«Под парусом "Фортуны"»

Под парусом "Фортуны" (fb2) - Под парусом "Фортуны" 638K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Маргарита Сергеевна Полякова

Маргарита Полякова Под парусом "Фортуны"

Шанс!

Он не получка, не аванс,

Он выпадает только раз.

Фортуна в дверь стучит, а вас

Дома нет.

…Он набирал вам экипаж,

Он с вами шел на абордаж,

И от осечки он берег ваш мушкет…

м/ф «Остров сокровищ»

Альтернативная история про попаданца в 1660 год. Место действия - Ямайка, Тортуга, Сицилия.

В процессе написания опуса использовались: сайт «Веселый Роджер», книга В. Губарева «Пираты Тортуги», книга Эксвемелина «Пираты Америкии», Википедия и еще множество интернет-сайтов. А так же ценные идеи моих читателей, спасибо им большое.

Глава 1

Старый лес был дремуч, огромен и сказочен. Здесь встречались и дубы, которые можно было обхватить разве что вдвоем, и высокие ели с широченными лапищами веток, и стройные березы, чьи стволы белыми пятнами проглядывали в массиве зелени. В этом году весна выдалась ранней и жаркой, так что к идее отметить майские праздники на природе я отнесся положительно.

- Ну что, Серый, чувствуешь, какой запах? - восторженно поинтересовался мой старый друг Артур Бояров, который и затащил меня в эти дали.

Я вдохнул полной грудью и прищурил глаза. Воздух действительно был сказочный. Густой, насыщенный лесным ароматом, пьянящий. В городе такого точно нет. Да и по области не везде встретишь. Нам с Артуром пришлось три часа ехать на машине, чтобы добраться из нашего провинциального города до маленькой деревни Сорокино, рядом с которой мой приятель проводил археологические раскопки.

В свое время я звал Артура поступать вместе со мной, на финансово-экономический факультет местного университета, благо и по мозгам и по деньгам он мог себе это позволить. Но любовь моего друга к истории оказалась сильнее меркантильных соображений, и к настоящему моменту он уже защитил кандидатскую.

Мне тоже было чем похвастаться. Моя сеть небольших кинотеатров процветала и приносила неплохой доход. Однако Артур получал от своей работы истинное удовольствие. А с тех пор, как увлекся альтернативной историей, стал пропадать на раскопках постоянно, прерываясь только на зимний период, чтобы сделать отчеты и разобраться в найденном. Поскольку последние изыскания моего друга с официальной историей никак не стыковались, защитить докторскую ему не грозило.

Нет, можно было наступить на горло собственной песне и написать то, что от тебя ждут. Но Артур не искал легких путей. Он надеялся найти подтверждение своей теории, и доказать окружающим, что он прав. А искал мой друг, ни больше ни меньше, доказательства того, что изображенная на старинных картах Тартария реально существовала. И пытался меня втянуть в разборки между альтернативщиками по этому поводу.

Я лениво отмахивался, не желая вступать в спор. Если Тартария существовала в реальности, а мы этого не знаем, значит, факты засекречены. И засекречены на самом высоком уровне. Так что Артуру мало найти доказательства, информацию об их существовании нужно еще и как можно быстрее распространить. И то, как я полагаю, найдется куча авторитетного народа, которые объявят находку фальшивкой, а оригиналы упрячут в самый глубокий подвал.

Благодаря Артуру я и так познакомился с кучей альтернативных версий по возникновению и существованию нашей страны. И часть из них была довольно любопытной, пока авторы не начинали ударяться в фанатизм. Тот же Фоменко - пока задает вопросы и находит несуразности, интересен. Но когда его начинает нести… всерьез воспринимать невозможно. Получается, что реальная история вранье, поскольку все источники искажены или сфальсифицированы, а точка зрения Фоменко правильная, хотя доказательств никаких у него нет. Ну бред же!

На фоне споров о том, было ли иго, и откуда взялся князь Рюрик, увлечение Артура казалось безобидным. Ну, некоторые Атлантиду всю жизнь ищут, а он Тартарию. Вполне достойное хобби, поскольку в процессе археологических раскопок находится много чего интересного. Ну и студенты-историки опыт нарабатывают. Артура, как препода, они просто обожают.

Вот и на деревню Сорокино наводку дала студентка, у которой здесь родня живет. Сказала, что местные находят интересные вещички. И, при раскопках, было обнаружено древнее поселение. Похоже, раньше оно занимало довольно приличную территорию, поэтому ничего удивительного, что копая колодцы или траншеи для труб, местные жители находили предметы старины.

Последней находкой Артура стало захоронение мужчины, явно воина, с оружием и предметами быта. Немудрено, что Артур вернулся в Сорокино сразу же, как наступила весна. Боялся, что черные археологи все растащат. Ну и меня пригласил, отметить грядущее открытие нового сезона раскопок. После майских праздников к нему присоединятся студенты, и работа закипит. А пока - почему бы не отдохнуть? Я, конечно, сначала рыпался - мой бизнес как раз в майские приносил неплохой доход. Однако Артур вполне резонно заметил, что у меня есть администраторы и заместители в количестве нескольких человек. И уж дня два-три они вполне без меня обойдутся.

Ну а первое, что меня ждало по прибытии - это экскурсия в местный лес. Артур посчитал, что это место очень старое, и здесь вполне можно найти что-нибудь интересное. Однако я, глядя на бурелом, думал, как бы нам самим не потеряться. Лес производил впечатление непролазной чащи. И если на его окраинах дышалось легко, то чем дальше, тем недружелюбнее он выглядел.

- Видишь тропинку? - ткнул меня Артур.

Хм… Если тут когда-то и была тропинка, то очень, очень давно. Только такой настырный археолог, как мой друг, мог разглядеть этот след.

- Здесь давно никто не ходил, - заметил я.

- Как минимум, лет сто, - торжествующе улыбнулся Артур. - Тут все поросло кустарником, но по расположению деревьев видно, что была их вырубка. Ну и еще кое-какие следы говорят о том, что здесь была дорога, и ей пользовались. Именно дорога. Такая, что телега могла пройти. Видишь расстояние между самыми старыми стволами? Можно зрительно нарисовать почти прямую линию.

- Сразу нашел эту дорогу?

- Смеешься? - хмыкнул Артур. - В этом лесу трудно что-нибудь найти. Просто я знал, что дорога должна быть. И по косвенным признакам ее нашел. Помнишь, я рассказывал про студентку, которая дала наводку на эту деревню?

- Да, внимательная девочка. Вы тут с раскопками серьезно развернулись.

- Так вот. Изначально это было задание моего кружка по альтернативной истории. Я просил поспрашивать старшее поколение. Может, всплыли бы какие-то странности, не вписывающиеся в официальную версию. И студентка рассказала мне очень интересную историю в духе Стивена Кинга.

- О том, как клоун прячется в канализации?

- Если бы. Оказывается, в царские времена, была тут рядом деревенька, которая официально числилась как Ивняки, а неофициально носила романтическое название Упыревка. И считалось это место очень нехорошим. Настолько, что никто никогда туда не ездил. Ни парни подраться, ни девки поневеститься, ни даже торговцы, чтобы товар сбыть. Жители загадочной деревушки сами появлялись на ярмарках и закупались впрок.

- А вопрос с размножением они как решали? - удивился я. - Какой бы большой ни была деревня, а без притока свежей крови нельзя.

- Знаю только, что люди здесь пропадали. Много людей. В основном посторонние. А в Сорокино появилась традиция хоронить несколько человек в одной могиле. Причем даже если они не связаны родственными узами.

- Это как?

- Вот так, - развел руки Артем. - В каждой могиле лежит, как минимум, четыре человека, абсолютно чужих друг другу. И связано это с существованием Упыревки. Дескать, при таком подходе к погребению, усопшие чувствуют себя спокойно, и могут защититься.[1]

- А покойникам нужно защищаться? - фыркнул я.

- Кто ее знает, - вздохнул Артем. - История действительно темная. Упыревка существовала до тех пор, пока сюда не пришла советская власть. Правда, Сорокино оказалось настолько нищей деревней, что тут даже не раскулачили никого. Ну, комиссары и решили наведаться в Упыревку, которую царские чиновники, от греха подальше, обходили стороной. Тамошние жители, правда, пытались договориться с новой властью как со старой - определенное количество продукции в обмен на то, что их никто не будет трогать.

- Но комиссары пошли смотреть, что о них прячут?

- И не вернулись. Ни один. После чего в Упыревку послали отряд из десяти человек, вооруженных винтовками и пистолетами, и горящих революционным энтузиазмом. Они тоже не вернулись. Понятно, что советская власть такого юмора не поняла, и в деревню отправили уже полсотни бойцов, усиленных пулеметом.

- И что? Тоже не вернулись?

- Вернулись. Но людей в деревне не нашли. Была дорога, несколько распаханных полей и пустые дома. Ни скотины, ни птицы, ни крестьян. Причем народу там должно было быть прилично, красноармейцы насчитали больше ста дворов. А куда делась такая толпа - никто не знает.

- Действительно странная история.

- Там, кстати, так и не поселился никто. А теперь мне с трудом удалось найти старожилов, которые помнят по рассказам, в какой стороне эта Упыревка находилась. Я поискал, и обнаружил следы дороги. Если учесть, что деревню пытались прищучить в начале 20-х годов прошлого века, как раз получается сто лет прошло.

- Это имеет какое-то отношение к твоей Тартарии?

- Сложно сказать, - вздохнул Артур. - Я, на всякий случай, собираю такие интересные истории. Вдруг, рано или поздно, все это увяжется в одну непротиворечивую систему. Ведь что у нас пока есть? Есть факт - Тартария изображена на всех старых картах. И вряд ли это просто название территории, поскольку границы от карты к карте серьезно меняются. У Тартарии были правители, родословная которых, как и сведения о стране, есть в разных источниках.

- Это ничего не значит, - продолжил я наш давний спор. - Мало ли. Один чувак ошибся, а остальные тиражировали его ошибку из издания в издание. Ты вон на "Википедию" посмотри. Там порой такой бред встречается - мозг отказывается воспринимать. А в эпоху, когда знания передавались чрезвычайно медленно, ошибки были неизбежны. На картах и очертания берегов не соответствуют реальности. Мало ли, что картографы нафантазировали.

- Совсем спятил? - возмутился Артур. - В наше время картографы часто фантазируют?

- Напомнить, как CNN Ирак к Польше поместили? - съехидничал я. - Или ты не смотрел выступления незабвенной Джейн Псаки? Конечно, приписываемые ей фразы про Ростовские горы и шестой флот у берегов Белоруссии - это фейк, но с ее уровнем интеллекта - вполне правдоподобный. Полагаешь, раньше таких "знатоков" мало было? Тех, кто с серьезным выражением на морде нес откровенную пургу?

- Думаю, что если бы тогдашние ученые не знали, как реально выглядит Тартария, они честно написали бы "terra incognita", как и на других неизвестных землях. А то, что береговая линия не совпадает с современной, означает отнюдь не то, что географы балбесы, а то, что эта самая береговая линия со временем изменилась. Мало ли было прецедентов, - фыркнул мой друг.

- Что-то больно глобально, - не поверил я.

- Что ты знаешь об острове Кракатау? - напомнил Артур. - Между прочим, у Тартарии есть даже флаг и герб, которые присутствуют во многих справочниках 18-19 веков. И это не выдумки географов. Это официальный документ - собрание морских флагов мира. Там отсебятина явно не приветствуется.

- Ладно, - отмахнулся я, прекращая очередной бессмысленный спор. - Найдешь доказательства, тогда поверю.

Прогулка по лесу стимулировала аппетит, а потому по возвращении мы пожарили шашлычка и накатили для начала по сто грамм. Вечер был просто потрясающим. Звуки цивилизации до деревни не доходили, и мы наслаждались природой и тишиной, которую нарушал только шелест листвы и стрекот сверчков. Эх! Нужно все-таки почаще выбираться из города. Красота-то какая! Лепота!

Сон, правда, мне приснился совершенно дурацкий. Толи из-за того, что шашлыков переел, толи спальник после мягкой постели казался не слишком удобным, а палатка не слишком надежной, но спалось мне хреново. Снилось что-то тяжелое, тягучее, повторяющееся. Знаете, бывают такие сны, от которых только устаешь и просыпаешься совершенно разбитым.

Вот и я поутру никак не мог разлепить глаза. Башка трещала так, как будто мы не бутылку водки на двоих уговорили под хорошую закуску, а канистру местного самогона на голодный желудок. В мозгах словно поселились дятлы, которые поставили перед собой задачу продолбать мою бедную черепушку насквозь. А еще появилось ощущение, что меня укачивает. Морской болезнью я никогда не страдал, но после спиртного возникали очень неприятные ощущения. Вопрос только - с чего вдруг? Кто меня будет в лесу раскачивать?

Я застонал, попытался вылезти из спальника и… осознал, что мое тело свободно. Относительно. То есть, однозначно не находится в тесном спальнике, но что-то мешает мне двигаться. И, разумеется, с недосыпа и с похмелья, я даже не сразу осознал, что это такое. Мне вполне достаточно было того, что проснулся я вовсе не в палатке. А в темном помещении, которое почему-то качалось. И находился я в нем явно не один.

Блин! Шашлыки несвежие или водка паленая? И то, и другое - сильно вряд ли. Мясо буквально с утра еще блеяло (Артур лично присутствовал при забое, потому и купил сходу несколько килограмм), а бутылку я приобретал в фирменном магазине, где являюсь постоянным клиентом. Цены там, правда, кусаются, но ребята реально отвечают за качество. Сколько лет там отовариваюсь - ни разу у меня никаких нареканий не возникло. Не думаю, что что-нибудь изменилось и в этот раз.

Но если не водка и шашлыки, тогда что? Откуда у меня такие глюки непонятные? Я сделал еще одну попытку двинуться, и отчетливо услышал, как звякнуло железо. А еще почувствовал на запястьях нечто тяжелое, типа браслетов. Вывод из всего этого следовал неприятный, но вполне логичный - меня сковали, причем явно не обычными наручниками. Так это что, похищение? Но кому я сдался? Нет, выкуп за меня взять можно, но не слишком большой и не быстро - все деньги у семьи вложены в бизнес.

Да и не представляю я, где мне удалось нажить столь решительных врагов. Я никогда не влезал в откровенные авантюры. И дорогу вроде бы никому не переходил. Пока были "лихие 90-е" и передел территорий, я был слишком юн. А потом мода на отстрелы прошла. А конфликты, если и случались, были не такими уж частыми. Может, это кто-то из прошлого отчима? Тот не последний человек в городе. Но кому интересны провинциальные бизнесмены? Пусть даже удачливые?

Мысли метались, как пойманные птицы. И я с большим трудом сумел успокоиться и заставить себя хоть как-то оценить обстановку. Начнем с того факта, на котором я не сконцентрировался, хоть и отметил его краем сознания. Во-первых, меня окружала полная тьма. Абсолютная. Я не видел даже собственных рук. Во-вторых, судя по доносившимся звукам, в помещении я находился явно не один. Раздавалось звяканье железа, стоны и ругательства, причем на незнакомом мне языке. Ну а в-третьих, раз я почувствовал качку, значит, нас куда-то везут. И вполне вероятно, что на корабле. Поезд и автомобиль ощущались бы по-другому.

Заговорить и спросить, что, собственно, происходит, я не решился. Я не знал, кто рядом со мной, насколько далеко они сидят, и разрешено ли здесь вообще разговаривать. Кто бы ни были мои похитители, лучше их было не раздражать. Качать права и демонстрировать собственную крутость желания не было. По одной простой причине - не хотелось получить пулю в лоб. Сначала нужно было разобраться в ситуации, а уж потом действовать.

На ощупь я определил, что пол и стена за моей спиной деревянные, а на руках, скорее всего, кандалы - широкие железные браслеты, цепь от которых шла к щиколоткам, на которых красовалось такое же украшение. Все это было более чем странно. Как я сюда попал? Чем меня накачали, что я не помню, как меня сюда притащили? Кому и зачем я нужен?! Никогда в жизни мне еще не было так жутко. И единственное, чем я себя успокаивал - рано или поздно нас должны были накормить. А это значит, что будет хоть немного света, я смогу оглядеться по сторонам и сделать хоть какие-то выводы.

Долго ждать не пришлось. Сверху заскрежетало, лязгнуло, и хлынул свет. Вроде бы, немного - сколько позволял квадратный проем люка, но я даже зажмурился. Привыкшие к полной тьме глаза заслезились, и мне не сразу удалось проморгаться. Но то, что я увидел… лучше бы мне не видеть вовсе. Огромное помещение, в котором я находился, оказалось трюмом деревянного корабля. И кроме меня здесь было еще, как минимум, человек 50-т. Причем только сейчас, когда к нам хлынул поток свежего воздуха, я осознал, как мерзко здесь воняло.

Однако самым диким зрелищем, как ни странно, оказались вовсе не обросшие, закованные в кандалы пленники, похожие на бомжей, а те, кто принес нам еду и питье. Они были одеты по пиратской моде века эдак 17-го. Причем это явно был не косплей - бородатые мрачные типы чувствовали себя в своем засаленном и потрепанном одеянии привычно. При одном взгляде на их нечесаные бороды, гнилые зубы и торчащие за поясом пистолеты, становилось ясно, что это вовсе не игра. И что попал я даже круче, чем мне до сих пор казалось, поскольку из другой реальности и другого времени меня никто не спасет.

Кормежка, которую эти пираты нам принесли, оказалась отвратной. Жидкое месиво выглядело так, как будто кто-то долго тошнился в ведро. Жрать такое я не мог даже с дикой голодухи, хотя чувствовал, что желудок прилип к позвоночнику. Радовало, что имелась относительно чистая вода (корабль, по всей видимости, уже оказался на территории, где ее запасы можно было пополнить) и сухари. Я нахапал их как можно больше, запихивая в имеющийся на мне широкий пояс. Впрочем, шустрил не только я. Все, кто хоть как-то мог передвигаться, сползлись пожрать.

При свете мне удалось оценить, насколько удачное место я занял. Корабельный трюм был похож на костяк крупного зверя с выступающими ребрами. Вот в углу, у одного такого «ребра», я и пристроился. Теперь оставалось хоть как-то уложить в голове случившееся. Потому что одно дело - лежать на диване и читать книжки про попаданцев, рассуждая, что уж ты бы на их месте ого-го-го, и совсем другое - так неудачно попасть. Погиб ли я там, в своем прежнем мире? Лучше бы погиб, чем пропал без вести.

Довольно жутко было осознать, что я потерял все. Свою налаженную жизнь, родственников, друзей, работу… а впереди только неизвестность. И судя по моим кандалам - не самая приятная. Мне даже не удалось узнать, какой сейчас на дворе год! Да и вообще разговоры с собратьями по несчастью не заладились. Язык, на котором они говорили, я не понимал, а мой хороший английский, как выяснилось, совершенно не годился для этого времени. Ну, удивляться нечему. Если бы я попытался в России века 17-го разговаривать на русском образца 21 века, меня тоже вряд ли поняли бы.

Мда. А я-то раскатил губы, что быстро проясню обстановку… не зря же иностранные языки учил! Матушка пыталась мне дать классическое (в ее понимании) образование, колеблясь от уроков музыки до уроков верховой езды, вот и языки попали в программу моего обучения. Правда, давались мне легко, так что английский, испанский, немецкий и французский я знал прилично. (Настолько, чтобы книги в первоисточнике читать). И еще на нескольких языках мог внятно объясниться (для туриста хватало). Однако оказалось, что в данном времени мои знания если и отличаются от пшика, то ненамного.

Единственный плюс - после попадания мне хоть тело досталось мужское. Мое собственное? На ощупь, вроде, было более худощавым, но точно сказать сложно. Главное - мужское! А то, судя по книгам, бывали разные прецеденты… так что нужно было собрать все силы в кулак и попытаться успокоиться. На данный момент неважно, куда и почему я попал. Изменить случившееся вряд ли возможно. А это значит, что сейчас передо мной стояла одна задача - выжить.

Рано или поздно, я выберусь из этого трюма. А там уже можно будет оценить обстановку и действовать по обстоятельствам. Главное - с ума не сойти от отчаяния, переживаний за родственников и осознания своего плачевного положения. Плюс, я слишком привык, что мои мозги постоянно чем-то заняты. В 21 веке поток информации шел непрерывно, из разных источников. Поэтому, чтобы окончательно не поехать крышей и не думать о прошлом, я начал в уме решать математические задачи.

На мою удачу, терпеть пришлось недолго. Корабль, похоже, постепенно приближался к месту назначения. Во всяком случае, постоянно заходил на острова - у нас была и свежая вода, и даже кормежка улучшилась. Я бы даже порадовался данному обстоятельству. Вот только подозреваю, что ничего хорошего меня впереди не ждет. Раз уж нас везут как каторжников, то, скорее всего, и использовать будут на подобных работах. Вам сахарный тростник на жаре рубить не приходилось, нет? Мне тоже. Но все когда-то бывает впервые.

На мое счастье оказалось, что попал я на корабль ближе к концу плавания. Время тянулось долго, но вряд ли прошло больше недели прежде, чем мы окончательно пришвартовались к берегу. Снова скрипнул люк, и нам приказали выходить на палубу по одному. Если б это было так просто! Обессилевшие люди и так бы по лестнице с трудом поднялись, а кандалы и вовсе делали данный процесс чем-то вроде прохождения очередного испытания в Форт Баярд.

Проморгавшись и разглядев, что творится на палубе и на берегу, я окончательно расстался с надеждой на то, что оказался жертвой какого-то костюмированного похищения. В бухте стояло множество парусных кораблей, которые я раньше видел только на картинках, да и наряды людей не оставляли места для мечтаний. В исторической моде я не слишком разбирался, и век 16 от 18 по костюмам вряд ли отличу, но то, что на дворе не привычная мне цивилизация - это однозначно. Даже мусор аутентичный.

Отмечал я это все где-то на периферии сознания, поскольку башка не варила совершенно. Чувствовал я себя отвратно. По ощущениям, меня мог сдуть порыв ветра посильнее. И кандалы буквально пригибали к земле. Однако освобождать от железа нас никто не торопился. Мы наконец-то сошли на берег, и нас куда-то повели. Лично у меня хватало сил только на то, чтобы переставлять ноги. Я даже по сторонам не оглядывался.

Вели нас, оказывается, на большую площадь, где выстроили в ряд. Сначала я даже не понял - на фига. А потом до меня дошло - нас собрались продавать. И толпа, жаждавшая зрелищ, собралась преизрядная. Чувствовать себя куском мяса на витрине было настолько мерзко, что меня чуть не вырвало. Однако деваться было некуда. Нарваться на неприятности и умереть никакого желания не было, так что я стоически переносил осмотры потенциальных хозяев. Некоторые паразиты даже в рот лезли. Сволочи! Я же не лошадь!

Усталость наваливалась на меня все больше и больше. Лица и наряды начали сливаться в одно огромное разноцветное пятно. Мне уже было все равно, кто меня купит. Хотелось, чтобы это все как можно быстрее закончилось. И потому, когда какой-то алкашеского вида тип проводил осмотр, бормоча на отвратительном английском, что негров покупать выгоднее, ибо дохнут они не так быстро, я выдавил из себя, что умею хорошо считать. Писать - не слишком грамотно, а вот в цифрах очень хорошо разбираюсь.

На мое счастье, покупатель клюнул и задал довольно простую задачку. Такую, которую я даже с отключенными мозгами решить могу. Ну а затем за меня заплатили восемь фунтов, избавили от кандалов, и я стал чужой собственностью. Когда бы мне еще выпала столь занимательная возможность узнать, что я себя всю жизнь переоценивал! И красная цена мне - несчастных восемь фунтов. Но хорошо, что хоть кто-то меня купил. А то я уже начал думать, что сдохну на этой площади.

Дом, в котором мне теперь предстояло работать, располагался не слишком далеко от порта. Двухэтажное деревянное здание было одновременно и кабаком, и борделем, и гостиницей под названием «Морская звезда». А рядом находился сарай для прислуги - длинное помещение, возведенное по принципу «я его слепила из того, что было». Тростник, пальмовые листья, хворост и другой мусор, в котором я ни за что не заподозрил бы строительный материал. Впрочем, все страдания сегодняшнего дня наконец-то закончились. Я мог поесть - пустой, но горячий бульон, сваренный на куриных костях, для моего изголодавшегося желудка подходил как нельзя лучше.

Второй потребностью стало вымыться. Все тело зверски чесалось, и о том, какие паразиты на нем завелись во время путешествия в трюме корабля, я старался даже не думать. Под конвоем двух негров меня и еще пару таких же выкупленных на рынке оборвышей привели к ручью, где велели выкинуть старую одежду и вымыться. Было б что выкидывать! Безобразные лохмотья расползались в руках. А вымыться я и сам мечтал.

Вода оказалась ледяной, мыла нам не предоставили, но я и песочком обошелся. Тер кожу, пока она не покраснела. И когда негр поинтересовался, кто из нас желает избавиться от лишней растительности, подошел первым. Поскольку вряд ли холодная вода помогла избавиться от всяких тварей в волосах, я хотел, чтобы мне обрили не только бороду, но и шевелюру на голове. Ну а затем нам выдали штаны (до середины икры) и рубахи (без рукавов) из грубой сероватой ткани, нечто типа сандалий на тонкой подошве, и мы вернулись в дом нашего хозяина.

Свежая солома, чистый воздух, никакого железа на руках и ногах… я отлично выспался и чувствовал себя прекрасно. А утром даже смог, наконец, выяснить, как я выгляжу, заглянув в бочку с водой. То, что тело было не моим, я разглядел в подробностях, еще моясь в ручье. Судить о росте было сложно (не слишком высокий и не слишком маленький относительно окружающих людей), но кожа была белой, а руки явно не принадлежали крестьянину или мастеровому. Отразившаяся в бочке воды физиономия тоже не выглядела простецкой.

Как я понял из речи, которую задвинул на площади продававший нас тип, все, кто находился со мной на корабле, были участниками очередного ирландского восстания. Мне сразу стало ясно, почему я не понял их языка. И почему они не захотели понять мой английский. Зря я расстраивался. С моим знанием языка оказалось не все так плохо, как я предполагал - речь продававшего нас типа я понял прекрасно. Некоторые особенности, конечно, были, но не критично.

О том, что ирландцы бунтовали периодически, я знал по книгам и урокам истории. О том, что англы продавали их в колонии - тоже знал. И оказаться на месте такого персонажа уж точно никогда не мечтал. Вот только, к сожалению, меня никто не спрашивал. Так что пришлось мысленно смириться с тем, что теперь я, по-видимому, ирландец. И заглядывая в бочку с водой, я полагал увидеть нечто простоватое. Хорошо хоть не рыжее - сбритые с моей головы волосы были аспидно-черными.

Отражение меня несколько удивило. На ирландца (в его классическом представлении) я совершенно не походил. Скорее, встретив такого человека, я принял бы его за испанца или португальца. Тонкие, правильные черты лица, подбородок с ямочкой, чуть оттопыренная нижняя губа и небольшая горбинка на носу. Серо-синие (четче не видно) глаза, угольные брови и ресницы, и весьма приметная родинка возле уха, похожая на полумесяц. Породистая физиономия. Даже стрижка «под ноль» ее не портила.

Парень, в которого я попал, был молод. Если ему и было больше 20-ти, то ненамного. Я в свои 36 тоже себя стариком не считал, но резко помолодеть было странно. Жаль, что мне не осталось ни памяти, ни знаний этого тела. Судя по внешнему виду, парень вполне мог относиться к какому-нибудь старому аристократическому роду. Как его занесло к ирландским повстанцам? И почему я попал именно в него? Хотя, конечно, гораздо важнее то, почему я вообще попал?

Наверное, лишившись цепей, первое, о чем я должен был думать - это побег. Но побег куда? Я понятия не имею, даже в каком времени нахожусь, не говоря уж о месте пребывания. У меня нет ни денег, ни нормальной одежды (по моему рубищу окружающие сразу поймут, что я чей-то раб), ни возможности хоть как-то выстроить планы, поскольку об окружающем меня мире я не знал абсолютно ничего. Мне и так повезло, что меня приобрели для работы в гостинице, а не на тростниковых плантациях, где я быстро скопытился бы. Так что не будем искушать судьбу. Освоюсь, прощупаю почву а там… там видно будет.

Мои сомнения, как мне себя назвать и что о себе рассказывать, оказались беспочвенными - никого это не интересовало, и я получил кличку Лысый. Логично, да. Купивший меня хозяин гостиницы, Джимми Атчесон, оказался бывшим пиратом (довольно успешным и вовремя соскочившим, если учитывать его финансовое положение) и контрабандистом. Атчесон любил закладывать за воротник, но дело свое знал хорошо.

- Вы, ирландские свиньи, были куплены, чтобы работать! И вы будете работать! - разорялся он. - Для тех, кто будет отлынивать, у меня есть кнут. А кто не поймет язык кнута, будет перепродан на плантации, тростник рубить!

Как и следовало ожидать, работы в гостинице оказалось много. Скоблились полы, лавки, столы и даже потолки. Кололись дрова на кухню, туда же нужно было таскать воду и продукты. А попутно приходилось разнимать нажравшихся вдупель посетителей, пинками выкидывать тех, кто пропился до нитки и уже не мог заплатить, защищать проституток от излишне ретивых клиентов, да еще и помогать хозяину сводить баланс.

- Шевелитесь, ленивые твари! - орал Джимми. - Тащите еще бочку вина! Или сами не видите, что посетители прибыли?

Клиентов, кстати, в гостинице было много. И мы сбивались с ног, чтобы выполнить работу, которую на нас взвалили. Двенадцать (а иногда и больше) часов в день, практически без перерывов, и уж точно без выходных. Сил хватало только на то, чтобы упасть и уснуть. Но иногда и по ночам приходилось работать.

Однако даже в таком положении можно было найти свои плюсы. Первое - я все-таки сориентировался во времени и пространстве. Попал я, ни больше ни меньше, на Ямайку, в славный город Порт-Ройял. А на дворе стоял 1660-й год. Расцвет пиратства, работорговли и борьбы за колонии. Данное обстоятельство делало вопрос «куда бежать» еще более сложным. Но из этого вытекал второй плюс - я мог постепенно врасти в окружающий мир и приобрести необходимые навыки.

Собственно, город пока еще назывался Кагуэй, но данному имени оставалось уже недолго. И какое бы имя он не носил, оставался прибежищем весьма сомнительных личностей. Здесь переплетались религии, традиции и обычаи всей Европы, причем самым причудливым образом. Жителей в городе было не так уж много, но гостей хватало. Причем очень разных. Работы в гостинице всегда было - выше крыши.

Белоручкой я не был никогда, спасибо моему отчиму, который не раз говорил: «что вырастишь, то и унаследует твой бизнес». Несмотря на свой доход (намного выше среднего по меркам провинциального города, в котором мы жили), он умудрился вырастить меня нормальным человеком, а не охреневшим от вседозволенности мажором из тех, кто «сходит с ума от того, что им нечего больше хотеть»[2]. Отчим учил меня кататься на велосипеде, терпеть боль в разбитых коленках, правильно драться, а когда я подрос - и стрелять, и разбираться в машинах, и даже от армии отмазывать не стал.

Наверняка, его доходы были получены не совсем честным путем, но мне ли осуждать, если именно на его деньги я одевался, получал престижное образование и начинал свой бизнес? Моя мама, как человек творческий, вечно витала в облаках, пытаясь привить мне «воспитание и манеры представителя первого класса», а отчим давал навыки, нужные для выживания. И в городе, и в деревне, и даже в лесу. Но проблема в том, что мое нынешнее тело не имело нужной мне мышечной памяти и физической подготовки. А это значило, что все нужно нарабатывать заново.

Работа в гостинице была тяжелой. Такой, к которой мой новый организм явно не привык. Приходилось, сжав зубы, себя пересиливать. Что случалось с теми, кто не проявлял расторопности или ленился, я видел. Мало того, что им полосовали спину кнутом, так еще и могли оставить полуголыми на жаре, заковав в колодки. Мухи и слепни, впиваясь в свежие раны, только усиливали мучения. И воды при этом не полагалось.

Хозяин гостиницы вообще был мужик резкий. И шуток не понимал. Видимо, сказывалось его пиратское прошлое и контрабандистское настоящее. Хорошо, что к бессмысленной жестокости он был не склонен. И не обращал внимания на рабов, которые его не раздражали. Ну а мне для грядущего побега требовалось сохранить свою шкуру в целости и сохранности. Так что я не нарывался.

- Хозяин не в настроении, - шептались рабы, когда Джимми Атчесон крупно проигрывал в кости или получал прибыль за день меньше, чем рассчитывал.

- Уже напился, или только собирается? - уточнял я.

Если пьянка была в самом начале, от Джимми следовало держаться подальше. Он начинал горланить пиратские песни и лез в драку. Так что окружающие предпочитали дождаться, когда хозяин упьется до свинского состояния и свалится под стол. Тогда Атчесона тащили в его комнату и укладывали в кровать, даже не пытаясь раздеть.

Супруга Джимми по имени Матьльда - тощая, похожая на высушенную сливу ханжа с вечно поджатыми губами, была под стать муженьку. Выпить могла столько, что не каждому мужику впору. И голосище имела такой, что любой боцман позавидует. Она держала собственную прачечную (и для своей гостиницы, и для соседей), следила за чистотой, за девочками и за кухней. А еще активно искала мужей для двух своих дочерей 15 и 17 лет - тощих прыщавых девиц с вечно задранными носами. Вечерами они учились играть на клавесине, терзая мой слух. Обеим девицам на ухо наступил даже не медведь, а слон. Он же заодно и ноги оттоптал, поскольку я не могу найти другой причины тому, что они никак не могли научиться танцевать, двигаясь, как деревянные куклы.

Окна их ученической комнаты удачно выходили на грядки, где я периодически копался, так что в придачу к английскому 17 века, который я совершенствовал, общаясь с окружающими, я еще и латынь свою подтянул. С тех самых пор, как один из моих друзей собрался поступать в медицинский, эту самую латынь вместе с анатомией выучило, наверное, всё его окружение. Одно время он даже пытался разговаривать на латыни, а мне казалось это забавным.

- Аudeo, ausus sum, aude?re… gaudeo, gavi?sus sum, gaude?re[3] - доносилось до меня из окна.

Прав был отчим - знания лишними не бывают. Я был на все сто процентов уверен в том, что латынь мне никогда не понадобится. А вот поди же - оказался в 17 веке, где без знания латыни ты вообще образованным человеком считаться не можешь. Не знаю, какую роль мне придется играть в будущем, но лучше иметь хорошую базу для любой легенды. Мне пора уже было определяться - чего я хочу добиться, чтобы двигаться в нужном направлении. Благодаря своей старательности и нарочито хорошему поведению я настолько влез к хозяевам в доверие, что мог сбежать в любой момент, причем не с пустыми руками.

Однако взять я собираюсь столько, чтобы меня искали без особого пристрастия. А это значит, что денег, в лучшем случае, хватит только на то, чтобы оплатить проезд и пожить первое время, пока не найду работу. Для того, чтобы стать торговцем или контрабандистом - нужен первоначальный капитал. Чтобы заниматься прогрессоством - целое состояние. Даже если я соберусь открыть гостиницу, типа той, в которой работаю (благо, теперь даже опыт есть), нужны немалые средства. И где их взять?

Остается военная служба и каперство. Первый вариант бесперспективный. Даже дворянин, не имея высокопоставленных покровителей, высоко в чинах не поднимется. А вот второй вариант интереснее, поскольку любой авантюрист, имея достаточно удачливости и наглости, может стать капитаном корабля. Понимаю, что каперство - это узаконенное пиратство, но другого выхода, откровенно говоря, не вижу. В реалиях 17 века невозможно заработать состояние честным трудом. Особенно здесь, в колониях.

Ну а раз я выбрал каперство, то решился и вопрос куда отправляться. На Тортугу конечно же. Вот только не в роли беглого раба, однозначно. Попавший в беду дворянин вызовет у губернатора больше сочувствия, может получить на корабле приличную должность и, в конечном итоге, добьется большего. Морда лица у меня вполне подходящая, так что дело за документами. И лучше всего такими, чтобы мое происхождение никак нельзя было проверить.

И тут я вспомнил рассказы моего друга Артура о загадочной Тартарии. Карты, где она обозначена, давно уже выпускались, так что я мог врать, что веду свое происхождение именно оттуда. Дескать, жил в столице, славном городе Тобольске, отправился путешествовать, корабль затонул, а я сумел добраться до Ямайки. Там мне помочь не захотели, так что у меня был единственный выход - отправиться на Тортугу и стать капером, дабы заработать достаточно средств для возвращения на родную землю.

Однако в дополнение к истории неплохо было бы предоставить и какие-нибудь документы. Прежде всего, подтверждающие мое дворянское происхождение. А чтобы их правильно сфальсифицировать, нужно было ознакомиться с образцами. Так что я свершил свое первое неблаговидное деяние - под видом уборки в комнатах пошарился по личным вещам высокопоставленных постояльцев. Но поскольку замки аккуратно открывались и закрывались отмычкой, а из сундуков ничего не пропало, шума никто не поднял. Ну а мне удалось начерно скопировать несколько документов.

Выяснилось, что самые продвинутые дворяне таскают с собой целую коллекцию свитков. Однако для подтверждения древности рода и собственной личности достаточно было двух документов. Одного - о даровании титула/земель предку, и одного чем-то напоминающего паспорт, с описанием внешности и подтверждением высокого происхождения. Этим я в первую очередь и собрался заняться.

Придумав себе генеалогическое древо, я написал на латыни два текста. Первый о том, что князь Юрий Михайлович Тарусский отдает своему сыну в удел волость по реке Протве, а второй - подтверждение моей нынешней личности, выбрав 1640 год в качестве года рождения. Поскольку в собственных знаниях латинского языка я был уверен далеко не на 100%, в черновиках я изменил имена и названия мест на английские, после чего разделил тексты на несколько частей и показал разным специалистам, соврав, что дескать, молодые хозяйки хотят свои учебные задания проверить.

Это, конечно, была паранойя, но, как говориться, лучше перебдеть. Не стоит оставлять на Ямайке никаких следов. А Тартария - слишком яркая метка, по которой меня обязательно вспомнят. Так что я решил перестраховаться. И могу собой гордиться - в моих текстах нашлось только две ошибки, и то не слишком существенных. Не зря я тренировался, таская у хозяйских дочек книги на латыни. Между прочим, там было даже «Искусство любви» Овидия. Весьма фривольное произведение для скромных девиц.

Впрочем, судя по виду книг, их вообще вряд ли хоть раз открывали с тех самых пор, как купили. Похоже, это просто дань статусу. Книги стоят не слишком дешево, тем более в колониях, так что вполне могут использоваться в качестве детали интерьера. Джимми и Матильда Атчесоны - всего лишь родители, желающие дать своим дочерям положение и образование лучше, чем имели сами. Ну а если кое-кто не желает учиться… их проблемы.

Глава 2

Подделать свидетельство о личности оказалось не так уж сложно. Прежде всего потому, что никто не знает, как должны выглядеть документы Тартарии. Единственная сложность была в том, чтобы найти на Ямайке качественную бумагу и стащить лист. Дальше уже было дело техники. Писать пером я научился буквально на второй день своего пребывания в гостинице, причем довольно быстро - видимо, сказывалась мышечная память полученного мною тела. Пришлось немного изменить почерк, но нужного результата я достиг. Документ ничем не отличался от тех, что я видел у дворян. Поскольку мне не хотелось сильно отходить от собственного имени Сергей Оболин, то и именовался я теперь тартарский князь Сергей Оболенский. Даже любопытно - сколько лет расстрела без права переписки мне полагается за такую наглость?

Создать свидетельство древности рода оказалось куда сложнее. Я ведь, ни больше ни меньше, на 13 век замахнулся. То есть, чтобы самому не путаться в собственной родословной, опирался на реальную историю. А это значило, что текст документа должен быть написан на пергаменте. И достать его оказалось не так уж просто. Прежде всего потому, что к концу 17 века народ предпочитал (уже лет двести как) писать на бумаге. Чисто теоретически, я представлял, как этот самый пергамент сделать, но мое рабское положение и отсутствие безлюдного места, где данную операцию можно провести, хоронило данную идею на краю. Надежда была только на церковь. Несмотря на то, что Порт-Ройял считался самым греховным городом на земле, священники здесь были. Причем разных конфессий. Один из католических храмов стоял еще с тех времен, когда Ямайка принадлежала испанцам.

Туда я и отправился. Сначала на разведку, а затем за пергаментом. Не скажу, чтобы храм совсем не охранялся, но я же не за церковной казной охотился! Так что операция удалась, и в моих руках оказался скрученный свиток. Древний даже на первый взгляд. Судя по тексту, это был один из старых церковных отчетов, так что я недрогнувшей рукой очистил пергамент от написанного. Теперь требовалось придать документу достойный вид. Так, чтобы с первого взгляда было видно, что податель сего - солидный человек, а не какая-то шантрапа.

Для начала я еще более увеличил возраст данного пергамента, немного обтрепав края, а затем решил его покрасить. В свое время я читал, что цветные пергаменты могли позволить себе только очень богатые люди, поскольку окрашивали его пурпуром. Так что нечто подобное я и собирался изобразить. Дорогую краску, конечно, я в Порт Ройяле вряд ли найду, но можно подыскать заменитель. Благо, знаю, где тут ткани красят. Или киноварь можно позаимствовать, ее тут добавляют в помаду для губ. Ну а сотворить «благородные» чернила из золотой пыли, растертой с водой и клеем, и вовсе оказалось несложным. Сложнее всего было стащить золотую монету у пьяного вусмерть посетителя кабака так, чтобы никто не заметил.

Пришлось немного потренироваться на черновиках, но видимо, парень, в тело которого я попал, получил вполне приличное образование. И без труда мог изобразить готический шрифт, выбрав текстуру в качестве разновидности начертания. Я красиво перенес на пергамент латинский текст, после чего оставалось только поставить печать и нарисовать на обороте герб. С его содержанием я даже заморачиваться не стал, снова вспомнив многочисленные рассказы Артура про Тартарию. Черная сова на золотом фоне будет вполне достойно выглядеть.

Для начала, правда, пришлось потренироваться. И вспомнить классику. «Скажите мне, как художник художнику, вы рисовать умеете?» - вопросил я сам себя. В прошлой жизни у меня с этим было как-то не очень. Новое тело тоже таланта Рубенса не обнаружило. Впрочем, спустя несколько испорченных черновиков, удалось изобразить нечто, хотя бы издали напоминающее сову. Однако это было полдела. Необходимо было нарисовать не только щит с изображением совы, но и то, что его окружает.

Князь я или не князь? На гербе это обязательно должно быть отражено. Тем более, что по легенде я - «природный» князь, имевший право на титул как потомок удельных или великих князей. А это означает титулование «Ваше сиятельство», а в гербе - княжескую шапку с горностаевым околышем над бархатной с горностаями сенью. Над этим изображением тоже пришлось немало потрудиться, но, в конце концов, герб занял свое место, и свиток остался в очередной раз сохнуть.

Теперь дело оставалось за малым - достать одежду. Пусть поношенную, но такую, чтобы в моем дворянском происхождении никто даже не усомнился. И самое главное - мне необходимо оружие. Ибо дворянин без шпаги - это недоразумение какое-то, недостойное своих славных предков. Все это можно было только стащить, поскольку денег рабам не полагалось в принципе. А это значило, что после кражи мне нужно было как можно быстрее унести ноги из города.

Боялся ли я, что меня вычислят? Не слишком. Жесткое сословное разделение общества не давало практически ни единого шанса простолюдину притвориться дворянином. Мало достать одежду, ее нужно уметь носить. Опытный глаз сразу отличит аристократа даже от нувориша, и уж тем более от слуги. Поэтому соответствующий наряд и манера держаться должны изменить меня до неузнаваемости. А еще, на мое счастье, в 17 веке носят парики.

За время моего пребывания в Порт-Ройяле, я исследовал город вдоль и поперек. Потому как уже давно продумывал различные способы сбежать. В городе было четыре рынка, церкви, синагога, католическая часовня, молитвенный дом квакеров, обширные складские помещения, военные плацы, и, конечно же, Порт-Роял был хорошо укреплен. У длинного дощатого причала теснилось множество кораблей, пришедших с грузом или ожидавших его. В Порт-Ройале никого не интересовало происхождение товара или прошлое его владельца. Прилавки магазинов ломились от драгоценностей, бархата, шелка, парчи и других товаров, вся торговля в городе преследовала только одну цель - облегчить карманы жаждавших развлечений пиратов.

Однако несмотря на то, что Порт-Роял считался самым греховным городом, некоторый порядок здесь был. И сбежать рабу было не так-то просто. Ну, если только из одного рабства в другое. Подобного «удовольствия» мне было даром не надо. Так что я выбрал наглый, а оттого наименее предсказуемый вариант бегства - влезть в шкуру дворянина и спокойно покинуть Ямайку на корабле, в качестве официального пассажира, честно оплатив свой проезд.

На мое счастье, богатые люди этого времени имели очень удобную привычку - они не обращали внимания даже на слуг, что уж говорить о рабах. Так что мне удалось быстро выяснить, какой корабль отправляется на Тортугу. Мне повезло наткнуться на торговое судно под именем «Аврора». Ну, надеюсь, революций она своими выстрелами не спровоцирует. Судя по количеству пушек - мирный торговец в любой момент мог превратиться в зубастого хищника. А уж напасть или заставить отступить преследователя - это уж по обстоятельствам.

- Небогатый дворянин ищет место на корабле, направляющемся на Тортугу. Берете ли вы пассажиров? - поинтересовался я у помощника капитана самым заискивающим тоном, какой только мог изобразить, и постоянно кланяясь, чтобы не встретиться глазами и не засветить физиономию.

- Пусть подходит. Мы отправляемся завтра, ранним утром, - бросили мне в ответ.

Ну и прекрасно. Теперь оставался последний рывок. Грабеж - он в принципе дело неприятное, а я собирался грабить покойника. Богатого, но от этого легче не становилось. Я просто подумал, что в суете похорон близкие не сразу спохватятся, что какие-то вещи пропали (если вообще спохватятся, вещей-то много), а потом будет поздно. Заниматься криминалом откровенно не хотелось, но другого выхода не было. Раб при всем желании не может заработать. Так что я перешагнул через себя и отправился на дело. Причем для этого мне даже не пришлось лезть в окно.

- Мой хозяин, Джимми Атчесон, скорбит о потере столь выдающегося человека и прислал меня в помощь, - пробормотал я открывшему мне дверь слуге.

- Раз прислали в помощь, так двигайся шустрее! - тут же раздалось из глубины дома. - Нужно перенести часть мебели из гостиной, освободить ее для церемонии прощания.

В том хаосе, который творился в доме, лишние руки оказались кстати. А я мог свободно передвигаться, не вызывая подозрений. Благодаря предварительному общению со слугами, я примерно представлял планировку здания, так что быстро нашел нужное помещение.

Переодевался я прямо в комнате, ибо было глупо рассчитывать вынести из дому кучу барахла и остаться незамеченным. Тело меня не подвело. Видимо, действительно принадлежало дворянину, поскольку руки все делали машинально. Рубаха с кружевами по вороту и манжетам, штаны, чулки, ленты, которые их подвязывали под коленками (два банта по бокам, на мой вкус, выглядели идиотски, но я не стал ничего исправлять), длинный камзол, перевязь со шпагой и светлый кудрявый парик до плеч. Туфли, правда, оказались велики, пришлось запихивать в них найденные батистовые платки. Но в целом, наряд вроде бы подошел.

Жаль, что я не мог видеть себя со стороны - ни одного зеркала мне почему-то не попалось. Но судя по тому, что мне без труда удалось смешаться с толпой соболезнующих и беспрепятственно покинуть дом, выглядел я вполне пристойно. Ну а теперь можно было отправляться на корабль. Это будет моя первая серьезная проверка. И остается только надеяться, что обман не вскроется.

Гостиница «Морская звезда»

Джимми Атчесон был в бешенстве. Какой-то раб умудрился его обокрасть и сбежать! Это немыслимо! И главное - в городе не было даже следов беглеца. Никто его не видел. А ведь у Джимми были связи в различных кругах. Пришлось даже привлечь к поискам знакомого лейтенанта Смита. Тот, за небольшую взятку, организовал солдат, но поиски успехом не увенчались.

- И что? Много украл? - поинтересовался лейтенант.

- Не так много, как мог бы, - признал Атчесон. - Но от меня еще никто не сбегал! Да и куда он мог деться из города? Беглого раба сразу схватят!

- Но ведь сбежал же… Приметы у него были какие-нибудь?

- Лысый он, - напряг память Джимми. - А больше я ни на что и внимания не обращал.

- А занимался он чем в гостинице?

- Да тем же, чем и остальные слуги. В комнатах убирал, вышибалой работал, на грядках возился… разве что вот с подсчетами мне помогал…

- Грамотный раб?! - лейтенант чуть не расплескал чернила.

- Так он же из этих… из бунтовщиков ирландских. Кто его знает, где воспитывался.

Контрабандиста Джимми Атчесона знали многие. И хоть не все питали к нему теплые чувства, но поймать раба за вознаграждение пытались. Однако никто не видел лысого оборванца в приметной одежде. И, как и предполагал Сергей, родственники умершего богача так и не обнаружили пропажи одежды.

Корабль «Аврора»

Если бы капитана Огюста Базена спросили, не прячется ли на его корабле беглый раб, он с уверенностью ответил бы, что таковых не имеется. Не то, чтобы среди его команды не встречались те, у кого были нелады с законом… встречались конечно же. Но это были пропившиеся или подравшиеся матросы, залезшие в долги или совершившие мелкие правонарушения. А укрывать беглых рабов? Разве что особо ценных, для перепродажи. Они ведь даже не смогут оплатить дорогу!

Нет, капитан предпочитал платежеспособных пассажиров. На его корабле в данный момент находилось несколько священников (которые путешествовали компанией, явно давно друг друга знали и не бедствовали), торговцы, чиновники и два дворянина. Один молодой француз де Бульвиль, небогатый и, по всей видимости, надеявшийся исправить данный недостаток, найдя себе службу в колониях, и один иностранец, явно оказавшийся в не слишком привычной для себя ситуации.

Базен практически всю свою жизнь провел на корабле. И встречал разных людей. Так что он сразу понял, что дворянин, представившийся сложным именем, слишком высокого полета птица для его корабля и той каюты, которую занимал. Несмотря на молодость, иностранец выглядел намного уравновешеннее и солиднее, чем де Бульвиль. И был явно знатнее. Это просто читалось по его поведению. Молодой человек, очевидно, являлся представителем очень старого рода. Причем настолько влиятельного, что ему просто не было нужды самоутверждаться или что-то кому-то доказывать.

Иностранец оказался немногословен, зато де Бульвиль болтал за двоих. И, в конце концов, все-таки разговорил своего соседа. Вот тогда-то Базен и выяснил, что не ошибся в своих предположениях. На борту у него находится подданный Тартарии (бог весть, что это за страна) а его титул был примерно равен титулу принца, только без всяких прав на престол. Слишком дальний его предок принадлежал к правящей династии.

Незавидное положение иностранца тоже прояснилось - он едва сумел спастись с затонувшего корабля, прихватив только документы и немного денег. Так что одеваться пришлось не по статусу, и путешествовать тоже. Однако настоящему дворянину нужна только шпага, чтобы вернуть милость судьбы. И иностранный пассажир рассчитывает, что на Тортуге ему помогут. Странно, что он к губернатору Ямайки не обратился. Впрочем, вполне вероятно, у его Тартарии не слишком хорошие отношения с Англией.

Сергей Оболин

Ну что сказать о каюте, в которую меня вселили? Видал я шифоньеры и попросторнее. А я там, к сожалению, не один был, ко мне подселили еще с одного дворянина - такого же юного и бедного, как я. Посторонний человек был совершенно некстати, но денег на отдельную каюту не было. К тому же, рано или поздно мне необходимо было нарабатывать соответствующий опыт общения. Так что пришлось смириться. В конце концов, с первого взгляда никто не заподозрил во мне беглого раба. И мой дворянский статус не вызвал у окружающих никаких сомнений. Теперь оставалось не выдать себя в дальнейшем.

Как несложно догадаться, путешествовать в каюте оказалось куда как приятней, чем в трюме, да еще и в кандалах. Можно было прогуливаться по палубе, общаться с окружающими и составлять для себя картину мира, в который я попал. Моим соседом по каюте оказался пылкий французский дворянин, одетый весьма скромно - в потертые вещи, фасон которых был моден, как минимум, лет тридцать назад. Уж в нарядах-то я научился разбираться, благо постояльцы в гостинице «Морская звезда» встречались разные.

- Арман Маркэль Филипп Амбруаз де Бульвиль, - представился мне француз, изобразив какое-то сложное па ногой и помахав у пола шляпой, украшенной куцым пером. Невысокий, чернявый, с тонкими усиками, он был похож на Олега Борисова в роли Голохвостого из комедии «За двумя зайцами».

- Князь Сергей Оболенский, - представился я в ответ.

И имя, и титул привели моего собеседника в ступор, усиленный тем, что никаких языков, кроме французского, он не знал. Пришлось вспоминать европейские реалии, и адаптировать сказанное. Какой там титул является более менее адекватным князю? Герцог? Значит, пусть будет герцог. Однако француз и имени моего выговорить никак не мог, и в конечном итоге, попросил позволения называть меня на свой манер - Сержем де Боленс. Пришлось согласиться, но в отместку я стал называть его про себя Бульоном.

Французы, как и испанцы, любят давать детям множественные имена, как бы призывая в покровители святых, и надеясь притянуть удачу. Иногда и имена достойных предков давали. Так что я по этим правилам мог вспомнить имена отца, деда и прадеда, и продлить свое имя как Серж Николя Сильвен Андрэ. Такой вариант Бульону понравился еще больше. Вот же неуемный! С подобного типа Дюма, наверняка, писал своего Д'Артаньяна. Эдакий молодой бойцовый петух, который тщится доказать окружающим, что на самом деле он - орел. Чем-то он мне даже гопников напоминал, способных докопаться на пустом месте к кому угодно, чтобы показать свою якобы крутость.

Образование у Бульона было - на уровне начальной школы, из провинции своей он (до сих пор) далеко не уезжал, и говорить с ним оказалось абсолютно не о чем. Разве что современный французский оттачивать, чтобы быть понятым его соплеменниками. Но на Тортуге, полагаю, у меня таких возможностей будет больше, чем достаточно. Так что меня одолевала скука. Пока я про фехтование не вспомнил. У меня есть шпага, есть напарник, который тоже должен уметь владеть оружием, так почему бы не развлечься?

Поставив капитана в известность, я для начала решил размяться, чтобы понять, как меня будет слушаться мое тело. Смогу ли я повторить изученные когда-то финты и движения. Однако тело преподнесло очередной приятный сюрприз. Похоже, тип, в которого я вселился, фехтовал намного лучше меня. Причем не в спортивном зале, предусматривающем маски и защиту, а с реальным оружием. Я-то полагал, что похищенная шпага будет для меня тяжеловата, но она легла в руку, как родная.

- Арман, не составишь мне компанию? - поинтересовался я у Бульона, отсалютовав ему шпагой.

- С удовольствием! - буквально подпрыгнул француз. Похоже, он тоже сходил с ума со скуки и не знал, куда себя деть.

К сожалению, энтузиазма у него оказалось куда больше, чем умения. Впрочем, юркий попрыгунчик с хорошей дыхалкой все равно оказался неплохим партнером. Тренироваться мне следовало как можно больше и качественнее. Огнестрельное оружие пока что не только дорого, но и не слишком надежно. Так что вполне вероятно, что в один далеко не прекрасный момент, моя жизнь будет зависеть от кинжала и шпаги. Точнее - от моего умения ими владеть.

Занимался я и общей физической подготовкой - с утра пораньше, пока еще прохладно и никто не видит. Подтягивался, отжимался и делал различные гимнастические упражнения, в основном упирая на тайцзицюань. Тело подчинялось не слишком охотно, но я был упрям. Мне необходимо было не только держать мышцы в тонусе, но и контролировать собственное душевное равновесие. Даже спустя столько времени мои мозги периодически бунтовали, не желая принимать тот факт, что я навсегда попал в другой мир и другое время. К счастью, путешествие было недолгим, и летом 1661 года я наконец-то ступил на землю Тортуги.

Тортуга! Один из самых популярных островов Карибского моря. Сколько книг о нем написано, сколько фильмов снято! Даже не верится, что я ступил на его берег. И тем более не верится, что сегодня же состоится мой визит к губернатору. Знакомство с Бульоном оказалось как нельзя кстати. Он вез губернатору рекомендательные письма от каких-то общих знакомых, и был уверен, что его примут чуть ли не распростертыми объятиями.

- Поверь, нам будут рады в доме губернатора, - разливался он соловьем.

- Ну, надеюсь, нам действительно помогут, - скептически скривился я.

Насколько я знал, дю Россе стал губернатором чуть меньше года назад, в 1660-м. Откуда Бульон мог знать, кому рекомендательные письма везти? Но оказалось, что в 1659 году дю Россе посетил Ла-Рошель, где пересекся с отцом Бульона. Тот помог будущему губернатору зафрахтовать корабль с тридцатью навербованными искателями приключений. И Бульон надеялся, что это ему зачтется.

Я смотрел на жизнь более приземленно, поэтому на особое отношение к себе не рассчитывал. Хорошо, если нас вообще примут и выслушают. Мало ли таких искателей счастья обивает здешние пороги? Однако оказалось, что я не совсем прав. И губернатор Тортуги, носивший имя Жереми Дешамп дю Монсак дю Россе, нас все-таки принял. Причем относительно тепло. Даже представил нас своей супруге, которая, похоже, произвела на Бульона неизгладимое впечатление.

На меня тоже произвела, да. Это была знойная женщина, мечта поэта, весом килограмм в 120, не меньше. Телеса были упакованы в кружева и шелк оттенка радостной мультяшной поросятины, украшены цветочками, ленточками и воланами, и демонстрировались с законной гордостью. Какой там был размер груди, выставленной напоказ в обширном декольте - я даже предположить боюсь. Ну а теперь добавьте ко всему этому высокую прическу, украшенную блюдом с фруктами, и образ будет завершен окончательно.

Сам губернатор на фоне своей супруги смотрелся скромно - невысокий, кругленький и (судя по нездоровому цвету лица с характерно красным оттенком носа) явно закладывающий за воротник больше положенного. Даже не верится, что каких-то двадцать лет назад он вместе с Ле Вассером участвовал в захвате Тортуги, а буквально недавно выпнул отсюда английского губернатора. Короче, тот еще шустрик. И то, что он нас принял, говорило только о том, что в этом есть его выгода. Что характерно, рекомендательные письма Бульона губернатор прочел, а от меня не потребовал никаких доказательств моего дворянского происхождения. Обидно даже. Я так старался, когда свою «липу» творил!

Радовало, что работа для нас нашлась сразу - на корабли требовались офицеры. И чтобы вдохновить нас на ратный подвиг, губернатор даже толкнул речь о том, что бороться с засильем Испании на морях - благородное дело. И я бы может даже проникся этим пылким выступлением, вот только мне было абсолютно плевать на местные политические дрязги. Меня гораздо больше интересовала возможность заработать.

Испания уже пережила свой золотой век. Это было ясно каждому, кто хоть что-то смыслил в политике. У Испании по-прежнему были богатые колонии и мощные корабли, но она теряла влияние год за годом. Еще в середине этого века Испания признала независимость Нидерландов, а уж о ее потерях в результате подписанного чуть более года назад Пиренейского мира и говорить нечего. Впрочем, жить той Испании осталось еще лет сорок. И пока она все еще диктует свои правила. Еще целых четыре года осталось до того момента, когда ее престол займет Карл II, болезненная жертва близкородственных связей. Впрочем, царствующий сейчас Филипп IV, как правитель, был ничуть не лучше.

Сражаться против Испании? Мне, если честно, было все равно. Работа есть работа. В этом мире я был чужаком. И для меня все были чужими. Даже если бы я перенесся в Россию, то вряд ли мог бы сойти за своего. Другие традиции, манера общения, уклад жизни… даже с религией можно пролететь, поскольку патриарх Никон как раз реформу проводит. Что в России, что на Тортуге - я нет никто и звать никак. Да и что рассуждать о несбыточном, если в данный момент я все равно ничего не могу изменить?

Хорошо, что для меня вообще работа нашлась. Я, честно говоря, несколько сомневался, что мне удастся попасть на корабль в качестве офицера. Прежде всего потому, что опыта в этом деле у меня не было. Совершенно. У Бульона, кстати, тоже не было, но он абсолютно этим не смущался. Воспринял назначение как должное. Его самоуверенность была просто безграничной. А мне оставалось только брать с него пример и делать морду кирпичом в стиле «мне все должны».

К счастью, мои опасения, что я буду выглядеть как некомпетентный идиот, оказались напрасными. На корабль попадало немало сухопутных офицеров, которые знакомились со своей новой работой «с нуля» под приглядом более опытных товарищей. Ну а когда рядом есть кто-то, кто говорит «делай, как я» и поправляет косяки, не научиться чему-либо может только полный болван и лодырь. А я стремился узнать как можно больше.

Радовало, что нам выдали какой-никакой аванс. Потому что первое, что я сделал - купил себе, наконец, туфли по размеру. Далеко не новые, зато удобные и мягкие. Это было особенно актуально в свете того, что первым делом я должен был научиться правильно, прочно стоять и шустро передвигаться по зыбкой палубе. В какой-то мере я освоил это умение, путешествуя на «Авроре» от Ямайки до Тортуги, но поездка в качестве пассажира и служба в качестве офицера - это две очень, очень разные вещи.

Ну а после того, как мы с Бульоном немного притерлись, началось освоение морского сленга, заучивание названий снастей и парусов и совместный с наставником контроль за работой простых матросов. Вот у кого был тяжкий, изматывающий труд! Как люди добровольно на такое подписывались - выше моего понимания. И условия жизни, и кормежка были просто ужасными. Да они, наверняка, даже в тюрьме себя привольней чувствовали бы, ибо там хотя бы нет угрозы утонуть.

Кто не проникался красотой парусников? Выглядят они действительно великолепно. А вот находиться на них, во всяком случает в 17 веке - не слишком большое удовольствие. Все деревянные суда пропускали воду, которая скапливалась в трюмах и каждое утро откачивалась. Остатки протухшей трюмной воды испускали отвратительный, пронизывающий весь корабль смрад. Вся подводная часть корпуса для защиты от гниения и морских червей пропитывалась вонючей смесью из дегтя и серы. Еще более отвратительный запах имела краска для наружной обшивки из растертого в порошок древесного угля, сажи, сала, серы и смолы. Поверх этой краски наносилось затем покрытие из сосновой смолы или из древесного дегтя, смешанного с шерстью животных.

Собственно, каждое утро начиналось именно с откачивания воды из трюма. Как бы тщательно не защищали корабли, какое-то количество воды все равно просачивалось. Тяжелый рейс и возраст корабля только увеличивали объем попадающей внутрь воды. Работа, прямо скажем, не из легких. Хотя на корабле вообще легкого труда не было. Чего только стоила работа с тросами, заключающаяся преимущественно в натягивании какой-либо снасти для установки паруса. Частично она выполнялась на палубе, а частично на такой высоте, что просто голова кружилась. Цирковые акробаты могли бы позеленеть от зависти, наблюдая за трюками марсовых.

Про еду даже говорить не хотелось. Камбуз произвел на меня неизгладимое впечатление. Он (как и все помещения на корабле) был не слишком большим, закопченным и довольно зловонным. Примерно посреди помещения стояла кирпичная плита, вокруг которой ходили по посыпанной песком дорожке, а на остальной площади размещались грубо сколоченные кухонные столы, колоды для рубки дров и разделки мяса, бочки и баки, котлы, полки с горшками, поленницы дров, мешки и другие кухонные атрибуты. Все это темное и засаленное.

Кок тоже был не лучше. Мерзкое скользкое создание, постоянно лебезящее и заискивающее перед капитаном и офицерами. Судя по лоснящейся роже, жрал он за троих, а готовил так, что лучше бы вообще к плите не подходил. И если офицерскую порцию еще можно было съесть (хотя и не без отвращения), то для простых моряков варилась вообще жуткая бурда. Похлебка из объедков и кухонных отходов - от рыбьих хвостов до обглоданных костей, собираемых в течение нескольких дней и запускаемых в один котел. На этом фоне даже солонина с горохом вполне прилично выглядела.

Положение спасало только то, что вокруг было множество островов, где при желании можно запастись водой и набить дичи. Не сомневаюсь, что если бы я поголодал по-настоящему, то и подошву бы сожрал, не то, что солонину. Однако имея возможность внести разнообразие в свой рацион, было полным идиотизмом этим не воспользоваться. Так что я организовал подчиненных мне матросов, которые накоптили мяса.

Я бы и рыбу половил, если б сеть была. Ну глупость же - покупать ее у аборигенов! Плести сеть меня учили, но по местным понятиям дворянину такими «низменными» вещами заниматься не полагалось. Бульон удивился, откуда я про копчение-то знаю. Пришлось надменно врать, что слуг было много, и невозможно следить за тем, чтобы они все делали правильно, если сам не знаешь элементарных вещей.

На снобистских рассуждениях о нерадивых крестьянах и медлительных лакеях Бульон, наконец, от меня отстал. Похоже, этот французик из совсем нищих дворян, которые и одного-то слугу могут с трудом себе позволить. Ну и хорошо, а то как бы мне совсем не завраться. Нашелся тоже князь потомственный… но тут деваться некуда, ибо статус дворянина накладывает определенные обязательства. И вести я себя должен так, как положено в этом сословном обществе. Если, конечно, хочу в него врасти и чего-то добиться.

Именно поэтому я никакими знаниями не пренебрегал. И помимо командования матросами и управления кораблем, изучал нелегкую профессию штурмана. Да, в перспективе я планировал стать капитаном, но лишних умений не бывает. Мало ли что может случиться! Профессия капера довольно опасна, смерть может унести любого человека, и, в случае потери штурмана, мне бы не хотелось остаться беспомощным. Математику я знал прекрасно, астрономию чуть хуже, а вот с лоцманским делом не сталкивался. Ну и средства навигации 17 века - тот еще геморрой.

Словом, на Тортугу я возвращался уже более уверенным в своих силах и способностях. Поход наш был не слишком долгим, но довольно удачным - мы ограбили испанцев, которые, в свою очередь, ограбили индейцев (добычей стали сундуки с жемчугом и золотыми статуэтками). Ну и распотрошили испанский торговый корабль, который в результате бури отбился от конвоя. Добыча оказалась славной. И моя доля выглядела внушительно. Мда. Каперство хоть и опасная, но весьма прибыльная профессия.

На борту помимо золота и серебра оказались специи, ценные ткани и даже мебель. А я, наконец, нашел приличное зеркало, в котором себя как следует рассмотрел. Хм… вполне смазливая физиономия. Тонкие черты лица, четко очерченные брови, и уверенный взгляд. Волосы уже отросли, и я не походил на бандита с большой дороги. К тому же, теперь, получив свою первую долю с добычи, я хотя бы смогу прикупить самое необходимое.

Следующий рейд планировался в район Багамских островов, и я решил подготовиться к нему более тщательно, благо средства были. Для начала я хотел купить два приличных комплекта одежды, поскольку мой наряд поистрепался. Однако на первом же этапе возникли трудности. Материал, из которого на Тортуге шили, был отвратительным по качеству, фасоны устаревшими, а украшения в виде шиться слишком аляповатыми и вульгарными.

- Прекрасный выбор! - Бульон нацепил на себя самое блестящее, что нашел, и не мог оторвать довольного взгляда от своего отражения.

- Покупай, раз нравится. А я поищу себе что-нибудь поскромнее, - решил я.

Искать пришлось долго, только в одной лавке среди испанских трофеев мне попалось нечто, что меня более менее устроило. Правда, стоил наряд дороговато, так что я обошелся камзолом и жилетом. Надо будет в следующий раз не хлопать ушами, а конфисковать у испанцев еще и одежду. Ну или ткани приличные. Как-то я не подумал, что это может проблемой стать. Если Бульону нравится выглядеть, как павлин - это его дело. А я никогда не любил дешевого блеска.

Обзаведясь одеждой, я направился приобретать различные бытовые мелочи, жизненно необходимые в плавании. Для начала я заказал мастеру корзинку для посуды, больше всего напоминающую маленький чемоданчик с крышкой. В 21 веке у меня был подобный «Набор для пикника», обитый изнутри тканью, где удобно крепились стаканы, тарелки, ложки-вилки-ножи и даже маленький холодильник. Теперь требовалось создать удобоваримую версию века 17-го.

На изготовление посуды ушла вся моя доля серебра. Набор получился минимальный. Один небольшой (миллилитров на 150) довольно изящный стакан на ножке с гравировкой в виде растительного орнамента, две ложки и две вилки. К этому добавились две керамических тарелки (одна плоская и одна глубокая), хороший нож (из испанского конфиската) и несколько салфеток (льняных и батистовых). Серебро, как понимаете, было не от желания выпендриться и показать свою состоятельность, а из соображений гигиены. Причем, что меня удивило, насчет изготовления вилки пришлось долго спорить. Оказывается, в 1661-м году это вовсе не общепринятый застольный предмет.

Еще одной покупкой стало мыло (дорогой товар при весьма посредственном качестве), полотенце и нормальные сапоги. На каперских кораблях, к счастью, не было униформы, и офицеры не обязаны были носить шелковые чулки и туфли. Сапоги я, вообще-то, хотел приобрести изначально, но среди экземпляров готовой продукции меня не устраивал то размер, то качество, то цена. Теперь же у меня были деньги и время сшить сапоги на заказ.

Ну а после того, как я прибарахлился и стал прилично выглядеть, можно было перевести дух. Я снял комнатку у приличной на вид вдовы (в гостиницах при кабаках было дешевле, но не хотелось ночь напролет слушать пьяные вопли) и приобрел большой крепкий сундук с хитро закрывающимся замком - чтобы было где хранить ценные вещи.

Ценностей у меня пока было немного. Кроме сундучка с посудой и запасной одежды - оставшаяся доля добычи. Частью взятая сахаром, солью и специями, частью золотыми и медными монетами. Был среди всего этого великолепия и пистолет, и порох с пулями, хотя метко стрелять и правильно ухаживать за подобным оружием нужно было еще учиться и учиться. Чуть позже к моим богатствам добавился и сундучок с письменными принадлежностями - бумага, перья, плотно закупоренная и даже залитая воском банка с чернилами из отвратительно мутного толстого стекла и несколько свечей.

В следующий рейс мы с Бульоном опять отправились вместе. Только теперь в роли самостоятельных офицеров. На сей раз мы должны были караулить испанцев, покидающих Санта-Доминго, и добыча была настолько славной, что мы с Бульоном решили обсудить дальнейшие перспективы. Прогулять можно было любую сумму, причем быстро. Для этого на Тортуге имелись все условия. Однако мне казалось, что гораздо выгоднее будет начать собственное дело.

- Корабль? Ты хочешь купить корабль?! - поразился Бульон. - На это никаких денег не хватит.

- Ну, если приобретать галеон, то действительно не хватит. Поэтому для начала можно было бы купить небольшую барку.

- Боюсь, что наших денег даже для барки не хватит.

- Поэтому нам придется обратиться к губернатору. Я слышал, он дает кредиты под долю в добыче.

- Да он же проценты несусветные требует! - возмутился Бульон.

- Дю Россе просто страхует риски. И лучше один раз заплатить губернатору, чем всю оставшуюся жизнь получать только небольшую часть добычи, подчиняясь постороннему капитану, - резонно возразил я.

- Если нам повезет, мы сможем разбогатеть, - тут же размечтался Бульон.

- А почему нет? Вряд ли наш первый самостоятельный рейд принесет огромную прибыль, но с чего-то нужно начинать.

- Тогда сам договаривайся о кредите. У тебя лицо более располагающее. А я пройдусь по кабакам, и поспрашиваю, кто ищет работу. Нам нужно нанять всего-то человек тридцать.

- Согласен.

Скорее всего, для подобной авантюры было еще рано. Слишком уж мы оба были «зелеными» в морском деле. Но добычи хотелось больше. А служа хозяину, выше потолка не прыгнешь. Выход был один - самому стать хозяином. Потому я и решил рискнуть, предложив Бульону совместный бизнес. И поначалу я даже думал, что французик сам захочет быть капитаном. А это в мои планы не укладывалось. Но Бульон, похоже, трезво оценил свои возможности и уступил мне это место. Дескать, я все равно лучше справлюсь. Хотел бы я разделить его уверенность в том, что нам все удастся!

Однако оказалось, что удача сопутствует наглым. Нам даже не пришлось долго ждать. Буквально через несколько дней после того, как мы покинули Тортугу, у западного побережья Эспаньолы, мы наткнулись на довольно большой испанский фрегат, отбившийся от основной флотилии. Судя по доносившимся до нас звукам, на борту шла грандиозная пьянка. И на мелкое суденышко никто не обращал внимания.

Я приказал следовать за кораблем и дождаться ночи. Если идет карта, надо играть до конца. Фортуна не любит трусливых. А храбрость города берет. Наглость тем более. Зачем стрелять и вступать в неравную битву, когда можно действовать хитростью? Южная ночь наступает быстро, и тьма опускается на океан. Единственные источники света - фонари на фрегате. На них мы и ориентировались.

Подходим как можно ближе, стараясь не шуметь, буквально взлетаем на борт вражеского корабля и берем его на абордаж. Если так можно сказать. Сопротивления нам практически не оказали. Капитан был так же пьян, как и его подчиненные, и играл в карты с офицерами, даже не обратив внимания на шум на палубе. Приставленный к груди пистолет заставил его слегка протрезветь, и он без возражений отдал ключи от склада с оружием.

Вооружились мои бойцы моментально. Впрочем, активных действий от них уже не требовалось. Капитан сдал корабль, и мы постепенно повязали всех, кто на нем находился. Да уж… я, конечно, видел беспечных людей, но до такой степени? Порасспросив капитана, я выяснил, что нашу барку заметили, но не обратили внимания. Типа, в бою они даже с большим кораблем могут справиться, а мы-то какую угрозу можем представлять?

Не стоит недооценивать противника. Полагаю, теперь эту прописную истину испанский капитан запомнит навеки. Если выживет. Нет, я его убивать не собирался. Вполне достаточно было просто высадить всех испанцев на берег. Но что с ним сделает его начальство? Насколько я знаю, даже за сон на боевом посту можно головы лишиться. А профукать целый фрегат… это умудриться надо. Полагаю, недолго испанский капитан будет радоваться, что мы предоставили шлюпки и велели всей команде убираться.

Ну а теперь следовало уходить к Тортуге как можно скорее. У нас было слишком мало людей, чтобы вступать в бой, если испанцы вдруг хватятся пропажи. На барке осталось человек десять под приглядом Бульона, а остальные двадцать под моим командованием оказались на фрегате. Теперь перед нами стояла нетривиальная задача - довести его в дружественный порт. На наше счастье погода оказалась хорошей, ветер попутным, и мы вскоре добрались до цели.

Встретили нас как триумфаторов. Даже просто вернуться из первого же рейда с хорошей добычей не каждому удавалось, а уж захватить корабль - тем более. Правда, размеры награбленного еще следовало уточнить. Как ни упиралась команда, призывая сделать остановку, чтобы все подсчитать и поделить, я решил, что безопасность важнее. А ценностями мы сможем заняться, когда окажемся вне досягаемости испанцев. И вот теперь пришел срок посмотреть, что же нам досталось.

Принятый у пиратов принцип дележки добычи, в общем-то, меня устраивал, но требовал некоторых уточнений. Во-первых, десять процентов от полученного богатства убираем сразу. Губернатору Тортуги за "крышу". Пятьдесят процентов от оставшегося - убираем в общую казну, из которой будет оплачиваться порох, провиант, ремонт и социальные выплаты (например, за полученное в бою увечье). И надо обязательно контрольную комиссию создать из членов команды, которая будет следить за тратами. Чтобы у народа не возникло подозрение, что их обирают. Ну, а дальше идет дележ по правилам "берегового братства". По две доли капитану и его помощнику, полуторная доля офицерам и половинная доля новобранцам. Естественно, взятое в бою оружие дележке не подлежит, но его можно выкупить.

Я, если честно, не думал, что на фрегате будут храниться большие ценности. Все-таки, это не торговец. Однако контрабандой баловались не только трактирщики в Порт-Ройяле, но и благородные доны. Да и грабеж колоний был весьма прибыльным занятием. На корабле нашлось и золото, и серебро, и ткани, и специи. Так что, продав барку, мы с Бульоном смогли погасить взятый у губернатора кредит. Вместе с десятой долей добычи, которую мы ему отдали, получилась весьма внушительная сумма.

- А вы не желаете продать фрегат? - неожиданно предложил дю Россе. - Франция в моем лице могла бы предложить за него неплохие деньги.

Мы обещали подумать. И занялись этим в одном из самых приличных трактиров Тортуги, вытребовав столик в углу.

- В Европе наш фрегат можно продать дороже, - вздохнул Бульон после того, как опрокинул в себя стакан рома.

- До Европы еще нужно добраться, - возразил я. - Потом найти там покупателей. А может, еще и доказывать бы пришлось, что корабль принадлежит именно нам.

- Да, если чиновники пожелают отнять фрегат, то отнимут. Значит, продадим корабль губернатору?

- А ты действительно хочешь продать фрегат? Потому что я рискнул бы совершить еще пару рейсов. Удача идет нам в руки! И если ты так желаешь вернуться в Европу, то это можно будет сделать и позже. Приедешь во Францию с несметными богатствами…

- Да кому я там нужен? - отмахнулся Бульон. - Богатства могут отнять так же, как и корабль. И вообще деньги имеют свойство заканчиваться. Если я решу осесть, то осяду в колониях. Куплю плантации, рабов, и стану уважаемым членом общества.

Мда. Похоже у Бульона, как и у меня, азарт захватчика оказался сильнее. Да и потом… действительно… что там делать, в этой Европе? Там же войны одна за другой и полное королевское самоуправство. Не понравишься властям - и останешься без всего. В колониях с этим проще. Тут сила денег и сила оружия решают больше, чем власть метрополии, указания которой многие губернаторы слушают, в лучшем случае, через раз. А есть места, где и вовсе нет никакой власти. И многие пираты этим пользуются.

- Ты прав, корабль продавать не стоит, - признал Бульон. - Еще пара удачный рейдов, и мы станем весьма состоятельными людьми. Что ж. Тогда нужно потихоньку набирать людей. И запастись оружием, порохом и едой. И хорошо бы нормального кока нанять, чтобы не жрать откровенные помои. Ну и имя кораблю поменять.

Имя, имя… какое у пиратского корабля должно быть имя? Как говаривал один опытный капитан, "как вы лодку назовете, так она и поплывет". Но что же придумать эдакого? Испанское имя (Санта-Мария-и еще десять имен-льягас) кораблю однозначно оставлять не следует, особенно если учесть, что именно с испанцами мы и будем чаще всего сталкиваться. Но что придумать? Корпус «Марии» был красного цвета. Может, что-нибудь, связанное с этим? «Красная молния», например. Угу. А еще лучше - «Красный Октябрь». Или вообще «Red Alert».

Фрегат был легким, стремительным, и напоминал изящную охотничью собаку. Грейхаунда. Насколько я помню, в английском флоте были корабли с подобным названием. Но все как-то неудачно закончили свою жизнь. С таким же успехом, можно "Варягом" назваться. Оно, конечно, патриотично, но на дно уходить как-то не хочется.

В голове вертелось множество разных идей. От "Авроры" до "Звезды смерти", и от "Спартака" до "Перуна". Однако потом я подумал, что надо быть ближе к эпохе, в которой оказался. Я вспомнил Мартина Фробишера с его "Триумфом", еще раз вспомнил великого капитана Врунгеля с его "Победой", и предложил назвать фрегат "Фортуной". Потенциал в названии заложен хороший. Бульон одобрил.

- И еще Арман. Я предлагаю найти хорошего юриста, и оформить между нами договор. Не потому, что не доверяю тебе, - сразу же отмахнулся я от возражений Бульона.

- Слово дворянина стоит дороже всяких бумажек!

- Но подкрепленное официальным документом оно вообще бесценно. Поверь, Арман. Деньги разрушили немало дружеских и даже семейных отношений. Мы с тобой станем компаньонами, начнем решать, как распорядиться нашими доходами, и будет лучше, если в будущем у нас не возникнет разногласий на этой почве.

Бульон скривился, но пошел мне навстречу.

- Ладно. Но теперь, когда у нас будет большая команда, нам необходимо подумать над правилами, по которым мы будем жить. У здешних пиратов свои традиции, - напомнил Арман.

Да какие там традиции? На Тортуге не существовало никакого "берегового братства". Во всяком случае, в том виде, в котором я себе его представлял. Ни республики, ни сообщества, ни вообще хоть чего-то, что можно было бы принять за единое целое. Пиратские команды собирались, распадались и вообще не заморачивались насчет долговременных союзов. Что, собственно, и понятно - продолжительность пиратской жизни оставляла желать лучшего.

Однако некие общие правила действительно существовали. Так же, как они существовали у викингов, казаков и разбойников. Так же, как некие правила до сих пор существуют в криминальном мире, весьма далеком от единства и тем более братства. Принятые у флибустьеров законы, в основном, касались дележа добычи, наказаний за различные проступки и размеров компенсаций за потерю конечности (частично или целиком).

- И какие конкретно традиции ты предлагаешь соблюдать? - поинтересовался я у Бульона.

- Ну, например, запрет азартных игр на деньги…

- Постой-ка… Эй, хозяин! - окликнул я трактирщика, - Вели подать бумагу, чернила и хорошее перо.

- Зачем? - озадачился Бульон.

- Буду записывать хорошие мысли. Твоя идея по поводу запрета азартных игр мне уже нравится. Берем. Нечего создавать нездоровую атмосферу, чтобы члены команды друг на друга зуб точили. И еще драки надо запретить без позволения капитана.

- Нужно предусмотреть наказание за дезертирство, крысятничество и предательство.

- Высаживать их на необитаемый остров, да еще и с припасами, как это здесь принято? Да ни за что! - возмутился я. - За борт сволочь! Ну или вздернуть на рее, чтобы другим неповадно было. Терпеть не могу таких гнилых людишек. Нечего им делать на нашем корабле.

- Согласен, - кивнул Бульон. - А что насчет женщин на корабле?

Да, я и забыл, что в 17 веке женщины не допускались на борт пиратского корабля. А тот, кто пытался провести их тайком, подлежал казни. Хотя данное наказание казалось мне слишком суровым. Женщина на корабле приносит несчастье? Ну, в сугубо мужском коллективе, который может месяцами пребывать вдали от цивилизации, обязательно принесет. Не хватало еще, чтобы команда передралась из-за какой-нибудь проститутки. Но и казнить за такое как-то… не хотелось.

- Может, штрафовать провинившегося на часть его доли в добыче? - предложил я.

- Неплохой вариант. Я тоже согласен, что бабы не стоят того, чтобы из-за них бойцов убивать. Но что, если женщина станет членом экипажа? Такое, говорят, случалось.

Мда? Не очень-то я представлял женщин-пираток. В кино видел, конечно. И даже в книгах упоминания встречал. Но в правдоподобности данного явления сомневался. А тут надо же - пиратки не только реально существуют, для них и правила отдельные прописаны.

Во-первых, дама должна была принадлежать одному из членов экипажа. Достаточно влиятельному, чтобы продавить ее кандидатуру. Во-вторых, насилие по отношению к ней строго наказывалось. Но предусматривался вариант, когда другой пират мог заявить права на женщину и решить вопрос с помощью дуэли. А в том случае, если дама не желала переходить, как приз, она тоже вполне могла отстоять свою независимость. Дуэли женщин с мужчинами случались не часто, но прецеденты встречались.

Я посомневался, но решил, что не стоит отказываться от такого исключения. Тем более, оно будет не единственным. Я должен был обязательно обговорить с командой вопрос о ценных пленниках, за которых можно взять хороший выкуп. Среди них тоже могут оказаться дамы. Не за борт же их выкидывать! Значит, с командой следует провести разъяснительную беседу по поводу того, что некоторые пассажиры на корабле являются неприкосновенными. Деньги лишними не бывают.

- Ну, что ж. По-моему, вполне нормальные правила, - подвел я итог, перечитывая список, который мы с Бульоном придумали. - Теперь насчет того, как распределить деньги, которые пошли в корабельную казну.

- Я примерно подсчитал, сколько нам потребуется на порох и припасы, - пододвинул ко мне листок Бульон.

- Да, фрегат, к счастью, почти не требует ремонта. Нам нужно только сменить название. И с кухней я предлагаю разобраться. А более капитальную переделку мы затеем, если следующий рейд будет удачным.

- Согласен. А что ты хочешь сделать с кухней?

- Выкинуть всё! Вычистить до блеска, купить минимально необходимый набор посуды и нанять кого-нибудь, кто способен поддерживать чистоту и нормально готовить. В океане множество островов, где можно пополнить запасы, я не желаю питаться помоями.

- Я тоже. Ну, а теперь, когда мы все решили, выпьем за то, чтобы рейд оказался удачным? - предложил Бульон.

- Давай ближе к вечеру, - нехотя отказался я. - Мне еще к губернатору зайти нужно. Теперь, когда мы завладели фрегатом, у нас совсем другой статус. И в каперское свидетельство необходимо внести изменения.

- Дела прежде всего, - со вздохом согласился мой компаньон.

Мой новый визит к губернатору прошел даже лучше, чем предыдущий. Жереми Дешамп дю Монсак дю Россе обрадовался мне, как родному. Ну, как же - еще один герой будет сражаться с испанскими кораблями и приносить ему хорошую прибыль. Правда, на сей раз, мне все-таки пришлось доставать свои документы. Сказать, что я волновался - это не сказать ничего. Однако, к моему собственному удивлению, подделка оказалась качественной настолько, что губернатор начал называть меня герцогом. И мягко укорил, что я не раскрыл сразу своего титула.

- Бедный дворянин, явившийся в поисках работы, выглядел бы нелепо со своими претензиями на титул герцога, - резонно возразил я. - И прошу вас… давайте забудем о титулах. Перед вами - просто дворянин де Боленс.

Губернатор покивал и ссудил меня дополнительными деньгами под весьма щадящий процент. Впрочем, я и сумму просил небольшую, не зарывался. Будем надеяться, что работа капера действительно приносит хороший доход. А то такими темпами недолго и в трубу вылететь.

- Только такие смелые капитаны как вы, месье де Боленс, помогают сдерживать Испанию. Ее захватнические устремления противны всему миру. Божественная справедливость должна восторжествовать, - разливался соловьем дю Россе.

Ну да, конечно. Испания, значит, ужасная захватчица. А вот если бы на ее месте оказались Англия с Францией, то все стало бы справедливо и богоугодно. Видите ли, они не могут соперничать с испанским флотом, бедолаги. Действительно, какая несправедливость, что Сибирь принадлежит одной стране!

Тьфу! Триста с лишним лет прошло, а господа цивилизованные европейцы все так же живут по двойным стандартам. Это просто ситуация так сложилась, что я за Тортугу зацепился. А при других обстоятельствах я вполне мог бы и интересы испанцев отстаивать. Особенно если бы они платили нормально. Собственно, до войны за испанское наследство еще далеко, и снять сливки я успел бы.

Хотя, конечно, делиться подобными мыслями с губернатором Тортуги было бы полным идиотизмом. Нашел я временную базу? Вот и будем пользоваться. Тем более, что губернатор, помимо денег, надавал мне еще и кучу полезных советов. И по поводу того, кого можно в команду завербовать, и по поводу направления, в котором следовало искать добычу. Мне, как новичку, он рекомендовал взять курс на Подветренные острова, чтобы зайти на Сен-Мартин. По дороге вполне можно было встретить неплохую добычу под испанским флагом. А на самом острове - спокойно отдохнуть и затариться в обратную дорогу.

С помощью губернатора Тортуги и уже имеющихся знакомств, мы наняли в команду из 80-ти человек, 25 из которых уже была с нами в прошлом походе. «Фортуна» вполне могла взять на борт и 200, но я решил не рисковать. У флибустьеров редко встречались многочисленные команды, а мне необходимо было набраться опыта. Желающих присоединиться к нашему походу было гораздо больше, но некоторые кандидаты произвели на меня слишком неприятное впечатление, а кое-кто не соглашался с установленными порядками.

Я сразу дал понять, что пиратской вольницы на моем фрегате не будет. Все проявления буйной недисциплинированности, обычные для корсаров, на борту "Фортуны" категорически запрещались. Те, кто уходил со мной в море, обязывались полностью и во всём подчиняться мне и выбранным офицерам, а те, кого не устраивали эти условия, могли идти лесом. При желании, даже вприпрыжку. Я и так был не слишком уверен в благополучном исходе нашего предприятия, так что лишний раз рисковать не хотел.

Будем надеяться, что наш поход закончится удачей.

Глава 3

Несмотря на то, что океан велик, маршруты кораблей были давным-давно выверены. Поэтому мы надеялись перехватить какое-нибудь испанское судно на пути из Маракайбо в Кампече. Однако на сей раз удача не спешила поворачиваться к нам лицом. Наученные горьким опытом, испанцы предпочитали передвигаться эскадрами. Ну да, такое не каждому пирату по зубам. Нам - так однозначно нет.

Мы проторчали почти неделю прежде, чем нам попалась первая добыча. Но улов оказался так себе. Небольшая барка перевозила свиней. И была в таком ужасном состоянии, что ее проще было утопить, чем отремонтировать. Мда. Похоже, ловить нам тут нечего. Нужно сменить диспозицию. Не ограбить ли нам ловцов жемчуга? На побережье Ранчерии его постоянно добывают, и если нам повезет, то охраны будет немного. Мы скрыли фрегат в одной из удобных, поросших зеленью бухт, и решили для начала разведать обстановку.

Как только стемнело, от нашего фрегата отчалила шлюпка. Я с парой пиратов отправился на разведку. Причем выглядели мы совершенно непривычно для 17 века. Предполагая, что время от времени нам придется совершать подобные операции, я заказал пять комплектов рубах и штанов из черной ткани. Такого же цвета платки мы повязали на головы. Теперь разглядеть нас в темноте будет так же сложно, как пресловутую черную кошку в темной комнате. Бульону я сказал ждать нашего возвращения следующей ночью.

Философия пиратов «нападем, а там видно будет» не находила у меня понимания. Лезть напролом я не собирался. И потерять фрегат опасался. Не факт, что нам еще раз удастся захватить нечто подобное. Так что я собирался дождаться рассвета и понаблюдать за происходящим в подзорную трубу, которая досталась мне вместе с капитанской каютой на фрегате. Качество инструмента оставляло желать лучшего, но выбора не было. Подобные «игрушки» встречались редко и стоили бешеных денег.

С рассветом на побережье началась активная жизнь. Сначала показался сторожевой корабль. Двадцать четыре пушки, как минимум! Затем от берега отчалило 12 лодок, на каждой из которых было по два негра. Они поочередно ныряли за раковинами. Расстояние между лодками было приличным, и мы потратили немало времени, прежде, чем добрались до последней. Там-то мы и увидели второго охранника - довольно большую барку, на которой было восемь пушек и примерно полсотни людей. Мда. Как-то плохо у меня в голове вырисовывается план нападения…

В обед негры сделали перерыв, сдав свой улов испанцам, и продолжили нырять до темноты. Жемчужины ссыпали в небольшие сундучки и погрузили на сторожевой корабль. Ну, что ж. Теперь нужно возвращаться на фрегат и посоветоваться, что делать дальше. Упускать добычу не хотелось, но риск был серьезный. И команда, которой мы изложили положение дел, задумалась. Один фрегат против двух боевых кораблей - это даже не смешно. Следовательно, нужно вывести из строя сторожевик.

Как только немного рассвело, мы буквально подкрались к сторожевику, не поднимая всех парусов. Разумеется, нас заметили, но особого беспокойства не проявили - фрегат был испанским от носа до кормы. Ну а когда мы, немного развернувшись, дали бортовой залп, было уже поздно. Следующий наш залп прозвучал пусть и не сразу, но испанцы все равно не успели отреагировать.

Подбитый корабль начал медленно погружаться на дно, и его капитан приложил немало усилий, чтобы громадина сделала это как можно ближе к берегу. Кажется, он надеялся спасти и команду (в 17 веке подавляющее количество моряков, причем не только испанцев, не умели плавать), но и груз. Возможно, полагал, что им на выручку успеет прийти второй корабль. Однако этого я допускать не собирался. Прозвучал третий залп и громкая команда:

- На абордаж!

Испанцев было больше, но после нашего обстрела среди них были и убитые, и раненные, и деморализованные. Так что захватить корабль труда не составило. Он продолжил погружаться на дно, заваливаясь на правый бок, но здесь уже началась отмель. Ребята еле удержались на ногах от толчка, но теперь в их распоряжении было, как минимум, 12 пушек. Так что когда к нам приблизился второй корабль, понадобился всего лишь один залп.

Ядра до цели не долетели, но испанцы все поняли правильно и спустили флаг. Так что барк мы захватили вообще без проблем. Осталось только перегрузить сундуки с жемчугом на фрегат. Правда, находившаяся в трюмах сторожевика часть сокровищ ушла под воду, но под рукой были негры-ныряльщики, а глубина оказалась не слишком большой. Сторожевик мы обобрали до нитки, перегрузив всё, включая пушки, а на барк поднялась призовая команда. Мы собирались захватить корабль с собой.

Ну а теперь нужно было поднимать паруса и спешить к Тортуге, пока к испанцам не нагрянула помощь. Даже по самым скромным прикидкам, добычу мы взяли очень богатую, так что лучше не нарываться. Рейс, начавшийся не слишком удачно, закончился просто превосходно. И похоже, у нас не будет отбоя от желающих, если мы снова соберемся грабить испанцев.

- Ваша светлость, рад вас снова видеть, - расплылся в улыбке губернатор Тортуги.

- Мы же договорились, - укоризненно нахмурился я. - Здесь нет никакой светлости. Есть только удачливый флибустьер де Боленс.

- Ну, в узком кругу, среди своих… почему бы и не вспомнить о вашем титуле? Тортуга не избалована визитами высокопоставленных особ.

- Меня сейчас тоже вряд ли можно отнести к высокопоставленным. Фортуна была ко мне неблагосклонна. Я потерял целую эскадру во время шторма, и спасся только чудом. И теперь мне придется приложить немало усилий, чтобы вернуть утраченное. Я должен вернуться домой так же, как и покинул родные берега - во главе эскадры, нагруженной ценностями, - с вдохновением врал я.

- Амбициозные планы… Ну, вы уже захватили фрегат и барк.

- Барк я хочу продать и купить еще один фрегат.

- В собственность? Я мог бы предоставить вам корабль в счет ваших будущих трофеев. Зная вашу удачливость, я почти ничем не рискую, - предложил губернатор.

Зато я рискую. Разориться. Больно уж у губернатора проценты грабительские. Да и не желаю я ни от кого зависеть. Так что мы договорились насчет цены, и на следующий день я явился, чтобы подписать документы. На сей раз губернатор был не один - рядом с ним стоял какой-то флибустьер с весьма неприятной внешностью. Среднего роста, темноволосый, своими мелкими чертами лица он напоминал крысу. Тонкие усики, бородка клинышком, презрительная складка губ, колючий, настороженный взгляд…

- Это Франсуа Олоне, - представил мне гостя губернатор.

Ничего себе! Так вот ты какой, северный олень.

- Серж де Боленс, - представился я в ответ.

- Я предоставлю Франсуа комиссию[4] на добычу испанских кораблей, и судно, в качестве которого выступит добытый вами барк.

Надо же… воистину историческое событие. Я присутствую на начальном этапе пиратской деятельности Олоне… Человека, который даже не в самом гуманном 17 веке умудрился отличиться особой жестокостью. Ну… было очень неприятно познакомиться.

Большая Российская энциклопедия

Москва, 2015г., изд-во «Наука»

Серж Николя Сильвен Андрэ де Боленс, (испанская версия имени - дон Серджио Николас Сильвен Андрес де Боленос) (1640(?)-1701г.г.) - известный флибустьер, о происхождении которого до сих пор ведутся научные споры. Общеизвестно, что на своем фрегате «Фортуна» он всегда поднимал флаг с черной совой на желтом фоне, и представился губернатору Тортуги как подданный Тартарии.

Ученые склоняются к версии, что на самом деле де Боленс родился и какое-то время жил в России и его настоящее имя - Сергей Николаевич Оболенский. При поступлении на службу к губернатору Тортуги, его фамилия была переиначена на европейский лад. Скорее всего, точно так же Московия превратилась в Тартарию.

Биография

Официально де Боленс упомянут впервые в документах губернатора Тортуги, дю Россе. Удачливый пират быстро обзавелся собственным кораблем, легендарной «Фортуной», и совершал рейды против испанцев. Де Боленс вдохновлял многих писателей и поэтов, создавших классический образ благородного разбойника, пирата с понятиями о чести и достоинстве. В реальной жизни он действительно не отличался жестокостью и кровожадностью, держал слово, заботился о команде и (что было совершенно не характерно для того времени) выступал против рабства…

***

Сергей Оболин

Капитаном нового фрегата, который мы выкупили у губернатора и назвали «Викторией», стал Бульон (это даже не обсуждалось) и мы принялись наводить на кораблях порядок. Теперь у нас были средства, чтобы модернизировать фрегаты под наши надобности. Я постарался сделать все, чтобы довести уровень комфорта до максимально возможного. Моя команда должна существовать в нормальных условиях, тогда к ней можно будет предъявлять совершенно другие требования. А я буду постоянно проверять, всё ли идет как надо. И в матросский котелок лишний раз заглянуть не постесняюсь. Разумеется, панибратство на корабле недопустимо, флибустьеров нужно держать в ежовых рукавицах, но почему бы не показать команде, что о ней заботятся и беспокоятся? Лишним уж точно не будет.

Собственно, нанятый кок показал себя неплохо. И посуду в чистоте держал, и готовил нормально. Но тут лучше не расслабляться. Не принято на местных кораблях команду баловать. Но я и не собирался баловать - я хотел сделать ее наиболее эффективной. А еда в таком деле очень много значит. И уверенность в завтрашнем дне тоже. Поэтому для хранения корабельной казны я заказал нечто, похожее на огромный сейф. Самих сейфов еще никто не делал, да и с производством стали для них пока было глухо. Так что получился огромный железный шкаф, который еле втащили на корабль. Стоял он в маленьком, специально отведенном помещении за обитой железом дверью. Ну и на замки я не поскупился, да.

Еще одной проблемой было хранение пресной воды. Она быстро стухала и начинала цвести. Именно поэтому, кстати, пираты предпочитали ром, и спивались на фиг. Бочки с пресной водой, по 60 ведер каждая, устанавливались в трюме поверх балласта. Но уже через 10-15 дней вода начинала портиться и издавать дурной запах. Воду приходилось расходовать очень экономно: матросам для питья выдавали ее только в присутствии офицера. Для личной гигиены пользовались забортной водой. Хотя какая там гигиена? Пираты просто зверски воняли.

Вопрос с хранением питьевой воды я попытался решить старым способом, вычитанным в исторических книгах. Если им верить, то еще Саня Македонский делал специальные бочки, покрытые изнутри тонким слоем серебра. Идея вызвала легкое охренение на лицах окружающих, но решено было попробовать. На самом деле, конечно же, процесс оказался несколько сложнее. Дубовые бочки ошпаривали, к доскам изнутри прикрепляли листы меди и серебра в соотношении 10 к 1, а воду кипятили. Понятно, что нам не всегда будет предоставляться возможность повторять подобный процесс, но попробовать стоило. Конечно, перед употреблением воду все равно придется разбавлять ромом из расчета полрюмки на кружку, но это лучше, чем хлестать чистый ром.

Вообще-то, неплохо было бы вспомнить, как делается опреснитель. Помнится, в свое время для его изготовления мне понадобилось всего ничего - кастрюля, кружка и полиэтиленовый пакет. Однако последнего в 17 веке взять было негде. Ну… попробуем заменить. Нужна большая емкость для воды (вместо кастрюли я взял котел литров на 20), теперь ставим внутрь емкость для сбора уже опресненной воды (тут как раз подошло нечто, типа кастрюли), в котел наливаем морскую воду так, чтобы ее уровень был ниже уровня кастрюли, а вместо полиэтиленового пакета сверху, слегка придавленного камнем, заказываем стеклянную крышку с углублением в центре.

Качество стекла оказалось паршивым, но эксперимент, тем не менее, удался. Нагреваясь, вода в большой емкости начала испарятся и конденсироваться на стеклянной крышке. Когда капли стали достаточно крупными, то начали стекать по наклону и капать прямо в кастрюлю. Результат получился скромным, все-таки крышка не была герметичной, но пресная вода была настолько большой ценностью, что я решил поработать над своим изобретением потщательнее. Кто знает, может, оно мне самому еще жизнь спасет.

Ладно, с водой хоть что-то придумали. Теперь осталось решить вопрос с провизией. Ни холодильников, ни герметичных контейнеров в 17 веке не производилось, и я решил снова воспользоваться книжным опытом. Бочки тщательно просмолили, а затем покрыли воском, пытаясь полностью перекрыть доступ кислорода. Предполагалось, что в таких бочках еда будет храниться дольше. В ход пошли и луженые медные емкости с запаянной крышкой, но цена у них получилась такая, что размахнуться не удалось. В целом вышло дорого, и в эффективности я не уверен, но нужно же с чего-то начинать! На борт отправилась солонина, копчености, квашеная капуста, порезанный лимон в сахаре, крупы, мед, сухари и много чего еще.

Не обошлось и без спиртного. Эпоха есть эпоха. Квасили все. Стол без вина был немыслим, а чарка рома предусматривалась даже законами берегового братства. В этом даже был смысл - местные врачи, наверняка, имели возможность наблюдать обеззараживающий эффект спиртного. Здешний коктейль "Удар дьявола" - самый яркий тому пример. Ром смешивался с бренди, чаем, соком лайма и сдабривался различными специями - корицей, гвоздикой, сушеными травами. Это пойло не только валило с ног, но и применялось как обезболивающее.

Ну и конечно, я организовал себе нормальное жилье. Доставшаяся мне капитанская каюта раздражала меня совершенно неуместной роскошью. На хрена нужны шелк, атлас, бархат и кружева там, где даже помыться лишний раз нельзя? Пышность пышностью, а удобство удобством. После перепланировки всей кормовой надстройки помещение должно было сменить назначение, а значит, там нужно было оставить самое необходимое. Тем более, что не любитель я стиля «милитари», и меня соседство с тремя бронзовыми чушками, попахивающими порохом, как-то не особо вдохновляет.

На фоне всеобщей тесноты мне хватило бы постели, стола со стулом и сундука для хранения вещей, но я был готов пойти на поводу у местных традиций и привнести в обстановку немного лоска. Поэтому я распорядился сломать перегородку между двумя офицерскими каютами по левому борту и на образовавшихся просторах - ага, на всех пяти квадратных метрах - соорудить капитанские апартаменты. Каюты напротив отводились двум помощникам капитана: квартирмейстеру - командиру абордажной команды и штурману, а из бывших капитанских апартаментов я решил сделать кают-компанию. Ведь на местных кораблях такого класса ее пока еще не было. И офицерские собрания, и прием важных гостей проводился в каюте капитана, но меня это не устраивало. На корабле и так невозможно было остаться в одиночестве, и мне требовалось собственное личное пространство. Не хотел я никого пускать туда, где сплю и храню важные вещи. Моя каюта - это только моя территория.

Я безжалостно велел отодрать шелк, которым были обиты стены, выкинул лишнюю мебель и ковры. Будущую кают-компанию отскоблили от многолетней пыли и копоти, и передо мной предстало вполне уютное помещение с деревянной обшивкой. Ну и на фига такую красоту тканью обивать?

Для своей новой каюты я приобрел удобную кровать, которая надежно крепилась к стене и полу (доставшийся мне от испанца выкидыш мебельной промышленности был изрядно попорчен жуками), забрал из старой обстановки небольшое зеркало в вычурной раме, заказал шторы на оба окна (нарисовав, чего я примерно хочу) и специальный сундук для хранения документов. Обитый железом, с хитрым итальянским замком, он вполне мог играть роль надежного сейфа. Я поставил его справа от двери к передней стене надстройки - пусть хоть как-то защищает каюту от пуль при схватке на палубе.

Стол тоже пришлось делать на заказ. Мне нужны были выдвижные ящики, потайные отделения и большая столешница. А то кривоногое, украшенное позолотой, розочками и ангелочками чудо, которое мне досталось от испанца, я оставил в кают-компании, тем более, что в моих новых апартаментах оно попросту не поместилось бы. По моей задумке, именно кают-компания должна была стать самым роскошным помещением на корабле. Пусть гости впечатляются, а команда гордится.

Следующий рейд оказался настолько удачным, что я решил сделать перерыв. Мы захватили два очень жирных торговца, и получили такую прибыль, что я всерьез задумался о том, чтобы оставить ремесло флибустьера. Фортуна к нам благосклонна, но постоянно испытывать ее терпение не стоит. Везение не может быть бесконечным.

Арман де Бульвиль

Отправившись на край света, Арман принял самое верное решение в своей жизни. Что его ждало дома? Третий сын обедневшей дворянской семьи не мог рассчитывать ни на что. Старший получал кое-какое наследство, младшему купили лейтенантский патент, а ему была дорога разве что в священники. Однако такой жизни Арман не желал. Ему еще повезло, что его отец познакомился с дю Россе. И что у семьи нашлись деньги, чтобы оплатить ему дорогу до Тортуги.

То, что Фортуна повернулась к нему лицом, Арман понял, когда встретил де Боленса. Высокий, худощавый, сероглазый, он был очень похож на испанца, хотя и вел свое происхождение из какой-то далекой восточной страны. Бывая у отца на службе, Арман не раз встречал различных дворян, и научился отличать птиц высокого полета. Даже если они были довольно скромно одеты. Их выдавала внутренняя уверенность в собственном превосходстве. И это был не снобизм, не высокомерие, а именно спокойная убежденность, воспитанная с рождения.

Серж был именно такой. Он старался держаться скромно и даже незаметно, был немногословен, но его жесты и манеры просто кричали, что он воспитан в знатной и очень богатой семье. Слишком уж Серж был образован. А его идеально прямая спина, которую сам Арман никак не мог у себя выработать? А его умение одним взглядом выразить свое недовольство или удовлетворение? Наконец, фантастическое владение шпагой?

Де Бульвиль даже не удивился, когда узнал, что на самом деле Серж - герцог. Просто временно оказавшийся в очень непростой ситуации. Да кем он еще мог быть, с его-то замашками? Это же надо - получив долю с первой добычи, заказать себе столовые приборы, в том числе и серебряные. А его пристрастие к одежде, пусть и немного консервативного кроя, но из очень качественной ткани? Манеры за столом?

Серж, похоже, даже не понял, что губернатор его проверял, пригласив на обед. Сам Арман затосковал сразу, как только увидел дикое количество бокалов, ложек, ножей и тарелок. А Серж виртуозно со всем этим справлялся, умудряясь вести светскую беседу с женой губернатора. Они обсуждали пьесы, и даже цитировали наиболее понравившиеся отрывки. Кажется, дю Россе сам заскучал в процессе этой беседы.

- Но почему ты скрываешь свой титул? - как-то раз спросил своего друга Арман.

- Потому что герцог в роли флибустьера - это нелепо. И потому, что я думаю о будущем, - объяснил Серж. - Рано или поздно, де Боленс исчезнет, и вновь появится князь Оболенский, к которому будут обращаться Ваша светлость.

Капитан был удачлив, храбр и щедр. Чего еще нужно было пиратам? После последнего рейда бОльшая часть команды решила отойти от дел. У них теперь хватало средств, чтобы начать мирную жизнь. Купить трактир, а то и вовсе небольшую плантацию. Сам де Бульвиль тоже начал подумывать о том, чтобы осесть. Но любопытно, что по этому поводу думает Серж?

Сергей Оболин

Парадокс судьбы. Теперь, когда у меня появились деньги на то, чтобы зажить мирной жизнью (очень обеспеченной жизнью!) я никак не мог решить, в какой области себя вижу. Плантация, вроде бы, была самым очевидным выбором, но вся проблема заключалась в том, что я не смогу пользоваться рабским трудом. Никогда. Это просто противно моей натуре. Торговля и контрабанда? Учитывая количество пиратов в местных морях - довольно рисковый бизнес. Можно купить патент губернатора, но я, если честно, не вижу себя в этой роли.

Короче, мысли мои были мрачны, как ночной океан, так что я решил пригласить Бульона. Может, он меня на стоящую мысль натолкнет, после того, как мы разопьем бутылочку хорошего испанского вина. До появления брендов "Редерер" и "Вдова Клико" оставалась еще сотня лет, так что приходилось обходиться тем, что производилось в 17 веке. Не самый плохой вариант, кстати. Мда. Как только я немного разбогател, то сразу раскатил губы, представив, как буду есть только на веджвудском или на мейсенском фарфоре, но как оказалось, об этих марках никто не знал. Похоже, они еще не появились. Фарфор был только китайский, и стоил, сволочь, непомерные деньги.

Впрочем, в трактире, где я остановился, посуда была вполне приличной. Да и само заведение оказалось выше всяких похвал. Когда я первый раз сюда попал, меня сначала поразила непривычная для 17 века чистота, а затем потрясающая кухня. И я сразу же поинтересовался, не сдают ли тут комнаты. А как только услышал положительный ответ - моментально вселился. Цена кусалась, но помещение оказалось просторным (квадратов 25), постель свежей, а крепкая дверь закрывалась на надежный замок, от которого мне вручили ключ.

Ну а потом я познакомился с хозяйкой, и понял, что это я удачно зашел. Мне давно уже хотелось завести приличную содержанку, потому как девицы из местных борделей ничего, кроме брезгливости, не вызывали, А тут такой прекрасный вариант - двадцатитрехлетняя вдова Абигейл, владеющая таверной "Веселый висельник".

Мне, правда, сообщили, что она игнорирует всех ухажеров, но я не стал отступать. Симпатичная брюнетка с пышной грудью далеко не сразу пала в мои объятья, но потом я ни разу не пожалел, что выбрал именно ее. Абигейл оказалась практичной дамой, и импонировала мне деловой хваткой. Ну и как любовница она была… ничего себе. Без всяких пуританских заморочек по поводу того, что в сексе бывают какие-то запретные позы.

Трактир ей достался от бывшего мужа, который и назвал заведение «Веселый висельник». Абигейл про покойного супруга говорить не любила, но окружающие охотно поделились сведениями. Джим был алкашом, бабником, игроком и постоянно нарывался на драки. Только если пиратские капитаны и офицеры предпочитали дуэли на шпагах, то простые пираты решали вопросы чести проще - в круге, на ножах. Понятно, что рано или поздно Джим должен был нарваться. Ну, он и нарвался.

Абигейл осталась управлять таверной, но ничего особо сложного для нее в этом процессе не было. Пока муж квасил и дрался, она тянула на себе и семью, и дело. Так что, по большому счету, для нее все изменилось только к лучшему. Ну а название она просто не стала менять, поскольку трактир приобрел известность именно под этой вывеской. Пираты народ суеверный, а именно они были основными клиентами Абигейл.

Я в ее дела не вмешивался, поскольку не считал, что могу что-то улучшить в и без того прекрасном заведении. Деньгами помогал, не без этого. Но не сказать, чтобы Абигейл мне дорого обходилась. Бред сивой кобылы, но в 17 веке существовал строгий регламент, кому и что можно дарить. И кто что может носить. Сословное разделение было очень жестким, и за нарушение дресс-кода можно было поиметь немало неприятностей. Что называется, каждый сверчок знай свой шесток.

Меня это тоже касалось. Свой титул я мог не выпячивать, но вести себя и одеваться должен был соответствующим образом. Небольшие послабления могли быть на корабле - поскольку прыгать по качающейся палубе в туфлях на пятисантиметровых каблуках (это у мужиков сейчас мода такая) и в парике - особо изысканное извращение. Поэтому сапоги и платок на голове вполне допускались. Как и отсутствие камзола, в котором было слишком жарко и не очень удобно. Но зато остальной наряд должен быть изготовлен из самых качественных материалов. И тот же камзол с париком обязательно должны быть под рукой - на всякий случай.

Какой, интересно, случай? Вряд ли в Карибском море есть шанс встретить короля. Да и в том, что здесь герцоги табунами пасутся, я сильно сомневаюсь. Однако правила есть правила, и я им следовал. Тем более, что не имел ничего против хорошей, качественной одежды. Это было куда более приемлемым вариантом, чем пестрые наряды Бульона. Вот и на сей раз он явился ко мне на встречу в ярком одеянии. Что ж поделаешь, если у человека любимый стиль - «павлин, сошедший с ума от тщеславия».

Мы пропустили по бокалу вина, отдали должное прекрасному ужину, и уже приступили к обсуждению, как правильно распорядиться доставшимся нам богатством, но нам помешал скандал. В «Веселом висельнике» это случалось не так уж часто. Абигейл гордилась тем, что у нее приличное заведение, где останавливаются, в основном, капитаны и офицеры, так что смутьянов быстро выкидывали за дверь. Однако тут народ с интересом прислушался к спору. А все потому, что речь шла о каком-то пиратском кладе.

- Вранье все! - надрывался здоровенный бугай в потертых штанах. - Большой Пьер никогда столько не грабил, чтобы деньги закапывать!

- Мне рассказывал канонир, который с ним путешествовал! Клад зарыт на острове Бекия! И если меня возьмут на поиски, пообещав хорошую долю, я приведу к сокровищам!

- Рискнем? - загорелся Бульон.

- Да бред это собачий, - отмахнулся я.

Понятно же, что пиратские клады - это, в большинстве своем, досужие выдумки. Джентльмены удачи прекрасно понимали, что каждый день может оказаться последним, а потому бездумно тратили все, что успели награбить. Не верю я, что где-то лежат бесхозные деньги и ждут, пока я их найду. Сколько было всяких кладоискателей? И что? Хотя… стоп. Насчет кладов в земле я сходу ничего вспомнить не могу, а вот клады в океане есть точно.

Да! Как же это я мог забыть! Золото нужно искать вовсе даже не на материке, а во Флоридском проливе. Потому что именно там 40 лет назад затонул шестисоттонный галеон "Нуэстра Сеньора де Аточа", нагруженный золотом, серебром и прочими радостями жизни. Причем затонул не в гордом одиночестве, а в компании не менее груженых судов. По самым приблизительным подсчетам тогда во время шторма погибло более пятисот человек, а затонувший груз даже оценить трудно. По прикидкам историков на борту только одного испанского галеона находилось примерно 47 тонн золота и серебра. И это не считая контрабандных драгоценностей, которые, наверняка, составляли не меньше 20 % от общего груза.

В свое время испанцы нанимали индейских ловцов жемчуга, чтобы достать сокровища, но ничего не шли. Но я-то точно знал, где они лежат, поскольку смотрел документальный фильм про поиски затонувших галеонов, в том числе и про Мела Фишера! Помнится, он поднял ценностей почти на 500 миллионов долларов. И еще столько же осталось под водой. Сумма достойная того, чтобы рискнуть. Пройти по уже проторенной дороге, воспользоваться имеющимися знаниями, и сорвать куш. Проблема была только в том, что у меня под рукой не было ни дайверов, ни водолазного костюма.

Хотя… если поднапрячь память… некий Франсиско Нуньес Мелиан прекрасно без них обошелся, создав водолазный колокол, оборудованный сиденьями и окнами и выполняющий роль одновременно поискового транспорта и ныряльной станции. Помнится, когда я прочитал об этом впервые, то решил, что чувак был попаданцем. Просто невероятно, что подобная идея могла прийти в голову человеку 17 века. Однако вникнув в тему подробнее, понял, что такой колокол вовсе не был чем-то экстраординарным. Так что надеюсь, что сделать подобный проект и для меня не составит особого труда. Благо, самые элементарные знания в голове крутятся, не придется действовать совсем уж наобум. И деньги есть на то, чтобы реализовать свои идеи.

Куча народа в таком деле совершенно не нужна. Не стоит привлекать к себе внимание. Нам и так достаточно сложно будет остаться незамеченными, орудуя во Флоридском проливе. Блин, но какая же идея классная, а?! Даже если я подниму только часть того, что нашел Фишер, это будет великолепно.

Предложение найти сокровища "Аточи" вызвало у Бульона бурный восторг. Он даже помог мне найти людей, способных создать водолазный колокол, идею которого я сплагиатил у Галлея. Ага, того самого, что комету открыл. Разносторонний был человек, интересовался глубинами не только небесными, но и морскими. В общем-то, изначально я хотел полностью повторить придумку Франсиско Мелиана. Но потом от данной идеи отказался. Это на фига ж мне надо - создавать 680-тифунтовый бронзовый колокол? Это сколько ж денег на него уйдет? Не… мы пойдем другим путем.

Однако для начала нужно было решить еще более острый вопрос - куда деть деньги, которые у нас уже имелись. Хранить такое количество налички было небезопасно. Наши фрегаты превращались в прекрасную мишень. Мы с Бульоном прикинули, и решили вложить деньги в несколько голландских торговых домов. Ну и акции Вест-Индской компании прикупили. И только после того, как изрядно облегчили трюмы, мы приступили к новому этапу обогащения.

Испробовали мы колокол на Тортуге. Конструкция, выполненная из дерева, обшитого свинцом (чего только не награбишь у испанцев) имела в верхней части стеклянное окно для освещения. Колокол с водолазом и сосуды с дополнительным воздухом для дыхания погружали под воду при помощи специальных грузов. В качестве водолаза, разумеется, выступал я сам. Несмотря на то, что различные варианты данной конструкции были давно уже известны, Бульон путешествовать на дно морское не решился.

Ну а я, по итогам испытаний, начал дорабатывать систему, которую придумал священник Джованни Борелли, предложивший нагнетать воздух в водолазный колокол с поверхности мехами. В итоге, мне даже напрягаться особо не пришлось с изобретением необходимой вещи. Всё уже было придумано до меня, и мне оставалось только воспользоваться имеющимися знаниями. Так что с водолазным колоколом хоть и пришлось повозиться, но гораздо меньше, чем я ожидал. Теперь осталось сделать самое главное - осторожно добраться до Маркесас-Кис, спрятать "Фортуну", нанять индейцев-ныряльщиков и начать искать сокровища. Благо (спасибо моим знаниям из будущего) район поисков сужен донельзя.

Проблем было несколько. Во-первых, я не собирался тащить с собой оба корабля разом (на фиг они мне там нужны?), а пиратам, наверняка, станет интересно, куда это я собрался в гордом одиночестве. Во-вторых, я собирался ограничить количество людей, которых с собой потащу. Толпа там будет лишней. И, в-третьих, нужно было как-то замаскировать фрегат. "Фортуна" и так была довольно известным судном, а после последнего похода ее красный корпус, как и желтый флаг с черной совой, узнает любая собака. Так что корабль следовало, как минимум, перекрасить.

В состав команды, которую я брал на корабль, в первую очередь вошли те, кто был проверен и перепроверен во время наших походов. В этом рейде Бульон снова превратился в помощника капитана, а численность команды мы сократили до минимума в тридцать человек.

Однако самым сложным оказалось не создать колокол и не найти надежных людей, а отвязаться от последователей. Пришлось врать, что я готовлю очередной эпический поход, а сейчас отправляюсь на разведку. А команду я небольшую беру потому, что добычи много не ожидается. В лучшем случае, пощиплем по дороге какого-нибудь торговца. К счастью, узнав, что рейд планируется "пустой", пираты отправились пьянствовать дальше. Ну а перекрашенная в синий цвет "Фортуна", потихоньку покинула Тортугу.

Карибское море - район довольно оживленный. Флоридский пролив - тоже. И для того, чтобы ни с кем не столкнуться и не ввязаться в ненужное сражение, нам пришлось очень, очень постараться. Помогла целая коллекция флагов разных стран, которую запасливый я держал именно для подобного случая - если по каким-то причинам нужно будет сойти за своего.

Архипелаг островков Маркесас-Кис оказался довольно удобным в плане укрытия корабля. Мы взяли местного лоцмана и сумели подойти к берегу незаметно. Основные работы должны были вестись со шлюпки, на которую установили лебедку. А в качестве разведчиков, бдящих за тем, чтобы не появились нежданные гости, были наняты индейцы. Краснокожие, кстати, послужили неплохим прикрытием. Ныряльщики были довольно обыденным явлением в этих местах, так что издалека мы вполне могли бы за них сойти.

Первое же погружение показало, что с местом я определился правильно. Ныряльщики нашли три бронзовых пушки, якорь и медный котелок. Не сказать, что это совсем хлам, но я все-таки не археолог, и меня больше интересовали другие сокровища, так что мы продолжили погружения. Сначала шла мелочевка в виде отдельных монет и украшений, но к концу дня мы все-таки нашли то, что искали. Ныряльщики подняли на поверхность нечто, что на первый взгляд выглядело, как обломок скалы, а оказалось большой массой спекшихся серебряных слитков.

Радости было - выше крыши. Народ, правда, интересовался - как это мне так сразу удалось найти нужное место, но я уходил от ответа, намекая на старинные карты, нужные знакомства и даже вещие сны. К счастью, довольные результатом пираты, не настаивали на моих дальнейших откровениях.

На следующий день ныряльщикам повезло еще больше. Видимо, фортуна повернулась к нам лицом, и мы обнаружили-таки главную часть груза галеона "Нуэстра Сеньора де Аточа". На поверхность было поднято больше тысячи слитков серебра (в среднем по 40 килограммов каждый), сто пятьдесят тысяч серебряных монет и более трех тысяч изумрудов. Ну и найденные при первом погружении пушки мы подняли, не пропадать же добру!

В принципе, можно было закругляться. Искать сокровища - это дело интересное, но отнимающее слишком много времени и денег. К сожалению, я помнил только два места, в которых Мел Фишер и его последователи нашли нечто действительно ценное. А действовать наобум и тратить кучу времени на поиски… не тот сейчас век на дворе. Нам и так везет, что на нас еще никто не обратил внимания. Народ, правда, не желал уходить с такого "рыбного" места, но я резонно заметил, что если нас обнаружат, мы можем потерять все. А нас, рано или поздно, обнаружат. Вон уже как индейцы активизировались. Несмотря на договоры и подарки, только за последние дни было совершено три нападения.

Со своими краснокожими мы расстались мирно, заплатив им по совести. И я даже не удивился, когда в счет оплаты они попросили у нас водолазный колокол. Несложно было догадаться, что индейцы продолжат поиски сокровищ. И, вполне вероятно, что-нибудь найдут.

Известие о том, что мы нашли сокровища галеона "Нуэстра Сеньора де Аточа" быстро распространилось по Тортуге. Ну а поскольку рассказчики очень любят преувеличивать, слухи докатились даже до испанцев, которые тут же оживились. Ну конечно, галеон уже столько лет считался пропавшим, а тут какие-то пираты с индейцами его нашли. Так мало этого, еще и грабят ценности, принадлежащие, между прочим, Испании!

Короче, не думаю я, что индейцам удалось сильно нажиться на поиске сокровищ. Хорошо, если они успели найти хоть что-то ценное. Испанцы организовали целую спасательную экспедицию, и теперь к Маркесас-Кис было не подступиться. Ну, Мел Фишер 16 лет потратил прежде, чем наткнулся на действительно ценный куш. Испанцев может ожидать тоже самое. После того, как галеон "Нуэстра Сеньора де Аточа" затонул, сильный шторм разбил корпус корабля и разнес обломки и сокровища по всему побережью Флориды, так что поиски могут затянуться надолго.

Если честно, я немного опасался, что моя удача с поиском клада "Аточи" может показаться подозрительной. Вдруг обвинят в злобном колдунстве? Однако, похоже, мне удалось запудрить мозги окружающим. Но стоит ли рисковать и искать сокровища дальше? Я ведь знаю место еще одного клада - там, где потерпело крушение судно "Нуэстра Сеньора де ла Пура и Лампиа Консепсьон", с которого подняли в общей сложности почти 50 тонн серебра.

Заразная все-таки штука - поиски сокровищ! Ну как удержаться? Опыт в создании водолазного колокола у меня есть (теперь я даже представляю, как сделать его улучшенную версию), нанять ныряльщиков - дело недолгое, и даже то, что в свое время Берт Уэббер задолбался кораллы снимать, прежде, чем поднял груз, меня не пугало. Вряд ли за 20 лет их успело нарасти столько же, сколько за триста! Конечно, от 30 до 50 тонн серебра, которые я могу получить с "Консепсьон" не сравнятся с теми сокровищами, которые были подняты с "Аточи", но в хозяйстве тоже не лишние! Или, все-таки, сделать перерыв и не дразнить гусей?

Однако судьба решила все за меня. Новый губернатор Тортуги пригласил нас с Бульоном на обед, и сделал нам предложение, над которым следовало очень хорошо подумать.

Глава 4

Я был далек от политики, и мне было абсолютно все равно, кто стоит во главе пиратского острова. Когда дю Россе убрали, было немного жаль - мы с ним уже сработались. Но этот аферист вышел за все берега, пытаясь как можно больше нахапать! Оказалось, что у него было аж два патента на губернаторство - английский и французский. В итоге, он забирал себе все деньги, говоря французам, что он английский губернатор, а англичанам - что французский. Закончилось это все немного предсказуемо - дю Россе оказался в Бастилии, а с 1662 года губернаторствовать на острове остался его племянник - Фредерик Дешамп сьер де ла Плас. Не самый плохой руководитель оказался, кстати.

Я быстро нашел с ним общий язык, и мы не раз встречались. Поэтому, когда мне прислали официально оформленное приглашение, я понял, что разговор пойдет явно не о будущих барышах и выкупе трофеев. Это мы решали кулуарно, за бокалом хорошего вина. Ну, посчитаем это хорошим поводом, чтобы облачиться в новый темно-синий камзол, украшенный вышивкой в виде растительного орнамента. Жилет был так же искусно расшит, а пуговицы украшали драгоценные камни.

Мужчины 17 века любили украшать себя не меньше, чем женщины. И даже красились, кстати. Однако так далеко за местной модой я был следовать не готов. Вполне достаточно было пары перстней с драгоценными камнями. И то с дальним прицелом. Крушения кораблей случались периодически, и выживали после них не так уж редко, так что при себе лучше было иметь что-нибудь ценное, чтобы было чем расплатиться.

Бульон, как всегда, нарядился в нечто пестрое и блестящее. Но я уже устал пытаться его переделать. Нравятся человеку яркие наряды? Пусть носит. В конце концов, дом губернатора Тортуги - это вовсе не Версаль, где регламентировано все, вплоть до пуговиц. А мы всего лишь флибустьеры, живущие на краю земли и не имеющие возможности следить за последней французской модой.

Фредерик Дешамп сьер де ла Плас - худощавый мужчина среднего роста, встретил меня довольно радушно. Однако церемониал раскланиваний был безупречно соблюден, и я понял почему, когда увидел ожидающего нас гостя. Ван Хоом занимал не самое последнее место в Голландской Вест-Индской компании, входя в число 19 купцов совета, которые, собственно, данной компанией и управляли. Богат он был безмерно, однако не чурался самостоятельно проверять, как идут дела компании и не заворовался ли кто-нибудь из посредников.

Ван Хоом окинул меня взглядом, и я почувствовал себя взвешенным, измеренным и оцененным. В его глазах буквально счеты мелькали, прикидывая, сколько стоила ткань на камзол, почем обошлась вышивка, на какую сумму потянул высокий светлый парик, и за сколько я приобрел брюссельские кружева, в несколько слоев украшавшие манжеты и горло. Итог, похоже, оказался удовлетворительным, поскольку голландец стал смотреть на меня с бОльшим расположением. Бульона он, что характерно, как будто вообще не замечал.

Губернатор пригласил нас за стол и завел витиеватую беседу ни о чем. Это тоже было традицией. Пока как минимум час язык не почешешь, обсуждая природу и погоду, к делам было приступать не принято. Я уже привык к данной особенности и вполне мог поддержать пустопорожний разговор, отдавая должное неплохому обеду. Кухня у губернатора была выше всяких похвал. А посидеть в обществе образованных людей удавалось нечасто. Мои собратья по флибустьерской стезе, в большинстве своем, были чудовищно невежественны.

- Вы, верно, знаете, что еще недавно Нидерланды вели войну с Испанией, - наконец-то перешел к делу де ла Плас. - Однако мир так и не наступил. Испанцы продолжают нападать на колонии Нидерландов и Вест-Индской компании.

Ага. Вот в чем дело. Мы с Бульоном вложили немало денег в эту компанию. И получили очень хорошую прибыль. Компания хочет предложить нам на нее поработать? Над этим можно было подумать. В этом предложении таилось несколько подводных камней, которые стоило учитывать. Но это я обсужу с Бульоном позже.

- В результате одного из нападения испанцев, я лишился своей семьи, - мрачно поведал Ван Хоом. - Как я не хотел брать их с собой в колонии! Но жена настояла, желая быть рядом. В результате, город разграблен и сожжен, а жители истреблены. Некоторых… жестоко пытали.

Что да, то да. В этом аспекте испанцы от пиратов не сильно отличаются. А то и фору могут дать. Их жестокая слава идет впереди них уже более ста лет. Но то, что у голландца личный интерес - это нехорошо. Эмоции затмевают разум и мешают рационально мыслить. Напасть на испанский город только затем, чтобы там население вырезать? Это Ван Хоом пусть других маньяков ищет. Олоне, например. Тому подобная идея очень понравится.

Однако оказалось, что не все так печально. Торговец мыслит совершенно иначе, чем воин, а потому голландец планировал ударить по другому чувствительному месту испанцев - по кошельку. Дескать, знает он, где лежат сокровища бесценные. Наше дело - забрать их. И Ван Хоом даже корабли в помощь обещал. И что же это за Эльдорадо такое нас ждет, интересно? Бульон уже оживился, предчувствуя богатую добычу, а вот я был более скептичен, поскольку прекрасно знал, где бывает бесплатный сыр. И оказался прав! Поскольку в качестве цели прозвучало:

- Пуэрто-Бельо.

Мне были обещаны карты укреплений, львиная доля добычи и прочие флибустьерские радости, но я благоразумно взял время подумать. Мало того, что города на шпагу я никогда не брал, так еще и мишень нам досталась не самая доступная. А после того, как я прочел все, что донесли Ван Хоому его разведчики, мои сомнения только укрепились. Если верить истории, то через каких-то шесть лет Моргану удастся взять этот город, но я пока не представлял - как?

Чтобы обсудить предложение Ван Хоома, мы с Бульоном устроились на «Фортуне», в кают-компании. Там как раз был достаточно большой стол, чтобы раскатать на нем все карты, предоставленные голландцем. У меня, глядя на них, не возникало никаких продуктивных мыслей. А Бульон был слишком ослеплен перспективой захватить бесценную добычу.

- Пуэрто-Бельо! Это же огромный склад сокровищ! - никак не мог успокоиться он. - Испанцы свозят туда ценности со всех колоний Нового Света!

- И охраняют их тщательно, - мрачно возразил я. - Вот смотри. Город защищают три форта. Два из них считаются неприступными и имеют гарнизон, как минимум, человек 300. Плюс в городе четыре сотни семейств живут, которые будут отчаянно защищаться.

- Ван Хоом обещал нам помочь кораблями и людьми…

- Арман, да ты сам подумай! У нас всего два фрегата. Если продадим свои торговые корабли, то можем купить еще два. Но у Ван Хоома будет больше сил, а значит, и командовать будут его люди. И добычу делить будут… сам понимаешь, по какому принципу. Я вообще не желаю кому-либо подчиняться! Тем более, на таких условиях.

Мне совершенно не нравилось, что рядом будут посторонние люди. Да еще и в таком количестве. Во-первых, непременно кто-нибудь предаст, и испанцы узнают о наших планах напасть на Пуэрто-Бельо раньше, чем мы отчалим от Тортуги. Во-вторых, я не смогу контролировать ситуацию, а это совсем никуда не годиться. Может, я и стал пиратом, но у меня сохранились своеобразные принципы. Работорговля и резня мирного населения в них не вписывались никаким образом. И еще был один нюанс, который мне очень, очень не нравился в свете того, что я примерил на себя титул князя. Но об этом нужно было говорить с губернатором.

Фредерик Дешамп сьер де ла Плас

Письмо от де Боленса с просьбой о встрече не было неожиданностью. Губернатор ожидал, что капитан «Фортуны» захочет с ним переговорить. Слишком уж неоднозначной была идея Ван Хоома напасть на Пуэрто-Бельо. А де Боленс, при всей своей отваге, не забывал о разумной осторожности. Именно его способность моментально просчитывать обстановку и была одной из причин его удачливости. У него и его партнера по бизнесу было уже достаточно денег, чтобы зажить мирной, очень обеспеченной жизнью.

Де Боленс, как всегда, оказался пунктуален, и губернатор пригласил его на террасу. Погода стояла прекрасная, как раз для обеда на свежем воздухе. Фредерик пытался понять, какое решение принял капитан «Фортуны» насчет захвата Пуэрто-Бельо, но тот был невозмутим, и спокойно ждал, пока слуги покинут террасу.

- Я бы хотел обсудить с вами предложение Ван Хоома, - наконец перешел к делу де Боленс, после положенного светскими манерами разговора о погоде.

- Вам не понравился его план?

- Мне вообще не нравится, что Ван Хоом лезет в подобные дела, - неожиданно жестко заявил де Боленс. - Испания враг, и с ней нужно сражаться, но не торговцу решать, куда посылать войска. Может, он скоро еще и в мировую политику полезет? Будет диктовать королям, как следует себя вести?

- Я… как-то не рассматривал проблему под подобным углом, - растерялся Фредерик.

- Когда я нанялся к вашему предшественнику, я, прежде всего, думал о том, что за ним стоит королевская власть. И служу я королю. Это не оскорбительно для чести дворянина. Я знаю, что сейчас многие покупают титул за деньги. Но настоящие дворяне получали свой титул на поле боя, проливая кровь за сюзерена.

- Да, мой предок именно так возвысился, - невольно приосанился Фредерик.

- Презренное золото не может заменить честь и благородство. Все мои предки… все, до одного, сражались за своего короля, несмотря на то, что высокий титул был нам дарован по праву рождения. Я… оказался в сложной ситуации. Но есть убеждения, которые я просто не могу перешагнуть. Одно дело, когда дворянина нанимает король, пусть и через своих представителей. Но наняться к торговцу? Одно только предположение, что я мог бы так поступить, кажется оскорбительным.

- Э… я уверен, Ван Хоом не желал вас оскорбить…

- Я понимаю. Здесь совсем другие нравы. Не такие, как у меня на Родине. И я не стал раздувать скандал. Тем более, что Ван Хоом - это не тот человек, с которым вам хотелось бы поссориться.

Губернатор облегченно выдохнул. Ссориться с де Боленсом тоже не входило в его планы. Удачливый капитан приносил очень неплохие деньги. И славился крутым нравом. Нет, излишней жестокости за ним не замечали, но команду свою он держал в ежовых рукавицах. И дисциплина на его кораблях царила железная. Такая, которая даже королевскому флоту не снилась. Но и заботился он о своих людях на совесть.

Странный все-таки человек, этот де Боленс. Посмотришь на него со стороны - обычный великосветский вельможа. Питает слабость к качественной одежде, хорошей кухне и добротному оружию. Но под всей этой мишурой прячется воин. Такой, какими были паладины прежних времен, про которых Фредерик только читал. Способный стойко переносить трудности и лишения, умеющий выживать в любых ситуациях и легко ведущий людей за собой. Причем так, что ни у кого не остается даже сомнений в том, что он имеет право отдавать им приказы.

- Я рад, что мы разрешили это небольшое недоразумение, - вдохнул Фредерик. Ван Хоом все равно наймет людей, чтобы напасть на Пуэрто-Бельо. Но теперь губернатор боялся даже предположить, чем закончится эта авантюра.

Сергей Оболин

Ну, надеюсь, мне удалось сыграть роль спесивого дворянина, считающего всех, в ком не течет благородная кровь, ниже себя. Другой правдоподобной отмазки от совместного похода с Ван Хоомом я не придумал. Такой, чтобы Бульон мог понять. Логичные доводы о том, что про планируемый поход знают уже все (включая испанцев) и про защищенность территории на него не действовали. А тут просто и удобно - невместно. А если Бульону так хочется испанские города пограбить, так есть более доступные цели. Те же Каракас, Кумана или Кампече. Тоже, конечно, не лужайка перед домом, но и не крепкий орешек, для разгрызания которого нужна эскадра, как минимум из 10 кораблей.

Имелась у меня и дополнительная мыслишка - воспользоваться походом Ван Хоома как прикрытием. Испанцы будут заняты отражением атаки на Пуэрто-Бельо, и (возможно!) грабеж других принадлежащих им городов пройдет удачно. Я, если честно, вообще не стал бы связываться с подобной операцией, но Бульон бил копытом. Вот ведь авантюрист неуемный! Деньги есть, слава есть, зачем еще рисковать? Ну а бросить его было как-то… не по-товарищески. Привык я к этому балбесу.

Наша эскадра из четырех кораблей ушла с Тортуги почти одновременно с эскадрой Ван Хоома. Причем никто кроме нас с Бульоном не знал, куда мы направляемся. Пусть будет испанцам приятный сюрприз, правда? Может, кто-то и склонен недооценивать врага, но только не я. Дух завоевателей из испанцев еще не выветрился. Ну… не из всех. Так что с ними нужно держать ухо востро. И к Кумане я подобрался ближе к ночи, благодаря судьбу, что в 17 веке нет не только радаров, но даже фонарей, которые могли бы осветить океан и выдать наше месторасположение.

Наши корабли шли друг за другом, ориентируясь на фонари на корме, которые уж точно не были видны с берега. Мы спрятались в небольшой бухточке, недалеко от того места, где в 21 веке стоял город Лас Делисьяс, а с рассветом шлюпка с разведчиками (в числе которых был я) подобралась ближе к берегу. Ну, что сказать… укрепления меня не слишком впечатлили. Особенно показалась странной какая-то надстройка на крепостной стене, похожая на заварочный стакан с крышкой.

Мы понаблюдали за жизнью испанцев в Кумане, и выяснили, что они… как бы это помягче сказать… расслабились. Полагаю, что если на горизонте покажутся наши корабли, они соберутся. И даже дадут отпор. Но зачем напрягать людей, отвлекая их от наслаждения жизнью? Так что мы выловили одного из часовых и попытались выяснить, нет ли какого-нибудь потайного хода, который мог бы нам облегчить проникновение в крепость.

Оказывается, ход был, но его завалило во время одного из землетрясений. Да и кому он нужен, когда в крепостной стене есть приличного размера дыра? Из казны периодически поступали деньги на ремонт этого сооружения, но все они исчезли в неизвестном направлении. Ну, да. Оказавшиеся в колониях на более менее значимы постах, испанцы воровали так, что деловары «лихих 90-х» могли только позавидовать. Ну, что ж. Нам же лучше.

Я всегда любил рассветное время, поскольку 100% жаворонок. Однако в 17 веке лицам высокого происхождения не принято было вставать в несусветную рань. И я думал о том, какая это прекрасная традиция, все то время, пока мы добирались всякими кустами до провала в стене Куманы. Дежурил бы какой-нибудь начальник, и нас вполне могли бы заметить. Ну а без контроля испанские солдаты расслабились, занимались своими делами, и не следили за окрестностями.

Надо сказать, пойманный нами охранник не соврал. Дырка в стене была таких размеров, что могла бы пройти целая армия. Ну… мы с ребятами тоже стесняться не стали. Захватить сонных испанцев врасплох труда не составило. Связать и запереть их по подвалам - тем более. Я был категорически против резни, ибо тогда испанцы начнут сражаться как бешеные, поняв, что им нечего терять. А так… мирная сдача в плен превосходящим силам противника.

Без трупов с обоих сторон, понятно, дело не обошлось. Но на подобную благодать я даже и не рассчитывал. Зато после того, как в наших руках оказались пушки и несколько высокопоставленных донов, разговор о выкупе пошел продуктивнее. За то, что мы не будем никого резать, грабить, жечь и насиловать, город должен собрать всего каких-то 50 000 пиастров. В конце концов, я понимал, что Кумана - это не Маракайбо. И не зарывался, требуя лишнего. Я обозначил вполне подъемную сумму, которую горожане могут собрать, не задерживая нас слишком долго. Еще не хватало, чтобы им помощь успела прийти.

Горожане начали было тянуть время, но я велел развернуть одну из пушек, стоявших на стенах, в сторону города и сделать предупредительный выстрел. Что характерно, мои орлы попали в местную колокольню, снеся ее верхушку. После этого выкуп был собран настолько стремительно, что я начал подозревать, что серьезно продешевил. Ладно, учтем это, когда будем грабить следующий город. В конце концов, что может быть ценнее, чем собственная жизнь?

Следующим городом, который мы планировали ограбить, стал Каракас. После первой удачи команда воодушевилась и готова была на дальнейшие подвиги. Вроде бы, денег мы взяли не слишком много, но и воевать практически не пришлось. Да нам абордаж некоторых кораблей дороже давался! Тем более, я объяснил команде, что мелкие города - это нечто типа тренировки. Научимся правильно действовать, тогда замахнемся на большее.

Каракас, кстати, уже представлял не такую легкую мишень. Осаждать его было бесполезно (французы почти 20 лет тому вперед попытаются), и брать штурмом недальновидно. Город был одной из резиденций губернатора, а потому охранялся на совесть. В этот раз на разведку пришлось потратить три дня прежде, чем мы нашли уязвимое место. Вооруженный отряд в Каракас незаметно проникнуть не мог, а несколько людей поодиночке - запросто. И покинуть город можно было без особых проблем.

Я нарисовал план города и отметил на нем пять домов. Губернатора и самых знатных людей города. По плану, мы должны были проникнуть внутрь и взять эти семьи в заложники. Ну а потом торговаться за их жизни. Тут уж я не обойдусь скромной суммой, запрошу в три раза больше, чем с Куманы. В конце концов, если не найдется достаточно золота, можно будет взять товарами. Хотя… продукты в любом случае придется потребовать. А то наш запас оставляет желать лучшего.

Способ проникновения в город 25-ти человек я позаимствовал из сказки про Али-Бабу. Две подводы с бочками (по 11 штук в каждой) и три торговца. Сидевшие в бочках пираты держали над головой глубокие тарелки с зерном на случай, если охрана у ворот захочет проверить груз. Однако испанцы даже не посмотрели в сторону бедных крестьян и их заморенных лошадок. Оставалось только свернуть в безлюдный переулок (город мы уже изучили), покинуть бочки и до вечера никому не показываться на глаза.

Разумеется, дома богатых и знатных донов охранялись. Но, во-первых, не слишком тщательно, а во-вторых, проникнуть туда с черного хода проблем не составило. От слова совсем. Собак, правда, пришлось из арбалета перестрелять. Вот это жалко было. Но зато никого не насторожили и проникли внутрь бесшумно. Губернатора, его жену и двух дочерей, связав, оставили сидеть в холле, а связанные слуги (в том числе и охрана) отправились в погреб. Теперь нужно было ждать остальных.

По договоренности, всех пленников нужно было свезти в дом губернатора. А на грабеж выделялось всего три часа. Причем требовалось не поднимать шума и никого не пытать. Даже если мы не все найдем в богатых домах, доберем выкупом. Я и народ на это дело подбирал адекватный - тех, кому не должно крышу снести от открывшихся перспектив. Даже Бульона с собой не взял, ибо слишком уж он увлекающийся тип.

Без выстрелов не обошлось - одна из групп напоролась на патруль. Но к тому моменту, как испанцы проснулись, начали что-то соображать и организовываться, было уже поздно. Пять самых знатных и богатых семей города сидели связанными в доме губернатора, а во дворе стояли подводы с награбленным добром. Там были и канделябры, и картины, и ковры, и вазы, и бог знает, что еще. И это я времени на грабеж мало дал. Дома тех, кого похищали, были ограблены очень поверхностно!

Ну, в качестве компенсации послужит особняк губернатора. Его мы обыщем не торопясь, и вынесем все, что представляет какую-либо ценность. Собственно, сколько горожане будут собирать выкуп, столько мы и порезвимся. А грабить в доме губернатора есть что. Одни картины чего только стоят! Там и Вермеер был, и Веласкес, и Рембрант, и Халс, и Дейстер, и много кто еще. Не зря мне матушка вдалбливала в голову знания по искусству. Сейчас, конечно, эти картины стоили намного меньше, чем в 21 веке, но тоже недешево.

Пришлось освободить несколько слуг, которые под нашим присмотром складывали в ящики фарфор, серебряные столовые приборы, вазы и тарелки с росписью. Я поживился прекрасной подзорной трубой, подробной картой побережья, письменным набором из золота и слоновой кости, а так же украшениями. Все это, как и положено пиратскими правилами, пойдет в общий котел, но я, как капитан, буду иметь первоочередное право выкупа. Я бы и качественную одежду к рукам прибрал, благо некоторые костюмы выглядели совершенно новыми (нравится мне строгая, элегантная испанская мода). Но губернатор был толще меня, как минимум, раза в два. Удивительно, как его пузо не перевешивало.

Однако больше всего меня поразила коллекция оружия. Какие здесь были шпаги! Это просто песня! Да и пистолеты выше всяких похвал. Мало того, что выглядят, как произведения искусства, так еще и стреляют отлично. Пики решено было не брать, как и мечи, а вот сабли и арбалеты мы конфисковали. А я еще мизерикорд прихватил. Красота необыкновенная! Да и для самозащиты пригодится, как оружие последнего шанса.

Договориться с горожанами оказалось несложно. Куда труднее было, прикрываясь заложниками, вывезти награбленное добро из города, погрузить на лодки и перевезти на корабль. Я и еще четверо пиратов отправлялись последними. В нашей лодке сидел губернатор и два испанских офицера, чтобы из города не вздумали стрелять. Но думаю, горожане не такие дураки. В общем-то, визит пиратов обошелся им малой кровью. Подумаешь, казну обчистили на 117 с лишним тысяч пиастров. На какую сумму мы награбили добра - я пока даже не считал. Добравшись до корабля, мы покинули лодку, а губернатор с офицерами направились обратно к Каракасу.

Я, собственно, предложил на этом заканчивать и возвращаться на Тортугу, но Бульон уперся, как последний баран. Подавай ему Пуэрто-Бельо, и все. Дескать, эскадра Ван Хоома при штурме, наверняка, потеряла людей и корабли. И мы можем этим воспользоваться. Не наниматься к нему, а действовать как самостоятельная сила. Там и на нашу долю найдется чего пограбить. И что мне оставалось ответить на подобное предложение? Тем более, что вся команда горячо поддержала Бульона? Только выругаться, махнуть рукой, и взять курс на Пуэрто-Бельо.

Как ни странно, мы попали чуть ли не в разгар сражения. Я-то думал, что пока мы грабим другие города, эскадра Ван Хоома возьмет город. Но к тому моменту, когда мы присоединились к сражающимся, с трудом и большими потерями были взяты два форта. Флибустьеры старались открыть ворота, стреляя по ним калеными ядрами, но эффект был нулевой, поскольку эти самые ворота были сделаны почти из цельного железа. Ну и испанцы не дремали. Примерно представляя, что ожидает город после того, как его захватят пираты, они отчаянно сопротивлялись, осыпая врагов камнями и горшками, наполненными порохом.

Губернатору предложили сдаться, но тот весьма невежливо послал пиратов куда подальше. Я на его месте поступил бы так же. Положение города еще не было отчаянным. И если бы жители не дрогнули, то Пуэрто-Бельо мог бы выстоять. Но вместо того, чтобы сражаться, простые испанцы начали спасать свое барахло. В результате, у пиратов образовалось численное преимущество, чем те и воспользовались. Губернатор был убит, а город, наконец-то, захвачен.

Дисциплина, которая и так была никакой, рухнула окончательно. Пираты ринулись грабить, не слушая ничьих команд. Судя по всему, в себя они придут не скоро. И для того, чтобы организовать безумную кровожадную толпу в адекватных бойцов, придется очень постараться. У меня на четырех кораблях было чуть больше двух сотен человек, но мы не участвовали в разграблении города. Нас интересовали склады.

Ван Хоом, доставший карты города и побережья, не узнал самого главного - где хранятся ценности, которые испанцы свозят сюда со всего Нового Света. А вот я не поленился выяснить, что сокровища губернатор отнюдь не у себя в подвале прячет. Золото прекрасно развязывает языки, так что я знал, где можно поживиться. Жаль, Ван Хоом не пошел грабить город на пару месяцев позже - к приходу эскадры испанцы свезли бы больше ценностей, однако нас и так ждал неплохой куш.

Пострелять пришлось не слабо, но основные силы испанцев были отвлечены на напавших на город пиратов. Так что склады мы взяли почти без потерь. И следующие пару дней занимались только вывозом ценностей и слежкой за окрестностями. Очень удобно, что сокровища были уже аккуратно упакованы в сундуки и бочки, и только и ждали погрузки. Мы хапали и серебро с золотом, и жемчуг, и порох со свинцом. Все пригодится.

На третий день стрельба и шум в городе начали стихать, и я решил, что нам пора убираться из Пуэрто-Бельо. Бульон был со мной согласен. А что? Постреляли, поштурмовали, взяли хорошую добычу, можно и домой возвращаться. Тем более, что среди захваченных нами пленных не оказалось ни одного более менее знатного испанца, за которого можно было взять выкуп, так что проще было их отпустить и не тратить на них времени. Зато среди пленных оказалась девка. В штанах. Для 17 века это было весьма необычное зрелище.

- Это что еще такое? - удивился я, разглядывая сногсшибательную блондинку. Густая грива светлых волос, напоминающих цветом белый песок побережья, идеально правильные черты лица, неправдоподобно тонкая талия и стройные, длинные ножки… откуда здесь взялось такое чудо?

- А это твой приз, как капитана, - обрадовал меня Бульон. - Я эту деваху из местной тюрьмы вытащил.

Разбираться было некогда, спорить тоже, так что я приказал доставить приз на «Фортуну» и занялся организацией погрузки последних ящиков. Было у меня подозрение, что Ван Хооом, наконец-то, навел порядок среди своих головорезов. А это означало, что он вполне может сюда наведаться, если какая-нибудь испанская крыса сольет ему информацию о складах. Встречаться с торговцем я не хотел. Делиться с ним - тем более. Так что мы в темпе погрузились, отчалили от берега, поднялись на корабль, и направились в сторону Тортуги.

А.О Эксквемелин

«Пираты Америки»

Москва, 2012г., изд-во «Авантюра»

…Серж де Боленс, несомненно, входит в число самых удачливых пиратов. За один рейд ему посчастливилось ограбить сразу два испанских города - Каракас и Куману. Причем без лишней стрельбы и крови, и с минимальным количеством жертв с обоих сторон. Де Боленс всегда предпочитал хитрость напору. Именно поэтому его «Фортуна» буквально в последний момент присоединилась к пиратам, штурмовавшим Пуэрто-Бельо. Тогда, когда форты были уже практически взяты, и пираты готовы были ворваться в город.

Резня в Пуэрто-Бельо осталась в истории как одна из самых жестоких. К чести де Боленса, он не принимал в ней участия. Многие историки сходятся во мнении, что он вообще не хотел приближаться к Пуэрто-Бельо, но его уговорил де Бульвиль. А де Боленс просто воспользовался представившейся ему возможностью. И ограбил склады, куда испанцы свозили все ценности.

Без сомнения, де Боленс заранее знал, где они расположены. И охотился именно за этими ценностями. Ван Хоом, организовавший поход на Пуэрто-Бельо, был в бешенстве, когда понял, что главный приз от него ускользнул. И кто знает, что предпринял бы мстительный голландец, если бы остался жив.

Этот налет знаменит еще и тем, что после него в команде де Боленса появилась женщина-пиратка. По отзывам современников - весьма красивая и храбрая дама, вскружившая капитану голову…

***

Сергей Оболин

Уходили мы от Пуэрто-Бельо со всей осторожностью. Поскольку загружены все четыре корабля были под завязку, никакого желания встречаться с испанцами не было. Но зато появилось время побеседовать с пленницей и выяснить, что это за фрукт мне подарили ребята. Понятно, что ни становиться рабовладельцем, ни применять к даме насилие я не собирался, но поговорить было необходимо. Потому как дама в штанах, да еще и попавшая к испанцам в заключение - это интересно. Перед отплытием из Пуэрто-Бельо я поспрашивал самих испанцев на ее счет, и услышал весьма занимательную историю. Теперь мне было интересно, что мне поведает сама пленница.

Дама была аккуратно доставлена в мою каюту, нюхательная соль быстро привела ее в чувство, а своевременно связанные руки и ноги не позволили ей натворить глупостей. Терпеливо подождав, пока блондинке надоест рыпаться, я предложил ей стакан успокоительного и, наконец, представился. Девица успокоилась, перестала дергаться и согласилась нормально пообщаться.

Убрав подальше все, что только могло сойти за оружие, я развязал незнакомку, предложил ей подкрепиться и выразил желание выслушать ее историю. Повествование оказалось любопытным. Выяснилось, что зовут красавицу Эстель де Труа, и прибыла она в колонии прямиком из прекрасной Франции. Повод для путешествия, правда, оказался весьма печальным. Несмотря на действие Нантского эдикта, Людовик XIV довольно серьезно угнетал гугенотов, к которым принадлежала и семья Эстель. Во избежание проблем, отец семейства решил покинуть Францию и обосноваться в колониях среди своих единоверцев.

К сожалению, корабль попал в шторм, и в результате только несколько человек выжили буквально чудом. Ну… ничего удивительного. В водах Вест-Индии, между прочим, и более высокопоставленные люди пропадали. Чего только стоит принц Морис Пфальцский, являвшийся, между прочим, ни больше, ни меньше, двоюродным братом короля Карла II английского. И следов не нашли!

Красавицу Эстель спасли испанские рыбаки, которые и сообщили губернатору Пуэрто-Бельо о благородной даме, попавшей в тяжелую жизненную ситуацию. У Эстель не было ничего, даже платье пострадало, хорошо, что у рыбаков нашлись лишние штаны и рубаха. Дон Франциско поначалу принял в ее судьбе живейшее участие. И взял ее под свое покровительство. Однако его дом оказался золотой клеткой. А сам губернатор начал делать красавице непристойные предложения.

Кто заступится за одинокую девушку, не имеющую ни денег, ни связей? Никто. Немудрено, что дон Франциско, потеряв терпение, начал действовать силой. Пожилой возраст и хилое телосложение ему вовсе не помешали, поскольку под рукой имелись слуги. Как любая порядочная девушка, Эстель вынуждена была защищаться. В результате, ее кинули в тюрьму. А поскольку в тот момент на ней практически ничего не было, ей кинули ту самую одежду, в которой она прибыла в дом губернатора. Поношенную рубаху и штаны, доставшиеся от рыбаков.

Я сочувственно кивал, поддакивал, а сам напряженно пытался понять, кого же это мне подарил Бульон. То, что передо мной не обычная благородная девица, было понятно сразу. Да и с возрастом, похоже, я ошибся. На первый взгляд, Эстель выглядела юной девушкой лет 18-ти, но холодные серые глаза заставляли в этом сомневаться. Да и ее действия не укладывались в обычную схему. Понятно, что на самом деле благородные девицы и дамы вовсе не такие чувствительные и беспомощные создания, как они любят изображать. И вполне способны постоять за себя в экстренной ситуации. Но опрошенные мной в Пуэрто-Бельо испанцы утверждали, что Эстель втерлась к губернатору в доверие, а затем, ни больше ни меньше, пыталась его прирезать. А вот это уже было интересно.

Если бы девушка накинулась на своего обидчика сразу, это было бы понятно. В горячке сопротивления чего только не сделаешь. Но она усыпила бдительность губернатора, выждала удобный момент и действовала хладнокровно. Не очень похоже на нежный, беззащитный цветочек, который она теперь передо мной изображает. Хорошо, кстати, изображает. Не зная предыстории, тут любой воскликнул бы "верю".

Ну, будем думать логически. Если бы кто-то хотел убить губернатора, сделал бы это проще. Баб в постель подкладывают, когда хотят получить возможность шантажа или узнать информацию. В том числе и о том, где могут храниться ценные вещи. Или нужные документы. Почему-то мне кажется, что примерно так все и было. Эстель что-то искала, а дон Франциско проснулся не вовремя. Вот ей и пришлось изображать из себя оскорбленную невинность, желающую отомстить обидчику. И думается мне, что она вовсе не собиралась всерьез пускать в ход нож. Иначе, как что-то мне подсказывает, губернатор испугом не отделался бы. Эстель наверняка понимала, что рано или поздно ее простят, и она сможет сделать еще одну попытку.

- Мне даже интересно. Ты должна была что-то выкрасть из дома губернатора, или что-то выяснить? И сколько тебе за это платили? - не удержался я.

- Не понимаю, что вы имеете в виду, - изобразила оскорбленную невинность авантюристка.

- Да ладно! Я еще мог бы поверить в то, что тебя действительно зовут Эстель. И даже в то, что ты - де Труа. Но на беззащитную жертву ты никак не тянешь. И на юную, глупую девушку тоже. Сколько тебе на самом деле лет? Двадцать два?

- О чем вы вообще говорите? Конечно, я в вашей власти, и вы можете…

- Могу, - прервал я начало очередного спектакля. - Но не хочу. Полагаю, до тебя доходили слухи, что я не склонен к излишней жестокости, но это вовсе не значит, что я доверчивый болван.

- Как вы можете…

- Перестань! - отмахнулся я. - Просто подумай о том, что ты будешь делать дальше. После того, как пираты захватили Пуэрто-Бельо, неизвестно, где твои подельники. И актуально ли то задание, которое тебе дали. Оно ведь наверняка было срочным, иначе ты предпочла бы пролезть в официальные любовницы дона Франциско, а не играть роль случайно спасенной девицы. Но ты просто не успевала.

- Все это вздор! - фыркнула Эстель.

- Возможно. Но почему бы тебе не воспользоваться ситуацией? На моем корабле твои наниматели тебя не найдут. А денег и опасных приключений хватит с лихвой. Тебя же это интересует гораздо больше, чем спокойная жизнь. С такой внешностью, как у тебя, ты могла бы заполучить любого мужчину. А титул и деньги открывают многие двери. Но тебе, Эстель, этого не нужно. Ты предпочитаешь рисковать своей хорошенькой головкой.

- Ты предлагаешь мне стать пираткой? - разозлилась Эстель, выглянув, наконец, из-за своей маски беззащитной девушки. - Насколько я знаю, считается, что женщина на корабле приносит несчастье.

- Смотря на каком корабле. И смотря какая женщина, - пожал я плечами.

В том, что представительницы слабого пола могут сильно отличаться друг от друга, я уже имел возможность убедиться. Причем не раз. Я даже не уверен, что в 21 веке самостоятельных женщин было больше, чем в 17. Просто здешние законы и традиции не позволяли дамам слишком уж развернуться. Им было куда как сложнее получить нормальное образование и обзавестись собственным делом.

Надо сказать, что я не верил в существование женщин-пираток, которые могли бы командовать кораблем. Подчинить себе команду - дело непростое. И позволить женщине собой командовать местные мужики вряд ли могли. Другое дело - если она станет полноправным членом команды. Такие прецеденты были. Если женщина продемонстрирует отвагу, решительность и способность за себя постоять, то вполне впишется в пиратский коллектив. Особенно если на корабле знают, что такое дисциплина.

- Ты говоришь так, как будто я могу выбрать свою дальнейшую судьбу. Но разве я не твой трофей? - удивилась Эстель

- Намекаешь, что я должен силком затащить тебя в постель? Мне это не нужно. Я не вижу смысла в том, чтобы принуждать женщин. Мне кажется это бессмысленным. Слишком много потраченных нервов и сил, и нулевая отдача. А таких женщин, как ты, принуждать еще и не безопасно. Полагаю, что если бы ты действительно хотела зарезать губернатора, рука бы у тебя не дрогнула. Ну и зачем мне нужно ненавидящее меня существо, готовое вонзить нож в спину?

- Ты предпочитаешь меня купить, - фыркнула Эстель.

- Это мелко. Я предлагаю тебе гораздо, гораздо большее. Не только деньги и наряды, но и возможность самой их завоевывать. Пиратская стезя опасна. Никто не знает, чем закончится день - будешь ли ты купаться в золоте или болтаться на виселице. Ты станешь полноправным членом команды, и разделишь с нами возможную славу и возможные риски.

Я не сомневался, что Эстель сама придет ночью в мою каюту. Ладно, почти не сомневался. Но она же не дура! Далеко не дура, а потому прекрасно понимала, что ей представился неплохой шанс. Однако Эстель не была бы собой, если бы не разыграла и это действие как по нотам.

Распущенные волосы, полупрозрачная материя, накинутая на обнаженное тело, удовлетворенная улыбка при виде моей реакции… Обычно говорят, что купидон пронзил стрелой сердце, но по моим ощущением, в меня выпустили что-нибудь типа "Сатаны", и примерно с таким же разрушительным эффектом. Бедное сердце сгорело сразу же. Дотла. И все, что я смог - это сделать несколько шагов вперед и подать даме руку.

Ради таких женщин начинались троянские войны, завоевывались далекие страны и создавались великие шедевры. Ради них совершались отчаянные подвиги и кровавые преступления. И как не шептал мне мой рассудок, что ради собственного спокойствия нужно отказаться от этого чуда, что ничего хорошего оно мне не принесет, я готов был рискнуть. Редкое сочетание ума, красоты, авантюрности… Такие женщины рождаются раз в столетие. И, если их не уничтожают слишком рано, оставляют свой след в истории.

Это сокровище было не для пирата. Эстель была рождена, чтобы блистать при королевском дворе. Жаль, что судьба закинула ее на край света. Но теперь у нее был шанс стать самой красивой пираткой в истории. Я вполне отдавал себе отчет, что Эстель рядом со мной надолго не задержится. Она просто использует меня как шанс стать богаче и подняться выше. Да, она достаточно авантюрна и отважна, чтобы стать полноправным членом команды. А еще рассудочна, хладнокровна и весьма амбициозна. Эстель знает, что хочет. И мне не стоит к ней привыкать. Но как же сложно будет это сделать!

Глава 5

Эстель довольно быстро освоилась на «Фортуне». Она прекрасно чувствовала себя в мужской одежде, метко стреляла и вполне прилично штопала раны, чем заслужила уважение пиратов даже больше, чем отвагой. Сорвиголов среди них было немало, а вот с врачами всегда был напряг. Не знаю, где Эстель могла набраться соответствующего опыта, но действовала она профессионально и схватывала все налету. В 17 веке найти приличного доктора в принципе сложно, а найти его среди пиратов - и вовсе невыполнимая задача.

Моя каюта после вселения Эстель претерпела значительные изменения. Впрочем, я был к этому готов. Неважно куда ты приводишь женщину - в квартиру или на пиратский корабль, она тут же начинает вить уютное гнездышко. Ладно, будет время, я с этим разберусь. Расположенная напротив каюта, в которой раньше обитал Бульон, пустует с тех пор, как он стал капитаном собственного корабля. В свое время я организовал там нечто типа кабинета, но теперь, похоже, помещение придется переделывать и выделять место под наряды и украшения дамы.

Эстель довольно часто составляла мне компанию, когда я корпел над бумажками, заполняя корабельный журнал или проводя сверку по финансам, но совершенно не мешала. Она выражала восторг моей библиотекой, однако я подозревал, что красавица просто занимается самообразованием. Причем довольно активно. Эстель умела говорить на нескольких языках, а вот с чтением у нее были явные проблемы. Да и с письмом, похоже, не все в порядке, поскольку она частенько тренировалась.

Выглядело это как ведение дамского альбома. Красивые фразы, романтические стихи и довольно остроумные заметки по поводу прочитанных книг. Однако я видел черновики и понимал, что Эстель просто запоминает, как пишется то или иное слово, и старается составлять письменный текст из того, что выучила. Получалось неплохо, поскольку она запоминала не только слова, но и отдельные фразы. Кое-где хромала стилистика, но полагаю, месяцев через несколько Эстель вплотную приблизится к идеалу. Оставалось только позавидовать такому упорству и целеустремленности.

На корабле довольно быстро к ней привыкли. Прошло совсем немного времени, и пираты начали воспринимать Эстель как нечто совершенно обыденное. Ну и она, надо отдать ей должное, приложила для этого немало усилий. Не требовала снисхождений (хотя я проследил, чтобы она не занималась слишком тяжелым физическим трудом), и очень ровно общалась с окружающими мужчинами.

Я, кстати, полагал, что последнее будет проблемой. Большинство женщин просто не могут не флиртовать. Это у них получается само собой, на подсознательном уровне. Даже если они стараются вести себя сдержанно, определенные жесты и движения выдают заинтересованность. Эстель умела смотреть на мужчин равнодушно. Не высокомерно, не с пренебрежением или нарочитой отстраненностью, а именно равнодушно. Спокойно общалась, добросовестно выполняла совместную работу, но не больше.

Вот есть же такие умелицы! Кажется, что ничего особенного не говорит и не делает, а чувствуется дистанция, которую даже не хочется преодолевать. А может быть, еще дополнительную роль играло то, что одевалась Эстель довольно консервативно. Как я представлял себе пираток? Обтягивающие кожаные брючки, высокие сапожки, и корсаж на шнуровке, подчеркивающий пышную грудь. Понятно, что в реальности такому сокровищу место в борделе, а никак не на пиратском корабле, где мужики месяцами женщин не видят.

Наряд Эстель делал ее похожей на мальчишку. Свободные штаны, мягкие полусапожки, обычная мужская рубаха и джеркин. Волосы она убирала вверх и закрывала длинным куском ткани, сооружая нечто типа чалмы. Ну и, конечно, оружие, которым Эстель вполне прилично владела. Для сабли у нее, правда, кисти рук были слабоваты, но она старалась не затягивать поединок. Несколько тренировочных дуэлей показали, что гибкость, скорость и отработанный удар вполне работают против грубой силы. Задеть меня Эстель удавалось исключительно редко, а вот остальные пираты частенько терпели поражение.

Тренировалась, она, кстати, с удовольствием. Причем касалось это не только фехтования. Гораздо активнее она отрабатывала умение драться с помощью всего, что только попадется под руку. Особенно увлекали Эстель предметы, сложно поддающиеся обнаружению и великолепно помогающие в деле убийства ближнего своего. Она просто влюбилась в мой старинный мизерикорд с трехгранным клинком в двадцать сантиметров и удобной рукояткой, который я позаимствовал у губернатора Каракаса. Спрятать его не составит труда, как и достать в нужный момент.

Он мне самому очень нравился, но раз уж женщине так хочется получить столь экстравагантный подарок - я готов пойти ей навстречу. На борту «Фортуны» столько колюще-режущего и стреляющего оружия, что одним больше, одним меньше - никакой разницы. Но где все-таки Эстель понабралась всех этих умений? Я не раз пытался расспросить ее, чтобы узнать реальную историю. Кто она, откуда и как оказалась среди бандитов. Однако Эстель не спешила откровенничать. И даже то, что кое-какие скудные сведения мне удалось выудить, меня не радовало. Я совершенно не был уверен в их правдоподобности.

Ладно, доберемся до Тортуги, а там видно будет. Не может быть, что мне не удастся найти ее подельников, или хоть кого-то, кто мог бы ее опознать! Не могла же такая красавица остаться незамеченной!

Арман де Бульвиль

Если удача идет к тебе в руки, ее надо хватать. Сразу. Арман всегда так думал, а потому, когда Ван Хоом предложил налет на Пуэрто-Бельо, преисполнился искреннего энтузиазма. Однако Сержу данная идея не понравилась. Совершенно. И де Боленс заставил Армана взглянуть на поход совсем по-другому. Действительно… наниматься к торговцу было как-то… противно. То ли дело служить королю! Но идея ограбить испанский город была такой привлекательной!

Серж явно не желал ввязываться в данную авантюру, но уступил желаниям друга. И у них получилось! Кумана и Каракас были славно ограблены. Причем, пираты потеряли не так уж много людей. И к Пуэрто-Бельо его «Виктория» все-таки пришла. Но там бой был почти закончен, так что на их долю достался только грабеж. А Серж знал, где искать самое ценное. Все-таки, не зря его беспрекословно признавали капитаном и шли за ним. Он надеялся не только на удачу, но еще и свои мозги использовал.

Но даже у самых великих людей бывают свои слабости. И де Боленс нашел такую на свою голову. Точнее, самое обидное, что нашел-то ее сам Арман, и подарил капитану. Но кто же мог подумать, что Серж так увлечется дамой? И кто знал, что Эстель окажется такой авантюристкой? Она так вписалась в команду, как будто много лет была рядом. И претензий к ее поведению ни у кого не было. Но… влюбляться в подобных женщин не стоило. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Вот только как это объяснить Сержу? Тот, похоже, и сам знает цену своей прекрасной даме, и не испытывает иллюзий на ее счет, но чувства… своими чувствами командовать он не может. И Арман заранее сочувствовал другу.

***

Сергей Оболин

Показавшийся берег Тортуги обрадовал нас донельзя. Наконец-то! Дошли! Теперь можно было спокойно провести подсчет добычи и ее дележ. Что-то мне подсказывает, что мы снова лишимся бОльшей части команды, поскольку народ, получив на руки приличные суммы, захочет осесть и оставить опасное ремесло. В конце концов, мы ограбили целых три города! Причем потеряли не так много людей.

Всё. На этом надо завязывать. Фортуна уж слишком ко мне щедра. Это не к добру. Больше никаких сражений и путешествий! Уберу-ка я флаг с черной совой на желтом фоне на дно сундука. В конце концов, грабить людей можно не доставая пистолета. Игорный бизнес денег приносит не меньше. Только нужно обставить дело так, чтобы данное занятие не противоречило моему придуманному статусу. Но время подумать есть.

Разумеется, слухи о нашем удачном походе не могли не достичь ушей де ла Пласа. Губернатору так не терпелось уточнить сумму своей доли и осмотреть трофеи, что он не стал дожидаться, когда я к нему явлюсь, и поднялся на «Фортуну» сам. Правда, о первоначальной цели своего визита де ла Плас, похоже, благополучно забыл, поскольку самозабвенно распускал хвост перед Эстель.

Ну надо же, стоило только на минуту отвлечься, и вот уже на корабле нет пиратки и авантюристки. А есть благородная дама в соответствующем одеянии. Наверняка, Эстель скормила губернатору одну из своих душещипательных историй, и теперь он бьет копытом, желая помочь прекрасной даме. Мда. Умеет она преображаться, ничего не скажешь. Как будто совсем другой человек.

- Месье де Боленс спас меня от смерти. И от участи, куда более худшей, чем смерть, - дрожащим голоском объясняла Эстель.

- Вы поступили как благородный человек! - пафосно воскликнул де ла Плас, пожимая мне руку и рассыпаясь в славословиях, из которых я с удивлением узнал, что проявил чудеса героизма, спасая благородную даму из грязных испанских лап, и что мой подвиг достоин того, чтобы его увековечили лучшие поэты. Религиозная принадлежность дамы, что характерно, не затрагивалась. Довольно предсказуемо, что история про гугенотство в данных обстоятельствах была признана неподходящей, и Эстель моментально сделалась католичкой.

У губернатора, по всей видимости, просто язык чесался предложить прекрасной даме покровительство, но мое присутствие к такому поступку не располагало. Единственное, что позволил себе де ла Плас - предложить гостиницу, достойную такой красавицы и порекомендовать даму, достойную во всех отношениях того, чтобы стать компаньонкой.

Ну да, конечно, только этого мне не хватало. Предложенная гостиница славилась бешеными ценами и персоналом, который "стучал" губернатору, а приставленная им дама - это будет вообще за гранью добра и зла. Нам что, к платонической любви перейти предлагают? Шли бы они лесом с такими планами. Хотя, конечно, некоторые правила приличия соблюсти придется. Но на моих условиях.

Впрочем, прежде чем решать жилищный вопрос, требовалось утрясти вопрос с Абигейл. И это меня абсолютно не радовало. Ненавижу выяснять отношения! Но просто проигнорировать ее - это будет свинство. "Веселый висельник" долгое время служил моим надежным пристанищем. Мне даже переезжать оттуда не хотелось. И там осталось много моих вещей.

Несмотря на то, что Абигейл не закатывала скандалов, разговор получился тяжелым. Обычно я старался расставаться со своими пассиями, сохраняя приятельские отношения, но сейчас эпоха была не та. И, при всем моем желании, безболезненно расстаться не получилось. Видно было, что Абигейл еле сдерживается, чтобы не расплакаться, так что я почти сбежал, потому как ненавижу женские слезы.

Найти новое жилье проблем не составило. Снять часть дома оказалось проще простого. Периодически бывая на Тортуге, сложно не обзавестись нужными связями. И практически невозможно не знать, кто чем зарабатывает. Пожилая пара Браунов, например, сдавала первый этаж своего небольшого особняка. По деньгам выходило очень недешево, но прилагалась приличная обстановка, прислуга, трехразовое питание и абсолютное невмешательство в личную жизнь.

Формально, мы с Эстель жили в разных комнатах. У нас даже входы в дом были разными. А реально, разумеется, ночевали в одной постели. Тем более, что за дополнительную плату миссис Браун согласилась изобразить из себя нечто типа дуэньи. Понятно, что вся наша затея была шита белыми нитками, но необходимые приличия были соблюдены, а больше меня ничего не интересовало.

Самое занятное было, когда мы встретились с Эстель на приеме у губернатора. Ее он пригласил вместе с Браунами, а меня отдельно. Мы станцевали целый один танец, перебросились парой фраз, и Эстель дотронулась открытым веером до левого уха, давая понять, что за нами следят[5]. Да понятно, что следят. Как голодные акулы ждут, когда мы совершим "в порыве страсти" какую-нибудь оплошность. Развлечений у народа мало, вот и извращаются.

Я бы, конечно, занялся чем-нибудь более полезным, чем в этом гадюшнике находиться, но с губернатором следовало поддерживать хорошие отношения, поскольку я хотел выкупить довольно приличный участок земли. В принципе, я помнил, что лет через 30 флибустьеров с Тортуги эвакуируют окончательно. Но бизнес я собирался раскрутить в ближайшие три года, а затем, лет через десять, благополучно его продать.

В принципе, денег у меня было достаточно для того, чтобы ничего не делать всю оставшуюся жизнь. Но я не очень представлял себе такое времяпровождение. Это ж с ума можно сойти от скуки! Развлечений в 17 веке не так уж много, а на Тортуге и того меньше. Я поэтому и библиотеку начал собирать - чтобы было, чем занять мозги. К охоте я равнодушен, балы мне удовольствия не доставляют (скорее наоборот), так что требовалось придумать себе занятие. Или меня опять в море потянет. Подвиги совершать.

Надо, кстати, подумать, что с кораблями делать. К чему нам теперь четыре фрегата? «Фортуну» оставим на всякий случай, а остальные можно будет продать. Или влиться в контрабандный бизнес. Нет, наверное, я поспешил, когда подумал, что корабли окажутся не нужны. Мало ли, как будут меняться губернаторы на Тортуге. И как сложатся обстоятельства. Может, придется убираться подобру-поздорову. И четыре корабля в такой ситуации точно не окажутся лишними.

Финансы тоже следовало перераспределить. Поскольку деньги, вложенные в голландские торговые дома, давали очень хороший доход, сотрудничество с ними я решил продолжить, а вот акции Вест-Индской компании продать. Все равно ей недолго осталось. Я не помнил точно, сколько именно, но лучше не рисковать. Бульона я убедил без труда. Он вообще не очень хорошо во всем этом разбирался, так что пришлось его натаскивать. Раз уж мы будем компаньонами, то и бизнес должны вести на равных. Не буду же я постоянно все тащить на себе! Да и не хочу, чтобы в голову Бульону забрела мысль, будто я его обманываю.

Я планировал создать базу отдыха для состоятельных господ - капитанов, офицеров, чиновников. По официальной версии на огороженной территории находились рестораны, мужские клубы и прочая лабуда. А реально - игорный бизнес, элитные бордели и прочие острые ощущения. Дорогая обстановка (благо, статусных вещей было награблено достаточно), уютная атмосфера, вышколенная прислуга и полная конфиденциальность. Хотя последнее больше для чиновников и очень богатых торговцев, которые соблюдали приличия. Пиратам было абсолютно наплевать, кто и что о них думает.

Проект оказался удачным. Деньги лились рекой, и дела наши шли прекрасно до 1665 года. А потом на Тортуге сменился губернатор. Франция прислала своего ставленника - в июне к нам прибыл ни кто иной, как Бертран д'Ожерон де ла Буэр. И разумеется, он сразу же захотел со мной встретиться.

Худощавый, элегантно одетый мужчина примерно 40 лет, вежливо улыбался, задавал кучу вопросов и смотрел на меня очень оценивающе. Напомаженный, расфуфыренный, растягивающий гласные, губернатор был воистину великосветским вельможей, что охотно демонстрировал. Прямо так и казалось, что сейчас выпрыгнет откуда-нибудь церемониймейстер и объявит третью часть марлезонского балета. Вот только глаза д'Ожерона были… очень холодные. И в речах о величии Франции не хватало искренности.

Зачем д'Ожерон меня обхаживал, понятно - налоги с нашего бизнеса шли не короне, а в карман губернатора. Однако позже оказалось, что не все так просто. Прошло чуть больше года прежде, чем д'Ожерон показал свой характер и озвучил свои планы. Все это время губернатор обживался, обрастал знакомствами, знакомился с обстановкой. Но главное, чем он был озабочен - как подгрести под себя побольше денег. И вскоре стало понятно: для того, чтобы достичь своей цели, д'Ожерон не остановится ни перед чем. Губернатор сделал нам с Бульоном предложение, от которого мы не смогли отказаться.

Дело в том, что наша «база отдыха» приносила нам огромный доход, особенно игорный бизнес. И разумеется, д'Ожерону хотелось бы, чтобы его доля была больше. Он вполне мог прикрыть нашу лавочку, заявив, что прежнее полученное разрешение является недействительным, или что мы нарушаем закон (что, кстати, правда). Но пускать козла в огород не хотелось. Такой тип не остановится на одноразовой подачке, и будет требовать еще и еще. Поэтому я возразил, что с простых предпринимателей нельзя требовать долю дохода больше, чем с удачливых пиратов. И не могли бы мы помочь губернатору чем-нибудь другим?

Оказалось, что могли бы. Д'Ожерон, по-моему, и рассчитывал на такой поворот событий, поскольку сразу же предложил нам присоединиться к одному из походов против испанцев. Объект нападения пока еще выбран не был. Губернатор колебался между Веракрусом и Маракайбо. К последнему рвался Олоне[6]. Вот уж с кем я не хотел бы иметь никаких дел! Впрочем, нам не стоило сходу принимать никаких решений, так что я вежливо обещал подумать. Вероятно, что продавать наш бизнес придется раньше, чем я планировал. И, если дела так пойдут и дальше, перебираться с Тортуги на Пти-Гоав. Или еще куда-нибудь.

- Он не может так с нами поступить! - бесился Бульон.

- С чего бы это?

- Он не может у нас все отнять!

- Арман, ты не понимаешь. Никто официально не назначал на пост губернатора де ла Пласа, который выдал нам разрешение. А за д'Ожероном стоит не только король Франции, но и Вест-Индская компания, которой он сбывает награбленные пиратами товары.

- Мы купили эту землю!

- Как и многие другие собственники. Думаешь, д'Ожерон только нас взял за жабры? Как бы не так. За то, чтобы подтвердить документы, выданные прошлыми губернаторами, он соберет неплохую дань. Нам и так повезло. Нам дали выбор.

- Выбор?! - буквально подпрыгнул Бульон. - Да что это за выбор такой? Опять тащиться бог весть куда и рисковать собственной шкурой, словно у нас денег нет? Да мы на Тортуге зарабатываем не меньше!

- Д'Ожерон, к счастью, не знает, сколько. Но подозревает, что бОльшую часть доходов мы скрываем.

- Эдак он войдет во вкус, и станет требовать от нас новые налоги.

- Так и будет, - согласился я. - Поэтому придется с Тортуги отчаливать. Возможно, на Барбадос. Или на Пти-Гоав. Так что нам с тобой придется разделиться.

- Разделиться?

- Да. Один пойдет воевать с испанцами, а второй будет искать хорошего покупателя на наш бизнес. Как можно быстрее, пока слухи о жадности д'Ожерона не ушли слишком далеко.

- Так от него все разбегутся.

- Не думаю. На пиратов губернатор давить не будет. Они действительно свободные люди, и могут уйти в любой момент. А это значит, что д'Ожерон потеряет прибыль. Капитаны же платят ему 10% от награбленного. И товары он покупает у них по низким ценам, наживаясь на перепродаже Вест-Индской компании.

- Ладно, пусть пиратов губернатор не тронет. Но остальные?

- А много ли тут остальных? Мелкие ремесленники? Буканьеры? Трактирщики? С них много не возьмешь. А таких, кто зарабатывает действительно большие деньги, по пальцам можно пересчитать. Я даже думаю, что наши заведения нужно продавать по отдельности. Вряд ли на Тортуге найдется кто-то настолько богатый, чтобы выкупить все это целиком.

- Все так хорошо шло! - сплюнул Бульон и замысловато выругался. - И кто из нас останется?

- Кинем монету, - ухмыльнулся я, доставая луидор.

- Луи!

- Лилия!

- Надо же… Тебе повезло, - похлопал я по плечу Бульона. Однако тот смотрел на профиль Людовика безо всякой приязни. Понятно. Желал брать крепости на шпагу, палить из пушек и всячески геройствовать.

- Так тому и быть, - тяжко вздохнул он.

- Смотри, что я предлагаю… ты должен переселиться в мой дом. Он небольшой, но построен на холме и хорошо укреплен. Пороха и свинца там достаточно. Десяток верных людей останется с тобой. Это на самый плохой случай.

- Лучше бы его не случилось, - пробурчал Бульон.

- Скорее всего, и не случится. Д'Ожерон будет ждать результатов похода прежде, чем начать действовать дальше. Вест-Индская компания, скорее всего, вложится в этот поход, и серьезные люди не поймут, если получат маленькую прибыль или все потеряют.

- Да, тогда губернатор может слететь со своего поста.

- Вот именно, - кивнул я. - Поэтому, пока я буду в походе, ты потихоньку продашь нашу собственность. Деньги частично вложишь в торговые дома… вот список, а частично спрячешь в доме. У меня там глубокий и хорошо замаскированный подвал.

- Заранее готовился? - удивился Бульон.

- Осторожность еще никому не повредила. Слушай дальше. Вне зависимости от того, чем закончится поход, на Тортугу я не вернусь. Пришлю за тобой корабль. Ты загрузишься, и отчалишь ко мне. А куда двинуть дальше - мы чуть позже решим. Все может измениться.

- Тебе заранее не нравится этот поход?

- Еще как не нравится! У нас по-прежнему четыре корабля. А Олоне поведет целую эскадру. Его же Вест-Индская компания поддерживает!

- Помню, в подчинении ты быть не любишь.

- Да не в том дело, - отмахнулся я. - Олоне чудовищно кровожаден и неоправданно жесток. Испанцы, зная, что их ждет в плену у этого пирата, будут биться до последнего. Он мерзок настолько, что я не подал бы ему руки.

- Если губернатор решит иначе, придется смириться, - сочувствующе вздохнул Бульон. - А что с Эстель?

- Я беру ее с собой. И нет. Ничего мне не говори. Я не изменю своего мнения.

Арман де Бульвиль

Праздная жизнь оказалась довольно пресной, так что требовавшие постоянного пригляда дела были единственным спасением. Кто бы мог подумать, что обычные бордели и трактиры можно так организовать! И что они требуют столько бумаг! Де Боленс действовал с размахом. Но и результат получился… впечатляющий. Арману казалось, что роскоши могло быть и побольше, но высокопоставленные посетители отмечали изысканный и утонченный вкус хозяев.

Самому де Бульвилю нравились заведения ниже классом. Вот там был блеск! Позолота, перья, вызывающие наряды ярко накрашенных девиц и отчаянно-веселая музыка. А не это заунывное пиликанье на скрипке. Однако в любимых Арманом заведениях тратили деньги только разбогатевшие пираты. А чиновники и даже сам губернатор предпочитали изысканную атмосферу салонов, пронизанную флиртом дам, выглядевших как благородные, и остро приправленную возможностью спустить деньги за игорным столом.

И это были не просто кости или карты - такого добра и в других местах хватало. Это было нечто новое и завораживающее. Де Боленс называл это рулеткой, а Арман - высасывателем денег. Превосходная выпивка, лучшие сорта табака, трубки и сигары, вышколенные слуги… посетители возвращались снова и снова. Серж внимательно следил, чтобы тот же губернатор (как и близкие ему люди) не проигрывал слишком много, дабы не вызвать его неприязни, но деньги все равно текли рекой. И не только деньги.

Надо сказать, что Арман был немало ошарашен, когда Серж доверил ему продать их совместное имущество. Это были большие деньги! И огромное искушение. Для кого-нибудь другого. Де Бульвиль еще не забыл, что такое дворянская честь! И одно только понимание, что Серж в нем не сомневается, дорогого стоило.

Продавать предприятия, приносящие огромный доход, и начинать строиться заново было жаль. Но Серж прав. Губернатор не остановится на одноразовой взятке и повышении налога. Он так и будет тянуть соки. А значит, надо искать кого-то более лояльного. Проще самому губернатором стать! Может, уговорить де Боленса купить патент? Но если Серж станет губернатором, то тащить предприятия Арману придется в одиночку. Приятелю будет просто некогда.

Да что ж это такое-то?! Не только на континенте, но и в колониях нет покоя от жадных и вороватых чинуш!

Сергей Оболин

Д'Ожерон думает, что он меня прогнул? Жадность фраера сгубила! И желание урвать как можно больше ничего хорошего ему не принесет. Я, конечно, сделаю вид, что уступил. Но мой бизнес губернатору не достанется! Я уже оставил Бульону список - кому, что и по какой приблизительно цене можно продать. Даже предварительные переговоры провел с потенциальными покупателями. Теперь главное - чтобы Арман не сплоховал. Но я в него верю. Выросший в очень небогатой семье, Бульон относится к деньгам трепетно.

Боялся ли я, что он может меня кинуть? Мелькнула такая мысль, но я прогнал ее подальше. Если Арман обманет, значит, я сам дурак. Доверился не тому. Но, во-первых, я не с голым задом оставался - у меня четыре корабля и доля во многих торговых голландских домах. А во-вторых, не тот Бульон человек. Может, в своей родной французской провинции он не приобрел хорошего образования и изящных манер, но зато не потерял храбрости и благородства. Так что пусть делами занимается. А мне предстоял очень неоднозначный рейд.

Впрочем, для начала, мне следовало встретиться с губернатором, чтобы объявить ему о моем согласии и обсудить условия. Ну, в том, что мы согласимся, д'Ожерон не сомневался. А вот то, каким образом будет делиться добыча - это интересно. И как они Маракайбо захватывать собираются - тоже любопытно услышать. Не самый беззащитный город. Хотя богатый, конечно, это бесспорно. Если подойти с умом…

Губернатор, похоже, так и собирался сделать, поскольку придя на условленную встречу, я (помимо Олоне) увидел еще несколько знакомых капитанов. А также (что удивило меня гораздо больше) коменданта Тортуги, сьёра д'Артиньи. Он-то тут что забыл? Неужели тоже потянуло на приключения? Мужик этот сьёр жесткий, резкий и отважный. Ходили слухи, что он столько награбил в своих походах, что решил больше не искушать судьбу. Похоже на правду. Но кажется, золото Маракайбо соблазнило и его. Настолько, что он взял на себя командование сухопутными частями.

- Я легко справлюсь на суше, если вы высадитесь на испанских берегах, - пообещал д'Артиньи. - Я служил во Франции, и не раз участвовал в битвах во славу короля.

Ну, это уже что-то. Среди нас будет специалист своего дела. Д'Ожерон, кстати, вообще подошел к формированию эскадры ответственно. Все присутствующие капитаны считались удачливыми и опытными. Но д'Артиньи тут явно не будет лишним, поскольку человек, разбирающийся в операциях на суше, нам обязательно пригодится. Мда… надо же, как его за сокровищами потянуло! А ведь не последний человек на Тортуге. И если прикинуть, у кого здесь больше власти, я бы не поставил на губернатора.

Хотя, д'Ожерон и находился на данной должности не так долго. Так что со временем все может измениться. Такой хитрован всегда себе дорогу пробьет и из любой ситуации вывернется. Казалось бы, губернатор - официальный представитель Франции, которая на данный момент с Испанией не воюет. И что? Д'Ожерону это не помешало затеять опасный рейд. А чтобы не подставляться, он снабдил нас… португальскими каперскими свидетельствами. Вот жук, а?! А капитанам он посоветовал, набирая команды, сообщать, что идем мы якобы на Веракрус.

Нам предстояла подготовка к опасному походу, и я не стал терять времени даром. Под началом Олоне было пять кораблей. Еще два должны были присоединиться к нему у северного побережья Эспаньолы. Под моим началом - четыре фрегата. Так что мне нужно уговорить кого-нибудь из капитанов присоединиться ко мне, а не к Олоне. У меня нет никакого желания, чтобы этот псих командовал всей эскадрой. Лучше, если решения будет принимать совет капитанов. Хотя бы человека три.

В конечном счете, готовиться к походу мне помогал Бульон, а я мотался по капитанам и обрисовывал им перспективы. Надо сказать, не все они горели желанием вообще-то тащиться к Маракайбо. И уж тем более, Олоне в качестве командира нравился далеко не всем. Так что мне удалось уговорить трех капитанов присоединиться ко мне, обещая право голоса. Ну а же после этого я отправился к коменданту.

- Признаюсь, ваш визит не стал для меня неожиданностью, - усмехнулся д'Артиньи, предложив мне присесть и подав знак слуге.

Тот исчез буквально на мгновенье, и тут же появился с подносом, на котором красовался изящный стеклянный графин, верхушка которого была обвита серебряной лозой с плотным ковром листьев, переходящей в ручку и крышку. К графину прилагались не менее изящные стеклянные стаканы и легкие закуски. Такое ощущение, что все это ждало прямо за занавеской!

- Вы опытный человек, поэтому я и не думал вас удивлять. Наверняка, вы даже знаете причину моего визита, - вежливо улыбнулся я.

- Возможно. Но лучше, если вы озвучите ее сами.

- Мне не нравится Олоне.

Д'Артиньи чуть не поперхнулся от такой откровенности. Ну да, разговор получился не в стиле 17 века. Но, на мой взгляд, комендант был не из тех людей, которым нравилось вести долгие пустопорожние беседы прежде, чем перейти к делу.

- Губернатор именно ему доверил возглавить эскадру.

- Не оспаривая его решения, я осмелился внести в него изменения. Полагаю, будет лучше, если решения будут приниматься не Олоне единолично, а советом капитанов. Согласитесь, Франсуа имеет… не самую лучшую репутацию. Слухи о его жестокости могут побудить испанцев сражаться там, где они могли бы уступить после переговоров с кем-то… менее кровожадным.

- И вы решили, что я вас поддержу? - прищурился д'Артиньи.

- Почему нет? Со мной можно договариваться. И иметь дела. Я знаю, что такое военная дисциплина. И надеюсь с вашей помощью удержать Олоне хоть в каких-то рамках. Франсуа удачлив, но… я не стал бы на это постоянно надеяться.

- Я мало понимаю в морских делах.

- Поверьте, когда я впервые попал на Тортугу, то вообще ничего в них не смыслил. К тому же, вам вовсе не придется управлять кораблями. Главное - правильно организовать людей. А в этом у вас большой опыт. И скажу честно, находиться под командованием опытного человека, коменданта, для меня более приемлемо, чем слушать команды какого-то авантюриста.

- Я с кровью чистою умру, как был рожден, - задумчиво процитировал Корнеля д'Артиньи.

- Затем что он ценил, как лучшие в отчизне, превыше страсти честь и страсть превыше жизни, - процитировал я ему в ответ строки из бессмертного «Сида».

- Насчет страсти я не слишком уверен, - хмыкнул комендант.

- Это точно, - согласился я. - До вершин рыцарского самопожертвования мне еще далеко.

Д'Артиньи кинул на меня удивленный взгляд, расхохотался и наконец-то расслабился.

- Что ж… пожалуй, я соглашусь с вами, - решил комендант. Действительно будет лучше, если решения станет принимать совет капитанов. С одной стороны вы и трое ваших ставленников, с другой - Олоне и трое его ставленников. Я буду вмешиваться в крайнем случае, когда согласия достичь не удастся. Но на суше командую я!

- Согласен.

Д'Артиньи

Гость давно уже покинул дом, но комендант продолжал размышлять. Рейд предстоял опасный. И чего уж греха таить, Олоне он и сам недолюбливал. Война не бывает без крови. д'Артиньи много чего насмотрелся за свою жизнь. И как солдаты резали мирное население, и как насиловали женщин, и как грабили… но слизывать с сабли кровь врагов, получая от этого удовольствие? Отдает какой-то дьявольщиной.

Не мудрено, что де Боленс не хочет воевать под началом Олоне. Впрочем, он вообще чрезмерно разборчив и щепетилен для пирата. Но дисциплина на его кораблях железная, это не отнять. И от желающих к нему наняться отбоя нет. Ходят легенды, что он просто притягивает золото. Даже со дна морского. И остановиться вовремя умеет - осел же после последнего удачного похода, и не двинулся бы с места, если бы не д'Ожерон.

Губернатор, конечно, зря так прижал де Боленса. Понятно, что бОльшую часть дохода они с напарником укрывают. Но на Тортуге так все поступают. И неизвестно, чем губернатору откликнется его жадность. Де Боленс - птичка свободолюбивая. Даже слишком. Хотя какая там из него птичка? Крокодил натуральный. Сожрет и не подавится. д'Артиньи не запомнил название страны, из которой прибыл де Боленс, но хотел бы там побывать и посмотреть - все ли приближенные к трону дворяне бойцы по натуре?

Сергей Оболин

Как я и предполагал, Олоне не обрадовался моей инициативе. Однако деваться ему было некуда. Губернатор на его сторону в этом вопросе не встал. Что неудивительно. Д'Ожерону наоборот понравилось, что я предложил д'Артиньи общее руководство. Так что Олоне утерся, и мы отправились в путь. И как же я оказался прав, предположив, что дисциплина у тех пиратов, которых я не контролирую, будет абсолютно никакая! Олоне заметил испанский торговый корабль, направлявшийся из Пуэрто-Рико в Новую Испанию, и погнался за ним.

Нам оставалось только с офигением следить за данным фердебоблем и надеяться, что придурок вернется, и мы встретимся, как договаривались, на острове Савона. Олоне действительно вернулся. Оказывается, он целых два часа гонялся за торговцем, после чего успешно его захватил, и отправил данный приз на Тортугу, разгружать. На корабле, по его словам, оказался груз какао, сорок тысяч реалов и драгоценностей примерно тысяч на десять песо. Тут уж возмутились даже его сподвижники.

Мало того, что он бросается на первый встречный корабль, когда у нас совсем другая цель, так он еще и добычей не поделился! Мало ли что его люди насчитали? Считать должны представители всех команд. И долю свою получить тут же, а не по возвращении, до которого не все доживут. И еще большой вопрос, как распорядится этим грузом д'Ожерон. Если с ним не торговаться, он гроши выплатит! В лучшем случае, четвертую часть стоимости!

Отправленный на Тортугу корабль вернулся к нам через 14 дней. Это к вопросу о том, с какой скоростью мы ползли. Дряхлые корабли, присоединившиеся к нашей эскадре, тормозили нас так, что я уже порывался утопить их чисто из милосердия. И наверняка д'Артиньи согласился бы с таким решением. Но Олоне все-таки хитрая сволочь! Губернатор Тортуги прислал на корабле не только свежие припасы, но и своего племянника, Жака Непвё де Пуансэ. Вот только еще одного соглядатая д'Ожерона нам и не хватало!

В общем, к тому моменту, как мы дошли до Маракайбо, я уже все проклял. Д'Артиньи, похоже, тоже. Довольно сложно сотрудничать с людьми, у которых нет даже зачатков здравого смысла. Олоне рвался в бой, и я (вот честно!) готов был пропустить его вперед, хоть он и не дама. Достал он меня до печенок, и если испанцы отправят его на дно, я не расстроюсь. Другое дело - народа мало останется. Но Олоне определенно должен разместить на своем корабле девиз «слабоумие и отвага». Хорошо, что остальные капитаны (даже те, кто являлся сторонниками Олоне) поддержали идею для начала подробнее изучить карту и спланировать наши действия.

Маракайбо даже по своему географическому положению был неплохо расположен. Мало того, что вход в залив узкий, так он еще защищен островами и фортами! Перед бухтой расположены острова Арубас и Монхес. В восточную часть бухты вдается мыс Сан-Роман, а в западную - мыс Какиба-Коа. У входа в бухту расположены еще два острова, вытянутые с востока на запад. Один называется Исла-де-ля-Вихилия (и, между прочим, на самом высоком его холме есть дом, в котором день и ночь дежурит дозорный), а второй - Исла-де-Паломас. Плюс, пролив, который сжат названными островами, настолько узкий, что может простреливаться даже небольшими пушками. Прибавьте к этому мели, и картина будет совсем удручающей.

- Мы должны захватить форты и ворваться в город! - призывал Олоне.

- Пока мы будем захватывать форты, все население сбежит, прихватив с собой ценности, - возразил я. - Мы должны войти в город тихо.

- И как… вы себе это представляете? - осторожно поинтересовался д'Артиньи. Остальные, охренев от моего наглого заявления, просто молчали. Заткнулся даже Олоне.

То, что я придумал, иначе, чем аферой и назвать было нельзя. Но мне это казалось оптимальной идеей. Гораздо более реальной, чем штурмовать неприступные стены. Форт должен быть уничтожен. Капитально. И за очень короткий промежуток времени, чтобы никто не успел ничего понять и должным образом отреагировать. Как это сделать? Элементарно. На короткое время превратиться в испанцев. И у меня была идея, как это осуществить.

Дело в том, что захватывая корабль, я всегда интересовался не только ценностями, но и документами - от карт до личной переписки и приказов. Не знаю, почему остальные пираты пренебрегали этим способом узнать о своем противнике как можно больше. Бумаги несли ценную информацию, на основании которой можно было планировать дальнейшие рейды. Так что у меня на корабле хранились, в том числе, испанские бумаги, удостоверяющие личность и образцы приказов. Ну и коллекция трофейных испанских флагов хранилась. Прям как знал!

Впрочем, чтобы обмануть испанцев, важны даже не столько документы, сколько представительный вид. Ну а поскольку испанским языком я владею намного лучше, чем остальные, мне и придется изображать важную шишку на флагманском корабле. Пышный костюм, побольше спеси, и главное - подгадать так, чтобы подойти к форту уже в сумерках. Если нам повезет, испанцы примут нас за своих. Тогда первые корабли двинутся к городу, а два замыкающих зайдут в пролив и расстреляют форт.

Д'Артиньи нахмурился и сообщил, что считает эту авантюру слишком опасной. Ха! Можно подумать, что план Олоне по захвату фортов безопасен! Неизвестно, возможно ли это в принципе, так что лучше искать нетривиальные подходы к решению проблемы. Олоне, вон, и то оживился, как и остальные капитаны. Так что будем играть! Моя "Фортуна" - образец порядка и чистоты. Идеальный вариант для флагмана. А вот команду придется подобрать из тех, кто прилично знает испанский. Хотя бы, чтобы ответить на случайный вопрос от солдат форта, если вдруг сложится такая ситуация.

Испанские доспехи и кирасы у нас есть. Подходящее оружие изыщем. Риск того, что кто-то из встречающих испанцев знает меня в лицо - минимален. Будем надеяться, что мне повезет. Главное - убедительно сыграть свою роль. И для этого придется постараться не только мне, но и остальным пиратам. Не представляю, если честно, как Олоне заставит своих бандитов вымыться, вести себя на палубе как солдаты и напялить на себя хотя бы испанские шлемы. Однако чтобы правдиво отыграть свои роли, нам придется пойти еще и не на такие жертвы.

Испанская мода была более сдержанна, чем французская, но украшений на костюме хватало. Этот парадный наряд мне пошили по специальному заказу, как раз для ситуации, если вдруг придется притвориться испанцем. И теперь я примерял чужую маску. Чёрный с серебром костюм, черный парик и черные сапоги. Просто Зорро какой-то.

Оживляли картинку разве что пышные кружевные манжеты, в которых утопали кисти рук и горло. Довольно крупный бриллиант сверкал в великолепном кружеве многослойного жабо, а бриллиантовая пряжка поблёскивала на широкополой черной шляпе с шикарным плюмажем. Ну и неизменная чёрная трость с золотым набалдашником, на которой развевались шёлковые ленты. Без этого аксессуара образ законченного испанского пижона был бы неполным. Команды тоже преобразились, облачившись в испанские кирасы и шлемы, мы подняли испанские флаги, и афера началась.

Да будут благословенны сословные предрассудки Испании! Комендант крепости, поднявшийся на борт моего корабля, долго не задержался. Обозначенные в предоставленных ему документах титул и полномочия настолько впечатлили бедного испанца, что он поспешил откланяться, сказав, что пошлет гонца в город, дабы нас встретили надлежащим образом. Я в ответ довольно жестко намекнул, что прибыл с проверкой, и очень рассержусь, если кто-то будет предупрежден о моем прибытии. Торжественную встречу организовать недолго, но лучше после того, как ко мне на борт поднимется вице-губернатор с некоторыми документами.

Сомневаюсь, конечно, что комендант удержится от посылки гонца. Они тут наверняка все повязаны. Однако даже если этот самый гонец услышит выстрелы из пушек, вряд ли он сразу поймет, что происходит. И сильно сомневаюсь, что горожане сумеют оперативно отреагировать. Пока гонец доберется до губернатора, пока поделится сведениями, пока будет принято какое-то решение… думаю, мы успеем.

О чем я думал, когда мой корабль первым проходил мимо пушек форта? Да разная фигня в голову лезла. Например о том, что главная ценность Маракайбо - в самом озере, которое является одним из наибольших месторождений нефти в мире. Вот только в конце 17 века черное золото не является причиной войн. Покамест народ интересуется только золотом обычным.

Я невольно скосил глаза на стены форта и облегченно вздохнул. Как я и думал, с фасада укрепления были куда надежнее и основательнее, чем с боков. Всего лишь пара моих фрегатов могли бы разнести эти стены вдребезги. Жаль, очень жаль, что я не могу понаблюдать за этим действом лично!

Выстрелы пушек прозвучали неожиданно даже для меня. Затишье несколько затянулось, и я уже начал волноваться. Приказать бы кому-нибудь из пиратов подняться на мачту, но вряд ли он что-нибудь толком разглядит. Ладно, поделимся впечатлениями позже. Сейчас наши корабли уже приближаются к городу. На первый взгляд, паники не видно. Скорее всего, горожане еще не поняли, что их ожидает. Я обернулся, и облегченно вздохнул. Все шесть наших кораблей были целы и невредимы. По всей видимости, форт удалось расстрелять без потерь. Но это мы обсудим уже после того, как высадимся в Маракайбо. Сейчас дорога каждая минута.

Глава 6

Мы успели. Жители Маракайбо не знали о готовящемся нападении. Красивый прибрежный город жил своей жизнью. А мне, в последние минуты перед боем, лезли в голову разные дурацкие мысли. Например, меня мучил вопрос о том, как некоторым писателям удавалось создавать из пиратов благородных разбойников. Подняв "Веселого Роджера" нельзя оставить руки чистыми. Я не горел желанием становиться пиратом именно потому, что прекрасно понимал - мне придется убивать не только солдат.

Я бы, наверное, выбрал более миролюбивую профессию. Но как быстро подняться в 17 веке? Я оказался в другом мире и в другом времени. Да и плюшек мне никаких не обломилось, если не учитывать помолодевшего на 16 лет тела. Побег из рабства и так был редкостной удачей. Но нельзя вечно полагаться на Фортуну. Нужно и самому шевелиться, чтобы чего-то достичь. Так что стезя пирата показалась мне не самым плохим выбором.

Опасение было одно - не увлечься бы и не превратиться бы из человека в монстра. Кровь, война и победы сильно опьяняют. Так что я старался поддерживать на своих кораблях железную дисциплину и избегать ненужной жестокости. Это, кстати, принесло совершенно неожиданные плоды. Некоторые испанские корабли сдавались мне практически без боя, под мое слово, что я оставлю команде жизнь.

Жаль, что с городом такой номер не пройдет. Олоне никто не удержит, да и пытаться не будет. Его бандитов тоже. Так что еще несколько минут, и на Маракайбо обрушатся огонь, кровь и смерть. И оправдывать себя какими-либо возвышенными материями (типа я-то не виноват) было бы отвратительным лицемерием. Я знал, на что шел, когда соглашался на этот поход. И какие будут последствия у данной авантюры - знал тоже.

Готовясь к походу, мы потратили довольно много времени прежде, чем нашли тех, кто знает этот район. Бывшие пленники испанцев питали к хозяевам, от которых сбежали, такую ненависть, что готовы были их зубами грызть. И уж тем более были рады указать на самые богатые дома. Ну да. Жестокий век жесток для всех. Испанцы ничуть не уступали пиратам в кровожадности. Да и солдаты других стран вряд ли были милосерднее. Мне д'Артиньи как-то за бокалом вина поведал о своих прошлых подвигах. Что творилось на европейских полях сражений - ни в одном самом кровавом триллере не увидишь. И мирное население попадало под раздачу как своим, так и чужим.

Дружный пушечный залп спугнул множество птиц и дал сигнал к атаке. Река пиратов хлынула на город, сметая все со своего пути. Испанцы отчаянно сопротивлялись, но удача оказалась на нашей стороне. Не иначе, как чудом, потому что если подконтрольная нам с д'Артиньи часть пиратов делала то, что запланировано - захватывали пленников, перекрывали выходы из города и уничтожали всех, кто оказывал сопротивление, то ребята Олоне сразу потеряли берега.

Тупые ослы! Нам же лучше. Я сразу сориентировал своих ребят на самые «рыбные» места, и грабеж шел по отработанной схеме. Выносилось все, что представляло хоть какую-то ценность. И знатных пленников удалось немало захватить. В моих руках, например, оказался сам вице-губернатор, дон Фернандес. Даже по самым приблизительным прикидкам добыча была настолько большой, что я засомневался, влезет ли в трюмы все, что пираты хотели вывезти. Богатая одежда, дорогая посуда, ковры, зеркала… Господа флибустьеры развернулись во всю ширь своей души. Надо сказать, что некоторые местные рабы с удовольствием присоединились к процессу грабежа. Видимо, "добрые" хозяева достали их до печенок.

Планируя набег на Маракайбо, мы изначально задумались о том, как в горячке боя не перепутать своих и чужих. Под нашим началом оказалось почти 700 человек, и понятное дело, они знали в лицо далеко не всех своих соратников. А довольно большая часть пиратов еще и была облачена в испанские кирасы и шлемы, что было вполне логично - кого грабили, с того и снимали все ценное. Так что (после долгих споров) сошлись на ярких красных платках, которые будут красоваться на пиратах либо в виде шарфа, либо в виде головного убора. Идея оказалась удачной, поскольку сразу стало видно, кто "за нас". Хотя, конечно, и отдельные испанцы пытались воспользоваться такой яркой приметой, чтобы сойти за своих и ударить пиратов в спину.

Однако сопротивление жестоко подавлялось, да и самоуправство рабов довольно быстро закончилось. Пираты не желали терпеть конкурентов и терять возможную прибыль, так что вскоре пошел увлекательный процесс под названием "грабь награбленное".

Поскольку именно я взял в плен вице-губернатора, его дворец достался мне под резиденцию. Впрочем, и Олоне, и д'Артиньи, и другие капитаны устроились не хуже, поскольку местные олигархи жили на очень широкую ногу. И их особняки ничуть не уступали вице-губернаторскому. Обследовав помещение, я нашел много чего интересного. Мои ребята деловито собирали ковры, картины и мелкие безделушки, а я с удовольствием грабил библиотеку и кабинет хозяина. Там один только письменный набор чего только стоил!

Я с интересом рассмотрел подробную карту американского побережья, полюбовался великолепными навигационными приборами и уже добрался до документов, когда неожиданно услышал выстрел. Это что еще за ерунда такая? Оказалось, что Эстель пристрелила какого-то придурка из команды Олоне, который к ней клеился. Ведь знают же, что она моя женщина, чего лезут? Хотят меня спровоцировать? Или доказать, что женщине среди пиратов не место?

А то я сам не знаю, что не место! Но если бы я оставил Эстель на Тортуге, она сбежала бы. А я не готов был с ней расстаться. Наплевав на все условности и на собственную легенду, я не раз и не два предлагал ей выйти за меня замуж. И каждый раз получал отказ, переживая это довольно болезненно. Любовь, на самом деле, это страшная вещь, которая нас ломает и меняет. И как я ни уговаривал себя, что не стоит привязываться к Эстель, что ничем путным наши отношения не закончатся, убедить собственное сердце не удалось. Я не просто влюбился в эту женщину, я буквально пророс в нее, с каждым днем находя в ней все больше и больше достоинств. Вот только откровенность, увы, среди них не присутствовала.

Эстель не хотела рассказывать о себе. Ни о том, почему не хочет выходить замуж, ни о том, как видит собственное будущее. Был бы я действительно пиратом - запер бы ее где-нибудь в трюме. И никуда не отпустил бы. А то и приплатил бы священнику, чтобы тот повенчал нас без согласия невесты. Но удерживать женщин силой - не в моих правилах. Да и не получится из этого ничего путного. Разумеется, мне будет больно, когда Эстель уйдет. Но, по крайней мере, не будет тошнить от себя самого. Ну, а для того, чтобы забыться, я закапывался в дела. Ничто так не отвлекает от личных проблем, как чудовищная кипа бумаг, которые нужно прочесть и сверить.

Эстель

То, что Серж взял ее с собой в поход на Маракайбо, стало последней каплей. Это давало понять, что де Боленс не отступится, и будет со свойственным ему упорством осаждать ее сердце так же, как он осаждал города. И Эстель не была уверена в том, что сумеет устоять. Она даже не была уверена, что хочет это делать. Глупое сердце рвалось на части, словно мало было того, что она уже пережила. Зачем, ну зачем ей новые проблемы? У Эстель была цель. И брак с пиратом совершенно не подходил для ее достижения.

Да, Серж отличался от остальных джентльменов удачи. Сильно отличался. И дело даже не в его любви к чистоте или страсти коллекционировать разные вещи (вроде индейских безделушек, часть из которых даже выглядела отвратительно). Дело было даже не в его образованности, чувстве вкуса и умении управлять людьми. Де Боленс сам по себе был совершенно необычной личностью. Его весьма оригинальный взгляд на мир, неприятие излишней жестокости, чувство собственного достоинства, не переходящее в заносчивую гордыню - все это выделяло Сержа из толпы.

Хотя, если бы спросили саму Эстель, она в первую очередь выделила бы его отношение к женщинам. Не экзальтированная рыцарственность, не потребительское презрение, а спокойное восприятие женщины, как равного существа. Другого, отличного от мужчин, но равного. Ей не позволяли выполнять слишком тяжелую работу, но на тренировках Эстель не отставала. А кое-кого даже превосходила.

Де Боленс прислушивался к ее мнению, с удовольствием обсуждал с ней прочитанные книги и был весьма щедр как любовник. И в постели, и за ее пределами. Щедрым на ласку, на внимание и на подарки. При желании, Эстель могла бы носить самые модные наряды, выписанные прямиком из Франции, и обвешаться драгоценностями. Она могла бы стать самой модной дамой Тортуги, заставляя бледнеть от зависти жену губернатора. Но чувство вкуса и нелюбовь к эпатажу ее сдерживали.

Порой Эстель начинала думать, что все ее планы - это просто несбыточные мечты. И что от сомнительного будущего стоит отказаться ради того, что уже есть. Ради Сержа. Кто знает, удастся ли авантюра, которую Эстель задумала? На кон поставлено слишком много, а в случае неудачи можно потерять все. В том числе, и свою жизнь. Так не лучше ли махнуть рукой на туманные перспективы и остаться с де Боленсом? Он мог стать великолепным мужем. Таким, что многие позавидовали бы.

Да и мало ли было желающих захомутать Сержа? Одна только трактирщица Абигейл чего только стоила! Разумеется, Эстель давно уже донесли, кто был любовницей де Боленса. И у него это был не одноразовый, проходной роман. Эстель даже побывала в "Веселом висельнике", чтобы посмотреть на Абигейл, но ничего особенного не увидела. Трактирщица как трактирщица. А вот Серж на нее рассердился. Сказал, что ему тяжело дался разговор с бывшей любовницей, и что не нужно расстраивать женщину, которая когда-то была ему близка.

Такое отношение к прошлой пассии было необычным, но в этом был весь де Боленс. Он относился серьезно ко всему, в том числе и к личным отношениям. И, чего греха таить, Эстель было приятно знание, что Серж ей верен, и даже не смотрит на других дам. А вот дамы на него - очень даже. Ну, неудивительно. Высокий, смуглый брюнет с яркими синими глазами был действительно хорош собой. Худощавый, но сильный и гибкий, как змея, он умел себя подать. Ходили слухи, что Серж высокого происхождения. Сам он об этом говорить не любил, но порода действительно чувствовалась.

Де Боленс уместно выглядел и в дорогом, украшенном вышивкой и кружевом камзоле, и в пиратском наряде. Вопреки моде, он коротко стриг волосы, смеясь, что их все равно никто не видит - на официальные мероприятия положено носить парик, а на корабле его голову украшает платок, завязанный сзади на простой узел. Серж ценил красивые, дорогие вещи, но не был их рабом. А еще очень любил книги.

Впрочем, Эстель и сама отличалась от окружающих. Не положено было приличной девушке ходить в штанах, стрелять из пистолета, махать шпагой и уж тем более путешествовать с пиратами. Но что, если так сложилась жизнь? Эстель не желала рассказывать свою историю Сержу не потому, что там было что-то слишком секретное, и уж тем более не потому, что она не доверяла де Боленсу. На него, как раз, можно было положиться. Просто… она не готова была откровенничать. Правда была не слишком приглядной.

…Все началось почти четверть века назад, во французской провинции Анжу, когда опытная куртизанка закружила голову молодому, богатому дворянину, который приехал в Анже по делам. Любовница получила дом, неплохое содержание, но ей показалось этого мало. Прекрасная Алэйна решила воспользоваться нежной привязанностью молодого человека, потерявшего голову, уговорила его на брак и родила ему дочь.

Какое-то время они скрывали свои отношения, но ничто не может длиться вечно. И, когда история с браком всплыла, разгорелся даже не скандал, - скандалище. Благородное семейство дю Белле (да, да, родственники тем самым дю Белле, пусть и дальние) не могли позволить, чтобы единственный наследник связал свою жизнь с безродной куртизанкой, да еще и старше его. Однако официальный брак, да еще и завершившийся рождением ребенка, расторгнуть не просто.

И неизвестно, чем бы закончилась эта история. Возможно, глава семьи добился бы развода. Но тут наследника понесло. Защищая свою любовь, он бросал вызовы на дуэль направо и налево. И наткнувшись, в конце концов, на профессионального бретера, был смертельно ранен. Надо ли говорить, что его жена и дочь оказались совершенно незащищенными? И не нашли нигде поддержки?

Эстель и сама понимала, что в этом не было ничего удивительного. Одно дело, когда светская львица не самого тяжелого поведения открывает литературный салон или устраивает по вечерам фривольные театральные представления, и совсем другое - когда она смеет выйти замуж за богатого дворянина.

Приставленная к маленькой Эстель служанка оказалась единственной, кто сохранил верность. Когда-то Алэйна помогла бедной девушке, и та оказалась благодарной. Сумела спрятать ребенка, пока шло судебное разбирательство. Разумеется, Алэйну признали виновной во всех грехах. Обвинили чуть ли не в том, что она подлила своему супругу приворотное зелье. И неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы в Анже не прибыл представитель короля.

Оказывается, его величество как раз озаботился, что в колониях мало женщин. А вот во Франции их был даже избыток - слишком много мужчин оставалось лежать на многочисленных полях сражений. Так что Алэйна, ожидавшая, что ее казнят, была счастлива, отделавшись только клеймом в форме лилии и высылкой в колонии. Девиц туда, правда, набирали молодых и бездетных, но представитель короля не смог отказать дю Белле. И Алэйна с дочерью оказались на Тортуге в компании еще четырех сотен французов.

Как оказалось, женщин в колониях действительно не хватало, и за них устроили настоящий аукцион. Алэйна тоже довольно быстро нашла себе мужа - Джеймса Пройдоху. И наличие ребенка пирата не смутило. Впрочем, мужчины, с нетерпением ожидавшие прибытия на Тортугу когорты дам, не рассчитывали увидеть застенчивых, невинных особ: они и сами не были мальчиками из церковного хора. Джеймс, как оказалось, был на Тортуге по делам, и просто не смог пропустить такого развлечения. Он пиратствовал в Карибском море, под патронажем своих соотечественников англичан, осел на Барбадосе, и увез туда Алэйну с дочерью. На долгие годы Бриджтаун стал их домом.

Эстель не могла сказать про своего отчима ничего плохого. Джеймс был безбашенным, как и все пираты, любил закладывать за воротник и промышлял не только морским разбоем, но и контрабандой. Но он заботился и о жене, и о приемной дочери. Они не голодали, были прилично одеты, и прошлое забылось, как страшный сон. Правда, Джеймс мечтал о сыне, а потому воспитывал девчонку, как пацана, но Алэйна не вмешивалась.

Деньги в доме водились. Алэйна, оказавшись на краю земли, поумерила свои амбиции и оказалась рачительной хозяйкой. Однако мысль о том, что ее дочь - девица благородного происхождения, и что рано или поздно можно будет заявить права на наследство, не давала ей спокойно спать. И если отчим учил Эстель стрелять и владеть ножом, то мать пыталась вбить ей хорошие манеры. Особенно чудовищным испытанием стал корсет, который должен был выработать идеальную осанку.

Джеймс не мешал жене развлекаться. У него своих дел было по горло. Несколько удачных авантюр привели к тому, что под его началом оказалась небольшая банда. И вот тогда отчим обратил самое пристальное внимание на образование Эстель. На Барбадосе банда Джеймса вела себя прилично (никто не гадит там, где ест), но всегда были другие острова, где можно было пощипать богатеев. А для того, чтобы налет был удачным, идеальным вариантом было заслать в нужный дом лазутчика, чтобы тот разведал все, что нужно.

Ну и кто подходит для этой роли больше, чем хорошенькая маленькая девочка с идеальными манерами и в дорогом платье? Эстель разыгрывала из себя потеряшку или жертву нападения, попадала в дом, и впускала туда подельников. А иногда и выносила что-нибудь особо ценное. Шкатулка с компрометирующими письмами заставила одного из чиновников раскошелиться так, что Джеймс смог нанять для своей падчерицы учителя.

Провинциальный дворянин, прибывший покорять столицу Англии и спустивший доставшееся ему состояние, отправился ловить счастья в колонии. Однако удача Эдварда не баловала, а потому он периодически находился на мели. Получив приглашение от самого Джеймса Пройдохи, Эдвард даже не стал долго раздумывать, и влился в банду. Пират из него оказался так себе, а вот учитель получился неплохой. Все-таки, куртизанка не знала многих тонкостей, доступных только тем, кто с рождения получал соответствующее образование и воспитание.

Эстель исполнилось 11, когда мать открыла ей тайну ее происхождения. Алэйна умудрилась сохранить документы и поделилась своей мечтой - вернуться и отомстить, урвав положенное наследство. Но одно дело, когда за деньги будет бороться куртизанка, да еще и клейменная лилией, и совсем другое - если на сцене появится прекрасная, хорошо воспитанная девушка, за спиной которой будет стоять покровитель. Дю Белле, как и все аристократы, имеют не только союзников, но и врагов.

Глупая 11-летняя девчонка впечатлилась, почувствовав себя благородной особой, и начала учиться еще активнее. Ее захватила мечта матери вернуться на материк и предъявить права на наследство. Однако для этого требовались деньги. Большие деньги. А Джеймс, хоть и был удачливым авантюристом, таких богатств не имел.

Эстель начала активнее участвовать во всяческих авантюрах. Она гримировалась, меняла наряды и парики, научилась ездить верхом и вести светскую беседу ни о чем, но деньги копились плохо. Сначала слегла мать, на лечение которой уходило довольно много средств, ну а потом, в самый неподходящий момент, у Эстель случилась первая любовь. Томный ловелас с интересной внешностью красиво рассказывал о своих чувствах, и мозги девушки отключились. Напрочь. Чувство Эстель было ярким, сильным, но коротким. Счастье продлилось ровно до тех пор, пока отчим не пристрелил ловеласа, который пытался сдать его банду властям.

Тогда, в первый и единственный раз в своей жизни, Эстель сорвалась. Она ввязывалась в смертельно опасные авантюры, меняла мужчин как перчатки и пыталась хоть как-то заглушить горечь предательства и потери. Прошло почти два года прежде, чем Эстель сумела остановиться. Прийти в себя ей помогла смерть матери и тяжелое ранение отчима. С глупостями пора было завязывать. Нужно было искать прибыльное дело и надежного покровителя.

К сожалению, ранение Джеймса оказалось серьезным, и он просил свою падчерицу уехать, поскольку защитить ее уже не сможет. Слава богу, у отчима остались связи, а потому Эстель отправилась на Эспаньолу и вскоре предстала перед довольно известным в этих краях пиратом Пьером Одноглазым, который собирался присоединиться к походу Ван Хоома на Пуэрто-Бельо. Ему нужен был лазутчик в городе, который разведает, где стоят самые богатые дома, где прячутся жители в случае опасности, какой доход в среднем имеет губернатор и насколько серьезно защищен форт, и главное - где хранят готовящиеся к отправке в Испанию сокровища.

Словом, Эстель могла снова сыграть свою привычную роль дамы, попавшей в трудную ситуацию. Но кто бы мог подумать, что Ван Хоом окажется не единственным, планирующим налет на Пуэрте-Бельо. Не успела Эстель выполнить свою миссию до конца, (пребывание в тюрьме это несерьезная помеха, очарованный губернатор, наверняка, уже на утро прибежал бы ее освобождать), как город захватили пираты. И все бы ничего, она уже узнала, где хранятся главные ценности, вот только встретиться с Пьером Одноглазым и сообщить ему об этом не удалось. Де Боленс успел к сокровищам первым.

Жаль, что Серж усомнился в придуманной ей истории. Очень жаль. А ведь Эстель сама верила в то, что говорила! Она так давно меняла имена, личины и религии, что сама уже почти забыла правду. Как и свою давнюю мечту вернуться на материк. Впрочем, эта мечта вскоре вновь расправила крылья при одном только взгляде на количество добра, награбленного в Маракайбо. Если правильно разыграть карты, можно повернуть дело в свою пользу.

К несчастью, возвращаться на Барбадос было не к кому. Окольными путями Эстель выяснила, что отчим все-таки умер от ран. Ну а Серж… Серж оказался в нужном месте и в нужное время. Эстель ни разу не пожалела, что решила с ним остаться. Он заботился, баловал ее и, кажется, надеялся, что она забеременеет. Ну да, конечно! Можно подумать, это не ее мать была известной куртизанкой, которая сама варила отвары по старым рецептам, чтобы избежать нежелательной беременности.

Эстель сердилась на себя, но окончательного решения принять не могла. Она училась, тренировалась, и влезала в отношения с де Боленсом все глубже и глубже. Рядом с Сержем ей было уютно и удобно, и это пугало гораздо больше, чем огонь неистовой подростковой страсти. Нет уж. Если она решила уходить, нужно уходить сейчас. Пока она не привыкла к де Боленсу окончательно.

Сергей Оболин

Гостили мы на Маракайбо почти две недели, после чего я решил, что хорошего помаленьку и пора выруливать отсюда. Однако Олоне вошел во вкус и предлагал навестить еще и Гибралтар[7]. В гавани Маракайбо стояло несколько кораблей, и как минимум два мы могли включить в нашу эскадру. Получится примерно по 80 человек на корабль. Дополнительные корабли означают дополнительные трюмы, которые тоже можно доверху забить добром.

- Не думаю, что это удачная идея, - вздохнул я, когда на собрании капитанов Олоне поделился с нами своими планами. - Мы уже довольно долго сидим в Маракайбо. За это время, наверняка, жителей Гибралтара уже предупредили о нас.

- Ну и что?

- Думаю, все самое ценное уже могли вывезти, а нас ожидает усиленный гарнизон, готовый сопротивляться. Не удивлюсь, если на помощь Гибралтару прибыл с подкреплением губернатор Мериды.

- А я думаю, что испанцы трусливо сбегут, - горячился Олоне. - Так же, как они сбежали в Маракайбо. Даже если жители унесут самое ценное, в Гибралтаре все равно найдется, чем поживиться. Я хочу взять такую же добычу, какую еще никто не брал.

Чтобы решить, идти на Гибралтар или возвращаться домой, мы решили пообщаться со своими командами. Впрочем, разговоры эти долго не продлились. Как выяснилось, колебался только я, а остальные готовы были вот прямо сейчас отправляться грабить испанцев дальше. Но если вице-губернатор Маракайбо думал, что на этом злоключения всего города и его лично закончились, то я быстро доказал ему, что он ошибается. Пригласив дона Фернандеса, я сообщил, что мы обязательно вернемся через пару недель. И будет лучше, если к тому времени жители успеют собрать нужную нам сумму в качестве выкупа. Иначе город будет долго и весело полыхать. Ну и конечно, мы не забудем взять в плен представителей самых богатых и знатных семей. В том числе и сына вице-губернатора. Ну, чтобы некоторым глупые мысли в головы не лезли. А вот на обратном пути, если дон Фернандес нас порадует выкупом, мы вернем их живыми и невредимыми. Даю слово, которое, как известно, я держать умею.

- И кто сдержит это слово, если вас убьют в бою? - саркастично поинтересовался вице-губернатор.

- Скорее всего, никто, - хмыкнул я. - Поэтому молитесь, чтобы я выжил.

Дон Фернандес

Вице-губернатор Маракайбо и так молился. Молился всем святым, чтобы возмездие настигло пиратов как можно скорее. Это же надо, обмануть коменданта крепости, представиться благородным испанцем и обманом захватить город! И было унизительно думать, что своей жизнью дон Фернандес обязан де Боленсу. Так же, как и многие другие горожане.

Он же видел, что творил Олоне! И слухи об этом жестоком пирате ходили один страшнее другого. А вот о де Боленсе отзывались как о человеке, с которым можно договариваться. И который держит слово. И если раньше дон Фернандес не верил слухам о высоком происхождении де Боленса, то при встрече поменял свое мнение. Тот выглядел, вел себя и разговаривал, как благородный испанец. Акцента почти не было слышно.

Пожалуй, коменданта крепости можно понять. Вице-губернатор и сам мог бы принять де Боленса за высокородного вельможу. И не удивился бы, встретив его при мадридском дворе. Хм… а может, они встречались? Слишком уж лицо этого де Боленса кажется знакомым. Да нет, не может быть. У дона Фернандеса была прекрасная память на лица. И если бы он встретился где-то с де Боленсом, то уж точно бы не забыл. Тем более, если бы эта встреча произошла во дворце. Но почему же это лицо кажется таким знакомым?

- Дон Фернандес, мы определились с перечнем заложников. Прошу вас, - де Боленс протянул ему свиток.

Вице-губернатору оставалось только вздохнуть. Понятно, зачем пиратам нужны заложники. Чтобы обеспечить хорошее поведение самого дона Фернандеса, пока он будет собирать выкуп за город. И наверняка, пираты прикроются ими, как щитом, чтобы покинуть Маракайбо. Однако выбора ему не оставили. Так что остается молиться, чтобы проклятых пиратов разбили у Гибралтара. И чтобы все заложники остались живы.

И все-таки… где же он видел этого де Боленса?

Сергей Оболин

Первое, зачем понадобились заложники - так это для того, чтобы вести переговоры с жителями Гибралтара. Надо же предложить им сдать город по-хорошему, а своими людьми ради этого я рисковать не хочу. Сомневаюсь, конечно, что нам откроют ворота без всякого сопротивления, но чем черт не шутит?

К сожалению, сдаваться никто не захотел. А первая попытка Олоне взять Гибралтар нахрапом окончилась неудачей. А я говорил этому долбодятлу! Испанцы далеко не дураки, и сражаться умеют. Это Маракайбо мы взяли на одной наглости, поскольку жителей предупредить не успели. А здесь нас уже ждут. Не удивлюсь, если губернатор Мериды уже прибыл в город с хорошо вооруженным отрядом человек в четыреста, и сейчас вооружает жителей.

Как потом выяснилось, нам противостоял настоящий профессионал. Полковник, долгое время служивший во Фландрии, умел защищать города. Он распорядился поставить на берегу батарею в двадцать два орудия и прикрыть ее турами, а также соорудить редут с восьмью пушками. Губернатор приказал завалить шедшую прямо от берега широкую просеку, и вместо нее сделать другую, ведущую в болото. Д'Артиньи сразу почувствовал, что здесь что-то не то, но Олоне пер, как баран.

Пока его пираты рубили саблями сучья, пытаясь пробиться через завал, испанцы начали стрелять по ним из пушек. Перестрелка длилась довольно долго, ни одна, ни другая сторона сдаваться не собирались. Я сразу категорично сказал д'Артиньи, что своих людей на убой не поведу. И он, кстати, согласился. Вот только Олоне так и не удалось отговорить от самоубийственной атаки. И теперь мы, переживая, смотрели, как он гробит людей. Наконец, д'Артиньи не выдержал.

- Отходите! Отходите, я сказал! Это приказ!

Похоже, какое-то чувство самосохранения у пиратов все-таки было, поскольку они (в кои-то веки) послушались и отступили. И тут, защищавший Гибралтар губернатор Мериды, совершил свою самую большую ошибку. Заметив, что пираты отходят, испанцы вышли за туры и погнались за врагами. Вот это они зря сделали. Потому что даже такой невеликий полководец, как я, понял, что нужно делать. И уж тем более это понял д'Артиньи.

- Вперед! Круши их!

Услышав такой приказ, пираты неожиданно повернули, дали залп, а затем схватились за палаши и набросились на испанцев, сразу же перебив большинство из них. К ним присоединились остальные. Перепрыгнув через туры, пираты тут же овладели укреплениями, оттеснили испанцев к зарослям и перебили всех до одного. И каково же было их расстройство, когда выяснилось, что ломились они в пустой город. Видимо, испанцы слишком хорошо представляли себе, что с ними сделают пираты, а потому в Гибралтаре практически никого не осталось. И ладно жители, но выяснилось, что испанцы заклепали пушки, увезли с собой порох и соорудили несколько засад на дороге, по которой уходили.

Да уж. Умеют они воевать. Мало того, что дали нам хороший отпор, так еще и закладку оставили. Мы все чуть не отдали богу души! Надеясь все-таки обнаружить порох, который испанцы вывезти не успели, пираты заглянули в один из подвалов крепости, и таки нашли, что искали. Вот только огонь от зажженных фитилей уже подбирался по пороховым дорожкам и горел на расстоянии дюйма от большой кучи пороха. Еще бы несколько секунд, и мы бы взлетели на воздух вместе с крепостью.

Как вы понимаете, такое положение дел настроения пиратам не прибавило. К тому же, и добычи было гораздо меньше, чем они ожидали. Еще бы, мы столько времени сидели в Маракайбо! За такой срок жители сто раз могли бы сныкаться сами и спрятать самое ценное. Тем более, что мы не первые такие умные, пришедшие их грабить. У испанцев уже есть печальный опыт.

Впрочем, пираты не собирались сдаваться и довольствоваться малой добычей. Несколько отрядов начали прочесывать окрестности в поисках людей. Как бы испанцы ни запасались, но должны же они периодически вылезать из своих нор! За водой там, или за свежими фруктами. И, в конце концов, пираты Олоне выловили негра, которого мы тут же взяли в оборот. Ему предложили хорошие деньги, красивую одежду и пообещали взять его с собой на Тортугу, если он приведет нас туда, где скрываются испанцы. Негр запираться не стал, быстро согласился сотрудничать и действительно привел нас туда, куда нужно.

Дальше дело пошло быстрее. Захваченные пленники под угрозой жизни довольно много выбалтывали, и мы почти неделю потрошили разные испанские заначки. Надо сказать, жители Гибралтара умудрились вывезти с собой действительно множество ценностей. Награбленное добро пришлось везти на мулах, а пленников захватили столько, что я не представлял, куда их девать. Ограбили мы Гибралтар подчистую. Я даже не ожидал, что нам удастся захватить столько добра. Часть пиратов, отличавшаяся повышенной религиозностью, даже решила помолиться, чтобы отблагодарить за удачу. Они нашли священника, который согласился провести службу, и довольно приличное количество флибустьеров присоединилось к молящимся.

Не имею понятия, сколько бы еще времени мы торчали в Гибралтаре, если бы мои разведчики не донесли, что испанцы тихой сапой восстанавливают форт и уже послали за помощью. Оказаться запертыми в озере, как в ловушке, никому не хотелось. Тем более, если учесть, сколько ценностей мы награбили. Следовало возвращаться подобру-поздорову. Заглянуть в Маракайбо, обменять пленников на выкуп, захватить других пленников и спокойно пройти мимо форта прикрываясь ими, как щитом.

Мы спокойно минуем узкий пролив, а когда окажемся вне зоны досягаемости пушек, отпустим знатных заложников восвояси. Даже лодку выдадим, чтобы им не пришлось добираться вплавь. Олоне, конечно, рвался всех порубить и повесить, но тут его порывов не поняли даже его союзники. Награблено было слишком много, чтобы можно было рисковать. И всем хотелось как можно быстрее добраться до Тортуги, чтобы весело потратить свою добычу.

Выкуп за сам Маракайбо оказался несколько меньше, чем ожидалось, но мы готовы были закрыть на это глаза. После того грабежа, что мы учинили, и это было очень хорошо. Ну и потом… Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше. Нам и так необычайно везло. До сих пор наш поход складывался довольно благоприятно. Однако, несмотря на все те доводы, которые я привел, пираты не торопились покидать Маракайбо. Они хотели делить добычу. Дескать, если шторм разметает корабли, то некоторые вообще могут оказаться ни с чем. Поняв, что переспорить упрямцев не удастся, я только махнул рукой.

Так называемое "береговое братство" в реальности походило на шакалов, которые сбиваются в стаи, когда им надо кого-то ограбить. Пираты совершенно не доверяли друг другу и даже думать не хотели о том, что бОльшая часть ценностей окажется на чьем-то одном корабле. Тем более, что добыча была колоссальной. По самым скромным прикидкам, только золото с серебром тянули на шесть с половиной миллионов ливров. А ведь были еще изумруды, необработанные аметисты, жемчуг, больше 80-ти медных пушек, снятых с укреплений, больше 30 медных церковных колоколов, 120 голов скота, больше 6000 тонн грузов (в основном сахара) и рабы.

Впрочем, повод не доверять друг другу у пиратов был. Олоне тащил на борт своего корабля все, что попадалось под руку и вместо того, чтобы показать награбленные ценности, тыкал в нос свои учетные записи. А там мало того, что все было переврано, так еще и бОльшая часть пиратов вообще читать не умела. Скандал с распределением богатств затягивался, и я начал опасаться, что нас на обратном пути перехватят испанские корабли. Мне уже хотелось плюнуть на все и, забрав свою долю, линять из Маракайбо, но меня опередили.

Рано утром исчез д'Артиньи с двумя кораблями. Я даже не поверил, когда об этом узнал. И судя по тому, как вяло возмущался Олоне, у них все было заранее спланировано. Вот сволочи! А что? У д'Артиньи тоже были высокопоставленные заложники. И, пользуясь ими, как щитом, он легко мог покинуть Маракайбо. И понятно, что бОльшая часть пиратов была просто не в курсе авантюры, а потому они искренне чувствовали себя обманутыми.

Не ожидал я такого от д'Артиньи. Вот честно, не ожидал. Мог предположить, что Олоне всех попытается кинуть, но д'Ожерон оказался самым хитрым. Заслал своего человека, своего племянника, и теперь помимо своей доли получит два корабля добра. Конечно, д'Артиньи увез с собой только часть ценностей, но если учесть, что остальное должно было делиться на всех, ситуация получалась нерадостной. Собрав все сокровища в одном месте, как это и положено по пиратским обычаям, я оценил общую стоимость оставшейся добычи примерно в восемь миллионов ливров. Вроде бы, и сумма неплохая, и доля добычи каждого пирата получается приличной, но сволочной д'Артиньи увез с собой еще, как минимум, четыре миллиона!

Однако лично меня бесило вовсе не это. Вместе с сокровищами комендант Тортуги прихватил с собой и Эстель. Ее невнятная записка не объясняла вообще ничего, кроме того, что она добровольно поменяла покровителя. Ее вещи исчезли, а я чувствовал себя полным и беспросветным кретином, поняв, что меня дважды обвели вокруг пальца. Если бы вы знали, как же мне хотелось напиться! Сорваться с резьбы и утопить свое горе на дне самой глубокой бочки! Почему, ну почему Эстель так поступила? Чего ей не хватало? Да какая разница! Предательство Эстель оказалось настолько болезненным, что в детали вникать уже не хотелось.

Единственное желание, которое у меня было - это упиться в хлам. Вызвать на дуэль д'Артиньи и запереть Эстель в самом глубоком погребе тоже хотелось, но не так отчаянно. У меня была потребность хоть как-то приглушить боль. И хоть ненадолго забыться, отказываясь воспринимать безжалостную реальность. К сожалению, все эти мечты оставались неосуществимыми. Мне нужно было уводить свои корабли из Маракайбо.

Послав в форт одного из местных жителей, чтобы тот сообщил, что у нас на борту находятся ценные заложники, мы вошли в пролив. Пушки молчали. Я опасался, что среди испанцев найдется отчаянная голова. Тот, кто будет слишком жаждать мести за то, что творили пираты, и не побоится выстрелить, наплевав на заложников. Но, к нашему счастью, ничего подобного не случилось. Мы спокойно миновали форт, отпустили заложников и покинули Маракайбо.

Встречаться с д'Ожероном у меня не было никакого желания, но информировать об этом Олоне не стоило. Я собирался остановиться на одном из Каймановых островов и оттуда подать весть Бульону. Думаю, нам придется перебираться на Пти-Гоав, но неплохо было бы посоветоваться.

Однако фортуна в очередной раз совершенно невообразимым образом крутанула свое колесо. Сначала от меня откололся Олоне, которому приспичило зайти в Порт-Ройял. На фига, спрашивается? Ведь наверняка спустит добычу. Хотя… это его проблемы и проблемы д'Ожерона. А может, губернатор Тортуги и здесь крутит свой бизнес, и они о таком повороте дел договаривались. Мало ли… может, там посредник ждет, которого лишний раз светить не стоит.

Однако это оказалось не все! Приблизившись к острову Малый Кайман, я увидел очень знакомые силуэты кораблей. Опа! Да это ж те самые, которые д'Артиньи увел! Правда, изрядно потрепанные штормом. Вот это подфартило, так подфартило! Я подал сигнал, мы подошли ближе, и первый же залп наших пушек заставил противника сдаться. Что-то подозрительно легко мне далась победа… странно, что д'Артиньи не сопротивлялся до последнего.

Однако, как выяснилось, комендант Тортуги был мертв. Как и часть команды. Оказалось, что д'Артиньи был прав, когда говорил, что не разбирается в морских делах. Не нужно было ему рисковать, отправляясь в самостоятельный поход. Нет, сначала-то все шло хорошо, и беглецы даже смогли захватить небольшой испанский корабль. Правда, там были только кожи и какао. Но потом корабли сбились с курса, затем на одном из них вспыхнул бунт, ну и напоследок их доконал шторм. Удивительно, как они вообще не затонули. Однако теперь и корабли, и их содержимое принадлежало мне. И это было просто отличной новостью!

Однако ни одна бочка меда не может обойтись без ложки того самого. Во-первых, Эстель на острове не было. Захваченный по дороге небольшой корабль пострадал не так сильно, как остальные, его отремонтировали в первую очередь, и буквально за пару часов до нашего прихода он отправился на Тортугу за помощью. И разумеется, Эстель с частью добычи и племянником д'Ожерона оказалась на его борту, не желая оставаться на острове. А это значило, что нам следовало торопиться. Эта парочка наверняка доложит о случившемся губернатору Тортуги, и тот пошлет помощь. Ну а вступать в открытое противостояние с д'Ожероном я пока не готов.

Во-вторых, оказалось, что д'Артиньи вез на Тортугу пленников. Так что, вопреки тому, что я пообещал губернатору Маракайбо, вовсе не все знатные заложники вернулись домой. В трюме одного из кораблей находилось три испанца и одна дама. Я даже удивился, почему пираты до них до сих пор не добрались, но ответ оказался простым. Несмотря на серьезное ранение, д'Артиньи держался до последнего. И надеялся передать ценных пленников д'Ожерону лично. Вот ведь сволочь! А выглядел вполне приличным человеком!

Я приказал развязать пленных и передать на борт «Фортуны». Теперь придется еще с этим разбираться. Впрочем, испанцы, перекусив, моментально уснули - слишком уж были вымотаны. А я, приставив к ним охрану, занялся делами - ремонтом кораблей и пополнением припасов. Наконец-то мы поели свежего мяса и досыта напились свежайшей родниковой воды! И каким же благом было, наконец, вымыться!

Ну а наутро, наконец, пришел черед пленников. Они худо-бедно привели себя в порядок, а я их встретил при полном параде. В том же костюме, в котором пудрил мозги коменданту крепости Маракайбо. А что? Выгляжу я в нем достаточно представительно, чтобы произвести на испанцев благоприятное впечатление. Тем более, что в планах у меня аттракцион невиданной щедрости - отпустить этих бедолаг с миром. И нет, это не гуманизм меня зажрал со страшной силой. У меня появилась довольно любопытная идея.

Разговаривал я с пленниками в кают-компании. Все трое мужчин оказались в годах и изрядных чинах. А один из них был даже представителем короля в колониях. Дама оказалась дочерью одного из испанцев, и на переговоры вообще не попала. Правильно, пусть в каюте сидит и не искушает лишний раз моих пиратов. Представитель короля представился доном Мартинесом и поинтересовался, какой выкуп я хочу за них получить.

- Никакой, - ответил я, с удовольствием полюбовавшись вытянувшимися физиономиями.

- Не понимаю вас, - скрипнул зубами дон Мартинес.

- Дело в том, что когда я договаривался с вице-губернатором Маркайбо, доном Фернандесом, я обещал, что мы отпустим всех заложников. Однако вас захватили в нарушение этого соглашения. А я не хочу, чтобы мое честное слово подвергалось сомнению. Поэтому вас отпустят.

- Отпустят? - недоверчиво переспросил дон Мартинес.

- Да. Разумеется, ради вас я не полезу в пасть к пиратам. Но в течение недели сюда придет два корабля. Капитан одного из них торгует с испанцами.

- Контрабандист, - мрачно процедил дон Мартинес.

- Ну, зачем так сразу… Вы же понимаете, что без поддержки местных властей, он бы не осмелился предлагать свой товар…

- Даю слово, что никто его не тронет, если он доставит нас на Кубу.

- Вот и прекрасно, - довольно выдохнул я. - А вы можете отдохнуть. Единственное, прошу вашу даму не показываться на палубе. Вам будет обеспечено трехразовое питание, но не советую отходить далеко от лагеря.

- То есть, пока мы все-таки ваши пленники?

- Нет. Но вооружать я вас, по понятным причинам, не хочу. А без оружия по острову гулять небезопасно. Здесь встречаются крокодилы. Хотя вам и ядовитых растений хватит.

Дон Мартинес мрачно кивнул, и я со спокойной совестью отправился по делам. Не сразу, но в разговоре с испанцами я обязательно солью информацию о том, что это д'Ожерон организовал налет на Маракайбо. В свете того, что между Испанией и Францией и так весьма натянутые отношения, данное сообщение будет весьма кстати. И вполне вероятно, что д'Ожерону его авантюра не слабо аукнется.

А.О Эксквемелин

«Пираты Америки»

Москва, 2012г., изд-во «Авантюра»

Поход на Маракайбо Олоне и де Боленса необычно начался и еще необычней закончился. Странно даже то, как два столь разных человека сумели договориться о совместном предприятии. Возможно, их соглашению поспособствовал д'Ожерон, который был весьма заинтересован в этом походе.

Проникновение в Маракайбо - одна из самых захватывающих авантюр де Боленса. Он не только захватил документы противника, но и сумел их правильно использовать, нарядившись испанским дворянином. Де Боленс настолько был убедителен в своей роли, что ни у кого из испанцев не возникло сомнений в его происхождении. Позже мы вернемся к этой теме, чтобы читателю стало понятно, почему же так произошло.

Несмотря на большую добычу, Олоне решил ограбить еще и Гибралтар. Причем, от этой идеи его отговаривали даже его союзники. В результате, пиратскому флоту только чудом удалось разминуться с испанской эскадрой, которая шла на помощь Маракайбо. Однако еще до этого два корабля с добычей скрылись под покровом ночи, увезя ценный груз губернатору Тортуги. Пираты были обмануты д'Ожероном.

Каким образом де Боленсу удалось догнать эти корабли и захватить, никому неизвестно. Туманны и истоки его знакомства со знатным испанским грандом доном Мартинесом. Вероятно, они встретились в Маракайбо. Казалось бы, статус пирата, который грабит испанцев, навсегда сделал де Боленса врагом Мадрида. Однако дон Мартинес разглядел нечто, что оказалось более важным, чем пиратское прошлое де Боленса…

***

Дон Мартинес

На Кубе испанцы оказались всего через неделю. Торговец пришел быстро, и доставили их до места назначения со всем почтением. Даже не верится, что все так благополучно закончилось! Пожалуй, эту поездку в колонии дон Мартинес запомнит на всю свою жизнь. Налет пиратов на Маракайбо, плен, взятие в заложники, еще раз плен, и поистине чудесное освобождение. Такое разве что в романах бывает. И то в таких, которые и читать-то не станешь.

Де Боленс оказался весьма занимательной личностью. Они много разговаривали, и дон Мартинес пытался понять, почему такой человек подался в пираты. Сам де Боленс отговаривался жизненными обстоятельствами. И утверждал, что против Испании ничего не имеет. Ну… похоже на правду. Тем более, что он вовсе не француз, как можно было бы подумать, услышав его фамилию. Однако, как выяснилось чуть позже, де Боленс не сказал всей правды. А может быть… может, и сам не знал.

У дона Мартинеса с первой встречи возникло ощущение, что где-то он этого де Боленса видел. Было что-то безумно знакомое в том, как он держал руку на шпаге, как поворачивал голову, принимая приветствия своих подчиненных,… даже почерк был чем-то знаком! Нет, надо отвлечься. Иначе так ничего и не вспомнишь. Бумаги вон почитать, благо местная администрация принесла их целый ворох.

Дон Мартинес просматривал их одну за другой, пока не наткнулся на знакомый росчерк в одном из давних документов. И тут у него в голове словно что-то щелкнуло. Все детали сложились воедино. Да не может такого быть! Дон Мартинес, забыв про усталость, буквально подскочил с кресла и быстрым шагом направился в приемный зал губернатора Кубы. Да! Вот и парадный портрет, неплохая копия Веласкеса. Как же дон Мартинес сразу не понял? Чуть выдвинутый вперед подбородок, немного оттопыренная нижняя губа, которая полнее верхней, манера прищуривать глаза при недовольстве… Да этот де Боленс - просто копия его величества испанского короля Филиппа IV, да покоится он с миром!

Что ж… у короля только известных бастардов 29 человек. А дона Хуана он даже признал, хотя там, как раз, отцовство довольно сомнительное. А тут… как сыграла кровь! Мать де Боленса, если верить его документам, не какая-то там актриса, прославившаяся скандальным поведением, а знатная дама древнего рода, пусть и не испанского. И, при всем несомненном сходстве, он являлся улучшенной копией Филиппа IV. Сильно улучшенной. Де Боленс был чертовски хорош собой, чего ни про короля, ни про его законного наследника, при всем уважении, сказать было нельзя. Ну почему, почему у Филиппа IV только бастарды хорошо получились?!

Терять де Боленса было нельзя. Ни в коем случае. В Испании намечалось нечто интересное, и вывести на сцену дополнительную фигуру будет не лишним.

Глава 7

Сергей Оболин

Бульон прибыл даже быстрее, чем я ожидал. Мы крепко обнялись, и я поделился новостями. Рассказал и про поход, и про сражения, и про то, как д'Артиньи на пару с Олоне пытались нас кинуть. А получилось ровно наоборот. Бульон тоже много чего мне порассказывал. Он довольно удачно продал весь наш бизнес, и теперь только ждал меня, чтобы решить, куда нам отправиться. Вариантов, в общем-то, было не так уж мало.

- Не ожидал от д'Артиньи, что он сможет так поступить, - не мог успокоиться Бульон. Вы же договор заключали! Да если остальные узнают…

- И что? Д'Ожерон сделает вид, что ничего не знает. Олоне тем более. Типа, была частная инициатива д'Артиньи, который оказался нехорошим человеком. Комендант Тортуги возразить не сможет, ибо уже мертв. А на покойника многое можно свалить.

- Я рад, что фортуна вновь повернулась к нам лицом. Но теперь на Тортугу возврата нет, - нахмурился Арман. - Рано или поздно, д'Ожерон узнает, что случилось. Мы же не спрячем два корабля, которые должен был привести д'Артиньи.

- Сначала я думал, что можно было бы устроиться на Барбадосе. Но я не слишком доверяю англичанам. Поэтому и в Порт-Ройял не хочу идти.

Честно говоря, были у меня опасения, что там меня могут опознать, так что рисковать не хотелось. И откровенничать с Бульоном на такую тему тоже. Подобного юмора он не поймет.

- Остается Пти-Гоав, - пожал плечами Арман.

- Тогда вперед. Нам нужно срочно отсюда убираться, пока д'Ожерон не прислал помощь свои кораблям.

Нас и нашу богатую добычу на Пти-Гоаве встретили с восторгом. Мои пираты рванули спускать нажитое неправедным трудом, а мы начали обживаться. Выкупили несколько таверн и занялись их обстановкой. Бульон вывез и все наши рулетки, и мастера, который их делал. Слишком много было потрачено труда на их изготовление, чтобы отдать их в чужие руки! Даже для того, чтобы вспомнить, как все должно правильно выглядеть, у меня ушло немало времени.

Изготовление же вообще на каждом шагу сталкивалось с препятствиями. Хороших мастеров в колониях не так уж просто было найти. Но самое главное - организация многих производств была просто запрещена. Колонии были сырьевым придатком, и, по мнению метрополии, должны были и впредь таковым оставаться. Из них выкачивали сырье, а готовые товары присылали из Европы. Причем по таким ценам, что жаба давила.

Поэтому найдя человека, который хоть как-то разбирался в механике, я тут же его нанял, предложив высокую оплату. В перспективе я мечтал сделать многозарядный пистолет, но пока для этого не хватало инструментов. Достать их, даже за очень большие деньги, оказалось той еще проблемой. Такие инструменты стояли чуть ли не первой строчкой в списке товаров, которые запрещено вывозить в колонии, причем у всех стран.

Арман де Бульвиль

Чем больше времени проходило, тем меньше Арману нравилась авантюра с походом на Маракайбо. Оставалось только надеяться, что его друг Серж сумеет выкрутиться из этой непростой ситуации. А де Бульвилю будет чем его встретить. Продать весь их бизнес по частям оказалось не так уж сложно. И цену Арман хорошую взял. Ну а когда он вновь стал волноваться, пришла весточка от Сержа. Он ждал де Бульвиля. Так что Арман погрузил все их ценности на «Викторию» и отправился к другу на встречу.

Рассказ о том, что произошло в Маракайбо, заставил де Бульвиля скрипеть зубами. С одной стороны - Серж взял хорошую добычу. А с другой - губернатор Тортуги, заключивший с ними договор, нагло их обманул. И их, и других пиратов. Понятно, что д'Ожерон сделает честное лицо и притвориться, что о ни сном, ни духом. Но те, кто поумнее, в это не поверят. Арман, во всяком случае, точно не поверил бы.

Однако справедливость существует! Сержен захватил корабли, которые должны были достаться губернатору Тортуги. Вместе с ценностями на них. И Армана даже не слишком расстроила весть, что Эстель исчезла. От этой стервы стоило ожидать подобного! Де Бульвиль вообще считал, что избавление от этой дамочки к лучшему. Но Серж искренне переживал предательство. Так что Арман очень хотел догнать Эстель и свернуть ее хрупкую шейку.

Что ж… главное сейчас - выбрать место, где они осядут. А устроившись, можно будет подумать и о мести. И губернатору, и Эстель. Такие вещи прощать нельзя. Свои же не поймут. Но как осуществить подобный замысел - Арман пока что не представлял.

Сергей Оболин

Не успели мы обустроиться в Пти-Гоаве, как обозначилась совершенно неожиданная проблема. Последнее время Бульон все мрачнел и мрачнел, а когда я начинал задавать ему вопросы, уходил от ответа. Такое положение дел меня совершенно не устраивало, а потому под предлогом отметить очередной прекрасный день, принесший хорошую прибыль, я затащил его к себе домой и выставил несколько бутылок отличного вина. Спиртное развязало Бульону язык, и он, наконец, задал вопрос, который его так долго мучил.

- Серж, что ты собираешься делать с Эстель?

- В каком смысле? - не понял я.

- Она тоже нас обманула. Как и д'Артиньи. Но тому отомстил Всевышний. А она так и осталась безнаказанной.

- Она женщина.

- Она член команды, - возразил Бульон. - Она давала клятву, и преступила ее. И должна быть наказана. Ты знаешь, что полагается за предательство по законам берегового братства?

- Такое нельзя спускать с рук, - согласился я. - Я не подумал…

- Ты слишком ей очарован.

- Это мне не помешает, поверь. Нужно послать своего человека на Тортугу. Я более чем уверен, что Эстель уже там. Пусть за ней проследят, тогда ее проще будет достать. И неплохо было бы найти хоть кого-то, кто ее знал раньше. История, которую она о себе рассказала, лжива до последнего слова. Так что мне интересно, кто она такая, откуда взялась и чего хочет.

Бульон кивнул, и расслабился.

Тьфу, блин! Ну что, дождался, блин, герой-любовник хренов? Дождался? А если бы тебя Бульон не пнул, ты так и продолжил бы тянуть кота за известное место? Как долго? Пока команда не высказала бы тебе свое недоверие? Можно подумать, я не знал, на что шел, когда решил стать капером и подписал договор с командой! Решил быть пиратом - соблюдай правила! Я так и старался поступать, но… не в случае с Эстель.

Ее потеря оказалась чересчур болезненной. Если бы не навалившиеся проблемы, я бы точно двинулся. Погрузившись в работу, я просто заставлял себя не думать об этой женщине. Я не мог позволить себе сорваться и запороть все дело. От меня зависели мои люди. Однако упиваясь болью, я совсем забыл, что наши отношения с Эстель - это не только мое личное дело. Она действительно была членом команды. И предала своих братьев. Хотелось бы мне знать, что ей такого предложил д'Артиньи, чего не мог дать я. Блин, ну почему нужно было расставаться именно так? Предавая?

Так. Всё. Хватит сопли распускать! Раз понятно, что нужно делать - делай.

Эстель

Бесполезно убегать от прошлого, оно все равно тебя догонит. Не сегодня, так завтра. Глупо было думать, что приемную дочь Джеймса Пройдохи никто не узнает. Особенно, если учесть, сколько у Эстель было подельников в ее многочисленных авантюрах. Скорее, было странно, что де Боленс так ничего и не узнал из ее прошлого. Или просто не слишком активно искал, давая возможность рассказать самой?

Д'Артиньи таким чувством такта не обладал. Находясь на посту коменданта Тортуги, ему было не сложно покопаться в прошлом Эстель. И узнать о ней все, что только можно. Был ли это шантаж? Да ни в коей мере. Чем там шантажировать-то? Тем, что перетряхнет грязное белье Эстель перед де Боленсом? И что? Никаких непоправимых последствий не будет. Эстель не рассказывала о своем прошлом просто потому, что не желала никого впускать в свою личную жизнь. А Серж был достаточно в нее влюблен, чтобы посмотреть сквозь пальцы на ее прошлое.

Нет, д'Артиньи выбрал другой способ давления. Он поинтересовался, не хочет ли Эстель вернуться на материк. Дескать, с ее внешностью и ее состоянием она сможет себе сделать хорошую партию. Предложение было… заманчивым. Сталкиваясь с пиратами ежедневно, Эстель опасалась, что может просто не добраться до Франции. Тем более, что денег у нее теперь действительно было много. Но в составе большого каравана - это совсем другое дело.

Требовалось от нее всего ничего - стащить несколько карт и сообщить Сержу ложную информацию, которая его отвлечет. И пока пираты будут заняты, д'Артиньи сможет уйти, прихватив с собой немало ценностей. Ну и ее возьмет вместе с собой. По меркам берегового братства это было преступлением, но когда за тобой стоит официальная власть, можно еще и не такие номера откалывать. Ко в здравом уме будет ссориться с д'Ожероном?

Де Боленсу ничего не угрожало, и Эстель с легким сердцем согласилась на предложение д'Артиньи. Она даже оставила записку, чтобы Серж не искал ее, и не вздумал возвращать. Однако он и не пытался этого делать. Когда Эстель узнала, что де Боленс не вернулся на Тортугу, а его предприятия распроданы, она даже почувствовала себя разочарованной.

Войти в доверие к д'Ожерону оказалось не сложно. Очередная трагическая история, в которой Эстель оказалась всего лишь жертвой обстоятельств, робкое сетование на жестоких людей, приписывающих ей слишком много гадостей, ну и конечно слезы. Перед этим оружием ни один мужчина не может устоять. И губернатор Тортуги не стал исключением. Как и обещал д'Артиньи, ей предложили место в караване судов, направляющихся во Францию. В конце концов, она же не виновата, что де Боленс успел первым и захватил корабли из Маракайбо, предназначенные губернатору.

О, как д'Ожерон неистовствовал! Его авантюра принесла ему вовсе не тот доход, на который он рассчитывал. Только теперь Эстель поняла, что губернатор Тортуги заранее договорился и с д'Артиньи, и с Олоне. Но она сделала все, что могла - своевременно предупредила д'Ожерона о случившемся. Но пока Эстель добиралась до Тортуги, пока были подготовлены корабли (которым требовался запас еды, питья и пороха), пока они дошли до места назначения… Де Боленс оказался шустрее. Ему, конечно, повезло, что он наткнулся на корабли, но Серж умело воспользовался шансом.

Эстель тоже не собиралась упускать подвернувшуюся возможность. Эскадры на материк формировались не так часто. Но ей повезло. Из Тортуги отправлялось пять кораблей, еще пятнадцать должно было присоединиться по дороге, и получалась внушительная эскадра, на которую далеко не каждый отважится напасть. Исполнение мечты приближалось с каждым днем, и Эстель старалась вести себя безукоризненно, чтобы не вызвать у д'Ожерона даже тени раздражения и не заставить его передумать.

Никаких штанов, пистолетов и скачек верхом. Никаких неподобающих знакомств и компрометирующих поступков. Дуэнья, приставленная к ней д'Ожероном (вот ведь ревнитель приличий!), гостиница, которая принадлежала ему же, и сотни слуг, не спускающих с Эстель глаз, не позволяли ей расслабиться. Впрочем, это как раз было неплохо. Эстель нужно было время, чтобы вжиться в роль светской дамы. Да и если окружающие подзабудут о ее прошлом облике и поведении, будет неплохо.

Сергей Оболин

Прошло меньше недели после нашего разговора с Бульоном, а тот уже принес первые результаты. Арман сам нашел и отправил разведчика на Тортугу. И тот не только проследил за Эстель, но и выяснил ее прошлое. То, что я узнал о своей даме сердца… меня впечатлило. Нет, я подозревал, конечно, что она не ангел с крыльями, но даже и не предполагал, что у Эстель настолько бурное прошлое. Понятно, почему она ничего не рассказывала. Ни одна женщина не будет о таком болтать. Зачем мужчине знать о ее проступках и уж тем более о других мужчинах? "Каждый, кто не первый, тот у нас второй", я помню.

Ну и предложение, на которое она купилась, выглядит логично. Почему бы не сбежать от своего прошлого на материк? Денег у Эстель достаточно, а место на корабле, идущем в составе хорошо вооруженного каравана, и вовсе выглядит привлекательно.

- Эстель отбывает через несколько дней, - сообщил Бульон. - Действуем?

- Сначала прикинем, как нам ее достать. Я не хочу рисковать. Караван судов - опасная цель. Нужно точно выбрать время и возможность, чтобы напасть на определенный корабль. Возможно, риск будет просто не оправдан.

- Будет жаль, если она ускользнет, - вздохнул Бульон.

- Не ускользнет. Найдем пару людей, которые желают переехать в благословенную Францию. И снабдим их деньгами. Если мы не достанем Эстель в море, ее достанут на материке.

Если бы не недовольство моей команды, я не стал бы связываться с этим делом. Честно. Похитить Эстель с Тортуги вряд ли удастся, ее слишком плотно пасут, а выступать против целой эскадры - это слишком опасно. Рисковать людьми и кораблями, чтобы отомстить какой-то стерве? Да не стоит она того! Однако тут были замешаны не только мои личные интересы. Пираты требовали наказать предателя, и я не мог уклониться от исполнения их желания, если не хотел потерять все, чего добился.

Думаю, если бы она была просто моей любовницей или просто членом команды, ее предательство не воспринималось бы так остро. Но получалось, что она предала нас дважды. Обманула, как женщина, капитана и предала, как пират, своих собратьев по ремеслу. Немудрено, что мои ребята бесились. И, в общем-то, они были правы, требуя справедливости. Понимание, что возмездие за предательство настигнет тебя везде, способствует развитию верности. Глядишь, кто другой сто раз подумает прежде, чем совершить неблаговидный поступок. Проблема была в том, что я осознавал это разумом, а вот сердце с этим никак не хотело смириться. Я абсолютно не представлял, что буду делать, если Эстель действительно окажется у меня в руках.

Одно дело - отдать приказ и приставить человека, который уберет ее, если ей удастся достигнуть материка. И совсем другое - принять решение, глядя Эстель в глаза. Блин, да у меня рука не поднимется! Ну подумаешь, бросила меня женщина. Все когда-то случается в первый раз. Но убивать ее за это? Да плюнуть и забыть! Как говориться, "если невеста уходит к другому, то неизвестно, кому повезло".

Мда. Вот только ребята мои думают совершенно иначе. Жестокий 17 век диктует свои правила. И они одинаковы для всех, вне зависимости от пола. Если Эстель ступила на палубу, как полноправный член экипажа, то и ответственность она несет такую же, как все. По сути дела, нам действительно повезло, что мы успели уйти из Маракайбо. Встреча с эскадрой обозленных испанцев, спешащих на помощь, могла бы для нас фатально закончиться.

Предательство Эстель оказалось неожиданным даже в свете того, что я не имел иллюзий насчет того, что она может меня любить. К сожалению, эта женщина не питала ко мне никаких чувств. Даже привязанности. Я никогда не обманывался на ее счет. Да и с чего бы? Эстель всегда держала дистанцию и всегда была холодна, исключая разве что постель. Однако я надеялся, что рано или поздно, Эстель ко мне привяжется. И полагал, что между нами протянулась хоть какая-то нить. Увы. Прекрасная дама даже не соизволила попрощаться. Отделалась короткой запиской.

Как бы то ни было, колесо событий уже закрутилось. Посланный на Тортугу шпион без труда выяснил и маршрут каравана, и на какое судно поднялась Эстель, и даже людей нужных к ней приставил. Молодец! Более того, этот прохиндей через своих знакомых устроил на Тортуге небольшие волнения, в результате чего отход кораблей задержался на пару дней, и мы имеем все шансы догнать караван. Такое усердие требовало особого вознаграждения. И моя щедрость была безмерной. Теперь мы должны были следовать за нужным кораблем.

На самом деле, задача не слишком простая, но и не самая сложная. Это только кажется, что океан - бескрайний. И что найти в нем корабль не проще, чем иголку в стоге сена. Однако на воде есть такие же дороги, как и на земле. И если знать примерный маршрут, то найти караван не представляет особой сложности. И догнать его тоже. Больше меня волнует вопрос, как из нескольких кораблей выбрать нужный. Именно тот, на котором находится Эстель. Название располагается на корме, и чтобы его разглядеть, нужно подойти довольно близко. Оптика 17 века оставляет желать лучшего.

- А зачем его разглядывать? - удивился Бульон. - Нам нужно только подать условленный знак, что мы близко. Как стемнеет, пошлем нужный сигнал с помощью фонаря. Нам должны ответить.

- И что дальше? - не понял я.

- Дальше я должен признаться, что я слегка нарушил наши первоначальные планы, - расплылся в хищной улыбке Бульон. - Помнишь, ты рассказывал историю про пиратов, которые нанялись на корабль в виде простой команды? Я решил действовать так же.

- Боюсь даже спрашивать, что ты натворил, - сжал я переносицу пальцами. Кто бы мог подумать, что пересказанный у вечернего костра "Остров сокровищ" произведет на Бульона такое впечатление! И уж тем более, что он сделает настолько далеко идущие выводы.

- Не одобряешь?

- Одобряю, - выдохнул я. - Ты все сделал правильно. Это действительно хитрый план - взойти на борт корабля в качестве команды, а потом, в удобный момент, перебить чужаков и уйти со всеми ценностями на борту. Я готов. Действуем. Надеюсь, наши люди, находящиеся на чужом корабле, ничем себя не выдадут и своевременно подадут нужный сигнал.

Да уж. Похоже, чем дольше я живу в 17 веке, тем больше поддаюсь его влиянию. Вот почему мне самому не пришла в голову такая идея? Знал же, что д'Ожерон включит в караван два недавно захваченных у испанцев торговца, и команду будет набирать из обитателей Тортуги. Да, конечно, там будут свои офицеры и капитан, но сколько их? Если взять ночью в ножи - понять ничего не успеют. Ну а справиться с простыми пассажирами - это вообще не вопрос. Пару выстрелов, обещание от моего имени сохранить жизнь, и дело в шляпе.

Подобные угоны кораблей вполне могли бы стать доброй пиратской традицией, если бы не одна "мелочь". Судно мало захватить, им еще и управлять нужно уметь. Иначе окажутся пираты в том же положении, что и их собратья по ремеслу в "Острове сокровищ". Там, помнится, у Сильвера проблема была похожая. Ну… нашим захватчикам будет проще. Им всего лишь надо выйти из общего строя и двигаться по направлению к нам. А там уж на борт поднимется сведущий человек, и корабль окажется в надежных руках. С трофеями и пленниками мы разберемся на ближайшей стоянке, где нужно будет пополнить запасы воды и провианта. Меня от мяса черепах скоро уже тошнить будет!

Честно говоря, я не очень верил в успех нашего мероприятия. Как-то уж больно все хорошо получалось! По закону подлости, обязательно вылезет какая-нибудь гадость! Впрочем, если ситуация выйдет из-под контроля, наши корабли наготове. А после событий на Каймановом острове их стало уже шесть. Отобьем нужное нам судно. В конце концов, на борту, кроме Эстель, есть еще и ценности. Причем немалые. Так что ребятам есть ради чего рисковать.

Едва только сгустились сумерки, наши фонари начали подавать нужный сигнал. Один из кораблей каравана ответил тем же. Ну, теперь оставалось только ждать. Основное действие должно начаться на рассвете, в час волка, когда сон самый крепкий, а внимание ослаблено. Все прекрасно понимают, что захват корабля вряд ли обойдется без стрельбы, а стрельба привлечет ненужное внимание, потому что звук над водой разносится очень хорошо.

Если все получится, ребятам придется уходить, и уходить быстро. А делать это лучше не в темноте. Пока в караване разберутся, что происходит, корабль должен отойти на приличное расстояние. А мы двинемся навстречу. Если нарисуется погоня - встретим достойно, но сами нарываться не будем. Мы и так хорошую свинью д'Ожерону подложили. Представляю, как его взгреют, когда выяснится, что он сам нанял пиратов, которые угнали его корабль!

Первые выстрелы прогремели еще в сумерках. Черт! Так я и знал, что что-нибудь пойдет наперекосяк! Однако на этот случай у меня тоже был план. Я велел зажечь все фонари, приготовленные заранее. Если ребятам удастся захватить корабль, они должны видеть, куда идти.

Больше всего раздражало то, что я никак не мог повлиять на происходящее. И совершенно не представлял, что сейчас происходит на корабле, который пытаются захватить наши люди. Южная ночь не просто темная, она непроглядная. Силуэт корабля угадывался с трудом. И только по тому, как перемещались светящиеся точки кормовых фонарей, можно было определить, что судно начало движение в нашу сторону.

Увидев это, я приказал спускать шлюпку. Бульон со своими головорезами уже стояли наготове. Похоже, он прекрасно понял мои колебания, и решил действовать самостоятельно. Я мог его только поблагодарить за такую поддержку.

- Будь поосторожней с Эстель, - напутствовал я Армана. - Если помнишь, она неплохо стреляет.

- На корабле не она одна такая, - хмыкнул Бульон.

Как ни странно, погони за нами не было. Толи в караване так и не поняли, что происходит, толи посчитали один корабль допустимой потерей. В любом случае, мы не стали ждать, когда они спохватятся, и двинулись в путь, благо уже занялся рассвет. Да уж… удачно отомстили. Прибавили к своей эскадре еще один корабль, да и ценностей, наверняка, немало взяли. Доберемся до ближайшего острова - посчитаем.

К счастью, на Карибах существует множество мелких островов, которые никому не принадлежат. Чаще всего здесь останавливаются именно пираты, чтобы пополнить свои запасы. А некоторые бухты просто созданы для того, чтобы укрывать в них корабли. Ну а пока ребята занимались обустройством временного лагеря, я поднялся на борт захваченного корабля.

Все найденные ценности пираты сносили на берег, чтобы потом поделить. Тем, кто захватывал корабль, положено было дополнительное вознаграждение, как абордажникам, но и остальные в обиде не останутся. Золото, серебро, монеты и драгоценные камни тянули в общей сложности примерно на полмиллиона реалов. Ну и товаров было примерно на столько же. А ведь у нас имелись еще и пленники, за которых можно было взять неплохой выкуп!

С Эстель мне встречаться не хотелось. Совершенно. Я еще не пережил наше прошлое расставание, и сыпать соль на свежие раны не было никакого желания. Однако и выбора не было. Я не мог постоянно прятать голову в песок и делать вид, что ничего не происходит. Зная Эстель - это просто небезопасно.

Поскольку каюта на «Фортуне», долгое время служившая ей гардеробной, так и оставалась свободной, я приказал вынести из нее все. Вообще все, до последней нитки. А ребята доставили Эстель, плотно завернутую в простынь. Я приказал нас оставить и вытащил кляп из ее рта.

- Ну, здравствуй. Давно не виделись, - вздохнул я, глядя на то, как Эстель выпутывается из простыни и превращает ее в некое подобие одежды.

- Зачем ты меня похитил?

- А ты не догадываешься? Ты думала, что сбежишь с д'Артиньи, и на этом все закончится?

- Ты же говорил, что не будешь удерживать меня рядом, - злобно прошипела Эстель.

- А ты давала клятву команде. И подписывала договор, который нарушила. Ты что, серьезно полагаешь, что я похитил тебя из-за наших отношений? Нет, дорогуша. Это было требование команды. Люди, почему-то, очень не любят предателей.

Я закрыл дверь на замок, дошел до своей каюты и, обессиленный, рухнул на кровать. Кто бы знал, чего мне стоило казаться жестким и равнодушным! Сколько усилий я приложил, чтобы не кинуться к Эстель, проверяя, не нанесли ли ей ущерб. Сердце болело и рвалось на части, и я боялся, что сорвусь и сделаю какую-нибудь глупость. Стук в дверь отвлек меня от страданий. Это, разумеется, оказался Бульон, который принес собой множество вопросов и проблем. И их нужно было решать прямо сейчас. Дела, как всегда, меня закружили, и я вошел в свою привычную колею. Припасы были пополнены, пленники и ценности рассортированы, и мы двинулись к Пти-Гоаву. Погони за нами не было, но рисковать не стоило.

Обратное путешествие выдалось неспокойным. Нас дважды прихватывал шторм, мы чуть не потеряли один из кораблей, и едва ушли из поля зрения испанского золотого конвоя. Словом, к тому моменту, как наши корабли пристали к берегу, мы все были вымотаны донельзя. А в Пти-Гоаве нас ждали очередные проблемы. Понятно, что игорный бизнес - не самое мирное занятие, но пираты увлеклись. Ругань и стрельба постепенно перешли в глобальную драку с поножовщиной, и местной администрации еле удалось успокоить горячих карибских парней. Мда. Проблема. С этим нужно было что-то делать.

- Губернатор Тортуги рвет и мечет, - поделился со мной информацией Бульон, когда после очередного суматошного дня мы сели пропустить по бокальчику вина.

- За мою голову назначен выкуп?

- И немаленький. Ты теперь враг д'Ожерона номер один. Потерю корабля он тебе никогда не простит. Это надо же, увести судно практически без единого выстрела! Когда мы планировали эту авантюру, я и не думал, что она может так удачно закончиться. Полагал, что раз уж на борту вражеского корабля находятся наши союзники, нам проще будет идти на абордаж.

- К счастью, нам не пришлось этого делать. Было бы обидно потерять людей ради захвата одной женщины.

- Вот еще! - встрепенулся Бульон. - А ценности? А заложники? Да и Эстель тоже неплохой приз. Ты так и держишь ее под арестом в каюте?

- Да. И проблема в том, что я не знаю, как мне поступить дальше, - признался я. - У меня рука не поднимется ее убить. Да и смотреть на то, как ее казнят другие… я не смогу.

- Зачем она вообще перебежала к д'Артиньи? Что он ей пообещал? Эстель хоть как-то попыталась оправдаться?

- Я не разговаривал с ней на эту тему. Видеть ее не могу. Но, кажется, причины ее поступка я понял. При обыске каюты Эстель на захваченном нами корабле, я нашел интересную шкатулку с документами. Судя по всему, она - законная дочь французского дворянина. Тебе о чем-нибудь говорит фамилия дю Белле?

- Ну, они довольно известны в Анжу.

- Эстель принадлежит к их роду. И похоже, наша красавица мечтала вернуться на материк, чтобы получить официальное признание. Судя по ее запискам, она собиралась, ни больше ни меньше, судиться, чтобы получить свою долю наследства.

- Наверное, д'Артиньи обещал ей помощь, - предположил Бульон.

- Вполне вероятно. Но я не ожидал, что Эстель окажется такой беспросветной дурой.

- Ты считаешь, что у нее нет шансов добиться признания?

- Сам подумай, - хмыкнул я. - Судя по всему, ее мать - женщина очень легкого поведения. И уж точно накуролесила в Анжу, раз сбежала с ребенком на край света. Конечно, прошло много лет, но полагаю, что участники скандала помнят все подробности. К Эстель будет заранее негативное отношение. И то, что она прибыла откуда-то из колоний, не улучшит ситуацию.

- Внешность может сыграть свою роль, - возразил Бульон.

- Допустим. Ладно, Эстель найдет покровителя, очарует судью и произведет положительное впечатление на окружающих. Но с чего она решила, что ей полагается какое-то наследство, и что это наследство стоит того, чтобы затевать скандальный процесс? Если что-то и было, оно давно уже разошлось по родственникам.

- Думаешь?

- Да больше, чем уверен! Родня избавилась от недостойной родственницы и ее ребенка, и их жизнь вернулась в нормальную колею. Судя по бумагам, отец Эстель погиб совсем молодым. Вполне вероятно, что ее дед на тот момент был жив и полон сил. А ведь именно он, как глава семьи, распоряжался состоянием. Плюс, неизвестно, сколько там было всяких кузенов и кузин.

- Неужели Эстель об этом не подумала?

- Полагаю, тут дело не только в наследстве. Скорее всего, Эстель движет месть, - предположил я. - Ее мать изгнали из Франции вместе с ней. Они много пережили. Думаю, что Эстель хочет вернуться, и показать всем, что она жива, что она выжила, и что теперь те, кто от нее избавился, будут вынуждены с ней считаться. Женская мстительность - страшная вещь.

- Поэтому ты держишь Эстель под такой усиленной охраной?

- Я слишком хорошо знаю, что от нее можно ожидать. Она врет, как дышит. Ей ничего не стоит сбить с пути истинного кого-нибудь из наших пиратов, - объяснил я. - С Эстель что-то нужно решать. И чем быстрее, тем лучше. Но я не знаю, не знаю, что мне с ней делать!

Бульон сочувственно похлопал меня по плечу, а я снова скосился на документы Эстель. Если им верить, она - Франсуаза дю Белле, аристократка 22-х лет. Но эта личность существует только на бумаге. А реальный человек - авантюристка, воровка, наводчица и пиратка, чья рука не дрогнет убить человека. Меняя маски, она втиралась к людям в доверие, а потом ее сообщники обносили нужные дома. Женщина, у которой было немало мужчин и не меньше фальшивых имен и историй, давно сама запуталась в собственной лжи, и уже не знает - кто она на самом деле.

Было во всем этом что-то мерзенькое и мелочное. Пиратам, конечно, тоже было далеко до благопристойных мальчиков из церковного хора, но нападать на людей, которые тебя по доброте душевной подобрали и пригрели… Отвратно. Может, я как-то неправильно мыслю, но идти на абордаж мне кажется куда честнее и достойнее, чем тайком подливать отраву.

В общем, как вы понимаете, я не питал по поводу Эстель никаких иллюзий. И встречаться с ней не хотел, ибо мои чувства так до конца и не остыли. Мозги и сердце, к сожалению, не всегда работают в унисон. И даже зная, насколько Эстель поганый человек, разлюбить ее сразу я не способен. Зато способен адекватно оценить, и предпринять определенные меры, чтобы пленница не сбежала в самый неудачный момент. Слишком уж она была упорна.

С чего Эстель начала? Со статуса приемной дочери пирата. Но много работала над собой. И в плане образования и манер подготовилась настолько неплохо, что вполне могла сойти за светскую даму. В колониях. На материке - уже сильно вряд ли. А если в планах этой аферистки было покорение Парижа - это совсем смешно. Ко двору короля не попадают случайные люди. А возле Людовика XIV кружится такой террариум единомышленников, что Эстель сразу сожрут. Да и не потянет она придворную жизнь, где нужно улавливать тройной смысл сказанных фраз, и где вся жизнь подчинена строгому церемониалу.

Даже Лавальер не потянула, хотя получила куда более систематическое и полное воспитание. Но нет. Не сумела удержать короля и обзавестись сильными сторонниками. Да и не всякий смог бы, прямо скажем. Следить за модой, которая меняется по пять раз на день, быть в курсе придворных слухов и сплетен, подстраиваться под настроение короля и всерьез обсуждать, почему сегодня он доверил держать свою левую туфлю тому, а не другому придворному. Это ж двинуться можно!

Впрочем, можно избрать и другую стезю. Стать кем-то вроде Миледи из романа Дюма, работая на разведку и окучивая нужных стране людей. Пожалуй, Эстель потянула бы. Хотя… толку-то, гадать о том, что могло бы быть. Сейчас она у меня в плену, и эту проблему нужно как-то разруливать.

- А что если заставить ее возместить нам потери? - неожиданно предложил Бульон.

- Это как?

- Я подумал, что раз Эстель так цеплялась за эти документы, раз хранила их столько лет, значит, не захочет с ними расстаться. И сделает все, что угодно, чтобы получить их обратно. Так пусть Эстель завершит свою карьеру громким делом, которое принесет нам пользу, а потом пусть становится аристократкой и убирается на материк.

- Думаешь, ребята согласятся с твоим предложением? - усомнился я.

- Почему нет? Откуп - это вполне в традициях берегового братства. А судя по тому, что ты мне рассказал, вернувшись на материк, Эстель накажет себя гораздо больше, чем мы могли бы это сделать.

- Идея неплохая. Надо подумать. Пусть пока сидит в каюте, а потом мы найдем ей более надежное убежище.

Собственно, чего там думать? Нам срочно требовалось избавиться от д'Ожерона. Слишком уж сильно я наступил ему на пятки. Губернатор этого не простит. А при всех своих отвратительных качествах, мужик он отважный. И рисковый. Так что организовать мне травлю способен. И палки в колеса нашему бизнесу вставить - тоже. И главное, д'Ожерон - это официальный представитель Франции. Так что если он окончательно выйдет из себя и донесет вопль своей души до самых верхов, то меня просто выдать могут. Во избежание.

- Не слишком высоко ты замахнулся? - присвистнул Бульон, когда я поделился с ним своими планами.

- Д'Ожерон от меня не отстанет, - поморщился я. - Боюсь, что объявленная им награда за мою голову - это еще цветочки. Дальше хуже будет.

- Но Франция может нам не простить убийство губернатора.

- Поэтому никто не должен узнать, что д'Ожерона убрали именно мы. Мало ли… Бунт, несчастный случай, еще что-нибудь. Нарываться мы не будем. У меня есть кое-какие наметки, как грамотно избавиться от д'Ожерона, не вызвав подозрений.

План был довольно прост - заслать к губернатору Эстель. Использовать в качестве залога бумаги о ее происхождении, которые она так ценит, и пообещать доплатить за исполнение заказа. Во время захвата ее пограбили не так уж сильно. Основные средства Эстель, как и наши, были вложены в различные торговые дома. Однако я готов был компенсировать ее потери и даже добавить от себя. Я вообще не хотел ее видеть.

Мы с Бульоном прикидывали разные варианты, и решили никого не посвящать в нашу задумку. Наши намерения требовалось сохранить в тайне не только до самого последнего момента, но и после него. До остальной команды будет доведена вполне невинная информация - дескать, Эстель просто внесла выкуп, компенсировав свое предательство. А небольшие суммы в качестве вознаграждений подкрепят эту версию.

На самом же деле мы планировали куда более авантюрную и опасную игру. Губернатор Тортуги - официальное лицо, и его смерть, наверняка, будет расследоваться. Поэтому нужно сделать все так, чтобы комар носа не подточил. Я хотел воспользоваться идеей пирата, который шпионил для нас на Тортуге. С помощью своих знакомых, он организовал небольшие волнения. Я собирался пойти тем же путем. Единственное, эту идею необходимо было творчески развить.

Засиделись мы за планами долго. К счастью, нам хорошо была известна и сама Тортуга, и ее обитатели. Мы знали, к кому можно обратиться. А для сохранения секретности мы выстроим цепочку посредников, которые и сами не будут подозревать, на кого они работают. Ну а там, в суматохе, подобраться к губернатору будет проще. Тем более, что Эстель знает его лично и даже пользуется его расположением.

Ей даже не придется менять свою основную схему действия. Образ прекрасной дамы, попавшей в беду, замечательно подойдет. Была захвачена в плен злобным де Боленсом, сумела сбежать, и готова рассказать все самые страшные тайны. А заодно указать места, где хранятся сокровища. Словом, с ее умением врать, навешать губернатору лапшу на уши будет не сложно. Мужчины 17 века не воспринимают женщин, как опасность, недооценивают их и считают заведомо слабее и глупее себя. А вот я, имея пример бизнес-акул века 21, знал, что женщины способны на многое. И, если честно, не был уверен, что даже находящиеся в моих руках документы заставят Эстель вести себя правильно.

Хотя что гадать? Нужно было, наконец, встретиться с этой женщиной лицом к лицу и выяснить отношения. Нам обоим есть что сказать друг другу. Остается надеяться, что я смогу держать себя в руках и сумею понять, можно ли договориться с Эстель. С ее умением врать - непростая задача. Я все-таки не профессиональный психолог, чтобы считывать эмоции и намерения по жестам.

Собирался с духом я долго. Часа два. Взглянуть в глаза женщине, к которой ты, мягко говоря, не равнодушен, и которая оставила тебя ради сомнительных перспектив… довольно сложно. Я не был уверен, что сумею контролировать эмоции. И что удержусь от обвинений, которые перерастут в пустой, бессмысленный скандал.

Эстель выглядела… отвратительно. Да и как еще можно выглядеть после пребывания в тюрьме? Пусть даже в качестве оной выступает каюта на корабле? Ей позволили помыться и переодеться, но землистый цвет кожи никуда не делся, да и сама она осунулась, несмотря на то, что кормили ее вполне прилично. Я предложил ей присесть и поинтересовался, насколько сильно она хочет вернуть себе документы и отправиться во Францию.

- Ты смеешься надо мной? Я понимаю, ты хочешь мне отомстить…

- Не хочу, - прервал я Эстель. - Ни мстить тебе не хочу, ни видеть тебя. Если бы не мои ребята, которые загорелись местью, я бы просто постарался о тебе забыть.

- Но тогда я не понимаю…

- Я тоже тебя не понимаю. Скажи, почему ты так поступила? Неужели не было другого выхода? Почему ты открылась д'Артиньи, а не мне?

- Он сам узнал о моем прошлом, - вздохнула Эстель. - Я просто… воспользовалась ситуацией.

- Тогда вряд ли тебе покажется странным, если я тоже захочу воспользоваться ситуацией. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. И, если все удастся, я верну тебе твои документы и очень хорошо заплачу. Даю слово. А мое слово, в отличие от твоего, дорогого стоит.

Глава 8

Эстель

Ее жизнь уже много раз делала резкий разворот. Но лишиться мечты, уже почти почувствовав ее вкус, было слишком. Эстель успокоилась, поднявшись на борт корабля, который шел во Францию. Казалось, что в составе целого каравана судов можно было чувствовать себя в относительной безопасности. Ну кто мог подумать, что пираты захватят корабль изнутри?

Для Эстель было довольно странно осознать, что она совершенно не знает де Боленса. Что нежный и чуткий любовник неожиданно может стать прагматичным и жестким пиратом, который способен задавить свои чувства в угоду интересам команды. Эстель столько раз меняла имена и маски, столько врала, что уже почти не различала грани между выдуманным и реальным миром. Перейдя на сторону д'Артиньи, она даже не подумала о том, что кого-то предает. Ей это выгодно? Выгодно. В результате ее действий никто не пострадал? Не пострадал. Ну и в чем проблема? Однако у капитана де Боленса, как оказалось, был совершенно другой взгляд на происходящее. Он не прощал подобных вещей. И Эстель оказалась в тюрьме.

Пожалуй, это было одно из самых тяжелых испытаний в ее жизни. Как оказалось, Серж умел быть жестоким. И умел учиться на собственных ошибках. После того, как она оказалась в каюте под стражей, де Боленс даже не пожелал с ней встретиться! Ни встретиться, ни поговорить, ни попытаться объясниться. Только насущная необходимость заставила его назначить встречу.

Как Эстель ни вглядывалась, к сожалению, она не могла заметить даже тени былых чувств. Де Боленс был собран, хладнокровен и решителен. И если бы не попытался первым делом выяснить причины ее поступков, Эстель решила бы, что он вообще не испытывает никаких эмоций. Однако в его вопросах звучала застарелая боль. Разумеется, было глупо не воспользоваться ситуацией. Эстель приложила все усилия, чтобы вновь очаровать де Боленса. Вот только Серж никак не реагировал на ее авансы. Разумеется, сидение в тюрьме сказалось на ее внешности не самым лучшим образом, но Эстель по-прежнему была хороша собой.

Жаль, но Серж был слишком сдержан. Он умел сосредоточиться на главном и идти к цели. Казалось, что у де Боленса нет вообще никаких слабостей. Ром? Серж был равнодушен к спиртному, хоть и мог выпить за компанию. Дорогие вещи? Вообще не вариант. Серж любил хорошую одежду, но не до фанатизма. И никогда не трясся при виде золота и драгоценностей. Он коллекционировал какие-то вещи индейцев (большинство которых не стоило и гроша) и некоторые виды оружия, но даже к этому был не слишком привязан.

Большинство пиратов, знавших де Боленса лично, считали его чуть ли не аскетом. Он не таскал с собой оркестры и не устраивал театральные представления, как некоторые собратья по профессии. Не одобрял излишней жестокости и всегда держал свое слово. У де Боленса просто была совершенно другая система ценностей.

Эстель долго думала, зачем вообще ее держат на корабле. Если бы пираты желали ее убить - давно убили бы. И она не могла понять, чего же Серж хочет добиться своими действиями. Надо ли говорить, как обрадовалась Эстель, когда де Боленс захотел с ней встретиться? Но вот когда он поведал ей о своих планах… у нее по спине пробежал холодок.

Серж, ни больше, ни меньше, хотел, чтобы она избавилась от д'Ожерона. Он обещал организовать на Тортуге волнения, чтобы Эстель сумела подобраться к губернатору незаметно. В обмен на это ей готовы были вернуть документы, снабдить деньгами и отправить во Францию, если уж ей так хочется вернуться на историческую родину.

Эстель, разумеется, попыталась увильнуть от столь опасного мероприятия, но выбор у нее был небольшой. Либо убить д'Ожерона, либо закончить свою жизнь на рее, как и положено за предательство. А чтобы ей вдруг не пришло в голову еще раз обмануть де Боленса, за ее спиной будут следить специально приставленные люди.

- Должен же кто-то помочь тебе «бежать» с моего корабля? - пояснил свое решение Серж.

- Полагаешь, д'Ожерон в это поверит?

- Если сыграешь хорошо, то поверит, - отрезал де Боленс. - Ты же не сразу начнешь действовать. Сначала мои люди организуют небольшие волнения, а затем на сцене появишься ты. Губернатор будет слишком озабочен происходящим, чтобы обращать внимание на мелочи. А уж после того, как беспорядки усилятся, д'Ожерону и вовсе будет ни до чего. Тебе понадобится только выбрать нужный момент.

- А что будет потом? После того, как я избавлюсь от губернатора?

- Тебя доставят туда, куда ты укажешь. Деньги и документы ты получишь в торговом доме Ван Баата. Там и у тебя есть вложения, если я не ошибаюсь? Следующий караван во Францию будет через несколько месяцев, но зато в Англию корабли отправляются через пару недель. От Лондона куда ближе до Парижа, чем от Тортуги.

- Хорошо, - выдохнула Эстель. - Когда отправляемся?

- Пары дней тебе хватит, чтобы привести себя в порядок? - уточнил де Боленс. - Ну и прекрасно. И помни, что за тобой присматривают. Не совершай глупостей. Второй раз тебе может не повезти, и пираты тебя все-таки вздернут.

Эстель сердито поджала губы. Да какой смысл бежать? И главное - как? От Пти-Гоава до Тортуги еще добраться нужно. А без документов, на которые она так рассчитывала, это бесполезно. Эстель не собиралась прозябать в колониях всю оставшуюся жизнь. С ее внешностью, на материке можно было добиться гораздо большего. Подтверждение происхождения, удачный брак, и Эстель вполне может пробиться к королевскому двору. Так что если между ней и ее документами стоит д'Ожерон, ему же хуже.

Шесть самых надежных головорезов де Боленса ждали ее на борту одного из пиратских кораблей. Серж даже не соизволил проститься с Эстель. Видимо, он окончательно вычеркнул ее из своей жизни и изо всех сил старался вообще забыть о ее существовании. Ну, это и к лучшему. Де Боленс, конечно, был чертовски хорош собой, но Эстель считала, что достойна большего. Ну что за партия такая - удачливый пират? Да пусть даже высокого происхождения? Просто смешно! Удачный брак мог дать Эстель громкий титул и большие возможности. Так что выбор даже не стоял.

Единственное, о чем сожалела Эстель - ей так и не удалось очаровать де Боленса настолько, чтобы он вернул ей документы безо всяких условий. А очаровывать его головорезов было бесполезно. Они были абсолютно преданы своему капитану, и не спускали с нее глаз. Эстель спиной чувствовала, что ее постоянно провожает чужой тяжелый, недобрый взгляд. Впрочем, свое дело люди Сержа тоже хорошо знали. Волнения вспыхнули легко.

Да и то сказать - всегда и везде можно найти недовольных властью. А уж сподвигнуть их на действия - дело техники. У людей де Боленса все великолепно получилось. Озабоченный происходящим, губернатор действительно не стал слишком уж вникать в детали рассказа Эстель. Волнения переросли практически в бунт. Не первый, кстати. Слишком уж народ был недоволен монополией Вест-Индской компании. Да и действия самого д'Ожерона, который пытался сделать из Тортуги прибыльную колонию всеми возможными способами, тоже не все одобряли. Часть колонистов уже уехала на другие острова Вест-Индии, а некоторые занялись охотой или примкнули к флибустьерам.

Словом, причин для волнений было предостаточно. И когда полыхнуло, никто особо не удивился происходящему. Д'Ожерон носился по острову, как подстреленный, пытаясь договориться и навести порядок. Однако удавалось ему это с трудом. И потому не было ничего странного в том, что однажды, пытаясь усмирить толпу, губернатор словил случайную пулю. Этого и следовало ожидать, если учесть, что на Тортуге хорошо вооружен каждый первый. И кто там будет разбираться, откуда на самом деле вылетела пуля? Переодетая Эстель с легкостью затерялась в толпе.

К счастью, головорезы де Боленса ее действительно ждали. Серж не обманул. А то Эстель все-таки побаивалась, что в наказание за предательство ее так и бросят на Тортуге. Однако сразу, как только смерть губернатора подтвердилась, Эстель получила свои документы. Вместе с приличной суммой денег.

- Уезжай отсюда, - посоветовал ей один из головорезов. - Уезжай как можно быстрее и как можно дальше. Наш капитан - добрейшей души человек. Он даже такую стерву, как ты, не пожелал отправить на рею. Наши ребята могут оказаться не столь благодушны. Они ненавидят тебя не только за то, что ты нас предала, но и за то, что ты бросила капитана. Так что постарайся замаскироваться, как ты умеешь. И не светись.

Эстель кивнула, развернулась и скрылась в толпе. Пират проводил ее взглядом, сплюнул, и скомандовал своим ребятам возвращаться. Будь его воля - он свернул бы Эстель ее тонкую шейку. Однако приказ капитана есть приказ. Остается только надеяться, что Эстель действительно уберется на материк. И что де Боленс не пожалеет о своем благородстве.

Сергей Оболин

Окончательно забыть Эстель можно было только одним способом, который называется «клин клином». Поскольку публичные дома и женщины общего пользования меня никогда не привлекали, я стал подыскивать себе подходящую любовницу среди местных. Пока безрезультатно. Дамы либо были замужем, либо не нравились мне чисто визуально, либо придерживались строгих моральных принципов, даже овдовев. То бишь замуж хотели. А я, после всего произошедшего, жениться совершенно не желал.

- Сержен, может ты к Абигейл вернешься? - поинтересовался Бульон, принявший мою проблему близко к сердцу. - Если хочешь, я сам с ней поговорю. Перевезем ее на Пти-Гоав.

- Ты что, вообще охренел? - подскочил я. - Даже не вздумай!

Еще чего не хватало! Мне и так сложно было с ней расстаться, а уж возвращаться к женщине, которую сам бросил? Да ну на фиг. По жизни у нее во всем виноват будешь. Зачем мне это нужно? Да если совсем приспичит, лучше я присмотрюсь к негритянкам. Хотя не хотелось бы. Вроде бы, расизмом не страдает ни одна из двух моих сущностей, а вот не воспринимаю я этих дам. Дело в том, что большая их часть прибыла прямиком из Африки, не успела смешать кровь и не выглядит привлекательно с европейской точки зрения. Приплюснутые носы, полные губы и широкие скулы лично мне вообще не нравятся.

Играет свою роль и то, что от жены хотелось бы несколько большего, чем просто постель. Ладно, та же Абигейл. Я навещал ее в короткий промежуток времени, пока был на берегу, и не успевал уставать. К тому же, Абигейл нравилась мне своей рациональностью и здравым смыслом. Но жить с ней день за днем, всю оставшуюся жизнь? Не уверен, что потянул бы. С Эстель в этом плане было намного интереснее. Нам всегда было, о чем поговорить. Словом, поставил я своим вербовщикам задачу - найти мне даму, получившую приличное воспитание. Лучше всего белую, но можно и полукровку. Среди них такие красотки встречаются… ух!

***

И почему, как только моя жизнь налаживается, Фортуна вновь крутит свое колесо? Правда, в этот раз поворот вышел настолько крутой, что я даже растерялся. Ну о чем я мог подумать, когда мне передали письмо от дона Мартинеса, который желал со мной встретиться? Отпустил я его без выкупа, как и его спутников, и что? Я больше на репутацию работал и неприятности хотел д'Ожерону доставить. Слил информацию, кто являлся главным организатором похода на Маракайбо.

Но теперь, когда д'Ожерон мертв, это не играет никакой роли. И я вообще не понимаю, зачем испанцу потребовалось со мной встречаться. Да еще и намекать, что у него есть ко мне разговор, который изменит мою жизнь. Не хочу я ничего менять, я и так на вершине. У нас с Бульоном под началом семь кораблей, да еще и прибыльное дело на Пти-Гоаве. Игорный бизнес приносит не меньше денег, чем торговля и контрабанда.

Если бы я хотя бы мог предположить, чем закончится эта встреча, я бы остался сидеть на Пти-Гоаве. Но любопытство буквально сжирало. Продолжить знакомство со столь влиятельным испанцем может оказаться не лишним. Никогда не знаешь, кто пригодится по жизни. Да и вообще. Не пора ли нам с Бульоном выходить на новый уровень? Нам постепенно становится тесно в рамках нашего бизнеса. Хотелось бы еще что-нибудь попробовать.

Встреча была назначена на Малом Каймане. И к тому моменту, как я туда прибыл, дон Мартинес меня уже ждал. И пригласил на борт своего корабля. Ну, если бы меня хотели убить, вряд ли стали бы делать это столь экзотическим образом. Есть способы попроще. И еще более сомнительно, что такой высокопоставленный тип, как дон Мартинес, будет пускаться в мелкие авантюры. В конце концов, кто я такой? Всего лишь удачливый пират, который отошел от дел и больше не представляет для Испании никакой угрозы.

- Я рад видеть вас на борту своего корабля, - поприветствовал меня дон Мартинес, буквально впиваясь в меня испытующим взглядом. Да уж… этот человек с жесткой складкой губ, военной выправкой и холодным взглядом ощущался опасным противником.

- Я тоже рад видеть вас в добром здравии, - вежливо ответил я. Чего он меня так разглядывает? Ромашки на мне не растут.

Мы расположились за пышно сервированным столом, и потекла положенная по этикету светская беседа о погоде и природе. Только минут через пятнадцать дон Мартинес задал, наконец, первый интересующий его вопрос.

- Скажите, верны ли мои сведения, что де Боленс - это не настоящая ваша фамилия?

- Это действительно так. Мою настоящую фамилию оказалось трудно выговорить, и я позволил де Бульвилю переиначить мое имя так, как ему удобно будет произносить.

- А вы не могли бы сказать свое настоящее имя?

- Князь Сергей Оболенский, из Тартарии.

- Так далеко наш покойный король не путешествовал. Но возможно, ваши родители посещали Европу? - продолжал допрос настырный дон Мартинес

- Если это и так, то мне об этом неизвестно. Я слишком рано лишился родителей, - открестился я. - Но к чему все эти вопросы?

- Пойдемте со мной, - поднялся из-за стола дон Мартинес. - Я специально пригласил вас на свой корабль, чтобы кое-что показать. Вот смотрите.

И что? Мы остановились перед портретом какого-то незнакомого мужика. Поняв, что от меня ждут какой-то реакции, я рассмотрел его подробнее. Рыжеватый, долговязый, с небольшими усиками, кончики которых торчали вверх, длинным носом и маленькими глазками. И что я должен тут увидеть? Похож на богатого англичанина. Или голландца. Хотя что тогда его портрет делает на испанском корабле? Да еще и на парадном месте?

- Простите, дон Мартинес. Очевидно, я слеп, но я не понимаю, что вы хотите мне сказать, показывая этот портрет, - признал я.

- Да вы же полная его копия!

- Я?!

В каком, блин, месте? Собственное отражение я видел сегодня утром. И из зеркала на меня смотрел широкоплечий синеглазый брюнет, причем довольно симпатичный. Ничего общего с этим постным тараканом. И кто это такой вообще?!

- Наш покойный король Филипп IV питал к женщинам слабость. У него много внебрачных детей. Но если им нужно как-то доказывать свое происхождение, то вам - нет. Оно написано у вас на лице. Увидев вас, никто не усомнится в том, что вы Габсбург.

- Я усомнюсь, - отрезал я, тихо охре… офи… удивившись, что меня посчитали незаконным сыном испанского короля.

Нет, дон Мартинес что, серьезно это говорит?! Бастард короля?! Я?! Да ладно вам… Однако дон Мартинес на шутника никак не был похож. На афериста тоже. Вот на прожженного политика - это да, это без вопросов. Но в какую игру он меня втягивает?

- Вы серьезно? - переспросил я, не веря своим ушам. Если честно, то я даже не понимал, как на такое заявление нужно реагировать. - Вы считаете, что я - сын Филиппа IV?

- У меня нет в этом никаких сомнений. Поэтому я и веду с вами этот разговор. Вы нужны Испании! - пафосно провозгласил дон Мартинес, по-отечески сжав мое плечо. - Но давайте вернемся за стол. И я поведаю вам нынешнюю политическую обстановку. Тогда вы поймете, что должны вмешаться. Что ваша кровь призывает вас!

Бокал вина оказался как никогда кстати. Такое предположение следовало запить. Я невольно потянулся к носу, чтобы проверить, не появилась ли там бородавка, ибо искренне чувствовал себя Гришкой Отрепьевым, которого вербуют поляки. Интересно, с чего дон Мартинес решил, что я бастард испанского короля Филиппа IV? Он издевается, или действительно в это верит? Или там такая авантюра, для которой срочно нужен самозванец?

Дон Мартинес обрисовал политическую обстановку в Испании так, что прямо хотелось бежать и строить там баррикады. Хотя по здравому размышлению ничего сверхужасного там не творилось. На начало нынешнего 1669 года королем там числился малолетний (всего 7 лет) Карлос II, а правила за него властная мамаша Марианна Австрийская. Причем, судя по ее поведению в отношении собственного сына, власть она не собиралась отдавать никогда.

Мало того, что Карлос II изначально родился больным, так его еще и добивали, постоянно проводя «экзорцизмы» (даже знать не хочу, как это выглядело). Обращались с ним, как с младенцем, и абсолютно ничему не обучали. От такого и совершенно нормальный ребенок в идиота может превратиться. И разумеется, дон Мартинес возмущался данным положением вещей, и хотел все изменить. Во благо короля и короны, разумеется.

Ага. Знаю я это благо. И благодетелей подобных встречал. Карлос II не самостоятельный правитель, и никогда таковым не будет. И какая разница Испании, кто будет ее грабить, прикрываясь немощью короля? Подумаешь, правит Марианна Австрийская, опираясь на фаворитов, а не на Правительственную хунту, выбранную покойным королем. Еще неизвестно, что хуже. Филипп IV, прямо скажем, невеликого ума был правитель. И кого он там выбрал в эту самую хунту, еще посмотреть нужно. Ну а то, что по слухам королева еще и спит кое с кем из своих фаворитов, так ее тоже понять можно. Ей всего 34 года!

Но самое главное, я совершенно не понимал, каким образом могу вписаться в данную картину. Пусть даже меня признают бастардом короля (хотя я в этом сомневаюсь, тем более, что сам Филипп IV благополучно помер). Где я и где испанский трон? Однако дон Мартинес гнул свою линию. Мол, во мне с первого взгляда видно королевскую кровь. Ну, это он преувеличил, конечно. Парень, в которого я попал, явно породистый, но не до такой же степени! Ну и потом… кто меня ждет в этой Испании? Дон Мартинес, конечно, не последний человек, но вряд ли он сможет убедить остальных в своей правоте.

Однако оказалось, что я буду вовсе не единственным бастардом, сражающимся за правое дело. У испанцев имелся еще и некий Хуан Хосе Австрийский[8], которого король даже успел признать. После смерти Филиппа IV его супруга задвинула столь неудобную персону куда подальше, но это можно было изменить!

По моему глубокому убеждению, в борьбе за корону бастард по своей значимости был величиной если и отличной от нуля то ненамного. Однако оказывается, я серьезно заблуждался, ибо некоторые испанцы всерьез рассматривали дона Хуана Хосе в качестве претендента на престол, если законный король детей не оставит. И в целом отзывы об этом человеке били неплохие, но… всегда есть но. Испанские гранды (особенно те, которые 1-го класса) были не уверены, что сумеют дона Хуана Хосе контролировать. А делиться властью не хотелось.

В общем, как я понял из витиеватых рассуждений дона Мартинеса, на троне Испании им нужна была декоративная, зависимая от них фигура. Карлос II был оптимальным вариантом, если отстранить от дел Марианну Австрийскую. Но поскольку не было уверенности, что болезненный король долго проживет, иметь запасной вариант не помешает. И я в этом плане был предпочтительнее дона Хуана Хосе. Во-первых, потому, что в полномочиях испанских грандов было как признать меня, так и не признать. Во-вторых, меня в Испании никто не знал, и мое положение будет зависеть все от тех же грандов.

Несмотря на все далеко идущие намеки дона Мартинеса, я осознавал, что испанской короны мне не видать, как своих ушей. В конце концов, я слишком здравомыслящий человек, чтобы не понимать таких элементарных вещей. Меня разыграют, как козырную карту, когда придет время делить власть. Но чем все закончится, предсказать несложно. Дон Мартинес с сотоварищами откажется сажать меня на трон в обмен на какие-нибудь плюшки со стороны противника. Так стоит ли соглашаться?

С одной стороны, ввязываться в данную авантюру смертельно опасно. С другой стороны - это шанс хорошо устроиться в Европе. Сколько можно прозябать в колониях? Здесь мы уже достигли своего потолка. А дон Мартинес мне предлагает сделать новый рывок. Так почему бы этим не воспользоваться? Только на своих условиях? Никто же не думает, что ослепленный блеском короны, я понесусь свершать благие дела во славу Испании, не подстелив соломки себе, любимому?

По-хорошему бы, конечно, предложение ввязаться в высокую политику нужно хорошенько обдумать. Вот только времени в обрез. Дон Мартинес же намекнул, что в ближайшем будущем планируется политическая акция, где я должен засветиться. Да и потом… он уже сделал мне одолжение, прибыв на эту встречу. Кто я и кто дон Мартинес? Бывший пират против высокопоставленного испанского гранда… не смешно даже. Ну и… подобные предложения дважды не делают. И раз подвернулся шанс, нужно его хватать.

Дон Мартинес же вряд ли ждет, что я стану его козырной картой безо всяких гарантий? Раз уж меня толкают в самозванцы, я мог бы с этого хоть что-то получить. И лучше всего, если это будет территория, где я смогу развернуться. Не в Испании, разумеется. Там, во-первых, все давно поделено, а во-вторых, слишком велик шанс, что отравят нафиг. Но у испанцев есть Сицилия! Причем делами острова никто особо не занимается. Что довольно странно, учитывая ее выгодное расположение и бонусы, которые можно поиметь, если в нее немного вложиться.

Есть еще Сардиния с Корсикой, но Сицилия по своему расположению мне нравится больше. Подальше от трона - подальше от связанных с ними проблем. И контролировать лишний раз никто не полезет. А уж я сумею там окопаться как следует. Сицилия может стать неплохой базой - можно будет приглашать специалистов со всей Европы, организовать производство чего-нибудь ценного (лучше всего оружия) и грабить турецких пиратов! Между прочим, остров Мальта, если я правильно помню, находится в подчинении у испанского вице-короля Сицилии. А Мальтийский орден имеет на мусульман большой зуб. Причем еще со времен крестовых походов.

Ну и потом… это же Европа, а не далекие колонии! Перспектив в разы больше! Мы с Бульоном думали, чтобы в эту самую Европу слинять, но у нас не было нужных связей. А без них никакие деньги не помогут. Ибо, властью короля, сегодня у тебя есть состояние, а завтра нет. Мы раздумывали, какому королю предложить свою шпагу, но ни один из правителей не показался нам приемлемым.

С Францией, после д'Ожерона, связываться было небезопасно, да и Луи XIV непредсказуем со своими капризами. В Англии тоже особых перспектив нет. Тем более, если учесть, что очнулся я в этом мире в трюме именно английского корабля, среди ирландских бунтовщиков. Голландия уже не так сильна, как раньше. А в Россию мне, с моими липовыми документами, лучше вообще не соваться. Ну и кому служить?

А тут… такой поворот. Понятно, что грабя испанские корабли, Испанию, как страну проживания, мы никогда не рассматривали. И я, кстати, поинтересовался у дона Мартинеса, как мне аукнется мое пиратское прошлое. Я ведь не только корабли грабил, но и города. Однако меня уверили, что этот вопрос решаем. И перейти служить от одной страны к другой не считается чем-то предосудительным даже среди высокопоставленных чиновников.

- Что ж… ваше предложение кажется мне интересным, - кивнул я дону Мартинесу. - Но скажу честно. Я не верю в то, что я внебрачный сын Филиппа IV. Внешняя схожесть, которой, кстати, я тоже не заметил, может быть всего лишь совпадением.

- А манеры? Жесты? Да даже почерк! Я близко общался с его величеством, имел честь быть приглашенным на охоту в числе немногих гостей, и видел короля в различных ситуациях. Так что можете мне верить. Сходство несомненно. И оно столь велико, что не может быть случайным. То, как вы кладете руку на эфес шпаги, поворачиваете голову, держите спину…ни у кого из тех, кто знал Филиппа IV лично, не возникнет сомнений.

- Хорошо. Тогда еще несколько уточнений. Вы ставите перед собой задачу отстранить от трона Марианну Австрийскую? Или убрать ее фаворитов?

- На первых порах, будет вполне достаточно, если удастся отстранить от власти Великого инквизитора Нитарда. Он даже не испанец! Подумать только, какой-то немецкий иезуит влияет на королеву! Про них ходят слухи, порочащие честь вдовы короля!

- Полагаю, что удалить Нитарда удастся. Но после этого я не хотел бы оставаться в Испании. Меня вполне устроил бы титул вице-короля Сицилии.

- Сицилии?! - поразился дон Мартинес. - Но это же совершеннейшая дыра!

- Зато никто из испанских грандов не будет завидовать. И обвинять меня во вмешательстве в политику страны. И пытаться меня уничтожить, чтобы убрать лишнюю фигуру с политической доски Испании. А превратить дыру в доходное место я сумею.

- Что ж… вы выдвигаете весьма скромное требование.

- Просто оно не единственное. Я хотел бы, чтобы бастардом меня признали тайно. Чтобы о моем происхождении знал очень узкий круг людей.

- Но это невозможно! - вскинулся дон Мартинес. - Вас же представят ко двору. И любой, кто знал Филиппа IV, догадается, что вы его бастард.

- Одно дело догадываться, и совсем другое - точно знать, что испанские гранды официально признали меня королевским бастардом.

- Для бывшего пирата это немыслимая честь! - надулся дон Мартинес.

- Но не для князя Оболенского, - возразил я, лихорадочно придумывая какую-нибудь историю, которая могла бы оправдать мое нежелание светиться в роли официального бастарда.

Влезать в интриги испанского королевского двора? Я еще не сошел с ума. Помочь дону Хуану и получить в качестве вознаграждения Сицилию - это одно. А постоянно крутиться в этом террариуме? Чувствовать себя жирным карасем среди крокодилов и акул? Нет уж, лучше сныкаться в густой траве, и потихоньку отращивать и панцирь, и зубы. К образу жизни королевского двора нужно привыкать с детства. Но не буду же я говорить дону Мартинесу, что тупо беспокоюсь за свою безопасность? А насчет подходящей истории, оправдывающей мое нежелание официально стать бастардом,… в голове что-то щелкнуло, и я начал вдохновенно врать.

- Понимаете, дон Мартинес… Дело в том, что я родился и вырос в Тартарии, в весьма знатном семействе, и после ранней смерти моих родителей, родственники, ставшие моими опекунами, планировали женить меня на одной из дочерей нынешнего царя Московии. До переговоров дело не дошло, но я хочу выполнить их волю.

- Продолжайте, - напрягся дон Мартинес.

- Я не уверен, что царь согласится. Ведь я практически все потерял. И он может посчитать вице-короля Сицилии недостойным. Но если официально будет объявлено, что я бастард, не будет вообще никаких шансов.

Врал я уверенно и с апломбом. Мне было жизненно необходимо, чтобы дон Мартинес поверил. И причина у всего этого была одна - я желал подстраховаться, чтобы суметь вовремя спрыгнуть с этого паровоза, если его понесет не туда. Титул бастарда может аукнуться в самый неподходящий момент. Так что пусть лучше пока останется на уровне слухов.

- Московиты, конечно, варвары, но царская кровь… И посол их сейчас в Мадриде.[9] Под такое дело торговлю можно расширить. И англичан подвинуть с голландцами, - пробормотал дон Мартинес.

- Для всех я могу быть тем, кем являюсь по документам. Иностранным дворянином Сергеем Оболенским, решившим помочь Испании.

- Ваше имя действительно трудно выговорить, - поморщился дон Мартинес. - Но и французская фамилия не годится, вы правы. Дон Серджио де Боленос звучит куда лучше.

Я только махнул рукой. Хотя… у испанцев же тоже положено давать много имен. Как я там полностью представился Бульону при первой встрече? Только адаптировать к испанскому произношению…

- Дон Серджио Николас Сильвен Андрес де Боленос, - произнес на пробу я. Имя Селиван в испанскую версию не превращалось никак.

- Документы на это имя будут составлены немедленно! Но у меня невольно возник вопрос… вы католик?

- К сожалению, нет, - признался я.

- Это недопустимо! - взвился дон Мартинес. - Вам придется принять католичество. Я пришлю подходящего священника.

Идея постоянного посещения католической церкви с обязаловкой исповедания меня не вдохновляла. И терпеть рядом с собой иезуитов, которые станут пристально следить за каждым моим шагом, я тоже не желал. Но понятно, что в данном случае выбора у меня не было. И мне пришлось согласиться.

- Хорошо.

- Я планирую отправиться в Испанию через неделю. У вас есть время передумать, - испытующе прищурился дон Мартинес.

- Я не передумаю.

Чего уж тут передумывать? Мы уже обо всем договорились, даже о цене. Куда отступать? Да и зачем? Единственное, что нужно сделать - это переговорить с Бульоном, и поставить его в известность о моем решении. Нет, втягивать его в свою авантюру я пока не собирался. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что за моей спиной есть база, куда можно отступить и человек, на которого можно положиться. А вот если мне удастся стать вице-королем Сицилии, тогда будет смысл тащить Бульона к себе. Вот как только он отнесется к идее перейти на сторону испанцев?

Арман де Бульвиль

Ну вот зачем испанскому гранду встречаться с де Боленсом? Неужели Серж задумал новую авантюру? Но они же договорились, что бросают каперский промысел. Или дело в другом? Арман весь издергался, пока дождался своего друга. А Серж потащил его в кают-компанию «Фортуны». Значит, разговор предстоял серьезный. Не для посторонних ушей. И когда Серж выложил, о чем беседовал с доном Мартинесом, Арман невольно впал в ступор.

- Так ты принц? - неверяще переспросил де Бульвиль.

- Незаконнорожденный, - уточнил Серж. - И если честно, мне самому сложно поверить во всю эту историю.

- Но зачем дону Мартинесу такое придумывать?

- Вот и я не понимаю. Он сказал, что у испанского короля Филиппа IV было почти три десятка бастардов. И я сомневаюсь, что во всей Испании не нашлось нужного человека, похожего на его величество. Почему я?

- Корабли и сокровища? - напомнил Арман.

- Возможно. С этой точки зрения я на проблему не смотрел. Дона Хуана Хосе признали, потому что он оказался полезен стране… Но я же не идиот, чтобы выкладывать сразу все свои козыри! В Испанию я двинусь только на «Фортуне». И ценностей возьму ровно столько, чтобы прилично выглядеть при Мадридском дворе и, в случае необходимости, всучить взятку.

- Значит, переберешься в Испанию… - расстроенно вздохнул де Боленс. Понятно, что от такого шанса не отказываются, но расставаться с другом было жаль.

- Нет, моя цель не Испания. Я выторговал себе титул вице-короля Сицилии, и хочу обосноваться именно там. Если мне это удастся, я пришлю тебе весточку. А ты подумай, чего хочешь. Пожелаешь - переселяйся ко мне. На Сицилии мы найдем применение нашим сокровищам и увеличим их количество. Не захочешь - останешься на Пти-Гоаве. Как разделить наши капиталы и корабли - мы договоримся.

- Сицилия - большой остров, - мечтательно закатил глаза Арман.

- И возможностей там больше. Ты даже сможешь навещать свою семью, не ограничиваясь посылкой им денег и обменом двумя-тремя письмами в год. Даже если мой статус изменится… мы по-прежнему будем равными компаньонами. Надежные друзья встречаются слишком редко, чтобы ими разбрасываться. Я доверял тебе свои деньги и свою жизнь, и ты ни разу меня не подвел.

Арман смущенно отвернулся. Он никак не мог привыкнуть к такому открытому признанию собственных заслуг. Серж действительно был благороден. И это сказывалось на его словах и поступках.

- Сколько народа возьмешь с собой? - деловито уточнил де Бульвиль, справившись со смущением.

- Думаю, человек 50. Я предварительно переговорил с людьми. Кое-кто не прочь завязать с пиратским ремеслом и осесть в Европе. Если все пройдет удачно, я смогу так их наградить, как им и не снилось.

- Пожалуй, эта авантюра будет самой опасной, - признал Арман. - Но я с тобой! Какой смысл прозябать в Пти-Гоаве, если можно вернуться в Европу? Наши богатства и положение помогут нам найти подходящих невест. А ты наверняка понимаешь, какие двери может распахнуть удачная женитьба!

- И расположена Сицилия исключительно удачно, - хмыкнул Серж. - Если что-то пойдет не так с испанцами, мы можем без проблем скрыться в Италии или во Франции. Словом, это шанс, которым я собираюсь воспользоваться.

- Удачи! - искренне пожелал Арман.

Сергей Оболин

Дорога в Испанию оказалась спокойной и даже скучной. Учитывая, сколько кораблей было в эскадре, это неудивительно. Только полный отморозок решился бы напасть на целый флот. Причем очень хорошо вооруженный. А с погодой нам повезло. Так что я мог спокойно учиться, знакомясь с нравами испанского двора. Для этого ко мне был приставлен слуга - Педро Саррес, который долгое время работал у дона Мартинеса.

Понятно, что он следил за мной в пользу своего босса, но ничего удивительного в этом не было. И ничего страшного тоже, поскольку я не собирался ни нарушать своих обязательств, ни рассказывать кому бы то ни было свою реальную историю. Мне нужно было до автоматизма отработать манеры, запомнить, к кому как обращаться и выучить хотя бы пару придворных танцев. Последнее оказалось сложнее всего. Тело, привыкшее к резким, стремительным движениям, с трудом воспринимало неторопливую плавность той же паваны.

Судя по рассказам Педро, возле трона кипели нешуточный страсти. Гранды буквально выгрызали друг у друга власть, не гнушаясь никакими способами. Впрочем, меня это не особо удивило. В любой стране придворные удавить друг друга готовы за близость к короне. И не мне тягаться с этими зубрами. Впрочем, в Мадрид я в ближайшее время и не собираюсь. (Да век бы его не видеть!) Мой путь лежит в Каталонию[10], где я должен встретиться с доном Хуаном Хосе Австрийским и принять участие в планируемом вооруженном восстании.

В прошлой жизни 21 века я пару раз бывал в Испании. Красивая страна. Даже любопытно, как она выглядит в 17 веке. Пусть это и не пик ее могущества, но и не полный упадок. И на Каталонию интересно посмотреть. Там вечно антиправительственные настроения витают. На месте дона Хуана я бы не сильно обольщался, рассчитывая на поддержку каталонцев. Пока он в оппозиции, ему сочувствуют, но как только он дорвется до власти, сразу пополнит список врагов.

Пройдя Гибралтар, я чувствовал себя как перешедший Рубикон Цезарь. Пути назад так и так не было, но теперь это ощущалось как-то особенно отчетливо. Передо мной был берег Испании. Марбелья, Малага, Мотриль, Альмерия, Картахена… Последняя ассоциировалась у меня исключительно с пиратами и грабежами, но Картахена в колонии и на материке - это две очень большие разницы. Здесь располагалась база для королевских галер и военный анклав, что превращало город в точку военного и политического влияния испанских королей на Средиземноморье.

Чем ближе была цель нашего путешествия, тем больше я нервничал. Дон Мартинес был щедр на обещания, но поддержат ли его в Испании его сторонники? Понравится ли им идея с запасным бастардом? Если на титул князя у меня есть хотя бы липовые документы, то свою родственную связь с королем я не смогу доказать никаким образом. До умения определять родственные связи по ДНК еще три с половиной сотни лет. Уж не знаю, на счастье или на несчастье.

По большому счету, мог ли я утверждать, что точно не являюсь сыном Филиппа IV? Я же представления не имею, кому принадлежало тело, в которое я попал. Памяти прежнего носителя не осталось. И то, что его транспортировали вместе с ирландскими повстанцами и даже продали в рабство, абсолютно ни о чем не говорит. Мало ли, кто и зачем хотел избавиться от мальчишки? Дон Мартинес, конечно, тот еще жук, но мне показалось, что он был правдив, когда убеждал меня в несомненной схожести с королем. Слишком уж горячился и упоминал совершенно неожиданные детали.

К тому моменту, как мы прибыли в Барселону, я уже успел прикинуть несколько вариантов событий. Блин, как жаль, что я не знаю историю Испании! Но кто ж мог предположить, что она мне когда-нибудь пригодиться? Из двух туристических поездок я вынес разве что разрозненные сведения, и те со временем подзабылись. Ну, слышал я про дона Хуана Хосе Австрийского. Но деталей не помнил! Одно ясно - раз впоследствии началась война за испанское наследство, значит, Карл II детей не оставил, а дон Хуан куда-то делся.

Вопрос в том - куда? И когда? Уж не в результате ли намечающегося вооруженного восстания? Под раздачу попасть не хотелось. Впрочем, пути отступления я продумал заранее. К счастью, я уже не раз имел возможность убедиться, что уверенно держусь в седле. Так что нужно выбрать коня получше, и не лезть в гущу битвы. Тогда, если что, можно будет вовремя сделать ноги. Ну… я на это надеюсь. Потому как погибать во славу Великой Испании как-то совершенно не хотелось. Хотелось жить! Причем долго и счастливо.

На мою удачу, меня не поволокли сразу же в повстанческий лагерь. Для начала меня полагалось приодеть. Испанская мода хоть и была консервативнее французской, но попадала под ее влияние и довольно часто менялась. Так что пока мне не сошьют достойный меня наряд, я останусь на «Фортуне». Хотя было у меня подозрение, что дело не только в костюме. Похоже, дон Мартинес и сам не был уверен, как его союзники воспримут его неожиданную инициативу со вторым бастардом, и прощупывал почву.

В тот день, когда костюм (предсказуемо черного цвета) мне все-таки доставили, я понял, что авантюра началась. Поздней весной 1669 года я все-таки ступил на землю Испании, и с этой минуты начался отсчет моей жизни в новом статусе. Мы с доном Мартинесом сели в карету, и ближе к вечеру я оказался на огромной вилле, где собрались заговорщики. Не в каждом музее увидишь такую красоту! Скульптуры, картины, гобелены, позолота, высокие расписные потолки, изысканная мебель… все вокруг просто подавляло роскошью.

Дона Хуана внутри не оказалось. Зато присутствовали четверо весьма почтенных испанских грандов. С сединой на висках и с бородками клинышками, одетые во все черное и очень властные. Цепкие взгляды осмотрели меня с ног до головы, и, похоже, сочли годным. Во всяком случае, мне предложили присесть. Ну а затем, после долгих и нудных переговоров, признали-таки бастардом испанского короля Филиппа IV. Причем все четверо, как и дон Мартинес, утверждали, что я очень похож на его величество. Ну… им видней. Это было пока еще не признание на официальном уровне, скорее, договор о намерениях, но первый, самый сложный шаг уже сделан.

После встречи с этими акулами испанской политики я ощущал себя, как выжатый лимон. И даже после того, как прекрасно выспался в роскошной постели, чувствовал себя не лучшим образом. Однако дон Мартинес был неумолим, и мы снова двинулись в дорогу. Теперь мне предстояло встретиться с доном Хуаном Хосе Австрийским, и дальше мы уже будем действовать вместе.

Ну, что ж. Надеюсь, два бастарда смогут договориться.

В.И. Полозов

Всемирная история с древности и до наших дней

Москва, 2012г., Изд-во «Маврикий Вольф»

…На том заканчивается история пирата де Боленса и начинается история испанского гранда, королевского бастарда и вице-короля Сицилии дона Серджио Николаса Сильвена Андреса де Боленоса. Пожалуй, никто из пиратов не взлетал так высоко, не оказывался так близко к трону. Впрочем, и не каждый бастард был признан. Поэтому довольно интересна встреча де Боленоса с доном Хуаном Хосе, еще одним бастардом Филиппа IV.

Де Боленос участвовал в восстании, которое возглавлял дон Хуан в 1669 году. И пусть итоги этого восстания были не слишком впечатляющими, вины дона Серджио здесь не было. Дон Хуан предпочел уступить, удовольствовавшись тем, что королева отправила в отставку своего фаворита, Великого инквизитора Нитарда. Только что прибывший в Испанию, де Боленос вряд ли мог оказать серьезное влияние на ход событий.

Дон Хуан и Марианна Австрийская примирились. А де Боленос получил титул вице-короля Сицилии. И прекрасно справился с управлением острова. Он принимал участие еще в двух восстаниях под началом дона Хуана, и, в конечном итоге, помог тому единолично встать у королевского трона, направляя Карлоса II, и верша высокую политику…

Глава 9

Я смотрел на дона Хуана Хосе и видел… нет, не свое отражение, конечно, но нечто очень на него похожее. Скажу честно - до данной встречи я сильно сомневался в своем родстве с королем Испании Филиппом IV. Просто потому, что… ну не может такого быть! Подобное только в романах случается! Однако теперь мои сомнения были серьезно поколеблены. Мы с Хуаном Хосе действительно были похожи. Как братья.

Оба чуть выше среднего роста, худощавые, подтянутые, стремительные и знающие себе цену. А схожесть черт лица просто завораживала. Только у Хуана Хосе внешность была более цыгановатая. Не в обиду ему будет сказано, но моя морда лица смотрелась более породисто. Впрочем, это уже были мелкие, несущественные детали. Главное - меня признали, объявили братом и доверили командовать людьми. И тут, признаюсь, я немного растерялся. На море у меня вполне прилично получалось воевать. Но как с этим будет на суше?

Радовало одно - особо активных действий от меня никто и не ждал. Я выступал, скорее, в роли знамени. Меня успокаивало только то, что при мне была шпага, был пистолет, а коня мне предоставили просто превосходного. К сожалению, верных людей рядом было немного. Из 50 пиратов, которые были со мной на «Фортуне», мало кто умел держаться в седле. Плюс, на корабле тоже нужно было кого-то оставить. Так что я прихватил с собой всего десяток вооруженных головорезов.

Несколько дней, пока восстание еще не началось, я общался с доном Хуаном, решая различные вопросы. Преинтереснейшая личность, надо сказать! Покровитель ученых, владелец огромной библиотеки, бравый полководец и неплохой губернатор… казалось, просто не существует таких дел, которые дон Хуан не умеет делать. Причем действовал он очень даже прогрессивно. Подключил самое мощное оружие - общественное мнение.

У дона Хуана был даже свой собственный личный секретарь и хронист - Франсиско Фабро Бремунданс. Именно с его помощью сочинялись пламенные воззвания и циркуляры. Острые, злободневные и талантливые, они действовали как на правительственные круги Испании, так и на простое население Мадрида и земель арагонской короны. Да у этого бастарда даже собственная пресса была! И он использовал свою Gazetas на полную катушку.

Не сказать, чтобы развернувшаяся на страницах печатных изданий полемика была совсем уж бесполезной. Весной 1669 даже организовалась некая Комиссии реформ, которая должна была рассматривать поданные населением предложения. Однако Марианна Австрийская еще в начале своего регентства отложила созыв кастильских кортесов на неопределенный срок. Очевидно, чтобы застраховаться от неожиданностей. Так что немудрено, что ситуация дошла-таки до точки кипения.

Учитывая популярность дона Хуана и нелюбовь большинства населения к своей королеве, несложно было предположить, что в Испании скоро полыхнет. Однако предотвратить события или хоть как-то сгладить их никто не пытался. И это при том, что и император Леопольд I, и папский нунций предостерегали Марианну Австрийскую о том, что вокруг Дона Хуана сплотилась группа сторонников, вооруженных подобно настоящей армии.

Ну, до армии слабо вооруженная толпа чуть более 1000 человек явно не дотягивала, но впечатление производила. Впрочем, кажется, никто из бунтовщиков всерьез воевать не собирался. Планировалась некая вооруженная демонстрация намерений, чтобы повлиять на королеву. Ну… может, и удастся. Это смотря на какую правительницу попадешь.

Про Марианну Австрийскую я не знал ничего от слова «совсем». На отзывы дона Хуана Хосе и окружающих его людей полагаться, по понятным причинам, не стоило. Как я поступил бы на ее месте? Да кто знает. Первый порыв - поднять армию и раз и навсегда объяснить окружающим, что бунтовать против короля не стоит. Но верна ли королеве армия? И не спровоцирует ли подавление мятежа еще более серьезные выступления? Прежде, чем принимать подобные решения, нужно хорошо знать, что происходит в стране. И на кого можно положиться.

Судя по всему, сторонников у Марианны Австрийской не так уж много. И влияют они на нее явно не во благо Испании. Тот же дон Хуан Хосе, например, обвинял королеву не только в том, что она отвратительно управляет страной и плохо воспитывает наследника, но и в провале португальской компании. Ну, логично. Если войска не получают ни денег, ни подкреплений, победа перемещается в список маловероятных событий.

Само собой, в данном безобразии обвиняли не только Марианну Австрийскую, но и Великого инквизитора Нитарда. Дон Хуан Хосе в свое время и королевский двор-то, собственно, покинул в знак протеста против его влияния. К нему тут же присоединились все те, кто был недоволен поведением регентши (или просто надеялся при другой власти занять место повыше и урвать кусок посытнее), и началось противостояние. Причем в первом раунде бастард и его сторонники потерпели поражение.

Дон Хуан еще легко отделался. Его друзьям повезло меньше. Один был приговорен к крупному штрафу, второй был вынужден оставить председательство в совете, а третий так и вовсе без всякого суда схвачен и казнен в тюрьме. Понятно, что после всего этого нелюбовь дона Хуана к королеве только возросла. Вот только его возмущенные выступления на Марианну Австрийскую не подействовали. Дону Хуану было велено удалиться в свои владения в Консуэгре.

Ну да, конечно. Что он, идиот что ли? Там его моментально достали бы из Мадрида. Так что дон Хуан сбежал в Каталонию, набрал сторонников и выступил против королевы во главе вооруженного войска. Состав, правда, у этой армии был так себе, на большого любителя. Профи встречались нечасто. Но, как оказалось, большего и не потребовалось. Народ действительно был недоволен существующей властью, поскольку встречали нас по пути следования как триумфаторов. Дамы, цветы, вино и прочие радости жизни прилагались.

Ощущения приятные, чего уж там. Какое сопротивление? Какие сражения? Больше это было похоже на турпоездку. Только верхом. Мы спокойно прошли через Каталонию и Арагон, и довольно быстро добрались до стен Мадрида. Мда. Не знаю, кто занимался охраной королевы и контролем за порядком в стране, но гнать его нужно было в три шеи. Такими темпами взять столицу - ничего не стоит. И я даже немного расстроился, когда делать этого не пришлось. Марианна Австрийская и дон Хуан Хосе изволили договориться.

- Они действительно могут примириться? - поинтересовался я у дона Мартинеса, который оказался в числе переговорщиков между высокопоставленными особами.

- А что вас удивляет?

- Ее величество жестко обошлась с друзьями дона Хуана. Я бы… не простил такого.

- Друг мой… это высокая политика. Здесь не место чувствам и эмоциям.

- Но дон Хуан популярен в народе. А Карлос II, ходят слухи, весьма болезненный ребенок. И других претендентов на испанскую корону нет. Дон Хуан мог бы воспользоваться ситуацией, чтобы стать регентом, а затем занять трон.

- Никогда не говорите таких вещей вслух, - одернул меня дон Мартинес, враз построжевший и даже оглянувшийся по сторонам.

- И все-таки…

- Дон Хуан не царедворец. Он вовсе не стремиться к власти. И очень хорошо относится к малолетнему королю. К тому же, он не горит желанием взваливать на себя бремя власти.

- Дон Хуан не похож на того, кто боится ответственности, - удивился я.

- Нет, дело не в этом. Дон Хуан прекрасный руководитель и неплохой дипломат. И он достаточно умен, чтобы понимать, что корона может оказаться неподъемной ношей. Ему никогда не простят его происхождения.

- И все же не верю я в это примирение.

- Никто не верит, - усмехнулся дон Мартинес. - Не думаю, что ситуация сильно изменится. На смену одному фавориту королевы просто придет другой.

- И в чем тогда был смысл этого вооруженного похода на Мадрид?

- Дон Хуан больше не мог прозябать в провинции. Иначе он утратил бы свое влияние. А теперь, примирившись с ее величеством и получив новое назначение, он может открыто собирать сторонников.

«И возможно, набрав достаточно сил, все-таки подвинет Марианну Австрийскую», - домыслил я. А что? Не самый плохой вариант. Сторонников действительно проще набирать, когда ты при деньгах и у власти. Несправедливо изгнанный бастард - роль, безусловно, тоже неплохая. Но долго ее играть нельзя. Иначе в тебе разочаруются. Какой ты предводитель, если даже над собственной судьбой не властен? Вот и дон Хуан Хосе подтвердил свою репутацию отважного человека, подойдя к стенам Мадрида и заставив королеву к себе прислушаться.

Собственно, дон Мартинес оказался прав. Никаких кардинальных изменений в политике не случилось. Да, Марианна Австрийская вынуждена была удалить от себя Нитарда, отправив его «чрезвычайным посланником в Рим». Но на это решение повлиял не только дон Хуан, но и несколько влиятельных грандов, которые настоятельно рекомендовали сместить Нитгарда, пока они сами этого не сделали. Вот королеве и пришлось уступить. Более того, она даже пообещала провести некоторые реформы в управлении и администрации. Но кто, интересно, будет отслеживать, как выполняются обещания? Дон Хуан, вырвавшись на свободу, абсолютно не желал связывать себя лишней ответственностью.

Мда. Похоже, дон Мартинес действительно знал, о чем говорит. Власти дон Хуан не хотел. Я-то думал, что он поимеет с Марианны Австрийской все, что только можно, но он даже в кастильский совет войти отказался. Вот кто мне скажет - почему? Неужели не желал влиять на политику в свою пользу? Напуганная королева пошла бы ему навстречу. Да она и так пошла! Назначила его вице-королем Арагона. Хотя… мне-то тоже предлагали остаться в Испании.

Надо сказать, что мое появление при испанском королевском дворе произвело эффект взорвавшейся бомбы. Ядерной. Местным властьимущим вполне хватало одного бастарда, а тут им на голову свалился второй! Причем если в происхождении Хуана еще были какие-то сомнения (его мать была очень увлекающейся особой, и меняла любовников как перчатки), то мое родство с королем под сомнение не ставилось. Никем. Дон Мартинес с удовольствием поведал, что даже слухов подобных не зародилось. Дескать, слишком уж я был похож на Филиппа IV. И никто, знавший его величество лично, не мог оспорить наше несомненное сходство.

Я этого самого сходства по-прежнему не находил. Рассматривал портреты короля кисти Веласкеса, и не видел ничего общего между мной и долговязым рыжеватым мужиком. Что ж. Окружающим виднее. А мне было только на руку, что меня, пусть и неофициально, но признали. Конечно, такого положения, как дон Хуан, я не добьюсь никогда. Это надо, чтобы сам король меня признал, а он давно уже умер. Но по мне так было даже лучше. Официальный статус несет с собой слишком много проблем.

Испанский королевский двор надоел мне через несколько дней. Официоз и причудливый этикет выносили мозг. Местные спесивцы вызывали желание начистить им физиономию. По-простецки. Без всяких вызовов на дуэль. Хотя этого я тоже не миновал. Напыщенные юнцы из старых семей тщились что-то там доказать и чуть не распрощались со своей жизнью.

В общем-то, могли бы и распрощаться, будь я менее сдержанным. Однако портить отношения ни с кем не хотелось. Особенно из-за подобной ерунды. Так что мои соперники отделались только ранением. А чтобы ни у кого не возникло желания повторять их подвиг, я устроил тренировки себе и своим ребятам. Посмотрев, как я владею шпагой в реальности, присутствующие прониклись и сделали определенные выводы. Дон Мартинес, довольный, как плотно пообедавший удав, передал, что отцы семейств оценили мое благородство, сохранившее жизни их беспутным сыновьям. Ну вот и славно.

А чтобы время не пропадало совсем впустую, я решил заказать свой портрет. Давно мечтал. Жаль, что Веласкес уже ушел из жизни, но зато был жив и здоров Хосе Антолинес. Стоило это удовольствие дорого, но я мог себе позволить. И позировал художнику не в роли испанского гранда, а в своем пиратском наряде, на «Фортуне». Вполне вероятно, что вскоре мне придется вести оседлую жизнь, так что пусть останется на память о бурно проведенном времени.

***

Мое желание стать вице-королем Сицилии Марианна Австрийская приняла с явно заметным облегчением. Для нее это чуть ли не задворки мира (дальше только колонии), под ногами я мешаться не буду, на политику влиять не стану, и она может чувствовать себя спокойно. Королева даже выдавила из себя пару фраз о том, как украшает человека скромность. И что если мне удастся себя проявить, то награды ждут своего героя. Причем по глазам Марианны было видно, что она абсолютно не верит в то, что на Сицилии можно как-то себя проявить.

Я не стал ее разубеждать и доказывать свою полезность. Зачем? Во-первых, слова ничего не стоят, гораздо важнее дела. А во-вторых, я надеялся, что со временем к власти в Испании придет кто-нибудь более адекватный. Тот же дон Хуан, если вдруг передумает. Да и дон Мартинес на высоком посту выглядел бы неплохо. И для меня полезно. Вряд ли он вытащил меня, как шулер туза, только затем, чтобы я поучаствовал в восстании. Не-е-т. Тут намечается большая многоходовая политическая игра. А я… ну, может, не пешка, но и не самая важная фигура.

Вмешаться в дела Испании я не мог бы при всем своем желании (а желания у меня не было совершенно). Фигура я новая, неоднозначная, и союзников у меня нет. Не считать же таковым дона Мартинеса, впутавшего меня в политические игрища! Поэтому, как только с официальщиной было покончено, моя «Фортуна» направилась к берегам Сицилии. А при мне была небольшая шкатулка с официальными бумагами, свидетельствующими, что теперь я - вице-король острова.

Свое знакомство с Сицилией мне хотелось бы начать с прибытия в Мессину. Это было бы символично - в прошлой жизни именно оттуда я начал свое знакомство с этим прекрасным островом. Однако ситуация к символизму и прочим сентиментальным глупостям не располагала, и я принял более практичное решение, выбрав Палермо. Король я, в конце концов, или нет? Пусть даже с приставкой «вице»? А значит, и прибывать следовало прямо в столицу, где, собственно, и сообщить о своем статусе. Колесо Фортуны сделало очередной поворот, и я начал новый этап своей жизни.

Встретили меня скорее настороженно. Ничего удивительного. Насколько я помню, Сицилия находилась под испанской властью шесть веков, однако не особо благоденствовала. Плюс, недавно произошло извержение Этны, от которого остров сильно пострадал. Города на юго-востоке буквально сравняло с землей. Денег на восстановление требовалось много. Но с тех пор, как Испания обратила свой взор на колонии в Америке, Сицилией она интересовалась мало.

Не скажу, что деньги совсем не выделялись. Выделялись. И даже не все разворовывались, поскольку укрепления подновлялись, а крепости достраивались. Впрочем, и основа была хорошая. После арабов и норманнов осталось немало вполне крепких зданий. Однако средств явно не хватало на то, чтобы сделать из Сицилии ту жемчужину, которой она могла бы быть. Хотя… хорошо, что вообще хоть какие-то укрепления есть. Не все разрушены землетрясениями и последним извержением. А вот античные храмы меня разочаровали. Их практически не было. Та картинка, которую я привык видеть в 21 веке, была еще не нарисована.

Стояли отдельные колонны и статуи, но больше было мусора. Позже реставраторы соберут осколки по принципу «что нашлось, то и хорошо», и будут показывать туристам. Однако сейчас эти древности никого не интересовали. Меньше всего - местное население, которое, в большинстве своем, никак не могло выбраться из нищеты. И это в благодатном крае! Хотя… непомерные налоги и дурацкие законы могут еще и не так жизнь испортить.

Впрочем, теперь власть на острове принадлежит мне, так что можно будет изменить обстановку. Не сразу, конечно, а после того, как я разберусь, что тут и к чему. На первый взгляд, было с чем работать. Оливки растут прекрасно, виноград тоже (особенно в Марсале), лимонные деревья встречаются на каждом шагу, а солончаки Трапани известны даже в 21 веке. Я с интересом понаблюдал, как из них выкачивают воду с помощью ветряных мельниц, словно сошедших с картинки книги про Дон Кихота. Потрясающе!

Рыбный промысел здесь тоже неплох, хотя на нем много не заработаешь. Рыбу ловят все! Средиземноморский тунец, кстати, выше всяких похвал. Да и вообще здешняя кухня мне нравится. Не вся, правда. Например, я совершенно не разделял любви местного населения к улиткам. Особым шиком считалось собрать очень мелких и замариновать в оливковом масле с чесноком и перцем. Не, с голодухи еще и не то сожрешь, но смотреть на это я не мог. Тошнило.

Дворец вице-короля, куда я вселился, потрясал роскошью. Думаю, тут и Луи ХIV с удовольствием остановился бы. Я, честно говоря, в такой обстановке жить не привык, так что решил оставить это здание в качестве официальной резиденции. А для жилья найти другой дом. Не то, чтобы я стремился к скромности, тем более, что и статус не позволит, но хотелось чего-то своего. Построенного по собственному проекту и обставленного так, как мне нравится.

Пусть там тоже будет роскошь. Но приятная глазу. Чтобы не чувствовать себя дома, словно в музее. Да и понятие красивых вещей у меня и окружающих людей не очень-то совпадает. Я, например, собрал прекрасную коллекцию индейских изделий из золота. Вероятно, это были какие-то божки, и их ожидала переплавка, но для меня в первую очередь они были произведением искусства. Библиотеку я тоже неплохую собрал. Ну… по меркам человека, который практически живет на корабле. Так что я хотел собственное пространство. Свой дом в прекрасном месте.

Вообще-то, на Сицилии везде было красиво. Потрясающая природа, небо и волны. Можно было бесконечно любоваться и морем, которое на закате становилось розовым, и яркими звездами, и даже облачком над Этной. Надеюсь, в ближайшие пару десятков лет вулкан извергаться не собирается. Хотя тут и землетрясения случаются не так редко. Так что нужно строить дом с учетом этих особенностей. На Сицилии хотелось жить, и радоваться жизни.

Дон Мартинес

Испанское вино было превосходным. Поздний вечер мягко опускался на Мадрид, скользя по крышам домов и окрашивая их в различные оттенки корицы и терракота. Легкий ветер едва шевелил тонкую, полупрозрачную ткань, которая защищала открытую террасу от назойливых насекомых. Под рукой стоял серебряный колокольчик, один звук которого заставит слуг нестись со всех ног, чтобы исполнить желание своего господина. Жизнь была прекрасна. Определенно прекрасна.

Кто бы мог подумать, что рутинная поездка в колонии приведет к такому неожиданному результату? И ведь поначалу ничего не предвещало. Очередной скучный визит в Маракайбо сопровождался изучением документации, жалоб и общением с местными чиновниками. Неожиданное нападение пиратов, которые сумели хитростью проникнуть в город, перевернуло все с ног на голову. Быть заложником беззастенчивых, кровожадных типов дону Мартинесу не понравилось.

Мало того, какой-то французский авантюрист решил вывезти его на Тортугу! Причем вместе с еще двумя грандами и дочерью одного из них. Ничего хорошего от этого путешествия дон Мартинес не ждал. И поистине, только благословение небес послало ему навстречу де Боленса. Тот не только освободил испанцев безо всякого выкупа, но и оказался полезен в дальнейшем. Появление на сцене еще одного бастарда Филиппа IV смешало карты многим политикам.

С одной стороны, он вроде бы официально не признан. Но с другой… сходство настолько очевидно, что даже злоязыкая Марианна Австрийская не высказалась о сомнительности происхождения де Боленса. Да и дон Хуан стал немного сговорчивее. Его, конечно, признал сам король, но Филиппа IV уже нет в живых. А кастильский совет мог повернуть дело по-своему. Да та же Марианна Австрийская их поддержит, лишь бы уязвить давнего недруга. Своего поражения она дону Хуану не простит никогда.

А вот де Боленс произвел на нее приятное впечатление. Воспитан, умен, не рвется в политику, и готов довольствоваться титулом вице-короля Сицилии. Скромно. По сравнению с некоторыми - так очень скромно. Пользуясь правом победителя, Серж мог рассчитывать на большее. Но похоже, он не желал зарываться. Вообще-то, для пирата было странным нежелание рисковать. Хотя, если слухи не врали, де Боленс и на Маракайбо не желал идти.

Ох, в какой же скандал с Францией вылилось приключение дона Мартинеса! Шутка ли, его похитил не какой-то пират, а вполне официальное лицо - комендант Тортуги. То есть, несмотря на отсутствие войны и недавно подписанные соглашения, Франция продолжает выступать против Испании! Мало того, что комендант участвовал в пиратском налете на Маракайбо и похищении испанских подданных, так еще и организовал все это ни кто иной, как д'Ожерон!

Губернатору Тортуги повезло, что он своевременно скончался, получив пулю в голову во время усмирения бунта. Иначе что с ним сделал бы Людовик - даже представить страшно. Уж конечно никто не уполномочивал этого идиота раздавать португальские каперские патенты и натравливать пиратов на мирный испанский город. Людовик, вероятно, в глубине души одобрял данный поступок. Но д'Ожерон должен был действовать осторожнее! И уж точно не попадаться на горячем. Так что пришлось французскому королю выражать возмущение своеволием подчиненных и порицать их за подобную самодеятельность. Настроения королю-солнцу это не прибавило.

Даже всего вышеперечисленного хватило бы с запасом, чтобы признать, что ставка на де Боленса была сделана верно. Но он прекрасно показал себя и во время восстания. Адекватно оценивал свои возможности, заботился о людях, над которыми получил командование и вообще прекрасно держался. Все-таки, чувствовалась в нем порода! И это приводило дона Мартинеса к еще одной интересной мысли. К вопросу о возможности сосватать за де Боленса одну из дочерей царя Московии. Это сулило такие перспективы, что голова шла кругом. Одна только вероятность подвинуть с московского рынка Англию и Нидерланды чего стоила!

Царь московитов сам искал сближения с Испанией, так что не в его интересах отказывать. Тем более, что дочерей у него много, и выдавать их за ближних бояр он не спешит. Ну да. Кому нужна предлагающаяся к жениху свора родственников! А брак с иностранным принцем для царевен был малореален. Недавно обосновавшаяся на московитском престоле династия не особо ценилась на брачном рынке европейских монархов. Да и к самой Московии отношение было немного снисходительное.

Однако торговля с этой страной давала хороший доход. А еще туда рвалась католическая церковь, и иезуиты в том числе. Может получиться интересная комбинация. Царевна, согласившаяся выйти замуж за де Боленса, должна будет принять католичество. А с такой картой можно будет играть! Продвигать католичество в дикой Московии уже с совершенно других позиций.

Существовал, разумеется, нюанс с происхождением де Боленса. По любым меркам оно было несколько сомнительным. Как князь Оболенский он потерял свое состояние и больше не являлся одной из самых влиятельных персон своей страны. Даже если он вернется домой, ему вряд ли удастся отвоевать утраченное. А как бастард (пусть даже королевский) он тем более является не самой престижной партией для царской дочери. Но, как говориться, дьявол кроется в деталях. А детали можно обыграть.

Но как же все-таки мать Сержа познакомилась с Филиппом IV? Дон Мартинес не помнил рядом с королем никаких дам из далекой Тартарии. Хотя… постойте-ка… одна экзотическая дама на горизонте его величества все-таки появлялась! Просто… это был карнавал. И никто не воспринял всерьез маску восточной принцессы. Ну а поскольку роман ограничился одной бурной ночью, никто и не стремился узнать, что за особа скрывалась под маской.

Могла ли это быть мать де Боленса? Вполне. И наряд, который окружающие принимали за маскарадный, вполне мог оказаться традиционным для ее родной страны. И мушка рядом с очаровательным ушком могла не только означать любовь[11], но и закрывать настоящую, весьма приметную родинку. Такую же, как у Сержа. Хм… а почему нет? Знатная иностранка решила развлечься, и получила гораздо больше, чем планировала.

Что ж. С этим можно было вести игру. И Испания так и сделает. Преподнесет ситуацию с выгодной для себя стороны. В женихи московитской царевне будет предлагаться не кто-нибудь, а вице-король Сицилии. Испанский гранд. Дворянин древнего рода, который вернул себе богатство шпагой и храбростью. А если кастильский совет его поддержит, то сын де Боленса вполне может стать претендентом на испанский трон. Карлос II слишком слаб. И надежда на то, что он оставит наследника, слишком мала. А дон Хуан Хосе жениться, похоже, совсем не собирается.

Что же касается других бастардов… они вообще не рассматриваются, ибо в подметки не годятся двум уже имеющимся. Слишком просты, необразованы и невоспитанны. Не отмечены ни мудростью, ни храбростью, ни удачливостью. Нет уж. Если садиться за шахматную партию, в руке должна быть Фигура, а не жалкое подобие. Испании нужна была свежая кровь. И, при отсутствии выбора, внук Филиппа IV и сын московитской царевны вполне может стать этой самой кровью. Сомнительное происхождение отца вполне перекроется его собственным, вполне законным появлением на свет.

Да, эта интрига была рассчитана на года. Но и дон Мартинес никуда не торопился. Пока еще Марианна Австрийская была сильна. Настолько, что подвинуть ее никак не удавалось. Ну, что ж. Нужно просто выждать подходящий случай. И тогда де Боленс сможет снова сыграть свою роль. И нет. Нужно прекращать называть его старым именем, так хорошо известном в Карибском море. Теперь он дон Серджио де Боленос. Испанский гранд. И об этом следовало помнить.

Алексей Михайлович

Царь и Великий князь всея Руси находился в дурном расположении духа. Не успела кончиться война с Польшей, как внутри страны начали вспыхивать беспорядки. Соловецкий монастырь, не желая исправлять церковные книги в году реформе Никона, держал осаду. И, как будто этого было мало, поднял бунт донской казак Стенька Разин. Доносили и об ограблении торговцев, и о взятии Яицкого городка. Да и турки не желали успокаиваться. Того гляди, война сызнова начнется.

В такое дурное время любая благая весть казалась чудом. Словно кончилось темное время, и наконец-то настает рассвет. Так что и испанских послов, которые привезли богатые дары, царь с удовольствием принял. Дает результаты его стремление упрочить связи с Европой! Испания сильная страна. Богатая. Спесивая. Не больно-то там привечали русских послов. И вот в одночасье все изменилось. Испанцы сами пожелали встречи.

Дары они привезли очень ценные. И речи вели сладкие. И даже готовы были помочь царю с созданием флота. Помочь приобрести корабли по самой низкой цене да прислать к ним специалистов. Дар был воистину королевский. Опытных людей не хватало. Но и хотели испанцы многого. Вынь им да положь царскую дочь. Чем ей, дескать, не пара вице-король Сицилии? Происхождения он самого благородного.

Слыхал Алексей Михайлович про этого вице-короля. Дескать, потомок Оболенских случайно оказался в испанских колониях. Могло такое быть? Да почему нет. Уж, небось, вряд ли испанцы какого-нибудь проходимца вице-королем стали бы делать. Но это только одна сторона медали. Потому как на самом деле этот Оболенский - бастард Филиппа IV. Мать его, правда, тоже из древнего рода, но незаконное происхождение это не перекрывает. И Алексей Михайлович с негодованием бы отказался от такой сомнительной партии, если бы не некоторые обстоятельства.

Обстоятельств этих, на самом деле, было не так уж мало. Алексей Михайлович, как любящий отец, не желал, чтобы дочери засиделись в девках и закончили жизнь в монастыре. А как царь он не желал родниться с ближними боярами. И так некоторые из них много воли взяли. Отдать царевну на сторону было неплохой идеей. Уж с Сицилии жадная до денег и земель родня к нему не пожалует. Тем более, что нет у жениха никакой семьи.

Опять же, торговля с испанцами не лишняя. Они, конечно, послаблений просят, ну так и сами готовы навстречу идти. Всё не такую цену за товары из колоний платить придется. И самое главное - испанский трон-то непрочен! Царь бы посоветовался с кем-нибудь, но на такую тему даже думать не хотелось, не то что вслух говорить. А ну как сглазишь еще?

О том, что нынешний испанский король Карлос II - болезненный мальчик, знали многие. Доживет ли он до зрелых лет? А если и доживет - оставит ли потомство? У знающих людей были в этом серьезные сомнения. А кто сможет претендовать на корону после его смерти? Да, остаются только бастарды. Дон Хуан и этот Оболенский. Но если кастильский совет скажет свое веское слово, других кандидатов и не понадобится.

Голова кружилась от мысли, что его внук может занять испанский трон. А почему нет? Рожденный в законном браке, ребенок царских кровей… к власти и более худородные прорывались. Алексей Михайлович вздохнул. Романовы и сами-то чудом до короны дотянулись. Так что насчет брака одной из дочерей следовало подумать. Очень хорошо подумать.

Сергей Оболин

Ох, тяжелая это работа - из болота тащить бегемота… управлять небольшим бизнесом и крупным островом - это очень разные вещи. Не то, чтобы я этого не понимал раньше, но столкнувшись с кучей проблем, проникся окончательно. Земли дарились, передаривались, закладывались и даже проигрывались, так что найти концы и определить, насколько законно человек считается их хозяином, было практически невозможно.

Людей тоже никто не считал. И я не говорю о какой-то переписи. Даже в рамках одного хозяйства работники постоянно мигрировали. И самовольные захваты территорий были не редкостью. Причем, что занятно, чем богаче был землевладелец, тем выше располагались его владения. Земля там была намного плодороднее и урожаи лучше. Хотя, учитывая местный климат, на последнее вообще грех было жаловаться.

Плюс, ко всему перечисленному, добавлялся сложный рельеф местности. Сицилия - вулканический остров, и для него характерен резкий переход от холмов к низинам и значительные перепады высоты. Немудрено, что подробных карт местности не существовало. К тому же, в результате землетрясений и извержений вулкана, рельеф постоянно менялся. И границы владений устанавливались заново. Причем, по какому принципу - я так и не понял.

Как ни странно, в данном случае мне помогли мои пираты. Дело в том, что я дал им время, чтобы определиться, чем они хотят заняться. Возможности были самые широкие. И никого подобный поворот дел не удивил, поскольку каждый вице-губернатор прибывал с верными людьми, которым всячески содействовал. Я решил не отходить от традиций. Ну а пираты, получив карт-бланш, быстро изучили остров и определились в желаниях. А заодно и мне помогли немного разобраться с территориями и их владельцами.

Мне, как вице-губернатору, тоже многое принадлежало. И на своих землях я мог устанавливать свои правила. И начал с элементарного. Снизил налоги крестьянам и поднял плату наемным работникам. А затем обязал сделать тоже самое своих людей. В результате, у нас отбоя не было от желающих наняться. И мы выбирали лучших, что не могло не сказаться на эффективности труда. То, что прибыль могла быть и больше, меня не слишком расстраивало. Большие деньги я собирался зарабатывать вовсе не на сельском хозяйстве. Оно тоже, в перспективе, должно было приносить прибыль, но именно что в перспективе. Быстрой отдачи я не ждал.

Вариантов зарабатывания денег, на самом деле, было не так уж много. Самый долгий и дорогой - организовать собственное производство чего-нибудь ценного. Лучше всего оружия. И я непременно этим займусь. Но хотелось бы начать проекты с более быстрой отдачей. Потому как деньги были нужны прямо сейчас. Я даже из некоторых торговых домов свою долю вывел. Нужно было сманивать мастеров, организовывать цеха и закупать материалы.

В общем-то, ради скорейшего получения прибыли, можно было возродить игорный бизнес, благо Италия под боком, и богатых людей там хватает. Я планировал это на ближайшее будущее. В Палермо даже строить ничего не пришлось бы. Имелся вполне приличный французский замок 13 века. Его требовалось немного подновить, обставить, и можно было приглашать вип-клиентов. Однако только на игорный бизнес ставить не стоит. Тем более, что и католическая церковь это дело не одобряет.

Еще одной возможностью стрясти деньги могли бы стать туристические маршруты. Да одни Сиракузы чего стоили! Что я, не смогу собрать из валяющихся обломков пару-тройку храмов? А амфитеатров по всему острову было вообще множество. Скульптур тоже. Так что вполне можно водить экскурсии, рассказывая, что именно здесь жил Платон, а по этой улице бегал Архимед в одной простыне с воплями «Эврика».

Проблема была в том, что у близлежащей Италии такого добра своего было больше, чем достаточно. Там практически в каждом городе были те же самые амфитеатры, статуи и развалины. Возить народ из Франции и более северных стран? Можно. И даже корабль для этих целей можно купить и переделать, организовав роскошные комфортабельные каюты. Точнее, можно было бы. Если бы не турецкие и берберийские пираты, которые бесчинствовали в Средиземном море.

Вот уж кто обрадуется шикарному кораблю, битком набитому богатенькими Буратинами! Это ж какая экономия времени - не надо никуда плыть, на города нападать, добыча сама в руки идет! Мой туристический бизнес накроется медным тазом, даже не начавшись. Изничтожить пиратов? Я, конечно, побываю на Мальте. И мы договоримся с тамошними рыцарями о совместных действиях. Но не думаю, что это кардинально поменяет обстановку.

В реальной истории пиратов прижали уже в 19 веке. Вряд ли в этот раз события пойдут иначе. Помнится, чуть больше 30-ти лет назад, Людовик ХIII аж целую эскадру из 13-ти кораблей отправил в Алжир. Там, правда, вообще анекдотическая история случилась. До цели дошел только один. Остальные… сбились с курса. Интересно, а в Америку они тогда как плавали? Но в целом понятно, что никакой цели достичь подобная экспедиция не могла.

Пираты настолько обнаглели, что захвативший власть в Алжире бей Баба-Гассан вызвал французского консула, показал свой флот, и пригрозил, что покончит с могуществом Франции. Однако там на троне уже сидел Людовик ХIV, на которого подобные демарши действовали не хуже, чем красная тряпка на быка. Так что к Алжиру была отправлена эскадра под командованием адмирала Дюкэна, состоящая из 11 линкоров и 15 галер. В состав эскадры входили 5 бомбовых галиота, несших на себе изобретение молодого офицера Рено д'Элисагаре - бомбовые мортиры. Окончательно разрушить Алжир помешала только плохая погода - приближался сезон штормов.

Понятно, что Сицилия не могла себе позволить того же, что Франция. Да даже Испания не могла! Так что в этих водах даже наши с Бульоном семь кораблей будут выглядеть серьезной силой. Вопрос только в том, насколько выгодно будет сражаться с пиратами. Потому как признание от благодарного человечества - оно, конечно, хорошо, но на хлеб его не намажешь. А содержать даже семь кораблей - это скажу я вам, очень даже недешево.

К тому же, корабли имеют тенденцию стареть и выходить из строя. Покупать новые? Никаких денег не напасешься. Идея захвата мне больше нравится. Но что захватывать у пиратов? Они, конечно, строят большие парусные суда («спасибо» Испании, изгнавшей морисков), но, как бы это помягче сказать, сильно отстающие по качеству от европейских образцов. Хотя, конечно, надо захватить хоть одно и проверить, так ли это на самом деле.

Не слишком вдохновляла и возможная добыча пиратов. Понятно, что если хочешь взять много золота - нужно грабить испанские корабли в колониях. Но должны же рейды приносить хоть какую-то прибыль! А что делали пираты? Нападали на прибрежные города (много ли с них возьмешь?) и захватывали рабов и ценных заложников. Собственно, это и было их главным товаром. Но мне-то на фига эти самые рабы нужны?

Продать их я не смог бы, даже если бы не имел ничего против работорговли. Иначе сам стал бы пиратом в глазах европейцев. Ценные заложники могут пригодиться только в том случае, если Испания начнет с кем-нибудь воевать. Остается вариант самому напасть на какой-нибудь пиратский город, но для начала неплохо было бы разведать территорию. Карты африканского побережья, конечно, были, но я имею в виду укрепления и расположение самых богатых домов.

Про Алжир я точно знаю, что он окружён со всех сторон, кроме набережной, крепостными стенами. И доступ в город обеспечивается аж через пять ворот. В самой высокой части стены возведена цитадель, а главная дорога, пересекающая город с севера на юг, делит его на Верхний и Нижний город, где живут представители администрации и другие богатые и знатные семьи. Однако это очень общие знания, которые вряд ли помогут в реальном бою. Нужна подробная карта. А лучше - свои люди в городе. Однако обзавестись таковыми было непросто, особенно учитывая разницу вероисповеданий.

Помимо Алжира, целью нападения вполне мог бы стать Рабат, который пока не до конца возродил свою былую мощь, и Сале. То есть, появившаяся полвека назад Бу-Регрегская республика. Самое сердце пиратов. Но об этой территории я не знаю вообще ничего. А тащиться туда вслепую - я не полный идиот. Нет, к данной проблеме нужно подойти с другой стороны. Подготовившись. А пока следовало заняться делами острова. На одной своей «Фортуне» я мог не так уж много.

К счастью, в 1670 году до Сицилии добрался Бульон, приведя с собой не шесть, как я ожидал, а семь кораблей. А еще я нашел очень интересное место, где можно было построить дом.

Глава 10

Разведенный на берегу реки огонь уютно потрескивал, а от половины поросенка на вертеле разносился потрясающий аромат. Мы с Бульоном, решив вспомнить былые времена, выбрались на природу и устроили нечто типа пикника. Именно «типа», потому как в типичный отдых на природе не вписывались ни шикарные шатры, ни многочисленная охрана неподалеку. Пусть я и начал преобразования на Сицилии, но до первых результатов еще далеко и любви населения я пока не заработал. Скорее, напротив - меня терпеть не могли, как и других испанских ставленников. Так что лучше было поберечься.

Радость от встречи со старым другом была искренней. Все-таки, вместе с Бульоном мы многое пережили. И то, что он привел с собой лишний корабль, было очень кстати. Наличку, кстати, он тоже прихватил. И где можно спрятать нашу казну я уже примерно представлял. Деньги требовались постоянно, так что я хотел переговорить со своим напарником о том, чтобы полностью изъять нашу долю из всех торговых домов и вложиться в несколько предприятий на Сицилии. Прибыль обещала быть более чем приличной.

А уж как меня порадовал груз, который Бульон довез-таки до Сицилии! Не в полном объеме, конечно, но я вообще мало на что рассчитывал. Перевозить растения через океан - это большая морока. Мало того, что им нужен солнечный свет, а держать их постоянно на палубе невозможно, так их еще и поливать нужно. Причем пресной водой, которая в океане на вес золота. Но если все саженцы, которые привез Бульон, примутся, можно будет неплохо заработать.

Дело в том, что я еще на Пти-Гоав обзавелся собственной плантацией. Но зарабатывать решил не на сахарном тростнике. Гораздо больше меня привлекало какао. Деревца, кстати, хорошо принялись. Ну а потом я решил переключиться на стручковый и красный перец. Финансовое поощрение и хорошие отношения с индейцами помогли мне обзавестись не только ценными специями, но и ананасами. Кукуруза к ним прилагалась в качестве подарка. Я не стал отказываться. А сколько денег пришлось отвалить голландцем, чтобы обзавестись деревцами корицы - вспомнить страшно.

Прибыли от своих посадок я получить не успел - отправился в Испанию. Ну а раз уж было решено перебраться на Сицилию, то и свой огород я сюда решил перетащить. Сомневался, что Бульон все довезет, но надеялся на лучшее. И друг не подвел! Довез! И то, что по дороге сдохли только несколько экземпляров от каждого вида - это нам еще повезло.

Помимо саженцев, денег и кораблей, Бульон привез и последние новости из Испании. Поскольку теперь он будет вторым лицом на Сицилии, ему необходимы были соответствующие документы. И нашим людям тоже. Так что я заранее договорился об этом с доном Мартинесом. А Бульону пришлось посетить Мадрид. Впечатления от столицы у него остались самые радужные. Да и что видал этот парень, помимо своей родной французской провинции и далеких колоний? А теперь он тоже гранд, пусть и 3-го класса.

- В Мадриде спокойно? - поинтересовался я, вспомнив восстание, в котором сам принимал участие.

- Да. Все тихо и благостно.

- Про дона Хуана ничего не слышно?

- При королевском дворе его стараются не упоминать, - фыркнул Бульон, которому я в подробностях рассказал о своих похождениях.

- Но ее величество опасается? Она не из тех людей, которые легко признают себя побежденными.

- О, да. Королева сплотила вокруг себя своих сторонников, напуганных решительностью дона Хуана, и предприняла меры, чтобы ему больше не удалось так легко войти в Мадрид.

- Это как? - заинтересовался я.

- Ее величество создала в Мадриде нечто вроде королевской гвардии, прозванной в народе чамбергос[12]. И нашла нового фаворита.

- Кого на сей раз?

- На сей раз это андалусский дворянин дон Фернандо де Валенсуэла.

- Погоди-ка, - припомнил я. - Это тот самый, который после службы вице-королем Сицилии удачно женился на камеристке королевы?

- Он самый. Надо сказать, многие догадываются о настоящей причине данного возвышения, позорящей королеву-вдову. Скандальная история.

- Похоже, если дон Хуан предпримет еще одну попытку захватить власть, сторонников у него будет еще больше, - вздохнул я. - По моим сведениям, у себя в Арагоне дон Хуан ведет очень осторожную политику с явным реформаторским уклоном, опираясь на готовность местной элиты к сотрудничеству.

- Испании нужен решительный король. Представляешь, ее величество была вынуждена уступить Англии - за обещание больше не поддерживать каперство - некоторые захваченные при Кромвеле территории в Южной Америке!

Я невольно рассмеялся. Бульон возмущался так, будто это не он еще недавно грабил испанские корабли. Я вообще заметил, что в 17 веке понятие патриотизма довольно расплывчатое. Даже на самом высшем уровне царедворцы не гнушались получать пенсион от других, часто не слишком дружественных держав. Тот же дон Хуан заигрывал с Францией[13]. Зря, по-моему. Людовик - хитрый лис. И ничего хорошего сотрудничество с ним не принесет.

Посидели мы с Бульоном хорошо. Душевно. Все-таки, мне не хватало рядом человека, на которого можно положиться. И перед кем можно было бы не носить масок. А проблемы… да решим мы эти проблемы! Испания переживала не самые лучшие времена, но она пока еще сильная страна. И влиятельная. И этим непременно нужно воспользоваться. Ну а для подстраховки еще и в Италии пару запасных аэродромов приготовить. На всякий случай. Мало ли.

Пока Бульон и его люди осваивались на острове, подбирая себе занятие по вкусу, я занимался постройкой дома. Базу я под него нашел идеальную - шикарный холм с прекрасным видом на море. А Бульону понравился один из замков с мощными подвалами. И он решил, что именно там мы будем хранить нашу наличку. Скопилось ее много.

Да, деньги должны работать, и вложения в торговые (преимущественно голландские) дома приносили неплохой доход. Однако политическая ситуация в мире снова накалялась, и мы побоялись, что наши взаимоотношения с испанцами могут сыграть не в нашу пользу. Одно дело - обычные пираты, за которыми никого нет. И совсем другое - испанские гранды, занимающие официальные посты. Случится какая-нибудь очередная война с голландцами, и плакали наши денежки. Нет. Теперь мы сами будем отвечать за свои финансы.

Кстати, оказалось, что я напрасно недооценивал местное сельское хозяйство. Оно только и ждало, чтобы им хоть кто-нибудь занялся. Похоже, прошлых вице-королей Сицилии эта область деятельности совершенно не интересовала. Видимо, данное занятие казалось им низменным и недостойным их внимания. А может им тупо ничем не хотелось заниматься, поскольку мечта была только одна - вернуться в Мадрид. И оказаться в центре политической и светской жизни.

Знали бы они, что упускают! За первый же год вложенные деньги вернулись ко мне в тройном размере. Вино, изюм, фрукты и оливковое масло охотно покупали и во Франции, и в Испании, и в Англии. Дальше наши корабли пока не добирались. Но с берберийскими пиратами встретиться умудрились. Неудачно для пиратов, поскольку им пришлось столкнуться не с купцами или солдатами, а такими же головорезами, как и они сами.

Надо сказать, что пираты, прибывшие с нами в Сицилию за спокойной оседлой жизнью, далеко не все оказались к ней способны. Нет, дела у них шли неплохо, и об оскудении кошельков разговор не идет. Но людям хотелось драйва. Опасностей. Адреналиновые маньяки, привыкшие ходить по лезвию ножа, не хотели окончательно расставаться с возможностью получить острые ощущения. И я пошел им навстречу. Ну почему бы мирному владельцу виноградников пару раз в год не постоять на палубе корабля? Особенно если учесть, что заслуженные морские волки не только потакали своим слабостям, но и молодежь учили. Причем на совесть.

В результате нескольких столкновений, количество пиратов, желающих напасть на наши корабли, резко уменьшилось. Не так уж часто им встречался противник, профессионально умеющий воевать. И имеющий опыт морских сражений. Мои бойцы гоняли берберов в хвост и в гриву. И даже умудрились-таки захватить один из их кораблей. Но добыча оказалась так себе. Рабы-европейцы, которых пришлось отпустить, небольшой сундучок с золотыми монетами и различное барахло - от поделок из железа до керамической посуды не самого высокого качества. Хорошо хоть порох у пиратов был, а то совсем никудышный приз.

Такой результат показался мне форменным издевательством, и я решил-таки посетить Мальту и пообщаться с рыцарями. Пусть поделятся опытом правильного захвата пиратов. Насколько я знал, система «грабь награбленное» являлась одной из основных статей дохода ордена. Наверняка, рыцари знали, где ловить самые «жирные» корабли. И будут не против нашей помощи. Средиземное море большое, пиратов много, так что добычи хватит всем.

Наши восемь кораблей для Средиземного моря были довольно серьезной силой. Так что я договорился с купцами, которые готовы были заплатить за охрану своих грузов. А рядом с испанскими флагами на мачтах вновь взвились мои собственные - желтое полотнище с черной совой. Пусть окружающие знают, с кем имеют дело. И для пиратов лишний знак, что соваться не стоит. Не скажу, что это всех останавливало, но пока мы без труда вели в счете.

Свою «Фортуну» я никому не доверял. И на Мальту ушел именно на ней, в сопровождении еще одного корабля. На всякий случай. Но путешествие обошлось без происшествий. Никто не нас не нападал, так что мне даже стало немного скучно. Видимо, я, как и мои пираты, тоже стал адреналиновым маньяком, которому не хватало стрельбы, опасности, запаха пороха и крови. Впрочем, Европа 17 века была не самым безопасным местом. И умение себя защитить могло пригодиться в любой момент. Так что дозорные не расслаблялись даже тогда, когда мы вплотную подошли к Мальте.

Встретили нас радушно, и даже устроили в нашу честь небольшой пир, на котором Никола Котоне, уже 7 лет занимавший должность Великого магистра, жаловался мне на жизнь. Дескать, нормальных кораблей нет, хорошего оружия тоже, и деньги если и текут, то вовсе не полноводной рекой, а хиленьким ручейком. Я даже позавидовал, как человек врать умеет! А такое лицо располагающее… большие, чуть навыкате серые глаза, светлые немного вьющиеся волосы, шикарные усы со слегка подкрученными вверх кончиками и аккуратная бородка тонкой полоской.

Вот так и хочется поверить этому прекрасному человеку! Можно подумать, это не он каких-то пять лет назад продал Французской Вест-Индской компании владения ордена в Карибском море! Острова Сент-Китс, Сен-Мартен, Сен-Бартелеми, Санта-Крус… между прочим, за 500 000 ливров продал, немаленькая сумма. Неужели рыцари все потратили? Что-то не верится. Орден деньги считать умеет. Хотя, с другой стороны, строительство укреплений стоит недешево. А рыцари уделяли им большое внимание.

Совершив прогулку по острову, я сам мог убедиться в том, что расположенные на берегу бухты Гранд-Харбор, города Виттортоза, Сенглеа и Коспикуа со стороны суши охватывают два ряда оборонительных стен-линий. И построил их именно нынешний магистр. Но вот в жизни не поверю, что на последние деньги! Да и вообще. Нужно ему финансирование - пусть в Мадрид обращается. Все, что я могу - передать его просьбу тому же дону Мартинесу. Но не факт, что власть хоть как-то на нее отреагирует.

Одно хорошо - союз с рыцарями действительно помог нам лучше понять, на кого и где охотиться в Средиземном море. И у ордена действительно не хватало кораблей и оружия, чтобы достойно сражаться с врагом. Так что наше соглашение оказалось одинаково выгодно обеим сторонам. И пусть пиратские корабли никогда не несли на борту столько золота, сколько ограбленные нами в Карибском море корабли испанские, зато товара там было много. Причем очень дорогого. От персидских ковров до китайского фарфора.

Я, кстати, с удивлением выяснил, что ковры, к которым я поначалу отнесся с некоторым пофигизмом, стоят огромных денег. В зависимости от размера, рисунка и материала. Коврик в 50 квадратных метров представляете? Вот и я офигел. А встречались изделия с золотыми и серебряными нитями, шелковые ковры, ковры-герат… короче, на любой вкус и очень толстый кошелек. Тоже что ли дома на пол кинуть? Я к коврам равнодушен, но гости наверняка оценят.

Пираты не брезговали ничем. На корабле была даже мебель! Причем китайская - качественная и красивая, настоящее произведение искусства. Лаковый шкафчик с золотой отделкой я забрал в счет своей доли. Предназначался он для хранения лекарств, но выглядел настолько потрясающе, что я не устоял. Так что, полагаю, найдется ему и другое применение. Рыцари тоже решили себя побаловать. Точнее - своего Верховного магистра. И в счет своей доли попросили искусно изукрашенную восточную саблю. Да фиг бы с ней! Надеюсь, не последняя. Оценив количество и качество награбленного, я пребывал в благодушном настроении. Ковры, жемчуг, шелк, благовония и оружие даже по самым скромным прикидкам тянули на приличную сумму.

Рабов, естественно, пришлось отпустить. И вот тут вышел затык. На пиратском корабле, отдельно от прочего «живого товара» находились две особо ценные невольницы. Не европейки, а воспитанные в гареме девицы, обученные танцевать, петь и вымуштрованные служить своему хозяину и повелителю. Везли их в подарок, какой-то большой шишке в Марокко. И освобождаться они не желали напрочь. Просто потому, что совершенно не представляли - что будет делать с этой свободой.

Ну да… фантастически прекрасные, холеные, дорого одетые и девственные невольницы стоили, наверняка, столько же золота, сколько весили. Они созданы для того, чтобы жить в роскоши, интриговать против соперниц, вкушать изысканные блюда и носить уникальные драгоценности. Забота о хлебе насущном в перечень их умений явно не входила. И что с ними делать - я совершенно не представлял. Если остальные напуганные пленники были счастливы освободиться и мечтали вернуться домой, то эти гурии требовали отправить их к их господину. Ага. Щаз. Только шнурки салом смажу, и сразу рвану в Марокко.

Мда. Еще пара-тройка ограбленных пиратских кораблей, и я такими темпами гаремом обзаведусь. Только на фига он мне нужен, если учесть, что мой собственный дом еще достраивается, и бывать я в нем планирую не так уж часто. Между выходами в море и делами Сицилии. Этих-то двух райских птичек я пристрою. Одну себе, другую Бульону. А вот куда девать остальных… подумаю, когда эти самые остальные мне попадутся. С тем, что имеется разобраться бы. Нужно еще уговорить прекрасных пери, чтобы они согласились, как это говориться в 17 веке, составить наше счастье.

Мы с девицами понимали друг друга только с помощью переводчика, но это не помешало нам договориться. Невольницы согласились даже раньше, чем я привел все доводы «за». Видимо, поняли, что никакого Марокко им все равно уже не светит, а обещание, что они станут любимыми и единственными наложницами, которым будут дарить богатые подарки, покорило их сердца. А что? Нам с Бульоном несложно. А об обзаведении подходящей любовницей я давно уже задумывался. Жениться я все равно пока не собирался.

Вернувшись на Сицилию, я выяснил, что Бульон тоже зря времени не терял. Во-первых, наконец-то привез из Франции свою семью, а во вторых, прихватил оттуда несколько специалистов по разведению тутового шелкопряда. Благо, тутовое дерево у нас на Сицилии росло давно. Ха! Так это мы теперь будем с шелком. Товар не такой дорогой, как пару веков назад, но и не каждому по карману. Тем более, что можно сделать акцент на качество.

Я, в свою очередь, похвастался добычей, и предложил Бульону первому выбрать себе из двух наложниц даму сердца. А то я как-то не мог определиться. Обе красотки производили неизгладимое впечатление. Нежнейшая кожа, миндалевидные темные глаза, роскошная волна длинных волос, высокая грудь, тонкая талия, округлые бедра и крохотные ступни. Произведения искусства, а не живые женщины! Бульон завис так же, как и я. Однако с выбором определился быстро, и витиевато пригласил прекраснейшую из дам согреть его одинокое сердце.

Оставшаяся со мной наедине Лейла опустилась на колени и коснулась лбом паркета на полу, приветствуя меня, как своего господина. Пришлось поднимать даму и объяснять, что у нас здесь совсем другие традиции. И что если со временем она захочет изменить свою судьбу, я не стану ей препятствовать. И вообще я против того, чтобы человек был чьей-то собственностью. Ненавижу рабство в любых его проявлениях. Особенно после того, как сам побывал в кандалах.

По-моему, речи про собственность Лейла пропустила мимо ушей, а вот известие о том, что она будет единственной и любимой наложницей, восприняла с восторгом. Восторги только усилились, когда под ее личные покои я выделил отдельный огромный дом, срочно выкупленный у владельца, приставил к ней служанок и предоставил возможность выбрать ценности из награбленного у пиратов. После чего персидские ковры, благовония и ткани подверглись серьезному разграблению. Дама даже кальян приватизировала.

Дом я в ближайшее время покупать не собирался, (собственный достраивал) но где любовницу содержать? Не в особняке же вице-губернатора! Это было, по местным меркам, не очень приличным, а тащить Лейлу в свой будущий дом я не желал. Тем более, что его только-только достроили. Здание в стиле испанского барокко идеально вписалось в окружающий пейзаж и радовало глаз соразмерностью. По сравнению с особняками местной знати оно было довольно скромных размеров, но смотрелось потрясающе. Казалось, что подобное изысканное каменное кружево человеческие руки создать просто не в состоянии. Я продумал все, вплоть до канализации, так что жить здесь должно быть уютно и удобно. Оставалась только внутренняя отделка, после которой можно было обставить комнаты и вселяться.

К этому я тоже подошел очень тщательно. Интерьер каждой комнаты продумывался до самой мелкой детали. Ткани для обивки стен, мебель, рисунок паркета, картины, шторы и прочие радости жизни. Единственное, над чем я не заморачивался - это над половиной, где будет царствовать супруга. Пусть сама с этим разбирается. По традициям 17 века мужу с женой полагались не только разные спальни, но и два разных крыла в доме. Видимо, чтобы лишний раз не встречаться, если брак окажется неудачным. И не мешать друг другу любовников заводить. Учитывая, что в 17 веке по любви женились исключительно редко, не самый плохой способ снизить в доме напряжение.

Жениться мне не особо хотелось, но в данном случае решал не я. Бастард испанского короля Филиппа IV, прежде всего, был политической фигурой. Так что на кого мне укажут, на той и женюсь. Хотя дона Хуана, почему-то, вообще не напрягали с этим делом. Но… мне такая воля не светила. Дон Мартинес уже обронил, что подобрал для меня очень интересный вариант. Остается надеяться, что она хотя бы будет не очень страшная. Развод в 17 веке - это вещь практически немыслимая. Так что супругам, хотели они этого или нет, приходилось привыкать друг к другу.

Мда. И католичество принять все-таки придется. Вот уж чего не хотелось бы! Но дон Мартинес, как и обещал, привез священника. Не было печали! Я, как и многие жители 21 века, в вере вообще слаб. Церковь редко посещал. А здесь придется верить напоказ, соблюдая все атрибуты. В том числе и посты. А я без мяса вообще жить не могу! И исповедоваться местным святошам меня не тянет. Тупо потому, что это… да бред какой-то получится, с моим-то родом деятельности! Что я священнику скажу? «Грешен, учинял морской разбой»? «Грабил»? «Убивал»? И что дальше? Получу отпущение грехов и пойду дальше тем же самым заниматься?

Для европейцев такое лицемерие было в порядке вещей. А меня коробило. Я считал, что истинная вера должна сопровождаться соответствующим образом жизни. А исповедь - искренним раскаянием. И как можно покупать за деньги отпущение грехов - было выше моего понимания. Отработать - это да. Отмолить - безусловно. Но заплатить и жить спокойно? Серьезно? Такое ощущение, что людям лень напрягаться даже для того, чтобы получить вожделенное царствие небесное.

Надо сказать, что живущий под щедрым южным солнцем народ вообще не очень-то любил работать. Вечно у них не сиеста, так фиеста. Зато горло драть, что нарушаются их древние священные права - это пожалуйста. Похоже, идеальным для них было бы общество, где «у каждого гражданина должно быть не менее трех рабов». И попытки любого прогресса воспринимались в штыки. Типа, как жили, так и будем жить. Ну это они фиг угадали.

Стараясь вытащить Сицилию из той финансовой дыры, где она находилась, я не ограничился той экзотикой, которую привез из колоний Бульон. На острове росли и апельсины, и абрикосы, и гранаты, и персики и даже финиковые пальмы. Но весь вопрос был в том, как довезти скоропортящийся продукт хотя бы до Англии. Первые попытки были откровенно неудачными - больше половины товара отправлялось в утиль.

Выход был только один - консервы. Но тут существовала одна проблема - их нужно было изобретать «с нуля», поскольку ничего подобного пока еще не существовало в природе. Хотя, конечно, перспективы у товара хорошие. Таким образом, можно будет не только переработанную ягоду возить, но и мясо. А это жирный плюс для путешественников, особенно на длительные расстояния. Сам знаю, как надоедает чертова солонина. И от рыбы тошнить начинает. Наверняка, на выходе продукт получится недешевым, но много мы его и не сделаем. Так что для капитанов и офицеров вполне пойдет. А там видно будет.

Разумеется, то, что у меня на первом этапе получится, будет только подобием знакомых мне консервов. Просто потому, что решив предвосхитить открытия Луи Пастера и Николя Аппера, я столкнулся со множеством проблем. Начать хотя бы с того, что с производством жести в данное время… была полная жесть. Процесс долгий, дорогой и весьма муторный. Англичане всего несколько лет назад украли секрет изготовления белой жести у немцев. Так что рынок еще не насыщен, а если я затею самостоятельное производство изделий из нее, результат будет стоить столько, что купить никто не потянет. Хотя если продавать саму жесть… Процесс-то я более менее представляю.

Быстрых результатов я не ждал, а потому начал прикидывать, чем заменить жестяные банки для консервов. Первыми в голову пришли керамика и стекло, но это слишком хрупкие материалы, и они просто не перенесут долгого пути. Особенно на корабле, который частенько подвергается сильной качке. По идее, придется создавать специальные контейнеры для их хранения. Тоже не самый дешевый вариант, но уже приемлемый. Капитан и офицеры корабля вполне могут себе позволить заплатить, чтобы в долгом путешествии питаться чем-то кроме солонины и сухарей. Да! Решено! Мой выбор пал на керамику.

Нужный результат получился, разумеется, не сразу. Пришлось подгонять и температуру, и время. Полной герметичности от керамической посуды ждать не приходилось, так что кипятили мы горшки аккуратно, составив их в ряд на дно емкости и не заливая полностью водой, в три захода по три часа. А затем попробовали промазывать стык между тарой и крышкой смолой. Последняя партия стояла уже второй месяц, и вскрытие части посуды показало, что мясо прекрасно сохранилось. А тут и первая партия жести подоспела. Всего 15 листов нужного качества, но я радовался, как ребенок. Особенно после того, как продал бОльшую часть.

Поскольку мы планировали выпускать несколько видов консервов, я задумался о разнообразии банок. Нашлепывать на них этикетки в 17 веке было безумно дорого и очень непрактично. Думаю, оптимальным вариантом будет ставить на тару нечто типа клейма, изображающего, что в ней находится, и уже потом обжигать. А что? Прикрепить к каждому заготовочному цеху артель гончаров, и пусть трудятся.

С мясом уже неплохо получилось. И фрукты могут пойти, если их переварить в меду. Сделать нечто типа джема. Я даже помню, как можно получить растительный эквивалент желатина агар-агар. Черное море не так далеко, и там есть подходящие бурые водоросли. Да мед сам по себе неплохо консервирует, так что довезем вкусности до мест, где не растет ни апельсинов, ни персиков. Англия, Нидерланды, Дания, Курляндия, Пруссия… есть где развернуться.

И да, с жестью надо работать дальше. Поскольку керамика меня не очень устраивала. Поэтому, как только я отладил процесс производства в ручном виде, я задумался о его механизации. Но прежде, чем изобретать что-то глобальное, нужно было все посмотреть, пощупать и попробовать. На данный момент процесс представлял собой ту еще тягомотину. Листы меди нужных размеров изготавливались ручным способом, с помощью кузнечных молотов, и я планировал для облегчения труда изобрести паровую машину. Хотя бы самую простую. Я даже прогресс этим не сильно подстегну. Если я правильно помню, Дени Папен уже лет через 20 создаст свой паровой котел.

Ну, а кузнецам и без того работа найдется. Раз у меня под рукой появились нужные мастера, глупо было бы не заняться оружием. Мечта заиметь личное скорострельное ружье, на порядок превосходящее свои местные аналоги, не оставляла меня ни на минуту. Черт с ним, с общим прогрессом (не собирался я его двигать в таких вещах), но для себя неплохо было бы получить дополнительный козырь. Я ведь периодически покидал Сицилию, а пираты в Средиземном море пока не кончились. И далеко не все рассеивались, заметив наш желтый флаг с черной совой.

Ружье мне требовалось скорострельное и дальнобойное. Но главное, что меня смущало - где взять специалиста, который возьмется за такой неординарный заказ, и как сохранить секрет. Не хотелось бы, чтобы мое изобретение ушло в Европу. В условиях войны его быстро протестируют, скопируют и внедрят. И я бы, наверное, еще долго метался, пытаясь натянуть сову на глобус, но мне неожиданно повезло. Скорострельное оружие нашло меня само.

Один из торговцев, прибывших на Сицилию, показал мне новинку, созданную всего пару лет назад во Флоренции замечательным мастером Микеле Лоренцони. Оружейник сделал несколько экземпляров, причем их цена не просто кусалась, она грызла, как голодный динозавр. Однако познакомившись поближе с предложенным мне кремневым пистолетом, я не захотел выпускать его из рук. Нет, ну надо же! Я только мечтал о том, чтобы создать скорострельное оружие. И даже подозревал, что в конце 17 века это просто невозможно. А флорентийский гений взял, и воплотил мою мечту в жизнь.

Темно-коричневая рукоятка была украшена серебристым узором и тонким золотым рисунком, который переходил на ствол, граненый в основании и слегка расширяющийся на конце. В рукояти оружия было проделано два канала, в одном из которых помещались сами пули, а в другом порох. Между этими каналами и стволом оружия имелась вращающаяся деталь с ручкой, в которой были сделаны два углубления, одно для пули, другое для пороха.

После выстрела для перезарядки, необходимо было наклонить оружие вперед, повернуть ручку и вернуть ее в исходное положение, произведя подачу пули и пороха одновременно. При достаточно хорошей тренировке, этот пистолет может творить чудеса.

Разумеется, торговец счел нужным предупредить меня, что с чудо-оружием не все так волшебно. Находившийся в рукояти или прикладе порох при воспламенении мог напрочь оторвать кисть руки, а то и вовсе убить. Думается мне, что Лоренцони тоже прекрасно понимал, что такое расположение пороха опасно, однако ничего менять не захотел. Или не смог. Да и затруднительно это было при сохранении веса и габаритов оружия.

Решением проблемы воспламенения пороха в прикладе или рукояти оружия стало то, что детали конструкции подгонялись с очень большой точностью. Если бы сам не видел, ни за что не поверил бы, что такое можно сделать в 17 веке. Скорее всего, над созданием этого пистолета Лоренцони трудился несколько недель. И это только в том случае, если у него было хорошо налажено производство.

Хотя… Подобные экземпляры всегда считались элитными игрушками. И уж точно не могли получить в армии повсеместного распространения. Наверняка, Лоренцони такое положение дел вполне устраивало. Его оружием пользовались и за него платили немалые деньги, так чего еще нужно? Попробовав пистолет в деле, я выложил за него торговцу такую сумму, что моя жаба впала в длительную кому.

Блин! Нужно срочно отправлять людей во Флоренцию и сманивать этого гения к нам. Деньги в данном случае - это вообще не вопрос. Оружейник получит все, что его душенька пожелает. И заказами он будет обеспечен на годы вперед. Но чем мне снабдить Бульона, пока вопрос со скорострельным оружием решается? Может, пусть арбалет на всякий случай освоит? Мы захватили прекрасный экземпляр на одном из испанских кораблей еще в то время, когда пиратствовали.

Я его воспринял как смертельную, но довольно красивую игрушку. Судя по всему, испанец, которому принадлежал арбалет, тоже им не пользовался. Оружие висело на стене, как в 21 веке у многих в квартирах висели декоративные мечи. Для украшения. Тем более, что арбалет был действительно хорош. Судя по типу натяжного устройства, в качестве которого выступал зубчато-реечный механизм, передо мной было творение сумрачного тевтонского гения. Причем изделие изначально создавалось для состоятельных клиентов. Тяжелый арбалет был изысканно украшен и смотрелся как настоящее произведение искусства. Причем, это совершенно не мешало ему прекрасно стрелять.

Тяжелая арбалетная стрела могла нанести организму не меньше вреда, чем пуля. А если смазать ее ядом, как это делают индейцы, то эффект и вовсе получится интересным. Да и заряжается арбалет быстрее, чем ружье. На абордаж, конечно, Бульон его с собой не возьмет, и постоянно таскать не станет, но для самозащиты - вполне приличная вещь. И для отстрела врагов - тоже. Ни шума, ни дыма. Отличная вещь, если кого-нибудь нужно будет незаметно убрать.

Мда. Судя по ценам, производство оружия - весьма выгодный бизнес. Во все времена. Но организовать производство с нуля я вряд ли смогу. Вот если удастся сманить Лоренцони вместе с его оборудованием, у меня будет хотя бы образец, от которого можно отталкиваться. А пока… почему бы не получить доход с продажи географических карт? Помнится, в те древние времена, когда еще не было компьютеров, на уроках истории и географии нам давали довольно похожие задания. Оформить контурные карты. Нанести города, места полезных ископаемых или еще много всяких разных вещей. Решался этот вопрос просто - с помощью лампы и стекла.

В принципе, и в конце 17 века это вполне доступный способ. Для начала, по моему заказу сделали наклонную раму, которая будет удерживать два листа стекла, между которыми вставляется нужная карта. Организовать яркую подсветку было чуть сложнее, но тоже не выходило за рамки реального. Ну а найти художника, который тщательно перенесет рисунок на чистый лист, и вовсе было просто. В основном, мы делали карты Средиземного моря, но и мировые карты перерисовывали. Да и про карты колоний не забывали, благо у нас их скопилось множество - при захвате испанских кораблей я всегда тщательно обчищал капитанские каюты.

Идея оказалась удачной. Карты пользовались спросом, как и навигационные приборы. Приборы мы, правда, не производили - продавали награбленное. Я их еще в колониях хотел продать, но трофеев было такое количество, что возникла даже небольшая затоваренность. Во-первых, многие грабители тупо не умели пользоваться большинством из навигационных приборов. Во-вторых, сами грабили корабли направо и налево, так что нужды в подобных вещах не испытывали. Ну а в-третьих, товар был дорогой, не каждому по карману.

В Европе с этим оказалось проще. И людей грамотных было в достатке, и товар пользовался спросом, и цену давали подходящую. Я настолько вдохновился данным обстоятельством, что решил подзаработать на производстве подобных вещей и сделал попытку усовершенствовать подзорную трубу. Сначала долго вспоминал, как нужно готовить стекло (если не в промышленных масштабах, а для личных нужд, то не должно же быть слишком сложно?), а потом, из того что получилось, пытался делать и шлифовать линзы. Ну, что сказать. По сравнению с моими поделками, местная оптика - это просто шедевр. Толи я рецепт вспомнил неправильно, толи руки у меня не из того места растут, но как я ни бился, покамест ничего приличного не получалось.

Зато получилось из готового стекла зеркала делать. Пусть не слишком большие, далеко не того идеального качества, к которому я привык, и в довольно простых рамах, но зато много. И продавались зеркала хорошо, тем более, что цена хоть и была высокой, но явно уступала средним рыночным. Ну а сделать красивую раму - это даже не вопрос. Со временем, сами начнем создавать произведения искусства. Первые партии - это так, пристрелочный вариант.

Арман де Бульвиль

Как странно играет человеком судьба… стоило много лет назад уехать из Европы, чтобы снова сюда вернуться. Правда, уже совсем в другом качестве. Подумать только! Испанский гранд, богатый человек, землевладелец… а ведь когда-то у него даже лишнего гроша не было. Но теперь Арман может покупать самые дорогие наряды и лучшее оружие! И помочь своей семье. Отец же приложил все усилия, чтобы отправить его на Тортугу. И денег дал, и рекомендательные письма предоставил. Теперь очередь Армана позаботиться об отце.

Прибыв во Францию, семью свою он нашел не без труда. Оба брата женились, а отец жил в доме у старшего, получая мизерную пенсию. Они сразу даже не узнали Армана - настолько тот повзрослел и изменился. Но какова же была радость встречи! И разумеется, вся семья согласилась переехать в Сицилию. Во Франции их ничего не держало. А Арман обещал хороший надел земли, просторный дом и достаток. Кто бы мог подумать, что он так многого добьется в колониях!

Друг Армана, ставший на Сицилии Серджио де Боленосом, тепло принял его семью. И пристроил к делу. Де Бульвиля вообще поражало, насколько этот человек умел быть простым и теплым. Но далеко не со всеми. У Серджио других близких друзей, кроме Армана, и не было! Но если уж де Боленос дружил, то делал это с полной самоотдачей.

Арман как-то с первой встречи уступил другу первенство. В нем слишком чувствовалась властность и высокое происхождение. Но Арман и не предполагал, что тот так высоко взлетит. Сначала он считал Серджио просто высокопоставленным дворянином, потом выяснил, что тот герцог, а теперь и вовсе оказалось, что де Боленос - незаконный сын испанского короля. Однако в отношениях между Серджио и Арманом это ничего не изменило. И де Бульвиль это ценил. Легко быть верным сюзерену, который храбр, богат, благороден и искренне считает тебя своим другом.

В.И. Полозов

Всемирная история с древности и до наших дней

Москва, 2012г., Изд-во «Маврикий Вольф»

…Только в середине 17 века европейские государства, наконец-то, начали предпринимать совместные усилия по борьбе с пиратами. Однако уничтожение пиратов означало уничтожение всего уклада тогдашней жизни в северной Африке. Поэтому, несмотря на усиление европейцев, алжирские, тунисские, салехские пираты снова и снова отправлялись в море. Но набеги становились все опаснее, а добыча - менее богатой.

Да и небезопасно стало пиратствовать в Средиземном море. Вице-король Сицилии, Серджио де Боленос, открыл настоящую охоту на пиратские корабли. В союзе с рыцарями Мальтийского ордена ему удавалось творить настоящие чудеса. Пираты более не могли чувствовать себя в безопасности. И не всегда им удавалось довезти ценный груз до места назначения. Серджио де Боленос одновременно снискал славу освободителя христианских рабов и безжалостного капитана, целью которого был грабеж. Скорее всего, истине соответствовали оба определения…

***

Сергей Оболин

Как оказалось, вооружился я очень своевременно. В 1672 году Испания позволила втянуть себя в Голландскую войну против Франции, которую поддерживали Великобритания и Швеция. Итог был немного предсказуем, невзирая на альянс со Священной Римской империей и Брандербургским курфюрстом. Людовик ХIV такой хитрец, которому палец в рот не клади. Ему уже удалось вывести Англию и Швецию из альянса с Нидерландами.

- Но зачем Испании эта война? - недоуменно поинтересовался я у дона Мартинеса, принесшего мрачную весть.

По случаю его прибытия я организовал прием во дворце вице-короля, но нормально побеседовать мы смогли только после того, как гости разошлись.

- Королева надеется повысить свой престиж победами.

- Победами?!

- Что говорить, Испания не готова к войне, - вздохнул дон Мартинес, соглашаясь с моим недоумением.

- Что ж. Я окажу всю возможную помощь. Французские корабли не будут чувствовать себя спокойно в Средиземном море. Да и за его пределами тоже. Пощипать отправляющиеся в колонии суда… может быть выгодно.

- Получив чувствительный удар по кошельку, его величество Людовик ХIV может умерить свой пыл, - согласился дон Мартинес. - Франция сильна, а Испания переживает не лучшие времена. И ей нужен такой смелый и удачливый человек, как вы.

- Спасибо за доверие. Но… дон Мартинес, вы же прибыли не за тем, чтобы рассказать мне о войне и проинспектировать дела на острове?

- Почему? Дела, как раз, у вас идут очень неплохо. Я даже не предполагал, что с Сицилии можно получать прибыль. До сих пор никому это не удавалось. Ваши консервы будут представлены нужным людям. И вполне вероятно, вы получите государственный заказ. Такой продукт весьма пригодился бы при путешествии в колонии.

- Консервы пока выпускаются небольшими количествами. И прибыль от них не так велика, чтобы заинтересовать Испанию.

- Но достаточно велика, чтобы не влезать в испанскую казну, которая и без того пустует. Полагаю, у вас хватит своих средств на то, чтобы сыграть пышную и торжественную свадьбу.

- Чью? - не догнал я.

- Вашу.

- Э… я женюсь?

- Испанские дипломаты превзошли сами себя. Московитский царь дал разрешение на ваш брак со своей старшей дочерью. Вы должны послать за невестой не менее трех кораблей. С полагающимися дарами, разумеется.

Все, что я мог сказать в ответ - так это выдавить из себя нечленораздельный звук.

Что?! Мне сосватали русскую царевну?! Реально?!

Стой, стой, моя челюсть, куда ты?

Глава 11

Алексей Михайлович

Великий Государь Царь и Великий Князь находился в дурном расположении духа. Шутка ли - старшая дочь, никогда не проявлявшая характера, вздумала ему перечить! Лила слезы (вот уж чего Алексей Михайлович на дух не переносил), грозилась уйти в монастырь, и ни в какую не желала слышать о свадьбе с иноземным принцем. Вот ведь дура, прости Господи! В этом, 7180[14] году от Сотворения Мира, ей 22 лета исполнилось. Перестарок! Такую девку никто и в жены не возьмет, заподозрив неладное.

Однако торговля с Испанией была нужна, как воздух. И Алексей Михайлович решил, что пожертвовать старшей дочерью, которой все равно не светит замужество, удачный вариант. И тут такое! В смирную Евдокию словно бес вселился! Да и Марфа от нее не отставала. Грозилась чуть ли не руки на себя наложить. Дескать, за морями одна скверна, и жить она там не будет. А о государственных интересах кто подумает?

Испанцы сообщили, что три корабля с Сицилии уже движутся в сторону Московии. И на борту, помимо ценных подарков, еще и личный представитель самого вице-короля - дона Серджио Николаса Салливана Андреса де Боленос. И что? Заворачивать делегацию с порога? И это именно тогда, когда стране так нужны корабли и люди, способные научить с ними управляться?

Конечно, можно было просто приказать дочерям. Но как бы чего эти дуры не учудили, прости Господи. На всю Европу ославят! Ох… дорого казне обойдется бабская глупость. Куда как дорого. И чего царевнам не хватает? Принц, вроде, не страшный. Парсуна, во всяком случае, вполне себе ничего. Богат. Причем состояние свое сам и заработал, и приумножил. И главное, при определенном стечении обстоятельств, его дети вполне могут претендовать на испанский трон. А какие это перспективы для России!

Однако и Евдокия, и Марфа, две перезрелые дурынды, заливались слезами, и не хотели ехать в «поганые земли». Алексей Михайлович уж было совсем отчаялся, когда его навестила третья по старшинству из выживших дочерей. Софья. С детства обнаружившая и упорство, и стремление к власти. Будь она мужчиной, после смерти Алексея другого наследника Алексей Михайлович и не искал бы. Несмотря на появившегося в январе сына. Но кто ж в здравом уме подпустит бабу к власти?

Софья была убедительна и красноречива. Скорее всего, заранее готовилась к этому разговору. Алексей Михайлович даже умилился. Вся в него! 15-тилетняя царевна, ни больше, ни меньше, предлагала свою кандидатуру в жены заморскому принцу. И это даже не взглянув на его парсуну! Софья убеждала, что куда как лучше справится с ролью супруги, чем две ревущие клушки, которые чуть ли не в монастырь решили уйти. Слишком уж Софью манит Европа. И царь задумался. А почему бы, собственно, нет?

Дети от первого брака не приняли его вторую жену. Совершенно. И не скрывали своей неприязни. Особенно Евдокия, у которой разница в возрасте с мачехой была не слишком велика. Но старшую дочь Алексей Михайлович всерьез не воспринимал. Евдокия никогда не влезала ни в какие политические дрязги, стараясь держаться подальше от всего этого. А вот Софья продемонстрировала неженский ум и честолюбие. Такой, пожалуй, только в Европе и место.

А вице-король Сицилии еще и порадуется, небось, что жена досталась молодая. Бог даст, и здоровый наследник у них появится. А уж воспользоваться потом ситуацией… да не учите ученого.

Софья

В царском тереме было не то, что душно - тошно. Не отвлекали ни искусные росписи на стенах, ни любимые книги, ни дурные мамки и няньки, пытавшиеся развеселить царевен. Берегли царских дочерей пуще собственного ока. И, несмотря на наряды, драгоценности и собственный статус, Софья ощущала себя в темнице, вырваться из которой не было никаких шансов.

Чего она видела? Вышивку? Пение дворовых девок? Выступление скоморохов, на которые и глянуть-то разрешалось через решетку в стене? Прогулки только во внутреннем дворе или выходы в церковь? А ведь там, за порогом отчего дома, все было не так. Но кто позволит царевне сие увидеть? Уж точно не батюшка, который после свадьбы словно забыл про своих детей от первой жены. Да и чего не забыть? Нарышкина - почти ровесница его старшей дочери Евдокии. И уже родила наследника.

Сколько еще лет проживет батюшка, и сколько еще наследников у него появится - бог весть. Покамест он выглядел вполне здоровым мужчиной. Но заботясь о собственном удовольствии, государь совсем забыл о счастье своих дочерей. Выдавать их за бояр было невместно. И Софья буквально выла, вцепившись зубами в подушку, понимая, что все, что ей уготовано в будущем - это монастырь. Что никогда ей не пойти под венец, не родить детей.

А ведь там, за границей, женщины уже давно были свободнее! Конечно, Софья в жизни не надела бы французского платья. Срам сплошной! И руки открыты, и грудь чуть не вываливается из декольте, и голова не покрыта. Но… как бы ей хотелось, хоть чуть-чуть, попробовать иной жизни! Хоть чего-нибудь, что отличалось бы от текущей размеренности дней. В книгах благородные рыцари сражались на турнирах за руку и сердце прекрасной принцессы. Талантливые трубадуры слагали очаровательные вирши, и вообще все было прекрасно.

Софья и не надеялась, что ее сосватает какой-нибудь заграничный принц. Пробовали уже русских царевен выдавать за иностранных женихов. Ничего хорошего не вышло. Так что когда донесся слух о сватовстве вице-короля Сицилии, Софья даже не поверила поначалу. А уж когда батюшка согласился отправить на чужбину дочь - тем более. Но почему он выбрал Евдокию? Эту… эту курицу? У нее ж на уме кроме молитв и нет ничего!

О чем она с принцем иностранным разговаривать станет? Языков иностранных не знает, и изучать не стремится. Да и лет-то ей уже 22! Перестарок! И неизвестно, сумеет ли сестра родить наследника. А вот Софья молода. И хочет увидеть мир. Так что когда дура-Евдокия начала рыдать, слезно упрашивая отца лучше отдать ее в монастырь, чем на чужбину, царевна поняла, что это ее шанс. Пусть сестрица и дальше занимается вязанием и слушает одни и те же сплетни. А Софья вырвется отсюда! Каким бы ни был этот иностранный жених.

Ничего, по-всякому живут люди. Это вон царь может позволить себе по великой любви жениться. И то не всегда. И чем только змея Нарышкина батюшку приворожила?! Однако ж не всем так везет. И желаний собственного дитяти родители не спрашивают. На кого укажут, тот и судьба. А коли не судьба - так в монастырь всегда двери открыты. И высокопоставленным монахам там всегда будут рады. Только вот не хочется Софье в келью. Хоть убей.

Первый порыв - броситься отцу в ноги с просьбой - был задавлен на корню. К делу следовало подойти обстоятельно. Софья несколько свитков исчертила, пытаясь найти побольше аргументов, чтобы переубедить отца. И речь ее звучала не униженной просьбой, а предложением. Нужна Руси торговля с Испанией? Будет. И на Сицилии появится место, где русским всегда рады. Умная жена направит мужа в нужную сторону…

Отец, не ожидавший от нее подобной инициативы, расчувствовался и обнял дочь-разумницу. И хотя взял время на размышления, однако ж подготовка к отправке царевны в дальние страны тут же оживилась. А батюшка довольно быстро принял положительное решение, не раз вызывал дочь для разговоров о будущем, и даже показал-таки Софье парсуну жениха. Миниатюра была выполнена весьма искусно. На ней довольно молодой и очень симпатичный мужчина мягко улыбался, словно приветствуя зрителя.

Художник, конечно, приврал, польстив заморскому принцу. Все живописцы таковы. Но Софья, несмотря на юный возраст, была достаточно практична, чтобы понимать, что рыцарские романы отличаются от реальности. Мечтать мечтала, но кто не мечтает в 15 лет? И если выпал шанс выбраться, надо его хватать. Даже если тебе страшно до обморока. Испанские корабли скоро прибудут. А это значило, что пора начинать учить язык. Чтобы хоть как-то объясняться с супругом.

Хорошо, что языки ей легко даются. Софья свободно говорила на польском, читала на латыни и греческом, да и вообще Симеон Полоцкий называл ее одной из лучших своих учениц. Царевна даже в стихосложении упражнялась! Так неужто убоится новых знаний? Поди уж испанский язык окажется не сложнее той же латыни. Особенно если старание приложить. А уж Софья приложит! Упросит отца пригласить послов испанских, да расспросит их подробно о стране. Что там за люди, что за законы, что за мода, и как все устроено в государстве. И платья себе пошьет такие, чтобы в Европе было показаться не стыдно!

Сергей Оболин

Грабить французов оказалось занятием увлекательным. Все-таки, я действительно пират. Хотя дело мы имели не только с торговцами, попадались нам и боевые корабли. Со временем все больше и больше. Людовик усилил сопровождение конвоя в колонии и обратно. Ну, что ж… изменим тактику. Великие флотоводческие подвиги пусть «князь моря» совершает, не будем отнимать у дона Хуана его славу. А я чем попроще обойдусь. Переберусь грабить французов в другое место.

Доходы от грабежей выросли настолько, что я позволял себе сманивать мастеров из Европы семьями. Жаль, Лоренцони уговорить не удалось. Но зато я получил двух его учеников. И оборудование. Влетело мне это удовольствие в копеечку, но дело того стоило. Инструменты требовали доводки, но у меня, по крайней мере, появилась база, от которой можно отталкиваться. Ну не было у меня при себе ноутбука с информацией, чтобы помнить, как с нуля создать оружие! Но имея образцы (пусть даже примитивные) я уже мог развернуться.

Дон Мартинес еще раз побывал на Сицилии с визитом, привез мне награду за мои старания, и пустился изучать, как же я умудряюсь деньги на сельском хозяйстве зарабатывать. Да не ленюсь просто! И не брезгую никакими возможностями. Тут ведь дело не столько в том, чтобы вырастить - на благодатной Сицилии все растет хорошо - сколько продать. А тут у меня все отлажено. После долгих опытов, выявляющих оптимальные условия перевозок, у меня даже живые фрукты вполне себе доезжали до той же Дании или Швеции. А уж консервированные и подавно.

И разнообразием похвастаться могу. Мне (за бешеные деньги) привезли даже кусты роз откуда-то с Востока, и они прекрасно прижились. Товар дорогой, особенно если уделять внимание селекции. Однако дон Мартинес и то, что уже росло, готов был купить для королевского дворца. А были более приземленные, но не менее полезные вещи. Картошка, например. Правда, купил я всего несколько клубней (слишком уж цены кусались), так что до больших урожаев было еще далеко.

Про помидоры я тоже не забыл, но с ними тоже еще было работать и работать. Поскольку годились они пока только на то, чтобы изображать из себя экзотическое декоративное растение. Ни вкус, ни размер особо не радовали. Но зато первый урожай с привезенных из Эфиопии кофейных деревьев моментально пошел в дело! Организму, без привычки, понравилось не сразу, но потом все встало на свои места. И мое утро расцветилось новыми красками.

Со специями дело обстояло еще лучше - весь урожай скупала испанская казна, не желавшая сбивать цены на такой товар. И наваривались они на перепродаже не слабо. Впрочем, я тоже внакладе не оставался, так что претензий не было. К тому же, у меня имелось несколько проектов на будущее. И благожелательное отношение испанского правительства при их продвижении будет весьма кстати. И если появления первых шелковых тканей должного качества ждать еще пару-тройку лет, то с шоколадом дело двигалось быстрее.

Разумеется, я не был первооткрывателем в этой сфере. Испанцы были знакомы с шоколадом еще с 16 века. И сейчас употребляли его как горячий напиток, добавляя молоко и специи - кому как нравится. А я хотел ускорить прогресс и получить твердый шоколад. И охранять секрет его изготовления так же, как венецианцы охраняли секрет изготовления зеркал. Может, я и не великий прогрессор, но уж создать пресс, способный отжимать из тертого какао жирное какао-масло сумел. Теперь следовало подобрать оптимальную рецептуру, и можно выпускать продукт.

Вряд ли я смогу выпускать много шоколада, но много его и не надо. Товар это будет дорогой, не каждому по карману. Прежде всего потому, что сахар стоит дорого. Но можно еще и какао продавать. После выжимки в прессе остается порошок, который легко растворяется в воде. Немного молока, и получается волне приемлемый напиток. Даже без сахара. Но тут еще думать и думать. Твердый шоколад - это вообще идея богатая. Особенно если прикинуть насчет начинок.

Те же грецкие орехи на Сицилии вполне себе растут. Хоть пока и не очень много. И фундук растет. Изюм тоже проблемой не станет, ну а миндаль я из Передней Азии недавно завез. И да - шоколад ведь можно еще и фигурным делать. Сердечки там, цветочки, звездочки с ракушками… да мало ли идей! Прекрасный подарок для дамы. Только над упаковкой нужно подумать. Но вообще идея обещает быть прибыльной. Эдак мы с Бульоном вскоре все свои вложения отобьем.

Золото и серебро, привезенные нами из колоний и изъятые из голландских торговых домов, лежали в надежном подвале, упакованные в ящики. С одной стороны - деньги вроде как не работали. А с другой - время было такое, что наличка не помешает. Надежных банков сейчас нет, следовало создавать свой, но я не очень представлял, как к этому подступиться. И полностью вкладываться в Сицилию не хотел. Слишком уж круто моя Фортуна колесо свое крутит. Как бы снова не оказаться перед необходимостью менять место проживания. Так что пусть золото и серебро лежат спокойно. Потратить их всегда можно. А вот накопить сложнее.

Неизвестно, кстати, во что мне встанет собственная свадьба. Тут обойтись скромным фуршетом не получится. Не поймут ни русские, ни испанцы. Да и вообще в 17 веке было принято демонстрировать собственное богатство. Во всем. Так что я, хоть и не относился никогда к завзятым модникам, наряды носил соответствующие. Лучшие ткани, искусная вышивка, невесомые кружева и обязательно драгоценности. Хорошо, не до состояния ювелирной лавки, как некоторые себе позволяли. Все-таки я не Луи ХIV, которому пошили костюм с бриллиантами на два миллиона ливров.

Король Франции, кстати, объявил меня чуть ли не личным врагом. Как это так - я посмел ударить по его чувствительному месту, по карману! И это в тот самый момент, когда уже практически завоеванные голландцы дали ему неожиданный отпор! Мда. Все-таки, Вильгельм Оранский - незаурядный человек. А Людовик - тщеславный болван. Предлагал же ему Конде, воспользовавшись ситуацией, двинуть сразу на Амстердам. Но король-солнце, наслаждаясь своими победами, брал город один за другим. И голландцы успели открыть Мейденские шлюзы. Представления не имею, как Вильгельм на такое решился.

Словом, Людовик, у которого сорвалось победоносное наступление, и без того был в дурном расположении духа, а тут еще я его грабить начал! Не говоря уж о том, что пробившийся к испанскому трону дон Мартинес и его соратники, получив большое влияние, сумели использовать его на всю катушку. И дон Хуан Хосе возглавил испанский флот, после чего флот французский почувствовал себя совсем кисло.

Насколько я знал, короля Карлоса II (точнее тех, кто правил его именем) давно уже уговаривали выйти из этой ненужной Испании войны. Но теперь появилась возможность выйти на своих условиях. Напомнив миру, что Испания - все еще самая сильная морская держава. В результате Людовик, скрепя зубами, вынужден был уступить. Король-солнце и до этого довольно успешно устранял конкурентов - кого подкупом (как английского короля Карла II, которому заплатили 2 миллиона ливров), а на кого натравливая давних врагов (как турок на Леопольда I Габсбурга).

С Испанией он предпочел выбрать первый вариант. Так что дон Хуан Хосе вернулся в родные пенаты, а я перестал грабить французские корабли. К тому же, фрейграфство Бургундия и Южная Фландрия, исконно габсбургские земли, остались за Испанией. То есть, страна хоть и осталась при своих, но продемонстрировала миру, что еще не окончательно одряхлела. И что ее рано списывать со счетов. Испанцам бы еще в колониях англов подвинуть!

Жаль, конечно, что возможность безнаказанно грабить французов так быстро закончилась. Пираты все-таки не такая богатая добыча. Хотя… зависело это от того, кто попадется. И от того, сколько успел награбить сам попавшийся. Обычно в качестве трофеев нам доставалось оружие (некоторые сабли были выше всяких похвал), кардамон, гвоздика, рис, чай, слоновая кость, китайский фарфор, ковры, ткани, краски и керамика. Пираты грабили торговцев, а мы пиратов. И, кстати, помощь рыцарей Мальтийского ордена оказалась весьма существенной.

Похоже, Никола Котоне не так уж привирал при нашей первой встрече. Рыцари действительно переживали не лучшие времена. Им явно не хватало кораблей и оружия. Так что когда они оказались на борту моих кораблей, то развернулись вовсю. И вскоре у Мальты был крохотный, но свой собственный флот. Пиратские корабли в подметки не годились европейским, но это было лучше, чем ничего. К тому же, добыча только по моим меркам была так себе. Но я-то привык грабить груженые золотом испанские галеоны. А вот по меркам ордена мы получали очень неплохой куш. И не удивлюсь, если рыцари, в конце концов, просто купят себе новые корабли.

Я тоже, кстати, давно уже думал о подобном приобретении. Моя «Фортуна» досталась мне далеко не новой, участвовала в боях и дальних походах, и требовала замены. Воды в трюме становилось все больше, да и скорость уменьшилась. Новая «Фортуна» уже была заложена на испанских верфях еще год назад, но со старой расставаться было жаль. Слишком много мы вместе пережили. Да и не дело боевому кораблю гнить у пристани. Нет, «Фортуна» примет свой «последний и решительный бой» когда мы двинемся на Бу-Регерскую республику.

А что? Пираты не стеснялись грабить прибрежные города многих стран Средиземноморья. Почему бы нам не пощипать Рабат? Сведений о городе мы собрали достаточно. И воевать собираемся вовсе не по канонам современного военного искусства, а пиратскими методами. Я вообще, мягко говоря, офигел, когда выяснил, насколько эти самые пираты распоясались. Мало того, что имеют собственное государство буквально под носом у европейских стран, так еще и посольства свои к королевским дворам засылают! Вы представляете официальную встречу Лаврова с каким-нибудь главарем Сомалийских пиратов? Лично мне фантазия отказывает.

Однако пускаться в рискованное мероприятие, оставив Сицилию беззащитной, я не собирался. Нужно было дождаться Бульона. Мы с ним давно уже договорились - один выходит в море, второй охраняет остров. С тех пор, как наши дела пошли в гору, появилось достаточно желающих нас пощупать и пограбить. Так что расслабляться не стоило. К тому же, что-то мне подсказывает, что Людовик, злобная и мстительная сволочь, не простил мне грабежей. И, несмотря на перемирие с Испанией, при случае постарается отыграться.

Ну… постараюсь быть готовым. В 17 веке вообще расслабляться нельзя - сожрут. Так что я обеспокоился и своей безопасностью, и безопасностью своей потенциальной супруги. Кстати, перед ее прибытием придется что-то с Лейлой решать. Можно, конечно, иметь и жену, и любовницу. Многие так поступают. Но начинать брак с подобного не хотелось бы. Наличие любовницы вполне может быть сочтено за оскорбление. А мне оно надо - портить отношения с будущими родственниками?

Словом, пришлось пристраивать Лейлу в хорошие руки. И обошлось мне это недешево. Однако это был всего лишь мелкий эпизод в веренице мероприятий по подготовке к эпичной свадьбе. На данный брак делались определенные ставки, так что шоу должно пройти безупречно.

***

Бульон вернулся в августе 1673. И привез-таки мне невесту. Блин! Я до последнего не верил, что это сработает! Даже когда дон Мартинес меня убеждал, что с Московией достигнуто соглашение по этому поводу. Уж слишком это было за гранью фантастики - получить в жены русскую царевну. Видимо, Алексей Михайлович реально нуждался и в связях с Европой, и во флоте. Ну, что ж… сразу после свадьбы пять кораблей (наши трофеи, захваченные у пиратов) отправятся в Россию. Вместе с людьми, готовыми поступить на службу московитскому царю. И пожалуй, придется организовывать там свое торговое представительство.

Однако самый большой шок меня ждал после того, как мне сообщили, как зовут мою невесту. Стоп! Мы же вроде на старшую дочь договаривались? Как ее там? Евдокию? Однако на корабле Бульона ко мне прибыла, ни больше ни меньше, сама Софья Алексеевна. Кажется, одним своим присутствием в этом мире, я серьезно развернул колесо истории. Оказавшись на Сицилии, Софья уже не станет регентшей, не будет устраивать стрелецких бунтов и не сможет бороться за власть с Петром. Вопрос только в том, как это отразится на будущем?

Я-то знал Софью только по учебникам истории и по портретам. Но художники были пристрастны, и чаще всего - не в ее пользу. Во всяком случае, перед собой я увидел не располневшую тетку с одутловатым лицом, а юную девушку, которой только в следующем месяце должно исполниться 16 лет. Темноволосая и темноглазая, она, может, и не была писаной красавицей, но симпатичной ее вполне можно было назвать[15]. А уж потенциал у Софьи был такой, что я был бы полным идиотом, если бы его не использовал.

Сильные и властные женщины многих пугают. Однако мне именно такая и была нужна. Я постоянно в путешествиях, Бульон больше боец, чем предприниматель, так что решительная особа, которая присмотрит в мое отсутствие за нашими предприятиями, будет только кстати. А изменившийся образ жизни, скорее всего, поменяет и то, как Софья будет выглядеть в будущем.

Что там у нее было в реальной истории? Терем, из которого не высунешься? Невозможность активно двигаться, потому как невместно? Обильная пища в чрезмерных количествах? Да даже то, что Софья вовремя замуж не вышла, могло очень неблагоприятно сказаться на здоровье. Отсутствие постоянной половой жизни - оно не очень полезно. А Софью только в связи с Голицыным подозревали. И то на уровне слухов. Причем недостоверных. Ну а на Сицилии у нее будет свежий воздух, свобода передвижения, полезная еда, множество интересных занятий и законный муж. А в перспективе, я надеюсь, и дети. Словом, посмотрим, что из этого выйдет.

Начало, во всяком случае, получилось многообещающим. Было видно, что Софья волнуется и даже боится, но она старалась держать лицо и поприветствовала меня на весьма сносном испанском. Я в ответ поприветствовал ее по-русски. И не сказал бы, что мне это легко далось. Во-первых, русский язык 17 века довольно сильно отличался от языка века 21-го, а во-вторых, доставшееся мне тело не имело нужных навыков, так что разговаривал я с довольно сильным акцентом. Но это ничего. Несколько языков выучил, и русский освою.

На Софью мое приветствие произвело благоприятное впечатление. Она буквально расцвела. Но мы успели обменяться буквально парой фраз, поскольку в дело вступила свита. А возглавлял ее никто иной, как Ордин-Нащекин. Мда. Похоже, Алексей Михайлович решил не мелочиться, и кинул в бой свои лучшие кадры. Надо держать ухо востро. Афанасий Лаврентьевич жук еще тот. Опытнейший дипломат и политик. Своего не упустит, да и чужое прихватит по возможности.

Впрочем, я не собирался отказываться от своих обещаний. Пусть осмотрит вся пять кораблей, которые должны были уйти в Россию в качестве подарка от благодарного зятя. Назвать это выкупом за невесту было бы оскорбительно для царского дома. Софья сама с приданым прибыла. Там одни только меха чего стоили! Но жест был щедрый. И кому его оценить, как не Ордину-Нащекину, который так ратовал за русский флот.

Теперь и вопрос с арендой гавани для русского флота в Европе будет решить проще. Можно второй раз к курляндцам не обращаться. Они же польские вассалы! А полякам усиление России было абсолютно невыгодно, так что Якоб Кетлер если и не откажет в открытую, будет тянуть с решением вопроса. На фига это нужно, если выход из проблемы намного проще? Я, например, обратился к королю Дании Кристиану V. Денег у него в казне никогда в жизни не было, так что мне легко удалось арендовать гавань в Орхусе. Не думаю, что Кристиан русским откажет. Шведов они не любят одинаково сильно.

Но России по-любому надо на Балтику выходить. Торговать через один только Архангельск - это не дело. Надеюсь, мой подарок поможет исправить ситуацию, поскольку на пяти кораблях в Россию отправлялись люди, которые эти самые корабли умели строить. И управляться с ними. Однако это были перспективы, причем не близкие. В настоящий момент мне следовало устроить высоких гостей. Пусть отдохнут. Завтра их ждет торжественный прием в честь прибытия и бал, а потом я буду знакомить их со своим островом. Благо, есть чем похвастаться.

Для русской делегации был выделен отдельный дворец. Тащить невесту в свой дом было неприлично, особняк вице-губернатора для постоянного проживания множества гостей не подходил, да и вообще у русских должна быть собственная резиденция. Рассчитываю, что гостят они на Сицилии не в последний раз. Торговые связи нужно налаживать и укреплять. Тем более, что я из России не только товар, но и кое-какие растения бы вывез. Супруге привычная еда будет в радость, и на Сицилии разнообразия прибавится.

Мечталось мне о крыжовнике, смородине, малине, моркови, огурцах… но капуста, репа и редька тоже пригодятся. И да… там же вроде казачки Сибирь вовсю осваивают? Якутск, вроде бы, уже основан? Так бивни мамонта мне тоже не помешают. Ценный товар. В конце концов, не мехом единым. Черная икра, например, тоже будет не лишней. И как там продвигаются дела с добычей самоцветов на Урале? Хочу себе малахитовый кабинет!

Впрочем, все это были задумки на далекое будущее. А пока… Софья должна была принять католичество, и только после этого состоится наша свадьба. Ордин-Нащокин, правда, бубнил, что это я вполне мог бы принять православие, но я ему напомнил, что на минуточку являюсь пусть и незаконным, но претендентом на испанский престол. Причем третьим в очереди. Дон Хуан жениться не спешит, в том, что Карл II способен обзавестись потомством, имелись серьезные сомнения, а права на престол - они штука сложная.

Если кастильский совет поддержит мою кандидатуру - остальным придется смириться. А на поддержку я вполне могу рассчитывать, поскольку дон Мартинес занимает не самое последнее место в этом самом совете. И именно он первым признал во мне наследника испанского короля Филиппа IV. Но Испания католическая страна. И иноверца они просто не станут терпеть, не говоря уж о кандидатуре наследника престола.

Впрочем, Ордин-Нащекин понимал это никак не хуже меня. Просто должен же был он сделать попытку! Иначе свои же не поймут. Хотя Алексей Михайлович, соглашаясь выдать за меня дочь, прекрасно, понимал, чем это закончится. Просто не особо акцентировал на этом внимание, чтобы не вызвать очередного недовольства бояр. И я надеюсь, что корабли и ценные подарки поддержат уверенность царя в том, что он все сделал правильно.

В.И. Полозов

Всемирная история с древности и до наших дней

Москва, 2012г., Изд-во «Маврикий Вольф»

…Брак русской царевны и вице-короля Сицилии стал поворотной точкой, навсегда изменившей отношения России и Испании. Последний раз с Европой роднились еще русские князья - во времена Анны Ярославны. После этого были только попытки привезти иностранных женихов в Россию, которые ничем не закончились. А потому отбытие Софьи на Сицилию было воистину необычайным событием. Ведь она не только покинула страну, но и приняла католичество.

Алексей Михайлович, позволивший этот брак, думал, прежде всего, об интересах России. Из-за своего статуса бастарда, де Боленос был не слишком престижным женихом, но за его спиной маячил престол Испании, который вполне мог достаться его сыну. Ну и корабли, которые были преподнесены русскому царю в подарок, были достойной ценой. Ведь к кораблям прилагались еще и люди. Мастера, которые умели строить и опытные мореплаватели, которые могли научить покорять океаны.

День, когда корабли под русским флагом отправились в Испанию, чтобы благополучно вернуться через несколько месяцев, был объявлен днем русского флота. Теперь перед Россией стояла задача отвоевать себе порты на Балтике…

***

Сергей Оболин

Освоилась Софья довольно быстро. Как только выяснила, что никто не собирается держать ее взаперти и заставлять заниматься вышивкой, сразу оживилась. И впряглась в дела. Постепенно, но активно и довольно ответственно. Разъезжала по всему острову (с охраной, естественно) и постепенно узнавала новый мир, где ей предстоит жить. Хотя и от старых привычек не отказывалась. К примеру, одевалась Софья, относительно европейской дамской моды 17 века, довольно скромно, но мне нравился этот стиль. А уж как он нравился нашему святому отцу! Тот постоянно ставил Софью в пример, как скромную и соблюдающую церковные предписания молодую даму.

На самом деле, правильно пошитая одежда прекрасно подчеркивала и статус моей супруги (ткани и украшения на наряды выбирались самые ценные), и вполне себе неплохую фигуру. И оказалось, что для привлечения мужского внимания совершенно необязательно обнажать грудь и руки. Супруга и так выглядела очень аппетитно. Волосы, кстати, у нее оказались просто сногсшибательные. Две косы почти до колен, причем каждая толщиной в мою руку! Так что оставалось только радоваться, что Софья с непокрытой головой из дому никогда не выходит. Что по местной жаре, кстати, было очень даже правильно.

Я вообще чем дальше, тем больше осознавал, как мне повезло с супругой. Софье никогда не было скучно. Пока я мотался по Средиземному морю и сражался с пиратами, она занималась нашими предприятиями. Ей было действительно это интересно! И управлялась она неплохо. Все-таки, у Софьи был довольно властный характер, и его никуда не денешь. Но на Сицилии было куда его приложить. Как и неуемную энергию. Единственное, куда я не позволял ей лезть - так это в военные дела. Оружие, оборона, подготовка моряков и солдат - всем этим занимались мы с Бульоном.

Основные финансовые потоки, кстати, тоже я контролировал. Бульон почти не вмешивался, хотя я много раз пытался впрячь его в эту колесницу. В основном для того, чтобы не возникло подозрений, что я его обманываю. Но Арман предпочитал мне доверять. Он считал, что я понимаю в этом больше, и кому как не мне этим заниматься. Особенно укрепилась уверенность Бульона после того, как в 1674 году произошла ликвидация голландской вест-индской компании. Вовремя мы свои средства оттуда вывели! Ничего не потеряли!

Не буду же я объяснять, что знал об этом заранее? Хоть и не помнил точных дат. Признаваться в своем попаданчестве я вообще не собирался. Никому. Потому как в лучшем случае меня сочли бы сумасшедшим. Да и зачем это нужно? Блеснуть знаниями? Но я не настолько хорошо знал историю, чтобы выступать в качестве провидца. Особенно после того, как сам же эту историю изменил. Пусть и невольно. Софья была не в Москве, а рядом со мной. И в 1674 году родила мне сына, которого нарекли Филиппом в честь царственного испанского деда. Ребенок родился здоровым и крепким, но как следует обмыть его рождение нам с Бульоном не удалось. Взбунтовалась Мессина.

Вот уж чего я никак не ждал! Ведь из кожи лез, чтобы улучшить качество жизни на Сицилии. Появилось множество рабочих мест, я следил, чтобы у работников была нормальная зарплата, жилье, кормежка и человеческий рабочий день. И чего, спрашивается, не хватало Мессине? Оказалось, город восстал против правления испанского вице-короля, чтобы вернуть себе прежние привилегии и добиться равноправия с Палермо. И угадайте с трех раз, кто помог борцам за светлое будущее? Людовик ХIV, сволочь мстительная.

Между прочим, Мессина - довольно большой город. Там населения под 100 000. Так что Людовик, раздувший бунт, не прогадал. Мы с Бульоном носились, как взмыленные кони, пытаясь не доводить дело до большой крови. А король-солнце, чтоб ему пусто было, со свойственной ему наглостью назначил начальника галерного флота, графа Вивонна, вице-королем Сицилии. Последний подошел на помощь Мессине с флотом из 9 линейных кораблей, 1 фрегата, 3 брандеров и 8 транспортов.

Я уже думал, что нам крышка. Придется принимать бой в заведомо невыгодных условиях. Но тут, наконец-то, подошел испанский флот под командованием дона Хуана[16]. Как потом выяснилось, тот долго собачился с властьимущими, чтобы они оторвали уже свои задницы и дали ему разрешение идти к Сицилии. Испанский флот насчитывал 15 линейных кораблей (из них, правда, только четыре имели более 74 пушек), 4 фрегата, 10 мелких кораблей и брандеров, а также 9 галер. Вот тут дела пошли веселее.

Бой начался утром. Дон Хуан выжидал, и французы двинули первыми. Их целью был центр испанской эскадры, но вырвавшийся вперед головной французский корабль сразу же попал под такой жестокий, сосредоточенный огонь и получил настолько сильные повреждения, что был вынужден выйти из боя. Однако французы решили станцевать на граблях, а потому то же самое произошло и со вторым кораблем. Благодаря тому, что французские корабли шли на значительных расстояниях друг от друга, дон Хуан имел возможность расстреливать их поодиночке.

Сам дон Хуан, в нарушении принятых правил, шел головным, а не в середине. Он не разрешил стрелять до того, как его суда приблизятся к французам, приведут к ветру и выстроят линию. Огонь, открытый одновременно всеми испанскими кораблями, был исключительным по меткости и скорострельности. Французском авангарду досталось на полную катушку: у головного корабля был сбить руль, а командир ранен. В результате, корабль вышел из строя, а командиры третьего и четвертого кораблей были убиты. Дон Хуан, воспользовавшись ситуацией, приблизился к флагманскому кораблю, и нанес ему такие повреждения, что тот тоже был вынужден выйти из строя. А сам адмирал был убит.

Похоже, не зря дон Хуан получил звание «князя морей». В результате энергичных действий испанцев и их меткой стрельбы, французский флот очень серьезно пострадал. К тому же, треть французских кораблей была выведена из строя. Да, у испанцев было явное численное превосходство, но не факт, что другой командующий сумел бы им так эффективно воспользоваться. Дон Хуан действовал жестко, нагло, и действительно талантливо. Французам пришлось уступить. А без их помощи восстание в Мессине быстро было подавлено. Правда, нам с Бульоном все равно пришлось приложить немало усилий, чтобы покончить с остатками бунтовщиков. И почти год после этого мы додавливали отдельные очаги напряжения[17]. Ладно, Луи, еще сочтемся с тобой за этот фортель!

Но не успели мы навести порядок в Мессине, как меня срочно дернули в Испанию. Там начался очередной виток борьбы за престол, и мое присутствие, как решил дон Мартинес, было просто необходимо. Дело в том, что король Карлос II, которому в начале ноября исполнилось 14 лет, неожиданно решил проявить самостоятельность. Не знаю уж, кто на него повлиял, но испанский король вознамерился править как совершеннолетний, и вызвал из Сарагосы в Мадрид своего сводного брата дона Хуана.

Бастард времени зря не терял. Вернувшись с Сицилии с громкой победой, он приобрел просто огромную славу и популярность. Дон Хуан активно пользовался этим, упрочнял свое положение с помощью публичных писем, и собрал сторонников раз в десять больше, чем в прошлый раз. Так что в столице мы оказались довольно быстро, а вот с захватом власти опять произошел полный облом. Карлос II затеял переговоры с матерью, собираясь сообщить ей о своем вступлении на престол и назначении дона Хуана премьер-министром. Это он зря так поспешил… Марианна Австрийская категорически не собиралась выпускать из своих рук власть.

Вдовствующая королева привлекла духовника, толкнула трогательную речь и… переубедила своего сына. С одной стороны - чего ждать от 14-летнего пацана, да еще и отстающего в развитии? А с другой… Карлосу II сильно повезло, что в его окружении не нашлось своих Никиты Панина и Петра Палена. Дон Хуан действительно сердечно относился к своему сводному брату, а потому принял решение не доводить дело до вооруженного конфликта и повернул в сторону Сарагосы.[18]

Софья

Тенистый внутренний дворик с небольшим фонтаном радовал уютной вечерней прохладой и был очень удобным местом, где можно было почитать и подумать. Жизнь Софьи на чужбине оказалась не совсем такой, как она представляла. Но это было и к лучшему. Воистину, Всевышний знает наши помыслы лучше нас самих, и устраивает все наилучшим образом. Муж, встречи с которым Софья немного опасалась, сразу же продемонстрировал ей свое расположение, и не сказал ни единого слова по поводу того, что ждал другую царевну.

Высокий, подтянутый, ловкий, Серджио оказался необыкновенно хорош собой. И не скажешь, что в два раза старше Софьи! Он с удовольствием изучал русский язык, много читал, собирал различные диковинки и подолгу общался с царевной. Серджио показывал ей остров, демонстрировал, на чем здесь зарабатываются деньги, и на ее скромный вопрос, может ли она помочь, ответил утвердительно. Софья была просто счастлива! Да, она слышала, что за рубежом совершенно другие нравы, но убедиться в этом - совсем другое дело.

Католичество царевна приняла неохотно. Но стоя в кафедральном соборе перед алтарем, давая супружеские клятвы, она признала, что сменила веру не напрасно. Теперь Софья хотя бы отчасти перестала быть чужачкой. Впрочем, сицилийцы и ее супруга воспринимали как нежеланного гостя. А ведь Серджио изо всех сил старался улучшить их жизнь! Снизились налоги, процветала торговля, появились новые сферы деятельности… одни только консервы[19] чего стоили, как мясные, так и сладкие.

Ну а борьба с пиратами? Сколько христианских душ Серджио спас из плена! Все грехи, вольные или невольные, должны ему проститься. В то время, когда супруг был в море, Софья становилась почти полновластной хозяйкой на острове. И Серджио не раз восхищался ее предприимчивостью. И ее умением управлять людьми. А как он радовался, когда у них родился первенец! Сам испанский король прислал ценный подарок своему сводному племяннику. Да и дон Мартинес не поскупился.

Маленький Филипп стал отрадой Софьиной жизни. Столько щемящей нежности и любви она никогда ни к кому не испытывала. Иногда ей казалось, что когтистая орлиная лапа сжала ее сердце и только изредка дает вздохнуть свободно. Первенец, наследник, продолжатель рода… царевна постоянно за него волновалась. И только муж мог ее успокоить и внушить уверенность в том, что все будет хорошо.

Софье практически не пришлось прикладывать усилий, чтобы найти с супругом общий язык. Со временем они становились все ближе и ближе друг другу. Серджио неохотно покидал дом, и старался как можно больше проводить времени с семьей. Он частенько делился с Софьей своими сомнениями и проблемами. И иногда, в результате обсуждения, у него рождались интересные мысли и идеи. Вот и после поездки в Испанию он едва дождался, пока слуги, наконец, оставят их наедине. И рассказал без прикрас всю историю о провалившейся попытке дона Хуана захватить власть.

- Корона была практически в его руках! Дон Хуан находился в Мадриде, в королевском дворце, и его готовы были поддержать около 10 000 человек! - восклицал Серджио.

- Ему помешали?

- Да он просто не захотел! Понимаю, что дон Хуан с любовью относится к Карлосу II, которого знает с детства. Но так просто отступить?…

- Ты бы не отступил? - улыбнулась Софья.

- Когда за моей спиной стоят люди, которые мне доверились? Да ни за что! Никто же не говорит о свержении короля и прочих богомерзких вещах. Но отстранить от власти Марианну Австрийскую было бы благом и для страны, и для Карлоса II.

- Многие ей недовольны. Мне кажется, она все равно долго не удержится возле короля. Но сумеет ли удержать власть дон Хуан, если ее возьмет?

- Не знаю, - честно признался Серджио. - Он неплохой командир, ответственный человек, но, похоже, не политик.

- Но ты выступил под его знаменами…

- Дон Хуан был официально признан королем, Филиппом IV. А меня признали лишь некоторые гранды. Да, я был представлен ко двору, и все слишком далеко зашло, чтобы меня могли объявить самозванцем. Но недостойным испанской короны - вполне.

- Но если у этой самой короны не останется наследников…

- Да, если, - вздохнул Серджио. - Врачи не обещают Карлосу II долгой жизни. И сомневаются, что он способен оставить потомство. Дон Хуан - возможный, хоть и сомнительный наследник. А я вообще не был рожден в Испании, никогда там не жил, не обзавелся нужными связями и должной репутацией. Так что самостоятельно я действовать не могу. А вот поддержать дона Хуана - вполне.

- У дона Хуана нет ни жены, ни детей. А твой сын рожден в законном браке, - нахмурилась Софья.

- Ему нужно хоть немного подрасти, - улыбнулся Серджио. - Дон Мартинес обещал, что Карлос II официально признает нашего сына своим племянником, и наградит его соответствующим титулом. И вот тогда уже можно будет начинать свою игру.

Софья кивнула и удовлетворенно откинулась на спинку кресла. Ей достался достойный супруг. Серджио думал о будущем и готов был за него сражаться. А это многое значило.

Глава 12

Сергей Оболин

Многочисленные карты занимали всю поверхность не самого маленького стола в кают-компании «Фортуны». Практически все они были составлены по рассказам очевидцев, но я не стал бы рассчитывать и на точность тех, которые были куплены. По понятным причинам, берберийские пираты не стремились увековечить план своего города. А рисунок побережья вгонял в тоску отсутствием бухт и заливов. Такое ощущение, что его по линейке чертили!

Разумеется, мы с Бульоном расспрашивали пленных. И не только их. Пираты никогда не были едины. Ни в Карибском море, ни в Средиземном. Так что найти недовольных было не сложно. Да и звонкое золото хорошо развязывало языки. Так что общее представление о Рабате мы имели. И как-то оно не вдохновляло, если честно. Пираты окопались так основательно, что для их искоренения требовался мощный флот. И лучше - не одной страны.

Практически все побережье украшали мощные и высокие стены. А крепость Касба Удайя прекрасно справлялась со своей ролью защитника устья реки Бу-Регрег от английских, испанских и португальских военных кораблей. Да, невысокие городские стены внутри Рабата сделаны из обыкновенной глины, но туда еще нужно попасть. А ворота, вырубленные строителями из цельного камня, очень хорошо охраняются.

Ну, можно подойти и обстрелять стены. Вероятно, какую-то часть даже удастся разрушить. Но тут тоже немало подводных камней. Во-первых, подойти к Рабату не так просто. Пираты не полные лохи, и с понятием охраны границ очень хорошо знакомы. Во-вторых, частично разрушенные стены могли бы помочь только в том случае, если под рукой имеется приличная армия. И то не факт, что это поможет, поскольку местные жители прекрасно ориентируются в своих узких улочках, и у врага есть все шансы быть перебитым небольшими группами. У городских боев существует своя специфика, и солдат для подобных операций нужно готовить специально.

Скорее всего, все эти проблемы были бы решаемыми, если бы я привлек к своей задумке дона Хуана Австрийского. Тогда авантюра вполне могла бы превратиться в официальную спецоперацию. Чем плоха идея борьбы с пиратством в его же логове? Но у Испании не было денег и сил даже на то, чтобы отстоять свои интересы в колониях! Какие уж там пираты? Да и мне совершенно не хотелось «правильно» воевать. Ведь целью нападения на Рабат было вовсе не желание покончить с берберийскими отморозками, а желание их ограбить.

Пираты, как ни странно, промышляли не только разбоем. Они еще и торговали, причем довольно удачно. Были времена, когда сахаром они платили за высококачественный итальянский мрамор (большая часть пафосных зданий в городе построена именно из него), а соль меняли на золото. Но самые большие деньги приносила работорговля и захваты ценных заложников. Да с одного только венецианского дожа можно было снять пару килограмм неплохой ювелирки. А испанские и французские сливки общества тоже любили себя украшать. Причем (на мой взгляд) чрезмерно.

Словом, в Рабате было что взять. Вопрос только в том - как это сделать? Как незаметно подойти к побережью, напасть и унести с собой как можно больше добычи? Мы с Бульоном головы сломали, прикидывая, как можно осуществить подобную авантюру. Идея была только одна - повторить трюк, который помог нам в Маркайбо. Сыграть в троянского коня, прикинувшись берберийскими пиратами или лояльными им торговцами. Последний вариант нравился мне больше всего.

Захватывая пиратские корабли, я, по своей устоявшейся привычке, брал не только ценности, но и бумаги. А там было много чего интересного. Берберийские бандиты не стеснялись, выдавая разрешения и на вход в свои владения, и на торговлю. Было даже нечто вроде защитных грамот! Не сказать, что это действительно гарантировало безопасность - пираты, повторюсь, отнюдь не были едины, - но в некоторых случаях помогало.

Чувствовали себя берберийские бандиты абсолютно безнаказанно. Но почивание на лаврах никого до добра не доводит. До сих пор никому в голову не приходило, что на пиратов могут напасть другие пираты. Поэтому шанс у нас с Бульоном все-таки был. И черновой план операции мы составили. Именно черновой, потому как действовать все равно придется по ситуации. Впрочем, как и всегда. Еще ни один план не выдержал столкновения с реальностью.

Начали мы с того, что перекрасили три корабля, в том числе и «Фортуну». Тащить к Рабату всю эскадру - это однозначно вызвать подозрения, а нам такого было не надо. Восемь кораблей - слишком мало, чтобы выжечь этот гадюшник, а три - вполне достаточно для удачного пиратского рейда. Наскочить, ограбить, и убраться восвояси. У нас будет всего один шанс, потом пираты станут осмотрительнее.

Несложно было предположить, что пираты прекрасно нас знают. Странно было бы не запомнить того, кто раз за разом тебя грабит. Но если припрятать известный флаг с черной совой на желтом фоне, и перекрасить корпус, то… мало ли фрегатов в Средиземном море? Так что смена цвета и флага должны были помочь. К тому же, присоединившиеся к «Фортуне» корабли раньше занимались вовсе не охотой на пиратов, а торговлей. Ну и, ко всему прочему, мы с Бульоном решили и сами загримироваться. Пошили подходящую одежду и отпустили бороды.

Несмотря на черную шевелюру, борода Армана оказалась неожиданно с рыжетцой, так что он больше походил на какого-нибудь европейского ренегата (коих, кстати, в рядах пиратов было не так уж мало), а вот меня вполне можно было спутать с арабом. Даже нужная смуглость присутствовала, поскольку я не загонялся на местной моде идеально белой кожи. Для достижения подобного эффекта некоторые особы белила тоннами на физиономию мазали, в том числе и мужики. Типа, признак высокого происхождения.

Бред какой-то! Да и как, интересно, сохранить белоснежную кожу на корабле? С кружевным зонтиком по палубе бегать? Или бросить море и изображать из себя светского павлина? Усы напомажены, губы накрашены, тонкие пальцы унизаны перстнями, и походка отставной балерины. Тьфу! Лично мне кажется, что качественная, стильная, дорогая одежда сама по себе говорит о статусе хозяина. И смысла в дополнительных украшательствах я не видел.

Впрочем, ради создания нужного образа, пришлось еще и не на такое пойти. Пышные и богатые наряды мусульмане любят не меньше христиан. В принципе, мы захватили у пиратов немало разных шмоток, но шить наряды решили индивидуально, по имеющимся образцам. Чтобы никто даже случайно не опознал знакомую вещь. Да и вообще, снятое с чужого плеча никогда не будет сидеть так же хорошо, как пошитое по фигуре.

Ткани в ход пошли самые лучшие - батист, бархат, шелк, парча… хорошо хоть кружев берберийские пираты не носили. Зато имелся тюрбан. И множество способов его завязывания. Начать хотя бы с того, что ткани на него требовалось от 6 до 20 метров. А по его виду можно опознать и возраст, и профессию, и даже место проживания человека. И вот на этом я опасался спалиться. Намотаешь на голову невесть что, и получится как в анекдоте. Про Штирлица, в котором ничто не выдавало русского разведчика: ни рация за спиной, ни буденовка на голове, ни волочащийся за спиной парашют.

Словом, в благополучном исходе своей авантюры я был вовсе не уверен. Но разве меньше мы рисковали, когда шли на Пуэрто-Бельо? Или на Маракайбо? Так что вперед! А там посмотрим, что получится. Впервые мы с Бульоном вместе покидали Сицилию, но там оставались представители мальтийского рыцарства, так что я не слишком беспокоился о безопасности острова. Да и к супруге с ребенком я приставил очень надежных, проверенных людей.

Арман де Бульвиль

Любовь к риску, похоже, у Серджио была в крови. Далеко от Европы, в Карибском море, им, конечно, тоже приходилось рисковать. Но там… там они были пираты. А здесь испанские гранды. И разве таким высокопоставленным лицам не полагалось соблюдать общепринятые правила? Серджио, похоже, чихать на них хотел. Иначе как ему в голову могло прийти совершить рейд на Рабат?

С пиратами Средиземного моря боролись многие. Тот же Людовик посылал против них эскадру. И что? Все кончилось громким пшиком. Историю вообще постарались замять, чтобы не позорить французский флот. Иначе что это такое? Врагов побеждают, в колониях свои порядки наводят, а с какими-то пиратами справиться не могут! Непорядок…

Из всей этой истории Серджио вынес для себя только один урок - против пиратов поможет только хитрость. И если в Средиземном море их удавалось отлавливать по одному, то в Рабате такого не будет. Тут, пожалуй, может получиться ситуация «флот на флот». Причем, силы пиратов совершенно неизвестны. Нет, Серджио такие расклады не любил. И не потому, что был трусом. Отнюдь. Но предпочитал взвешивать риски. Собственно, именно поэтому выживаемость его команд была самой высокой.

Вот и сейчас, задумав совершеннейшую авантюру, Серджио не положился на Фортуну, которая явно к нему благоволит. Он искал людей, бывавших в Рабате, составлял относительно достоверные карты города, расспрашивал о традициях и нарядах, и даже интересовался мусульманской религией. После этого идея отпустить бороды, пошить пышные одеяния и перекрасить корабли уже не казалась такой безумной. Бульон, правда, кроме родного французского освоил всего пару других языков, причем не слишком хорошо, но все переговоры взял на себя Серджио.

- Думаешь, в этих нарядах мы сумеем сойти за пиратов? - сомневался Арман, разглядывая роскошные ткани и искусную вышивку.

- Почему нет? - пожал плечами Серджио. - Мы же не собираемся задерживаться в Рабате. Нам нужно пройти только первую проверку, чтобы нас пропустили.

- Не опасаешься, что пираты придут мстить на Сицилию?

- Они и так периодически пытаются проверить нас на прочность. А если ты намекаешь на то, что пираты могут собрать против нас эскадру… я сильно сомневаюсь в такой возможности.

- Почему это, интересно? - вскинулся Арман.

- Да потому что среди пиратов уже давно нет единства. И у них нет такого лидера, за которым пошли бы остальные. Это так же, как было у нас в походе с Олоне. Никак не могли решить, кто будет главным. Плюс, война - это дорогое удовольствие. И не факт, что нападение на Сицилию окажется для пиратов выгодным. И кто будет платить?

- Тут ты прав, - согласился Арман. - Но все равно. То, что ты задумал - отчаянная авантюра.

- Не первая в нашей жизни, - хмыкнул Серджио. - И я надеюсь, что не последняя.

Сергей Оболин

Подошли мы к Рабату уже ближе к вечеру. Представились торговцами, продемонстрировали документы и даже заплатили пошлину. Нас интересовал совершенно определенный отрезок стены - тот самый, который относительно недавно был обстрелян очередной европейской эскадрой, и еще не был восстановлен. Находился он вне досягаемости пушек крепости Касба Удайя, и в непосредственной близости от торговых кварталов.

Напали мы на рассвете, в самый «волчий» час. Чуть больше двух сотен головорезов рванули по заранее намеченным маршрутам (не зря мы заранее составляли карты местности), и начался тотальный грабеж. Ценности вывозили на повозках, захваченных прямо в городе. Вся эта веселуха сопровождалась редкими выстрелами, частыми криками, и весело заполыхавшими кое-где огнями пожаров. Пожалуй, хорошего помаленьку. Надо отсюда убираться, пока пираты не опомнились.

Выстрел из пушки окончательно разбудил город, и дал знак нашим возвращаться на корабли. Погрузка шла невиданными темпами, паруса наполнились ветром, но далеко уйти мы не успели. За нами началась погоня. Любителям грабить очень не понравилось, когда их самих ограбили. Так что как мы ни старались уйти, нам пришлось-таки принимать бой в районе Танжера. И это было не слишком удачным поворотом для берберийских пиратов, поскольку к нам на помощь подоспели англы[20].

До самого Танжера мы доползли буквально чудом - наши корабли были очень сильно потрепаны. Я отправил Бульона на Сицилию за помощью, и он вернулся с тремя кораблями, на которые мы и перегрузили награбленные ценности. С англами, правда, пришлось немного поделиться. Но это не самая большая цена за спасенную жизнь. Из трех кораблей, на которых мы ходили к Рабату, два еще поддавались ремонту, а моя «Фортуна» была безнадежна. Удивительно, как фрегат вообще дошел до берега. И несмотря на то, что я давно готов был расстаться с кораблем, который так долго и прекрасно мне служил, смотреть на его гибель было больно. Я словно прощался со старым, преданным другом.

Более менее мне поправил настроение только произведенный осмотр добычи. Делили мы ее по законам карибских пиратов, так что недовольных не осталось. Нам и серебра с золотом удалось прилично захватить, и ценных товаров. Особенно много было различных украшений. Супруга моя никак не могла решить - что из всего этого оставить себе, а что продавать. Я ей предложил еще и подарки для родственников отобрать. Все равно планировался очередной визит в Россию, куда спустя пару недель Арман и отправился.

Среди захваченного барахла мне особенно запомнились китайские шары-головоломки - декоративные предметы, состоящие из нескольких концентрических сфер, каждая из которых вращается свободно, но при этом вырезана из той же самой части материала, что и предыдущие. Делались эти самые шары из разных материалов - слоновой кости, древесины, нефрита и много чего еще, но всегда поражали меня своей искусностью. Я просто не понимал, как можно было сделать подобный шедевр вручную!

С другой стороны… может, это развлечение у китайцев такое - делать подобные игрушки: костяной шар с прорезями, в нем другой такой же, в нем третий, и каждый может вращаться в любом направлении. Эти шары-головоломки были настолько тонкой работы, что могли вырезаться исключительно вручную. Даже самый легкий щелчок рукой мог вдребезги разбить внутренние слои, тем самым разрушив работу нескольких дней. Впрочем, продавцы честно предупреждали о хрупкости своего товара: не рекомендовалось выстраивать все отверстия в ряд, так как это могло повредить концентрические шары. А если кому-то все-таки не терпелось разгадать эту головоломку, предлагалось использовать для этих целей зубочистки или перо птицы.

Впрочем, в подарок родственникам отправлялись не только захваченные у пиратов диковинки, но и чисто сицилийские разработки. Для массового изготовления виссона, например, пришлось вывозить народ из Сардинии, но зато и прибыль была фантастической. Тончайшая белая (реже золотистая) ткань стоила безумно дорого. Сделанные из нее чулки и перчатки можно было легко упрятать в скорлупу грецкого ореха. Я, кстати, использовал это, чтобы организовать грамотную рекламную кампанию. Хотя ткани и без того раскупались неплохо.

***

Возвращения Бульона из далекой Московии мы не дождались. В Испании опять началась грызня за трон, и дон Мартинес на сей раз вытянул с Сицилии не только меня, но и Софью с ребенком. Видимо, на этот раз у него не было никаких сомнений в том, что Марианну Австрийскую удастся-таки отстранить от престола. Так что в декабре 1676 мы уже были в Мадриде. И на сей раз попытка дона Хуана прорваться к власти закончилась-таки удачей.

Надо сказать, Марианна Австрийская сама себе свинью подложила. Не сделав никаких выводов после смещения Нитарда, она приблизила к себе дона Фернандо де Валенсуэлу. Так что я не удивлен, что в конечном итоге грандам все это надоело. Дон Мартинес, обрисовывавший мне ситуацию, буквально готов был взорваться от возмущения.

- Значит, де Валенсуэла оказался недостоин своего высокого назначения, - подвел я краткий итог.

- Этот идиот пытался упрочить свое положение тем, что занимал столицу строительством и праздниками, и активно завязывал отношения со знатью, предоставляя ей придворные должности при дворе Карлоса II.

- Знать, похоже, его стремлений не оценила.

- Назначение де Валенсуэлы на пост премьер-министра было просто оскорбительно! - продолжал возмущаться дон Мартинес. - Немудрено, что гранды так отреагировали!

Это да… на сей раз гранды буквально превзошли сами себя. Они, ни больше ни меньше, обнародовали манифест, с требованиями удалить королеву от короля, Фернандо де Валенсуэлу взять под стражу, а дона Хуана приблизить к Его Величеству.

- Это действительно смелый поступок, - признал я.

- Документ подписали более двадцати представителей знати!

Да, тут у власти нужен очень жесткий правитель, чтобы грандов прижать. Марианна Австрийская таковой не была. И дело даже не в том, что она давно уже должна была уступить трон Карлосу II, а в ее личных качествах. Если у Екатерины II был характер, так она вообще ухватила корону чужой страны и правила столько, сколько желала. Но в Испании история пошла другим путем. Регентша была выслана в Толедо, Валенсуэла арестован, лишен чинов и званий и выслан на Филиппинские острова, а гвардия чамбергос распущена.

Ну а в конце января 1677 года дон Хуан Хосе Австрийский мирно и окончательно въехал в Мадрид новым премьером. И надо сказать, что у него была поддержка во всех слоях испанского общества. Многие даже считали его естественным наследником престола, в случае если король останется бездетным. А Карлос II точно наследников не оставит, в этом я был уверен. Иначе война за испанское наследство не состоялась бы. Об этом я помнил даже несмотря на довольно поверхностное знание мировой истории.

Хотя и без этих знаний одного взгляда на испанского короля было достаточно, чтобы понять, что потомства от него ждать не следует. Карлос II вообще выглядел так, будто в любой момент готов был отойти в мир иной. Помнится, во времена Союза смотрел я один из последних музыкальных фильмов Яна Фрида. «Дон Сезар де Базан». И все время думал, чего это испанского короля сделали таким уродцем. Однако встретившись с Карлосом II лицом к лицу, я понял, насколько сильно в фильме ему польстили. Даже изуродованный гримом, Юрий Богатырев выглядел куда интереснее и представительнее этого заморыша.

Больной ребенок, явно отстающий в развитии, Карлос II был просто обречен находиться под чьим-то влиянием. И дон Хуан, кстати, был не худшей кандидатурой, поскольку относился к Карлосу с явной симпатией. Ну а лично для меня отсутствие претендентов на испанский престол означало только одно - шанс для моего сына заполучить одну из самых статусных европейских корон. Собственно, именно поэтому мы прибыли в Мадрид всей семьей. И в данный момент втроем находились на королевском приеме. Хотя для трехлетнего Филиппа это было тяжелое испытание.

Карлос II, в присутствии испанских грандов, официально признал нашего сына своим племянником, даровал ему титул герцога и земли в Вальядолиде. Учитывая, что этот город довольно долго был столицей Испании и королевской резиденцией, подарок был более, чем щедрым. И дополнительно подчеркивал новый статус Филиппа. Тот, к счастью, вел себя прилично и не капризничал, умудрившись нарушить консервативный, раз и навсегда устоявшийся ход мероприятия только в самом конце - когда неожиданно обнял Карлоса II. Король, кстати, расторгался чуть не до слез.

Вернулись мы на Сицилию только к весне 1677 года. И там нас догнала неприятная новость - год назад скончался русский царь Алексей Михайлович. Бульон привез эту весть еще в декабре, но мы к тому моменту уже были в Мадриде. Хорошо хоть вместе с собой Арман привез еще и Ордина-Нащекина. По крайней мере, будет у кого выяснить, кто теперь в Москве власть, с кем нам иметь дело. По идее, трон должен занять младший брат Софьи, Федор III Алексеевич. Но супруга отзывалась о нем, как о весьма болезненном ребенке. Да и лет ему всего 15. Так что стоит выяснить, кто реально рулит делами.

Афанасий Лаврентьевич утверждал, что новый царь продолжает политику отца. И что наши торговые интересы по-прежнему ущемляться не будут. Да и льготы за нами останутся. В ответ я уверил, что мы тоже не собираемся ничего менять. И озвучил просьбу захватить подарки новому царю и остальной семье почившего Алексея Михайловича. Софья тут же загорелась пригласить художника и написать наш семейный портрет. Благо, сборы русской делегации в обратную дорогу - дело нескорое.

Посетить Испанию всей семьей нам пришлось еще раз - в сентябре 1679. Придя к власти, дон Хуан зарылся в дела, работая по 13 часов в день. Однако в Испании все было так запущено, что результатов его трудов покамест видно не было. И естественно, постепенно дон Хуан обрастал врагами. Чтобы исключить постороннее влияние на короля, он оградил Карлоса от нежелательных людей. И решил его женить. Вот только кандидатуру для этого дон Хуан подобрал не самую лучшую - французскую принцессу Марию Луизу Орлеанскую.

По идее, это должно было окончательно примирить Испанию с Францией. Но многие опасались, что лекарство будет хуже болезни, потому как Людовик превратиться из врага внешнего во врага внутреннего. Однако дон Хуан настоял на своем[21], и Карлос II отправился в Бургос на встречу со своей супругой. По отзывам современников, Мария Луиза была очаровательной. Однако при личной встрече на меня она приятного впечатления не произвела. Не то, чтобы совсем страшненькая, но личико оставляло желать лучшего (один нос чего стоил!). Однако главное, чтобы она понравилась Карлосу, а тот, похоже, был женой очарован.

Разумеется, то, что дон Хуан имеет такое сильное влияние на короля, очень многим не нравилось. И в сентябре 1679 его отравили. Причем зуб даю, стояла за этим Марианна Австрийская. Официально, конечно, было озвучено, что умер он от вздутия желчного пузыря, но в реальной причине смерти не сомневался никто. И гибель дона Хуана стала для нас большим ударом. Я уж думал, что придется паковать вещи и валить куда подальше (можно в ту же Россию). Если учесть, что в следующем году мне стукнет сороковник, начинать жизнь с чистого листа будет непросто. Но дон Мартинес, к счастью, не отошел от власти. Даже после того, как из монастыря вернулась Марианна Австрийская. Сказались его дружеские связи с новым главой правительства - герцогом Мединасели.

В.И. Полозов

История Российской империи с древности и до наших дней

Москва, 2015г., Изд-во «Маврикий Вольф»

…Замена Валенсуэлы Хуаном Австрийским не внесла существенных перемен в испанскую внутреннюю политику. Состояние войны не позволяло провести крупные и радикальные реформы. Беспорядок и анархия не были им устранены, и внутреннее разложение приводило к внешним неудачам, в частности к военным поражениям.

Вопрос о том, кого выбрать в качестве супруги Карлосу II, вызвал ожесточенные споры. В этом вопросе в Испании образовались две партии: австрийская - во главе с бывшей регентшей, - стоявшая за кандидатуру дочери германского императора (в соответствии со старой традицией), имея в виду главным образом будущее наследство, и французская партия во главе с Хуаном Австрийским, стоявшая за брак с французской принцессой Марией Луизой Орлеанской.

Спустя несколько дней после свадьбы Карлоса II, дон Хуан скончался. Но стоит отметить, что накануне смерти он уже лишился доверия короля, и его непопулярность достигла крайних пределов. Его еще не успели похоронить, как из монастыря в Толедо была вызвана регентша. Марианна Австрийская взяла в свои руки управление страной, и в Испании вновь началась борьба за влияние на короля. На сей раз между старой королевой и Марией Луизой Орлеанской, которая 3 ноября прибыла в Испанию…

***

Сергей Оболин

На мою удачу, Испания, в силу привычки, относилась к Сицилии несколько пренебрежительно, как к чемодану без ручки. Ну, есть остров и есть. И я пользовался ситуацией на полную катушку. Поняв, что даже после смены власти в Испании никто меня от управления Сицилией отстранять не собирается, я с новыми силами взялся за свои производства. Потихоньку рос объем продаваемой жести, появились первые шелковые ткани, и делалось оружие. Дорогое, но качественное и надежное.

Торговля приносила неплохой доход. Мы активно продвигали свои товары в Англии, Дании, Швеции, Пруссии, Курляндии, Польше… нам было, где развернуться. И Ордин-Нашекин не обманул. Торговля с Россией действительно не прекратилась. Федор III упорно продолжал дело своего отца, строя флот, нанимая людей и активно используя базу в датском Орхусе. Этот царь, ничем не запомнившийся мне по урокам истории, несмотря на всю свою болезненность, оказался довольно деятельным и последовательным. Его решимость укреплять связи с Сицилией принесла, ко всему прочему, и довольно неожиданные результаты - к лету 80-го Бульон привез себе из России жену.

Супруга оказалась бездетной молодой (всего 20 лет) вдовой, но была столь родовитой, что Арману на подобные мелочи было плевать. По его меркам это было как породниться, например, с семейством Гизов. То, чего обычному дворянину не светило никогда и ни при каких условиях. Даже если он богат. Любопытно, куда Бульон весь свой гарем денет, который годами собирал? Я перед свадьбой с трудом от одной-то любовницы избавился. Пришлось искать Лейле нового богатого и щедрого господина.

У меня в семье тоже произошли изменения, поскольку Софья к концу 1680 года подарила мне второго сына. Ну а поскольку на сей раз не надо было никуда мчаться и решать важные проблемы, пирушку я по этому поводу закатил знатную. С массовыми гуляниями и салютами. Сын получил имя Карлос (в честь правящего испанского монарха) и множество ценных подарков. Серебряная погремушка, которую можно было грызть, когда начнут резаться зубки, меня особенно позабавила. Надеюсь, испанский король не помрет в ближайшие года два, хотелось бы и для второго ребенка официальное признание получить.

К сожалению, подтверждать прошлые договора пришлось не только с Москвой, но и с Мальтой. Никола Котоне, с которым мы так долго и плодотворно сотрудничали, отошел в мир иной, и новым магистром стал 65-летний Грегорио Карафа. Преинтереснейший человек, надо сказать. Подавлял восстания в Неаполе и Калабрии, командовал мальтийским флотом в битве при Дарданеллах и способствовал поражению осман в битве при Лепанто. Между прочим, 11 османских кораблей захватил! И на новой должности не расслабился - занялся строительством укреплений и усилением флота.

Я навестил Мальту на новом фрегате, который тоже был назван «Фортуной», в память о моем прежнем корабле. И с Грегорио мы вполне нашли общий язык. Да и почему два разумных человека не могут договориться? Карафа мог оценить, как поднялась Мальта после того, как начала действовать совместно с Сицилией. И трофеев больше стало, и кораблей, и борьба с пиратством пошла успешнее. Еще бы французы во все щели не лезли, и вообще все прекрасно было бы!

Однако у Людовика ХIV уже давно была прогрессирующая мания величия. И в споре с англами на тему «кто на свете самый наглый» он периодически брал верх. А из войн вообще не вылезал. Можно только позавидовать его гениальным финансистам! Король щедро тратил деньги на войны, наряды, строительство роскошных дворцов, балы, балеты, любовниц и многочисленных бастардов. И как Франция при всем этом умудрялась не вылететь в трубу - совершенно непонятно. Для короля деньги находились всегда.

Да я даже на грабежах не имел столько денег, чтобы Версали строить! А Сицилия давно стала поставщиком всяких вкусностей к королевским дворам. И мясные консервы у нас охотно закупали те, кто отправлялся за океан. Их, кстати, пытались повторить, но пока ни у кого не получалось. А мы секреты хранили. Тот же Людовик, пусть и скрепя зубами, покупал твердый шоколад (в том числе и фигурный). Официально это считалось лучшим подарком для дам, но сладкоежки среди мужиков тоже встречались часто.

Карлос II, которому я периодически посылал вкусные подарки, стал главным рекламным двигателем сицилийской продукции при испанском королевском дворе. Я уже перестал отслеживать, кто там против кого дружит, и довольствовался тем, что ко мне на Сицилию никто не лез. Я по-прежнему успешно торговал, сражался с пиратами и присматривался к южному побережью Италии. Пора было расширяться. Не думаю, что подгрести под себя разрозненные герцогства будет слишком сложно.

Софья

Письмо жгло руки. Его хотелось смять и отбросить подальше, как ядовитую змею, но это не изменило бы содержания. На сей раз весть о смерти русского царя задержалась всего на четыре месяца. Но от этого было не легче. Федор умер слишком рано, прожив всего 20 лет, и не оставил после себя наследника. Теперь на русский трон мог претендовать Иван. Но зная змею Нарышкину, та извернется в пользу своего сына.

О, как же Софья жалела, что в этот момент находится так далеко от Москвы! Уж она бы сумела не выпустить власть из рук! Она бы смогла не допустить до правления нарышкинскую свору. И малолетнего Петра. Но у Софьи уже давным-давно была другая жизнь. Любимый муж и обожаемые дети. И свобода заниматься тем, чем ей нравится. Муж для нее даже театр построил, где ставили ее пьесы. И между прочим, они мели успех! Не приходилось даже прибегать к услугам наемных хлопальщиков.

И все-таки… все-таки Софье хотелось снова побывать в Москве, подержать руку на пульсе власти. Жаль, но ни одна из ее сестер не сможет воспользоваться ситуацией. Ни у одной не было характера и силы воли. А вот она поддержала бы Ивана. Женила бы его как можно раньше, чтобы появился наследник, и тогда никто другой на трон претендовать не сможет.

Серджио, правда, ее нелюбви к Нарышкиной не разделял. И когда отправлял подарки в Россию, детям Натальи тоже обязательно что-нибудь посылал. Последний раз отправил Петру большую модель своей «Фортуны» и какую-то книгу о кораблях, написанную на латыни. А обеим Натальям (взрослой и маленькой) дорогие ткани на наряды. Софья морщила нос, но не возражала. В конце концов, церковь призывала быть милосердной. Да и прав Серджио - кто знает, как дальше пойдут дела в Москве? Хотя трудно ли предположить…

- Я скорблю о смерти своего брата. И, хотя уже давно живу далеко от отчего дома, меня интересует все, что там происходит, - признала Софья, услышав новости от нового посланника из Москвы. К сожалению, Ордин-Нащекин, которому она уже привыкла доверять, отошел в мир иной. - Иван слишком мал для того, чтобы занять трон.

- Скорее всего, регентшей останется царевна Евдокия, - вздохнул посланник

- Евдокия? - Софья невольно фыркнула. Уж кому, как не ей, знать о талантах своей старшей сестры! Точнее, их полном отсутствии. И нет, Софья судила не только по воспоминаниям из прошлого. Она не раз общалась с русскими, навещавшими Сицилию, и могла сделать выводы по поводу происходившего в родной стране.

- Возможно, Евдокия изменилась, но я помню ее погруженной в молитвы, - осторожно заметила Софья. - Она никогда не интересовалась тем, что происходит за стенами терема.

- Возможно, так все и оставалось бы, но некоторые бояре умеют смутить ум…

Понятно… пока Евдокия была просто царевной, ничем не отличалась от остальных сестер, не больно-то она была интересна окружающим. А теперь, когда ее назначили регентшей, как старшую дочь, возле нее закрутилось ядовитое кубло. Бояре, поди, полезли, отпихивая друг друга локтями. А Евдокия ж дура, прости господи. Будет метаться от одного льстеца к другому. И крутить ей можно по-всякому.

- Сможет ли Иван стать полновластным государем?

- Вряд ли, - признал русский посланник. - Короновали их совместно с Петром. А Иван слаб. И болен.

- И все же будем надеяться на лучшее, - вздохнула Софья.

Прав все-таки был ее супруг, не забывая о детях Нарышкиной. Ой, как прав! Похоже, верные люди доносили Серджио о том, что происходит в Москве. А зная о болезни Федора и его неудачном первом браке, несложно сделать правильный расчет. Впрочем… все еще может измениться. Так что торопиться не будем. Кто бы ни пришел к власти в конечном итоге, Сицилия сумеет этим воспользоваться.

Сергей Оболин

Вот говорили же дону Хуану Хосе умные люди, что не стоит связываться с Людовиком. Нет, он решил, что брак поправит ситуацию. Что за бред? Король-солнце делает только то, что хочет. И он в очередной раз это доказал, напав на Люксембург, Фландрию и Каталонию. И ведь Людовик всегда находил обоснование своим военным походам! Даже создал «палаты присоединения», которые искали и находили «династические» предлоги для присоединения к Франции территории Северной Италии и Западной части Германии. Ну а к Испании у него давний счет был - из-за невыплаченного приданого Марии Терезии.

Хотя зная Людовика… ерунда это, а не причина. Не было бы приданого, он нашел бы другое оправдание своим действиям. Его мания величия постепенно разрасталась от «Государство - это я» до «Вселенная - это я». Людовик всерьез верил, что он исключительный, отмеченный богом человек, и что ему все позволено. Немудрено, что он считал, будто весь мир обязан находиться под его мудрым управлением. Вряд ли в его окружении нашелся самоубийца, который открыл бы ему глаза, сообщив, что «Вы вовсе не величайший из королей! А всего лишь выдающийся, да и только![22]».

Впрочем, нужно отдать должное французским полководцам. Они действительно знали, что делали. А вот Испания воевала… бездарно, по-другому и не скажешь. Вроде бы, и войска не бежали, и отпор умудрялись давать Людовику, но в целом… потеря международного авторитета - страшная вещь. Пока Испанию побаивались, на нее опасались рот разевать. А теперь что? Пинай поверженного льва? Вот уж на фиг!

Вообще-то, я испанскую корону уже считаю семейной собственностью, поскольку мой сын - основной претендент на это украшение. Однако то, что он получит в довесок к этой ценной вещи, совершенно не радует. Страна? Была бы страна. А то проблем в Испании столько, что разгребать придется не одно десятилетие. И для того, чтобы вытащить государство из дыры, потребуются неимоверные усилия.

Справиться с подобной задачей способен только сильный правитель. И я воспитывал в Филиппе характер. Не хотел, чтобы он вырос «золотым мальчиком» который будет способен только на то, чтобы стать марионеткой в чужих руках. Отчим меня тоже воспитывал жестко. И в детстве я частенько за это на него обижался. Но вот когда подрос… смог оценить, сколько он для меня сделал. Я и в этом, чужом для себя мире, выжил благодаря его воспитанию. Так что образец для подражания у меня был. И Софья меня поддерживала.

К сожалению, многие мамочки грешат гиперопекой. В результате, на свет появляются совершенно несамостоятельные личности. Инфантильные и неприспособленные к жизни. Однако Софья, при всей своей безумной любви к Филиппу, прекрасно осознавала, кого мы растим. Несмотря на то, что царевны вели закрытую жизнь в тереме, интриги и склоки их не миновали. И моя супруга понимала, что борьба за испанскую корону будет жесткой.

Мало того, даже если Филипп станет полноправным правителем, это будет только первая ступень. Власть мало получить. Ее нужно удержать. Да еще и приструнить грандов, которые вконец оборзели. Впрочем, такое творилось не только в Испании. О том, как русские цари пытались подмять под себя бояр (с разным успехом) можно было бы написать целую шекспировскую трагедию. В Англии все тоже не очень гладко. Да и многие европейские монархи с удовольствием придавили бы некоторых особо активных подданных.

Нельзя упускать над ними власть. Никак нельзя. Иначе результат предсказуем. Смотрим на Польшу. Шляхетский беспредел, потеря прежних завоеваний и политического влияния, и, в конечном итоге, раздел. Причем не один. Зато - шляхетская полная свобода. В том числе от здравого смысла, который настырно шепчет, что гонор порой полезно унять. И хорошенько подумать над тем, что ты делаешь. Впрочем… кто я такой, чтобы мешать полякам плясать на любимых граблях?

***

Мой третий сын родился в 1685, а еще через год Испания влезла в Аугсбургскую лигу. Ну да, аппетиты Людовика выросли настолько, что он вообще потерял берега. Воспользовавшись очередным конфликтом, я продолжал грабить французов, но никаких более активных действий против короля-солнца не предпринимал. На фига? Ну, да, можно через третьи руки нанять человека, который этого короля пристрелит. Но в чем смысл?

Людовик делает то, что не сможет больше никто - вгоняет свою страну в сумасшедшие долги. В той версии истории, которую я помнил, ничем хорошим это не закончилось. Людовик смертен. А после него страна серьезно ослабеет, да еще и переживет революцию. Потребуется Наполеон, чтобы с Францией вновь стали считаться. Но это слишком далеко от меня. Так что я не видел смысла что-то кардинально менять.

Но вот когда начались волнения в Англии, я не удержался. Это был редкий шанс, один из тысячи, убрать со сцены сильного игрока. Не дожидаться, когда Англия превратиться в державу, над которой никогда не садится солнце. Обстоятельства сами сложились таким образом, что можно было вмешаться в ситуацию и изменить ее. Хотя, конечно, делать это придется чужими руками. Я, все-таки, официальное лицо Испании. И мне не по чину лезть в мировую политику. Но разве сложно обойти условности? И мы с Бульоном начали искать ирландцев. Вот уж у кого был огромный зуб на Англию! Так почему бы не помочь им в священной освободительной войне?

В то, что Ирландия сможет отвоевать независимость, я серьезно сомневался. А вот в том, что будет бесконечно тянуть из Англии ресурсы - нисколько. Тем более, что финансы на благое дело ирландцы начали добывать сами, присоединившись к нашей охоте на берберийских пиратов. И с вооружением сразу попроще стало. Пушек на захваченных кораблях практически не попадалось, но огнестрельное оружие, порох и свинец были в избытке.

Моя помощь ирландцам состояла, в основном, в том, что я умудрился их организовать и приставить к делу. Ну еще и натаскивал, куда деваться. Не думаю, что все они станут суперменами, но отпор англам дать сумеют. А это - потеря времени и средств. Глядишь, англы и про колонии свои немного подзабудут.

Вот только сумеет ли Испания воспользоваться моментом?

Глава 13

Точную дату начала «Славной революции» я в упор не помнил. Да мне это было и не нужно. О том, что Вильгельм Оранский собирается выступить против Якова II Стюарта, знали, по-моему, все, кроме английского короля. И поменять сложившийся расклад было не в моей власти. Но можно же было вмешаться чуть позже, когда Яков сделает попытку вернуть себе корону! И вот тогда прикормленные ирландцы мне очень даже пригодятся.

Главной моей целью было сделать так, чтобы на английском престоле не оказался умный и целеустремленный Вильгельм. А кто будет вместо него - это уже несущественные детали. Особого выбора у англов нет. Они или примут его супругу, или посадят править малолетнего сына Якоба. Я склоняюсь ко второму варианту. Хотя в любом случае реальная власть окажется отнюдь не у того, кто будет носить корону.

Поскольку Испания относилась к Якову II, мягко говоря, без особой симпатии (за его профранцузскую политику), для нее Вильгельм был вполне приемлемым вариантом. Его вступление в Аугсбургскую лигу явно укрепило бы позиции последней. Так что почему бы мне не сыграть роль неофициального посла в Англию? Не то, чтобы Вильгельм особо нуждался в моей поддержке, но ему важно было, чтобы все европейские страны признали его законным королем.

Моему стремлению влезть в политику дон Мартинес искренне удивился, но противиться не стал. Так что я мог наблюдать за событиями, что называется, из первого ряда. Однако мне нужен был свой человек и в окружении Якова, так что Бульон предложил свою помощь свергнутому английскому королю. Тот благосклонно принял на службу капитана корабля, прославившегося как удачливый победитель пиратов, и горячо приветствовала его желание сражаться против Вильгельма.

Поскольку я когда-то писал курсовую про битву на реке Бойн, то помнил некоторые подробности ирландского восстания. По прошествии стольких лет мелочи вспоминались не сразу, но я поднапряг мозги. И на листе бумаги постепенно появлялись даты и события. Часть из них я тут же обводил, считая возможной точкой воздействия на историю. И среди них оказалась осада Лондондерри. Я даже дату ее начала помнил, поскольку пришлась она аккурат на день космонавтики.

Задание у Бульона было простым - помешать английскому адмиралу Руку доставить подкрепления и войска в Лондондерри. А там еще и гугенот Шомберг ошивался, бывший маршал Франции, пострадавший за веру. Рук высадил его и 10 тысяч солдат у Каррикфергуса, а сам прервал сообщение между Ирландией и Шотландией. Ни к чему нам такие фердебобли. Совершенно ни к чему.

В реальной истории никто Шомбергу не помешал. Да и вообще Яков упустил довольно много возможностей. Однако у меня есть шанс изменить ситуацию. Если, конечно, Бульон сильно не накосячит. А то его заносит иногда. Хотя для 17 века это нормально. Здесь всех заносит. Тот же Шомберг успел неплохо повеселиться в 89-90 годах. Он захватил и сжег несколько городов, гарнизоны которых либо капитулировали, либо вообще покидали крепости без боя.

Причем, что самое интересное, якобиты даже не попытались оказать помощь своим людям. Немудрено, что Шомберг планировал подавить восстание своими силами! А что? С его колокольни это выглядело вполне реально. Так что я пару вечеров посидел над картами, прикидывая, как ему противостоять. Хм… ну, во-первых, надо приложить все усилия, чтобы помешать Шомбергу захватить провинцию Ольстер, а то бывший французский маршал и на это раз превратит ее в прекрасный плацдарм для высадки войск короля Вильгельма.

Надеюсь, что Бульон и его люди справятся с данной задачей. Самое главное - они имеют информацию о том, что и когда будет происходить (никогда не приходилось столько врать, чтобы легендировать свои знания), так что останется только организовать ирландцев в правильном направлении. И нет, я не думаю, что это будет легко. Политическая обстановка там весьма запутанная. Скорее всего, если бы ирландцы меньше грызлись между собой, они давно обрели бы вожделенную свободу.

Впрочем, Бульон знает, за что рискует. Уж конечно, он впрягся в данную авантюру далеко не бескорыстно. Да Арман меня и не понял бы, если бы я вдруг начал призывать помочь свободолюбивому ирландскому народу за наш счет. Так что у Бульона была своя цель. Дело в том, что богатые дворяне Англии, как и римская католическая церковь, испугавшись очередной революции и гражданской войны, решили вывезти свои ценности в Европу. Но им не повезло. В моей версии истории, английский адмирал, сэр Клоудесли Шовел перехватил вышедший из гавани Дублина фрегат. В этот раз нужный корабль захватит Бульон. Нам самим ценности пригодятся.

Ну а Яков II Стюарт пусть поднапряжется, если действительно хочет занять трон. Хотя я сильно сомневаюсь, что у него это получится. Максимум, он укрепится в Ирландии. Может быть, даже станет тамошним королем. А в Англии слишком многие серьезные люди настроены против Якова. Не нужно им ни его католичество, ни дружба с Францией. Кое-кто аж ножками сучил в нетерпении присоединиться к Аугсбургской лиге. И теперь, когда дело только закрутилось, отступать назад? Да ни за что!

Вопрос только в том, как пойдут боевые действия в случае убийства Вильгельма. Возможно, что в этом плане тоже немногое изменится. Смерть короля никак не повлияет на таланты Джона Черчилля, первого герцога Мальборо. А он отнюдь не за красивые глазки имеет репутацию самого выдающегося английского полководца в истории. Так что разгром Якоба и его сторонников немного предсказуем. Как и продолжение антифранцузской политики. Но весь вопрос в том, сколько сил и средств отнимет у Англии очередное бодание с Ирландией.

Как я уже мог убедиться, изменить историю не так просто. И убийство Вильгельма, в лучшем случае, только затормозит Англию. Но… Грядущий восемнадцатый век - это довольно любопытное время. Там кто не успел - тот опоздал. И небольшая пробуксовка в реформах и решениях может навсегда оставить Англию в рядах второстепенных держав. Разумеется, свято место пусто не бывает, и ее место на политическом олимпе вполне может занять Франция, но тут уж не угадаешь.

Надо поразмыслить, как эффективнее решить вопрос с Вильгельмом. Для того, чтобы убить короля, к нему надо подобраться. В свое время, Равальяку пришлось вскочить аж на подножку кареты, чтобы до Генриха IV добраться. Хотя, конечно, в век огнестрельного оружия на такие жертвы идти необязательно. Я не раз намекал ирландцам, что нелюбимого ими короля можно убить издалека. Причем есть шанс уйти после этого безнаказанным. Особенно если пути отхода продумать и сообщников привлечь, чтобы организовали прикрытие.

Беседовал я о таких вещах с дальним прицелом. Ну не самому же мне убивать Вильгельма! А фанатичный ирландец, вооруженный надлежащим образом, вполне может сделать грязную работу. Причем будет уверен, что додумался до этого самостоятельно и гордиться своим эпическим подвигом. Все, что от меня требуется - это на месте определиться, как оптимальнее подставить короля под ирландские пули. Но в 17 веке охрана августейших особ еще не так совершенна, как в 21. И традиция использовать киллеров для того, чтобы убрать мешающие фигуры на политической доске, еще не прижилась.

Жаль, что изучал я битву на реке Бойн уже давно. И многое из памяти выветрилось, как я ни напрягал мозги. Хотя… стопроцентно верить тому, что написано, тоже не стоит. Книги вполне могут врать, поскольку напечатаны по заказу победившей стороны. Да и грязное белье полоскать ни одна страна не любит. Это нам Европа постоянно тычет в нос обвинения в варварстве, поминая Ивана свет Васильевича. А кровавые деяния своих королей те же англы в упор не замечают.

Помню, когда я читал книгу, где упоминалась "славная революция", то искренне удивился, что англичанам хватает наглости именовать ее бескровной. Типа, войну с якобитами в Шотландии и Ирландии можно не учитывать. Как будто она никакого отношения к революции не имеет. Как всегда - любимые европейские двойные стандарты. Здесь смотрим, здесь не смотрим, а здесь я рыбу заворачивал. И, кстати, потери обеих сторон в так называемой "войне двух королей" неизвестны.

Словом - насколько история написанная и история реальная соответствуют друг другу - непонятно. И как реально обстояли дела на полях сражений - тоже. Историки упрекали ирландцев, что они отказались от наступательных действий и потеряли стратегическую инициативу. Но мне кажется, им не хватало хорошего руководства. А такие командиры, как герцог Бревик (бастард короля Якова) могли привести свое войско только к поражению. И дело даже не в возрасте. История знает немало успешных 20-летних военачальников (Македонский к 32 умудрился целую империю завоевать). Дело в полном неумении руководить, которое, к сожалению, не заменишь никаким происхождением.

Я надеялся, что с прибытием Бульона дела ирландцев пойдут получше. Заодно и посмотрим - так ли велика роль личности в истории. И можно ли вообще кардинально изменить известный мне ход событий. Однако если Арман сумеет помешать английскому адмиралу Руку доставить подкрепления и войска в Лондондерри, осада может оказаться удачной для якобитов. А если еще и Шомбергу удастся хвост прищемить, то все совсем хорошо будет. Если тот не захватит провинцию Ольстер, то не сможет обеспечить Вильгельму безопасную высадку в Белфасте. Интересно, кстати, если так и произойдет, откуда король решит сделать свой рывок против Якова? И состоится ли знаменитая битва на реке Бойн?

Победы наверняка вдохновят ирландцев и обеспокоят Вильгельма. А король, сосредоточенный на проблемах гражданской войны (ничем другим это назвать язык не поворачивается), меньше будет обращать внимания на всякие мелочи. И, вполне вероятно, что подобраться к нему будет проще. Это на первых порах Вильгельм думает, что усмирить Ирландию будет не так сложно, и что Шомберг справится самостоятельно. Однако, рано или поздно, он вынужден будет почтить личным вниманием театр военных действий. А в бою "случайная" пуля легко найдет нужную жертву.

Однако пока Бульон только начал действовать совместно с ирландцами. А я прибыл в Лондон, где и познакомился с лордом Сендерлендом[23]. Хитрый лис, не подписавший в свое время приглашение Вильгельму на престол и не вошедший в ряды "бессмертной семерки", он умудрился ничего не потерять при смене власти. Полагаю, особого доверия к нему Вильгельм не испытывал, но он не испытывал его и к другим лордам. Даже к тем, кто открыто выступал против Якова. Предали одного сюзерена, предадут и другого.

Церемония встречи с новым английским королем должна была состояться буквально на днях, и я задумался, какой наряд предпочесть. Несмотря на то, что Франция воевала со всеми подряд, мировую моду по-прежнему диктовал Людовик. А у него взгляды на идеал мужской красоты были довольно странные. Мужественные рыцари ушли в прошлое, уступив место утонченным и манерным хлыщам. Тонкая кисть, маленькая ножка, изящный облик и пластика, выработанная под влиянием всеобщего увлечения балетом.

Менять костюмы полагалось ежедневно, причем не повторяясь в течение месяца, а Людовик еще и указ издал, об обязательной смене одежд по сезонам. Весной и осенью следовало носить одежды из легкого сукна, зимой - из бархата, ратина и атласа, летом - из тафты, шелка, кружев или газовых тканей. Хорошо хоть в Англии с этим было несколько проще. Вильгельм только-только трон занял, ему не до извращений с модой. Но, тем не менее, пускать ситуацию на самотек было нельзя. Да, английский двор поскромнее французского, но там тоже, наверняка, полно модников.

Словом, передо мной встала довольно сложная задача - не превратиться в разнаряженного павлина, и в тоже время не выглядеть бедным родственником. Как решался данный вопрос в моем мире, где мужчины (слава богу) не носят кружев и лент? Дорогая ткань костюма и известный бренд. Вот только где мне найти поблизости магазин, в котором можно приобрести пошитый вручную костюм линии Vanquish II от Brion? И, для полного комплекта, мужские часы A.Lange Sohne из коллекции Lange I Tourbillon?

Хорошо, что хоть с этикетом у меня проблем не было. Дон Мартинес натаскал в свое время. Я назубок выучил, насколько близко можно подойти к королю, как низко кланяться и в каких выражениях высказывать восхищение его щедростью и великодушием. Правда, в Англии традиции могли быть немного другими, ну так меня просветят наши дипломаты. Хотя бесит все это, если честно. Ну как, скажите, можно непринужденно держаться перед лицом августейшего монарха, если при этом полагалось выражать глубокое почтение?

Королевский двор Англии мало чем отличался от испанского. Здесь было так же скучно. Однако я приехал сюда вовсе не развлекаться. И даже не отстаивать испанские интересы. У меня была миссия, которая в случае успешного завершения могла навсегда изменить мировую историю. О том, что будет, если меня вдруг постигнет неудача, я даже думать не хотел.

Мое нахождение в непосредственной близости от Вильгельма принесло свои плоды - я узнавал все новости одним из первых. И оказалось, что, от брошенных мною мелких камешков, по воде пошли широкие круги. И обстановка в Англии весьма отличалась от той, что я знал по историческим хроникам. Бульон развернулся вовсю, а привезенное им оружие оказалось весьма кстати. Особенно пушки. У Якова их нашлось всего несколько штук на всю армию. Да и количество мушкетов было ограничено, даже самых старых. Основой его войска являлось ирландское ополчение, вооруженное чем попало: типа кос, копий и мечей. Единственной действительно сильной частью была кавалерия. Ну и конечно храбрость с боевым духом были на высоте.

Немудрено, что в моей версии истории Яков проиграл. А вот после того, как Бульон доставил людей и оружие, ситуация изменилась. К началу 1690 г. под контролем войск короля Якова оказалась вся Ирландия. И на сей раз Ольстер не оказался исключением. Это мирным ирландцам Лондондерри и Эннискиллен могли сопротивляться, героически держа осаду. А против пиратов, имеющих впечатляющий опыт по захвату городов, они не устояли. Ну и, соответственно, никакого поражения при Ньютаун-Батлере у якобитов не случилось. А серия побед весьма поднимала их воинственный дух.

Вильгельм же, как несложно догадаться, был серьезно расстроен таким положением дел. Особенно его подкосила смерть Шомберга. Несмотря на свой преклонный возраст, тот весьма активно и успешно вел военные действия, но шальная пуля прервала его славный путь. Да и маршальский адъютант Уокер уцелел буквально чудом, но развить наступление не смог. Ну а потом, как всегда неожиданно, случилась зима, к которой армия Вильгельма оказалась не готовой. Начались болезни, перебои с провизией и прочие последствия непродуманных военных действий. В результате, почти половина войска была потеряна из-за холода и болезней[24], а остальные подверглись атаке якобитов.

Самое занятное, что командовал этим нападением отнюдь не Яков. Он-то как раз колебался. Но среди его сторонников набралось достаточно авантюристов, которые согласились рискнуть. И теперь у Вильгельма были большие проблемы. Во-первых, стало понятно, что случилось не очередное восстание ирландцев (которым Яков просто воспользовался), а самая настоящая гражданская война. Во-вторых, требовалось личное присутствие Вильгельма на поле боя, пока дело не зашло совсем далеко. В-третьих, ему нужно было собрать новую армию. А в-четвертых - организовать этой армии высадку в Ирландии.

С войсками было сложно. Мало того, что стоило это удовольствие недешево, так Вильгельм еще и переборчивым был. Из осторожности. К английской регулярной армии он отнесся с подозрением, создав новые полки, в состав которых входили протестанты из Франции, Дании, Германии, Шотландии, Ольстера и Нидерландов.

- Его величество организовал передвижной полевой госпиталь, улучшил тыловое обеспечение, а наша армия вооружена самыми современными кремневыми мушкетами. Они в меньшей степени подвержены влиянию сырости и в два раза скорострельней старых фитильных ружей. Кроме того, к мушкету прилагается штык, - разливался соловьем лорд Сендерленд.

Ну да, ну да. Не похвалишь правителя - не продвинешься вверх по карьерной лестнице. Да и своего места не сможешь удержать. Есть же такие люди, которые чувствуют себя уютно при любой власти!

Арман де Бульвиль

Фортуна нам благоволит! Определенно! Хорошо, что у Серджио везде есть свои осведомители. Ну, а воспользоваться донесениями труда не составило. Зная, что из Дублина выйдет фрегат, битком набитый ценностями дворян и церкви, было не так трудно его перехватить. Понятно, что время его выхода точно не знал никто, но местные контрабандисты с удовольствием согласились подработать за долю в добыче, и сообщили, когда нужный корабль поднял якорь. И да, он был доверху загружен ценностями!

Разумеется, Арман помнил и о своей главной задаче - не позволить Вильгельму высадиться в Ирландии. И он сделал что мог. Но от короля Якова не было никакой помощи! Де Бульвиль просто физически не мог везде успеть. Но вот куда смотрели Яков и его разведка? Такой удобный момент упустить!

Самому Арману было совершенно все равно, кто займет английский трон. А вот у Серджио, похоже, были какие-то планы. Не просто так он потащился ко двору Вильгельма. Де Боленс пафосные мероприятия на дух не выносит, и от того же Мадрида старается держаться подальше. По всей видимости, здесь замешана очень высокая политика. И лучше не задавать никаких вопросов. Меньше знаешь - крепче спишь. Не хотелось бы сгинуть в пыточных подвалах. У него семья, между прочим!

Вспомнив о супруге, Арман невольно улыбнулся. Он и жениться-то решил только потому, что ему нравилось, как живут дон Серджио с доньей Софией. Ну а поскольку де Бульвиль не раз бывал в России, то смог оценить, что девицы там скромные, строгого воспитания, и не приученные лезть в дела мужчин. Донья София, кстати, в этом плане больше походила на европейку. А вот его Анна оказалась тихой и скромной. И это несмотря на то, что родилась она в очень богатой и знатной семье.

Ну и что, что к моменту их знакомства Анна уже была вдовой? Арман как увидел синие глазищи, шикарную грудь и тонкую талию, так и загорелся жениться. А про то, что Анна бесплодна, ее бывший муж врал, старый пень. Уже через год супруга подарила де Бульвилю сына. Оттаяла под лучами его искренней любви. И теперь Арман всегда торопился домой, поскольку там было тепло и уютно.

Сергей Оболин

История на редкость неповоротлива. И несколькими пинками ее не изменить. Передовые отряды враждующих сторон и на этот раз встретились к северу от Дандолка, на перевале Моури.

Яков, может быть, и не был военным гением, но и идиотом тоже не был. Так что он принял вполне понятное решение - перекрыть Вильгельму путь в южные и юго-восточные области Ирландии. Ну а какая самая удобная позиция для этой цели? Разумеется, река Бойн, в окрестностях Дрохеды, откуда Яков мог быстро вернуться в Дублин в случае поражения. Похоже, мое вмешательство в историю не смогло остановить несущийся на всех парах поезд. Посмотрим, как сложится ситуация дальше.

Но если ход событий повторял тот, что был известен мне по урокам истории, то к освещавшим его источникам у меня возникли большие вопросы. В плане их достоверности. Когда я читал книги на тему этой Войны двух королей, то у меня сложилось такое мнение, что в битве при Бойне стопроцентные англичане сражались против таких же стопроцентных ирландцев. Однако знакомство с армией Вильгельма рассеяло мои иллюзии. Мало того, что она была многонациональной, так еще и именно англичан в ней было не так много. Войско Вильгельма было собрано буквально "с миру по нитке" по всей Европе, но, нужно отдать должное, вооружено лучше ирландских ополченцев.

Как оказалось, Вильгельм тупо не мог рисковать, не зная, как поведут себя вчерашние подданные короля Якова при встрече со своим бывшим господином. И причины для этого у него были. Чего только стоил практически анекдотический случай с Ричардом Гамильтоном. Его послали договариваться с противником, а он неожиданно решил, что гораздо лучше будет смотреться в стане якобитов. Понятно, что это не прибавило настроения Вильгельму. И что он стал еще подозрительнее.

Впрочем, войско Якова тоже состояло не из одних только ирландцев. Там и французы были, и даже финны затесались, не говоря уж о прочих. А чтобы различать в бою, кто свой, кто чужой, даже опознавательные знаки придумали. Отличительным знаком солдат армии Вильгельма были зеленые побеги, прикрепленные к шляпам, а якобиты носили полоски белой бумаги. Лично мне нравится вариант с красными платками, который я использовал в Маракайбо. И ярче, и заметнее.

Поскольку теперь войска двух королей находились не слишком далеко друг от друга, а в якобитском стане у меня были шпионы, я примерно представлял, как обстоят дела у Якова II. Армия его насчитывала чуть больше 30 тысяч человек,[25] в качестве резерва выступала подвижная кавалерия, а вдоль извилистого берега реки у Олдбриджа растянулась пехота. Чуть дальше за ней французские драгуны и пехота сосредоточилась вокруг Доноре. Левый фланг перекрывало обширное непроходимое болото, но единственный мост выше по течению близ Слейна был все же взорван. Близ него оставили дозорный отряд. Штаб Якова расположили на возвышенности к югу от реки, откуда можно было следить за перемещениями врага.

Становилось понятно, что битвы на реке Бойн не избежать. Единственное, что утешало - Вильгельм представлял из себя прекрасную мишень. Видимо, понятия рыцарства и личной доблести правителя еще не ушли до конца в прошлое, поскольку вместо того, чтобы прятаться за спинами подданных, его величество проводил рекогносцировку и разведывал брод. Ирландцы были готовы рискнуть и сделать роковой выстрел, а у меня как раз было подходящее оружие.

Расставаться со скорострельным пистолетом, купленным за бешеные деньги, было бесконечно жаль. Да, у меня на Сицилии производили аналоги не хуже, но я просто привык к своему оружию. Однако выбора особого не было. Даже самый хороший мушкет и меткий стрелок не могли гарантировать точного попадания. А за время, требуемое на подзарядку, даже раненный король успеет скрыться, поскольку ездит верхом и в сопровождении верных людей.

Несколько же выстрелов подряд явно уменьшат шансы Вильгельма на выживание. А мне нужно будет оказаться как можно дальше от места событий. На глазах у большой толпы людей. Чтобы ни у кого даже мысли не возникло, что я как-то связан с происходящими событиями.

О моих планах, конечно, никто не знал. Убийства правителей в 17 веке не понимают. И не прощают. Мало ли, что врага убил. Кто разрешил проливать священную королевскую кровь? Вильгельм, когда захватил власть, помог Якову бежать. И вместо того, чтобы стать мучеником, бывший король в глазах большинства своих подданных стал трусом. Так что и Яков, наверняка, тоже не поймет… такой "помощи".

Впрочем, я и не собирался светиться. В конце концов, ирландцы просто горят желанием убить Вильгельма. Так пусть постараются. А я в стороне останусь. Вне подозрений. В конце концов, я просто намекал на то, как можно избавиться от правителя и "случайно" оставил без присмотра свой великолепный пистолет, которым столько перед ними хвастался. Да могу поспорить, что ирландцы будут считать, что сами додумались до этой светлой идеи. Так что флаг им в руки и барабан на шею. Вперед!

Наверное, наивно, но я представлял себе процесс убийства короля как долгое и опасное дело в духе романов Дюма. Но оказалось, что первых лиц государства еще не научились как следует охранять. И это при том, что в Англии уже была одна революция, да и в других странах с монаршими особами частенько случались несчастные случаи. На охоту там неудачно съездил… или в турнире поучаствовал.

Словом, для особо патриотичного ирландца не составило труда спрятаться в густых кустах, растущих на берегах реки Бойн. И дождаться, когда Вильгельм вновь поедет осматривать позиции. Ну а выскочить из засады и сделать несколько выстрелов практически в упор и вовсе никаких проблем не составило[26]. Правда, и самого убийцу достала пуля, выпущенная кем-то из охраны короля. А то и не одна. Англичане не растерялись, и не только успели поймать августейшее тело, но и попытались отомстить ирландцу.

Труп удачливого убийцы чуть было не затоптали лошадьми, взвалили в седло и повезли в лагерь. Опытным воинам не составило труда понять, что королю уже никакие лекари не помогут. Вильгельм был безнадежно мертв. Если бы они сдержали свою ярость и захватили ирландца живым, того ждали бы пытки и жестокая смерть. Однако и трупу можно было устроить показательную казнь.

Ну а мне в очередной раз повезло. Мой пистолет (безнадежно искалеченный копытами коней) остался лежать в пыли. Я поднял оружие, подошел ближе к реке и закинул его куда подальше. Да, вы не ослышались. Я наплевал на свои первоначальные планы заиметь мощное алиби, и наблюдал за происходящим с безопасного расстояния. Немного пораскинув мозгами, я осознал, что такие вещи просто нельзя пускать на самотек.

Свой пистолет я ни перед кем, кроме ирландцев, не светил. Чтобы никто не мог связать меня и это оружие. Однако, если представилась такая великолепная возможность, лучше было не оставлять вообще никаких следов.

Зря я опасался. Убийство Вильгельма вызвало такую мощную реакцию в лагере англичан, что обо мне вообще никто не вспомнил. Но тут меня ждал небольшой облом. Я-то думал, что если убрать с политической доски короля, то войско разойдется по домам. Однако никто не собирался покидать поле боя. Похоже, самые активные участники были не за Вильгельма. Они были против Якова, который совершенно не устраивал их в качестве правителя. Возможно, что и смерть Вильгельма оказалась для них как нельзя кстати. Его жена на троне Англии устроит многих гораздо больше, чем амбициозный, талантливый король с сильным характером. Никто не будет мешать богатым и знатным людям управлять страной так, как им нравится.

Я удивился, но никто не поспешил доставить тело Вильгельма в столицу. Уокер, бывший адъютант Шомберга, рвался в бой, и многие его поддерживали. Убивать короля прямо перед носом его подданных было огромной наглостью со стороны ирландцев, и англичане рвались мстить. Уокер возглавил почти одну четвертую часть войска для пересечения реки возле деревни Слэйн. Но (благодаря моим шпионам) в армии Якова уже знали, что опасаться быть атакованными с фланга не стоит. И что небольшого отряда вполне хватит, чтобы запереть узкое ущелье и болото. Зачем повторять прошлые ошибки, посылая туда половину армии и орудия, если почти всю битву они там будут находиться почти без движения, и в сражение вступить так и не смогут?

Тем временем войско покойного Вильгельма начало атаку у Олдбриджа. В 10 часов три батальона голландской гвардии переправились и начали теснить ирландскую пехоту. Тогда граф Тирколь бросил против них кавалерию под командованием того самого, перебежавшего к якобитам Ричарда Гамильтона. Командовал он, кстати, довольно эффективно. Несмотря на то, что голландцы своевременно перестроились в каре, отбить атаку им не удалось.

Поддерживаемая огнем артиллерии, ирландская пехота вновь перешла в наступление, и на сей раз более удачно. Постепенно якобиты теснили своих противников, пока не опрокинули их в Бойн. Армия Вильгельма была разбита на голову и бежала, прихватив с поля боя тело своего короля. Я был вынужден последовать за ними. В ближайших планах англичан было добраться до Лондона, набрать новую армию и снова попытаться дать отпор Якову. Я же планировал вернуться на Сицилию.

Впрочем, не успел я покинуть ирландский берег, как до меня донеслась еще одна сногсшибательная весть. Якобиты тоже понесли потерю. Яков II был серьезно ранен в бою и скончался от ран. Я, честно говоря, даже немного офигел. Бедная Англия. Три убитых короля за последних 40 лет - это слегка чересчур.

Надо сказать, что весть о смерти Якова расшевелила народ. Тут же начались разговоры о том, что нужно вернуться и добить ирландцев. Однако и сил, и припасов для этого мероприятия было мало. Разумные люди понимали, что следовало вернуться в Англию, а потом, со свежими силами, сделать еще одну попытку усмирить ирландцев. Тем более, что теперь у них нет знамени в виде бывшего английского монарха.

Ирландцы, конечно, ребята беспокойные. Они и без всяких королей повоевать любят. Однако англичанам до сих пор удавалось наводить порядок. Пусть и путем частичного истребления населения. Так что и в этот раз, наверняка, все произойдет так же. Не имея единой кандидатуры, за которой можно следовать, ирландцы вновь перегрызутся, выясняя, кто достойнее. А англичане этим воспользуются.

Но это уже не мои проблемы. Умирать за свободу Ирландии никто не подписывался. Да и вообще я прибыл в Англию в качестве официального представителя Испании. Так что теперь, когда ситуация так резко поменялась, я должен был вернуться обратно. На данный момент неизвестно, кто займет английский трон, и какую позицию по этому поводу займет Испания. Так что мое отбытие было понятным и предсказуемым.

Слухи о гибели Вильгельма Оранского довольно быстро распространились, дойдя даже до Парижа, где на улице радостная толпа сожгла соломенное чучело главного врага французского короля. Памфлетисты тоже не остались в стороне, не уставая повторять, что восторжествовала справедливость. Ну, если вспомнить о том, что Яков тоже убит, то да. Справедливость действительно восторжествовала. А я убедился, что французские традиции "Шарли Эбдо" не на пустом месте возникли. Просто в мое время рисовали пророка Мухаммеда, а в 17 веке - как черти тащат в ад душу Вильгельма. И то, и другое выглядело отвратно.

Однако перед тем, как вернуться в Испанию, я еще раз встретился с Сендерлендом. На сей раз, правда, говорили мы не о политике, а о насквозь меркантильных делах. Я уже давно торговал с Англией, и теперь мне намекали, что неплохо было бы поделиться, если я мечтаю увеличить объемы продаж и купить современные станки. Насчет последнего, кстати, Сендерленд слегка запоздал. Я уже много чего вывез.

Грабить, безусловно, выгоднее. Но посторонние корабли (какая досада) не возят товар под заказ. И, беря судно на абордаж, ты никогда не знаешь, что там обнаружишь. Товар? Драгоценности? Рабов? Кукиш с маслом? Такое тоже бывало. А тут такой удобный повод приобрести именно то, что нужно! Да еще и выбрать самый качественный продукт!

Делиться мне, разумеется, не хотелось, но открыто отказывать Сендерленду я не стал. Мало ли, когда мне пригодится это знакомство. А в то, что англы алчные и бесцеремонные типы, вовсе не было открытием. Хотя, если честно, я полагал, что лица более высокого происхождения ведут себя намного приличнее каких-то пиратов. И только пообщавшись с ними в Лондоне, я понял, как ошибался.

Высший английский свет меня разочаровал. Понимаю, что это литературные штампы свою роль сыграли, но как-то ждал я от них большего благородства. А этих змей даже джентльменами назвать язык не поворачивается. После некоторых встреч у меня возникало неудержимое желание вымыться. Желательно в бане и со щетками, чтобы оттереть от себя всю эту грязь, слизь и мерзость. Скорее всего, в Испании было не лучше, но тот же дон Мартинес вел себя со мной вполне прилично, а при дворе я появлялся всего пару раз.

Хотя… Роберт Спенсер, 2-й граф Сендерленд, с которым я вынужден был общаться, даже на фоне остальных английских политических деятелей выглядел неприглядно. Известный своими интригами и двурушничеством, он старался не особо высовываться, но имел довольно большое влияние. Его могли не любить, но не считаться с ним не могли. Лорд умел приспосабливаться к обстоятельствам, как никто другой. Пришел Яков? Сендерленд принял католицизм. Пришел Вильгельм? Вернулся к протестантизму. По-моему, реально лорд верил только в себя самого. На остальных ему было плевать.

Смерть Вильгельма открыла перед Сендерлендом новые перспективы. Королева Мария отнюдь не была сильной личностью, а значит, не могла серьезно влиять на политику. Судя по всему, она будет "царствовать, но не править". Рулить страной начнут совсем другие люди. И лорд Сендерленд в их числе.

Если, конечно, останется, чем рулить. Положение в Англии было критическим. Впрочем, оно было таким с того момента, как Вильгельм покинул столицу. Якобиты тут же подняли головы, и начали выступать более демонстративно. Ситуация накалилась до такой степени, что адмирала Герберта послали сражаться с французским флотом, надеясь с помощью победы снизить напряженность в обществе. Однако битва при Бичи-Хэд закончилась поражением, что еще больше усугубило ситуацию. А если бы Турвиль вместе со всей французской эскадрой преследовал противника как положено, флоту Англии можно было бы только посочувствовать.

Поражение и смерть Вильгельма в битве на реке Бойн всколыхнуло ситуацию еще больше. Единственное, что держало бунтовщиков в рамках - надежда на то, что с новым правительством удастся договориться, и их права будут соблюдены. Однако протестанты не хотели уступать католикам, а католики не хотели существовать без прав. Не хватало только активных поджигателей толпы, иначе своя Варфоломеевская ночь англичанам была бы обеспечена.

Порядок наводился с трудом. Прежде всего потому, что развернулась борьба за власть. Назначенные Вильгельмом люди худо-бедно справлялись со своими обязанностями, но было понятно, что не все удержат свои посты.

Нормально работать в такой обстановке было проблематично. И я с нетерпением ждал момента, когда смогу вырваться из этого бедлама.

Глава 14

Тори и виги договаривались с большим трудом. Уступать никто не хотел. И уж конечно, никто не желал пускать во власть королеву. То, что с Марией не собираются особенно считаться, было понятно уже сейчас. Вроде бы, и отношение к королеве было самое благожелательное, и на английский трон изначально пригласили именно ее (а Вильгельма с ней заодно, и даже короновать не сразу хотели), но все это была только видимость. И наиболее ясно это становилось в присутствии бывшей любовницы Вильгельма - Элизабет Вильерс.

Ушлая дамочка вовсе не собиралась упускать из рук доставшуюся ей власть. То есть понятно было, что вскоре ей придется отчалить от двора, но сделать это она собиралась на собственных условиях. Щедрый подарок Вильгельма - 90 000 акров земли в Ирландии, в свете гражданской войны, грозился превратиться в ничто, а потому Элизабет активно толкалась локтями, чтобы получить нечто более надежное.

Некрасивая, (глаза у 33-хлетней женщины изрядно косили) но умная и очень пробивная, она без труда находила себе союзников. И, похоже, не собиралась до конца дней оплакивать своего царственного любовника, поскольку шли активные слухи о ее свадьбе с Джорджем Гамильтоном, графом Оркнейским. (Звучит как фэнтезийный титул). Полковник довольно успешно действовал в битве при Бойне, и вскоре должен был отправиться обратно в Ирландию, наводить там порядок дальше.

Однако вряд ли мне запомнилась бы встреча с фавориткой Вильгельма (мало ли у королей любовниц? Людовик их вообще как перчатки меняет), если бы не один нюанс. В многочисленной толпе фрейлин я увидел знакомую фигуру. Цвет волос, поворот головы, знакомый жест руки, поправляющей прическу… Да не может этого быть! Я даже открыл рот, чтобы окликнуть даму, но сдержался. Если передо мной та, о ком я думаю, то лучше будет побеседовать с ней наедине.

Удобный момент представился довольно быстро. Интерьерная мода 17 века буквально создана для того, чтобы можно было найти уединение в любом уголке. Существовала, правда, опасность вляпаться в отходы жизнедеятельности, поскольку придворные не сильно заморачивались на этот счет, но я, один раз столкнувшись с такой неожиданностью, был осторожен.

- Эстель!

Я поймал даму за руку и быстро утянул за портьеру. Судя по тому, что здесь располагалось кресло и даже подсвечник, это было чьим-то любимым местом отдыха и подслушивания чужих секретов с комфортом.

- Что вы себе позволяете? - взвилась дама, пытаясь вырваться из моего захвата.

Мда. Я не ошибся. Это действительно была Эстель. Изменившаяся с возрастом, но по-прежнему прекрасная. Сколько ей сейчас? 43? Выглядит моложе. Но что она делает в Англии? Разве эта авантюристка не собиралась во Францию отправиться?

- Какая встреча, - хмыкнул я. - Сколько лет, сколько зим… я и не думал, что мы когда-нибудь встретимся…

Недоумение на лице Эстель сменилось сначала недоверием, а затем узнаванием пополам с испугом.

- Вы с кем-то меня перепутали, - продолжала возмущаться она, но уже не так активно.

- Прекращай спектакль, - огрызнулся я. - Иначе я перестану разговаривать с тобой по-хорошему. Хочешь, чтобы мои ребята опознали тебя, как пиратку, которая с ними на абордажи ходила? Вот скандал-то будет…

- Что тебе нужно? - шипение у Эстель вышло прямо-таки змеиное.

- Хочу знать, что ты делаешь в Англии.

- Если ты забыл, то это именно твои люди сняли меня с корабля, отправляющегося во Францию. Следующего конвоя нужно было ждать чуть ли не полгода. А мне нежелательно было задерживаться.

- Да уж, - невольно улыбнулся я, вспомнив былое. - После убийства д'Ожерона действительно нежелательно.

- К счастью, мне удалось попасть на корабль в составе английского конвоя. Но, прибыв в Плимут, я поняла, что во Францию попасть не смогу. Начались военные действия, и я не рискнула доверить кораблю свою судьбу. А уж потом, когда мне удалось пробиться ко двору короля… Я поняла, что лучше пока остаться в Англии.

- И решила пристроиться при дворе…

- Почему нет? - вскинулась Эстель. - Мое пребывание здесь обернулось к лучшему. Я сумела завести нужные знакомства. И вполне довольна своей жизнью. Если, конечно, ты не захочешь все испортить. Но мне казалось, что мы в расчете. И ты меня отпустил.

- Отпустил, - согласился я. Нет, ну а чего я ждал? Воплей радости и признаний в том, как ей меня не хватало? Что в разлуке она осознала свою любовь? Ну-ну. Такой изысканный бред случается только в дамских любовных романах. И то не во всех.

Я честно старался не думать об Эстель. Выдрать ее и из памяти, и из сердца. Разум понимал, что она - безжалостная стерва, не боящаяся крови и не ценящая никого, кроме себя. Однако справиться с эмоциями было сложно. Мне понадобилось несколько лет, чтобы переболеть этой женщиной. Забыть о ней. Но эта неожиданная встреча оказалась к лучшему. Психологи 21 века наверняка наговорили бы по этому поводу много умных слов, типа «незавершенный гештальт». Я-то полагал, что сердце вновь глупо забьется, и что я снова начну переживать. Но похоже, правы были мудрецы, которые утверждали, что время - это лучшее обезболивающее.

Я смотрел не Эстель, и не чувствовал ничего. Ни боли, ни страсти, ни щемящей нежности. Хотя нет. Кое-какое чувство все-таки было: облегчение. Огромное облегчение от того, что я все-таки перевернул эту страницу своей жизни. Что все прошло. Скорее всего, если бы встреча не была такой неожиданной, я пережил бы первое удивление и вообще не стал бы подходить к Эстель. Я действительно ее отпустил. И нам стоило забыть наше прошлое раз и навсегда.

- Я бы не хотела, чтобы нас видели вместе… я приличная вдова, - шипела Эстель.

- Уже вдова? - невольно фыркнул я. - Может и кандидата на роль нового мужа присмотрела?

- За мной ухаживает сам Чарльз Тэлбот, граф Шрусбери.

- Это который стал государственным секретарем Вильгельма? - уточнил я, вспомнив смазливую физиономию. - Да он же лет на 13 тебя моложе!

По покрасневшим щекам и сузившимся от гнева глазам Эстель я понял, что последнюю фразу сказал зря. Женщины очень не любят, когда им напоминают о возрасте.

- Ну да, это не так уж важно, - уступил я самолюбию Эстель. - Но граф Шрусбери, насколько я помню, грозился уйти в отставку, если консерваторы одержат верх в парламенте.

- Во-первых, это было еще до гибели его величества, во-вторых, неизвестно, как теперь распределиться власть, а в-третьих, он сказал, что ради любимой женщины готов на любые жертвы.

Ну конечно. Дю Белле - старый и известный род. Бумаги у Эстель настоящие, они выдержат любую проверку. Приданое она себе не маленькое собрала. Пиратство - доходный бизнес. Да и умерший муж, наверняка, оставил ее очень богатой вдовой. Все вместе - это очень хорошее приданое. Даже для графа. Особенно если учесть, что Чарльз был одним из тех, кто спонсировал возвращение Вильгельма.

Мда. Пожалуй, для него Эстель - действительно неплохая партия. Несмотря на разницу в возрасте. К тому же, выглядела она превосходно. Не зная точно, сколько ей лет, вполне можно обмануться. Конечно, если бы был жив отец Чарльза, он, может быть, нашел бы сыну что-нибудь получше. Но молодого графа ничего не держало. Он сам решал свою судьбу. А уж в свете бардака, происходящего в стране…

- У бедняжки Чарльза такое слабое здоровье, - лицемерно вздохнула Эстель. - Я не настолько жестокосердна, чтобы ему отказать.

О, сколько же князей осталось в грязи, и сколько грязи выбилось в князья… Сказать что ли этой аферистке, что болезненный Чарльз еще, как минимум, четверть века протянет? Или не стоит? Отравит еще бедолагу, чтобы не мешал жить на всю катушку. Мужику и так можно только посочувствовать. Чарльз очень неглупый человек. И со временем раскусит, какое счастье ему досталось. Вот только, скорее всего, будет уже поздно. Он, как и я, будет отравлен красотой Эстель. Такой совершенной, и такой ядовитой.

Это в том случае, если он вообще способен испытывать чувства к женщинам. А то слухи по дворцу… разные ходят. И не женился Чарльз почему-то до сих пор. А ведь ему уже тридцатник! Хотя… Это тоже может оказаться к лучшему. Эстель, с ее хладнокровием, расчетливостью и актерскими способностями, станет удобной и надежной ширмой. И жить они, кстати, могут душа в душу - каждый собственной жизнью. Впрочем… это уже не мое дело.

- Ты теперь будешь частым гостем при дворе? - нервно поинтересовалась Эстель.

- Нет. Я возвращаюсь на Сицилию. Кто бы мог подумать, что Фортуна так резко повернет колесо моей жизни.

- Да уж… бастард короля… для бывшего пирата неплохой взлет, - не удержавшись, прошипела Эстель.

- Да, я и не подумал… Это лишь для меня встреча с тобой была неожиданностью. А меня-то официально представляли. Ты знала, что я нахожусь при дворе. Давно знала? - нахмурился я.

- Какая разница? - пожала плечами Эстель. - Официально мы не знакомы. И я не собиралась с тобой встречаться. Всячески тебя избегала. Насколько я знаю, сегодня тебя тут не должно было быть.

- Не должно, - согласился я. - Но ради обсуждения кое-каких дел с лордом Сендерлендом я продлил свой визит. А он, чтобы меня развлечь, показал мне самых известных людей. В их число вошла и Элизабет Вильерс.

- Между прочим, она тобой очарована, как и многие дамы при дворе. Некоторые даже не прочь внести тебя в списки своих любовников. К сожалению, они просто не знают, насколько ты не галантен.

- Не галантен? - поразился я. Мне-то казалось, что я был очень внимателен по отношению к Эстель. И подарками ее не забывал баловать.

- Стихи, изысканные комплименты, слова о том, как ты умираешь от любви, что не сможешь жить, если дама не одарит тебя знаком своего внимания. Ты совершенно не умеешь вести альковных бесед.

Мда. У меня и с обычными-то комплиментами всегда было не очень. Мне проще сделать, чем говорить. А уж три часа разливаться соловьем, сравнивая губы с луком Купидона или щеки с лепестками роз? Клясться, что умру у ног, если меня не одарят улыбкой? Слагать стихи? Да вы издеваетесь! А Эстель еще и прочла несколько строк, которые посвятил ей Чарльз. Ну, что ж. Придется вспомнить уроки английского.

- Я написал твое имя на небе,

но ветер унес его далеко.

Я написал твое имя на песке,

но волны смыли его.

Я написал твое имя в моем сердце,

И оно навсегда там останется.[27]

Я насмешливо кивнул головой, наслаждаясь удивлением Эстель, и покинул нишу.

Эстель

Это было невероятно. Совершенно невероятно! Эстель замерла, отказываясь верить своим глазам. В составе испанской делегации, прибывшей в Лондон, был знаменитый пират Серж де Боленс! И неважно, что они не виделись уже почти 20 лет. Не узнать его было невозможно. Надменное выражение красивого лица, подтянутая фигура, стремительная походка… время было благосклонно к Сержу. Сколько ему? Примерно 50? С годами он не стал выглядеть хуже. А его карьерный взлет казался просто невероятным.

Эстель слышала слухи о том, что на самом деле де Боленс носит титул герцога. Но никогда особо в это не верила. Да, высокое происхождение Сержа было на нем буквально написано, но герцог-пират? Это было невероятно. Эстель могла еще допустить, что он чей-то бастард, получивший прекрасное образование и воспитание. И даже в какой-то мере оказалась права. Вот только отцом Сержа являлся вовсе не обычный, пусть и высокопоставленный дворянин, а испанский король.

Любопытно, а если бы она в свое время осталась с ним рядом, могла бы стать его супругой? Ведь Серж предлагал… И как бы сложилась ее жизнь? Упустить такой шанс! Но кто же мог предположить-то? Последний раз, когда Эстель видела Сержа, он был всего лишь пиратом. А она была достойна лучшего. Кто же знал, что все так сложится? Если бы Эстель ухватилась за предложение Сержа о замужестве, она могла бы блистать при испанском дворе. И ей бы не стоило столько крови и нервов пробиться к трону…

Эстель помотала головой, отгоняя глупые мысли. Хватит думать о том, чего не вернуть. Встреча с Сержем явно показала, что он больше не испытывает к ней никаких чувств. Ни страсти, ни даже сожаления. Серж смотрел на нее, как на малознакомого человека. С легким превосходством. Ну да, к нему фортуна оказалась более благосклонной, он взлетел на самую вершину. А Эстель должна была хорошенько потрудиться, чтобы хотя бы удержать свое положение.

Сколько сил она потратила, чтобы заполучить то, что сейчас имеет! Прибыв в Англию, Эстель начала жизнь с чистого листа. Разве могла она помыслить о подобном в тот момент, когда сбежала от Сержа к губернатору Тортуги? Эстель невольно погрузилась в воспоминания…

…Казалось бы, что может быть надежнее сотрудничества с д'Ожероном? Губернатор Тортуги обещал помощь, и сдержал слово. Вот только корабль, на котором Эстель отправилась во Францию, попал в руки Сержа. А сама она стала пленницей.

Условия, в которых содержали Эстель, были ужасными. Она никак не ожидала, что мужчина, который явно был в нее влюблен, окажется столь суров и не проявит никакого снисхождения. А уж условие убить д'Ожерона, чтобы получить обратно ценные документы и билет в Европу, было и вовсе слишком жестким. Похоже, де Боленс вовсе не разделял обычных мужских предубеждений, и не считал женщин заведомо слабыми и ни на что не способными существами.

А ведь даже напарники Эстель грешили этим недостатком. Она обманывала, убивала, участвовала с ними на равных в различных авантюрах, но ее все равно недооценивали. Галантный век диктовал свои правила, и Серж был единственным из ее знакомых мужчин, кто им не следовал.

Вторая попытка Эстель покинуть колонии оказалась более удачной. Де Боленс не обманул. Убрав д'Ожерона, она получила и документы, и возможность исчезнуть куда подальше. Несмотря на то, что изначально Эстель собиралась во Францию, она не спешила покидать Англию. Раз уж она здесь оказалась, неплохо было бы прикинуть свои возможности.

Документы Эстель не вызвали никаких вопросов у проверяющих, и она вселилась в гостиницу под именем Франсуазы дю Белле. Все. Теперь о прошлом можно было забыть. Точнее, нужно было придумать себе новое прошлое. Самой пристойной будет история о воспитании в монастыре… Ну, скажем, в знаменитом аббатстве Фонтевро. Это не слишком далеко от Анжу, где находятся корни дю Белле, и в этих стенах побывало множество народа. Ну а тем, кто возжелает копнуть поглубже, можно намекнуть, что с родственниками у Франсуазы отношения не сложились, и воспитывалась она в монастыре под другим именем.

Однако для того, чтобы сыграть роль наивной девицы, требовалось одно непременное условие - присутствие дуэньи. На эту роль нужна была женщина, не слишком отягощенная моральными принципами, а потому Эстель наняла служанку и направилась на ближайшее представление. Кому как не актрисе с амплуа дуэньи играть эту роль в реальности? Наверняка на старости лет ей уже надоело мотаться с фургоном по деревням и дорогам, периодически голодая и не зная, чем обернется завтрашний день.

Несмотря на то, что Эстель не собиралась долго оставаться в Плимуте, она предприняла все усилия, чтобы не быть впоследствии узнанной, благо опыт маскировки у нее был приличный. Никто не должен знать, что она прибыла из колоний, и что путешествовала в одиночестве. Иначе ее репутации конец.

Спектакль оказался довольно интересным, но Эстель больше размышляла о своем будущем, чем смотрела на сцену. Раз уж так сложились обстоятельства, ей нужно устраиваться в Англии. Может быть, так будет даже лучше. Рано или поздно, ей представится возможность попасть в Анжу, а за ее спиной к тому моменту будут стоять английские знакомства и вполне пристойное прошлое, которое могут подтвердить влиятельные люди.

Деньги у Эстель были. Вполне достаточно, чтобы скромно прожить до конца своих дней. Но разве к этому она стремилась? Скромно прожить можно было и на Ямайке. Выйти замуж за чиновника средней руки, и не знать бед. Однако Эстель считала, что достойна лучшего. А это значило, что нужно ехать в Лондон, покупать жилье, наряды, и рисковать, пытаясь пробиться поближе к трону.

Представление закончилось, и Эстель в сопровождении служанки устремилась за кулисы. Там было довольно людно. Галантные кавалеры наперебой старались угодить хорошеньким актрисам и соревновались в изящности манер. Служанке Эстель с трудом удалось добраться до дуэньи, в обычной жизни носившей имя тетушка Бернардет. Поскольку обсуждать личные дела в такой толпе было немыслимо, служанка пригласила актрису посетить благородную даму в гостинице, и пообещала хорошее вознаграждение.

Деньги оказывают на людей поистине волшебное влияние, и рано утром актриса была уже в гостинице. Эстель внимательно рассмотрела тетушку Бернардет и осталась довольна увиденным. Такое создание в качестве дуэньи ни у кого не вызовет сомнений и нареканий. Черный наряд делал актрису похожей на ворону и добавлял благопристойности. Строгий чепец с тюлевой оборкой, застегнутое наглухо консервативное платье, чуть оживленное кружевами на дряблой шее, и умный взгляд темных глаз.

Можно поспорить, что эта особа, кажущаяся образцом добродетели и нравственности, на самом деле не раз и не два участвовала в сомнительных авантюрах к собственной выгоде. Скорее всего, обычно клиентами были мужчины, старающиеся добиться благосклонности актрис. И тетушка Бернардет наверняка озадачена, зачем она могла понадобиться светской даме. Хотя… у них же в труппе еще и герой-любовник есть, так что мало ли.

Эстель собралась с духом, и поинтересовалась, не надоело ли достойной женщине путешествовать в актерском фургоне. Не хочет ли она из сомнительной особы, которую даже похоронить можно только за оградой кладбища, превратиться в почтенную даму, которую будут уважать окружающие, и у которой будет постоянный доход. Достойная женщина подобралась, хищно прищурила глаза и поинтересовалась, что нужно сделать, чтобы заполучить все эти жизненные блага.

- Мне необходимо, чтобы вы и дальше играли роль дуэньи. Моей дуэньи. У вас будет подходящая одежда, я стану платить вам жалование, и вы будете иметь постоянную крышу над головой. Вы должны подтверждать любопытным, что я воспитывалась в аббатстве Фонтевро, что в Англию я приехала по делам наследства, и что теперь боюсь покинуть страну из-за войны. К тому же, во Франции меня никто не ждет, а дальние родственники не спешат привечать сироту.

- Вы от кого-то скрываетесь?

- Нет, - покачала головой Эстель. - Просто, в силу некоторых обстоятельств, мне нужно добродетельное прошлое и пристойное настоящее. Мои документы подлинны. Я действительно Франсуаза дю Белле. Но родственники обо мне ничего не знают. Я воспитывалась далеко от Франции.

- Когда вы хотите покинуть Плимут?

- Как можно быстрее. Но рисковать я тоже не хочу. Будем двигаться в Лондон самой безопасной дорогой, даже если это займет больше времени. Скажите в театре, что вас наняли для осуществления опасной авантюры и не вдавайтесь в подробности. Им, конечно, будет сложно с вами расстаться. У вас действительно талант. Вы срывали аплодисменты и вызывали восхищение публики, даже не будучи молодой и красивой.

- Я всю свою жизнь провела в театре. И переиграла все роли - от ангелочков до главных героинь, пока не состарилась достаточно для образа дуэньи. Мне было бы жаль покинуть сцену для обычной, пусть и обеспеченной жизни. Но вы предлагаете мне продолжить играть свою роль. И ценители меня ожидают куда как более придирчивые. Поэтому я соглашусь. И сегодня же соберу свои вещи. Завтра с утра мы можем выезжать.

Эстель кивнула, подождала, пока служанка выпроводит актрису, и улыбнулась. Первый пункт пройден! У нее есть прошлое, есть дуэнья, есть имя и есть деньги. Лондон просто должен покориться ее красоте и напору!…

… Эстель тряхнула головой, избавляясь от воспоминаний. Ах, как сладки были мечты… И какой суровой оказалась реальность. Не так просто оказалось влиться в светское общество Англии. Хотя Карл II Стюарт, «веселый король», активно бегал чуть ли не за любой юбкой. Однако Эстель сумела. И пробиться ко двору, и сделать прекрасную партию. Поэтому, увидев через столько лет де Боленса, она испугалась. Он мог испортить ей не только карьеру, но и жизнь!

Разговор с Сержем получился тяжелый. И неприятный. Мужчина, который когда-то ее боготворил, теперь смотрел на нее совершенно пустыми глазами. Радовало только то, что де Боленс не собирался ни мстить, ни афишировать былые отношения. Но когда он уходил с высоко поднятой головой, у Эстель невольно кольнуло сердце.

Большая Российская энциклопедия

Москва, 2015г., изд-во «Наука»

Вторая супруга испанского короля Карлоса II, Мария Анна Пфальц-Нойбургская, оказалась чрезмерно амбициозной даже по меркам королевского дворца. Карлос все еще переживал смерть своей первой супруги, тем более что прошло не так много времени, но политические интересы оказались важнее даже приличий, не говоря уж о чувствах. Никто не стал выжидать положенный срок траура. Этот брак вновь сблизил Мадрид, Вену и Мюнхен

Несмотря на то, что Мария Анна отличалась высокой образованностью и знанием языков, она плохо прижилась при испанском дворе. Гранды с трудом терпели ее непомерные политические амбиции. Муж всячески выказывал ей свое неудовольствие. Но королева проводила политику в своих интересах. И многие историки писали о девяностых годах 17 века просто как о «десятилетии Марии Анны Нойбургской».

***

Сергей Оболин

Вернувшись в Испанию, я попал, что называется, с корабля на бал. В прямом смысле этого слова. В мае 1690 Карлос II женился второй раз. И делал это испанский король без малейшего желания. Он сильно любил свою первую супругу, несмотря на то, что она серьезно располнела с годами, и тяжело переживал ее смерть. Самостоятельно Карлос никогда не пошел бы на второй брак, но испанской короне нужен был наследник.

Софья переживала по этому поводу, поскольку рассчитывала, что власть достанется нашему старшему сыну. Но Карлос откровенно показал, что жена ему не интересна. Брак даже не был консуммирован. Учитывая, какой редкостной стервой оказалась его супруга, я даже не удивлен. Так что когда осенью 1692 появился на свет Иосиф Фердинанд Баварский, правнук испанского короля Филиппа IV, Марианна Австрийская стала активно продвигать его в качестве кандидата на престол.

Вторая супруга испанского короля, Мария Анна, отчаянно бесилась, но сделать ничего не могла. Ну не считать же действием жалкую попытку подсунуть своего племянника в качестве наследника? Это даже не смешно. У моего старшего сына было куда больше шансов. Тем более, что я точно знал - Иосиф Фердинанд умрет в каком-то совершенно детском возрасте, так что испанская корона ему однозначно не достанется.

Плюс, Иосиф являлся правнуком Филиппа IV лишь по женской линии - его бабушкой была знаменитая инфанта Маргарита с полотен Веласкеса, а матерью - Мария Антония Австрийская. А наследники по мужской линии были все-таки предпочтительнее. Впрочем, в данном случае, все зависело от короля Карлоса II. Точнее от тех, кто имел на него влияние. Интересы нашей семьи представлял дон Мартинес-младший, поскольку старший, к сожалению, ушел в мир иной.

Не сказать, что это было большой неожиданностью - суровому старикану было уже хорошо за 90, но я искренне сожалел о его смерти. Слишком много он для меня сделал! И именно благодаря ему в Испании имелся круг лиц, который поддерживал кандидатуру моего старшего сына в качестве претендента на испанский престол. Если, конечно, у Карлоса II не появится собственных детей. Но на это уже не рассчитывали даже самые отпетые оптимисты. Испанский король терпеть не мог свою супругу, Мария Анна отвечала ему тем же, и постели у них по-прежнему были разные.

Понятно, что моего сына Филиппа новая испанская королева невзлюбила с первого взгляда. Что сыграло нам на руку. Карлос II и до этого неплохо относился к пацану, а после того, как супруга высказала неудовольствие его пребыванием при дворе, проникся еще большей симпатией. В пику Марии Анне испанский король частенько принимал Филиппа, беседовал с ним, и вообще всячески выказывал ему свое расположение.

Было у меня опасение, что сына понесет от сознания собственной важности. Молодой ведь еще, а власть и льстецы кружат голову и более опытным типам. Однако Филипп оказался не так прост. И хотя к Карлосу относился с искренней симпатией, придворных его на дух не переносил. И считал, что они только угнетают короля. Ну, кто бы спорил. В Мадриде проще встретить белого медведя, чем искреннего царедворца. Полагаю, что и у тронов других стран ситуация примерно такая же.

Лично я старался в политику сильно не лезть. Не мое это. Да и зачем гусей дразнить? Чтобы мне через раз припоминали мое сомнительное происхождение? То еще удовольствие. Нет уж. Права поговорка, призывающая держаться подальше от начальства. Мне и на Сицилии есть чем заняться. Борьба с пиратством по-прежнему приносит хороший доход. И хотя 50 лет, увы, это не двадцать, но капитан я все еще удачливый. Фортуна на моей стороне.

Ну и от своих производств я немаленький доход получаю. Все-таки благодатная земля - Сицилия. И растет здесь все, что душе угодно, и урожаи хорошие, и погода радует. Да и вообще можно было бы считать остров раем на земле, если бы не одно «но». Вулкан под боком. С тех пор, как я перебрался на Сицилию, извержений пока не было, зато в 1693 случилось мощное землетрясение, разрушившее множество городов на восточном побережье. И, как будто этого было мало, на остров обрушились еще две беды - чума и холера.

Как вы понимаете, ни того, ни другого лечить в 17 веке не умели. Здесь вообще было проблематично с медициной. И если ты хотел дожить до преклонного возраста, приходилось серьезно следить за собственным здоровьем. Ну а от чумы было только одно спасение - бежать куда подальше. И мы с Бульоном отправили свои семьи в Испанию. Тем более, что мой старший сын и так периодически навещал выделенные ему королем владения.

Хотя «навещал» - это слишком громкое слово. До недавнего времени там Софья всем рулила, и неплохо справлялась, кстати. Мудрая женщина, она быстро поняла, что если Филипп хочет в будущем претендовать на власть, то должен стать для испанцев своим. И супруга прикладывала к этому немало усилий. Однако сейчас пацану уже 19, и пора ему дать самостоятельности побольше. Не зря же мы столько денег угробили на его образование!

Впрочем, учился Филипп охотно, и знания поглощал, как губка воду. А с возрастом эта тяга к образованию только усилилась, поскольку появилось осознание, чего именно он добивается. Несмотря на то, что Испания потеряла некоторые свои позиции, и уже не могла претендовать на звание самой мощной державы, ее корона была по-прежнему ценным приобретением. Я бы даже сказал бесценным, поскольку к ней прилагались колонии и определенное влияние на европейскую политику.

Колоний, кстати, опять стало больше. Поскольку в Англии, после смерти сразу двух королей, все еще царил бардак (королева ситуацию исправить никак не могла), многие страны воспользовались моментом. И Англия лишилась нескольких колоний в Америке. Испания, например, вернула себе Ямайку, и этому весьма поспособствовало землетрясение 1692 года, разрушившее Порт-Роял.

Я мог только посочувствовать тамошним жителям. У меня на Сицилии после землетрясения хотя бы города под воду не ушли. Хотя восстановление разрушенного все равно потребовало огромных денег. А сколько усилий нам с Бульоном пришлось приложить, чтобы чума и холера не расползлись дальше нескольких населенных пунктов! Пришлось объявить жесточайший карантин, и запретить жителям зараженных территорий покидать свои дома. Причем тех, кто пытался ослушаться, безжалостно убивали.

Жестоко, да. Но я не видел другого выхода. И только после того, как эпидемия пошла на убыль, остров потихоньку начал восстанавливаться. И ушло на это немало времени. Впрочем, я сделал нужные выводы из случившегося, и потихоньку начал переносить свои производства в Италию, покупая там землю, недвижимость, и подкупая людей у власти. Кто знает, как в будущем повернется Фортуна, у меня должен быть запас на черный день.

Надеюсь, конечно, что он никогда не наступит, но лучше перебдеть. Ведь нет никакой гарантии того, что мой старший сын получит испанскую корону. А у меня помимо него еще два пацана есть, которым нужно обеспечить будущее. Политика политикой, а семья прежде всего. И о ней следует позаботиться в первую очередь. К счастью, Италия не была единой страной, а подчинить отдельные герцогства не составило труда. Так что теперь у меня имелись там собственные владения.

Однако Фортуна ко мне благоволила, и из Испании никаких неприятных известий не поступало. Ну а после того, как весной 1696 года умерла Марианна Австрийская, я слегка расслабился. Она была центром партии, выступавшей простив моего старшего сына в качестве претендента на престол. Без нее противостояние стало не таким острым. Хотя кандидатура Иосифа Фердинанда Баварского многим по-прежнему казалась предпочтительнее. Что ж… посмотрим, как они запоют, когда у них вообще кандидатов не останется.

Софья

Очередной визит в Вальядолид оказался на редкость изматывающим. Все-таки не девочка уже, четыре десятка лет живет на свете. Но чего не сделаешь ради сына? И Софья, с доброжелательной улыбкой на лице, присутствовала на балах, охотах, светских раутах и многочисленных встречах с подданными. Если Филиппу придется бороться за испанскую корону, ему нужна поддержка. Во всех слоях общества.

Впрочем, старший сын был уже достаточно взрослым, чтобы это понимать. Пора было уже задумываться о том, чтобы подыскивать ему невесту, и предложений было более, чем достаточно, но Софья не торопилась. Карлос II все чаще болел, и теперь даже без врачей было понятно, что долго он не протянет. А в качестве короля Испании Филипп может получить достойную его жену.

Жаль, что Серджио не любил светскую жизнь. От балов и светских раутов он старался всячески увиливать, спихивая обязанности старшего родственника на дона Мартинеса-младшего. Но зато вне дворцов Серджио вел очень активную деятельность. Он, не стесняясь, подкупал сторонников, выпускал манифесты и даже платил бродячим актерам за то, чтобы они прославляли Филиппа. В результате, их сын пользовался популярностью по всей Испании.

Софья опасалась, что Марианна Австрийская все-таки настоит на своем, и пропихнет в качестве наследника Иосифа Фердинанда Баварского, но Серджио отмел ее страхи, сказав, что королева помешать им не сможет. И Иосиф на престол не сядет. Прозвучало это как бы между делом, но вскоре после этого Марианна Австрийская умерла. И данный факт выглядел немного пугающе. Все-таки, не каждый отважится поднять руку на коронованную особу. А у Серджио, похоже, были верные люди, готовые исполнить даже самые деликатные поручения. Причем так, что никто ничего не заподозрил.

Все-таки, в глубине души Серджио оставался пиратом, не привыкшим пасовать перед препятствиями. И сыновей воспитывал так, чтобы они умели быстро принимать решения и действовать в нестандартных ситуациях. Филипп уже давно был самостоятельным. И не очень-то нуждался в сопровождении родителей или дона Мартинеса-младшего. Но, к удивлению Софьи, нравы Испании во многом оказались сходны с московскими. И пока Филипп не женат, его не воспринимали как полностью взрослого и самостоятельного человека. Плюс, присутствие старших как бы давало гарантию, что молодого человека не занесет слишком уж далеко.

Это было своеобразной уступкой испанским консерваторам, которые имели огромное влияние в стране. Почтение к старшим в Испании впитывалось с молоком матери. Но основное общение с этими людьми Софья и Серджио брали на себя. Вековые традиции соблюдались неукоснительно, с церковью уже давно был найден общий язык (золото решало практически любые проблемы), а вовремя выказанное уважение открывало перед Филиппом все новые и новые двери.

Петр I

Путешествие на флагмане русского флота «Апостол Андрей» оказалось совсем не таким длинным и опасным, как его предупреждали. Впрочем, если слушать бояр, так за стены Кремля и выходить-то не стоило. Но Петр с детства был любопытен. И, организовывая Великое Посольство, непременно хотел побывать на Сицилии. Благо, торговые связи с ней были очень хорошо налажены, и русские корабли были частыми гостями в Средиземном море.

Петр не помнил свою старшую сестру Софью, поскольку был младенцем, когда она покинула отчий дом. Но подозревал, что не вызывает у нее любви. Так же, как и у остальных детей Алексея Михайловича от первого брака. Однако, несмотря на это, Софья и ее муж, вице-король Сицилии, никогда не забывали о детях Нарышкиной. И Петр с Натальей всегда получали подарки, когда прибывали корабли с далекого острова - всяческие вкусности и игрушки.

Петр с нетерпением ждал этих визитов. Ему нравились и консервы из фруктов, и вкусный шоколад в виде интересных фигурок с различными начинками, и яркие книги. Но особое впечатление на него произвела большая модель фрегата «Фортуна», подаренная сицилийцами. Петр пришел в такой восторг, что не желал расставаться с игрушкой. Он, пожалуй, и спать бы с ней лег, если бы не опасался сломать одну из мелких деталей.

Свою сестру Софью Петр впервые увидел на портрете, который Алексей Михайлович получил незадолго до своей смерти, и велел повесить в своих покоях. Миловидная молодая женщина, одетая в дорогие одежды европейского образца, позировала рядом с мужем и маленьким сыном. Платье на ней было закрытым, и не демонстрировало голых рук или груди, однако выглядело остромодным. Драгоценности заставили бы позеленеть от зависти многих модниц. А замысловатую прическу венчал высокий узкий гребень, на который было накинуто кружевное полотно.

Тончайшее кружево прикрывало волосы, часть лба, и спускалось на плечи. Видимо, это был некоторый компромисс между европейской модой и русской женской традицией не выходить из дому с непокрытой головой. Смотрелось очень дорого и величественно. Похоже, муж Софью баловал. Хотя и сам был одет дорого и стильно. Искусная вышивка, дорогие ткани, но довольно мало украшений. Хотя всем известно, что вице-король Сицилии неприлично богат.

Ходили слухи, что часть его сокровищ добыта не совсем праведным путем, буквально награблена, но Петр только усмехался. Ну да. Как самим нападать, так это священная война. А когда жертва дает отпор, да еще и умудряется взять трофеи, так это сразу грабеж. Сумел дон Серджио де Боленос сколотить состояние? Вот и молодец. Удача любит рисковых. Тем более, что сицилийский вице-король не только о завоеваниях думает. Но и к своей семье серьезно относится.

Наверняка же идею написать портрет подала Софья! Для женщины это важно. Но дон Серджио не отказал супруге. И Алексей Михайлович с удовольствием рассматривал картину, на которой был изображен его первый и пока единственный внук. Говорил, что тот похож на Романовых. Ну, если бы не немного оттопыренная нижняя губа, выдающая в нем истинного Габсбурга, Петр вполне мог бы представить его своим младшим братом. Сходство действительно было.

Глядя на этот портрет и принимая многочисленные подарки, Петр много раз хотел побывать на Сицилии. Хотя бы для того, чтобы посмотреть на родственников. Ну и поблагодарить их, что поддержали его в борьбе за власть. Иначе и представить страшно, чем все могло бы закончиться! После смерти Федора бояре чуть не передрались, выясняя кому отдать корону. Выдвинули Евдокию в качестве регентши, как будто от нее был какой-нибудь толк!

Все, что она сделала - так это сняла портрет Софьи с мужем, который так нравился Петру. Хорошо хоть не уничтожила. Видно, зависть загрызла. Это ведь Евдокия изначально должна была стать женой дона Серджио! Ну так ведь сама отказалась. А вот Софья не упустила своего счастья. Чего теперь беситься-то? Однако Евдокия, которая раньше и в политику-то не лезла, как с ума сошла. Начала бояр друг с другом стравливать.

Закончилось все стрелецким мятежом, где погибли Артамон Матвеев, Михаил Долгоруков и многие другие сторонники царицы Натальи, в том числе и два ее брата. Тогда Петра с Иваном хотели вывести на крыльцо, чтобы показать толпе, но бывшие при Петре сицилийцы не дали этому свершиться. А вот Иван видел, как толпа рвала неугодных. С тех пор и до самой смерти у брата глаз дергался, да и заикался он сильно.

Регентша из Евдокии получилась никакая. Провалила все, что могла, даже походы на Крым обернулись не просто неудачей, а сплошным позорищем. Большую часть армии без всяких сражений потеряли. И за воспитанием Петра не уследила. Приставила негодящих людишек в качестве учителей, и проглядела, чем на самом деле царевич занимается. А дон Серджио и тут помог. Прислал учителя из Испании. Тот, правда, совершенно не говорил по-русски, но это было решаемо. В распоряжении царевича были переводчики, да и сам он вскоре освоил испанский язык на приличном уровне.

А еще, с легкой руки своего учителя, Петр полюбил книги. О морских и сухопутных сражениях, о деяниях королей, о подвигах античных героев… пришлось, правда, учить еще и латынь, но оно того стоило! Правда, философские трактаты Петра вгоняли в тоску, но зато сочинения по точным наукам неизменно вызывали интерес. И как интересно было применять расчеты, организовывая потешные сражения!

Только повзрослев, Петр оценил, как много ему дал учитель. Его действительно готовили стать правителем Видимо, дон Серджио был прожженным политиком, раз так точно сумел заранее определить, кто займет российский трон.

Что ж. теперь у него имелась благодарность царя не самой маленькой страны. А это дорогого стоило.

Глава 15

Сергей Оболин

По закону жанра, каждый порядочный попаданец должен сразу бежать к правителю России и учить его, неразумного, как правильно рулить страной. И Петр I является одним из самых популярных царей, к которому толпами ломятся гости из будущего. В этом плане он разве что Сталину слегка уступает. Однако у меня не было никакого желания следовать канону. Петр I и без всяких попаданцев нормально справился с ролью правителя.

Мог бы и лучше, да. Но может и не мог. Обстоятельства порой бывают сильнее нас, уж мне ли не знать. Так что не мне судить. Я-то, как правитель, был так себе. Сицилию еще тащил, но с более крупным государством не факт, что справился бы. Да и на острове мне довольно сильно помогала Софья. Вот у кого был истинный талант управленца! Ей не хватало только знаний и поддержки. Но и то, и другое я обеспечил.

Петру досталось куда более сложное в управлении государство. Хорошо хоть в этом варианте истории ему флот с нуля строить не придется. И связи с европейцами налаживать. На Сицилию царь прибыл по давно уже проверенному и безопасному маршруту, с должной охраной, и я готовил ему полагающуюся встречу. Правители иных держав мой остров пока еще не посещали.

Я, кстати, был уверен, что Софья не захочет встречаться со своим сводным младшим братом. Любви к детям Нарышкиной она не испытывала. И я даже не собирался вмешиваться в решение супруги. Она вполне может навестить нашего старшего сына в Вальядолиде. Однако Софья вовсе не выражала недовольство визитом. И довольно благожелательно отнеслась к идее встречи с Петром.

Видимо, сказалось многолетнее пребывание Софьи на Сицилии. Старые обиды с годами забылись, и интересы новой Родины стали во главу угла. Да и что там вспоминать о прошлом? Настоящее - гораздо важнее. А здесь и сейчас Софья - уважаемая дама, мать троих детей, жизнь которой сложилась вполне благополучно. Не то, что ее старшая сестра Евдокия, у которой даже не получилось быть нормальной регентшей. В знакомом мне варианте истории Софья хотя бы пыталась удержать власть. А Евдокией вертели, как хотели. И победа Петра в борьбе за трон была предсказуема даже без знаний будущего.

Я, кстати, сразу сделал на него ставку. С детства Петра поддерживал. Всегда передавал вкусности и подарки, и верные мне люди постоянно находились в его окружении. Я даже опасался, что повториться ситуация начала 19 века. Тогда правители России и высшее общество страны лучше говорили по-французски, чем по-русски, а у Петра подобный перекос мог произойти в сторону испанского. К счастью, подобного не случилось.

Консервативные испанские нравы легко легли на не менее консервативные русские традиции. Даже православные священники, искренне недолюбливавшие латинян, относились к испанцам благосклонно. Вместе было проще противостоять тлетворному влиянию развращенной Франции. И Петр, хоть и был под впечатлением от Европы, но не стремился тащить оттуда все подряд.

И Великое Посольство все-таки состоялось, пусть и прошло по другому маршруту. Хотя… угроза от шведов и турок никуда не делась, как и нужда в союзниках. Ну, раз в моем варианте истории Петр с этим справился, полагаю, что и сейчас справится. А советы давать - гиблое дело. Во-первых, не факт, что самолюбивый царь прислушается. А во-вторых, если что-то пойдет не так, ты же и останешься крайним. Ну на фиг. Русский царь не дурнее меня, и образование получил приличное, так что сам разберется.

Во всяком случае, при личной встрече, Петр произвел впечатление адекватного человека. Напористый, харизматичный, обаятельный… он увлекал людей своими идеями и речами. И мне понравилось с ним общаться. Петр искренне интересовался делами, осматривал станки, жалел, что российская погода позволяет выращивать экзотические фрукты только в теплицах и даже сманил несколько моряков к себе на службу.

Несмотря на свой рост, (все-таки больше двух метров), Петр был довольно пропорционально сложен, не сутулился, и очень быстро передвигался. Костюм по европейской моде, чуть вьющиеся волосы до плеч, знаменитые «кошачьи» усы и сжатая в руке крепкая трость дополняли картину. Памятные мне по прошлой жизни портреты Петра не врали. Отзывы современников тоже. Петр оставался вспыльчивым, резким в суждениях, но чертовски работоспособным. И жадным до знаний. Когда он увидел мою библиотеку, на его физиономии появилось выражение откровенного страдания от того, что он не может остаться здесь жить.

Алексашка Меншиков не отступал от царя ни на шаг. И оказался весьма занимательной личностью. Я, честно говоря, его немного по-другому представлял. Типа незабвенного Остапа-Сулеймана-Берта-Мария-Бендер-бея. А передо мной оказался военный - здоровенный лось под 1.90 ростом, с широкими плечами и наглыми глазами. Энергии у него было хоть отбавляй, но я представлял, чем можно увлечь такого человека. Пока Петр копался в книжках, Алексашка кинулся исследовать все мои элитные игорные заведения и бордели. Выныривал он из этой круговерти только для участия в официальных мероприятиях. Таких, как организованный Софьей помпезный прием в честь дорогих гостей.

Не скажу, что встреча брата и сестры получилась сердечной, но постепенно они разговорились и немного сблизились. А мои сыновья - средний и младший - увязались за Петром с первого же дня и везде его сопровождали. Карлосу уже исполнилось 18, младшему Алехандро 13, и я спокойно их отпускал. Пацаны у меня росли самостоятельными. Умели и в седле держаться, и шпагу в руках держать, и из пистолетов стрелять. Ну а небольшая охрана им полагалась по статусу. Не говоря уж о Петре. Мало ли что может случиться? Не хватало еще, чтобы царь огромной страны, с которой у нас прекрасные отношения, погиб на моем острове.

Софья интересу сыновей тоже не противилась. А младшего прямо-таки поощряла. У меня вообще было подозрение, что она хочет, чтобы Алехандро сделал карьеру именно в России, и заранее подстилает соломки. Во всяком случае, наш младший прекрасно владел русским языком, знал традиции далекой страны и охотно слушал истории о России, где зима длиться по полгода. Ну… я, в принципе, был не против. Почему нет? Но все-таки переговорил с супругой на эту тему.

- Ты хочешь, чтобы Алехандро поехал в Россию? - поинтересовался я, когда мы с Софьей устроились у камина. Мы оба любили подобные семейные посиделки, и старались не нарушать традиций. Слуги принесли чай, выпечку, сладости, и я с удовольствием продегустировал очередное изобретение наших кулинаров.

- Почему нет? О будущем наших сыновей нужно думать заранее. Филипп может стать испанским королем. По слухам, Карлос II совсем плох, - начала издалека Софья.

- Ты знаешь, слухи о его скорой смерти ходят чуть ли не с его рождения, - возразил я.

- На этот раз все серьезно. Ты же знаешь, испанский король составил предварительное завещание.

- О да… Он долго колебался, кого назначить своим наследником…

- Дон Мартинес и его союзники активно противостояли партии Марианны Австрийской. Но она ушла в мир иной. И позиции ее приближенных пошатнулись. К тому же… до меня донеслись слухи, что Иосиф Фердинанд Баварский, которого они прочили на испанский трон, болен оспой, - нахмурилась Софья.

- Он не доживет до своего семилетия, - кивнул я. - Но было бы предпочтительнее, если бы Карлос официально указал Филиппа как своего наследника. Хотя и это не решит всех проблем.

- Испанский трон - это то, за что стоит побороться.

- Англия с Францией еще при Якове II Стюарте вели переговоры о том, как будут делить Испанию, - напомнил я. - С тех пор мало что изменилось.

- Но Англия потеряла короля, и выпала на время из мировой политики, - возразила Софья.

- Ради испанской короны они могут собраться с силами. Однако больше всего меня беспокоит Людовик. Он сделает все, чтобы посадить на испанский трон своего ставленника. Луи довольно близкий родственник испанского короля. Его мать, Анна Австрийская - сестра Филиппа IV, а первая жена Людовика - дочь этого испанского короля. Людовику есть за что цепляться, на трон претендовали и с меньшими обоснованиями.

- Да, я как-то об этом не задумывалась, - нахмурилась Софья. - Получается, что первая жена французского короля - твоя сестра?

- Сводная, - кивнул я.

- Но наследник по мужской линии всегда предпочтительнее, чем по женской! - возмутилась Софья. - Наш сын не напрасно столько времени проводил в Вальядолиде. У него есть сторонники. Его любит народ, хотя настроение толпы переменчиво. И к нему благоволит сам Карлос II.

- Да… и характер у Филиппа есть, - признал я. - Он не отступит, как это сделал в свое время дон Хуан Хосе. Но потянет ли Испания войну с Францией? Рейсвейкский мирный договор только недавно подписан.

- И Франция потратила на войну много денег и сил, - напомнила Софья. - К тому же, одно дело, когда вообще нет претендента. А при наличии Филиппа, желание Людовика посадить на мадридский трон своего ставленника вызовет возмущение у всех слоев общества.

- Будем надеяться… - вздохнул я.

- Если Иосиф Фердинанд Баварский умрет, Филиппу будет проще бороться за трон. А мы его поддержим. Если все получится, наш сын Карлос возглавит испанский флот. Ты же не раз хвалил его за успехи?

- Ну да. Наш средний сын действительно талантлив, - согласился я. - Ни в чем не уступит дону Хуану Хосе, который получил в свое время титул «князь моря».

- И за Сицилией кто-то должен будет приглядывать. Она приносит неплохой доход.

- Мда. С такими раскладами младшему действительно лучше будет попытать счастья в России, - вздохнул я. - Иностранцев там привечают, и полагаю, Петр позаботится о своем родственнике.

- Безусловно. Наш сын ему понравился.

Я задумался. А неплохая картина вырисовывается! Филипп прекрасно подготовлен в качестве правителя, Карлосу кроме кораблей ничего не интересно, а младший характером угодил в Софью, и нужно дать пространство для его любви покомандовать. Россия вполне подойдет. А если вспомнить, как там будет складываться история… Да, младшего сына определенно нужно было отправлять в Россию. Лучше всего - сразу после совершеннолетия. Скорее всего, ему придется сменить веру, но это не страшно. Главное - он успеет влиться в общество и обзавестись сторонниками. И когда настанет момент, только от Алехандро будет зависеть, воспользуется он им или нет. Но поскольку мозгов и властолюбия у нашего младшего сына достаточно, полагаю, что своего он не упустит.

В.И. Полозов

История Российской империи с древности и до наших дней

Москва, 2015г., Изд-во «Маврикий Вольф»

…Истинное величие Петра I проявилось не только в его деяниях, но и в его заботе о будущем. Он сумел воспитать себе достойного преемника.

Алехандро де Боленос ступил на русскую землю, когда ему было всего 16 лет. Будучи племянником Петра, он, тем не менее, никогда не рассчитывал на особое отношение, и работал не покладая рук, чтобы оказаться полезным своей новой Родине. Русский император оценил Алехандро, и стал его крестным отцом. Таким образом, Алехандро Серджио Николя Салливан де Боленос превратился в Александра Сергеевича Оболенского. Старинная фамилия вернулась к владевшему ей роду.

Петр был разочарован своим родным сыном. Алексей не демонстрировал ни пытливого ума, ни желания учиться и продвигать отцовское дело. Приблизив к себе Александра Оболенского, Петр дал понять, кого он видит в качестве наследника. С подачи императора, Александр женился на дочери Григория Федоровича Долгорукого, Александре, и приобрел довольно большое влияние. Однако после смерти русского императора многое изменилось.

Петр I умер неожиданно, не успев оставить официального завещания. Болезнь, поначалу казавшаяся несерьезной, внезапно обострилась, и врачи не сумели ей противостоять. Во власти тут же образовались две противоборствующие партии, не желавшие ни в чем уступать друг другу. Александру удалось отодвинуть от трона супругу Петра Екатерину и вцепившегося во власть Меншикова, но всех противников ему победить не удалось. Их оказалось слишком много. В качестве компромисса было решено, что трон займет Петр II, 10-летний внук почившего императора. Эта кандидатура устраивала все стороны.

И только после смерти Петра II от оспы, Александр Сергеевич, который пять лет был регентом несовершеннолетнего императора, занял трон. Долгоруковы, мечтавшие породниться с Петром II, недолго выражали свое недовольство. В конце концов, матерью наследника российского престола все равно стала их родственница. Сослан был только Иван Долгоруков, вздумавший подделать завещание Петра II. Юный император, конечно, был более удобным кандидатом для Долгоруковых, ибо к делам государственным относился с явной прохладцей, но их авантюра закончилась неудачей.

К сожалению, прямых потомков Петр I не оставил. И кандидатов на русский престол было не так много - выбор стоял между его племянницей Анной Иоанновной и его же племянником Александром. Разумеется, выбор был сделан в пользу мужчины, уже имевшего власть и влияние в России. К тому же, Александр Сергеевич тщательно приготовился к захвату трона. И злые языки поговаривали, что если бы Петр II так своевременно не умер, ему бы помогли это сделать.

Это обвинение не имеет под собой никаких оснований. В Московской Императорской библиотеке сохранилось немало мемуаров того времени. И даже те, кто откровенно ненавидел Александра, признавали, что тот чтил память Петра I, и был лоялен его внуку, хотя тот и не выказывал задатков хорошего правителя.

Для России же восхождение на престол Александра I Оболенского, продолжившего дело Петра, оказалось во благо. Промышленность страны начала развиваться невиданными темпами. Было запрещено продавать и покупать людей православного вероисповедания. Постепенно осуществлялась программа расселения крестьян из центральных губерний, создавались зерновые склады, открывались больницы и школы, строились дороги.

Армия совершенствовалась, а флот стал одним из самых сильных. И последнее, в очень большой степени, было заслугой Испании, с которой был заключен договор о «Вечном мире и сотрудничестве». Поскольку на престоле Испании сидел родной брат Александра, договор этот просуществовал довольно долго. И был взаимовыгодным. Не без помощи России Испании удалось отвоевать свои бывшие колонии у англичан и французов…

***

Сергей Оболин

Надо сказать, я немало волновался, думая о будущем. Меня беспокоила судьба моих детей. События подходили к точке перелома. Иосиф Фердинанд Баварский умер, как и в памятном мне варианте истории, выбив почву из-под ног своих сторонников. А Карлос II признал-таки нашего сына Филиппа своим наследником. Официально. В присутствии множества подданных. И кандидатура моего старшего сына была одобрена большинством.

К своим 26 годам тот сумел снискать признание испанцев. Повторялась история дона Хуана - от молодого и здорового претендента на трон ожидали перемен к лучшему. Хотя любому, кто более менее разбирался в политике и экономике, было ясно, что вытащить Испанию из той дыры, где она находилась, будет очень непросто. И не быстро. Вернуть авторитет на международной политической арене, укрепиться в колониях, поднять уровень жизни… короче, пахать и пахать. Да еще и грандов к порядку призвать, которые кроме как интригами ничем больше не занимались.

Словом, не завидовал я своему сыну. Ему придется стать очень жестким, и даже жестоким правителем, чтобы сломать устоявшуюся систему и что-то изменить. Это при условии, что никаких дополнительных проблем не возникнет, что вряд ли. Людовик ХIV, во всяком случае, уже высказал свое возмущение и заявил, что никогда не признает Филиппа законным королем. Ну-ну. В памятной мне версии истории он тоже самое про Вильгельма Оранского говорил. И что? Куда бы Луи делся…

Однако я заранее предполагал, что Франции такой поворот не понравится. А потому подготовился. Жаль, что грамотных людей в 17 веке не так много, но меня интересует мнение той их части, которая находится у власти в разных странах. И свой меморандум я печатал именно для них. Типа, мне в руки попали секретные документы, которые изобличают истинные планы Людовика в случае, если ему удастся захватить испанский трон.

Что интересно, вранья здесь почти не было. Подумаешь, не документы ко мне попали, а память я поднапряг. Но насчет планов Людовика я не обманул ни единым словом. В той версии истории, которую я помнил, именно так все и случилось. Людовик, посадив на испанский престол своего внука, тут же признал его права на французский престол, занял крепости Испанских Нидерландов и отменил пошлины между Францией и Испанией. А затем и англо-голландские привилегии в испанских владениях отменил.

В принципе, у руля европейских стран стояли далеко не дураки. Они и без моего меморандума могли оценить опасность Людовика. И уж точно не хотели давать ему в руки дополнительную власть и ресурсы. Однако напечатанный текст помог поднять нужную волну. И реакция оказалась ярче. В общем-то, многие люди даже в 21 веке верят печатному слову. Что уж говорить о начале 18!

Надо сказать, что на испанскую корону претендовал не только Людовик, но и император Священной Римской империи Леопольд I. Однако такой расклад его европейским соседям тоже не очень нравился. Это же означало, ни больше ни меньше, возрождение испанско-австрийской империи Габсбургов 16 века! Собственно, именно поэтому Иосиф Фердинанд Баварский (в свое время) был признан приемлемым кандидатом.

Впрочем, для Леопольда у нас уже была приготовлена морковка. Дон Мартинес-младший предложил брак - между его старшей дочерью Марией Елизаветой и без пяти минут испанским королем Филиппом V. Девица, вроде бы, была не сильно страшная, и образование получила приличное, но мне этот брак не слишком нравился. Габсбурги и так грешили близкородственными связями. И чем это закончилось, все могли видеть на примере Карлоса II. Так зачем опять наступать на те же грабли? Дед жениха и бабушка невесты были родными братом и сестрой. А на мой взгляд, испанскому престолу требовалась свежая кровь.

Да я бы лучше сестру Петра I предпочел, Наталью. Хотя, по европейским меркам, старовата она для невесты. Но моего мнения на этот счет никто не спросит. Как и мнения Филиппа. Какая кандидатура будет выгодна для Испании, ту и выберут. Вполне вероятно, что и в этот раз королевой может стать Мария Луиза Савойская. Политические браки - они на всякие глупости, типа чувств, не ориентируются. Хотя… Софью я впервые увидел незадолго до свадьбы. И ничего. Живем душа в душу. Со временем я к ней привык и полюбил ее. И трое сыновей немало этому способствовали.

Софья, впрочем, тоже старалась. Умеряла свою властность, следила за своей внешностью (к своим 43 годам прекрасно выглядела) и поддерживала в семье мир и взаимопонимание. Мне с ней повезло, однозначно. Ведь то, что сыновья выросли с пониманием своей ответственности и долга перед семьей - это, в основном, ее заслуга. Родившаяся в семье царя, Софья воспринимала власть как должное, и учила детей тому же. Пожалуй, только наш средний, Карлос, не мечтал о короне. Но его амбиции лежали в другой области - он бредил кораблями и океанами. И проявлял в этом деле немалый талант.

События вышли на финишную прямую после того, как стало окончательно понятно - Карлос II действительно умирает. Он практически не вставал, редко приходил в себя, но завещание в пользу Филиппа подтвердить успел. Наш старший сын, кстати, не отходил от постели умирающего испанского короля. И не только ради будущей короны. Филипп искренне привязался к Карлосу II. И тот это чувствовал.

Собственно, кандидатура нашего сына в качестве будущего монарха устраивала почти всех как в Испании, так и за ее рубежом. Ну, кроме особо рьяных почитателей традиций, любивших припоминать мое не совсем «чистое» происхождение. Так что Людовик, который вновь собрался воевать, на сей раз остался в гордом одиночестве против всей Европы. Впрочем, на всеобщее неодобрение королю-солнцу было чхать с высокой башни. И как только Карлос II скончался, Луи активизировался. Уже в конце ноября 1700 года он взял и нагло провозгласил Филиппа Анжуйского королем Испании.

Вообще-то, отнять и поделить испанские владения хотелось многим. И, если бы наследника реально не осталось, расклад сил получился бы совсем другой. Но Филипп был признан. Причем признан на самом высоком уровне. И завещание Карлоса II было оглашено по всей Испании. Так что ставленник Людовика не был нужен никому. Даже той партии при испанском дворе, которая изначально считалась профранцузской.

Последнее, что нужно было сейчас Испании - это война. Страна была истощена, государственное казначейство пусто, а правительство испытывало огромные трудности с кораблями и армией. В полуразрушенных крепостях стояли крайне незначительные гарнизоны, и солдаты, у которых не было ни денег, ни оружия, ни одежды, разбегались без всяких угрызений совести. Порядок нужно было наводить срочно, как говориться, «еще вчера», и война никак не вписывалась в эти планы.

На счастье, в нынешней версии истории у Испании были союзники, которым вовсе не нужно было усиление Франции. Собственно, именно поэтому они довольно благосклонно восприняли Филиппа в качестве будущего короля. Нидерланды имели на Людовика огромный зуб, да и англичане обещали нас поддержать. К ним присоединялись королевство Пруссия, курфюршество Ганновер, герцогство Савойя и королевство Португалия. Возможно, Россия бы тоже вписалась, но у них там как раз началась Северная война.

Однако если происходящее на суше мало касалось непосредственно Сицилии, то заварившаяся в Средиземном море каша серьезно напрягала. Я даже порадовался, что Софья с самым старшим и младшим сыном в Мадриде, а наш средний, Карлос, отправился в колонии Южной Америки, чтобы провести оттуда «серебряный флот». От прибытия этих кораблей зависело, будут ли у Испании деньги на войну.

В.И. Полозов

Всемирная история с древности и до наших дней

Москва, 2012г., Изд-во «Маврикий Вольф»

…Король Сицилии и Неаполя, Карлос I Победоносный, приходился родным братом двум императорам - испанскому Филиппу V и российскому Александру I. Несмотря на это, своей карьерой он обязан, прежде всего, своим несомненным талантам адмирала. Когда Франция попыталась развязать войну за испанское наследство, именно он отправился сопровождать «серебряный конвой», и довел его в целости и сохранности, что позволило его брату удержать Испанию на плаву.

Ну а после того, как Карлос наголову разгромил французский флот, ему было пожалован титул короля Сицилии и Неаполя. Ему же достался и флаг его отца, Серджио де Боленоса, о котором ведут горячие споры поклонники альтернативной истории - знаменитая черная сова на желтом фоне. И хотя объединенное королевство Сицилии и Неаполя до сих пор считается формально вассальным Испании, оно достаточно самостоятельно. Серджио де Боленос оставил на Сицилии множество доходных предприятий, которые получили свое развитие, и вывели объединенное королевство в одно из самых благополучных в Европе по уровню жизни населения…

Арман де Бульвиль

Шпионы из Франции приносили дурные вести. Против Сицилии готовился огромный флот. Арман внял многочисленным предупреждениям Серджио и отправил свое семейство в Россию, погостить к родственникам. На душе действительно стало легче. Как бы ни повернулась Фортуна, его родственники вне досягаемости мстительного Людовика ХIV. Так что теперь он был готов к бою. Его близкие, как и близкие Серджио, были защищены, это главное. Ну а де Бульвиль с де Боленсом постараются защитить свой общий дом. Вот только не факт, что им удастся выстоять.

Людовик ХIV готовил флот в Тулоне и Бресте, намереваясь напасть на испанские порты. У Армана же с Серджио приличных кораблей было - два новых фрегата - «Фортуна» и «Виктория». Еще два фрегата дышали на ладан, а несколько захваченных у пиратов кораблей не особо впечатляли своими возможностями.

Арман поделился с Серджио своими мыслями, тот немного подумал, и выдал совершенно неожиданное решение. Предложил перепрятать деньги и ценности. Чтобы в любом случае французам не достались. И о новом месте хранения сокровищ будут знать только они двое. Кто выживет после столкновения с французами, тот и вскроет тайник на благо обеих семейств.

Сергей Оболин

Вообще-то, я уже давно начал задумываться о том, что нажитые ценности (в первую очередь, золото с серебром) нужно перепрятать. На всякий случай. Так что искал надежный схрон. Извержения и землетрясения на Сицилии случались довольно часто, так что недостатка в руинах не было. Я давно уже присмотрел себе остатки какой-то норманнской постройки, которую частично очистили от мелких камней и мусора. Стены кладки оказались довольно широкими, а два полуподвальных помещения, открывшихся после расчистки, могли бы послужить неплохим погребом.

Как только ситуация началась обостряться, мы с Бульоном постепенно перетаскали туда ящики с серебром и золотом, засыпая их песком и гравием. Потом я подумал, и решил попытаться сохранить свою коллекцию книг и картин. В библиотеке у меня имелись редкие подлинники известных средневековых авторов, а среди живописи встречались работы Веласкеса и Вермеера. Словом, жаба душила расставаться с подобными сокровищами. А ведь если злопамятный Людовик навалится на Сицилию, нам придется отступать. И, скорее всего, отступать быстро. Так что я все равно не смогу захватить с собой «все, что нажито честным трудом».

Лучше уж спрячу. Так будет надежнее. Как говориться, подальше положишь - поближе возьмешь. Проблема в том - как сохранить? Книги ладно, для них тоже подошли ящики. А вот картины пришлось аккуратно доставать из рам, и заказывать доски, чуть больше размером. Надеюсь, упаковка получится надежной. Доска, на нее картина, на нее еще доска, и так несколько раз. Бока этого многослойного «пирога» были тщательно заделаны воском. Засыпали мы все это тоже гравием и песком.

Мда. Неплохой клад получился. Ценности на любой вкус. Бульон даже шкатулку своей супруги притащил. Моя-то Софья все драгоценности и наряды с собой в Испанию прихватила. Я подумал, и добавил туда свой сундучок с особо ценными документами. Теперь можно окончательно засыпать помещение и делать вид, что тут ничего никогда не было. Поскольку работали мы с Бульоном только вдвоем, за сохранение тайны я не опасался.

Закапывать руины оказалось проще, чем откапывать. Мы просто столкнули вниз груды камней и отвалы. Теперь ничто не напоминало о том, что здесь велись какие-то раскопки. Ну а теперь, когда семьи в безопасности, а ценности припрятаны, можно было выступать против Людовика. В том, что король-солнце обо мне не забудет и обязательно попытается нанести удар, я нисколько не сомневался. И в том, что выстоять против всего французского флота нереально - тоже. Но это не значило, что я не собирался сопротивляться! Погибать - так с музыкой! Поднять флаг Испании и мой собственный флаг - с черной совой на желтом фоне!

Флот французов возглавлял 23-летний граф Тулузский, ставший адмиралом Франции еще в 5 лет. Похоже, данный поход был одним из первых ответственных заданий в его карьере. Ну, при таком численном перевесе, он вполне может надеяться на победу. Однако Фортуна может повернуть свое колесо в любой момент. А я готов был драться. По самым скромным подсчетам, мой возраст уже перевалил за шестой десяток[28]. И я предпочитал погибнуть в бою, а не тихо помереть в постели. Как там пел Высоцкий? «Так лучше, чем от водки и от простуд».

Несмотря на то, что дистанция между нами и французами была небольшой, бой авангардов пока не начинался. И я, и граф Тулузский, опасались охвата со стороны противника. Я напряженно наблюдал, как увеличивается интервал между французским авангардом и центром, и намеревался этим воспользоваться. Прорезать линию лягушатников, напасть на графа Тулузского, а своему арьергарду предоставить бой с французским центром. Однако как только наш центр и арьергард для выполнения этого маневра поставили все паруса и привели к ветру, граф Тулузский немедленно последовал нашему примеру и начал бой.

Битва была жаркой. И численное превосходство, поначалу, не слишком-то помогало французам. Похоже, они совершенно не ожидали такого отпора, поскольку насколько передних кораблей, в том числе и флагманский, попытались уйти, прикрывшись пороховыми дымами. Щаз!!! А, так это был обманный маневр… французы направили против нас три брандера, надеясь, что мы не заметим их за дымом и в горячке боя.

Ну, моя команда была натренирована еще и не такие вещи. Так что брандеры не только заметили, но и отбуксировали шлюпками, после чего они благополучно сгорели. В то время, как флоты поворачивали на новый курс, стрельба временно прекратилась. Однако французская линия вскоре пришла в беспорядок, часть судов начала отставать. Я зорко следил за неприятелем и когда увидел, что за серединой их линии образовался значительный интервал, исполнил-таки свою первоначальную задумку - прорезал французскую линию.

Бульон на своей «Виктории» отреагировал моментально, и ввязался в активный бой с отрезанными от основных сил кораблями. Ну а моей «Фортуне» удалось сделать удачный маневр - я умудрился подойти настолько близко к французам, что моя стрелковая партия через орудийные порты без труда расстреляла значительную часть солдат противника, обслуживающих орудия. Французы, разумеется, не дремали, и быстро задраили порты, но их кораблю уже были нанесены тяжелые повреждения.

Мы были уже в шаге от победы. Я буквально ощущал ее запах. Однако на сей раз Фортуна крутанула свое колесо в обратную от меня сторону. К графу Тулузскому неожиданно пришла помощь. И перевес в силах оказался решающим. Сопротивлялись мы отчаянно. Но ядра сыпались, как горох из ведра, и «Фортуна» была буквально изрешечена. Я поднял на мачте сигнальный флаг, дающий Бульону команду убираться отсюда как можно быстрее, и понадеялся, что мой друг успеет уйти.

А мне уходить некуда. Свой прошлый фрегат я хотя бы довел до порта. В этот раз, похоже, мне предстоит погибнуть вместе с «Фортуной». Что ж. Место капитана - на борту корабля. А смерть… смерть приходит за всеми, рано или поздно.

Последнее, что я увидел, был взрыв… яркий свет… и тьма. Вечная.

В.И. Полозов

Всемирная история с древности и до наших дней

Москва, 2012г., Изд-во «Маврикий Вольф»

…К сожалению, достойные правители, способные вывести свою страну в мировые лидеры и удержать позиции, рождаются исключительно редко. И тем удивительнее, что в России, с небольшой разницей во времени, появились на свет сразу два таких человека. Деяния императора Петра I известны всем, но, в сиянии его славы, незамеченной и недооцененной оказалась его сестра Софья. А ведь ее влияние на историю Испании начала 18 века неоспоримо.

Выйдя замуж за вице-короля Сицилии, Софья сразу же приняла активное участие в жизни острова. Уже тогда она проявила свой незаурядный ум, характер, умение добиваться цели и умение руководить. Благо супруг, занятый борьбой с пиратством, всячески ей в этом потворствовал. Как только старшего сына Софьи, Филиппа, официально признал испанский король Карлос II, она приложила все усилия, чтобы заполучить для своего ребенка испанский трон. Дочь московского царя, Софья неплохо разбиралась в придворных интригах. Будучи воспитанной в довольно консервативных традициях, она легко вписалась в испанское общество с его витиеватыми церемониалами.

После того, как Филипп V взошел трон, Софья не вернулась на Сицилию, оставшись в Мадриде. Тогда никто и предположить не мог, что вместе с ней в Испанию пришла новая эпоха. Кровавая, но великая. Осторожно, скрытно, не высовываясь вперед, Софья вела свою игру, помогая сыну укрепить престол. Она очень тяжело пережила смерть своего мужа, навсегда возненавидев французов. И этот факт тоже сильно сказался на проводимой ею политике.

Позже именно Испанию подозревали в том, что она организовала Великую Французскую революцию. И хотя Софьи к тому моменту не было в живых, она воспитала в своих внуках ненависть к Франции. В отличие от Марианны Австрийской, она не запятнала себя порочащими связями. И при ее жизни испанский двор, казалось, стал еще более консервативным. Софья не поощряла открытых платьев и ввела моду на кружевные мантильи. Ранее столь высокопоставленные дамы их не носили.

Прожила Софья очень долгую жизнь, почти 75 лет. Она успела не только женить своего внука, будущего испанского короля Карлоса III, но и дождаться, когда ее младший сын Александр займет русский трон. А уже после смерти Софьи, ее правнук Филипп VI женился на представительнице рода Долгоруковых, еще крепче связав императорские семьи Испании и России…

Эпилог

Старый лес был дремуч, огромен и сказочен. Здесь встречались и дубы, которые можно было обхватить разве что вдвоем, и высокие ели с широченными лапищами веток, и стройные березы, чьи стволы белыми пятнами проглядывали в массиве зелени. Я любовался всей этой красотой и пытался собрать свои мысли в кучу. Получалось плохо.

С одной стороны я помнил, как Артур зазвал меня на шашлыки, отпраздновать скорое открытие сезона раскопок, а с другой… я помнил совсем другую жизнь. Ту, где я был пиратом и вице-королем Сицилии. Мне что, все это приснилось? Да не может быть! Таких четких, реальных, а главное логичных снов просто не бывает! Я помню свою «Фортуну», помню Бульона, Софью, детей… неужели это все было не со мной?

Однако потом, чуть позже, проснулась еще одна моя память. И она подсказывала, что я действительно поехал на шашлыки к другу Артуру Боярову, который ведет раскопки. Вот только раскопки эти прекрасно финансируются. И работают здесь не студенты ради практики, а высокопрофессиональная команда археологов. А спонсирует подобные изыскания императорский дом Оболенских и организованный им фонд «Наследие».

И вот тут я почувствовал, как у меня окончательно ум за разум заходит. Исчезал я и Российской Федерации, а вернулся в Российскую Империю? Так может, попаданство мое мне вовсе не приснилось? И я сумел изменить историю?

Естественно, я сразу же потянулся за лежащим рядом телефоном (судя по названию «Кулибин», явно российского производства) и проверил, ловит ли интернет. Интернет ловил, вот только назывался по-другому. И поисковые программы были непривычными. Но про Серджио де Боленоса я в местной Википедии нашел. Выдающаяся личность была, если верить историкам! Я прям даже погордился. Пока на вкладку про Софью не перешел.

Вот сильна супруга! Старший наш сын стал королем Испании, средний - королем Сицилии и Неаполя, а младший вообще русскую корону отхватил. Так что же это получается, страной правят мои потомки? Я нервно рассмеялся. Выверт мозга какой-то.

Кстати, оказалось, что зря я сомневался в своем происхождении, когда был Серджио де Боленосом. Испанский королевский дом так достали различные домыслы, что недавно они разрешили сделать генетическую экспертизу. Надо же… после взрыва от моего тела осталось что-то, что можно было похоронить? Словом, официально было доказано, что Серджио де Боленос действительно являлся сыном Филиппа IV. Хотя, думаю, если бы результат был негативным, о нем никто и никогда бы не узнал.

Ох… мой друг Бульон, оказывается, погиб в том же бою, что и я. Как же так-то?! И сказано об Армане очень мало. Так, просто друг и соратник де Боленоса. А ведь без Бульона я бы вообще не состоялся! Мы воевали плечом к плечу, и столько пережили!

А это что еще за интересная ссылка? Сокровища Серджио де Боленоса? Погодите-ка… так это что получается, никто до сих пор не нашел нашего с Бульоном клада? Хотя да… никто же о нем не знал. И мы были уверены, что хоть один из нас выживет, и сумеет потом откопать богатства. А тут такой поворот. И огромное богатство дожидается своего хозяина. Сколько там Сицилия кладоискателям платит? 67% от стоимости найденного? Вполне достойная цифра. Вот как только уговорить Артура бросить свои раскопки, чтобы рвануть со мной на Сицилию?

Quotidano di Sicilia[29]

Найден древний клад!

С давних пор по Сицилии ходят слухи о том, что Серджио де Боленос, будучи вице-королем острова, спрятал здесь свои несметные сокровища. Историки ломали копья, пытаясь выяснить, имеется ли зерно правды в этом утверждении. Однако официальная наука признала, что никакого клада не существует - все деньги де Боленос вкладывал в развитие Сицилии и в корабли. Его потомки так же никогда не искали спрятанных сокровищ.

Однако слух о великих ценностях распространился сначала по острову, а затем и по миру. И многие искатели приключений прибывали на Сицилию, чтобы найти сокровища. Однако удача улыбнулась двум подданным Российской империи. Сергей Оболин и Артур Бояров нашли клад де Боленоса! Всего несколько дней раскопок, и на свет явились настоящие сокровища, которые спровоцировали буквально паломничество в Сицилию известных историков, археологов и ценителей древностей.

Оценить клад весьма сложно. Ведь на поверхность были подняты не только золото и серебро, но и великолепная библиотека, часть книг из которой считались давно утерянными, а некоторые и вовсе оказались неизвестны. Не меньшую ценность представляют и большая коллекция индейских золотых статуэток, и картины, которые прекрасно сохранились. Среди них Вермеер, Веласкес и Рембрандт. Музеи всего мира будут спорить за право их получить!

Не меньший ажиотаж вызвали и искусные драгоценности, спрятанные в шкатулке с вензелем де Бульвиля. А так же сундучок с перепиской де Боленса. Там есть письма, начертанные рукой его супруги Софьи, Петра I, Карлоса II и многих других известных лиц.

Поскольку клад, несомненно, принадлежал Серджио де Боленосу, главными претендентами на наследие станут Испанская и Российская империи. По законам обоих стран удачливым кладоискателям достанется почти 70% от стоимости клада…

Примечания

1

Такая легенда и такая традиция реально существует. Легенду я слышала от своей прабабушки, а кладбище в деревне Сорокино видела собственными глазами. Наш родственник там похоронен в одной могиле с тремя посторонними людьми. Сейчас (последних лет 30) традицию уже не соблюдают, но скорее всего потому, что деревня практически вымерла.

(обратно)

2

БГ, «Поезд в огне».

(обратно)

3

Я осмеливаюсь, я осмелился, осмеливаться… я радуюсь, я обрадовался, радоваться…

(обратно)

4

Особая разрешительная бумага от правительства одной из воюющих стран против другой страны. Бумага позволяла санкционированный морской разбой частным лицам. Однако, в отличие от каперского патента, в комиссии четко прописывалось на какие корабли и колонии имеет право нападать ее обладатель, и в каком порту должен сбывать свои трофеи.

(обратно)

5

На языке веера данный жест означает "будьте осторожны, за нами следят".

(обратно)

6

Реально немного позже - в 1667.

(обратно)

7

Гибралтар - небольшой город на берегу озера Маракайбо (Венесуэла).

(обратно)

8

Во избежание возможной путаницы поясняю. В Испании было два дона Хуана Австрийских. Старший 1547-78г.г. и Младший 1629-79г.г. Оба бастарды (первый - Карла V, второй - Филиппа IV), оба талантливые флотоводцы, оба бессердечные бабники и оба совершенно неожиданно умерли «от неизвестной болезни» (первый в 31 год, второй в 50).

(обратно)

9

Реальная история. Русский посол П.И. Потемкин в 1667-1668 г.г. возглавлял посольства в габсбургской Испании и Франции. Дон Мартинес, находясь в колониях, просто не в курсе, что в 1669г. посол уже покинул столицу Испании.

(обратно)

10

В википедии указано, что Хуан Хосе находился в Консуэгре, однако согласно книге Рафаэля Альтамира-и-Кревеа «История Испании», дону Хуану было велено удалиться в свои владения в Консуэгре, но он сбежал в Каталонию. Учитывая близость Консуэгры к Мадриду и обострившиеся отношения между королевой и доном Хуаном, вторая версия кажется мне более вероятной.

(обратно)

11

Существует несколько «языков мушек». Согласно одному из них, мушка возле уха - любовь к жестокосердному.

(обратно)

12

Прозвище было дано в связи с тем, что гвардейцы носили форму, очень схожую с формой французских войск маршала Шомберга.

(обратно)

13

Конкретных упоминаний данного факта я не встречала, но рискну предположить, что это было именно так. Отсюда и профранцузская политика после того, как он пришел к власти, и первый брак Карлоса II с Марией Луизой. И даже рвение Людовика ХIV подмять испанский престол могло быть связано не только с его манией величия, но и с тем, что короля банально жаба давила, напоминая о вложенных в дона Хуана деньгах.

(обратно)

14

1672 год

(обратно)

15

До нас дошли портреты Софьи, одобренные Петром и его потомками. А их отношение к Софье однозначно негативно. Не факт, что эти портреты вообще рисовались с натуры. Вполне вероятно, что они не имеют никакого отношения к тому, как Софья выглядела реально. У меня вообще ощущение, что на большинстве портретов нарисована женская версия Петра. Слишком много схожих черт для сводных брата и сестры.

(обратно)

16

Не совсем понятно, почему в реальности испанцы обратились к голландцам и Рюйтеру. И вели себя так, словно это их втянули в чужие разборки за никому ненужные территории. И как будто у Испании нет своего флота и своих адмиралов.

(обратно)

17

В реальности восстание продолжалось до 1678г.

(обратно)

18

Если бы это была не реальная, а альтернативная история, автора придумки закидали бы гнилыми помидорами с воплями «не может такого быть». В личности дона Хуана вообще слишком много мутного и неопределенного. Мало того, что в испанской истории существовало два персонажа с одинаковым происхождением, именем и увлечениями. Дон Хуан носил титул «князя моря», однако о его морских победах я практически ничего не нашла. (У его предшественника с этим было намного лучше). А уж то, что человек не робкого десятка, умеющий зажечь толпу, амбициозный, дважды отступал, когда испанская корона уже была практически в его руках… нет слов.

(обратно)

19

Поскольку слово имеет латинское происхождение conservo - сохраняю, я решила оставить его без изменения.

(обратно)

20

Танжер в 1661 году был передан английскому королю Карлу II в качестве приданого за инфанту Екатерину Брагансскую

(обратно)

21

Предвосхищая вопросы - ГГ не мог вмешаться в сложившуюся ситуацию, даже при желании. Почему? Ну… представьте, что в 21 веке неизвестно откуда взявшийся иностранец начнет влиять на российский народ в целом и президента в частности. Реально? А в Испании 17 века у него было еще меньше шансов.

(обратно)

22

К/ф «Обыкновенное чудо»

(обратно)

23

В реальной истории Сендерленд вернулся в Англию в 1691, здесь волей автора вернулся вместе с Вильгельмом в 1688г.

(обратно)

24

Исторический факт. Яков реально лопух, что не использовал сложившуюся ситуацию в свою пользу и не совершил это нападение в реальности.

(обратно)

25

в реальности меньше, но в моей аи Яков проводил военные действия более успешно.

(обратно)

26

В реальной истории действительно был такой эпизод, когда англичане чуть было не потеряли своего короля перед битвой на реке Бойн. Вильгельм выехал, чтобы оценить, как лучше переправляться через реку, и был ранен в плечо. Полагаю, если бы стрелок мог сделать несколько выстрелов подряд, английский король был бы убит.

(обратно)

27

Your Name (Jessica Blade)

(обратно)

28

Де Рюйтер провел свой последний бой в 69, Суворов в 68 в Швейцарский поход ходил, так что мой ГГ вполне был способен сражаться в возрасте слегка за 60.

(обратно)

29

"Ежедневно из Сицилии"

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg