«Проводник»

Александр Лидин Проводник

Этот мир розовый для вас и черный для меня.

Теодор Старджон

Всякие совпадения в портретах героев с реально существующими людьми – чистая случайность.

Автор

Глава 1 Караван смерти

Кровная месть – еще один архаический институт, несмотря на свою варварскую сущность, прекрасно страхует традиционное общество от целого ряда преступлений.

М. Каддафи

За окном идет снег. Сидя за письменным столом в своем рабочем кабинете я слежу, как снег покрывает белым саваном широкую реку Богатырского проспекта. Дома напротив застыли траурными серыми громадами, словно родственники, пришедшие на похороны и столпившиеся над могилой покойного. Сейчас откроют гроб, и начнутся рыдания и причитания. Но город беспощаден. Он не плачет над мертвыми…

Передо мной на столе лежит пачка писчей бумаги, справа – три одноразовые гелевые ручки, слева – колода карт. Я остался один, и пора подвести черту.

С чего все началось? Пожалуй, с того груза. А может, все дело в том, что, почувствовав себя слишком усталым, я на неделю майских праздников удрал на дачу? Для меня все началось десятого мая, когда я, не ведая, что меня ждет, явился на работу…

* * *

Кровь.

Повсюду была кровь. Казалось, кто-то обмакнул огромную кисточку в ведро красной краски и забрызгал белые стены и потолок, придав модному евростандарту элемент современного дизайна. Но я сразу понял – это не краска. Да и пахло тут как на скотобойне. Удивительный запах – «смесь соли и боли». А ведь совсем недавно в этой комнате располагалась бухгалтерия нашей компании грузоперевозок…

Честно говоря, я подсознательно ожидал чего-то подобного. Зловещих знаков хватало с избытком, просто я много работал и не обращал на них внимания. Мы пытались сжечь на даче прошлогоднюю траву, но пламя так полыхнуло, что едва не спалило наш дом и соседский забор. Только заклятие земли– слава Богу, я помнил его наизусть – помогло справиться с пожаром. Черные птицы… Вы когда-нибудь видели, чтобы десяток черных воронов, рассевшись на заборе рядком, громко кричали, стараясь заглушить друг-друга? А красная луна? Выйдя ночью до ветру, я, вместо желтого серпа, увидел в небе красный нарыв – нарыв, который в любой миг мог лопнуть, залив землю смертоносным гноем… Знаков того, что все кончится плохо, было предостаточно. Только я им не внял, или не захотел внимать. К тому же последнее время дела у нас с Олегом шли уж слишком гладко… Впрочем, теперь-то какая разница…

Двое делопроизводителей, младшие бухгалтера – все были мертвы. Скорчившись, замерли они у своих столов в лужах крови. Я склонился над одним из них. Повернул его голову, чтобы взглянуть в лицо, и отшатнулся. Выпученные глаза, перекошенный рот. Какой ужас явился ему перед смертью? Несколько секунд вглядывался я в остекленевшие глаза мертвеца. Потом осмотрел раны. На шее и запястьях артерии оказались вскрыты, словно огромный коготь прошелся по телу, вспарывая мягкую плоть, разрывая ткань одежд. Видимо все произошло очень быстро. Никто из сотрудников не успел даже подняться со своего места… И равнодушно взирали на своих мертвых хозяев черные глаза мониторов.

Кровь… Кровь… Кровь…

Осторожно переступая через темно-красные лужи и ручейки я прошел к двери в приемную. Медленно приоткрыл дверь.

Катерина, наш секретарь, сидела на своем месте, – тоже мертвая. Ее ладони лежали на столе по обе стороны от клавиатуры компьютера, и в каждую ладонь был вбит здоровенный гвоздь. Интересно, какую силу нужно иметь, чтобы вбить так, что он прошел сквозь кисть человека и вонзился по самую шляпку в офисный стол? Нас посетил кто-то оттуда? Даже самые суровые отморозки нашего мира не расправляются с жертвами с такой жестокостью. Первоначальный шок прошел, и я взглянул в лицо Катерине. Кто-то вогнал ей по гвоздю в оба глаза, причем гвозди прошли сквозь стекла очков, проделав в них аккуратные дырочки с оплавленными краями… У меня рассеялись последние сомнения. Такое без помощи колдовства сделать невозможно.

Рывком отворил я дверь нашего кабинета и увидел Олега. Мой компаньон сидел за столом. Головы у него не было. Я узнал его по френчу. Он – единственный из моих знакомых – носил френч. Я даже под стол заглянул, не закатилась ли туда его голова. Нет, головы нигде не видно…

Возвращаешься на работу после майских праздников, и ждет тебя чудная картина…

Я никогда не считал себя слишком чувствительным. С детства, с тех пор как я впервые соприкоснулся с колдовством, я знал, что такое смерть. Она проносилась мимо меня, принимая самые удивительные и отвратительные формы. К ней никогда нельзя было привыкнуть, хотя порой, в особенности во время занятий некромантией, мне начинало казаться, что грани между жизнью и смертью стираются. Но всякий раз прикосновение ее крыла к кому-то из знакомых мне людей вызывало у меня невольную дрожь.

Однако надо было что-то делать. Общение с правоохранительными органами в мои планы не входило. Мне не хотелось посвящать кого-то из служителей правопорядка в суть деятельности нашей конторы. Нельзя было объяснить произошедшее просто колдовством. Боюсь, не поняли бы… Нам могли инкриминировать и незаконную иммиграцию, и контрабанду, и нарушение государственной границы. Один Бог знает, что может придти в голову «этим пчелам».

Первое, что я сделал – вернулся назад к дверям офиса и запечатал их заклятием. Благо, крови хватало, я не экономил. Теперь в офис никто, кроме меня зайти не мог. Даже если станут использовать силу, то скорее уж стены дома проломят, а дверь останется стоять. Потом…

Но тут все мои рассуждения прервал телефонный звонок – «Мы крррасные кавалеррристы…» в исполнении электронного синтезатора. Кто-то звонил Олегу по мобильнику. Так как сам Олег ответить не мог, я вернулся в кабинет и взял его аппарат.

Звонила Юлия. Как это я не заметил, что ее тела нигде нет?

– Алло?.. Олег Васильевич, вы слышите?..

– Это Артур, – ответил я. – В чем дело?

– Артур, – облегченно выдохнула Юлия. – Слава Богу, это ты. Слушай, у нас тут неприятности…

«Интересно о чем это она? – пронеслось у меня в голове. – О каких еще неприятностях может идти речь?»

– Какие еще? – поинтересовался я, глядя на срез шеи своего компаньона.

– Неприятности с грузом, – задохнулась Юлия. – А ты сейчас где? В конторе?

– Говори, что там случилось? – я не собирался отвечать на ее вопрос. Она говорила она про какой-то груз. Но ведь мы же с Олегом договаривались, никаких перевозок в майские праздники. Всем отдыхать. Пусть бухгалтеры подобьют печальную графу «итого», а после праздников, как говорится, возьмемся с новыми силами. Однако показывать, что я не в курсе, не стоило. Олега мог ведь мне позвонить, хотя бы сказать, что затевает. Я-то от него ничего не скрывал.

– Что там у тебя? Менты?

– Нет. Мы ушли с шоссе на шестьдесят первом. Но, мне кажется, кто-то за нами увязался, к тому же с грузом нелады… – она начала что-то тараторить, но я резко прервал ее.

– Подожди. Давай по порядку, – и, выждав паузу, продолжал. – Куда накладная?

– А ты разве не знаешь? Озерный монастырь.

– Понятно, – о монастыре я слышал впервые. Странно. Неужели кто-то указал Олегу новые врата, и это без меня? – Подожди, тут кто-то звонит. Оставайся на линии, – попросил я Юлию. И тут же мысленно обратился к Тоготу. Тот как всегда спал и оказался очень недоволен, что я его потревожил. – Ты знаешь Озерный монастырь?

Тогот фыркнул. Я ясно представил себе его перекошенную зеленую морду – оскаленные желтые клыки и фиолетовые глаза, затянутые сонной поволокой.

– Говенное местечко…

– Что, так плохо? – удивился я.

– Лучше туда не лезть, – судя по звуку, Тогот широко зевнул. Мой маленький покемон постепенно просыпался. – Неприятное это место, и груз туда возить не надо. Кто откроет там врата, не получит ни… чего.

«Во что же ты, Олег, сдуру ввязался», – подумал я, однако постарался скрыть эту мысль от Тогота.

– Подожди, я говорю по телефону, потом тебе все объясню, – ментально ответил я.

Тогот лишь недовольно фыркнул. Он, словно маленький, непоседливый ребенок терпеть не мог ждать.

– Да, слушаю, – вновь заговорил я в трубку.

– Тут все хуже и хуже, – испуганно откликнулась Юлия. – Теперь у меня никакого сомнения нет, они гонятся за нами. И груз… Груз им как будто отвечает! У меня шофер бунтует…

Я тяжело вздохнул.

– Хорошо, попробую быстренько свернуться и прибыть к вам, а вы пока жмите на газ… Шоферу денег посули. Когда буду готов, перезвоню.

И я отключился. А что еще я мог ей сказать? Честно говоря, слишком уж все неожиданно вышло. Юлия, – судя по всему, последний наш сотрудник оставшийся в живых, – сопровождает какой-то груз. И тут я понял, что если она пару минут назад миновала шестьдесят первый километр, то выехала не более двух часов назад, а, значит, утром все сотрудники и Олег еще были живы. Кровь не успела даже свернуться! Значит, я всего на несколько минут разминулся с убийцей. Может быть, будь я в конторе, ничего такого и не случилось бы. Хотя, что бы я смог сделать? Защитные заклятия Олег знал не хуже меня. Вот если бы дело касалось врат и перевозок…

Однако рассуждать было некогда. Нужно было действовать. Подойдя к своему столу, расположенному напротив стола Олега, я выдвинул нижний ящик, произнес одно заклинание, потом другое, и открыл тайный, невидимый ящичек, где хранил «вальтер» с глушителем и пару коробок освященных в церкви патронов с тонким серебряным напылением. Правда, обоймы у меня было всего две, но ведь я же не на войну собирался…

* * *

Вот так все и началось.

Сейчас, пытаясь анализировать события того дня, я удивляюсь собственному хладнокровию. Конечно, всю жизнь занимаясь магией, бывая в местах не столь уж далеких от общепринятого понимания ада, я привык к «неприятным» зрелищам, привык созерцать трупы, мог, если нужно, не задумываясь, убить человека. Но ведь любой причастный к колдовству, постигая это искусство, рано или поздно приходит к отрицанию общечеловеческой морали. Колдовство – тайна, известная лишь избранным – возносит мага над толпой, пусть даже этот человек совершено лишен амбиций.

Гибель Олега и наших сотрудников… Про Олега разговор особый, а что касается сотрудников… Это были обычные люди со своей жизнью; радостями, огорчениями разочарованиями, многие делились со мной своими проблемами, я как мог, помогал им (в основном – материально). Странно, но в те первые часы, увидев кровавую бойню, (то, что осталось от знакомых мне людей), я не скорбел. В какой-то миг часть моего сознания существующая, под властью колдовства взяла контроль на себя, и я превратился в машину – биоавтомат, которому надлежало выполнить определенную программу, лишь потом задумавшись о смысле происходящего.

* * *

Сидя на углу стола в конторе, набитой трупами, я решил вызвать подмогу. К кому я мог обратиться? Тагот? Он и так всегда со мной. Нужно было призвать кого-то еще, того, кто не стал бы задавать лишних вопросов и готов был ради меня пожертвовать своей шкурой. Орти? Нет. Мы оставались друзьями, хотя давно не виделись, но ведь он был создателем. Значит… Оставались только «дамы». Дамы! Я вновь вспомнил дрожащую руку старика, вновь услышал его зловещий шепот: «…бойся четырех дам…». Но ведь призванных только три… Да, больше мне не к кому обратиться. Я принял решение, тем самым совершив вторую роковую ошибку… Однако на то, чтобы вызвать дам ушло бы достаточно много времени. А по словам Юлии, времени у меня не было. Тем не менее, прежде чем начертить пентограмму телепортации, я вновь обратился к Тоготу, сообщил лентяю, что Олег мертв и попросил собрать «дам», пусть ждут меня в «пансионате»..

– …Оставайтесь во всеоружии и будьте наготове. Если дела пойдут совсем плохо, попытаетесь вытащить меня, – закончил я.

Вот чего не любил Тогот, так выслушивать мои приказы, а тем более их выполнять. Будучи много старше меня, на какие-нибудь семь-восемь тысяч лет, он считал, что только он может принимать верные решения и отдавать приказания. Однако на сей раз он спорить не стал. Видно что-то в моем голосе подсказало маленькому зеленому засранцу, что сейчас не до капризов и пререканий.

– Будет исполнено, – недовольно пробормотал он, подражая джину из тысячи одной ночи.

После этого я позвонил Юлии.

– Ну что там?

– Похоже, они отстали, – затораторила она. – Но с грузом все хуже и хуже!

Даже сквозь ее прерывистое дыхание и гул мотора грузовика, я слышал грохот и скрежет, словно кто-то пытался пробить, разорвать металлический лист.

– Тормозните, – приказал я. – Дай мне маяк. Прибуду, разберемся.

Юлия, в отличие от остальных наших сотрудников, если конечно, исключить Катерину, специализирующуюся исключительно на любовных заклятиях, имела общее представление о магии. По-крайней мере она могла создать колдовской маяк. В общем, крибле-крабле-бумс.

Я соскочил со стола, шагнул в пентаграмму и мысленно произнес необходимую формулу. Но что-то пошло не так.

Обычно переход занимает две-три секунды. Звучат последние слова заклятия и пентограмма вспыхивает. На несколько мгновений ты оказываешься в сером тумане. Что это за туман? Туннель нульперехода, как любят называть его писатели-фантасты, или иное измерение. В общем, ничто и нигде. А потом ты, словно стрелка магнита, притянутый к полюсу маяка материализуешься там, куда направлялся. Но в этот раз все вышло иначе.

В нигде я болтался минут пять. Если обычно, колдовское перемещение напоминает плавное скольжение, то в этот раз я попал в настоящий шторм. Меня мотало из стороны в сторону. Проклиная Юлию, и ее безграмотность в колдовских делах – в первый момент я решил, что виновата именно она – я тут же попробовал попросить помощи у Тогота, но то ли отсюда наш мир был ментально недоступен, то ли мой покемон уже отправился исполнять поручение, но ответа я не получил.

Тогда я сосредоточил все внимание на поиске «огонька» маяка Юлии. Через некоторое время мне удалось почувствовать слабые пульсации силы, хотя это мог быть и другой колдовской маяк.

Неожиданно меня выбросило в нашу реальность. «Приятная» материализация в зарослях колючих кустов. Мои ноги сразу ушли по щиколотку в ледяную болотную жижу, вода хлынула внутрь кроссовок, закачивая в меня новую порцию оптимизма. Между тощими сосенками ползли клочья тумана, небо затянули по-осеннему низкие тучи. Чудное местечко. Не хватало только, чтобы пошел дождь с мокрым снегом.

Я попытался снова позвать Тогота. Мне никто не ответил. Значит, мой персональный демон уже покинул эту реальность, отправился за подмогой. Что ж, подмога мне и в самом деле не помешала бы. А пока придется выкручиваться самому.

Осторожно, стараясь не шуметь, я двинулся туда, где кусты подлеска росли реже. Здесь меня постигло новое разочарование, с кроссовками пришлось расстаться. Ноги-то я вытащил, а вот мои «тапочки» остались под водой, и выудить их из болотной жижи не представлялось возможным. Дело в том, что я никогда не завязывал шнурки. Так, заправил их внутрь и пошел. Удобно, на ноги не давит, опять-таки быстрее одеваться. Моя лень! Кроссовки остались под водой, а я в носках пошлепал по болоту, бормоча себе под нос ругательства. Естественно я тут же несколько раз сильно укололся. Сквозь толстые носки я чувствовал наледи, оставшиеся на дне. Все-таки начало мая. Единственное, что меня утешало, так это то, что Олегу пришлось много хуже…

Неожиданно где-то справа раздался приглушенный стон. Я замер. Рука сама легла на рукоять «вальтера». Очень медленно я развернулся, посмотрел в ту сторону, откуда, по-моему, донесся вздох, потом сделал в том направлении несколько шагов и неожиданно оказался у обочины. Насыпь грунтовки холмом возвышалась передо мной.

Сделав еще шага два и выкарабкавшись на песчаный склон, я увидел колдовской маяк. Однако пентаграмма оказалась разорвана. Поверх пентаграммы лежал труп мужчины. Чуть поодаль свернулась калачиком Юлия. И опять кровь…

Покрепче сжав пистолет, я снял его с предохранителя, дослал патрон в ствол. Щелчок затвора громом разорвал тишину, повисшую над болотом. Только сейчас я обратил внимание на то, как тихо вокруг: ни шороха ветра, ни крика птицы.

Юлии не повезло. Она еще была жива, но ее лицо – сильно изуродовано. Как будто чья-то когтистая рука прочертила кровавые полосы, разворотив щеки, перерезав надвое хрящик носа и выцарапав оба глаза.

* * *

Юлия.

Она не была красавицей. Стройная, высокая, чуть выше меня, она всегда казалась мне девушкой себе на уме. Познакомил нас Олег. Какое-то время мы осторожничали, присматривались друг к другу. Потом был корпоративный вечер. А если выражаться точнее – пьяная вечеринка. Джин-тоник, пиво, водка – набор стандартен. Нет, по трезвому я никогда не затащил бы ее в постель. Я всегда сторонился таких дам. Они могут стать хорошими собеседниками, с ними приятно посидеть в баре, выпить кружку-другую пива, а то и выкурить травки, рассуждая о высоких материях, ведя беседу на сленге псевдокультурной интеллигенции, где смешиватся несовместимое: Фрейд, Пелевин, Толкиен, Антониони и Шнуров.

Но в постели… В постели такие дамочки, доводят мужчин до исступления, требуя невозможного. Эротоманки, кончающие лишь под жесткое немецкое порно. Увольте! В итоге, одного раза нам хватило за глаза, по крайней мере, мне. Утро принесло лишь недоумение и позднее раскаяние, а также вечный вопрос: «Зачем это было нужно?»

Я знал, что у Юлии растет дочь. Правда, судя по Юлиному образу жизни, воспитанием девочки занимались бабушка с дедушкой. Мама появлялась лишь иногда, являясь спонсором, а не родителем. Сама же Юлия плавно витала где-то между курсами трансидентальной медитации и психологическими семинарами. Где и как Юлия встретилась, а потом рассталась с мужем, я понятия не имел. Впрочем, этот вопрос меня никогда особо и не интересовал.

Когда же мы с Олегом открыли свое дело, мои колдовские занятия перешли на новую стадию. Я уже не мог в одиночку справляться с ролью проводника, и мы пригласили Юлию на работу, как человека посвященного в ряд наших тайн, человека не способного в случае ссоры навредить бизнесу, однако достаточно опытного; чтобы можно было на него положиться. Естественно, она, впрочем, как и остальные, за исключением пожалуй Олега (он если и не знал наверняка, то догадывался о многом), не подозревала о моей роли проводника, ничего не знала о существовании Тогота, о лишних дверях в моей квартире и еще об очень многом.

Мне неизвестно, какая роль была ей отведена в этих трагических событиях, но уверен, не последняя, часть ее вины в случившемся тоже есть.

Но сейчас она лежала на дороге, в луже крови, и мне было безумно жаль несчастную…

* * *

Юлия лежала, жадно ловя ртом воздух. Кровавые пузыри вздувались в уголках ее рта, из глубоких ран обильно сочилась кровь. От вытекшей глазной жидкости и крови веки слиплись. И только склонившись над ней, я заметил, что обе руки ее вывернуты под неестественным углом.

– Потерпи, – пробормотал я, и произнес заклятие, снимающее боль. Не знаю, насколько оно подействовало, однако дыхание несчастной стало более размеренным.

Тогда я вернулся к мужчине. Тот был мертв. Судя по пятнам машинного масла на руках и одежде – водитель. Он погиб сразу – посреди лба у него темнело пулевое отверстие. Значит, мои противники вооружены. И они полагаются не только на колдовство, но и на современное оружие. Хорошо… В том, что их несколько, я не сомневался.

Однако стоило расспросить Юлию. Я вновь подошел к ней и постарался напрячь все свои телепатические силы. То, что я с легкостью ментально общаюсь с Тоготом, ни о чем не говорит. В телепатии я не силен, и даже самые мощные заклятия делают меня едва восприимчивым, в то время как многие, тот же Олег, могут с легкостью общаться с нужными людьми за много сотен километров. Тем не менее, мне необходимо было узнать, что же тут произошло. Я как можно ниже склонился над умирающей, коснулся пальцем раны, и почувствовал, как она вздрогнула. В какой-то миг мне показалось, что контакт установлен. Между нами словно пробежала искра. Юлия расслабилась, поняла, что я рядом и теперь все будет хорошо.

– Это Артур… Что случилось? – медленно произнес я.

– Они напали, – едва слышно прошептала она. А может, это были всего лишь ментальные вибрации? – Они напали, когда мы остановились. Они… Когти…

Ну, то, что ее тело рвали когтями, я и так видел.

– Артур, что со мной? Что с глазами… Я не чувствую рук…

– Кто на тебя напал? – спросил я. – Скажи, кто это был? Нечисть?

Не знаю, что я имел в виду под словом «нечисть». Скорее нужно было сказать «твари другого мира».

Юлия молчала. Казалось, я слышу удары ее сердца, ощущаю пульсацию крови. В любое мгновение она могла умереть, а я так и остался бы в полном неведении. Я попытался максимально сконцентрировать, и на мгновение мне показалось, что я различил черные плащи «горгулий». Содрогнувшись всем телом, я отпрянул.

– Они были в черных плащах… – вновь заговорила Юлия. – Чудовища… Кошмар… – она еще что-то бормотала, но ее слова слились, превратившись в невнятное бормотание. Можно было разобрать лишь отдельные звуки, которые никак не хотели складываться в слова.

Однако главное я узнал: кто-то наслал на нас «горгулий». Кто-то открыл врата и впустил их в этот мир, натравив на нас. Неужели в Питере есть еще один проводник? Вряд ли. Тогот бы знал об этом. Но сейчас размышлять времени не было.

Быстрыми движениями я обшарил карманы мертвого водителя. Ничего. А я-то надеялся найти у него какую-нибудь квитанцию, а еще лучше накладную на товар. Видимо, документы остались в машине. Выйдя на дорогу, я огляделся. Да, тут не имело смысла ждать попутки. Видимо, придется идти пешком до ближайшего шоссе. Только в какую сторону? Я решил действовать наобум. Груз, скорее всего, уже не вернуть. Контора накрылась. По крайней мере, мне понадобится довольно много времени, чтобы «отмыться», и когда я снова займусь «перевозками», – неясно. Но навестить Озерный монастырь необходимо. Зарывать топор войны еще рано, я, можно сказать, его только откопал.

Тяжело вздохнув, я повернулся, вскинул «вальтер». Пуля вошла Юлии точно между глаз, точнее между глазными впадинами. Тело девушки дернулось.

* * *

Горгульи.

Впервые я столкнулся с ними давным-давно.

В тот раз караван состоял из десяти рабов и пары воинов. Рабы были грязными, едва прикрытыми лохмотьями дикарями; воины – надменными варварами. Они носили средневековые доспехи с высокими плюмажами, хотя у каждого на боку висел пистолет. Даже Тогот не знал их языка.

Появились они в руинах дома на окраине Охты. Этот двухэтажный особняк был предназначен на снос. Внутри грязь, мусор, запустение. А переправить караван мне надлежало на «Корабли» – самую оконечность Васильевского острова, то есть, фактически, провести через весь город. На все, про все у меня было пять-шесть часов. Если бы я не успел, то вся компания зависла бы в нашем мире еще на сутки, а это не устраивало ни их, ни меня.

Самой большой трудностью оказалось заставить воинов разрешить рабам хотя бы частично переодеться. Для этого пришлось снять оковы с несчастных. Кроме того, как я уже сказал, мы друг друга совершенно не понимали. Старший из воинов, что-то гортанно завывал, пытаясь поддерживать видимость порядка. Рабы норовили разбежаться – им совершенно не хотелось оказаться там, куда мы их собирались доставить. Тогот пищал мне в ухо, пытаясь меня вразумить.

В итоге я за бешеные деньги нанял грузовик, объяснив, что у меня иностранные актеры в костюмах с очень дорогим гримом, и что их срочно нужно доставить на другую съемочную площадку. Не знаю, поверил ли мне водитель того грузовика, рассказ мой был шит белыми нитками. Какие съемочные площадки? Ни статистов, ни подсобных рабочих, ни осветителей. Да и выглядели мои «клиенты» слишком натурально. Не бывает столь натурального грима.

Тем не менее, триста долларов сыграли свою роль. Водитель ни о чем не спрашивал. Понимая, что у меня нет никакого желания общаться с милицией, он вел машину осторожно, и уже через час караванщики прятались среди зарослей западной оконечности Васильевского острова, в то время как я шастал по окрестным стройкам, пытаясь определить, где же именно откроется нужная нам дверь.

И когда я уже вел караван «на выход»; когда до двери портала оставалось не более ста метров, на нас обрушились «горгульи». Две огромные черные фигуры в плащах с низко надвинутыми капюшонами заступили воинам дорогу. Из-под плащей выдвинулись когти – каждый в метр длиной. Однако воины были готовы. Первыми же выстрелами они смели нападавших. Потом старший что-то закричал, размахивая руками. Тот воин, что помоложе, бросился к открывающемуся порталу, пинками подгоняя испуганных рабов. Я застыл, не в силах пошевелиться. Тогот орал мне в ухо, требуя, чтобы я как можно быстрее уносил ноги, но я стоял, как вкопанный.

Неожиданно вокруг засвистели костяные дротики. Из-за груды бетонных плит появилось еще с десяток тварей. Воин постарше открыл беспорядочный огонь, заставив «горгулий» попятиться. Во все стороны полетела бетонная крошка. Воин что-то кричал мне, но из-за грохота выстрелов я его совершенно не слышал. Тогда, махнув, он бросил мне какой-то мешочек. А я, не теряя времени, уже творил защитное заклятие. Наконец, повернувшись, воин со всех ног бросился следом за остальными.

Когда двери врат между мирами закрылись, меня окружило с десяток тварей. Не смотря на уверения Тогота, я понимал, что заклятие не выстоит. Бежать было поздно.

– Приветствую тебя, проводник, – объявила одна из тварей, шагнув вперед. Одновременно едва различимым движением она скинула капюшон. Зрелище, открывшееся мне, оказалось, мягко скажем, отвратительным. Голова твари представляла некую смесь, гибрид между головой дьявола («горгульи») и головой Хищника – любимца Шварцнеггера. Вместо губ и зубов – жвалы, под которыми раскачивалась козлиная бородка; тонкий длинный нос, густые брови, глубоко посаженные кошачьи глаза и, конечно, рога, возвышающиеся над продолговатым белым черепом, напоминающим скорее шлем викинга. – Ты делал свое дело, мы свое. Ты можешь идти, – голос у «горгульи» был скрипучий, словно кто-то водил куском железа по стеклу, и от звуков этого голоса мурашки позли по коже.

И тогда я медленно попятился. Ноги у меня подкашивались. Еще чуть-чуть, и я бы рухнул в грязь.

Не знаю, почему они не тронули меня. Видимо, это не входило в их планы.

* * *

Ноги я сбил примерно через полчаса. А еще минут через десять я понял, что выбрал верное направление – посреди дороги, преграждая мне путь, лежал рваный кусок металла. И свежие царапины говорили о том, что совсем недавно какая-то чудовищная сила вырвала его из борта металлического контейнера грузовика, свернула в невообразимый узел и швырнула на дорогу.

Да что тут творится?!

«Горгульи» этого сделать не могли. Пусть даже они много сильнее среднего человека, но трехмиллиметровый стальной лист им не порвать. К тому же «горгульи» не пользуются огнестрельным оружием. А ведь шофёра – если, конечно, это был шофер – застрелили.

Какие же твари могут обладать подобной силой? Я стал мысленно перебирать всех чудовищ, которых встречал во время путешествий по иным мирам, но ничего похожего на ум не приходило. Точнее, я мог бы назвать более сотни тварей, способных сотворить подобное, но не мог представить себе, зачем кому-то понадобилось переносить их в наш мир. Не говоря уже о том, что я понятия не имел, как неведомые мне «они» смогли это сделать.

Я вновь мысленно обратился к Тоготу, и мой демон откликнулся.

– Ну? – нетерпеливо поинтересовался я. – Ты привел «дам»?

– Нет, – вздохнул демон. – Но я послал им гонца. Сейчас они слишком далеко от ближайших врат, а действие заклятий в их мире крайне ограниченно. Думаю, они прибудут завтра вечером.

– К тому времени с меня могут заживо снять шкуру, – проворчал я. – Тут похоже действовали «горгульи».

– Я так и думал… – в голосе Тогота зазвучали злобные нотки. На какое-то мгновение мне показалось, что демон что-то знает, ведь он ожидал чего-то подобного, и мои слова всего лишь подтвердили его худшие опасения.

– Пока я тут бреду по какой-то сельской дороге, ты бы рассказал мне все, что знаешь про Озерный монастырь и всю эту чертовщину…

На самом деле Тоготу рассказывать было особенно не о чем. По крайней мере, тогда. Озерный же монастырь славился тем, что еще в старые времена, несмотря на многочисленные запреты, его монахи занимались магическими опытами. С приходом советской власти монастырь не был разогнан, а продолжал тихое незаметное существование. Со стороны могло показаться, что власти о нем забыли. Что там сейчас происходит, никто не знал, но в определенных кругах (Тогот в свойственной ему манере надулся, напуская тень на плетень и пытаясь придать своим словам как можно больше значения) считалось, что с обитателями сего места лучше не связываться.

– Странно это, – пробормотал я себе под нос. – Монастырь в трех шагах от Питера, а о нем никто никогда не слышал, никто не знает, и думаю… на карты он тоже не нанесен.

– Верно, – согласился Тогот.

Тогда, на дороге ситуация казалась мне довольно простой. Монахи захотели получить какой-то груз, и, видимо, пообещали Олегу открыть ворота. Сам бы Олег ворота не нашел. И тут, видимо, им на хвост сели «горгульи» – эти грабители, шастающие между мирами. Не знаю, подозревали ли монахи о существовании «горгулий», Олег-то точно не подозревал.

* * *

Неожиданно деревья расступились. Дорога вильнула, огибая небольшое озерко. Тут, на Карельском перешейке таких озер множество.

– Я что, уже до монастыря добрался? – поинтересовался я у Тогота.

Тот некоторое время молчал, видимо каким-то своими демоническими способами вычисляя мое месторасположение, потом насмешливо фыркнул.

– Ты, чего, сдурел? Монастырь тот почти у самого Приозерска.

– А я почем знаю, – огрызнулся я. – Гляжу, озеро и озеро…

В ответ мой покемон лишь хмыкнул.

– Осторожно! – неожиданно взорвался Тогот. – Кто-то рядом и этот кто-то тебя не любит!

– Тихо! – шикнул я, и весь обратился в слух.

В какой-то миг мне показалось, что я и в самом деле перенесся в иной мир. Было тихо. Не просто тихо, а тихо как в могиле, как в вакууме. Ни ветерка, ни шороха набегающих на берег волн. Прямо передо мной раскинулось озеро – водная гладь, над которой рваными кусками ваты застыли клочья невероятного густого тумана. Справа, огибая берег, протянулась грунтовка, за ней застыл лес – тонкие голые палки, торчащие из земли. Пейзаж выдержан в холодных строгих тонах: темная вода, тускло-бурая подернутая инеем дорога, черные покосившиеся стволы, белый с серым отливом туман, серое, затянутое облаками небо.

Разрывая гнетущую тишину, откуда-то с другого края озера, донесся крик. Так, наверное, кричат грешники в аду. Это был крик отчаянья и боли. Он звучал всего несколько секунд, а потом неожиданно стих. И вновь над озером воцарилась мертвая тишина.

Тут на меня и напали. Я успел заметить краем глаза какое-то движение. Словно что-то метнулось ко мне из леса, взвившись по откосу и одним прыжком перескочив через дорогу. Волна холода обрушилась на меня – словно я нырнул в горную реку. Полуобернувшись, я, не думая, инстинктивно, надавил на спуск.

Бум! Бум! Бум!

Тень словно налетела на каменную стену.

Бум! Бум!

Машинально, я освободил пустую обойму и вогнал в рукоять пистолета следующую. Вторую. Последнюю.

Нападавший лежал на земле не шевелясь.

Прежде чем подойти и посмотреть, кого же я подстрелил, я трясущимися руками достал из кармана коробку с патронами и лихорадочно начал набивать пустую обойму. Постепенно я приходил в себя. Холод отступил. А может, это мне только показалось? Может всему виной напряжение последних часов?.

Наконец, держа пистолет наготове, я осторожно подошел к нападавшему. Создание (я сразу понял, что это не человек) лежало неподвижно лицом вниз, но ни крови, ни видимых ран на теле не было. Из-за широких одежд из грубой бурой, склизкой на вид то ли ткани, то ли кожи я не мог определить форму тела, хотя, скорее всего, это был гуманоид. Голова твари по форме походила на человеческую, но волосы отсутствовали, а кожа имела неприятный зеленоватый оттенок. Решив не рисковать, я присел на корточки, поднес ствол к затылку твари.

Бум! – громом прозвучал контрольный выстрел.

Потом я осторожно коснулся левого плеча создания и попытался перевернуть тело. Мне это удалось сделать только с третьей попытки.

Новый крик – точное повторение предыдущего – заставил меня подскочить. Только теперь я понял, как здесь жутко..

– Да не трясись ты так, – забормотал мне в ухо Тогот. – Опасности поблизости больше нет. Давай-ка лучше посмотрим, кого ты там подстрелил.

– Заткнись, – отрезал я. – Тебе легко рассуждать. Сидишь у себя в «кладовке» и смотришь телик.

– У каждого своя роль, – обиженно ответил демон.

Еще раз оглядевшись, на всякий случай, я вновь стал изучать убитого. Лицо его мне очень не понравилось. Оно являло собой нечто среднее между ликом языческого божества и мордой летучей мыши: сильно раскосые, глубоко запавшие глаза, тонкий нос с непомерно широкими ноздрями, челюсти выдвинутые вперед, полуоткрытый рот с тонкими губами. Зубы создания напоминали клыки хищника. Синевато-белые, они в изобилии торчали изо рта, и каждый из них размером превышал половину моего указательного пальца.

Обыскивать тварь я не стал. Ее внешний вид напрочь отбил у меня это желание.

– Ну? – обратился я к Тоготу. – Встречал таких?

Но покемон молчал. Я чувствовал, что он слышал мой вопрос, но дулся.

– Хватит молчать. Я здесь своей шкурой рискую, а ты изображаешь из себя трехлетнего малыша, у которого отобрали любимую игрушку.

– А я тебе говорил, – зашипел покемон. Видно он и в самом деле на меня обиделся. – Не открывал бы «контору», с Олегом не связывался бы, и шкурой рисковать не пришлось бы.

– Ладно, умник, – отмахнулся я. – Мы с тобой потом все это обсудим. Ты лучше скажи: ты таких тварей встречал?

Тогот какое-то время молчал.

– Знаешь, Артурчик, – и он сделал паузу, выжидая – подлец отлично знал, что я терпеть не могу когда меня называют Артурчиком, – я тебе после скажу. Точно я не уверен.

– Помог называется!

Больше мне тут делать было нечего. Я повернулся и отошел метров на десять, направляясь дальше по дороге, когда какой-то шорох за спиной привлек мое внимания. Я резко обернулся, вскинув пистолет. Нет, больше на меня пока никто не нападал, но тело отвратительного создания исчезло.

* * *

Когда связываешься с колдовством, вокруг тебя все время происходят неприятные события. К примеру, приходишь ты к себе в «контору», а там все мертвы, и кровью стены забрызганы. Или, шел ты по дороге, пристрелил тварь, которая тебя поцеловать хотела, а она шасть… и убежала, чтобы выпрыгнуть на тебя из-за следующего поворота.

Может, прав был Тогот, когда отговаривал меня ставить перевозки на поток. Занимался бы я каким-нибудь обычным бизнесом. Открыл бы, для примера, торговую точку. Книги продавал бы в переходе метро или CD и DVD диски. Сейчас, кстати, очень модная тема. Ну и в свободное от бизнеса время занимался бы колдовством. Водил бы караваны раз в полгода. Так нет, потянуло меня, фирму по перевозкам организовать.

Хотя, если честно, то дело тут совсем не в колдовстве. Иногда мне кажется, что займись я любым бизнесом, все вышло бы точно так же. А так… В каком-то роде мне даже повезло. Ведь колдовством у нас занимаются многие, не афишируя это, естественно. Но только мне повезло стать проводником.

А может, и не повезло вовсе?

Или это проклятие такое. А может всему виной четыре «дамы»?

* * *

На грузовик я наткнулся неожиданно. Я-то считал, что он где-то далеко, едет себе и едет. Пусть уже не к Озерному монастырю, а в другое место.

Однако вместо того, чтобы трястись по грунтовке или мчаться по шоссе, он застыл у самой воды. Рядом с ним неподвижной тенью маячила «горгулья». Тварь была одна, стояла сгорбившись у контейнера прицепа, который очень напоминал раскуроченную консервную банку. Издали создавалось впечатление, что кто-то вскрыл его изнутри, пользуясь тупым консервным ножом.

Заметив «горгулью», я тоже остановился. Прицелился. Несмотря на необычайную скорость и силу, этих тварей можно было убить. Это я знал наверняка.

«Горгулья» тоже должна была заметить меня, но даже если и так, вида не подавала. Она застылабезмолвно, без движения…

– Что-то тут не так, – пробормотал я.

– Подойди поближе, – тут же эхом откликнулся Тогот.

Только сделав шагов пять, я увидел еще десяток тварей. Точнее их тела. Мертвые «горгульи» лежали в ряд вдоль дороги.

– Очень интересно, – пробормотал Тогот.

Я отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

Держа «горгулью» на прицеле, я начал медленно обходить грузовик. Позади него оказалось еще три твари. Они стояли ко мне спиной, окружив кого-то. Но кто скрывался за ними, я не видел. Мысленно похвалив себя за то, что не поленился перезарядить вторую обойму, я осторожно приблизился. У меня складывалось впечатление, что я вместо главной роли на этом празднике жизни получил роль второстепенного статиста.

Вновь дикий крик резанул по нервам. Определенно кричал кто-то, кого мне никак не удавалось рассмотреть. Однако «горгульи» не обратили на этот крик никакого внимания. Выждав я вновь шагнул вперед, и тут твари, словно пропуская меня, расступились.

Я едва не выронил пистолет.

На берегу озера в защитном колдовском круге стоял Генка. Лицо его было перекошено то ли от боли, то ли от ненависти, лоб испачкан в крови, правая рука плетью висела вдоль тела.

Защитный круг мерцал, видно твари только что пытались прорвать его. А Генка их сдерживал. Похоже, он боролся из последних сил.

Увидев меня, Генка уставился на меня ненавидящим взглядом.

– Убери своих псов, – зашипел он. – Убери их, гадина.

Я с интересом взглянул на «горгулей», но твари не двигались и молчали.

– Что будем делать? – мысленно обратился я Тоготу.

– Ничего. Сделай паузу, скушай «твикс», – прошептал в ответ покемон. – Похоже, у твоего приятеля есть, что сказать.

Я вновь взглянул на Генку. Да, видок у него был еще тот.

– Убери своих продажных тварей, – вновь закричал он. – Если ты не трус, иди сюда, попробуй сам со мной справиться. Гад, ты все это специально подстроил. Ты их подкупил. Сволочь, если б я знал, я бы велел им не трогать Олега. Это ведь ты его сбил с пути истинного.

Картина становилась все более запутанной. Если эти твари устроили кровавую резню в моем офисе по приказу Генки, то почему они не нападают на меня? Причем тут Генка? Да, друзьями мы давно не были, я его уже года два как не видел. Что за груз везла Юлия? Куда он делся? Откуда взялась тварь напавшая на меня?

Неожиданно одна из «горгулий» повернулась ко мне. Я тут же нацелил на нее «вальтер», но, похоже, тварь нападать не собиралась.

– Убей своего врага, – проскрежетала она из-под капюшона. – Убей его.

– Почему я должен это делать?

– Он обманул нас.

– Это ваши дела, – происходящее начинало меня забавлять. – Если он вас обманул, вы и разбирайтесь.

– Он приказал нам убить твоих друзей, – все тем же равнодушным голосом продолжала тварь.

– Это правда? – спросил я у Генки.

Тот скривился.

– Знал бы как, и до тебя бы, гнида, добрался, – казалось, еще чуть-чуть, и он лопнет от злобы. – Ничего, ты еще у нас попляшешь… – а дальше его речь превратилась в набор ругательств и проклятий.

– Мы служили ему, но он нас обманул, – вновь заговорила «горгулья».

– В чем?

– Все дело в грузе. Теперь мы разорвали контракт. Мы больше не служим ему и не станем тебя убивать.

– Ну, это еще посмотрим, кто кого убьет…

Я выждал паузу, но «горгулья» молчала. Тогда я вновь обратился к Генке.

– Ты убил Олега?

– Да, это сделали по моему приказу! – с гордостью объявил он. – Мы так решили. И тебя, гадина, прикончат. Не я, так другие. Никуда ты от нас не денешься, – он поднял окровавленную руку и, поднеся ее к лицу, сжал кулак. – Мы тебя в порошок сотрем.

– Мы? – переспросил я. – Кто «мы»?

– Больше я тебе, ничего не скажу, – и он отвернулся, показав, что разговор закончен.

Я бросил вопросительный взгляд на разговорчивую «горгулью», но она молчала. Потом я вновь посмотрел на Генку. На мгновение передо мной предстал Олег, с отсеченной головой, изуродованное лицо Юлии. Конечно, сделали это «горгульи», но действовали они по приказу моего старого приятеля. А потом хозяин поссорился со своими верными псами. Неизвестными X, Y и Z, добавим в уравнение таинственного гуманоида, груз и мертвых «горгулий», Озерный монастырь…

– Ну, чего медлишь, ты же уже принял решение… – зазвучал в моей голове голос Тогота.

Вскинув руку, я, неожиданно для себя, выстрелил. Вся злость, что скопилась во мне, разом выплеснулась в этом выпаде. Пуля вошла Генке под лопатку. Он повернулся, посмотрел на меня, словно не понимая, что происходит, а потом рухнул, порвав телом защитный круг. «Горгульи» бросились к нему, а я отвернулся. За этот день я уже насмотрелся достаточно.

Глава 2 Посвящение

Призвание – гораздо более важная вещь, чем наличие формальных знаний.

М. Каддафи

Стоял жаркий сентябрь.

Той осенью мне казалось, что жизнь не задалась. Учебный год – первый год, когда у меня вместо одного учителя-воспитателя, по каждому предмету стал свой учитель, – начался отвратительно. Да, что там… Отвратительно – не то слово!

Третий класс я закончил «хорошистом». Одна тройка, и та по пению. Но тут уж ничего не поделаешь, мне медведь на ухо наступил. Несколько пятерок: по математике, по труду, по рисованию… Потом было лето на море, в Севастополе. Я загорал, купался, и ничто в моей жизни не предвещало грядущих неприятностей. Наступило первое сентября…

Еще на линейке я увидел, что в нашем классе появились новенькие – нехорошие новенькие. Один – вечно ухмыляющийся толстый увалень; второй – долговязый шкет – второгодник с противным, усыпанным веснушками лицом и копной рыжих волос, никогда не знавших расчески. Я сразу понял: с этой парочкой у меня будут проблемы. Да и не только у меня, у всего класса. Потом появилась наша классная руководительница – учительница английского. Тощая, длинная дама, которая, будучи старой девой, имела весьма отдаленное представление о детях, как таковых, но зато числилась на хорошем счету в РОНО… Звали ее Инна Сергеевна.

Еще за год до школы, когда мне исполнилось шесть лет, моя мама отвела меня в кружок английского языка. «Мой ребенок должен быть образованным, знать иностранный язык», – решила она. Правда, меня никто никогда не спрашивал, хочу ли я этого. Занятия в группе английского языка превратились для меня в своеобразную пытку. Естественно, никакому языку нас не учили, преподаватель – женщина якобы «общающаяся с носителями языка» (с детства запомнил эту фразу) – за три года заставила нас выучить с десяток фраз, вроде «Гуд монинг» и «Хау а ю?». Естественно, при отсутствии слуха произношение у меня было чудовищное, но преподавательнице, выуживающей деньги у родителей, для которых разницы между «Хау а ю?» и «Ни хао» практически не существовало, удалось убедить мою маму, а соответственно и меня, что у меня «йокширский» акцент.

Естественно Инне Сергеевне мой «йокширский» акцент не понравился. А тем более, что я, наивный, попытался поправить ее грамматику. Я с уверенностью поведал ей на уроке «тайны» английского языка. Этого она мне не смогла простить. Поэтому к концу второй учебной недели я уже имел две двойки по английскому, а так как к этому добавилась тройка по математике, единица по русскому языку и двойка по физкультуре, то дом для меня превратился в ад. Никакие оправдания не принимались. Нет, ну всякое бывает: с математикой, отвлекся – ошибся, но как я умудрился забыть дома тетрадку с домашним заданием по русскому языку, а на следующий день – кеды… Букет украсили пару замечаний в дневнике. В одном из них говорилось, что я «вызывающе разговариваю с учителями», а в другом – что я «болтал на уроке».

Новички же – оба Александры – не прибавляли оптимизма, иногда одаривая меня подзатыльниками и пинками, впрочем, как и большую часть мальчишек нашего класса, которые были на голову ниже этих «шпротов-переростков»

В том году бабье лето показало себя во всей красе. Солнечные лучи искрились на желтых листьях, скрывших буднично серый асфальт. А небо казалось по-весеннему синим и высоким. Но я не замечал этих красот. Я был наказан, сидел дома и страдал.

И вот наконец-то мне «повезло». Пять по математике. Получив от матери долгожданное разрешение, я вырвался на улицу, впервые за две недели почувствовав себя свободным. Но радость моя оказалась недолгой и преждевременной. Первым, на кого я натолкнулся, выскочив из парадной был Александр-тощий. Но самое неприятное, что он был не один, а с двумя дружками. Старше меня года на два, они возвышались надо мной двумя башнями, а их кулаки напоминали боксерские перчатки. Не знаю, что они в тот день делали в нашем дворе, но, натолкнувшись на них, я сразу понял, что попал.

– Смотрите-ка, кто это у нас тут? – начал Александр, зловеще улыбнувшись. Он стоял, покачиваясь, засунув руки в карманы, всем своим видом демонстрируя собственное превосходство.

– Что это за пидор? – поинтересовался тот, что справа.

– Гондон из нашего класса, – пояснил Александр. – И имечко у него идиотское – Артур.

– Это как у короля, что ли? – спросил третий юношеским, ломающимся голосом.

– Король королем, а этот точно – пидор… – задумчиво протянул Александр.

– Давай тогда поучим его жизни, – услышав подобное предложение, я понял, что нужно делать ноги. Стоя навытяжку перед этими верзилами, ничего хорошего не дождешься. Тем более, что во дворе кроме нас никого не было. Даже бабушки, которые обычно сидели на скамейке, обсуждая все подряд, куда-то подевались. И я рванул оттуда.

Я нырнул влево и что было мочи помчался к проходному двору. Если бы я успел проскочить, то оказался бы на многолюдной улице, где было много шансов отделаться от неприятной компании. Однако мне вновь не повезло. Именно в тот момент, когда я уже готов был выскользнуть со двора, выезд перегородил разворачивающийся грузовик. Я не рискнул броситься под колеса, замешкался и тут же оказался в лапах преследователей. Мне заломили руки, наградили несколькими звонкими тумаками.

– Мы что, за тобой еще бегать будем? – прошипел мне в ухо Александр.

– Чего теперь? – поинтересовался один из его приятелей.

– Охладим пыл дебила, – предложил другой. – Там, на стройке, есть котлован. Окунем пидора.

– Угу, – угрюмо отозвался Александр.

И, выкручивая руки, они потащили меня к забору на другом конце двора. За этим забором лежал волшебный мир стройки. Строительство шло уже года три, правда, двигалось очень медленно. Раньше тут был пустырь, но как-то приехали грузовики, выгрузили бетонные плиты и сваи, рабочие наколотили забор. Однако этим все и ограничилось. Теперь, летом, огороженная территория зарастала высокими сорняками, а зимой ее засыпало снегом. Идеальное местечко для игры в войнушку или прятки… Иногда на стройке появлялись рабочие. Они то принимались что-то копать, то, наоборот, выравнивали площадку. Потом они так же неожиданно исчезали. Никто не мог сказать, что именно строится за забором и когда же закончится эта стройка. Некогда серый забор ныне приобрел цвет грязного асфальта, часть досок сгнила, выпала и сквозь дыры во двор высовывались разросшиеся до невероятных размеров лебеда, чертополох и крапива…

Как я орал, пока меня, заломив мне руки, тащили через двор! Но никто не слышал моих криков, а мои мучители веселились.

Меня протолкнули сквозь дыру в заборе, и поволокли к большому котловану, вырытому у противоположного забора. Не так давно этот котлован стали засыпать, но бросили, а дожди в конце августа превратили его в море обетованное. Вот в это грязное море и полетел я с высокого косогора. Окунувшись в грязь, я тут же вынырнул. Мне не было ни холодно, ни больно, лишь обидно, обидно до слез. В тот миг я бы все отдал, чтобы поквитаться с Александром.

Над головой ярко сверкало солнце. Я стоял по пояс в бурой жиже и рыдал, не столько от обиды и холода, сколько от осознания собственной беспомощности, а мои обидчики хохотали на вершине косогора.

Но я им быстро наскучил, и они ушли. Я выбрался из воды. Грязный, мокрый, я не мог в таком виде заявиться домой. Это было еще хуже, чем придти с двойкой. Мать не стала бы ничего слушать, для нее во всем всегда виноват был я. Да и как ей объяснить, что случилось…

Тогда, сидя на краю обрыва, прислоняясь спиной к горячей бетонной плите, я казался себе самым несчастным на свете существом. Я смотрел в бездонное синее небо и хотел лишь одного, воспарив, раствориться в этой синеве, оставив позади все эти дурацкие школы, злобных учителей, рассерженную мать, которая непременно задаст мне трепку, явись я домой в мокрой одежде. А потом я заплакал, заплакал от жалости к себе, от осознания несправедливости окружающего мира и от того, что сам не мог ничего с этим поделать. Может именно тогда, на краю котлована, я осознал несправедливость реального мира. Если в сказках герой всегда побеждал, то в реальной жизни, так тогда мне казалось, герой всегда проигрывал и умирал.

Вот так я и сидел, мокрый, сжавшись в комок, и размазывал слезы по щекам.

Я не заметил, как уснул.

А проснулся от того, что небольшой камешек больно стукнул меня по темечку. В первый момент я не понял, что происходит. Смеркалось, и в небе фонариками уже зажглись далекие звезды. Я протер глаза, размазывая засохшую грязь по щекам, потом потрогал шишку, начавшую вспухать в том месте, где меня приложил камешек. Посмотрел вверх и увидел черную отметину, словно кто провел по бетонной плите паяльной лампой. А посреди черного пятна была выбоина. Видимо именно оттуда отвалился кусок… Только потом я перевел взгляд на другую сторону котлована. И тут мне открылась поистине удивительная картина…

* * *

В те далекие годы еще не было видеомагнитофонов и по телевизору не показывали фильмов с Брюсом Ли. Отгороженные от всего мира высокой идеологической стеной, так называемым «железным занавесом», мы, жители СССР, как дикари, собирали пустые металлические баночки из-под пива, пустые пачки от импортных сигарет, и вклейки от импортной жвачки. Ставя баночки в углу напротив икон, мы пытались вычитать на вкладышах жвачки с Микки Маусом откровения…

Может поэтому то, что я увидел в тот вечер, так потрясло меня. Увидь я это лет на двадцать позже, я повернулся бы и ушел. И тогда я никогда не стал бы проводником. Тогда для меня осталась бы закрытой часть бытия, связанная с магией, и я никогда не смог бы почувствовать себя…

Впрочем, не стану забегать вперед. Но должен сказать, что тот вечер стал для меня поистине судьбоносным.

* * *

В тот вечер предо мной открылось удивительное зрелище. Трое взрослых мужчин танцевали на бетонной плите на противоположной стороне котлована. Их тела сплетались и разлетались в стороны, движения были отточены и порой неуловимы для взгляда. То, что на самом деле они дерутся, я понял не сразу.

Я, конечно, слышал о волшебном «каратэ», даже знал, что оно бывает «контактным», но никогда не видел реального поединка. А о таких вещах как тайцзы и гунфу, я и вовсе понятия не имел…

Пока же я с удивлением наблюдал за сражающейся троицей, двое явно стали одолевать третьего, того, кто был пониже. Из-за сумерек я толком не мог разглядеть детали. Но вот проигравший повалился на землю и больше не встал. Двое замерли над ним. Какое-то время они стояли, разглядывая поверженного соперника. Мне показалось, что еще чуть-чуть и один из них нагнется, поможет упавшему встать. Но я ошибся. Неожиданно из руки победившего несколько раз полыхнуло пламя, тишину разорвал приглушенный треск выстрелов.

Я замер, замороженный страхом. Все неприятности, случившиеся со мной в этот день, отошли на задний план. Я стал свидетелем убийства! Я видел как убили человека, и теперь смогу разоблачить негодяев. До рези в глазах я всматривался в их темные силуэты, пытаясь различить детали. Я уже видел себя героем, окруженным ореолом славы. Вот он – тот, кто помог задержать злобных преступников, а еще лучше – заграничных шпионов! Обо мне непременно напишут в газете, или даже покажут по телевидению.

Пока я предавался мечтам, двое победителей повернулись и почти мгновенно растворились во тьме. Первым моим желанием было прокрасться за ними, проследить, где же логово врагов, чтобы потом привести туда отважных блюстителей порядка. Я привстал и почувствовал, как с одежды дождем посыпалась засохшая грязь. Наблюдая за дракой я напрочь забыл о «купании». Однако, стоило мне распрямиться, я понял, что не смогу сделать и шага. Ноги у меня были как из ваты. Нет, не получился из меня гайдаровский герой, отважно выслеживающий немецких шпионов! Я рвался совершить подвиг, выследить бандитов (кто, кроме бандитов, мог убить человека на заброшенной стройке!), но мои ноги! Они предали меня. Они, вместе с рациональной частью моего разума, сказали: «Нет»..

Бандиты давно ушли, а я все переминался у каменной плиты. И тут до меня дошло. Они ведь в меня стреляли. От чего я проснулся? От того, что кусочек бетона ударил меня по голове. А надо мной на плите черная опалина. Значит специально или нет, но они стреляли в мою сторону. Нет, скорее всего, случайно, если бы специально, но непременно попали бы. Мысль о том, насколько я был близок к смерти, лишила меня последних остатков мужества.

Бог с ними, с бандитами; бог с ней – мечтой о мальчике герое и о статье в газете. Я понял, надо делать отсюда ноги и молчать. Никогда никому ни слова не говорить о том, что видел.

Я осторожно двинулся вдоль бетонной плиты, прижимаясь спиной к теплой поверхности.

– Стой! – это слово прозвучало, словно окрик.

Я замер, дрожа всем телом.

Значит, бандиты не ушли. Они просто скрылись в темноте, обошли стройку, а теперь прячутся где-то у меня за спиной, готовясь прикончить свидетеля.

– Не бойся, – и только тут я осознал, что не слышал этих слов, что они, словно по мановению волшебной палочки, возникали у меня в голове. – Не бойся. Они ушли.

Откуда он знает о бандитах?

– Это были не бандиты. Они выполняли свой долг.

Какое-то время я стоял молча, затаив дыхание. Потом едва слышно выдавил:

– Кто тут?

– Не бойся. Подойди, ты должен помочь мне.

Вот подойти-то я как раз и не мог. Мои ноги вновь отказались повиноваться мне. Единственным моим желанием было оказаться как можно дальше от этого места. Вернуться во двор, оставшийся где-то там во тьме, там где меня, несомненно, уже давно разыскивает мама.

– Ты должен подойти ко мне. Ты – единственный, до разума кого я смог дотянуться. Ты обязан подойти. Иначе… нарушится установленный порядок… – тут голос замолчал. Мне показалось, что говоривший закашлялся, но я не слышал никаких звуков, даже шум с далекой улицы не доносился сюда. – Ты должен… Ты не пожалеешь…

– Где вы?

– На другой стороне этой грязной лужи.

Словно загипнотизированный кролик, я сделал первый шаг.

– Быстрее, я умираю…

Старик лежал на почерневшей от огня земле. Несмотря на полумрак, я четко видел его лицо: резко очерченный, почти орлиный нос, высокие скулы, тонкую линию рта, из уголка которого по щетинистой щеке проложил себе русло тонкий ручеек крови.

Одет незнакомец был очень странно, словно явился со съемок исторического фильма: длинный темный сюртук, белая рубаха с жабо. Узкие брюки плотно обтягивали тощие ноги. Высокие казаки с множеством металлических пряжечек и цепочек дополняли его костюм.

Разглядывая его, я остановился в нескольких шагах. Я видел как тяжело вздымается его грудь, видел черную лужу крови. Старик молчал.

Так прошло несколько минут. Наконец, он снова заговорил.

– Подойди ближе, – я видел, что губы его не двигаются, слышал в голове голос и никак не мог понять, каким образом все это происходит. – Подойди!

Я робко шагнул вперед.

– Ближе! Ближе! – мне казалось, что в голосе старика звучат нотки раздражения. – Совсем еще мальчишка… Ближе подойди!

Я, словно загипнотизированный, сделал еще несколько шагов, и застыл на краю кровавой лужи, башней возвышаясь над стариком.

– Наклонись! Наклонись! – старик явно злился. – Наклонись же!

Наконец я повиновался. И тут произошло самое страшное. Старик открыл глаза. И я увидел… что они светятся во тьме. Светятся! Но они не просто светились, это были глаза хищника – желтые глаза с узкими вертикальными зрачками. Я не в силах был шевельнуться, не в силах выпрямиться, отпрянув от этого чудовища. Я смог лишь закричать, завопить во все горло. То есть мне казалось, что я вопил. На самом деле из моего горла не вырвалось ни единого звука. Я лишь беспомощно открывал рот, выпучив глаза, словно рыба, выброшенная на сушу.

И когда я уже готов был, словно спринтер, сорваться с места, старик сел и ухватил меня за запястье костлявой рукой. Что я испытал в тот миг! Слезы потоком покатились из глаз, но я даже не помышлял вырываться. Что-то подсказало мне, что вырываться и сопротивляться бессмысленно. То что должно было случиться, случится, хочу я этого или нет.

– Ты еще и плакса, – зло прошипел старик, и еще крепче сжал мою руку. – Но тебе очень повезло. Я умираю, умираю вдали от дома и вынужден передать тебе то, что по праву должно было бы достаться человеку много достойнее тебя. Я передаю это тебе, потому что у меня нет выбора… – тут он замолчал. Свет, исходивший из его таинственных глаз на какое-то мгновение потускнел, но тут же вспыхнул с новой силой. – Тебе будет трудно, мальчик. Особенно трудно, пока ты не вырастешь, но ты… Ты… Ты не сможешь от этого избавиться. Только смерть освободит тебя. А чем станет мой дар для тебя, тебе решать… Помни, если ты поведешь себя как трус, если нарушишь порядок вещей, дар станет твоим проклятием, но он может и сотворить из тебя бога… И еще – опасайся четырех дам. Крестовая, отмеченная тобой, пройдет мимо, но поможет в трудный час. Бубновая предаст и, вернувшись, станет искать смерти. Червонная окажется слишком легкомысленной, чтобы помогать в твоем деле. Пиковая… пиковая будет любить, но любовь ее окажется роковой… Бойся четырех дам… Когда они уйдут, ты останешься один… Всегда бойся четырех дам…

Я запомнил эти слова на всю жизнь и, наверное, слово в слово повторю их тому, кто окажется рядом, когда придет мой час. Если, конечно, мне не суждено будет умереть в одиночестве или в кругу заклятых врагов.

А потом была вспышка. Мне показалось, что в ту руку, которую держал старик, ударила молния. Я отлетел метров на пять, врезался головой в какую-то бетонную конструкцию и потерял сознание.

* * *

Очнулся я, когда совсем стемнело. Голова раскалывалась. Еще толком не понимая, где я и что со мной, я начал осторожно ощупывать свое тело. Вроде все на месте, все цело, только на затылке вздулась огромная шишка, да глаза болят от того, что много плакал.

Вскочив на ноги, я огляделся. Я все еще был на этой распроклятой стройке, а ведь уже наступила ночь! Мама меня убьет. Наверняка она уже обзвонила все морги и отделения милиции. Да уж, тут простой головомойкой не отделаешься. А что я до сих пор тут делаю! Постепенно в моем сознании стала выстраиваться вся цепочка событий: встреча с Александром, купание в зловонном котловане, драка, таинственный старик… Как только я вспомнил о старике, ноги сами понесли меня прочь. Я мчался мимо смутно вырисовывающихся бетонных конструкций, бежал назад во двор, к свету, к людям. Никогда я так не бегал. Вот и забор, светящийся проем. Кулем вывалился я во двор, залитый светом одинокого фонаря.

Несколько секунд я пролежал, впившись пальцами в асфальт. Мне все казалось, что вот-вот из-за забора вытянется рука скелета или щупальца ужасного чудовища и утянет меня назад, во тьму. Но ничего подобного не случилось. Немного успокоившись, я встал, подошел к фонарю, чтобы повнимательнее осмотреть свою одежду. То, что предстало моему зрелищу, ничуть меня не обрадовало. Во-первых, вся одежда оказалась измазанной в грязи. Но хуже было то, что у куртки напрочь отсутствовал один рукав, а правый рукав рубашки выглядел так, словно я опустил руку в костер. «Все, зададут мне по первое число, и год целый во двор не выйду», – пронеслось у меня в голове.

И тут я увидел то, что повергло меня в самые глубины пучины пессимизма.

На запястье моей правой руки появилась татуировка. Нет скорее даже клеймо – странное переплетении бурых линий – фигура не имеющая определенной формы. Я прикоснулся к «татуировке» и тут же мою руку пронзила страшная боль, словно я прикоснулся к оголенному нерву.

Размазывая слезы по грязным щекам, я направился к своей парадной. Чтобы оттянуть неприятную встречу с родителями, я не стал подниматься на лифте, а, понурившись, побрел по лестнице. Путешествие на седьмой этаж заняло у меня минут десять. Хотя я прекрасно понимал, что чем дольше меня не будет, тем сильнее мне влетит. Но какая теперь-то разница!

Позвонив, я замер перед дверью, опустив голову. И когда мать открыла ее, первое, что она сказала:

– Слава богу, нашелся! – а потом. – Боже, Артур, что с тобой случилось! Ах ты маленький негодяй, сволочь…

В этом месте позвольте мне опустить занавес. Дальше все развивалось по самому худшему из воображаемых мной сценариев.

* * *

Моя мама.

Ее родители – мои бабушка и дедушка – были образованными людьми, однако тяготы войны и блокада сломили их, превратив бабушку в инвалида, а деда в желчного старика, занятого неустанной добычей жалких грошей, что позволили бы его семье жить более-менее достойно. Устав от тирании родителей, моя мать любой ценой стремилась выскочить замуж. Судя по ее рассказам и моим отрывочным детским воспоминаниям, она никогда не любила моего отца. Он запомнился мне тихим, всегда печальным. Опустив голову, словно провинившийся школьник он слушал упреки матери. А она, как мне тогда казалось, ругала его за все подряд: за то что слишком много выпил перед праздником на работе, за то что курит на лестнице, за то, что совсем не помогает по дому, за то что не вынес мусор, не сходил в магазин, за то что мало получает (он был обычным молодым специалистом и, получая свои сто двадцать, не мог прыгнуть выше головы). В один прекрасный день он исчез. Не знаю, как они расстались, я в это время находился у бабушки с дедушкой. Мать долго плакала, скорбя не о том, что супруг ушел от нее, а о себе самой, о том, что «потратила на этого изверга лучшие годы». Бабушка лишь подливала масла в огонь. Она, дескать, всегда говорила, что этот человек не пара ее дочери. А потом мы поменяли квартиры, съехались, и стали жить вместе с бабушкой и дедушкой, чтобы я находился «под присмотром и не рос остолопом».

Поиски прекрасного принца номер два затянулись, а злобу на судьбу моя мама порой вымещала на мне. Мне ставились в пример дети всех ее знакомых, которые всегда были лучше, добрее, умнее, симпатичней меня. Да, что говорить. Одно мое имя… Все Артуры, которых я встречал в жизни были или выходцами с Кавказа, чьи имена для русского человека трудно произносимы, а посему заменялись на более привычное нашему слуху. Но моя мама, помешанная на всем «западном», решила, что экзотическое имя поможет мне в продвижении на научном поприще. Не имея не то что высшего, но и среднего образования, она хотела, чтобы я, закончив институт, стал кандидатом, а лучше доктором каких-нибудь технических наук. И мне во время очередного чтения морали постоянно расписывались прелести работы инженера, творца машин, механизмов и приборов.

Но я с детства не любил школу. Выучившись читать в шесть лет, я в первом классе открыл для себя Жюль Верна, и Майн Рида, в третьем классе на смену им пришли Фенимор Купер и Рэй Бредбери. Мама кричала, заставляя меня делать уроки. Я делал вид, что занимаюсь, а сам «погружался в морские пучины» или «вместе с бесстрашными охотниками за растениями штурмовал неприступные вершины».

Когда я вернулся домой посреди ночи весь в грязной, порванной одежде, мне досталось по первое число. Мама, естественно, подняла на ноги всех кого можно. Дед отправился меня искать, бабушка обзвонила все больницы и морги, а мать, взяв у председательницы родительского комитета список учеников, обзвонила всех родителей – вдруг я отправился к кому-то в гости. Теперь все в моем классе знали, что я потерялся, а соответственно, что я не только двоечник, но и «хулиган, который хочет довести свою мать до могилы».

В ту ночь я выслушал все. Мне даже поставили вину, что я писался в яслях, однако никто не поинтересовался, что со мной в самом деле случилось, и где я был. Точнее эти вопросы задавались, но мать и бабушку не интересовали ответы. Не учли они только одного. В тот вечер после купания в котловане и встречи с таинственным стариком, меня уже ничем нельзя было пробить. К тому же я страшно хотел спать. В самом драматическом месте воспитательной лекции, когда мне вспомнили прегрешения первого класса, я начал клевать носом. Бабушка заметила это и последовал пятнадцатиминутный монолог об моей черствости, бесчувствии и так далее и тому подобное. Кроме того, мне пригрозили всеми карами земными и небесными, по сравнению с которыми девять кругов дантова ада – парк аттракционов. Но мне было все равно. Я хотел спать.

Наконец поняв, что в этот вечер им раскаяния от меня не добиться, мать, вся в слезах, и бабушка, гневно сверкающая очками, отправили меня мыться, после чего продолжили дискуссию но уже без меня, пытаясь выяснить, что превратил меня в «бесчувственного хулигана», «подрастающего бандита», «двоечника», «гадину, стремящуюся свести в гроб свою мать»… (Список может продолжаться до бесконечности.)

Я же, с облегчением вздохнув, отправился в постель.

Дед заглянул ко мне в комнату, покачал головой и погасил свет. Мне кажется, он единственный в тот вечер пожалел меня, хотя вслух так ничего и не сказал.

Однако на этом в тот вечер мои злоключения не закончились.

Пока я сидел на кухне, выслушивая обвинения, мне казалось, что вот-вот, и я усну прямо там, за столом. Но стоило мне сбросить грязную и рваную одежду, принять горячий душ, смыть грязь, сон отступил. Лежа в кровати, в темной комнате, я чувствовал приятную усталость. Мне казалось, что в глаза мне насыпали песок, и я закрыл их. Но сон не шел.

Передо мной вновь вставали события прошедшего дня: Александр с приятелями, странный старик, татуировка… Татуировка! Я совсем о ней забыл. Да и мать с бабушкой не обратили на нее никакого внимания, видимо сочтя грязным пятном. Но я-то знал, что это не пятно грязи. «Интересно, что они скажут, когда увидят ее,» – подумал я и невольно потянулся к запястью.

Татуировка распухла. Я ощутил пальцами другой руки, странное сплетение нитей вздувшейся кожи. Что со мной? Может у меня гангрена? Может, странный старик наградил меня какой-то неизлечимой болезнью?

– Не бойся, через неделю все рассосется– прозвучало у меня в голове. Никакого звука, но я ясно слышал эти слова. Точно так прозвучали слова старика тогда на краю котлована. Сказать, что я чуть не выпрыгнул из кровати от ужаса, значит, ничего не сказать.

Выходит, старик не умер, он нашел меня и здесь. Но тут же пришло осознание того, что «голос» обратившийся ко мне звучал совсем по-другому. Я не мог кричать, не мог позвать на помощь, не мог никому рассказать о странном старике и голосе. Не смотря на малый возраст, я отлично понимал: кроме визита к психиатру и новых репрессий со стороны взрослых, я ничего своим признанием не добьюсь, поэтому мне ничего не оставалось, как, сжавшись забиться в угол кровати и накрыться одеялом, трясясь от страха.

– Не бойся, – вновь обратился ко мне неизвестный. – Ты не сошел с ума, и можешь меня не бояться. Тот, кого ты называешь стариком, умер, и теперь ты занял его место.

Какое-то время я лежал неподвижно, пытаясь переварить эту информацию, потом осторожно, едва слышно, спросил:

– Кто ты?

– Я – Тогот.

– Кто? – переспросил я, ничего не понимая.

– Тогот.

– Кто? Кто?

– Ладно, давай по порядку, – проворчал незнакомец. – Первое, что ты должен запомнить: ты должен четко, без всяких там детских капризов выполнять все, что я тебе скажу…

Вот тут я по-настоящему испугался. Моя мама очень любила рассказывать про чудачества мужа одной из своих сотрудниц, которому некий голос приказывал делать то одно, то другое. Естественно, этот человек был душевнобольным, а раз подобный голос слышу и я, то значит, я тоже спятил. И теперь уж, без сомнения, мне не избежать долгого хождения по врачам. А то меня и вовсе посадят в сумасшедший дом, оденут смирительную рубашку и будут пичкать таблетками, потом дадут инвалидность и я проведу всю жизнь…

– Ну и каша у тебя в голове, парень… – эти слова меня отчасти отрезвили. – Ну почему мне всегда так не везет с партнером! Ну, ладно… Ты слышал о телепатии?

Я кивнул. Потом поняв, что в темноте мой жест никто не увидит, тихо прошептал:

– Да.

– И то, хорошо. Так вот, мне, конечно очень жаль, что старик выбрал именно тебя, но теперь нам деваться некуда… – тут незнакомец глубоко вздохнул. – Объясняю один раз. Слушай и запоминай. Во-первых, ты не должен меня бояться. Ты получил от старика Дар, и теперь мы с тобой партнеры. Я постоянно буду с тобой на связи, и стану помогать, если с тобой что случится. Понятно?

– Да.

– Это не значит, что ты как-то изменился. Ты остался таким же, как есть. Ты…

И тут я понял, что сбылась наконец моя заветная мечта. Ты мечта, в которой я никогда не осмеливался признаться себе. Я попал в сказку. Я перешагнул грань реального мира и оказался…

– Не забивай себе голову разной чепухой, – развеял мои мечты незнакомец. – Сказок не существует…

– Тогда скажи мне кто ты такой? – потребовал я.

– Я – Тогот, – в третий раз повторил он.

– Нет! Я хочу знать, кто ты есть такой. То есть, ну волшебник ты, джин или…

– Детский сад, – пробормотал он. – Можешь считать меня демоном.

– Демоном?

– Да, отвратительным существом, явившимся из другого мира или измерения.

– Ты это серьезно?

– Нет, шучу… Конечно, серьезно.

– А где ты сейчас, находишься? – продолжал выспрашивать я, не слишком-то веря тому, что слышал. Я очень хотел верить.

– Сижу у тебя под кроватью.

Вот тут-то я взвился. Я подскочил до потолка. Я заорал. Своим воплем я, наверное, разбудил весь дом.

Тут же появились мама, бабушка и дедушка. Они включили свет. Они не стали спрашивать, что случилось. Вместо сочувствия, впрочем я на него и не рассчитывал, я прослушал краткую лекцию о плохих детях, которые ведут себя очень плохо, а потом им по ночам снятся кошмары, и заканчивают жизнь они или в тюрьме, или в психушке. А уж о том, что после школы меня ждет не институт, как всех умных, прилежных, хороших детей, а ПТУ и говорить не стоило.

Мог ли я после этого рассказать им, что я только что беседовал с демоном, и что, скорее всего, он сидит у меня под кроватью? Пожалуй, нет.

Однако стоило им уйти, я вновь услышал беззвучный голос.

– Ну и чего ты добился этой дурковатой выходкой? – поинтересовался Тогот.

– Я… – голос мой дрожал. – А ты правда демон?

– В понимании людей – да.

– А ты меня не съешь?

Тогот фыркнул. Похоже, я сказал что-то очень смешное или очень глупое.

– Съем… А как же!.. Ты меня не слушаешь, что ли? С кем приходится дело иметь!.. Нет, я тебя не съем. Я же тебе сказал: мы теперь с тобой партнеры. Ты, хочешь ты этого или нет, стал проводником и будешь выполнять роль проводника. Правда, если говорить честно, я понятия не имею, как тебе это удастся.

Но сейчас меня интересовали вещи более важные, чем то, о чем говорил Тогот.

– Если ты и в самом деле демон, то, значит, и колдовство существует?

– Да, существует, – печально отозвался демон.

– А ты меня научишь каким-нибудь колдовским штучкам?

– Всему свое время, – неопределенно ответил Тогот.

– А как ты выглядишь? Я могу тебя увидеть? – не унимался я.

– Можешь, – печально ответил демон. Судя по всему этот разговор начинал ему надоедать.

– Покажись, – попросил я. Видимо, подсознательно, я все еще не мог поверить в реальность происходящего. Может, я правда сошел с ума, ведь сумасшедшие никогда не считают себя сумасшедшими. А может, все это мне всего лишь снится. Я сплю и вижу странный сон. – Покажись, – повторил я.

– Посмотри на подоконник.

Я повернулся и посмотрел на подоконник, залитый тусклым светом с улицы. Наверное, всему виной были мои предыдущие приключения и соответствующее нервное перенапряжение, но вышло именно так, что впервые увидев Тогота, я потерял сознание и в себя пришел только утром.

* * *

Человек неподготовленный, а тем более ребенок, столкнувшись с Тоготом, может и впрямь спятить. Представьте себе толстый, закругляющийся к верху полуметровый цилиндр, обтянутый зеленовато-бурой пупырчатой кожей. Нарисуйте точно посреди цилиндра два поставленных вертикально глаза-яйца – два глаза с огромными красными светящимися зрачками. Никакого носа, лишь две маленькие дырочки в пупырчатой коже, а под ними огромный рот, усеянный несколькими рядами тонких как иглы, двадцатисантиметровых зубов. Сбоку к цилиндру-телу прилепились две крошечные руки и две ноги, заканчивающиеся огромными лягушиными перепончатыми лапами с желтыми, потрескавшимися когтями.

Посадите такую тварь на подоконник, залитый призрачным светом ночного города, и, смею вас заверить, зрелище будет незабываемым. Лицам со слабыми нервами инфаркт обеспечен. Да само существование подобной твари переворачивало с ног на голову все, что я за свои десять лет успел узнать об окружающем мире. Весь мой небольшой жизненный опыт смел<О> осознание реальности подобного существа.

К тому же Тогот не просто сидел на окне. Развалившись, он заложил ногу за ногу, и широко улыбался. Его тонкий, по змеиному раздвоенный язык, скользил по бугристой коже щек. Демон словно ожидал подобной реакции с моей стороны и заранее предвкушал, смаковал мой страх.

* * *

Утром, проснувшись, я решил, что все события вчерашней ночи – сон. Сказок не бывает!

Было воскресенье и это усугубляло мое положение. Если бы я ушел в школу, то без сомнения избежал бы нравоучительных наставлений, а так меня весь день станут обвинять во всех смертных грехах – в этом я был уверен.

Так все и вышло.

Стоило мне выглянуть из своей комнаты, как бабушка, колдовавшая над плитой, повернулась в мою сторону.

– Выспался?

Я кивнул в ответ и пробурчал сквозь зубы нечто нечленораздельное, – среднее между «с добрым утром» и «угу».

– Шагом марш мыться. Чечевица через пять минут будет готова.

Я ненавидел мыться по утрам, но еще сильнее я ненавидел чечевицу. Все было сделано специально. Раз ты провинился, то уж изволь есть то, что тебе не нравится. Понурившись я прошаркал в ванну. Включив воду, я сунул под теплую струю указательный палец, потом осторожно протер глаза. Для вида обмакнул в воду зубную щетку. Выждав несколько минут, я покинул ванну, и поплелся в свою комнату.

.

Со вздохом обреченного я сел на край кровати.

– И не забудь прибрать кровать, – донесся из соседней комнаты бабушкин голос. – А то разбаловала тебя мать…

Я вновь произнес нечто нечленораздельное, и тут в голове у меня вновь зазвучал вчерашний голос:

– Чего нос повесил?

Я вскочил с кровати и замер посреди комнаты, затравленно озираясь. В один миг передо мной встало вчерашнее видение чудовища на окне.

– Кто здесь? – дрожащим голосом пробормотал я.

– Я, а кто же еще… – фыркнул Тогот. – Так что если ты думаешь, что все закончилось, то ты сильно ошибаешься. Все только начинается, – он «произнес» это зловещим «голосом», выдержал паузу, словно стараясь придать своим словам большее значение. – Мы с тобой теперь связанны, малыш. Посмотри на свое запястье… – Я посмотрел. Переплетение нитей казалось единым кровавым рубцом. И еще… Оно пульсировало. Из вздувшихся нитей загадочного рисунка исходило слабое свечение. – Чуешь?

Я чуял. Если мать или бабушка заметят эту штуку, они мне не просто лекцию прочитают, они меня убьют.

– Чую, – с грустью в голосе прошептал я, едва сдерживая уже наворачивающиеся на глаза слезы.

– Да не реви ты, – проворчал демон. – Вот уж не знал, что старик сделает мне такую подлянку, заставит на старости лет цацкаться с сопливым пацаном.

– Не надо со мной цацкаться, – решительно объявил я. – Оставь меня в покое.

– Хотел бы, да не могу, – вздохнул демон. – Старик выбрал тебя. Все. Обсуждению не подлежит. Теперь ты волей-неволей стал пешкой в этой игре.

– В какой игре?.. – только и успел спросить я.

– С кем это ты тут разговариваешь? – на пороге моей комнаты подперев руки в боки стояла бабушка. – Все в игрушки играешь? Здоровенный лоб уже. Хватит дурью маяться. Марш жрать, а потом – за уроки. А то скоро мать с дедом из магазина вернутся…

Под неусыпным оком бабушки я застелил кровать, оделся и отправился на кухню, где мне через силу пришлось запихать в себя несколько ложек чечевицы. Потом я залил все это чаем без традиционного бутерброда с вареньем. Когда я заикнулся о сладком, мне ответили, что сладкое еще надо заслужить, и я окончательно уверился, что жизнь – вещь неприятная.

После этого я вернулся к себе в комнату, выудил из портфеля учебники, разложил их на столе, сделав вид, что собираюсь заниматься.

– Тогот, ты еще здесь? – тихо спросил я, в тайне надеясь, что никакого ответа на мой вопрос не последует.

– А как же, – со злорадством ответил демон. – Даже если меня нет поблизости, ты всегда можешь телепатически связаться со мной. И не надо для этого ничего вслух говорить. Попробуй обратиться ко мне ментально.

– Как? – не понял я.

– Ментально – то есть мысленно. Чему вас там только в школе учат!

– Я между прочим всего лишь в четвертый класс хожу, – попытался возразить я.

– Вот и я об этом! – фыркнул демон. – А теперь попробуй сосредоточиться и обратиться ко мне ментально.

Я попробовал. Но сосредоточиться у меня не получилось. В голову постоянно лезли разные странные мысли. Например очень хотелось спросить у Тогота, а не сможет ли он, как демон, выполнить пару желаний. Например, отменить урок английского в понедельник и подарить мне плиточку шоколада и желательно не сладкую плитку «Привет», а, например, «Аленушку».

Неожиданно передо мной на столе материализовалась плитка шоколада. Я аж подскочил на стуле. На всякий случай я тут же прикрыл ее учебником. Если вдруг в комнату неожиданно войдет бабушка, что она подумает? Все еще не веря собственным глазам, а осторожно заглянул под учебник. Да, шоколадка лежала на месте.

И тут Аленушка, изображенная на обертке мне подмигнула. Я вздрогнул, прикрыв шоколад книжкой.

– Да не трясись ты так каждый раз, – вновь зазвучал у меня в голове голос Тогота. – Получил шоколадку и успокойся. Только помни, это вовсе не значит, что я по первому требованию стану исполнять твои дурацкие желания. Я просто хочу установить с тобой контакт. Сделать так, чтобы ты не боялся меня, и начал учиться. Помни, у нас очень мало времени, и до того, как тебя призовут в качестве проводника, ты должен многое узнать и запомнить. Ты должен многому научиться. Так что быстренько съешь шоколад, а потом мы с тобой приступим к занятиям. Помни у нас очень мало времени, и оттого как ты станешь учиться, зависит не только твоя жизнь…

– Опять учиться, – тяжело вздохнул я. Как мне все это надоело. Даже демон из сказки заставляет меня учиться…

Глава 3 Дальнейшие события

Не следует вставать на колени перед ничтожеством.

Аятолла Хомейни

Когда «горгульи» разошлись, я увидел, что осталось от тела Генки. Печальное зрелище.

Но рассматривать останки было некогда. Я повернулся к «горгульям». Их было три. Если повезет, то каждой по пуле, и у меня еще останется пуля для той, что с трупами за машиной. Осторожно поводя дулом пистолета из стороны в сторону, я рассматривал странных созданий.

– Опусти оружие, проводник. Между нами нет вражды, – голос «горгульи» походил на скрежет перемалываемых камней.

Они ушли. И, как всегда, они унесли тела своих, прихватив заодно и труп Генки. Я пытался поговорить с ними, расспросить, но они призраками растаяли в тумане. Удивительные создания. Смертоносные и удивительные.

Я же остался с кучей трупов и загадок. Однако в первую очередь необходимо было решить самые насущные проблемы. Нужно было избавиться от трупов. Конечно, можно все бросить, положиться на заклятие, раз в месяц-два ходить в контору, подправляя его, и пусть себе трупы тихо гниют. Но на самом деле это не выход. Во-первых, забеспокоятся родственники погибших, мне так или иначе придется давать объяснения. Колдовством тут не отделаешься. И даже Тогот мне не поможет. Нельзя всех и вся заколдовать. Пупок развяжется.

Но прежде чем пытаться кому-то что-то объяснять, прежде чем искать виновных, нужно убрать тела. Выиграть немного времени, обеспечив себе возможность маневра. А там, гляди, появятся «дамы», и мы быстренько раскрутим это дело.

Когда я изложил все свои соображения Тоготу, тот резонно поинтересовался.

– Как ты избавишься от тел?

– Вызову чистильщика.

– А ты подумай, – в голосе покемона послышались наставительные нотки. – В заговоре участвовал Геннадий – человек посвященный. А то, что тут какой-то заговор, сомнений нет, – в этом я был полностью согласен с моим маленьким советником. – Дальше… Геннадий был вхож в Колдовскую ложу и хорошо знал всех чистильщиков. Может он в сговоре с одним из них? Уж лучше, пусть пока считают тебя мертвым. Ведь по идее они и тебя должны были убить. Только вот что-то у них сорвалось.

– Груз «горгульям» не понравился.

– Кстати с этим тоже еще предстоит разобраться. Что это был за груз? Почему Олег стал действовать в обход тебя? И Озерный монастырь следует навестить.

– Пожалуй, – согласился я. – Только я хотел бы сделать это в сопровождении кого-то из «дам». Сам понимаешь.

– Угу, – угрюмо отозвался Тогот.

– И как нам быть?

Я уже заканчивал рисовать на земле пентаграмму.

– Маяк готов?

– Угу, – похоже на сегодня это «угу» стало любимым словечком Тогота.

Я шагнул в центр колдовской фигуры и в этот раз без всяких приключений оказался в «кладовке» Тогота. Это, конечно, он ее называл «кладовкой», а на самом деле это был простой пространственный карман метров сто в диаметре. Зеленая полянка, покрытая высокой в половину человеческого роста травой. Неприятной буро-красной травой, острой как бритва. В центре полянки был расчищен десятиметровый круг. На песке были начерчены различные мудреные колдовские фигуры, назначения которых я не знал. Тут же башней возвышался огромный телевизор, видик, музыкальный центр – несмотря на почтенный возраст, Тогот старался не отставать от жизни, и ни в чем себе не отказывал. Мой покемон поджидал меня на краю травянистых зарослей. Выглядел он точно, как и при первой нашей встрече – зеленая морковка с глазами.

– Я тут подумал, может, стоит в этот раз сменить тактику, – продолжал Тогот, словно разговор наш не прерывался и никакого пространственного перехода вовсе не было. – Может, наплевать на правила Ордена и обратиться к кому-нибудь из непосвященных.

– Ну, мне-то вообще на присягу плевать. Это вон Генка был членом Ордена, Колдовской ложи и многих удивительных организаций. Меня-то бог миловал. К тому же, если помнишь, я до сих пор остаюсь проводником. Этого-то никто не отменял. А раз так, то плевал я на Орден с высокой колокольни, да и на все их правила, вместе взятые. Я живу по собственным правилам… – взорвался я, а потом, чуть поостынув, продолжал. – Правда, есть тут одна загвоздка.

– Угу? – в этот раз «угу» Тогота без сомнения звучало вопросительно.

– Что будет, если я засвечусь? Если отказаться от колдовства, то придется иметь дело с уголовниками.

– Ерунда какая! Да мы их в пять минут приструним.

Я с сомнением хмыкнул. Что мне всегда не нравилось в Тоготе, так это его непосредственное восприятие реальности. Порой мне казалось, что он искренне верит в то, что стоит отвернуться от проблемы, забыть о ней, и она вскоре сама собой решится, или перестанет существовать.

Тем не менее, совет он дал правильный. Мне ничего не оставалось, как поискать среди блатных кого-то, кто помог бы мне избавиться от тел. Однако прямо сейчас мне больше всего хотелось заняться своими сбитыми в кровь ногами.

Отмахнувшись от Тогота, я с трудом передвигая ноги (только вернувшись домой, я понял, как устал), я прошел по дорожке между зарослями травы. Среди кустов на краю пространственного кармана стоял каменный обелиск. Подойдя к нему я положил руку на соответствующий выступ. Тут же в обелиске открылась дверца и, протиснувшись через нее, я оказался дома, в своей квартире.

Как хорошо, что жена сейчас на даче. Иначе мне пришлось бы отвечать на многочисленные вопросы, пытаясь объяснить отсутствие кроссовок, окровавленные ноги, и многое другое. Например, почему в моей конторе никто на звонки не отвечает. А начав врать, ты всегда рискуешь где-то ошибиться и что-то перепутать.

Оставляя на белоснежном паркете кровавые следы, я дополз до ванной и, прочитав заклятие против боли, стащил носки. Все оказалось много хуже, чем я предполагал. С трудом промыв раны, я дотащился до ближайшего дивана и вновь обратился за помощью к Тоготу. Естественно, покемон сначала покапризничал: мол, не его это дело обрабатывать мои «ласты» и протирать полы. Но я его уговорил. Через полчаса на ногах у меня не осталось ни одной раны, только от непривычного напряжения во время воздействия заклятий ныли икры.

Взбодрившись парой рюмочек австралийского виски, я прошел в пространственный карман, где находилась моя лаборатория некроманта. Как-то, заключив договор с создателем, я среди прочих условий выторговал себе с десяток пространственных карманов, которые приспособил под разные нужды. В одном я хранил колдовские книги и рукописи, в другом поселил Тогота, чтобы он не дай бог не попался на глаза моей супруге – ее бы на месте инфаркт хватил, в третьем сделал лабораторию черной магии, а в четвертом – белой. А еще у меня были «общежитие», «зверинец», «курорт» и «темница» – все, что положено иметь настоящему средневековому колдуну. Только вот колдуном я не был. Всего лишь проводником.

Вечером того первого дня я плодотворно пообщался с душами нескольких мертвецов. Они-то и подсказали мне, как найти Мясника, и уверили, что при соответствующем нажиме он решит мою проблему, даже вопросов особо задавать не будет.

На следующий день я поехал с ним договариваться…

* * *

Я вынырнул из глубин метро и какое-то время стоял, запрокинув голову, уставившись в синее, бездонное небо. Вокруг меня спешили куда-то люди. Мне тоже следовало торопиться, но никакого желания идти на встречу с неизвестностью не было… Мне хотелось перенестись на зеленый луг, за которым журчит в камышах ленивая речушка, упасть в мягкую, налитую соком траву и забыть, забыть обо всем. Забыть о колдовстве, о своих обязанностях проводника, о Тоготе – обо всем.

Время шло, а я стоял и смотрел в небо. На меня уже стали обращать внимание прохожие. Несколько раз меня толкнули, но я не замечал этого.

Наконец поняв, что не стоит больше откладывать неизбежное, я тяжело вздохнул и быстрым шагом направился к рынку – огромному пустырю, огороженному металлической сеткой, где рядами выстроились огромные контейнеры – сотни контейнеров. Открытые с торца, они представляли собой своеобразные магазины. В основном продуктовые. Хотя тут можно было купить и любую дешевую косметику, и хозяйственные товары. Торговля шла бойко. У некоторых лотков даже выстроились очереди по пять-шесть человек. Оптовый рынок.

Увернувшись от лохотронщика, который с победным криком: «Вы выиграли!» попытался всучить мне какую-то бумажку, я проскочил в самую гущу сутолоки. На минутку остановился купить баночку «Абсента». Алкогольный коктейль, естественно, никакого отношения к настоящему «Абсенту» не имел, но обладал приятным вкусом, не был приторно сладким, и, на мой взгляд, великолепно утолял жажду. А при мысли о предстоящей беседе во рту у меня пересохло.

Наконец, набравшись мужества, я вышел в самую дальнюю от метро часть рынка. Здесь народу оказалось значительно меньше. Стараясь особо не привлекать внимание, я проскользнул к мясной лавке, над прилавком которой красовалось стилизованное изображение свиньи. Под ним стояла подпись «Мясо – СПб». Внизу на прилавке лежали бурые куски плоти, засиженные мухами. Какая-то бабушка покупала фарш и спорила с продавцом в грязном белом халате. Я вздохнул, судьба подарила мне еще пару секунд, а дальше придется рискнуть, сильно рискнуть. Инстинктивно я запустил руку в карман куртки и нащупал рукоятку верного «вальтера».

Старушка, получив сдачу, отошла от прилавка, и я, шагнув вперед, внимательно взглянул в лицо продавца кавказкой национальности.

– Чэто жэлаэтэ? – улыбнулся он мне – под густой щетиной черных усов блеснул ряд золотых зубов.

– Мне нужен Мясник, – объявил я.

– Зачэм? – в лице продавца появилась настороженность.

– А вот это не твое собакино дело, – я резко выбросил вперед правую руку, указательный и средний палец, направленные Тоготом, точно вошли в ноздрины кавказца, а потом я резко согнул пальцы и дернул на себя, приложив продавца подбородком о витрину. – Мне что, придется второй раз повторять?

– Нэт, – простонал он изо всех сил упираясь обеими руками в прилавок, чтобы не рухнуть всем весом на треснувшее стекло.

– Вот и хорошо, вот и умница, – продолжал я. – Сейчас я отпущу твою носопыру, и ты отведешь меня к Мяснику, а если вздумаешь еще шутки шутить… – тут я выдержал многозначительную паузу. По моему разумению он должен был подумать, что я достаточно крутой.

– Харашо, – еле сдерживаясь, выдавил он.

Я убрал руку. Кавказец распрямился и на несколько секунд застыл, потирая нос, и сверля меня недобрым взглядом. Потом резким движением он откинул часть прилавка в сторону и отступил, дав знак, чтобы я проходил. Обливаясь холодным потом, я шагнул вглубь контейнера.

Закрыв прилавок продавец провел меня вглубь металлического ящика. В дальнем конце за оборванной тряпичной занавеской сидел охранник – копия продавца, тот же взгляд, те же зубы, те же усы. Когда я оказался рядом он протянул руку, ладонью вверх и мне ничего не оставалось, как отдать «вальтер».

– Большэ ничо нэт? – поинтересовался он.

Я покачал головой.

– Смотри, нэ обманывай, Шэф шуток нэ любит, – грозно объявил он, а потом глумливо добавил. – Порэжэт на шашлык.

– Можешь обыскать, – кроме пистолета у меня с собой оружия не было.

– Нэт, Мясник людям вэрит.

Это замечание меня подбодрило.

Повинуясь жесту охранника я прошел дальше и оказался перед металлической дверью, ведущей в следующий контейнер, который, судя по всему был придвинут торцом к тому, где располагалась мясная лавка. Ни секунды не медля я резко открыл дверь и шагнул через порог.

По идее тут должен был располагаться склад товара. Но его тут и в помине не было. Большое полупустое помещение освещала лампочка-переноска, свисавшая с потолка на голом шнуре. Посреди контейнера стоял небольшой круглый стол и за ним покуривая и перекидываясь в карты сидело трое. За ними в дальнем темном углу возвышалась огромная колода с воткнутым в нее топором и несколько механизмов для всевозможной переработки мяса.

Когда я вошел, троица оторвалась от игры и уставилась на меня.

– Мне нужен Мясник, – твердым голосом объявил я.

Высокий лысый старик, с лошадиным лицом, сидевший прямо напротив входа, кивнул. Другие двое встали. Выглядели они бандитами из дешевого телесериала: огромные, темные, небритые в спортивных костюмах.

– Я хотел бы поговорить наедине, – продолжал я.

– Понимаю, – кивнул старик. В его голосе совершенно не чувствовалось акцента.

Когда дверь за «спортсменами» захлопнулась, я прошел к столу и сел напротив старика. Спиной к двери. Я знал, что это неправильно, но Тогот обещал приглядеть за мной. А люди с которыми мне сейчас волей-неволей приходилось иметь дело, о нем не знали. Они даже не подозревали о колдовстве.

– Итак, чем я могу вам служить, молодой человек, – начал старик.

Свет лампочки лишь частично рассевал тьму внутри металлической коробки, но я хорошо видел лицо своего собеседника. Он выглядел точно так, как мне его описали. Встреть я его на улице, ни за что не признал бы в нем ни армянина, ни бандита. Обычный работяга, бывший токарь или слесарь, ныне пенсионер.

– Итак, говорите, молодой человек, у меня мало времени, – продолжал Мясник, сверля меня недобрым взглядом из-под кустистых бровей.

– Мне порекомендовали к вам обратиться, – начал лепетать я, но тут же взяв себя в руки продолжал обычным голосом. – Мне нужен чистильщик.

– Чистильщик, – усмехнулся старик. – Фильмов насмотрелись молодой человек. Тут у нас оптовый мясной магазин…

– Вот мне и надо вывести мясо, прибраться, – выпалил я.

– Вы что-то не поняли. Мы тут торгуем мясными продуктами, оптом торгуем… – старик выдержал паузу. Он сверлил меня взглядом, словно пытаясь заглянуть под одежду, выяснить есть ли у меня с собой диктофон. – Кто вам меня порекомендовал?

– Какая разница, – отмахнулся я. – Порекомендовали.

– Непонятливый вы какой-то, – все тем же слащавым тоном продолжал старик. – Вы ведь можете и не выйти отсюда.

И тут на моей шее захлестнули удавку. Не знаю, откуда взялся у меня за спиной убийца. Я не слышал ни шороха шагов, ни скрипа металлической двери, но раз – и стальная струна затянулась на моем горле. Единственное, чего Мясник не учел, так это заклятия неуязвимости. Глупое такое, детское заклятие. Обычно им никто никогда не пользуется, потому что даже от самого простого колдовства оно не спасет. Растает как дым и все. Даже таких примитивных вещей как серебряные пули и святая вода оно боится. Но зато от удара ножом в спину или от стальной удавки убережет.

Пока громила у меня за спиной пыхтел, пытаясь затянуть на моей шее стальную струну, я сделал незаметный пас рукой, запер дверь, изолировав нас от внешнего мира. Теперь все, что будет происходить внутри контейнера останется между нами. Снаружи никто ничего не увидит, не услышит, не сможет придти Мяснику на помощь.

Потом, я сделал так, что свет лампочки сменился и из желтого, стал красным, залив помещение кровавыми тенями. Не обращая внимания на молодчика, все еще топтавшегося у меня за спиной, я подвинулся поближе к столу, и только тут заметил, что Мясник, во все глаза уставился на мою шею. Дело в том, что струна, не смотря на все усилия убийцы, не впивалась в кожу. Со стороны могло показаться, что моя кожа сделана из бронированной стали. Елозя по шее удавка даже не могла меня поцарапать.

Неожиданно Мясник загнанно всхрапнул.

Я еще немного подался вперед, подтащив за собой убийцу, выудил сигарету из пачки оставленной на столе кем-то из молодчиков. Обычно я не курю, но спектакль, который я задумал, предполагал некую демонстрацию силы. Щелкнув пальцами, я запалил большой палец правой руки и прикурил от него, а потом задул пламя.

Пауза затягивалась. Неожиданно Мясник махнул рукой и удавка с моего горла исчезла.

Мясник прокашлялся.

– Да, тебя голыми руками не возьмешь! И все таки, фокусник, кто тебе рассказал обо мне?

– А у вас принято встречать гостя удавкой? – в ответ поинтересовался я.

– Да, если от этого гостя ментом поганым воняет, – прошипел старик.

– Ну, на мой счет можете не сомневаться… – начал было я.

– А у тебя, что, на лбу написано, что ты не мент? – зло огрызнулся старик.

– Нет, – согласился я. – Но так как убить вам меня не удалось, я все же хотел бы предложить вам кое-какую работу.

– Ты че, не понял, – казалось Мясник находится на грани истерики, и вот-вот сорвется, бросится на меня, словно загнанный в угол зверь. – Вали отсюда, пока цел, сяв… – но он не договорил. Настала моя очередь. Я затянул невидимую удавку у него на горле. Вот ты и попался, Мясник.

Не понимая в чем дело, старик схватился за шею, пытаясь нащупать то, что душит его, но, естественно ничего найти не смог. Конечно, вэтот миг я отлично понимал, что наживаю себе еще одного врага, но… но отступать мне было некуда. Я сдавил чуть посильнее. Глаза старика стали вылезать из орбит, лицо, в красном свете лампы стало малиновым. Он захрипел. Тогда я чуть ослабил хватку заклятия.

– Ну вот, мы и квиты, – спокойно продолжал я. – Теперь попроси своего пеликана отойти подальше, не маячить у меня за спиной.

Старик прохрипел что-то на неизвестном мне языке.

– Отошел? – мысленно спросил я Тогота.

– Да, – ответил покемон. – Стоит в двух шагах с пистолетом наготове.

– Надеюсь, пули у него не серебряные?

– Самые обычные, – ответил мой демон-хранитель.

– Тогда продолжим, – и я вновь переключил свое внимание на Мясника. – Как вы видите, я человек по-своему опасный. И все же, – щелчок пальцев и невидимая удавка исчезла, – я хотел бы не воевать с вами, а предложить вам выполнить для меня одну работу.

– Прикончить вы сами кого угодно сможете, – пробормотал Мясник, растирая шею.

– Ну что вы, – все тем же вежливо-высокомерным тоном продолжал я. – Мне нужно от вас совсем другое. Я же сказал, что ищу чистильщика.

Старик вновь внимательно посмотрел на меня. Его взгляд буквально буравил меня.

– Есть несколько трупов, и я хотел бы, чтобы вы прибрали тела.

Мясник молчал.

– Согласны?

– Сколько? Где? Почем? – выдавил Мясник.

– Вот это уже разговор делового человека, – улыбнулся я. – Вот адрес, – я протянул старику бумажку. – Это офис. Там только тела, никого живого. Вывезите этим вечером. Прежде чем войти начертите на двери такой знак.

Старик удивленно поднял брови.

– Зачем?

– И учтите, работы там много, – продолжал я, сделав вид, что не расслышал его вопроса.

– Сколько трупов? – прохрипел старик – видимо он еще не пришел в себя после действия моего заклятия.

– Десять.

– Сколько? – глаза у него полезли на лоб.

– Там десять тел, и некоторые из них изувечены, – спокойным голосом продолжал я. – Вот деньги. Я вынул из внутреннего кармана куртки толстую пачку зеленых. Все по вашей обычной таксе: тысяча за тело, хотя для оптового заказчика вы могли бы сделать скидку, – тут я вновь мысленно попросил Тогота мне помочь, и лицо мое растянулось в столь зловещей улыбке, что старик побледнел и разом сник. – Кроме того, за городом, – тут я вновь полез в карман куртки, достал карту, развернул и сунул ее в нос старику, ткнув в маленький красный крестик, – еще парочка обгорелых трупов. В общем, сделайте все, как надо. Да, вот еще деньги. По тысяче двести за пригородный выезд.

Положив деньги поверх карты, я встал.

– Надеюсь, вы все сделаете правильно, и мне не придется вновь заходить к вам.

На какое-то мгновение я снова захлестнул колдовскую удавку на шее старика, но тут же убрал ее. Мясник должен помнить: он под контролем, в любой момент я могу затянуть узел. Я повернулся и не спеша прошел мимо оторопевшего головореза, громко хлопнув металлической дверью, разделяющей контейнеры.

* * *

На обратном пути меня ждала засада.

Мой дом, впрочем, как и другие многоквартирные строения брежневских времен, обладал повышенно уродливой конструкцией и планировкой. Это сейчас стали строить новые дома с учетом потребностей граждан, а тогда… Хотя каждый и так знает.

Сама парадная некогда была застекленной, но нижние два метра из пятиметрового стеклянного покрытия давным-давно заколотили досками – ни у одной жилконторы не хватит денег еженедельно менять выбитые стекла. Из-за этого в огромной квадратной зале холла, выкрашенной каким-то умельцем в бурые тона, царил полумрак. Тускло отсвечивали искореженные металлические почтовые ящики. Где-то впереди неясной тенью маячила лестница, ведущая к лифту. Вот такая чудная парадная. Естественно, ни одна лампочка не горела.

От Мясника я возвращался довольный собой. Никогда бы не поверил, что у меня все так лихо получится.

Однако когда я оказался посреди темного холла, собственной парадной, голос Тогота отрезвил меня.

– Стой! – я замер с поднятой ногой. У меня уже давно выработался условный рефлекс: если мой покемон обращается ко мне таким тоном, да еще в повелительном наклонении, то лучше всего поступить так, как он просит. Иначе себе дороже будет. – Медленно поставь ногу, и оглядись. Похоже, это – засада.

Тогот как всегда был прав.

Двое гостей возникли у меня за спиной, другая парочка преградила мне путь. Разглядеть я их толком не мог, но это были определенно люди. Только вот кто их послал? Мясник? Вряд ли. Он не успел бы вычислить кто я такой, чтобы послать людей. Значит это приятели моего неведомого «доброжелателя», или «доброжелателей», друзей Геночки.

– Эй… – начал было я взмахнув рукой.

– Не дури, – остановил меня Тогот. – Они настроены серьезно.

Тогда я потянулся за «вальтером». Рука нащупала рифленую рукоять… И вновь покемон остановил меня.

– Прекрати. Начнешь палить, все сбегутся. Лучше расслабься… Я сам все за тебя сделаю.

А вот этого я не хотел больше всего. Не люблю я это. Хотя Тогот был прав, ничего больше делать мне не оставалось. Не устраивать же кровавую баню в собственной парадной.

Запрокинув голову, я постарался максимально расслабиться. Тут же болью свело запястья. А потом тело стало и вовсе не моим. То есть я по-прежнему чувствовал руки и ноги, только не мог ими двигать. Телом моим полностью завладел Тогот. Единственное, что я успел сделать, так это пробормотать заклятие неуязвимости. И тут велосипедная цепь со всего размаха обрушилась мне на правое плечо.

Заклятие сработало. Боли я не почувствовал. Я даже не покачнулся. Похоже, противник мой этого не ожидал. Но еще большей неожиданностью оказалось то, что произошло дальше. Тогот заставил меня сделать шпагат. Вот тут-то я по настоящему завопил от боли, но покемон не обратил на мои страдания никакого внимания. Я даже не мог схватиться за больное место. Мое тело стало мне неподвластно. Им управлял Тогот.

Чей-то нож рассек воздух в том месте, где только что находилось моя голова. Конечно, заклятие спасло бы меня, но только не в том случае, если в метал клинка подмешано серебро. Один раз в тот день я уже рискнул, и второй раз играть в русскую рулетку у меня не было никакого желания. Видимо, Тогот мои опасения разделял.

Дальше все происходило как в третьесортном гонконгском фильме. Опершись руками об пол, я крутанул «мельницу», сбив с ног одного из нападавших. Отлетев назад, он с приглушенным звуком треснулся головой о развороченный почтовый ящик. Больше он в драке не участвовал. Не прекращая движения, я резко выбросил ноги вверх, и мои кроссовки врезались под подбородок тому, что был с ножом. Нож полетел в одну сторону, нападавший в другую. Мускулы икр с непривычки свело от жуткой боли, но Тогот пощады не знал. Больно мне, не больно, а тело по его приказам продолжало выделывать акробатические этюды.

Перекувырнувшись, я нанес прямой в челюсть ближайшему из оставшейся парочки, а потом, подпрыгнув, врезал локтем по черепу другому. Сверху вниз врезал. Страшный, надо сказать удар. Сколько смотрел фильмов с восточными единоборствами, никогда ничего похожего не видел. Но у Тогота этот удар – коронный. Кроме того, соскальзывая вниз, ты цепляешь противника под коленку, и в дополнение к тяжелой контузии, он со всего маху падает на спину, треснувшись головой об пол. Вот такой приемчик.

После этих физических упражнений, а надо сказать все происходящее заняло не более десяти секунд, Тогот отпустил меня, и я едва удержался на ногах, всем весом навалившись на перила. Боль была страшной. В какой-то миг мне даже показалось, что это не я только что уложил четырех лбов, а – наоборот. Все-таки интересно, кому из нас больше досталось.

– Как мы их! – весело прощебетал Тогот.

– Как ты меня… – со злобой пробормотал я ему в ответ.

– Ладно, не сердись, – примирительно проговорил покемон. – Сам виноват. Разжирел. Я все время пытаюсь тебя заставить заняться каким-нибудь спортом. А ты: пиво и футбол по телевизору.

Обидно, но тут он был прав.

– Советую поспешить, – продолжал неугомонный Тогот. – А то ребята сейчас в себя придут, и придется все повторять.

– Неужели нет никакого заклятия, чтобы с ними разобраться? – проворчал я.

– Тебе нужно было размяться.

– Гнида ты! – фыркнул я. – Сейчас поднимусь наверх и повыдергиваю твои зеленые лапы… – Неожиданно осознав, что вслух отвечаю на ментальные послания Тогота, я замолчал. Видно происходящее и впрямь сильно меня потрясло, раз я позволил себе такую ошибку. Для окружающих подобный разговор – первый шаг к шизофрении. А мне в руки психиатров попадать нельзя. Атеистически настроенное общество не прощает тех, кто подвергает сомнению устои его существования.

– Поторопись, поторопись, – продолжал неуемный покемон. – Да прихвати одного из них с собой, в «пыточную», может, узнаешь что интересное.

Превозмогая боль, я наклонился над ближайшей постанывающей на полу тенью и прошептал заклятие неразрывных уз. Теперь руки молодчика оказались стянуты за спиной колдовской нитью. После этого я помог ему подняться и, не говоря ни слова, пинками погнал его в сторону лифтов. Тогот был прав, надо было поспешить, пока приятели этого парня не пришли в себя.

Мне повезло, лифт оказался свободен, никто не попался мне на пути. Ведь в случае чего мне было бы довольно сложно объяснить, куда я тащу связанного (пусть даже веревки и не видно) парня с огромным фингалом на правой скуле. Тем более, что сам парень вовсе не желает путешествовать в моей компании.

Только в лифте, при свете тусклой лампочки, я сумел хоть немного рассмотреть своего пленника. Одет он был обычно: джинсы, рубашка хаки с коротким рукавом. Крепкого сложения, он пожалуй на целую голову был выше меня. На вид лет тридцать. Лицо простецкое, грубое, нос картошкой, прическа ежиком. В какой-то миг поняв, что много сильнее, он попытался было навалиться на меня, но очередное заклятие образумило его. Он не понимал, каким образом я причиняю ему боль, но явно не хотел повторения. На всякий случай, чтобы окончательно сломить противника, я нахмурился, постарался изобразить «зверское лицо», и прошептал:

– Послушай, если ты не будешь сопротивляться, то у тебя еще есть небольшой шанс выбраться живым.

Но, видимо, я плохой актер. По крайней мере, на лице молодчика – округлой, бритой курносой харе с вывороченными, как у негра, губами, не отразилось никаких чувств. То ли я прошептал свою угрозу слишком тихо, то ли выглядел слишком миролюбиво.

Он снисходительно улыбался, пока я дрожащими руками открывал и закрывал за нами стальные двери моей квартиры, он улыбался, пока я чуть ли не волоком тащил его по коридору, но когда мы нырнули в пространственный карман, который я в свое время приспособил под пыточную, он перестал улыбаться, а когда я ловким движением пристегнул его к дыбе, он струхнул по-настоящему… Теперь он напоминал огромного кролика, которого по осени собираются пустить на рагу.

– Ну вот и все, – с облегчением выдохнул я. – Теперь мы сможем поболтать в милой компании.

Вот тогда-то молодчик действительно испугался. А испугался он потому, что впервые в своей жизни увидел живого демона – Тогота.

* * *

!!!!!Спустя полгода многие события кажутся мне размытыми, словно привидившимися в плохом сне. Быть может, именно поэтому я решил изложить все на бумаге. Восстановить, так сказать, последовательность событий. Но ведь вот в чем сложность. Многое теперь кажется мне не столь уж важным, зато на первый взгляд второстепенные происшествия неожиданно приобретают особую значимость. Порой я ловлю себя на том, что никак не могу сосредоточиться на повествовании. Мои мысли скачут от одного события к другому, иногда возвращаясь в далекое прошлое, в детство, превращая стройную цепь событий в коктейль, где последовательность событий и их реальная значимость становятся несущественны.!!!!!!!!!!!!!!

Например, я отлично помню, что никак не мог смириться с мыслью, что Олега больше нет. Я никогда не испытывал к нему особых чувств, мы были скорее приятелями, чем друзьями. Но его гибель и гибель всех остальных… К тому же я не мог ни с кем поделиться своими мыслями. Даже с женой. С ней в первую очередь. В те, первые дни краха, мне повезло, что она была на даче. И дело не в том, что я боялся, что она не поверит мне или вызовет санитаров с Пряжки. В принципе, я ведь мог многое показать ей, мог… но не хотел. Не хотел по многим причинам.

Ну, вот опять, я сбился, забегаю вперед. На первое место выступает моя супруга. Ее голос в телефонной трубке:

– Артур, все в порядке?

– Все в порядке, милая, – сквозь зубы отвечаю я, пытаясь растирать сведенные судорогой мускулы.

– Что-то мне в твоем голосе не нравится.

– Хватит дурить, – отвечаю я.

– Может, я приеду?

– Я сам собирался к тебе в пятницу, – бормочу я. – Ты же хотела, чтобы я…

– Чувствую, ты там веселишься?

– Ну, как ты можешь… С чего? Тут работы невпроворот, бумаги разные.

– Так ты и выходные будешь занят?

– Я же сказал, в пятницу приеду…

И так далее, и в том же духе. Разговоры между делом, разговоры ни о чем, в то время как у меня в офисе лежат трупы, рядом со мной, на дыбе извивается молодец, а демон калит в очаге прутья для пыток. И ее голос, совершенно спокойный, равнодушный.

Безумие!

Где здесь сон, где явь?

И вот тогда, чтобы вернуться к повествованию, я подхожу к окну, прижимаюсь лбом к ледяному стеклу, и слежу, как зачарованный за тем, как огромные снежинки, медленно вальсируя скользят к белой, по зимнему мертвой земле. А потом я возвращаюсь к столу. На какое-то мгновение взгляд мой останавливается на четырех дамах, вынутых из колоды, а потом я через силу беру карандаш и продолжаю вспоминать весенние события. Записываю и вспоминаю подробности, которые пытаются ускользнуть, раствориться в водовороте событий.!!!!!

* * *

Тогот действовал как обычно: сел напротив парня и начал увлеченно ковыряться в зубах. При этом верхняя часть его голово-груди, или как она там правильно у демонов называется, откидывалась назад, градусов на сорок пять. Чтобы не выпускать при этом из поля зрения свою потенциальную жертву, Тогот закатывал зрачки. В общем, человеку неподготовленному лучше этого не видеть.

Тем временем я подошел к пленному и начал выворачивать ему карманы. Трофеи оказались более чем скудными: грязный носовой платок, три жетона на метро, перочинный нож из самых дешевых, бумажник. Последний заинтересовал меня более всего. Однако и тут меня ждало разочарование. Кроме мятых трех сотен, фотографии какой-то девушки (судя по фото, родственницы или возлюбленной племенного героя, – на фотомодель она явно не тянула) и пластиковой дисконтной карты сети магазинов «Техношок», в бумажнике ничего не оказалось. Ничего, что могло бы пролить свет на имя моего героя. А для того, чтобы вытянуть из него всю правду, мне в первую очередь необходимо было узнать его имя.

Естественно, вначале я попробовал самый простой способ.

– Как тебя зовут? – поинтересовался я.

Но молодец только что-то невнятно пробубнил. Судя по выпученным глазам, взгляд которых неотрывно следил за Тоготом, и по струйке слюны, стекающей из уголка рта демона, с запугиванием мы явно переборщили. Конечно, можно было бы подождать, дать пленнику придти в себя, но я торопился. Адреналин, все еще циркулирующий в моей крови, подталкивал меня, не давая остановиться.

Я обвел взглядом многочисленные орудия пыток, собранные по настоянию Тогота. Конечно, я мог бы с легкостью применить любое из этих устройств, но, во-первых, я не склонен к садизму, во-вторых, я предпочитаю более цивилизованные способы общения. Поэтому, отправив покемона раскалить прутья для допроса, я вернулся к дисконтной карте, на обратной стороне которой были выбиты телефонные номера магазинов. Мне ответил милый голос:

– Магазин «Техношок» слушает.

– Я хотел бы выяснить условия действия дисконтной карты…

– Переключаю, – не дала договорить мне собеседница.

Дальше я прослушал фрагменты Лебединого озера, воспроизведенные электронным синтезатором, а потом голос дамы в летах уверенно объявил:

– Кассир Андреева, – вот тут кассир допустила первую ошибку.

– Я хотел бы узнать имя владельца дисконтной карты… – и я назвал интересующий меня номер.

На несколько секунд на другом конце провода воцарилось молчание.

– Знаете ли, мы таких справок не даем, – тут кассир выдержала паузу, и это стало второй ее ошибкой.

Конечно, фамилия, это не имя. Любое заклятие с фамилией действует в два-три раза хуже, чем если использовать имя человека, но все же оно работает. Если бы кассирша не назвала свою фамилию, я не смог бы сотворить заклятие, если бы она сразу повесила трубку, она не услышала бы его, но, совершив две ошибки, вынуждена была залезть в базу данных. Я узнал, что владелец карты, Купавин Виктор Федорович, недавно купил холодильник в магазине на Гражданском проспекте.

Мне ничего не оставалось, как вежливо поблагодарить отзывчивого кассира.

Теперь необходимо было выяснить, принадлежит ли карта моему пленнику. Это было проще простого. Небольшое заклятие, и тело несчастного выгнулось на дыбе. Все правильно, передо мной был Купавин Виктор Федорович, собственной персоной.

Еще одно заклятие, и теперь Виктору Федоровичу придется говорить правду, правду и только правду. И не нужно никаких зверских пыток, никаких устройств средневековой инквизиции.

Склонившись над пленником, я легонько похлопал его по щекам, чтобы он немного отвлекся от созерцания Тоготовых прелестей, и задал ему первый из множества накопившихся у меня вопросов.

– Кто тебя послал? – зловещим шепотом спросил я.

– Акулы мирового империализма, – тут же в тон мне ответил Тогот. Слава богу, что слышал его только я. Слишком уж неподходящий момент был для дурацких шуток.

– Ты бы не лез, гад, – ментально ответил я. – После твоих акробатических трюков у меня до сих пор зуб на зуб не попадает.

Покемон лишь хохотнул в ответ.

– Кто тебя послал? – вновь повторил я.

– Колян сказал, надо одного лоха проучить, – с трудом пробормотал Виктор. Видно было, что не хочет он говорить, но не может ни солгать мне, ни промолчать. – Мы должны были еще вчера тебя отметелить, только вот не пошли. Не смогли. Вчера с утра должны были. – повторил он.

– И что же вам помешало?

– Да менты на Шкиперском рынке шмон учинили. Пришлось поучаствовать.

– А вы то тут при чем? Из ментов что ли?

– Да нет, мы – кронштадтские, просто товара у нас на шкиперке полно зарыто. Ну пришлось всей кодлой туда ехать. Пока ментов развели, пока бабки дали…

– Значит должны вы были меня вчера поутру отметелить?

– Точно.

– Часов в восемь Колян сбор назначал.

«Странно, – подумал я. – Выходит, кто-то не хотел, чтобы я вчера отправился на работу. Кто-то не хотел, чтобы я нашел безголового Олега и отправился вдогонку за таинственным грузом. Чем дальше в лес, тем толще партизаны».

– А что ты об этом думаешь? – поинтересовался я у Тогота.

– Спроси, с кем этот Колян последнее время общался. Может, этот недотепа кого-то видел?

– Скажи, – вновь обратился я к пленному, – а кто на меня Коляна навел? – Честно говоря, задавая этот вопрос, я не надеялся получить вразумительный ответ. Скорее всего этот парень и в самом деле не знал, кто наниматель. Нужно было искать этого самого Коляна. Однако ответ, который прозвучал, поразил меня до глубины души.

– Да заходит к нему какой-то парень в френче – полный пидор…

Тут я задохнулся.

Я знал только одного человека, который носил френч. И это был мой компаньон, – Олег. В какой-то миг мне показалось, что кусочки головоломки встают на свои места. Олег договорился о «левом» грузе, послал ребят, чтобы те остановили меня. Не дали до конторы добраться… Ну а дальше картина, начавшая было прорисовываться, вновь рассыпалась, словно карточный домик. Если Олег хотел вывести меня из игры, то при чем тут Генка, при чем «горгульи»? Пусть Олега прикончил Генка, точнее эти твари по приказу Генки. И судя по словам Генки, он не знал, что меня в офисе не будет. Ага! Олегу сунули приманку. Приманку на меня. Он на нее клюнул, решив не делиться, и поплатился за это. Хороший товарищ, нечего сказать!

– …Он денег предложил и сказал, что с утра надо одного лоха отметелить, – продолжал пленник. – Фотку дал, адрес сказал. Только он не говорил, что ты карате владеешь. Колян, будь не дурак, денег сразу попросил, тот дятел и расплатился. А потом вместо того, чтобы с тобой разобраться, мы на рынок укатили. Ну, а так как деньги заплачены, то мы решили сегодня отработать. Какая разница?.. – он еще что-то говорил и говорил, – словесный понос, да и только, но я уже не слушал. Я узнал, все, что хотел.

– Значит, думаешь, Олег? – поинтересовался покемон.

– А может, кто под него дурканул? – возразил я. Очень не хочется верить в то, что приятель (в свете новых обстоятельств назвать Олега другом у меня язык не поворачивался) с которым общаешься больше двадцати лет, может нанять каких-то шкетов, чтобы меня избить.

– Кто? Слишком сложно получается, слишком запутанно, – да, Тоготу всегда хотелось простоты, особенно, раз дело повернулось таким образом.

– Значит, Олег не хотел, чтобы я узнал об этом грузе, – продолжал мысленно рассуждать я. – Он хотел убрать меня с дороги…

– И поступил глупо, послав к тебе этих недоумков, – встрял покемон.

– Отстань, – отмахнулся я от него. – Но как вообще Олег мог сам открыть врата? При чем здесь Озерный монастырь? Почему за грузом охотились «горгульи»?

– Ну, последний вопрос самый простой. Геннадий ведь признался, что сам нанял их, да и горгульи не отрицали этого. Олег твой был изрядным свистком. Мог кому-то рассказать, что пойдет ценный груз, вот Геннадий и нанял тварей, чтобы груз отобрать, да и вам насолить.

– Что-то тут не сходится, Тогот, – тяжело вздохнул я. – Не сходится. Если он хотел нам, то есть мне насолить, то зачем ему было в офисе кровавую бойню устраивать. Зачем он Олега прикончил? Они ведь все-таки приятелями были. Это со мной Генка враждовал…

Потом мое внимание вновь вернулось к пленнику.

– А что нам теперь с этим орлом делать?

– Выгнать взашей.

– Иногда, я тебе, Тогот, удивляюсь. А что, если он снова придет сюда со своими приятелями, и в следующий раз у них будут не ножи, а стволы?.

Тогот ничего не ответил. Он молча встал подошел к пленному, навис над ним и прошептал, вслух прошептал:

– Сссейчассс я тебе сссломаю руки, но есссли ты ещщще раз окажешшшся поблизосссти… – он не договорил. Его раздвоенный змеиный язык плотоядно скользнул по рядам острых как иглы зубов.

Я видел как затрясся от страха несчастный парень, видел как по его лбу покатились капли холодного пота.

– Надеюсь, я достаточно напугал его, – уже ментально продолжал Тогот. А потом, вытянув зеленые тонкие лапы, он сломал несчастному оба предплечья, словно вместо костей у того были тонкие сухие ветки, а после этого он стал методично ломать пленнику один палец за другим.

– Прекрати! – попытался остановить я покемона.

Тот на мгновение отвлекся от занятия, которое, судя по всему, доставляло ему истинное удовольствие.

– Ты боялся, что он или кто-то из его приятелей вернется? – с ехидством поинтересовался Тогот. – Так вот теперь никто из них никогда сюда вновь не придет, и даже детям закажут тебя искать. А кости… Я ломаю их осторожно, никаких кольчатых переломов, быстро срастутся. Правда, парню придется пострадать, – и покемон вновь принялся за дело. – Ты лучше представь, что с ним стало бы, попадись он в руки одной из твоих «дам».

Порой с Тоготом не поспоришь.

Единственное, чем я мог помочь несчастному, так это произнести обезболивающее заклятие. Потом я с трудом заставил его встать на ноги и выволок на лестничную площадку. Мне пришлось даже спуститься с ним вниз и вытолкать из парадной на улицу. Естественно, к тому времени его дружков уже и след простыл.

Глава 4 Первый караван

Если они обратились, и выполнили молитву, и давали очищение, то освободите им дорогу.

А. Нидаль

Вспоминая детство, и переосмысливая многие события того времени с точки зрения взрослого человека, я понимаю, сколько сделал для меня Тогот. Ведь дар проводника попал ко мне, когда я занимал самую низшую ступень социальной лестницы, был ребенком, фактически рабом семьи, которая в свою очередь являлась частью структуры тоталитарного общества, начисто отрицавшего колдовство и проповедующего материалистическую идеологию.!!!!!!!

И вот под кроватью у меня поселился демон (иногда я называл его – деспот), а вместо дополнительных задачек по математике, я стал учиться рисовать пентаграммы, чертить колдовские знаки, я заучивал простейшие заклятия, но самым камнем преткновения в те первые дни стало умение расслабиться. Мало того, что мне нужно было произнести бессмысленную абракадабру, не перепутав ни единой буквы. (В конце-концов, Тогот мог ментально по буквам диктовать заклятие, а я так же по буквам медленно произносил его. Так, кстати, мы и делали первых пять-шесть лет, пока я не привык с легкостью произносить всякие там «крр-дых’крр-дых ртнклых»), но при этом необходимо было максимально расслабиться, чтобы заклятие смогло придать потоку энергии нужное направление. Но с расслаблением у меня возникли настоящие проблемы. Как и любой ребенок, я мог полностью расслабиться только во сне, но во сне я не мог произносить необходимых заклятий.

А Тогот подгонял меня. Он боялся появления каравана. До того, как появится первый караван, он должен был выучить меня хотя бы основам. Тогда, не разбираясь в демонологии, я не мог понять всеобщей картины, не мог осознать истинное положение Тогота и безвыходность ситуации, с которой он столкнулся.

Долго мы мучались с этим расслаблением. Во-первых, пытаться расслабиться можно было только в ночное время. В школе подобные фокусы проделывать невозможно, а дома я находился под неусыпным оком родителей, которые в любой момент могли обратиться ко мне, нарушая необходимую концентрацию. На вопрос: «Что ты там затих в углу, выпучив глаза?» мне нечего было ответить.

Ответ мой покемон нашел в одной из древнекитайских гимнастик «Чиненгун». Натолкнула же его на это моя очередная двойка – в этот раз двойка по физкультуре. Нас заставляли разучивать какие-то дурацкие гимнастические упражнения. Два шага вперед, пятки вместе – нозки врозь, взмахните правой рукой, опишите полукруг левой и так далее… Так сказать, занимались гармоничным развитием будущих строителей коммунизма. Но у меня в голове в этот день было совсем другое. Утром, когда на уроке русского языка, я на промокашке по приказу Тогота пытался воспроизвести колдовскую фигуру – знак закрытия пути, я сделал четыре ошибки. Всего четыре! Но покемон рассвирепел! Он рвал и метал.

– Если ты не в состоянии воспроизвести магический символ самого низшего порядка, то зачем я вообще вожусь с тобой! – взвился он. – Чем учить тебя, мне проще тебя прикончить и взять в ученики кого-то другого!

И вот стоя в строю на уроке физкультуры, я мысленно пытался найти ошибки в начертанной мной фигуре. Одну из них я обнаружил сразу, а вот остальные три… Естественно слова физрука я пропустил мимо ушей, и когда меня вызвали из строя, чтобы я повторил необходимые движения, я не знал что делать. В итоге физрук жирно вывел в моем дневнике:

Гимнастика – 2(два)!!!

Я стал просить Тогота, чтобы он «очистил» мой дневник – стер двойку Но покемон заупрямился. Два оставшихся урока я просидел в прострации, готовясь к очередному скандалу дома, жалея себя, мысленно посылая проклятия Тоготу. Но, судя по всему, мой покемон меня не слышал. Обычно, стоило мне подумать про него какую-нибудь гадость, он словно малыш, которому показали язык, тут же начинал возмущаться, называя меня в ответ разными обидными словами или вспоминая те мои поступки, о которых никто-никто никогда не знал и которые мне самому стыдно было вспоминать. Но сейчас он не откликался. Значит, был чем-то занят.

Зато, когда прозвенел последний звонок, и мне волей-неволей пора было тащиться домой и объяснять свои «успехи» по гимнастике, Тогот обрушился на меня с радостным криком:

– Нашел! Ура!

Я аж подскочил.

– Что нашел? – только и нашелся я.

– Ты, чего? – сосед по парте, Гера с удивлением повернулся ко мне.

Я лишь отмахнулся, вновь обратившись к Тоготу, но в этот раз ментально:

– Чего ты там такое нашел?

– Чиненгун-цигун, четырехслойное расслабление по методике Сунь Ментана! Ты не представляешь! Как раз то, что тебе нужно.

– Не понял, – мрачным голосом под нос пробормотал я.

– Тут и понимать нечего. Теперь, чтобы исправить двойку, ты станешь заниматься гимнастикой дома.

От злости меня аж перекосило. Размахнувшись, я изо всех сил треснул портфелем по парте. Но этого никто не заметил. Все уже давно покинули класс, бегом помчавшись в раздевалку.

Я ведь надеялся, до последнего надеялся, что покемон прикроет меня, стерев двойку в дневнике. А он! Он использовал меня в своих целях. Иди, Артурчик, получи свою головомойку. И ничего тут не попишешь.

Что ж, еще одна двойка. Двойка, так двойка, к головомойкам мне не привыкать, зато теперь, я мог часами стоять посреди комнаты, для вида вытянув руки в стороны или перед собой, повторяя несложные формулы древнекитайского учения. Мать как-то даже похвалила меня за то, что я «делаю уроки» по такому предмету, как физкультура.

А Тогот монотонным голосом долдонил мне в ухо:

– Все внимание на кончик носа. Расслабили кончик носа. Все внимание на губы. Расслабили губы…

* * *

А потом настало десятое декабря – один из самых безумных дней моей жизни. Не знаю, как у кого, а у меня всегда получается так, что все неприятности происходят в один день.

Началось все с того, что на первой же перемене я налетел на Александра-тощего. После того «купания» он, впрочем, как и его тезка, меня словно не замечали… А тут я попался. Александр только что оторвался от разглядывания вкладыша к жвачке, которую он отобрал у какого-то первоклашки. Теперь же его глаза скользили по толпе, словно взгляд опасного хищника, из засады выискивающего себе новую добычу.

– А, пловец. Давно не встречались! – радостно взвыл он, и, схватив меня за ворот пиджака, выудил из толпы. Резко развернув, он поставил меня к себе лицом, крепко удерживая за грудки. Тут же вокруг нас образовалась толпа. Предстояло «интересное» зрелище – «расправа». Естественно, никто из зрителей не хотел стать жертвой, но поглазеть, все были готовы с радостью, и я отлично знал, что помощи ждать неоткуда. Первая смачная затрещина подтвердила мои самые худшие опасения.

Я осторожно поднял взгляд. Нет, ухмылка Александра ничего хорошего мне не сулила.

– Ну и что, урод, мне с тобою делать?

Зная, что переменка короткая, всего пять минут, я попытался извернуться. Если бы я мог сейчас вырваться и успеть забежать в класс! Вот-вот начнется урок, а там при учительнице Александр меня и пальцем тронуть не посмеет.

– Расслабься, – неожиданно услышал я голос Тогота. – Расслабься. Не мешей мне. Надо проучить этого хама.

Конечно в другой ситуации, я бы поспорил с Тоготом, поинтересовался, что он собирается делать. Положение казалось безвыходным. Счет шел на мгновение.

– Делай, что хочешь, – мысленно откликнулся я, безвольным мешком повиснув на руках Александра. Тот удивленно посмотрел на меня, потом встрянул как грушу.

– Ты мне здесь еще придуриваться будешь… – начал было он, но договорить не успел.

Мое тело пронзила страшная боль – судорога, потом вопреки моему желанию моя правая рука сама пошла вверх. Мои пальцы сжали огромную лапу Александра. Неожиданно глаза моего мучителя округлились, вылезли из орбит. Как потом объяснил мне Тогот, я надавил на болевую точку, временно парализовав руку Александра. Повинуясь все тем же таинственным импульсам Тогота моя нога развернувшись ударила противника под коленную чашечку, и взвыв от боли, тот рухнул на колени. На мгновение я встретился с ним взглядом. В переполненных слезами глазах Александра читалась такая злоба, такая ненависть, что я понял: не жить мне на этом свете. Я уже хотел было броситься к нему, помочь подняться, вымаливая прощение, но Тогот не позволил мне этого. Мгновенным движением (сам я никогда быстротой реакции не отличался) я полуразвернулся и со всего маха ударил пяткой точно в правый глаз Александру. Классический удар. Под общий восторженный вздох зрителей, мой мучитель рухнул на пол, как подрубленный дуб.

И тут прозвенел спасительный звонок. Но для кого?

Повернувшись, даже не взглянув на поверженного врага, я молча прошествовал к дверям класса. В какое-то мгновение мне казалось, что сейчас, несмотря ни на что Александр встанет и бросится на меня… Ну, в больницу я попаду точно. Я хотел сгорбиться, сжаться, стать незаметным. Но Тогот мне не дал.

– Ну, ты и трус! – прошипел он мне в ухо. – Чего теперь-то бояться. Дал ему в глаз, теперь надолго запомнит.

Честно, в первый момент из всего, что сказал мне Тогот, я расслышал только слово «трус», и это слово меня покоробило. А ведь и правда, я был трусом. Маленьким забитым пареньком. Слезы навернулись мне на глаза, но я сдержался, в конце концов, я впервые в жизни, пусть даже при помощи Тогота стал победителем.

В класс вошла Инна Сергеевна.

Надо же было, чтобы сейчас, именно сейчас был урок английского!

– Ну, ты даешь, – прошептал мне Гера, садясь и хлопая партой. – Где ты этому приемчику научился… – А потом оптимистично добавил. – Ты смотри, Тощий из тебя после уроков отбивную сделает…

И тут появился Александр. Зрелище он собой являл, прямо скажем, неприглядное. Глаз, по которому я вдарил, полностью заплыл, превратившись в единый синяк, уже начинающий наливаться багрово-синими цветами.

– Цветков, почему ты опаздываешь… – начала было Инна Сергеевна, но тут увидела всю красоту. – Что с тобой Цветков? Что случилось?

– Поскользнулся на лестнице, – размазывая по лицу сопли и слезы, прошипел мой мучитель. А потом, так чтобы учительница не видела, показал мне кулак. Нет, Александр, не смотрел на меня, но я-то отлично понял, кому предназначается этот выразительный жест.

– Иди срочно в медпункт, – заверещала Инна Сергеевна. – Так, дети, открывайте учебник на шестьдесят восьмой странице, и начинайте делать упражнение. Пойдем, – она взяла Александра за руку. – Пойдем, я тебя провожу…

И они покинули класс.

Тут же Гера и Вовчик с Андреем, сидевшие позади, накинулись на меня:

– Ты чего, сдурел? Тощий тебя порошок сотрет. Ты знаешь, какой у него старший брат?..

– Здорово ты ему врезал, со всего маху…

– Слушай, а ты меня не можешь научить так, хрясть и…

Я лишь отмахнулся.

* * *

А на следующей перемене я отправился к директору.

Перед самым звонком с урока в класс заглянула одна из старшеклассниц, что-то прошептала на ушко Инне Сергеевне, и та аж в лице изменилась. Как только прозвенел звонок, учительница объявила:

– Так, теперь все на перемену, а ты, Артур, пойдешь со мной к директору.

Вот только директора мне и не хватало.

– Доигрались, – фыркнул я Тоготу.

– А чего ты хотел, – насмешливо ответил тот. – Ты же парню, чуть глаз не выбил!

– Я! – тут я аж взвился от злости.

– Да, брось ты, – игриво продолжал Тогот. – Ничего страшного не случится.

И я, понурив голову, отправился следом за Инной Сергеевной.

В кабинете директора я бывал лишь однажды. Меня попросили туда что-то занести. Оказаться вызванным к директору или на педсовет в учительскую считалось верхом неприятностей. Так ведь и из школы выгнать могут, а то еще хуже – поставят на учет в детскую комнату. Я знал, что ни в коем случае нельзя оказаться на этом самом «учете», иначе напишут плохую характеристику и в институт не примут. Так, во всяком случае, грозила мне мать, во время очередной выволочки.

Предчувствуя самое плохое, я вступил в святая-святых нашей школы.

Яков Григорьевич оказался точно таким, каким я запомнил его на сентябрьской линейке: невысокий, лысоватый с двойным подбородком крошечными, свиными глазками, спрятавшимися за толстыми линзами огромных очков. Александр тоже был здесь. Его подбитый глаз уже принял должный фиолетовый оттенок, а под глазом протянулась полоска пластыря.

– Ну и что, Артур Томсинский, изволь поведать нам, как тебя угораздило изувечить своего товарища?

Я ничего не сказал. Инна Сергеевна тоже молчала, с недоумением переводя взгляд с Александра на меня, а потом снова на Александра.

Потом решительным шагом она подошла к директору и что-то зашептала ему на ухо.

– Что теперь делать? – поинтересовался я у Тогота.

– Сознайся, – предложил покемон. – Расскажи им, как все случилось. Хуже не будет, поверь мне.

– Ага, один раз уже поверил, – мысленно прошипел я.

– И что? Разве плохо получилось?

Ничего хорошего в том, что происходило, я не видел. Я бросил украдкой взгляд на Александра. Да, выглядел он впечатляюще!

– Нет, Инна Сергеевна, – неожиданно объявил директор, вставая из-за стола. – Тут никакой ошибки быть не может. То, как этот ваш мямля врезал ногой в глаз Цветкову, видели многие. Так что придется нам принимать определенные меры. Но для начала я бы хотел поговорить с этим «героем» с глазу на глаз.

Инна Сергеевна отступила. В этот миг она выглядела очень удивленной и потерянной. Директор важно прошествовав вдоль длинного стола, подошел ко мне и наклонился, глядя прямо в глаза.

– Итак, Артур, это ведь ты дал в глаз своему товарищу? – спросил директор.

Мне ничего не оставалось, как кивнуть.

– Вот видите, – повернулся директор к моей классной руководительнице. – Так что идите, и ты, Цветков, тоже иди, а мы с Артуром побеседуем.

Александр захлопнул за собой дверь, и я весь сжался. Вот теперь-то начнется самое страшное. Но Яков Григорьевич неожиданно мне подмигнул. Вот чего я от него не ждал! Кажется, у меня появился союзник. В тот же миг я почувствовал, как что-то подкатило к горлу, на глаза навернулись слезы.

– Иди сюда, – позвал директор. – Выпей воды. – он уже налил холодной воды из большого директорского графина в граненый стакан и протянул его мне. – Выпей.

Я взахлеб стал глотать холодную воду, которая в тот миг показалась мне слаще любого лимонада.

– Ну, что у вас там получилось…

И тогда поставив стакан я сбивчиво стал рассказывать про то как Александр скинул меня в котлован (естественно, я умолчал о всех последующих за этим событиях), о том, как тот всегда пристает к малышне, всегдарад отвесить затрещину или дать пендель…

– Да я все это знаю, – перебил директор. – Что у вас сегодня на перемене вышло?

– Поймал он меня, – растерянно начал я. – По голове треснул… – тут я замялся, не зная, что сказать.

– И тут стало мне так обидно… – зазвучал у меня в голове голос Тогота.

– И тут стало мне так обидно… – вслух повторил я. – Развернулся и дал ему.

– Правильно дал, – пожевав губу, согласился директор. – Только запомни, Артур, я тебе этого не говорил. Но дал ты ему за дело. Мне тут многие на него жаловались… – тут он сделал многозначительную паузу. – Но сам понимаешь, благодарности я тебе за этот поступок вынести не могу. Подумай, что случилось бы, ударь ты его не так удачно, а попади, например, в висок… Или, к примеру, упал бы он и стукнулся головой об угол. Ведь все это могло очень-очень плохо кончиться… – и вновь последовала многозначительная пауза, во время которой я должен был прочувствовать всю глубину своего проступка. – Однако на первый раз я мер принимать не буду, – продолжал директор. Я вздохнул с облегчением… – Однако, надеюсь, что больше драться ты не станешь. Сейчас я пойду и побеседую с Цветковым, а ты пока посиди в моем кабинете и подумай о том, что я тебе только что сказал. – С этими словами Яков Григорьевич исчез за дверью.

Я метнулся к столу, налил себе еще один стакан воды и залпом выпил.

«Уффф», – выдохнул я, только сейчас почувствовав на спине струйку холодного пота.

– Не «уфф», а влипли, – неожиданно вновь заговорил Тогот. – Тебе не повезло. Только что я получил знак. Идет караван. Ты должен немедленно прибыть в рассчитанную мной точку, открыть дверь, принять караван, провести… Ты еще не забыл, что ты – проводник?.. Так вот, ты должен провести их в нужное место, открыть следующие врата и получить соответствующее вознаграждение.

– Прямо сейчас? – удивился я.

– До прибытия каравана у тебя час – час пять минут, так что придется поспешить.

– А школа, уроки? – пробормотал я.

– Да, ты, похоже, так ничего и не понял, сопляк! – взвился Тогот. – Все эти твои школы, уроки – херня! – я задрожал. Никогда не слышал, чтобы Тогот говорил со мной таким «голосом». – Да если это будет нужно, ты перебьешь всех учеников и учителей этой школы и по их трупам прибудешь на место. Понял?

Вот только тогда я понял, что по настоящему влип.

* * *

Чуть приоткрыв дверь, я выглянул в приемную. Там оказалось полным-полно народу, в том числе директор, Инна Сергеевна и красный, как рак Александр. О том, чтобы незаметно проскользнуть мимо, не могло идти и речи.

Закрыв дверь, я, тяжело дыша, привалился к стене.

– И что мне теперь делать?

– Для начала попытайся как можно лучше вспомнить вашу гардеробную.

Я зажмурился. Перед моим мысленным взором встала продолговатая комната, уставленная рядами металлических вешалок, на которых висели пальто и мешки со сменной обувью. И хотя декабрь в этом году выдался не таким уж холодным – зима не спешила заявлять свои права – большая часть учеников уже переоделась в шубы и зимние пальто.

Щелк! В воздухе запахло озоном.

В руках у меня оказалось пальто. Зимнее пальто, но не мое!

– И? – в недоумении уставился я на пальто.

– Одевай! – приказал Тогот.

– Но это же воровство, – заскулил я.

– Опять началось! – взвился демон. – Забудь ты свои дурацкие сомнения. Тебе предстоит большое дело. Если не станешь медлить, будешь выполнять все мои инструкции и точно выполнишь все, чему я тебя учил, то вернешься в школу еще до окончания занятий. Тогда никто ничего не заметит…

– Кроме, конечно, моего отсутствия, – но Тогот сделал вид, что не заметил этого замечания.

– Давай быстро к столу директора, – мне ничего не оставалось, как подчиниться демону. Бегом я пересек кабинет директора, натягивая на ходу чье-то пальто. Оно, к моему удивлению, оказалось мне в пору. Потом я бросил взгляд на тапки. Хорошо, что я носил кожаные тапки с твердой кожаной подошвой, а не мягкие с войлочной. В тех тапках я бы далеко не ушел. – Третий ящик сверху, – продолжал командовать Тогот.

– Мне что лезть в стол директора? – не понял я.

– Быстро давай, не разговаривай, – прошипел демон. – У тебя времени с гулькин нос… Нащупал там футляр? – продолжал Тогот.

Я кивнул. Потом поняв, что он не может видеть моего кивка, тихо прошептал:

– Да.

– Обращайся ко мне только ментально, – осадил меня покемон. – Достань!

Я повиновался. Теперь в руках у меня был продолговатый футляр, в каких обычно держат дорогие ручки.

– Открой!

Внутри на белоснежном шелке лежала старинная опасная бритва. Интересно, как она оказалась в ящике директорского стола?

– Бритву сунь в карман, она тебе пригодится, коробку назад в стол, и не забудь взять деньги.

Раздался еще один «Щелк!», и предо мной на столе появилось две мятых десятки. Я машинально сунул их в карман пальто.

– Теперь быстро иди к окну, – я вновь повиновался, действуя точно во сне. – Открой окно!

– Но здесь ведь четвертый этаж! – попытался возразить я.

– Не спорь! – прорычал Тогот. – Быстро открывай!

С первого раза у меня не получилось, окно уже заклеили на зиму, заклеили на совесть. Когда же я потянул изо всех сил, бумага, разрываясь, затрещала. В испуге я замер, повернулся в сторону двери. Вот, вот она откроется, на пороге появится Яков Григорьевич, увидит меня в чужом пальто, а потом найдет в карманах свою бритву и две десятки…

– Прекрати трусить! – вновь взвыл демон. – Ты должен делом заниматься. Со своей дурацкой школой потом разберешься, сейчас все это неважно. Запомни: неважно!.. Доставай бритву. Режь мизинец!

– Вот так резать? – удивился я, уставившись на блестящее лезвие бритвы и на свой палец. – Вот так взять и отрезать?

– Да нет, придурок! – казалось вот-вот и терпение демона истощится и он превратит меня в какую-нибудь лягушку-зверушку. – Сделай надрез. Тебе нужна всего капля крови. Всего капля крови для заклятия. Торопись, через три минуты будет звонок, и директор вернется в свой кабинет.

Я зажмурился. Взмахнул бритвой, но не попал по пальцу. И тут Тогот снова взял под контроль мое тело.

Взмах. Честно говоря, я боли вовсе не почувствовал. Тогот действовал виртуозно, ранка оказалась крошечной. Наверное, наберись я все таки мужества сделать надрез самостоятельно, рана получилась бы грубее, а так крошечная царапина… и все.

Капля крови упала на подоконник. Тогот, не отпуская контроля за моей рукой, начертал на подоконнике два кровавых знака, потом заставил меня залезть на подоконник. На мгновение я замер на самом краю. Я никогда не страдал боязнью высоты, но стоило мне посмотреть вниз, как я понял, что никогда-никогда по доброй воле не прыгну вниз.

– Произнеси заклятье перышка, – приказал Тогот. – Ты должен его отлично помнить.

Трясясь от холода и страха, я дрожащими губами произнес набор нечленораздельных звуков, и в следующий миг Тогот столкнул меня вниз.

Может, кто-то и видел мой прыжок, не знаю. Надеюсь, что нет. Но если кто и видел, то он должен был не поверить своим глазам, потому что падал я медленно. Минуту падал, а то и дольше. И, пожалуй, это была одна из самых страшных минут в моей жизни. Одно дело мысленно общаться с демоном, заучивать какие-то заклятия, получать от него копеечные подачки, и совсем другое попытаться впервые реально на практике применить одно из заклятий… Тем не менее я легко, словно пушинка опустился на промерзшую землю. Даже не покачнулся.

Где-то высоко у меня над головой зазвенел звонок, и я словно проснувшись, пулей метнулся за угол школы. Не важно что подумает директор, но он явно не поверит, что я умудрился, не переломав ноги, спрыгнуть с четвертого этажа.

чучу

Заскочив за угол, я какое-то время стоял, прислонившись спиной к каменной стене. В первую очередь мне надо было привести в порядок свои мысли. Впервые я реально использовал колдовство. Я спрыгнул с четвертого этажа, и с той же легкостью мог спрыгнуть с четырнадцатого. Только теперь я начал понимать, что Тогот, и все связанное с ним не сказка. Раньше, конечно, я тоже верил во все, что говорил мне мой персональный демон, но лишь шагнув в пустоту из окна кабинета директора, я понял: старик был прав, тогда, после купания в котловане, и в самом деле случилось самое главное событие моей жизни. Я переродился. Все эти школы, линейки, стенгазеты остались где-то там, в мире реальном, а я больше не принадлежал ему. Я стал свободен, по настоящему свободен. Я мог делать что хочу, мог никого не бояться.

Чуть отдышавшись, я собрался было вынырнуть из-за угла и в наглую пройтись перед школой, задрав нос, чтобы все увидели; отныне я свободен, свободен от дурацких условностей этого мира. Меня остановил Тогот.

– С катушек съехал? – язвительно поинтересовался он. – Как это писал один из ваших вождей: «Головокружение от успехов»…

Эти слова подействовали на меня как холодный душ. Только что я парил в небесах и вот нате тебе: «пиф-паф». И я с высот Олимпа подстреленной уткой нырнул в болото реальности.

– Ты сейчас должен думать не о том, каким великим ты можешь стать, а о том, что через час прибудет первый твой караван; о том, что ты должен найти место врат, открыть портал, замаскировать караван и переправить его в место следующих врат, открыть вторые врата, и получить причитающуюся нам плату.

– Нам?

– Не строй из себя дурачка. Ты умом и так не блещешь, поэтому не заставляй меня еще больше в тебе разочаровываться… А теперь: марш, – в «голосе» Тогота появилась сталь. – Бегом вокруг школы. Через три минуты на остановку возле «Богатыря» подъедет двенадцатый троллейбус. Желательно, чтобы ты на него успел…

Я успел.

Заскочив в троллейбус, я высыпал в кассу четыре копейки, и, оторвав билет, забился в дальний угол на задней площадке. Мне повезло, похоже, всем было наплевать на то, что на ногах у меня домашние тапочки.

Сначала я проверил, счастливый ли билет мне достался. На билете было выбито шесть цифр. Если сумма первых трех и последних трех совпадала, билет считался счастливым, если разница составляла не более десяти, то – все в порядке, если больше, то тебе обеспечены большие неприятности. У меня оказалось максимально неприятное сочетание. В первый момент я жутко расстроился. Значит, кража пальто и мой побег раскроются, и в этот раз Яков Григорьевич меня покрывать не станет, а вызовет родителей на педсовет… и так далее и тому подобное.

Совсем погрустнев, я мысленно обратился к Тоготу, но тот не пожелал со мной разговаривать.

– «Когда же ты повзрослеешь?» – ответил он… Или что-то вроде этого.

Эта поездка показалась мне длинной в вечность. Медленно проплывал мимо Большой проспект. Мы миновали Андреевский рынок – уменьшенную копию Гостиного двора, только еще более грязную, с фасадами отколовшейся штукатурки и грязными витринами. Вот троллейбус высочил на первую линию и устремился к Тучкову мосту. Мне стало не по себе. Раньше я никогда один так далеко не заезжал. А тут еще и ноги стали мерзнуть. Все-таки тапочки не ботинки.

Наконец, когда я уже окончательно запутался в маленьких улочках Петроградской (до сих пор в них путаюсь) Тогот скомандовал:

– Приготовься, следующая остановка твоя.

Я пулей метнулся к дверям, протискиваясь между взрослыми пассажирами. Двери открылись, и я, наконец, покинул троллейбус на совершенно незнакомой мне улице. Вокруг, подпирая низкое серое небо, возвышались обшарпанные доходные дома прошлого века. Потрескавшийся перекореженный асфальт довершал неприглядную картину.

– Вперед! – продолжал распоряжаться Тогот. – Время на исходе.

Я помчался вперед.

– Прямо… В подворотню… Налево… В проходную… Через двор… Вперед… – командовал демон. Я давно уже потерял всякую ориентацию. Город давил, возвышаясь надо мной каменной громадой, и в какой-то миг мне показалось, что теперь мне всю жизнь суждено вот так бежать и бежать, пересекая незнакомые мне дворы, больше напоминающие помойки, скользить по бугристому асфальту крошечных улочек, проскакивать через проходные парадные.

Наконец Тогот велел мне остановиться. Я замер, пытаясь перевести дыхание.

– Так, малыш, соберись, – продолжал демон. – Мы почти на месте.

Я огляделся. Стараниями своего невидимого покровителя я очутился в небольшом дворе-колодце, откуда можно было попасть в еще два таких же двора. Парадных тут не было, зато справа и слева от меня поднимались ряды окон.

– И куда дальше? – поинтересовался я.

– Тебе нужно третье окно справа, – ответил демон.

– Третье окно? – не понял я.

– Окно, окно, – согласился Тогот. – Залезешь в комнату. Там сейчас никого нет. Именно там откроется портал.

– Но ведь это… – я даже не смог договорить. Не смотря на свой возраст, я отлично знал кто такие воры, и что многие малолетние преступники лазят через окна в чужие квартиры.

– Выполняй!

Понимая, что не смогу отвязаться от настырного Тогота я, понурив голову, направился к окну. А воображение… Мое воображение уже рисовало мне тюрьму, суд, рыдающую мать, камеру, где меня непременно будут мордовать уголовники.

Окно располагалось всего в полуметре от земли и к моему удивлению оказалось незакрытым (решетки на окнах первого этажа в те годы были редкостью). Мне, руководствуясь наставлениями Тогота, ничего не стоило подцепить бритвой нижний край рамы, а потом потянуть всю раму на себя. Она легко поддалась, а следом за ней и вторая – внутренняя. Трясясь то ли от страха, то ли от нервного возбуждения, я пулей нырнул во тьму. И, конечно, я не заметил банки, стоящей в углу между окнами. К тому же, пол комнаты оказался много ниже уровня асфальта. В итоге, я приземлился на пол, больно ударившись копчиком о паркет, свернув при этом банку, разлетевшуюся по полу грязной кляксой стекла и варенья, а так же наполовину оборвав шторы – падая, я пытался хоть за что-то зацепиться. Грохот получился неимоверный. Но рассиживаться на полу было некогда. Вскочив на ноги, я первым делом прикрыл окно, чтобы с улицы ничего заметно не было, а потом огляделся.

Я оказался в убого обставленной комнатенке: платяной шкаф пятидесятых, кровать с любовно уложенной горой подушек, стол, застеленный клеенкой, в дальнем углу старинный резной буфет и рядом с ним кресло-качалка. В полутьме сложно было различить детали, но шагнув ближе к буфету, я увидел ряд фотографий в дешевых рамках.

И тут за дверью раздались шаги. Первым моим желанием было метнуться назад к окну, выпрыгнуть сквозь стекло и бежать куда глаза глядят. Но Тогот остановил меня. Он вновь взял мое тело под контроль, но так как в этот раз я и не думал расслабляться, то тело мое пронзила страшная судорога. Взвыв я с грохотом повалился на пол.

– Прекрати паниковать, ты – трусливый паршивец! – взревел Тогот. – Ты сможешь уйти отсюда только открыв портал.

– Нет… – стиснув зубы и извиваясь на полу от боли пробормотал я.

– Да, – ледяным тоном объявил Тогот. – Ты – проводник, и я, если потребуется, вытащу тебя из могилы и заставлю делать свою работу.

– Нет… – вновь прошептал я, и тут же взвыл от нового приступа боли.

В дверь постучали.

– Никитишна, ты как там? – голос принадлежал старушке, – Что там у тебя происходит?

Я замер, застыл, окаменел.

– Кто там озорует? – в голосе бабули мне послышалась угроза. – Эй!!! – И она снова постучала.

– Что будем делать? – шепотом пробормотал я.

– Встречать караван, – зло проворчал Тогот. – Старуха дверь сама не высадит, а пока вызовет милиции, пока те явятся… мы должны успеть.

– Кто там есть? – вновь донеслось из-за двери, но теперь я уже не обращал на ее голос никакого внимания. Ко мне пришло второе дыхание: если уж я попался, то стоит идти до конца.

– Что делать? – вновь обратился я к Тоготу, в этот раз требуя от него конкретных инструкций.

– Для начала подопри дверь столом.

Я потащил стол к двери, уже не обращая никакого внимания на грохот. За дверью запричитали, но в тот миг для меня это были звуки иного мира. Все, что находилось вне этой комнаты, для меня перестало существовать. Я действовал словно автомат, которому непременно нужно выполнить заложенную в него программу.

– Теперь сдвинь шкаф.

Я попробовал, но у меня ничего не получилось.

– Расслабься.

Тогот вновь взял контроль за моим телом, но и его сил оказалось недостаточно.

– Тогда открой шкаф. Вываливай все, что есть внутри, на пол.

Я повиновался. Грохот стоял ужасный, но мне уже было все равно. Соседка за дверью затихла, видимо побежала таки вызывать милицию.

– Все, – в шкафу ничего не осталась, какие-то пальто, платья, ящики с бельем кучей валялись посреди комнаты. Вытянув руку, я осторожно провел по фанерной панели – задней стенке шкафа.

– Выбей фанеру, – я попытался это сделать, но вновь был вынужден обратиться за помощью к Тоготу. Тот расправился с фанерой за считанные секунды, правда в ладонях у меня осталось с десяток заноз. – Ну, а теперь вновь воспользуйся бритвой, – приказал демон. – Символы ворот ты должен знать наизусть.

– Но тут ничего не видно, – возразил я. – Может лучше включить свет. Я ведь не буду видеть, что рисую.

– Действуй на ощупь, времени совсем не осталось, – приказал Тогот. – По моему у караванщиков проблемы и они хотят как можно скорее… – но я не дослушал. Двигаясь совершенно автоматически, я резанул бритвой кончик указательного пальца и принялся выводить кровью на стене за шкафам различные символы. Всего их было пять. Но мне казалось, я рисовал очень долго. Я не чувствовал ни боли, ни страха. Все мое внимание сосредоточилось на пяти знаках врат. А потом я начал читать заклятие – короткое заклятие открытия врат. И тут мое запястье свела страшная судорога. Эта боль была несравнима с той, что я только что испытал, пытаясь сопротивляться Тоготу. Это была Боль. И болело то самое место, где раньше была странная татуировка. Она исчезла в конце октября, окончательно растворившись в плоти моей руки, и теперь я мог чувствовать переплетение колдовских нитей, проведя с нажимом по тому месту, где они сплелись воедино. Теперь же она вновь проступила сквозь мою плоть. Татуировка налилась кровью, и светилась, вспыхивая все ярче и ярче при каждом новом слове произносимого мной заклятия.

Бах! – что-то вспыхнуло прямо перед моим носом. Меня отшвырнуло на кучу белья, выкинутого из шкафа, и один из ящиков больно врезался мне под лопатку. Комната наполнилась взвесью штукатурки. Внутри шкафа что-то замерцало, а потом словно по волшебству из тьмы вынырнуло шесть фигур.!!!!!!!

Потом раздался неприятный хлюпающий звук, и врата закрылись.

– Спроси, все ли прошли? – приказал Тогот.

Но я не мог говорить. Я во все глаза уставился на караванщиков. До этого, если не считать самого Тогота, я не видел созданий иных миров. Эти же и впрямь выглядели жутко уже только потому, что очень походили на людей. И все же это были не люди! Те же черты лица, формы носа, губ, и все же было в них что-то отталкивающее, что-то не от мира сего.

Их глаза! Их глаза горели во тьме желтым светом, словно глаза земных хищников!

– Спроси! – подгонял Тогот.

– Все ли у вас нормально, все ли прошли? – заплетающимся голосом пробормотал я.

Один из караванщиков шагнул вперед.

– Ты проводник? – голос его звучал как-то странно, неестественно, словно он говорил, находясь на другом конце огромной трубы. Я кивнул. – Слишком мал для проводника.

Я разозлился. Поднявшись с кучи тряпья, я выпрямился во весь рост, выпятил грудь и сунул ему в нос татуировку на запястье, а потом дерзко произнес:

– Я уже достаточно взрослый!

В дверь вновь постучали.

– Откройте, милиция!

Караванщик с удивлением посмотрел на меня.

– Это представители местных властей, – пояснил я. – Нам лучше побыстрее смываться.

– Веди.

Вести? Куда? На мгновение я растерялся.

– Что мне делать?

– Расслабься.

И я полностью расслабил мускулы. В этот миг мне было все равно. Я уже перешагнул грань страха, перешагнул грань реальности. Вот стоят шестеро нелюдей, вышедших из стены и ждут от меня помощи. Отлично!

В первый момент, я даже не понял, что выделывает с моим телом Тогот. Я только осознал, что теперь, вступив в открытую схватку с властями, я и в самом деле становлюсь кем-то иным, не преступником, нет. Мысль о преступлении отошла на второй план. В тот миг я впервые почувствовал себя… да, пожалуй, самое точное слово и будет «проводник»… Я почувствовал себя проводником, человеком стоящим над законом человеческим и отвечающим перед иным, более важным, более великим законом, суть которого я не мог постичь.

В следующий миг я со страшной силой врезался в дверь. Филенки полетели в разные стороны, задев притаившихся за дверью милиционеров. Два-три удара-касания по болевым точкам и оба стража правопорядка остались лежать на полу бесформенными грудами. Старуха, которая была с ними, от страха сама сползла по стенке, что-то бормоча себе под нос и непрерывно крестясь. Однако, мне некогда было созерцать содеянное… Тогот вел меня.

Я, а следом за мной караванщики промчались по полутемному коридору коммуналки. Мы пулей вылетели на лестницу. Дальше вверх – на чердак. Замок я сорвал голыми руками, уже не обращая внимания на синяки и ссадины. Потом мы выбрались на крышу.

Мне смутно запомнилось бегство по крышам. Помню, мы безостановочно мчались куда-то, прыгали, поднимались и спускались по пожарным лестницам, а в голове у меня все время звучал голос Тогота:

– Прямо… Направо… К той лестнице… Здесь придется прыгать… Осторожно впереди скользкий участок… Вперед… Быстрей… Прямо… Направо…

* * *

До сих пор я ясно вижу эту сцену: испуганную старуху, сползающую по стене.

Через много, лет я попросил Тогота отвести меня в тот двор. Сначала я не узнал его. В детстве этот двор казался мне огромным – двором волшебного замка, где могли произойти разные чудеса, но это оказалась крошечная площадка в десять квадратных метров. Окна, в том числе и то, через которое я проник в комнату неведомой мне Никитишны, теперь закрывали прочные решетки. Настоящий тюремный двор, куда иногда из своих клетей-камер могут выглянуть узники города – жители северной столицы.

Повинуясь какому-то странному импульсу, я вышел со двора, вошел в парадную и позвонил в один из звонков, в вертикальный ряд выстроившихся радом с дверью. Открыла мне молоденькая девчушка.

– Вам кого?

– Никитишну, – выпалил я. А что я еще мог сказать.

– А, Фадееву? – разочарованно протянула девчушка. – Вам тогда надо было в третий сверху звонок звонить.

– А я не знал, – сконфуженно пробормотал я.

– Ничего, в следующий раз знать будете.

– Так вы меня не пустите?

Девчонка скорчила недовольную гримасу.

– Проходите.

Я вошел. И вновь воспоминания детства подвели меня. Когда я был здесь много лет назад, коридор показался мне огромным, широким проспектом, по которому можно было мчаться бесконечно. В действительности он оказался узким проходом между выставленными с обеих сторон шкафами, где словно бойницы открывались узкие двери в комнаты-склепы.

Я прошел к дверям той самой комнаты. Двери были, конечно, другими, так как те мы с Тоготом, разнесли в мелкие щепки. Но выглядели они старыми, ветхими, как и все в этой квартире.

– А она у себя? – спросил я у девчушки, которая неотступно следовала за мной.

– Вам виднее, – игриво ответила она.

Я осторожно постучал.

– Входите, – ответил мне старческий голос.

Я нырнул за дверь, оставив позади любопытную соседку.

Комната поразила меня. Не смотря на прошедшие годы, я бы мог поклясться, что мебель осталась прежней. Тот же стол, накрытый клеенкой, тот же шкаф, буфет и кресло-качалка. Только в свете убогой люстры, все это выглядело уютно, по-домашнему. На кровати клюя носом сидела древняя старуха, лет наверно девяноста.

– Здравствуйте, я работник одной из социальных служб города, – представился я.

– Ну и чего ты сюда приперся? – совершенно некстати влез Тогот..

– Отстань! – фыркнул я. Но слова покемона словно сняли пелену с моих глаз. Я увидел, что клеенчатая скатерть потрескалась и местами дырявая… А еще я разглядел на полу несколько темных, выцветших со временем пятен, словно кто варенье разлил.

– Так зачем вы явились? – вновь заговорила старуха, и в ее голосе я почувствовал безразличие – безразличие к жизни. Так говорит с тобой голем или мертвец проснувшийся после многовекового сна.

– Меня прислали, чтобы оценить ваши жилищные условия, – врал я. Язык сам находил нужные слова, складывая их пустые, ничего не значащие фразы.

– Какие тут условия, – проскрипела старуха. – Вот умру я вскоре, и заберете комнату, – говорила она медленно, словно обдумывала каждое слово. – А в эти ваши новостройки я все равно не поеду…

Я тяжело вздохнул. Тагот прав, мой визит уже не имел смысла ни для меня, ни для нее… Тем не менее, я хотел до конца исполнить то, зачем пришел.

– Вот, из бюджета города вам, как нуждающейся выделены средства, – я осторожно положил на край стола банковскую пачку сторублевок. – Тут десять тысяч… – начал было я.

– Да идите, вы идите… – пробормотала старуха. – Дали бы лучше помереть спокойно.

– До свидания, – мне ничего не осталось делать, как поспешно ретироваться.

За дверью меня ждала все та же девочка.

– А это, того… вы всем так деньги раздаете? – поинтересовалась она, даже не пытаясь скрыть, что подслушивала.

Меня охватила ярость. Не так мне виделось это свидание. Я пришел совершить своего рода покаяние, только, похоже, покаяния никакого не получилось. Так, дал взятку за содеянное. Неожиданно у меня родилась еще одна мысль.

– Скажи, – повернулся я к девочке. – А ведь у вас тут еще одна старушка жила… Лет так десять назад.

– Это вы о той, что копыта от страха двинула, когда Фадееву обворовали…

Да, ну и натворил я тогда дел… Значит, для той соседки все закончилось трагически… Я подозревал что-то подобное.

Как бы то ни было, я узнал, что хотел, больше мне тут нечего было делать.

Ощущая себя полным мудаком, сотворив заклятие забвения, я покинул место, где впервые в жизни открыл врата.

* * *

Марафон закончился на каком-то пыльном чердаке.

Плюхнувшись на старый кухонный стол, видимо перенесенный сюда за ненадобностью кем-то из жильцов, я попытался перевести дыхание. Я глотал воздух как выброшенная из воды рыба. Караванщики, столпившись у пыльного окна, с интересом взирали на открывшуюся панораму крыш. Они о чем-то перешептывались на своем неизвестном мне языке.

Только теперь я сумел толком разглядеть их. Для меня они были все на одно лицо, высокие, чем-то напоминающие скандинавов, но скандинавов с неземными лицами. У всех одинаковые светлые, почти белые длинные волосы. Одеты они были в длинные плащи, неопределенного покроя.

– Интересно, а что везут эти караванщики? – спросил я у Тогота. – По-моему у них нет с собой никакого товара. И вообще, мне они больше напоминают шпионов, чем караванщиков.

– Может они и есть шпионы, – с неохотой отозвался Тогот. – Тебе этого лучше не знать. Поверь, тебе еще встретятся караваны с грузом и с ними мороки будет много больше.

– Куда уж больше! Теперь меня, наверное, вся городская милиция искать будет.

– Кому ты нужен! К тому же ты ничего не украл, – начал Тогот. – А даже если и найдут тебя, не бойся, я помогу тебе выкрутиться. Хотя я очень сомневаюсь, что кто-то почешется начать розыски.

Уж в этом-то я точно не сомневался. Как оказалось, Тогот был прав на все сто, никто меня не искал.

Но тогда на запыленном чердаке будущее рисовалось мне в самом неприглядном свете.

– Вставай, пора!

– Пора?

– Пора попросить свой гонорар.

Неспешно поднявшись, я подошел к караванщикам, но они что-то обсуждали, не замечая меня. Тогда, чтобы привлечь их внимание, я кашлянул.

– Что это за город? – спросил один из караванщиков, пока я пытался сформулировать свой вопрос, относительно суммы гонорара. – Мы спорим: один из нас утверждает, что это Салимат-де-Си, а другой, что – Сат-пиер-Бург.

Я покачал головой.

– Это – Ленинград, а раньше, лет сто назад, он назывался Санкт-Петербург.

– Да, Сат-пиер-Бург, – кивнул караванщик. – Страна – Хорсия.

– Россия, – поправил я. – Но теперь это – СССР.

– Ф-ф-ф-р, – насмешливо повторил мой собеседник и задумался, а потом вновь заговорил на своем языке с остальными.

Мне пришлось вновь прокашляться.

– Я, собственно, насчет гонорара.

– А гонорар, – понимающе кивнул караванщик, видимо из всех только он один говорил по русски. – А когда мы отправимся дальше?

Я ментально обратился к Таготу..

– Когда они отправятся дальше?

– Через пятнадцать минут ты сможешь открыть следующие врата, – ответил Тогот.

– Через пятнадцать минут, – повторил я караванщику.

– Минут? – переспросил тот. – Что есть «минута»? Я не плохо говорю на вашем языке, но система ваших мер для меня до сих пор загадка.

– Ну, минута, это минута, – попробовал объяснить ему я. – В минуте шестьдесят секунд. А в часе шестьдесят минут…

– Секунд, часов, – пробормотал себе под нос караванщик, зачем-то загибая пальцы, словно, пытаясь что-то то ли вспомнить, то ли пересчитать. – Нет, не понимаю… – и видя мою беспомощность, задал следующий вопрос. – Это случится до того, как стемнеет?

– Да, – с уверенностью ответил я. – Скоро, очень скоро.

Удовольствовавшись этим ответом, караванщик обратился к одному из своих спутников, тот кивнул и, сунув руку в карман плаща, выудил оттуда довольно большой сверток – черная кожа, стянутая алой лентой и запечатанная сургучной печатью, словно ценная посылка или бандероль.

– Поблагодари, – приказал Тогот.

– Большое спасибо, – пробормотал я, пытаясь запихнуть сверток в карман, но он был слишком большим и в карман не лез.

Караванщики отвернулись, вновь принялись разглядывать городскую панораму, о чем-то оживленно споря.

– Пора приниматься за дело, – вновь услышал я голос Тогота. Нет, похоже, в этот день он не собирался оставлять меня в покое..

Я вновь достал бритву. Интересно, как бы пошли у меня дела, если бы в столе директора ее не было? Потом я посмотрел на свой указательный палец. Зрелище малопривлекательное. Кожи на подушечке и вовсе не было, а глубокий разрез шел, как мне показалось аж до кости, но что самое главное, ноготь треснул и почернел. Да уж! В какой-то миг мне стало себя очень жалко. Вновь ком подкатил к горлу, но слез уже не осталось.

– Давай! Не тяни! – подгонял Тогот.

Я зажмурился провел бритвой по пальцу, но боли как таковой не было. Нет, я, конечно, почувствовал ее, однако я ожидал чего-то другого. Ожидал СТРАШНУЮ боль. А ее не было.

– Где мне рисовать эти фиговины? – спросил я.

Тогот лишь усмехнулся в ответ:

– Прислушайся к себе.

Только сейчас я почувствовал, как пульсирует кровь в висках. Я вытянул руку, направляя указательный палец по очереди на все стены. Неожиданно руку пронзила страшная боль – так порой болит, если ударишь по нерву.

– Значит там?

– Верно, – подтвердил Тогот.

Я сделал вперед несколько шагов, по-прежнему вытягивая руку. При следующей пульсации боль вновь пронзила руку. Я оказался перед стеной-перекрытием. Выставив перед собой словно кисть кровоточащий указательный палец, я стал быстро рисовать знаки и шептать заклятие.

С хлопком открылся портал. Караванщики разом повернулись в мою сторону, потом поспешили к открытой двери. Они ушли не попрощавшись, проскользнув мимо меня, словно я был пустым местом. Врата захлопнулись за ними, издав хлюпающий звук.

Я тяжело вздохнул.

– А теперь займемся тобой, – проворчал Тогот. – В таком виде тебе в школу возвращаться нельзя. Вытяни перед собой руки и повторяй вслед за мной…

* * *

Мы колдовали на чердаке минут пятнадцать-двадцать. Естественно, руки – изуродованные ладони и палец, Тогот не вылечил, хотя занозы все сами повылезли из кожи, порезы затянулись и что самое главное – ран, стало не видно. Со временем все царапины и порезы зажили, но появись я с ними дома, мы было бы очень сложно объяснить их происхождение.

– Теперь ты должен поспешить, – продолжал Тагот, когда я закончил все колдовские манипуляции. – Тебе придется поймать такси.

До этого я никогда не ездил в такси, к тому же мне было всего десять лет.

– Ты уверен?

– Да, – отозвался демон. – Уже начался шестой урок, и лучше будет, если ты успеешь сменить пальто, и отыщешь свой портфель. Деньги у тебя есть.

– А ты не мог бы сам все сделать? – взмолился я. – Я устал…

– Знаю, – отрезал покемон. – Но далеко не все в моих силах. Если бы я знал, что нам придется действовать таким образом, я бы пометил твои вещи, тогда я мог бы в долю секунды достать их со дна океана. Я ведь уже не раз говорил тебе, что способности мои достаточно ограничены. Я могу переместить с одного места на другое любую вещь, но я должен четко представлять ее себе. Я могу достать тебе пальто твоего размера, потому что помню твой размер, но не могу достать именно твое пальто, потому что не помню его должным образом, и как показала практика, человеческие воспоминания не могут мне помочь.

И тут меня осенило.

– Слушай, а ты меня перенести в школу можешь?

– Могу, но тогда ты станешь неживым, а самостоятельное путешествие из одной точки в другую без надлежащего опыта еще опасней. Хотя…!!!!!!!

И тут меня ждало самое неприятное испытание за этот день. Тогот переместил меня, я впервые оказался в нигде и без защитной пентаграммы. Это было ужасно. Бесполезно пытаться описать то, что я ощутил за несколько мгновений путешествия. С тех пор я дал себе слово никогда не позволять Тоготу вытворять со мной такое.

Я шлепнулся на каменный пол раздевалки, за рядами пальто, и замер, хватая ртом воздух. Мои пальцы крепко сжимали таинственный дар караванщиков.

– Жив? – поинтересовался Тогот.

Я отвернулся к стенке и меня вырвало.

– Я же говорил, что лучше было ехать на такси, – пробормотал демон.

Двигаясь словно во сне, я стянул чужое пальто и швырнул его на пол. У меня не было ни сил ни желания искать свободную вешалку, потом на подгибающихся ногах я прошел к своим вещам и спрятал сверток в мешке со сменной обувью. Теперь портфель. Он должен был остаться в кабинете у классной руководительницы. Замечательно! Я прогулял четыре урока. Мало не будет. Но сначала я завернул в туалет. По мере сил почистил форму, и потребовал от демона бутылку «Буратино». Выпив сладкой шипучки, я почувствовал себя немного лучше.

Прозвенел звонок с шестого урока, и я, понурив голову, направился в сторону кабинета английского. Тут меня поджидал приятный сюрприз. Кабинет оказался открыт, Инны Сергеевны нигде не было (казнь откладывается), а мой портфель лежал там, где я его оставил – на полу возле моей парты.

Из школы я выбрался без всяких приключений. Никто меня не остановил, никто не потребовал объяснений. Однако на этом неприятности мои в этот день не кончились.

* * *

Выскользнув из школы, я решил, что на сегодня все неприятности остались позади. Только теперь я почувствовал, насколько устал, насколько избитым, измотанным я был. Болели все мускулы. Каждый шаг давался мне с трудом.

Но когда я свернул с улицы в родной двор, меня ждал еще один сюрприз. Дорогу мне преградил Александр, а с ним два парня повыше ростом. Я слышал, что у Александра-тощего есть старший брат, но никогда его не видел.

Я обернулся. Сзади дорогу мне перекрыли еще двое.

– Ну что, сопля голландская, – начал Александр довольно улыбаясь. – Довыделывался. Сейчас ты моему братану покажешь свои приемчики, дзюдоист хренов.

Я молчал. Брат Александра – здоровенный дылда (они и в самом деле были здорово похожи) смерил меня презрительным взглядом.

– И ты хочешь сказать, что этот гандон с кепкой тебе бланш нарисовал? – недоверчиво проговорил он.

– Ага, – обиженно кивнул Александр. – Я его так, понемногу, завсегда воспитывал, а тут он как взбесился.

– А ты, что скажешь, говнюк? – обратился дылда ко мне. – Может, сначала прощения попросишь, и тогда мы тебя просто покалечим.

И тут мне стало смешно. До коликов смешно. После того, что случилось, после того как я уложил двух ментов – я, десятилетний пацан; после того, как я провел по крышам неведомых чужестранцев и с помощью колдовства в миг переместился назад в школу, их угрозы показались мне детским лепетом.

– Ну ты, засранец, сам напросился, – грозно прорычал дылда. Он шагнул вперед, занося кулак. В последний момент я заметил, как блеснула свинчатка.

Однако Тогот не пришел мне на помощь. Я с трудом увернулся, отступив.

– Что, боишься? – зловеще прошипел здоровяк. Остальные, посмеиваясь, следили за происходящим.

– Тогот, помоги, – взмолился я.

– Тогот, Тогот, опять Тогот, – недовольно проворчал покемон. – Ну, что там у тебя?.. Мог бы и сам выкрутиться.

– Ну ты и гнида! – взвился я. – Сам меня в это втянул, теперь выпутывай.

– Ладно, ладно, – недовольно проворчал демон. – Расслабься.

И снова боль – Тогот вновь обрел контроль над моим телом..

Драка длилась не более полминуты. Я смутно помнил те трюки и кульбиты, что выделывал под руководством Тогота. В итоге все пятеро противников оказались повержены. У двоих оказались сломаны запястья, остальные корчились от боли на асфальте, пытаясь восстановить кровообращение в парализованных конечностях, выплевывая в грязь выбитые зубы. Вот так, дешево и сердито.

Как я пришел домой, я не помню.

На утро у меня был жар. Участковый врач поставил диагноз ОРЗ (прогулка в тапках дала о себе знать) плюс нервное истощение. Неделю я провалялся в кровати, а потом в предновогодней суете о прогулах моих никто и не вспомнил.

* * *

Через несколько дней, более-менее оправившись, я вспомнил о «гонораре». Сверток по прежнему лежал в мешке со сменной обувью. Вечером, когда мама с бабушкой уселись перед телевизором в ожидании какой-то передачи, а дед с газетой ретировался в кухню, я развязал узел. Там было золото. Настоящее золото. Я понял это с первого взгляда. Кольца, толстые цепочки, перстни с огромными переливающимися камнями. Раньше я никогда не видел драгоценных камней – только на картинках. Наверное, всего этого хватило бы, чтобы решить все финансовые проблемы нашей семьи, поменять квартиру и купить дачу.

Но как отдать родителям эти сокровища? «Вот мам, тут у меня немного золотишка… Понимаешь, я залез в квартиру к одной тетке, открыл там ворота, отметелил двух ментов, провел группу иностранцев по городу, а потом демон вернул меня домой… Так вот, эти иностранцы мне подкинули золотишка…»

А может сделать вид, что я нашел клад? Тогда государство должно отдать мне двадцать пять процентов. Так, по крайней мере, утверждал Миронов в «Невероятных приключениях итальянцев в России». Но если еще раз придется вести караван? Что же мне каждый раз «находить клад»? И тогда я решил подождать, припрятав свои трофеи в надежное место.

Глава 5 Крестовая дама

Всюду в мире роли женщины и мужчины в жизни человеческого сообщества в результате попыток превратить женщину в мужчину смешиваются.

М. Каддафи

– Они прибыли, – объявил Тогот на следующее утро.

– Кто они? – не понял я с трудом продирая глаза.

– Твои «дамы», – проворчал покемон. – Пока ты тут валялся, я определил их в «общежитие».

– Хорошо, – выскользнув из– под теплого одеяла, я поежился. В комнате было холодно. Вчера вечером мне почему-то показалось, что очень душно, и я оставил форточку открытой. А ночью, видимо были заморозки.

Я направился было в ванну, потом плюнул, запахнул халат. Сотворив заклятье!!!!!!!какое? я прихватил со столика бутылку текилы, другой!!!!! – зачерпнул со стойки четыре фужера и отправился встречать гостей.

«Общежитие» точно так же, как «кладовка» Тогота являлось пространственным карманом. Маленькой самостоятельной вселенной размером более тысячи квадратных метров. По периметру территории располагались крошечные комнатушки со всеми удобствами, в центре – бассейн с прозрачной голубой водой, а посредине бассейна – островок, заросший экзотическими растениями и пальмами. Маленький кусочек тропического курорта, перенесенный в иной мир с помощью волшебства создателя. Тут всегда царил знойный полдень – крошечное искусственное солнце пылало под самым потолком, небесно-голубого цвета.

Проскользнув через потайную дверцу, я ступил на раскаленный песок пляжа.

Мои «дамы» уже вовсю наслаждались жизнью. Выкатив шезлонги и раздевшись, ничуть не смущаясь собственной наготы, они нежились в лучах ультрафиолета. Я неспешно приблизился, присел на свободный лежак и, поставив на землю стаканы, разлил текилу.

– Привет!

Только теперь они заметили меня и радостно защебетали:

– Артурчик!

– Это ты!

– Как я рада!

Очаровательные, прелестные создания! Господи, как обманчива внешность! Видимо, правы были создатели третьего Терминатора, когда на роль кибога-убийцы пригласили красивую девушку. Такой и должна быть смерть в ее современном воплощении: женственной, наивно-непредсказуемой, хрупкой на вид, но неминуемой.

И только Тогот, восседавший чуть в отдалении, и потягивающий через трубочку какое-то рыжее пойло проворчал:

– Ну, наконец, очнулся, – он специально произнес это вслух с характерным демоническим выговором, чтобы не только я, но и мои гости слышали его слова.

– За вас, мои дорогие! – я поднял бокал текилы. – Извините, с утра без соли и без лимона.

– Да знаем мы тебя, старого извращенца, – улыбнулась Светлана. Стройная, по мальчишески гибкая, с едва различимой грудью и пышной копной бронзово-рыжих волос, она казалась огромной рыжей кошкой, потягивающейся на солнце, демонстрируя окружающим свою яркую красоту.

* * *

Светлана.

Она была первой. Первой из трех, которых мне надлежало найти согласно договору с создателем. В те дни, в начале девяностых, я много спорил с Тоготом. Я с ним всегда спорил. Я хотел принять, предложенный создателем контракт, а уродливый покемон утверждал, мол не мое это дело. Напоминал о «дамах», твердил, что я всего лишь проводник, и мое стремление расширить горизонты, до добра не доведет. Конечно, Тогот все равно вынужден был помогать в любых моих начинаниях, но всякий раз изводил меня жалобами, протестами, не давая ни минуты покоя.

И все же я тогда рискнул, заключил контракт. Роковая ошибка. Но тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Не скажу, что заработал на этом, если не считать приобретенных многочисленных пространственных карманов, но моральное удовлетворение я получил… Впрочем всему свое время. В первую очередь мне требовалось отыскать троих – тех трех, на которых создатель смог бы положиться, создавая свой мир. Вот так то. Ни больше и ни меньше.

Светлана оказалась первой.

Безногая девчушка лет шестнадцати сидела в подземном переходе, уставившись в пустоту. Грязные, скатавшиеся волосы, серая кожа с въевшейся в поры грязью, растопыренные, скрюченные и красные от холода пальцы – клешни краба. Затертое, в черных пятнах пальто, некогда синего, а теперь неопределенного цвета. На груди ее висела табличка:

ПОДАЙТЕ НА ХЛЕБ

Возле нее стоял пластмассовый стаканчик с мелочью. Честно говоря, более отвратительного создания я давно не видел.

Купив у ларечицы баночку пива, я неторопливо потягивал его, рассматривая это существо, и тут у меня родилась идея. Что нужно создателю? Апостол, один из тех, кто станет вещать его волю обитателям нового мира. Человек, который мог бы отказаться от всех радостей нашего мира, поменяв его на неведомое, человек, готовый покинуть Землю без обратного билета. Кто на такое может согласиться? Тот, кто пал на самый низ социальной лестницы тот, кому терять нечего.

– Как думаешь, Тогот, а не подойдет ли нам этот экземпляр? – поинтересовался я у своего демона-хранителя.

– Без комментариев, – отозвался покемон. – Я против твоего договора с создателем, и не желаю вмешиваться в ваши дела. Вы пытаетесь нарушить порядок вещей…

Дальше я его не слушал.

Замечательно! Как всегда, когда мне был нужен совет, покемон «прятался в кусты». Пришлось мне по возвращению домой беседовать с создателем. Тогда я еще не был женат, жил один в двухкомнатной квартире – первой квартире, которую я смог купить за свои гонорары проводника, и создатель, поселившись у меня, меня не стеснял. Он был еще совсем молодым, младше меня. Попал он ко мне вместе с одним из караванов. В тот год их было очень много. Я закрутился между официальной работой и работой проводника, и караван создателя завис в моем мире на трое суток. Хорошо, что путников в тот раз было всего пять. Я, как мог, разместил их в своей новой квартире. А потом, вечером, за рюмкой чая, узнал, что один из них – безусый юнец – создатель, путешествует по мирам в поисках подходящего человеческого материала. Мы разговорились. До этого я слышал от Тогота, что существуют не только проводники, но и много других разумных существ, за которыми закреплены определенные функции: создатели, лоцманы, вершители, судьи…

Звали этого создателя – Орти. Он не хотел идти положенным путем, путем, уготованным таким, как он стойко переносить невзгоды и страдания, десятилетиями отбирать учеников, познавая мудрость созидания. Он, как и я, хотел получить все и сразу. И тут я был солидарен с ним. Если ты одарен, выделен из безликой толпы, то зачем тебе повторять тернистый путь своих предшественников? Орти остался и предложил мне контракт…

Когда я рассказал ему о безногой уродине, он сперва отказался.

– Это же безумие! – так Орти мне и сказал. – Мне нужен помощник и воин в одном лице, а что ты мне предлагаешь?

– Но ты же создатель, – возразил я. – Ты можешь сделать из этого существа все, что пожелаешь. Подняв эту женщину из грязи, в дальнейшем ты можешь рассчитывать на ее безграничную преданность.

– Ну, Артур, ты и подлец! – тут же встрял в разговор неслышимый для Орти Тогот. – Нет, чтобы просто помочь бедняжке, подкинуть пару рубликов на «красную шапочку», раз она тебе так понравилась. Нет! Ты станешь что-то делать, только из расчета на ее дальнейшую благодарность.

– Вот такое я говно, – ответил я покемону. – Кстати, совсем недавно ты объявил, что мои дела с создателем тебя не касаются. Что в этом ты не станешь мне помогать. И чего же ты тогда встреваешь?

Тогот заткнулся. Орти, обдумав мои доводы, согласился:

– Мы можем попробовать. И, если нам не понравится, то, что получилось, мы все сможем вернуть на круги своя.

На следующий день я подошел к нищенке.

– Я хотел бы с вами поговорить… – тихо произнес я.

Она неторопливо запрокинула голову, уставившись на меня невидящим взглядом.

– Отвали, урод! Чего пристал, – голос у нее оказался хриплым, грудным.

– Послушайте, я не желаю вам ничего плохого, – продолжал настаивать я.

– Вы посмотрите, посмотрите, эти хлыщи уже и к убогим престают! – взвилась одна из торговок. – Нет, вы только гляньте!

– Да, – вторила ей другая. – Всю страну на ваучер натянули, а все мало им окаянным!

Я понял, что пора ретироваться и изменить подход к делу.

Я решил похитить нищенку.

Забирать ее из перехода приходила старая цыганка. Она привозила старое инвалидное кресло – ржавый каркас с клеенчатым сидением – и помогала несчастной перелезть в него. А потом она увозила девушку на квартиру, где ночевало еще с десяток таких же увечных. Я не вникал в тонкости отношений между убогими и цыганами, но на первый взгляд выглядело так, что цыгане полностью контролировали «бизнес» нищих, заодно обеспечивая их «крышей» в прямом и переносном смысле.

Светлану с ее «сопровождающей» я подкараулил в темной подворотне проходного двора. Заклятие вспышки было как взрыв гранаты. Выпустив инвалидную коляску, цыганка завопила, схватившись за глаза. Я же, пока она как слепая стояла, шаря по воздуху руками, перехватил управление, развернул коляску и покатил ее в другую сторону. Неожиданно руку пронзила резкая боль – девушка-инвалид, развернувшись вцепилась ногтями мне в руку.

– Отпусти урод! Ты чего делаешь придурок! – в ее голосе звучало отчаяние.

Не обращая внимания, на ее крики, я лишь прибавил шагу.

– Помогите люди добрые! – где-то позади заверещала цыганка. – Лиходеи доченьку украли…

Но я не прислушивался к ее воплям. Мне нужно было убраться как можно дальше, пока к цыганке не подоспела помощь.

– Рита! Рита! Я здесь! – завопила девушка. – Помогите!

Одинокий прохожий в дальнем конце квартала остановился, пытаясь понять, откуда кричат. Видеть он нас не мог – мы находились в тени, а он стоял на ярко освещенной проезжей части. Однако в мои планы не входило привлекать внимание. Встреча с милицией была для меня столь же нежелательна, как и встреча с цыганами. В общем, мне ничего не оставалось, как слегка придушить калеку. Впившись пальцами в ее тонкую шейку, я наклонился к ее уху. От нее шел такой «аромат», что меня едва не вытошнило. Однако я сдержался, и, взяв себя в руки, прошептал на ухо нищенке:

– Еще пискни, и я сверну твою куриную шейку, – я попытался произнести эти слова как можно более зловеще. На самом деле, мне, следовало воспользоваться заклятием немоты, но об этом я вспомнил, когда все уже оказалось позади.

– Поспеши, Артур, за тобой погоня, – ворчливо заметил Тогот и тут же «отключился».

– Запомни, шею сверну! – для пущей убедительности, повторил я, и покатил коляску дальше.

Не знаю, то ли моя угроза возымела действие, то ли девушка решила, что хуже чем у цыган нигде не будет, но больше она не кричала, да и царапаться перестала. А через десять минут мы уже подъезжали к моей парадной. Орти ждал внизу. Он помог мне поднять коляску с девушкой по лестнице до лифта, и вскоре мы оказались в квартире.

Все это время нищенка молчала, исподлобья глядя то на меня, то на Орти. Когда же мы оказались в квартире, и я закрыл входную дверь, она независимо откинула челку со лба, и флегматично спросила:

– А что, все извращенцы так живут?

Да, моя квартира уже тогда больше напоминала лавку антиквара, чем жилое помещение. Резная мебель девятнадцатого века – вся в идеальном состоянии, зеленый шелк на стенах, тяжелые в тон стенам занавеси с золотым шитьем, приглушенный свет.

Тем временем Орти закатил инвалидное кресло в большую комнату, к столу. Я же, не раздеваясь, прошел к старинному резному буфету и выудил из его глубин три хрустальных бокала и пузатую бутылочку ликера.

Разлив, я без слов поднял бокал и, улыбнувшись, залпом проглотил его содержимое. Точно так же поступил и создатель. Нищенка осторожно потянувшись вперед, робко коснулась хрустальной ножки. Потом, уверившись, что это и в самом деле предлагают ей, осторожно взяла бокал и робко пригубила темный густой напиток.

– И что теперь? – все тем же безлико-хриплым голосом поинтересовалась она. – Что вы собираетесь со мной делать? – а потом, не дождавшись ответа, продолжала. – Знаете, если Дардан поймает вас, то точно убьет.

– Дардан? – удивился Орти.

– Он нас «пасет», – пояснила нищенка.

– Ну, пока мы не станем об этом беспокоиться, – заверил ее создатель. – Не думаю, что этот Дардан сможет нас отыскать.

Девушка недовольно фыркнула.

– Как тебя зовут? – начал было я.

– Зачем вам? – вновь фыркнула калека. – Вы и без того можете со мной сделать что угодно.

– Послушай, – я начал терять терпение. – Послушай внимательно! Мы не собираемся ничего такого делать. Мы хотим предложить тебе договор… работу… Если ты согласишься, то сможешь изменить свою гребанную жизнь! А если нет, я с удовольствием откачу тебя назад к твоим цыганам!..

Наступила напряженная пауза. Потом нищенка нервно рассмеялась.

– Что же вы можете мне такое предложить? Душу дьяволу продать? На дьяволов вы не похожи, да и душа моя того не стоит… На органы распилить?.. Слышала я о таком… Так ведь не подойду я вам. Вся я больная, да переломанная… Только если… – и она неожиданно замолчала на полуслове. Она откачнулась, и в глазах ее впервые зажглись огоньки страха.

– Нет, – плотоядно ухмыльнулся я. – Мы хотим вылечить тебя, а ты взамен станешь…

– Вылечить! Нашли дуру!

– Заткнись и слушай! – не выдержал я. – Мы вылечим тебя. Мы вернем тебе ноги. Ты снова сможешь ходить.

– Видела я в гробу все эти протезы. Уж лучше так…

– Заткнись! – вновь взревел я. – Если я говорю ноги, значит ноги. Настоящие ноги. Запомни: ты сейчас можешь вытащить свой счастливый билет! Единственный счастливый билет за всю свою поганую жизнь… – я отошел и, взяв бутылку, вновь разлил ликер по бокалам.

Девушка молчала, видимо пыталась понять смысл моих слов.

Первым нарушил тишину создатель. Потянувшись вперед, Орти достал чистый лист бумаги, чернильницу с пером и вывел красной тушью в верхней части страницы витиеватые каракули.

– А теперь ты должна сказать, как тебя зовут и кто твои родители, – спокойно проговорил создатель. – Иначе я не смогу составить договор…

Неожиданно он оборвал разговор, подняв взгляд на девушку. Та словно оцепенела, уставившись на красные иероглифы на белом листе. Глаза ее округлились, лицо вытянулось, губы дрожали от ужаса. Потом она вытянула трясущуюся руку в сторону чернильницы и прошептала:

– Это – кровь?

Раньше я никогда так не хохотал.

– А как же! А я – Мефистофель.

Орти недоуменно посмотрел на меня. В образовании его, определенно, были пробелы, хотя, быть может, в родном мире создателя не существовало своего Гете.

На лице нищенки теперь застыло недоумение.

– О чем будет этот договор? – с трудом сглотнув, выдавила она.

– Мы, точнее я, обязуюсь вернуть тебе здоровье, восстановить твой организм, так сказать в первоначальной форме, а ты обязуешься пять лет верой и правой служить мне, выполняя все мои распоряжения…

– Вернуть здоровье! – вновь фыркнула девушка. – Вы меня за дуру держите? Нет такой науки, чтобы безногому назад ноги пришить.

– А про науку никто и не говорил! – объявил Тогот неожиданно материализовавшись посреди стола. Что и говорить, любит он эффектные сцены.

Девушка вначале побелела как полотно, потом позеленела. Она дернулась, метнувшись всем телом, так что едва не вывалилась с кресла, и мне пришлось ее поддержать.

– Как твое имя? – вновь спросил создатель.

– Светлана, – ответила она не сводя взгляда с моего «ангела-хранителя».

– Видишь, как все просто, – с улыбкой продолжал Орти. – Фамилия?

– А он кто? – спросила девушка, по-прежнему не сводя взгляда с Тогота.

– Я – демон, – ответил Тогот. – Тебя, кажется, спросили как твоя фамилия.

Видя, что несчастная вот-вот свалится в обморок, я обрушился на покемона:

– Второй раз напоминаю. Ты объявил, что не станешь вмешиваться в наши с Ортом дела.

– Подумаешь, – обиженно протянул Тогот. – Если бы не я, вы бы с ней еще пол ночи беседовали. А так… – и он вызывающе посмотрел на несчастную.

– Матвеева Светлана Юрьевна, – тут же выпалила она. – 1972 года рождения, Кузнечный переулок 21, квартира 56. Паспорт номер… – она говорила и говорила, словно в трансе и казалось невозможно остановить этот словесный поток. Назвав номер своего инвалидного удостоверения, она назвала своих родителей, номера их Свидетельств о смерти и даты их гибели.

Орти хотел было остановить Светлану. То, что она говорила, было ему сейчас не нужно, но я удержал его едва заметным жестом. Девушке надо было выговориться. Она не просто рассказывала о себе, она пыталась выплеснуть, накопившейся в ней страх.

Остановил ее монолог Тогот.

– Вы бы лучше еще налили Светлане и поесть дали.

Пока Орти в очередной раз наполнял наши бокалы, я пошел на кухню и кинул из холодильника на большую тарелку немного копченой колбасы, пару кусков буженины, большой азербайджанский помидор, пару маринованных огурчиков, выгреб из коробки остатки оливье – в те годы я часто покупал готовый салат в кулинарии – и пару куриных бедрышек. По мне, так этого хватило бы любому за глаза и за уши. Однако стоило мне поставить тарелку на стол, как вся еда мигом исчезла.

– Мне бы в сортир, – извиняющимся тоном произнесла Светлана, облизывая пальцы. А потом, чуть подумав, добавила. – А что кормить так всегда будут, или это только для затравки?

Мы с Орти переглянулись. Кем бы не был этот самый Дардан, он явно держал своих нищих в черном теле.

Я настоял, чтобы перед сном она непременно приняла ванну, и заставил Тогота несколько раз прочитать заклятие против вшей и блох. А после, когда, свернувшись калачиком, подобрав под себя культи, Светлана захрапела, мы с Ортом удалились в пространственный карман – первый карман, который сотворил создатель по моей просьбе. Позже я превратил его в лабораторию черной магии. Тогда же эта небольшая зала, напоминала каземат инквизиции: вдоль стен выстроились всевозможные алхимические приборы и медицинские приспособления самого зловещего вида, а в центре на пьедестале, словно алтарь, возвышался каменный саркофаг, украшенный колдовской резьбой – саркофаг, который должен был вскоре превратиться в колыбель жизни…

* * *

Какое-то время я с «дамами» и Тогот обсуждали случившееся. Главной зацепкой оставался Озерный монастырь. Второй – Генка. То, что мы не виделись около двух лет, ничего не значило. Необходимо узнать, чем он занимался последнее время, с кем водил дружбу. Хотя последнее не было для меня тайной.

Я же попытался обратиться за советом к любой колоде Тагота, но всякий раз мне выпадало четыре дамы и Смерть. Отчаявшись, я решил отказаться от дальнейших попыток. Все равно карты в руках колдуна, вещь ненадежная. Они всегда могут обмануть.

Только мы собрались начать обсуждение моих врагов и недругов, как позвонил мобильник. Звонила жена. Проше было ответить, чем потом объяснять супруге, почему я вовремя не откликнулся. Попросив «дам» «хранить молчание», я нажал зеленую кнопку.

– Привет.

Мне показалось, или на другом конце и в самом деле глубоко вздохнули то ли с облегчением, то ли от удивления.

– Ну как ты там? – голос жены звучал чуть приглушенно.

– Нормально, – естественно, я не собирался посвящать ее в курс дел.

– Ничего не случилось?

– А что, должно было?

– Ну, – она замялась. – Прошлый раз у тебя такой голос был. Я уж тут подумала… Потом, я звонила тебе, никто не отвечал.

Вранье! У меня в сотовый был введен соответствующий код, и если мне кто-то звонил, а я находился вне зоны действия сети или не мог взять трубку, то приходило сообщение о том, кто именно мне звонил. Супруга врала! Но тогда я не придал этому особого значения. Звонила, не звонила какая разница. Да если не звонила, то это к лучшему, потому что в эти дни мне было совсем не до нее.

– Я чего звоню, я завтра вечером собираюсь домой. Ты не мог бы меня встретить?

Отлично у меня в запасе еще два дня. Хотя… можно и не успеть.

– Послушай, а чего тебе сюда катиться? Мы же договорились, что я в пятницу сам приеду. Может, лучше останешься на даче пока погода хорошая?

Естественно, ни на какую дачу я не собирался. Но лучше сейчас ей об этом не говорить. Позвоню в пятницу вечером, скажу, что в последний момент нашлись дела, которые сделать в выходные ну просто необходимо. Зато у меня в запасе будет несколько дней.

– Наверное… Ты только на сотовый денег дошли, а то у меня здесь всего пара долларов осталась.

– Хорошо.

– И не забудь рассаду полить, иначе все погибнет…

До чего мне уж точно дела не было, так это до ее рассады.

– Хорошо…

Следующий звонок оказался менее приятным. Звонила мать Олега.

– Здравствуй, Артур. Это Виктория Павловна. Ты не знаешь, где Олег? – говорила она спокойно. Олег не обремененный семьей, вполне мог исчезнуть на два-три дня, зависнув у какой-нибудь девицы, но обычно в таких случаях он отзванивался. – Ало, ты меня слышишь?

Слышать то я, слышал. Но что я мог ей сказать: извините, два дня назад я нашел вашего сына без головы, а вчера заплатил бандитам, чтобы они убрали его тело, закопав в братской могиле. Такой милый, дружеский поступок.

– Ало!.. Ало!..

– Ну, чего молчишь, отвечай! – Тогот как всегда был тут как тут.

– И что мне ей сказать?

– Соври.

– Ало… Ало… – хриплым голосом ответил я, сделав вид, что и в самом деле со связью какие-то неполадки.

– Это – Виктория Павловна, – вновь повторила мать Олега. – Ты не знаешь, где Олег?

– Нет… – протянул я.

– Вот так всегда! – женщина была на грани истерики. – Уедет куда-то и не звонит. Плевать ему на меня!

– Ну что вы, – попытался я хоть как-то утешить ее. – Он вам непременно позвонит, – что я еще мог сказать?

– Ладно, Артурчик, – пробормотала Виктория Павловна. – Ты уж извини, что побеспокоила.

– До свидания.

Я повесил трубку.

– Как я мог забыть о близких и родных пропавших! Почему ты мне о них не напомнил?

– И что бы ты сделал?

– Понятия не имею… Что-нибудь придумал бы. Может, есть какое-то заклятье?

– Да заклятье-то есть, – вздохнул Тогот. – Ты и сам прекрасно знаешь, что любого человека можно заставить забыть о чем угодно. Но это же не выход, все равно остаются всевозможные знакомые… А любой вопрос, поставленный соответствующим образом может поставить заклятого в тупик. Разрушить чары и заставить его вспомнить.

– И что теперь делать?

– Придется придумать на каждого какую-то легенду. Правдоподобную легенду. Может даже вызвать духов и организовать звонок-другой родным. Проработать каждого из сотрудников индивидуально. И делать это нужно не откладывая. Хотя боюсь… уже слишком поздно.

И тут в дверь позвонили.

– Никогда не поздно, – проворчал я, представив, какая адская работа мне предстоит. Обойти всех близких родственников моих бывших сотрудников, наложить заклятия, «втерев» каждому соответствующую легенду… Да это работа на месяц с лишком. Но этого месяца у меня не было.

В дверь снова позвонили.

– Кто там, Тогот? – поинтересовался я направляясь к двери.

– Официальный представитель власти, – ответил мой покемон.

Ну, вот все и началось…

* * *

Официальные власти.

В первую очередь, конечно милиция.

Естественно, все кто занимается колдовством, рано или поздно сталкиваются с блюстителями правопорядка. Хотя, обычно, колдовство, или как его называют члены различных колдовских лож – Искусство, хранит своих слуг, держит их вдали от реальности. Но так как практические занятия колдовством иногда приводят к смерти вполне реальных людей, то рано или поздно такие столкновения происходят.

Обычно колдуны, даже те, кто лишь начинает знакомиться с колдовством, с легкостью избегали разоблачений. Однако в ложах очень любили разглагольствовать о неком мифическом отделе КГБ, ныне видимо ФСБ, где занимались рассмотрением подобных случаев. Про них рассказывали всевозможные ужасы, но, судя по всему, это были скорее «страшные рассказки» не имеющие никакого отношения к реальности.

Однако в этот раз я сам разорвал круг. Имея на руках десять трупов, обратился к уголовникам…

* * *

Милиционер оказался один. Хотя если бы ко мне прислали группу захвата, Тогот меня бы предупредил.

Взглянув в глазок, я открыл дверь и предо мной оказался невысокий, усатый милиционер примерно моих лет.

– Чем объязан?

– Вы – Артур Томсинский?

Я кивнул.

– Можно пройти?

Я шагнул в сторону, и милиционер, сняв фуражку, бочком протиснулся в гостиную. На мгновение он остановился, едва слышно присвистнув. Евростандарт по высшему классу. Я махнул рукой, показывая, чтобы он проходил в гостиную, и сам последовал за ним. Только сейчас я заметил, что в левой руке милиционер сжимает дешевую папочку из бурого коленкора.

Оказавшись в гостиной он остановился, повернулся ко мне.

– Извините, забыл представиться. Ваш участковый – Румянцев Алексей Андреевич.

– Очень приятно.

Мы обменялись рукопожатиями. Постепенно, моя растерянность сменилась уверенностью в своих силах. Во-первых это всего лишь участковый, а не следователь убойного отдела, во вторых – он был настроен вполне дружелюбно, в третьих – он пришел один, и в случае чего я с ним легко справлюсь.

Предложив участковому присаживаться, я плюхнулся в кресло.

– Артур, девочки интересуются, где ты там застрял. Что им сказать?

– Для разнообразия скажи правду. Займи их чем-нибудь, – ответил я покемону. А потом вновь обратился к гостю с тем же самым вопросом. – Так чем я обязан вашему визиту?

– Сигнальчик к нам поступил. Я собственно хотел поинтересоваться, не в курсе ли вы, где в данное время находится Андрей Белугин? Жена беспокоится. Он ведь, кажется, работает у вас?

Ну вот, началось! Белугин жил неподалеку от меня, и естественно, его жена решила начать свои поиски с меня.

Отрицать очевидное смысла не имело.

– Да. А в чем собственно дело?

– Дело в том, что в понедельник он не вернулся с работы. Его супруга звонила в офис, но там никто не отвечает. Я хотел поговорить с директором, сначала тоже заехал туда, потом звонил ему, но родные сказали, что тоже не видели его с понедельника. Тогда пришлось обратиться к вам…

– Понятно, – кивнул я. Надо было что-то срочно придумать. – Видите ли, – начал я неторопливо, стараясь выиграть время, – Дела у нас, последнее время шли не очень. Ну, сами понимаете, грузоперевозки не та отрасль услуг, где можно срубить стопроцентную прибыль. Так перебивались то здесь то там, а сейчас в преддверие лета и вовсе труба. Вот мы и решили, на лето отпустить всех сотрудников в отпуск, без сохранения зарплаты. А перед этим, чтобы подсластить горькую пилюлю, отправиться всем составом на рыбалку, на озера…

Пока вроде все шло гладко.

– Но почему-то супруга Белугина ничего об этом не знает…

Я пожал плечами.

– Скорее всего, он не стал ей говорить. Ну, девочки и всякое такое…

Милиционер с сомнением хмыкнул.

– И вот уже третий день его нет?

– Может загуляли, – пожал плечами я. – Знаете ли, Олег, наш директор, умеет со вкусом оттянуться. Поехали на день, да и застряли где-то… Думаю, он или сегодня, или завтра объявится… Тогот, нужно срочно принимать меры! Если мы ничего не сделаем, то завтра все родственники пропавших будут в милиции, и достаточно сопоставить хотя бы…

– Что вы говорите? – переспросил участковый.

– Я что-то сказал вслух?

– Нет, – ответил Тогот. – Но губами шевелил.

– Да так, – пожал я плечами. – Прикидывал, где они могли зависнуть. Была на Малом Барковском одна хибара, но вроде бы ремонтировать ее собирались… Да и время сейчас еще не то, не так жарко, чтобы в палатке ночевать.

– А кто еще с ними был? Может, кто вернулся уже? – опасные вопросы.

Пришлось срочно пробормотать одно крошечное заклятие.

– А сами то вы почему не поехали? – продолжал расспрашивать милиционер, не замечая, что сменил тему.

– Я? – вопрос оказался неожиданным, но я тут же нашелся. – Ну, я женат.

– Однако Белугин-то женат, а поехал.

– Дело личное. У всех разные отношения…

– Да, да… Конечно… – и, выдержав положенную паузу, милиционер встал. – Ну, вы меня успокоили. Пойду я. Вот только, что сказать этой дамочке…

– ?..

– Жене этого вашего Белугина. Рвет и мечет. Верните мне мужа… Даже заявление вот написала…

– Дайте взглянуть.

Еще одно заклинание и в следующий миг заявление исчезло раз и навсегда.

– Ладно… И все же, если у вас будет какая-то информация обязательно перезвоните мне. Вот номер… – и он протянул мне визитку. – До свидания.

– До свидания, – эхом отозвался я, хотя больше всего мне хотелось сказать: прощайте. Участковый ушел, и только закрыв за ним дверь, я с облегчением вздохнул.

– Пронесло? – язвительно поинтересовался Тогот.

– При том несколько раз, – отозвался я.

* * *

Перерождение.

Поставив поднос с завтраком на стул в изголовье дивана, я заметил, что Светлана проснулась и с удивлением рассматривает меня.

– С добрым утром! – улыбнулся я.

Неожиданно выражение ее лица изменилось. Беззаботность и расслабленность как рукой сняло. Теперь она была похожа на затравленного зверька.

– Привет, – с трудом выдавила она, а потом еще более сдавленным голосом продолжала. – Значит, это не сон?

– Что не сон? – не поняв о чем речь, переспросил я.

– Значит, вы и в самом деле меня похитили? И я продала вам свою душу?

– Лучше сказать спасли ее, – вмешался Орти, вылезая из ванной комнаты. Обнаженный по пояс, блистательный Апполон. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь тюлевую занавеску, играли в его густых волосах, создавая светящийся нимб.

– Ничего себе, – пробормотала Светлана. А потом, словно сломавшись, свернулась калачиком на своем ложе, закрыла лицо руками, и мы услышали сдавленные рыдания. – Суки… Извращенцы… Гады… – там было еще много других не слишком приятных эпитетов. И что самое обидное, скорее всего все они звучали в наш адрес.

– Вот и спасай красавиц, – хрипло объявил Тогот, материализовавшись на спинке дивана, прямо над головой Светланы. – Значит, мы ее вытащили из преступного гнезда, где ее ущербность нещадно эксплуатировали; помыли, накормили… И мы же – «суки» и «извращенцы»? – он замолчал, сделав театральную паузу. – Нет, надо было оставить ее у цыган. Вечером съела бы свою миску похлебки, вычесала вшей, а потом…

– Прекрати!

Светлана затихла.

– Ты, кажется, вмешиваться не собирался? – окрысился я.

– А по-моему мы вчера это уже обсуждали, – фыркнул покемон. – Иногда ты удивляешь меня своей тупостью. Да, я и до этого говорил, что против твоего договора с Орти. Ты – лентяй. Орти тоже. Твой договор с Орти истинное тому подтверждение. Вместо того, чтобы совершенствовать свое искусство колдовства, ты пытаешься использовать умение других… Ладно, поговорим об этом позже, – (кстати, мы с Тоготом так никогда и не возвращались к этому разговору, и только через несколько лет я понял, что он тогда имел ввиду.) – Похоже, твоя избранница не знает, что делать. Показуха с истерикой ей не удалась, и теперь она думает, что же выкинуть дальше.

– Хватит ломать комедию! – рявкнул я, обращаясь к девушке. – Пора вставать. Нас ждут великие дела. Тебя нужно приготовить к операции…

– Операции? – настороженно переспросила Светлана. Глазки просохли, всхлипывания мгновенно прекратились. Она лежала в прежней позе, закрыв руками лицо. Ну и актриса!

– Ты забыла о договоре?

– Договоре?.. – похоже Светлана твердо решила «валять дурочку».

– Ты вчера подписала договор, – вновь встрял Тогот. – Согласно ему ты получаешь назад свои ноги и обязуешься пять лет верой и правдой стаптывать их во славу Орти. Ты подписала его!

Какое-то время Светлана молчала.

– Ноги в обмен на душу? – наконец выдавила она.

– Ни кому твоя душа и на фиг не нужна. Тебе уже об этом говорили, – я постепенно начинал сердиться. – Ты хоть знаешь, что такое душа? – честно говоря, я и сам этого толком не знал.

– Сейчас позавтракаем и начнем готовиться к операции, – объявил Орти.

Завтрак прошел в полном молчании. Светлана ела, фыркая, чавкая и пуская слюни. Она словно специально пыталась вывести нас из состояния равновесия, одновременно наблюдая за нашей реакцией. А мы с Орти делали вид, что ничего не замечаем.

Но стоило только Светлане увидеть «операционную», все началось по новой. Наверное, нужно было ее усыпить. Но ни я, ни Орти не предполагали сколь бурной окажется ее реакция, на нашу «пыточную». Первый шок девушка испытала от размеров помещения. В современном, стандартном доме просто не могло существовать зала таких размеров. Для этого нужно было бы снести перегородки нескольких квартир, а потом лучшие декораторы в течение многих лет должны были бы трудиться, не покладая рук, чтобы создать подобную обстановку: средневековые «пыточные» приспособления, горящие факела, цепи…

Светлана изо всех сил впилась ногтями мне в руку. Повернув ко мне искаженное страхом лицо, она завопила:

– Давай назад! Не хочу! Отпустите!

Вскрикнув от боли, я на мгновение выпустил ручки ее инвалидного кресла. Воспользовавшись этим, девушка резко крутанула колесо, пытаясь развернуться. Но Орти был наготове. Он не дал ей этого сделать. Точным движением он рубанул Светлану по шее. Девушка дернулась и безвольным кулем повалилась на пол.

– Ты чего? – удивился я, все еще рассматривая царапины, уже начавшие наливаться кровью. – Как думаешь, заражения не будет?

– Нашел о чем беспокоиться, – проворчал Орти, наклонившись над Светланой. – Я вчера к твоему шампуню добавил пару заклятий… Как думаешь, я ей не сильно врезал?

– Кто тебя знает.

Я обошел коляску и помог Орти поднять Светлану. Вместе мы перенесли ее на «операционный стол», а потом Орти быстро раздел ее. На мгновение я опешил. Крошечное, тощее тельце. Выпирающие ребра и тонкие, словно лапы паука, руки – бледная кожа украшенная фиолетовыми кровоподтеками синяков, сквозь которую местами просвечивало синеватое переплетение вен. От жалости у меня аж челюсти свело. Я попытался представить себе, сколько же бед в самом деле перенесла она. Гибель родителей. Собственное увечье. Рабство у цыган. Побои и унижения. И вот теперь мы – маг-неудачник, занимающийся перевозками и начинающий создатель. Еще два человека, которые помимо ее воли перекраивают ее жизнь на новый лад…

– Бери краски, чего стоишь, – подтолкнул меня Орти. – Хватит пялиться. Можно подумать голых баб не видел.

В этот миг мне захотелось все бросить и убежать. Да, прав, как всегда прав был Тогот. Не стоило мне ввязываться в это дело. Не тот я человек. Однако, в какой-то миг, пересилив себя, отбросив все сомнения, я взял баночку краски, тонкую «беличью» кисть и начал помогать Тоготу. Работая в четыре руки, мы стали разукрашивать тело Светланы, покрывать его тайными колдовскими символами.

Я старался сосредоточиться на работе. Пытаясь отогнать мысли о несчастной, я твердил себе, что передо мной всего лишь полотно человеческой плоти, которое необходимо должны образом разукрасить. Словно на уроке Тогота, я автоматически рисовал символ за символом, знак за знаком, выбирая наиболее нейтральные участки и предоставив Орти лицо, грудь и промежность девушки.

Наконец работа была завершена – Светлана превратилась в размалеванную куклу.

– Прервемся минут на десять, – предложил Орти. – Надо подождать пока краска засохнет. Иначе размажем, когда будем переносить тело.

Я кивнул.

Присев на высокие табуреты у огромного стола, заставленного всевозможными сосудами «мечта алхимика», мы какое-то время молчали.

– Как считаешь, мы правильно поступаем?

– К чему такой вопрос? – удивился Орти. – Это я должен тебя об этом спросить. Пойми, мы с тобой разные. Не смотря на внешнее сходство, у нас разное воспитание, разная мораль, мы по-разному смотрим на этот мир, потому что ты вырос тут, а я в совершенно другом мире.

– Расскажи мне о нем!

– Ты ведь бывал в других мирах?

Я кивнул.

На душе у меня кошки скребли. Я чувствовал, что мы делаем что-то неправильное, нехорошее.

– И как я тебе могу что-то рассказать?????

Я вновь кивнул.

– Не понимаю я твоих сомнений, – продолжал Орти. – На мой взгляд, чтобы вновь обрести здоровье, она должна не то что пять лет, а до конца жизни отрабатывать.

– Знаешь, иногда лучше быть свободной калекой, чем рабыней, – огрызнулся я.

– То есть ты хочешь сказать, что до этого она была свободной? – взорвался Орти. – Ты же сам сказал, что она собирала милостыню для цыган. Ты же сам… – казалось, он просто задыхается от негодования. А ведь мне нечего ему было возразить. Да, он был совершенно прав. Мы спасли, точнее спасали эту девушку. Мы вырвали ее из лап злодеев, мы вот-вот подарим ей здоровье, не бесплатно, естественно… Хотя какая все это ерунда! Но если мы правы, если и в самом деле мы делаем благородное дело, тогда откуда взялось это неприятное, щемящее чувство?

– Ладно, – отмахнулся я, разом разгоняя все сомнения. – Давай закончим.

Мы аккуратно переложили девушку в каменный саркофаг. Потом Орти добавил туда каких-то колдовских ингредиентов. На вид они напоминали бурую глину, а воняли так, что в какой-то момент я даже испугался, что Светлана придет в себя от их чудовищного запаха.

– Вот и все, – вздохнул Орти, задвигая каменную крышку. – Теперь надо подождать часов десять, а потом клиент дозреет.

Чего-чего, а времени у нас было, хоть отбавляй.

* * *

Крышку саркофага мы открыли с трудом. Мне пришлось даже сбегать за фомкой. Вначале, когда нам не удалось сдвинуть ее ни на миллиметр, я испугался, но Орти меня тут же успокоил. Дескать, все в порядке, бывает. И лишь когда мы сдвинули крышку, обнаружилась причина: раньше чистую внутреннюю поверхность саркофага покрывал толстый слой то ли копоти, то ли смолы.

– Что это? – удивился я.

– Негатив, – улыбнулся Орти. – У каждого человека в организме скапливаются всевозможные гадости. При перерождении они выходят из организма. Постарайся не измазаться. Штука скверная.

После, наклонившись, он вынул Светлану. Она-то вся, с ног до головы была покрыта черной смолой. Волосы ее слиплись, склеились в единый пучок. А ноги? Ноги были на месте. Длинные красивые ноги.

– Помоги перенести ее в ванну, – приказал Орти. – Теперь она стала намного тяжелей.

– Давай помогай, чего стоишь!? – вывел меня из ступора Орти. – Бери за ноги. Понесли.

– А она не очнется? – на всякий случай поинтересовался я.

– Не должна. У нее легкий шок – результат всех этих метаморфоз. Она придет в себя через день или два. А пока надо ее помыть и… – тут Орти перевел взгляд на копну слипшихся волос, и побрить тоже. Мы вряд ли это отмоем. У тебя есть бритва?

– Только безопасная, разовая.

Орти поморщился. Видимо он не понял о чем это я.

– Наверное, сгодится.

Мы перенесли Светлану в ванну и принялись оттирать ее от черной грязи. Ни разу ни до того, ни после, не доводилось мне быть банщиком. Потом я принес бритву, и Орти побрил Светлану.

Я невольно еще раз пробежал взглядом по телу девушки. Совершенство! Какая грудь! Раньше у нее практически не было груди! Ребра грудной клетки с двумя темными пятнами сосков. А теперь у Светланы была небольшая красивая девичья грудь. Да и все тело изменилось. Кожа стала матово-белой, гладкой, от кровоподтеков не осталось и следа…

Завернув тело девушки в огромный махровый халат, мы перенесли ее на диван, аккуратно уложили, прикрыв теплым одеялом.

К тому времени уже перевалило за полночь. Я собрался было идти спать, но Орти настоял, чтобы мы тщательнейшим образом убрали ванну и собрали все сбритые волосы. После этого мы вернулись в «операционную», Орти бросил волосы в «саркофаг» и пропел очищающее заклятие. Тут же внутри саркофага разгорелось синее пламя. Это был холодный, колдовской огонь. Словно завороженные, мы наблюдали, как извивающиеся языки пламени пожирают прошлое Светланы.

– Значит, ты уверен, что мы поступили правильно? – вновь задал я Орти все тот же вопрос.

– Ты и сам все знаешь, – так же шепотом ответил мне он. – Сам все поймешь завтра утром…

* * *

Утром меня разбудил крик.

Нет даже не крик, а истошный женский вопль, в котором воедино смешалось отчаяние, страх и что-то еще, то ли восторг, то ли экстаз.

Пулей вылетев из постели, я со всех ног бросился в большую комнату, и замер на пороге. На диване, широко расставив ноги сидела Светлана – обладательница идеальной фигуры. Если бы не бритая голова, она выглядела бы настоящей красавицей. Низко опустив голову, она рассматривала свои ноги и завывала, произнося что-то нечленораздельное.

Я не заметил, как за спиной у меня появился Орти.

Не знаю, на сколько затянулась бы эта сцена, если бы не Тогот. Как всегда, появившись совершенно неожиданно, словно чеширский кот, он рявкнул:

– Хватит бабских слез! Лучше встань и попробуй пройтись.

Светлана вздрогнула всем телом. Словно наслаждаясь собственной наготой она сбросила с плеч халат, потом опершись одной рукой на подлокотник дивана, а другой о спинку стоящего рядом стула, попробовала встать на ноги. Первая попытка не удалась. Не удержав равновесия, Светлана шлепнулась назад, на диван.

– Скорее всего, мускулы еще плохо сокращаются, – пробормотал мне в ухо Орти.

Но Светлана не желала сдаваться. Она повторила попытку, и в этот раз устояла на ногах. Мы застыли, словно статуи, затаив дыхание. Даже Тогот притих. Вот Светлана выпустила из рук спинку дивана, качнулась, но осталась стоять. Ее вторая рука медленно поднялась над спинкой стула, и девушка осторожно шагнула вперед, к нам с Орти. Ее нога подвернулась, и она начала падать вперед. Я метнулся к ней, не дав ей со всего маху лицом впечататься в пол. Присев, я перевернул ее. По лицу Светланы ручьем лились слезы. Она плакала… и улыбалась одновременно.

– Я снова могу ходить, – прошептала она, обвивая руками мою шею.

И только в этот миг я осознал, насколько она изменилась внешне. Теперь передо мной было совершенно иное существо. Волшебное создание, явившееся из грез Сароямы. Что же изменилось? Те же черты лица, что вчера еще казались уродливыми, теперь очаровывали, зазывали, манили. Даже не смотря на отсутствие волос, Светлана в тот миг показалась мне самой прекрасной женщиной на свете.

Увы, она была не моей женщиной. Душой и телом она принадлежала Орти – своему создателю. Или все-таки мне? Ведь это я нашел ее, выделил из безликой толпы убогих, поверил в то, что чудо удастся. Издавна меня мучил вопрос: что важнее, поверить в чудо или сотворить его?

За завтраком, забравшись в мой спортивный костюм, Светлана улыбалась, щебетала, неся какую-то чепуху. Ни слова о прошлом, ни слова о том, что ждет ее дальше. Мне показалось, что даже повадки ее изменились. Она ела словно истинная леди, не торопясь, словно впервые в жизни пробуя каждый кусочек пищи. И в самом деле, она переродилась… Позже, когда Светлана занялась подгонкой одежды, я спросил об этом Орти.

– Знаешь, позавчера, гуляя по городу, я зашел в одну из ваших церквей. Тогда мне казался парадоксальным сам факт наличия института поклонения, при отсутствии живого объекта поклонения. Как ты знаешь, в большей части миров боги – создания реальные. Но я обнаружил интересный факт. Как бы мне проще объяснить… У вас церковь это своего рода институт нравственности и здоровья. Человек, который соблюдает основные заповеди вашей религии – праведник. С ним приятно иметь дело, потому что он не переступает основные моральные нормы вашего общества… А теперь представь, мы взяли самого мерзкого грешника и выжали из него все его грехи – все нечистоты, накопившиеся в его теле и душе…

– Ты хочешь сказать…

– Точно. Сейчас Светлана невинна, точно младенец. Нет, она, конечно, хорошо помнит свою предыдущую жизнь, но вместе с тем лишилась злого, отрицательного жизненного багажа, накопившегося у нее за все эти годы.

– Вы говорите обо мне? – за спиной Орти стояла Светлана.

– Да, – кивнул создатель. – Но лучше бы ты закончила со своим костюмом… У тебя есть деньги? – неожиданно обратился ко мне Орти.

– А что?

– Мне нужно две-три тысячи.

– Рублей? – удивился я.

– Американских рублей… как они там… долларов… – хочу приодеть нашего первого архангела.

– Архангела? – в свою очередь удивилась Светлана.

– А как ты думаешь, чем тебе предстоит заниматься следующие пять лет?

Глава 6 По следу

Иногда на проверку монахи еще больше грешники, чем обычные люди.

М. Каддафи

В то утро все мне не нравилось. Начнем с того, что было тринадцатое мая. Нет, сам я ничего не имею против цифры тринадцать, но на фоне всеобщего суеверия… Во-вторых мерзко моросило. По мне так лучше ливень или солнце, а вот такая типичная петербургская погодка всегда действовала мне на нервы.

Мирно шуршали колеса, и от этого становилось еще тоскливей. Больше всего мне хотелось забыть обо всем, лечь в постель, завернуться в одеяло, а дальше хоть трава не расти. Но не тут-то было. «Философия Конфуция быть может и хороша, но у тебя нет возможности сидеть на берегу реку, ожидая пока мимо проплывет труп твоего врага», – объявил Тогот.

Нет, они меня живо подняли – Тогот и мои «дамы». Раз решили ехать в Озерный монастырь, то съездить надо. В конце концов, я был перевозчиком, и надо было взять ситуацию под контроль. Однако, по словам Тогота конкурентов у меня быть не могло. Существовал некий порядок вещей, некая сущность, обусловленная законами высших сфер. Как-то Тогот даже пытался мне втолковать основы этих законов, но я (цитирую дословно) «невосприимчивый к магии лентяй» «опять извернулся, избегая занятий». В итоге пока покемон и две оставшиеся «дамы» занимались родственниками и знакомыми моих сотрудников, прочищая им мозги и обрабатывая с помощью всевозможных заклятий, я с Ольгой – а «честь» сопровождать меня выпала именно ей – вооружившись всевозможным магическим и реальным оружием сели в мою старенькую некогда белую «пятерку» и покатили в сторону Приозерска. «Ладу» мы выбрали не случайно, любая иномарка сразу привлекла бы алчное внимание гаишников. «Всегда старайся быть незаметным», – вот главный принцип перевозчика. Эх, если бы я всегда им пользовался…

Так вот, в это утро дождь моросил, шины шуршали, я дремал на переднем сидении, иногда бросая косые взгляды на Ольгу. Когда-то мы были любовниками. Но все это осталось в далеком прошлом, а теперь рядом со мной сидела очаровательная брюнетка с копной черных как смоль вьющихся волос. Помнится, когда-то она говорила, что дед ее был армянином. Очень может быть. Хотя кожа ее белая-белая, казалась творением изо льда, на фоне черных волос, ярко-алых губ и малинового шарфика. А кремовый брючный костюм, в котором она отправилась на эту прогулку, был сшит по выкройкам начала семидесятых. Хотя кто его знает. Я не знаток моды, сейчас девушки вновь стали носить расклешенные джинсы с низкой талией и короткие пиджачки, сверкая пирсингом в пупках.

Говорить нам собственно было не о чем. Мы давно стали совершенно чужими людьми. Между нами уже все давно случилось, закончилось, все было высказано и забыто. Да, Ольга до сих пор считала, что очень мне обязана, когда в нужный момент я вспомнил о ней и «сосватал» ее Орти…

Кроме того, она находилась под впечатлением от увиденного. Не смотря на ранний час, она, непрестанно крутила головой, оглядывалась по сторонам, и удивлялась изменениям, которые произошли с городом за последние годы. Ничего подобного она не ожидала. Реклама, магазины импортного образца, огромные универмаги… Когда она покинула этот мир, Перестройка делала только первые робкие шаги, и Ольга помыслить не могла, что когда-нибудь наша северная столица сможет соперничать с Западом (если, конечно, закрыть глаза на грязь и разруху, скрытую за внешним лоском «а ля рюс»). Так что Ольга во все глаза разглядывала город, а я, натужно зевая, скучал.

И все-таки, как я не старался, все-таки задремал.

Разбудил меня визг тормозов. Машина резко остановилась.

Я разом подобрался. События трехдневной давности еще были свежи в моей памяти.

– Впереди скопление машин, – у Ольги был красивый голос. С таким только в опере выступать.

– Пробки тут быть не может, – тихо пробормотал я.

– Авария?

– Посмотрим.

Я решительно распахнул дверцу машины, но голос Ольги остановил меня:

– Не забудь взять вот это, – улыбнувшись, она выудила из бардачка пистолет, заряженный серебряными пулями. – Береженого бог бережет.

Я кивнул. Если честно, то я подсознательно не хотел брать с собой никакого оружия. Где-то в глубине души я надеялся, что впереди обычная авария, но, пройдя метров сто, мы уже четко могли рассмотреть, что, перекрыв движение в обе стороны, машины сгрудились у въезда и выезда на заправку. И в основном это были милицейские и пожарные машины. На выезде с заправки торчала одинокая скорая помощь. Несколько милиционеров бесцельно бродили внутри оцепления из красно-белых лент, остальные, столпившись под козырьком заправки, о чем-то беседовали с тремя штатскими, бросая косые взгляды на толпу из местных и приезжих, мокнущих под дождем.

Чуть поодаль сквозь туманную поросль смутно проступали очертания сельских домов какой-то деревни.

Судя по обилию сотрудников правоохранительных органов, толпе любопытных, которых даже дождь не смог разогнать, тут произошло что-то серьезное. К тому же, я нигде не видел покореженных машин. Может это и не авария вовсе?

Кутаясь в тонкую куртку, я обратился к одной из «местных» – даме неопределенного, но явно преклонного возраста, в линялом плаще и высоких резиновых сапогах.

– Что тут случилось?

– Тебе какое дело? Проезжай.

Тем временем Ольга обратилась к пожилому мужчине в цветастой бейсболке, явно водителю одной из тех машин, что сгрудились вдоль обочины.

– Убили там кого-то, – проворчал он через плечо. Потом скосив взгляд получше рассмотрел Ольгу, и сразу же стал разговорчивее. Миловидные девушки на всех мужчин действуют одинаково. – Вроде бы даже не одного, а нескольких. Я-то когда ехал, смотрю машины «скорой помощи». Потом менты все оцепили. Говорят, вот-вот телевидение приедет. Я собственно телевизионщиков и жду.

– Глупости все это, – вмешалась дама с оранжевым зонтиком, который при всем желании хозяйки не мог прикрыть ее непомерного тела. – Там всего-то и было два человека. Федька, он всегда в утреннюю смену тут рабочим халтурит, и кассир – барышня из города. Их на куски порубали и куски эти по всей заправке лежат. А крови и вовсе нет, словно выпил кто… – тут дама сделала многозначительную паузу, желая посмотреть, какой эффект произведут ее слова на слушателей.

– Да брешешь ты все, – вмешалась дама в сапогах. – Это небось какие-нибудь милионерщики из города напились да учудили. А ты порубаны, крови нет… Ты еще скажи, что вампиры с монастыря здесь побывали.

Так! Похоже, утро перестало быть томным.

– Вампиры? – удивился я.

– А то, как тех иродов назвать. Раньше сидели себе у себя за стеной, ироды проклятые, а теперь повылазили секстанты всякие.

– Не «секстанты», а сектанты, – поправил полную даму водитель в бейсболке.

– Никакие они не сектанты, – вмешалась в разговор третья дама в полиэтиленовом дождевике. – Монахи там живут.

– Всех монахов еще при Сталине к стенке поставили, а это – секстанты, проклятые. Мутят головы, работать мешают…

Спор продолжался, но я понял, что нового ничего не услышу.

– А кто тела-то нашел? – спросил я у дамы в сапогах. Разгоряченная спором она казалась более разговорчивой.

– Васильевна нашла. Пошла Федьке своему непутевому завтрак отнесть. Тут все и завертелось. Она в крик. Благо наш участковый неподалеку живет, прибег. Потом стали вызывать и милицию, и скорую…

– А Васильевна-то сама где? – продолжал наседать я.

– Да у ментов там где-то. Опрошают они ее.

– Угу, – кивнул я. – И?

– Что «и»? – проворчал Тогот. – Что ты от меня хочешь?

– Как считаешь, это все с нашим делом связанно?

– А то!

– По человечески ответить не можешь! – обиделся было я.

– Не надо задавать глупых вопросов. Можно подумать, что в окрестностях города рыщут толпы кровожадных убийц! Все тут связано, тем более, что до Озерного монастыря тебе километров тридцать осталось.

– Двадцать семь, – поправил я.

– То-то и оно. Конечно, есть шанс, что ты тут не причем, но я бы на твоем месте не слишком на это надеялся.

Сделав незаметный знак Ольге, чтобы она продолжала расспрашивать, я начал быстро проталкиваться сквозь толпу, одновременно бормоча заклятие незаметности. Есть такое замечательное заклятие. Оно делает тебя незаметным. Не невидимым, то заклятие много сложнее, и а не уверен, что когда-нибудь вообще смогу его освоить. Заклятие незаметности делает тебя незаметным, ты можешь пройти на любой охраняемый объект, но только в том случае, если охрану не предупредили, что кто-то должен совершить незаконное проникновение. Тогда они засекут тебя в два счета. Но тут-то меня никто не ждал.

Проскользнув под красно-белой ленточкой, я, не спеша, направился вдоль нее, но уже внутри огороженного периметра. Еще раз я выругал себя за то, что прихватил с собой пистолет. В случае чего мне было бы довольно сложно объяснить, откуда он взялся у добропорядочного гражданина.

Подойдя сбоку, я осторожно заглянул внутрь заправки через большую витрину. Не смотря на то, что стекло отсвечивало, мне удалось разглядеть маленькое помещение, разделенное на несколько комнатушек. Стенд с газетами и журналами на продажу. Больше отсюда видно ничего не было. Приходилось и дальше рисковать.

Не торопясь, пройдя мимо трех милиционеров, которые о чем-то оживленно спорили, стоя под козырьком у входа, я пулей нырнул в здание. Внутри было пусто. Только контуры тел очерченные мелом на полу. Но что-то сразу мне не понравилось. Лишь через несколько секунд я понял, в чем дело. Контуры тел были безголовыми. Я огляделся. Два контура были нарисованы мелом в другом конце помещения. И еще. По идее тут должно разлиться море крови. Ведь если и в самом деле человеку голову оторвут, крови выльется немерено. А тут ни капли. Сухой чистый пол, только контуры тел, обведенные мелом.

– И что ты по этому поводу думаешь? – поинтересовался я у Тогота.

– Ничего, – ответил покемон. – Кто-то выпил кровь, а потом открутил головы. Причем пил профессионал.

– Вампир?

Я вспомнил странное создание, с которым схватился два дня назад на дороге. Настоящий вампир!

– Знаешь, Артурчик, я бы на твоем месте поспешных выводов не делал, – и почувствовав мое недовольство, чтобы как-то сгладить «Артурчика», покемон добавил. – Не произноси этого слова, пока не будешь точно уверен.

На мгновение передо мной встало лицо незнакомца, которого я «застрелил» три дня назад. Вампир, без сомнения!

– Послушай, – продолжал покемон. – Ты на вампирах не зацикливайся. Есть ведь еще вурдалаки, вамфири, вампы и множество другой нечисти подобного толка.

– Ладно, энтомологические споры оставим на потом, – отмахнулся я. – Лучше подскажи, что дальше делать. Ехать в монастырь?

– Погоди. Лучше допроси кого-нибудь из ментов. Узнай, что тут точно случилось. Тогда и думать будем. Кстати, судя по карте, здесь своя церковь есть, так что, наверное, тебе туда вначале стоит заглянуть. Может, узнаешь чего. А то так наобум в логово врага лезть.

– Так уж врага. Если помнишь, то моих перебили горгульи, и виноват тот, кто их вызвал.

– Монахи виноваты уже потому, что попытались действовать не через тебя – перевозчика, а обходным маневром.

– А может они и вовсе не знали о моем существовании… – но закончить диалог с Тоготом я не успел.

Дверь открылась и в зал заскочил молоденький милиционер. Кивнув мне, словно мое присутствие на месте преступления было само собой разумеющимся, он проскочил во внутренние помещения. Я последовал за ним. Однако лейтеха оказался проворным, я только сорвался с места, а он уже скрылся за дверью «М/Ж». Я решил подождать.

Когда минут через пять из-за двери «М/Ж» под победный рокот бачка появился молодой мент, я встретил его букетом заклятий. Беднягу аж отбросило, он врезался затылком в стену и начал было сползать по ней, но я во время ухватил его за галстук и не дал расслабиться. Несколько секунд мы внимательно смотрели друг на друга.

Молоденький, ему было не больше двадцати трех; веснусчатый, курносый – ему бы не преступников ловить, а на дискотеке с девчонками отплясывать….

– Ты кто? – едва ворочая языком выдавил лейтенантик.

– А вот это тебе знать не обязательно.

Я придвинулся к нему, нависая. На мгновение в его глазах я увидел свое отражение, точнее отражение того образа, в котором я предстал перед ним. Седой вамп, вытянутые черты лица, прямой, римский нос, седые бакенбарды, волосы, зачесанные назад, плащ с алой подстежкой и высоким красным воротником – классический Дракула. От страха у мента глазки сдвинулись к носу. Он ничего не мог сказать и лишь пускал слюнявые пузыри. Если честно, то случись со мной такое, я бы, наверное, еще и обделался, но он то ли только полностью опорожнил кишечник, то ли и в самом деле держался молодцом.

Резко дернув за галстук, я подтянул его к себе. Теперь мы чуть-чуть не касались носами друг друга.

– Говорить можешь? – злобно прошипел я.

Он кивнул.

Я чувствовал, как трясутся его поджилки, чувствовал запах страха, исходивший от него.

– Можешь?

– Да, – ответил он.

– Что тут случилось? Ты сейчас спокойно расскажешь мне обо всем, что здесь случилось, – я старался говорить, не повышая голос. Той порции страха, что я уже обрушил на него, вполне хватило. Теперь необходимо было хотя бы немного его успокоить и попытаться выудить информацию. – Я жду.

– Тут… случилось… убийство…

– Это я и сам знаю, – отмахнулся я. – Меня интересует все с самого начала и с подробностями.

– Сначала позвонила Роза… или Зоя… Не помню я как ее зовут… Ну, эта, местная продавщица, сказала, что у нее неприятности. Я попытался узнать, какие, но она не сказала… Я дежурным в Приозерске по этому участку. Так вот, я Паше перезвонил… То есть, Павлу Андреевичу – местному участковому, он там сейчас с полковником на улице… Когда тот прибежал, тут уже одна из местных бабок была. Она первая тела и нашла…

– Без крови?

– Без крови, – обреченно согласился лейтенантик.

– Без голов?

– Головы отдельно лежали, и нигде… нигде ни капли крови…

– И что ты по этому поводу думаешь?

– Я?

– Милиция, полковник твой, мать твою!

– А это не вы разве их?

Теперь я начал понимать чего так испугался лейтенант. Зря я, наверное, вампиром заделался.

– Нет, не я, – теперь похоже настала моя очередь отвечать. – Если бы я этих двух угробил, то не бродил бы тут вокруг да около. Я сам ищу этого гада. Сейчас я тебя отпущу, и ты никому не скажешь, что видел меня, а если что узнаешь, перезвонишь по этому телефону. Я продиктовал ему номер своего второго сотового, по которому отследить меня было невозможно. – Надеюсь, ты мне все сказал.

Я уже готов был выскользнуть со стоянки через заднюю дверь, когда лейтенантик остановил меня.

– Подождите, у полковника есть видеокассета. Все что происходило на заправке, записывалось.

Похоже, дело принимало интересный оборот. Значит, я мог увидеть воочию все, что здесь произошло.

– Рискнем? – спросил я у Тогота.

– А то нет, – отозвался покемон. – Если увидишь, что тут случилось, реально узнаешь, кто твой противник.

– Я бы не стал обольщаться, – возразил я. – Судя по всему это всего лишь груз нашего фургона. То, с чем не пожелали связываться горгульи.

– А ты хочешь с этим связаться?

– У тебя есть альтернатива? Я хочу понять, что произошло! Мы не дружили с Олегом, но он был моим приятелем, партнером… Я не могу это так оставить.

– Ладно. Иди. Попробую помочь.

Оставив лейтенантика, я неспешно вышел с заправки, направившись к группе ментов, один из которых носил погоны полковника.

– Здравствуйте, – никто не повернулся в мою сторону. Отлично, заклятие действовало.

– У кого кассета? – спросил я Тогота.

– Подожди, никак не могу определить, – какое-то время я слушал ментальные охи и крехи Тогота. Потом мой покемон вновь заговорил членораздельно. – Кассета у сотрудника в «волге». Спокойно иди вперед.

Я постарался осторожно, никого не задевая и не привлекая внимание, отойти от основной группы милиционеров и направиться в в сторону единственной милицейской «волги». Двигаясь неторопливо, я мысленно повторял заклятие подчинения.

Но в это время из здания заправки вскочил мой лейтенантик. Наверное, надо было его придушить, или стереть ему память, но второпях я не сделал ни того ни другого.

– Держите его! – завопил лейтенантик. И тут меня все разом увидели.

Изо всех сил я рванул к «волге». Не знаю, чего ожидал от меня водитель в штатском, но, видимо, только не этого. Опершись о капот, я изо всех сил двинул правой ногой в боковое стекло. Посыпались осколки. Водитель завопил, закрывая лицо. Выгнувшись всем телом, я нырнул в выбитое окно. В тот же миг в правой руке у меня оказался пистолет, в левой – видеокассета (она лежала на переднем сидении за водителем).

– Она?

– Наверное, – отозвался Тогот.

– Ладно, будем считать это – она.

Я лихо развернулся. Менты, раньше стоявшие у входа на заправку, теперь были в трех метрах от меня. Мне ничего не оставалось, как, не целясь, выпустить обойму из пистолета шофера. Я старался ни в кого не попасть, и похоже, мне это удалось. Во все стороны полетели куски асфальта. Мои преследователи метнулись в разные стороны, я швырнул разряженный пистолет им вслед, прошептал заклятие уничтожения следов. Еще не хватало, чтобы у ментов оказались мои «пальчики». Меня, в моем реальном облике, видело много людей. Если менты постараются, то смогут составить словесный портрет, и с этим-то я уже точно ничего поделать не смогу.

Потом я вытащил свой вальтер с серебряными пулями. Бог с ним с серебром! Однако менты, забившись в щели, ответный огонь открывать не спешили.

Со всех ног я бросился в обход машины. Ольга сделает остальное.

И она не подкачала.

Очередь из автомата заставила ментов вновь вжаться в асфальт. Толпа бросилась врассыпную. Я, зная, что будет дальше, прикрыл глаза, поэтому заклятие слепоты меня не коснулось. Нет, что и говорить, Ольга знала свое дело.

А через пять минут мы спокойно ехали по шоссе, и я знал, что никакого хвоста за нами нет. Да какой там хвост, менты едва смогли бы вспомнить во что я был одет, а тем более мое лицо. Что же до кассеты, я почти сразу переслал ее Тоготу. Мелкому негодяю понадобилось минут десять, чтобы подсоединить камеру к компьютеру, после чего я вошел в транс, чтобы лучше воспринять визуальное послание моего покемона.

* * *

Пустая стоянка.

Подъезжает серая «волга». Из нее выходит пожилой господин. По-другому не назовешь. Аккуратный седой ежик, усики-мерзавчики оттеняют волевые губы. Прямой, римский нос и широкая нижняя челюсть. Настоящий лев салонов. Весь гардероб от самых знаменитых фирм мира. Костюм-тройка, галстук китайского шелка, белоснежная сорочка – внешний вид примерно на пятьдесят тысяч баксов. Мужчина неспешно подходит к окошку, небрежно кладет деньги. На указательном пальце печатка с огромным сапфиром. Темно-синий полупрозрачный бездонный камень. Мужчина улыбается кассирше. Хищная улыбка. Неприятная. Вместо правого клыка – золотая фикса. Мужчина тщательно пересчитывает сдачу, усмехается. Убирает деньги.

На заднем фоне чернорабочий – скорее всего пресловутый Федот – перекатывает какие-то баллоны. Серая, будничная, неинтересная фигура. Вот он тоже направляется к кассе, едва не столкнувшись с надутым господином.

Федот недоволен. Грязный, выбрит небрежно. Глубоко посаженные глазки утонули в морщинах. Постоянно сплевывает. То и дело проводит пальцами по лбу, стирая пот. О чем-то долго выговаривает кассирше. Волга уезжает, а Федор и кассирша все выясняют отношения. Неожиданно на обочине появляется тень.

В этом месте я остановил ленту. Я попросил максимально увеличить изображение. Да, это был мой давнишний знакомый.

Тень скользит к окошку и впивается в горло рабочего. Ужасные челюсти двигаются, перемалывая позвонки. Кассирша страшно кричит. Несмотря на отсутствие звука, мне было хорошо видно, как искажено от ужаса лицо женщины. Она кричала! Она метнулась к телефону, набрала номер. Что-то кричит в трубку, и вампир повернул к ней свои окровавленные челюсти. С них на асфальт падают огромные тяжелые капли криви. Федот, точнее то, что от него осталось, обвисло в руках твари, словно выпотрошенная тряпичная кукла.

А после этого вампир прыгнул. Ему мог бы позавидовать любой олимпийский чемпион. Длинные пальцы впились в полные плечи женщины, словно булавки, проколов кожу. Челюсти твари разошлись и сомкнулись на горле кассирши.

– Вот и все, – медленно произнес Тогот. – Печальный фильмец.

– Ты был прав, тварь та же самая, – я специально говорил вслух, чтобы Ольга слышала.

– Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, – вздохнул Тогот. – Твои приятели вытащили на свет эту тварь, и теперь, кроме того, что нам придется разгребатьрезультаты их творчества, нам еще нужно будет отловить этого красавца, пока он не свил себе тут гнездышко.

Перспектива не из приятных.

* * *

До церкви мы добрались к вечеру. Пришлось дать большой круг, чтобы не столкнуться с многочисленными погонями, разосланными в разные стороны, от проклятой заправки. Потом Ольга еще часа два рулила по лесной дороге, которую и дорогой-то назвать было трудно. То огромная яма с водой, то поваленное дерево поперек дороги. Потом лес расступился, и мы выкатили на холмистую равнину, словно кляксами, усеянную пятнами озер.

Старый храм величественно возвышался на вершине одного из холмов. У его подножия раскинулось поповское хозяйство.

– Что ж, поговорим вначале с батюшкой, а потом уж в монастырь наведаемся.

– Зачем тебе этот батюшка сдался? – удивилась Ольга.

– Мы же говорили… – протянул я, потом по выражению лица «дамы» понял, что или у нее и в самом деле короткая память, или в тот момент, когда мы обсуждали план действий, перешли на ментальное общение. – С этим монастырем давно уже что-то не так. Неправильный он какой-то и был издавна таким. Поэтому прежде чем туда соваться надо справки навести. А кто о монастыре лучше знает, как не священник?

– Заткнись, а? – рявкнул я на покемона. – Лучше бы постарался прикинуть, какая гадость нас может ждать в монастыре.

Покачиваясь на ухабах, машина сползла с холма. Ольга притормозила у ветхой изгороди, и я, высунувшись из машины, окликнул бабку, копавшуюся в огороде:

– Эй, матушка, не подскажете, где нам батюшку найти.

Матушка кряхтя разогнулась, и повернулась ко мне. С удивлением увидел я торчащий из под темного платка нос картошкой и рыжую с проседью редкую бороденку.

– Я батюшка и буду, милок. А по пошто ты меня ищешь?

Я был поражен. Чего-чего, а вот такого батюшки, я не ожидал.

– Я из города, хотел бы поговорить, – наконец нашелся я.

– Что из города, вижу, – пробасил батюшка. – Ну что ж, подъезжай к крыльцу, милости просим.

Согнувшись он подобрал с грядки тяпку и чуть приподняв полы рясы неспешно направился к дому. Я вернулся в машину, и мы покатили дальше, объезжая «церковные» угодья.

Изба батюшки (именно изба, по другому это строение нельзя было назвать) выглядела приветливо: всюду незамысловатая резьба, чистые занавески на окнах и кактусы в горшках – множество кактусов. Высокое крыльцо с резными перилами.

Дверь натужно заскрипела и на пороге показался батюшка, но уже без идиотского платка.

– Проходите, – предложил он, широко распахнув дверь. – За машину не беспокойтесь, тут на ближайшие пять километров ни одного поселения нет.

Мы с Ольгой вылезли из машины и поднялись на крыльцо по тихо поскрипывающим ступеням. Батюшка пропустил нас вперед, а потом прикрыл дверь. Мы же, сделав несколько шагов из темной прихожей, пропахшей березовыми вениками и сушеными травами, вошли в светелку, посреди которой виднелся огромный стол дубового дерева, настоящая мечта антиквара.

– Проходите, присаживайтесь, – продолжал батюшка.

Мы так и сделали.

– Зовут меня, отец Михаил…

– Артур.

– Ольга, – представилась моя спутница.

– Видите ли, мои все в город уехали, будут только завтра, так что угостить вас особо ничем не могу, разве что чайком, – продолжал басить священник.

– Не стоит, – остановил я его. – Мы собственно торопимся.

– Да куды ж торопиться на ночь глядя?

– Волка ноги кормят, – отмахнулся я. – В общем-то и дело наше к вам не слишком велико. Мы – этнографы…

– А я – комонавт, – усмехнулся батюшка.

– Мы – этнографы, – повторил я, сделав ударение на втором слове.

– Ага, и потому перестрелку на заправке учинили.

– Откуда вы?.. – начал было я.

– Знаю, – вздохнул священник. – Я собственно как о перестрелке услышал, так стал вас ждать.

– Да не было никакой перестрелки, – отмахнулся я. – Так, пальнул, чтобы менты не гнались.

– А с милицией вы, стало быть, на ножах?

– Нет, пожалуй, – пожал я плечами. – Просто они одним делом занимаются, мы – другим, и хотелось бы друг другу не мешать.

– Наркотики, поди?

– Что вы, батюшка. Зачем же так.

– А что разве тот тип, что на стоянке людей убил, не под кайфом был?

Я покачал головой.

– Тут все сложнее. Боюсь, что он как-то связан с монахами из Озерного…

Я не успел договорить, пораженный переменой происшедшей с батюшкой. В один миг он побледнел, отступил от стола, вновь внимательно разглядывая черты моего лица, потом словно опомнившись, начал быстро креститься, бормоча что-то себе под нос.

Мы с Ольгой молча ждали, пока батюшка успокоится, но, похоже, наше спокойствие еще больше встревожило его. Перестав креститься, он прочитал защитное заклятие от злых духов. Слишком простое, чтобы вызвать у меня неприятные ощущения, разве что покалывание в кончиках пальцев рук и ног. Он хотел было начать читать еще одно заклятие, но я его остановил:

– Не стоит, батюшка. Мы не из монастыря.

– Могу ли верить? – в его голосе зазвучали утробные нотки загнанного зверя.!!!!!!!

– Если бы я был оттуда, то не стал бы у вас расспрашивать о монастыре.

– А может, вы хотите узнать, что мне известно.

– Если б я был из монастыря, – повторил я, – то я бы просто вас убил. Судя по реакции батюшки, я попал в десятку. – Скажем так: я принадлежу враждебной им группировке.

– Крещеный?

– Да, но…

– Дьяволопоклонник?

– Нет, но мне помогают потусторонние силы.

Кажется, батюшка начал успокаиваться.

– И чего же вы хотите от меня?

– Узнать побольше об Озерном монастыре.

Священник глубоко вздохнул, потом запустил руку в карман и выудил пачку сигарет. Вытащив одну, он оглядел стол в поисках зажигалки, но не нашел и тогда Ольга щелкнув пальцами, сотворила пламя. Батюшка на мгновение опешил, а потом, вздохнув подался вперед и прикурил от большого пальца Ольги. Дунув на пальцы она затушила пламя.

– Она – демон? – кивнул священник в сторону Ольги.

– Нет, архангел другого мира, – и увидев непонимание на лице священника, я добавил. – Слишком долго объяснять. У нас мало времени. Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне об этом монастыре все, что знаете.

Батюшка тяжело вздохнул.

– Сложно это… Ни один настоятель тут долго не задерживается. Мой предшественник – Захарий, лет пять назад утоп. До него Михаил был, так тот в лес, по грибы пошел и не вернулся. А все почему? Потому что с монастырскими в ссоре. Я тоже сюда как приехал, ко мне двое – шасть. Я то вначале думал, хорошо, что монастырь под боком. Если нужно чего, всегда люди божьи подсобят. А тут, заходят. Одеты как положено, все чинно, только лица злые какие-то. Потом один, тот что постарше, спрашивает, сколь лет я жить собираюсь? Я отвечаю, что то, лишь самому Господу ведомо. А он говорит, Господу, не Господу, а если в наши дела соваться будешь, то долго не протянешь. И вообще объявил, чтобы я ближе чем на три версты к монастырю не подходил. Я, естественно, тут же отцу Алексию жалобу отправил, но ответа так и не получил… Трижды отправлял. А потом, когда в Лавру ездил, с людьми говорил, мне там посоветовали больше не писать никуда, чтобы я держался подальше, монастырь этот в покое оставил…

– Хорошо, – кивнул я. – Но меня интересует немного другая информация. Что ваши прихожане о монастыре говорят, какие слухи ходят… А может, ваши предшественники что узнали, перед тем как исчезнуть?

Отец Михаил пожал плечами.

– Узнать-то узнали, – вздохнул священник. – Только все это больше бабушкины сказки напоминает.

– И все же, – настаивал я. – Можете говорить смело, все что вы скажете, останется между нами.

– А что говорить! Сказки одни, – покачал головой батюшка. – Бабы говорят, что тот монастырь – истинного Зла рассадник, и живут там не монахи, а чудовища в человечьем облике.

– Вампиры? – впервые заговорила Ольга.

– Нет, – покачал головой батюшка. – Монахи, люди обычные, но вот дела они творят злые, безбожные, и ни церковь, ни районная администрация в те дела не лезет.

– Например?

– Например, закупают они много кормов, только скота их никто на полях не видел. Часто к ним большие чины из Москвы наведываются. Якобы там на охоту или на рыбалку. Хотя какие такие дела у них со светской властью? Да только никто на охоту не ходит. А кто в их дела сунется, того или мертвым дома в кровати найдут или какой несчастный случай с человеком приключится. Или вот была тут кузня, я еще ее застал, и кузнец был из «левшей», такой здоровенный парень. Не то, что кузня нужна тут, но издавна так повелось. К тому же кузнец – золотые руки всегда и в городе работу найдет. Так вот, явились к нему как-то из монастыря и заказали подковы. Обычные подковы, только большие, словно слона подковать хотели. Он им так и так, подковы я конечно смастерю, но мне бы и прибить их самому надобно, потому как дело это тонкое. А они ни в какую. Сделаешь подковы и гуляй. Ну, замучило его любопытство. Сделал он подковы, монахи пришли, заказ забрали, а кузнец, дурень, за ними увязался украдкой. Больно хотел он на того коня взглянуть. Только нашли его тело через день волками растерзанное. Участковый наш пытался докопаться, да не тут то было. Приехала из Москвы какая-то комиссия. Участкового сняли, а потом приехали большие чины из ФСБ, все записи кузнеца арестовали, кузницу опечатали, и сколько его вдова по учреждениям разным не бегала, так правду найти и не смогла…

– ФСБ? Этого нам только не хватает! – вновь очнулся мой покемон.

– Сомневаюсь я, относительно ФСБ, – ответил я. – Уж очень это все напоминает дешевые американские фильмы ужасов. Тайный правительственный эксперимент. Ужасное чудовище вырвалось на свободу.

– Ну тут-то по любому не так… Чудовище доставили из иного мира и повезли на опыты в Озерный монастырь.

– Не смешно.

– Вот и я об этом…

Покемон замолчал.

– Мне, кажется, вы сейчас с кем-то говорили, с кем-то находящимся за пределами этой комнаты, – в глазах священники вновь зажглись угольки страха.

Я кивнул.

– Похоже, этот батюшка обладает врожденными телепатическими способностями, – удивился Тогот.

– Заткнись, – цыкнул я на покемона, а потом вновь повернулся к батюшке. – Предположим, все именно так. Скажем так, я беседую со своим ангелом-хранителем, по-вашему демоном.

В свою очередь батюшка кивнул.

– Надеюсь… – начал было он.

– Думаю, сейчас не время для теологических споров, – остановил его я. – У нас единый враг…

– А ты еще предложи ему присоединиться, – встрял покемон.

– Все может быть, – огрызнулся я, и потом вновь обратился к батюшке Михаилу. – Боюсь, что события, происшедшие сегодня на заправке напрямую связаны с Озерным монастырем. На свободе оказалась одна тварь… одно существо, которого не должно было бы существовать в этом мире… Батюшка, вы будете не против, если мы попросим Вас сопровождать нас?

Священник внимательно посмотрел на меня.

– Вы хотите, чтобы я отправился с вами в монастырь?

– А почему бы и нет? – в свою очередь удивился я. – Вы – представитель Церкви… К тому же я совершено не уверен, что знаю, с чем мы там столкнемся.

– Но вы можете гарантировать, что связавшись с вами я не попаду в неприятную историю, связанную с криминалитетом?

– Если вы имеете в виду мою перестрелку с ментами, то смею заверить, что ни в одной банде и не в одной криминальной группировке ни я, ни моя спутница не состоим.

Батюшка хмыкнул.

– А поскольку вы обладаете врожденным даром телапатии, вы можете почувствовать, что я говорю правду.

Батюшка кивнул.

– Хорошо, сын мой. Еще до вашего появления, я знал, что так и будет. Не даст мне покоя то поганое место.

Тяжело вздохнув, батюшка исчез в соседней комнате и через минуту появился с… обрезом, а через плечо был перекинут набитый патронташ.

– Идем что-ли?

– Я думал что с крестами и святой водой было бы…

– Твари, они твари земные, пуль должны бояться. К тому же все патроны я заговорил.

– Не берут их патроны, – протянул я. – Сталкивался я пару дней назад с тем, кто на заправке был. Стрелял, серебром стрелял, а тварь все равно жив.

Священник замер, закусил бороду и начал жевать ее в раздумье.

– И что вы предлагаете?

– Не знаю… Но кресты и святой воды я бы захватил.

Батюшка вновь кивнул. Снова он выскочил из комнаты, и в этот раз его не было несколько минут.

– Ты что делаешь? – вновь очнулся мой покемон.

– Ничего, – отмахнулся я.

– Ты что, собираешься рассказать этому попу, чем занимаешься? Ты совсем спятил?

– Нет. Я хочу уничтожить тварь с заправки и понять, что тут все-таки происходит.

– Учти, я очередной раз твой зад спасать не буду.

– А я и не прошу… Ну, чем тебе не правится этот священник?

– Поп!

– Священник, батюшка! Послушай, ты – атеист морковный, если эту тварь пули не берут, должно же существовать какое-то оружие?

– А почему ты считаешь, что встретишься в монастыре с этим упырем?

– Понятия не имею.

Но тут появился батюшка Михаил, и наш спор сам собой закончился.

* * *

Если честно, я никогда не видел такого воинственного батюшку. В этот раз мы вместе с ним сели на заднее сидение.

– Что-то очень быстро батюшка стал Воином Христовым.

– Послушай, я устал от твоих комментариев, – фыркнул я на покемона.

– Опять с демоном глаголишь? – поинтересовался отец Михаил.

– Просто он первый раз видит такого служителя церкви. Удивляется, – кивнул я.

Батюшка смерил меня уничижительным взглядом, а потом хлопнул по спинке переднего сидения:

– Поехали! Скоро стемнеет, – прибавил он, поворачиваясь ко мне, – а я не хотел бы общаться с демонами в темноте.

– И все таки вы что-то недоговариваете… – протянул я.

– Хватит и того, что я поехал с вами, – и сказано это было таким тоном, что больше ничего спрашивать я не захотел.

* * *

До монастыря мы доехали очень быстро. Он располагался на опушке леса – невысокая, полутораметровая отштукатуренная стена, по гребню которой были вбиты железные столбы и протянута колючая проволока.

– Похоже эти монахи хорошо себя охраняют.

– Угу! – кивнул батюшка. – У вас найдется инструмент?

– Боюсь, проволока под напряжением.

– Все может быть, – протянул батюшка.

Мы вышли из машины. Главные ворота монастыря находились в другом месте, но идти через главный вход смысла не было. Ольга достала из багажника пару Калашниковых, батюшка с интересом наблюдал за ее действиями. Один из автоматов она протянула мне, другой взяла на изготовку, так что стало ясно, что-что, а обращаться с автоматическим оружием она умеет.

– Лобовая атака? – спросил батюшка.

Я покачал головой. Подойдя к стене, я ногтем мизинца начертил на стене пару диаграмм, потом медленно, под диктовку Тогота прочел нужное заклинание. Вспышка зеленого пламени, и в стене образовалось округлое метровое отверстие.

– Это то, что я называю черной магией, запомни сын мой, и идет она от дьявола… – начал было причитать батюшка, но я остановил его.

– Лучше зарядите свой обрез, и пойдем, – предложил я. – Нас пока не ждут. Никто из них не подозревает о нашем присутствии. Мы не нарушили их защитный периметр.

– Видеокамеры наблюдения? – поинтересовалась Ольга.

Я взглянул на небо. Тяжелые тучи, скользящие над землей, по-прежнему сочились влагой.

– Сильно сомневаюсь, что они сейчас ведут наружное наблюдение, но чем черт не шутит, – при этих моих словах батюшка сплюнул через левое плечо и перекрестился.(Какое дикое сочетание язычества и христианской религии!) – Постараемся действовать осторожно, – с этими словами я нырнул в дыру изгороди.

Ольга и батюшка последовали за мной.

За изгородью лежал девственный луг. Местность постепенно повышалась и в метрах ста от усадьбы переходила в подножие довольно-таки крутого холма на вершине которого собственно и располагалось строение – трехэтажное здание выполненное в довольно странной манере. Тут, без сомнения, угадывались элементы классического древнерусского зодчества, но было и еще что-то непонятное, почти неосязаемое и тем не менее странно чужеродное.

– Пошли что ли, – предложил батюшка поведя стволом обреза.

Однако я не успел ему ответить. Прежде чем я произнес «да» из травы в воздух взвилась черная тень. Обрез батюшки громыхнул и тень – скорее всего это был огромный черный пес – отлетела в сторону, сметенная доброй порцией дроби. Тут же в воздух взвилось второе тело. В воздухе его встретила автоматная очередь. Опустившись на колено, Ольга очередью расссекла надвое тело пса. Теперь ни о какой конспирации не могло быть и речи.

– Ну, пошли, теперь они о нас знают, – объявил я, остановив очередью третьего пса, скачками приближавшегося к нам.

– Божие невинные твари… – пробормотал себе под нос отец Михаил.

– И пусть горят в аду, те, кто подписал их на это неправое дело, – добавил я.

– Аминь, – и батюшка разрядил второй ствол обреза в очередного пса.

– Похоже, из вас выйдет неплохая команда, – заметила Ольга. – Пойдем к дому, а то тут сыро очень, – и закинув автомат на плечо она зашагала в сторону здания.

– Интересно, почему она ведет себя столь беспечно, – поинтересовался я у покемона. – Словно пули ищет.

– А больше тут псов нет, – ответил Тогот.

– И ты раньше не мог мне об этом сказать?

– А ты спрашивал?

– Гад ты все-таки, – не выдержал я. – Почему ты всегда действуешь, лишь согласно собственно выгоде?

– Если это было бы так, то я давно сменил бы хозяина. Сделал бы перевозчиком человека, реально оценивающего опасность.

– Ладно, я с тобой потом поговорю, – цыкнул я на покемона.

Здание монастыря издали походило на усадьбу помещика. Хотя может раньше, лет триста назад здесь и была усадьба. Большой центральный двухэтажный дом с колоннами, за которым, как сложенные крылья притаились два флигеля. Позади них располагались всевозможные служебные пристройки. Центральное здание, некогда внушительное, теперь выглядело убого, заброшено, штукатурка на колоннах местами осыпалась, и в угасающем свете дня казалось, что колонны покрыты отвратительными язвами. Часть окон во флигелях была выбита, часть заложена кирпичами. Металлическая крыша проржавела и издали казалось черной… Что там говорил мой покемон про Озерный монастырь?

Уже почти стемнело, когда мы подошли к входной двери, и я с большей опаской начинал смотреть на нашу ночную вылазку. Сидели бы сейчас где-нибудь в тепле, пили бы чай или что покрепче… Одно дело бороться с чудовищами при дневном свете, другое дело – в ночи, когда силы зла активируются. Однако, сейчас отступать было бы глупо, к тому же многочисленные факелы расставленные вдоль фронтона дома и лестнице, ведущей ко входу, в достаточной степени освещали место действа.

Но когда мы обогнули угол дома и вышли к главному входу, я понял, что во-первых появились мы вовремя, а во-вторых там, где надо.

Крыльцо – десяток широких ступеней ведущий к широкой двустворчатой двери – было залито кровью. А над самой дверью, там где раньше, видимо было распятие Иисуса, висел распятый монах. Он был приколочен к деревянному основанию огромными кривыми скобами. Одетый лишь в набедренную повязку, как и Христос, он потрясал воображение! Его лицо представляло собой не маску муки, страдания или отречения, а истинное творение Брома – полотно страха: глаза, округлившись, вылезли из орбит, и зрачки сузились, превратившись в игольные ушки; рот скривился, обнажив кривые, желтые зубы. Но это была не усмешка, не недоумение – страх исказил черты несчастного, вены на шее вздулись… Казалось, будь у него хоть капля жизни, он завопил бы так, что его крик услышал бы весь мир и узнал о его страхе и боли!

– По-моему, нас кто-то опередил, – с удивлением пробормотал я.

Батюшка опустился на колени и коснулся пальцем лужи крови.

– Почти засохла. Должно быть это случилось часа два-три назад.

– И вновь я собираю трупы, – пробормотал я.

– Это много лучше, чем быть им, – тут же отозвался Тогот.

– Я бы попросил тебе помолчать. Объявишься, если только я задам тебе вопрос, или нам будет грозить реальная опасность, – огрызнулся я.

– Угу, – и покемон замолчал.

– И что говорит твой «ангел-хранитель»? – повернулся ко мне батюшка.

– Ничего хорошего, – отмахнулся я. – Давайте-ка лучше попробуем аккуратно войти… Много же крови натекло из одного человека.

– Не из одного, – покачал головой батюшка. – Я думаю трупов там внутри немало. Тем более, что на наши выстрелы никто внимания не обратил.

А ведь и правда. Никто не вышел нас встретить. В монастыре, царила невероятная, мертвая тишина.

– Пошли, – взяв обрез наизготовку одной рукой, а другой рукой приподняв подол рясы, священник медленно стал подниматься по лестнице. И вновь я поймал себя на мысли о, что не верю отцу Михаилу. Слишком гладко все с ним получилось. И ждал он нас, и идти с нами в странный монастырь сразу согласился… Впрочем, пока мне следовало оставить все сомнения. Без сомнения, батюшка был на моей стороне – и это главное.

Кивнув Ольге, я стал подниматься следом за священником. И тут я заметил странную вещь. Если батюшка ставил ногу на чистую ступень, то по идее должен был остаться след – кровавый отпечаток подошвы, но батюшка каждый раз едва заметно дергал ногой, и все отпечатки его подошв получились смазанными. Нельзя было сказать, кто прошел, даже размер обуви определить было бы довольно сложно… Нет, не простой это был батюшка.

Добравшись до дверей, мы на несколько секунд остановились, проверили оружие, приготовились. Потом согласно моей команде Ольга ударом ноги распахнула дверь, и тут же метнулась вперед и в сторону, уходя с линии огня…

Глава 7 Исход по Орти

Моисей был совершенно прав, сорок лет блуждая со своим народом. В то время средняя продолжительность жизни составляла сорок лет. Когда полностью сменились поколения, Моисей смог привести свой народ в начальную точку Исхода, и это место, в сравнении с ужасами пустыни, показалось несчастным раем…

Бен Ладан

– Как тебе мой новый мир? – поинтересовался Орти.

Мы стояли на вершине холма, поросшего шелковистой, приятной на ощупь сине-зеленой травой. До самого горизонта простиралась бескрайняя равнина, и только далеко-далеко у самого горизонта маячили белые отроги гор. Несмотря на то, что солнце стояло почти в зените, над головой раскинулось звездное небо.

– Это временно. Как только терраформация закончится, звезд видно не будет, – пояснил он.

Какое-то время мы молчали.

– Нравится ли тебе мой мир? – повторил он свой вопрос.

– Нравится, – кивнул я. – Но ведь он не весь такой?

– Он разный, – согласился Орти. – Надеюсь, он станет одним из райских уголков вселенной.

Я недоверчиво хмыкнул.

– Пока мои помощницы проходят обучение, строители возведут тут прекрасные города. Я воспользовался инфраструктурой одного из идеальных миров, – он покрутил кольцо на указательном пальце, и в воздухе передо мной возникло странное голографическое изображение – хитрое переплетение сложнейших чертежей, объемных фотографий, 3-D реконструкций. – Ты только посмотри: усиленная инфраструктура, основанная на полимерном использовании…

– Но ведь это неправильно.

– Что значит «неправильно»?

– По крайней мере так говорит Тогот. Твои подданные сами должны пройти весь этот путь…

– Зачем?

– Так положено…

– Кем?

Я пожал плечами.

– Не знаю.

– Дорогой Артур, в этом мире, точнее в этой вселенной все переменчиво, все меняется. То, что было правильно вчера, сегодня становится атавизмом.

Я отмахнулся.

– Послушай, Орти, я с удовольствием посмотрю, как все это заработает.

– Строители с Альгаммы уже начали закладку первых корпусов. Они работают по графику искаженного времени, и я думаю, что первый мегаполис мы получим через месяц по Земному времени.

– Ну предположим, ты создал планету, нашел строителей, которые за некую плату воплотят в реальность твои мечты, но народ.?.. Где ты возьмешь население для своего мира, или, также как и планету, создашь из ничего?

– Ну, если уж говорить откровенно, планету я тоже не создавал. Я отыскал ее, так же как твой Тогот отыскивает нужные врата. Я всего лишь подобрал нужную натуру. Что до народа, то мне пришлась по сердцу твоя мысль.

– Какая мысль? – насторожился я. Уже достаточно хорошо зная Орти, я понимал, от него можно ждать любого самого неординарного решения…

* * *

Когда-то одна из «валькирий» Орти – по-моему, эта была Светлана, спросила меня: Почему ты не стал величайшим магом этого мира, не попытался захватить его? «Ведь ты, с помощью Тогота, мог бы творить страшные заклятия. Мог бы поднять армии мертвых, мог бы…»

Ну, как мне было объяснить ей, что я не тот человек?

Занятие магией сравнимы с занятиями любой наукой… Вы можете закончить институт, какое-то время проработать в НИИ став специалистом своего дела, потом защитить кандидатскую. И только малая часть кандидатов защищает докторскую. Единицы из докторов наук становятся академиками. В колдовском мире то же самое. Только тут не нужно читать доклады перед ученым советом, получая черные и белые шары. Тут тебе не помогут ни хорошие связи, ни высокопоставленная родня. Тут ты сам за себя. Знаешь, умеешь – постепенно переползаешь на следующую ступень. Тренируешься, все свое время посвящаешь учебе и опытам, ведешь жизнь отшельника, добровольно лишив себя всех радостей жизни – и еще один шаг вверх по лестнице.

Но как правильно сказал Тогот, я был не из тех. Не прикладывая особых усилий, я намного обгонял приятелей, пытавшихся вкусить от запретного плода – магии, официально не существующей в стране воинствующего материализма. Видно поэтому в какой-то миг я тормознул – алкоголь, девушки, все соблазны разгульной жизни стали для меня важнее колдовских опытов, и чтобы не вещал там Тогот, он так и не смог переломить моей врожденной лени. К тому же существовал очень важный внешний фактор моего существования. Неписаные законы общества, в котором я жил, гласили: обитая в мире, где колдовство считалось преступным занятием, надо скрывать свое знание от окружающих.

– Ну почему я должен скрывать свои способности? Почему я никому не могу о них рассказать?

– Потому что это приведет к ужасным последствиям, – всякий раз отвечал мне Тогот. – Общество, в котором ты существуешь, слишком консервативно, чтобы воспринять твое занятие как должное. Отрицание самой идеи повседневного колдовства лежит в самой основе вашей цивилизации, в основе ее главного определяющего фактора – религии. Отрицаешь ли ты или почитаешь религию своего народа, но ты живешь согласно ее моральным устоям, даже если общество – атеистическое. Посмотри, те же коммунисты пропагандируют заповеди Моисея…

Тогот мог рассуждать об этом часами. Он приводил мне печальные примеры «засветившихся» чародеев. Граф Дракула, маркиз де Сад, семейство Калигулы, граф Каллиостро и многие-многие другие, преступившие черту, объявившие себя стоящими выше человеческой морали, и не сумевшие выжить в человеческом обществе.

Осознав, что вершины колдовства не для меня, что всю жизнь мне так и суждено оставаться простым проводником, я клюнул на предложение Орти помочь ему создать свой мир. Как создатель он был очень юн и больше всего боялся сотворить чего-то несусветное. Теперь я понимаю, что он с помощью своих природных способностей занял ступень, для которой еще не созрел эмоционально. И поэтому ему требовался некий помощник, не столько для проведения магических опытов, сколько для психологической поддержки, для решения множества моральных конфликтов, возникающих во время создания нового мира.

* * *

Исход.

Мгновение назад мы стояли в колдовском кругу. Один шаг и мы очутились во тьме. Нет, не во тьме. Только в первый момент было темно, а потом…

Мы оказались посреди сказочного зимнего леса. Высоко в небе висела полная луна – ослепительно белый шар. Раньше я никогда не видел такой луны. Вокруг россыпью искрились мириады звезд – вся бездонная вселенная. А под ногами искрился снежный склон – нетронутая, девственная земля, украшенная выросшими на склоне невысокими елочками. В снежном наряде они напоминали невысокие сугробы.

И где-то наверху, высоко-высоко среди звезд, тоскливо пел ветер. О чем он пел, несясь где-то там, в вышине, от звезды к звезде?

Какое-то время мы молчали, завороженные дикой красотой первозданной природы. Наверное, если бы ни Орти, мы бы так и простояли всю ночь.

– Хватит балдеть, – вернул он нас к реальности. – Мы сюда не за этим пришли.

С тяжелым вздохом «дамы» стали собирать снаряжение, сложенное в центре колдовского круга. Чего тут только не было. Кроме калашей снабженных инфракрасными прицелами ночного видения, я прихватил восемь ручных гранатометов, себе – восьмиствольник с вертолета. Только Орти в оружии не нуждался. Он как будущий Бог решил в этот раз использовать лишь колдовскую силу. И он был прав. Его магический посох был заряжен энергией так, что по сравнению с ним наши гранатометы были детскими хлопушками.

Девушки собрались быстро. Изящные и грациозные, в тонких серебристых термокостюмах, выгодно подчеркивающих их женские прелести, обвешанные всевозможным вооружением, они были какгрозные валькирии… Или героини японского аниме – «Ученицы школы убийц».

– Впервые вам предстоит отнимать чьи-то жизни, – напутствовал их Орти. – Вспомните все, чему я вас учил. Вспомните все наши тренировки. Вы должны действовать быстро, не задумываясь. Стреляйте первыми. И не думайте ни о чем. Никакой жалости. Помните, этот лагерь погибнет через два дня во время снежного бурана. Перед вами живые мертвецы, а ваша задача спасти хоть кого-то из них… Мы об этом уже говорили… Стреляйте не думая. Не подведите ни меня, ни Артура…

Потом он сам проверил пояса безопасности – колдовские нити, опоясывавшие талии всех девушек. По идее, колдовской силы этих нитей должно было хватить на то, чтобы отклонить любую пулю, любой предмет летящий в сторону амазонок. Это вам не какое-то заклятие неуязвимости. Однако на практике этого пока никто не проверял.

– Вроде все. Пошли, – махнул рукой Орти.

Девушки побрели по рыхлому снегу, а я пожалел о том, что не взял с собой кинокамеры или хотя бы цифровика. Три ангела смерти в белоснежных шубках и трико, увешанные оружием. И все это на фоне сказочного леса…

Идти оказалось недалеко. Вскоре из-за елей выступила сторожевая вышка. Под ее крышей горел красный огонек – часовой курил.

– Итак, – Орти развернул схему-план. Все пометки на ней были нанесены краской, светящейся в темноте. – Повторим план. Татьяна и я идем к центральным воротам. Там доты и танк. Не знаю, на ходу он или нет, но лучше не рисковать. Вы, – тут он перевел взгляд на меня, Светлану и Ольгу – берете на себя остальные вышки. Ольга с Артуром – те, что у леса, Светлана – четвертую, по ту сторону ворот. Займете позиции – свяжетесь со мной. После уничтожения вышек, Артур с Ольгой займутся бараками охраны. Чем меньше выйдет оттуда народа – тем лучше. Светлана идет к нам и помогает очистить вход, пока я занимаюсь порталом перехода… Все понятно? Первыми огонь открываем мы… Если вопросов нет, по местам.

И мы с Ольгой побрели по снегу, делая огромный крюк, обходя лагерь с востока. Несмотря на сорокаградусный мороз, в термокостюмах было тепло. Снег был пушистым, глубоким и иногда мы проваливались, аж по пояс.

Наконец впереди появились.????????????????????? Мы с Ольгой заняли позицию: бухнулись в снег, чуть примяли его вокруг. Стянув со спины гранатометы, мы выдвинули прицелы. Вышки были перед нами как на ладони. У Ольги – правая, у меня – левая. На обеих вышках неясно маячили фигуры часовых. По двое на каждой вышке. У ног – по «максиму», хотя скорее всего пулемет в такой холод бесполезен.

Отложив гранатомет в сторону я достал рацию.

– Мы готовы.

– Тогда начнем, – тут же отозвался Орти. – Дисциплинка у них хромает, так что я послал Татьяну, пусть подложит пластид под танк.

– Зачем им вообще здесь танк понадобился?

Орти усмехнулся.

– Когда я собирал сведения об этом лагере, то узнал, что командир его – бывший танкист. Ваша дурацкая партия дала ему новое назначение, вот он и приехал сюда на своем танке. Все обещал назад отогнать, потом его бывшего начальника-командарма расстреляли, вот он так и остался тут.

– Забавно… – только и смог ответить я.

– Я на позиции, – встряла в разговор Светлана.

– Тогда поехали. Ждите сигнала, – и Орти отключился.

– Что он там? – поинтересовалась Ольга.

– Да, все сказки рассказывает, – отмахнулся я. – Давай-ка готовиться. Сейчас начнется.

– Эх, жаль, волшебной ночи, – пробормотала девушка, прижимая к щеке гранатомет.

Бах! – гаркнуло вдалеке, и тут же на горизонте расплылась пурпурная зарница.

Часовые на сторожевых башнях метнулись к прожекторам. Мертвенно бледный электрический свет разорвал ночную тьму. Но они опоздали.

Мы с Ольгой выпалили почти одновременно и тут же обе башни расцвели фиолетовыми огнями. Они накренились и стали медленно падать. Нам было слышно, как трещит горящее дерево. Но мы не стали дожидаться падения вышек. Ольга еще раз выпалила из гранатомета в бревенчатое здание, над которым развевался красный флаг – главное административное здание комплекса, а потом, подхватив калаши, мы побежали в сторону заграждений. Перед нами неясно маячили два барака, и еще два с двумя зданиями администрации находились поодаль, сбоку.

Я видел как из землянок высыпали вохровцы. Темно-синие шинели, винтовки на перевес. Упав на колено, я поднял автомат. Включить инфракрасный прицел, передернуть затвор было делом нескольких секунд.

Автомат заходил в руке, словно адская тварь, обретшая жизнь. Вохровцы стали валиться на снег, словно кегли. Многие из них даже ранены не были. Вместо того, чтобы попытаться определить откуда стреляют, они падали в снег, спасая свои жалкие шкуры. Но Ольга достала гранату с напалмом. Запущенная из подствольника черной молнией она прочертила звездное небо, и разлетелась на куски, залив сугробы пламенем. Горящие вохровцы повскакали с мест, но я был начеку. Перевернув сдвоенный рожок я дал несколько коротких очередей, и мы с Ольгой побежали дальше.

У первой стены колючей проволоки пришлось притормозить. Заклятие пути, и проволока со звоном полопалась. Вторая стена тоже не устояла против моего заклятия. Всего несколько шагов, и мы очутились на территории лагеря.

Судя по всему у остальных дела тоже шли неплохо. Где-то по ту сторону бараков, не переставая, палили два автомата. Изредка ухал гранатомет. Но нам с Ольгой некогда было прислушиваться. На нас было возложено уничтожение бараков охраны. Часть мы, похоже, уничтожили, но остальные пока находились вне пределов нашей досягаемости.

– Идем, – махнул я своей спутнице, и мы понеслись вдоль бараков зеков, к двум темнеющим вдали административным зданиям.

Однако остальные вохровцы времени зря не теряли. Опомнившись от первого испуга, они приготовились к встрече врага.

В меня сразу ударили три пули. Если бы не пояса Орти, я, наверное, давным-давно был бы мертв. А так, меня всего лишь приподняло над землей и со всего маха швырнуло в сугроб. Боли я не почувствовал, но все это оказалось неожиданно. Тут же рядом со мной в сугроб плюхнулась Ольга.

Через мгновение она вынырнула на поверхность, отплевываясь от снега.

– Похоже, они не собираются сдаваться, – удивилась она.

– У них мозги под другое заточены, – отозвался я. – Но нам от этого не легче… Пригнись.

Потянувшись к поясу, я одну за другой сорвал три напалмовые гранаты. Вскоре перед бараками вохровцев стало светло, как днем.

Ольга, подключила оптический прицел, и, переключив калаш на одиночные выстрелы, начала, как в тире, снимать врагов.

Я тем временем постарался подобраться поближе. Нужно было провести «зачистку». Заглянул в первый барак. Внутри никого не было, только двухярусные койки. Дальний угол помещения был отгорожен простыней. Держа оружие наготове, я рванул туда, рывком сорвал простыню.

На меня уставились две пары глаз – молоденькая девушка прижимала к груди младенца. Короткая стрижка, курносый нос, грубый, неправильный подбородок.

– Ты кто? – ошеломленно спросил я.

– Марта, – шепотом ответила она, прижимая к груди ребенка. – Вы – фашист? Вы нас убьете?

– Вот еще, – усмехнулся я. – Когда мы станем выводить зеков, присоединяйся к ним, и все будет в порядке…

И в это время она выстрелила.

Отброшенный силой выстрела, я машинально нажал на курок. Потом я долго жалел об этом, но в тот миг я действовал инстинктивно. Очередь перерезала фигуру матери с ребенком. Потом, конечно, я долго уверял себя, что они все равно погибли бы через два дня во время снежного бурана, но до сих пор… до сих пор мне не забыть взгляд их остекленевших глаз… Однако это было не последнее незабываемое зрелище за этот вечер.

Я вылетел пулей из барака, словно за мной гналось сто чертей. Снаружи ничего не изменилось. Ольга окопавшись в снегу вела прицельный огонь по вохровцам, которые, судя по всему решили стоять до конца.

Я нырнул в следующий барак. Там было пусто.

Потом, пригибаясь, перебежками я помчался в сторону полуразрушенного дома, над которым раньше развивался красный флаг. Граната Ольга разворотила угол сруба и видимо что-то запалила внутри, потому что сейчас из окон валил густой дым. Однако нужно было удостовериться, что мы никого не оставили. Лагерь должен исчезнуть целиком, его обитатели должны пойти или за Орти, или на тот свет, как предписала им Судьба.

Пинком выбив дверь, я чуть не задохнулся от клубов едкого дыма. Выждав несколько секунд, я прикрыл лицо рукавом и скользнул внутрь. На полу лежало несколько трупов. Дым валил от тлеющих банок с краской, сваленных в углу. Огромная балка, обрушившись с потолка, переломила надвое письменный стол. В углу громоздилось несколько ящиков радиоаппаратуры – связь лагеря. Судя по всему, радиопередатчику уже хорошо досталось, но на всякий случай я дал «контрольную» очередь. Я хотел было уже уйти, когда заметил неприметную дверь в дальнем конце комнаты.

Ее мне удалось открыть только с третьей попытки. Взрыв почти не повредил ее, а запоры тут делали что надо. Узкая лестница вела в полутемный подвал. Стоило мне ступить на нее, как вокруг защелкали пистолетные пули. Пришлось дать несколько предупредительных очередей. Кто-то в темноте пронзительно закричал, но больше никто не стрелял.

Я произнес заклятие света, и тут же посреди помещения вспыхнул маленький желтый огонек. Потом, держа автомат наготове я не спеша спустился в подвал. Полки заставленные каким-то барахлом, амуниция сложенная правильными, казенными, пачками. В углу держась за живот корчился молоденький лейтенант, еще один вохровец распластался на полу. Короткая очередь, и раненый затих.

Я повернулся, уже собираясь покинуть подвал и замер. За лестницей висели две обнаженные женщины. Веревки, стягивавшие побелевшие кисти рук, были перекинуты через потолочную балку. Одна из них определенно была мертва – два черных пулевых отверстия в груди, и одно во лбу, чуть выше правого глаза. Видно, она погибла только что, заслонив своих телом от случайных пуль вохровцев и подругу по несчастью.

Шагнув вперед, я вытащил мачете и со всех сил рубанул веревку, на которой висела покойница. Тело кулем рухнуло на промерзший пол. И вот тогда я пожалел, что спустился в этот подвал. Я вообще пожалел о том, что связался с Орти. Меньше знаешь – крепче спишь.

Конечно, я слышал многочисленные рассказы о зверствах НКВД, но тут… Даже занятия магией, приучившие меня к самым отвратительным зрелищам, не смогли воспитать во мне равнодушие. Несколько секунд я изучал звезды, вырезанные на спине несчастной, перевитые узором вздувшихся следов плети. Видно вохровцы развлекались по полной. Не зная на ком выместить неожиданно нахлынувшую злобу, я повернулся к мертвым и расстрелял в них остаток магазина. Я видел, как от ударов пуль дергались их тела, и душа моя ликовала.

Только теперь я понял, почему Орти выбрал такую странную цель… Обитатели бараков уже прошли свои девять кругов ада. Однако раздумывать времени не было.

Перешагнув через труп женщины, я подошел ко второй пленнице, все еще висящей на веревке. Судя по всему, ни одна их пуль вохровцев ее не задела. Я убрал ей волосы со лба. Коснулся сонной артерии. Вроде жива.

Осторожно перерезав веревки, я аккуратно положил ее на ледяной пол. Спина у нее тоже была «красивая», кроме того, внутренняя часть ее бедер представляла собой кровавое месиво.

Укол обезболивающего, укол для поддержания сердечной мышцы…. Медик из меня никакой, но я знал предназначение каждой ампулы в своей карманной аптечке. Затем пара заклятий…

Закончив, я взвалил несчастную на плечо и быстро поднялся наверх. Дым тут почти рассеялся. Судя по всему, несмотря на огневой перевес, вохровцы сдаваться не собирались. Перестрелка продолжалась. Мне казалось, что я пробыл в подвале минут двадцать, но оказалось – всего пять.

Сбросив с плеча свою ношу, я осторожно посадил женщину на пол, прислонив плечом к стене. Надо бы не забыть за ней вернуться. Я уже хотел выскочить из сруба, когда она открыла глаза. Она уставилась на меня бессмысленным взглядом и застонала..

– Идти сможешь? – очень глупый вопрос.

Она отрицательно покачала головой.

– Тогда оставайся здесь, я вернусь.

А что еще я мог ей сказать? Выскочив из сруба я выпустил сразу две гранаты с напалмом. Вохровцы стали словно королевские рябчики выскакивать из-под снега, ну а Ольга стреляла метко. Через несколько секунд все было кончено.

В этот раз я оставил ее зачищать территорию, а сам побежал к главным воротам, посмотреть, как идут дела у Орти.

Там тоже все было в порядке. Света и Татьяна словно два ангела-хранителя застыли с автоматами наготове. В широко распахнутых воротах лагеря тускло мерцало зеркало перехода – путь спасения.

– Ну, как тут?

– Порядок, – отмахнулся Орти. – Осталось самое сложное.

И он решительным шагом направился к ближайшему бараку. Девушки остались на месте. Я, как и было договорено заранее, подошел поближе к зеркалу.

Открыв маленькую дверцу в больших воротах барака, Орти громко объявил:

– Ночная проверка. Выходить по одному. Не задерживаться. Шаг вправо, шаг влево – стреляем без предупреждения.

И для острастки Орти пальнул в воздух. Из глубины барака донесся приглушенный ропот.

Первым из дверей вынырнул невысокий мужичок в ватнике. Слепо повертев головой, он с удивлением уставился на «амазонок». Его лицо, также как и лицо убитой мной женщины навсегда врезалось в мою память.

Высушенное голодом лицо, по которому невозможно определить возраст, дранная клочковатая борода и глаза навыкате, полные ненависти глаза. Для него я, скорее всего, был одним из его мучителей. Разве мог он предположить, что кто-то осмелится напасть на лагерь, расположенный в сибирской глуши? И зачем, чтобы спасти кучку преступников?

– Не задерживай, – ткнула прикладом автомата ему в спину Ольга. Я не заметил, как она присоединилась к нам. – Руки за спину!

Ни слова не говоря, зек побрел в сторону ворот, с опаской поглядывая на наших валькирий. Но, оказавшись возле зеркала, он замешкался. Разноцветная, мерцающая поверхность пугала его много больше странных вохровцев. Тут настала моя очередь, тычок прикладом и несчастный, пытаясь сохранить равновесие, шагнул вперед, а зеркало поглотило его.

– Следующий! – заорал Орти.

На то, чтобы очистить первый барак ушло чуть более часа. В какой-то миг я, вспомнив о несчастной, оставленной в срубе, попросил Орти переждать, сбегал за ней и вместе с Ольгой принес ее к зеркалу, а потом мы закинули несчастную на плечо очередного зека…

Когда последний зек покинул первый барак, мы заглянули внутрь и нашли на нарах еще с десяток умирающих. Тут нам пришлось поработать. Мы вытащили их на снег, и их прихватили зеки из следующего барака. Их пришлось выпускать четверками. Люди оказались настолько истощены, что только втроем или вчетвером могли поднять своего товарища.

Было уже далеко за полдень, когда мы закончили «расчистку лагеря». Но быстрее «работать» мы не могли.

* * *

Рай.

«Я знаю, город будет! Я знаю, саду цвесть…», а вот дальше мне это стихотворение не нравилось. С детства я не мог понять, при чем тут советские люди. Или те люди, которые окружали меня, были не теми советскими людьми, о которых писал Маяковский…

Мы переправились в Город, оказавшись не в приемном зале, куда перенесло спасенных зеркало, а на вершину Административной башни. На мгновение я замер, залюбовавшись тем самым городом, которому должно цвесть: ровные ряды аккуратных домиков-коттеджей, безумная, тропическая зелень, усыпанная цветами всевозможных форм и оттенков… Нет слов, чтобы описать это творение Орти. Но на то он и создатель. Он знал как из песка и воды сотворить золото и где нанять первоклассных строителей, создавших это чудо.

В небе над городом висело две луны – два огромных красноватых шара, а в воздухе еще чувствовался привкус озона – побочный эффект терраформирования.

Быстро спустившись вниз, в управляющий комплекс мы переоделись, Орти вручил каждому по чашке горячего кофе и пару «колес». Через несколько минут усталость прошла, и мы почувствовали себя заново родившимися. Переодевшись, я подошел к обзорному экрану и передо мной раскинулся приемный зал – гигантская полусфера, более трех километров в диаметре. Внизу располагалась огромная площадь. Часть полусферы была срезана – огромные ступени и эскалаторы вели к узкой полосе Приемного комплекса. Спасенные зеки разбрелись по всей площади. Они явно находились в замешательстве. Некоторые сидели на полу, сбившись кучками, другие лежали без сознания, а может уже мертвые на теплых белых плитах.

Орти решительно сел за пульт, и подключил к кистям манжеты прямого контакта с мозгом Административного комплекса – странного биологического компьютера, суть которого я понять так и не смог.

– Приветствую вас, – начал он, и голос его громовым басом разнесся под куполом приемного зала. – Хочу поздравить вас! Все ужасы остались в прошлом. Впереди вас ждет прекрасная, светлая жизнь! Сейчас, вы все отправитесь на первичную санобработку. Пусть женщины отправятся к левому эскалатору, мужчины к правому, – никто не пошевелился. – После первичного осмотра вам предложат пищу, – только тогда зеки оживились. – Тех, кто сам не сможет идти, подберут роботы-помощники..

Тут же в нижнем радиусе зала открылись двери, и на площадь выкатилось более сотни роботов-манипуляторов. Выглядели они довольно забавно. Казалось, они только что сошли с картинки какой-то фантастической книги тридцатых годов – полутораметровые сверкающие цилиндры вертикально установленные на гусеницы. Из верхней части цилиндров свешивалось два десятка подвижных щупалец.

Это зрелище еще больше подхлестнуло зеков – часть их бегом кинулась к эскалаторам. Несколько «лежачих» вскочило на ноги, и стремглав понеслись за товарищами.

– Не бойтесь роботов, – продолжал вещать Орти. – Они не причинят вам вреда.

Я перешел к боковым экранам, показывающим то, что творилось в приемных покоях. Зеков было примерно тысячи три – приблизительно поровну мужчин и женщин (еще одно условие, которое поставил перед собой Орти, выбирая надлежащий лагерь). Сейчас роботы-манипуляторы Орти прогоняли их через «вошебойку»: людей обдавали специальным раствором, уничтожавших любых паразитов. И еще под воздействием этой жидкости распадались ткани одежды. Потом голых зеков вели через ряд биоактивных ванн, уничтожавших или приостанавливающих развитие кожных болезней, после этого – пятнадцатиминутный контрастный душ и несчастных размещали в восьмиместные камеры, где их ждали теплая одежда и горячий завтрак. Я с ужасом наблюдал за людским потоком. Сколько мук перенес каждый их этих людей?

Сделав еще один шаг, я уставился на то, что происходило в отделе «реанимации». Тут вовсю действовали наши «валькирии» сортируя тех, кого можно еще спасти, и тех, кто уже перешел грань между жизнью и смертью…

* * *

– Ты поможешь нам? – спросил я Тогота.

– В честь чего это? – фыркнул покемон. – Я же сказал, что не стану встревать в ваши дела.

– Ну, послушай, я согласен, я допустил ошибку.

Тогот довольно фыркнул.

– Я не думал, что все это займет так много времени.

– Лучше бы ты занялся самосовершенствованием.

– Но Орти обещал щедро заплатить. Ты же знаешь он поможет мне с пространственными карманами и еще кое с чем…

– Если бы ты не лоботрясничал, не шлялся по своим колдовским обществам и не ловил девиц, ты бы уже давно сам мог сооружать не только пространственные карманы.

– Тогот, ты же знаешь, у меня нет ни капли таланта.

– Талант тут не при чем, работать надо.

– Ну, Тогот. Если ты не поможешь, мы будем разбираться с этим делом еще несколько месяцев. Даже колдовское умение Орта имеет свои пределы.

– Ага, только еще в помощники к создателю я не нанимался.

И все таки Тогот нам помог.

* * *

Чистилище.

– Как вас зовут?

Перед Орти сидел пожилой человек, годившийся ему в отцы. Высокий лоб, правильные черты лица и окладистая седая борода придавали ему благородный вид.

– Повторяю вопрос: как вас зовут?

– Какая разница. Думаете помыли, прикормили и теперь я ваш…. – тут он сделал паузу, словно пытаясь подобрать нужные слова.

– И все-таки: как вас зовут?

– Васильев Лев Иннокентьевич, – сообщил Тогот. Он работал одновременно на четыре приемные, поэтому иногда запаздывал.

Человек, сидевший перед Орти опустил голову и сплюнул на пол.

– Можете ставить к стенке. Там мы все едины.

– Послушайте, господин Васильев…

– Знали, а зачем спрашивали? – перебил он Орти. – Покажите, что надо подписать. Кто я теперь буду…

– Год рождения 1891, ветеран Первой мировой, сражался против Красных в армии Колчака, был реабилитирован. В 1935 был признан врагом народа, в 1936 разоблачен как английский шпион, работающий на Антанту.

– Послушайте, Лев Иннокентьевич, оставим в стороне Красных и Белых, Россию, представьте, что вам дадут новый шанс.

– А зачем? Семьи у меня больше нет. Вы постарались.

– Подождите. Давайте вначале определим, кто такие «Вы».

– Да бросьте вы ваши чекистские подколочки. Будто сами не знаете.

– Почему вы решили, что я работаю на правоохранительные органы Советской России?

Эх, как загнул! Мне захотелось остановить Орти. Так он провозится до конца времен. Не смотря на то, что он заморозил время в большей части камер вновь прибывших, его беседы с будущими поселенцами могли длиться вечно, тем более с такими как этот, с людьми прошедшими через мясорубку НКВД. Тут надо было идти в лоб.

Выудив из холодильника ледяную «Зеленую марку», я прихватил три стакана и быстренько проскочив по коридору, без стука вломился в кабинет Орти. Сев на край стола, я поставил перед Васильевым три стакана и бутылку.

Орти аж в лице переменился. Наверное, он собирался вести долгие беседы «о главном».

– Вот это по-нашему, взять быка за рога, – хохотнул Тогот.

Орти промолчал.

Васильев криво покосился на водку.

– Добрый и плохой следователь? Проходили, – и он обреченно махнул рукой.

– Меня зовут Артур, – представился я. – Я – проводник, впрочем, это не важно. Это – Орти, создатель, ваш будущий Христос, только я надеюсь без распятия. А теперь… за знакомство, – я открыл бутылку, разлил три стакана. Орти поморщился и взял. Лев Иннокентьевич несколько секунд косился на стакан, потом вздохнул, взял. – За здоровье, – объявил я.

– За Россию, – фыркнул Васильев и проглотил огненную жидкость не чокаясь.

– Что ж вы за Родину пьете, как за покойника, не по христиански?

– А она разве не мертва? Да и христиан я тут не вижу.

– Ну, Орти-то понятно не христианин, а вот я крест ношу, – и я продемонстрировал ему нательный крестик.

– Ты ему еще член необрезанный покажи, докажешь, что не иудей, – похоже Тогота сложившаяся ситуация веселила.

– Прибереги на потом свои похабные шуточки, – ответил я ему на той же ментальной волне.

– Но представьте на мгновение, что каким-то чудом все лагеря и инквизиция коммунистов остались в прошлом. Волею случая вас перенесли в иное время. Вы же прошли через зеркало нуль-транспортировки, вы видели самодвижущиеся автоматы, и вы должны понимать, что ни одна страна в ваше время не могла создать такое… Пойдемте, – я потянул Васильева за рукав и он, повинуясь встал. – Пойдемте, я вам покажу.

Я провел его коридором к ближайшей площадке обозрения, и несчастный замер не в силах поверить своим глазам. Перед ним расстилался город будущего. Белоснежный и прекрасный. Но больше всего его поразил цвет неба – фиолетово-малиновый и две луны висящие почти над самой землей.

Какое-то время Лев Иннокентьевич созерцал все это, а потом с недоверием, вытянув палец в сторону пейзажа, пробормотал:

– Но ведь это все нарисовано… Этого быть не может… Вы чем-то меня подпоили.

И тогда я мысленно приказал открыть купол. Поползли в сторону огромные пластиковые щиты, и свежий ветер налетел на нас, играя в волосах. А кроме того он принес запахи: запах свежей травы, запах моря, запах свободы…

– Это другой мир, – наконец я нарушил молчание. – Это не Земля. Это другая планета, другой мир и вам предстоит здесь жить, если, конечно, вы не пожелаете вернуться в Россию, назад в лагерь.

Стоило мне произнести последние слова, как глаза несчастного вновь округлились.

– «Назад в лагерь»? – переспросил он. – В Россию? Так ведь нет ее больше России… А то, то – не Россия. То – бесовщина.

И тут Тогот, ну больше некому, врубил колокольный звон.

Взгляд Васильева заметался, но через мгновение застыл на крошечной церквушке, приютившейся у реки. (Орти несмотря на то, что сам был создателем, всегда уважал чужое вероисповедание.) Бывший офицер упал на колени и повернувшись в сторону церкви стал истово креститься и бить земные поклоны.

Да, Орти тяжело будет.

Я подошел и положил руку на плечо несчастного.

– Пойдемте, у нас еще много дел…

А колокольный звон малиновым бархатом стелился над бескрайними равнинами неведомой планеты, которой еще предстояло обрести свое имя.

– Приведите сюда Гаврилу Ивановича, – неожиданно попросил зек. – Он со мной в одной комнате сейчас. Приведите быстрее, пока колокола звонят.

– Без глупостей?

– Слово офицера.

– Я за ним присмотрю, – вот ведь вездесущий демон.

Я быстро сбегал за сокамерником Льва Инокентивича. Гаврила Иванович оказался высоким старцем, прямым, как сажень!!!!!.

– Следуйте за мной, – приказал я.

Тот не ответил, но пошел, сложив руки на груди.

– Зря ты впереди идешь, – вновь заворчал Тогот. – Ни один конвоир так не делает. Он ведь, зек этот, может тебя сзади того… этого… пристукнуть.

– Я специально иду впереди, выказывая тем самым ему доверие. Мы не в допре.

– А мне приходится разрываться на части и следить за всеми вами одновременно.

Остановившись перед дверью на смотровую площадку, я резко распахнул ее и кивком предложил арестанту проходить. Тот шагнул вперед и замер зачарованный то ли зрелищем нового мира, открывшимся ему, то ли удивительным переливами колоколов.

– Нет… – сдавленно прошептал он, а слезы потом побежали по его впалым щекам. – Нет, не может быть…

Через полчаса, сдвинув кресла, мы вчетвером сидели у стеклянного журнального столика. Гаврила Иванович Лаптев оказался милым человеком – приходским священником, арестованным за религиозную пропаганду. Васильев правильно сделал, что попросил позвать его, мир Орти и колокольный звон буквально на глазах возродили старика. Хотя, к нашим с Орти объяснением о новом мире и всем таком, он отнесся с недоверием, то и дело бросал на нас косые взгляды: то ли ждал, когда у нас вырастут рога, то ли когда из брючин высунутся хвосты с кисточкой. Я разливал «Зеленую марку», а Васильев размахивая руками, то срываясь в крик, то замолкая до шепота рассказывал о своей нелегкой судьбе белого офицера.

Неожиданно он замолчал, застыл.

– В чем дело? – встревожился я.

– Вот вы говорите, мы там жить будем… – Васильев говорил медленно, словно с трудом выдавливая из себя слова. Неожиданно он снова замолчал.

Я тут же подлил ему водки.

– Скажите, что вас беспокоит, – подтолкнул его Орти. – У нас за спрос на дыбу не вешают.

При этих словах Васильев вздрогнул всем телом, а бывший священник, что-то пробормотав себе под нос, перекрестился.

– А как же моя семья? Ведь у меня была жена, дочь…

Вот об этом Орти не подумал…

– Видите-ли… – не спешно начал Орти Он не хотел разрушить тонкие нити контакта только-только начавшие возникать между ним и этим человеком. – Видите-ли, мы спасли заключенных вашего лагеря только потому, что вы все должны были умереть. Мы специально выбрали лагеря, где большая часть – политические, потом внимательно просмотрели их историю. И остановились на вашем лагере. Через два дня на него должен был обрушиться страшный буран. Он до весны отрезал бы вас от большой земли. Судя по историческим анналам живых не осталось. Погибли все и вохровцы и зеки. Их даже не стали хоронить. Оставили все, как есть, а осенью возвели новый лагерь в ста пятидесяти километрах вниз по реке, ближе к областному центру. Вот так-то… Именно поэтому мы смогли, особо не влияя на исторический процесс, вытащить вас оттуда…

– А как же моя семья? – все еще ничего не понимая, вновь спросил Лев Иннокентьевич.

– Пока они живы, мы не можем ничего поделать. Это прямое вмешательство в историю.

– Какую историю? – удивился Васильев.

– Я забыл им сказать, что наша реальность – 2005 год от Рождества Христова, – заметил я.

* * *

Но не всегда все выходило так гладко.

Среди спасенных попадались и настоящие уголовники.

Один такой ввалился в кабинет Орти, в расстегнутой рубахе, так чтобы хорошо видны были его воровские наколки и, среди которых почетное место занимала наколка с изображением товарища Сталина.

– Что скажешь начальник? – с этими словами он без разрешения уселся на стул. – Сигаретку-то дашь, а то у ваших железяк не допросишься.

Орти молчал. Прежде чем затевать Исход, создатель тщательно ознакомился с нашей историей.

– Ну че молчишь-то… Дадут мне тут прикурить или нет?

– Тут не курят.

– А даже так! – зек вальяжно развалился в кресле. Похоже, он чувствовал себя королем.

– Сядьте нормально, Гавриченков.

– И не подумаю. Зовите вертухаев, пусть воспитуют… – а потом зек резко метнулся вперед, схватил Орти за воротник. Я увидел как багровеет создатель. Это ничего хорошего господину Гавриченкову не сулило. – Ты что, сосунок, мне, смотрящему, мораль читать будешь. Зови главного, с ним поговорю, а ты – шваль…

Но он не договорил. На мгновение в комнате потемнело. Мне показалось, что сверкнула молния.

А когда прояснилось, то зек вновь сидел на своем кресле, но с тела его исчезли все наколки, а взгляд у него был глупым, непонимающим. Он сидел и пускал слюни, словно младенец, а руки его бесцельно шарили по ручкам кресла.

– Увидите его, – приказал Орти.

– Что ты с ним сделал? – поинтересовался я.

– Прочистил мозги, – ответил создатель.

* * *

Отдельно заинтересовала меня судьба спасенной мною женщины, но увы… она не выжила, оказалась среди пятидесяти мертвых, чьи жизни Орти и «валькириям» спасти не удалось…

Не знаю, сколько времени потребовалось Орти чтобы рассортировать всех спасенных, не знаю, как прошло заселение его чудо города. Мне надо было возвращаться к своим повседневным делам. Нужно было ходить на работу, изображая инженера; нужно было работать проводником, переправляя в разные концы города самых удивительных тварей. А Тогот еще долго торчал в мире Орти. Каждый раз возвращаясь, он ворчал, бормотал, что все это не его дело, но потом вновь исчезал.

Несколько раз я пытался спрашивать о том, как у Орти идут дела, но покемон лишь отмахивался, заявляя, чтоне хочет говорить об этом. Однако я выудил у него, что по общему согласию планету назвали Русь, что Орти удалось установить демократическое парламентское правление, несмотря на то, что большая часть переселенцев были монархистами.

* * *

Еще одно мое воспоминание связано с миром Орти.

Тогот по просьбе Орти передал мне письмо.

– Орти просил, чтобы ты отнес его по этому адресу.

—..?

– Это письмо матери к дочери.

– Дочери?

– Ей сейчас уже за восемьдесят.

Я вспомнил свой визит к «обиженной» мною старушке и покачал головой.

– Я не пойду. Отправлю по почте.

– Орти тебя очень просил.

Я на мгновение приоткрыл незапечатанный конверт.

Дорогая Ниночка,

ты, наверное, считаешь меня мертвой, но это не так. Не знаю, как сложилась твоя жизнь, но у меня все хорошо. Я столько лет не писала тебе, потому… ну, в общем это сложно объяснить, скажу лишь, что если бы мы встретились, ты бы меня не узнала. Я теперь, пожалуй выгляжу много моложе тебя, но все это вздор… Слишком сложно и долго объяснять, как так все получилось.

Я проследила всю твою жизнь и рада, что ты выстояла и не сломалась ни тогда в тридцатые, ни потом… Прости, за то, что не могла раньше написать тебе, подать весточку…

Я не стал дальше читать.

– Почему я должен это делать? – поинтересовался я.

– Орти обещал доставить письмо. Это – одно из условий контракта.

– Хорошо… Кто сейчас эта Ниночка??

– Мать одного из депутатов, персональный пенсионер и прочее.

– И…

– Сходишь, с тебя не убудет.

– Не пойму я тебя, Тогот, – взвился я. – То ты напрочь отказываешься помогать мне в делах Орти, то, наоборот…

– Как хочешь, так и понимай, – фыркнул покемон. – Но учти, визит этот не из легких будет. Вот тебе пропуск что-ли.

И он протянул мне золотую цепочку со странным амулетом. Полукруг внутрь которого вписан витой узор….

Тогот оказался прав. Встретиться с Ниной Андреевной оказалось очень сложно. Мне нужно было передать письмо из рук в руки, в случае чего, по мере сил ответить на ее вопросы.

Нину Андреевну охраняли круглые сутки. Мне даже близко не давали подойти к их квартире. Дважды я посылал ей открытки с предложением встретиться и дважды не получал никакого ответа. В конце концов, мне это надоело. Если меня не хотят выслушать добровольно, я вручу письмо насильно.

В один из осенних вечеров, я пробрался в парадную, где жила старушка. Обмануть тупого охранника и консьержку было легче легкого. Им показалось, что мимо прошелестел легкий ветерок. С помощью заклятия я легко открыл дверь ее квартиры. Огромная, как и моя, она была переполнена народом. Тут жил депутат с семьей, и его старуха-мать. Никем не замеченный я тенью проскользнул в комнату старухи. Хозяйка лежала на широкой кровати. Впалые щеки, болезненный вид.

– Рак, – констатировал Тогот.

– Здравствуйте, Нина Андреевна, – обратился я к женщине, предварительно сотворив заклятие тишины. Теперь те, кто находились снаружи, не могли слышать, что происходит внутри.

– Кто вы? – с трудом повернула голову старуха. – Я никого не жду. Меня не предупреждали, что вы придете.

– Я явился без приглашения, – сознался я. – Хочу поговорить о вашей матери.

Пальцы женщины метнулись к кнопке, и, прежде чем я успел ее остановить, раздался призывный, требовательный звонок.

Еще одно заклятие, и дверь в комнату оказалась запертой.

– Убирайтесь! Вы – один из этих подонков-журналистов! Вам все мало и мало! Вы уже не раз смешивали имя моей семьи с грязью, а сейчас, когда Алеша стал депутатом…

– Успокойтесь, – я осторожно присел на край кровати. – Я не журналист. Взгляните на это, – и я выудил из кармана цепочку со странным брелком.

Старуха поджала губы, но, увидев в руках у меня цепочку, приподнялась на подушках. Старческими, скрюченными пальцами она сжала брелок, поднесла к глазам, словно не могла поверить, потом потянулась к шее и из-под воротника ночнушки выудила брелок очень похожий на тот, что я ей вручил.

Тем временем за дверью забегали. Кто-то начал яростно дергать ручку, стучать в дверь.

– Мама! Как вы? Зачем вы заперлись? Что происходит?

Дрожащими пальцами старуха совместила два брелка, со щелчком они соединились воедино, образовав круг с английской буквой «N» в середине.

– Откуда это у вас?

Вместо ответа я покосился на дверь, дрожащую от ударов. Мое заклинание было очень слабым, долго дверь не выстоит.

– У меня все в порядке! – громко и очень отчетливо произнесла старуха. – У меня гость.

– Какой гость? – раздался удивленный мужской голос. – К нам никто не приходил.

– Он хочет рассказать о твоей бабушке…

– О бабушке? Гребанный журналист!

– Я принес от нее письмо, – я вынул незапечатанный конверт из внутреннего кармана плаща.

– Я хочу, чтобы мой сын присутствовал.

– Хорошо, но только он один.

Старухи кивнула, я щелкнул пальцами, и дверь в комнату открылось. Тут же разом ввалилось четверо здоровенных амбалов.

– Мы договаривались, только он один.

Старуха махнула рукой, и трое телохранителей удалилось. Остался один – сыночек. Круглолицый, нос картошкой – таких считают за своих и любят в народе.

– Итак?

Я протянул старухе письмо. Та нетерпеливо раскрыла конверт.

– Почерк… Ее почерк.

Депутат подступил ко мне.

– Как вы оказались в нашей квартире?

Я смерил его презрительным взглядом. Каким же должен быть народ, чтобы выбирать таких избранников? Впрочем, он их и не выбирал, скорее всего, все решили деньги.

– Зашел.

– Как вы попали в квартиру?

– Я же не спрашиваю вас, как вы стали депутатом…

– Скажи ему про березовую рощу, ОГТ и Хасана, – Тогот был тут как тут.

– … и я не стану упоминать ни про березовую рощу, ни про ОГТ, а уж о Хасане я слова не скажу, – я понятие не имел ни о первом, ни о втором, ни о третьем, но надо было видеть реакцию депутата. Он отшатнулся, как будто получил оплеуху. Разом сник. Только что передо мной был владыка мира, а теперь – раздавленный слизняк.

– Откуда вы знаете? Ведь не было никаких свидетелей? Вы пришли сюда меня шантажировать?

Я покачал головой.

– Я пришел передать письмо от твоей бабушки, и просто указал тебе твое место, – ах, как мне хотелось добавить что его место, по моему мнению, у параши, но я выполнял поручение Орти, и все это меня, по большому счету, не касалось.

– Откуда у вас это письмо? – дочитав до конца спросила старуха.

– Мне передал его один друг, – уклончиво ответил я.

– У меня нет сомнения, что писала моя мать, там поминаются многие факты которые знали только я и она, но… Но этого не может быть. Судя по дате, письмо написали месяц назад.

– Наверное, – я пожал плечами. – Я не читал до конца.

– Но ведь этого не может быть, – продолжала старуха. – В любом случае моя мать должна была давно умереть. Это – невозможно. Ей сейчас должно быть больше ста лет.

– Меньше сорока, должен вас уверить…

– Ты врешь! Ты хочешь денег! – взвился народный избранник. Он метнулся ко мне, и я вынужден был остановить его, заломив ему руку.

– Если бы мне нужны были деньги, я действовал бы по иному, – объяснил я ему.

– И что же вы все-таки от нас хотите? – поинтересовалась старуха. – Пусть даже письмо – не фальшивка, в чем я лично очень сомневаюсь – что вам надо от нас?

– Не от вашего сына, а от вас лично. Напишите, как сложилась ваша жизнь, что у вас все хорошо, вы вырастили сына – урода, – я дал пинок депутату, отшвырнув его к окну. – Прошу прощения, про «урода» писать не надо… Главное напишите, что прощаете ее за то, что она не смогла забрать вас в свой рай. Оставьте письмо на столике у вашего изголовья…

С этими словами я исчез. Орти забрал письмо через два дня. Начиналось оно так:

Дорогая мамочка,

не знаю правда ли ты жива, или нет, но в любом случае, получив от тебя весточку, я хочу сказать, я люблю и прощаю тебя… Ты – мой единственный светоч за все эти годы. Ежедневно и еженощно вспоминала я о тебе и если бы ни твой образ я бы не смогла выстоять…

Нина Андреевна скончалась от рака через три дня после того как Тогот забрал письмо.

Глава 8 Бубновая дама

Женщина, какой бы праведный образ жизни не вела по сути своей сосредоточие зла.

М. Каддафи

Выстрелы слились воедино. Ольга палила куда-то во тьму. Кто-то стрелял в ответ. Неожиданно у меня над ухом, перебив автоматную воркотню, грохнул обрез. Это вывело меня из состояния ступора. Вскинув калаш, я пальнул куда-то во тьму, целясь по огонькам выстрелов. Отдача качнула, и я едва удержался на ногах.

Не знаю, попал я в кого-то или нет.

Неожиданно пальба прекратилась.

– Ну и? – я пристально вглядывался во тьму глубин здания, пытаясь заметить хоть какое-то движение. Но все замерло.

– Вроде все, – спокойно пробормотал священник, перезаряжая обрез. – Погляди-ка, что там с твоей дамочкой.

Бросая косые взгляды вглубь дома я подошел к Ольге. Она лежала на полу, все еще сжимая автомат. Только вот лица у нее больше не было – вместо лица кровавая маска. Видимо несколько пуль попали в голову, превратив лицо в месиво плоти. Но как такое возможно! Она ведь, как и я использовала заклятие неуязвимости. Я рухнул на колени рядом с Ольгой, осторожно приподнял ее тело, и, поняв, что ни одному создателю ее теперь не воскресить, зарыдал…

* * *

Ольга.

С ней я познакомился во Дворце Творчества. Она была одной из университетских барышень, зашедших к нам на огонек. В то время повсюду, словно грибы росли всевозможные клубы по интересам, а магия, колдовство – эти слова всегда манили. Люди всегда, а особенно во времена больших перемен, хотели знать, что ждет их дальше, хотели иметь какую-нибудь защиту от надвигающихся несчастий. Вот и образовывались всевозможные полулегальные клубы любителей всего подряд, от фантастики до бега трусцой.

Не помню какой доклад я тогда читал. По-моему что-то литературное, о творчестве еще не растиражированного Северянина. «В темном платье муаровом…» и все такое.

Естественно делал я все это после работы в свободное время, прогуливая занятия вечернего института. Делал вопреки запретам матери, мечтавшей «сделать из меня инженера» и возражениям Тогота.

– Ты растрачиваешь себя по пустякам, занимаешься всякой ерундой. Если бы ты слушал меня, ты смог бы стать не просто проводником, а величайшим из магов этого мира. А где-нибудь к шестидесяти… – ныл демон.

Во-первых я не верил, что мне когда-нибудь исполнится шестьдесят, а во-вторых, тех азов магии, выше которых я, увы, если потом и поднялся, то ненамного, мне вполне хватало на то, чтобы вовремя проводить караваны и вести тот образ жизни, который мне нравился. Естественно, будь моя воля, я тут же бросил бы и работу, и вечерний институт. На те деньги, что я зарабатывал перевозчиком, я мог вести безбедную жизнь. Но тогда я окончательно выпал бы из общества. В итоге мне приходилось скрывать свои магические навыки, пытаясь вести незаметную жизнь. Правда, иногда в Доме Творчества я позволял себе лишнее. Если я читал доклад, то всегда незаметно подмешивал в текст заклятие-другое. В результате мои «лекции» народ встречал с особым энтузиазмом. Вот во время одной такой лекции и появилась Ольга.

Она была в сопровождении университетских подруг, которые собственно и вытащили ее на «Вечер памяти И.Северянина».

Стоило мне увидеть ее в зале, мое сердце сжалось. Раньше я никогда не встречал такой девушки: огромные темные глаза, копна вьющихся черных волос, чуть припухшие рубиновые губы. Впрочем, я повторяюсь. Готовясь к докладу, я припас пару слабеньких заклинаний, чтобы воздействовать на тени и создать музыку, созвучную стихам гения серебряного века. Но теперь я понял, что этим не обойтись. Нужно было что-то особенное, восхитительное, потрясающее. Я знал одно заклятие, но не рискнул им воспользоваться. Наше общество плохо относится к любым проявлениям паранормального, а уж к «колдовству» тем более.

В итоге, на этот раз все получилось наоборот. Я перепутал слова в заклятиях, и мой доклад вышел на редкость скучным, обыденным. Родился, жил, писал, эмигрировал, раскаялся, умер. Вот и все.

С поклоном приняв жидкие аплодисменты, и это после обычных оваций, я передал слово следующему докладчику. Пулей слетев с импровизированной трибуны я сел так, чтобы хорошо видеть прекрасную незнакомку. Когда вся болтовня закончилась, и народ отправился в буфет выпить по бокалу вина, я незаметно втерся в компанию девушек. Не помню, о чем мы тогда говорили. Скорее всего, несли чепуху. Тем не менее, я узнал, что зовут ее Ольга, она будущий биолог, кстати, тоже вечерница, и обожает стихи. В те годы книжного дефицита, не каждый мог похвастаться тем, что хорошо знает творчество Северянина, Надсона или Майкова, мне же мои «левые» заработки позволяли покупать даже безумно дорогого Сойкина.

Пытаясь завоевать внимание Ольги, я раскрыл закрома своего книжного шкафа и университетские девы были просто ошеломлены моей коллекцией. А уж то, что я давал читать такие раритеты, было и вовсе удивительно. Хорошо, что моя мать ничего не понимала в книгах и не могла оценить их истинную стоимость. Представляю, как вытянулось бы ее лицо, если бы она узнала, что ее сын, зарабатывающий девяносто рублей в месяц, может легко выложить полторы тысячи за «некупированный» сборник Саши Черного.

Естественно, в свете моих заработков и знаний магии, я не желал работать, а специальность инженера-конструктора мне была особенно противна, хотя черчение я всегда сдавал на отлично. Еще в школе Тогот выдрессировал меня, а после крученых пентаграмм и различных колдовских узоров, машиностроительное черчение казалось детской забавой.

Однако знание магии сотворило со мной еще одну злую шутку: встретив Ольгу, я принял ее не за ту кем она была в действительности, а почему-то наделил ее чудесными свойствами, которыми она вовсе не обладала. Уже потом, много лет спустя я понял, что это была довольно своенравная и ограниченная девушка. У нее был ухажер, иначе и быть не могло. Какой-то пэтэушник. Но это я узнал потом, а тогда, при первой встрече, я влюбился в Ольгу как последний лопух. Я даже сделал то, чего делать и вовсе не следовало. Я приоткрыл перед ней часть своей тайны.

Как-то гуляя с ней, на третьем или четвертом свидании, я применил несколько заклятий. Изменил реальность. И вмиг холодный дождь прекратился, хмурые тучи поднялись к краю небосвода, а откуда-то издали от самого горизонта, вдоль Невы, ударили алые лучи тонущего в заливе солнца. Мир преобразился… Тогда я был наивным, неопытным юношей. Нет, конечно я мог предоставить действовать Тоготу, но… Но как я мог разделить с кем-то свою любимую!

Мы оказались в одной постели. Я не доставил ей наслаждение, а скорее измучил… Я искал чего-то сложного и возвышенного в простом, там, где этого вовсе не было нужно.

Тогот прикрыл меня. Благодаря его чарам мать так и не узнала, что в ту ночь у меня была гостья.

Но ночь пролетела, словно быстрокрылая птица. Вздохнув с облегчением, Ольга вырвалась из моих объятий и улетела, улетела навсегда. Я сразу понял – она не вернется.

Тогот пытался помочь мне своими советами, но я не желал слушать покемона. В тот день мы впервые крупно поссорились. Из меня вовсю лезла романтическая чепуха, а Тогот пытался хоть как-то меня отрезвить, но я не слушал. Он пытался втолковать мне, что Ольга всего-навсего простая шлюшка, ищущая остроты ощущений, а я не верил. Весь мир рисовался в радужных красках.

Я несколько раз звонил ей, но она под тем или иным предлогом отказывалась от встреч.

– Ты не устроил ее в постели, и чего ты от нее хочешь? – твердил Тогот.

– При чем тут постель! – покрываясь красными пятнами возражал я. – При чем тут это! Пойми, она прекрасна…

Я закрывал глаза и вновь видел ее тело, извивающееся на белоснежных простынях.

Через неделю я не выдержал, решил поехать к ней, встретить ее после работы, попробовать объясниться. Сказать ей то, что я не мог сказать по телефону.

Я прождал до полпервого ночи. Я не ругал ее, а клял себя за малодушие. Я не нашел в себе силы уйти.

Она приехала на мотоцикле, по-американски обвив ногами талию какого-то дылды. С ними приехали еще две парочки, тоже на мотоциклах. Чертовы байкеры! Они были навеселе, громко что-то обсуждали, перебивая друг друга… Я вышел навстречу им из парадной. В тот миг я не знал, что делать. В один миг рухнули все иллюзии, сгорели романтические дворцы. Да, Тогот был совершенно прав, а я как последний придурок распустил слюни.

– А это еще кто? – удивился спутник Ольги. – Я что-то не помню, чтобы такой урод жил в этом подъезде, – он смерил меня уничтожающим взглядом и плюнул в мою сторону.

Но я словно ничего не замечал. Как загипнотизированный я сделал несколько шагов по направлению к Ольге. Она соскочила с мотоцикла, приблизилась ко мне. Чуть раскрасневшееся лицо, разметавшиеся волосы, сверкающие озорными искорками глаза.

– Ну, привет. Чего приперся? Я же сказала, чтобы ты не приезжал.

– Но… – начал было я. Слова застряли в глотке, я не мог ничего сказать.

– Так это и есть твой поэт? – поинтересовался спутник Ольги подходя к нам. Он был как минимум на голову выше меня, много шире в плечах. Грубое лицо, наглый взгляд. Он видел перед собой клопа и собирался мимоходом его раздавить. – Сейчас он у нас огребет п…дюлей, – и озорно усмехнувшись он подмигнул своим товарищам.

А Ольга…Она лишь потупила взгляд и отступила в сторону, чтобы не мешать своему дружку.

– Ольга… – начал было я, но страшный удар в челюсть опрокинул меня на землю.

Не знаю, помогал ли мне в ту ночь Тогот или нет, но скорее я действовал сам, чисто автоматически. Грохнувшись на бетон, я словно очнулся, розовые очки слетели, разбившись на сотни маленьких осколков. Где-то внутри меня сработала пружина. Передо мной враг, сказал я себе и пошел в бой.

Драку я помню очень смутно, но знаю точно, больше ни одного удара я не пропустил. Трое против одного. Когда запахнув плащ я направился в сторону шоссе, где в это время еще можно было поймать машину в центр, позади на асфальте осталось три тела. Я знал, что не убил их, но в ушах у меня стоял хруст костей и пронзительный женский визг.

После этого я не видел Ольгу семь лет.

* * *

Батюшка подошел и осторожно потряс меня за плечо.

– Оставь, ей уже не поможешь.

Я поднял взгляд и замер, как молнией пораженный. Странный однако, этот батюшка. Он не принял ни малейшей попытки прочитать молитву над убитой. Но в тот миг, все еще потрясенный нелепой смертью Ольги, я не обратил на это внимания.

– Пойдем, – позвал батюшка. Выудив из недр своих одеяний фонарик он обшарил лучом помещение. Мы находились в небольшом зале. Прямо напротив двери открывался зев главного коридора. Он был перегорожен опрокинутыми столами. Видимо оттуда и стреляли. Значит, нас ждали.

Справа и слева поднимались две лестницы, соединяющиеся наверху балконом, от которого, перпендикулярно нижнему, расходились коридоры.

– Ну, пойдем, посмотрим, кто в нас стрелял, – пробасил батюшка, вновь одобряюще похлопав меня по плечу.

– Угу, – угрюмо отозвался я.

Осторожно положив тело Ольги на пол, я последовал за батюшкой в сторону импровизированной баррикады.

– Иди спокойно, впереди никакой опасности нет, – подбодрил меня Тогот.

– Ты бы лучше Ольгу подстраховал, – огрызнулся я.

– Пытался. Но она ничего слушать не хотела. Сама под пули рвалась, словно смерти хотела.

– Не говори ерунду. Что, по-твоему, она сюда явилась, чтобы сдохнуть поскорее?

Но Тогот так и не ответил. Отец Михаил схватив меня за плечо, хорошенько встряхнул.

– Эй, парень, ты это брось. Хватит под нос бормотать, а то и вовсе свихнешься.

Пригнувшись, осторожно оглядываясь по сторонам, готовые в любой момент открыть ответный огонь, мы пересекли зал. За импровизированной баррикадой из столов лежало два тела. Они были кем угодно, но только не монахами, ростом со Шварцнегера, в камуфляжной форме они напоминали плохих наемников из дешевого голливудского боевика.

– Что скажешь?

– Ничего, – пожал я плечами. – На монахов мало похожи.

– Точно, – согласился батюшка.

– Пойдем дальше.

– Подожди-ка, подержи фонарь, – священник наклонился и начал шарить в карманах одного из мертвецов. – Что мы тут имеем… – выудив какие-то бумаги, он поднес их к свету. – Так, охранная фирма «Сокол». Барашев Константин Валерьевич, 1965 года рождения…

– Берегись!

Оттолкнув священника я метнулся в сторону. Какая-то тень пролетела мимо. Целиться и стрелять было некогда. Я лишь успел занять оборонительную стойку. В отблеске света упавшего фонаря сверкнул нож. Я наобум нанес удар, но, похоже, промахнулся.

Бах! – грохнул батюшка сразу из двух стволов. Нападавшего смело, швырнуло на стену и он начал медленно сползать по ней, оставляя кровавый след

– Еще один, – тихо пробасил отец Михаил.

– Кузнечик, – фыркнул я, подбирая с пола свой калаш.

Отыскав фонарик, мы подошли к убитому. Это, без сомнения был монах. Одежда, огромный крест, борода. Батюшка задумчиво почесал бороду.

– Не хорошо вышло, негоже. Только вошли, а тут еще один труп.

– Вы отец Михаил, не священник, а терминатор какой-то.

– Во имя Отца, Сына и Святого духа. Аминь, – и с этими словами он направился дальше. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Хотя, если честно, больше всего мне хотелось вернуться, взять Ольгу на руки, отвезти ее назад, в мою квартиру, переправить в мир Орти. Может он что-то выдумает, он ведь – создатель. Но рациональная часть моего «я» подсказывала, что никуда Ольгу везти не надо. Она прошла свой путь, и видно суждено ей было умереть здесь, в этом странном монастыре.

– Ты давай-ка, соберись, приди в себя, – вновь очнулся Тогот. – А Ольгу жалеть нечего, она сама подставилась. И заклятие неуязвимости читать не стала.

– Спасибо, утешил.

– Посмотри-ка, – позвал батюшка. Он стоял возле одной из дверей, выходящих в коридор. Массивная старинная дверь, оббитая широкими металлическими полосами, поперек полос шел глубокий след – словно четыре когтя прочертили. – Что скажешь? Похожи на следы твоего знакомца со стоянки?

Я поджал губы. Все может быть.

– А ты, как думаешь? – поинтересовался я у Тогота.

– Похоже, – согласился покемон.

– Советуешься, – обиженно протянул батюшка. – Ну, советуйся-советуйся… Интересно, что там внутри, – с этими словами, он налег плечом, постарался приоткрыть дверь, но у него ничего не вышло.

Я поморщился. Мало того, что этот батюшка знал о том, что я поддерживаю телепатическую связь с Тоготом, похоже, мне придется еще больше ему раскрыться. Хотя чего я боюсь, всегда ведь можно стереть воспоминания или наложить заклятие молчания.

Жестом попросив священника отойти, я встал напротив двери и прошептал несколько слов. Было слышно как где-то лопнул стальной прут. По крайней мере, мне так показалось. Потом дверь легко повернувшись на петлях, чуть приоткрылась.

– Добро пожаловать, – пригласил я.

Священник проскользнул в узкую открытую дверь. Тут же где-то щелкнул переключатель и на мгновение я ослеп от яркого света. А в следующий миг батюшка затащил меня в помещение, и прикрыл за мной дверь. Не знаю, что я ожидал увидеть: каменные стены, столы из неотесанного дерева или гостиную в стиле конца позапрошлого века, но открывшееся предо мной зрелище явно превзошло все ожидания. Я оказался в современной, хорошо оборудованной химической лаборатории. Вот так-то.

– И это монастырь?

Батюшка протянул нечто неопределенное, подошел к вытяжке, открыл дверцы, зачем-то заглянул внутрь, а потом снова повернулся ко мне.

– Что станем делать? Думаю, у нас час-полтора прежде чем сюда нагрянет милиция.

– А им-то что тут понадобилось?

– Понадобилось, понадобилось… – проворчал священник. – Думаю, нам стоит их подождать, – и он как-то нехорошо посмотрел на меня.

Нет, встреча с правоохранительными органами в мои планы не входила.

– Заодно расскажешь, кто ты такой и откуда у тебя эти игрушки, – продолжал батюшка, и тут у меня возникло странное, до боли неприятное чувство.

– А ведь ты никакой не батюшка, – спокойно объявил я.

«Священник» облизал губы, потом ловким движением содрал наклеенные усы и бороду и прежде чем я успел что-то предпринять, его обрез нацелился мне в живот. Его облик удивительным образом изменился. Пять минут назад я беседовал с дурковатым сельским попом, а сейчас передо мной стоял жесткий волчара-оперативник.

– Да и ты не ботаник, – кивнул отец Михаил. – Бабки на стоянке говорили, что ты попом местным интересовался. Так что лучше выкладывай по хорошему, что тут происходит. Скоро мои ребята подъедут, тогда тебе не позавидуешь.

– Значит милиция? – печально покачал я головой.

– ФСБ. Полковник Угличев Михаил Андреевич.

– И того хуже.

Столько лет я старательно избегал их, столько лет обходил стороной, пользуясь окольными путями искусства и тут на тебе. Влип по самое небалуйся. Хотя почему влип? Одно-два заклятия и товарищ… ах, что вы, запамятовал… гражданин Угличев и под пытками обо мне не вспомнит.

Я приготовился обрушить на голову ретивому защитнику правопорядка первую порцию заклятий, но меня остановил Тогот.

– Не спеши. Узнай сначала, что ему известно

– Так ты с самого начала знал?

– Конечно….

– А если кто сюда нагрянет?

– Не нагрянет.

Я кивнул, не придав словам Тогота особого смысла.

– А как же тот монах, которого ты не почуял?

Покемон не ответил. Обиделся. Он всегда обижается, когда я указываю ему на его ошибки.

– Я жду, – продолжал Угличев, поигрывая обрезом.

– Да я и сам толком не знаю… – начал было я, но понял, что слова мои звучат как-то неуверенно.

– Ты мне дурку не валяй, – рявкнул полковник, делая шаг вперед. – Лучше ты мне сам, как на духу, как отцу родному.

– А может лучше пройтись, все тут осмотреть… – робко предложил я.

– Ага, и в темноте пулю получить от тебя или от кого из твоих дружков.

– Не дружки они мне… – фыркнул я. – Они же Ольгу…

– Хватит, – оборвал меня полковник. – Не хнычь. Ты сам-то кто такой?

– Говорил ведь, Артур.

– Фамилия?

– Томсинкий.

Полковник явно наслаждался своей властью. Я же тем временем незаметно выудил из рукава один мешочек. Он там всегда у меня был, на крайний случай, и похоже именно такой случай наступил.

– А кто был на заправке? – полковник, кажется, входил в раж, в его голосе зазвучала сталь. – Кто убил людей на заправке?

– Вампир, – спокойно ответил я.

– Вампир? – в недоумении переспросил полковник. – Парень, ты кончай шутки шутить. Ты уже и так влип. Тебе срок за калаш светит. Говори, что тут происходит.

– Вампира везли в этот монастырь, а он сбежал, – спокойно объяснил я и разорвал мешочек. Тут же ситуация коренным образом изменилась.

* * *

Вновь Ольга объявилась через несколько лет. Через три дня после преображения Светланы. Орти тогда все еще сомневался в способностях «моей избранницы»

Не знаю, где Ольга взяла мой телефон. Я ведь к тому времени разъехался с матерью. Но даже если б она спросила у матери, та мой новый телефон ни за что не дала бы.

– Привет.

– Угу, – было часов десять утра и я еще не пришел в себя после вчерашних возлияний с Орти (полтора литра водки на двоих за спором о расширении вселенной).

– Узнаешь?

– Нет.

– Это – Ольга. Павел разбился.

С трудом напрягая извилины я попытался понять какая Ольга, кто такой Павел.

– А вы номером не ошиблись?

– Это Артур Томсинский?

Пришлось подтвердить.

– А я – Ольга… Ну разве ты не помнишь… Дом творчества, ты читал Северянина… Помнишь, ты еще подрался с моим женихом.

Ах, вот как теперь это называется– «жених». Постепенно память начала возвращаться в мой перегруженный алкогольными парами мозг.

– Привет. Как жизнь? – все что смог я выдавить из себя.

– Я ж тебе говорю, Павел погиб… Я хотела бы с тобой встретиться.

– Замечательно, – я еще смутно понимал, что происходит. – Где, когда?

– Я тут у твоего дома…

– Ко мне нельзя… У меня тут… родственники приехали, – брякнул я первое, что пришло в голову. – Подожди, я сейчас оденусь и выйду.

Не слишком соображая, что происходит, я влез в джинсы, накинул какую-то майку и прихватив пару пива из холодильника, направился к выходу.

– Старая любовь проснулась, – проводил меня напутствием невидимый Тогот.

– Отстань, – отмахнулся я.

– Смотри еще хлебнешь с ней горя.

Я уже хотел было повернуть назад, но ноги сами скользнули в кроссовки.

– Ты лучше присматривай за Светланой.

– В сиделки не нанимался! – фыркнул Тогот.

– Сам такой! – ответил я невпопад и хлопнул дверью. Пусть знает. До этого дня разговоры об Ольге считались у нас запретной темой.

Я сбежал вниз по лестнице, лифт ждать не стал.

Она сидела на скамейке у парадной.

– Привет, – она улыбнулась, вставая мне навстречу.

– Привет.

Да, она почти не изменилась. Короткий, модный плащ, высокие узконосые сапоги на шпильках, белый шарфик в зеленый горошек. Она сильно похудела, но лицо по-прежнему было прекрасно – таким, как я его помнил. А может, мне это только казалось. У меня никогда не было фотографии Ольги, а время – великий обманщик. На мгновение у меня защемило сердце, но я быстро справился с нахлынувшими воспоминаниями. Что было – то прошло.

– Ну и?.. – протянул я, видимо пытаясь подобрать вежливую форму вопроса: «Зачем пришла?» и не находя нужных слов.

– Хочу с тобой поговорить.

Замечательное желание, после стольких лет.

– О чем?

– Пройдемся, так мне будет легче, – она отвернулась и медленно побрела вдоль дома. Мне ничего не оставалось, как следовать за ней.

– Так о чем ты хотела поговорить.

– Тогда, многие, даже твои приятели говорили, что ты… ты… – тут она замялась, отвела взгляд, – что ты умеешь колдовать.

– Вот это брат прокол! А ты-то всегда считал, что твоих фокусов никто не замечает, – обрадовался Тогот.

– Подслушиваешь? – рявкнул я. – Хоть сейчас тые мог бы оставить меня в покое.

– Только чтобы этот покой потом не стал вечным, – и покемон замолчал.

– Ну, ты же знаешь, тогда все этим баловались. Мы даже организовали Братство, – горькие воспоминания. – Потом в городе существует Колдовская ложа, ну ты-то должна знать…. Там люди по многу лет практикуют.

– Да, – кивнула она. – Только я говорю про настоящую магию. Я недавно встречалась с Геком и Максимом в «Колоде». Там еще Игорь и Гена носатый были, ну помнишь, все за тобой ходили. Они и дали мне твой телефон.

Никогда не думал, что Ольга знала всех членов моего Братства. Хотя… Найти их было не сложно, каждую пятницу они пили и гуляли в «Колоде». Кроме, конечно Олега.

– Вот и дружки твои нарисовались. Хорошая компания, могут только закладывать, в душу срать, да водку жрать. Чудное у вас Братство было, как вспомню, так вздрогну, – вновь нарисовался Тогот.

– Я просил тебя заткнуться?

– И что они тебе сказали?

Ольга какое-то время молчала.

– Когда я спросила о тебе, они все больше смеялись. Называли тебя выскочкой-неудачником, только в глазах у них был страх. Знаешь, Артур, мне кажется, они тебя до сих пор боятся. Ведь ты – настоящий колдун…

Мы дошли до угла, и, нырнув в подворотню, вышли на улицу.

– Ты настоящий колдун и сможешь мне помочь.

– Воскресить твоего любимого? – я хохотнул. В самом деле, даже если бы я применил весь свой талант, я ничего бы не смог сделать. Даже Орти не смог бы. Но почему я должен был ей помогать? С какой стати?

– Первая разумная мысль за утро!

Я понял, что Тогот не отстанет и махнул рукой.

– Послушай, – продолжала Ольга, заискивающе взяв меня за руку. Мне казалось, еще чуть-чуть и она упадет передо мной на колени. – Я хочу поговорить с ним. И никто, понимаешь, никто из них не смог мне помочь. Все они кичатся своей магией, а на самом деле ничего не умеют. Пшик и все… Пустышки. А я… я хочу еще раз поговорить с ним, узнать, почему он так поступил…

– Как так? – заинтересовался я.

– Не важно… Ты мне поможешь?

Я задумался. Конечно, я мог ей помочь. Вызвать дух определенного человека проще простого. То, что ей не смогли помочь те, к кому она ранее обращалась говорило лишь о том, что они либо не хотели, либо только строили из себя «крутых». В городской Колдовской ложе – тайной организации, больше напоминающей масонскую ложу, все так и поступали…

– Правильно мыслишь Артурчик, – вновь зазвучал у меня в голове голос Тогота, я ненавидел, когда он меня так называл. – Она отказалась подарить тебе свою любовь, так пусть подарит душу.

– Контракт с Ортом?

– А ты как думал!

– Ну и подлец же ты, Тогот.

– Ну, ты поможешь мне? – Ольга остановилась, повернулась ко мне, ее огромные глаза налились слезами.

– Насколько тебе это нужно? – поинтересовался я.

– То есть как, насколько?

– Очень нужно?

– Иначе, я к тебе не пришла бы.

– Ты понимаешь, что в мире ничего просто так не бывает, – начал я, обдумывая, как бы перевести разговор в нужное мне русло.

– Тебе нужны деньги? У меня есть деньги, – она вытащила из сумочки кошелек. – Вот полторы тысячи. Все, что у меня есть. Бери!

Я лишь печально усмехнулся. Вновь я оказался в роли Мефистофеля, и… черт побери!.. мне это все больше нравилось.

– Мне не нужны деньги, – почал я головой.

– А что?

– Пять лет твоей жизни.

Ольга опешила. Какое-то время она молчала, пытаясь понять, что я имею в виду.

– «Пять лет моей жизни»? Ты хочешь, чтобы за это я пять лет прожила с тобой? Или……

– Нет, ну что ты. Ты подпишешь контракт на пять лет. Пять лет работы за рубежом, скажем так. Высокооплачиваемой работы. Меня там не будет.

Ольга казалось еще более удивленной.

– Я не понимаю…

– Ничего понимать и не нужно. Ты подписываешь контракт на пять лет, я – вызываю дух. Чего тут не понятного?

– Значит, ты и в самом деле можешь? – в ее глазах зажглись огоньки надежды.

– Могу, – кивнув, согласился я.

– А контракт?

– Часть моей работы. Вербовать людей. Но знаешь, очень трудно найти того, кто согласится на пять лет уехать без права переписки.

– А куда ехать, если не секрет?

– Секрет, но тебе понравится. Не в Магадан…

Ольга вздохнула. Какое-то время она молчала, что-то прикидывая.

– Только так? На пять лет?

– Угу, – я не собирался уступать. У меня было то, что нужно было ей, у нее то, что нужно мне.

– Согласна?

– Да.

– Пойдем, – я повернулся и пошел назад к своему дому.

– Что прямо вот так, – опешила Ольга. – Прямо сейчас?

– Почему нет? – удивился я.

– Может, потом, – засомневалась она.

– Послушай, я тебя не искал. Ты сама явилась сюда рано утром и попросила вызвать дух твоего… приятеля, – по-моему я подобрал наиболее мягкое из возможных определений. – Я назначил цену, ты – согласилась.

– У меня собой нет документов…

– Ничего не нужно. Всего лишь капля твоей крови…

И видя, что она еще колеблется я решительно взял ее под руку и повел к своей парадной.

– Тогот, приготовь «пыточкую», предупреди Орти и Светлану, надо произвести на клиента надлежащий эффект.

* * *

Я склонился над лжебатюшкой.

– Что мне теперь делать? Осмотреть монастырь?

– И нарваться еще на одного сумасшедшего монаха. То, что я их не чую, не значит, что их тут нет. На сегодня хватит потерь. Я еще не знаю, как девчонкам сказать.

– Ты и не знаешь!.. Так и скажи. Она отдала свой долг.

– Хорош долг!..

– Ладно, не будем об этом. У меня мало времени. Этот мент сказал, что они сюда через час-полтора нагрянут.

– Не глухой, сам слышал… – Тогот на какое-то время замолчал. – Знаешь, от ментов ты всегда смыться сумеешь, а фэйс твой они и так уже зарисовали, так что спешить не будем. В первую очередь нужно узнать, что известно его конторе. А уж потом разбираться с монастырем. Иначе мы можем погрузиться в такие дебри. Может то, что происходит в этом монастыре, тебя собственно и не касается. И ты не в свое дело лезешь.

– Хорошо.

Сначала я запер дверь. Мне не нужны были неожиданные гости. Так как задвижку я же сам и вышиб несколько минут назад, пришлось подпереть ручку двери стулом.!!!!!!!!!!!!А заклятие???

Приподняв полковника, я аккуратно прислонил его к стене. Упав, он сильно разбил лоб. Кровь залила все лицо, а мертвенный свет неоновых ламп сделал его похожим на мертвеца.

– Ну-ну… – на всякий случай я даже проверил пульс. Нет, все в порядке, лжебатюшка жив.

Зачерпнул указательным пальцем кровь с его лба, я начертил колдовские диаграммы на его щеках. Потом тихонько пробормотал заклятие истины.

Тело полковника дернулось. Глаза открылись, но без зрачков – одни белки. Несколько секунд он пытался подняться, словно слепой шарил руками по полу, но потом успокоился.

– Что вам известно обо мне? – в лоб начал я. Времени было мало, а вопросов много.

– Почти ничего, – утробно, не своим голосом ответил полковник.

В заклятие истины есть один недостаток, ваш «клиент», находящийся в полубессознательном состоянии четко отвечает на поставленный вами вопрос и только.

Тогда я попробовал подобраться с другой стороны.

– На бензоколонке случилось убийство, потом перестрелка. Расскажи подробно об этих событиях.

– Приблизительно в семь утра неизвестным было совершено нападение на бензоколонку. Были убиты подсобный рабочий и кассирша. Так как это пятое подобное убийство за последние три дня, то решено было подключить особый отдел ФСБ. В районе определенно действует маньяк. У нас есть его словесный портрет и любительская фотография, сделанная свидетелем третьего убийства – нападение на группу отдыхающих с палаткой. Всякий раз маньяк выпивал кровь жертв и отрывал голову… После того как место преступления – бензоколонка была осмотрена, появилась пара: молодой мужчина и женщина. Они пытались расспрашивать местных жителей о случившемся, потом мужчина похитил кассету с видеозаписью преступления, открыв огонь из автоматического оружия. На оперативном совещании было решено, что неизвестный, скорее всего, сам охотится, за маньяком и обладает данными, которые необходимы следственным органам. Был задействован план «Перехват», кроме того, узнав у свидетелей происшествия о том, что пара сильно интересовалась монастырем и священником, решено было священника заменить…

– Только «Перехвата» мне не хватало, – пробормотал я.

– Тебе-то что, дам маяк, спокойно вернешься, – заметил Тогот. И как всегда он был прав.

– А Ольга?

– Труп изуродован до неузнаваемости. Сомневаюсь, что у правоохранительных органов есть ее «пальчики». Но даже если и есть, Ольги в этом мире не было уже много лет и она никак не связана с тобой.

– Но бросить ее, вот так…

– Нет, взвали ее на плечо и ходи с трупом, а лучше сделай зомби. В компании будет веселей.

– Значит, ты предлагаешь бросить ее тело…

– Власти сами ее похоронят. Когда все уляжется, отыщешь ее могилу и можешь хоть памятник ей возвести.

– Но может Орти сможет ее оживить? – робко пробормотал я.

– Не говори глупости. У нее разворочен череп. Тут даже создатель ничего не сможет поделать… Ты бы лучше перестал со мной пререкаться и расспросил полковника про монастырь.

– И еще остается машина…

Где-то далеко грохнуло.

– Теперь ни госномеров, ни номера двигателя, ни хозяина не определить. В крайнем случае, сегодня вечером заявишь об угоне.

– И они тут же узнают меня по оперативке.

– Ну, ты и нытик! Хватит завывать. Займись делом.

Я вновь склонился над полковником.

– А монастырь, он тут при чем? Какова его история?

– Сразу после войны монастырь был конфискован советской властью и, так как он имел определенную славу, как место нечистое, то сюда перебрался Отдел паранормальных явлений, подчинявшийся тогда лично товарищу Берия. Чем они тут занимались, никто у нас толком не знает. Тем не менее, в конце семидесятых часть монахов вернулась. Им было отдано бывшее подворье. Потом Отдел переехал в Москву, а здесь согласно имеющимся у нас материалам остались только склады и архивы, за которыми прилежно присматривали монахи…

– Тогда откуда взялась эта лаборатория? Что это были за люди в хаки? Что тут вообще происходит?

– Не знаю… – и полковник замолчал, уснул. Похоже, заклятие исчерпало себя, утратило силу. Можно было, конечно, повторить. Но стоило ли? Мне показалось, что полковник рассказал все, что знал.

– И что теперь? – вновь обратился я к своему ангелу-хранителю. – У меня такое впечатление, что я ничего нового не узнал.

– Попробуй прогуляться по монастырю. Думаю, тут есть на что посмотреть.

– Ты имеешь в виду монаха, распятого над входом?

– А что ты имеешь против…

– У меня ощущение, что на сегодня я уже ужасов насмотрелся, – я вспомнил изуродованное лицо Ольги и вновь слезы навернулись на глаза, а к горлу подкатил ком. – Я не хочу…

– А придется!

* * *

Войдя в гостиную, Ольга с удивлением уставилась на Светлану и Орти. Они оба только проснулись и являли собой весьма необычную парочку: Светлана бритая и совершенно голая, словно специально выставив напоказ все свои прелести развалилась на диване. Орти, наоборот, закутанный в халат, с мокрым полотенцем на голове (после вчерашнего ему тоже нездоровилось), напоминал индуса.

Я коротко представил их.

– Светлана, Орти – создатель. А это – Ольга. Если не передумала, то приступим к договору.

Орти покачал головой.

– Тогот мне сказал, но вы так быстро явились, что я не успел подготовить бумагу.

– А что там готовить? – удивился я. – Вписать дополнительное условие и все.

– Вот сам и впиши.

Я взял за руку Ольгу, которая никак не могла отвести взгляд от обнаженной Светланы и подвел ее к письменному столу.

– Вот договор, ты пока прочти, потом мы впишем твое условие, а я пока найду чего-нибудь полечиться.

– Уже нашли, – Орти протянул мне бутылку шампанского. – Открой. – И, повернувшись, он нырнул на кухню, зазвенел посудой, видимо в поисках бокалов.

– Будешь? – спросил я у Ольги, Светлану можно было не спрашивать.

– Да, – кивнула она, а потом, показав на договор, спросила. – Это что – все серьезно?

– А ты думаешь, я шучу? Все совершенно серьезно.

Бах! – вылетела пробка.

– Но ведь это…

– Что это?

– «…участвовать в создании и управлении миром…» Это что, новая ролевая игра?

– Ты хотела волшебства? – спросил я нагибаясь и нависая над ней. – Ты хотела поговорить с мертвым? Думаешь, мы тут в бирюльки играем. Вот эта девушка, например, – я ткнул пальцем в сторону Светланы, – еще три дня назад была безногой… Она подписала договор и теперь у нее не ножки – загляденье.

– Но такого не может быть…

– Может, может, – уверил ее Орти, появившись в двумя бокалами и двумя кружками. – Вот, все что нашел.

– Шампанское… утром… из кружки… оригинально…

Я разлил. Мы не чокаясь выпили.

– Шампанское достал, конечно, Тогот?

– Да, – кивнул Орти. Он, как и Светлана, явно не мог отличить благородный напиток от дешевой подделки в духе яблочного сидра.

– Где этот пидор! – взвыл я, швырнул свою чашку на пол. – Где этот негодяй?

– Да здесь я, здесь, – тихо пробормотал Тогот, материализуясь на спинке дивана.

– Я сколько раз говорил тебе, чтобы ты не тырил бутылки из ларьков. Ты что, отравить нас всех хочешь? Что за гадость ты притащил в дом? Я тебе давно уже говорил, чтобы не брал никакого Дагестана, только питерское шампанское.

– А это и есть питерское.

Я схватил бутылку, посмотрел на этикетку. Да, производитель был питерский, но не Завод шампанских вин, чью продукцию я бы рекомендовал самым изощренным гурманам, а какое-то ООО «Шампанское». Да, о том, что в городе есть и другие производители благородного напитка я не подозревал.

– Ладно, – я поставил бутылку на край стола. – Извини, проехали, но больше в киосках не бери, – и только тут я бросил косой взгляд на Ольгу.

При виде Тогота она просто онемела. Челюсть у нее отвисла, рот широко раскрылся, обнажив белоснежные зубки, глаза выкатились из орбит. Точно так же как несколько дней назад у Светланы.

– Что это? – пробормотала она, вытянув дрожащий палец в сторону Тогота. – Это кукла такая?

– Нет, обычный демон. Тебя же предупреждали, что я – колдун…

И в место того, чтобы успокоить Ольгу, Тогот широко улыбнулся обнажив ряд острых как бритва зубов.

– Вот тебе, девица, иголочка, чтобы пальчик проколоть, – с этими словами он протянул Ольге металлическую пластинку с зазубриной в стерильной упаковке – такими обычно пользуются медсестры, когда берут из пальца анализ крови. – Договоры у нас, обычно подписываются кровью… – и, при этом, мой покемон плотоядно облизнулся.

Я видел, что еще чуть-чуть и у Ольги начнется истерика. Тогот явно перегибал палку, пытаясь поразить воображение Ольги.

– Убери, – приказал я покемону. – Хватит паясничать, – а потом повернулся к Ольге. – Ручка и чернила на столе…

* * *

Осторожно приоткрыв дверь я выглянул в коридор. Там было темно, но это меня не смущало. Проскользнув внутрь, я осторожно прошел вдоль коридора, по обе стороны которого располагались одинаковые, окованные железом двери. С помощью заклятья я открыл одну из них. За дверью оказалась такая же лаборатория.

Коридор кончился. Я оказался в полукруглом маленьком зале из которого открывался вид на внутренний двор. Там тоже было темно, но я разглядел пару больших грузовых машин и притаившуюся в уголке «волгу». Никого. Ни единого огонька. Казалось, все вымерло. Интересно, что же в самом деле тут произошло? Направо и налево от зала отходило два коридора, ведущие во флигеля.

Я собрался повернуть направо. Еще с детства, разгадывая лабиринты, я приучил себя всегда пользоваться правилом правой руки. Но Тогот остановил меня.

– Куда собрался?

– Думаю обойти этот комплекс.

– Смысл?

– А как ты думаешь? Вообще-то я собираюсь узнать, что тут происходит, каким образом этот монастырь связан с Генкой и почему Олег принял у них левый заказ.

– И ты думаешь, побродив по коридорам, ты все узнаешь?

– А что ты мне предложишь?

– Попробуй найти их контору. Должны же где-то храниться документы.

– Если на первом этаже нет ничего похожего, то скорее всего контора на втором.

– Попробуй.

Я повернулся и осторожно пошел назад. Нет, в этом месте определенно было что-то жутковатое. И эта мертвая тишина…

Я считаю себя человеком не робкого десятка, к тому же с Тоготом и парой заклятий за спиной, мне бояться особо нечего. Конечно, от шальной пули, как, например та, что сразила Ольгу, никто не застрахован. И все же, от этого места у меня по спине ползли мурашки. Была здесь какая-то аура – аура Зла? Хотя что такое Зло – неведомое и только.

Выйдя в первый зал, я постарался не смотреть на труп Ольги. Решительным шагом я направился к лестнице, а через несколько секунд, приоткрыл одну из дверей на втором этаже. Интуиция меня не обманула. Это был кабинет.

За столом сидел мертвец – зрелище, ставшее привычным за последние дни. Пожилой мужчина в строгом костюме свесил голову, залив письменный стол кровью из перерезанного горла. По внешнему виду – партработник старой формации. Вдоль стен выстроились шкафы с толстыми папками скоросшивателей.

Я подошел, вытащил одну наугад. Подойдя к столу, я попытался включить настольную лампу, не вляпавшись в кровь. Это мне удалось с первого раза, но развернуть лампу так, чтобы ее свет падал на бумаги, оказалось сложнее. И все же я справился и с этой задачей.

В папке оказались какие-то накладные, сертификаты на химическое сырье, еще какие-то бумаги, совершенно мне непонятные.

Я взял папку из другого шкафа.

– И что я тут хочу найти?

– Да, – протянул Тогот. Похоже, он, как и я, надеялся, что я с первого раза отыщу ключ к разгадке. – Попробуй заглянуть в другой кабинет.

В другом кабинете было примерно то же самое. Те же стеллажи с такими же папками, только жертвой оказалась пожилая женщина. Судя по всему, умерла она не сразу. Ее обнаженное тело было прикручено к креслу колючей проволокой, ноги задраны на поручни кресла. Может, быть перед смертью ее насиловали? В отличие от хозяина предыдущего кабинета, ей вспороли живот.

– Может горгульи побывали и здесь? – спросил я Тогота.

– Сомневаюсь. Да и на вампиров это не похоже.

– Так что же тут произошло?

– Кто его знает.

– Чудненько. Что прикажешь мне делать дальше?

– Ну, осмотри еще два-три кабинета, – предложил Тогот. – Потом решим. И поторопись. Боюсь, время у тебя на исходе.

Очередная находка превзошла все мои ожидания.

Видимо, раньше в этом помещении располагалась библиотека. Вдоль стен стояли высокие резные шкафы с книгами. Но не они привлекли мое внимание. В этой комнате я насчитал десять трупов – три мужских и семь женских. Все обнаженные. Но в отличие от наготы моих «дам», нагота их тел глаз не радовала. Белесая, дряблая плоть. Уродливые тела, сплетенные в экстазе. Кто-то расстрелял их с порога. Замечательно! Монастырь, где работали (а может быть и жили), с современным оборудованием в лабораториях и множеством трупов! Что скрывают эти стены? Сколько же мертвецов в этом здании?

Выскочив из «библиотеки» я осторожно прикрыл за собой дверь.

Ноги сами несли меня. Куда? Я спустился на первый этаж, вновь прошел через все здание, уже не обращая внимания на многочисленные закрытые двери. Мне не хотелось знать, что скрывается за ними.

– Может, хватит осмотров? – поинтересовался я у Тогота, с трудом сдерживая рвотные позывы.

– Ну, почему же, – возразил покемон. – Пока тебе везет. Ни одного живого.

– Послушай, сейчас не до шуток. Оставь этот солдафонский юмор.

– А я нисколько не шучу, – возразил покемон. – Незная расположения кабинетов, их назначения, ты можешь бродить здесь до конца века, пытаясь понять, что происходит. До тех пор, пока не явятся представители правопорядка.

– И…

– Пока они не возьмут тебя за жабры.

– И что же ты предлагаешь?

– Может лучше взять языка?

– То есть? – не понял я.

– Я дам тебе маяк, ты прихватишь труп. Тут мы его ненадолго оживим и расспросим.

– То ты предлагаешь мне бросить Ольгу, то взять чей-то труп…

– Труп Ольги бесполезен. Даже если мы ненадолго оживим ее, это будет уже не она. Утерян мозг. Значит, нам не восстановить ее воспоминания, только присущую ей систему восприятия внешнего мира. Попытавшись оживить Ольгу, мы, в лучшем случае, получим бестолковую марионетку, в худшем – чудовище, жаждущее человечины.

– И все– таки, как ты считаешь, что тут произошло?

– Послушай, у меня есть одна догадка. И вампирчик наш очень хорошо вписывается в эту картинку… но сейчас не до этого. У тебя мало времени. Поспеши.

– И кого же ты предложишь мне прихватить?

Тогот задумался.

– Может, заглянешь еще в пару кабинетов?

– Ну нет!

– Ладно, ясно, что труп тебе нужен с неповрежденной головой…

– Это я и без тебя знаю.

– Те, что внизу, скорее всего, просто охранники… Может, прихватишь того борова с перерезанным горлом.

Я представил себе, как выворачиваю эту тушу из кресла, и вновь почувствовал приступ тошноты.

– Другие варианты?

– Ну, дама на стуле тебе тоже явно не подойдет. Куда вам, белоручкам, колючую проволоку раскручивать.

– Верно мыслишь, Шарапов…

– Тогда еще кого-то поискать надо. Вернись в библиотеку, посмотри. Желательно, чтобы это был мужчина в годах. Может, обыщешь какого-нибудь старичка. И пойми, ты не должен промахнуться, иначе о тайнах монастыря, можешь забыть. Да! Еще, когда отыщешь клиента, не забудь вернуться к своему другу-священнику. Срежь у него пару прядей волос, ноготь, ну и все, как положено. Сдается мне, что ваши дорожки еще пересекутся, а нам лучше знать, что делает наш враг и иметь под рукой один-два лишних козыря.

Я так и сделал. Вернулся в лабораторию и отрезал локон и кусочек ногтя полковника. Все это я приправил несколькими каплями крови, все еще сочившейся с разбитого лба. Аккуратно запаковав свои трофеи, благо в посуде для реактивов недостатка не было, я вернулся на второй этаж. Для очистки совести я заглянул еще в пару кабинетов, но там трупов не оказалось. Тогда я вернулся в библиотеку. Начертив на полу кровавую пентаграмму, я занялся разбором «кучи малы».

В это время где-то далеко-далеко завыли милицейские сирены.

– Вот и кавалерия. Поспеши, – стал поторапливать меня покемон.

На самом деле у меня еще было минут десять, а то и больше. Пока менты подъедут. Пока договорятся между собой. Пока войдут в здание, да доберутся до второго этажа. К тому времени меня тут уже не будет.

Неторопливо передвигая мертвые тела я обнаружил, что подходящих мужчин нет. У двоих был прострелен череп, а третий оказался столь грузным, что даже при помощи заклятий я бы едва смог поднять его. Зато одна из женщин показалась мне объектом подходящим. Пожилая, лет шестидесяти, судя по остаткам прически и макияжа – светская дама. В правом ухе у нее сверкала одинокая серьга с бриллиантом, мочка левого оказалась порвана. Но самым главным в выборе именно ее трупа было то, что женщина была небольшого роста, тощая – подходящая ноша для прогулки через ничто.

– Думаешь, подойдет? – поинтересовался я у Тогота.

– На безрыбье и рак – рыба.

Он явно не одобрял мой выбор, но спорить не стал. Неожиданно по окну скользнул луч прожектора.

– Поторопись! Они собираются входить.

Неожиданно где-то внизу началась пальба.

– Похоже, тут еще полным-полно живых, – проворчал я.

– Похоже, тебе очень сильно повезло, что ты ни на кого не напоролся, – в тон мне ответил покемон.

Еще раз оглядев библиотеку, я заметил в углу груду одежды. Скорее всего она когда-то она принадлежала мертвецам. Выдернув из общей кучи дамскую сумочку, я повесил ее на шею, а потом начал быстро шарить в одежде в поисках бумажников. Нет, в деньгах я конечно не нуждался, но в бумажниках порой хранятся не только деньги. В итоге мне удалось выудить три бумажника и еще одну дамскую сумочку, но без ремня. Распихав находки по карманам, а вторую сумочку засунув за пазуху, я вернулся к мертвой женщине.

К этому времени выстрелы стихли, а потом, неожиданно кто-то стал кричать. Скорее всего, безумец находился на заднем дворе… Но мне было все равно, нужно было торопиться. Я не хотел третий раз за день встречаться с представителями наших славных органов безопасности.

С трудом высвободив «свою даму» из объятий мужчины с простреленной головой – трупы уже начали коченеть, я перекинул холодное тело через плечо, подхватил автомат и сделав несколько неуверенных шагов, оказался в пентаграмме…

* * *

Ольга вернулась через два дня вечером. Впрочем, мы так и договаривались. После того как она подписала договор, Тогот дал ей ясно понять, что теперь она у нас на крючке и дороги назад нет. Впрочем Ольга не особенно и возражала. Я бы даже сказал, что она с радостью приняла предложение Орти.

После этого она отправилась «доделать кое-какие дела». В конце концов, она собиралась «уехать работать по контракту на пять лет», а не исчезнуть с концами на веки-вечные.

Но точно в восемь вечера через два дня она с двумя чемоданами появилась на пороге моей квартиры.

– А вещи-то зачем? – с удивлением поинтересовался Орти. – Я же тебе говорил…

– Как зачем? – в свою очередь удивилась Ольга. – Чтобы вы там мне не предложили, это – мои вещи. К тому же я бы не смогла убедить родителей, что уезжаю работать за границу, ничего с собой не взяв.

– Ты им сказала, что завербовалась за границу? – удивился я.

– Что еще можно было им сказать? – пожала плечами Ольга. Когда я подхватил ее чемоданы, мне показалось что внутри свинцовые слитки.

– Нет, я должна была сказать так: мои дорогие родители я продала душу моему старому знакомому дьяволу, и теперь отправляюсь в Ад, в рабство, а так как там жарко, то мне с собой никаких вещей брать не надо.

– Что вас всех тянет на эту Фаустовщину, – проворчал я.

Мы зашли в квартиру, Орти помог Ольге снять пальто, а я тем временем запихнул в кладовку оба чемодана.

– Мне и так больших трудов стоило уговорить их не провожать меня. Хотя, наверное, из-за смерти Павла они сочли мое поведение не таким уж эксцентричным.

– Ага, – кивнул я. – Ну что ж, пойдем, мы готовы выполнить свою часть контракта.

– Как, прямо сейчас?

– А чего ждать? Тогот, все уже давно подготовил.

Мы прошли в гостиную, а оттуда в «пыточную». В этот раз Орти постарался. Декорации были красочными. Посреди гигантского зала с полом из черного зеркала, словно плавая в потоках серебристого света стоял круглый стол – излюбленный фрагмент любых спиритических сеансов. Шелковая серебристая скатерть лишь подчеркивала его нереальность. По углам залы, отбрасывая тусклые, багровые тени мерцали жаровни. Вся алхимия, в том числе и сам «саркофаг» были задвинуты в дальний угол и отчасти прикрыты длинными, занавесями-гобеленами с творениями Босха.

Ольга замерла на пороге.

– Что это?

– В настоящий момент это зал для спиритических сеансов, – я подвел ее к ряду резных стульев. – Раздевайся.

– То есть? – не поняла Ольга.

– Чем меньше одежды, тем меньше помех.

Орти быстро скинув спортивный костюм, оставшись в одной узкой набедренной повязке, проследовал к столу и начал зажигать свечи.

– Возьми, если такая целка, – усмехнулась Светлана и, скинув свой халат, протянула его Ольге. Я из деликатности отвернулся, и взгляд мой застыл на Светлане, грациозно плывущей в сторону стола. Поистине она была прекрасна. На мгновение мне вспомнилась та забитая калека из перехода. Нет, определенно, это были совершенно разные люди.

Пока я любовался обнаженными прелестями Светланы. Ольга разделась. Видимо задетая замечанием, она не стала одевать халат, а нагишом, прикрывая грудь и промежность руками, направилась к столу.

Я последовал за ней.

Мы расселись: я напротив Орти, Светлана против Ольги, взялись за руки и сеанс начался.

– Вызываю… – ну и так далее. Разница между обычным спиритическим сеансом и нашим была только в одном: мы не просто звали каких-то духов, а использовали заклятия благодаря которым дух обязан ответить на наш вызов. Правда дух Ольгиного приятеля не слишком-то спешил.

Наконец в центре стола появилось голубоватое облачко, постепенно сгустившееся в крошечную малиновую тучку.

– Кто меня зовет?

– Это он! – взвизгнула Ольга, едва не разорвав кольцо. – Я узнаю его голос.

– Кто меня зовет? Что вам от меня нужно? – вновь повторил голос.

Мы молчали. Собственно дух был вызван по просьбе Ольге, ей с ним и говорить.

– Я… Я хотела поговорить с тобой…

– Так это ты… – похоже, дух узнал ее. – Чего тебе надо?

– Я хотела поговорить… – трепеща всем телом, повторила Ольга. Сжимая ее вспотевшую ладонь, я почувствовал ее возбуждение.

– Я тебе уже все сказал, – объявил дух.

– Но…

– Никаких но… Не желаю тебя знать. Ты мне противна, и ты это отлично знаешь. Хватит ко мне цепляться. Я умер. Так хоть теперь оставь меня в покое… Ты всю жизнь мне, падла, изгадила… Я ухожу, но если ты еще раз призовешь меня, я вернусь навсегда, и жизнь твоя превратится в ад…

– Ты хоть немножко любил меня? – взмолилась Ольга.

– Отстань.

– Мы же были вместе. Тебе было хорошо со мной. Скажи, ты меня любил?

– Пошла на х…й… – ответил призрак исчезая.

Разжав руки, Ольга, рыдая, рухнула на стол.

– А призраков сердить не стоит… – с задумчивым видом протянул Орти.

Вся сцена длилась не более пары минут, но врезалась в мою память навечно. Наверное, именно тогда я простил Ольгу. Ведь она и в самом деле любила своего избранника, а я… я был так…досадный эпизод и ничего более… Я понимал, что творится у нее в душе, и даже готов был разделить с ней часть ее горя.

В эту ночь она пришла ко мне. И мы снова были вместе, как много лет назад, в тот единственный раз. В ту ночь мы не сказали друг другу ни слова. Мы страстно любили друг друга, и в этот раз я был на высоте, я заставил ее стенать, вопить от наслаждения. Я знал, что эта ночь никогда больше не повторится, и все же был рад, что все получилось именно так.

И все же для меня она на всю жизнь осталось предательницей – дамой бубновой.

Глава 9

У меня плохая память, поэтому я отомщу, забуду и… снова отомщу… Шутка.

Бен Ладан

Мое возвращение было печальным. Хотя время уже было за полночь, «дам» нигде не было. Меня встречал лишь Тогот.

Когда я вышел из колдовского круга, он внимательно осмотрел меня и зло бробурчал:

– Да, видок у тебя еще тот.

Опустив на пол мертвую дамочку я отмахнулся от покемона. Я и так знал, что безвозвратно уничтожил новый джинсовый костюм – пятна крови, грязи и еще какой-то гадости, похожей на машинную смазку. Интересно где их-то я успел подцепить?

Плюхнувшись на ближайший стул, я какое-то время сидел молча, без движения, переводя дух.

– Ты бы хоть стакан налил, – пробормотал я.

– Вот, – на этот раз Тогот, не споря, выудил из воздуха бутылку запотевшей «Пятизвездочной», и плеснув в стакан, протянул мне. Я выпил залпом – вода-водой.

– Что дальше?

– Спать.

– Своих красавиц ждать не будешь?

– Я покачал головой. Все завтра. Завтра – последний день, пятница. В пятницу может вернуться жена…

– Заколдуешь, – фыркнул Тогот. – Тебе сейчас не о ней надо думать, а о том, что вокруг тебя происходит и как из этого выкрутиться малой кровью.

– Хорошо, это я уже понял.

Встав, я высыпал на стол свои трофеи и отправился в ванну.

В этот вечер я, наверное, первый раз за всю неделю спал мертвым сном.

* * *

Разбудила меня Татьяна.

– Пора вставать, Артурчик.

Я лениво приоткрыл глаза. Тусклый свет играл на обнаженном теле красавицы – третьей дамы Орти. Широко улыбнувшись Татьяна запустила руку под одеяло и нащупала… В общем сон мой сразу словно ветром сдуло.

– Встаем, встаем…

Завтрак прошел в печальной обстановке. Возле того места, где раньше сидела Ольга, стоял стакан с водкой, накрытый кусочком хлеба. Мы помянули ее. Даже Тогот, который обычно брезговал человеческим застольем, в этот раз присоединился к нам.

– Я все приготовил для ритуала некромантии, – объявил он.

– А трофеи мои смотрел?

– Да. Там нет ничего интересного, если не считать, что твой улов составил двенадцать тысяч рублей и триста один доллар. Хотя пару забавных вещиц я тебе потом покажу.

Что-что а деньги меня не интересовали.

– А как у вас дела? – поинтересовался я у своих красавиц.

– В отличие от Ольги, неплохо, – улыбнулась Татьяна, но улыбка у нее получилась натянутой, вымученной.

– Я думаю, к вечеру мы закончим, – добавила Светлана. – Правда, работы еще много. Если бы не практика последних лет, мы бы не смогли обработать такую кучу народа.

Я тактично промолчал, не стал интересоваться, чем они занимаются, находясь на службе Орти.

* * *

Обряд некромантии.

Больше всего в некромантии я не люблю подготовительную стадию. Все эти экскременты летучих мышей, кровавые рисунки (их в колдовстве всегда предостаточно, но в некромантии особенно много), жертвоприношения и прочее – утомительно, противно и не дай бог ошибешься. А вскрытие трупа? Чтобы мертвец заговорил после смерти нужно с хирургической точностью произвести на теле ряд надрезов. Особенно неприятно, если труп не свежий. Потом нанести на обнаженную кожу мертвеца соответствующие символы…

Но в этот раз Тогот и в самом деле постарался. Когда я вошел в лабораторию, все уже было готово. В центре огромного колдовского круга – если мне не изменяет память – более трехсот колдовских символов – лежал мой вчерашний трофей. Вдоль круга на равном расстоянии друг от друга горели черные свечи. Рядом с ними поблескивали плошки с какой-то гадостью. Тело дамочки было выпотрошено по высшему разряду. Мне ничего не оставалось, как встать в определенное место кровавого рисунка на полу, и прочитать пять-шесть страниц одной древней книги.

Естественно, можно было бы пойти более простым путем и вызвать дух, и не только дух этой дамы, но и духов всех тех, чьи имена я узнал из визиток в бумажниках, но тут существовало одно неприятное ограничение. Дух, явившийся на ваш зов, может вам не отвечать. Он может нести чепуху, может даже напасть на вас. Оживший мертвец, если конечно, вы подняли его из могилы со всеми мерами предосторожности – ваш раб. Он не может лгать вам и станет делать точно то, что вы прикажете ему. У него нет своей воли. Поэтому если вам хочется что-то узнать, раскрыть какую-то тайну, не побрезгуйте некромантией, вызов духов, в итоге, может стать вам много дороже. К тому же для того, чтобы поднять мертвеца из могилы, не обязательно знать его имя.

Итак, прочитав само заклинание – всю эту древнюю тарабарщину, я воздел руки к потолку и провозгласил:

– Данной мне властью заклинаю тебя. Восстань! – и так три раза. Несколько высокопарно, но тут ничего не сделаешь. Так положено.

Неприятная вибрация пронзила мое тело. Видимо то же самое почувствовали и зрители. Светлана, Татьяна и Тогот, удобно устроившиеся в креслах за пределами колдовского круга, тоже вздрогнули. С уст Татьяны сорвался стон – странная помесь боли и наслаждения.

Труп на столе не шелохнулся.

Я взглянул на Тогота, но тот лишь пожал плечами – мол, я все сделал правильно, в чем дело не знаю, продолжай.

– Данной мне властью заклинаю тебя. Восстань! – вновь повторил я, стараясь придать голосу особую значимость.

И тело на «подиуме» зашевелились. Дрогнули мертвые пальцы, впившись в край плиты. Я отчетливо видел, как вздулись мускулы мертвеца, пытаясь поднять мертвое тело. Еще одно усилие, и со страшным скрежетом сведенных трупным оцепенением костей, существо приподнялось, опираясь на локти. Посреди тела темнела яма – развороченная грудная клетка, откуда предварительно были удалены все внутренние органы. По обе стороны мешками мертвой плоти висели груди. Выше… Выше скалился рот и два провала глазниц.

(Перед ритуалом некромантии, кроме внутренностей, необходимо удалить глаза жертвы. Иначе она сможет «увидеть» своего мучителя. Мертвым больно просыпаться. Они ненавидят тех, кто будит их. Если вам попадется неприятный тип, и вы поленитесь выколоть ему глаза, то он запомнит вас, и может даже устроить на вас настоящую охоту.)

– Кто потревожил мой сон? – заунывным голосом прошептал мертвец.

Как же, назову я себя ему! Еще чего!

– Теперь ты – моя рабыня, – властным тоном продолжал я. – Не суждено тебе вновь погрузиться в вечный сон, пока не ответишь на все мои вопросы. Пока ты полностью не удовлетворишь мое любопытство. Пока я не наиграюсь твоим телом… – тут я замолчал. Чего-чего, а к некрофилии я относился очень отрицательно. Я Осторожно покосился на своих зрителей. Они словно не заметили моей фразы, сидели спокойно. Никто даже не улыбнулся.

– Я устала. Теперь этот мир чужд мне, – неожиданно вновь заговорила покойница. – Побыстрей задавай свои вопросы и отпусти меня. Мне больно жить… очень больно.

– Чего спрашивать? – обратился я ментально к Тоготу.

Тот так же ответил мне:

– Во-первых нас интересует, чем занимался этот «монастырь»? Во-вторых…

– «Монастырь» или «Озерный монастырь»– условное, кодовое название, – словно услышав вопрос Тогота, неожиданно заговорила мертвая женщина. – Когда-то, неподалеку от той зоны, где вы меня нашли, и в самом деле находился монастырь. Единственный российский монастырь, подвергшийся еще в 1815 году официальной анафеме, – она замолчала. Но только я собрался подтолкнуть ее, новым вопросом, она сама вновь заговорила. – Там издавна занимались изучением магии в любых ее проявлениях. Нельзя было назвать монахов Озерного магами, поскольку они не столько практиковали магию как таковую, а лишь искали и записывали все новые заклятия и способы борьбы с ними. Услугами монахов Озерного монастыря часто пользовались царствующие особы. К ним не раз наведывался Распутин… И тем не менее они вели довольно уединенный образ жизни, стараясь не вмешиваться в события жизни светской. В 1937 году согласно приказу Ежова монастырь был распущен. Церковную утварь конфисковало советское правительство, монахи ушли в Сибирь по этапу, а само здание снесли…

И только тут я заметил, что рот мертвеца не шевелится. Он (точнее она) застыл, плотно сжав белесые губы. И, тем не менее, я отчетливо слышал ее голос. Чревовещание?

– Только сейчас заметил, Артурчик?

Опять этот «Артурчик» и голос полный издевки.

– Я ненавижу тебя, Тогот!

– Вот что всегда слышит мудрый учитель от благодарного ученика…

– Сволочь!..

– …Потом, уже на закате советской власти, – продолжала монотонно бубнить мертвая, – на самом высшем уровне было принято решение организовать НИИ, которое занималось бы исследованием паранормальных явлений. А чтобы не привлекать особого внимания, а кроме того, использовать «старые наработки» было решено организовать НИИ на базе старого Озерного монастыря. Так как здание настоящего монастыря сильно пострадало, то новоиспеченным «монахам» пришлось занять пустующую неподалеку барскую усадьбу…

Мертвец бубнил и бубнил и постепенно речь его становилась все более неразборчивой.

– … когда грянула Перестройка… Приватизация… Отсутствие внешнего финансирования… Опыты с философским камнем…

– Замолчи! – приказал я. – А теперь внятно расскажи о том, что случилось. Почему большая часть сотрудников умерла?

Мертвая женщина ответила не сразу.

– Мы готовили большой прорыв. Одному из наших ведущих алхимиков удалось добраться до… Впрочем, я не имею право рассказывать вам об этом. У вас нет надлежащего уровня допуска.

Вот тут мне стало смешно. По-настоящему смешно. Совковая бюрократия в потустороннем мире! С трудом подавив приступ смеха, я вновь заговорил. Сначала я зачитал парочку фраз из древней книги – очень болезненные фразы для любого мертвеца. Лицо покойницы скривилось, на серой матовой коже проступила паутина черных морщин. Откуда-то из недр выпотрошенного тела вырвался ужасный звук. То ли вой, то ли крик предсмертной агонии.

– Ты будешь делать то, что я приказываю; говорить, то что я пожелаю, иначе я не просто вновь произнесу эти заклятия, я вырежу их на внутренней части твоей грудной клетки, чтобы во веки веков боль терзала твою мертвую плоть.

– Повинуюсь, – равнодушно ответила она.

Я продолжил:

– А теперь, рабыня, изволь ответить на мой вопрос.

– Один из отделов нашего «Монастыря» занимался оружием массового поражения, – продолжал мертвец. – Они искали заклинание вызывающее массовый психоз, страх, а вместо этого набрели на формулу Лилит – формулу, высвобождавшую животные инстинкты человека. Похоже, кто-то попытался воспользоваться этой формулой. Произнес ее, но не сделал необходимых защитных приготовлений. А потом все словно сошли с ума. Начался настоящий ад… – покойница говорила спокойно, отстраненно, словно то, о чем она рассказывала, ее саму вовсе не касалось. – В институте ходили слухи, что они не сами нашли эту формулу. Поговаривали, что одному из наших телепатов удалось вступить в контакт с неким существом из иного мира. И тогда руководство решило заполучить его. Но все это слухи. Мы занимались исследованием примет… Одно могу сказать – в «монастыре» велись работы по переоборудованию. В подвале было закрыто несколько лабораторий, и там строили что-то…

– Клетку для вампира?

– Все может быть. Я же предлагал тебе получше все там осмотреть, – почему Тогот всегда прав?

– А смысл?

– Знали бы что-то более определенное.

– Ладно, подойдем с другой стороны.

– Стоп! – вновь обратился я к покойнице. – Новый вопрос: какая из правительственных организаций курировала вашу деятельность?

– Никто. После отставки Горбачева – никто. Совет директоров нашего «Монастыря» сделал так, что о нас забыли. Мы не хотели, выполнять прихоти политиков-однодневок, выплеснув тщательно собранные и сберегаемые много веков знания на всеобщее обозрение.

– Разумно.

– Сомнительно.

– Есть другие варианты?

– Пока нет, но Артурчик, в том, что касается легальности существования «Монастыря», я бы не очень полагался на слова твоей «подруги». Тут множество подводных камней. Как могли власти столько лет не знать об их существовании? Множество людей, их родственники, знакомые… Огромный человеческий ком. Такое не скрыть…

– Но ведь врать она нам не может?

– Да, – согласился Покемон.

– Тогда…

– Она может просто не знать.

Я кивнул.

– К тому же нас интересует не «Монастырь», а груз! Груз! Кто его заказал, откуда он взялся. Как они вышли на Олега?

– Ты взял не того языка.

– Спасибо на добром слове.

– Итак, вы ждали какой-то важный груз?

– Да, – покойницы замолчала, словно вспоминая что-то. – Один раз я сама слышала, как кто-то из руководства сказал. «Он должен к нам придти, непременно должен. Тут для него все приготовлено…Его притянет к нам»

– Что именно приготовлено?

– Этого я не расслышала.

Тогда я повернулся к своим дамам.

– У кого-нибудь есть вопросы??

– Из ее последних слов выходит, что эта тварь так или иначе явится в «Монастырь». Или я что-то не так поняла? – поинтересовалась Светлана.

Я перевел взгляд на покойницу.

– Отвечай!

– Она не моя госпожа.

– Ты опять начинаешь пререкаться! – ну почему, все, начиная с моего покемона и заканчивая ожившими трупами, всегда спорят со мной?

– Скорее всего, именно так, но точно я не уверена.

– Судя по трупам, догадка верна, – в этот раз Тогот заговорил вслух. – Значит, на охоту нам придется отправиться в этот самый «Монастырь».

От этих слов у меня засосало под ложечкой. Нехорошее это было место и одного визита туда мне вполне хватило. Хотя, что мне еще было делать. Дать «грузу» разгуливать на свободе? Безумие. Искать истинных виновных? Я их непременно найду, но прежде всего нужно ликвидировать угрозу. То, с чем не смогли справиться даже горгульи.

* * *

Татьяна.

В тот вечер мы страшно напились. Не помню, с чего точно все началось. Скорее всего Олег с работы завернул ко мне, прихватив парочку пузырей портвейна… Тогда мы все пили портвейн – приторно-сладкий, маслянистый коктейль сивушных масел. Поговаривали даже, что английское адмиралтейство закупило партию розового портвейна для пропитки подводной части деревянных судов, якобы после такой пропитки днища судов не обрастают ракушками. А мы пили и розовый, и три семерки, и семьдесят второй, и три девятки…

Конечно, я, даже во времена талонов на спиртное мог позволить себе любые напитки, но… существовало общественное мнение, к тому же стоило два раза подряд засветить какой-нибудь финский ликер, все тут же начинали просить меня достать бутылочку… и так далее и тому подобное. В общем, при общении со сверстниками я старался слишком не выделаться. Да, как и все, я баловался магией. Но не более. Естественно никто не знал о Тоготе…

Так вот в тот вечер мы с Олегом напились. К нам еще присоединился Александр – Алекс, как мы его называли. Мрачный мичман-алкоголик, почему-то решивший, что обладает некими магическими талантами. С трудом переносимый в пьяном виде, он тем не менее входил в нашу компанию, хотя колдовство по большей части грезилось ему сквозь алкогольный угар. Мы сидели у меня на кухне и беседуя ни о чем постепенно погрузились в «бездонную пучину». Не помню, как ушли мои гости.

Утром я был больным и разбитым. Покемон гнусно хихикал мне в спину. В такие моменты Тогот становился особенно несносным, с ним невозможно было иметь дело. Зная об этом; зная о том, что утром мне будет плохо; зная, что не смогу толком произнести ни одно сложное заклятие, я на всякий случай всегда держал в тубусе запасную бутылочку шампанского. Да-да, именно в тубусе, чтобы рьяные гости случайно не обнаружили «последнюю заначку». Но в это утро… меня ждало страшное разочарование. В тубусе бутылки не оказалось. Мы ее вчера выпили! Зная себя, я не мог поверить в то, что открыл друзьям свою тайную нычку. Пришлось обратиться за помощью к Тоготу. А так как покемон терпеть не мог моих друзей, он тут же доложил мне, что когда я «окончательно принял образ свиньи», то «замер, распластавшись на столе, уставившись на тубус невидящим взглядом». Добрые друзья не спросив на то моего соизволения, тут же извлекли «клад» и видя, что мне можно больше не наливать, удалились с трофеем.

Я был вне себя от злости. Они оставили меня без опохмелки! Надо было ехать на работу – в те годы я работал заместителем начальника отдела в НИИ, – а голова болела так, что белый свет был мне не мил. Просить о спасении у Тогота было бессмысленно. Единственное, что мог в таком случае сделать покемон, так сделать боль посильнее и прочитать трехчасовую лекцию о вреде пьянства, о моих собутыльниках, которые «до добра не доведут», о моем неправедном образе жизни и так далее. Причем, что самое противное, покемон, как и моя мамочка, мог вспомнить мне все проступки, которые я совершил много лет назад. У этой твари чудовищно цепкая память.

Поэтому единственное, что оставалось мне, так это позвонить Олегу. Алексу звонить было некуда. В это время он уже был «на службе».

– Привет!

– Ни хао!

Голос на другом конце трубке был приглушенным, тусклым. Что-ж, значит не одному мне было плохо в это прекрасное весеннее утро.

– Ну ты и гнида! – поделился я своими соображениями относительно вчерашнего поступка Олега.

– Ты о чем?

– Я о шампанском!

– Какой-такой павлин-мавлин!

– Ты, не дуркуй, гнида, – взвился я. – Сп…л у меня последнюю бутылку. Мне сейчас на работу ехать, теперь я поправиться не могу.

– А ты наколдуй…

– Я сейчас не наколдую, а накладу тебе по наглой, хитрой роже…

– Да ладно, – голос Олега изменился. Похоже утренний обмен «любезностями» закончился. – Ну, взяли бутылочку, чего беситься-то?

– А то самое…

– Ладно, – примирительным голосом продолжал Олег. – У тебя обед во сколько?

– Час тридцать, – ворчливо ответил я.

– Буду ждать на проходной.

– На х…й ты мне там нужен?

– Извинение принесу.

– Ну, если только.

Поездка на работу далась мне не легко. В те времена не было пивных ларьков на каждом углу, а милиция тщательно следила за «распитием в общественных местах».

На работе меня приветствовал мой «женский коллектив» – восемь сотрудниц, которыми, я руководил как заместитель начальника отдела. Они были разными – эти дамы. Каждая из них была по своему привлекательна, большая часть – замужем. Из всех них я выделал лишь Татьяну – высокая, статная, в свои двадцать три года она только-только закончила институт. Естественно ничего из ее основной профессии в голове у нее не задержалось. Будь она старше, ее давно выгнали бы за профнепригодность, но как молодого специалиста, институт обязан был терпеть ее еще целых три года. А она, всякий раз выслушивая увещевания начальника отдела, лишь хлопала огромными ресницами, совершенно не понимая, что от нее хотят. Увлекалась она биоэнергетикой и… культуризмом. Странная девица. Мы были знакомы уже более полугода. Почти каждый день вместе с еще тремя моими сослуживицами мы обедали в институтской столовой, но Татьяна по-прежнему оставалась для меня загадкой. Впрочем, прогруженный в свои магические дела, я особенно к ней и не приглядывался.

Однако в тот день вышло все по иному.

Видя мое «болезное» состояние девушки отпоили меня чаем. Естественно, ни о какой работе в этот день и речи идти не могло. Потом Татьяна стала делать мне энергомассаж, самым странным образом водя руками у меня над головой – занятие пустое и бессмысленное. Гораздо больше мне помогла одна колдовская формула, которую я с трудом вспомнил. Естественно Тогот отказался мне помогать. Иногда мне начинало казаться, что мой ангел-хранитель настоящий садист, которому доставляет истинное наслаждение наблюдать мои мучения…

Так вот, пока Татьяна маялась дурью, делая пассы у меня над головой, я подумал: а не прихватить ли ее на свидание с Олегом. Как женщина, она, без сомнения, производила самое приятное впечатление. Я же по-своему отомщу приятелю. Дело в том, что у Олега всегда было много женщин, но, обычно, это были уродливые выпускницы педагогического института или филфака. Не знаю, где Олег их подбирал, но, на мой взгляд, они все были страшненькими, занудными и очень правильными.

Татьяна же… Белокурые, крашенные кудряшки, милое личико с прямым носом, большие голубые глаза в которых можно было утонуть и ресницы… Ах, эти ресницы – крылья черной бабочки. Если не давать ей открыть рот и не обращать внимания на ее увлечение биоэнергетикой – вполне приятная особа.

Обеда я дождался с трудом.

– Выйдем прогуляемся? – предложил я Татьяне.

– А обед?

– Поедим в городе.

Несмотря на свою стройную фигуру, в питании Татьяна себе не отказывала. «Мышцы требуют пищи», – говорила она, демонстрируя свои бицепсы и трицепсы. У меня, на сей счет, имелось совершенно иное мнение, но я, естественно, держал его при себе…

Олег ждал нас у самой проходной и глазки его сверкали необычно озорно. Хорошо зная своего приятеля, я сразу понял, что он задумал какую-то гадость. Знаю я его извинения.

Я познакомил их, и мы втроем выскользнули из проходной и направились в ближайшее безалкогольное кафе – уродливый зеленый павильон. В этом плане нам повезло – неподалеку от НИИ находился Витебский вокзал – место во всех отношениях приятное для проведения «обеда».

Взяв три кофе с пирожками, мы быстро вылакали горячий напиток. А потом Олег, словно фокусник выудил из сумки бутылку настоящего армянского «Арарата». За распитие в общественном месте, да еще в обед полагался гигантский штраф. Но для этого нас прежде всего нужно было поймать.

Олег молча разлил.

– Прощаешь?

– Проехали, – фыркнул я. – Хотя жизнь вы мне сегодня утром испоганили.

– А в чем собственно дело? За что пьем? – поинтересовалась Татьяна, как ни в чем не бывало, закусывая коньяк пирожком с капустой.

– Да вот, вчера заходили ко мне гости… – начал было я.

– И выпили его заначку на утро, – перебил меня Олег.

– Заначку? – удивилась Татьяна.

– У Артурчика всегда на утро припрятана бутылка-другая шампанского.

– О! – брови Татьяны поползли вверх. Наверное, если бы это происходило в начале следующего века, она, несомненно, произнесла бы на американский манер «Вау!». – Красиво жить не запретишь.

– Артурчик у нас вообще… – протянул Олег, разом заглотив свою порцию коньяка.

Разлили по второй.

– Много там еще осталось? – поинтересовался я.

– Да есть еще на пару тостов.

– Давай поспешим. У нас скоро обед кончается.

Татьяна согласно кивнула.

Естественно Олега я в тот день простил. Мы с Татьяной мышками проскользнули мимо бдительных вахтерш. Поднялись на пятый этаж в свое помещение.

Однако работа в этот день не клеилась. Коньяк на голодный желудок лег на редкость тяжело. За окном сверкало весеннее солнце, в голове слегка гудело. Хотелось чего угодно, но только не разбираться в гальванических развязках и рисовать безумные электрические схемы.

Неожиданно у меня родилась идея. Пробравшись между столами, я подсел к Татьяне, которая, выпучив глаза, уставилась на собственное творение – чертеж, больше напоминавший огромного мохнатого паука.

– Знаешь, у меня есть ключи от чердака, с субботника остались. Может, пойдем, позагораем?

– Позагораем? – глаза Татьяны вспыхнули, словно крошечные фонарики. Ей тоже не хотелось еще часа четыре сидеть за кульманом, изображая бурную деятельность. – Пойдем.

– Мы в техничку, – объявил я секретарше.

Быстро, стараясь не привлекать внимания, мы с Татьяной поднялись на чердак. Пока моя дама стояла на стреме, я быстренько отомкнул пару амбарных замков.

– Готово.

Татьяна пулей пронеслась мимо. Я последовал за ней, осторожно прикрыв дверь.

Крыша НИИ. Запах расплавленной толи. Отсюда центральная часть Петербурга (тогда еще Ленинграда) лежала как на ладони. Солнце безумно жгло. Ни ветерка. Я стянул майку, а потом запрокинул голову, крепко зажмурился, подставив лицо солнечным лучам.

– А ты что, дальше раздеваться не будешь? – раздался откуда-то сзади голосок Татьяны.

Я обернулся.

Она стояла голой, если не считать тонких белых трусиков. Сейчас она как раз стягивала их, изящно наклонившись и опершись рукой о какую-то кирпичную надстройку.

У меня от удивления глаза чуть не вылезли из орбит.

– Ты чего так… – я даже не смог закончить фразы.

– Я всегда нагишом загораю, – совершенно невинным голосом пояснила Татьяна. – А то знаешь, потом очень тяжело бывает. Тут полоса светлой кожи, там…

Я не мог найти подходящих слов. Столб столбом стоял и пялился на ее точеную, чуть накаченную фигурку. Широкие, но в то же время изящные плечи культуристки; маленькие груди с темными, словно выточенными из красного дерева сосками; стройную осиную талию и длинные мускулистые ноги.

– Ты… Ты…

– Ты что баб голых не видел?

Конечно видел. В те годы я был уже давно не мальчик, но… Но никогда раньше девушка не раздевалась передом мной столь откровенно.

– Будем загорать, – объявила Татьяна. Нисколько не смущаясь собственной наготы, она широким шагом подошла к краю крыши, выходившей на ряд мелких производственных построек, за которыми темной змеей протянулся Обводный канал. Усевшись на самый край, она свесила ноги вниз, а потом, повернувшись, махнула мне. – Присоединяйся. Будем надеяться, нас тут не потревожат.

Вот в этом я, честно говоря, сомневался.

Пробормотав, что вроде «Сейчас, сейчас», я вернулся к лестнице и повесил на дверь один из замков, чтобы огородить нас от незваных гостей. Конечно, дай мне волю, я бы сотворил и заклятие невидимости, но, во-первых на него требовалось много времени, а во-вторых мне понадобилась бы помощь Тогота. А вот с кем бы я сейчас меньше всего хотел беседовать, так это именно с ним.

Быстренько вернувшись к Татьяне, я уселся радом с ней.

– Класс, – тихо пробормотала она.

Где-то там внизу люди спешили по своим неотложным делам, машины везли нужные грузы… а здесь, на высоте пяти этажей время замерло, остановилось. Рядом со мной сидела обнаженная красавица, и я не мог отвести взгляда от ее тела…

– Ладно, вижу, как ты напряжен, – расслабленно улыбнулась Татьяна. Только теперь я заметил, насколько ударно подействовала на нее порция коньяка. Лукаво улыбнувшись, она протянула руку к моей ширинке, опустила голову.

А я сидел на краю крыши пятиэтажного дома, словно король, возвышаясь над городом и балдел, стараясь чтобы мои штаны не улетели вниз…

Вот так и началась наша «дружба».

* * *

Я раскладывал пасьянс, когда «позвонил» Орти.

Неожиданно воздух над журнальным столиком сгустился, и в середине странного облачка материализовалось лицо «создателя». Орти хмурился, а, зная его веселый характер, я понял – он не в настроении.

– Мне передали, Ольга погибла.

– Угу, – печально отозвался я, выуживая из колоды даму бубей.

– И это все, что ты мне можешь сказать?

– А что ты хочешь еще услышать? Произошел несчастный случай. Мне жаль.

– Что значит «жаль»?

– То и значит.

Орти насупился еще больше.

– Артур, в чем дело?

– Все дело в предсказании, Орти. Три Дамы уже определены, – это я так тогда думал.

– Что ты несешь? Какое предсказание?

– Ладно забудь.

– Артур, может быть мне стоит появиться. Я сумел бы помочь тебе…

– Нет, Орти не стоит.

– Тогот, а ты что думаешь?

– Воздержусь от комментариев, – ответ достойный моего покемона. – Ты же знаешь Орти. Я – помощник проводника. Я не вмешиваюсь ни во что более.

В другой раз я осадил бы паскудника, но в этот раз я промолчал. А что я мог сказать? Что очень скорблю об Ольге? Ничего подобного. Да, мне было ее жаль. Да, ушел из жизни близкий мне человек. Друг? Нет. Родственник? Нет. Любовница? Нет… Просто близкий человек…Что за все утро, сколько я ни старался, я так и не смог выудить из колоды крестовую даму?

– Знаю я, как ты не вмешиваешься, – проворчал Орти, и вновь обратился ко мне. – Скажи, ты не заметил в поведении Ольги какой-то странности?

– Нет. А должен был?

– Понимаешь-ли… – протянул Орти и замолчал. Мне показалось, что он специально выдерживает паузу, то ли для того, чтобы придать своим словам больший вес, то ли просто пытаясь подобрать нужные фразы. – Дело в том… – он вновь выдержал паузу. – Последнее время я стал замечать за моими дамами что-то странное… Например Ольга. Знаешь, мне кажется… А ты не мог бы вновь прокрутить сцену ее смерти? – последнее, естественно относилось к Тоготу.

Вновь перед моими глазами распахнулись двери этого странного института. Вновь из темноты по нам открыли огонь. Но в этот раз Тогот показывал все замедленно. Тоже самое я видел тогда, но теперь. Теперь даже мне стало очевидно, что Ольга сама метнулась под пули. Да… Да. И заклинание неуязвимости она не прочитала. В замедленном воспроизведении было отлично видно, что она могла избежать смерти, а вместо этого сама встала под очередь…

– Теперь ты понимаешь, о чем я хотел тебе сказать? – спросил Орти.

Мне ничего не оставалось делать, как кивнуть.

* * *

– Ты считаешь, что Орти прав?

– Не знаю, – в голосе покемона звучали так хорошо знакомые мне нотки раздражения.

– Неужели он и в самом деле считает, что Ольга сама искала смерти.

– Не знаю, – вновь повторил покемон. – Почему тебя это волнует? В свое время ты не слишком задумывался перекраивая их судьбы. Ты решил, что сможешь быть создателем, сможешь открыть для людей иной путь, изменить то, что предначертано им Судьбой, и вот результат.

– По моему ты несешь ахинею, – начал злиться я.

– А ты хорошенько подумай. Ты должен был лишь водить караваны. Открылась дверь, ты встретил кого-то, проводил, дверь закрылась. При этом ты мог бы собирать знания. Мог собрать огромное богатство. Мог стать приличным магом, а не недоучкой. Но ты оказался слишком ленив для того, чтобы учиться…

– У меня нет колдовского таланта, – возразил я. – Ты сам много раз говорил мне об этом.

– Зато твоя лень родилась раньше тебя, – продолжал злобствовать Тогот. – С детства ты только тем и занимался, как искал отмазки и лазейки, чтобы не учиться.

– У меня нет таланта… – вновь повторил я.

– У тебя есть талант калечить жизни людей? Например, твоих «дам»…

– И чью это жизнь я искалечил?! – взвился я. – Поставил Светлану на ноги, вывел из депрессии Ольгу…

– А ты не думаешь, что каждая из них находилась на своем месте, ты не думаешь, что своим вмешательством ты нарушил их Судьбу, разрушил равновесие…

– Не хочу больше даже говорить об этом.

А ты – раскинь карты, Артурчик. Достань крестовую даму.

В ярости я швырнул колоду в ухмыляющегося покемона…

* * *

Обращение Татьяны.

Тут все вышло случайно. Неожиданно.

И как всегда, все началось с телефонного звонка.

– Привет, – ее голос я узнал сразу. – Как жизнь, Арт?

– Все в порядке, – отмахнулся я. «Только ее сейчас мне не хватало».

– А я только что из Крыма вернулась. Отдыхала в Феодосии, в пансионате… – и дальше пошел долгий рассказ о прелестях отдыха на море.

Какое-то время я все это слушал, потом положив трубку на стол знаками попросил Светлану заварить мне кофе.

– Кто это звонит? – поинтересовался Орти.

– Одна знакомая, – отмахнулся я.

– Еще один кандидат?

Честно говоря, до этого момента я никогда не рассматривал Татьяну как возможного кандидата в амазонки Орти. Слишком она была легкомысленной, порхала как мотылек от одного огонька к другому. Чем мог подкупить ее создатель? Что могло заставить ее отказаться от родного мира, отправившись в неведомое? Да и потом я сам этого не хотел. Относительно Татьяны у меня не было никаких долгоиграющих планов. Но мне было приятно заниматься с ней сексом. Долго я вынести ее общество не мог, но время от времени встречаться… Почему бы и нет?… Кроме того, она была достаточно яркой девушкой. С такой приятно сходить в ресторан, или, например, в гости к малознакомым, но нужным людям. Сейчас бы ее назвали – девушка из экскорта. Она умела производить впечатление… но и только.

– Не думаю, что это тот, кто тебе нужен, – ответил я Орти.

– Так ты слушаешь меня? – в голосе Татьяны послышалась обида.

– Конечно…

– Так ты согласен? – так похоже я пропустил что-то важное. О чем она спрашивала? – взмолился я обращаясь к покемону.

– Мне еще только не хватало твоих баб слушать, – ответил как всегда недовольный Тогот.

– Ну не будь гадом! – взмолился я.

– Арт, ты чего молчишь? Неужели так сложно…

– Ало, ало! – я попытался изобразить перебои со связью. – Тогот, если ты сейчас…

– Арт!

– Ало! Если ты сейчас же не скажешь…

– Она хочет навестить тебя, – проворчал покемон. – Видимо в отпуске не всех мужиков перетрахала.

– Да, тут что-то со связью, – попытался оправдаться я. – Так вот, относительно твоего предложения… Сегодня я не смогу. Понимаешь ли, тут приехали родственники из Архангельска, ну и сама понимаешь…

– Ты меня стесняешься?

– Нет, что ты, просто неудобно как-то. Давай лучше встретимся на той неделе. Я закончу все дела. И тогда мы оттянемся по полной.

– Что значит оттянемся. Ты что не слышал, что я тебе говорила?

– Ну ты и гнида, Тогот!.. – я сделал многозначительную паузу, словно раздумывал о чем-то важном. – Нет, Татьяна, я сейчас не могу. Тут родственники, пойдут всякие разговоры…

– Но ты же обещал…

Увы, я не дослушал, перебив.

– Не обижайся, но не сегодня. На той неделе я сам позвоню, – и положил трубку. А что я мог еще ей сказать?

– Да я смотрю, у тебя бурная личная жизнь, – усмехнулся Орти, передав мне чашечку кофе.

– Ай, – отмахнулся я. – Просто одна старая подруга. Можно сказать: «дежурная, боевая». Приехала с курорта и не терпится со мной повидаться.

– И все-таки ты – популярный парень.

– Угу, – мрачно проворчал я, глотая божественный обжигающий напиток.

– Так какие у тебя есть мысли относительно третьего кандидата?

Я задумался… А через пять минут забыл и о звонке, и о Татьяне.

Однако на следующий вечер она преподнесла мне новый сюрприз.

Днем мне по семейным делам пришлось мотаться на Котельный остров. Матери нужна была какая-то справка, но нужных документов я так и не нашел. Кроме того, денек выдался преотвратным: моросящий дождь и шквальный ветер. Вернулся домой я поздно, злой.

Открыла мне Ольга.

– А у нас гости, – заявила она, пока я, матерясь под нос, пытался развязать затянувшиеся узлы шнурков на ботинках.

– Какие гости? – в удивлении я разогнулся и уставился на девушку.

– Твоя подруга, – язвительно ответила Ольга.

– Что тут происходит? Почему ты меня не предупредил! – обратился я к своему «ангелу-хранителю».

– Пора тебе пожинать плоды своей неуемной похоти, – впрочем, ничего другого я от Тогота и не ждал.

Бросив куртку Ольге, я ворвался в комнату. За круглым столом, словно старые знакомые восседали Орти, Света и… Татьяна. Оторопев, я замер в дверях. Орти и Света в свою очередь уставились на меня, а Татьяна даже головы не подняла. Она сидела, потупясь, словно разглядывая что-то на дне своей чашки.

– Гм-м! – прочистил я горло.

Но она не обратила на меня никакого внимания.

– Что тут происходит? – спросил я.

Все молчали.

– Что тут происходит? – требовательно спросил я. – Ты должен мне сказать!

– Почему?

– Послушай, Тогот. Я тебя как человека прошу, объясни мне, что тут происходит.

– Я не человек, можешь не просить, – проворчал покемон, но чувствуя, что перегнул, тут же смягчился. – У нее большие проблемы, она пришла к тебе. Орти ее пустил. Потом вытянул из нее правду. А теперь они не знают, что с этим делать.

– Какие проблемы? – удивившись, я даже не заметил, что заговорил вслух. – Вчера же вроде было все в порядке…

Татьяна с удивлением посмотрела на меня. Только сейчас я заметил красные круги у нее под глазами.

– Она сама тебе расскажет, – и Тогот замолчал.

– И? – я с интересом уставился на свою гостью. – Видимо я пропустил что-то важное, – я этими словами я подошел к столу, медленно выдвинул свободный стул и сел напротив Татьяны. – Как я понимаю, ты пришла ко мне. Что-то случилось, и ты хотела мне это рассказать.

Покраснев, Татьяна отвернулась.

– В чем дело? – повернулся я к Орти. – Кто-нибудь, в конце концов, объяснит мне, в чем дело?

– Вчера ты был прав, – совершенно спокойным голосом ответил мне Орти. – Это совершенно не мое дело, – а потом он обратился к Ольге, все еще стоявшей на пороге. – Ты повесь куртку Артура и налей еще коньяка нашей гостье.

В полной тишине Ольга повесила куртку и, подойдя к столу налила Татьяне.

– Итак, – продолжал Орти, теперь явно обращаясь к моей незваной гостье, – я попросил бы вас еще раз повторить свой рассказ для Артура, – и тут он прошептал себе под нос еще пару неразборчивых слов. Но я-то отлично понял их – заклятие правды.

Татьяна, когда Орти обратился к ней, судорожно сглотнула, бросила в его сторону взгляд. В этот момент она напоминала затравленного зверька, который не собирался дешево продавать свою жизнь.

– Я не… – начала было бормотать она, но тут же дало знать о себе заклятие. Голос Татьяны изменился – остался тихим, но дрожь исчезла. – Моя мать умерла, когда мне было десять лет. Меня вырастил отец. Когда я стала большой, он начал приставать ко мне… – она говорила отрешенно, словно речь шла не о ней самой, а о каком-то третьем лице. Он лишил меня девственности, и потом, время от времени, когда у него не было женщины, имел меня. Мне это нравилось. Он не запрещал мне гулять с парнями… – тут Татьяна сделала паузу, хлебнула вновь подлитого Ольгой коньяка. Честно говоря, ее признание меня не удивило. Я ожидал чего-то подобного. – А в этот раз он отправил меня на юг. Перед этим мы занимались сексом. Он имел меня, как хотел. Я приехала… И… В общем у него СПИД. Это я узнала сегодня утром. Он сам мне во всем признался. Говорил, что любит меня, и не может вынести мысль о том, что он умрет, а я все еще останусь… – тут она замолчала, захлебнувшись в рыданиях. – Я убила его. Била молотком до тех пор, пока его голова не превратилась в кровавую кашу… – и тут она разрыдалась.

Я окаменел. В самом деле, сказать мне было нечего. Может, она и меня наградила? Хотя мы с ней уже давно не встречались…

– Что ты на это скажешь? – поинтересовался Орти. – Хорошие у тебя знакомые. Сперва до потери пульса трахалась с собственным папашей, заразилась от него а потом прикончила старика молотком. Чудная девушка!

– Заткнись! – пожалуй, впервые Орти стал мне неприятен.

– Я пришла… – продолжала сквозь слезу бормотать Татьяна. – Я пришла к тебе… Мне больше некуда… К тому же вы теперь все знаете… Вы же не сдадите меня?

– А что нам с тобой делать? – удивился я. – Выписать талоны на усиленное питание?

– Вот тебе и третий кандидат, готовый покинуть этот мир, – неожиданно встрял Тогот.

– А СПИД?

– Какая ерунда!

– Интересно, если ты знаешь заклятия против СПИДа, то почему до сих пор молчал? Может, ты от других болезней заклятия знаешь?

– Может и знаю, – проворчал покемон.

– Тогда тебе нужно было стать врачом и людей спасать.

– А мне на людей плевать. Я, впрочем, как и ты, не должен вмешиваться в общественные процессы, менять историю цивилизаций и все такое. Может вам, людям, суждено погибнуть от СПИДа.

– И?..

– И все.

– Что ты молчишь? – спросила Татьяна, уставившись на меня. – Что мне теперь делать?

– А что, к кому-нибудь другому ты с этими проблемами пойти не могла?

Татьяна замолчала, вновь расплакавшись.

– Никогда не думала, что ты такой черствый, – неожиданно встряла Ольга.

– Уж кто бы говорил!

– А может ей можно помочь… Как мне? – робко подала голос Светлана.

– Нет, вы только подумайте! – взорвался я. – Похоже, вы сами уже все решили! Вот и славно!

– Да, ладно, Артур, не обижайся, – примиряющим тоном попытался успокоить меня Орти.

– Да я и не обижаюсь. Вот она должна на вас обижаться, – я ткнул пальцем в Татьяну. – Она ко мне пришла. И может она вовсе не хотела всю эту гадость про педофилию выкладывать. А ты с помощью…

– Ну, положим тут не только педофилия, а скорее уж…

– Послушай, Орти. Мы заключили с тобой договор, – прервал его я. – Там ясно сказано, что это я буду решать, кого из своего мира предоставить в твое распоряжение.

– О чем это вы? – удивленно подняла голову Татьяна.

– Помолчи, – резко оборвал ее я. – Ты уже все сказала.

– И все же, почему бы и нет? – продолжал гнуть свое Орти, как будто Татьяны не было в комнате. – Она – подходящая кандидатка.

– Никакая я не кандидатка! – неожиданно взвилась Татьяна. Она вскочила из-за стола. Глаза ее еще больше раскраснелись, светлые кудряшки растрепались, и выглядела она теперь словно фурия. – Что вы тут все бормочете. Неужели непонятно, что бы не случилось, я – мертва. Пусть меня посадят, все равно я скоро умру. От СПИДа еще никто не вылечивался.

– Во-первых откуда ты знаешь, что у тебя СПИД? Ты сдавала анализы? – спокойный тон Орти, казалось остудил ее пыл.

– Знаю.

– Откуда такая уверенность? – продолжал Орти.

Но Татьяна не ответила. Она вновь опустила голову, а потом неожиданно, как подрубленное дерево рухнула на стул.

И тогда я сказал себе: «Ну и черт с ним, пусть все идет, как идет. Плевать. Если Орти такой умный, пусть он и разруливает. Он сам в эту кашу влез, в конце концов. Я-то тут при чем».

– И это правильно, – согласился Тогот.

Вместо того, чтобы дальше спорить, я подошел к серванту, вытащил любимую колоду. В этот раз сверху лежала червонная дама.

– Ладно, Орти, хочешь, забирай ее…

* * *

– Значит, нам придется возвращаться в Озерный монастырь? – проворчал я.

– А ты что думал? – вздохнул Тогот. – Причем, мне кажется, что это место каким-то образом стало ключевым в нашей истории.

– Замечательно, – мысль о возвращении в монастырь (или институт – как его правильно теперь называть?) мне не нравилась.

– А вы что думаете? – обратился я к амазонкам.

Татьяна поморщилась. В этот раз на ней была белоснежная блузка с кружевным воротником. Белый воротник и светлые волосы, обрамляющие бронзовое лицо с перламутровой полосой губ.

– Если тварь направляется в монастырь, то там ее и надо ловить.

– Но почему? Почему туда? Зачем она вырвалась, если ее туда и везли?

– А горгульи? Ты о них забыл. Они ведь хотели перехватить этот груз, – проворчал Тогот.

– Угу… – протянул я, собираясь с мыслями. – Повторим еще раз с самого начала. Кто-то, назовем его Х предложил моему компаньону сделать левую доставку, не ставя меня в известность. Как это было проделано, отдельный вопрос. Кто-то другой, назовем его Y, решил перехватить груз и послал Геночку с горгульями. Горгульи, узнав, что за груз, отказались от контракта. А тварь вырвалась.

– Одновременно с этим в Озерном монастыре случилось несчастье, – продолжала Светлана.

– Скорее всего, вызванное появлением в нашем мире «вампира», – закончил Тогот.

– И…

– Теперь, чтобы иметь как можно меньше неприятностей, чтобы глобально не засветиться, нам нужно поймать эту тварь, – объявил покемон. – Иначе, рано или поздно у нас начнутся неприятности с властями, а вот этого нужно всячески избегать. Тут может никакого колдовства не хватить…

– И как же убить это создание? – спросила Светлана.

– Я всадил в него несколько серебряных пуль – не помогло.

– Ну, согласно легендам, вампиру нужно сердце колом пробить, а потом отрубить голову, – возразила Татьяна.

– И это не поможет, – вздохнул Тогот. – Точнее, поможет, но результат может оказаться самым удивительным. Проще будет отправиться в тот мир, из которого забрали эту тварь. Это легко. Там можно будет отыскать подходящее оружие. Здесь я тоже не вижу ничего сложного. Думаю, что ты сам, Артурчик, а точнее твой двойник в том мире, участвовал в этой поставке. Иначе твой компаньон не открыл бы врат. А раз так, то, отправившись в мир, откуда явилась эта тварь, встретившись с самим собой, ты узнаешь, кто такой Х, и почему он хотел обойти тебя, договорившись с Олегом.

– Почему ты так уверен, что мой двойник из другого мира замешан в этом деле?

– Потому, что ты плохо учился и плохо слушал меня! – покемон. – Хотя ввиду присутствия неосведомленных дам, могу повторить. В параллельных мирах все мы имеем двойников. Это, конечно, неточные наши копии, но создания более – менее похожие на нас.

– А как же тогда наш новый мир? – удивилась Татьяна. – Ведь там…

– Со временем он приобретет те же черты, что и остальные. Сам изменится и создаст свои параллельные миры… – неожиданно Тогот замолчал, словно споткнулся. – Впрочем я попросил бы не отвлекать меня. Иначе мы можем забраться в такие дебри… Так вот, вернемся к Артуру и его потенциальному двойнику из мира, в котором существуют «вампиры». Чем бы ни занимался этот двойник, он отчасти влияет и на Артура и на всех других двойников в других параллельных мирах, так же впрочем, как в свою очередь влияет на него Артур. То есть, кем бы этот человек ни был, в глубине души он отчасти проводник. И раз так, логично предположить, что человек знающий Артура и пытающийся установить контакт с параллельным миром в первую очередь наткнется на двойника Артура. Даже если этот Х воспользовался помощью другого человека из параллельного мира, первоначально ему пришлось бы пообщаться с двойником Артура.

Глава 10 Санкт-Ленинград

Государство – это политическое образование, возникшее под воздействием целого ряда факторов, исходным и основным из которых является национальное самосознание.

М. Каддафи

Выдавив каплю крови из пореза на указательном пальце я внимательно посмотрел на каменную стену. Ничем не примечательная каменная стена. Красный кирпич, некогда покрытый штукатуркой. Теперь, штукатурка местами отвалилась, местами покрылась грибком, а то и просто нагаром выхлопных газов. Тяжело вздохнув я шагнул в стене и со всей силы давя на порез нарисовал кровью небольшой прямоугольник. Не такой уж маленький, но достаточный для того, чтобы мы с Татьяной могли пролезть через врата, как только они откроются.

Потом, отступив на шаг, я наклонился, вытащил из сумки два завернутых в тряпье клинка. Не глядя, я протянул Татьяне один из них, второй – прицепил себе на пояс. В какой-то миг мои пальцы задержались на рукояти и откуда-то из подсознания всплыла дурацкая фраза: «Эх, и давно же я не держал в руках шашек». Нет, то, что вручил мне Тогот, ничуть не напоминало шашку, скорее уж это был меч – классический средневековый клинок.

Раньше я не раз бывал в иных мирах. Не скажу, чтобы там мне нравилось, и я хотел бы задержаться надолго. Самое неприятное – их инородность, чуждость. Только раз или два попадал я в миры, на самом деле, лежащие рядом с нашим. Было что-то зловещее даже в самой мысли, о том, что я могу встретиться с самим собой. Жуткая перспектива. Не знаю, кто как, а я, например, всегда боялся взглянуть на себя со стороны. А, взглянув, увидеть, то, что могло мне совсем не понравиться.

Может, именно из-за этих мыслей, я пропустил сам момент открытия врат.

Бац! И там где только что был твердый кирпич, открылось отверстие, словно кто-то вылил банку кислоты в бумажную китайскую ширму, и образовалась дыра с рваными краями.

– Пошли! – я махнул рукой, приглашая Татьяну быть первой.

Она покорно кивнула и, шагнув вперед, осторожно проскользнула в отверстие.

– Ступай, не мешкай, – Тогот, как всегда, был тут как тут. – Не трусь. Ты должен это сделать, иначе сам понимаешь…

Но я не стал слушать его, головой вперед, словно в омут я нырнул в отверстие, и тут же повернулся… За спиной у меня единым монолитом возвышалась каменная стена. Те же самые кирпичи… Нет, не совсем те. Эти имели слабый зеленоватый оттенок… И мох. Повсюду был мох. Медленно затаив дыхание, я повернулся. Чего я ожидал увидеть? Драконов фэнтезийного мира, где обитала такая нечисть, как вампиры? Наверное…

* * *

Впервые я покинул свой мир еще в школе. И тогда подтолкнул меня к этому Тогот.

– Врата, через которые ты проведешь караван, в этот раз останутся открытыми более суток. Мир, что лежит за ними, вполне безопасен. Он не такой как твой, но во многом похож, – объяснил мне покемон-учитель. – Я бы посоветовал тебе пройти через врата вместе с караваном. Ты должен взглянуть на иной мир.

Если бы я знал, какую гадость приготовил мне Тогот! Но я послушался. Тем более, что в этот раз караванщики по большей части ничуть не отличались от обычных людей. Но знать, что другие миры существуют, общаться с демонами и различными удивительными созданиями, и совсем другое, хотя бы раз перешагнуть черту, отделяющую реальность от волшебной сказки.

Доставить караван на место оказалось не сложно. В тот раз мне повезло, и врата открылись на чердаке дома в центре города, в старом фонде. Еще большей удачей было то, что открылись они в пять утра. Заклятие для родителей (они ведь не должны были заметить мое отсутствие), небольшая маскировка, сильный туман и за какие-то полчаса я доставил караван к вратам.

Один за другим проходили караванщики через дверь. Я смотрел им вслед, и в какой-то момент меня словно окатило ведром холодной воды. «Подумай, – сказал я себе. – Стоит сделать один шаг, и ты окажешься в ином мире. Там не будет ни мамы, ни бабушки с дедушкой, ни Тогота. Ты окажешься один на один с неведомым…» Вот это самое страшное для меня слово – НЕВЕДОМОЕ. Любое чудовище, тот же Тогот, стоит только присмотреться к нему поближе, ничуть не страшно. Опасно… может быть, но не страшно. Но неведомое… Оно всегда ужасно…

Последний из караванщиков повернулся ко мне. На всю жизнь мне врезалось в память его узкое нечеловеческое лицо со слишком глубоко посаженными глазами. Его рот открывался и закрывался, зловеще сверкая заостренными зубами.

– Ты идешь, мальчик? Твой демон сказал, что ты пойдешь с нами до города.

Я кивнул. А потом, крепко-накрепко зажмурившись, сделал несколько шагов вперед. Открыл глаза и закричал. Закричал от ужаса.

Тогот подставил меня. Он-то знал, на что похож мир по ту сторону врат. Он знал, а я нет, я даже представить не мог, что могу оказаться в подобном месте. Наверное, если бы меня попросили нарисовать ад, то делать наброски я непременно отправился именно сюда.

Весь мир был серым и красным. Вокруг расстилалась серая равнина, больше всего напоминающая лунный пейзаж. Лишь кое-где торчали из земли светящиеся деревца без единого листа. У самого горизонта неясной грудой возвышался город – переплетение массивных, словно вырубленных из черных скал зданий. Широкие, у основания, они постепенно сужались, заканчиваясь ровными площадками на каждой из которых сидела уродливая каменная тварь. В это скульптурном панноктикуме не было двух похожих созданий. Но не это поразило меня, а размеры бесчисленных скульптур. Судя по расстоянию, они были не просто огромными, а гигантскими – размером превышающими Родосского колосса.

И над этим городом клубились багровые облака, из гущи которых то и дело срывались молнии, омывающие белым пламенем уродливые фигуры…

Помню, я кричал от страха. Помню, упал в серую пыль дороги, и рыдал, растирая по лицу грязь мокрыми от слез ладонями…

* * *

НО в этот раз не было ничего похожего.

Возьмите зеленое стекло и посмотрите сквозь него на окружающий мир. Вот и все. Неприятный зеленоватый оттенок на всем.

В этом даже было что-то забавное. Взглянуть на колдовской Петербург. На родину Черной Курицы и видений Одоевского. Осторожно, словно боясь, что новый мир растает как сказка, я шагнул вперед и встал рядом с Татьяной. С этого места открывался вид на Большой проспект. Но что это был за проспект! Дома и пропорции улиц оставались теми же, но все здания словно разом постарели на несколько сотен лет. Растрескавшиеся фасады, лопнувшие, но аккуратно склеенные стекла витрин, черные дыры пустых окон на верхних этажах. И повсюду мох, нездоровая плесень, более уместная на заболоченном кладбище, чем на улицах северной столицы. Никакого асфальта – брусчатка, влажная и осклизлая. А деревья. Куда делись деревья? Вместо них по обе стороны дороги вытянулись заросли папоротников, чьи зелено-бурые маслянистые листья лишь дополняли картину всеобщего упадка.

– Не весело, – удивленно протянула Татьяна.

– А ты что ожидала? Райский сад? – я попробовал улыбнуться, но улыбка получилась кислой. – Здесь мир, живущий по иным законам…

– По тем же самым законам он живет, – возразила мне моя спутница. – Только мы понять их не можем.

– Почему? Любой закон, если это закон, можно понять.

– Нет, – печально протянула Татьяна. – Понять его можно, принять нельзя. Сколько бы ты не прожил здесь, этот мир всегда будет для тебя чужим. Ты всегда будешь подходить к нему со своими мерками, по своему оценивать окружающее.

– Откуда ты знаешь?

– Один такой мир, я уже видела… – и моя спутница решительным шагом направилась вперед, дав мне понять, что разговор закончен.

Мы молча прошли по Большому. Иногда нам навстречу попадались прохожие: серые люди в серой одежде. Некто не обращал на нас внимания. Каждый спешил по своим делам. Нет, не так рисовался в моем воображении этот мир. Я-то думал, что мир, где колдовство общедоступно и возведено в ранг одного из физических законов – райский уголок. Мир красоты и гармонии, или, наоборот, жуткая страна, полная демонов и чудовищ. А вместо этого предо мной предстал мир упадка и нищеты – мир разбитых надежд.

Иногда нас обгоняли экипажи. Низкорослые, серые лошадки тащившие или телегу или коляску. Никаких машин. Лишь печальный цокот копыт, эхом отдающийся в разбитых стеклах витрин.

На месте Андреевского рынка раскинулся базар. Множество пустых деревянных рядов. Лишь в дальнем углу у лотков с какими-то пожухлыми овощами восковыми фигурами застыло несколько женщин в темных одеждах.

Медленно вышагивая по каменной мостовой мы добрались до Первой линии и свернули в сторону Тучково моста. Тут я задержался. На углу дома под слоем плесени затаилась медная табличка. Я подошел поближе, осторожно, стараясь не испачкаться, стер грязь. Медная табличка открывшаяся мне, гласила:

ПЕРВАЯ ПЕРСПЕКТИВА

Ну, ничего себе!. Не «линия» – «перспектива»!

А на пересечении Первой линии и Среднего меня ждал еще один сюрприз. В первый момент я решил, что передо мной памятник. Но… Нет памятники такими не бывают. На развороченных трамвайных рельсах, словно стремясь взвиться в небо, застыл вагон. Проржавевший, без стекол, для меня он стал символом этого города – обители упадка и разрушения.

– Неужели здесь когда-то ходили трамваи? – удивился Татьяна.

Я огляделся. Нет, тут не было никаких проводов. Даже намека не было.

– Конка?

– Как в Англии?

– Кто его знает, – пожал плечами я, и мы побрели было дальше, но тут я заметил еще одну деталь. Я даже перешел на другую сторону Первой Перспективы, чтобы удостовериться, что глаза меня не обманывают.

На другом конце вагона конки было устроено что-то вроде виселицы. В петле покачивался полусгнивший труп, уставившийся пустыми глазницами на темную мостовую. А вокруг текла спокойная жизнь. Угрюмые люди как ни в чем не бывало спешили по своим делам. А мертвец спокойно покачивался в петле. И судя по всему, висел он тут не один день.

Взмахом руки я подозвал Татьяну.

– А как тебе это нравится?

Но мои ожидания не оправдались. Вместо бурной реакции она лишь пожала плечами:

– Этого и следовало ожидать. В мире, откуда явилась та тварь, именно так и должно быть. Интересно, а что там написано?

Она подошла к покойнику. Я последовал за ней. И в самом деле на груди у повешенного на грубых веревках болталась деревянная табличка к которой сбоку была приколота какая-то бумага. На деревяшке крупными буквами было выведено:

ОН НЕ ЗАПЛАТИЛ НАЛОГИ

А на бумаге мелко-мелко было напечатано:

Именем президента-короля свободной России, я – губернатор Сант-Ленинграда повелеваю…

Дальше я читать не стал. Одного названия «Сант-Ленинград» мне вполне хватило.

– Похоже налоговики всюду одинаковы.

Татьяна лишь пожала плечами.

– Пошли! Нечего тут торчать, – позвала она, и я понуро последовал за ней.

У Тучково моста налетел ветер, а чуть позже стал накрапывать дождь. Путь нам предстоял долгий: пешком через всю Петроградскую и дальше через Старую деревню туда, где в нашем мире протянулся Богатырский проспект. По-крайней мере Тогот утверждал, что поиски двойника мне стоило начать именно там.

* * *

Первые неприятности начались, когда мы, чтобы срезать угол, свернули на рынок (интересно откуда он тут взялся?). В целом рынок как рынок, те же выходцы с южных республик, но вот только большая часть товара выглядела как-то странно: какие-то бурые растения, на вид совершенно несъедобные. Неприятные ядовито-зеленые яблоки, полугнилые фрукты. А может, мне так только казалось. Правда, желания попробовать местной пищи, у меня не возникало. Да и местных денег у меня не было. Народу на рынке было мало, продавцы скучали, однако никто нас не зазывал. Серые люди с угрюмыми лицами. Покосившиеся деревянные прилавки из серого, высушенного дерева, блеклые, выгоревшие навесы.

На мгновение мне даже показалось, что я вновь вернулся назад, в свой мир и иду по рынку, где все продавцы всего лишь сняли маски и представили свой товар в истинном свете. Я даже остановился и потряс головой, чтобы отогнать навязчивое видение…

Мы шли между торговых рядов, когда на меня налетел здоровенный детина в рваном рубище из холстины. Грубо схватив за локоть, он развернул меня к себе, дыхнул в лицо смесью перегара, лука и табака.

– А вот и ты!

Я поднял голову. Копна немытых скатавшихся волос, из-под которых на меня уставились два сверкающих ненавистью глаза. Широкий, несколько раз перебитый нос и бурые, редкие зубы довершали неприятную картину.

– Ты, кажется, и вовсе обнаглел, если вот так решился прогуляться по моей территории. Или ты пришел отдать должок?

– По-моему, вы меня с кем-то путаете, – вежливо ответил я, попытавшись высвободить свою руку.

– Еще чего! Чтобы я твою харю с кем-то перепутал! – хохотнул здоровяк. – Эй, все сюда, я поймал Арчика, – крикнул он кому-то за спиной. – Сейчас ребята, развлечемся.

Это «развлечемся» мне очень не понравилось.

Вокруг нас стали собираться зеваки, только вот представителей властей, я не видел.

– Ни какой я не Арчик, – настаивал я, тщетно пытаясь высвободиться. – Отпусти!

– Нет, вы только гляньте! Этот наглец еще смеет мне возражать! – и здоровяк еще сильнее сжал мой локоть. – А ну, не рыпайся. А то хуже будет. Как воду мутить так ты первый, а как долги платить, так ищи ветра в поле…

– Артур! – в голосе Татьяну прозвучали тревожные нотки.

Я обернулся. Сквозь начавшую было собираться толпу, в нашу сторону спешило еще пять или шесть человек самой неприятной наружности. Не знаю, в чем был виноват мой двойник, но здесь его явно не любили.

– Теперь Арчик, ты мне за все ответишь!

Значит «Арчик». Ну, что ж, по крайней мере теперь я знал имя.

Свободной рукой я потянулся к мечу, но здоровяк опередил меня, и выхватив мой клинок отшвырнул его куда-то за спину. Я слышал, как со звоном покатился он по камням. Пора было действовать, показать этому дылде, что я вовсе не какой-то там Арчи.

На мгновение я полностью расслабился, а потом резко крутанувшись, вырвался из захвата громилы. Чего-чего, а этого он не ожидал. Подсечка и удар по болевым точкам на шее. Конечно, при помощи Тогота я продел бы все это намного изящнее, но и так сошло. Через мгновение громила, задыхаясь повалился в лужу. По-моему он так и не понял, что же произошло. Я уже развернулся было, чтобы встретить его дружков, но Татьяна опередила меня. Подножка, и через секунду на земле образовалась куча мала, а мы, протискиваясь сквозь толпу, помчались в другую сторону.

Отбежав на пару кварталов, я остановился, чтобы перевести дыхание.

– По-моему тебя тут хорошо знают, Артурчик, – скептически заметила Татьяна, едва переводя дыхание. Она стояла рядом со мной, прислонившись к стене, и ее грудь вздымались, словно два холма.

– Скорее всего это мой двойник здесь наследил, – отозвался я.

– Ну и что делать станем?

– А фиг его знает, – протянул я. – Теперь хоть известно, как его зовут.

– Судя по всему, найти его будет непросто…

– Это как сказать, – произнес незнакомый голос.

Я резко обернулся. Передо мной стоял я сам. Только, пожалуй, чуть похудевший, да и одетый похуже. Несколько мгновение мы внимательно рассматривали друг на друга.

– И… – начал было я.

– Кажется, ты именно меня искал, – перебил меня двойник.

– Пожалуй, – согласился я.

– Кто ты?

– А как ты думаешь?

– Мне сказали, чтобы я пришел сюда и встретил себя.

Я покачал головой.

– Почти так и вышло…

– Послушайте, – неожиданно вмешалась в наш разговор Тьатьяна. – Не думаю, что нам стоит и дальше торчать тут. Эти ребята могли последовать за нами…

– Да, нам лучше уйти отсюда поскорей, – согласился мой двойник. – Тут есть одно безопасное местечко.

* * *

Местечко оказалось подвалом под руинами одного из павильонов ЦПКО. Только тут этот парк назывался не ЦПКО, а – Парк Отдыха на Островах – ПОО. Зеленые насаждения, напоминающие заболоченные джунгли, прорезали тропинки красного кирпича. На мгновение мне показалось, что вот-вот из-за поворота с радостным лаем выскочит Тотошка, а следом за ним появится Страшила Мудрый и Железный Дровосек. Но, естественно, ничего подобного не случилось. Хотя на языке все время крутились слова приставучей песенки: «Мы в город Изумрудный идем дрогой трудной, идем дрогой трудной – дорогой не прямой…»

Все это время мы молчали. Мой двойник шел чуть впереди, сильно сутулясь, Татьяна была в арьергарде. Она то и дело останавливалась, словно прислушивалась к чему-то, потом быстро догоняла нас.

Когда двойник свернул к обвалившемуся павильону, некогда салатному, а теперь расцвеченному в зелень плесенью и побегами неведомого мне вьющегося растения, я чуть приотстал, поравнялся с Татьяной.

– Ты чего-то боишься?

– Не знаю, но у меня очень нехорошее предчувствие. По-моему Тогот ошибся, отправив нас сюда.

– Почему ты так решила?

– Не нравится мне здесь. Это место какое-то… какое-то… – она махнула рукой не в силах выразить словами свои ощущения. – Мне здесь неуютно. Я повидала много миров, но этот… Опасное местечко.

Я вынужден был с ней согласиться.

– Тем не менее, груз был отправлен отсюда. Так утверждает Тогот.

– Ты ему веришь?

– Ты же знаешь, он, – мой ангел-хранитель… – с этими словами я отправился за двойником. Поднырнул под полусгнившую балку и спустился по каменной лестнице.

Проскользнув в узкую щель едва приоткрытой железной двери, я оказался, к своему удивлению, в довольно уютном местечке. Все стены и пол были скрыты коврами. В дальнем углу темнела еще одна дверь, посреди комнаты стоял резной журнальный столик и четыре огромных кожаных кресла.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, – пригласил двойник. – Кстати, меня зовут Арчибальд. Не слишком-то популярное имя. Знакомые зовут меня Арчи.

– Артур, – представился я.

– Знаю, – отмахнулся мой двойник. – А твоя подруга… Таисья?

– Татьяна, – поправил я.

– Хорошо… – неопределенно протянул Арчибальд. – Проходите, присаживайтесь.

Мы молча последовали его приглашению. Cидя за столом, разлив нам по бокалу вермута, Арчи спросил:

– Итак, чем я обязан, вашему появлению в моем мире?

Я сделал глоток, а потом выдержал паузу, собираясь с мыслями, пытаясь решить, с чего начать рассказ, но тут Арчибальд вновь заговорил:

– Это уже третий визит за последних несколько дней. Я уже перестал удивляться. То заявляется двойник моей жены, то…

– Что ты сказал, повтори…

– «Двойник моей жены…» – повторил он.

– А твоя жена?

– Алла? – позвал Арчибальд, повернувшись к двери в дальнем конце комнаты, но прежде чем та открылась, я буквально набросился на своего двойника.

– Говоришь, моя жена, а кто еще тут был?

– Один придурок, которого она называла твоим компаньоном. Так кажется. И еще был один парень. Хотел повторить заказ…

В это время дверь открылась.

На пороге стояла… моя супруга. Нет, конечно, это была не она, но сходство поразительное. Те же длинные, темные волосы, глубоко посаженные большие черные глаза, прямой нос и полные, зовущие губы.

Ни слова не говоря она прошла и села в оставшееся свободным кресло. Я, словно зачарованный не смог отвести от нее взора. Машинально, не глядя, я протянул руку, взял лежавшую на столике колоду и наобум вытащил четыре карты.

– У тебя Арти вновь четыре дамы, – иронично заметила Татьяна.

– В этот раз всего лишь три, – возразил я. – А четвертая… – затаив дыхание, я перевернул четвертую карту. Это была не дама, это был – туз пик. – Как видишь, в этот раз судьба отвернулась от меня.

– Не гневи бога, Арт! – усмехнулась Татьяна. – Одно то, что мы с такой легкостью отыскали твоего двойника – огромная удача. А ведь могли очень долго его искать…

– Итак, на чем мы остановились, – продолжал Арчибальд, словно и не слышала нашего разговора. – Так вот… Я со своей стороны выполнил условия контракта, однако твоя жена, или кто она там, своего слова не выполнила. Она обещала оплатить поставку в течение двух дней после отгрузки товара, прошло уже намного больше, а я ничего так и не получил…

– Постой, – остановил я его, словно выйдя из транса. – Пожалуйста, расскажи мне все самого начала, а то я ничего не понимаю.

– А чего тут понимать! – взвился Арчибальд. – Твоя женушка явилась сюда, договорилась со мной. Я все сделал, как она попросила, потом я подписал контракт с этим…

– Олегом, – подсказал я.

– Точно с Олегом, – произнеся имя моего бывшего компаньона, Арчибальд аж хлопнул себя по коленке. – Разве мог я предположить, что так попаду… Теперь за мной гоняются не только черные с рынка, но и законники. Я вынужден ютиться в этом подвале…

– Еще раз с самого начала…

И тогда Арчибальд рассказал мне удивительную историю.

* * *

Несколько дней назад к Арчибальду явилась его жена в странном одеянии. Сначала Арчибальд решил, что это над ним подшутил кто-то из его знакомых, но потом сообразил: никто в его окружении не смог бы сделать точную копию человека, да еще заставить ее ходить и говорить, словно это и в самом деле человек.

В общем, к Арчибальду явилась моя супруга. Сам Арчи в это время как раз пытался составить заклятие для проникновения сквозь твердые предметы. Например, сквозь стальную банковскую дверь. И тут появилась моя жена. Она-то и предложила моему двойнику бизнес. Он достает ей одну тварь, она – платит…

– Странный у нас тогда разговор вышел. Вроде бы все в порядке, но… Но то, что она просила достать, у нас под запретом. Все подобные твари были давным-давно истреблены или помещены в тюрьмы инквизиции… Сам понимаешь, это твари опасные, они не подчиняются ни людскому, ни не небесному закону, да и заклятия их практически не берут.

– Ладно, все это лирика, – отмахнулся я. – Рассказывай дальше…

Заручившись согласием Арчибальда, моя жена привела ему «истинного покупателя», судя по описанию – Олега. Тот заплатил аванс и «товар был отгружен». Но после этого… Через два дня после этого в гости к Арчибальду заглянул еще один человек. Не слишком церемонясь, он выбил из моего двойника всю необходимую информацию – что, где, когда.

Что же касается Арчи, то он сильно пролетел на этой сделке. По предоплате моя жена предоставила лишь половину суммы. Арчи естественно в первую очередь забрал часть своей доли, ну а потом покупательница растаяла как весенний дым, а он остался без денег, и тут появились кредиторы – хозяева товара…

Посреди рассказа моя жена, точнее двойник моей жены поднялась с кресла:

– Пойду, займусь делами. Некогда мне тут с вами лясы точить.

Через мгновение поднялась и Татьяна.

– У меня к вашей супруге есть пара вопросов.

Арчибальд кивнул. Моя спутница проследовала к двери в дальнем углу комнаты, за которой только что скрылась Алла-дубль два.

– Итак, мне хотелось бы знать, кто оплатит счет? – поинтересовался моя двойник, вновь переключив на меня свое внимание.

– А сколько нужно? – поинтересовался я.

– Еще три буки золота?

– Буки? – с удивлением переспросил я.

– Ну примерно три слитка вот такого размера, – показал Арчибальд.

– Проба?

– Чего? – не понял он. Судя по удивленному выражению лица такое понятие как проба в его мире не существовало. – Какая еще «проба»? Золото настоящим должно быть.

– Хорошо, – кивнул я. – Я заплачу, и даже дам тебе еще три буки сверху, если ты найдешь мне оружие, которым можно эту тварь пришить.

– Не понял? – удивился Арчибальд.

– Ну, чем можно пришить этого вашего «вампира»?

– Тварь?

– Называй, как хочешь.

– Не проблема. Только я в толк взять не могу. Если твоя жена подарок тебе готовила, чтобы от врагов сберечь, то зачем ты эту диковину сгубить хочешь?

– Тут, видишь ли, небольшая накладочка произошла… – начал я…

– Ты хочешь сказать, что тварь вырвалась? Разорвала оковы святого Лавра?

– Ей помогли.

На мгновение мой двойник замолчал. Какое-то время он молча сидел, а потом откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками.

– Господи, как хорошо… Как хорошо, что она не здесь… У нас подобный проступок карается смертью… А кто совершил эту глупость, кто помог твари освободиться?

– Горгульи?

– ?..

– Это долгий рассказ. Тоже твари еще те. Не бери в голову, – успокоил я его. – Ты лучше поподробнее расскажи о моей жене и… остальных…

– А чего тут рассказывать?

– Тот кого привела моя жена… ну, я представляю, кто это мог быть. А кто тот – третий?

– Третий? Этот ублюдок? – переспросил Арчибальд. – Волосы прямые, темные, нос как клюв птичий, глаза стеклянные на выкате, подбородок с ямочкой…

– Хорошо, – кивнул я. – Кажется, я понял о ком идет речь. И что он хотел знать?

– Условия сделки. И где мы должны будем передать груз… Но я ему соврал…

И Олег поплатился за это головой, точно так же как и остальные сотрудники фирмы по перевозкам. Теперь мне стало понятно, почему горгульи сначала нагрянули в офис. Им нужно было узнать маршрут… А Генка? Неужели он так ненавидел меня и Олега, что позволил тварям убить ни в чем не повинных людей? Вновь перед моим внутренним взором встал залитый кровью офис, мертвая секретарша. А ведь кого-то из них пытали, прежде чем убить. И пытали зверски…Что-то еще там было. Что-то скрывалось за всем этим.

– Задумался?

– Так, тревожные мысли, – я попытался отогнать неприятное видение. – Вернемся к нашему разговору. Как нашла тебя моя жена?

– Не знаю… Она появилась… свалилась как снег на голову. В первый момент, я не поверил ее рассказу о другом мире. Уж больно чудно. Но потом… потом поверил. Скорее даже не ей, а ее золоту.

– А двери между мирами? Как она смогла попасть сюда? Как она открыла врата?

– Не знаю, – пожал плечами Арчибальд. – Она… появилась и все. А потом она просто приходила, как и те двое… Я не знаю, как они попадали в наш мир, – (еще одна загадочка, с которой нужно разобраться). – Да и ты сам… Это ты говоришь, что ты из другого мира, а может это всего лишь проверка. Может ты – творение красной инквизиции.

– Никакое я не творение, и ты это знаешь.

– Ладно, – вздохнул Арчибальд. Видимо он чувствовал примерно то же, что и я. Это как встреча братьев близнецов, которые были разлучены в раннем детстве. – Ну а теперь, что собираешься делать?

– Отловить и уничтожить тварь, пока она не уничтожила всех в округе. У нас там и без нее полно неприятностей, а потом попробую разобраться с теми, кто все это устроил, – честно ответил я.

– Надеюсь, ко мне это не относится?

– Я пришел сюда лишь раздобыть подходящее оружие. Видишь ли, я уже стрелял в эту тварь серебряными пулями, и не сказал бы, чтобы это произвело хоть какой-то эффект.

– Не… Тут ты прав, обычным серебром его не возьмешь, – протянул Арчибальд. – Нужно все по инструкции…

– Инструкции? – удивился я.

– Еще на заре смутных лет, до Великой войны, красная инквизиция, наводя порядок в стране, выпустила циркуляры о том, как какую нечисть уничтожать. Например, «Молот Лаврентия». Если я правильно помню… – Арчибальд шагнул к узкой книжной полке, затаившейся в тенях среди ковров, и выудил оттуда тонкую брошюру в серой обложке. Какое-то время он листал ее, потом неожиданно остановился, и водя пальцем по строкам медленно по слогам начал читать. – Для уничтожения упырей нужно: А) заманить тварь в Круг Святого Лаврентия (это лишит ее возможности свободного перемещения в пространстве. Образцы кругов даны в Приложении 26, на 342 странице). Не видя рисунка, тварь легко переступит магическую грань, но не сможет выйти из нее. Б) Для того, чтобы убить тварь необходимо использовать стрелы с наконечниками из белого золота…

– Белое золото? – с удивлением переспросил я.

– Алхимики называют его «платиной».

– Понятно, – кивнул я.

– Но при этом в случае разрыва Круга тварь может ожить. Можно использовать и кол мальтийский (или его подобие, вырезанное из дерева), а после серебряным или посеребренным клинком отсечь голову твари, водрузив ее на наконечник серебренного (посеребренного копья)…

– Кол мальтийский? Что это такое? – удивился я.

Арчибальд вздохнул.

– Когда твоя жена впервые появилась, я был очень удивлен там, что могут существовать два мира столь похожих и в то же время столь разных… Мы много говорили об этом… Кстати, разве в вашем мире не существует мальтийский орден?

– Скорее, существовал, – поправил я Арчибальда. – Я не знаток истории, но даже мне известно, что это был один из самых богатых рыцарских орденов. Однако ныне…

Взмахом руки Арчибальд заставил меня замолчать.

– В вашем мире слишком много ереси. А я человек впечатлительный, и поэтому не хочу слушать ваши рассказы. Иначе у меня могут зародиться странные идеи… В общем не стоит ничего мне рассказывать. Ваша жена и так наговорила слишком много. Достаточно того, что наши Святые, которые вывели страны из тьмы Познания, у вас считаются чуть ли не преступниками…

– Это ты про Ульянова и компани?

– И слушать не хочу. Ты уже и так произнес имя Неназываемого, того, что покоится в Кремлевском некрополе и до сих пор правит страной, устами Великого Кормчего… Они решают все вопросы…

– Я все понял, – кивнул я. – Никакой политики, никакой истории.

– Да, – согласился Арчибальд. – Чем меньше мы будем говорить на эту тему, тем меньшая опасность, что нас кто-нибудь услышит. Ты-то исчезнешь, вернешься в свой мир, а мне придется разбираться с красной инквизицией, или, еще того хуже, иммигрировать в одну из Стран Упадка…

Очень забавно беседовать с самим собой. Иногда ловишь себя на том, что твой собеседник говорит именно то, что ты сам только что собирался сказать. Необычное впечатление. Особенно когда твой собеседник видит мир по иному.

– Так вернемся к ордену, – оборвал я своего двойника.

– Да, что-то я увлекся, – согласился Арчибальд, с досадой он потер затылок. – Так вот, у нас Мальтийский орден – один из самых влиятельных красных орденов инквизиции.

Я не стал уточнять, что в данном контексте означает слово «красный».

– Товарищи этого ордена, – еще одно словосочетание, неприятно резанувшее мой слух, – прославились в борьбе со всевозможной нечистью. Именно они разработали самое эффективное оружие. И все монографии Святого Лаврентия, Святого Иосифа, Святого Юрия основаны на их работах. Просто вышло так, что, работая тайно на территориях Стран Упадка, они не могли до конца понять истины, открытой Странам Солнца. И наши святые вынуждены были научиться правильно толковать то, что лишь в сильно искаженном виде могло звучать за Свинцовым занавесом.

– Свинцовым? – невольно вырвалось у меня.

– Да, – вздохнул Арчибальд. – Раньше его называли Железным, но ведь излучение Зла легко проникает сквозь железо, и только свинец может встать неприступной стеной у него на пути…

– Так что там насчет мальтийского кола, – вновь я попытался направить разговор в нужное мне русло.

– Это кол, на который нанесены магические символы. Определенным образом воздействуя на кровь тварей, они парализуют чудовищ, препятствуя регенерации мышечных тканей. Если отрубить вампиру голову, прежде не пробив его грудь мальтийским колом, то она снова отрастет. Да, чудовище потеряет большую часть своих жизненных знаний, его интеллект окажется на уровене десятилетнего ребенка, но оно останется в живых и будет много кровожаднее, чем раньше. Как и любой ребенок, оно забудет о чувстве меры и станет потакать чувству эгоизма, убивая направо и налево.

– Что касается платиновых пуль и серебряного клинка, то мне все ясно, что же до Круга Святого Лаврентия и мальтийского кола…

– Вот, – Арчибальд, протянул мне брошюру. – Прошу. Тут все подробно изложено и нарисовано. Методы тысячу раз опробованные, и, думаю, сработают и в вашем мире.

Я взял в руки книжечку. На серой, почти оберточной бумаге, жирными кляксами расплылись буквы. Типографы тут явно были не на высоте. На обложке значилось: Сочинения Графа Всея Грузии, праведного правителя Московии, Святого Лаврентия Павловича Берии, чуть ниже «Молот Лаврентия», пособие по уничтожению нечисти и распознаванию агентов Стран Упадка. А в самом низу крошечным кеглем было набрано: Санкт-Ленинград, 98 год Красной эры. Забавная такая книжонка.

Я кивнул в знак благодарности.

– Еще раз повторим, сколько я должен?

– Четыре буки золота.

– Речь же шла только о трех?

– А моя бесценная консультация, книга, сочиненная великим Святым, риск, на который я пошел, пригласив к себе домой двух людей, не имеющих красной индульгенции, по сути своей – двух иностранцев – разве все это ничего не стоит?

Я пожал плечами. Честно говоря, мне было все равно. Три или четыре слитка – какая разница?

– Тогда ты должен принести четыре буки свинца, – так как Тогота рядом не было, а алхимические заклинания довольно сложная штука, то лучше всего было использовать материал, который ближе всего к золоту.

– Хорошо, – согласился Арчибальд.

Он уже собирался выйти из подвала, как дверь неожиданно распахнулась и на пороге появилась Татьяна. Она вошла через дверь, ведущую на улицу, а не через ту, куда удалилась вслед за Аллой. Вид у нее был растерянный, волосы растрепались. С трудом переведя дыхание она выдавила:

– Поторопитесь. Похоже, нас предали.

У Арчибальда от удивления вытянулось лицо.

– С чего ты взяла? – Я пошла за вашей супругой, и видела, как она заговорила с человеком в капюшоне… по-моему это местный мент. Тот ушел, а когда вернулся, с ним был еще десяток молодцов в таком же прикиде. Сначала они о чем-то спорили, а потом гурьбой направились в эту сторону. Мне с трудом удалось их обогнать…

– Похоже, и твоя супруга преподнесла тебе сюрприз, – ухмыльнулся я, вновь подхватив со стола колоду карт. Раз, два, три, но в этот раз мне удалось вытянуть всего две дамы. Бубновую и пиковую. Зато другие две карты оказались пиковыми тузами. С удивлением я уставился на них. Откуда в колоде могли взяться два пиковых туза?

* * *

Они уже ждали нас. Пятеро в одинаковых серых плащах из грубой мешковины с белыми и желтыми нашивками. Больше всего они походили на огородные чучела. Все высокие, намного выше меня. Лиц я их не видел из-за низко надвинутых капюшонов.

– Стоять! – голос был хриплым, властным. – Именем красной инквизиции, вы арестованы. Оружие на землю перед собой.

За спиной у меня ударившись о землю, звякнул меч Татьяны.

– Сука, – прошипел мой двойник. – Предала, сука.

Надеюсь, он имел в виду свою жену, а не мою спутницу.

Я огляделся. Бежать было некуда. Справа озеро, слева заросли колючих кустов. Даже если ломануться через них, далеко не уйдешь. И Тогота нет. Если бы мой покемон был рядом, то эти амбалы были бы мне не страшны. А так, кто его знает… Но выбирать не приходилось.

– Медленно вытяните руки вперед, – продолжал человек в плаще.

Мы повиновались.

Тогда один из пяти вышел вперед, и, поигрывая дубинкой, шагнул ко мне.

– Так, посмотрим, что у нас тут, – проговорил он, вытянув руку и шаря у меня по бедру.

Ловкое движение, и я заломил ему запястье, а другой рукой отобрал дубинку. Удар между глаз, и тело инквизитора кулем повалилось на землю. Капюшон слетел, и я увидел, что моим противником был белокурый юноша лет восемнадцати, с правильными чертами лица, юный Дионис, да и только. Остальные инквизиторы замерли. Чего-чего а сопротивления от нас они явно не ожидали. У кого могло хватить наглости сопротивляться представителям инквизиции? Наконец, тот, что приказывал нам остановиться пришел в себя. Занеся над головой дубинку, он с диким криком бросился на меня. Какими бы страшными не рисовались Арчибальду эти люди, по мне так они были дилетантами. Мне ничего не стоило уйти вбок от удара, пропустив противника, а потом – удар назад пяткой по правой почке. После такого удара опущение почки гарантировано. Инквизитор полетел дальше, где его уже поджидала Татьяна. Наблюдать за его дальнейшей судьбой у меня не было времени, на меня наступало еще три чучела. Удар в кадык (очень больно), удар ногой в пах (еще больнее), бросок за нижнюю губу (нехороший прием, у противника рот разорван, как говорят, до ушей). Вот собственно и все. Тех, кто попытался подняться, Татьяна добила легкими пинками шипованных сапожек.

Мы победили и непременно ушли бы, если бы не Арчибальд.

– Стойте, иначе я перережу ему глотку, – в этот раз голос говорившего стал на октаву выше. Не знаю, что с ним проделала Татьяна, я-то всего лишь почку отбил.

Тем не менее, нам пришлось остановиться. Инквизитор застыл, прижав к горлу Арчибальда нож. Первым моим желанием было сказать: «Да режь ты, сколько хочешь», но когда я заглянул в глаза своего двойника – мои глаза, полные страха, я сдался.

– Остановись, – бросил я Татьяне, почувствовав, что еще чуть-чуть, и она ринется в бой. Не знаю, почему я так поступил. Быть может понадеялся на свои колдовские знания… Да, пожалуй именно так… Но как мало я знал об этом мире, как самонадеян я был!

А Татьяна, словно чувствуя неминуемое, замерла, опустила голову, тяжело вздохнув.

Тем временем двое моих противников смогли, наконец, подняться на ноги. А двое – один с разбитой головой, другой с разорванным ртом, заливаясь кровью, остались лежать на земле. Один из поднявшихся, покачиваясь, шагнул ко мне.

– Руки!

Я подчинился. Громко звякнули стальные браслеты. И тут я почувствовал, что попал. Без сомнения эти браслеты-наручники обладали невероятной колдовской силой. В тот же самый миг как они защелкнулись на моих запястьях, я почувствовал, как из меня уходят силы. Как я слабею. И тогда в отчаянной попытке я рванулся вперед.

Со свистом дубинка одного из инквизиторов опустилась мне на основание черепа.

И наступила тьма… Полная тьма.

* * *

Очнулся я от страшного холода. Кто-то окатил меня ведром холодной воды.

Первые ощущения: страшная боль в затылке, и отвратительный вкус во рту. Неприятно, да и только. К тому же я сидел на чем-то твердом. Осторожно, стараясь действовать незаметно, я попытался разлепить веки. Это далось мне с огромным трудом. Казалось в теле моем не осталось сил. Я не был связан, но мускулы отказывались повиноваться.

Наконец мне удалось приоткрыть веки, но это ничем не смогло мне помочь. Вокруг был свет – яркий белый свет. Он бил по глазам, и я ничего не видел… Я не мог видеть, что происходит вокруг.

– Кажись, очнулся, – неожиданно сказал кто-то у меня за спиной. Голос был грубым.

– Да, – согласился тот, что находился где-то впереди, позади источника яркого света. А может все это мне только казалось? Может голоса и свет являлись плодом больного воображения. – Вылей-ка на него еще ведерко, а то похоже Ларион слишком сильно его по затылку треснул.

– Нет, надо было с ним чикаться! – взвился третий. – Только посмотрите, как он ребят отделал. Двое до сих пор в больнице…

– Так вам и надо, – фыркнул тот, что стоял позади меня. – Драться надо учиться.

– При чем тут это! – попытался оправдаться третий. – Вы бы видели, как он дерется. Мы и глазом моргнуть не успели, как он пятерых положил.

– Херовые вы инквизиторы, если впятером не можете одного горожанина приструнить. Как вы тогда можете в стране порядок навести?

– Да никакой он не горожанин. Говорю вам – агент это, агент иностранный. Недаром ни в одной из картотек нет его фото.

И тут на меня совершенно неожиданно обрушилось второе ведро воды. Я закашлялся.

– Ну вот, пришел в себя. У нас не побалуешь, – продолжал тот, что стоял позади.

– Итак, – вновь заговорил тот, что прятался позади лампы.

– Имя, фамилия, отчество.

С трудом шевеля непослушными губами я прошептал что-то непристойное относительно его матери и способов деторождения. Тут же кулак, тяжелый как кувалда, ударил мне под дых. Я согнулся как подрубленное дерево. Мгновение, и я кулем повалился на пол. Потом невидимые руки подхватили меня и вновь посадили на стул.

– Чувствую, хорошее отношение нам не нравится, – продолжал невидимый дознаватель. – Повторяю вопрос: имя, фамилия, отчество.

Я молчал.

Следующий удар пришелся по почкам. От боли я согнулся пополам, но тут же удар в лицо снизу заставил меня распрямиться. Я почувствовал во рту вкус крови.

– Молчит гнида!

– Сам вижу.

– А вот твой приятель-подельник Арчи, во всем сознался, – продолжал вкрадчивый голос из-за лампы. – Он нам сказал, что никакой ты ему не брат, а двойник, засланный оттуда… Мы-то знаем откуда, но нам надо, чтобы ты это сам сказал.

– Покайся, облегчи душу, – добавил тот, что стоял сзади.

– Нет, тебе и в самом деле стоит нам все рассказать. Иначе мы не сможем помочь. Ты же знаешь, законы у нас суровы. Тебя ждет жуткая смерть. Только подумай, тебя, как еретика сожгут заживо. А так если станешь добровольно помогать следствию, повесят. Это ведь совершенно разные вещи: заживо сгореть на костре или быть повешенным. Раз и все, ты на небесах. Или муки адовы на костре принять. И ради кого? Ради правды? Нет. Сам знаешь, никакой правды за тобой нет. Ради денег? Не получишь ты никаких денег, что бы тебе не обещали твои продажные хозяева… – он бубнил и бубнил.

Все происходящее было похоже на дурной сон. Очень хотелось проснуться, но как это сделать, я ума не мог приложить. К тому же эти колдовские браслеты.

На какое-то время я попытался полностью отключиться от внешнего мира, и мысленно начал исследовать свои оковы. Я применил все те методики, которым научил меня Тогот, но ничего не помогало. На ментальном уровне мои оковы рисовались мне двумя черными кольцами. Я ничего не мог противопоставить их силе.

Изредка мои ментальные исследования прерывались побоями, хотя, по-моему били инквизиторы тоже по дилетантски, сильно, но неумело. Я бы на их месте, легко пройдясь по болевым точкам, добился бы много большего результата. Если уж это мир колдовства, то могли бы применить какие-нибудь заклятия. А так… Так я только озлобился. А потом, совершенно неожиданно последовал новый удар по голове, и я вновь потерял сознание.

* * *

В этот раз разбудили меня голоса.

Руки мои по-прежнему были скованы браслетами, но к моему собственному изумлению, чувствовал я себя не столь разбитым, как вчера. Я осторожно приоткрыл веки. Я лежал посреди металлической клетки, на куче чуть подгнившей соломы. За спиной у единственной каменной стены темнел унитаз, а рядом ржавая раковина. Справа и слева были точно такие же клетки.

Я осторожно приподнялся. Движение далось мне с великим трудом. Тело по-прежнему отказывалось повиноваться приказам мозга.

Рядом со мной в точно такой же клетке сидел Арчибальд. Точнее он не сидел, а стоял у самой решетки, а по другую ее сторону была… моя жена. Нет, не моя жена, а ее двойник. Они о чем-то говорили. Именно их голоса и разбудили меня.

– Ты предала меня, – в голосе Арчибальда не слышалось упрека, только боль, обида.

– Нет, глупенький, ты ничего не понимаешь. Ничего-ничегошеньки, – ее голос звучал так, словно она говорила с маленьким глупым ребенком. – Ничего ты не понимаешь. Они помогут тебе.

– Еще раз изобьют, а потом отправят на рудники.

– Не на рудники. Мне товарищ следователь обещал, что если ты во всем покаешься, то тебе дадут год, ну, в крайнем случае, два, а потом выпустят. А может и вообще отделаешься условным сроком. Ты же знаешь: инквизиция следит за нами, и если мы оступились, если мы сами не понимаем, что творим, то они должным образом наставляют нас на путь истинный.

– Какая же ты дура…

– Ты не ругайся, ты лучше поступай, как следователь говорит, – продолжала Алла. – Вот представь себе, поймали бы тебя с этим золотом. Это же сразу пять лет. А так… Да ты не волнуйся, я тебя ждать буду.

И дальше разговор продолжался в том же ключе. Нет, эта Алла мало чем походила на мою супругу, только внешне. Хотя… Ведь по словам Арчибальда именно она затеяла всю эту авантюру с грузом. Зачем ей это было нужно? Она хотела подставить меня? Сомневаюсь. А может… Последнее время я часто ругался с Олегом. Смысл был в том, что не понимая самой сути моей деятельности как перевозчика, мой компаньон видел лишь часть айсберга и то самую его верхушку. Ту, что едва заметно торчала из-под воды. Да он знал про другие миры, но, как и моя супруга, не подозревал ни о существовании Тогота, ни о многих других. А может моя супруга хотела просто самоутвердиться, доказать всему миру, а в первую очередь самой себе и мне, что она сможет выполнять мою работу и без меня? Тогда при чем тут Олег? Почему главным заказчиком стал именно он?.. На самом деле гадать подобным образом можно было до бесконечности. А пока… Пока я оказался в ином мире. Обессиленный, запертый в стальную клетку. Нужно было как можно быстрее выбираться, бежать отсюда, а уж вернувшись домой, я с помощью Тогота раскручу этот узел…

И еще Татьяна. Я не видел ее с момента ареста. Что с ней?

Скоро я узнал ответ на этот вопрос.

* * *

В этот раз меня притащили не в кабинет следователя, а в помещение больше похожее на хирургическую палату.

Вдоль стен стояли странные приборы, стеклянные шкафы с различными металлическими инструментами самого жуткого вида. А в центре комнаты располагалось хирургическое ложе, перед которыми стояло три «зубоврачебных» кресла. Высоко над потолком горели лампы и их зловещий желтоватый свет придавал всему помещению сходство с мертвецкой.

Меня усадили в одно из кресел. Ноги захлестнули ремнями, крепко притянув к специальным металлическим ручкам. Потом с меня сняли наручники, но руки прикрутили к подлокотникам. Я тут же начал вспоминать заклятия необходимые для освобождения. Но в голове царил туман. Отдельные колдовские слова всплывали из памяти и тут же исчезали, растворяясь в пустоте. Я постарался сосредоточиться, но мне не дали. В комнату вошли палачи. Да, именно палачи – по-другому не могу назвать этих двоих. Остроконечные красные колпаки, с узкими прорезями для глаз. Оба были полными, высокими – много выше меня.

Один из них тут же вынул из шкафа поднос с инструментами и положив его на стол, начал перебирать сверкающий металл, другой, взяв стул, уселся напротив меня, прокашлялся, прочищая горло, достал откуда-то из глубин одежд большую тетрадь и заговорил монотонным, отработанным голосом:

– Итак, господин Шпион, вот ваше дело, – тут он продемонстрировал мне папку, которую держал в руках. – Информации, имеющейся у нас, вполне хватит на то, чтобы послать на костер и вас и вашего брата.

– Несмотря на то, что вы обещали его жене? – пробормотал я с трудом шевеля разбитыми губами.

Палач с удивлением поднял голову.

– Откуда вы знаете?.. Хотя… – тут он лениво махнул рукой, словно в миг сказанные мной слова перестали его интересовать. – Мы могли говорить ей о чем-то подобном, только она верить нам не должны была. Без бумаги, протокола, я могу говорить что угодно. А она должна знать: мы не вступаем в переговоры с еретиками. Еретик должен умереть!

– То есть у меня нет шансов?

– Глупо спрашивать. Вы – агент одной из Стран Упадка. Пробираясь в нашу страну, вы отлично знали, на что шли.

Господи, какая глупость!

– Но почему же вы меня до сих пор не убили?

– Мы должны выяснить все о ваших сообщниках. Чтобы выполоть сорняки, недостаточно просто срезать траву, надо вырвать корни, иначе пройдет время, и трава вновь поднимется…

В этот момент двери открылись и в комнату втащили Татьяну. Я с трудом узнал ее, и ужаснулся. Она была обнажена и все тело покрыто кровоподтеками. Лицо – черная, окровавленная маска. Она не стонала, не сопротивлялась, просто безвольно висела в руках инквизиторов.

– Твоя подруга, – кивнул в ее сторону разговорчивый инквизитор. – Она не хотела говорить. Ну ничего, даже если она не заговорит, заговоришь ты. Сейчас ты будешь наблюдать за тем, что делают с ней. А потом все то же самое проделают с тобой.

Тем временем Татьяну аккуратно уложили на хирургическое ложе и привязали ремнями. В какой-то миг я встретился с ней взглядом и… она не узнала меня! Что же пришлось ей испытать за это время.

– Внимательно смотри, – повторил инквизитор. Будешь молчать, тебя ждет та же участь.

Встав со стула, он подошел к шкафу, достал огромную книгу в кожаном переплете, украшенном красными звездами. Водрузив ее на специальную подставку над головой несчастной, он неторопливо начал переворачивать страницы. Охранники, притащившие Татьяну, вытянулись по обе стороны у него за спиной. Их хмурые лица казались совершенно равнодушными. Судя по всему, предстоящая процедура была им не нова. Оба достали маленькие блокнотики и карандаши, словно готовясь что-то записывать. Второй инквизитор в красном колпаке закончил разбор «железок» и кивнул «болтуну».

– Ну что ж, начнем! Во имя Святого Владимира. Итак согласно процедуре, должен я вначале спросить у наблюдающего, – тут он вновь повернулся ко мне. – Согласны ли вы дать интересующие нас показания, во избежание мук и насилия над этим созданием Божим?

– Да, – прохрипел я.

Карандаши заскрипели грифелями по грубой бурой бумаге.

– Задаю первый вопрос согласно протоколу: Из какой Страны Упадка прибыли вы в нашу страну?

На мгновение я задумался. Сказать правду? Глупо. Соврать? Но нельзя же отдать Татьяну на растерзание этим уродам.

– Из Англии, – наобум брякнул я.

– Такой страны не существует, – монотонным голосом продолжал палач. – Согласно протоколу утверждаю: ответ не был получен.

Тем временем второй палач склонился над Татьяной. Неожиданно ее тело выгнулось, лицо скривилось и с губ сорвался нечеловеческий крик. Шагнув назад инквизитор в колпаке продемонстрировал всем какой-то сверкающий инструмент самого зловещего вида в котором был зажат кровавый кусок чего-то… В первый момент я не понял что это, потом до меня дошло – ноготь. Они вырывали ей ногти!

– Согласно процедуре удаление проведено, – доложил палач.

– Повторяю вопрос… – продолжал тот, что у изголовья.

– Великобритания…

– Такой страны не существует…

Еще один крик, еще один ноготь.

– Повторяю вопрос…

– США…

– Такой страны не существует…

Интересно откуда мне знать, какие Страны Упадка существуют в этом мире? И тогда я решил действовать по-другому. Я замолчал, попытался отключиться от всего внешнего, я сосредоточился на своих путах. Если я освобожусь, то скорее смогу помочь Татьяне, чем играя с инквизиторами в угадалки.

– Повторяю вопрос…

Однако задача вставшая передо мною оказалась чуть сложнее, чем я решил вначале. Нужно было не просто снять путы, а одновременно вернуть силы в перетянутые руки и ноги. Мне ведь нужно было уложить четверых здоровенных лбов, и желательно было сделать это как можно быстрее, пока не подняли тревогу. Значит нужно не просто произнести два заклятия, а сплести воедино, так чтобы они подействовали одновременно.

Неожиданно я осознал, что крики прекратились, а инквизитор, ведущий допрос, вновь уселся передо мной.

– Вы упорно отказываетесь сотрудничать с нами, – вкрадчиво говорил он. – Вы упрямитесь, а вашей подруге очень больно. Вы же не хотите ей помочь? Согласились бы, и ее спокойно препроводили бы на тот свет, сделав безболезненную инъекцию. А так… Вот сейчас она лишилась всех ногтей. Знаете как это больно, когда у вас вырывают ногти? А вы все упрямитесь… – он говорил и говорил, а я пытался не слышать его. Правильно составленное заклятие – вот все, что было мне сейчас нужно. – Сейчас мой ассистент приведет ее в себя и мы возьмемся за зубы. Вы же бывали у дантиста? Даже под наркозом вырывать зубы очень-очень больно. А без наркоза?.. Сейчас мы продолжим.

Единственное, чего я желал в тот момент, так это, чтобы он как можно скорее закончил болтовню. Не смотря на то, что заклятия должны были подействовать молниеносно, я хотел иметь в запасе секунду-другую. К тому же, хорошо понимая свое состояние, я считал, что мог ошибиться в формуле.

Но вот, наконец, палач вернулся на свое место в изголовье. Два его помощника замерли, держа наготове карандаши и блокноты… И тогда я скороговоркой начал повторять заклятие. Все, как учил Тогот.

Ремни на руках и ногах лопнули одновременно, словно кто хлестнул бичом по воздуху. Я прыгнул вперед. Несмотря на заклятие, конечности еще плохо повиновались. Вместо того, чтобы нанести серию красивых ударов, я повалил на пол трех инквизиторов и рухнул на них сверху. Не сгибающимися пальцами я попытался нанести одному из них удар в болевую точку, но промахнулся. Какое время мы барахтались на полу. Моим противникам мешали их балахоны, а колпак «палача» сбился на бок, так что он ничего не видя, лупил пудовыми кулаками по воздуху. Наконец мне удалось совладать с ними. Три бесчувственных тела на полу.

Пошатываясь, я поднялся на ноги, бормоча укрепляющее заклятие. Надолго его не хватило бы, но, по крайней мере, я смог бы хоть как-то продержаться. Оглядевшись, я с удивлением обнаружил, что второго палача нигде нет. Он исчез. А из груди Татьяны торчала рукоять ножа. В ужасе я шагнул вперед. Девушка была еще жива, я видел, как тяжело приподнимается ее грудь, и при каждом таком движении кровь толчками выплескивалась из раны по кровотокам, заливая алой краской изуродованное тело.

– Ничего, – пробормотал я, наклонившись к ее уху. – Держись, главное, держись, не умирай. Орти тебя починит.

Только бы она не умерла! Я осторожно приподнял ее тело. Ноша оказалась слишком тяжелой для меня. Что же делать? Я должен был бежать, должен был взять ее с собой, унести, спрятать в надежное место, но я был слишком слаб. Осторожно я уложил ее обратно на ложе.

Неожиданно двери распахнулись.

На пороге стояло двое инквизиторов с дубинками наготове. А за ними в коридоре толпилось еще десятка два стражей порядка. Равнодушные каменные лица. Перед ними был враг, которого надлежало раздавить, и они готовы были выполнить эту работу любой ценой. Отступив на шаг, я еще раз покосился на Татьяну. Она доверяла мне, помогла, шла за мной. А я ради спасения своей жизни… даже не своей, а своего двойника, предал ее. Ведь если бы я не приказал, она бы не сложила оружие. Ну что ж, за все ошибки надо платить.

Машинально шаря рукой, я подхватил штатив с бутылями, резким движением руки оборвал провода и соединительные шланги. Звеня, разлетаясь осколками стеклянных брызг, полетели на пол пузырьки с реактивами. А потом я бросился на врагов.

Наверное, я никогда в жизни так не дрался. Меня охватило безумие, я превратился в берсерка не чувствующего боли, словно вновь телом моим овладел Тогот. Только никакого Тогота в этот раз не было. Суставы сами сгибались и разгибались, действуя в соответствии с приказами подсознания. Я ломал кости и рвал плоть врагов. Неожиданно я поймал себя на том, что продолжаю наносить удары в пустоту. Передо мной не осталось противников. Тогда я обернулся.

Коридор у меня за спиной был залит кровью. Лужи… нет… озера крови на полу, залитые кровью стены и забрызганные кровью потолки. И в этом кровавом месиве черными островами застыли туши убитых тварей. Покачнувшись, я прислонился к стене, пытаясь перевести дыхание.

Что теперь делать? Бежать! Как? С помощью колдовства.

Да, я должен был непременно бежать, спасти Татьяну, а потом вернуться, чтобы разобраться с оружием… Покачиваясь, держась одной рукой за стену, я побрел назад. Еще раз попытался поднять Татьяну, и вновь убедился в том, что мне это не по силам.

Тут двери снова отворились. Автоматически подхватив окровавленный штатив, я шагнул вперед и замер. На пороге стоял мой двойник и… Тогот.

* * *

Дальше все происходило, словно во сне.

Пока Арчи баррикадировал дверь, сдвигая в угол все шкафы, Тогот не обращая ни на меня, ни на Татьяну внимания, принялся рисовать знакомую мне пентаграмму перехода, с трудом отыскав не заляпанный кровью участок пола. Я же смотрел на него и удивлялся. Странное дело, я не чувствовал ментальной связи.

– Тогот, – мысленно позвал я, но ответа не получил. Демон по-прежнему, не обращая на меня внимания, делал свое дело. – Тогот! – вновь позвал я в этот раз более настойчиво.

– Не мешай! – ответил тот, но прозвучало это как-то странно, словно демон говорил со мной сидя со дна колодца. Да и вообще, это был голос не Тогота, если конечно можно говорить о голосе при ментальном общении. – Если хочешь, что-то спросить, то лучше говори вслух.

Я опешил.

– Тогот, это ты?

– Я не Тогот, – фыркнул демон, поднимаясь с колен. – Давай-ка быстренько бери свою красавицу, и понеслись.

В это время в дверь начали колотить.

– Они уже здесь. Быстрее.

Арчи пулей метнулся к нам. Я вновь подхватил со стола Татьяну. Меня качнуло, но демон помог мне удержаться на ногах. В дверь ломились. Судя по всему, с другой стороны в нее били чем-то тяжелым. Импровизированная баррикада из шкафов ходила ходуном, готовая в любой момент развалиться.

– В круг! Я буду читать заклятие, а вы держитесь за меня как можно крепче.

Арчи подхватил меня под руку, а другой, сжав локоть демона шагнул в пентаграмму, потащив меня за собой. Не удержавшись на ногах, я полетел вперед… Мгновенная вспышка… Тьма… И я повалился на сырые камни, потянув за собой Татьяну.

Несмотря на боль в разбитых коленях и локтях, принявших на себя при ударе двойной вес, я тут же откатился в сторону, и замер.

Надо мной нависало серое, однотонное небо. Тучи без единого просвета – клубящаяся, однородная масса. Арчи сидел на буром, словно проржавевшем насквозь валуне и вытянув перед собой руку, рассматривал выгнутые под неестественным углом пальцы.

– Вроде я пальцы сломал, – медленно выговаривая слова пробормотал он, и тут же лицо его скривилось от боли. – Зараза!

Я огляделся.

Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась бурая, каменистая равнина. Кое-где из-под камней пробивались пучки жухлой травы.

– Где мы? – спросил я.

– Х. й его знает, – ответил мой двойник.

Я повернулся к демону, который запрыгнул на камень и замер, вытянувшись, словно высматривая что-то у самого горизонта.

– Где мы, Тогот? – вновь повторил я свой вопрос.

– Я не Тогот, – ответил демон.

– …?

– Я – обитатель этого мира, и, увы, двойник твоего покровителя.

– Покровителя! – фыркнул я. – Покемона…

– Можешь называть его так, – проворчал он. – Меня это совершенно не волнует. В этом мире я не являюсь прислугой существа низшей расы.

– Ты имеешь в виду Арчи?

– Мой двойник связался со мной и попросил помочь вам, иначе я никогда не вписался бы в эту историю, – проворчал демон, слегая с камня. – Я всегда презирал людей. Считаю вас всех недомерками, ошибочной ветвью эволюции.

– Но люди… – начал было я.

– Я не собираюсь вступать в дискуссию, – остановил меня демон. – Давай-ка лучше посмотрим, что с твоей подругой. – Сделав еще один шаг, от склонился над Татьяной.

Я тоже перевел взгляд на нее. И только теперь я увидел, что они сделали с ней. Раньше я не замечал этого. Все мое внимание было приковано к ножу, торчащему из груди. А теперь… На мгновение мне показалось, что я вижу дурной сон.

Лицо Татьяны оказалось изуродованным самым зверским образом. Видимо они и в самом деле собирались вырвать ей все зубы… Щеки. У нее не было щек. Видимо пока один палач-инквизитор пытался меня уговорить, другой готовился ко второй части допроса.

Вот тогда я закрыл ладонями лицо и зарыдал.

– Она еще жива, – пробубнил демон у меня над ухом. – Она жива, и будет жить, пока не вынут нож.

Я повернулся к нему.

– И…

– Когда вернешься в свой мир, создатель восстановит ее тело. Это довольно сложно, но…

Тут я вспомнил Светлану, и кивнул…

– А теперь займемся делами, – демон повернулся ко мне. – Вот, то, за чем ты явился в наш мир, – и он протянул мне несколько книг в неприятных серых, шершавых на ощупь обложках. – Здесь написано все о том, как убивать тварей, одна из которых попала в ваш мир… А теперь поспеши. Ты сможешь открыть врата, нарисовав дверь на земле…

– Подождите! – с истошным криком бросился к нам Арчи. – А как же я!

– Что ты? – поинтересовался демон, повернувшись к нему.

– Вначале меня обманула его жена, потом из-за него моя жена сдала нас инквизиции… Я потерял все, что имел. У меня не осталось ни семьи, ни денег, ни связей… Я даже не смогу вернуться в Санкт-Ленинград, потому что меня сразу же схватят эти крысы. А теперь ты бесплатно отдаешь ему то, зачем он сюда пришел.

– И что ты предлагаешь?

Мой двойник замялся.

– Ну не знаю. Вы заварили эту кашу, вам ее и расхлебывать… Но я-то в чем виноват. Вначале обобрали, потом посадили, а теперь и искалечили…

– Заткнись, ты, – я никак не мог отвести взгляда от изуродованного лица Татьяны.

– Ты так значит! – Арчи шагнул вперед и схватил меня за плечо здоровой рукой.

Я не глядя оттолкнул его от себя.

– Неприятно да? – поинтересовался демон. – Что ж ты самого себя от себя отталкиваешь? Нет, ты не толкайся. Ты смотри, слушай. Если бы не мой двойник ты был бы точно таким ничтожным человечишкой.

– Послушай, тебе тоже не мешало бы заткнуться, – фыркнул я подымаясь. – Я бы и сам справился…

– Хочешь вернуться? – ехидно спросил демон.

Я лишь покачал головой, и тогда он, посмеиваясь, отвернулся. Такого я стерпеть не мог.

– Послушай ты, красная морковка! – рявкнул я, и голос мой эхом разнесся над равниной. На мгновение я замолчал, сам оторопев от такого эффекта. – Послушай, ты! Тебя попросили помочь, и ты помог. И нечего этим гордиться. Можешь считать всех людей, да и меня тоже, помойными червями, это твое, собакино, дело! Но я приказываю тебе заткнуться, и засунуть свое мнение себе в жопу, и как можно глубже! Так вот, я сейчас уйду, а ты поможешь этому парню, – тут я повернулся и ткнул пальцем в сторону своего двойника. – Запомни. Ты должен помочь ему, пока я разбираясь с теми, кто всю эту кашу заварил.

Я замолчал. От крика у меня саднило горло. Демон и Арчи тоже молчали. Тогда я наклонился, рванул зубами заусеницу и скривившись от боли выдавил на землю каплю крови.

– А ты… – неожиданно привстав, я повернулся в сторону Арчи. Я не мог поверить, что этот жлоб – мой двойник. – Если ты… – тут я замолчал, не зная какую вину вменить ему. – В общем, я приду, и тогда ты пожалеешь, что сбежал от инквизиции.

Больше мы ни сказали друг другу ни слова. Ни до свиданья, ни прощай. Открыв врата и подхватил Татьяну все еще находившуюся без сознания и ушел по-английски, не взглянув ни на демона, ни на Арчибальда.

Я шагнул во врата и вывалился из стены в коридоре в собственной квартире. Такого я не ожидал, но тогда я был не в том состоянии, чтобы заметить эту странность. Хотя… Демон того мира наверняка не просто так притащил нас на ту каменистую пустошь.

Однако тут меня ждал еще один сюрприз.

Роняя на пол кровавые капли с тела Татьяны, я покачиваясь потащил девушку в гостиную (там находился вход в один из пространственных карманов) и столкнулся в дверях со своей женой. Вы бы видели ее глаза, когда она увидела меня в окровавленных средневековых одеждах, с изуродованной голой женщиной в руках. Она так и осталась стоять у дверей с широко открытым ртом. Я прошел мимо, опустил девушку на диван, потом шагнул к серванту, и выудив непочатую водочную бутылку, одним махом сорвал крышку.

– Тогот, помоги, – прохрипел я, и запрокинув голову стал заливать в себя огненное пойло.

– Тут твоя супруга, может не стоит… – начал юлить старый хитрец.

– Если девушка умрет, я тебя убью…

И тут ко мне подскочила жена:

– Что все это значит?.. Где ты шлялся, я даже не слышала, как ты вошел!

Я не стал с ней разговаривать. Просто дал ей по морде. Впервые в жизни. Со всего маха. Отводя душу.

Она с криком рухнула на пол.

А в это время часть стены у меня за спиной разошлась и оттуда появились Светлана и Тогот. Молча, ничего не говоря, они пересекли комнату, подхватили тело Татьяны, и так же безмолвно удались.

– Приятной семейной сцены, – пожелал мне мой покемон на последок.

Но я не обиделся. Все тело ныло и болело. В голове шумело. Грамм триста на пустой желудок, да еще проглоченные «винтом» давали о себе знать. Я, не спеша, повернулся к жене. Она, ошеломленная, все еще сидела на полу, прижав руку к подбородку, и сквозь пальцы у нее медленно сочилась темная, почти черная кровь.

Опять кровь! Сколько крови!

На мгновение перед моим мысленным взором встал коридор с мертвыми инквизиторами. Нет, там крови было больше. Много больше.

Еще раз хлебнув водки, я сжал кулаки и шагнул вперед.

– А вот теперь сука, ты мне все расскажешь, – прошипел я.

Глава 11 Пиковая дама

Есть ли у женщины душа или нет? Если же душа у женщины таки есть, то является ли она душой человека или животного?

С. Хусейн

Глаза у Светланы вылезали из орбит. Она и сказать толком ничего не могла, открывала и закрывала рот, не произнося не звука. Стояла покосившись, держась за спинку стула, чтобы не упасть.

Орти осторожно поднялся из-за стола и шагнул к ней.

– Что случилось? – он осторожно вытянул руку в сторону девушки, словно желая погладить, успокоить ее. – Успокойся. Медленно набери в легкие воздуха и скажи, что случилось.

– Татьяна… – только и смогла выдохнуть она.

– Что Татьяна? – переспросил я.

– Она… Она…

– Да успокойся же ты!

– Она убила себя!

– Что? – в один голос спросили мы с Орти.

– Она покончила с собой… Оборвала все нити… Стерла знаки…

– Не может быть, – прошептал Орти.

– Почему? Мы же спасли ее!

Светлана покачала головой.

– Она там написала… Пойдемте…

Мы спешно отправились за ней следом.

– Ты понимаешь, что происходит? – поинтересовался я у Тогота.

– А как же, – злобно проворчал покемон. – Ты пожинаешь плоды. Пришло время.

– Что ты несешь?

– Подумай, – и Тогот замолчал.

– Что говорит твой демон? – поинтересовался Орти. – Я же просил его присмотреть за девушкой.

– Даже так? – удивился я. – Я спросил его, что происходит, а он начал нести какой-то бред…

В пространственном кармане царил полусумрак. При тусклом освещении лучше шла регенерация тканей. Татьяна лежала наполовину погрузившись в каменный саркофаг, как две капли походивший на тот, что мы в свое время использовали для Светланы, только иероглифы были другими, и не было никакой крышки. От изголовья саркофага в дальний конец комнаты протянулись нити. Раньше они сверкали и было видно как пульсирующий эликсир жизни, концентрируясь на выходе сложного химического прибора из множества колбочек, перегонных трубок, змеевиков, каплями стекает по нитям. Теперь же нити были оборваны. Лишенные жизни валялись они на полу.

Татьяна лежала наполовину вывалившись из саркофага. Руки ее безвольно вытянулись, обнаженная спина выгнулась. В тусклом свете ее тело казалось белым-белым, словно вылитым из огромного куска парафина. Черным омутом на полу чернела лужа крови.

– И что все это значит?

Орти подошел к девушке, приподнял ее руку, пытаясь нащупать пульс.

– В самом деле, мертва, – протянул он. – А ты, что скажешь? – повернулся он к Светлане.

Та в недоумении лишь пожала плечами, а потом вытянув дрожащую руку, показала на каменную плиту, по которой разлилась кровь.

Орти повернулся, щелкнул пальцами, и из кончика указательного пальца к потолку взвился огненный факел.

– Посмотрим, – он наклонился, пытаясь что-то рассмотреть.

Я шагнул, и заглянул ему через плечо. На полу кровью было выведено:

это не моя жизнь

я устала

– И что все это значит?

Орти недовольно фыркнул, притушил огненный факел, а потом встал и отвернувшись от гроба направился назад – к двери, ведущей в гостиную. Он ничего не говорил, просто шел, опустив голову.

– Подожди, – окликнул его я. – Ты что, даже не попытаешься что-нибудь сделать? Ты же создатель! Она служила тебе верой и правдой, ты должен хотя бы попробовать!

Орти лишь печально махнул рукой.

– Да подожди же! – я в недоумении посмотрел на Светлану, но та стояла молча.

Тогда я отправился за Орти.

Я нашел его на кухне. Создатель стоял у окна и смотрел в черную пустоту Богатырского проспекта.

– Ты объяснишь мне, что все это значит? – начал я. – Девушки приехали мне помочь. Да, одна из них погибла в перестрелке. Татьяне тоже пришлось несладко, но ведь это не повод. Ну полежала бы она в реаниматоре пару дней, и вышла оттуда как новенькая…

Орти покачал головой.

– Неужели ты так ничего и не понял? Я же пытался тебя предупредить, когда погибла Ольга… Неужели ты ничего не понял?

– Что ты заладил одно и тоже, как попугай, – взбрыкнул я. – Ты скажи мне толком, что тут происходит. Мне, например, вполне хватит разборок с вампирами и той кашей, что заварила моя жена. Хватит загадок.

– Да никаких тут загадок нет, – вздохнул Орти.

– То есть?

– Я даже не знаю как тебе объяснить… – замялся создатель. – Это была моя ошибка… С самого начала я был неправ…

– В чем ты был неправ?

– Я был неправ, когда заключил с тобой договор.

Вот так, понесло-поехало! Тогот номер два!

– Это еще почему?

– Я не должен был этого делать. Нужно было идти обычным путем создателя. Годами искать последователей в разных мирах, создавать свою философию, приучать к учению тех, кто идет за мной… А я хотел получить все сразу…

– А я говорил тебе не встревать, – добавил Тогот. – Это не твое дело.

– Да о чем вы говорите! – снова взвился я. – Не должны! Не могли! Сделали и сделали. Разве плохо вышло?

– Плохо, – покачал головой Орти.

– Что плохо?

– Все!

– Что все?

– Они не должны были возвращаться. Мне нужно было этого не допустить!

– Перестань говорить загадками, – я отвернулся, собираясь уйти.

– Ты помнишь тех людей? – тихо спросил Орти.

– Каких людей? – не понял я.

– Тех, что мы спасли из лагеря?

Я кивнул, хотя Орти стоял спиной ко мне и кивок мой не видел.

– Так вот, все они погибли…

* * *

Сутками раньше.

Тогот встал между нами.

– Успокойся, иначе ты сейчас ее убьешь.

Я лишь крепче сжал кулаки и поджал губы.

– Я… ее…

– Вот-вот, – продолжал покемон. – Остынь-ка! Нечего тебе кипятиться и кулаками махать. Смотрю, развоевался, так и не остановиться.

– Ты отлично знаешь, что во всем виновата эта сука, – и я кивнул в сторону жены, которая по-прежнему сидела на полу, размазывая по лицу кровавые сопли. Выглядела она не просто испуганной – потрясенной. Все так выглядят, когда впервые видят Тогота.

– Подожди. Давай-ка, лучше, сначала во всем разберемся, а потом будем кулаками махать.

– Я кулаками уже отмахал. Вот результат, – я ткнул пальцем в сторону окровавленного дивана.

Естественно Татьяны на нем уже не было, но кровь… кровь осталась.

– Ты же обещал… ты же обещал никогда меня не бить, – дрожащим голосом пролепетала Алла.

– А ты обещала никого не убивать?

– Олег мертв, Катерина, Ольга, Татьяна… Все в конторе мертвы… Мы так с тобой договаривались? Мы договаривались творить делишки у меня за спиной?

– Я не понимаю…

– Ты все отлично понимаешь!

– Прекрати! – оборвал меня Тогот. – А когда ты перестанешь кричать, я хотел бы поговорить с твоей супругой.

– Делай с ней, что хочешь!

– Но, Артурчик, – в голосе Аллы отчетливо звучал страх. – Неужели ты хочешь отдать меня этой твари.

– В отличии от тебя эта тварь – мой друг!

– Но я люблю тебя, – она вновь зарыдала, размазывая по лицу остатки косметики.

– Вижу!

– Ты ничего не видишь… Ты ничего не понимаешь… Я же хотела как лучше…

– А «вышло, как всегда». Убью!

– Прекрати! – судя по голосу, Тогот тоже разозлился.

– Что прекратить!.. Нам еще эту тварь поймать надо!

– От того, что ты изобьешь жену, или наорешь на меня, ничего хорошего не выйдет, – вновь попытался образумить меня Тогот.

– Уже не вышло.

– Прекрати… Ты понял меня?

– Понял, – рявкнул я.

– Ты бы лучше сейчас шел спать, а я пока поговорю с Аллой, – голос Тогота был успокаивающим. Умел он влезть в душу. Вроде ничего не сказал, а меня повело. А может виной тому водка – последний глоток, открывший путь усталости. Скорей всего, подействовало какое то из заклятий Тогота. – Мы с ней познакомимся поближе, и она мне заодно расскажет, как все вышло.

– Не оставляй меня одну с этой тварью, – завизжала моя супруга.

– Х…й с вами всеми, – махнул я рукой. – Делайте, что хотите.

Отвернувшись, я медленно пошел в сторону спальни, на ходу сдирая с себя окровавленные тряпки. Только теперь я понял, насколько устал и хочу спать. Я еще раз глотнул водки. Вот она – живая вода…

До кровати я так и не дошел. Рухнул, как подкошенный где-то на пороге.

А потом мне приснился сон…

Обычно я не вижу снов, точнее утром никак не могу их вспомнить. Но в этот раз сон был четким. Я запомнил каждую мелкую деталь. Естественно все это подстроил Тогот, но так, наверное, было и лучше.

* * *

Мой сон.

Эта была пиковая дама. Черты лица были размыты. г Потом очертания стали четче. Внезапно я понял, что скрывает карточный образ. Черт! Это же моя жена! Ярко-красное платье, кроваво-алая помада, белая кожа и родинка над верхней губой… Женщина-вамп!

Она шла по улице. По той самой где располагалась моя контора.

Нет! Нет! Остановись! – хотел крикнуть я, чувствуя, что сейчас произойдет что-то неприятное, неминуемое. Но она шла все дальше и дальше.

Вот она уже у дверей. Вот звонит в звонок, и секретарша – Катерина – открывает ей дверь.

Моя супруга что-то спрашивает у нее. Я тщетно пытаюсь услышать ее слова.

А сон несет меня дальше за супругой, через офис к моему же кабинету. И там… Там сидит Олег. Как обычно, заваривает себе чай. Манера у него такая, как только придет на работу – заваривает чай, пользуясь всевозможными китайскими колбочками и стаканчиками. Нет, это не обычная заварка, не зеленый чай и даже не жасминовый. Намешает всякой травы, зальет кипятком, и по всей конторе запашок такой поползет что хоть наркодилеров на презентацию новой продукции приглашай… Так вот, пока он неспешно на работу явится, чай заварит, выпьет – пора на обед. С обеда придет, надо же чем-то запить соевую отбивную с соевой подливкой. Опять чай заваривает… А там уж конец дня. Домой пора.

Моя супруга поймала его во время второй чайной церемонии.

– Привет, Олежек, – она по-приятельски чмокнула его в щеку.

– Привет, привет… Чай будешь?

Алла отрицательно качает головой.

– Ты же знаешь, от твоих помоев у меня голова болит.

– Это не помои, – обижается Олег.

– Так вот, – как ни в чем, ни бывало, продолжает Алла, – у меня к тебе разговор.

Олег кивает. Судя по всему, он очень занят процессом заваривания. Словно средневековый алхимик, готовящий колдовское зелье, он делает над чайником пассы, и что-то тихо бормочет себе под нос.

– Ты говори…

– Так вот, – Алла держит паузу. – Ты прекрасно знаешь, что Артур последнее время страшно устает.

– Он все тянет на себя, вот и зарывается, – согласился Олег.

– Да, и ты ему нисколько не помогаешь.

– Ничего подобного, – Олег продолжает говорить, колдуя над чайником. – Он все делает сам. А руководитель конторы, пусть даже и не большой, должен заключать договоры, отдавать распоряжения, следить за их выполнением, а не пытаться сделать все самому.

– Так вот, с этим надо что-то делать.

– А что я могу, – пожимает плечами Олег. – Ты же сама знаешь, Артур парень скрытный. Я и половины его ходов не знаю. Он многое может сделать и не сказать, а потом оно неожиданно всплывет…

– Ну, а если я тебе помогу?

– То есть.

– Я что хочу, – вторая многозначительная пауза. – Если мы сами сумеем организовать перевозку? А потом мы поставим Артура перед фактом. Так и так. Не надо брать все на себя. Все можно сделать и без твоего непосредственного участия. Расслабься.

– И ты думаешь он согласится? – с сомнением протянул Олег.

– Ты на него посмотри… Кожа и кости, одни глаза остались.

– Угу, – согласился Олег. – Но как нам все это провернуть. Где взять товар, куда везти… Ведь только Артур знает.

– Тут как раз другой случай. Когда Артура дома не было звонил один из вашей компании, Юра… Забыла фамилию…

– Юрок?

– Да, Артур его всегда так называл. Он сказал, что если Артур хочет, то пусть позвонит, у него есть выгодный заказ.

Олег нахмурился.

– Юрок… Но ведь он… А может это обычная перевозка, ну там шкафы какие-нибудь. Ты же знаешь, у нас определенная специфика…

– Конечно, – кивнула Алла. – Я спросила. Он… Юрок этот… подтвердил, что заказ сделал один из членов Колдовской ложи.

– И ты ничего Артуру не сказала?

– Пока ничего.

Олег тяжело вздохнул и отставил в сторону свою дымящуюся бурду.

– Значит, ты считаешь, что мне нужно позвонить и все узнать.

– А почему нет?

– Но Артур не захотел бы иметь какие-то дела с ложей. Это страшная организация. Там каждый второй или болтун, или подлец.

– Вот ты позвони и выясни. А что до того, что Артур с ними связываться не хотел, так вам все равно контору расширять надо. На этих антикварных…

Дальше звук вновь исчез. Я лишь видел, как с сомнением покачав головой и тяжело вздохнув, Олег снял трубку, и начал набирать, какой-то номер.

А потом картинка вновь стала плоской. Вновь передо мной была то ли моя жена, то ли дама пик… Нет, определенно дама пик.

Все закружилось передо мной. А потом картинка вновь обрела четкость.

Олег и Алла стоят в центре пентаграммы в каком-то подвале. Олег шепчет какие-то заклятия. Он читает их… пользуясь записной книжкой. Вот и разгадка! Заклятие перемещения! И никаких дверей между мирами! Но кто мог подсказать ему нужное заклятие. Тогот? Исключено. Покемон никогда не сделал бы ничего подобного.

Вот воздух вокруг них замерцал и они стали полупрозрачными. И в этот миг я увидел нить. Тонкая нить протянулась из угла пентограммы куда-то во тьму. Тот кто дал Олегу заклятье, вписал в его формулу подслушивающую нить.

Так вот откуда Генка узнал про перевозку. Тогда почему кто-то еще из нашего мира заходил к моему двойнику? Зачем ему было узнавать все детали сделки, если была использована подслушивающая нить? И этот кто-то очень хотел помешать доставке и расправиться с нами обоими.

Только, судя по всему, он меня недооценил и ничего не знал о Тоготе.

И вновь изображение померкло, в этот раз окончательно.

* * *

Моя жена.

Как мы познакомились, не помню. В первый раз я увидел ее на одной из пьянок в нашей студенческой общаге. Алла появилась из ниоткуда… из пустоты… Вот ее не было, а вот и она – пацанка, которая вместе с нами пила портвейн, смеялась над похабными шутками. Она не была чьей-то девушкой, просто ее присутствие не позволило остальным скатиться до полного свинства. Так же незаметно, как появилась, она исчезла с моего горизонта. Несколько лет я не вспоминал о ней.

Жизнь шла своим чередом. Я закончил институт, стал работать в НИИ, как и положено молодому специалисту, совмещая все это с тайной жизнью проводника. Так как я занимался магией, то даже не имея к ней врожденных способностей с легкостью мог проделать то, для чего другим приходилось учиться годами. Но вместо того, чтобы оттачивать свое искусство, я жаждал познать неведомое, и вскоре попал учеником в одну из тайных лож. Именно там я вновь встретил Аллу.

Тайные заседания, обсуждения колдовских формул, большая часть которых изначально была не рабочей. С каким пылом Тогот пытался отговорить меня от посещения подобных сборищ! Но меня словно магнитом тянуло к тайному. Мне, к тому времени побывавшему в иных мирах, ощутившем на себе силу истинной магии, все время казалось, что за маловразумительным бормотанием членов ложи скрываются великие истины, которые могли бы помочь мне… В чем?.. Не знаю… Но особенно привлекало то, что на этих «тайных вечерях» всегда присутствовали симпатичные молоденькие самки (по другому не могу из назвать). После окончания очередного «заседания» они шли с нами в ближайшее кафе и во все глаза смотрели на наши трюки, большая часть которых была всего лишь дешевыми балаганными фокусами, и не имела никакого отношения к истинной магии.

И вот как-то, одна из восхищенных зрительниц показалась мне знакомой. Приглядевшись внимательнее я ахнул. Да это же Алка! Та самая вобла в свитере, что вечерами пила с нами портвейн на шестом этаже общаги. Вначале я решил, что мне показалось. Ведь сейчас передо мной была дама с длинными роскошными волосами и привлекательно округлыми формами зрелой женщины. Боже, как меняет нас время!

Она крутилась возле двух молодых, но уже действительных членов ложи. Абсолютные бездарности, они проделывали обычные базарные фокусы с яйцом и колодой карт, открывая Алле тайны «величия колдовского искусства».

Я подошел к их столику.

– Привет!

Алла с удивлением подняла голову.

– При…ивет!.. – с удивлением протянула она. – Артур, а ты-то, что здесь делаешь?

– По крайней мере, не пытаюсь напоить даму уксусом, – при этом я щелкнул пальцами за спиной и произнес едва слышно одну формулу.

– Ты что пытаешься сказать, недоросток, – один из молодых людей поднялся из-за стола. Он возвышался надо мной словно пизанская башня. Я чувствовал, еще чуть-чуть, и он разорвет меня голыми руками. Он так надулся, что казалось, еще немного, и он лопнет от натуги.

Еще одно заклятие и из носа у него неожиданно хлынула кровь. Я тут же перестал его интересовать. Заливая белоснежную скатерть, он потянулся за салфетками, пытаясь унять кровь.

Я же тем временем взял Аллу за руку. С этими роскошными, длинными волосами, в полутьме ресторанного зала, она показалась мне принцессой из прекрасной сказки.

– Пойдем, – позвал я. – Расскажешь, как ты.

Она выпорхнула из-за стола.

– Извините, – кивнула она второму кавалеру, который с недоумением наблюдал за происходящим. Мы уже отошли к моему столику, когда он, словно избавившись от оцепенения, глотнул налитого в бокалы вина. Но я же его предупреждал. Там был уксус. Чистый девятипроцентный уксус.

– Ну и как ты? – спросил я, когда мы с Аллой уселись за дальний столик.

– Как… – неопределенно протянула она. – Получила диплом. Вот теперь работаю в одной лоханке молодым специалистом..

Я кивнул. Ну а что я хотел услышать?

– А как сюда занесло?

– Ну, если ты помнишь, я всегда интересовалась паранормальными явлениями и всякой магией…

Я кивнул. Естественно ничего такого я не помнил. Я даже удивлялся тому, что вообще смог ее узнать.

А потом… Потом было всякое. Очарование первой встречи исчезло. Дневной свет развеял очарование ночи. Алла вновь стала для меня прежней Алкой – товарищем, приятелем, но не подругой. Я встречался и крутил романы с другими женщинами. Алла же, на которую я регулярно натыкался то тут, то там, казалась мне просто хорошей знакомой, своим парнем.

Прошел год. Однажды она позвонила. Им на работе давали заказ. Раньше была такая система: берешь заказ: банка дефицитной тушенки или растворимого кофе, а к ней две банки морской капусты. Я ненавидел эту капусту. За время работы в НИИ у меня скопилось более сотни банок. Мне все говорили, что морская капуста не только очень полезная, но и очень вкусная, что ее нужно готовить с майонезом и яйцом. Девочки с работы давали мне тысяча и один совет по употреблению этой гадости, но, сколько я не старался больше одной чайной ложки я ни разу не смог съесть.

Так вот, позвонила Алка. Сказала, что у них дают растворимый кофе, в нагрузку любимую капусту и сахарный песок. Я сказал – бери, и она пообещала заехать вечером, завести. Что на нее нашло, почему она решила позвонить спустя год, сейчас уже не узнаешь, но я не задавался этим вопросом. У меня был период депрессии и я предавался любимому пороку.

К тому времени, когда она позвонила по домофону, я уже закончил первую бутылку портвейна. Я встретил ее в халате, небритый, опухший от трехдневного запоя. А она – она была насквозь мокрой. Я-то даже и не подозревал, что на улице – ливень. Я помог ей стащить мокрое пальто, усадил за стол, налил водки и поставил на плиту чайник… Помню, я пришел в себя от свистка этого самого чайника. А Алла, она сидела у меня на коленях. Я пытался согреть ее в своих объятиях и целовал, целовал. На ней было красное кружевное белье. Такое раньше я видел только на картинках. Ее стройное, гибкое тело манило, обещая неземные удовольствия… Чуть позже мы пили горячий чай, а потом она развесила сушиться свою одежду, и мы нырнули в постель. В тот вечер мы занимались сексом так, словно стремились наверстать упущенное за все прошедшие годы. Мы никак не могли остановиться, и только хмурый рассвет принес нам сон. Мы уснули обнявшись…

Проснулись мы поздно. Я поджарил яичницу с тушенкой, Алла сварила кофе в высокой турке. Мы ели прямо из сковородки. Я говорил какие-то глупости, рассказывал похабные анекдоты, и мы вместе смеялись. Не просто смеялись, а хохотали до упаду, до слез. Потом побросав грязную посуду в мойку, мы снова повалились в кровать. Теперь мы занимались сексом неспешно, словно изучая тела друг друга, привыкая к ним.

Лишь рано утром в понедельник, я отпустил гостью.

И тогда у меня состоялся довольно неприятный разговор с Тоготом.

– Куда это ты собрался? – поинтересовался покемон.

– А больничный?

Я отмахнулся. Пару заклятий и все будет шито-крыто.

– Никуда ты не пойдешь?

– Почему эт?.

– Я бы хотел серьезно поговорить с тобой, – материализовавшись Тогот вышел на середину комнаты и сердито уставился на меня. Если уж мой демон вылез из своего небытия, значит, у него и в самом деле есть, что сказать. – Возьми колоду.

Я подошел к журнальному столику и взял колоду карт.

– Тяни!

У меня в руках оказалась дама пик.

– Я так и знал!

– Что ты знал! – взорвался я. – Чего ты ко мне вечно цепляешься? Ты же знаешь, что я всегда вытаскиваю дам… Чего тебе от меня надо? Я что, даже потрахаться не могу без твоего благословления?

– Послушай, – в свою очередь зашипел покемон. – Ты – проводник. Ты должен выполнять свои обязанности.

– Обязанности перед кем?!

Тогот какое-то время молчал. Я почувствовал, что зря затронул эту тему.

– Ты знаешь, эта тема запретная.

– Почему? Я хочу знать, почему я должен вести двойную жизнь, почему должен водить из конца в конец города эти дурацкие караваны. Кто ты такой, чтобы заставлять меня это делать?

– Я – ТОГОТ! – демон произнес это столь зловеще, что у меня отпало всякое желание дальше с ним спорить. – Мы много раз с тобой говорили, что есть темы закрытые для тебя. Ты – маленький винтик. Ты должен стоять на своем месте и выполнять возложенные на тебя функции, иначе… иначе с тобой случится несчастье, а может быть несчастье случится с этим миром…

– Да хватит меня стращать, пуганный я уже!

Но Тогот продолжал говорить, словно вовсе не слышал моих слов.

– Если порядок вещей окажется нарушен, то выйдут из берегов океаны, обрушатся горы, разверзнется земля, явив нам свое огненное нутро…

– В общем полный акапалипсец! – подытожил я. – Это я уже слышал.

– Но не внял.

– Так чем тебе не понравилась Алла?

– Она любит тебя, – просто ответил Тогот. – Она может стать роковой дамой.

– Что-то раньше ты мне так ни про кого из моих баб не говорил.

– Они тебя не любили… Так что ты подумай, стоит ли бросать на весы Судьбы столь многое, ради минутной прихоти. Ты ведь ее не любишь…

– Любишь, не любишь, заладил тоже! Ромашка нашлась!

– Пойми, судя по расположению звезд, ты вскоре можешь сделать величайшую ошибку своей жизни…

– Да пошел ты… – и я повалился на кровать, давая понять Тоготу, что разговор окончен.

А через несколько месяцев мы с Аллой поженились.

Свадьбу сыграли в Метрополе. Белоснежное платье, фата, черный костюм и строгий галстук. Судя по фотографиям, мы отлично смотрелись. С моей стороны был свидетель, его жена и моя мать, с ее – почти сотня родственников. Какие-то тетушки, дядюшки, племянники… Я смотрел на этот калейдоскоп лиц, и не мог запомнить ни имен, ни родственных связей. А где-то в глубине черепа, в подкорке злорадствовал Тогот: «Сам хотел… Получил… Вот теперь расхлебывай… Проводник должен быть одинок… Еще хлебнешь с этой семейной жизнью…»

После свадьбы мы уехали в Севастополь. Тогот злобствовал, протестовал, но я объявил, что мне нужен отпуск. Я устал жить двойной жизнью и за долгие годы мытарств с караванами, заслужил две недели на море. Эти две недели пролетели как один миг. Мы купались в Херсонесе, бродили по пещерам Инкермана. А потом в знаменитом подземном кафе на вершине Малахова кургана мы, обжигаясь, ели сочные чебуреки. По вечерам, спустившись по Историческому бульвару, пройдя мимо бесчисленных бастионов со старинными пушками, мы шли в открытый кинотеатр у самого моря, смотрели какую-то чепуху, и над нами, словно страж порядка, маячил Памятник Погибшим Кораблям.

Но праздник жизни быстро закончился. Огромный Ил!!!!!!!!!!? унес нас назад в северную столицу.

Алла вновь занялась своими делами: работала, следила за домом. Естественно она ничего не знала ни про пространственные карманы, ни про Тогота. А я, почти отойдя от колдовских дел, переключил все свое внимание на контору. Алла отлично сознавала, что я необычный человек, что и в самом деле могу вино превратить в воду, а то и в кровь, но не придавала этому особого значения. А я? Я стал свободным! Я не слышал каждую минуту комментарии покемона. Лишь изредка Тогот позволял себе краткие нравоучительные лекции.

Прошло три года и вот… В один день все изменилось.

* * *

Он явился как бог лазерного шоу. Вынырнул из темного, почти черного облака в перекрестье молний, под оглушительный грохот грома. В золотых доспехах, напоминавших одежду древних воинов, он и в самом деле выглядел богом – молодым Зевсом, явившимся на Землю, восстанавливать свое царство. А я ничего этого не видел. Я спал.

Он явился спасти Татьяну, и, похоже ему это удалось. А потом все пошло наперекосяк. Татьяна покончила с собой. Конечно, Орти как настоящий создатель мог ее воскресить, заставить жить, но…

Орти вновь налил по полному бокалу «Апшерона», глотнул, поднял руку, рассматривая жидкость на свет.

– Слушай, чего ты пьешь такую гадость?

Я отмахнулся.

– Если я стану покупать коньяки по пятьсот долларов, то, во-первых, никаких заработков не хватит, а во-вторых, я могу привлечь к себе нежелательное внимание.

– Нежелательное внимание?

– Апшерон-то у нас каждый может себе позволить.

– Но ты – не всякий.

Я пожал плечами.

– Итак, на чем мы остановились…

– Не знаю… Это ты хотел со мной о чем-то поговорить…

Орти тяжело вздохнул.

Сейчас он казался мне усталым, вымотанным до предела, под глазами у него пролегли черные круги.

– Я сказал, что все они погибли…

– Они…

– Тех, кого мы спасли.

– Почему…

– Не знаю… – печально протянул Орти и сделал маленький глоточек коньяка из своего бокала. – Знаешь, иногда я ощущаю себя маленьким слепым существом. Я знаю, что я – создатель. Мне дарована некая сила, и смысл моей жизни в том, чтобы создать новый мир. Судя по всему один. Но кто даровал мне эту силу? Почему все так, а не иначе? Почему не сработал более легкий вариант?..

– На твоем месте, я бы сначала рассказал, что случилось.

– Да ничего, – отмахнулся Орти. – Часть населения моего мира была отраженными воплощениями…

– То есть?

– Слишком долго объяснять. В общем, отраженные воплощения не совсем люди. По идее, согласно установленному порядку, я должен был бы какое-то время жить среди них, чтобы предать им свой жизненный и эмоциональный опыт, сделав их полноценными людьми. Но это очень долгий путь. Вначале десятилетиями ты выбираешь себе учеников, потом они несут твои слова дальше. Но я хотел все сразу. Ты нашел мне учеников – апостолов, а потом мы освободили группу людей, которая согласно моей теории должна была раствориться среди моих созданий, передав им то, что должен быть передать я.

– И что же не сработало? – удивился я.

– Поначалу все получилось так, как я хотел. Но через три года на тех? кого мы тогда спасли словно мор пошел. Они умирали один за другим, и я ничего не мог поделать. Одни впадали в депрессию. Ничего не ели, не пили, не могли работать… Другие, словно искали смерти…

– Ты это имел в виду, когда говорил об Ольге…

– Об Ольге и Татьяне…

– Чепуха какая-то, – фыркнул я. – Им что, плохо жилось под твоим «крылышком»?

– Дело не в этом, – вновь тягостно вздохнул Орти. – Тут действуют некие законы, понять которые мы не в состоянии.

– Судьба?

– Может быть, Тогот… может быть. Я не слишком уверен, что стоит употреблять это слово.

– А что еще. Каждый из этих людей жил предначертанной ему жизнью. В них не было, ну, к примеру, назовем его Искусством… Искусством с большой буквы… Так вот, в них не было той капли Искусства, которая позволила бы им – воспринять происходящее.

– Глупость, – отмахнулся я от вмешавшегося в разговор покемона. – По-твоему, выходит, что стоит обычному человеку столкнуться с колдовством, у него должен чердак поехать.

– А скажешь, нет?

– Ну, вот у меня чердак же не поехал?

– Это еще как сказать.

– Гад ты все-таки, Тогот!.. Если бы ты был прав, то как смогли бы в нашем мире существовать все эти колдовские ложи, ордена…

– Ты и сам прекрасно знаешь, что люди, которые участвуют в этом балагане – шарлатаны. Им далеко до истинного Искусства, как до Луны. Они используют простейшие заклинания, фокусы и дурят себе голову..

– Тогда выходит, что мои девушки… – начал было Орти, но Тогот вновь перебил его:

– Они не были отмечены Искусством. А вы не просто дали им частичку знаний. Вы с головой окунули их в этот омут…

– Все равно, я до конца не понимаю, – продолжал упорствовать я. – Возьмем, к примеру, меня самого. Я тоже оказался вовлечен во все это случайно. И совершенно случайно стал проводником.

– Да. Но с тобой это случилось, когда ты был совсем маленьким. Ты столкнулся с необъяснимым, и тут две возможности: либо душа твоя изначально имела склонность к запредельному, либо тебе как ребенку удалось перестроиться, приобрести то, что в более зрелом возрасте сформировавшейся личности практически невозможно.

– И все таки…

– А вообще весь этот разговор бессмысленен. Мы спорим о том, чего не в состоянии понять. Мы говорим о высших материях, которые нам не дано постичь.

– Но ведь кто-то должен знать ответы! – взорвался Орти. – Я – создатель, я знаю множество заклятий, я могу сотворить мир из первозданной глины Хаоса, но почему? Почему именно я? Кто наделил меня такой силой? Вот ты откуда взялся, а Тогот? Почему ты вечный спутник и наставник Артура? Что вообще ты делаешь в этом мире, ведь это не твой родной мир?

Покемон тяжело вздохнул. Он материализовался за столом, и залпом опрокинул в себя мой бокал коньяка. Проглотив жидкость, он долго пережевывал стекло, потом сглотнув сыто рыгнул.

– Я думаю сейчас не самое подходящее время заниматься изучением законов вселенной, но на самом деле все просто. Мир состоит из слоев – разных уровней восприятия. Для вас – людей и человекоподобных существ, я и подобные мне создания, например, те же горгульи или богомолы – демоны, то есть почти боги, создания обладающие почти божественной силой. Но в мирах, где мы обитаем тоже есть свои ДЕМОНЫ, те, кого боимся мы, и те, кто в сравнении с нами обладают высшей властью. Но и в их мирах в свою очередь есть свои ДЕМОНЫ… Понимаете, это как матрешка. Вселенная бесконечна. Можно идти вверх, можно вниз по линии. Только нет созданий которые смогли бы пройти больше одной-двух ступеней. Еще до того как я… скажем так, согрешил, и был сослан в этот мир, я по воле случая, встретился с теми кто стоял на две ступени выше моего рода. Я был поражен, около сотни лет я находился в месте упокоения, пытаясь восстановить свой разум. И это я – создание, имеющее самое непосредственное отношение к Искусству. А теперь представьте, что происходит с тем, кто не имея защитной оболочки Искусства сталкивается с чем-то иным. Он или перестраивается, научившись воспринимать Искусство или… гибнет.

– И какое это имеет отношение к моим апостолам? – поинтересовался Орти.

– Они не были готовы. Обитая в этом мире они играли по правилам, прописанным им Судьбой. Он… – тут Тогот ткнул в меня своим уродливым когтистым пальцем, и это мне очень не понравилось. – Он перекроил их Судьбу… Не зная, дано ли им это, он позволил им заглянуть за грань Реальности и… убил их. Убил еще тогда, когда заставил подписать договор. Они как птицы вспорхнули с уготованной Судьбой ветки и медленно планируя понеслись к земле – навстречу своей смерти.

– Но ведь…

– Никаких «но»! – рявкнул Тогот. – Я не знаю, существует ли такой закон на самом деле, но я знаю одно правило. Если в мире нет Искусства, его тут быть не должно, и создания этого мира не должны с ним соприкасаться.

– А как же я?

– Ты, Артур – редкое исключение. В любом правиле должны быть исключения.

– Тогда выходит, что и Светлана исключение.

– Не знаю… – протянул Тогот. – Когда ты подобрал ее, ее разум был надломлен, правда, совершенно иным образом… Боюсь мы никогда не сможем узнать истину…

– А как же тот мир, где только что побывал Артур, – встрял Орти. – Там ведь магия существует. Значит, там, по идее, должны действовать другие законы, а ты здесь талдычишь о единстве Вселенной…

– Законы там точно такие же, – возразил Тогот. – Да у них есть магия, но это не Искусство в чистом виде. У них магия – еще один физический закон, как закон тяготения. Произнес формулу и получил результат, а Искусство – нечто другое… Чтобы овладеть им недостаточно просто научиться говорить «Энеке-бенеке», нужно поменять мировоззрение, сменить шкалу моральных ценностей на уровне подсознания…

* * *

Мастера мне посоветовал Тогот.

– Ты загляни с этой книжечкой к одному человечку. Он сам не колдун, но посвященный. Поговорите. Ты книжечку ему подари, а за это он тебе Мальтийский кол соорудит. Он в этом деле большой дока.

– А не пошлет он меня?

– С чего бы это. Я смотрю, события последних дней наложили на тебя определенный след. По-крайней мере соображать ты стал много хуже…

Вот так я и очутился на Васильевском. Нашел нужный адрес, позвонил. Мне открыл полный, лысеющий старичок в вязаном джемпере.

– Чем обязан?

– Мне нужен Александр Сергеевич.

– Пушкин? – улыбнулся старичок.

– Нет, что вы…

– ?..

– Я не знаю его фамилии, – честно признался я. – Мне посоветовали обратиться к Александру Сергеевичу.

– Кто? – старичок, похоже, не собирался меня пускать.

– Один знакомый…

– Видите-ли, молодой человек, у меня много знакомых, – тут старичок улыбнулся еще шире, – и многих из них я не хотел бы пускать в свой дом, а тем более – их знакомых.

– Но…

– Итак, я последний раз спрашиваю, кто вас послал?

Я не знал, что сказать.

– Тогот, – неожиданно вырвалось у меня.

Старичок задумался, словно пытаясь вспомнить что-то.

– Он… – и старичок вновь замолчал, выдерживая фразу, словно дожидаясь, когда я сам закончу предложение.

– … демон.

– А вы – проводник?

Я кивнул.

– Наслышан… Наслышан… Артур, если не ошибаюсь… Вы хоть и не посвященный, но в наших кругах личность популярная…

Старичок отступил в сторону, пропуская меня в квартиру.

– Что ж вы, молодой человек сразу не назвались. Надо вам было в эти загадки играть?

Я сделал шаг через порог и оказался в обычной квартире. Не знаю, что я рассчитывал увидеть. Лабораторию алхимика, такую же, как та, что таилась в одном из пространственных карманов в моей квартире? Нет, тут не было ничего подобного. Обычная квартира в не престижном «корабле». Мебель пятидесятых в прихожей. Через открытую дверь одной из комнат виднелся угол совковой стенки. Более чем скромная обстановка.

– Проходите на кухню, у меня не убрано… Знаете-ли, не ждал гостей… Нет, обувь не снимайте.

Я зашел на кухню – шестиметровую клетушку, в которой кроме плиты и раковины уместились стол и холодильник. В углу сидел невысокий франтоватый мужчина моих лет с бородой клинышком. Прическа его была столь безукоризненна, что казалось, всего минуту назад он встал из кресла парикмахера. В ухе сверкал светло– голубой камень в платиновой оправе. Белоснежный костюм незнакомца ярким пятном выделялся на фоне убогой кухоньки. Перед ним на столе стояла чашечка кофе и рюмка ликера. Еще одна чашка и рюмка стояли у противоположного конца стола.

– Это – Викториан,[1] – представил мне Александр Сергеевич своего гостя. – Мой друг.

Викториан кивнул.

– Да вы садитесь, садитесь, – он пододвинул мне табурет. – Слуги Искусства – редкие гости.

– Слуги?.. – удивился я.

– Вы же сказали, что вы – проводник.

– Да, – кивнул я.

– Вот видите, – Александр Сергеевич вновь расплылся в широкой улыбке. Он полез в шкаф за чашкой и еще одним бокалом.

– Будь осторожен, – предупредил Тогот, и что-то в его голосе мне не понравилось.

– Что случилось?

– Этот Викториан… Он очень опасный человек. Он посвященный колдун.

– Ваш ангел хранитель совершенно прав, – кивнул Викториан. – Как вас зовут?

– Артур.

Викториан кивнул.

– Так вот Артур, ваш ангел-хранитель перестраховывается. Друзья Александра Сергеевича – мои друзья.

– Я собственно…

– Заказчик? Вы, Артур – служите Искусству, а поэтому мы с вами по одну сторону баррикады и хорошо понимаем друг друга, – Александр Сергеевич налил мне густого ликера. – Выпейте, не торопитесь, расскажите, с чем к нам пришли.

– Вот, – я осторожно выудил из внутреннего кармана книгу из Санкт-Ленинграда и протянул ее старику. – Там заложено.

Александр Сергеевич с интересом повертел книгу в руках.

– И где же вы, молодой человек, такую штуку взяли?

– Можете потом оставить книгу себе, – Александр Сергеевич согласно кивнул. – Мне нужно чтобы вы изготовили мне несколько мальтийских кольев.

– Мальтийских кольев? – удивился Виториан. – Про мальтийские кресты слышал, а про колья…

– Я тоже раньше не слышал, а вот теперь мне нужно как можно больше этих кольев.

– Послезавтра пять штук, – объявил Александр Сергеевич.

– А завтра?

– К вечеру три, но такса двойная.

– Такса?

– Плата, – пояснил он.

– Но я думал, что книга останется…

– Это само-собой. А кроме того, с вас… – тут Александр Сергеевич замялся, шевеля губами, словно что-то высчитывая про себя. – Думаю трех тысяч хватит.

– Рублей? – удивился я.

– Нет, тугриков, – усмехнулся старик. – Евро, конечно. Три тысячи евро вполне приемлемая цена за такую работу.

– Не спорь, – вновь объявился Тогот.

– Верно, тут спорить не о чем, – подтвердил Викториан, и никакие колдовски штучки вам не помогут.

– Вы слышите Тогота? – удивился я.

– Да, – кивнул Викториан. – Он же сказал вам, что я – колдун.

– Это вроде проводника или создателя?

– Нет, – покачал головой Викториан. – Мы с вами из разных лодок. Вы – один из тех, кто поддерживает правильный порядок жизни, этакое равновесие, правильное соблюдение законов природы. А… я – я служу конкретным силам, получая за эту службу вознаграждение. Я – черный маг.

—..?

– Викториан сгущает краски, – улыбка, казалось, не сходила с лица Александра Сергеевича. – Белых магов не бывает. Это – сказки, придуманные несведущими людьми. А вы, Артур, должны отлично знать, что магия бывает только черной.

Я кивнул.

– Что-что, а это мой наставник вбил мне еще в раннем детстве.

– В детстве? – удивился Викториан.

– Судя по слухам, Артур работает проводником уже лет двадцать.

Викториан оставил чашку и внимательно оглядел меня, словно только что заметил.

– Однако!

Взгляд у него был тяжелый, и мне показалось, вот-вот он превратит меня в жабу, или в дождевого червя-переростка.

– Может что не так? – занервничал я.

– Да не волнуйтесь вы так, – успокоил меня Александр Сергеевич. – Вам чай или кофе? Видите-ли, я считаю, что Бейлис лучше с чаем, а мой друг, – кивок в сторону Викториана, – что с кофе…

На следующий день заказ и в самом деле был готов.

Александр Сергеевич был в шикарном двубортном пиджаке, фасонной бабочке. Он словно стал выше ростом и помолодел лет на десять. И еще… от него определенно пахло дорогим парфюмом..

В этот раз он не стал приглашать меня в квартиру. Молча протянул сверток. Я отдал деньги. Он два раза внимательно пересчитал разноцветные фантики, а одну бумажку в пятьдесят евро даже на свет посмотрел. Деньги были настоящими.

Тогда я в свою очередь развернул его пакет. Там было три тонких кола сантиметров по сорок длинной, обвитых сложным колдовским рисунком, точно такие как на картинке в той книжке.

– Ну что ж, молодой человек, все в порядке, можете не сомневаться. Мальтийские колья изготовлены с точным соблюдением указанной рецептуры, хотя, конечно, было бы лучше изготовить их в том месте, где вы нашли эту книжечку. Хотя если основные физические параметры миров совпадают, все должно сработать, – подытожил Александр Сергеевич. – Если что-то понадобится, заходите еще. Всегда рад видеть, – правда, судя по его интонации, он говорил не то что думал.

Спускаясь по лестнице, я вызвал Тогота.

– Что это с ним? – спросил я покемона. – В прошлый раз чаи с ликерами наливал, а сейчас даже зайти не предложил. Может, я чего не так сделал?

– Не волнуйся, Артурчик, все в порядке, – ответил мне мой ангел-хранитель. – Просто у нашего старичка гости – две дамы. Кстати одна из них очень опасная, может убить человека одним прикосновениям. Леди-смерть… Так вот, Александр Сергеевич не хотел, чтобы вы встречались.

– Это так опасно?

– Видишь ли у нашего мастера особые отношения с этой Леди-вамп. К тому же она посвященная, как и Викториан. А это все равно как если бы вы принадлежали разным мирам, разным цивилизациям… В общем, тебе это не нужно.

– А если бы…

– Знаю, о чем ты подумал. Нет, смертоносная дама не поможет тебе в охоте. Поймать вампира – твое дело. Если уж говорить честно, она, скорее всего, доведись вам троим схлестнуться, встала бы на его сторону.

Глава 12 Охота на вампира

Если народ и молодежь столкнется с тем, что непозволительно с точки зрения шариата, или с тем, что идет вразрез с курсом народа и исламского государства и наносит вред Исламской Республике, то они должны обратиться в соответствующие организации, а если те не примут мер, сами обязаны пресечь безобразие.

Аятолла Хомейни

Я сидел в уголке своей алхимической лаборатории, этаком закутке между перегонными кубами и шкафом с алхимическими трактатами (в основном это были ксерокопии) и делал вид, что внимательно наблюдаю за действиями Тогота. На самом деле я медитировал, разглядывая глыбу полупрозрачного льда, в которую Орти и мой покемон поместили тело Татьяны. Сквозь молочно-белую полутьму смутно вырисовывались контуры тела, но мое воображение… оно рисовало мне Татьяну такой какой она была раньше…

Мои размышления прервало ментальное обращение моего карманного монстра:

– Ну, похоже, получилось. Хватить грезить, Артур. Пора нам браться за дело.

Из тигеля над которым он колдовал начал подниматься дымок.

– Светлана, подойди, – продолжал покемон. – Я хочу, чтобы вы оба знали на что идете. И твой дружок, Артурчик, «батюшка» Михаил Андреевич нам поможет. Сейчас вы вдохнете дыма частиц его плоти, и его дух отчасти войдет в вас. Он поможет вам преодолеть кордоны, которые понатыкали там фсбэшники.

Я шагнул вперед, зажмурил глаза.

И тут Тогот вновь начал повторять любимую формулу для расслабления. Ведь только расслабленное тело и разум могут допустить к себе мафию.

– Сосредоточьте внимание на макушке. Расслабьте макушку… Сосредоточте внимание на лбу. Расслабьте лоб…

На мгновение мне показалось, что я перенесся в детство. И вновь как в те далекие годы покемон учит меня расслабляться, чтобы воспринять первый урок магии. Вновь, как и тогда, я почувствовал как энергия потекла через тело, от макушки в пятки; вновь я почувствовал очищающее движение «ци», а потом включился «малый даосский круг»… Тем, кто ни разу не испытал этого, не понять… Им никогда не ощутить эйфории, легкости, которое переполняет тело во время таких упражнений, открывающих дорогу черной силе, Искусству, истинному колдовству.

В какой-то миг мне даже показалось, что я больше не Артур — проводник, а полковник ФСБ. На долю мгновения передо мной открылся и тут же захлопнулся мир иного человека, мир человека, который по другому воспринимал реальность, разделяя мир на две четкие половины: черную и белую.

Вдыхая дым, я узнал план захвата монастыря, и получил ответы на многие вопросы, которые мучили меня до сих пор. Они на мгновение высветились и тут же угасли, вновь растворившись в тайниках подсознания.

Интересно, что в эти мгновения чувствовала Светлана. Может быть, в ее памяти осталось больше?

– Теперь вы готовы встретиться с ним! – объявил Тогот. Осторожно соедините руки на груди… Раз… Два… Три… Ну, а теперь пусть каждый расскажет, что он узнал…

* * *

Собираясь «на охоту» в Озерный монастырь, я еще раз попытался воззвать к логике. Накануне я лежал в постели, и не мог уснуть. В голове моей крутилось несколько вопросов. Во-первых: почему я должен этим заниматься?

– Ты являешься ключевой фигурой в этих событиях, ты и должен все завершить, – объявил мне Тогот.

– Почему? Смотри, Озерный монастырь превратился в братскую могилу для его обитателей без моего участия, сейчас там все оцеплено ФСБ или какой-нибудь подобной службой. При чем тут я?

– Они не справятся с пришельцем.

– Справятся. У них есть все для этого… Уверен, и колдуны у них есть.

– Как ты не понимаешь… Это – мы, это – они. Они не замечают нас, мы – их. У нас и у них разная логика. Мы несовместимы.

– Ну а что случится, если я откажусь от этой экспедиции? Так или иначе, но за последние дни уже погибли два близких мне человека.

– Ты должен идти, Артур, иначе жертв будет много больше. Иначе беда в том или ином виде придет в твой дом. Нельзя сидеть на берегу ручья, ожидая пока мимо проплывет труп твоего врага. Эта мудрость Конфуция в данном случае не работает. Ты должен быть «пустой лодкой», но обязан выполнить должным образом все, что так или иначе связанно с твоей основной профессией – профессией проводника.

– Да почему!

– Так получилось. Ты сам знаешь, нельзя нарушать установленный порядок.

– Установленный кем?

– Слишком много вопросов. Ты же знаешь, что даже будь у меня ответы, я бы не сказал тебе.

– А Орти?..

– Он тоже. Ты же слышал… Он сам тебе сказал, он попытался обойти общепринятый порядок вещей и… все, кто попал в этот водоворот, погибли.

– Кроме Светланы…

– Кроме Светланы… – вслед за мной повторил Тогот. – Но ты же знаешь, тут случай особый.

– Хорошо… Тогда я задам тебе другой вопрос. Почему Озерный монастырь? Почему это место стало неким узлом, точкой приложения? Массовое убийство, вампир рвущийся туда же…

– Этот вопрос много проще, и я думаю со временем мы найдем на него ответ. Лично мне кажется, что лишь вмешательство неких сил – довольно могущественных сил позволили всему этому случиться. И силы эти были явно не доброжелательны по отношению к тебе Артурчик. Ну, сам подумай, как Алла… Как она смогла преодолеть грань между мирами? Как у нее вообще могла родиться подобная мысль?

– Но ты же сам говорил с ней. Ты навеял мне сон.

– Да. Но ее рассказ ничего не объясняет. Понимаешь, можно всего лишь сдвинуть книгу на письменном столе, а потом, через месяц из-за этого где-то на другом конце земного шара разобьется самолет.

– Не вижу логической связи.

– В том-то и дело, что эту связь практически невозможно проследить, точно так же как невозможно проследить связь между безумием в монастыре, одновременным появлением вампира, а так же засадой горгулий.

– И ты считаешь, что все это кто-то подстроил?

– Кто-то заставил события пойти по нужному ему руслу. В итоге три подставы. Три варианта, три возможности тебя убить. Вампир, горгульи и финальный аккорд – монастырь.

– А не слишком ли это сложно? Неужели нужно было городить такой огород, чтобы покончить с одним человеком?

– Не просто человеком, а проводником, которому определенным образом покровительствуют высшие силы и так называемое Искусство.

– Значит это кто-то из колдовской ложи?

– Не уверен. Но тот, кто это сделал, должен обладать большой властью, ненавидеть тебя и, судя по всему, не слишком симпатизировать обитателям Озерного монастыря.

– А не может так случиться, что удар хотели нанести не по мне, а по Озерному монастырю, только моими руками.

– И такое возможно. Но тогда твой враг очень глуп. Совершенно очевидно, что одного «бешенства» монастырю вполне хватило бы. Так, впрочем, и вышло… Давай не будем недооценивать врага, станем смотреть фактам в лицо…

* * *

Слава богу фсбэшники не догадались стереть мою пентаграмму. Ту самую, с помощью которой, я в прошлый раз покинул Озерный монастырь.

Шаг во тьму, и я оказался в знакомой мне комнате. Только трупов тут не было. Я отступил к окну. Осторожно приподнял занавеску и выглянул во двор. Все было примерно так, как я ожидал.

В центре двора, наведя башню на вход особняка застыл БМП. Вдоль дорожек протянулись кольца колючей проволоки и каменными изваяниями застыли часовые. Черными гроздьями висели прожектора. Прав был Тогот, посоветовав нам отправиться ранним утром. Дополнительное освещение уже вырублено, солдаты устали, но утренней смены караулов еще не было, и начальство не проснулось.

Где-то в глубине комнаты раздался шорох. Я резко обернулся. В центре пентаграммы медленно материализовалось темное облако. Еще мгновение и оно стало приобретать очертания человеческой фигуры. А потом, из пустоты ко мне шагнула Светлана. Я на мгновение замер, залюбовался ею. Стройная фигура в сером комбинезоне, длинные, отливающие медью волосы, тонкие черты лица, словно подчеркивающие решительность воительницы. Сабля с серебряным покрытием за спиной, пистолеты на узких, длинных бедрах, а в руках – дробовик. Вот она – амазонка нового тысячелетия…

– Так, хватит слюни пускать, – естественно Тогот уже был тут как тут. – Бабами еще налюбуешься. Ты здесь для чего…

– Понял… Понял… – отмахнулся я от назойливого покемона.

Выйдя на середину комнаты, я внимательно огляделся. Я помнил, как все выглядело здесь тогда, во время моего первого посещения. Похоже, ничего не изменилось, только в дневном свете все показалось не таким мрачным, если, конечно, не считать кровавых пятен на полу и белых меловых контуров человеческих тел. Да! Все бумаги исчезли. Раньше тут полным-полно было всякой документации, а теперь шкафы сверкали голыми полками. Впрочем, этого следовало ожидать. Чего любят наши фсбэшники, так это копаться в чужих документах.

«Интересно, куда они отвезли трупы? – промелькнула у меня мысль. – Там ведь должна быть и Ольга. А может она жива… Нет… – на мгновение передо мной вновь встала картина ее смерти. – Нет, она мертва».

– Артур… – тихо прошептала Светлана, выведя меня из задумчивости.

– Действуем согласно плану, – кивнул я.

А план у нас был простой. Раз «монастырь» заказал вампира, то он наверняка подготовил для него подходящее логово. Прежде чем передать Александру Сергеевичу книгу из Санкт-Ленинграда, я сделал ксерокопию, и накануне внимательно проштудировал ее. Без сомнения где-то в монастыре имелось оборудованное логово. Если мы найдем его, то нам нужно будет или прикончить его обитателя, или, если «клиент» еще не прибыл, оставить там маячок и начертить колдовскую пентаграмму. Тогда, как только «наш клиент» объявился бы, мы тут же материализовались бы, воспользовавшись пентаграммой, и обрушились на него, как снег на голову.

Но все это было в теории, а на практике…

Осторожно высвободив из под одежды пневмопистолет я попытался приоткрыть дверь. Она оказалась не просто запертой, что-то с другой стороны мешало мне. Конечно, я мог открыть ее одним ударом ноги, но до поры до времени не хотелось бы привлекать к себе особого внимания. Не смотря на то, что и я, и Светлана были вооружены до зубов, мы не собирались в массе уничтожать служителей порядка. Нам была нужна тварь, при этом, чем меньше непосвященных людей пострадает, тем лучше.

Вначале я внимательно изучил сам замок. Вот оно что, комната в которой мы очутились была заперта на ключ. Это – не прблема. Соответствующее заклятие мне тут же подсказал Тогот. В общем, крибле, крабле, бумс… Я снова попытался открыть дверь, но – безрезультатно. Существовала еще одна помеха.

– Похоже, дверь кроме всего опломбирована, – заметил Тогот.

– Может опечатана? – попытался поправить я.

– Да, да… и поверх печати пломба стоит. Хорошо, что не колдовская, – ответил покемон. – Сейчас размягчу проволоку.

Через мгновение я осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. В дальнем углу под лампой застыл часовой. Удивительно, но я и в самом деле ожидал его там увидеть. Сам я, расставляя посты, непременно поставил бы там одного человечка. Осторожно вытянув руку я прицелился. Пух! И маленькая оперенная стрелка унеслась во тьму. Часовой даже вскрикнуть не успел. Стрелка впилась ему в ногу чуть ниже бронежилета.

– Ой? – это все что он успел сказать. Снадобье на конце иглы действовало мгновенно. Часовой окаменел, уснул на посту, превратившись в живую статую. Издали казалось, что он по прежнему охраняет вверенный ему пост, но на самом деле он очень крепко спал – спал стоя, облокотясь о стену.

– Путь свободен, – прошептал я. – Пошли. И мы оба осторожно выскользнули из комнаты.

– Куда теперь?

– Как говорили… Логово твари может располагаться либо на чердаке, либо в подвале. Не думаю, что они стали бы переоборудовать под него обычное помещение.

Светлана кивнула.

– Итак начнем с…

– Башни.

И я, проскочив освещенный дверной проем, замер среди теней.

Неожиданно дверь, которую я только что миновал, приоткрылась.

– Ладно, отнесу эти бумаги в машину, пусть Петренко с ними разбирается…

– Хорошо, – ответил другой голос. – И поспеши. Нам до конца смены час остался, а я хотел бы, чтобы мы с этой комнатой закончили. Пусть утренняя смена начинает расчищать следующее помещение.

Через несколько секунд из-за двери вынырнул человек, державший перед собой на вытянутых руках огромную кипу папок.

Я не сдержался. Пальнул ему в зад. Стрела со свистом рассекла воздух, и фсбэшник выгнулся от боли. Он, как и часовой, не успел даже вскрикнуть. Светлана подхватила папки, я блюстителя закона. А потом мы медленно опустили на пол и то и другое.

– Чудненько… – пробормотал я.

– Я бы советовал тебе сделать зачистку. В любой момент кто-то еще может выйти из комнаты и обнаружит своего парализованного товарища.

– Тогот советует тут все зачистить, – прошептал я Светлане.

– Попробуем. Ему-то там хорошо давать советы. Лучше бы пошел с нами и помог.

– Ну, кто-то должен остаться, чтобы вытащить вас в случае чего.

– Угу, – зло пробурчал я себе под нос. Уж кого-кого, а Татога я знал как облупленного, мой милый покемон очень дорожил своей чешуйчатой шкуркой и ни за какие коврижки под пули бы не полез. – Кстати, в случае чего, нас с тем же успехом мог бы выручить Орти.

– Орти не хрена не понимает… – отмахнулась Светлана.

Вот это новость. Я прямо опешил. Неужели и остальные (Тс-с-с о покойных ни одного плохого слова!) так же относились к своему господину?

– Чего встал, пошли! Ты берешь правую половину комнаты, я – левую.

Я пинком открыл дверь и сделав кувырок вперед вкатился в комнату. Все бы ничего, но в комнате оказалось человек пять. Трое в форме и двое в штатском. Оказавшись в комнате, я с колена открыл огонь из своего пневмо. Двоих я успел завалить, а после пуля ударила мне в плечо, отшвырнув назад к двери. Падая я взвыл от боли, и тогда заговорил дробовик Светланы. Все было как в хорошем боевике, только крутого героя из меня не получилось Я смотел на происходящее, лежа на полу.

Бух-х-х!

Из ствола дробовика вырывается фонтан огня, и одна из фигур в штатском с пистолетом в руке, сметенная зарядом врезается спиной в книжный шкаф и сползает по нему, оставляя кровавый след.

Бух-х-х!

И голова одного из военных разлетается на куски, словно гнилой арбуз, засыпая пол кусками кости, мозга. А из шеи, точно как в самурайских боевиках бьют фонтаны крови.

Бух-х-х!

Третьего штатского заряд поразил в грудь. Он пролетел через всю комнату и вышибив спиной окно, вылетел из комнаты.

Светлана медленно опустила дробовик.

– Постреляли, – тяжело вздохнула она.

– Да, теперь нашу миссию никто не назовет тайной, – фыркнул я.

– Не беспокойтесь. Вы уже переворошили все осиное гнездо, – встрял Тогот. – Кстати, Артурчик, как твое плечо?

– Спасибо, что спросил.

Я попытаплся пошевелить рукой, но ничего не получилось. Правая рука не слушалась.

– Надо было не слушать тебя и воспользоваться заклятием неуязвимости.

– Ага, и объявить вампиру: «Здрасте, мы вот тут поколдовываем немножко, пришли вот вас шлепнуть, а заодно подстраховались».

– Ну, как ты Артур? – нагнулась надо мной Светлана.

– Ты давай, к окну. Пальни несколько раз для острастки, а я пока себя подлатаю.

Светлана кивнула и направилась к окну. На мгновение я закрыл глаза. Боль в плече была страшная. Такое впечатление, что глубоко-глубоко в мое тело воткнули раскаленный железный прут, а теперь кто-то неторопливо крутил его в ране. Кровь заливала куртку. Я развернулся на полу, ногой захлопнул дверь и прижал ее ногой. Если кто влезть попытается, почувствую. Потом я обратился к Тоготу:.

– Ладно… Продиктуй что-нибудь обезболивающее, и потом чтобы кровь остановить.

– Да ты и сам должен знать такую ерунду. Помню я тебе рассказывал об этом…

– Отставили экскурсы в мое нелегкое детство. Быстро диктуй заклятия, иначе я тебя потом гвоздями в прихожей к стенке приколочу.

Тогот вздохнул. Он знал, что когда я в таком состоянии, со мной лучше не спорить.

– Хорошо, повторяй за мной…

И я повторил. Боль ушла. Кровь остановилась. Но пуля осталась в плече, и я отлично понимал, что все самое неприятное впереди, однако это случится не здесь и не сейчас.

Словно из-за тридевяти земель донесся до меня грохот дробовика. А потом, в ответ, по зданию ударил крупнокалиберный пулемет. С тяжелым вздохом Светлана присела рядом со мной.

– Ты уверен, что нужно было стрелять в часовых?

Я пожал плечами.

– Не знаю. По-крайней мере будем надеяться, что это их встряхнет. К тому же они десять раз подумают, прежде чем снова пойти на штурм особняка.

– Осторожно за дверью! – взвыл Тогот.

Я оттолкнул в сторону Светлану и, выхватив из-за пояса автоматический пистолет, прошил дверь очередью.

Кто-то по ту сторону дико взвыл.

Я повторил процедуру, и по другую сторону двери воцарилось молчание.

– Вперед! – приказал мой покемон. – Кажется дорога свободна.

– Кажется ему, – с этими словами я с трудом поднялся с пола. Плеча я больше не чувствовал, точно как и правой руки. Но чары действовали железно. Я даже ощущал подъем сил, готов был побить мировой рекорд на стометровке. – Я тебя не зашиб? – повернулся я к Светлане.

Но она уже была на ногах и только снисходительно улыбалась.

– Ты, Арт, за собой лучше смотри, а то эти уроды и в самом деле сделают из тебя жмурика. Ты поосторожней, пожалуй.

– Хорошо.

Я медленно поднялся и встал возле двери, потом кивнул своей защитнице, та ударом ноги распахнула дверь. На полу лежал молоденький лейтенант. Мои пули пробили его мундир, прочертив кровавую полосу поперек тела. А лицо… Лицо мальчика. Ну почему? Почему я должен был стать убийцей этого мальчика?

Неприятно кольнуло плечо. Заклятие или нет, а нам нужно было как можно быстрее закончить это дело.

– И?

– Пойдем быстрее. Я думаю, чердак мы осмотреть успеем. А вот в подвал нам придется прорываться.

– Будем надеяться, что этого не понадобится.

Я с сомнением вздохнул.

– Пойдем.

В этот раз Светлана шла впереди. Мы медленно брели по пустынным пыльным коридорам. Нигде никого. На улице выла сирена, до нас доносились пронзительные крики командиров, но внутри здания царила мертвая тишина.

– Знаешь, – неожиданно обратилась ко мне Светлана, – у меня странное ощущение. Словно я на кладбище, на собственных похоронах.

Я резко остановился.

– Подожди.

Дрожащими пальцами я выудил из кармана колоду. Первая карта – дама пик. Вторая – двойка бубей. Значит осталась только одна дама?

– Тогот?

– Слушаю внимательно.

– Я вынул только одну даму.

– Не понял?

– Я взял колоду и вытянул только одну даму.

– Подожди, подожди Артурчик. Ты сейчас где?

– А ты будто не знаешь!

– Зачем тебе карты?

– Послушай ты, пилигрим от морковок: Я ВЫНУЛ ИЗ КОЛОДЫ ТОЛЬКО ОДНУ ДАМУ!

– И?

– Что сейчас с Аллой?

– Она под арестом, и я не дам тебе ее прикончить.

– Ты уверен, что она в безопасности?

– Да.

– Тогда… – я повернулся к Светлане. – С тобой все в порядке?

– Пока «да». Пойдем. Эти уроды внизу могут придумать все, что угодно.

– Согласен, – и я поспешил за ней. Заклятия Тогота сработали на все сто. Кровь идти перестала, боль исчезла, хотя… Иногда я с ужасом думал о том, что случится, когда я выберусь из этой передряги. Ладно, жены у меня, считай, теперь нет, хотя я до сих пор не понимал, как мне поступить с Аллой. В первый момент, когда для меня все открылось, я готов был ее убить. Но сейчас… Я, конечно, не слишком сентиментальный человек, но вспоминая все, что было между нами… вспоминая безумные ночи любви под черноморским небом, когда я даже не пытался творить заклятия страсти, (их творила за меня природа, даруя нам радость совокупления)… Но одна дама! Кто она? В этот миг, глядя на Светлану, я желал смерти своей жене.

Но…

Но мне пришлось отбросить все подобные мысли, когда мы оказались перед лестницей, ведущей наверх.

Явственно ощущалось напряжение в воздухе.

– Если там его не окажется, то нам придется прокладывать дорогу назад с помощью оружия.

– Хорошо, – кивнул я. – Я только одного не понимаю, Тогот, – обратился я ментально к своему покемону, – почему, если он здесь, охрана никак не реагирует?

– Ну… – неопределенно протянул мой ангел хранитель, – тут возможно несколько вариантов. Первый – его не заметили. Его мудрость складывалась веками, и он способен на вещи, о которых ты и понятия не имеешь. ОН – ЧАРОДЕЙ ОТ ПРИРОДЫ. И дело тут не в цвете кожи, ни в происхождении, или внешнем обличье, а в том на какую ступень науки ты поднялся.

– Ты хочешь сказать, что эта тварь – врожденный колдун?

– Что-то вроде того. На самом деле у него минимальные способности к колдовству в вашем мире, однако, в своем мире он имеет определенный вес.

– Тихо… Я все понял…

Мы со Светланой замерли у лестницы, уходившей куда-то вверх.

Я осторожно вытащил из кобуры пистолет, заряженный разрывными пулями, превозмогая боль, оттянул затвор, загоняя первую пулю обоймы в патронник.

– Ну что ж, пойдем наверх…

Но наверху нас ждало разочарование. Чердак как чердак. Тут не было ничего, что могло привлечь вампира. Ни мумий, ни тайных символов на стенах, ни гробов с землей – ничего.

Пыль, старая ломанная мебель, какие-то наполовину сгнившие бумаги, стопками наваленные у углу, обломки химического оборудования и коробки, пустые ящики.

– Похоже, придется возвращаться.

– Вначале глянь, что происходит снаружи.

Я подошел к маленькому полукруглому окошечку. Мне показалось, что снаружи ничего не изменилось, только часовые теперь не стояли, а сидели в укрытиях или лежали, наведя оружие на особняк.

– Попрятались гады, – проворчала я.

– Работа у них такая, родину защищать…

– Это они-то защитники! – Пошли.

И вновь нас встретили пустынные коридоры.

– Осторожно, в здание вошел штурмовой отряд, – сообщил Тогот. – Вам лучше с ним не встречаться.

– Это уж как пить дать, – кивнул я. – Мы сможем избежать встречи?

– Скорее всего «да», но вам надо поспешить к черной лестнице.

– Где она?

– Так, сейчас соображу. Давайте-ка быстро по коридору, и в конце – направо. Там будет один часовой, но он так испуган, что вы его с легкостью обезвредите…

– Угу… Пошли, Светлана, – повернулся я к своей красавице.

– И что говорит Тогот? – спросила, она спеша за мной по пыльному коридору.

– Как обычно, ничего хорошего… Фсбэшники вошли в особняк, но мы постараемся проскользнуть мимо.

Мы свернули за угол.

Тогот как всегда был прав. За углом стоял часовой. Он стоял с автоматом наперевес, готовый при малейшей опасности открыть огонь. Только смотрел он в другую сторону. Я ударил его по шее ребром ладони и помог медленно опуститься на пол.

– Поторопитесь!

Мы помчались вперед со всех ног. Кубарем скатились по ветхой узкой, скрипучей лестнице.

– Куда теперь?

– Ты же изучал план монастыря, – вновь взялся за свое Тогот.

– Послушай, ты, чешуйчатая морковка!.. – взорвался я.

– Ладно, ладно…

– Что, еще какие-то неприятности? – спросила Светлана, взяв дробовик на перевес, но я знаком попросил ее замолчать.

– Так куда же нам идти?

– На кудыкину гору, – огрызнулся Тогот, явно обидевшийся за морковку. – Сейчас – прямо, в конце коридора – направо. Выйдите в центральный зал. Мне отсюда плохо видно, но, кажется, они оставили у входа двоих. Обезвредите их, – и в подвал. Там хорошие стальные двери. Закроете, они с час провозятся, прежде чем прорвутся.

– Интересно, как наш друг пробрался сюда?

– Не забывай, он существо иного мира. Он может просочиться там, где ты даже со всеми моими заклятиями не пройдешь…

Я кивнул. Вот это-то было и погано.

– О чем вы там шептались?

– Уточнял, куда идти, – ответил я. – Впереди в зале будут двое.

– Действуем осторожно?

Я пожал плечами.

– По обстоятельствам.

Тогот ошибся. Часовых было четверо. Двое у больших дверей, как раз там, где подстрелили Ольгу, и двое наверху, на балкончике, второго этажа. Я уже хотел было выскочить, напав на тех, что у дверей, когда заметил вторую парочку. Осторожно отступив, я поманил пальцем Светлану. Вначале я показал ей два пальца, а потом ткнул указательным в сторону балкончика. Она кивнула. Ткнув себя в грудь, я показал на дверь. «Я беру на себя парочку у дверей, она – на балкончике».

А потом я начал считать:

– Раз… два…три…

На счет три мы влетели в залу. Стреляли боевыми. Первый выстрел мимо, вторым я попал в охранника, как раз чуть пониже бронежелета, практически отстрелив ногу. Тот взвыл, падая и заливая пол кровью.

Бум! – пуля второго охранника угодила в меня, но в этот раз заклятие сработало. Я почувствовал лишь легкий толчок.

Поймав часового на мушку, я спустил курок. Голова стража порядка разлетелась, словно гнилой арбуз, и не помогли ни защитный щиток, ни каска.

Я обернулся. Еще один мертвый фсбэшник свесился с балкона. Второй залег и подняв над головой автомат стрелял одиночными, но так как прицелиться он не мог – все пули шли в молоко. Светлана стояла на колене, держа дробовик наготове.

– Мне его не достать, – тихо проговорила она.

– Да и черт с ним, – отмахнулся я. – В конце-концов мы сюда пришли воевать не с ними. Давай к лестнице в подвал, пока остальные не подоспели.

Светлана, вскочив помчалась через зал. Часовой на балкончике попытался высунуться, но я пустил в его сторону пару пуль и он вновь залег. Убедившись, что Светлана добралась, до цели, я последовал за ней. Когда я был уже где-то на середине зала, на балконе второго этажа появились боевики штурмовой команды.

Вокруг засвистели пули, и я словно загнанный заяц помчался зигзагами. Светлана открыла ответный огонь, но безрезультатно. Боевики, словно не замечая ее выстрелов, сосредоточили огонь на мне. Несколько пуль достигли цели, но заклятие выдержало и через несколько секунд я оказался возле амазонки.

– В подвал!

Мы бросились вниз по лестнице, за несколько секунд преодолев два пролета.

Внизу, у больших металлических дверей, тоже стоял часовой. Он попытался преградить нам путь, по-моему даже успел выстрелить, но мы смели его. Светлана заехала ему в лицо прикладом дробовика, и он, словно тряпичная кукла, отлетел к стене.

Оказавшись в подвале, мы в первую очередь заперли за собой дверь. Тут Тогот был прав и двери, и запор были стальными. Такие гранатой не взорвешь, тут им придется поработать автогеном и не один час.

Какое-то время мы со Светланой стояли у дверей, переводя дыхание.

С другой стороны послышались шаги. Потом кто-то начал колотить в дверь – занятие совершенно бесперспективное. Затем последовало несколько тяжелых ударов и тишина…

– Вы окружены, – здесь в подвале слова служителей закона звучали приглушенно. – Вы окружены. Отсюда нет другого выхода. Сдавайтесь. Оставьте оружие внутри, и выходите безоружными, с высоко поднятыми руками…

– Х…й вам! – попросту ответил я.

– Да ты хам! – тут же обозначился Тогот.

– А тебя, разведчик херов, и вовсе никто не спрашивает… Два часовых… До четырех считать разучился?

– Я тебе уже говорил. Это здание пропитано магией. Тут много наводок.

– Сука, ты, чешучатая! Пойдем! – повернулся я к Светлане. – Нам нужно все осмотреть, поставить ловушку и маяк, до того как эти пидоры притащат газовую горелку…

В подвале царил полумрак. Лабиринт низких сводчатых помещений, освещенных тусклыми лампами, забранными решетками. Чердак показался мне захламленным, но а подвал был превращен в склад старой мебели и ненужных, отслуживших свой срок вещей. Мы медленно переходили из комнаты в комнату. Нет, тут тоже не было ничего, даже отдаленно напоминающего обитель вампира.

– По-моему тут тоже ничего нет, – вздохнула Светлана. – Может, теория Тогота ошибочна.

– Что скажешь? – поинтересовался я у покемона.

– Бабы – дуры, – фыркнул он. – Ищите.

– Искать что?..

– Смотри-ка, – позвала Светлана, я обернулся, так и не закончив беседы со своим ангелом-хранителем.

Отодвинув в сторону обломки шкафа, девушка открыла дверь – точную, но сильно уменьшенную копию двери, ведущей в подвал.

– По-моему это здесь.

* * *

Обитель вампиров.

Пригнув голову я шагнул через порог и замер, пораженный. Я оказался в огромном круглом зале без крыши. Уходя вверх стены сходились, превращаясь в нечто вроде гигантской трубы, и там, наверху, сверкал кружочек синего неба. По всему залу, по кругу, на высоте в два человеческих роста вытянулся ряд ламп, точно таких же, как в других подвальных комнатах. Они заливали помещение тусклым желтым светом, который придавал всем предметам нездоровый лимонный оттенок.

В центре зала, на возвышении в пять ступеней, прямо над отверстием трубы, располагался круглый алтарь, в центре которого стояла чаша, полная воды. По краям чаши шел узор – переплетение странных то ли чудовищ, то ли растений. Алтарь – огромный камень черного мрамора с темно-зелеными прожилками выглядел зловеще. Капли воды, вытекающие из переполненной чаши, казались сверкающими драгоценными вкраплениями. Вокруг алтаря по кругу были установлены саркофаги, чем-то напоминавшие древнеегипетские. Нижние их половины находились под землей, а из земли поднимались только каменные надгробия, сделанные из того же материала, что и алтарь.

Не знаю, кому поклонялись обитатели этого монастыря, но только не Христу. Даже капища русских язычников не выглядели столь зловеще.

Я подошел поближе, заинтригованный изображением, вырезанным на ближайшем камне. Лицо! Лицо на саркофаге было нечеловеческим! Отвратительная пасть насекомого. По сравнению с этим ликом создания Гигера просто красавцы! Интересно, внутреннее содержание соответствует картинке снаружи?

– Хочешь проверить?

Я оставил замечание покемона без ответа.

– Что за гадость? – Светлана подошла к соседнему саркофагу. Здесь голову человека заменила птичья голова. Но выглядела она как-то не так, не правильно. Что-то отвратительное таилось в искаженных пропорциях клюва и в выпученных скорее кошачьих, чем птичьих глазах. Инородность, но в то же время реальность. Именно реальность. Не знаю как Светлана, а я за свою жизнь навидался множество тварей из иных миров, и многие из них были отнюдь не красавцами, но от безумных тварей земных художников их отличало только одно – реализм. Увидишь такую тварь и сразу поймешь, что это не стилизованный макет из папье-маше…

Дальше шел саркофаг с тварью, чья голова напоминала морду саблезубого тигра…

Мы переходили от одного надгробия к другому, с удивлением всматриваясь в каменные маски.

– Это своего рода кладбище? – наконец нарушила затянувшееся молчание Светлана.

– Похоже… Хотя я не уверен…

– Вы бы лучше не глазели по сторонам, у вас не так много времени…

Тогот, как всегда был прав.

– Интересно, это помещение было построено вместе с домом, или потом устроено отдельно?..

– Сначала нарисуйте пентаграмму для перемещений. Лучше всего сделать это в каком-нибудь темном углу. Поставьте ловушку-маяк, а потом уже можете глазеть по сторонам, пока не явятся ваши друзья.

Неожиданно где-то далеко-далеко завыла сирена. Я вздрогнул, словно этот звук помог мне окончательно освободиться от чар этого странного места. Кивнув Светлане, я отошел к стене, подальше от входа, и присев на корточки взялся за работу. Обмакнув пальцы в кровь, пропитавшую на плече рубаху, я стал медленно выводить колдовские символы на каменных плитах пола – нудное занятие.

Светлана приблизившись к алтарю, тоже принялась за дело. Несколько колдовских символов нанесенных специальным составом: человеческий жир и экскременты летучей мыши. И тут… Одна из надгробных плит завибрировала, а потом начала медленно со скрипом сползать в сторону, открывая темную бездну могилы.

– Что это?

– Похоже не все могилы пустые… Но не отвлекайся. Если ты не успеешь закончить пентаграмму, то…

Я отмахнулся, сосредоточился на колдовском рисунке, стараясь не замечать происходящего вокруг. Пронзительно закричала Светлана, но я не поворачивался, последние два кровавых штриха, и я метнулся в сторону, выхватив пистолет.

Светлана стояла у алтаря сцепившись с чудовищной тварью – человеком с головой лягушки. Отвратительная бородавчатая голова твари венчала тело, которое лишь отдаленно можно было назвать человеческим. Это была скорее грубая карикатура – пародия на человека. Длинные, перепончатые руки со вздувшимися мускулами, сверкали зеленой чешуей. Непропорционально короткие ноги, заканчивались ластами. Тело твари, скрытое под полуистлевшими тряпками, напоминало работу скульптора-абстракциониста – выступы и шишки, там, где должны быть выемки и впадины, и наоборот… Еще несколько тварей, не торопясь, вылезали из своих могил. Не целясь, я открыл огонь. Небольшое помещение завибрировало от грохота выстрелов. Бах! Я видел, как разрывная пуля вошла чуть ниже уха чудовища. Бах! Разбрызгивая в разные стороны желтоватую жидкость пуля ударила в глаз твари. Она отшатнулась, и Светлана вонзила в грудь противнику мальтийский кол, а потом ударом ноги отшвырнула дымящееся чудовище. Но рядом уже был следующий монстр. Бах! Тварь остановилась и начала поворачиваться в мою сторону. Ктулху? На мгновение мне показалось, что у этой твари на голове осьминог, но нет… Это была голова. Бах! И в разные стороны полетели брызги крови и куски бледно-розового мяса. Тварь отступила, а потом ноги ее подкосились.

– У тебя все готово?

– Да, – ответил я.

– Уходим!

Нет, уходить было рано. Нужно было разобраться с этими тварями. Из могил уже повылезло два десятка чудовищ, и среди них был мой старый знакомый.

– Откуда взялся этот кошмар?

– Кто его знает.

– Но…

– Но, судя по всему, они явились не из этого мира.

– Тоже наши клиенты?

– Не знаю. Хотя все может быть!

Бум! Бум! Бум!

Еще одна тварь повалилась на землю. Дрожащей рукой я выудил из-за пояса новую обойму.

– Откуда они?

– Не знаю!

С пола медленно начала подниматься тварь с головой осьминога.

Бах! Бах! Бах!..

– Я же только что…

Бах!

– Ты, что, забыл, что их нельзя убить обычными пулями?

Бах!

– Но что они все тут делают?

Бах!

– Это ты узнаешь, лишь разгадав всю загадку целиком.

Защелкал пустой затвор. Я отшвырнул в сторону пистолет. Пули не брали этих тварей. Нужно было срочно принимать меры, вот только какие? Где-то по ту сторону от алатаря взвыла Светлана.

Я медленно поднялся на ноги.

– Ну, Тогот, давай!

Мгновенная боль огнем прокатила по жилам, заставив меня содрогнуться. Мгновение, и Тогот взял контроль над моим телом. Ну а дальше все происходило, как в старые добрые времена. Сжимая кол в одной руке, я выхватил из-за пояса мачете с посеребренным клинком. Голова ближайшей твари, напоминала голову барана. Вонзив в грудь твари кол, я с легкостью, одним ударом, снес чудовищу голову. Удивительно, но в какой-то миг мне показалось, что существо это состоит не из плоти и костей, а из мягкого, напоминающего глину вещества… Но стоило голове твари слететь с плеч, как тело начало ссыхаться, распадаться, словно я одним своим ударом разом выпустил из плоти всю воду. Грязно-бурые ошметки посыпались на землю ядовитым сухим дождем.

Я видел, как отчаянно размахивая дробовиком, у самого алтаря сражалась Светлана. Твари наседали на нее со всех сторон, и она давно расстреляв боекомплект, лихо орудовала прикладом и ногами, не давая им подобраться.

– Светлана, надо ее спасти!

– Нет! – в голосе Тогота слышна была ярость… – Ты пришел сюда для того, чтобы выполнить свой долг. И ты должен выполнить его любой ценой.

– Но вампиры…

– Не трать напрасно время…

Я попытался сопротивляться, но я был в его власти. Повинуясь его командам, мое тело уничтожило следующую гадину. Всем своим существом я рвался к алтарю, но Тогот…. Еще несколько секунд, и еще одна тварь. Всего их было больше двадцати, и я понимал, если я сейчас что-то не сделаю, то Светлана… В общем ее я тоже потеряю.

Я попытался собрать все свои силы, в последний момент, задержал движение руки с колом, попытался развернуться. И… пропустил удар. Этот удар был страшен. На мгновение мне показалось, что огромная кувалда ударила меня в бок. Я, словно тряпичная кукла, полетел через весь зал, сметая вампиров на своем пути. Только благодаря ловкости Тогота, мне удалось смягчить конечный удар. Если бы не он, то я вряд ли встал бы на ноги. Но мой ангел хранитель выгнув мое тело в воздухе, заставил меня приземлиться на ноги.

– Прекрати сопротивляться, или погибнешь…

– Светлана… – мои мысли путались, перед глазами все плыло. Несколько мгновений я стоял неподвижно…

И тут кто-то начал колотить в дверь. Значит фсбэшники прорвались в подвал и нашли заветную дверцу. Это не сулило мне ничего хорошего. Нужно было разобраться с тварями, до того, как «стражи порядка» ворвутся внутрь.

На мгновение я бросил взгляд в сторону алтаря. Там была настоящая куча мала. Светлана, даже если ей суждено было погибнуть, решила дорого продать свою жизнь.

– Открывайте!

– Пшел! – я опустил голову, и повинуясь приказу Тогота, бросился вперед. Мои руки и ноги двигались сами, нанося удары врагам. Передо мной мелькали лики один страшнее другого. И тогда я закрыл глаза. Я не хотел видеть то, что происходит вокруг, не хотел видеть эту страшную пляску смерти. В какое то мгновение я заметил, что движения мои повторяются. Удар колом, – раз, взмах мачете – два, удар ногой в грудь противника – три… Раз, два, три… Раз, два, три… Раз, два, три… Танец смерти. Как там Светлана. Нет, я не хотел знать этого.

Неожиданно я остановился. Застыл, как вкопанный. Тогот покинул мое тело. Какое-то мгновение я стоял на ногах, а потом бессильно рухнул на каменные плиты. Силы оставили меня. Меня трясло так, словно только что сильно долбануло током.

Я лежал на спине, запрокинув голову. Где-то высоко-высоко сверкал кусочек голубого неба. А мир вокруг… он не существовал, на какое-то время он для меня исчез… растворился в небытие…

– Вставай, – голос Тогота напоминал скрип мельничных жерновов. – Вставай, чего разлегся!

Кто-то потряс меня за плечо. Я опустил взгляд. Надо мной склонился мой покемон.

– Вставай, говорю. Они вот-вот ворвутся сюда.

Я хотел было спросить, кто куда ворвется, но осознание реальности стало само возвращаться ко мне. Первым вернулся слух – где-то справа от меня колотили по огромному куску железа. Через мгновение до меня дошло, что это фсбэшники пытаются выломать дверь в залу.

– Надо спешить…

– Хорошо, – с трудом выдавил я. А потом, сглотнув, выпалил. – Что со Светланой?

– Жива, – к нам шел Орти. На вытянутых руках он нес окровавленное тело. На мгновение мне показалось, что что-то подобное я уже видел. Конечно. Точно также, бережно и осторожно создатель нес Татьяну.

– Пошли, – Тогот помог мне подняться. – Это хорошо, что ты успел закончить пентаграмму. Иначе мы не смогли бы придти к вам на помощь…

Я остановился, повернувшись обвел взглядом «поле битвы». Открытые каменные саркофаги. Повсюду горки бурого тлена… И все. И все! Вот так просто! Я вспомнил свою первую встречу с вампиром там, на дороге. Тогда он убил нескольких горгулий! Неужели я мог оказаться сильней? Настолько сильней, что не просто убил это чудовище, а еще вдобавок уничтожил кучу ему подобных тварей. Сколько всего их было? Двадцать?

– Двадцать одна, – поправил меня Тогот.

– Да я просто Блэйд какой-то…

– Хватит болтать, лучше поторопитесь, – позвал Орти, кивнув в сторону двери. Он-то сам уже стоял в центре пентаграммы. Ему понадобилась пара секунд на то, чтобы прочитать заклятие, и он исчез.

Я посмотрел на дверь. Та едва держалась, одна стальная петля уже лопнула, а с той стороны продолжали молотить не переставая.

– Да пойдем же! – потянул меня за руку Тогот.

В тот момент, когда дверь, не выдержав, рухнула, я и Тогот одновременно шагнули из пентаграммы, начертанной на полу моей алхимической лаборатории…

* * *

– Подведем печальный итог.

За столом сидело лишь трое: я – Артур Томсинский – проводник, Орти – создатель, и Тогот – обыкновенный демон.

– Ты их убил, – продолжал Орти, все тем же равнодушным голосом.

– Но Светлана еще жива… – возразил Тогот.

Мы беседовали уже более трех часов. Орти был обвинителем, Тогот – защитником, хотя раньше все было наоборот. Честно говоря, я даже не заметил, когда они поменялись ролями. Я сидел и машинально тусовал колоду, то и дело пытаясь выудить из нее хотя бы одну даму. Дамы в колоде были, но я не мог вытащить ни одной. Один раз я даже засомневался. Разложил перед собой всю колоду картинками вверх. Все четыре дамы были на месте, но стоило мне сложить колоду стопкой и попытаться вынуть хотя бы одну даму, те словно исчезали… А ведь раньше… Раньше я не играл в карты потому что мне в руки в первую очередь всегда попадали четыре дамы…

– Итак…

– Что итак, ты прекрасно знаешь. Они были обречены еще тогда, когда Арт выбрал их для тебя.

– Ничего я не знаю! Эти события никак между собой не связаны.

– Связаны, связаны, – Тогот был непреклонен. – Ты вырываешь человека из привычной ему среды обитания и хочешь, чтобы он остался жив…

– Но ведь они могли вернуться. Каждая из них всего лишь подписала контракт – контракт на пять лет.

– И ни одна не хотела возвращаться!

– Правильно… – Орти потянулся и налил себе коньяка. – Они не хотели возвращаться, потому что сознавали, что совершили то, чего делать не стоило. Они, пусть даже с нашей помощью, нарушили устоявшийся порядок вещей…

– И судьба распорядилась так, что они погибли… А ты утверждаешь, что виноват Артур. Ты сам виноват в этом, Орти. Твоя лень. Ты, как создатель, должен был пройти тернистый путь творения, а ты решил «срубить по легкому».

– Ни фига себе по легкому! Я вообще не понимаю, что ты от меня хочешь? Все же получилось! – возмутился Орти.

– А она? – Тогот кивнул в сторону каменного ложа. В этот раз в колдовском саркофаге «отдыхала» Светлана. – У нас два пути: вылечить ее или прикончить.

– Что за глупости вы несете! – взвился я. – Прикончить! Какая глупость! За что!

– Неужели ты ничего не понял? – повернулся ко мне Тогот. – Ты в свое время помог Орти и тем самым нарушил существующий порядок вещей…

– Да достал ты меня со своим порядком! – я швырнул колоду на середину стола.

– Достал, не достал… Это никого не волнует, – продолжал Тогот. – Ты, сделал так, что кто-то из твоих врагов, влиятельных врагов смог нанести удар. Ты подставился Ты не должен был жениться на той, кто любит тебя. Почему?.. Потому что твой удел – одиночество. Искренне ты можешь общаться только со мной или другими избранными типа Орти. А остальные люди… Вот посмотри, что сделала ее любовь. Она попыталась помочь тебе, а оказалась всего лишь марионеткой в чьих-то руках.

– В чьих?!

– Хотел бы я знать, – пожал плечами Тогот. – Но пойми, теперь ты, если не хочешь повторения всего этого кошмара, должен все изменить.

– Я уже все изменил, принял меры… Все вампиры мертвы…

– Это не все, – отмахнулся Тогот. – Явление вампиров в наш мир вторично, первично – нарушение функций работы установленного механизма. Помнишь, как у Брэдбери. Человек попал в прошлое, раздавил бабочку и вернулся в совершенно иной мир.

– Все это чепуха, – отмахнулся я, хотя на самом деле, я так конечно не думал. – Вместо того, чтобы рассуждать, ты, Орти лучше вылечил бы Светлану.

– Зачем? – взвился Тогот. – Она тяжело ранена. Так или иначе ей суждено умереть.

– Так вы собираетесь вот так сидеть тут и рассуждать о каких-то таинственных силах мироздания вместо того, чтобы помочь ей.

– Более того, Тогот, как ты должен был слышать, настаивает, чтобы ее убили с помощью мальтийского кола.

– Зачем?

– Нужно восстановить порядок вещей. Все переселенцы из этого мира умерли. Татьяна и Ольга совершили самоубийства.

– Бред какой-то! – я вскочил из-за стола, отшвырнув в сторону стул. – Вместо того, чтобы помочь мне найти виновного, того кто по вашим же словам, подтолкнул мою жену на «предательство», вы хотите, чтобы я прикончил последнего преданного мне человека.

– Не кипятись, Артур, – Тогот тоже поднялся из-за стола. – Ты уничтожил непосредственную опасность, а теперь должен уничтожить опасность потенциальную…

– Кстати, хотел у тебя поинтересоваться… – я постарался перевести разговор на другую тему.

– Хватит!.. Ты должен ее убить!

– Почему я?

– Потому, что ты ее выбрал!

– Нет, не могу и не буду!

– А должен! – Тогот схватил меня за отворот куртки. – Должен!

– А почему, спрошу я, в свою очередь, я стал проводником?

– Ты сам на свой вопрос и ответил, – вздохнул Тогот. – Если бы тебя не выбрали, ты провел бы другую жизнь, у тебя были бы другие взлет и падения, и ты бы не участвовал в этой милой дискуссии.

– Значит, ты считаешь…

– Вот, если бы Светлана осталась целой-невредимой, – развел руками Тогот. – Тогда, конечно, разговор был бы другой.

– Но ведь ты сам не дал мне придти ей на помощь!

– Не дал, – согласился покемон. – Тогда перед тобой стояла другая цель. Судьба распорядилась, чтобы ты сорвал чей-то замысел, чтобы ты уничтожил это осиное гнездо…

Я вновь плюхнулся на стул.

– Послушайте, вы, оба! Я никого не собираюсь убивать, из-за каких-то там рассуждений о высоких материях. Я хочу, чтобы вы вылечили Светлану, вернули ее к жизни, как тогда сделал Орти. А потом, если она захочет, она вернется в его мир, если нет – останется здесь… Я хочу, чтобы больше никто тут не погиб.

– Так не получится, – покачал головой Орти. – Дело должно быть закончено.

Тогот задумчиво откинулся на спинку стула.

– Ты знаешь, прежний проводник был прав, когда говорил, что тебе нужно бояться четырех дам. Вот они все четыре. Две ушли, а еще две… Если они уйдут, ты потеряешь душевный покой, если нет, то порядок вещей не будет восстановлен, и рано или поздно тебе придется раскаяться в своем решении.

Орти согласно кивнул.

– Пойми, Артур. Мы с легкостью играли в жизнь, не осознавая сколь узкие рамки отведены нам Судьбой…

– Знаешь, он никогда сам этого не сделает, – перебил создателя покемон.

– Тогда сделай это за него.

– За него! Тогда он возненавидит меня.

– Это случится в любом случае.

– Если не он, то ее должен убить ты.

– Я?

– Ты предложил договор Артуру, сбив его с пути истинного.

Орти долго молчал. Я видел, каково ему. Жевлаки на скулах вздулись, глаза запали. Неожиданно он поднялся из-за стола.

– Нет, – метнулся я вперед, но взгляд Тогота сковал меня крепче стальных цепей. – Ты тоже виноват в ее смерти. Ты сделал из нее апостола для создателя. Быть может, поэтому у Орти все пошло вкривь и вкось. Человек не прошедший определенные испытания, не нашедший свою судьбу не может вести за собой народ… – он говорил и говорил, но я не слышал, я видел как Орти все ближе и ближе подходит к ложу умирающей. Вот он достал мальтийский кол – третий кол Александра Сергеевича. Взмах руки. Мое сердце пронзила боль. Мне показалось, что это в мою грудь вонзилось колдовское острие. И еще я услышал всхлип. Я не видел Светлану, Орти полностью загородил мне вид, но я знал, я чувствовал, как последний раз поднялась ее грудь, а потом в последней конвульсии дрогнули руки и ноги. И улыбка. На ее лице непременно должна была играть улыбка. Она должна была улыбаться. Ей дали шанс на иную жизнь, а потом отобрали. Только отобрали вместе с жизнью. И если Татьяна с Ольгой сами сделали выбор, то Светлана… мне казалось, что она должна была сражаться до последнего, она прошедшая столько унижений и горя в начале жизни не должна была отступить… Но они, они все решили по другому.

Неожиданно сбросив с себя оковы оцепенения, я вскочил на ноги, отшвырнул в сторону стол и с диким криком бросился на Орти. Я готов был не просто убить, я готов был разорвать его голыми руками. Он был хладнокровным убийцей, хуже тех вампиров, хуже всех… Он убил своего, он предал.

Страшный удар поверг меня во тьму…

Эпилог

– Вот и хорошо, Артур, вставай.

Я с трудом разлепил веки. Я лежал на кровати, вокруг белые больничные стены. А надо мной склонилась мать.

– Мама, что ты тут…!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

– Мы так за тебя боялись.

– Что случилось… Скажи мне, что случилось…

Я смотрел на знакомое до боли лицо матери и не мог ничего понять. Однако воспоминания постепенно возвращались.

– Был страшный пожар, – тут она отвернулась, видимо чтобы скрыть слезы. – Разве ты не помнишь?

– Естественно, я ничего не помнил.

– Был пожар…

Последнее, что я помнил: Орти застывший над телом Светланы.

– Какой пожар, мама?

– Обычный пожар… Точнее необычный. Они сказали, высшей категории… Твоя квартира, она сгорела.

– Да и черт с ней, – выдохнул я, и тут… Тут я все понял. – А Аллочка, что с ней?

Мать молчала.

– Скажи мне, что с моей женой?

– Она погибла…

А ее-то за что? Неужели всего одного прикосновения к Искусству оказалось достаточно, чтобы вынести ей смертный приговор.

И я со стоном упал на подушки. Нет, сволочи, никакого пожара там не было. Я еще живой, я им все вспомню, и до Орти доберусь, и до Тогота. Ишь придумали, спалили мне хату, прикончили жену, и думают все это им с рук сойдет…

Мать еще что-то говорила и говорила. О родственниках Алллы, о пожаре, о том, что мне после больницы, наверное, на какое-то время придется переехать к ней, что она обо всем позаботится…

Но лишь когда за ней закрылась дверь, я вздохнул свободно.

В первую очередь я попытался обследовать свое тело. Вроде все было в порядке, кости целы – нигде ни трещины, ни перелома. Так синяки с кровоподтеками, здоровая шишка на затылке.

Закрыв глаза я медленно прочитал заклятие, и тут же почувствовал как колдовские чары наполняют силами мое тело. Славненько. Медленно приподнявшись, я спустил ноги с кровати, и тут…

– Я вижу, что сообщение о вашей смерти были преждевременным… – этот насмешливый, язвительный голос – голос, который я ненавидел и который считал палочкой-выручалочкой всю свою жизнь. Я повернулся, скрипя с зубами от злости, а потом словно пантера прыгнул через кровать, пытаясь сомкнуть руки на горле демона. И из груди, из самой глубины моего сердца вырвался крик. Нет, не крик, а вопль полный отчаяния:

– Я тебя убью!

Примечания

1

История Викториана, Александра Сергеевича и многих других служителей искусства подробно описана в моем романе «Запах смерти».

(обратно)

Оглавление

Глава 1 . Караван смерти

Глава 2 . Посвящение

Глава 3 . Дальнейшие события

Глава 4 . Первый караван

Глава 5 . Крестовая дама

Глава 6 . По следу

Глава 7 . Исход по Орти

Глава 8 . Бубновая дама

Глава 9

Глава 10 . Санкт-Ленинград

Глава 11 . Пиковая дама

Глава 12 . Охота на вампира

Эпилог . .

Реклама на сайте