«Крепость Орхус»

Крепость Орхус (fb2) - Крепость Орхус (Сага о Тёмных Героях - 4) 1505K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Николай Геннадьевич Грошев

САГА О ТЁМНЫХ ГЕРОЯХ Рождение Кровавой легенды

(Крепость Орхус)

От автора (типа вступление).

Как и предыдущие, эта книга писалась со старой рукописи. Но, эту, от прежних, отличает объём использованного рукописного материала. Здесь его всего 5 страниц, всё остальное написано сейчас, в ноябре 2013 года. По сути, перед вами яркий пример того, как я пишу, что называется «для собственного удовольствия». Отряд Логана возвращается в его родной мир – это есть в рукописи. Он собирает армию и начинает завоевание. Завоевание есть. Весь период, возвращение, начало завоевательных войн, это 5 страниц рукописи. Он у меня в рукописи берёт крепость с боем, там пестует будущую армию вторжения. Но, понимаете, мне скучно было писать всякие сборы, морали и прочее. Я коротко написал по их возврату домой, в двух словах взята крепость, а армия появилась и вовсе таким образом: многоточие и список солдат, нарисованный тупо от балды. Откуда они все взялись, мне пояснять было в лом. Взялись и всё. Список нарисовал, сколько их есть, на отдельной бумажке. В крепости пообтёрлись и айда воевать. Вот так. Мне всё ясно понятно – читать кто другой будет, будет репу чесать и задаваться вопросом – а откуда вообще взялись все эти люди??? И где вообще город, почему там проблем не было? Как так крепость взяли и всё. Крепости сами по себе не живут, их обычно государства строят, королевства всякие. Тут завоевал и до чёрта лет в ней просидел. Непонятно, а мне норм. Меня больше битва интересовала. Для большей реалистичности три строчки написал и пометку сделал на бумажке «всю херню объяснить какнить». Как вам моя пометочка? Частенько такие пометки делаются вовсе матом или трудно переводимым сленгом. А мне понятно, что я имел в виду десять лет назад. Вот так пишут «для собственного удовольствия».

Тогда же в рукописи была допущена серьёзная логическая ошибка. В армии Логана, полностью взятой из воздуха, по зрелому размышлению, серьёзно не хватало мощностей. Так появилась у Страйка армия летающих роботов, созданных вампирами. Причём первого, с которого всё копировалось, притащили из мира Звёздной Федерации. В общем, получился стабильный бред. Но как-то заморачиваться, мне не хотелось – я в своё удовольствие писал, и мне хотелось поскорее перейти к войнам против Империи.

Теперь Сага пишется для читателя, для вас, и все эти моменты нужно как-то кардинально менять.

Понимаете теперь что такое «писать для удовольствия» и «писать для читателя»?

Две большие разницы господин читатель. «Для себя» - тебе скучно будет, бросишь ты книгу и меня нехорошим словом оскорбишь, прошипев сквозь зло сжатые зубы – испортил падла хорошую книгу. «Писать для читателя» - для меня это уже нихрена не удовольствие, а реально конский труд.

Помимо, скажем так, облагораживания рукописного текста, в этой книге, я получше раскрою характеры и личности некоторых центральных персонажей.

И да, вот вам ещё один момент. Домен, Марс – старики арийцы. В рукописи, мне было лень придумывать, как так они прожили столько лет. В рукописи, в это время, оба пожилых воина, уже мертвы. Да, мне было в лом размышлять на эту тему и я, каюсь, их убил, беспощадно и подло.

Здесь, оба живы. Рукопись, начиная с Даров Ганга, начинает сильно меняться – некоторые центровые события я переделываю полностью.

Завоевательный поход на Империю (который следуют в рукописи, сразу после тех 5 страниц, что стали основой этой книги), после возвращения Логана в родной мир, по зрелым размышлением, представляется немного идиотизмом, даже для арийцев.

Он произойдёт позже. Завоевание будет, но начнётся оно значительно позже.

Даже, может быть, только в 6-ой книге о Логане.

Наслаждайтесь, вас ждут новые и интересные события.

К барьеру господин читатель!

Тебе вновь предстоит встретиться с теми, кто сильнее любого из ныне живущих! С теми, кто считает смерть от старости в собственной постели – величайшим позором для мужчины! С теми, чью волю невозможно сломать! С теми, чья жизнь – война.

А так же с теми кто к ним присоединился и оценивает жизнь, несколько с других позиций.

Ту бигин! – это по-японски, значит, «вперёд»…, или по-узбекски, точно не припомню.

***

Чёрные тучи медленно плыли над прекраснейшим дворцом, какой только способен вообразить человеческий разум. Могучие стены из горного хрусталя, возвышаются из бурлящей в безумной ярости, вздыбленной чёрной земли…, хрусталь ли это? Ведь крепостная стена сияет в лучах восходящего солнца, преломляя свет миллионами тоненьких золотистых лучиков. Преломляя ещё внутри стен. Эти стены не замерли, они не бездвижны подобно мёртвому камню. Стены дворца, постоянно дрожат, изгибаются, словно стремятся разбиться и рухнуть вниз, в ураган взбесившейся почвы. Барашки белых облаков, несутся над этими стенами, право слово, стенами словно бы живыми, разумными, стремящимися сбежать отсюда, а может просто, без всякой цели, бунтуют они против любой правильной формы. Скорее вернее второе – достаточно лишь коснуться их рукой. Живая Сила, безумие Ветра, застывшее на грани между энергией, чистой Силой и её материальным воплощением. Вот что такое эти живые стены. Кто же тот удивительный Почтенный, сумевший создать, столь удивительное чудо? А Почтенный ли это? За стенами высятся ажурные здания, шпили башенок, высокие пилоны, украшенные бушующими рельефами, тоже словно бы живыми, словно бы стремящимися обрести свободу…

Над замком сим, сегодня вновь ползли толстые чёрные тучи – вновь его хозяин в хорошем настроении…, но почему же нет дождя, не ревёт свирепый ветер, не бьётся тысячи тысяч молний в ажурные шпили тоненьких башен дворца? Тучи замерли над замком. Они просто повисли над ним, словно забыв, зачем прилетели и куда вообще собирались.

Хозяин дворца, не был зол, но и не был он рад – в мыслях Владыки Буйства Стихий, не было места для всех этих эмоций сейчас. Случилось то, чего боялись все Боги Предела Миров. Боялись уже миллионы лет. Владыки Хаоса, которых нет…, как оказалось, они всё-таки есть.

И первый удар, уже нанесён. Предел Миров вздрогнул. Один из миров, одна Вселенная, сгинула, обратившись громадным пучком энергий, скрученными в тугой поток всеми известными Мирозданию Силами. И ни капли этой энергии не осталось в Пределе Миров – всё поглотил Хаос, поглотило Оно, невероятно могучее существо, спящее в глубине бушующих энергий Хаоса.

-Это Существо… - Бледная, черноволосая, но надо признать, по-своему, очаровательная женщина, отвела взгляд от зыбкой картины, замершей посреди круглого, постоянно дрожавшего зала. Лишь пол оставался ровен и гладок – пушистые облака стелились у ног Великих, не давая им упасть вниз, на нижние этажи и одновременно дарившие невероятную мягкость и приятную прохладу их стопам. Впервые в жизни, Великая Ашка, с раздражением смотрела на этот чудесный пол…, он ей раньше так нравился. А теперь, создатель этого великолепия, приносит такие вести.

-Владыка Хаоса. – Великий Талон, статный, властный мужчина в чёрном, неброском и на первый взгляд, простом одеянии, взмахом ладони развеял иллюзию, в деталях повторявшую то, что ему удалось увидеть на границе Предела Миров. – Именно это Существо, эта Сущность, поглотила энергию целого мира. И он почти не ощутил этого. Его аппетит невероятен Великие. А его личная сила… - Великий Талон замолчал. Амулет на его груди, четыре знака Стихий, ярко полыхнул, всегда живые, всегда находившиеся в движении знаки, пылали каждый своей силой – Великий Талон, чувствовал страх.

-Как это существо смогло направить свою атаку и почему, пострадал лишь один мир?

Вопрос сухого, низкорослого старика Пана, заставил Талона хмуро сглотнуть – он понятия не имел как, но точно знал способы это выяснить. Но…, впервые Талон пошёл вопреки своему взрывному характеру. Он созвал всех Верховных и поделился с ними тем, что узнал, рискуя жизнью. Когда одна из миллионов Вселенных Сферы, перестала существовать, он не сообщил ничего и никому. Великий собрался и отправился выяснять, что происходит. А теперь, узнав такое, он просто не смог идти на поводу эмоций. Близится час конца Предела Миров – то, что было предсказано, ещё на заре Мироздания. Владыки Хаоса придут, ими поглощённые, первые миры падут, и очередь придёт Богов, границы защищать и не выстоит Предел Миров и не останется живых и не останется миров, лишь Потока золотые струи, не исчезнут, устоят, Миров Предел всё сызнова рождая…

Древнее, не шибко распространенное, но весьма зловещее пророчество.

-Хотя бы, теперь мы знаем, как выглядит Владыка Хаоса. – Поглаживая длинную седую бороду, проговорил Пан. Старческое лицо исказилось в улыбке, которой не видно было за густыми усами. – И нам известна их истинная сила. А так же, границы их мощи. Пал целый мир. Но лишь один.

-Мы…, мы сможем сражаться? – Ашка побледнела ещё сильнее от мысли сразиться с таким невероятно могучим существом.

-Мы знаем, как он выглядит. – Повторил Пан. Конечно же, имея в виду не тот образ необъятной чёрной тучи, что видели глаза. Пан говорил о энергетическом отпечатке, о самой сути всего живого, о том, что в иных мирах, иногда называют – Душа. – А значит, узнаем как противостоять ему. Мы справимся Ашка. Мы найдём тех, кто служил Ему, а потом, придёт и Его очередь. – Пан кряхтя опёрся на узловатый сук, служивший ему посохом, положил подбородок на ладони сложенные поверх узловатой вершины посоха. – Истинной смерти, может, и не придадим, но остановить сможем, ведь мы знаем как он…

-Старик Пан будет избивать младенцев?

Голос застал врасплох, он не принадлежал никому из присутствующих. Да собственно и в комнате-то никого не было…, воздух задрожал, одна из стен с радостным стоном пошатнулась и провалилась внутрь комнаты. Ещё не долетев до пола, рассеялась – торжествующе ревущий ветер вырвался на волю, взметнув волосы Богов, и растворился за пределами комнаты. Спустя мгновение, в трёх метрах от стены, появился Некто. В вычурном доспехе эльфийской работы. Знаки клана и почти все личные, стёрты, остались лишь общие узоры, повествующие о громкой боевой славе своего владельца. Никакой конкретики, все узоры тщательно подправлены. Можно увидеть, что владелец доспеха, руководил десятью тысячами лучников и одержал великую победу, но стёрты знаки, говорящие о том, кем были побеждённые, где и когда проходила битва…, впрочем, из присутствующих, никто не смог прочитать узоры доспеха полностью, даже если бы они не были изменены и затёрты. Высокий, статный мужчина, в броне эльфийского сэрафа, стоял в комнате, дворца Верховного Талона…, в Рагнуоре, мире, в который не все Боги, даже зная сюда путь, могли пройти самостоятельно. А уж сюда, во дворец Верховного, вот так прийти…

-Кто ты? – Первым заговорил Талон, как и положено оскорблённому хозяину дома.

Эльф улыбнулся, тряхнул гривой медовых волос и с любопытством осмотрелся.

-Довольно неплохо. – Похвалил он Талона. И снисходительно кивнув, добавил. – Для рождённого обычным человеком, естественно.

Верховный замолчал, багровея лицом. Медальон на груди вспыхнул. Знак Воды – бурлящий сгусток чистейшей жидкости, замершей на грани превращения в чистую энергию, вспучился, выбросив в короткую чёрную бороду Владыки Буйства Стихий, узкий, кривой язык синего пламени. Бешено закрутился знак Ветра – маленький смерч, завывал теперь и в комнате поднимался леденящий ветер бури. Знак огня – сгусток жёлто-красного пламени, выплеснул вверх языки огня, не обжигавшие лица своего Владыки, но ворот изысканной, хоть и простой туники, почернел, начал чадить дымом. Комок чёрной мягкой земли вспучился, дрогнули стены замка и за спиной незнакомца в небеса взметнулись столбы чёрной почвы – знак Земли будоражил потоки Сил.

-Кто ты! – Повторил Талон и на этот раз, каждое слово отзывалось торжествующим рёвом ветра. С яростным треском, несколько молний ударили в шпили дворца. Полил сильный дождь. Но не было стука капель. Упругие стены и крыши, в коих не было ни грана костной материи, не сопротивлялись гневу падающей воды, они просто принимали удар, гася любой звук.

-Он знает. – Золотистые глаза эльфа, обратились к крохотному старику, заметно помрачневшему сейчас. На долю мгновения они изменились – зрачки растворились, эльфийские глаза, обратились двумя озерцами кипящего пламени самых глубоких земных недр. На мгновение, краткий миг и вновь, благородный эльфийский взор, что так часто воспевается людьми, живущими близь Светлых эльфов, был обращён к Великим. – Однажды мы встречались. Мне не припомнить, но Пан, наверняка, не забыл ни мгновения из пережитого знакомства. Не так ли, Владетель Жизни?

-Не забыл. – Мрачно прошептал Великий. – Я помню твою силу, Огненный.

-Что за имя, для… - Талон не закончил фразы, послав ему, взгляд полный презрения. Послав его эльфу, чьи знаки на доспехе говорили о высоком звании Светлого сэрафа, среди Перворожденных практически короля – сэраф имевший право руководить единой армией всех сэрафоф своего народа. Как воспевается в людских сказаниях невероятная красота народа Эльфа, так же в них поминается и их гордость, сопоставимая с их нереальной красотой. Одного такого взгляда, каким попотчевал эльфа Талон, достаточно, что бы заставить рассвирепеть и рядового жителя Светлых Лесов. А уж подобное обращение к военному лидеру, да ещё такому – вспышка безумной ярости как минимум.

Однако не последовало даже тени гнева. Лишь весёлый огонёк зажёгся в ореховых глазах.

-Он очень юн. – Хрипло проговорил Пан. – Прости ему его высокомерие.

-Мне плевать. – Огненный, пожал плечами и, с улыбкой посмотрел на гордую, невероятно бледную женщину в чёрно-коричневом платье. Великая Ашка слегка покраснела и отвернулась. Огненный со смехом проговорил. – Я ощутил твою попытку, раньше, чем ты подумала о ней. – Эльф приподнял указательный палец, правой руки и плавным, грациозным движением ладони поднял руку до груди, подержал так всего мгновение, погрозил пальцем Великой Ашке, одной из трёх Верховных Пантеона Богов - словно нашкодившему ребёнку погрозил и опустил руку.

Даже Великому Талону, сей жест сэрафа понравился, отчего он только сильнее взбесился.

Внешне это не выразилось никак, но бушующий над дворцом вихрь, будто получил подпитку извне – нестерпимый вой ветра, сделал невозможным продолжение беседы, на уровне слов. Молнии теперь пронзали небеса бесконечной стеной искрящегося света. Сэраф не сказал, того, что хотел. Он повёл плечом и подошёл ближе к Великим. Что он сделал? Как? Они не смогли ощутить. Но ураган стих. Причём за те несколько секунд, что сэраф подходил к ним. Тучи рассеялись, дворец наполнился золотистыми лучами громадного светила Рагнуора.

Гнев Великого Талона, заметно поостыл. Верховная Ашка, вновь стала бледной и напуганной. Пан только мрачно смотрел на гостя, явно не зная чего ожидать. Но все трое убедились - перед ними невероятно могучее существо. К тому же, попытка Ашки заглянуть за маску эльфийского тела, не была единственной. Яростный удар Верховного Талона, вообще-то, способный предать Истинной смерти юного Бога посредственной личной мощи, сэраф даже не отразил – затраченная Сила, просто исчезла, будто камень, брошенный в бездонную горную пропасть.

-Буря не только отражение твоих эмоций. – Несколько поучительным тоном, заявил Огненный. Она так же способна питать их, усиливать, выводить тебя из равновесия, да будет тебе…

-Я не нуждаюсь в твоих поучениях незнакомец!

Огненный покосился на Пана.

-Он юн. – Пожал плечами старик. Огненный скептически хмыкнул и сложил руки на груди.

-Зачем ты пришёл Огненный? – Голос Ашки остался свеж, крепок, хотя по практически прозрачному лицу Богини, и не скажешь, что она сейчас способна на такую выдержку.

-Затем что бы воззвать к вам. – Эльф откинул прядь волос упавшую на лоб. Длинное ухо шевельнулось, слегка сменив положение. – Я не могу требовать.

Судя по облегчению на лице Пана, как раз требовать-то, этот Огненный мог вполне. С кого угодно и всё что только пожелает. И Пан даже не ожидал чего-то иного, кроме требований. Иначе объяснить удивление, примешавшееся к облегчению, было бы трудно.

-Но я прошу вас не вмешиваться, в события, которые вам и замечать, не следовало.

-К чему твои слова об избиении младенца? – Вновь горделиво рёк Талон.

-Вы собрались напасть на дитя. – Сэраф скорбно склонил голову и между Великими, вновь возникло видение – необъятная тьма, в постоянно изменяющемся безумии сотен красок Хаоса, где преобладал лишь один цвет – абсолютная тьма. – Он слишком юн, но он будет защищаться.

-Дитя? – Выпалили все трое разом. – ЭТО дитя?

-Владык Хаоса, ведь и, правда, нет. – С улыбкой поведал им Огненный. Замялся, видение исчезло, и он добавил. – Я на это надеюсь. Но у меня, в это верить, оснований куда больше чем у вас.

Уточнять почему, Огненный не собирался, а Великим, отчего-то совсем не хотелось спрашивать. Талон, затративший массу усилий, что бы выжить на границе Предела Миров и лишь украдкой посмотреть на границы Хаоса, вдруг подумал, что Огненный, сам по себе, способен войти в границы Хаоса, изучить его изнутри и так же легко вернуться в Предел Миров…, мощь, нужная для этого, не шла ни в какое сравнение с тем, на что был способен каждый из Верховных.

-Дитя Владык? – Пан нахмурился и поточнее оформил мысль. – Дитя Хаоса, которому суждено стать Владыкой Хаоса? Во что же он превратится, если это, ещё только дитя?

-Если всё так мы должны ударить первыми и покончить с ним, пока он слаб.

-Он далеко не слаб, и он будет защищаться. – Снова повторил эльф, в ответ на слова Талона. – И тогда, тогда Исход может начаться раньше. Мы ещё не готовы. Вы к этому ещё не готовы.

-Исход? – Разом спросили Пан и Талон. Ашка молча слушала, кажется, не совсем понимая, о чём идёт беседа Верховных и невероятно сильного незнакомца.

-Исход. – Огненный кивнул Великим, но ничего объяснять не стал. – Это Существо, просто дитя. Он даже не осознаёт себя. Сейчас, и многие сотни тысяч лет, он будет таким. Станет ли он Владыкой Хаоса? – Огненный пожал плечами. – Судьба того, что рождено в Хаосе, непредсказуема. Сейчас Сущность не сознаёт ни себя, ни Мироздание. Оно для него, просто энергия, которую он не в состоянии поглотить целиком. Потому и не станет пытаться. Сейчас им руководят простейшие примитивные инстинкты. Как случилось, что он поглотил один из миров? – Сэраф пожал плечами. – Хаос порой вытворяет вещи, невероятные даже на мой взгляд. Сущность может чем-то стать, она может просто рассеяться, вернуться в состояние, его породившее – хаос энергий и материи. Однако если вы всё же попытаетесь напасть, он будет защищаться.

-И что? – Фыркнул Талон.

-Вы уже осознали его мощь. – Огненный развёл руками. – Просто подумайте. Ваша бездумная атака, встряхнёт всё Мироздание. Даже если вы победите, Сущность, вряд ли погибнет полностью. За то она наверняка изменится. И чем она станет из-за опыта битвы с Пантеоном Богов Мироздания, не берусь предсказать даже я. Такие уже появлялись прежде, они будут появляться вновь. – Эльф вздохнул. В первый раз с тех пор как появился здесь. – Поймите, Великие, у меня и так по горло проблем, что бы усмирять ещё и обезумевшую от гнева сущность из Хаоса. День Исхода близок, а вы лишь ускорите его наступление. Поток и так страдает. Не нужно подвергать Поток Первородной, ещё большим потрясениям. Просто забудьте то, что рождено в Хаосе.

-Ты хочешь…

-Великий Талон, я прошу. – Эльф смущённо улыбнулся, словно сейчас озвучил какую-то невероятно глупую нелепицу. – Я, Огненный, прошу вас, забыть всё, что связано было с гибелью одного из Миров и с Сущностью из Хаоса. Пусть всё идёт своим чередом. Ваше вмешательство, грозит последствиями, которые мне трудно оценить. Я мог бы запретить вам делать это.

Талон криво ухмыльнулся, готовый сразиться с Огненным хоть сейчас. Ашка пошатнулась. Великий Пан помрачнел ещё больше. Он хмурился так, что за кустистыми бровями, не видно было глаз – он знал, что эти слова, истинны и даже больше. Без тени хвастовства - Огненный мог в одиночку, потягаться со всем Пантеоном разом.

-Но последствия непредсказуемы и в этом случае. Поэтому, я просто советую и прошу.

-И я, Верховный Талон, отверг…

-Мы будем рады прислушаться к совету и просьбам Огненного. – Склонив голову, проскрипел старческий голос Пана, довольно бесцеремонно перебивший гордую речь Талона.

Талон хмуро глянул на старика. Над дворцом громыхнула молния, и тучи начали собираться вновь. Вскоре здесь разыграется очередной ураган…

-Что такое этот Огненный? – Хрипло выдохнула Ашка, спустя несколько минут после первого удара грозы. Эльф пропал. Они не заметили как – лишь глаза сообщили им, что в комнате их снова трое. В Душе Мира, не было волнений. Полный покой, будто гость, просто вышел через дверь и ушёл пешком, не прибегая к Изначальным Силам. Однако…, сейчас Ашка задала вопрос, но смотрела она на стену комнаты, разрушенную приходом эльфа. Стена стояла на месте. Тугой ветер бьётся в стенах, барашки облаков украшают её живыми рельефами, струйки воды струятся по ней бесконечными водопадами…, эта стена выделялась из всего прочего как грозовая туча в чистых небесах. Создавший стену превосходил хозяина дворца так же, как Талон превосходил обычного человеческого воина, лишённого власти над Силами. Бог Богов – не иначе.

Талон смотрел туда же и буря над дворцом, бушевала всё сильнее. За прозрачными стенами, исчез свет солнца – земля взбесилась, взметая ввысь бесконечные фонтаны бурлящей коричнево-чёрной жирной массы тверди земной. Великий пребывал в абсолютном бешенстве – ему нанесли ничем не смываемое оскорбление, его унизили на глазах прочих Верховных! Его! Владыку Буйства Стихий, показали слабым, неумелым хозяином ему подконтрольных Изначальных!

-Я не знаю что он. – Пан хмуро смотрел в пол. – Мне довелось повстречать его, очень давно. Я был ещё юн…, мощь Огненного ни с чем несравнима. Уверен, будь он на нашей стороне, когда Мёртвые вторглись в наши Сферы, нам не пришлось бы ни о чём волноваться – он в одиночку покончил бы с ними. – Даже Талон от этих слов вздрогнул. – Я могу лишь предполагать.

-И? – Поспешно спросила Ашка, пока Пан не покинул их общество. Лезть с расспросами в обитель Пана, на Рагнуоре, ей не хотелось. Бесконечный и немного безумный живой Лес Владетеля Жизни, Ашку пугал и немного злил.

-Считается что в Первых Войнах Первых Богов, погибли все.

Пан помолчал, усы пригладил, голубые глаза старика обратились к худому лицу богини.

-А что если не все? Ведь кто-то должен был победить. Мне всегда казалось странной эта легенда. Пусть Первые Боги проиграли и погибли. Но их противники – неужели и они погибли все?

-Он один из Павших? – Немного даже с трепетом воскликнул Талон.

-Павшие – выдумка. – Пан пожал плечами. – Никто не знает, с кем воевали Первые Боги. Может и вовсе друг с другом. – Борода Пана зашевелилась, слегка вздрогнула – он улыбнулся. – Их противников надо было как-то назвать, а Первые сцепившиеся друг с другом – не звучит. Вот и появились мифические Павшие, они же Первые Боги, чем-то не согласные со своими собратьями…, но это только легенда. – Пан пригладил седые космы, сухонькой старческой рукой. – Я не верю в это. Думаю, Первые столкнулись с кем-то или чем-то, что могло быть равно им в силе или даже значительно превосходило их. Может, они столкнулись с Князьями Хаоса. Может с другими древними Богами Мироздания. Никто не знает. Однако кто-то должен был выжить. Огненный может быть одним из тех выживших. – Пан вновь пожал плечами. – Таково моё мнение.

-Князья Хаоса?

-Я не стану рассказывать сейчас о том, кто такие Князья Хаоса. – Пан повернулся к Верховным спиной и добавил. – Это было очень давно, и тогда Лаар не был Изгнанником.

Боги хмуро склонили головы – Пан не расскажет, пока сам не захочет, но это и не важно.

Огненный – сила, не поддающаяся осознанию. Талон решительно взмахнул рукой.

Спустя пару мгновений, в нематериальной комнате дворца, осталась одна Ашка. Верховные исчезли, не сказав больше ни слова. Ашка недовольно скривила губы и что-то проворчала себе под нос – они по-прежнему воспринимали её как младшую, несмотря на тысячи лет, что она носит звание Верховной. Несмотря на её личную мощь, несмотря ни на что, отношение двух старейших Верховных, не менялось. Может быть, оно не изменится никогда.

***

Логан открыл глаза. Небо. Тёмные тучи. Что разбудило его? Вверху, среди бугрящихся чёрных облаков, полыхнуло призрачным светом. Грома он не услышал, молнии бьют внутри туч, далеко отсюда. «Каил гневается…» - как сказал однажды, раб его дома, взятый Кемером в походе к стене Вестфаллии. Давно это было…

Ариец прислушивался к окружающему миру, дышал ровно, полной грудью. Он не двигался. Перед глазами проносились картины пережитого. Смерть Ани, его жертва ей – его кровь, текущая в глотку умирающего вампира, а с ней и его жизнь, покидающая тело. Чёрный огонь меча Агаменнона. Ухмыляющаяся харя демона, живущего у стен Ганга. Он жив. Меч Бога, вернул его к жизни. Что-то неуверенно толкнулось в разум воина. Словно в плечо легонько толкнули, проверяя, очнулся он или нет. Только толкнули разум, сознание…, странное ощущение.

«Я жив, ты вернул меня». Сказал ариец мысленно. В ответ пришла волна радости, покоя. Словно меч не умел выражаться иначе, лишь эмоции и чувства, которые он умел направлять на других. Что ж, тоже неплохой способ общения. Даже, в каком-то смысле проще и удобнее чем речь.

Логан вскочил одним движением, замер, упав на корточки и широко расставив руки – словно зверь, изготовившийся к прыжку. Так получилось, что он поднялся лицом к возвышавшейся на горизонте, чёрной громаде Ганга. Логан неосознанно оскалил зубы и зарычал. В тот же миг меч, торчавший из земли в паре метров в стороне, полыхнул ореолом чёрного пламени и выскользнул из почвы. Рукоять сама прыгнула в руку. Логан замер, занеся меч над головой, опираясь наземь ногами и одной рукой. Ему стоило не малых усилий усмирить свой гнев, подпитываемый гневом меча – оружие Бога, люто ненавидело место, в котором провело тысячи лет, запертое со спящим телом своего хозяина. И эта злоба, не шла ни в какое сравнение с той, какую мог испытывать человек из плоти и крови…, Логан подавил свою ярость и усилием воли, заставил меч поумерить охватившую и его злобу. Оружие из чёрного металла подчинилось, но руны на клинке, всё ещё сияли серым светом – меч сменил бешеную злобу, на тихую ненависть. О том, что бы забыть пережитое, он и не думал. Наверное, просто не умел так делать. Меч реагировал на малейшую угрозу, быстрым смертельным ударом, он не прощал, не забывал обиды. Словно настоящий ариец! Логан, с детства приученный уважать своё оружие, видеть в нём не только инструмент, а лучшего, зачастую и единственного, друга, сейчас не смог не восхититься, явно арийскими чертами своего оружия. Хороший меч – только такой и должен быть у прославленного сына Тара!

Ариец поднялся, вложив меч в ножны. Почему он один? Где все? Он повернулся спиной к проклятому городу полному злых духов и магии. Презренное место. Не для честного воина построено оно, не для того кто годится в настоящую битву, где сталь идёт против стали, а сила твоя, проходит испытание на прочность, против личной силы другого человека из плоти и крови.

Как выяснилось, он тут не один. На траве, переплетённые телами, спали два белых тигра. Громадные кошки устроились рядом, при некотором воображении можно было решить, что они обнимают друг друга…, впечатление усиливали изменившиеся лапы зверей. Теперь они просто невероятно похожи на человеческие кисти.

Логан скривил губы – испортили таких могучих, красивых хищников, не имевших ничего лишнего. Вот и ещё один минус касательства со всякой там магией. Настоящий боевой зверь, жестоко изуродован. Ладно, Дора – она самка и ей это не помешает. Ведь она стала только сильнее, а значит, для неё это благо. Но Шэрхан! Логан почти начал уважать этого зверя, примерно как юного воина. А тут злая магия Ганга, вот так изувечила беднягу! Рука ведь никогда не сравнится в бою, с истинно звериной лапой, вооружённой острейшими когтями. Шэрхану не повезло. Увы.

Ариец печально склонил голову – он действительно сожалел о горькой участи могучего зверя. Хорошо, что он просто зверь, а не ариец. Он вряд ли способен оценить своё уродство. Сын Славного города, потерявший руку или лишённый возможности пользоваться ею так же хорошо как раньше, мучился весь остаток своих дней – иные и вовсе, бросались на мечи. Но не все. Разум Логана выбросил на поверхность воспоминание об одноруком воине, бившемся у дворца Тара. Он погиб там, остался лежать у ворот, но прежде чем пасть, однорукий сын Тара, нарубил два десятка северян…, жаль, что он забыл имя этого славного воина.

Непростительно забывать такие имена.

Непростительно, что он забыл так много имён.

Непростительно, что человек просто не в состоянии запомнить столько имён.

Логан глубоко вздохнул. Он виноват перед ними. Сотни мертвы и преданы забвению, ведь забыты имена. Жаль, что удалось запомнить столь немногих. Чем больше проходило дней, со дня падения Славного города, тем острее становилось чувство вины и печаль утраты – Тар пал.

И не был отмщён. Логан глубоко вздохнул, тряхнул головой и огляделся.

Лес. Он совсем рядом. Шагов пятнадцать. Его перенесли сюда?

Ариец вновь посмотрел на чёрные стены Ганга. Город стоял далеко. Линии стен сливаются, их трудно разглядеть отсюда. Анталия укусила его почти у самых ворот. Совсем рядом с городом.

Взгляд арийца пробежался по низкой траве, росшей здесь. Да, вот следы. Семь человек и два зверя. Следы двоих глубже, они не просто примяли траву, ступни этих двоих, отставили чёткие отпечатки в земле. Его несли, скорее всего, оставшиеся в живых арийцы. Он вновь повернулся лицом к лесу. Едва заметно кивнул, давая знать затаившемуся среди деревьев воину, что он его заметил. Суб не отреагировал, так и стоит подобно безжизненному изваянию. Лишь детали его синего костюма виднеются среди листвы. Где же все остальные? Он вновь осмотрелся, теперь повнимательнее, ища следы крови на траве, оружие – следы битвы или поспешного бегства, что-нибудь, что могло указать, направление в котором ушли остальные. Может быть, они покинули это место, отправившись на охоту, оставив его под присмотром Штыка, Суб-Зеро и тигров…, хм. Штык. Вампир неподвижно лежал на опушке. Всего в метре от деревьев. Мёртв?

Логан подошёл к телу вампира. Чёрные очки на носу, плащ распахнут, в пальцах зажата красивая металлическая фляжка, грудь застыла – не дышит. Логан встал на одно колено и наклонился над мёртвым телом. Пришлось тут же отпрянуть, сморщив нос – от Штыка несло как из винной бочки.

Спирт. Так пахнет спирт.

Ариец нахмурился, поднимаясь на ноги. Он раньше не знал этого слова. Эссенция того, что содержится в вине. Того, что делает ноги слабыми, руки не послушными, разум туманным. Вещество, дающее отдых натруженным мышцам воина – дар самой Природы. Нужно лишь знать меру, как с любым из даров этого мира. Иначе, благо очень быстро станет злом.

Воин пнул вампира. Легонько, просто проверить.

-Ааа… - Простонал спящий. От кого-то стал отмахиваться свободной рукой. – Уйди…, брысь…, я кому сказал…, Мурзик падла, съебал отсюда в темпе!

И снова затих. Кто такой этот таинственный Мурзик? Наверное, кто-то из других вампиров Сотни, может быть.

Логан перешагнул через тело вампира и двинулся по опушке, ища следы друзей и соратников. Впрочем, искал он, направляясь к месту, где застыл Суб. Если сам не увидит ответ, спросит у своего боевого товарища, воина-мага, способного драться голыми руками, против врагов более сильных, рослых, одоспешенных. Суб завоевал его уважение делом, как и должно мужчине.

Ледяной воин не пошевелился, когда Логан остановился напротив. Даже маска на лице не дрогнула. Довольно странное ощущение - слышать голос, но не видеть никаких признаков того, что голос принадлежит тому, с кем ты говорить изволил.

-Анталия разведывает местность. Она пройдёт до деревень и вернётся к закату. Остальные отправились охотиться.

Логан кивнул и сел на землю, привалившись спиной к стволу дерева. Ему хотелось подумать.

-Логан. – Он не повернул головы. Но кивнул, подтверждая, что слышит, что готов выслушать. Суб продолжил. – Мы вернулись. Но в этом мире, прошло много больше времени, чем для нас.

-Я не понимаю. – Честно признался ариец, после пары минут молчания.

-Время, там, где мы были, оно шло медленнее. – Терпеливо пояснил ледяной воин. – Здесь быстрее. В твоём родном мире, здесь, минуло около ста лет.

-Ты уверен? – Логан вновь окинул местность взглядом. Лес не продвинулся вперёд ни на метр. Он так же опоясывает огромный луг, на котором стоит город…, впрочем, впервые увидев этот лес, он понял, что с ним что-то не так, что он зачарован каким-то магом. Он обернулся. Кустарник подлеска, сам лес, вроде бы он стал гуще, но точно, тут, пожалуй, не скажешь.

-Уверен. Вампиры Штыка, ушли. Они оставили послание, но мы не можем его понять.

-Пусть Штык прочтёт и укажет где их искать.

-Он пьян. – Суб помолчал. – Постоянно. Почти ничего не соображает.

-Я разберусь. – Воин поднялся и посмотрел в лицо Суба. – Сто лет?

-Да.

-Это много. Империи Пиренеи, может уже не быть…, Тар мог исчезнуть с лица земли.

По лицу воина прошла гримаса боли – Логан имел в виду не совсем то, что сказали слова. Стены Тара, наверняка, Северяне разрушили ещё тогда, в день гибели последних воинов, защищавших город. За сто лет, от стен могло не остаться даже следов. Вполне возможно, что на месте где возвышался Тар, сейчас просто огромный луг. Но он даже не это имел в виду. Сто лет – Тар мог стереться из памяти людей. Истинная гибель, не та, в которой не остаётся ничего кроме праха. Истинна гибель та, после которой о тебе забывают, твоё имя никто не помнит, и нет сказаний, помнивших твою силу.

Он резко развернулся. Остановился на мгновение и, не оборачиваясь, спросил.

-Меня долго не было?

-Прошёл только один день. – Раздался холодный голос воина-мага.

Ариец направился к Штыку, наивно полагая, что легко разбудит Главу Блуждающей Сотни.

Попытка разбудить тряской плеч, привела лишь к более грубым словам в адрес некоего Мурзика и обещание оторвать бедному Мурзику хвост и «все мудя до самого седла». Что означает слово «мудя», Логан не знал. Как оно сочетается с седлом, тоже. Может, Штыку казалось, что его боевой конь пытается разбудить его? Хм, вряд ли вампир в принципе знает что такое «боевой конь». Наверное, он имел в виду что-то другое. Может, некую магическую сущность.

Логан размахнулся и ударил Штыка кулаком в живот – сработало.

-Ааааа! – Взвыл вампир, садясь. Очки упали, ариец узрел абсолютно круглые красные глаза.

-Штык, ты должен…

-Я нихера никому не должен. – Буркнул вампир, сообразив, что ничего страшного не случилось и это его так будят. Впрочем, он и сам не понял, отчего проснулся. На всякий случай наклонился над землёй и открыл рот. Вроде не тошнит. Значит, резь в желудке с сим не связана, можно обратно сесть, как сидел, неожиданным извержением желудка, штаны не попортит. Вампир отхлебнул из фляжки, рыгнул и снова растянулся в траве. Глаза закрыть не успел. Ариец ухватил его за грудки и рывком поднял на ноги. Вампиру стоять не хотелось решительно, так что в руках арийца он просто повис – ещё хлебнул. – Чё? – Дыхнув перегаром в лицо короля, поинтересовался он.

-Твои люди…, вампиры. – Поправился Логан. Зря, кстати. Вышла заминка, за время которой, зелье во фляжке, прихваченное из мира Асов, успело ударить в голову – очень крепкая вещь. Лицо вампира расплылось в улыбке, полной блаженства, и он попытался:

-Брателло! Кореш! Дай я тебя поцелую!

Потом стал хрипеть лёжа в траве, да согнувшись бубликом. Ариец, гневно хмурясь, сел рядом на корточки. Потянулся было за своим ножом, но Штык хрипеть перестал, сел и стал удивлённо пялиться на свой живот – там рукоять ножа торчала. Собственно, сей нож, являлся кинжалом короля, сделанным под заказ, специально под его руку. По сути, серьёзная сабля для человека, нормального роста и сложения, в мирах, подобных родному миру Штыка.

-Ты виноват сам. – Заявил Логан. Вампир не ответил, пальцем рукояти коснулся. Пошевелил её. Болтается так из стороны в сторону…, ещё глотнул. Снова толкнул рукоять.

-Гы! – Оттянул рукоять и отпустил. Она стала болтаться гораздо активнее. Штык хлебнул ещё и заржал в голос. Ошалевший король потерял дар речи, а спустя полминуты, вампир хлебнул вновь и рухнул ничком. Не дыша, не подавая признаков жизни.

Логан рывком вытащил нож из живота вампира. Вытер лезвие о пучок травы, вложил нож в ножны и его взгляд остановился на фляжке в руке вампира. Сильная магия в этом зелье. Именно оно не даёт Штыку проснуться. Вероятно, на нём лежит проклятье. Магия – такая мерзость!

Ариец взял фляжку и дёрнул. Всё тело вампира тряхнуло, но из пальцев фляжка не выпала. Задумчиво хмыкнув, Логан наступил на запястье и ухватился за фляжку двумя руками. Дёрнул. Штык промычал что-то, но не проснулся и пальцев не разжал. Ариец напрягся, мышцы раздуло так, что кожаный жилет на его плечах затрещал. Фляжка выскользнула из ладони Штыка и, от толчка, Логан попятился, запнулся о тело вампира, да рухнул наземь. Но с заколдованной фляжкой в руках! Когда он поднялся, с видом победителя и запустил фляжку в сторону чёрного города, вампир снова пришёл в себя. Поднёс пустую ладонь ко рту, обнаружил что она, собственно пуста. Пошарил вокруг, по траве похлопал, не открывая глаз и, естественно, ничего не нашёл. Махнул ладонью и замер, открыв рот.

-Мечи Аргхана! – Прорычал сильно разочарованный ариец.

Над ртом Штыка клубился розоватый туман, из него текла струйка той самой пахшей спиртом жидкости…, почему-то, струйка была не одного цвета. Словно из двух бутылей, лили этакий коктейль – одна половина струи янтарная, светлая, она спиртом и пахнет, вторая – ярко-красная, очень похожая на артериальную кровь…, может и правда кровь.

Вампир жадно глотал и, кажется, не собирался останавливаться, пока не напьётся от пуза. Логан решительно шагнул к упрямому кровососу. Ухватил его за ноги и резко дёрнул. Оттащил в сторону от клубящегося дымка метра на три и торжествующе рыкнув, выпрямился.

Дымок по-прежнему висит точно над ртом, рот открыт, кадык ходит туда-сюда.

Бурча проклятья, Логан вернулся на опушку и сел под ближайшим деревом. На корень, поросший мягким мхом. Стал зло глядеть на вампира. Дымок там пропал, Штык, тихонько всхрапывая, спал.

-Этот союзник, невероятно могуч. – Раздался за спиной холодный голос. Логан не обернулся, только проворчал что-то бранное. Суб снова подошёл бесшумно. – Вряд ли можно всецело подчинить себе, такую силу.

-Потому союзников и называют союзниками. – Проворчал ариец и замолчал.

Возвращения соратников пришлось ждать довольно долго. Небо расчистилось. Не до конца просто появились широкие рваные просветы, будто начинающаяся буря, вдруг начала сомневаться в своих намерениях. Тучи вовсе не ушли, лишь остановились передохнуть. Сквозь просветы на землю упали золотистые лучи солнечного света. Смотрелось невероятно красиво и в тоже время грозно. Небеса собирались с силами, а может, явив отблеск своей бесконечной мощи, решили отступить, вполне довольные уже достигнутым.

Логан наблюдал за небом и ждал возвращения тех, кто вернулся в родной мир.

Небо…, оно казалось прекрасным. Недостойные воина чувства сейчас обуревали короля павшего города. В его душе зарождался восторг, он был очарован грозным покоем небес и золотистым светом, что прорывался сквозь облачную завесу. Величественная картина бытия…

Воин тряхнул головой и перевёл взгляд на темнеющую вдали громаду Ганга. В душе вспыхнула злоба. Он стал игрушкой в руках могущественного существа – Бога, если следовать привычным ярлыкам. Ненадолго, но он был в чьей-то власти! Словно какой-то грязный раб…

Что-то тёмное полыхнуло на краю видимого пространства. Логан повернул голову – меч за спиной горел чёрным пламенем и источал серый свет. Это то, что мог увидеть любой. Логан же чувствовал ещё и настроение своего меча – он тоже пребывал в бешенстве. Могучая рука воина потянула рукоять. Он уложил его на колени и стал смотреть на пылающее лезвие. Этот огонь способен нести смерть тысячам и сотням тысяч, но для него, он почти не ощутим. Для него Чёрное Пламя – друг и союзник. Логан коснулся пальцами светящихся рун на лезвии. В два ряда, две строки, по одной с каждой стороны кровостока. Что означают эти письмена? Пожалуй, впервые в жизни, Логан пожалел, что не умеет читать. Впрочем, вряд ли эти письмена известны людям, населяющим земли Арии и Империи Пиренеи. А было бы неплохо узнать, о чём сказано здесь, что за слова отлиты в металле…

-Никто и ничто, не властно надо мной… - Прошептал Логан, чувствуя, как волосы на загривке становятся дыбом – секунду назад не мог разобрать ни одного символа, а теперь понимал значение всей это надписи. Несмотря на постыдный страх, коснувшийся сердца воина, он продолжил читать. – Лишь Истинная Смерть, имеет власть над Живым и Мёртвым. Нет Хаоса, нет Мироздания, едино всё и разделено оно. Я смерть для всего. Я Истинная Смерть для Рождённых и Созданных. Лишь Сила неукротимого Духа, идёт рядом со мной, но не знает всего, ибо не дано знать всего.

Слова. Буквы. Какой толк от умения читать, если всё равно ничего непонятно? Воин скривил губы и провёл ладонью по лезвию меча. Руны не нужны ему. Пустые слова тоже. Он посмотрел на небо вновь. Разума коснулось чувство – обида, лёгкое недовольство. Они шли от меча.

-Аргхан. – Решительно сказал Логан, вновь глядя на меч. – Твоё имя.

Обида исчезла, сменившись удивлением, а вот недовольство не пропало – у меча было другое имя. Но открывать его он не пожелал. Оружие Богов…, по сознанию, словно плёткой по спине, ударила новая резкая эмоция – злость. Логан вложил в свою мысль не те слова. Меч был вещью в себе. Тот, кто держал его рукоять – хозяином ему не был.

-Как хочешь. – Логан убрал оружие в ножны. – Если ты позволишь себе слишком много, я просто выброшу тебя.

Полная тишина. Казалось, оружие Агаменнона, парализовало от сих слов. По крайней мере, Логан так понял молчание меча – что-то сродни оцепенению человека услышавшего нечто невероятное, не укладывавшееся в его понимании. И, кажется, меч обиделся. Он больше не светился, не горел и весь следующий месяц вообще никак не проявлял своей магической сущности.

Первым вернулся Страйк.

Далеко в лесу, затрещало дерево и с ещё более громким треском упало. Логан поднялся, стал вглядываться в лесной массив. За стволами деревьев, разлапистыми кронами, сумраком леса, ничего видно не было. Обыкновенный лес. А где-то в его глубине трещат ветки. Кто-то ломится сквозь них, совершенно не разбирая дороги. Впрочем, может быть, этот кто-то, просто не умел двигаться по лесу иначе. Или был слишком огромен для этого.

Фигура гиганта появилась в сумрачном лесу, минут через десять. Настоящий титан ломился сквозь бурелом, даже не пытаясь обходить поваленные стволы, молодые деревья и заросли кустарника. Впрочем, кустарника тут было немного. Слишком мало света проникает сквозь лесной свод. Немногие растения способны выживать в таком густом лесу.

Кошки проснулись и замерли по обе стороны от Логана – недовольно морщившегося. Рядом с нынешним Страйком, отребьем Империи Пиренеи, он, арийский король, казался щуплым юношей. Несколько бодрило уродство этого титана, его исключительно маленькая голова. Она у Страйка прежней осталась, просто в комплекте с таким громадным телом, смотрелась ну уж совсем не к месту. Несмотря на размеры могучего тела, громадные мышцы, рост под три метра, несмотря на весь грозный внешний вид титана, при взгляде на него, уголки рта непроизвольно растягивались в улыбке. Гигант проломился сквозь лес, вышел на луг и сбросил наземь свою ношу – издалека, её заметно не было. Логан кивнул великану и глянул на…

-Что это? – Удивлённо расширив глаза, проговорил ариец.

-Лесной тур. – Лысая голова титана покраснела. Причём вся. Даже оба уха. Он заломил руки, чудовищные мышцы напряглись, и он отступил от туши довольно вкусного бычка. У лесных туров, мясо куда нежнее и сочнее, чем у степных.

-Хм. – Логан почесал затылок. К туше подошёл. Головы нет. Мускулистая шея низкорослой животины, разворочена непонятно чем. В мохнатом боку громадная оплавленная дыра, рёбра торчат наружу. Одной ляжки нет, на её месте оплавленный огарок.

-Я это… - Страйк вытянул руку, и плоть вдруг развалилась на несколько частей, кисть тоже изменилась, да так всё это быстро происходило, что у Логана в глазах рябить начало. Тигры отступили, оскалив клыки и тихо зарычав. – Вот.

Вместо нормальной правой руки, от локтя гиганта, протянулось непонятно что. Металлическая трубка, ещё какие-то металлические части. Всё это опоясывает красная, оголённая плоть. Даже несколько капель слишком яркой крови, упало на траву. И жилы эти белесые…, Логану стало немного не по себе. Он видел сотни трупов. Видел такие, что при одном взгляде на них, рабы Тара, падали белые от ужаса, без сознания. Тела, оставшиеся после пыток северян - он привык к смерти во всех её обличиях. Но видеть вот такое, притом, что растёт это нечто из живого и вполне хорошо себя чувствующего человека…, к такому сразу не привыкнуть, сколько бы ужасов не видел прежде.

-Я вот узнал, на охоту когда пошли…, - тут он почему-то смутился и продолжил после некоторой заминки. – Когда я пошёл сам охотиться, один. Оно само собой получилось. Эта штука вот так делает. – Страйк направил свою изуродованную руку на ближайшее дерево и зажмурился.

-И? – Нетерпеливо произнёс Логан, когда Страйк, зажмурившийся, простоял минут примерно пять. Ничего как бы ни произошло. Парень тужится, жмурится, странно постанывает, рукой своей уродливой потряхивает, и всё.

-Сейчас. Я просто не совсем разобрался. – Страйк вновь напрягся, сказал нечто вроде «ааааууурр» и…, и ничего не произошло. Он бессильно опустил руку и в этот момент сработало.

-Больше так не делай. – Прохрипел Логан, несколько бледный. Отряхнул землю с волос, отлепил травинку ото лба. На тушу тура глянул. Точнее на то место где она лежала. Бык пропал. В метре от места, где он лежал, зияла глубокая чёрная воронка. Туда как раз и ударил синий сгусток непонятной, но явно магической природы.

-Прошу прощения. – Гиганта взрывом отбросила не сильно далеко. Ожоги на голой груди уже затянулись, и он сейчас сидел, удивлённо себя ощупывая. Раны, вот они – есть, заживают, а боли нет. Страйк ещё не привык к этим своим странным способностям.

-Куда бык делся? – Как ни высматривал, а найти его Логан не смог. Зелёная полянка вся чёрная от разбросанной колдовским взрывом земли. Всюду куски дёрна. А ошмётков плоти или кусков туши нет. Значит, этой магической силой, её целиком куда-то отбросило. Силой, совсем недавно, случайно доставшейся слабому и бесполезному существу, кое-как сумевшему доказать, что он не слабее самых маленьких детей Тара, начавших обучение в Малом Городе. Вот, случай с ним – явное доказательство, что Боги, пусть и реальны, а всё же не всевидящи. Они просто сильнее всех. Как взрослый опытный воин Тара, несоизмеримо сильнее 5-ти летнего малыша, отправленного на обучение в Малый Город, так Боги, сильнее всех людей.

Логан послал Страйку хмурый взгляд и кивнул сам себе – так и есть. Славный Город ошибался, отрицая существование Богов. Это всё равно, что отрицать реальность таких великих героев как Аргхан, основатель Тара, Кемер – первый и единственный король сумевший пробиться за стену Вестфаллии и разграбить её окраины. Так и есть. Разница просто в силе.

Может об этом слова на лезвие чёрного меча?

-Вон. – Страйк показал рукой, снова обретшей нормальные очертания, куда-то на кроны деревьев. Логан поднял взгляд. Тур висел там, насаженный на ветку. Дыркой в боку, к небу. Хм, вот значит, как Страйк охотился. Использовал магию, для поиска и поимки обеда.

-Сними его. – Презрительно фыркнув, приказал король. Ну а как иначе воспринимать того, кто применяет магию, для охоты? Ведь такой охотник применяет её, лишь по одной причине. Он просто слишком слаб и глуп, что бы охотиться как должно мужчине, с оружием, требующим личной силы, ловкости, умения. Страйк, уже не в первый раз, упал в глазах арийского короля.

Король вернулся на прежнее место. Сел под деревом и стал ждать. Метрах в десяти от него, Страйк пытался снять тушу с сука. Подпрыгивал, дерево тряс, в общем, очень старался. Некоторое время Логан за этими попытками наблюдал. Было забавно. А когда Страйк попытался залезть по веткам на дерево, даже рассмеялся – толстая ветка, где-то на середине ствола, сломалась под весом гиганта, и он полетел вниз головой. В конце концов, Страйк подошёл к стволу, сложил руки в замок и врезал по нему что было сил. Дерево вздрогнуло, слегка накренилось. Он ударил ещё раз, а потом ещё. Ударе на десятом, ствол заскрежетал и рухнул на луг. Страйк подошёл к Логану гордо держа тушу тура в вытянутой руке. Король уважительно кивнул – такая мощь, заслуживает уважения.

Жаль, что она досталась такому ущербному существу, как Страйк, но саму силу, он уважал.

Захотелось есть. Логан пошарил глазами – Страйк сидит возле туши, на травке и сам себя ощупывает, осматривает, в общем, бездельничает. К тому же он воин никакой, получивший незаслуженную силу, причём случайно, и использующий её там, где уважающий себя мужчина, использует более достойные способы достижения своих целей. А он как-никак король.

-Страйк. – Гигант встрепенулся и посмотрел на арийца. Странно посмотрел…, не так как всегда. Словно мальчик Малого Города, прошедший первое испытание с игрушечным оружием в руках – у Логана, много лет назад, был такой взгляд. У Ронара был, у многих, кто сейчас мёртв.

Это ничего не меняет.

-Приготовь мясо, мы будем есть.

-Рррр. – Сказал лежавший рядом тигр. Учитывая размеры – Шэрхан. Логан повернул голову, собираясь что-то сказать, но слова застряли в горле. Тяжёлая морда зверя повернулась и из его глотки вырвалось. – Я тоже хочу есть. Рррр. Мне не нужно, жарррить еду.

Так и не нашёлся, что сказать в ответ. Не привык он ещё к говорящим тиграм. И как к ним относиться, пока тоже не понял. С людьми всё ясно и просто. Мужчины делятся на воинов и рабов. Женщины на Алых и тех, что при желании можно сделать рабынями в любой момент. А как быть с говорящим зверем? Учителям Малого города, мудрым пожилым воинам Тара, неизвестно было, как обращаться с такими существами, как их воспринимать, как к ним относиться. Таких если и встречали, о чём легенды Тара, обличённые в боевые песни, ничего не говорили, то, скорее всего, просто убивали их в славной битве. В союзниках у сынов Тара, такие звери ещё не оказывались.

Логан просто кивнул, и оба тигра поднялись.

Тур оказался слишком большим, для двух зверей. Они не смогли съесть всё. Логан наблюдал за трапезой зверей и не уставал поражаться – они даже в этом изменились. Ладно, что во время еды теперь использовали передние лапы, почти так же как люди используют руки, но они стали аккуратны! Всего месяц назад, Шэрхан просто рвал жертву в клочья и пожирал куски. Теперь он аккуратно откусывал, кажется, даже брезгливо, игнорируя некоторые не очень вкусные участки…

Как-то это было всё странно. Логану пришлось сильно сжать виски, что бы вернуть разуму остроту восприятия – он словно не выспался. Слишком много всего случилось. Боги…, магия…, живой меч…, то, что произошло с Радоном, гибель Ворса, Ханта. Вампир, магией заполнивший его разум непонятными словами, образами. Почему-то именно сейчас всё случившееся за последние месяцы, навалилось на короля Тара, неподъёмным грузом. Он нашёл только один выход – просто выбросил прочь из головы все эти непонятные мысли и логические построения. К воронам. Нужно принимать всё, как простой воин - просто принимать. Случилось – так есть. Было – прошло. Будет – плевать. Что будет, то будет. Хочется есть – нужно есть. Нечего есть – идти охотиться. Всё, точка.

-Приготовь что осталось. – Приказал он и, прикрыв глаза, устроился поудобнее. Король решил подремать и послушать лес. Что Страйк не подчинится, он даже мысли не допустил.

И был, в общем-то, прав. Уроженец Катхена, видел Логана своим господином. Главой шайки, с которой Страйк бродит и занимается грабежом. Если не способен убить главу и занять его место – должен подчиняться. Пока его не лишают доли в добыче, пусть даже совсем крошечна эта доля – должен подчиняться. Всё справедливо, всё правильно.

К тому же, охотиться, это не готовить. Обычно Страйк охотился не в лесу. Чаще на пастбищах имперских крестьян охотились люди подобные ему. На коров, овец, другую полезную живность сельских жителей. Там проще охотиться – одно удовольствие, за жертвой бегать не надо, по следам её выслеживать. Вышел на луг и охоться. Но лес – там всегда очень трудно. В лесу, туры отчего-то, злые. Могут даже сами на тебя кинуться. Ужас.

А готовить оно просто. Нужно костёрчик развести, тушу выпотрошить, впрочем, с этим уже разобрались тигры. Значит костёр, ветку какую по прочнее, желательно влажную – это вертел будет. В общем, ничего сложного. На костре барашка там, корову приготовить, это он умел.

Иногда у него получалось даже съедобно.

За час до заката, просветы в грозовых облаках закрылись, окружающий мир погрузился в сумрак. Спустя несколько минут, из леса выскользнули мускулистые фигуры трёх человек. Один, высокий жилистый, вооружённый двумя длинными мечами, которые он нёс в заплечных ножнах и второй, пониже, с мечом у пояса. Третий очень походил на воина с одним мечом, как комплекцией, так и вооружением. Однако был крупнее, кряжистее и волосы носил длинные до плеч, подобно первому воину. Они несли с собой и другое оружие, прежде его при них не было.

Логан услышал движение в лесу, всего за минуту до их появления на открытой местности. Все трое направились прямиком к королю, бросив кривоватые копья наземь – по сути, просто прямые ветки, заострённые на одном конце. Колья даже, а не копья. Острия окровавлены. Марс на землю ничего не бросил. Его руки оставались свободны. За спиной лук, с разрезов для петель тетивы, ещё капает сок – он сделал его днём, возможно, утром. Стрел всего с десяток, заткнуты за пояс. Короткие, оперение редкое. Оружие малопригодное для битвы, но для охоты в самый раз. Впрочем, использовать лук в сражении, Марс и не стал бы.

-Логан. – Не скрывая радости, произнёс Домен, крепко пожимая руку короля.

-Домен. – Логан сжал локоть воина в ответ на его приветствие и так же поступил с остальными, каждого называя по имени. А потом из леса выбрался четвёртый ариец, переживший приключения в заколдованных стенах Ганга. Он двигался тяжелее и создавал больше шума. Не только потому, что нёс на спине две оленьи туши. Радон ещё не привык к своей новой ипостаси. Он, конечно, и раньше худобой не отличался, обладал фигурой сплошь из могучих мышц, но теперь размеры и мощь этих мышц превосходили все разумные рамки. Двигаться по лесу подобно тени, как прежде, он ещё не научился. Радон бросил туши возле копий и состоялся тот же приветственный ритуал, завершившийся крепкими объятиями – всё-таки, Радон не просто воин, не просто соратник.

-Вернулся. – Это Марс, кивком показав на Страйка, костёр и потрёпанную тушу тура, уже насаженную на вертел и слегка прожарившуюся.

-Всю дичь распугивал. – Пояснил Арагон, отвечая на молчаливый вопрос Логана. – Идёт по лесу, словно пьяный мечник Норха!

-Мы его одного отправили. – Добавил Домен. – Вижу, он сумел что-то поймать.

-Видать случайно зашиб животину, когда падал с обрыва. – Проворчал Радон и все пять арийцев разразились громким хохотом. Страйк внимания не обратил – сосредоточился очень. Ему отчего-то, захотелось хоть раз зажарить мясо, не превратив в угли ни одного кусочка.

Арийцы уселись кружком на траву, в ожидании ужина. Немного поговорили, немного помолчали. Потом Радон, морщась, принюхался и брезгливо глянул в сторону костра.

-Я скоро вернусь. – Проговорил воин, поднимаясь на ноги. – Наберу трав, для мяса.

Логан кивнул своему боевому отцу. Красные глаза, на белом лице старика, полыхнули – и непонятно почему…, он провожал Радона долгим задумчивым взглядом. В нём появилось что-то такое…, чужое. И в тоже время знакомое. Могучие мышцы обтянуты упругой молодой кожей, он двигается тяжело как медведь, но всё же в каждом его движении чувствуется сила, скорость, какая-то грация. Месяц назад, шаг Радона был тяжёл, иногда неповоротлив, по причине возраста и быстро устающих мышц, заметно уменьшившейся подвижности суставов. Теперь, его неповоротливость следствие избыточной мышечной массы. Радон вновь молод. И кто знает, постареет ли он когда-нибудь? А ещё, очень тревожный и важный вопрос – это всё ещё Радон или уже нечто иное?

-Сжёг. – Потянув воздух носом, прорычал Домен. Хрустнув пальцами, поднялся, и было шагнул к Страйку, дабы привычным жестом соприкоснуться своим кулаком с его затылком, но…, передумал. Сел обратно и свирепо уставился в лица своих собратьев. Один насмешливый взгляд, улыбка и он точно бросится на Страйка. Никто не смотрел на пожилого воителя. Взгляды всех троих, были прикованы к громадной туше катхенца, склонившейся над костром.

-Он стал сильный. – Марс повёл плечом. Посмотрел на свои крепкие, стёртые рукоятью меча, ладони. В сравнении со Страйком, эти руки казались слабыми. Марс зло оскалился. Сравнение ему совсем не понравилось. Он вдруг резко поднялся на ноги. – Домен, закончишь с мясом?

-Я сделаю. – Поспешно вмешался Арагон. Домен рта открыть не успел, а собрат с гребнем волос на бритой голове (пока охотились, он успел воспользоваться ручьём, земляным маслом – нашли лужу по дороге, и острым кинжалом, чтоб снова обрить голову), покинул их, направляясь к костру.

Марс ушёл в лес. Не далеко, они слышали, как рядом трещат ветви. Посмотреть, что он делает или пойти расспросить, никто не собирался – Марс, вскоре вернётся, и сами всё увидят. Домен и король, говорили об охоте. В основном, говорил Домен. Король слушал, иногда давая комментарии или задавая вопросы. А потом из леса вышел Марс. С двумя прямыми палками, длиной в метр.

-Страйк! – Рявкнул Марс повелительно и бросил одну прямо в гиганта. Палка ударилась в голую грудь, упала к его ногам. – Подними. – Сморщившись в отвращении, проговорил воин. Вторую палку занёс над головой, словно это был меч.

-Зачем? – Подозрительно щурясь, поинтересовался катхенец. Ему сейчас приходилось сильно вниз голову наклонять, что бы лицо собеседника разглядеть – очень Страйка сие бодрило и даже довольно много смелости придавало.

-Покажу тебе кое-что. – Ощерился Марс в хищной улыбке.

Страйк пожал плечами и поднял палку…, словно кинжал она у него в руке смотрелась. Арийцы прекратили разговор, Арагон отвлёкся от мяса (в итоге сжёг одну сторону, но все, естественно, решили, что это случилось, когда едой занимался катхенец), все обратили взоры на застывших напротив друг друга гиганта и воина Славного города.

А спустя несколько минут уже никто не мог оторвать глаз от происходящего. Даже Радон, вернувшийся вскоре, забыл отдать добровольному повару, пучок собранных в лесу трав. Привалился к дереву и с интересом смотрел на бой арийца с титаном.

Палки участников шуточного боя скрестились. Марс уверенно кивнул противнику и в тот же миг рванулся вперёд и в сторону коротким сильным ударом, отбивая палку противника в сторону. Не прошло и двух секунд, а палка в руках арийца, ощутимо ударила по животу катхенца.

Зрители сражения приветствовали явную победу Марса восторженными воплями и потрясанием кулаков в воздухе. Издавали ещё звуки всякие. В общем, выражали восторг доступным способом.

Марс отскочил от противника и с рыком потряс палкой над головой, приглашая Страйка продолжить поединок. Тот красный от стыда и злости, шагнул вперёд, широко размахнулся и…

И замер вот так, изумлённо хлопая глазами – мелкий противник пропал, а разум получил информацию о двух ударах по корпусу. Один колющий в живот, второй наотмашь…, хм. По затылку. Не успел катхенец развернуться, а арийцы снова разразились восторженными воплями. Киборг Страйк начал злиться и с рыком развернулся – тут же получил палкой по шее и снова противника из вида потерял. Зато в разум поступила информация о двух секущих ударах по левой ноге. Под коленом и в районе бедра.

-Артерия, сухожилия. – Сообщил парню Марс, когда он снова развернулся к противнику.

Страйк шмыгнул носом и как-то неуверенно приподнял палку.

-Ты ещё можешь драться. – Усмехнулся ариец. – Такие раны лишают подвижности и причиняют боль. Но не более того. Продолжим?

Прежде чем катхенец успел ответить, ариец рванулся вперёд. Он ткнул палкой, мускулистый житель страны варваров за Великими горами как-то странно извернулся, у него захрустели жилы и не задетый шуточным оружием Страйка, ариец оказался в полуметре от него. Марс с рыком распрямился, вскидывая палку под углом к земле. Кончик «оружия» больно ударил в подбородок. Катхенец отступил, с несколько округлившимися глазами – он на мгновение представил, что в руках противника ни палка, а его острый меч. Сейчас ему могли бы голову прошить насквозь, лезвие вошло бы под подбородком и вышло в районе темени.

Бой длился ещё минут десять. Страйку ни разу не удалось даже коснуться противника. А его самого палкой дубасили с каждым разом всё больней. Но вот что странно – боль от этих ударов, практически не замечалась бывшим узником имперской каторги. А вот сам факт получения этих тычков и оплеух, факт явного и бесславного поражения – это бесило, наполняло сердце горечью и злобой. Он чувствовал себя униженным!

Впрочем, так оно и было. Это испытание – бой на деревянных мечах, если он проходил не между детьми Малого города, оно не совсем испытанием было. Так, учителя Малого города ставили на место зарвавшихся, слишком гордившихся собой юношей. Зачастую получалось, прилюдно униженный гордец, под смех учителей и сверстников, покидал поле битвы. Конечно, бывали исключения и в таком бою, юнец, показывал себя очень достойно, например, умудрялся коснуться своим игрушечным оружием, тела старого опытного воина, один-два раза. Такие юнцы, вместо шуточек сверстников, обиды и постоянно растущей в них злобы, а так же стремления тренироваться усерднее, получали уважение учителей, зависть сверстников и постоянные с ними драки. Что тоже шло на пользу делу. Способный парень, нуждался в более интенсивных тренировках, чем прочие, дабы достигнуть совершенства, максимально возможного для себя уровня. А как это сделать проще всего? Поставить его в условия, где каждый второй его ненавидит и только и ждёт случая, что бы ударить побольнее или унизить на глазах у всех, позорным поражением. Так, действительно уникальные, способные мальчики, проходили в Малом городе невероятно свирепую школу жизни, без особых дополнительных усилий старых мудрых наставников…

Подобный урок, сейчас получал Страйк, новый статус коего, признали все пятеро арийцев – способный парень, который в будущем, когда вырастет из пелёнок, возможно, станет Великим воином, знакомство с коим, само по себе честь. Но пока – пока он просто кусок мяса, хоть с хорошим потенциалом, но всё-таки просто мясо. Впрочем, отношение к нему изменилось в корне. Теперь его ставили в один ряд с юнцами Малого города – с сородичами сынов Славного города Тара. Логан подбадривая соперников яростными воплями без иного смысла и содержания, вдруг подумал, что, к сожалению, Страйк не в состоянии оценить оказанную ему небывалую честь.

Схватка закончилась и, слегка взмокшего Марса, поздравили похлопываниями по плечам, да нечленораздельными воплями. Униженный – он себя чувствовал именно так, Страйк, отправился подальше от всех, под сень деревьев. Там уселся, красный, злой и уверенный что сейчас арийцы, в его широкую спину бросают насмешливые взгляды и хохочут исключительно над ним.

Ну, он не совсем ошибался. Похохатывали арийцы не только над ним. Несколько шуточек в сторону взмокшей спины Марса отпустили Домен и Арагон, заставив того скрипнуть зубами да кулаки сжать, впрочем, конфликта не случилось – арийцы друг друга давно знали, десятки лет вместе, они умели решать такие вещи не доводя их до бряцания оружием. Так что Марс и, сегодня более язвительный, чем обычно Домен, просто отошли в сторонку да набили друг другу лица. После чего обнялись по-братски и со смехом вернулись в лагерь…

-Дикари. – Прошептал Страйк, когда два арийца, минуту назад оглашавшие округу рыком, воплями ярости, глухими ударами и треском ломаемых сучьев (берёзки ещё три, те, что потоньше, случайно, поломали), вернулись в лагерь. Лица улыбающихся воинов, стали красными от крови…, потом Марс зарычал так, что катхенец вздрогнув, затравленно обернулся, высунулся из кустов и посмотрел на арийцев. Логан вправил парню нос, со смехом по плечу похлопал…

-Дикари. – Повторил Страйк, снова прячась в листве.

Темнело. Обед был приготовлен, арийцы уселись кружком возле костра и, разрезая тушу ножами, поедали частично обуглившееся мясо. Страйка тоже пригласили, даже разрешили сесть в круг, рядом с ними. Естественно, когда он попытался усесться рядом с Логаном, все пятеро задохнулись от возмущения и синхронно потянулись за оружием. Логан только меча не стал касаться – просто врезал парню кулаком в нос. Ошеломлённый, ничего не понимающий катхенец, было поплёлся обратно в лес, восприняв недавнее приглашение присоединиться к обеду, как очередную дикую шутку варваров. Но оклик Радона его остановил. В двух словах, белолицый воин, объяснил, какую глупость совершил «сопляк» Страйк. И ещё объяснил, что парень должен быть благодарен королю – ведь он не стал избивать его до полусмерти, а просто разок легонько стукнул. Страйк в этом месте речи головой дёрнул – кости шеи хрустнули. Легонько…, у него до сих пор огоньки в глазах плавают. Оскорбление, невольно нанесённое королю, парню простили и указали место напротив Марса. Как юнец доказавший, что кое-что он всё же может, учитывая, что они в походе, а Малый город разрушен, юнцу разрешалось сидеть рядом с прославленными воинами. Но кушать подле знаменитого Предводителя, известного множеством своих побед, да ещё и короля – такой привилегии юнец заслужить быстро никак не мог. Только долгими походами, блистательными победами, огромными трофеями, сотнями взятых в бою рабов и прочее и прочее. Ну, или его могли бы взять в личный отряд короля, в его гвардию – к сожалению, набор приостановился. С тех пор как из сынов Тара, в живых остались только король и четверо его гвардейцев.

Поели, особо не торопясь. Иногда косились на небо – тучи казалось стали ниже. Солнца вовсе не видать, а издалека доносятся глухие раскаты грома. Будет буря.

Анталия всё не возвращалась. Костёр затухал, в нём догорали кости полностью съеденного тура, а она всё не приходила. Логан всё чаще оглядывался на лес и подумывал отправить Суб-Зеро на поиски пропавшей девушки. Его беспокойство росло всё быстрее.

Когда в землю ударила первая молния – далеко ещё, но белый всполох, на горизонте, за чёрным городом хорошо было видно и отсюда, Логан развернулся к древнему воину, весь день не покидавшему свой пост на краю леса. Он действительно стоял точно на том же месте, где он увидел его утром. Дойти не успел – неясная тень прошелестела в листве и, не успел обернуться на звук, как эта тень выскочила со спины, описала круг и, с радостным воплем, бросилась ему на шею.

-Логан!!! – Чуть не визжа, завопила девушка-вампир. Собственно, голос у неё сейчас изменился, а лицо озарило такой счастливой улыбкой, зелёные глаза так сильно сияли, что даже слепили его – она была счастлива, по-настоящему счастлива. И прежде чем он успел вымолвить хоть слово, осыпала мужественный лик десятками поцелуев. – Ты жив! Любимый. Ты жив!!!

-Ани… - Смущённо попытался он усмирить пыл любимой. Впрочем, безуспешно. Во-первых, объятия Анталии разомкнуть можно было, но только промышленным домкратом, а во-вторых, ему не шибко этого хотелось. Да и попытался он отстраниться на автопилоте – за спиной послышались смешки четверых двуногих, расовую принадлежность коих он мог опознать, даже не оборачиваясь.

В общем, встреча двух любящих сердец прошла очень тепло. И некоторое время продолжалась. Потом Логан решительно всё же все нежности прекратил – Анталия попыталась снять с него жилет прямо тут, у всех на виду. Потом, скорее всего, она сняла бы ещё кое-какие элементы одежды, с него там, с себя, вообще, Логан поспешил снизить накал страстей. Если бы это была другая женщина, какая-нибудь рабыня или кто-то в этом роде – он бы ещё и помогал себя от одежды освободить. Но тут не кто-то с краю, это Анталия, женщина, которую он любил, ради которой был готов идти на смерть. Предаваться страсти на глазах у всех, с любимой (или старшей женой, которая по умолчанию считалась самой любимой) – очень неприлично и недостойно сына Славного города. Конечно, это не правило, скорее этакий показатель воспитанности в обществе Тара. Соблюдать такие мелочи, не было нужды, даже когда Тар существовал. Но он всё-таки король…

Спустя полчаса, Анталия несколько успокоилась и смогла рассказать о результатах своего краткого выхода на разведку, в изменившийся мир. А он, как оказалось, изменился куда сильнее, чем можно было предположить. Фактически, они вернулись в другой мир, в другую его эпоху. Так что настроение у них довольно быстро начало портиться. Но прежде чем она начала рассказывать, арийцы решили, что это услышать должны все, в том числе «Лейхе», в дупель пьяный вампир.

Его искали по полю, пока не начался дождь. Ветер радостно взвыл, с восторгом принимая решение бури таки разразиться, и стал бросать в лица воинов, целые тучи брызг. Дождь усиливался, в землю били молнии, в общем, на вампира махнули рукой и скрылись в лесу, в поисках подходящего убежища. Колья, лук, туши оленей, прихватили с собой – их нести доверили Страйку, как самому молодому и рослому. Он, против, вроде не был. Впрочем, его и не спрашивали, просто выдали наряд и пару полезных советов, как нести всё это будет удобнее.

В лесу дождь их почти не беспокоил, густые кроны плохо пропускали дождь. Но это ненадолго. Как только верхний свод леса достаточно промокнет, внизу начнётся потоп. Да ещё и темно стало – они спешно искали, где укрыться и если бы не Анталия, да тигры, видевшие в сумраке леса лучше, чем днём, так, наверное, ничего бы и не нашли. Страйк тоже в темноте, как он сам с удивлением обнаружил, ныне видел отлично, если того желал. Но его не спрашивали, определив только как вьючное животное, так что он промолчал о своём неожиданном открытии.

Небольшая земляная пещерка, в которой они смогли уместиться все. Вот такое неказистое укрытие удалось найти, за час до того, как буря совершенно обезумила. Там и остались до конца бури. Там же они услышали странные, тревожные вести принесённые Анталией.

***

Полёт шёл нормально. Минут десять. Потом Штык сообразил, что ещё немного и выйдет из атмосферы – а там холодно и страшно. Он решительно развернулся. Звёзды, непроглядная темнота…, не туда что ли развернулся? А если вниз головой попробовать? Во! Облака, континенты всякие и даже море видно, большое такое, на океан похожее. А, ну так это океан и есть. Ага.

-Я лётчик Гастелло! – Хотел было восторженно заорать вампир, но довольно быстро понял, что в верхних слоях стратосферы, не то, что орать, как-то и дышать проблематично.

Лёгкие обожгло ледяным воздухом, зубы заломило, и он начал терять высоту. В атмосфере естественно не сгорел – вовремя сориентировался и замедлился. Тут, над облаками, летать хорошо было. Воздух прохладный конечно, но не жжет и вот уши даже не мёрзнут. Штык погладил рукой облако. Понял, что оно не гладится совсем – мягкое всё, неосязаемое. Почему-то ещё и мокрое…, гадкое какое облако. Ладно, накатить надо. Той волшебной крови. Над лицом начал клубиться рубиновый дымок. Не-не, тот Ас, конечно, молодец, нормальный пацан, такую вещь отличную придумал, но он всё же был не прав – этот нектар гораздо лучше идёт с армянским коньячком!

В рубиновым облачке, появились янтарные оттенки, и в рот вампира полился божественный кровавый нектар вперемешку с коньяком.

Пока пил забыл, где находится. Для удобства он устроился плашмя, на автопилоте сориентировавшись на облако как на «пол». А там чего-то озоном пахнуть стало, громыхнуло грозно. Некоторое время он терпеливо относился к этому безобразию, героически продолжая жестокую борьбу с пьянством – непосредственно лицом к лицу с врагом, уничтожая его путём физического поглощения. Но тут вдруг вмешался форс-мажор. Опять сильно громыхнуло и так в поясницу ударило, да так всё вдруг вокруг заискрилось, жжёным запахло и вообще…

Пока падал вниз, обожжённую шкуру охладило, она начала заживать, внутренние органы восстановились практически мгновенно. Удалось открыть один глаз – свечкой летит. Строго вниз. Какие-то купола, стены…, он попытался затормозить и почти получилось. В покатую крышу врезался, но таки не пробил её насквозь. Правда, шмякнулся не слабо, кости затрещали.

Лежал минут пять. На тёмное, затянутое грозовыми тучами небо смотрел. Прохладно. Накатить надо. Ну, а раз надо, что делать-то? Накатил. Организм ощутил бешенный и очень стремительный прилив сил. Штык поднялся на ноги и…, и обнаружил, что от одежды остались одни лохмотья. Только кобура с револьверами почти не пострадала. Висит себе. А, вон оно что – ремень на боку вплавился в кожу и сросся с ней, когда ожог заживал - неудачно он просто разместился, когда организм исправлял повреждения. Впаяло его прямо в мясо…, надо же, не больно совсем.

-Да и в рот его. – Махнул он рукой и, не шибко солидно, икнув, решил осмотреться. Куда он собирался, откуда пришёл и где весь народ, который всякие извращенцы ещё называют Блуждающей Сотней, Штык позабыл. Копаться в памяти лень, так что он решил, что само всё вспомнится. А пока не вспомнилось, нужно определиться, куда его забросило.

Какой-то город. Везде темно. Ну, не совсем. Вон, фонари стоят, светятся. Газовые что ли? Как интересно. А вроде последний раз они в каком-то дикарском мире были, где всякие немытые злодеи с мечами бегали. Хм. Как это его в другой мир забросило? А, к чёрту. Забросило и ладно. Арчи найдёт, если что. Он любого из них может найти. Пока и пошарохаться можно.

Мир стал плыть, и пришлось один глаз рукой закрыть – ну не трезветь же из-за такой малости как совершенно незнакомое место? Сущая безделица! Можно и так окрестности рассмотреть.

-А! Демон! – Взвыл кто-то внизу. И чего воют? Ногами вон топают. Бежит кто-то. Ага, сердце-то какое мощное! Бум! Бум! Бум! А…, это не сердце. Это вообще в другой стороне стучит.

Штык повернулся, что бы глянуть на источник шума. Тут предательски подул сильный ветер.

Не ясно, откуда точно он дул, но Штыка сильно качнуло назад и коварно затаившийся парапет крыши, явил свою подлую сущность во всей красе – вампир запнулся и полетел вниз на мостовую. Спину ушиб больно. Раскроенный череп-то зажил почти сразу, а вот спина болит, прям жесть.

Штык пригладил волосы на затылке. Стряхнул кровь с пальцев и рукой взмахнул, подняв очи к небесам, да широко открыв рот. Живительный поток хлынул в горло и вампир с жадностью стал глотать. Вкуснотища! Всё-таки молодец тот Ас. Реальный перец! Такую отличную хрень придумал! В душе он, наверное, вампир. А может в прошлой жизни им был.

Восстановив силы, вампир поднялся с окровавленной мостовой. Понял, что город сильно изменился - так часто бывает. Всегда неожиданно. Вроде нормально всё, прекрасно всё и рррраз!

Всё троиться начинает.

Очень коварная штука жизнь…

Снова кто-то заорал и затопал каблуками ботинок. Да что с ними сегодня? Подумаешь, человек упал с крыши, всё кровью забрызгал…

-Вызовите скорую помощь! Человеку плохо! – Заорал вампир и тут же захохотал. Просто представил как скорая будет через пробки пробираться, по садовому кольцу ради того что бы спасти жизнь вампира, который и так уже восстановился весь, да обратно пьян в стельку. Очень забавно ему показалось…, кстати, на кольцевую надо выбираться. Там тачку тормознуть, да на Рублёвку. Шахид сейчас там поселился.

Штык развернулся, прикрыл глаз рукой – сразу темно стало, ругнулся неприлично, убрал руку от второго глаза и, напрягая зрение, посмотрел строго вперёд. Троится. Странно как. Одним глазом смотрит, а оно всё троится! Он снова расхохотался. Ну правда, так забавно!

Куда тут идти-то? Улица какая-то подозрительная. Поди на окраины куда попал. Долбанная Москва…, и как теперь кольцевую найти? А у Шахида там кальян стоит, девочки есть, и поесть тоже имеется – он беспризорников покупает в детдоме, всегда в доме держит для еды с десяточек. Все мытые, надушенные, кормлены исключительно экзотическими фруктами и какими-то чучмекскими снадобьями – удивительно вкусная кровь у них. Он, конечно, жадный скотина, только для себя держит, но папе не откажет. Штыка уважает очень. Когда не уважал, бить пришлось долго и даже голову оторвать. Но ничего, там потом на место поставили, оно срослось, а Умар, шахид этот недоделанный, его сразу очень сильно уважать стал. Эх!

-К Умару хочу! – Капризно топнув ногой, сказал вампир. Снова осмотрелся. Ничего непонятно. Куда попал, где оказался? Никак и правда в Подмосковье занесло…, уныло шмыгнув носом, решил идти прямо. На свет газовых фонариков. Просто так идти было скучно и он, все встречные фонари, пинать стал – они забавно так падали. Так заскрипит весь, с натугой так, почти стон, и брякс, упал, кому-то окно выбил. Веселее так, что тут скажешь.

-Стоять! – Заорали сразу несколько глоток, перегородив улицу.

-Опа, мусорки подъехали! – Растопырив пальцы и разведя руки в стороны, воскликнул Штык. Всё тут же начало плавать, пятяриться, в общем, ничего не видно. Поспешно зажал правый глаз ладонью. Во, так нормально. Почти всё видно и…

-Стой на месте Существо. – Прорычал один, наставив на него…, хм. Они все вот это самое на него наставили. Очень похоже на…, ну, Штык не знал на что. Здоровенная штука на деревянном ложе. Там же толстый металлический ствол, курок снизу видно, боёк какой-то гипертрофированный. Но это ладно, огнестрел разный бывает (непонятно только почему ментам вместо АКС и макаровых раздали такие неудобные пушки), но одежда! Коричневые, слегка блестящие куртки, плотно обтягивающие рельефные мышцы, штаны из того же материала но посвободнее. И нагрудники из чёрного толи металла толи пластика. Где вообще значки, там фуражки, кители эти смешные с погонами? Точно не в Москве! Облом. К Умару не попасть значит.

-Мужики, у меня прописка есть, блять буду! – Решительно заявил Штык. Покосился на линию торчавших из мостовой, разбитых пеньков, оставшихся от столбов освещения. Как бы, на лицо порча госимущества, хулиганство. Лет на пять общего режима. Н-да. Просто так не отпустят. Для галочки всё равно скрутят и следакам сдадут…, всё-таки ПэПэСы какие-то странные у них тут в Подмосковье. А он всегда знал – что-то там не так вокруг этого огромного мегаполиса. Вон, маньяки какие по улицам ходят, на приличных вампиров кидаются. Улететь может? В лом что-то…

-Молчи Существо. Нам не известен твой язык.

-Что ёбнулся? – Удивился Штык, который прекрасно понимал речь полицейских. Правда, не задумывался как-то, просто понимал и всё. Попытался прислушаться – хрен поймёшь. Толи по-русски говорят, толи он настолько пьян, что перестал различать языки. А, чего гадать?

-Т-ты ч-ч-то сделал, С-с-существо? – Проблеял главный полицейский, когда затылки всех присутствующих осветились быстро затухающим алым пламенем.

-Теперь как, понимаете?

-Д-да. – Прохрипел бледный полицейский и…

-Ну что за воспитание. – Сплюнув кровь, пробормотал Штык.

Не понравилась ребятам магия. Зато узнал что эти штуки у них в руках, явно не из Москвы и даже не из того мира, где Москва есть…, отрезветь может? Мысль Штыку не понравилась. Он открыл рот пошире, и над лицом вновь заискрилось янтарно-красное облачко. Рядом кто-то заорал. С десяток ног затопали - менты сбежали. Ну, он их понимал. Всё-таки, если в кого-то из таких штук залпом пальнуть, увидеть как в теле этого кого-то, появляются громадные рваные дыры, а потом он падает и, оказывается, всё ещё жив, более того, раны у него заживают на глазах – тут любой обделается. Так что, Штык их не винил. Он кстати вспомнил, где видел похожие стволы.

-Ик, мушкетёры сраные. – Проворчал он, садясь на мостовую, в лужу из собственной крови и кишок – мушкет издалека разве что поцарапает, а вот вблизи, тут никакая лупара итальянская даже рядом не валялась. С одного залпа можно весь ливер на асфальт выложить. А тут и асфальта нету…, что-то странно всё. Штык задумчивым взглядом окинул местность. Он сейчас вспомнил, как они решили уснуть в склепе Алтайского Тесса – раскопали его в том мире, под слоем горных пород. Музей был у них. Мир Науки. Там не особо понимали, что же такое раскопали. Вот и пропадали там люди, и пришлось в итоге оцепление ставить, заборы всякие и полицию табунами на охрану сгонять. Забавно, но на Алтае, Стражи, те самые стероидные качки, что жили в стенах, почему-то, решительно не желали себя никак проявлять. Когда Тесса соскользнул в другое измерение, Штык просыпался и выходил погулять – целое стадо качков отпочковалось от стен и начало на него кидаться. А на Алтае ни один не вылезал. Наверное, экология там плохая была. Или ещё чего.

Так вот, их разбудили когда – типки которые пришли, они же все из времён Конана-варвара! А тут мушкеты, газовые фонарики, какая-то хрень бумчит в глубине города…, Тесса сместился в другой мир, пока их не было? Вот ведь нервный какой городишко этот магический. Никогда не знаешь, куда его нелёгкая понесёт. Ладно, надо, наверное…

Штык поднялся и уныло посмотрел на очередной газовый фонарь. Не центральный. В столбе что-то вроде капсулы, вон, её хорошо видно. Значит, газопровода тут нет. Толи не стали делать, толи не изобрели ещё. Так. Пока Арчи не вспомнит про него и не придёт глянуть, куда друг пропал, можно считать, что никуда он отсюда не денется. Кроме Арчи, никто из них не может смещаться между мирами в одиночку. Значит, остаётся ждать. И надеяться, что ребята не ушли в спячку или не слишком заняты. Могут ведь годами про него не вспоминать. Было такое уже как-то. Умара вот забыли они на полсотни лет в одном мире, с людьми каменного века. Но он неплохо там устроился. Арчи рассказал, когда вернул Умара – богом он у них заделался. В мире пещерных медведей сумел устроить себе сладкую жизнь. Молодец Шахид. Они, в обще, арабы эти, ребята смышлёные…, или он этот, как его? Египтянин? А, так там тоже арабы вроде. А нафиг. Надо пошариться, понять, что за мир, кто тут, чем дышит. Очень может быть, что ему тут обитать ещё лет сто.

Штык уныло шмыгнул носом – придётся трезветь. Не охота. Как трезвым можно жить???

Он собрался с силами, напрягся и…

Кто-то заорал и побежал. Настрой сбился, момент потерян.

-Судьба. – Глубокомысленно рёк вампир. – Не буду трезветь.

И ещё выпил.

А потом случилось нечто странное. Не прям сразу. Он пошёл по улице. Ещё с десяток столбов сломал – это оказалось довольно весёлое занятие. Потом перестал. Неудачно один столб пнул и у него баллон зачем-то взорвался. Чуть ноги не оторвало. Пальцы на левой руке пришлось заново отращивать, а это не так-то просто, пальцы отрастить и при этом сдерживать организм, дабы не попытался он вывести из себя спирт, жирные кислоты и прочие приятные сердцу радости бытия.

Штык справился на отлично. Пальцы как новенькие. И по-прежнему в стельку пьян.

-Лёшенька, пять с плюсом и красный диплом! Гы. – Поздравил вампир сам себя.

Он успел посмотреть ночной город. Полюбовался на пару статуй. Съел прохожего. Не потому что есть хотел, просто ради спортивного интереса. Навыки как бы оттачивать тоже надо. Вот. Погулял по набережной. Увидел проплывавшую по каналу баржу. У неё была труба и, из неё, шёл белый дым – паровой, видимо, двигатель. Вообще, там было красиво. Там он даже ни одного фонаря не сломал - только одну статую какой-то женщины в тиаре, халате и с воздетой к небу рукой. У неё в руке что-то горело, смотрелось не очень, так что он разбежался и врезал ей в каменный живот двумя ногами. Статуя, обиженно булькнув, утонула в канале.

-Гы, теперь реально как в Питере. – Оценил вампир свою работу, по облагораживанию местности. Пошёл дальше, увидел ещё одну интересную статую.

Пожилой мужик в рыцарском доспехе. Чем-то одёжа его знакома, да и морда тоже...

Штык обошёл статую раза три. Смотрел, смотрел, но так и не понял что с ней не так. Может, наручи? Похоже на управляющий щиток подвижной брони…, наверное, показалось.

На груди у мужика был нарисован рельефный лев. На задних лапах, когти расщеперены – страшный, в общем, прям жуть. Тоже знакомая картинка, а где видел, вспомнить не получается.

Покинув набережную, Штык оказался на пустынной мостовой, в квартале с трёхэтажными каменными зданиями. Там тоже много странностей увидел. Например, там газовых фонарей не оказалось. Несколько факелов воткнуты в фасады и всё. Но какие-то совсем странные. Он один даже из паза выдернул и минут пять на него смотрел – горит. А просмоленная тряпка, намотанная на палку, не обугливается, не становится меньше, она тут, вообще, похоже просто так, для красоты. Штык парень был дотошный, так что разбил факел о мостовую – вдруг в палке спрятан маленький газовый баллон? А остальное всё декор, для красоты. Баллона не оказалось. А осколки факела так и лежали на мостовой, горели себе тихонечко.

Штык попытался коснуться этих осколков магией, доступной ему. И увидел фигуру из огненных жгутов. Форму из Сил, сложную и в тоже время простую. Замкнутая на саму себя, питающаяся от Потоков Изначальных. И главное, так просто всё зациклено! Форма не нуждается в контроле. Она просуществует ещё лет двадцать, если её не сметёт сильная магия, творящаяся непосредственно вблизи факела, или если вот факел этот, на который завязана Форма, никто не поломает.

-Всё гениально, просто. – Кивнул он разбитому факелу и дальше пошёл.

Мушкеты. Газовые фонари. Магические фигуры, завязанные на материальный носитель.

-Куда я блять попал? – Ошалело тряхнув головой, воскликнул вампир, минут через десять пути.

Словно по заказу, из темноты выступила вывеска. Даже не так, что-то вроде доски объявлений. Просто металлический щит на столбе, стоит на обочине. И на нём надпись.

Штык ошалело моргнул, пробежав глазами по строчкам.

-Нихера непонятно. – Проговорил он. Символы незнакомы. Какие-то странные закорючки.

Махнув рукой, пошёл дальше. И словно волной, по улице прошло что-то невидимое. Он ощутил это, на границе сознания. Нечто нематериальное, нечто, что иногда проходит в незримой сути мира, когда он сам прибегал к магии Крови. Только в его случае, эта незримая волна была приятной, тёплой, какой-то греющий душу огонёк. Сейчас его окатило ушатом ледяной гадости непонятного свойства. Даже лохмотья плаща отряхнул, хоть и понимал, что таким образом это ощущение воспринимает мозг, на уровне подсознательного, интерпретируя чувства в понятную сознанию форму. Окатило не тело, Силы не вполне материальны, как любая энергия мира. А когда эта энергия даёт откат по Потокам, это и вовсе на материальном мире не сказывается никак. Да и ощутить его можно не всегда. Откат Сил, получается, от неопытности или спешки.

В данном конкретном случае, его вызвала как раз спешка.

-Остановись Существо и назови себя. – Проговорил довольно приятный, но крепкий полный твёрдости характера, женский голос. Штык не сразу даже понял, что это за спиной говорят.

Перед носом полыхнуло, в мостовую ударила молния, тогда вот и понял.

Отпрыгнул, резко развернулся и обнаружил прелюбопытную картину. Улицу перегородила цепь парней в доспехах. Красивые, блестящие. С завитушками и прочей лабудой – парадный доспех, для всяких праздничных мероприятий. Рыцарский декоративный, можно так сказать. Любой воин, с усмешкой фыркнул бы, увидев противника в таком доспехе. Завитушки эти, в бою лишь дополнительная возможность половчее пробить броню топором или даже мечом. Багром зацепить и уронить наземь очень удобно. В общем, боевым, такой доспех не назвал бы ни один воин. Штык в таких мелочах не разбирался. Зато отлично знал, что наруч с тёмными стёклышками, не для красоты так собран. Управляющая панель, для всяких полезных дополнительных функций. Чёрные матовые заглушки на сочленениях, да и цвет металла брони – рыцарский местный? Да маскарадный он! Под всем этим декором подвижная броня, уровня технологии, лет на семьсот старше, чем все эти газовые фонарики и доисторические мушкеты. Но это так, за время путешествий по тысячам миров, Штык привык к самым разным, порой абсолютно сумасшедшим, воплощениям научной мысли. А вот девушка, с ним говорившая…, нет, он и к такому привык. Просто ещё не попадал так, что бы мужики в подвижной броне стояли рядом с ребятами в балахонах, да с посохами в руках.

Зачастую миры выбирают что-то одно – Науку Материй или Магию Сил. Что бы всё это было вместе и прекрасно себя чувствовало…, ну только слышать доводилось о таких мирах. Серый Предел, слышали они, как раз такой. А больше так сразу и не припомнить.

-Привет крошка. – Вампир послал женщине воздушный поцелуй и как можно обаятельнее улыбнулся. На красивом, хотя и несколько холодноватом, лице женщины не дрогнул ни один мускул. Высокая грудь, затянутая в сиреневый жакет, так же равномерно вздымалась и опускалась. Она чем-то киборга напоминала. Штык пожал плечами. – Рыбка моя, не поверишь, я нечаянно фонарики поломал. Блять буду! Нечаянно.

-Назови себя на языке Империи Пиренеи Существо! – Воскликнула женщина. Тоненькие ручки подняли тонкий резной посох повыше. Янтарный набалдашник засветился желтоватым светом и…

-Бля… - Штык сидел на мостовой и активно тёр лоб ладонью. В разум хлынул такой поток слов и ассоциаций, что он поневоле стал сочувствовать тому немытому варвару, с которым недавно проделал то же самое. Только он научил неандертальца Великому Русскому языку! А тут это наречие, только-только слезших с деревьев неандертальцев…, бррр, гадость. Значит, перед ним ведьма. То есть, одна из, так называемых, Почтенных – не любил он их. Штык как-то одного такого выпил. Так этот гад, перед смертью что-то такое наколдовал, что его три недели зверский понос мучил! Эти «почтенные» даже в еду не годятся. И опасные они. Валить бы надо.

-Назови себя. – Женщина стукнула основанием посоха о мостовую. Штык пару секунд на это место смотрел, туда, где посох о камень ударился. Там искры вылетели. Синенькие.

-Пошла на хуй шмара! – Заявил он. Плюнул на камни и повторил сказанное, на языке, который невольно пришлось выучить. Пробрало. Бледная колдунья, практически позеленела, а десяток солдат в броне, разом шагнули вперёд, грозно звякнув металлом. Она остановила их порыв величественным жестом хрупкой ладошки. Вся банда разом замерла на месте.

-Ветер, гроз сияющий шторм, свирепый огонь Безвременья и всепоглощающий…

Штык, пока женщина несла какую-то ахинею и руками махала, щёлкнул пальцами, задрал голову и в глотку полился нектар из мира Асов. Выпив с литр, он рыгнул, поднялся, показал всей компании неприличный жест и полетел вверх, выставив руку, как Супермэн из популярного фильма. Смотрел как-то на DVD. Вещь фильмец. В разных мирах, всегда немного по-разному снимают. В одном даже так смешно было – Сталлоне, который Сильвестр, Супермэна играл. Даже накуриваться не пришлось, так чуть со смеху не помер…

Улететь не получилось. Что-то ухватило его за ногу. Да сильно так. Штык завис в трёх метрах над землёй и вниз посмотрел. Голень обвивает растущий из камня мостовой, длинный прозрачный хвост. Или щупальце. В общем, фигня какая-то. Переливается вся. Вон, рядом ещё одна вылезла. Над головой что-то заискрилось, он щучкой нырнул в сторону. Мимо пронеслась ветвистая молния, чуть не поджарив причёску. Из-за щупальца нормально улететь не получилось – назад дёрнуло, словно резиновое щупальце это гадское, с размаху в мостовую лбом врезался. Не успел подняться, как всё тело спеленало, и над головой вспыхнула новая молния.

Заклинание она читала, а не ахинею несла…, понятненько. Штык приподнял голову – обожжённая дыра в пузе, заживала очень медленно. Он исключительно печально застонал.

Придётся трезветь.

А то опять убьют.

Рана затянулась за несколько секунд. Глаза вампира вспыхнули алым пламенем. Огонь Крови вырвался вверх, почти фонтаном, упал на мостовую, накрыв Штыка словно саваном. Щупальца задрожали, скукожились и рассеялись. Молнии продолжали бить в него, но расшибались об саван, не причиняя вреда. Вампир поднялся. Глянул вверх. Молнии не просто так стреляют в землю. Над головой клубится тучка. Маленькая, но злобная. Он просто послал мысль, облекая её энергией Крови. Язык пламени пробил тучку насквозь. Её разорвало в куски. Колдунья пошатнулась, опираясь на посох и шагнула назад.

-Крошка, аккуратнее колдуй. Резко разбитое Заклинание, может ударить Откатом. – Штык вновь улыбнулся. Сейчас выглядя куда эффектнее – отражение в панцире одного из «рыцарей» увидел. Правда, эти лохмотья…, он поднял руки и опустил их вниз, изобразив жест, будто вот что-то с живота стряхивает. Рубиновое пламя налилось цветом, резкий оттенок буквально слепил. Пламя почти полностью схлынуло. Лишь глаза вампира по-прежнему горели. А на его плечах, вновь красовался красивый кожаный плащ, под ним жилет, рубашка, штаны кожаные…, о. Твою мать. Штык смущённо кашлянул. Как-то неудачно колдонул. Голубенькая рубашечка, почему-то, стала. Почесал затылок – вроде ж красную хотел, такую, что б почти малиновая…, а, ладно, так сойдёт.

-Ты…, - она задыхалась. Похоже, что от страха. – Кто ты такой?

-Лёха. – Штык поклонился. – Погоняла Штык.

-Я… - Попыталась представиться колдунья.

-Мне похер. – Остановил её Штык. Так-то он хорошо воспитан был, умел с девушками себя по-джентльменски вести. Просто вот сейчас, ну, в лом ему как-то было. – Я жрать хочу.

-Если бы ты, Почтенный…, - тут она, почему-то, вздрогнула и ещё на шаг отступила. – Почтенный Тёмный маг, представился, пришёл бы в Префектуру Империи, если бы…

-Срать я хотел на перфискуру твою. – Штык алчно облизнулся и повторил. – Я жрать хочу.

Она не успела ничего сказать. И сделать тоже. Появление Тёмного мага, посреди ночи, в одном из самых тихих и хорошо защищённых городов Империи…, ну это как оживший Микки-Маус гуляющий по Садовому кольцу, для людей родного мира Штыка. Если бы это был Колдун Меча – среди них Тёмные маги встречаются, удивительно, конечно, но скорее просто подозрительно. Их очень давно не видели праздношатающимися по улицам городов. Но он к ним не принадлежал явно. Поведение, одежда и самое страшное – то, как именно он колдовал. Колдунья не была уверена, возможно, он просто был гораздо сильнее и ей просто не по способностям засечь стремительное плетение Заклинаний, но…, ей показалось, что он не плёл Заклинаний вовсе. Что он просто направлял Силу, словно один из Великих, один из Богов.

Ведь такой абсолютной властью над Силами, владеют исключительно Великие.

Вампир исчез. Мгновение и он обнимает колдунью. Она тоненько пискнула и четыре клыка со скрежетом удлинились. Они пробили тонкую шею, и кровь потекла из её тела, в ненасытную утробу вампира-мага, сказочного, мифического существа, ибо неспособны к магии вампиры…

Если бы не парни в доспехах, колдунья померла бы секунд через пять. Однако они среагировали быстро. В бок Штыка, что-то ударило и его отбросило в сторону. С шипением вампир упал на мостовую. Приподнялся – в боку дырка с ананас. Опять костюмчик испоганили, сволочи!

Вампир вскочил на ноги и, сведя ладони вместе, с рыком раскинул их в стороны. От потока плазменных импульсов, его отделил щит, пылавший рубиновым пламенем.

-Хер вам суки! – Крикнул он через кровавый щит. Рыцари обступили хрупкое тело колдуньи и стреляли в него из видоизменившихся наручей. Это не семьсот лет от газового фонарика. Все полторы тысячи. Как минимум. Щит задрожал, теряя стабильность. – Падлы. – Рыкнул Штык и рванул в сторону. Увы. Колдунья не умерла. Как-то сумела подлечиться на ходу. Из мостовой вырвался тот же жгут и зацепился за ноги. От неожиданности Штык упал ничком. Перед глазами заплясали разноцветные огоньки, а подле носа, в камни мостовой, врезался импульс. Осколками всю щёку порезало, ухо оторвало, и часть скальпа срезало. Он взвыл, и поток алого огня буквально смёл новое заклинание ведьмы. Вампир вскочил, поднял руки и совершенно лишним жестом (не мог он просто колдовать, ему, почему-то, требовалось руками махать, ногами там, да хотя бы плюнуть – не получалось иначе, а если получалось то совсем не то, что надо), бросил вперёд два огненно-алых копья. Им броня, рыцарская, пехотно-алюминиевая или там титаново-нанитовая, как то им плевать. Энергия прошибла двух рыцарей насквозь и, булькая кровью, парни упали рядом со слегка окосевшей колдуньей. Остальные не отчаивались – всё равно стреляли. А потом…

Что-то коснулось шеи. По ощущениям – пальцы. А потом стало темно. Совсем-совсем темно.

Над телом Тёмного мага, да ещё и вампира, замер хмурый, молодой мужчина. Внешне, очень молодой. Аккуратно постриженная бородка, короткие волосы, серьёзное лицо, но глаза – они выдавали его. Он был куда старше самих этих стен.

-Встаньте. – Проговорил он, когда все выжившие рыцари, синхронно упали на одно колено.

Колдунья кое-как поднялась и, опираясь на посох, подошла к новоприбывшему. Он не воспользовался магией, он пришёл на своих ногах. И потому сумел очень легко подкрасться к неизвестно как появившемуся тут магу. Этот человек, в лёгкой, не стеснявшей движений одежде, был способен двигаться бесшумно, даже в зарослях сухого камыша. Он сам достиг этого, направляя и развивая свою Силу, в то русло, в котором был силён и теперь не имел равных себе. Даже Колдуны Меча не были способны так владеть своим телом, скрытыми его способностями. И ведь он сам разработал методики, тренировки, сам придумал, как направить доступную ему магию, на развитие и совершенствование этих способностей. Единственный из Эрфийских магов, сумевший победить Колдуна Меча, мастера Дранга, в открытой схватке. Очень давно. Почти полвека назад.

-Даос, благодарю за помощь. – Колдунья поклонилась одному из сильнейших колдунов Эрфии.

-Ты опять не следишь за линиями сопряжения Формы с Потоком. – Скривив губы, проговорил Даос. Он не смотрел на женщину. Его взгляд был прикован к обезглавленному телу вампира.

-Я не думала что Оно…, он…

-Должна думать. Разбитая Форма, разбитая так, как это сделал он, способна даже убить того, кто её создал. – Тут Даос счёл нужным поправиться. – В редких случаях. Завтра ты отправишься в Эрф.

-Но Почтенный Даос я…

-Три месяца ты будешь заниматься в залах Основ. – Резко прервал он женщину. – Экзамен по волшбе с сопряжением Форм я приму лично. – Даос посмотрел в бледное, сердитое лицо. – Я буду разбивать твои заклинания так, как и не снилось этому магу. Понятно?

-Да Почтенный. – Уныло отозвалась девушка. Коснулась ладошкой шеи. Рана от клыков всё ещё слегка кровоточила. Заживать полностью она решительно не желала. Похоже, вампир применил магию, укусив её. Придётся попотеть, что бы закрыть эту рану.

-Отнеси во дворец. – Произнёс Даос, поднимая с земли оскаленную голову убитого мага. Шея ровно срезана, будто саблей. Колдунья ухватила голову за волосы и, брезгливо сморщив носик, повернулась к своим рыцарям. Кивком приказала следовать за собой.

-Ты, останься. – Указал он на одного из рыцарей. Парень послушно замер. Даос поднял обезглавленное тело вампира одной рукой. Второй размахнулся и ребром ладони ударил в грудь. Никаких вспышек, огней, другого магического фетиша не последовало. Однако тело вампира развалило на две части. Одна упала на мостовую, другая осталась в руке колдуна. Он ударил ещё раз. Потом ещё. Поднял вторую половину и с ней проделал то же самое.

Вскоре на мостовой осталось лишь два десятка окровавленных кусков. Из этого месива, колдун вытащил два револьвера. Серебристые, не лишённые изящества. Он не знал что это за оружие и оружие ли вообще, так что пистолеты изъял, чтобы на досуге изучить.

На оставшееся от вампира, указал пальцем.

-Сожги, что бы остался лишь прах. Ветер закончит остальное.

Колдун развернулся и пошёл прочь по улице. Рыцарь встал над останками Тёмного мага, коснулся пальцами, затянутыми в металл перчатки, матовых стёклышек наруча. Нижняя часть наруча пришла в движение. Металл изменился, там блеснуло синеватым светом, и струя синего огня ударила в плоть поверженного мага. Там, где синий огонь касался плоти всего лишь раз, она мгновенно превращалась в прах. Очень быстро, всё закончилось и слабый порыв ветра, разметал прах Штыка, по улице столица Империи, благословенного города Пиренеи.

***

Над дремучим лесом Катхена, вблизи Лабиринта Теней, бушевала свирепая буря. Сильный ветер пригибал толстые стволы деревьев к земле. Яростно гремели молнии, шёл сильный дождь, практически ливень – на лугах и полях, он и был таким. Непроглядная стена воды, падающей с небес. Здесь, в глубине леса, сила дождя слабела, ему мешали густые кроны. Не все деревья сдавались под напором ветра. Да и не так он силён был здесь, в чаще леса, Зачарованного леса - как иногда говорили жители деревень провинции Мэлон. Сейчас, каждый клочок леса, ощущал на себе гнев разбушевавшейся стихии. Только в небольшой, не ясно кем и когда вырытой пещере, было сухо и тепло. Потеснившись, они даже сумели разжечь костёр. Маленький, но его хватило, что бы обогреть пещерку. В обще, если бы не Страйк, костёр можно было бы разжечь и покрупнее – Анталия даже высказывала мысль выгнать парня на улицу. Ему ведь всё равно не холодно было. Ещё по пути сюда она обратила внимание, что, несмотря на прохладу и усиливающийся ветер парень по пояс голый, а даже мурашки на спине не появились. Спросила, а он говорит не холодно ему, причём сам не понимает, как это так выходит. К большому сожалению Анталии, её идею не поддержали. Марс даже сказал странную фразу, которую ей никто не потрудился объяснить.

-Молодому воину негоже оставаться на улице, когда Прославленные сыны, нежатся в тепле уюта. – И вот о чём он сказал? Арийцы те головами одобрительно закивали. Даже Логан. Пришлось ей сделать умное лицо и тоже кивнуть. Кто этот молодой воин? Страйк? Да у него рожа, как урюк! Ему помирать пора уже. Лет тридцать есть, мозгов не прибавилось и больше уже не будет – помирать значит точно пора. Прославленные сыны – это видимо, арийцы. Странно, вроде отцы у них разные…, речь об уюте и тепле вовсе непонятна. Если грязная пещера – это уют, то она плюшевый мишка! Тепло…, дубак как на вершинах Великих гор!

Впрочем, когда Страйк залез в самую глубину пещерки, а арийцы сгрудились у костра и начали жарить оленью тушу, она позабыла о своём возмущении. Туши пятерых воинов, прочно перегородили вход, не пропуская даже ветер. Туша Страйка, как только разместилась в конце пещеры, так и оттуда дуть перестало. «Хоть на что-то сгодился» - проворчала девушка, укладываясь спать. Поначалу было холодно, но потом к ней под бок полез Шэрхан. От тигра жар шёл как от печки. А потом и Дора рядом улеглась. Стало и правда, очень уютно. Она задремала за две минуты, а уснула через пять. Тигры изменились, но, пожалуй, по её мнению, только в лучшую сторону. Они стали аккуратнее, спокойнее, а тёплая шелковистая шёрстка ничуть не пострадала, осталась прежней. Огромные кошки, стали только лучше. Жаль, что Логан так не считает – она видела, с каким сочувствием он поглядывает на Шэрхана…, сам Шэрхан не заметил бы случайно этих взглядов. А то ещё кинется, он ведь сейчас намного сообразительнее, вполне способен понять и прочитать взгляд человека. И достаточно разумен, что бы обидеться на него.

Арийцы молчали. Все пятеро погружены в не шибко радостные думы. Анталия разведала местность, на которой раньше располагалось всего несколько захудалых деревенек земледельцев. Всё изменилось. Всё стало другим. Вампир не смогла узнать родного ей мира – что говорить об арийцах? Её слова ошеломили, даже немного напугали их. Все пятеро с большой тоской вспоминали о погибшем Славном городе Таре. Что делать теперь, как быть? Мир уже не принадлежит мечу. Он стал другим. Да только они-то не стали другими! Они по-прежнему сыны Тара, воины, виртуозно владеющие мечом. Словно их где-то забыли, а потом вернули назад, а мир уже ушёл вперёд и не помнит славы их мечей, ярости их отцов. Арийцы не видели своего будущего.

У входа, на холодном ветру, под холодным дождём, расположился один из тех, кто никак не отреагировал на слова Анталии. Тигры тоже вот не отреагировали – они в тот момент спали. Впрочем, они может и не поняли бы, о чём речь, даже если бы всё слышали. Суб уже встречался с подобными мирами, он не увидел ничего нового или шокирующего. Не думал о будущем. Ледяной воин просто принял факты и был готов следовать за новым своим господином.

Сейчас осознанно. Проклятье Богов утратило свою силу. Суб-Зеро выбрал этот путь сам.

Он охранял пещерку и наслаждался ледяным дождём – как ему уже надоели тёплые солнечные деньки и миры ими полные! Снежные равнины Стратгорна – вот куда он не колеблясь ни капли, вернулся бы с удовольствием. Но раз уж никак, пусть хоть так, холодный дождик, пусть на одну ночь. Но это лучше, чем зной и жара которые скоро опять придётся вкусить сполна. Впрочем, Суб питал некоторую надежду, что за время их отсутствия, климат изменился. Было бы просто прекрасно, если бы тут стало холоднее, появились бы снежные морозные зимы.

Логан размышлял. Его взгляд остановился на огне. Наблюдать за игрой пламени, можно вечно. И расслабляет опять же. Думается легче. Кое-что он обдумал и принял несколько решений. А потом как-то сами собой, мысли вдруг переключились на всё с ним произошедшее за последнее время. С того момента, как он чудом излечился от ран за одну ночь, в день падения Тара. Он раз за разом прокручивал всё это в голове. События выстраивались в цепочку и цепкий разум короля, останавливался на некоторых неприятных сердцу моментах. Та ночь, дорога в лес, где он повстречал Анталию…, словно кто-то постоянно вмешивается в его жизнь. Некая могучая сила, нечто непонятное, неподдающееся понимаю и осознанию. Что-то приглядывает за ним? Спасает от смерти и снова бросает на самое острие? Какой-то, будь он проклят, Бог этого бытия? Или маг, подобный эрфийским Почтенным? Или нечто эфемерное – Судьба, например?

Он вдруг ощутил себя игрушкой в руках более могучей силы, чем всё, что он видел прежде.

Паршивое чувство. Хорошо, что олень дожарился к этому моменту. Поели в тишине, немного улучшив настроение и сумев на время забыть печальные думы. Потом арийцы улеглись спать, а Логан так и сидел у костра, глядя в огонь – неприятные мысли о своей судьбе, вернулись. Неужели же и правда, вся его жизнь, чья-то игрушка? Ариец зарычал на костёр. Тигры зашевелились во сне, но не открыли глаз. Логан смотреть в огонь. Мысли продолжали крутиться вокруг прошлого. Та ночь, после гибели Тара…, что-то там случилось. В памяти пустота, но что-то всё же там есть. В этой пустоте прячется, что-то, что он, похоже, забыл. Нужно вспомнить. Обязательно нужно.

Только у него не получилось.

Ариец ощутил холод. Выдохнул и увидел, как изо рта вырывается пар. А вслед за тем, ощутил чьё-то тягостное присутствие, будто в пещеру заполз гигантский спрут и вот-вот всех отсюда выдавит. Нечто необъятное, злое, холодное и жаркое как солнце одновременно. Рука сама потянулась к мечу. Он позвал Суб-Зеро, призывая того готовиться к схватке, но…, он так и замер вытащив меч едва ли на четверть – ледяной воин сидел повесив голову на грудь. Суб-Зеро спал.

-Меч не понадобится. Я пришёл не для сражения. – Прозвучал в голове, незримый голос.

-Кто ты? – Прошептал ариец, обнажая оружие и удерживая его поднятым, для удара. Острие почти касалось потолка, тут даже не размахнуться толком. Выбраться на улицу? Но невидимое существо, вроде не проявляет агрессии. Логан так и не решил, а потом услышал.

-Я тот, кто вернул тебя к жизни, в день гибели твоего народа. Я спасал твою жизнь и позже. Ты забыл, и не должен был помнить. Но в твоих руках … - То, что сказала невидимая сущность, Логан не понял. Это было нечто длинное и недоступное его пониманию. Голова загудела. Ариец ударил кулаком в лоб, гул стих. – Если ты продолжишь попытки вспомнить, он откроет твою память. А этого случиться не должно, ибо, он может открыть больше, чем нужно тебе знать сейчас.

-По твоей вине погиб Тар? Ты заставил кланы северян объединиться? – Зарычал ариец, озарённый ужасной догадкой. Что бы сделать его своей игрушкой – этот, Нечто непонятное, погубил Славный город! И так смог играть его судьбой, словно девочка куклой!

-Кхм… - Пронеслось в голове. Несколько обиженно и в замешательстве.

Наконец, с некоторой печалью, невидимый собеседник произнёс.

-Варвары никогда не научатся почтению к тем, кто подобен мне. К гибели Тара, силы подобные мне не причастны. Север объединил тот, кого звали Стайг. – Логан вздрогнул. Его от бешенства при упоминании сего имени перекосило так, что чуть в костёр не упал. – Он был выдающейся личностью среди варваров. Ему удалось объединить Север. Но удержать власть он мог лишь по-настоящему великой победой. Такой победой стало взятие Тара.

Логан кивнул, всё ещё скрипя зубами от ярости – нанести поражение не отдельному отряду Предводителя, не войску, которое сумел собрать король Тара, а сам город взять и разгромить вообще всех сынов Славного города - с такой победой, Стайгу при жизни ростовых памятников понаставят по всей Арии, Норху, Северу и за стеной Вестфаллии. Впрочем, он и раньше понимал всё это…, просто, не хотелось ему в это верить. Тар пал от рук обычных, слабых людей.

Невыносимо. Больно. Один сын Славного города легко мог прибить троих северян! Как они могли победить такую мощь?

Просто они выставили втрое больше людей, чем физически могли убить воины Тара…

-Я вырву сердце Стайга! – Прошипел Логан.

-Он мёртв.

-Я убью того, кто убил Стайга и вырву его сердце! – Зарычал ариец.

-Стайг умер от старости, в почёте и славе. – Проговорил незримый собеседник. – Твоей мести не суждено сбыться. Мстить больше не кому.

-Я убью его сына! – Не сдавался король Тара.

-Их было шесть. Он тоже давно умерли.

-Найду и убью всех его внуков!

-Кхм. – Вновь замешательство. – Ты довольно упрям. Потомков Стайга очень много их…

-Я лично убью всех!

-Да ты их искать замучаешься! – Не выдержал незримый собеседник. – Их десятки! У многих уже свои взрослые дети. И помогать в этом я тебе не буду! Это глупо ариец.

-Глупо прощать. – Фыркнул король, убирая меч. – Демону этого не понять.

-Я не демон. – Пещеру наполнил ворчливый голос. Кажется, общаться мысленно, существу надоело. Над костром полыхнуло пламя и прямо в воздухе, открылись два небольших глаза с кошачьими зрачками янтарного цвета. Они горели огнём. Белки медовые – не очень похоже на кошку. О чём ариец и сообщил, смело и несколько грубовато – зато не видно, что ему немного не по себе и по спине бегают мурашки страха.

-Это эльфийские глаза идиот! – Сердито отозвался Невидимый. – Зрачки не кошачьи, а миндалевидные!

-Как будет угодно демону. – Фыркнул король.

-Надо бы тебя поджарить, что бы научить уважению к Великим. – После недолгой паузы, проворчал Невидимый. – Вылечить и поджарить ещё раз.

Ариец, снова обнажил меч, подозрительно щурясь. Кошачьи глаза замерли на лезвии. Он явно испытывал к мечу какую-то неприязнь. Может, показалось, но в этих глазах, Логан увидел злобу, разочарование и что-то вроде обиды…, как будто владелец глаз, жаждал им владеть, но почему-то не мог. Наверное, ему просто показалось.

-Что тебе нужно? – Спросил ариец, не спеша прятать оружие.

-Что бы ты дожил, до путешествия в Алиердассы…, в Лабиринт Теней. – Поправился собеседник. – И вернулся оттуда, желательно, вот с этим мечом.

-Значит, - худшие подозрения воина подтверждались – просто игрушка в руках могучего существа. – Вся моя жизнь, гибель Тара, всё, что случилось после…

-Я только не давал тебе умереть слишком рано. – Глаза полыхнули пучком пламени и торжеством. – Я не был уверен, но был хороший шанс, что ты сможешь найти общий язык с… - В этот раз пришлось дважды стукнуть себя по лбу, что бы неприятный гул исчез. – А это значит, ты тот, кто мог вырвать Агаменнона из его сна, из гробницы его наказания.

-И теперь?

-Теперь ты свободен. – Глаза вновь пылали ровным, красивым огнём. Этакие огненные ресницы, вокруг них. – Твоя судьба, вновь, только твоя.

И замолчал. Торжественно.

-Благодарить не буду. – На всякий случай заметил ариец.

-Варвар. – С некоторым разочарованием проговорили глаза.

-Поклянись, что больше не вмешаешься в мою судьбу и судьбы моих друзей.

-С чего бы это?

-Потому что я выполнил то, на что ты надеялся.

-Слишком ты нагл варвар, для простого смертного. – Ответил Невидимый. Он говорил медленно, с расстановкой. Будто был немного удивлён и не знал толи ему сердиться, толи восхищаться.

-Ты должен мне.

-Я дважды спас тебе жизнь!

-Я об этом не просил. – Сердито буркнул король. – Ничего не знаю. Поклянись.

-Что ж, раз так хочешь. – Глаза мигнули и Невидимый продолжил. – Я всё равно ещё очень долго не заинтересуюсь судьбой Живых этого мира. Клянусь, ни в твою, ни в жизнь твоих подданных, я не вмешаюсь, пока не попросишь сам. – Тут глаза опять мигнули и Невидимый поспешил уточнить. – Если попросишь, я не обещаю что помогу, даже не обещаю что услышу твою просьбу.

Логан благодарно кивнул Невидимому, но в пещере уже не было кошачьих глаз. Незримое присутствие чего-то могучего, тоже исчезло. Он повернул голову – Суб сидит и смотрит в пелену дождя, куда-то в лес. Он словно и не заметил, что только что спал.

На улице шумит гроза, падают капли. Невидимый пропал.

Логан снова смотрел в огонь.

Он пытался забыть, что к Лабиринту Теней, его вело вовсе не желание раздобыть армию…, собственно и оно тоже, но не только. Воля некоей невероятно могучей твари, вела его туда, для каких-то своих непонятных целей. Освободил он этого Агаменнона – зачем? Он и так неплохо в склепе своём пылился. Эх, можно ли верить клятве такого сильного существа? Наивно верить клятве исходящей от такой мощи, но, пожалуй, выбора всё равно нет.

Однако настроение заметно улучшилось. Если над шеей больше не висит занесённым мечом, эта воля, этого непонятного кого, значит, он вновь хозяин своей судьбы.

Ариец ощутил голод. Вроде недавно ел, а аппетит снова разыгрался. Схватил оставшийся от оленьей туши кусок мяса и с удовольствием вонзил в него зубы.

Мир изменился, они нет. Значит, он изменится снова, станет тем, что нужно им. Или они погибнут, пытаясь превратить его в то, что нужно им.

Тар разрушен и преданы земле воины его.

Но пока жив хоть один, дух Славного города не будет побеждён.

Они вернут мечу забытую славу. Король не останется без королевства. Этот мир, будет принадлежать Логану и мечу арийских воинов – если он слаб и не сможет отстоять себя с оружием в руках. Они погибнут в славной битве от рук сильного врага, примут Величайшую честь для мужчины – если этот новый мир, окажется сильнее их.

Только так.

***

На востоке, над горизонтом занималась заря. Медленно, с неохотой, тьма ночи отступала пред первыми, пока ещё слабыми, солнечными лучиками. Вскоре посветлело настолько, что люди, стоявшие в полном молчании на вершине холма, стали хорошо видны со стен крупного замка, раскинувшегося внизу. Воины, дежурившие на стенах, давно приметили группку бродяг, расположившихся там, на вершине холма. Ночью, они встревожились, но ничего не происходило, больше людей не появилось и теперь воины, просто позёвывая, бродили по стенам, почти не обращая внимания на холм. Три баллисты, установленные на зубчатых башнях, сейчас развёрнутые на холм, так и оставили стоять – обратно в равнины, раскинувшиеся между лесами окружающими Ганг и рекой Лакри, их разворачивать не спешили. Может, всё ещё опасались, что вот-вот на холм кто-нибудь вытянет катапульты, а может, обратно поворачивать громоздкие сооружения, им было просто лень. Неизвестно. Сонные стражники бродили по стенам, чуть не роняя от усталости копья, лениво поправляя кольчужные плащи и островерхие металлические шлемы.

Пограничная стража Сабаса, маленького государства, разместившегося на куске земли между рекой Лакри и вдающимся глубоко в материк проливом. Этот замок, был одним из трёх, что охраняли Сабас на участке между рекой и устьем пролива. Самый крупный из трёх. В отличие от первых двух замков, обследованных Анталией, здесь имелась россыпь крестьянских домиков и возделанных полей. Они разместились вокруг замка, примерно на два километра в обе стороны.

Может, как раз поэтому, арийцы пришли сюда? Замок Орхус, так сильно походил на Славный город Тар…, он, конечно, намного меньше, но вот в целом, в целом похож. Сейчас, среди замерших на холме людей, пять лиц, пять взглядов выделялись как чёрное пятно на белом холсте. Лица искажала какая-то затаённая внутренняя боль. В глазах печаль и ярость, смешавшиеся в жутковатый коктейль. Перед глазами этих людей проносились картины давно забытых дней. Армии северян, заполнившие тысячами копий, почти все окружающие Тар поля. Горящие домики крестьян, стенобитные машины, втаскиваемые на возвышенности, людьми в рогатых шлемах. Ронар бьющийся на стене, когда уже все воины, оборонявшие её, пали мёртвыми. Алая Унаар прикрывающая его спину. Алая с яростью бьётся, а ведь в её плече торчит стрела…

Арийцы ждали сигнала короля. Остальные тоже – причём далеко не все из них ждали его с такой же непреклонной решимостью. Суб-Зеро стоял как столб. Прямой, бесстрастный – он мог бы убить всех в этом городе в одиночку. Сабас, по каким-то неизвестным им причинам, не вошёл в Империю Пиренеи, сегодня, как оказалось, занимавшую площадь вдвое большую, чем прежде. И здесь не слишком охотно принимали товары Империи, напоенные незнакомой им магией. Поэтому был выбран Сабас. Маленькое, довольно слабое государство, имевшее на вооружении лишь привычные им, меч и щит. Именно Орхус, выбран был из-за величины и внешней похожести на Тар.

Страйк, смотревший вместе со всеми на замок, тяжело сглотнул и снова покосился на то, что служило им сейчас опорой для ног. В обще-то, когда-то, когда замок только закладывали, холмик сей был довольно маленький, так, кочка крупная. А теперь…, под ногой гиганта что-то хрустнуло, и он провалился по колено. Земля вздыбилась, к ногам арийцев покатился ржавый половинный шлем. С дыркой на макушке. Кистенем, видимо, пробили.

Вся компания, за исключением Суб-Зеро повернулась к Страйку. Гигант смущённо развёл руками и, сим не хитрым жестом, вырвал из земли сломанную стрелу баллисты. Здоровенный кусок дерева, с ржавым наконечником, полетел вниз, обдав катхенца волной из комьев земли, с перепутанными в ней корневищами трав и кустарников.

-Сделай всё верно, Страйк. – Несколько угрожающе проговорил Логан. Страйк поспешно затряс головой и всех заверил, что справится. Логан медленно кивнул. Он отвернулся и вновь смотрел на замок. – Магия откроет ворота нашим мечам. Внутри, магии быть не должно.

Это он обращал к Суб-Зеро и Страйку. О том, на что Радон способен ныне, он и сам пока не знал.

Они выбрались именно на холм, по нескольким причинам. Отсюда видно всё прекрасно, и некоторый символизм присутствует. Большая часть сей возвышенности – сваленные тут останки врагов крепости Орхус и их доспехи. Разбитые осадные орудия и повозки нападавших. Немного глупо – арийцы использовали бы почти всё для торговли или для себя, но, наверное, выглядит это устрашающе. Для всех прочих людей. Сами они в этом холме устрашающего ничего не увидели. А вот вызов, настойчиво бросаемый этим холмом, разглядели прекрасно. Теперь, даже если бы они увидели на стенах Орхуса магов или Колдунов Меча, ни один не отступил бы. Холм из трофеев, возвышался под ними и те, кто создали его, могучие воины, сумевшие убить так много врагов, вот они эти сильные воины, всего в километре отсюда. Как может пройти мимо такого явного вызова настоящий воин, настоящий мужчина? Орхус падёт и станет их трофеем, либо их тела, присоединятся к холму трофеев Орхуса! Иначе и быть не может.

За неделю прошедшую с появления Невидимого с кошачьими глазами, они успели довольно детально разведать обстановку в новом для них мире. Он изменился радикально.

Почти весь Катхен, ныне находился под властью Империи Пиренеи. Каким образом Империя подчинила охотников Кейлита, как им удалось привести к присяге на мече варваров в крылатых шлемах с южной оконечности Великих гор, никто уже давно не помнил. Империя сохранила и привела к расцвету все старые свои провинции. Даже захолустный Мэлон, сегодня являлся торговым центром восточной части Катхена. Лес чёрных людоедов, маленьких паршивых карликов, чьи клыки Логан ещё помнил, сегодня стал безопасен. В нём располагалось несколько крупных посёлков, занятых в основном выращиванием деревьев и лесозаготовкой. Причём в этом вопросе им помогали колдуны. Не какие-то, откуда непонятно, а Эрфийские маги с посохами! По одному на каждое маленькое село и по два на три крупных посёлка. Кочевники за лесом карликов, признали Империю – удивительное дело. Это случилось относительно недавно и, ещё свежо, было в памяти людей. И там завоевание новых земель Империей прошло без её участия. Племена кочевников в очередной раз передрались за власть. В очередной войне, победил некто Чукака Стригущий Верблюдов. В обще, так, его имя и прозвище переводилось на Имперский – что и превратило эту историю почти в анекдот. На деле, о чём Анталия и сообщила своим друзьям, имя и прозвище вождя Чукаки, по сути, не являлось таковыми. На древнем наречии, знакомом Анталии, корни коего уже давным-давно позабыли жители Катхена, имя вождя не разделялось. И полностью звучало так – Кровавый меч, срезающий головы ради забавы. То, что этот вождь сколотил состояние торговлей, гоняя верблюдов от моря к Мэлону и обратно, получилось как-то случайно. Вождь захватил власть, стал править. Первым делом женился на 7-ми летней дочери самого сильного из побеждённых и им лично обезглавленных вождей. Потом казнил троих сыновей, другого побеждённого, но живого вождя. В общем, развлекался, пока ему во сне самому башку не отрезали. Вот с этой головой, делегация вождей и пришла в Пиренеи. Они просили Наместника, гарнизон и торговые привилегии. Новой войны за верховную власть, кочевники не захотели. А она бы разразилась – горячие головы уже начали свару. Вожди вернулись домой и четверым из шести, отрезали головы, ещё не успели они вернуться в свои стойбища. Двое оставшихся, бежали и молились лишь о том, что бы Империя поскорее пришла на земли кочевий – война всё-таки началась. И в этот раз ещё более кровавая. Вожди мертвы, молодых горячих голов пруд пруди.

Империя пришла. Наместник и гарнизон. Десять рыцарей, двести стрелков, две тысячи пеших воинов. Война кочевников между собой мгновенно стихла, они объединились и напали на иноземцев, призванных трусливыми вождями-предателями. В общем, война опять закончилась. Павших пришлось хоронить имперцам. Похоронили и двинулись к стойбищам вождей их призвавших. Тут жители Империи долго рассказывали, как солдаты бродили по степям, натыкаясь на сожжённые стойбища, полные костями мертвецов. Степь словно вымерла. Но Империя не собиралась уходить. Они заложили город, вырубив Священный (и единственный) лес, на территории кочевых степей. Его назвали Сотар – по имени наместника. Что было потом, крестьяне и торговцы, да другие посетители таверн, знали плохо. Вроде там война долго шла, город постоянно атаковали. Выжившие вожди там прятались некоторое время, потом имперцы выходили воевать с новыми племенами, подтянувшими войска с прибрежных районов. В общем, творилась неразбериха. Сейчас, земли кочевников, перестали быть опасны. Туда даже поселенцы потянулись – земли-то плодородные, а бедноты безземельной везде хватает. Империя получила громадную провинцию, которую пока путём не освоила.

Валлия, ранее подчинявшаяся Империи номинально, теперь превратилась в полноценную провинцию. Как это случилось, люди уже не помнили. Монахи по-прежнему контролировали свой народ во всём. Они правили, законов Валлии никто не менял, гарнизоны Империи оставались крошечными, но без одобрения Наместника, теперь не принималось никаких важных решений.

А вот Пять городов, за огромным лесом провинции Кир, пришли под власть Империи добровольно – из торговых соображений. Они не потеряли самоуправления, но получили торговые привилегии для правящих семей городов. Там недоволен был только простой народ, а его, как известно, никто спрашивать не будет.

Внутренняя жизнь Империи изменилась куда сильнее. Эрфийские маги – теперь их встречали на дорогах и улицах Империи, чаще, чем когда-то Колдунов Меча. Как гласила народная мудрость – Эрфийского мага, в Пиренеи повстречать куда легче, чем в самой Эрфии.

Кроме этих магов, появилось много новых колдунов.

-Чённые.

-Учёные. – Поправил Анталию Суб-Зеро, в разведку не ходивший, по причине каменного лица, не располагающего к продолжению беседы голосу и оригинальных привычек в выборе одеяния.

-Я так и сказала. – Рыкнула девушка, продолжив рассказ.

Эти новые маги, сами колдовать не умели. Они владели магией иного рода – могли создавать разные штуки, которые оживлялись посредством магии. Например, светящиеся фонари, в которых ни горящего масла, ни даже огня нету. Они же создали большие арбалеты без тетив, стрелявшие огнём и металлическими шариками. И многое другое. Всё это сильно повлияло на жизнь Империи.

А вот Колдуны Меча пропали. Совсем. Анталия пыталась расспросить, но ответ получила лишь от нескольких стариков, которые с трудом вспомнили какие-то слухи, о магах, называвших себя так. Куда и почему пропали эти ребята с мечами, выяснить не удалось.

Самое странное – Император. Его звали Актион, и он носил герб, в виде серебряного льва ставшего на задние лапы. Немного поразмышляв, они решили, что это внук принца Актиона, принявший герб своего прославленного предка.

В свете всех полученных сведений, идти завоёвывать Империю, было просто верхом идиотизма. Как и пытаться грабить её окраины. Нужна была хоть какая-то армия. А с теми воинами, что мог поставить Катхен, арийцы не могли всерьёз думать даже о нападении на крестьянскую деревню.

Так, их взгляды и обратились к Сабасу, маленькой, полувоенной стране. Достойное место, что бы проверить свой меч на крепость и, возможно, будущее царство, взятое как должно воину – мечом.

Некоторое время, уже приняв решение, они бездействовали. Ждали возвращения Штыка, пытались сами разгадать загадку на камне с часами. Всё без толку. Вампир не вернулся, ребус его товарищей, разгадке решительно не поддавался. В общем, они решили оставить это на потом. Просто сидеть и ждать они уже не могли. Страйк вот мог, он даже пытался пару раз уговорить воинов отказаться от безумного плана. Приводил веские доводы – их всего десять, если с тиграми считать, а в Орхусе, минимум триста воинов. А если им чудом…

За такие слова о «чудесах» Страйк, касательно боевых умений арийцев, получил от Домена в затылочную часть кулаком. На что парень не ответил – привычка уже выработалась. Просто заменил слово в своей речи на более нейтральное. А Домен ошеломлённо глянул на кулак свой, присел рядышком и уважительно кивнул гиганту – впервые парень не потерял сознание после такой оплеухи. В глазах арийца он мгновенно вырос на два десятка пунктов.

Так вот, Страйк попытался объяснить, что если им удастся захватить Орхус – правители Сабаса, приведут целую армию, что бы вернуть замок себе. Ну…, зря он это.

Суб, Анталия, они прислушались и всё верно оценили. Идея нападения им тогда показалась глупой, но было поздно. Арийцы удивлённо переглянулись и, разом потрясая кулаками, взревели что-то непонятное. Они поначалу и не задумались о том, что отбивать замок обязательно придут и придут крупные армии правителей Сабаса, а тут умница Страйк подсказал…

Ну как они могут пропустить такую Великую битву?

Решение арийцев только крепло. Анталия попыталась их отговорить – её даже не услышали. Попытался Суб, по просьбе Анталии.

-Хорошая шутка. – Хохоча, похлопал его по плечу арийский король.

В общем, решение арийцев изменить оказалось нереально. В пути к цели, Логан быстро рассказал им свой довольно безумный план. И тут Анталия предложила послать вперёд Суб-Зеро, что бы он магией расчистил замок, а когда придут армии правителей, его магия могла бы…

-Нет. Он, - Логан указал на Страйка, – разобьёт ворота. Больше никакой магии не будет.

Все попытки отговорить их, не увенчались успехом. Арийцы только приходили во всё большее возбуждение. Они чуть ли не бегом срывались с места, что бы поскорее добраться до крепости.

Её, кстати, к восходу они уже считали своей.

-Они безумны… - Чуть не разом сказали в ту ночь, Анталия и Страйк. Шёпотом, друг друга не услышали. Но мысли их совпадали. Им бы стоило заглянуть в мысли арийцев – за всю ночь там связной мысли было две с половиной. Кровь играла, арийцы стремились к битве. Они уже ни о чём другом и не думали. Ну, разве что о трофеях. Радон, например, припомнил поход к озеру Норх, где сумел разжиться тремя большими рулонами шёлковой ткани. Почему-то, ему удалось себя убедить, что в Орхусе он возьмёт не менее богатую добычу. Несмотря на то, что это крепость.

Солнце поднялось над горизонтом. Сияющий диск виден наполовину.

Логан махнул рукой. Замер, в полном молчании, ожидая, когда гигант минует первое поле и пройдёт мимо первых крестьянских домиков. Ворота замка закрыты, воины сонные, караул вот-вот начнут менять, замок вскоре проснётся. Если всё делать не торопясь, гарнизон успеет проснуться, облачиться в доспехи, приготовиться к битве, но организовать достойную оборону стен, они уже не смогут. Самое удачное время для того, что бы выяснить, чья сталь лучше!

По полю никто не идёт. Логан повернул голову влево. Нету. Вправо…, куда он делся? Обернулся, что бы спросить у воинов и замер с открытым ртом. Страйк так и стоял у него за спиной, на город пялится. Челюсть, со щелчком захлопнулась. Логан тихо, но почти как Шэрхан, зарычал. Страйк встрепенулся и, хлопая глазами, сказал.

-Что? Уже пора да?

-Ррррр.

-Я понял, я иду-иду.

Гигант двинулся вперёд широкими шагами. Чуть не упал с холма – под ноги попался ржавый, сильно измятый панцирь. Чем и главное кто, сделал это с панцирем, думать ему не захотелось совсем. Предстоящая авантюра наполняла его страхом и трепетом. Проходя мимо крестьянского домика, он начал читать молитву Каилу, богу Грома. На всякий случай помянул Барга и Приву – в общем, всех главных божеств Катхена собрал в одну кучу и стал им молиться. Даже Ганхару, богиню крестьян, не забыл.

С холма стали спускаться остальные члены отряда. Битва за Орхус, началась. Хотя сонные стражники на стенах, этого ещё и не знали. Они так и зевали, подпирая копья, пока гигант не подошёл к воротам. Хорошо, что рва нет – легче штурмовать.

Страйк остановился в десяти метрах от могучих, деревянных ворот, облицованных железными листами. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул и поднял руку. Плоть заволновалась, отошла от металлических костей, выдвинулись какие-то планки, штырьки, катушки и спустя мгновение, плазменное орудие обрело боевую форму. На стене кто-то закричал. Стражники начали очухиваться. Один даже воинственно наставил копьё куда-то в небо – они ещё не понимали, откуда идёт угроза. А потом рука киборга, выплюнула заряд плазмы и начала меняться, вновь обретая форму обычной руки. Ещё до того как импульс коснулся обшивки двустворчатых ворот, из бойницы башни, в гиганта бросили копьё. Изменение руки ускорилось, но не остановилось. Кожа лопнула с внешней стороны ниже локтя. Из неё вылезло то самое металлическое нечто, так его напугавшее в одном из мест созданных злым демоном из Лабиринта Теней. Всё произошло автоматически, без участия сознания. Перед глазами возникли цифры, траектория полёта копья, проникающая способность острия, сводки возможных повреждений. Из металлической штуковины на руке, с лязгом выпрыгнуло метровое лезвие. Рука поднялась. Копьё врезалось в лезвие, отклонилось от курса. Воткнулось в землю сбоку, справа.

Импульс коснулся ворот. От взрыва задрожала вся стена. Ворота вынесло напрочь. Мелкими щепками и кусками покрупнее, забросало весь довольно большой внутренний двор замка.

-Нападение!!! – Заорал кто-то на стене.

Страйк снова поднял лезвие, отклоняя от себя новое копьё. Тут стрелы полетели. Пришлось второе лезвие выпускать – хорошо, что это не больно, а то бы с этими лезвиями…

К тому моменту, когда арийцы ворвались в ворота, лучники крепости, Страйка уже утыкали стрелами как природа ёжика иголками. Зато им стрел уже не досталось. Почти. Одна пробила руку Марса, старик зарычал, перебросил меч в левую и даже с шага не сбился. Ещё несколько были посланы в Домена, парень отбил все, окружив себя свистящей стеной добротной клинковой стали. Арагону одна оцарапал бок, вторая застряла в гребне – так он до конца битвы с ней и ходил. Остальных стрелы миновали. Почему в Радона ни одной не пустили непонятно – он, после Страйка, был самой крупной мишенью из всех нападавших.

Когда защитники крепости разобрались что к чему и попытались начать стрелять в других нападающих – гигант, вроде смертельно раненный, падать не собирался решительно и всё махал своими мечами, непонятно как приделанными к рукам. В общем, когда они попытались расстрелять остальных нападавших, было уже поздно. Анталия взобралась на стену в два счёта, ей хватило кладки камней, что бы оказаться среди лучников. Бедняги полетели в разные стороны, вопя от ужаса и боли. На второй стене, картина оказалась гораздо страшнее – туда, по внутренней каменной лестнице, молниями взобрались два тигра. Когти и клыки рвали плоть людей и их доспехи, с одинаковой лёгкостью. Защитники замка не успели организовать оборону. Внутренний замок – совсем крошечный, так и остался стоять с настежь распахнутыми воротами. Прежде чем их успели закрыть, там оказался Радон. Два десятка мечников бросили створки, которые пытались закрыть и напали на арийца. Старик размахнул, ударил, не двинувшись из ворот ни на шаг. Ему в них оказалось довольно комфортно – с тылу, во дворе, сражаются остальные, с боков барбаканы, спереди враг. Только потолки низковаты. Удар угодил мимо одного воина – парень присел, и громадное топорище со свистом прошло мимо, врезался в плечо второго. Кольчужный доспех не выдержал могучего удара. Топор пробил плечо, грудь и застрял в костях. Вытащить его – один рывок, но парень, увернувшийся от удара, теперь оказался с боку. Радон отпустил рукоять топора и удар мечом в бок, не достиг цели. Тяжёлый кулак арийца врезался в лицо противника – носовая дужка шлема погнулась. Сильно погнулась. Застряла примерно в районе белого вещества лобной доли мозга. Радон взревел как раненный бык, широко раскинув руки. Воины, до той минуты лезшие валом, отпрянули. На их глазах, голову собрата буквально сплющило ударом кулака. Хруст костей стоял такой, что не по себе становилось даже в пылу битвы. Прямо перед ними почти разрубленный воин, а этот в маске – сплошная гора мышц. И глаза колдовские.

Конечно, они очнулись почти мгновенно, но секундной заминки хватило, что бы вырвать топор из тела погибшего. Радон встретил нового противника ударом древка топора. Попал ему в грудь. А бил со всей силы. Парень хрюкнул и улетел в толпу своих, упав на их же мечи. Один из этих мечей, пробил ему спину, второй пронзил бок. Радон прыгнул вперёд и, размахнувшись, ударил – пришлось покинуть ворота. Уютная позиция для битвы таковой быть перестала. Он ощутил, как наверху что-то загорелось. Как? Сам не понял. Но над головой разгоралось тепло огня, и он пошёл в атаку. Спустя пару секунд, на пустое место между барбаканами, полилось кипящее масло.

Радон оказался в центре меньшего дворика, внутренней части замка. Окружённый тремя десятками воинов. И с десяток лучников на стенах. На него не нападали. Ему давали шанс сдаться, сложить оружие. Старик потряс топором и зарычал.

Первая стрела прошла мимо. Вторая угодила в ногу. Третья вошла в грудь. Старик сплюнул кровь, вырвал стрелу из груди и бросился в бой, размахивая топором. Он и сам не заметил, как пылают горячим огнём раны, как новые стрелы вонзаются в плоть – старик дрался как в последний раз. Он был в зените славы – один против такого количества врагов, совсем один. Да этот подвиг будут воспевать все Предводители все воины Тара! Он один против такого количества воинов и своей славной смертью, он удержит ворота открытыми.

Да его именем будут называть сыновей ещё десятки поколений!

В пылу битвы, он, почему-то, забыл, что Тара давно не существует.

Во внутреннем дворе, воинов оказалось гораздо больше. Тут пришлось жарко. Арийцы, как сразу врубились в нестройные толпы бегущих к ним людей, так и продолжали сражаться в том же духе. Здесь лучникам не позволяли и головы высунуть. Тигры нарисовали на стене красную дорожку из кишков, разорванных тел и потоков крови. Анталия перебила всех на своей стороне, каких-то просто покидав на землю, и сама взялась за лук. Она отстреливала тех, кто подбирался к арийцам со спины, упорно игнорируя факт, что иногда помощь требовалась и Суб-Зеро, коему магию использовать запретили. А тигры, прикончив людей на стене, ворвались во внутреннюю её часть и теперь из бойниц стены, время от времени, доносился яростный рык, да истошные вопли людей, близко познакомившихся с тигриными клыками. Когда двор замка заполнился мёртвыми телами и покраснел от крови, на поле боя появился Страйк – всё это время он выдёргивал из себя стрелы. Было их много, некоторые сидели глубоко, так что пришлось попотеть. Некоторые выдернуть, вовсе не получилось. Внутри, увидев, что арийцы, в обще-то, даже побеждают, хотя противников в разы больше, Страйк, с отчаянным воплем, руками-лезвиями махая, кинулся в бой. И в первые же минуты весь торс усеяло резаными и колотыми ранами. Но его врагам не удавалось сделать больше одного удара. Всегда, кстати, точного и смертельного для людской анатомии. Будь Страйк ещё прежним, просто человеком, здесь его путь и закончился бы, во дворе крепости Орхус.

Арийцы орудовали мечами споро и ловко, заметно превосходя мастерством своих противников.

Им удалось солидно уменьшить ряды врага и отбросить его обратно к каменным казармам.

Из-за малого количества нападавших, их яростной стремительной атаки, того невероятного мастерства, что они демонстрировали, случилось два любопытных события.

Пережившие битву, включая раненных стонущих за спинами продолжавших наступать арийцев, уверились в том, что нападающих гораздо больше, чем они видят непосредственно перед собой. Учитывая постоянный рык внутри стены и вой людей, попавших на клыки тигров, а так же лучницу, посылавшую стрелы неуловимыми глазу движениями, они так же уверились, что в атаке участвуют колдуны. Один воин, умирая от секущего удара меча Марса, оставившего на его груди глубокую рану, даже прокричал:

-Будь проклята Империя! – После чего стал булькать кровью. К концу битвы он умер, но его крик успел посеять в рядах собратьев сразу два противоречивых чувства – Империя таки напала на Сабас. А Империя, это магия, старая привычная и новая, тёмная, направленная на вещи. А так же – рыцари и Сияющие. Последние походили на рыцарей, носили доспехи, но в бою творили такое, на что люди в принципе неспособны. В частности арийцев, за таких Сияющих, почему-то, снявших доспехи, и приняли. В умах других, вспыхнула злоба и отчаянная решимость умереть, но не сдать Орхус – на радость арийцам. Они не планировали брать пленных, а добрую битву меч против меча, приветствовали всем сердцем. И второй момент – Суб-Зеро.

Безоружный парень, к тому же низкорослый и худой, многим показался более привлекательным противником, нежели здоровенные, мускулистые, абсолютно сумасшедшие варвары – они рычали, брызгали слюной, скрежетали зубами, один только вид этих взбешённых людей уже заставлял руку нервно дрожать. А в таких руках, мечи держатся не шибко крепко.

Ледяной воин, послушно следовавший приказу магию не применять, оказался в кольце из двух десятков мечников и копейщиков. И его не прикрывали стрелы вампира. Пришлось проявить чудеса подвижности, что бы не получить копьём в живот или мечом по шее. У бедняги жилы трещали непрерывно – не так-то просто, уворачиваться сразу от нескольких ударов копий и мечей, одновременно нанося удары по противнику, кулаками и ногами. Суб справлялся и даже сумел в какой-то степени насладиться битвой. Однако эмоции он не отпускал так, как это делали арийцы. Он чётко контролировал себя. Тело работало как машина. На его месте, в этой ситуации, ариец был бы убит. За исключением может быть Логана или Радона. Первый прорубился бы через кольцо своим двуручником, второго убить, как выяснилось, просто проткнув, уже невозможно.

Суб положил почти всех. Перед ним остались человек восемь. Никто из них не спешил нападать. Парни стояли, держа оружие двумя руками, и не решались атаковать. На их глазах слегли два десятка собратьев. На смену пылу битвы, пришёл страх смерти.

Впрочем, не совсем обоснованный. Лежавшие вокруг Суб-Зеро, поверженные противники, далеко не все мертвы. Кое-кто уже начал приходить в себя и тихонько постанывал, баюкая ту часть тела, которую ему отбили. Сложнее всего приходилось тем, кто получал удары в лицо и грудь. Первые порой не могли даже стонать – челюсть вещь, как оказалось, очень хрупкая. Вторым и вдохнуть путём не получалось, гнулись отчего-то доспехи от ударов этого щуплого паренька в смешном костюме. А гнулись они внутрь, а внутри как бы солдат и есть. Как обратно это выправить, не имея под рукой кузнечного молота – решительно непонятно.

Суб послал парням свой пустой холодный взгляд и плавным движением всего тела, занял высокую стойку, с переносом веса тела равномерно на обе ноги.

-Я готов. – Проговорил воин, впервые за всю битву издав хоть какие-то звуки.

Самый смелый из окруживших его, заорал громко и кинулся вперёд, нанося отточенным движением, колющий удар в грудь. Суб отклонил корпус, не сдвинув ног, лишь слегка присев. Копьё оказалось между поднятых рук. Резкий рывок, руки сходятся вместе и с треском, закалённое древко копья, ломается. Парень отступил, ошалело хлопая глазами – руками такое копьё никто поломать не мог! Он знал точно – всем гарнизоном проверяли новые древка пришедшие с побережья. Никто не сломал! А тут…, парень бросил копьё и обнажил меч. Применять не стал. Его товарищ, в сей момент размахнулся и кинулся в бой. Суб поймал руку воина за запястье, что-то непонятное сделал и парень полетел вверх тормашками. Обратно не поднялся.

Они отступили на шаг. Потом отступил ещё один и, разом развернувшись, все оставшиеся на ногах побежали к внутреннему замку.

А там чуть не поседели.

Радон, утыканный стрелами, весь в крови, тяжело дыша, стоял посреди маленького дворика. Красные глаза старика обшаривали местность на предмет живых врагов. Стрелы больше не летели. Последний стрелок выпустил одну, промахнулся, Радон поднял выпавший из мёртвой руки меч и бросил его наподобие кинжала – в глаз попал.

Теперь врагов не осталось – изрублены, у ног лежат. Стрелы мешались. Гигант зарычал и из глаз брызнул огонь. Все стрелы, торчавшие в теле, вспыхнули. Мгновение и они падают наземь прахом, а из ран течёт горячий металл наконечников. Они расплавились в его теле. Было больно, и он зарычал, сжав древко топора двумя руками. Раны зажили, раньше, чем стих его гнев.

Старик удивиться сгоревшим стрелам не успел – прямо в ворота бежали с десяток воинов.

Новые враги!

Старик занёс топор над головой и с рёвом бросился в бой.

Сражение заняло несколько часов. Большая часть битвы, прошла возле казарм. Там дрались арийцы. Когда Анталия и Суб попытались влезть в эту схватку, Логан диким рёвом потребовал, что б они отступили. Четыре арийца, почему-то, решили драться там, примерно с сотней воинов, в гордом одиночестве. Во внутреннем замке, Радон сражался самолично, один. Страйк, подумав, осмотревшись, врагов не обнаружив, потихоньку исчез где-то за воротами. Его потом со стены заметили – он по крестьянским домикам бродил и занимался грабежом. Самих крестьян там уже не было, сбежали неизвестно куда. Суб и Анталия остались у ворот, не выпуская тех, кто пытался сбежать. Таких оказалось немного – в основном раненные, потерявшие оружие люди. С десяток таких, Анталия выпила, насытившись впрок. Остальных просто убивали. Когда битва четверых арийцев перешла в казармы и рассмотреть её уже не получалось, только крики, рык, звон металла слышно, Анталия предположила, что, возможно, убивать беглецов не так уж и разумно. Суб с ней согласился, точнее он просто пожал плечами. И девушка решила, что, пожалуй, лучше брать их в плен. К полудню пленных набралось два десятка. К тому времени из ворот внутреннего замка выбрался Радон. Весь в крови. Глаза бешенные красные…, впрочем, они такие у него теперь всегда.

Он остановился во дворе и повернул голову на звук. Старик тяжело дышал и Анталия, вполне обоснованно предположила, что он остановится там и будет ждать. Однако он зарычал, топор поудобнее перехватил и двинулся на шум битвы.

Спустя час, всё закончилось. Победители собрались на большом дворе замка, сейчас очень тихом дворе, густо залитом кровью и солнечным светом. Солнышко приветливо мерцало в чистых небесах, ни единого облачка сегодня и ветерок такой тёплый, ласковый…

-Арррр!!! – Разом взревели арийцы, воздев к небу окровавленное оружие.

-Проклятье… - Проворчала Анталия, чуть со стены не упавшая от этого вопля. Глянула на них, замерших там, плечом к плечу. Даже ей не по себе стало. Все пятеро залиты кровью, она течёт по мускулистым телам, вперемешку с потом, у всех глаза бешенные. Жуть, в общем.

А тигры куда-то пропали. Их только к вечеру нашли – выползли из маленького прохода в кладке стены, довольные, все в красных пятнах, толстые-толстые. И очень сонные. Они так далеко и не уползли. Сладко зевая, шагов пять сделали, рухнули и уснули.

Когда арийцы перестали бешено вращать глазами, потрясать оружием, победно орать и хлопать друг друга по плечам, когда к ним вернулась способность издавать членораздельные звуки, Анталия обратилась к Логану, с вопросам о пленных.

-Марс, оцени. – Воин кивнул и направился к пленным, угрюмым, стонущим, сидящим на земле у ворот. У них у всех глаза размером с Имперские золотые монеты сейчас были – победный «танец» окровавленных мускулистых мужиков с оружием наголо, они наблюдали от начала до конца. А ещё они сумели, наконец, посчитать, сколько же всего было противников. Стыда за поражение никто из них не испытал – как минимум половина этих воинов, маги. Или что-нибудь ещё хуже. Тут, по их мнению, ничего постыдного не было. По их. Арийцы осмотрели себя и обнаружили, что все раны какие они получили, нанесены стрелами – судьба пленных повисла на тоненьком волоске. По общему мнению воинов, их даже мечом убивать, было как-то не по-людски. Слабых нужно убивать камнем, палкой, руками, но никак не чистой сталью доброго клинка! Оружие требует уважительного к себе отношения. Иначе оно само перестанет уважать хозяина и тогда, в битве, предаст его. И правильно сделает. Воин, презирающий свой меч, не должен жить.

Марс осмотрел пленных, снял с них уцелевшие доспехи, кольчуги, ремни, даже ботинки, не пропитавшиеся кровью и более-менее целые. Когда закончил вдруг обнаружил что все пленные, оказавшись без одежды и рельефных кожаных панцирей, возмутительно худы. Он ухватил одного за глотку, поднял, тряхнул и рыкнул.

-Почему в вас так мало мяса?

Парень обмочился. Закатил глаза и замолчал. Марс потряс бесчувственное тело и бросил его. Процедура повторилась с ближайшим защитником крепости. Этот промямлил в ответ.

-М-м-ы н-н-нормальные н-н-нас н-н-не надо есть…

-Что? – Марс нахмурился и отпустил горло парня, раненного в плечо. – Почему вы слабые!?

Как выяснилось, белые от страха, вопрос арийца они поняли как недовольство будущим ужином, где им предстоит стать главным блюдом.

Сейчас выжившие воины, начали лепетать что-то бессвязное и пожимать плечами. Марс так и не понял, что с ними происходит, и почему они такие странные.

Он отвернулся от полуголых пленных. Посмотрел на заваленный трупами двор. Снимать доспехи с убитых расхотелось. Если и там все такие же дохляки…, значимость этой победы, теряет свой вес. Марс вновь повернулся к пленным. Есть способ исправить ситуацию.

-Мы можем их… - Заговорила Анталия, засим наблюдавшая. Но Марс перебил её.

-Уходите прочь. – Показал рукой на разбитые ворота. – Расскажите своим королям, что сыны Тара, взяли Орхус. Эта крепость отныне наша. Если ваши короли считают иначе, пусть приводят сильных, настоящих мужчин! Пошли вон!

Анталия открыла рот, собираясь что-то сказать, но только рукой махнула да и отвернулась. Как уже показал опыт, взвывать к разуму арийцев, если намечается заварушка, просто невозможно.

Остаток дня, занимались уборкой. В первый момент, в порыве благодарности, арийцы собирались достойно похоронить павших воинов, возле стен замка. Даже отправили Страйка разбирать крестьянские домики на погребальные костры. Пока он готовил дрова на общий костёр (на отдельные, персонально каждому по костру, по общему мнению арийцев, эти парни не тянули), мёртвых раздели, изымая целые доспехи, кошельки и прочие полезные вещи. Тут и выяснилось что среди павших, практически все безобразно худы. Редко где попадались крепкие, мускулистые воины, победа над коими, действительно честь (если забыть, как неумело они дрались). В общем, в итоге Страйку пришлось меньше дров собирать. На общий костёр, который запалили у ворот замка, отправили едва ли два десятка тел. Остальных парню приказали закопать. Попытки возмутиться услышаны не были. Особых указаний тоже не было, так что закопал он их не глубоко, работал полночи, а на следующее утро, за стенами обнаружились два десятка волков, с аппетитом поедавших чей-то труп. Мешать лесным бродягам не стали. Страйку Домен снова выдал в затылок кулаком и снова уважительно ему кивнул – парень опять остался в сознании.

Весь следующий день был посвящён очистке стен оттого, что там устроили тигры и помещений внутреннего замка. Не особо старались, конечно. Мыть полы никто и не думал. Так, кишки да отсечённые конечности повыкидывали. Остальное оставили до лучших времён.

После чего вплотную занялись ревизией своего нового имущества – пусть замок, пусть не сильно большой, но ведь что-то там должно быть! Золота не нашли. Тканей дорогих тоже, впрочем, разочарование не стало долгим – кладовые оказались полны отличным оружием и доспехами! Будь у них такое в прошлый визит на территорию Империи, даже с армией каторжников, они смогли бы занять и удерживать такой крупный город как Мэлон.

Более того – обнаружилась кузница, кладовые с зерном, немного мяса, овощи. К концу дня осмотрели почти всё. И с удовольствием отметили, что стали обладателями полностью укомплектованной всем необходимом оборонительной крепости. Занялись осмотром укреплений и тут так рады уже не были. Обнаружилась масса погрехов, которые, не допустил бы воин Тара, контролируй он строительство. А вот как относиться к башням с баллистами, они не разобрались. С одной стороны – оружие труса. С другой, так ладно сделано, управлять поворотом лафета способен даже один человек и заряжать тоже! Хитроумное устройство баллист, в котором они не сразу разобрались, так их восхитило, что первый порыв пустить их на дрова, сгинул бесследно.

Арийцы, по очереди пробовавшие заряжать и разряжать орудия, были настолько поражены, что за обедом, говорили только об этих машинах.

Они были бы весьма удивлены, если бы кто-то из выживших защитников, ещё был тут и рассказал бы, что поворачивать и заряжать орудия, один человек не может физически – к каждому было приписано по два рослых, физически очень сильных, воина, которые сим и занимались.

Логан вот попробовал зарядить – тяжеловато, но не так что бы уж совсем. Нормально.

На пятый день, вспомнили про ворота. Как быть с разбитыми створками, придумать не смогли. Запасных в замке не имелось. Кроме того, металлические петли вырвало начисто.

Снять ворота с внутреннего замка и поставить на внешнюю стену? Мысль такая была, но оказалось, что внешние ворота шире и створки с внутренних просто не подойдут.

А к концу недели, когда солнце вошло в зенит, на горизонте, со стороны побережья, появился отряд. Новые владельцы замка вышли на стены почти в полном составе – арийцы. Остальные остались у ворот, на всякий случай.

По изумрудному морю из степных трав, медленно двигалась кавалькада всадников. Нарядные лошади, блестящие доспехи, пики с флажками – в общем, красивое зрелище.

За всадниками двигалась вереница копейщиков. Сотни три. За ними вдвое больше мечников.

-Слишком много. – Проговорил Радон с некоторой обидой в голосе. Если бы их было втрое меньше, в открытом поле, победа арийцев, пусть маловероятная, но была бы возможна – такой бой принять честь. Победить в нём - Великая честь и слава.

Но выходить на битву, заведомо зная о поражении, не имея особых причин к такой гибели, просто глупо и бессмысленно. В такой смерти чести нет. Если бы не маска, полученная Радоном в Ганге, возможно, сейчас, возраст дал бы о себе знать, проявил бы себя в битве за Орхус и старый воин сам бы попросил короля, разрешить ему броситься в бой, против этой огромной армии, пусть даже в одиночку. Если бы за их спинами был не Орхус, а Тар, все пятеро стояли бы до последнего, даже точно зная, что финал у битвы будет лишь один – их гибель и гибель Тара. Однако сейчас таких веских причин к заведомой гибели в бою с оружием в руках, как только и подобает умирать мужчине, у них не имелось. Орхус просто трофей – его можно и бросить. Естественно не насовсем. Потом вернуться и обратно себе забрать. Так трофей станет даже слаще – повторно взятый в безумной, жаркой битве с более сильным (предположительно) противником.

Арийцы были готовы к команде короля оставить крепость, но, как оказалось, у него на этот счёт имелись какие-то соображения. Сегодня мечи не покинут ножен, сегодня придётся говорить – сражение, в котором арийские Предводители сильны никогда не были. А рядовые воины и вовсе не дружили с таким видом баталий. Исключение – король. Общий язык между прославленнейшими Предводителями Тара, находить приходилось тому Предводителю, который занимал трон. Поневоле искусству дипломатии научишься…

Правда, учёные мужи, например, Вестфаллии, ознакомившись с дипломатией королей Тара, скорее всего, выразительно покрутили б пальцем у виска и заверили бы вас, что если это кто-то и назовёт дипломатией, так только неграмотный, явно слабоумный варвар.

-Слишком много. – Согласился Логан. И с усмешкой на лице, знаком позвал воинов за собой.

-Куда вы! – Закричала Анталия, когда воины вышли из ворот и двинулись вдоль стены.

-Пугать. – С той же ухмылкой ответил Логан. – Суб. Ты будешь нужен там.

-Чего пугать, кого пугать? – Ошеломлённо и немного с испугом проговорила девушка, глядя в спину ледяного воина, идущего следом за арийцами. – Мы должны уходить! – Крикнула она. Но её никто не слушал. – Проклятье. – Кусая губы, прошипела девушка. Повернулась к Страйку и тиграм. – Охраняйте ворота. Если враг будет слишком силён – бегите!

И побежала внутрь замка. Молнией взобралась на стену и подняла лук. Если что, она прикроет Логана. Остальные пусть думают о своей шкуре сами. Но ему она не даст умереть!

На мгновение, девушка опустила лук – вспомнила, что сотворил чёрный меч, когда она чуть не убила арийца. Магия…, на неё нельзя полагаться. Особенно если это магия зачарованной вещи.

Сегодня спасёт жизнь, а завтра предаст, станет главной причиной твоей смерти!

Вампир решительно подняла лук, потянулась за стрелой.

Воины недалеко ушли от стены. Остановились метрах в пятидесяти, построились в линию, за спиной Логана. Так и стояли, глядя на неспешно приближающуюся армию Сабаса. Их заметили, но реакции пока не последовало. Слишком далеко. Армия подходила и на ходу перестраивалась. Копейщики вытягивались в прямую линию, копья удерживая поднятыми в небо. За их спинами мечники растягивались в такую же линию, но они не держали строй, просто толпой шли. Рыцари, сплошь конные, двигались клином. Расстояние между армией и фортом быстро сокращалось. Ещё немного и они смогут разглядеть символы маленьких флажков на рыцарских копьях. Первый в клине конников поднял руку, сжатый кулак над головой и вся армия замерла. Приглушённый топот сотен ног разом стих. Арийцы одобрительно заворчали, обмениваясь уважительными взглядами – с такой армией, они и сцепиться, сочли бы за честь, и вести её в бой тоже честь не меньшая…, а с год назад лишь бы пожали плечами да оружие изъяли из ножен. К сожалению, с тех пор как Тар пал, ничего даже близко равного военной мощи арийских варваров, они не увидели. Незаметно для них самих, критерии, предъявляемые к оппонентам, становились всё ниже. Уже и просто хорошо вышколенная армия, для них нечто достойное почёта и уважения…

Логан обернулся, послав соратникам сердитый взгляд – он в этой армии ничего особенного не увидел. Вышколены. Возможно, так же хорошо обучены держать строй. Но проверить на что они способны, можно только мечом, лицом к лицу.

Спустя несколько минут, от армии Сабаса отделились несколько конных рыцарей. Три всадника закованные в металл, шагом направили своих лошадей к шестерым воинам. Подъехали ближе и они смогли в подробностях рассмотреть этих рыцарей. Флажки, красивые вышивки на попонах и стёганных покрывалах, защищавших не только бока коней, но и шеи, морды, доспехи начищены, даже блестят. Однако у всех троих доспехи не новы – опытный взгляд воинов Тара, без труда читал отметины, оставленные в металле брони. Вмятины, царапины, всего хватало. Эти трое не просто так носили броню, как минимум, эти доспехи побывали в пяти-семи сражениях. Кони крупные, мощные, настоящие тяжеловесы, огромные глаза которых, злобно зыркают на окружающий мир – боевые лошади, приученные драться вместе с хозяином. По крайней мере, чутьё и опыт подсказывали арийцам, что это именно такие кони. Жутко дорогие в Арии. Совсем ведь не просто обучить такого коня, да и не все умеют, потому и дорогие они.

Все рыцари вооружены немного непривычно – в Империи и Вестфаллии рыцари тоже имелись, но они вооружались несколько иначе. Длинное, тяжёлое копье, используемое зачастую один раз, в самом начале боя, в кавалерийской атаке на большой скорости. Двуручный, длинный меч, позволявший сносить головы и разрубать человека от макушки до седла одним ударом, если, конечно, у рыцаря хватало сил им размахнуться. Кистени, притороченные к седлу. У каждого на боку одноручный, короткий меч, для битвы пешими. Довольно много оружия для одного конника, да и просто для воина. А ведь владение каждым, требовало особых навыков. Вполне возможно, что всадники, всю свою жизнь посвящали совершенствованию своего боевого мастерства. В этом случае, они могли быть не менее искусны в войне, чем любой ариец…, вряд ли конечно – сами арийцы такой мысли даже не допускали. Но кто знает. Всяко ведь бывает.

Все трое носили шлемы. Забрала с узкими прорезями для глаз, на макушке двух шлемов фигурка какой-нибудь птицы. У этих двоих были сокол, нечто непонятное, возможно ворона и третий – его шлем венчала корона. Арийцам она понравилась – загнутые металлические клыки, соединённые посеребренным обручем. Вообще, в этой фигуре корону мог признать только воин. Не слишком два десятка длинных клыков, напоминали сей важный атрибут верховной власти.

Рыцари остановились метрах в пяти и один, тот, у которого шлем украшала корона, проехал ещё метра три вперёд, остановил коня. С минуту так стоял, а потом снял шлем и вновь замер, злобным взглядом изучая лица своих противников. Довольно интересное лицо у него – короткие чёрные волосы, пострижены так, что открывают лоб полностью. Высокий, над густыми бровями длинный рваный шрам, непонятно чем нанесённый. Возможно, его нанёс даже не клинок, а магия или это вовсе ожог. На щеке шрам от лезвия меча. На носу явно от кинжала. Глаза холодные, злые, в них такой лёд, какой порой встречается в глазах опытных убийц.

Этот рыцарь невольно вызывал уважение.

-Алеран, король Сабаса. – Представился рыцарь, слегка хрипловатым басом.

-Логан, король Славного города Тара. – Шагнув к коннику, сообщил Логан.

-Никогда не слышал о таком. – Презрительно скривив губы, сказал Алеран.

-До вчерашнего дня ничего не знал о существовании этой страны. – Логан широким жестом указал на всю округу разом. Презрительная гримаса на лице Алерана сменилась выражением злобным, глаза блеснули яростью. Почему-то, эти слова очень сильно его задели.

-Я даю вам шанс сохранить свои жизни. – Король Сабаса махнул дланью закованной в металл, указывая на стены крепости за спинами арийцев. – Оставьте Орхус, сложите оружие, и вы получите возможность искупить свою вину, работой в портах Саба.

-Мы не умеем работать, и не любим цепи. – Хищно оскалился Логан.

-Тогда готовьтесь к штурму. – Пожав плечами, сообщил Алеран. Доспехи от этого движения звякнули, и опытный слух арийцев сообщил, что наплечники подогнаны плохо, трутся о панцирь, что способно стеснить движения непосредственно в бою. Они были несколько разочарованы, о чём сообщили глухим ворчанием. Несколько слов из этого ворчания, Алеран сумел разобрать.

-Что? – Брови воина взлетели вверх, а злобу во взгляде потеснило удивление.

-Твой доспех не продать за хорошую цену. – Повторил Логан слова разочарованного Домена. С усмешкой добавил от себя. – Даже если аккуратно снять его с твоего трупа, он не будет стоить больше двадцати золотых монет Империи.

-Он стоил 50… - Как-то на автопилоте сказал Алеран. Зря. Все пятеро заржали так, что кони рыцарей недоумённо фыркая, попятились.

-Орхус принадлежит нам. – Не давая опомниться несколько ошеломлённым рыцарям, проговорил ариец. – Мы взяли крепость в честной битве, взяли мечом. Орхус – наш трофей.

-Глупцы. – После полуминутной паузы, произнёс король Сабаса. – Вам не удержать город. Две сотни ваших бойцов против моей армии? Это больше похоже на шутку!

Арийцы переглянулись. Ошеломлённо и было начали ворчать, собираясь озвучить истинное количество мечей в отряде Логана, но король поднял руку и, оскалив зубы, тихо зарычал на своих воинов. Все четверо тут же замолкли. Даже тот гигант с белой маской на лице…

В обще, Алеран и его рыцари часто сражались. Они бились с кочевниками из степей за водной гладью Лакри. Сражались с пиратами, неизвестно откуда приходившими к берегам Сабаса. Сталкивались с охотниками Кейлита, с бандитами – в общем, с кем только не сражались. Но ещё не видели что бы король, своих приближённых (а кто ещё мог сопровождать короля, на таких переговорах?), призывал к порядку звериным рычанием и оскалом зубов.

Две сотни – так сообщили выжившие защитники Орхуса. Собственно, один называл цифру в 300 мечей, другой в 400, некоторые говорили о сотне воинов, свирепых как боевые коты Кейлита и владеющих оружием как рыцари Сабаса. Выслушав всех, король пришёл к выводу, что Орхус атакован двумя сотнями отборных рубак. Среди которых, вероятно был маг – описание момента, когда разбили ворота крепости, наводило на такие мысли. Из выживших лично никто не видел как пали ворота, только слышали громкий грохот, словно от грозы. Если бы тараном их разбивали, сие затянулось бы надолго, и рассказ выживших был бы полнее, а так получалось, что ворота разнесли мгновенно одним ударом. На такое способны только колдуны.

Алеран поднял свою личную, регулярную армию. И двинулся на Орхус, полагая, что, возможно, две сотни рубак – арьергард, более крупных сил. До того, как они придут, крепость необходимо вернуть. Если он ошибается и кроме этих двух сотен, больше никого нет, то, возможно, хватит одного вида его войска, что бы заставить противника сложить оружие…, теперь, после того как «король» обрычал своих ближайших сподвижников, он в том уверен уже не был. Если захватчики успели восстановить ворота, штурм Орхуса может затянуться. Даже две сотни, способны долго оборонять крепость.

-Суб. – Логан с усмешкой кивнул парню. – Только не убивай, просто покажи.

Ледяной воин, за всё это время ни разу не пошевелившийся, уроженцам Сабаса вовсе показавшийся каким-то чудаковато выряженным слугой или оруженосцем, поднял ладонь к лицу. Пальцы легли на ледяную маску. С хрустом она отошла от подбородка, он бросил её наземь. С хрустальным звоном маска разбилась на тысячи кусочков. Теперь стало ясно, что это не какой-то чудной материал, выглядевший подобно льду, что это на самом деле кусок замёрзшей воды. Ладонь вновь легла на лицо, закрыв губы, подбородок. Из-под пальцев парня брызнул белесый дымок, в нём появились синеватые язычки, на рыцарей пахнуло жгучим морозом и, с хрустом, этот колдовской дым застыл. На лице худого крепкого парня, вновь, преломляя лучики солнечного света, красовалась ледяная маска.

-Одному магу не устоять пред двумя тысячами воинов. – Снисходительно улыбнулся Алеран, почему-то, не особо впечатлённый сим маленьким колдовством. – Кроме того, у нас есть свой маг.

Повисло молчание. Логан хмурился, испепеляя рыцарей злобным прищуром. Затея с «напугать», потерпела фиаско. Он не ожидал такого ответа и такой реакции. Что делать?

-Алеран. – Рявкнул ариец, когда рыцарь начал разворачивать лошадь. – Твои воины слабы.

-Мы вскоре узнаем, так ли это. – Снисходительной улыбкой ответил король Сабаса.

-Позорно прятаться за их спинами, если в твоих руках меч.

Реакция короля Сабаса, оказалась несколько неожиданной. Учитывая местность. В споре двух Предводителей Тара, такая фраза, достигла бы как раз того эффекта, что и получился, но тут…

Алеран замер, спина короля выпрямилась, подбородок взлетел вверх, и он послал оппоненту холодный взгляд. Рука легла на рукоять одноручного меча.

-Что ты хочешь сказать? – Буквально прорычал Алеран.

-Что ты трусливее своего коня! – Ощерившись в улыбке, заявил ариец. – Ты не сможешь выйти против Предводителя своего врага, пока жив хоть один из твоих воинов, с достаточно широкой спиной, за которой ты можешь спрятаться!

Четверо арийцев громко рассмеялись, напугав лошадей. Всё-таки, они были обучены хуже, чем арийские скакуны, вон, один попятился так, что чуть седока не сбросил.

-Ты бросаешь вызов мне? Королю Сабаса? – Рыцарь теперь говорил исключительно рыком.

-С радостью, но, увы… - Наигранно печально развёл руками Логан. – Король Сабаса, слишком хил и слаб, что бы принять его. Возможно, его конь смелее? – Ариец задумчиво посмотрел на тяжёлую морду лошади. – Сразишься ли ты со мной, уважаемый конь, вместо своего трусливого хозяина? Прошу, ответь, битва с тобой будет честью! Только сбрось этот мешок кала со своей спины, и мы сможем проверить, чья сталь крепче.

-Как ты смеешь смерд! – Взвыл тут один из рыцарей и, не успел никто и глазом моргнуть, копьё пошло вниз, плавно выходя в позицию для удара. Как выяснилось, бить им можно было не только на полном скаку. Впрочем, Логану не пришлось отпрыгивать в сторону, отбивать и прочее. Суб молнией пронёсся мимо королевского скакуна, прыгнул и с разворота ударил ногой. С громким треском, копьё сломалось, наконечник воткнулся в землю, а рыцарь едва не выпал из седла. Кое-как удержал равновесие, бросив сломанное копьё наземь.

Повисла продолжительная пауза. Порыв рыцаря, явно осудили арийцы – это понятно, но! Все пятеро были поражены тем, что его порыв явно осуждали и двое его товарищей. Король так и вовсе послал ему сердитый взгляд и что-то недовольно проворчал в его сторону. А вот выход Суба, его стремительный рывок, удар, который путём рассмотреть ни у кого не получилось из-за невероятной скорости движения, это действительно поразило уроженцев Сабаса.

-Твой маг…, странный. – Проговорил король, на протяжении всей этой паузы, пристально смотревший на вновь неподвижную фигуру ледяного воина. – Он умеет сражаться и колдовать.

-Судьба крепости может быть решена в бою двоих. – Проигнорировав слова Алерана, заявил Логан. – Если в тебе достаточно смелости его принять.

-Гончие Барга… - Пробормотал король, покосившись на своих рыцарей. Вызов брошен. Не принять его, значит, породить неприятные слухи в Сабасе. Почему так нежелательны подобные слухи для короля Сабаса, арийцы узнали много позже, а сейчас Логан просто действовал, что называется по наитию. Переговорный процесс плавно перешёл на привычные ему позиции. Он ощутил в Алеране, что-то знакомое, то, что последнее время видел только в своих выживших соплеменниках. Король Сабаса, казался настоящим воином, близким по духу к сынам Тара. Он и говорил с ним как с одним из Предводителей имевших достаточно веса в обществе Тара, для попытки занять трон. А в Таре его занять можно было только так – доказав своё право мечом.

-Вы сложите оружие, если ваш король падёт. – Решительно произнёс Алеран, спрыгивая с лошади. Доспехи громыхнули – король поморщился, заметив тоже выражение разочарования на лицах арийцев. – И все ваши воины, сделают то же самое.

-Нет. – Логан достал чёрную перчатку из склепа Ганга и натянул на левую руку.

-Таковы условия поединка. – Решительно ответил ему король.

-Нет. – Повторил Логан, обнажая меч. – Они не сложат оружие, пока живы. Если ты окажешься сильнее и на закате, моё тело будет поглощено огнём погребального костра, они покинут крепость, не взяв из неё ни одного трофея. – Арийцы ответили приглушённым ворчанием – вообще-то, Предводитель и даже король, не имел права лишать их законной добычи. – Кроме тех, что смогут унести на своих плечах. – Ворчание сменилось одобрительными восклицаниями. – Если твоим людям, придётся увозить твой труп, Орхус остаётся в нашей власти, как и земли окрест него, на длину полей. – Логан показал острием меча, на границы возделанных крестьянами полей.

-Хорошо. – Рыцарь надел шлем, снял с крючков и ремней подле седла, небольшой, треугольный щит, повернулся к противнику. – Но они не просто покинут Орхус. Они должны поклясться, что никогда не вернутся сюда.

Арийцы переглянулись. Команды от Логана не последовало. Он замер с мечом в руках, ожидая пока противник обнажит свой меч. Пожав плечами, Радон дал клятву. Остальные тоже – слов разобрать там не получилось, но вроде пару раз слышалось «Сабас» и «вороний кал», как всё это связано непонятно, наверное, просто такая очень особая, сильно веская клятва.

Меч рыцаря с шелестом покинул ножны. И в ту же секунду ариец прыгнул вперёд, нанося свирепый удар мечом в две руки. Лезвие с грохотом врезалось в щит и…, Алеран даже не пошатнулся. Словно скала принял удар невероятной мощи и сильным толчком отбросил лезвие в сторону. Одновременно нанося короткий, хорошо поставленный колющий удар собственным клинком. Логан едва не обзавёлся дыркой в боку. Противники разошлись, начали кружить вокруг друг друга. Во взглядах обоих проявилась тень уважения. Они по достоинству оценили физическую мощь друг друга. Алеран, к слову сказать, ещё никогда не принимал на щит удара такой силы – у него плечо заныло, когда по щиту грохнул двуручный меч арийца. С ним такого ещё не случалось. Вот после пары часов непрерывной рубки, бывало, но что бы с первого же принятого на щит выпада плечо заныло от боли – такого он не помнил.

За спинами рыцарей, в стане их армии, началось какое-то волнение – видать, дисциплина там, всё же, была не столь полной, как показалось в начале. Рыцарь, сломавший копьё, развернул коня и направился к армии, что бы сообщить о принятом королём решении и объяснить армии Сабаса, что происходит. Для них, большей частью, уроженцев прибрежных районов страны, происходящее не являлось нормой, и было не совсем понятно. Традиция знати, решать вопросы в поединках один на один, явление в Сабасе вообще довольно новое. Особого распространения она не имела, пока королём не стал Алеран. С его приходом, кровопролитные сражения владетельных рыцарей и собранных ими армий, всё больше уходили в прошлое, заменяемые дуэлями именно тех аристократов, между которыми возникал спор. По мнению короля, такой способ решать конфликты между знатными людьми страны, обходился дешевле, не влиял на уборку урожая, не сокращал численность трудоспособного населения и вообще, влиял очень положительно на уровень жизни.

Они вновь обменялись ударами. На этот раз оба увернулись. Двуручный меч арийца со свистом пронёсся в сантиметре от короны на шлеме. Клинок короля Сабаса, едва коснулся кожаного жилета на животе арийца. Бой продолжался, частота сшибок и обменов ударами нарастала, воины перестали замечать окружающий мир, сосредоточившись только на битве. Они не слышали, как арийцы начали громко орать, рычать, ругаться, подбадривая сражающихся. Не видели как молчаливый рыцарь, оставшийся подле короля, чуть не выпал из седла, когда знатные воины противника (с королём Сабаса, например, сюда выехали лорды двух крупнейших городов побережья), подбадривают обоих противников! Причём и ругани и криков одобрения им досталось поровну. Ладно, бывает…, но оружием зачем потрясать, рычать и брызгать слюнями? А ведь, по мнению рыцаря, перед ним знатнейшие воины армии, взявшей Орхус. Аристократы! Те, кто вёл всего двести человек против четырёх сотен, засевших в укреплённой крепости! И как эти дикари сумели разгромить хорошо обученную роту наёмников?

Да, к сожалению, победители не сочли сколько-нибудь важным обстоятельством принадлежность убитых ими солдат. А следовало бы. Возможно, драться с королём Сабаса Логану не пришлось бы. Да и неприятных моментов этих «переговоров» удалось бы избежать. Орхус и каждую вторую крепость в цепи пограничных крепостей опоясывающих весь Сабас, охраняли наёмные роты, достаточно хорошо организованные и обученные. Погибшие воины, в отличие от армии, застывшей сейчас в поле, не принадлежали к коренным обитателям страны. У них не было семей в её городах, у них не было наделов и домов, на её территории. За исключением нескольких рот на побережье, служивших королям Сабаса уже несколько десятков лет. Там наёмные роты давно превратились в регулярную армию, потому что на девять десятых комплектовались из детей тех наёмников, что когда-то поступили на службу, да так и остались жить в Сабасе.

По наёмной роте, которую знали в лучшем случае как дебоширов кабаков Сабы – главного города страны, плакать никто не станет. Можно было договориться сразу, ибо в этом царстве, силу пограничных отрядов ценили больше, чем их проступки и повинности. Так, например, в соседней крепости, несли стражу три сотни пехотинцев Серебряного полка Валлии. Ребята послали монахов с их культом почитания Великого Каила, налогами, претензиями и всем что там ещё у них было. Разграбили кладовые вверенной им крепости, разнесли в пух и прах маленький отряд на берегах Девона, перешли реку, ограбили несколько деревень рыбаков, находившихся под властью Валлии, и затерялись в лесах Ганга. После чего вышли сюда, на границы Сабаса. И поступили на службу к прежнему королю, как пограничная наёмная рота. Гарнизон, стоявший в их крепости раньше, попросили освободить помещения или сойтись с претендентами на службу короне, в бою, в чистом поле. Они, видимо, постеснялись. Отряд собрался и покинул крепость. Серебряные получили новый дом, жалование и сомнительную радость стать гражданами Сабаса.

Стоило бы Анталии получше разведать местность, прежде чем возвращаться с добытыми сведениями к своему любимому. Ну, видать, сама Судьба была на стороне арийцев. Им везло.

Схватка двух королей затянулась. Логан оказался слишком проворен, что бы меч Алерана смог его хотя бы поцарапать. Алеран, напротив, двигался тяжело, медленно, но его щит или меч, всегда оказывались на пути меча арийца, блокируя все его выпады. Уже не первый раз он ловил на щит размашистые свирепые удары от которых некоторые люди, бывало, просто падали с ног, не чувствуя половины тела – попробуйте отбить металлическим щитом удар кувалды. Ухи отвалятся.

Король Сабаса держался. Рука не дрогнула, он даже ни разу не отклонился назад, не покачнулся, не потерял равновесия. Минут через десять сражения, Логан отступил и, тяжело дыша, яростно фыркая, злобно уставился на противника. Меч поднят к плечу, рукоять удерживается двумя руками – он занял оборонительную позицию. И, несмотря на гнев в глазах, на раздутые ноздри, красное лицо и вздувшиеся от бешенства вены, на его лице можно было прочитать изумление. С таким рыцарем, да и вообще воином, он сталкивался впервые. Стойкости Алерана, мог бы позавидовать даже сын Тара! Конечно, он носил доспехи, не был достаточно ловок, но доспех-то не из бумаги! Щит не из опилок! Сражаться и держать удары такой мощи, в облачении из металла и грубой кожи – на это способны только невероятно выносливые, физически очень крепкие люди. Примерно такие как сыны Тара, вышедшие из-за стен Малого города. Поневоле приходилось признать, что этот рыцарь достойный враг и большинство воинов Тара, сочли бы смерть от его меча, историей достойной, для рассказа о ней у их погребального костра.

Жаль, что убить он смог бы только очень старого, ищущего достойной смерти воина Тара или молодого, горячего и не очень искусного юнца, жаждущего быстрых побед, трофеев и славы.

И смог бы лишь облачённый в свои доспехи.

Передышка длилась не долго. Логан сорвался с места, размахнулся мечом и ударил. Лезвие со свистом пошло к уже поднятому щиту Алерана, покрытому причудливыми рельефами, рунами, и массой царапин, да глубоких зазубрин. В последний момент, ариец зарычал, жилы затрещали, и здоровенный кусок металла пошёл чуть в сторону, лишь слегка коснувшись поднятого щита. Лезвие со скрежетом проскользило по рельефам щита и воткнулось в землю. Рукоять уже никто не держал. Меч болтался из стороны в сторону, словно бы вырванный из рук владельца слишком рьяным движением. Впрочем, так могло лишь показаться.

Ариец отпустил оружие, едва оно соприкоснулось со щитом. И прыгнул вперёд, без труда избежав ответного выпада противника. Он бил быстро, хорошо отточенными движениями, каждый удар, если бы достиг цели, нанёс бы серьёзную рану, с которой даже самые выносливые воины обычно на ногах не стоят больше минуты, а зачастую его удары и вовсе были смертельны – если бы достигали цели. Быстро бьёт, но недостаточно для того, кто не стеснён доспехами и с детства бьётся на мечах, их существование упорно игнорируя.

Логан буквально упал грудью на щит, ещё поднятый его противником. Вот, один из немногих минусов использования щита, из-за которого, возможно, воины легендарного Аргхана, когда-то полностью отказались от них, как от постоянного и обязательного элемента вооружения пешего воина. Потеря обзора. Не полная, но достаточно опасная в бою. Алеран не успел отреагировать и вместо щита, встретить противника острием меча. Могучие руки варвара, потянулись вперёд, пальцы левой руки сжали запястье, облачённое металлом. Правая ладонь сжалась в кулак, и он опустился на макушку шлема. Логан зарычал от боли – клыки короны, пробили мякоть ладони. Он дёрнул руку, боль только усилилась, металлический клык разворотил плоть. Ариец заревел взбешённым медведем и врезал окровавленным кулаком в забрало шлема.

Перед глазами Алерана поплыли разноцветные пятна. В полной темноте. Зрение короля Сабаса на несколько мгновений покинуло его, остались лишь эти разноцветные круги. Он ощутил третий удар, в голове загудело. Где-то глубоко шевельнулась изумлённая мысль – по этому шлему и кистенем били, было дело, бревном один поистине могучий противник засветил, с седла тогда вылетел и всё двоиться начало, но что бы вот так…, руку с мечом, словно тиски сжали. Он еле мог ею двигать. Меч стал бесполезен. Алеран, услышал свирепый рык противника, смешавшийся с яростным рёвом. С некоторым недоумением узнал в этом рыке нотки собственного голоса…

Арийцы затаили дыхание, наблюдая за развитием схватки. Рыцарь на коне нервно сжимал рукоять меча – он уже принял своё решение. Если король погибнет, дикарям придётся сражаться. Обещание давал король – разве должен его соблюдать новый король? А после смерти Алерана, наиболее знатный рыцарь Сабаса – он. Собственно и сейчас по идеи, королём должен был бы быть он, но так уж сложилось. Ещё немного, ещё чуть-чуть и безродный выскочка Алеран, падёт!

Противник арийца отпустил меч. Оружие упало в траву, ладонь воина извернулась, захрустели связки, кости сустава, и пальцы латной перчатки сжались на ничем не защищённом запястье арийца. И с рывком провернулись. Острые грани пластинчатой ковки, в одно мгновение сорвали кожу варвара. Он отпустил руку Алерана и вновь ударил кулаком правой руки, в этот раз, вложив в удар весь вес своего громадного тела, а он заметно превосходил Алерана ростом и шириной плеч.

Лязгнул металл, заскрежетали зубы, король Сабаса упал в траву. Шлем слетел с головы и покатился по траве. Озверевший ариец ринулся вперёд и прыгнул на поверженного врага, собираясь просто забить его кулаками до смерти. Теперь, когда шлема на нём нет…

Алеран выставил щит, и широкая грудь арийца с силой грохнулась о металл. Он на мгновение задохнулся и не успел восстановить равновесие, как получил в зубы кулаком в латной перчатке. Перед глазами заплясали огоньки, но ариец уже прочно утратил связь мозга с сознанием. Он так бурно выражал эмоциональный свой настрой, что король, закрывшийся щитом, едва вернулось зрение, был вынужден прищуриться - что бы слюна в глаза не попадала. Ариец разбушевался так, что мало чем отличался от предков человечьих, сплошь покрытых шерстью, с мощными клыками за толстыми губами. Он их и скалил сейчас, почти так же как это делали крупные человекоподобные существа, иногда привозимые в Сабас, торговыми кораблями, с далёкого, окутанного тайнами, континента, чьего названия, никто толком и не знал.

Ариец попытался дотянуться до глотки противника, но щит сильно мешал, а в зубы уже трижды врезали перчаткой. Щеку разорвало, кожа на ней висела лоскутами, кровь хлестала в три ручья, а боль просто адская. Она-то и довела его до такого неистовства, что разум полностью покинул пределы сознательного. Логан оттолкнулся от куска металла отделявшего его от законной добычи. Ухватил треугольник щита за края и с яростным рёвом дёрнул. Рука, просунутая в ремни креплений с той стороны щита, хрустнула, Алеран заорал от боли в плече, и его дёрнуло вместе с рукой в сторону. Щит не отделялся. Логан взвыл, красный от ярости и собственной крови. Он начал рвать этот щит из стороны в сторону, рука Алерана прочно застряла, и его мотало по траве вместе со щитом, при этом весь доспех громко звенел…

Арийцы, наблюдавшие битву, пришли в себя - что бы тут же рассмеяться в четыре глотки, да так громко, что конь под знатным рыцарем беспокойно начал переступать с ноги на ногу, а конь короля и вовсе попятился на корпус назад. Их оглушительный хохот, дал Алерану ту передышку, которой ему не хватало что бы, наконец-то, высвободить руку. Логан их хохот тоже услышал и замер на месте, повернув перекошенное бешенством лицо на звук. И так зарычал, что арийцы подавились смехом. Арагон отступил на шаг назад, инстинктивно ложа руку на рукоять меча. Сейчас в глазах своего короля, самого короля они что-то не увидели вовсе – бездонная пропасть безумия, безбрежный океан животной ярости и больше ничего.

Тут давление на щит ослабло, и Логан переключил внимание на своего противника. Тот поспешно поднимался, а в его руках остался только щит, без застрявших в нём рук и прочего. Ариец недолго думал – впрочем, сейчас всё равно думать не мог. Самым простым мыслям в голове тесновато становилось. Логан перехватил щит поудобнее и врезал им по лбу противника.

Алеран улетел обратно в траву. Логан следовал за ним. Он ударил ещё раз. Алеран попытался подняться снова и получил своим же щитом по хребту. С хрипом перевернулся на спину и следующий удар, наверняка, размозживший бы ему череп, пришёлся по земле. Рыцарь не мог подняться быстро – доспехи слишком тяжелы, а схватка успела съесть почти все силы. Он ухватился рукой за жилет арийца, когда щит коснулся земли. Логан выпрямился, по сути, сам же и подняв рыцаря на ноги. И тут же получил латной перчаткой в нос. Щит выпал из рук, а рыцарь ухватил жилет покрепче и продолжал наносить удары свободной рукой.

Ариец не удержался на ногах. Шагнул назад, покачнулся и от следующего удара рухнул навзничь. Рядом рухнул король Сабаса.

Воины перекатились по земле на животы, в стороны друг от друга, и поднялись. Оба, с некоторым трудом. Всё-таки, Алерана били так, будто бревном с разбегу. А Логан получал в нос не кулаком из плоти и крови, а ребристыми рёбрами латной перчатки вычурной пластинчатой ковки.

Оба замерли один напротив другого, окровавленные, без оружия, испепеляя друг друга взбешёнными взглядами и…, оба тихонько рычали, оскалив зубы.

-Дикарь… - Прошептал рыцарь на коне. Причём он имел в виду вовсе не арийца.

Зрители другой стороны, арийцы, напротив, в сей момент прекрасный разразились таким мощным рёвом восторга и так отчаянно потрясали оружием, что к Логану начало возвращаться сознание, вместе со способностью мыслить.

Лошадь короля, развернулась и убежала отсюда подальше.

-Добрый бой. – Хрипло прорычал ариец, сплёвывая кровавую слюну.

-Победителей нет. – Прохрипел в ответ король Сабаса. Тон получился какой-то смешанный. Непонятно, толи это утверждение толи вопрос.

-Мы можем продолжить. – Логан тряхнул руками. С правой в траву улетел целый рой кровавых капель. Кровь всё текла, не останавливалась. – Рано или поздно, победитель будет.

-Я не смогу выполнить своё обещание. – Хрипло проговорил Алеран. И восторг арийцев несколько поутих, а Логан заскрежетал зубами. Его уважение к противнику, возникшее в процессе схватки, слегка пошатнулось. – Если буду мёртв.

Логан зубами скрежетать перестал, арийцы снова огласили окрестности восторженным воплем.

-Ты сильный воин, король Сабаса. – Логан разжал пальцы, выпрямился. Его вид, словно бы говорил сейчас о том, что схватка окончена. Алеран, надо признать, с облегчением, тоже выпрямился. – Моё уважение, воин. – Ариец ударил себя кулаком в грудь. Тот же жест повторили все арийцы – Алеран пришёлся по душе всем четверым. Уважение сразу четверых таких воинов Тара, многого стоило. К сожалению, их жест пропал втуне – для Алерана он ничего не значил.

-Я вернусь на закате. – Король сплюнул – такая же кровавая каша, какую только что выплюнул ариец. – Мы поговорим. Битвы наших людей не будет. Сегодня никто не умрёт.

Логан кивнул. Просто, не опуская глаз, как и подобает в разговоре равных.

Рыцарь подобрал оружие. Мечом в ножны попал только со второго раза. Когда поднимал шлем, зашипел от боли в отбитой спине. Потом свистнул. Конь, остановившийся где-то посередине между дерущимися воинами и армией Сабаса, радостно заржал и, тяжело стуча копытами, рванул к хозяину. Рыцарь не смог влезть в седло самостоятельно, его сильно шатало. Знатному воину пришлось спрыгнуть с седла и помочь своему королю.

-Суб, - хрипло проговорил Логан, легко поднимая свой меч одной рукой и бросая его в ножны. Ариец успел передохнуть. Силы вернулись, он мог бы спокойно продолжить эту схватку. Но если король не соврал, победа здесь, сразу же обратится поражением. Кроме того, он оказался действительно крепким воином. Таких Логан давно не встречал в стане своих противников. – Следи за тем, что происходит вокруг. Если они пойдут на штурм, используй всё, на что способен, у нас должно быть время покинуть крепость. – На хмурые взгляды арийцев ответил словами, которые, по сути, не требовались, они и так всё понимали прекрасно. – Их много, если хоть половина столь же сильны как их король, мы погибнем слишком быстро. На их стороне, есть маг. В этой битве, меч не решит исхода сражения. Мы падём без должной чести.

-В этой битве, если она состоится, вы все погибнете, в любом случае.

Слов Суб-Зеро никто не услышал – просто не обратили внимания. Он не понимал. Да и куда ему – воину-магу, который и меча-то настоящего в руках не держал. Потому что поднять не смог бы - вот и не держал, хлипковатый он. Если бы не магия, так, наверное, и вовсе, в юности зарезался бы со стыда. Естественно он не в состоянии понять, почему они расстроены.

Чёрный меч, молчал и не пожелал залечить раны своего владельца. Все попытки обратиться к нему мысленно или вслух, не привели ни к чему. Чёрный клинок, вдруг стал казаться самым обычным мечом. Разве что цвет странный, да крепостью превосходит любое известное арийцам оружие. А так меч, как меч. Пришлось с ранами обратиться к старым, почти забытым знаниям о лесных травах. Впрочем, тут положение выправила Анталия. Ворча что-то неразборчивое, она аккуратно собрала уцелевшие лоскуты кожи на щеке арийца, сложила их на оголённую плоть, прокусила запястье и пролила на раны воина, свою кровь. Раны зажили буквально на глазах. Логан, с некоторым сомнением (были все основания полагать, что девушка ответит матерным рыком), попросил проделать то же самое с теми ранами арийцев, которые за прошедшую неделю зажить не успели. Вопреки ожиданиям, девушка подчинилась и к закату, все пятеро крепко стояли на ногах, не имели ран, были полны сил и готовы к любой схватке.

Потом долго искали Страйка.

Отчаянно храбрый катхенец, как быстро выяснилось, в замке не остался и когда арийцы пошли на «переговоры», смело спрятался в одной из крестьянских хибар поменьше, у холма из военных трофеев прежних защитников Орхуса. На этот раз он с ног всё-таки упал – Домен врезал в затылок гиганта с невероятной силы пылом. Сознание не потерял, так что в замок сумел вернуться на своих двоих. Случайно добытое уважение арийцев, Страйк в тот день, благополучно потерял.

Король действительно прибыл примерно за час до заката. В сопровождении тех же двух знатных рыцарей. Их встретили во дворе, всем составом, построившись в неровную цепь. Рыцари въехали в разбитые ворота, не снимая шлемов и не поднимая оружия. Копий при них не было. Миновав барбакан, там им пришлось склонить головы к гривам лошадей, рыцари начали вертеть головами – они разглядели лишь восемь людей и двух боевых зверей.

Не проехав и пяти метров от барбакана, рыцари остановились. Они озирались, положив ладони на рукояти мечей. Слишком это всё походило на засаду. Во дворе крепости всего восемь человек, на стенах никого. Вообще больше никого не видно. Зато в стенах и башнях, стоя у бойниц с луками и арбалетами, способны легко уместиться не меньше сотни воинов. И столько же рядом, что бы стрелять, пока товарищ перезаряжает свой арбалет…, рыцари вот-вот развернут лошадей и покинут замок. Логан выступил вперёд, с поднятыми вверх руками, ладони раскрыты и обращены к прибывшим. Уловка? Или своих воинов, они спрятали из предосторожности, на случай если вместо короля, в ворота ворвутся отборные сотни копейщиков?

-Невежливо встречать гостей, пряча своих воинов у бойниц за стенами замка. – Холодно проговорил король, снимая шлем. На его лице не заметно синяков и ссадин. Король выглядит свежим, отдохнувшим, как, впрочем, и Логан. Ни тот ни другой, сему не удивились – как оба доподлинно знали, у каждого в отряде есть маг. А они зачастую, умеют врачевать лучше любого лекаря. – Я обещал, что сегодня никто не умрёт.

-Ты видишь всех. – Ухмыльнулся ариец. – У меня больше нет воинов.

-Ты хочешь сказать, что этот отряд, - он указал широким жестом на замерших во дворе людей и тигров, - взял штурмом крепость и расправился с четырьмя сотнями воинов?

-Нет. – Логан отрицательно мотнул головой. – Этот отряд взял крепость и расправился с четырьмя сотнями плохо обученных крестьян.

Арийцы, за его спиной, захохотали. Их поддержал громадный великан с очень маленькой головой. Он, почему-то, тоненько и довольно мерзко хихикал. Мускулистые воители, не носившие доспехов, разом замолчали. Самый высокий, с двумя мечами за спиной, подпрыгнул и от души врезал кулаком в затылок титана. Что-то хрустнуло, титан пристыжено потупил взор и замолчал.

-Я не верю. – Выдохнул король.

-Лжец! – Выкрикнул один из рыцарей, не снимавший шлема. – Мой повелитель, это ловушка! Мы должны немедленно покинуть замок и начать штурм!

-Логан. – Прошелестел над двором, мягкий, чарующий голосок Анталии. Взгляды всех обратились к ней. Девушка стояла прямая как стрела, бесподобно прекрасная охотница с луком за спиной, тетива скользит меж высоких полных грудей, изящные ладошки лежат на загривках двух громадных боевых зверей…, она будто ждала, когда все обратят свои взоры к ней. Прелестное личико исказилось хищной гримасой. Глаза вспыхнули зелёным огнём, клыки вылезли на всю длину, она зашипела и чуть наклонилась вперёд. – Я голодна, позволь съесть этого крикуна.

Лошадь под «крикуном» испуганно заржала, встала в дыбы и, гремя доспехом, рыцарь полетел на, бурый от засохшей крови, песок.

Король, и рыцарь, удержавшийся в седле, сглотнули так громко…, впрочем, этого никто не услышал – арийцы снова хохотали.

Рыцарь, рухнувший с крупа лошади, кое-как сумел подняться и, обнажив меч, попятился. Девушка исчезла. Только песок взметнулся маленьким вихрем на том месте, где она только что стояла. Мгновение и хрупкие ручки сжимают плечи перепуганного воина. Он заорал и ударил мечом. Однако не смог поднять руки выше нижнего своего ребра – там локоть вжало какой-то необъяснимой силой, да так, что даже панцирь со скрежетом погнулся. Впрочем, меча в руке всё равно уже не было. Вампир легко выхватила оружие из рук воина и с громким протяжным свистом, меч улетел куда-то за стену.

-Ани! – Поспешно закричал Логан. Девушка, уже раскрывшая рот над призывно бьющейся сонной артерией очень знатного бурдюка с кровью, недовольно скосила взгляд. В зелёных глазах блеснул огонёк укора. – Не надо. – Он посмотрел в несколько бледноватое лицо Алерана – тот впервые в жизни видел вампира. Собственно их уже лет семьдесят живьём никто не видел.

-Сегодня, - медленно проговорил ариец, когда Алеран ответил на его взгляд, - никто не умрёт.

-Всегда бывают исключения. – Попыталась возразить девушка. Приподняла над землёй и тряхнула рыцаря. Металл загремел, бедняга пронзительно взвизгнул. – Этот упал с лошади и сломал шею. Я не виновата, что так совпало, что я в этот момент проголодалась.

-Анталия! – Рыкнул ариец, когда девушка снова открыла рот и уже почти прокусила шею несчастного рыцаря, уже совсем прозрачного от ужаса.

Девушка что-то проворчала неразборчиво, разочарованно сплюнула и бросила парня наземь.

-Везёт тебе. – Буркнула она, не торопясь, возвращаясь к тиграм. Шла она, нарочито медленно, плавно покачивая бёдрами. В этот момент она вновь разительно изменилась – снова перед глазами людей не ужасный вампир, а очаровательная женщина, которая стала бы подлинным украшением королевского трона, как законная супруга или наложница в гареме…

Король спрыгнул с лошади. Вялый возглас второго рыцаря он оставил без внимания.

-Сюда Предводитель. – Произнёс Логан, указывая Алерану направление…, это обращение неприятно покоробило рыцаря. Он не знал, что оно означает для этих людей, но, судя по довольному ворчанию четверых воинов дикаря, это что-то очень почётное.

Когда он понял, куда его приглашают пройти, король замешкался.

-Сытый живот помогает хорошо думать. – Заявил Логан, стукнув себя по животу и по голове. Причём последний удар отозвался довольно громким гулом. Что бы такой эффект получить, по голове надо треснуть с такой силой, какой хватит что бы быка уложить. Впрочем, король не сомневался, что удар тот примерно такой силы и был – левую руку, в которой недавно был щит, сейчас неприятно дёрнуло. Щека, принявшая на себя несколько ударов кулаком, начала дёргаться – если бы не шлем…. Король прошёл к костру, разложенному на песке двора, сохраняя должный надутый вид, особы властной, обличённой регалиями и обязательствами короны.

За ним двинулись знатнейшие рыцари Сабаса. Первый, сейчас слезший с лошади, был остановлен в десятке метров от костра, довольно мягким жестом и ему даже попытались всё объяснить – Арагон попытался. Второго остановили без церемоний - Радон, увидев, что этот рыцарь идёт к костру с жарящимся на нём оленем, взревел от полученного оскорбления и наотмашь врезал рукой по груди закрытой панцирем и кольчугой. Бедняга улетел к барбакану, там постанывая лежать, и остался. По мнению арийцев, за то презрение, какое этот малодушный воин, выказал уважаемым, прославленным воинам, он ещё и мало получил. Так что помогать, там осматривать, живой или помер уже, никто не собирался.

-Что это значит? – Рыкнул король Сабаса, замирая как вкопанный, не дойдя метра до костра, подле коего, прямо на песке, уже устроился арийский король.

-Что? – Логан посмотрел на валяющегося в песке рыцаря, на второго, пытавшегося выдернуть меч из ножен. Не получалось у него. Арагон продолжал объяснять ему, что этот костёр не просто место для посиделок. Что бы сесть там, рядом с королями и участвовать в обсуждении каких-либо вопросов, мужчина должен сам быть как минимум весьма прославленным воином или Предводителем. А что бы рыцарь лучше слышал, он положил свою ладонь, на ладонь рыцаря и крепко сжал, пригвоздив пальцы парня к клинку, убранному в ножны. Второй рукой он держал другую руку рыцаря и потихоньку толкал его прочь от костра.

-Твой рыцарь, не заслужил права, участвовать в этом разговоре. Мы не знаем кто он.

-А Торвальд? – Указал на мужчину, стонущего у барбакана.

-Трус. – Ответил Логан и, достав кинжал, отрезал большой ломоть от туши. Кусок откусил и жестом пригласил присоединиться.

-Горат Эллед, управляет двумя городами Сабаса. В его войске три тыся… - Логан сытно рыгнул и снова позвал короля присаживаться. – Он известен своей победой над кочевниками. Его войско противостояло пятитысячной коннице. Он лично убил вождя нападавших, он…

-Арагон! – Прожевав кусок, Логан пошевелил бровями и решил, что, пожалуй, этот Горат, может считаться Предводителем. Конечно, для места у такого костра – маловато победы над непонятно кем, ведя непонятно кого, но да пусть его, всё-таки, за силу его меча, говорит действительно сильный воин. – Пропусти его. Он Предводитель.

Арагон, удивлённо приподняв бровь, обернулся. Круглыми глазами глянул на короля, кивком показывая, что он так и держит парня, почти без усилий, и тот не в состоянии освободиться сам. Глянул, как бы намекая – какой он, к воронам Предводитель? Малыми детьми что ли командует?

-Торвальд тоже Предводитель он одержал победу под… - Попытался было, высказаться король, да хохот арийцев и натужный кашель Логана – мясом подавился, его остановил. Он даже немного покраснел от такой реакции. К сожалению, после малодушия, проявленного в столкновении с вампиром, в их глазах, Торвальда никакие его прошлые заслуги реабилитировать уже не могли.

Алеран оставил попытки. Жестом подозвал Гората, кивком указал на ремни доспеха. Рыцарь помог снять нагрудник и после сего жеста, король смог присесть, не рискуя грохнуться на спину. Нагрудник он использовал вместо сидения. Сел. Осмотрелся. Вдохнул дым костра, запах жареного мяса…, это так не походило на привычные встречи со знатными владетелями Сабаса…

Даже на встречи с вождями кочевников никак не походило. Скорее на наспех сооружённый бивуак простых мечников. И всё же, ему понравилась эта простота. Никаких особых церемоний, лишних расшаркиваний и прочих элементов этикета. Всё просто, близко к звериной сути человека, по-дикарски. И всё-таки, в этом что-то было. Какое-то очарование, правильность происходящего.

Горату, знатному владетельному представителю высшего света Сабаса, воину, полководцу, завсегдатаю турниров и балов, не понравилось совсем. Но он попросил ближайшего арийца помочь с панцирем, что бы устроиться у костра подобно своему королю. Начал объяснять, какие застёжки и как отсоединять, да не успел и двух слов сказать, как жилистый парень с двумя мечами за спиной, ловко расстегнул все ремни. Даже быстрее его оруженосца. Горат удивлённо обернулся.

-Доспехи можно продать. – Пожав плечами, пояснил пожилой ариец. – Нужный опыт приходит быстро. – Горат кивнул и устроился перед костром, используя панцирь как сидение. А сам невольно подумал, что такая сноровка, не проявляется даже через год службы оруженосцем. Сколько доспехов со скольких мертвецов надо снять, что бы так наловчиться? Горат боязливо поёжился. Поймал на себе задумчивый взгляд кряжистого мечника, сидевшего напротив и, поспешно выпрямился, стараясь демонстрировать абсолютное бесстрашие и довольство ситуацией. Он сейчас припомнил собак на псарне, в одной из своих деревенек. Те псы, тоже вот так смотрят. Если ты позволишь себе проявить хоть капельку слабости, если они решат, что ты достаточно слаб, для их клыков – моли Приву, больше никто тебе помочь не успеет. Порвут глотку в две секунды.

Пятеро их всей этой компании, здорово походили на тех псов, выращиваемых в его псарнях, не для охоты и не для того, что бы греться у каминов в домах богатых граждан Сабаса. Их растили для битвы, для убийства людей…, кажется, этих пятерых, растили также.

Король вытащил кинжал и отрезал кусок. В тот же момент на тушу накинулись четверо арийцев. Гората кто-то толкнул в бок, легонько, но он чуть не вылетел из кольца мужчин, усевшихся у костра. Радон совсем сил не рассчитывал последнее время. Нежданно свалившаяся на него мощь и молодость, вскружили старику голову.

Горат кусочек отрезал. Долго на него смотрел. Пахнет гарью, мясом немножко. На вид что-то не очень, кое-где подгорело, кое-где сочится кровь – не прожарилось…, он не решился отведать кушаний дикарей, занявших крепость Орхус.

Разговор начался, только когда оба короля насытились. Как только они перестали есть, все арийцы бросили в рот мясо, какое успели себе отрезать и, не жуя, проглотили. Гората, так и державшего кусочек в руке, поспешно толкнули в бок с другой стороны. Оглядевшись, он обнаружил, что с едой в руках он один сидит. Съесть не решился. Поспешно выбросил в огонь.

-Дикарь. – Фыркнув, похвалил его инициативу сидевший сбоку старик Радон. Горат задохнулся от возмущения и весь покраснел, но промолчал.

-Мы не сдадим крепость. – Начал Логан, обращаясь к королю врагов, сидящему строго напротив него. Домен поднялся и снял недоеденную тушу с костра, что бы она ни мешала королям видеть друг друга. Вручил вертел, стоявшему за спинами воинов, Страйку. Тот послушно унёс тушу.

-Вас слишком мало что бы… - Взгляд Алерана поднялся выше, туда, где за плечом арийца, с самого начала трапезы, стояла вампир. Девушка улыбнулась, глаза сверкнули зелёным светом. Наверное, блик…, а может, особая вампирская магия. Не понять, их слишком давно не встречали на просторах Катхена. – Вы не сможете вечно удерживать крепость ввосьмером.

-Нас, ррр, не восемь ррр.

Горат побелел. И не просто не смог вскочить на ноги – они отнялись от ужаса. Однако сим он сумел сохранить место у костра. Арийцы даже выпятили губы и обменялись уважительными кивками – видно, что от ужаса чуть живой, но не уходит, не вопит, держится, как подобает. Даже Арагон, всю дорогу смотревший на Гората сердито, взором оскорблённым – ведь, по его мнению, этот человек ничем не заслужил чести сидеть здесь, среди сильнейших воинов Тара. Даже он уважительно кивнул рыцарю.

Алеран не сразу понял, кто говорит. Он медленно повернул голову и увидел большую кошку, боевого зверя в этой странной компании. Белая тигрица лежала на песке, и жёлтые глаза смотрели прямо ему в лицо. Слишком разумные глаза, для простого зверя, пусть и боевого.

-Десять. – Прорычал второй, более крупный тигр, стоявший в паре шагов от Логана. – Пррризрррак Света, Пррризрррак Огня, Шэрррхан! – Тигр встал на задние лапы и огласил окрестности таким громогласным рыком, что арийцы вздрогнули, и стали недовольно ворчать – пищеварение процесс тонкий, нарушать его такими звуками, для желудка плохо. – Доррра! – Добавил зверь, снова вставая в дыбы. В этот раз рык был ещё страшнее. Король громко сглотнул.

-Они… - Голос сорвался и Алеран был вынужден прокашляться. – Они говорят?

-Магия. – Кивнув, произнёс Логан. Указал рукой куда-то в сторону Лабиринта Теней. – От Чёрного Ганга. Она изменила их.

-Понятно. – Впрочем, ему совсем всё непонятно было. И что такое Ганг, он не знал. Про Чёрный Ганг, тоже никогда не слышал. Может, эти люди пришли из Лабиринта Теней? Алеран снова сглотнул. В памяти оживали старые сказки о Лабиринте. Из полусотни тех, что он помнил, сорок девять были страшилками. Пятидесятая просто сверх всяких мер жуткая легенда. Поневоле, он начинал верить, что эти восемь, то есть, десять, существ, способны не только взять такую крепость как Орхус, но и оборонять её от любого врага.

И всё же.

-Орхус важен для Сабаса. Мы не можем оставить эту крепость в чужих руках.

-Мы займём место тех, кто не смог защитить границы твоей страны. – Пожав плечами, сообщил Логан. – Мы сможем.

Арийцы замерли. Четыре головы медленно повернулись. Четыре пары глаз с прищуром стали смотреть на короля – они ослышались или он говорит о службе этому воину? Конечно, он силён, но…, мечи Аргхана! Он не сильнее каждого их них! В лучшем случае, равен им. Как они могут служить этому человеку? Назревал явный бунт. Впрочем, наученные прошлым опытом, гвардейцы Логана, не спешили с выводами. Они уже не раз попадали в ситуации, когда решения короля бесили их, заставляли краснеть от стыда, но проходило совсем немного времени и они вдруг понимали, что просто не видели всей картины, и решение короля было единственным возможным на тот момент.

Так что воины просто ждали в напряжённом молчании.

-Ты предлагаешь принять тебя и твой отряд на службу Сабасу? – Несколько удивлённо молвил король. Впрочем, ему эти стремления были понятны. Просто такого не случалось очень давно.

-Мы не станем служить тебе или твоей стране. – Арийцы довольно закивали головами.

-Но…, тогда я не понимаю, чего ты хочешь.

-Орхус наш. – Логан сжал кулаки, костяшки хрустнули. – Мы взяли его мечом. Дальше, в твою страну, мы не пойдём.

-Так. – Растягивая звуки, сказал Алеран, приглашая арийца продолжать.

-Мы не примем платы, мы не служим вам. – Тут арийцы не были едины. Если не приносить никаких клятв, как бы, почему бы и не потребовать некоторой платы? Как дань, например. Просто не говорить никому, что это дань. Пусть король слабых воинов этой земли, считает это платой за службу, истины то не изменит – это дань, что бы они не пошли дальше, в его родную страну.

-Гарнизон, который стоял здесь, они месяц назад получили жалование за полгода… - Заговорил тут Горат и тут же получил толчок локтем в бок от Радона. Старик тихо зашипел ему в ухо.

-Молчи дикарь! Ещё не время говорить, решение королей не принято. Предводители молчат.

Горат и замолчал. Он начал частично понимать местный этикет. Но его опять обозвали дикарём! Возмутительно…, впрочем, шкура дороже чести, лучше помолчать.

-Всё что взято на телах и в крепости, мы не вернём. – Арийцы одобрительно зашумели. Тут Горат снова недоумённо хлопая глазами, стал смотреть по сторонам. А как же слова этого в маске? Что-то он совсем запутался…, а может смысл в том, что они просто выражали своё согласие или несогласие с высказываниями королей и пока тем ограничивались? Если приглядеться, тут у дикарей этих, этикет не проще чем в высшем обществе Сабаса…

-Трофеи принадлежат победителю. – Понимающе кивнув, произнёс тут Алеран, и все пятеро арийцев, восхищённо выпучив глаза, замолчали. Доблесть и общественное положение короля Сабаса мгновенно взлетели до небес. – Вы обязуетесь сражаться с теми, кто пытается пересечь границу, защищать Орхус, словно он ваш дом, выступать под знамёна Сабаса по тре…

Логан поднял руку, призывая к молчанию. Алеран гневно надул губы, но замолчал.

-Мы не пропустим никого через эти границы. Мы не отдадим Сабасу ничего из взятого в битве. За стены Орхуса не ступит нога вашего или моего врага. Мы никогда не поднимем меча на подданных короля Алерана. – Логан вытер нож о штаны и быстрым жестом распорол ладонь. – В этом, я клянусь. Пока я жив, пока жив король Алеран, ни один воин Орхуса, ни один воин, идущий за мной, не нарушит данной клятвы. А если сделает это – станет моим врагом и будет должен доказать своё право на жизнь, в схватке со мной!

Логан поднялся и сжал кулак, кровь, крупными каплями, с шипением падала в костёр.

Алеран величественно кивнул. Логан так и стоял, хмуриться стал. Алеран вопросительно приподнял бровь.

-Я принимаю твою клятву, но я вынужден…

-Прими слова воина, как подобает воину! – Рыкнул ариец, глаза которого начали наливаться кровью. Алеран посмотрел на сжатый кулак, на кровь, капавшую в костёр, на песок. Кивнул и поднялся с ножом в руке. Он распорол свою ладонь. Кровь короля Сабаса падала в тот же костёр, на тот же песок. Древний обычай, знакомый Алерану и презираемый знатью Сабаса.

-Твою руку Логан.

Короли пожали друг другу руки, и кровь королей смешалась, скрепляя сказанное здесь. Никто из Предводителей не сказал слов против, прежде чем клятва была скреплена кровью.

Горат момент, когда Предводители могли вмешаться в процесс, благополучно пропустил – вот к чему приводит не знание чужих обычаев и культурная безграмотность.

-Теперь, - Алеран начал говорить, сев обратно, но тут титан вернул тушу на место, по знаку гиганта в белой маске. Арийцы снова начали есть. Рыцарь недоумённо осмотрелся.

-Говори Алеран. – Логан, не замечая, что кровь из ладони капает на мясо, активно кушал. Тут шею короля обвили руки вампира и Алеран физически не смог говорить – у неё клыки вылезли. Всё происходило без слов. Девушка нежно коснулась раненной руки варвара, и он расправил ладонь. Девушка прокусила запястье и вложила его в ладонь воина. Пальцы аккуратно сжались. А спустя мгновение, ладонь короля, вновь стала прежней, без единой царапины на ней.

-Мы не всё обсудили. – Наконец, сумел заговорить король Сабаса.

-Не всё. – Кивнул ему ариец. – Но самое важное позади. Можно говорить не спеша, за делом приятным животу. Алеран, крестьяне, что жили здесь, можно ли вернуть их или поселить здесь других?

-Вернуть можно, но ты должен знать, что право первой ночи, относительно девственных дев, господин и его ближайшие сподвижники могут использовать лишь раз в год и…

-Тьфу. – Плюнул ариец в костёр. Алеран недоумённо глянул на костёр. На арийца. Он не совсем понял, что это было. В зуб что-то попало или это такой способ его оскорбить?

-Ты не согласен с ограничением права первой ночи? – Поинтересовался король. Горат тут несколько раз кивнул головой – эти идиотские ограничения выдуманные королём, его всегда бесили.

-Нет такого права. – Прожевав, сообщил Логан.

-Но…

-Крестьяне Орхуса, будут жить по законам Свободных Тара. – Логан откусил ещё кусочек, прожевал и добавил. – Знак Свободного, будет выжигаться на тыльной стороне запястья.

-Выжигаться?

-Так её лучше видно и проще вырезать, не убив Свободного, когда он изгоняется. – Любезно пояснил Логан. Алеран тут надолго задумался. Сдать в рабство часть своих подданных…

-Каковы законы Свободных Тара? – Подумав, он решил, что, пожалуй, если эти «законы» будут не слишком жестоки, можно и пожертвовать парой деревень. Или отловить тех, кто бежал отсюда – они всё равно станут лишними и только пополнят ряды нищих в Сабе или береговых городах.

-Для тех Свободных кто возделывает земли, они просты. Часть урожая, сдаётся воинам Тара. – Логан отрезал ещё кусок. Туша почти кончилась – остальные арийцы от господина не отставали и, похоже, обладали бесконечным аппетитом и бездонными желудками. – Знак вырезается, если Свободный перестал отдавать часть урожая. После чего он изгоняется вместе с семьёй, за пределы защищаемых земель. Его имущество, остаётся тому, кто займёт его место.

-И? – После продолжительной паузы, спросил Алеран.

-И всё. – Ответил ариец.

-Как всё? – Округлив глаза, воскликнул Горат. – Первая ночь? Право выбрать крепких юношей для войска господина? Право…

Хохот арийцев заставил Гората замолчать. Спустя пару минут, Логан заговорил, стирая слезу веселья с уголка глаза.

-Какие с крестьянских юношей могут быть воины? – Похохатывая, воскликнул ариец. И привёл самый-самый веский аргумент. – Они хоронят своих мёртвых в земле! Ха-ха-ха!

Ну, тут долго молчали. Рыцари сконфуженно, арийцы, чавкая – доедали тушу оленя. Кости обгладывали, да в костёр бросали. Мясо кончилось.

-Значит, они просто будут жить, как хотят? – Что в Сабасе абсолютно все, и знать и крестьяне и торговцы, хоронят мёртвых в земле, Алеран решил не пояснять. – Ни права взять любую понравившуюся девушку ни права есть в любом доме любую пищу… - Пока он перечислял, Горат с тоской кивал – такие хорошие были права у знати, а этот…, Алеран, что б его Барг сожрал, большую часть упразднил. Гад.

-Тот, кто кормит Тар, должен быть доволен своей участью и жить в неге. – Решительно рёк Логан, прервав поток перечисления всяких странных правил местных дикарей. – Их жизнь и так бессмысленна и пуста. Свободные Тара, под его полной защитой. – Тут он сбился в речи и поправился. – Свободные Орхуса, под его полной защитой.

Последний вопрос, который короли обсудили на этой встрече на высшем уровне – гарнизон. Оба согласились, что десять персон (так их вежливо окрестил Алеран, за что получил несколько одобрительных кивков арийцев – только умный и сильный Предводитель может быть королём, Алеран в их понимании стал полноправным королём), что десять, это не гарнизон для крепости таких размеров. Логан пообещал исправить ситуацию, в ближайшие месяцы. Как именно уточнять не стал, а Алеран не стал спрашивать.

Короли распрощались уже под светом звёзд. Торвальда привели в чувство – он всё-таки потерял сознание и так возле барбакана пролежал до самого отъезда. И трое рыцарей покинули Орхус. А на рассвете, вся армия Сабаса, развернулась, отправляясь домой.

Через несколько дней, к стенам Орхуса потянулись первые крестьянские семьи, из тех, что недавно бежали отсюда, прихватив то немногое, что успели унести. Они приходили полные ужаса, грязные, голодные – поплутали изрядно. После непродолжительной беседы с ними, арийцы выяснили много интересного о том, как живут крестьяне Сабаса. Кое-кто возвращался со следами колодок на руках – их освободили и отправили сюда, после указа короля об обязательном возвращении крестьян Орхуса в родные края. Если бы не указ, вернуться домой они уже не смогли бы, им пришлось бы работать на полях лордов Сабаса. Любопытная была у бедняг жизнь. Хуже чем в Северных королевствах. Единственный шанс изменить судьбу для мужчин, был набор в личные войска рыцарей. Для девушек – поступить на службу в замок или стать наложницей такого владетельного рыцаря. Причём, как выяснилось, сейчас они жили «хорошо господарь, очень хорошо счас житьё стало-то». Одна из семей, полдня простояла у разбитых ворот крепости, в полном молчании. Их Страйк заметил – с ним беда случилась. Пока арийцы отмечали взятие Орхуса и, скажем так, официальный статус владельцев крепости, он весь печальный, бродил где попало. Во-первых, ему запретили трогать крестьян и снова врезали по затылку. Во-вторых, как выяснилось, он больше не пьянел. В общем, Страйк был глубоко несчастен и не знал, куда себя деть. Общество пьяных арийцев его не устраивало – да они и выгоняли его всё время. Суб по полдня стоял на одном месте как изваяние. Анталию он просто боялся до дрожи в коленках. А тигры компания не из приятных. Вот и болтался, изучая крепость, да окрестности. В очередной раз пошёл погулять и наткнулся на этих крестьян.

-Господарь великодушный! – Завопил самый бородатый, видимо, отец семейства. Страйк остановился. Нахмурился внушительно – он и правда выглядел впечатляюще рядом с худыми, кряжистыми мужиками и их полноватыми женщинами.

-Чего? – Буркнул он, с видом, дескать, дел по горло вы мне тут ещё припёрлись…

-Господарю нашему великодушному, - бородач поклонился и толкнул вперёд стройную девчонку в полотняном платье, - Пергина, дочка моя, дабы ночью сегодня, не был он один, не мёрз...

-Эм… - Страйк как-то стушевался. Он тоже с правом первой ночи знаком был слабо. А на совете королей присутствовал…, впрочем, где тут это, то самое право? Вроде просто девку дают…

-Замуж она вышла давеча, вот, господаря право законное сполнить ей должно…

-Отменили это право. – Проговорил Страйк. Возникла мысль взять девчонку, да и…, перед глазами возникла одна из многих им уже виденных картин – оскаленный, взбешённый арийский воин бросается в бой, размахивая мечом и рыча от бешенства. Сглотнул. Замахнулся на них рукой и рявкнул. – А ну прочь пошли! У тех, кто пришёл всё узнаете, как оно теперь в Орхусе.

-Но господарь… - Ошарашено моргая, пробасил бородач.

-Прочь! – Вновь рявкнул Страйк и как-то само собой получилось…

Крестьянская семья с воем убегала в поля. А гигант смущённо пялился на руку, с которой капала его собственная кровь – метровое лезвие вышло наружу и теперь зловеще блестело на солнце.

-Да заходи ты обратно…, проклятье… - Ворчал он, шагая в холмы и тряся рукой. Лезвие почему-то не желало втягиваться в руку. Он даже застонал горько и громко, уже где-то в холмах.

За неделю все крестьяне вернулись обратно. И настал день, когда новый «господарь», коему Орхус и его крестьян, не просто в охрану отдали, а в полную собственность, как владетельному рыцарю, вышел в массы. Они собрались перед разбитыми воротами, все девяносто восемь человек и покорно склонив головы, приготовились слушать.

Довольно долго никто не выходил из замка. Вчера им сообщили, что на рассвете, нужно явиться и внимать речам господина. Солнце дошло до зенита.

Крестьяне начали переговариваться между собой, кто-то сбегал быстро домой, пожевать принёс. Кто-то за питьём сбегал. В общем, не заметили, как наступил глубокий вечер.

Но так никто и не вышел.

На следующее утро, они снова пришли. Теперь уже сразу прихватив и еду и питьё. Ожидая выхода нового хозяина, люди печально вздыхали – под пятой рыцаря, это совсем не то, что рядом с наёмными ротами. Девок теперь чаще портить будут, оброки потяжельше станут, да много чего изменится. Но да ладно, хоть вглубь страны их всех не переселили и на том спасибо.

К полудню из замка вышел…

-Аааа!!! – Заорали все девяносто восемь человек, включая трёх грудных младенцев.

-Шэрррхан!!! – Ударив лапами оземь, вдруг сказал боевой зверь, отпущенный побегать по окрестностям. Люди то напугались сразу – владетельный рыцарь Горат, бывало, отпускал боевых собак, побегать, те крестьян порой задирали…, а тут боевой зверь покрупнее будет…, говорящий.

-Аааа!!! – Обратно заорали крестьяне и бросились врассыпную.

На следующий день они не пришли к воротам замка, собрались толпой на Трофейном, как его сами крестьяне звали, холме. Там ждали. На холм просто, что собаке, что тигру взобраться потяжелее будет, убежать успеют. Но обошлось. В тот день, боевых, как оказалось, ещё и магических, зверей, новый владетельный рыцарь выпускать не стал. Сам вышел.

Толпа хлынула вниз к воротам.

-Господарь милостивай!!! – Заорали разом и стали падать на колени. Рослый великан в кожаном облачении с двуручным мечом за спиной, поднял руки, призывая их к молчанию. За спиной его возникли четыре мускулистые фигуры вооружённых людей. Эти пятеро, включая владетельного рыцаря, почему-то, одетого не по-рыцарски, внушали подспудный ужас, одним своим видом.

И громкий, звучный голос нового господина начал вещать.

До людей медленно доходили слова, довольно короткой речи нового владыки. Он не грозил, не насаждал какие-то новые правила. Не возродил обычай брать силой первую попавшуюся крестьянскую девицу прямо там, где её встретил, для своих ближайших воинов. Совсем нет.

Он просто говорил какие-то совсем странные, иногда вовсе непонятные вещи.

-Безумец господарь-то наш… - Прошептал один из бородачей.

Тут одна из полноватых пожилых женщин, подняла голову и, утерев нос замызганным фартуком, взяла и обратилась к замолчавшему господарю короткой речью. Она не успела высказать свою мысль полностью. Едва прозвучало первое слово, один из четверых ближайших воинов господаря, молнией метнулся вперёд и свирепым ударом тыльной стороны кисти, врезал ей в челюсть. Женщина подлетела над землёй и рухнула без сознания. Народ разом воткнул глаза в землю, да смиренно замолчал. Бородач, заподозривший своего господина в безумии, едва заметно улыбнулся в бороду – нормальный господарь, как все, просто он чуточку добрее прочих.

-Женщине, - прошипел жилистый воин с коротким, аккуратно постриженным гребнем волос на лысой голове, - говорить без разрешения воина, запрещается.

-Между собой как хотите. – Добавил к этим словам господин. – Ваши женщины, ваше решение. Но обращение к воину от женщины, должно быть лишь с его разрешения. Свободные Тара…, - тут он замялся и, кашлянув, продолжил, - Свободные Орхуса, запомните это и никогда не забывайте.

А потом начался ужас.

Всех взрослых, загоняли в крепость и зверски мучили. Всех-всех, кроме совсем маленьких детей. Да. Каждого подводили к костру с несколькими металлическими прутами и, пока один воин держал крестьянина иль женщину его, второй выжигал на запястье магический знак - наверняка, магический. Они уже успели увидеть окружение нового господина. Сплошь магия одна.

Потом, когда знак причудливый был выжжен, крестьян, почему-то, отпускали и даже советовали иногда, какие травы приложить к ожогу, что бы, значит, он не болел…

На том странности не кончились. Больше никого не мучили, не пытали – уже что-то сильно не то.

А тут вдруг господин взял и снова отказался от права первой ночи…, в деревне поползли слухи, что в мужской силе, Прива, а то может и Барг - не знали точно-то они, обделили его Боги те. А потом, староста деревенский, подводу когда вёз с молоком, уснул на козлах, да и попадали десять кувшинов наземь и разбились.

Господарь не только не заковал его в колодки или к позорному столбу на сутки не поставил – его даже пороть не стали! Староста, весь в слезах пришёл к замку, каяться в проступке. Если соглядатаи господаря прознают о той вине его, а повиниться он не приходил - тут ведь могут и голову с плеч. Старик пал ниц у ворот и обливаясь слезами, просил прощения до самого заката…, и господарь простил! Он не вышел даже что бы пнуть окаянного ротозея!!!

Невероятные творились вещи в Орхусе…

Истошный вой разбудил Арагона, где-то в полдень. Мутным взглядом осмотрев помещение, ариец обнаружил кувшин. Немедленно прикончил его тремя могучими глотками. Вой не снижал тона. Ариец разбил кувшин об лоб – бесполезно. Пошёл к стрельчатому окну и выглянул. За воротами, за стеной, какой-то мужик бодает землю и орёт.

Арагон почесал лысину. Плечами пожал.

-Арррр… - Зарычал кто-то. Воин оглянулся. Опираясь на стол руками, с пола медленно поднимался король, активно и бешено вращая покрасневшими глазами.

-Там мужик какой-то… - Кивком показал ариец на окно. Глянул на стол, кувшин увидел. Почти полный. Подал королю. Логан осушил посуду и аккуратно поставил на стол.

-Уф. – Сказал отдышавшись. Глаза уже не такие бешенные, к ним возвращается осмысленное выражение. – Чего ему от нас надо?

-Не знаю. – Арагон пожал плечами, прислушался. – Что-то про молоко орёт…, молоко у него украл кто-то, наверное…

-А зачем он сюда пришёл? – Поднимая перевёрнутую скамейку и усаживаясь за стол, изумлённо поинтересовался ариец. Арагон опять плечами пожал. – Страйк! – Заорал король. Тишина. – Страйк! – Опять тишина. Логан махнул рукой. – К воронам. Пусть себе воет. Потом сами поймут, что и как, должен делать Свободный Тара…, Орхуса…

Ариец тяжело вздохнул и печальным взором посмотрел в окно.

-Похож. – Тот же печальный взгляд, такой же вздох Арагона.

-Только похож. – Ариец мрачно уставился в стол. Потянулся за следующим кувшином.

Крестьяне потихоньку начали жить своей привычной жизнью. К изменениям, скажем так, в политике власти, они привыкли на удивление быстро. Хотя и через год, допустив какую-нибудь оплошность, спешно всё бросали, да бежали повиниться к господарю. На полпути замирали, хлопая себя ладонью по лбу, и возвращались к своим делам.

Но первый месяц новой жизни, выть у ворот замка ходили частенько, активно каялись в свершённых проступках. Пока однажды из ворот не вышел могучий воин господаря с белым лицом. Он был очень зол. Наорал на девушку пришедшую повиниться за то, что девственность свою подарила какому-то Горбышу, из соседского домика, до права первой ночи не смогла сберечь…, в общем, весь этот ненужный бред Свободных, арийцев крепко достал. Радон ухватил девчонку за шиворот и долго орал ей что-то прямо в лицо. Бедняжка так перепугалась, что месяц её расспросить не удавалось – она почему-то говорить перестала. Совсем. Язык отнялся – дурной глаз был у этого громадного воина. С тех пор люди старались на него не смотреть, что бы порча на них не нашла. А девушка через месяц заговорила и поведала, что воин господаря ругал её нехорошими словами, грозился попортить её замес-то Горбыша, ежели она ещё раз сунется с таким бредом к господарю.

В общем, после того случая, ходить виниться стали реже. Сами думая и решая, какая провинность, может господарю показаться глупой, а какая наоборот, очень серьёзной, заслуживающей самого сурового наказания. С течением времени, впрочем, выяснилось, что как господарь и говорил, признаёт он за ними лишь одну вину – двадцитину урожая, забитой на мясо животины или собранного молока, не сдано в кладовые господаря. Все остальные ужасные повинности, за которые в Сабасе порой и голову с плеч снимали, господарь упорно игнорировал.

Однажды пришли они спор решать, промеж собой. Кто, значит, виноват. Горбыш, со своего пахотного участку залезший на участок Шорбыни и тому оградку поломавший. Или Шорбыш всё-таки прав и с Горбыша должно ему получить четвертинку серебряного кругляша.

Господарь, в этот раз, вышел с полным кувшином вина. Свободные Орхуса, подробно изложили суть дела и премудрого господаря рассудить их попросили. Он их выслушал, хлебая вино, потом осушил кувшин могучими глотками числом четыре – староста специально считал, что бы потом соседям рассказать какой у них статный и могучий господарь, что два литру кувшин, в четыре всего глотка могёт осушить. Так вот, осушил…, но судить их отчего-то не захотел.

Кувшин запустил в старосту, повернулся и в замок ушёл.

-Господарь милостивай… - Промямлил староста, ошалело вертя головой, да неуверенно снимая с ушей осколки глиняной посуды.

Вот так они и жили, чувствуя себя довольно странно. Господарь вообще к ним ни касался никак - пока сдавали добытое с земли, да его самого и воинов его, не беспокоили. Даже больше того.

Через полгода, апосля сего случая, один из новых воинов господаря, что пришли из далёких земель с тем господарем, которого величали Марс, снасиловал по ночи одну из девиц молодух, с выжженной печатью на запястье. Староста самолично молодку успокаивал, платье поправлял, да кровь стирал с её сильно разбитого лица. Изверг тот бил её сильно…, а ведь не противилась молодка, понимала всё, знала всё, воину господаря отказывать-то нельзя, так нет же изверг…

Никто и не думал жаловаться. Опасно это. Пожалуешься, а господарь молодку тогда и вовсе на неделю в замок заберёт, да воинам своим отдаст – случалось уже такое. Вот и у старосты, жену первую, так вот и забрали. Через пять дней домой пришла она, едва живая. Неделю бедняжка мучилась, да не снесла всего пережитого. Померла, уж лет сорок почитай как. Вот и не жаловался никто, хуже будет ежели пожалуешься.

А в один из дней, разбитое лицо молодки заприметил тот господарь, чьё лицо было белым. Он шёл по полям…, тоже очень странно это было. Бывало, ходили по полям смотрели воины господаря. А посевов не топтали совсем. По дорожкам ходили. И коней пастись на поля пшенные не водили…, впрочем, у них и коней не было. Странные какие-то рыцари у короля Алерана, заняли Орхус.

-Ты. – Радон замер на дорожке и указал пальцем на девушку, склонившуюся над посевами пахучего овоща, что мог и мясо заменить, ежели нету мяса пожевать. – Что с лицом? Говори.

Молодка бросила работу и, потупив взор, выпрямилась. Как всё было высказала на духу.

-Не противилась я, господарь Радон, не противилась, не за то он меня мучил, а за что не ведомо мне господарь Радон. Простите, помилуйте, ежели повинна в чём…

Воин развернулся и ушёл. Не стал дальше слушать.

А на следующий день всех крестьян вызвали к воротам замка. Там стоял воин, девчонку снасиловавший, воины, прибывшие недавно с Марсом из неведомых земель, не было только Домена господаря и господаря Арагона. Девчонку вытолкали вперёд, ожидая сурового для неё наказания. Видать, не понравилось что-то воину господаря, видать всё ж за повинность мучил бедняжку, и…

-Свободные неприкосновенны. – Логан замер напротив воина, девушку снасиловавшего. – Ты Торад, нарушил это правило.

-Я… - На глазах крестьян случилось невероятное. Господарь Марс, бешено зарычав, врезал кулаком в живот воина и рывком вырвал его меч из ножен. Затем бросил его на манер метательного ножа, клинок воткнулся в землю, у ног Торада.

-Ты, - Логан повернулся к девушке. – Он бил тебя как подобает? Говори.

-Ммм. – Растерялась девица, не поняв, о чём была та речь господаря.

-Нет. – Вместо девушки ответил Радон, коему она всё подробно рассказала. – Кулаком.

-Ты опозорил себя Торад. – Господарь Логан, медленно обнажил свой страшный чёрный меч. Громадный очень и потому совсем страшный. – Ты можешь уйти. Сейчас ещё можешь, и больше не приходи сюда, иначе, право жить, будешь доказывать с оружием в руках. Или ты можешь попытаться спасти своё лицо и остаться, - Логан ощерился в улыбке, - если выживешь.

Что происходило в тот момент, крестьяне не особо понимали. Господарь стоял, подняв меч. Торад, стоял напротив, глядя то на свой меч, воткнутый в землю, то на господаря. Он словно не знал, как поступить.

-Логан, - вмешался тут Марс. – Позволь мне.

Логан пожал плечами и отошёл в сторону. В этот раз, Торад не колебался. Ощерившись, он бросился к мечу и напал на арийца, чьё оружие ещё покоилось в ножнах.

Ничего не понимающие крестьяне притихли. Что происходило на их глазах, они поняли только к следующему утру, да и то не все. Слишком уж быстро изменилась их жизнь. Они вдруг получили свободу, которой никогда не знали ни они сами, ни их деды, ни их прадеды.

Марс увернулся от первых выпадов. Торад ударил всего шесть раз – староста внимательно считал. Когда он занёс меч для седьмого удара, Марс выхватил свой и ударил всего один раз. Быстро, сильно, движением, которое, казалось бы, не под силу такому крупному мужчине.

Торад упал, из разваленного кожаного нагрудника, фонтаном хлестала кровь.

-Радон. – Сказал Логан и вернулся в замок. Угрюмые воины, было, бросились к поверженному товарищу, но белолицый гигант их остановил.

-Разожгите костёр, раскалите меч.

-Но король сказал…

-Это не всё. Он выживет, доказав свою силу, либо умрёт с честью. – Радон помолчал, рукой зажимая рану на груди воина, потерявшего сознание. – Если умрёт его тело, будет предано огню. Сейчас он вернул своё лицо и заслужил право на погребальный костёр. Не больше того.

Крестьян никто не разгонял, и они всё видели, до самого конца. И не все смогли вынести ужасное, дикое зрелище. Даже в понимании снасилованной девушки, Торада наказали слишком жестоко…, за преступление, которое никто преступлением вовсе не считал.

Радон снял с Торада доспех и, когда меч раскалился докрасна, прижёг рану лезвием. Парень пришёл в себя, да так заорал что вся толпа крестьян, разом охнув, отпрянула. Он почти сразу снова потерял сознание. Но на этом ничего не закончилось. Белолицый господарь забрал меч Торада и спросил у угрюмых воинов Марса, какие тут водятся ночные хищники.

-Волки из лесов подле Лабиринта…, других нет.

-Хорошо. – Удовлетворённо кивнул, сказал Радон. О волках он знал, просто нужно было убедиться, что нет ничего серьёзнее серых бандитов. Волк, достойное испытание для младого юноши Тара, лет десяти. То, что нужно для взрослого сильного уроженца Катхена. А вот чёрная пантера, достойный соперник даже для прошедших Последнее испытание юношей Тара, слишком сильна для таких как Торад – проще зарезать его на месте. Ариец не сомневался, что чёрные пантеры, для одинокого, даже самого сильного из воинов Катхена, противник непобедимый.

Радон разорвал одежду Торада, пропитанную кровью и бросил рядом с ним. Оставил ему только нож и, уперев мускулистые руки в бока, осмотрел дело рук своих. – Куда! – Рыкнул он, когда одна крестьянка попыталась поставить рядом с Торадом кувшин воды. Девушка испугано вскрикнула, кувшин уронила и поспешно убежала в деревню. Кувшин разбился, вода потекла наземь.

-Воды не давать, - рыкнул ариец, обращаясь к толпе, - если появятся волки, не трогать их, не мешать! Если завтра утром он будет жив, его меч вернётся к нему.

Радон помолчал и ровным тоном добавил.

-Если он будет мёртв, его меч так же вернётся к нему.

А потом ушёл в замок. Никто не решился ослушаться. Даже ночью, когда Торад пришёл в себя и громко стонал, прося воды…, вскоре стонать перестал.

Утром, едва взошло солнце, к Тораду вышел сам господарь Марс. Проверил, жив ли он иль нет – сильно в бок пнул. Торад застонал и перевернулся на спину. Глаза воина, вдруг наполнились уважением и какой-то даже теплотой – староста сам видел. Он всю ночь сидел на крыше своего домика и смотрел. Он даже видел, как волки пришли, привлечённые запахом крови, и видел, как один стал грызть руку Торада. И видел, как парень боролся с волком, как кровь хлестала в лунном свете, как Торад навалился на волка, как в его руке блеснул нож…, а потом всё стихло.

Парня Марс унёс в замок на руках, что-то на ходу восхищённо восклицая. Потом вернулся и забрал волка. Через месяц Торад появился в деревне. Угрюмый, злой, в нагруднике, пошитом волчьим мехом…, девица вся в слезах покорно пошла к Тораду, его едва завидев. Дабы сполнить долг крестьянский пред воином господаревым.

-Уйди прочь дура! – Мгновенно побелев как полотно, взвыл Торад, и поспешил убраться из деревни. Его там потом месяца два никто не видел…

Года через полтора, когда они к странностям сим уж попривыкли немного, появилась пред замком группа очень страшных воинов. Портыша хату спалили, его самого пинком прогнали, дочек его с собой забрать решили. И господарь вышел из замка…, один.

Вышел то не один. Воины, что неделю назад с господарем Доменом вернулись и прочие тоже вышли. А потом господари Домен, Марс, Радон и Логан хохотали с минуту и господарь Логан, выхватив меч свой страшный, пошёл к разбойникам тем, совсем один. А их было – два десятка!

Вся деревня наблюдала ту битву. Господарь владетельный рыцарь, самого Алерана помазанник, в одиночку расправился со страшными разбойниками, что пришли из Имперских лесов…

Потом разбойников тех, воины господаря Марса, стали закапывать. А одного, который ловчее прочих бился, сожгли на костре. Мёртвого сожгли – тоже странно. Ранен он в битве той был. А господарь живым его не стал пленить, что бы потом во дворе замка прилюдно попытать всласть. Просто взял и убил, а потом все господари стояли у костра этого воина и очень громко – вся деревня слышала, рассказывали, как славно он бился с господарем Логаном…

Так вот и жили крестьяне Орхуса. И слава о том, быстро разошлась по Сабасу. Тайком, по ночи, приходили, бывало, крестьяне из соседних земель, что бы с людьми Орхуса поговорить – не брешут ли, не сказки ли то? Оказалось, не брешут.

Года через два, когда вернулся с воинами господарь Арагон, приходить стали в Орхус крестьяне земель Сабаса, повиниться к Святому господарю Логану рыцарственному правителю, да разрешенья испросить в холопеи его подвязаться. Господарь говорил им те же странности что и коренным обитателям Орхуса, ставил им на руки клейма непонятные и отправлял в деревню. Там новые поселенцы Орхуса, с удивлением узнавали, что господарь за разделом земель не следит. Что этим полностью община занимается. И условие взаправду всего одно – отдавать двадцитину урожая.

А к концу года второго, в Орхус прибыл господарь Велтасс.

-Я желаю видеть правящего Орхусом рыцаря Логана. – Заявил рыцарственный господарь, коего остановили мрачные смуглокожие воины господаря Арагона.

-А нас не трахает кого ты там желаешь. – Рыкнул в ответ воин, весьма бандитской внешности. – Не велено пускать. Назовись и жди, пока не велят пустить, или прям счас дёргай отсюда.

-Да как ты… - Взвыл Велтасс, мужчина статный, весь в блестящем доспехе. Он поднял плётку и ударил грубияна по лицу. Воин позеленел от злобы и выхватил меч. Но не успели они ничего сделать, как их окружили воины господаря Велтасса и наставили на них оружие. Казалось бы, всё – перережут воинов господаря. Ведь с Арагоном пришедшие, доспехов не носили почти.

Но тут и случилось страшное.

Коричневая тень метнулась с вершины барбакана и один из воинов, стоявших позади, упал с лошади. Велтасс обернулся с оружием к новой опасности почти сразу, как и все его воины, но уже было слишком поздно. Зеленоглазая девушка с длинными окровавленными клыками (вся деревня её боялась как огня – колдовская ведьма, слава Приве, крайне редко наведывалась к селянам, да и вообще на людях показывалась раз в месяц через раз), стояла над очень бледным телом воина.

-Убить её! – Взревел тут Велтасс и над замком пронёсся такой кошмарный вопль, что все Свободные бросили работу, да поспешили запереть двери в дома и спрятаться у окон – оттуда лучше видно было, что снаружи творится. Так прятаться поудобнее будет, да и поинтереснее.

Ворота так никто и не открыл. С барбакана, игнорируя все законы замковых войн, спрыгнули два осатаневших воина – господари Логан и Домен. Они в два счёта уложили троих, причём одного господарь Логан развалил надвое одним свирепым ударом чёрного своего меча. Остальных просто раскидали. Не успев начаться, бой закончился – воины Велтасса побросали оружие и бегом (у кого коней не было), рванули прочь по дороге, обратно в Сабас.

Велтассу, господарь Логан лично разбил лицо и громогласно потребовал объясниться. Велтасс сообщил, что… Староста отчаянно слушал, сидя на крыше домика, так что слова поверженного господаря, известного тем, что победил он ужасных пиратов пролива и сам придумал, как садить на кол беременных женщин, что б они не умирали в первый же день пытки, вся деревня уже к вечеру знала назубок. А сообщил Велтасс, что бежали у него три семьи крестьян и схоронились тут, в Орхусе и что нехорошо это, что их надо бы вернуть законному господину.

Господарь Логан убрал оружие. Господарь Домен в это время обыскивал тела поверженных воинов Велтасса и снимал с них понравившиеся ему доспехи. Его беспокоить не стали. Пошли в деревню вдвоём. И плачь поднялся в трёх недавно выстроенных, новеньких домиках. Семьи те уже покидали их, забросив за спину скудные узелки с пожитками, да головы покорно склонив, ждали, когда накажет страшно их господарь Логан – не сказали ведь они, что без спросу-то ушли от прежнего господаря своего. Ждали, что накажет их, потом ещё и господарь Велтасс…

-Мои! – Взвыл Велтасс, тыча пальцем в бородатого мужика, полную его жену и только-только отъевшихся, да округлившихся щеками детишек. – Мои это!!!

-Ты. – Логан остановился, указал на мужчину. – Покажи руку.

Бородач показал. На запястье бугрился ожог заковыристого знака.

-Свободный Орхуса. – Логан показал на женщину. – Ты, покажи руку. Видишь?

Господарь Логан ткнул пальцем в ожог на руке женщины.

-Мои они!

-Знак Свободного. – Логан указал на детей, коим знак сей не жгли, пока не станут они покрепче и побольше. – Дети чьи?

-Мои. – Пробасил бородач.

-Дети Свободных, свободны. Твоих крестьян рыцарь, тут нет. Пошли дальше.

-Как нет?! Мои они! – Взвыл Велтасс, ухватил дочку бородача за руку и потащил за собой. Она взяла и укусила его за палец. Господарь разозлился и кулаком её ударил, прямо по носу…

Больше никуда они не пошли.

Велтасс не сразу понял что изменилось. Дёрнул за руку девчонку потерявшую сознание. Бросил руку и недовольно посмотрел на Логана.

-Ты можешь вернуть лицо воина, потерянное дважды. – Первый раз, он, видимо, имел в виду схватку у ворот. Господарь Логан не торопясь потянул меч из ножен. – Или уйти сейчас и больше не возвращаться.

-Ты что творишь? – Заверещал Велтасс, отступая назад.

-Что выбираешь?

Понятное дело.

Велтасса провожали бандитского вида воины господаря Арагона. Громким хохотом и улюлюканьем. Говорят, господарь Велтасс, опосля случая этого, ездил жаловаться самому королю Алерану в Сабу, во дворец, с очень богатыми дарами. Крестьяне долго тряслись и каждый день ждали, что придёт господарь Логан, да и отправит их во владенья господаря Велтасса. Но ничего не происходило. Дни шли, Велтасса забыли. А потом пришла весть из Сабы – король Алеран, вновь вызвал бурю возмущения владетельных рыцарей. Отменил право на любые наказания, угодные господарю, для его крестьян. Говорят в Сабе, на конклаве владетельных рыцарей, встал Алеран, выслушав всё, что ему говорили возмущённые рыцари и хмуро сказал:

-Вы хотите, что бы вообще все ваши крестьяне в Орхус сбежали?

Году на пятом, решили старосты – разрослась деревня-то, душ уже тысчи три вокруг Орхуса землицу возделывало. Так вот на году том пятом, решили старосты, поставить храмик маленький, Святому господарю рыцарственному правителю Логану.

И поставили, чего уж там…

На седьмой год, он даже заметил, что в его честь храм возвели.

-В чём дело? – Домен остановил коня – только недавно взяли в битве за рекой Лакри и пока Домен не был уверен, на что годится эта лошадь – для обучения как боевая, крестьянам в помощь или только на жаркое. К слову сказать, Домен решил возродить обучение боевых коней, по-арийской системе – она привела бы в панический ужас любого коннозаводчика. Но для тех, кто знал, как воспитывалась молодёжь Тара, она бы показалась удивительно мягкой, почти что нежной – сынам Тара, что бы повзрослеть и остаться в живых, вынести приходилось куда больше тягот и лишений, нежели лошадям. Впрочем, пока получалось не очень хорошо. Проблема в том, что со времён легендарного Предводителя Талхесса никто в Таре лошадей не обучал, их покупали в деревеньке близь Великих гор. Письменность у Тарцев отсутствовала, ибо не мужское то дело, да и всё равно подавляющее большинство сынов Тара к чтению относилось с глубочайшим безразличием – они не шибко понимали, зачем это нужно. Соответственно методик легендарного Талхесса никто не знал. Пришлось руководствоваться легендами, обличёнными в боевые песни, собственным опытом, сказками и слухами. Наверное, поэтому, уже пятую лошадь за неделю Домен отбраковал и определил на кухню, в качестве провианта…, была у него одна мысль – жеребят обучать. Вдруг взрослые лошади просто неспособны учиться? Но пока он не принял решения.

-Храм. – Логан показал рукой на маленькое каменное сооружение, перед которым стояла статуя из белого известняка, довольно похоже изображавшая сидящего на камне воина, с двуручным мечом за спиной. Только лицо не очень получилось, но в целом…, приятно в целом.

-И?

-Словно Бог…

Этот день ничем никому не запомнился, кроме Логана. А ведь именно он стал отправной точкой, тех событий, что однажды привели к весьма непростому финалу, будущих кровопролитных сражений на территории Империи Пиренеи.

Домен тряхнул гривой чёрных волос, в коих не осталось седин. Молодое лицо исказилось ухмылкой. Он толкнул пятками бока лошади и пустил её вскачь по новой гравийной дороги, которую деревня (впрочем, уже почти город), выстроила пару лет назад. Молодой…, многие в деревне ещё помнили, как пожилой морщинистый воин, вошёл в замок, возвращаясь с добычей из какой-то битвы, а через несколько дней появился в деревне и он и не он – юный, свежий, мечей длинных два за спиной, одежда та же, что носили господари. Пока господарь Логан не назвал его Доменом, не знали люди даже, как нового господаря величать…, а после того, слухи всякие поползли. Про колдовскую ведьму, что омолаживать умела старые чресла.

Вспомнили они тут, как из замка вышли, накануне из деревни, угнанные непонятно куда и зачем, старики. Не все, правда, и не старики вовсе. К тому дню, как помолодевший господарь Домен из замка вышел, к старикам омолодившимся, дар речи как раз и вернулся. Староста, вот, рыжий веснушчатый, ныне повеса юный из холмов возвратился, где все эти дни бегал и лишь на небо радостно кричал. Бабы парнишке этому еду по вечерам носили, всё гадали, чей же это, да чего с ним приключилось, что дурачком-то стал…, а то оказывается, староста был. Рассказали старики, что омолодили их там, в замке, и не ведьма колдовская со страшными клыками, а господарь Радон самолично – он, оказывается, магии всякие знал, старость побеждать умел. Во как.

На двенадцатом году в Орхус вернулся господарь, коего тут не видели все эти двенадцать лет. Да и то, видели его в день штурма крепости и лишь несколько десятков людей, был то господарь Суб-Зеро, колдун и злодей, лишённый души магией самого Барга. Ну, так, по крайней мере, всем рассказывал староста, нынче рыжий, молодой и крикливый очень.

Вернулся он не один.

А ещё через два года, ужас случился – десятки красноглазых злобных фигур на город опустились и в деревню тоже и шипели и хохотали и визжали и людей хватали, и клыки им показывали и один из них, потом снова взлетел и как заорёт:

-Не жрать! Народ блять внатуре ебало порву! Не жрать бомжей сказал!

Слов тех никто не понял, но то, наверняка, заклятье страшное было.

После чего поднялись из деревни все кошмарные порождения Барга и на замок Святого господаря все опустились. А утром все они взлетели и исчезли незнамо где. И люди, проливая горючие слёзы, к замку пошли, что бы схоронить тело господаря своего убиенного магией Барговой.

А он вышел из ворот и в плачь кинулся народ и все коснуться его пытались и Приве молились и радовались очень…

А он взял и пинками всех разогнал, громко ругаясь и говоря про Приву многие всякие нехорошие слова. Но Святой господарь мог, что угодно делать – мог даже бить их, сколько хочет…, впрочем, сколько хочет это они поторопились. Пинался господарь больнова-то, здоровый очень. Свободные крестьяне с визгом ломанулись в ворота и разбежались по деревне.

А до того, до всех событий этих…

Арийцы перестали пить. Надоело.

Вино в замковом погребе закончилось и сразу надоело. Так порой бывает. Кончается, и пить неохота совсем. К вечеру, всем пятерым полегчало, и был созван военный совет, на котором, присутствовал весь отряд, включая Алую, тигров и воина-мага. Даже гиганту Страйку разрешили присутствовать – он следил, что бы перед каждым было что-нибудь съестное и желудки товарищей не страдали от мук голода.

Совет шёл не долго.

Решений было принято несколько. Самым важным из них, стало задание для Анталии.

Вампир покинула замок и не возвращалась несколько дней.

За время её отсутствия, через своих Свободных, арийцы получше ознакомились с тем, что творится в этой стране, называемой Сабас.

Самым интересным из всего, им показалась история короля Алерана.

Впрочем, воинов она не удивила, скорее они были довольны, услышав, что Алеран не являлся так называемым «господарем рыцарственным правителем». Алеран командовал наёмной ротой, поступившей на службу к прежнему королю. В стране, лет десять назад, завязалась смута, в которой сцепились почти все «господари». Замки быстро опустели. Наёмники разбежались, не получив платы. Некоторые занялись грабежом охваченной распрями страны. Другие просто ушли. Некоторые присоединились к рыцарям, поддерживая их в борьбе за власть. Только рота Алерана, продолжала охранять свою крепость. Он вступил в борьбу, когда большая часть армий Сабаса уже лежала в земле. Крупная, хорошо организованная и обученная рота Алерана, разбила потрёпанное войско короля, его самого убили в битве. После чего, почти без боя, Алеран занял Саб – самый крупный и богатый город страны. Народ его поддержал как нового «господаря рыцарственного правителя Сабаса». Не просто так конечно. Люди устали от бесконечной резни, а Алеран был первым, кто объявил серьёзные послабления гнёта «господарей». Ему пришлось сразиться ещё с тремя армиями, включая объединённую рать Торвальда и Гората. Последние с треском проиграли, но вместо почётной смерти в бою, предпочли позорное служение сильнейшему. Порядок он навёл быстро, урезал привилегии «господарей» и стал бесспорным фаворитом всего более-менее свободного народа Сабаса. Наёмные роты и крестьяне, его и вовсе чуть не боготворили.

Алеран взял свой трон, как подобает – мечом. Очень арийцам понравились эти вести. Особенно Логану, если честно, немного опасавшегося, что он мог потерять лицо, посадив рядом с собой, у костра Предводителей, такого напыщенного, хоть и сильного воина. Кто знает, чем он мог себя опозорить в прошлом? Но всё обошлось. Алеран оказался достоин оказанной ему чести.

А вот Горату, Домен и Арагон, поклялись вырвать гланды, если он вдруг заявится в Орхус. Радон был мягче – просто высказал сожаление, что договор с Предводителем Алераном, запрещал им идти войной на земли Сабаса. Можно было бы неплохо повоевать и взять пару-тройку богатых городов – в качестве компенсации за нанесённое Горатом оскорбление.

Тут уж все с сожалением вздыхать начали. И повод есть и земля, которую пограбить можно имеется, а нельзя – клятва дана, нарушить её, значит, потерять лицо. Анталия только, молча, кушала, уже устав удивляться таким вот особенностям поведения сынов Славного города Тара. Да, она успела вернуться, к моменту, когда воины обсуждали детали услышанной истории.

А кроме прочего они узнали немало интересного о внутреннем устройстве Сабаса, о таинственных торговых кораблях, везущих товары, по слухам, с другого, заколдованного, континента. Говорят даже, что он на самом деле, лежал за краем Земли, в царстве Барга – что вполне могло быть правдой. Ведь каждый ребёнок знает, что Земля плоская, а за её краем, на дне Мира, лежит огненное царство злого Бога, в котором он мучает души злых и слабых крестьян. Впрочем, арийцы полагали, что на самом деле, за краем Земли, просто тьма или пустота.

В общем, информация, хоть и казалась бесполезной сейчас, когда дана такая клятва, всё же была принята к сведению и запомнена. Как выяснилось много лет спустя, совсем не зря.

Анталия собрала нужную информацию и трое арийцев покинули Орхус. Каждый ушёл с оружием, солидной суммой золота и своей дорогой. Они вернутся, когда выполнят свои задачи.

Когда все трое скрылись за горизонтом, к Логану обратился Суб-Зеро.

Вечером следующего дня, Логан, полный сомнений, всё же согласился и, крепко пожав руку воина-мага, попрощался с ним на долгих 12 лет. Именно столько, просил Суб, для создания отряда собственных воинов, верных ему и верных Логану, ибо верен ему Суб-Зеро.

Он ушёл, прихватив золота, столько же, сколько унесли все трое арийцев вместе.

Крепость опустела. Радон болтался в её недрах и старался не попадаться на глаза королю – старик дулся на своего боевого сына. Он не позволил ему отправиться с той же миссией что и его соратники по оружию. Из-за белой маски на лице, как объяснил король. На деле, и Логан не спешил себе в том признаваться, он просто не хотел отпускать последнего арийца, не хотел остаться один.

От скуки и безделья вино вылакали подчистую. Он проверил трижды - погреб девственно пуст. А поначалу казался практически безразмерным…, вино, имеет одно неприятное свойство – быстро кончается. Так вот заскучав совершенно, Логан однажды увидел, что Страйк болтается по крепости без всякой пользы и дела. Вспомнился бой на палках, где Марс преподал Страйку урок. Там он показал, насколько слабо владеет оружием. Так почему бы не исправить это, да заодно самому размяться? Первые дни Страйк особой радости не проявлял. А потом вдруг обнаружил, что помнит все выпады, атаки, стойки – всё, что увидел в поединках с Логаном, всё это он помнил!

К большой радости арийца, Страйк подавал надежды – учился буквально на лету. И настал день, когда ариец, мокрый от пота, воткнул в песок настоящий меч, коим три часа бился против гиганта тоже вооружённого настоящим оружием. Впервые они сражались, словно на последних испытаниях арийских юношей. И Страйк прошёл его достойно – получил всего три смертельные раны.

Конечно, удары не доводились до конца. Просто на теле гиганта появилось три глубоких болезненных раны. Которые, под недовольным взором, блестевшего от пота арийца, быстро заживали. Так урок хуже запомнится. Эти раны, по идеи, должны бы заживать естественным путём, с неделю хотя бы причинять боль, чесаться и их должно жечь от пота – такие раны, тренировок не отменяли, потому как подвижности полностью не лишали. Так урок въедался в самую плоть молодого воина, становился не просто уроком, а жизненной мудростью. Увы. Новое тело Страйка, такую методику учебного процесса, решительно не поддерживало.

За ближайшие полгода, арийцу удалось превратить киборга в неплохого мечника. А потом, незадолго до возвращения Марса, они попытались повторить бой с настоящим оружием, когда в руках Страйка его не было вовсе - он использовал лезвия, выкидывающиеся прямо из его рук.

Полное фиаско. С этими лезвиями он становился настолько неуклюж, что в конце схватки Логан сердито сплюнул и пошёл спать, выдав Страйку наряд охранять ворота всю ночь и гонять от них волков – повадились лазать в замок по ночи. Впрочем, лазили или нет, он точно не знал. Вроде не видел их никто и следов тоже на песке ни разу не заметили. Просто Логану показалось, что они могут появиться. Более того! Раз ему показалось, значит, они, наверняка, появляются. Просто делают это незаметно, потому что все волки хитрые. А раз Страйку делать всё равно нечего – пусть их отгоняет. Если придут. А если не придут, тоже пусть отгоняет.

Починить бы ворота, да где створки новые взять?

Эти полгода, по-настоящему скрашивало лишь общество Анталии, которая, к сожалению, частенько покидала замок, почему-то, исключительно ночью. Иногда уходила, прихватив тигров.

Немного легче стало ждать возвращения своих воинов, когда через месяц, Радон, наконец, перестал на него дуться и избегать встреч. Тогда и выяснилось, почему его обида оказалась такой долгой и стойкой – он нашёл потайной винный погреб в стене, заполненный ещё и копчёной снедью. На двоих запасов погреба, почему-то, опять хватило ненадолго. Но время убить помогло.

Полгода прошли, не сказать что бы незаметно, но и не так уныло, как могло бы показаться.

***

По холмистой местности Сабаса, быстро бежал человек. Низкорослый, щупловатый, странно одетый – Y-образный жилет только чего стоил, не говоря уже о ледяной маске. Бежал он легко, не запинался, не падал…, когда он огибал небольшую деревеньку, на три десятка домиков, крестьяне прекратили работы и стали наблюдать. Минуты три смотрели, потом начали роптать и, наконец, кто-то закричал – «Баргов сын!». Практически все разбежались, дома заперли, к окошкам приникли, самую чуточку сдвинув соломенные занавеси - что бы с улицы не видно было, что в окно кто-то смотрит. Перепугались они не из-за одеяний человека. Мало ли, у побережья так и вовсе, народ из-за моря приходит, там такие порой одежды встречаются, что и диву даёшься и глаза трёшь – кажется то али нет? А бывает и вовсе, за стену держишься, что б в обморок не рухнуть. А мода ведь вещь такая – господари рыцарственные правители в портах насмотрятся и, что им понравится, потом сами носят. Бывает, приедет господарь в гардеробе обновлённом, а девки с визгом по хатам прячутся. Так что не на тех напали! Таким костюмом их не удивишь.

Другое тут было. Человек бежал неправильно. Не по-человечески. Он не ускорялся, не останавливался. Словно маятник в часах господаря, которые он три года назад им показывал – из Империи Пиренеи привёз…, когда поняли что бежит человек тот неправильно, роптать и начали. А потом, к оврагу человек подбежал. Большой там овраг, ручей течёт, не перепрыгнуть его…

Человек перепрыгнул. Щуплая фигурка оттолкнулась от края оврага и взметнулась вверх, скрутила сальто, приземлилась на другой стороне и на той же скорости двинулась дальше. А потом случился ужас – к обрыву он подошёл, к холму Крутине, как его в округе величали. Там очень медленно надо спускаться, ступать аккуратно. Запнёшься, упадёшь – далеко падать, шею поломаешь пока донизу докувыркаешься. Человек не снижая скорости, свёл руки чашей у груди и в них загорелся Баргов огонь! Правда, почему-то, бело-синий, но то не суть. Огонь тот ударил в воздух и, хрустя злобно на всю округу, застыл он длиннющим узким мостом целиком изо льда!

Крестьяне до самого утра в домиках прятались. Пока мост колдовской не рухнул и его осколки не истаяли под светом солнца, что сама Прива на небеса поставила, дабы людям жизнь была, дабы растения всякие росли и людей тех, да скотину их, кормить могли…

Стража на переправе, единственной на десять километров в обе стороны быстрого потока Лакри, откровенно бездельничала. Наёмники этой роты служили в замке, что стоит километрах в двух к западу, его отсюда даже видно было. Смутно, но видно, правда, только стены. Вон они, высятся вдали. И каждый день, десять человек несли тут стражу, что бы в случае чего с реки быстро убраться и сообщить в замок о переправе очередного отряда кочевников. Впрочем, они уже лет пять не пересекали реку. В обще, как десять лет назад Империя построила крепость Сотар, отряды кочевников пересекали реку всё реже и реже. Последние пять лет, и вовсе перестали появляться. По слухам, они сейчас объединились и безуспешно пытались разрушить этот имперский аванпост. По другим слухам, кочевники разделились на два лагеря. Один сражался за Империю, второй против всех. А ещё, года три назад пошёл слух, что кончились кочевники. В прямом смысле слова кончились – полегли под Сотаром все, кто мог оружие носить. А кто выжил, тех имперский гарнизон, по приказу правящего лорда провинции (теперь многие господари рыцарственные правители Сабаса полагали земли свирепых кочевников новой Имперской провинцией, а самих кочевников мятежниками), вот по его приказу, всех выживших продали на рабских рынках городов-государств, что лежали по побережью кочевых степей.

Кто их там разберёт, как оно на самом деле было.

Воины просто сторожили переправу и выглядывали врагов. Пусть кочевников уже нет, но Империя, теперь стала ближе. А её аппетиты хорошо известны – считай весь Катхен, под себя подмяла. Того и гляди за Великие горы отправит армию. Наёмники тут откровенно скучали. Сидишь неделю под открытым небом и пялишься на быстрый водный поток, да море травы, что до самого горизонта простирается – тоска смертная. А вот в тот день, совсем и не скучно было. Даже весело. Они до самой крепости бегом, да с задорными воплями. А как иначе? Лошади-то сбежали. Наверное, не следовало пытаться остановить того щуплого паренька в маске на лице. За лошадьми следовало приглядывать. Они беситься начали, едва парень из-за холма вынырнул. Бежал себе, бежал, пока десятник не заорал зычным голосом – остановиться потребовал. Сразу не потребовал, потому что неожиданно было как-то увидеть, что с Сабаса кто-то бежит к переправе, что бы к кочевникам…, обычно наоборот было, кочевники сюда спешили. Даже беглые крестьяне, предпочитали уходить к портам или в леса Лабиринта Теней, но только не в степи. Рабский ошейник, участь куда как хуже, чем жизнь под пятой рыцарственного правителя. Рыцари хоть не снимают кожу, соль потом на оголённое мясо не сыплют. А кочевники могут. Просто смеху ради. Они вопли, такого до мяса раздетого человека, находили очень забавными. Дикари, чего уж там…

Парень не ответил, просто согнул руку, пальцы растопырил, как курица лапой, и они у него загорелись в огне. Бело-синий такой огонь. Страшный очень. Что там дальше было они ждать не стали – лошади сбежали, доблестные наёмники, решительно двинулись их ловить. Случайно вышло, что лошади побежали в сторону замка. Вот и они туда. А то ходят тут всякие, маги ходят, Барга посланцы или кто он там был. Неважно даже как-то. Скучно на переправе вообще…, капитану роты о маге рассказывать не стали. Что лошадей напугало, сами мы не знаем, а не бросать же их, правильно? Вот и побежали за лошадьми, а что, почему, капитан пусть сам разбирается.

Суб не пожелал мокнуть в воде. На некоторое время, на реке появился тонкий ледяной мост, потоки воды ударились в него с яростью, свойственной стихии вод, и в первые минуты не смогли его сломать. Вода хлынула прочь из берегов, растекаясь по земле. Он перешёл по мосту, всё тем же размеренным бегом и едва ступил на землю другого берега, с громким треском, торжествующе ревущий поток Лакри, снёс ледяную преграду.

Воин-маг бежал не оглядываясь. В степи двигаться гораздо проще. Высокая трава несколько стесняла движения, но зато почти нет холмов, глубоких оврагов. Можно даже ускорить движение, но не зачем. У него есть долгих 12 лет. Долгих ли? Для его целей, для задачи, которую он сам себе поставил…, впрочем, он выполнит обещанное. Нужно лишь тщательнее выбирать. Возраст очень важен. Он всегда важен, в любом деле, но здесь, особенно.

Благородному искусству, коим он владел в совершенстве, нельзя обучить немытого варвара, воспитанного такими же грязными животными.

Суб остановился только один раз. Примерно в полночь. Он мог сбиться с пути. В степи, среди моря трав, кажущегося бесконечным, легко потерять направление. Так же как и в море. Всё одинаково, ориентиров нет. И людей практически нет. Только время от времени, стада степных туров, рассекают моря зелёной травы, так в море встречаются иногда широкие спины китов.

Он посмотрел на тёмное небо, усеянное тысячами звёзд. Прохладный ветерок, коснулся открытой части лица, сдувая прочь, мерзкое тепло дневного светила. На душе стало легче, разум заработал быстрее, лучше. Жаль, но эти звёзды ему незнакомы. Он не сможет сориентироваться по ним. Суб закрыл глаза и сосредоточился на тепле. Океан. Водный массив, лежащий за стенами цели его путешествия, за день нагрелся, стал омерзительно тёплым – он почувствует его. Он огромен и находится достаточно близко. Суб ощутил тёплую волну, исходившую откуда-то справа…, всё-таки, сбился с пути. Он повернулся и вновь побежал.

На рассвете третьего дня, на горизонте показались высокие стены портового города Топси, известного своими богатыми торговыми рядами и Большим Театром – так здесь называли крупнейший рабский рынок западной части кочевых степей. Ничем особым, он на самом деле не отличался. Дальше по побережью, стояло ещё полдесятка городов, как и Топси, живущих за счёт морской торговли и морского же промысла. Раньше, они так же активно торговали с кочевниками, теперь их нет. Впрочем, на смену свирепым воинам степей пришли цивилизованные имперцы. Изменился лишь нрав и наряд торговцев, сама торговля не угасла.

Здесь сходились морские торговые пути и одним из важнейших, являлся путь, коим везли на продажу, к побережью, рабов со всего континента. И не только этого.

Суб добрался до стен к полудню. Кроме указанных, была ещё одна причина, почему он выбрал именно Топси. Анталии удалось узнать много и та деталь, которая сделала выбор Суба, решающим в пользу именно этого города, для неё ничего не значила, только как ориентир, кусочек рельефа, позволяющий точнее идентифицировать нужную точку на местности. Довольно большой, необитаемый, покрытый густыми лесами остров, в десятке километров от гавани Топси – вот та самая деталь, почему-то, очень заинтересовавшая Суб-Зеро.

У ворот заминки не возникло. Он прошёл беспрепятственно. Ну, разве что пришлось подождать пока через широкий проход на две тяжёлые телеги, пройдёт небольшая очередь. Из города выезжал караван в три повозки, с конным сопровождением, а въезжала вереница повозок забитых тюками с неизвестным содержимым. Прошли они быстро – стражи не было, никто не проверял подорожные, груз, лица и прочее. Всех желающих въехать впускали, всех желающих выехать выпускали, не чиня препятствий. Стражи не оказалось и за воротами. Из тех, кого Суб там увидел, только двоих мужчин на стене, вооружённых алебардами, в кожаном доспехе, можно было назвать стражей. Однако они людей игнорировали. Видимо, в их задачи входил лишь дозор – они присматривали за степью. Наверное, в случае опасности они же должны были закрыть ворота. В остальном охраны просто не было. Миновав первую узкую, по ширине ворот, улицу, зажатую двумя высокими стенами, воин-маг оказался внутри города. Пока шёл, заметил, что стены не просто так стоят – в каждой, на высоте метра два, имелись узкие бойницы. Он бросил взгляд вверх. Зубчатый край, за ними широкие удобные площадки. Если кто-то сломает ворота и войдёт в Топси, на этой улочке он оставит десятки воинов густо утыканных стрелами, равномерно облитых горящей смолой или маслом – в зависимости от вкусов и предпочтений защитников города.

Едва кончилась эта улица-капкан, как он очутился на широком мощёном проспекте. Ну а как ещё назвать улицу, шириной в четыре, а то и все пять тяжёлых телег? Тут парады можно устраивать.

Улицу заполняли толпы людей, куда-то спешивших по своим делам. Некоторые останавливались посреди улицы, повстречав знакомых, и заводили беседу – иногда так громко, что шум толпы перекрывали, и можно было разобрать каждое слово. Впрочем, это не всегда помогало. Не все такие разговоры велись на наречии Катхена. Вот, например, только что остановился высокий, мускулистый чернокожий мужчина, ухватил мозолистыми пальцами ворот куртки прохожего мужчины. Гневно тряся кулаком, этот темнокожий гигант, начал что-то недовольно орать. Десятки клыков какого-то мелкого зверька, украшавшие щёки темнокожего (они были воткнуты в кожу, складываясь в причудливый узор), мелко тряслись, кольца на голых до плеч руках, тоже тряслись, звенели, делая его речь ещё менее понятной. Его оппонент орал что-то в ответ и поминутно хватался за кривую абордажную саблю на боку. Ссора этих людей явно затягивалась и грозила перерасти в драку. Тут он и увидел стражу Топси. Воины в кожаных доспехах, без шлемов, с кольчужными накидками на плечах. Двое таких вынырнули из проулка впереди и, расталкивая народ древками алебард, двинулись к горластым спорщикам.

Досматривать Суб-Зеро не стал, неспешным шагом направился примерно к портовой части города. Именно там располагался Большой Театр.

По пути он с некоторым недоумением – сам не сразу заметил, что такое чувство испытывает. Обратил внимание, что в толпе граждан и гостей Топси, его одеяние и ледяная маска на лице, не просто ничем особым не выделяются, но даже смотрятся несколько серенько, посредственно.

Суб шёл, смотрел на людей, лавировал в людском потоке, наверное, будучи единственным на всей улице, кого за время пути никто не толкнул плечом, никто не обругал в спину – словно тень он двигался вперёд. И будь он хоть немного более эмоционален, на каждом шагу замирал бы с выпученными глазами. Тут, на улицах Топси, смешались все одеяния, языки и культуры континента. Причём не только этого. Слухи не врали – славившиеся морской торговлей и рабскими рынками города побережья, действительно являлись крупными торговыми центрами для всех культур этого мира. Наверное, только в этих городах, можно было увидеть, как по улице идёт варвар в одежде из шкур, с небольшим метательным топором на поясе, а мимо, в другую сторону, идёт напыщенный имперский купец, в элегантном шёлковом одеянии, благоухающий ароматными маслами, с гривой чистых, белокурых волос и изящным стилетом на поясе расшитом золотыми нитями. Суб миновал одну улицу-проспект и оказался на пересечении сразу двух таких же улиц. Остановился на брусчатке, возле высокого столба с подвешенным на нём масляным фонарём. Тут он простоял несколько минут, изучая взглядом местность – на людей теперь почти не смотрел. Здания города – постройки самого разного типа, но все красивые, добротно сделанные. Кирпич, камень, дерево, тут всё смешалось. Многие здания выкрашены разноцветными красками. Есть стены, выложенные разноцветной галькой, явно не крашенной и не дешёвой. Возле таких домов, всегда стояли стражники в кольчужных накидках. Причём там, где галечная стена была всего одна, стражников больше двух не наблюдалось. А вот дом стоит на перекрёстке, трёхэтажный – сразу два этажа стен собраны из разноцветной гальки, непонятно каким образом скрепленной в стену, способную держать каркас и крышу здания. Возле этого дома, стражи человек восемь. Они охраняют даже окна. Стеклянные, кстати. И стекло чистое, прозрачное, как слеза младенца. В мирах подобных этому, такие стёкла обычно стоили немало…, возможно, стены не из гальки. Она лишь отделочный материал, видимо, невероятно дорогой в этих местах.

Пока рассматривал архитектуру, стал свидетелем интересного события. Один из имперских купцов, в красивом шёлковом платье, подошёл к стене домика со стеной из цветной гальки. К нему немедленно подскочил стражник. Купец барским жестом указал на окна дома. Стражник поклонился, что-то произнёс и исчез в доме. Вскоре оттуда выбрался пожилой полный мужчина и поспешно подскочил к купцу. Их разговор Суб понял, они общались на основном наречии Катхена – полный мужичёк, рассказывал о том, сколько и какой гальки у него есть в портовых складах. Купец предложил цену, за три тысячи каких-то «терций» этого материала. Купец Топси, надулся. Пошёл красными пятнами и начал кричать, размахивая руками – не понравилась ему цена. Завязался долгий и, наверняка, нудный спор. Суб двинулся прямо, дальше по проспекту, по которому шёл ранее. Галечные стены, возможно, дань моде и показатель богатства владельца дома, но не только. Прежде всего, это рекламный плакат. По крайней мере, здесь, на улицах Топси.

Улица изменилась. И чем ближе к портам, тем сильнее она менялась. У стен зданий появились лотки с товаром и крикливыми торговцами подле них. Тут торговали всем, что только душе угодно. Фрукты, овощи, одежда, оружие. В одном из них, он увидел неприметные плащи с глубокими капюшонами, шитые из дешёвой ткани. Суб не смог изменить привычкам и подошёл к лотку. За пару мелких серебряных монет взял один плащ с капюшоном, что бы слиться с толпой…

К собственному неудовольствию, вскоре обнаружил, что на него начали с любопытством оглядываться почти все встречные прохожие.

В своём наряде ниндзя, древнего, давно истреблённого клана, он везде в Катхене вызывал удивление и привлекал внимание. Да и не только в Катхене, во всех мирах, где ему довелось побывать, было так же. А тут, именно этот костюм ниндзя, позволял сделаться незаметным. Стоило нацепить плащ, скрывающий маску и необычность костюма, как он сразу стал белой вороной, чёрным пятном на белой простыне…, но он не избавился от плаща. Ему так было спокойнее.

Ширина улиц не менялась. Сколько он ни шёл, они оставались подобны проспектам крупнейших городов, какие доводилось Субу видеть в других мирах. Но улицы при этом сужались всё сильнее. Сами они оставались такими же широкими, но мостовую заполняли настоящие лабиринты лотков. Торговцев, с каждым шагом, становилось всё больше.

Недалеко от порта, широкие улицы и вовсе превращались в узкие проходы между богатыми торговыми рядами. Изобилие самых разных товаров поражало даже его – что стало бы с арийцами, окажись они здесь, посреди всего этого торгово-рыночного безумия?

Улицы закончились как-то неожиданно. Словно гигантским ножом кто их отрубил. Началась прибрежная полоса. Тут Суб несколько растерялся. Остановился на вымощенной площади и повернул голову налево – до самой городской стены, ровная линия зданий. Направо – та же история. Земля вымощена, но не камнем, как в городе, а тяжёлыми, потрескавшимися, серыми от времени и грязи, гранитными плитами. И вся эта площадь забита людьми, грудами тюков, мешков, ящиков и прочей тары, в какой перевозили грузы в трюмах кораблей.

Прямо по курсу – гавани. Моря не видно, лес мачт, палуб и всевозможной корабельной оснастки. Везде снуют люди. Одетые прилично и красиво, бородатые и безволосые, чёрные и белые, грязные бородатые, тоже есть. Всяких в избытке. Только тут, почти не было торговцев. Люди в порту занимались другим делом – они загружали корабли, разгружали их, охраняли изъятый из трюмов товар, ругались с другими, которым из-за них свои товары сгружать теперь придётся на полсотни метров дальше, а таскать-то тюки не махорку в другой ящичек переложить, тяжёлые они, горб сломается…, тут шум стоял ещё и хуже, чем на торговых рядах. Он был немного другим, в речах людей слышалось куда больше бранных слов, здесь не редки были гневные вопли, иногда случались драки, вспыхивающие неожиданно и непонятно из-за чего. И стража тут практически ни во что не вмешивалась, в отличие от городских улиц, где они на корню гасили любой скандал иноземных гостей. Да стражи и не видно даже…, нет, вон, несколько среди груд тюков ходят. Вот, двое, с кувшинами в руках, пошатываясь, прошли мимо драки четверых моряков. Песню затянули.

Суб двинулся вперёд, лавируя между товарами и людьми – тут они ещё и воняли, люди в основном. Товары пахли редко. Впрочем, в зависимости от ветра. Сейчас он изменился, в нос ударило стойкой вонью рыбы – с северной части порта. Морепродукты, разгружались исключительно там. Пока шёл, увидел, как в гавань входит новый корабль. Паруса спущены, идёт на вёслах, по палубам бегают люди…, Суб остановился и наблюдал за этим кораблём пока он не вышел из гавани и не отправился в северную её часть. А отправился он через полчаса, когда моряки начали спускать на берег, по деревянным мостикам, громадные корзины с пузатой рыбой. Один из стражников покинул свой пост и, потрясая полупустым кувшином, начал на них орать, да посылать их вместе с кораблём в пасть самому Баргу. Как оказалось, капитан перепутал пристани, а рыбу в Топси разгружали исключительно в северной части порта…, Суб остановился не для того, что бы посмотреть, как ругаются моряки со стражей города.

Корабль. Он двигался в гавани на вёслах, с использованием только малых носовых и кормовых парусов, но! Воин-маг не мог ошибиться – он тщательно рассмотрел этот корабль. Перед ним, покачивался на воде, пузатый парусный фрегат, не галера какая-нибудь. И, судя по обводам, мачтам, по всей конструкции парусника, он предназначался для долгих путешествий по океанским просторам. А судя по знакам и гербам на флажках, к флоту Империи корабль не принадлежал. Суб, вообще впервые, видел в этом мире подобные гербы и технологии. Этот мир, становился всё интереснее…, а может, местная технология, за сто лет пережила какой-то серьёзный рывок? Этакий научно-технологический бум, сказавшийся на всём, даже на кораблестроении?

С дальней, западной части порта, над шумной гаванью, понёсся громкий плач, следом вопль, резкий удар хлыста, ругань – Большой Театр, один из крупнейших рабских рынков Катхена. Как и говорила Анталия, он располагался в портовой части Топси. Суб повернулся в нужную сторону и…

-Ах ты дерьмоглот! – Взвыл бородатый, по пояс раздетый матрос. Низкорослого мужика в плаще он не заметил и пошёл с корзиной каких-то мелких фруктов, едва его не затоптав. Вовремя увидел, остановился, что бы пропустить. И поскользнулся. Корзина выпала, фрукты покатились по мостовой и половину рассыпавшихся товаров тут же затоптали занятые работой люди. Вторая половина пропала – люди наклонились, шнурки, видимо, завязать, хотя ни у кого шнурков что-то и нет…, в общем, когда они выпрямились, на мостовой уже ничего не было. У бородача в корзине осталось меньше половины. Он в неё глянул и снова взвыл. – Тварь!

Суб не остановился, пошёл дальше.

-А ну стой! – Рыкнул здоровяк, габаритом человека на четыре таких как Суб. Громадная лапа потянулась, ухватила плащ за шкирку и…, здоровяк, тупо моргая, уставился на пустой плащ в своей руке. Щуплый мужик в непонятных одеждах шёл дальше, как ни в чём не бывало. – Стой!

И бросился за ним, намереваясь преподать урок, напыщенному карлику. Догнал в два прыжка, за плечо его ухватил, занёс кулак для удара в нос и…

-Чего такое? – Стражник подошёл, на бородача глянул. Ногой подбородок толкнул. – Ты убил его чтоль? – Стоявший рядом низкорослый парень в чудаковатой маске на лице, никак не отреагировал. Глаза мутные, белесые – видать, Белая болезнь, что глаза слепит, порчей наведённая, не иначе. – Так ты ж его вроде просто толкнул…

Суб не отреагировал, просто смотрел на стражника. Что будет дальше? Ему, в основном, было любопытно. Но и просто бежать, тоже нельзя. У него дело в этом городе – начинать войну со всей его стражей, нельзя, но и в местные темницы ему идти резона нет. А бородач…, он толкнул и дважды ударил. Со стороны удары таковыми не выглядели. Для стражника, он толкнул обидчика, а тот не отстал – очень здоровый, а его оппонент, он же маленький, не очень сильный. Вот, пришлось ещё раз толкать, пока бородач не упал. Только, почему-то, второй и третий раз, толкал ладонью со странно скрюченными пальцами. И теперь у бородача на груди, в районе сердца, синяк непонятный…, ну разве может от толчка человек умереть? Несчастный случай на лицо.

-Головой видать о мостовую, череп и поломался. – Пробасил стражник и снова посмотрел на убийцу. – А мне теперь к кораблю его тащить, да?

Суб бросил стражнику монету. Тот поймал на лету, автоматическим, годами тяжкой службы отработанным, жестом. Глянул, чего поймал. Золотой. Письмена непонятные. Будто печать имперская, только она не имперская – «Звёздная Федерация. 54789». Хм, непонятно чего эти письмена значат. На зуб попробовал, вдруг медяк, какой или позолота простая. Да нет, вроде чистое золото. Стражник взвесил монету на ладони, губами пожевал. На труп глянул.

-Здоровый он, одному то мне и не отнесть его.

Незнакомец кинул ещё один золотой. Стражник глянул на гравировку «Саб, благословенный король Тарус». Во, эти буквы он знал. Это чеканка столетней давности, тогда в Сабасе хорошие монеты делали. Золотой с профилем Таруса, до сих пор ценится как два с половиной имперских. Стражник кивнул и доверительно сообщил.

-Ты это, господарь милостивый, вон корабль его. – Стражник показал на почти невидимую отсюда низкую галеру. – Матрос он там. Друзья у него лихие. Ты пойди давай куда шёл, да вот плащ надень опять. Лихие очень, искать обязательно станут.

Суб принял плащ, поднятый и переданный ему стражником, развернулся, продолжив свой путь.

Вскоре мостовая стала попросторнее. Тут тюков уже нет. И корабли стоят иного рода. Нет тяжёлых галер, изящных фрегатов, пузатых посудин способных везти в трюмах тонны товара. Только мрачные, высокие корабли, от коих смердило, чем попало, но, преимущественно, человеческими испражнениями. Видать, потому они и не оставались в самой гавани. Как только разгружались, отплывали в море и стояли там на якорях. Засим стража следила внимательно – их тут и было куда больше, чем в остальных частях порта и даже больше чем в самом городе. Оно и понятно. Тут торговали не безобидными финиками. На большом помосте, крикливый торговец, объявлял новые лоты и шумная разношёрстная толпа, громкими выкриками, предлагала цену. Лоты мрачно сверкали глазами, плакали, стенали или обречённо, в полном молчании, ждали своей участи. Грязные, худые, толстые, красивые, уродливые, старые и молодые, одетые в рваньё и относительно чистые одежды, разных культур – тут продавали людей, с двух континентов сразу.

За помостом, располагались самые натуральные загоны. Металлический частокол из заострённых жердей и калитки с шипами – вот такие загончики для людей, ожидающих продажи в рабство. Все переполнены. Часть товара даже приходилось держать за пределами загонов, под охраной.

Суб простоял в толпе минут десять, наблюдая за происходящим таинством торговых отношений. Всё происходило точно так же как в тысячах других миров. Лот продавался, с него сбивали цепи (если покупатель отказывался за цепи платить отдельно), руки ему связывали и уводили в сторону кораблей или города, в зависимости от того, откуда прибыл покупатель. Рабы попадались всякие. Кто-то спокойно принимал свою участь, кто-то вырывался и кричал – этих подбадривали хлыстами, если не помогало, били руками и ногами. В общем, ничего нового.

Суб отделился от толпы и двинулся к загонам. Его интересовал товар, который на продажу пока не выставляли. Вероятно, их продают последними, либо держат для закулисной торговли, на задворках. Как бы то ни было, ждать он не собирался.

Миновав рабов, не поместившихся в загоны, их вооружённую охрану, Суб прошёл ещё несколько загонов. Полны самыми разными людьми. Только того, что нужно ему, тут нет.

-Чего ищет господин богатый?

Суб повернул голову на звук. Говорил вороватого вида пожилой толстячок. Лицо смуглое, глаза хитрые, одежда, словно лоскутное одеяло. Кожаные штаны, вышитые серебряной нитью – все заляпаны бурыми пятнами, воняют рыбой. Кожаный жилет обшит шёлковым плюмажем, чёрного цвета. Только кусочек манжеты на рукаве, белый-белый…, видать, остальные манжеты тоже когда-то были белыми. На голове чалма с плетёными косичками и разноцветными перьями. На одном плече пришита шкурка огненно-рыжего зверька. На поясе абордажная сабля. Пират? Вкус у него явно страдал какими-то глубокими комплексами. А кто по профессии так сразу и не разобраться.

-Дети. – Сказал воин-маг. Толстяк кивнул, расплывшись в маслянистой такой улыбке и замер в ожидании продолжения речи. Продолжения не последовало.

-Ну, так дети, да? А какие? Там с Вестфаллийских земель? С Кобрана, имперские или какие?

-Просто дети.

Толстяк улыбаться перестал, недовольно поморщился и знаком показал следовать за ним. Миновав загоны, они дошли почти до самой стены. Тут загонов было только три, совсем крошечные на два десятка человек максимум, если впритирку ставить. Один полон наполовину – в нём, сбившись стайкой, сидели девочки, остальные под завязку забиты мальчиками и юношами.

-Во, - толстяк открыл загон с девочками, вошёл внутрь и потащил одну наружу.

Она попыталась упираться, получила под дых ногой и была выволочена наружу за волосы. Толстяк рывком поставил её на ноги. Задрал ей голову, нажав на желваки, чем заставил открыть рот.

-Зубки все целые, видишь? Беленькие. – Хлопнул её по заду, разорвал рваный грязный жакет, оголив молодую, ещё не оформившуюся грудь. – Самый сок. Свеженькая. 15 золотых и твоя.

-Слишком старая.

-Чего? – Хлопая глазами, посмотрел на Суб-Зеро, торговец. – Старая??? Ей годов 16 максимум! – Ударил её под дых и рявкнул. – Сколько тебе от роду?

-14, свинья… - Прохрипела девочка и получила очередной удар в живот.

-Видишь? – Довольно пробасил торговец. – Молодая. Так и быть. 12 золотых, но это последняя…

-Старая. – Решительно ответил Суб-Зеро. И двинулся к загонам, игнорируя возмущённые вопли толстяка. Цену тот скинул уже до 10 золотых. Торговец, так ничего и не добившись, бросил девочку в загон и пошёл за своим странным покупателем.

-Для чего детей ищешь? – Хмуро поинтересовался торговец, когда Суб остановился напротив загона с юношами и мальчиками. – Господам в слуги, иль для плотских утех?

-Нужны молодые. – Суб помолчал, игнорируя кислую физиономию торговца и стал указывать на понравившихся детей пальцем. Толстяк знаком подозвал нескольких охранников, разодетых не менее цветасто. Указанных детей они выволакивали к ногам покупателя и пинками сбивали их в кучу. Странный покупатель, почему-то, не смотрел им зубы, так что толстяк прекратил заставлять детей открывать рты и нахваливать их светлые, здоровые зубки. Кто его там знает…, может, дети покупателю этому для ритуалов каких нужны. Вон, монахи Валлии иногда покупали для целей сих молоденьких девочек. Он-то, по молодости думал, для утех плотских монахи их берут, а потом-то узнал для чего – помнится, молодой был, глупый, даже зарёкся с ними торговать. А потом поумнел, повзрослел, старые торговые связи с Валлией восстановил, сейчас вот, иногда возит детишек прямо в Корд, Святым отцам монахам, продавать.

А, к Барговым псам всё, хозяин – барин. Главное что бы золото было, остальное не важно.

Суб-Зеро пересчитал отобранных детей. Сорок три. Слишком мало.

-Ещё есть?

-Куда тебе ещё-то? – Изумился торговец. – И так всех почти забрал. А охранять в пути ты их как будешь? Разбегутся ведь все твои…

-Ещё есть?

Торговец проворчал что-то ругательное. Покупатель ему решительно не нравился. И голос его какой-то ледянючий, мерзкий, бррр.

-Шопал, - крикнул он кому-то за загонами у пристаней. – Шопал дерьмо ты крабье!

-Что надо? – Отозвался невидимый отсюда Шопал.

-Детей с «Грозы» сюда тащи, всех.

-Всех?

-Оглох селёдка тухлая??? Всех!

Привели ещё десятка три, из коих половина оказались подростками – слишком старыми.

-Кто ещё торгует детьми?

-Да что б тебя Барг сожрал. – Проворчал торговец, достаточно тихо, что бы собеседник ни услышал. Нахмурившись, поскрёб лоб. – Сейчас, жди тут.

Суб просмотрел уже отбракованных ещё раз. С некоторым сомнением выбрал нескольких. Пираты подтащили их к общей куче. Среди них, после более долгих сомнений, оказалась и та девушка 14-ти лет, а так же несколько юношей, примерно того же возраста.

-Вот. – Гремя цепями, торговец подтащил к загонам три коротких вереницы скованных общей цепью детей. – Больше ни у кого нет. Если хочешь, подожди дня три. Может, «Шакал» придёт разгружаться. У них могут быть дети на борту, к Империи они пошли…, если их там не утопят, то привезут рабов и детишек тоже…

-Этих возьму всех. – Приведённые торговцем, оказались достаточно молоды. Кроме одного, в самом конце цепочки. – Кроме этого.

-А с ним что не так?

-Молодой.

-А? – Торговец глянул на малыша, лет пяти. Поправил свою чалму, плечами пожал. – Ну как хочешь. Торша, сбей с него цепи, Долу обратно отведи, не нужон он.

Договорившись о сумме (за пять минут переговоров, торговец проклял покупателя трижды и добился от него меньше десятка слов), Суб попросил заковать всех в двойную цепь, на одну связку.

-Цепи 20 золотых. – На ледяной, довольно жуткий, взгляд покупателя, всплеснул руками и заявил. – Не гневи Приву! В Тебризе кована цепь – ей сносу нет! Ты этих пол континента за собой протаскаешь и детей их и внуков их, а она даже налётом ржавым не покроется!

-10.

-19 и точка. Металл в Кейлите добыт, в Тебризе кован! 19.

-10.

-Хорошо, 18 золотых и бери. Ты ещё в старости внукам рассказывать будешь, как дёшево купил.

-10.

Торговец надул губы и что-то проворчал неприличное.

-15.

-10.

-Да что б ты сдох! 12!

-10.

-Ррррр.

Торговля закончилась. Впервые в жизни, толстяк торговавший рабами (хобби, в основном он пряности возил с Вестфаллии сюда, в Пять городов и в Имперские порты), после сделки остался злой, расстроенный и обмывать сделку пошёл в препаршивейшем расположении духа.

84 ребёнка, включая подростков – Суб отдал почти всё золото, какое у него было. Осталось немного. Как раз, что бы нанять первый попавшийся корабль. Плата не оказалась слишком высокой – он собирался плыть лишь до безлюдного острова, не имевшего даже названия.

Воин-маг, держа в руке конец общей цепи, расположился на носу корабля, всё в том же плаще с капюшоном. Вёсельная галера, довольно старая, скрежеща корпусной обшивкой, покинула порт. На миг показалось, что она вот-вот развалится и пойдёт ко дну. Заплакали дети. Он повернул голову, и в ледяных глазах не отразилось ничего. Один из матросов, мускулистый здоровяк с довольно злобным лицом, хищными, волчьими глазами, подошёл к пассажиру.

-Ты б их покормил, господарь. – Пробасил парень. – С голоду они у тебя перемрут.

Суб молча смотрел в лицо матроса, без всяких эмоций, отмечая на лице моряка, что-то вроде сострадания. Какая-то боль…, на щеке рваный шрам, словно от рабского хлыста.

-Ты глянь на них господарь. Нежрамши же как минимум сутки.

Ледяной воин вновь посмотрел на тихо плачущих детей. Быстро и без лишних эмоций оценил физическое состояние малышей. Всё же, им следует поесть. Речь матроса разумна.

-5 золотых ещё и от пуза всех накормим. – Радостно сообщил милосердный матрос.

Суб отдал монеты.

-Тут 4. – Хмуро пробасил матрос. – И одна старая имперская, она как ползолотого и…

-Больше нет.

Матрос окинул фигуру в плаще пронзительным взглядом – не поверил, судя по лицу, но настаивать не посмел. Плачущих детей накормили. Мяса им не дали – не преминув громко и очень печально сообщить детишкам, что хозяин у них жлоб и потому мяса им не полагается.

Когда до острова осталось плыть совсем немного, команда корабля, решила, что владелец рабов не просто жлоб, но и невероятно жестокий господин, изверг и прочее. Детей решено было изъять, его в море поплавать отправить. К тому же, освобождённых рабов, потом ведь обратно продать можно, в соседнем городе. Они вон и в цепях уже, свою цепь из трюма доставать не надо, удобно очень. Вот. Капитан галеры вооружил четверых матросов страшными абордажными крючьями, сам взял мушкет, купленный пару лет назад в имперском порту за большие деньги, и пошли они все к носу корабля. Сообщать пассажиру, что сходит он прямо тут и в одиночестве.

Сообщили. Цепь из рук вырвали. Капитан мушкет поднял, решив от греха, пристрелить пассажира прямо там – очень удобно сел этот подлый работорговец, прям на бортик. Выстрелом снесёт его в море, не придётся с трупом возиться…

Когда вой зимнего ветра стих, а бело-синий огонь, вырывавшийся из левой руки пассажира, угас, капитан упал на палубу. И сразу весь разбился. Даже мушкет на три куска поломался.

-П-п-простите…, - проблеял единственный выживший из пятерых моряков. Он там и стоял с цепью в одной руке и поднятым для удара крюком, во второй. Бледный весь стоял, одна рука белым налётом покрыта – холод коснулся его лишь слегка, ему повезло, это всего лишь изморозь. – С-сразу не р-разглядели, ваше почтенство магическое, посох вы бы сразу показали мы б это, а так…

Суб протянул руку. Матрос бросил крюк и, лепеча извинения, вложил в протянутую ладонь цепь, после чего пятясь, отбивая поклоны, поспешно сбежал, в трюме прятаться.

Дети хныкать перестали. Испуганно жались друг к дружке и круглыми, блестящими от ужаса, глазами, смотрели на «почтенство магическое». Их накормили второй раз. Перед самой высадкой. На этот раз бесплатно и самым лучшим мясом, какое было на корабле. Повод всё-таки есть. Не только страх пред таинственным пассажиром. Коего, по зрелым размышлением, причислили к Эрфийским магам. Имелся и другой повод. У старшины корабельного – капитан-то помер. А команда старшину уважала очень. Особенно с прошлого года, когда он ударом кулака проломил голову прежнего старшины. Теперь ему капитаном быть и галера, стало быть, теперь его.

Галера дошла до берега, рискуя сесть на мель. Но пассажир попросил подойти как можно ближе, а таким статным, уважаемым и родовитым господарям, как таинственный Почтенный, простые матросы всегда искренне были рады помочь.

Суб спрыгнул в воду. Дети замешкались, и он рванул цепь. От рывка этого щуплого парня, на глазах команды, высадку эту наблюдавшей всем составом, восемь десятков детей рухнули в воду, будто штормом сметённые. Цепи перепутались, кто-то начал тонуть. Поднялся детский крик, плач, заставивший вздрогнуть даже закалённых морских волков. Суб не оборачивался, он просто шёл по глубокой воде, достававшей ему до груди и, кажется, без усилий, тянул за собой цепь. Он вытащил детей на берег покрытого густыми лесами острова и остановился.

Галера уходила за горизонт, солнце садилось. На берегу лежали вповалку усталые, мокрые дети. У них не осталось сил, даже что бы плакать. А один не шевелился вовсе.

Суб-Зеро смотрел на горизонт. Он скинул плащ и чего-то ждал. Дети притихли, перестали кашлять, выплёвывая воду, коей все они наглотались в избытке. Один так и не поднялся.

Воин положил цепь и подошёл к парню. Перевернул его на спину, легонько ударил по груди. Ещё раз и ещё. Парень не шелохнулся. Мёртв.

-Слабые не нужны. – Холодно проговорил Суб, выпрямляясь. Рука поднялась, взвыл ледяной ветер и длинный язык белого пламени, коснулся малыша. С хрустом его тело обратилось в лёд. Нога воина поднялась и с треском опустилась на тело малыша. Он развалился на куски, словно стеклянная статуэтка. Дети снова дрожали, но уже не от холодного морского ветра.

Суб поднял цепь и рывком заставил всех подняться. Некоторые не успели, их проволокло по песку береговой полосы, метров пять, пока они, наконец, не изловчились и не смогли встать на ноги. А в оковах цепи, ещё долго тряслась скрюченная ладошка малыша, примёрзшая к металлическому кольцу…

Он вёл их всю ночь через лес. Суб-Зеро не останавливался, даже когда малыши падали от усталости. Один сломал ногу и не смог продолжить путь. Его постигла участь того, что умер на берегу. Страх перед новым господином, стал лишь сильнее. Он уже превратился в стойкий, липкий ужас. Они шли до рассвета. Остановились, достигнув каменистого холма, где-то в центре острова.

Суб-Зеро затащил всех туда и остановился.

-Это место станет вашим домом, на многие годы. – Сообщил он детям, и ледяное пламя брызнуло из его руки. Оно проскочило по цепи, коснулось их рук, дети завизжали. Попытались вырваться из цепей. А металл белел прямо на глазах, дыхание Ледяных Пустошей, подбиралось к их хрупким ладошкам и…, цепи начали ломаться, падая наземь. Они разбивались с хрустальным звоном. Ошеломлённые перепуганные дети, обнаружили, что их руки свободны.

-Здесь вы обучитесь благородному искусству, неизвестному в вашем диком мире.

Разбежаться они не рискнули. С ужасом смотрели то на цепи, то на человека говорившего пустым холодным голосом. Они не понимали, о чём он говорит.

Суб смотрел на детей, и в его глазах не отражалось ничего. Он оценивал своих невольных учеников. Среди них были и лощёные имперцы, пухлые вестфаллийцы, скуластые валлийцы, темнокожие, неизвестно откуда прибывшие, здесь были дети множества рас. Он оценивал не эти детали, в общем-то, не имевшие значения, для того, что им предстояло пережить. Суб-Зеро прикидывал шансы этих детей выжить, физические возможности каждого, возможные приоритеты в выборе, скажем так, специализации. Его взгляд остановился на той девушке, что так смело и так глупо вела себя с пленившим её пиратом.

-У тебя есть имя?

-Тамита. – Отозвалась она, от страха, даже не замечая, что её голос, сейчас больше похож на визг.

-Встань. – Она поднялась. Суб подхватил несколько камешков с холма. – Твой первый урок Тамита. – Он бросил один камешек, попав ей в лоб. – Ты должна увернуться и поймать.

Он бросил ещё один. Девочка дёрнулась, но медленно летевший камень, заметить не смогла. А ведь он мог бросить куда сильнее и быстрее. Он ошибся? Или ей мешает страх? Суб вновь окинул её взглядом. Мышцы достаточно гибкие, комплекция позволяет. Нужно попытаться ещё.

Третий камешек угодил ей в живот и в этот раз летел он с такой силой, что она свалилась наземь от боли. Девочка визжала. Четвёртый камешек врезался в почву перед самым носом с такой силой, что её обсыпало землёй. Она подскочила на ноги и, сама не поняла как, увернулась, отклонившись назад, выбросила руку в бок и поймала камень! После чего свалилась, потеряв равновесие.

-Со временем. – Сказал он тем же ледяным голосом и сел на холм.

-Очень давно, не в этом мире… - Начал вещать их новый учитель, своим жутким голосом.

Он долго говорил. Рассказывая о страданиях неизвестного им народа, о войнах, которых они не знали, о Кланах, каких-то ниндзя сразившихся за Право – какое конкретно, он не объяснил. Учитель назвал имена, которые они слышали впервые в жизни, он называл оружие, им не знакомое, он говорил им о событиях очень далёких, очень странных…

Они только через несколько лет сообразили, что Суб-Зеро, Учитель, говорил о истории своего собственного Клана…, сообразили те, что пережили эти годы.

Вечером, дети проголодались и все вместе попросили Тамиту, поговорить с господином. Трясущаяся от страха девочка, единственная к которой он за этот день обращался по имени (аж три раза), путаясь в словах и заикаясь, высказала их просьбу.

-Вы хорошо обучаетесь. – И что это было? Хвала? Недовольство? Он говорил всегда на одной и той же ноте. – Тамита, обращаясь ко мне, с просьбами младших, зови меня Учитель. Я не господин вам, вы не рабы, не слуги. Вы мои ученики.

Отличие взаимоотношений ученика и учителя, от отношений раба и господина, как это было в его понимании, дети поняли не в тот день и даже не в тот год – оно оказалась довольно тонким.

Он их не накормил. Зато позвал в лес и стал показывать, какие растения можно есть, рассказывал, как ставить силки на мелкую живность. На следующий день, голодным детям он показывал, как сделать лук, дротики, из подручных материалов. На третий день, когда оголодавшие дети уже очень плохо соображали, он попросил их, приготовить ему обед.

На четвёртый, он избил всех своих подопечных тонким стеблем какого-то дерева и вновь потребовал приготовить для него обед – ведь он любезно показал им, как этот обед поймать.

-Выказываемое вами презрение к вашему учителю, не делает вам чести.

Такими словами он закончил массовую порку. Дети, не то что презрение выказывать – они от ужаса перед господином новым, членораздельных звуков издавать не могли, а от голода весьма туго соображали и даже ходили с трудом.

Учитель, на пятый день, обед так и не получивший, повёл их к морю. Там он вновь говорил. Рассказывал, как сделать «тонзе», коим можно ловить рыбу, пробивая её насквозь, этой длинной заострённой палкой. Одну такую он сделал сам, на их глазах и…, и на их же глазах сломал. Второй раз, показывать не стал. Рассказал как легко можно под холодным камнем, найти улиток и крабов. Он показал, как приготовить крупных жирных тараканов, часто встречающихся на лесистом острове – приготовленное растоптал на глазах голодных детей.

-Тамита, младших учить, твоя обязанность. Ты должна помнить и видеть, лучше прочих.

Девочка, только что, со слезами на глазах, захлёбываясь слюной, наблюдавшая как зажаренный таракан был втоптан в землю, даже не сразу услышала его.

Ночью, когда от голода, они не смогли уснуть, а маленький Тэтсу, почему-то, уснул и перестал дышать, дети разбрелись по острову. Зверский голод заставил их вспоминать услышанное от учителя. К сожалению, не все смогли вспомнить, ещё меньше их смогли применить на практике то, что вспомнили. Наутро, трое свалились с кровавой рвотой и долго кричали от боли – учитель не прервал их мучений. Наоборот. Он заставил всех, смотреть и слушать. Эти трое умирали долго. Белые от ужаса дети, сидели рядом с ними на земле и смотрели, пока все трое не умерли. С того дня никто не рисковал есть плоды, травы и насекомых, прежде учителем не указанных, как съедобные.

А Тамита попыталась организовать товарищей по несчастью и вместе начать поиски еды.

В течение месяца, Учитель занимался только тем, что рассказывал им, как добывать еду, показывал, как делать необходимые для этого инструменты из подручных материалов. И регулярно избивал их прутьями, за низкую успеваемость. За это время, умерли ещё шестеро, но оставшиеся, больше не страдали от голода. Они научились добывать еду из окружающего их мира, научились переносить голод спокойно. Вместо слёз, теперь, дети всех народов этого мира, проголодавшись, шли искать пищу в зелёном лесу острова или на его берегах. Брезгливые изнеженные имперские дети, исхудали, и ныне, без брезгливости и гримас отвращения, даже с удовольствием, поедали изжаренных, а то и сырых, жирных тараканов. Темнокожие уроженцы другого континента, чавкая от удовольствия, съедали рыб и улиток – вопреки распространённому верованию их народа, что живность рождённая морем, грязна и поедающие её, дикари, коих после смерти заберёт Барг.

Они научились выживать на сочных побегах травы названной Учителем «сотэ». Тамита первой сумела сама сделать лук и подстрелить птицу – в тот день впервые за месяц Тамита и ещё несколько детей попробовали мясо.

А когда голод перестал мучить учеников, Суб-Зеро вновь собрал их всех и начал рассказывать продолжение той первой истории. Он говорил о том, как гибли дети, женщины, как рубили головы и выпускали кишки мужчинам Клана, как выжившие укрылись в лесах и годами были вынуждены скрываться, выживая там. Он рассказал им, как за остатками Клана, пришли воины Бушиндо. О том, как спаслись немногие и были вынуждены уйти ещё дальше в леса. Как воины Бушиндо гнали их, ловили, распинали на бамбуковых стеблях, как Тотсуме Шемэй, первый Учитель Клана, перестал убегать, как он взял бамбуковое копье и убил воина Бушиндо, прячась в опавшей листве.

Клан Шемэя, выжил, слившись с лесом. Его воины учились жить, словно тени в ночном лесу. Неуловимые призраки ночной тишины, смерть, разящая в лунном свете…

У Тамиты появились дурные предчувствия уже на середине рассказа. А когда Учитель повёл их в лес и стал рассказывать, как нужно прятаться в опавшей листве, что б тебя не увидел человек и не учуял лесной зверь, о том, как лучше спрятаться на тонкой ветке, на вершине дерева – ей стало страшно. И не зря. Когда спустя два дня, он без проблем нашёл всех своих учеников в лесу, Тамита была избита прутом так, что три дня не могла добывать себе пищу. Дети попытались покормить её и все кого Учитель успел поймать, легли рядом с ней – один, не смог пережить этой порки, умер ночью…, с того дня, он не наказывал их так сильно. Точнее со дня, когда Тамита поднялась и исчезла в лесу, в поисках еды. Он спускался с каменистого холма и ходил по лесу. Находил всех – причём по лесу сам Учитель двигался так, что они его замечали лишь в последний момент, когда было уже слишком поздно. Всех, кто прятался в лесу неумело или, по мнению учителя, недостаточно хорошо, он бил прутом. Два-три удара, куда попадёт и не так жестоко как досталось Тамите. Весь месяц они ходили синие от побоев. Обозлённые, худые, заметно одичавшие. Теперь невозможно было отличить отпрыска кочевников из окрестностей Сотара, от холёных детишек Империи – все стали худыми, злыми, жилистыми, очень шустрыми. Последнее имело решающее значение. К концу второго месяца, Суб-Зеро перестал преследовать, провинившихся, в лесу, если получив прутом по хребтине, они успевали сбежать или увернуться от второго удара и спрятаться.

Спустя полгода, Суб-Зеро шёл по лесистому холму, в северной оконечности острова. Он смотрел на землю и видел следы. Он смотрел на ветви кустарника и видел сломанные ветки. Он смотрел на опавшую листву и видел в ней отпечатки ног юной Тамиты. Так по лесу мог ходить только слон. Хромой и больной. Воин, шёл по её следу и уже решил, что в этот раз, Тамита всё же получит полную порку, подобную той, которую она едва пережила.

Он остановился подле холодного ручья. Вода тихо журчала, солнечные лучики отражались, слепя глаза…, следы пропали. Ледяной воин осмотрел берег, ветки кустарника, деревья – следов нет. Словно девушка растворилась. Бесшумно он скользнул в сторону, застыв под развесистой кроной векового дуба. Он ждал – он мог стоять так, хоть весь день. А вот Тамита, ждать не умела.

Деревянный дротик прошелестел в листве. Голова Суба отклонилась на пару сантиметров. Кусок дерева врезался в ствол и, подрагивая, замер там. Скорее короткий кол, чем дротик…

Тишина, лес оставался прежним. Где укрылась Тамита, он увидеть не смог. Суб тихонько застонал и сразу замолчал. Мягко, словно большая кошка, с тонкой берёзки спрыгнула злобно щурившаяся, худая девушка в рваных обносках той одежды, что он видел на ней полгода назад. В руках нож, выточенный из камня. Не слишком острый, но зарезать человека его хватит. Суб выступил из тени зарослей навстречу девушке. Она остановилась, ошарашено хлопнув глазками.

-Т-ты… - Она отступила на шаг назад.

Тамита спустилась добить раненого учителя, а ран-то на нём, что-то не видать совсем.

Суб не дал ей времени опомниться. Он прыгнул вперёд и ударил костяшками пальцев по её кисти. Девочка взвыла от боли, выронив нож, но убежать не успела, второй удар бросил её наземь. Суб продолжал бить. Достаточно слабо для него, но достаточно сильно, для ребёнка. Девочка визжала, пытаясь закрыться коленками, но он не останавливался, пока она не сжалась в дрожащий, окровавленный комок. Вся в крови, сил сопротивляться, больше нет.

Воин наклонился, ухватил грязные спутанные волосы девчонки и задрал ей голову. Громадные, полные ужаса глаза, воззрились на лицо учителя. Он смотрел долго. И в глубине этих глаз, за пеленой ужаса, он увидел ненависть, чёрную злобу, которой ещё не придумали названия.

-За плохую попытку. – Сказал он, всё тем же пустым голосом. Отпустил и добавил. – Ты хорошо спряталась. Хорошая ловушка. Но остальное, очень плохо. Очень.

Тамита не поняла его слов. Она дрожала на земле, истекая кровью и ожидая смерти.

Но смерть не пришла. Тихим шелестом, прозвучали шаги Суб-Зеро, уходящего в лес. Он оставил её одну, не убил, даже не слишком сильно избил – она смогла добраться до ручья, умыться и даже нашла в себе силы, что бы найти еду.

-Убью. – Прошипела девочка глубокой ночью, устроившись на ветках дуба. Она смотрела на полную луну и в душе её клокотала ярость. – Убьююю!

Настал день, когда жизнь детей изменилась вновь. Учитель собрал их и долго рассказывал о том, как Тотсумэ погиб, защищая свой Клан. Они не делали домов и жили, словно звери в лесу – все дети в этом месте вздрогнули, ведь именно так они и жили сейчас. Тогда, сын Тотсумэ, Ишидо, понял, что воинов Бушиндо, не победить, просто прячась и бросая в них копья из тени пушистых крон лесных великанов. Ишидо был тем, кто придумал «Танцующую Тень». Прошли годы, старый Ишидо умер от болезней и почтенного возраста. Но его внук Ямато, продолжил дело деда. Клан учился не просто жить в мире с лесом, сливаться с его тенями, но и убивать тех, кто входит в него, оставаясь невидимыми, словно и впрямь тени лесов. Суб-Зеро рассказывал о героических деяниях неизвестных им людей. Долго рассказывал. Худые, озлобленные дети, слушали молча.

А утром, он собрал их вновь. На этот раз, разговоров не было – он учил совсем другим вещам.

С того дня он учил их, убивать и растворяться в лесу, не оставляя следов.

Через год, Тамита вновь попыталась его убить, используя освоенные навыки.

И в этот раз, она была не одна.

-Ты не успеешь. – Прошипела девушка, заметно окрепшая за прошедшие три года. Под лесным сводом, на голой земле, почти лишённой подлеска, замер Учитель. Его окружили шестеро подростков, вооружённые копьями, ножами, дротиками – всё это они сделали сами и сегодня, их самодельное оружие, уже ничем не походило на те угловатые и жалкие поделки, коими они ловили дичь, да резали стебли съедобных растений. Суб хорошо учил их, оружие, ранее используемое для добычи еды, было усовершенствовано, под новые условия – для убийства людей.

-Ты не успеешь. – Повторила она. Шестеро подростков против одного безоружного мага. Колдовство не стручок гороха, его нельзя просто взять и использовать. Убить шестерых он не успеет. А если и успеет – на деревьях готовые стрелять из луков и бросать копья, ещё два десятка учеников, поддержавших агитацию Тамиты за убийство Учителя-господина.

-Проверь Тамита. – Произнёс Учитель, за три года, так больше ни к кому из учеников по имени и не обратившийся, только к ней. Он сделал какое-то плавное движение, в коем участвовало всё его тело. Замер в чудаковатой стойке. Дети вздрогнули, побледнели, но не отступили – они были полны решимости избавиться от своего мучителя. Однако никаких магических огней не загорелось, никто не превратился в лёд. Дети переглянулись. Они ждали команды самой старшей из них, уже оформившейся, довольно красивой девушки Тамиты…, если от грязи отмыть и рваньё заменить на что-нибудь другое, она была бы вполне привлекательна.

Девушка бросила копьё. И в ту же секунду в Суб-Зеро частым дождём полетели копья, стрелы, дротики, просто камни. Он двигался. Очень быстро. Деталей движений никто не разглядел, фигура воина словно окуталась пеленой сине-чёрного дыма. А когда он замер в той же странной стойке, вокруг него валялись стрелы, копья, дротики и камни. Многое сломано.

-Проверь Тамита. – Повторил он, тем же тоном. Дыхание совсем не сбилось, он, словно только что остановился после неспешной прогулки по лесу.

Девушка зарычала и бросилась вперёд с каменным ножом в руках. А за ней и шестеро самых смелых. Те, что занимали позиции в лесу, сейчас активно шелестели ветками – улепётывали во все лопатки, так что о бесшумности уже не заботились.

Всех семерых Учитель бил, пока они не прекратили попытки встать и атаковать снова. Последней упала, и не смогла подняться, Тамита. К этому моменту все семеро были густо перемазаны собственной кровью, покрыты синяками и ссадинами. Но ни один не застонал.

-Хорошо. – Кивнул Суб, неподвижным телам, четыре из которых оставались в сознании и испепеляли его взглядами полными ненависти. – Очень хорошо. Тамита. – Девочка приподнялась на локте, перевернулась на живот и попыталась уползти в кусты. Суб не остановил её, только сказал в спину. – Узнай имена всех шестерых. Я должен их помнить.

И растворился в лесу, подобно Теням Клана – о них, он рассказал спустя две недели. Снова собрал всех и продолжил свою историю. Из обитателей леса, научившихся убивать бесшумно, выделилась особая каста, так называемые Тени Клана. Убийцы высшего уровня, владевшие тайными приёмами боя, способные ловить пущенные в упор стрелы, ломать шеи одним ударом и прочее и прочее…, в тот день предчувствия были такими чёрными, что Тамита долго не могла уснуть. Они оправдались полностью. Начались новые ежедневные тренировки.

Полдня они учились вытворять такие вещи, от которых жилы трещали. Вторые полдня они бегали по лесу, преодолевая овраги, кочки, ручьи, густые заросли и прочее. Заросли, через которые невозможно было пройти бесшумно, преодолевались строго по веткам деревьев. Сорвавшихся вниз или не влезших на ветви, Учитель жестоко бил прутом. К концу пятого года жизни на острове, померли ещё четверо. Они были последними, кто умер там, не выдержав нагрузок. А ненависть учеников к Учителю, разрасталась всё сильнее.

Когда Тамита призвала их к новой попытке убить Учителя, отозвались все.

Они напали, когда он спал на каменистом холме…

По крайней мере, они были уверены, что он там каждую ночь спит. Дети окружили холм, начали подбираться, увидели фигуру Учителя, лежавшего на камнях, следили за ним и уже были готовы заколоть его, когда он вдруг взял и исчез. Куда и как никто не понял. Не прошло и пары секунд, как в кустах кто-то вскрикнул, сдавленно застонал и сразу затих. Потом левее, потом дальше – вскоре остались только десять человек с Тамитой во главе, успевшие подобраться к вершине холма. Они замерли там, ощетинившись копьями, испуганные, но не позволявшие страху взять верх над собой. Они не дрогнули, когда из кустов начали вылетать бесчувственные тела товарищей. Некто двигался по линии леса и выбрасывал их к подножию холма, словно котят. Тамита и её друзья ждали. Вот-вот Учитель выйдет под свет звёзд, и они будут сражаться с ним!

А он не вышел. Из леса вылетел камень и угодил одному парню в лоб. Без звука и стона, парень ссыпался наземь. Мгновение и полетело копьё, тупым концом ударившись в живот одной девочки. Она полетела с холма и кувырком закатилась в заросли. Оттуда пришёл звук сочного удара, и наступила тишина. Один из парней сглотнул – звук получился такой, будто камень с высоты птичьего полёта упал. И вновь из зарослей вылетело копьё, в этот раз оно устремилось к Тамите. Девушка увернулась. С низким рыком, какой, наверняка, восхитил бы арийцев, девочка рванула в заросли, туда, откуда вылетело копьё. Широкими прыжками, за ней бросились остальные. Копья полетели наземь, в руках детей появились каменные ножи…

Минут через пять, на холм вышел Суб-Зеро. Поднялся, сел на вершине, спину выпрямил, глаза закрыл и таким они его увидели утром, когда начали приходить в себя.

-Хорошо, очень хорошо. – Громко, но так же холодно, проговорил он, когда дети начали потихоньку уползать в кусты.

Однако, несмотря на похвалу, этого оказалось мало. После истории о подвигах Теней Клана, последовала история об их глупой и кровавой гибели. Потом много было всяких историй. Но лучше всех, запомнилась детям, история о появлении тех, кого весь мир, впоследствии назвал «ниндзя». Что, по словам Суб-Зеро, было глупо, неправильно и демонстрировало глубокое неизжитое дикарство, так называемого, цивилизованного мира. Но название прижилось и вскоре, воины, называемые «ниндзя», сами стали называть себя так же. Ниндзя, должны были уметь всё. Они убийцы, наёмники и им, только им, ведома Истинная Честь – так утверждал Учитель.

Он особо настаивал, что варварам, грязным немытым арийским скунсам, это понятие неведомо. Почему-то, он позабыл объяснить им кто такие арийцы. А спрашивать, желания не возникло.

С того дня начались тренировки, в которых Учитель, лично дрался с учениками. Вообще, в тот год жизнь сильно изменилась. 63 выживших ребёнка, познавали искусство убивать руками, ножами, тонкими прямыми веточками, которые следовало втыкать в ухо, глаз или сонную артерию – в общем, он учил их убивать двуногих всем, что попадёт под руку и голыми руками тоже. Обучал драться. Верхом мастерства, Суб-Зеро называл только одно – противник убит в течении двух ударов сердца, с начала схватки. Просто разбивать друг дружке носы, он их не учил.

-Бой адепта ниндзюцу, имеет в своей основе, лишь один смысл – убить. – Наставлял их Учитель.

Дети терпеливо обучались, оттачивали мастерство, впитывали всё как губка.

А когда впитали, снова попытались его убить.

В этот раз, ему разбили маску, ножом пропороли бок и хорошо приложили дубинкой по хребту.

-Великолепно! – Произнёс Суб-Зеро, когда остался стоять на ногах, среди разбросанных вокруг бесчувственных и слабо шевелящихся крепких мускулистых тел подростков. Впервые за последние семь лет, в его голосе они услышали (те, что остались в сознании), хоть какие-то эмоции.

Наутро, солидный кусок леса исчез, в яростно ревущем вихре бело-голубого магического огня. Суб-Зеро вернулся оттуда, с ворохом светло-серой одежды. Одинаковой, многим не по размеру, но это всё-таки была одежда. Рубашки без застёжек, одевавшиеся через голову, штаны (резинки, ремни, там подтяжки, это всё пришлось делать самим, а то спадывают штаны) и, бросив им всё это, Суб начал новый урок. В этот раз без всяких сложностей, с тем как именно нужно держать руку, вкладывать вес и двигаться, что бы одним ударом проломить грудину человека и послать кусок сломавшегося ребра именно в сердце, а не в лёгкое или ещё куда не туда.

Он рассказал им о полезных свойства конопли. К сожалению, не о тех, которые полезными считал весь нормальный мир. Он объяснил, как правильно засушивать это растение и делать из него довольно прочные верёвки, которые одинаково хорошо годились для пояса ножен, связывания поклажи в один узел и быстрого удушения жертвы.

Больше убить его, они не пытались. Нет, не потому что потеряли надежду и не потому, что бояться стали сильнее. И даже не потому, что он превратил их в довольно серьёзных бойцов и просто зверски опасных ночных убийц. Просто кое-что случилось, что преломило их отношение к Учителю. Даже Тамита, вдруг начала сомневаться в том, что он их люто ненавидит и находит некое извращённое удовольствие в издевательствах над ними – а по-другому они эти тренировки и процесс воспитательный, пока не воспринимали. Только как бесконечную пытку.

А случилось это, через восемь лет, после того, как Суб протащил детей на цепи, через пол острова. К берегу пристал корабль. Двухмачтовый, красивый, с разноцветными флажками и резными фигурками на палубах. С него спустили шлюпку и два десятка рослых воинов в кожаных и кольчужных доспехах ступили на берег. Зачем? Никто не задумывался. Тамита спрыгнул с ветки росшего на берегу разлапистого дуба и отчаянно крича, побежала к ним навстречу.

Она махала руками, визжала, улыбалась, из глаз текли слёзы. Девочка была так счастлива! Скоро всё кончится, ужасный Учитель исчезнет, а эти люди увезут её обратно в деревеньку близ Маны, города, что стоит подле Великой стены Вестфаллии. Она вернётся домой!

-Что за девка? – Угрюмо пробасил здоровяк в кожаном панцире. Обернулся и крикнул. – Выше лодку тащите придурки! Унесёт волной, потом вплавь до корабля добираться будете!

-Не знаю. – Второй скинул кольчужный капюшон на плечи и присел на корточки возле бесчувственной девушки. Она подбежала очень удачно – размахиваться даже не пришлось. Просто двинул в тыкву со всей силы, она и вырубилась.

-Живая?

-Угу. – Он пощупал грудь девушки. Хохотнул и облизнулся. – Хорошая девка. Себе возьму?

-Как капитан скажет… - Второй потянулся, ухватил ворот рубашки и резко рванул. Ткань с треском порвалась, полная крепкая грудь, очутилась, что называется, на улице.

-Ну, пока капитан ничего не сказал, моя? – Осклабился парень.

-Наша. – Тоже облизнувшись, ответил первый. Воровато огляделся. – Ты это, тащи к лесу. Пока никто не заприметил. Потом им отдадим, а щас мы с тобой её, того.

-Ага. Понял. – Он тоже беспокойно огляделся. Вроде все заняты лодкой. Подхватил девчонку на плечо и пошёл к лесу, за ним первый двинул.

-Я это, первый буду. – Пробасил он, бросив девушку на траву. Снова грудь пощупал. Она взяла да и очнулась. Только сделать ничего не успела. Товарищ мужчины, схватил крепкие руки девушки и прижал к земле. – Утю-тю. – Ощерился первый, устраиваясь между ног девицы и щупая её грудь двумя руками. – Сейчас гостинец тебе будет.

-Уф, сильная зараза. – С трудом удерживая руки девчонки, пропыхтел второй. – Ты давай уже, мне тоже хочется.

-Так ты это, рот вон свободен, гы-гы…

С Тамиты сдёрнули штаны и вместо того что бы лить слёзы, девочка зарычала, извернулась, захрустели суставы и голова насильника, вдруг оказалась под коленкой, на сгибе ноги.

-Гы, акробатка, гы. – Прохохотал второй, прижал одну её руку коленкой и стал грудь щупать. Тут что-то противно затрещало – руку ей что ль поломал? А куда это товарищ-то падает? И чего падает-то? Он, наконец, оторвал взгляд от симпатичной, пусть и маленькой груди девчонки. Друг странно изогнулся всем телом, голова из-под коленки девчоночьей торчит, глаза из орбит вылезли…

-Ах ты тварь! – Взвыл он, сообразив, что произошло. Размахнулся, чтоб ударить, да не успел. Что-то проткнуло шею. Булькая кровью, он скосил глаза – из-под подбородка торчит кусок красного дерева с кусочками плоти на нём…, это от крови оно красное получается…

Тамита сбросила с себя тело мертвеца и поспешно натянула штаны.

-Спасибо. – Темнокожий парень с окровавленным копьём в руках, хмуро кивнул ей. За его спиной затрепетала листва, из тени крон, выступили ещё несколько подростков.

-Корабль. – Тамита дорвала свою рубашку, сделала повязку и ей прикрылась, завязав узел промеж грудей. – Можно уплыть отсюда…

-Там что-то происходит..., ай! – Парень кивком показал на людей возле шлюпки. А потом отскочил в сторону, наставив копьё на мертвецов – глаза обоих только что полыхнули синим, из них вырвался огонёк, и тут же потух. – Что это было?

-Не знаю… - Тамита тряхнула волосами и, вложив два пальца в рот, свистнула, копируя трели маленькой серой птички, с очень вкусным мясом. Они давно этот знак придумали, что бы собираться вместе, подальше от Учителя-мага, садиста к тому же.

Скоро все соберутся. Вместе они смогут добыть корабль. Если бы эти двое повели себя иначе, они бы тоже вели себя иначе, а раз так – можно уплыть, покидав трупы в море. Благо убивать их научили, а практики пока мало, вот и потренируются заодно…

Суб-Зеро сидел на своём холме и слушал приятные сердцу, завывания Ледяных Пустошей. Как жаль, что нельзя отправиться туда…, в Пустоши попадёт его душа, а для неё, там не будет приятного леденящего ветра, не будет трескучих морозов, таких чарующих ледяных водопадов…

Душе, попавшей туда, ветер будет причинять великую боль, мороз будет рвать её словно палач раскалёнными щипцами разрывающий плоть осуждённого. Там будет вечная пытка. Но как же прекрасен вой ледяного ветра Пустошей! Вечная зима, вечный холод – куда лучше, чем равнины Стратгорна, которые регулярно освещаются противным солнечным светом…

Что-то перетряхнуло весь мир. Удар был таким, что медитация, позволившая видеть Пустоши, прервалась резко, с болью во всём теле. Суб открыл глаза. Солнышко светит, что б ему погаснуть…, поднял руку и воззвал к Силе. Ледяной огонь послушно вспыхнул, холодя пальцы. Но что-то не так, пламя дрожит, сбивается. Словно в Душе Мира, что-то происходит, словно неумелый маг тянет Силу своего Потока, будоража все остальные. Он вновь прикрыл глаза, сосредоточился – южная оконечность острова. Там применяется сильная, хоть и неумелая магия.

Ледяной воин сорвался с места, легко преодолевая заросли дремучего леса и полную ям, да обрывов, поверхность острова.

Он добежал до берега за несколько минут. Замер на опушке. Отсюда не разглядеть. Бесшумно влез на ближайшее дерево и встал на тонкой ветке, не опираясь на ствол. Ветер слабый, её почти не раскачивает. Держаться не трудно, тут равновесие потерять мог, разве что пьяный юнец. Право слово – ветка толщиной в пол стопы. Упасть с неё, это очень постараться надо.

Его ученики. Все были здесь. На берегу острова, поставленные на колени, опутанные огненными оковами, они замерли там, испепеляя гневными взглядами высокого мужчину в плаще расшитом серебряными нитями. Он держал посох и что-то говорил. Ученики Суб-Зеро молчали. Но он видел, как напряжены спины, как сжимаются кулаки – их терзают боль и гнев.

Вокруг стоят воины. Кожаные, кольчужные доспехи, мечи, абордажные сабли. На волнах вдалеке качается корабль…, он понял всё, ещё до того как разглядел трупы у опушки. Его ученики пытались бежать с острова, захватив корабль силой.

-Плохо. Очень плохо. – Проговорил он, имея в виду вовсе не их попытку сбежать и даже не методы, красноречиво выраженные десятком трупов. Он говорил о провале этой попытки. Они ещё не готовы…, может быть, нужно было покупать детей помоложе? Плохо, очень плохо.

Вырваться из лап мага, они не смогут. Раньше могли, незаметно, как учил, убить его. Теперь поздно. А может быть, это его вина? Суб посмотрел вниз. Ветка покачнулась от ветра, он автоматически пошатнулся вместе с ней. Словно единое целое…, возможно, в этой ситуации виноват он. Следовало помнить, что это за мир, не следовало самому так сильно погружаться в историю своего Клана. Ведь в том мире, где создали его, как воина, как мастера ниндзюцу, в том мире, колдунов не было. До тех пор, пока не пришли воины Шаня, пока не начался Турнир.

Следовало научить их убивать колдунов. Скоро им всё равно придётся это делать. Воин ниндзя, воин, носящий цвета Суб-Зеро, должен уметь расправляться одинаково легко с крестьянином, рыцарем или магом. Ведь все они из плоти и крови. Пока не видят, пока уверены что им ничего не грозит – они все просто кусок мягкой плоти, который очень легко превратить в мёртвый кусок плоти. Ниндзя бьёт бесшумно, бьёт из темноты, бьёт, когда жертва не ждёт этого. Он должен уметь сражаться открыто, но основа его искусства – убить незаметно, убить и исчезнуть, так, что никто и не заметит, как и кто покончил с жертвой…

Он виноват. Он исправит ситуацию. Учитель может убить ученика. Может бросить его умирать, избив за провинность – в этом нет ничего предосудительного. Но если по вине Учителя, его ученик не готов к испытанию, если попадает в ситуацию, в которой действовать его не научили – Учитель теряет уважение Клана, своих учеником и, прежде всего, самоуважение. Такое почти невозможно искупить…, как он, Суб-Зеро, умудрился попасть в такую ситуацию?

Воин-маг спрыгнул на песок. Головы воинов, окруживших его учеников, повернулись. Маг бросил короткий взгляд и снова стал смотреть на подростков.

-Взять живьём. – Сказал он презрительно.

Мечники бросились выполнять приказ…

Суб не останавливался. Шёл по прямой. Первые мечи ударили, стремясь ранить его. Движение рук – мечники пронзили друг другу глотки. Один атаковал, нанося колющий в бедро. Разворот, тычок пальцами в висок. Захрустели кости, воин упал. Суб отряхнул окровавленные пальцы, не останавливая движения. Ещё один размахнулся мечом, ухнул, и лезвие прошло в сантиметре от макушки щуплого коротышки с маской на лице. Воин не успел развернуться для нового удара – в затылок ударилась пятка, череп затрещал и носом в песок он воткнулся, уже будучи мёртв.

Остальные приказ колдуна проигнорировали. Они атаковали, стремясь именно убить.

Суб прошёл через них, за полминуты. На песке появилась вереница мёртвых тел.

Теперь, внимание колдуна, оказалось сосредоточено на нём.

-Всех убил? – Поморщившись, проговорил молодой маг. Судя по глазам, не шибко молодой, а вот лицо – практически юноша. – Ты хоть посох заметил дубина?

-Ты умрёшь. – Холодно произнёс Суб, замирая рядом с учениками. Он не заметил их взглядов. А они больше не пылали той глубокой, всепоглощающей ненавистью, с какой они смотрели на него последние годы. Ненависть не исчезла, но и перестала быть абсолютной.

-Ха. – Маг брезгливо повёл посохом. Набалдашник мигнул синим и в грудь Суба, ударила ветвистая молния. Маг даже не стал смотреть, что там получилось. Просто повернулся обратно к подросткам. Краем глаза заметил, что огонь молнии что-то долго горит. Снова повернулся.

Суб-Зеро стоял на месте. В животе оплавленная сквозная дыра. Внутренности прижгло, ничего не вываливается…, и всё пылает ледяным, бело-синим пламенем. Даже глаза.

Маг ошеломлённо моргнул, отступил на шаг назад и поднял посох двумя руками.

Тамита смотрела на перепуганного мага, с кровожадной радостью в глазах. Учитель убьёт его – нет сомнений. Жаль не сбежать от этого выродка теперь, но…, но всегда можно убить его позже, когда они узнают всё то, что знает он, когда станут так же сильны, когда…

Суб следовал за магом, и она теперь видела его спину. А через дырку в этой спине, видела мага. У неё глазки полезли из орбит – вот чего-чего, а такого от Учителя никто не ожидал. По толпе учеников прошёлся возглас удивления. Учитель горел ледяным огнём, непонятно откуда нёсся вой зимнего ветра, пахнуло жгучим морозом, посреди прожаренного солнцем пляжа.

-Что ты за тварь? – Выдохнул колдун, когда очередная молния врезалась в яростно ревущий вихрь огня и с треском рассеялась. Ветром, по пляжу разметало, самый настоящий снег.

-Суб-Зеро. – Ответила «тварь». Он поднял руки, сложив их чашей, и из них, свирепо завывая, в мага ударил вихрь, белый, словно был он целиком из снега. Маг закрылся завесой искрящихся молний, вихрь врезался в них и продавил нематериальный щит. Колдун вскрикнул, пытаясь взять ещё больше Силы, но сделать это, одновременно сдерживая такую яростную мощь…

Суб-Зеро подошёл к оскаленной, напряжённой фигуре колдуна, всё ещё державшего посох двумя руками. Несколько секунд он смотрел в белое лицо, источавшее тоненькие струйки пара. Слегка отвёл бедро назад и врезал по фигуре боковым, голенью. Ледяная фигура разлетелась тысячью кусков. Ледяной воин повернулся к своим ученикам, свободным от магических пут. Шестьдесят три пары выпученных глаз, неотрывно пялились на Суб-Зеро. Точнее даже не совсем на него, а на дыру в его животе, внутри которой неторопливо пылал синий огонь. Язычки пламени иногда вырывались наружу и ласково касались живота воина-мага.

Суб подошёл ближе. Он поднял руки и один кулак, вложил в раскрытую ладонь.

-Я, Суб-Зеро. – Он чуть склонил голову и проговорил. – Я прошу прощения у вас, мои ученики.

-З-з-за что? – Пролепетала Тамита. Что-то подняться ей захотелось, а никак – ноги отказали.

-Вы не были готовы к этой битве. – Суб опустил руки.

Ученики проблеяли что-то, что по идеи, можно было считать словами прощения.

Суб разбираться не стал – коротко кивнул, считая этот невнятный лепет речами чувственными и жаркими, заверяющими в прощении его проступка пред ними и вечной преданности заодно.

-Собирайтесь. – Не давая им опомниться, проговорил Суб. – Мы уходим.

-Но корабль… - Тамита, наконец, смогла подняться на ноги. Указала рукой на фрегат, успевший поднять все паруса и сейчас скрывающийся за горизонтом.

-Нам он не нужен. Вы достаточно сильны, что бы доплыть до берегов континента.

Ученики переглядываться стали. И от стыда краснеть. Им почему-то, за все эти годы, мысль просто переплыть на континент, в голову не приходила. Пусть раньше они были ещё слишком малы, что бы осилить такой длительный заплыв, но теперь…, и почему не подумали? Ведь очень простое решение.

-А куда плыть? – Произнёс один парень. Вот почему не подумали. Куда плыть-то? В любую сторону, море выглядит одинаково. Где континент?

-Туда. – Суб указал в сторону от себя. – Там много тепла. Я чувствую.

-Мы готовы! – Тут же заявила Тамита.

-Соберите всё.

-Так у нас и нет ничего… - Заметил тут один из подростков.

Суб молча, указал на трупы. Ученики посмотрели, моргнули, снова на него посмотрели.

-Всё их, теперь ваше. Вы их убили. – Суб, впервые за все годы, поморщился так, что даже они заметили проявление эмоции коснувшейся Учителя, по поводу чего удивлённо вскинули брови. – Имущество побеждённого, трофей победителя. Так считают арийцы. Пусть это станет исключением для вас. С честью ниндзя, эта глупость не имеет ничего общего. Ниндзя не грабит своих жертв, он берёт плату, только за их головы, за своё мастерство. Вам, я разрешаю, использовать глупое право арийцев, тогда, когда вам хочется.

-Учитель, кто такие арийцы? – Впервые за эти годы, они спросили. Он не раз их поминал, однажды даже называл имя «Логан», но никогда не вдавался в подробности.

-Грязные варвары. – Ответил Суб и повернулся к ним спиной. Пошёл к воде, замер там, на границе волн, глядя в океан. Ученики минуты две стояли, разглядывая его спину, дыру в ней – он так и стоял. Ни падал, от боли ни стонал. Жутко как…

-И наши союзники. – Прошептал Суб, так, что его никто не услышал. Да, именно сейчас, он, наконец, определился в своём отношении. Теперь, когда за его спиной Клан – он не может служить кому-то, подобно вассалу. Клан, может получить плату и выполнить работу, но служить, словно слуга – никогда! Однако он может сражаться рядом с кем-либо, как союзник. Если цели Клана, совпадают с целями выбранного союзника…, Клан. Он не то хотел сделать, когда отправился в Топси. Или как раз этого он и хотел? Суб не смог разобраться в собственных мыслях.

Как бы там ни было, он возродил Клан, носящий его цвета. Они ещё возмутительно молоды, но у них всё впереди. Они освоили основное, теперь продолжать обучение, без практики, нельзя.

Пора отправиться в города, пора заняться тем, чем и должен заниматься ниндзя – убивать за деньги, шпионить за деньги, совершенствовать себя и своё искусство в поле. На это у них есть ещё четыре года. За это время, Клан должен повзрослеть, набраться опыта.

Суб ощутил, как по телу расходится волна удовольствия – четыре года прожить так, как ты жил всю свою молодость и большую часть взрослой жизни. Пусть они быстро пролетят, но он, спустя тысячи лет, вновь сможет вспомнить ту, почти забытую жизнь. Ту, что была у него, до прихода легионов Шао Кана, до Смертельных Битв, до равнин Стратгорна и разгромного поражения ратей Раахнона. Может быть, он сумеет вновь ощутить себя человеком…

-Тебя не убьют Суб-Зеро, пока ты остаёшься тем, кто ты есть.

Словно вживую прозвучали слова Тэя. Великого, чьей судьбой, стала смерть в битве богов на снежных равнинах Стратгорна. Нет, пожалуй, чувствовать себя человеком вновь – это лишнее. Он может допустить ошибку, поступить так, как предрекал Тэя.

А это слишком опасно. Умирать, Суб-Зеро не хотел.

Над лесом, некогда известным как Лес Чёрных Карликов, а ныне просто ещё одна провинция Империи Пиренеи, поднялось солнце. Не сразу вдруг естественно. Просто это случилось около часа назад. Сияющий диск, нижним своим краем оторвался от верхушек деревьев и пополз дальше по небосводу. Золотистые лучи коснулись молчаливого лиственного ковра, верхних крон деревьев. Теперь он действительно походил на зелёное море. Подул лёгкий ветерок, листва пришла в движение, по ней прошла волна, так похожая на пенистые гребни волны морской. Только белой пены нет, да звук совсем иной – тихий шелест, в общем-то, приятный уху. Суб-Зеро, глава Клана Теней, не обратил внимания на звук, на солнце, на всё, то бесконечно прекрасное утро он не обратил ровным счётом никакого внимания. Тело отметило и ветер, и мерзкий тёплый свет и даже звук, но сознание не отреагировало никак – опасности нет. И хотя глаза мастера ниндзюцу, возродившего давно погибший Клан, на землях невероятно далёких от лесных чащоб мира, в коем зародился и закалялся Клан Теней, мира, самого этого мастера воспитавшего, хотя глаза его были широко открыты, он не увидел ничего. Прямая спина, застывшее лицо. Он сидел в позе лотоса, на широком плоском камне – очищенный руками его учеников от грязи, растений и обломков битого камня, кусок фундамента, одна из десятков громадных многотонных плит, когда-то устилавших всю эту возвышенность. На прежнем месте осталась лишь одна плита, десять на десять метров. Все прочие ушли в землю, были расколоты, либо перевёрнуты и поглощены лесом. Остался лишь один. Ледяной, даже под жаркими лучами полуденного солнца, этот камень таким оставался всегда.

Он привёл возрождённый клан сюда, три года назад.

Когда они покинули остров, особых планов у Суб-Зеро не было. Решение его покинуть, стало неожиданным для него самого. Он не успел продумать детали события, которое должно было случиться. Ученикам требовался отдых, после перехода по океану вплавь, и они надолго остановились на берегу. Все пережили этот заплыв. Все уверяли его, что ещё полны сил и могут двигаться дальше – громче всех, хорохорилась Тамита. Пока ноги не подкосились.

Девушка рухнула к его ногам и забавно шмыгнув носом, пискнула, что не чувствует ног и подняться, наверное, не сможет. Просила прощения, за свою слабость…

Он хорошо воспитал новых Теней.

В ту ночь он ощутил, что в ближайшую неделю нужно поспать, часов шесть, может восемь. Ученики отдыхали, и он решил, что можно поспать сейчас. Что и сделал. Проспал семь часов восемнадцать минут и проснулся неожиданно – вскочил на ноги, замер в боевой стойке, после чего открыл глаза. Он проснулся именно в момент, когда открыл их…, там, далеко на западе, он ощутил Силу. Очень мощный, бушующий узел Холода. Так ощутил, будто там, только что пробудился какой-то Бог и применил энергию Изначальных, для какой-то серьёзной волшбы. Мастер Клана и его Тени, отправились сюда.

Они нашли только развалины, давно опустевшие, но всё ещё хранившие следы Силы, некогда применявшейся здесь. Он нашёл эту плиту и в первый момент непроизвольно вздрогнул, представив, какой мощи заклинания были использованы тут, раз камень до сих пор помнить ту дикую мощь. А времени прошло не мало – стоявший тут храм, а может, город, был разрушен очень давно. Причём не той Силой, что оставила отпечаток в камне. Его поглотило время, дождь и ветер. Даже его циклопический фундамент, практически исчез. Сила бушевала в камнях до сих пор – её никто не пробудил, точнее, это сделали не Боги. Изначальная, чьим материальным воплощением, отражением в косном мире, был Суб-Зеро, ощутила его присутствие и отреагировала. Она не была опасна, не грозила никому. Но была. И в этом месте, ему думалось, куда спокойнее, чем в любой другой точке этого дикарского мирка. Он оставался в разрушенном храме постоянно. Все три года.

О мире за пределами северной оконечности Имперского леса, ему сообщали Тени.

Что-то изменилось, но разум вновь не отреагировал. Просто сообщил сознанию своего владельца, сейчас растворившемуся средь ревущих ветров Ледяных Пустошей, что в мире что-то изменилось. Возвращаться не хотелось, и Суб продолжил медитацию. Частично.

Кое-что он всё же сделал.

Когда лезвие короткого меча, со скошенным острием, коснулось его шеи, Суб-Зеро произнёс.

-Ты топаешь как жирный лесной кабан.

-Неправда! – Обиженно произнёс звонкий женский голосок. – Ты не слышал меня! Я могла бы сейчас тебя убить! Я победила.

-Ты ведь уже давно не хочешь меня убивать.

-Не хочу. – Меч Тамиты, однако, всё ещё касался шеи Учителя – сладкий момент торжества, ей захотелось его растянуть на подольше. – Но я победила. Признай.

-Посмотри себе под ноги. – Произнёс воин-маг.

Девушка наклонила голову и с визгом отскочила прочь. Словно крестьянка, увидевшая мышь. И поскользнувшись на гладком полированном камне, грохнулась на него задом. Бело-синий огонь, касавшийся её ног, обутых в плетённые, довольно удобные и позволявшие передвигаться бесшумно, сандалии, медленно затухал, втягиваясь в камень.

-Так не честно. – Обиженно сморщив носик, проговорила Тамита.

-Кто-то умирает, кто-то живёт. – Последовала из уст Учителя, философская мудрость.

Взгляд воина-мага упал на кожаную сумку, обронённую девушкой. Он протянул руку и открыл её. Из темного зева сумки, на него уставились затянутые бельмом глаза. Кожа побледнела, из сумки пахло гнилью. Она несла её дня два.

-Были сложности?

-С этим? – Девушка поднялась на ноги. Взор чёрных глаз обратился к лесу. Она выпрямилась, меч уже в ножнах, рукоять выступает над плечом, под углом к шее. Чёрная ткань костюма, похожего на тот, что носил Суб-Зеро, плотно обтягивает крепкое, сильное и, надо признать, весьма привлекательное тело. Разве что мускулатура слишком уж рельефная…, ну, кто-то назвал бы её прекраснейшей из всех женщин всех миров, а кто-то не задержал бы взгляд на ней, больше чем на две секунды. Последних было бы совсем немного. На ней такой же Y-образный жилет, тёмно-синий, почти чёрный – цвета Клана Теней, цвета Суб-Зеро. Только её жилет несколько отличался. Ткань тоньше, края пластичнее. Её жилет служил делу, позволял двигаться, не опасаясь, что ткань зашуршит от случайного прикосновения с чем-либо, не опасаясь, что жилет зацепит ветку или колючку и с треском порвётся. Жилет Учителя, больше играл на внешний вид.

-Пф! – Презрительно фыркнула Тамита. – Я его прирезала в два счёта. Он даже не понял что произошло. Меня никто не видел. – Тамита хихикнула. – Они там до сих пор не знают, кто его убил. Меня ещё по городу ловят. – Она снова хихикнула.

-Отправь кого-нибудь в Шатан, пусть заберут плату за его голову.

-Сделаю. – Тамита обошла Учителя кругом и уселась в туже позу, напротив. Просидела так с минуту, не выдержала. Поднялась на ноги, потирая ладонью крепко замёрзший зад.

-Как ты на нём сидишь часами Учитель? – Проворчала девушка.

-Мне нравится его покой. - Тамита не уходила. – Ты хочешь что-то спросить?

-Да. – Девушка прикусила губу и выпалила. – Отпусти меня домой Учитель!

-Домой?

-Мана, мой родной город, в Вестфаллии.

-Кем ты была там? – Она вновь прикусила губу. – Ты сможешь стать тем же ребёнком? Что нужно будет сделать тебе, чем пожертвовать, что бы жить вновь там?

-Я смогу. – Она помолчала и хмуро добавила. – А если не смогу, вернусь.

-Нет.

-Я вернусь. Год Учитель. Я только навещу родных и вер…

-Нет.

-Я убегу.

-Ты не убежишь. Не бросишь нас.

-Учитель!!! – Молитвенно сложив руки, воскликнула Тамита. – Прошу!

-Я не могу отпустить тебя. – Суб-Зеро поднялся одним плавным движением. Вот он сидел, и вдруг, словно ветром подбросило горсть песка – будто перетёк в вертикальное положение, а не поднялся…, Тамита передёрнула плечами. Некоторые движения и привычки Учителя, до сих пор коробили, казались жутковатыми. С магами всегда так. – Ты ещё слаба.

-Не правда! – Возмутилась девушка, густо покраснев от незаслуженной обиды.

-Ты сможешь уйти, на год, два или навсегда, если докажешь свою силу делом. – Суб-Зеро отступил на два шага назад. – Докажешь тому, кто способен оценить твою истинную силу. Докажешь, что мне больше не чему тебя учить.

-Ммм…, как доказать?

-Выбирай оружие Тамита.

-Уже выбрала. – Меч вышел из ножен и, звякнув лезвием о камень, упал на плиту. Девушка двигалась изящно, грациозно – она заняла стойку, которой он учил их, ещё на острове.

Суб атаковал. Без стоек, замахов, быстрых ударов, просто, топорно – так, как Тамита не могла ожидать. Словно пьяный портовый грузчик. Однако она справилась с изумлением и ушла в сторону, нанеся удар ребром ладони в шею. Удар ни достиг цели. Топорная атака незаметно, даже для глаз Тамиты, вдруг перешла в плавные, текучие движения, стиля, ей тоже хорошо знакомого.

Их бой длился несколько минут – невероятно долго, для этой школы, которую с трудом можно назвать «боевыми искусствами». Ниндзя не тот, кто хвалится перед дворовыми мальчишками, величиной своих мышц. Ниндзя не участвует в состязаниях зрелищных и ярких, где проверяется выносливость и грубая сила. Ниндзя – убивает. Их бой длился так долго, по причине простой и понятной. Сейчас они не пытались друг друга убить. Смертельные удары замирали бы в сантиметре от печального финала, если б достигали цели. Оба успешно блокировали, уворачивались. Они схватились в пол силы. И Тамита начала выходить из себя. Она поднырнула под руку Учителя и свирепым тычком, попыталась вогнать пальцы под рёбра, слева, в области сердца. В пылу схватки, даже не поняла, что чуть было, не довела смертельный удар до конца. Впрочем, её рука прошла вскользь – Учитель увернулся, хотя это и казалось невозможным из положения, в коем он находился. Схватка продолжалась ещё пару минут. Закончилась она банальной подсечкой, настолько глупым и простым приёмом, что Тамита не смогла на него среагировать. Впрочем, вряд ли можно назвать простым приём, применяемый в связке из семи ударов, смены трёх боевых положений и двух стилей, за пять секунд. Финалом комбинации, стала подсечка. А должен был стать удар «кошачьей лапы», прямой свирепый удар в сердце. Обычно он срабатывал, сбивая ритм и заставляя сердце человека остановиться. Но, конечно, не всегда. Как объяснял Учитель, всё зависит от организма того, кто получает такой удар. Некоторые люди, остаются живы после него, но большинство умирает почти мгновенно.

А вот с грязными вонючими арийцами, «кошачья лапа» не сработает точно.

Потому что они едят как свиньи, потому что сами грязные свиньи, и потом обрастают толстым слоем варварского мяса, которое такое толстое и мерзкое, что его не всегда пробьёт даже меч.

Тамита вскочила на ноги сразу, но успела ощутить лёгкое движение воздуха, в районе подбородка – пока она лежала, Учитель успел отметить удар в шею, который, будь бой настоящим, скорее всего, стал бы смертельным. Она замерла в стойке и чуть не плача шмыгнула носом. Из стойки вышла и опустилась на одно колено перед Учителем, покорно склонив голову.

-Ты ещё слаба. – Холодно проговорил Суб-Зеро. – Тебе ещё есть чему учиться.

-Я буду стараться Учитель. – Хрипло проговорила девушка. – Я стану сильнее!

-И тогда, ты снова выберешь оружие Тамита. – Суб вновь устроился в позе лотоса. Закрыл глаза. – Собери всех, через семь дней. Мы будем учиться тому, чего вы ещё не умеете.

-Сделаю Учитель.

Девушка поднялась, подхватила меч и побежала прочь. Бесшумно.

Суб напряг слух – она и правда бежит бесшумно.

-Хорошо, очень хорошо.

Спустя два часа, Суб-Зеро побежал по равнине в город на побережье. На поясе у него висела тяжёлая сумка, полная золотом – за три года, удалось собрать много. Никогда не настанет тот день, когда люди не захотят платить за отрубленные головы ближних своих.

Он двигался к побережью, в город, славившийся своими оружейниками. Пора ученикам завести новое оружие. Короткие мечи со скошенным острием, незаменимы в их деле. С ними удобно бегать, лазать по крышам и убивать жертву одним быстрым коротким ударом из темноты. Но эти мечи не лучшее, что может применить ниндзя в открытом бою.

Суб-Зеро надеялся, что хвалёные оружейники побережья, сумеют сделать катаны, для его учеников. А они им понадобятся, когда придёт время возвращаться к арийскому королю. С этим дикарём, вряд ли будет много случаев применить истинное искусство ниндзюцу. Безумный дикарь не признаёт цивилизованного искусства убивать незаметно. Ему нужны вопли, кровища, кишки, намотанные на меч и отвратительно шумные, грязные поля сражений. Дикарь.

Клан Тени, пойдёт за грязным варваром. Сейчас. Пока он верит в большое будущее этого дикаря, пока самые таинственные Силы Мироздания, так и липнут к нему и его окружению. Пока он не разочарует его, Тени будут за спиной Логана, арийского варвара.

***

Марс отправился через леса Ганга, держа курс на Девон, точнее на город Кельт, что лежал в пойме реки. Город, славился тем, что остался одним из последних Валлийских населённых пунктов, державших строго и исключительно наёмную армию. По слухам, там постоянно несли службу, минимум четыре роты наёмников и практически не имелось солдат Империи.

Его задачей стал поиск роты недовольной содержанием и её наём, для несения службы в Орхусе. По идеи, как считали все пятеро арийцев, его миссия будет самой лёгкой и быстрой – почему Марс и пытался полночи скинуть её на Домена или Арагона. Не вышло и пришлось прославленному пожилому воину браться самую нудную, откровенно скучную задачу. Он даже пытался предложить отправить Страйка или Анталию с этой простенькой задачей. Однако король остался непреклонен.

Что поделаешь? Пришлось идти…

Он не ожидал, что его миссия окажется такой не простой. Может, потому всё и получилось так.

Через леса близь Ганга, он шёл медленно. Не особо торопился, не слишком шумел – это место напоено магией, тут любая осторожность лишней не станет.

Некоторое время, он даже охотиться в этих лесах опасался. Три дня шёл по безлюдным дебрям. Никаких магий непонятных не приметил, людей тоже нет. Поразмышляв пару часов тёмным вечером – костры не разжигал, ночевал в пещерках и норах, а если таковых не находил, спал на дереве, Марс проверил запасы съестного взятые из Орхуса. Вяленое мясо два толстых куска. Довольно сытные плотные лепёшки – вкус не очень, зато ещё в крепости они обнаружили, что одна такая маленькая штучка насыщает на полдня. Четыре осталось. Больше съедобного ничего нет.

Маловато будет.

В общем, следующим утром, Марс прекратил движение к Кельту. Лес, вряд ли сильно заколдован – они тут уже охотились. Но тогда с ним был воин-маг, с ним был король, Уважаемая Алая, обладавшая мистическими силами. Теперь он один и кто знает, как магия Ганга отреагирует на охоту в этих лесах. Лучше уйти к западному краю и охотиться там. Может, там магия слабее…, возможность повстречать имперских крестьян, солдат или целую их армию, Марса не трогала никак. Даже если встретится – да о его гибели ещё десятилетиями будут слагать песни! А он не сомневался, что падёт достойно, накидав вокруг себя десятки вражеских трупов.

Так что он повернул на запад.

По пути сломал ивовый куст и ножом заточил острие. Получилось довольно серьёзное метальное копьё. Ну, для охоты вполне. Можно бросить точно в цель с расстояния метров восемь. А больше в лесу и не выйдет. Ещё немного помучавшись с копьём, смог сделать почти такое же, каким в лесах близь Малого города, убивал лесных туров. Сам тогда придумал такое копьё. Просто ивовая палка, слишком лёгкая, что бы железно пробить шкуру тура и убить его. Пришлось тогда попотеть. Марс как сейчас помнил, тот день, когда пытался придумать, как сделать копьё потяжелее, сохранив ударную его часть из лёгкой, скользкой ивовой палки. Так устал тогда, что едва ноги волочил, хотя полдня он только и делал, что сидел на месте, да отчаянно напрягал всего одну часть тела. Ту, в которой мышц вовсе нет, и которая растёт из плеч.

Лес начал редеть, появились просеки и просветы в кронах. Спустя час он вышел к опушке, так и не повстречав ничего съедобного о четырёх ногах.

А вот вблизи крайних деревьев сбавил шаг и начал осторожно красться.

По зелёным лугам бродило целое стадо степных туров!

-Мууу! – Протяжно сказал самый большой тур с маленькими рогами.

Марс замер, подобно изваянию. Тур повёл рогами, крупным мокрым носом пошевелил и опустил голову, травку стал жевать. Ариец вновь двинулся вперёд, бесшумной тенью…, в глубине сознания, что-то шевельнулось, какое-то лёгкое недоумение. Разбираться Марс не стал – замер вновь, за старым толстым тополем, последним деревом леса, на краю пышных лугов, покрытых сочной травой. Что-то не так, что-то беспокоит сознание. Он стал осматриваться, двигая только глазами. Никого не видно. Туры спокойно пасутся…, да. Наверное, в этом дело. Какая-то другая порода, он таких ещё не встречал. Шкуры почти без шерсти, рога очень маленькие, сами туры гораздо крупнее тех, что ему доводилось видеть. И окраска непонятная – пятнистые. Бело-чёрные. Странные туры. Вроде тех, что держали крестьяне Арии. Хотя если присмотреться – слишком уж они спокойные для одомашненной животины. Помнится, в деревнях подле Тара, как-то случились большие похороны – все взрослые Свободные земледельцы, тогда процессию организовали. Помнится, он интересовался что случилось. Молод ещё был, интересно стало. Оказывается, был крупный забой скота. Забивали туров, овец и прочую живность. И действительно, после похорон Свободные привезли в город очень много мяса – двадцитину от всего забитого скота.

Так вот, во время забоя туров, злобные твари взбесились, и всё стадо понеслось на забойщиков. Много крестьян они тогда на рога подняли…, эти на прирученных туров совсем не походят. Спокойные, ленивые, толстые. Нет, это, скорее всего, просто дикие туры, неизвестной ему породы.

Сам себе кивнув, Марс медленно поднял копьё.

Почему молодой поросли нет? Вот тополь, старый могучий древесный ствол. Ветки метров на пять выступают над луговой травой. А молодой поросли тополей нет. Словно их кто выдирает регулярно, не даёт лесу идти дальше. Как возле Ганга.

Марс, сглотнул – магия. Значит, она и тут сильна. С сомнением замер, не зная продолжить или всё-таки идти дальше, растягивая собственные запасы, до самого Кельта.

Присмотрелся к траве. Старые следы. Довольно много. Нет, магия ни причём. Кто-то действительно следит, что бы лес ни поглотил луга. Но он не магическое мистически непонятное Нечто, он – это просто люди. Так что ж, получается, всё же домашние туры тут пасутся?

Интересно, как им удалось так приручить этих тварей, что они на домашних древесных котов похожи? Поди ещё и мурлыкают…, кстати, «мууу», такие звуки туры не издают. Оно больше похоже на хрип пьяного мечника с озера Норх. Этакое «хрррруууу!». Если в пузо ему кулаком, мечнику тому, то так примерно и получится.

-Гы. – Ощерился Марс. Шутка старая, а до сих пор смешно. Наверное, лорды Норха, этих мечников специально для смеха и держат.

Ариец напрягся, прицелился – далековато. Подбираться ближе, можно вспугнуть, а тогда туры могут поступить по-разному. Могут кинуться на объект своего испуга, да на рога попытаться поднять – недаром крестьяне Тара, с таким огромным уважением относятся к своим скотоводам…, относились. У них даже старосты почти всегда из тех, кто держал туров.

А могут туры, яростно ревя, сбежать всем стадом. Зависит от настроения вожака и его храбрости.

Марс застыл с поднятым копьём, решив ждать. Примерно через полчаса, один тур, судя по всему, молодая самка, отделился от стада и, щипая травку, начал медленно двигаться к опушке.

Ариец выждал ещё. Турина (вымя увидел, точно самка – у настоящих степных туров с этим всегда беда, из-за колтуна шерсти на брюхе, вымя разглядеть иногда можно даже у самца, зависит от того как долго смотришь), развернулась и начала двигаться обратно к стаду, так же щипая траву. Марс бросил копьё, вложив в бросок всю силу и вес тела. Тонкая ивовая ветка, обвязанная стеблем лесного вьюна (старые стебли растения покрепче пеньки бывают), с подсунутыми под него тяжёлыми прямыми ветками лиственницы, со свистом полетела к цели. Копьё арийца, по мнению любого охотника мало того, что для охоты непригодное, так ещё и слишком тяжёлое, насквозь прошило жирную тушу турины. Скользкий ивовый прут выскользнул из объятий тяжёлых лиственных палок, острие пробило сердце, лопатку и вышло с другого бока. Стебель вьюна лопнул, ветки лиственницы посыпались наземь. Марс снова замер. Турина упала, тяжело фыркнув – на большее ей не хватило ни сил, ни воздуха, лёгкие зверя заполнило кровью.

Вожак стада поднял морду, привлечённый звуком. Осмотрелся. Лежавшая на траве, у опушки, турина, подозрений злобной твари не вызвала. Воин облегчённо вздохнул. Одомашненные туры та ещё скотина – хуже лесного кабана. Для пущей безопасности, забиваемых туров, нужно от стада отделять. В день похорон Свободных Тара, о котором, припомнил ариец, этим правилом пренебрегли, что и привело к трагедии. Дикие туры, они будут куда спокойнее своих одомашненных собратьев. Вон, кроме вожака ни один не посмотрел в сторону помершей турины. Нужно ещё немного выждать и потихоньку утащить тушу в лес.

Прождал часа два, прежде чем всё стадо, встрепенулось и начало смещаться дальше в луга. Марс выскочил из леса, стрелой метнулся к туше, тяжело ухнув, взвалил её на плечи и убежал обратно в лес. Под тополем обернулся – туры спокойно уходят в луга и вожак опять мычит. Странный какой-то тур. Может, больной? Он ведь не шибко знаком со скотоводством, может, когда болеют, они вот так орут. Или просто вид такой особый. Помнится, у ворот Тара жил один Свободный, у которого на лужке подле домика, паслось несколько крупных, коричневых туров, привезённых из Вестфаллии. Они вот тоже себя странно вели. Но у них рога были длинные очень, почти как у волов.

Тушу Марс утащил подальше в лес и разделал, используя кинжал, прихваченный из Орхуса. Потом развёл костёр, впервые за весь свой путь, да изжарил кусок покрупнее. Поставил на вертел второй кусок и отправился собирать дикие клубни – с ними повкуснее будет. Съел оба куска. Туша не особо уменьшилась. Бросать не хотелось. Отрезал ещё кусок, зажарил, съел. Сморило в сон.

Утром отогнал от туши маленьких клыкастых тварей, чем-то напоминавших древесных котов и зажарил ещё кусок, покрупнее. Туша, вроде, начала уменьшаться.

В путь он двинулся только через два дня, так и не сумев съесть всё мясо. Примерно треть пришлось бросить – оно начало несъедобно пахнуть. Зато наелся он за эти два дня на неделю вперёд. Теперь даже если поголодать придётся, он сможет сохранять силы столько времени, сколько потребуется. Кстати, у этого непонятно тура, мясо оказалось довольно вкусным. Много нежнее чем у диких и мягче чем у одомашненных.

Хороший тур. Хоть и издаёт неправильные звуки, и шерсть нормальная на нём не растёт.

До берега Девона, густо заросшего лесом, он добрался без приключений. В пути снова охотился только раз и из собственных запасов ничего не потратил.

Медленную, глубокую реку, Марс переплыл. Сумка с мелкими полезными вещами, вроде верёвочек, коими связывали пальцы умершего воина, дабы оружие из них не выпало, а так же сумка с золотом, особо не помешали. Могучий воин, рассекал спокойную воду реки, подобно фрегату, рассекающему океанские волны. В прямом смысле - от взмахов рук арийца волны поднимались такие, что сию переправу, достойно было бы увековечить в камне.

Вода тёплая, чистая, плыть там было даже приятно. Добравшись до противоположного берега, Марс выбрался на участок более-менее свободный от корневищ и тонких ивовых зарослей. Ещё раз к воде присмотрелся, набрал в ладонь, понюхал. Прикинул, есть ли тут где города, кроме Кельта. Вроде, нету. Значит, реку люди загадить ещё не успели. Попробовал воду на вкус. Намочил губы и облизнул их. Нормальная вода. Ариец разделся, аккуратно сложил вещи на травянистой кочке. Туда же положил меч. Нож ухватил за рукоять, наклонился над водой и с силой вогнал его в берег, примерно на полметра под водой – в случае чего, он безоружным не останется. После чего с удовольствием нырнул в воду. Плавал минут двадцать. В основном, что бы размять мышцы, да свои старые кости. Грязь и пот, смываются быстро, а вот гибкость к телу, в воде приходит не сразу. Тут нужно хорошо руками помахать. Когда счёл, что достаточно размялся, выбрался обратно на берег. Вещи никто не тронул, ни зверя, ни человека, ни магии какой, вблизи не ощущается.

Через несколько минут ариец вновь пробирался через лес. В этот раз он кончился неожиданно быстро. И на опушке так же не оказалось молодой поросли. В этот раз он, прежде всего, внимательно осмотрел землю. Следов не нашёл, люди тут давно не появлялись. Зато обнаружил след от мотыги. Довольно старый, одиночный, просто ямка. След оставил не крестьянин обрабатывающий землю. Кто-то вырыл отсюда молодое деревце, срубив ещё слабый корень.

Если он не сбился с пути, то к закату второго дня, по лугам и полям, он доберётся до стен Кельта, полупортового города Валлийских земель. Кроме наёмных рот, несущих там стражу, имелась у него ещё одна особенность, широко известная Катхену. Само расположение этого большого города и отсутствие городских стен – тут впрочем, слухи не были достаточно точны. Сия удивительная достопримечательность, таковой казалась лишь человеку неопытному в вопросах военных. Обыватель, купец, услышав о такой интересности как отсутствие стен, поражался безрассудству жителей или спрашивал о количестве войск постоянно обитающих в городе или рядом с ним. Логан, услышав от Анталии об этой детали, в первую очередь, спросил, есть ли в Кельте земляной вал, ров или засека, заполненная «земляными ловушками» - что это такое он не объяснил, а вампир не спросила. И ответить на этот вопрос она тоже не смогла. Занимаясь сбором сведений, она, как и купец, прежде всего, спросила о количестве наёмных рот, охранявших Кельт. Как Марс, вскоре выяснил, отсутствие стены, являлось не достопримечательностью, а лишь показателем необразованности катхенцев. По мнению арийцев, только абсолютный дикарь не знал что земляной вал, находящийся под охраной смешанного войска, с большим количеством лучников, ничем не хуже высокой каменной стены. Разве что строить его дешевле, а охранять дороже, чем стену.

Через несколько дней Марс воочию убедится, что Кельт, надёжно защищён как раз таким валом.

Главной же особенностью, несколько удивившей арийцев, являлась планировка города. Согласно сведениям Анталии, Кельт представлял собой вытянутый неровный овал, одним концом коего был громадный порт и припортовые постройки – там же располагались кабаки, таверны и прочие заведения, считавшиеся в Валлии «Барговскими» местами.

В середине обитал народ, а верх этого овала занимали храмы и сами монахи. Они с этими ребятами уже сталкивались и следующая новость о Кельте, не вызвала вопросов. Судя по слухам, часть города, занимаемая жильём самих монахов, являлась самой нищей. Там брать вообще нечего было. Аскетизм валлийских монахов выходил далеко за пределы разумного. Но вот храмы! Там поживиться было чем. Достаточно вспомнить храм, ограбленный ими на границах имперской провинции Пир. А если бы забыли – те же слухи расписывали храмы главного божества Валлии Каила, как воплощение богатства, роскоши и всяческих излишеств, в виде драгоценных камней, золота, да одеяний служителей, не являющихся послушниками или монахами.

Но как-то никто не подумал о том, что бы разузнать об обычаях, жизни крестьян и прочих несущественных деталях. Прежде всего, Логан интересовался будущими направлениями для военных действий – Тар без богатых городов и сильных противников, становится слаб…, то есть, Орхус…

Впрочем, для пятерых сынов Тара, крепость Орхус, стала примерно тем же, чем для легендарного Аргхана, являлся крошечный и кривобокий каменный бастион посреди равнин, впоследствии не раз перестроенный и, позже, превратившийся в Королевский Дворец.

Орхус, кстати, выглядел куда элегантнее королевского Дворца Славного города Тара.

Марс двигался быстрым шагом – бежать не хотелось. Только-только вымылся. Потом весь провоняет, пылью вымажется…, тут правда трава везде, но всё равно. Поскользнётся, вымажется точно. А спешить особо некуда. Логан не определил сроков, нужно просто выполнить задачу, максимально быстро, но без фанатизма. Он и выполняет.

Луга изменились к вечеру. Вздыбились холмами, кое-где появились овражки. Тут он похвалил себя за предусмотрительность. По такой местности бегать опасно, ноги можно поломать.

Заночевал в маленьком овражке с холодным чистым родником. И поел там же. Собственно, он потому и остановился возле этого оврага, аж за час до заката – он весь зарос плодами. Чёрной малиной и плодами удивительно похожими на Валлийские финики. Попробовал – они и есть. Только мелкие совсем, да немного горчат. Дикие, видать. Значит, растут они на обеих оконечностях континента. Любопытно. Впрочем, чем именно любопытен сей факт, Марс не сообразил. Толи потому что не особо старался, толи потому что чего-то не хватало – информации там, или чего ещё, например, там, куда эта информация складывается. Всяко ведь бывает. То здесь не хватает, то там много, но тоже не хватает. Всяко, в общем, оно бывает.

Поел, что называется от пуза. Ещё и про запас набрал. Фиников набрал. Малину её про запас не насобираешь, подавится вся. После чего лёг спать.

Грозно рыча и ругаясь неприлично, под полуночной луной, в глубоком овраге, поросшем деревьями всякими, некто подскочил на ноги, убежал в кусты и стал там рычать, реветь, ругаться громкими словами и издавать другие звуки, которые вряд ли возможно издать ртом. Потом этот некто протянул руку, сорвал несколько лопухов и все их чем-то вымазал, да бросил так валяться.

Утром, угрюмый, мрачный ариец, выбросил финики на землю и долго их топтал, ругаясь сквозь оскаленные зубы. Жестоко расправившись с килограммом фрукта дикого полевого, ариец двинулся прежним курсом. В этот раз вовсе шагом. Не выспался он, и спешить не хотелось совсем.

К полудню, набрёл на маленькое стадо степных туров – опять тех же странных, пятнистых, не мохнатых. Три штуки, все вроде турины. Одна посмотрела на него и сказала «мууу!».

-Ррр. – Ответил Ариец, показав животному зубы.

Вращая огромным глазом, турина отошла прочь. Так она на него и косилась недоумённо, пока он за холмом не исчез. Степной тур – совсем не боится людей. Бывали случаи, когда тур, не желая уступать дорогу кавалькаде конных воинов, бросался на них, пытаясь поддеть лошадей на рога. Если тур попадался по трусливее, он убирался прочь, злобно ревя и косясь на людей своими красными глазами. Однако эти туры, арийца не считали за угрозу и порой вовсе игнорировали!

Получалось, что они домашние. А раз так, где-то рядом должна быть деревня, в которой можно пополнить запасы, промочить горло и найти гулящую девку, для исключительно мужских нужд. За золотой такая из тебя душу вынет, обласкает так, что визжать от удовольствия будешь, словно щенок коему живот чешут, а потом обратно эту душу вложит. Ну, в Арии такие мастерицы были. Есть они в этом дикарском краю? Марс не был уверен, но поискать стоило. Попытка, как говорится, не пытка и ничего плохого в этом нет. Монашеская земля, да только и монахи люди ведь. Должны, значит, и девки такие быть. Правда, у этих дикарей, такие девки, вряд ли носят знак Свободных. По мнению Марса - Катхен был дикой страной, далёкой от представлений цивилизованного общества.

В самом деле! Они же хоронят своих мёртвых в земле – даже воинов!

Впрочем, эти воины Катхена…, им и такая печальная участь, большая честь. Почти все эти «воины», по мнению арийца, заслужили лишь одни похороны – труп, брошенный на съедение волкам. Звери их съедят, переварят, выложат эти трупы наземь в виде дурно пахнущих кучек, потом земля поглотит это всё, смешает со своей чёрной плотью и только тогда их души отправятся к новым телам. Вот такой участи они заслужили. Что бы души запомнили этот позор, что бы боялись повторения случившегося, ведь души тех, чьи тела съедены, от плоти не отделятся и пройдут через зверей, побывают в их смердящих внутренностях, а потом ещё долго будут привязаны к пахучим кучкам. После такого, может быть, эти души постараются и к новой жизни придут в сильных, достойных телах. Похороны тут вряд ли что-то исправят. Для большинства катхенцев просто необходима именно такая встряска. Совсем они мягкие и возмутительно слабые.

Миновав холмистый участок местности, Марс выбрался на высокий холм и увидел деревню.

Впереди простирались относительно ровные земли, почти степи. Изумрудная трава, кое-где пасутся маленькие стада тех самых неправильных пятнистых туров. Полсотни домиков. В основном все выстроены по одному принципу – фундамент выложен из камней, довольно искусно. Правда, везде разной высоты. Где-то на полметра от земли, где-то камень высотой в пол стены. Остальное поднято деревянными досками или целыми брёвнами. Крыши покрыты соломой. Из крыш торчат трубы, выложенные из тех же камней, что и фундамент. Марс такие уже видел – в одном из городов Севера. Эти трубы из печей идут, чтобы дым не шёл в дом. Топят их зимой. Кто побогаче чёрным земляным камнем Севера, кто победнее, деревом и кизяками. Любопытно, зачем печи тут? Насколько он помнил, в Катхене зимы были мягкими, почти такими же, как в Арии. Тут печи топить – ведь сваришься в собственной шкуре…, когда стал спускаться с холма, подумал, что может быть, печи тут не для тепла, а для приготовления еды. Но, подумав, отмёл эту мысль. Зачем столько сил тратить, если можно разжечь костёр и всё на нём приготовить? Подумав ещё, вспомнил, что в Таре, печи были. На них Свободные готовили еду. И рабы готовили, для арийцев. Ещё немного поразмышляв, пришёл к выводу, что это куда удобнее, чем костёр, если речь о большом селении, а не о походе к соседям грабежа ради. Странно, но он не смог вспомнить, как выглядели печи в Таре и чем их топили, тоже позабыл…, Марс тяжко вздохнул, чувствуя как печаль сжимает сердце – дом, разрушенный северными бородачами, начал стираться из памяти. Тар потерян, а теперь он его забывает, что бы потерять во второй раз. Больно. Очень, очень больно.

Каждый домик, окружали огороды. Пышные, засаженные множеством растений, из которых Марс смог узнать лишь малую часть. Видно много людей. Кто-то ходит по дорожкам между хаотично выстроенных домиков, кто-то в огороде копается. Некоторые стоят на дорожках и о чём-то говорят. Вон, один мужик, очень здоровый, стоит прямо перед деревней и, уперев руки в бока, смотрит куда-то в холмы. Боком к Марсу стоит. Зачем-то взобрался на большой круглый камень и стоит там. Ариец, прищурившись, стал смотреть на этого мускулистого мужика, едва его заметил. Громадный, почти такой же, как Логан. Одежда как на селянах – белая, простая. Вероятно льняная, может, из хлопка. Рубаха, штаны, на женщинах платья до самой земли. Одежда простая, без вышивок, но явно очень удобная. Всё-таки, скорее всего, она льняная. Вряд ли крестьяне могут себе позволить щеголять все до единого в хлопке. К тому же, если верна информация, добытая Анталией, монахи не только сами воинственно относились к излишней роскоши в быту, но и своих подданных, паству свою, в порядке принудительном, обязывали к скромности.

Марс подошёл достаточно близко, что бы разглядеть мужика в деталях. Волосы чёрные, рубашка у него всё же не такая как у всех – рукава обрезаны, мускулистые руки наружу торчат. Профиль мужественный, лоб высокий. Да и сам он, пожалуй, с Домена ростом.

Видимо, местный Голова. Или лорд, вышедший проконтролировать своих крестьян лично…

Хм, тут лордов водиться не должно. Империя подчинила Валлию, но не настолько, что бы лишить монахов их многовековой власти. Так кто же это такой?

Шагах в десяти от мужика, Марс изумлённо вскинул брови и ускорил шаг. Подошёл вплотную – так и есть! Перед ним статуя мускулистого мужика в полный рост! На пьедестале – круглый тот камень, он и есть. Хм. И под этим камнем, всякая всячина лежит. Стебли какие-то, клубни…

На памятник павшему герою или ныне правящему лорду, не похоже. Сам по себе мужик, довольно странный. Одежда эта льняная. Да и сделан он очень искусно. Чёрные волосы, все выступающие части изображающие плоть, телесного цвета, и это ни краска.

Марс задумчиво поскрёб затылок. Ему вдруг жутко любопытно стало. Взял нож и попробовал отколупнуть кусочек камня из локтя. Вдруг всё-таки краска такая особая?

Локоть мужика-статуи колупался плохо. Марс дважды ругнулся. Запнулся о пьедестал и, вновь ругнувшись, влез на него, наступив мужику на ногу. Неудобно как-то. Опёрся ногой о складки каменных штанов истукана, локоть одной руки закинул ему на плечо и попробовал ещё раз колупнуть неподатливый камень. Нож соскользнул, чуть сам себе в ногу не воткнул. А на локте мужика ни царапины! Марс вывернул голову и послал гордому лицу, злобный взгляд. Назвал статую нехорошим словом и снова попытался колупнуть камень, но в другом месте, там, где неизвестный скульптор, изобразил белую льняную куртку.

Тут-то и почувствовал взгляд. Очень настойчивый, пронизывающий.

Огляделся и замер с ножом, занесённым над крепким плечом истукана – на него смотрело с десяток крестьян, выпучив глаза и открыв рты в немом возгласе удивления..., или ужаса? Очень они бледные все, не понять так сразу.

-Пошли прочь! – Рыкнул он селянам. Не реагируют. Обнял голову статуи рукой, так что нос зарылся в подмышку, подтянулся повыше, ногу упёр в ту же каменную складку и как рявкнет:

-А ну работать земляные черви!!!

Сработало. Разом разбежались, осеняя себя каким-то волнистым движением и лопоча что-то непонятное. Марс плюнул наземь и снова попробовал камень на прочность – бесполезно. Словно из гранита сделан, а на ощупь совсем не гранит!

Воин спрыгнул наземь, случайно затоптав несколько клубней. Восхищённо присвистнув, вновь глянул на статую. Да стенам из такого камня, не страшен никакой таран, никакая катапульта! И зачем такой ценный материал переводят на всякие глупые фигурки? Дикарская страна.

Есть масса куда более полезных способов использовать такой, практически бесценный строительный материал. Надо бы узнать, откуда привозят этот камень…, взгляд арийца упал на разложенные у пьедестала клубни. Вроде он знает их. Поднял пару, откусил. Вроде, съедобно.

-Ааааа!!! – Заорал за спиной человек, который топал по земле, словно пьяный мечник Норха. Марс не оборачивался, уплетая кем-то заботливо приготовленные кушанья. Ну а что с ними делать, если хозяин их бросил здесь без присмотра? Бросил, значит, ему они не нужны. А Марс голоден. К тому же, вся еда мытая, в чашках стоит. Будто для голодного путника приготовили!

Так и быть, ариец важно кивнул крестьянским домиком – он примет эту пищу.

Присел, обтёр ладони о штаны и начал со знакомых ему блюд.

Воин от вопля подавился и, кашляя, обернулся. Причём пока оборачивался, глаза успели налиться кровью – это же надо так подло испортить обед! Такому прощенья быть не может, ежели орал за спиной не ариец, а ариец, увидев, что собрат кушает, так орать бы не стал точно. Значит, кому-то сейчас не поздоровится. Впрочем, этот грубиян, ещё может спасти себя от разбитого лица или клинка в глотке – если уберётся бегом и немедленно, пока пожилой воин, ещё не насытился и не желает бегать за ним по всей деревне, тем создавая проблемы своему пищеварению.

Однако за спиной собралась целая толпа. Понятно, почему так громко топал и почему, ему всё время казалось, что хрустящие клубни сиреневого цвета, хрустят как-то неправильно – это просто два десятка ног мяли траву ногами, обутыми в кожаные сандалии. Некоторые в деревянные обуты.

-Ррр. – Сказал Марс, откусывая от хрустящего клубня. Теперь, посмотрев на белые, ошалелые лица селян, он передумал сразу бить крикуна. Он зайдёт на обратном пути, когда закончит свою миссию. Зайдёт один, оставив наёмников в холмах. И пусть эти селяне, либо доказывают в бою, своё право жить невозбранно или откупаются от гнева его меча!

Предпочтительно что бы откупились – вести наёмников в Орхус, голодом, вряд ли получится. А столько золота, что бы ещё и еды в дорогу взять, у него просто нет. Собственно, он и брал с расчётом только на наём роты. Изначально планируя, что возвращаться будет не прямым путём. Роту нужно будет проверить в деле, да и самому неплохо бы размяться. И опять же, это позволит обеспечить роту едой на время пути и трофеями, что должно подстегнуть их интерес к новой службе. Где-то можно сделать исключения. Там где взять практически нечего, кроме еды в дорогу.

-Что надо? – Прожевав клубень, проворчал Марс.

От толпы отделился худой, бородатый старик и, потрясая руками, что-то попытался сказать.

Марс закинул в рот остатки клубня. Прожевал, наблюдая за конвульсиями селянина. Вроде мычать начал. Таким темпом, минуты через две речь к нему вернётся. Ариец отвернулся, взял целиком чашку с хрустящими клубнями, на пьедестал присел и стал, не спеша, есть, лениво наблюдая за смешным селянином. Гнев его быстро покидал – покормили, насмешили, чего на них злиться? Пусть их. На обратно пути ограбит несильно, да и ладно. Всё равно так и собирался сделать. Пока кушал и боролся с улыбкой, просящейся на лицо, окинул взглядом других селян. Прежде всего, посмотрел на мужчин. Улыбку победил без проблем – все они угловатые, мышцы короткие, раздутые, привычные к плугу, а вовсе не к мечу. Может, среди них есть хорошие топорщики? Их так легко не опознаешь. Они в плане мускулатуры, на селян похожи, разве что гораздо крепче, мышцы жёстче, плечи пошире. Но даже если есть просто лесорубы – хорошо. При желании они способны стать опасными противниками. Топор не меч. Имея минимум навыка и две извилины, с ним можно выходить на бой, получив некоторый шанс победить.

Впрочем, вряд ли тут есть даже топорщики. А жаль. Взять откуп с этой деревни после хорошей битвы, было бы куда лучше. Кстати, из юношей могли бы получиться хорошие дворовые рабы для Тара…, Орхуса. Взгляд Марса перешёл на девиц и женщин. Неплохо. Куда лучше, чем мужская часть населения. Из этой небольшой толпы, сразу две девушки, могли бы стать подлинным украшением дома арийского воина. И бёдра достаточно широки и груди полны – они могут родить много сильных крепких детей, если повезёт, мальчиков.

Жаль, рабов Логан брать запретил. Да, впрочем, он прав. С рабами, они не смогут уйти из Валлии быстро, а уж лес пересечь и подавно. А сделать это надо быстро, что б ни вывести погоню на Орхус. Крепость пока слишком слаба, что бы отражать атаку сколько-нибудь крупной армии. Да и короля Алерана они подставят с такой войной. После заключения договора о сдаче Орхуса, момент с военными действиями, со стороны новых владельцев крепости, обсуждался отдельно и очень подробно. Не сказать, что арийцы со всем были согласны и всему порадовались. Но разумность принятых решений понимали. К тому же, высказывали их не безусые юнцы, об этом говорили два прославленных Предводителя. Алеран – в Таре он, скорее всего, не поднялся бы выше права на сбор тысячи воинов. Право то, ведь ни милостью короля являлось и не на бумаге писалось. За кем пошла тысяча, тот и получал такое право. В сущности, сначала право на тысячу воинов, подтверждалось самими этими воинами, а уже после признавалось за Предводителем всеми воинами Тара. И такой Предводитель, после того как сумел собрать тысячу, получал соответствующее уважение от всех воинов. За Алераном немногие пошли бы – хлипковат он, хоть и отчаянно храбр.

И ещё говорил о том Логан – король, а не просто Предводитель.

В основном всё сводилось к простому понятию – военные компании Логана (так их вежливо назвал Алеран, хотя оба понимали, что речь идёт о грабительских набегах, на всех ближайших соседей и купеческие караваны), к Орхусу, привести не должны. А если приведут, арийцы обязуются стоять насмерть, исключительно своими силами. По этому пункту даже Логан не сразу понял, о чём речь – когда Алеран пояснил, все пятеро оскорблённо замолчали минуты на две. Если бы Алеран не дрался так стойко, так достойно с королём арийцев, после тех слов, получил бы он мечом по шее. Когда смогли пережить оскорбление (Алеран так и не понял, что невольно очень грязно оскорбил арийцев), заверили его, что помощи у Сабаса, они ни за что не попросят и отстоят крепость сами, при любом раскладе сил и любых обстоятельствах…

-Как ты посмел!!! – Взвыл, наконец, старик.

-Есть хочу. – Марс, счёл возможным и не позорным, объяснить сие, слишком впечатлительным людям. К тому же он не понимал в чём дело. Пока не разберётся, лучше вести себя хорошо. И он вроде бы, ничего такого предосудительного ещё не натворил. Так что с селянами творится?

-Подношение Каилу есть нельзя!!! – Взвыл старик, размахивая руками в пяти метрах от арийца. Подходить ближе он опасался. Всё-таки, здоровый очень этот человек и меч у него на поясе.

-Кому? – Марс кивком показал на мужика за спиной. – Ему что ли?

-Каил Вседержавный! Громовержец!!! – Мужик осенил себя волнистым жестом. Как будто ползущую змею нарисовал…, Марс ухмыльнулся. Забавно смотрится.

-Богохульник! – Вперив в воина мозолистый палец, взвыл старик.

Марс доел плоды. Поставил глиняную тарелку на место, сытно рыгнул, за вторую взялся. Люди ахнули и отпрянули в ужасе, зажимая рты ладонями. А их, кстати, больше становится. Вон, пара мужиков с деревянными вилами подошли. Один с цепом, для отбоя зерна – металлический цеп-то.

Ариец поднёс очищенный, варёный плод ко рту, но не съел его. Рука замерла и он с деланным сомнением, повернул голову.

-Слышь мужик, Каил или как тебя там, ты не против? – Мужик не ответил. Так же гордо смотрит на холмы. Марс пожал плечами и повернулся к селянам. – Он не против.

Зубы арийца врезались в сочный плод. Стал жевать, негромко чавкая.

-Ты осквернил святилище Каила нечестивец! – Не унимался старик. Марс взял один плод, прицелился и запустил им в крикуна. Попал точно в морщинистый лоб. – Ай!

-Попить принеси. В горле пересохло. – Марс откусил от плода и задумчиво нахмурившись, добавил, глядя на ошеломлённого и, видимо, онемевшего старика. – Вина только принести. Негоже воду пить с такой доброй пищей. – Поморщился, видя, что люди всё ещё в ступоре и, отчего-то, слишком уж долго испытывают страх. Будто ждут, что сейчас статуя оживёт, свернёт ему шею и за них примется. Странные они. Ну как кусок камня может ожить?..

Марсу припомнились кое-какие древние сказки о Големах. Если маг какой тут поработал, то кто знает, может и правда оживёт. Он с опаской покосился на статую. Вроде стоит, как и раньше.

На всякий случай пересел наземь, что бы краем глаза видеть статую. Тут, даже любопытно стало. И появился некоторый азарт. Что если и правда оживёт?

Големов Марс ещё не убивал.

Увы, так этот камень и не ожил. И крестьяне расходиться не пожелали. Пока он наелся, вся деревня собралась. Страх начал переходить в гнев, кто-то заорал что нечестивца:

-…вилами по пузени его гадину такую!

Так. Погостил, пора и честь знать. Марс вытер ладони о штаны, похлопал себя по полному животу, пояс ослабил и с интересом воззрился на медленно раскачивающуюся толпу.

Пусть живут или подождать, пока смелости наберутся и сразиться с селянами?

Немного чести будет в этой резне. А что ещё тут может получиться? Один ариец против всего-то полусотни мужчин, да сотни полторы баб, стариков и детей. Не равная будет битва.

Им нужно ещё мужчин тридцать хотя бы, что бы уравнять силы.

А ждать пока они пригласят подкрепления из соседних деревень, монахов или наёмников из Кельта, ему резона нет. Он должен привести роту в Орхус как можно скорее. А ведь ещё нужно время, что бы выяснить, какие роты недовольны своим положением, какие хуже, какие лучше, в общем, прицениться надо. И не прогадать с наёмниками. Нужны хотя бы такие, какие защищали Орхус от атаки арийцев. Со временем, станут лучше – потихоньку сами их и обучат.

Марс было шагнул прочь, да что-то остановило. Он вновь посмотрел на толпу, пытавшуюся почерпнуть храбрости в собственной численности. Вот-вот кинутся с вилами. Всё равно боятся. Хотя он и один. Марс прищурился и вновь осмотрел толпу. Разочарованно вздохнул – страх неподдельный. Лесорубов, да и топоров не видно. Битва со слабым противником – тоже битва. Но у него есть важное дело. В этой ситуации, он не теряет своего лица, независимо от принятого решения. Можно напасть – даже слабый имеет право попытаться доказать достойно, что он жил не зря, доказать, что он заслужил погребального костра и новой жизни в теле сильного мужчины. Можно повернуться и отправиться дальше – он гораздо сильнее своего противника, значит, он вправе поступить так, как посчитает нужным. В том, что он один, гораздо сильнее всей этой деревеньки, Марс не сомневался ни капли.

Но селяне явно выражают своё желание скрестить с ним оружие. Просто уйти…, как-то это неправильно. Ему потребовалось несколько минут, что бы найти решение, которое не лишит его лица и которое согласуется с несколько путанной моралью сынов Тара.

-Желающий доказать право на погребальный костёр, может бросить вызов прямо сейчас.

Ариец обнажил меч и, по всему, достаточно рассвирепевшая толпа, вдруг притихла. Взгляды людей замерли на клинке, зловеще блестевшем в лучах полуденного солнца. Весь боевой задор селян растворился, канув в небытие. Марс выждал с минуту. Тишина. Пожал плечами и бросил меч в ножны, после чего не спеша двинулся прочь. За спиной так и стояла мёртвая тишина.

До города ариец добрался на закате, как и прикидывал. В пути, что-то беспокоило его. Он не раз оглядывался – никого. Дважды останавливался в маленьких лесочках, что встречал среди холмов. В одном устроил засаду, и час впустую просидел в кустах – за ним никто ни шёл. На всякий случай, он оставил ловушку. Нарубил прямых коротких сучьев, заточил, воспользовался лесным вьюном и соорудил ловушку. Он сам её придумал, очень давно. Тогда она спасла ему жизнь, обеспечив мясом и одеждой на первое время – шкуры чёрных пантер, довольно тёплые, если правильно их выделывать. Во втором лесочке он не задержался надолго. Нашёл дерево с мощными корнями, да закопал там сумку с золотом, оставив себе несколько монет. Смутное предчувствие, которое ему не удавалось прочесть, преследовало арийца весь день и, на всякий случай, он спрятал золото. Самое ценное имущество – меч, выкованный ещё в Арии, естественно оставил при себе.

Так и добрался до знаменитого города Валлии, обители десятков храмов Каила, города Кельта.

Перебрался через гряду холмов, уже увидев купола громадных храмов Каила, с металлическим символом на шпилях – вроде похоже на молнию. Точнее не скажешь, какая-то загогулина. Если припомнить крестьян вчерашних, то, в принципе, их любимый жест, вроде бы повторял этот знак. Так вот, как перебрался через холмы, так и замер присвистнув. Город лежал на относительно ровном участке земли. Тут, наверное, когда-то была плоская как доска степь. Но не это вызвало восхищение арийца. В обе стороны, далеко за горизонт, уходил высокий земляной вал, покрытый пучками зелёной травы, росшей как попало. Только у основания вала, травянистый ковёр оставался сплошным. На вершине, растительности не было вовсе. Что интересно и особых укреплений он там не увидел. Только крошечные фигурки людей. Спустившись с холмов, сумел разглядеть, что эти люди в доспехах и шлемах. Причём на них кольчуги и панцири, кожаных доспехов практически нет. Либо наёмным ротам платили невероятно щедро, либо обеспечивали оружием из казны. Тут Марс приуныл. Если наёмникам здесь платят так хорошо, что они могут себе позволить покупать такую амуницию…, впрочем, может быть, он ошибается и на самом деле на них старый, потасканный собственный доспех? Может, просто рота такая зажиточная попалась, выставленная именно на этом участке. Ближе подошёл и не смог сдержать возгласа разочарования – доспехи новенькие, блестят на солнце. При этом скучающие лица наёмников, вовсе не юношеские. Нет, конечно, и юноши там есть. Вон, даже несколько женщин в лёгком кожаном доспехе, с длинными луками в руках. Но основная масса – матёрые бойцы, с лицами обветренными и покрытыми шрамами былых сражений. Ходят по вершине вала, переговариваются иногда, зевая, смотрят на холмы. В целом, их тут немного. Для отражения атаки на город, их число несущественно. Но вряд ли, эти, на валу, всё, что может выставить город. Задача маленькой группы, занимающей вал сейчас – дозор. Марс был уверен, едва из-за холмов появится вооружённый отряд, как люди на валу поднимут тревогу, и этот бастион мгновенно ощетинится щитами, копьями, будет кусаться стайками злобно свистящих стрел.

Двигаясь к низкой части вала, через которую в город въезжала длинная вереница повозок, конников и просто пеших людей самой разной внешности, ариец разглядел ещё несколько неприятных деталей. Кое-где ближе к вершинам вала, он весь порос травой и низким кустарником. Казалось, эти зелёные пятна оставили из лени или безалаберности служивших на валу людей. Но у прохода через вал, ариец вновь посмотрел на пятна и нахмурился – из кустиков, поблёскивая на солнце, торчал кончик громадной стрелы. Чуть ниже видно край деревянного колеса – баллиста. Исключительно неприятный сюрприз для атакующей армии. Такая стрела легко прошибёт насквозь рыцарский строй. А потом он повернул голову и на другой такой зелёный участок глянул. Оттуда торчало нечто большое, круглое, металлическое. Такой странной баллисты он ещё не видел. Даже вышел из толпы людей, ожидающих у прохода. Проскочил под мордой лошади, выезжавшего из города мужчины, в драном дорожном плаще (лошадь отреагировала спокойно, видимо, к толкучке у городских ворот была привычна), и подскочил поближе к валу. Даже решил было взобраться наверх, глянуть на непонятную баллисту непосредственно впритык, да передумал – наёмники на вершине, начали на него с подозрением поглядывать. Однако он успел разглядеть достаточно, чтобы так крепко задуматься, что как очередь простоял даже не заметил.

Металлическая труба, внутри полая. Из неё не торчало стрелы, не было чашек, для метания камней и эластичных жил. В обще, ничего, чем она могла бы стрелять. Камни, правда, он разглядел. Круглые, почему-то, металлические. Лежали горкой, сразу возле деревянного колеса и деревянного же каркаса, на котором эта труба стояла. Какая-то совсем непонятная баллиста. Впрочем, если судить по камням, это, вероятно, катапульта.

-Уважаемый, что за удивительная вещь стоит в тех зарослях?

Спросил ариец, у сонного наёмника, закрывавшего проход через вал, длинной алебардой. Он так стоял пока трое других, осматривающие повозки и приезжих людей, не кричали ему «пропускай!». Заслышав сей крик, он алебарду поднимал, его сосед с другой стороны прохода, делал то же самое. Металлические топорища поднимались и осмотренная повозка или пытливым взглядом окинутый человек, проходили, после чего алебарда опускалась обратно. Что интересно, покидающих город, не осматривали вовсе. А вот входивших – повозки порой перетряхивали до самого дна. К людям такого внимания не проявляли, но пару раз требовали предъявить сумки (если они оказывались достаточно большими) к осмотру. Мужчина вошедший в город, прямо перед ним, на такую просьбу ответил прицельно брошенной в наёмника золотой монетой и алебарды поднялись ещё до того как монета была поймана. Оружие у гостей не забирали, а вот с повозки, миновавшей ворота минут десять назад, изъяли два тюка. На возмущённые вопли владельца, ответили:

-Уходить будешь, заберёшь.

-Если там чего останется. Гы-гы. – Хохотнул второй алебардщик.

Тюк раскрыли, перед тем как изъять, и оттуда выпал сочный, чёрный лист – лотос, причём такого Марс не встречал ни в Арии, ни в Империи. Похоже, дурманящие травы, монахи в город ввозить запрещали. Любопытно – он с таким ещё не сталкивался.

-Каких зарослях? – Встрепенулся наёмник и покосился на мускулистого воина, замершего перед ним. Сонливость мигом пропала, едва он разглядел шрамы на руках, на груди, под распахнутым жилетом, да приметил меч на поясе. Причём он не смотрел на ножны – ариец невольно одобрительно кивнул. Ножны любые могут быть. Хоть самоцветами украшенные. По ним не скажешь, зачем у пояса мужчины висит меч. Может, он напыщенный аристократ, смутно представляющий, откуда у меча клинок растёт, а может и нет. Что бы узнать наверняка, нужно смотреть на рукоять и руки владельца. Рукоять меча Марса, давным-давно была затёрта так, что практически утратила свой эстетический смысл…, впрочем, наёмник, верно подумал, что этот меч, с таким смыслом, и не делался вовсе. Рукоять изначально создавалась, для удобства в бою, а не для красоты. Мечом часто пользовались и обмотку рукояти, стоило бы поменять лет пять назад. Шрамы, меч, мускулистые руки и после этого наёмники посмотрели на лицо. Сомнений не осталось.

-Ты это парень, если для своей роты место ищешь, то ты к Настоятелю Собора иди. Сейчас место ещё есть. А ежели наняться в роту какую хочешь, то к Тораду иди. Как Кохана в застенок бросили, у Шершней замятня случилась, полегло шестеро. Сейчас у них людей не хватает.

-Понятно уважаемый. – Кивнул в ответ Марс и вновь указал на кусты. – Так что за удивительная катапульта там стоит?

-А? – Наёмник моргнул, на кусты посмотрел. Отсюда только часть колеса видно. Смотрел секунд пять, а потом захохотал и чуть алебарду не выронил. Марс покраснел от бешенства, но врезать, тем паче применить меч, не успел – следующие слова наёмника, ввели его в глубокий ступор.

-Лоэла слыхала? Гы-гы-гы. – Обратился наёмник ко второму мужику с алебардой. Марс ещё не рассвирепел достаточно, что бы не понять сказанного. Глянул на второго наёмника.

-Гы-гы. – Ржал второй мужик, куда крупнее первого. Тряслась алебарда. Шлем набок съезжал. Мышцы на груди непонятно как-то затряслись. Вроде не могут они так. А потом мужик этот алебарду одной рукой взял – оружие то, в обще-то, совсем не лёгкое. Наёмник его удерживал играючи, словно зубочистку. Второй рукой шлем поправил. Смеяться перестал – из-под шлема выпала длинная русая коса и пришлось алебарду всё-таки положить наземь, что б косу обратно под шлем убрать…, этот воин – женщина? Взгляд Марса сместился на неправильно трясшиеся грудные мышцы. Или у парня под кожаным панцирем что-то мягкое припрятано или это вовсе не мышцы, а груди. Причём не маленькие. Снова на лицо посмотрел. Мужик! Причём довольно свирепой внешности. – Чего вылупился? – Рыкнул мужик по имени Лоэла. – Косу никогда не видел?

Она даже оскалила зубы, положив ладонь на рукоять меча, что висел на поясе.

А бёдра-то для мужика, пожалуй, широковаты…, так получается женщина?

-Да брось ты Лоэла. – Примирительно махнул рукой второй стражник. Тут за спиной Марса народ зашумел, возмущённый долгой заминкой – уже дважды стражам проорали «пропускай!». – А ну заткнулись Барговы дети! – Рявкнул наёмник. Снова к Марсу обратился. – То не катапульта. Пушка это, из Империи. Всё, проходи уже. Всех задерживаешь.

Ариец прошёл мимо поднятой алебарды, не отрывая круглых глаз от наёмницы. Ну мужик! Ну как ни посмотри – мужик и всё тут! Причём такой громадный, что и Арагона в бублик согнёт.

Что такое «пушка», он интересоваться не стал, да и забыл пока к городу шёл о том инциденте. Наёмник Лоэла, не шёл из головы – какая великолепная женщина!

Он даже на город смотреть не мог. Да и шёл всё медленнее и медленнее. В конце концов, Марс остановился и обернулся. Эта прекрасная, во всех отношениях, удивительная женщина…, женщина? Да нет же! Богиня воплоти, всё ещё стояла там с алебардой в руках. И вновь, пока он смотрел, она поправляла шлем, удерживая алебарду одной рукой!

Сердце арийца затрепетало. Какие-то странные, новые чувства, охватывали его душу. Он не очень понимал их. Точно знал только одно – Кельт будет завоёван. И Лоэла, эта прекрасная воительница, будет его женой! Может, не первой на этих землях, но самой старшей точно. И ей будет даровано право говорить без разрешения, в присутствии мужчин.

Такая женщина…, ах…, пожилой ариец минут двадцать не мог уйти. Всё смотрел на наёмников издалека, даже не смог вал рассмотреть как следует – глаза не желали ничего видеть.

Лоэла могла родить немало сильных мальчиков, большая часть которых, он был в том абсолютно уверен, играючи пройдёт все испытания Малого города и многие из этих мальчиков, наверняка, станут прославленными Предводителями. Если Алые, это воины, в новой жизни по ошибке родившиеся женщинами, то Лоэла, в прошлой жизни, наверняка, была героем равным по славе и доблести, таким как Ларатрон, Кемер, Аргхан, Талхасс и многим другим легендарным воителям Славного города Тара. Её дети, если, конечно, отцом их будет прославленный воин, будут сильнейшими воинами континента! Их имена останутся в веках!

И их отцом, должен быть он, прославленный Предводитель Марс.

-Я вернусь за тобой. – Наконец, решительно произнёс воин.

Он так и не осмотрел вал с этой стороны. Развернулся и двинулся вперёд. Однако победить мысли о Лоэла и их будущих потомках, которые сотрясут этот мир громкими победами и циклопическими сражениями, сотрясут до самых его основ битвами, в коих будут вести тысячи тысяч воинов, Марс не сумел. Так что и город со стороны осмотрел сильно мельком. По сути, запомнил только, что между валом и первыми каменными постройками, имеется широкая полоса ровной земли, укрытая травянистым ковром. По нему идёт широкая мощёная дорога, начинающаяся от прохода в земляном валу, со стражей из наёмников…, ах! Лоэла!!!

Он даже храм пропустил. Мимо него шли люди, ехали повозки и абсолютно все осеняли себя волнистым знаком. Кто-то привычно, кто-то не умело, словно рисовал на себе петлю для удавки, но абсолютно все. Только ариец прошёл мимо, погружённый в свои мысли, не то, что рукой не пошевелив, он даже не глянул на храм. В обще, довольно красивый храм, из белоснежного камня.

Марс двинулся в город, по маршруту, который наметил ещё в Орхусе. Встреча с Лоэла, никак не выходила из головы, арийцу не удавалось вернуть покой своей душе, а точнее настороженную злобу, являвшуюся основным расположением духа, в таких вот местах. Да он и не особо пытался. Такие встречи случаются раз в жизни, и ему было больно думать, что, возможно, он больше никогда с ней и не встретится. Наёмные роты, чем-то похожи на вольный ветер. Сегодня они служат тут, а завтра, садятся на коней и исчезают за горизонтом, что бы служить в крепости на другой стороне континента, где платят втрое больше. А если её убьют? Ррррр…

Ариец, дойдя до шумных улиц, занятых мирянами, мысленно поклялся, не оставить ни одного живого жителя (исключение юноши, женщины и дети – рабы не жители, они тоже самое что и золото, серебро, тюки чёрного лотоса, прочее). Если выяснится, что Лоэла мертва, в день, когда Тар, придёт сюда, улицы Кельта, умоются реками крови. А если её рота покинет эти земли, он поклялся её разыскать. Если она станет женой какого-нибудь воина – поклялся его убить. В общем, наёмница, сама того не зная, уже виделась арийцу исключительно как его старшая жена, с правами каких ни у одной женщины Тара никогда не было. Ну, за исключением Алой Солих, к которой, по легендам, даже Аргхан, тогда уже будучи глубоким стариком, обращался очень уважительно.

Так он и шёл, не заметив, что от самого храма, за ним двигаются две высокие фигуры в коричневых балахонах. Ближе к порту, он, наконец, сумел забыть о своей возлюбленной.

Настороженный взгляд арийца, скользил по фигурам людей, бредущим по мощёным улицам города, по домам его жителей – храмов тут уже не было. Но вот статуи того мужика из деревни, торчали на каждом углу. Всякие разные. Вот он сидит на пеньке, перед ним фигурки детей из белого камня. У двухэтажного дома с большим деревянным щитом и письменами, тот же мужик, только теперь стоит и, задрав лицо в небо, что-то там выглядывает. А дальше, сразу три статуи.

Мужик стоит хмуро, даже сердито глядя на две втрое меньшие фигуры. Полноватая женщина в платье открывающим плечи и верх груди – лицо красивое, но не слишком. Скорее оно доброе, чем красивое. Распущенные волосы украшают листочки апельсинового дерева. Если Марс не ошибался, эта статуя представляла Приву, божество известное и в Арии. Вторая представляла толстого, мерзкого мужичка с хищной вороватой рожей. Полуголый, пузо покрыто струпьями, в толстой руке хлыст, во второй пыточные крючья, предназначенные для медленного вытягивания кишков из прикрученной к столбу жертвы. Настоящий мастер мог этим крючковатым инструментом тянуть кишки, не повредив их, часами. Боль естественно адская. Вторая фигура принадлежала Баргу. Смысл сей композиции, Марс не очень понял. Но вроде как, выглядит унизительно для основных божеств континента Привы и Барга. Мужик, возвышающийся над ними, видимо, тот самый Каил.

Перед этими статуями народ не задерживался, осенял себя волнистым знаком и спешил прочь, со странными лицами. Ариец недоумевал такой реакции людей. Ему композиция понравилась. Он похохотал секунд десять возле статуй и одобрительно похлопал мужика по плечу – забавная задумка ему понравилась, как и её центральный персонаж. Почему-то, несколько прохожих, в сей момент, побледнели и, прикрывая рты ладонями, ускорили шаг. Странные они тут.

Дома арийцу понравились. Каменные в основном, но везде колонны, вырезанные лики – в основном тот же мужик. Всякие орнаменты из молний, клубящихся туч, есть и орнаменты изображающие узор из веток, листьев и лоз, с крупными ягодами. Наверное, виноград. В общем, очень красиво и добротно сделано, то есть, внутри, обязательно найдётся и золото и серебро. А может и дорогие ткани с камнями будут. Однажды они обязательно разграбят этот богатый город.

Искать некоего Торада, ариец не собирался, как и обращаться к Настоятелю. Его путь лежал в порт. Самые свежие и правдивые новости, лучше искать там. Народ в тавернах выпивает, расслабляется и перестаёт думать над каждым сказанным словом. Тут правда вылезает на свет даже если рассказчик того не желает. Главное, хорошо напоить. А интересовали Марса всего несколько вопросов. В которых ничего предосудительного нет. По крайней мере, он так считал.

Наёмники не любят говорить о том, сколько им платит господин, но они не прочь послушать любые другие предложения – так новый наниматель, может назвать и заплатить цену, куда большую, чем он бы назвал, знай, сколько действительно получает наёмная рота на своём нынешнем месте. Марс, однако, не собирался делать никаких предложений, пока не узнает, как оплачивается преданность наёмников и какие из рот, больше всех недовольны своим положением. В идеале, найти бы такую роту, которая готова вот-вот оставить Кельт и отправиться за лучшей долей. Так что порт. Да и сам он что-то подустал, горло надо бы вином сполоснуть.

Прежде чем покинуть часть города заселённую мирянами, где даже самые бедные домики, выглядели вполне привлекательно для грабежа, Марс увидел кое-что любопытное. Впрочем, любопытного тут было довольно много. Например, лошади по улицам передвигались, а они ведь иногда поступают не слишком хорошо и гадят прямо там, где ходят. Так вот тут, пару раз он замечал на улицах людей, убирающих с мостовой лошадиный помёт. Да не просто убирающих – они даже сбрызгивали испачканное место пахучей водой. Не ожидал он подобного увидеть на диких землях Катхена. Люди в льняных балахонах, помёт укладывали в блестящие мешки из незнакомого ему материала. И ведь не разило от этих мешков! В Таре бывало, когда Свободные вычищали улицы, воины, зажимая носы, уходили прочь, а уж такой с мешком мимо идёт – хоть на меч бросайся. Вонь стояла невероятная. А тут…, магия, похоже.

Марс понимающе покачал головой – от вони фекальной зачарованные мешки. Однако очень богатый город раз находит золото платить магам, за такие мелочи.

Очень удивили его носящиеся по улицам крепкие мужчины, тащившие за собой тележки, с прикреплёнными к ним сидениями. Люди подзывали таких мужчин, давали им мелкую монету и усаживались на сидение. После чего мужик, быстро перебирая ногами, вёз их куда-то. В конце концов, насмотревшись на это диво, Марс тоже решил прокатиться. Подал золотой и пожилой жилистый мужик, ловко выхватив монету, отдал ему взамен три серебряные и пять мелких медных. Марс на монеты глянул и с некоторым удивлением стал рассматривать рисунки профилей на них – опять тот мужик, чьи статуи по всему городу.

Поездка ему не понравилась. Трясло, меч чуть не выронил – его пришлось в руках держать, что бы усесться на сидении. А ещё ему всё время казалось, что он вот-вот выпадет из тележки или она вовсе перевернётся. В общем, до порта он решил всё-таки пешком идти.

На подходе к порту, довелось ему увидеть ещё одно удивительное место. Просто не смог пройти мимо. Настолько это показалось странно и необычно, что ариец едва не сшиб мужика бегущего с тележкой. Сидевшая там дама, в довольно уродливом одеянии, скрывавшим всё её тело от глаз мужчин, завизжала, вцепившись руками в поручни сидения. Мужик, изображавший маленькую лошадь, ловко сменил направления и ДТП не случилось. А Марс, поморщившись, вошёл в здание – всё-таки эти мужики с тележками, довольно глупая и опасная выдумка. Так можно насмерть убиться. Мужчине ничего не сделается, если он сильный, отряхнётся дальше пойдёт. А вот жёны воинов и их рабыни, поубиваться могут легко. Да и неужели этим мужчинам не стыдно? Позорно брать на себя роль лошади. Впрочем, это селяне, которые предпочитают гнить в земле, вместо того чтобы с дымом погребального костра, практически сразу после смерти, отправиться к новой жизни.

Вряд ли они способны понять, почему лошадь должна делать свою работу, а мужчина жить достойно и не терять лица. Да и что ждать от тех, кто мечу предпочёл плуг?

Но, надо признать, они тоже нужны. Что бы выращивать пищу для воинов, испытывать оружие воинов в деле собственными телами и выполнять прочую, для воина позорную, работу.

А здание привлекло его тем, что за колоннами, не имелось стен, и с улицы было прекрасно видно весь огромный зал. Так вот зал этот, заполняли толпы людей, ходившие мимо высоких стендов и широких столов, за которыми приглядывали вооружённые люди. Но само по себе, необычное столпотворение, арийца привлечь не могло. Просто на столах, лежало оружие, а на стендах висели разнообразные доспехи. И люди те, громко спорили с вооружёнными толи охранниками, толи продавцами, а может, и то и другое вместе взятое. Спор заканчивался тем, что посетитель брал что-нибудь со стола, отдавал воину монеты и уходил из здания или шёл дальше.

Ариец к такому не привык. Нужно оружие – ты идёшь к кузнецу. Берёшь что-нибудь из готового, с ним же и разговариваешь о цене, а если золота много, то заказываешь клинок конкретно под себя. Через пару месяцев или раньше, в зависимости от сложности заказа и мастерства кузнеца, приходишь за готовым мечом. А тут вон как. Кузнецов не видно даже близко, как и кузниц.

Наёмники, а в Кельте, насколько ему было известно, вооружённые одоспешенные воины только наёмниками и были, продают оружие. Нечто наиболее близкое к увиденному в этом здании – торговля трофеями в Таре. Но трофеи это ведь не только оружие. Где рабы, драгоценные камни, кубки, ткани? И почему не видно Предводителя, которому принадлежат эти трофеи? То есть лорда или как они там у них называются.

В общем, он не понял что и как в этом месте. Попытался расспросить у наёмника, да тот какой-то странный попался – недоумённо пялился на него, а потом стал злиться и пытаться ему продать жутко неудобную дубинку. Металлическая ручка, с дыркой в центре, очень странная ударная часть – кусок дерева, даже не обитый железом, таким и голову, не защищённую шлемом, не проломишь.

-Очень неудобная дубинка. – Оставив надежду что-то вызнать у наёмника, отмахнулся ариец. Ещё раз взмахнул той дубинкой, удерживая металлическую ручку пальцами – выскальзывает. Положил на стол, с гримасой отвращения. – Плохое оружие.

И пошёл посмотреть на другие товары, предлагаемые в этом странном месте.

-Это мушкет… - Попытался остановить потенциального покупателя торговец, вообще-то, не наёмник, а местный житель и доброе чадо Храма, регулярно жертвовавшее монахам скромные суммы золотом. Поздно – широкая спина незнакомца, затерялась среди толпы посетителей. Взгляд торговца остановился на другом мужчине, замершим пред его столом.

-Доспех, оружие? – И подошёл ближе, вытягиваясь в струну – так нагрудник смотрится лучше, а кольчужный капюшон начинает ловить солнечные лучики и начищенная сталь смотрится просто прекрасно. Сегодня он так уже три нагрудника продал и один воротник – сегодня что-то плохо идут воротники. Да и вообще кольчуги, с появлением этих имперских мушкетов, продаются плохо. Латные тяжёлые панцири и кольчуги зачарованные Эрфийскими магами, те не успеешь на стол положить – уже покупатели в очередь выстраиваются, а простые теперь что-то не продать совсем…

Марс прошёл мимо столов с арбалетами, луками, стрелами, топорами и прочим. На стенды с доспехами даже не глянул, а вот напротив столов с одноручными мечами застревал надолго. Возле одного даже пожалел, что закопал золото и оставил всего несколько монет.

-Превосходное оружие. – Тут же воскликнул толстенький мужичок, стирая пот со лба – всё-таки в стёганке и рыцарском панцире, не шибко-то прохладно днём стоять в центре города. Тут даже ветерка почти нет. Покупатель, огромный мускулистый мужчина, со страшненьким мечом на поясе, сейчас примеривался к тускло блестевшему клинку с тремя рунами у основания лезвия. Меч ему явно нравился, но есть ли у него золото? Вещь не дешёвая. Не простой меч. – Самим Асторном Эрфийским зачарован. Видишь руны? То его заклинание вковано в сам…, эй, ты куда?

Марс снова презрительно фыркнул – меч он только что бросил на стол и пошёл дальше. Доброго меча, здесь, скорее всего не найти. Понятно, почему ему понравился этот клинок, показался идеально сбалансированным, достаточно тяжелым и так далее – магия. Такое оружие нельзя самому искать и тем более покупать. Только если взято в бою, после смерти прежнего владельца, такое оружие способно стать достойным союзником воину. А так купишь ты его и поломается он в первой же битве, предаст тебя - потому что магические мечи все такие. С подвохом.

Вскоре Марс покинул оружейный рынок – так сам для себя назвал это место. Надпись на огромной вывеске над колоннами прочитать всё равно не смог. Не умел он. Чем, в отличие от прочих Тарцев, не видевших в этом ничего особенного, очень гордился. Марс был уверен, что тот кто научился читать, забил себе голову ненужными знаниями, не оставив места, для по-настоящему важных вещей. А таких много, очень много. Что бы стать сильным воином, разум должен быть полностью поглощён именно мечом. Тем более что кроме владения мечом, необходимо место и для таких важных знаний, как цены и качество разных трофеев, включая ценность рабов. Как всё это помнить и знать, если в твоей голове полным-полно этих уродливых закорючек, которые называются «буквы»? Они вон какие кривые и все расщеперенные. Всё займут, и негде будет помнить цены на чёрный лотос Севера, на рынках Тара, в портах, куда заплывают Вестфаллийские купцы. Много важных сведений негде будет помнить, потому что в голове одни закорючки.

Вскоре город начал меняться. Чистые, буквально вылизанные улицы Кельта, стали заметно грязнее. Пропали мужики с колясками. Людей на улицах поубавилось. Зато стали появляться люди нетрезвые, плохо одетые и какие-то странные мужики в балахонах. Где-то он подобные одежды уже встречал…, где, вспомнить не смог, да их и немного попадалось. Они постоянно осеняли себя символом молнии и на пьяных старались не смотреть. Впервые за всю дорогу, он увидел статую мужика, не сиявшую чистотой. Наоборот. Мужик этот стоял посреди улицы, грозно глядя на портовую часть, и пол лица покрыто слоем пыли. Да и всё остальное выглядело не особо чистым.

Дома тоже изменились. Колонны пропали, стен из точёных каменных блоков, стало меньше. Лошадиный навоз тут убирали иначе – просто сбрасывали в сточные канавы, выложенные плоскими каменными плитами. На этих улицах откровенно смердило. Зато тут начали попадаться здания, из окон коих неслись приятные сердцу звуки – кто-то кричал пьяным басом песенку, в соседнем здании рычали, орали, гремели столы, и ломалось дерево. Он когда мимо проходил, там, в окно вылетел мужик с разбитым в кровь лицом. Тут народ отдыхал не жалея сил.

Разодетых в дорогие ткани мужчин и благоухающих женщин, Марс больше не увидел. Собственно, женщин он вообще не увидел. Где спрашивается жрицы любви? Может, они тут исключительно в тавернах работают?

Ариец зашёл в ближайшую таверну, из которой ещё не неслось пьяных песен, и никто не ломал мебель головами ближних своих. Всё-таки, прежде чем основательно промочить горло и насладиться местными блудницами, ему должно выполнить задачу – узнать какая из наёмных рот, готова перейти на службу к новому господину.

И какая из таких рот, запросит меньше прочих. Золото всё-таки не бесконечно.

Таверна ничем особым не удивила. Почти. Он таких повидал сотни. Зачастую залитых кровью, заваленных порушенной мебелью, оружием, изрубленными трупами. Чаще просто брошенные жителями и разграбленные арийцами без всякой крови. Эти таверны не отличались от тех, что содержали в Таре, его Свободные. Что в окрестностях озера Норх, за Великими горами, что здесь – словно их строил один и тот же человек. Ну, как минимум кровные родственники.

Прокопчённый потолок, грязный пол, который как ни убирай, всё равно он похож на загон хлева, отданный под проживание свиньи, десятком поросят. Грубые столы, стулья, скамейки. Не крашены, естественно, не всегда и не везде обтёсаны. На таких занозу поймать, раз плюнуть.

Под потолком люстра. Иногда одна, иногда много – в зависимости от размеров такого заведения. Здесь, в Кельте, таверна отличалась сим моментом. Вместо тележных колёс заставленных свечками или стального обруча, с пазами для факелов, что в таких местах играли роль люстры, под потолком висело нечто магическое. Большой металлический кувшин, с колёсиком на вершине. Над ним чаша, слишком плоская, что бы залить туда горючее масло, да и фитиля всё равно нет.

Однако как-то из этой чаши вырывался едва слышно шипящий поток яркого огня. Несколько таких же баллонов подвешены по стенам, примерно там же, где обычно в тавернах размещают факелы или масляные лампы. В тавернах Севера, в дальнем конце помещения, обычно располагался громадный камин. В тёплых предместьях озера Норх, там держали гербы и вымпелы лордов, правящих окружающими землями. В Таре, там стояли дополнительные столы и скамейки. Здесь так же стоял стол вместо совершенно не нужных тут гербов, каминов и прочей бесполезной дряни. Что не могло не понравиться Марсу. Решил тут и остаться.

Он прошёл в свободный угол и устроился там. Почти сразу подбежал мальчик в льняном одеянии, в далёком прошлом, чистейшего белого цвета, а сейчас не светлее грязи на полу. Приняв заказ, парнишка сбежал на кухню. Минут через десять, еду и вино принёс тот же парнишка. Марс пригляделся к залу и обнаружил, что тут как минимум трое подростков, занимаются тем, что разносят еду и напитки. С ними же посетители и расплачиваются.

И как он ни пытался высмотреть хоть одну гулящую девку, да хоть какую-нибудь девку, так ни одной и не увидел. Невероятно, но в таверне ели и пили одни мужчины.

-Парень. – Позвал Марс, потягивая вино прямо из кувшина – принесённую ему глиняную кружку ариец с презрением отодвинул прочь, шибко маленькая.

-Господин желает ещё вина? – Сразу же подбежал к нему шустрый официант сопливого возраста.

-Господин желает девку. – Поведал Марс, ещё хлебнув. – Где найти такую в вашем городе?

-Девку? – Паренёк как будто не понимал о чём речь.

-Да, для плотских утех. – Марс полез в сумку и вытащил золотой. – Заплатить есть чем.

У парня глаза округлились.

Не потому что монета была золотая, а посетитель ещё за обед не заплатил. Что-то сейчас напугало его до полусмерти и, весь бледный, он поспешно сбежал принимать заказ только что вошедшего в таверну наёмника. Ариец даже недоверчиво оглянулся, ничего особенного не увидел. Монету подозрительно осмотрел. Потом ощупал лицо. А вроде всё в порядке. Никто из стен не вылезал, монета обычная, морда тоже прежняя, никакой гадости к ней не присосалось – магия она гадость такая, сам не заметишь, как присосётся на щёку, что-нибудь огненное и ррраз! Головы нет.

Однако что напугало парня? Неужели его вполне невинный вопрос? Ничего непонятно!

Ел он, зло глядя в тарелку, мрачный, в препаршивом настроении. Валлия начинала действовать на нервы, включая всех её жителей вместе взятых и каждый отдельно. Исключение Лоэла.

К столу кто-то подошёл. Краем глаза, Марс увидел кольчужную куртку, широкий торс, короткий меч на поясе и две тарелки в руках неизвестного. Ногой этот некто подвинул стул и плюхнулся напротив, за столом Марса. Поставил тарелки, с натугой охнул, поднялся и почти сразу вернулся с громадным, литров на пять, кувшином. Ариец глухо зарычал, поднимая взгляд.

-Шогран из роты Палана. – Представился бородатый мужик с шрамом через левую щеку. Разглядеть где шрам начинался не получалось, из-за длинных волос, а где заканчивался, из-за густой бороды. Взгляд весёлый, уже довольно пьяный.

-Марс. – Представился ариец. Шогран выразительно поднял густую бровь. Ариец помолчал, кусочек мяса прожевал, проглотил, вином запил и, видя, что бородач так на него и смотрит, добавил. – Из роты Логана. – Губы сами собой растянулись в улыбке – арийского Предводителя и короля, представил в роли капитана роты наёмников. Бородач улыбку понял как-то по-своему. Кивнул и разлил вино по кружкам. Одну взял сам, вторую пододвинул Марсу.

Пожилой ариец, в первый момент, решил Шограна этого, поднять за шиворот и вышвырнуть прочь от своего стола, но вовремя вспомнил, зачем вообще пришёл в Кельт.

Кружку он осушил залпом – мало. Взял свой полупустой кувшин, прильнул к узкому горлышку и сделал три больших глотка. Когда обратно кувшин поставил, бородач на него смотрел блестящими, полными уважения глазами. Марс даже заёрзал на стуле – он не понимал, чем вызвано непонятно откуда взявшееся восхищение. Не тем же что он в три глотка выпил четверть кувшина? Кувшин-то маленький, все мужчины так могут, если, конечно, они его роста и веса. А бородач как раз примерно с него и будет, хотя…, если приглядеться, на нём кольчужная куртка, под ней жилет, пожалуй, бородач, всё же поменьше будет…

Марс уныло уставился в тарелку – не уронит ли он своего лица, сидя за одним столом с этим воином? Эх…, и ведь чего делать решительно непонятно. Не будешь же каждого наёмника на бой вызывать, правильно? Был бы он рядовым воином Тара, ничего зазорного нет поесть за одним столом с каким-нибудь полупьяным мечником с того же озера Норх. Но он не какой-то сопляк! Он Марс! Тот, кто заслужил право сидеть за костром Предводителей, заслужил его мечом, в битвах!

Вот и приходится, прославленному сыну Славного города, преступать через себя, что бы выполнить волю своего Предводителя, своего короля.

Выполнение таких поручений, принижающих достоинство воинов, в дни славы Тара, могло печально кончиться как для Предводителя, так и короля – кишки могли выпустить. Но теперь Славного города Тара больше нет.

Наверное, пришло время меняться, как-то приспосабливаться. Тут вдруг вспомнился Радон. Мускулистое тело арийца содрогнулось от дрожи – измениться настолько, он не желал совсем. Но, раз уж необходимо, чем-то можно и пожертвовать…

-Слышал я, - заговорил бородач, оборвав размышления воина, - как ты у парнишки про гулящих баб спрашивал. Ты это Марс…, - Шогран воровато оглянулся и тихим голосом сообщил, - ты осторожней с таким вопросами. Нас наёмников, они стараются не трогать. От нас даже на праздники их приходить не требуют. И от участия в молебнах мы освобождены. Но будешь народ мутить вопросами всякими или лотос курить не таясь, да прочее – из города попрут. Год назад, целую роту монахи выперли, даже не заплатив им за целый месяц службы.

-А что они сделали? – Тут Марс действительно заинтересовался – на ту роту ему плевать с высокой горки, но это подходящий повод, что бы развить разговор в нужном направлении. Сейчас спросить, что и как случилось, потом, сколько не заплатили, а там, само собой разумеется, сколько им обычно платили, сколько роте Шограна сейчас платят, кому платят больше и так далее.

-Напились как свиньи, да статую…, видел, перед портом стоит? – Марс кивнул. – Они её на землю опрокинули. Там пол роты Приву через два слова поминали, вот по пьянки-то они Каила и того. А монахи, сам понимаешь, рассвирепели. Утром народ просыпается, а у них под окнами, Громовержец, мордой в грязь. Гы-гы. В общем, пришлось всей роте манатки собирать и валить. – Шогран скушал куриную лапку двумя прицельными укусами, вином запил и, отдышавшись, продолжил. – А были б они местные, из паствы монашеской, так в Облачный дом всех бы отправили. – Шогран сытно рыгнул и ещё вина глотнул. На вопросительный взгляд Марса ухмыльнулся. – Первый раз на монашеских-то угодьях? Гы. Облачный этот дом – что-то вроде тюрьмы. Там они этих, нечестивцев держат. Шоб, значит, порок из них изгнать. А те из кого порок не изгоняется, гы-гы, тех на Празднество иль Послушникам отдают.

-Зачем?

-Чего зачем? – Бородач снова вина хлебнул. Тут Марс внимательнее присмотрелся к глазам наёмника. Красные, белки покрыты сетью лопнувших капиляров, под глазами мешки. Неприятно кольнуло одно воспоминание. О славном Предводителе, о Великом воине Алуне. Спился Алун, потерял лицо. Его забыли, перестали уважать, а он однажды взял и бросился на меч, проиграв борьбу со своим пороком. Впрочем, для арийцев, жест Алуна означил не совсем проигрыш. Предводитель, утративший уважение, смог его вернуть. Он, проиграл битву, но не остался жить – погиб достойно, от меча. Можно даже сказать, что погиб на поле боя – ведь его противником, был он сам, его собственные пороки. И, проиграв, он не побежал, поджав хвост, не стал идти на поводу у более сильного противника, не стал рабом победителя, рабом своего порока. Он сражался до конца и, не сумев одержать победы, покинул поле боя мёртвым, как должно воину, как и должно мужчине.

Так Алун сохранил своё лицо и уважение собратьев.

Марс тряхнул головой и тоже вина выпил – лицо бородача начало плыть, в нём проступили тяжёлые, мрачные черты, слегка квадратного лица Алуна. Крепкое вино, хорошее.

-А послушникам, зачем отдают? Так это, что б тренировались они на живом…

Разговор стих. Просто в таверне вдруг повисла гробовая тишина. Все замолчали и новый знакомый Марса, поступил так же. Сделал хороший глоток вина, обернулся, побледнел и снова хлебнув, сосредоточился на еде. Желание чесать языком у него почему-то пропало.

Ариец, несколько удивлённый поведением посетителей – а тут народ не из робкого десятка собрался, опять же женщин практически нет. Однако и моряки, и наёмники и тёмные личности непонятного рода занятий – все мгновенно замолчали, стоило открыться дверям таверны и впустить внутрь новых посетителей. Четыре человека в длинных свободных балахонах, под которыми легко можно было спрятать оружие размером не больше одноручного меча. Одеяние этих людей имело однотонный окрас, но у каждого свой. Точнее у двоих. Первые двое, шедшие позади своих товарищей, носили коричневые цвета. Впереди всех двигался парень в сером, его поддерживала под руку девушка в чёрном одеянии. Собственно, уже женщина, если судить по лицу. Что под балахоном прячется, крепкое юное тело, иль рыхловатое поплывшее, выдававшее возраст женщины, определить не представлялось возможным. Однако поддерживала она своего серого спутника, без особых проблем. Силой природа её не обделила.

А человек в сером балахоне, шёл медленно, прихрамывал, и лицо у него оказалось не светлее балахона. Видно было, что без поддержки он вот-вот рухнет. Монахи Валлии собственной персоной. Причём не из рядовых. Марс, сейчас вспомнил, где видел подобные одежды. Монастырь, на границе провинции Пир, ими разграбленный с армией висельников с имперских рудников.

В том монастыре был один в чёрном балахоне – невероятные вещи творил. Дрался словно Колдун Меча. Давненько это было…, впрочем, если подумать, для него не так уж и давно. А вот в родном мире, о той битве, давно позабыли. Поколения два уже сменилось…

Помнит ли кто-нибудь в Арии о том, что был когда-то такой город Тар? Что воины, жившие там, наводили страх на пол континента? Помнит ли кто-нибудь о них, об их боевой славе?

Эх…, Марс посмотрел на кувшин. Выпил. Заметил, что куда-то пропал его новый знакомый Шогран. Поискал глазами, но вместо пьяного наёмника, обнаружил четверых монахов, идущих прямиком к его столу. Сердце сжалось и тут же яростно забилось. В разум хлынула порция бешенной, но ещё сдерживаемой злобы – это куда лучше, чем страх. За годы, проведённые в Малом городе, эта злоба начинала приходить к воину, едва его посещала даже самая слабая тень страха. И чем старше становился ариец, тем меньше ему приходилось заострять на этом внимание – в возрасте Марса, например, такое случалось автоматически. И не всегда адекватно ситуации. Иногда, даже без всяких к тому причин. В такие моменты могли случаться припадки безумия, выражавшиеся в том, что воин начинал крушить всё подряд – стулья, головы врагов (или тех, кто ему врагом показался), столы, стены, в общем, до чего руки дотягивались.

Монахи замерли в метре от его стола. Серый, сглотнул, и устало посмотрел на хмурое лицо арийца. После чего кивнул головой. Женщина в чёрном, помогла ему добраться до стула, за соседним столом, и вернулась обратно. Глянула на арийца, буквально прошипев.

-Ты осквернил святилище бога нашего Каила Вседержавного в селе Нешане.

Вопросом это не являлось, она просто ставила его в известность – монахи знают о его кощунственных действиях. Однако ариец воспринял её слова именно как вопрос.

-Мужик из камня? – Злобное выражение на лице женщины сменилось ошеломлением и почти что ужасом – ариец ощутил себя несколько спокойнее. Если страх посещает других, значит, они слабые. Всё просто. – Да. Я это был. – Марс закинул в рот последний кусочек мяса, запил вином и бросил на стол золотую монету. – Парень! – Позвал он, намереваясь расплатиться. Никто не подошёл. Все посетители таверны, включая этих парнишек разносчиков, смотрели на него, глазами полными ужаса. Правда, некоторые, и, кстати, эти мальчики, смотрели с ненавистью смешанной со страхом.

-Он осквернил лики Каила и в городе, он не пок... – Пробасил один из парней в коричневом.

Женщина подняла руку, и парень в коричневом замолчал, так, словно ему под дых двинули.

-От рук его, пострадал уважаемый наш наставник, взя…

Тут женщина замолчала точно так же, как послушник – серый устало поднял руку, призывая к тишине. Когда женщина замолчала, он вздохнул глубоко и сказал.

-О всех прегрешениях нечестивца, скажи. Все кто видит нас сейчас, должны знать, что мы поступаем так, не из мирских побуждений, не из ненависти губительной. Скажи всё магистр Рила.

-Да наставник. – Девушка коротко кивнула серому, и начала перечислять, в чём повинен ариец. Парень за расплатой, да что б серебра на сдачу насыпать, не подбегал, так что ариец решил дождаться, пока словесный поток Рилы иссякнет. В процессе пил вино. Дважды рыгнул – каждый раз Рила сбивалась и густо краснела от гнева, а народ в таверне разражался вздохами. Возмущения и восхищения там было поровну. Причём возмущались местные жители, а восхищение выказывали в основном наёмники и личности не ясного рода занятий с бандитскими лицами.

Рила перечислила всё – не поклонение храмам, ни сделано ни единого пожертвования в храм, возмутительное, кощунственное поведение возле статуй Каила (того самого мужика из камня), вольнодумческие речи (имелась в виду его речь о том же мужике из камня) и прочее и прочее. Включая попытку найти блудницу в святом городе Кельте. Причём из этой попытки, Рила сделала странноватый вывод – Марса обвинили в том, что он пытался сбить с пути истинного, а так же наполнить душу мальчика-разносчика тьмой греха. И ещё он, оказывается, пытался совратить доброе чадо Храма, юную девушку, уроженку Кельта.

-Ложь. – Ответил Марс на это обвинение.

-Из вопроса его, - высокомерно заявила Рила в ответ, - любому доброму чаду Храма, становится ясно, что, не найдя блудницу в стенах города нашего, попытался бы он совратить деву, дабы насытить свои порочные дух и чресла.

Народ переглядываться стал, перешёптываться – жители полностью согласились с мнением Рилы. Наёмники как-то с сомнением приняли её выводы. Однако…

-Хм, твоя мысль мне нравится. – Задумчиво ответил Марс. Плечами пожал. Почему-то, пожатие плечами, Рила, сейчас оскорблённая, его словами (он не понял чему там оскорбляться), поняла по-своему. Ткнув в него пальцем, повысила голос.

-Видите? Он и сам не знает, стал бы он совращать или нет! – Как бы вроде по пункту этому сами получается и оправдали.

Однако не всё так просто.

-Но в том нет у него раскаяния, и греха он не видит вовсе! Посмотрите – он задумался об этом и ни следа отвращения иль боли от греховной мысли своей. – Торжествующе магистр замолчала. Ненадолго, только что бы бросить взгляд на серого и убедиться, что тому это представление по душе пришлось. Осенив себя волнистым знаком, девушка грозно добавила. – И к тому ещё добавил он, оскорбление магистра, обвинение в греховности плотской, непорочных цветов одеяний его.

В таверне воцарилась зловещая тишина.

-Женщине, - вдруг заговорил Марс, ковыряя в зубе острой куриной косточкой – вино кончилось, можно и поговорить, - положено в доме мужчины сидеть, за чистотой и порядком следить. За жёнами другими присматривать, мужа ублажать, рожать ему крепких сильных сыновей. Говорить же без его на то разрешения, женщина не должна.

Зловещая тишина, таковой быть перестала. Рила, да и все местные как-то взглядами изменились – ярость, почти бешеная ненависть. В глазах наёмников и прочих сочувствующих, появилось недоумение, быстро превратившиеся в удивление и откровенную жалость. До них, наконец-то, дошло, что этот человек совершенно не понимает, что происходит. Более того, он, видимо, и не сознаёт, с кем говорит и что совершил. В одном из дальних углов, два наёмника, спустили на плечи кольчужные капюшоны и с печальными лицами выпили. Надо полагать, за упокой.

-Мне нанесено оскорбление, поведением твоей женщины. – Обратился ариец к серому. И уважительно кивнул – у парня цвет лица сменился на более живой, пятнисто-красный и глаза яростью блестеть начали. Крепкий мужик. По виду – вот-вот помрёт, но не сдаётся, звереет прямо на глазах. Такой должен считать за огромную честь, короткий кивок прославленного сына Славного города Тара. – Но я вижу на ней чёрные цвета.

Кто-то с облегчением вздохнул – всё-таки сейчас парень повинится, попросит прощения. Отделается щедрой жертвой Храму, десятком молитв, ну, может, отправят бесплатно с неделю послужить на вал, только за еду. Но это ничего, Облачные дома, куда хуже. А могут ведь и просто убить. Монахи Валлии не только ведь верой в Каила, держат страну в полной своей власти.

-Я видел, как убивали такого. – С уважением поведал Марс. – Сражался с женщинами в коричневых цветах. И потому, я не замечу, этого оскорбления. Я прощаю твою женщину…

Таверна чуть не лопнула от единого возгласа двух десятков людей. Ариец, недоумевая, замолчал. Что такого он сказал? Он ведь только что похвалил доблесть покойных монахов. Вообще-то, они должны радоваться…, а люди все чего-то пялятся на него круглыми глазами…

-Ты что делал? – Растягивая слоги, буквально прошипела Рила. – Что ты видел?

Марс повторил сказанное, покороче.

-Значит, это не первый случай. – Мрачно сообщил серый. Кивнул Риле.

-Добрые чада Храма. – Женщина показала пальцем на серого. – Наставник, едва не погиб от рук этого человека. – Судя по тени, прошедшей по лицам вообще всех в таверне, ей не поверили. Марс оскорбился – такого сморчка он бы раздавил одной рукой. Как они могут сомневаться в силе сына Тара?! Селяне тёмные. – Это существо, устроило коварную ловушку, словно на зверя…

-Так значит, ты шёл за мной! – Воскликнул Марс с облегчением – не обманули чувства, всё-таки его преследовали. Правильно сделал, что ловушку поставил, будет знать, как прятаться по кустам, да за людьми тайком шастать. – Поделом тебе юнец.

И снова зловещая тишина. Нет, касательно возраста, Марс высказался верно. Серый выглядел куда моложе, в принципе, он мог бы быть его сыном – исключительно по возрасту. У сынов Тара настолько хлипкие дети не рождаются, а если такое происходит, умирают в стенах Малого города.

-Где это случилось мерзкая тварь? – Вдруг зарычала женщина. – Где был убит магистр?

Марсу надоело. Ну сколько можно терпеть возмутительное поведение этой наглой бабы? Если вспомнить того парня в чёрном, то, она, по идеи, может считаться Алой. Но то по идеи, а он её не знает. И никогда не слышал её имени. В любом случае – она женщина, а значит, не может быть сильнее того парня. Значит, её следует проучить, что бы ни зарывалась.

Ариец, расслабленно сидевший перед разгневанной женщиной носившей звание магистра, неожиданно быстро выбросил руку вперёд. Несмотря на мастерство, она не успела отпрянуть.

Пальцы воина сжались на тонкой, но удивительно крепкой шее женщины и он что-то хотел ей сказать, даже наклонился вперёд. Рила ударила двумя руками – по запястью и в локоть. Плечо затрещало с натуги, рука пошла в сторону и…

Глаза Рилы расширились от удивления – незнакомец не то, что не отпустил её, не свалился под стол воя от боли в вывихнутом плече, он даже от боли не поморщился! Рука немного сдвинулась, пальцы резко сжались, перекрывая доступ воздуха, и его лицо исказилось таким глубоким бешенством, какое на лице Барга, самые искусные скульпторы изобразить не могли вот уже столетие! На мгновение ей стало страшно. Потом бояться перестала – ариец толкнул её с такой силой, что женщина перелетела через пол зала и врезалась головой в стол. Растянулась на полу и всё. Наставник шокировано вылупился на кровь, текущую по грязному полу из-под затылка Рилы. Народ в таверне повскакивал со своих мест, с ужасом и гневом они смотрели на поверженного, а может и мёртвого магистра. А ведь этот незнакомец, по словам самих монахов, на днях заманил в ловушку и едва не убил Наставника, монаха куда более искусного, нежели магистр!

Послушники в коричневом, такого стерпеть не могли – оба бросились на арийца и почти сразу присоединились к магистру. Один получил наотмашь кулаком в подбородок и свалился под ноги арийца. Второй успел ударить по мускулистому торсу, после чего получил кулаком в живот и с треском впечатался в стену. Пузатый бородач, в льняном одеянии, поднялся из-за ближайшего стола и с ножом кинулся на человека, посмевшего поднять руку на монахов.

Марса накрыло. Кровавая пелена застила разум. Увидев нового противника, он зарычал как зверь, ухватил тяжёлый стол двумя руками, поднял его, провернулся вокруг своей оси и тяжёлое столярное изделие, разлетелось в куски – они на пузатого парня и посыпались. Он просто в пол лбом воткнулся, прямо где стоял, там и воткнулся, поэтому обломки как раз на него и посыпались.

Тут уже вся таверна словно взбесилась. Даже мальчишки-разносчики, похватав стулья, кинулись на арийца. Только наёмники, влезать не стали, поспешно отступив к стенам. Некоторые аборигены, под шумок поспешили раствориться в толпе и покинуть таверну. Подставлять лица под тяжёлые кулаки незнакомца, троих монахов уделавшего почти без напряга, им не очень хотелось. А не поддержишь народный гнев, самого в Облачный дом отправят. Так что поспешили накинуть на лица капюшоны и сбежать, пока их не запомнили. Но большая часть, ринулась в атаку.

Наставник поспешно убрался с дороги толпы, прижался к стене, перед ним мгновенно сомкнулись спины наёмников. Двое обнажили оружие, дабы в случае чего защитить серого монаха.

-Он нужен живой, нужно узнать о гибели того магистра… - Еле ворочая зыком простонал монах.

-Поздно Наставник. – Сказал один из наёмников, обернувшись. – Народ растопчет его.

А народ разбушевался не на шутку. На арийца насели всем скопом. Он отмахивался вторым столом, но вскоре он разбился – четверых к полу прибил, а на пятом стол не выдержал. Мгновенно оценив обстановку, животная часть сознания человечьего арийцу принадлежавшего, направила его на прорыв, на улицу. В таверне не развернуться, там очень неудобно драться.

Марс бешено зарычал, запустил в толпу табуреткой и ринулся вперёд – люди начали разлетаться в разные стороны. Не сами по себе конечно, крыльев у них не отросло, просто их словно бревном дубасили – тяжёлая у Марса рука оказалась.

Вскоре вся толпа выплеснулась на улицу, вслед за бегущим арийцем. Несколько ошалевшие наёмники смотрели на погром учинённый парнем, хоть и крупным, мускулистым, но довольно таки пожилым. Пол усыпан стонущими и неподвижными телами. Что-то не затоптал его народ…

Впрочем, это не меняла сути дела. На улице у незнакомца, противников станет в десять раз больше. Весть о нападении на магистра, наставника и послушников разойдётся как пожар. Ему не убежать далеко. Каждый встречный будет кидаться на него с дубинкой или ножом. Лучше в это не соваться, толпа существо безумное, могут и их за компанию прибить.

-Он был нужен живым… - В отчаянии простонал Наставник и потерял сознание – один из наёмников вовремя подхватил раненного монаха, а то упал бы тот на грязный пол. Ну а как тут не потеряешь сознание, если утром тебе в пузо воткнулся деревянный кол, а руку пробил второй? Он и сюда-то едва дошёл. – Проклятье…, - наёмник, поддерживавший монаха, показал друзьям ладонь вымазанную кровью.

-У него рана открылась. На стол ложите. Скорее! – Рыкнул один из них, видимо, старший.

-Я за лекарем. – Сказал один, и было двинулся к дверям, да они открылись, и в таверну влетело завывающее тело местного жителя. Тело грохнулось на пол, затихло.

Наёмники переглянулись. На улице громогласно зарычал какой-то зверь, потом завизжал кто-то, затрещали чьи-то кости, потом снова кто-то закричал, послышались удары такие, вот будто по сырому мясу дубинкой…

-Что там происходит? – Спросил парень, собиравшийся за лекарем. Вопрос повис в воздухе.

Пойти посмотреть наёмники что-то не очень стремились.

-Поздно лекаря звать. – Проговорил один, известный как Шогран. – Надо это, самим помочь, пока не помер. Вот.

Бойцы дружно закивали головами – на улице опять вой, рык, а потом чей-то полный ужаса вопль. Они, конечно, не потому остались в таверне. Подумаешь вой там всякий страшный…, просто Наставник нуждался в срочной медицинской помощи. Не бросать же его, помрёт ещё…

Марс сражался изо всех сил. Он крушил черепа, бил по всему что видит, но врагов становилось только больше. В бешенстве, ариец даже не заметил, как бок ему располосовали ножом, ударив со спины. Он просто месил кулаками всё, что попадалось под руку. Толпа теснила его дальше в порт, но он не отступал, просто в процессе боя приходилось двигаться - прыгать, кидаться телами селян, в общем, постепенно он смещался в сторону портов. За полчаса широкая грязная улица, оказалась вымощена не только камнем, но и телами местных обитателей. Их то и нашла группа монахов, прибывшая на зов чад Храма завывающих от гнева и несущих какую-то ахинею. Будто некий приезжий наёмник, один расправился с магистром и двумя послушниками. А теперь избивает жителей города. Не откликнуться они не могли, но не ожидали такого зрелища.

На зов отправились трое – один серый и два чёрных монаха. Все трое полагали, что прибежавший в Храм мальчишка из портовой таверны, просто преувеличивает и пьяного дебошира, наверняка, уже убили наёмники – они довольно дикие, зачастую необразованные, Благой Веры не знающие. Они не понимают, что пройдя через Облачный дом, человек имеет все шансы, однажды, духом обратиться к Каилу и спастись. Потому и махают железом по поводу и без оного.

Наверняка, тело дебошира уже остывает, исторгнув душу.

Когда трое монахов ступили на Безрадостную улицу, они замерли, шокированные открывшимся зрелищем. Улица завалена телами. Камень мостовой, во множестве мест, красный от крови. Не все мертвы, но многие покалечены и ранены. Некоторые стонут, другие лежат неподвижно.

Монахи перешли на бег. Шум внизу улицы, почти у гаваней, они уже услышали – вопли чад Храма, рык какого-то зверя, яростные вопли, крики избиваемых. Разве мог всё это устроить один человек? Серый коротко что-то сказал. Один чёрных монах развернулся и побежал обратно – за подмогой. Похоже, на город напал большой вооружённый отряд, а то и целая рота наёмников взбунтовалась. Ну что ж, им же хуже. Кто останется жив, тот получит шанс на спасение в Облачном доме, но никакой пощады, никакого снисхождения, за все эти злодеяния, им не будет.

Монахи сбились с мерного, быстро бега, только один раз – подле опрокинутой в грязь, статуи Каила. Какой-то вандал, отломал простёртую над землёй, длань Бога. Искать её среди тел и грязи улицы, времени не было, как и ставить статую обратно. Монахи спешили со всех ног. Теперь им стали попадаться тела, при одном взгляде на которые, сомнений не оставалось. Изрублены, проткнуты насквозь, отрублены головы, размозжены черепа. Тут раненных практически не было.

На город напали с моря, либо одна из рот бунтует.

Вскоре, они увидели заметно поредевшую, но храбро сражающуюся толпу. Пока добежали, толпа поредела ещё сильнее. В ней осталось человек двадцать, да и те уже дрогнули и вот-вот побегут прочь, а их противники…, оказалось, что противник всего один.

Монахи остановились как вкопанные.

-Ррр!!! – Заявил окровавленный очень мускулистый мужчина высокого роста. Толпа отпрянула сейчас, больше никто не нападал. Мужчина замер, держа в одной руке меч, в другой…

Монахи осенили себя знаком молнии – мужчина держал в руке, длань Каила, отломленную у плеча. Вся она окровавлена и как оружие, против добрых чад Храма была использована.

Так святилищ Бога, ещё никто не осквернял.

Монахи атаковали. Ударили с двух сторон. Удивительно, но магистр промахнулся – здоровяк умудрился увернуться и ответить стремительным выпадом меча. Впрочем, он тоже промахнулся, но магистр отступил. Удар Наставника, цели достиг. Однако противник отчего-то не упал со сломанными рёбрами. А самому Наставнику, пришлось ещё и уворачиваться (прости Великий Каил!), от осквернённой длани Бога. Монахи начали кружить. Незнакомец, вертелся на месте, рычал, брызгал слюнями – он сейчас удивительно походил на некоторые особенно страшные статуи изображавшие самого Барга.

Монахи дважды бросались вперёд, одновременно атакуя. Дважды удары серого монаха, достигали цели, и оба раз дикарь оставался на ногах!

В третий раз, они не отступили, нанеся по одному удару. Варвар был быстр, но всё же не достаточно, что бы поразить смертельным ударом, кого-то из них…

Ну, они так полагали.

Впрочем, он и, правда, никак не мог задеть удивительно шустрых противников, а отбитый организм, к тому же, потерявший много крови, слушался всё хуже. Ариец чувствовал, что вот-вот свалится без чувств. А шустрые противники пошли в атаку вновь и в этот раз не отпрыгнули назад. На уставшее тело старика арийца, удары посыпались градом. Он пытался отвечать, уже не рыча от боли и ярости, он сейчас бешено завывал, кстати, весьма зловеще. Толпа выживших селян, на этот бой смотреть уже не смогла. Безумие, какое настигает толпу, жаждущую крови, их покинуло и они оглядели дело рук незнакомца – десятки тел по всей улице. Храбрость горожан истаяла, подобно снегу под лучами весеннего солнца. Все до единого, сбежали прочь.

Монахи действовали всё храбрее, слегка поутратили осторожность, буквально избивая свою беспомощную жертву. Ариец поступил так, как обычно воины, с оружием в руках, не поступают. Он бросил руку Каила, метнул меч в Наставника и, широко раскинув руки, прыгнул на магистра. Ударить он не может – просто не попадает, но вдруг получится схватить? Ариец не особо рассчитывал на успех отчаянной атаки, да собственно и не думал он про это, просто действовал, как подсказывало подсознание. Руки сомкнулись, сжались, и Марс радостно зарычал – в руках бился враг в чёрном балахоне! В спину ударили, затрещали рёбра, но ариец не отпустил свою жертву. Его пнули под колено, он упал. Но не отпускал, а изо всех сил сжимал руки, пока ему не врезали пяткой в затылок. Ариец потерял сознание, мощные руки разжались и рядом с бесчувственным воином, свалился оскалившийся, неестественно прогнувшийся магистр.

-Пусть примет тебя Каил у трона своего, пусть облака расступятся пред тобой…

Шептал молитву серый монах над телом своего мёртвого собрата – позвоночник переломился как сухая ветка. Посередине молитвы, Наставник сообразил, что читает её над двумя телами – незнакомца и магистра. Послав мёртвому варвару, злобный взгляд, монах оттащил тяжёлое тело в сторону, вернулся к магистру. Не успел он возобновить молитву, как мёртвый варвар, вдруг застонал, сразу же зарычал и стал шевелиться.

Монах повернулся. Медленно поворачивался, ошарашено выпучив глаза – он столько смертельных ударов нанёс этому нечестивому куску мяса! Да как он мог выжить после такого???

Что бы ответить на этот вопрос, Наставнику нужно было бы посмотреть на Малый город. Там Марса били больно, регулярно и на протяжении одиннадцати лет – как и всех, выживших в Малом городе. Били его другие воспитанники, коим он отвечал тем же, били его пожилые арийцы учителя, коим он старался отвечать тем же, но получаться стало только на пятнадцатом году жизни, незадолго до Последнего испытания. В общем, ариец не умер, однако, подняться не смог.

Наставник подошёл к варвару. Мускулистый старик, барахтался на грязной мостовой и пытался встать. Он ошалело вертел головой, налитые кровью глаза постоянно моргали, похоже, он временно утратил зрение. Но всё же пытался подняться!

Наставник с удовольствием врезал ещё раз, в этот раз в висок и, не пытаясь убить.

Возможно, у них появился более достойный кандидат на Празднество, нежели нечестивец Кохан.

Познавший должен его увидеть. Один сейчас как раз в городе. А пока…

Марс выплыл из алого тумана боли, раздиравшей всё тело, и попытался поднять руки – что-то тяжёлое бренчит и натирает запястья. Воин тряхнул руками – звякнуло. Никак цепи? Оскалив зубы, он злобно зарычал. В тот же миг из кровавого тумана, застившего глаза, выступила крупная заплывшая от жира и обильных винных возлияний рожа.

-Очнулся? – Донеслось из вонючего рта. Странно, звук голоса идёт – рот открывается, губы двигаются, а через несколько секунд, словно издалека, слышно слова. Жирное лицо, расплылось в мерзкой ухмылке. – Гобар я. Ты значит, в Облачном доме. Добро пожаловать, гы! – Кулак жирдяя поднялся, очень медленно понёсся вниз, расплылся, превратился в пятно и исчез. Марс не ощутил боли, но красная пелена сгустилась. – Теперь слушай сюды. Я тут главный. Я ем, все вы черви паршивые, молча сидите в углу, у выгребной ямы. Понял? – Марс повернул голову, моргнул. Человек сидит на корточках. Видно ноги в рваных штанах. Толстые. Мышцы, жир? Неважно. Драться он не в состоянии. – Вижу понял. Туточки вы все мои. Чего скажу то и…

Ноги у этого человека расщеперины. Сквозь рваньё, видно громадных размеров хозяйство.

Очень хорошо, очень удобно.

Марс моргнул ещё раз и, собрав остатки сил, выбросил руки вперёд. Звякнула цепь, пальцы сомкнулись на мягком. Марс зарычал от боли в изломанном теле и сжал пальцы изо всех сил. Человек, говорить перестал – завыл. Стали мелькать смазанные пятна, а лицо повернулось куда-то не туда, видно только грязный пол с кусками гнилой соломы…

Ариец подтянул ноги и, не разжимая пальцев, со всей силы толкнул владельца хозяйства.

Вой поднялся на новый уровень. Здоровяк улетел куда-то, видно вдалеке тёмное бултыхающееся пятно. В руках что-то мягкое и течёт по ним что-то мокрое. Марс разжал пальцы, чужая плоть упала на пол, он повернулся на спину и от боли мир погрузился в черноту. За мгновение до того, как сознание отключилось, Марс подумал о том, что Гобар был очень слабым. Столько ударов, а не сумел лишить его сознания…, если он не умер от болевого шока, то теперь умрёт от потери крови.

Второе пробуждение, стало куда более болезненным. Ариец натурально завыл. Но хотя бы пелена пропала. Крик…, кто это кричит? Он не сразу сообразил, что слышит собственный вой. Поспешно закрыл рот и сжал зубы. Слабость показывать нельзя!

Марс попытался сесть. Получилось раза с третьего. Огляделся. Всё плывёт. Каменные стены, кладка довольно прочная, блоки большие, тёсаные. В углах люди. От них разит ужасом. Марс снова осмотрелся. Глупцы, тут нечего бояться. Неприятно, да, но ведь это просто стены. Стены. Сидеть у стены, куда легче, чем посередине комнаты. Он пополз, звеня цепями. Руками залез во что-то красное мокрое – откуда это взялось, он понятия не имел. Бесславная смерть Гобара, забылась.

Сев у стены, ариец прикрыл глаза, собираясь немного отдохнуть. Когда снова открыл их, мир перестал качаться, а боль в теле, немного поутихла. Темно, почему-то, стало. За решёткой, занимающей целую стену, горит факел. Там есть окно, но оно узкое, тёмное – ночь? Марс снова прикрыл глаза. Давно ему не было так плохо. Наверное, с тех самых пор, как в Малом городе он впервые сразился на кулаках, с воином-учителем. Хотя, пожалуй, тогда было значительно хуже. Тут хотя бы никто не заставляет подниматься и оттачивать приёмы боя на мечах. Не говорит, что его сломанное ребро, на самом деле просто большой синяк, а он сам жалкий слабак, коему пожилой учитель, вечером обязательно принесёт юбочку своей маленькой дочери – что бы в другой раз не спутать «эту слабую девочку» с настоящими арийцами, гордостью Славного города…

Когда он открыл глаза вновь, тёмное окно посветлело, а факел не горел. И у решётки стояла бадья. Из неё чем-то пахло. Понять чем, он не мог, но желудок отреагировал требовательным урчанием. Ариец поднялся. На четвереньки. Встать полностью не получалось. Кое-как дополз до бадьи. Внутри плескалось что-то вонючее, серо-зелёное. Прищурившись, он разглядел в вареве, какой-то плод. Ариец поплевал на ладонь и вытер её о грудь. Залез рукой в чашку, набрал немного и поперхнулся – воняло невероятно. Зажав нос второй рукой, Марс проглотил набранного варева. Что бы набрать вторую порцию, пришлось отпустить нос. Но ничего и не такое случалось…, правда, в Малом городе, хоть и приходилось куда жёстче, но там кормили на убой, от пуза. С таким мерзким варевом…, к воронам. Нужно восполнить силы, тем, что есть и не думать о будущем.

Марс уполз к стене, съев примерно половину бадьи. Едва он замер, как из углов камеры, метнулись четыре худые, какие-то серые тени и, ругаясь друг с другом, начали поглощать остатки варева. Ариец закрыл глаза и вновь заснул.

-Не сдох ещё? – Лениво проговорил стражник, заглядывая в камеру через решётку. Здоровяк, на днях убивший магистра, другого магистра оглушивший, двух послушников отправивший на неделю к лекарю, и массу простого народа перебивший, спал. У стены. Судя по тихому храпу, именно спал.

-Ну и здоров же ты нечестивец. – Пробормотал наёмник, осеняя себя знаком молнии. Покачивая головой в сильном недоумении, он пошёл осматривать остальные камеры. А ведь все полагали, что этому мускулистому старику крышка. Возраст, раны – никто не выживет после такого, даже молодой. А уж старик и подавно. Конечно, монахи обработали раны, но ведь не особо старались, только не дали ранам загноиться сразу. И что толку? Когда этот полудохлый здоровяк расправился с Гобаром (среди наёмников эта история уже распространилась и трансформировалась в два анекдота, одну байку и жуткую историю, обросшую дополнительными подробностями), все его раны открылись заново. А никакая зараза к его ранам что-то не прилипла. Впрочем, нужно подождать. Через пару дней ясно будет. Вообще, рота несущая стражу в Облачных домах Кельта, надеялась, что он всё-таки выживет. Ведь если не помрёт, сюда приедет один из Познавших – это можно сравнить с лордом, породнившимся с королём. Были даже предложения, незаметно подлатать здоровяка, чтоб точно выжил, но монахи категорически запретили такие действия. Рисковать не хотелось. Роте платили весьма неплохо, а если монахи прознают – выпрут их со службы. Где потом такое вкусное место найти? В общем, наёмники ждали и надеялись.

Сколько прошло времен, Марс сказать не мог. Он спал, отдыхал, ел жижу, которой тут кормили и ждал развития событий – тело болело и отказывалось повиноваться, так что ничего иного всё равно не оставалось. С соседями по камере, знакомиться не пытался, как и они. Эти четыре бледных худых теней от человека, его вообще панически боялись и никогда не ели вперёд него. Последнее Марса вполне устраивало, так что он к ним не лез, старался вовсе не замечать.

Однажды, ощутив себя получше, попытался разорвать цепи.

От боли потерял сознание, но попыток не оставил – повторил через пару дней. Странно, но цепи были словно зачарованы. На вид ржавое, дрянное железо, а как не пытайся, сломать невозможно.

Через несколько дней, внимание арийца переключилось на решётки.

Они, как быстро выяснилось, зачарованы не были.

-Что такое? Что за шум? – Заорал кто-то из коридора. Никто не ответил, только снова что-то грохнуло, и кто-то тихонько зарычал, словно от боли. Наёмник, хмурясь, пошёл по коридору. Что за грохот такой? Бадьёй что ли по решётке бьют? Так за то ведь можно и дубиной по хребтине получить – неужели непонятно?

Наёмник прошёл по коридору, заглядывая в камеры. Везде спокойно, а грохот всё ближе, вон, вдалеке, со стены пыль сыплется. Хм…, наёмник прошёл к странной стене, дальше глянул.

-Ох ты прости Господь мой Каил! – Воскликнул наёмник, отпрыгнув от решётки – ухватив её двумя руками, там стоял варвар, погубивший монашьего магистра. Мокрый от пота, красный весь и злобно скалится. – Чего скалишься нечестивец? А ну от решётки ушёл!

Рявкнул стражник и ариец напрягся, зарычал да как тряхнёт решётку! Пыль со стен посыпалась.

-А ну пошёл прочь! – Стражник подскочил ближе, размахнулся дубинкой и…

-Помогитееее!!!!! – Пронёсся по коридору кошмарный вопль.

Марс, которому сильно мешали цепи, грязно выругался – проклятый стражник успел-таки завопить. Если бы не цепи…, эх, а так глотку сразу раздавить не вышло. Жаль.

Ариец глянул на тело со свёрнутой на бок шеей. На ней, кстати, пальцы отпечатались. Снова ухватился за решётки, мышцы от натуги аж затрещали. Ещё раз тряхнул.

На вопль стражника откликнулись почти сразу, но когда в коридор вбежали трое вооружённых мечами наёмников, по нему пронеслись такой скрежет и такой дикий яростный крик, что все трое замерли, чуть друг друга не посадив на мечи.

-Что это было? – Пролепетал один, и в ту же секунду в коридор рухнула вырванная из пазов решётка, а следом туда вылетел бешено ревущий узник в цепях.

-Спаси Господи! – Сказал первый и, осенив себя знаком молнии, ринулся вперёд.

Когда меч лязгнул о цепь, а голова стражника, соприкоснулась со стеной и с треском лопнула, двое оставшихся, быстро сообразили, что Господь Каил, им тут вряд ли пособит.

-Надо остальных предупредить. – Сорвавшимся голосом, проговорил один. Второй смело развернулся и отчаянно побежал – в другую сторону от бешеного узника, кажется, их уже заметившего. Теперь у него ещё и меч есть…, тут двоим точно не справиться.

Когда безумно ревущий узник вырвался наверх, в большую комнату, где отдыхала стража и обыскивались узники, его уже ждали два десятка мечников. Включая капитана этой роты.

-Щиты! – Рявкнул капитан и наёмники, уже выстроившиеся в две цепи, подняли овальные щиты. Достаточно просторная комната позволяла совершить такой манёвр. А вот узнику, их теперь никак не обойти. Придётся ему прорываться сквозь строй, а он в цепях, к тому же, судя по движениям, всё ещё не оправился от ран. – Шагом! – Строй наёмников двинулся вперёд, тесной цепью. – Мечи к щитам! – Мечи поднялись над щитами и ариец, шумно выдохнув, яростно зарычал. – Тесни в коридор, не убивать! – Командовал капитан, расправляя жгуты пращи. Сам вставать в эту цепь, он не собирался. Сейчас рота оттеснит здоровяка обратно в коридор, и он оглушит его камнем, пущенным над головами своих людей. Благо узник настолько высокий, что возвышается над строем, головы на две. Попасть не проблема, главное прицелиться получше. И увернуться не сможет, будь он хоть сам Каил. Нельзя одновременно отбиваться от мечей, отступать и ещё и от метательных снарядов уворачиваться. На такое неспособны даже монахи…

Как оказалось, узник и не собирался попадать в такую ситуацию. Толи сообразил, что хочет сделать противник, толи был слишком глуп, что бы думать о безумии своего поступка.

А Марс не думал о ловушке, которую ему расставили, не думал и о безумстве своего следующего шага. Он думал о том, что слишком стар. Собственно нельзя это назвать даже полноценной мыслью. Он увидел строй, увидел мечи. Даже без цепей и полностью здоровый, вряд ли он смог бы пробиться через такую организованную блокаду и остаться в живых. Может, когда был моложе…, но теперь – шансов нет. А ведь он уже очень стар. Вспышками обрывки мыслей проносились в сознании. И последняя вспышка касалась достойной смерти – в битве против прекрасно вышколенного отряда мечников, в цепях, раненный. Разве может быть более подходящий случай? Жаль, миссия на него возложенная королём, останется невыполненной, но…, такой шанс упускать нельзя. Он явно обречён, так пусть смерть придёт в бою, а не в позорном плену, когда тело иссохнет и превратится в подобие тех теней человека, что делили с ним камеру!

Марс зарычал, подняв меч над головой. Так странно подняв, что строй замешкался.

Отсалютовав самому себе мечом, Марс бросился в свою последнюю битву.

Ариец врезался плечом в ближайший щит, незнакомым приёмом отразил меч соседнего мечника и из положения, при котором вроде бы невозможно ударить, всадил лезвие в шею ближайшего воина. Ариец отскочил назад, отразив сразу три ответных удара, да с такой невероятной скоростью, что наёмники остановили своё движение вперёд. Один из них и вовсе упал под ноги собратьев. От такой безумной атаки узника, они оторопели на долю мгновения, арийцу его хватило, что бы злобным взглядом пробежаться по строю. От его удара плечом, получился, для него самого неожиданный эффект – строй прогнулся, а мечник, в чей щит он ударил, буквально сломал строй, потеснив того, кто шёл за ним.

Марс вновь вскинул меч, дико рыча – он больше не считал, смерть тут, достойной его имени. Противник оказался слишком слаб. Ариец повторил свой манёвр. На этот раз, предварив его широким взмахом меча, метившим в лица щитоносцев. Ближайшие по курсу, подняли оружие, для отражения атаки, вместо того, что бы разом задрать щиты повыше. Впрочем, как бы они не поступили, ударить его клинками не сумели бы. Рычащий, обезумевший узник, врезался плечом в щит, на этот раз не остановившись и вложив в удар все силы, какие ещё были.

Первый, в чей щит пришёлся этот удар, хрюкнув, полетел сквозь строй и сбил с ног стоявшего за ним воина. Узник, скорости не снизивший, пыхтящим кабаном пронёсся сквозь строй, успев нанести один удар сбоку, в шею наёмника. Кровь хлынула из перерубленной артерии фонтаном, парень свалился на пол. А ревущий ариец, не снижая скорости, нёсся на оторопевшего капитана. Он занёс меч над головой и вот-вот зарубит хитрого, довольно одарённого военноначальника.

Звякнула тетива и через окно помещения, со двора влетел металлический болт. Арбалетная стрела прошла совсем рядом, собственно, она едва не пробила глаз арийца. Но всё же задела его. Со скрежетом металл черканул по кости и ариец рухнул, с кошмарной раной на голове. Кожу разорвало, кусочек и вовсе болтался над ухом. В кровавой полоске от виска, над ухом и до затылка, видно белую кость. Он пал, но не мёртвым, а просто потеряв сознание.

В помещение вбежал высокий наёмник с арбалетом в руках – толи так быстро перезарядил, толи новый взял, а может и не он вовсе, так метко стрелял.

-Уберите его… - Придушенно пропыхтел капитан, из-под туши узника, пришпилившей его к полу. Ошарашенные стремительностью и необычностью произошедшего, наёмники, поспешили бросить щиты и снять мускулистую тушу узника со своего капитана.

-Молодец. - Похвалил он арбалетчика. Ошалело потряс головой – что-то со зрением случилось. Поискал пращу глазами. Вон лежит, на ногу узника жгуты намотались…, капитан судорожно сглотнул – чуть не убили. – Метко стреляешь.

-Я в сердце целился. – Признался наёмник, опуская арбалет, да с удивлением глядя на скованного цепями бесчувственного узника. – Это он всё один устроил?

-Один. – Кисло ухмыльнувшись, проговорил один из солдат.

-Вот зверюга! – Восхищённо присвистнув, сказал арбалетчик. – Нам бы его в роту капи… - Действующий капитан послал парню такой взгляд, что тот мгновенно осёкся и поспешно добавил. – То есть хороший же боец. Полезно такого было бы, да? Вот я и гово…

-Пошёл вон! – Рявкнул капитан.

Арийца утащили обратно. Только не в камеры с решётками, а на этаж ниже, в самые тёмные, по слухам, населённые призраками и всякой нечистью, казематы. Там и бросили в сырой камере, по соседству с нечестивцем Коханом, на сегодня единственным постояльцем нижнего этажа.

-Не кормить эту скотину. – Распорядился капитан.

Наёмники ослушаться и не подумали – он четверых из роты положил, считай кровный враг для всех. А вот капитан, не ясно почему, толи забыл, толи ещё отчего-то, приказ свой не отменил ни на следующий день, ни через неделю, ни даже через две.

Когда Марс пришёл в себя, голова раскалывалась настолько сильно, что он даже попытался поймать руками того гада, который его сейчас кулаками лупит. В глазах прояснилось, туман исчез и он сообразил, что в камере никого нет. И по голове его никто не бьёт, просто на ней такая рана, что даже трогать страшно. Оставить её в таком виде он не мог – загноится, а тогда не факт, что заживёт. Разорвал свой жилет и, шипя от боли, стал тщательно оттирать грязь и спёкшуюся кровь. Тёр, пока из раны не полилась свежая кровь. После чего осмотрелся. Темновато. Окон нет, свет идёт от лишайников и мхов, коими заросли стены. Сыро. По стенам ползают пауки. Большие, мохнатые. В памяти что-то шевельнулось, Марс поймал мысль и, сосредоточившись, закрыл глаза – да! Вот в чём дело. Это те самые Алоры – пещерные пауки Арии. Перед тем как отправиться на Последнее испытание, ему и его сверстникам, старый воин-учитель, рассказывал о лесе. Много чего рассказывал. И пауков Алора описывал. Не просто так конечно. Они съедобны.

Забавно. Тогда, в лесу Арии, он так ни разу этих пауков и не встретил, а тут вот, ползают, словно некие высшие силы, что-то хотят ему сказать…

Высшие силы, если и говорят, то понять их невозможно, так что Марс сосредоточился на воспоминании о словах старого воина. Лапки нужно отсоединить, очистить от шерсти. Их можно есть так. Жвала вырвать, брюшко убрать – его есть можно, но только прожарив на костре. Тельце съедобно в сыром виде, но по вкусу – старые сапоги гораздо вкуснее. А вот лапки, это почти деликатес. Старик о них, когда говорил, мечтательно жмурился. В дни молодости воина-учителя, Алоры ещё встречались в лесах Арии…

Марс как-то незаметно уснул.

Едва открыл глаза, оторвал от жилета ещё кусочек ткани и сорвал засохшую корку с раны на голове. Снова очищал её, пока кровь не полилась свободно. Конечно, не факт что поможет, но есть хороший шанс, что рана не загноится. Главное ещё пару раз заставить её кровоточить и после останется только ждать…, шрам будет заметный – не очень хорошо. Если на воине много шрамов, если они вообще есть, с одной стороны, это значит, что воин не слишком искусен – он пропускает удары. С другой, обилие шрамов, говорит о недюжинной выносливости воина. Он получал раны, но оставался жив – здоров, силён и может пережить любые трудности. И если шрамы всё же есть, чем они кошмарней, тем лучше. Мелкие раны способны пережить многие, по-настоящему тяжёлые, только самые сильные. Но лучше бы, конечно, шрамов избегать вовсе. Особенно на голове и лице.

Сейчас выбора, увы, нет. Рана уже получена.

В камере не было решёток. Глухая металлическая дверь, которая даже не дрогнула ни от нажима, ни от свирепого удара плечом. Кладка так же не поддавалась. Древняя, но невероятно прочная.

Еду не приносили долго, Марс оголодал не на шутку. Ждал, пока желудок не заныл. В тот день он всё чаще испытывающим взглядом поглядывал на пауков.

Они, кстати, через крошечные дырки в высоком потолке приходили…

Через пару дней перестали появляться. Толи всех съел, толи другие как-то узнали о печальной участи собратьев и в эту камеру, приходить теперь опасались. А есть опять захотелось.

Один из лишайников на стенах, Марс узнал, его можно было есть. Что бы такое переварить, желудок, правда, требовался такой, какой мог быть закалён только в лесах Малого города.

Новый мох рос медленно, старого не осталось, а есть хотелось.

Однажды ночью, в камере кто-то тихонько пискнул. Ариец пригляделся – мох трагически погиб в его желудке, а других источников света тут не было. Увидел какую-то тень, копошащуюся в углу. Хищно блеснув глазами, воин поднялся, придерживая цепь, чтобы не звякала.

Напрягся, сжался в пружину и прыгнул!

Сырая крыса, еда не из лучших, но переварилась, а это главное.

Несколько дней, Марс караулил новую крысу – она была, он точно знал. А если нету, значит, может появиться, так что терпеливо ждал, иногда поглядывая на потолок, на случай если пауки приползут. Крыса всё не приходила, а первой не хватило даже на один нормальный перекус. На вкус она была просто отвратительна – особенно хвост. Гадость.

А потом, когда он уж было начал размышлять о том, есть ли шанс, что эти дикари-монахи его тело сожгут, а не закопают в землю, пришла вторая крыса. Марс её поймал. Какое же божественно вкусное было у неё мясо! Кто бы знал…, хорошо хоть вода в избытке – постоянно капала с потолка. На вкус, правда, весьма отвратительна, но всё-таки это вода.

Вскоре Марс стал замечать, что исхудал. Очень неприятно было сие осознать. Вновь вспомнил тех четверых, в другой камере – неужели и ему предстоит однажды стать такой вот худой тенью?

Сколько прошло времени, ариец понятия не имел, но отбитые монахами внутренности, болеть перестали, а на руках от оков, появились глубокие шрамы.

И вот, в один прекрасный день – собственно он был такой же, как все, тёмный, сырой и начался с засады на крысу, которая никак не хотела приходить. Зато утром он поймал паука. Вкусные у него лапки. Прав был старик, истинное чудо!

Так вот, в тот день, за дверью послышались раболепные голоса и шаги множества ног. Марс затаился за косяком и прислушался. Кто-то тихо прошипел:

-Вы что идиоты так его ни разу и не кормили???

-Но ты ж сам приказал…

-Ублюдки тупые. Он сдох давно…, теперь недельные, как своих ушей не увидим. Из-за вас идиотов. – Прошипел некто и дверь, лязгнув, стала открываться. Марс затаил дыхание – человек куда крупнее крысы и мяса в нём тоже намного больше. А ловится он куда как легче.

Дверь открылась, внутрь вошёл мужчина. С очень кислым лицом и факелом в руке. Марс прыгнул вперёд и одним движением сломал шею человека – очень хотелось начать есть прямо сейчас, но голосов слышал несколько. Сразу нельзя. Ариец развернулся и выпрыгнул в коридор.

У капитана мгновенно побелело лицо, губы затряслись, факел выпал из руки и он начал пятиться, дёргая рукоять меча – застрял меч, чего-то не вынимается. А узник, бешено скалившийся, с голодными бездумными глазами, надвигался на него. Весь серый…, словно Барговой магией оживлённый мертвец…

Капитана стражи оттолкнула крепкая, костистая ладонь. Пред Марсом стоял высокий, худой человек в синем балахоне. Он смотрел на него с интересом, но словно бы не человека видел, а какое-то необычное насекомое. Голова лысая, лицо сморщенное – он был куда старше Марса.

Его есть он не станет. В камере лежит тушка посочнее. Просто убьёт.

Ариец бросился вперёд и…, он не понял что произошло. Мир взорвался болью и ариец упал. Яростно рыча, буквально подпрыгнул обратно на ноги. Старик в синем, стоит и так же, слегка наклонив голову, смотрит. Такой худущий…, кто ударил? Ариец быстро огляделся. Только этот старик и бледный трясущийся от страха стражник. Старик улыбнулся и кивнул – как бы сказав «я это был, я тебя ударил». Марс, взревел так, что стены затряслись, и вновь рванул вперёд.

Он снова оказался на полу, не поняв, в как это произошло.

Марс поднимался ещё трижды. Последний раз, грудь обожгло невероятно сильной болью, хрустнули кости, и он больше не смог подняться.

Старик повернулся спиной, с улыбкой посмотрел на стражника.

-И этот дикарь, по мнению моих младших братьев, на Празднестве достоин, играть роль Великого Бога Единого нашего Вседержавного Громовержца Каила?

Старик рассмеялся, сухим каркающим смехом…, вообще, если бы он знал что-то об арийцах…, впрочем, откуда? Когда погиб Тар, этот монах ещё не родился.

Марс не чувствовал ног. Но сознание его не покинуло, а значит, сдаться он не имел права. Воин поднял голову. Старик стоит спиной. Что-то говорит, слов не разобрать. В ушах гудит. И плывёт всё…, грудь горит…, шустрый, сильный, но не видно его ударов. Колдун Меча! Перед глазами, словно вживую возникла картина битвы, где сотни арийцев, гибли от злой магии Колдуна. Многие, очень многие хорошие воины пали там…

Марс подтянул обе ноги, очень аккуратно, чтобы цепь не звенела. Сжался, напряг мышцы, игнорируя боль, выпрямился, выбросив вперёд обе руки. Резко плавное движение – цепь петлёй захлестнулась на шее старика, ноги подкосились, сил хватило только на этот рывок. Но это уже не важно. Старик ударил. Наверное, локтем. Не ясно. Он не видел, чем и как бьют. Просто ощутил боль и услышал хруст рёбер. А старик в этот момент ухмыльнулся – достойная попытка. Но этого мало, дикарь не сможет стать Воплощённым на Празднествах. К тому же, он убийца, осквернивший Лики Бога, он просто не должен быть Воплощённым! И почему некоторые монахи не понимают этой простой истины? Познавший, только что нанёс смертельные удары. Дикарь не станет Воплощённым. Ребра узника сломаны, осколки уже вошли в сердце и лёгкие, сейчас он упа…

Марс издал вопль боли – рывок обеими руками оказался для него невероятно болезненным. Ариец потерял сознание, ещё не закончив движения.

Капитан стоял над двумя неподвижными телами и круглыми глазами пялился на них. Он что-то лепетал, сам не понимая, что несёт. На полу лежал Познавший, один из четверых, которые существовали в природе…, с практически отрубленной шеей. Поперёк худого тела Познавшего, лежал громадный узник. Причём живой – спина трепетала, он редко и тяжело, но дышал…

-Что же теперь будет-то? – Наконец, уныло вымолвил капитан.

-Эй! – Донеслось из-за двери соседней камеры. Капитан мутным взглядом глянул на эту дверь. – Эй, что там произошло? Норбат это ты там? Чего случилось?

-Кохан? – Потерянно отозвался капитан.

-Забыл что ли кого сам же в эту камеру и закрыл, псина блохастая? – Проворчали за дверью. – Норбат, чего произошло, говори давай.

-Познавший…, Познавшего убилииии… - Фактически простонал капитан.

-Чего? Ты чего несёшь Норбат, перепил что ли? Ну скажи ты, что там случилось-то! Я тут с ума уже схожу…, Норбат? Ты там Норбат?

Вдалеке замирал дробный топот бегущего человека.

Марс очнулся от жуткой боли в груди. Он не застонал, но просто молчать, когда всю грудь словно изнутри разрывают чьи-то когти, тоже не получалось – ариец яростно зарычал. Ни на кого особо, просто зарычал, ещё не открыв глаз. И услышал возглас сразу десятка человек напоенный страхом. А так же одобрительно-удивлённое хмыканье.

Марс открыл глаза. Рычать и скалиться не переставал, боль усиливалась.

Мышцы напряглись для стремительного рывка, и боль усилилась многократно. Он будто раскалённого металла глотнул. Хватит ли сил для последней свирепой атаки? Ариец таким вопросом не задавался, и даже тени какой-либо мысли в голове не возникло – враг перед ним, боль застит разум, значит, разум тут не нужен. Организм варвара, просто загнал сознание куда подальше, в глубины подсознательного, впрыскивая в кровь всё новые дозы адреналина и животной ярости.

Он был в той же камере. Вокруг, с десяток воинственных наёмников – выставили мечи перед собой, к стенам жмутся, все лицами белые – прохладно в камере просто вот они и побелели…, ага.

Прямо перед ним, очень близко, хватит одного рывка, стоит пожилой мужик. Жилистый, крепкий, лицо умиротворённо-удивлённое. Улыбается одними уголками губ, приветливо так. Его монашеский костюм, как и у всех подвязанный пеньковой верёвкой (иногда у монахов вместо пеньки были куски ткани, но всегда дешёвой, доступной самым бедным слоям населения). Но всё же отличается этот костюм – он ослепительно белый. Причём намётанный глаз арийца, легко опознал тонкий хлопок Вестфаллии, очень дорогой и редкий, на Арийских землях, материал. Мозг автоматически отметил сей факт, прикинул цены, рынки, где его выгоднее всего продать. В Таре тонкий хлопок, счастливчики, сумевшие его раздобыть, никогда не продавали – арийцы его не носили, Свободные давали плохую цену, а для своих рабов сыны Тара предпочитали ткани подороже и по эффектнее выглядевшие. Раб сына Славного города, не только его собственность и рабочие руки – это ещё и вывеска, показывавшая любому желающему смотреть, насколько удачлив в боевых походах, владелец раба. Разум сработал тут автоматически – бешенство Марса, сил нисколько не утратило. Он свирепел всё больше и, наконец, с рёвом рванулся вперёд.

Монах в белом улыбнулся шире, глаза заблестели восхищением.

Марс лежал лицом вниз. Всё что он смог, это упасть носом вперёд. Красные от бешенства глаза, скосили взгляд на руки, прижатые к полу, горящим от боли телом. Цепи новые. Теперь они короче. Оковы на ногах и руках, скованы двумя общими цепями. Теперь он не сможет даже полностью выпрямиться. И они тускло блестят. Не сами по себе. Металл окутан синеватым дымком – магия.

-Поднимите его и усадите к стене, дети мои. – «Дети», так шумно сглотнули, что монах улыбаться перестал. Послал наёмникам мрачный взгляд. Всё равно ни один с места, ни сдвинулся.

Монах печально вздохнул и подошёл к арийцу. Протянул руку. Красные глаза обратили свой взор к жертве – ещё чуть-чуть. Монах почти коснулся плеча и ариец перевернулся на спину, подтянул ноги, что бы дать свободу рукам и…

Монах так и замер с протянутой рукой. Варвар потерял сознание, из уголка рта потекла кровь.

-Невероятно… - Прошептал монах, не успевший дотронуться до арийца. Круглыми глазами он смотрел на распростёртое перед ним тело – он-то видел, что собирался и что вообще сделал Марс. Вообще, до сего дня он полагал, что с такими внутренними повреждениями, это просто невозможно. Впрочем, пережить удары Познавшего, к этим повреждением приведшие, так же считалось невозможным. Один из двух Посвящённых существовавших в природе, был глубоко поражён.

И не только стойкостью варвара – им так и не удалось установить, откуда прибыл этот человек. Первая и самая очевидна версия - один из Крылатых Шлемов, с юга Великих гор, сейчас отпала сама собой, стоило просто познакомиться с варваром поближе. Ни внешне, ни по повадкам, ни по стойкости, Крылатые Шлемы даже близко не смогли бы сравниться с этим мужчиной.

Монах сам оттащил бесчувственного пленника к стене и усадил там.

В этот раз из тумана боли он именно выплывал. Мир будто залило розовой, мутной, тягучей водой. Взгляд с трудом продирался через этот почти осязаемый туман. Первое что выплыло из него – белое пятно. Минуты три пришлось ждать, пока пятно превратится в человека, со старческим лицом. Марс попытался пошевелиться руками, да хотя бы просто напрячь мышцы – тело не реагировало. В обще, ниже шеи, всё как ватное, онемевшее. Парализовало? Ариец не был уверен. Но сознание ясное, злобы почти нет…, тоже очень странно. Впрочем…, время пришло? Жаль, очень жаль. Умирать в цепях это…

-Дайте меч. – Прохрипел ариец, не узнавая своего голоса.

-Заткнись тварь! – Рявкнул кто-то. Ариец услышал быстрые шаги, звон доспеха, говорящего о широком замахе рукой, надо полагать, для удара наотмашь. Мужик в белом поднял руку, и шаги замерли, словно невидимый ему воин врезался в стену. Марс попытался повернуть голову. Бесполезно, тело не реагирует даже на такое просто движение.

-Зачем тебе меч воин? – Спросил старик, удивительно мягким, сочувствующим голосом.

-Я хочу умереть с оружием в руках, от меча сильного врага. – Ответил Марс, сам себя с трудом слыша. Слова шелестели, губы начинали неметь. Вся эта ватность, медленно поднималась от тела.

-Разве ты хочешь умереть? – Удивился Посвящённый.

-Я стар, я проиграл… - Он говорил ещё что-то, но изо рта не вышло ни звука.

Губы арийца посинели, он ещё оставался в сознании, но говорить больше не мог. Посвящённый протянул руку и что-то сделал, кажется, с шеей, он ощутил жар подле левой ключицы.

-У тебя есть ещё несколько минут. – Улыбнулся Посвящённый, когда Марс ошеломлённо покрутил головой и смог издать возглас. Ругательного смысла. Онемение пошло в обратном направлении. Он снова чувствовал всё, что было выше груди. Даже плечи напрячь смог. Однако руки не двигались. – Кровь отхлынула, тебе стало легче. Это продлится не долго.

-Я не хочу умирать. – Проговорил ариец. – Но выбор не в этом. Пришло время и я должен сделать всё, что бы пасть достойно, с оружием в руках.

-Какая любопытная философия! – С вполне искренним интересом воскликнул Посвящённый.

-Единственная верная для мужчины. – Рыкнул в ответ сын Славного города Тара.

-Откуда ты воин?

-Из Славного города Тара. – Невероятно гордо заявил ариец, а Посвящённый разочарованно шмыгнул носом – он никогда не слышал о таком поселении и не встречал этого названия в библиотеках Храма.

-Ты знаешь, что с тобой произошло и какое невероятное, мерзкое, богопротивное, но действительно удивительное действо ты свершил?

-Я убил сильного воина. – Кивнул Марс монаху. – Великая честь победить такого могучего врага и Великая честь, пасть от его руки. Я умираю с честью и славой.

Монах замолчал недоумённо крякнув. Последняя часть речи его смутила и привела в замешательства. Абсолютно точно, этот человек не только не принадлежит к Крылатым Шлемам, он вряд ли даже знает кто они такие.

-Познавший Ретолло, - заговорил монах после нескольких секунд молчания, - свершил действо, называемое средь нас «огрызающийся дракон». – Монах ещё помолчал. Снова руку протянул, что-то сделал и онемение, начавшее было подниматься обратно, снова замерло в районе ключицы. – Это смертельное действо. Кости ломаются и пронзают внутренности человека. Но создавший это действо, никогда на применял его против таких как ты. – Монах смущённо улыбнулся и заявил. – Ты сам себя убил воин. Ты очень силён и кости лишь потрескались. Если бы ты лежал неподвижно, через пару дней, твой удивительно сильный организм, справился бы с твоими ранами. Ты бы смог выжить, но этот твой рывок в мою сторону…, кости треснули. Теперь твои внутренности, пробиты осколками во множестве мест. Ты умираешь воин, и ты сам себя убил.

-Нет. – Рыкнул Марс в ответ – глупый селянин не понимал простейших истин. И очень гордо, добавил. – Меч, пожалуй, не нужен. Я умираю от рук сильного воина. Великая честь, достойная смерть для сына Славного города Тара! Для Предводителя Марса!

-Так тебя зовут? Марс?

-Да. – Ариец откинул голову. Прижавшись затылком к стене. – Мой погребальный костёр, был бы окружён тысячами прославленных сынов Тара…, если бы я был дома.

-А где твой дом?

-Я всё сказал. – Холодно ответил Марс, готовящийся уйти в мир иной, со спокойным сердцем.

-Ты хочешь, что бы твоё тело сожгли после смерти?

-Естественно.

-Но тогда твой дух не придёт к ногам Каила…

-Пфф. – С максимально возможным презрением, заявил Марс. – Я не приду ни к чьим ногам! Я Марс, Предводитель! Пусть твой Каил идёт к моим ногам, любой король лишь тень силы, подле славы Предводителя Славного города Тара!

-Каил, - со снисходительной улыбкой на губах проговорил монах, - не людской король. Он Владыка наш, стоящий нам миром всем. Он - Бог Единый наш…

-Богов нет. – Марс хотел презрительно плюнуть, но не смог повернуть шею под нужным углом. Обошёлся без плевка. – Твой Каил, просто мужик из камня. Я оторвал ему руку, и он не смог помешать. Каил слабый, потому что он просто мужик из камня.

Монах позеленел. Пошёл багровыми пятнами, но сдержался, и всего за минуту вернул себе спокойствие. С цветом лица и злобным выражением глаз, получилось значительно хуже.

-Ты можешь выжить. – Наконец, проговорил монах. Судя по лицу, он начал сильно сомневаться, что умирающий перед ним воин, заслуживал даже двух секунд жизни.

-Я умираю.

-Я могу спасти.

-Я слишком стар. – Марс зарычал, скривив губы. – Не вздумай лечить меня селянин.

-Эм… - Он даже не смог оскорбиться на это унизительное «селянин». Беспомощно моргая, оглянулся на стоящих у дверей наёмников. Снова повернулся к арийцу. – Почему?

-Я стар. – Повторил Марс. – Столь сильного противника, мне может быть, уже никогда не встретится. А вскоре, моя рука будет дрожать от усталости, сжимая рукоять меча. Мне придётся искать достойного врага, способного победить меня в бою. – Тут он презрительно фыркнул. – В Катхене, такие большая редкость.

-Почему бы не умереть в покое, в своей постели, в доме своём…

-Ррр! – Ответил Марс, да с таким бешеным взглядом и пунцовым лицом, что монах отшатнулся.

Поразительно, но он вдруг понял, что этими своим словами нанёс умирающему воину, самое страшное оскорбление, какое только тот мог услышать…

Посвящённый поклялся себе раскопать в архивах Храма, записи о народе, из которого вышел такой интересный варварский экземпляр человека.

-Я могу не просто вылечить. – Монах протянул руку. Марс скосил глаза и увидел что худые, но крепкие ладони монаха, держат его руку. Точнее его ладонь. Узловатая, вдвое крупнее ладони монаха, кожа сухая, морщинистая, но это пока не слишком заметно. И всё же – он стар. Ещё год, может два и всё, руки станут слабее. – Смотри Марс.

Монах закрыл глаза, начал что-то шептать и гладить его ладонь своей. Сначала ничего не происходило, а потом ладони монаха начали сиять белым светом. Слабо, но именно сиять! Свет перешёл на ладонь Марса, и он ощутил её. Пальцы покалывало…

Свет пропал. Монах с улыбкой поднял ладонь воина повыше, что бы он мог видеть.

-Ты понимаешь, что я предлагаю? – Прошептал Посвящённый.

-Что взамен? – Несколько хрипло, ответил Марс, неотрывно смотревший на чистую гладкую, молодую кожу своей ладони. Она словно скинула лет двадцать в одно мгновение! На запястье, кожа начинала меняться, а выше та же старая, рыхловатая кожа. Помолодеть и встретиться с множеством новых врагов, одержать десятки новых славных побед? Марс не терял лица, согласившись на такое – мораль Тара, просто никак не сталкивалась с такой возможностью, ничего не знала о ней. Но вот что взамен? Цепи и рабский ошейник? Тогда ответ будет один – нет.

-Сущая нелепица. – Монах отпустил его руку и очень мило улыбнулся. Он больше не злился и с трудом скрывал свою радость. – Взамен, лишь твоё участие в Празднествах.

Вместо ответа Марс покосился на цепи, сковывающие руки.

-Их снимут, но только если ты поклянёшься на алтаре Каила… - Тут он осёкся, заметив невольную ухмылку варвара. Нахмурившись, сказал иначе. – Если ты поклянёшься, клятвой своего народа, что выполнишь свои обязательства. – Он помолчал и добавил. – Тебе придётся навсегда остаться в Валлии…

-Нет. – Марс закрыл глаза – он вновь готовился к встрече с новой жизнью, в другом теле.

-И сражаться на Празднествах, играя роль самого Каила.

Марс открыл один глаз. Второй открыл, заинтересованно нахмурился.

-С кем сражаться?

-О! – Монах поднялся и стал ходить по камере от стены к стене. – Тебе придётся сражаться на Святой Арене, против самых разных существ. Дикие звери, люди, колдовские твари – враги будут самыми разнообразными.

-Святая Арена?

-Это главный элемент Празднеств, их кульминация. – Глаза монаха блестели благоговейным восторгом. – Каил очистил землю от последствий злобной Тьмы, что излил на неё Проклятый Агаменнон, от всей мерзости, что принесли на неё Барг, Прива, Ганхара, Алианда и прочие демоны ночи, ошибочно почитаемые такими же богами как Каил. На самом деле они просто злые твари из Тьмы, не имеющие ни капли божественности. Демонические отродья Зла. Он поверг всех, лично. Спустился наземь из Облачного Града и сам, дланью своей, поразил всех, кто пережил его гнев в Кровавой Пустыне. Каил вышел один, против легионов Тьмы и победил их.

Тут монах остановился, сообразив, что ариец слушать перестал, снова глаза закрыл. Монах подошёл ближе. Синее тело мускулистого гиганта, начало отливать чёрными оттенками. Синева добралась до носа. Ещё немного и он умрёт. Посвящённый коснулся жизненных центров, что есть на теле всех людей, нажал, втрое сильнее, чем сделал бы это, применив свои знания к обычным людям. Удивительно, но даже сейчас мышцы этого воина, оставались крепки как камень. Монах не представлял, что нужно пережить, что бы стать таким как этот человек. И не был уверен, что человеку под силу остаться в живых, после испытаний, способных так закалить тело.

Тут он от истины был не особо далёк. Тар знал легенду о двадцати трёх сыновьях Аргхана, основателя Тара, на старости лет придумавшего и воплотившего Малый город. Окажись Марс, в те далёкие годы в Таре, он бы сказал, что в Малом городе растят нежных избалованных девочек.

Однако из двадцати трёх сыновей Аргхана, Малый город пережили только двенадцать. Легенды говорили, что тогда, больше половины всех воспитанников Малого города, не дожили до Последних испытаний, а ведь в то время не было двухгодичного испытания одиночеством дикого леса. И с каждым новым поколением, число детей умирающих в Малом городе, снижалось. В дни молодости Марса, там умирали немногие. Десять-двадцать юношей из сотни.

-Сраженья Святой Арены, любят добрые чада Храма. – Проговорил монах, садясь на корточки рядом с пленником. Тот снова открыл глаза и снова слушал. В глубине его злобных глаз, буквально источающих угрозу и опасность, горел огонёк заинтересованности. – На них посмотреть приходят тысячи людей. Даже из Империи и Пяти городов. – Монах, повинуясь инстинктивной догадке, здесь добавил. – Вести о твоих славных победах, за пару лет разойдутся по всему континенту.

Арийцу явно понравилось услышанное, но монаху пришлось удивиться – в глазах незнакомца, он увидел настороженность. Словно ариец ощутил ловушку…, которая, вообще-то, там была.

-Твоими врагами станут многочисленные и опасные противники.

-Как часто происходят Празднества?

-Раз в год. – Монах вновь улыбался. – Малые Празднества, постановки и бои на Святой Арене, проходят раз в месяц. Раз в год, происходит массовое сражение, в котором Каил, с верными монахами, единственными кто не погряз во Тьме и остался чист духом, с монахами Туале и Сайнегой, выходит на Арену, против полчищ, переживших поражение Агаменнона. И втроём они…

-Что я должен буду обещать?

-Не покидать пределов Валлии, не убивать монахов, добрых чад Храма и участвовать в боях на Святой Арене, минимум один раз в два месяца…

-Я хочу участвовать во всех.

-Хорошо. – Улыбнулся монах. – Ты клянёшься?

-Да. – Марс пошевелил помолодевшей ладонью. Руку поднять не получается…, магия. – Дай нож, вложи в руку. – Монах протянул руку к наёмникам и требовательно тряхнул ладонью.

-Посвящённый… - Попытался было возразить наёмник, но получил такой бешеный взгляд доброго монаха, что едва не пришлось штаны менять. Поспешно вручил монаху свой кинжал и отступил к стене. Посвящённый вложил нож в руку арийца.

-Мне нужна вторая рука. – Заявил ариец. Последовало тоже магическое действо с белым светом. Вторая рука изменилась до самого плеча. Марс взял нож в эту руку и распорол вторую ладонь. Кровь хлынула на пол, а ариец громким, сильным голосом, поклялся соблюдать все условия сделки, если ему будет возвращена молодость и если монах ни в чём его не обманул.

-Теперь ты. – Марс протянул окровавленный нож монаху.

-Что я? – Несколько удивился Посвящённый.

-Сделай то же самое, и пожмём руки. Клятва, скреплённая кровью, нерушима.

-Я клянусь именем Каила, соблю… - Марс издал звук…, можно было бы сказать, что фыркнул, но это, вообще-то, не так. То, что он изобразил, больше походило на те звуки, что издаются людьми при посещении отхожего места, с намерением там посидеть минут десять.

-Хорошо, будь по-твоему. – Монах, поморщившись, располосовал свою ладонь. Произнёс клятву и сжал руку арийца. – Теперь твоя клятва полна, ты будешь блюсти её?

-Нет испытаний, которые могли бы оправдать нарушение клятвы данной на крови достойных.

Не сказать, что монах понял всё из этих слов, но он остался доволен.

Через полчаса, полу ослепшие наёмники, поддерживая под локти, выводили Посвящённого из камеры – полчаса она была полна слепящего света и сдавленного шипения арийца. Несмотря на кошмарную боль вызванную магией монаха, Марс старался оставаться неподвижным, не менять выражения лица и молчать. Не всегда получалось. Но когда зрение прояснилось, когда слепящий свет исчез почти полностью – камни стен, впитавшие это сияние, всё ещё слабо мерцали, когда он остался один в камере, ариец посмотрел на свои руки. Они были молоды. Сильные крепкие, узлы на суставах исчезли. Кожа вновь стала упругой, туго обтягивала мышцы. Со стороны, особых изменений видно не было, просто ариец, как-то неуловимо изменился. Сам он стал свежее, мышцы рельефнее, в глазах зажёгся какой-то огонёк, которого раньше там видно не было – то была радость, правда, какая-то немного злобная. Ибо радовался он не конкретно тому, что тело вновь пышет здоровьем, что из него фонтаном бьёт энергия, которую пока деть не куда. Дело в том, что он понял – ему предстоит сразиться с тысячами противников и одержать множество блистательных побед! Он прославится на целый континент как исключительный воин, как сильнейший из всех!

Только одно несколько омрачало боевой настрой – согласно клятве, придётся покинуть Логана, своего короля и двигаться своим путём. Что ж, он сделает это. Собственно, уже сделал.

Жаль, что он не сможет объяснить королю, в каком-то смысле, своему воспитаннику и почти что сыну, почему он покидает его войско и почему идёт своим путём. Лично не сможет. В будущем, он найдёт способ отправить кого-нибудь в Орхус, тайно естественно – приводить туда монахов, ещё слишком рано, что бы Логану передали вести о принятом решении Предводителя Марса. Когда-нибудь, если внимание Логана обратится на Валлию, он придёт сюда с мечом и сразится с монахами, за право править этими землями (идею возрождения Тара на землях Катхена, Марс не воспринимал всерьёз). И если это случится, он вновь вернётся в войско победителя – им, вне всяких сомнений, будет, конечно же, Логан. Сражаться с кем-то вне Арены, Марс не обещал, так что в случае атаки земляков на Валлию, Марс ни за что не поднимет меча против их войска.

Вскоре за ним пришли. Десяток наёмников и четыре серых монаха, смотревших на него с такой злобой, что он невольно подобрался, да едва не зарычал на них. Возникло желание немедленно атаковать, но он поклялся. Марс выпрямился, высокомерно глядя на Наставников и их наёмных воинов. Цепи с него сбили и попросили надеть на голову, чёрный мешок, принесённый серыми.

-Надену. – Согласился Марс. Ему передали мешок, и он его надел. Быстро очень, ловко надел.

Серый монах медленно стянул чёрный мешок со своей головы. Лицо парня стало малиновым, а глаза такими, что казалось от их взгляда вполне можно разжечь костёр.

-На себя надеть. – Пряча улыбку, от рассерженного собрата, проговорил один из четверых Наставников. Марс снова выпрямился, глядя куда-то за плечи монахам. Наставник грустно вздохнул и произнёс. – Облачный дом, это не только камеры, которые ты уже видел. По мнению Провидения, коим руководит сам Каил и, по мнению Посвящённых, ты не заслужил наказаний, что вкушают нечестивцы, в других частях Облачного дома. А это значит, что ты не можешь осквернять свой ум, душу и взор, даже взглядом на эти наказания, вкушаемые другими нечестивцами.

-Не надену.

-Только до ворот. Потом снимешь.

-Нет.

Монахи переглянулись, но как поступить, не сообразили. Вся компания покинула камеру, оставив Марса одного, но уже без цепей. В этот раз он не пытался найти выход или попробовать дверь на плечо – теперь его связывала клятва. Он не может покинуть Валлию. А где конкретно в Валлии находиться, ему было всё равно. Главное что бы обещанное предоставили в полном объёме.

И вот тут начинались первые проблемы. Но прежде чем он начал сомневаться в искренности клятвы, монахи вновь потребовали одеть на голову чёрный мешок. Вернулись, уже без наёмников, всего двое серых и заявили, что пока не наденет, будет сидеть тут. Марс пожал плечами и уселся в углу камеры. Один из серых, выразил сожаление принятым решением арийца и сокрушённо пожаловался товарищу, что в этом месяце, на Святой Арене Кельта, драться будет какой-то Кохан, вместо арийца Марса. Очень достойный воин и, наверняка, он прославится на всю Валлию.

-Дай сюда. – Рыкнул ариец, забирая мешок. Натянул на голову и протянул руку. – Веди.

Пока шли, в монахах Валлии, коих он уже начал уважать за их силу и мощь в бою, Марс сумел несколько разочароваться в их силе и достоинстве. Он не видел, но чувствовал и слышал. Крики, стоны, запах горящего мяса, запах гноящихся ран, вонь разлагающихся, но ещё живых тел – монахи пытали «нечестивцев», а значит, их сила не являлась такой уж большой. Они прибегали к пыткам, позоря свои мечи, а значит, на самом деле, были слабы.

Его поселили в большом красивом доме полном слуг и красивых вещей. Приставили серого монаха, который болтался за ним везде и всюду, отвечал на вопросы, рассказывал о некоторых особенностях быта и жизни Валлии, если Марс его спрашивал, что он делал не часто.

Так, например, этот монах остановил Марса, когда он хотел взять симпатичную служанку прямо на гранитных плитах во дворе дома. Последовал долгий разговор, в котором монах попытался объяснить, что слуги неприкосновенны, как и прочие чада Храма. Марс упорствовал, утверждая, что убивать он никого не собирался, только удовлетворить свои мужские потребности, а женщины, особенно рабыни и служанки, нужны в первую очередь, именно для того, что бы удовлетворять такие потребности воинов. Наставнику пришлось приложить всё своё красноречие, что бы вразумить, по его мнению, абсолютного дикаря. Очень долго говорил. Доводы всякие приводил, что для него стало истинным испытанием. Слова о морали валлийцев Марс называл «глупостью», а кусочки проповедей и сказаний о заветах Каила «сказками про каменного мужика».

В конце концов, Наставник почувствовал себя опозоренным. Случилось это неожиданно.

-Так они Свободные? – Изумился Марс, хлопнув себя по лбу, после часа бесплодной беседы с Наставником, чей левый глаз, почему-то, уже минут пятнадцать непрерывно дёргался. Было, кстати, любопытно за этим наблюдать – почему Марс и прослушал большую часть последних речей монаха. – Так бы сразу и сказал! Что ты мне голову морочишь монах???

Наставник забыл, о чём говорил, да так с открытым ртом и замер посреди красивого белокаменного дворика, с высаженными в узоре молнии, заморскими декоративными деревцами.

-То есть, если бы я сразу сказал что они…, хм, Свободные, ты бы передумал?

-Да. – Марс развернулся и вошёл в свой новый дом.

Наставник, ошалело потряхивая черепом, пошёл за своим подопечным – он надеялся, что Посвящённые узнают, откуда пришёл этот человек. К его народу, не помешает отправить миссионеров, Магистров и Наставников.

На следующий день, Марс стал требовать рабынь. Монах объяснил, что рабства в Валлии нет. Тогда Марс потребовал блудницу. Ему предложили начать ухаживать за одной из незамужних чад Храма, добиться её благосклонности, и тогда он обретёт покой для своей плоти.

-Хорошо. – Согласился воин. – Раз так у вас принято. Мне нужен двуручный меч потяжелее.

-Зачем? – Не понял монах.

-Ухаживать. – Поморщившись, заявил ариец, недовольный тугодумством и дикарством своих новых друзей. Наставник надолго утратил дар речи. Потом напомнил, что Марс поклялся не убивать чад Храма. Воин изумлённо выпучил глаза. – Зачем мне её убивать?

В общем, меч ему долго не давали. Попросил топор или молот, но обязательно очень тяжёлые, неподъёмные для любого обычного воина. Даже пояснил почему, в этой ситуации, ему не подходит оружие такое же, какое вполне приемлемо для простых воинов.

-Я Предводитель, с правом на две тысячи воинов. Среди них почти не было юнцов. За мной шли опытные, лучшие.

Наставник попросил пояснить. Марс похохотал шутке – он сказал всё предельно понятно, даже для сопливого юнца. Даже больше – пояснил про состав воинов, которых вёл, до того, как стал телохранителем Логана. Что было бы совершенно лишним, в разговоре с другим воином Тара.

Естественно монах, сильный воин, всё понял и сейчас пошутил, задав такой глупый вопрос.

Поразмышляв, ему принесли боевой молот. Несли четыре человека. С ними прибыли аж пять серых монахов. Марс к молоту подошёл, тяжёло ухнув, взял одной рукой, потряс. Выразил довольство шумным рыком и сообщил, что он ему тяжёл и долго в одной руке удержать не сможет…, принёсшие молот мужчины пятились к воротам белокаменного дома, с круглыми глазами – ни один из них, в одиночку, этот молот даже от пола оторвать не мог и двумя руками.

Шесть монахов сопровождали арийца, когда он пошёл на улицу с молотом в руках. По прямому приказу Посвящённого, они должны были отправиться с ним, следить, что будет делать и обо всём в деталях доложить, а так же, им вменялось в обязанность, не допустить даже царапины на телах добрых чад Храма. Если дикарь поведёт себя вопреки клятве, его следовало обездвижить и снова заковать в цепи…, что дальше происходило, вогнало в ступор не только чад Храма, но и монахов.

По улицам ходили минут тридцать. За это время за маленькой процессией увязалась небольшая толпа зевак. Марс слегка вспотел, молот нёс на плече и внимательно смотрел по сторонам.

-Ты, стой. – Рявкнул он, завидев идущую по улице молодую полногрудую девицу с достаточно широкими бёдрами. Девушка замерла на дороге и пустилась бы наутёк, если б за спиной мускулистого гиганта, не заметила аж сразу шесть Наставников. Один из них с ободряющей улыбкой кивнул девушке. Марс кивка не видел, он высокомерно ей сказал. – Я разрешаю тебе говорить женщина. Кто твой муж?

-Я…, не замужем я. – Ответила девушка. Её голос арийцу понравился, он довольно кивнул.

-Кто твой отец?

-Лодрас из Телада.

-Не слышал его имени. – Задумчиво хмурясь, произнёс воин. – Велик его дом, много у него рабов, скольких породил сыновей, сколько держит боевых коней? – Тут Марс сообразил, что его слова вряд ли понятны девушке – всё-таки дикарская страна, не Тар даже близко. Да и она не дочь сына Славного города. Но ухаживать иначе, он не умел, как-то его не научили.

Девушка в ответ похлопала глазками и снова на монахов посмотрела.

-Где живёт твой отец? – Рёк воин.

-Там. – Показала девушка куда-то вверх по улице.

-Он в походе?

-А? – Вновь на монахов глянула. – Нет…, дома он сейчас…

-Пошли к твоему отцу.

Монахи снова ободряюще заулыбались, кивать начали. Девушка пожала плечами и повела всех в дом к своему отцу. Толпа за ними становилась больше.

Всю дорогу, Марс вёл себя иначе, чем прошедшие полчаса. Он шёл рядом с девушкой. Молот держал то в одной руке, то в другой. Играючи перебрасывал его из руки в руку, с каменным лицом помахивал неподъёмным оружие, на плечо укладывал одной рукой, даже не поморщившись от удара древка о мускулы, бугрящиеся там. Иногда вытягивал свободную руку вперёд, чуть ли не под нос девушке и делал вид, что что-то там на ней рассматривает, при этом кулак сжимался, мышцы вспучивались, рука раздувалась, становясь почти одной толщины с головой девицы. Она от всего этого, уже побледнела и перепугалась изрядно. Марс бледность за страх не опознал и ухаживал активнее – снял жилет, и теперь она могла видеть весь его могучий торс.

Девушка взвизгнула, прикрыв рот ладошкой – такой мышечный каркас, даже на статуях Каила не делали, полагая, что это невозможно в принципе.

Марс визг принял за восхищение и пыл слегка поумерил – всё, она уже его, вон, дрожит вся, от предвкушения близости с ним и того несомненного факта, что она скоро понесёт от него. Ей осталось только мечтать, что понесёт она сына, а то и сразу двух.

Теперь нужно доказать её отцу, что он достоит быть отцом внуков сына Тара…

Да, по пути Марс совсем выпал из реальности. Он уже не понимал, где находится.

Пред домиком на гранитном фундаменте, из известняковых блоков, с колоннами (правда тонкими, скромными), девушка остановилась и указала рукой на дом.

Марс подошёл к зарослям декоративного кустарника, служившим тут оградой. Постоял, играя мышцами, что бы девушка видела, как они перекатываются под кожей, а потом вскинул молот над головой, да так заорал, что в толпе зевак едва не случилось с десяток сердечных приступов. Не прошло и минуты, как на улицу высыпали люди в льняной и хлопковой одежде. Среди них один статный мужчина, который для Марса, ничем особо не выделялся из толпы прочих. Он снова поднял молот и заорал. На этот раз, выкрикнув имя Лодрас. Тот мужик вышел вперёд и, ошалело переводя взгляд с монахов на мускулистого монстра и обратно, прохрипел, что Лодрас – это он.

-Ты? – Недоверчиво проговорил Марс. Лодрас кивнул. Воин пожал плечами и перешагнул через кустарник. Остановился, разглядывая парня. Не похоже, что он хороший воин. Значит, можно особо не распинаться. – Я Марс. – После чего взревел как раненный бык пятилеток, широко размахнулся молотом и с рёвом опустил оружие наземь дворика, выложенную толстыми гранитными плитами.

Когда люди перестали закрывать лица, что бы осколки гранита, со свистом полетевшие в разные стороны, не поранили их, обнаружили, что никто не умер. Лодрас стоит на том же месте, белый, с трясущимися коленками. Молот глубоко ушёл в землю, насквозь пробив плиту, а ариец стоит над этим молотом, гордо выпрямившись, сложив руки на груди, по телу бегут струйки крови – он от осколков не прикрывался, демонстрируя свирепое бесстрашие и абсолютно наплевательское отношение к боли. После такого, любой воин Тара, немедленно отдал бы ему свою дочь. На Предводителя или воинов подобных Алуну, этот пируэт произвёл бы не слишком сильное впечатление, но то Алун, а тут этот хиловатый, славными победами не прославившийся, пожилой мужик – для него и такое уже Великая честь.

В этот момент, перед глазами Марса, мир подёрнулся дымкой и вместо худого Лодраса, он увидел мускулистого, но всё же слишком уж маленького для арийца, воина. Изящный домик пропал, на его месте возвышался мрачный дом с толстыми стенами и узкими окнами, вместо толпы зевак он увидел десятки арийских воинов, одобрительно переговаривающихся и Свободных хмуро наблюдавших сватовство Предводителя. А вместо валлийской девушки пред его взором, предстала очаровательная дочь, почему-то, Ладлата, величайшего мастера Тара, в сражении боевыми крючьями. Скуластая, немного узковатая бёдрами, но совсем немного. Она красива, горда и высокомерно кривит полные губы – её не впечатлил его могучий удар в пол. Все дочери Ладлата, были такими гордячками. Как сказала одна из них, воину примерно таким же образом сватавшемуся «пол разбить и я могу, а голову северянина размозжить, силёнок хватит?». Дерзкие и гордые были дочери мастера Ладлата, чьё заслуженное место в старости, не пади он в бою за Тар, было б средь воинов-учителей Малого города…

Ладлат был тогда восхищён, он был готов отдать тому воину, всех трёх своих дочерей, но она отказала и свадьбы не состоялось. Для свадьбы требовалось согласие обоих и невесты, и её отца.

На месте худосочного арийца, вдруг появилась громадная, идеально сложенная фигура мастера боевых крючьев, этакая уменьшенная копия Логана…

Как это так получилось, что Марс к дочери Ладлата сватается?

Ариец тряхнул головой, крепко зажмурив глаза – наваждение пропало.

-Твоя дочь, моя! – Рявкнул ариец и замер, ожидая ответа мужика и слов его дочери.

Над улицей тихонько свистнул ветер. Несмотря на столпотворение, тут стало так тихо…

-Твоя дочь, моя! – Повторил ариец, выразительно выкатив глаза – дескать, ну, давай же, говори.

В общем, сватовство и женитьба на местной девушке не удались.

На следующий день ему привели «блудниц». Пять замученных, бледных, но очень довольных местных жительниц. Все молодые, все готовые на любые фантазии своего нового господина – Марс их понимал. Любая на их месте млела бы от счастья. Они стали наложницами Предводителя!

Все пять прибыли из Облачного дома. По настоянию Посвящённого, их покаяние через полугодичную пытку так называемыми «гнилостными червями» (паразиты, привозимые из топей, южной оконечности имперской провинции Пир), заменили трёхмесячным покаянием через пытку регулярных сношений с грубым дикарём. Они были буквально счастливы – после полугода с Пирскими червями в конечностях, излечить уродливые увечья, могли далеко не все лекари. Пришлось бы им ждать Большого Празднества и надеяться, что они смогут получить Излечение от Посвящённого (что маловероятно, желающих шибко много) или платить Эрфийским магам (что очень дорого). А тут, только синяки, почти никакой физической боли и в конце не превратишься в уродливую страхолюдину, измученную постоянно гноящимися ранами на ступнях…

Ну, после месяца жизни в доме дикаря, нового Воплощённого города Кельта (ариец иногда слышал это название, но понятия не имел, что так величают его, он, вообще полагал, что однажды этого Воплощённого встретит на арене и убьёт, ещё больше прославившись), все пять не могли нарадоваться своему счастью. Чуть не каждый день бегали к статуям в городе (в Храм, нечестивцев на покаянии, не пускали) и молились Каилу, за его милосердие.

Дикарь, как оказалось, своих женщин бил только за явные провинности и только тыльной стороной ладони. Только трём девушкам так досталось, за провинности. Потом, когда они сообразили, что он понимает под провинностями, они научились их избегать. Однако всем и каждому рассказывали, размазывая по щекам слёзы, какой ужасный этот дикарь, какой он свирепый, грубый, мужлан и так далее – что бы покаяние червями вернули, они совсем не хотели. А монахи могли так поступить, если бы сочли, что страдания девушек недостаточно глубоки. Ибо только через страдание чадо Храма, может обрести слепящий свет истинного покаяния…

Больше всего, людей Кельта, поразила, почему-то, сущая мелочь. Слуги и пять нечестивец, довольно быстро распространили по городу сведения о быте нового Воплощённого. Что ел он руками, рыча и чавкая, словно дикая собака. Что пил вино, как лошадь воду. При этом он регулярно и тщательно мылся и категорически настаивал, что бы все слуги в доме, делали то же самое. Причём всех слуг он именовал не иначе как Свободные и требовал от них одеваться исключительно в одежды белые, в каких ходили почти все валлийцы – тут никто и не удивлялся и не спорил. Прослыть нечестивцем, неподобающе одеваясь, да угодить в Облачный дом на покаяние, никто не стремился. Монахи и прежде советовали чадам Храма так одеваться (кто совету не внимал, рисковал попасть на покаяние), но не называли их «Свободные». Да ещё и это однажды брошенное Воплощённым, пояснение своих требований – «знак Свободных, носить обязаны все Свободные, даже если он такой странный». О чём говорил? Никто не понял, а переспрашивать не хотели. Он бил женщин ладонью, если они обращались к нему без разрешения, при этом никакой агрессии не проявлял, когда то же самое, делали слуги-мужчины. Но больше всего, поразило людей другое. В доме Воплощённого имелось полным-полно пушистых ковров, мягких кроватей. С нечестивицами на покаянии он там предавался развратным деяниям, осуждаемым Храмом – более того! Он игнорировал все три позы, определённые чистыми, от греховности и разрешённые Храмом для сношений добрых чад Храма! А самое удивительное – он никогда не спал на этих постелях или коврах. Дикарь ложился спать исключительно на жёстких досках террасы своего белокаменного дома. А ещё, он регулярно требовал меч и сильных воинов, для борьбы со скукой. Меч ему не дали. Так он взял, поломал красивые Пиренейские вязы, сделал из них десяток длинных палок и заставил слуг, физически самых сильных, с ним фехтовать. Монахи разрешили, и слуги-фехтовальщики довольно быстро стали щеголять синяками, да фингалами. Слава Каилу, дикарь был недоволен, назвал их всех «младыми девицами», разломал все палки и больше не заставлял их фехтовать.

Незадолго перед первым выходом на Святую Арену, арийцу принесли новые одежды.

Красивая рубашка из белоснежного тонкого хлопка, такие же штаны, простой льняной пояс, всё расшито бисерными молниями и серебряными нитями, изображающими грозовые облака…

Ариец выбросил одежду в окно, вместе со Свободным, её принесшим.

Пришли монахи, с тем же одеянием. И тем же сожалением, что вместо Марса, драться будет Кохан – Марс этого Кохана уже ненавидел. Пришлось согласиться. Монахи вышли из комнаты, чтобы не мешать Воплощённому переодеваться.

-Всё. – С отвращением отрывая последние нитки, заявил ариец, сжал кулаки, мышцы напряг, хорошо, мышцы налиты силой, переливаются под кожей.

-Ты что натворил??? – Взвыли монахи.

-А? – Марс снова руками подвигал, удобно…

Он ничего особого не сделал – просто рукава оторвал и на груди узкий ворот разорвал до живота. Почти арийский жилет получился. Куда как удобнее чем эти их рукава…

Подумав, Марс и бисерные молнии сорвал, прямо тут, на глазах монахов. Он счёл, эти блестящие побрякушки, недостойными Предводителя.

Наставникам стоило не малых усилий сдержаться и не напасть на нечестивца.

По настоянию Посвящённого, правила Празднеств и Святой Арены, касательно Воплощённого, слегка изменили. Вскоре Марсу принесли новые одежды. Эти он принял и никого в окно не выкинул, правда, долго ворчал, но ничего отрывать не стал. Попробовал вырвать вышитые на боках молнии, но хитрые монахи, отказались от бисера. Выдрать нитки из жилета не получалось его не порвав. Марс смирился. Новая одежда, очень походила на привычные ему Тарские жилет и штаны. Так что, некоторые нюансы, можно и стерпеть. Впрочем, ворчать о том, что валлийцы ничего не понимают в одеяниях для настоящих мужчин, он не переставал до самого первого боя на Арене. И в тот день, в честности обещаний блюсти клятву, засомневались обе стороны её давшие.

Марс много думал в эту неделю, а для него такое состояние всегда становилось крайне мучительно и непривычно. И в день перед боем на арене, решил так – одержав три блистательные победы, он отправит своих слуг искать Лоэла. После чего будет жениться на ней. Просто Лоэла очень особенная, к такой нельзя свататься, не будучи прославленным воином. А о его славе за Великими горами, тут ничего не знают. Значит, нужно вновь прославиться, только тут, среди этих дикарей, целующих ноги каменного мужика и считающих, что он создал всё вокруг. Тоже странные – ну как каменный мужик, пусть и довольно внушительный, может что-то создать? Бред же.

Всё само создалось – даже дети знают. Был Хаос. Стало Мироздание. Некоторые могучие маги, хитрые и бесчестные дикари, ибо не знали меча и чести битвы лицом к лицу, придумали слово «бог» и стали всем говорить, что всё вокруг создали они. Потом перемёрли все от старости, а наивные селяне стали верить в них и делать из них каменных мужиков, да рисовать картинки про них. И закорючки ещё рисовать. Те, которые книги. А маги сдохли давно. Дикарям же невдомёк.

Начало ему понравилось. Он даже решил, что хватит двух славных побед на арене, перед сватовством к Лоэла. Его попросили нарядиться в жилет с молниями и выйти во двор.

Там его ждала процессия монахов в сером, чёрном и коричневом. Повозка, запряжённая белыми лошадьми, которой он должен был править сам. За монахами, шла огромная толпа людей в льняных и хлопковых одеждах примерно одного фасона (все чада Храма одевались так). Пока он правил лошадьми, идущий рядом серый монах указывал направление. Всю дорогу селяне орали:

-Слава Каилу! Слава Марсу!

Поначалу он морщился. Но потом ему начало нравиться – Каил всё-таки просто каменный мужик, по идеи, если подумать, вся слава только его. Так и ехали. Пока не добрались до северной части города. Вот тут Марс удивлённо моргать начал – никак не мог сообразить, что это за строение такое громадное впереди и зачем вообще. Прежде, амфитеатров таких масштабов, он не встречал. А вот Суб-Зеро его бы узнал. Он сказал бы, что примерно так, в одном далёком мире, выглядел Колизей. Но впечатление момента, когда он узрел сие строение с улиц, ничто по сравнению с тем, что на него обрушилось, когда он вышел на арену. Но до того прошло довольно много времени.

Процессия пришла к широким воротам, люди и монахи двинулись в разные стороны, а несколько серых показали Марсу, куда ехать. За воротами, свернули в широкий проём. Метров через сорок, ему предложили спешиться и пройти в освещённый масляными лампами проход. По пути он с любопытством осматривал сырые каменные стены – серьёзная кладка. Словно фронтальная стена, специально сооружённая, для противодействия бомбардировке тяжёлыми катапультами северян. Прошли немного и стали подниматься по лестнице.

-Твоя ложа. – Серый указал на полог, закрывающий проём в стене. Воин, которому оружие до сих пор не давали (исключение молот), прошёл внутрь. И чуть не рухнул от навалившегося на него зрелища. Детали обустройства ложи, он даже не заметил, как и мягкое кресло, украшенное вышивками из молний, да искусной вышивкой серебряных нитей разных оттенков, изображающей грозовые тучи.

Марс замер в центре ложи. Кроме него тут были ещё трое серых, они стояли по углам, и их даже не сразу заметно было. А он вовсе не увидел, настолько был поражён происходящим.

Ряды скамеек, расставленных на каменном сооружении, забиты людьми – он столько сразу никогда и не видел. Тысячи тысяч! И все в белом. Словно слепящий свет расплющило по километровым горам…, и все галдят, шумят, переговариваются – он даже не знал с чем сравнить. А в центре амфитеатра, огромный круг, с короткой сочной травой, непонятного вида – арена.

Опомниться ему не дали. На арену вышли люди. Что это было и зачем, он не понял, но смотрел жадно, с любопытством. Если бы ещё не эти трибуны с тысячами людей, он бы даже насладился зрелищем, а так…, постоянно нервно озирался. Смысла разворачивающихся внизу событий он не очень понимал даже в те минуты, когда мог спокойно смотреть. Чем-то походило на бродячие театры Арии. Точнее на один, им виденный вживую. Забрели такие как-то в окрестности Тара и не испугались требования получить знаки Свободных или убираться прочь. Не зря, кстати, они согласились получить знаки Свободных - несколько юных воинов, только-только с последнего испытания в лесу, собирались отправиться следом. У них рабов ещё не было, да и в битвах не успели поучаствовать, а в тот год Предводители не особо активно собирали воинов. Целый месяц, тогда отряды не выходили из Тара, вот и засиделась молодёжь, заскучала. Получив знаки, те бродяги дали пару представлений для воинов. Когда их закидали обгрызенными костями, а потом пинками выгнали из города (публике не очень понравился уровень актёрского мастерства), бродяги дали несколько представлений для Свободных селян. Говорили, что тёмным крестьянам, очень понравилось – ну, люди они всё-таки тёмные.

Только те актёры, тут, смотрелись бы жалкой тенью, причём тенью от чуть менее жалкой тени животных, используемых в представлении на арене. Масштаб тоже не слабый. В постановке учувствовало человек триста. Едва поместились на арене. Изображали какие-то встречи, праздники, шествия, другие непонятные действия. Народ на трибунах ликовал, визжал, вздыхал – в общем, Марс несколько растерялся. В конце спросил сопровождавшего его монаха, что это вообще такое?

-Повествование о том, как нечестивцы Агаменнона, прибыли в Валлию поднимать воинов и магов, на битву против Каила, в армии Ужасающего. Люди Валлии отказали и просили защиты у монахов Храма. Состоялась битва, в которой монахи, были практически повержены, но с небес спустился Каил и покарал нечестивцев, рабов Ужасающего Агаменнона.

Марс пожал плечами – ну, он не очень понял объяснений и решил, что такой жест подойдёт.

-Карать нечестивцев, будешь ты. – Сказал монах, переждав волну восторженного рёва, пронёсшуюся по зрительским рядам арены. – Пора Марс, кульминация Празднества Святой Арены.

-Ррр. – Хищно ощерившись, ответил Марс. Надо признать, что Наставник от этого оскала слегка вздрогнул и с трудом сдержался, чтоб не отшатнуться. Этот дикарь и раньше казался бешенным, самим воплощением Смерти. А теперь, омоложённый Святой силой Посвящённого…, явственный пример того, как Добро, может быть использовано во Зло.

Наставник, был одним из тех, кто не поддерживал решения Посвящённых. О чём вслух естественно не говорил. По его мнению, дикаря следовало умертвить. Для Воплощённого Кельта, он не годился. Сегодня его убьют, и недовольство решением Посвящённых исчезнет.

Когда Марс вышел на арену, он слегка стушевался. Народ хоть и притих, всё равно, под тысячами глаз, коих и не видно в этом белом мареве льняных и хлопковых одежд, как-то не по себе.

На выходе, после прохода по лабиринтам внутри стен амфитеатра, Марсу дали меч. Он его осмотрел пока шёл через коридор к травянистой земле арены. Сталь хорошая, но баланс неверный, ручка тяжёлая, противовес слишком большой, а кровосток слишком глубокий. Тар пинками вышиб бы Свободного кузнеца, за такие бездарные поделки. Но тут, в оружии не разбирались, увы.

С другой стороны арены, в высоком основании, на вершине которого начинались ряды трибун, открылся тёмный зев и…

Марс издал такой громкий возглас разочарования, что на трибунах люди недоумённо заворчали – они не разобрались, что это было. Кто-то решил, что это Воплощённый боится таким образом. Мысль укоренилась, когда на арену вышли все противники Воплощённого, игравшие роль эмиссаров Ужасающего Агаменнона. А дело в том, что Марс ощутил себя жестоко обманутым. Посвящённый обещал битвы, которые прославят меч Марса! А на траву арены вышли два десятка худых, перепуганных селян, в серой рваной одежде. Да ещё половина и измождены так, что вот-вот помрут. Какая же слава в такой битве? Пусть все вооружены, но их всего два десятка и они просто селяне с мечами! Если бы их вооружили мотыгами и вилами, и то они б пострашнее в битве были. Какой идиот догадался выдать селянам мечи, копья и топоры? Да они сами себя зарежут!

Воплощённый воткнул меч в землю и люди на трибунах взвыли – они решили, что он испугался и сейчас побежит обратно к тому выходу, из которого вышел на арену. Так уже случалось. В проёме, из коего вышел Марс уже появились пять фигур в сером и одна в синем – Воплощённый бежавший с арены умертвлялся там, подальше от глаз людей сидевших на трибунах и его место занимал один из Наставников или Познавших.

Вой недовольной толпы быстро сменился удивлённым шепотком – Воплощённый, ревя от бешенства, бежал не в ту сторону. Он к противникам бежал, раскинув мускулистые руки, и так жутко ревел…, несколько селян с топорами взвизгнули и ринулись к стене.

А Марс озверел совершенно - поганый монах нарушил клятву, данную на крови достойных! Более того, он дважды оскорбил его! Марс давал клятву, исходя из того, что перед ним Достойный, как минимум равный ему. А выходило так, что он поклялся кровью, тому, кто не имел чести!

Ведь достойный, такой клятвы ни за чтобы не нарушил.

Марс, вот так по-идиотски, потерял своё лицо. И разум в испуге сжался, забился подальше в подсознательное, где от ужаса трясясь, благополучно и надолго затих.

Толпа сидела молча, следующие минут десять.

Ревущий от бешенства и обиды, мускулистый гигант, бегал по арене, преследуя, в ужасе разбегающихся противников и убивал их голыми руками.

У последнего отобрал меч и этим же мечом отрубил ему голову.

Марс, покрытый кровью, всё ещё злобно ревущий, замер посреди арены. Красные глаза искали новых врагов, но их не осталось. По траве разбросаны изувеченные тела селян, оружие…, ариец выдрал меч из тела последнего (отрубив голову, он дополнительно пронзил торс раз семнадцать, там меч и оставил), взвесил в руке. Это оружие выглядело неказисто, сталь похуже, ручка стёрта, но баланс идеален. Марс вооружился этим мечом и развернулся к выходу с арены – он вернёт своё лицо. Он знает, где тут сильные противники. Вон они стоят в проходе. Синий, несколько серых. Пав или победив в этой схватке, он смоет свой позор кровью. А если победит, однажды, он найдёт Посвящённого и вырежет его подлое сердце!

Однако за спиной раздался злой рык. Марс развернулся в быстром прыжке. Из того же тёмного зева, из коего только что выходили селяне, мягко ступая, выбирался громадный тигр, гораздо крупнее белых, покрытый чёрно-рыжей шерстью. Таких Марс ещё не видел.

Как выяснилось, селяне, тут шли как разогрев.

Монах не обманул. И Марс, вновь вполне счастливый, вскинув меч над головой, ответил на рык зверя не менее злобным воплем. Тут уж толпа разразилась таким воем, что он чуть меч себе на голову не уронил – очень мешали все эти люди…, поначалу.

Он справился с гигантом-тигром, заставив толпу трястись в конвульсиях от душившего их восхищения и восторга. Громадная кошка, оказалась шустрой на рывке, но разворачивалась с трудом. Ариец довольно легко уходил от прыжка твари, наносил один удар и отскакивал прочь. В конце концов, ран на теле зверя стало так много, что он утратил подвижность. Марс больше не отступал – он ринулся вперёд и одним свирепым ударом обезглавил зверя.

Такого боя Святая Арена ещё не знала. Потому толпа и ревела так, что чуть небеса на землю не упали. Когда Марс покидал арену, они скандировали «Слава Марсу!», позабыв про Каила.

А монахи, теперь смотрели на него по-другому.

Бой с тигром, был регулярным зрелищем, каноническим – изображал сцену битвы Каила с Алым Зверем, ручным чудищем Агаменнона. И обычно проходила она немного по одному сценарию. Перед боем Воплощённому подробно объясняли, как убить этого заморского тигра. Вся опасность заключалась в единственном моменте – уход от первого прыжка. А дальше следовало вогнать меч в основание головы, в мускулистую шею. Каил, согласно каноническим текстам и священным писаниям, вогнал туда молнию. После оставалось лишь бегать по арене (Каил в Писании парил над зверем), ожидая, пока тигр издохнет.

Марса на эту тему никто не просвещал по требованию Посвящённого, полагавшего, что новый Воплощённый Кельта, справится и так. Он и справился. А ночью долго не мог уснуть, стыдливо краснея – вместо гордости за победу, вместо воспоминаний о силе поверженного врага, он никак не мог забыть рёв восторга тысяч людей. Они прославят его слухами и рассказами о битве, далеко за пределы Великих гор…, нельзя так, не правильно это. Силу павшего врага следовало помнить и уважать - это, прежде всего. А тут, получается так, что плевать ему на это всё – славу своей победы он ставит на первое место…

Утром Марс решительно потребовал шкуру тигра. Трофей вернёт всё на свои места.

Шкуру принесли только через неделю. Выделанная красивая такая…

Так как зверя он убил не ножом и не голыми руками, а добрым мечом, делать из шкуры одеяния, он права не имел. Но ничто не запрещало воину Тара, демонстрировать свою славу иным способом.

Попытки помешать ему, повесить шкуру на стену дома Воплощённого Кельта, Марс, встретил яростным рыком и обнажённым мечом – меч он сдать решительно отказался, как и заменить на более элегантный клинок. Им он убил тигра. Марсу пытались объяснить, что оружие принадлежало какому-то безродному бродяге, помершему в Облачном доме, но тот никак не отреагировал.

-Хороший меч для воина. А этот зубочистка глупого селянина. – И брезгливо оттолкнул положенный перед ним клинок, с рукоятью инкрустированной сапфирами.

Воплощённый Кельта уже начинал бесить всех монахов без исключения.

И бой Святой арены на второй месяц, лишь слегка снизил накал недовольства. К сожалению, для монахов, Марс снова выжил, а добрые чада Храма, пребывали в абсолютном восторге от своего Воплощённого. Неизвестно как на дикарские чудачества реагировали Посвящённые, но прочие монахи просто ждали, когда настанет день, который избавит их, наконец, от этого варвара.

Великое Празднество (Марсу о нём никто не рассказал и причины на то были, от обычных и Больших, Великое отличалось одним маленьким нюансом, о котором Марс узнал случайно, несколько позднее), к сожалению, должно было состояться только через 15-ть лет. А ещё, многие монахи, очень сожалели, что прежний Воплощённый Кельта, был убит в представлении посвящённом битве Каила с Уродливым Рамадом, подручным Барга. Прежний Воплощённый был воспитанным человеком, рыцарем Империи, купленным на каторгах провинции Самон. Он не позволял себе вешать шкуры на стены, блудниц не требовал и на людей никогда не рычал.

Этот второй бой понравился ему гораздо больше первого. На разогреве, тут выступили дикие древесные коты Кейлита. Именно дикие – твари вели себя словно безумные. Их выпустили сразу пять штук, и одна смогла располосовать ему руку. Марс после схватки поблагодарил монахов рыком, ударами рукояти о свою широкую грудь и обрывками скомканных фраз – чем удивил даже ненавидевших его монахов. А толпа совсем свихнулась – ему даже цветы кидали в конце боя. Такого почёта Воплощённые, ещё не удостаивались.

После котов, на арену выпустили десяток воинов. Именно воинов, а не селян с мечами. Причём все в доспехе и семь из них, даже как-то сумели объединить усилия, попытались создать строй и таким манером задавить своего бешеного противника. А он победил, убив всех. Притом, что одна рука после схватки с кошками, висела плетью. Кельт жутко гордился своим Воплощённым.

Марс, после второго боя на арене, стал подумывать о немедленном сватовстве к Лоэла.

А вот о том, что бы отправить весточку в Орхус королю, напрочь забыл.

Настал день, когда он, наконец, познакомился с Коханом. День, когда ему предстояло сражаться по сценарию битвы, подробно отражённой в Священном писании, с войском Рамада Уродливого. Почему-то, за день до битвы, все слуги стали смотреть на него со страхом и даже сочувствием. Марс радовался, видя эти взгляды. Раз так смотрят – противник будет исключительно сильный. Он подумал и решил, что к Лоэла, нужно идти именно после этой победы. Тут уж она с радостью войдёт в его дом, что бы начать рожать ему сильных сыновей.

Перед боем, выходя к процессии, Марс с удовольствием посмотрел на свой дом. На всех колоннах, развешаны шкуры древесных котов. На одной стене шкура тигра. Эх, жаль, монахи решительно отказались отдать доспехи троих рыцарей, сражавшихся лучше прочих. Он бы не стал их продавать и поставил вон там, у живой изгороди, естественно запретив слугам смывать с них кровь. Увы, доспехи, как оказалось, воинам не принадлежали и потом одевались на Празднество на новых противников. Как утверждали монахи, эти доспехи ковались по образу тех, что носили воины Рамада из легенд Писания. То есть, обладали неким малопонятным ритуальным смыслом.

Когда попытались детально объяснить, у арийца разболелась голова – он никак не мог понять, о чём речь, причём тут доспехи, Писание, как с этим всем связан каменный мужик. В общем, он больше не настаивал, не желая нагружать голову совершенно лишними размышлениями.

Марс ограничился обещанием монахов, что тела троих, наиболее достойно сражавшихся воинов, обязательно сожгут на погребальных кострах. В тот вечер, с повязкой на руке, он стоял у забора дома и громогласно рассказывал о подвигах троих воинов на арене – прохожие довольно быстро начали обходить улицу, но свой долг он выполнил. Ведь в тот момент, монахи должны были сжигать тела павших, а кто кроме него, в этом дикарском городе, будет провожать могучих воинов к новой жизни, славя их силу и свою мощь, ведь именно он, эту силу смог превзойти и одолеть.

В ложе, на этот раз, с ним был другой человек.

-Кохан. – Представился парень и, не подумав протянуть руки или подняться с удобного кресла.

-Марс. – Представился Марс, который в это кресло так ни разу и не садился.

-Я Талона играю. – Зевнув, заявил парень и вытянул ноги. Марс окинул его испытывающим взглядом. Высокий. Мышцы крепкие, но, естественно, до мускулатуры арийцев, ему далеко. Лицо квадратное, мужественное, чем-то напоминает лицо каменного мужика. Волосы короткие, чернильно-чёрные. Одет, почему-то, в глухую рубашку с четырьмя разными рисунками на ней и шёлковые штаны, тоже чёрные. – Будем вместе биться.

-Не мешайся под ногами. – Рыкнул Марс в ответ и замер у портика ложи, третий раз наблюдая костюмированное представление внизу – он полагал, что если будет каждый раз смотреть то, рано или поздно, начнёт понимать смысл этой непонятной игры и сможет ею наслаждаться. Он специально слушал, как ревёт толпа, когда играют внизу всякие сценки. Иногда они ревели так же радостно, как во время его битвы на той же арене. Наверняка, что-то в этом есть, так что было бы неплохо понять…, жаль, что пока не получается. Может, Лоэла знает, в чём тут секрет?

-Да упаси Прива. – Кохан сложил руки на груди и минут двадцать молчал. Потом, когда толпа притихла, наблюдая очередную непонятную сцену, снова открыл рот. – Знаешь, с кем биться будем? – Марс не удостоил парня ответом. Тот пожал плечами и снова затих. Минут на десять.

-Говорят нам обоим сегодня крышка. А почему крышка непонятно, молчат все…

-Сейчас выброшу на арену. – Марс не обернулся, сцеживая слова сквозь плотно сжатые зубы, и показал рукой, как что-то летит за портик ложи. – Начнёшь прямо сейчас. Если не сломаешь шею.

Кохан злобно сверкнул глазами и замолчал.

В этот раз, выпуская их на арену, Воплощённым выдали треугольные щиты в дополнение к их личному оружию. Кохан с радостью подхватил предложенное, и ошалело хлопая глазами замер на месте – Марс покраснел как рак, едва увидев предлагаемый ему щит. Заревел в бешенстве, схватил сей кусок металла и с разворота запустил им в сторону арены. Со свистом щит пролетел через коридор, преодолел почти всю арену и глубоко ушёл в землю. Только самый краешек торчит.

Монах, щит ему совавший, отступил, подняв руки в жесте мира, с раскрытыми ладонями.

-Ты зачем щит выкинул? – Удивлённо спросил Кохан, когда они шли по коридору на арену.

-Ррр. – Разъяснил свою позицию Марс. И ещё добавил – Ррр!!! – Ударив себя кулаком в грудь.

-Ага, понял. – Скривившись, проворчал Кохан.

Толпа приветствовала обоих восторженными воплями – Кельт любил своего Воплощённого и был наслышан о госте из столицы, Воплощённом Валлии. Он тоже успел порадовать публику, играя роль Каила, карающего нечестивцев. А потом вопли толпы стихли. На арену вышли противники, Воплощённых, один из которых нынче играл роль союзника Каила, Великого Талона.

-Значит всё. – Кохан мрачно улыбнулся, товарищу по несчастью. Тот замер с мечом и тяжело дышал, начиная наливаться бешенством.

Новый враг Марсу понравился.

-Ещё 15 лет в этой золотой клетке, я не выдержу. Пусть сейчас…

-О чём ты говоришь? – Прорычал ариец, речи Кохана отвлекали, но что-то подсказывало нужно узнать, о чём говорит воин, с откуда-то знакомым ему именем. Только сейчас он вспомнил – это тот, который пытался украсть его славу в битвах Арены. Но было что-то ещё, где-то глубоко в памяти.

-О столетии Празднества, где Каил умирает, что бы через месяц возродиться и снова выйти на арену. Наши предшественники лет восемьдесят играли свои роли. И умерли бы через 15 лет, если бы не погибли раньше…

-Я останусь. – Криво усмехнулся ариец. – Здесь нет меча сильнее моего!

-На столетие, на Великом Празднестве нас заставят пить дурманящий отвар. Ты и не узнаешь, что выпил его. – Усмехнулся Кохан. – На арену выйдешь ватный…, и сдохнешь тут.

-Я погибну достойно. – Фыркнул ариец. – Как подобает воину.

-Как хочешь. – Кохан глубоко вздохнул и ударил мечом по щиту. – Я погибну здесь, от рук, таких как мы!

-Что?

-В смысле что?

-От рук, таких как мы? – Марс взмахнул мечом, указывая на окружающую их арену. – Нас двое!

-Вон. – Кохан кивком показал на их противников. – Вон они, наши предшественники.

-Что???

Кохан не ответил, он двигался вперёд, стуча мечом по щиту. Два десятка серых фигур, одетых в рваньё и ржавые элементы различных доспехов, разом повернулись на звук. Толпа радостно взревела. Но рёв этой толпы не смог заглушить жуткого шелеста, несущегося из гнилых глоток мертвецов. Вооружённые мечами, топорами, цепами – всевозможным оружием, живые мертвецы, ринулись в атаку. Марс ответил яростным рёвом и бегом двинулся навстречу противнику.

Когда ревущая туша арийца пронеслась мимо, едва не опрокинув Кохана, он перестал стучать по щиту. Так там и замер с открытым ртом.

Марс нёсся на ближайшего мертвеца – пустые глазницы, серое лицо, чёрный, ощеренный рот, зубов нет совсем. И доспехов почти нет, только щит, который серая рука держит близко к плечу. Марс ударил наотмашь, меч мертвеца поднялся для отражения удара, но он не был закончен. Мышцы загудели – такой свирепый стремительный удар не просто остановить буквально на излёте. Он врезался в поднятый щит плечом. Мертвец слетел с ног, ударился головой оземь, ноги задрались к небу, шея, хрустнув, сломалась. Ариец двинулся дальше, но мертвец начал подниматься! Это притом, что голова у него на спине повисла. Толпа на трибунах разом ахнула, а потом притихла – ариец не испугался ни капли. Кохан вот побледнел, начав лучше понимать какой у них противник. Марс побагровел от ярости – поверженный, убитый враг, посмел ожить и продолжить схватку!

Тварь без разума и даже капли чести ещё и мечом в его сторону махала!

Он завопил так, что народ на трибунах снова ахнул, теперь уже мертвецу сочувствую. Дело в том, что ариец воткнул свой меч в землю. Врезал кулаком в грудь покойного, опрокинув его обратно наземь, ухватил за ноги и с рёвом начал бить несчастного оземь, пока у того не отвалились меч, щит, голова, руки и одна нога. Нога отлетела с четвёртого удара. Оставшийся торс с одной ногой, Марс бросил, в ковылявшего к нему пузатого мертвеца, из распоротого брюха коего, на колени свешивались чёрные кишки. Метнул снаряд сей с такой силой, что пузан упал и ногами в кишках запутался. А Марс подхватил меч и кинулся на первого попавшегося покойного. Последовал недолгий обмен ударами и меч Марса срубил мёртвому обе ноги в районе колен. Упавшего покойника он изрубил за десять секунд так, что некромант, нанятый монахами для оживления мёртвой плоти, вряд ли сможет его обратно собрать, дабы использовать в следующем представлении. Вот тут толпа разом поднялась на ноги. Вновь толпа скандировала имя Марса, часть народа выкрикивала имя Кохана. Грохот стоял такой, что арийца уже никто не слышал. А он этих воплей почти не воспринимал – исступлённо рубил своих противников в мелкую крошку.

Кохану так и не удалось поучаствовать – первый шок прошёл позже, чем на арене осталось больше трёх противников, а когда добежал до них, решив таки включиться в битву, где-то потерявший меч Марс, прижимал к земле последнего и вбивал его в почву двумя кулаками сразу. При этом так ревел, что Кохан побоялся подходить ближе. В итоге, когда на арене остались только трепещущие куски мёртвых тел (они, почему-то, не умирали, оторванные руки ползали, двигая пальцами, ноги сгибались, мышцы подёргивались) толпа начала скандировать только одно имя. А Кохану, всю дорогу до проёма в стене амфитеатра, пришлось уворачиваться от различных фруктов, швыряемых в него толпой. Хорошо хоть свежие были, впрочем, не факт что хорошо.

Когда зрелое яблоко таки угодило ему в висок, Кохан рухнул как подкошенный и до входа его Марс тащил – ухватив за ногу. Почему-то, этот момент так понравился толпе, что они буквально завыли в безумном остервенении и перестали закидывать Кохана овощами, да фруктами…

Впрочем, если знать быт валлийцев получше, всё становится понятно. Других зрелищных развлечений, в вотчине монахов, кроме Празднеств в честь Каила, просто не было. А за те, что местные жители порой пытались организовать, многих уже отправили в Облачные дома.

В одной из комнат, куда их отвели монахи, Кохан очнулся и спустя десяток минут проговорил.

-Знаешь, почему Облачные дома, называют Облачными?

Ариец, недовольный сей заминкой, проворчал что-то непонятное из угла помещения и послал Кохану злобный взгляд. Он полагал, что сюда их привели из-за Кохана. По крайней мере, так объяснили монахи – что бы чада Храма, не попытались прикончить этого слабака, так долго набиравшегося храбрости, что даже не успел поучаствовать в сражении. Но причин, на деле было две. Позор Кохана – чада Храма и правда могли попытаться вырвать ему гланды. Пока ещё они на взводе, от представления устроенного арийцем. И второе, сам Марс. Его бой вызвал в толпе, ранее не виданный накал страстей. Монахи опасались, что люди попытаются приблизиться и коснуться Воплощённого – вот уже месяц по Валлии ползли упорные слухи, что этот Воплощённый, не просто носит титул, а, на самом деле, Воплощение Каила, первое за последние 400 лет. Монахи, лучше прочих, знавшие какой это на самом деле дикарь, опасались, что любовь народная, может быть понята им, как нападение. А если Воплощённый взбесится и начнёт убивать чад Храма прямо в день Празднества, сама идея Празднеств может пострадать. Так что решено было обоих закрыть от греха подальше, пока толпы зрителей не разойдутся.

-Потому что из Облачных домов, люди отправляются на облака. – Кохан хрипло рассмеялся, попытался сесть, да рухнул со стола на пол. Его туда Марс бросил, едва стол не сломав. Так что у Кохана теперь не только голова раскалывалась.

С пола он застонал и выругался, подробно обрисовав, как Каила лишал девственности самолично Барг…, хорошо, что монахи в комнату не вошли, а остались снаружи охранять двери, да говорить всем, что там свершает молитву один из Познавших.

-Что ты имел в виду там, на арене? – Несколько оттаял Марс, даже невольно хохотнувший, по поводу витиеватой ругани Кохана.

-То и имел. – Воин присел на пол, оперевшись спиной на стену. – Эти мертвецы, раньше были как мы. Монахи не выбрасывают использованный материал. Нанимают Эрфийских некромантов, те их возрождают. Так интереснее. Они хоть и без души, но помнят, как драться. И дерутся.

Марс сидел в своём углу мрачнее тучи. Вот и подвох, вот и ловушка.

Монах не нарушил данной клятвы. Он выполнил обещанное. Но обманул.

Марс прославится, его имя будут помнить сотни лет. Но! Ему никогда не отправиться к новой жизни, не вернуться в мир, что бы вновь нести меч. Нет души? Кохан глуп. Пока тело не сожжено, душа никуда не денется, она заключена в гнилых костях и будет оставаться там, пока не сгниёт всё. Если бы его закопали, однажды, тело стало бы землёй, разрушилось, и тогда (тут он придерживался версии, по которой, после разрушения тела душа уходит к новой жизни, версию некоторых воинов Тара, что после такого разрушения тела гибнет и душа, Марс не поддерживал), только тогда, когда не останется ни кости, ни ногтя, ни волоса, душа отправится дальше. Но если твоё тело годами хранит магия, что бы твой труп мог сражаться на арене – душа никогда не двинется дальше.

Монах обманул.

Марс свободен от своей клятвы.

Ариец свирепо ощерился и Кохан отшатнулся. Подальше пересел.

Он вспомнил, где слышал имя своего товарища по «работе». В таверне, где на него напали монахи. Капитан роты, несущей службу в Кельте. Прежде чем начать разговор, Марс ещё раз всё обдумал. Ему, почему-то, было жаль расставаться с ареной. Но, при той цене, какую возьмут монахи – к воронам. Лучше выполнить задачу и вернуться к своим, к последним воинам Тара.

Поначалу Кохан не понимал начатого разговора, а когда сообразил, рассмеялся до слёз.

-Ты понимаешь, где мы? Ты вообще соображаешь? – Сквозь хохот проговорил Кохан.

Ариец, молча, поднялся. Вытащил меч из ножен и завёл его за спину. Кохан подавился смехом, потому что ариец двинулся к дверям, где остались два монаха в чёрном.

Дверь отворилась, в проёме показалась фигура монаха, что-то зашипевшего арийцу в лицо.

Кохан не увидел, как это случилось – новый знакомый бил накоротке так же неуловимо быстро, как и монахи в серых рясах. Меч прошил горло, труп полетел в комнату, ариец выскочил наружу, последовал звук нескольких ударов, меч со звоном полетел на пол. А затем раздался свирепый, но тихий рык и сразу кошмарный хруст. Ариец вернулся, сверкая мощным фингалом под глазом и на глазах расползающимися по туловищу синяками. Он бросил на пол второго чёрного монаха. Бедняга упал, сложившись почти пополам – ему будто бревном спину перебило.

-Ну? – Рыкнул ариец, прикрыв за собой дверь.

-По золотому на рыло, сразу. Так? – Ариец кивнул. – Мне пять, так? И доля с добычи, так?

-Да или нет. – Ариец открыл дверь. – Я ухожу сейчас.

-Эй, да стой ты! Да. Согласен полностью! – Кохан шустро подскочил к дверям, обнажая меч. – Только нам к северной части вала придётся через весь город топать, рота там, я видел, когда про…

-По реке. В город мы не вернёмся.

-И как ты себе это представляешь? – Они уже шли по коридору. Марс что-то шептал и указывал дорогу – он помнил, как выйти из этой арены. Кохан сюда попадал впервые.

-Селяне. – Коротко объяснил ариец. Кохан не понял, но переспрашивать не стал.

Воплощённые, ариец Марс, один из прославленнейших воинов Тара и Кохан, капитан наёмной роты в двести пять мечей (как он сам сказал), хорошо известный только среди наёмников Катхена, бегом ринулись по коридорам Святой Арены. Все коридоры оказались пусты. Лишь пару раз попадались разряженные актёры поставки разыгрываемой перед боем Воплощённых, да несколько слуг в белых льняных одеяниях. Кто на них бежит, с мечами наголо, вряд ли кто-то успел разглядеть. Люди жались к стенам, закрывая лица руками, даже не кричали. А нёсшийся сверху, едва слышный неразборчивый шепоток, всё быстрее превращался в сплошной гул толпы – народ, видимо, ещё даже не покинул арены и бушевал в экстазе от увиденного, вообще-то, невероятного зрелища. Впрочем, почти про все бои Марса, Воплощённого Кельта, только так и отзывались. Самый первый его бой против тигра – ведь считалось, что просто отскочить, первый раз избежать прыжка тигра, уже верх человеческих возможностей. Большего не требовалось, согласно канонам культа, Каил ударил всего один раз. Дальше жизнь человека играющего роль Каила, от зубов обезумевшей, смертельно раненной кошки, спасали только ноги. А новый Воплощённый устроил целое представление! Он раз десять уворачивался от смертельного прыжка и бил противника мечом! Раз за разом, повторяя канонический текст воплоти, демонстрируя явно нечеловеческие скорость и реакцию. Дальше больше – битва против котов, где он был ранен. Ничего особенного там, он не проявил. Кроме невероятной, опять же нечеловеческой мощи. На глазах тысяч людей, он увернулся от прыжка древесного кота и из невозможного положения, ударил. Причём так, что рассёк кота надвое, одноручным мечом. Что бы такое сотворить, нужно было обладать громаднейшей силой. Но такие люди встречались в Валлии – просто этот был ещё и ловок как те же древесные коты. Просто выдающийся человек…, а потом он сразился с одоспешенным десятком мечников, действовавших как единое целое. Сразился, истекая кровью, владея только одной рукой, и победил! Причём блистательно. И вот сражение с мёртвыми Воплощёнными прошлого. А ведь в этом бою, от Воплощённого требовалось просто выдержать достаточно долго, отбиваясь от наседающих мертвецов. Что бы Воплощённый взял и победил своих мёртвых противников – такого чада Храма не помнили. Только монахи достоверно знали о сражении с мертвецами с подобным исходом. Двести с лишним лет назад, некий Посвящённый, заменил Воплощённого умершего от неизвестной болезни, непосредственно накануне боя. Но то Посвящённый! Учитывая, что это ещё и давным-давно превратилось в легенду, многими вовсе принималось за сказку. И вдруг Воплощённый творит такое на глазах всего Кельта…

А ведь уже после первого блистательного выхода Марса на Святую Арену, по Валлии распространился рассказ о том, как именно он стал Воплощённым.

Неизвестно откуда он пришёл. Из какого народа он вышел, так никто и не смог определить – не было таких народов в известном мире. Он убил несколько монахов, он осквернил статуи Каила и его не поразили молнии с небес. Некто, называвший себя Марс, творил непостижимое и Небеса не разверзлись! Чада Храма, и так уже начавшие сомневаться человек ли это? Вдруг увидели невероятный бой против страшнейшего противника, какой только мог быть – бой с мёртвыми Воплощёнными. А ведь с неделю назад, по всей стране разнеслась весть о том, как Марс оказался заперт в камере Облачного дома на целых три недели без пищи и воды! И остался жив.

Если этот Марс, не является самым настоящим воплощёнием Каила, а не ряженым для Празднеств Воплощённым – тогда всё ясно, всё становится на свои места.

Но почему монахи прячут Каила спустившегося с небес на землю??? Толпа бушевала.

Когда воины выбрались наружу, на широкую улицу, ведущую к речным пристаням, с арены нёсся такой дикий гневный рёв, что можно было оглохнуть.

-Нам туда! – Заорал Кохан, кивком показав на нужную улицу.

-Что? – Заорал в ответ Марс. Ни тот ни другой не услышали слов. Даже свои собственных.

Кохан просто указал мечом, в нужную сторону. Воины ринулись вперёд. На улицах никого нет, абсолютно пустой город. Только у речных портов, обнаружились люди – с десяток скучающих наёмников, подпирающих свои копья. Один вовсе спал, несмотря на рёв с арены и тут прекрасно слышный. На нескольких лодках, раскачивающихся у причалов, тоже люди обнаружились. В одну такую лодку с парой матросов в одеяниях добрых чад Храма они заскочили.

-Отдать концы! – Заорал Кохан, замахнувшись мечом.

Матросы послушно кинулись выполнять волю неизвестных, в коих, впрочем, довольно быстро признали тех самых Воплощённых – свирепых воителей, игравших на Святой Арене роли Богов. Марс их опередил – просто отрубил все верёвки державшие лодку у причала, вместе с якорем. Последнее, вообще-то, зря. На причале якорь не бросали, нужды не было. Тяжёлый металлический инструмент корабельный, с предсмертным плеском пошёл ко дну.

Матросы, прекрасно знавшие толщину и прочность цепи, перерубленной одним ударом меча, поспешно кинулись ставить парус. Один с перепугу рухнул с мачты, едва не сломав хребет – повезло, что на тюк с тканями приземлился.

Лодка отчалила и понеслась в сторону вала, вверх по реке. Матросы правили маленьким корабликом, бледные, напуганные (как-никак само воплощение Каила везут), а воины сидели на носу и напряжённо вглядывались в берег – город словно вымер. Опасности, вроде нет.

-Даже рот не видно. – Задумчиво заметил Кохан, заговорив впервые с того момента как лодка отчалила. – Видать всех к арене подтянули…

-Плохо. – Мрачно рёк Марс, державший меч на коленях.

-Отчего вдруг? – Удивился наёмник, глянув на нового нанимателя, обещавшего весьма привлекательные условия службы. Правда, он обмолвился о каких-то правилах и тренировках…, к воронам. За обещанные деньги, можно и попридержать лошадей. Правила везде есть. Кроме того, всегда можно отработать выплаченное и покинуть нанимателя, а то и его же на меч поднять, да всю его казну того, себе, значит, взять. Опыт такой службы у Кохана имелся…, почему и пришлось роте согласиться на условия монахов. Дурную славу себе заработали…

-Клинок испорчен. – Марс тяжело вздохнул и показал на глубокие зазубрины, оставшиеся после удара по якорной цепи. – Нужен новый, этот слабоват.

-Ну, так валлийский он. – Кохан прищурившись, наклонил голову. – Да, точно. Видишь, на гарде молния выкована? Это Пурстенга работа. У него оружие хорошее получается, пока не попробуешь его против закалённой стали. За то его мечи дёшевы и в битве лучше, чем большинство прочих.

-Мой меч был лучше. – Со вздохом рёк ариец. – Где-то там остался.

Он указал рукой в сторону города.

-Новый купишь. Главное, живы остались. – Кохан похлопал арийца по плечу и на такой бешеный взгляд нарвался, что руку немедленно отдёрнул, словно от раскалённой сковороды.

Н-да, с таким нанимателем, пожалуй, придётся честно служить…, а жаль.

До вала добрались за полчаса. Раскаты народного гласа, до сих пор безумно ревущего, доносились даже сюда. Наверное, поэтому вал изменился. Все осадные орудия очистили от растительности, воины замерли на вершине с оружием наготове – Марс щурился, оценивая обстановку, пока они подплывали. Он не собирался сражаться, но то, с чем однажды придётся столкнуться, на пути к золоту и рабам этого города – это следует запомнить.

Оборона вала, в его полной боевой готовности, показалась Марсу довольно опасной, для лобовой атаки. Штурм со стороны холмов – самоубийство. Большая часть воинов на валу – арбалетчики и воины, вооружённые длинными копьями с плоским наконечником. Копья не для нанесения смертельных ран, не имеют крючьев, зазубрин, что бы рывком разрывать плоть до костей, просто узкие трёхгранники либо в форме узких листьев. Такое копьё отлично подходит для нанесения ран взбирающимся на вал людям. И осадные орудия – вот это проблема ещё более серьёзная. Даже правильной осады не устроить. Орудия разнесут катапульты нападающих задолго до того, как их смогут установить на холмы, для обстрела города или вала. И заметно уменьшат ряды нападающих, ещё до того как они подойдут на расстояние полёта арбалетного болта.

Лодка причаливать не стала – не куда. Остановилась на мелководье. Кохан выпрыгнул в воду и поспешно двинулся к высокой деревянной ограде, державшей массу земли вала от обвала в воду. Марс, было, тоже прыгнул, да тут со спины раздался оглушительный вой.

Воин едва не рухнул вниз головой. Бешено взревев, развернулся и никого не увидел. С ворчанием огляделся – воет кто-то, а никого нет…, матросы пропали…

-Каил!!! – Взвыли с пола. – Марс!!! – Взвыли оттуда же. И разом. – Смилуйся Каил!!!

-Ррр… - Несколько неуверенно ответил Марс, глянув на пол. Оба матроса лежали там. Точнее полулежали. Стали на колени, вытянули руки вперёд и лбами воткнулись в палубу.

-Позволь коснуться стоп твоих! – Взвыл один, не поднимая головы.

-Зачем? – Неуверенно опуская меч, поинтересовался Воплощённый. Оба наперебой затаратоли о какой-то благости и святейшем свете, ещё что-то непонятное несли, в общем, Марс зарычал яростно, матросы замолчали и он кивнул им. – Разрешаю.

Оба тут же подползли к ногам воина и трясущимися руками коснулись его сапог. Один взвыл, дёрнулся и рухнул без сознания. Второй пятясь, отполз, весь трясясь, там и замер в прежней позе.

Почесав затылок, воин ошарашено что-то проворчал, да прыгнул за борт – сумасшедшие селяне Валлии начинали его напрягать. Он смущался и не понимал. А когда он чего-то не понимал или смущался, он начал впадать в бешенство. Так проще и правильнее. Пока ты пытаешься думать, ты слаб. Ты не видишь, не слышишь, можешь пропустить удар. Что бы этого не случилось – сразу убей или разрушь, то, что ты не понимаешь. Проблема будет решена, ещё до того, как она успеет проявиться. Недаром старики-воины учившие молодёжь Тара, порой говорили об этом. А он раньше не понимал о чём речь. Вроде в жизни и так всё ясно и просто. Вот значит о чём речь шла…

Ариец остановился на берегу – может вернуться и убить обоих? На всякий случай.

Пока думал, за спиной стали раздаваться какие-то голоса, крики, сердитые вопли. К воронам этих безумцев. Времени слишком мало. Монахи вот-вот сообразят, куда подевались главные актёры в их, надо признать, отличных представлениях. Кстати, Марс, вдруг понял, именно сейчас, когда вот-вот покинет пределы Валлии, именно сейчас он понял, что будет очень скучать по восторженным воплям многотысячной толпы. По той славе, которую он обретал с каждым взмахом меча, на зелёной траве Арены…, тряхнув головой, ариец ринулся к валу.

-…Торад, - говорил Кохан, стоя перед толпой вооружённых, чем-то смущённых и явно растерянных наёмников. – Ты знаешь, как выбирается капитан.

-Рота идёт за мной! – Рявкнул высокий мускулистый парень в кольчужной рубахе с обнажённым мечом. Он стоял впереди толпы и гневно щурясь, смотрел в лицо Кохана, тоже чем-то рассерженного. – А ты больше не нужен. Уходи прочь Кохан!

-Что происходит? – Тихо спросил Марс, замирая рядом с наёмником. Тот не ответил, а может, просто не услышал. Растерянность толпы начинала исчезать буквально на глазах.

Быстрым взглядом, окинув наёмников, воин провёл параллели. Что-то подобное, пару раз он уже видел. Предводитель, собравший в поход три сотни мечей, не смог взять небольшой укреплённый городок. Часть воинов, тогда отделилась от отряда, двинув за старым уважаемым воином, предложившим двинуться на другой город Севера. Предводитель не пожелал смириться с разделением отряда – около сотни воинов, остались с ним, полностью его поддерживая. Два Предводителя не смогли найти общий язык, и были вынуждены сразиться, доказывая своим воинам, кто из них, более достоин вести весь отряд. Спор решился быстро, как всегда бывало в таких случаях средь сынов Тара. С минуту словесной перепалки, Марс ждал такого развития событий и не понимал, почему этот Торад, уже не бросится вперёд, а Кохан не вынет меч из ножен. Вместо этого они обсуждали какие-то непонятные вещи. Кохан угодил в Облачный дом и пенял за это Тораду. Дескать, почему они не попытались его освободить, устроив вместо этого состязания за звание капитана. Выпад, по мнению Марса, лишённый смысла. Если Кохан сумел угодить в руки монахов – значит он слабый. Его воины не были обязаны его освобождать. Кроме того, если они не захотели этого сделать, значит, Кохан не был достаточно прославленным Предводителем и не мог иметь никаких претензий. А потом в ругани двух наёмников проскочили слова, которые заставили Марса нахмуриться и побагроветь лицом. Двести пять мечей? В роте осталось всего сто двадцать семь!

Но суть не в том, что их осталось так мало. Бешенство Марса вызвали даже не известия о том, что сорок человек покинули роту, выбрав себе нового капитана – это как раз, по его мнению, было абсолютно нормально и естественно. Разозлило арийца другое. Остальные воины не покинули роту. Не ушли из неё, выбрав себе другого Предводителя. Они погибли. Часть солдат, не пожелала принять руководство Торада и, дабы не повторилось того, что уже произошло – уход сорока мечей со своим новым капитаном, он и его люди, устроили небольшую «чистку». Новый Предводитель, то есть, капитан, убивал своих воинов, не признающих его права вести их! Но ведь если они не признали этого права – значит, у него и нет такого права! Мерзкие дикари…

Марс не стал слушать дальнейших речей.

Он прыгнул вперёд, бросив в противника свой искалеченный меч. Торад отразил летящий в него кусок металла, но больше ничего сделать не успел. Ариец очутился прямо перед ним и громадный кулак, врезался в живот парня. Выпучив глаза, выронив меч, беззвучно шлёпая ртом, он рухнул к ногам мускулистого воина. Ариец ловко подхватил меч и занёс его для быстрого удара в затылок существа, которое, по законам Тара, права жить уже не имело.

-Стой! – Воскликнул Кохан, подскакивая к арийцу и заслоняя едва живого парня, своим мечом.

-Почему? – Рыкнул Марс, краем глаза, следя за движениями толпы наёмников. Все снова растеряны, судя по всему, ситуация казалась им совершенно непонятной. Их Предводитель пал. Будь это арийцы, Марс знал бы чего ждать, но эти дикари…, кто их знает, что они выкинут теперь.

-Торад, конечно, тварь, но он всё-таки один из нас. Что с ним делать, решить должна рота. – Толпа наёмников стала перешёптываться. Марс опустил меч и недоверчиво посмотрел на них. Они, кажется, приняли решение. Точнее вот-вот его примут, и оно будет, видимо, в пользу главенства Кохана. Хм…, как странно…, Марс перевёл взгляд на лицо Кохана. И ухмыльнулся – в глазах воина, он прочёл то, что иногда удавалось увидеть на лице Логана. Капитан оказался хитрым и, в какой-то степени, умным человеком. Плевать ему на Торада. И убил бы его сам при подходящей возможности. Но сейчас, вернуть доверие роты, его, вообще-то, бросившей, парень просто так не мог. А тут вон как – хоть и враг, хоть и такое устроил, но своих, мы всё равно никому не позволим тронуть. Виноват, ответит перед нами, а посторонним - руки прочь, пока не отрубили!

Марс уважительно кивнул Кохану и заметил, что нужно торопиться, а в толпе рядом с ними, человек сорок максимум.

-Остальные в казармах, в городе…

Более ничего не объясняя, Кохан начал отдавать приказы. Наёмники без лишних слов подчинились –они вновь признали Кохана своим капитаном. Но, как оказалось, не все. Когда рота собралась у тайника Марса в полях, в ней насчитывалось всего девяносто мечей, вместе с Коханом.

Да и те далеко не все оказались довольны. Пока Марс не отдал золото их капитану, на лицах воинов, можно было легко прочесть сомнения и море посторонних мыслей. Блеск золотых монет сплотил этих людей в единое целое, всего за пару секунд – на такое не способна ни одна, даже самая жаркая, речь искусного оратора. Как минимум, в среде наёмников, для коих война – работа.

С вала, пешком, двинулись около двадцати человек. Бегом добрались до тайника, а спустя час, их нагнали оставшиеся в городе наёмники, все конные, с двумя десятками лишних лошадей, для своих товарищей.

Конный отряд, спустя пять с половиной месяцев, после появления Марса на улицах Кельта, выдвинулся к переправе через Девон, к лесам близь Лабиринта Теней.

Опасаясь преследования, после переправы через реку (об этом броде Марсу раньше известно не было), отряд углубился в лес, и некоторое время петлял там. На закате, встав лагерем, воины отправили пару конных разъездов – для обнаружения преследователей.

На следующий день сделали то же самое. И на следующий тоже. Но толи преследователей просто не было, толи монахи поздно спохватились и отряд, отправившийся в погоню, потерял следы роты.

В общем, с неделю попетляв по лесам, да так и не обнаружив погони, они двинулись прямиком к Орхусу. Запасы еды, взятые наёмниками из казарм, кончились, тут хочешь, не хочешь, пришлось. Охотой девяносто ртов не накормишь. Учитывая, что все эти рты, охотиться практически не умели. Марс принял решение немедленно выдвигаться к новому месту службы нанятой роты.

Первое что бросилось в глаза при подъезде к Орхусу – разросшийся посёлок вокруг замка. Самих людей не увидели – крестьяне попрятались по домам, едва завидели кавалькаду одоспешенных воинов с мрачными, воинственными лицами, половина которых ещё и шрамами была обезображена. Селян никто не тронул в тот день и несколько последующих – о правилах несения службы, Марс подробно рассказал в пути, на привалах у походных костров. Наёмники против ни слова не сказали, но уже через месяц, Марс убедился, что слушали его недостаточно хорошо.

А правила те, были просты – слово Кохана, закон для них, а слово Логана, закон для Кохана. Когда эту мысль высказал, наёмники насупились, но промолчали. А когда пояснил, что идти за Предводителем (тут сразу поправился, сказав «капитан»), личное дело каждого. Любой воин отряда, сам решает, достоин его службы капитан или тот, кому служит капитан, или нет. Любой воин мог в любой момент покинуть Орхус. Тут наёмники были удивлены, но опять же промолчали. Только Кохан, усмотревший в подобных мыслях некоторую опасность морально-нравственного плана, всю ночь что-то ругательное ворчал. Остальное им было знакомо – местных жителей не трогать, скот не воровать, посевы не уничтожать и тому подобное. Этого от них требовали буквально везде. За исключением, пожалуй, только Сабаса. Почему-то, наниматель, не озвучил наказания, за нарушение правил. В Валлии, например, всё было достаточно ясно – ограбишь доброе чадо Храма и попадёшь в Облачный дом. Если капитан или кто-то из роты решительно потребует твоего освобождения, тебя освободят немедленно, но всю роту тут же пошлют куда подальше, не заплатив даже медяка. Марс о таком порядке в Валлии знал немного, так что его ум ничто дополнительно не смущало, а вот Логану, когда он приватно побеседовал с капитаном Коханом, уже в Орхусе, это многое объяснило. К примеру, почему рота предпочла оставить своего Предводителя в темнице. Впрочем, арийцы не прельстились бы таким, да и служить бы не стали. А вот если бы им предложили откуп золотом…, золото взяли бы. И ушли бы за холмы.

Вернулись бы ночью. Забрать попавшего в плен Предводителя и ещё золото – ведь если город может себе позволить такие траты, значит, у города где-то есть ещё и может гораздо больше.

Совершенно никак, наёмники не отреагировали на правило ежедневных тренировок. Они и так, сим занимались ежедневно. Если тебя кормит исключительно меч, нужно поддерживать форму и непрерывно оттачивать навыки. Марс предполагал, что наёмники эти, к такому не привычны, так что…, он был в чём-то прав. К тому, что он понимал под тренировками – они и правда не привыкли. Их и оставили в покое, довольно быстро. Едва сообразили, что повседневная жизнь арийца, для катхенских наёмников, билет на тот свет. Да и то, не успеют дождаться – разбегутся наёмники.

Первый день в Орхусе, прошёл для наёмников насыщенно и весело.

Едва отряд въехал в разбитые ворота крепости, им довелось лицезреть того, чьим эмиссаром являлся Марс. Удивлены были все, даже лошади. Вообще, рота Кохана уже поступала на службу подобным образом – воин или телохранитель какого-нибудь лорда, рыцаря или вельможи, отправлялся на просторы Катхена и искал солдат. Обычно он был сильным, умелым, побитым жизнью бродягой. Порой это был такой же наёмник, бросивший свою роту или вовсе никогда в них не состоявший. Иногда сын нанимателя, юнец, сносно владевший оружием. Личность эмиссара им не казалась какой-то особенной в этом плане. Что он являлся превосходным воином, они знали по рассказам о его выступлениях на Арене, да кое-кто сам видел некоторые бои Марса. И как-то так утряслось у них в сознании, что ждёт их в Орхусе напыщенный франт в сияющем доспехе, не нюхавший пыльных дорог, не привыкший самостоятельно чистить оружие. Или рыцарь, всё это знавший на своей шкуре, привыкший вести в битву собственные отряды, может быть, в чём-то похожий на Кохана или на любого из них. За тем исключением, что напыщенный и важный как индюк – все рыцари такие. Что-то у них сдвигается в голове, едва пройдут посвящение в сан. Начинают на прочих смотреть как на смердов, важничают уж больно. А то и вовсе, ждёт их приезда, толстый потный вельможа, падающий в обморок от вида крови – служили они как-то такому…, не очень, конечно, наниматель из господ вельмож. Часто среди них такие скряги попадаются, что роте приходится сниматься в полуголодном виде, грабить окрестности и уходить поспешно за пределы страны. Но того, что ожидало их в Орхусе, они не предвидели никак.

Марс как-то позабыл сообщить, что наниматель – арийский король (Марс объяснил, что это страна за великим горами, чего король Арии забыл в Сабасе, пояснять не стал), держит при себе целый бродячий цирк магических тварей. А влюблён и вовсе в вампира…, правда, эта вампир, невероятно красивая баба! Но всё равно вампир. А ещё их боевые звери – сначала полагали, что это просто кошки такие странные. Потом одна из этих тварей столкнулась в коридоре с парой воинов.

Оба замерли как вкопанные, мгновенно покрывшись потом. Перед ними тигр, с лошадь размером и испытывающе смотрит. Разминуться никак – воины перегородили узкий проход, но от страха не догадались вжаться в стены, пропустить его. Просто остановились, положив ладони на рукояти мечей. И что делать понятия не имели. А потом тигр взял и пасть открыл.

-С доррроги дубина, ррр! – Сказал тот тигр и один из наёмников, тихонько пискнув, рухнул навзничь. Второй поспешно вжался в стену. Тигр, величаво задрав башку, прошёл мимо.

Но это было позже, а в тот первый день, их ошарашили буквально с порога.

Посреди двора, роту ждал громадный воин, выше любого из них, мускулистый, с двуручным мечом за спиной. Марс, спрыгнул с лошади, поздоровался за руку с этим воином и объявил, что это и есть тот самый король Логан. Король немногим отличался от того кто их нанял! Один наёмник, в тот момент спешивался, да так с одной ногой в стременах и застыл. Лошадь фыркнула, переступила с ноги на ногу, и парень рухнул на песок. Это ладно, ну удивительно, да, выглядит король, не по-королевски как-то. На рыцаря совсем не похож, а ведь в Сабасе замки держали в руках исключительно капитаны наёмных рот, либо владетельные рыцари Сабаса. Пусть так, ничего вроде особенного…, этот король обнажил меч и недовольным рыком пригласил Кохана доказать ему, что он достоин служит в Орхусе. Причём выразился не совсем так.

-Предводитель, должен быть достоин меча и своего звания!

Вообще, в этой фразе они немногое поняли, но перевели в привычные им формы и понятия – однажды довелось им служить рыцарю, имевшему высокое звание лорда. Тот напыщенный воин, предложил Кохану показать, на что он способен. Когда рыцарь пришёл в себя и выплюнул клок травы, проглоченный во время близкого знакомства лицевой части с почвой, роте предложили убираться куда подальше. Причём рыцарь визжал как резанный, а в это время его люди выстраивали копейный порядок для атаки. Убрались тогда так быстро, что чуть ворота не снесли.

Так что Кохан с кривой ухмылкой слез с коня и обнажил оружие.

-Золото не вернём в любом случае. – На всякий случай сообщил наёмник.

Король не услышал. С удивлением, Кохан обнаружил, что его противник, начинает быстро и тяжело дышать, глаза наливаются кровью, мышцы вздуваются – мигом перед глазами встала картина Святой Арены, где обезумевший Марс рубил мертвяков, да швырялся ими.

Появилось неприятное предчувствие.

И нисколько его не обмануло. Король с рёвом бросился вперёд и так стремительно ударил своим неповоротливым оружием, что Кохан едва успел поставить меч для отражения атаки. Он отражал не на силу, лезвие клинка должно было принять удар и отклонить меч противника в сторону, тяжёлый клинок падает, уходя в землю, враг на миг открывается практически весь, следует короткий удар и…, и почему-то не отклонился меч короля. Удар был такой невероятной силы, что Кохана швырнуло назад, рука загудела и за пару секунд полностью онемела. Он даже не ощутил как меч выпал из руки. Попытался поднять оружие и увидел, что рука висит плетью, меч лежит на песке. Кохан зарычал от обиды и злобы, выхватывая кинжал левой рукой.

Однако противник не продолжил. Одобрительно кивнул и убрал меч в ножны за спиной. Да так ловко это сделал, словно у него на затылке глаза были. Видно сразу, что к такому оружию он привык и владеет им виртуозно, притом, что силён как бык. Кохан в этот момент разглядел латную перчатку за поясом короля – удивлённо приподнял бровь. Он как-то встречал приверженцев такого стиля сражения двуручными мечами без выступа для второй руки, над гардой. Все трое, которых видел, на левой руке имели не все пальцы и все трое сейчас уже мертвы.

Впервые рота Кохана, служила человеку, который в одиночку мог зарезать пятерых из них – так они прикинули мысленно, на основе увиденного. Рота ощутила к своему нанимателю уважение, какого ещё не удостаивался ни один из них. Но…

Следующее утро началось с того, что роту подняли на ноги лично король и Марс. Всех выгнали во двор, тех, кто не взял оружие и не облачился в доспех, погнали обратно. А потом полдня они упражнялись. Арийцы проверяли их навыки – причём каждого в отдельности. Заставили показать Кохана, что может рота в бою плотным строем. Ну, там ничего особо и не обнаружилось. Пережили день – так у них оно обычно и проходило. Часть роты несёт службу, часть оттачивает бой в строю и один на один. Однако на следующий день всё изменилось. Король, Марс и непонятный, бешено мускулистый гигант Радон, обучали наёмников стилям боя, незнакомым роте. Никакого отдыха, никакой пищи, получившие травмы, из строя не выбывали, пока не теряли сознание. На следующий день, всё повторилось, но закончилось кулачными боями, сильно повеселившими арийцев…

Спустя месяц, после того как рота Кохана начала нести службу на стенах Орхуса, Логан выбрался во двор замка и обнаружил что в его подчинении, уже не те девять десятков, полные сил, довольства и восхищения своим нанимателем – измотанные, усталые люди, которые ещё и явно начинали ненавидеть своего короля. Вот с каким отрядом, он как-то вдруг, очутился в крепости Орхус. Логан призвал к себе Марса, Радона и долго с ними о чём-то разговаривал.

В тот день, наёмники, которые между собой давно решили так – им платят за следующий месяц (Кохан настоял на оплате вперёд), и всё, прощай Орхус, с дрожью встретили утренние лучи. С первым светом восхода, в казарму ежедневно врывались наниматели и выгоняли их наружу оттачивать мастерство…, кое-что они конечно почерпнули. Школа, воспитавшая арийцев, заметно отличалась, от известной им и незнакомые методики, приёмы, стили, они постарались впитать…, в первое время. Теперь им уже было на всё глубоко плевать. Солдаты ждали дня, когда им заплатят за следующий месяц, а после, вся рота погрузится ночью на лошадей и будь что будет. Вампира тоже можно убить. Как и магических тигров короля. Да и не придётся – они уже решили куда направятся. В Империю. А тамошние маги быстро отобьют королю Логану всякую охоту их преследовать.

Однако солнышко светило, в селе закукарекали птички всякие, а в казарму так никто и не ворвался. Люди начали подниматься, обмениваясь удивлёнными возгласами. Кто-то предположил, что нанимателям по ночи выпустили кишки. По идеи правильно – так и надо извергам. Историю с Торадом ещё не забыли. Хотя и смутно её поняли. Теперь всем ясно было, что за нарушение правил, виновник получал выбор – мотать из Орхуса и никогда не возвращаться или выдержать воистину зверское испытание и остаться на службе…, в обще, это испытание, сильно их всех возмутило. Чуть бунт не начался. Не Кохан, так и начался бы. А когда Торад выздоровел и смог хотя бы ходить, они заметили две новые странности. Ну, первую не заметить было сложно. Марс ворвался в казарму, где Торада врачевали (наёмника, имевшего обязанности штатного лекаря, после осмотра повязок и снадобий, Марс пинками отправил прочь из казармы и сам занялся лечением парня), так вот Марс притащил шкуру волка, убитого Торадом и торжественно сообщил:

-Можешь сшить из его шкуры жилет! – Несколько смутился, сердито глянул на вещи Торада, кольчужную куртку, кожаный подкольчужник, штаны, оружие…, издав возглас удовлетворения, закончил речь. – Или нашить полосы меха, на свой доспех!

-Зачем? – Сглотнув, спросил Торад, полагавший, что его добивать пришли. Кто его лечил, он на тот момент не знал, а как пришёл в себя, Марс всё лечение прекратил, заявив «он сильный, дальше сам справится». Раны на второй день гноиться начали, а Торад обратно вырубился, так что лекаря роты вернули обратно и долечивал Торада он. Марсу о том решили не сообщать.

-Доказательство силы. – Пояснил довольный Марс, оставил шкуру и ушёл.

Позже, дня через четыре, Кохан пообщался с Марсом за кувшином вина. Сразу после тренировки, на которой пьяный ариец, проверял, как хорошо усвоены некоторые арийские техники – дрался с пятью наёмниками сразу. Ни одной царапины, а доспехи наёмников, обзавелись глубокими царапинами в районе животов и кольчужных воротников. Арийцы вообще частенько оказывались на таких ежедневных изматывающих тренировках, поддатые или вовсе в стельку пьяные. Несмотря на это, сражались они неизменно превосходно. Как так получалось, что алкоголь не влиял на их боевые навыки, наёмники не понимали. Впрочем, Кохан, подмечал кое-что интересное и со своими людьми не делился – на самом деле, пьяные арийцы, дрались значительно хуже арийцев трезвых. Просто боевой уровень его роты не дотягивал даже до уровня упившихся вином нанимателей.

Так вот «доказательство силы». Марс поведал, что нашивать шкуры животных на жилет или носить жилет целиком из такой шкуры, мог только ариец, в одиночку, с одним ножом или голыми руками, убивший четвероногого владельца сего меха.

И вторая странность – до того дня, по имени арийцы обращались только к Кохану. А когда Торад пришёл в себя, они и к нему начали обращаться по имени. Словно он в их глазах, стал вторым Коханом…, в общем, за месяц, новой жизнью рота наелась до отвала. Они приготовились бежать.

Но миновал день. Они провели обычные свои учения, без той жести, которую арийцы считали лёгкой разминкой, и никто ни слова им не сказал. Прошёл второй день. Миновал третий, но их никто больше не донимал! А как-то утром рота проснулась от рёва, воя, рыка и звона стали.

Народ выскочил из казарм в полном вооружении с мечами наголо. Да так там и замер.

По двору скакали три громадные туши – наниматели. Они дрались и в полную силу. Логан своим двуручником, Марс одноручным мечом, Радон здоровенным топором. И драка шла явно не на жизнь, а насмерть! Арийцы рассвирепели невероятно – они пользовались не только оружием. Если получалось, били по лицам, торсам, в общем, явно пытались друг друга убить. И, кажется, каждый дрался сам за себя. Драка шла минут десять. Тут Марс увернулся недостаточно быстро, и топор Радона рассёк ему кожу на груди…, только кожу? Наёмники вдруг с удивлением поняли, что этот удар, должен был проломить грудину. Однако…

-Аррр!!! – Взревел Марс, едва хлынула кровь, и с такой силой запустил меч в стену, что тот выбил из неё кусок камня, да с громким звоном переломился пополам. А ариец, продолжая громогласно рычать, пошёл к стене, по которой несколько раз ударил кулаком.

Ещё полчаса, Радон и Логан, сражались друг с другом. Наёмники наблюдали и поражались тому, что видят – ни техник таких, ни большую часть ударов, они раньше не видели и узнать не могли. Кое-что выполнялось на пределе человеческих возможностей. Так они решили, потому что, спроси их кто час назад – возможно ли сделать так? Покатились бы со смеху, а любопытного любителя вопросов, назвали бы придурком и фантазёром. А тут вот, перед глазами. Что бы так владеть оружием, нужно иметь чудовищную силу и тело без костей.

В бою победил Логан, нанеся глубокую рану в грудную мышцу гиганта, слева. После чего яростно взревел, потрясая мечом над головой.

Удивительно, но в конце этого боя, все трое, лишь слегка вспотели. Любой из роты, после такой жаркой схватки, дрожал бы от усталости, как минимум обливался бы потом, а эти…

Да ещё и тренировочная схватка, без доспехов, настоящим оружием, с нанесением ран, которые – на волосок глубже или полсантиметра в сторону и противник мёртв…, как-то дико им показалось.

-Для нас только так. – Пожав плечами, сообщил Марс Кохану, когда он задал вопрос о нанесении таких ран, в таком бою. – Иначе никак. – Пояснять ещё подробнее, воин не пожелал.

Так и шла их служба. Когда режим с тренировками или без оных, отдали полностью в распоряжение Кохана, как Предводителя наёмников, они отказались от мысли бежать в Империю. Рота несла службу и дальше. Регулярно они поражались некоторым особенностям и привычкам обитателей Орхуса. Например, вампир, которая часто покидала крепость по ночам.

Бойцам глотки перехватывало от одной и той же картины. Вампир взбиралась на стену, усаживалась на корточки на одном из зубцов, наклонялась, а рядом факел горит, свет падает…, куртку она, толи специально не застёгивала, толи так случайно получалось, но в свете факела, стражи на стенах, регулярно видели такие очаровательные картины, что…

Иногда правда, всё впечатление вампир намеренно портила. Только боец натужно сглотнёт, да штаны поправит, чтобы ничего не торчало, как она возьмёт ощерится, выпустив клыки и всё, уже ничего не торчит, глотать нечего – горло высохло в одно мгновение и шею чего-то холодит. Воротник поплотнее запахнёт да пойдёт стену обходить.

В общем, если не считать этих деталей, то служба шла отличная. Никто на Орхус войной не идёт, кормят нормально, платят золотом. Тёплое местечко. Если бы ещё блудниц с десяток…, увы. Для этих делов приходилось либо в селе с кем-то полюбовно договариваться, либо в ближайший город идти, отпросившись у Кохана. А город в двадцати километрах, по холмам полям, да через сёла местных рыцарей. Момент очень напрягал. Почти год. Они уже даже привыкли. Кто-то из наёмников завёл себе постоянных подруг в деревне, кто-то ходил к Висинии. Да, Висения – очаровательная нимфа из ближайшего города Сабаса. Её, с разрешения Логана, в село привёз Кохан. Красивая, стройная Висиния, зарабатывала на жизнь беспорядочным блудом и, иногда, грабежом. Она попыталась прирезать Кохана, после исполнения, монетой оплаченных, услуг. А он что-то не зарезался совсем и после не сильно её побил, убивать не стал, даже стражам местного лорда не сдал. Просто увёз с собой в Орхус. Через пару недель, в доме Висинии появились ещё три достаточно смазливые девушки – её старые подруги. Так она пояснила Кохану.

Эти четыре девицы, спасли целую роту наёмников от невероятных кошмарных мучений.

Правда, забылись слегка, и предложили свои услуги ещё и Свободным. А бабам местных селян, сие не шибко понравилось, и дом Висинии сожгли. Девушки чудом успели сбежать и посреди ночи начали долбиться в ворота, да орать дурным голосом, а за ними уже гналась целая толпа селянок с вилами и мотыгами. На силу спаслись. Однако о маленьком доме свободного блуда, организованного Коханом, теперь стало известно и королю.

Кохан, вопреки ожиданиям, не получил нагоняя, не оказался перед выбором покинуть Орхус или доказать свою силу. Логан, его выслушав, долго смеялся. Пока со скамейки не упал. Марс с Радоном веселились не меньше короля. Ошалевшему с такой реакции Кохану, предложили отведать вина, да пригласить блудниц к столу. Что наёмник и сделал, предупредив всех четверых, что тут говорить они могут только с разрешения мужчин, если не хотят получить тяжёлой лапой арийца по своему личику. Блудницы арийцам понравились. Их щедро одарили (аж по два золотых каждой дали!!!), а потом предложили два варианта – рабство в стенах Орхуса или знаки Свободных и жизнь в селе. Был и третий вариант – все четыре ещё до заката покидают территорию Орхуса.

Что Кохан, что девушки, были глубоко поражены волей короля. Особенно предложением добровольного рабства. Девушки посовещались, и Висиния высказала принятое решение – знаки Свободных. Стоически перенеся муки ожогов от клейма, они вернулись в деревню. Вечером прибежали обратно, ободранные, грязные, сильно побитые. Висиния сверкая фингалом, слёзно жаловалась королю на злых селянок…, а потом их всех четверых выставили за ворота.

Кто ж знал, что под статусом Свободного, понималась действительно полная и абсолютная свобода…, за исключением условия, что любой из арийцев, раз в месяц имеет право провести ночь с каждой из четверых – этакий эквивалент крестьянской двадцатины.

Пришлось Висинии жаловаться Кохану. А ему утрясать спор девушек с крестьянами – последнее слово в этом споре, как частенько то бывает в подобных случаях, поставили десяток серебряных монет. Селяне поклялись, что никогда не тронут девушек, а те в свою очередь, дали старостам селян клятву, что взашей будут гнать со своего порога мужей бородатых. Пустят к себе лишь юнцов безусых, кто не женат по определению. Иль стариков одиноких, носящих чёрный платок – у таких жёны померли, а платки это память по ушедшей половинке, традиция вековая очень древняя.

Так и жила крепость Орхус, нынче охраняемая девятью десятками отборных закалённых бойцов.

Как-то позабыли наёмники, да и Кохан тоже, про уговор, когда-то заключённый – доля с военной добычи. Наёмники поняли, что места тихие и никаких войн тут не предполагается. Ну да и боги с ними. На войне, конечно, добыча, всё такое, но там и меч в брюхо загнать могут. А тут тепло, вкусно и никто не требует каких-то запредельных делов. Можно и так хорошо жить. Особенно довольны были, к концу года службы, девятнадцать воинов, включая Торада – на селянках местных женились. Домики себе выстроили за стенами и свободное от службы время, теперь проводили в селе, живя на своей земле. Подворья таких наёмников, от двадцатины были полностью свободны.

Всё изменилось, когда в Орхус вернулся Домен, четвёртый ариец, с которым наёмники, ещё знакомы не были. Всего через два месяца, после его возвращения, договор о доле с военной добычи, вступил в силу. И впервые за всё это время, наёмники увидели, кому на самом деле они служат.

Тогда они впервые поняли, что всё это – лишь проба меча, перед чем-то, что, вполне возможно, сотрясёт весь Катхен. И уже очень скоро. Почти все в роте, едва миновал день празднования первой военной победы в походе за стены Орхуса, засобирались в дорогу. Кроме тех, кто решил осесть, найдя жён из местных крестьянок.

А потом пришёл день, когда рука Домена, дрожа от усталости, выронила меч на песок.

Спустя несколько дней после того случая, рота передумала уходить. Всё очень сильно изменилось. Теперь, рота Кохана, была готова прирезать своего капитана, лишь бы остаться на службе в Орхусе.

***

Задание Домена, представлялось самым сложным и опасным. Как старейший из пяти арийцев, доживших до сего дня, Домен потребовал отправить с этим поручением именно его. Король согласился, несмотря на возражения Марса. Они распрощались рано утром и Домену, руку пожимали крепче прочих – имелись все шансы, что он обратно не вернётся. И отомстить за него, связанные клятвой королю Алерану, арийцы, не потеряв лица, не могли. Если Домен падёт, выполняя задачу, его смерть останется не отмщённой, пока жив король Сабаса.

Он двинулся к реке. Единственный кто взял меньше всех золота, всего полсотни монет, лишь половина которых золотые. Несколько недель Домен двигался вдоль берега Лакри, старательно избегая людских поселений. Питался охотой. Иногда, если с дичью не везло, воровал прирученных туров, овец или белых, мерзко крякающих птиц. Их легко было поймать – горластые твари любили ходить на речку поплавать. Поначалу он их избегал. Во-первых, они орали так, что казалось, в Орхусе услышат. Во-вторых, он не был вполне уверен, что они съедобны. Пока однажды не заметил, как крестьянский мальчик гонит целую ватагу горластых птиц куда-то в прибрежный лес. Раз их крестьяне держат, вряд ли те птицы служат им для красоты подворья. Поймал одну, ощипал, съел – вкусно. Так что когда с охотой не везло, если попадались по пути, ловил их.

Сколько точно он брёл, Домен не знал, но на одной щеке вылезли пучки щетины, а волосы стали чуточку длиннее. И ногти отросли так, что мешали держать меч. Пришлось брить щёку кинжалом. Вероятно, недели три прошло. За более короткий срок, волосы на лицах арийцев не вырастали, это у тех, у кого они вообще росли. Легенды говорят, что Аргхан и те воины, что пришли с ним, были глубоко поражены, впервые повстречав бородатых северян. Первых из них, арийцы убили из любопытства, а не из желания славы или военной добычи. Оказалось, чудные бородачи – просто люди. Согласно боевой песни об этом моменте, бороды и усы, у основателей Тара не росли вовсе.

Домен двигался в Батэл. Город в пяти километрах от океана, стоящий на берегу реки Лакри. Потому вдоль неё и двигался, чтобы не пропустить нужный город и не заблудиться. Всё-таки, земли Сабаса, он не знал вовсе. На первый взгляд, его задача виделась простой – найти Батэл. Но вот уже примерно три недели идёт! А городов как не было, так и нет. Пару раз отходил от реки, покидал прибрежный лес – одни деревни. Как-то видел вдалеке замок. Город как в воду канул.

Второй этап задачи – наняться в Батэл учителем мечников. Тут уже начинались сложности.

Батэл, не совсем город, в обычном смысле этого слова. Скорее громадный военный лагерь, жалкое подобие Малого города Тара. Там господари рыцарственные правители Сабаса, пестовали своих крестьян, отряженных на военную службу – по голове со двора. Некоторые брали по две, ссылаясь на то обстоятельство, что плохо разбираются в счетоводстве и иногда ошибаются, посчитав во второй раз двор, уже исполнивший их право на голову со двора в службу господарю.

А головы те, брались в возрасте 14-16 лет – дети крестьян, мужеского пола. Как удалось узнать Анталии, зачастую, крестьяне сами были рады отдать своих сыновей на службу в армию господаря. Солдаты жили немного не так, как они. У них было значительно больше свободы и шанс получить свободу, в понимании крестьян Сабаса, практически абсолютную - кусочек земли и право не соблюдать некоторые, для крестьян обязательные, повинности. Например, дочку солдата, отпущенного господарем на волю, взять на улице или где бы то ни было ещё, другой солдат господаря, права не имел. Только сам господарь или приехавший к нему погостить другой господарь, рыцарского сана. Да что там говорить – у них и других свобод было море! Вот хотя бы повинность с податями и сороковиной урожая. Получивший свободу солдат, мог платить подати втрое меньше обычных селян, а сороковину сдавал, только с земледелия. Со скотины господарю должен был отдавать всего ничего – десятину. В общем, они жили как в сказке.

Правда, эту свободу солдаты получали редко. А после войны, сотрясшей Сабас, их очень много погибло. Так что сейчас Батэл переполняли новые рекруты. Их обучали для армий рыцарей выживших в резне и вспомогательной армии короля. Алеран, почему-то, не желал собирать основную армию из воспитанников Батэла. Хребет его личной армии всегда составляли наёмники.

Домен должен был стать наставником мечников. С этим по идеи, сложностей, возникнуть не должно, но случайности, порой случаются. В Батэле свято соблюдалось одно древнее правило – если на место наставника претендовал кто-то со стороны, он был обязан победить в бою действующего или уговорить его оставить пост. В последнем случае, брали первого попавшегося наставника. Кем был наставник мечников сейчас, Анталия не узнавала, решила, что это лишнее.

В дальнейшем, Домен должен был учить, используя достаточно широко распространённые в Арии школы боя. Они походили на местные и в случае расспросов, он должен был объяснять, что научился этому, на службе в провинции Кир, совмещая техники Крылатых Шлемов и имперской армии. По идеи, если бы кто-то и правда совместил безрассудную тактику боя варваров с юга Великих гор и филигранную скрупулёзность мечников Империи то, должен был бы получиться причудливый киш-миш, в котором мало кто сумеет распознать стили Катхену вовсе неизвестные. В процессе, Домен должен был воспитывать в своих рекрутах волю, крепость духа и самое главное – убедить их, что он, именно он, а не господарь их сюда направивший, является их главным и единственно достойным уважения лидером. В последствие, когда решит что время пришло, старику следовало увести всех своих воспитанников прочь из Батэла. Желательно тайно, всеми силами избегая боевых столкновений. После чего, таким образом собранный отряд, должен был бежать со всех ног за реку, в степи кочевников. Туда за ними никто не сунется – земля Империи. И, сделав небольшой крюк, можно будет с лёгким сердцем, вернуться в Орхус, перейдя реку значительно выше. План сей имел немало прорех и всяческих «если». Так что возможность сложить голову, выполняя сию задачу, арийцы нисколько не преувеличивали.

Кстати говоря, информация о существовании такого города как Батэл, говорила арийцам ещё об одном серьёзном обстоятельстве – войска рыцарей Сабаса, не просто крестьяне с оружием воинов в руках. Их учили с ним обращаться. Если король Алеран помрёт – выучку этих солдат, они проверят лично, а пока…

Наконец, ариец добрался до города. Он ожидал увидеть крепостные стены, густой лес рядом – что-то, что напоминало бы Малый город Тара. Но увидел только крепкий частокол, с деревянными башнями и, на глаз, прикинув размеры города, по протяжённости стены, был вынужден признать, что всё, чем Батэл может похвастаться – площади им занимаемые.

Впрочем, если подумать, этот город делался для тренировки крестьянских сыновей, превращения их в солдат, не воинов. Для этих целей, достаточно того, что Домен увидел снаружи и внутри.

Что ж, он научит их драться, а стать воинами или остаться солдатами – они решат сами.

Знакомство со стражей прошло не совсем мирно. Ариец собирался вести себя тихо, незаметно, возможно, слегка покромсать местного наставника мечников, что бы получить его работу. Но не более того. Однако всё вышло не совсем так, как планировалось.

Ворота, срубленные в частоколе, и от него внешне не шибко отличавшиеся, Домен нашёл не сразу. Пока шёл всё выглядывал, но так ничего интересного и не увидел. Вскоре обратил внимание на две неподвижные фигуры. Повернул голову в одну сторону, в другую – больше снаружи никого нет. Только два солдата стоят у вроде бы ни чем не приметной стены. Старик пошёл к ним.

И шаг арийца становился всё медленнее, а сердце билось всё тяжелее, гулко так…, в глазах помутилось от бешенства – разум захлёстывали волны страха и, как следствие, арийца начала душить чёрная злоба, грозящая, вот-вот, перерасти в бешеную агрессию, ко всему что движется.

Чем же был вызван страх этого несгибаемого пожилого воителя? Увы, ключевое тут – пожилого.

Подойдя ближе, он разглядел причины стояния у ничем ни примечательного частокола двух солдат с копьями – ворота. Там были ворота, а он не сумел их разглядеть. Увидел лишь отсюда, с расстояния в половину полёта стрелы. Зрение начинало подводить и, наверняка, первые тревожные звоночки, он просто не заметил, пропустил мимо глаз. А теперь, здесь, у ворот Батэла, он заметил…, очень, надо признать, не вовремя. Домен подходил к солдатам всеми силами стараясь заглушить душившую его ярость. Получалось очень плохо. Его всю жизнь учили этой ярости отдаваться полностью, вбивая в каждую клеточку тела навыки боя, что бы в бешенстве, оно само делало то, чему учили. В арийце воспитывали способность думать перед боем, а не в процессе. Как гасить ярость, он понятия не имел, да раньше как-то и не думал, что это когда-либо понадобится.

А тут вот понадобилось. Старик был достаточно опытен, видел сотни сражений, убил десятки, а то и сотни врагов, пережил такое, отчего пол Сабаса загнулось бы в глубоком детстве. Так что, кое-как, он всё же сумел с собой совладать. Бешенство недоверчиво покосилось на арийца и, пожав плечами, отправилось неспешно обратно в самые дальние уголки сознания. Так бы туда и ушло.

Увы.

-Куды прёшь детина! – Рявкнул один из солдат, наставив на арийца копьё. – Не вишь, храняется тута сё! А ну пшёл прочь отсюдава пока колом с брюшины чаго не дёрнуло тебе!

Кол, это надо полагать копьё…

Ариец замер как вкопанный. Опустил взгляд. Узкий четырёхгранный наконечник, всего в пальце от груди. Лицо старика покраснело. Бешенство, радостно подвывая, поспешило вернуться обратно – старик ариец успешно потерял контроль над собой.

-Аррр!!! – Сказал он, оскалив зубы.

-Чаго? – Не понял копейщик. Впрочем, уже поздно. И копьё убирать поздно и вообще.

Ариец ухватил древко одной рукой, вывернул в сторону и рывком вырвал его из пальцев солдата. Парень охнул и растянулся на земле, выпустив древко слишком поздно. Нога арийца опустилась на хребет парня, что-то хрустнуло, но вроде не помер и позвоночник не переломило. Только заорал так, что за забором вмиг переполох поднялся.

-Ах ты Баргов сын! – Взревел второй солдат…, тоненько так взревел, но он старался. Правда. Просто видать погода такая, а то может и простыл где, всяко ведь бывает.

Второе копьё ударило в напавшего на них незнакомца, чётко, грамотно – как учили. Нога вперёд, руками дёрг, копьё с этим всем вместе, в полусогнутых руках, и ррраз! Незнакомец, сейчас должен упасть, завывая от боли в насквозь пробитой брюшине. Только, почему-то, как учили не вышло. Нет, удар точно вот как по писанному, а незнакомец, видать, тех уроков не видал, иль может вовсе про них не слышал. Взял гад в сторону шагнул. Копьё проскочило в сантиметре от мускулистого бока, а в лицо так прилетело, что солдат потерял сознание задолго до того, как упал наземь.

Домен на том не остановился. Враги повержены – оба лежат у ног, толи живы толи нет, не важно. Ариец зарычал на ворота. Не открылись естественно. Он поднял одного солдата за ноги. Оттащил метра на три, раскрутил посильнее и с рыком закинул за забор. Там что-то стукнуло мягко, и кто-то вскричал. Послышался топот десятков ног, кто-то стал команды раздавать – ариец подбежал к воротам и широко размахнувшись, врезал по ним двумя кулаками.

-Пороками ворота бьют Барговы псы!!! – Истошно завопил кто-то внутри.

Не сломались ворота, конечно же. Ударь он плечом…, да и то вряд ли. Вот Радон или Логан – те могли вынести такие хлипкие ворота одним плечом. Кемер мог, отец Логана. Ларатрон в принципе. Может, Марс, хотя и вряд ли, а вот ему, да Арагону, такое не по плечу. И Домена это взбесило ещё сильнее. Кинув за частокол второго солдата, он подскочил к тёсаным столбам забора и подпрыгнул. Ухватился двумя руками за обструганный заострённый кончик кола, подтянулся, рывком перебросил ладони между стволами и ещё подтянулся, закидывая ступню, на один из промежутков, между заострёнными колами частокола. Дальше дело техники - ногу вторую подтянуть, да поставить куда надо и не упасть при этом с забора, на острые колы или на спину.

-На стену лезуууут! – Завизжали сбоку.

-Аррр! – Яростно рыча, повернул голову Домен. Стоявший на вышке солдат, узрев перекошенную бешенством гримасу на лице воина, отшатнулся, схватился за сердце, запнулся обо что-то и с воплем рухнул через перила смотровой площадки. Вышка опустела.

-Лучники бьют, лучники по вышкам бьют! – Тут же заорали снизу.

Ариец окинул открывшийся вид одним коротким взглядом, мгновенно оценив обстановку. Десятки людей. Много зданий. Плацы разного плана, непонятные и знакомые тренировочные снаряды. Даже есть площадь, похожая на жутко захламлённую площадку в Малом городе, где в мальцах воспитывали способность удерживать равновесие и не падать в пылу битвы. Учили сражаться, не глядя себе под ноги. Там, впрочем, само по себе падение, не считалось ошибкой или чем-то зазорным, вот если умудришься упасть так, что потом хромать начинаешь или не успеешь подняться, прежде чем враг достанет тебя мечом – тогда могли и наказать. А хуже всего, если упал, расшибся, но сознание не потерял и встать не смог – над таким смеялись в голос до слёз, и другие мальцы и учителя…, Домен, дважды оказывался в такой ситуации.

-Ууурррррррр! – Совсем потеряв голову от таких воспоминаний, взвыл старик.

И спрыгнул вниз, в полёте выхватывая мечи.

-Перелезают через стены! – Заорал кто-то впереди и ариец увидел строй копейщиков. Точнее, толпу оных, секунду назад бежавших к стене. Сейчас они перемешались и пытались выстроить стену копий, прикрываясь щитами. Получалось не очень, но лёгкой добычей, даже этот полу выстроенный строй, назвать сложно. Удар напролом тут, самоубийство. Домен обратил свой взор влево – там нестройной группой, к воротам бежали десятков шесть людей, без доспехов. Все с мечами. Все сопливые. Старик повернул голову направо и на мгновение забыл обо всех окружавших его людях – там человек двадцать, выстроились в две линии. Доспехов нет вовсе, на поясах короткие ножи, лица взрослые, сосредоточенные, в руках короткие луки, бьющие на небольшое расстояние. Первая линия направила стрелы прямо, вторая вверх. Рядом мужик в кожаных доспехах, с мечом поднятым вверх. Он открывает рот и…, сейчас!

Мечи Домена поднялись и с яростным свистом начали мешать воздух перед ним. Со стороны казалось, будто сработал какой-то маг и воина закрыл щит целиком из Изначальных. Мечи двигались с такой скоростью, что воздух ревел, а самих клинков видно не было. И он бежал прямо на лучников! Строй дрогнул, мужик опустил меч и заорал – вместе с ним заорал и Домен, да с такой силой и так кошмарно, что первая линия луков выпустила стрелы вкривь и вкось. У одного руки дрогнули, и стрела воткнулась в землю в паре шагов. Две стрелы ушли в небо, одна прошла высоко над головой Домена. Ещё одна ушла под ревущие клинки и вскользь задела ногу. Пять стрел ушли точно в цель. И с треском разлетелись в щепу, угодив в стальной вихрь, несущийся впереди арийца. Только одна стрела из этих пяти достигла кое-какого результата – наконечник отлетел и ткнулся в плечо. Однако арийского жилета пробить не смог, утратив свою изначальную скорость, вреда не причинил. А вторая линия не успела дать залп – ариец оказался в трёх шагах от лучников.

-Магия!!! Колдун!!!

Завизжал кто-то, и стрелки бросились врассыпную. Домен проводил их яростным воплем. Бешено двигавшиеся мечи, снижали свою скорость – резко такую свистопляску прекратить он не мог. Есть риск повредить мышцы, а то и выронить оружие. За пять секунд оружие прекратило бешеную пляску и клинки замерли, в твёрдых руках арийца. Он развернулся к копейщикам – на земле лежали щиты, копья, сами копейщики куда-то пропали. А, вон, один из окна смотрит, вероятно, это казарма – ррр! Домен едва не кинулся туда, убивать всё что шевелится. Не успел.

Сопливые мечники, уже не бежали к месту событий, осознав, что в город проник всего один воин, и он только что разогнал отряд стрелков, да к тому же непостижимым образом сумел не пострадать от стрел, пущенных в упор. Только один из них нисколько не снизил скорости. Пожилой мужик с прямым мечом в одной руке и маленьким круглым щитом в другой.

Домену пришлось остановиться – этот человек напал стремительно, с кривой ухмылкой на лице. Последовал короткий обмен ударами, в течение коего, Домен разглядел достаточно, чтобы забыть о трусливых копейщиках в казарме. С ним скрестил мечи совсем не солдат. Настоящий воин, пожилой, сильный, с холодным расчётливым взглядом. Другой, не похожий на арийцев, северян, воинов озера Норх или со стен Вестфаллии, но воин, понимавший, что такое битва, способный встретить Смерть достойно. Не с улыбкой, не с яростным оскалом – нет, этот воин был другим, но смерти не боялся и оружием владел великолепно. Только этот щит…

Первые выпады прошли втуне. Мечи Домена неизменно натыкались на маленький круглый щит или лезвие меча противника. Причём отражая удары мечом, противник не ставил клинок в блок на чистую силу, он пытался отправить лезвие меча арийца вскользь, вниз к земле, что неизменно привело бы к потери равновесия и, несомненно, к единственному короткому, точному и смертельному удару. Бешенство, охватившее арийца, сжалось в комок злобы, разум утратил всякую способность мыслить громоздкими формами, вроде слов и логических цепочек. Даже образа с трудом проскальзывали сейчас в разуме воина. Только инстинкты, механические навыки, вбитые старыми воинами-учителями в самую плоть своих подопечных и вспышки, говорившие что делать, когда была возможность провести сложный приём. Совсем не так сражался его противник. Холодный разум, трезвый расчёт, минимум лишних жестов, звуков, только точные, сильные движения и удары, каждый из которых вёл к смерти или серьёзной ране, способной достаточно ослабить противника, для последнего добивающего удара. Домен рычал, скалился и брызгал слюной сразу за обоих. К сожалению, бешеные гримасы, резкие, бьющие по нервам вопли и рык, на противника никак не влияли. Он владел собой в совершенстве. Рука ни разу ни дрогнула.

Ариец атаковал ещё раз, нанеся серию стремительных секущих ударов – впустую. Отразил всего один ответный удар и отступил. Краем глаза заметил, что вокруг места схватки, у ворот Батэла, собирается всё больше людей. Они напряжённо смотрят, но оружие никто не поднимает. Кажется, этот человек, очень важная фигура в городе.

Мечник Батэла напал, нанося короткие рубящие удары, избрав мишенью шею высокого жилистого арийца. Домен легко отразил атаку и сам ответил грубой, жёсткой серией ударов – пока он не показал ничего из того, чего не знали в Катхене. За исключением танца мечей, позволившего отразить пущенные в упор стрелы. Бой шёл минуты две – слишком много, когда сталкиваются мастера меча. Однако становилось очевидно, что используя лишь то, что известно Катхену, Домен не сможет победить и бой продлится столько, сколько потребуется, что бы кто-то из них устал и допустил фатальную ошибку. Собственно, это было понятно уже через тридцать секунд схватки. Однако разум воина, заполненный бушующем морем ярости, думал сейчас несколько с трудом, лишь на уровне подсознательных реакций. Что бы заметить сие при таком образе мышления, потребовалось втрое больше времени.

Ариец отскочил далеко назад. Мечник Батэла едва заметно улыбнулся, чётким, заученным шагом преследуя противника – нет потери равновесия, руки в том же положении, он двигался словно по нарисованной на земле схеме. Что кстати, было не далеко от истины. Домен опустил мечи к земле, лезвия касаются травы. Мечник не сбился с шага, не остановил движения и не поменял положения рук, но на лице отразилось недоумение – противник полностью открылся, опустив мечи в исключительно неудобную позицию. Из такой ни удар нанести, ни отразить удара в шею, голову. Впрочем, стоило посмотреть на перекошенную красную физиономию арийца и всяческие подозрения или сомнения испарились – просто дикий варвар, допустивший фатальную ошибку. Вот что творят с человеком эмоции в битве. Нельзя в бою, давать волю эмоциям – начинаешь допускать ошибки. И вот яркий тому пример – парень практически покончил с собой.

Смущало, правда, то, что он сотворил с лучниками….

Мечник вдруг резко соскользнул вперёд. Действительно, его шаг вдруг ускорился, стал по-кошачьи мягким, и со стороны показалось, будто он вдруг взял и начал скользить по траве. Меч со свистом рассёк воздух и…

Ариец отступил на шаг назад и с яростным рёвом (народ вокруг вздрогнул как одно целое), невероятно быстро развернулся вокруг своей оси. Мечи блеснули на солнце – их только по блеску увидеть и получилось, движение оказалось настолько быстрым, что человеческий глаз за ним не успевал. Со свистом клинки рассекли воздух и врезались в фигуру атакующего мечника Батэла. А он уже находился в атакующей, скажем так, фигуре. Мышцы напряжены, вся масса тела вложена в удар, рука вытянулась вперёд. Кончик меча скользнул по плечу противника, оставив там глубокую царапину, вторая рука держит щит у бока, прикрывая его от возможной ответной атаки вторым мечом и такой неожиданный финт – щит дрогнул, столкнувшись с первым мечом арийца, а второй…, должен был, по идеи, снять мечнику Батэла, голову с плеч. Но не получилось. С риском порвать связки, мечник сумел выйти из удара, сменить стойку и поставить меч для отражения второго удара – всё за доли секунды. Так можно не только связки потянуть, можно и мышцы порвать. Он успел отразить бешенную и, надо признать, весьма рискованную атаку противника, но удержать равновесие не сумел. Мечи грохнули о щит и меч, его отбросило в сторону, мечник Батэла запнулся, попытался удержаться на ногах – у него была как минимум секунда. После такого рывка противника, сразу в добивание не выйти, мышцы просто не выдержат такой нагру…

Он как-то сумел. Удар двух мечей был нанесён, мечника отшвырнуло, и ариец тут же ринулся вперёд, нанося сильнейшие удары с замахом, да с такой невероятной скоростью, что сталь мечей ревела от нагрузки. А может просто воздух, обтекавший лезвия, создавал этот звук. Для людей наблюдавших битву, казалось, что этот рёв – стон самой стали, с трудом выдерживающей силу и скорость нового наставника мечников. Ну, так потом рассказывали рыцарственным правителям, желавшим пополнить войско мечниками и присылавших сюда юношей своих крестьян.

Он отразил атаки арийца, но не все смог сдержать полностью. Вопреки разуму, противник, в ходе боя, не только темпа не снизил, он казалось, вовсе не устал, а наоборот, только сейчас разогрелся и начал биться всерьёз. Мечник Батэла, проявлял чудеса стойкости и мастерства – все люди, окружавшие место сражения и хоть немного понимавшие в бою на мечах, восхищённо вздыхали, видя, как мечник, потерявший равновесие, продолжает отражать бешеный натиск противника. Последний удар, вновь двумя мечами с разворота, только на этот раз не в бок, а по диагонали, был отражён, но в этот раз устоять на ногах наставник мечников не смог.

Да, ариец сразился именно с ним. Знаменитым мастером боя на мечах, пришедшим в Батэл лет восемь назад. Согласно традиции города, он убил прежнего наставника в честном бою и получил его работу. С тех пор на место наставника претендовало четверо – двое погибли у стен. Один остался без руки и умер от раны спустя два дня. Четвёртый остался невредим и с позором поражения покинул Батэл и вот, к знаменитому наставнику мечников, пожаловал пятый претендент. И на этот раз, ситуация разворачивалась, совсем не в его пользу. Впервые в жизни он столкнулся с более сильным противником. Не в плане физической мощи. Противник превосходил его в мастерстве. И демонстрировал гибкость, подвижность, запредельные, для человека. Впрочем, как говорят легенды, такое умели таинственные Колдуны Меча…

Мечник Батэла полетел наземь. Ариец прыгнул вперёд, вновь нанося двойной удар мечей, на этот раз почти хрестоматийный для любой школы меча Катхена – сверху вниз с выходом корпуса вперёд и вниз. Мечник отразил его таким же хрестоматийным блоком, на чистую силу. Меч поднят параллельно земле, рука описывает кривую дугу, в момент удара рывок вперёд и в сторону…

Рывок не получился. Такой бешеный удар, такой скорости и силы, мечник Батэла принял на свой меч впервые в жизни. Собственное оружие вдавило вниз, затрещали мышцы плеча, лезвие замерло у горла мечника, а острие одного из мечей противника, оставило на щеке глубокую рану – даже по зубам заскрежетало. Мечник заорал от боли и…, его противник почему-то отскочил прочь, удивлённо вскинув брови. Наставник поднялся с трудом. Поднял щит – в руках какая-то мешанина, дерева и кожи, едва скреплённая перерубленными металлическими полосками. Он выбросил щит, взяв меч двумя руками. Кровь текла на шею грудь, дикая боль затмевала зрение. Противник стоял перед ним, удерживая мечи выставленными перед собой, острия под углом к земле, руки, словно два крюка, ноги на ширине плеч – с таким положением мечник Батэла не сталкивался и не знал чего ждать. Он не сумел заметить удивления и разочарования на лице арийца. Враг заорал от боли! Словно сопливый юнец или женщина. Заорал, визжа как свинья! А должен был бешено зарычать, вращая глазами, полными безумного гнева! По крайней мере, по тому, что он демонстрировал в бою, Домен предполагал именно такую реакцию…, собственно, не только поэтому.

Старик слишком глубоко ушёл в схватку. Сейчас пришлось хорошенько тряхнуть головой, что бы мускулистый гигант Алун, наконец, пропал, и на его месте появился реальный противник.

Теперь он видел перед собой того великолепного бойца, что минут десять назад, вступил в бой с холодной улыбкой, максимально собранный, полный сосредоточенности. Всё это пропало. Перед ним пошатываясь, стоял усталый, окровавленный воин, с натугой державший своё оружие двумя руками. Он постоянно моргал, его шатало, ноги подрагивают.

Ариец ощерился, тихонько зарычав – бешеная ярость битвы, постепенно уходила.

Противник слишком слабый.

Домен опустил один меч к земле, острие щекочет траву, второй поднят к плечу, клинок параллелен земле. Ариец двинулся по кругу. Противник не сходит с места, видно, что если он начнёт двигаться в своих заковыристых стойках, упадёт, приняв первый же удар на меч. Поворачивается, постоянно моргает, меч под углом, рукоять к плечу поднята – готовится отражать сразу два удара, скорее всего, скользящим движением. Домен ухмыльнулся – он с таким сталкивался, сражаясь против имперских воинов. Он ринулся вперёд, нанося два удара, один за другим. Первый снизу, рукоять идёт вверх, лезвие под углом. Удар секущий, если достигнет цели, распорет брюшину, не поцарапав кишечник – потроха просто вывалятся наземь. Не разворачивая плеч, тут же удар вторым мечом. Когда руки ударятся друг об друга, мечи остановят своё движение и лезвие второго, проколет шею, распарывая артерию. Мечник отразил оба удара именно тем скользящим финтом, что однажды удивил Домена. Только был у этого финта серьёзный недостаток – ещё не стих звон отражённых клинков, как ариец шагнул вперёд, разводя руки в стороны и нанося довольно неожиданный удар, для боя на мечах. Он просто взял и пнул в живот, словно пьяный крестьянин, с кулачным боем знакомый только понаслышке. Довольно неожиданно для мастера меча, получить такой пинок, от другого мастера меча. Впрочем, вот, например, Домена, старый воин, обучавший молодёжь бою, конкретно на двух мечах, в схватке с юным Доменом обезоруженный, взял и укусил его за локоть, да так, что кости захрустели…, в Таре учили убивать своих противников, даже если ты сам смертельно ранен. Эта школа показалась бы Катхену, исключительно варварской, дикой и грязной, но она работала лучше, а, значит, использовалась Таром. Для Славного города не было иных критериев, кроме эффективности.

Мечник Батэла вскрикнул от боли, согнулся и сделал несколько шагов назад. Ноги запутались, и он снова оказался на земле. Сейчас ничто не мешало добить противника. Ариец крутанул мечи в руках и быстрым шагом подошёл к ошеломлённому противнику, выставившему меч перед собой – теперь он не смог бы отбить ни одного удара. Но меч не опускал.

Ариец кивнул противнику – сейчас он вёл себя достойно и перестал безобразно стонать. Нужно будет лично позаботиться о его погребальном костре, в этом диком краю, народу неведомо, как должен уходить хороший воин. Домен поднял меч, и всего лишь краткое мгновение отделяло наставника мечников от смерти…

Высокий воин, с двумя мечами, вдруг закрыл глаза и рухнул мешком рядом со своим поверженным, но ещё способным двигаться противником. Мечник Батэла, плохо видел, кровь и боль, застили глаза. Но упавшего рядом врага он разглядел и поднял меч для удара – непонятно отчего, он упал рядом со своим противником.

Народ зашумел, не понимая, что происходит.

-Прочь! Пошли все прочь! – Сквозь толпу протиснулся пузатый низкорослый мужичок в шёлковых одеяниях, с кокетливыми ажурными манжетами на рукавах. – Прочь смерды, прочь сказал!

-Господарь, он же Пешена, того… - Пробасил кто-то из толпы и тут же осёкся.

-Кто это сейчас сказал? – Рявкнул мужичок, пробившийся, наконец, через толпу. Толстое лицо нахмурилось, побагровело, маленькие глазки обвели толпу долгим взглядом. – То-то же! А ну пошли прочь смерды недоученные! Не на что тут больше смотреть. Прочь сказал!

Народ, приглушённо ворча начал расходиться. На зелёной травке остался только один человек. Высокая худая дама, в длиннополом платье, расшитом серебром и золотом. Густые чёрные волосы подняты в высокую причёску, украшенную золотистой цепочкой. Казалось, она только что с бала при дворе короля Алерана в Сабе. Впрочем…

-И вот ради этого ты воспользовался кристаллом? – Сморщив носик, недовольно проговорила дама. – Что бы мне усмирить двух смердящих мужиков?

-Ага. – Господарь подошёл поближе к высокому арийцу. Толкнул его ногой и тут же отскочил.

-Дрыхнет он. – Проворчала дама. Вытащила шёлковый платочек из кармашка на богатом поясе, украшенном золотой вышивкой и инкрустированным маленькими рубинами. Стала стирать с изящного посоха, несуществующую пыль. – Ты знаешь, что на этот бал приглашён Калимдор?

-И чего? – Господарь наклонился к спящему незнакомцу. Стал осматривать старческое, но даже сейчас, какое-то дикое, злобное лицо.

-Чего, чего…, деревня. – Буркнула дама, закончив начищать шёлком, янтарный набалдашник посоха. – Убили б его, да и всё, что меня дёргать по пустякам? Между прочим, Калимдор впервые за последние двести лет выбирается с Эрфии не в Империю, а в ваше захолустье!

-А кто он таков, Кудор твой? – Спросил толстенький господарь, с натугой поднимая слегка изогнутый метровый меч незнакомца. – Ух, тяжёлый-то какой…

Дама с посохом, от слов господаря аж задохнулась. Покраснела вся и ножкой топнула. А потом описала посохом круг, точно над головой, и исчезла в золотистом сиянии.

-Эй, куда ты! – Воскликнул господарь, выронив меч. – А ну вернись! – Сияние исчезло, как и колдунья. Господарь надул губы и недовольно глянул на траву, где отпечатались следы маленьких ножек. – Ишь, фифа выискалась…, и чаго что колдовские всякие штучки могёшь? А мы вот за присест свинью молочную съесть могём! Вот!

Господарь Батэла, вновь глянул на бесчувственные тела. Хмыкнул и открыл рот, что бы приказать отнести обоих к лекарю. Закрыв рот, осмотрелся – нет никого, сам же всех и разогнал.

-Барговы дети! Куда все пропали етит вас всех!? А ну назад сюда быстро, пятеро, нет! Семеро! Смердящие твари! Назад сказал! Кто их несть будет я что ли?...

Так он орал минут десять, пока, наконец, к воротам не прибежала ватага сопляков, недавно присланных с побережья тамошними господарями – мечники им в армии понадобились.

-К лекарю снесть, обоих. Пусть лечит. – Господарь показал пальцем на высокую, мускулистую фигуру незнакомца. – А этого в оковы покрепче и тоже пусть лечит. Пока не поговорю с ним, оковы не снимать. И оковы получше, из закромов возьмите, а то прошлый раз заковали, так чего получилось то? Убёг у нас дезертир! На кол посажу вообще всех, если и этот сбежит.

Подростки заверили господаря нестройным гулом голосов, что всё исполнят в точности как велено. Несколько побежали в кладовые за оковами и носилками – своего наставника, они без проблем подхватили на руки и вчетвером унесли к лекарю, а вот незнакомец оказался слишком тяжёлым и длинным. При попытке унести его, все четверо попадали с ног, а из маленькой сумки на поясе упавшего, выкатилась золотая монета – двое ребят немедленно из-за неё подрались.

Когда Домен пришёл в себя, он обнаружил что лежит на мягкой кровати. Над головой серый потолок, светло в помещении и кто-то есть рядом – слышно дыхание, где-то дальше приглушённые голоса. Ариец попытался сесть и чуть не упал с кровати. Тело слушалось плохо, но это ничего, бывает…, цепи звякнули! Воин увидел на своих руках и ногах рабские цепи! С рёвом бешенства он дёрнул руками – цепи выдержали. Сжав зубы, яростно рыча, он начал дёргать сильнее, силился разорвать цепи с натуги, нарастяг. Ничего не получалось. Толи металл такой крепкий, толи зачарованы магом. Поднялся, быстро осмотрел комнату. Ничего в ней и нет почти. Только стены и кровать. Вон дверь…, а кровать хорошая, ножки толстые. Арией поднял кровать, опустил её на колено и подложил цепь под ножку. Рывком сдвинул колено. Деревянная ножка с грохотом упала, вдавив цепь в деревянные плохо обструганные доски пола. Полетели щепки, несколько звеньев вдавило в дерево. Домен повернулся немного, сел на кровать, напряг мышцы, несколько раз шумно вдохнул и выдохнул, а затем со всей силы рванул вверх.

Поднявшись с пола, ворчливо потряс цепью на руках – крепко сидит зараза. Только на запястьях кожу продрал, вон, кровь течёт. На кровать глянул. Ножка куда-то улетела, не видно. А кровать теперь на один бок повело, валяется…

-Ты чего наделал Баргов сын! – Взвыл кто-то, пинком распахнув двери.

В комнату ворвался маленький пузан в богатом одеянии. От неожиданности и странности поведения невооружённого селянина, Домен попятился к стене, что-то недовольно ворча себе под нос. Мужичок бегал вокруг разломанной кровати, охал, ахал и хлопал себя по бокам пухлыми ладошками. Убедившись, что кровати пришёл полноценный кирдык, мужичок вцепился себе в волосы и стал головой покачивать сокрушённо.

-Мне ж новую никто не пришлёт! – Простонал, наконец, толстячок. – Зачем ты её поломал?!

-Ррр. – Неуверенно ответил ариец, возвышавшийся над мужичком как боевая башня над неказистым придорожным валуном.

-Чего рычишь? – Отпустив взлохмаченные волосы, рявкнул мужичок. – Кто говорю, за мебеля поломатые платить будет? Король, думаешь, денег даст? Я каждую рухлядь месяцами из казны высокого правителя Алерана, - тут он воздел ручки к потолку, - да славится его имя и да примет его Прива в царство своё, ежели его кто случайно зарежет. Каждый медяк, чуть не с боем…, а ты…

Мужичок махнул рукой и уселся на сломанную кровать. Стал смотреть на громадную фигуру арийца. Моргнул, видимо, только сейчас оценив размеры постояльца и сообразив, что цепи, конечно, на нём надеты, но вот свернуть, кому голову или этими же цепями череп раскроить, ему как бы ничто и не мешает.

-Ты это, садись давай. – Проговорил мужичок, пересаживаясь на более высокую часть сломанной кровати, ближе к стене. – Высокий ты, говорить неудобно.

Ариец присел на корточки. Мужичок снова поморщился – даже так, незнакомец оставался громадным, а эти мускулы…, не сказать, что прям титан. Но мышцы растянуты, рельефно выделяются под рыхловатой кожей – он стар, однако, ещё невероятно гибок и ловок. В чём убедился совсем недавно весь Батэл.

-Ты за цепи не серчай. – На всякий случай проговорил мужичок.

-Сними. – Рыкнул ариец, тряхнув руками. Цепь звякнула.

-Поговорим и сниму.

-Ты кто? – Немного мягче, спросил ариец. Чем-то этот мужичок напомнил ему древесного кота арийских крестьян. Держал он одного такого в своём доме. Говорили, будто этот кот ловко ловит грызунов и те из дома пропадают, словно по волшебству, от одного запаха зверька. Может, так оно и было, да только в его доме, рабы кота разбаловали. Гладили, кормили обильно, он и стал толстый ленивый, да наглее чем Свободные торговцы зерном. Всё собирался кота этого мечом – котяра тот только жрал и спал, а грызуны устроили в кладовой полнейший разгром. Не успел немного, к Тару подошли Северяне и не до того как-то стало…

-Чего лыбишься? – Настороженно спросил мужичок.

-Кота вспомнил. – Честно признался Домен. Повезло ленивой твари, Северяне спасли его шкуру от справедливой расплаты. Этот мужичок, ну очень походил на ту тварь. Прям магия какая-то.

-Зачем напал на стражу, через забор полез?

-Они позволили себе говорить неуважительно. – Настроение как-то вдруг улучшилось. Добродушие к Домену, возвращалось. Вообще, обычно, он был спокоен. Сейчас, вроде угрозы нет, забавный селянин, судя по одеждам, богатый Свободный…, то есть купец Сабаса. Цепи только немного злят, но он понимал – купцы народ пугливый. И глупый. Ну, разве могут эти цепи помешать убить врага? Смешно же. Да и задача вот-вот провалится. С наставником мечников не сразился, как положено, к местному владетельному рыцарю так и не попал…, эх. Не так всё пошло.

-А, понятно. – Кивнул купец с пониманием во взгляде. – Смерды всё. Они ж не грамотные, да тупые все. Не понимают ничего, пока вот палкой им по хребтине не пропишешь.

Помолчали. Мужичок потрепал простынь, сбившуюся во время падения кровати.

-Тебя как звать? – Наконец, сказал купец.

-Я назовусь правителю Батэла. – Ответил Домен, решивший, что пора уже вернуться к тому, зачем сюда пришёл. И попытался успокоить нарастающий внутри гнев – мысль о пропавших мечах, не вовремя пришла. Последнее оружие из Арии, оставшееся с ним. Даже кинжал и тот потерян в боях на территории Империи. Только они и остались, мечи, кованные по образу легендарных мечей Аргхана. Великолепное оружие, стоившее ему сто сорок золотых монет.

-Так ты с ним и говоришь. – Удивлённо хлопнул глазками толстячок. – Я это и есть.

-Ты? – Выпучив глаза, воскликнул Домен. – Рыцарственный правитель???

-Угу. – Мужичок недовольно выпрямил спину, живот втянуть попытался, носом шмыгнул и добавил. – Я это. Рыцарь я. Посвящён десять лет назад, самим Урвальдом Сабасским.

Домен не нашёл чего сказать – ну как есть тот самый обленившийся кот. Только тот котяра должен был когтями и клыками орудовать, а этот вот меч на полку бросил, брюхо растить стал.

Ну…, когда-то он был воином, может даже прославленным, просто так в рыцари ведь не посвящают…, по идеи, лица Домен не теряет, разговаривая с ним. Лицо теряет сам этот пузан, презревший своё оружие и предпочёвший тихую вкусную жизнь мечу и жаркому пылу битвы.

-Ты это, Пешена победил. – Заметил мужичок. Домен приподнял бровь. – Того парня с которым дрался. – Домен самодовольно ухмыльнулся – противник был сильный, нельзя сказать, что победил легко. Достойная битва…, только из памяти вылетело, успел он его добить или нет? И как сознание потерял, что-то не припомнить…, магия видимо. Значит, Анталия не ошиблась. В Батэле, почти постоянно живёт колдун, нанятый Сабасскими рыцарями. Он там всегда на службе был. Легенды, расхожие среди крестьян, утверждали, что сто лет назад, в Батэл нанимали любого мага, соглашавшегося на предложенную плату. Даже шаманов кочевников из новой провинции Империи. А теперь только Эрфийских колдунов нанимают. Почему, крестьяне понятия не имели. Но, сама Анталия, полагала, что кроме Эрфийских, в Катхене других магов попросту не осталось.

-Он у нас наставник мечников. Правило Батэла знаешь?

-О! – Удивлённо воскликнул Домен – оказывается, первую часть своей задачи, он выполнил, впав в боевое безумие. Надо же. Такие совпадения, редкость и, означают лишь одно – он всё ещё достаточно сильный. Слабым, удача не улыбается – это даже дети знают.

-Сам не понял, с кем сражался? – Ухмыльнулся толстый рыцарь. Домен вновь улыбнулся – не мог он без веселья наблюдать за этим «рыцарем». Вот Радона или Логана, скорее всего, взбесил бы сам факт этого разговора, с таким воином, по всем статьям себя опозорившего, так что ни одно самое жестокое испытание уже ничего тут не исправить не способно. Но то Логан – король, то Радон – Предводитель, если бы не ставший боевым отцом Логана, однажды, вполне способный бросить вызов королю в бою за трон Тара. Домен настолько высоко в иерархии Славного города никогда бы не поднялся и прекрасно это понимал всю свою жизнь. Он мог спокойнее относиться к таким моментам бытия. – Так вот, победил ты его. Значит, мечом владеешь лучше.

Домен надменно вскинул подбородок, но промолчал. Нельзя говорить, что в пределах Арии, равных в бою на двух мечах, ему просто не было, куда уж дикарскому Катхену…, нужно играть роль уроженца этих мест. По нескольким причинам. Самая главная, до короля Алерана, не должно дойти сведений, что один из воинов Логана, прибыл в город Батэл и увёл оттуда людей, что он вообще там когда-либо появлялся. Собственно, он и сражаться тут должен был только с одним человеком – с наставником мечников. Хорошо, что повезло и этот единственный, с кем он скрестил мечи, оказался как раз тем, с кем и нужно было сразиться. Слово короля не нарушено, ибо в этом бою, Домен соблюдал правила принятые в самом Сабасе и дрался не за боевую добычу или право владеть землёй, он дрался ради получения титула (наставник мечников – мастер меча) и места среди наставников Батэла. Говорить нельзя, но выражать свою гордость надменным жестом или как-то иначе, не раскрывая, кто он и откуда, пожалуйста, сколько влезет.

-Так вот, предложение к тебе значит такое. – Толстяк шмыгнул носом, помолчал немного и, явно борясь с чем-то внутри собственной мысли (следующая фраза, совершенно определённо указала на эфемерного противника рыцарственного правителя - жадность), произнёс. – Будешь у нас наставником вместо Пешена. Ему я платил десять золотых в месяц. Тебе, так и быть. Буду платить пятна…, нет, ты ж вон кровать того и человек у нас новый…, тринадцать…, хотя из-за тебя вот с магичкой нашей, стервой этой взбалмошной, поругалси…, двенадцать золотых. Одёжа, стол и гулящие девки, за счёт казны.

-Четырнадцать. – Заявил ариец. Тут он не совсем уверен был, как действовать. Но перед глазами всё время, сменяя друг друга, появлялись образа ленивого древесного кота Арии, развалившегося на коленях у рабыни и толстого купца из Свободных Тара. Торговцы торг любят.

-Двенадцать. – Упрямо ответил рыцарь, купеческой внешности. – Ни медяка больше.

-Ладно. – Кивнул ариец, решив, что торговался достаточно долго, что бы сойти за Катхенца.

-И даже серебряка не подки…, а? – Удивлённо моргнул рыцарь, видимо, готовившийся к более длительному торгу. Моргнул ещё раз, волосы пригладил толстенькой ладошкой и улыбнулся. – Ну вот и хорошо. Второе предложение, снимается.

-Что за предложение? – На всякий случай поинтересовался ариец.

-Так это, - рыцарь показал рукой куда-то в стену, - сбиваем цепи, мечи тебе отдаём, и ступай, куда там шёл. А ежели передумаешь, то в другой раз смердов у стен не избивай. Они вон, у лекаря оба, потрепал ты их знатно…, ну, раз согласился, то и не надо таких предложений. Пойдём, введу тебя в курс, так сказать. Ты это, есть хочешь?

Вместо ответа, Домен руками потряс. Цепи зазвенели.

-О, точно. Шебиш! Шебиш копыто дохлого осла! Сюда живо! С инструментами бегоооом!...

Арийца, как нового наставника мечников Батэла, поселили в дом Пешена – бедняга до сих пор находился у лекаря. Однако его вещи из домика кто-то уже вынес.

Дом арийцу понравился. Простой, стены прочные, дверь тяжёлая, широкое окно, никаких переборок нет. Масляная лампа, солидный запас масла к ней, в общем, всё, что нужно для отдыха и сна. Даже пол обструган идеально и, спать на нём, одно удовольствие. А кровать он вынес на улицу и поставил под навес. Убрал соломенный матрас, получилась удобная лавка, что бы посидеть вечерком, отдыхая от упражнений с тарской…, то есть местной молодёжью. Ему понравилось жить там. В обще, год с лишним, проведённый в Батэле, оставил у Домена только самые тёплые воспоминания. Если Радон, Ронар, Алун, в будущем видели себя исключительно Предводителями, а то может и королями Тара, то Домен никогда не задумывался об этом. Он видел себя на месте стариков, прославленных воинов, учивших Тарскую молодёжь силе, выносливости и искусству боя. Не только из-за возраста, Домен просил короля об этой миссии. Если не кривить душой, то придётся признать, что ему понравилось это задание, как раз из-за его основных задач – воспитание группы молодых крестьян, в духе Тара. И ведь не просто так требовалось воспитать в них черты (если это в принципе возможно) присущие сынам Славного города. Нужно было сделать это так, что бы ни они сами, ни другие наставники Батэла не сообразили, что новый наставник, учит чему-то не тому. Сообразить они должны были, только тогда, когда Домен, в окружении юных воителей, покинет город…, или когда покинет его в полном одиночестве. Логан особо настаивал, что если не удастся вычленить из крестьянских отпрысков качества требуемые воину, если не будет у них этих качеств – Домен должен вернуться один. В каком-то смысле, это был эксперимент, какой Тар никогда не производил, тогда это просто не нужно было. У воинов всегда хватало детей. Рабыни и жёны приносили им десятки сыновей, которые имели право пройти Малый город и, собственно, обязаны были это сделать, вне зависимости от желания матерей и отцов. Впрочем, отцы и жёны арийцев, те жёны, что являлись дочерьми воинов, как раз предпочли бы собственноручно зарезать сына, вместо того, что бы уберечь его от горна Малого города, в коем сгорали многие юноши Тара.

Остаться должны, лишь сильные, слабые Тару не нужны.

Теперь ситуация такая, что возродить дух Славного города Тара, привычным способом, не выйдет. И Логан предложил такой вот вариант. Конечно, из взрослых крестьян, воины уже не получатся – тут никто из пятерых арийцев ни капли, ни сомневался. Но может быть, дети могут стать воинами? Если их правильно воспитывать, конечно. Что ж, дети Батэла, станут пробным камнем. Если в них есть горячая кровь, скрытая мощь, которую со временем выдавливают из них земля и плуг, то Домен узнает это здесь, в Батэле.

И первые пару месяцев, он неизменно разочаровывался. Подростки, выученные Пешеном, но ещё не закончившие обучение (их учили пять лет, после чего возвращали владельцу – рыцарственному правителю), с трудом принимали новую школу боя. Очень быстро Домен понял, что изматывающие, жестокие тренировки Малого города, тут не применимы – дети крестьян просто перемрут. Он с неделю размышлял, пытаясь найти выход. Как понять могут ли они стать воинами, если они не в состоянии выдержать простых упражнений? Всего три часа непрерывных схваток на деревянных мечах и семерых из сотни унесли к лекарю. Десять потеряли способность двигаться и только завывают от боли, больше половины так измотались, что пропотели на семь раз и с трудом ворочают ногами! Да ещё и хилые все до безобразия.

В первый месяц, новый наставник, заподозрил, что его воспитанников плохо кормят или у них отбирают еду. Ариец стал есть, на большом поле, вместе с рекрутами и зорко следил, что бы каждый его воспитанник наедался до отвала. Еда была сытной, вкусной, но подростки всё равно не становились сильнее! Их мышцы не начинали бугриться новыми узлами, не становились больше!

Домен заподозрил, что над Батэлом, худая магичка повесила какое-то изуверское заклятье, которое не даёт мышцам рекрутов расти. Ну, а как ещё это объяснить? Они не делали и половины того, что в Малом городе выпадало на долю вдвое более младших юношей и всё равно не обрастали слоем мышц, не становились крепче. Магия, не иначе! Однажды совсем рассвирепев от подлости магички, Домен решительно направился к её дому на окраине города. Каменный, хрупкий, изящный, невероятно красивый – в общем, мерзость абсолютно бесполезная. Ни стен толстых, ни дверей тебе нормальных, фанерка какая-то, которую плевком снести можно, даже окна широченные! Через такие целый отряд в две секунды ввалится внутрь и что она тогда делать будет?

Ариец решительно поднялся по маленьким ступенькам, запнулся, выругался – на ступеньку только пол ступни влазило и дальше пошёл. Остановился перед тоненькой дверью увитой резными лозами винограда, ещё и раскрашенными в сочные синие цвета. Грохнул кулаком об эту дверь. И ведь ничего такого не делал! Просто постучался. Дверь затрещала, засов вырвало, и вся эта фанерка упала внутрь на мраморный пол.

-Ты что творишь свинья!!! – Взвыла магичка, вскочив с мягкого пуфика, на котором прихорашивалась перед высоким овальным зеркалом.

Домен не ответил, только неопределённо махнул рукой. Он даже не сумел разозлиться за её слова, сказанные без его разрешения. Магичка стояла посреди комнаты, почти голая. В каких-то узких трусах (он настолько срамных одеяний ещё не встречал), высокая маленькая грудь едва прикрыта полоской тонкого хлопка…, в общем, дыхание перехватило. Такую, можно и в жёны позвать. Даже короли Тара, не постеснялись бы такой жены – наоборот. Демонстрировали бы всему городу, одевая в самое лучшее из всего, что смогли добыть в боевых походах. Более того, такую очаровательную женщину, обязательно научили бы сражаться дамским оружием – тонким кинжалом арийцев, который (согласно легендам), в Тар принёс из похода к стене Вестфаллии сам Аргхан и называл тот кинжал «стилет». Однако на большее она не годилась – это несколько отрезвило Домена и вернуло дар речи. Бёдра узковаты, груди малы, она не сможет подарить своему мужу более двух, максимум трёх детей. И ещё не факт, что среди них будут сыновья…, вспомнилась жена Кемера. Магичка очень на неё походила. Только лицом не такая красивая.

-Пошёл вон кусок мяса! – Топнув ножкой, вновь заорала магичка.

-Сними заклятье с города! – Рыкнул ариец, стараясь не смотреть на магичку. Гулящие девки, жившие у реки за стеной, и выполнявшие свою работу достаточно хорошо, конечно, прекрасны в делах интимных, но ни одна даже близко не могла сравниться с красотой и нежностью тела, какое досталось этой колдунье.

-Какое ещё заклятье? – Она вдруг нахмурилась, гнев с хорошенького личика стал уходить. Женщина тряхнула руками и что-то сказала непонятное. В комнате полыхнуло синими зарницами и почти сразу всё вновь стало прежним. Даже выражение её лица. – Ты что мне голову морочишь варвар?! Нет над городом никакой магии. Я бы почувствовала.

-Врёшь. – Гневно хмурясь, заявил Домен. – Дети слабые. Не растут. Магия!

Колдунья, ошалело моргая, что-то сказать хотела, руками даже жестикулировать начала. Потом махнула ладошкой и заявила.

-Во дурак…, откуда ж ты такой на мою голову свалился?

Ариец, ощутил волну бешенства, вызванную её первыми словами. До сознания дошёл вопрос, и волна бешенства разбилась о стену настороженности – магичка, похоже, собралась выудить из него, откуда он пришёл и где появился на свет! Этого нельзя допустить.

-Из южных отрогов гор, в провинции Пир я взялся. – Максимально убедительно заявил Домен, правда с гримасой отвращения, отражавшей, что он на самом деле думает о жителях тех мест, ничего поделать не смог. Руки напряглись – магичка могла заподозрить обман. Если начнёт колдовать, рывок удар и всё. Её голова покатится по полу, а что делать дальше, придумает походу дела. Ни один колдун не может колдовать мгновенно. А ему больше не потребуется. Доспехов у неё нет, оружия тоже, она хрупкая тонкая и реакция у неё никакая. Один удар, один рывок и всё.

-Да хоть из каменных отсыпей Мёртвого Каньона, мне плевать. – Проворчала магичка, уперев руки в нежные бока. – Это не вопрос был дубина. А тонкий намёк и укор твоему плебейскому поведению. Ах, - она отмахнулась и повернулась спиной. У арийца зубы заныли, челюсти свело, фигурка точёная, так и хочется…, магичка рассмеялась. Он перевёл взгляд выше и обнаружил, что она в зеркало видит всё, что у него сейчас на лице проносится. Домен побагровел и с рыком выскочил прочь. Колдунья села обратно к зеркалу. С улыбкой вздохнула, и нарисовал в воздухе, плавным движением ладошки, неведомый знак. Воздух вспыхнул синеватым огоньком и перед зеркалом, на пару мгновений, завис пылающий символ Эрфийского письма. Дверь поднялась в воздух, с хрустом щепки врезались обратно в сломанные доски. Мгновение, и дверь вернулась на прежнее место, будто никто её не ломал. Колдунья вновь вздохнула. Перед глазами всё ещё стояла эта громадная фигура, мышцы, будто отлитые из бронзы, волевое лицо старого воина, его стальные глаза, этот профиль, этот торс и могучие руки, перевитые узлами мышц…

-Прям наваждение… - Пробормотала колдунья, однако, образ нового наставника мечников, никак из головы не выходил. К вечеру колдунья была вся пунцовая от стыда и даже отказала рыцарственному правителю Батэла, в просьбе с ним отужинать. Чем дальше, тем больше – она никак не могла избавиться от подспудных желаний.

Убедившись, по крайней мере, предположительно, что никакая злая магия над городом не висит, Домен вернулся к обучению юношей, пытаясь придумать, как всё-таки продолжать обучение и никого при этом не убить. Он выяснял - тут гибель обучаемых, не считалась естественным отсевом слабых. Наоборот, такое считалось горем, ибо за умершего, неважно как, но умершего рекрута, правитель его приславший, требовал компенсацию золотом.

А это золото забирали у наставников. Немного – два золотых за голову, но всё же ощутимо сие било по карману наставников. Приходилось как-то подстраиваться, нагружать голову – Домен с месяц выматывался так, что даже уши ломило. Напряжённо размышлять, он не привык. А тут ещё эта магичка! Не прошло и недели, после их словесной перепалки, как она стала регулярно объявляться в части города, занимаемой мечниками. Причём посылала ему такие взгляды и так странно складывала губы, что Домен долго опасался за свою жизнь – колдовство штука страшная, а как его накладывают такие вот магички, он же не знал. С Колдунами Меча проще было, они колдовали в бою, лицом к лицу. А что ждать, от этих новых колдунов Катхена, он понятия не имел.

Возникла даже мысль, убить магичку.

Он долго отгонял её прочь. Но через месяц, когда эта злая ведьма вновь пришла на тренировки и, будто случайно коснулась рукой его плеча, да провела пальчиками по бицепсу, подозрительно вздохнув, он побелел как полотно, покрылся потом и понял – всё! На него наложено какое-то страшное проклятье и теперь только смерть. И хорошо ещё, если просто помрёт, а то ведь заживо сгниёт или ещё что-нибудь такое же кошмарное…

Той же ночью, не дожидаясь, когда порча начнёт действовать, Домен выскользнул из своего дома. Оба меча за спиной, в кармане золото, всё с собой. Колдунья умрёт, заклинание спадёт (он очень надеялся, что смерть колдуньи развеет её магию), а он перелезет через забор и отправится в обратный путь. Всё равно успехов так и не достиг. Эти сопляки, совсем слабые.

Домен пробрался к дому магички, незамеченным. Город плохо освещался, да и на город не сильно он похож, что тут освещать? Рекруты дрыхнут, стража делает вид что бодрствует, подпирая копья. Домен подозревал, что даже если просто пройдёт к дому колдуньи, никто и не заметит, но на всякий случай всё же крался. Добрался, аккуратно отодвинул занавеску окна, на котором и ставень-то не было, и совершенно бесшумно проскользнул внутрь. Зеркало, вон занавесочка от мошкары, за ней изнеженная магичка и спит. Домен поднял руку к рукояти меча и тут!

-Ты пришёл! – Кто-то обхватил его руками за бока, обнял, к спине прижалось тёплое хрупкое тело, с шелестом по кожаному жилету рассыпались волосы девушки. – Мой гигант, ты всё-таки, наконец-то, понял и пришёл ко мне!

Ариец как стоял с поднятой рукой, так и дальше стоял. В душе столкнулось сразу несколько самых разных эмоций. Страх, подстёгнутое им боевое бешенство, недоумение и…, и кое-что другое. Магичка, отпустила бока арийца и, проведя ладошкой по спине, обошла его. Лёгким движением руки расстегнула жилет. Домен опустил глаза. Магичка стояла перед ним, одетая лишь в невесомую прозрачную накидку. Расстёгнутую нараспашку. В полумраке комнаты, в свете звёзд, он увидел на её лице выражение, которое без проблем прочёл и верно оценил. Девушка прижалась к его мощному животу грудью, обняла, запустив ладошки под жилет, и восхищённо ахнула.

-Какой же ты огромный, сильный! – Ладошки гладили могучий торс и Домен, наконец, опустил руку. – Возьми меня мой титан! Я хочу ощутить всего тебя, всего, мой глупый варвар!

-Я не глупый… - Промямлил воин, конкретно ошарашенный развитием событий.

-Я назову тебя самым мудрейшим из всех, если захочешь. – Она поднялась на цыпочки и осыпала мощную грудь арийца десятком жарких поцелуев. После чего застонала и вся вздрогнула. – Ну иди же, Домен, могучий мой варвар, иди сюда.

Она потянула его к той занавесочке, за которой спала.

Кровать сломалась где-то под утро, а Домену пришлось тайком покидать домик колдуньи, крадучись пробираться к себе – Отала (под утро он спросил как её зовут), попросила молчать и держать в тайне их несколько не совсем деловые отношения.

Он в ту ночь так и не уснул. До самого начала тренировочного дня ворочался на полу, размышляя о том, что произошло ночью. Дело не в том, что она ему невероятно сильно понравилась, и он не прочь был бы повторить, просто Отала – колдунья. Рассматривать магов в таком ракурсе, как объект плотских страстей, арийцы как-то никогда не думали. Он даже не знал, как к этому относиться. Воспитание арийских юношей, не включало пункта о поведении в ситуации, когда в твоей постели оказывает колдунья. Даже сама мысль, рассматривать колдунью как женщину, казалась какой-то дикой. А у него сейчас вспышками появлялись мысли, совсем уж ни в какие ворота. Жениться, например. Она была бы отличной первой женой и могла бы без проблем поддерживать порядок среди прочих жён и наложниц Домена, держать на коротком поводке всех рабов. Отала женщина властная, будь она в его доме хозяйкой, тот ленивый кот никогда бы так не отожрался и до самого конца Тара ловил бы грызунов в кладовых…

Эта ночь повторялась регулярно. Отала, оставалась ледяной и стервозной колдуньей, с невероятно высоким самомнением, но лишь на людях. Когда они оставались одни, девушка словно перевоплощалась в кого-то совершенно другого.

Самым трудным, перед тем как покинуть Батэл, стало именно это обстоятельство. Домен слишком привязался к колдунье Отале и уходил он с тяжёлым сердцем. Наверное, он бы так и остался навсегда в Батэле, найдя способ сообщить в Орхус, что покидает своего короля, но арийца останавливало одно – он стар. Очень скоро, может уже через год или полгода, его рука станет дрожать. Кто тогда подарит ему славную смерть от меча? На всём континенте таких людей только четыре и все они в Орхусе. А кто позаботится о его теле? Кто сожжёт его, как подобает и будет прославлять его имя и его подвиги, когда с дымом тлена, его душа поднимется вверх, в поисках нового тела, способного нести мечи? В этой дикарской стране, всех закапывали в землю. Он неделю не мог отойти от увиденного в Батэле примерно через полгода – наставника копейщиков, мастера Хешсана, закопали в землю! Словно крестьянина! А они уважали друг друга. Познакомились за обедом, когда Домен снова приглядывал за своими юношами, что б никто у них еду не воровал – слабые ведь, сами не смогут. И не растут по-прежнему. Полгода, а всё костлявые какие-то. Тогда, первый и единственный раз он увидел, как у его учеников воруют еду. Двое учеников мастера копейщиков Хешсана, попытались отнять мясо у самых молодых его подопечных. Зачем и почему он не разбирался, схватил обоих за шкирки, пинком сбил стол, расчищая место, и заставил парня, у которого копейщики воровали еду, с кулаками, отстаивать своё право на это мясо. Они сбежать попытались, но Домен ловко всех поймал и обратно к расчищенному кругу притащил и стал обзывать их всех, да высмеивать. Даже забылся. Все трое стали казаться крупнее мускулистее, словно дети Тара. Иногда и там приходилось форсировать события, что бы дети били друг друга почаще и поактивнее. Юноши передрались, он своего добился. И был невероятно горд – его юный мечник, обратил своих противников в бегство. А к его ученикам цепляться перестали совсем. Домен обрёл славу грубого, свирепого и очень жестокого учителя давно, просто теперь эта слава закрепилась за ним мёртвым грузом. Даже если бы он вдруг стал белым и пушистым, его всё равно называли бы и дальше, за глаза, Зверем. О том, что ему такое прозвище дали его же ученики, Домен узнал от Оталы, в одном из кратких перерывов в баталиях, что введутся без мечей, меж мужчиной и женщиной. Колдунья почему-то посмеивалась и рассказывала очень осторожно – думала её свирепый варвар, взбесится и накажет своих учеников. А он вдруг надул губы и так гордо вздёрнул подбородок, что она только ошеломлённо охнула. А Домен ещё больше возгордился своими воспитанниками. Он полагал, что это прозвище, получил за свою мощь и ту свирепую силу, что взращивает в своих подопечных. Не всё для них потеряно, раз они научились восхищаться силой.

Он как-то и подумать не мог, что Зверем его прозвали, руководствуясь совсем другими чувствами. Преимущественно, то была ненависть. Знал бы он…, если бы в тот день Отала объяснила ему, почему так его прозвали юноши, Домен ушёл бы на следующий день, решив, что потерпел полное фиаско и крестьяне от рождения люди неспособные усвоить истины абсолютные для воина.

Однако Отала просто хмыкнула и перешла от пустых слов к более приятным занятиям.

В какой-то момент, обнаружив, что его подопечные уже достаточно сильны и не ударили бы в грязь лицом, окажись они перед вооружёнными девятилетними малышами Тара, Домен, приступил ко второй части своей задачи. Теперь детей не только высмеивали, заставляли наполняться бешенством, били, изматывали так, что к вечеру они падали с ног (по облегчённой программе, более жёстких тренировок они не выдерживали), но ещё и поучали разными мудростями, да вбивали в головы странные для них мысли. Например, Домен часто повторял, что поверженного противника, следует уважать и помнить его имя, если он был смел и дрался достойно. Такая мысль с трудом укладывалась в головах детей. Врага следовало, по их мнению, убить, растоптать и забыть как звали, а тут вон как…, наставник насаждал в них отвращение к пыткам. После одной такой поучительной речи, один из юношей поднялся и с некоторым недоумением сказал.

-Наставник, а как же быть с господарями рыцарственными правителями, что пытают повинившихся? Ведь только так повинившийся поймёт свой проступок и…

-Пф. – Презрительно фыркнул Домен, сидевший на своей кровати перед домом. Дети расселись прямо на земле, полукругом. Других детей рядом не было, как и взрослых рекрутов и прочих – он это место выбрал как раз из-за уединённости. Считай на отшибе Батэла. – Только слабая тупая баба будет видеть в пытках что-то нужное или достойное. Потому что бабе меч не поднять, гы-гы!

Дети переглянулись, поднялся ещё один и рассказал о каком-то господаре, который запытал до смерти море крестьян, но при этом регулярно одерживал громкие победы.

-Он живой? – Не меняясь в лице, спросил Домен.

-В битве с кочевниками его убили…

-Вот. – Домен поднял вверх указательный палец. – Говоришь, громкие победы одерживал? А скольких сильных противников он убил лично, не имея перед собой сотен копий, своих воинов?

Дети пожимали плечами – легендарный господарь, как-то личной силой не особо прославился.

-Но он был полководцем, а не…

-Вести воина в бой, в праве лишь тот, кто достаточно силён и искусен. Предводитель…, то есть полководец, должен быть сильнее и искуснее каждого из своих воинов. – Домен сжал кулак, потряс им. – Если полководец слабая баба, теряет лицо тот воин что идёт за ним.

Не сказать, что они всё понимали из этих речей, но нужное закладывалось, и к концу года, Домен увидел под своим началом целую банду юношей, которые выделялись из толпы рекрутов Батэла. Они изменились. И внешне и внутри. А мысль, что служить слабому воину – великий позор, да и вообще служить – позор, Домен развивал и старался вбить в головы юношей получше. Как и мысль, что воины равны между собой и право выбрать того, за кем они будут идти, их естественное, даже Священное право. Тогда же рыцарь, похожий на купца, начал подмечать, что мечники у него какие-то не такие. Что-то с этими рекрутами было не так, и он никак не мог понять, в чём дело. Первым делом рыцарь заподозрил козни магов и устроил Отале громкий скандал, требуя, что бы она остановила невидимое заклятие другого колдуна или развеяла свои, если это из-за них у него мечники, в каких-то дерзких, злобных, хамоватых варваров превращаются. Девушка изобразила красочный фейерверк, казавшийся коменданту какой-то сложной волшбой, и той же ночью переговорила с наставником мечников, скажем так, в неформальной обстановке. Домен мычал, ворчал, что-то говорил о тупости и позоре коменданта, в общем, связного ответа колдунья не добилась. Впрочем, особо и не пыталась. Проблемы такого рода, её не заботили. Она проверила весь город. Никаких козней магических не нашла. Своих долгих заклинаний она не плела, а что там в головах крестьян – проблемы наставников, а не магов носящих посох.

А потом, в один прекрасный день, Домен собрал своих мечников возле дома и собрался рассказать им о доблести некоторых героев Тара. С тем, что бы донести до них ещё несколько мыслей, неведомых Катхену и его воинам. Но не смог. Вышел из дома, убедился, что все семьдесят восемь юношей тут (не считал, примерно определил), сел на кровать. Вообще, у него на попечении сейчас было около трёх сотен подростков, но когда он только взялся за обучение, в Батэле, в обучении бою на мечах, находились только эти семьдесят восемь парней. Начинать сначала с другими он не собирался, время поджимало. Так что, скажем так, углубленно, он обучал только тех, кто на собственной шкуре пережил первые пару недель тренировок по образу Малого города. Сейчас его мечники занимались по более лёгкой программе. Многое пришлось исключить, чтобы они не умирали прямо на тренировочных полях Батэла.

Домен окинул толпу юношей взглядом, открыл рот и вдруг понял, что не видит разницы. Словно перед ним десяти, одиннадцатилетние воспитанники Малого города. Конечно, эти старше, самому младшему лет четырнадцать, наверное, но по комплекции тел, выражению лиц, как будто десятилетние сопляки Тара. Домен сказал в тот день другую речь. Он трижды окинул взглядом своих учеников. Вглядывался в лица, ища в них то, чего на лице юного воина быть не должно. В целом, он остался доволен, хотя, конечно, не раз морщился – всё-таки слабоваты. Но он был вынужден признать – ему удалось. Дети крестьян, вполне могут быть воинами, достойными держать в руках меч. Как минимум, они могут быть достойны тех, кто пришёл в Арию столетия назад с Аргханом. Нужно лишь вовремя взяться за их воспитание. Теперь, пришло время возвращаться, забрав их с собой или одному. Уже не важно. Он выяснил самое главное.

Домен начал речь, которая поначалу никакого впечатления на детей не произвела. Многие заканчивали свою учёбу, скоро им предстоит отправиться в армии господарей рыцарственных правителей. А новые мысли, исходящие от наставника, глубоко въелись в сознание парней. Наверное, впервые со дня основания Батэла, его рекруты размышляли о том, как избавиться от службы своему напыщенному слабаку господарю, да податься в наемники или просто на поиски приключений. Да куда угодно, только не кланяться тому, чью башку ты можешь срезать в три удара, если этот господарь осмелится выйти с тобой на бой лицом к лицу…

Вряд ли кто-то из них действительно смог бы справиться со своим господином рыцарем, но Домен добивался сейчас не этого. Он вложил в них мысль, что они сильнее, что не должны повиноваться тому, кто слаб. Они верили, что могут уделать своего господаря одной левой, что он слабак. И будущее в служении ему, как удар хлыста, обжигает кожу, теперь жгло их души.

Он говорил минут десять, прежде чем юноши начали понимать к чему идёт речь. Глаза парней зажигались интересом и радостью, едва до них доходило.

Спустя три дня, поздней ночью, кто-то ударил сонного копейщика камнем по голове.

Наутро его нашли лежавшим под забором, без сознания, но живого. А вот наставник мечников и семьдесят восемь его учеников, куда-то пропали. Обыскали весь Батэл, но так и не нашли. Вышли за ворота и обшарили местность – обнаружили следы. Большая группа людей ушла по лугам, в сторону прибрежного леса. За ними пустились в погоню, но быстро потеряли след в непролазных лесах Лакри. Разгневанный рыцарь, который чуть с сердечным приступом не свалился, узнав, сколько золотых придётся отдать рыцарям, за их пропавших крестьян, немедленно отправился к колдунье и потребовал вернуть беглецов. Она, повела себя странно – не стала спорить, была бледна и очень расстроена известием о пропаже наставника мечников. Пообещала найти. Взмахнула посохом и пропала. А через сутки вернулась обратно, розовощёкая с язвительными речами и ухмылкой на лице. Отала заявила, что как ни пыталась никого не нашла. Зато обнаружила след Тёмного мага. Толстячок с тех слов побелел и на стул присел, сложив ладони на коленях. Отала заверила, что этим исчезновение людей всерьёз займётся Эрфийские маги. А людей ему уже не вернут, увы, Тёмные маги, их принесли в жертву – а зачем ещё Тёмным магам дети?

В Эрфии, о происшествии так никто и не узнал. Почему? Кто ж знает…

Все давно уснули. Лес тоже притих. Только Домен не спал, сидел у костра и тоскливо смотрел в огонь. Он и не предполагал, что расставание с женщиной, может быть таким печальным. День прошёл, как он покинул Батэл, а Отала всё перед глазами крутится…, эх…

-Слишком старый стал… - Пробормотал ариец, уныло опуская взгляд. Вот и ещё один тревожный звоночек. Его срок близок. Не просто так он столь сильно тоскует о женщине, пусть и такое прекрасной. Старость уже близко, она замерла на пороге и вот-вот переступит его.

Мысли старика свернули в другое, более приятное русло – он стал размышлять о том, кого из соратников попросит о последней услуге, о смерти в бою от оружия сильного воина. Трезво оценив шансы соратников, Домен сделал вывод, что такую услугу ему могут оказать только Логан и Марс. Может быть Арагон, но вряд ли. Ведь в этом бою, он будет драться в полную силу, даже больше – выжимая из себя всё, что только может и там уже не будет ударов на волосок от смерти. Схватка достойная последнего боя старого, прославленного воина, иной быть не может, даже если по другую сторону меча, твой друг или брат. Просто нужно сделать правильный выбор. Пасть в этом бою должен старик, а не тот, чей путь ещё будут устилать тела поверженных врагов, чей меч ещё прославит его имя. Логан. Только он имеет все шансы, победить Домена в схватке.

На плечи старика, легли невесомые, хрупкие ладошки и в шею пахнуло жарким, сладостным дыханием, так хорошо ему знакомым. Даже запах поднявшийся вокруг, был её. Неужели опять кажется? Как в той схватке с мечником, разум подвёл его, и он увидел своим противником Алуна, давно погибшего воителя Тара. Опять, то же самое началось?

-Зачем ты ушёл милый мой варвар? – Прошептали у самого уха, и он повернул голову. Глубокие, чарующие, глаза Оталы смотрели на него.

-Это ты, правда, ты? – Хрипло спросил он. Она способна подкрасться к нему незаметно, ведь она колдунья. Но что если это просто призрак и стоит ему взять себя в руки, как она исчезнет? Не хочется, что бы исчезала…, Домен прикрыл глаза и собрал волю в кулак. Снова открыл – не исчезла. С облегчением выдохнул. То помутнение, больше не приходит. Это и, правда, Отала.

-Я. Это я. – Девушка обняла его за шею и прижалась щекой к его щеке. – Зачем же ты ушёл и увёл с собой детей? – Домен молчал, и она глубоко вздохнула. – Из-за меня?

-Нет, что ты Отала, ты тут не причём.

-Правда? – Она поцеловала воина в губы и прыгнула к нему на колени, словно и не была вовсе могучей колдуньей, а просто крестьянской девчушкой, которая стала объектом внимания капитана наёмников…, Домену очень нравилась эта её способность перевоплощаться, оказавшись с ним наедине. Она могла быть женщиной, и была сильной, когда требовалось быть такой. Достойная дочь сына Славного города, которая могла стать достойной женой или подругой воина Тара…, удивительно, как такую удивительную девушку могли произвести на свет презренные маги Эрфии.

-Да. Я ушёл по причинам, которые… - Он говорил медленно, силясь подобрать слова, но быстро запутался. Единственный ответ, который так и просился на язык «не твоё дело женщина», но так сказать Отале, он, почему-то, не мог. А она рассмеялась и снова поцеловала арийца.

-Если это не из-за меня, тогда плевать. А дети? – Домен набычился, засопел, но снова в словах запутался. Говорить о силе героев прошлого, куда легче, чем объяснять женщине, которая тебе не безразлична, такие щекотливые моменты – ведь нельзя говорить, что в Орхус ведёт, что королю нужны воины…, что однажды эти воины могут смести Сабас своими мечами. А плести словесную мишуру, за которой истина теряется как утренний туман в лучах светила – этому в Таре не учили. Зубы выбивать учили. Головы рубить, тоже учили, а таким глупостям, как-то не сподобились.

-Не говори, если не хочешь. – Она так и не отпускала его шею, фактически лёжа на его коленях. Такая хрупкая и маленькая была Отала, что почти вся помещалась у него на коленях. Он порой и обнимать слишком крепко боялся – вдруг чего поломает случайно. Может и за это тоже…, полюбил? Хм. В ту ночь он впервые задумался над сим словом и чувством. Вновь вспомнился Кемер, у которого была всего одна жена. Теперь Домен понимал выбор павшего короля. А раньше бывало, даже ругал его за пьяным столом (за что пару раз нарывался на кулачные бои с его сыном и самим Кемером), за эту его одну жену. Сколько Кемер мог сильных сыновей подарить Тару! А он как взял одну жену, так с ней и был. Даже наложниц у него практически не было.

Эта ночь запомнилась Домену не только из-за откровений, открывших ему причины, побудившие Кемера, остаться при одной жене. Рано утром, перед тем как покинуть его, Отала вручила арийцу маленький синий кристалл, со словами:

-Пока он с тобой, я всегда смогу прийти прямо к тебе. – Увидев на лице арийца что-то вроде испуга с примесью недовольства, Отала приложила пальчик к губам воина и добавила. – Я почувствую, хочешь ли ты моего прихода. Почувствую какова ситуация вокруг. И ты всегда можешь позвать, просто возьми кристалл двумя руками вот так. – Она сжала кристалл в ладошках. Ариец повторил жест, кристалл потерялся в его огромной лапе. Отала приподняв бровь, сказала. – Ну, или одной ладонью сожми. И позови, по имени. Только я не обещаю что приду. – Улыбнувшись, добавила она. – Вдруг у меня дела будут?

-Отала я…

-Ты не хочешь, что бы я знала, куда ты идёшь и где именно находишься. – Снова приложив пальчик к его губам, сказала девушка. – Я понимаю. Кристалл не скажет мне этого. Он словно мост через потоки Сил, понимаешь? – Домен кивнул головой, нахмурившись – дескать, всё понял, не дурак…, хотя совсем ничего не понял. Отала рассмеялась и закончила так. – Я приду, но не буду знать куда именно. Я просто окажусь рядом, и мы сможем…

А дальше они сделали то, что она имела в виду.

Обратный путь занял больше времени и всю дорогу Домен воспитывал своих юных воинов, пичкая историями Тара, боевыми песнями, новыми, порой казавшимися парням, невероятно дикими, мыслями. Он так же учил их выживать в лесу – с этим проблем оказалось куда больше, чем с обучением в Батэле. Он начинал понимать, почему юношей Тара, испокон веков, оставляли одних на два года в лесах. Они плохо воспринимали простейшие знания. Но это полбеды – они копировали его и совершенно не пытались увидеть или узнать в лесу, что-то новое, что-то своё. Но что делать? Он прекрасно понимал, что стоит их бросить одних и половина погибнет. Да и то, тут они, скорее всего, просто разбегутся по Сабасу и Империи.

Питались охотой. А дичи в лесах немного было, так что с чистой совестью охотились на лугах. У крестьян Сабаса, живности всё равно в избытке, а дети едят не так много как взрослые. Не обеднеют, да и кому интересно, обеднеют они там или нет? Домену и его юным воинам, точно не интересно было – есть они хотели, брали, что могли и ели.

Однажды, за ними пустили погоню окрестные господари рыцарственные правители. Так надоели, что даже пришлось устроить небольшую засаду. К сожалению, Домен, не нарушив уговора короля с Алераном, участвовать в той схватке не мог и весь извёлся, наблюдая за битвой с одного из деревьев повыше. Раз десять дёргал рукоять меча и порывался броситься на помощь своим воспитанникам. Они пока не были воинами Логана, так что слово нарушено не было. А заодно и проверили свои силы в бою. Так сильно Домен ещё ни в одной битве не уставал, как на том дереве, стараясь остаться только сторонним наблюдателем.

Он сам расположил парней, назначив старших в каждом десятке. Разведал местность, прикинул все примерные варианты развития будущей битвы. Сам сбегал к краю леса, изучить обстановку – армия рыцаря, решившего, что в лесу завелись разбойники, расположилась там лагерем. Убедился, что армия, вовсе не армия, а отряд в сорок копий с тремя конными воинами в доспехах и вернулся назад, отдать последние распоряжения. Всю ночь и большую часть утра ждали, пока, наконец, бестолковые воины господаря найдут след, который умудрились потерять став лагерем на ночь. Они двигались по лесу четырьмя редкими цепями, с тремя рыцарями во главе. Собственно, что это рыцари Домен сомневался. Доспехи шибко простые и оружия мало. Да на лошадях, просто стёганые одеяла, ни кольчуг, ни вшитых в глухую попону металлических или костяных пластин. Скорее всего, простые конные воины – таких в Батэле тоже обучали. Хотя обучение следовало начинать с лошадей. Он не раз поражался тому, что конные воины Батэла, ездят на лошадях, совершенно не приученных биться вместе с хозяином. Смешно сказать – они даже не щипали лошадь противника и не пытались схватить зубами за ногу, да стащить вражеского конника с седла на землю. Лошади, а у конного воина, непременно должен быть боевой конь.

Сопливые мечники Домена, атаковали по сигналу своих десятников – он предпочёл бы сам отдать приказ, но, увы, тем он мог нарушить слово короля, а этого допустить ариец не мог. Парни атаковали слишком рано и потому быстрой стремительной атаки не получилось. Юнцы, укрывавшиеся в кустарнике, на деревьях и под пологом из прошлогодних листьев, выскочили пред войском рыцаря, и началась схватка. В первый момент они смогли положить лишь половину своих врагов копейщиков и одного конного. Оставшиеся в живых отступили и успели занять оборону. Парни, вчетверо превосходящие противника числом, просто затоптали их, но из-за раннего сигнала к атаке, на копьях остались тела троих. Вечером того дня, юные крестьянские дети, уже успевшие позабыть о своём низкородном происхождении и мысленно, по праву силы, видевшиеся себя гораздо выше любого из господарей рыцарственных правителей, стали свидетелями похорон арийских воинов. Трое павших, были сожжены на кострах и в свете, отбрасываемом огненными всполохами, Домен громко повторял имена погибших, рассказывая о них всему лесу. Говорил об их славной смерти, о тех выдающихся достижениях коих они добились в Батэле…, в тот день юноши, вдруг сообразили, что их свирепый наставник, помнит о каждом из них невероятно много. О случаях, рассказанных у погребального костра, большая часть давно позабыла, а наставник Домен, помнил всё в мельчайших деталях. Уважение к нему, крепло.

За полтора месяца, что ушли на путь к Орхусу, Домен невольно создал ситуацию, возникновения которой никто не ожидал. Юнцы, прежде всего, видели своим Предводителем именно его.

Логан так и не стал для них главным лицом Орхуса, даже спустя многие годы. Несмотря ни на что, в огонь и воду, они готовы были идти только за одним человеком – за наставником Доменом, которого уважали и признавали как сильнейшего.

Вот так и получилось, что в Орхус Домен привёл свой собственный отряд. Уже получше вооружённый, одетый более-менее и при золоте. Спасибо копейщикам неизвестного им господаря. Когда битва закончилась, Домен объявил, что боевые трофеи принадлежат юношам, по праву победивших. Когда они попытались отдать ему часть собранного с мёртвых, он демонстративно оскорбился, собрал всех и объяснил, почему их предложение позорно и оскорбительно. Этих воинов убили они. Значит, всё, что принадлежало павшему, и было при нём в момент его смерти, принадлежит им и только им. Отдать другому воину свои трофеи, такого рода, значит, открытым текстом заявить, что этот воин настолько неумел, настолько слаб, что никогда в жизни, сам подобных трофеев взять не сумеет. А за такое оскорбление, ответ дают под звон мечей.

Совсем другое дело, если цель схватки, сокровищница или, например, груз торгового каравана. Тут все имеют долю, потому как трофей тот общий, что бы его взять, нужно сразиться с тем, кто его охраняет. И вот тут, Предводитель имеет чуточку больше прав, чем все прочие – его доля больше.

В общем, военной мудрости арийских варваров, Домен научил их прекрасно. Впрочем, не факт, что это заслуга выдающихся педагогических талантов арийца, вполне возможно, что ответ всему в возрасте подопечных. Дети легко усваивают то, что ни за что не примет взрослый человек.

С приходом в Орхус, жизнь этих детей не сильно изменилась. Тренировки продолжались, только учителей стало больше. Мечник Марс, обучал их драться одним мечом без щита. С удивлением они узнали, что в такой схватке, вторая рука вовсе не для того, что бы свободно болтаться возле пояса – он не раз показывал им примеры, вместе с Доменом. Второй рукой полагалось бить, хватать, если клинки сошлись намертво и противник не мог быстро выйти из этой ситуации, свободная рука могла использоваться десятками способов, помогающих достичь победы.

-Но это же грязный бой! – Как-то заявил один из малышей, когда Марс, с помощью Домена изобразил один из таких любопытных приёмов. Мечи Домена легли на лезвие, Марс упал на одно колено и врезал пожилому противнику кулаком в колено. Не со всей силы, конечно, такой удар легко ломал ногу с одного удара. Впрочем, смотря кто бил. В каждом из арийцев тупой физической силы хватало грудину проломить, не то что сустав.

-Противник мёртв. Ты жив. – Пожал плечами Марс. – Где тут грязь?

Философию славного города, молодые Сабасцы, постигали не так хорошо как приёмы боя. Что-то они наотрез отказывались принимать. Арийцам пришлось смириться – опыт этого эксперимента, пока не был полон. А мечей им явно не хватало. Пусть так, но однажды, однажды, Тар вновь будет стоять на землях Арии или Катхена – не важно. Он будет стоять, сея ужас и воспитывая сильнейший воинов континента! К тому же, за десять лет арийцы уверились в этой мысли. Не только благодаря тому, что Радон стал молод, благодаря своей белой маске. Не только, потому, что однажды они заметили, что Логан не стареет - Чёрный меч Агаменнона хранил его от этой напасти.

Было кое-что ещё.

Но перед тем, юным воинам, пришлось познакомиться с Радоном и Логаном. Здесь, подобно арийцам, того же возраста, их уже не учили владеть топорами, крючьями или чем-то ещё. Их учили противостоять воинам, вооружённым топорами, двуручными мечами, копьями и прочим оружием. В этом возрасте, юнцы Тара (внешне они стали походить на 12-ти летних тарцев), выбирали то оружие, с которым будут жить. И для парней Домена, этим оружием стали мечи. Большей частью, они выбрали бой на двух мечах, но после знакомства с остальными арийцами, появился один желавший биться топором, двое предпочитающих двуручники и пятеро решивших совершенствовать себя как воины с одним мечом, по образу Марса. Предстояло им привыкнуть к соседству магических, говорящих тигров, вампира, обладавшей сногсшибательной внешностью, и соседству с наёмниками. Почти ко всему они привыкли и перестали испуганно вскрикивать, когда мимо проносилась размытая тень или тигр вдруг рычащим голосом пытался приободрить некоторых из них…, один раз Шэрхан так приободрил паренька, у которого не получалось усвоить кое-что из школы боя, предложенной Марсом. Бедняга подскочил как подстреленный и рухнул без сознания. Всё-таки, когда к тебе со спины бесшумно подходит громадный зверь, над плечом зависает здоровенная клыкастая морда, открывается и оттуда несутся рычащие слова утешения…, как минимум немножко не по себе становится.

Труднее всего пришлось с наёмниками. Они видели перед собой юнцов, ежедневно шлифующих мастерство боя в стенах крепости, и не могли глянуть дальше, не могли прочесть на молодых лицах то, чего в них самих никогда не было. Домен постарался на славу. Они так сильно напоминали юных Тарцев, что арийцы порой забывались и с трудом заставляли себя вспомнить, что эти детишки рождены тут, в Сабасе и никогда не проходили даже четверти того, что они сами испытали в Малом городе. Но в них появилось самое главное – дух, присущий Тару. А значит, воссоздать его было возможно. Просто нужно брать детей куда моложе и вернуться к легендарному Малому городу Аргхана, где начался Тар, где ковалось то, что прочно встало на ноги, лет триста назад. Ведь и меч начинается вовсе не с блестящей начищенной стали. Он начинается с железной руды, которая на острый меч ничем не похожа. Нужно лишь время и, как вскоре выяснилось, оно у них есть.

Возникли некоторые проблемы с, так сказать, акклиматизацией, в отношении Страйка. Что наёмники, что юнцы, долго не могли на него смотреть без улыбки. Первой их реакцией всегда были удивлённые глаза, а затем едва сдерживаемый смех. Но так случилось, что однажды, сей гигант прошёл по двору, что-то насвистывая и попеременно выпуская по метровому лезвию из одной руки, потом из другой и обратно…, в общем, этого краткого знакомства с некоторыми особенностями гиганта, никто так и не смог забыть. Кто он такой на самом деле, люди гадали и спустя десять лет. Кто-то с жаром утверждал, Страйк – магический голем Эрфийских магов, пленённый и переколдованный окружением Логана. Кто-то считал, что он сам маг, просто переживший какую-то магическую катастрофу. Бывало такое с ними иногда. Страхолюдины из них потом получались, дай бог какие. Но единого мнения не было. Общаться с ним никто не стремился, как и он с ними.

Страйк вообще стал вести себя несколько необычно. Чем дальше, тем больше он отгораживался, пропадал где-то. Бывало, месяцами его никто не видел. Однажды его потеряли арийцы. Обыскав весь замок, к чему подключили почти всех его обитателей, парня так и не нашли. И куда мог деться такой огромный великан? Нашли через месяц – в одном из закутков внутренних коридоров крепостной стены. Там, оказалось, есть потайная комната. Случайно её нашли, а в ней Страйк. Гигант сидел в позе лотоса с закрытыми глазами.

Ну, вроде ничего не обычного, бывает, сидят так люди, случается…, только на его огромном теле ещё слой пыли лежал, толщиной в пол фаланги пальца. Немедленно позвали короля и его ближайших сподвижников. Сообщили, дескать, Страйка мёртвого нашли, в потайной комнате. А как ещё они должны были сообщить? Судя по слою пыли, он не шевелился месяца два. То есть, сел и помер. Бывает так с людьми…, с того дня его големом и начали считать.

-Ты сдох? – Спросил король, когда прибыл на место упокоения Страйка. Тот не ответил. Король пнул гиганта в грудь, тот покачнулся и…

Со вздохом удивления и страха, народ из коридора отпрянул – гигант открыл глаза, моргнул, повёл плечами, пыль посыпалась гуще. Он поднял голову и заговорил.

-Логан? – Король, одна бровь коего приподнялась удивлённо, кивнул. – Меня долго не было?

-Без понятия. – Заявил король. Наклонил голову на бок и спросил. – Ты в порядке?

-А? О да, я в полном порядке… - После чего вытянул руку и стал её рассматривать.

Логан развернулся и показал народу жест – покрутил пальцем у виска. Плечами пожал, как бы говоря – такой он, что тут поделаешь…

А Страйк посидел так минут двадцать и опять глаза закрыл. Его из той комнаты только через три месяца вытащили – точнее он сам себя вытащил.

-Энергия кончилась. – Шмыгнув носом, сообщил пыльный гигант, садясь за один из столов рядом с наемниками и начиная кушать мясо прямо с общего блюда. – Подзарядка нужна.

Не особо его поняли, но к блюду тому больше не тянулись. Парень он большой, есть ему много надо. Вот пусть и ест, а блюдо вон рядышком ещё одно стоит, тоже полное.

Как-то в грозу, лет через пять после того случая, Страйк переполошил весь Орхус. Разразилась гроза, шёл дождь, выл ветер – в общем, казалось, мир сошёл с ума. И вот в это ненастье, гигант вышел во двор, выпустил лезвия из рук, задрал их к небу, да так и застыл. Стоял часа два, пока в лезвия не начали бить молнии. Треск и грохот от них стоял такой, что даже накануне упившиеся вином арийцы повыскакивали на улицу с оружием в руках. Так они и застыли под дождём, ошарашено взирая на то, как он там стоит, да весь искрится. Перед глазами всех пятерых уже проносились мысли о том, заслужил ли Страйк погребальный костёр или закопать гиганта, как у него на родине принято? А он опустил руки, лезвия исчезли, и с улыбкой пошёл в замок. Король остановил парня и потребовал объяснений.

-Альтернативная подзарядка элементов питания. – Несколько растерявшись, поведал им гигант. Что бы получше объяснить, добавил. – Иридиевые пластины заряжаются от разных источников. – И что бы совсем всё ясно стало. – Все три позитронных элемента, дискорректированы, можно использовать не только атомный распад органики.

-А…, ну ты так бы сразу и сказал, а то уж мы, было, подумали… - Махнул рукой Логан и Страйк пошёл дальше. Арийцы переглянулись, пожали плечами. Марс у виска пальцем покрутил. Остальные согласно головами покивали. Ну а что сделаешь? Бедняга столько пережил! Да и Домен вон сколько раз ему по башке-то кулачищем своим, вот он и того…

В один прекрасный день, прямо на стене, сцепились наёмник и один из самых взрослых учеников Домена. На мечах. Во дворе крепости немедленно собрались две группы ощетинившиеся сталью – ученики Домена и наёмники Кохана. Лишь благодаря яростному рёву короля и его несколько неожиданному жесту, удалось избежать смерти одно из сражающихся и неминуемой сшибки наёмников с юнцами. Король услышал звон мечей, выглянул в окно башни, увидел битву, да как заревел! Чуть оба со стены не полетели, а потом подхватил полный кувшин с водой, и запустил им в дерущихся. Кувшин пролетел мимо, разбился, а вот осколки посуды, посекли лица обоих – угодил он в стену, на уровне глаз. Король выскочил на улицу, поднялся на стену и прежде чем противники сообразили что происходит, нанёс каждому по удару в челюсть.

-Так! – Зарычал он двум неподвижным телам, валявшимся на стене. – Только так решаются споры воинов в стенах Орхуса!

Когда ярость немного отпустила, он сообразил, что оба лежат без чувств. Пошевелил тела ногой – вроде не мёртвые. Пожал плечами и повернулся, что бы во двор спрыгнуть.

Со двора на него смотрело несколько десятков пар круглых глаз. Ариец оглядел толпу наёмников, потом юнцов. Кровь бросилась к лицу – он понял, что они собирались начать драку между собой. Слишком увлеклись наёмники, относясь к воспитанникам Домена, как к соплякам детского возраста, не сумели понять, что перед ними уже давно не дети, а люди, способные вспороть брюхо одним точным движением меча. А сопляки, в свою очередь, совершенно не понимали, что тут нет воинов того или другого, что они все, войско под предводительством короля.

И он, не сходя со стены, коротко объяснил, как они должны решать свои споры, по законам Тара (большинство понятия не имело что такое Тар). Кулачные бои – это даже хорошо и их они могут устраивать, даже если просто от скуки, что б развеяться. Бой насмерть, с оружием в руках, должен иметь очень серьёзные основания под собой. А таким могли быть оскорбление, смываемое лишь кровью (какие это конкретно оскорбления он не стал пояснять). Кража рабов (а их ни у кого и не было). Убийство родственника на поединке (кровная месть не приветствовалась, но и запрещать её, ни один Предводитель, даже король, не имел права). Вызов королю (вообще никто не понял). Спор Предводителей, за право вести воинов (тут тоже у слушателей точек соприкосновения не нашлось, но слушали внимательно). Личная ненависть, не решаемая никак иначе, вызванная потерей лица (и опять никто не понял о чём речь). Позорный возраст (переспросить какой это конкретно возраст и почему он позорный, тоже не решились)…

В общем, поводов для битвы насмерть между своими, оказалось очень много. Почти две трети названных, они просто не поняли. А Логан, вполне довольный, отправился обратно в замок – он только что проснулся, умылся и намеревался испить вина, откушав баранины из вчера привезённой крестьянской двадцатины.

И настал день, первого военного похода.

О нём объявили заранее. Наёмники мрачно и привычно готовились весь день и под вечер, Кохан проверил готовность своих людей. Нести стражу в Орхусе, оставались два десятка из его отряда, что, несмотря на некоторое облегчение, наёмников оскорбило – сопляков Домена, в этот поход собрали всех до единого. Впрочем, высказываться по этому поводу они не стали. Даже когда узнали, что доли от похода, тем, кто остаётся в Орхусе, не полается. А это вообще-то, противоречило всем правилам, какие только знали наёмные роты Катхена. Лишь Кохан поднял этот вопрос вечером, на маленьком военном совете, куда его допустили как Предводителя – ведь он был командиром своего отряда, капитаном и, в принципе, был достаточно искусен, что бы вести слабых Катхенцев. В Таре, он вряд ли набрал бы больше десятка, совсем зелёных, воинов, едва прошедших последнее испытание в лесах. Кохану объяснили всё коротко.

-Отдашь из своей доли, если захочешь.

На том вопрос, по общему разумению (Кохан тут не в счёт), был исчерпан.

Отправились с рассветом, в сторону имперской провинции Мэлон, стараясь держаться лесов. В этом походе, с ними шли два тигра и вампир, так и остававшаяся, для всех обитателей Орхуса, существом таинственным и страшным. Некоторые вовсе полагали, что она немая и создана посредством магии, то есть, является големом. В походе эти заблуждения развеялись. Тут Анталия вела себя не столь замкнуто и даже улыбалась самым симпатичным наёмникам и юнцам. Они сначала побаивались, а потом млели и в ответ улыбаться стали. Ну, пока король Логан не объяснил, как Анталия питается в походе, дабы не привлекать ненужного внимания местного населения. С того дня её улыбка, неизменно вызывала бледность и зубную дробь. Хорошо хоть не убивала…, пришлось смириться. Впрочем, тут сложностей особых не возникло. Тем, кого Анталия выбирала на роль походного бурдюка с кровью, король обещал по золотому за каждый её укус. Наёмники с того дня грустно вздыхали, но могли и морду набить, ежели кто пытался свою шею вместо его подставить. Кровь кровью, а она всё-таки потом восстановится, а золото, вещь такая, на дороге не валяется. Юнцы Домена, по-прежнему, принимали пристрастия Анталии как унизительное обязательство. Причём арийцы полагали, что для них это просто страшно и противно, а когда в пути, один из юнцов откровенно высказался, арийцы так поражены были, что Логан немедленно попросил Анталию прекратить пить воспитанников Домена. Порадовали сопляки, как пожилых воителей Тара, так и их короля. Наёмники тем были довольны всецело – им больше золотых достанется. Когда возвращались, те кому «золотого» укуса не перепало, даже немного сожалели, что не приглянулись девушке вампиру. Всё ж таки целый золотой за то дают!

В Мэлоне отряд вёл себя исключительно осторожно. Ушли далеко вглубь провинции, чтобы не возникло подозрений, будто атака прошла с территории Сабаса. Путь отнял больше времени, из-за отсутствия лошадей у молодых воинов Домена. Тигры и вампир полностью взяли на себя разведку территории. Причём тигры занимались этим непосредственно в пути, что позволило избежать пары столкновений с отрядами имперцев на границе провинции. Анталия занималась разведкой ночью, в основном, выискивая возможные цели для нападения отряда Логана.

В какой-то момент, королю надоело просто ехать по лесам и полям, он объявил, что нападут сегодня – на кого, он сам пока не знает. Кохан, да и его друзья, такому решению поразились, но против ни слова сказано не было – у короля в отряде имелся целый живой вампир и два боевых разумных зверя. Двое бойцов роты, обычно выполнявшие роли разведчиков, так ни разу и не вышли вперёд отряда. Оба опытные, пожилые мужики, способные бесшумно проползти на брюхе возле вражеского лагеря и по головам посчитать, сколько там воинов. Но разве они могли сравниться с вампиром, способным двигаться быстрее, чем летит стрела? Нет сомнений, вампир за одну ночь изучит все окрестности, да так, что её никто не заметит.

А напали на купеческий караван. Небольшой, под охраной всего сорока мечей. Навалились разом и со всех сторон. Арийцы даже не успели разогреться, как всё было кончено. Впрочем, они особо и не старались. Эта битва была не для них – нужно было посмотреть на своё новое войско, оценить его возможности. В этот поход Страйка даже не позвали. Не только потому, что начали крепко сомневаться в его рассудке. Просто и так силы не равны. А с ним, учитывая какой магией он теперь владел – пусть в Орхусе сидит, до момента, по-настоящему, грандиозных сражений.

Ни один человек с их стороны в той битве не погиб. Трофеи поделили, лошадей забрали, наёмнику, который в бою прибил лошадь, король лично выдал по лицу кулаком и отправились обратно. В целом, арийцы были довольны своей новой маленькой армией. Они сражались достойно и умело. Не так хорошо как могли бы, выйди они из стен Тара, но всё же куда лучше той армии висельников, с которой довелось им бродить по землям Империи.

Жизнь в Орхусе снова потекла привычно для его обитателей.

Пока не настал день, печальный для всех арийцев – рука Домена дрогнула.

В тот день он вышел во двор замка, где уже собрались его воспитанники. Он поприветствовал их, вскинув кулак к небу, а они ответили таким же жестом, только вскинув к небу мечи. Домен был рад их видеть. Каждый день был этому рад. И этой ночью, к нему приходила Отала, способная перемещаться посредством магии. Она пришла и эта ночь, всё ещё витала в его сознании, деталями приятных воспоминаний. Колдунья не пыталась узнать, куда переместилась, ей было всё равно. Она только сморщила носик, увидев аскетическое убранство комнаты, но главное в комнате было – Домен, её мускулистый титан, остальное неважно.

Кстати говоря, за прошедшие годы, Отала не раз перемещалась в Орхус, в комнату Домена и её регулярные приходы оставались тайной, пока в крепость не вернулся Суб-Зеро.

В тот день, Домен предложил своим ученикам, небольшой урок. Демонстрацию приёмов боя на двух мечах, против восьми противников сразу, сумевших его окружить. Юные воители встретили предложение наставника воплями одобрения и радости. Короткий бой, показал им в деталях, как легко может победить мастер меча, на первый взгляд, оказавшийся в смертельной ловушке.

Все восемь отступили от воина окружённого вихрем завывающей стали, их глаза блестели от восхищения и все восемь несли на телах царапины, оставленные этим стальным торнадо. А потом…

Со свистом меч выскользнул из ладони арийца и, едва не пронзив живот одного из парней, воткнулся в песок. Домен замер как вкопанный. Он опустил второй меч и поднял пустую ладонь к лицу. Расправил пальцы, сведённые судорогой. Морщинистая ладонь, дрожала от усталости.

-Время пришло. – Так мрачно и так хрипло сказал ариец, что подростки отшатнулись от него. А затем он повторил. – Время пришло! – И в этот раз, голос был крепок, звенел, а глаза сияли непонятными им чувствами. Домен ушёл в замок. Кристалл Оталы, он оставил в комнате, на кровати – однажды она придёт и заберёт его, так и не узнав, что стало с ним. Пусть будет так. Нет времени ждать её прихода, объяснять…, да и не хотел он прощаться.

Юные мечники так и не поняли, что происходит, пока во двор не вышли все четверо арийцев (Арагон, ещё не вернулся). Логан, Радон, Марс, замерли перед Доменом, выстроившись цепью. Все трое смотрели на него, будто ожидая чего-то.

А так и было. Все обитатели Орхуса, за исключением Страйка (опять куда-то пропал) и вампира (её не видели уже неделю), выбрались во двор. Слуги тоже, все три десятка – их наняли как Свободных из числа крестьян, через месяц после того как вернулся Марс с отрядом Кохана. Как-то вдруг, арийцы обнаружили, что в крепости полный свинарник, а на кострах, для такого количества людей, еду не приготовить. Пришлось думать. Рабов пока не было, так что вопрос решили наймом слуг, со знаками Свободных. Благо золото, взятое из обители магов в летающей крепости, ещё в избытке имелось. Сегодня, даже они выбрались посмотреть, что такое там затевается.

И никто не ожидал событий, которые развернулись на песке двора крепости Орхус.

-Радон. – Домен кивнул арийцу чьё лицо, навсегда превратилось в колдовскую белую маску.

-Я готов помочь тебе, старый воин. – Кивнул в ответ Радон.

Остальные отошли прочь, крепко пожав руку Домена – они прощались. Сначала, Домен собирался обратиться с просьбой к королю, но начал сомневаться. Что если ему повезёт больше и Логан падёт? Домен вспомнил битву за Орхус. Вспомнил, как Радона утыкали стрелами, а он остался жив. Радон, точно победит, его хранит магия маски. Значит, это будет топор Радона.

Домен обнажил мечи. Радон вскинул топор. И тут же двор наполнил шелест вынимаемых из ножен мечей. Не успел никто ничего сказать, как Радона окружила толпа разгневанных юных воинов Домена – они готовились защищать наставника до последней капли крови.

-Назад! – Взвыл Домен, мгновенно покраснев от вспышки бешенства. – Назад!

-Наставник… - Закричал кто-то и отшатнулся. Наставника так перекосило, что, казалось, в него вселился сам Барг.

-Не позорьте его имя. – Пронеслось над двором крепости. Король хмуро смотрел на юнцов. – Ваш пыл похвален, но вы позорите его. Он стал слишком стар. Воин должен уходить с честью, в бою, от меча сильного воина. Только так.

Они отступили. Не сразу, не все в один миг, но отступили, убирая оружие. Они так и не согласились с решением наставника, но помнили, чему он учил и не стали мешать…, только почти все решили, что завтра же покинут Орхус. Им не пришлось этого делать.

Схватка арийцев стала долгим изматывающим боем. Оба бились в полную силу, оба издавали такие звуки, что Шэрхан порой завистливо ворчал со стены – оттуда лучше было видно, потому он там прилёг и смотрел. Но, довольно долго, верха одержать не мог ни один. Такого боя топорщика, против мечника, никто из присутствующих ещё не видел, за исключением арийцев.

В какой-то момент, мечи Домена располосовали живот Радона. Прежде чем края раны разошлись и кишки посыпались на песок, из живота Радона брызнул жаркий огонь, раны затянулись ещё до того, как он вновь атаковал. Зрители загудели – воспитанники Домена недовольно, наёмники поражённо слегка со страхом. Битва шла дальше. Вскоре и Домен получил рану, из рассечённого топором плеча, хлынула кровь. Один меч упал на песок. Казалось, взбешённый ариец, демонстрировавший невиданную гибкость и силу, вот-вот падёт мёртвым, но он держался и ещё раз сумел нанести Радону смертельную рану. В этот раз, насквозь пробив сердце арийца. Меч ушёл в грудь по самую рукоять. Огонь брызнул, опалив руку и лицо арийца. Он с рёвом отшатнулся, выдернув меч. И вот тут произошло то, что ускользнуло от глаз почти всех.

Прежде чем воины вновь сцепились, Логан заорал так, что Шэрхан немедленно вскочил и тоже рычать начал, так, на всякий случай. Только арийцы не замечали ничего, продолжая танец смерти, поставленный, исключительно и целиком, для последнего часа постаревшего Домена.

Логан ринулся вперёд, выхватил меч и двумя стремительными выпадами раскидал обоих противников в стороны. Ни один не упал, оба заблокировали атаки короля, но их отбросило назад.

-В чём дело? – С рыком спросили сразу оба. Король, вмешиваясь в эту схватку, творил непостижимое и просто отвратительное действо. Он двумя ударами унизил обоих так, что впору было потребовать от короля битвы насмерть.

Логан вместо ответа, указал кончиком меча, на сжимавшую меч, руку Домена и его лицо.

До них не сразу дошло. А когда рассмотрели – Радон ошеломлённо опустил топор и подошёл ближе. Домен круглыми глазами изучал свою ладонь. Смотрел сначала на неё, потом на вторую глянул. Выше руку осмотрел. Чудо, да и только!

Дело в том, что огонь, брызнувший из раны Радона, обжёг кожу. Все видели, как быстро вздулись волдыри, на красной сморщенной коже. Но никто не заметил, что, спустя всего несколько секунд, волдыри лопнули, кожа расправилась и теперь места, обожжённые колдовским огнём, блистали крепкой, молодой кожей. Тогда как вся остальная осталась старческой, рыхловатой. Там даже вены перестали выделяться набухшими верёвками, как то было на остальных частях тела!

Когда рану на плече Домена обработали и зашили, Логан вызвал на приватный разговор всех арийцев. О чём говорили воины, никто так и не узнал, но ближе к вечеру, за ворота отправили Кохана с отрядом в десять человек и наказом притащить в замок стариков Свободных, но, только тех, кто находился на пороге смерти. Их разрешили тащить силой.

Собрали два десятка. И держали во дворе, под охраной, пока не появился Радон. Тут-то они и узнали, зачем понадобились арийцам эти старики.

Ариец вытащил топор из-за пояса, воткнул его в песок и подошёл к первому старику. Положил руку ему на плечо. По коже Радона начали струиться огненные ручейки, он зарычал от боли, пламя перепрыгнуло на плечи старика. В мгновение ока, даже не успев вскрикнуть, бедняга выпал на песок горкой пепла. Ариец сплюнул, что-то проворчал, на руку свою посмотрел, стал ходить взад-вперёд по песку. А старики, те, что ещё не полностью утратили связь с реальностью, дрожали от страха, полагая, что чем-то провинились и теперь колдовской господарь их всех, на пепел пустит. Не знали только, чем провинились, но слова против никто не сказал – против сказать, это тоже повинность, за которую полагается наказание от господаря. Молчать надобно, дабы не усугублять свою повинность.

Так он ходил довольно долго. Потом снова подошёл к старикам. Ухватил одного сразу за оба плеча и вновь пламя пошло по могучим рукам.

Этот успел заорать. Минуты три орал – пламя корёжило тело и рвало плоть в куски. Когда и он осыпался пеплом, ариец зарычал, оскалился. Подхватил топор и пошёл к стене, по которой трижды ударил, с рёвом высекая искры из камня. Вернулся. Ещё с час бродил по двору. Наёмники, охранявшие стариков, давно попрятались, даже смотреть не отваживались. Только Кохан со стены и смотрел, пытаясь сообразить, что за кошмар такой творится и зачем убивать беззащитных стариков. Причём тех, коих трогать раньше строго запрещалось, потому что они какие-то там Свободные.

От рук Радона погибло ещё трое.

Только на рассвете, Кохан едва не поседевший за эту ночь (последнего старика так плющило, что он воочию увидел, как кишки могут вылезать через рот), понял, к чему всё это было нужно. Очередной жертвой Радона, стал староста деревни. И вот ему-то, первому из всех, повезло. Огонь спалил все волосы, покрыл кожу волдырями и ожогами, кое-где кожу сожгло до мяса, но на глазах Кохана, всё это затянулось за пару секунд, новой, чистой кожей. Волосы отрасли рыжей копной. Старик, чуть живой от страха и пережитой боли, подскочил, едва его отпустили, и вскачь ринулся прочь. У ворот сообразил, что несётся бегом, да ещё и вскачь. В его-то возрасте…, он и по крыльцу уже взбирается, как на гору без верёвки, а тут…

Староста посмотрел на свои руки, ниже глянул – одёжа-то погорела вся…, завопил, вытянулся в струну и без чувств рухнул. Радон аж взвыл, сие увидев – уже которая попытка и опять убил!

Но ничего, подошёл, проверил – живой. За следующие полчаса, он вернул молодость всем старикам Свободным и пинками выгнал прочь из крепости. А вечером того же дня, во дворе, пред юными мечниками, появился высокий жилистый мужчина, с длинными чёрными волосами, скуластым лицом, весело блестевшими, очень юными глазами. Он вскинул к небу два меча и потрясая ими, долго просто орал на небесную высь. Ошарашенный народ всё это наблюдал, не очень понимая такого способа выражать радость. А ариец на том не закончил, он начал выполнять какие-то странные движения, раскручивать мечи, прыгать, перекатываться, выгибаться в сложных ударах так, что трещали жилы и каждый раз весело хохотал. В тот день его воспитанники увидели немало таких приёмов боя на двух мечах, которые, по идеи, человек физически выполнить не мог…, впрочем, старый Домен, их наставник, уже и не мог, потому и не показывал этих приёмов.

Но теперь!

Теперь Домен вновь был молод!

И хоть омоложение оказалось невероятно болезненным – оно того стоило.

С новым приходом Оталы, возник казус, который, впрочем, быстро решился. Она возникла, как и прежде, из сияющей дымки, в весьма откровенном наряде – он звал её пять ночей, но пришла она только сейчас. Колдунья шагнула вперёд, дымка рассеялась вместе с её счастливой улыбкой.

-Ты кто такой? – Прошипела колдунья, отступая прочь и, описывая в воздухе какие-то сложные символы, которые тут же начинали гореть синим огнём. – Где Домен?

-Я, - с широкой улыбкой говорил молодой гигант, шагая к ней, - я Домен.

-Стой, если хочешь жить! – Рявкнула Отала и толкнула один из символов к рослому мускулистому воину, очень похожему на старика, с коим она познакомилась в Батэле. Символ коснулся мускулистой груди и истаял, а глаза девушки расширились. – Домен! Милостивая Прива! Что за магия сотворила такое? – Она шагнула к нему и толкнула новый символ, очерченный в воздухе плавным движением. Полученный ответ заставил её вздрогнуть. – Какое невероятно сложное плетение…, Домен, кто тот Почтенный, что сумел сплести ЭТО?

А он с хохотом её обнял. Так она и не узнала что тот Почтенный – арийский варвар, очень слабо понимавший как работает магия. Что такое Плетение Заклинаний, он не знал вовсе.

Впрочем, ей вскоре было уже всё равно. Молодой Домен, ей понравился гораздо больше старого Домена. Чувства, завладевшие колдуньей в Батэле, вспыхнули с новой силой и куда жарче.

Через пару месяцев, к Логану, с просьбой, обратился Кохан.

-Пусть решает Радон. – Ответил король, которому, кажется, вовсе не было дела до пожилых наёмников, очень долго сомневавшихся, прежде чем решивших просить об омолаживающей магии арийца. Всё-таки, как именно это происходит, они видели сами. Что бы вернуть молодость, приходилось пройти через поистине адскую боль.

Что решил Радон, Логан не особо интересовался, но вскоре стал замечать, что среди наёмников, больше не видно пожилых лиц, да и лиц со шрамами вроде меньше стало…

***

Задачей Арагона, стал поиск и наём, серьёзных прожжённых бойцов, переживших множество сражений, не признающих никого и ничего, кроме ими самими выбранного лидера – где такие водятся? Такие вообще в мире, без них состарившемся на сотню лет, есть ещё? Как удалось узнать Анталии, есть и благоденствуют прямо под носом у Империи Пиренеи.

Лес Чёрных карликов, ныне провинция, занимающаяся исключительно охотой на лесного зверя, да лесозаготовкой, стал приютом таких воинов или, как говорили все цивилизованные люди, пристанищем для отпетых разбойников, мерзавцев и лихого люда практически всего Катхена. Они грабили Империю, караваны торговцев, земли кочевников – кого им интереснее было того и грабили. Почему Империя до сих пор не стёрла с лица земли такую явную проблему? Ответ оказался до безобразия прост. Группы разбойного люда, неспособные объединиться в большие орды, расселились по лесной окраине, на границе с землями кочевников – почему тут никогда и не строили крепостей и не ставили Имперских гарнизонов. Опушки леса, давно населённого гражданами Империи, а не кошмарными чёрными людоедами, кочевники боялись как огня. Сюда стекались самые беспокойные жители всего Катхена – разбойничьи банды принимали любого желающего. С людьми у них тут всегда острый дефицит образовывался. Многие гибли в набегах на Империю и кочевников, но куда больше погибало в столкновении различных групп разбойников между собой. В Империи даже поговорка появилась «лихой люд подле кочевий живёт ярко, но недолго». Всё награбленное, разбойники спускали в ближайшем же Имперском городе, где отродясь ни одного солдата, тем более рыцаря, в глаза не видели. Этот городок, посреди леса, разбойники никогда не грабили, даже его окрестности не трогали, наверное, единственное место в известном мире, являвшееся для них заповедным уголком. А в остальном – от них просто никакого спасения не было.

В день, когда Арагон двинулся в сторону вотчины разбойников, до Сабаса дошла первая тревожная весточка, довольно прозрачно говорившая о печальном будущем лихих людей. Сотар, новый город Империи, раздвинул её границы, и всё больше кочевий слагало оружие, либо падало костьми у его стен. Очень скоро, разбойничья застава в лесах, будет не нужна. А может Император, уже решил, что она не нужна – прошёл слух, что в лесах заметили небольшой отряд имперских рыцарей, так называемых Серебряных, носивших на груди знак Актиона, серебряный лев, ставший на задние лапы. Причём они не просто так появились там - отряд расправился с одной из крупнейших групп разбойников. Правда то, или слухи, пока никто не знал, но не оставалось сомнений, рано или поздно, лихой люд, щит от кочевников северо-запада, из некоторого компромисса между охраной границ и финансовыми потерями от грабежей, перестанет себя оправдывать. Тогда они превратятся в докучливую проблему, устранение которой станет насущным вопросом в делах Империи. Тогда им крышка. То есть, требовалось поторопиться и увести в Орхус, хоть сотню мечей. Где ещё тут найти вояк, свободных сердцем и искусных в бою? Воспитывать таких самолично, дело долгое и дорогое. Да и жизнь не бесконечна. Пока таким манером сотню воспитаешь, поседеешь. Так что Арагон отправился в леса провинции, иногда называемой Лесная Пуща. Что такое Пуща, не знали даже крестьяне, коих допрашивала вампир.

На него сию миссию король возложил, в основном, из-за его комплекции. О чём ни слова сказано не было, но как бы становилось понятно без слов. Так что Арагон не шибко обрадовался, что на Имперские территории пришлось идти именно ему. По меркам Тара, практически недомерок в шаге от карликовости, Арагон вполне мог сойти за местного жителя. А арийский нрав, уверил бы любого, что он из числа лихих разбойников или наёмник, отбившийся от своей роты.

Путь по бескрайним лугам кочевий, отнял у Арагона больше двух месяцев – коня у него не было, а пешком там идти, как выяснилось, дело почти бесконечное. Хорошо ещё, с водой проблем не возникло. Кочевья эти отличались мягкостью климата и обилием мелких ручейков, да родников в крошечных овражках. И с едой проблем не возникло…, бы. Догадайся он срезать себе лук или хотя бы копьё. Луга топтали стада диких туров и, можно было бы не заботиться о пропитании. Он раз сто себя проклял пока шёл по этим лугам. Охотиться на тура, имея в руках меч и нож, задача не из простых. А копьё в степи срубить просто не из чего. Дикий тур, скотина на редкость злобная. Приходилось обходиться редкими отбившимися от стада одиночками, да мелкой юркой живностью, чьего названия Арагон не знал. Туры, оставшиеся в одиночестве, оказались довольно лёгкой добычей даже для меча. Злобные твари людей не боялись и при его приближении пялились налитыми кровью глазами, трясли рогами, да били в землю копытом. Иногда кидались в галоп, что б поднять настырного человека на рога. Ловкий мечник, мог одним ударом зарубить такого тура, решившего атаковать в лоб. Арагон был достаточно ловким и сильным – с голоду не пропал.

Другой вопрос, что в степи, даже такой богатой на родники, жарить мясо особо не на чем. Приходилось довольствоваться сырым. Впрочем, к концу пути он начал находить его невероятно нежным и куда более вкусным, нежели жареное на костре…, если вспомнить, как на костре жарил мясо Страйк, то и утончённому вельможе, то сырое мясо показалось бы пищей богов. С шустрыми зверькам, обожавшими прятаться в глубокие норы, всё оказалось не так просто. Ловить их намного труднее. И шустрые очень – мечом убить большая проблема. Арагон справлялся, не всегда, но порой разнообразил свой стол. Есть захочешь, как бы справишься при любом раскладе.

Однажды он пересёк мощёную дорогу, тянувшуюся через степи. Судя по внешнему виду, отстроили её недавно. Вероятно Империя. Кочевникам такие дороги без надобности. Да и были ли они ещё в природе, кочевники эти? За весь путь ни следа стоянок, ни одного всадника на горизонте.

В пути, всего за неделю до входа в леса, Арагон умудрился остаться без единой монеты в кармане. Даже медяки все украли…

Он шёл почти весь день и ближе к вечеру, увидел на горизонте соломенную крышу, приземистого домика. Немного подумав, решил не ставать на ночлег, а добраться до домика. Вдруг там кто-нибудь чего-нибудь варит или вино есть? Вина в пути не хватало ещё больше чем жареной или варёной пищи. Шутка ли! Два месяца в пути и ни капли вина! Тут волком на луну завоешь.

К маленькой овальной двери подошёл, уже в потёмках. При скупом свете звёзд, смог определить, что дверь деревянная, как и стены. Недоверчиво огляделся. Леса-то не видно…, какая-то неправильная избушка посреди степи. Присмотрелся к стенам ещё раз. Отошёл от двери, прошёл вдоль низкой стены. Ощупал. Деревянные, обструганные доски. Довёл пальцы до холмика присыпанной земли и разрыл ямку. Засунув туда руку, удовлетворённо хмыкнул – землянка. Доски метровой высоты покоятся на земляном валу и землёй же засыпаны сверху. Окон вроде нет, из щелей в двери, пробивается желтоватый свет – дома кто-то есть. Однако щелей в стенах вовсе нет. Ясное дело, что ночью в степи, мягко говоря, бывает прохладно, но как же в этом домике живут днём? Впрочем, можно ведь спросить и у самого владельца.

Арагон постучался кулаком. Домик вздрогнул, с крыши посыпалась солома и ариец недовольно ворча, постучался ещё раз, гораздо слабее.

-Кого там Барг притащил? – Заворчал кто-то за дверью.

-Открывай путнику. – Повелительно заявил арийский воин. – А то дверь вынесу.

-Дверь он вынесет… - Проворчали там же. И уже громче. – Кто таков, етит тебя, Баргов сын?

Вместо ответа Арагон размахнулся, ухнул и врезал по двери уже в полную силу. Жалобно затрещали доски, по двери пошла глубокая трещина.

-А ну прекрати! – Завыли внутри, раздался скрип и дверь отворилась. В потоке скудного желтоватого света, на пороге землянки, стоял…, стояла…, хм. Арагон отшатнулся, неуверенно схватившись за рукоять меча. Некто сгорбленный, замотанный в рваные тряпки с головы до ног, прищурив слезящиеся старческие глаза, смотрел на него. Лицо крупное, морщинистое, нос торчит из него как утёс из прибрежной морской полосы. Определить пол существа, да собственно и принадлежность к человеческой расе, не представлялось возможным. – Чего вылупился злодей? Зачем дверь поломал? – Кустистые брови сошлись к переносице, высушенная ладонь поправила тряпку, намотанную на голову. – Заходи, раз припёрся. Только ничего не ломай больше.

-Не буду. – Отпуская рукоять меча, пообещал ариец. Нечто посторонилось, воин смог войти, наклонив голову. Невольно отметил, что, например, Домен, смог бы сюда зайти только ползком. Радон или Логан, те косяки б плечами повырывали пытаясь пройти.

Внутри землянка габаритами так же не блистала. Крошечная конура, в которой из мебели имелся только соломенный топчан в углу, стол и кривобокая лавка. По стенам развешены пучки высушенных трав, кое-какие, даже с потолка свисают. В углу сложенный из глиняных кирпичей, своего рода очаг, вероятно, предназначенный для приготовления пищи. В принципе, понятно как жилец переживал холодные ночи зимних степей.

Чем только топится этот очаг? Да и травы…, ариец уселся за стол, чуть не уронив его. Лавка жалобно заскрипела, и воин присмотрелся к травам на стенах – многие он узнавал. Именно поэтому он недоверчиво, с опаской стал поглядывать на владельца домика, даже на секунду пожалел, что не остался ночевать в степи. Правда, тут же передумал. Вспомнил, как три дня назад проснулся от подозрительной тряски и долго не мог сообразить, откуда идёт стадо. А потом из темноты вынурныли рога первых туров – стадо оказалось таким, что пол горизонта закрыло.

Он в ту ночь путём не поспал – убегать пришлось очень быстро и довольно долго.

Большинство этих трав в степи не росли. Их собрали в лесу. Он узнал синий шафьян – отличное лекарство, способное остановить нагноение ран. Проблема в том, что это растение с листочками синеватого цвета, росло исключительно в чаще лесов. Причём он раньше не знал, что это растение встречается в Катхене. По крайней мере, в лесах Ганга и прочих, какие успел увидеть, шафьян он не встречал, ни синий, ни розовый, который помогал при тех же ранах. Только розовый не сушили, а отваривали и пили, дабы сбить температуру, если начиналась лихорадка.

Настороженность отступила. Вспомнились Свободные и рабы лекари Малого города. Они многое знали о травах и передавали свои знания юным воинам – весьма неблагодарным слушателям, если дело не касалось приёмов владения холодным оружием или силовых упражнений. В будущем, многие воины сожалели, что слушали лекарей в пол уха. В дальнем, да и любом другом походе, лекарей рядом нет. Каждый воин Тара сам заботится о своих ранах, если остаётся на ногах. Сильный справится, найдёт нужную траву, восстановит силы и нагонит отряд, а если раны не слишком сильны, то и не отстанет от него, в пути свои дела поправит. Слабый умрёт – так и должно быть. Тару не нужны слабые. Воины Славного города, должны быть сильными, свирепыми, умелыми, иначе городу не выжить, не будет чести в нём, что бы прозываться Славным…

Впрочем, Тар всё равно не выжил.

Настроение испортилось мгновенно.

-Давай жрать. – Рявкнул воин, обращаясь к человекообразному существу, застывшему у закрытой двери. Стукнул кулаком по столу. – Быстрее селянин! – Проворчав что-то, зыркнул на владельца землянки. Бровями пошевелил. – Селянка… - Как-то неуверенно проговорил ариец. Снова поворчал что-то и опять как даст по столу кулаком! – И вина неси!

-Хам. – Ответило существо. Ариец гордо не заметил этого жалкого выпада. А существо, кряхтя, двинулось к целой занавеске из засушенных трав. Раздвинув шелестящие растения, существо скрылось за ними. Арагон недоверчиво заворчал. А сразу ему показалось, что и там тоже стена.

-На. – Буркнуло существо, положив на стол охапку завёрнутых в полотно продуктов. Вроде чистое полотно…, арией недоверчиво понюхал тряпку, развернул. Пол головки сыра, лепёшка, кусок холодного мяса, вроде, мясо тура.

-Вино давай. – С гримасой отвращения на лице, произнёс ариец, отведав сыру. В обще, довольно вкусно, но настроение плохое, а перед ним не пойми кто. Показывать довольство нет нужды. Кроме того, селянин…, или всё-таки селянка? Ариец считал, что лучше существу оставаться в напряжении и пытаться найти другие способы усмирить недовольство воина.

-Нету вина. – Опять буркнуло существо. Что-то не ощущается в нём ни страха, ни благоговения. Как бы не отравило оно его…, ариец запустил руку, в маленькую сумку, прикреплённую к поясу, достал монету, убедился, что она серебряная и бросил на стол. Сухая ладошка поймала монету ещё до того, как она упала на доски столешницы. Существо куснуло монету и мгновенно расплылось в приветливой улыбке. – Зато настоечка есть, на травках луговых. И молочко есть. Изволите молочка откушать милостивый господарь?

-Изволю. – Надменно кивнул ариец, с той же гримасой недовольства откусывая от куска мяса. – Неси настоечку свою, и кувшин молока.

Существо исчезло за той же травяной занавесью. Чем-то там пошуршало и вернулось с тремя полными кувшинами. Ариец вновь подозрительно прищурился. Когда кувшины грохнули о стол, он поднял один за ручку. Подержал в руке – тяжёлый кувшинчик-то.

-Не такой уж и тяжёлый. – Расстроено проворчало существо, словно прочитав его мысли. А может, правильно расценило его жест, догадалось? Сообразительное какое это сельское существо.

-Уйди, - ариец брезгливо отмахнулся ладонью, - твоё уродливое лицо, портит мне аппетит.

Существо, ворча то-то неразборчивое, исчезло за занавесью. Оставшись в одиночестве, ариец пригубил молоко – козье. Тоже еда. Да и мясо варёное, лучше, чем сырое. Арагон ел, запивая молоком. Трапеза в целом ему понравилась, но лицо так и осталось сердито-недовольным, будто вместо вкусной пищи, ему предложили какие-то помои, недостойные его высокого статуса. Два других кувшина, наполняла прозрачная жидкость с приятным ароматом розового шафьяна…, не знал он, что это растение можно использовать таким вот образом.

Пригубив настоечку, попытался оценить вкус и решить, можно ли это вообще пить. Вроде ничего, бодрит и вкус приятный. Не вино, конечно, но сойдёт.

Спустя час, стены домика сотряслись от истошных воплей.

Владелец помещения выскочил из-за занавеси с испуганными глазами и замер на месте – пьяный ариец, размахивая полупустым кувшином, распевал боевую песню Славного города Тара.

-Ещё неси! – Завидев селянина, рявкнул воин. Очень недовольно рявкнул, потому что глупый селянин, прервал его на самом главном месте песни, на её кульминационном моменте. Там как раз рассказывалось о том, как Аргхан, впервые отправившийся войной к озеру Норх, захватил в плен двух супруг тамошних самых сильных лордов. Собственно, в этом месте, задорная песенка, рассказывала, что именно Аргхан с ними сделал. Дальше шёл куплет о том, как их отпустили обратно к озеру Норх, сразу после битвы с армиями лордов, решивших отомстить Тару, за его нападение. Жён им вернули – во времена основателя Тара, этот жест, воинам, почему-то, показался невероятно забавной шуткой. Тар времён Кемера, жён лордов не вернул бы, скорее всего, им пришлось бы навсегда поселиться в Славном городе, в роли наложниц одного из воинов. А вот рождённых этими женщинами сыновей Аргхана, оставили в Таре. Оба впоследствии стали сильными Предводителями и тоже ходили с мечом на земли лордов, так что песенка эта частенько вызывала и улыбки и весёлый смех нынешних арийцев, именно в этом месте. Сыновья жён лордов идут грабить родину своих матерей, как воины Тара – ирония сего момента, современным арийцам была как раз понятна и вызывала бурный смех. А вот песня о боевой славе этих двух сыновей Аргхана, уже гораздо серьёзнее и взвыла к совсем другим эмоциям. Они стали знамениты своими победами. Не настолько что бы о каждом сложили отдельную песню, но всё же.

Спеть и её?

Селянин едва не выронил новый кувшин настойки, когда по землянке понеслись громовые раскаты голоса арийца, поющего песнь о славе сыновей Аргхана.

-Да прекрати уже! Дай поспать старому человеку! – Взмолился селянин.

Воин замолчал. Начал краснеть от невиданной дерзости селянина, но связно выразить свой гнев словами не сумел, язык начал заплетаться. Так что просто ударил по столу кулаком и рявкнул.

-Пшёл прочь червь!

Селянин поспешил исчезнуть за занавесью. Ариец зарычал вслед старому существу, порылся в кармане и, достав медную монету, с силой запустил ею в эту занавесь. Там кто-то вскрикнул и удовлетворённый ариец, затянул новую песню, на этот раз относительно новую – про поход Кемера к стене Вестфаллии. Почему и не расслышал приглушённого ворчания.

-Ещё вина неси животное! – Заорал ариец, посреди песни и бросил в занавеску пустой кувшин. Там снова кто-то вскрикнул, и ариец продолжил музицировать.

-Да сколько ж можно-то… - Последовал плеск жидкости в переставленном с места на место кувшине. – Уже ж настойки выжрал больше, чем тур воды жрёт за неделю… - С шелестом что-то посыпалось в воду. – Не зачарован вроде, хамло пещерное, а всё орёт…, чего орёт? Дикарь… - Плеснула перемешиваемая жидкость. В этот момент как раз пустой кувшин и залетел в маленькую комнатку, отделенную от основного помещения травяной занавесью. Посуда со свистом пролетела в опасной близости от головы и с треском врезалась в стену. Селянин охнул, схватившись за сердце, да едва не выронив кувшин полный хмельной настойки. – Вот ведь Барговое семя… - Селянин нахмурился, ставя кувшин на пол. – Ну я ж тебя, дикарское отродье… - В кувшин посыпалась дополнительная порция белесого порошка. Насыпав ложки три, селянин задумчиво замер. – От такого и стадо туров сляжет…

-Где вино скотина? – Взвыли за занавеской. В комнату, злобно свистя, влетела серебряная монета и, едва не угодив в затылок, пронеслась мимо. Взвизгнув, селянин круглыми глазами уставился на монету. До половины в дерево ушла.

Сглотнув, селянин поставил кувшин и ещё порошка насыпал, чтоб наверняка.

Ариец терроризировал владельца землянки, до глубокой ночи. Монет больше не давал, настойки выпил пять кувшинов, после чего потребовал ещё мяса и ещё настойки. Поблагодарил тем, что восхищённо заявил селянину, будто есть он, селянин сей, уродливейшее существо из всех каких он когда-либо видел. Заявил что настойка очень слабая и по сравнению с вином, имеет вкус грязной дождевой воды. Потребовал фруктов, которых в землянке не нашлось. Расстроившись по сему поводу, ариец стал кидаться кувшинами в селянина, пока тот не спрятался за занавесью из трав. Снова стены начал сотрясать могучий голос воина, поющего не многим музыкальнее старого тура.

Лишь под утро, весёлый ариец, распевавший боевые песни, уснул на полу. А больше негде было – стол он всё-таки поломал. Стал отбивать такт боевых песен, ударами кулака по скамье, так что и её довольно быстро сломал. Когда он, наконец, затих, селянин осторожно выглянул наружу.

-Наконец-то! Слава милостивой Приве! – Селянин воздел руки к потолку и чуть не упал на пол – землянку сотряс мощный арийский храп. – Да что ж ты за проклятье-то такое…

Бормоча что-то себе под нос, селянин подошёл к храпящему воину, ногой толкнул. Убедившись, что ариец и правда, крепко спит. Селянин сноровисто обшарил сумку, жилет, штаны, прощупав все подкладки и швы. При этом двигался он, совершенно иначе – быстро легко, словно в один миг помолодел лет на пятьдесят, оставаясь внешне тем же древним стариком.

Проснулся ариец, почему-то, не на земляном полу. Лицо зарылось в мягкую сочную луговую траву. Голова горела, словно в огне. Ариец застонал и перевернулся на спину. Чистое голубое небо, солнышко ярко светит, барашки облаков по нему плывут…, память возвращалась медленно. В висках тяжело стучала кровь. Вот тебе и настоечка. А на вкус такая приятная была, получше некоторых сортов вина будет. Где домик селянина? Он ночью отправился в путь и забыл про это?

Арагон медленно сел. Голова закружилась. Он тихо зарычал, опустив взгляд к своим ногам. Минуты через две полегчало. Огляделся. Вокруг, насколько хватает глаз бескрайняя степь. Рядом стоит кувшин, аккуратно прикрытый кусочком полотна. Тряпочка обвязана ремешком. С рыком ариец сорвал крышку и в два глотка осушил кувшин наполовину. Знакомая настоечка. Только вкус немного другой, приятнее. Хм…, а куда делся домик и селянин? Рядом с кувшином лежал его меч в ножнах. Ариец допил настойку, рыгнул и поднялся на ноги. Повертел головой – вроде больше не кружится. Полегчало. Прицепив меч обратно на пояс, ариец, было, двинулся дальше, как вдруг сообразил, что на поясе, чего-то не хватает. Задумчиво хмурясь, посмотрел на ремень. Ножны с мечом. Ременные петли пустые, они на всякий случай тут, вдруг чего ещё нести придётся…, вон, сумка висит, что не так? Он похлопал сумку ладонью и яростно взревев, развязал ремешки. Запустил туда руку и вновь заревел от гнева и обиды.

Ничего не пропало, за исключением монет. Даже медяки выгребли. Кто – особо гадать не пришлось. И так всё ясно.

Арагон, злобно рыча, огляделся ещё раз. Соломенной крыши не видно. Ничего, всегда можно вернуться по своим следам. Ариец осмотрел траву. Потом ещё раз и ещё.

-Морок… - Пробормотал он, не совсем уверенный в своих словах.

Следов не было. Словно он сюда с неба упал. Начал ходить вокруг места, где очнулся, кругами, каждый шире предыдущего. И вскоре был вознаграждён – нашёл свой след. Яростно ощерившись, он побежал обратно по следу. Спустя полчаса, так и не заметив соломенной крыши, ариец замер. В следе что-то не так. Присел на корточки, наклонился над примятой травой. Лет тридцать назад, когда покинул леса Малого города, он бы с первого взгляда смог всё нужное извлечь из этого следа, но теперь, требовалось время. Знания, обретённые там, возвращались медленно, похороненные под толстыми пластами воспоминаний более приятных - о сотнях сражений и десятках взятых в боях рабов, о прочих трофеях. Несколько минут спустя, воин выпрямился, слегка побледнев. Он шёл по своему старому, вчерашнему следу. Вернулся обратно. Так и есть. След обрывается, чистая не тронутая трава и дальше место, где он очнулся. Все прочие следы, оставлены только что…, получается, домик селянина стоял тут, на том месте, где он очнулся? Арагон трижды обследовал место, даже разрыл целину мечом. Не было тут никаких насыпей, следов от стен или даже вот крошечного пучка соломы. Словно он вчера дошёл до этого места упал на траву и уснул.

-Магия. – Проворчал ариец. Злобно стрельнув взглядом на пустой кувшин, он с силой его пнул и заорал в небо. – Попадись мне ещё раз магическая тварь – кишки выпущу!

Никто ему не ответил. Только едва слышно свистел ветер степей…

Вот так и получилось, что к Лесной Пуще, ариец вышел без единой монеты в кармане. Но он в пути трижды поклялся, однажды найти колдовскую тварь и отрубить ей голову.

Лес появился на горизонте через пару недель пути. Сначала над горизонтом появилась длинная, по краям пушистая, тёмно-зелёная полоса и ариец радостно заорал, не сумев сдержать нахлынувших чувств – пустынная степь и сырые туры, невероятно надоели. А последнее время перестали попадаться юркие твари похожие на сурков – меню стало однообразным. К моменту появления на горизонте громадных лесов Пущи, ариец уже люто ненавидел как самих туров, так и их жёсткое мясо. С десяток быков зарубил, не будучи голоден, просто от злобы, которую некуда было деть. Последнюю неделю он так больше не делал. По следу из этих бычков, за ним увязалась стая жилистых, проворных степных волков. Осторожные твари всё время оставались за спиной, в пределах видимости, но близко не подходили, пока не становилось совсем темно. Надоело воину просыпаться от мягких шагов в зелёной траве, да видеть в метре от себя оскаленные клыки злобных хищников. Один до того обнаглел, что кинулся на арийца. Обычно они тут же убегали, стоило на них глянуть, а этот осмелел за несколько суток преследования настолько, что зарычал и бросился в атаку. За что и поплатился. Арагон не успел достать меч, как и отпрыгнуть в сторону – ударил, чем природа наделила. Кулаком в оскаленную морду. Руку поцарапал о клыки и она несколько дней саднила. Зато волк упал оглушённый, и впервые за две недели в меню арийца обнаружилось некоторое разнообразие. Правда, особой радости по сему поводу он не испытал. Сырой степной волк, оказался не намного вкуснее подошвы кожаного сапога. Только у леса, наглые твари, не дававшие нормально выспаться, отстали. И воин поспешил к деревьям, уже представляя, как зажарит какую-нибудь животину и съест – рот наполнился слюной, простенькие мечты слегка придушили осторожность, и он не сразу заметил, что из леса на него кто-то смотрит. Только добравшись до первых деревьев, ощутил этот настороженный взгляд. Юркнул под кроны, притаился за толстым стволом и замер там, прислушиваясь к окружающему миру. Тихо, никого не видно не слышно. Ощущение направленного на него взгляда исчезло. Но ариец всё равно не шевелился. Часа через два захотелось есть. Арагон неподвижно сидел за кустом, невидимый с любой точки округи. Разве что кто-то подойдёт прямо к кусту и раздвинет широкие лопухи листьев. Зато ему отсюда прекрасно видно маленький участок леса, а слышно всё просто прекрасно.

-Куда делся-то? – Наконец, часа через три, услышал он едва различимый шёпот.

-А я почём знаю? – Ответили на шёпот, вполне нормальным голосом. – Ну, делся и делся. Пусть себе дальше топает. Чего у наёмника взять-то? Ржавый меч, да потные сапоги что ли? А этот вообще какой-то нищий. Даж доспеха нету.

-Прав ты, прав брат. – Согласился шепчущий человек. – Пусть катится, куды катился, а то ещё в банду попросится. И так нас ужо что грязи.

-Ага. Ну это, тихо сегодня. – Кто-то протяжно, весьма печально вздохнул. – Может…

-Ты что! – Вдруг громко и испуганно сказал второй.

-Да из лагеря прихватил, тихо же, чего бы и не…

-Дзех учует, что с нас вином-то и…, а. К воронам Дзеха, дай-ка тоже глотну.

Послышался характерный звук. Кто-то довольно покряхтел. Арагон определил направление, откуда пришёл звук, снял сапоги, и бесшумно покинул укрытие. Медленно двигаясь, тщательно выбирая место, где ступает, ариец скользил сквозь лес, вдоль опушки. Говорили совсем рядом.

В лесах ариец давно не охотился вот так, словно на карликовых оленей лесов Малого города – невероятно пугливые твари. Но очень питательные и если сумел подкрасться, считай, что двое суток будешь сыт, словно в одиночку годовалого тура умял. Редко удавалось таких поймать, их и чёрные пантеры не всегда ловили. Впрочем, в Арии считалось, средь всех охотников, жителей лесов, что карликового оленя поймать и вовсе, способны исключительно пантеры, либо невероятно удачливые охотники. Юношам Тара, до таких рассуждений дела не было – или ты с голоду помрёшь или что-нибудь поймаешь и съешь. Сейчас Арагон двигался, словно охотился на такого оленя. Может зря, может, перестраховался, но раз эти люди живут в лесах, то кто знает – могут ведь быть очень хорошими охотниками. Лучше перестраховаться, чем нарваться на стрелу в спину, добравшись до места, где слышал голоса. Вскоре он понял, что всё-таки перестраховался и опасения напрасны. Разбойникам Пущи, далеко даже до арийских селян, промышлявших больше лесной охотой, чем земледелием. Он добрался до места, где слышал голоса и притаился в зарослях подлеска. Перед ним стояло толстое дерево, корнями вздыбившее почву. Людей под ним не было. За ним? Он выждал некоторое время, осматривая ствол и почву под деревом. Острый глаз пожилого воина, подметил некоторые интересные детали. Следы под деревом имелись – кто-то тут стоял часов пять назад. Двое если быть точным. Подростки…, то есть, наверное, взрослые мужчины. Арагон скривил губы – никак не получается привыкнуть к особенностям Катхена. Мелковаты тут люди. Взрослый мужик оставляет след, словно юноша или хрупкая девчушка. Даже крестьяне Тара и те помясистее. Впрочем, вот люди с озера Норх, те да, мелковаты они...

На стволе кора повреждена, словно по нему, кто-то неуклюжий взбирался. Арагон прищурился, пытаясь разглядеть детали царапин со своего места. Вроде на когти зверей не похоже. Значит, отметины оставили люди. Он поднял голову и, сквозь завесу кустарника, скрывающую его, стал рассматривать кроны лесного великана. Минуты три наблюдения результатов не дали, за исключением того, что выше по стволу, он разглядел ещё такие же неуклюжие отметины. Вероятно, люди забрались так высоко, что их отсюда не рассмотреть.

Ариец отцепил ножны, зажал кинжал зубами и тенью скользнул к дереву. Обхватил ствол руками, крепко сжал, подтянулся. Согнул ноги, упёршись в кору подошвами ступней и, аккуратно, распрямил их. Протянул руку вверх, дотянулся до первой ветки. Бросил короткий взгляд вниз – новых отметин на стволе не осталось. Довольно сверкнув глазами, ариец подтянулся и медленно полез вверх, стараясь не трясти веток и не шуршать ими слишком сильно. Несмотря на то, что он лез быстро и совершенно бесшумно, Арагону всё время казалось, что он издаёт массу звуков, подобно медведю, полезшему за мёдом. Неприятное было ощущение. Раньше он в своих силах и возможностях не сомневался. По крайней мере, с тех пор как покинул леса Малого города. А тут…, видать, возраст начинал брать своё. Тело пока слушается исправно, но вот разум, начинает выкидывать неприятные шутки.

От появления сих мыслей и навязчивого ощущения, будто он излишне шумит, ариец неосознанно зарычал. Что интересно, сам не заметил. И на верху никто не услышал.

Спустя несколько минут, ломая сучья, наземь упали два бесчувственных тела. Тихо шурша веточками и листвой, по стволу ловко спустился ариец. Проверил оглушённых мужчин. Вроде живые. Снял с них пояса с короткими мечами и широкими ножами, осмотрел карманы и голенища сапог. Ничего интересного не нашёл. Разные мелочи не всегда понятного предназначения. Из доспехов, дрянные кольчужки под кожаными куртками и всё. Связав воинам руки льняными шнурками, из их же карманов изъятыми, ариец вернулся за своей обувью и мечом. Потом вновь подошёл к неподвижным телам. С презрением скривился – кинжал не понадобился. Оглушил в два движения, а они даже не поняли что произошло. Стал осматривать оружие разбойников. Оно его очень заинтересовало, едва увидел. Короткие мечи, например. Поначалу вовсе решил, что у парней просто по два кинжала. Однако при ближайшем осмотре, выяснилось, что кинжалов у них вообще не было. Да и скованы эти их кинжалы неправильно. Кровостока нет, гарды на рукояти нет, режущее лезвие только с одной стороны. Для боя лицом к лицу, такой меч не очень подходил. Зато для единственного неожиданного удара из засады, вполне. По идеи, его можно было использовать и для разделки дичи и что бы хлеб порезать. Эти «мечи» ариец с ворчанием отбросил. Для таких дел можно кинжал носить или нож специальный, а для боя нужен нормальный меч. Нельзя сделать оружие, одновременно пригодное для битвы и удобной нарезки жаркого. Видать, эти двое, о том не знали. Их ножи тоже оказались какими-то неправильными. Широкие, короткие, заострённые с обеих сторон, с зазубринами у основания рукояти. Для чего они нужны, он так и не понял. В бою, эти зазубрины, в принципе, на обратном движении, будут разрывать рану, не давая ей закрыться. Но почему они у основания, а не по всей площади лезвия? Конечно, вырвать нож из тела противника, с полным набором зазубрин, станет сложнее, но если он в руках воина…, ариец отложил нож и глянул на своих пленников. Хлипковаты. Они бы потеряли нож, достаточно хорошо сделанный, годный для боя. Просто не смогли бы вырвать его обратно из тела врага, вместе с куском мяса. Хм. Вот так хорошее оружие может быть испорчено – просто потому, что его владелец, жалкий крестьянин, возомнивший себя воином.

Например, боевые крючья, любимое оружие некоторых арийских воинов, вещь страшная в сражении, доведённая до совершенства боевых форм умом арийских воителей, изначально представляли собой просто заострённый кусок металла с ручками и загнутый на конце. Крючьями, коими в совершенстве владели те арийцы, ни один из этих двоих не смог бы сражаться. Вот сам себе хребёт вырвать, это легко, а врага хотя бы ранить не смогли бы даже случайно.

Идея короля, набрать рекрутов в гарнизон Орхуса, тут, из среды разбойников, перестала казаться Арагону сколько-нибудь разумной. Может, только эти двое такие неумехи? Хорошо бы…

Предполагалось, что тут он найдёт закалённых битвами, свободных духом, воинов.

А пока нашёл только двух глухих и слепых крестьян, любивших лазать по деревьям, надо полагать, что б орехов поесть, да орудовать жутко неудобными клинками.

Довольно долго ждал, пока очнутся. Даже задремал. В себя пришёл, услышав глухой стон и шелест ворочающегося на земле тела. Глянул – так и есть, один очнулся, пытается собраться с мыслями. Подождём. Долго ожидать не пришлось. Парень тряхнул головой, обнаружил, что руки у него связаны, резко сел и тут же стал зубами развязывать узлы. В этот момент он заметил арийца, сидевшего под деревом на толстом корне. Так закусив верёвку и замер. Глаза парня отразили удивление, а затем гнев. Арагон, удивлённо заворчав, пригляделся получше. В чёрных глазах, на смуглом лице, ни капли страха. Только злость и досада, видимо, на себя самого.

-Ты это нас что ли? – Перестав грызть верёвку, осведомился разбойник. Ариец кивнул. Его мнение об этих двоих начинало меняться. Воины слабоватые, но дух крепок, страха нет. Может быть, он не зря пришёл сюда. – Ты это, зря так. Убью я тебя. Освобожусь и убью.

Пообещал разбойник и снова начал грызть верёвки. Ариец удивлённо заворчал – дерзость и смелость разбойника вызвали в нём волну восхищения. Давненько он не встречал таких мужчин. С тех пор как покинул Арию. Что-то было в парне от северян и арийцев сразу. Только слишком хлипкий, да и в лесу совсем как котёнок. Но ещё молод. Это важное достоинство, при наличии смелости и крепкой воли. Лет через десять, при умелом наставнике, такой сможет сравниться с 16-ти летними арийцами. Хотя бы частично. Не в силе, конечно, тут все мелковаты, такие уж уродились, но в умении сражаться, точно есть все шансы сравниться.

Арагон не стал мешать разбойнику, разгрызать верёвку. Он с любопытством ждал, что станет делать разбойник, освободившись от пут. Он сам, да и любой сын Славного города, не стал бы терять время на освобождение от оков, завидев противника – что бы убить, не обязательно иметь свободные руки. Люди хрупки, а кругом полно оружия – любой камень или ветка, может им стать. Понимая, что перед ним дикарь, не знавший таких простых истин, ариец решил не обращать внимания на глупое поведение с попыткой, прежде всего, освободиться от пут. Пусть. Куда интереснее, что он станет делать, когда освободится.

Честно говоря, Арагон ожидал, что парень пустится наутёк и приготовился запустить в него суковатой палкой, валявшейся рядом. Ещё раз оглушит, да заново свяжет. Но разбойник повёл себя совсем не так, он вновь заставил арийца уважительно кивнуть, да поворчать маленько.

Едва путы ослабли, смуглолицый парень воскликнул радостно, рывком разорвал верёвки и, подхватив с земли свой коротенький меч, кинулся на арийца.

Арагон кивнул бесчувственному телу, распластавшемуся на земле – смуглая рука, всё ещё сжимала рукоять меча. По челюсти расплывалась синева. Долго болеть будет. Не слишком он сильно его? Проверил дыхание, вроде живой. Второй всё ещё не очнулся и, подумав, Арагон привязал к дереву обоих. Верёвок больше не было, так что на её роль пошло вьющееся растение. Его бы, такая верёвка растительная, не смогла бы удержать, на этих, возможно, её хватит. По крайней мере, на часок. Больше ему и не надо. Расспросит с пристрастием, а там посмотрим.

В этот раз первым пришёл в себя второй разбойник. Тоже молодой, раньше сильно похожий на своего собрата, а теперь заметно отличавшийся – у первого кровоподтёк на пол лица разошёлся, теперь различать их стало намного проще.

-Чё это, а? – Подёргался в верёвках, поднатужился, разорвать не смог. Шумно вздохнув, прищурившись, глянул на арийца, сидевшего напротив, на корточках. – Слышь, я тебя убью же. Лучше счас прям верёвку режь, да беги, пока шея цела.

Арагон восхищённо ударил кулаком по земле и ворчать шумно стал.

-Ты это, слабоумный чтоль? – Недоумённо хмурясь, сказал разбойник. – Так это, так и быть. Режь верёвку и топай куда топал. Догонять не стану. Значит, в знак уважения, что ты такой дурной, да ловкий. Знатно снял нас с лесины. Хвалю. Ты это, давай уже, режь верёвки.

Арагон выпрямился, сверкая глазами – какие люди! Как будто в них души павших Тарцев!

Тут он расширил глаза и отступил на шаг назад – а что если и правда? Вдруг, павшие воины Тара, нашли новые тела тут, на границе кочевий смуглокожих воителей степи? Вон и сами они смуглые, хотя черты лиц и склад фигур, больше имперцев напоминают. По словам вампира, крестьяне рассказывали о разбойника Пущи, не только как о бандах, принимающих в свои ряды любое отребье из любой земли, без лишних вопросов. Основу этого лихого люда, всегда составляли потомки местных крестьян, рождённые от диких степняков – последствия одной из давних и, полностью провалившихся, попыток наступления на степь. Крестьян расселили на плодородных окраинах степи, подле леса. Земля хорошая, родит отлично, скотину держать можно, луга полны сочной травой. И для обороны многого не надо – кочевники не нападали большими группами. Атаку таких, полагали правители Империи, мог отразить даже маленький гарнизон. Да, как оказалось, не смог. Долго с этих мест вестей не было и отправилось небольшое войско рыцаря, проверить новые земли, прознать, что там приключилось такое, что ни гонцов, ни голубей почтовых. Нашли только огарки домов, сломанные стрелы кочевников, испорченные в битве доспехи солдат, да кости убитых крестьян. Куда делись выжившие люди, скот, скарб, так и не узнали.

А их кочевники увели. Один из кланов недавно отделившихся от большого племени. Они женщин в рабство увели больше, чем их самих было. Продавать не стали, поделили промеж мужчин, да и ушли кочевать. Никто ж не предполагал, что новые гаремы того клана, станут смертным приговором для его существования. Детишки росли, клан становился больше, да вот кочевать эти детишки не хотели, даже воспитанные в строгом порядке жестоких кочевников. Как гласили легенды, однажды, ситуация полностью вышла из-под контроля. Сильный клан, сумевший не только разрастись, но и показать зубы всем прочим, да так, что их и трогать, никто больше не смел, вдруг оказался не таким, каким его помнили и хотели видеть старики. Некий Пзесех, совершил чудовищное, по меркам кочевников, преступление. Пзесех, почему, легенды не запомнили, убил своего отца и, до кучи, его младшего брата, чистокровных кочевников. Пзесеха решили показательно наказать, но, увы, к большому горю стариков, клан уже на две трети состоял из потомков кочевников и имперских женщин – а они отличались от своих родителей. Немного внешне и очень сильно в плане характера. Молодёжь клана, плевать хотела на любые условности, правила, легенды, сказки и прочее. Попытка привести молодёжь к покорности, путём казни Пзесеха, привела к кровавой резне внутри клана. За одну ночь, не осталось ни одного живого чистокровного кочевника и погибло полсотни молодых степняков со смешанной кровью. Как и что происходило дальше между старыми степняками и молодыми, легендам ведомо не было, но клан распался на десятки мелких групп, которые вернулись на земли своих матерей – узкий участок земли вблизи леса. Полукочевники полу земледельцы, они отказались признать Империю, плевать хотели на кочевников и даже на своих соседей той же крови. Сегодня от их селений не осталось следов, а потомки превратились в разбойников, да лесных жителей в десятке селений по краю Лесной Пущи. Тут смуглолицыми были почти все. В целом, Империя достигла того, к чему стремилась – создала крепкий заслон от постоянных набегов кочевников. Только управлять этим заслоном Империя до сих пор не могла.

Почему бы павшим арийцем не выбрать своим новым вместилищем таких свободолюбивых людей, не признающих иных лидеров, кроме тех, коих выберут они сами? Ведь и порядки частично похожи! Почему эта мысль не пришла им в головы раньше?...

Впрочем, хорошо, что не пришла. А то бы ещё послали Радона иль кого другого. А Арагону жуть как надоело сидеть в крепости.

-Арагон. – Рявкнул ариец, ударив себя кулаком в грудь.

-Зхет я. – Кивая головой, ответил абориген. – Ты это, давай уже верёвки с меня руби. А то ведь сам освобожусь, ты уж извиняй, убью я тебя тогда.

-Арррх!!! – Взревел ариец, полностью убедившийся в том, что говорит с новым телом некогда павшего защитника Тарских стен. Вот бы узнать его имя из прошлой жизни. Вдруг это сам Ронар? Или Алун? А то и Кемер! Ррр…

-Ты больной что ли? Чего рычишь? Срубай, говорю верёвки, не зли лучше, хуже будет!

Ариец обнажил меч, размахнулся и разрубил путы – смуглое лицо даже не дрогнуло! Глаза не моргнули!.. Смуглолицый, вообще, едва освободился, змеёй нырнул в сторону, схватил свой короткий меч и замер с ним в руке, хищно скалясь.

-Гы, дубина. Гы, поверил придурочный. Зхет такого не прощает. Всё равно убью я тебя…

Ариец сидел на земле и задумчиво чесал затылок. Смотрел на неподвижные тела. Различать их снова стало трудно – у обоих челюсти заплыли почти одинаковыми кровоподтёками. Хотя…, вот у того, вроде синяк посветлее…, хм, ну да, посветлее…

Очень они буйные. Диалога не получается.

Он решил не связывать их больше, а оружие забрать. Судя по всему, без оружия они не нападают, и становятся более смирными. Может, так получится поговорить?

В этот раз они очнулись почти одновременно. Стали стонать, баюкать отбитые челюсти и посылать ему полные злобы взгляды. Говорить стало трудновато, но парни не сдавались и, несмотря на боль, перебивая друг друга, пообещали Арагону его убить, весьма изуверским способом. Причём не только его, но и его родителей, детей, жену, внуков, наложниц, рабынь, домашних животных и даже крыс, которые у него в доме зерно грызут. Слушал он с некоторым недоумением. Но нападать смуглолицые разбойники не спешили. Не ошибся, значит, без оружия они не считают себя способными справиться с вооружённым противником.

Воспитание в Катхене, просто отвратительно. Дикари, одним словом.

-Я пришёл сюда, что бы нанять людей, для службы королю. – Наконец, заговорил Арагон.

Разбойники не желали молчать. Кривились от боли, и сейчас начали рассказывать ему, как именно будут убивать его рабов. Смысла этих речей, он не понимал. Как и половины использовавшихся слов. После его последней фразы, разбойники замолчали. Переглянулись и снова стали на него смотреть. Теперь почти без ненависти, глаза жадно блестели.

-Сколько людей надо, сколько платишь?

-Ага, и чего конкретно тебе надо, пограбить кого или на войну какую людей ищешь?

-Война будет. – Заявил ариец, важно кивнув. – Жить нужно в крепости. Как часть гарнизона.

-Э не. Это не к нам. – Сказал один. Помолчали. Снова рот открыл. – Убью я тебя.

Некоторое время ариец молчал, размышляя, что сказать. Не нашёл слов, что б выразить мысль и решил заняться тем, с чего пожалуй, следовало начинать – информация о разных группах. Не все же они так негативно воспринимают службу в крепости, с регулярными вылазками за её пределы с целью грабежа? Узнать, где искать эти группы и в путь. А эти пусть остаются тут. Двинутся следом – всегда можно остановиться, да похоронить в подлеске. Перспектива та ещё…, нет, что убьёт их без проблем, ни капли не сомневался, просто хоронить или на костре сжигать – тут сложно будет сделать правильный выбор. Да и какой бы выбор ни сделаешь, возни на час, а то и больше. Не хотелось ему. А просто бросить трупы лесному зверью на потеху, он не мог. Раньше смог бы, теперь, познакомившись с ними, подозревал, что такой поступок может привести к потере лица.

Впрочем, в процессе разговора, он нашёл выход.

Теперь у разбойников челюсти полностью заплыли, с обеих сторон. Почти симметрично.

Когда они пришли в себя, арийца и след простыл.

Говорили они неохотно, но он смог узнать достаточно. Ему немного и нужно было. Только сведения о том, в каком направлении искать разбойничий отряд, который мог бы согласиться на его предложение. Таких, по мнению пленных, во всей Пуще, только два. Один на днях покрошили имперские рыцари, непонятно откуда взявшиеся по эту сторону Пущи, а второй обитал в лесу возле Лакри, далеко на юг. Те разбойники, отличались от своих собратьев некоторыми важными особенностями. Они жили так далеко, что почти не сталкивались со своими собратьями в борьбе за, скажем так, охотничьи угодья. Почти не нападали на лесные поселения Империи. Предпочитали облагать не слишком тяжкой данью посёлки провинции Мэлон (и опять Арагон начинал узнавать черты присущие арийцам – определённо, эти люди, воплощения павших сынов Тара!) и грабить торговые пути, той же провинции. Иногда ходили к тракту провинции Пир, но редко. И ещё один очень важный момент. Согласно слухам, тот отряд разбойников, жил немного иначе. У них, где-то на берегу Лакри, имелся посёлок, где жили они сами и их женщины. Где конкретно посёлок, оставалось тайной. Но, как сказали смуглолицые пленники, достаточно просто войти в лес и тамошние (они их так и назвали «тамошние»), его сами найдут.

Туда Арагон и отправился, нисколько не сомневаясь, что прибыв на место, найдёт таких же смелых, духом крепких людей. То, что нужно, для войска короля Тара.

По крайней мере, это лучшее из того, что можно набрать в Катхене, в стране мягких людей.

Почти месяц ушёл на то, что бы выйти к берегам Лакри. Тут лес так плотно обступал реку, что он едва не упал в воду, продираясь через заросли. Ещё с неделю бродил там, пытаясь найти следы присутствия людей. В какой-то момент, заподозрил, что два разбойника, просто обманули его, послав в необитаемую часть лесов. Однажды вечером, поджаривая птичку на костре, Арагон принял решение – если в течение трёх дней, так ничего и не обнаружит, вернётся обратно. И пусть только попадутся ему эти двое. Пусть они будут хоть воплощениями самих Алуна и Кемера! Всё равно обоим бошки поотрывает. Не прошло и получаса, после этой мысленно сказанной клятвы, как окружающий лес стал звучать иначе. Его голос изменился совсем немного, едва ощутимо, но изменился. Ариец прислушался и теперь был абсолютно уверен – едва слышно шуршит листва вовсе не от ветра. К лагерю подбирается несколько людей, а может и вообще десятка два. Тон птички, что-то пищавшей на ветке метрах в десяти от него, изменился. Она не видела опасности, но что-то её беспокоило. Замолкли несколько ночных сверчков. Другие продолжают выводить тихие трели (вообще-то, больше похоже на серию сухих щелчков, чем на музыкальную трель ночной животины). Однако несколько насекомых затихли. Вот, где-то вдалеке, треснула веточка. Так тихо, что не понять отчего, может сама треснула, может зверь какой-то, а может человек, в потёмках её не разглядевший. Если под ногой человека, она затрещала, то шёл он осторожно, медленно, босиком или в мягкой обуви. Ариец сбросил сапоги, меч, прихватил их под мышку и осторожно выскользнул из круга света, отбрасываемого костром. В зарослях положил обувь и оружие наземь.

Кто бы там ни крался, пусть идёт, увидит он только костёр.

Арагон прождал недолго. Вскоре голос леса изменился значительно сильнее. Уже не было сомнений – к костру крадутся полтора десятка людей, с разных сторон. Прошло минут десять, и они появились. Едва различимые тени скользили по лесу, наивно полагая, что делают это совершенно бесшумно. Мимо раскидистого могучего папоротника, под которым расположился ариец, проскользнула одна такая тень. Пахнуло стойким резким запахом. Человеку не помешало бы помыться в реке. А лучше хорошенько там отмокнуть, а уже потом помыться раза три. Затаившегося в кустах Арагона, никто не заметил. Хотя вторая тень, прошла так близко, что едва не наступила ему на ногу. Эти люди заняли позиции вокруг лагеря и замерли. Вновь лес казался пустым. Некоторое время они ждали, непонятно чего – видно же, что у костра никого нет.

-Куда он делся? – Кто-то прошептал совсем рядом.

-А я почём знаю. – Ответил другой такой же голос.

-Сбежал он. – Высказался рослый парень, покидая заросли.

Вскоре все они вышли к костру. Ариец усмехнулся, наблюдая за этими людьми – они умудрились затоптать его следы. Теперь им не понять, куда он делся, даже если попытаются по следам найти.

Вскоре улыбаться перестал – смуглолицые жители леса, столпились у костра и со словами «чего добру пропадать» в пять минут умяли так долго обжариваемую птичку. Гнев закипал в арийцах легко и без всяких проблем, но Арагон умел контролировать его куда лучше своих собратьев. Если ты не обладаешь невероятной, тупой мощью, среди общества таких гигантов как Логан и Радон, поневоле научишься больше времени уделять разуму, нежели вспышкам безумного бешенства. Он подавил ярость, хотя и не без труда. Арагон решил действовать иначе, чем с соплеменниками этих людей. Страх им не ведом, почтение к силе и умению, у них в зачаточном состоянии. Кроме того, не стоит, без крайней необходимости, проливать кровь тех, чьи мечи ты хочешь увести за собой.

Ариец дождался пока смуглолицые, двинутся прочь. Подхватил меч, одел ботинки и последовал за ними. Это оказалось не сложно. Как и он сам, просто двигаясь по лесу, эти люди не проявляли особой осторожности, не боялись шуметь и даже переговаривались нисколько, не понижая голоса.

За ними несложно идти.

Он преследовал этот отряд трое суток. Сначала шёл на расстоянии слышимости, почти перестав осторожничать. В какой-то момент отряд стал вести себя немного странно и ариец заподозрил, что они смогли ощутить преследование интуитивно, как арийские воины. Всё-таки, он не сомневался, что в прошлых жизнях, все они защищали стены Тара. Было ли это так или ему поведение отряда странным только показалось, не важно, ариец предпочёл солидно отстать и двигаться по следу. Так он и пришёл к тому самому тайному поселению местных разбойников.

Прежде всего, он учуял посёлок – тонкая смесь запахов дыма и навоза. Потом услышал. Спустя несколько минут пути, увидел в просвете меж деревьев, крыши домиков. Тут снова снял сапоги, оставил меч и дальше двинулся бесшумно. Добравшись до цели, взобрался на дерево, да стал наблюдать. Он просидел на ветке, под прикрытием листвы, весь остаток дня.

Посёлок оказался довольно крупным, но большую его часть занимали возделанные делянки и загоны с различной скотиной, да лошадьми. Любопытно, что из скотины, которую держали эти люди, он не увидел ни одной животины, способной издавать резкие громкие звуки. Может совпадение, а может, обитатели посёлка предпочитали шумливых тварей не держать. Тут он увидел детей, стариков и много смуглых женщин, многие из которых, были невероятно красивы. Правда, ближе к вечеру, их красота, почему-то, как-то померкла. Он долго смотрел, вглядываясь в лица этих женщин, но так и не понял, почему красивых, вдруг стало втрое меньше. Может дело в том, что таких лиц он ещё не встречал, а от долгого наблюдения, первое впечатление успело стереться.

В посёлке оказалось немного мужчин. Они почти не имели доспехов, были вооружены короткими слегка загнутыми мечами и луками. Причём луки были даже у некоторых женщин. Добротно сделанные, короткие, предназначенные скорее для охоты, чем для сражения. Правда, в лесу, где для выстрела к жертве надо подойти поближе, даже такой лук, может стать превосходным оружием.

К вечеру, число мужчин возросло. Возвращались отряды воинов, иногда пешком, иногда на лошадях. Некоторые с трофеями – ткани, посуда, в общем, скорее всего, боевые трофеи. Совсем не было у них, отчего-то, пленников. Пару раз отряды приходили с раненными. Когда вернулся последний, совсем крошечный, всего с десяток мечей, над посёлком повис вой десятка женщин. Они подходили к вернувшимся воинам, те им что-то мрачно говорили и женщины с воем падали на колени, начиная плакать, рвать волосы на головах…, Арагон не очень понял поведение женщин. Может, вернувшиеся воины, сообщили им, что их мужья или сыновья, пали с позором, от удара в спину или, вопя от ужаса, не смогли дать достойного отпора врагу? Тогда понятны их вопли. Но как-то слишком уж горестно они воют для стыда позора, навсегда покрывшего и их тоже.

Мелькнула мысль, что просто погибли воины, вот они и…, глупость конечно. Если воин пал с честью, как должно мужчине, зачем такие кошмарные истерики? Великая честь пасть от руки достойного противника! Вполне вероятно, что в новой жизни, такие воины, обретут самые лучшие тела, равные тем, что займут величайшие из воинов. Тут не из-за чего так убиваться. А может, эти воины принесли весть, что не смогли унести тела своих братьев с поля боя и враг надругался над ними, закопав их в землю? Арагон вздрогнул – участь позорная для павших. Им не получить сильных достойных тел в новой жизни, ибо они не смогут покинуть своих старых тел, пока земля не сжуёт всю плоть, до последней кости. Наверное, так и было.

Теперь понятно в чём дело.

Больше всего в этом селении, судя по всему, месте, где обитали именно воины, его поразили две вещи – взаимоотношения между женщинами и мужчинами. Женщины вели себя настолько омерзительно, что он едва с дерева не свалился. Он говорили без разрешения мужчин, порой кричали на них и даже (он лично это видел!) позволяли себе огреть мужчину палкой или отвесить ему оплеуху. Женщины вели себя так, словно каждая из них является воплощением самой Солих!

Мало того, мужчины частенько помогали женщинам делать их работу. Женщины отчитывали и что-то высказывали не только девочкам, но и юношам, будущим воинам!

Просто невероятная дикость нравов!

И второе – одеяния. Он не увидел ни одной женщины, одетой красиво на показ. Ни украшений, ни поясов инкрустированных драгоценными камнями – ничего. Все женщины в тёмной одежде из мягкой кожи или грубого хлопка. Даже фасон одежды почти тот же что у мужчин.

Неужели эти воины настолько неудачливы, что невероятно бедны, и просто не могут позволить себе, одевать своих жён и дочерей, изысканно, богато, показывая всем и каждому, насколько сильны они в битвах, как много привозят трофеев, сколь велика их боевая слава? И рабов нет, вообще ни одного – дикость какая-то. Разве может воин уважать себя, будучи вынужденный заставлять своих жён и дочерей, выполнять чёрную работу по хозяйству, а то и сам её выполняющий? Воплощения сынов Тара, попали в очень непростую ситуацию. Эта страна, полная мягких людей, населённая сплошь тёмными дикарями, извратила их, задавила своей дикостью, заставила их души забыть чистые правильные традиции и порядки Славного города Тара.

Жаль, очень жаль. Но главное, жив их дух, они по-прежнему сильны, хотя и заметно тронулись умом. Вон, мужчина с мечом на поясе, приобнял женщину и с улыбкой ей что-то сказал, после чего помог нести к домику корзину с плодами…, ну хоть сам плоды собирать не стал…, тьфу ты.

Арагон полез вниз. Дикарь не только помог донести корзину с плодами – он ещё и сорвал несколько, склонив спину над землёй, словно какой-то жалкий крестьянин.

Воины из них никакие, определённо. Мужчина столь близкий к земле, теряет сталь, растворённую в его крови, теряет свирепый неукротимый дух настоящего мужчины. А с тем вместе, теряется и способность закалиться, стать по-настоящему могучим воителем.

Главное, что бы среди мягких людей Катхена, их слава не оказалась преувеличенной. Северяне этих смуглокожих, сотрут в порошок в первой же битве, а вот Катхенцы – эти вряд ли смогут ранить даже вдвое более слабого воина, чем северянин. В любом случае, пока не сразится с ними или не увидит их в бою, точнее сказать не получится.

Для начала нужно познакомиться, а потом вести речь об Орхусе, о найме воинов.

Хм, а как быть с этим посёлком? Привести ещё и женщин с детьми, да мужчин позорного возраста (он имел в виду стариков), на это Логан добро не давал.

Впрочем, таких мужчин, там не так уж и много.

Ариец решил идти знакомиться, так сказать, напролом. Забора вокруг посёлка всё равно нет, можно просто выйти на дорожки между домами и всё. А там посмотрим.

Он как-то не ожидал того, что произойдёт.

Едва Арагон вышел из леса, на расчищенные участки с дорожками между домиками, как народ прекратил свою работу. Над посёлком, всего за минуту, повисла полная тишина. А потом женщины (женщины!!!) вскинули луки и направили на него взведённые стрелы. Некоторые сбежали под прикрытие домиков, но лишь за тем, что бы вернуться с такими же луками в руках. И только потом среагировали мужчины. Мечи покинули ножны – на этот раз нормальные короткие одноручные мечи, а не то подобие оружия, что носили их собратья с севера. Его обступила толпа мужчин с мечами и лучниц. От удивления ариец уже оправился и сейчас старался не взбеситься в самый не подходящий момент. Размеренно дышал, смотрел в землю, напрягал руку, так и рвавшуюся схватить рукоять меча. Он ждал, пока гнев утихнет, а люди начнут говорить.

На этом неожиданные сюрпризы не закончились.

-Ну и кто ты? – Спросил человек, на взгляд арийца, почти неотличимый от его собратьев мужского пола. Странный народ. Ариец не привык, к тому, что все лица одинаковые.

Конечно, они не были такими, просто давно ему не встречался народ, настолько чистый от кровей других народностей. Вот и казались все на одно лицо. К концу года, он уже довольно легко различал их. Правда с юношами так и не смог привыкнуть – они для него навсегда остались с одним и тем же лицом, одним на всех. Впрочем, как и для четверых его товарищей.

Как однажды выразился Радон, у мужчин Шеди (так они себя сами называли), своё лицо отрастает только на тридцатом году жизни. Очень повеселил короля…

-Арагон. – Представился ариец. Кивком показал на собеседника. – Кто ты?

-Сцхег. – Поморщился смуглолицый мужчина. – Вождь клана.

-Я пришёл с предложением для клана. – Арагон, вдруг ощерился – довольно воинственно как показалось окружившим его людям. На деле он просто радовался, гнев полностью отступил. Оказалось всё достаточно просто. Нужно только не смотреть на баб с луками и бешенство от этого явного, очень грязного оскорбления, легко пропадает. Главное их не замечать и всё в порядке.

-Ну, давай. – Сцхег ухмыльнулся. – Я позже тебя убью, а сейчас послушаем, что ты скажешь.

После этих слов, женщины вдруг опустили луки. А воины убрали мечи. Оружие осталось только в руках Сцхега. Для арийца жест был понятен. Слова Сцхега, все эти люди восприняли как вызов, брошенный незнакомцу. Значит, напасть на незнакомца сейчас, значит оскорбить Сцхега.

Он, верно, понял ситуацию.

В двух словах изложил своё предложение.

-Ну…, - Сцхег задумчиво пожевал губами. – Служить слабакам, мы не будем, это раз.

Арагон понимающе кивнул и обнажил оружие. Люди загалдели одобрительно, топча посевы, разошли подальше, образуя круг с Арагоном и вождём в центре.

-И как бы, покажи золотишко парень. Слова ежели и звенят, то звон тот пустой. Весомо звенят, только серебро, да золотишко. Платишь сразу, мы подумаем, не платишь…

Сцхег развёл руками, в одной из которых был меч. Ариец хлопнул ладонью по сумке и мгновенно покраснел – совсем забыл, что золото потеряно. Краснея ещё больше, он поведал историю, приключившуюся с ним в степях. Люди отреагировали негромким смехом и улыбками. Не успел ариец взбеситься, как Сцхег с хохотом заявил.

-Ну как тебе настоечка на розовом шафьяне? – Об этой детали он не упоминал. Гнев споткнулся, недовольно ворочаясь, замер на границе сознания, готовый хлынуть через плотину благоразумия от любого, самого невинного, слова или жеста. Сцхег сочувственного кивнул. – Много кого степная ведьма так обманула. И я, было дело, попался на крючок.

-Ведьма? Так то баба? – Воскликнул Арагон.

-Не знаю. – Пожал плечами Сцхег. – Может баба, а может нет. В разных образах появляется степная ведьма. Хитрая она очень…, ты парень заплатить-то значит, не сможешь, а речи ведёшь такие, нанять говоришь, в крепости королю какому-то служить… - Сцхег показал рукой на всё вокруг. – Нам и тут неплохо. На тракте купцов не переводится. Земля родит хорошо. Зачем нам твой король? Который к тому же нищ и послал всего одного бойца, который как несмышлёныш угодил в ловушку к степной ведьме.

В общем, этого хватило.

Ариец атаковал с таким рёвом, что круг из жителей посёлка, вздрогнул, стал чуть шире. Битва не стала долгой. Сцхег умел сражаться на мечах, может быть, даже неплохо, по меркам Катхена. Но он не умел биться так, как это делали арийцы. В нём не хватало бешеной ярости и навыков, коим обучали в Малом городе, порой, в процессе обучения ломая кости и разбивая черепа воспитанников. Первый же выпад, заставил Сцхега стиснуть зубы от боли в плече. Он старался больше не блокировать ударов противника, а уклонялся от них. За минуту ариец осыпал его таким количеством ударов, что вождь клана начал отступать, почти убегая от противника. Свои же соплеменники начали роптать возмущённые поведением вождя. А потом возмущённые вопли обратились к арийцу – он, как оказалось, считал, что в битве без щитов на одноручных мечах, вторая рука, тоже оружие, которое можно использовать множеством способов. Когда мечи на мгновение замерли, скрестившись между противниками, Арагон присел, навалился вперёд и кулаком ударил в пах противника. Вот тут они и возмутились. Но как-то иначе выразить своё недовольство не успели. Сцхег от боли согнулся, рука пошла вниз, словно меч вдруг стал тяжелее килограмм на десять. Арией крутнулся вокруг своей оси и одним резким ударом обезглавил вождя.

Над посёлком, сразу после победного яростного рёва воина и жеста, коим окровавленный клинок был воздет в небо, повисла прямо таки кладбищенская тишина.

Ариец, шумно фыркая, глянул на жителей и вновь поднял меч. Однако лучницы не взвели луки, воины не обнажили мечи. Народ вообще расходиться стал, ошалело покачивая головами.

В конце концов, ариец остался один над телом поверженного вождя. Откуда-то из деревни выбежала довольно молодая женщина и с воем бросилась к телу убитого. Она упала на колени, начала трясти мертвеца и что-то бессвязно лопотать. Арагон очистил меч от крови, вытер о траву, да недоумённо ворча, пошёл прочь. Тут ему дорогу преградил молодой парень, с лицом Сцхега. Или вот лицом того парня, что только что мимо прошёл. В общем, с лицом этих людей.

-Ты куда пошёл? – Сердито пробасил паренёк.

-Пока не знаю. – Ответил ариец, действительно настолько ошеломлённый поведением людей, что растерялся не на шутку. Он полагал, что после смерти вождя, произойдёт хоть что-то. А они просто занялись повседневными делами, словно ничего и не было. Вон, только жена погибшего стенает, остальным, кажется, плевать.

-Не наших ты кровей, чужак. – Досадливо проворчал паренёк и, почесав плоский живот, тем же тоном продолжил. – Ты Сцхега убил. Кто его хоронить будет?

-А? – Арагон даже назад отступил.

-Что а? Ты убил, ты и хорони. – Парень кивком показал на плачущую женщину. – А о Шсти, кто заботиться будет? У неё детей двое. Младший пока подрастёт, кто ей по хозяйству поможет, кто еду в дом носить будет? Убил мужа, твои они теперь, тебе о них заботиться.

-Хм. – Арагон обернулся. Женщина вся в слезах, но вроде красивая…, по хозяйству помогать? – Нет. – Решительно ответил воин.

-Ну иди тогда. – Парень показал рукой на лес. И с улыбкой добавил. – Давно мы не охотились на людей в родном лесу. – Ариец двинулся в лес и улыбка с лица парня сошла. Догнал арийца, да встал у него на пути. – Ты что совсем не понимаешь? Весь же посёлок за тобой кинется. Убьём же мы тебя. Вон Шсти и убьёт. Лучше неё тут только Стхета из лука стреляет. Ты понимаешь?

-У меня нет времени заботиться о них. – Ариец кивком показал на женщину, стенавшую над трупом мужа. – Пусть идёт за мной. Можете идти все. Будет хорошая битва.

-Но тебя же убьют! – Парень не понимал. Арагон вздохнул и показал ему кулак.

-И чего это? – Снова не понял юноша жеста. На арийца глянул, который тряс кулаком и сигнализировал глазами, показывая на внешнюю часть кулака.

-Хррр. – Опустив руку, Арагон сердито проворчал. – Я стар. Если ваши люди сильны, я погибну достойно. Если нет – вы погибнете достойно, от рук сильного прославленного воина.

-Тут почти сто мечей и столько же луков. – Поведал парень. Арагон сочувственно кивнул.

-Маловато, ты прав.

-Что? – Парень тряхнул головой. – Да тебя же как свинью…

Ариец пожал плечами и вновь двинулся прочь. Он просто не знал как себя вести. Ну, в самом деле, не заботиться же о женщине и двух её детях, сидя у крестьянского хлева в этой жалкой деревне на краю людского мира? Хоть славная битва будет. Сражение против такого количества врагов в дремучем лесу – да если он победит, это такая слава и честь, что ещё столетия его имя будут помнить! Только надо оставить побольше живых, которые расскажут о его невероятном подвиге, распространят истории об этой схватки, заложив основу, для будущих легенд и сказаний в его честь. Так его имя останется в веках, в памяти многих поколений.

Человека три, пожалуй, будет достаточно.

А если он падёт – то падёт, оставив такой след из трупов, что его не забудут лет двести. За эту славную смерть, в следующей жизни, ему достанется такое тело, что и гигант Логан, будет блеклым подобием человека на его фоне! С другой стороны…, а кто станет вождём теперь?

-Гсхет или Пгтеш. – Пожал плечами паренёк. – Кто-то из них.

-Я буду вождём. – Заявил Арагон, резко меняя курс и снова подходя к пареньку.

-Дурак что ли? – Удивился собеседник. Заметил, как побагровело лицо Арагона, и поспешно добавил. – Ты извини. Я тебя, конечно, убью, если ты меч достанешь, но мне сегодня не хочется потеть. – Парень показал на свою свободную чёрную рубаху. – Шёлк всё-таки.

Ариец вновь восхитился бесстрашием этих людей и одобрительно хлопнул парня по плечу. Парень от шлепка зубами заскрипел – рука тяжеловатая у этого мускулистого мужика.

-Тварь!!! – Взвыла тут женщина, покидая мёртвого мужа. Она бросилась вперёд с такой скоростью, что поневоле вспомнилась вампир, женщина короля. Подскочила и стала дубасить кулачками по широкой груди арийца. Он захрипел, покраснел и врезал ей наотмашь, тыльной стороной ладони. Женщина рухнула как подстреленная.

-Это ты зря. – Шмыгнул носом парень. – Шсти хорошая женщина. А убьёшь ненароком, так по лесу мы тебя загоняем и прирежем.

-Ха! – Заявил ариец.

После чего, подле бесчувственной женщины, он начал задавать вопросы, на которые парень охотно отвечал. Кажется, он чему-то был очень рад. В конце разговора, когда Шсти начала приходить в себя, Арагон задал вопрос на эту тему и получил любопытный ответ.

-Традиция такая у людей Шеди. Лишил семью кормильца – займи его место. Просто ты вообще первый чужестранец, который сумел убить Шеди в открытой схватке и согласился остаться…, ты же согласился? – Вдруг с беспокойством поинтересовался парень. Арагон кивнул. После разговора, он передумал уходить и бегать по лесу, сражаясь со всей этой деревней сразу.

-Ксхет я. – Назвался парень и очень довольный пошёл куда-то в посёлок. Шёл с таким видом, будто заслуга в том, что чужак остался, согласившись заменить мужа Шсти, целиком и полностью, только его…, впрочем, сие не далеко от истины.

Первым делом Арагон похоронил Сцхега. В земле, как слабого. Но над его могилой он сказал несколько слов о храбрости павшего, что бы, когда земля съест тело, дух Сцхега смог обрести более-менее достойное тело. Хотя бы человеческое, а если повезёт, то мужское. Причём слова он сказал достаточно громко, что бы полпосёлка услышало. После чего, с чувством выполненного долга, пошёл искать Шсти – нужно выяснить, где теперь его дом.

-Вот дикарское отродъе. – С досадой воскликнула пожилая женщина, когда ариец ушёл. С тоской посмотрела на потоптанные кабачки. – Шож ты скотина его дальше унести не мог? На грядке кто ж людей хоронит-то дичина ты тупоголовая! Эх…

Стала поправлять поломанные кусты, да землю мотыгой подравнивать – ну а что делать? Не переносить же грядку. Да и погниёт Сцхег этот, удобрение опять же будет для кабачков, сочнее будут. Всё равно не по-людски как-то. Разорался ещё чего-то…, бедная Шсти! Из-за этого мальца Ксхета, до древних обычаев охочего, теперь бедняжке проблем выше крыши, а у неё кабачки потоптаны. Да и охоты славной не будет. В лесу-то, да на человека охотиться – лучше ведь и нету.

Шсти, едва оклемалась, стала на него злобно зыркать, пришлось раза три спросить. Домик оказался маленький. Дети грязные, много лишней мебели. Впрочем, для жены и детей, пусть будет.

-Ты что делаешь? – Завопила Шсти, когда ариец выбросил в окно кровать и кривобокий шкаф.

Бесчувственное тело новой жены, арией вытащил в коридор – он говорить не разрешал. Получила Шсти, в итоге, ещё раз ладонью в челюсть. А он вернулся к обустройству комнаты.

Когда женщина очнулась и смогла собрать глаза в кучу, обнаружила, что ариец дрыхнет в совершенно пустой комнате, на полу.

-А ну вставай детина! – Завопила она, бросаясь на него с палкой. – Со скотиной кто помогать будет? А ну встал животное дика…

Ворча, ариец снова лёг. Отодвинул в сторону, бесчувственное тело Шсти, в третий раз получившей по лицу и улёгся на бок. Душно что-то, да и устал он. Стареет видать.

Шсти ещё трижды получала в челюсть, пока, наконец, не поняла, что новый муж, просто мужлан и свинья. Даже когда через пару дней он разрешил ей говорить без его разрешения, но только когда они остаются одни, Шсти не рискнула открывать рта. С тоской на душе и слезами на глазах, она одна занималась хозяйством. Новый муж занимался только тем, что ходил в лес на охоту (правда мясо приносил всегда и гораздо больше, чем требовалось), перед домом вытоптал грядку (тренировался там с мечом), да дрых на жёстком полу. Шсти несколько раз жаловалась соседям, мужчинам, новому вождю, но люди лишь разводили руками – таков древний обычай.

-Да будь проклят этот обычай!

Взвыла женщина, когда ей в очередной раз ответили такими словами.

Попытался её успокоить Ксхет.

-Что б ты сдох скотина! – Рявкнула она Ксхету.

Потом пришла ночь, когда Арагон решил исполнить супружеский долг – для Шсти это стало полнейшей неожиданностью, потому что обычай не предполагал обязательных отношений такого типа столь быстро. Мужчина, заменивший мужа, должен был ждать, пока гнев женщины не утихнет и она не убедится, что замена достойная. Увы, Арагон не желал слушать и не хотел понимать. Шсти фактически изнасиловали той ночью. И вот с этого дня, народ начал роптать – обычай обычаем, но новый муж вёл себя вопреки законам древности.

Потом произошёл случай, который едва не обернулся всенародным гневом и попыткой Арагона линчевать. Согласно тому же обычаю, новый муж брал имя убитого его рукой. Один из мужчин обратился к Арагону, назвав его Сцхег. Когда до арийца дошло, что это его величают именем слабого щуплого воина, им убитого, он мгновенно взбесился. Да так что даже про меч забыл. На выручку парню, которым проломили стену ближайшего домика, бросились несколько жителей. Женщина, чей дом пострадал, разбираться не стала – вышла во двор с луком и выпустила в арийца стрелу, насквозь пробив плечо. Вот эта стрела и спасла его от битвы со всей деревней разом. Дело в том, что рана, которую получил ариец, не позволяла шевелить рукой. Просто боль такая, что люди теряли сознание – лучница знала куда стрелять. Некоторые жители всё ещё питали надежду, поохотиться на арийца в лесу. Так что его подранили, что бы пленить, подлечить, да пустить в лес как зайца.

Однако ариец ничуть не снизил темпа, не покачнулся, сознание не потерял – рукой двигал.

Правда, ревел и брызгал слюнями так, что перепугал скотину и детей, но раны словно и не было! Лучница даже на своё оружие недоумённо посмотрела. Прищурилась, глянув на арийца, кидавшегося мужчинами Шеди, как шаловливый ребёнок яблоками. Орёт, рычит, ревёт и дерётся. Не успокоился, пока в голову не бросили дубинку. Когда вырубился, мускулистого воина унесли в его дом, сдав жене. Причём лица людей были такими ошеломлёнными, что Шсти даже не сразу догадалась спросить, что произошло. Впрочем, ей было плевать. Арийца оставили во дворе, и она не стала затаскивать мускулистую тушу в дом. Закрыла двери, да спать легла. Люди это видели, но никто не пытался помочь – пусть помирает. Ариец изрядно их напугал. Многие уже за глаза проклинали Ксхета. А сам парень больше не пытался обращаться к древним обычаям. Предпочитал помалкивать. Хорошо ещё, что никто не умер в тот день. Хотя побил чужак народу – тьма. Даже новому вождю досталось. Неделю первое лицо посёлка ходило синее и распухшее.

После поступка Шсти, вообще-то, согласно тем же древним обычаям, очень плохого, несмотря на то, что выкинул новый муж, все ожидали, что Арагон вот-вот помрёт. Рану никто не обработал, кровь свободно текла, а значит, если не заражение, так потеря крови его точно убьёт.

Рано утром деревню разбудил громовой рык. Поначалу решили что звериный, волки там или ещё кого принесло. Женщины выбежали на улицу с луками, что б отразить атаку зверей, коих вроде бы давно отсюда отвадили. Быстро выяснилось что волков, никаких других зверей, поблизости нету. А рычит тот окровавленный грязный здоровяк, шатаясь, уходивший в лес.

-Ты ж посмотри! – Воскликнула одна лучница. – Не сдох ещё ж тварина!

-В лесу сдохнет. – Заявила другая.

Разошлись. Снова про арийца вспомнили только через пару дней. Пошли поискать тело, что бы похоронить по-людски. Пусть чужак, но кости-то звери растащат. Нехорошо. Ещё призраком будет по деревне шляться, детей душить, да лошадей изводить. Облазили лес до самой реки, но найти не смогли. Только следы крови кое-где. Впервые за последние пару недель, Шсти спала спокойно.

Через три дня, в дом Шсти вошёл мрачный, бледный ариец. Чистый, словно в реке мылся, плечо, где стрелой пробило, чем-то залеплено, в руке охапка пахучей травы.

-Ты! – Выдохнула изумлённая Шсти. Ариец только злобно зыркнул, прошёл в комнату с кухонной утварью, взял что-то и вышел во двор. Так она и поняла, что это не призрак, вернувшийся мстить за неисполнение древних обычаев…, хотя очень уж он на призрака походил…

Она где стояла там и села. Минут десять не могла прийти в себя. Потом принюхалась к аромату, оставшемуся от травы. Нахмурилась, снова принюхалась.

-Это ж Баргово Копыто! – Она подскочила на ноги, выглянула в двери. Ариец разводил костёр, наполнив котелок узкими чёрными листьями, вообще-то, невероятно ядовитого растения.

Она с какой-то зловещей радостью наблюдала, как арией вываривает листья. Она уже догадалась, что глупый дикарь, готовит какой-то отвар, видимо, из-за ран перепутав травы. Ещё немного и он точно помрёт. От Баргового Копыта, не спасёт никакая выносливость и сила.

Ариец вываривал листки трижды. И трижды сливал воду. На четвёртый раз, выбросил листочки и долго ждал на улице, пока варево остынет. Люди начинали стягиваться к дому Шсти, прознав, что покойный, оказывается, живой и домой вернулся. Весть что за траву он варит, разнеслась среди них ещё быстрее. Эту гадость пахучую все узнали. Сколько от неё скотины полегло! Не счесть.

-Это яд… - Попытался было крикнуть из толпы Ксхет, но ему быстро заткнули рот. Женщины обступили парня, злобно шипя и поигрывая тяжёлыми палками. Он предпочёл замолчать.

На глазах у всей деревни, ариец выпил отвар. Облегчённо вздохнул, бережно собрал стебли и пошёл в дом. Шсти, посторонилась, чуть не приплясывая от радости.

Ариец лег на пол и вскоре заснул.

Разочарованию Шсти, в языке людском, ещё не придумали названия.

Утром следующего дня, ариец проснулся бодрый, ещё слабый, но бледность сошла, и двигался он достаточно легко. Начал отваривать стебли, вперемешку с какими-то другими травами. Уже без всякой надежды, Шсти смотрела, как он выпивает отвар. Так и есть – не помер гад, проснулся утром и убрал с плеча свои припарки. Рана почти зажила. Удивительно, но на следующий день, новый муж Шсти, снова упражнялся с мечом. До тех пор пока рана не открылась и не пошла кровь.

В тот день, к арийцу подошла пожилая женщина. Он продолжал орудовать мечом, она ждала, не произнося ни слова – уже вся деревня знала о дикарстве чужака, который бил женщин, если они обращались к нему, без его разрешения.

-Говори. – Разрешил влажный от пота ариец. Сел наземь, выпрямился. Она с какой-то тревогой глянула на плечо. Рана разошлась, по раздувшимся мышцам, смешиваясь с потом, течёт кровь.

-Ты травник?

-Что? – Не понял ариец. Он сидел и ничем не показывал, что ему больно, что рана как-то мешает. Женщина хмыкнула и своими словами попыталась объяснить, что имела в виду.

-Лекарь. – Ариец усмехнулся. – Нет. Я воин, но я знаю травы.

Женщина присела рядом и попросила рассказать о Барговом Копыте – ведь считалось, что это смертельный яд, а он на отваре из этой гадости, восстановил силы, буквально за пару дней. Ариец не отказал и рассказал всё, что знал об этом растении, известном ему как Чёрные Стрелы.

Пожилая женщина, говорившая с ним, являлась Травницей посёлка и его главным лекарем.

Арагон так никогда и не узнал, да и хорошо, что не узнал, но именно интерес Травницы, спас его от начинавшегося среди мужчин села, этакого бунта супротив древних обычаев. Всё шло к тому, что однажды ночью, на дом Шсти напали бы, а арийца постарались бы зарезать спящим.

Однако Травница, после разговора с чужаком, немедленно собрала своих учениц, всех трёх, и тут же повела их к дому Шсти. Когда ариец разрешил говорить, попросила рассказать всё о Барговом Копыте её подопечным. По ходу рассказа она регулярно выдавал им подзатыльники – что бы лучше запоминалось.

Весть о том, что чужак маститый Травник, разлетелась как пожар. Женская половина посёлка насела на мужчин, с требованием заткнуть свою воинственность в одно очень тёмное место. Несчастную Шсти, однажды у ручья громко проклинавшую свою злую долю, женщины села побили палками. Едва живая она вернулась в дом, и случилось невероятное – грубый чужак, вымыл её раны, обработал какими-то своими отварами, в общем, довольно быстро поставил на ноги.

Правда, пока она лежала в доме без сил, о скотине и возделанных делянках, заботиться пришлось её дочери. Грубый чужак, выдал бедняжке подзатыльник и отправил заниматься хозяйством. Её сын тоже подзатыльник получил, но за то, что пытался помочь сестре.

-Что же ты творишь-то зверь… - Прошептала она, когда увидела свою измотанную, исхудавшую дочь. Он, почему-то, не разозлился. Наоборот, когда его назвали Зверь, улыбнулся, гордо выпятив грудь. А потом вывел Шсти во двор и отдал ей свой кинжал. Сам взял палку сломал её, сделав покороче, и стал объяснять, как правильно держать оружие, как убивать быстро, одним ударом.

-Зачем? – Воскликнула совсем растерявшаяся Шсти.

-Должна уметь защищать себя. – Очень серьёзно сказал ариец и показал пальцем на её припухшее лицо со следами синяков.

Она пыталась объяснить, что оружие женщины лук и палка, что своих соплеменниц, убивать нельзя, что…, в общем, полное фиаско. Арагон кивал головой, выслушивал и начинал рассказывать, как без замаха можно вспороть брюхо соперника, всего одним ударом.

Более того, он потребовал от Шсти, носить кинжал на поясе постоянно. Делать нечего – она подчинилась. Однажды утром Шсти закричала, и ариец тут же выскочил во двор, даже не успев взять меч – какой-то пожилой мужик, пытался отобрать у Шсти кинжал! Да ещё и гневно замахивался кулаком!

Ариец взревел так, будто ему нанесли смертельную рану. Мужик замер с занесённым кулаком, посмотрел на дверь и пустился наутёк. Ариец гонялся за ним по всей деревне, шумно пыхтя и яростно рыча. Он тогда впервые увидел страх на лице хоть одного Шеди.

Деревня в тот день, наблюдая сию погоню, чуть не околела от смеха.

В конце концов, ариец загнал мужика на дерево, лезть за ним не стал, домой вернулся. Мнение Шсти потихоньку начинало меняться, нож она теперь носила везде.

Людям такое новшество не понравилось. Народное возмущение начало нарастать по-новой. Медленно, незаметно – при воспоминании о ноже на поясе Шсти, неизменно им вспоминалось и то, как ариец гонял мужика по деревни целый час. Тут чаще смех пробивался, чем возмущение. Но он продолжал вести себя странно, почти не делая уступок.

Не помогал жене, не учувствовал в ведении хозяйства. Плевал на другие обычаи Шеди. Дважды устроил новые драки, в которых сильно избил далеко не одного мужчину.

Однако настал день, когда поведение чужака, начало влиять на их быт, а его возмутительное поведение, стали принимать как безобидные, иногда полезные чудачества.

Арагон не только охотился, рассказывал ученицам Травницы о травах, помогал им правильно приготавливать те лекарства, о которых помнил, он слушал, смотрел, пытался сообразить, как выполнить поставленную задачу. Довольно быстро он сумел определить, что воины селения, весьма искусны, им просто не хватает знаний и времени для совершенствования навыков. Слишком мало жён, нет рабов, слуг тоже нет – воинам приходилось помогать женщинам, что бы те справлялись с хозяйством, детьми и домом. Вот и не хватало времени. Да и к женщинам относились они слишком уж трепетно. Он не раз видел, как женщины командовали своими мужьями, и никто потом этих мужей не высмеивал, никто не плевал им в след, наоборот…, дикие люди, конечно. Но, пожалуй, лучше воинов он видел только в Империи, в армиях, возглавляемых рыцарями.

В деревни жило около двухсот мужчин, ещё с полсотни пребывали в позорном возрасте и не могли больше воевать. Почему эти мужчины не искали достойной смерти, он решительно не понимал. Предпочёл просто не замечать. Постоянно в посёлке больше ста мечей никогда не находилось. А порой и десятка не набиралось – они частенько воевали. Он не сразу сообразил, как именно происходит сбор войска. Поначалу был уверен, что вождь ведёт своих людей. Но не раз видел его в деревне, когда половина мужчин отсутствовала. Примерно через месяц до Арагона дошло, как происходили военные сборы у Шеди. И он был так восхищён, что той ночью был исключительно нежен с Шсти. Правда, она больше напугалась, чем удовольствие получила…

Как выяснилось, система отправки на войну, тут немногим отличалась от той, что была принята в Таре. Воин, желавший отправиться в поход, ходил по деревне, заговаривал с мужчинами, они заходили в дома, брали оружие и шли с ним. Отряд покидал село и уходил воевать, а точнее грабить. Порой получалось так, что новоявленный Предводитель безрезультатно шатался по селу и в конце дня злой, весь красный, запирался в доме – никто за ним не шёл. Такое бывало и в Таре.

Едва разобравшись, Арагон немедленно решил собрать свой отряд, тем более что к нему, ни один из таких Предводителей ни разу не подошёл. Ариец слегка забылся и вышел в центр деревни, поднял меч, да как заорал! У соседей в хлеву курочка с перепугу подохла.

В общем, простоял часа два, время от времени салютуя небу мечом и издавая воинственный рёв. К нему никто не подходил. В Таре, уже бы собралась толпа встань на площади такой прославленный пожилой воин как Арагон. А тут…, он вовремя заметил недоумённые взгляды людей и попытался последовать их обычаю. Стал ходить и звать мужчин за собой.

К сожалению, в тот день, именно ему пришлось закрываться в доме, кипя от бешенства.

Шсти, несмотря на то, что ей помогала малолетняя дочь, с трудом тянула хозяйство. Он каждый день видел, как выматывается женщина. Она сильно похудела. Но помогать ей он не решался. Однажды даже ощутил позыв такой силы, что чуть не пошёл помогать – краска стыда не сходила с лица несколько часов. В общем, требовалось срочно в боевой поход. В хозяйстве нужен раб или деньги, на которые можно нанять слугу. Да и меч застоялся в ножнах.

Ариец попытался снова собрать отряд. Безрезультатно. Он попытался присоединиться к одному из Предводителей. Наверное, его бы взяли в отряд, но…, он не мог идти ни за кем из них. Он честно пытался, но сгорал от стыда, едва глянув на нового Предводителя ищущего воинов. Как он сможет смотреть в глаза своей женщине, своему королю, когда расскажет, что шёл за мечом такого слабого воина? Нет, нужно было решать вопрос иначе. И Арагон выбрал путь, наиболее достойный прославленного арийского воина – он пошёл в боевой поход, вообще один.

Недели две арийца видно не было, а Шсти начала питать надежду, что он не вернётся и, может быть, она сможет выбрать другого мужа – хоть какого-нибудь. На неё стали коситься, точнее на нож, у неё на поясе. Очень скоро, у Шсти отобрали бы это оружие, может, опять бы избили палками, но её новый муж, вдруг взял и вернулся. Живой, здоровый, с тремя пленниками, которые были нагружены похлеще купеческих коней. Все трое родились в Сабасе, и как заявил ариец, обращаясь к Шсти:

-Лучшие рабы по эту сторону Великих гор! – Очень гордо он сие заявил.

Оно понятно, добыча-то он взял знатную…

Народ немедленно возмутился. К дому Арагона пришёл вождь с отрядом воинов, требуя немедленно убить рабов, потому как путь в село им теперь известен. Две молодые девицы и юноша, уже пристроенные в хозяйство на помощь Шсти (девушка до сих пор не отошла от сознания того, что она ныне рабовладелец), едва живые от страха попытались сбежать. Ариец пресёк побег на корню, временно потеряв из вида воинов Шеди. Пока ловил рабов, вождь и воины окружили дом.

-Докажи сталью, что имеешь право, забрать моих рабов! – Заявил Арагон, с мечом в руках. Обращался он к вождю. Тот замешкался, отчётливо сознавая, что бой с чужаком, фактически самоубийство – уже не раз Шеди убеждались в силе и свирепости этого человека.

Он попытался объяснить, что таков обычай – Шеди не держат рабов. Это позорит их. Делает слабыми. Потому как издевательства и пытки над другими людьми высасывают из воинов силу.

-Причём тут пытки? – Не понял Арагон. Ему объяснили заново. – Пытки причём? – Рявкнул ариец начавший терять терпение. Попытались подойти с другого бока – держать людей в кандалах, само по себе пытка, а ведь ещё наказания и… - Нельзя. – Согласно кивал ариец, уже убравший меч в ножны. – Пытки убивают дух воина. Лишают его силы.

-Так ты убьёшь рабов? – Обрадовался вождь.

-Нет. – Ответил ариец.

Народ растерялся, но всё же, нападать посреди белого дня не решились. Подумав, люди решили не сталкиваться с безумцем, нарушающим древние обычаи. Подошли к вопросу несколько иначе. Решили убить рабов, только по-тихому. Когда ариец будет в походе.

Теперь все Предводители, звали арийца в поход. Недавно буквально рвавшийся в бой воин, неизменно отвечал отказом. Правда, вежливо, ничем не показывая как оскорбительны для него эти призывы. Он так и не увидел среди Шеди ни одного мужчины, за которым согласился бы идти.

Но жившие разбоем люди, оказались терпеливы. Они ждали. И наблюдали.

Довольно долго ждали, когда же, наконец, чужак оденет на рабов кандалы или верёвки какие-нибудь. Он этого не делал. Однажды юноша сбежал, и ариец исчез в лесу. Прежде чем воины успели собраться, что бы прикончить девушек, ариец вернулся с избитым юношей. Больше рабы не сбегали. А он их больше и не бил. Несколько ночей некоторые жители не спали, полагая, что он издевается над рабами глубокой ночью, тайком. Однако ночью ариец спал. Как-то дошло до селян, что рабов своих, Арагон кормит вовсе не объедками, что б насладиться их страданиями. Едят рабы как кони, то же самое что и Шсти и сам чужак. Правда, едят там же, где живут – не в доме арийца, а в пристройке, которую они сами и построили. Женщины попытались прознать у рабов, когда всё-таки хозяин над ними издевается, когда пытает, может ночью тайком в лес водит и там мучает? Оказалось, что рабов никто не пытает вовсе. Более того, уроженцы Сабаса, очень довольны и славят Приву, что им попался такой добрый господарь рыцарственный правитель Арагон.

Люди Шеди, долго пребывали в полном недоумении. В их понимании, рабство, означало что-то иное, грязное, мерзкое, что-то от Барга. И полным шоком стало для них, что сами рабы участью довольны. Вождь тогда решил выяснить, что за земля такая Сабас. Оказалось, некоторые жители знают о ней кое-что. Вскоре уже вся деревня знала. Вопросы отпали сами собой. Большая часть жителей Сабаса, рождалась и умирала в рабстве, как раз в таком, как его понимали люди Шеди.

Тогда и случилось то, что начало людей беспокоить всерьёз.

То, что молодые воины Шеди, уже не так негативно воспринимали идею рабства, это ещё куда ни шло. Но! Женщины, всё же не удовлётворённые решением сего вопроса, попытались своё недовольство излить привычным методом. У реки, где под руководством Шсти (сама она, имея три пары рабочих рук, уже не часто нагружала свои), рабыни занимались стиркой, женщины решили побить её палками. И случилось небывалое! Шсти обнажила кинжал и ранила одну из них.

Женщина Шеди подняла стальной клинок на другую женщину Шеди!

К дому арийца, пришло пол села. Они требовали мужа Шсти, прилюдно избить её палкой и навсегда отобрать у неё нож.

Шсти, дрожа от страха, вышла на улицу, проскользнув мимо мужа. Она остановилась в паре метров от дома и замерла там, сжав кулаки. Тяжёлый взгляд арийца сверлил её спину. Шсти обернулась и кивнула ему – она была готова. Несмотря на страх, девушка принимала требуемую кару. Ариец перестал хмуриться, он довольно улыбнулся, чем вызвал удивление на лице девушки и одобрительный шёпоток среди людей Шеди – они решили, что он сейчас и, правда, будет бить свою жену палкой.

Словно арийский прославленный воитель, мог потерять лицо, таким идиотским способом!

Он радовался по иной причине. Последнее время, его мучила мысль, что он, вроде как муж женщины, которая, возможно, позорит его. Не теряет ли он лица, продолжая оставаться мужем Шсти? Достойна ли эта смуглянка, зваться женой сына Славного города? Сейчас, увидев её страх, ариец помрачнел, вдруг подумав, что всё-таки потерял лицо – она слабая. Но она повернулась и, несмотря на ужас, решительно кивнула. Шсти была столь же храбра, как дочери сынов Тара!

-Все, - ариец вышел перед Шсти и очертил мечом полукруг, - кто хочет наказания для Шсти, могут сейчас и здесь, доказать своё право, требовать этого от меня.

-Таков обычай! – Крикнули из толпы.

-Обычай просто звук слов. – Ариец поднял меч к плечу, положив левую ладонь на правую, сжимавшую рукоять. – Он ничто без силы, которая может доказать его необходимость. Без сильных воинов, способных сталью доказать свои права на обычай, обычай просто звук от слов.

Народ заголосил, понеслись разные слова, оскорбительные иногда…, в общем, говорить ариец больше не мог. Лицо покрыло краской, он начал фыркать и тихо взрыкивать. Шсти, сглотнув, поспешно отступила к домику. Люди Шеди замолчали, словно им всем разом перекрыли кислород.

Так молча, они простояли минуты две, а потом самые ярые сторонники наказания Шсти, стоявшие в первых рядах, вдруг обнаружили, что толпа за их спинами поредела. Прошла ещё минута и от толпы остались лишь воспоминания. Больше никто не требовал наказать девушку.

А она, вдруг ощутив к своему новому мужу что-то вроде благодарности и теплоты, всего через пару дней после сего случая, засыпала в слезах, иногда в бессильном гневе стуча кулачками по кровати – Арагон не видел ничего плохого в том, что бы спать ещё и с рабынями. Она так и не привыкла. А ариец так и не воспылал к ней чувствами, выходящими за рамки обязанностей сына Тара, к своей законной супруге. Их союз распался в Орхусе, по просьбе Шсти.

Правда, у Шеди было не принято разводиться и вопрос сей, она подняла случайно, однажды проплакав непрерывно весь день. Ариец, предложил ей расторгнуть их, так сказать, брак. Нарушать обычаи Шеди ей было не впервой, так что Шсти с радостью приняла предложение. И даже приготовилась прихватить детей и покинуть огромное село вокруг крепости. Однако оказалось, что при расторжении таких отношений, воин был обязан оставить недовольной им жене достаточно, что бы она прожила и без нового мужа. Правда, для этого требовалось согласие отца девушки или согласие его первой жены, главенствующей в его доме, если он находился в дальнем походе. А так же, разрешение короля. С первым проблем не возникло – отец девушки не был сыном Тара, его слово роли не играло, а Логан просто пожал плечами. Требовалось так же и согласие мужа, воина Тара. И Арагон не был против – она так и не понесла, особых чувств не появилось, так что он не видел смысла в союзе с Шсти.

Правда, рабов она, в конце концов, освободила и пожелала им удачи.

Бедные сабасцы три дня выли у ворот её домика, прося госпожу о снисхождении. В общем, пришлось всем троим пройти неприятную процедуру с получением знака Свободных. Шсти с тех пор платила им по два медяка за месяц работы в её хозяйстве – меньше чем платили слугам в самых бедных уголках Империи, но они были рады и этому. В Сабасе, крестьянам зачастую платили только ударом кулака в нос или плетью по хребту.

Ещё не утихли страсти с бунтом Шсти против традиций Шеди, как село потрясли два новых известия. Смущённая, до крайности напуганная и, в тоже время, довольная, Шсти появилась в селе в дорогом атласном платье, расшитом серебряными нитями – ариец принёс это из своего одиночного похода. Женщины едва не попытались избить её палками, да вовремя приметили, что кинжал арийца, всё там же, на поясе Шсти. Только теперь покоится в ножнах на животе, инкрустированных брильянтами. Никого не заботило, что посреди посёлка, в своём богатом одеянии имперской модницы, Шсти выглядит смешно. Всех взбесило то, что она вообще нацепила такие одежды. Одна из женщин потребовала объяснений. Конкретно обескураженная своим триумфальным выходом, Шсти всё объяснила сбивчивым срывающимся голосом. Оказывается, во всём опять виноват этот непоседливый чужак! Он подарил ей десяток платьев, велел выбрать одно и надеть.

Народ роптал дня три, пока не вернулся отряд воинов. И тут ропот вдруг стих, а на дом арийца отныне поглядывали с мистическим ужасом и небывалым уважением – воины принесли известия о том, откуда у арийца рабы, богатые одежды и где он шлялся две недели.

История показалась им настолько фантастичной, что даже наличие рабов не смогло бы изменить их мнение. Но эти платья Шсти – она вошла во вкус и теперь каждый день надевала новое платье. Арийцу попытались было намекнуть, что Шеди не приносят этого в свой дом, все такие «мерзости» они продают в Мэлоне или в Пуще и в дом приносят только золото. А ещё лучше, сразу потратить его на полезные вещи, ещё там, в городах. Ариец послал всех скопом на корм воронам.

Последней каплей, едва не стал юноша раб. Его отправили чистить хлев со свиньями в рубашке из тонкого хлопка, с бархатной вышивкой на плечах. Раба немедленно допросили – рубашку велел носить господарь рыцарственный правитель Арагон и пошутил ещё, сказав, что рубашка теперь принадлежит ему, рабу. Юноше и в голову не пришло, что воин так показывал всем и каждому, что он настолько удачливый воин, что может даже рабов одевать богато. Так что рубашку парень берёг и тщательно чистил, часто надевая поверх неё накидку из грубого хлопка, чтобы не попачкать господареву рубашку. Как-то господарь рыцарственный правитель в Сабасе, так уже шутил с ним, так что тут юноша не купился. Ему тогда сюртук с манжетами господарь подарил, а когда он его порвал, велел юношу выпороть, потому как рубашку ту, юноша, дескать, украл. В общем, он её старался не портить, чтоб не гневить господаря Арагона.

Так он с ней бережно обращался, что потом её его сын ещё носил.

Не миновать бы беды, да вернулись воины с фантастическим рассказом.

Вверх по Лакри следовала лодка имперского вельможи, с двумя десятками воинов. Двигался он из Сабаса, шёл медленно – с товаром шёл и тремя рабами, подаренными ему рыцарем Сабаса. Речной кораблик, плыл по центру реки, воины отдыхали, в общем, идиллия. Да и кто нападёт днём, посреди реки? Когда проплывали мимо разлапистой ветки, раскинувшейся над водой, с неё на палубу прыгнул мускулистый здоровяк с мечом в руке. Прямо в пасть льву…, так казалось всего пару мгновений. Здоровяк за пять минут убил половину всех воинов, выбросил в реку остальных, включая рыцаря с серебряным львом на доспехе и вельможу. Шеди такие лодки вообще стороной обходили – только самоубийца рискнёт напасть в одиночку, на лодку полную крепкими имперскими солдатами. А там ведь ещё и рыцарь со львом на доспехе был…

По меркам Шеди, Арагон совершил невозможное, для человека из плоти и крови.

Травник, воин, невероятная выносливость, боевая победа из ряда невозможных – возникли подозрения, что он вовсе Эрфийский колдун, который прячется за личиной дикаря. Травница даже приготовила отвар, разрушающий колдовские мороки. Арийцу преподнесли сие питьё, объяснив, что это такой знак уважения по обычаям Шеди. Шсти заранее пообещали переломать все рёбра палками, если она откроет рот и расскажет мужу, что это за отвар такой. Девушка промолчала, но не из-за угроз – ей самой стало страшно. Что если и правда, в её доме живёт ужасный колдун?

Отвар арийцу понравился, попросил ещё принести.

Неделю ждали, пока подействует, да морок развеется и появится перед ними какой-нибудь худющий напыщенный Эрфиец с посохом. Так ничего и не дождались. Толи магия очень сильная, толи и, правда он вот такой, любимчик Барга и Привы одновременно.

Вот так, ариец заработал непререкаемый авторитет среди воинов Шеди.

Он только так и не понял, чем же вождь Шеди отличался от прочих Предводителей.

В один прекрасный день, Арагон заскучал. Собрался и отправился в поход. Вернулся. Полный сомнений, стал ходить по деревне и звать воинов Шеди за собой. И уже к полудню буквально сиял – почти все к кому подходил, с радостью соглашались идти за новым Предводителем. Правда, называли его почему-то «кехеш Арагон». Вдаваться в детали не стал, просто повёл собранных бойцов в путь. К торговому тракту Пира. Первая же битва принесла грандиозный успех – воины Шеди вживую увидели, как ариец бьётся против имперских солдат, носивших отличные доспехи и щиты. В том походе погибли двое, не удалось взять рабов (ариец в пылу битвы не заметил, как Шеди позволяли слугам и оруженосцам, бросившим оружие, сбежать в лес невозбранно), но добыча в виде серебра, тканей и снятых с мёртвых воинов доспехов, оказалась такой, что в селе впервые за пару лет решили устроить праздник в честь богатой военной добычи, да героической битвы.

Арагон так и не понял, зачем был нужен праздник. Как он не смог объяснить Шеди, зачем нужно снимать с мертвецов доспехи, которые продать в Империи, даже в Пуще, нельзя (их так в деревне потом и забыли, в одном из пустых домиков на краю леса), так Шеди не смогли объяснить арийцу, в честь чего состоялось празднество. Он не видел ничего особенного в минувшей битве – враг был слаб. Праздновать нечего. С того дня, за арийцем шёл любой воин которого он звал.

В конце концов, Арагон просто выходил на середину деревни, поднимал меч и издавал тот же кошмарный вопль, что и в первую свою попытку собрать отряд. Теперь они поняли, что это значило и на первый же вопль собирались готовые к походу воины.

Вскоре к нему уже прислушивались, некоторые выходки, идущие против обычаев, начали перенимать люди Шеди. Кроме Шсти, по деревне теперь частенько ходили и другие богато разряженные смуглолицые дамы. Одну привычку арийца, они никогда не смогли принять и понять – мылся он так часто, что прям маньяк. Если река рядом, всё, вечером обязательно пойдёт мыться. И так каждый день!!! Дикарь, одним словом. Но невероятно удачливый в бою, способный как-то заранее чувствовать, где можно поживиться богатой добычей.

Арагон, по мере усиления популярности среди людей Шеди, всё чаще ждал, когда же вождь придёт, что бы вызвать его на бой, за этот титул. Вызова не последовало, и он стал спать так чутко, словно был один в походе, где-то в дремучем лесу – ему подумалось, что вождь мог быть труслив и попытается убить его ночью, спящего. Но вождь вообще никак не реагировал. Странно, но он даже смотрел на него без всякой ненависти или обиды. Наоборот, восхищался и вместе со всеми величал «кехеш». Арагон никак не мог взять в толк, что происходит. Вождь определённо имел влияние на людей, но за счёт чего? Он не был главой своего народа, не был главным военным лидером и при этом вождя слушались. Ему попытались объяснить, когда спросил. Единственное что он понял из речи, иметь вождя, это древний обычай. Зачем этот вождь вообще нужен он сообразить не смог. Но вождь не мешал выполнению поставленной задачи, так что Арагон вскоре расслабился и забыл о нём. Примерно через два года, настал день, когда ариец решил вернуться к предложению, с которым пришёл сюда впервые. И начал он с того, что всю свою военную добычу, разбросал посередине посёлка. Было там немало – за это время он добыл много того, что не смог потратить в одиночку. Да и куда тут тратить? И когда люди собрались, объявил, что это плата им за долгий переход к Орхусу и за первый срок службы королю Логану. Он предлагал полную свободу в выборе – они приходят, служат, и если им не приглянётся новая земля, могут отправиться куда захотят.

Народ Шеди думал около недели. Последнее слово, в этом вопросе, почему-то, оказалось за вождём, травницей и жёнами самых удачливых воинов – ариец даже не пытался просить, что бы ему объяснили. Он уже окончательно отчаялся понять некоторые особенные черты народа Шеди.

Смуглолицые люди, приняли решение вновь последовать за своим кехешем.

Вскоре вокруг Орхуса появилось небольшое селение, строившееся обособленно от крестьян Сабаса. Первое время, у воинов Шеди были проблемы подобные тем, что пришлось пережить наёмникам Кохана и юнцам Домена. Знакомство с вампиром Анталией, тиграми и Страйком. Но для них всё стало гораздо сложнее. Им пришлось привыкать к службе в крепости, где отряд Шеди регулярно нёс вахту. Да ещё и король запретил походы вблизи крепости.

Ради грабежа, теперь приходилось ходить гораздо дальше, чем от родной деревни до тракта провинции Пир и быть более осторожными, возвращаясь. Впервые за сто лет, смуглолицые потомки кочевников и пленённых имперских крестьянок, вновь массово пересели на лошадей.

Было время, когда они были близки к тому, что бы покинуть Орхус, но земля тут плодородна, военные походы, почти всегда (если в них присутствовали арийцы) заканчивались невиданным ранее прибытком. Впрочем, однажды они всё равно бы ушли, если бы не товарищ кехеша Арагона, колдун-воин Радон. Он умел возвращать людям юность.

К сожалению, делал он это не для всех. Что бы колдун-воин, применил свою чудодейственную магию, требовалось в схватке доказать ему, что мужчина достоин второй молодости. Если получалось, то мужчина мог попросить за жену и колдун-воин, соглашался помочь. Для тех, кто с позором проигрывал бой арийцу, был только один путь – просьба Арагону, попросить за них пред колдуном-воином. Иногда он соглашался и просил. Не все смогли получить заветную молодость, но стимул оставался и, в конце концов, Шеди остались жить подле крепости Орхус. Там они и жили многие десятилетия. Их потомки уже и не помнили о Шеди, когда-то живших в лесу, в маленьком посёлке. Были забыты почти все древние обычаи, только имя легендарного кехеша Арагона (согласно легендам рослого, смуглого, серебрянноглазого, с низким гребнем волос на бритой голове чистокровного Шеди, зачатого от невинной девушки, Великим Рамадом, который, естественно, тоже был Шеди) только это и осталось в памяти народа Шеди…

Миновало двенадцать лет.

Орхус так и остался для людей пограничной крепостью Сабаса, полной наёмниками. Вокруг укреплений раскинулся огромный посёлок богатых крестьян (по меркам того же Сабаса). Было начато строительство новой стены, расширяющей пределы замка. Несколько десятков крестьянских семей были вынуждены переселиться на новые участки. В целом Орхус выглядел обычной крепостью. Но всего в двадцати километрах в любую сторону о крепости, за исключением земель Сабаса, в которых взять всё равно нечего, регулярно орудовали крупные разбойничьи банды.

Провинция Сотар, спускала всех собак на кочевников, которых и так почти всех истребили. Провинция Лесная Пуща, постоянно прочёсывалась рыцарями Империи и вскоре, лихие потомки кочевников и крестьянок империи, канули в небытие. Ещё много лет Империя была уверена, что где-то в лесах скрывается последний клан, именуемый Шеди, и именно он грабит Пущу. Их искали, но так и не смогли обнаружить. Пошёл слух, что Шеди, неплохо разжившиеся на постоянных набегах, наняли мага, который и скрывает их село от глаз солдат Империи. Провинция Пир, валила всё на тех же Шеди (к тому же смуглолицых разбойников регулярно видели в войске нападающих) и охотников Кейлита, которые не только ничего не отрицали, они вообще хранили гордое молчание. Гордые Охотники, всё ещё держали обиду на Империю и люто её ненавидели. Им даже льстило, что их обвиняют в бедах Пирского торгового тракта. Провинции Мэлон и Валлия божились, что все разбойники приходят из проклятых лесов Лабиринта Теней. Туда так и не отважились отправить солдат. Ходили слухи, что лично Император Актион, со своей гвардией, отправлялся туда, но правда ли это, никто точно не знал.

Орхус благоденствовал. Лишь однажды к его стенам пришли с войной. Воины Империи подошли очень близко к замку. Крестьяне разбежались, до посёлка Шеди они не дошли – войска Орхуса, вышли им навстречу. Империя встретила защитников крепости, огнём колдовских железных труб, плевавших тысячами быстро летевших кусочков металла. Полегло немного защитников, но они отступили перепуганные сильной магией нападающих. Имперцы двинулись вперёд, оставив магические трубы на колёсах за спиной и тогда, колдовские друзья господаря Логана, атаковали. Могучий голем Страйк, на бегу стрелял во врагов колдовским жезлом, который рос у него из руки. А когда подошёл ближе, стал бить всех огромными мечами, тоже росшими у него из рук. Боевые звери, зачарованные каким-то могучим магом, бросали в солдат Империи огненные шары и яркие, слепящие лучи света, легко разрезающие любой доспех. Отродье тьмы, страшная вампир Анталия, носилась по полю, разбивая доспехи голыми руками и вонзая клыки в шеи людей. Колдун-воин, умевший побеждать старость, весь горел огнём и посылал во врагов тугие ревущие струи магических пламеней. Вся магия пропала, когда они смогли подойти поближе – то Эрфийские маги собрались с силами и смогли усмирить магию соратников господаря правящего Орхусом.

Хотя иные говорили, что господарь, как безумный, пред атакой заорал:

-Вблизи никаких магий! Если мечу помешает колдовское пламя – будете иметь дело со мной! Страйк – ослушаешься, ноги выдерну!...

Брешут, конечно. Господарю Боги помогали. Говорят, на том поле боя, саму Приву видели. Она спустилась с небес и сияющей дланью прикрыла Святого господаря рыцарственного правителя Логана, от магических труб имперских магов, что у них в изобилии были. С собой ещё трубы те носили, только поменьше. Те трубы плевали одним кусочком металла. Маленькие были, магия в них послабее. Вот от этих магий, Прива господаря и спасала самолично.

И как только сам Святой господарь сошёлся в рукопашной с рыцарями империи, как только колдовские его друзья, стали рядом биться, вся армия господаря бросилась в битву.

И хоть малы они были числом, да победу одержали – крестьяне Орхуса очень подробно всё описали и распространили по Сабасу. Даже какого цвета у Привы крылья были, коими она махала, что б с небес спуститься и то приметили! Глазастые они в Орхусе…

А потом, говорят злые языки, стал Святой господарь Логан, рыцарственный правитель Орхуса, словно какой разбойник, мёртвых обыскивать, да доспехи их забирать себе, что б потом продать в Сабе – то тоже брешут. Всё это делали, на самом деле, его колдовские друзья, которых Барг с путей Святых сбил, да воины его оголтелые, они-то ведь люди простые, потому и грешные.

Сам господарь, говорили, умиляясь, крестьяне, пытался вразумить воинов своих, да не вышло у него. А потом, Святой господарь, заставил своих воинов, собрать тела павших врагов и похоронить их в земле, ибо негоже людскому телу воронью на пропитанье доставаться. Вот какой невероятно благородный, Святой и добрый был господарь Орхуса! И не просто так ведь закопать сказал – видели все крестьяне, как на холм взошёл Святой господарь и вместе со своим колдуном-воином, которого Прива наделила способностью побеждать старость, видели, как они вместе следили за похоронами и жарко молились Приве, за души павших захватчиков…

-Слабые. – Рыкнул Логан, с холма наблюдая за тем, как наёмники Кохана (за эти годы их число увеличилось, за счёт двух рот, прознавших о тёплом местечке, на котором устроился Кохан – сами пришли наниматься), Шеди и юнцы Домена, закапывают тела погибших имперских солдат.

-Слабые. – Согласился Радон, чей топор всё ещё был выпачкан кровью.

-Самое место в земле. – Прорычал ариец, с глубочайшим презрением, и направился в крепость.

Империя ответила на гибель своей небольшой армии, большим посольством, которое господарь полдня держал у ворот. Охраняли их в тот день разбойники Арагона, так что имперцам пришлось не сладко – эти окаянные смуглолицые люди, совсем ничего не уважали и на язык остры были.

О чём говорили они неизвестно, но на следующий день, послы и их охрана уезжали ошарашенные, немного напуганные и очень спешили. Хотя вот один, пожилой рыцарь в арьергарде процессии, уезжал очень довольный – он от сдерживаемого смеха чуть с лошади не рухнул, когда толстых напыщенных вельмож, усадили на песок перед костром и накормили полусырым мясом. А уж как побелели вельможи во время клятвы кровью…

По возвращении в Пиренеи старый рыцарь предложил знатным рыцарям Империи ввести эту клятву кровью для всех вельмож с пузом больше бочонка – потехи ради. Его не поддержали.

С приходом посольства, военные кампании, а точнее сплошь грабительские набеги арийского короля пришлось слегка поумерить. Империя отправила армию в Орхус с одной лишь целью – стереть крепость с лица земли, после чего предъявить королю Сабаса Алерану ультиматум. Или война с Империей или торговый мир, на условиях, приняв которые, Алеран привёл бы страну к междоусобной войне с собственными владетельными рыцарями. Этот ультиматум, после поражения маленькой армии, да если на чистоту, крошечной, против того, что Империя могла выставить при желании, послы озвучили в Орхусе. Дабы местный рыцарь, сумевший отразить атаку Империи, передал всё своему королю и тот понял альтернативу отказа. Всерьёз, как обязательные требования, сей ультиматум уже не рассматривался, но, как пояснил посол, только в том случае если в Орхусе будет достигнуто взаимопонимание и король Алеран прибудет на встречу лично. Битва у крепости, в которой гарнизон применял очень сильную магию (немало солдат успело сбежать с поля битвы и вернуться в Империю), нисколько не напугала Империю, имевшую на своей службе десятки эрфийских магов носящих посохи. Но стало очевидно, раз в пограничной крепости есть маг или несколько магов такой силы, значит, в Сабасе есть и другие. Такая война станет дорогим и долгим мероприятием. И, почти наверняка, кровавым. Император Актион, в таких случаях предпочитал переговоры. Послам предстояло пережить некоторый шок, когда комендант самой крупной из пограничных крепостей Сабаса, поведал, что король Алеран, ему не король, что он его уважает, и они связаны клятвой на крови, но не более того. Послы поведали, почему армию послали именно сюда и почему интересы Империи вдруг обратились к Сабасу – постоянные грабежи провинций небольшими мобильными разбойничьими отрядами, которые вот уже десятилетие нигде не могут найти, определёно исходят с территории Сабаса. А Орхус стал целью, из-за своих размеров. Падение этой крепости, стало бы серьёзным ударом и наглядно показало бы королю Алерану, кому, с его молчаливого согласия (а может он и вовсе сам грабежами промышляет), его владетельные рыцари портят жизнь и как это может быть опасно.

Империя почти точно угадала. И королю Логану, пришлось дать новую клятву, ибо, в этот день он был близок к тому, что бы потерять своё лицо. Договор с Алераном, особо обращал внимание на то, что бы действия Логана, не втянули в неприятности всю эту страну. В каком-то смысле, он был даже благодарен мягкости Императора, предпочитавшего переговоры, масштабным, кровопролитным сражениям. Хотя и перестал его уважать – сам он пошёл бы сражаться и только сражаться – переговоры неуместны в таких случаях и позорят сильного воина, в данном случае Императора Пиренеи. Он обещал послам на крови, что в пострадавших провинциях регулярные набеги из Орхуса прекратятся.

Но он ничего не обещал, касательно провинций, от набегов прежде не страдавших, и о набегах нерегулярных тоже никак не обмолвился. Глупые послы, почему-то, ничего не пытались уточнять, даже долго обсуждать дело, перед тем как дать клятву, не пожелали.

Спустя год, небольшой городок в провинции Кир, был атакован, разграблен, многие жители погибли, гарнизон был уничтожен – выжили только те, кто не пытался сопротивляться. Империя немедленно отправила послов к Крылатым Шлемам и охотникам Кейлита. Спустя ещё год, история повторилась, на этот раз в провинции Самон, расположенной очень далеко от провинции Кир и страны Сабас. Логан больше не трогал близлежащие области Империи. Походы стали дольше, более избирательны, но полностью отказываться от войны?

Да ни за что мужчина не откажется от войны!

Как и прежде, они не брали рабов.

После первого же похода король собрал маленький военный совет, и арийцами было принято решение не захватывать живых людей в плен. Вести их на берега кочевий для продажи, мероприятие долгое, не безопасное. Раб мог сбежать в пути или непосредственно из Орхуса. И тогда не избежать претензий Империи, к открытой схватке с которой, арийский король, ещё не был готов. Вместо рабов, использовали исключительно Свободных слуг, а вместо рабынь-наложниц, девушек Висинии, которой слуги, по приказу короля, построили новый, просторный домик на краю деревни. Сам король выдал ей много золото и строгий наказ.

Спустя полгода, дом Висинии стал известен как Баргово место, полное срамными девками, занимавшимися исключительно распутством.

Марс, однажды, покинул Орхус и где-то пропадал почти полгода. Вернулся мрачнее тучи. На вопросительный взгляд короля, ответил коротко.

-Лоэла пропала. Они ушли из Кельта. Искал. Не смог найти.

Не заботясь о том, поняли его или нет, Марс ушёл в замок и довольно долго заливал горе вином.

Миновало двенадцать долгих лет, в течение которых, мечи арийцев не оставались без дела. И однажды, к Орхусу пришли полсотни очень странных людей. Таких ещё никто не видел.

Они, молча, стояли у ворот, пока господарю не сообщили об их прибытии. Даже острые на язык Шеди, ни слова не сказали, пока молчаливый отряд ждал. Жуткие они были. Стояли как статуи, глаза холодные, страшные, тела сильные, оружие чудное.

-Суб-Зеро. – Сказал Логан, когда всех людей прибывших с ним, пропустили внутрь. Он окинул взглядом прибывших с ним. – Ты привёл немного воинов.

Юные лица, но от каждого, даже по спине Логана пробежал холодок. Они были бесстрастны и сдержаны, но при этом смотрели так, словно первым делом примеривались, куда ударить, что бы убить сразу, без лишних движений. И только потом замечали всё остальное.

В одежде они копировали Суб-Зеро, но их одеяние, казалась более удобным. Там были женщины, мужчины, все очень молодые, все крепкие. Эти люди не стали бы посмешищем даже среди армии Славного города. По крайней мере, по внешнему виду. А женщины из их числа, казались очень красивыми, несмотря на холодные глаза и, зачастую, маленькие груди, да узкие бёдра. Они были крепкими, сильными.

-Каждый стоит десятка опытных наёмников. – Суб помолчал и добавил. – Логан, клан Теней, готов служить тебе, пока плата достойна.

Суб-Зеро встал на одно колено, склонив голову. Тоже сделали все его люди. Ариец расхохотался, чем вызвал на себя сразу полсотни холодных оценивающих взглядов. Поневоле смех застрял в глотке. Не от страха естественно. Логан вдруг понял, что эти люди, подчинятся только одному человеку во всём этом огромном мире. И этот человек Суб-Зеро.

-Ты должен знать Логан. Женщины Теней равны мужчинам. Их речь звучит, когда они этого хотят. Им не нужно ничьё разрешение.

-Ха. – Заявил Марс, стоявший по правую руку от арийца. Двор крепости полностью заполнился людьми, да и на стенах стоят, тоже смотрят. Арийцы, все четверо за его спиной.

-Они могут доказать своё право быть равными воинам? – Вполне серьёзно спросил Логан. И Суб-Зеро ответил утвердительным кивком. – Тогда пусть докажут.

-Я докажу обратное. – Ощерившись, заявил Марс и выступил вперёд, обнажив меч.

-Тамита. – Сказал Суб-Зеро и одна из девушек, единственная с довольно большой грудью, выступила вперёд. Логан кивнул ледяному воину, достойно оценив выбор. В отряде было немало других девушек, с куда меньшей грудью, но он выбрал эту. Такие груди обязательно помешают ей драться, даже если она владеет всем тем, что знает сам Суб-Зеро. Логан был уверен, если бы вместо Марса, вышел он или Домен, Суб выставил бы другую, вот ту, например, с соломенными волосами. У неё более мощные плечи, грудь вдвое меньше, а ноги значительно сильнее.

Сражаться, будет не сильнейшая из его отряда. Как и с его стороны, на бой вызвался не самый искусный из пяти воинов Арии.

-Она знает, что ей предстоит? – Проговорил Марс, поигрывая мечом. Могучие мышцы перекатывались под кожей, совершенно не производя впечатления на девушку. Её взгляд оставался оценивающим, холодным. Суб не ответил, видимо, сам не зная, на какой бой подписал ученицу.

-Тот, кто убивает противника, проигрывает схватку. – Сказал Логан и с удовольствием увидел, как на лице девушки появилось удивление. Она быстро справилась с собой, но эмоционально, эти люди всё же не такие покойники, как Суб. Ледяной воин медленно повернул голову. Взгляд пустой. Но жест, по идеи, понятен. Просто Суб забыл или вовсе не умел, добавить к повороту головы вопросительное выражение лица или хотя бы глаз. – Нужно нанести удар, оставив рану, которая, если удар проводится до конца, приведёт к смерти противника.

-Нужно оставить царапину на уязвимом месте? – Не сразу народ понял, что это вопрос. Кроме арийцев. Они, за двенадцать лет, хоть и успели подзабыть повадки Суба, сейчас быстро их вспоминали.

-Нет. – Марс со свистом рассёк воздух клинком. – Рану. На волосок глубже и смерть. На волосок в сторону и смерть. Но при этом убивать нельзя.

Тамита нахмурилась, вновь проявив эмоции. В глазах отразилась тень сомнения – для неё такое явно внове. Она посмотрела на учителя и Суб-Зеро медленно кивнул. А Логан хищно ощерился – Суб-Зеро только что показал, что утратил уверенность в победе своей ученицы.

Суб заметил реакцию Логана и, хотя никак не проявил эмоций, способность короля читать его душевное состояние настолько ловко, ему совсем не понравилась.

Девушка обнажила меч. Длинный, слегка изогнутый, с округлой гардой. Намётанный взгляд арийцев оценил клинок в одно мгновение – невероятно острый, лёгкий, идеально подходит для боя. Но только если противник не носит доспеха. В битве с латной имперской пехотой, такая сабля не очень удобна. Ей вряд ли удастся пробить даже кольчугу. Разве что колющим ударом. Вооружённый таким мечом, будет вынужден затягивать бой, ища на теле рыцаря точку уязвимую для точного удара. И, скорее всего, владельцу этого меча, не поздоровится.

Но сейчас, в битве с арийцем, сие оружие смертельно опасно. Марс довольно заворчал, кивнув головой. Люди расступились по знаку короля и битва началась.

Тонкая хрупкая, но сплошь из мышц, девушка, против громадного, неповоротливого мужика с метровым мечом, способным рубить кольчужные доспехи. Свирепая грубая мощь, против кошачьей ловкости…, ну так поначалу казалось. Внешне неповоротливый ариец, оказался проворен как дикий кот! Он легко отражал удары длинного, довольно лёгкого двуручного меча и без проблем уходил от сложных комбинированных атак. Тамита билась на максимуме сил, но, пока не показывая всего, что умеет. И правильно делала. Первое впечатление оказалось обманчиво. Ариец, почти вчетверо крупнее её по весу, двигался почти так же быстро. Почти. Девушка перешла в более глубокую атаку, намереваясь сократить расстояние, прыгнуть – чего вряд ли ожидает этот гигант и оставить на шее глубокий порез, на волосок оттого, что бы перерубить артерию. Вихрь ударов он отразил. Но удержать её на расстоянии не сумел. Девушка оказалась очень близко, он просто не успел использовать меч в такой близи. Она оттолкнулась ногами и…

Тамиту отбросило назад, таким свирепым ударом кулака, что девушка даже не заметила движения. Меч полетел наземь, она захрипела от боли и упала на песок.

-Плохо. – Качая головой, произнёс Суб. – Очень плохо.

Марс расхохотался. Поигрывая мечом, он шёл к девушке, мир вокруг которой, расцвёл алыми всполохами боли. Никогда ещё она не получала удар такой силы. Девушка поднялась на колено – громадный ариец подходит всё ближе. Она увидела его ноги. Рука Тамиты распрямилась, ариец с рыком поднял меч, отразив какой-то метательный снаряд. Серебристый нож, в виде четырёх лучевой звезды, сверкая на солнце, улетел в сторону. Там, куда нож улетел, Радон злобно зарычал – сюрикен воткнулся ему в ногу. Тамита выиграла себе пару секунд. Дыхание восстановилось, боль она сумела отключить, теперь почти не замечая её. Ещё несколько минут она продержится. Нужно успеть до того, как боль вернётся и вновь бросит её наземь.

Сдаваться нельзя.

Слабые не нужны.

Тамита кувыркнулась через голову, подхватила обронённый меч и атаковала в прыжке, вытянувшись струной. Лезвие просвистело на волосок от лица арийца.

Тамита сжалась ещё в воздухе и упала на ноги, мгновенно продолжив движение и используя энергию падения, для выполнения быстрой серии секущих ударов по ногам и низу живота противника. В общем, все удары пришлись по ногам – этот ариец, заметно превосходил ростом всех известных ей людей. За исключением короля, длинного жилистого парня с двумя мечами, мужика с белой маской и того гиганта, что застыл дальше, у входа в башню…, правда, последний был так огромен и не двигался, что она всё же решила, что он, статуя.

Марс отразил часть ударов, от других увернулся. Но он больше не улыбался. Надменность пропадала, всё быстрее уступая место бешенству боевого безумия. Впрочем, по-настоящему впасть в него, ариец не успел. Девушка атаковала, словно обезумев от ярости, притом, что лицо оставалось сосредоточенно холодным. И она легко отражала его собственные атаки, что начинало бесить.

В конце концов, они вновь оказались почти впритык друг к другу. В этот раз она прыгнула вверх, ударив ногой в подбородок. Удар был столь силён, что Марс пошатнулся. Но закончить прыжок, Тамита не успела – заваливаясь назад, ариец отвёл ногу назад, удержался от падения. Свободная рука вылетела вперёд, юркая девушка всё ещё была в воздухе, когда лапища титана ухватила её за мускулистую ляжку. Пальцы сжались, ногу прострелило болью, она ударила мечом, но в этот раз не смогла достать противника. Он позволил своему телу продолжить падение и могучим разворотом корпуса, обернулся вокруг своей оси, а Тамиту понесло в сторону и швырнуло в землю просто с чудовищной силой. Она потеряла сознание, не увидев мига своего торжества.

-Аррр! – Взревел ариец, стоя над маленьким, кажущимся таким хрупким, телом поверженной Тамиты. Он вскинул вверх меч и кулак. С новым рёвом потряс ими и повернулся к Суб-Зеро.

-Слабая. – Заявил он презрительно. – Эти женщины, просто женщины.

Суб-Зеро поднял руку и провёл пальцами по своей шее. После чего сделал знак остальным ученикам. К телу Тамиты бросилось несколько человек.

-Жива. – Проговорил один и Суб указал пальцем на внутренние постройки крепости.

Все воины Суб-Зеро двинулись туда, унося Тамиту и её меч с собой.

Марс, недоумённо ворча, посмотрел им вслед, на короля глянул. Улыбается…, что-то течёт по груди. Ариец скосил взгляд. По могучей груди, стекает струйка крови. Продолжая ворчать, Марс поднял меч плашмя. Вытянул шею, и ворчание окрасилось удивлением. Шею прочертила длинная кровоточащая рана. Ещё немного, чуть глубже и артерию перерубило бы как сухую ветку. Это не спасло бы Тамиту, будь бой до смерти. Даже от такой раны, человек не умирает мгновенно. А иные, зажав шею рукой, продолжают биться, хотя ничем помочь им уже нельзя – он видел таких, в битве за Тар против северян. Тамита погибла бы. Он не стал бы просто бросать её. Да и бросил бы посильнее. Потом, на всякий случай, тут же ударил бы мечом, да только вот…, уже через пару минут, а то и секунд, свалился бы рядом, мёртвый.

-Хм. – Ариец снова посмотрел на спины учеников Суб-Зеро. Повернулся к арийцам. – У женщин Суб-Зеро есть право.

Логан кивнул, уже стерев улыбку со своего лица.

***

Этот восход отряд охотников встречал в полном молчании. Солнце понималось над тоненькой полоской облаков, лучи окрашивали их в кровавые цвета. Лучи падали на серые горы, окрашивая некоторые из вершин, тёмно-красными толстыми жилами. Казалось это сердце гор, поймав первые лучи светила, гулко ударилось, где-то очень глубоко под землёй и кровь самих гор, пошла по их каменной плоти, оставляя багряные следы, на их серых телах. Гордо крикнул орёл, спрыгнув с кровавых вершин, расправил широкие крылья и отправился вниз, в долину – он такой же, как они. Он тоже охотник. Но у него нет таких верных друзей, какие их сопровождают всегда.

Трое охотников, традиционно в коричневых одеждах из мягкой, прекрасно выделанной кожи, смотрели на восход и сегодня, на лицах молодых людей не было восхищения или радости. Они прощались, как требовал обычай, как требовали законы Охоты. С этим восходом, с лучами светила, Гетласт, юный охотник, отправится в страну на небесах, за пределами восприятия не только людей, но и магов и даже Богов. Там он обретёт покой и на просторах вечно зелёных долин, под горами, окружёнными тысячами белых облаков Ахата, он будет наслаждаться охотой и вкушать плоды с вечных древ, что окружают Небесные горы. Облака Ахата, всегда напоят его водой и пополнят его силы живительной чистой энергией, если ему не улыбнётся удача и добыча уйдёт от него или окажется сильнее и победит Гетласта в честной охоте, в кульминации её, когда сходятся охотник и добыча. В этой стране окажутся все Охотники Кейлита. Однажды, все. Некоторым будет позволено вернуться домой, в Кейлит, в иных телах, если они того пожелают, другие останутся навсегда средь Небесных гор, вечные и мудрые от даров облаков Ахата.

Великий Ахат, когда-то сам был Охотником и пав однажды, убив добычу, вместе со своим древесным котом Прейзой и духом убитого горного медведя, они получили Великий Выбор – вечность средь Богов иль Великое Посмертие, мир вне времени и пространства, для всех сородичей Ахата. И он выбрал последнее. Прейза и дух медведя, согласились с выбором Охотника и все трое исчезли навсегда – их плоть и дух, стали тем, из чего создавались основания Небесных Гор. Туда однажды уйдут все и немногие вернутся – да и зачем возвращаться?

Охотники смотрели на восход, наблюдая, как положение солнечных лучей меняется. Вот они стелятся над тучами, вот все лучи уже бьют в серые лики гор – всё. Гетласт покинул этот мир.

Пришло время для Сетейи.

Никто не дал команды, никто не посмотрел на неё. Сетейя протяжно заурчала, сбиваясь на мурлыканье. Громадная древесная кошка, грациозно ступая, подошла к краю отвесной скалы. Тяжёлая морда опустилась, белые глаза без зрачков, храбро смотрели вниз. Её выбор, её право. Она могла отправиться за своим другом, могла остаться, что бы покинуть Охотников навсегда и жить средь долин, средь диких своих собратьев. Или найти другого друга среди Охотников…

Сетейя не сомневалась. Кошка зарычала, подняв морду к небу. Лучи коснулись земли – теперь её дух сможет догнать Гетласта на пути к Посмертию. Кошка замолчала, опустив морду вниз. Не разбегаясь, немедля более ни секунды, она бросилась вниз. Они не услышали рёва, рыка иных звуков – Сетейя упала в полном молчании. Падения тела, они так же не услышали – слишком глубоко. Охотники развернулись к скальной тропинке, огибающей пик и уходящей по кругу вниз, к основанию горы. Первый из них ступил на дорожку и…

Горы затряслись. Посыпались камни, ступивший на дорожку едва не сорвался вниз – его кот, ухватил друга за шкирку и рывком вырвал его из лап смерти, спася от падения в бездну. Землю вновь тряхнуло. На этот раз все трое прильнули к стене на уступе, к их ногам прижимались могучие древесные коты Кейлита, жившие в долинах этой горной страны и в лесах подле гор. Когда-то, они населяли почти все земли вокруг гор Кейлита, когда-то очень давно. Теперь белоглазые древесные коты остались только здесь. Как Имперские дикари могли убивать этих прекрасных и разумных созданий? Как? Охотники до сих пор ненавидели Империю и за это варварское истребление тоже.

Горы трясло минут десять. Край уступа обрушился, но на этом всё закончилось. Охотники, проводившие своего собрата и его древесную кошку, отправились вниз. Они спешили. Толчки могли возобновиться. Последние пару лет, они становятся всё чаще, земля гор, чем-то разгневана…

Арчибальд Рэдуэлл урождённый лорд Йоркширский, открыл один глаз.

-Fack. – Сказала сиятельная особа, когда в глаз с красным зрачком, попал кусочек земли.

Раскидав почву, лорд выскочил наружу и замер посредь травки, вытянув руки в стороны.

-Во говнище блин… - Пробормотал сиятельный лорд на чистейшем русском, обнаружив, что весь перемазан густым слоем чернозёма. Прикрыв глаза, лорд Рэдуэлл вдруг вспыхнул очень ярким рубиновым огнём, который, почему-то, ничего не спалил и даже тепла вовсе не давал.

-Заебок. – Кивнул он сам себе, когда огонь погас, а с изящного костюма слетела вся грязь. Посмотрел на руки с отличным маникюром, поправил галстук, которого на нём всё равно не было, так как он его потерял ещё с десяток миров назад, но привычка никак не изводилась. Хоть бы в мир какой попасть, где галстуки шьют, а то всё в какие-то подобия Конана варвара заносит…

Лорд отряхнул пиджак, штаны, некоторое время смотрел на голые ступни. Пальцами шевелил. Пытался вспомнить, где носки потерял. Перевёл взгляд на трещину в земле. Тут он и спал. Хм. А когда ложился, тут травы почти не было, каменистый сухой откос был. Горы рядом, потому сюда и залегли, относительно сухо, вода не застаивается, с лягушкой в пасти не проснёшься…, а оно вон как. Это ж, сколько лет они проспали и где этот гад Штык шляется? Неужели опять убили? Да сколько можно, в конце-то концов!? Будто специально дохнет скотина.

Так…, во!!! Лорд подпрыгнул на радостях, сил не рассчитал, улетел мимо трещины метров на десять. Развернулся и поспешил обратно – там в трещине туфли мелькали. Хорошие туфли, ещё из Англии, из родного мира. Жаль такие терять. Так, а носки где?

Лорд вытряхнул землю из ботинок, пошевелил пальцами, заставив ботинки гореть тем же огнём. Земля ссохлась, превратилась в пыль и журчащим песочным потоком вылетела прочь.

-Заебок. – Повторил лорд. Поморщился, сообразив, что говорит по-русски. Нет, так-то он не против языков. Все нормальные, на русском ругаться вот просто отлично получается. Но он на нём говорит чаще, чем на родном английском! Всё Штык виноват. Принципиально не говорит ни на каком, кроме русского. Патриот говорит…, вот и пришлось однажды изучить этот невероятно сложный, но хороший язык. Поначалу он, конечно, уныл. Но когда начинаешь врубаться, особенно в невероятно богатый запас матерных слов и выражений, от души загораешься неподдельным интересом…, а носков почему-то нету…, истлели? Да тогда бы и костюм…, так.

Арчибальд осмотрелся. Прикрыл глаза, вспоминая, кто, где уснул. Нужно найти Шкета, у него носки хорошие были, из хлопка натурального со схемами подогрева. Прихватил в каком-то ультра навороченном мире со всякими киборгами, лазерами и другой непонятной хернёй.

Вроде вспомнил. Стал копать. Поначалу руки двигались с невероятной скоростью. Потом всё медленнее и медленнее – откуда на нём вообще этот костюмчик? Вроде он в другом был, когда Штык слинял…, хм…, перестав копать, Арчи осмотрел рукав пиджака. Явно не Армани. Сшито как-то странно…, а! Ну точно же – вспомнил. Это лет через десять как Штык исчез, они в городе безобразничали в одном, а там ткаческая толи фабрика толи, что оно такое было, непонятно в общем. Короче, с помощью Сони, состряпали они новые шмотки на некоторых ребят – ностальгия с чего-то напала сразу на десяток. Он вот костюмчик такой себе сварганил, ага…

-Ай бля! – Воскликнул он, когда из разрытой ямки показалось маленькое узкоглазое личико.

-Делать нехер ушлёп? – Тоненько взвизгнуло это личико. Мгновение и земля полетела в разные стороны, а вверх, в рубиновом огне, взлетела девушка в изящной шляпке, одетая весьма откровенно. Одна грудь из тесного жилетика выпала и девушка, хихикнув, поправила одежду.

-Хикари, ты извиняй. Мальца попутал. Sorry.

-А где Штык? – Оглядываясь, проговорила девушка. – Мы чего проснулись вообще?

-Да я хрен знает. – Арчи пожал плечами, поднимаясь на ноги. Глянул на землю, левее ямки. Там может, Шкет валяется? Стал копать. – Может, землетрясение какое было?

-А… - Девушка шмыгнула носиком и, что-то увидев возле деревьев, полетела туда. Вскоре зависла на месте, с любопытством наблюдая за худым мужчиной в цветастом халате с надписями на рукавах и спине «Al-Qa'ida is immortal!!!». Он сидел на коленях и время от времени, подняв руки к небу, падал ниц, крича «Аллаааах Акбар!». Хикари отчего-то никогда не уставала наблюдать эту сцену. – Шахид. – Позвала она, полагая, что раз он постелил коврик и опять на солнце ругается (впрочем, она была не вполне уверена, что он именно ругается, подзабыла чего значат слова, надо бы у Шкета потом спросить), то проснулся давно. А судя по виду Арчи, он только вылез из земли. Значит, Шахид может быть в курсе, почему они проснулись и где Штык.

-Шахид блин! Ну, прервись ты.

-Пошла прочь неверная!!! – Взвыл мужчина, обратив на неё взор ореховых глаз, полный ненависти. – Бесстыдная женщина! Не смей оскорблять мой взор и слух своими развратными речами!

-Чё с дуба рухнул придурок? – Удивилась Хикари и рассмеялась, прикрыв ротик ладошкой, когда Шахид покрылся пунцовыми пятнами. – Ну, Умар, ну что ты злишься? Я же по…

Пожилой мужчина в халате поднялся на ноги, взмахнул руками, и волна рубинового пламени ударила в девушку. Хикари поспешно отлетела, закрываясь пологом из такого же пламени.

-Свинья! – Крикнула она, отлетая подальше. – Да пошли вы все. – Проворчала она, сморщив носик. Подлетела к деревьям и принюхалась – есть контакт! Крошечные человеческие клычки полезли вверх, вырастая в четыре длинных, острых, почти звериных клыка. – Хавщик!

Ощерившись, произнесла девушка и исчезла за лесным массивом.

Шкет лежал неподвижно и долго, очень героически боролся с желанием открыть глаза – кто-то настойчиво дёргал его за ногу. Этот кто-то пах напыщенным англичанином. Шкет дважды лягнул его, даже один раз попал в нос, но настырный англикашка не отставал. Последний рывок стал таким, что Шкета выдернуло из ямы, и он очутился голой спиной на траве.

-Ну вот нахрена? – Чуть не простонал он, садясь.

-Носки дай. – Сердито опуская руки, проворчал Арчибальд. Красивые носки, с ног Шкета, никак не слазили. В чём тут дело Арчи сообразить так и не смог.

-Нафига?

-Надо блять.

-За пятку кусай, может, сами снимутся. – Проворчал Шкет и даже пятку задрал повыше, что бы позеленевшему от обиды лорду, кусать удобнее было.

-Ща в рыло дам.

-Нету носков у меня. – Ответил Шкет взглядом ища свои кроссовки. Обнаружил что весь как свинья в грязи. Вспыхнул рубиновым пламенем, причём носки запылали чуточку ярче и Арчи присвистнув, встряхнул кистями рук. Несколько огненных полос ударили по ногам Шкета и лорд с победным воплем, невидимыми глазу движениями, сдёрнул с парня его нано носочки.

-Зачаровал мудила! – Возопил Арчи, быстренько создавая копии носков – на всякий случай сделал две пары. Огонь охватил носки, от них отлетело два сочных пылающих сгустка и вскоре наземь упали две пары точно таких же носков. Лорд бросил первые обратно Шкету. – На, играй.

- Зачаровывал, что б никакая мышь их не спёрла. – Буркнул Шкет, имея в виду настоящих мышей и прочих земляных грызунов. Арчи понял его иначе и побагровел лицом.

-Я и шарфик так. – Он поправил шарф на шее с вышивкой «ГАлСтук». – А то, знаешь ли…

-Я тебе за мышь ещё припомню. – Рыкнул лорд, натягивая носки. Ногам сразу стало тепло, по носку пробежали вспышки зелёного – микросхемы подзаряжались от солнечного света и тепла ног. Хорошая вещь. А он сдуру, из того мира прихватил имплантат. Который, потерял уже в следующем мире. Сейчас даже и не вспомнить, что это за имплантат такой был, да и зачем взял тоже непонятно – в их телах такие штучки долго не держатся. Чуть расслабился, и организм выплёвывает всё лишнее, включая наркотики, алкоголь и пули.

-Да я не про тебя, я в смысле про мышей. – Шкет нахмурился и, тряхнув руками пояснил. – Ну, мышей. Ну, этих, мохнатых. Которые, сыр пиздят.

-Ааа… - Протянул лорд, любуясь туфлями. Лакированные носки туфлей ловят свет и дают красивый белый блик – вещь тапки!

-А где Штык?

-Штык? – Арчи оторвал взгляд от ботинок и прикрыл глаза. – Ща засканю где этот удод.

-Не сдох часом? – Арчи молчал, а Шкет вздохнул и, подумав, добавил. – Слушай, заебал он подыхать. Может разок нахер его, а?

-В смысле? – Приоткрыв один глаз, спросил Арчи.

-Не в том смысле. Ты же знаешь он бычара какой, всех нас сам, того…

Арчи оба глаза открыл.

-В каком не в том смысле? Я не понял, ты о чём вообще?

-А, ты тоже не про то? – Шкет хохотнул, слегка смущённо. – Я вот чего имел в виду – пусть валяется дохлый. А мы его лет через сто-двести поднимем. Ну, достал уже дохнуть. Пусть воспитывается.

-Так он же всё равно не почувствует сколько лет прошло.

-Да? – Разочарованно нахмурился Шкет.

-Да, когда дохлый, не чувствуешь. Словно только вот ты сдох и сразу на ногах. – Пожал плечами Арчи и снова глаза закрыл. – Не знаю, что за херь. Хоть сто лет, хоть минута, по ощущениям одинаково.

-А ты откуда знаешь?

-Ну как? – Арчи снова один глаз открыл. – Помнишь мир с нашими двойниками?

-Это какой?

-Там они уже попередохли, а Землю Сосцы завоевали. У них ещё кровь, такая как вот курочку кушаешь. Непонятная хрень, но насыщает здраво.

-А! – Шкет хлопнул кулаком в ладонь. – Вспомнил. Не Сосцы, Салонцы они назывались. Точно, тебя же там два раза грохнули.

-Ну вот, оттуда и помню.

-Прикольный мир был. – Арчи разговор поддерживать перестал. Шкет прищурился, оглядываясь. Вроде больше никто не проснулся…, во! Умар опять с землёй бодается. – Умар! Умар чучело!

-Закрой пасть неверный пёс!

-Гы. – Шкет почесал живот ногтями. Настроение сразу поднялось. Шахид колдун, даже без магии умеет – один раз на его красную физиономию глянешь, и губы сами в улыбку растягиваются.

-Всё, нашёл. – Арчибальд открыл глаза и подошёл ближе к Шкету. – Вроде живой. Чувствую его.

-Ну, тогда, полетели что ли? В смысле, телепортируешь? Он же тут в этом мире, а то знаешь, через миры скакать, когда с тобой, ты извини братан, но это пиздец дрочево…

-Да не здесь он. Км пятьсот, может меньше. – Арчи повернулся в сторону лесов и показал рукой. - Туда. – Помолчал и, с некоторым сомнением добавил. – Вроде.

-Э, то есть как вроде? – Шкет поспешно выдернул свою руку из ладони Арчи. – Нас там на выходе не сплющит в зюзю?

-С чего вдруг? – Удивился Арчи.

-Как с чего? – Всплеснул руками вампир. – Помнишь, как Соню завалили? Там ещё чуваки планету загадили так, что без противогаза и не пёрднешь, жопу кислотой ошпарит.

-А…, - Арчи смущённо почесал затылок. – Так-то случайность. Штык тогда виноват был.

-С чего вдруг?

-Так он же меня ширнул сволочь. – Исповедался Арчи, за неудачную телепортацию, после которой пришлось воскрешать помимо Сони, ещё троих, и Арчи в том числе. И не своим голосом пропищал. – У них гера здравая, у них ни гера у них нектар…, тьфу. Такая гадость…, и не героин это даже был. Какая-то органическая хня.

-А я всегда говорил – ширяться это понт корявый. Бухать надо.

-Во, я тоже так думаю.

-Ну, давай, только норм, не промахнись. – Шкет протянул руку своему собрату.

Вампиры взялись за руки, воздух задрожал, фигуры исказились, подул сильный ветер и оба исчезли. Только траву ещё минуту пригибало к земле, на том месте, где они стояли.

Мгновение ледяной темноты и оба материализовались.

-Брр, чего так холодно всегда после телепортации твоей? – Проворчал вампир, обнимая себя за торс и мелко вздрагивая. С ресниц иней посыпался.

-Вообще без понятия. – Пожал плечами вампир, который никогда никакого дискомфорта при переходе не испытывал. Его не морозило, и не было леденящего секундного холода.

Осмотрелись. Какое-то мрачноватое помещение, заставленное, чем попало непонятного назначения. Копья, доспехи, посохи, жезлы, свечки, блюдца – словно чулан чей-то. И темно.

-Штык! – Крикнул Арчи, сложив руки рупором. – Штык!

-Ты где уёбище? – Тоже заорал Шкет. Почти по имени окликнув товарища и бессменного лидера.

Кричали с минуту – не отзывается. Стали осматриваться. Оказалось, вещи тут рядами сложены, на стеллажах. И, правда, видать, чулан. Вон, на потолке паутина, мышь только что пробежала, доспехи зловеще так лежат, брр, мужик вон стоит с посохом гневно глазищами сверкает…

-Арчи. – Шкет толкнул друга в бок.

-Чё? – Вампир с интересом изучал какой-то клинок из синеватой стали.

-Зырь. – Снова в бок толкнул. Арчи обернулся. – Чё за хрен? – Показал кивком на мужика.

-Да пусть стоит, тебе то что? Статуя, наверное.

-Я взываю к Силе, да придёт ветер и дождь, да придут… - Заговорил мужчина с посохом и внезапно осёкся. Шкет, ни слова не понявший из речи мужика, вдруг понял, что это ни статуя вовсе, взвизгнул и в сторону отскочил, схватившись за сердце.

-Ебать! Он настоящий! – Выдохнул вампир. – Я ж чуть не обосрался!

Мужик снова начал говорить, поднял посох и набалдашник засиял синим светом, а откуда-то издалека, донёсся звук журчащей воды. Арчи рванулся вперёд и с силой врезал мужчине в челюсть. Журчание стихло, свет погас, а мужик свалился на пыльный пол без сознания.

-Слыхал? – Спросил вампир, потирая кулак.

-Вода журчала? Слыхал. – Кивнул Шкет. Глянул на мага. – В грызло ему двинул?

-Ага, со сломанными жвалами, он не шибко поколдует. Он этот, Водный маг. – Арчи поднял посох, насупился и грохнул основанием об пол. – Зацени, какая хня у меня теперь есть!

-Нафиг он тебе?

-Как нафиг? На память возьму. – Арчи постучал ногтем по набалдашнику. Прищурился. – Что-то не светится падла. – Потряс посох, снова на камень в основании посмотрел. – Светись чмо. – Посох словно умер. Вообще никакой реакции. Арчи расстроено бросил его на пол. – Бракованный видать.

-Пошли Штыка искать. Его может в плен взяли, валяется где на полке, типа экспонат.

Вампиры переглянулись и оглушительно расхохотались, представив как Штык, лежит на полке, выпучив глаза, покрывается пылью, а на него люди ходят смотреть как в музей.

Жаль никто не догадался спереть из научно развитых миров, фотик какой попроще – щёлкнуть, да на память оставить, Штыку иногда показывать. Не поиздеваться ради, так, чисто поржать.

Искали минут десять. На полках не нашли и умудрились заблудиться – помещение оказалось довольно большим. Потом Арчи догадался подлететь к потолку.

-Нашёл! Вон туда Шкет, прямо, потом налево, направо, опять налево и прямо. Вижу морду его.

-Штык! – Заорал Шкет, быстро продвигаясь между стеллажами. Возле одного остановился – брошку с рубинами увидел. Косарей сто баксов или все двести, если в кредитах Теней мира Звёздной Федерации. Прихватил, в карман бросил – чего ей пылиться зря? Потом ещё ножик с брильянтами заприметил, в общем, карманы быстро забил. Остановился, почёсывая макушку.

-Арчи, ты где?

-Возле Штыка…, ты сюда двигай.

-А куда сюда?

-Да блин… - Пришлось снова взлетать и показывать дорогу.

А потом вместе они замерли перед большой чашей, пылавшей синим огнём. В ней лежала высушенная, видимо, мумифицированная голова, с выпученными серыми глазами и открытым ртом с четырьмя длинными клыками.

-Всё-таки сдох мудила. – Разочарованно проговорил Шкет.

-Ага. – Арчи вытащил из-за пояса два револьвера. – Я его пушки тут нашёл.

-Норм, а то весь мозг вынесет за эти свои пушки…, ну валим что ли обратно?

Вампиры исчезли, прихватив с собой массу древних артефактов, в которых не увидели никакой иной ценности, кроме как ценность драгоценных камней и металлов.

Спустя несколько часов, в одной из деревень, очень близко от гор Кейлита приключилось нечто ужасное – словно вновь ожил древний кошмар. Словно вновь обрели плоть древние сказки о пробуждённом, злой магией Некромантов, Клане Древних вампиров. Ужасных и невероятно сильных существах, которых не могла победить даже магия Карфагосских непобедимых рыцарей, объёдинённые силы Эрфийской магии и мощь Колдунов Меча. Словно вновь Боги решили повторить ужасные события столетней давности, когда возрождённый Тёмной магией клан, сражался с силами этого мира, лил реки крови, губил тысячи тысяч и погубил немало Колдунов Меча. Почти забытые легенды, которые и помнили то, только здесь, на границе с Кейлитом, гласили, что именно те ужасные сражения, и стали главной причиной исчезновения Колдунов Меча – их погибло так много, что не было сил восстановить былую мощь клана могущественных магов. И тогда их место заняли пришедшие из Эрфии, колдуны совсем другого типа.

Как бы там ни было, но сто кошмарных фигур опустились с небес, посреди белого дня, на одну из пограничных деревень. Многих они выпили, многих просто убили, но для ста здоровых взрослых мужчин и женщин, была уготована иная участь.

Их согнали в центр деревни, окружили плотным кольцом, все эти ужасные существа. Их красные глаза вспыхнули рубиновым огнём, и тот же огонь загорелся под ногами селян. Их тела начали краснеть, огонь пожирал их тела, и лопнула кожа, лопнула плоть и излилась кровь наземь потоками обильными и кровь та не впиталась в почву, окрасив её в красные цвета. И в той крови, вдруг подниматься начала, высокая фигура. И поднималась она, и вспучивалась, и кипела кровь, и у той фигуры открылся рот и исторг ужасный вопль, произнося колдовские мантры, для большей силы ужасного заклятья сего. Мантры незнакомые ни селянам ни магам Эрфии, но могучие очень мантры ибо уплотнялась фигура и из смерти возвращался кто-то страшный. Те слова записали селяне, знаками Валлии как запомнили звуки, и те слова ещё столетия изучали лучшие умы Катхена.

Вот те ужасные слова, управлявшие невероятно могучей некромантской магией:

-Больно сукаааа!!! Как же больно бляяяять!!! Реще народ, больно пиздец!!!

А потом, когда мантры сказаны были и некромантские твари отступили от ужасающего злодейства свершённого ими, от могилы из сотни погубленных жизней и душ (всем то известно, где некромантия, там душа – материал и энергия и не спасётся ни одна, развеяна будет), вышел из кровавого круга, младой мужчина, в чёрном кожаном одеянии и произнёс смущённо.

-Сори народ. В натуре тупанул, как лоха вальнули.

-Держи уёбок. – Шкет бросил Штыку пистолеты.

-О! – Штык поймал оружие на лету и уставился на кольты сияющим взглядом. – Родные мои! Я уж думал всё – не увижу…

-Ну чего, того кроманьонца ищем или линяем дальше?

-Шкет, гонишь. – Вампир воткнул оружие в кобуры на поясе и стал рыться в карманах. – Бля…, где колёса? Проебал что ли? Блин…, нету. - Вампир уныло шмыгнул носом – вот вечно так. Если оживляют, все таблетки и даже порошок пропадают. Причём не всегда полностью. Как-то выборочно. Раз было дело, шприц пропал, а доза героина осталась – будто Сила издевалась…

-Нарик грёбанный. – Прошипела девушка в обтягивающем одеянии из фиолетовых кожаных полос.

-Сама дура. – Штык махнул рукой и заявил всем сразу. – Народ, давайте ещё потусуем? Чую я что этот хер, ну тот, с мечом, кроманьонец этот, помните? Вот, чую я, что тут полюбэ весело будет.

-Тогда давай искать.

Штык улыбнулся и вышел в центр круга, на место, где был воскрешён силой Сотни. Поднял руки и закрыл глаза. Вампиры замерли, вновь построившись плотным кругом. Все закрыли глаза, как и Глава Сотни. Фигуры девяносто девяти вампиров, вспыхнули рубиновым пламенем и девяносто девять горящих потоков Силы ударили в фигуру Штыка. Вампир открыл глаза, горевшие рубиновым пламенем – ни зрачков, ни белков видно не было. Он смотрел на мир и видел его весь, не только планету. Взор Штыка обратился далеко за пределы атмосферы и самого бытия этого мира. Он заглянул даже в Межмировую тьму, с некоторым удивлением отметив, что там, в глубине тьмы, вновь ощущается присутствие невероятно могучей сущности…, словно Владыка Межмировой Тьмы, вновь контролирует её. И где пропадал так долго? Может в Хаосе шлялся или по мирам…, Штык не знал истории о бунте Агаменнона, да и самого этого Бога, лично ни разу не встречал. Но чувствовал его присутствие часто – очень он сильный был, такого не пропустишь.

Особенно сейчас, когда он, воспользовался тем, что дано было ему, как Шкету когти, а Соне почти абсолютная власть над умами живых. Штык многократно усиливал мощь своих собратьев.

Когда вся Сотня участвовала в этом, он даже мог сравниться в мощи с каким-нибудь не слишком сильным Богом.

Он нашёл Логана, за пару секунд, но из этого состояния не выходил ещё минут десять – незабываемое ощущение. Его переполняла просто гигантская мощь. На мгновение он ощутил себя всесильным, непобедимым, способным сжигать миры как спички…, кстати, никогда не пробовал. Так может, парочку того? Чисто ради эксперимента, не со зла…

Цепь разорвалась. Соня выскочила из круга и Сила начала покидать Штыка. Вскоре он вновь, был просто собой.

-Сонь ну нафиг? – Шмыгнув носом, проговорил Глава Блуждающей Сотни.

-Парочку миров на пробу поджарить? – Несколько истерично взвизгнула Соня. – Совсем пизданутый? Я на такую херь не подписывалась.

-Сонь, да что ты буянишь? – Недовольно заворчал тут Шкет. – Интересно же. Вдруг, правда, смог бы. Прикинь, тема какая?

-Пошёл в пизду! – Прошипела Соня.

-С удовольствием. – Ощерился Шкет. – Тут или куда отойдём, если стесняешься?

-Аррр!!! – Взрыла девушка и растворилась. Возникла через секунду за спиной Шкета. Он попытался увернуться – увы, Соня уже полностью подчинила разум парня. Удар ногой в промежность, заставил его закатить глаза, завыть от боли.

Он рухнул наземь, по шортам хлынула кровь.

-Уууу сука! – Завыл Шкет, когда рубиновое пламя охватило пах, быстро восстанавливая буквально сплющенные органы и очищая кровь с ткани шорт и кожи.

-Сам напросился. – Фыркнула Соня. Повернулась к Штыку. – Где твой накачанный придурок?

Штык вместо ответа взлетел и направился в сторону, где увидел крепость, огромный стол заставленный едой, людей за ним и Логана, во главе того стола.

Добрались в сумерках. Проголодались – холодно лететь и всё такое. Пока Глава полетел в крепость с неандертальцем общаться, остальные опустились в село перекусить. Народ попался смирный, боялся правильно – в домиках, с воплями никто не бегал. Так что и они не особо спешили, выбирая обед по предпочтениям. Первой Соня выбрала и, уж было вонзила клыки в шею молодого симпатичного паренька, как вдруг Штык появился и начал орать как потерпевший. Пришлось отказаться от сытного перекуса и лететь в крепость.

-Что за прикол? – Спросила она, подлетая к Штыку. – Я вообще-то голодная.

-Да этот. – Штык кивком показал на крепость, где едва живые от страха воины, замерли по стенам и двору, словно статуи. – Распизделся будто его за хер кто укусил. Говорит – они Свободные, хавку нам растят их трогать, типа, нельзя.

-Ну нахер! – Соня развернулась к деревне. – Я ещё команд какого-то долбоёба, из каменного века не слушала! Пусть огурца соснёт, а я жрать хочу!

-Соня! – Переполошился вампир, полетев за девушкой. – Сонечка! Стой! Солнышко! Звёздочка!.. Не надо! Крошка моя, душечка…, да стой ты дура тупая блять!!!

Девушка словно в шлагбаум врезалась. Зависла и очень медленно развернулась. Перекошенное яростью, пунцовое лицо прошипело.

-Что? Что ты сказал Лёшенька? Ну-ка повтори гондон ты тряпочный?

-Соня, ты это извини. – Штык отлетел подальше и обворожительно улыбнулся. – Я это, вырвалось, понимаешь? Ну не надо их валить. Хавчик нашему неандертальцу тоже надо. Он же тупорылый, сам не шарит как чего…, юродивый типа. Пожалей дебила, пусть эти живут.

-Урод.

-Полностью согласен. – Штык облегчённо вздохнул, подлетел к девушке и приобнял её за плечи. – Сонь, а полетели через часок, вместе поедим? А там может ещё чего…

-Ну, я не знаю. – Соня отпустила магию и солдатиком полетела вниз, выскользнув из объятий, тут же вновь прибегла к Силе и подлетела, сделав круг над головой Штыка. – Давно я с тобой не была… - Штык согласно покивал, следя взглядом за полётом Сони. Шикарное тело девушки изгибалось в процессе весьма привлекательно. – А полетели! Ты кроманьонцу скажи чего хотел, и полетели.

-Я мухой, туда и обратно.

-Шустрее, я могу передумать. – Соня набрала высоту и исчезла за облаком.

-Фух! – Штык облизнулся, провожая Соню взглядом, и пулей метнулся обратно в замок.

И выслушав арийца, он удивлённо моргнул.

-Ты серьёзно?

-Да. – Воин грохнул кулаком по столу. Пустому. Виденный днём обед в компании воинов, давно закончился. – Орхус мой новый дом. Здесь я взращу новый Тар.

-Ну ёпта… - Штык всплеснул руками и настороженно прислушался – вроде кто-то из ребят кого-то жрёт в проходе…, а не, показалось. Это…, тьфу ты, кошки эти…, под хвостом лижет блин всякие дела неприличные…, вот нафига им мозги дали в Блуждающем Замке, если они один хрен такие же кошки и остались? Пустая трата магических ресурсов. – Слушай, а сколько до веселухи ждать?

-Что? – Недоумённо хмурясь, спросил Логан.

-Ну, когда мочилово начнётся? – Варвар тем же непонимающим взглядом смотрит. И, правда, что-то туповат больно. Штык покопался в памяти, ища подходящие слова. – Во! Когда война?

-Скоро…, - тут он задумался и стал жевать губами, потом сказал. – Через десять лет точно.

-Ага, чирка лет значит…, хм. – Штык задумался и через минуту дал такой ответ. – Мы уходим, ровно на десять лет. Вернёмся сюда и присоединимся к тебе.

-Куда вы пойдёте?

-На другой континент. – Штык кивком показал куда-то в сторону Лакри. – Шкет говорит, когда тут совсем туго стало, они туда двинули. Там норм. Хавки много, всяких гоблинов в подвижной пехотной броне нет, колдуны так, ни о чём.

-Хорошо. – Логан поднялся и протянул свою громадную лапищу. Штык задрал голову вверх – как-то не по себе ему было перед этим гигантом вот так стоять. Словно сопляк лет десяти, перед взрослым бодибилдиром. Весьма неприятное чувство. – Через десять лет.

-Ага. – Штык с некоторым удивлением смотрел на свою руку, сжатую лапищей арийца – она практически утонула в его клешне. Тоненькая такая. Ну и монстры у них там, в Арии растут! Руки разомкнулись и Логан сел за стол. А Штык вдруг подумал – а что если у них там, в Арии, выход урана на поверхность? Ну а что. Вот и растут они все такие. Помнится, в Чернобыле вот было…, но там ягоды грибы большие растут, а тут вот люди. Вполне может быть. Мутанты они все. Фух. Самооценка вернулась на прежний уровень. Норм, путём всё.

-Логан, ты это, аккуратнее. В этой ихней Империи, пацаны рассказали, до чёрта мужиков в пехотках. Смотри, убьют нахер. Там на позитронных батареях пехотки, сам сечёшь да? Ребята серьёзные, мало ли что у них там ещё может быть. Давай мужик, через десять лет свидимся.

Вампиры покинули крепость, а Логан что-то проворчав, глянул на стол. Пехотки…, позиронные бареи…, какой-то бред. Наверное, он имел в виду, что маги Империи владеют какой-то очень сильной и тайной магией. Ариец сжал зубы и злобно зарычал – придёт время и ни одна магия не остановит поступить новых воинов Логана! Ибо будут воспитаны они, подобно воинам Аргхана, первым сынам Тара! Пусть воины Аргхана, были слабы, по сравнению с нынешними арийцами, но они куда сильнее воинов Катхена. С ними, он поставит на колени всю Империю!

И когда-нибудь, Славный город Тар, будет возрождён!

Пройдут годы, десятилетия и подобно потомкам воинов Аргхана, воины Логана, сравняться в силе и могуществе с теми, кто пал, защищая Тар от северян.

Нужно лишь время, рабы, сильные жёны и люди.

С последним, проблем не было – крестьяне Сабаса, с радостью отдавали в Орхус, на обучение господарю рыцарственному правителю Логану, своих малолетних сыновей.

Их воспитывали подобно тому, как воспитывали первых воинов Тара. Время строить Малый город, ещё не пришло. Эти люди, не способны выдержать его испытаний. Они все погибнут там. Но придёт время и первые юноши, сыновья воинов, начнут обучение там. И когда первый из них, войдёт в Малый город – дни Империи Пиренеи будут сочтены!

***

Шли годы. Двадцать лет минуло со дня, когда мечи арийцев, пролили кровь защитников Орхуса и стали на страже стен крепости. Они оставались молоды, как и все кто служил им. Все – кто был достоин и мог доказать своё право на молодость, в сражении с одним из арийцев. Часто случалось, что желавший молодости, оказывался слишком слаб и в крови от ран, полный горя, со слезами на глазах уходил прочь, проклиная свою злую судьбу. Но сильные, умелые, всегда получали то, зачем приходили. Слава Радона колдуна-воина, победившего Смерть, разнеслась далеко за пределы Сабаса. Бывали случаи, когда к ним приходили Имперские рыцари. И им тоже никто не отказывал. Им тоже приходилось доказывать право на молодость с оружием в руках…, правда, людей Империи, получивших молодость, арийцы всегда провожали странными взглядами.

Иногда они говорили вслед счастливому имперцу, помолодевшему, во дворе крепости Орхус.

-Сильный. Он должен жить, для наших мечей.

О чём эти слова никто не знал, но разве это важно?

Подрастали в стенах расширившейся крепости, сейчас почти цитадели, крестьянские дети, обучавшиеся воинским наукам. Они становились какими-то другими. Часто, очень часто, эти дети просили разрешения навестить родных. Для этого им всегда требовалось доказывать свою силу, своё Право. Крестьяне смутно понимали эти детали жизни малышей. И когда немногие счастливчики отправлялись навестить родных, родители не могли узнать, не могли понять своих повзрослевших детей. В один из печальных дней, такой малыш пришёл в деревню и увидел как его малолетнюю сестру, пользуясь своим правом, загнув на плетень, берёт один из воинов господаря рыцарственного правителя Реглуса. Малец, десяти лет от роду, вынул меч и убил воина.

Родители, опозоренные дикостью, свершённой их отпрыском, прогнали его прочь, не понимая, что стало с послушным, таким добрым веснушчатым пареньком. А на дороге, его догнали воины господаря Реглуса и убили.

Спустя неделю, господарь Реглус сбросился с башни своего огромного красивого дома – порчу на него кто-то навёл, всё село плакало…, странно, правда, он как-то сбросился. Залез на вершину башни, без лестниц, наверное, просто ловкий очень был…, правда, господарь Реглус был толст как взрослый хряк и даже ходил с трудом…

И прыгнул. На десять метров вперёд, после чего разбился – точно порча. У него на шее потом ещё две колдовские отметины нашли – два прокола, словно от зубов. Знахарку местную обезглавили и сожгли. Вроде отвели порчу, больше никого злая магия не убила.

Сабас жил как прежде. Король Алеран, непоседа и чудак, издал новый закон, который запретил господарям продавать селян другим господарям – очень его ругали все господари Сабаса.

В Орхусе, за год до прихода ужасных летающих демонов, которых сама Прива отвадила от Святого господаря Логана, случилось странное событие, о котором рассказали слуги.

Холодные, одурманенные магией воины господаря Суб-Зеро, тренировались во дворе крепости, махая мечами. А потом вдруг господарь Суб-Зеро бегом побежал в замок и, говорят, выломал двери в комнате господаря Домена, сказав странные слова:

-Я ощутил переход по тонким потоком Силы, я…

И осёкся. А потом тихим рычащим голосом господарь Домен что-то говорил. И ещё говорят, слышали там женский голос. Но то, наверное, просто выдумки. Откуда в опочивальне господаря Домена, женщина? У них ни жён, ни наложниц, всё в этом проклятущем домике Барговской блудницы Висинии усладу для телес получают, даже сам Святой господарь. Ну, ему простительно – он хоть и Святой, а всё ж человек. Надобно то ему, как и всем. А что ему делать, ежели жены достойной ему нету? Да и откуда? Святой рыцарственный правитель, не может жениться на абы ком. А Святых женщин, в Сабасе почитай годов семьсот не рождалось.

Люди жили хорошо подле Орхуса. Печаль и бед не знали – Святой господарь очень заботился о них…, правда, как-то прогнал семью селян, изуверски над ними надругавшись. Вырезал ножом, прилюдно, с кожи их знаки, что выжигались калёным железом. И прогнал, запретив возвращаться. С плачем и стоном, ушла та семья…, но так они и сами виноваты. Двадцитину утаили от Святого господаря. А он ведь более ничего и не просил с людей-то своих. Вот и пострадали они…

Спустя двадцать лет, после прихода Святого господаря, до крепости Орхус, дошли тревожные вести – поднимали господари свои войска. А потом, в один день два несчастья сразу приключилось.

Ранним утром прибыл в крепость гонец. Принёс он печальную весть…, почему-то, господарь Логан, ей очень обрадовался. Король Алеран, умер, подло отравленный своими слугами.

А за час до сумерек, к воротам прискакал другой гонец – тяжёлый конник, в блестящих доспехах с гербовой бумагой. Он вызвал правителя Орхуса и (мерзкий нечестивец!), даже не слез с коня, когда к нему вышли господари, во главе с Логаном.

-Указ правителей Сабаса. – Заявил наглец, за спиной которого уже роптали деревенские мужики, видевшие, какому унижению подвергается Святой господарь, стоя пред конным наглецом…, правда, он всё равно не намного выше господаря был. Здоров Логан, высок и мускулист. Издалека даже казалось, что воин прибыл на игрушечной лошадке.

Он бросил запечатанный свиток господарю. Тот поймал его одной рукой и развернул.

-Кхм. – Пожевав губами, сказал ариец. Закорючки какие-то…, картинок нет.

-Вам велено покинуть Орхус, в течение недели. – Надменно заявил воин. – Крепость переходит к рыцарю Петлерану. Гарнизон прибудет через неделю. Вы уйдёте добровольно?

Логан проворчал что-то, положил гербовую бумагу на землю, на глазах застывшего от изумления конного посланника, расстегнул штаны и жёлтая струйка весело журча, полилась на пергамент.

-Передашь ответ? – Ощерился Логан, пряча хозяйство и кивком показывая на мокрый свиток.

Воины и господари за спиной Логана огласили окрестности раскатистым хохотом.

-Вы ответите за это! – Рявкнул воин, сейчас весь красный. – Вас жалкая горстка против гнева всех правителей Сабаса! Вы все уже покойники!

-Аррр! – Взревел Святой господарь и в его руках, словно по волшебству возник чёрный меч. Посланник благоразумно замолчал. Логан зарычал, иногда глотая слоги. – Наши мечи ещё не под стенами Саба, только потому, что был жив Алеран.

С кровожадным оскалом, Логан так закончил свою речь:

-Теперь он мёртв.

-Безумцы. – Посланник развернул лошадь и двинулся прочь.

-Логан? – Сказал Радон, напрягая и расслабляя мышцы, он словно рвался в битву немедленно.

-Да. – Логан кивнул, убирая меч в ножны. – Мы идём на Сабас!

Арийцы встретили эти слова громогласным рёвом и оружием, вскинутым в небо – наконец-то, настоящая война! Битвы тысяч и тысяч сильных врагов!

Суб-Зеро остался холоден, как всегда. Он остановил Логана, когда все возвращались назад.

-Он прав. – Сказал Суб, когда король остановился. – У тебя мало воинов.

-Мало. – Логан вдруг посмотрел на белокаменный храм, пред коим возвышалась статуя, с двуручным мечом за спиной. Перед ней всегда лежали свежие цветы. Иногда их приносили даже с побережья Сабаса. – Но я думаю, мы быстро соберём намного больше.

Суб-Зеро проследил за взглядом короля. Он остался неподвижен и холоден, не сказал ни слова.

Но надежд короля не разделял. И как-то Логан понял, о чём думает Суб.

-Не важно. Сколько бы нас ни было, мы сильнее.

Ариец ушёл за ворота, а Суб остался снаружи и стоял там, около часа – вновь ариец понял его мысли, вновь прочёл как открытую книгу…, их судьбы, каким-то образом, связались куда сильнее, чем это было возможно без магии Величайших, без их Проклятья…

Суб-Зеро вернулся в крепость. Его ученикам, предстоит много работы. Любая армия слабеет, когда её голова падает наземь, отрубленная мечом. Голова армии – её полководец. А кто лучше всего справится с этим, если не его ученики?

Магия, разум и трезвый расчёт – они захватят Сабас за пару лет…

Если всё не испортит слепое бешенство боевого безумия арийцев.

6 ноября - 3 декабря 2013 года.

Грошев Н.Г.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg