную деталь, – возразил Коллоу. – Видимая война закончилась. Потом лет двести назад война началась было снова, но захлебнулась. Намеренно мелкие вспышки противостояния в расчет не беру. Когда Танцоры освобождали захваченные города, уничтожали опасные артефакты первой эпохи, разоружали армии… Тогда мы и были героями. Если в первую кампанию Теней не ограничивали в выборе средств достижения целей, то вторая кампания связала Ордену руки. Никого не убивать – отличная идея, но только для советников, которые тихо отсиживались вдали от основных событий.

– Считаешь, из-за этого мы превратились в бюрократов? – Корникс достала из кармана сигареты. – На каждое телодвижение теперь полагается писать отчет!

– Может, подробная отчетность сама по себе неплоха, – покачал головой Джулиус. – Нам разрешили применять силу по собственному усмотрению, а в противовес усилили контроль. Одно без другого легко переродилось бы в произвол.

– Постой, а что в таком случае не произвол?

Коллоу прошел к окну и открыл форточку, стараясь не пропустить в комнату ни лучика света. Чем тратить время на препирательства на предмет курения, стоило просто потерпеть.

– Неужели не показалось странным, что тебя послали на всеми забытую базу, предложив расстаться со знаками отличия? – Никс чиркнула спичкой, затянулась и выпустила струю густого сизого дыма. – Похоже, над нами кто-то запамятовал, для чего все собрались.

– Замолчи, пока не наговорила лишнего, – предупредил Джулиус. – Лучше дай мне закончить мысль.

– Валяй! – согласилась Тень.

– Пока у нас была война, было и оправдание многому. – Он тщательно подбирал слова. – Защитники стали жандармами в глазах общественного мнения. Статус изменился, жизнь изменилась, а мы остались прежними. Вот основная проблема. Решит ее только дипломатия, но Магистр и Совет не поддерживают эту идею. Орден слишком закрыт для внешнего мира. Мы же безликие черные кляксы, методично насаждающие собственную волю, если со стороны посмотреть. Кто угодно испугается! Ордену нужна одна узнаваемая фигура взамен невнятной массе нас, чтобы люди изменили свое отношение. Кто-то вызывающий доверие. Общая «загадочность» играет против Ордена.

– Ой, а я думала, что одна это понимаю, – неожиданно обрадовалась Никс. – Желательно симпатичный белый мужчина средних лет, чтобы трогательно смотрелся на фотографиях с детьми и животными. Без вредных привычек, любимый разной мелкой нелюдью. Еще у него обязательно должна быть какая-нибудь старушка, воспитавшая его с нежных лет…

– Не льсти моему самолюбию! – шутливо возмутился Джулиус. – Я же серьезно!

– Так и я серьезно. Самое главное, у него должна быть семья. Пусть не дети, но жена непременно!..

Разговор окончательно ушел в сторону. Корникс с наслаждением вспоминала удивленные физиономии мальчишек-антропоморфов, хохотала, представляя их теперешние эмоции. Потом Джулиус спустился на первый этаж, чтобы организовать обед в номере и узнать, не вернули ли его серый плащ.

* * *

Руфус молча наблюдал в высокое окно за беззаботными снежинками. Как же давно он не сидел на подоконнике с ногами, отгородившись шторами и стеклом от опостылевшего мира. Возможно, зря Руф так беспокоился, и не стоило дергать Эмьюз каждые пять минут, но руки сами тянулись к зеркальцу.

– У меня снова все в порядке, – отрапортовала девочка, стараясь избавиться от сахарной пудры на щеках и носу. – Ем десерт. А как вы?

– И у меня все хорошо. – Тангл виновато улыбнулся.

Короткие малосодержательные беседы оставляли после себя приятное ощущение теплоты. «У тебя, между прочим, две подопечных», – участливо сообщил внутренний голос.

Руфус снова открыл зеркальце.

– Фьюри Лют, – скомандовал он.

Секунды тянулись и тянулись, пока, наконец, в отражении не возникло знакомое лупоглазое личико.

– Почему так долго? – строго спросил Тангл.

– Я ногти накрасила, боялась испортить, – призналась та.

«Блондинка», – отметил Руф про себя, а вслух сказал:

– Ты беспокоилась, как девочки тебя примут. Все нормально?

– Я разве беспокоилась? – Лют сдвинула светлые бровки домиком. – Когда мы начнем тренировки? Вы ведь сейчас ничем серьезным не заняты? Эмьюз еще не вернулась, и мне скучно. Потренируйте меня! Хочу ошеломлять! Варлоу даже не удивилась, когда я показала ей, что уже умею!

– Пока ты будешь «ошеломлять» исключительно маникюром, – возразил Тангл. – Я немножко не в том настроении и ужасно не выспался.

– А через час настроение не появится? – Девочка обиженно надула губки.

– Не появится. И усталость не пройдет, – заверил Руфус.

– Жаль… – Лют водрузила свое зеркальце на подушку и демонстративно протянула в стекло тонкие пальчики. – Правда, здорово? Я красавица?

Руфу оставалось только ответить утвердительно на оба вопроса, чтобы поскорее свернуть беседу.

– Кажется, кто-то стучит в дверь. – Он убедительно изобразил озабоченность. – Мне пора.

Но не успел Руфус отложить зеркальце, как кто-то и в самом деле постучал. Робкий звук едва долетал из-за двери. «Я никого не жду», – подумал Тангл, застегивая воротник рубашки и набрасывая верхнюю мантию.

– Простите, Сэр. – Мисс Ви опустила руки и потупилась.

– Зачем так официально? – насторожился Руф. – Что-то не так? Вас плохо устроили?

– Нет, Руфус, – покачала головой та. – Мне нужно обсудить с тобой кое-что очень важное.

Когда-то давно эта женщина с ее вечными бархатными перчатками, изящными шляпками и тугими корсетами являлась непререкаемым эталоном красоты для них с Дайной. Мисс Ви любила путешествовать и всегда рассказывала потрясающие истории о сказочных местах, которые потом являлись в волшебных снах.

«Предложи даме стул», – напомнил внутренний голос.

– Чем я могу быть вам полезен? – поинтересовался Тангл, когда Виатрикс уселась в кресло.

– Мне несколько неловко, – доверительным тоном призналась она. – Видишь ли, это не ты можешь быть мне полезен, а я тебе. Мне предложили место инструктора в учебном центре, но господин Френсис Майер как почтенный джентльмен больше подойдет на подобную роль, нежели я. Его опыт ментора гораздо богаче моего. А тебе поручили воспитывать двух очаровательных юных особ, не так ли? В таком трудном деле без доброго совета не обойтись. Как бы самонадеянно это ни звучало, но я пришла предложить свои услуги в качестве связного.

Руф не мог сдержать глупую улыбку, беззастенчиво расползавшуюся по лицу. Только такой ангел, как мисс Ви, мог назвать старую ленивую колоду «почтенным джентльменом». Руфус все еще не верил свалившемуся счастью.

– Разве это возможно? – В душу закрались справедливые сомнения.

– Я успела поговорить с Сэром Финном, он считает, что прецеденты случались достаточно часто. – Она позволила себе улыбку, сдержанную и мягкую. – Я понимаю, что ты не хочешь расстраивать господина Майера. Спокойная высокооплачиваемая работа с полным пансионом и хорошим питанием – слабая альтернатива жизни, полной приключений и риска в служении своему Танцору.

К горлу подкатился нервный смешок, когда Руф представил Майера всерьез озадаченного выбором между его мечтой и «непоседливым мальчишкой, которому все время куда-то нужно попасть».

– Я немедленно напишу Майеру письмо! – Руфус буквально бросился к столу. – Просто обрисую перспективы. А после спрошу у Финна, как следует правильно все оформить.

Он боялся, что на самом деле сейчас дремлет на подоконнике, и это чудо не больше, чем сон. Тангл даже украдкой ткнул себя острием пера, чтобы убедиться в обратном. Тут Виатрикс что-то заметила среди бумаг. Она протянула руку и осторожно подцепила присланный из аббатства свиток.

– Руфус, ты потерял документ, – сообщила мисс Ви. – Когда ты его получил?

– Вчера. – Тангл увлеченно скрипел пером. – Я его не потерял.

– К такого рода корреспонденции принято относиться с большим вниманием. Прочти, пожалуйста. Не расстраивай меня.

Выразительные синие глаза в любой момент могли снова наполниться слезами, поэтому Руф поспешил выполнить невинную просьбу. Избавившись от печати, он пробежал глазами несколько строк, выведенных красными чернилами, и побледнел.

– Прости, что настояла! – пролепетала Виатрикс. – Там что-то ужасное?

На ватных ногах Руфус доковылял до окна и посмотрел вниз на покрытые снегом крыши и голые деревья университетского парка. На какое-то мгновение в хороводе снежинок ему пригрезилась фигура в длинном сером плаще с глубоким капюшоном.

Руф резко выдохнул.

– У меня есть дом, – произнес он и запнулся.

* * *

Дни пролетали один за другим. Первый снег растаял и превратился в слякоть. Монотонный стук ледяного дождя в стекло никак не мешал скучать над книжками. Кто в здравом уме захочет высовывать нос на улицу в такую погоду? Практика по защите аркана оказалась гораздо интереснее занудной теории. Эмьюз не могла отделаться от мысли, что получи она опыт применения малых арканов щита и пут до глупого побега, все сложилось бы иначе.

Росарио вернулась к своим занятиям в учебном центре, где ее немедленно наказали за несанкционированные каникулы. Нет, никто не станет сажать взрослого человека под замок, просто тетке надавали столько заданий, что у той не оставалось времени ни на что иное. Перед отъездом Росарио внимательно осмотрела вещи, присланные Эмьюз неизвестным доброжелателем, и не нашла в них ничего опасного или предосудительного. Правда, Тэсори так и не смогла заставить работать старое мутное зеркало. Глупая стекляшка не принимала и не посылала вызовов. Поэтому девочка просто повесила его на стену.

Подружки не раз предлагали выбросить бесполезный предмет, но Тень не поддавалась на уговоры. «Оно жуткое. Эта черная рама… Про такие зеркала обычно детишки рассказывают друг другу страшилки от нечего делать», – как-то призналась Би, разглядывая себя в поцарапанном стекле.

Что она могла понимать? Эмьюз была готова держаться обеими руками за любую предполагаемую частичку своего несуществующего прошлого.

Всего дважды липовые близнецы пытались выпытать у Тени секрет личности Танцора, встречу с которым мальчишки все же не пропустили. Естественно, безрезультатно.

Пусть мисс Варлоу проводила уйму времени с господином Отто, его внука девочка почти не видела. Клаус постоянно находился в разъездах, не посещал лекции и семинары, вообще не показывался в университете. Хоть старый профессор регулярно передавал бесконечные «приветы», они никак не заменяли собой настоящего живого общения.

Может, оттого, что Эмьюз всерьез затосковала, а может, просто из-за промозглой осенней слякоти, бедняжка простудилась и слегла. «Тебе пора окончательно переселяться в госпитальный», – шутила Флоранс, пичкавшая девочку противными микстурами.

Эмьюз быстро нашла общий язык с остальными реконструкторами, работавшими в университетской больнице. Тени даже казалось, что мисс Гейл из них самая строгая.

Друзья не давали девочке скучать. Сестры Праудфут приносили дополнительные задания и оставляли переписывать конспекты пропущенных занятий. Дэн и Бэн просто развлекали, когда у них выдавалась свободная минутка. Заходил и Иеремая, посещавший физиопроцедуры со своими новыми пальцами. Исключением являлась, пожалуй, только Лют, так и не посетившая больную лично. «Ты же не хочешь заразить меня, правда?», – спросила она, когда Эмьюз нечаянно выказала легкую обиду. Но после этого вторая Тень начала постоянно справляться о здоровье подруги через зеркальце.

Незаметно наступил декабрь, а с ним и вторая неделя горьких микстур.

– Опять грустишь? – Флоранс поправила девочке подушку.

– А разве у меня есть причины для веселья? – вздохнула Эмьюз. – Или вы пришли сообщить, что я в полном порядке?

– Если тебя обрадует именно это, – мисс Гейл выпрямилась, – то улучшения налицо. Совсем скоро ты уйдешь отсюда, обещаю. А сейчас к тебе посетитель. Приведи себя в порядок, через пять минут я его приглашу.

«Вряд ли кто-то из ребят», – размышляла Тень, причесываясь. – «У них пары. Счастливые… Может, господин Отто спешит передать очередной привет?».

Времени на догадки оставалось все меньше и меньше, потому что девочка уже слышала приближающиеся шаги. Наконец, в двери палаты негромко постучали.

– Войдите. – Эмьюз села в постели, набросив на плечи вязаную пушистую шаль, подаренную карликами.

Ее голос действительно больше не звучал гнусаво, да и кашель почти пропал.

Сердечко так и затрепетало в груди, когда Эмьюз поняла, кто решил навестить ее сегодня. Клаус как-то изменился: любая другая не заметила бы, но не влюбленная Тень. Мальчишка улыбался, только в уголках его глаз пряталась необъяснимая тоска.

– Где ты провел столько времени? – без предисловий начала Эмьюз.

– В разных малоинтересных местах. Наименее секретное из них – учебный центр для связных, – охотно пояснил тот. – А чем занималась ты?

– Болела, – мрачно отозвалась девочка.

Откуда ни возьмись проклюнулась обида. Тень ощущала неуверенность собеседника, но списывала ее на осознание вины. Сначала неуклюжие разговоры о нежных чувствах, а потом исчезновение на месяц!

– Нельзя было написать мне письмо? Хоть коротенькое? – гневная реплика вырвалась сама собой.

– Сроду писем не писал, и едва ли из этого бы вышло что-то действительно хорошее, – возразил Клаус. – Я бы зашел в другой раз, когда тебя посетит миролюбивое настроение, но, боюсь, не могу ждать. Мне еще нужно успеть сдать два экзамена досрочно и улететь Звездным в ночь. Давай сэкономим слова, и ты меня просто треснешь, а потом поговорим нормально?

– Дельное предложение, но, пожалуй, откажусь. – Раздражение схлынуло.

Он осторожно присел на краешек кровати.

– Жаль, что меня отпустили всего на несколько дней, которые приходится тратить на дорогу. – Клаус отвел взгляд. – Я обязательно вернусь, правда.

– Обещаешь? – Эмьюз робко взяла мальчика за руку.

– Клянусь! – горячо отозвался тот. – А сейчас, позволь мне вылечить твою… простуду.

– И как же? – Тень наморщила нос. – Вот Флоранс уже неделю с ней воюет, пока счет равный.

– Ну, то она. – Клаус криво усмехнулся. – Сомневаешься в способностях моего деда?

– Ни на секунду! – заверила Эмьюз.

Тогда он извлек из кармана крошечную склянку и наполнил стакан, стоявший на тумбочке, водой из графина.

– Лучше не говорить ни о чем Гейл. Знаешь же, как она относится ко всем незнакомым методам. – Клаус откупорил склянку. – Не хочу, чтобы эта женщина снова оскорбила господина Отто.

– Конечно. – Тень наблюдала, как густые, почти черные капли растворяются в прозрачной жидкости, окрашивая ее в изумрудно-зеленый.

– Я поухаживаю? – Не дожидаясь ответа, мальчик сам поднес стакан к губам Эмьюз. – Пей.

«Почему не у всех лекарств такой приятный вкус и запах?», – думала мисс Варлоу.

– У тебя рука дрожит, – заметила девочка. – Давай, я сама?

– Не отвлекайся, – мягко попросил Клаус. – Ты должна принять все до последней капли. Ваша Флоранс может наведаться сюда в любую минуту. Нам не нужен скандал.

Эмьюз послушно осушила стакан несколькими глотками и облизнула губы.

– И что теперь? – поинтересовалась она. – Что делать с гадкими микстурами, которые здесь заставляют пить?

– То же, что и всегда. – Мальчик сполоснул стакан и вылил остатки в кадку с геранью на подоконнике. – Вреда не будет, а Гейл ничего не заподозрит.

– Уже уходишь? – Сердце больно сжалось.

– Мне нужно поймать двух экзаменаторов, чтобы убедить выслушать и оценить меня, – он виновато улыбнулся. – Лучше удачи пожелай. От успеха будет многое зависеть.

– Ты справишься! – Эмьюз ни во что не верила так сильно, как в это.

Она кошкой выскользнула из-под одеяла и, прежде чем Клаус успел опомниться, заключила мальчика в объятья.

– Забери всю мою удачу, пусть странная, но пригодится обязательно! – прошептала Тень.

– Не стой босиком! Никакое лечение не пойдет впрок, если вести себя неправильно! – Он дождался, пока Эмьюз вернется в постель, махнул рукой на прощанье и покинул палату.

Через пару дней она действительно выздоровела. В глубине души мисс Варлоу надеялась, что упрямый мальчишка все же пересилит себя и напишет ей хоть пару строк, но чуда не случилось.

Эмьюз упаковала злосчастное платье и затолкала поглубже в Синего, чтобы не видеть как можно дольше. Росарио отказалась возвращать подарок портнихе. «Расстраивать Марту? Без меня, пожалуйста», – отрезала она. – «Вот заглянем к ней в следующий раз, и ты сама все объяснишь. Если к тому моменту не передумаешь, конечно».

Наконец-то выпал настоящий снег, который вовсе не собирался таять. Он ровными шапками лежал на крышах, поблескивая в свете фонарей. Студентам выдали меховые подкладки для форменных мантий, и липовые близнецы немедленно устроили из этого шоу. Мальчишки вывернули их наизнанку, напялили на себя и все выходные изображали оборотней. Ходили слухи, что шуты до полусмерти напугали кого-то из особо впечатлительных первокурсников. Концерт прекратился, когда Конор пообещал лично подвесить возмутителей спокойствия за ноги прямо в гостиной. В общежитиях сразу воцарились мир и покой.

Учебная неделя, обещавшая быть такой же, как все остальные, обманула ожидания прямо с понедельника. Обе Тени нашли на своих тумбочках одинаковые уведомления в запечатанных конвертах.

– Что бы это могло значить? – Лют придирчиво взвесила свой на ладонях.

– Вскрой и посмотри, – зевнула Эмьюз.

– Страшно. – Белобрысая девочка пригладила взъерошенные со сна волосы. – Ты первая.

– Чего проще? – пожала плечами та.

Внутри обнаружилась официальная бумага, предписывающая явиться в полдень на прием к ректору. Содержимое конверта Лют ничем принципиально не отличалось.

– Значит, на историю Ордена не идем! – обрадовалась она.

– Тут больше заботит причина… Меня еще никуда не вызывали письмом, – нахмурилась мисс Варлоу.

Девочки сильнее насторожились, когда вместо Тангла первой парой поставили Алхимию, которой никогда не было по понедельникам.

– Думаешь, это из-за нас? – шепотом спросила Лют.

– Скоро узнаем.

Эмьюз всерьез боялась, что дело в странном лекарстве, которое дал Клаус. «Вдруг Гейл как-то узнала? Теперь Финн вызывает к себе для разбирательства», – по спине пробежал холодок. – «Зачем тогда Фьюри? Чтобы было совсем стыдно? И Тангл пропал».

Сильнейшее оружие против страха – имитация бесстрашия.

– Мы не заблудимся? – Лют крепко держала подругу за руку. – Я не помню дорогу.

– Я помню.

Эмьюз вышагивала так, точно проглотила швабру. От напряжения ныла спина, но на вторую Тень подобное поведение явно производило впечатление.

У первой двери к кабинету ректора девочки остановились. Они молча переглядывались, но ни одна не решалась продолжить путь.

– Знаешь, – замялась Лют. – Что если это из-за меня?.. Пару дней назад я… испортила библиотечную книгу. Не специально, честно. Так получилось! Чашка чая перевернулась и залила страницы. А Тангл целых два разрешения подписал, чтобы мне ее выдали.

– Тогда при чем тут я? – справедливо возразила Эмьюз. – Будем топтаться здесь, ничего не узнаем.

В коридоре висела непроницаемая тьма.

– Слышишь? – Лют крепко схватила подругу под руку и зашипела ей в самое ухо. – Там кто-то болтает!

– Сейчас я слышу только тебя. – Эмьюз затаила дыхание.

В кабинете Финна шла оживленная дискуссия.

– Кого мы ждем? – Женский голос показался знакомым.

– Вас четв-веро, Симадзу прилетел ут-утром, – отозвался ректор. – С Сэром Танглом шес-шестеро. Одного не хв-хватает.

– А разве вы не можете стать седьмым и последним? – вклинился наставник.

– Нет, Руф-фус, – возразил Финн. – Я официально не Танцор.

– Без обид, Руф, но ты тоже не особенно подходишь, – призналась женщина. – Слишком молодой.

– Я бы на в-вашем месте воз-воздержался от подобных заявлений, Леди, – вступился ректор. – В директиве четко зн-значится Сэр Тангл как обязательный участник, как и в-вы.

– Тогда повторяю вопрос, – фыркнула та. – Кого мы ждем?

– Седьмой уча-астник не указан, – пояснил Финн.

Лют попятилась.

– Там что-то серьезное затевают, – прошептала она. – Может, сделаем ноги, пока не поздно?

– Поздно. – Эмьюз смотрела подруге прямо через плечо, туда, где покачивалась полупрозрачная фигура мальчика.

Призрак самоубийцы открывал рот, но Тени слышали только мерзкий, леденящий душу хрип, а вот ректор, похоже, понял гораздо больше.

– Пригласите дев-девочек, Теренс, – попросил он профессора Дарроу.

Остолбеневшая от ужаса Лют буквально впилась своими острыми когтями в плечо Эмьюз. Довольный ябеда растворился в воздухе, прежде чем длинный луч света выхватил фигуры подруг из темноты.

Взрослые Тени расступились, пропуская девочек к центру кабинета. Разумеется, мисс Варлоу сразу узнала Вильгельмину. Женщина ободряюще улыбнулась.

– Чего такие перепуганные? Это ваш счастливый день, – подмигнула она.

– Прогуляйтесь пока, господа, – предложил Финн. – Только не раз-разбредайтесь.

Вскоре в комнате остались только Эмьюз, Лют, их наставник и ректор с Дарроу. Руфус достал из кармана свой портсигар.

– Не ду-умал, что в-вы так переживаете, Сэр, – нахмурился Финн. – В любом сл-случае курение на территории университетского комплекса запрещено.

– Не курил, не курю и не собираюсь начинать. – Тангл ловко открыл коробочку и продемонстрировал разноцветные леденцы, уложенные рядком.

– Ну и шутник же вы, Сэр, – усмехнулся профессор Дарроу.

– Уже нет, – и никто, кроме Эмьюз, не уловил настоящего смысла сказанного.

Финн уступил Руфусу свой стол и кресло, а сам устроился у камина напротив Теренса. Легкая и радостная атмосфера вместе с вкусными конфетами быстро победила липкую тревогу.

– Вы обе спрашивали меня о посвящении. – Руф старался выглядеть большим и важным. – Этот день настал. Через полчаса, когда соберутся все необходимые участники, господин ректор проводит вас ко входу в Галерею Каменных Лиц. А дальше начнется самое интересное. Наверное, я должен сказать, что ваша жизнь изменится? Не скажу. Лично я в свое время не почувствовал особых перемен. Просто вы окончательно станете частью Ордена и получите право называться Танцорами Тени. Жизнь изменится в основном для меня.

Девочки переглянулись.

– Я смогу помочь вам в полной мере раскрыть свои таланты, – продолжил Тангл. – Процедура, которая вас ждет, простая и совсем не страшная. Через это проходят все Тени. Я бы с радостью поделился подробностями, но по правилам их вы узнаете только войдя в Галерею Каменных Лиц. Если есть вопросы, у меня на них пять минут.

– Почему нас не предупредили заранее? – Эмьюз чувствовала, что остатки храбрости стремительно покидают.

– Меня тоже никто не предупредил, – признался Руф. – Еще утром я ничего не знал. Смотри на это с другой стороны: меньше времени на переживания.

– Что будет, если седьмой не придет? – неожиданно выпалила Лют.

– А подслушивать нехорошо. – Наставник призвал маску. – Кто-нибудь подумает, что это я вас научил. Подобное не случалось раньше и теперь не случится.

Он обошел стол и крепко обнял своих девочек.

– Я вами уже горжусь!

Руф стрелой долетел до главного холла. Пять Теней ждали у подножия лестницы: для всех, кроме него, участие в посвящении не являлось чем-то новым и волнительным.

– Поздравряю. – Щуплый Симадзу неожиданно по-дружески подал Руфусу руку. – Это борьшая честь, как дря них, так и дря тебя. Я беру назад свои срова, сказанные в гневе. Ты не марьчишка и точно не групый.

Синдо отступил на шаг и поклонился.

– Руф, ты ж как тряпичный! – Мина легонько ткнула его локтем в бок. – Не трусь! Туда нельзя входить с камнем на сердце. Ничего особенного от тебя не потребуется. Шевелись, или предлагаешь мне тебя понести?

– Не издевайся, – попросил Руфус.

Как бы ни выглядела Вильгельмина, она по-прежнему оставалась Вильгельмом.

На самом деле, Руф понятия не имел, что произойдет, когда в назначенный час только шесть Танцоров явятся условленное место. Если подобным вопросом задавался кто-то еще, то Тангл этого не чувствовал. Остальные Тени казались уверенными и спокойными.

У знакомой двери Мина громко объявила о цели визита, обращаясь к железной маске, почти презрительно смотревшей на Теней с высоты. Холодные губы маски разомкнулись, обнажая хищные серебряные зубки, загнутые внутрь.

– Подсадить? – ехидно осведомилась Вильгельмина у коротенького Симадзу.

Естественно, Синдо не ответил. Он невесомой тьмой скользнул в замочную скважину, поблескивавшую в железной глотке.

Последние сомнения растаяли, когда Руфус заметил в глубине галереи фигуру, которую даже при желании с другой не спутаешь.

Облегчение сменила новая тревога. Теперь Тангл всерьез боялся не справиться, а проще говоря, выставить себя дураком, не достойным оказанной чести.

* * *

Невозмутимый Финн шагал впереди. Время от времени до девочек долетали обрывки речей лекторов сквозь наполненную чужим усердием тишину. Забавное ощущение возникает, когда петляешь пустыми коридорами мимо закрытых аудиторий, в которых кто-то занят делом. Эмьюз чувствовала себя почти привидением.

Дорога закончилась в глухом тупике перед старой-престарой дверью. Темное дерево, закованное в толстые скобы, точно нависало над девочками. Эмьюз не сразу заметила литое женское лицо, к которому паутиной стекался железный узор.

– Ключ у меня! – спокойно объявил ректор, ни к кому не обращаясь.

Железное лицо вздохнуло и широко разинуло рот. Тогда Финн снял с себя тонкую цепь, где и болтался небольшой блестящий ключик. Девочка недоумевала, как ректор станет добираться до замочной скважины: его роста явно на это не хватит. «Если Финн встанет на носочки и вытянет руку, может, и дотянется», – прикидывала она.

Но вместо этого ключ сам вспорхнул с ладони ректора и нырнул прямо в черноту за острыми зубками. Железное лицо исказила гримаса отвращения, и эхо подхватило негромкие щелчки. Один, еще и еще… потом Финн подтолкнул дверь, и та бесшумно распахнулась.

– Ид-дите, – отступая в сторону, произнес он. – И будьте х-х… храбрыми.

Почему-то Эмьюз ни капельки не удивилась, когда дверь захлопнулась за их спинами. Она ожидала чего-то подобного, а вот Лют выглядела потерявшимся котенком.

В глубине каменного коридора, словно вырубленного в стене неумелыми зодчими, кто-то деликатно откашлялся.

– Подойдите ко мне. – Голос чем-то неуловимо напоминал эхо из Все-помню галереи.

Не растерявшись, Лют загородилась подругой, как щитом, и с опаской выглянула из укрытия.

– Трусиха! – не выдержала Эмьюз.

Она без труда стряхнула с себя обиженную мышь, взяла ее за руку и твердыми шагами пошла на голос.

– Похвально. – На дальней стене обнаружилась голова, торчащая наружу примерно на две трети.

– Вы Каменная Дева? – осторожно спросила мисс Варлоу.

– Да, но это сейчас не имеет значения, – подтвердила та.

– Знаете, неприятно разговаривать, когда у собеседника закрыты глаза. – Эмьюз постепенно возвращала себе утраченную смелость.

– А я здесь не для того, чтобы развлекать вас разговорами, – фыркнула голова. – Слушайте внимательно, повторять не стану. Дальше вы пойдете по очереди. Вторую я приглашу, когда для первой все закончится. Кто станет первой, кто второй, решайте сами. Меня это не волнует. Впереди будет свет, он укажет верный путь в Сердце Тени, где вас уже ждут. Последнее, что нужно сделать, это встать точно в центре зала, как бы невозможно это ни казалось. Решайтесь.

Больше голова не говорила. Она неестественно широко открыла рот и вытянула язык к самым их ногам.

– Никакого света не вижу, – призналась Лют, заглядывая за странный порог. – Иди первой.

– Чего проще, – согласилась Эмьюз.

Ее не прельщала перспектива торчать рядом со сварливой глыбой волшебного камня. Убедившись, что вторая Тень скрылась из виду, девочка достала из-под формы Орин.

Кристалл мгновенно наполнился робким светом, достаточным, чтобы не упасть, но почти незаметным. Стенки прохода словно бы дышали. Эмьюз чувствовала движение, как если бы шла по шаткому мостику.

Неожиданно Орин погас, а где-то вдалеке подмигнул другой огонек. Спрятав кристалл обратно под одежду, девочка поспешила вперед. Небрежно вырубленный коридор сменился привычной кладкой. Эмьюз уже видела конечную точку своего пути: черный круг в центре зала, больше похожий на яму.

Девочка поймала себя на том, что дышит вместе с каменными стенами, спокойно и ровно. Она без страха ступила в зал, наполненный мягким полумраком. Прямо напротив входа возвышался Коллоу, по правую руку от него стоял наставник, а по левую тот Танцор, который вступился за Эмьюз и сбил Тангла с ног несуществующей волной.

Все Тени располагались полукругом на невысоких тумбах лицом к центру комнаты. Взрослые стояли неподвижно, не обращая на девочку никакого внимания. Эмьюз осторожно приблизилась к кромке черного пятачка, который и в самом деле оказался ямой, лишенной всякого намека на дно.

Кровь бешено колотилась в висках. И пусть аккуратный узор из белых, синих и черных камней сходился именно на этой дыре в полу, Эмьюз не могла заставить себя сделать последний шаг.

«Вот она… высота в глубине», – подумала девочка.

Неожиданно в удары сердца ворвалось еще что-то… Мерный ритм как будто пульсировал в воздухе. «Это они… все они… и даже больше!», – Эмьюз внимательно посмотрела на Тангла. Заметив на себе взгляд, наставник одними пальцами поманил девочку вперед.

Поймав какой-то кураж, она ступила в пустоту.

Мгновения таяли, а Эмьюз не падала. Зато стук множества сердец, сплетенный в единый ритм, нарастал и креп. Вместе со звуком в душу проникали чувства других Теней: мужчина, которого мисс Варлоу не знала, все еще грустил о погибшем друге, Мина крепко завидовала Руфусу и его роли наставника, сам Тангл не испытывал ничего, кроме гордости и уверенности в собственных силах. Только чувства Коллоу напоминали Эмьюз ее собственные: он слушал пульс, отбросив все остальное как ненужное, мешающее прикоснуться к чуду.

– Запомни это ощущение, – незнакомый голос звучал внутри, заглушая мысли.

На мгновение все погрузилось в безмолвие, дыхание комнаты замерло. Потом все Тени, как одна, грянули «экво анимо», и тишина пошатнулась.

– Ну как? – спросил тот же голос. – Они в замешательстве, правда? Секрет в том, что ты на самом деле должна упасть. Ты ведь знаешь это, Эмьюз. Зачем бояться?

– Кто ты? – Губы девочки шевельнулись, но звук так и остался только в воображении.

– Зови меня Сириус. Я – Орин на твоей груди. – Камень отозвался волной тепла. – Это единственное место, где мы можем поговорить. По крайней мере, пока. Падай, Эмьюз! Я тебя поймаю.

Не выдержав напряжения, Тангл попытался шагнуть со своего возвышения к девочке. Руфус, несомненно, так и поступил бы, если бы Коллоу не удержал его, не двигаясь с места сам.

Эмьюз закрыла глаза. Несколько секунд без почвы под ногами, только свист в ушах! Вполне достаточно, чтобы потерять веру во что угодно, не говоря уже о сомнительном голосе из ниоткуда. Только не для нее!

Сквозь сомкнутые веки пробился яркий свет, и словно множество рук подхватило девочку.

«Как в тот первый день в парке», – подумала она и будто задремала, погружаясь в череду удивительных картин, пронизанных солнечными лучами и пропитанных запахом цветущих яблонь.

Послесловие

Джулиус всегда старался выполнять обязательства, в особенности перед дамой. Мария крепко вбила ему в голову простую истину: Не сможешь сдержать слова, лучше не давай вовсе, или станешь лжецом, а лжец хуже вора.

Снег весело поскрипывал под сапогами, а в кармане ожидал своего часа флакон духов. Коллоу уже представлял, как обрадуется Тереза. Наверняка она успела убедить себя, что Джулиус снова пропал с концами.

Сегодня хотелось думать только о хорошем. Хитрый гоблин продолжал свои упражнения с плашкой, что само по себе обнадеживало. Если бы кто-то попросил Коллоу назвать величайших ученых, встреченных за его длинную жизнь, список получился бы неожиданно коротким: первым бы значился Счастливчик, а вторым и последним – Отто.

Джулиус пересек улицу и легко обогнал деловитого дворника, посыпавшего дорожку солью из пузатой бочки, привязанной к санкам. Мимо пронеслась стайка розовощеких ребятишек, торопившихся поспеть к обеду.

«Ох, и влетит кому-то», – улыбнулся Коллоу, провожая взглядом детей, больше похожих на оживших снеговиков.

Знакомый дом вынырнул из-за поворота, словно сошедший с поздравительной открытки. Джулиус прибавил шаг. Крошечный дворик казался нетронутым.

«Или весь снег выпал этой ночью, и Тереза еще не выходила, или она уехала куда-нибудь, и встречу придется отложить», – сказал сам себе Коллоу.

За соседским забором плотный усатый мужчина энергично работал лопатой, расчищая дорожку. Заметив незнакомца, он поднял голову и поправил шапку, съехавшую на глаза.

– Вы случайно не страховщик, мистер? – с надеждой спросил мужчина.

– А что? – Джулиус подошел к ограде.

– Мы вас второй день ждем, – сообщил тот. – Я, как вас увидел, сразу понял – он. Приличный молодой человек, правда, без чемоданчика. Хотелось бы обсудить возможность дополнительно застраховать дом от враждебных трансумов. Статья в газете полностью изменила мое мнение по этому вопросу. По договору мы оказались застрахованы даже от торнадо, а они здесь в принципе невозможны! Вот если бы вычеркнуть торнадо и внести трансумов?

– Не верьте всему, что пишут в газетах, – посоветовал Коллоу.

– Так вы нас не застрахуете? – расстроился собеседник.

– Увы, – подтвердил он.

Тут Джулиус вспомнил тощего студента, приезжавшего к сварливой и властной матери, страшно осуждавшей тогда Терезу за роман с человеком, явно не собирающимся жениться на ней. Злобная гусыня вечно старалась сказать бедняжке какую-нибудь гадость, а для Коллоу это заканчивалось кратковременными ссорами и приятными примирениями. Вот теперь этот мальчишка отрастил усы и живот, да еще зовет Джулиуса «молодым человеком».

– Не беспокойтесь, ваш страховщик обязательно найдется, – довольно убедительно заверил Коллоу. – Я пришел кое-что обсудить с мисс Свитчак.

– Боюсь, ничего не получится, – возразил мужчина. – Моя соседка умерла две недели назад. А наследники пока не объявились.

– Как? – Джулиус остолбенел.

– Профессиональный интерес? – улыбнулся тот. – Ничего особенного, обыкновенная старость…

Толстяк испуганным кабанчиком заметался по двору, когда «приличный молодой человек» исчез без следа.

В глубине души Коллоу понимал, что это должно было случиться рано или поздно, но сердце отказывалось верить. Опоздать так нелепо… Тогда возня с упрямым мальчишкой казалась чем-то важным.

Джулиус опустился на землю посреди ухоженного кладбища. Часть его требовала немедленно убраться прочь, но ноги сами несли в другом направлении. Он надеялся, что не найдет нужной могилы, только с опытом не поспоришь.

Вот Мэг и Роб, а вот и она. Искусственные цветы начали линять, и снег под лепестками выглядел окровавленным. Беглый взгляд на табличку временного надгробия заставил Джулиуса невольно улыбнуться.

– Ты верила, что я вернусь, – острая боль под ребрами мешала дышать. – Прости, задержался. Дела.

На жестяном квадрате над годами жизни значилось: «Тереза Свитчак-Коллоу».

* * *

Сидя в приятной темноте своего кабинета, он тщетно пытался согреться. Жгучий лед поселился глубоко в сердце и никак не желал таять.

«Был бы Борджесом – напился», – Джулиус крутил в руках крошечную красную склянку под белым колпачком. Играть в прятки с самим собой – бессмысленное занятие, но другого способа Коллоу не знал.

Он поднялся из кресла и подошел к стене.

– Похоже, я знаю, что тебе нужно, бессмертный. – Сквозь узкие щелочки между веками Каменной Девы струился свет.

– Забери его обратно, – негромко произнес Джулиус.

– Зря тогда не стал слушать. А ведь я собиралась предупредить именно об этом, – призналась та. – Теперь ничем не могу помочь. Правда в том, что я и в первый раз ничего не забирала у тебя. Хотел поверить – и поверил, бессмертный. Ты изменился, мои иллюзии больше не подействуют.

– Плевать! – зарычал он. – Иллюзия? Так дай мне другую!!!

– Мне жаль … – Ироничная гримаса покинула громадное лицо. – Я бы отговорила тебя, если бы ты не был таким упрямцем. Сейчас упорство ни к чему не приведет.

– Не нужно увещеваний. – Коллоу расправил плечи. – Просто дай мне то, о чем прошу. Последствия не имеют значения, особенно когда их нет.

– Какую иллюзию желаешь? – От голоса Каменной Девы отчетливо задрожали стекла в дверцах шкафов.

– Самую страшную.

– Не отводи взгляда, бессмертный, – хищно улыбнулась та.

– Ни секунды не пропущу, – процедил он.

В сгустившейся мгле Джулиус видел, как из пасти Каменной Девы к нему ринулись десятки кривых костлявых рук. Они пронизывали тело насквозь, отрывая куски плоти, сколько могли ухватить, чтобы вернуться с ними в бездонную глотку.

Когда в груди зияла дыра, а в глазах стоял багровый туман, Коллоу обмяк и растянулся на полу тряпичной куклой.

Иллюзия растаяла, оставляя его лежать целого и невредимого, точно спящего.

– Чтоб я еще раз выполнила твое желание!.. Ну уж нет, мой маленький Рыцарь, – вздохнула Каменная Дева, и последние складочки на грубой поверхности стены разгладились сами собой.

Оглавление

Глава 21. Игры на доверие

Глава 22. Смирись с неизбежностью

Глава 23. Город иллюзий

Глава 24. Чудовище

Глава 25. Я передумал

Глава 26. Плашка

Глава 27. Три письма и испорченный ковер

Глава 28. Исцеление

Глава 29. Обыск и провокация

Глава 30. Справедливости нет?

Глава 31. Новые обстоятельства

Глава 32. Злые шутки добрых мальчиков

Глава 33. Мне не оставили выбора

Глава 34. Побег

Глава 35. Рассвет

Глава 36. Девочка, которой нет

Глава 37. Научусь

Глава 38. Искренне ваши

Глава 39. Сердце тени

Послесловие Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg