«Врата Света»

Врата Света (fb2) - Врата Света [litres, СИ] (Ушебти - 9) 1262K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Георгиевич Асмолов

Александр Асмолов Врата Света

Свечой сгорит душа моя,

И чтоб я смог вернуться снова,

Дух за меня замолвит слово,

И юркнет змейкою стезя.

© Асмолов А.Г., 2017

* * *

ГЛАВА I. РОССИЯ, БЛАГОДАТКА

Бабье лето в поселке с ласковым название Благодатка выдалось удивительно спокойным, словно каждое утро оно прислушивалось, не пора ли ему в теплые страны, как перелетным птицам. Потом глубоко вздохнув просторами, напоенными теплом и богатством немереного урожая, оно оставалось еще на денек и, смежив веки от удовольствия, дремало то там, то тут, не в состоянии точно определить, где же лучше. Наверное, поэтому с чьей-то легкой руки и осталось здесь навсегда это странно звучащее для пришлых название. Благодатка. В нем слышалось и состояние, которое охватывало путника, случайно оказавшегося в этих краях, и щедрость, с которой земля готова была одарить им любого.

Похоже, Создатель, глядя сверху на деяния свои, сам как-то захотел пройтись босиком по заливным лугам, позагорать с детворой на песчаном откосе, порыбачить с пацанами в местных заводях, прудах да речушках, пересекающих вдоль и поперек большие и маленькие зеркала озер, в которых всегда отражалось солнце. Можно было долго бродить по колено в теплой воде, различая по илистому или песчаному дну названия: Камышовка, Броды, Карасевка… Услышав песни на опушке, наладиться с девками да молодухами по грибы или по ягоды, а то и с мужиками в соседний кедровник. При этом каждый знал заведенный издревле простой и умный порядок: не ходи всякий раз в одно и то же место, береги Землю-Матушку, иначе оскудеет без срока.

Потому и согласился Создатель с названием небольшого поселка, так ладно вписавшегося в эти красивые бескрайние поля, леса и горы, решив однажды, что не будет ничего плохого в том, если появится на железнодорожной станции, что километрах в пяти от Благодатки, ― Серёня Долгов. Выйдет из пассажирского поезда, останавливающегося здесь всего на пару минут. Совершенно случайно выйдет, потому что накануне вечером после очередного загула благоверной собрал он фанерный чемоданчик и, поцеловав сына Мишеньку, хлопнул дверью да пошел на вокзал, а денег в кармане оказалось аккурат до Благодатки. Судьба…

Невысокий, юркий, сноровистый в любом деле, он не карабкался и не шел по жизни, а словно его погонял какой-то ветер. Порывистый и непостоянный. Серёня легко мог приспособиться класть кирпич или мастерить табуретки, надфилем выточить сломавшуюся детальку швейной машинки или починить прохудившуюся крышу. При этом не переставал балагурить, начиная все шутки с себя, и всегда оставлял впечатление, что его ловкие руки работали независимо от головы. Сами. Он только посмеивался, глядя на все это со стороны.

Серёню вполне заслуженно звали «первым парнем на деревне», но это было не совсем точно, поскольку и в городе он чувствовал себя не хуже. Уехав в столицу от любимых березок на пригорке в своей деревеньке Карасево, младший Долгов быстро устроился учеником сборщика на завод «ЗИЛ». В семидесятые годы прошлого века это означало и хорошую зарплату, и квартиру от завода, и уважение в обществе. В то время было принято вместе работать, вместе растить детей и вместе отмечать редкие праздники. Двери в квартирах редко закрывали днем на ключ, пили воду из-под крана во дворе, вместе болели за наших хоккеистов, и все знали о соседях.

Кучерявый чуб из-под серой кепки Серёни часто примечали в любой компании, несмотря на его далеко не богатырский рост. Девки любили его за веселый нрав и острый язычок, способный посоперничать с самой затейливой «трещоткой». Он недолго оставался в завидных холостяках. Шумную свадьбу с Галкой играли всем цехом. Профком выделил молодоженам квартиру в новом доме. Однокомнатную, но свою! Только после рождения первенца что-то не заладилось у Долговых. Болтали многое, но даже соседка Наташа не смогла бы точно сказать, почему однажды поздно вечером Серёня хлопнул дверью 905-ой квартиры и пропал. Галка рассказывала, что ее непутевый бывший аккуратно присылал сыну Мишеньке деньги, но сам так и не появился.

Зато в далекой Благодатке Серёня вышел на полустанке, где не всякий пассажирский-то останавливался, и едва не столкнулся на перроне с Аленой…

Алена Александровна Петрова была из крепкой многодетной семьи, уважавшей старинные русские обычаи. Все от мала до велика работали, чтили старших, ходили в православный храм неподалеку, соблюдали все посты и традиции. Детвора у Петровых росла в строгости. Все как на подбор: рослые, крепкие, сильные. Кровь с молоком. Когда Алена осмелилась привести Серёню в отчий дом для знакомства, его поначалу освистали. Рядом с братьями под два метра и силушки недюжинной столичная штучка выглядела забавно. Однако Долгов подхватил свою зазнобу на руки и, напевая вальс, закружил ее по горнице. Так продолжалось до тех пор, пока с печи не подала голос бабушка, сказав лишь одно слово: «Казак!» На том и порешили.

Молодым всем миром поставили избу, куда после венчания молодую жену Алену с ее любимой сибирской кошкой да нехитрым приданым Серёня внес на руках. Он ее частенько подхватывал и кружил, наедине и на людях. Правда, в Благодатке после войны всего-то 47 душ было, но с Серёней и появившимися детишками прибыло.

У Долговых родился Лешка и две сестренки Галка и Ленка. Серёня продолжал носить Алену на руках, а детишек частенько подбрасывал вверх и смеялся. Несерьезный был мужик. Детишек баловал, на последние копейки покупал всякую ерунду и все балагурил. Особого добра в их горнице не было, только смеялись у них дольше всех. По любому поводу. О своем старшем сыне Мише Серёня не вспоминал и в столицу никогда не собирался. Напрочь отрезало. Никто и не заметил, как почти два десятка лет пролетело что тебе один день.

Однажды осенью Алене Александровне соседка принесла страшную весть: Серёню сбила на трассе фура. Насмерть. Все тело мужику искорежила, а лицо без царапины, да чуб кучерявый ветерок трепал. Так и хоронили. Батюшка отпевает, а у Серёни чуб шевелится. Бывает же такое…

Как ни странно, Лешка без лишних слов заменил отца. Успевал в соседней деревне учиться, сестренок нянчить да хозяйством заниматься. Жили небогато, но дружно, лишней копеечке да петушку сахарному радовались. Родня помогала. Пробовали к Алене сватов засылать, только она их на порог не пускала. Серёня Долгов для нее так единственным и остался.

Года три-четыре назад в дом Долговых почтальон наведался. С посылкой. Из самой Москвы. Вся Благодатка сбежалась смотреть. Братья Алены в первом ряду сидели, как почетные гости. Событие, что ты! Оказалось, какой-то Иван Иванович Иванов прислал Лешке настоящий компьютер. Дела-а-а… Лешка к тому времени уже школу-то закончил да на железнодорожной станции с матерью работал. В посылке, кроме компьютера, были какие-то книжки. Лешка был весь в отца: рукастый, головастый, чуб такой же, только очень рассудительный. Сам все книжки изучил и в компьютере том стал разбираться. Да так преуспел, что его дежурным техником на вышку взяли, где интернет, сотовая связь и прочие мудреные вещи знать надобно было.

В прошлом году пришло письмо из столицы. Миша, старший брат, как-то Лешку отыскал и просил приехать в Москву. Мол, его мать Галина Викторовна покинула сей мир, он один живет, вот хочет познакомиться с братом. В гости зовет. На семейном совете долго судили-рядили да порешили, что хуже не будет. Ан беда приключилась-таки. Через пару недель пришла телеграмма от соседки старшего брата Миши в Москве. Оба сводных брата погибли с разницей в пару дней, только один в Америке, другой в Москве. Оказалось, что Миша срочно укатил зачем-то в Америку, а Лешка его в квартире дожидался, но братья так и не встретились. Судьба…

Мишу, значит, в Москве похоронили. Кто – не ведомо. Лешкин гроб в Благодатку какая-то пигалица сопровождала. Взгляд серьезный, а сама что твой воробей. Алене Александровне в ножки поклонилась и вещи сына передала. Сказала, что зовут ее Варя, что они сдружились с Алексеем. Когда только успели? Помалкивала все время да по хозяйству помогала. Как-то незаметно своей в доме Долговых стала, особенно с девочками. Просто не разлей вода, три подружки, да и только. Чудно со стороны смотреть было, да все быстро привыкли.

Однажды вечером произошел странный случай. Приезжая зашла в комнату девочек. Поболтать о своем, о девичьем. Младшая Галка ей так запросто и говорит:

– Варь, а мы знали, что ты приедешь.

– Откуда? ― удивилась столичная худышка.

– Лешка сказал.

– Когда же он успел?

– Аккурат перед твоим приездом, ― подтвердила старшая Ленка.

– Если вы меня разыгрываете, ― насторожилась Варя, ― то это не самая лучшая шутка.

– Уж кто тут кого разыгрывает, ― хихикнула младшенькая, ― это вопрос. Ты нас за дурочек-то не держи, твою силу за версту видать.

– И что за сила такая?

– Думаешь, мы не заметили, как ты помогала себе, когда сено скирдовали? ― прошептала Галка.

– Ты ж городская, ― пояснила Ленка, ― а они на поле через полчаса в лежку. Присмотрелась – а ты и вилами сена не касаешься. Само летит и куда надо правильно ложится… Ай молодца!

Они втроем рассмеялись, лукаво поглядывая друг на друга.

– И давно меня раскусили? ― поинтересовалась приезжая.

– Да в первый же день, ― хихикнула Галка, ― ты казанок с картошкой из печи без ухватки взяла… Я тебе даже подсказать не успела. Ну, думаю, мало ли что у этих городских.

– Мать ночами не спала после того, как о Лешке узнала, ― добавила Ленка. ― А ты приехала, так она ни разу не встала за ночь. Нас на утреннюю дойку не подняла. Мы с Галкой вдвоем пошли. Отродясь такого не было.

– Ой, я ж не знала про дойку-то, ― Варя прикрыла ладонью рот, словно сболтнула лишнего.

– Научишь? ― в один голос прошептали обе.

– Да ничего хитрого в том нет. Вот смотрите… ― приезжая сложила ладошки вместе, ― потрите друг о дружку, пока горячо не станет, потом, не отрывая больших пальцев, откройте ладони в сторону объекта и повторите три раза: «Сон-трава, что твои рукава, перевяжет сон, боль изгонит вон, не услышишь звон».

Не успела столичная худышка и дважды повторить эту фразу, как обе сестренки, сладко зевнув, закрыли глазки и тихо уснули. Варя даже подошла поближе, чтобы убедиться. Они спали, положив ладошки под левую щечку. Крепкие, пышущие здоровьем, с заплетенными на ночь нетугими светло-русыми косами. Это были явно мамины черты. Только Лешка унаследовал вьющийся чуб Серёни Долгова.

– Вот чертовки, ― подумалось Варе. ― Раскусили меня в первый же день и помалкивали. Я с ног валилась от физической работы, а им все нипочем. У меня после огорода спина просто каменная, даже прокачка большой порции «синего света» по энергетическим меридианам не помогала. Только когда вместе с этими девчонками поплескалась в бане с ушатом колодезной воды да плюхнулась в пуховую перину, все как рукой сняло… Дела… Надо будет посмотреть сестричек.

Столичная худышка начала аккуратно сканировать девочек, потихоньку снимая защиту. Сила почувствовалась сразу. У обеих. Причем это явно наследственное. Хотя у их матери она ничего не заметила. Скорее всего, нужно присмотреться к бабке, родоначальнице клана Петровых. Варя ее еще не видела. Только слышала уважительные упоминания о бабушке Прасковье, которая живет в доме дяди Фомы.

Значит, их встреча с Алексеем неслучайна. Только почему так сложно? Хотя, с другой стороны, кто-то рассуждал верно, что, кроме смерти, могло привести столичного библиотекаря в эти глухие края. Только судьба. И, скорее всего, когда-то раньше она подписалась под ней. Прости, Лешка, прости, миленький! С этими словами Варя тихонько вышла, затворив за собой дверь девичьей, и блаженно утонула в пуховой перине, которую московской худышке приготовили в горнице.

― Дорогуша, как тебя занесло в эти края? ― голос знаменитой пиратки леди Киллигрю, словно гром средь тихой ночи, заставил девушку вздрогнуть.

– Мэри? ― все еще не веря в происходящее, прошептала Варя.

– Говори в ментале, я не понимаю ваш язык. Да и смотри весь дом не разбуди.

– Как ты меня нашла? ― подумала девушка.

– Другое дело, дорогуша, ― прозвучал в ее сознании знакомый голос пиратки. ― Тебя не было в ментале целую неделю. Я начала волноваться. Надо же так прикрыться, что ни искорки, ни светлячка не видно. Хотя аура у тебя полыхает… Уж поверь мне. Помниться, в Лестере, на Клэр и в Москве ты так полоснула, что на четвертом уровне было видно. Все внизу ушки к макушке прижали… Когда-нибудь я покажу тебе, как откликается такой всплеск силы в тонких мирах. Особенно последний раз в Москве. Ты что, размахивала «Молотом Тота»?

– Кажется…

– Боже. Милостивый! Вы посмотрите на эту скромницу. ― Посредине комнаты возник зеленоватый и полупрозрачный образ пиратки с заправленными в длинные ботфорты полами юбки, камзоле со шпагой на перевязи и широкополой шляпой с большим пером. Она вышагивала от одной стены к другой, широко расставляя ноги, словно моряк на раскачивающейся палубе брига.

– Извини, Мэри, у меня были дела.

– Три тысячи чертей! ― Фантом пиратки молниеносно выхватил из ножен шпагу и описал горизонтальную восьмерку ее острием. Ухмыльнулся и не глядя загнал ловким движением клинок обратно в ножны. ― Еще тверда рука и верен взгляд. Но канонир мой без работы… Ты не потеряла мое колечко?

– Что ты!

– Я полна соблазна хотя бы взглянуть на него, но это опасно. Завистников хватает…

– Грайне и де Бельвиль уже взяли свои колечки, ― грустно подумала худышка, ― и ты скоро уйдешь за ними следом.

– Признаться, места себе тут не нахожу. Всю последнюю неделю шарила по вашей столице в надежде отыскать след твоей ауры, но ни намека. Как Грэйс отыскала тебя в том муравейнике?

– Спроси у цыганенка, которым она стала. Последний раз я видела его в Лестере.

– Грайнэ на уровень сильнее меня, ― с нескрываемым сожалением прозвучало у Вари в сознании.

– Если говорить о француженке, то де Бельвиль год ждала своего колечка.

Фантом леди Киллигрю перестал метаться по горнице и, повернувшись, внимательно посмотрел на Варю, сидевшую по-турецки на пуховой перине.

– Ты что-то хочешь сказать? ― пиратка приблизилась к девушке и наклонилась, чтобы заглянуть поглубже в ее сознание. ― Признаться, тебя трудно прочесть, дорогуша. Вижу какой-то вопрос. Адресован мне, но ты не хочешь говорить. Что-то случилось с моим колечком?

Рука фантома легла на эфес шпаги, но девушка остановила ее жестом.

– Нет-нет. Не волнуйся… Просто я здесь потому, что хотела помочь двум сестричкам Алексея.

– Ты говоришь о том ангелочке, который спал на скрипучей походной кровати рядом с тобой в доме моей матери в Шотли Гейт?

– Да… ― подумала столичная гостья, готовая разрыдаться от нахлынувших воспоминаний.

– Стоп! ― громко отдалось в ее сознании, словно кто-то гаркнул в шторм, чтобы перекричать шум шквалистого ветра. ― Три тысячи чертей! Если кто-то посмел тебя обидеть, будет иметь дело с Киллигрю.

– Он получил свое… ― Варя чуть не плакала.

– Так вот почему ты размахивала «Молотом Тота», ― догадалась пиратка. ― И того ангелочка с тобой уже нет… Это бывает. Я тебе уже рассказывала свою историю. Бродячие души обречены на одиночество. Впрочем, не всегда. Еще будут пылкие романы, поверь старушке, носившей в девичестве фамилию Вулверстоун… Значит, не стала мелочиться и саданула того гада молотом? Слушай, ты мне все больше нравишься. Мы могли бы сыграть неплохим дуэтом какой-нибудь славный водевиль.

Девушка промолчала, все еще борясь со своими переживаниями. Гостья тоже умолкла, но лишь для того, чтобы появиться в шикарном вечернем туалете с глубоким декольте и распущенными пышными волосами цвета червонной меди.

– Так что ты хотела спросить? ― леди Киллигрю застыла в эффектной позе, ожидая ответа. ― Если я смогу помочь тебе в тонком плане, то можешь не сомневаться, что сотня крепких ребят станут плечом к плечу. Только назови его имя… Если он, конечно, уже здесь.

– Нет-нет, Мэри, ― вскинулась москвичка. ― Я хотела бы вернуть долг.

– Ты не нашла бочонок золотых вместе со своим колечком в той стене, о котором говорилось в записке, хранившемся в медальоне моей матушки? Де Бельвиль что-то напутала в своей считалке? Я всегда повторяла, что французам нельзя доверять.

– Постой. Все было в точности, как сказано в записке из медальона. Речь не о деньгах… У того ангелочка, как ты сказала, есть две сестренки. Они очень способные. Я заглянула поглубже в их души и увидела силушку немереную, но она дремлет. Мы встретились неслучайно, я уверена, что должна им помочь прочесть Первую книгу.

– Боже милостивый! ― Вулверстоун сделала шаг назад в глубоком реверансе. ― Так я во дворце двух Принцесс силы! Предупреждать надо…

– Ты знала их?

– Что ты, дорогуша, их никто не видел. Есть только старая кельтская легенда о двух Принцессах с дремлющей силой из страны благодати или рая… Это смутно, но точно помню, что им суждено отыскать какую-то Книгу в тайнике, о котором известно только им. Причем узнать о своем предназначении Принцессы могут лишь от проводника бродячих душ. Очень похоже, что это ты!

– Никогда не слышала ничего подобного, ― призналась худышка.

– Единственное, что меня смущает в этой истории, так это оговорка.

– Какая оговорка, Мэри?

– По легенде проводник должен быть девственницей и пройти первую инициацию Бродячей души до того, как Принцессы Силы прочтут Первую книгу.

– Ну, с первым пунктом проблем нет…

– Боже милостивый! ― перебила ее пиратка. ― Как тебе удалось? У нас в твоем возрасте уже меняли двух мужей и растили троих детишек.

– Такая уродилась… ― грустно подумала Варя. ― А что за первая инициация?

– Святая наивность! ― Вместо леди в комнате опять возник фантом пирата с длинной широкой юбкой, заправленной в высокие ботфорты. ― Ты должна стать родоначальницей бродячих душ, то есть у тебя должно появиться кольцо, хранимое и передаваемое старшей женщиной в роду, которого никогда в роду не было.

– Признаться, кольцо из того клада в стене замка не принадлежит моему роду. Сколько я ни спрашивала свою маму, она ни о каком кольце никогда не слышала.

– В таком случае кто-то из другого древнего рода бродячих душ по какой-то причине не передал свое кольцо одному из своих потомков, а оставил на хранение доверенному лицу из наших.

– Так ты не знала, что твоя мать была хранительницей? ― искренне удивилась Варя.

– Боже милостивый! Нет, конечно, и не подозревала!

– Послание в медальоне твоей матери пролежало в земле 434 года, а до этого оно принадлежало какому-то другому роду…

– Верно, дорогуша, ― пиратка подошла вплотную к девушке. ― Наследники последней хранительницы того кольца могут объявить на тебя охоту, если узнают, что их родовое кольцо вдруг всплыло в плотном плане… Представляешь, сколько неприкаянных душ того рода застряло в астрале?

– Это может быть целой армией…

– Ну, каждый из нас тоже стоит немало. Если речь зайдет о войне, все бродячие души откликнутся. Уж я позабочусь об этом. Не забывая о лысой Грайнэ! Она дама чести… Так чем я могу быть полезна двум Принцессам силы? Почту за честь служить будущим хранителям Книги.

– Прежде всего, они должны прочесть Первую книгу. В полном погружении.

– Ты знаешь, у кого эта книга сейчас? ― Леди Киллигрю поставила защиту в виде фосфоресцирующего кокона вокруг обеих собеседниц.

– Да. ― Варя тоже прикрылась «щитом Персея» в плотном плане. ― На острове Сицилия. В городке Трапани. Хранитель ― старик Джузи.

– А ты можешь с ним пообщаться в ментале, чтобы подготовить полное погружение?

– Нет, я же новичок, ― смущенно подумала девушка. ― Мне доступен только контакт, инициированный кем-то из ментала.

– Не беда. Опиши мне этого старичка. Познакомлюсь… ― хихикнул фантом.

– Он одинок, аура серебристая с васильковым оттенком. Любит прикрываться тигром в домашних тапочках.

– Боже милостивый! Так он еще и шалун…

– Да, пошалить любит, несмотря на свой преклонный возраст. Хотя и не так прост.

– Уговорила. Береги мое колечко! ― Фантом пиратки коротким движением смахнул защиту и отступил назад, сдернув широкополую шляпу, и с широким реверансом раскланялся.

Варя осталась сидеть на перине в полной тишине. Впрочем, какие-то звуки все же были. Где-то вдали простучали вагоны товарняка и сипло свистнул тепловоз. На окраине Благодатки залаяла собака, тут же с противоположной стороны ей откликнулась другая. Потом опять все стихло. Где-то скрипнула половица… Тут столичная гостья поняла, что звук идет из девичьей. Она прикрылась плащом Морфея и скользнула в сторону спящих сестричек. Подойдя к двери, она почувствовала сердцебиение бодрствующего человека. Потом еще одно.

– Вот мартышки, ― подумала москвичка и улыбнулась, ― провели меня еще раз. С ними нужно держать ухо востро. Похоже, легенда о двух Принцессах силы к этим сестричкам подходит как нельзя лучше. Хотя проверок на их пути будет еще немало.

И все же интуиция подсказывала, что это неспроста. Все в ее жизни неслучайно. Варя, не осторожничая, открыла дверь в девичью и прошла к кровати старшей сестры. Села у изголовья. Галка умело демонстрировала спящую, даже натурально посапывала, уткнувшись носиком в подушку.

– Подслушивать нехорошо, ― спокойно прошептала столичная худышка, ― могут и уши надрать. Кто лопоухих замуж возьмет?

Сестрички упорно продолжали игру. Тогда Варя мягко воздействовала на обеих, внушив им же их образы с огромными красными ушами, свисающими до плеч. Обе не выдержали и прыснули от смеха, зарывшись в подушки. Тогда она дорисовала им еще и длинные носы, на которые вот-вот должна была наступить чья-то нога. Этого девчонки не могли выдержать и расхохотались в голос. Следом за ними Варя. Не прошло и минуты, как в девичью влетела встревоженная мама Алена. В длинной ночной рубахе, простоволосая, с накинутым на плечи платком. В одной руке у нее был фонарик, в другой скалка. Троица встретила защитницу дружным хохотом.

– Да ну вас к лешему, ― в сердцах ругнулась хозяйка дома. ― Спать давно пора, а не гоготать. Ну, все в Серёню…

Она растерянно огляделась и присела на кровать к младшенькой. Та примирительно обняла мать за плечи и стала что-то ласково ей нашептывать. С другой стороны к ним подскочила старшенькая. Они так и сидели, обнявшись и посмеиваясь время от времени.

– Втроем мы остались, ― оправдывалась Алена Александровна, ― не ровен час полезет кто. Кровиночки вы мои. Вот я и за мужика теперь осталась.

– Мам, не переживай зря, ― тихо произнесла младшенькая, ― Лешка и Серёня рядом.

– Да ну вас к лешему, ― отмахнулась она. ― Вечно со своими шуточками.

– Честно-честно. Серёня сказал, что Звездочка просила ей ромашек не подсыпать в сено. Горькие больно.

– Вы отца так Серёней и зовете? ― удивилась Варя.

– Да они его отцом никогда и не называли, ― ответила за сестер мать. ― Шебутной он был и неугомонный. Таким и остался в нашей памяти… Эти мне в уши дуют, что говорят с обоими, а я и верю. Все полегче.

– Ну, уши у них теперь что надо будут…

Столичная наставница не договорила. Сестренки зашлись таким хохотом, что в соседнем дворе залаяла собака. Только их Полкан не подавал голос из своей будки, понимая, что причин для беспокойства нет.

– Варя, ты хоть с ними построже, совсем от рук отобьются. Кто таких замуж возьмет?

– Да мы, собственно, и начали это обсуждать, Алена Александровна.

– Ладно, ― примирительно сказала хозяйка. ― Заканчивайте и спать. Завтра на утреннюю дойку всех подниму.

– Мам, ― в один голос прошептали сестры, ― только про ромашку не забудь.

Когда шаги хозяйки стихли, обе с любопытством посмотрели на гостью.

– Варь, а кто это в шляпе и со шпагой был?

– И та красотка с декольте…

– Леди Мэри Вулверстоун, ― улыбнулась девушка. ― Потом как-нибудь расскажу, а пока ― спать.

ГЛАВА II. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

Осень в одном из старейших городов Англии, что обосновался в самом центре острова на пересечении торговых дорог, как всегда, была дождливой. Сказывались теплые ветра с Атлантики, щедро согреваемой Гольфстримом. Однако, иногда налетал и холодный Норд, приносящий изредка даже снег. Впрочем, не только ветра одолевали остров.

Свой след здесь оставили и римляне, чьи старинные постройки и потертые мостовые видны до сих пор, и германские царства в период семивластия, и викинги, чьи набеги оставили не только погребальные курганы, но и немало слов и обычаев в культуре. В средние века жители города возводили замки и крепостные стены, которые защищали их во время Войны Белой и Алой роз между Ланкастерами и Плантагенетами, завершившейся приходом к власти Генриха Тюдора. Горожане до сих пор прислушиваются к скромному бою курантов на Часовой башне, некоторые посещают церковь Святой Марии, построенной в XII веке и, конечно же, действующий кафедральный собор Святого Мартина, в стенах которого расположена усыпальница Ричарда III.

Придуманный автором, скрывающимся за именем Шекспир, неприятный образ горбатого властолюбца, не щадящего ни женщин, ни детей на пути к своей цели, растиражированный Голливудом и опровергаемый различными современными исследователями, ищущими исторической правды о личности последнего из Плантагенетов, притягивает в Лестер бесконечные вереницы туристов, литературных фанатов и бездельников, стремящихся погреться в отблеске памяти отважного воина. Их маршруты непременно пересекаются под сводами кафедрального собора Лестера, чьи неоднократно перестроенные стены хранят больше небылиц, чем правдивых историй.

Впрочем, не все относятся к собору Святого Мартина как к некой охраняемой старине наподобие развалин замка Кирби, стоящего неподалеку. Небольшая группа лиц, ведущая замкнутый образ жизни, посвященной единой цели воцарения справедливой власти Ордена «Сынов Света», считала кафедральный собор оплотом «светлых» сил всего человечества. Причем Лестер ими был выбран неслучайно. Еще в 670 году город стал резиденцией католического епископа, отчего заслужил статус «сити». Правда, разрыв Генриха VIII Тюдора с католической церковью в 1533 году из-за нежелания Папы аннулировать брак монарха с Екатериной Арагонской повлек за собой немалые последствия.

Непреклонный король Англии Генрих VIII настоял на своем, и архиепископ Кентерберийский ― Томас Кранмер ― аннулировал брак монарха и Екатерины, чтобы через пять дней венчать влюбленного Генриха VIII с Анной Болейн. В те времена такое отношение к католическим традициям каралось отлучением от святой церкви. В итоге и архиепископ, и король Англии были безжалостно вычеркнуты из списка благочестивых католиков. Каяться в содеянном они не подумали, поэтому решили найти благодать в рядах протестантов.

Спустя ровно 480 лет в той же Англии премьер-министр Дэвид Камерон выступил с инициативой легализации однополых браков в Объединенном королевстве. Папа не возражал. В июне того же 2013 года законопроект поддержала Палата общин британского парламента. Либерально-демократические принципы стали католическими. Вообще за пять веков взгляды и традиции католиков, протестантов и мусульман, прибывавших на остров в качестве дешевой рабочей силы из многочисленных колоний, перемешались настолько, что в наши дни одну из медсестер католичек уволили с работы за отказ снять золотой крестик на работе, якобы раздражающий мусульман, которым, кстати, разрешается не снимать хиджаб в общественном месте, что не только противоречит взглядам католиков, но и тривиальным методам безопасности.

За прошедший год после принятия решения о «брексит» в стране ничего существенного не произошло, только высокие комиссии обсуждали, сколько Лондон должен Брюсселю и должен ли вообще. Впрочем, Орден «Сынов Света» не вмешивался в мирские дела подданных ее величества, у него были иные проблемы…

― Храни Господь Святой Орден, ― тихо прозвучал одинокий голос в тайной комнате без окон под северным пределом кафедрального собора Cвятого Мартина. Таким же приветствием откликнулось еще семь голосов.

Восемь из девяти членов Тайного Совета Ордена были в сборе. Их всегда было именно девять, поскольку эта максимальная цифра символизировала духовную зрелость, вершину жизненной мудрости и, конечно же, удачу. Сегодняшняя восьмерка тоже обозначала некое божественное наследие, поиск и достижение гармонии, а также перевернутую бесконечность, символизирующую вечную борьбу Ордена с силами тьмы. Однако полагалось, что одно из свойств восьмерки было неприемлемо: она предполагала четное количество голосов в спорном вопросе, а это порождало неоднозначность в принятии решений, что было недопустимо.

Впрочем, тут братья явно лукавили. Нечетное количество голосов смущало их, а отсутствие девятого члена Тайного Совета, которым был Магистр Ордена. Причина, не позволявшая ему открыть по традиции Собрание, была уважительной. Вот уже почти полгода, как он покинул грешный мир, не оставив преемника и завещания. Покинул неожиданно для всех, но тень его властного облика еще бродила под гулкими сводами старого храма.

Все сроки, отведенные Уставом Ордена на подобные процедуры, окончились безрезультатно. Консультации, споры, уступки и обсуждения только усиливали противоречия между претендентами на старый резной трон из пожелтевшего песчаника, вывезенный когда-то из развалин монастыря ессеев в местечке под названием Вади-Кумран. Многие мечтали примоститься на место «Учителя праведности», проповедовавшего две с половиной тысячи лет назад на западном берегу Иордана. И хотя расстояние от этого местечка до Иерусалима составляло около двадцати километров на восток, идеологические расхождения с учением, которое проповедовал первосвященник во Втором храме, было намного больше.

Путь воинов Света, вышедших из той безводной пустыни, был извилист. Сначала это были малочисленные общества, втайне читавшие тексты, написанные «Учителем праведности», потом возник Орден «Сынов Света», несущий через века заветы, отличные от трех основных религий нашего времени. Да и многие идеи то ли позабылись, то ли стали неактуальны, то ли были адаптированы под современные особенности европейского общества. Разве что, резной трон из песчаника не претерпел каких-либо изменений.

Смотреть более на пустующее святое место уже ни у кого не было сил, и оставшиеся восемь членов Тайного Совета Ордена все же договорились собраться и решить основной вопрос. О власти. Кто станет Магистром ордена и кто войдет девятым в Тайный Совет. Так иногда в Папском дворце Ватикана собирают всех кардиналов и закрывают на ключ до принятия решения. Опасно оставлять надолго организацию без головы. Поэтому, отложив все дела, не полагаясь на общение в прямом эфире, как это обычно происходило на обсуждениях, восемь комендантов крепостей, разбросанных по разным странам, собрались в девятой крепости, обезглавленной коварным русским мастером. Особенность их встречи состояла еще и в том, что, согласно отредактированному в 1313 году Уставу Святого Ордена, Магистр выполнял еще и роль прелата кафедрального собора Святого Мартина в Лестере.

Открыл Собрание не старший по званию, но по возрасту – брат Саймон. Значение имени, полученного им в братстве, очень подходило к тогдашнему гловеру (то есть разведчику), поскольку обозначало выдающегося напарника. С ним все любили работать, потому что Саймон всегда выбирал роль ведомого. Казалось бы, заведомо проигрышная позиция в карьере позволила этому неконфликтному человеку средних способностей остаться в живых во всех рискованных предприятиях и возглавить (хотя бы временно) Восточную крепость Ордена, попасть в которую даже послушником почитали за честь отпрыски самых известных фамилий Европы.

– Братья, ― негромкий голос Саймона соответствовал печальному событию, ― Господь ниспослал нам нелегкие испытания, но дух наш тверд и вера в святое дело Ордена непоколебима. Прошлым летом подлым врагам удалось выбить из нашего строя лучших бойцов. Этот скорбный список вы хорошо знаете: лайтеры Мэйсон и Оливье, четверо флэшеров и шестеро гловеров и, наконец, магистр Джерри. Под его руководством Орден почти достиг желанной цели перехода под нашу юрисдикцию храма Святого Мартина Исповедника в русской столице, но происки черных сил помешали нам насладиться победой.

Саймон выдержал паузу, обводя взглядом присутствующих, как это обычно делал Светлейший, но ожидаемого эффекта не последовало. Никто из присутствующих комендантов Северной, Русской, Южной, Атлантической, Нормандской, Восточной, Аргентинской не почувствовал силу, присущую ушедшему в мир иной Джерри, которая пробивала любую защиту. Более того, «рикошет» зацепил оратора, и он совсем сник.

Саймон еще что-то говорил о долге и неминуемом возмездии, но его уже никто не слушал. Каждый начал взвешивать свои и чужие шансы на заветную вакансию, краем глаза поглядывая на соседа. Люди такого ранга в Ордене уже редко видели друг друга воочию, сканируя и ставя защиту, прощупывая реальные возможности или то, что от них осталось. Обычно они собирались на конференции в прямом эфире, сидя перед большим экраном у себя в офисе, где можно было сохранять имидж бойца без особого напряжения. Поддерживать же реальную физическую форму для работы в ментале с годами становилось все труднее. Нужно быть фанатом, как Джерри, который ежедневно проводил изнурительные многочасовые тренировки по «накачке» себя энергией, чтобы выплеснуть ее в секунду для «красного словца». Зато это давало ему непререкаемый авторитет, особенно среди молодежи.

Вот и сейчас двое сильнейших лайтеров Ордена – Вильям и Джефри – сидели особняком. Вильяма с большим трудом удалось вывести из состояния, близкого к коме, лишь месяц назад. Еще летом он по заданию Светлейшего сканировал двух пациенток психиатрической клиники в Чиппенхаум: Карис Коул и Тересу Кабрера, которые угодили в «дурку» после странного инцидента на фестивале, собиравшем ежегодно на острове Клэр в Ирландии любителей романа Энн Чэмберс «Грануаль королева пиратов» и одноименной компьютерной игры.

Стараясь понять причину шизофрении дезорганизованного типа, которую врачи клиники констатировали у обеих пациенток, Вильям попал в «черный тоннель» во время глубокого сталкинга их памяти. Случай был уникальным и потребовал более сорока сеансов гипноза, чтобы восстановить когнитивные нарушения. Пока Вильям находился в карантине под пристальным вниманием специалистов и не допускался к серьезным проектам.

Джефри, напротив, был в хорошей форме после успешного полного погружения для чтения Второй книги, находившейся в особо охраняемой зоне библиотеки Ордена во французском Арле. Он то и дело «играл мускулами», проходя защиту более опытного Вильяма, посвященного на пятый уровень силы. По факту Джефри официально имел только четвертый уровень, но тщеславие подталкивало его все ближе и ближе к той черте, которую не следовало бы переходить между братьями Ордена. Однако на кону этой игры стоял титул Магистра Ордена и все вытекающие отсюда привилегии.

Никто из претендентов на звание Светлейшего не хотел вспоминать страшную гибель предшественников. Восемь лет прошло со дня смерти Магистра Константина (предшественника Джерри) в стенах Северной крепости от удара такой силы, что были выжжены все чакры и энергетические меридианы. Не менее жуткой оказалась смерть двух лайтеров Мейсона и Оливье, соответственно, шестого и пятого уровней с похожими симптомами, которые в прошлом июле официальная экспертиза русских определила как «наступившие в результате удара молнией». Странные грозы случались в Москве!

Последняя смерть, потрясшая Орден, была потеря Магистра, носившего в монашестве имя брата Джерри. По некоторым причинам она публично не обсуждалась. Дело в том, что Светлейший был найден вместе с двумя сопровождающими его гловерами в машине на магистрали «Е1», протянувшейся от Росслэр Харбор до Дублина на острове Клэр в Ирландии. Пикантный момент, вызвавший всяческое замалчивание инцидента, был самым настоящим позором.

Дело в том, что оба гловера были мертвы, а Светлейший полностью лишился рассудка и памяти. Его опознал как прелата один из прихожан кафедрального собора Святого Мартина, когда фото неизвестного показали по телеканалу в рубрике «Найти человека». Это не была смерть в бою на лихом коне с развевающимся флагом и обнаженным клинком как яркий пример для подражания. Это было унизительное даже для простого смертного беспомощное состояние существа, лишенного личности и не способного себя обслуживать. Кто-то очень сильный выбил мощное оружие из рук лайтера, посвященного в пятый уровень силы, но не убил, а оставил гнить в канаве. Такого унижения Орден вынести не смог, и старика на следующий день не стало.

Саймон что-то еще говорил о наследии учителей, о долге ныне живущих, но не обмолвился ни словом о главном, и это было серьезно. Пошатнулась уверенность в могуществе Ордена, который был, по сути, обезглавлен в течение прошедшего лета. Два тысячелетия сияния Сынов Света померкло, и уже никого особенно не волновало, был ли это русский мастер ментального удара или китаец, один или в команде. Появилась вполне реальная сила, которая перемалывала кости Святому Ордену по одному и в группах. Любой ученик школы гловеров или практикант флэшер задавал себе законный вопрос: если из самых крутых мастеров этой школы ментального удара кто-то легко делает «запеканку», что будет с новичком?

Словно следуя сценарию Священного писания, каждый просил: «Яви чудо» ― и тогда за тобой потянется паства. Кто будет верить поводырю, если он, как все окружающие проходимцы, был способен только на болтовню. В Ордене назревал серьезный внутренний конфликт, в который втягивались наглецы, готовые рискнуть двумя тысячелетиями истории и традиций, лишь бы заполучить перстень Светлейшего. Многие понимали, что выстоять можно, лишь объединив все оставшиеся силы, вопрос только, вокруг кого эти силы объединять. При всем уважении к присутствующим, никто подобным авторитетом не обладал. Судя по интонации, оратор заканчивал свою никчемную речь, и последняя фраза всех заставила встрепенуться.

– В сложившейся ситуации, братья, ― уверенно произнес Саймон, ни на кого не глядя, ― предлагаю свою кандидатуру в качестве Магистра Ордена на переходный период. Скажем, на год. Надеюсь, что Триумвират поддержит мою кандидатуру в сложившейся ситуации. Нужно единоначалие, основанное на личной ответственности. Вам хорошо известен мой стиль работы, максимально ориентированный на консенсус. В мое отсутствие пост коменданта Восточной крепости предлагаю поручить прелату собора Иоанна Крестителя во Вроцлаве, брату Остину…

Не дожидаясь реакции на столь неожиданный выпад со стороны вечно помалкивающего члена Тайного Совета, Саймон спокойно продолжил:

– Согласно заведенному порядку, прошу высказываться по очереди, слева направо…

Каждый из оставшихся семерых членов Тайного Совета медленно вставал с неудобной скамейки и произносил очень короткую речь, непременно упомянув добрым словом почивших в бозе за общее дело и необходимости сплотиться в трудный час, но конкретных слов «за» или «против» не прозвучало. Когда же настал час голосования, все тот же брат Саймон быстро организовал этот важный процесс по всем правилам протокола, зафиксированного в Уставе Ордена. Каждый написал имя своего кандидата на кусочке красной бумаги и, свернув ее в трубочку, опустил в запечатанный сургучом кубок. Двое братьев, сидевших по краям одной скамейки, открыли кубок на виду у остальных, извлекли восемь свернутых трубочек и прочли имена. Шестеро против двоих выбрали Саймона Магистром Святого Ордена. Брат Остин стал комендантом Восточной крепости. Оба временно, на один год.

Не прозвучали ни поздравления, ни обещания. Все случилось как-то обыденно и просто. Присутствующие скрепили восемью подписями и личными печатями написанную здесь же Индульгенцию и вручили ее новому Магистру.

– Храни Господь Святой Орден, ― все тем же тихим голосом проговорил новый Светлейший, еще не надевший на указательный палец правой руки перстень с черепом, символ бренности человеческой жизни и высшей власти Ордена, который ждал нового хозяина в сейфе его кабинета.

– Храни Господь Святой Орден, ― откликнулись семь голосов в комнате без окон.

Подождав, пока все разъедутся, только что избранный Светлейший вошел в кабинет прелата кафедрального собора Лестера и позвонил в маленький серебряный колокольчик. Тотчас, едва приоткрыв массивную дверь, в комнату боком протиснулся перепуганный парнишка в длинной белой рясе, подпоясанный скрученной особым образом толстой веревкой. Он явно долго томился в ожидании новостей и не знал, куда деть свои руки.

– Как тебя зовут? ― тон брата Саймона без обиняков говорил, кто теперь Магистр Ордена.

– С-стив, ― он никак не мог побороть свое волнение.

– Успокойся, брат мой, ― неожиданно мягко почти прошептал Светлейший. ― Пригласи ко мне писаря, чтобы оформить распоряжения, и приготовь мне черный чай. ― Он жестом задержал готового сорваться с места служку и доверительно улыбнулся. ― Только не перебей посуду… Прежде я покажу тебе, как я предпочитаю пить чай. Надеюсь, одного раза будет достаточно?

Уже стемнело, когда Магистр остался один. Позвонив кому-то по сотовому, он несколько раз прошелся по кабинету, словно примеряя его на себя, как одежду. Через несколько минут служка доложил, что аудиенции Светлейшего ожидает брат Седрик.

– Храни Господь Святой Орден, ― поприветствовал Магистра тридцатилетний флэшер, бесшумно войдя в просторный кабинет, и по-кошачьи мягко припал к правой руке, на указательном пальце которой тускло отливал серебром перстень, украшенный черепом.

– Аминь, дорогой Седрик, ― брат Саймон жестом пригласил гостя сесть к чайному столику и дважды позвонил в серебряный колокольчик.

– Позвольте, Светлейший? ― в проеме отворенной кем-то двери кабинета появился служка с подносом.

Магистр кивнул. Пока Стив расставлял чайный сервиз на столике, двое молчали. Лишь после того как за служкой бесшумно закрылась дверь кабинета, бывший комендант Восточной крепости вопросительно взглянул на гостя:

– Ты принес все, что я просил? ― Гость утвердительно кивнул. ― Давай проверим…

Светлейший попробовал позвонить по сотовому, но понял, что вообще ни одна функция коммуникатора не работала. Отказывались работать и телевизор, и пульт управления к нему.

– А видеокамеры? ― поинтересовался хозяин кабинета.

– Беспроводные смогут только записывать на свою флешку, но их легко ослепить лазерной указкой.

– Аккумулятор сколько протянет?

– Больше суток.

– Тогда не выключай, ― Светлейший немного помедлил, но твердо продолжил: ― Мы должны подготовить собственную гвардию в рядах Ордена, иначе ситуация повторится. Так бездарно подставить лучших лайтеров под молот русского мастера ментального удара мог только Джерри. Ну ладно, он испугался и спрятался в Арле в то время, когда Константин устроил ловушку русскому в Намюре. Интуиция всегда была сильной стороной Джерри. Уж не знаю как, но он предвидел удар русского и подставил под него своего предшественника. На Константина обрушился «Молот Тота», пробивший двухметровые гранитные стены Северной крепости…

– Я не видел записи расследования, ― покачал головой Седрик, ― но думаю, что на верхних этажах вышла из строя электропроводка.

Вместо ответа брат Саймон лишь в отчаянии отмахнулся от жутких воспоминаний. Они помолчали.

– С вашего позволения, Светлейший, я восстановлю наш контракт с Валороссо по обмену сеансами на чтение Первой и Второй книг.

– Три к одному?

– Я подготовил финансовые проблемы в Милане для младшего Валороссо, так что думаю склонить его на коэффициент десять к одному.

– Это весьма кстати, дорогой Седрик. Я распоряжусь о командировке двух десятков наших лучших гловеров в Трапани. Скажем, первая группа на Вознесение Господне, а вторая ― на день Святой Анны. Так, чтобы на день Святого Игнатиуса они все прошли полное погружение у нас в Арле.

– Подготовить для прошедших оба погружения сухую голодовку в монастыре Святого Георгия?

– Да, планируйте на день Святого Антония недельный тест. В конце июля там будет под пятьдесят в тени. Даже если отсев составит половину, получим десяток приличных рыцарей. Мы должны вытащить эту занозу… Ну, вы знаете откуда. ― Брат Саймон осенил себя крестным знамением. ― Прости мя, Господи.

ГЛАВА III. РОССИЯ, МОСКВА

― Когда занимаешься энергетическими практиками, прикрывайся, ― неожиданно прозвучало в голове Вари.

– Это вы мне? ― неуверенно спросила девушка.

– Конечно, ― ответил тот же голос, ― открыла такой мощный канал, а сама как на ладони. Тебя не учили зеркало ставить?

– Признаться, я самоучка… Эту технику не знаю.

– Для обладателя силы такого уровня звучит странно, ― засомневался голос. ― Если, конечно, это не ловушка. Некоторые так развлекаются: приоткроют защиту и сверкнут чем-нибудь, а когда глупышка-новичок сунет нос, его и прищемят.

– Нет, я не охотник, ― обиделась Варвара. ― Простите, могу я узнать ваше имя?

– Ждана, ― просто ответил голос.

– Впервые слышу славянское имя в ментале, ― обрадовалась девушка и даже села на своем скромном диванчике. ― Мое имя Варвара. Из рода Орловых.

– Могу я войти, Варвара?

– Конечно, проявляйтесь в любом виде, который вам удобен.

В слабом уличном освещении, пробивающемся сквозь зашторенное окно, появился фантом зеленоватого свечения. Это была женщина средних лет, в длинной двойной рубахе до пят из дорогой материи, расшитой ярким орнаментом, и подпоясанной нарядным поясом с золотой бляшкой. На груди в три ряда поблескивали солидные украшения. На плечи был накинут плащ из плотной красной ткани. Очевидно пышные волосы скрывал вышитый платок, на лбу красовался обруч с драгоценными камнями, в ушах ― солидные серьги с жемчугом.

– Вот это да! ― едва не вскрикнула худышка, прижав ручонки к своей более чем скромной пижамке. ― Я удостоена высокой чести принимать особу княжеского рода.

– Перун всемогущий! ― отмахнулась от нее гостья, хотя перстни на пальцах нескромно сверкнули. ― Я княгиня только по мужу Словену, а в девичестве была простолюдинкой из семьи рыбака… Если тебе интересно, мы поговорим об этом, только зеркальце поставь сначала.

– Простите, Ждана, но я действительно не знаю такой защиты.

– Голубушка, ужель медного зеркальца в красном ларце не сыщется? В твоем возрасте и детишек пора иметь, и за собою следить.

– Я с детства была пацанкой, а сейчас тем более, ― махнула рукой худышка.

– Не лукавь, умница. С такою силушкой управляться не всякому дано. Уж тебе ли этого не знать? Так что ты могла выбрать любого мужчину…

Худышка в пижамке промолчала и попыталась сменить тему разговора.

– Что такое зеркало, я, конечно, представляю, но в чем секрет ― не ведаю.

– Хорошо, ― решилась подсказать ей гостья, ― какой цвет у Велеса?

– Голубой. От него потом пошла легенда, что все правители голубых кровей.

– Верно… Лед на Беловодье примечала?

– На Беловодье еще не была, но знаю, что толстый лед на реках голубым кажется.

– Вижу, что умница передо мной, ― усмехнулась гостья. ― Вот и поставь над собою зеркальце не медное, а голубое, тогда все, что ниже голубого, отразится вспять, а равное и сильнее пройдет к тебе. Весь секрет…

Варя закрыла глаза и сосредоточилась. Представила себя на дне большой сибирской реки, покрытой метровым голубым льдом, а воду убрала. Стало легче дышать, почувствовалась прохлада, несмотря на то, что под Новый год батареи отопления старались вовсю. Она осторожно открыла глаза. Княгиня в красном плаще улыбалась, сложив руки на груди. Правда, ее фантом стал наполовину прозрачнее.

– Велес всемогущий, вот так, скромница… ― покачала гостья головой, отчего ее сережки тоже укоризненно качнулись. ― Такую избушку ледяную поставила, что даже мне пробиться не так просто. Ну, зато теперь шушера всякая зубы обломает, если рискнет ненароком попробовать, зато тебе изнутри далеко видать.

Девушка в потертой пижамке только пожала плечиками.

– В твоем времени женщины носят такие простые одежды? ― гостья подошла поближе и пригляделась. ― И мужчины не чую рядом. Ты в заточении?

– В добровольном, ― грустно пошутила худышка.

– Странно. Аль женскими чарами не владеешь… Впрочем, вижу чей-то золотистый след в твоей душе… Вот так князюшка! Достойный свет очей твоих, девица. Понятна мне теперь твоя печаль. Что же кручинишься? Несвободен твой молодец?

– Мы только друзья…

– Извини за нескромный вопрос. Сколько ж тебе годков?

– Как сказала одна моя знакомая, пора двух мужей поменять да троих деток поднять.

– Мне тоже так показалось. ― Ждана прошлась по комнате. ― Я своего Словена тоже не сразу выбрала. Знала, что объявится, а когда ― не ведала. Семнадцать зим никого к себе в постель не пускала, хотя и люто бывало. Он восемнадцатым летом аккурат на Ивана Купалу и появился. С братьями место для своих городов искал.

– Простите, а как братьев звали, если не секрет?

– Вот уж тайна за семью замками! ― рассмеялась гостья. ― Пятеро их было: Словен, Рус, Болгор, Коман да Истр. Все витязи и красавцы, только Словен мне сразу глянулся. Сердцем почуяла, что он ― судьба моя. Заглянула в его душу ― мой мужчина. Так все и сладилось.

– Вы сказали, что родом из семьи рыбака?

– Предки были поморами, но после большой зимы перебрались на озера южнее, где можно было рыбачить, да так и остались там.

– Понимаю… Скорее всего, это Онежское и Ладожские озера, а между ними проход по реке Свирь. Если не ошибаюсь, то Онежская губа ― это уже Белое море, которое называлось в ваше время Беловодье.

– Конечно, а в твое время иначе?

– Неважно, будем использовать названия, удобные для вас, Ждана… Скажите, если братья искали место под строительство городов, значит, они были неместными и золотишком богаты.

– Верно. Братья пришли с юга. Только у них с собой не деньги для строительства городов были, а их народ.

Услышав такой ответ, Варя неожиданно замолчала. Оказалось, что перед ней был фантом очевидца тех времен, о которых ныне не осталось документов. Только домыслы. Причем у многих честных исследователей была уверенность, что документы уничтожены неспроста.

– В моем времени, Ждана, мало известно о Словене и его братьях, поэтому мне очень хочется узнать об этом периоде побольше. Не сочти за труд хотя бы в двух словах рассказать о том.

– Вот удивила так удивила, ― гостья чуть склонила голову, пытаясь вникнуть в суть удивившего ее вопроса. ― В твоем времени не знают о городе Словенске и кто его построил?

– К сожалению, только легенды. Летописей нет.

– Никаких следов? ― все еще сомневалась княгиня. ― Скажи, а какой год сейчас в твоем времени, если у вас еще помнят о Сотворении Мира в Звездном Храме?

– В день осеннего равноденствия будет 7 525-ый год.

Фантом в красном плаще застыл на месте и, закрыв глаза, начал шевелить губами и загибать пальцы с перстнями. Было похоже, что она считает.

– Сорок четыре века! Так далеко я еще никогда не уходила.

Княгиня в порыве шагнула к сидящей на раскладном диванчике худышке и присела перед ней на корточки.

– Представляешь, мы представители одного народа с разницей в… 44 века и 12 зим!

– Вы говорите о 3 113-ом годе со дня Сотворения Мира в Звездном Храме? ― подумала Варя и удивилась, только добавив вторую цифру. ― Это 2 395-ый год до Рождества Христова.

– В моем времени принято считать веками, ― улыбнулась княгиня и, казалось, сережки с большими жемчужинами тоже качнулись в удивлении. ― Дата «31 век и 13 зим» со дня Сотворения Мира в Звездном Храме вырезана на серой гранитной глыбе с белыми жилками, которую Словен положил в основании первого терема, построенного на доне, который позже назвали Волхов.

– Я догадываюсь, о чем ты говоришь, ― кивнула Варя. ― «Доном» славяне называли любую реку, «морем» ― ее левый берег, «рекой» ― правый.

– В твоем времени иные названия? ― брови, подведенные черной краской, взметнулись вверх.

– Многое поменялось с тех пор.

– Но зачем? Наши предки берегли язык и традиции как зеницу ока, ведь в них вся мудрость и КОН.

– Это долгая история, ― худенькие плечики под пижамкой сжались в какой-то комочек. ― На языке моего времени это звучит так: князь Словен поставил на правом берегу реки Волхов город Словенск.

– Забавно, ― гостья улыбнулась. ― Даже не представляю, как тебя можно назвать по отношению ко мне, используя привычные названия родства.

– Один человек моего времени как-то сказал: «Мы одной крови». Это про нас с вами. Кстати, имя Ждана и у нас означает «долгожданная». Вот уж, действительно!

– Признаться, я тоже не чаяла так далеко забраться и встретить родственную душу…. Думаю, тут не обошлось без наших богов. Перун всегда помогает почитающим его потомкам. Ваши волхвы берегут капища?

– Давай вернемся к этому разговору в другой раз, ― уклончиво ответила Варя. ― Я еще не привыкла долго держать… «Голубое зеркало». Мне проще прикрыться «Каирской ночью».

– Хорошо, ― умолкла гостья, ― задавай свой вопрос.

– Где поселился князь Рус?

– Он поставил свой град меж двух донов у Соленого Студенца и назвал его Рус. Взял в жены красавицу Шелонь. Позже дал название одному дону имя Илонь в честь своей старшей дочери.

– Понятно, а как получил свое имя Волхов?

– Так если по нему идти, к волхвам и попадешь. Что ж тут не понять-то?

– Извините, ― засмущалась любопытная гостья, ― путаюсь в понятиях… Волховец тогда откуда?

– Нашего первенца Словен назвал Волховец, и такое же имя дал дону на горне.

– В моем времени линию восхода солнца называют не горн, а восток. Думаю, что на восток от Словенска, потому и появились два названия рек: Волховец и Донец.

– Перун всемогущий! ― тонкие пальцы с перстнями сложились в молитвенном жесте. ― Теперь я понимаю, откуда у тебя такой уровень силы. Любишь докапываться до сути.

– Ничего особенного, я просто работаю с книгами.

– Так ты толмач?

– Скорее, ключница, ― рассмеялась худышка этой аналогии. ― Скажите, Ждана, а кто поставил крепость на острове большой воды, куда входил дон, названный вами Волхов?

– Наверное, ты спрашиваешь о главной крепости Ар-Русия на большой воде, ― догадалась гостья. ― Болгор и Коман поставили крепость на одном из островов, который защищал ладьи от чужих. На соседнем острове поселились волхвы. В устье нашего дона младший брат Истр поставил свой град.

– В наше время остров со следами построек старинной крепости называют Валаам на Ладоге, а город в Устье Волхова ― Новая Ладога.

– И там до сих пор живут русы?

– Они считают себя русами, ― с грустью в голосе ответила Варя. ― Правда, волхвов там уже нет.

– В твоем времени нет волхвов? ― удивилась гостья.

– Надеюсь, что где-нибудь да есть. Вот только мне пока не дано их видеть.

– Ты не можешь найти их даже с такой силушкой?

Гостья в красном плаще прошлась по комнате. Очевидно даже для такой старой души, как она, было слишком много нового, и все следовало обдумать. Хозяйка не решалась задавать много вопросов, хотя любопытство ее просто распирало. Неожиданно княгиня остановилась у окна.

– Зачем ночью так много огней? ― она обернулась к худышке.

– В моем времени принято освещать улицы городов по ночам, но это не опасно. Это не факелы.

– Светло, а поганых не видите?

– Это вы о ком так нелестно? ― вопросом на вопрос ответила Варя.

– Зачем косых, кривых да лысых примечаете. Их Велес не зря метит. Вот на мне плащ княжий, чтобы тот, кто в душу заглянуть не умеет, издалека приметил. Ужель убогих отличить не можете? Одна беда от них ― зависть да предательство. Не по КОНу живете, оттого у половины ваших горожан кровавая аура вокруг души. Они ни работать, ни защищать землю твоих предков не будут.

– Что ж с ними делать-то? ― развела руками девушка.

– Кто за КОНом, тот за границей Рода. Вот и весь сказ. Каждый сам себе место ищет. Вот мне Перун позволил одиннадцать душ родить. Одного забрал, неправильным получился. Остальные, пока чадами были, определялись. Словен каждый день в седле, с мечом да стрелой дружен, без дичи не возвращался. Когда на поле брани, мы за него Перуну молимся. Вернется – ему старшие умыться поднесут, оружие почистят, средние со мной ужин приготовят, младшие стол накроют. Чадо к отцу ластится. Он ему сказки рассказывает, уму-разуму учит. Мать на ночь приголубит и колыбельную споет. Все в любви и достатке растут. Разве такой дом кто забудет? Если в ночь-полночь беда у кого, не ровен час, случится, Словен первый в рубахе и с мечом на помощь кинется. Первый в бой, последний за стол. Потому и князь.

Фантом Жданы просто засиял при этих словах. Она взглянула на свою собеседницу и продолжила:

– А в твоем граде иные правила. Стемнело, все по домам у кривого зеркала собираются, где, кроме зла, ничего не видно. Стариков своих забывают и детишек бросают. Лень и похоть кровавым цветом все застила. У нас тоже охочих до чужого добра немало. Только если объявятся, мужики в топоры, да князь с дружиной. Хочешь с нами жить, вот тебе КОН, нет ― на кол вдоль границы. Иначе Род не выживет.

Они помолчали. Стало тягостно на душе, и Варя первой решилась поговорить на другую тему:

– Скажите, Ждана, а откуда Словен с братьями пришел на север?

– Не пришел, а вернулся, ― оживился фантом в красном плаще. ― Однажды в Беловодье началась большая зима, и наши предки потянулись на юг, где можно было прокормиться, а в родных краях остались те, кто умел в лютые зимы выживать бок о бок с оленями да тюленями. Таких было мало… Когда зимы стали короче, вернулись потомки тех, кто двадцать веков назад покинул эти земли. Называли себя уже не ариями, а русами, но КОН помнили. Селились по берегам озер да рек. Земля-Матушка кормит, Дон-Батюшка поит, пока Род помнят. Что тут сложного? Города и крепости ставили, рожь и скотину растили, пушнину и мед заготавливали. Торговцев к нам немало по воде приходило и с юга, и с севера. Богато жили, потому как зверья да птицы в лесах немерено, рыбы да жемчуга в чистой воде всегда хватало. Не ленись, вставай засветло, и все у тебя будет. Бывало, и к нам хитрецы из чужих стран захаживали. Не работать, а поучать и должников плодить своими хитростями. С черными душами у русов разговор короткий был.

– На кол вдоль границы? ― догадалась худышка.

– А то! Заведется паразит в твоем доме ― житья не даст… Ну, я смотрю, у вас другие порядки. Пора вспомнить сказку о козле в горнице своей. Впрочем, это ваш выбор.

Фантом только раздосадованно рукой махнул. Потом вскинулся, словно вспомнив что-то.

– Сестры сказали, что ты из большого города. Вот я и кинулась искать, но в этом зареве разглядеть ауру незнакомой души было сложно. Пока ты не открылась.

– Сестры?

– Перун всемогущий! ― красный плащ едва поспевал за стремительной княгиней. ― Ты еще не догадалась, зачем я здесь?

– Осмелюсь предположить, что причина кроется в Лешкиных сестрах, которых одна моя знакомая назвала…

– Хранительницами Книги, ― закончила ее мысль гостья, внимательно всматриваясь в сидящую на диванчике хозяйку. ― Твое неожиданное появление в том доме наделало немало шума. Присматривающие за сестрами не смогли к тебе подступиться. А после визита рыжей чужестранки, размахивающей тонким мечом, послали за мной. Признаюсь, не самый короткий путь…

– Приношу всем свои извинения… ― начала было Варя.

– Ах, оставь, голубушка, эти лисьи повадки. Скажи прямо, как ты нашла сестер?

– Прошлым летом я познакомилась с их братом Алексеем… Его душа ушла в тонкие миры. Причем по моей вине. Хотя иногда кажется, что встреча наша не была случайной.

– Ну, ты же знаешь, что ничего случайного в жизни нет.

– Тогда это был повод привести меня в Благодатку. В дом двух сестер.

– И ты не знала зачем?

– Только там и догадалась, ― развела руками худышка.

– Странно… ― Фантом стремительно приблизился к Варе и бесцеремонно заглянул ей в глаза. ― Вижу душу настоящего воина, хотя тело котенка. Еще один золотистый и чьи-то три фиолетовых следа. Такие у викингов часто встречаются… Хотя это не мужская энергетика… Погоди ― не флибустьеры ли тут терлись?

– Грануаль О’Мэлли, Жанна де Бельвиль и Мэри Вулверстоун, ― растерянно призналась худышка.

– О лысой Грайнэ какие-то байки слышала, остальных не знаю. И что у тебя с ними общего?

– Оказалось, что я проводник.

– У тебя выпали три девятки? ― удивилась Ждана.

– Трижды, ― кивнула Варя. ― И мне кажется, что никаких случайностей не было.

– Становится все интереснее… Сейчас ты еще скажешь, что прочла Книгу Силы.

– Да. Еще мне открылась Книга Света и Книга Времени.

– Ты прочла три книги? ― недоверчиво переспросила княгиня. ― Но я ничего не вижу.

– Эта информация спрятана в глубоком тоннеле. Не советую туда заглядывать.

– Признаться, я слышала о «черном тоннеле», откуда никто не возвращается… Так вот почему тебя не смогли прочитать. Никаких следов, а сила велика. Так ты мастер ментального удара!

– Ждана, ― худышка выпрямилась и стала казаться выше, ― я посмотрела сестричек из Благодатки. У них сильный врожденный дар. Это явная материнская линия. Думаю, что легенда о хранительницах Книги вполне реальна. Поэтому я хочу подвести их к Первой книге ариев, мне верится, что она откроется их светлым душам. Для этого сестричкам нужно летом устроить каникулы на море. На недельку. Помогите мне уговорить Алену Александровну, а то со мной она девочек не отпустит. У меня есть двое верных друзей в Питере. Они добрые русские люди. Не подведут. Надеюсь, если все получится, у сестричек будет хороший шанс выполнить свое предназначение.

– Как-то все очень легко у тебя.

– Нет. У меня все сложно. Я готовлюсь прочесть Книгу Белых Рун.

– Ты Читающая во тьме?

Девушка ответила не сразу, вспомнив, как ее впервые назвал этим странным именем монах из Ордена Госпитальеров. Потом процитировала несколько строчек из книги, над которой только она могла видеть парящие белые руны:

Свечой сгорит душа моя, И чтоб я смог вернуться снова, Дух за меня замолвит слово, И юркнет змейкою стезя.

― Верно! ― всплеснула руками княгиня. ― Так начинается вторая глава Книги Велеса или Книги Белых рун… Так ты прочла ее?

– Нет, ― улыбнулась москвичка, ― только заглянула однажды, но знаю, где тайник, в котором ее хранят арии.

– В таком случае, ― княгиня почтительно отпрянула, ― я должна преклонить колено.

– Ну что вы, Ждана, мне не нужны почести. Я прошу о помощи.

– Меня? О помощи?

– Мне… Вернее, всем, живущим сейчас на Руси, крайне важно знать свою настоящую историю. Многие энтузиасты по крохам собирают ее, и я хочу, чтобы каждое ваше слово было услышано.

– Что же им так хочется узнать?

– Что вы вместе с князем возрождали один из первых городов русов на нашем севере. И я уверена, что ставили Словенск не на новом месте, а на том, где до Ледникового периода тоже был город. Только тогда это были города ариев, и оттуда пошла страна Гардарика. Словенск позднее был переименован в Новгород. Это наши враги пытаются путать следы, сжигая одни летописи и подделывая другие. Сегодня официальная история почему-то забыла князя Гостомысла, который, умирая, призвал на службу русскому городу воеводу Рюрика с братьями и дружиной, потому что его сыновья к тому времени погибли. Забыли и дату возрождения Словенска, приписав ему новую дату рождения в 862 году от Рождества Христова. Якобы Гостомысл вовсе не жил в Новгороде, а город тот построил Рюрик. Они «забывают» уточнить, что Рюрик действительно построил, но не Новгород, а стоянку для своей дружины, называемую в летописях Городищем. Это под Новгородом. Причем потому лишь, что его за городские стены новгородцы не пустили, ведь по договору Рюрик должен был охранять новгородские земли от набегов. В дозорах с дружиной быть, а не почивать в уже обустроенных теремах да палатах. Такой маневр позволил лжеисторикам «потерять» в прошлом 4 412 лет, с которыми мы должны поздравить Словенск-Новгород в этом году. Так что если я и буду доверять кому-то, то лишь, простите, старой душе Жданы из рода поморов. Жены князя Словена.

ГЛАВА IV. ФРАНЦИЯ, АРЛЬ

Конец января в Провансе для русского человека более напоминает начало октября: солнечно, еще около 10–15 градусов тепла и дождей нет. Особенно хорошо в Арле, расположенном на берегу самой полноводной реки Франции. Именно благодаря ее водам Прованс процветает, поскольку Европа ― это не Россия, где по статистике более двух с половиной миллионов рек! Против сотни французских.

Арль всегда считался жемчужиной Прованса. Основанный еще до финикийцев торговый городок Арелат был выгодным портом на Роне, пересекающей Францию с севера на юг. Эта река судоходна от Лиона до Арля, что использовалось торговцами с незапамятных времен.

Основатели судоходства в Средиземном море, финикийцы, первыми освоили постройку кораблей из ливанского кедра и преуспели в мореходных навыках. Когда соседние страны только осваивали каботажное плавание вдоль берегов Набатеи и Ханаана, передвигаясь от одного берегового маяка к другому, финикийцы уже использовали навигационные карты и приборы, чтобы смело ходить на Крит, Сицилию, Сардинию и подниматься по рекам в Грецию и Галлию. Даже Египет закупал ливанский кедр для постройки боевых кораблей вместо папирусных лодок. Один из таких кораблей, спроектированный для перевозки фараона по Нилу, был обнаружен в захоронении у знаменитого Сфинкса. Вечным соперником Арля на Средиземном побережье был Марсель, расположенный восточнее, на берегах вокруг удобной бухты, в то время как Арль стоял на Роне километрах в семидесяти вверх по реке до порта Сен-Луи в устье, что ограничивало проход в порт Арль торговых кораблей большого тоннажа. Зато легкие суда поднимались по Роне до Лиона с перегрузкой в Арелате и разветвленной сетью сухопутных дорог от него во все провинции Франции.

Последнее слово в соперничестве Марселя и Арля положил, как ни странно, Юлий Цезарь. Во время четырехлетней Гражданской войны Цезаря и Помпея за власть в Римской республике 49–45 годов до Рождества Христова, Марсель выступил на стороне Помпея, Арль принял сторону Цезаря и выиграл. В качестве вознаграждения от первого пожизненного диктатора Римской империи, Арль получил все привилегии в торговле, и там расквартировался VI легион.

Эти последствия видны и сейчас в Арле. Центральная площадь города сохранила величие римского Форума, с цирком, прообразом ипподрома, амфитеатром, не уступающим собрату в Риме, и античным театром с полукруглой кавеей для зрителей метров сто в диаметре. Там до сих пор устраивают постановки под открытым небом. Позже там же был возведен храм святого Трофима, чей фасад выходит на центральную площадь. Если прогуляться по одной из радиальных улочек, можно найти постройки для ветеранов VI легиона, которым в Арле было разрешено основать колонию.

На центральную площадь выходит дворец «Подеста», где сейчас расположена исполнительная и законодательная власть города и музей с неприличным названием для русского MuseelaPidaire. Рядом с ней помпезная ратуша, построенная во времена Людовика XIV, украшенная часовой башней, что было очень дорого в те века. Напротив нее в центре площади осталась нетронутой колонна с фонтаном, установленная в честь короля-солнца. Около набережной Роны сохранились термы Константина. Судя по летописям, они были самыми большими в Провансе.

Неподалеку от Форума одно из любимых мест экскурсоводов ― комплекс ван Гога, о котором любят рассказывать различные байки, утаивая правду. На самом деле это психиатрическая больничка при монастыре Сан-Поль, где лечился и закончил свои дни знаменитый художник. Совсем неизвестной достопримечательностью Арля является библиотека Ордена «Сынов Света», расположенная под собором Святого Трофима.

Дело в том, что влиятельные братья Ордена инвестировали в несколько культурных проектов города огромные суммы, о которых долго говорили различные теле– и радиоканалы, умалчивая, что в качестве компенсации собор и помещения под ним были выкуплены у католической церкви и переданы в вечное владение щедрого братства. Причем подземелье не ограничивалось только периметром здания, а расходилось туннелями в разные стороны. Они составляли целые катакомбы наподобие парижских или римских, где сначала городские строители добывали камень, а позже власти устроили кладбища.

Современное оборудование обеспечивало удобный доступ в огромные хранилища документов, поддерживало определенные условия влажности, температуры, электропитания и безопасности. Целый технический комплекс работал под собором, в котором устроили музей. Сотни, а то и тысячи туристов проходили ежедневно по залам собора, не подозревая, что под их ногами идет напряженная работа по переводу, обобщению и анализу огромного количества редких старинных папирусов, пергаментов и книг на разных языках, о названии которых мало кто даже подозревал.

Обычно сотрудники библиотеки представлялись работниками музея, которых хорошо знала в лицо собственная служба безопасности, что позволяло пользоваться центральным и боковыми входами для персонала. В особых случаях пользовались тайным подземным ходом из сувенирной лавки через улицу, которую держал один из гловеров. О нем в Ордене знали единицы.

Двое приезжих вышли из такси у сувенирной лавки «Друг ван Гога». Таксист определил в них англичан еще на вокзале, уж очень надменными были их лица. Взаимной любви между французами и англичанами никогда не было, но профессиональная этика диктовала сдержанность. Даже когда старший из этой английской парочки мельком проверил несколько монеток сдачи, которую вернул водитель, он сдержал эмоции. Заметив в зеркало заднего вида, что англичане входят в сувенирную лавку, таксист мысленно пожалел хозяина. Намается с такими клиентами, но ничего не заработает.

Последний вывод был ошибочным.

Брат Саймон, сопровождаемый Седриком, вошли в сувенирную лавку под звонок дверного колокольчика. Туристический сезон еще не начинался, поэтому хозяин долго не появлялся. Когда же англичане дождались его и произнесли пару контрольных фраз, у француза похолодела спина. Он не знал в лицо никого из гостей, но понял, что это очень высокий уровень. Засуетился, показывая дорогу в узком коридорчике и бормоча какие-то извинения. Хотел позвонить по сотовому и предупредить охранника на другом конце тоннеля, но вдруг почувствовал слабое воздействие. Его сканировал боец явно высокого уровня, возможно, даже лайтера. Открыв дверь в тоннель, хозяин лавки застыл в позе караульного.

– Закрой лавку и жди здесь, ― услышал он приказ, который выполнил бы и ценой жизни.

Седрик не стал включать свет в тоннеле, а лишь достал фонарик.

– Включи свою «глушилку», ― тихо приказал брат Саймон.

Подсвечивая магистру под ноги, флэшер шел чуть впереди. Длинный узкий проход под землей был выложен красным кирпичом. Минут пять англичане продвигались молча, пока не остановились у солидной металлической двери. Она была заперта.

Светлейший отодвинул в сторону сопровождающего и попробовал дотянуться в ментале до охранника, который должен был дежурить за дверью. Не получилось. Зато на движение сработал какой-то датчик, и за дверью почувствовалась возня. Очевидно где-то была спрятана камера, и гостей рассматривали.

– Что вам угодно, месье? ― наконец прозвучало откуда-то сверху по-французски.

Флэшер обменялся паролями с охранником, и дверь тихо открылась, пропуская гостей внутрь. Их встретили двое. Один, судя по форме, охранник, а второй приветственно улыбнулся и припал к руке брата Саймона:

– Храни Господь Святой Орден, Светлейший.

– Аминь, ― тихо отозвался тот. ― Ваше имя, брат мой.

– Доминик. Я оперативный дежурный нижнего офиса. Простите, а…

– Полноте, Доминик, мы пришли по делу, никаких пышных приемов не нужно. Проводите нас в овальную комнату.

Трое прошли несколько постов, где за пультами сидели охранники в форме, но дверь открывалась только после того, как Доминик проходил тест на биометрическом датчике.

– Вам придется подождать здесь, Светлейший, ― смущенно пролепетал сопровождающий, жестом приглашая сесть на диван. ― Я сделаю запрос на центральный пульт, у меня только личный код.

– А вы с этим кодом не можете войти? ― тут же спросил Магистр ордена.

– Нет, Светлейший. Я могу только запросить и получить код по своему личному паролю. Он приходит по закрытому шифрованному каналу из Лестера. Расшифровка происходит здесь по моему ключу. Коды в Лестере генерирует компьютер каждые полчаса. Я получаю свой ключ при заступлении на дежурство.

– Я правильно понимаю, что код всегда уникален и система отмечает, кто запросил и кто расшифровал код доступа?

– Абсолютно верно, Светлейший. Кроме того, идет параллельная запись с аудио– и видеодатчиков.

– Где хранится эта запись?

– В техцентре Лестера, Светлейший. Копия в Намюре. Все журналы событий пишутся еще и у нас.

Магистр и флэшер молча смотрели за операциями Доминика, пока он открывал массивную дверь в небольшую комнату овальной формы. Когда они остались одни, Брат Саймон прошелся несколько раз вокруг кресла, в котором можно было полулежать, и журнального столика с фолиантом из какой-то светлой кожи или материалом на нее похожей. Плотный толстый переплет был покрыт строкой выпуклых символов, напоминавших то ли иероглифы, то ли руны.

– В первый раз у меня впечатление было очень сильным, ― вполголоса признался флэшер. ― Интересно, как Книга Света распознает гостей?

– Пока мы слишком мало знаем об этом…

Магистр остановился около книги и протянул над ней ладонь. Прикрыл глаза. Флэшер застыл на месте, едва дыша. Так прошло несколько минут. Наконец брат Саймон улыбнулся и убрал руку за спину.

– Это она. Пойдемте, Седрик.

За дверью их ждал взволнованный дежурный. Едва гости вышли, он закрыл за ними дверь в овальную комнату и куда-то позвонил.

– Доминик, ― отвлек его Магистр, ― пришлите мне все записи сегодняшнего визита в овальную комнату.

– В Лестер, Светлейший? ― брат Саймон утвердительно кивнул. ― Будет сделано… Вас проводить наверх или по тому же маршруту?

– Мы прогуляемся по собору, а потом где-нибудь пообедаем… Закажите столик на двоих в рыбном ресторане… Да, и отпустите друга ван Гога, а то он остался на посту.

Англичане рассмеялись, вспомнив перепуганного неожиданной проверкой хозяина сувенирной лавки.

Бесшумный лифт поднял гостей в библиотеку. Везде царила тишина и порядок. В комнатах работали сотрудники в одинаковых халатах и перчатках, словно это был запасник библиотеки какого-нибудь университета, где ведется научная работа. Вот только манускриптам на столах мог бы позавидовать любой специалист.

– Позвольте вопрос, Светлейший, ― не выдержал флэшер.

– Вы хотите узнать, что «сказала» Вторая книга? ― усмехнулся Магистр. ― Это давняя история. В пору своей молодости я занимался переводом Книги Света. Вернее, начинал… Тогда мы работали в Шотландии. Ничего подобного, ― он обвел взглядом зал библиотеки, ― не было. Просто комната. Стол, заваленный стопками словарей и справочников. Мы еще не знали, что можно установить ментальный контакт с Книгой. Это стало известно в процессе работы, а поначалу копировали символы и пытались интерпретировать запись, используя все возможные методики.

– Ходят слухи, Светлейший, что Книга подсказала вам первую фразу сама.

– Оказывается, я стал легендарной личностью, ― рассмеялся брат Саймон. ― Подсказка действительно прозвучала у меня в сознании… Однако самым забавным было не это. ― Магистр задержал свой взгляд на каком-то далеком предмете, очевидно вспоминая что-то. ― Мы работали в смене парами, по четыре часа. Когда у одного что-то получалось, он отдавал переведенную фразу напарнику для проверки. Если результаты совпадали, шли дальше. После смены сдавали результаты старшему лингвисту. Помниться, я долго бился над переводом одной фразы, пытались взять наскоком. Это был один из диалектов древнеарамейского, близкого по некоторым оборотам к ханаанскому, распространенному среди кочевников южной Сирии.

Магистр коротко взглянул на собеседника, пытаясь уяснить, понимает ли тот, о чем речь. Седрик утвердительно кивнул, сгорая от любопытства.

– Так вот. У меня получается что-то вроде «…мудрую книгу написал праведник». За витиеватой формой ускользает смысл. Тут я вспоминаю, что ессеи обращались к учителю не иначе как «Учитель праведности», и соображаю, что нужна сдвижка. Должно звучать «Мудрость, написанная Учителем праведности для праведников»… И тут же в сознании моем звучит странный голос, но понимаю четко вопрос:

– А ты праведник? До сих пор не знаю почему, но я спокойно ответил:

– Хочу прочесть, чтобы постичь праведность… ― Саймон выдержал театральную паузу, и продолжил:

– Тут же абсолютно четко понимаю смысл всей страницы. Записываю и передаю напарнику. Он вопросительно смотрит на меня и возвращает листок обратно. Тут я в свою очередь ничего не понимаю. Напарник не может прочесть то, что я написал. Оказалось, я верно понимаю смысл книги, но вместо перевода пишу на арамейском. Вернее, просто копирую текст книги.

– Книга Света манипулировала вашим сознанием, ― догадался Седрик.

– Представьте себе! ― улыбнулся Магистр. ― Она питалась мысленной энергией переводчика, накапливая ее в какой-то внутренней батарейке. При этом подстраивалась под мой образ мышления. Когда же заряда стало достаточно, книга перешла к диалогу в ментале. Автор этого чуда предусмотрел еще и логический контроль перед общением. Если бы я не знал об учителе праведности, она бы не открылась для чтения.

Гости поднялись на первый этаж собора и вышли из служебной комнаты в зал музея, где шла экскурсия. Небольшой группе пожилых туристов француженка на немецком рассказывала о гобеленах, уже несколько веков висящих на стенах этого зала.

– А вы знаете эту историю? ― испытующе глянул на спутника брат Саймон.

– Признаться, нет, ― смутился Седрик. ― Барбаросса мне известен по названию плана нападения Гитлера на Сталина.

– В одном гобелене можно прочесть эпоху и характер немецкой нации, ― усмехнулся Светлейший. ― Фридрих Гогенштауфен начал свой путь в Швабии, унаследовав после смерти своего отца титул герцога в 1147 году. Иногда его путают с отцом ― Фридрихом Одноглазым. После Второго крестового похода вместе со своим дядей, королем Германии Конрадом III, от которого получил хорошие рекомендации, племянник стал считаться преемником короля. В 1152 году он стал королем Германии, дождавшись смерти дяди. Получив по наследству трон, Фридрих решил повторить путь Карла Великого и, собрав войско, пошел походом на Рим. Вот на этом гобелене он в рыцарских доспехах и напоминающей викинга бороде.

Брат Саймон показал взглядом на старинный гобелен.

– Кстати, именно за эту бороду он получил в Италии свое прозвище: «барба» ― борода, «роса» ― рыжая. Однако это прозвище было ироничным, но Фридрих не увидел в этом знак. Он трижды терпел поражение в Италии, но в 1155 году вошел в Рим и стал императором. Тридцать лет ему покорялась великая империя цезарей. Однажды случилась эпидемия чумы, и он вынужден был бежать с остатками своих рыцарей домой. Собрал армию и вновь пошел на Рим. Стал заигрывать с Папой и покорять бунтовщиков. Вот только в интригах Фридрих был не силен. Он пять раз собирал войско в Германии и переходил с ним Альпы. Обратите внимание на его рыцарскую атрибутику на гобелене.

– Крепкий был боец, ― согласился собеседник.

– Это была эпоха рыцарей, облаченных в кольчуги, латы и шлемы. Нужно было держаться в седле коня, тоже закованного в латы, и владеть солидным мечом. Барбаросса участвовал в турнирах, но бился лишь с теми рыцарями, кто имел расшитую перевязь, рыцарский пояс и золотые шпоры.

Они задержались, рассматривая детали.

– Мало кто из нынешних королей поднимет этот меч, ― усмехнулся Седрик, ― разве что, золотые шпоры.

– Именно поэтому живет легенда об Эскалибуре, ― подхватил его мысль Магистр. ― Король должен быть достоин трона. Вы представляете госпожу Меркель в кольчуге и шлеме. Разве что, забрало закрыть и перо попышнее.

Они рассмеялись.

– Простите, Светлейший, а о каком знаке судьбы вы говорили?

– Барбаросса был неуемным воякой. Ему было уже 67 лет, когда в 1189 году Фридрих пошел в Третий Крестовый поход вместе с французом Филиппом II и нашим Ричардом Львиное Сердце. При переходе через речку упал с коня, облаченный в кольчугу и латы. Якобы оруженосцы не смогли спасти своего короля… Так что «Рыжая борода» было удачным прозвищем только для викинга Эйрика Рыжего. О судьбе плана «Барбаросса» пока еще помнит мое поколение, но пройдет какое-то время, все забудется и появится новый рыжий. Кстати, камень из которого построили этот собор, есть не что иное, как стены и колоннада античного театра поблизости. Все потому, что император Феодосий как-то решил, что театр ― это ересь и наследие язычества. Разобрали по камушкам. Так же разбирали пирамиды в Египте. Только их неслучайно складывали из мегалитов. Кто-то поковырял облицовку, а дальше силенок не хватило. Наш мир очень непостоянен…

Англичане прошли к следующему гобелену.

– Здесь, ― быстро пояснил Саймон, ― отображена коронация Барбароссы как короля Бургундии. Тщеславие и ничего больше. Пойдемте, лучше я покажу вам клуатр.

Двое приезжих вышли во внутренний дворик собора Святого Трофима. Обходная галерея по периметру была украшена невысокой колоннадой из отшлифованного гранита. Можно было часами гулять по свежему воздуху, вышагивая по клуатру, защищенному и от дождя, и от мирских проблем.

– Раньше в монастырях обязательно был колодец, ― пояснил Магистр Ордена. ― Он был центром жизни. Как правило, его окружали деревья, травка, цветы в таком внутреннем дворике. Это был свой мир, защищенный толстыми стенами. Мне хочется здесь сделать зимний сад. Мягкий климат Арля подойдет для этой цели.

– Библиотека внизу будет корнями этого мира?

– О, с вами нужно меньше откровенничать, дорогой Седрик. Легко читаете мысли собеседника.

– Это достойные мысли, Светлейший.

– А лесть ― универсальное оружие, ― улыбнулся Саймон и тут же сменил тему разговора: ― Вы помните байку об отрезанном ухе ван Гога?

– Смутно, ― признался его спутник, удивленный таким зигзагом беседы.

– Ван Гог приехал в Арль в 1888 году. По воспоминаниям современников, он шокировал местную публику, когда по ночам ходил в шляпе с зажженными свечами и стал завсегдатаем баров, распробовав абсент. После бомбежек 1944 года остался только желтый дом на площади Ламартин, где он жил до «психушки», да кафе на углу Форума… История же такова. Ван Гог по приезду в Арль почувствовал себя гораздо лучше, чем в Париже, написал несколько известных картин и пригласил в гости Поля Гогена, с которым дружил еще по столичным выставкам. Тот не заставил себя долго упрашивать. Но у них вышла ссора, как злословят завистники, из-за дамы. Помня нравы конца XIX века, можно утверждать, что это была дуэль на шпагах. В результате у ван Гога была отсечена часть уха.

– Банальная поножовщина, написали бы сегодня в криминальной хронике, но исследовательский центр творчества ван Гога в Арле утверждает, что у великих художников вышел спор о картине. В доказательство своей правоты автор отсек себе ухо. Есть и еще один факт ― автопортрет ван Гога с перевязанным ухом. Не поспоришь…

– В подтверждение этой версии появилось научное обоснование в виде медицинского термина «синдром ван Гога». Это ситуация, когда больной беспричинно настаивает на ненужной операции или сам себя оперирует. В основе тоже лежат факты ― выписки из истории болезни ван Гога, который наблюдался в местной клинике.

Брат Саймон с интересом взглянул на собеседника и добавил:

– Вы спросите меня, а зачем это надо Магистру Ордена? Отвечу… Не переставайте учится, дорогой Седрик. Более того, учитесь учиться. Анализируйте любую информацию, она неслучайно попадается вам на жизненном пути.

– И тогда, ― продолжил флэшер, ― только вам откроется Вторая книга.

Саймон снисходительно улыбнулся. Он давно запретил себе вспоминать о тяжелом детстве. Ему выпало быть третьим сыном бедного сапожника, вернувшегося в Краков после войны и целыми днями латавшего чужую обувь в маленькой будке у Центрального рынка. Однажды их ребе положил свою пухлую ладонь на курчавую голову пацана и сказал именно эту фразу:

– Нати, учись учиться.

При посвящении Нати получил новое имя. Тогда Саймон начал новую жизнь, но мудрость предков хранил неизменно, повторяя себе и своим ученикам.

ГЛАВА V. РОССИЯ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

В Питере моросил весенний дождь. Привычный для обитателей, словно царапина на стене или лужица за углом, которую кто-то ворча обходит, кто-то лихо перепрыгивает, но всегда найдется тот, кто с удовольствием прошлепает по ней не сворачивая, привычно произнося: «Привет, лужа». Все они по-своему любят этот город и гордятся, что именно их Питер является единственной столицей Европы, не покоренной врагом. Что бы там о себе ни рассказывали Париж или Берлин, Лондон или Рим, сандалии и сапоги чужих солдат нередко топтали их мостовые. В Брюссель столько раз заходили вражеские войска, что это стало для них привычной неприятностью и в мае 1940 года его жители не сразу поняли, что колонны фашистов на улицах – это не съемка исторического фильма.

Те события давно канули в Лету, и уже семьдесят седьмой май поливал короткими дождями улицы и проспекты Северной Пальмиры, которая, строго говоря, не всегда была стольным градом огромной страны. Чаще ее называли северной или даже культурной столицей России. Эта привычка не дает возникнуть вопросу: а зачем Петр I решил строить новую столицу на самой окраине огромной империи, да еще в болоте? Одни усматривают в этом сомнительную выгоду большого порта, приближенного к европейским столицам; другие видят анклав пришлого царя, захватившего власть, подобно варягу Рюрику, так же обустроившемуся не в Новгороде, а в Городище; есть и те, кто, вспомнив войну 1812 года, объяснял выгодное расположение Санкт-Петербурга тем, что глупый Наполеон пошел напрямки брать штурмом толстые стены московского Кремля, а не царя, укрывшегося за витражами летнего дворца, иже с ним сенат, синод и казначейство; многие справедливо утверждают, что столицу на границе строить вообще не резон. Более всего в этих спорах преуспели чужестранцы, вечно стремящиеся поучать русских и переписывать их историю.

Впрочем, и среди местной пишущей братии, гордо причисляющей себя к либералам, отыскались такие, кто устроил мерзкий опрос о том, надо ли было такими огромными жертвами защищать Ленинград в Отечественную войну 1941 года. Не проще ли было сдаться? Хитрецы решили спрятать за этой формулировкой другой вопрос, вечно не дающий покоя всем иностранцам: «Что вы за народ такой, русские? Не можете жить, как все, заискивать перед сильным и грабить слабых. Что вы носитесь со своей правдой и справедливостью? В чем это непостижимость вашей русской души?»

Приезжают они в Питер. Ходят, задрав головы, и цокают языком, глядя на его былое богатство и великолепие. Смотрят и не понимают, почему толпы граждан мокнут вокруг Исаакиевского собора, протестуя против передачи его церкви. А душа русская не смолчит, не стерпит лжи и несправедливости, будет биться в кровь. Все потому, что еще жива память предков в русских душах.

Эти мысли не покидали худенькую на вид девушку с серьезным взглядом, которая не замечала ни моросящего дождя, ни тяжелых облаков, цеплявшихся за Адмиралтейский шпиль, ни промозглого ветра с Финского залива. Она шла по Фонтанке, чтобы потом свернуть на Садовую, где в одной из квартир отреставрированного старого дома жила ее подруга Маша. Вернее, Мария Михайловна Румянцева, директор российско-итальянской фирмы «Флорентино», имеющей приличную сеть собственных магазинов, торгующих «женскими секретами», которыми во все века умело пользовались представительницы прекрасного пола, дабы, слегка скрывая, показывать то, что вечно стремятся «разгадать» пытливые взгляды прирожденных следопытов и охотников.

Законодатели моды, избравшие своей Меккой итальянский Милан, не перестают удивлять участников этой вечной игры, завлекающей охотников в чудесный мир иллюзий, где жертва всегда рада проиграть и преклонить колено перед прекрасным. Причем плохая погода обычно только усложняет эту игру, делая ее более многоплановой и неожиданной. Охотник и не подозревает, в какие джунгли могут заманить его прелестные эфемерные создания, преуспевшие в познании тайн, каждый раз используя все новые и новые «секреты», рассчитанные на любую погоду, где царствует «Флорентино».

– Варька! ― Маша бросилась к подруге с объятьями и поцелуями. ― Откуда ты?! Почему не позвонила ― я бы встретила!

– Маш… ― только и смогла выговорить гостья, сжимаемая в крепких объятьях.

– Варька! ― хозяйка не отпускала худышку. ― Ты что, плачешь? Все хорошо, глупенькая.

– Маш… Прости, я без звонка.

– Да перестань ты!

– Маш, прости… Я сейчас… Успокоюсь… Сейчас… Просто у меня на свете никого ближе нет. Прошлым летом я ездила к Нинке…

– Вот как? Я не знала. Что же ты не сказала? Вместе бы поехали.

– Нельзя, Маш. Она… ― Варя по-детски шмыгнула и вытерла нос рукавом. ― Она предатель.

– Что значит предатель? ― хозяйка опешила. ― Она же ребенок…

– Нет, Маш. Она с ними. Понимаешь? С теми, кто за нами охотился на Мертвом море.

– Когда Коля вас с Нинкой в пещере нашел?

– Ну да. Она предатель, представляешь?

– Варь. Как это может быть?

– Не знаю… Я поехала ее забрать… В Англию. Она учится в интернате при университете в Лестере. Так она даже не захотела со мной по-русски говорить. Только на английском, и наплела, что мы хотели у нее украсть бабушкины деньги.

– Да ладно… ― не поверила Маша.

– Я чуть не грохнулась там в обморок, ― опять шмыгнула носом девушка. ― Хорошо Лешка помог.

– Лешка? ― с интересом переспросила хозяйка. ― И кто у нас Лешка?

– Маш… ― гостья зарыдала, едва выговаривая слова, ― они убили Лешку… Это я все виновата, Маш… Я.

– О-о. Пойдем-ка в ванную, дружок. Ты мне обязательно все расскажешь. Только сначала умоемся. Носик вытрем… Пойдем.

– Маш…

– Помолчи. Пойдем-ка вот сюда. Просто у тебя накопилось. Давно не виделись. Это ничего. Это поправимо. Давай-ка свой носик… Я всегда говорила, что ты не Орлова, а воробушек… Варька, хватит рыдать. А то я сейчас тоже начну. Кто меня тогда успокаивать будет? Всю квартиру зарыдаем.

– Они Лешку из-за меня… Понимаешь? Он же ни в чем не виноват… Он их даже не знал.

– Варь, ты мне все расскажешь, только по порядку. Ладно? Все, держи полотенце. Пойдем. У меня в холодильнике коньячок есть. Ах да, ты же не пьешь. Ну, «Боржоми» есть. Держись, ты же боец!

Она усадила гостью за стол большой кухни и налила в высокий стакан что-то прохладное. Подумав, повторила и себе. На вид хозяйке квартиры на Садовой было около тридцати, но затаившаяся в глазах грусть говорила, что это далеко не так. Ухоженные золотистые локоны подчеркивали красивое лицо с пронзительными цыганскими глазами. Обладательница стройной фигуры двигалась легко и уверенно. Длинные сильные пальцы перстнями и колечками не баловали, а вот ноготочки были безукоризненными.

Блондинка пододвинула стул и села рядом с худышкой, нежно обняв за плечи. Они ни о чем не говорили, а просто сидели так, будто все друг про дружку знали, и молча переживали. Из комнаты доносился мерный ход часов. Судя по низкому тембру, это были солидные напольные часы. Когда они коротко пробили четверть часа, Маша, глубоко вздохнув, нарушила тишину:

– У меня утром сердце так кольнуло… Ну, думаю, неужели позвонишь… А тут воробышек сам прилетел.

– Мокрый и облезлый московский воробей, ― шмыгнула носом гостья.

– Ну уж и облезлый… Почистим тебе перышки, носик припудрим… Глядишь, орленок проклюнется.

– Машка… ― гостья обняла за талию стройную женщину с пронзительными цыганскими глазами и уткнулась мокрым носом в ее шикарную грудь. – Я загадала, если ты будешь дома, то все будет хорошо.

– Слушай, а там на вахте мужчинка… Спит, что ли? Не позвонил, что ты идешь.

– Да он меня не видел.

– Вот служивые… Ничего доверить нельзя.

– Не ругай его, Маш. Мне хотелось к тебе без предупреждения прийти, а то как-то официально будет.

– Опять твои штучки?

– Если нельзя, то я больше не буду.

– Что-то не верится мне в это… Давай-ка я чаю заварю… Или кофе? ― хозяйка вдруг рассмеялась. ― А помнишь, как мы кальян курили в Египте?.. Сколько ж мы не виделись?

– В 2010-ом вы с Колей примчались из Москвы, когда мы с Нинкой попались в ловушку около Вади-Кумран.

– Потом мы полетели в Испанию за какой-то шкатулкой, ― вспомнила Маша, ― а когда вернулись, Колю ранили… Нинка же ребенком была. За твои джинсы, как за мамину юбку, держалась.

– Все потому, что я всегда в джинсах, ― наконец усмехнулась худышка.

– Погоди, мы же потом отмечали твои двадцать лет… Это что же получается?

– Да, двадцать второго июля приглашаю на мой день варенья. Только приходи со своей едой.

– Хочешь сказать, что так и работаешь в библиотеке?

Растрепанный и мокрый воробышек совершенно спокойно кивнул и широко улыбнулся. Хозяйка только покачала головой и принялась готовить чай.

– Может, я могу чем-то помочь? ― не оборачиваясь, тихо произнесла директриса.

– Маш, ты уже пробовала купить большой дом…

Мария Михайловна промолчала, вспоминая давнюю историю, как семилетняя Ниночка после смерти бабушки, ее единственной близкой родственницы, была направлена в детский интернат. Маша подала документы на ее удочерение, купила большой дом в пригороде Питера, куда звала и подругу Варю, и девочку Нину, к которой успела привязаться, их домработницу Лидию Натановну, своего нерешительного кавалера Николая. К сожалению, из этой затеи ничего не получилось, хотя никаких корыстных мыслей у женщины с пронзительными цыганскими глазами не было.

– Мы тогда два года писали письма во все известные инстанции, чтобы тебе разрешили удочерить Нинку.

– Помню…

– Прошлым летом я узнала, что ее вывезли в Англию уже осенью 2010-го года.

– Да ладно… ― не поверила сразу директор «Флорентино».

– Будет интересно ― дам ссылку на архив сайта по усыновлению русских детей за границей.

– Что же нас так долго за нос водили?

– Деньги, ― коротко и зло ответила Варя. ― Лешка раскрыл мне глаза на этот бизнес.

– Бизнес? ― переспросила стройная женщина.

– Есть федеральный сайт детей на усыновление. Сотни тысяч анкет… У государства нет денег создать им условия нормальной жизни в России. Зато нашлись десятки посреднических фирм, у которых один хозяин. Годовой оборот более миллиарда. Им на руку играют новые законы ювенальной юстиции, позволяющие и в России отнимать детей у родителей и пополнять анкеты на том сайте. Более десяти стран в Европе узаконили однополые браки. Этим «семьям» нужны наши дети… Чтобы забывать их в закрытых машинах на сорокаградусной жаре.

Они помолчали, вспоминая пережитое вместе.

– Погоди, как ты нашла Ниночку?

– Лешка помог, но это долгая история.… Ей так промыли мозги, что она талдычит о бабушкиных деньгах… Представляешь, она уверена, что я хотела украсть бабушкины деньги!

– И ничего нельзя изменить?

Варя только отрицательно покачала головой. На какое-то время они замкнулись в себе, стараясь заглушить боль от такой несправедливости. Было трудно согласиться с тем, что близкий человек, пусть и семилетний ребенок, вдруг предъявляет такое нелепое обвинение.

– Прости, ты упомянула о Леше… ― тихо произнесла блондинка, разливая по чашкам чай.

– Все началось с Ольгиной истории.

– Которая приехала прошлым летом?

– Точнее, свалилась на твою голову с моей легкой руки.

Маша поймала себя на мысли, что, хотя Варя и не показывалась долгое время, их судьбы оставались накрепко переплетены. Взять хотя бы эту несчастную молодую мамашу с годовалой дочкой. Тот полуночный звонок встревожил не на шутку. Она чувствовала, что какая-то серьезная опасность угрожала этой худенькой девочке с громкой фамилией Орлова. Ну как скромный библиотекарь вечно попадал в какие-то истории? Что за судьба?

– Ничего… ― смущенно улыбнулась директриса «Флорентино». ― Светка уже ходит в ясли, а Оля работает продавцом. Непременно заедем к ним… Надеюсь, нам прямо сейчас не нужно кого-то спасать?

– Собственно, я потому и нагрянула, ― улыбнулась гостья.

– Позвонить Коле?

– Если тебя не затруднит, а то мне как-то не с руки нагрянуть к бывшему десантнику… ― Тут она прыснула от смеха, и едва выговорила: ― Посреди ночи, и дать пару минут на сборы.

Подруги расхохотались, разом сбросив накопившееся напряжение. Они по-прежнему были теми девчонками, что встретились лет десять назад в Египте, когда Маша без документов и шансов вернуться в Россию работала на владельца клуба дайверов на Красном море. Тогда бесшабашная ученица первого курса перевернула ее жизнь, столкнув с итальянским красавцем Антонио, который до сих пор волновал директора «Флорентино».

– Варька, ты неисправима! ― блондинка лукаво глянула на подругу. ― Поднимаем и Егорыча с его спецназом.

– Пока нет, ― улыбнулась Варя.

Стройная женщина с пронзительными цыганскими глазами понимающе покачала головой, и обе опять рассмеялись.

– Ну, выкладывай уже…

– Маш, а ты общаешься со своим дипломатом?

– Антонио собственник компании «Флорентино». Так что, пока я там директор, буду общаться.

– А в процессе общения ты случайно не посетила их фамильный дом в Трапани? Это на западном побережье Сицилии.

Подруга только удивленно приподняла изящные брови и отрицательно покачала головой.

– Тогда есть повод познакомить тебя с Джузи, ― хихикнула худышка.

– Осмелюсь спросить…

– Это дедушка Антонио. Милый старик. Уверена, что ты ему понравишься. И не возражай.

– Я так понимаю, что другого пути у нас уже нет, ― хозяйка пыталась быть серьезной, но с такой подругой это частенько было невозможно. ― В прошлый раз мы искали какую-то шкатулку, что на этот раз?

– Две девочки, ― Варя стала серьезной. ― Галке пятнадцать, Ленке тринадцать. Очень нужно, чтобы они на пару дней приехали к Джузи в гости.

– И этот Джузи, как я понимаю, о своем счастье еще не подозревает?

– Джузи мировой дед, ― вспыхнула худышка, ― я с ним договорюсь.

– То есть нужно купить на недельку путевки до этой…

– Трапани, ― опять хихикнула девушка, ставшая действительно чем-то напоминать расшалившегося воробья.

– Я еще не забыла, как по всему Египту за нами гнались какие-то бандиты. Потом в Иордании мы разгромили старинный склеп. В Израиле какие-то типы довели тебя до беспамятства. Когда мы прилетели со шкатулкой из Испании, бандиты ранили Колю.

– Лучше вспомни ожерелье, которое тебе подарил господин Фатхи.

В памяти Маши явственно всплыла картинка того жемчужного ожерелья, что подарил ей очень богатый араб по фамилии Фатхи. Вернее, хотел купить красивую женщину за то ожерелье. Блондинка часто чувствовала себя вещью на востоке. Пусть и дорогой. Когда ей удалось сбежать из Египта в Италию, она год жила в Милане на те деньги, что выручила за ожерелье, и благодаря своему паспорту с визой на три года в Шенген. Варьке удалось его выцарапать у хитрого араба. В Милане она встретила красавца Антонио, напоминавшего ей молодого Алена Делона… Как давно это было и как это вообще могло быть! Впрочем, с тех пор благодаря Антонио она стала Марией Михайловной, директором «Флорентино». Все это время Варька незримо присутствовала рядом. Когда же Маша сама попала в беду, этот воробушек и Коля вытащили ее из безнадежной ситуации в Бельгии. Все это более походило на приключенческий роман. Впрочем, не зря у женщины с пронзительными глазами в роду есть цыганская кровь… Вернувшись из воспоминаний, Маша строго спросила:

– А девочки?

– Тут одна надежда на тебя с Колей.

– Варька, ты в своем уме?

– Упроси Колиного генерала, чтобы помог оформить Галке и Ленке загранпаспорта.

– А родители?

– Это Лешкины сестры. ― девушка смотрела прямо в глаза подруге. ― Лешка погиб прошлым летом, их отец еще раньше. А к их маме Алене Александровне мы должны поехать на днях. Без взрослых, то бишь только со мной она их не отпустит. Вот таков был материнский сказ. Это чисто женская семья, но когда они увидят десантника Колю…

– Ох, некому тебе ремешка всыпать, ― покачала головой Маша. ― Ну куда тебя опять несет?

– Маш, только не вини меня за Лешку. Я до сих пор места себе не нахожу… Но поехать мы все равно должны.

– Так, может, в Крым или Сочи? ― без особой надежды в голосе спросила директриса. ― Там в мае уже тепло…

– Машуль, поверь мне, если бы речь шла только о пляже, я бы тебя не просила. ― Было видно, что хрупкая девушка напряглась всем своим небогатырским телом. ― У Ивана с Лизой двойня, им еще двух лет нет. Больше мне не к кому обратиться.

– Иван и Лиза? ― попыталась вспомнить знакомые имена хозяйка.

– Иван однажды вытащил на себе Антонио, сломавшего ногу на Чегете, ― пояснила Варя.

– Первый раз об этом слышу.

– В знак благодарности Антонио посвятил Ивана в клан Валороссо.

– Батюшки святый! ― всплеснула руками блондинка.

– Потом Лизу выкрали бандиты, но Антонио ее спас… Кстати, они уже были в гостях у Джузи в Трапани.

– То есть русский десант на Сицилию не вызовет международного конфликта? ― улыбнулась женщина с пронзительными цыганскими глазами.

– Нам понадобится помощь Николая. ― Лицо худышки было очень серьезным.

– Я с тобой, воробушек, ― прозвучало так искренне, что у девушки навернулись слезы.

– Спасибо, Маш. Я так и загадала. Ты…

Комок подступил к горлу худышки, и она лишь молча посмотрела на подругу. В этом взгляде была и благодарность, и боль, и печаль человека, прожившего не одну жизнь на этой грешной земле. Маша почувствовала это сердцем, подумав, почему умная и верная девушка выбрала себе этот нелегкий путь, вместо того чтобы с тем же Лешкой завести семью, нарожать детишек, читать им сказки, печь пироги, разучивать стишки и ждать мужа с работы.

Впрочем, директриса сама иногда задавала себе тот же вопрос. Вокруг нее всегда увивались кавалеры, а уж сейчас-то в очередь стоят, только пальчиком помани. Коленька один чего стоит. На него молоденькие девчонки из «Флорентино» заглядываются, а он по Маше сохнет. Антонио вообще находка: дипломат, красавчик, богат, а уж женский угодник ― каких поискать. Другая бы не упустила такого из своих коготков. Да только не Машенька.

Вот ведь подружки нашлись! Два сапога пара. Наверное, не зря дорожки первокурсницы и инструктора по дайвингу пересеклись в Шарм-эль-Шейхе. Судьба…

ГЛАВА VI. ПОЛЬША, ВРОЦЛАВ

Весна в Силезии мало чем отличается от курской или воронежской. Если провести параллель через эту историческую область в центре Европы, то на ней окажутся и Лондон, и Вроцлав, и Чернигов, и Курск, и Воронеж. Это значит, что в мае уже тепло, хотя иногда бывает пасмурно и случаются дожди. С историей дело обстоит иначе. Одер, вторая по величине река Польши, пересекающая страну с юга на север, растянулся почти на 1000 километров от Моравии до Балтийского моря. В местечке, где Одер разбивается на три рукава, омывающие двенадцать островов, издревле были удобные переправы и стоянки. С одного из них на острове Тумский и начался Вроцлав.

Еще римские летописцы отмечали селение на островах как стратегически важное и богатое, где уже в 900 году было торжище. Местность вокруг Вроцлава называли Силезией по имени одного из племен, живших на берегах Одера. Одно время Силезия находилась под влиянием прусского государства, но к 1000 году она вошла в состав Польши, и римский император Оттон III учредил там римско-католическое епископство. В 1137 году Вроцлав стал столицей силезского княжества, которое в 1241 году было разграблено докатившейся до Европы монгольской волной. Потом Силезия переходила то чешским королям, то прусским, то германским, пока в 1939 году вермахт не навел там свой порядок, построив печально известный на весь мир лагерь смерти Освенцим.

Столица Силезии тоже меняла свои имена ― от старорусского Бреславль до немецкого Бреслау, но после решения «польского вопроса» на Крымской конференции в феврале 1945 года она стала Вроцлавом и в составе Силезии была передана Польше. Так что в миллениум Вроцлав отпраздновал свое тысячелетие.

Богатое историческое прошлое отобразилось в удивительном разнообразии зданий, хранящих в себе черты разных веков. Ратуша, выходящая треугольным фасадом на главную площадь города, с остроконечными башенками, эркерами и высокими шпилями. Королевский дворец уже три века радует глаз пытливого туриста своим венецианским стилем. Утопающий в зелени старейший зоопарк Польши и аквариум собирают поклонников всех возрастов и убеждений. В Зале Столетия, посвященного победе поляков в битве с германцами в 1813 году, был установлен некогда самый большой орган в мире. Зная особое отношение поляков к католической вере, не удивляет большое количество самых разных храмов в городе. Особняком стоит кафедральный собор, построенный в 1272 году в честь защитника и покровителя Вроцлава Святого Иоанна Крестителя. Подобно парижскому Нотр-Даму, стоящему на острове Сите посреди Сены, собор Святого Иоанна Крестителя возвышался на острове Тумский. Шпили его 98-метровых башен-близнецов видны издалека. Чтобы паводки на Одере не мешали посещению храма, в 1810 году рукав реки, отделявший Тумский остров, засыпали, оставив о нем только географическое название.

В мае Вроцлав не выглядит тысячелетним старцем. Около ста мостиков и мостов через Одер и его каналы так и манят пройтись по ним горожан и многочисленных приезжих. Знаменитый Тумский мост с его тысячами замкнутых на ажурной литой ограде замков, оставленных влюбленными в знак вечной верности, каменный сводчатый Олавский мост, красивейший подвесной Грюнвальдский мост, старейший Песочный мост с трамвайными путями и велодорожкой, Четырехпфеннинговый мост, названный так за соответствующую плату, взимаемую за проход, Солодовый, один из 200 пешеходных переходов, далее Мельничный, Университетский, Бортошовицкий… Самым большим и современным является вантовый мост Редзинского, по которому в несколько рядов любят гонять автомобилисты.

Однако ни с чем не сравнимое впечатление остается у счастливчиков, попавших на службу в кафедральный собор Вроцлава, возвышающийся на так называемом ныне Соборном острове. Посидев десять минут на не самой удобной скамейке, посетитель забывает обо всем. Внутреннее пространство замыкается где-то высоко под сводчатым потолком, где бродят звуки органа. В торце за алтарем и по периметру второго яруса установлены витражи, чей колдовской свет заливает прихожан и их души благодатью. В отличие от православных храмов, в римско-католическом кафедральном соборе можно зайти за хоры и рассмотреть три замечательные часовни, в каждой из которых имеются гробницы вроцлавских епископов. В восточном, противоположном алтарю торце, иногда играет орган. Это голос стал печальнее трех предыдущих, сгоревших при пожаре. Рядом с западным входом находится готический портик с романскими колоннами. На одной из капителей вырезан каменный лев. Согласно легенде, желающий жениться должен в пасхальный понедельник потереть морду льва, и тогда избранница непременно согласится.

Правда, выйдя за массивные резные двери, миряне сразу же попадают в иной мир, пропитанный за послевоенные годы ядовитой русофобией. На многих путеводителях жирным шрифтом и черной краской выделено описание события, оставляющее в памяти верующих не менее черный след. Оно утверждает, что, «когда русские бомбили Вроцлав в 1945 году, собор загорелся, но языки пламени волшебным образом остановились перед упавшей статуей Девы Марии с младенцем, не причинив вреда ни ей, ни трём капеллам позади ― часовне Святой Елизаветы, готической Марианской капелле и северной барочной в честь тела Христова.» Авторы забыли указать, что во время той страшной войны фашисты устроили в храме склад боеприпасов и при освобождении Вроцлава собор был на семьдесят процентов разрушен. Сейчас он полностью восстановлен и вновь радует прихожан, молящихся защитнику Вроцлава – Святому Иоанну Крестителю, чтобы он уберег их от коварных русских, ведь напасти в кафедральном соборе случались каждые 20–30 лет со дня возведения в 1039 году на этом месте первой церкви, полностью разрушенной через 20 лет войсками герцога Бетислауса.

Впрочем, можно подняться над суетой к вечному. Заплативший пять злотых получает возможность погулять на смотровой площадке одной из 98-метровых башен и с высоты самостоятельно разобраться в хитросплетениях тысячелетней истории города, застывшей в самых разных домах, несущих отпечаток разных эпох, но покрытых нынче одинаковыми крышами. При этом мало кто обращает внимание на боковую дверь у капеллы Святого Причастия Северной башни с резными фигурами по камню в виде реальных и фантастических зверушек и существ. За ней расположился приходской офис с привычной оргтехникой и офисной мебелью, куда не пускают посторонних, а в большом стенном книжном шкафу устроена потайная дверь, за которой двое дюжих братьев доходчиво объяснят чрезмерно любопытному, что такое частная жизнь и охраняющий ее закон, которой нарушать никому не позволено. За этой красной чертой начинается территория Восточной крепости Святого Ордена «Сынов Света».

Незримая для непосвященных крепость обосновалась здесь в 1566 году, когда, согласно Люблинской унии, возникла Речь Посполитая – федерация Королевства Польского и Великого княжества литовского. У них оставались независимые государственные аппараты, законы, казна, войска, но было общее внешнее управление в виде сейма, некоего аналога двухпалатного парламента, и монарха, который избирался пожизненно, но не имел права передачи власти по наследству.

Ряды растущего Ордена пополняли шляхтичи – выходцы из военного сословия, корни которого уходили в средневековое рыцарство, чьи представители получили большую самостоятельность по применяемому в то время Магдебургскому праву, согласно которому экономическая и общественно-политическая деятельность регулировалась не столько монархом, сколько законами и правилами на уровне города или торгового объединения. С годами разбогатевшая на торговле Польша стала одной из самых передовых стран Европы не только в экономическом, но и военном отношении.

Согласно Уставу Святого Ордена «Сынов Света», его воины стремились только к самосовершенствованию, а не богатству, но если бы кто-то решил заказать у ювелира корону, украшенную вместо драгоценных камней фамилиями польской знати, ставшей основой Восточной крепости, она ослепила бы любую венценосную династию, взошедшую на престол Польши за все время ее существования. Причем каждый хвастал генеалогическим древом, исходящим от «владыки» Болеслава Храброго, ставшего первым польским королем в 1025 году. Он принадлежал династии Пястов, правившей страной четыре века, и, как утверждают его потомки, стал основоположником шляхты. К XIV веку это особое сословие стало настолько богатым и влиятельным, что уже недостаточно было совершить рыцарский подвиг на полях сражений, чтобы переступить заветную черту, отделяющую шляху от всех прочих.

Ни одна европейская монархия не позволяла таких вольностей своим дворянам, как Польша. Что там освобождение от всех налогов (кроме мизерного земельного, по два гроша с поля) – шляхта не должна была строить и ремонтировать дороги, замки, мосты и городские здания в своих уделах! Она даже не должна была обеспечивать короля продовольствием и жильем, если путь монарха пролегал через земли шляхты. Совсем унизительным для венценосца была привилегия шляхты не сопровождать своего правителя в качестве почетного эскорта. За многие из таких «вольностей» можно было бы лишиться головы в Германии, Франции или России. Но только не в Польше – шляхетское сословие было защищено законом о имущественной и личной неприкосновенности.

Амбиции шляхты реализовались в создании Речи Посполитой, где они не только заседали в Сенате или Посольской избе Сейма, но еще имели право вето, то есть последнее слово за принятием какого-либо закона или действия короля, решившего идти войной или строить крепость, оставалось за шляхтой. Они могли отменить все, что угодно. В европейских странах только спустя пять веков «либералы» приблизились к такой вольности, не задумываясь о последствиях. Ведь грань между монархией и анархией так иллюзорна, а серьезный анализ исторического опыта обычно пристрастен, поскольку выполняется на чьи-то средства. Победители пишут историю, а хитрецы начинают переписывать ее уже через полвека.

Рискованная политика шляхты не позволила реализовать задуманное тысячелетие новой империи в центре Европы, которую они назвали Речью Посполитой. За ее недолгую судьбу успехи и поражения часто сменяли друг друга на полях сражений и политических интриг. Так, шведский принц Сигизмунд III, избранный на ее престол в 1592 году, объединил под личной унией Речь Посполитую и Швецию, затем под лозунгом «За справедливость и народ» устремился на восток. В результате Ливонской войны с Россией присоединил белорусские земли и Ливонию. В период смутного времени сначала посадил на московский трон Лжедмитрия, а затем перешел к открытому захвату Русского царства. Тогда, в 1610–1611 годах, поляки на два года заняли московский Кремль и даже начали чеканить монеты от имени Владислава Жигимонтовича, но в 1612 году были выбиты Мининым и Пожарским. Правда, война с поляками еще продолжалась до 1618 года, по итогам которой Россия уступила Польше Смоленскую, Черниговскую и Северскую области. После 30-летней войны 1618–1648 между католиками и протестантами в Европе, Речь Посполитая укрепила свои позиции. В те времена и Орден «Сынов Света» был в зените. Попытка русских в Смоленской войне 1632 года вернуть смоленские земли не увенчалась успехом. И только Северная война со Швецией в 1655–1660 годах и русско-польская война 1654–1667 годов истощили силы Речи Посполитой. В 1686 году она потеряла Левобережную Украину, Смоленщину и Киев. Третья русско-польская война 1692 года оказалась катастрофической, и в 1695 году Речь Посполитая перестала существовать. «Сынам Света» пришлось временно покинуть стены Восточной крепости и рассеяться среди мирян, возложив всю вину за поражение на русских.

Прошло немало лет и тяжких испытаний, прежде чем Святой Орден вернулся в старые стены кафедрального собора Иоанна Крестителя во Вроцлаве. Вместе с храмом, восстановленном на Соборном острове в шестидесятые годы прошлого века, возродилась и Восточная крепость. Новое поколение, не знавшее войны, выросшее в сытой стране и воспитанное на лозунгах свободной и великой Польши, жаждало реванша. Ему достаточно было напомнить о великих предках, не уважавших своего короля, и указать на врага, который «не освободил их страну от фашизма, а поработил», как они уже были готовы воевать… Сначала с памятниками.

Укрытые от посторонних глаз толстыми стенами собора Святого Иоанна Крестителя, новые «Войны Света» обычно собирались в потаенных аудиториях капеллы Святого Причастия. Там после утренней молитвы они постигали истину со слов брата Остина, ставшего недавно комендантом Восточной крепости вместо брата Саймона, избранного Магистром Ордена «Сынов Света».

– Обратите внимание, братья, ― голос оратора звучал негромко, но заставлял присутствующих прислушиваться к каждому слову, ― территория, принадлежавшая Речи Посполитой трижды (в 1772, 1793 и 1795 годах), подверглась переделу между Австрией, Пруссией и Россией. Наши враги ненасытны, они рвали друг у друга истерзанное тело Польши, не в состоянии договориться между собой. Даже Наполеон в 1810 году перед походом на Россию учредил Варшавское герцогство под саксонской короной, но и оно просуществовало лишь до 1814 года. Восточные земли, принадлежавшие Речи Посполитой, вдруг стали российскими губерниями и были объединены империей в Западный край. Только мы никогда этого не забывали и по-прежнему называем эти земли «забранными Россией». Для нас не важно, кто сидит на том троне: Романовы, коммунисты или демократы. Наша цель – восстановить границы Польши в границах Речи Посполитой на 1772 год.

– Ваша Светлость, ― поднял руку для вопроса один из слушателей, уловив паузу преподавателя.

– Слушаю вас, брат Томаш.

– Надеюсь, поляки не сидели сложа руки?

– Верно замечено, ― командор Восточной крепости удовлетворенно кивнул. ― В 20-х годах XIX века национально-освободительная борьба патриотических сил Польши достигла высокого уровня. Тайные студенческие общества в январе 1831 года подняли восстание и свергли с престола прорусского царя Николая и сформировали Национальное правительство во главе с Чарторыжским, но в ответ на это Россия ввела 115 тысячную армию и подавила восстание. Почитайте детали сражения под Гроховым и Остроленкой. Участники восстания были преданы суду с конфискацией имений. Аналогичные выступления были и в западных областях Польши, но и они потерпели поражение. Краков с прилегающими областями перешел в состав Австрии как Великое княжество Краковское.

– Ваша Светлость, ― поднялась женская рука.

– Прошу вас, Зося, ― брат Остин заложил сухие, с синими прожилками руки за спину и чуть нагнул голову вперед, словно ожидал порыва ветра.

– Каково было отношение к евреям?

– В Германии и Австрии существовал закон, запрещающий евреям иметь, покупать, получать в дар или наследовать в собственность жилье. В России после Второго передела земель Речи Посполитой был принят указ Екатерины II 1791 года о «Черте оседлости», который запрещал евреям селиться за обозначенной границей. Исключения составляли купцы первой гильдии, лица с высшим образованием, отслужившие рекруты и ряд ремесленников. Им дозволялось жить в столице и крупных городах. Для остальных евреев отводилась Белоруссия, Новороссия, Астраханская и Кавказская губернии. Граф Лев Николаевич Толстой, известный вам как классик русской литературы, пояснял эти действия правительства тем, что в лице евреев оно имело дело с основательно испорченным, преступным и почти неисправимым народом. Напомню, что к середине 1860-х годов евреи составляли около половины всего населения Царства Польского.

– Ваша Светлость, то есть в Польше был самый высокий процент евреев в населении? ― удивился Лешек.

– Да. Эта ситуация сложилась в результате миграции ашкеназов с востока из разгромленной князем Святославом Хазарии и сефардов с запада после исхода из Испании. К тому же евреи стекались в Польшу из Австрии и России. Помню данные по концу XIX века ― за двадцать лет из России в США и Палестину уехало около двух миллионов евреев. Правда, у тех, кто не мог себе этого позволить, зарождались радикальные взгляды, питавшие различные революционные организации. Тогда и появились так называемые бомбисты. Отмечу, что после вступления России в Первую мировую войну и объявления военного положения в стране, с 1915 года «черта оседлости» была отменена, но это уже не повлияло на последующие события в России.

– Ваша Светлость, ― не мог усидеть на месте еще один слушатель, ― расскажите, почему русские бомбили Варшаву в 1914 году?

– Боюсь, вы ошибаетесь, дорогой Станислав… Когда начались боевые действия четырнадцатого года, внук русского царя Николая I, великий князь Николай Николаевич, с лозунгом «Объединяйтесь под управлением России против Германии» вошел в Галицию, но был разбит и отброшен за Вислу. Впоследствии войска кайзера оккупировали Польское царство, и при штурме Варшавы использовали дирижабли для бомбежки нашей столицы. Я видел одну картину с подобным сюжетом в частной коллекции, когда был по делам в Берлине. Если не ошибаюсь, автор Ганс Шульц, участник тех событий. Возможно, речь идет именно о ней или ее репродукции… Что касается русских войск того времени в Польше, то не припомню, чтобы они использовали аэропланы или дирижабли.

Лектор остановил жестом других слушателей, тянувших руки со своими вопросами, и сделал паузу, чтобы восстановить тишину в аудитории.

– Братья, мы никак не дойдем до темы, которую, собственно, и должны были рассмотреть сегодня. Мне приятно видеть ваш искренний интерес и попытки разобраться в хитросплетениях взаимоотношений Польши и России. Однако в любом деле нужен порядок. Приучайте себя к нему и концентрируйте внимание на главном…

Комендант Восточной крепости окинул аудиторию спокойным взглядом, и слушатели тут же притихли, ощутив легкое прикосновение силы. Это было предупреждением. Невысокой мужчина неопределенного возраста, чье тело закрывала длинная до пят светло-серая ряса, подпоясанная веревкой, скрученной определенным образом, лишь иногда обнажал кисти рук. Сухие с морщинистой кожей, под которой проглядывали синие жилы, вдруг стали значимыми. Еще минуту назад они были как-то по-дружески, если не по-отечески мягки или даже заботливы, – теперь отчего-то стали казаться холодными и сильными. Они не угрожали, а предупреждали. Причем сразу всех в аудитории о том, что границу переступать не стоит. Вернее, даже не стоит к ней приближаться.

Какой мимолетный жест остановил будущих гловеров, осталось загадкой, но у каждого в сознании промелькнул образ вожака волчьей стаи, который лишь глянул в сторону провинившегося щенка и беззвучно оскалился, на миг блеснув оружием, которое может ловко перекусить блоху в густой шерсти или хряпнуть пополам берцовую кость косули.

– Продолжим… Историческими предпосылками Польско-большевистской войны 1919–1921 годов, которую в разных странах называют по-разному, были разные взгляды Рюриковичей и их последователей – с одной стороны, и королей Литвы и Польши – с другой стороны, на земли, обычно называемые Западной Украиной и Западной Белоруссией. Брат Остин сделал паузу, давая понять, что поблажек не будет.

– После поражения Германии в Первой мировой войне и декрета Ленина в 1918 году об отказе России от всех царских договоров, государственность Польши де-юре была восстановлена, но вопрос о границах почему-то не оговаривался. Польша вполне обоснованно считала, что возникла ситуация реального восстановления ее территории в границах Речи Посполитой 1772 года. Однако у большевиков были совсем иные планы. Троцкий бредил мировой перманентной революцией, а Ленин мечтал о Польше как о плацдарме развития революции в Германии.

– В ноябре 1918 года немецкие войска, согласно Коменскому договору, начали отступать из Белоруссии. В нарушение всех договоренностей советская Западная армия двинулась следом с целью восстановления контроля над западными губерниями российской империи и 10 декабря вошла в Минск. На что поляки Литвы и Белоруссии создали Комитет защиты восточных окраин с боевыми подразделениями солдат, входивших прежде в какие-нибудь воинские формирования. Тут же указом Пилсудского они были объявлены частями Войска Польского.

– Первое столкновение поляков и большевиков произошло 6 января 1919 года в боях за город Вильно. Войско Польское отступило. В той неразберихе у нас были осложнения на юге с чехами и на западе с немцами, которые приостановили отступление, желая оставить себе Силезию вместе с Вроцлавом.

Благодаря дипломатическому вмешательству Франции, немцы не препятствовали переброске польских войск через Неман. Это позволило нашим войскам вновь взять Минск, а затем и Вильно. Продвигаясь с боями на восток, в мае мы вернули Гродно. В июне министр иностранных дел Великобритании уполномочил Польшу на возвращение Галиции.

– В то время у большевиков были проблемы на фронтах с добровольческой армией Деникина, поэтому небольшими силами Войско Польское уверенно продвигалось к намеченным границам Речи Посполитой. Дипломаты Англии и Франции договорились с Деникиным о так называемой «линии Керзона», определяющей восточную границу Польши, проведенную по Гродно-Брест-Дорогуск. Наши части весной 1920 года двинулись на Украину и в конце апреля заняли Чернобыль, а потом и Киев.

– К сожалению, у большевиков прошла успешная перегруппировка сил, и Западный фронт возглавил 27-летний Тухачевский, проявивший себя в боях с Деникиным и Колчаком. В помощь ему была переброшена Первая конармия Буденного. Разгромив в мае 1920 года Махно в Гуляйполе, она взяла Киев. В июне вошла в Минск, а в августе взяла Брест. Затем большевики перешли в наступление на Львов и Варшаву.

Комендант Восточной крепости резко остановился, делая акцент на следующей фразе.

– Справедливости ради следует отметить, что, согласно опубликованным документам того периода, Сталин, бывший тогда членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта, выступал против захвата исконно польских земель. Однако ослепленный победами Тухачевский бросился на Варшаву, предвкушая легкую победу.

Брат Остин вновь сделал паузу, и у всех слушателей разом похолодели спины, а лектор произнес фразу, которую они запомнили на всю жизнь:

– В конце августа у поселка Комарово произошло самое крупное конное сражение после 1813 года в Европе. Сошлась 2000 польская конная дивизия Руммеля и 7000 Первая конная Буденного. Кроме того, участвовали около 40 тысяч польских пехотинцев и артиллеристов, а со стороны большевиков до 85 тысяч пехоты. Хотя у русских другие цифры по тому сражению.

– В результате Войско Польское одержало сокрушительную победу. Русские потеряли 25 000 убитыми и 60 000 попали в плен. Польские потери составили 15 000 убитыми и 22 000 ранеными. Далее военные действия переместились в Литву, где большевики опять потерпели поражение, а затем, в октябре, оставили Минск.

– В марте 1921 года в Риге был подписан мирный договор между Польшей и РСФСР, по которому Польша признала свою восточную границу и независимость Белоруссии и Украины. В результате войны 1919–1921 годов из 130 000 русских, попавших в плен, до 80 000 погибли в лагерях для военнопленных на территории Польши. Из 80 000 польских военнопленных, интернированных под Красноярск, в Польшу не вернулись 15 000 человек. Хотя цифры разнятся у историков разных стран, но итоги одной из самых кровопролитных войн между Польшей и Россией неоспоримы.

ГЛАВА VII. РОССИЯ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

― Ты решила пройти пешком весь Невский? ― с иронией в голосе спросила Маша свою подругу. ― Дождь собирается…

– Я бы исходила Питер вдоль и поперек, ― улыбнулась гостья. ― Ты просто привыкла, а для меня это нечто особенное. Мы обязательно должны побывать в Летнем саду, Михайловском замке, Петропавловской крепости, посидеть на скамеечке у Спаса на Крови, зайти в Казанский собор, Исаакиевский… В Петергоф на «Метеоре»…

Директриса обняла худышку за плечи, и та притихла, как ребенок, понимающий, что в магазине слишком много игрушек.

– Зря от машины отказалась, ― шепнула гостье бизнес-леди, ― мы бы все быстренько пробежали.

– Я не хочу быстренько… Понимаю, что ты занятой человек, так что на меня не смотри. Поезжай на работу, только скажи, когда освободишься.

– Давай-ка мы сначала позавтракаем. Я себя в строгости держу, дома, кроме чая и кофе, только «Боржоми» в холодильнике, но мы зайдем к «бабушке». Это рядом.

Варя вопросительно глянула на подругу, но та промолчала, всем своим видом показывая, что она умеет хранить тайны.

Яркая вывеска с названием «Бабушкины пироги» выглядела очень аппетитно. Все буквы были с любовью вырисованы ватрушками, пирожками и плюшками с маком. Даже в десяти метрах от кафе с этим названием прохожие чувствовали соблазнительный дух только что томившихся в печи пирогов.

Особенно сложно было пройти мимо тем, кто не успел позавтракать или вспоминал детские годы у своей бабушки в деревне. Припаркованные вдоль тротуара такси красноречиво свидетельствовали, что здесь отлично и недорого кормят.

– Ой, я вспомнила! ― Варя даже хлопнула в ладоши. ― Мы были здесь после Испании… Когда я буквально выцарапала шкатулку Павла I у той дамочки… Тересы Кабрера.

– И Колю ранили… ― тихо напомнила Маша.

– Опять все из-за меня, ― в сердцах прошептала худышка. ― Что ж я за человек такой? Одни проблемы друзьям создаю.

– Не переживай, он мужик крепкий. Давно забыл.

Несмотря на то, что до обеда было еще рано, в «бабушкином» зале, вкусно пахнущего пирогами, почти не было свободных мест. Русские давно наелись заграничных фастфудов и теперь тянулись к родному. Энергичная, плотно сбитая хозяйка заведения в передничке, расписанном под хохлому, одна успевала и заказы принимать, и радовать посетителей такими же расписанными тарелками с пирогами, манящими румяной корочкой.

Она обернулась на колокольчик у двери и всплеснула руками:

– Маша! Варя! Да откуда вы?! Нет-нет, проходите к Егорычу, он мне не простит, если вы в зале сядете. Пойдемте, девочки. Сегодня у «бабушки» клубничный день.

– То-то так вкусно пахнет!

– Мы еще на улице «след взяли».

Они прошли по коридорчику в кухню, где рослый, немного располневший мужчина хлопотал у большой плиты. Увидев гостей, улыбнулся так, что пышные усы приподнялись, обнажая сильные белые зубы, и раскинул свои огромные ручищи. Маша и Варя утонули в этих объятьях доброго, сильного мужчины, так непривычно сладко пахнущего, словно это и вправду была заботливая бабушка, которая хлопотала у печи в ожидании внуков.

– Вот порадовали так порадовали! ― его низкий голос проник в зал, заставив улыбнуться всех присутствующих там. ― Это ж сколько лет и зим вот эта пигалица голодала в своей Москве? Мне трудно сосчитать те пироги и плюшки, которые томились в ожидании да так и сгинули без худышки. Ты что себе позволяешь? До чего довела… Ветром скоро сдувать будет. Ну-ка, мать, сажай их за стол, кормить буду.

Это прозвучало как угроза, но путь к отступлению был отрезан. Стол перед гостями тут же был уставлен тарелочками и блюдечками, заполненными рядками и горками из пирожков, плюшек, крендельков и нарезанных широкими ломтями пирогов, которых хватило бы, чтобы накормить взвод новобранцев после марш-броска.

– Я тут освоил изделие с клубникой, ― хозяин уже искал место для тарелки с еще парящими пирожками, ― признаюсь, не сразу. Лопались, и сок вытекал, но смекалка солдата всегда выручает. Нужно было дважды подождать, когда для начинки из клубники сахаром засыпал и перед тем как в печь ставил уже защипанных красавцев. Чуть сок дала клубника, и чуть впиталось – вся хитрость.

Он с надеждой посмотрел на гостей, словно ожидая вынесения приговора в суде.

– Ну как?

Обе лишь активно кивали, не в силах что-то сказать.

– Егорыч, не дави на девчонок, ― вступилась хозяйка, – пусть прожуют.

– Ленок, да ты посмотри на эту столичную худышку. У меня теперь кусок в рот не пойдет, вспоминать ее буду. Не-ет, оставим на перевоспитание. Вернее, пополнение.

«Бабушка» залихватски закрутила ус и подбоченилась.

– Как же я рад вас видеть! Даже прощу, что долго не заглядывали… Ну, хоть пару дней у вас есть, или опять сорветесь Моссаду брать?

– Это она нас с Нинкой хотела взять, ― с горем пополам проговорила москвичка, ― да мы не дались.

– Та-ак, а где прячется этот «октябренок»?

Варя вдруг изменилась в лице, не в силах скрыть свою боль. Потом все же тихо выговорила:

– Ей в Англии больше понравилось.

Хозяева удивленно переглянулись, но промолчали.

– Так, может, Кольке позвонить? ― решился разрядить нависшее молчание Егорыч. ― А то ведь тоже давненько не захаживал.

– Позвольте мне вас всех пригласить в ресторан сегодня вечером, ― неожиданно предложила бизнес-леди и посмотрела на хозяйку. ― Когда за вами заехать?

– Ну уж нетушки, ― погрозила ей пальчиком «бабушка». ― Сегодня в двадцать один ноль-ноль мы закрываемся для клиентов и ждем друзей. Без возражений. Эх, жаль пацаны наши в море, а то бы и с женихами познакомил.

– Ваши сыновья уже закончили Нахимовское? ― удивилась московская гостья.

– Представьте себе, сударыня, ― «бабушка» не без гордости, привычным движением закрутила ус. ― «Настойчивый» и «Стерегущий» нас теперь настойчиво стерегут.

– Я бы очень хотела познакомиться с вашими сыновьями, ― искренне призналась худышка.

– Ловлю на слове! ― «бабушка» даже хлопнула в ладошки, словно скрепляя печатью договор. ― Все свидетели. Как только Севка и Славка вернутся, звоню Машеньке, и вы вместе на следующий день у нас. Не появитесь ― тогда мы идем к вам.

– Я готовить не умею, ― пошла на попятную Варя.

– Придется все-таки взять ее на перевоспитание. Как думаешь, мать?

– Попробуй… ― улыбнулась Елена. ― Это тебе не сопляками командовать.

– Сдаюсь, ― «бабушка» подняла ручища, зацепив лампу, ― мне бы внучку одну. Вот такусенькую. Маленькую и сладенькую. Дюймовочку… А?

Подруги молча шли по улице, улыбаясь каждая своим мыслям. Им было приятно сознавать, что эти двое супругов так тепло относятся к ним, казалось бы, мало знакомым людям. Так щедры их души и открыты сердца. Наверное, счастливы будут те невесты, которых рано или поздно приведут знакомить с родителями молодые офицеры флота. Возможно, супруги испытывали к гостям такие чувства, потому что друг Егорыча ― Коля ― незримо присутствовал здесь со своей неустроенной личной жизнью. Вот ведь как складывается судьба: добрый и честный мужик Николай, на которого многие девчонки заглядываются, безнадежно влюблен в Машу, но оба понимают, что не судьба.

– Слушай, ― Варя с мольбой посмотрела на подругу, ― возьми этот пакет с пирогами. А? У меня рука не поднимется его где-нибудь оставить, но и за неделю съесть не смогу. Выручи… У тебя же в офисе народ голодает…

– Это тебе Егорыч собрал. На дальнюю дорожку.

– Тогда нам… Троим… Если тебе неудобно Коле позвонить, давай я.

– Надеюсь, мы не сейчас уезжаем? Встретимся у Егорыча вечером и все обсудим.

– Маш, я серьезно…

– Ладно, ― женщина с пронзительными глазами достала из сумочки сотовый телефон.

Варя не хотела оказаться свидетелем их разговора и чуть ускорила шаг, чтобы подождать подругу на перекрестке. Тут она почувствовала легкое касание. Кто-то издалека чиркнул своим вниманием по едва прикрытому сознанию Читающей во тьме. Стараясь не суетиться, чтобы не вызвать интерес к своей персоне, она продолжала шагать ускоренным шагом, только стала чуть сильнее размахивать пакетом, как это любят делать подростки, демонстрируя полную независимость от всего мира.

После второго касания Варя уже поняла, откуда за ней следят. Кто-то сидел на троллейбусной остановке метрах в двухстах впереди на противоположной стороне улицы. Скорее всего, некто даже не смотрел в ее сторону, только периодически шарил в ментале по периметру. Значит, неизвестный знает ее ауру. Касание легкое, но неаккуратное. Похоже, уровень гловера. Если, конечно, кто-то более сильный не шифруется под новичка.

«Сыны Света» любят в прятки играть. Ну что же ― с врагом нужно бороться его же оружием.

После очередного касания девушка резко свернула в первый же попавшийся переулок справа, оставив вместо себя энергетического «сиамского близнеца», чтобы он позволял касаться такой же ауры двойника. Затем стала медленно подталкивать управляемый ею энергетический плазмоид к противоположному переулку, намекая наблюдателю, что «козленок» пойдет щипать травку на другую полянку. Безропотно несущий ее ауру двойник перешел дорогу и скрылся за углом, дав минимум дважды отметить наблюдателю передвижение налево. Прикрывшись «плащом Морфея», Серая мышка ждала недолго. Парень, очень похожий на студента, быстрым шагом дошел до противоположного переулка и свернул в него.

Варя убрала двойника. Студент засуетился, оглядываясь по сторонам. Это был неопытный гловер. Оставалось выяснить, работал ли он один или в паре. Наблюдатель ответил на этот вопрос сам. Он достал сотовый и позвонил кому-то, продолжая искать «козленка». Едва студент закончил разговор, как Читающая во тьме дотянулась до сознания соглядатая и приказала ему медленно идти вперед, не глядя по сторонам. Затем, размахивая пакетом, направилась через дорогу. Поравнявшись со студентом, начала задавать вопросы, словно разговаривала с приятелем.

– Как тебя зовут?

– Найджел.

– Кто прислал?

Студент попробовал сопротивляться, но какой-то туман окутал его сознание, подавив всякое сопротивление. Со стороны могло показаться что эта парочка болтает о пустяках, не глядя друг на друга.

– Найджел, здесь дожди, а в Англии на удивление отличная погода. Кому пришло в голову заставить тебя тащиться в Питер?

– Светлейший приказал… ― недовольно буркнул парень.

– Кто ж теперь вместо Джерри?

– Са-аймон, ― в голосе гловера угадывалось пренебрежение. ― Поля-як.

– Новые порядки заводит?

– Да-а… ― отмахнулся собеседник.

Он явно не хотел обсуждать неприятную тему, но Читающая во тьме поняла, что затронула нужную струну в душе студента.

– Ты учишься в Лестере? ― Тот кивнул. ― Небось твоя девушка осталась дома… На лужайке кампуса сейчас травка такая зеленая, можно поваляться на глазах у всей профессуры и позагорать…

Студент только сморщился в ответ, словно его кольнули в самое больное место. Неожиданно у Вари в кармашке джинсов заурчал сотовый и чуть все не испортил. Как она могла забыть?!

Оказалось, звонила Маша, взволнованная неожиданным исчезновением подруги. Коротко ответив, Серая мышка выключила свой аппаратик и обратилась к заскучавшему гловеру:

– Слушай, Найджел, а кто с тобой в паре? Зануда какая-нибудь?..

– Глория, ― он произнес это таким тоном, что любой, знающий эту штучку, сразу понял бы, о чем речь.

– Да-а, не повезло… Ты перезвони ей, что «ведешь» объект, а то настучит. Ты же сам знаешь.

Бедолага нехотя достал сотовый и буркнул, что все нормально.

– Она опять корчит из себя старшего, ― подливала масла в огонь худышка, ― сидит в машине да покрикивает.

– Даже в бар не разрешает зайти, пива бокал выпить. Воображает из себя Джеймса Бонда, а сама на таком русском говорит, что народ оборачивается.

– Вот зараза! Следит по карте, где отмечен твой сотовый?

Гловер расстроенно кивнул.

– Так мы сейчас в ларьке холодненького возьмем и на лавочке в парке поболтаем. Она твой микрофон не слушает?

– Нет. По инструкции мы включаем сами, если обстоятельства того требуют.

– Надеюсь, у нас с тобой инструкции нет…

Они зашли в Михайловский сад и нашли безлюдную в этот час аллею. Сели на скамейку под большой липой, изображая парочку студентов, уединившихся, чтобы побыть вдвоем вдали от любопытных глаз. Случайные прохожие понимающе улыбались, вспоминая свою молодость. Варе удалось наскрести по карманам денег на две бутылки пива, зато пирожки были как нельзя кстати. Собеседник был уверен, что приглядывает за «своей» русской, сидящей на скамейке неподалеку. Он не замечал, как откровенно болтает о таких вещах, за которые мог бы сразу вылететь из Ордена. При этом осушил две холодных «Балтики» и умял с десяток пирожков, лишь после этого неожиданно спросил:

– А ты всегда с собой еду носишь на задание?

– Нет, ― едва не прыснула от смеха его мнимая коллега. ― Только если я в паре с Бобом. Он нормальный парень, сам любит пивка выпить. Что ж целый день голодному рыскать… Возьми еще. Вот эти с клубникой, а то Глория принюхиваться будет.

– Не почувствует. У меня таблетки на этот случай есть.

– Смотри… Та русская куда-то пошла! Не отставай.

Быстрым шагом они направились к Инженерному замку, расположенному неподалеку. Постояли у памятника Петру I со знаменитой надписью: «Прадеду. Правнук. 1800». Зашили во внутренний дворик замка и несколько раз обошли скульптуру Павла I, рассматривая удивительно тонкие детали чугунного литья.

Удерживая под контролем гловера, Читающая во тьме начала мысленно обращаться к находившимся где-то рядом братьям Ордена Госпитальеров. Пять лет назад она выполнила приказ, прозвучавший в Кувуклии Иерусалимского Храма Господня: «Передать шкатулку под печать» ― братьям Мальтийского Ордена, и теперь надеялась на их помощь. Она тянула время, надеясь, что ее услышат в тайных помещениях Инженерного замка, построенного по приказу императора Павла I, ставшего за два года до смерти Великим Магистром госпитальеров.

Наконец худышка ощутила слабое касание, но, в отличие от грубого чиркнувшего внимания гловера, это было приятно. Именно поэтому для простых смертных такое касание было чем-то вроде ветерка, а может, кошка пушистым хвостом задела. Да мало ли…

Никто не обратил внимания на то, что двое пристроились к группе туристов и прошли в Русский музей Инженерного замка без билетов. Поначалу долговязый рыжий парень что-то нашептывал невысокой худышке, а она его внимательно слушала. Потом они вошли в зал постоянной экспозиции русского портрета, и непривлекательная внешне девушка вдруг оживилась и бойко повела свой рассказ о Репине, Брюллове, Сурикове, а ее спутник покорно слушал. Он совсем сник, когда они подошли к караульному помещению перед тронным залом, известным своими тайными комнатами, о которых совершенно случайно узнали после бомбежек 1942 года, когда обрушилась часть стен. Потом замок был восстановлен по сохранившимся чертежам, и к этому факту пропал интерес. Странно, никто и не вспоминал о таинственных переходах, которые проектировал некий шотландец по имени Камерон. Да и был ли он вообще…

Зато в узком коридоре около Георгиевского зала осталось большое зеркало, в которое могли смотреться и придворные дамы, и сам император, и охранявшие покой Павла I мальтийские рыцари, которые почему-то не препятствовали убийству монарха огромной империи в ночь на 12 марта 1801 года.

В какой-то момент все, кто находился около большого зеркала в коридоре, разом заинтересовались обоями, услышав одну из легенд замка. Она объясняла желто-оранжевый цвет внешних стен замка и обоев комнат, которые, как утверждает легенда, выбрал сам император. У всех экскурсантов разом прозвучал в сознании рассказ о том, как Павел I однажды на приеме заметил оброненную перчатку своей фаворитки Анны Лопухиной. Желая продемонстрировать особое отношение к этой красавице, он поднял перчатку и элегантно протянул даме. Этот рыцарский жест не остался незамеченным.

Впрочем, точно так же никто не заметил, как за спинами рассматривающих обои бесшумно повернулось большое зеркало, и двое студентов шагнули в проем, который тут же вновь закрылся зеркалом. Жаль, этого не видел ни один режиссер современных сериалов, уж он бы не упустил случая вставить такой интересный момент в свою картину. Что там тайны мадридского двора?! Питерские круче!

– Читающая в тьме увлекается историей? ― уверенный мужской голос с мягкой иронией прозвучал в сознании худышки. ― Осторожно, вниз ведет узкая винтовая лестница… Признаться, в этих стенах я чаще слышу утверждение о том, что желто-оранжевый цвет выбран для окраски замка, как цвет Мальтийского ордена. Даже экскурсоводы повторяют чью-то глупость вместо того, чтобы открыть книгу и посмотреть на флаг нашего ордена.

– Предрассудки и слухи, ― мысленно откликнулась Варя, ― в людской молве всегда живут дольше, чем истина. На этом построен механизм изменения истории. Основная масса людей самостоятельно читает гораздо реже, чем слушает. Прежде книги были очень дороги, теперь наушники не вынимают даже во время разговора.

Она шла впереди, таща за собой гловера, который никак не хотел спускаться по крутой лестнице вниз. Но Серая мышка была сильнее. Наконец они остановились у глухой стены, освещаемой откуда-то сверху тусклой лампой. Никаких намеков на дверь или кнопку звонка не было. Порывшись в своей памяти, Варя мысленно произнесла фразу, которую они с Ниночкой слышали здесь пять лет назад:

– Все тридцать восемь тысяч лет хранить, как братья, мой обет.

– У вас хорошая память, Варвара, ― прозвучал в ответ тот же голос, но уже без иронии. ― Проходите.

Не сомневаясь, худышка приложила открытую ладонь к прохладной кирпичной кладке. Без единого звука часть сплошной стены сдвинулась назад и отошла в сторону, открывая проход в освещенное помещение с хорошим кондиционированием воздуха. Все пространство было занято книгами. Шкафы, стеллажи, полки были заняты плотными рядами потемневших корешков из плотной кожи. На столах лежали свитки папирусов и стопки деревянных табличек, стянутых тонкими ремешками.

В упор на вошедших смотрели темные глаза высокого мужчины в черной монашеской рясе до пят.

– Читающая во тьме теперь сама слышит голос зовущего?

– Да, в первый раз мне помогала девочка по имени Нина. Теперь мне эта техника подвластна.

Они продолжали общаться в ментале, не обращая внимания на застывшего по стойке «смирно» долговязого студента.

– Где же та девчушка теперь? Должно быть, подросла…

– Нина стала предателем. Она в Англии. Стала слушателем школы гловеров Ордена «Сынов Света».

– В Лестере? ― уточнил монах.

– Да. Ее удочерили. Хотя мы с друзьями три года обращались во все инстанции с такой же просьбой.

– Ессеи отбирают талантливых детей по всему свету для обращения в свою веру. В будущем они становятся сильными воинами… Жаль… Помниться, у той малышки были очень хорошие способности.

Гостья промолчала.

– Что же привело Читающую во тьме в этот раз? Надо думать, сей долговязый спутник тому причиной. Хотя особых способностей у него я не вижу. Простой гловер… Под вашим воздействием.

– Сегодня я почувствовала на себе касание чужого внимания, хотя никто не знал о моем приезде в Питер. За мной следил этот парень. Его зовут Найджел. Я попросила его рассказать мне о задании. Думаю, и вам это будет интересно. Из первых рук, как говорится. Его контролер ждет поблизости. Учитывая то, что сотовый здесь не работает, у вас есть минут десять. Потом я выведу его в парк и почищу память.

Тут она вспомнила про пакет с пирогами. Не найдя им лучшего применения, девушка чуть подняла пакет, демонстрируя свой гостинец. Получилось забавно, и оба улыбнулись. Далее все стало как-то естественно. Монах усадил гловера на стул и ввел в транс. Пока тот послушно отвечал на вопросы, гостья огляделась. Заложив руки за спину, чтобы не поддаться соблазну открыть и полистать какую-нибудь книгу, она медленно прошлась вдоль стеллажей, внимательно разглядывая названия. Манускрипты авторов, чьи фамилии известны даже школьникам, стояли на полках, как сериалы на книжных развалах.

– Признаться, ― ни к кому не обращаясь, произнес монах, ― я не подозревал, что так все плохо. Вы исправили свою невольную ошибку, как смогли… Мы обдумаем с братьями ответные меры… Осмелюсь спросить: как мне вас отблагодарить за помощь, которую вы вполне могли бы и не совершать?

– Нет-нет, ― вскинулась Варя. ― Об этом не может быть и речи. Тут полностью моя вина…

– Тем не менее, я вижу два вопроса, которые Читающая во тьме хотела бы задать мне.

Поколебавшись, гостья спросила:

– Вы примете меры по отношению к Нине?

– Конечно. Предатель должен быть наказан независимо от обстоятельств.

– Спасибо… Мне было бы трудно сделать это самой.

Монах жестом дал понять, что вопрос исчерпан. Тогда девушка задала второй вопрос, мучавший ее последнее время:

– Если можно, расскажите о стражах Черной книги, ― без прелюдий выпалила гостья. ― Мне никогда не попадалась эта информация.

– Черная книга? М-м. Если память не подводит, она хранилась у жрецов Храма богини Исиды. Около 1400 года до Рождества Христова Черная книга была вывезена во время так называемого исхода в Ханаан, где позднее образовалась Иудея. Там хранилась долгое время, но последним местом был монастырь Вади-Кельт. В период Крестовых походов Книга была вывезена в Тибет и спрятана в главном храме Лхасы, Чжокханга. Потом следы ее затерялись в разных легендах. Одна из них звучала так: «Когда в стране благодати появятся две сестры, им суждено найти Черную книгу пятого дуата».

– Я слышала о дуатах! Это Врата космической энергии… Круглый зал на Белухе в Алтае, пещера Хареши в Тибете, подводная комната под Сфинксом в долине Царей Египта, шахта горы Нинчурт, тоннель под холмом Стоунхендж, пирамида Теотиуакан в Мексике, подземелье в пустыне Наска… Какая-то пирамида в Китае…

– Каждая Книга предназначалась для определенного дуата, то есть двунаправленного перехода. В паре такие врата балансировали энергетическую систему планеты, созданную на Земле Белой цивилизацией тысячи веков назад. Отголоски войн в тонких мирах сломали ее. Здесь побывали представители и Черных, и Красных цивилизаций. Их мастера создали новые Книги и поменяли существующие Книги на дуатах в своих целях. В результате потоки чуждой Земле энергии стали превалировать над светлой.

– И Земля погрузилась в ночь Сварога, ― догадалась Читающая во тьме. ― Значит, хранители Черной книги должны поместить ее в пятый дуат и охранять там или, наоборот, охранять, чтобы Книга туда не попала?

– А ты знаешь ее место? ― голос не скрывал иронии. ― Книга подобна лекарству: если дать больному не в той пропорции или не в то время, он умрет. Эти знания доступны единицам… Протяни руку и возьми свою книгу.

– Но…

Монах остановил ее жестом и пристально посмотрел, вселяя уверенность. Девушка провела рукой вдоль полки и неожиданно остановилась. Ей показалось, что одна из стоящих плотным рядом обложек знакома. Повинуясь порыву, Варя аккуратно взяла манускрипт. Это была небольшая книга на пергаменте. Вязь непонятных символов на переплете что-то смутно напоминала…

Серая мышка подняла взгляд на монаха, не зная, как благодарить. Он улыбнулся, чуть качнув головой, давая понять, что слова иногда бывают лишними.

Варя попрощались с Найджелом на мостике через Мойку, где гранитный парапет переходит в ажурную литую ограду. Выглянувшее из-за туч солнце засияло на золотом двуглавом орле, восседавшем на уличном фонаре. Худышка приказала гловеру смотреть на этот солнечный зайчик, не мигая, пару минут и аккуратно почистила память, внушив, что он честно выполнил задание, но объект оказался ложным – дама преклонного возраста с густо накрашенными губами под пробивающимися усиками. Впрочем, это ему удалось разглядеть не сразу, а только вблизи, смешавшись с толпой. О чем долговязый студент тут же сообщил своему куратору по имени Глория.

Направившись в другую сторону, Варя искала хоть какую-нибудь скамейку, чтобы рассмотреть подарок. Книга просто обжигала пальцы. Наконец пустая скамейка была найдена, и худышка с разбега плюхнулась на нее и наугад открыла фолиант. Исписанные полустертыми чернилами листы тонко выделанной кожи хотелось трогать, как вещь из далекого детства. Это ощущение возникло еще в тайной библиотеке Ордена Госпитальеров, но, признаться, это было слишком смело даже для сорванца, которым она была лет пятнадцать назад в маленьком курортном городке на Черном море.

– Ты неправильно держишь книгу, ― знакомый насмешливый голос прозвучал так неожиданно, что Серая мышка вздрогнула, едва не выронив книгу.

– Александр! ― ей хотелось долго-долго говорить, как она скучала и хотела его видеть, спрашивать совета и просто помощи…

– Когда ты поверишь, наконец, что стала Читающей во тьме? ― золотистые кудряшки заплясали вместе с озорными искорками в его глазах. Возможно, это солнце вышло из-за туч, или от проезжающей машины сверкнул солнечный зайчик, только Варя зажмурилась и машинально придавила открытую страничку, чтобы ветер не перевернул ее. Неожиданно в сознании проявились написанные слова, которые она читала совершенно свободно:

Лишь время вечно средь миров, Его не видит и светило, Ему не нужен хлеб и кров, Идет, хоть та звезда остыла.

Девушку охватил восторг, и она открыла глаза, чтобы поделиться этим важным событием, но… Рядом никого не было. Впрочем, она уже поняла, что должна прочитать эту книгу, и знала, как это сделать.

ГЛАВА VIII. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

Монастырский сад на территории разрушенного в средневековье аббатства Святой Марии этим летом пользовался особой популярностью. Необычная жара в начале лета была воспринята жителями центральной Англии как «манна небесная», и каждый житель считал своим долгом хотя бы раз в день прогуляться в тени старых деревьев, воображая себя на побережье Средиземного или Карибского моря. Иное дело молодежь. Подростки и детвора просто оккупировали фонтан на площади перед ратушей.

Лестер всегда гордился этим зданием. Символ богатства и самоуправления был привнесен из Германии и Голландии, где города, ставшие членами торговых союзов наподобие Ганза, вкладывали немалые средства, чтобы показать, кто богаче. Правда, все 300 000 жителей Лестера, отсчитывавшего свою историю с X века, считали себя аристократами по сравнению с выскочками из Манчестера, поднявшегося в XIX веке на текстиле. Их старинная ратуша в стиле барокко, естественно, выглядит круче унылого серого здания с колоннами в Манчестере, которые были присущи колонистам времен Ост-Индийской компании.

Поэтому прохладная вода, которая низвергается из пасти крылатых львов, охраняющих четыре стороны фонтана, подобно тетраморфу, охраняющему четыре угла Трона Господа и четыре предела рая, является тем «молоком», с которым юные жители старинного Лестера впитывают в себя истинную аристократичность.

Впрочем, протестантская Англия редко вспоминает пророческие видения Иезекииля из Ветхого завета, чаще связывая статуи позолоченных львов с образом Святого Иеронима, который однажды вытащил занозу из лапы свирепого льва, ставшего впоследствии его верным другом.

Из открытого окна кабинета прелата кафедрального собора Святого Мартина была слышна веселая возня детворы в фонтане. Словно дыхание иного мира, она проникала внутрь, не в силах повлиять на привычный ритм затворников, посвятивших свою жизнь служению Господу. Казалось бы, одинаковых представителей этих миров, живущих по соседству, принадлежащих одной нации и говорящих на одном языке, разделяла незримая стена нежелания понимать одинаково главное в жизни, что приводило к возведению реальных каменных стен. Впрочем, подобные размышления у открытого окна для брата Саймона не были привычкой. Нет. Мир за стенами семинарии, монастыря, а впоследствии и кафедрального собора во Вроцлаве его раздражал и втайне даже пугал, но думать о чем-то отвлеченном это не мешало. Наоборот, подстегивало. Так ему проще удавалось проанализировать ситуацию и построить верный план действий, если противник был перед ним. Беспечный, самоуверенный, легковерный.

В дверь кабинета постучали, и Магистр разрешил войти. По встревоженному виду брата Седрика стало понятно, что вести нерадостные.

– Храни Господь Святой Орден, ― флэшер припал холодными губами к морщинистой руке.

– Аминь.

Саймон жестом предложил своему доверенному флэшеру сесть за чайный столик, и сам устроился напротив. Дважды звякнув, серебряный колокольчик без слов сообщил служке, чтобы тот подал чай. Гость понял, что у него в распоряжении есть минут пять, достал из портфеля ноутбук и быстро открыл его перед Магистром. Хозяин кабинета посмотрел фрагмент видео и удовлетворенно кивнул.

– Хорошо. Вы проверили библиотеки?

– Да, Светлейший. Архивы ведутся аккуратно. Раз в неделю в наш информационный центр приезжает броневик компании «Гермес», и вооруженные инкассаторы забирают опечатанный бокс.

– Как часто проводятся проверки по восстановлению?

– Согласно договору, «Гермес» обязан восстановить любой файл в течение пяти лет. Мы делаем случайные проверки раз в 2 месяца. Ошибок нет.

Бесшумно в кабинет проскользнул служка и подал чай.

– Рекомендую… Китайский сорт «Юн Ву» обладает тонким ореховым вкусом, но капризен, как редкие цветы или бабочки. Если не хранить в холодильнике, горчит. Не сочетается с какими-нибудь добавками, ― хозяин кабинета коротко улыбнулся. ― Не зря в переводе его название звучит не иначе как «Утренний туман».

– Не первый год работаю под вашим началом, Светлейший, ― издалека начал Седрик, ― и не перестаю удивляться вашему постоянному поиску истины. Во всем…

– В том числе и исследованию формы лести, дорогой мой флэшер.

Тут гость понял, что Магистру уже все известно, и достал исписанный неровным нервным почерком листок с вчерашней датой и скромной подписью внизу. Протянул брату Саймону, но тот отложил листок не глядя и сосредоточил свое внимание на застывшем с чашкой чая подчиненном. Конечно, это были не ушедшие Константин или Джерри, но сил просканировать флэшера у недавно избранного Магистра хватило.

– Ваши версии, Седрик… Почему ученица четвертого класса подготовительной школы нашего Университета решила свести счеты с жизнью? Официальные версии о депрессии сироты в чужой стране меня не интересуют. За четыре года эта русская, как бишь там ее…

– Нина.

– Да… Ни разу не была отмечена в чем-то подобном. Я ознакомился с отчетами кураторов: дисциплинированность, целеустремленность, отличная успеваемость… Это все вранье?

– Воздействие не обнаружено, Светлейший.

– Тогда объясните мне или хотя бы сформулируйте свои версии. Почему талантливый ученик решил выбраться ночью на крышу кампуса. Это было дефиле в пижамах, или ему захотелось полетать в полнолуние? Не можете… Тогда я вам намекну. Эта Нина рассказывала о некой русской со шкатулкой. Путаясь в деталях, вспоминала о каком-то инциденте на берегу Мертвого моря. Будет время ― покопайтесь в нашей библиотеке… Кстати, почему ей не сменили имя?

– Ребенок утверждал, что Нина на древнееврейском звучит как «правнучка» и что ее воспитывала прабабка.

– Но есть инструкция, дорогой Седрик! Или хотите сказать, что семилетний ученик смог переубедить куратора?

– В объяснительной куратор указал на сложное состояние ребенка, травмированного смертью последнего родственника.

– Это для полиции. Чутье подсказывает мне, что Нина унесла с собой нечто важное, чего кто-то опасался… Вам два дня на поиски, Седрик. Больше у полиции я не смогу выторговать. Флэшер торопливо собрал все в портфель и, опасаясь взглянуть на Магистра, попрощался:

– Храни Господь Святой Орден.

– Аминь.

Тревога не покидала Саймона. Он опять подошел к открытому окну. У фонтана беспечно резвились дети, за которыми никто не приглядывал. У бывшего коменданта Восточной крепости мелькнула мысль, что так же обстоят дела и в Святом Ордене. Что ж ― он взвалил на себя непростую задачу, от него требовалось не приглядывать за Орденом, а в корне менять его стратегию, которая позволила врагам дважды обезглавить некогда могущественную организацию. Для серьезных дел нужны серьезные бойцы, а их только предстояло выращивать.

Размышления прервал робкий стук в дверь.

– Мистер Харрис, Светлейший. ― Казалось, служка боялся своего голоса, когда доложил о том, кто часто мелькал в теленовостях и чьи высказывания перепечатывали серьезные политические издания.

– Храни Господь Святой Орден, Светлейший, ― мужчина лет пятидесяти в светлом костюме, идеально сидевшем на его подтянутой фигуре, чуть склонился к перстню власти.

– Аминь, дорогой Ричард, ― Магистр перекрестил ухоженную седеющую шевелюру. – Присаживайтесь.

Брат Саймон расположился в своем кресле первым, чтобы не заставлять ждать гостя.

– Я позволил себе обратиться к вам с просьбой, хотя мы и не были знакомы лично.

– Для меня честь познакомиться с новым Магистром Ордена, которому я служу с детства.

– Рад это слышать, брат мой… Собственно, именно дела Ордена и были той причиной, которая прервала занятого бизнесмена и политика в нелегкое для страны время. Поверьте, мое сердце переполнено тревогой, и не забудет тех, кто откликнулся в трудный час.

– Я знаю, что наши братья не перестают молиться, Светлейший.

– Надеюсь, дорога была не столь утомительна, и мы сможем поговорить до файв-о-клок о серьезных делах.

Гость галантно кивнул, давая понять, что именно это и подразумевал, когда отправлялся в Лестер из столицы.

– Брюссель продолжает настаивать на солидных отступных? ― без предисловия начал разговор брат Саймон. ― Думаю, что рискованная политика Германии, явно направленная на возрождение канувшего в Лету рейха, была одной из причин, по которой затевался «брексит».

Мистер Харрис сдержанно улыбнулся.

– Создать проблемы банкам Италии, Испании и Греции. Заставить их взять в долг так называемую помощь, а потом стричь купоны, получая обратно и «помощь», и большие проценты.

Мистер Харрис только кивнул.

– Германия сначала обдерет всех как липку, а потом заставит менять их территории на немецкие товары… Не зря раньше любили повторять в сенате Рима: «Нет хуже надсмотрщика, чем бывший раб», ― усмехнулся и Магистр. ― История любит повторяться. Что же, надеюсь, у правительства найдется достойный ответ для выскочек из Германии и их подпевал из Брюсселя.

Они помолчали.

– Мой скромный анализ показал, что большой приток иммигрантов в Европу задуман для дальнейшей глобализации. Оторвать большие людские массы от корней, чтобы они стали безразличны к судьбе не только чужой страны, но и своей. Занять приезжих квалифицированным трудом невозможно в силу их необразованности, следовательно, в планах хозяев Евросоюза создать огромную армию либо на сборочных цехах с тривиальным опытом работы, либо с оружием в руках. Значит, одна половина рабочих рук будет вооружать вторую половину, чтобы обеспечить военный конвейер, который прокатится сначала по всей Европе, а потом и на Восток. Пять миллиардов человек можно прокормить только на просторах России, которая почему-то считает эти территории своими. Небольшие группы китайцев по пять-семь миллионов человек уже переходят восточные границы последней империи современного мира.

Гость не возражал, продолжая слушать прелата кафедрального собора.

– Однако с трудностями переходного периода старушка Европа сталкивается все чаще. Техасский бычок способен только топтать слабые страны, неся туда свою «демократию» и бесплатно выкачивая оттуда ресурсы. Порядок наводить он не в состоянии. Семнадцать мощнейших спецслужб США не могут координировать действия между собой, борясь поодиночке за бюджет, растущий каждый год. Плюс к тому частные военные компании, которые выполняют всю грязную работу правительства.

Ричард стал слушать с интересом.

– Все бы ничего, но триллионы долларов, которые печатает ФРС, скоро погребут под собой всю эту систему. Она не вечна, а расходы растут ежегодно. Проект с Трампом, на которого собираются списать грядущий дефолт, возможно, и сработает, но тогда Центробанки всех стран, передавших свои золотые запасы в Форт-Нокс, станут в очередь за своим добром, а золота там давно нет. Еще они привезут пачки гособлигаций «трежерес» к американскому казначейству, как в 1965 де Голь привез пароход зеленых бумажек в обмен на реальное золото. Тогда рухнул золотой стандарт, обещавший примерно грамм золота за доллар. Теперь же производство 100-долларовой купюры обходится в семь центов.

Гость кивнул в знак того, что согласен с этими доводами.

– Секрета в моих рассуждениях нет. Вопрос, как выйти из ситуации… И тут Святой Орден может предложить свои услуги как частная организация.

Магистр серьезно глянул на мистера Харриса. Да так, что у того похолодела спина, а ноги перестали слушаться.

– Не мне вам объяснять, дорогой Ричард, возможности воздействия на толпу одного мастера ментального удара. Бескровное и абсолютное подчинение как населения, так и армии. Одной или нескольких стран. Незаметно внедрить по одному мастеру на пригород мегаполиса или стотысячный лагерь беженцев не составит труда, а в преданности «Сынов Света» сомневаться не приходится. Затраты такого проекта минимальны, а «отходов», простите, вообще не будет.

Магистр умолк, ожидая реакции гостя.

– Признаться, неожиданное предложение, Светлейший… Хотя и весьма перспективное.

– Мы можем организовать какое-нибудь шоу для тех, кто принимает решение. Скажем, осенью… Я начал проект подготовки двух десятков лайтеров. И это только первая волна… Не хочу показаться фантазером, потому надеюсь на сотрудничество с вами, дорогой Ричард. Надеюсь, вам известен мой принцип баланса и равновесия сил во всех начинаниях.

Гость уверенно кивнул, зная, на что намекает собеседник.

– Проект серьезный и требует проработки. Мы пока на стадии, как это принято говорить в деловых кругах, договора о намерениях. Надеюсь, вы знаете мою скромность по трем десяткам лет служению Святому Ордену. Сразу заявляю свою позицию, не претендующую на лидерство. Я бы сформулировал ее, как технического специалиста, который будет заниматься только реализацией технической стороны проекта. Остальное в ваших руках, дорогой Ричард. Я знаю вас как истинно верующего и порядочного англичанина из династии Йорков. На мой взгляд, лучшей рекомендации не найти.

Оба помолчали, обдумывая сказанное. Затем гость рывком поднялся, очевидно приняв решение.

– Благодарю за высокое доверие, Светлейший. Можете положиться на мою скромность. Я подумаю, с кем можно было бы поговорить о таком проекте в соответствующих кругах. Осторожно и без имен. Понимаю, что разговор никак не фиксировался и ни к чему нас обоих не обязывает. Обещаю, что и я буду соблюдать такой же режим обсуждения. Это в моих силах.

– Храни Господь Святой Орден, ― мистер Харрис элегантно коснулся тонкими губами перстня силы.

– Храни Господь Святой Орден, ― тихо ответил Магистр, осенив седеющую шевелюру крестным знаменем.

Вечер обещал быть теплым. Магистр подошел к открытому окну, чтобы проанализировать по привычке состоявшуюся беседу, вернее, его монолог. Чопорный джентльмен открыто не высказывал своего отношения к приезжему поляку, хотя тот и занимал соответствующий пост в иерархии Ордена. По сдержанным эмоциям англичанина было трудно понять истинное отношение к сказанному и оценить возможную перспективу. Пришлый есть пришлый, особенно среди подданных ее величества. Взять хотя бы такое традиционное «мужское хобби» как английский паб.

В отличие от Франции, Германии или Польши, эти особенности уникальны, и многие туристы стремятся не только увидеть, но и на себе испытать прелесть нарушения закона «неприкасаемости». Дело в том, что только у барной стойки можно пренебречь вечным правилом, запрещающим любое касание сотрудника или прохожего. За столиками или с пинтой пива в руках около паба нарушение этого «закона» уже будет считаться дурным тоном.

Только у барной стойки можно наблюдать удивительную память бармена, безошибочно запоминающего, кто и когда подошел к стойке. Нет живой очереди, где джентльмены стоят в затылок, но очередность строго соблюдается барменом. Приезжим всегда интересен язык жестов, взглядов и улыбок, которыми обмениваются клиенты и бармен. Аналогов нет в других странах. Даже если речь заходит о чаевых, их не оставляют на столике и не кладут на стойку бара, не вписывают в счет и уж, конечно, не засовывают купюру в карман, похлопывая по плечу. Вместо этого принято заказать лично бармену какую-то выпивку, и эти деньги он возьмет себе из общей суммы заказа.

Правило жесткого окончания работы паба тоже непривычно для приезжих. Объявление 30-минутной «готовности» новичками не воспринимается всерьез, но запоминается с первой попытки, потому что вышибалы физически выносят посетителей, не глядя на то, что заказ только что сделан. Для любителей посидеть «до последнего посетителя» надо ехать не в Англию, а в Россию. С другой стороны, лежащего клиента у паба чаще можно увидеть именно в Англии.

Эти мысли промелькнули у Магистра Святого Ордена, который наблюдал за прогуливающимися по площади перед кафедральным собором. Поляку какие-то особенности были непонятны в этой стране, но он четко знал, что поток «живых денег» в виде туристов, прибывающих в Лестер, равно как и прихожан собора, и особенно состоятельных и влиятельных братьев Святого Ордена, не должен прерываться.

Анализ политической системы «старшего брата» Европы, обычно отсиживающегося за океаном, где приватизация поглотила не только промышленность и средства массовой информации, но даже армию и спецслужбы, поначалу удивляла. Однако понять логику власть имущих было просто. Государство с его «пуританским взглядом» на традиционные ценности отодвигалось в сторону. Заплати и получи услугу в виде батальона, а то и дивизии профи, которые выполнят заказ на совесть. Организовать мирный пикет, демонстрацию или забастовку с любыми лозунгами, транспарантами и листовками. Единоразово или в течение месяца. С битьем витрин, прохожих, а то и полицейских. В любой стране. Это может быть и десант в полной экипировке с боекомплектом ведения полноценной армейской операции, и прикрытие с воздуха. Все определяется прейскурантом.

Что не запрещено законом, разрешено. Еще нет закона, регламентирующего поведение частной армии, но частные армии уже есть. И поскольку они выполняют в первую очередь заказы правительства с бюджетом в миллиарды, они прикрываются на том же уровне. Канула в Лету безграничная власть монархов, способных ограбить любого вассала или банк. Им на смену пришли парламенты и правительства, теперь время денег. Переломным моментом было убийство президента, попытавшегося запретить в 1963 году МВФ печатать зеленые бумажки. Нынче достаточно обладать определенной цифрой на счете, чтобы выбрать из меню блюдо в виде революции. Политические убийства уже мало кого интересуют.

Эти рассуждения привели Магистра к идее создания частной армии мастеров ментального удара, способных на более масштабные и эффективные операции. Все было логично, но к подобным выводам способен был лишь тот, кто владел полной информацией. Для выскочек из Брюсселя это будет неожиданностью. Тем, кто волею судеб перебрался из скрипучего кресла мэрии маленького литовского городка в шикарное кожаное кресло парламента Евросоюза, управляющего пятью сотнями миллионов человек, невдомек, что он так и остался марионеткой. Он обсуждает, голосует, выступает с речами, но не сознается даже себе, что делает это под диктовку. Яркий пример тому поляк Дональд Туск, семь лет бывший премьер-министром Польши. Волею судеб в этом году был избран главой Евросоюза и теперь клеймит позором политику недавно возглавляемой им страны. Даже угрожает своим родственникам и бывшим коллегам крутыми санкциями.

Новоиспеченный Магистр хочет предложить совсем необычное блюдо для политической кухни Европы. Они даже не подозревают, что взвод лайтеров поставит на колени не только весь Евросоюз, но и Россию. К осени вполне реально подготовить хотя бы половину из запланированных двадцати кандидатов. Возможностей Святого Ордена и власти ее Магистра на то достаточно. Остался вопрос поддержки на уровне правительства Великобритании.

Дело в том, что либеральные взгляды в Европе уже как лет десять назад позволили отказаться от призыва в национальные армии. Эта волна «смыла за борт» собственные армии многих стран Европы. Теперь контролируются только внешние границы. С беженцами работают негосударственные организации. Если в 1939 вермахт, как на прогулке, прошелся по странам Западной Европы в течение пары месяцев, то теперь это можно было бы сделать за день.

Патриоты по привычке обращаются к «старшему брату» с просьбой о защите, но появился Трамп, который предъявляет счет. И какой… Вот тут-то услуга частной компании Святого Ордена могла бы пригодиться как нельзя кстати.

Об этом стоило бы помолиться и объяснить Создателю всю тонкость и гуманность идеи. Брат Саймон остался доволен собой. Он уже подумывал о создании собственного банка, предназначенного исключительно для сопровождения частных заказов. В отличие от ватиканского собрата, его банк не будет давать деньги под процент, чему категорически возражал Спаситель, его банк будет только переводить суммы с одного счета на другой.

Осталось заручиться поддержкой сильных мира сего.

Магистр допускал, что только пока он должен находиться в роли консультанта. Придет час ― и к нему выстроится очередь просителей. Что ж ― нужно только помолиться, а это брат Саймон делал с удовольствием.

ГЛАВА IX. РОССИЯ, БЛАГОДАТКА

Весть о приезде гостей к Долговым быстро облетела все 13 домов Благодатки. Особо население интересовал статный мужчина с военной выправкой. Едва Николай вошел в горницу, где когда-то родился Лешка, его сестры разом вскинулись навстречу бывшему десантнику. Ленка и Галка ухватили его за руки и уже не выпускали, введя сотрудника охранной фирмы «Бастион» Пригорова в полное смущение. Они бесцеремонно таскали его за собой, показывая дом, хозяйство, огромный огород, и галдели, как стая сорок на опушке. Даже старый Полкан, обнюхав приезжего, признал в нем своего и приглядывал краем глаза, чтобы никто не обидел.

Поскольку большинство жителей Благодатки состояли в том или ином родстве, то приезд столичных гостей считался общим праздником. Сестры бесцеремонно забегали во все дома подряд, гордо заявляя, что «дядя Коля» наконец-то к ним приехал. На шутливый вопрос Маши, не выбрал ли Коля себе невесту, он ответил, что как порядочный человек уже должен жениться, только разорваться не может. Девчонок это ничуть не смутило. Они неустанной юлой крутились вокруг бывшего десантника, наперебой что-то рассказывая и показывая.

Маша и Варя остались в доме Долговых поговорить с их матерью Аленой, а Николай совершил круг почета и остановился только в доме у дяди неугомонных сестричек, где жила старшая в роду Журавлевых ― бабушка Прасковья. Она сидела у окошка в кресле-качалке, которое когда-то смастерил еще Серёня, и читала. Грузная, в необъятном платье и больших очках, она чем-то напоминала бабушку из сказки о Красной шапочке. Заметив приезжего, Прасковья Ивановна окинула его подслеповатым взглядом поверх очков и попросила подойти.

– Николай Пригоров, ― коротко представился он.

– Ну дядя Коля, ― одернула его за рукав Ленка.

– Бабушка сама все увидит, ― тихо подсказала Галка.

И действительно, Прасковья Ивановна то ли не слышала этих слов, то ли проигнорировала, а только провела своей пухлой ладошкой вдоль вытянувшегося по стойке «смирно» бывшего десантника сверху вниз. Потом подержала его сильную ладонь в обеих своих, внимательно заглядывая бывшему офицеру в глаза. Помолчав, тихо спросила:

– Что ж отпускаешь свою цыганочку-то? ― и, покачав головой, добавила: ― Она, как вороная норовистая кобылица. Гордая и независимая. Будет по степям скакать, пока не сыщется мужчина, который натянет поводья и не отпустит. Только тут одновременно и сила, и ласка требуется. Ослабишь хватку – не поймаешь; натянешь сильно – вырвется. Цыганская кровь ее всегда в дорогу тянуть будет. Трудно с такой, но другой не сыскать. Вижу, сохнешь по ней. Вот так судьба…

Бабушка перевела взгляд на внучек.

– А эти вертихвостки что тут?

– Мы с дядей Колей, ― взвизгнули обе, прячась за мужчину от бабушкиного взгляда, словно от пучка крапивы, которым та в воспитательных целях собиралась пройтись по их коленкам.

– Ну, да-а… В теплые страны наладились, ― взгляд поверх больших очков так сверкнул, что любопытных из горницы словно ветром сдуло. ― А хозяйство на кого? Зорька и Марта сами доиться будут?!

– Ну, ба-а, ― чуть не плача, протянул писклявый дуэт.

– Нельзя ли договориться с соседями? ― попробовал уладить миром ситуацию Николай. ― На недельку… Мы бы им подарков привезли. И вам…

– Вот так хитре-ец… ― расплылась в беззубой улыбке старушка. ― А какой овечкой прикинулся. Смотрите-ка! Ну-ка повернись… Хорош служивый… Как же тебя такого цыганочка твоя отпускает от себя? Ох, уведут… Девки у нас горячие… Этим еще рановато, а туда же.

Несмотря на внешнюю строгость, бабке явно понравилось, что девчонки сразу признали приезжего. Очевидно, она доверяла их интуиции.

– Ладно, ― ни к кому конкретно не обращаясь, тихо огласила свое решение глава рода Журавлевых, ― сходите на просеку за черникой. Пора уже ей. Если вместе пойдете, вместе и вернетесь. Дома сделаете вареников и вечером принесете к нам. Фома во дворе стол накроет. Алене скажите, чтоб ко мне заглянула… А ты, племянничек, смотри! Обещал…

Взвизгнув от радости, сестрички подскочили к бабушке с объятьями. Та отнекивалась, но прижимала обеих к себе. У бывшего десантника кольнуло сердце, он признался себе, что хотел бы жить в такой семье.

До вечера вшестером лепили вареники. Хозяйка занималась тестом, а сестрички взяли шефство над приезжими, которым после сбора черники уже ничего не хотелось. Деревенские только посмеивались над городскими собратьями.

– У меня отравление кислородом, ― подшучивала над собой Маша, ― забыла, когда так уставала. Все болит. Живого места на мне не осталось.

– Я уже эту чернику лежа собирал, ― смеялся Николай. ― Вот это тренировка…

– А у Варьки полная корзинка была, ― удивилась подруга. ― Когда только успела?

– Одну ягодку беру, ― вспомнила худышка сказку, ― на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится…

Сестрички улыбнулись молча да мельком переглянулись. Взрослые всерьез обсуждали намеченную поездку на Сицилию в Трапани. Хозяйка все еще сопротивлялась, хотя бабушкино слово в этом роду было непререкаемым. Уже и соседки обещали сколько нужно посмотреть за скотиной, ведь не чужие, помогали и раньше. А тут такой случай, за отличную учебу сестричек наградили поездками какие-то итальянцы. Хорошо, добрые люди помогли с паспортами и визами, так что всех троих Долговых довезут и вернут обратно в Благодатку. Везет же некоторым.

После слов бабушки о цыганке, по которой сохнет дядя Коля, сестрички то и дело поглядывали на красивую гостью с пронзительными цыганскими глазами. Ловили каждый ее жест и взгляд, примеряя на себя ее одежды и слова. Им все было интересно, ведь эта женщина была из того особенного мира, который краем глаза они видели на экране, о котором с восторгом рассказывали в передачах о богатых и успешных. Из обрывков фраз, сказанных приезжими, девчонки пытались выловить суть причины того счастья, что вдруг обрушилось на них не где-то там в столицах, а тут, в Благодатке, где, кроме Рождества, Крещения, Пасхи, Покрова да постов, почитай, ничего не происходит.

После того как мать наотрез отказалась не то чтобы отпустить их с этой московской худышкой, но и самой с ними поехать, они молили всех святых, чтобы неизвестные прежде «друзья из Питера» согласились быть провожатыми. Их просьбы были услышаны, и обещанный Николай приехал, и какой… Все равно что Николай-Чудотворец. Потому обе вцепились в его сильные надежные руки, демонстрируя белому свету, что все свершилось. С таким дядей Колей им ничегошеньки не страшно. Впрочем, похоже и сердце матери растаяло при встрече с Николаем. Она, конечно, еще поворчит и все будет подробно выяснять, но сестрички уже знали, что далекая Сицилия стала намного ближе. Непонятным оставался вопрос, как Серой мышке из далекой Москвы удалось все устроить. Как вообще она могла так запросто разговаривать со сказочно красивой женщиной с пронзительными цыганскими глазами? Что между ними общего и вообще, зачем все? Но это будет потом, главное, чтобы сейчас ничего не сорвалось…

А взрослые все говорили и говорили о каких-то незначимых мелочах.

– Алена, ― по-свойски обращалась к матери сестричек Маша, ― паспорта и визы вы уже не раз проверяли. Теперь детям до 14 лет их оформляют, все законно, потому что многие ездят не только отдыхать, но и учиться в Европу.

– Да боязно мне, Маша. Я ведь сама ни разу не то что в этой Италии ― в Москве-то не была.

– Лететь из Москвы всего шесть часов. С пересадкой в Риме.

– Как в Риме? ― вскинулась взволнованная мать.

– Теперь все международные рейсы летают с пересадкой, и наши, и итальянские…

– А мы на каком полетим?

– Аэрофлотом. Около девяти вылетаем из Шереметьево, уже в полдень гуляем по аэропорту в Риме. Не волнуйтесь, выходить не будем. В аэропорту магазинов много. Погуляем. Посмотрим. Пересадка полтора часа, все успеем сделать. Потом в час вылетаем, а в половину третьего мы уже в аэропорту имени Винченцо Флорио. Это недалеко от Трапани. Нас встретят. Полчаса ― и мы в доме большого друга Вари.

– Как Вари? ― все взгляды устремились на худышку, которая абсолютно спокойно пожала плечиками.

– Да мы случайно с Джузи познакомились. Он очень милый старик. У него в гостях первыми побывали Иван с Лизой. Это тоже мои друзья из Москвы. У них двое очаровательных малышей, которым нет еще и двух лет, поэтому я не стала их тревожить. Джузи вам обязательно понравится. Правда, он передвигаться сам не может, только в коляске, но интереснее собеседника нет во всем мире. Дом очень большой и гостеприимный, а библиотека…

– А море? ― в один голос спросили сестры.

– Трапани расположен на берегу, ― успокоила их Варя, ― накупаетесь еще. Мне Джузи рассказывал, что когда Антонио был маленький… Это внук Джузи… Он решил на лодке один добраться до Палермо. Это больше ста километров вдоль берега.

Все неожиданно замолчали. Каждый думая о своем.

– Простите, ― первой отважилась оправдаться Серая мышка, ― я, наверное, опять что-то не то сказала. У меня это бывает. Больше общаюсь с книгами, а они все выслушивают безропотно.

– Мы тоже на лодке поплывем? ― хихикнула Ленка.

– Девчонки, ― не выдержала Алена, ― вы меня в могилу хотите свести?! Какая еще лодка?! Сидели бы дома, ходили, как все, купаться на…

– Кудаду! ― хором подсказали те.

– Куда-куда? ― смеясь переспросили Маша и Коля.

Все расхохотались, глядя на рожицы маленьких проказниц, которые любили копировать своего отца, которого по привычке так и продолжали называть Серёня.

Вечером во дворе дома дяди Фомы буквой «П» стояли принесенные из нескольких соседних домов столы. Эта буква словно упиралась своими «ногами» в летнюю печь, где кипело, скворчало и булькало что-то очень вкусное. Столы были устелены белыми скатертями, расшитыми разными орнаментами, поверх стояло великое множество тарелок самой разной формы и угощений. В основном это были салаты и холодные закуски. Вареники с черникой от Долговых где-то затерялись.

– Девчонки, ― Коля обращался к сестренкам как к одному человеку, ― я ж так и не попробовал наши вареники!

– Не волнуйтесь, дядя Коля, ― в два голоса отозвались те. ― Отыщутся. У нас все на всех делят.

– Как на свадьбе, ― шепнула Маша на ухо подруге.

– Я городская, ― призналась Варя, ― впервые за таким застольем.

Она повернулась к сидевшей рядом Алене:

– Прошлым летом Лешка нам с Ольгой примерно такой же ужин устроил в Москве. Я-то все по коммуналкам живу, да и готовить не умею, а он наготовил всяких вкусностей… Ой, ничего, что я его вспоминаю?

– Это хорошо, что вспоминаешь, ― тяжко вздохнула мать. ― Так и не дождалась я его внуков. Хоть память осталась… Девчонки говорят, что он где-то рядом… А я им верю…

Варя неожиданно обняла Алену за плечи и прижалась к плечу щекой.

– Он был славным и очень добрым. Умница, каких поискать… А как готовил… Пальчики оближешь.

– Это он в Серёню. Тот такой же был…

Они помолчали, улыбаясь чьим-то приветствиям и шуткам. Оказалось, что вся Благодатка собралась за общим столом. Тетки, дядьки, племяши, свекры и кумовья или переселившиеся в этот поселок после свадьбы из соседних деревень «новенькие», почти все они состояли в каком-то родстве или долгие годы жили бок о бок, да таковыми и стали.

Собирались вместе по праздникам, на проводы, а то и поминки. Делились всем: и добром, и радостью, и горем. Так было легче. Так веками жили русские люди, пока ветры революции не нагрянули и в эти глухие края. Обещанная Советами «земля крестьянам» обернулась почти полным их истреблением. Раскулачивали крепкие хозяйства, забирали мельницы, сгоняли скот, обвиняя «кулаков» в эксплуатации крестьянства. Растаскивали нажитое тяжким трудом, не оставляя зерна на прокорм семьям. Это очень скоро «аукнулось» восстанием и голодом. Восстания подавили в крови, высылая оставшихся в дальние края, голод и Гражданская забирали остальных. Насильственная коллективизация, опять война, бездарная борьба за целину, глупейшая эпопея с кукурузой… Ежегодные закупки зерна в Канаде, очереди за белым хлебом. Сколько же терпит русская земля! Враги не принесли столько бед, сколь приходится до сих пор терпеть от пришлых, все время лезущих во власть, чтобы грабить ее неиссякаемые богатства.

– Варь, ты мне обещаешь, что дочки вернутся через неделю?

– Да. Если бы сомневалась, не просила вас, Алена… Это нужно не мне. Это их судьба.

– А ты знаешь их судьбу?

Варя сразу не ответила, но, поколебавшись, сказала:

– Знаю.

– Вот и я поговорила с бабой Паней, она так же говорит… Не знаю ваших хитростей, не дано мне. Только дочки последнее, что от семьи осталось…

– Все будет хорошо. Ваша баба Паня сильная, все видит, ― неожиданно призналась Серая мышка. – Настоящая ведунья… Имя крепкое, по-гречески Прасковья, это канун субботы. Переход от повседневности к святому.

– А ты сама-то что ж все одна да одна. Пора бы и о детишках подумать.

– Знали бы вы, как часто я слышу об этом последние десять лет, ― грустно призналась московская худышка. ― Я и к маме в Геленджик приезжаю раз в пять лет… Такая вот уродилась… А Лешка ваш очень хороший был. Таких теперь и не найти…

Гости засиделись до глубокой ночи. Никто не хотел расходиться. Пели старые песни, которые любили их родители и родители родителей… «Стеньку Разина», «Черного ворона», «Бродягу», «Не для меня», «Хаз-Булат удалой», «Тонкая рябина»… Потом забористые: «Валенки», «Ой, мороз, мороз», «Ах, вы сени, мои сени», «Калинка»… Варя слушала с восторгом, прижавшись к Алене, словно все они были одной большой семьей, и это было так замечательно, так душевно, что почти никто не притронулся к хмельному. Душа пела и без этой дури.

Расходились с сожалением, обнимались и говорили что-то такое родное, простое, что не запоминалось, а западало куда-то вглубь, согревая и оттаивая все горести и беды. Наверное, в том и сила русского духа, который объединяет не только живых.

― Вы посмотрите на нее, ― знакомый голос прозвучал в сознании Вари где-то очень далеко. ― Боже милостивый, ты что, влюбилась? Так светятся грешники, побывавшие в объятьях своих возлюбленных. Забывают обо всем на свете. Даже поставить хоть какую-то защиту.

– Простите…

– Дорогуша, не вижу причин для такого сладкого сна… Мужчины рядом с тобой опять нет. Разве что, тот красавчик на сеновале, но ему снится совсем другая. Я бы сказала ― цыганка. А ты-то чего такая счастливая? Это ж не дом, а женский монастырь какой-то.

– Мэри…

– Наконец-то мы проснулись, а то я грешным делом подумала, что ты опять пробовала виски, как тогда в Шотли-Гейт.

– Нет. Просто слушала русские песни. Ты не представляешь, как берет за душу!

– Странно это в тебе сочетается. Ты же одна из наших. Бродячая душа.

– Я самоучка.

– Боже, милостивый! Ты мне напоминаешь молодые души, которых мои молодцы брали на абордаж. Они шли учиться у каких-то проходимцев на «моряков», наивно полагая, что, посидев в париках за партой год-два, можно стать морским волком. Это в крови, дорогуша! Или ты рождаешься джентльменом удачи, или госпожа удача на тебя не обращает внимания. Не случайно Елизавета раздавала капитанские патенты своего адмиралтейства пиратам, призывая служить в королевском флоте. Нельзя стать тем, кем ты не родился.

– Поэтому легенда гласит, что Грайнэ побрилась наголо, доказывая это.

– Три тысячи чертей! Иногда мне нравится, как ты говоришь… Легенда гласит… Хочешь сказать, что о пиратке Грейс О’Мэлли в вашем времени гласят легенды?

– О тебе тоже! ― Варя подложила подушку под спину и села в кровати. ― О тебе написаны книги, сняты фильмы, ходят легенды.

– Фильмы? ― пиратка присела на край кровати, поближе к Варе. ― Ну-ка, расскажи мне об этом.

Девушка задумалась на минутку, пытаясь найти аналогии в прошлом.

– У вас в детстве показывали тени на стене? Ну, когда в темной комнате загораживали руками свечку… Шевелили пальцами, что-нибудь изображая… Тень зверушки, птицы или человечка?

– Ты говоришь о shadowgraph?

Варя кивнула, и фантом пиратки тут же оживился, подсев еще ближе, чтобы можно было взять худышку за руку.

– Дорогуша, я не помню, когда вспоминала с кем-нибудь свои детские годы. Да и вспоминала ли вообще?! Когда ты нашла медальон моей мамочки, я плакала, стоя на коленях рядом с… ее платьем. Тогда в Шотли-Гейт я тоже вспоминала детство. Ты мне стала как сестра и в том, и в этом мире… Понимаешь? Что-то происходит с моей душой, и я не понимаю что.

– Наверное, я скоро передам тебе твое колечко.

– Думаешь, так все и происходит?

– Мэри, я еще не совершала переход. Если найдешь Грэйс, спроси у нее.

– Искала! Нет ее нигде. Скорее всего, душа лысой Грайнэ перешла в плотный план, а как отыскать того цыганенка, о котором ты рассказывала, я понятия не имею. Ауры его не знаю.

– В прошлом году она появилась совершенно неожиданно. ― Варя накрыла своей ладошкой фантом руки леди Киллигрю. ― Мы виделись в Лестере, там же была студентка, которой стала де Бельвиль. Правда, я не знаю, встречались они или нет.

– Ладно… Когда мы едем в Трапани?

– Мы?

– Боже милостивый! ― пиратка взметнулась под потолок. ― Ты еще не поняла, что мы в одной команде?! Когда я заговорила с тем старичком в большом доме на западном побережье острова, он шуганул меня чем-то тяжелым… Шустрый попался дедуля. Я тоже чем-то замахнулась, смотрю, а он прикрылся тигром, как ты и говорила… В домашних тапочках! Это выглядело так забавно, что я рассмеялась… Три тысячи чертей!

Фантом пирата со шпагой на перевязи и широкой шляпе, которая вот-вот готова была слететь оттого, что он покатывался от смеха, перегибаясь пополам.

– Я его спрашиваю: это пароль? Представляешь… А он облизнулся, сел в свою коляску, закинул ногу… прости… лапу на лапу и так ехидненько отвечает: «А что?»

Хорошо фантом хохотал в ментале. Жители спали, а вот собаки уже стали завывать в разных концах Благодатки. Только Мэри не могла остановиться.

– Я не могу! Он еще начал тапочкой похлопывать себя по стопе… Покрутит туда-сюда, хлопнет…

Неожиданно за спиной Вари раздался такой хохот, что фантом мигом выхватил шпагу. Два девичьих голоска взахлеб смеялись, обгоняя друг друга. Быстро сообразив, в чем дело, девушка цыкнула на них. Те притихли, но остановиться не могли. Как в кипящем казанке, пар то и дело вырывался наружу.

– Кто это? ― фантом в два прыжка оказался рядом с хохотушками. Обе мигом притихли. ― Сдается мне, они и есть те две сестренки… И это хранители Черной книги?! Слушайте, а покрепче у вас тут никого не найдется?

В ответ с двух сторон в ментале на фантома что-то полетело, но шпага, описав замысловатую траекторию, отбила атаку.

– Хм, совсем неплохо! ― пиратка лихо загнала клинок в ножны и с достоинством произнесла: ― Позвольте представиться. Леди Киллигрю, урожденная Мэри Вулверстоун из Саффолка, дочь Филиппа Вулверстоуна и Джейн Престон, вдовы Генри Книветта. ― Она сорвала свою шикарную шляпу и чиркнула ею в изящном поклоне по носку выдвинутого вперед сапога.

– Это Елена и Галина из рода Журавлевых, ― ответила за перепуганных сестричек худышка.

– Варя, они мне определенно нравятся. Просто напоминают меня в детстве… Поставь защиту, а то мы пошумели немножко… Бегу. До встречи, леди!

Фантом обаятельно улыбнулся и растаял.

ГЛАВА X. ПОЛЬША, ВРОЦЛАВ

Середина лета в Силезии выдалась солнечной. Судя по сводкам погоды, в России не переставая шли дожди, в Германии, Чехии и Австрии стояла жара, а в Испании и Португалии бушевали пожары. Прогнозы тоже не баловали, значит, с урожаем у соседей на востоке и западе будут проблемы. Одна Польша останется в выигрыше.

Комендант Восточной крепости Ордена «Сынов Света» вспомнил свое детство в селе Бробилевице. У них был огромный яблоневый сад, и маленький Кшиштоф просто рос там.

Воспитанное отцом и дедом отношение к яблоням, приметы и приемы ухода за деревьями остались навсегда. Вот только надежда отца и деда на продолжение дела их жизни не совпала с интересами наследника. Ему не хотелось в замызганной одежде целые дни проводить в саду в надежде на то, что осенью они смогут заработать на продаже яблок.

Урожайный год не приносил больших денег, потому что у всех тоже были яблоки, засушливое или дождливое лето не давало урожая никому, иногда морозы грозили уничтожить не только будущий урожай, но и деревья. И тогда приходилось жечь костры, чтобы хоть как-то обогреть замерзающие яблони. Такая нестабильность отпугивала Кшиштофа, и он выбрал семинарию.

Годы изнурительной учебы сделали из него диакона, ограничивающего себя во всем ради служения Господу. Постепенно он оглядывался по сторонам и набирался опыта. Перспектива стать пресвитером только лет через тридцать-сорок виделась весьма печальной. Жизнь была бы потеряна, если бы не случайная встреча с одним из товарищей по семинарии, предложившим ему попробовать себя на вакансии преподавателя в приходской школе при кафедральном соборе Вроцлава. Там он и познакомился с братом Саймоном, который разглядел в Кшиштофе родственную душу и тащил за собой, как в тандеме, все эти годы. С его помощью Кшиштоф получил сан и новое имя Остин, прошел полное погружение для прочтения Первой и Второй книг. Позже его стали называть флэшером, но в практических акциях Остин не участвовал. Зато теперь он занял кабинет прелата собора в одной из палат капеллы Святого Причастия Северной башни собора Святого Иоанна Крестителя.

Как ни странно, это теперь усложняло их встречи с братом Саймоном. Дабы не обсуждать важные дела в окружении любопытных, они встречались на нейтральной территории. Благо, представительские расходы в Святом Ордене были хорошими и позволяли не экономить. Вот и вчерашний разговор с новым Магистром Святого Ордена был очень доверительным. Они пересеклись на нейтральной территории в Сан-Марино, что на востоке Италии. Вернее, в маленькой таверне «Римпатриата», название которой можно было бы перевести как «встреча старых друзей». Она располагалась на зеленом холме по дороге из старейшей церкви Сан-Франческо, построенной в республике Сан-Марино в 1400 году, где Магистр был с инспекцией. Остин же возвращался из Турина и сделал пересадку в аэропорту Риччоне. До таверны, так понравившейся брату Саймону лет десять назад, было не более пятнадцати километров.

― Храни Господь Святой Орден, ― негромко произнес брат Остин, обнимаясь с давним товарищем.

– Аминь, ― так же тихо ответил брат Саймон, ― не будем привлекать внимания, поговорим на польском. Я заказал столик в углу веранды, надеюсь, там будет спокойно.

За четверть века совместной работы они привыкли друг к другу, оба разделяя свою жизнь на две неодинаковые части: службу в кафедральном соборе и Святом Ордене. Это чем-то напоминало детские игры в шпионов и разведчиков, когда некие обусловленные слова и фразы ничего не говорили окружающим, а посвященным сообщали нечто важное. С возрастом темы стали гораздо значимее, но принцип общения остался прежним.

– Я хотел поговорить с тобой, дорогой Кшиштоф, о проекте «Копьеносец», который Джерри оставил на полпути… Храни Господь его душу.

– Да будет Господь милостив к рабам своим, ― собеседник быстро перекрестился.

– Из реальных лайтеров остались только Вильям и Джефри. Баланс силы в Ордене пока соблюдается, но это минимум. Джефри еще не неопытен, а Вильям травмирован.

Прелат храма Святого Иоанна Крестителя молча кивнул.

– Какое впечатление у тебя сложилось по документам аналитического отдела, которые я просил тебя посмотреть в прошлый раз?

– Тень отца Гамлета, ― пошутил брат Остин. ― Незадолго до своей кончины Джерри назначил на должность комптура аналитического отдела некоего Джеймса из гловеров своей группы. Все его аналитические записки я бы разделил на две неравные части. Большая из них не представляет особого интереса, другая, наоборот, привлекает глубокой проработкой и удивительной интуицией.

– У меня возникали подобные мысли при работе с последними документами отдела… Думаешь, Джерри редактировал их?

– Не напрямую, конечно, ― уверенно заявил комендант Восточной крепости, ― но явно влиял на комптура.

– В своих интересах?

– Ты тоже так думаешь, дорогой Нати.

– Признаться, ― согласился Магистр, ― мне всегда казалась бредовой идея Джерри о Русской крепости… Поставить наши опорные пункты по крупным городам России в виде благотворительных обществ, да. Искать способных детей среди славян, да. Продвигать кого-то из Ордена в науку или правительство России, да. Но зачем, скажите, покупать храм Святого Мартина Исповедника?

– Думаю, ты прав. Джерри по непонятным причинам явно торопился с проектом «Копьеносец». Хотя по выводам аналитического отдела все было гладко.

– Давай посчитаем, ― брат Саймон начал отгибать пальцы, ― поиск неуловимого мастера ментального удара прошлым летом в России привел к потере двух лайтеров, не считая гловеров и флэшеров. Но. Шесть лет назад мы тоже потеряли двоих, только в Бельгии. Сам Джерри нарвался на встречу с кем-то очень сильным в Ирландии, семь лет назад мы потеряли лайтера в Израиле… Согласно выводам комптура, это сделал один мастер.

– И он способен прятать следы своего воздействия в такой «черный тоннель» памяти несчастного, что наш лайтер впал в кому при сталкинге очищенной от следов воздействия памяти… Нати, ты готов поверить в то, что опытный боец настолько далеко погрузил свое внимание в чужую память, что не смог вернуться? Потерял «нить Ариадны» для возвращения и застрял так прочно, что реаниматоры перегружали его сознание варварским методом. Электрошоком! А последующие опыты со сталкингом памяти того же несчастного ни к чему не привели.

– Считаешь, Джеймс под влиянием сделал вывод о том, что участвующие в том эксперименте сталкеры прекращали погружение в «черный тоннель», интуитивно ощутив опасность?

Комендант Восточной крепости пожал плечами. Они замолчали, пытаясь распробовать аппетитно выглядевшие закуски, но особого впечатления это не произвело. Брат Саймон даже расстроился, он так любил отобедать в этой таверне уникального района Италии.

– Знаешь, ― обратился к своему шефу Остин, ― я с разных сторон смотрел на поиск артефакта из шкатулки русского царя, за которой так долго охотился Джерри. Сатанисты из «Черного креста» вышли на ее след в Испании. После заключения нашего аналитического отдела о том, что артефакт достался испанке, которая зачем-то передала его мужчине, называвшем себя сороковым демоном малого ключа Соломона, Джерри открыто атаковал офис «Черного креста» в Тонбридже. И ничего не нашел…

– Согласен с тобой, дружище, это едва не привело к войне с местными сатанистами… Помогло загасить конфликт только то, что там половина наркоманов, от которых просто откупились их зельем, а остальные перекинулись к конкуренту в Московскую церковь Сатаны под названием «Южный крест».

– Нати, а ты обратил внимание на утверждение аналитического отдела о том, что в России сейчас много эзотерических школ самых разных направлений, но вне конкуренции «Сефиротическая магия»? Тебе не кажется странным, что православная страна с тысячелетними традициями вдруг бросилась постигать иудейский взгляд на энергетическое строение мира?

– Кшиштоф, будем обсуждать загадочную славянскую душу? ― Магистр с иронией глянул на собеседника. ― Думаю, ты понимаешь, что только сейчас у нас есть реальный шанс поднять авторитет Восточной крепости в Ордене, и для этого мне нужны бойцы. Много и сразу. Эта новая волна должна пройтись по всем ключевым постам.

Тут брат Остин ощутил легкое касание своего сознания. Брат Саймон сканировал старого приятеля, желая убедиться в его лояльности. Нужно было принимать решение и быстро. По сути, ему намекнули, что пора отрабатывать назначение на должность коменданта Восточной крепости. Это сладкое обращение «ваша Светлость» дорогого стоило.

– Нати, мы с тобой знаем друг друга не первый год, можешь на меня положиться.

– Другого ответа я и не ожидал, старина, ― улыбнулся Магистр, убирая сканирование собеседника. ― Объясню почему такая срочность. Еще осенью я подготовил и провел через Тайный совет решение о создании двух групп из перспективных гловеров на работу с Первой и Второй книгами.

Магистр предупреждающим жестом остановил возможные возражения приятеля о риске такого проекта и скорбным голосом продолжил:

– Очень ограниченному кругу лиц известно о результате работы первой группы. Лишь трое прошли погружение с Первой книгой. Искренне надеюсь на твою скромность в этом вопросе. Согласно договоренности с кланом Валороссо, после двадцатого июля к ним прибудет вторая группа из десяти человек. Я хочу, чтобы это была полностью польская группа.

– Нати! ― взволновался собеседник. ― У меня нет и десяти подготовленных гловеров такого уровня.

– Кшиштоф, дорогой, статистика показала, что самый высокий процент успешного погружения с обеими книгами у тех, кто имеет славянские корни. Это отличный шанс получить наше большинство на всех уровнях… Так что готовь группу.

– Но у нас всего пару недель, ― обреченно прошептал настоятель кафедрального собора во Вроцлаве.

– Назад пути нет. Возможно, я погорячился с такими короткими сроками, но, если и вторая группа не даст приемлемого результата, мы с тобой оба отправимся привратниками в Бангладеш.

Наступившую тишину официант воспринял как сигнал к перемене блюд. Он уже помнил старшего из гостей, который иногда бывал в таверне «Римпатриата» – одного из самых маленьких государств Европы. Анклав Сан-Марино со всех сторон был окружен Италией и, казалось, должен был бы иметь ту же самую кухню, что и в Италии, но лишь большие почитатели знали те особые блюда, которые готовили только здесь.

Наваристая уха из рыбы, большого количества морепродуктов, с чесноком, томатным соком и местным белым вином под названием «Бродетто ди песце» всегда приводила в восторг пожилого клиента с тихим голосом. Прежде чем взять ложку, он отламывал корочку хлеба и обмакивал ее в еще парящую уху. Это было в диковинку для местных, наверное, поэтому быстро запомнилось официанту, но клиент имеет право на чудачество.

Сегодня старик с тихим голосом тоже отломил горбушку и показал собеседнику, как нужно ее обмакивать. Оба молча ели, каждый глядя в свой горшок. Обычного восторга от еды на лицах посетителей не было, и эта напряженность передалась и официанту. Он сам не понимал причину охватившей его тревоги то ли озабоченности, но настроение как-то упало.

Впрочем, когда дело дошло до фаршированного кролика, тушенного в красном вине, которого в Сан-Марино называли не иначе как «канильо ин поркетта аль санджовезе», и бутылки сухого красного «Брюнетто», – лица пожилых клиентов стали проясняться, взгляды потеплели, они явно заговорили на приятную тему, а возможно, и вспомнили что-то забавное из прожитого. У официанта тоже потеплело на душе. Он беспричинно стал улыбаться, позвонил знакомой, и они так мило поговорили, что потом сами с интересом выясняли, что могло повлиять на случайное знакомство, быстро переросшее в совсем иные отношения.

– Нати, ― брат Остин старался быть серьезным, но это у него плохо получалось, ― тебя не удивит, если в группе будет три девчонки? Не подумай плохого, но у них лучшие результаты по всем тестам. Я готовил их по программе приватных гловеров, но думаю, что у них есть все шансы.

– Настоящие ведьмы? ― улыбнулся брат Саймон.

– На каждом занятии скребутся ко мне в сознание, так что приходится ставить защиту.

– Только на занятиях? ― подмигнул старый приятель. ― Я перезвоню тебе по поводу точной даты, но ты завтра же пришлешь мне список группы и переходишь в режим полной готовности. С документами я все решу. От тебя жду отличную группу, каждый из которых имеет славянские корни. Это важно. Надеюсь, мы понимаем друг друга.

– Храни Господь Святой Орден, ― кивнул брат Остин.

– Храни Господь Святой Орден, ― тихо ответил Магистр.

Вчерашний разговор со старым приятелем, ставшим волею Господа главой Святого Ордена, никак не шел из головы коменданта Восточной крепости. Рискованное дело затеял Саймон, но интуиция подсказывала, что нужно идти вместе, тогда еще был шанс остаться в живых, все остальные варианты были проигрышными.

До начала занятий с гловерами у Кшиштофа было еще около часа, и он решил пройтись по территории собора, а потом и обойти его. Это помогало отвлечься и размяться после долгой работы за письменным столом. Если бы тот огромный яблоневый сад деда был неподалеку… Увы, в жизни всегда нужно делать выбор.

Глядя на голубей, атакующих туристов, прохаживающихся по брусчатке площади у кафедрального собора Святого Иоанна Крестителя, Остин думал, что, возможно, вот так же кто-то кидает, образно говоря, корочки хлеба, и людишки толпятся, расталкивая соседей, дабы ухватить кусок побольше и пожирнее. Хотя и священное писание, и специалисты утверждают, что жирное повышает холестерин в крови, а сало вообще вредно, поскольку не подвергается полному гидролизу и способствует образованию тромбов.

Коменданту Восточной крепости вновь захотелось оказаться в яблоневом саду деда, чтобы выполнять нехитрые правила для получения хорошего урожая яблок. Он до сих пор помнил их: всего четыре раза за сезон поливать яблони, выращивать плоды только на горизонтальных ветвях, всегда по осени обрезать лишние побеги и прижимать их хоть бельевой прищепкой, убирать лишние цветы, удобрять и бороться с вредителями. Как все просто. Почему он свернул с этого пути?.. Впрочем, если бы остался, то клял бы Россию, отказавшуюся от польских яблок, и требовал от правительства компенсации убытков. Только яблоням этого не понять, они исправно делают свое дело. В этом году урожай будет отменный, вот только что с ним делать?..

Кшиштоф вспомнил, как однажды увидел «беседу по душам», которую его дед проводил по осени в своем саду. Это был неурожайный год, и дед стучал обухом по каждому деревцу, строго приговаривая: «Следующим летом не дашь яблок, срублю под корень». Пацан поначалу усомнился в пользе такого разговора, но следующим летом был знатный урожай. Вот и теперь Остину очень хотелось отыскать такой топор, чтобы пройтись его обухом по шеям своих гловеров, отобранным в группу кандидатов, доходчиво объясняя результат. Жаль, но такой возможности у него нет. Кандидатов он уже выбрал и список отослал Нати, далее решают Книги.

Кшиштоф вспомнил рассказ Саймона о первых опытах чтения Второй книги. Интересно, а как прежние хозяева пользовались ею, или же она сама ищет себе хозяина, а может, просто собеседника? Перед глазами всплыла картинка из памяти, когда брат Остин сам подошел к Книге Света. Возможно, его спасло то, что он не знал о серьезных последствиях того эксперимента. Вернее, он был подопытным кроликом, которого впустили в бронированную комнату, изолированную всеми известными на то время способами. Впоследствии он догадался, что его снимали на кинопленку, чтобы потом все досконально анализировать. Наблюдатели, небось, попрятались в убежище, как при взрыве атомной бомбы!

В его случае все прошло удивительно гладко. Кшиштоф взял книгу, повертел в руках, разглядывая жесткие, похоже, металлические пластины. Знаки, которыми были испещрены эти листы, были абсолютно незнакомы. Вопросов возникало очень много, очевидно, они сыпались один за другим, и его сморило прямо в кресле с книгой. Проснулся через пару часов. И все. Кода вышел из ТОЙ комнаты, его обследовали и протестировали. Особых отклонений не заметили. Кроме силы внушения. Он стал вести себя как слон в посудной лавке. Захотел кофе – и трое ломанулись выполнять его волю, оказалось, мало сахара, и двое готовы были на коленях выпрашивать прощение. Радиус воздействия был невелик, пару метров в комнате, но и это было потрясающе.

Позже Остин научился владеть полученным даром, особенно в присутствии старших служителей Ордена. Хотя его так и подмывало выкинуть какой-нибудь фортель. Со временем он внушил себе, что обладает способностью, здороваясь, сжимать кисть знакомого до такой степени, что несчастный от боли может упасть на колени. Это было лишним, и гордыня покорилась. Хотя иногда он все же прибегал к воздействию на нерадивых учеников школы гловеров, оправдывая себя благими намерениями.

Однако способности свои Остин не мог передать подопечным. Учителя способны влиять на процесс образования своим примером, какими-то методами подачи материала, мотивацией и прочее, но развивать то, чего не существует, невозможно. Анализ результатов проведенных тестов со своими учениками был удручающим. Разве что, три девицы иногда радовали. У них был какой-то природный дар, но развивался он какими-то урывками. Поэтому прелат кафедрального собора иногда называл их «антисистемщиками». Они были детьми своего времени.

Бум интереса к экстрасенсорике за последние лет десять зашкаливал не только в Европе, но и в Азии. Призрачная возможность за неделю переквалифицироваться из сантехника в специалиста, видящего прошлое и будущее, манила если не миллионы, то сотни тысяч, жаждущих славы и денег. Магические салоны росли как грибы после дождя, объем рекламы предлагаемых ими услуг стал сравним с лекарственными препаратами. Доходы этих деятелей пока были в тени и налогами не облагались, что еще более подстегивало их бурный рост. Причем аппетиты «специалистов» росли не по дням, а по часам, уже мало кто говорил о порче или ее снятии, в прейскуранте появились судьбы концернов и наций.

Где отыскать реально способных, а не купивших «индульгенцию»? Кто ответит за то, что после сеанса с Книгой в живых никого не останется? А срок указан конкретный. Остин покопался в отчетах аналитического отдела по данной тематике и пришел в уныние. Оказалось, что брат Джерри предвидел эту проблему и проводил исследования в закрытом режиме. Только после того, как Остин поднялся на ступеньку коменданта Восточной крепости, для него был снят запрет доступа к результатам исследований нескольких отделов Ордена, о которых он и не подозревал. И, надо сказать, ограничение было обосновано.

Оказалось, что лишь ничтожная доля кандидатов вообще способна к серьезным результатам. Как всегда, способности определялись особенностью ДНК. Интересующие способности управления энергиями уровня лайтера, относилось только к гаплогруппе R1A1. Злая ирония судьбы состояла в том, что единственная из 3000 гаплогрупп, обуславливающая предрасположенность к требуемым возможностям, уже получила название у палеогенетиков. «Русская кровь».

Правда, некая надежда на то, что в рядах учеников школы гловеров Восточной крепости или хотя бы Польши отыщутся потомки русов, чьи предки были в той ветви восточных славян, которые пришли на территорию Силезии в период Великого переселения народов, связанных с резким изменением климата, была вполне реальна. Однако здравый смысл подсказывал, что такие исследования потребуют немалого времени, сил и средств, которых не было. Впрочем, у брата Остина оставалось всего несколько минут до начала занятия по Новейшей истории, куда опаздывать он никак не мог.

― Итак, братья мои, ― Остин приподнял на уровень груди свои переплетенные пальцы рук, ― тема четвертого раздела Польши в 1939 году весьма болезненна для нас, но знать ее нужно, чтобы избегать подобных ошибок в будущем.

– По сути, о предстоящей войне Германии в Европе никто не сомневался. Шла политическая борьба, простите за грубое сравнение, братья мои, за расписание конца сороковых годов. На кого первого нападет Гитлер, поскольку борьба на два фронта ему была невыгодна. Упрощенно вопрос стоял так: на запад или на восток двинется военная армада Третьего Рейха. И тут произошло странное. Лучшие в мире политические интриганы и разведчики Великобритании проиграли лапотникам из России. Историки разведок разных стран до сих пор пишут мемуары и аналитические выкладки, представляя все новые и новые рассекреченные документы, но факт остается фактом.

– 23 августа был заключен договор, урегулировавший отношения СССР и Германии на тот период, который известен как пакт Молотова-Риббентропа. К нему прилагался секретный договор передела Европы, согласно которому к СССР отходила Западная Украина, Западная Белоруссия, Латвия, Эстония, Финляндия и Бессарабия. Германии досталась Литва и западные области Польши, в том числе и Силезия.

– Вы знаете, что правительство Польши до конца сопротивлялось вводу русских войск на свою территорию якобы с целью защиты нашей Родины от превосходящих сил вермахта, но «черный сентябрь» все же наступил. 1 сентября моторизованные силы Вермахта перешли границу Польши, но Англия и Франция, связанные с нами договором о взаимопомощи, объявили войну Германии только 3 и 4 сентября. Они фактически оставили нас наедине с Гитлером. Первые части немцев подошли к Варшаве 9 сентября, 12 сентября ко Львову, а 14 заняли Брест. Польша ждала помощи от союзников, но ее практически не было.

– 17 сентября началось вторжение войск Красной армии на территорию Польши, якобы для предотвращения дальнейшего продвижения вермахта по территории Польши. Уже 19 сентября русские и немцы столкнулись в районе Львова, и начались перестрелки. Правда, дальше дело не пошло, и была определена демаркационная линия между противниками. В то же время продолжались стычки между оставшимися на захваченной территории польскими войсками и советскими. Несколько раз войска останавливались и начинались переговоры. В итоге территориальный раздел Польши был закреплен договором между Сталиным и Гитлером 28 сентября, называвшемся «О дружбе и границе…». Позже, 4 октября, был подписан дополнительный протокол, учитывающий изменения, внесенные к предыдущему соглашению. В 1940 году в сферу влияния СССР были включены Литва, Латвия, Эстония, Бессарабия, Северная Буковина, а также ряд территорий Финляндии по результатам Финской войны, закончившейся в марте этого года.

Брат Остин обвел слушателей суровым взглядом и кратко подвел итог:

– Сталину удалось обыграть разведки Англии и Франции, направив всю мощь вермахта сначала на запад, оттянув начало войны с Советами на два года. О результатах 1939 года вы знаете. Только Великобритания продолжала сражаться с Гитлером при поддержке США, которые предпочитали нейтралитет и обогащались за счет торговли с обеими воюющими сторонами.

– Правда, торжество Советов было недолгим, Гитлер мобилизовал на территории всех оккупированных стран национальные воинские части, влившиеся в вермахт. Эта военная машина покатилась на Россию 22 июня 1941 года. Почему хитрый Сталин прозевал это наступление ― отдельная тема для разговора.

Прелат храма Святого Иоанна Крестителя умолк, ожидая вопросы, и они последовали.

– Ваша Светлость, ― без предисловий вскинулся подающий надежды гловер, ― поляки продолжали сопротивление русским?

– Конечно, Томаш. Во время Второй мировой войны в рядах вермахта сражалось от двух до трех миллионов поляков. Хотя русские историки утверждают, что их было не более 450 000. Тем, кто хочет досконально разобраться в этом вопросе, рекомендую отправиться в архивы. Многие документы того периода рассекречены и доступны в оцифрованном виде на сайтах соответствующих организаций. Кстати, если кто-то из вас возьмется за такую тему, мы можем оформить ее как вашу курсовую в этом семестре. В практической части такой работы хорошо бы отметить конкретных поляков с именами и адресами, кто сражался против России. Вот чьи памятники должны стоять в наших городах, но никак не оккупантов. Вот кем должны гордиться наши соотечественники.

– Ваша Светлость, но были ведь и другие страны, пославшие на войну с Россией своих солдат.

– Ты права, Ядвига. Даже Дания насчитывала около 2 000 погибших солдат на Восточном фронте, а нейтральная Норвегия около 1000 человек, причем 100 норвежцев попало в плен. Следует отметить, что они не охраняли обозы или пленных, а участвовали в боевых действиях. Запомните цифры, братья мои: за храбрость в бою были награждены немецкими рыцарскими крестами трое французов и четверо голландцев. Имена можно уточнить.

ГЛАВА XI. ИТАЛИЯ, ТРАПАНИ

Аэропорт имени Винченцо Флорио располагался в 15 километрах от Трапани почти у самого берега. Строго говоря, он был военным объектом НАТО, но лет десять назад активность базировавшихся здесь самолетов существенно уменьшилась, и он начал обслуживать гражданские рейсы. В год это составляло около полумиллиона пассажиров, что ставило его на третье место после популярных Катаниа и Палермо.

В зале прилета двухэтажного аэропорта было прохладно. За разделительной полосой толпились встречающие. В основном это были представители отелей и таксисты. В стоящем чуть поодаль солидном мужчине Варя узнала старого знакомого. Располневший Джино в светлых брюках, стянутых ремнем в том месте, где должна быть талия, цветастой «размахайке» и больших черных очках поднял в приветственном жесте пухлую руку. Широко расставленные ноги и растопыренные пальцы широкой ладони говорили о том, что сицилиец очень хотел, чтобы его воспринимали как босса, но, скорее всего, это оставалось только его несбыточной мечтой.

Варя шла чуть впереди, увлекая за собой пятерых пассажиров только что прибывшего рейса из Рима. Со стороны это выглядело забавно, поскольку они выстроились по росту – худенькая, похожая на подростка Варя, две сестрички Долговы, их мама Алена и Маша с Николаем, который нес сумки и солидный чемодан директора «Флорентино».

– Привет, Вар, ― по-английски поздоровался Джино, он растерялся, не зная обнять ли ее или пожать руку.

– Я рада тебя видеть, Джино, ― худышка поднялась на носочки и обняла его за шею, сразу убрав все барьеры в общении.

– Как поживаешь? ― он заулыбался, подхватил худышку одной рукой, да так и поднял ее, словно перышко. ― Все ещё не научилась есть спагетти?

Они рассмеялись. Джино бережно опустил Серую мышку рядом и обнял разом сестричек. Те взвизгнули, повиснув на солидном сицилийце. С их мамой он быстро обнялся, касаясь обеими щеками. Оставшиеся двое русских тоже вызвали у Джино неоднозначную реакцию. Мария Михайловна в Питере была для итальянца директрисой, которую он некоторое время назад в течение года охранял по приказу Антонио, а Николай был ее телохранителем от солидной фирмы «Бастион». Воистину это было неким барьером, и, похоже, кому-то пришлось строго посмотреть на Джино, чтобы тот принял это испытание как должное.

– Джино! ― Маша совершенно спокойно обняла сицилийца и чмокнула в обе щеки. ― А мы не знали, что ты здесь. Как поживаешь?

– Антонио попросил вас встретить, ― Джино расплылся в улыбке, готовый всех на руках донести до микроавтобуса на стоянке. ― Привет, Ники. Давай сумки.

Мужчины пожали руки, и все отправились к машине. Выйдя из зала аэропорта с хорошим кондиционированием прямо под жаркие лучи солнца, приезжие сразу ощутили разницу его горячего дыхания. В России летнее солнце бывает и теплым, и жарким, но в Италии летом было пекло. Оно показало свою мощь за те пару минут, которые потребовались, чтобы дойти до микроавтобуса.

– Нино тоже здесь? ― Маша не стала напрямую спрашивать об Антонио.

– Нет, они с боссом в Европе, ― уклончиво ответил тот, ― а Джузи с нетерпением ждет вас. Онарда готовится с утра, дом перетрясла от чердака до подвала. Сказала, если я не привезу девочек к обеду, она откажется меня кормить пожизненно. Так что не задерживаемся, а то меня ждет голодная смерть.

Он похлопал себя по брюшку и добавил:

– Правда, не сразу… Какое-то время продержусь, а вот некоторым я бы рекомендовал с Онардой не спорить.

– Дядя Коля, ― в один голос зашептали сестрички по-русски, ― кто это такая? Это нам нельзя спорить?

– Нет, ― успокоил их Николай. ― Это Джино на Варьку намекает. Хотя я Онарду тоже еще не видел, так что, может быть, и мне перепадет. Рекомендую слушать старших…

Они подошли к серебристому микроавтобусу, одиноко стоящему среди малолитражек. Сицилиец открыл двери, чтобы немного проветрить нагревшуюся на солнцепеке машину. Включил кондиционер.

– А мы зимой греем свои машинки, ― покачала головой Маша.

– И снег лопаткой разгребаем, ― добавил Коля. ― Джино, наверное, уже забыл…

– Ваши дороги не забудешь… ― ухмыльнулся он в ответ. ― Не случайно русские часто выигрывают ралли Париж-Дакар. Правда, песок не снег… С собой не привезли? Ну, тогда садимся.

– Чур, мы у окошек! ― первыми ринулись сестрички.

Алена только строго глянула на них, но было поздно. Обе счастливые мордашки прилипли к стеклам. Они выезжали на трассу SP21, когда на посадку со стороны моря заходил очередной лайнер. Поодаль стояли зачехленные самолеты поменьше, охраняемые вооруженным часовым.

– «Аэропорт Винченцо Флорио», ― читали вслух сестрички. ― Поворот на Мараусу и Трапани.

– Они знают итальянский? ― спросил на английском Джино.

– Sì, signore, ― тут же последовал ответ.

Джино промолчал.

– Варь, ― тут же обратилась к худышке Ленка, ― а что такое «lestreghe»?

– Это по-итальянски значит «ведьмы»… Хотя подслушивать воспитанным девочкам неприлично.

Все, кроме водителя, дружно засмеялись. Он покраснел, набычился и вцепился в «баранку», но русский хор никак не мог остановиться.

– Вот он вас высадит здесь, ― вступилась за итальянца Алена. ― Пойдете пешком. По солнцепеку.

Пассажиры разом успокоились, а сестрички скорчили плаксивые рожицы и сложили ладошки, словно в молитве. Обе уставились не в зеркало заднего вида, где маячило полное лицо водителя, а на его затылок. Он засмеялся и только безнадежно отмахнулся. Похоже, Джино с детства привык к подобным фокусам в доме Джузи.

Постепенно гости увлеклись, разглядывая поселки в два-три десятка домов, которые они проезжали. Ухоженные, чистенькие, словно с обложек туристических журналов, с белыми стенами и оранжевыми крышами.

– Тут никто не живет, что ли? ― удивились сестрички. ― Улицы пустые, во дворах никого нет. Даже ставни закрыты.

– Сиеста, ― подсказала Варя. ― После полудня жарко, они по домам сидят. Кто спит, кто телевизор смотрит.

– Ставни-то зачем закрывать? ― девчонки переглянулись. ― Мы после обеда тоже часик отдыхаем…

– Жарко очень, поэтому такой обычай. Вечером все оживает. Многие после пяти продолжают работать, а ночью выходят гулять, сидят в кафе, ходят на танцы.

– Ну, у нас танцы тоже поздно, ― не сдавались подростки.

– Ой, смотрите, озера маленькие… Только никого нет… И пляжа не видно. Что-то белое в кучки собирают…

– Девчонки, ― улыбнулась Варя, ― это соленые озера. Здесь так соль добывают. Во время прилива открывают перегородку, морская вода заходит. На жаре влага испаряется, оставшуюся соль собирают совковыми лопатами в кучки, потом приедет лошадка с тележкой. Туда все и погрузят. И так тысячу лет.

– Варь, ну откуда ты все знаешь?!

– Мне Джузи рассказывал, он очень интересный собеседник… Сами скоро узнаете.

– Ой, смотрите, ― прошептала Галка. ― «Ливийская» улица.

Сестренки глянули на мать и притихли. Хотя их можно было понять. Они погружались в незнакомый и непохожий мир.

Город Трапани располагался по берегам большой бухты у подножья высокой горы. Кое-где она была покрыта зелеными деревьями, а где-то виднелись серые и рыжие скалы. Северная часть города тянулась вдоль серпообразной косы, выдававшейся далеко в море. На острие серпа возвышался маяк.

Микроавтобус снизил скорость у старинной церкви «Дель Колледжо», украшенной фигурами из резного камня. Выглядела эта пожилая дама весьма степенно. Площадь перед ней была пуста. Высадив пассажиров у большого фасада трехэтажного дома, выходившего на площадь с противоположной стороны, Джино попросил его подождать, пока он припаркуется.

Приезжие, задрав головы, разглядывали старинную постройку. Над солидными ступеньками, ведущими в дом, красовались старинные часы. Очевидно, в те времена, когда дом строился, это украшение фасада дорогого стоило. Впрочем, хозяин и архитектор не скупились на излишества, дабы показать значимость живущих здесь персон. Причем каждое новое поколение принимало на свой счет эти восторженные взгляды горожан и приезжих как должное.

Наконец Джино открыл резную дверь, пропуская гостей в дом. Даже Варя, бывшая здесь не в первый раз, притихла, вертя головой, чтобы все рассмотреть, с радостью отмечая что-то знакомое. Пройдя несколько комнат, они оказались во внутреннем дворике, укрытом от солнца переплетением виноградных лоз и листьев. Кое-где свисали огромные кисти винограда. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву, высвечивали почти прозрачные ягоды, которые так и хотелось тут же сорвать и отправить в рот.

Гостей встретила дородная Онарда, с которой они заочно познакомились. Первым делом она обняла худышку, и та утонула в складках ее платья. Они молча простояли так, словно давние друзья, с намокшими отчего-то глазами, не в силах выразить накатившие чувства. Это приятно удивило остальных русских, чьи сердца всегда так искренне открыты к проявлению доброты и щедрости.

– Простите, ребята, ― Варя смахнула слезинку, ― я поднимусь к Джузи, а вы располагайтесь. Онарда не говорит по-английски, но все понимает, так что не стесняйтесь спрашивать, что где. Да у вас и переводчики есть…

Наклонив голову, Серая мышка юркнула за портьеру. Минуло семь лет, как она была здесь, но время давно остановилось в доме Джузи. Варя всегда называла этот особняк именно «домом Джузи» и никогда не говорила «дом Антонио», хотя почти все бразды правления не только домом, но и кланом Валороссо давно перешли в руки внука. Для нее это было царство удивительного человека – умного, тонкого, твердого в своих убеждениях и бесконечно доброго. Как это сочеталось в старике, прикованном к инвалидной коляске, худышка не знала, но для нее это был непостижимый эталон!

– Джузи! ― девушка с порога бросилась к старику.

– Да… ― он оторвался от книги и повернулся к двери.

Высохшее от времени лицо было изрезано морщинками, прямой нос с небольшой горбинкой придавал выражение спокойствия и благородства, тонкие губы над небольшим подбородком и удивительно живые, умные глаза. Он сидел в инвалидной коляске, и гостья припала на колено, обнимая его тщедушное тело.

– Ого-го, кто пришел-то! ― он пытался приподнять гостью, но силишек не хватило.

– Джузи… Джузи, ― шептала Варя, обнимая старика ― я так рада тебя видеть! Ты для меня и учитель, и отец, ты самый замечательный… Ты…

– Полно, дружок, ― его лицо озарила счастливая улыбка, которую домочадцы давно не видели. ― Я тоже очень рад тебя видеть. Лучше возьми стульчик и сядь-ка напротив. Я хочу смотреть на тебя. Ты же умница и красавица… Да, вот так… Господь не дал мне ни дочку, ни внучку. Прошу Антонио подержать напоследок хотя бы правнучку, да он все тянет. Ну а я вот ворчу на весь белый свет и буду продолжать, пока не дадут мне немножко понянчить малышку.

– Ну, малышек не обещаю, а двух сестричек привезла, ― Варя осторожно заглянула старику в глаза.

– Так-таки двоих? ― улыбнулся он в ответ. ― Славно…

– Джузи, мне очень хочется, чтобы ты посмотрел их. Одной четырнадцать, другой двенадцать.

– Значит, не наврала та трещотка со шпагой, ― в его глазах сверкнули озорные искорки.

– Это Мэри, ― гостья по-детски шмыгнула носом.

– Ну-ка не разводить тут слезы… ― улыбнулся старик. ― Какой пример ты девочкам подать хочешь?! Расправить плечики, глазки открыть. Ты же умница… Силища такая, что стены сметешь тут когда-нибудь.

– Да, я сейчас, ― худышка тоже улыбнулась. ― Простите, Джузи…

– Мы с тобой давно на «ты», дружок.

Варя подобрала под себя ноги и, подавшись вперед, устроила свой подбородок на скрещенные пальцы похолодевших отчего-то рук. Это было похоже на позу ученика, готового слушать и вникать. Старик одобряюще кивнул, видя эту метаморфозу.

– Скажи, пожалуйста, ― хозяин дома говорил тихо, ― по твоей просьбе ко мне явилась эта…

– Леди Киллигрю… Иногда она представляется как Мэри Вулверстоун из Саффолка.

– Ну да… Ответь честно. Ты обратилась ко мне через посредника, потому что не смогла напрямую поговорить с Антонио? Гостья кивнула, стараясь не перебивать старика.

– Последнее время и мне все труднее находить с ним общий язык… Весной мальчик попросил разрешения организовать две группы по десять человек на полное погружение с нашей книгой. В обмен на работу наших ребят со Второй книгой Ордена «Сынов Света». Мы так и прежде обменивались, но с коэффициентом один к трем. Теперь же речь пошла о коэффициенте один к десяти. Видите ли, у него возникли финансовые трудности… На днях прибудет вторая группа.

Джузи взглянул на худышку, чтобы убедиться в том, что она все понимает, и та утвердительно кивнула.

– Валороссо никогда не торговали знаниями. Обмен был и прежде на уровне библиотек и обоюдовыгодных проектов… Мы редко пересекаемся с другими орденами и кланами. Границы давно определены, и любой передел ведет к войне.

– Похоже, я не вовремя, ― Серая мышка потупила взгляд.

– Стоп-стоп-стоп, ― старик сложил свои ладони одна поверх другой, а затем слегка похлопал верхней ладонью по нижней. ― Никогда не делай поспешных выводов, дружок. Как бы ни волновалось твое сердечко, учись контролировать его… Не забывай, что ты пришла на эту землю учиться. Кому многое дано, с того и спрос велик… Надеюсь, ты понимаешь эту простую поговорку.

– Я учусь, Джузи…

– Это другое дело… ― он едва улыбнулся уголками бесцветных губ. ― Следуй простому правилу. Сама ищи факты, сама анализируй, сама делай выводы. Они будут достоверны, если отыщутся хотя бы три независимых источника.

– Три раза отмерь, один отрежь, говорят у меня на родине.

– В поговорках много народной мудрости, ее нужно хранить, поскольку проверена веками. Жаль, что современное образование отвергает это. Глобализм и либерализм разрушают самобытность наций. Так называемый «человек мира» теряет Родину, а стало быть, не захочет ее защищать. Единой родины для всех нет, как матери или отчего дома.

– Это делается целенаправленно?

– Конечно. Однородную массу легко разлить по одинаковым формочкам. Вылепить одинаковых «покемонов», надеть одинаковую одежку, дать одинаковую жвачку и внушить одинаковые ценности. Наш мир усиленно толкают к обществу пронумерованных рабов.

– Я хочу бороться с этим злом всеми доступными мне средствами.

– О! ― глава клана приподнял крючковатый указательный палец. ― Я слышу слова настоящего бойца. Мы с тобой давно не виделись, и за это время твоя аура приобрела голубой оттенок. Это говорит о том, что ты прочла Третью книгу.

Девушка сдержанно кивнула.

– Ну что же ― «Копье Осириса» и «Молот Тота» снова в руках светлых сил.

– Снова? ― искренне удивилась гостья. ― Они прежде были у «Сынов Света»?

– Дружок, тебе давно пора уяснить, что понятия света и тьмы очень относительны. Как правило, внешние признаки говорят об обратном. Это связано с внушаемостью и невежеством большинства населения нашей цивилизации. Еще римский сенат ввел в ранг закона правило управления толпой ― «говорите, что хотите, лишь бы вас слушались». Ораторы всегда вели за собой массы именно благодаря тому, что умело подменяли понятия. Никто открыто не зовет идти на войну, чтобы пограбить, все призывают к борьбе за свободу, демократию или святую веру, наконец.

– Я не увлекаюсь политикой, ― растерянно проговорила худышка.

– Напрасно. Ты же знаешь, что такое индукция в мышлении.

– От частного к общему.

– Верно! ― в глазах старика блеснул огонек. ― Проанализировав три случая, ты сможешь понять закономерность… Вот в конце 90-х годов Саддам Хусейн получил от американцев «черную метку» демона, узурпировавшего власть, спонсировавшего террористов, казнившего без суда и следствия. В 2003 пиндосы «освободили» Ирак от этого деспота и пятнадцать лет бесплатно качали оттуда нефть. Потом переходящий кубок демона получил Каддафи. Это Ливия, ее столица в 560 километрах от Трапани. Знаешь, за что? Каддафи отказался от американского доллара на территории Ливии, вместо него ввел золотой динар и предложил покупать свою нефть за золото, а не за ровно нарезанную бумагу. Естественно, либеральный мир этого допустить не мог, и НАТО в 2011 навалилось всей мощью на эту маленькую страну с большим запасом нефти. С аэродрома, куда вы прилетели, 37-я эскадрилья бомбила Триполи. Пиндосы освободили Ливию от супостата и шесть лет бесплатно качают оттуда нефть. Ну, о Сирии говорить не буду, все то же самое. Теперь переходящий кубок демона «вручили» вашему президенту, на подходе Катар. Будет интересно ― поищи данные по запасам нефти и газа в этих странах. Потом подумай, почему «наглый подросток» в лице Северной Кореи не побоялся американской эскадры с их авианосцами у своих берегов, да еще провел незапланированные пуски баллистических ракет, а бравые американцы не вручили ему «черную метку», а с позором, тихо ушли… Там нечего брать.

– Джузи, а темные есть в тонких мирах?

– Интересно, что ты об этом думаешь.

– Светлые силы помогают землянам бороться со злом…

– Стоп-стоп-стоп, ― сухая морщинистая ладонь со вздутыми синими жилами тихонько похлопала по своей «подружке». ― Скажи честно, тебе есть дело до серых и черных муравьев, не поделивших в соседнем лесу гусеницу, или бактерий, вторгшихся в здоровый организм и колонизировавших его, оставляя там потомство в миллиард себе подобных за каждый день?

Варя промолчала, ожидая объяснений.

– Ты знаешь пропорцию так называемой темной и светлой материй и энергий в обозримой на сегодня вселенной?

– Темной около девяносто пяти процентов, ― уверенно сказала девушка.

– Выходит, светлым ничего не светит, извини за каламбур.

– Но, Джузи, это только названия.

– Умница! ― он едва улыбнулся краешками безжизненных губ. ― Эти разные по природе массы и энергии почти не взаимодействуют друг с другом. Исключая гравитацию. То есть они могут общаться или влиять друг на друга не на уровне планет или солнечных систем, а только на уровне галактик. Это правило перехода.

– Но мы же светлые, ― вскинулась гостья, ― и мы победим.

– Я искренне на это надеюсь… ― Он выдержал паузу и добавил: ― Особенно, когда слышу твое «мы». Ведь энергия разрушения получается проще, потому ее больше. Энергия созидания получается за счет более сложных процессов, потому ее меньше, но она намного сильнее. При рождении ребенка выплескивается очень много светлого и чистого, радостного и счастливого. При рождении новой звезды тоже выбрасывается очень много чистой светлой энергии и вещества. В процессе смерти человека или звезды все аналогично.

– Почему же светлой энергии только пять процентов?

– Наша вселенная в самом начале пути. Причем только рожденные светлой энергией могут выбирать, кем им стать, как младенец в утробе матери в какой-то момент выбирает, кем ему стать: девочкой или мальчиком. Это и есть величайший дар Создателя ― право выбора… Надеюсь, ты понимаешь, что никто не должен вмешиваться в работу родильного дома и влиять на пропорцию «девочка-мальчик». Это может быть только осознанный выбор, и только тогда выбранный путь может быть пройден до конца. Никому не позволено торопить события, и нельзя помогать своим, как бы этого ни хотелось.

– Эффект бабочки, способный изменить будущее, ― догадалась Серая мышка. ― Что же, сидеть сложа ручки?

– Ну, дружок, не ожидал от тебя такого вывода.

– А! Поняла. ― Худышка щелкнула пальцами. ― Нельзя менять прошлое, но можно изменить настоящее.

– Я всегда говорил, что ты умничка, ― глаза старика опять заблестели. ― Только я бы сказал не «можно изменить», а нужно поменять. И у некоторых это должно получиться.

– Значит, все битвы еще впереди?

– Мне нравится твой боевой дух, но без разума он может ошибаться. Научись собирать факты, анализировать и делать выводы.

– Самостоятельно, ― улыбнулась ученица.

– И что говорит твоя интуиция о той пиратке?

Неожиданный поворот в их разговоре застал худышку врасплох.

– Я прочел встречный вопрос, ― лукаво прищурился старик. ― Ты хотела, но остереглась спросить меня, «о какой пиратке речь». Значит, она была не одна…

– Трое, ― понурив голову, призналась гостья.

– Стоп-стоп-стоп, ― глава клана Валороссо даже подался вперед, словно хотел что-то поближе рассмотреть. ― У тебя выпало три девятки в полнолунье?

Варя лишь растерянно кивнула, укоряя себя за то, что не рассказала обо всем сразу.

– Ты проводни-ик… ― улыбаясь, протянул старик. ― А я думаю, что вдруг привело эту трещотку в мой дом? У тебя уже есть ее колечко?

Гостья кивнула и сжалась, готовая провалиться на этом самом месте.

– М-да. Ты все больше и больше узнаешь о своем предназначении, дружок… Признаться, это немало для одной судьбы – стать проводником бродячих душ. Вот зачем тебе разрешили прочитать три книги ариев. Этот дар нужно оберегать, а для этого нужна сила.

Худышка просто сжалась в комочек, не в силах сразу толково объяснить своему учителю, как это случилось и почему она молчала. Однако он сам это понял и поспешил ей на помощь.

– Я тебя обрадую, ― он хихикнул, как школьник, подложивший кнопку учителю и на ушко сообщивший о том своему товарищу. ― У тебя может выпасть не три девятки…

Девушка вскинулась, словно от испуга, а глаза мигом расширились, и лицо озарилось незнакомым выражением, превращая ее в удивительную красавицу.

– Замри! ― едва ни выкрикнул собеседник. ― Вот твое истинное лицо, душа моя. Когда-нибудь ты осознаешь и это.

Варя невольно стрельнула по сторонам взглядом, чтобы найти какое-нибудь зеркало, чтобы увидеть свое отражение.

– В этой комнате нет зеркал, дружок, ― понял ее порыв старик. ― Когда ты будешь в моем возрасте, тоже уберешь их прочь от себя… Тогда время обидится и уйдет… Кстати, о времени. Это одно из самых непонятных проявлений энергии и материи. На этой планете пока не нашлось достойного ума, чтобы разгадать его загадку. Физики остановились на переходе энергия-материя, забыв о великой троице, которую так любил Создатель. Легенды гласят, что должен прийти потомок ариев, чтобы открыть тайну тройного перехода энергия-материя-время. Кто знает, может быть, это будет проводник бродячих душ.

Старик неожиданно затих, потом с усмешкой лукаво произнес:

– Или одна из этих мартышек, что стоят за дверью… А ну-ка, живо сюда! ― Он глянул на Варю. ― Это и есть те сестрички, о которых ты говорила?

В комнату с хорошим кондиционером и зашторенными окнами боком протиснулись Галка и Ленка. Их взгляды уперлись в носки своей обуви, лица побледнели. Дверь за ними бесшумно и плотно закрылась. Обе безнадежно глянули на отрезанный путь к отступлению и окончательно сникли.

– Так-так, ― тонкие губы старика чуть тронула улыбка. – Юные леди интересуются чужими секретами?

– Нет… Мы только позвать к столу…

– А вы знаете сказку про летучую мышь? ― с усмешкой спросил хозяин дома, и три пары любопытных глаз тут же устремились на него. ― Тогда слушайте и запоминайте… Давным-давно в один старый-старый город повадился наведываться без приглашения хитрый колдун. По ночам он обращался в летучую мышь и бесшумно летал от дома к дому, чтобы выведывать чужие секреты. Поскольку, едва солнце садилось за соседнюю гору, окна в том городе закрывали ставнями, летучая мышь заползала в дома через дымоход и выведывала все тайны. Подглядывать и подслушивать хитрый колдун любил с детства, но еще больше он любил сплетничать. Для этого он превращался днем в нищенку и слонялся по рыночной площади, рассказывая любопытным всякие небылицы о соседях за медный грошик. Вскоре по городу поползли слухи о старушке, которая ходит по дворам и выведывает чужие секреты. Естественно, жители стали гнать от своих домов всех попрошаек, надеясь так обезопасить себя, но все продолжалось. Нашелся только один умный мальчик, сообразивший, почему по ночам вдруг осыпается сажа из дымохода. Он попросил своего кота поймать ночью необычную мышку.

Старик обвел лукавым взглядом притихших слушателей, но никто не решился рассказать конец сказки. Тогда он продолжил своим тихим голосом:

– Наутро горожане видели прихрамывающую нищенку, удаляющуюся по дороге из того старого-старого города. С тех пор в нем пропали слухи и сплетни, жители вздохнули спокойно – за исключением трубочистов, которым опять чаще пришлось заниматься своим делом, а летучие мыши стали спать только днем и только вниз головой, словно они ползут по дымоходу. И хотя по ночам они продолжали летать в темноте, потому что обладали отличным слухом, но всегда облетали стороной дома, у которых на крышах виднелись печные трубы.

Глава клана Валороссо умолк, а гости так и остались в своих позах, уставившись на старика. Неожиданно он щелкнул крючковатыми пальцами, и троица ожила, переглянулась, заулыбалась и даже зааплодировала. Джузи внимательно посмотрел на Варю и едва произнес:

– Если не научитесь прикрываться, беда будет… А сестрички и вправду славные… Как ты их нашла, умница? Это же хранители Черной книги.

– Мне подсказала Мэри, ― призналась худышка.

– А-а… это та трещотка, что заправляет длинную юбку в ботфорты.

– А вы прикрывались тигренком, ― выпалили сестрички. ― В домашних тапочках.

Старик беззвучно рассмеялся, покачиваясь вперед и назад сухоньким тельцем. Варя погрозила пальчиком, но болтушки только переглянулись.

– Хорошо, ― неожиданно прервал веселье глава клана Валороссо, ― они прочтут Книгу Силы. Завтра же.

– Джузи, ― девушка серьезно глянула на рассказчика, ― почему эта книга называется Черной?

– Чтобы было понятно дальнейшее, скажу пару слов о дуатах.

Жители нашей планеты давно отмечали особые места на земле, связанные с энергетикой планеты по каналам, уходящим через разломы и трещины в тектонических плитах к центру Земли, к ее раскаленному жидкому ядру, движение которого и создает магнитное поле, защищающее нас, как незримый щит, от «солнечного ветра» и других космических частиц. Обычно их называли местами силы. Им поклонялись и почитали. Строили там храмы и считали священными. Они есть в разных странах, но называются по-разному.

На Земле, помимо ариев, представителей Белой расы, побывали представители Черной и Красных рас. Каждая искала особенные места силы, ориентированные строго на галактики своих рас. Огромные расстояния ослабляли излучение, поэтому пришельцы строили гигантские «усилители». Они напоминали своеобразные «антенны», фокусирующие энергетические потоки Земли в узконаправленные лучи в сторону своих галактик и, наоборот, собирающие излучение от них в фокусе «антенны» на Земле. Работающие в обе стороны места силы, заключенные в специальную оболочку «антенн», назвали дуатами.

Они отличались своей направленностью и конструкцией. Например, пирамиды, кратеры или каменные зеркала горных склонов на Алтае и Кайласе. Учитывая движение Земли и галактик, представители разных рас создавали целую сеть таких дуатов, «заточенных» только для себя. Чтобы усилить свою энергетику и закрыть чужую, в дуатах располагали Книги.

Закрытая каста посвященных и хранителей Книг в дуатах называла такие дуаты энергетическими вратами, Вратами Света или Вратами Тьмы. Примерно двенадцать тысячелетий назад на земле был заключен договор между представителями трех рас о соотношении разных энергий от внешних галактик на Земле. Их мощность была сбалансирована и не давала преимущества никому.

Около 7500 лет назад Красная раса нарушила договор. Была Великая война. В итоге Белая раса ариев победила, и был заключен Мир в Звездном Храме. Так называлось место подписания Договора в районе русского озера со странным названием Байкал. По этому мирному договору в «красных» дуатах были установлены Белые Книги. Появилась менее воинственная «желтая» раса, а все пирамиды в Китае были закрыты под печать.

– Джузи, ― осторожно спросила Варя, ― а как же пирамида с терракотовой армией?

– Думаю, ты говоришь не о пирамиде, а о мавзолее первого императора Китая Ци Шихуанди, умершего в 210 году до Рождества Христова. У него разница с Александром Македонским в сотню с небольшим лет. Так что это новодел по сравнению с пирамидами по 20 000 лет.

Варя смущенно опустила глаза, но хозяин большого дома в Трапани только улыбнулся и продолжил:

– Перенесемся из Китая на Ближний Восток… Несколько мест силы были давно известны вдоль караванных путей от Китая до Египта. Все знают о египетских пирамидах, меньше о китайских, почти никто – об их истинном предназначении. Это как раз те «антенны», которые направлены на разные галактики. К 4000 году до Рождества Христова представители Черной расы без всякого основания решили втайне увеличивать количество своих дуатов. Предупреждения не помогали. Тогда арии провели тайную операцию и убрали Черную книгу с дуата в пирамиде Теотиуакан в Мексике и спрятали ее в пещере на Алтае. В ответ темные подвергли атомной бомбардировке дуат ариев под холмом, который нынче называется Храмовой горой. Началась Великая война на Востоке, следы которой и сейчас видны среди остатков городов по берегам Инда – таких, как Мохенджо-Даро и Хараппа – в виде расплавленного песка и базальта. Правда, современные историки отрицают ту войну, объясняя оплавленные, как свеча, гранитные мегалиты воздействием шаровых молний в пустыне…

Впоследствии те места стали непригодны для жизни из-за сдвига тектонических плит, приведших к изменению уровня Аравийского моря и, соответственно, климата. Поэтому сумевшие выжить в ядерном катаклизме арии ушли в Египет, а Черную книгу убрали из пещер Алтая в храм Исиды, располагавшийся на небольшом острове перед первым порогом Нила, в надежде, что там ее не будут искать… Неизвестно каким образом, но племя иудеев, бывших в плену у египтян, узнало об этом, и Книга пропала… Все вы слышали ту библейскую сказку о принце Египта. На самом деле все было достаточно прозаично: Моисей, проданный в рабство своими братьями, просто украл и вывез Черную книгу из Египта.

Старик обвел серьезным взглядом слушателей и продолжил:

– У иудеев не было ни своей земли, ни своего дуата, но появилась Книга. Тогда Моисей придумал многоходовую (в полном смысле этого слова) комбинацию. На горе Синай он разыграл перед соплеменниками спектакль передачи лично ему каменных скрижалей от иудейского бога Яхве… Детали сказки я опускаю, ее можно прочесть в любом источнике. Особенно красочно описан ящик под названием Ковчег Завета (дословный перевод звучит как «договор с Богом»), в котором назначенные Моисеем первосвященники таскали по пустыне Черную книгу.

Так или иначе, брат Моисея – Аарон, стал первосвященником и получил от него указание привести сбежавший из Египта народ в район разрушенного дуата ариев, пафосно названный Землей Обетованной. Правда, разведчики донесли, что в тех местах неизвестная болезнь косила людей и иудейское племя 40 лет ходило по пустыне. Если найти на карте ту пустыню, то легко понять, что ее можно пройти пешком за пару месяцев… Когда уровень радиации в районе, называемом теперь Храмовой горой, стал приемлемым для жизни, Аарон отправился со своими соплеменниками на Землю Обетованную.

Однако было известно, что там испокон веков селились люди. Далеко в прошлом арии построили под холмом дуат, но никому не запрещали жить с ними по соседству. После Великой войны те края стали пустыней, периодически появлялись только кочевники и караванщики. Однако со временем они стали замечать, что жизнь возвращалась. Особенно у места силы, которое обладало целительными свойствами. Заметив это, кочевники построили на развалинах дуата храм и молились своим богам. Благо, строительного материала вокруг было разбросано немало, а фундамент уцелел при бомбардировке. Местные шаманы исцеляли людей в том храме и принимали хорошие приношения, поэтому рассказы о благом месте обрастали легендами.

Зная это, Аарон начал всеми способами прибирать к рукам территорию Земли Обетованной. Выкупать земли Ханаана, что-то отвоевывать у филистимлян, что-то выменивать у палестинцев. Всеми правдами и неправдами священное место живших в округе племен, называвших тогда необычный холм горой Мория, оказалось у иудеев. Историки, библеисты, любители и поныне спорят о тех событиях, названных в Священном писании как «Исход и становление иудейского царства», обозначая временную вилку с 2100 по 1050 года до нашей эры.

Джузи умолк ненадолго, пытаясь понять, что известно слушателям о том периоде. Затем продолжил:

– В течение века иудеи разгребали завалы над дуатом ариев в виде различных каменных блоков и обустраивали его. То ли у них не было точной информации, как нужно строить «антенну», направленную на Черную галактику, то ли просто сил не хватило, но они неправильно восстановили дуата основе фундамента из огромных мегалитов, который остался целым. По периметру вокруг него надстроили стены, а верхнее плато выровняли и поставили на нем храм. Это была внешняя сторона, а по сути, они изменили светлую энергетику дуата ариев, закрыв ее Черной книгой, и начали плодить серых.

За 1000 лет появился многомиллионный народ с измененным геномом. Основная их особенность – патологическое стремление к накоплению золота. Если интересно, почитайте о золотом тельце. Сейчас это иносказательный образ, а тогда был реальный бык из золота, которому иудеи поклонялись. В Священном писании есть сказка о том, как первосвященникам Иудеи якобы удалось убедить свой народ изменить предмет поклонения с золотого тельца на единого Бога Яхве. И это тоже был договор с Богом, по которому народ стал называть себя избранным в обмен на отказ от поклонения тельцу.

Если проанализировать десять веков существования иудейского царства, то, в отличие от греков и римлян, у них не появилось ни писателей, ни художников, ни поэтов, ни скульпторов. В основном строили храмы и крепости да продолжали копить золото. Сильных воинов, овладевших мощью двух или трех Книг, у них не было. Зная это, иудейское царство грабили и порабощали все соседние страны, начиная с Вавилона. В шестидесятых годах нашей эры римляне разрушили Иерусалим и Храм, построенный Иродом, но дуат, скрытый в недрах Храмовой горы, их не интересовал – искали только сокровища. Тогда иудеям удалось вывезти Черную книгу из Иерусалима и спрятать ее в пещере, расположенной в ущелье, где сейчас стоит монастырь Вади-Кельт. В период Крестовых походов арии все же обнаружили Черную книгу и укрыли ее у Далай-ламы в одном из храмов Лхасы. Ее следы затерялись после того, как китайцы разрушили почти все 7000 храмов Тибета.

– Наша Книга у китайцев? ― вскочили сестренки.

– Тогда бы появились люди с темно-желтым оттенком кожи, ― усмехнулся старик. ― Запомните, подружки мои, не сомнения и страх ваш злейший враг, а невежество. Вся постхристианская историческая литература – это не более чем макулатура. Три тысячи лет иудейские толмачи переводят для европейцев египетские папирусы, таблички с клинописью и манускрипты с шумерского, арамейского, тюркского, финикийского, коптского, не оставляя в тех переводах самого главного. Это только фантики с завитушками.

Хозяин большого дома в Трапани с сожалением посмотрел на сестричек.

– Чтобы стать хранителями, мало понимать, что такое дуат, и прочесть книгу…

– А мы ее и так знаем, ― вскинулись подростки.

– Вот как!? ― старик, подобно Зевсу, сверкнул глазами.

Однако сестрички и не думали падать в обморок. Они по очереди на память продекламировали по катрену:

Поймет лишь сердцем пятую главу, Тот, кто во тьме читать умеет. И в черноту шагнуть посмеет. Рискнет лишь дерзкий испытать судьбу. Дуат послушен таинству молитвы, Ты к Черной Деве обрати ее, Когда из пирамиды острие По Рыбе полоснет точнее бритвы.

Джузи только развел руками, не представляя, как это проверить.

ГЛАВА XII. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

― Храни Господь Святой Орден, ― приветствовали Магистра трое в белых рясах до пят, подпоясанных скрученных особым образом веревками.

– Храни Господь Святой Орден, ― тихо откликнулся брат Саймон, с некой нежностью обводя взглядом молодых мужчин. ― Вам удалось то, что не под силу многим, и это дорогого стоит. Пройти два полных погружения с Книгой Силы и Книгой Света, а после непродолжительной реабилитации еще и недельную сухую голодовку в пустыне около монастыря Святого Георгия – достойно звания лайтера. Я буду лично ходатайствовать за вас на ближайшем Собрании Совета Ордена.

Магистр сделал паузу, коснувшись сознания присутствующих гловеров, чтобы убедиться в правильной реакции на свои слова.

– Но это только начало пути, братья мои. Перед вами я ставлю очень важную задачу осознания и перевода славянского апокрифа из библиотеки поселения, относящегося к 3000–2000 годам до Рождества Христова, обнаруженного на территории современной России, названного Аркаим по имени горы, расположенной рядом.

Брат Саймон прислушался к ощущениям гловеров, вызванных темой их будущей работы. Это было здоровое любопытство, что порадовало докладчика.

– На просторах дикой заснеженной России никого никогда не интересовал этот глухой медвежий край… Всего тридцать лет назад был открыт Аркаим и еще два десятка подобных поселений, которые впоследствии русские окрестили как «край городов», что созвучно названию «Гардарика», упоминаемому в древних скандинавских летописях. В любой цивилизованной стране такая находка вызвала бы сенсацию, но только не в России. Большинство солидных историков и ученых с мировым именем, возглавляющих кафедры и университеты, скептически отозвались об этих находках. Долгое время только энтузиасты и археологи-любители проводят раскопки. Это позволило группе гловеров Русской крепости достаточно легко обнаружить ценнейшую библиотеку Аркаима и вывезти ее к нам в Арль… Надеюсь, вы бывали там.

Все дружно кивнули. Лишь у одного из слушателей Саймон уловил зеленые нотки удовольствия в промелькнувших эмоциях. Он тут же сделал себе пометку в блокноте. Магистр относился к поколению, которого почти не коснулась информационная революция, поэтому предпочитал привычные записи на бумаге, а не в каком-нибудь коммуникаторе, которые вечно атакуют всякие вирусы и хакеры.

– У вас возник вопрос, брат Роджер? ― Саймон попробовал поймать отвлекшегося на приятные воспоминания гловера.

– Если позволите, Светлейший… В этом Аркаиме проводились серьезные раскопки?

– Отнюдь! Аркаим был обнаружен с самолета на стрелке двух рек, если мне не изменяет память – Большой Караганке и Утяганке… У русских сложные названия для английского уха… Вы сможете полистать альбомы тех фотоснимков в нашей библиотеке… Все на поверхности.

– Эти дикари не исследуют свои земли хотя бы по берегам рек, где всегда селились люди от палеолита до железного века?

– Видите ли, Роджер, между нашими странами есть некоторые отличия… Если в Великобритании 30 рек считаются крупными и 50 мелкими, то в России насчитывают более двух с половиной миллионов рек. Разных. При населении около 146 миллионов человек. Так что им еще копать и копать… Простите, мы отвлеклись. Ваша задача – экспонат номер 112. Пусть вас не вводит в заблуждение номер. Экспонатов в Арле не меньше, чем рек в России, самые ценные – в первых сотнях. В каталоге этот экспонат называется «Книга с рунами», хотя и книгой его назвать сложно. Это тонкие металлические пластины с чеканкой по обеим сторонам. Химики провели анализ материала. Оказалось, что состав близок к булатной стали, из которой делали мечи, найденные в курганах по всей Европе. Ранее считалось, что такое оружие принадлежало викингам VIII–XI веков нашей эры. Датировка табличек оказалась много старше, наши специалисты относят их изготовление к 7000–6000 годам до Рождества Христова.

– Светлейший, ― опять не выдержал Роджер, ― но это мезолит, когда еще сохранялись три больших ледника в Северной Америке и Скандинавии. Первые плавильные печи в Иране относятся к V веку до нашей эры, а в Месопотамии – к III веку.

– Мне понятно ваше сомнение, брат Роджер. Однако тесты позже проводились в независимых лабораториях нескольких стран по анонимным образцам. Так что достоверность подтверждена полностью… Наши лингвисты уже бились над переводом, но безрезультатно. Теперь ваша очередь. Задача состоит в том, чтобы поработать с этими табличками в ментале. Учитывая успешный опыт глубоких погружений с двумя Книгами, я надеюсь на прорыв в этом запутанном деле. Выезжаете в Арль завтра, документы у секретаря. В случае непредвиденных обстоятельств или особых находок ― докладывать лично мне… Вопросы?

Трое промолчали, демонстрируя полную готовность к выполнению задачи.

– Тогда не смею вас задерживать.

– Храни Господь Святой Орден. ― Трое подошли с протянутыми ладонями за благословением к Магистру.

Он отпустил двоих и попросил задержаться третьего.

– Скажите, Роджер, что вам известно о славянских рунах?

– Насколько я помню, Светлейший, славяне, как и скандинавы, считали их не просто графическими знаками, а энергетическими символами, часто используя для заклинаний и других мистических обрядов. Еще применяли в информационно-энергетической матрице для объяснения строения своего политеистического мира, который делили на три уровня. Внизу Хел, ничего общего не имеющий с христианским адом, а скорее, прошлое, которое уже не повторится. В середине Мидгард, настоящее, в котором реализован человек со всеми его проблемами и поисками совершенства. Наверху Асгард, некий венец развития. Всего 24 руны, состоящих в четырех аттах. Первый атт самый сложный, и руны там самые сильные. Переход по матрице развития личности осуществляется путем освоения рун в каждом нижестоящем атте.

Роджер замолчал, что-то вспоминая, но брат Саймон его не поторапливал.

– Помниться, существовало отличие индусских воззрений и славянских на процесс перехода в новый уровень развития. Индусы говорят о реинкарнации, при которой душа может быть воплощена в низшие формы жизни, как дерево или животное, согласно карме. Славяне это отрицали, утверждая, что процесс развития идет только поступательно вверх, без так называемых петель времени, которые допускают возможность регрессии, вплоть до того, что душа может «застрять» где-то внизу.

Роджер опять взял тайм-аут, чтобы покопаться в своей памяти. Саймон терпеливо ждал, проверяя подготовку к заданию лучшего из трех гловеров.

– Да!.. Освоение рун у славян приводило к тому, что они в рамках освоенных аттов могли обращаться к матрице не только за информацией, но и за энергией, что давало возможность как к предсказанию, так и к силовым энергетическим воздействиям. Особое отличие состоит в возможных переходах. В нижнем атте их вообще нет, в третьем (Сварте) и втором (Альхейме) возможны горизонтальные перемещения. В Асгард возможны и вертикальные.

Роджер призадумался и, наконец, извиняющимся тоном сообщил:

– Работа с обычными рунами поддается систематике, Светлейший, поскольку напоминает латинский алфавит с 24 символами. Но. Оказалось, что в славянских рунах смысловых форм гораздо больше, поскольку славяне подразделяют каждую из 24 рун на четыре группы: прямые, обратные, затемненные и блуждающие, а также их различные варианты. В этом случае количество возможных комбинаций базовых рун существенно возрастает. Практически получается двадцать четыре в четвертой степени, а это, надеюсь, что память не подведет… 331 776 вариантов разного смысла. Вот такой алфавит с рунами. Далеко не латинский.

– М-да, ― озадаченно произнес Магистр, ― лингвистам не позавидуешь. Это даже не огласовка арамейского или древнееврейского, в которых всегда писали только согласные буквы, а гласные подставляли при чтении в целях простой защиты информации от непосвященного в правила письма.

Гловер молча ожидал распоряжений, догадываясь, что остался не зря.

– Учитывая ваш интерес к славянским рунам и накопленные знания, предлагаю вам, дорогой Роджер, стать куратором… скажем, «проекта 112». По приезде в Арль обратитесь к брату Джозефу. Он будет в курсе вашей миссии и возьмет на себя все организационные вопросы.

Гловер кивнул, протягивая ладони, чтобы запечатлеть поцелуй на перстне власти Ордена, и с почтением произнес:

– Храни Господь Святой Орден, Светлейший.

– Аминь, ― Магистр осенил его темя крестным знаменем.

До назначенной встречи с комптуром аналитического отдела у Магистра оставалось около часа, можно было расслабиться и проанализировать ситуацию за чашкой чая. Пока служка заваривал его тем способом, что любил настоятель, брат Саймон подошел к окну. На площади под его кабинетом, располагавшимся на втором этаже кафедрального собора Святого Мартина Исповедника в Лестере, было многолюдно. Обычно в субботу вся Европа устремлялась к морю. Введенные в этом году новые правила на границах стран Евросоюза вызвали многокилометровые пробки, отпугивающие любителей пляжного отдыха. Кое-кто успел передумать и отправился на север, в Великобританию, где можно с интересом и пользой провести выходные.

Причина тому, на первый взгляд, безобидная, но ее последствия демонстрируют все каналы во главе с BBC и Euronews. Как всегда, умники в Брюсселе ввели в ранг закона глупость с ужесточением правил осмотра машин и пассажиров на границе, не подумав, кто и как это будет исполнять. Все 27 стран Евросоюза, посчитав, что тратиться на войну пока не нужно, отказались от собственных армий и пограничных войск. Внутренние границы прозрачны, в аэропортах какой-то персонал имеется. Когда же в субботнее утро оказалось, что исполнять новые правила на пограничных пропускных пунктах некому, огромные вереницы машин застряли на 5–7 часов по дороге к морю. Возмущение жаждущих отдохнуть на пляже, а не париться в салоне своего авто подскочило, как давление в паровом котле старенького паровозика. Несмотря на поблескивающий внешний вид, он двигаться не может, а дровишки в топку кто-то подбрасывает.

Сидя в прохладном кабинете с чашкой любимого чая, Саймон понимал, что для десятков тысяч, томящихся в очереди, одна из особенностей нового закона выглядела просто издевательством. Вместо того чтобы быстро проверять документы и осматривать машину, один из двух полицейских, согласно новой инструкции, плелся в офис за парой бутылок воды из холодильника и вручал их водителю. Обе стороны чертыхались, но обязаны были подчиняться. Журналисты во всех подробностях фиксировали эту глупость и потом смаковали в новостях и ток-шоу. Никакие жалобы и угрозы не действовали на чиновников. Свои стояли стеной на защите таких же недалеких коллег на любых административных уровнях.

Брату Саймону подумалось, что подобная ошибка, допущенная великим и могучим предшественником Джерри, стоила ему жизни, а Ордену – наступления «смутного времени». Сидевший где-то глубоко внутри нового Магистра Святого Ордена еврейский мальчик по имени Нати сжимался в комочек от страха за свое будущее. Его с детства учили думать, прежде всего, о себе и своей семье. Остальное – это проблемы остальных, и ничего личного. Великое искусство востока – выгодно покупать и продавать – глубоко сидело в любом иудее. «Каждый день маленький, но плюс», учил его в детстве ребе, которого уважал папа, бедный сапожник, целыми днями латавший чужую обувь и не знавший, как выбраться из этой нищеты.

Примерно в таком же состоянии находился сейчас и брат Саймон, согласившись стать Магистром. Он прекрасно понимал, что только в такое «смутное время» у него есть подобный шанс. Теперь нужно думать, как этот шанс использовать на все сто.

Послышался мелодичный вызов по внутренней связи. Нати знал, что служка доложит о прибытии комптура. Закрыв окно, словно портал в иной мир, Магистр погрузился в дела.

– Храни Господь Святой Орден, Светлейший.

– Аминь, ― Магистр осенил коротко стриженую голову крестным знаменем. ― Чем порадуете, Джеймс?

Они сели друг напротив друга за чайный столик красного дерева.

– Светлейший, вот отчет по делу гибели ученицы четвертого класса нашей школы…

– Оставьте, я ознакомлюсь позже. Сначала скажите, что думает полиция по этому инциденту.

– Мой источник в полиции сообщает, что версия суицида на почве сильных душевных переживаний подростка в чужой стране признана верной.

Брат Саймон удовлетворенно кивнул и глянул испытующе на гостя.

– Русский след в биографии погибшей нашей ученицы Нины просматривается. Я отыскал в архиве семилетнюю дату поездки девочки в Израиль и гибели нашего лайтера Южной крепости. Они совпадают. Собрал имена всех пассажиров из России на ту дату, плюс-минус неделя. Никто из того списка не пересекал границу Великобритании год назад, когда кураторы Нины упоминали в отчетах о каких-то русских на фестивале фольклорной песни, устраиваемом факультетом нашего университета. Третий список русских туристов, прилетевших и покинувших нашу страну на дату смерти девочки, плюс-минус неделя, – тоже не коррелирует с предыдущими двумя. Ни одного совпадения, Светлейший.

– А что говорит интуиция, дорогой мой Джеймс?

От этой фразы у комптура аналитического отдела окоченела спина, и чувство страха наполнило обездвиженное тело. Мелькнула единственная мысль, что не зря среди аналитиков ходили слухи о суперспособности нового Магистра к чтению мельчайших оттенков эмоций на любом уровне памяти. Магистр был в состоянии понять, как ты выполнял его задание вчера или десять лет назад. Память центра удовольствия предательски хранила маркеры цветовых оценок всех действий человека, а Светлейший умел находить и точно интерпретировать эти метки. Это заставляло сердце гловера то замирать, то колотиться, понимая, что Магистр читает тебя как открытую книгу.

– Светлейший, мое внимание привлекло странное совпадение смертей двух русских с одинаковой фамилией в период, отмеченный куратором погибшей ученицы как контакт Нины с русскими.

– Ну-ка, ну-ка! ― Магистр почуял удачу.

– Дело в том, Светлейший, что в тот период было зарегистрировано странное обстоятельство. Двое наших гловеров – Дэн Хант и Кэрол Рэй – работая в Москве, зачем-то прилетали в Великобританию. При проверке факт не подтвердился. Гловеры оставались в русской столице, но по их паспортам кто-то прилетал к нам. Позже оба погибли в Москве, но паспорта были переданы родственникам. Отметки о пересечении границ там имеются. Причем в интересующий нас период.

– Тут поподробнее. ― Саймон вслушивался в каждое слово комптура и параллельно шарил по его памяти.

– Технический отдел не нашел записей с видеокамер аэропортов, сделавших отметки о пересечении границ нашими гловерами, но спецы нарыли IP-адрес компьютера, с которого были зарезервированы их билеты. По нему нашли квартиру в Москве, откуда работал тот компьютер.

Тут мальчик Нати, сидевший в сознании могущественного Магистра, пожалел, что ничего не понимает в этой современной технике и должен доверять словам сопляка, утверждающего, что это правда.

– И тогда… ― подбодрил Нати аналитика.

– Обнаружилось, что русский с такой же фамилией, но другим именем пытался перейти нам дорогу в Штатах.

– О, как!

– Второй русский копал под отдел Атлантической крепости, курировавший доставку славянских детей из России. Поскольку оба русских жили по одному адресу в Москве, был сделан вывод, что это братья, и принято решение о ликвидации. С разницей в двое суток.

– Кто проводил эту акцию? ― вскинулся Саймон.

– В Вашингтоне Адам, в Москве Дэн и Кэрол.

– И они не покопались в памяти несчастных? Упокой их души, Господи!

– Никаких отчетов по этому поводу нет, Светлейший, и спросить не у кого.

– Всем аминь?

Комптур только коротко кивнул и перекрестился.

– Возможно, это стечение обстоятельств, дорогой Джеймс, а возможно, и зачистка свидетелей или даже сообщников. Не зря Джерри упоминал о предательстве в рядах Ордена. Упокой его грешную душу, Господи!

Комптур перекрестился и напрягся, ожидая упреков.

– Впрочем, если мне не изменяет память, вы тогда только начали работать в этой должности, дорогой Джеймс…

– Так точно, Светлейший, ― со страху по-военному отчеканил перепуганный аналитик.

– Тогда меня интересуют ваши подозрения, не внесенные в отчет по инциденту с девочкой… Я правильно помню, что она не славянка?

– Верно, Светлейший. Нина иудейка.

– Во-от оно что… У них действительно порог самосохранения очень низок. Это говорит в пользу версии нашей доблестной полиции… Но вернемся именно к вашим вопросам, не нашедшим ответа и не вошедшим в отчет. Думаю, что брат Джерри неслучайно назначил вас комптуром, подписав распоряжение лично, а не ждал решения Совета Ордена.

Тут Джеймс понял намек на то, как он получил должность начальника аналитического отдела, которую более способные и усидчивые ребята добиваются не один десяток лет безупречной работы. С одной стороны, это было везение, с другой, гловер понимал, что и лишиться ее может прямо сейчас. Он напряг свою память, пытаясь выцарапать оттуда хоть что-нибудь. Она всегда выручала Джеймса в подобных критических ситуациях. Правда, ранее это были только какие-то контрольные или тесты в школе гловеров. Когда он мог вдруг ясно вспомнить целую страницу нужного текста из учебника или табличку с датами всех сражений Пунических войн…

– В марте, ― неожиданно для себя выпалил комптур, ― мне показалось странным совпадение в отчетах, указывающих на Ирландию.

– Ирландию?

– Да, Светлейший. Наш лайтер Вильям угодил в очень глубокий «черный колодец», исследуя память девицы Карис Коул, побывавшей в Ирландии… И билеты на имя наших гловеров Дэна Ханта и Кэрол Рэй, якобы отправившихся в Великобританию прошлым летом, были не прямыми, а с пересадкой в Ирландии…

Магистр лишь одобрительно кивнул, не проронив ни слова, боясь порвать ниточку воспоминаний, которую каким-то образом вытягивал из своей памяти этот странный руководитель аналитического отдела.

– Карис Коул замешана в истории с похищенной шкатулкой русского царя, за которой, как известно из разных летописей, очень давно охотились рыцари Мальтийского ордена, обосновавшиеся в России после того, как Наполеон захватил Мальту в 1798 году и отобрал у крестоносцев всю недвижимость на том острове. Мне попадалось исследование историка, утверждавшего, что в тот период православную Россию и католический орден сблизило общее почитание и поклонение перед старшим. Тогдашний русский царь Павел I получил сан Великого Магистра Ордена и организовал десять приоратов Ордена Госпитальеров с командорами по разным областям этой необъятной империи.

Брат Саймон никак не мог уловить связи между этими событиями, но полагался на звериное чутье аналитика и не перебивал его своими вопросами.

– Одна из версий о судьбе найденной шесть лет назад шкатулки русского императора и вновь потерянной в тот же год намекала на то, что шкатулка была куплена на аукционе «Кристис» для русских. Возможно, для Русского Императорского дома, возможно, для монархистов, которые хотят опять возвести на трон потомков последнего православного царя. Есть третья версия: шкатулка попала в руки тем, кто так давно за ней охотился…

– Госпитальерам? ― не выдержал Нати, но тут же попросил Джефри продолжать свои рассуждения.

– Представьте, Светлейший, что в одном из весенних отчетов двух наших гловеров из Санкт-Петербурга, которые искали выброс силы по крупным городам России, указывалось, что гловер Найджел, преследовавший объект, давший шикарную свечку чистой энергии, довел этот объект до замка, построенного Павлом I, и странным образом ошибся. Найджел утверждал, что объектом оказалась дама преклонного возраста с центнер весом и черными усиками над пухлыми губами, разукрашенными ярко-красной помадой…

– Занятная у вас логика, дорогой Джеймс, ― с удивлением отметил Магистр. ― Часто бывает?

– Простите, Светлейший, в минуты опасности.

– Тогда можно доверять! Подсознание основывается на опыте прошлых воплощений. Проверенных и используемых личностью, как резерв. Непременно развивайте…

– Конечно, Светлейший…

Магистр остановил поток признаний, готовых вырваться, заслоняя главное. Он тихо продолжил:

– Скорее всего, это неслучайно… Постойте-ка, что вы помните о том дворце русского императора Павла I?

– В сводках мелькали сообщения, что в строительстве Инженерного замка принимал участие архитектор из Мальтийского Ордена и что во время бомбежек времен Второй мировой войны обнаружились тайные помещения, не отмеченные на схеме замка. Предполагалось, что изначально замок императора Павла I был задуман как точка присутствия Мальтийского ордена в России. Есть немалая вероятность, что она сохранилась и в наше время…

– Я неслучайно вас спросил, дорогой Джеймс. Вдвоем мы не могли одинаково ошибаться… Любопытно и достойно самой тщательной проверки… Давайте сформулируем мое личное задание аналитическому отделу.

Комптур ловко извлек из своей папки планшет и приготовился стучать по виртуальной клавиатуре. Магистр уже диктовал:

– Срочно. Высшим приоритетом. Отыскать и обобщить все сообщения гловеров, работавших в Санкт-Петербурге последние десять лет, о рыцарях Мальтийского Ордена. Зафиксировать все даты посещения Великобритании всеми известными членами Ордена Госпитальеров за последние десять лет. Срок исполнения три дня. Доклад и аналитическая записка лично Магистру Ордена «Сынов Света».

ГЛАВА XIII. ИТАЛИЯ, ТРАПАНИ

Не дожидаясь завтрака, Варя, Ленка и Галка постучались в кабинет Джузи. Он был не один. Еще двое молчаливых итальянцев стояли у окна.

– Ага, вот и русские принцессы, ― приветствовал девочек старик. ― Познакомьтесь с моими «женихами». Вар с ними уже знакома…

– Здравствуйте, Марчелло. Как поживаете, Николо?

– Привет, малышка! ― Загорелый крепкий мужчина, которого девушка назвала Марчелло, шагнул к ней навстречу с открытыми объятиями. ― А ты прав, старина. Даже подходить боязно. Вот кого нужно делать наследником. А?!

Они коротко обнялись, дважды коснувшись щеками. Николо был более сдержан и только кивнул приезжим. Сестрички чувствовали себя неловко и жались к Варе.

– Все в сборе. ― подытожил Джузи. ― Кто прогуляется с молодым человеком под ручку?

– Мы, ― взвизгнули разом сестрички.

– Ну, с двоими я давно не гулял. Ладно. Только не переверните.

Они прошли несколько комнат, пока не оказались в какой-то кладовке без окон. Русские остановились у коляски Джузи, а двое мужчин быстро освободили от старого барахла обшарпанный шкаф. За его скрипучей дверью оказалась еще одна. Марчелло и Николо достали солидные ключи и открыли по замку бронированной двери без ручки.

– Коморка папы Карло, ― хихикнула в ментале Ленка.

– Коморка Джузи, ― тут же поправил ее в ментале старик и протянул свой ключ Варе. ― Открой средний замок.

Мужчины, не вынимая ключей, открыли массивную, кое-где тронутую ржавчиной дверь. Пахнуло прохладой и сыростью. По очереди все зашли внутрь совсем маленькой комнаты, похожей на большой сейф, сестрички замыкали процессию, толкая впереди коляску с Джузи.

Николо подошел к большому колесу, закрепленному на стене у системы блоков, напоминавшем штурвал корабля, и жестом показал Варе зайти в большую плетеную корзину. Марчелло снял фиксаторы, и мужчины начали медленно крутить колесо, опуская худышку вниз, словно на лифте.

– А билет дадут? ― хихикнула в ментале Галка.

– Если помолчишь, ― цыкнула на девчонку Варя.

Вторым опустили вниз Джузи, затем двух девчонок и Марчелло. Николо остался наверху, выполняя роль лифтера. Подсвечивая себе под ноги, первым в темноту двинулся Марчелло, остальные за ним. Коридор, когда-то вырубленный в песчанике, был узким, с небольшим уклоном, иногда раздваивался. Никаких лампочек или указателей не было. Даже девчонки притихли, толкая перед собой коляску главы клана Валороссо. Варя с другим фонариком шла последней.

В какой-то момент старик подал знак остановиться и, протянув руку к стене, надавил на край скалы, едва выдававшейся внутрь коридора, камень повернулся вокруг вертикальной оси, освобождая нишу.

– Ну-ка, подсвети мне, ― попросил он худышку. ― Видишь рычаг?

– Потянешь вверх, дверь откроется, ― тихо проговорил старик. ― В любую другую сторону – всех засыплет. Шаги посчитала?

– Да, ― тихо подтвердила русская.

– Тогда заходим.

Варя осторожно повернула рычаг, и дверь медленно открылась. Марчелло посветил своим фонариком внутрь. В центре вырубленной ниши стоял круглый стол и полукругом около него скамейка без спинки, вплотную к скале. Помня свое первое посещение, Серая мышка жестами скомандовала сестричкам, что и как делать.

Джузи усадили в центре, рядом сестричек, а Варя и Марчелло сели по бокам. Выключили фонарики. Взявшись за руки, все затихли. Постепенно у каждого в голове зазвучали слова. Варя вспомнила молитву очищения, впервые услышанную здесь семь лет назад. Сестренки просто повторяли услышанные фразы в ментале, запоминая их. Так молитву повторили трижды, чтобы очистить свои души от суеты. По шороху одежды Варя поняла, что сидевший посредине Джузи достал что-то и положил посреди стола.

Все настороженно затихли. Варя отметила, что сестрички вели себя достойно, понимая необычность ситуации. Она протянула руку к середине стола и почувствовала тепло, идущее снизу. Уже не касаясь предмета на столе, как в первый раз своего посещения этой ниши в скале, девушка мысленно увидела прямоугольник из стопки металлических пластин. Она касалась их своим вниманием, мысленно оглядывая со всех сторон.

Поверхности листов необычной книги, испещренные ровными рядами выпуклых символов, хотелось ощущать подушечками пальцев, гладить, прижимать всю ладонь, на что Книга отзывалась теплом. Варе казалось, что они встретились, как старые друзья. Никто никому никогда ничего не объяснял, что нужно делать. Все было рассчитано на то, чтобы книга сама открылась гостю или наоборот. Если энергетический контакт с книгой не устанавливался, она не откликалась, представляя из себя набор пластин. Кто и как придумал этот простой механизм защиты от непосвященных, оставалось загадкой, но приводило в восхищение. Уровень развития представителя неизвестной цивилизации вызывал уважение. Как все просто и логично. Естественно. Ни ключей, ни кодов, ни отмычек. Книга сама решает, с кем ей общаться и кому открыть кладезь знаний, хранимых в стопке пластин, которые для всех остальных ничего не скажут. Ей не нужны «батарейки», она просыпается, когда рядом появляется носитель соответствующей энергии. Книга устанавливает контакт с таким человеком и питается его энергией. Носители других энергий ее просто не разбудят.

Девушка была уверена, что у сестричек все получится. Должно было получиться. Уверенность в том, что все неслучайно в ее жизни, наполняло ее щупленькое тело какой-то внутренней силой, с которой ей давно приходилось считаться. Варя откинулась назад, прижимаясь спиной к скале. В голове зазвучала незнакомая мелодия, она проникала в сознание, неся с собой информацию, которая каким-то образом самостоятельно заполняла память без осмысления. Такая же догадка и в первый контакт с Книгой удивила любительницу истории. Как просто можно запоминать огромные объемы информации! Не тратить полжизни на поиск и прочтение книг, всякий раз вникая и осмысливая то, что там написано. Оказалось, есть возможность убрать из обучения мучительный процесс осмысления и запоминания. Впрочем, он доступен не каждому. Книга сначала каким-то образом тестирует потенциального читателя.

Девушка поймала себя на мысли, что ей не хотелось вникать в процесс общения с Книгой. Ей захотелось просто общаться. Без условий и причин, просто получать удовольствие от этой странной мелодии, которая привносит в ее сознание и память новые образы, законы, данные, принципы. Хотя в основном они были связаны с биомеханикой человека, методиками тренировок, комплексами упражнений, арсеналами приемов нападения и защиты самых разных стилей и особенностей человека, простое восприятие их доставляло удовольствие.

Впрочем, получать удовольствие от новых знаний Варя могла с детства. Никто ее к тому не понуждал и не открывал секретов. Она росла сорванцом, предпочитавшим компанию мальчишек, которые всякий раз доказывали друг другу, кто сильнее, быстрее или умнее. А после набегов на сады или прыжки со скалы, ловли крабов или креветок, она могла часами сидеть с книгой, разбираясь в хитросплетении заговоров римских сенаторов и монархов, причинах побед и поражений нормандских викингов, смысловых формах славянских рун и особенностях дохристианских верований. Возможно, и то, что она родилась в семье двух профессиональных историков с огромной библиотекой, тоже было предрешено. Судьба…

Девушка даже не заметила, как закончилось глубокое погружение с Книгой силы. Кто-то настойчиво дергал ее за рукав:

– Варь, ― она узнала голосок Галки, ― Варь! Все, что ли?

– Сейчас. ― Серая мышка с большим сожалением расставалась с Книгой. ― Надо же, семь лет прошло с нашей первой встречи. Я и не заметила. Как будто вчера мы были здесь втроем… Как вы, девчонки?

– Нормально. Ленка вон тоже спрашивает, когда пойдем.

Худышка не увидела, а почувствовала, как Джузи куда-то убрал книгу. Все стали собираться в обратную дорогу. Варя поняла настроение итальянцев. Они каждый раз присутствуют при глубоком погружении новичков с Книгой, не доверяя никому остаться с ней наедине. У них-то сейчас еще тоскливее на душе.

Скорее всего, они уже намертво «привязаны» и к этой Книге, и к этому месту. Они стали хранителями и не мыслят иной жизни. Похоже, Николо так холодно встретил русских, что просто ревнует всех гостей к «своей» Книге. Неужели и сестренок ждет такая же участь? Хотя, скорее всего, они действительно хранят в своей памяти пятую главу Черной книги. В это можно только поверить, проверить может лишь сама Книга, признав их своими хранителями. Да, необычная судьба у девчонок. Интересно, понимают ли они это…

Возвращались молча, отчего путь казался длиннее и тяжелее.

Варя с сестричками сидела во внутреннем дворике под козырьком из виноградной лозы, листьев и свисавших гроздей почти спелых ягод. Уже давно перевалило за полдень, и солнце припекало во всю свою «сицилийскую силу», и местные жители острова предались сиесте. Джузи, сославшись на усталость, остался в кабинете с окном, выходившим на море, а девчонкам хотелось поделиться с кем-то своими впечатлениями, но Серая мышка строго-настрого запретила даже упоминать об этом.

Алена и Онарда наперебой предлагали им то прохладные соки, то горячий обед, то фрукты, но загадочная троица отказывалась. Взволнованная мать даже теребила дочек за руки, прикладывала ладонь ко лбу, не понимая, что с ними происходит, а те только посмеивались, постепенно приходя в себя. Возможно, они ожидали чего-то большего, или защитная реакция организма как-то приглушила восприятие, но, казалось, что они ничего особенного не почувствовали.

Наконец, чтобы успокоить мать, сестрички согласились выпить прохладного сока. Когда же Онарда стала перечислять, какой принести, те растерялись. Большую часть названий они вообще не знали. Тут на помощь пришли Маша и Николай, остававшиеся до этого в стороне от суеты. Маша пыталась переводить, а Николай стал пробовать, нахваливая подряд все, что приносила Онарда. Пожалев отважного дядю Колю, который мог получить неприятность, смешивая разные соки, девчонки остановили свой выбор на странном названии. Гранита. Скорее всего, сработало любопытство от непривычного для русского слуха названия.

Когда улыбающаяся Онарда принесла им в высоких стаканах колотый в крошку застывший сок, вернее, почти сироп с добавлением клубники и приправленный сверху густыми сливками, капризули вошли во вкус. Один за другим опустошались высокие стаканы разных вариантов граниты, так что Маша не успевала объяснить отличие холодного десерта, который готовят в Палермо, Катании или Марсале, как сестрички лишь облизывали свои ложки. Наконец, встревоженная Алена объявила перерыв, дабы не лечить завтра девчонок от ангины.

Окружающие с нескрываемым любопытством заглядывали в глаза «трем девицам», ожидая, когда же у них возьмет верх желание поболтать, но те делали вид, что все обыденно и не достойно внимания. Выход нашла «москвичка», она спросила Джино, есть ли у них лодка или катер. Тут все вспомнили, что приехали на море, за тридевять земель из России, но за сутки даже не взглянули на него. Где-то совсем рядом плескались волны Средиземного моря… Под жарким солнцем Сицилии… Подгоняемые ветром, который известен только на Сицилии. «Бимбэир».

Маша не успевала переводить за скороговоркой Джино, который эмоционально рассказывал, размахивая пухлыми руками, то и дело вскакивая со стульчика, дабы понятнее объяснить русским это удивительное явление, присущее только Сицилии и никому больше. Выручили сестрички.

Хихикая и переглядываясь, они доходчиво растолковали взрослым русским, что ветер, «Приносящий детей», так называется потому, что начинается неожиданно именно вечером, когда рыбаки возвращаются домой. Коварный ветер дует ровно вдоль берега, по кругу, не давая лодкам пришвартоваться или даже приблизиться к отмели. Рыбакам в таком случае остается только лечь в дрейф. Рыбачки оставались дома одни, а рыбаки ночевали в море. Потому после каждого Бимбэир в срок, отмеренный природой, рыбацкие поселки странным образом получали пополнение. Алена вопросительно глянула на Джино, но тот только руками развел. Мол, что просили, то получили. Лишь Маша с дядей Колей как-то странно и долго смеялись.

– Ребята, ― оживилась худышка, ― а не устроить ли нам пикник в море?

– В Средиземном? ― подхватил идею дядя Коля голоском Карлсона. ― Если с плюшками, то я согласен.

Когда девчонки перевели Онарде предложение дяди Коли, она тут же предложила взять к плюшкам лучший в мире абрикосовый джем, который она делает по рецепту своей бабушки.

– Может, рыбы наловим? ― предложила Алена, но не успела объяснить, какую замечательную уху из пескариков она готовит в Благодатке, как Джино спросил, на какой ветер она намекает.

Все грохнули раскатистым хохотом, а дядя Коля и Маша просто катались по полу, держась за животики. Озадаченная Алена пыталась объяснить, что ее не так поняли, что она говорила о пескариках с речки под названием Кудаду, но это еще больше подлило масла в огонь… Таково сицилийское солнце, оно в состоянии растопить любые льды и айсберги, которые иногда возникают по самым пустяковым причинам.

Наконец в Маше проснулся директор, и все завертелось согласно точным распоряжениям и приказам, сформулированным и отданным каждому и в доступной форме. Через полчаса солидный прогулочный катер «Салация» уже рассекал лазурь Средиземного моря, и все, кроме бывшего инструктора по дайвингу и ее бывшей ученицы, крепко держались за поручни, а этих словно кто-то подменил. Они стояли, широко расставив ноги, на теплой палубе катера, что-то наперебой кричали друг другу, стараясь перебороть гул двигателя и шум волн. Кто-то видел в них амазонок, кто-то коварных сирен, кто-то совершенно разных, но по-своему красивых женщин, а кто-то называл «ведьмами», наивно полагая, что его мысли никто не может услышать.

― Боже милостивый! ― откуда-то издалека донесся знакомый голос. ― Ты светишься, словно без памяти влюбилась.

– Мэри, ― сонно прошептала Варя, не желая просыпаться, ― это ты?

– Нет, вы посмотрите на нее… Дрыхнет, будто гуляла с дюжиной молодцов до полуночи в таверне, а потом обнималась с кем-то из них до утра… Э-э-й!

Худышка блаженно растянулась поперек огромной кровати, не проявляя ни малейшего желания с кем-то говорить. В открытое окно проникало легкое дуновение морского бриза, который навевал такие сладкие сны, что хотелось смотреть их бесконечно, как любимый фильм детства, который знаешь наизусть, но все равно не можешь оторваться.

– Ты не представляешь, какое это блаженство…

– Что-то я не могу увидеть рядом достойного мужчину, который мог бы создать такое настроение.

– Мэри, ну что ты все о мужиках.

– Девочка, не хочешь ли ты сказать, что тебя больше интересуют… Впрочем, сама вижу, что это не так. Тогда поделись секретом, подружка, что тебя так заводит?

– Сама не знаю, но вот мне так хорошо тут! Передать не могу.

– Тогда просыпайся и поговорим. У меня такие новости…

Варя с неохотой села в огромной кровати, рассчитанной явно не на такую худышку, и уж тем более на то, что она будет спать в одиночестве. Не открывая глаз, увидела фантом пиратки, расхаживающий в нетерпении по спальне со старой добротной мебелью, солидной дубовой дверью и небольшим окном, распахнутом настежь.

– Физкульт-привет, ― девушка подтянула рукава цветастой пижамы, рассчитанной на двоих таких, как она, и, сладко зевнув, потянулась. ― Что-то случилось?

– Физкульт? ― попробовал повторить фантом. ― Это кто или что?

– Так говорил мой отец, если его кто-то пытался разбудить утром.

– Он что, надирался до беспамятства? Так, что пушкой не разбудить…

Варя хихикнула, глянув на фантома, остановившегося около ее огромной кровати.

– Нет. Мой отец любил читать допоздна или до утра. Потом его, действительно, и пушкой было не поднять. Так что, если он говорил «физкульт-привет», то можно было сразу идти за кружкой холодной воды.

– И ты поливала отца из кружки? ― фантом наклонился, чтобы заглянуть в память Серой мышки, не сочиняет ли она. ― Меня бы за это выпороли розгами.

– Не-ет, на меня никто и никогда не поднимал руки, хотя я росла сорванцом… Если честно, то иногда не мешало бы, но отец любил и даже баловал. Вот только с мамой не сложилось… Он ушел в другую семью. Как оказалось, жил в соседнем городе.

– Ну и нравы в вашем времени! ― покачала головой Леди Киллигрю. ― И его за это не отлучили от церкви?

– У нас в то время церковь не имела права голоса.

– Боже милостивый! Как вы живете…

– А ты любила ходить на службы? Слушать всякую ерунду. Может, в хоре пела?

– Нет. Иногда меня наряжали, как куколку, везли в коляске в церковь…

– Святой Марии, ― продолжила ее мысль Варя.

– Ты запомнила название нашей церкви в Шотли-Гейт?

Варя кивнула, понимая, что для пиратки это приятные и грустные воспоминания одновременно. Потом неожиданно спросила:

– Слушай, а «Аллея лягушек» тогда уже была?

– Боже милостивый! Откуда… ― вскинулся фантом. ― Ты разглядела ночью надпись на той дорожке, что шла от церкви к заливу?

– Темно было, ― худышка пожала плечиком, ― но кажется, что именно так.

– Теперь я понимаю, почему иногда говорят… «старая добрая Англия».

Фантом неожиданно исчез, и вместо него появилась девчушка лет пяти, в длинной юбке, вязаной кофточке, гольфиках с бонбончиками и красных туфельках. Рыжие кудряшки были убраны под шапочку. Вид был забавный, но Серая мышка сдержалась и не прыснула от смеха. Это не осталось не замеченным в ментале.

– Вот… Ностальгия… Самой смешно.

Тут они расхохотались вместе. Фантом девчушки забавно сдвинул коленки и развернул пятки наружу. Так немного «покосалапил»… Варя уже не могла сдержаться и просто покатывалась со смеху.

– Я тебя впервые в таком виде… вижу.

– Признаться, ― согласилась малышка в гольфиках, ― я тоже.

– Прости, Мэри, а с кем ты могла вспомнить эту фразу о старой Англии? У вас… посиделки?

– «Погляделки», ― смеясь, передразнила ее пропавшая было пиратка. ― Таких, как мы с Грайне, мало… В вашем времени прошло бы почти пять веков, как я покинула этот мир… За это время у нас обычно все куда-то пропадают… Кто уходит в свет, кто во тьму, кто просто теряется где-то на нижних уровнях. Коль силишек не хватит, так и застрянет там. Такие, как француженка де Бельвиль, пыжится и хитрит, чтобы колечко ей передали. Лишь некоторым дано блуждать среди миров.

– Бродячие души?

– Да, и ты такая же… Только тебе дано колечко передать… Мое с бриллиантом не потеряла?

– Успокойся.

– Слушай, ты меня заболтала. ― Появившийся вновь фантом пирата подбоченился и поправил шпагу на шикарной, расшитой золотом перевязи. ― Я тут поболтала с француженкой…

– Де Бельвиль!? ― Варя не была уверена, что выкрикнула это только в ментале.

– Она в старом французском городишке. Как бишь там его… Шарль…

– Арль! ― догадалась москвичка.

– Ну да. Учится в университете… Оказывается, когда курит травку, бывает в ментале. Я ее сразу и не узнала. Помолодела. Одевается странно, но явно скинула не одну дюжину годков.

– Я тоже ее видела среди студентов. Только в плотном плане.

– Так и я о том же. ― Фантом пирата присел на край кровати. ― Вот, самое главное! Жанна в свое время узнала у Лысой Грайне, как перейти в плотный план. Нет ничего проще, дорогуша. Нужно найти часовенку. Дождаться, когда будут отпевать кого-нибудь, потом найти того, кто сильнее всех убивается по покойнику. Прислушаться. Если он в сердцах скажет: «Лучше возьми мою душу» – тут же шепчешь ему на ухо: «Иди, он возьмет». Как эта душа из тела выйдет, сразу заскакиваешь на ее место и говоришь: «Теперь это мое тело». Все! Главное, чтобы решение было добровольное, иначе накажут.

– И можно выбрать любое тело?

– Не любое, а то, чья душа фразу заветную скажет. Оглядись сначала, подожди, не кидайся на первую плаксивую дамочку. Это ж на всю жизнь в вашем мире! Бельвиль проболталась, что искала молодуху с богатыми родителями… Ох и ушлые эти французы…

– Мэри, так ты себе уже кого-то подобрала.

– Боже милостивый, ты не поверишь, меня Жанна сосватала! У нее погибла подруга… На какой-то быстрой коляске разбилась. Похороны послезавтра в этом самом Шарле. А у покойницы поклонник… Она показала мне его облик… Красавчик! И представляешь, откуда?

– Англичанин?

– Из Вулверстоун!

Фантом вскочил и заметался по комнате, нервно повторяя:

– Это судьба! Судьба! Святая дева, умоляю, помоги моей грешной душе.

Пиратка обернулась к русской и в два прыжка оказалась на ее кровати, упав на колени. Она сцепила пальцы так, что костяшки засветились ярче, и умоляюще смотрела в упор:

– Вар, ты должна быть на отпевании послезавтра в храме Святого Трофима в Шарле.

– В Арле? ― растерялась худышка.

– Ну да! Проси, что хочешь, только привези мне туда мое колечко. Я хочу сразу же его надеть там. Возможно, этот парень мой дальний родственник. Мой род! Понимаешь?!

– Мэри, я уже обещала привезти сестричек в целости и невредимости назад в Благодатку. Я от них ни на шаг. Сейчас мы в Трапани. Неделя отпуска. Потом возвращаемся в Россию.

– Какие проблемы? Приезжай с этими девчонками на денек в Арль. Успеешь вернуться. Италия и Франция где-то рядом. Обнимемся в реальности твоего мира.

– С ними еще мама, она их не отпустит… ― худышка совсем расстроилась, ― и двое моих друзей.

– Те, что были в Шотли-Гейт?

– Нет.

Фантом молча стал вглядываться в сознание девушки, все ближе наклоняясь к ее лицу.

– Чую твое желание поехать в этот город, но не могу понять причину… Что-то борется в тебе, а ты прячешь это под защитой… Вар, будь откровенна со мной, и мы вместе найдем решение.

– Ты права, я бы хотела поехать с девочками в Арль. Одного дня будет достаточно, но это очень опасно.

– Нам ли бояться опасностей!

– Сегодня сестры прочли Первую книгу…

– И?

– В Арле Вторая.

– Боже милостивый! ― фантом пиратки вскочил и стал вытанцовывать что-то, размахивая руками и неистово вращая головой.

– Что это? ― с любопытством спросила худышка на кровати.

– Жига… ― фантом остановился, удивленно глядя на девушку. ― Ты никогда не танцевала жигу?

– Признаться, нет.

– Боже милостивый, да чем вы там занимаетесь в своем времени? Ни мужчин, ни абордажей, ни кошеля с золотыми, чтобы пойти с друзьями в таверну и повеселиться.

– Вот так вот… Как ты?

– Ну, я не мастер. Зато боцман на моей «Изабелле» такие коленца выкидывает, да с присказками…

– У нас называют частушки.

– И как они частят?

Тут Варя выдала такую нескромную рифмовку, что автор затрудняется привести ее на страницах этой книги, иначе она будет недоступна широкому кругу читателей, но фантом оценил ее по заслугам. Он захохотал во всю силу своих ментальных возможностей, то складываясь пополам, то откидываясь назад и придерживая свою шикарную шляпу рукой. Очевидно, привычка держать равновесие в море помогала иногда и на суше. Успокоившись и смахнув слезинки, фантом покачал головой, улыбнулся и произнес:

– Сегодня мне показалось, что ты смогла бы отдавать приказы братве на бриге, используя такие частушки.

– Это не я придумала, ― худышка пожала плечиком, ― в русском языке есть особая группа выражений, которые используют на поле брани, сражаясь насмерть, но умельцы могут подать их в шутливой форме. Правда, есть те, кто не умеет ни воевать, ни шутить, а бранится в обществе рядом с женщиной или ребенком, пытаясь создать образ воина. Это пришлые, они все время врут и гадят на земле моих предков, потому что тут у них нет корней, нет своего Рода. Нередко из них вырастают предатели.

– Вздернуть на рее! ― коротко резюмировал фантом.

– Мои предки строили сообщество равноправных и терпеливых к разным проявлениям особенностей иных верований и традиций. Только если нарушался признаваемый всеми КОН и большинство соглашалось с определением, что кто-то преступил за КОН, того изгоняли или сажали на кол вдоль границ сообщества.

– Это справедливо. Как назывался твой Род?

– Я из Рода Орловых, и мои предки русы, ветвь восточных ариев, покинувших когда-то Гиперборею.

– Слушай, Вар, ― вскинулся фантом пиратки, ― если послезавтра я обрету тело того красавчика из Вулверстоун и ты передашь мне фамильное колечко с бриллиантом, мы могли бы…

– У меня иная судьба, Мэри. Я проводник бродячих душ, если ты забыла.

– Извини, дорогуша. Меня заносит, как на крутом галсе, от мысли, что есть шанс через два дня обрести и тело, и кольцо.

– Тогда уговор.

– Проси, что хочешь, Вар… Сундук золота. Слово Леди Киллигрю!

– Ты же знаешь, ― словно извиняясь, улыбнулась худышка, ― золото для меня ничего не значит. Ценю только знания, потому живу по съемным углам… Но если найдется десяток золотых, то мне хватит на бензин для катера до Арля и обратно. Думаю, это сутки пути.

– Отлично. Тогда я сделаю так, чтобы Принцессы, хранительницы Черной книги, прочли Вторую Книгу. До завтра, знаток частушек.

ГЛАВА XIV. ФРАНЦИЯ, АРЛЬ

Солнце уже будило сонных французов, которым нужно торопиться по утрам на работу, когда катер «Салация», сбавив скорость, вошел в устье Роны. В каютах, где расположились шестеро русских туристов, было тихо. Однако, словно почувствовав берег Франции, в рубке рядом с усталым сицилийцем появилась худышка.

– Доброй утро, Джино.

– Привет, Вар. Что так рано вскочила? Нам еще подниматься вверх по реке километров сорок. Это не Средиземное море, пойдем потихоньку вдоль бережка. Тут Рона еще судоходная, но правила ограничивают скорость.

Русская прищурилась от яркого солнца, почти горизонтальные лучи которого пронизывали рубку насквозь.

– А в американских фильмах показывают, как мачо рассекают по рекам в черте города так, что за бурунами и катеров не видно.

– Это потому, что им можно постреливать из гранатометов, ― ухмыльнулся плотный сицилиец, вальяжно расположившийся в кресле капитана.

– Тогда я сварю тебе кофе, а ты дашь мне немного пострелять.

– Кофе с удовольствием, Вар. Двойной, если несложно. Три сахара, молоко в холодильнике справа от кофемашины… А вот пострелять только в Трапани. Французы любят придираться к итальянцам.

– Насчет пострелять, Джино, я пошутила. Боюсь отдача сметет меня за борт.

– Подберем безоткатную базуку…

Вскоре рубка заполнилась ароматом свежезаваренного кофе, добавляющим домашний уют и хорошее настроение, а перед капитаном появилась чашка с надписью «Напиток богов».

– Джино, а почему катер назвали «Салация»? Не самое популярное имя у рыбаков.

– Это Джузи… Он мастер на всякие загадки. Я далек от этого. Моя работа ― крутить баранку или постреливать из базуки.

– Я спросила, потому что дословно перевод «Салация» звучит как «морская пена». Это один смысл. В разные периоды римской мифологии специалисты отождествляют Салацию еще и как подругу или даже спутницу Нептуна, позднее ― как Афродиту, вышедшую из морской пены.

– У Джузи всегда два-три дна в коробочке.

– Да-а. Более знающего и более умного человека мне никогда не приходилось встречать, но еще он обладает тонким чувством юмора. Поэтому с таким собеседником всегда интересно.

Когда по правому борту показались крыши домов, Варя попыталась понять, что это за городок. Капитан заметил это:

– Французы называют его Пор-Сен-Луи-дю-Рон или порт Святого Луи на Роне. Мы по ней и дойдем потихоньку до Арля. Так викинги поднимались из Средиземного моря до крупных городов Франции, стоящих по берегам реки. Полсотни километров до Арля, около сотни до Авиньона, сто двадцать до Сен-Эпри.

– Еще неделю назад я даже не представляла, что увижу маршруты викингов, о которых читала в детстве… Первыми их проложили финикийцы.

– Ну, я не читал в детстве. С отцом ходил в море лет с пяти. От нас три сотни километров до Сардинии, оттуда шесть сотен до Марселя, оттуда до устья Роны всего сорок.

– Джино, ты, пожалуйста, выспись в Арле, ― посоветовала худышка, ― возможно, мы сегодня же вернемся.

– В капитанской каюте лучше, чем в гостинице. Да и без присмотра у французов лучше ничего не оставлять. Так что нагуляетесь ― приходите. Можем и заночевать, места всем хватит. Ваша Алена отлично готовит. Мне понравились ее пе-ле-маш-ки.

– Пельмешки, ― улыбнулась девушка. ― Когда будешь в Питере, Коля с Машей обязательно пригласят тебя в гости к «бабушке».

– Чьей бабушке? ― не понял сицилиец.

– У Колиного друга есть отличное кафе «Бабушкины пироги». Вот еще бы ты Онарду прихватил с собой. Она потом угостила бы Джузи, а то я ему иногда о России рассказываю, хотя всегда лучше попробовать…

Они помолчали, наблюдая, как просыпается и река, и поселки по ее берегам. Реки, как артерии планеты, по которым течет ее кровь, всегда давали человеку все необходимое для жилья. Обустраивайся и бери аккуратно, но жаден человек. Получив кров и еду, начинает гадить в реки и думать о том, чтобы покорить соседей, ограбить другие страны, править миром. Для этого старается убедить себя и себе подобных в своей исключительности. А присмотреться пристальнее к такому «самоназначенцу», окажется, что у него отклонения в психике…

– Ну, вот и ваш Арль… Запомни стоянку и включи свой сотовый. Мало ли что. У входа всегда трутся такси, довезут, куда скажете… Я вздремну пока.

Знаменитый император Константин назвал когда-то Арль малым галлийским Римом. С тех пор прошло семь веков, а центральная площадь еще хранила наследие итальянцев. Города живут намного дольше людей, их судьбы просматриваются вглубь веков и несут с собой столько интересного, что с умелым экскурсоводом можно часами ходить по старинным извилистым улочкам такого города и только вечером вдруг ощутить, что ноги гудят от усталости.

Пока гости ехали на двух такси в центр, все молчали, смотря в разные стороны, и только сестрички время от времени охали и ахали, делясь впечатлениями. Неожиданно первое такси остановилось у магазина сотовых телефонов. Второе притормозило рядом. Варя жестом попросила всех оставаться на местах и заскочила на пару минут в магазин. Сестрички видели через витрину, как служащий, улыбаясь, что-то показывал и рассказывал вошедшему покупателю. Потом вместе с чеком положил в пакет коробочку и, не переставая улыбаться, проводил к двери. Когда машины отъехали, худышка обратилась к Ленке:

– Разбираешься в телефонах?

– Конечно. А ты купила? Покажи… Ух ты, класс! Галка, отстань, я сама… Слушай, а они всем без паспорта оформляют?

– Нет, ― усмехнулась худышка, ― я попросила оформить на него самого. Ты лучше покажи мне, как звонить и фотографировать.

Через пару минут Варя уяснила, как работает «эта штука», а остальное ее не интересовало. Еще минут через десять такси остановилось у небольшой церкви Святого Люсьена, и русские вышли, окружив своего гида.

– Ребят, ― голос Вари был тихим, но жестким, ― погуляйте пока. Маша знает, что делать, ее слушаться. Коля, девочек от себя ни на шаг. Чуть что подозрительное ― сразу в глаз. Маш, будут звонить на мой сотовый, ответь, что гуляете ну и прочее, что я рядом. Девчонки, дядю Колю слушаться, я скоро приеду. Все. Отдыхайте…

В соборе Святого Трофима было многолюдно. С XII века он находился на паломническом пути Святого Иакова в Палестину, поэтому располагал самым большим центральным нефом, то бишь помещением центрального зала католических храмов того времени. Впрочем, и сейчас сорокаметровый в длину и пятнадцатиметровый в ширину зал под древними сводами был одним из крупнейших во Франции. Сегодня, как никогда, зал был переполнен посетителями, жаждущими увидеть настоящее представление в историческом интерьере.

Экскурсоводы привели с собой туристов из разных стран, чтобы любители экзотики стали свидетелями отпевания безвременно покинувшей этот мир наследницы одной из богатейших фамилий Прованса. И хотя кафедральный собор почти всегда выполнял роль музея, в некоторых случаях он использовался по прямому назначению. Сегодня был именно такой.

Настоятель католического аббатства Монмажур, расположенного в пригороде Арля, проводил обряд отпевания в соборе Святого Трофима. Его густой и проникновенный голос заставил замолчать толпу родственников и любопытных, набившихся в скорбный час под древние своды храма. И хотя речь настоятеля звучала по-французски, которую большинство туристов не понимало, общее впечатление соответствовало моменту.

Варя прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться и попробовать отыскать ауру француженки де Бельвиль. Они встретились год назад на фольклорном фестивале в парке Университета Лестера. Тогда Жанна уже воплотилась в двадцатилетнюю студентку с хорошей фигурой и короткой стрижкой. Мучительно тянулись минуты, но отыскать человека в такой огромной толпе даже для прочитавшей три Книги было непросто. Наконец москвичке повезло. Желтоватая с фиолетовым ободком аура, которую девушка запомнила у де Бельвиль, замаячила у входа. Еще через пару минут началось движение в центе зала. Варя заметила, как толпа немного расступилась, пропуская группу человек в тридцать, одетых подобающим образом. Траурные вуали были далеко не у всех, что позволило быстро распознать теперешнюю Жанну. Студентка превратилась в знающую себе цену даму из высшего общества. То и дело она смахивала платочком слезу под вуалью, не поднимая опечаленных глаз.

Протиснуться в первые ряды для худышки было непросто. Однако по непонятной причине никто не обращал внимания на то, как перед невысокой хрупкой девушкой толпа словно расступается. Через пару минут москвичка оказалась за спиной молодой дамы из высшего общества, и та чуть вздрогнула от прозвучавшей фразы:

– Как поживаешь, Жанна?

Де Бельвиль аккуратно повернулась боком, чтобы худышка стала рядом.

– Привет, Вар.

– Он здесь? ― без предисловий прошептала москвичка.

– Да. Третий справа… С бородкой.

– Вижу.

– Зовут Роберт.

Они умолкли. Варя побольше открыла свою защиту и начала медленно сканировать стоящего третьим от нее. Необычная аура из широких красных и тонких черных поперечных полос говорила о хорошей физической форме или даже профессиональном спорте, но завистливом и мстительном характере. Оставило неприятное впечатление увеличенное серое пятно эгоиста… Тут Серая мышка почувствовала легкое касание своего сознания, но не стала резко закрываться, а прислушалась к ощущениям. У нее даже появился некий азарт в игре, когда охотник вдруг становится жертвой, а побеждает тот, кто в состоянии придумать и реализовать более хитрую ловушку.

Через минуту девушка почувствовала еще одно мягкое касание. Очень аккуратное. Справа сверху. Значит, любопытный стоял на хорах. Сканирующий ее луч был узконаправленным, только на «аджна чакру». Это был уровень лайтера, но грубый. Мастер такого уровня не стал бы демонстрировать силу, а наоборот, маскировался бы. Скорее всего, наглый и сильный, но без солидного опыта. Варя решила проверить свою догадку и еще приоткрыла «Каирскую тень», наивно подставляясь под глубокое сканирование. Тут же защемило в лобной доле мозга, но ей и мгновения было достаточно для жесткого ответа. Наказать такого наглеца было достаточно просто, выманив его на «глубокий вдох».

Так она называла ситуацию, когда атакующий либо размахивался, уверовав, что бьет наверняка, или действительно вдыхал перед рывком штанги или прыжком. В этот момент у «физиков» расслаблялись мышцы пресса и диафрагмы, чтобы растянуть грудную клетку, увеличивая ее объем для глубокого вдоха. У тех, кто работал в ментале, появлялось желание открыться, чтобы «хапнуть» внешней энергии для удара. Тут-то и нужно было максимально точно атаковать. Дождавшись, когда сканирование оборвалось «на вдохе», худышка ювелирно точно метнула «Дротик Рамзеса».

Даже если она чуть рассеяла энергетическое пятно, соседи ее «клиента» в худшем случае получили резкую головную боль, а вот у любопытного через зрительный нерв в область мозга, отвечающую за обработку зрительных образов, прошел энергетический сгусток такой мощности, что добрая половина серого вещества просто закипела. Бедолага даже не успел осознать произошедшего, как его сознание перестало существовать в плотном плане. Обычно души таких несчастных становятся неприкаянными и еще долго слоняются между мирами, не зная, что случилось, и не понимая, почему с ним никто не разговаривает и даже не обращает внимания. Причем он мог и не упасть, а остался стоять, прислоненный к столбу или перилам, зажатый толпой.

Варя не стала думать о последствиях. У французов есть такая поговорка «на войне, как на войне». Она поискала первого любопытного. Тот спрятался в норку, но не столько от просвистевшего энергетического удара, сколько, похоже, со страху. Так на полигоне новички кидаются на землю от любого взрыва. Пока не привыкнут. Вскоре любопытство взяло верх, и «первый», как его назвала худышка, снова выглянул, даже не поменяв своей дислокации. Серая мышка засекла его еще раньше и решила не церемониться. Правда, чтобы не задеть стоящих в плотной толпе между ними, девушка атаковала любопытного не по прямой, а пустила «зайчика» от отшлифованной капители, вернее, ее выступающей части на окончании колонны, поддерживающей свод. Отразившись от полированного гранита, как от зеркала, зайчик теннисным мячиком прошел насквозь теменную область мозга, затем через так называемое мозолистое тело, продолговатый сгусток нервных волокон сантиметров 7–9 в длину, соединяющий, словно самый толстый «кабель» человека, оба полушария мозга. У бедняги остались активны только инстинктивные жизненные функции. Он дышал, сердце билось, равновесие тела поддерживалось. Возможно, любопытный даже мог сделать несколько шагов. Но более ничего человеческого в том теле не осталось. Дама под вуалью чуть отпрянула в сторону, ощутив то ли чье-то прикосновение, то ли странное горячее дыхание, и вопросительно взглянула на русскую.

– Похоже, это Мэри, ― предположила Варя. ― Вошла… В Роберта.

Случайно или нет, но когда обе посмотрели на стоящего справа мужчину с бородкой, он тоже повернулся к ним и то ли кивнул, то ли качнул головой в знак того, что понял или согласился с чем-то.

– Давай выйдем во внутренний дворик, там должно быть свободно сейчас, я Роберту кольцо передам. Мэри просила сразу все сделать.

Де Бельвиль согласилась с этим предложением и подала знак Роберту. Они протиснулись к выходу из зала в клуатр, сделав вид, что им стало душно в толчее. Впрочем, такое на траурных церемониях случалось нередко. Для одних обряд был просто шоу, а для других тяжелым прощанием. Они немного прошлись вдоль колоннады внутреннего сада с ухоженной зеленой травой и присели на пустой каменной скамейке с высокими подлокотниками по бокам, словно специально созданными для приватных бесед.

Облегченно вздохнув, оттого что наконец-то ее миссия закончена, Варя села посредине скамейки, жестом предлагая спутникам занять места по бокам. Она оглянулась, не помешает ли кто-нибудь, и достала из кармашка колечко. Бриллиант вспыхнул радужными огоньками. Двое невольно залюбовались этой красотой, но худышка опередила их, тихо произнеся:

– Смотрите на камень и слушайте меня внимательно. Сейчас вы пойдете в библиотеку. Жанна, ты же была там, знаешь, что нужно делать. И не возражай, а то будет больно.

В подтверждение сказанному, оба сразу же услышали звук колокольчика и почувствовали, как боль пронзила все тело от головы до пят, а сердце вдруг перестало биться. Ощущение ужаса неожиданной смерти вот так, средь бела дня, ни за что ни про что, сломило всякое сопротивление. Оба побледнели и покорно кивнули в знак согласия выполнять все распоряжения, их сердечки вновь забились, вернее, заколотились от страха.

– Вы поняли, что я не шучу, ― строго прошептала худышка. ― «Колокольчик Будды» может быть последним, что вы услышите в своей жизни. Доставайте аккумуляторы из своих сотовых и все кладите в эту сумочку.

Двое безропотно выполнили приказание, ожидая следующего.

– Вдвоем заходите в библиотеку и, не отрываясь, смотрите так, чтобы я через вас все видела. Кто закроет глазки хоть на секунду, сильно пожалеет. Только не думайте, что толстые стены или металлические двери вас прикроют. Где лежит книга, знаете?

– Которую Магистр приказал расшифровать?

– Ну-ка напомни, ― вскинулась Варя, ― какую книгу приказал расшифровать Магистр?

– В библиотеке она числится как экспонат номер 112. Мы над ней три недели бьемся, ― словно робот, монотонно проговорил молодой человек с бородкой. ― Стопка металлических пластин… Из какого-то славянского раскопа…

– Роберт, а кто над ней работает вместе с тобой?

– Роджер и Стив.

– Они сейчас в библиотеке?

– Да, нам отвели 483 кабинет, куда больше никто не имеет доступ.

– Кто еще знает о вашей работе?

– Брат Джозеф, но он только архивариус.

– Понятно, ― худышка контролировала каждое движение своих собеседников. ― Поступим так. Сначала вы с Жанной идете в кабинет 483 и берете книгу 112. Все возражения я решу на месте. Договоримся с твоими коллегами. Не волнуйся. Потом идете в овальную комнату. Охрана ее откроет, и Роберт возьмет Вторую книгу. Затем идете к двери, ведущей в тоннель.

– Где это? ― в один голос спросили собеседники.

– Спросите охранника у овальной комнаты, он проводит. Потом по тоннелю пройдете к металлической двери, где вас встретят. Вот и все. Ничего сложного.

– А книги? ― с усилием выдавила из себя де Бельвиль.

– Через пару минут все вернешь на место. И никто о том не вспомнит… Так, поднимаемся и вперед. Кто глазки закроет, того боль накроет.

Двое в траурных одеждах неторопливо, но очень уверенно двинулись к служебному помещению, где располагался лифт в библиотеку. Худышка осталась на скамейке, прикрывшись «Каирской ночью», так что ее никто вообще не мог заметить.

Работая в ментале через своих контактеров, Варя видела все их глазами. Когда они подошли к служебной двери и Роберт открыл ее карточкой бесконтактного доступа, которые в России называют «проксимити», в лифте оба попробовали закрыть глаза. Уже знакомое наказание не заставило себя ждать. Мало кто знал, что придуманное одним из настоятелей буддийского монастыря наказание для нерадивых учеников быстро приводит в чувство заснувшего или отлынивающего от работы монаха, но для здоровья безопасно и следов не оставляет. Радиус действия позволяет его применять на всей территории монастыря и его подземелий.

Тем временем дама под вуалью шла по коридорам библиотеки, а за ней «хвостиком» плелся мужчина с бородкой. К их великому удивлению, только электронные датчики «общались» с необычной парочкой, остальные просто не обращали внимания. Наконец, когда они зашли в кабинет 483 и остановились, не зная, что предпринять, Роджер, считавшийся куратором проекта, сам положил все листы в библиотечный бокс и передал Роберту. Тот безропотно взял бокс, похожий на портфель, и парочка вышла в коридор. Они еще раз зашли в лифт и спустились на этаж ниже, где находилась овальная комната.

На этот раз только де Бельвиль попробовала прикрыть глазки. «Колокольчик Будды» тут же сообщил, что хозяйское око приглядывает за ними и здесь. Напоминание было болезненным и отбило всякую охоту проверять его снова. Дама под вуалью смело подошла к охраннику у двери к приемной у овальной комнаты. Тот какое-то время посопротивлялся, но, упав отчего-то на колено, скорчился от жесткого воздействия. Этого было достаточно. Через минуту бывшая студентка, не отрываясь наблюдала, как охранник запрашивал код доступа и вводил его в охранное устройство. Спутник с бородкой поглядывал по сторонам.

Наконец, и овальная комната приняла двух гостей. Роберт спокойно положил Вторую книгу в библиотечный бокс рядом с экспонатом 112, и они дружно вышли в коридор. Охранник хладнокровно закрыл за ними дверь и куда-то отправил сообщение, что все в порядке. Причем он не удивился вопросу дамы под вуалью, как пройти к двери в тоннель, а сам показал дорогу.

Когда парочка подошла к посту с дюжим охранником у массивной двери без надписи, Жанна де Бельвиль даже не успела проверить возможности Серой мышки, как та сама позвонила в колокольчик. Этого было достаточно, чтобы молодые люди не баловались. Они лишь безразлично наблюдали, как здоровяк попытался вытащить пистолет из кобуры на поясном ремне, но отчего-то скрючился, очевидно, от боли, и передумал. Постучал по клавишам, подождал чего-то, и массивная дверь без номера сама открылась. Они вышли в незнакомый туннель, выложенный кирпичом, и дверь за ними закрылась.

Безропотно двое спокойно продвигались по длинному коридору, уже не пытаясь снова услышать знакомый звук колокольчика. Они не удивились, когда на другом конце коридора еще одна дверь, тронутая кое-где ржавчиной, открылась, и пожилой француз приветливо впустил их, словно всю жизнь ждал. Уже ничему не удивляясь, двое прошли несколько комнат и оказались в сувенирном магазине «Друг ван Гога». К ним подошла немолодая, просто одетая француженка, ни слова не говоря, протянула руку, и Роберту отчего-то очень захотелось передать ей свой библиотечный бокс. Француженка молча вышла на улицу, где ее ждало такси. Водитель кивнул и уехал, а двое в траурной одежде неожиданно для себя сладко зевнули. Им захотел составить компанию хозяин сувенирной лавки. Он повернул табличку «открыто/закрыто», взяв тайм-аут, и троица, еще раз сладко зевнув, затихла в креслах гостеприимного салона.

Как ни странно, более десяти сотрудников библиотеки под собором Святого Трофима тоже решили прикорнуть, да так, что звонки из центрального поста управления в Арле не могли никого разбудить. В это время такси с пожилой француженкой подъехало к небольшой гостинице «Легионер», что располагалась через пару улиц от собора, и поднялась на второй этаж в номер 11. Вручив бокс открывшему дверь Николаю, она взяла купюру и пошла расплачиваться с таксистом. После чего никто из них никогда не вспоминал об этом странном поступке.

– Варюха, что за шпионские игры?

– Коленька, все потом. Времени в обрез. Девчонки, быстро сюда.

Сестрички юркнули к небольшому карточному столу, окруженному креслами, и застыли в ожидании. Девушка открыла бокс из библиотеки «Сынов Света» и сразу узнала Вторую книгу. Положила ее вместо колоды игральных карт на центр стола и строго глянула на сестричек.

– Молитву очищения помните? Тогда взялись за руки и начали. Я бы с вами, но мне народ на местах удерживать надо.

– Мне за Машей сходить? ― неуверенно спросил бывший десантник.

– Погоди… ― Варя стала аккуратно перебирать пластины экспоната 112, задерживая их в ладонях по одной и вместе. Положила к себе на колени и, закрыв глаза, сосредоточенно молчала. Через несколько минут обратилась к единственному мужчине в их «девичьем царстве»:

– Коля, ты здесь, на посту, чтобы никто не сунулся. Маша водит за нос тех, кто отслеживает выданный мне сотовый. Алена, присмотрите за девочками, только, ради бога, не мешать им, не причитать и не охать. Они час-два поспят и сами проснутся. Тогда и меня будить… Да, Коля, вот купленный сотовый, сфотографируй эти металлические таблички со всех сторон и с разным наклоном. Мне понадобятся все детали рун, так что памяти не жалей. Это обычная книга, можешь не волноваться. Все. Я пока занята.

В комнате на втором этаже гостиницы стало удивительно тихо. Даже когда на часовой башне ратуши куранты пробили полдень, никто не шелохнулся. Алена не отрываясь смотрела на дочерей, которые преспокойненько спали в креслах перед какой-то стопкой пластинок. Варя сидела с закрытыми глазами в кресле у окна, но то и дело чуть разводила ладони, потом соединяла, иногда беззвучно шептала и вновь затихала. Порой становилась бледной как полотно, но потом расслаблялась и даже улыбалась. Николай «нащелкал» столько кадров, что только просмотреть их потребовалось бы немало времени. Предвидя, что любительнице истории предстоит большой труд, он всякий раз пристраивал рядом с пластиной игральную карту из колоды с номером и поясняющей надписью. Одной Маше выпал случай бродить по старому городу, изображая туриста. Благо, она хорошо знала английский и неплохо итальянский, что помогало в любых ситуациях.

Бдительная Алена даже вздрогнула от неожиданности, когда Галка, а за ней и Ленка открыли глаза и потянулись. Мать даже не могла вспомнить, сколько лет прошло с тех пор, как она вот так сидела со своими кровиночками и охраняла их сон. Они выросли и стали личностями, и с этим уже ничего нельзя было поделать.

– Девчонки! ― Николай уже заканчивал третий комплект пересъемки. ― Будите Варьку. Приказ.

Все решилось быстро. Худышка положила две стопки пластинок в библиотечный кейс и вышла на улицу. Полдень во Франции «святое время» для обеда. Большинство магазинов и лавочек, офисов и учреждений закрываются на обед. Продолжают выполнять свой служебный долг, разве что, медики и патрульные. Остальные предпочитают заниматься очень важным и значимым в их жизни делом. Все кафе, рестораны, фастфуды, кафетерии, пиццерии и прочие заведения заполняются публикой, предвкушающей обсуждение того, что и как они будут вкушать, и только после этого предаются любимому занятию. Вся Франция замирает в полдень, едва часы на центральной площади или ратуше «провозгласят» одно из любимых слов. «Миди». На час страна замирает…

Даже не все таксисты считают себя на службе, предаваясь искушению откушать в полдень. Правда, находятся и такие, кто работает без обеда. Один такой француз остановился около гостиницы за пару улиц от площади Республики. Его попросили отвезти забытый клиентом чемоданчик типа «дипломат» по указанному адресу и сразу же оплатили с хорошими чаевыми. Было делом десяти минут доехать до магазинчика «Друг ван Гога», где его любезно встретил хозяин. Едва передав «забытый дипломат», таксист напрочь забыл о своем добром поступке, а хозяин сувенирной лавки разбудил парочку в траурных одеждах, отдал им только что привезенный «дипломат» и проводил к потаенной двери, кое-где тронутой ржавчиной. Когда странные гости удалились по тоннелю, все трое напрочь забыли о глубоком сне в компании с «Другом ван Гога».

Охранник у противоположных дверей тоннеля резко проснулся и открыл дверь двоим в траурной одежде, строго оглядывая их своим профессиональным взглядом. Выполнив все, что предписывала инструкция, пропустил их в библиотеку. Таким же образом обе книги заняли свое надлежащее место, а все сотрудники библиотеки занялись своим важным делом, помня, как они прервались на «святое дело» для всей Франции. Стоило лифту поднять из библиотеки двоих в траурной одежде к служебному входу, как их там сразу же «скрутили» приехавшие по тревоге братья Святого Ордена из соседней Тарасконы.

Получив тревожный сигнал о нападении на библиотеку, они сначала подумали, не розыгрыш ли это, и перезванивали начальству. Такой наглости никто не помнил. В Арль уже спешил единственный оставшийся в живых лайтер Джефри и несколько флэшеров. Сам Магистр прервал инспекционную поездку по Испании и тоже вылетел из Барселоны в Арль. Тайный совет назначил онлайн-конференцию на следующее утро, а инквизиторы Святого Ордена прервали свои отпуска на островах Греции и Майорке. Загудел весь Орден «Сынов Света», а пятеро русских туристов тихо выехали на микроавтобусе из гостиницы за пару улиц от площади Республики. Они забрали миловидную соотечественницу, прогуливающуюся после ланча по набережной Святого Пьера, и укатили к стоянке катеров в пригороде. На часовой башне ратуши еще не пробило четырех пополудни, как современный прогулочный катер с редким именем «Салация» малым ходом вышел в акваторию Роны.

Шестеро пассажиров с некоторым сожалением смотрели на проплывающие мимо берега одной из крупнейших рек Франции, с ее поселками и городишками, расположенными по ухоженным берегам. Часа через два катер вырвался на лазурные просторы Средиземного моря. Солнце еще пригревало, но свежий соленый ветер навстречу приносил приятную прохладу. Хотелось подставлять лицо его упругим порывам, уносящим прочь все тревожное и непонятное, словно весенний ливень.

Все посмотрели на Варю с надеждой, что она объяснит, наконец, что означает все произошедшее сегодня, но девушка только пожала плечиками, ощутив на себе вопросительные взгляды.

– Ребят, я не мастер говорить речи. Мы с вами сделали доброе дело, о котором, возможно, никто никогда и не узнает. Да это и к лучшему. Разве думали о славе или наградах русские люди, когда защищали Русь? Во все века. Мы так устроены. Для многих на земле мы другие. Непонятные – и потому кажемся опасными. Неизвестность пугает слабых, а русских зовет вперед. Туда, где еще никто не был. Потому у нас столько всего. И не жалко нам этого добра, только не мешайте нам. Нас не переделать. Я знаю, что мои предки были такими, и я такая же. И все вы тоже неслучайно здесь. Простите, говорю много, а главного сказать не получается. Не умею. Давайте-ка я вам лучше прочитаю стихотворение не известного у нас в стране поэта. Он один из многих, кто сердцем болеет за Русь, и делает, что может.

Русский мир, как фрегат в океане, Из друзей лишь команда и кэп. Он отыщет свой путь и в тумане, А братва делит воду и хлеб. Воет шторм, попугая пугая, Волны режет с русалкой бушприт, Только в трюм забралась серых стая, Все грызут, аж шпангоут трещит. Боцман молча стоит у штурвала, Кок кричит юнге ― «Крыс всех за борт». Им всегда и всего будет мало, Лишь без них доберемся мы в порт.

Все замолчали. Отчего-то потянуло домой. В Россию. Захотелось оказаться в зимнем лесу, полном сказочной тишины, зачерпнуть ладонями снег, которого без конца и края, а морозец бодрит… Вокруг любопытные белки из-за сосен выглядывают, где-то дятел отчеканит дробь, вспугнув синичек и снегирей, а на опушке сорока трещит о чем-то пугливым зайчишкам.

– Ну, Варька, ― протяжно вздохнул дядя Коля, ― умеешь успокоить…

– Ребята! ― вскинулась Алена. ― А давайте я что-нибудь приготовлю. Вы ж весь день голодные…

– Блинов! ― в один голос взвизгнули сестрички. ― Тоненьких. С дырочками.

Остальные подхватили, согласившись стать юнгами под команду кока.

ГЛАВА XV. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

Файв-о-клок в кабинете Магистра Святого Ордена в этот день затянулся. Ждали братьев, которые прибывали из разных уголков мира. Службы аэропортов Евросоюза и некоторых других стран давали сбои в связи с новыми правилами досмотра и введением биопаспортов. Возникали очереди, задерживались рейсы, в залах ожидания скапливались пассажиры, купившие «двойные» билеты на одно место. Такие случаи бывали и прежде, когда авиакомпании продавали билетов чуть больше, чем мест в самолете, учитывая опоздавших, отказавшихся или передумавших в последний момент пассажиров. Однако лавинообразный процесс, связанный с началом отпускного периода в Европе, накрыл неразберихой большинство аэропортов.

Даже педантичные англичане, привыкшие жить по расписанию, вдруг обнаружили, что порядок покинул их ухоженный остров. Не помог и надоевший бесконечными дебатами «брексит». Желание хозяев страны оторвать Великобританию от погрязшего в проблемах Евросоюза, который никак не хотел отпускать Альбион, пока ни к чему не привело. Назревающий кризис только углублялся, затрагивая не только миллионы нахлынувших эмигрантов, но и добропорядочных налогоплательщиков, и служителей Господа.

Члены Тайного Совета Святого Ордена и некоторые братья, приглашенные на расширенное собрание, чтобы обсудить чрезвычайную ситуацию, уже томились в кабинете на втором этаже прелата храма Святого Мартина. Остальные присылали извинения, сообщая, что пока находятся в пути.

Коменданты Атлантической, Ванкуверской и Южной крепостей, приехавшие еще утром и поселившиеся в гостевых домиках Ордена на берегу Большого канала в районе Монастырского парка, были терпеливы. Будучи искушенными во внутренних интригах святого братства, они не стремились сразу же претендовать на кольцо с черепом, символизирующее власть в Ордене. Пережив не одного Магистра и видя существующие сегодня острые проблемы, которые не смог бы решить разом и такой виртуозный интриган, как Джерри, они с сожалением посматривали на брата Саймона и с тревогой думали о судьбе Ордена. Конечно, братство «Сынов Света» на этом тяжелом этапе не завершит свой земной путь, слишком много вложено сил и средств в его фундамент и слишком много влиятельных людей разных стран заинтересованы в его благополучии, поскольку всегда относились к нему с точки зрения обоюдной выгоды.

Мир давно перешел в экономическую фазу своего развития. Технологии управляют политикой многих стран. Спрятав золото в свои подвалы, кланы, владеющие контрольным пакетом управления большинства стран, обеспечивают свои деньги, ценные бумаги и крупные торговые проекты ресурсами. В первую очередь, информационными и энергетическими. Мудрость и дальновидность хозяев мира состояла в реализации таких замысловатых проектов, которые превратили страны, богатые энергоресурсами, в гарантов чужих бумажных денег.

Ливия, Ирак, Сирия лежали в руинах, а их нефть гарантировала фунт стерлингов, швейцарский франк и американский доллар. При том что Швейцария и Великобритания практически не располагают запасами нефти, а США законодательно запрещено ее продавать. В таких проектах свою роль играл и Святой Орден. Работая на дальнюю перспективу, он искал по всему миру способных детей, давал им образование и шансы резко подняться, а потом питался щедрым потоком благодарности от бывших учеников.

Вот и сегодня трое, обсудив возможную финансовую помощь Ордену, готовы были использовать это как козырь в борьбе за символ высшей власти в Святом Ордене. Беспроигрышным вариантом им показался вариант передачи власти в Святом Ордене Триумвирату, как это предписывал Устав. Сегодняшний день не требует бряцать оружием в столице или завоевывать авторитет на полях сражений, достаточно провести массированную информационную и инвестиционную подготовку, и семеро из девяти членов Тайного Совета Ордена поддержат эту идею. Достаточно одного сильного, чтобы к нему примкнули слабые, составляющие большинство. Еще древние говорили: «Не брезгуй кормить крохами слабых, и ты получишь самых крикливых сторонников».

Наконец, все были в сборе и, согласно традиции, девять комендантов крепостей и шесть приглашенных заняли места в маленькой комнатке без окон под северным пределом кафедрального собора города Лестер.

– Храни Господь Святой Орден, ― нестройный хор разных голосов приветствовал Магистра.

– Храни Господь Святой Орден, ― тихо ответил брат Саймон.

Он окинул взглядом присутствующих и понял, что дела его совсем плохи. Обреченно он открыл чрезвычайную сессию расширенного Тайного совета:

– Должен констатировать, братья мои, что злой рок, вырвавший из наших рядов лучших бойцов, не отпускает своей коварной хватки. Уверен, вы уже знаете о нападении на библиотеку в Арле. Только благодаря защите Господа, мы не понесли материальных потерь. Эксперты дали заключение, что обе книги, за которыми охотились преступники, возвращены на свое место в библиотечных фондах.

Брат Саймон понимал, что тут требовалось бы сделать паузу и окинуть взглядом присутствующих, как это всегда делал брат Константин, а за ним и брат Джерри, но сейчас действующий Магистр боялся следовать этой традиции, потому что чувствовал злорадство и даже ненависть к себе. Тем не менее, он сделал вид, что ищет нужный листок своего доклада и, найдя, продолжил:

– Задуманная операция по привлечению… ― Тут он сделал паузу, чтобы сглотнуть от накатившего волнения. ― Потусторонних сил ментального поля оказалась неудачной. Разрабатываемая втайне на протяжении десяти месяцев операция…

– Хорошо, не девяти, ― «хихикнул» в ментале явно искаженный голос, вызвавший общее оживление.

– К сожалению, ― продолжил Магистр, словно ничего не случилось, ― наш контактер, выбранный на роль подсадного, чтобы выманить мастера ментального удара на вручение родового кольца, оказался неспособным сыграть отведенную ему роль.

– Простите, Светлейший… ― брат Зигмунд из Южной крепости поднял палец с кольцом коменданта.

– Прошу, ― согласился прервать свою речь пока еще Магистр Ордена.

– Сколько успешных контактов подобного плана было проведено и задокументировано в указанный период?

– Это был первый опыт, ― едва выдавил из себя маленький мальчик Нати, сидевший глубоко в сознании Магистра могущественного Ордена, который остро почувствовал, что сейчас его могут поколотить…

– Я правильно понимаю, ― уже не прося слова, высказался комендант Атлантической крепости, ― что вы позволили себе без санкции Тайного совета рискнуть Книгой Света и всей библиотекой Ордена для проведения… Если я не ошибаюсь, в вашей формулировке… опыта по привлечению потусторонних сил ментального поля!?

Шум то ли возмущения, то ли насмешек заполнил маленькую комнату.

– Именно так, уважаемый брат Стивен, ― Саймон пошел ва-банк. ― Мы работали втайне десять месяцев, поскольку еще брат Джерри высказался о возможном предательстве в рядах Ордена. Всю ответственность я решил взять на себя и прошу выслушать, не перебивая, до конца.

Маленький Нати заставил брата Саймона поднять глаза и в упор посмотреть на задавшего вопрос. Шум затих, и оратор продолжил:

– Аналитический отдел выявил среди учеников школы гловеров обращенного контактера. Им оказалась двадцатилетняя Мелиса Жерандо, чьим телом завладел дух носящей некогда в плотном плане имя Жанны де Бельвиль. После проведения нетрадиционного воздействия истина открылась, и Мелиса призналась. Она указала на проводника, который передал ей после обращения родовое кольцо. Кроме того, стало известно о еще одном готовящемся обращении с передачей родового кольца. Поскольку ситуация требовала максимальной реакции на ситуацию, операция осталась законспирированной с единственной целью ― выманить проводника с кольцом.

– Светлейший, ― не выдержал еще один присутствующий, прервав речь Магистра, ― какие факты говорят в пользу проведения такой рискованной операции, кроме ваших слов?

Тут Нати понял, почему его сознание так долго не могло определиться с голосом наглеца, который показался сначала знакомым, но догадка была отвергнута логикой. Теперь истина открылась… Это был брат Остин. Тот самый Кшиштоф, которого однажды комендант Восточной крепости поправил после лекции по истории с учениками их школы гловеров. Тогда Кшиштоф подтасовал факты, рассказывая слушателям, что русские, а не английские и британские бомбардировщики сравняли с землей Дрезден в феврале 1945-го. Причем без особой военной необходимости. С другой стороны, Кшиштоф утверждал, что Краков, родной город Нати, освободили американские войска, а не русские, причем сохранив исторические памятники города. Тогда Саймон пожалел наглеца, и тот из страха верно служил ему. Теперь представился случай, и лизавший руку хозяина ― укусил.

– Факты изложены в аналитической записке наших специалистов, которая до поры находилась в моем личном сейфе.

– И с ней можно ознакомиться?

Еще один голос прозвучал без должного обращения к званию докладчика и в угрожающей форме. Тут Нати признался себе, что перемудрил с конспирацией, и речь идет о единственной ниточке, связывающей его с символом всевластья Святого Ордена. Оборвись она, и за его жизнь никто не даст и ломаного гроша.

– Светлейший, ― он узнал голос Инквизитора Ордена, ― напишите код доступа к вашему сейфу, и мы проверим прямо сейчас.

Последний оставшийся в живых лайтер Вильям был послан с листком бумаги, где были записаны десять пар цифр, в комнату, считавшуюся личной библиотекой Магистра. Он вернулся быстро и лишь отрицательно мотнул головой, возвращая Инквизитору Ордена листок с паролем. Тут Нати понял, что это конец. Он хотел было объяснить детали, которые убедили его в реальности вербовки душ из ментального поля, какие перспективы открывались… Однако, лишь взглянув на лица братьев, он понял тщетность своих намерений.

Далее по Уставу Ордена вступала в силу обвинительная процедура.

Инквизитор по одному называл имена братьев, которые высказывали свое мнение. Уже после третьего выступления сидевший где-то очень глубоко в сознании Саймона маленький Нати заскулил и запричитал от безысходности. Было обидно слышать холодные слова обвинения завистников, но больнее было предательство.

Верно утверждали древние: предают только друзья и близкие.

Последний гвоздь в гроб бывшего Магистра забил комптур аналитического отдела брат Джеймс. Его короткое выступление содержало только факты:

– Наспех подготовленная группа гловеров Западной крепости потеряла семерых при глубоком погружении с Книгой Силы. Вторую Книгу прошел один из трех оставшихся кандидатов. Однако и к нему судьба была неблагосклонна. Мы потеряли перспективного флэшера вместе с лайтером Джефри, осуществлявших прикрытие на встрече контактеров Мелисы и Роберта с предполагаемым представителем ментального поля. Для полного анализа ситуации и составления отчета нашему отделу понадобится минимум неделя.

– Скажите, брат Джеймс, ― с интересом спросил комендант Северной крепости, ― а как вы лично оцениваете перспективу такого контакта с душами ментального поля и вероятность полезного сотрудничества с ними для Ордена?

– Признаться, серьезных экспериментов и набора статистики аналитический отдел не проводил. Поэтому делать выводы преждевременно.

– Но как же отчет, о котором здесь упоминалось?

– Я бы назвал его планом возможных работ в этом направлении.

– Еще вопрос, брат Джеймс, ― подал голос комендант Нормандской крепости. ― Понимаю, что аналитического отчета по действию этой парочки в трауре… Мелисы Жерандо и брата Роберта пока нет. Интересует пока только ваше личное мнение. Они находились под воздействием или вдвоем задумали акцию против Святого Ордена, но что-то пошло не так, и они сдались?

– Хороший вопрос, ― улыбнулся комптур, почувствовав свою значимость и возможность все спихнуть на загнанного в угол Магистра. ― Повторюсь, это только первое впечатление. Воздействия у Мелисы и Роберта не обнаружено. Велика вероятность предательства. Похоже, у них не хватило силишек, и они запаниковали.

– Позвольте, ― не утруждая себя соблюдением этикета, спросил последний из оставшихся в живых лайтер Джефри, ― но как же отчет технического отдела о полной защищенности библиотеки в Арле и в особенности овальной комнаты с Книгой Света?

– Замечу, братья, ― тихо подытожил Инквизитор Святого Ордена, ― инспекцию проводил брат Саймон. Его подпись стоит под документом и оценкой.

Все взгляды устремились в сторону бывшего Магистра. Он даже не пытался оправдываться.

– Предлагаю, ― подытожил Инквизитор, ― инициировать тщательную проверку деятельности брата Саймона на предмет лояльности Святому Ордену. До оглашения результатов изъять у него символ всевластия Ордена и временно оставить в келье. Повторюсь, временно.

– Голосуем, ― высказались сразу несколько присутствующих.

Результат ни у кого не вызвал сомнений. Двенадцать «за» при двух воздержавшихся.

– Комптур аналитического отдела, ― сухо продолжил Инквизитор, взявший временное руководство Святым Орденом согласно Уставу, ― попросил неделю на анализ и составление отчета по двоим главным соучастникам нападения на библиотеку в Арле…

– Мелисы Жерандо и брата Роберта, ― услужливо подсказал Джейсон.

– Предлагаю, ― кивнул ему Инквизитор, ― обязать и технический отдел тоже в рамках недели провести необходимые действия и составить отчет. Особенно интересуют видеоматериалы всех доступных камер наблюдения в том районе. Рекомендую обратиться к брату Джозефу, поддерживающему тесные контакты с городскими властями Арля. Ввиду срочности и важности работ докладывать мне ежедневно. Кроме того, результат работ выложить на сервере с правами доступа только присутствующим здесь. Всем ознакомиться перед следующим совещанием.

Он остановился, словно вспомнив что-то, и добавил:

– Поскольку из специальных служб у нас присутствует только комптур аналитического отдела, предлагаю поручить ему вести протокол и оформить соответствующие распоряжения по выполнению принятых здесь решений. А именно: лайтеру Вильяму сопроводить брата Саймона в келью и проследить за режимом его круглосуточного присутствия там до следующего совещания Тайного совета в расширенном составе, ввести в расширенный совет руководителя технического отдела для нечетности количества участников. Прошу голосовать… Хорошо.

Так комптур за один вечер избежал серьезных неприятностей и получил солидную поддержку в лице Инквизитора, что часто было решающим в спорных вопросах. Не повезло только брату Саймону. Он остался наедине со своими тяжелыми думами в келье Лестерского аббатства.

Расправа была короткой и жестокой. Виновным во всех смертных грехах был объявлен Магистр Ордена. Как такое могло случиться прежде? При Константине или Джерри! Саймон задавал себе один за другим вопросы. Что же он сделал не так? Как мог предать его Остин? Возможны ли вообще какие-то границы порядочности в подобных не богоугодных деяниях? Куда девался отчет аналитического отдела о разработке проекта «Контактер» из его сейфа?

Он, конечно, был сыроват, но перспективы… Искать и вербовать достойных в ментальном поле. Какие специалисты могли из них получиться! Расчет Саймона был поставлен на то, что все флэшеры и лайтеры работают в ментале, стало быть, любой, работающий с этой энергетикой, сразу же будет замечен духом, существующим только в ментальном поле. Радиус, конечно, ограничен возможностями контактера. Но. Сколько их там осталось. Заинтересовав или заключив договор с такой сущностью, можно было бы отслеживать интересующих бойцов или неисследованные площади. Например, города в России, обладающей такими площадями, что никакая Русская крепость не справится. Туда нужна армия.

Отстраненный от дел Магистр Святого Ордена решился на недельную голодовку. Во-первых, он давно отвык от такой еды, во-вторых, хоть как-то выразить свою позицию, ну и главное – освободить организм от всего лишнего, чтобы подумать. У него была неделя, в течение которой можно было спокойно проанализировать ситуацию, найти слабые стороны противника и ударить побольнее. Возможно, еще не все потеряно. Устав Ордена давал обвиняемому возможность защищаться. Чтобы воспользоваться ею, нужно было хорошо подготовиться. У Саймона был собеседник, с которым он мог всегда откровенничать. Нати согласился обсудить ситуацию.

Первое, Остину было весьма комфортно под началом Саймона. Если бы не его протекция, средненькие способности бывшего капеллана не позволили бы занять должность коменданта Восточной крепости. Выше ему никто не предложит. Знакомств среди влиятельных членов Ордена у Остина нет. Что могло толкнуть Кшиштофа на предательство? Ему выгоднее было ничего не менять. Значит, появилась очень серьезная причина.

Второе, комптур спокойно работал над проектом «Контактер», пока его прикрывал Магистр. Джеймс получил эту должность из рук Джефри. Верой и правдой служил им обоим, понимая, что, если бы не случай, не видать ему должности начальника аналитического отдела еще лет десять. Да, проект был сырой, но открывал перспективы. Воровать пока просто нечего. Работай под надежной «крышей», а там видно будет. Нет, торопиться Джеймсу было ни к чему. Наоборот, он был заинтересован в том, чтобы Саймон оставался на своем месте. И еще – явная подстава Магистра Джеймсу припомнится. Значит, причина предательства была серьезной.

Третье, конечно, Инквизитор… При избрании Саймона Магистром Ордена, брат Робин голосовал первый. Тогда это было выгодно всем. Что произошло за год? Почему Инквизитор решил избавиться от него? Ясно одно: что-то спровоцировало резкое обострение отношений между Инквизитором и Магистром, поскольку совершенно ясно, что именно Робин стоял за отстранением Саймона. Что могло послужить поводом? Причем серьезным поводом, судя по явным подтасовкам и предательству. Инквизитор наверняка знал о проекте «Контактер», он не первый год возглавляет службу собственной безопасности Святого Ордена, глаза и уши везде имеет. Испугался успеха на первый взгляд рискованного проекта? Странно…

Выходило, что с точки зрения логики, всем было выгоднее посмотреть, что получится, и тем не менее… Тут Нати подал голос, подсказывая старый способ аналитика – все перевернуть. Взглянув на ситуацию с противоположной точки зрения, Саймон увидел причину, которая легко объясняла резкое отстранение Магистра от дел. Все не только не хотели ждать, чтобы посмотреть на результат его проекта, они испугались. Саймон дошел до черты, которую ему нельзя было переступать. Нати опять подал голос: «Кто-то уже использовал сущности, обитающие в ментальном поле, а ты дошел до этого случайно. Сразу стал угрозой». Вот это было, похоже.

Походив в раздумье по маленькой келье, Саймон все больше убеждался в правильности возникшей догадки. Как же он раньше не смотрел в эту сторону? Впрочем, никогда не заглядываешь в какой-нибудь дальний ящик, если тебе там нечего искать. Итак, аргументы:

– если Инквизитор Святого Ордена использовал сущности ментального мира для того, чтобы следить за всеми высокопоставленными братьями, то ему бы не поздоровилось, узнай они о том;

– пойти на такой рискованный шаг брат Робин мог только потому, что не обладал способностями для того, чтобы стать лайтером или хотя бы флэшером;

– узнав о проекте «Контактер», Инквизитор забеспокоился, что его раскроют, стоит только какой-нибудь сущности проболтаться, а влиять на них он не мог;

– Остин и Джеймс, очевидно, у него были «на крючке», потому так просто перешли на сторону Робина;

– скорее всего, и остальные члены Тайного совета имели «грехи», поэтому при голосовании всего двое воздержались.

Теперь становился понятен интерес Инквизитора в том, чтобы год назад Саймон стал Магистром Святого Ордена. Очевидно, при Джерри, который был сильным лайтером и еще более опытном интриганом, брат Робин не мог развернуться. Зато ему хватило года при слабом Саймоне, чтобы всю верхушку Ордена взять под контроль. Возможно, только те двое воздержавшихся и остались верны идеалам «Сынов Света».

М-да, жаль. Его идея усиления Восточной крепости за счет десяти новых лайтеров со славянскими корнями не состоится. Стало быть, и возрождение «Новой Речи Посполитой» тоже откладывается… Тут опять подал голос Нати: «Может, предложить Робину союз? Мы на Востоке поднимаем „Новую Речь Посполитую“ и идем на Россию, а Европа и остальное остается у Робина».

Нет, оборвал его Саймон. Вспомни 38-й год. Польша выступила против СССР и ее помощи Чехословакии, оказавшейся в одиночестве перед Германией. Мы тогда объявили, что не пропустим войска Красной армии через свою территорию к чехам и будем сбивать русские самолеты, если они полетят на помощь Праге. Взамен за это Гитлер пообещал разделить между ними Чехословакию, но на самом деле отхватил почти все, а Польше досталась только Тишинская область.

Правда, в январе 39-го хитрый лис отдал нам взамен Померанию и Восточную Пруссию. Это был выход к Балтике. Тогда полякам казалось близкой идея раздела России и создания Великой Польши «от моря до моря». Все торговые пути шли бы через новую Польшу, простирающуюся от Балтики до Черного моря. Только Гитлер обманул и 1 сентября 39 года напал на бедных поляков.

Размышления Саймона прервал служка, вошедший без спроса в келью с ужином. Магистр отказался. Он стоял у маленького окошка, расположенного так высоко, чтобы ничего, кроме кусочка неба, нельзя было увидеть. Ах, как хорошо бы думалось, глядя на площадь или реку… Тут Нати сильно забеспокоился, почувствовав грубое касание сознания. Несмотря на защиту, кто-то нащупал их. Нати кричал Саймону об опасности, но вся их защита была опрокинута мощным энергетическим ударом неизвестного мастера ментального удара. В следующий миг душа Саймона спешно покинула умирающее тело.

ГЛАВА XVI. ИТАЛИЯ, ТРАПАНИ

― Не спишь? ― Фантом леди Киллигрю в пышном вечернем платье с глубоким декольте и накидкой из полупрозрачного шелка плавно проявился в комнате Вари, куда еще не успели пробиться первые утренние лучи солнца.

– Думаю, ― неохотно откликнулась девушка.

– Вчера тебя где-то носило, я весь дом обошла. Старик, который прикрывается тигренком в домашних тапочках, вообще не захотел со мной говорить… Что-то случилось?

– Назови свое имя! ― строго потребовала худышка и села, облокотившись о широкое изголовье кровати.

– Дорогуша, тебя кто-то обидел? ― фантом скрестил на груди обнаженные по локоть руки и подошел поближе к худышке. ― О, мне нравится твой боевой настрой. Узнаю эти оранжевые всполохи вокруг голубой ауры.

– Назови свое имя! ― повторила Серая мышка.

– Три тысячи чертей! ― фантом топнул каблучком. ― Я Мэри Вулверстоун из Саффолка, дочь Филиппа Вулверстоун и Джейн Престон, вдовы Генри Книветта.

– Скажи, где было родовое поместье твоей матери?

– Боже милостивый! Опять приходил кто-то под моим именем?

Фантом вплотную приблизился к русской, вглядываясь в ее память. Та особенно не сопротивлялась, но была напряжена, готовая врезать такой подзатыльник…

– Дорогуша, обойдемся без подзатыльников, ― жестом остановила ее Мэри. ― Поместье в Шотли Гейт, где мы побывали прошлым летом. С тобой был боцман, юнга и тот ангелочек. Мы навещали могилку моей мамы… Да не рычи ты! Пусть только сунется кто. Продырявлю ауру навылет! Хотя можешь накинуть «каирскую ночь» поверх дома и расскажи все по порядку.

– Почему не спрашиваешь о своем кольце? ― не сдавалась москвичка.

– Дорогуша, оно у тебя на пальце. Его сразу и нашла в этом муравейнике. Потом уже и твою ауру в плачевном состоянии. Хотя вчера никто ни одной энергетической свечки не выбросил, но у тебя энергетика на нуле, как после хорошего абордажа. Это ж надо было довести себя до такого состояния…

Фантом сделал пару шагов назад, окидывая лукавым взглядом худышку на огромной кровати.

– Или ты сражалась в постели с дюжиной молодцов? Хотя нет, в ауре зеленых оттенков не видно.

Дама в вечернем туалете присела на край кровати и тревожно посмотрела на девушку.

– Вар, ну не томи. Рассказывай… Что случилось-то? Я просто изнываю от любопытства.

– Позавчера кто-то приходил в твоем образе… Я сразу и не сообразила.

– Три тысячи чертей! Вот почему я вдруг получила весточку от Клайда.

– Клайда? ― устало переспросила худышка.

– О, это давняя история, ― фантом откинул рыжие волосы и приподнял хорошенькое личико, вспоминая что-то приятное. ― Он спас бедную девушку от хулиганов в баре на Ямайке… Боже милостивый, какой у нас был роман! Ты не представляешь…

Леди Киллигрю сплела длинные пальцы, прижимая в молитвенном жесте сомкнутые ладони к груди.

– Мне приходилось выкатывать команде каждый вечер бочонок рому, чтобы они не плелись за мной по пятам. А я ходила на свидания целых три дня… Потом нам срочно пришлось рвать якоря, и больше я его не видела.

– Никогда?

– Никогда-никогда, ― трагично произнесла дама в вечернем туалете. ― А тут у меня четкое видение – якорь с тремя лапами и цепной скобой в виде сердечка. Такой была наколка у Клайда слева на груди. Я запомнила, потому что один раз он снял мой крестик на цепочке и положил ее так, чтобы моя цепочка легла на его якорную скобу, и сказал: «Теперь мое сердце приковано к тебе этой цепочкой»… Вар, это было так красиво! Мне больше никто и никогда в жизни не говорил таких слов. Понимаешь?!

Голос фантома дрогнул, а глаза засветились сильнее. Хотя долго находиться в скорбной позе пиратка не могла. Вскочив, он начал метаться по комнате, быстро рассказывая продолжение истории:

– Ну, я и сорвалась на Ямайку. У правого портового мыса раньше была большая пальма, где он меня всегда ждал на закате. Целых три дня… И я как последняя… прости меня Господи, заглядывала во все уголки. Ничего… Даже намека… У Клайда была аура оранжевая с изумрудом. Таких я больше не встречала.

– Кто же мог об этом знать? ― осторожно спросила девушка.

– Наверное, я много трепалась о нем… ― призналась пиратка. ― Когда просидишь пару веков в ментале, начинаешь верить во всякие небылицы. Я порой с трудом различаю правду и вымысел. Увы, это удел бродячих душ… Так что послушай совета, дорогуша, не упускай случая. Потом будет что вспомнить.

Дама в шикарном платье с большим декольте и накидкой из полупрозрачного шелка стала молча прохаживаться по комнате, не обращая внимания на притихшую в огромной кровати худышку. Потом гордо вскинула голову и посмотрела на собеседницу.

– Значит, кто-то выманил меня на Ямайку, чтобы устроить тебе ловушку?

– Когда я сообразила, что это не ты, сыграла с ним в поддавки.

– Интересно, как ты его раскусила?

– Много говорил о деньгах, хотя ты знаешь, что меня это не интересует, ― наморщила лобик умница. ― И сильно настаивал, чтобы я передала ему твое кольцо.

– Три тысячи чертей! ― фантом дамы в вечернем туалете пропал, и возникла пиратка с обнаженной шпагой. ― Ну, я из кого-то сделаю сито! Живого места не оставлю!

Она вдруг лихо вогнала шпагу в ножны и расхохоталась.

– Как тебе это нравится, Вар? Я уже начинаю думать, словно воплотилась в плотном плане дворяночкой.

– Нет, намечался красавчик с бородкой.

– Мужик! ― вскинулась Мэри. ― Ну уж нет! Этому не бывать. Прожить целую жизнь каким-нибудь козлом? Да ни за что!

Киллигрю отчеканила последние четыре слова, будто выполнила виртуозную комбинацию шпагой на четыре па.

– Богатый, с фамильным замком… ― решила подразнить ее худышка.

– Вар, да что ты говоришь!? У нас будет все, что захотим… Ты еще сосватай мне иудея, который тугрики свои в сундуке пересчитывает по ночам.

Пиратка подбоченилась и пошире расставила ноги, словно ждала надвигавшийся ураган.

– Поверь старой бродячей душе ― жизнь в плотном плане мелькнет, как выстрел из мушкета, как росчерк кончика клинка на морде твоего врага. Нужно ценить каждый день, каждый миг. Только твари забиваются в щели, а настоящая душа ищет и всегда находит что-то особенное…

Фантом резко остановился, что-то осмысливая, и внимательно посмотрел на молчаливую собеседницу.

– Послушай, Вар, а как ты должна была передать мне… Ну, тому с бородкой мое колечко в плотном плане?

Девушка пересказала слово в слово, услышанное в последний раз от мнимой пиратки.

– Странно, раньше я могла занять понравившееся мне тело, только если у его обладателя число полного имени совпадало с моим числом, и только в такой день, полное число даты которого совпадало с нашими числами.

– Думаешь, все вранье?

– Не знаю, ― фантом пиратки вдруг энергично потер ладони, словно они замерзли, ― но это легко проверить… Ты долго еще пробудешь в этом доме?

– Еще три дня.

– Здесь церковь где-то рядом… Крест намоленный чувствую.

– Да, прямо на площади, куда выходит фасад этого дома. Церковь «Дель Колледжо».

– Зайду… ― Мэри очаровательно улыбнулась, раскинув руки в стороны ладонями вверх и чуть наклонившись вперед. ― Может, там по утрам молятся хорошенькие прихожанки…

Ее фантом медленно растаял, а Варя все смотрела на место, где только что печалилась и радовалась бродячая душа. Удивительно эмоциональная и легкая на подъем. Живущая каждую минуту и не представляющая себе иного пути. Девушке вдруг стало очень грустно и одиноко. Слова Леди Киллигрю о скоротечности жизни в плотном плане заставили ее задуматься. Что она будет вспоминать те долгие годы или века, когда застрянет в ментале, как и положено бродячим душам? Будет каким-то не известным пока ей образом бродить между мирами, и «никомушеньки» до нее не будет дела…

– Так-таки никому, ― совершенно неожиданно прозвучал в ее сознании знакомый насмешливый голос.

– Александр! ― худышка наспех протерла кулаками глаза, наполнившиеся отчего-то самыми настоящими слезами от жалости к себе.

– Негоже умнице в свой день рождения так встречать первого гостя, явившегося с поздравлениями.

Царь македонцев укоризненно покачал головой, и его золотые кудряшки весело заплясали в такт этому движению. Фантом ярко светился в сгустившейся предрассветной темноте. Особенно сияли его светлые глаза.

– Назови свое имя, ― как можно строже произнесла Варя, хотя ей больше всего на свете хотелось кинуться и обнять долгожданного гостя.

– Александр из династии Аргеардов, сын Филиппа II и Олимпиады Эпирской. Иногда меня называли Македонским, Великим, Зуль-Карнайном, позднее я взял себе имя сына Амона-Ра.

Фантом искренне улыбнулся.

– Признаться, я надеялся сегодня найти тебя в том доме, где в день Тхар родилась малышка с удивительной судьбой. Неожиданно вся комната озарилась полноцветными видениями из детства Вареньки Орловой. Вот она ползает по кроватке, вот ее первые шаги навстречу отцу, который, смеясь, подбадривает свою любимицу, вот она уже на дереве во дворе своего дома, вот плавает наперегонки с пацанами…

– Это мои воспоминания, умница, ― признался гость. ― Они настоящие, потому цветные.

– Александр… ― только и смогла вымолвить девушка.

Другое видение еще больше растрогало ее. На скамейке в скверике сидели двое. Молодой человек с точеным греческим профилем в обрамлении золотистых кудряшек и девчушка лет пяти в цветастой коротенькой юбчонке, из которой торчали тоненькие загорелые ножки с ободранными коленками. Они о чем-то серьезно беседовали. Вернее, девчушка болтала ногами и задавала вопросы, а молодой человек подробно и спокойно объяснял. Редкие прохожие его явно не замечали. Они лишь удивленно поглядывали на малышку, которая, очевидно, так увлеченно заигралась в куклы, что и куклы у нее куда-то задевались.

– Я тоже часто вспоминаю наши разговоры, ― тихо прошептала Варя. ― Ты с первого дня был рядом, но мне не сразу удалось понять, что ты учитель и что тебя не всем дано видеть.

– Дети искренни в своих порывах. Их горести и радости всегда настоящие. Таким должен был быть ваш мир. Всегда и везде. Его таким задумали и создали Великие Учителя.

Он внезапно нахмурился, но сдержал свои эмоции и продолжил:

– К сожалению, об ИСКРЕННЕМ МИРЕ узнали паразиты и пробрались сюда по инфернальным каналам. Мир стал меняться и превратился… Ну, ты знаешь во что. Однажды я тоже пытался его изменить в образе воина. Идея оказалась ложной, потому что паразиты всегда толкают вперед воинов, оставаясь в щелях. Лучшие сыны разных народов складывают головы в борьбе со злом, не понимая, что воюют друг с другом, а те, кто сталкивает их лбами… Впрочем, не будем сегодня о грустном. Я рад, что рожденная в день Тхар прочла три Книги, кое-чему научилась и отыскала Принцесс силы в стране благодати.

– А вчера, ― худышка позволила себе перебить гостя, ― чуть не попалась на удочку.

– Вспомни, ― обладатель золотых кудряшек улыбнулся, ― что ты делаешь на этой планете?

– Учусь…

– Что подразумевает процесс обучения? ― он лукаво глянул на Серую мышку.

– Получение знаний, проверка на практике, превращение их в убеждения.

– Знания, которые ты получила, усвоив в глубоком погружении Книгу Силы, Книгу Света и Книгу Времени, ― верные, систематизированные и в огромном количестве. Но. Без практики это только информация.

– Согласна, только я часто не могу понять, правильно ли я поступаю.

– Ты хочешь вернуться в школу, где за каждым твоим шагом стоит бородатый дядька с розгами. И через болевые ощущения вкладывает правильный путь развития.

Гость рассмеялся от высказанной формулировки, не переставая с теплом и любовью смотреть на свою ученицу.

– Как ты думаешь, много ли случайностей в твоей жизни?

– Мало, ― коротко ответила она, ― и, скорее всего, я сама в том виновата.

– Я всегда говорил, что ты умница.

– Что должны сделать сестрички из Благодатки? ― неожиданно спросила Варя.

– Давай ты мне сама об этом расскажешь, ― лукаво ушел от прямого вопроса гость.

Девушка поудобнее села в изголовье кровати и начала вспоминать факты, каждый раз загибая пальцы:

– мне подсказали, что они Принцессы Силы, хранители Черной книги;

– догадалась, что сестрам нужно прочесть Книгу Силы и Книгу Света, чтобы они были в состоянии выполнить свою миссию, иначе они просто Принцессы;

– мне подсказали, что Черная книга была создана представителями Черной расы для их дуата, питающего нашу планету энергией Черной цивилизации;

– мне рассказали, как Черную книгу убрали с черного дуата, чтобы сохранить баланс сил на планете;

– мне сообщили, что Черная книга десять веков была установлена в переделанном белом дуате под Храмовой горой, что искажало светлую энергетику ариев, и наплодила «серый» народец, который стремится властвовать миром.

Обладатель золотых кудряшек утвердительно кивнул, на что они отозвались многократным повтором.

– Ну что же ― один шаг из семи ты уже сделала сама, но два пропустила…

Худышка напряглась, несколько минут перебирая в памяти все, что было в последние несколько месяцев. Потом вспомнила:

– Они знают пятую главу Черной книги. Скорее всего, знали уже при рождении. Две сестры ― это два варианта текста, чтобы исключить ошибку.

– Допустим… ― он явно не хотел подсказывать.

– Мы с тобой как-то обсуждали особенности древних и современных языков… Большинство таких языков, как древне-арамейский, на котором весь Ближний Восток говорил и писал более двух тысячелетий до Рождества Христова, был логическим языком. Он распространялся в виде диалектов в Вавилоне, Шумере, Аккаде и Ассирии. Смысл слова основывался, как и в руническом письме, на смысле каждого символа. Сложность в том, что сочетание и огласовка письма, использовавшего только согласные, зависела от правил, доступных лишь посвященным. Современные языки, основанные на фонетике алфавита, только озвучивают понятия, привязанные к конкретной комбинации знаков. Они так и называются – понятийными, потому что то же самое понятие можно привязать к любой другой комбинации символов. Тут главное привыкнуть, заучить соответствие. Поэтому современные языки проще и доступнее.

– Я бы вспомнил одну важную деталь, присущую древним языкам, ― намекнул воин, покоривший когда-то половину известного в те времена мира.

– Восприятие и воздействие! ― вспомнила худышка. ― Некоторые сочетания звуков через генную память человека воздействуют на его подсознание. Так использовался протоязык. Он воздействовал на сознание не через логику понятия, привязанную к какой-то комбинации символов, а напрямую, минуя логический аппарат. Так работают мантры.

Гость сделал жест открытой кистью, предлагая резюмировать сказанное.

– Да! Еще монах из Ордена госпитальеров подарил мне манускрипт на папирусе. Все я прочесть не успела, но там речь идет о логике построения миров… Попробую догадаться. Если Черная книга написана логическим языком, то можно заменить только в одном месте логику символов, и тогда смысл информации, записанной в Книге, поменяется во всем ее огромном объеме… Это как ключ к расшифровке. Одним ключом код расшифруется в первый смысл, а вторым ключом ― во второй. Главное, уметь написать такой двойной код или подобрать к одному тексту два ключа.

– Я всегда говорил, что ты умница! ― царь македонцев внимательно посмотрел на свою ученицу. ― Остался последний шаг…

– Ждана! ― вскинулась Варя. ― Жена князя Словена. Я удивилась еще при нашей первой встрече, что впервые услышала в ментале славянское имя. Мы очень интересно поговорили, и я подтвердила свою догадку о том, что город Словенск на реке Волхов, который мы теперь называем Великим Новгородом, был основан в 2 395 году до Рождества Христова одним из пяти братьев, пришедших с юга на русский север. Звали их: Словен, Рус, Болгор, Коман, Истр… И это тоже неслучайно.

Гость ждал, не торопясь с подсказкой.

– О Русском Севере почему-то молчат с начала двадцатых годов прошлого века. Однажды меня как опытного и аккуратного библиотекаря направили в командировку помочь коллегам разобраться с рассекреченным архивом ОГПУ. Там я натолкнулась на отчеты экспедиции Александра Васильевича Барченко на Кольский полуостров. Особенно было интересно читать о районе горы Нинчурт и Сейдозере. Потом эту группу закрыли, а Барченко в 38-м обвинили в шпионаже на английскую разведку и расстреляли. В наши дни Русским Севером интересуются только энтузиасты.

– Что же он такого нашел, за что лишился жизни? ― серьезно спросил обладатель золотых кудряшек.

– В отчетах указан туннель, в котором с психикой человека что-то происходит. И совсем странное утверждение, что под слоем мха большого кургана обнаружено основание настоящей пирамиды. Возраст он оценил – ни много ни мало – в 9000 лет. Внешне выглядит как естественный холм, но основание имеет явно антропогенное происхождение. Век прошел, а историки и археологи нашей страны так и не нашли время разобраться. Почему-то организовать многолетнюю экспедицию в Египет средства есть. На Кольский полуостров нет.

– Меня интересует твое резюме, а не возня жуликов от науки.

– Рассекреченные документы были переданы в общественную библиотеку для оцифровки и публикации. Однако до широкой публики они не дошли. Библиотека сгорела. Мое резюме такое: там действительно есть пирамида, а если ее всеми силами закрывают, то это дуат ариев. Нужно отыскать Черную книгу, с помощью сестричек изменить ее, может, сделать Белой?

– Не перепутай книги, умница, ― серьезно произнес гость, ― помни о лекарстве и яде.

– Александр, это военная хитрость?

– Враги всегда называли моих разведчиков шпионами, а мои нестандартные военные операции хитростями. Ты же знаешь поговорку галлов.

– На войне как на войне… ― грустно проговорила худышка. Неужели везде все одинаково? Мне казалось, что только у нас на земле эти торгаши все стараются обратить в звонкую монету, но где-то в тонких мирах все по-иному.

– Скажи, умница, а ты хочешь бросить свою прекрасную голубую планету и убежать в справедливый мир?

Девушка вскинулась и отрицательно покачала головой.

– Когда-то эта планета называлась ИСКРЕННИМ МИРОМ, и потомки ариев помнят это время на генетическом уровне. Потому и хотят восстановить его. И могут это сделать. Только не верь тем, кто говорит о внешней помощи, что кто-то сильный и смелый придет и все почистит. Вам могут подсказать как, но, кроме вас, никто! Враги обязательно будут убеждать – сиди и жди. Вот-вот все случится. Уже летят на помощь. Вот буквально завтра наступит светлое будущее. Даже организуют какую-нибудь Армию Светлых Сил… Надеюсь, ты уже догадалась, кто ее возглавит.

– В одну такую армию я даже поверила однажды и кинулась участвовать…

– Это любимая уловка представителей Черной цивилизации, ― печально вздохнул гость. ― Они используют старый римский принцип: «с врагом нужно бороться его же оружием». Они не придумали его, а опять украли. Поэтому нужно сначала понять, что и как вам делать, и только потом подставлять свои головы.

– Изучать врага, ― догадалась Варя.

– И опять ты умница. Ваш враг нагл и очень изворотлив. Вникни и обязательно найдешь решение. Ведь серые потому и боятся потомков ариев, что русы всегда были умнее, бесстрашнее, честнее, шли до конца, а не вымаливали прощение на коленях.

– Потому и риторика у серых всегда из простых лозунгов. Они научились цеплять нас за чувство справедливости, братства, открытости. Эти понятия и для ариев были четкими, логичными и лаконичными. Например, ни у одного народа планеты нет такого клича, как у нас. «У-РА!». К сожалению, мы всегда судим по себе, и враги научились этим пользоваться. Чистые души искренни и открыты, легко просчитываются на несколько шагов вперед.

Наши предки, идя на войну, не только надевали доспехи и брали оружие, они всегда включали свою нетрадиционную смекалку.

– На войне как на войне, ― строго повторил македонец. ― Хочешь победить, изучи врага, научись думать, как он, сражайся с ним его же оружием… А теперь ответь мне, умница, что-то новое я тебе сегодня сказал?

– Нет, ― сникла Серая мышка. – Все в наших пословицах и поговорках есть… Даже знаю почему.

– Конечно. Начинать нужно с возрождения своего родного языка и своей традиционной культуры! Очистить их от скверны и вранья. Любой желающий сможет постигать это у себя дома, хотя непростая это задача. Это работа души – и немалая. Зато посильнее булатного меча будет, потому что все русы как один станут. Сильные люди всегда особенные личности, потому в стаи не сбиваются, а паразиты всегда вместе, потому что по одному их задавят вмиг. Когда они хором врут, им слабые вторят. Честные и справедливые тогда сила, когда думают, говорят и делают вместе. Это и есть основа ИСКРЕННЕГО МИРА на этой голубой планете.

Гость внимательно посмотрел на худышку и спросил:

– Цвет Велеса помнишь?

– Голубой.

– А планета почему голубая?

– Создана Велесом, ― улыбнулась Варя, ― и может жить только по законам справедливости, а когда человечество их нарушает, всех ждет неминуемая гибель. Господи, как все просто и логично. И каждый в душе-то знает, как надо. Поступай по совести и живи в ИСКРЕННЕМ МИРЕ, ведь все есть и на всех хватит.

– Это ваш выбор, ― с грустью произнес македонец.

– Бейся там, где стоишь, говорили мои предки.

– Извини, умница, мои поздравления затянулись и приняли иной вид…

Тут всю комнату заполнил зеленый луг сочной травы, потом ромашковая лужайка, ее сменил морской пейзаж, за ним высокие горы со снежными шапками сверкающего на солнце снега, потом комната погрузилась в прозрачную голубую бездну, а под конец откуда-то сверху посыпались цветы, одни других краше.

– Негоже в твой день рождения напоминать о возрасте, но в сумме цифры дают девятку. Так что мудрости теперь не занимать. Надеюсь на тебя, умница. Прими скромный подарок от бродяги.

Фантом обладателя золотых кудряшек растаял вслед за фразой:

– Извини за вольный перевод.

Тесей, влюбленный в Ариадну, В подарок получил клубок, Но, отправляясь к минотавру, Нить размотать в пути не смог. В бою он одолел злодея, А путь назад найти не смог. Мир потерял бы там Тесея, И миф красивый был бы строг. Но помогла им Афродита, Совета не найти мудрей. Нить для влюбленных была свита Из клятв о верности своей.

ГЛАВА XVII. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

― Храни Господь Святой Орден, ― приветствовал Инквизитор Святого Ордена собравшихся.

– Храни Господь Святой Орден, ― ответили несколько голосов.

– Брат Джейсон, кратко сообщите итоги предварительного анализа.

– Благодарю, Брат Робин, ― комптур аналитического отдела явно волновался. ― Мы потеряли лайтера Вильяма и единственного из десяти кандидатов, оставшихся в живых после прочтения Второй Книги. Версия о нападении на библиотеку в Арле бойцов Мальтийского Ордена весьма вероятна. Характер воздействия на наших мастеров ментального удара нам не известен, как, впрочем, и почерк госпитальеров. Так что пока это предположение.

Начальник аналитического отдела взглянул на собравшихся в комнате без окон под северным пределом собора Святого Мартина в Лестере. Вопросов не было, и он продолжил:

– Контактеры Мелиса Жерандо и брат Роберт не могут объяснить инцидент в библиотеке. Они явно находились под воздействием, поскольку последнее, что осталось в памяти обоих, это отпевание их подруги в соборе Святого Трофима в Арле. Комптур вопросительно взглянул на Инквизитора.

– Продолжайте, Джейсон, все присутствующие имеют полный допуск к информации, должны знать правду о заговоре бывшего Магистра Святого Ордена. Прими Господь его душу…

– Аминь, ― тихо вспомнили присутствующие о несчастном случае с братом Саймоном.

– Благодарю вас, брат Робин, ― голос аналитика выдавал его волнение. ― Итак, благодаря бдительности брата Остина из Восточной крепости, нами был раскрыт заговор бывшего Магистра Ордена.

– Осмелюсь доложить, ― неожиданно вставил свое слово мало кому известный комендант Восточной крепости, ― брат Саймон втайне от Ордена и Инквизиции подготовил к полному погружению с Первой книгой группу из десяти славянских кандидатов, и она уже прибыла на Сицилию. Нужно принять решение: отменить или продолжить.

– Простите, брат Остин, ― удивился комендант Северной крепости, ― но не так давно уже была группа из десяти кандидатов. Если еще десяток, то от Валороссо к нам в Арль за второй книгой явятся семеро! Даже если только половина успешно пройдет полное погружение с Книгой Света, они станут сильнее нас.

– Не волнуйтесь, брат Алан. Нам удалось изменить коэффициент до «один к десяти».

– Вот как? ― сразу откликнулось несколько голосов. ― За что, простите, такая щедрость?!

– Скорее всего, ― прервал дебаты Инквизитор, ― это опять личный интерес бывшего Магистра, не согласовавшего изменение коэффициента с Тайным Советом. Ну, коль есть договоренность, грех ее нарушать. Но мы никому ничего не должны… Кстати, предлагаю куратором группы назначить брата Остина.

Присутствующие притихли и переглянулись, но Инквизитор умело подвел всех к законному вопросу и сам на него ответил:

– Поскольку вся группа была сформирована и подготовлена в Восточной крепости, то лучше всех из присутствующих ее знает брат Остин. ― Тот уверенно кивнул. ― Тогда, надеюсь, возражений не будет.

Шумок одобрительных возгласов подтвердил согласие присутствующих. Умение манипулировать сознанием любого сборища всегда было эффективным оружием в борьбе за достижение своих целей. Назовите обман мистификацией, предательство ― особыми условиями, воровство ― интересами компании или страны, и все можно возводить в ранг закона.

– Тогда, дорогой Остин, отправляйтесь на Сицилию сразу же после нашего совещания. Документы оформите в секретариате. Связь держите со мной. О результатах доложите на ближайшем совещании Тайного Совета Святого Ордена.

Молчание было вынужденным согласием столь быстрого решения неожиданно возникшего вопроса.

– Позвольте вопрос, брат Джеймс, ― подал голос хранивший до этого молчание брат Пит, комендант Атлантической крепости. ― Что вы можете сказать о Хранителях Черной книги, слухи о которых возникли в результате работы над проектом «Контактер»? Покинувший наш мир брат Саймон лукавил, говоря о возможностях сущностей ментального поля, или же мы должны прислушаться к этой информации вполне серьезно?

– Хороший вопрос, ― от волнения аналитик заерзал на неудобной скамье. ― Если обобщить информацию из разных источников, то Хранители – это две представительницы женского пола, возможно, славянки, возможно, сестры, возможно, близнецы, возможно, из какого-то города или района, в названии которого есть намек на благодать, возможно, обязаны хранить ее пожизненно. Но главное – знают расположение тайника, где спрятана Книга, и знают, как его открыть.

– Радует обилие определений «возможно», ― ехидно заметил Пит.

– Не ерничайте, брат, ― остудил его пыл Инквизитор. ― Только наш аналитический отдел более ста лет копает по всем направлениям информацию. Найти Черную книгу ― это одна из наших основных задач. Ее приоритет не снижается многие годы. Если можете оказать помощь, извольте…

– Действительно, ― тут же вставил свое слово брат Остин, ― нашу Книгу похитили из тайника в Вади-Курт во время Крестовых походов. По одним источникам это были шпионы ариев, но это могли быть и госпитальеры, и храмовники… Более тысячи лет гловеры рыщут по всему свету. Найти этот тайник – наше святое дело.

– Именно поэтому, ― продолжил тему Инквизитор, ― относиться к проекту поиска информации среди сущностей ментального поля крайне важно. Срок их пребывания там не ограничен, и могут найтись носители информации, которые собирают и хранят ее веками. Заинтересовать их поделиться такой информацией вполне реально, потому что все они ждут своего проводника. Только намекни, и они слетятся, как ночные мотыльки на огонек.

– К сожалению, ― подтвердил комптур, ― с таким трудом найденный нами обращенный контактер Мелиса подавала большие надежды, но была просто подставлена под удар неосторожными действиями бывшего Магистра.

– Что можно сказать о ее текущем состоянии? ― поинтересовался брат Алан.

– Сейчас Мелиса заканчивает краткий курс реанимации, поскольку обследование не обнаружило травм или серьезных отклонений, ― уверенно поведал начальник аналитического отдела. ― Впечатление, что источник влияния находился поблизости, а уровень энергетического воздействия был все время одинаков.

– Предполагаете сообщника в библиотеке, ― поделился догадкой кто-то из присутствующих, ― или кто-то извне берег ценного агента?

– Братья, ― комптур поднял обе руки вверх, показывая, что пока точного решения нет, ― не торопите аналитический отдел с ответом. Мы работаем, практически не покидая рабочих мест.

– Позволю себе напомнить, ― подоспел ему на помощь Инквизитор Ордена, ― мы собрались сегодня, чтобы донести до вас некий промежуточный результат исследований и аналитики, потому что вопрос крайне важен для Ордена и все братья должны быть в курсе событий. Мы одна большая семья, и это нужно учитывать… Если остались важные вопросы, задавайте… Хорошо, тогда собираемся через три дня. Надеюсь, вы еще имеете возможность несколько дней погостить в Лестере? На юге Европы сейчас жарко, выше сорока, так что наслаждайтесь пасмурной погодой средней Англии.

Инквизитор в упор окинул взглядом каждого и тихо продолжил:

– Временно я расположился в кабинете прелата храма Святого Мартина. Все оперативные вопросы решаем там. Без лишних церемоний прошу заходить по любому вопросу. Повторюсь, вре-мен-но…

– Храни Господь Святой Орден, ― попрощался Инквизитор Святого Ордена.

– Храни Господь Святой Орден, ― ответили несколько голосов.

Комптур поймал на себе строгий взгляд брата Робина и понял, что ему следует остаться. Когда последние шаги стихли на винтовой лестнице, ведущей наверх к редко используемой двери северного предела собора Святого Мартина, начальник аналитического отдела подошел и сел на первую скамейку напротив Инквизитора. Тот заговорил без прелюдий:

– Как глубоко вы просмотрели память этой Мелисы, дорогой Джеймс?

– Сталкинг проводили трое опытных специалистов, уважаемый…

Инквизитор остановил его жестом, предлагая доверительный разговор накоротке.

– Ни у кого не возникло подозрение о сильном воздействии. У всех сложилось такое мнение, что ей просто подсказывали. Если бы не массивная стальная капсула библиотеки и метровый слой бетона, я бы предположил, что кто-то общался с ней по радио. Мы даже направили заявку в технический отдел – узнать, не появилась ли какая-то новая технология СВЧ-связи.

– Что со вторым контактером?

– Брат Роберт был рекомендован самой Мелисой себе в пару, поскольку, по ее словам, он очень подходил внешне и по происхождению в качестве подсадного для контакта с неким духом в ментальном поле, называющим себя леди Мэри Вулверстоун…

– Это что-то из приключенческой литературы типа Стивенсона? ― презрительно ухмыльнулся Инквизитор.

– Так точно, ― по-военному отчеканил аналитик.

Он сам не очень верил в эту информацию, однако другой не было.

– По плану сначала они должны были выманить проводника. Имитировать реинкарнацию этой самой Мэри в Роберта, чтобы проводник передал кольцо. Для этого уже завербованный нами дух Жако Делахай выманил дух Мэри Вулверстоун в другую область ментального поля. Однако что-то пошло не так. Причины пока не ясны.

– М-да, ― усмехнулся Инквизитор, ― слушал бы кто-нибудь наш с вами разговор. Думаю, места в Чиппенхаум нам были бы обеспечены.

– Предпочитаю у окна, ― решился пошутить с сильным мира сего начальник аналитического отдела.

– Договорились, ― не очень искренне рассмеялся брат Робин, ― а пока скажите мне: так называемая реинкарнация духа из ментального поля в смертного требует каких-то условий?

– В некоторых источниках утверждается, что необходимо совпадение полного числа дат рождения двух участников и даты перехода.

– Ага! ― оживился Инквизитор. ― Значит, с кондачка это не пройдет. Что же, тогда брат Саймон зря доверился вашей Жако. Скорее всего, об этом знал и проводник, потому ловушка и не сработала. Другой вопрос, кто руководил этой парочкой контактеров в библиотеке… Хотя, судя по видеозаписи, они действовали вполне самостоятельно и осознанно.

– Если бы информация в их памяти сохранилась, можно было бы поверить, что они работали по собственной инициативе. Но память-то им явно почистили. Аккуратно, без «черного колодца».

– Скажите, Джейсон, а сколько флэшеров в Ордене могут просто почистить память, не ставя ловушки для сталкеров в виде «черного колодца»?

– Думаю, несколько десятков… Я понял, на что вы намекаете.

– Вот именно, дорогой мой! Чистильщиком мог быть любой мало-мальски подготовленный боец. Так что пока мы не можем однозначно сказать, был ли это русский мастер, госпитальер, храмовник, наш предатель… А то и охотник за артефактами. Информация о пополнении наших библиотечных фондов книгами из славянского Аркаима наверняка просочилась к заинтересованным диггерам.

– Частные букинисты-детективы? ― усомнился Джейсон.

– Зря иронизируете. Лет тридцать назад в нашей старой библиотеке именно так и произошло. Многие это забыли… Кроме Святой инквизиции… Поэтому у меня возникает такая версия: Роберт либо проболтался, либо был в доле. Каждая из той пары книг, с которой они вышли на два с половиной часа из библиотеки, может быть реализована на рынке артефактов за сумму с семью нулями. Вы помните семилетнюю историю со шкатулкой русского царя? Ее продали за 30 миллионов евро. Доподлинно известно только о письме старца и молитвеннике императрицы в той шкатулке. Более ничего. Кто знает, погорячился ли покупатель или на самом деле откопал Книгу Велеса, о которой ходит столько легенд.

– До сих пор в заинтересованном сообществе нет никакой информации.

Комптур по привычке хотел добавить звание «Светлейший», но пока что перстня власти Ордена на указательном пальце брата Робина не было. Однако оба понимали, что это вопрос времени.

– Не буду спорить с аналитиками. Жду аргументированный отчет. Меня интересует книга арийских рун, которая была вынесена парочкой контактеров из библиотеки.

– Вы говорите об экспонате 112?

– Да. Не заметили ли ваши специалисты при сталкинге различного отношения к тем книгам? Давайте уточним, что именно я имею в виду: обе книги вызывали одинаковый интерес, или одна из них была отвлекающим моментом; обе книги были одинаково безразличны, как товар; копировали одну из книг или обе; оценивал ли книгу или книги какой-то знаток, почему вернули ― взяли не то, что искали, цель была только скопировать, провести погружение, убедиться, что книги у нас, искали Черную книгу… Ну, надеюсь, мой интерес понятен.

– Насколько я информирован, экспонат 112 пока в работе. Ключ для перевода еще подобрать не удалось, и она не реагирует на все известные ментальные контакты. Как у нас говорят аналитики, книга «мертвая».

– Или наши лингвисты пока не в состоянии? ― Инквизитор подозрительно посмотрел на комптура. ― Или вы не знаете, что брат Саймон… Упокой его грешную душу, Господи… послал троих спецов с особыми полномочиями на работу с экспонатом 112?

Начальник аналитического отдела отчетливо представил себя на месте покойного и быстро перекрестился. Он знал, что Инквизицию не зря побаиваются в Святом Ордене, но не подозревал, что брат Робин может так стремительно сменить гнев на милость и наоборот.

– Но пока никаких результатов не было, ― попытался оправдаться начальник аналитического отдела.

– Меня интересует все, брат Джейсон. До последней мысли вашего последнего сотрудника… Или вы это понимаете, или это будет понимать кто-нибудь другой!

В маленькой комнатке без окон повисло тягостное молчание. Оно давило на плечи комптура так сильно, что он начал горбиться, готовый согнуться пополам. Неожиданно для себя Джеймс начал читать молитву, и это как-то помогло.

– Другое дело, ― голос Инквизитора приобрел прежний тембр и даже казался мягким. ― Напомню, у вас не право, а обязанность знать все и о всех. По крайне мере, в нашем Святом братстве, и докладывать мне. Это залог нашего спокойствия. Надеюсь, вы это запомните.

После паузы, которая читающему молитву показалась бесконечной, прозвучал приказ:

– В кратчайшие сроки вам надлежит разобраться с двумя вопросами: кто руководил контактерами и зачем выносили книги. Сообщите моему секретарю о готовности это обсудить. На этой неделе. Не смею задерживать…

Через некоторое время брат Робин сидел за большим столом комнаты, называемой обычно личной библиотекой Магистра. Он уже не раз перебирал бумаги в ящиках стола и открытом сейфе, но каких-то особых документов или артефактов там не обнаружил. Более того, ему даже показалось, что все было скромнее, чем в его собственном кабинете. Это вызвало противоречие. Столь желанный пост Магистра, открывающий огромные возможности, подкрепленные перстнем власти на указательном пальце, желанно сверкнул и как-то быстро померк в его глазах. Оставалась маленькая надежда на то, что хитрецы, сидевшие в этом кресле до него, либо все держали в голове, либо шифровались каким-то особым образом. Так или иначе какого-то восторга не было и в помине. Возможность вызвать к себе любого из братства «Сынов Света», чтобы наказать, распять или даже уничтожить, не вызывала никаких эмоций. Значит, его предшественники жили чем-то иным, коль могли добровольно закрываться в этом подвале.

И только теперь, оставшись в одиночестве, Робин признался себе, что не только не понимает, кто и зачем был в библиотеке, но и не представляет, как это узнать. Интуиция подсказывала, что это важно, поскольку очень похоже на пощечину в огромном зале. Все видели, но каждый может назвать разную причину, а может быть, и не одну. Робин даже не может понять более простую вещь: тот, кто отхлестал по щекам Святой Орден публично, не назвал себя, чтобы не «засветиться» перед сильным противником, или просто забавляется, играя в прятки…

Впрочем, теперь в руках брата Робина была огромная армия, которая будет упорно выполнять его приказания. Нужно было только эти указания разработать, а это он умел делать.

ГЛАВА XVIII. ИТАЛИЯ, ТРАПАНИ

В комнату главы клана Валороссо постучали. Не оборачиваясь, он тихо произнес:

– Входи, Вар.

– Доброе утро, Джузи. ― Девушка бесшумно подошла к открытому окну, у которого сидел старик, и встала так, чтобы ему было удобно на нее смотреть. ― Может быть, принести чаю или воды со льдом?

– Спасибо, нет… У стариков есть одна слабость… Любопытство. Они не могут его сами удовлетворить, потому часами сидят у окна или на скамеечке у своей калитки.

– Но есть же телевидение или интернет.

– Сдается мне, ты и сама этим не пользуешься, ― беззвучно рассмеялся старик. ― Трескотня по всем каналам для тех, кто готов только глотать уже пережеванное кем-то. Отличие лишь в двух процентах вкусовой приправы. Когда-то в детстве, все разбирали по винтикам часы, утюги и велосипеды, чтобы понять, как это работает. Главным был вопрос, а что внутри. Со временем, большинство стала интересовать только обертка. Цвет и размер. Даже знатоки автомобиля спорят, оперируя десятком параметров, своего любимого «коня», но лишь единицы знают, как открыть капот и что там своими руками можно изменить, дабы конь бегал быстрее остальных.

– Хакеров теперь мало, ― улыбнулась девушка, ― ну, в общем смысле этого слова.

– Пожалуй, ты права, если говоришь о том, что хакеры – это те, кто хотят разобраться лучше других… Извини, Вар, у тебя какая-то печаль мелькнула в глазах, когда ты произнесла это слово.

– Вы правы, Джузи, в прошлом году я потеряла такого хакера.

– И ты знаешь, что когда-то согласилась с этой потерей. Понимаю… Мы не вправе распоряжаться чужими судьбами, но должны все это пережить.

Они помолчали.

– Судя по твоей ауре, ― неожиданно произнес хозяин большого дома, ― ты славно поработала в Арле. Вернулись без потерь и быстро. Даже Джино вместо отчета показал большой палец вверх и пошел дразнить Онарду, потому что она не умеет готовить… «пе-ле-маш-ки».

– Ну это мы сегодня же исправим.

– Думаю, я до вечера буду занят, ― старик с сожалением посмотрел на русскую. ― Антонио обещал «Сынам Света» провести полное погружение с нашей Книгой. Сегодня приедет группа.

– Неожиданно… ― девушка искренне улыбнулась, ― вот это новость Джузи! Сегодня?

Он только улыбнулся краешками бесцветных губ, но глаза живо поблескивали озорными искорками.

– Признаться, у меня возникла одна идея, но как ее можно было бы реализовать – мне и в голову не приходило… Скажите, Джузи, а состав группы известен?

– Куратор, семь мужчин, три женщины.

– Тогда у меня к вам будет очень необычная просьба. Можно сделать так, чтобы я осталась наедине с женщинами после полного погружения?

Девушка с мольбой в глазах смотрела на изможденное лицо, обтянутое посеревшей морщинистой кожей, по складкам которой нередко текли горькие слезы потерь. Он о чем-то задумался, глядя в свое прошлое. Безжизненное лицо старика вдруг озарилось, глаза ожили и засияли. Он попробовал улыбнуться.

– Вар, я понял свое предназначение. Мы сделаем это вместе… Думаю, что мои девяносто лет прожиты не зря. Это будет согревать меня в последний час. Я все гадал, почему Он не забирает меня… Теперь все встало на свои места. Но и от тебя, девочка, зависит очень много. Подумай хорошо и перепроверь, ошибки быть не должно.

Худышка преклонила колено перед стариком и взяла в ладони его сухую, почти невесомую руку. Она была холодной. Жизнь еле теплилась в этом тщедушном теле.

– Спасибо вам, Джузи… Я одна из миллионов русских и могу говорить только от себя, но уверена, что обязательно расскажу о вашей помощи.

– Мои предки были вольными моряками и больше всего в человеке ценили преданность и честь. Преданность Родине, семье, женщине, а честь всегда отстаивали с оружием в руках. Сицилия часто привлекала чужаков своим выгодным положением посредине Средиземного моря… Финикийцы, Афины, Карфаген, Рим, Византия, норманны, французы, австрийцы, американцы – все хотели править нами…

Он помолчал, размышляя о чем-то, потом продолжил:

– Сейчас все меньше вспоминают о Гарибальди, показывая молодым голливудское вранье. А ведь в мае 1860 года он со своей знаменитой «тысячей» высадился именно в Трапани. Вот в этом самом порту. Поднял своим примером крестьян и разбил противостоявший ему корпус Бурбонов в 26 000 вооруженных и обученных солдат. За месяц освободил всю Сицилию. Потом высадился на полуостров и двинулся на Неаполь. Вдохновленный его порывом к свободе, из далекой России прибыл целый отряд добровольцев. Я помню только фамилию Мечникова, который был ранен в боях за свободу Италии. Два года интернациональная армия изгоняла чужаков. В 1862 году Гарибальди был ранен, и ему грозила ампутация ноги. Тогда опять из России на собранные студентами деньги приехал ваш знаменитый хирург Пирогов, провел успешную операцию и спас Гарибальди…

Старик помолчал.

– После Рождества 1908 года Сицилию постигло большое горе. Землетрясение в 10 баллов за минуту превратило в руины наши соседние города Мессину и Реджо Калабрия. Погибло более 200 000 человек. В Мессине жила семья моего деда по материнской линии. Осталась только фотография, порванная в трех местах. Посмотри, она стоит у моей кровати. К счастью, в это время на восточном берегу Сицилии, в порту Аугусто стал на якорь отряд из четырех русских кораблей. Они возвращались на свою базу после каких-то учений. Узнав о нашей трагедии, они приняли ее как свою и, не дожидаясь разрешения вашего царя, бросились на помощь. Сотни матросов и офицеров разбирали завалы и спасали выживших. Перевозили раненых в корабельные лазареты, потом организовали госпиталь на берегу, под открытым небом. Более 2000 тяжелораненых на кораблях отправили в Неаполь. Наводили порядок, даже кассу банка спасли от грабежа. Покинули Сицилию в конце января, когда правительство заявило, что дальше справится самостоятельно. Командовал отрядом русских кораблей контр-адмирал Литвинов. Не знаю почему, но только пять лет назад в Мессине открыли памятник в честь русских моряков, пришедших нам на помощь в трудный час.

Старик поморгал подслеповатыми глазами, глядя куда-то в прошлое.

– Я это помню, девочка.

– Сожалею, Джузи… Я, конечно, читала о Мессине, но не знала, что это связано и с вашей семьей.

– С тех пор все переехали в этот дом. Ты сейчас остановилась в комнате тети Паолы. Думаю, ей было бы приятно узнать об этом… Извини, что-то мы о грустном. Тебе еще нужно отдохнуть и набраться сил. «Сыны Света» приедут в полдень, а пока позови-ка этих сестричек. Сейчас мы и проверим, какие из них получатся хранители.

Через несколько минут перед главой клана Валороссо стояли две заспанные «принцессы».

– Сладко спится на большой перине? ― лукаво посмотрел на них старик. ― Ну что же, это хорошо. Нам с Вар нужно понять, знаете ли вы, где тайник. Я спрашиваю о месте, где хранится Черная книга. Сестрички недоверчиво глянули на худышку, и та утвердительно кивнула. Тогда обе затараторили по очереди:

– Под правой башней Кремля, если смотреть с реки. – Третий поворот направо в большом туннеле от Неглинки. – Там два стрельца друг на друга смотрят. – Пройти тридцать сажен, куда левый стрелец укажет. Потом налево к алтарю. – В нише копать на три локтя.

Джузи и обе сестрички уставились на Варю, а та вдруг рассмеялась:

– Ребят, какой-то алтарь в подземелье Кремля я видела. Туда даже монетку положила, чтобы вернуться. Мы тогда с Иваном искали следы похищенной Лизы.

Худышка, словно ища поддержки у старика, доверчиво посмотрела на сидящего в инвалидной коляске:

– Джузи знает Ивана и Лизу. Они были здесь… Воистину тесен мир.

– Варя, а вы там нашу книгу видели? ― надеясь на отрицательный результат, спросила Ленка.

– Там вообще-то диггеры Либерею искали. Может, и сейчас ищут. Если мы говорим об одном и том же алтаре.

– Либерею? ― с интересом спросил хозяин большого дома.

– Да. Кто только ее не искал. Самую серьезную работу еще при Сталине проводил наш археолог Игнатий Стеллецкий. Сеть подземных туннелей большая, много ловушек, провода под напряжением, при технических авариях погибают диггеры… Под Историческим на стене видела надпись какого-то шутника: «Библиотека Ивана Грозного. Основана в 1550 году». Мне даже в подземелье какую-то комнату с книгами показали, но это все подделки. Один умелец писал на старой бумаге специальными чернилами книги, старил их и продавал иностранцам, уверяя, что они из библиотеки Ивана Грозного. Ее ищут как книгу Велеса, как Черную книгу… Может, она еще там.

Сестрички сжали кулачки, готовые утверждать, что так оно и есть. Все посмотрели на старика.

– В любом случае нужно проверить, ― сухо произнес Джузи. ― Три локтя ― это метра полтора…

Сицилиец посмотрел на Серую мышку, что-то прикидывая в уме. Потом спросил:

– Вы прилетели в половине третьего? ― Девушка кивнула. ― Значит, есть обратный рейс где-то в это время. Сегодня не успеем… Я помогу поменять ваши билеты на завтрашний рейс.

– Как завтра? ― глаза сестричек уже готовы были наполниться слезами. ― У нас еще три дня…

Варя хотела цыкнуть на них, но Джузи, улыбаясь, остановил ее:

– Захотите вернуться ― я буду ждать вас в любой день ― он лукаво подмигнул им, ― начиная с послезавтра. Сообщите Джино дату и можете считать, что билеты туда и обратно уже у вас в кармашках. Обещаю, ― он поднял открытую ладонь, словно клялся на Библии в суде.

Девчонки еще сомневались и глянули на свою «вожатую».

– Я тоже обещаю, ― Варя повторила жест старика.

– Будите всю свою команду, ― подмигнул Джузи, ― и до завтрашнего обеда купаться. Онарда приготовит вам что-нибудь с собой. Джино вас отвезет на лучший пляж. Потом мороженое… Идет?

– Спасибо, ― донеслось уже из коридора.

– Они хорошо говорят по-итальянски, ― улыбнулся старик. ― Сами готовились?

– Сами. Я только намекнула им о Сицилии, ― кивнула худышка. ― Прошлой осенью.

– Жаль, у меня нет правнуков… ― грустно вздохнул хозяин большого дома и отрешенно махнул рукой. ― У тебя менее четырех часов на подготовку. Я сделаю так, чтобы три женщины из приехавшей группы на полное погружение были вместе последними. Ты будешь ждать в комнате напротив с моим контролёром…

– Контролёром? ― удивилась русская.

– Вар, эта давняя традиция, и никто не вправе нарушать правила безопасности. Еще есть охрана в тоннелях. Гости придут через парадный вход. Это дом в конце улицы. Группа с куратором остановится на перекрестке, там есть комнатка. По команде контролёра охранник приводит два-три кандидата и ждет окончания сеанса, потом отводит к куратору… Когда три дамы закончат глубокое погружение, мы с Марчелло выйдем. Минут пятнадцать тебе хватит?

– Да.

– Только учти, не все проходят полное погружение, кого-то выносят. ― Он внимательно посмотрел на русскую, потом добавил: ― Удачи.

Последняя тройка из приехавшей группы «Сынов Света» действительно состояла только из девиц. Их привел по темному тоннелю охранник и остался снаружи маленькой комнаты, грубо выдолбленной в скале, где стоял только круглый стол и скамейка без спинок. Варя наблюдала за ними в ментале, находясь в противоположной потаенной комнате с контролёром, который следил за порядком через глазок. Часа через полтора девушка заметила движение напротив. Контролёр открыл узкую дверь, выпуская русскую.

Марчелло и охранник помогли старику сесть в его коляску, стоявшую рядом.

– Мы прогуляемся четверть часа, ― дипломатично заявил Джузи.

Оставшись одна, Варя прислушалась к троим девицам. Две посапывали, а вот у одной были проблемы. Книга Силы не приняла ее и стала вытягивать энергию. Как она определяла «свой – чужой» и выносила кому-то приговор, оставалось загадкой. Так или иначе, одну из троих уже не спасти.

Девушка села рядом и погрузила двоих посапывающих кандидаток в глубокий сон, затем медленно проникла в их память. Отыскала там последнюю воспринятую информацию и, стараясь не оставлять следов для будущих сталкеров, заставила двух запомнить совсем немного. Обе на всю жизнь абсолютно твердо уверовали в свою исключительность как хранительниц Черной книги. Информация о нахождении тайника с книгой, якобы входящей в состав знаменитой Либереи, тоже легла прочно в память. Напоследок Серая мышка внушила обоим болезненное состояние, упадок сил и необходимость трех– четырехдневного отдыха. Затем тихо удалилась в потаенную комнату контролёра.

Она не видела финальной части процесса полного погружения. Оказалось, что из троих кандидатов двое жаловались на плохое самочувствие, а третья вообще не подавала признаков жизни. Когда суета в коридоре стихла, контролёр открыл дверь, и они вдвоем с ним покатили коляску с Джузи по уже известному ей маршруту к «черному входу» в лабиринт тоннелей, хранящий Книгу Силы, принадлежащую клану Валороссо.

― Оставайся, Вар, ― попросил хозяин большого дома, когда она доставила его обратно в кабинет, ― Онарда сейчас принесет ужин. У меня после погружения всегда разгорается аппетит, и я ем, как полвека назад. Это удивительное состояние ― ощущать себя помолодевшим лет на пятьдесят.

– Спасибо, Джузи, с удовольствием. Интересно взглянуть на вас еще и помолодевшим.

– Вот и славно. Возможно, я еще цепляюсь за жизнь, потому что время от времени книга дарит мне силы на пару-тройку месяцев…

В дверь постучали. Онарда и ее помощница Доната вкатили сервированный столик.

– Спасибо, кормилицы, ― улыбнулся старик, ― я иногда капризничаю и не могу дождаться ужина за общим столом. Они меня не только терпят, но и балуют.

– Сегодня русский ужин, Джузи, ― Онарда просто сияла, ― сестрички с их мамой поделились секретами русской кухни, так что теперь можешь заказывать мне русские блюда. Я теперь даже названия на русском знаю.

– Хочешь сказать, Джино зря дразнил тебя?

– Тут, ― она открыла начищенную до блеска крышку, ― эти самые «пе-ле-маш-ки». Только мы их называем равиоли и обычно подаем без бульона, но с соусом. Ты предпочитаешь треугольные с сыром, Тони – квадратные с шампиньонами, Джино – круглые с тыквой, Нино – жареные с тунцом. Русские делают их с мясом и тонким пресным тестом, но такие маленькие, что мы эти лепили полдня.

– Надеюсь, что не зря. А, Вар?

– Я с удовольствием. Если можно, с бульоном.

– Но прежде мы попробуем с тобой «Mille e una Notte». Это звучит как «Тысяча и одна ночь».

– Ах, Джузи, ― улыбаясь покачала головой Онарда, ― ты всегда был галантным кавалером. Только думаешь, тебе сегодня можно вина?

– Я просто уверен, ― хитрил старик. ― По бокалу 1998 года. А? Приглашаю вас с Донатой присоединиться к нашей маленькой компании.

– Джузеппе Валороссо! ― строгим голосом произнесла дородная Онарда. ― В вашем возрасте неприлично заигрывать с девушками.

– Ну, хотя бы позаигрывать… ― старик изобразил кающегося грешника.

Это было так забавно, что все рассмеялись, и Онарда сняла ключ, висевший на цепочке, и протянула помощнице. Та быстро обернулась с бутылкой, на этикетке которой была изображена сценка в стиле сказок «Тысячи и одной ночи», а ниже витиеватым почерком фамилия Валороссо.

– Вар, Джузи любит закусывать жареными каштанами, а ты попробуй мою капонату или белые грибы в оливковом соусе. Сыр любишь мягкий или потверже? Выбирай, не стесняйся. Джино теперь будет меня ругать, что не накормила тебя пастой.

Может, спагетти сделать?

– Только попадись Онарде, ― посмеивался старик, ― я сам ее боюсь. Видишь, свой ключик от кладовки никому не доверяет. Будешь сопротивляться, нам всем не поздоровится…

Южные семьи любят поздние застолья, которые после захода солнца собирают родственников, друзей, знакомых, приехавших в гости к знакомым или знакомых друзей… Так они обсуждают новости, результаты матча и причины, приведшие к такому результату, высказывания политиков и последние сплетни о них, жаркую погоду и цены на продукты. Жители многих стран в этом очень похожи, но в любой стране есть маленькие особенности, которые всегда интересно подмечать за столом, понимая отличия французов от итальянцев, немцев от испанцев, греков от австрийцев. С годами эта коллекция впечатлений только растет и просится на бумагу в каком-нибудь отдельном формате.

Уже было около одиннадцати, когда, сославшись на усталость, Варя едва улизнула из столовой, куда они плавно перекочевали из кабинета Джузи, потому что приехали усталые и голодные купальщики. Русские уже знали о переносе даты отъезда, но особенно не удивились, потому что Маша объяснила это простой фразой: «Привыкайте, с Варькой так всегда». Собравшиеся еще долго шумели в столовой, так ни разу и не подняв тост и не поздравив рожденную в день Тхар. Для большинства это был самый обычный летний день, промелькнувший 27 лет назад на планете Земля. Об этом вообще мало кто знал, а о последствиях, которые он принес, еще меньше.

– Вар, ты одна? ― настороженный голос прервал размышления девушки.

– Назови свое имя, ― строго ответила она.

– Леди Киллигрю, урожденная Мэри Вулверстоун из Саффолка… Будешь кидать «дротик Рамзеса» ― не испорти мне прическу, дорогуша.

– Можешь войти.

Фантом в длинном вечернем платье со шлейфом и замысловатой широкополой шляпой буквально вплыл в комнату с большой кроватью и резным изголовьем из полированного дерева.

– Ты в свой день рожденья одна в такой постели?

– Судьба, ― печально вздохнула худышка и села в кровати, подтянув простынь до подбородка.

– Боже милостивый, да нужно было угнать парусник и устроить фейерверк в бухте. Дать салют из всех орудий равелина у входа в порт!

– Примерно так мы сделали на Эйрин два года назад. Спалили красивый парусник, к мачте которого были привязаны останки Грейс.

– Ну, почему, ― топнула ножкой дама в вечернем туалете, ― если что-то хорошее, так обязательно этой лысой Грайнэ достанется.

– Судьба, ― повторила худышка, но уже с улыбкой.

– Пригласила бы меня, ― фантом присел на край кровати, подобрав шлейф платья на локоть согнутой руки.

– Могу только пригласить, как говорят столичные диггеры, «выкинуться через бомбарик» ― русская озорно хихикнула.

– Это к канонирам? ― попыталась угадать Мэри.

– Нет, это в подземелье, коих в нашей столице предостаточно.

– Но я слышала, что в вашей стране и замков-то нет, откуда подземелья?

– Если интересно, приглашаю.

– Лучше бы сидела сейчас во главе того красивого стола и принимала подарки. Правда, там только один достойный мужчинка, да и тот влюблен в свою соседку… Ты поэтому ушла?

– А ты поэтому в таком шикарном платье?

– Нравится? ― леди Киллигрю элегантно встала и прошлась по комнате. ― Признаться, я надеялась тебя встретить в приличном обществе…

– Надо было позвать парочку принцев?

– Погоди, так в твоем времени еще есть принцы? Варя кивнула.

– Тогда почему нет?

Она сделала реверанс, словно приветствовала важную особу.

– Я еще помню некоторые свои наряды и украшения. Это мое любимое платье. Заметь, надеваю по особым случаям.

– Хочешь сказать, ― хихикнула Серая мышка, ― что я особый случай?

– Конечно, ты же проводник бродячих душ! Только свистни, сбегутся со всех уровней. Проси, чего душа твоя пожелает… Ой! Опять ты меня заболтала. Вар, я же узнала, кто меня выманил на Ямайку.

– Интересно.

– Рыжая Жако… Кто бы сомневался, что это не француженка.

– Жако Делахай? ― переспросила Варя. ― «Рыжая из мертвых» с Гаити?

– Ну да, ― Вместо дамы в вечернем туалете проявился фантом пиратки в длинной юбке, заправленной в ботфорты, а клинок уже поблескивал от вращения в замысловатых пируэтах. ― Она решила, что ей все дозволено! Изрешечу за такую наглость!

– Вот так подарок! ― всплеснула руками худышка. ― Никогда не видела ее реальный портрет.

– Уверяю тебя, ничего особенного.

– Я читала, что Жако была красавица, каких поискать, и пользовалась этим очень умело.

– Ну, если ты хочешь считать мою новость подарком тебе на день рождения, то изволь…

– Мэ-эри, ― худышка укоризненно посмотрела на гостью, ― не стоит на меня обижаться. Это простое любопытство. Когда я читала в детстве о «Рыжей из мертвых», то очень хотела стать пираткой.

– Немудрено, дорогуша. Ты же одна из нас. Когда-нибудь тебе откроется список твоих воплощений длиннее шлейфа моего любимого платья.

– Правда? ― Серая мышка прижала тоненькие ручки к тому месту, где могла бы взволноваться грудь двадцатисемилетней красавицы.

– Боже милостивый, почему ты наградил даром небес это наивное существо, которое даже не пытается воспользоваться им для себя хоть однажды?..

– Как ты думаешь, ― неожиданно сменила тему разговора русская, ― почему Жако выманила тебя на Ямайку именно в тот день?

– Лучше спроси, кто ее надоумил на эту подлость.

– Кто же?

– Де Бельвиль! Пользуясь родовым кольцом, она теперь может оставлять свое тело в плотном плане и шастать в ментале.

– Да я помню, Грайнэ как-то упоминала об этой способности бродячих душ.

– Три тысячи чертей! ― фантом рванулся к кровати, словно на абордаж. ― Они хотели завладеть моим кольцом.

– Ты хочешь сказать, что обманным путем можно завладеть чужим фамильным кольцом?

– Конечно… Ну, потом все откроется. Изловят и накажут, но судьбу подпортит…

– Во-от почему, ― догадалась любительница истории, ― в русском языке есть поговорка судьба-злодейка. Когда успешный человек вдруг ни с того ни с сего все теряет. Вплоть до жизни.

– Я этот язык не знаю, но смысл верный. Стражи безжалостны.

– Стражи?

– Учителя, когда-то создавшие наш мир, позаботились о порядке. Кто-то же должен приструнить этих французишек… Ты еще не знаешь греков! Очень давно они придумали, что Олимп, населенный богами, был в Греции. Тут же половина греков стала считать себя детьми Олимпийцев. Полубогами, которым все можно.

– Я знаю еще одну нацию, ― усмехнулась русская, ― которая назначила себя избранной Богом. Если у греков только часть богов жила на Олимпе, часть в океане, часть под землей, то более ушлые придумали проще. Подглядели у египтян идею одного бога на всех, который уже определился с выбором. Правда, ни Ра, ни Один, ни Перун, ни Зевс, ни Мардук, ни Брахма об этом не подозревали. Кстати, скандинавское верховное божество по-русски так и звучит – один. Иначе говоря – первый, потому что всегда считали с единицы. В Вавилоне была шестидесятеричная система, то есть в основании шестьдесят разных цифр, а нуля не было. Его придумали индусы намного позже, у греков для таких случаев использовали букву «О» в добавление к шестидесятеричной системе.

– Хватит умничать, ― перебила ее пиратка, ― этих французов надо наказать. Они все наврали, что можно воплотиться в любом теле, если обладатель согласится покинуть его. Я попробовала… Пара обмороков у добропорядочных прихожанок. Правда, теперь разговоров о чудодейственной исцеляющей силе иконы в алтаре церкви на площади этого городка лет на пять хватит.

– Мэри, ― улыбнулась Варя, ― ну как тебе не стыдно. Они же на самом деле верят в это.

– А что тут плохого? ― фантом приосанился и принял гордую позу полководца, одолевшего врага. ― Добро победило зло. Правда, в моем лице, но я же предлагала честный обмен при добровольном согласии… Впрочем, мы отвлеклись на этих французов. Я негодую!

– Хорошо, ― русская не могла сдержать улыбку. ― Могу я попросить об одолжении?

– Прямо сейчас! ― полководец просто рвался в бой.

– Де Бельвиль в лице студентки Мелисы Жерандо использовала своего знакомого Роберта, чтобы выманить у меня твое кольцо. Можешь ли ты узнать их дальнейшие планы?

– Да я вчера наведывалась, ― фантом скорчил брезгливую физиономию. ― После Ямайки приглядывать буду за ней… Кстати, крутилась там и твоя рыжая.

– Жако?

– Я ее ауру издалека приметила. О чем трепались ― не знаю, они прикрылись чем-то. С Робертом они в соседних кельях.

– Кельях? ― удивилась худышка.

– Ну да. Кресты везде. Мужской монастырь какой-то, а Жанку мужики осматривают… Что в вашем мире творится?!

– Понятно. Это Орден «Сынов Света».

– Не думаю, что они там хотя бы одно светлое пятнышко нашли, ― Мэри с улыбкой покачала головой.

– Монахи ― те работают против нас с тобой, ― сформулировала свою мысль русская. ― Скорее всего, опять будут планировать ловушку, чтобы ты воплотилась в их человека.

– Вот еще!

– Смотри, ― начала загибать пальцы Серая мышка, ― число твоего полного имени 7. Значит, дата возможного перехода для тебя тоже должна иметь семерку.

– Вар, как ты смешно считаешь, сгибая пальцы.

– У русских так принято, это европейцы отгибают пальцы… Сегодня 22 07 2017, это тройка, значит, семерка выпадает на 26-е. В этот день я буду в Москве.

– И если я там найду прихожанку с числом семь, она тоже будет загибать пальцы, когда считает?

– Я не сваха, ― улыбнулась москвичка, ― ты сама все выбираешь.

– Ну что же ― я буду каждый раз напоминать себе, что считать надо неправильно.

Увидев совершенно расстроенное лицо пиратки, девушка расхохоталась и никак не могла остановиться.

– Тебе смешно, ― фантом обиделся так, что отвернулся в сторону. ― Это ж на всю жизнь…

– Мэри, ну поищи в Англии кого-нибудь.

– Ты не приедешь в Шотли-Гейт… ― плечики пиратки вздрогнули.

– А ну свистать всех наверх! ― гаркнула худышка в ментале, словно боцман в шторм. ― Кто это тут раскис, как пудинг под дождем в саду?

– Откуда ты знаешь про пудинг? ― слезинки фантома блеснули в темноте. ― Кто тебе растрепал про «Ди-Ди»?

– Что такое «Ди-Ди»?

– … «пуДи ― ДиДи»… ― едва выговорил фантом сквозь всхлипы и слезы.

– Да ничего я не знаю… ― Варя не могла сдерживать смех и сорвалась в раскатистый хохот.

Неожиданно луч света прорезал темноту комнаты из щели приоткрывшейся двери.

– Варь, ты чего? ― в дверях появились две сестрички. ― Чего ржешь-то? Спят все…

Они путались в таких длинных ночнушках, что поддерживали их края руками, дабы не споткнуться.

Увидев это, худышка просто начала кататься по широкой кровати, держась за животик, и так заразительно хохотать, что сестрички не удержались и последовали за ней. Прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить соседей, они заметили в темноте плачущий фантом пирата…

Постепенно все успокоились и пошли жалеть Мэри. Они втроем нашептывали ей что-то ласковое и пытались гладить по растрепавшимся рыжим кудрям. Та всхлипывала и только отмахивалась. Когда же сестричкам все же удалось успокоить бедняжку, пиратка, всхлипывая, рассказала, что ее в детстве дразнили «Ди-Ди», потому что как-то за столом она отказалась есть пудинг вилкой и ушла с тарелкой в сад. Пошел дождь, пудинг раскис, и она вместе с ним. Это увидели старшие братья, и злое прозвище приклеилось на всю жизнь.

Русские поклялись пиратке хранить ее тайну до конца дней своих и никогда не вспоминать.

ГЛАВА XIX. РОССИЯ, МОСКВА

― Варька! ― молодой мужчина лет тридцати, едва открыв дверь, кинулся обнимать стоящую на пороге худышку. ― Лиз, смотри, кто пришел!

В коридор из комнаты вошла молодая женщина. Спокойный взгляд строгих голубых глаз вдруг вспыхнул неожиданной радостью. Приятное свежее лицо озарилась улыбкой. Они обнялись втроем, да так и стояли посредине небольшого коридора, в который на голоса следом за родителями вышла парочка в одинаковых штанишках и маечках. Оба светловолосые и голубоглазые. Немного постояв в нерешительности, они подбежали к маме и папе, ухватившись за легкие домашние штаны и требуя взять на руки. Лиза и Ваня тут же подхватили малышей, показывая гостье:

– Дашуля, познакомься, это Варя.

– Русланчик, это Варя.

– Ребят, я с дороги. Дайте я хоть умоюсь.

Иван проводил ее в ванную комнату и кинулся накрывать на стол. Лиза села с двойняшками на диванчик, и они тут же повисли на ней, улыбаясь и агукая, очевидно почувствовав общее приподнятое настроение. Впрочем, гостья не заставила себя долго ждать.

– Девчонки, ― хлопнула пробка от шампанского, ― сначала за встречу!

Лиза взглядом попросила мужа поухаживать за дамами, а то он уже готов был выступить с большой восторженной речью. Варя не отрываясь разглядывала малышей, понимая, что только в ментале сможет различать их по характерам, уж очень внешне они были похожи. Лица, как у мамы, та же удивительная пропорция нежного лица и жестких прижатых ушей, говорящих о сильном характере. Судя по хватке ловких пальцев, чувствовалось папино наследие спортсмена. Девушка поборола в себе возникшее чувство грусти. Вот чем нужно было бы ей заниматься. Впрочем, она могла пошалить с сестричками из Благодатки, а с такими малышами не знала, как себя вести.

– Варь, ты только попробуй это, ― Иван подкладывал ей в тарелку что-то вкусно пахнущее. ― Лиза так готовит, что мне нужно минимум три раза ходить в спортзал. А вчера просто заставила меня поехать на рынок за продуктами и стояла до обеда у плиты. Вы что сговорились, а я и не знал?

– Нет, Ванечка, просто у тебя жена все наперед знает.

– Я всегда подозревал, что она ведьма… Ну, та, что ведает.

– Ребят вам огромный привет от Джузи, Онарды и Джино. Там в коридоре сумка с ее гостинцами. Меня без них не отпускали.

– Ты была в Трапани? ― в один голос спросили супруги.

– Да, я прямо из аэропорта к вам. Вчера вылетели, ночная пересадка в Риме, в 14:20 уже в Шереметьево.

– Узнаю Варьку, ― Иван наполнил бокалы. ― Просьба, помолчи немножко! Ну, пожалуйста. Ладно? Хорошо. Сначала выпьем, потом скажешь свое слово, а то побежим без тоста за тебя. Хотя и с небольшим опозданием, но… С днем рожденья, Варюха! Вот от всех нас четверых. Поздравляем и желаем…

От неожиданности у гостьи навернулись слезы. Она часто заморгала ресничками, но не помогло. По привычке шмыгнула носом и растерла кулачками предательскую влагу. Смущенно рассмеялась, глядя на малышку, та тоже рассмеялась, поглядывая голубыми глазками то на родителей, то на гостью.

– Спасибо, ребят. Спасибо, что не забыли.

– Кстати, ― Лиза глянула на мужа, ― там подарок тебя второй год дожидается.

– Сейчас, ― Иван кинулся к шкафу и вернулся с коробочкой, ― мы на твои 25 хотели подарить. Лучше позже, чем никогда. Примерь. Лиза по памяти выбирала.

– Рубин? ― удивленно воскликнула гостья.

– Твой камень, ― улыбнулась Лиза. ― Винный рубин.

Как, подходит?

Варя незаметно повернула камнем внутрь маленькое колечко на среднем пальце левой руки и надела новое на правую. Показала супругам.

– Как раз. Спасибо, ребят. Очень понравился. Теперь буду всегда носить.

– Теперь можешь сказать, куда надо лететь, ― Иван серьезно посмотрел на гостью.

– Лететь и ехать никуда не нужно… ― худышка замялась.

– Осталось плыть, нырять… пойдем громить скульптуру, как в Ирландии.

– Ванечка, ― Лиза мягко положила ладонь на его руку, ― Варя так ничего и не попробовала.

– Молчу, ― он демонстративно прикрыл свой рот рукой и начал нарезать ломтиками что-то в своей тарелке. ― Нет, ну я так не могу. Человек прилетел из Трапани, а я буду молча жевать…

– Еще вам привет от Симаса и Мэрти. Извините, в прошлом году мы встретились без вас. Вашим малышам и годика не было, так что я не могла рисковать.

– Я ж говорил… ― вскинулся Иван, ― говорил, что она там.

– Он и вправду прошлым летом места себе не находил, ― призналась Лиза.

– Мы были в Англии, а в Дублине только пересадку сделали. Да, вам привет от Кейт, я просила передать Морне, что у вас родились Руслан и Дарья, как она и нагадала… А вообще-то мне правда нужна помощь Вани. Бежать никуда не будем. Мне позарез нужно в то подземелье, где мы с ним были семь лет назад.

– Решила поклониться духу Кремля? ― попробовал пошутить Иван.

– Почти. Нужно найти парня, который нас туда водил. Помнишь Сергея?

– Серый Волк, если точнее.

– Поможешь? Времени совсем нет. Только найди его и дай мне с ним поговорить. Остальное мое дело.

Такси доставило Варю в квартал, въезд во внутренний двор которого перекрывал шлагбаум и охрана. Несколько новых многоквартирных домов, инфраструктура, спортивный комплекс, магазины и кафе составляли жилой комплекс для состоятельных людей и организаций. Это был комфортабельный островок в шумной столице, отгороженный от суеты и проблем большого города. Придирчивый охранник проверил документы, заглянул в багажник, позвонил куда-то и только после этого подсказал таксисту, к какому подъезду направляться. Далее гостья поднялась на лифте к номеру 714.

– Варюха, привет, ― радостно встретил ее Николай. ― Маша с Аленой без тебя за стол не пускают. Проходи. Давай сумки.

– Тут в пакете что-то вкусное от Лизы, она меня без подарков не отпускала.

– Разберемся. Пойдем к девчонкам. Они на кухне такое устроили…

Огромная пятикомнатная квартира, обставленная и обустроенная, была достойна всяких восторгов. Директор «Флорентино» умела обустраивать быт, и свой «офис-кабинет» в столице окупался, несмотря на приличную стоимость. Множество командировок на переговоры и выставки, деловые поездки на встречи теперь обходились компании гораздо дешевле.

Ужинали все шестеро за большим овальным столом. Алена и сестренки с удовольствием осваивались в большой квартире, которые только по телевизору в каких-то сериалах и видели. Им понравилась роль хозяек, и всякий раз девчонки демонстрировали это. Наготовили много, потому что в другой стране хорошо погостить недельку, попробовать что-то иное, посмотреть на различия и привычки, но родное родным и останется. Даже картошка, сваренная «по-нашему», с маслицем и петрушечкой, все равно вкуснее.

Неожиданный звонок сотового заставил всех притихнуть. Они привыкли к частым звонкам Марии Михайловны и даже Николая, но настойчивая мелодия вызова была незнакома. Наконец Варя достала из кармашка свой новенький аппарат, купленный еще в Арле.

– Ой, я ж SIM-ку поменяла, а звонок новый. Не привыкла еще… Это Иван звонит. Извините, я выйду поговорить. Вернувшись через пару минут, худышка не сказала, а скомандовала:

– Девочки, собираемся. Коля, ты снами. Остальным ждать.

Это было так строго разложено по полочкам, что лишь Алена всплеснула руками, готовая кинуться спасать своих «цыплят», но Маша, сидевшая рядом, обняла взволнованную женщину за плечи и зашептала что-то успокаивающее.

– Узнаю Варюху, ― улыбнулся Николай и по-военному четко ответил: ― Готов.

Было уже часов десять вечера, когда такси остановилось у старого цирка на Цветном бульваре. Напротив ступенек, по которым любила взбегать к заветной двери детвора, стояла узнаваемая всеми скульптура. Бронзовая машина из популярного кинофильма и персонаж Балбес, сделавший актера Юрия Никулина одним из любимых мастеров советского кино.

Варя и дядя Коля, крепко державший сестричек за руки, остановились у знаменитой машины. Девчонки рвались посидеть и «пофоткаться» на бронзовых сиденьях и, конечно же, с бронзовым Никулиным, навечно оставшимся в машине. Николай не устоял. Варя вертела головой, высматривая кого-то. Наконец ее окликнул Иван:

– Не меня ли ждешь, красавица?

– Ванечка, ― обрадовалась худышка, ― как тебе удалось?

– Потом, пойдем сначала пообщаемся с этим Серым Волком, ― он с умилением посмотрел на сестричек. ― Это твои подопечные? Такое впечатление, что это ты в таком возрасте.

– Девчонки, ― Варя строгим взглядом остановила сестричек, уже готовых ринуться в бой, ― вы погуляете с дядей Колей, а я с дядей Ваней.

Они перешли дорогу к бульвару в поисках свободной скамейки и вскоре сели поболтать. Не прошло и пяти минут, как появился их старый знакомый. Похоже, он пришел пораньше, чтобы удостовериться в правдивости договора об условии встречи, и наблюдал откуда-то поблизости.

– Карлсон! ― раскинул руки для объятия непосредственный в общении диггер. ― Сколько лет прошло, а ты все такая же. Я вот пару размеров прибавил.

– Здравствуйте, Сережа, ― улыбнулась ему любительница истории.

– Это ты брось, Серая Мышка, ― он подхватил и закружил ее, как пушинку. ― Мы на «ты» и никаких гвоздей. Не узнаешь, что ли? Это я тебе такое имечко придумал, когда ты в подземелье протискивалась в самую маленькую дырочку. Ну, признала? Я же Наташку на Алтае нашел!

– Да помню, конечно… Только ты решил остаться в той пещере с ее фантомом. Мы все решили, что навсегда. Ты сам так сказал.

– Верно, ― он усадил девушку на скамейку. ― Зря похоронили… Наташка через несколько дней вышла откуда-то. Думал, это у меня глюки. А она живая. Представляете?.. Мы на Алтае года два прожили у одной бабульки. Потом решили вернуться. Вот…

Было видно, что диггер хотел рассказать все и сразу, но это у него не очень получалось, и Серый Волк только развел руками и добавил:

– Смотрю, а вы с Иваном меня снова на скамеечке поджидаете. Ну, прям как тогда… Дежавю какое-то.

– Признаться, у меня тоже, ― взъерошил шевелюру Иван. ― Нашел в своей записной книжке его номер. Ну, думаю, позвоню, может, кто откликнется. А это Серега собственной персоной. В трубку так недовольно буркнул, типа, что надо, потом признал меня, давай рассказывать…

– Дела-а… ― диггер сидел между старыми знакомыми и поглядывал то на одного, то на другого. ― Наташка в гости приглашала. Правда, мы в коморке обитаем. Квартиры нормальной нет.

– Это поправимо, Сережа, ― Варя решила сразу перейти к делу. ― Хочу сделать вам необычное предложение.

– Признаться, другого и не ожидал, ― широко улыбнулся диггер.

– Мне очень нужно дойти до Алтаря, куда ты нас в тот раз водил. Прямо сейчас. Потом обсудим дальнейшее.

Помня Серую Мышку, диггер не перебивал ее.

– Со мной должны пойти две сестрички моей комплекции и Коля… Нет, Ваня останется ждать нас наверху. И это не обсуждается. Копать или брать ничего не будем. Поищем одно место у Алтаря и уйдем.

Тут худышка осеклась, вспомнив что-то, и взглянула на Серого Волка.

– Сереж, Алтарь один под Кремлем или еще где-то есть?

– Оди-ин, ― уверенно ответил тот. ― Там же дух Кремля обитает.

– Хорошо. А есть ли место, где двое стрельцов друг на друга смотрят?

– Раньше смотрели, но лет десять назад их кто-то сбил.

– Меня интересует только то место.

– Место на месте, ― попробовал пошутить диггер, чтобы разрядить обстановку.

– Тогда… в «бомбарик», ― скомандовала Серая Мышка. ― Потом рассчитаемся.

– Карлсон, мне неудобно брать с вас деньги.

– Сережа, когда выйдем, тогда обсудим. Идет? Ну и отлично…

Иван припарковал свой «Ниссан» во дворе многоэтажного дома, скучавшего в середине лета по жильцам, укатившим на теплые моря. В другое время года на это рассчитывать не приходилось. Он остался в машине, а пятеро проскользнули в подъезд, кодовый замок которого польстился на известный диггеру набор цифр. Боковой коридор привел незваных гостей к массивной железной двери с большим навесным замком. Он даже не сопротивлялся, а лишь жалобно скрипнул, пожаловавшись притертой отмычке на бесконечное одиночество. Закрыв изнутри дверь на задвижку, разномастная пятерка любителей приключений остановилась у солидной двери с толстой резиновой прокладкой по периметру. С ней Серый Волк общался дольше, но тоже успешно.

Большие потолочные плафоны времен пятидесятых годов прошлого века разом осветили почти квадратную комнату со шкафами вдоль стен и длинными спортивными скамейками рядом.

– Ну что, «бродяги», я старший. Для этих Дюймовочек ― Серый Волк, ― он игриво глянул на сестричек, ― зубами щелк. Вы слушаете все мои команды, а пример берете с вашего командира. Я ее по старой памяти называю Серая Мышка, но вам не позволено. Ваш дядя Коля все время позади вас и глаз не спускает. Точка.

Он подошел к шкафу и вытащил комплект химзащиты времен холодной войны, оценивающе окинул взглядом Николая и молча протянул ему:

– Служивый сам первый справится и вам поможет.

Надевать поверх одежды. Пошли искать ваш любимый размерчик, а то этот как раз вам на троих будет.

Намеченная задача оказалось самой сложной. Так называемые «химки» явно выпускались в замечательной стране СССР на бойцов-молодцов, а никак не на сестричек. Тем не менее, вскоре опытные руки Серого Волка упаковали Серую Мышку и Дюймовочек.

– Не пугайтесь, малыши, везет всегда самым маленьким, они ж в любую дырочку пролезут, а вот некоторым, ― он похлопал ладонями по солидному брюшку, ― иногда приходится туго. Тьфу-тьфу.

– Все сотовые, денежки, ключики, мои фотки кладем в «гермик», то бишь в желтый кармашек.

– У меня нет, ― обиженно прошептала Ленка.

– Как так!? ― диггер подошел к ней. ― Ваша неправда. Вот же он.

– Фотографий ваших нет…

– Понял, ― хихикнул Серый, ― исправлюсь. «Сфоткаемся» на пару у Алтаря. Идет? Тогда за мной. Я как ледокол впереди, дядя Коля замыкающий.

Они прошли несколько комнат со столами, кроватями, каким-то оборудованием и остановились у небольшой черной двери с табличкой «Запасной выход». Диггер включил свой фонарик и жестом предложил последовать его примеру. Потом пару минут прислушивался, быстро открыл замок и нырнул в темноту.

Каждый старался не отставать и наступал в светлое пятно своего фонаря. Шли молча, петляя по каким-то коридорам, переходам, протискивались между отогнутых металлических прутьев, переходили вброд речушку, балансировали на доске, перекинутой через трубы. В окружавшей темноте за каменной толщей проносились составы (очевидно, метро), и ухали какие-то мощные машины.

Наконец, вышли в облицованный кирпичом тоннель. Луч фонарей освещал протоптанную дорожку вдоль мутного потока, протекавшего в бетонном желобе. Иногда по стенам стекала вода, кое-где поблескивали странные наросты. Сверху доносился шум города.

– Бродяги, ― шедший впереди Серый Волк успевал подсвечивать под ноги идущей за ним Варе и комментировать: ― Мы подходим к Трубной площади, названной так по большой каменной трубе, куда впервые спрятали Неглинку. Это строительство началось после наполеоновского вторжения в Москву. Кремль отстроили после взрывов, речку спрятали, площадь поставили, появилась улица Неглинка.

На небольшом пятачке диггер остановился и подождал, пока все подтянутся.

– Тут с Неглинкой соединялся овраг, где был цветочный рынок. Надо перепрыгивать. Давайте Дюймовочки по одному. Дядя Коля там страхует, я тут ловлю. Учитесь у Карлсона… Вот теперь запомните, почему бульвар называется Цветным. Тут стрелка трех бульваров нашей белокаменной: еще подходят Петровский и Рождественский. В тридцатых годах прошлого века был Птичий рынок.

Он демонстративно пересчитал всех по головам и двинулся дальше.

– Осторожно ― еще одна канава. Прежде гордо называлась речка Напрудная, даже село такое было. Теперь все под камень да асфальт спрятали. Москва не сразу строилась… В XVII веке отсюда пошла Напрудная слобода.

Цепочка из двух больших мужчин впереди и сзади и Дюймовочек посредине аккуратно повторяла изгибы речки, спрятанной под землей в каменный рукав. То и дело через сливные колодцы сверху доносился городской шум, что делало прогулку в темном подземелье с не самыми приятными запахами вполне приемлемой.

Серый Волк остановился и подождал, пока подтянутся остальные. Посветил своим фонариком вверх почти под самый потолок, там сводчатые стены желоба для реки поросли мхом, таким толстым, что каменной кладки нигде не было видно.

– Когда останавливаетесь, можете смотреть вверх, если будете делать это одновременно, ― хихикнул диггер, ― шлепнетесь в ту струю, что светлей лазури. А вообще-то по мху можете определить уровень воды, который здесь бывает во время паводка или сильных дождей. Многие сейчас ругают правительство, когда затапливает Приморье или Кубань. Так было всегда, но раньше «ливнёвки» с запасом делали, а теперь такие, что листва и мусор их на раз забивают. Вот города и подтапливает. Русь всегда реками славилась, их уважать надо, обустраивать, тогда они послужат, а спустя рукава щей не похлебаешь…

Поскольку дождей последнюю неделю не было, уровень воды позволял идти в полный рост даже Дяде Коле. Судя по тому, что тропинка не была скользкой ото мха, а установленная поперек решетка из толстых прутьев была отогнута у стены, можно было понять, что этот маршрут пользовался популярностью среди тех, кто искал столичную экзотику.

– Над нами Кузнецкий мост, бродяги, ― диггер не умолкал. ― Только смотрите под ноги, а не на меня. Еще до наполеоновского пожара это был настоящий каменный мост. Стоял с XV века, но в 1820 его разобрали, а речку спрятали в камень. Только название и осталось.

– Сережа, ― неожиданно подал голос замыкающий колонну Николай. ― Почему процарапано «Иван III»?

– Это метка какого-то «спикера» вроде меня. Каменный мост построил еще Иван Васильевич. Только не Грозный, а его дед Иван III.

Туннель плавно повернул вправо, смыкаясь еще с несколькими каналами поменьше.

– Мы сейчас пройдем под Малым и Большим театрами. Туда билеты стоят по сто баксов, а мы их бесплатно. Насквозь… Там справа примыкает еще один водосток от библиотеки, где работает наша «пионервожатая» Серая Мышка… Шучу я.

Все остановились, прислушиваясь. Откуда-то доносился шум падающей воды.

– Предчувствие его не обмануло, ― продолжал шалить Серый Волк. ― Там настоящий водопад. Прикрыт несколькими решетками, потому что народ любит фотографироваться и часто падает в водичку. Она холодная, ила много, иногда течение бывает приличное, так что кого-то прибивает к внешней решетке, которая прикрывает так называемое «устье» Неглинки. Там она впадает в Москва-реку.

Диггер остановил жестом сестричек, собравшихся достать свои сотовые телефоны, чтобы сделать снимки на память.

– Дюймовочки, мы туда не пойдем, нам вот за эти прутья надо просочиться.

– Даже мы не пролезем, ― сестрички примерились к решетке, закрывавшей темнеющий слева лаз.

Похоже, сваренную из арматуры решетку поставили недавно.

– М-да, что-то новенькое в нашем королевстве, ― он глянул на Николая. ― Поможешь?

Вдвоем мужчины начали осматривать преградившее путь молчаливое препятствие. Подсвечивая себе фонариком, диггер что-то бормотал, словно ласково уговаривал кого-то. Потом хихикнул и показал дяде Коле, что нужно делать. Вдвоем они уперлись ногами в стену и начали медленно отгибать верхний угол решетки. Через несколько минут она сдалась, оставив возможность протиснуться под потолком.

– Монтеры всегда крепят низ, где удобно работать, ― пояснил диггер, ― а наверху ленятся. Так что «сын ошибок трудных» себе лазеечку найдет.

Он скинул с себя все лишнее, чтобы протиснуться в щель и не порвать «химку». Оказавшись по другую сторону препятствия, попросил передать ему все принадлежности и через минуту скомандовал:

– Бродяги, я прошел, вы и подавно сможете. Дядя Коля, давай эту мелочь по одному.

Николай помог троим подняться к отогнутым прутьям, куда они проскользнули без проблем. Потом последовал за ними, и вскоре все были в сборе.

– Штурмуем Боровицкий холм, но снизу. Кремлевский дух нас ждет. Прогулка закончилась, теперь придется и на брюхе поползать. Слушать меня очень внимательно.

Дальше продвигались молча. Протискивались в узкие щели, обходили толстые герметические двери, вброд проходили рукава, так что дядя Коля, согнувшись, тащил двоих за шиворот. Ждали прохода электропоездов метро, чтобы перебежать в противоположный туннель, проползали под проводами, которые поднимал вверх перчатками диггер. Потом он сделал знак рукой, показывая, чтобы не шумели. После того как проползли по-пластунски узкий лаз метров десять длиной, прошептал:

– Там за стенкой микрофоны и автоматы срабатывают. Несколько наших ребят попали под газовую атаку… Давно, правда… Не боись, Дюймовочки, прорвемся.

Они продвигались по сухим проходам, явно сделанным очень давно. Вековые подтеки на укрепленных кирпичом стенах и каменные сосульки, стремящиеся навстречу друг другу с потолка и пола, выглядели в луче фонаря завораживающе. Иногда можно было встать во весь рост, порой приходилось нагибаться, а то и ползти на животе. Наконец за очередной дверью оказался довольно большой зал, уставленный большими предметами, походившими в тусклом свете то ли на шкафы, то ли на металлические ящики. Предвидя любопытные вопросы, диггер остановился у одного из них и посветил. Это был солидный сейф. В ярком пятне света четко выделилась надпись черной облупившейся краской: «полк-к Симоненко В. И.», выше ― выпуклые металлические буквы под двуглавым орлом: «з-д Михельсона».

– Раритет! ― усмехнулся Серый Волк, ― господин Михельсон в 1916 году выкупил у англичанина Ригли заводик по производству паровых машинок, где собирался выпускать артиллерийские снаряды, но через год случилась революция, и сознательные рабочие «отжали» заводик у буржуя. В 1922 году на завод приехал произносить пламенную речь дедушка Ленин. Правда, там его ждала эсерка Фани Каплан и ранила из «браунинга». Позже следствие установило, что у стрелка зрение было минус шесть! Она б себе ногу, скорее, прострелила бы. Очевидно, поэтому отловившие ее чекисты без суда и следствия расстреляли мадам «революсьёнэрку» со стажем во дворе Лефортовского СИЗО. Таким образом, имя Михельсона осталось только в этом подземелье, а завод стал имени Ленина.

Сестрички переглянулась, в глазах у них читались любопытство и тревога. Серый Волк молча высветил еще пару надписей на соседних сейфах. Фамилии были разные, а дата одна. Новичкам стало не по себе. Варя дернула за рукав диггера, но тот сделал успокаивающий жест и показал направление движения. Молча они миновали неприятный зал и скрылись за очередной дверью. Дальше пришлось ползти вниз, вжимаясь в грязный пол, но минут через двадцать проход расширился, и в свете фонаря прояснились очертания тоннеля. Сводчатые кирпичные стены переходили в потолок, позволяющий идти в полный рост только сестричкам, мужчины пригибались.

– Тут ваши стрельцы были, ― показал диггер на выщербленные кирпичные углы развилки тоннелей.

– Дальше мы знаем, ― едва слышно прошептали сестрички.

– Ну-ка, ― удивился Серый Волк, впервые сталкиваясь с такими новичками, ― показывай.

Варя было запротестовала, но диггер шепнул ей на ушко:

– Тут все чисто, даже мусор убирают. Место особенное, его уважают…

Девчонки, держась за руки, медленно двинулись вперед, освещая себе дорогу фонарями. Пройдя по правому коридору тридцать шагов, остановились и посветили влево. В трех шагах была проломлена кирпичная кладка, за которой темнел проем. Немного посомневавшись, они проползли внутрь. За ними последовали остальные. Труднее всех пришлось Николаю, но не зря. Они оказались в большой овальной комнате. Стены кирпичной кладки переходили в сводчатый потолок. У правой стены виднелась ниша.

– Верно пришли, Дюймовочки, ― улыбнулся Серый Волк, похлопав обеих по плечикам. ― Поздравляю. Кремлевский Дух вас признал…

– Варь, ― сестрички не решались двинуться дальше, ― там кости. Целая куча…

– Не бойтесь, ― диггер прошел вперед, ― они тут давно. Это хороший знак, что их никто не тронул. Стало быть, порядок.

Диггер широко раскинул руки и, постояв так немного, медленно, с выдохом прижал их к груди. Потом серьезно произнес:

– Прими мой поклон, великий Дух. Храни Кремль и нас грешных.

Затем сделал несколько шагов назад к стене с проломом, не оборачиваясь. Покосился на девчонок, ошарашенных таким поведением большого серьезного мужика, и тихо сказал:

– У каждого свои боги. Мой тут. Говорю искренне, ибо мне от него скрывать нечего. Если хотите о чем-то попросить, можете оставить Духу Кремля что-нибудь в дар. Я так Наташку вернул. Потому верю.

Сестрички переглянулись. Взявшись за руки, боязливо сделали несколько шагов вперед и остановились. Не оборачиваясь, тихо прошептали:

– Она здесь!

Диггер стал озираться по сторонам, но Серая Мышка подала всем знак оставаться на местах и затаиться. Сестрички показали руками на нишу в кирпичной стене и посветили туда фонариками. Это была выемка с метр глубиной и почти в человеческий рост. Прямоугольная. Возможно, здесь когда-то за тонкой перегородкой было спрятано что-то очень ценное, а может быть, кого-то замуровали навечно. Сейчас в углублении виднелась статуя странного божка, вокруг которого застыли огарки потухших свечек, монетки, амулеты, бусы, миниатюрный молитвенник и много еще чего. Было понятно, что приношения скапливались веками. Неизвестно, кто сделал этот тайник и что в нем хранил, но, согласно легендам, оставленные здесь вещицы напоминали Духу о просьбах.

Набравшись храбрости, сестрички, продолжая держаться за руки, подошли вплотную к статуе маленького божка в нише. Протянули ручонки ладонями вниз. Потом повернулись к Варе и молча кивнули. Это выглядело так серьезно, что мужчины поверили в нечто особенное, происходящее у них на глазах.

– Установите контакт, ― прошептала худышка. ― Когда она откликнется, попросите разрешения прочесть пятую главу… Вы это сами почувствуете и поймете без меня…

Видя, что сестрички никак не решатся приступить к тому, ради чего пришли сюда, подбодрила их:

– Эй, кто у нас хранитель!? Смелее… Столько пройдено. Осталось самое главное, только вы это можете сделать. Читайте в ментале, как вы мне и Джузи читали, по очереди. Все имеет значение. Все неслучайно. Повторяйте слово в слово. Мы ждем. Не оборачиваться и не останавливаться, чтобы ни случилось.

В тишине прошло с четверть часа. Взрослые застыли у стены напротив ниши со статуэткой маленького божка. Сестрички так и стояли, держась за руки и вытянув вперед по одной руке, словно что-то ощущая ладошками. В какой-то момент они опустили руки и оставались в этих позах неподвижно.

– Все… ― обе повернулись к своей «пионервожатой», растерянно ожидая дальнейших распоряжений.

– Умнички, ― худышка протянула к ним свои руки для объятий.

Ни убогие «химки», ни полумрак не могли повлиять на торжественность момента. Мужчины тоже поддались этому необъяснимому чувству, возникшему в душе. Нечто незримое вызывало ощущение пронизывающей силы. Оно заполняло тело и сознание вполне ощутимой энергией. Постепенно это чувство угасло, словно кто-то прикрыл задвижку раскаленной печи, пышущей жаром.

– Ну, вот и все… ― Варя старалась говорить твердо, хотя и сама до конца не была уверена в этом. ― Как себя чувствуете?

Обе переглянулись и, не сговариваясь, согнули в локтях руки, без слов показывая ощущаемую силу своих незримых бицепсов.

– Вот как!? ― улыбнулась Серая Мышка. ― Только ничего не рушить и силушку свою не демонстрировать. Хорошо? Мы девочки скромные и беззащитные. У нас для охраны дядя Коля есть. Наверху, между прочим, Кремль. Сердце нашей Родины. Там наверняка посильнее народ найдется, и ушки у них на макушке. Так что мы тихохонько попрощаемся и уходим…

Обиженные рожицы выражали полнейшее разочарование, но слушались Серую Мышку. Правда, в глазах у сестричек мелькали хитренькие искорки, которые можно было легко интерпретировать как вопрос: «Что она всегда командует?» Впрочем, прозвучал совсем безобидный вопрос:

– Кто обещал «сфоткаться»?

Тут Дюймовочки превратились в подростков со всеми свойственными им особенностями, и взрослым пришлось подождать, пока утихнет их «пионерский» энтузиазм. Потом все попрощались с Духом Кремля: кто-то серьезно, кто-то за компанию.

– Я всегда прошу разрешения вернуться, ― признался диггер. ― Всякий раз смотрю на свою монетку. Если не потускнела, значит, вернусь еще.

Обратный путь не вызвал никаких проблем. Уже знакомые препятствия брались с первого наскока, да и впереди маячила долгожданная свобода.

― Грязные «химки» складывайте сюда, ― скомандовал диггер, указывая на большую коробку в углу комнаты, освещенной плафонами пятидесятых годов прошлого века. ― Молодежь потом помоет.

Варя вопросительно глянула на Серого Волка, и ему, словно школьнику на уроке строгой «учителки», сразу захотелось ответить:

– Я открыл «школу» юных диггеров… Кормиться иначе не умею, а спрос есть.

– Сережа, нам нужно поговорить…

Пока дядя Коля помогал Дюймовочкам освободиться от грязных «химок», двое взрослых сидели на дальней скамейке и о чем-то шептались. Наконец, водные процедуры у крана над большой эмалированной раковиной завершили необычную экскурсию.

Серый Волк отказался ехать вместе со всеми в изнывавшем от ожидания во дворе «Ниссане», ссылаясь на то, что его служебная коморка поблизости. Иван, сгорая от любопытства, засыпал было вопросами Дюймовочек, но те ловко увильнули на другую тему. Каждая сидела у окошка на заднем сидении машины, с обеих сторон дяди Коли и, глядя по сторонам, то и дело спрашивала Ивана, что это они сейчас проезжают. Ночная столица манила разноцветными огнями витрин дорогих магазинов, разнообразной рекламы и нескончаемым потоком машин на широких проспектах и бульварах.

ГЛАВА XX. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

Дождь шумел за открытым окном и настойчиво барабанил по ажурному металлическому подоконнику, словно хотел сказать о чем-то важном. Инквизитор Святого Ордена мрачно смотрел на привычную картину стучащих по брусчатке крупных капель, очистивших для себя всю площадь перед кафедральным собором. Вот так и человек расчищает себе жизненное пространство, метит территорию, а потом с завистью поглядывает на соседнюю.

Ручейки стекали по выложенным большим круглым орнаментом камням и таяли на гранитной крошке по его периметру. Придуманный много веков назад метод борьбы с частыми дождями на острове работал безотказно. Точно так же работал метод привлечения денег. Хитроумная Англия долго и кропотливо создавала на своей обособленной территории мировой финансовый центр, всякий раз используя новейшие достижения в разных сферах. Она никогда не скупилась на технологии, всеми правдами и неправдами регистрируя патенты на изобретения, сделанные другими учеными в разных уголках мира.

Такие страны, как Россия, не поддерживали на государственном уровне своих изобретателей, которые барахтались самостоятельно в той пучине. Зато Великобритания сделала так, что застолбить приоритет открытия, изобретения или технической идеи можно было, лишь опубликовав статью в соответствующем научном журнале Королевского научного общества. Однако, дата получения рукописи редакцией и ее публикации не всегда следовали в линейном порядке, а диктовались условием выгоды всем членам Королевского общества. Поэтому за два дня до публикации статьи русского автора точно на ту же тему публиковалась статья английского автора. Ну потому, что они работали параллельно, но англичанин раньше подал рукопись в редакцию. Именно на два дня, можете проверить, тут все по-честному.

Так однажды англичанин встал на стульчик и крикнул на весь мир, что самая большая торгово-сырьевая биржа в Лондоне, кто хочет торговать, платить в это окошко. Кто будет плохо себя вести, тому объявим эмбарго, то бишь не продадим того, чего хотим. Ну а за каждую сделку вот сюда в окошко принесите денежку. Если кто решит не слушать окрика, отключим от системы.

Потом придумали, как замкнуть на себя и финансовые операции. Ни у кого телеграфа не было, а тут можно деньгу в Лондон по проводам отослать или получить. Факсимильное сообщение позволило печать и подпись передавать. Удобно и безопасно… Опять же международная платежная система SWIFT за несколько минут гарантированно может отослать оплату по сделке с девятью нулями из любой точки мира. Удобно и безопасно. Технологии не стоят на месте, пришел Интернет с цифровой подписью… Только окрик остался тот же. Не будешь слушаться ― отключим от платежной системы, попробуй хоть чашку кофе купить… Удобно? Да, Лондону очень удобно.

Правда, подрос младший брат за Атлантикой. Сделал себе и такую же биржу, и такой же финансовый центр. Компьютер скопировал не хуже, а уж как ушел от обещанного золотого стандарта, забыв обещанное обеспечение золотом каждого доллара, то отдельная песня. Посмотришь на респектабельного мужчину в «Роллс-Ройсе» или даму в мехах поверх бриллиантового колье и усомнишься. Такие порядочные люди не могут быть мошенниками. И то верно ― обычными мошенниками быть не могут, только очень крупными, а принцип как у рыночного наперсточника.

Эти мысли не покидали Инквизитора, который томился в ожидании расширенного Собрания Тайного Совета Ордена. Все было подготовлено для того, чтобы Триумвират прибрал к рукам всю власть в Ордене на один год. За это время Робин сумеет обеспечить плавный переход символа власти себе. Наконец служка сообщил по внутренней связи, что все в сборе. Инквизитор глубоко вздохнул и отправился к потаенной дверце за книжным шкафом в кабинете прелата храма Святого Мартина, выходящей на винтовую лестницу северного предела.

― Храни Господь Святой Орден, ― произнес Инквизитор в маленькой комнате без окон.

– Храни Господь Святой Орден, ― послышалось в ответ. Робин не стал долго ходить вокруг да около и начал с главного:

– Надеюсь, вы все ознакомились с материалами, предоставленными аналитическим отделом по инциденту в нашей библиотеке… Хорошо. Заключение уважаемого комптура указывает на косвенное внешнее воздействие, поскольку область памяти, отвечающая за интересующий нас период времени, стерта. Правда, без видимого вмешательства.

Инквизитор обвел взглядом присутствующих, ожидая высказываний. Так и произошло.

– Позвольте огласить свое мнение, уважаемый Инквизитор? ― Тот кивнул в знак согласия.

– Все-таки я не исключаю вероятности зачистки памяти контактеров сообщником в наших рядах, ― заявил комендант Южной крепости брат Пол. ― Отсутствие следов может указывать только на уровень мастера.

Молчание остальных свидетельствовало, скорее, о согласии с этим предположением.

– Считаю, что следует прислушаться к словам брата Пола, ― взволнованно заявил брат Питер, комендант Русской крепости, ― учитывая его немалый опыт сотрудничества с Моссадом. Более того, предлагаю подумать о некоем временном отделе в рядах Святого Ордена, выполняющем роль внешней разведки. Тут опыт брата Пола и его связи тоже были бы востребованы… Это предложение продиктовано неотложной необходимостью. Опасная ситуация в Святом Ордене тянется уже год, и, простите меня, братья – уверенности в ее скором решении я не вижу.

Никто не рискнул вклиниться в борьбу двух «тяжеловесов», решивших открыто побороться за власть. Южная и Атлантическая крепости всегда выступали вместе. Похоже, к ним примкнула и Русская крепость. Это встревожило Робина, и он решился пойти с козырей:

– Думаю, всем будет полезно ознакомиться с важной информацией брата Остина, ― Инквизитор взглянул на коменданта Восточной крепости.

– Буду краток, братья, ― Остин чуть не поперхнулся от волнения. ― Группа из десяти гловеров Восточной крепости прошла первое полное погружение с хорошим результатом. Семеро из десяти успешно его закончили и показали отличные результаты при тестировании. Думаю, что через неделю они будут готовы ко второму полному погружению с Книгой Света в библиотеке Арля.

Очевидно, какие-то слухи уже поползли по верхушке Ордена, потому что никто не шелохнулся. Все ждали главного. Остин уловил это настроение и произнес с некоторым сожалением от украденного триумфа:

– Неожиданно открылось, что два гловера являются хранителями Черной книги. Они утверждают, что всегда знали это, но воздействие Книги Силы вселило в них уверенность, что пора открыться.

– Что говорят тесты? ― тут же брат Алан высказал, очевидно, подготовленный вопрос.

– Никакого вмешательства, ― уверенно заявил комптур, ― кроме привычного воздействия Книги, не удалось обнаружить. Возможно, эти знания действительно дремали в дамах вплоть до обретения ими возможности защищать себя на хорошем уровне бойца.

– Обе славянки? ― уточнил Пол.

– И примерно одного возраста, ― утвердительно кивнул начальник аналитического отдела Джейсон. ― Названия поселков по смыслу действительно близки к понятию счастья или райского места.

– Они указали место тайника? ― с волнением спросил брат Патрик из Нормандской крепости.

– Тесты проводились по отдельности, ― подтвердил комптур, ― информация совпала по всем произносимым интонациям. Это глубинная память.

– Неужели свершилось? ― сложил ладони в молитвенном жесте брат Алан и воздел взгляд к небесам.

Все присутствующие присоединились к нему, а брат Робин осенил их крестным знаменьем. На некоторое время в маленькой комнате без окон воцарилась тишина. Все воздали слова благодарности Господу.

– Аминь! ― громко и с восторгом произнес Инквизитор, чтобы резюмировать сенсационное сообщение для Святого Ордена. ― Предлагаю прежде испытать на достоверность информацию о местонахождении тайника, не оглашая его среди всего братства.

Все сочли это предложение разумным без обсуждений и голосований.

– Ну, не томите, ― взмолился брат Пол, ― где же этот тайник? Надеюсь, членам Тайного совета эта информация доступна?

Комптур вопросительно посмотрел на Инквизитора, и тот утвердительно кивнул.

– Тайник, ― Джейсон понизил голос, подчеркивая значимость сообщения, ― братья мои, как и следовало ожидать, находится у наших заклятых врагов. В самом центре их логова.

– В Москве? ― почти хором выкрикнула дюжина голосов.

– Под Кремлем… ― важно кивнул Инквизитор. ― Многие помнят запись в старинных летописях, указывающих на то, что арии во время Крестовых походов выкрали Книгу из тайника в тоннеле у монастыря Вади-Курт. Потом она хранилась в Константинополе и была передана в качестве приданого Софье Палеолог, вышедшей замуж в 1472 году за русского царя Ивана III. Позже Черная книга перешла в так называемую Либерею, библиотеку Ивана Грозного, внука Ивана III.

– Что говорят наши специалисты о возможности организовать экспедицию в Москву? ― на одном дыхании выпалил скороговоркой комендант Южной крепости.

– Такая возможность есть, ― утвердительно кивнул комптур.

В маленькой комнате без окон поднялся шум, более свойственный студенческому кампусу, нежели руководителям такого ранга серьезной организации, насчитывающей несколько десятков веков.

– Предлагаю, ― как можно увереннее произнес Инквизитор Святого Ордена, ― доверить организацию этой чрезвычайно важной экспедиции коменданту Восточной крепости брату Остину. Аргументы «за» таковы: он не раз бывал в России, отлично владеет русским, хранители из его школы гловеров, великолепно справляется с организаторскими функциями коменданта крепости.

Тут Робин лукавил. Основной причиной протаскивания никому не известного Остина была личная преданность. Его участие в обвинительном процессе убиенного Саймона полностью подтвердило этот расчет. Теперь, при неожиданном появлении этих хранительниц Черной книги, Остин мог сыграть двоякую роль. Если получится привезти Книгу в Англию и разместить ее в дуате под холмом Стоунхендж. Тоннель в основании того холма пустует давно. В некоторых апокрифах сказано, что дуат был создан представителями Черной цивилизации, но арии выкрали Книгу этого дуата. Возможно, именно Черная книга когда-то работала в паре с дуатом в тоннеле под Стоунхенджем. Робин часто втайне размышлял об этом и вынашивал полюбившийся ему план на будущее. Но Создателю было угодно приблизить этот час. Все могло свершиться в следующую неделю, и тогда временное размещение штаб-квартиры Ордена в Лестере и совмещение должности прелата собора Святого Мартина и Магистра, принятых в 1313 году на чрезвычайном Собрании расширенного Совета «Сынов Света», останется навечно в Уставе Ордена.

Впрочем, если две девицы находятся под впечатлением прочитанной Книги Силы и врут, неудачу можно будет списать на неопытность коменданта Восточной крепости, плохо подготовившего своих гловеров, а то и вообще раскрыть заговор.

Впрочем, его отвлекли от великого плана голоса выступавших.

– Позвольте, ― набычился комендант Южной крепости брат Пол, ― как известно, именно под нашей Храмовой горой выстроен заново некогда разрушенный дуат, который проработал в паре с Черной книгой более одиннадцати веков. Именно эту Книгу наши предки, рискуя жизнями, вынесли из плена египтян. Именно о возрождении Третьего храма Соломона идет речь в апокрифах, предшествующих восстановлению мирового господства Святого братства «Сынов Света». Где, как не на Святой земле, должны быть восстановлены энергетические Врата, утраченные тысячу лет назад.

Он умолк, явно обращаясь за поддержкой к собравшимся. Неожиданно многие почувствовали сильное воздействие на свое сознание извне. Это могли быть Пол или Алан, которые оставались гораздо сильнее всех присутствующих, за исключением Джефри, единственного выжившего мастера, выросшего в сильного бойца еще при покойном Джерри. Тут Робину стало обидно, что в решающей схватке в таком наиважнейшем вопросе он может проиграть исключительно из-за своей неспособности к драке. По сути, он так и остался ловким гловером, мастером интриг, а в открытом бою он уступал и сильно.

Давление возрастало, защита трещала по швам. Очевидно, к Полу или Алану все-таки присоединился Джефри. Инквизитор понял, что нужно спасать ситуацию, поскольку такую лобовую атаку никто бы не выдержал. Чтобы через час его поджаренную тушку без признаков тривиальной логики не нашли лежащей на полу, Робин решился на маневр:

– Братья, это абсолютно правильное решение. Более того, вполне заслуженное, но согласно Уставу, мы должны проголосовать. Соблюдаем формальность. Ставлю на голосование вопрос о назначении руководителем экспедиции в Москву брата Пола.

Последним аргументом, вынудившим Робина пойти на попятную, был шанс, что русский тайник давно разграблен или девицы просто фантазируют, находясь под впечатлением после полного погружения с Книгой Силы.

Как он и ожидал, наглая сила решила исход голосования. Неслучайно Устав Святого Ордена настоятельно указывал соблюдать баланс силы и готовить лайтеров парами. Будь хотя бы два равных лайтера на сегодняшнем Совете, такого бесцеремонного вмешательства «силовика» никто бы не потерпел. О, это урок, который Инквизитор хорошо усвоит. Однако пора было заканчивать с этим унизительным цирком.

– Двенадцать против трех воздержавшихся, ― подвел итог голосования Инквизитор. ― Брат Джейсон, зафиксируйте в протоколе решение о назначении куратором экспедиции в Москву коменданта Южной крепости брата Пола. Он в течение трех дней формирует команду, составляет план действий, назначает ответственных по этапам, готовит смету, документы и утверждает все на следующем расширенном Совете… Вопросы, братья? Хорошо. Встречаемся через три дня.

– Храни Господь Святой Орден, ― произнес Инквизитор, стараясь держать марку.

– Храни Господь Святой Орден, ― послышались в ответ весьма радостные голоса.

Вечерняя прохлада опустилась на город. Привычная для тех, кто родился в этих краях, и спасительная для эмигрантов, приехавших на остров за последние несколько лет. Некоторые из них и в той, прошлой жизни процветающих Ливии и Сирии, тоже позволяли себе в середине лета уезжать в скандинавские страны, где была весна в понимании приезжих. Состоятельные люди покупали там дома и отправляли свои многочисленные семьи на три-четыре месяца в прохладу и дикость либеральных стран, переставших заботиться о духовности в угоду каким-то бредовым идеям раскрепощенности духа.

Эти размышления Инквизитора прервало сообщение по внутренней связи. Служка доложил, что брат Ричард просит принять его. Робин позвонил в серебряный колокольчик.

– Храни Господь Святой Орден, ― произнес гость, слегка склонившись в поклоне к Инквизитору.

– Аминь, ― так же сдержанно ответил один из Триумвирата. ― Надеюсь, сюрпризы нашей погоды несильно затруднили ваш путь, дорогой Ричард.

– Нисколько, Ваша Светлость. Люблю ездить в дождь, легко думается, да и трафик поменьше. Надеюсь, что и мой «конь» предпочитает прохладу любой континентальной жаре.

– Вы правы, жара поглощает Европу, как наказание за необдуманность действий. Сообщения об итальянских пожарных, которых поймали на умышленных поджогах лесов ради двойного тарифа оплаты в опасных условиях, меня просто шокировали…

Инквизитор пригласил гостя к чайному столику, накрытому служкой.

– Скажите, Ричард, это верно, что кабинет министров все-таки решился на отступные в сорок миллиардов евро в обмен на «брексит»?

– Окончательное решение еще не принято, но, скорее всего, так и будет.

– Ну что же, я понимаю премьера. ― Робин на правах принимающей стороны ухаживал за гостем, разливая чай с тонким ароматом. ― Лучше сразу вырваться из порочного круга.

– Думаю, многие согласны с вами, Ваша Светлость. Английскому льву не подобает плясать под кайзеровскую дудку, в которую дует Брюссель. Они совершенно обнаглели. Берлин с потрохами грабит за долги Афины. Ладно верфи, банки и отели, но они расхватали все обжитые острова. Греки теперь вынуждены закрывать свои огороды и покупать у себя на рынках бельгийские помидоры… Кстати, они всегда были зелеными.

Джентльмен очаровательно улыбнулся и элегантно отпил глоточек дорогого китайского чая.

– Осмелюсь полюбопытствовать о результате сегодняшнего совещания, брат Робин.

Этой фамильярностью гость подчеркнул, что уже кем-то проинформирован о результате голосования и понимает шаткость позиции Инквизитора в Триумвирате и Святом Ордене.

– Вы будете смеяться, дорогой Ричард, но у нас копируется борьба между Великобританией и Евросоюзом. Едва Лондон собрался отойти от Европы, как Польша решила, что ей пора занять освободившееся место в Евросоюзе. Их вновь будоражат мечты о возрождении Речи Посполитой и построении границ от Балтики до Черного моря. Они не хотят вспоминать, как в игре в поддавки в 39-ом Германия заглотила Польшу целиком.

Гость сдержанно улыбнулся, а Инквизитор продолжил свою мысль.

– На расширенном Тайном Совете комендант Восточной крепости поляк Остин ринулся в бой за место в этом кабинете. Он возомнил, что достоин заменить другого поляка, просидевшего здесь менее года. Я имею в виду безвременно ушедшего от нас брата Саймона… Прими Господь его душу.

И брат Робин осенил крестным знаменьем гостя, а тот с поклоном принял благословение.

– Однако у нас на совете представителей других стран побольше, поэтому поляку дали по зубам.

– Это кто же решился? ― гость сделал вид, что не знает ситуации.

– Брат Пол из Святой земли.

– Понимаю. Моссад поставил забияку по стойке «смирно»!

Они отпили еще по глоточку, и представитель большого бизнеса заинтригованно спросил:

– Скажите, Ваша Светлость, слухи о Черной книге сильно преувеличены?

– Отнюдь! Надеюсь, что не разочарую вас, дорогой Ричард. Специалисты утверждают, что информация у объявившихся хранительниц Книги идет из глубинной памяти. Похоже, что полное погружение подтолкнуло их к активности. Так что нам понадобится ваша финансовая помощь в предстоящей экспедиции… Конечно, брат Пол обратится к своим прихожанам и частным инвесторам, коих в Святой земле отыщется немало, но поиск Либереи и вывоз именно нужной нам Книги предполагает значительные траты.

– Считаете, это серьезная заявка?

– Комптур Джейсон утверждает, что ни один из специалистов его отдела не смог обнаружить внешнего воздействия на дам.

– Забавно, ― едва улыбнулся гость, ― думаю, что смогу помочь в этом важном вопросе, но только под вашу личную ответственность.

Он в упор посмотрел на Инквизитора, который второй раз за сегодня почувствовал силу, способную опрокинуть гловера, который всю свою жизнь занимался только интригами, а не мордобоем. Назад хода не было, и Робин согласился нести личную ответственность за будущие потраченные средства, о размере которых он мог только догадываться.

– Дело в том, что мое предложение инсталлировать Черную книгу в тоннеле под холмом Стоунхендж, где по разным источникам в древности находился дуат, было нагло отвергнуто.

– В свое время я предупреждал Константина, занимавшего тогда этот кабинет, что специалисты Моссада бывшими не бывают. Он не поверил, а зря…

Брат Робин с интересом украдкой наблюдал за гостем, который в любой позе или элегантном движении сохранял положение своего пиджака в идеальном состоянии. Ни морщинки! Это не ускользнуло от внимания гостя, но он сделал вид, что не заметил, и продолжил:

– Если вас не затруднит, дорогой Робин, свяжитесь со мной, как только станет известно о результате поиска Книги в России. Постараюсь быть полезным Святому Ордену, а сейчас прошу извинить меня. Дела…

Да-а, никогда еще с Робином так не обращались… Эти аристократишки умели унижать собеседника, оставаясь внешне невозмутимо благожелательными и безупречно вежливыми. Ну что же, пока можно и спрятать гордость, но забыть такое он не позволит.

– Храни Господь Святой Орден, ― гость сдержанно поклонился Инквизитору.

– Аминь, ― холодно ответил тот.

За окнами стемнело. Незримые тучи нависли над собором тяжелым черным покрывалом. Обычные горожане воспринимали эту ситуацию как неприятную, ведь тучи закрывали звезды, давили на душу, вызывая уныние. Наоборот, для представителей Черной цивилизации, чьи далекие прародители оставили их колонизировать планету, не было лучше погоды. Они ощущали себя под защитой тяжелой облачности от любого света, даже далеких звезд. Их миром была Тьма, потому и души, и глаза у них были темными. Впотьмах можно незаметно подкрасться к противнику, облапошить, обокрасть или даже отправить к праотцам. Правда, в темноте нельзя созидать, но для разрушения нет условий лучше.

По внутренней связи служка доложил Инквизитору, что аудиенции просит брат Остин. Короткий звонок серебряного колокольчика разрешил доступ к телу.

– Храни Господь Святой Орден, ― комендант Восточной крепости жадно припал к морщинистой руке Инквизитора.

– Аминь, ― с умилением ответил тот. ― Что нового, сын мой?

– Осмелюсь доложить, Ваша Светлость, они едут вчетвером. Двое моих гловеров Алис и Лола, лайтер Джефри, возглавляет Пол. Комптур отыскал какого-то диггера в Москве, который готов за вознаграждение помочь в поисках Либереи.

Тут поляк засуетился, словно не решался что-то сказать.

– В чем дело, брат Остин? Не стесняйтесь, говорите все, как есть.

– У меня в аналитическом отделе свой человечек есть… Земляк.

Инквизитор понимающе кивнул, намекая на то, что это не возбраняется.

– Он сообщил, что за последний год русское ФСБ прошерстило ряды диггеров в Москве, опасаясь террористов. Остался один из «старичков», но он боится провокаций и очень осторожничает. Шифруется на связи, согласился только на одну ходку к тайнику. Дело в том, что он узнал приметы, указанные моими хранителями… Это прямо под Кремлем. Ну, там все русские цари сидели до Петра, который зачем-то перенес царскую резиденцию из благоустроенной Москвы в болото на берегу Невы.

– И? ― перебил несущественные детали Инквизитор.

– Этот диггер заломил такую цену… Мол, рискует жизнью, придется бежать из России, потому что ФСБ все равно узнает и потом его по всему свету искать будет.

– Сколько? ― не выдержал Робин.

– Сто миллионов, ― сглотнул Остин. ― Долларов!

– Евреи дадут денег.

– Пол тоже так думает, но диггер согласился при выполнении трех условий:

– 100 % предоплата;

– в криптовалюте;

– проведет только двоих дам.

– Нагле-ец! ― улыбнулся Инквизитор.

– Наши технари говорят, что отследить получателя смогут только лет через десять… Такая платежная система в этой криптовалюте.

– М-да, ― Инквизитор улыбнулся, ― думаю, Пол рискнет. Ну а там, как Господь решит…

– Они рассчитывают на лайтера, который вытащит из диггера всю информацию после акции, и вернут деньги.

– История показывает, что русских нельзя недооценивать, ― серьезно заметил брат Робин. ― Они коварны, кто этого не знает…

ГЛАВА XXI. РОССИЯ, МОСКВА

Летняя ночь опустилась на столицу. Несмотря на то, что началась последняя неделя июля, лето не было степенной дамой, а наоборот, все еще, подобно подростку, шлепало по лужам и подпрыгивало, чтобы на бегу сорвать кленовый листок. Многие бубнили, что его вообще не будет в этом году, а оно неожиданно нагрянуло африканским раскаленным зноем, а к вечеру прошлось прохладным ветерком, намекая на свой ветреный характер. Мол, не верите ― вообще обижусь и не вернусь. Однако, едва ранняя луна поднялась над крышами, и центральные улицы заполнились тысячами гуляющих, и появились девчонки в коротких юбчонках, так долго томившиеся прохладными дождливыми вечерами в душных кафе, а теперь закружившихся по новеньким тротуарам, лето не стало торопиться покидать этот старинный город на семи холмах. Оно прыгало от одного района к другому, проносилось то по одной улице, то по другой, и везде ему были рады, когда же оно заглянуло в парк, где не нашлось ни одной свободной скамеечки, а парочки прогуливались под фонарями и шептались о чем-то и так весело смеялись, что лето окончательно поверило, что тут ему будет хорошо.

В одном из дворов, окруженных с трех сторон большими «сталинскими» домами, сонно сгрудились оставленные на ночь машинки. Когда мимо тихонько катились их собратья, искавшие местечко для ночевки, приглушенный свет фар отражался от полированных спин и боков заморских красавиц так, что издалека казалось, будто машинки перемигиваются. Стоявшие бок о бок дружно отдавали накопленное за жаркий день тепло, незаметно вздыхая о чем-то своем. Кто-то из них уже видел первые сны о недавних гонках по ночным улицам, когда ободранный бок считался самой малой потерей, другие видели огромные мягкие губки с мыльной пеной в ласковых женских руках, которые долго не успокаивались, надраивая до блеска своих любимиц, а напоследок покрывали их спинки, как и свои ноготочки, чем-то блестящим, приговаривая самые ласковые словечки, были и такие, что всю ночь напролет слушали романтическую музыку, вздохи, объятья и шорох одежды, который так трудно с чем-то спутать.

Впрочем, одинокая «Мазда» никак не могла уснуть. В ней сидели двое иностранцев, взявших ее напрокат. Это звучало как-то унизительно, что красный цвет ее кузова казался ярче даже в ночное время, не столько стыдясь своего положения и даже не из-за того, что двое мужчин никуда не хотели ехать, а просто сидели. Нет, они о чем-то шептались на непонятном языке, словно разбойники, задумавшие нечто гнусное, о чем и упомянуть-то будет совестно в приличном обществе.

– Два часа прошло, ― нервничал командор Южной крепости. ― Я обратился к коллегам, чтобы отследить этого наглеца по IP-адресу при переписке. Оказалось, он все время выходил в Интернет из разных мест Москвы и никогда не использует один и тот же компьютер или гаджет. Пользовался внешним почтовым ящиком, зарегистрированным с анонимного адреса. У них сложилось впечатление, что это один из хакеров, взломавших сервер консерваторов на выборах в США.

– Я поймаю его, Пол, ― уверенно заявил лайтер Джефри, похрустывая костяшками пальцев.

– Под мою ответственность друзья собрали сто миллионов долларов в Израиле и перевели в биткоины на электронный кошелек этого диггера. Никто не уверен в результате, но я рискну, дорогой Джефри. Специалисты пытаются отыскать этого наглеца по сделанной транзакции, но пока никаких результатов.

– Буду с вами откровенен, Пол, ― лайтер говорил медленно и короткими фразами, явно сканируя окрестность. ― Думаю, что диггер не самая большая угроза для нас.

– Вы намекаете на группу англосаксов, возглавляемых Инквизитором, которая стремится во что бы то ни стало вернуть власть в Святом Ордене?

– Конечно.

– Да, возня вокруг поляка Саймона была убогой с их стороны. Они решили сыграть в демократический гамбит, а силишек не хватило. Оказалось, что в их стане нет ни одного приличного бойца.

– Обойдемся без комплиментов, Пол.

– Признаться, эти новички ― Алис и Лола ― меня не напрягают. Даже если предположить, что братья Робин и Остин подговорили девиц передать Черную книгу им, а не нам, сделать это они смогут, скорее всего, здесь, на выходе из того лаза, который известен диггеру. Мои коллеги проверили по своим каналам ситуацию с подземельями в Москве. Действительно, опасаясь террористических актов, Путин дал команду все зачистить под Кремлем. Кого-то из сильных диггеров соблазнили надеть погоны спецподразделений ФСБ, остальным дали пинка. Удача, что этого «старичка» удалось отыскать. Понятно, почему он так шифруется. Мы уедем, а своих ему бояться нужно будет долго.

– Я посмотрел диггера сразу, как он сегодня появился, ― спокойно заявил лайтер. ― Он часто думает о деньгах, да и вид у него, как у бомжика. Это не подстава. Кинет нас, вокруг будут одни враги, а в своем подземелье он вечно сидеть не сможет. Думаю, что он выбрал серединку, надеясь с деньгами проскользнуть между своими и чужими.

– Мне тоже так показалось, Джефри… ― Комендант Южной крепости помолчал и добавил: ― Признаюсь, что на всякий случай мой старый приятель прислал двух своих ребят на подстраховку. Это строго между нами. Они не будут вмешиваться, пока я не подам сигнал. Поэтому если Книгу найдут в тайнике, она будет в руках этих Алис и Лолы, которые выйдут из той двери. Так они мимо нас не пройдут.

– Я беру на себя диггера, вы девиц.

– Хорошо… ― согласился Пол, ― единственно, что меня смущает, это наши три дня подготовки. Согласитесь, для такой нестандартной операции как-то все гладко легло. Мне даже показалось, что мы прошли дорожкой, которую кто-то для нас расчистил.

– Заметили слежку или внешнее воздействие?

– Представьте себе, нет. Хотя, если задуматься, то против нас может играть группа противников из Святого Ордена, которая все знает о нашей подготовке. Поэтому, если мы никого не видим, это не значит, что их нет. Вот, собственно, причина моего обращения к бывшим коллегам. Свежий взгляд со стороны будет полезен. Надеюсь, дорогой Джефри, обойдемся без мордобоя…

Лайтер только кивнул, заметив что-то подозрительное. Следом напрягся и напарник. Их могли обнаружить только в ментале, поскольку машина стояла в темном углу двора, куда выходила хозяйственная дверь магазина, а приемник в машине и сотовые были выключены.

– Движение слева вверху? ― неуверенно предположил Пол.

Лайтер остановил его предупредительным жестом. Закрыв глаза, он сосредоточенно сканировал окружающее пространство. Потом застыл на мгновение, и с крыши что-то упало. Это не было тяжелым предметом, он мелькнул перед освещенными окнами напротив и мягко приземлился на кусты, высаженные под окнами первого этажа, очевидно, чтобы близко к дому не парковали машины. Пол хотел открыть дверцу машины, чтобы выйти и посмотреть, что упало, но лайтер предостерег его. Он опять замер, с закрытыми глазами выполняя какие-то пассы руками. Через минуту позади что-то тупо ударилось об асфальт, и все стихло.

– Второго я положил у стеночки, ― прошептал Джефри, ― чтобы не толкнул машину. Если сработает сигнализация, выскочит владелец, увидит труп, вызовет полицию… Больше никого не вижу… Я прикрою вас «плащом монаха», на всякий случай. Поищете вещь, которую выронил тот, кто копошился на крыше.

Пол аккуратно вышел из машины и, стараясь не привлекать внимания, отправился к противоположному крылу дома. Кое-где еще не спали, и освещения из окон было достаточно, чтобы увидеть нечто похожее на чехол от пары теннисных ракеток. Вернувшись, Пол поднес его к окну машины, чтобы показать лайтеру. Тот догадался и открыл изнутри багажник.

– Свежий запах ружейного масла, ― сообщил комендант Южной крепости, возвращаясь в салон «Мазды». ― Будет над чем поработать экспертам. Во внутренних кармашках что-то увесистое, надеюсь, отпечатки отыщутся… Я ваш должник, дорогой Джефри, первым всегда убирают водителя.

– Не будем торопиться с расчетами, Пол… Кстати, пора бы нашим искателям вернуться.

Прошло еще примерно полчаса, и лайтер опять напрягся. Он легонько толкнул соседа на водительском кресле, молча указав на подъезд, в который часа три назад вошли Алис и Лола.

Входная дверь медленно открылась, и две дамы, оглядевшись, быстро направились к «Мазде». Одна из них прижимала к себе рюкзачок. Двигатель тихо заурчал, готовясь к марафону, а замки на задних дверцах с щелчком открылись. Дамы юркнули на заднее сиденье и уже вдохнули, чтобы рассказать нечто важное, но лайтер остановил их порыв жестом.

– Не вижу диггера, ― коротко бросил лайтер.

– Он шел за нами, ― в один голос прошептали дамы. ― Дверь придержал, чтобы мы вышли.

– Странно, я видел только вас.

Лайтер напряженно сканировал подъезд, лестницу, квартиру за квартирой, но не нашел той ауры, что была у диггера, когда он появился из подъезда в условленное время и призывным жестом позвал Алис и Лолу. Лицо его закрывала маска, но ауру Джефри четко запомнил. Бордовая с рваными серыми хлопьями. Он еще отметил про себя, что мужик крепкий, но балуется алкоголем. Судя по размеру бусинок, это что-то крепкое, наверное, водка. Впрочем, что можно было бы еще ожидать от русского. Тут он заметил, как похожая аура мелькнула выше. Вскоре стало понятно, что аура движется. Скорее всего, на лифте.

– Двое сзади, ― неожиданно прошептал Пол.

Лайтер обругал себя за то, что так увлекся наблюдением за одной целью и бросил периметр. Уж очень ему хотелось остановить убегающего диггера и вытащить из его памяти номер электронного кошелька и пароль доступа. Всего две последовательности цифр отделяли его от ста миллионов долларов, пусть и в криптовалюте. Но. Опасность сзади заставила переключиться. Не раздумывая, кто бы это мог быть, он метнул один за другим пару «фаерболов». В салоне стало жарко, словно водитель по ошибке включил печку. Тут же сзади послышались два удара. Один чем-то твердым о капот или крыло машины. Другой помягче, словно кто-то споткнулся и растянулся на асфальте. Тут же на разные лады загудела автосигнализация.

– Газу! ― коротко бросил лайтер и швырнул «фаербол» в сторону поднимавшегося лифта.

«Мазда» мягко взяла с места, благо, водитель парковался багажником к стене. Дамы припали к стеклам, пытаясь что-то разглядеть в полутьме. Когда их машина на максимально возможной скорости маневрировала между припаркованными собратьями во дворе, во всем доме позади погас свет. На выезде со двора водитель притормозил, чтобы не зацепить нагло припаркованный на повороте джип. Сидевшая справа Лола растерянно прошептала:

– Это же Остин!?

Лайтер отвлекся на то, чтобы подсказать водителю, как не зацепить нахально заехавший одним колесом на бордюр джип, почти перегородивший дорогу. Он среагировал мгновенно и, не раздумывая, метнул в ту сторону еще один «фаербол». Результата они не видели. Тонко взвизгнув резиной, «Мазда» вырулила на проспект и влилась в поток машин, достаточно свободный в это время.

– Как успехи, красавицы? ― скороговоркой выпалил Пол.

– Не лихачь, ― охладил его пыл более сдержанный лайтер, ― не привлекай внимания.

– Да ты не видел, как они гоняют!

– Лучше спокойно послушаем наших искателей…

– Она у нас! ― выпалили обе разом. ― Откопали! Пришлось метра два рыть. Хорошо, тот диггер помог. У него и саперные лопатки с собой были.

– Долго шли? ― спросил Джефри, сканируя машины позади них.

– Да ужас, ― наперебой затараторили возбужденные польки. ― Вымазались, как свиньи. Хорошо, нам диггер костюмы дал. Тут у них бомбоубежище времен холодной войны. Проползали на животе несколько километров…

– Так легко попасть под Кремль? ― усомнился Пол.

– Не-ет, ― отмахнулась Лола, ― этот диггер спец, столько нам ловушек показал…

– Ладно, как нашли тайник?

– Точно по описанию, ― опередила подругу Алис. ― Действительно что-то вроде подземного Алтаря. Там маленький божок стоит. Диггер не разрешил его трогать, он фанат какого-то духа. Пришлось копать со стороны, под наклоном. Но нашли. Деревянный ларец, обитый медью, а внутри Книга…

– Покажи, ― не выдержал Джефри.

– Погоди, я припаркуюсь где-нибудь, ― предложил водитель.

Когда «Мазда» остановилась на небольшой парковке у магазина в переулке, лайтер осмотрелся и кивнул. Пол включил свет в салоне. Лола дрожащими руками начала что-то доставать из своего рюкзачка и разворачивать. Мужчины наполовину перевалились через свои сиденья и нависли над предметом, который держала в руках молодая полька.

Стопка абсолютно черных пластинок матово поблескивала. Поверхность первой из них была испещрена строчками неизвестных символов, действительно чем-то напоминавших руны. Непонятным образом тонкие пластины были скреплены друг с другом и составляли единый кирпичик, хотя в торце было видно, что он не цельный. Несколько минут все молча рассматривали детали Книги, пока Лола не прошептала:

– Теплая стала…

Осторожно каждый потрогал поверхность верхней пластинки и улыбнулся. В эту минуту они были похожи на подростков, которые нашли в лесу маленького ежика и осторожно рассматривали, делясь впечатлениями. От понимания того, что у них в руках Книга, способная изменить мир, всех охватывал восторг или азарт. Бывалые люди говорят, что странное состояние охватывает человека, отыскавшего золото. Оно начинает влиять на его психику, дергать за какие-то потаенные нити, вынуждающие счастливчика к странным и необдуманным поступкам. Даже платина, более редкий металл на земле, в подобных ситуациях оставляет человека равнодушным.

– Чувствую касание сознания, ― первым признался Джефри. ― Вот это сейчас совсем ни к чему. Мы не знаем, как она действует, а то положит здесь всех! Главная задача ― доставить Книгу в безопасное место. Спрячь от греха подальше… В багажник… Пол, помоги… Едем на место встречи с эскортом, потом в консульство.

Все переглянулись. Спорить с лайтером никто не решился.

В большом доме на окраине поселка Черновка, что минутах в сорока езды от МКАД, долго не ложились спать. Сначала ждали, когда Иван привезет на своем «Ниссане» Варю и Сережу, потом кормили их, а уж после начали расспрашивать.

Оказалось, что у Сережи как экскурсовода по вечерней Москве была удачная экскурсия. Двое иностранцев попросили устроить трехчасовую обзорную прогулку по историческим местам столицы. Хотя Сережа никаких институтов не оканчивал, но историю Москвы, Кремля, необычных домов и множество событий, с ними связанных, знал в совершенстве. Стоило его только зацепить каким-нибудь интересным вопросом, он уже не мог остановиться и рассказывал такие детали, что не во всяком историческом музее или факультете института знают. Просто он жил этим, а о своей жизни многие могут говорить подолгу и увлекательно. Правда, за поздним ужином он был немногословен. Все отнекивался да скромничал, улыбался, отводя взгляд, и кивал на Варю, сидевшую рядом.

Лизина мама и две ее тетки, пока ждали приезда гостей, приставали по очереди к гостям: то к Машеньке и Коле из Питера, то к Наташе, жене главного экскурсовода, то к сестричкам да их маме Алене. Неустанно они выпытывали все детали, так что к ужину уже все обо всех знали. Им очень понравилось, что все шестеро решили перед отъездом порадовать их своим вниманием, и то, что как вшестером уезжали из того поселка со странным названием Благодатка, так и вернуться туда решили тоже вместе. Вот это друзья! Хотя, что связывало таких непохожих людей, они не понимали. Да это разве главное.

Когда все собрались за столом на поздний ужин, выяснилось, что Алена пригласила Сережу и Наташу в гости к себе в поселок. Хотя ребята давно женаты, а квартирой и детишками не обзавелись. Даже на Алтай ездили к знахаркам, ну да какие их годы – успеют еще. Сережа-то вон какой рукастый мужик: только приехал, тут же подсказал, как веранду поставить. Раньше ни у кого такой мысли не было, у них дед по хозяйству был главный, а как помер, то и некому стало. Они уж с Иваном уговорились по возвращению заняться верандой.

Засиделись у большого самовара заполночь. Чашки в Черновке еще те – огромные, по пол-литра, как прежде на Руси чаевничали, с пирогами да плюшками. Уж Лизины тетушки расстарались, напекли разных и много. На что Сережа мужик немаленький, и то пощады запросил, сдался. Ну а остальное им на дорожку и собрали.

– Варь… ― Серый Волк и Серая Мышка сидели на крылечке большого дома на краю поселка. ― Не могу я все эти деньжищи взять, давай пополам. А?

– Сереж, мне они ни к чему, а ты на них следующим летом экспедицию соберешь на гору Нинчурт. Думаю, не раз слышал о ней и Сейдозере на Кольском полуострове. Туда только энтузиасты ездят, у которых своих средств лишь на дорогу и хватает, а у тебя теперь фонд… Я бы тоже поехала, если мешаться под ногами не буду. К тому времени покопаю материал по библиотекам… Эх, жаль отчеты Барченко сгорели!

– Рукописи не горят, ― грустно вздохнул диггер.

– Смотря кто поджигает, ― зло пошутил тихо подсевший к ним Иван.

– Ребят, я все равно поищу информацию. Время пока есть. Нам, главное, Сережу и Наташу пока в Благодатке укрыть. Их явно будут искать. Кто – из-за Книги, кто – из-за денег. Спасибо тебе, Ванечка, за помощь. Мы бы с этим Интернетом и биткоином не справились.

– Перестаньте, ничего хитрого там нет. Главное, что основную сумму я спрятал в надежном банке, а остальные и квартиру ребятам подберем, и с мебелью определимся. Надеюсь, Сережа свое настоящее имя и паспорт в диггерских делах не засветил. Так что пока они отдохнут в Благодатке, а осенью нас на новоселье пригласят.

– Кстати, мы бы с Лизой тоже с вами на Нинчурт рванули. Читали и видео смотрели. Это ужас как интересно!

– Если служивый вам сгодится, ― Николай глянул на Машу, и та кивнула, ― то еще двоих берите. Только мы с Машей люди занятые, заранее предупредите… Это Варюха у нас легка на подъем.

– Ну вы даете, бродяги! ― улыбнулся диггер. ― Каждый раз встречаюсь с вами и удивляюсь. Ну как у вас все получается?!

– Сереж, ― вскинулась худышка, ― мы тут ни при чем. Я вообще с тобой за ручку дважды под Москвой прошлась. Завернула бы куда-то в сторону на пять шагов, так бы там и осталась… Навсегда…

Она скорчила плаксивую рожицу, но никто не поверил.

– А кто со Змеем ходил копаться в Либереи? ― вспомнил Иван.

– Это все неправда была. Он простой жулик… Был.

– Не скажи-и, ― пробасил Серый Волк, ― в наших кругах Змей был авторитетным диггером. На тех книгах такой бизнес поднял…

– Так все ж подделки-то! ― не сдавалась любительница истории.

– Зато как платили! ― улыбнулся Иван. ― И нарасхват.

– Я только одного не пойму, ― как-то по-детски стесняясь, произнес диггер, ― что ж мы им эту книгу отдали? Ведь явно настоящая. Эти польки, когда откопали ее, словно взбесились от радости. Да еще она под божком Кремлевского Духа спрятана была. Видать, давно. Там никто никогда не копал.

– Спасибо, Ленка с Галкой подсказали место, ― улыбнулась Серая Мышка.

– Карлсон, ну откуда эти «пионерки» про тайник узнали?

– Сереж, ― худышка прижала кулачки к своей груди, ― поверь, я тебе когда-нибудь все расскажу, а сейчас нельзя. Если скажу, придется память корректировать. Зачем вам это надо?

– Нам?! ― насторожился Иван.

– Да никому ничего не нужно помнить. Встретились вот, поболтали, и ничегошеньки не произошло.

– Строгий секрет. Государственная тайна… ― процитировал с улыбкой Иван.

– Хуже, ребят, хуже… Мы могли бы и в сто раз больше заломить цену за Книгу, но тогда… Сами понимаете, нас бы не отпустили. Думаю, те, кто на эту сумму согласился, во-первых, поверили в серьезность варианта, во-вторых, будут считать себя в выигрыше… Ведь Книга действительно настоящая.

– Признаться, ― улыбнулся Иван, ― ничего не понял, за исключением того, что тумана стало больше. Только Варьке в такой ситуации могу довериться.

– Я тоже, ― буркнул Сергей, хотя было видно, что такое решение ему далось с трудом.

Они помолчали, вспоминая события напряженного дня. Вдруг диггер тоненько хихикнул. Это было так неожиданно для солидного мужика, что собеседники разом прыснули со смеху.

– Слушай, Карлсон, ― просиял диггер, ― эти польки так перепугались, когда увидели меня в «балаклаве»… Наверное, подумали, что я из спецназа какого-нибудь.

– Сереж, дом, где у тебя «бомбарик», для богатеньких. Видеокамеры там наверняка где-то спрятаны. Зачем было тебя подставлять.

– Спросила бы, ― рассмеялся знаток подземелий, ― мои пацаны эту камеру регулярно жвачкой заклеивают.

– Она, небось, высоко закреплена, ― засомневался Иван, ― не ниже третьего этажа.

– Умение метко стрелять из рогатки, ― рассмеялся диггер, ― одна из дисциплин в моей школе для новичков. Они норматив сдают.

– У меня другой вопрос остался без ответа, ― Серый Волк посмотрел на Варю. ― В той «Мазде», откуда вышли любительницы старинных книг, осталось двое крепких ребят. Один меня просто продырявил взглядом, когда я открыл подъезд и позвал дам.

– Я видела. Это был Джефри. Второго не знаю, но он послабее будет… По крайней мере, у них твоей фотографии нет.

– Ты же в то время уже в шкафу сидела, ― удивился Сергей. ― В «бомбарике».

– Высоко сижу. Далеко гляжу… Кстати, спасибо, что табуреточку отыскал. Оказалась очень удобно.

– И кто такой Джефри? ― в один голос спросили мужчины.

– Нехороший человек, ― заулыбалась девушка, ― просто редиска заморская… Но ты не бойся, брат диггер. Я тебя за «щит Персея» спрятала, когда ты выпускал дамочек с книгой. Думаю, Джефри очень хотел у тебя коды доступа к электронному кошельку выведать, вот я с ним в жмурки и поиграла. А чтобы он твою ауру не срисовал, подсунула портрет алкаша, который вечером у магазина терся.

– Спасибо, конечно, ― Серый Волк сделал жест рукой, словно отвесил поклон, ― а кто там фейерверк устроил с лифтом?

– Джефри мужик серьезный. Еще до вашего возвращения он дал две свечки. Скорее всего, парочку конкурентов уложил. И потом, когда девицы с книгой в машину заскочили, еще пару свечек видела. В тот момент мне пришлось прикрыться, потому что засекла четырех сталкеров около дома. Двое во дворе, неподалеку от Джефри, еще один прятался чуть подальше. Четвертый был с другой стороны дома. Похоже, он страховал из машины на проспекте. Потом, когда мы выходили из соседнего подъезда, лифт застрял, и вырубился свет во всем доме. За что отдельное спасибо Джефри.

– Погоди, ― перебил худышку Иван, ― ты сказала, из соседнего подъезда?

– «Бомбарик» на весь дом, ― пояснил диггер, ― входы с трех подъездов. Они этого не знали и ждали только у первого входа.

– Я Джефри послала сувенир, ― добавила Варя. ― Когда дамы с Книгой сели в «Мазду», я пустила лайтеру зайчик ауры алкаша, будто он на лифте решил подняться на крышу. Так любят в американских боевиках показывать… «Купился» мужчина.

Спалил все предохранители в доме.

– Точно, ― вспомнил Иван, ― когда вы уже к моему «Ниссану» в соседнем переулке подходили, свет в том доме вырубился, и у кого-то сигнализация в машине сработала.

– Вычтут у лайтера из зарплаты, ― рассмеялась Варя. ― Ребят, пошли спать. Вам завтра на Курский ехать. Алена и девчонки с утра переживают.

ГЛАВА XXII. ИЗРАИЛЬ, ИЕРУСАЛИМ

В ночь на пятницу 28 июля тринадцать степенных мужчин вошли в туннель под Храмовой горой. Давно закончились туристические экскурсии, и служащие проводили последнего любопытного за территорию, ведущую под гору, некогда называвшуюся Мория.

Неторопливые шаги гулким эхом отдавались под сводами туннеля, часто именуемого Котель, который берет свое название от Западной стены храма Ирода, звучащего на иврите как «хаКотель хаМаарави». Чем дальше шли по тоннелю молчаливые мужчины, тем выше становился сводчатый потолок, иногда доходя до десяти метров и создавая иллюзию погружения в века. Это отчетливо наблюдалось по каменным блокам, из которых были выложены стены в подземелье. Горизонтальные слои, как разная начинка пирога, были аккуратно уложены один на другой.

Небольшие блоки времен строителей Сулеймана Великолепного лежали на блоках побольше, которыми крестоносцы и мамлюки укрепляли стены крепости семь веков назад, отвоевывая право называть себя царями здешних мест. Под ними были каменные глыбы побольше, уложенные во времена зарождения христианства, когда Елена Флавия Юлия Аугуста, мать императора Восточной Римской империи Константина I, строила православные храмы поверх римских. Эллины же брали строительный материал из разрушенного ими так называемого Второго храма Соломона, который перестроили при Ироде Великом, а начинали возводить по декрету Кира Великого и продолжили строить при Дарии I. Упоминания о великих царях в хронологическом порядке закрепились в слоях фундамента стен подземелий.

Археологи до сих пор так и не нашли подтверждений существования Первого храма Соломона даже в подземельях Мории, но Ветхий Завет утверждает, что он простоял почти четыре века, пока не был разрушен в 586 году до Рождества Христова Навуходоносором, царем Вавилона.

Самый нижний ряд фундамента выложен из мегалитов длиной по 22 метра и весом 800 тонн. Огромные глыбы, обработанные с ювелирной точностью из каменных пород высочайшей прочности и пригнанные друг к другу так, что и цемент не потребовался для их мертвой спайки, имели прямоугольные отверстия для деревянных балок, остатки которых кое-где сохранились до сих пор. Много легенд и споров окружают эти загадочные строения. Еще больше нашлось желающих не узнать истину их происхождения, а отыскать спрятанные в Храмовой горе сокровища. Вавилонцы, ассирийцы, хетты, греки, римляне, тамплиеры, англичане, современные кладоискатели… Все жаждали откопать золото Соломона и Ковчег Завета, но так ничего и не нашли.

Жаль, но знания менее привлекательны для грешных, поэтому до сих пор не известно, кто и зачем вырубал из местных горных пород, близких по твердости к граниту, двадцатиметровые блоки и обрабатывал их так, что не нужен цемент, связывающий кладку на тысячелетия. Кто и как доставлял их в подземелья и строил огромный фундамент не на открытой поверхности, как для пирамид в Египте, а внутри горы на скальных выходах. Причем этот скальный базис тоже был ювелирно выровнен и обработан под мегалиты, которые укладывались в тесноте подземелья на свои «постельки».

Пока лишь священные тексты говорят, что после смерти Соломона в 928 году до Рождества Христова древнееврейское царство разделилось на Израиль и Иудею со столицей в Иерусалиме, где местные строители самостоятельно вырезали мегалиты и укладывали в тоннелях Мории. Современные историки подтверждают это тем аргументом, что крепость Нимрот, построенную в северной части Голанских высот, и ливийский храм Баальбек имеют такие же мегалиты в своих фундаментах, с той лишь разницей, что лежат они на скальной породе сверху, а не в тоннеле.

Оставив мирское за границами своей миссии, тринадцать молчаливых мужчин миновали все доступные туристам подземельях Храмовой горы и остановились у тупика. Тоннель упирался в стену, сложенную из многотонных блоков. Судя по внешнему виду, очень давно и прочно. Кое-где даже виднелись тщетные попытки наглецов испытать на прочность эту стену.

Один из группы полуночных посетителей знаком попросил товарищей подождать. Вместе с коллегой он подошел к правой стене тоннеля, уходящей в сводчатый потолок, и отыскал известные только ему четыре камня в стене. В четыре руки они надавили в определенном порядке только им известные камни, и в стене открылась узкая ниша. По очереди все проскользнули в нее, и стена вновь приняла прежний вид. Внутри было абсолютно темно.

– Братья, ― голос коменданта Южной крепости узнали все, ― включайте фонарики. В углу винтовая лестница. Нам нужно опуститься на тридцать метров, так что будьте внимательны. Не торопясь, члены Тайного Совета Святого Ордена последовали друг за другом. Лестница оказалась необычной. В отличие от круглых винтовых лестниц, привычных для европейцев, она представляла собой в поперечном сечении квадрат. Идеально подогнанные секции по три винтовых оборота плотно лежали друг на друге сверху в такой же квадратной шахте.

Внизу оказался просторный зал, в котором могли свободно разместиться человек двадцать-тридцать. Всех удивило то, что в нем дышалось легко. Воздух не был спертым, как это часто бывает в закрытых помещениях или подземельях. Он каким-то образом проветривался и был свежим. Это заставило некоторых посветить фонариком на стены и оглянуться, нет ли где отдушины.

– Мне понятно ваше удивление, братья, ― усмехнулся Пол. ― Мы находимся в помещении, под которым естественная подземная река, по периметру комнаты ― прямоугольные щели. Течение быстрое, работает, как вентилятор, вдобавок, если опустить каменную заслонку поперек реки, вода все здесь заполнит через эти щели до тоннеля с каменным тупиком, откуда мы спускались. Это на случай опасности. Рычаг, опускающий заслонку, в левом углу.

Комендант Южной крепости высветил фонариком каменный выступ, расположенный так, что случайно нажать его было сложно.

– Вода прибывает быстро, ― добавил брат Пол, ― так что придется поработать руками, чтобы подниматься вверх вместе с уровнем воды.

– А как выключить? ― усмехнулся кто-то из гостей.

– Только нырять… Лучше с аквалангом.

Это развеселило присутствующих, и тягостное настроение тревоги в неизвестном подземелье ненадолго покинуло гостей.

– Братья мои, ― голос коменданта стал строгим, с торжественными нотками. ― Господь выбрал нас для осуществления многовековой мечты Святого Ордена. Наши предшественники восстановили разрушенный бомбардировками дуат, а мы возвращаем ему утерянную Черную Книгу.

– Храни Господь Святой Орден, ― раздалось в ответ двенадцать голосов.

– Аминь! ― с восторгом произнес Пол, и эхо, пробежав по залу, устремилось вверх по винтовой лестнице и затихло где-то в высоте, словно обращение к Всевышнему. ― Надеюсь, вы меня поддержите, если я предложу возложить Книгу на ее законное место отважному Джефри. Он сражался с группой неизвестных, пытавшихся в дикой столице русских варваров выхватить у нас из рук Книгу как раз в тот момент, когда хранители Алис и Лола отыскали ее тайник точно в предсказанном месте.

Дружный голос одобрения заполнил зал.

– На сегодняшнем, ― подхватив волну настроения собратьев, продолжил Пол, ― я бы сказал, знаковом Собрании Тайного Совета отсутствует комендант Восточной крепости. Меня информировали, что причина прискорбная, несчастный случай на автостраде… Прими Господь его грешную душу!

– Аминь, ― подхватило негромкое эхо.

– Сотворим молитву, братья мои, о верности нашему Святому Ордену и готовности пожертвовать всем во имя его процветания.

Все затихли, опустив лучи своих фонарей на центр зала, где возвышался небольшой саркофаг, вырезанный из отполированного черного камня. Вернее, это была своеобразная копия того самого Ковчега Завета, в котором соплеменники Моисея сорок лет носили Черную книгу по пустыне, вывезенную из Египта, и которая, согласно Ветхому Завету, располагалась на вершине Мории в Первом Храме Соломона.

– Аминь… ― комендант Южной крепости в нетерпении потер ладони. ― Соберемся же, братья, вкруг Священного Алтаря нашего.

Не выпуская лучами фонарей сооружение в центре, гости стали вкруг него.

– Прошу вас, брат Алан, отворите Ковчег. ― Комендант Северной крепости открыл каменную крышку хранилища Книги.

– Прошу вас, брат Джефри, возложите нашу Книгу на ее законное место. Во славу Господа нашего Иеговы и Священной власти его во всем мире…

Лайтер достал из-под своей свободной монашеской одежды Черную книгу и бережно положил в Ковчег. Алан осторожно прикрыл саркофаг каменной крышкой, украшенной резьбой из ровных строк символов, повторяющих руны на верхней пластине Книги. Все стояли кругом равных в напряженном ожидании, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Дух Господина здесь, ― первым почувствовал его лайтер.

Следом за ним подтверждали свои ощущения и другие.

– Свершилось! ― комендант Южной крепости окинул взглядом присутствующих. ― Так поклянемся же, братья, не щадя жизней своих хранить Ковчег нашего народа и далекой Цивилизации нашей. Да придет ее власть навечно!

– Аминь.

После некоторого молчания Пол вновь обратился к Тайному Совету:

– Позволю себе заметить, братья, что, согласно Уставу, срок временного правления Триумвирата истек, и мы должны избрать Магистра Священного Ордена «Сынов Света». Кольцо власти в Святом Ордене Триумвират доверил Инквизитору на хранение. Оно здесь… Вношу кандидатуру. Лайтер Джефри… Есть еще предложения?

Он посмотрел на соседа справа. Тот лишь повторил имя лайтера и повернулся с вопросом к соседу справа. Эта процедура повторилась еще десять раз.

– Единогласно! ― только теперь Пол повернулся к Инквизитору. ― Ваша Светлость, прошу надеть перстень избранному Магистру Ордена… На колени, братья!

Дюжина монахов встала на колени, опустив головы. Инквизитор вышел к Ковчегу и произнес:

– Подойдите ко мне, брат Джефри. Преклоните колени и дайте вашу правую руку.

Лайтер торжественно выполнил просьбу. Инквизитор сначала продемонстрировал кольцо присутствующим, затем надел на указательный палец избранного Магистра. Потом вернулся на свое место в круге, сам встал на колени и громко произнес:

– Светлейший Магистр Ордена «Сынов Света», отныне жизнь моя в ваших руках. Вы наместник Господа нашего на этой грешной земле.

Он перевел взгляд на своего соседа справа, и тот повторил все слово в слово. Так, согласно традициям, был избран новый Магистр Ордена.

– Аминь, ― с волнением произнес лайтер. ― Встаньте, братья мои, и примите мою клятву.

Все встали и замкнули круг около стоявшего на коленях Магистра. Он коротко произнес:

– Перед каждым из вас, братья мои, клянусь свято соблюдать Устав Ордена, его традиции и обычаи. Вернуть временно утраченные традиции проведения Собраний Тайного Совета, избрания и выражения недоверия Магистру, избрания и выражения недоверия Триумвирату Ордена, крещения лайтеров у Священного Ковчега. Возродить Центр Священного Ордена в Иерусалиме и вернуть полностью под протекторат Ордена монастырь в ущелье Вади-Курт. Ценой собственной жизни хранить тайны Ордена и защищать его интересы.

– Аминь, ― облегченно высказались присутствующие.

– Сегодня удивительный день, братья мои, ― едва не прослезился самый старший из комендантов, брат Дональд. ― Надеюсь, теперь мы будем чаще видеться воочию, а не смотреть друг на друга через стекло экрана. Позвольте мне каждого из вас обнять и соприкоснуться аурами. Признаться, позабыл их. Я так долго ждал этот день…

Зал Священного Ковчега давно не помнил столько посетителей в своих заброшенных стенах и такого оживленного действия. Влияние Книги чувствовал каждый. Еще больше они надеялись, что эта энергетика станет возрастать с каждым днем. Сначала заполнит этот зал, потом поднимется вверх по 30-метровому колодцу. Проникнет во все тоннели, переходы и залы подземелий. Передаст свою силу водным источникам и бассейнам, а те по каменным желобам разнесут ее по округе. Сначала по Священному городу, а потом и по всей Святой земле.

Словно почувствовав эту мысль, рожденную то ли Книгой, то ли самим Ковчегом, Магистр без предисловий начал транслировать ее присутствующим в ментале:

– Отныне новый код жизненной силы заполнит суть и дух каждого рожденного в Иудее и прошедшего обряд Священного Обрезания в храме над залом Священного Ковчега. Возродится и приумножится на Святой земле племя, избранное самим Господом нашим.

– Аминь, ― откликнулись остальные.

– Позвольте, ― широко раскинул в дружеском жесте руки брат Пол, ― на этом завершить Собрание Тайного Совета и пригласить вас разделить с братьями Южной крепости трапезу. Они с утра молятся о нас и о возвращении Книги в Ковчег.

Все направились к винтовой лестнице, с сожалением вспомнив о предстоящем подъеме на 30-метровую высоту. Пешком… Однако это была традиция Ордена, простым методом освобождающая места для более энергичных собратьев в том случае, если кто-то самостоятельно не сможет преодолеть эту «полосу препятствий».

Отдышавшись наверху, они направились по длинному тоннелю вдоль мегалитов, безразлично взиравших на уже не молодые, но воодушевленные случившимся лица членов Тайного Совета Ордена во главе с новым Магистром.

У выхода из тоннеля Котеля под Храмовой горой их встретили взволнованные охранники. Оказалось, что братья пробыли внизу не час, как им показалось, а все семь часов. Уже рассвело, и толпы мусульман митингуют у входа на Храмовую гору. Дело в том, что территория Старого города, принадлежавшая прежде палестинцам в течение так называемой Шестидневной войны 1967 года, когда Израиль разгромил армии Египта, Сирии, Иордании, Ирака и Алжира, выступавших грозной коалицией против него. По итогам войны Израилю, помимо Синайского полуострова, Сектора Газа, Западного берега реки Иордан и Голанских высот, отошел и Восточный Иерусалим. Сложным был вопрос о Храмовой горе. Арабы стояли насмерть, не соглашаясь ни на какие условия Тель-Авива. В итоге сама Храмовая гора с двумя мечетями эль-Акса и Куполом скалы осталась арабской, а ее Западная стена и восточная часть города перешла к иудеям. По договоренности вход на территорию Храмовой горы охраняют израильские солдаты.

Вот и сейчас около армейских заслонов собрались тысячи митингующих арабов. Что их так разозлило, осталось загадкой. То ли в город просочилась информация о возвращении Черной книги в Священный Ковчег, то ли ее воздействие уже почувствовали адепты обеих конфессий, то ли присутствие высших чинов Святого Ордена под Храмовой горой…

Средства массовой информации сошлись на том, что причиной была установка новых металлодетекторов в пропускных пунктах у входов в Храмовую гору. Хотя, по сути, это была вполне оправданная мера охраны Книги от возможных диверсий. Впрочем, эта причина не разглашалась. Так или иначе, толпы протестующих в пятницу 28 июля 2017 года, в преддверии шабата, выкрикивали оскорбительные лозунги, швыряли камни и петарды, вступали в рукопашные схватки с вооруженными солдатами Израиля. Палестинцы, прорвавшиеся на молитву к мечети Аль-Акса, вывесили на ней свой флаг. Завязалась потасовка. Израильские солдаты применили слезоточивый газ и резиновые пули. В результате 120 человек пострадало.

Все это, конечно, омрачило торжественное событие Ордена «Сынов Света», но ни коим образом не могло повлиять на него. Дуат под Храмовой горой вновь заработал благодаря Черной книге, занявшей свое место в Священном Ковчеге.

ЭПИЛОГ

Ранним августовским утром, едва рассвело, в небольшой съемной квартире спального столичного района на скромной кровати и в еще более скромной пижамке занималась энергетическими практиками худышка, не так давно отметившая свои 27 лет. Занятия ранним утром ей нравились. Тишина… Все любители, новички и наглецы давно закончили эксперименты с осознанными снами, выходами из своих тел, подглядыванием и подслушиванием, а некрофилы уже оставили в покое кладбища и засели писать откровения вернувшихся с того света.

– В твоем времени кто-то переводит бумагу на такую ерунду? ― неожиданно прозвучало в сознании Вари, но она мгновенно накинула на себя «Каирскую тень» и строго приказала: ― Назови свое имя!

– Ждана, ― произнес уже знакомый голос. ― Так и не ставишь зеркало, когда практикуешь.

– Заходите, княжна.

– Обращайся ко мне проще, скромница, а зеркальце поставь.

Не прошло и минуты, как комнату в ментальном поле окружили со всех сторон ледяные стены с голубым отливом, а по другую сторону завыли метели. Их вихри бросали пригоршни льдинок в любого, задумавшего приблизиться к ледяной избушке без окон и дверей. И хотя обитатели тонкого плана не проявляются в материальном мире, все они когда-то жили здесь, и воспоминания зимней стужи с завывающей метелью им неприятны, а преодолеть голубой барьер доступно только для душ с высоким энергетическим потенциалом, которые не будут размениваться на пустяки.

– Перун всемогущий, ― усмехнулся голос Жданы, ― в наших мирах такие метели редкость. Даже я забыла, как это выглядит. Хорошее зеркало, мало кто сможет такое поставить. Теперь узнаю издалека.

В полумраке проявился зеленоватый фантом русской красавицы в соболиной шубе до пят, из-под которой выглядывали красные сафьяновые сапожки, да теплой шапке-боярке с куньим хвостом да лисьей муфточкой для холеных ручек.

– Боже, какая прелесть! ― воскликнула Варя.

– А кто метели закрутил вокруг да снегу насыпал по колено – аж крыльца не сыскать!

– Это я пошалила. У нас лето нынче жаркое, скучаю по снегу.

– А ты вроде из южных краев…

– Да, но зимушку русскую полюбила. Никуда без нее… Правда, кутаюсь в китайские одежки.

– Китайские? Перун всемогущий, ужель перевелись охотники или соболя в лесах?

– У нас многое иначе нынче…

– Ох ни к лицу тебе, умница, скорбные речи. Лучше расскажи, что там случилось с дуатом ариев в ханаанском крае под горой Мория?

– Уже обсуждают? ― удивилась худышка.

– Шумят… В русских сказках не зря сороки новости на хвосте приносили.

– Забавно… Как глубоко ни загляни в тонкие миры, там все то же самое!

Фантом княгини покачал головой, и большие сережки выглянули из-под шапки-боярки.

– Везде свои особенности, а души учатся вечно, пока не уйдут в Свет. Так что, зря «сороки» трещат?

– И да, и нет… ― уклончиво ответила девушка. ― Могу я сейчас говорить предельно откровенно?

Зеленоватый фантом выхватил руку из теплой муфты, только перстни сверкнули. Махнул над собой – и внутри ледяной избушки такой яркий свет вспыхнул, что худышка прищурилась, но глаза не закрыла.

– Вот так си-илища! ― восторженно протянула она. ― Вот это да…

– Я слушаю… ― тихо произнесла гостья и присела на край ее кровати.

– Сестры, хранительницы Черной книги, поменяли в ней пятую главу. Книга попала в руки серых, и они ее с радостью поместили в дуат ариев под Морией…

– Ты уверена, что Книга изменилась в нужную сторону?

– Да. Мне удалось пообщаться с ней. Это не то чтобы чистая книга ариев. Она говорит таким витиеватым языком с намеками да присказками, что впору с караванщиками или торговцами на восточных базарах посоперничать.

– Это Светослав… ― догадалась Ждана. ― Его Светлого ума дело.

– Который хазар одолел? ― не поняла любительница истории.

– Созвучно его имя с киевским князем, да только он с другими ворогами русичей бьется.

– Я вот все думаю, ― призналась обладательница веселенькой пижамки, ― неужели серые не догадаются?

– Ты же сама сказала, что язык иносказательный.

Девушка растерянно кивнула.

– И про «черный колодец» знаешь.

Худышка еще раз кивнула.

– Теперь сложи все вместе… Для любого, уже существующего серого Книга теперь будет колодец выстраивать. И какой бы он знаток и хитрец ни был, Книга всегда сильнее окажется. А вот для новеньких, только народившихся или еще в проекте, она его код жизни выстраивать будет по-своему.

– Код ДНК менять?

– Ваших названий не ведаю, Светослав про то глубоко знает.

Зеленоватые мерцания у фантома замедлились, но потом остановились, и он серьезно сказал:

– Мы это обязательно проверим… А пока спасибо тебе, скромница.

– Да мне за что? Сестрички Книгу отыскали и отредактировали. Диггер разведчиков Ордена на нее навел. Серые меж собой задрались да в дуат под Храмовой горой поставили. Теперь Книгу охранять будут.

– Ой, не лукавь, скромница. Ужель не догадалась, что Книга теперь не серую, а чисто белую энергию на нашу землю через себя пропускает… Ты вновь открыла Врата Света.

Дубна, август 2017.

Оглавление

ГЛАВА I. РОССИЯ, БЛАГОДАТКА

ГЛАВА II. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

ГЛАВА III. РОССИЯ, МОСКВА

ГЛАВА IV. ФРАНЦИЯ, АРЛЬ

ГЛАВА V. РОССИЯ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

ГЛАВА VI. ПОЛЬША, ВРОЦЛАВ

ГЛАВА VII. РОССИЯ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

ГЛАВА VIII. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

ГЛАВА IX. РОССИЯ, БЛАГОДАТКА

ГЛАВА X. ПОЛЬША, ВРОЦЛАВ

ГЛАВА XI. ИТАЛИЯ, ТРАПАНИ

ГЛАВА XII. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

ГЛАВА XIII. ИТАЛИЯ, ТРАПАНИ

ГЛАВА XIV. ФРАНЦИЯ, АРЛЬ

ГЛАВА XV. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

ГЛАВА XVI. ИТАЛИЯ, ТРАПАНИ

ГЛАВА XVII. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

ГЛАВА XVIII. ИТАЛИЯ, ТРАПАНИ

ГЛАВА XIX. РОССИЯ, МОСКВА

ГЛАВА XX. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

ГЛАВА XXI. РОССИЯ, МОСКВА

ГЛАВА XXII. ИЗРАИЛЬ, ИЕРУСАЛИМ

ЭПИЛОГ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg