«Страж склепа»

Владислав Русанов СТРАЖ СКЛЕПА

1. Охотники и беглец

Низкорослая мохнатая лошадка споткнулась о валежину едва не выбросив наездника из седла. С трудом удержав равновесие, светлобородый варвар в потрепанном нагруднике зарычал от ярости, заслужив насмешливые оклики ехавших справа и слева соплеменников. Голову каждого из них венчал рогатый шлем, заплетенные в длинные косицы бороды спускались на широкие, бугрящиеся могучими мускулами, груди, затянутые в кожаные доспехи с нашитыми бронзовыми пластинками.

Неудачник тряхнул головой, пробурчал что-то под нос на грубом, изобилующем глухими согласными языке и полдюжины загонщиков снова двинулись вперед через чащобу. Не слезая с седел, они внимательно осматривали дерн, покрытый опавшей листвой и хвоей, желтеющие ветки кустарника и мохнатые лапы низкорослых елей подлеска. Опытные глаза прирожденных следопытов примечали малейший отпечаток, оставленный преследуемым ими человеком.

Всадники, вооруженные по обычаю своего народа кто длинным обоюдоострым мечом, кто боевым топором или молотом, были воинами северных варваров — дарханов. Чепраки и короткие меховые накидки указывали на их принадлежность к Клану Рыси.

Четвертый день длилась погоня через негостеприимные чащобы Чернолесья. Первобытный охотничий азарт и уязвленное чувство самолюбия опытных следопытов, которых водил за нос человек цивилизованный, а значит, достойный лишь презрения за неумение отличить след медведя от следа тигра, толкало их вперед. Дарханы не могли уразуметь, каким образом беглецу до сих пор удается уходить пешком от конных преследователей.

От удивления варваров не осталось бы и следа, а азарт загонщиков, несомненно, возрос бы, узнай они какого противника, какую добычу подбросила им милость кровожадных божков.

Беглец, несмотря на молодость, но уже получил известность по обе стороны Юриэля, в странах вокруг Серединного моря и даже на берегах далекого Южного океана. Младший сын сенешаля из замка небогатого лендлорда с восходных отрогов Альбанских гор явился юношей в столицу Каллерона и поступил на службу в полк лучников. Нареченный от рождения Брендом, за два года службы он получил не только кличку Лучник за удивительное мастерство в обращении с этим оружием, но и должность сотника в полку. В смутные времена, когда орды варваров с северных и восходных земель обрушились на границы королевства, он сражался со своей сотней во всех битвах и стычках, получил десяток ран и два меча из рук короля, дающие право наследования и владения леном.

Карьера Бренда Лучника оборвалась на самом пике. Его величество, король Каллерона, Фаганар Третий, поддерживаемый Верховным Жрецом, провел реформу армии, заменив луки на новомодные арбалеты, конструкцию которых каллеронские оружейники переняли от загорских соседей — рошанцев. Злые языки поговаривали, что король к тому времени окончательно выжил из ума и оставался лишь марионеткой в руках высшей знати и жречества. Самый молодой сотник не пожелал переучиваться и подал в отставку.

Бренд покинул Дар-Кхосис и отправился в Вольные Герцогства, надеясь правильно вложить накопленные за годы службы деньги и зажить мирной жизнью. Однако его приключения только начинались. Волею судеб молодой человек оказался втянут во множество приключений. Достаточно вспомнить интригу вокруг волшебного камня Пардгхавата или поход на Высокие Равнины, изъездил весь континент от Мариссы до Аазрама, от Пейнора до залива Кракена. Скитался по суше и по морю, испытал долю солдата и морского разбойника, телохранителя и контрабандиста, охотника и кладоискателя.

Когда орды дарханов вкупе с неизвестно каким образом сманенными етунами снова двинулись на Дар-Кхосис, он сколотил Летучий отряд из таких же как сам бродяг и авантюристов и, нанимаясь к крупным лендлордам, успешно сражался, защищая границы страны. Однако, в сражении на речке Подколенке, которое оказалось решающим в изнурительной борьбе между силами Каллерона и временно примирившимися кланами дарханов, где Летучий отряд выступил на стороне кронпринца (наследника опочившего к тому времени Фаганара), удача отвернулась от Бренда. Его отряд оказался отрезан от основных сил, окружен и почти полностью уничтожен. С горсткой наиболее отчаянных бойцов Лучник прорвался к лесу и скрылся в дремучих чащобах вокруг Черного озера.

Яростно огрызаясь, отряд Бренда уходил от наседавших на пятки дарханов, но угодил в коварную ловушку, расставленную опасным и жестоким ворлоком. Постепенно Лучник растерял всех соратников. Часть из них погибли на его глазах, а кое-кто отбился от группы, но и их судьба виделась предрешенной в поединке с черной магией. Бренду удалось проникнуть в самое сердце островного замка колдуна и, сразившись с ним, победить. На память об этой схватке он нес тяжелую плохо заживающую рану на левом плече. Но хуже всего было то, что из оружия у него остался только охотничий нож в деревянном футляре. Ни мечей, ни секиры ему не удалось захватить с собой из разрушившегося сразу же после смерти хозяина мрачного замка.

Несколько дней Бренд пробирался по лесу на восход солнца и в стремлении выбраться поскорее к жилью повел себя столь неосторожено, что дал себя заметить разъезду конных дарханов. Конечно, они не знали, кто стоит перед ними, но врожденное недоверие и недружелюбное отношение ко всему чужеродному заставили их начать погоню. Лишенному возможности сопротивляться с оружием в руках Бренду ничего не оставалось, как бежать, хотя вся его вспыльчивая горячая натура протестовала при одной только мысли об этом.

Сейчас он вел загонщиков на юго-восток, к предгорьям Юриэля, сознательно выбирая дорогу по завалам бурелома и зарослям с особо густым подлеском. До сих пор это давало ему преимущество перед дарханами, старавшимися подбирать более-менее проходимую дорогу для своих коней. Однако Бренд ясно осознавал, что в многодневной гонке шанса у него нет. Давали себя знать усталость, длительное недосыпание, голод и боль от плохо затянувшейся раны.

Сизоворонка спрыгнула с дерева и уселась у самого плеча неподвижно распростершегося человека. В порыжевшей от пота домотканой рубахе и изодранном в клочья об острые сучья буром плаще Бренд припал к маленькому, едва заметному лесному роднику в корнях узловатой лиственницы и пил ледяную до ломоты в зубах, терпкую от скопившейся хвои воду. Пил ртом, по-волчьи молча втягивая влагу, сторожко прислушиваясь к постороннему шуму.

Услышав голоса варваров в каких-то двух десятках шагов от себя, Лучник выругался сквозь сжатые зубы и в сотый раз поклялся страшно отомстить всему племени дарханов, если, конечно, останется в живых. Хвала Хорталу, враги еще не догадывались о его близком присутствии, поэтому, желая обмануть погоню, Бренд бросился вправо, туда, где сплетенье ветвей и стволов подлеска казалось совсем уж непроходимым.

Каково же было его удивление, когда пробившись сквозь стоящие почти вплотную стволы молодых елей и падубов, преодолев несколько завалов из рухнувших под воздействием какого-то могучего усилия дубов и лиственниц саженной толщины с мрачно торчащими вверх, подобно пальцам поверженных етунов, скрюченными черными корнями, он оказался на небольшой округлой поляне, в центре которой возвышался холм в виде правильной полусферы. На склоне холма, обращенном к Бренду, зиял черный провал входа.

Лучник внимательно огляделся — ничто вокруг не предвещало непосредственной угрозы, хотя обостренный опасностью инстинкт подсказывал ему, что что-то здесь не так. Слишком уж настойчиво невесть откуда взявшееся, а потому подозрительное, желание влекло его ко входу в холм. Несколько мгновения он размышлял, раздираемый противоречивыми чувствами, а затем решительно направился к таинственному провалу и шагнул в темноту.

2. Диамант и меч

Первое, что почувствовал Бренд, оказавшись под сводом холма, это полная и такая неестественная, что казалась мертвой, тишина. Словно все звуки внешнего мира остались там, на лесной поляне, освещенной неяркими лучами холодного осеннего солнца.

Зато на смену звукам пришли еще неясные смутные мысли, внезапно возникающие в голове и столь же внезапно исчезающие. Среди них доминировала одна, повторяющаяся с наибольшей отчетливостью. Повинуясь ей, Бренд сделал пять шагов вперед и нащупал ногой первую ступеньку уходящей вниз лестницы.

— Вниз, вниз, — пульсировало в мозгу.

Лучник оглянулся на еще выделяющийся светлым пятном проем входа и увидел, как на поляне появился первый дархан, ведущий левой рукой коня в поводу, а в правой сжимая боевую секиру на длинной рукояти.

Решив, что неизвестность впереди все же лучше верной смерти сзади, Бренд пошел туда, куда звал его настойчивый голос.

— Вниз, вниз…

Лестница винтообразно уходила в глубь земли. Бренд осторожно спускался, держа в правой руке обнаженный нож. Все его чувства обострились до предела. Каждый удар сердца молотом отдавался в висках. Десять ступенек, двадцать, тридцать… Непроглядный мрак начал понемногу рассеиваться. Или это ему так показалось?

Нет, действительно, призрачное красноватое свечение, исходящее от стен позволяло по-кошачьи острому зрению молодого человека различить очертания ступенек.

Сорок шагов вниз, пятьдесят… Теперь стали видны и стены, грубо высеченные в толще гранита. Зовущий голос все усиливался.

— Вниз, вниз…

Наконец, через семьдесят девять ступенек спуск закончился.

Взору Бренда предстала квадратная, явно рукотворного происхождения, пещера футов сорока шириной. Свет, ярко-алый, окрашивающий все в цвет крови, позволял рассмотреть любую мельчайшую подробность резного орнамента арабесок, покрывающего стены и плоский потолок. Тринадцать золотых саркофагов стояли вертикально у стены, противоположной входу. Девять из них были закрыты. На крышке каждого из них оскалил пасть дракон в обрамлении ожерелья из черепов. Четыре саркофага пустовали и их крышки стояли рядом, прислоненные к стене. Посреди пещеры возвышался алтарь из черного камня, не отражавшего света от своей матовой поверхности. На нем лежал узкий слегка изогнутый меч, с небольшой елманью, длиной в два локтя с простой рукояткой и огромный, величиной с кулак взрослого мужчины, диамант.

Вновь с небывалой силой зазвучал неслышимый голос:

— Ты пришел, человек. Вот твоя судьба. Теперь ты должен сделать единственно правильный выбор. Решай, что тебе нужно. Меч или бесценный бриллиант. Протяни руку, сделай свой выбор. Сделай выбор… Выбор… Выбор…

Поколебавшись краткий миг, Бренд шагнул вперед и его ладонь сомкнулась на эфесе меча.

— Ты сделал выбор, человек. Ты сам решил свою судьбу…Судьбу… Судьбу…

Алое свечение померкло на мгновение, Бренд сделал шаг назад, сгибая правую ногу и поднимая клинок на уровень лица, чтобы защитить себя от возможного подвоха. В темноте лезвие меча вспыхнуло белым светом раскаленного металла. Но в следующую секунду стены засветились с новой силой.

— Выслушай же, человек, Герой-Выбравший-Меч, волю провидения…

Нехороший холодок пробежал у Бренда между лопаток, когда он заметил, что крышки девяти закрытых саркофагов медленно сдвигаются. Первым его побуждением было — бежать без оглядки, но ноги словно приросли к гранитному полу. Саркофаги открылись…

3. Стражи подземелья

Крышки девяти саркофагов беззвучно соскользнули и взору Бренда открылось содержимое золотых усыпальниц. Тела мертвецов, если это действительно мертвецы, прекрасно сохранились. И не только тела… Если обитатели подземного склепа и не жили, то они и не были мертвы в том смысле этого слова, какой привыкли вкладывать в него люди.

Прямо напротив Бренда из саркофага шагнула на гранит пола высокая фигура. Лицо этого существа сияло величием с оттенком надменности и поражало нечеловечески соразмерными чертами. Седые, но казавшиеся алыми в красных отсветах стен, волосы венчала не то корона, не то шлем. Золотой, расправивший крылья, дракон запрокинул тяжелую, вооруженную торчащим из темени длинным витым рогом голову, и оскалил кривые острые клыки. Тень от крыльев ящера, падающая на раскосые глаза делала лицо альва еще суровее. Жесткое выражение придавали густые, сведенные к переносице, брови, глубоко запавшие щеки и две скорбные складки, идущие от крыльев носа к уголкам рта.

Туловище древнего воина покрывала кольчуга из мелких чешуек золота достигавшая колен. Широкий узорчатый пояс не отягощало оружие и только шипастые металлические перчатки могли служить таковым. Бренд немного опустил оружие. В остальных саркофагах так же стояли фигуры воинов в доспехах и одеждах разных, по большей части древних, времен и забытых, давно исчезнувших народов. Они стояли с непокрытыми головами, сохраняя полную неподвижность.

Воин в шлеме с драконом приблизился к черному алтарю, серые холодные глаза впились в лицо Бренда как когти коршуна. В голове Лучника вновь зазвучал таинственный беззвучный голос.

— Я приветствую тебя, Герой-Выбравший-Меч! Неисповедимы дороги судьбы, приведшие тебя ко мне. Я не в силах влиять на пути человеческих существ до той поры, пока они не перешагнули порога моего склепа. Я могу лишь ждать. Ждать терпеливо, как ждал сотни лет. И столько же буду еще ждать, если понадобится…

— Кто ты? — не выдержав, нарушил тишину Бренд.

Звуки его голоса гулко прокатились под сводами подземелья, вызвав вибрацию и дрожание призрачного освещения.

— Я — Страж этого склепа. С тех пор, как я избран Богами, у меня нет больше имени. Я — Страж. Сотни лет я жду. Жду, когда в моем чертоге появится человек. Тогда я предлагаю ему выбор. Меч или драгоценный алмаз. И в этот миг его дальнейшая судьба зависит только от него самого. Кем он окажется — Героем или Стяжателем! Ты поднял меч и ты должен занять место в пантеоне достойных. Тех, кто защитит наш бренный мир, когда придет Срок.

Собеседник Бренда слегка кивнул, указывая на остальные восемь заполненных и четыре пустых саркофага. Из основания алтаря веерообразно вырвались отливающие перламутром лучи. Они мерцали, переливались, сплетаясь в непрестанном движении и, наконец, слились, образовав большое овальное зеркало. На поверхности этого зеркала замелькали смутные обрывки каких-то картин из жизни иных народов более древних времен, неясные образы, движущиеся фигурки людей и фантасмагорических чудовищ. Вскоре, однако, все картины уступили место одной, вырисовавшейся с предельной четкостью и достоверностью.

Бренд пристально вглядывался в изображение высокого стройного мужчины лет двадцати пяти — двадцати семи в изодранной грязной одежде, с запекшимся на левом рукаве бурым пятном крови. Он стоял, слегка согнув колени в напряженной позе, сжимая правой рукой эфес узкого мерцающего голубоватым пламенем меча. Длинная грива каштановых волос была за плетена в толстую косу, лишь отдельные выбившиеся пряди, которые слиплись в сосульки от грязи и пота, обрамляли давно не бритое лицо с плотно сжатыми губами и решительным взглядом фиолетовых глаз. Он смутно напоминал кого-то и в следующий миг Бренд едва не расхохотался. Это же надо — столько времени он не видел зеркала, что позабыл собственную внешность!

— Ты прав, человек. Таким ты был, когда явился в мой чертог, Обитель Высшей Справедливости. Смотри, таким ты будешь Избранный, когда станешь одним из нас.

Изображение вновь задрожало, подернулось рябью. Живой Бренд увидел, как разгладились черты лица Бренда-в-зеркале, исчезла многодневная щетина, следы грязи и копоти на коже, ржавое пятно на рукаве рубахи и даже глубокий шрам над правой бровью. Тело его облеклось в такую же златокованную кольчугу, как и у Стража, на талии стянулся изысканный пояс…

— Постой, Страж, а где же меч?

— Он останется лежать на алтаре еще долгие годы. Пока вновь не явится человек с тем, чтобы сделать выбор…

— Какой же мне прок от моего выбора? Я мог бы взять и камень!..

— Смотри, Сомневающийся Герой, что случилось бы с тобой, коль пал бы твой выбор на диамант. И остерегайся дразнить свою судьбу. Пока она еще очень благосклонна к твоему бренному телу.

Вновь в магическом зеркале возник прежний Бренд. Оборванный бродяга протянул руку и положил ладонь на сверкающий гранями бриллиант. Пальцы его сомкнулись… В тот же миг из множества потайных отверстий в стенах вылетели десятки тысяч маленьких стальных крючков на прочных бечевках. Мучительно медленно, как в безысходном кошмарном сне, преодолели они расстояние между стенами и алтарем и впились в тело человека. У взирающего на свою собственную возможную смерть Бренда лоб покрылся холодной испариной. Несколько долгих ударов сердца веревочки натягивались, живая плоть еще сопротивлялась разрывающей ее закаленной неумолимой стали, а потом тело человека лопнуло, как переполненный бурдюк, оставив после себя лишь облачко кровавого тумана. Крюки скрылись в гнездах и каждый из них уносил добычу — кусочек еще теплой человеческой плоти.

— Трепещи же, Герой-На-Слово-Не-Верящий, перед величием и справедливостью древнего суда.

— Да, впечатляет, — сглотнул пересохшим внезапно горлом Бренд. — Вряд ли я смог бы сделать более правильный выбор, чем тот, который сделал. Но…

Он задумался ненадолго.

— Что будет, если я откажусь прыгнуть в приготовленное для меня золотое гнездышко, а?

4. Покой или свобода

В первый раз за время их разговора Страж не нашел что сказать в первое же мгновение. В голове Бренда заметались обрывки мыслей, какие-то беспомощные слова, фразы, неубедительные аргументы. Наконец-то Страж сумел взять себя в руки.

— Признаться, ты озадачил меня, Непокорный Герой. До сих пор никто еще не отказывался от моего предложения. Все они, — кивок в сторону, — поверь мне, были достойнейшими героями древних времен и бесстрашнейшими воинами своих народов. Но полно! Почему ты не хочешь присоединиться к нам?

— Я не знаю, какая сила поместила тебя сюда, в склеп, — проговорил Бренд, — но, верно, сотни лет в полудреме хватит, чтобы позабыть запах свежего северного ветра и конского пота, пряный вкус каллеронского вина и аромат хорошо прожаренной оленины, вид танцующей красотки и идущего в атаку кнарра, но я для этого провел под землей слишком мало времени. Я люблю свободу и дорожу ею, как ничем иным на свете!

На лице Стража отразилась презрительная гримаса.

— В одном ты прав, человек. Я действительно очень стар. Но не безумен, как ты мог подумать. Я сохранил разум достаточно ясным и я помню землю, людей и прочие народы Элле-Алы. Их взаимоотношения. И у меня нет причин любить земную жизнь.

Человек, я могу заглянуть в твое будущее. Ты хочешь узнать, что ждет тебя в твоей короткой жизни, которую ты вознамерился предпочесть Покою Высшей Справедливости?

Смотри. Тебя ждут голод и жажда…

Картина в зеркале вновь изменилась. Бренд увидел себя прикованным к скале где-то в горах. На заднем плане сверкали ослепительные снежные вершины на фоне сочно-голубого неба. «Лучше бы ты заранее показал мне, кто намерен сыграть со мной такую шутку и когда, — подумал Лучник. — Я постарался бы свернуть ему шею пораньше.» Вид собственного тела, распятого на скале, не внушал оптимизма. Сквозь обширные прорехи в тунике проглядывало изможденное тело с глубоко запавшим животом и более чем рельефно обрисовавшимися ребрами. Кожа, подобная сухому пергаменту, обтягивала неестественно раскинутые руки и ноги… Изображение померкло и исчезло. Бренд пожал плечами.

— Я останусь жив после всего этого?

— Я не отвечаю на глупые вопросы, человек. Смотри дальше. Ты испытаешь телесную боль…

Бренд снова увидел себя. Теперь он висел на дыбе в мрачной, освещенной коптящим пламенем факелов, комнате. Его обнаженное по пояс тело покрывали многочисленные ожоги и следы от ударов бича. Прямо перед ним стоял столик со всевозможным пыточным инструментом и небольшая жаровня. Низенький толстяк с бритой головой деловито вытащил из светящихся угольев раскаленный прут и приложил его к ребрам Бренда-в-зеркале. Его тело выгнулось, голова запрокинулась и, хотя из раскрытого рта не донеслось ни звука, живой Бренд понял, какой ужасный крик должен был у него вырваться. Между тем он пробормотал:

— Пока мне ясно одно — чтобы помучиться в одном из этих приключений, мне придется выжить в другом. Как ни крути, а дважды не умирают.

— Ты испытаешь нравственные муки, человек!

Голос Стража загремел с новой силой. Картины в магическом зеркале замелькали вслед за его речью…

— Ты познаешь унижение рабства…

Бренд-в-зеркале работал веслом на банке двадцативесельной галеры вместе с четырьмя десятками других гребцов. Спину его покрывали рубцы от плетки-девятихвостки, плечи запеклись пузырями под палящими лучами солнца, борода выгорела и порыжела.

…горечь потери друзей…

…Он сидел у догорающего костерка посреди широкой равнины, покрытой травой с крупными алыми цветами. Прямо на багровый диск закатного солнца от него уходил одинокий силуэт всадника. И плечи его скорбно сутулились. И на лице Бренда лежал отпечаток печали и вины. И в волосах своих он разглядел не одну седую прядь…

…предательство тех, кому доверял…

…С двумя клинками в руках Бренд сдерживал натиск уродливых человекоподобных тварей, в которых он узнал подгорных дварфов, в узком, вырубленном в скалах тоннеле. У его ног валялось уже несколько зарубленных врагов. Позади него два человека — черноволосая, не лишенная привлекательности, женщина в мужской одежде и странно прихрамывающий мужчина с узким лицом хищного хорька («Чтоб мне лопнуть, если это не покойный Фирчик!») закрепили в вертикальной шахте крюк с веревкой и поднялись по ней вверх, в кромешную темноту. Отражая мечами выпады рогатин и зазубренных ятаганов, Бренд отступил назад и нащупал левой рукой веревку. Но, когда он попытался вспрыгнуть на нее, веревка неожиданно обмякла. Сверху, чудом не попав в голову, упал освобожденный крюк. Он потерял равновесие, поскользнулся в луже крови и волна визжащих карликов накрыла его с головой…

— Ну, если и это еще не конец! — воскликнул Лучник.

…ты будешь ненавидеть и познаешь ненависть себе подобных…

…Низкое серое небо пластом легло на бесформенные кручи скал. На каменистом дне широкого ущелья Бренд-в-зеркале отражал яростные удары высокого, гибкого, затянутого в черный камзол северорошанского покроя, молодого человека. Лицо его противника перекошено от злобы. Каждый выпад имел только одну цель — убить, уничтожить. Но и в своем лице Бренд прочитал ненависть и жажду убивать. Это казалось не просто дуэлью — это была схватка двух разъяренных боевых котов. Неподалеку бродили три оседланные лошади. На камнях лежал труп в синей ливрее…

…тебя будут незаслуженно преследовать…

…Могучий вороной конь уносил его по горной тропе к перевалу, а в след неслись крики погони и бряцание мечей. Два десятка рослых всадников в черных доспехах понукали вороных коней, чтобы догнать его…

…ты потеряешь единственную женщину, которую сможешь полюбить…

…Яркие звезды освещали заснеженную равнину. Бренд стоял на коленях над телом женщины в меховой накидке. Ее глаза были закрыты, лицо неестественно бледно, а из груди торчала стрела с черным оперением. Бренд-в-зеркале поднял взор к небу, сжимая кулаки, и завыл, как попавший в западню дикий волк-степняк…

…ты познаешь бессилие старости и страх перед смертью…

…Вновь он увидел себя, но его ныне каштановые волосы сияли белизной, как снег на вершинах Альбанских гор, лицо избороздили глубокие морщины, а руки высохли и ослабели. Он лежал, привалившись спиной к покрытой богатым ковром стене не сводя взгляда с кривого кинжала, занесенного над его горлом бесформенной фигурой в черном балахоне. Клинок неумолимо опускался, а его руки в бессилье своем не могли этому воспрепятствовать…

…теперь ты понял, о Непокорный Герой, что есть бренная земная жизнь по сравнению с тем Вечным Благостным Покоем, который я предлагаю тебе? Что ты ответишь мне, несчастный?

— Тысяча лет твоего покоя не стоят одной доброй потасовки или попойки с друзьями под веселый наигрыш деревенских музыкантов, — твердым голосом ответил Бренд. — Ты показал мне жизнь как цепь лишений и потерь, но я знаю, что они лишь препятствия на пути к обретениям и счастью. Есть еще дружба, и верность, и любовь, и сила в руках! Из твоих же картин я делаю один вывод — я доживу до старости. И мне плевать на все пытки и мучения, если я проживу жизнь полную приключений и земных радостей. Оставь распроклятый покой себе, ты, высохший ублюдок с прокисшими мозгами! Я выбираю свободу!

5. Удар меча

Страж помрачнел.

— Это твое последнее слово?

— Да! — поднятый с алтаря клинок вновь оказался в боевом положении.

— Тогда пеняй на себя. Ты вторично выбрал свою судьбу: Судьбу… Судьбу…

Фигура в золотой кольчуге сделала шаг назад и воздела руки в железных перчатках. Лучи, составляющие волшебное зеркало, исчезли. Бренд скорее ощутил, чем увидел, как открываются отверстия в стенах склепа.

И тогда, повинуясь какому-то безотчетному чувству, он прыгнул вперед, занося в прыжке меч для удара. Еще в полете он услышал, как звякнули друг об друга острые жала крючков в том самом месте, где доли мгновений назад находилось его тело. Клинок опустился прямо на искрящийся алыми отблесками диамант. Тот вспыхнул и разлетелся на мириады осколков, подобных облачку пыли.

По склону пронесся нечеловеческой силы стон. Саркофаги зашатались. Фигуры, заключенные в них, на глазах Лучника начали терять форму, распадаться на гниющие зловонные куски. По склепу распространилась волна удушающего смрада. Красное свечение стало меркнуть, стены затряслись, как при землетрясении.

Не тратя драгоценного времени на излишние размышления, Бренд бросился вверх по лестнице. Позади него рухнул потолок склепа, погребая под собой останки Стража и его жертв.

Сжимая в руке меч, Бренд несся по винтовому коридору, стены которого сжимались за его спиной подобно кишечнику гигантского червя. Теперь не оставалось времени считать ступени, но вот в лицо ударил сырой напоенный ароматом хвои лесной дух и Лучник рухнул на колени, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Судя по вытянувшимся лицам расположившихся на отдых дарханов, они никак не ожидали подобного его появления. Особенно с эффектом провала холма во внезапно раскрывшуюся бездну. Какое-то время понадобилось им, что бы прийти в себя и схватиться за оружие.

Этого же времени оказалось достаточно и Бренду, чтобы оценить ситуацию и с честью принять неравный бой. Его левая рука распрямилась с быстротой атакующей ехидны и первый бородатый северянин упал с охотничьим ножом в глазнице. Стремительным движением Бренд выпустил внутренности следующему и нырнул под удар топора третьего, всаживая меч снизу в пах.

Все существо его пело боевую песню. Песню стали, крови и упругих мускулов. Теперь он не будет бежать, подобно трусливому псу. Нет, у него есть меч и бежать теперь будут враги!

И действительно, любой воин цивилизованного мира, будь то пейнорский наемник или янычар Эр-Кифы, закованный в сталь лендлорд Каллерона или рошанский пикинер, бежали бы в ужасе перед столь блестящей и смертоносной атакой. Но дарханы были теми еще орешками. Четверо оставшихся попытались окружить Бренда, размахивая оружием. Но он, казалось, слился с новым мечом в одно живое существо. Даже не пытаясь отражать сыплющиеся со всех сторон удары, Лучник разрубил шлем вместе с черепом одному, вонзил клинок в рот второму. Рывком высвободил оружие. Двумя косыми ударами разрубил от плеча до пояса третьего варвара и отсек руку последнему.

Покончив с врагами, он отступил и на мгновение прикрыл веки. Предельное напряжение сил, потребовавшееся для победы, оставило похмельную слабость в коленях. Открыл глаза, с внутренним трепетом озирая дело своих рук. Шесть тел уже не подавали признаков жизни. Седьмой дархан корчился в луже крови, пытаясь зажать пальцами левой руки изуродованный обрубок правой.

— Если выживешь, — произнес Бренд, наступив сапогом ему на грудь, — передай своему племени, что охота на Бренда по прозвищу Лучник из Каллерона опасна. Пусть старейшины предостерегут молодых воинов, которые еще этого не поняли, иначе места у родовых костров опустеют, некому будет кормить ваших стариков и брюхатить девок.

Дархан смотрел на него молча с мистическим ужасом во взгляде.

Бренд усмехнулся, протер лезвие меча пучком травы и подошел к ближайшему коню. Животное прижимало уши, косило взглядом в сторону провала, но, в конце концов, далось в руки. Бренд проверил подпругу и одним движением взлетел в седло. Теперь путь его лежал на юго-восток, к Высоким Равнинам. К новым приключениям и опасностям.

Оглавление