«Строитель апокалипсиса»

Строитель апокалипсиса (fb2) - Строитель апокалипсиса 2512K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Руслан Альфридович Самигуллин

Благими намерениями вымощена дорога в ад

 Самюэль Джонсон

Дорога, по которой пришлось ехать домой, была слегка покрыта наледью, но дорожные службы округа в полной мере отрабатывали затраченные на их содержание бюджетные средства, так что особых проблем при движении потока автомобилей не было.

Автопилот был выключен, хотя я и не являлся профессиональным водителем, но любил в долгих поездках управлять автомобилем вручную.

– Сильно метёт, – сказала Кристи, обращаясь скорее даже не ко мне, а просто глядя вдаль уходящей полоски дороги переметаемой снежными вихрями.

Мне всегда нравилось проводить выходные с семьёй, а не гонять с мужиками на рыбалку, охоту или вообще напиваться в баре, хотя не скажу, что этого я никогда не делал.

С момента нашей свадьбы прошло более пяти лет, но как только я смотрю на Кристи, на самую прекрасную девушку, пульс учащается, и я словно мальчишка начинаю заискивать перед её красотой. Длинные, густые, светлые волосы, так же как и её, бесконечно голубые глаза, даже спустя годы заставляют моё сердце трепетать.

Малышка Джулия, нежно сопела в детском кресле на заднем сидении автомобиля, проведя целый день на горнолыжном курорте вместе с родителями, она очень сильно устала, а может быть тому виной была доза чистейшего горного воздуха, ставшего шиком, для людей, постоянно живущих в огромных мегаполисах. Вообще в последние годы поездка с семьёй на самый красивый горнолыжный курорт в стране стал нашей доброй традицией.

– Индексы биржевых фьючерсов корпорации «ArmStrong» на сегодня составляют 276 пунктов, на 115 пунктов поднялась стоимость акций горнорудной корпорации «Sastim», продолжают снижаться, – я интуитивно переключил радиостанцию на другую волну.

– Чёртовы компании, – вслух выругался я, – нанимают кучу людей, отправляют на Луну за добычей самого ценного топлива, а потом просто-напросто оставляют людей ни с чем.

Однако благодаря именно изотопу гелия, получившего название «Гелий-3» в начале двадцать первого века началось активное освоение спутника Земли, которое, как писали в прессе того времени, сможет навсегда избавить мир от «наркотической зависимости» – ископаемого топлива так сказать – «нефтяной иглы».

Естественно, что Луна стала лишь первой ступенью для продвижения человека в космосе. На сегодняшний день Луна является перевалочной базой для стартов к другим небесным телам солнечной системы.

Уже сейчас на ней размещено множество объектов, таких как станция раннего оповещения о приближения к Земле опасных космических объектов, множество поселений колонистов, осваивающих поверхность небесного тела.

Однако всё же самое ценное, что там есть – это «Гелий-3», космическое топливо будущего. Трудно поверить, но темно-серая пыль, которой выстлана вся поверхность Луны – это кладовая уникального вещества.

Пользуясь доверчивостью людей, корпорации отправляют сотни тысяч колонистов, на добычу этого ценнейшего вещества обещая при этом золотые горы, пособия, страховку, кому-то даже собственные лунные участки – идиоты!

Снежная буря усиливалась видимость значительно сократилась, но всё же оставалась в допустимых пределах для продолжения пути. Внутренняя злость, накопившаяся за долгие годы, окутывала моё сознание несмотря на то что я уже много лет не имел ничего общего с этими корпорациями.

– Огромное количество людей остались там только потому, что у них не было кредитов на покупку обратного билета на Землю, так как компании, обещавшие всё вышесказанное через некоторое время, лопаются, сливаются с другими при этом, подозрительно быстро меняют состав руководства, или просто не объясняя причины, перестают платить за услуги рабочих, оставляя последних с пустым кошельком.

До мировой глобализации все проблемы, возникающие на строительных площадках и предприятиях, привлекающих низкооплачиваемый наёмный труд, всегда можно было списать на национальный признак того или иного народа типа: – черт подери этих Туркменов или людей, приехавших из Таджикистана. – Но сегодня уже трудно представить, что менее ста лет назад было чёткое разделение между народами и странами внутри континента.

В памяти, почему-то всплыла история семилетней давности, в которой я принимал непосредственное участие при проектировании ряда объектов для дочерних предприятий корпорации «ArmStrong». Как всегда, обещали золотые горы, контракт не менее чем на десять лет, страховка и все прочее, но на деле после сдачи чертежей оказалось, что предприятие начало процедуру банкротства, генеральный директор недоступен, и все в таком духе, до боли отработанная схема.

– Идиот! – мысленно обругал сам себя, – как же можно быть таким доверчивым? – но как бы то ни было эти дела давно минувших дней.

– Сегодня, к счастью, мне не приходится сталкиваться с такими подлыми заказчиками, – подумал я, так как работа заместителем директора департамента по общественной политики не предполагает финансового риска и соответственно сильных эмоциональных переживаний.

Из глубоких мыслей, витавших в моем сознании, меня выдернул голосок Джулии, – папа, папа, смотри какая огромная машинка!

Наш джип хоть и имел полный привод на все четыре колеса, однако обгонять ехавший и поднимающий снежную пыль, внушительных размеров грузовик я не решался, так как поток встречных автомобилей тянулся нескончаемой колонной.

Знак радиации, достаточно большая неоновая надпись на борту контейнера, ясно давал понять, что автопоезд везёт опасный груз, кроме того был виден логотип корпорации «ArmStrong».

Эта компания много лет занимала лидирующие позиции в энергетической промышленности и практически заканчивала строительство самой мощной термоплазменной станции на Луне, не представлялось большим секретом, что грузом автопоезда является сырьё для её реакторов.

–Какого черта? – вслух спросил я, – как таким автомобилям вообще разрешают ездить по дорогам общего пользования, да ещё в сопровождении всего одной далеко едущей впереди машины.

Неожиданно одна из тридцати покрышек огромного прицепа с оглушительным грохотом лопнула, инстинктивно дёрнув руль влево мне удалось, увернулся от ошмётков резины и металла, полетевших в лобовое стекло моего автомобиля, но не успев отвести внимание от приближающего на огромной скорости встречного автомобиля, столкновение с которым, на такой скорости имело бы летальные последствия для всех пассажиров, краем глаза я уловил пересекающий все полосы дороги огромный грузовик, сметающий все автомобили, находящиеся на пути своей смертельной траектории.

Я инстинктивно вывернул руль до упора влево, тем самым избежав встречи с летящими осколками металла и пластика от разлетающихся в дребезги автомобилей, но это привело к заносу и раскручиванию джипа на скользкой поверхности заледенелого асфальта.

Время остановилось. Казалось, что это происходит не сейчас и не с нами, не было слышно ни пронзительного крика Кристи, ни хруста, ломающегося как фольга, металла стоек автомобиля, последнее, что я увидел, оглянувшись назад – это огромные глаза дочки, наполненные слезами и страхом, после чего мир вокруг завертелся и перестал существовать.

Глава 1

– Максим… Максим…, – тонкий женский голос как бы из далека, из-за грани подсознания пробивался в мозг, то и дело пытаясь помешать серому, не имеющему абсолютно никаких красок сну. Помутневшее сознание начало с огромной неохотой развеивать дымку, поглотившую все моё существо.

Очень яркий свет тут же заставил зажмурить и без того не широко открытые глаза, я попытался закрыть лицо рукой, но сделать этого не смог.

– Что происходит? – выговаривать слова мне удавалось с большим трудом.

Повернув голову, я увидел, что обе мои руки забинтованы и прижаты к телу.

– Не шевелитесь, – услышал я чей-то голос.

Голос сменился на мужской, – Анастасия Павловна, Вы уверены, что сейчас стоит с ним разговаривать?

–Если оценивать дозу облучения, полученную им, удивительно как он вообще ещё жив.

–Алексей Николаевич, я сама решаю, когда мне стоит или не стоит что-то делать, – резко оборвала его женщина.

– Хоть подействовало? – спросил мужчина.

В этот момент я не громко простонал.

– Подействовало, – с облегчением сказала женщина.

– Максим Анатольевич, – громко сказала она, – вы находитесь в реанимационной палате, переоборудованной под диагностику людей, имеющих острую лучевую болезнь, в госпитале Святого Иоанна.

Посмотрев на табло электронных часов, висевшие прямо на середине пустой стены, она добавила, – сейчас 12.47 по межконтинентальному времени 14 марта 2089 года.

Дата словно нож врезалась в моё сознание.

– Три месяца, черт подери!

– Неужели прошло уже три месяца, как же так?

Неожиданно, словно яркая вспышка молнии, в голове вспыхнул страшный вопрос, на который я и сам боялся получить ответ.

Я не громко спросил, – где Кристи и Джулия?

Женщина, немного опустив взгляд, не громко ответила, – их больше нет, соболезную Максим.

Я словно провалился в бездонную яму, к горлу тут же подкатился огромный ком и меня вырвало прямо на одеяло, приборы тут же забили звуками тревожной сигнализации, и я вновь потерял сознание.

Последующую неделю, а может и месяц, я потерял счёт времени, и вообще окружающий мир стал для меня на столько чуждым и пустым, что возвращаться в него не возникало никакого желания.

Практически все время я лежал в палате, но иногда все же приходилось вставать и ходить из угла в угол, чтобы хоть как-то размять затёкшие мышцы ног, однако мир вокруг меня был, словно занавешен серой пеленой и лишён всяческих красок, мысли были поглощены самой страшной утратой, которую только может пережить человек.

Палата, которая уже практически стала моим домом, была идеалом для минималиста, и представляла собой большую пустую комнату, не имевшую окон. Однако, помещение было очень ярким за счёт множества светильных ламп, смонтированных на потолке и стенах, о наступлении условной ночи я узнавал по отключению основного освещения и включению ламп дежурного. Входом и выходом служила стальная дверь, постоянно закрытая на замок. В самом центре палаты стояла больничная кровать, возле изголовья которой были смонтированы различного вида и назначения медицинские приборы,

Каждый день, хотя нет, правильнее сказать интервалами каждые 6 часов, так как я не мог знать, что сейчас на дворе, робот медицинской службы привозил мне поднос с кашами, какой-то дрянью похожую на объедки собаки, и целую горсть таблеток.

– Пригласите ко мне лечащего врача, – обращаясь к роботу, сказал я.

– Ваша заявка будет обработана в порядке очереди, – электронным голосом пробурчал робот.

Спустя несколько часов ко мне вошёл молодой человек, облачённый в серо-жёлтый комбинезон.

– Максим Анатольевич, здравствуйте, меня зовут Алексей, я хотел бы поговорить о вашем…– замялся он, – состоянии.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Как мешок говна на свиноферме, – съязвил я и попытался изобразить, что-то похожее на улыбку.

– Что со мной доктор?

– Вы облучены, Максим, – грустно сказал Алексей. – Тот грузовик был под завязку набит радионуклидами, и ещё бог знает, чем.

– Вам вообще повезло сейчас разговаривать и даже дышать, не используя кислородной маски, – он жестом указал на стоящий в углу комнаты прибор с маской перевязанной целой кучей проводов и шлангов.

– Водитель того тяжеловеса умер месяц назад так и не придя в сознание, до сих пор полиция занимается расследованием дела о провозе запрещённого груза по федеральной трассе, но там, что-то не клеится, – покачав головой продолжил разговор Алексей, – Как мне стало известно, они вроде вообще собираются закрывать дело в связи с недостатком улик, списывая всё на несчастный случай.

– Как погибла моя семья? – спросил я, пытаясь разглядеть его глаза, спрятанные за непрозрачной маской защитного костюма.

Алексей тут же отвёл взгляд, но все же ответил, – они погибли мгновенно, удар был очень большой силы, несколько автомобилей упали в кювет, спасти вашу семью у врачей не было никаких шансов, – простите!

– Сколько мне осталось, доктор?

К такому вопросу врач конечно и был готов, но все, же с сочувствием посмотрев на меня, сказал, – около пары месяцев, но это очень приблизительный срок.

В этот момент, вероятно, я должен был забиться в истерике, начать плакать, звать Бога и так далее, но вместо этого я лишь усмехнулся, и ответил, – что-то долго ещё ждать, наверняка Джулия успеет соскучиться по папке. Алексей сделал вид, что разделяет мой оптимизм.

– Почему меня не выпускают из палаты? – поинтересовался я.

– У вас острая лучевая болезнь Максим, мы стараемся оградить наших пациентов и работников от любых контактов с вами, кроме того стерильность палаты на начальном этапе лечения пойдёт вам только на пользу, и как только мы добьёмся положительных результатов вас перенаправят в другой медицинский центр.

Закончив разговор, Алексей, посмотрев на приборы, сделал какие-то записи в блокноте и удалился.

Значительно лучше мне не становилось, скорее наоборот, рвота с каждым днём усиливалась. В мой мозг пришло страшное желание поскорее отправится туда, где я смогу вновь обнять любимую семью, но независимо от моего желания, судя по словам Алексея, этот день не заставит себя долго ждать.

В госпитале я провёл около двух месяцев, постоянное нахождение в палате, не имея даже возможности выйти на свежий воздух, поговорить с другими людьми действовало на меня крайне угнетающе, и с каждым новым днём чувство одиночества и внутренней опустошённости усиливалось. Через некоторое время мене дали разрешение посещать оборудованный специальными тренажёрами спортивный зал, где я смог понемногу восстанавливать свою прежнюю форму.

Персонал госпиталя крайне редко посещал меня, скорее всего это было связано с тем, что какие бы силы и средства не тратились на моё лечение, исход будет один. Однако, используя сильно действующие препараты, удалось практически до нуля снизить передаваемый мною радиационный фон, и я стал практически безвреден для окружающих. Но несмотря на это, чаще посещать меня не стали, видимо больничный персонал просто не хотел лишний раз беспокоить меня ненужными процедурами, а может они просто не хотели общаться с умирающим человеком.

С каждым новым днём, проведённым в этих стенах, я все больше начинал чувствовать себя потерянным и отрешённым от окружающего мира. Ни раз, сидя на кровати в тусклом свете лампы ночного освещения в голову приходил один и тот же вопрос, – какой смысл лечения, если мой жизненный путь практически подошёл к своему трагическому финалу?

Проводя аналогию с людьми больными самыми страшными и не излечимыми болезнями, но все же борющимися до конца, я понял, что, скорее всего чувство самосохранения, заложенное в сущности человеческого сознания, не даёт разуму осознать то что исход уже предрешён.

По моей просьбе Алексей принёс в палату библию, которую я начал читать первый раз в своей жизни. Конечно, когда ты живёшь полной жизнью и не задумываешься о том, что рано или поздно она закончится, в голову даже не приходит мысль о том, что ждёт нас потом.

Так пролетали часы, дни, месяцы, но в один из них мне принесли одежду и попросили, как можно скорее переодеться, так как готовился мой переезд в специализированный медицинский центр, где я, скорее всего, проведу последние дни своей жизни.

Я быстро собрался, хотя чего уж тут было собирать. Из всех вещей, что у меня были это только одежда и средства личной гигиены. Единственное что мне пришло в голову сделать – это сбрить бороду, которая росла уже на протяжении нескольких недель, чтобы хоть как то, хотя бы внешне, привести себя в порядок.

В палату зашёл Алексей, одет он был как обычно в белый слегка затёртый халат, на его лице светилась улыбка.

– Максим Анатольевич машина ждёт вас у комплекса. Вы готовы?

Перед выходом из палаты я посмотрел на себя в зеркало, мне показалось, что за несколько месяцев моё лицо постарело на десятки лет, в черных зрачках уже угасли последние огоньки и взгляд стал пустым и блеклым.

– Веди, – выдохнув, сказал я.

Алексей вёл меня по бесконечным больничным коридорам, в которых нам на встречу тут и там попадались идущие по своим делам врачи, медицинские сестры и люди в больничных халатах.

Дойдя до главного фойе корпуса Алексей остановился у стойки регистрации.

– Вам туда, – махнул рукой Алексей и принялся заполнять какие-то бумаги.

– А вы со мной разве не пойдёте? – удивился я.

– К сожалению, нет, мне нужно ещё заполнить кучу бумаг, – торопливо проговорил Алесей.

– Вас там ждут, в моем присутствии нет необходимости.

– Ну и порядки тут! – продолжал удивляться я. То они с меня глаз не спускают, то отправляют чуть ли не на все четыре стороны.

Я направился к выходу из главного здания больничного комплекса, ставшего для меня скорее тюрьмой, нежели обычным медицинским учреждением.

Оказавшись по ту сторону от входной двери, я сразу же почувствовал, как же сильно соскучился по не кондиционируемому воздуху, лёгким порывам ветерка, щебетанию первых весенних птиц и яркому свету солнца, в лучах которого утопал зелёный сад, раскинувшийся вдоль зданий больничного комплекса.

Территория комплекса была усеяна маленькими красивыми беседками, в которых сидели люди, облачённые в белые больничные халаты. Огромный парк окружал комплекс высотных строений, являющихся медицинскими корпусами госпиталя. Лучи яркого весеннего солнца отражались от стеклянных панорамных окон и освещали все пространство вокруг, придавая картине поистине умиротворяющий оттенок.

На отгороженной площадке стоял фургон с эмблемой госпиталя и небольшой внедорожник сопровождения.

Четыре человека в костюмах сотрудников медицинского департамента стоявшие возле машин громко смеялись, обсуждая какую-то шутку. Подойдя к ним, я представился и они, осмотрев меня беглыми взглядами, начали расходиться по своим машинам. Старший сотрудник попросили меня занять место в кузове больничного фургона, а сам, заняв место в кабине, дал команду автопилоту начать движение по маршруту. Двигатель фургона тут же почти неслышно загудел, и мы тронулись постепенно, набирая скорость.

Глава 2

Машины ехали по холмистой лесной местности, за окном то и дело промелькивали рощицы деревьев, кустарники и овраги.

Под монотонный гул мотора и шелест резины о поверхность идеально ровного асфальта, я незаметно для себя начал погружаться в томительный сон.

Мне снилась девушка, указывающая пальцем на что-то позади меня, она была похожа на Кристи, но цвет волос и фигура были другими, потом я увидел очертание маленькой девочки, играющей с куклой, она внимательно смотрела на меня и широко улыбалась.

Вдруг, сквозь сон до меня донёсся тонкий пронизывающий звук, как будто комар пролетел рядом с ухом, после чего раздался хлопок со стороны левого заднего колеса, и машина резко изменила направление движения. От резкого маневра меня выбросило с кресла и с силой ударило о противоположный борт фургона. Секундой позже, позади, раздался оглушительный грохот, через задние окна я увидел на месте едущего в сопровождении автомобиля огненный шар и отлетающие металлические обломки.

Дыхание перехватило, – твою мать! – выругался я.

– Что там происходит?

Я попытался окрикнуть старшего машины, но вместо ответа я услышал сообщение автопилота о прекращении работы и передачи управления водителю, но там, где должна была быть видна голова водителя, отчётливо виднелось красное пятно на лобовом стекле и маленькая паутинка трещин в самом её центре.

На большой скорости фургон вылетел с дороги и замер, уткнувшись в густые заросли каких-то придорожных растений. От сильного удара головой, сознание помутнело, и я словно вновь очутился в эпицентре той самой страшной катастрофы унёсшей жизни моей семьи.

Но забвение оказалось не долгим, задние створки фургона с треском распахнулись, и яркий солнечный свет заставил меня прикрыть глаза ладонью. Весь мир показался мне окутанным в красную пелену, очевидно от крови, стекающей из пробитого лба.

Когда зрачки привыкли к яркому свету, я увидел здорового бугая с ломом и в бронежилете стоявшего у распахнутой дверцы фургона.

– Он тут, и даже вроде живой ещё, – крикнул кому-то бугай, – тем хуже для тебя, – уже обращаясь ко мне, сквозь зубы процедил он.

Их было человек семь или восемь, все были одеты в одинаковую форму и имели похожее снаряжение, в руках держали штурмовые плазменные винтовки оборудованными коллиматорными прицелами.

После того, как из открытой кем-то из нападавших водительской двери фургона выпал труп водителя, стало очевидно, что я остался последним выжившим из обоих автомобилей.

Меня поволокли к стоявшим на обочине автомобилям, не имеющим опознавательных знаков, в том числе даже номерных, чёрный цвет и сильно тонированные стекла не предвещали ничего хорошего.

– Кто вы такие? – попытался спросить я, но вместо ответа хороший удар бугая отправил меня досматривать так бесцеремонно прерванный в фургоне сон.

Маленькая девочка, глядела на меня своими бесконечно голубыми глазами и тихонько похихикивала.

– Папа, – сказала, протягивая ко мне свои руки, – ты ведь никогда меня не бросишь, – тихим нежным голосом сказала она, пристально глядя мне в глаза.

Но вдруг женщина, стоящая рядом с ребёнком, одёрнула меня и громко спросила, – Максим Анатольевич?

– Опять это чувство, черт бы его побрал – ругнувшись, я попытался открыть глаза, но из-за яркого пучка света, направленного прямо в моё лицо, не смог этого сделать.

Вместо женского голоса я услышал грубый мужской бас, – я ещё раз спрашиваю, ты Макаренко Максим Анатольевич?

Резкий шлепок по щеке заставил меня приложить максимум усилий к тому, чтобы поднять веки и, хотя бы своим видом показать, что я слышу вопрос.

– Да, – с трудом пробурчал я.

– Какие у вас планы на Луне? – грубый мужской голос старался как можно быстрее донести вопрос в мой просыпающийся мозг.

– На луне? – я промямлил себе под нос, пытаясь понять суть вопроса.

Очередной шлепок по щеке не дал мне много времени на обдумывание ответа.

– Я, я не понимаю, о чём вы, – попытался собраться с мыслями и дать хоть какой-либо ответ.

Приоткрыв глаза, я попытался осмотреться. Помещение, в котором я оказался, представляло собой небольшую комнату без окон и какой-либо мебели кроме стула, к которому я был пристегнут пластиковыми наручниками и табуретки стоявшей возле противоположной стены. Помимо меня в комнате находились ещё три вооружённых человека в сером камуфляже и черных масках на лицах.

– Нет нужды врать Максим, – сказал человек, стоявший чуть поодаль от меня, – нам доподлинно известно, что вы хотите проникнуть на объект корпорации «ArmStrong» и помешать планам профессора Кромвеля.

– Неужели ты думал, что наивный план просто так легко вам удастся?

– Все члены вашей организации будут обязательно пойманы и уничтожены, – твёрдо проговорил человек.

Говоривший боец снял маску и подошёл ближе ко мне. Он не был высокого роста, не казался грозным боевиком или политическим деятелем, представляющим интересы тех или иных корпораций, хотя и имел крепкое мускулистое тело очертания, которого было видно даже через плотный камуфляж. В его черных глазах не отражалось практически никаких эмоций свойственных обычному человеку. Его страшный и в то же время пустой взгляд напомнил мне взгляды людей, прошедших очень тяжёлый жизненный путь, страшные войны, последствия катастроф, казалось, в его глазах до сих пор тлеют остатки воспоминаний пережитой им трагедии. Я понимал это, потому что совсем недавно я увидел такое же отражение и в своих глазах.

– И так, я ещё раз спрашиваю, – где остальные бойцы вашего отряда?

– Я, правда, не понимаю, о чём вы, я простой человек, – оправдывался я.

– Я знаю, кто вы Максим, – мужчина поставил напротив меня табуретку и сел.

– Но вы ведь не будите отрицать, что знаете профессора Кромвеля?

– Знаю, – я утвердительно кивнул головой, – но мы не виделись уже более семи лет, после того как его корпорация кинула нас с проектом термоплазменной станции спроектированной мной.

– Уже лучше, но меня больше интересуют ваши планы на луне, и местонахождение остальных членов вашей организации.

– Я ещё раз вам повторяю, что не знаю ничего, о том вы говорите – я старался быть как можно убедительнее.

– Я вас понимаю, нелегко сдавать своих, но можете мне поверить, что вы обязательно мне все расскажите, хотите вы этого или нет, а иначе, – он жестом указал на пистолет, висевший на поясе стоявшего рядом с дверью охранника.

Главарь встал с табуретки, подошёл к стоявшему возле стены человеку в чёрной маске и, похлопав его по плечу, удалился из помещения.

Посмотрев в след ушедшему командиру, боец подошёл ко мне.

– Ты обязательно все расскажешь, – сказал он и в очередной раз ударил меня по лицу.

Перечень пыток не был слишком большой или зловещий, как это показывают в кино, но если бы я хоть что-то знал, то обязательно раскололся, и все эти сказки о нечеловеческой выносливости героев боевиков надуманное преувеличение.

Прошёл час, может быть несколько, а порой казалось, что прошли не одни сутки. Парни заметно выдохлись, отбивая мне почки и нанося удары по лицу. Моя непреклонность, похоже, начала убеждать их в том, что известно мне не так уж и много, а точнее ничего.

– Неужели вы думаете, что пытками, угрозами убийства или страшных увечий можно запугать человека, который лишился смысла жизни, от которой и так остались считанные дни? – я презрительно выплюнул на пол скопившуюся во рту кровь.

Покрутив перед моим лицом плазменным пистолетом, боец демонстративно зарядил магазин в рукоять и, взведя курок, приставил дуло к моему виску – последнее желание, мразь? – сквозь зубы процедил он.

Дыхание остановилось, мысли перемешались, – как можно понять и осознать то, что через секунду ты перестанешь существовать?

Неожиданный хлопок в дальнем конце помещения заставил меня приоткрыть глаза, человек державший пистолет непроизвольно повернулся в сторону резкого звука.

В помещение залетела свето-шумовая граната, и в ту же секунду ослепительная вспышка заставила всех людей в помещении зажмуриться. Резкий толчок в спину повалил меня на пол вместе со стулом, к которому я был, пристегнут пластиковыми браслетами.

Плазменные очереди расчертили все помещение, прямо перед моими глазами. Я увидел, как, истекая струями крови, упал охранник, секунду назад державший пистолет у моего виска. Грохот выстрелов полностью заглушил крики раненых и умирающих охранников.

Меня подняли, один точный взмах большим армейским ножом освободил руки от стягивающих пластиковых наручников.

– Ты пойдёшь с нами! – я услышал грубый, но как показалось в грохоте боя, женский голос.

В ту же секунду меня подхватили под руки и поволокли к выходу из помещения.

Коридоры комплекса были обесточены, тусклый свет аварийного освещения немного давал возможность вдеть направление движения в темноте, разрываемой вспышками выстрелов. На лицах нападавших бойцов были одеты приборы ночного видения, так что ориентироваться в темных коридорах им не составляло большого труда.

Каждое следующее помещение, попадавшееся на пути нашего отхода, зачищалось броском гранаты и очередью из плазменных винтовок. Для того чтобы не попасть в окружение, на всех ключевых перекрёстках бесконечных коридоров были выставлены контрольные точки из одного-двух человек занявших круговую оборону, немедленно отходивших сразу после нашего прохода.

Действия бойцов были поистине профессиональными, это я понял по их невозмутимым лицам и отточенным до автоматизма движениям. Прикрывавшая отход группа из двух бойцов закидывала дымовыми грантами ведущих преследования охранников комплекса.

Несколько трассирующих лучей проскользнули прямо возле моей головы и ударили в спину бегущего впереди бойца, ни бронежилет, ни одетая поверх него разгрузка не спасли от разрывного снаряда, он упал замертво.

Ответный огонь охраны комплекса усиливался пропорционально прибывающим с каждой секундой новым охранникам, оглушающе гремела серена боевой тревоги.

– За мной! – сказала женщина и исчезла и боковом ответвлении коридора, остальные бойцы, не мешкая, последовали за ней.

Пробежав несколько десятков метров, мы оказались в помещении, напоминавшем вентиляционный узел.

Меня положили на пол, остальные бойцы занялись обороной входной двери, практически не переставая вести огонь и не давая возможности охране комплекса подойти близко к нашей позиции.

Опустившись, я обратил внимание на незнакомую женщину, на долю секунды в голову пришёл образ Кристи, хотя по внешнему виду, лицу или фигуре она ничем её не напоминала, коротко стриженые волосы и не большой рост сочетались с её крепким, но всё же женственным телосложением. На вид ей было около сорока лет, её лицо ещё не утратило красоты, но было испещрено тонкими полосками морщин.

– Кто вы такие? – спросил я.

– Мы последняя линия обороны Луны, – запыхавшись, сказала женщина.

– Люди, похитившие Вас, планируют уничтожить термоплазменную станцию на Луне, после чего, от мощнейшего взрыва спутник Земли сойдёт с орбиты и столкнувшись с планетой уничтожит все живое.

– Но, но зачем им это? – меня бросило в пот от её слов.

Это радикальные террористы, они не признают законы тех или иных корпораций или лидеров народов Земли.

– Но причём тут я?

– Врачи сказали, что у меня сильнейшая лучевая болезнь и при любых раскладах мне недолго осталось!

– Вы раньше работали на корпорацию «ArmStrong» и принимали участие в проектировании этой станции, вы должны знать все слабые места комплекса, по которым может ударить враг, – глядя мне в глаза, проговорила незнакомка.

– Но ведь это было более семи лет назад! – грохот от взрыва гранаты возле дверей помещения заставил меня замолчать и упасть на живот, закрывая руками голову.

Несколько бойцов откинуло взрывом в середину помещения. Наши силы таяли с каждой секундой. Два человека, оборонявших входную дверь уже были убиты, боезапас группы подходил к концу.

Окинув взглядом, стоящие вдоль стены холодильные камеры, женщина скомандовала, и выжившие бойцы принялись заваливать входную группу.

– Будем двигаться по вентиляционным коробам, они должны вести к вытяжной камере на поверхности, – крикнула женщина и несколькими точными выстрелами выбила решётку шахты.

Заминировав самодельные баррикады, четвёрка выживших бойцов и я начали залазить в вентиляционный короб.

Силы бойцов были на исходе, тем более среди оставшихся четырёх человек трое имели те или иные ранения, так что ползти по вентиляции мне пришлось своими силами.

Теряясь во времени, мы продолжали ползти по длинным коробам, благо они были значительных размеров, скорее всего из-за того, что комплекс состоял из больших по площади помещений, скрытых на значительной глубине под землёй и требующих большого объёма циркулирующего воздуха.

Грохот взрыва где-то позади нас подстегнул ускорить и без того не медленные движения.

– Они пробили баррикаду, – сказал один боец – у нас совсем мало времени.

– Я знаю! – подтвердила женщина, достав рацию, проговорила – орёл один, орёл один это наземная группа каков ваш статус? – приём.

Шипение резко сменилось голосом человека – наземная группа, – это орёл один нахожусь в трёх минутах лету, обеспечьте безопасную зону посадки, как понял? – приём.

– Принял, – резким голосом ответила женщина.

Через минуту я увидел свет в конце, казалось бы, бесконечного тоннеля.

Наконец-то мы выбрались из короба и оказались в помещении, оборудованном большими приточно-вытяжными установками. Свет, показавшийся лучами яркого солнца, был ничем иным как освещением диодных ламп, закреплённых на стенах и потолке. За металлическими решётками сквозь тьму ночи, виднелись прожектора освещения комплекса.

Два бойца незамедлительно, открыв верхний люк и прикрепив в дополнение к коллиматорным, оптические прицелы, заняли оборону на крыше сооружения, третий занял оборону у входа в камеру.

– Орёл один, это наземная группа, точку эвакуации указываю инфракрасным целеуказателем, – сказав это, женщина приоткрыла входную дверь и, что есть силы, бросила на ближайшую открытую площадку целеуказатель.

Хлопки выстрелов снайперов, сидящих на крыше, не заставил себя ждать, в ответ тут же посыпался град трассирующих снарядов, в воздух полетели осветительные ракеты, разрывая своим свечением непроглядную, безлунную ночь.

Охрана комплекса начала стягивать лёгкие броневики к месту интенсивной перестрелки, но неожиданно подъезжающие машины одна за другой озарились яркими вспышками и прогремели несколько оглушительных взрывов.

Над полем боя пролетел чёрный конвертоплан, с бортов которого посыпались в направление наступающих сил смертельные полоски выхлопных дымов от мелкокалиберных ракет.

Долго кружить не имело никакого смысла, так как зона эвакуации могла в любой момент перестать быть более или менее безопасной для хоть и секундной, но все, же посадки машины.

– Выходим! – громко скомандовала женщина, все бойцы мгновенно покинули позиции и направились в сторону опустившего заднюю аппарель, лишь слегка касающегося земли конвертоплана.

Двое бойцов придерживающих меня под руки помогли подняться на борт машины, женщина и ещё один боец прикрывали наш отход.

Но как только мы взошли на борт, совсем рядом раздался выстрел, и голова прикрывавшего нас бойца за долю секунды превратилась в кровавое месиво.

Грубый мужской голос громко приказал бросить оружие и направил пистолет в голову женщине.

– Вам не уйти, – сказал он.

Я мгновенно узнал этот голос, это был тот самый человек, который допрашивал меня.

Появившийся из тени не освещаемой бортовыми огнями машины, мужчина держал в руках плазменный пистолет, нацеленный в голову незнакомки.

Мгновенная реакция пилота сработала в последнюю долю секунды. Резкий наклон конвертоплана заставил мужчину резко отпрыгнуть во избежание удара гондолой двигателя. Секундной заминки оказалось вполне достаточно, чтобы женщина кувыркнувшись сделала пару выстрелов в его сторону, и воспользовавшись замешательством буквально впрыгнула в грузовой отсек.

– Вверх, давай вверх! – что есть мочи закричал я.

Пилот, не секунду не мешкая, двинув руды до упора вперёд, довёл двигателя до максимальных оборотов. Машина с резким толчком пошла вверх, глухие хлопки тут и там расходились по обшивке, обозначая попадания вражеских снарядов.

Но чем дальше и выше уходил в чёрное небо конвертоплан, тем реже они слышались, а потом и вовсе пропали.

Я облокотился спиной к борту и перевёл дух, град капель пота струился по моему лбу заливая глаза.

– Анна, – переводя дыхание и держась за окровавленную руку, сказала женщина.

– Что? – непроизвольно проговорил я.

– Меня зовут Анна, – повторила она.

– А меня зовут…

– Я знаю, как вас зовут Максим, резко оборвала женщина.

– Неужели вы думаете, что мы спланировали и организовали такую сложную операцию по спасению, не зная ради чего мы это делаем? – с недоумением спросила она.

Я ничего не ответил.

– Вы наша надежда, а может быть и надежда всех людей на Земле и Луне вместе взятых. Вы лично знакомы с профессором Кромвелем, только вы можете отговорить его от сумасшедшего плана, и кроме того никто кроме вас не сможет помочь нам попасть на захваченную его сторонниками термоплазменную станцию.

– То есть вы хотите сказать, что мы летим на Луну? – подняв брови, удивлённо спросил я.

– Я хочу сказать только то, что, если вы нам не поможете, спустя не так много времени, всех нас и ещё, около пятнадцати миллиардов человек, не будет существовать, – твёрдо заявила Анна.

– Как вы себя чувствуете, вам уже лучше? – сменив тон, спросила она.

После нескольких уколов тонизирующих и обезболивающих армейских препаратов, я наконец-то понемногу начал приходить в себя.

– Немного, – ответил я – ходить по крайней мере я уже могу, не хромая и печень с почками болеть перестали.

– Кто этот человек, который чуть не убил вас на площадке? – обратился я к Анне.

– Его зовут Давид Хоффер, он глава нанятой Кромвелем частной военной компании, проще сказать головорезов, выполняющих любые заказы за хорошую плату и, судя по всему, Кромвель их не обделяет.

Я не любил смотреть центральное телевидение и зависать во всемирной паутине в поисках никому не нужных новостей, но кажется, начал вспоминать о документальном расследовании каких-то журналистов, в котором, вроде бы, говорилось о неком Хоффере. Кажется, оно было посвящено военным преступлениям последних лет.

Анна продолжала, – когда-то Хоффер был одним из лучших воинов последнего десятилетия, он участвовал во многих вооружённых конфликтах и всегда выходил из них победителем. Но, кому-то его персона начала очень сильно мешать и в один прекрасный день его обвинили в геноциде, военных преступлениях вылившихся в убийство мирных граждан и множестве других злодеяний.

– Он незамедлительно был вышвырнут из армии, с лишением всех наград и званий. После чего несколько лет о нем не было слышно практически ничего. Но два года назад Хоффер организовал частную военную компанию, нанятую для защиты интересов Кромвеля.

– Я уверена в том, что он не остановиться пока не выследит и не уничтожит нас, именно поэтому мы должны быть предельно осторожны, – говоря это, Анна ходила по салону машины в поисках перевязочных пакетов.

– Но что мешает Кромвелю осуществить задуманное прямо сейчас, чего он ждёт? – недоуменно спросил я.

– Он ждёт наладки и запуска последнего энергоблока станции, что бы мощности взрыва хватило для сдвига Луны с орбиты, – угрюмо сказала Анна.

– Так что на проведение операции у нас не более пяти дней иначе мир перестанет существовать.

– Как вы обо мне узнали?

– Мы узнали о вас, Максим, – она подчёркнуто произнесла моё имя, – благодаря выпуску новостей, о той страшной аварии, в которой погибла ваша семья.

– Я соболезную вам, – с неподдельной горечью в голосе сказала женщина.

– Мне и самой пришлось испытать и пережить потерю двух детей, которым не было и десяти лет, – взгляд Анны стал каменным и будто бы пережитые воспоминания на миг отразились в её глазах.

– Наведя справки и узнав о вашем прошлом, сопоставив все за и против, придя в итоге к выводу, что вы, именно вы, – многозначительно сказала Анна – вы та самая возможность, которую мы искали.

– Однако о наших планах стало известно Хофферу и он, не задумываясь, организовал засаду на конвой, перевозивший вас в медицинский центр.

– Но он не знал самого главного, а именно того, что вы не являетесь нашим человеком.

– Они бы Вас убили, в этом можете даже не сомневаться, их главная задача выйти на нас и помешать нашим планам.

– Но они прокололись, – она растянула холодную улыбку – видимо никто не ожидал такой наглости, как силовая операция по вашему освобождению.

– Теперь я знаю, кто меня похитил, пытал, но я до сих пор не знаю ничего о вас? – спросил я, посмотрев в глаза Анне.

– Мы, скажем так, группа бывших военных и работников корпорации, которым не плевать на будущее человечества, – сказав это, Анна вскрыла перевязочный пакет и начала заматывать себе руку, давая понять, что вечер вопросов и ответов окончен.

– Последний вопрос, – растерянным голосом сказал я – куда мы летим?

– В торговый космопорт центрального Евразийского округа, там нас должен ждать зафрактованный грузовой корабль, который и доставит на орбиту Луны.

– Почему только на орбиту? – подумал я, но задавать вопросы не стал, так как Анна уже была занята, оказывая помощь раненому члену её команды.

Полет на борту конвертоплана, конечно не был родней первому классу круизного авиалайнера, но после всего пережитого, казался неплохой альтернативой больничной палате и уж тем более сидению привязанным к стулу.

Глава 3

Евразийский космопорт представлял из себя огромное по своим масштабам сооружение. Площадь объекта можно было сопоставить с небольшим городом, сотни километров внутренних подъездных дорог окружали ветвистыми линиями все здания и сооружения, находившиеся на территории порта.

Каждый час с одной из площадок стартовал или приземлялся орбитальный транспорт, стони тысяч людей, каждый день отправлялись или прибывали с одной из орбитальных станций Земли и Луны, некоторые грузовые суда уже занимались транспортировкой первых модулей марсианской базы, заселить которую планировалось в ближайшие пять – шесть лет.

Сегодня корпораций борются за право как можно быстрее осваивать новые миры соседних небесных тел, так как все природные ресурсы нетронутых земель превращаются в их собственность и продаются на рынке по заоблачным ценам. А в случаях нахождения уникальных ископаемых, с помощью которых в последующем производят новые виды материалов, доходы корпорации увеличиваются во множество раз. Именно так и получилось с такими гигантами как «ArmStrong» и «Sastim» которые и по сей день уверенно лидируют на рынке добычи и производства сырья, а также поставкой энергоресурсов во все даже самые отдалённые колонии Земли.

Множество посадочных платформ для внутриатмосферных воздушных судов тех или иных типов, и даже старых ещё не выведенных из эксплуатации вертолётов, окружали огромные по своей площади регистрационные терминалы, где все пассажиры без исключения проходили таможенный контроль и досмотр провозимого груза.

Широченное шоссе, предназначенное для движения наземного транспорта и монорельсовая скоростная дорога, по которой передвигались поезда на магнитной подушке, тянулись от горизонта до всех главных терминалов, коих насчитывалось целых пять.

Главная диспетчерская башня возвышалась почти в самом сердце комплекса, высота стальной конструкции превышала порог в двести пятьдесят метров над уровнем моря. На вершине сооружения находился диспетчерско-командный пункт, из которого вёлся постоянный контроль за плотным трафиком планетарно-космического транспорта. Целые поля, огромных антенн и радиолокаторов, устилали площадку вблизи командного пункта управления комплексом.

Грузовой терминал находился немного поодаль от четырёх пассажирских, на его посадочных платформах стояли огромные транспортные корабли. Внешний вид, конечно, значительно отличался от блестящих, красивых пассажирских лайнеров. Их огромные обшарпанные корпуса ясно свидетельствовали о том, что эти машины используются исключительно для того что бы приносить огромные прибыли своим владельцам.

Охране терминала мог позавидовать даже дворец генерального директора ассамблеи окружных правительств Земли. Сотни людей, вооружённых штурмовыми винтовками, и пистолетами дежурили на ключевых объектах терминала, таких как погрузочно-разгрузочные платформы и стойки регистрации грузов.

Меры безопасности всех земных космопортов были усилены после ряда попыток, тех или иных сумасшедших группировок, угнать или просто взорвать космолёты, но благо пока это не удалось ещё никому.

– Как мы попадём на корабль, – я недоуменно спросил Анну?

Вместо ответа, она швырнула мне униформу работника горнорудной корпорации «Sastim» – быстро переодевайся!

Форма была хоть и немного потрёпанной, но как, ни странно по размеру вполне подошла, на спине и груди красовался логотип корпорации.

– Вот твои новые документы, – Анна протянула мне новенький паспорт – теперь твоё имя Алексей Демидов, ты главный инженер отдела разработки месторождений «Sastim».

– Меня зовут Елена Корвин, я начальник отдела сбыта той же корпорации.

– Корабль будет ждать нас на третьей стартовой площадке, с капитаном всё вопросы улажены, главная задача пройти таможенный контроль.

– Пронести на борт оружие мы, к сожалению, не сможем, – с ноткой напряжения сказала Анна, убирая винтовку в ящик, стоявший вдоль сидений.

– Единственный пистолет будет у капитана Грейва, но я искренне верю, что он нам не понадобится или по крайней мере будет явно бесполезен перед охраной космопорта.

– Почему мы не можем просто пойти со своими документами и всё? – удивлённо спросил я.

– Потому что люди Кромвеля прекрасно знают, что мы так или иначе попытаемся прорваться на Луну и соответственно они не в коем случае не могут позволить нам помешать интересам Кромвеля.

– Скорее всего они уже ждут нас, так что, если мы не хотим быть застреленными сразу по прибытию, советую тебе воспользоваться новыми документами и формой, – не оставляя мне выбора подытожила Анна.

Посмотрев на меня, она неодобрительно покивала головой и сказала – с таким лицом ты не то, что не похож на главного инженера огромной корпорации, ты вообще смотришься как уличный оборванец.

Достав из большого вещмешка миниатюрную, украшенную блёстками косметичку, принялась возвращать мне человеческий вид.

– Признаю, эффекта она достигла, моё лицо выглядело совершенно нормально, не было видно ни синяков под глазами, ни следов от бесчисленных ударов.

– Хоть сейчас надевай смокинг и иди на вечеринку – подумал я.

Именно так многие девушки и нашли себе парней, которые только утром обнаруживали, что за «красавицу» они подцепили в баре – от этих мыслей лёгкая улыбка растянулась на лице.

– Хоть какое-то чувство юмора и иронии ещё осталось, – поймал я себя на мысли.

Задача перед нами стояла практически не выполнимая, и провал грозил по меньшей мере, заточением, до конца и так не многих дней которые мне остались, в какой ни будь камере, а ещё хуже в деревянном ящике.

– Почему вы не расскажите полиции или армии о готовящемся чудовищном теракте? – спросил я, – почему государства Земли и Луны не реагируют на захват станции Кромвелем?

– Потому, что как такового захвата и нет – быстро проговорила Анна, продолжая надевать костюм.

– Всё очень грамотно продумано, Кромвель входит в состав директоров «ArmStrong», силовой захват вызвал бы много вопросов со стороны остальных директоров и силовых структур правительства Луны.

– Он всё сделал тихо, нанял частную военную компанию, которая под видом простых строителей, выполняющих пусконаладочные работы нового энергоблока, осуществляет охрану объекта.

– Кромвелю даже удалось убедить остальных членов совета и международное правительство в том, что преступниками являемся мы, – иронично улыбаясь, продолжала говорить Анна.

– Но зачем ему всё это нужно? – недоуменно спросил я.

– Скорее всего, он просто съехал с катушек или решил вознестись к своим сумасшедшим богам, или черт знает, что ещё, – продолжая собираться, проговорила Анна.

– И при чём тут я?

– При том! – уже смотря мне в глаза, сказала она – ты нам нужен!

– Кромвель хорошо знает вас благодаря старым связям, поэтому именно вы должны попытаться отговорить его, а если не получится, нам придётся его устранить – Анна зло сверкнула глазами.

– Почти на месте, – повернувшись в салон, сказал командир воздушного судна.

Конвертоплан плавно шёл на снижение в районе грузового терминала к одной из многочисленных платформ, отведённых для приёма и отправки земного транспорта.

– Выпускаем шасси, – буркнул себе под нос пилот.

Приземление прошло гладко. После открытия задней рампы на встречу к нам вышли представители космопорта и, поприветствовав, показали рукой дорогу к входу в грузовой терминал.

В одинаковых костюмах и с небольшими ручными чемоданами мы с Анной выглядели вполне солидно, и не выделялись из массы людей наполняющей терминал.

Грузовой терминал был не таким огромным как пассажирские и вроде бы должен быть менее загружен людьми, однако войдя в главный холл, я увидел огромную массу снующих тут и там людей.

Одеты они были во всевозможные комбинезоны с логотипами сотен корпораций и более мелких фирм, длинная очередь у стоек таможенного контроля говорила нам, что быстро пройти не получится.

Возле стойки справочного бюро стоял мужчина, на вид ему было лет шестьдесят с седыми волосами и небольшой бородкой, одет он был в капитанский костюм свободных торговцев, и о чём-то дискутировал, размахивая руками с угрюмого вида таможенником.

– Капитан Грейв! – Анна окрикнула этого человека.

– Он тут же обернулся и, взглянув на нас, расплылся в широкой улыбке, но это не была та добрая и непринуждённая улыбка, с которой встречают старых друзей. Скорее это была улыбка приближающейся наживы, с которой рыбак смотрит на попавшуюся в сети золотую рыбку.

– Мисс Корвин, очень рад Вас видеть, – подойдя, он по-мужски протянул ей руку. Она без смущения пожала её.

– А вы, – начал он, повернувшись ко мне и протягивая руку – скорее всего Алексей?

– Именно так! – я утвердительно кивнул и пожал ему руку.

Наше судно находится на шестой стартовой площадке, на третей возникли какие-то проблемы, и пришлось срочно отбуксировать его на свободное место.

– Моё судно хоть и старое, но свою задачу выполнит, – мысленно Грейв вспомнил все трудности, которые он прошёл, для того что бы выкупить этот корабль, выставленный на аукционе, проводимом с целью реализации имущества разорившейся корпорации. Огромный кредит ещё не был полностью погашен, но множество заказов как легальных, так и не очень позволяли Грейву не переживать за своё светлое будущее.

– Проходите регистрацию, я присоединюсь к вам позже, нужно решить ещё пару тройку небольших вопросов и отправляемся, – сказав это, Грейв направился в отдел контроля убывающих судов.

Дождавшись пока он уйдёт, я повернулся к Анне и сказал – странный тип это Грейв, – неужели все капитаны такие неоднозначные?

– Главное, чтобы он выполнил свою часть сделки, остальное нас не должно волновать, – пробурчала Анна.

Взяв в руки чемоданы, мы побрели к стойкам регистрации.

Просунув паспорт в окошко таможенного контроля, я натянул на лицо фальшивую улыбку, но тут же почувствовал, как холодные капельки пота побежали у меня по спине.

Таможенник угрюмо посмотрел на меня, сверил фотографию в паспорте, потом ещё раз взглянул мне прямо в глаза – на Луну отправляетесь по рабочим вопросам мистер Демидов? –не выражая никаких эмоций спросил он.

Именно так сэр, в этом месяце возник значительный дефицит добываемой руды, вот послали понять и разобраться с причинами и по возможности их устранить, – я всеми силами пытался выглядеть спокойно, однако уже начал чувствовать, что к горлу подступает ком.

– Подождите пару минут, – проговорил таможенник, вставая из кресла.

Развернувшись, он быстрым шагом направился к посту охраны.

– Ну всё! – подумал я – быстро же кончились шпионские игры, сейчас выйдет толпа охранников, возьмут меня по руки и отведут в какую ни будь комнату для допросов, а там уже прижмут к стенке и всё вскроется.

Я обернулся, чтобы посмотреть на Анну, стоявшую следующей в очереди на регистрацию. Её лицо было спокойным, хотя и быстрые движения зрачков выдавали внутренне волнение.

– Черт, черт, черт, – мысленно выругался я – так и знал, что это плохая затея.

Дверь поста охраны распахнулась, оттуда вышел и направился к стойке уже другой человек.

Сев в кресло, он протянул мне паспорт и вежливым тоном сказал – проходите мистер Демидов.

Волна облегчения прокатилась по всему телу, я быстрыми шагами направился в ближайший туалет. Не знаю, толи от волнения, толи от прогрессирующей лучевой болезни меня тут же вырвало. Умыв лицо, и придя в нормальное состояние, я вышел в коридор, где меня уже ждала Анна.

Вместе мы пошли по открытому переходу, тянущемуся от южного крыла терминала к стоянке межплатформенных электрокаров, доставляющих экипажи кораблей от терминала до своих судов и обратно.

Впереди уже виднелась платформа, на которой стояло множество людей, ожидая очереди на трансфер до своего судна.

Группа людей шла нам на встречу, скорее всего, это был экипаж одного из недавно приземлившихся марсианских транспортников, так как на их форме отчётливо виднелся логотип марсианской миссии. Обратив внимание на них, я не сразу заметил, как из-за ближайшего перехода к нам на встречу вышла группа из четырёх человек в черных костюмах и с оружием в руках.

– Немедленно остановитесь! – приказным тоном крикнул впереди идущий человек. Оказавшись прямо напротив нас, они вскинули оружие, явно давая понять серьёзность своих намерений.

Было трудно не узнать голос Хоффера, его лицо так же, как и лица других людей скрывала чёрная маска, имеющая вырезы для глаз. Но не узнать это голос было нельзя. Он словно пронзительной молнией впился в мой мозг и перед глазами сразу же всплыли пытки, которым меня подвергли его люди.

От неожиданности я не сразу смог осознать суть происходящего. Не сказав ни слова, Анна резким движением толкнула меня за стоявшую посередине колонну, удерживающую своды перехода.

Сама же кинула в лицо Хофферу свой чемодан и воспользовавшись замешательством в долю секунды оказалась на расстоянии удара ногой.

Хруст ломающегося сустава, бойца, стоявшего чуть впереди, почти совпал с ударом второй ногой в пах Хоффера.

Несколько неприцельных выстрелов раздались в переходе, эхом разносясь по всему комплексу.

Я откатился к противоположному краю колонны и выглянул, чтобы оценить обстановку.

Моему взору предстала картина как люди, находящиеся на платформе в панике, начали разбегаться, были слышны крики, несколько электрокаров стоявших вдоль платформ с визгом тронулись с места. Раздался рёв тревоги космопорта, это значило, что до прибытия сил реагирования остаются считанные секунды.

Двое бойцов крепко держали Анну, Хоффер, громко матерясь, медленно поднимался с колен.

Казалось, что теперь нам не уйти, однако Анна, увидев мою голову, выглядывающую из-за колонны, лёгким движением ноги толкнула выпавший из рук бойца со сломанной ногой, пистолет.

Несмотря на то, что я был обычным клерком, сидящим в огромных офисных зданиях, оружие ещё со времён службы в общевойсковых подразделениях Земли было моей страстью. Хотя моя служба закончилась очень давно, но такое забыть просто невозможно, навыки обращения с оружием были для меня словно езда на велосипеде достаточно один раз научиться и это чувство остаётся на всю жизнь.

Дотянувшись до пистолета и практически не целясь, так как на близком расстоянии в этом не было большой необходимости и к тому же остальных людей на платформе почти не осталось, я сделал несколько выстрелов.

Не ожидая такого поворота событий, бойцы даже не поняли, что случилось в тот момент, когда фонтан крови, выбивающийся из груди одного из них, схватившего Анну, оросил их черные комбинезоны бордовой кровью.

Как только они ослабили хватку, Анна одним слаженным движением ударила локтем в висок продолжавшего держать её бойца.

Выстрелы из моего пистолета заставили остальных бойцов и Хоффера броситься в рассыпную за ближайшие укрытия.

Изо всех сил Анна рванулась ко мне, несколько выстрелов засевших в укрытии бойцов, сопроводили её стремительный манёвр, но не достигли желаемой цели.

– Вам отсюда не уйти, – крикнул из своего укрытия Хоффер, – весь космопорт забит моими людьми, в эту самую минуту сюда выдвигается группа захвата и при необходимости нам придётся вас уничтожить, бросайте оружие, и может быть, мы сохраним вам жизнь.

– Что будем делать? – срывающимся голосом спросил я.

– Подожди, – оборвала меня Анна.

Я уловил её взгляд, устремлённый на стоявшие в семи метрах под переходом служебные электрокары службы космопорта.

– Стреляй, – громко сказала она.

Высунувшись из укрытия, я начал беспорядочно стрелять по позициям бойцов, заставляя их как можно ниже опустить свои головы, не позволяя вести прицельный ответный огонь.

Сзади на платформу начала сбегаться вооружённая охрана космопорта и практически сразу же открыла беспорядочную стрельбу.

– Сейчас! – крикнула Анна, мы бросились к перилам перехода и не сговариваясь прыгнули вниз.

Приземлиться, не переломав себе ноги, нам помогла крыша одного из электрокаров, которая с дребезгом вылетающих стёкол прогнулась под весом наших тел.

На то чтобы уйти от подбежавших к перилам, но не рискнувших прыгать, бойцов Хоффера и охраны космопорта у нас было лишь несколько секунд.

Под ногами взбились фонтанчики асфальтовой крошки, разлетающейся от пуль, летящих нам в спину. Прицельно вести огонь людям Хоффера мешал ответный огонь из моего пистолета, оставшегося практически без боезапаса.

Хоффер, не смотря на трусость своих подопечных, не раздумывая, прыгнул вслед за нами. Но его приземление оказалось значительно не удачнее нашего, так как он ударился практически о голый асфальт.

Запрыгнув на водительское кресло и дождавшись Анну, я сдвинул рычаг коробки передач и резким нажатием педали до упора в пол заставил электрокар набирать максимально возможную для него скорость.

Не поднимаясь на ноги, видимо испытывая сильную боль, Хоффер достал пистолет и начал стрелять по удаляющемуся электрокару. Хлопки пуль и разбивающегося заднего стекла заставили нас пригнуть головы.

Благодаря резвости и небольшому весу, электрокар спустя всего пару секунд вышел из зоны прицельного огня.

Двигаясь вдоль стоявших по обе стороны исполинских грузовых космолётов наша, машинка напоминала скорее детскую игрушку, нежели обычное средство передвижения.

– Где же черт его подери шестая платформа? – вслух сказал я, не переставая высматривать нужный нам указатель.

Взрыв неуправляемой ракеты прямо перед капотом электрокара заставил нас обоих вздрогнуть. Полицейский флайтер пролетел над нашей машиной сверкая блестящими на солнце острыми обводами корпуса, напоминающими наконечник стрелы и попытался отрезать путь к платформе, на которой стоял корабль Грейва.

Флайтеры космопорта, представляли собой тяжёлых дронов-роботов, вооружённых крупнокалиберными пулемётами и лёгкими неуправляемыми ракетами. Раньше мне никогда не доводилось видеть их вживую потому, что по назначению они практически не применялись, так как наглости атаковать космопорт не хватит даже самой отчаянной группировки, а крупных конфликтов на Земле уже давно не было.

– Давай вправо! – крикнула Анна, забирая у меня пистолет.

Дёрнув джойстик управления, я направил автомобиль под дюзы стоявшего справа от нас грузового судна.

Достав обойму, Анна мгновенно пересчитала оставшиеся заряды, которых осталось целых два.

–Не густо, с этой пукалкой, да ещё и пустым магазином мы бессильны против боевого флайтера, – сказала она – наш единственный шанс выжить это пробираться под стоявшими вдоль центральной рулёжной дорожки кораблями и не дать себя остановить, кивнув, я буквально вцепился в ручку управления электрокаром.

Электрокар ловко петлял между стойками посадочных опор огромных махин, неподвижно стоявших на посадочных платформах, которые всем своим видом напоминали мирно спящих древних мифических титанов.

Электронные системы флайтера отвечающие за управление и контроль положения в пространстве не позволяли вплотную приближаться к другим судам, а уж тем более ловко маневрировать под их днищем как наш электрокар. За то боевые системы безостановочно обрабатывали сотни тысяч команд головного компьютера, рассчитывая возможности и траектории поражения цели.

Ещё несколько неуправляемых снарядов попали прямо в одну из стоек, где буквально секунду назад находился наш автомобиль. Корабль вздрогнул и начал проседать на бок.

– Быстрее! Он падает! – срывающимся голосом кричала Анна, вжимаясь глубже в кресло.

Наш электрокар вылетел на открытую площадку пятой посадочной платформы за мгновение до того, как огромный борт корабля с треском и ужасающим скрипом ударился о землю.

Дальше прятаться было негде, платформа оказалась абсолютно пуста. Зависнув перед нами флайтер блеснул своими ощетинившимися дулами навесных пулемётов и подвесами неуправляемых ракет.

Анна судорожно сжимала в руках пистолет, хотя прекрасно понимала, что толку от этого оружия будет не много.

– Это полиция космопорта, сдавайтесь, – раздался электронный голос из динамика флайтера, – вам не уйти, все отходы блокированы службами безопасности комплекса.

– Если вы немедленно не сложите оружие и не выйдите с поднятыми руками протокол безопасности предписывает уничтожение угрозы. Лазерный луч наведения ракеты скользнул по кузову нашего электрокара.

Все вокруг замерло, на секунду показалось как даже воздух, дрожащий от раскалённого солнцем бетона, остановил своё движение. От напряжения защемило в висках.

В какое-то мгновение я услышал нарастающий с каждым мгновением шум, который нельзя было перепутать не с чем другим, это был звук работающих двигателей космического корабля.

Повернув голову, я увидел, как с шестой платформы в нашу сторону двигался, набирая скорость корабль капитана Грейва.

Маленький, в соотношении с космическим кораблём, флайтер не оказался серьёзной помехой огромному грузовому судну, в миг, превратившему смертоносный боевой дрон в груду металлических обломков, разлетевшихся по всему лётному полю.

Открыв грузовой люк, корабль быстро снизил высоту и коснулся платформы, на сомнения у нас не осталось времени, так как вдали виднелись выезжающие на лётное поле броневики охраны космопорта в сопровождении нескольких флайтеров. Не секунды не мешкая, я вдавил педаль в пол и направил машину в открывшийся спасительный люк корабля.

В нарушение всех инструкций и правил, не дожидаясь полного закрытия люков и восстановления герметичности судна, Грейв дал полную мощность гиперинерционным двигателям корабля.

– «Гиперион» 482,– это вышка, – вы не получали разрешения на старт, – надрывный голос диспетчера космодрома раздался в капитанской рубке – вам необходимо немедленно вернуться на стартовую платформу и дождаться приезда полиции, как поняли? Приём.

Но корабль уже набирал скорость и высоту недостижимую полицейскими флайтерам и лёгкими атмосферными перехватчиками.

Глава 4

Вызывающая томительное чувство абсолютной пустоты и грусти, чёрная пелена космоса глядела сквозь огромные иллюминаторы капитанского мостика.

Грейв вальяжно, полулёжа раскинулся в капитанском кресле «Гипериона», намазывая при этом большой кусок хлеба красной икрой.

– С той секунды как полицейский флайтер размазало о борт моего корабля, – жуя бутерброд начал говорить Грейв, – сумма нашей сделки выросла ровно на один ноль.

– Не переживай, когда мы достигнем нашей цели, каждый получит сполна – мягким тоном парировала Анна и мысленно добавила, – уж в этом можешь не сомневаться.

Выйдя из атмосферы в чёрный безжизненный космос, грузовой корабль начал набирать максимальную скорость и ложиться на курс, пролегающий вдоль орбиты луны.

– Полет займёт тридцать шесть часов, нам пришлось выключить бортовой локатор и пеленгаторный маяк, что бы нас раньше времени не сцапал орбитальный патруль, – глядя на часы, висевшие в обшарпанной командирской рубке, сказал Грейв.

Вообще корабль, на котором мы оказались, представлял собой нечто похожее на ржавую консервную банку, много лет нещадно эксплуатируемую жадными владельцами. Коридоры были настолько тесными, что два человека с трудом смогли бы в них разойтись. К счастью этот старый корабль был спроектирован уже с учётом создания искусственной гравитации ставшей обязательной нормой на всех современных космических аппаратах.

Надо сказать, что создание искусственной тяжести десятки лет рассматривалось многими корифеями теоретической космонавтики прошлых веков, начиная с Циолковского и Оберта благодаря трудам которых, а также сотен их последователей было создано устройство, позволяющее задать направление гравитации к генератору и наконец победить эффект Кориолиса в итоге получившее название «Сферический генератор».

Через иллюминаторы командирской рубки открывалась шикарная картина удаляющейся поверхности родной планеты. Я как заворожённый смотрел на нашу огромную и в то же время очень маленькую по сравнению с масштабами вселенной родную планету, ставшую обителью человечества. Конечно, я далеко не в первый раз совершаю подобные перелёты, но эта необычайно красивая картина вновь поражала меня своим величием.

Члены экипажа «Гипериона» находившиеся в командирской рубке привычно занимались своими обязанностями и даже не обращали внимание на меня, уставившегося в иллюминатор.

В то же время Анна продолжала напряжённую беседу с Грейвом.

– Ну вы же сами понимаете, что теперь высадить вас на лунной станции, не получится – повышая тон, сказал Грейв.

– Вам нужно придумать другой план.

– И как вы себе представляете другой план? – то же повышая голос, сказала Анна.

– Это ваша забота – парировал Грейв.

– Нет, капитан, по договору ты должен доставить нас на луну, так что будь добр выполни свою часть сделки.

– В договор не входили проблемы с полицией космопорта, так что извиняйте – сказав это, Грейв сурово и бескомпромиссно посмотрел в глаза Анне.

Отвернувшись и не ответив ни слова, Анна быстрым шагом удалилась в отведённую для неё каюту.

Оставаться в рубке мне не хотелось, тем более капитан со своей командой начал бурные обсуждения технических вопросов по доставке «груза» видимо имея в виду нас с Анной.

Я побрёл по длинным и темным коридорам судна, повсюду заставленных всякой рухлядью.

На корабле не было больших, красивых, стерильно белых помещений и замысловатого оборудования, которые стали неотъемлемой частью кинематографа прошлого века, представляющего космические перелёты к далёким звёздам как нечто футуристическое и насквозь пропитанное романтикой мероприятие, но на деле всё это оказалось намного банальнее.

Небольшой жилой модуль корабля представлял собой кубриковую систему кают по два человека в каждой с центральной обеденной зоной соединённой длинными коридорами с главной командной рубкой, двигательным отсеком и немалого размера ангаром, за которым располагались грузовые трюмы.

Команда судна состояла всего из семи человек, так как основные задачи по пилотированию, поддержанию правильной работы гиперинерционных двигателей и других более мелких систем корабля выполняли сложные бортовые механизмы и автоматические системы, а экипажу оставалось разве что следить за системами и оперативно реагировать на сбои и отказы.

Именно малая численность экипажа и стала залогом большого распространения подобных грузовых кораблей в руках частных торговцев и небольших корпораций, так как на денежное довольствие команды уходил меньший процент выручки при большой грузовместимости судна, что в свою очередь способствовало увеличению чистой прибыли.

Грузовые отсеки корабля были забиты большим количеством значительного размера контейнерами. Подойдя к одному из них, я понял, что грузом является ни что иное как припасы для одной из горнорудных станций корпорации «Sastim» добывающей изотоп гелия-3 по всей поверхности Луны.

Неужели такие огромные корпорации до сих пор продолжают пользоваться услугами частных перевозчиков? – подумал я и тут же решил не забивать голову лишними вопросами.

Пройдя весь корабль от носа до кормы и не найдя для себя интересного занятия, побрёл в свою каюту.

По площади, как и остальные помещения, каюта была не сильно просторной, однако в ней был огромный панорамный иллюминатор, через который прямо на меня смотрела пожирающая пустота космоса.

Сев на скромную кровать, которая при необходимости могла быть переоборудована в письменный стол или вовсе убрана в стену одним лишь нажатием кнопки я взглянул в непроглядную тьму.

Отблеск далёких звёзд и голубоватое мерцание, оставшейся позади удаляющегося корабля планеты, навели на грустные мысли.

Сердце сжалось от мысли что, вероятнее всего мне уже никогда не суждено будет вернуться туда, где был наш, с Кристи и малышкой Джулией, дом.

Я никогда больше не смогу дышать чистым не кондиционированным воздухом, прогуляться под ярким весенним солнцем, зайти в дебри величественных сосновых и пихтовых лесов, где мы с Джулией когда-то любили гулять и подкармливать диких белок, пройтись по городской набережной, где я, много лет назад стоя на коленях, сделал предложение Кристи.

Я почувствовал, как тонкая, словно маленький ручеёк слезинка прокатилась по щеке. Смахнув её рукой, я лёг на кровать и изо всех сил постарался перестать думать, как не странно это у меня получилось. От сильной усталости или недомогания вызванного страшной болезнью, которая заглушалась только действием сильных медицинских препаратов, но не перестающая убивать меня изнутри, я почти мгновенно провалился в мучительный и беспокойный сон.

Но не прошло и часа как со словами: – Максим просыпайтесь, – Анна ворвалась в мою каюту. Волосы на её голове были слегка растрёпаны, а красные глаза выглядели очень уставшими.

– Кажется, я придумала, как нам быть!

– И как же? – неохотно, ещё до конца не проснувшись, спросил я.

– Мы десантируемся с орбиты в спасательном модуле! – твёрдо сказала она.

Я опешил! Конечно, можно было бы ожидать всего, но такое заявление, да ещё и от здравомыслящего человека я слышал первый раз.

На секунду мне показалось, что Анна просто решила надо мной посмеяться, но, когда я поймал её серьёзный взгляд стало понятно, что шутки сейчас не уместны.

– Но это, же самоубийство! – пытаясь её разубедить, сказал я.

– Спасательные модули на этих кораблях, предназначены для дрейфа в открытом космосе до момента спасения, но никак не на спуск к поверхности небесных тел, капсула даже не оборудована тормозными двигателями, нас размажет о поверхность! – я продолжал приводить объективные доводы, но Анна была непреклонна.

– Другого выхода нет! – переводя взгляд на чернеющую пелену космоса, видимого в иллюминаторе, твёрдо заявила Анна.

– Если мы останемся на корабле, нам всем придёт конец, как только нас арестуют, единственным приговором для нас будет измена и попытка мятежа, а ты сам знаешь, что единственной мерой наказания будет смерть.

– Но самое главное, особенно в твоей ситуации, то что мы никогда не доберёмся до станции, – рассматривая космическую пустоту, продолжала она, – сесть на поверхность и не быть обнаруженным кораблю не получится, потому, что как только мы приблизимся на расстояние менее ста километров, его тут же запеленгуют радары лунных станций и вышлют перехватчики.

– Поэтому, нам придётся пойти на этот риск.

– Кроме того, спасательные модули оборудованы элементами защиты от космического мусора, возможно оставшегося от взрыва или разрушения самого корабля, значит, он должен выдерживать очень мощные удары без риска для спасающихся.

– Все это говорит о том, что у нас с тобой есть шанс! – твёрдо как бы подбадривая меня, казала Анна.

– Хорошо, предположим, что мы благополучно спустимся на поверхность и не превратимся в фарш от сильнейшей перегрузки при ударе, что нам делать дальше? – спросил я, – просто выйти из модуля и ждать пока не закончатся запасы кислорода?

Ожидая такого вопроса, Анна ответила – на поверхности нас будет ждать луноход и люди, которые нам помогут.

– Недалеко от места, куда мы попытаемся призе… – Анна остановилась и тут же добавила – упасть! Там находится база нашей, так скажем, организации, там нас будут ждать мои люди.

– Но как они узнают, где нас искать? недоуменно спросил я.

– У меня с собой пеленгаторный маяк, настроенный на заранее обговорённую волну, он автоматически начнёт передачу координат, когда мы будем на поверхности, и они быстро смогут нас отыскать, до того, как закончится кислород.

– А что будет с Грейвом? – поинтересовался я, – Ведь он теперь преступник!

– На счёт этого скользкого типа можешь не беспокоиться, я, к сожалению, очень часто встречаю подобных людей, которые готовы ради круглых счетов в банке собственную мать продать.

– Почему же тогда мы доверили ему свои жизни? – удивился я.

– Именно поэтому и доверилась.

– Грейв очень падкий на наживу, и ради её получения сделает всё что потребуется, не задавая при этом лишних вопросов, что в нашей ситуации является несомненным преимуществом.

– А как же быть с инцидентом в космопорту? – не унимался я.

– Я уверена, что, имея на счету не малую сумму кредитов, он откупится от всего что только можно, инцидент в космопору станет просто несчастным случаем, а общественности объявят, что полицейский флайтер случайно попал под дюзы взлетающего корабля и дело закроют в связи с отсутствием виновника.

– И вообще перестань забивать голову лишними вопросами Макс! – Анна неодобрительно покачала головой, – сейчас у нас есть дела во множество раз важнее.

С этим я не мог не согласиться.

Наш полет продолжался уже более 30 часов, мы с Анной провели большую часть времени, обсуждая план дальнейших действий, сидя в кают-компании и попивая крепкий кофе, иногда прерываясь для приёма не сильно вкусной, но в то же время и не сказать, чтобы отвратной пищи.

В портативном компьютере Анны имелись подробные схемы лунной станции, посмотрев на них, я без труда смог узнать свою работу, так как даже в штампах на некоторых листах проекта значилась моя фамилия.

Вспоминая все элементы многоуровневой защиты от копирования и гриф строжайшей секретности всех чертежей, на которых детально были изображены элементы станции, представляющей объект не то что повышенной опасности, а абсолютной опасности, которую только и может представлять рукотворное сооружение.

– Откуда у вас чертежи такого сооружения? – удивлённо проговорил я.

– Корпорация хранила их как зеницу ока, и допуск к ним был строжайше ограничен, но как ты сам знаешь, Макс, в любой даже самой крепкой обороне есть слабые звенья, – ловкими движениями тонких и грациозных пальцев Анна вывела голограмму и включила проекцию периметра станции.

Главными вопросами для обсуждения стали точки проникновения в комплекс станции, маршруты следования часовых и расположение постов охраны всего комплекса.

Скорее всего, нам придётся идти через ещё не введённый в эксплуатацию шестой энергоблок – сказал я, указав пальцем на участок голографической проекции станции.

Оттуда мы пройдём через административный корпус к главной распределительной станции соединённой автоматическими системами контроля со всеми энергоблоками, – продолжил я, сопровождая все действия указаниями маршрута на голограмме.

– То есть, если бы Кромвель хотел уничтожить станцию, он бы занял именно распределительную станцию? – удовлетворённо спросила Анна.

Я утвердительно кивнул, но тут, же добавил – и как, же мы собираемся ему помешать если весь комплекс охраняет огромное количество вооружённых людей, по периметру станции оборудовано несколько периметров охраны, турельные установки, бетонные заборы и все прочее?

– Как я уже и говорила, на поверхности нас встретят мои люди. На базе за месяцы подготовки накоплено вооружение и припасы, кроме того удалось раздобыть пару бронелуноходов, так что бой мы им дать сможем.

Повернув голограмму станции и указав пальцем на периметр Анна продолжила, – нам придётся использовать отвлекающий манёвр, чтобы отвлечь основную группу охраны от места прорыва через внешний периметр станции.

– С боем мы должны будем пройти до распределительной станции и взять в заложники Кромвеля, охрана комплекса, скорее всего, не пойдёт на силовой штурм, опасаясь гибели учёного, воспользовавшись заминкой, нам нужно будет заставить его во всем сознаться.

– И каковы наши шансы? – спросил я Анну.

– Дело не в шансах, Макс, они всего лишь числа и вероятности, – пристально глядя в мои глаза, проговорила Анна – дело в том, что если у нас не получится, погибнет все живое!

Я отвёл взгляд, прекрасно понимая суть её слов. Каковы бы не были шансы, мы не имеем права на ошибку. Другой возможности ни у нас, ни у кого бы то ни было, из пятнадцати миллиардов человек уже не будет.

– Лететь нам осталось около шести часов, – зевая, сказал я – нужно поспать и набраться сил.

– Ты прав, – утвердительно кивнув, Анна направилась в свою каюту.

Долго засыпать мне не пришлось, после почти двух суток бодрствования мозг отключился, как говорят, не долетая до подушки.

Глава 5

Девушка, мягко обняла меня, только сейчас я смог рассмотреть светлую комнату, смутно напоминающую спальню в нашем с Кристи доме, только она была без окон и дверей.

– Не ходи туда любимый, – нежно, словно райская музыка, раздался в ушах голос девушки. Из угла комнаты ко мне бежала маленькая девочка, звонко смеясь и говоря – папа, папа ты же обязательно к нам вернёшься, ведь так?

Ответить я, почему-то не мог, словно рот был заклеен липкой лентой.

Открыв глаза от неприятного чувства, я понял, что мой рот действительно был заклеен плёнкой, а руки и ноги туго связаны верёвкой.

Мысленно я выругался как мог, ругая скорее самого себя в своей беспечности и ложном чувстве защищённости.

Громкие крики и удары о переборку раздались в соседнем помещении. Через пару секунд дверь моей каюты плавно отошла в стену и два бугая из числа команды Грейва втащили связанную Анну в мою каюту и кинули её на пол.

– Будешь ещё брыкаться, получишь по морде, снова! – фыркнул один из них.

Бугаи отошли к стенке и в каюту зашёл Грейв.

– Что ты делаешь? – сплюнув на пол кровь, вероятно скопившуюся во рту из-за выбитого зуба, прошипела Анна.

– Я отрабатываю деньги, заплаченные мне за вашу поимку и доставку определённым лицам, – надменно сказал Грейв, присаживаясь на колено, и одним резким движением отодрал липкую ленту с моего рта.

– Ах ты, продажная тварь! – с ненавистью глядя на него, сказала Анна.

– Не вам меня судить мисс Корвин, а точнее сказать Анна, – он пристально посмотрел ей в глаза.

Зачем ты тогда спас нас от полицейского флайтера? – глядя ему в ответ, спросила Анна – и почему сразу не прикончил, как только мы поднялись к тебе на борт? – продолжила она.

– Мне заплатили только за вашу поимку, а не убийство, видимо у заказчика на вас другие планы, но меня это не касается, – продолжил Грейв, – если бы вас повязали копы я врятли смог бы что-то сделать, а мне очень не нравится терять деньги.

– Именно поэтому пришлось идти на риск, который с лихвой окупится – он надменно потёр руки.

– Твоего заказчика зовут Дэвид Хоффер? – заранее зная ответ, но всё же спросил я.

– Вы очень догадливы, – усмехнулся Грейв, – но для меня это большого значения не имеет, как всем известно деньги не пахнут, а победителей не судят.

– Вы даже не представляете, как трудно в наше время быть честным человеком и бизнесменом одновременно, – улыбаясь, проговорил он, – тем более я не думаю, что вы перед законом не чище чем я, так что плохого я ничего не сделал, лишь восстановил справедливость.

– Неужели ты не понимаешь, что Хоффер помогает Кромвелю уничтожить все живое? – я попытался вразумить его, – неважно, сколько у тебя будет денег, ты все равно погибнешь!

– Заткнись! – рявкнул Грейв, – ты понятия не имеешь, о чём говоришь.

Анна попыталась вырваться, но крепкий удар в лицо опрокинул её на кровать.

– Я тебя предупреждал, – буркнул один из бугаев и довольно потёр кулак.

– Нечего с ними разглагольствовать, отведите их в грузовой отсек и заприте в контейнере, – распорядился Грейв, – пусть сидят там до стыковки с лунной базой.

В тот момент в каюту забежал молодой парнишка, скорее всего штурман, так как на нем был одет костюм с соответствующими нашивками.

– Капитан, к нам на перехват выдвинулись два неопознанных корабля, – быстрым тоном задыхаясь от бега, проговорил он.

– Все хорошо, заказчик предупреждал нас о них, так что свяжитесь с ними и доложите о том, что мы направляемся на орбитальную базу для завершения сделки, – повернувшись к нему, распорядился капитан.

– Мы пытались, но они не ответили, – быстро отрапортовал штурман.

– Значит, попытайтесь ещё раз! – рявкнул капитан.

– Тебе воздастся по заслугам Грейв, – зло пробурчала Анна, подхватываемая двумя бугаями.

– Срочно уведите их, – повторил команду Грейв и повернулся к одному из членов своей команды.

Последнее что я услышал уводимый из каюты людьми Грейва, как он отдавал команду скорректировать курс и на всякий случай приготовить бортовое оружие.

По всем документам, торговые корабли числились сугубо гражданскими, однако нередко владельцам приходилось дооснащать их различным лёгким и средним вооружением, дабы не стать добычей для пиратских судов, занимающихся одним из древнейших ремёсел на околоземной и окололунной орбитах.

Несколько турелей на носу и корме корабля ожили, управляемые бортовыми стрелками.

– Огонь не открывать, – передал по внутренней связи капитан.

– Они же могут нас уничтожить! громко прокричал по внутренней радиосвязи старший помощник.

– Не посмеют, мы работаем на Хоффера, он обо всём догово…– Грейв не успел закончить фразу, как оглушительный грохот с левого борта со страшной силой тряхнул корабль.

Грейва выбросило с капитанского кресла на пол, как и большинство членов его команды находившихся в капитанской рубке.

Завыла серена аварийной сигнализации оповещающая о критических неполадках на корабле.

Удар был такой силы что я и Анна пролетели вдоль коридора метров пять, от удара корабль накренился, одного сопровождающего нас бугая с силой ударило головой о переборку шлюза, остальные так же, как и мы были свалены с ног.

Не теряя ни секунды Анна, словно пантера в смертоносном прыжке, набросилась на пытающихся подняться громил, удар ногой в челюсть самому огромному бугаю, достиг цели, о чём известил хруст ломающихся хрящей.

Мгновенная реакция Анны помогла увернуться от удара большим металлическим прутом, поднятым с пола вторым членом команды.

Отпрыгнув, она оказалась за спиной только что поднявшегося третьего сопровождающего и быстрым движением набросила верёвку, связывающую ей руки ему на шею и с усилием начала душить, хрипя и пытаясь ухватиться за верёвку, он дёргал руками.

Поднявшись на ноги, я с разбега ударил в спину бугая, держащего металлический прут, который по инерции подался вперёд и, запнувшись о лежащего со сломанной челюстью товарища, растянулся вдоль коридора.

Громкий вой аварийной сигнализации возвещавшей о разгерметизации корабля заглушал громкие крики дерущихся людей. К звуку сирены добавились звуки пушечных выстрелов, скорее всего ведущих ответный огонь по вражеским кораблям. Ещё один взрыв раздался, как мне показалось, в районе грузовых отсеков.

В эту же секунду удар огромного кулака заставил меня на несколько секунд потерять ориентацию в пространстве и упасть на колени, закрывая разбитое лицо руками.

– Если мне суждено сдохнуть сегодня, я заберу вас с собой, – возбуждённо проревел вставший на ноги бугай.

Превозмогая резкую боль, я увидел лежащий на полу металлический осколок, какого-то предмета, видимо от разлетевшегося по всему кораблю хлама, загромождавшего коридоры.

Схватив его, я прыгнул навстречу летящему удару и вонзил острый край осколка в живот бугая.

Он замер, видимо необычное ощущение чего-то в области живота и металлический привкус жидкости, наполняющий рот заставил его остановиться и посмотреть вниз.

Мы стояли неподвижно, осколок стал мокрым и липким от крови порезанных ладоней, державших его и крови вытекающей из-под порезанной одежды бугая.

Он начал заваливаться на бок, теряя сознание, а я так и остался стоять, смотря как его, секунду назад представляющая для меня смертельную опасность тело, словно мешок опускается на пол.

Я посмотрел на дрожащие, изрезанные острым металлическим осколком ладони, мозг отказывался признавать, что именно ими я только что убил человека. Каким бы он не был, и что бы с нами не хотел сделать, он всё же был человеком, а я отнял его жизнь.

Ступор продолжался до тех пор, пока Анна, встав из-под обмякшего тела и подойдя к лежащему с осколком в животе бугаю, резким движением вынула осколок и перерезала верёвки, сковывающие её и мои руки.

– У нас совсем нет времени, Макс, эта посудина скоро развалится! – громко крикнув, она начала трясти меня за плечи, тем самым возвращая из бесконечности страшных мыслей.

– Бежим в грузовой шлюз, спасательная капсула должна быть там, – дёрнув меня, она быстрым шагом пошла дальше по коридору.

– Да, – согласился я и направился следом.

Рокот бортовых тяжёлых пулемётов, не утихая, расходился по обшивке корабля, выбрасывая в сторону неприятелей целый рой плазменных зарядов, летящих сквозь пустоту чёрного космоса и яркими вспышками разбивающихся о щиты нападающих кораблей.

Грейв яростно раздавал приказы незадействованным членам своей команды направленные на сохранение живучести судна.

– Перевести оставшуюся мощность на щит, – скомандовал Грейв, – мы должны удержаться на орбите, пока не уничтожим этих сукиных сыновей.

Тонкая струйка крови стекала по его виску, но он не обращал на это никакого внимания, так как сейчас важнее всего было выжить, только эти мысли были у него в голове.

– Я не позволю вам отобрать мои деньги! яростно закричал Грейв, глядя через мониторы внешних камер на приближающиеся корабли. Он с размаху ударил кулаком в экран, как раз в ту же секунду очередной взрыв тряхнул корабль.

– Капитан, что нам делать? – крикнул кто-то из команды.

– Стреляйте по ним, не дайте подойти слишком близко, бейте не останавливаясь, – задыхаясь, выкрикивал Грейв.

– Любого, кто попытается покинуть свой пост, я лично пристрелю! – сказав это, Грейв достал из ящика своего стола плазменный пистолет и проверил боезапас.

Осознание того что бой проигран уже давно пришло в мозг Грейва, но всё его существо отказывалось в это поверить и продолжало искать все новые и новые возможности спасти свою жизнь.

Мы бежали вдоль коридоров в направлении грузовой палубы, уже начинал чувствоваться недостаток кислорода на нижних палубах. Весь корпус корабля снаружи был испещрён струйками воздуха, вырывавшегося из недр через отверстия в обшивке пробитые осколками от разрывающихся снарядов.

После очередного взрыва на несколько секунд отключился генератор искусственного притяжения внутри корабля. Меня и Анну вначале мягко подняло над полом, по которому мы сломя голову бежали к спасательной капсуле, а после перезагрузки генератора сильно ударило о пол палубы. Вокруг стало абсолютно темно, лишь через секунду включилось тусклое красноватое аварийное освещение.

– Плохо дело, – сказал я, потирая ногу, которой сильно ударился при приземлении.

Анна ничего не ответила, и мы продолжили движение к капсуле.

Забежав в грузовой отсек, нашему взору предстала картина царившего там хаоса. Электрокар космопорта был раздавлен огромным контейнером, поднятым к потолку ангара отсутствием гравитации и рухнувшим при её возобновлении. Повсюду валялось множество частей каких-то приборов, оборудования, машин, всё было вверх дном.

– Шлюпка должна быть там, – Анна указала на дальнюю переборку, на которой большими красными буквами было написано: «Использовать в случае крайней необходимости».

Подбежав к переборке, я увидел консоль кодового замка.

– Шифр, тут какой-то шифр! – громко сказал я, пытаясь перекричать вой аварийной сигнализации.

Корабль сотрясала сильная дрожь, кругом царил настоящий ужас, дополненный разряженным воздухом и оповещением бортового компьютера передающего сообщения об отказах основных систем корабля. «Гиперион» погибал.

– Анна нам нужен код, что делать?

Но ответа я не услышал.

– 37482! – грубый мужской голос громко проговорил цифры.

Я мгновенно обернулся и увидел, что Грейв держит одной рукой шею Анны, а другой приставил к её голове пистолет.

– Вводи код! – приказал он, уткнув ствол ей в висок.

Мне ничего не оставалось кроме как развернуться и набрать цифры на сенсорной панели замка. С шипением дверь капсулы отошла в сторону.

– Жаль, что вас не получится привести Хофферу живыми, но в нашем договоре была небольшая оговорка о том, что, если всё же других вариантов не будет…– переводя дуло пистолета мне в лицо проговорил Грейв.

– Это только бизнес, так что без обид! – нажимая спусковой крючок, сказал он.

От резкого толчка меня свалило с ног, очередной мощный взрыв, раздавшийся в носовой части корабля, заставил огромное судно вздрогнуть и заскрежетать жалобным металлическим воем напоминающим крики кита попавшего в сети браконьеров. Генератор искусственного притяжения снова вышел из строя и нас начало отрывать от пола ангара.

Плазменный заряд, выпущенный из пистолета, пролетел возле моей головы и попал в бронированное стекло переборки.

Резкий удар локтем в живот заставил Грейва на секунду замешкаться и выпустить из руки пистолет, который свободно поплыл в пространстве ангара.

Используя тело Грейва словно опору, Анна попыталась оттолкнуться и достать до парящего в невесомости оружия, но этого ей не удалось, так как Грейв схватив её ногу, потянул к себе и ударил кулаком в лицо.

Я попытался рывком задать своему телу нужное направление в сторону продолжавшего уплывать пистолета, но Грейв оказался быстрее меня и, оттолкнувшись от Анны, смог ухватить пистолет и сделал несколько неприцельных выстрелов в мою сторону. Смертельные полоски плазмы пролетели в считанных миллиметрах от моего тела.

Все незакреплённые предметы оборудования, груза и даже превратившийся в груду металлолома электрокар взмыли над поверхностью пола и свободно парили в огромном пространстве ангара.

Я укрылся за пролетающим обломком, какого-то титанового ящика и попытался глазами найти Анну, но её нигде не было видно среди хаоса, творившегося вокруг.

– Выходите, я все равно вас найду, вам некуда отсюда бежать, – громко на весь ангар крикнул Грейв.

– Или вы или я! – продолжил он.

Дышать воздухом, оставшимся на корабле, становилось практически невозможно, кроме того грохот бортовых орудий уже перестал пробиваться сквозь шум речевых оповещателей тревоги и призывов бортового компьютера покинуть погибающий корабль.

Неожиданно, видимо используя остатки энергии корабля, вновь включился сферический генератор. Всё что находилось в состоянии невесомости, с грохотом повалилось на пол ангара, разлетаясь при этом на ещё более мелкие части.

Мне повезло что, упав спиной на металлическую переборку, мне удалось заслониться от падающих обломков титановой пластиной, которую я использовал в качестве укрытия.

Но Грейву повезло гораздо меньше, десятки металлических обломков свалились на его тело, пистолет до этого крепко сжимаемый в его руках отлетел в сторону.

Повернувшись на бок, я увидел стремительное движение Анны, которая кувырком оказалась возле оружия и, подняв его, сделала два выстрела в живот пытающемуся встать Грейву.

Не ожидая такого поворота событий, Грейв с мучительными стонами упал на пол.

– Я всё равно вас уничтожу, – хрипел он, пытаясь подняться.

Анна направила дуло пистолет ему в голову, но я резким движением руки отодвинул ствол и плазменный снаряд ушёл в сторону.

– В этом нет необходимости! – сказал я и пристально посмотрел в её глаза.

– Он и так погибнет, а лишний грех на душу лучше не брать.

Она нехотя кивнула в ответ, одновременно опуская пистолет.

– Как я тебе и говорила, Грейв, ты получил по заслугам, – твёрдо сказала она, обращаясь к лежащему в крови капитану.

– Идём, у нас совсем нет времени! – потянув её за рукав, я направился к капсуле.

Сев в маленькую спасательную шлюпку, представляющую из себя нечто вроде кокона без иллюминаторов и не имеющую органов управления, но оборудованную небольшим запасом консервированной пищи и системой рециркуляции воздуха.

Забравшись в капсулу, я задраил наружную дверь, и сев в кресло начал застёгивать ремни безопасности

Как только Анна дёрнула рычаг аварийного покидания корабля, с громким хлопком, сопровождающимся шипением выходящего наружу воздуха, капсула отделилась и стремительно начала отдаляться от судна.

Переведя взгляд на монитор бортового компьютера, через который было выведено изображение с наружных камер спасательной капсулы, я увидел, как поглощённый множеством вспышек от прямых попаданий вражеских кораблей Гиперион, буквально, блестел и переливался всеми цветами радуги на фоне огромной поверхности луны.

– Теперь от нас ничего не зависит, – сказал я, глядя в глаза Анне сидевшей, напротив.

Напряжение чувствовалось барабанной дробью в висках, пот маленькими каплями стекал по спине.

Гром выстрелов тяжёлых корабельных пулемётов, утихающих по мере удаления капсулы, отголосками доносился до моих ушей, но чувство страха неминуемой смерти усугублённой беспомощностью ситуации, в которой мы оказались, заглушало все происходящее вокруг.

* * *

Собрав все силы в кулак, Грейв с трудом поднялся с пола и, покачиваясь неуверенным шагом, направился в сторону рубки.

Он шёл вдоль стены коридора, держась рукой за бок, из которого через китель командирского мундира сочилась кровь, дышать было нечем, пригодный для дыхания воздух практически закончился, система рециркуляции уже давно была выведена из строя. Вой сирены и недостаток кислорода его уже не беспокоили, вопрос денег то же отошёл далеко задний план сознания. Пока он шёл по, казалось бы, бесконечному коридору, глубоко в подсознании долей секунды промелькивали отрывки его жизни.

Перед глазами вспыхнули воспоминания об окончании с медалью отличия космической академии, о встрече с самой прекрасной женщиной, ставшей любовь и разочарованием всей его жизни, о том, как часто он напивался в барах, дабы залечить душевные раны, оставленные после ухода любимой жены к лучшему другу. Вспомнилось последующее позорное увольнение со службы в космическом флоте Федерации и захлестнувшая, буквально затуманившая разум жажда постоянной наживы в частном бизнесе тут же уходившая на алкоголь и распутных девок.

Войдя в рубку, он увидел, как не многие оставшиеся в живых члены его команды метались от монитора к монитору пытаясь сохранить остатки жизни на погибающем корабле.

Оружейные турели уже давно перестали стучать своими пулемётами, и, видимо, уже были уничтожены.

Сев в кресло, Грейв сигарету, затянулся и в последний раз посмотрел через большие панорамные иллюминаторы в чёрную глубину космоса.

– Безмолвная, холодная красота, как же ты прекрасна, – подумал он.

Попадание двух ракет, в оставшийся без защиты силовых полей корабль, навсегда связало Грейва и весь его экипаж с пустотой пространства вселенной.

* * *

Спустя несколько секунд взрывная волна и ослепительная вспышка от взрыва реактора корабля настигла удаляющуюся крохотную спасательную капсулу.

Удар был не большой силы, так что ремни безопасности, которыми мы с Анной были пристёгнуты, помогли избежать серьёзных травм, однако скорость падения на поверхность значительно увеличилась.

– Что будем делать? – с надеждой в голосе я спросил Анну.

– Молиться, – негромко сказала Анна и закрыла глаза.

Тридцать километров до поверхности, время до столкновения одиннадцать минут – холодно и монотонно отсчитал бортовой компьютер.

Сказать, что это долго будет не верно, скорее это вечность.

Минуты, секунды растягивались подобно резине, казалось вселенная остановилась, только сердце продолжало выбивать ритм, пытаясь выпрыгнуть из груди.

– Десять километров до поверхности, время до столкновения три минуты – компьютер продолжал отсчитывать последние минуты нашей жизни.

Анна сидела молча, лишь её губы шевелились, произнося себе под нос молитву, снаружи она выглядела спокойной, только испарены пота на её лбу выдавали внутренний страх.

– Опасность, опасность, тридцать секунд до столкновения, – не меняя интонации отрешённо сказал компьютер и начал ежесекундный отсчёт.

– Шесть, пять, четыре.

– Кристи я иду к тебе! – шепнул я, ещё сильнее вжимаясь в кресло.

Страшный удар прервал все страхи и мысли двух людей в маленькой одинокой капсуле волей судьбы оказавшейся посередине пустынной поверхности Луны.

Глава 6

Я шёл по густой зелёной роще, солнечные лучи пронзали ветви деревьев, пение птиц создавало непередаваемую атмосферу уюта, гармонии и душевного спокойствия, разливающегося по телу тёплыми волнами.

– Папа, а ты вернёшься? – тонкий нежный голосок звонко раздался совсем рядом.

Повернув голову, я увидел маленькую Джулию, держащую меня за руку.

– Нет, малышка, – послышался красивый нежный женский голос.

Повернув голову в другую сторону, я увидел прижавшуюся ко мне Кристи.

– Папа должен закончить начатое, – ответив дочери, она нежно поцеловала меня в щеку. И уже совсем другим, суровым тоном с одновременной пощёчиной повторила – ты должен закончить начатое!

Я почувствовал, как ещё несколько лёгких ударов по щекам заставляют сон отступить.

– Он меня слышит? – незнакомый голос раздался сквозь пелену сознания.

– Сейчас попробую добавить раствора, – послышался ответ.

Мутная дымка сознания начала немного отступать, и я смог открыть глаза.

Первая мысль, пришедшая мне в голову, была о том, что я нахожусь в медицинском центре после аварии, и все что произошло, было моим самым страшным кошмаром. Сейчас я увижу проверяющую мои анализы докторшу, вечно недовольную своим ассистентом и молодого парня, Алексея, возившегося с медицинским роботом.

Но перед моими глазами предстала совершенно иная картина. Вместо чистенькой больничной палаты я лежал на столе, в каком-то тёмном помещении заваленным, покрывшейся толстым слоем лунной пыли, кучей хлама. Рядом со мной возились два человека в армейских камуфляжных скафандрах, поверх которых были надеты разгрузочные системы, специально разработанные для работы в невесомости. В тусклом свете небольшой лампы стоявшей на столе я смог рассмотреть нашивки на скафандрах, он были точно такими же, как и у тех людей, которые вместе с Анной помогли мне сбежать из лап Хоффера.

В дальнем углу помещения стояли прислонённые к стене автоматические плазменные винтовки. Я попытался повернуться, чтобы получше рассмотреть место, в котором оказался, но резкая боль в плече заставила тут же отказаться от своих намерений.

– Лежите ровно, – сказал один из мужчин и бесцеремонно вколол в больное плечо шприц, с каким-то прозрачным раствором.

– Так вам станет немного лучше, хотя, я думаю, вы и сами знаете о вашем состоянии, – с долькой сочувствия сказал он, – лучевая болезнь прогрессирует, но я постарался дать вам немного больше времени.

– Где Анна? – откидываясь обратно на спину, спросил я.

– С ней все в порядке, – успокаивающим тоном ответил человек – она сейчас тоже понемногу приходит в себя.

– Удар был очень большой силы, удивительно, что модуль не развалился на части, а иначе вам не помогли бы ни спасательные системы, ни запас кислорода.

– Как я тут оказался и вообще где мы? – спросил я, чувствуя, как обезболивающее нежной, приятной волной, расходится по телу притупляя боль.

– Вам повезло, что наш частотный приёмник был постоянно включён и как только мы запеленговали ваш сигнал, мы немедленно направились на поиски, – снимая резиновые перчатки, сказал один из мужчин.

– Сейчас мы находимся на старой и заброшенной станции, построенной ещё в период начала освоения поверхности Луны, но сохранившей жизненно важные системы жизнеобеспечения в более или менее рабочем состоянии.

– Как же вам удалось так быстро нас спасти, ведь мы могли упасть где угодно? – всё ещё не веря в случившееся чудо, спросил я.

– Когда мы вас нашли вы и Анна были без сознания, спасательный модуль упал на равнине недалеко от кратера «Луи Пастера», поэтому нам потребовалось около двух часов что бы туда добраться. Если бы мы задержались, хотя бы ещё на двадцать минут, вы погибли бы от удушья, так как вскоре после удара система рециркуляции воздуха полностью вышла из строя.

Я конечно никогда не верил в чудеса и судьбу, но после пережитого за последние дни, хочешь, не хочешь, но пришлось поверить в то, что нечто свыше бережёт меня или, по крайней мере, у него на меня какие-то особые планы.

– Пока лежите, отдыхайте, Максим, впереди нас ждёт практически невыполнимая миссия, необходимо, что бы вы были готовы, – сказав это, они оба вышли из помещения.

Я попытался уснуть, но боль во всем теле, тошнота и тревожные мысли не давали мне покоя. Я думал о том, что нам предстоит и как можно переубедить человека, который задумал уничтожить себя и все человечество в целом. Как мы сможем попасть на такой хорошо защищённый объект, скольким ещё людям придется умереть. И тут я поймал себя на мысли, от которой аж мурашки забегали по спине, что и для меня эта дорога, скорее всего, окажется билетом в один конец.

Пролежав на неудобном столе несколько часов, я попытался встать и как ни странно это у меня получилось. Я начал понимать, что вещество, которым меня обкололи, это не что иное как армейский сильнодействующий наркотик, вкалываемый для поддержания кратковременной боеспособности бойца после ранений. Боль хоть и чувствовалась при резких движениях, но не сковывала их.

Немного разомкнув затёкшие мышцы рук и ног, я направился к единственной двери, ведущей в другие помещения станции. Мне пришлось пройти сквозь несколько темных и мрачных помещений до того, как я оказался в небольшом зале. Очень яркий свет заставил меня прикрыть глаза ладонью и зажмуриться.

– А вот и он, – услышал я знакомый голос, – проходите.

Как только зрачки привыкли к яркому свету, я увидел стоявшую возле стола Анну. Вид её был не сказать, что боевой, но, несмотря на перевязанную руку и ссадины по всему лицу выглядела она довольно уверенно. Скорее всего, её тоже обкололи тем же самым обезболивающим иначе, после того что с нами случилось, так быстро прийти в себя было бы невозможно.

Над столом висела голографическая проекция термоплазменной станции, вокруг стола, помимо Анны, стояли ещё около десяти крепких мужчин, облачённых в армейские скафандры.

– Итак, продолжим, у нас мало времени – сказала Анна и продолжила разъяснения деталей плана.

– Отвлекающим манёвром будет серия взрывов радиобомб, заранее подготовленных нашими диверсантами на этом участке периметра станции, – Анна, указала на периметр ограждения проходящего вдоль главного терминала и первого энергоблока.

– Один из трёх бронелуноходов должен будет попытаться прорвать периметр на первом участке, затем оттянув часть мобильных охранных дронов и людей из комплекса, попытаться выйти из опасной зоны.

– И как я уже сказала, мы с Максимом и остальными людьми с боем должны будем прорваться через эти ворота, – Анна лазерной указкой указала на один из контрольно-пропускных пунктов станции находившийся непосредственно вблизи с шестым энергоблоком.

– На прорыв у нас будет не более двадцати минут, потому что потом периметр перекроют резервные силы охраны, поднятые по тревоге.

– А как обычный луноход сможет выдержать шквальный огонь защитных систем комплекса? – поинтересовался я.

Ожидая подобного вопроса, Анна гордо вывела голограмму необычной боевой машины, лишь незначительно походившей на обычный лунный транспортник.

– В нашем распоряжении есть три модифицированных, тяжёлых боевых бронелунохода, имеющих мощную броню, которая должна выдерживать попадания от большого количества лёгкого и среднего вооружения имеющегося на станции.

Вооружение этих монстров представляло собой несколько тяжёлых плазменных пулемётных турелей и две пусковые установки малых неуправляемых ракет с термобарическим поражающим эффектом. Двигатель равный трём тысячам лошадиных сил передавал крутящий момент восьми огромным колёсам, расположенным на независимых ведущих осях, толстые наваренные поверх корпуса и колёс листы высокопрочной брони вызывали непроизвольный восторг перед мощью этих старых монстров.

– Что у нас с экипировкой Дьюк? – Анна обратилась с вопросом к одному из бойцов, стоявших впереди всех и имеющим на скафандре нечто похожее на сержантские нашивки.

На вид Дьюку было около сорока лет, лицо покрывало несколько глубоких старых шрамов, явно свидетельствующих о нелёгком жизненном пути этого человека, широкий торс, скрытый броней скафандра, давал понять, что он принадлежал к элите каких-то родов войск.

– Скорее всего, он бывший спецназовец или десантник, – заключил я в уме, почему-то он мне очень сильно напомнил Хоффера.

Боец, достал стоявшие под столом несколько громоздких баулов и начал перечислять, раскладывая на стол, их содержимое.

– В качестве ручного оружия у нас будут плазменные пистолеты, лёгкие десантные штурмовые плазменные винтовки, в машинах есть пара ручных гранатометных систем ограниченного поражения, так же имеются ручные гранаты различного назначения.

– Обмундирование включает в себя армейский космический скафандр типа Б-36 с встроенными листами дополнительной бронезащиты, системами терморегуляции и резервными кислородными контейнерами, – показывая на себя, в свете ярких ламп продолжил боец.

По жёсткости голоса и профессиональным, не резким и не плавным, а именно профессиональным движениям с каким он демонстрировал нам всё снаряжение и обмундирование, я сделал вывод что Дьюк далеко не в первый раз имеет дело с оружием. Кроме того, показывая нам весь собранный арсенал Дьюк не скрывал своей любви к оружию.

– Запаса кислорода должно хватить на полтора часа, так что гулять и наслаждаться прекрасными видами окрестностей нам будет некогда, листы брони могут выдержать прямое попадание из плазменного пистолета с расстояния пятнадцати метров, ближе быть не советую, в лучшем случае удар пули сломает вам ребра, – сказав это он улыбнулся и посмотрел на меня.

Меня слегка передёрнуло от того с какой лёгкостью и долькой сарказма, Дьюк говорил о довольно серьёзных вещах, ждущих нас впереди, но взгляда я не отвёл.

– Переговоры будем осуществлять через специальную радиоаппаратуру, встроенную в шлем скафандра, – продолжил Дьюк.

– Если есть вопросы можете задавать их сейчас, по ходу операции отвечать мне будет некогда, – боец осмотрел твёрдым взглядом присутствующих и, закончив демонстрацию, отошёл от стола.

Такого внушительного запаса вооружения я не видел ещё со времён службы в армии, так что вид разложенных смертоносных и в то же время имеющих какую-то скрытую притягательность предметов, заставили моё дыхание участиться.

Теперь я мог до конца осознать то, что перед нами стоит и вправду практически невыполнимая миссия. И все люди, стоящие в этой комнате, прекрасно понимают, что, скорее всего никому из нас уже не суждено будет вернуться обратно. Но невозмутимость и отсутствие даже тени страха в их лицах предавали мне дополнительную уверенность.

– Скорость и неожиданность атаки должны сыграть решающую роль! – обводя взглядом всех присутствующих, продолжила Анна, – Хоффер скорее всего, думает, что мы погибли на корабле, так как маленькую капсулу их радары могли и не заметить, но в любом случае нельзя недооценивать его профессионализм, он будет готов к попытке прорыва.

– Сколько у нас ещё есть времени? – обращаясь к Дьюку, спросила Анна.

– До выхода Луны на нужный угол осталось не более шести часов, – проверяя какие-то данные на компьютере, стоявшем в углу стола, ответил Дьюк.

– Тогда выступаем через час! – глядя на ручные часы, сказала Анна, – а пока готовьте оружие и снаряжение.

– И самое главное! – привлекая внимание громким тоном, продолжила Анна, – помните, ничего важнее нашей миссии нет, и уже никогда не будет, второго шанса то же!

Анна подвела итог брифинга и все окружающие стол бойцы разошлись. Я направился вместе с Анной в соседнее помещение, которое, судя по всему, использовалось в качестве оружейного склада.

Сделав себе противорадиационный укол, дозировка которого становилась с каждым разом все больше и больше, я начал натягивать скафандр.

Общее самочувствие было крайне поганым, всего за несколько дней моя жизнь изменилась настолько насколько только возможно себе представить. В самых страшных кошмарах я никогда не представлял, что моя жизнь закончится подобным образом и неважно от чего я умру – это будет пуля, радиация или недостаток кислорода конец все равно будет один.

От этих мыслей хотелось закричать и забиться в истерике, но я постарался взять себя в руки и успокоиться. Жизни пятнадцать миллиардов человек зависят от нашего успеха или провала, именно поэтому мы должны сделать все что можем и даже больше. Ведь в итоге жизни нескольких человек, пожертвовавших собой, ничто по сравнению с целым человечеством.

Я перевёл взгляд на Анну, снаряжавшуюся рядом со мной, рука её уже была без повязки, скорее всего из-за действия сильнейших обезболивающих препаратов, нежели отсутствия повреждений.

Она ловкими движениями натягивала на себя громоздкое облачение, подгоняя всё под свою отточенную фигуру. На секунду мне даже показалось, что за это непродолжительное время нашего знакомства я начал испытывать симпатию к ней, хотя её внешность была полной противоположностью моих вкусов, но какая-то нотка внутренней красоты, целеустремлённости и волевого характера вызывали чувство уважения, а вместе с ним и симпатию.

– Анна вы рассказывали о своей семье, и о том, что вами движет, но мне на секунду показалось, что вы чего-то мне не договариваете, – стараясь занять свои тяжёлые мысли, я постарался завязать разговор.

– Зачем тебе знать подробности, Максим? – с ноткой недоверия спросила Анна.

– Потому что мы сегодня, возможно, умрём, поэтому не лишне будет узнать того человека, который стоит бок о бок со мной, – я подошёл к ней и взглянул прямо в глаза.

– Я уверен, что вы пойдёте до конца, поэтому я хочу лучше вас узнать, что же вами движет? – глядя ей в глаза, продолжил я.

– Моё прошлое уже не вернуть, Максим, и я бы не хотела снова вспоминать то, что со мной сделали, – с грустью ответила Анна.

– Я должна очистить мир от людей подобных Кромвелю! – каменным голосом продолжила она

– Из-за него я потеряла все, что у меня было: мою семью, веру в справедливость, а теперь он хочет забрать у нас будущее.

– Черта с два! – с ненавистью сказала Анна и продолжила подгонять снаряжение.

– А что это за люди, и кто такой, этот Дьюк? – спросил я.

– Это мои люди, их тренировали в том же месте где и жила я, они словно моя семья, нас всех собрал под своё крыло один человек, который дал нам второй шанс в жизни, дал нам новый смысл и именно он первый и раскрыл зловещий план Кромвеля.

– С Дьюком мы знакомы уже множество лет, он единственный из нас имел боевой опыт, был когда-то в одном из подразделений Хоффера, но вовремя понял, что ему предначертана совершенно другая, более важная судьба, нежели воевать и умирать во имя пополнения кошельков толстосумов, владеющих огромными корпорациями.

– Умеешь пользоваться? – кинув мне винтовку, спросила Анна

– В своё время, ещё будучи на сверхсрочной службе в армии, я был неплохим стрелком, – ответил я, машинально достав магазин и щёлкнув затворной рамой проверяя спусковой механизм.

– Но в живых людей никогда, по крайней мере, до встречи с тобой, конечно, не стрелял, – с ехидной ухмылкой сказал я и перекинул винтовку через плечо.

– Готов? – спросила Анна, поднимая с пола контейнер с боеприпасами.

Я молча кивнул и схватил ещё два дополнительных контейнера.

– Их нужно погрузить в машины, нам потребуется каждый патрон, каждая граната, так что отсюда нужно забрать всё, – осматривая оставшееся пустым помещение, сказала Анна и кивком указала в сторону наружного шлюза станции.

– Выдвигаемся!

У самого выхода из помещения Анна ещё раз оглянулась и добавила, – с Богом!

Надев шлем и убедившись в герметичности скафандров, мы прошли через наружный шлюз и оказались на главной станционной площадке, которая на несколько метров возвышалась над лунной поверхностью.

Завораживающий вид захватил моё сознание, даже, несмотря на то, что мне и раннее приходилось бывать на Луне. Та картина, которую я увидел, была поистине пугающе пустой и в то же время притягательной своим минимализмом и неизведанностью.

Огромная серая пустыня, окружённая пустотой бескрайнего, чёрного космоса была усыпана большими и малыми кратерами, оставленными тысячами, а может быть и сотнями тысяч астероидов, миллионы лет, бомбардирующих поверхность.

В этот миг я жалел людей, живших в начале двадцать первого века, ведь они как никогда мечтали о новых горизонтах, о путешествиях в неизвестность, о новых мирах, потому что на тот момент вся поверхность земли была хорошо изучена, а освоение космоса только-только

начало выходить в массы.

Меленький голубой шарик планеты, не просто небесного тела коих нескончаемое множество, а именно «Дома» во всех смыслах этого слова, виднелся на небосводе, словно маленькая ёлочная игрушка, висевшая на ниточке в темной комнате.

Пустота, царившая в этом мире, была сродни моему внутреннему состоянию опустошения, бескрайнего одиночества, в котором мне придётся доживать последние дни своего бытия.

Но долго любоваться красотами пейзажа у нас не было времени, и мы быстрым шагом направились в сторону стоявших рядом трёх бронелуноходов. Величество и мощь этих машин подчёркивали направленные вверх дула пулемётных турелей.

Бойцы уже заняли места водителей и стрелков, нам с Анной досталось место в десантном отсеке одного из луноходов, Дьюк занял место командира второго лунохода.

– Раз, два, три, проверка связи, – раздался у всех в микрофонах голос Анны.

– Все работает, сигнал чёткий, – отозвался в рации голос Дьюка.

Кроме того, водитель нашей машины, развернувшись к нам показал большой палец.

– Тогда вперёд, творить историю! – скомандовала по рации Анна.

Гул, зарычавших тысячами лошадей электродвигателей боевых машин, ворвался в мои уши, и с небольшим рывком три исполинских бронелунохода направились в неизвестность.

Глава 7

Дорога до комплекса заняла не многим более четырёх часов. Маршрут из точки А в точку Б по прямой, проложить было невозможно из-за огромного количества кратеров и холмистых образований, а тратить драгоценное горючее прыжковых двигателей ради ускорения было нерационально, поэтому мы предпочли более безопасный, но более долгий путь.

За несколько километров до цели третий бронелуноход отделился и направился в объезд к главным воротам комплекса.

Всю дорогу у меня из головы не выходила мысль о профессоре Кромвеле.

– Зачем этому гениальному учёному и вполне адекватному, как мне казалось ранее, человеку совершать такие чудовищные действия? – думал я. Общая картина никак не хотела складываться в моей голове.

История, конечно, знала немало примеров, когда даже самые ясные умы человечества совершают неподвластные рациональному мышлению злодеяния невиданных масштабов, но уничтожить все живое это уже явно перебор.

Я знал Кромвеля достаточно недолго, всего пару лет, на протяжении которых принимал участие в проектировании и строительстве комплекса, но уже тогда я сразу же обратил внимание на его тонкое видение конечного результата и скрупулёзность во всех деталях, чем бы он не занимался.

Меня всегда поражало то, как учёный окружал себя людьми, его организаторским возможностям и талантам могли позавидовать самые видные политические деятели Земли, не говоря уже обо всех остальных, и сейчас этот человек стоит на гране уничтожения мира. Я понимал, что мы идём в самое пекло скорее не переубедить его, а уничтожить, так как человека, имеющего характер подобно характеру Кромвеля переубедить невозможно.

– Мы приближаемся, передал в эфир водитель третьего лунохода.

– Началось, – практически не слышно прошептала Анна.

Сквозь динамики внутренней связи мы услышали треск, раздающийся видимо от выстрелов пушки броневика пошедшего на прорыв первого участка периметра станции.

– Огонь очень плотный, мы держимся, – передал командир третьей машины.

– Они объявили боевую тревогу и начинают стягивать силы, мы задержим их как можно дольше, – его голос погряз в треске помех и оглушительном шуме боя.

Я ещё раз проверил оружие и экипировку.

– А вот и периметр, – сказала Анна, глядя в смотровой электронный триплекс броневика.

– Всем приготовиться! – строгим голосом она передала команду в эфир.

Через камеры наружного наблюдения было видно, как на горизонте появляется, словно вздымаясь огромной волной над спокойной поверхностью серого океана, стена первой линии периметра станции.

В динамиках автомобиля раздался голос диспетчера станции – неизвестные луноходы немедленно остановитесь, повторяю, немедленно остановитесь или мы будем вынуждены открыть огонь.

Но в этом мы их опередили. Как только дистанция между нами и периметром сократилась до пятисот метров, бронелуноходы перестроились в линию и сразу же открыли шквальный огонь по огневым точкам пропускного пункта.

Радиоэфир сразу же заполнился сообщениями о множественных атаках по всему периметру комплекса.

Град плазменных пуль обрушился на броню наших машин.

– Огонь ракетами по воротам, Дьюк! – крикнула в рацию Анна.

– Ближе, нужно подъехать ещё чуть ближе, могут не пробить, – холодным и спокойным голосом ответил он.

Выстрел противотанковой гранатой турельной пусковой установки, специально разработанной для поражения техники в безвоздушном пространстве, чуть не зацепил машину Дьюка, лишь молниеносная реакция водителя и система предотвращения попаданий уберегли их от смерти.

Ответный огонь буквально изрешетил пусковую установку, не оставляя ни единого шанса на повторную попытку уничтожить броневик.

– Там ещё гранатомётчик! – я крикнул борт-стрелку, указывая на человека в скафандре и с ручным гранатометным комплексом, стоявшим на крыше здания пропускного пункта.

Поворот башни и очередь крупнокалиберных плазменных снарядов из пулемёта в одно мгновение превратила врага в фарш.

– Ещё немного, бурчал себе под нос стрелок, мысленно прикидывая расстояние до основного ограждения.

– Сейчас! – крикнул в рацию Дьюк.

Целая серия ракетных залпов двух машин в буквальном смысле слова превратили в пыль, массивные и кажущиеся на первый взгляд непреступные, ворота ограждения.

* * *

Звук боевой тревоги поднял Хоффера с кровати, на которой он не пролежал и часа, вернувшись с очередного обхода и проверки системы безопасности и караула станции.

– Докладывайте! – рявкнул он в рацию, стоявшую на тумбочке возле кровати.

– Сэр, серия мощных взрывов прогремела на участках с 1 по 3 и 95 по 98 скорее всего, как вы нас и предупреждали – это они! – доложил голос диспетчера постов охраны комплекса.

– Наконец-то, а я уж начал сомневаться в вас, Анна – с иронией проговорил Хоффер.

– Всем постам боевая тревога, обеспечить круговую оборону станции, немедленно поднять весь резерв и запросите службу безопасности Луны, передайте им, что бежавшие с Земли преступники найдены, пусть вышлют подкрепление как можно быстрее.

– Но я почему-то думаю, их услуги мне не понадобятся, – самодовольно сказал Хоффер, доставая из шкафа винтовку и бронежилет.

Снарядившись и закинув оружие за спину, Хоффер быстрыми шагами направился в сторону кабинета Кромвеля, с целью доложить о сложившейся ситуации.

– Как вы допустили вторжение? – разъярённо рявкнул Кромвель.

– Но, сэр, – попытался парировать Хоффер, – мы ожидали этого, все наши люди прекрасно обучены и вам незачем так сильно волноваться.

– Не вам мне указывать, волноваться мне или нет! – ещё больше разошёлся профессор.

– Наша корпорация заплатила за безопасность станции огромную кучу денег, будьте же добры, отработайте их! – ударив кулаком по столу, зарычал Кромвель.

* * *

Бронелуноходы ринулись через пробитую брешь периметра станции.

– Кажется, получается, – сказал я, посмотрев на Анну.

Но именно в этот момент, двигающийся рядом броневик неожиданно, яркой вспышкой, озарил серое пространство вокруг нас.

– Дьюк! – закричала в рацию Анна, – как слышишь? – приём.

Но вместо ответа из рации доносилось лишь громкое шипение.

Из ворот комплекса навстречу нам выезжал тяжёлый танк.

– О господи, там танк! – удивлённо и с неприкрытым страхом в голосе сказал стрелок.

Очередной выстрел главного орудия танка беззвучной вспышкой послал смертоносный снаряд в нашу сторону. Водитель резким движением дёрнул джойстик управления луноходом влево укорачиваясь от смертельного снаряда.

– Сейчас он нас достанет! – крикнул водитель, изо всех сил стараясь менять траекторию движения, чтобы затруднить работу прицельного комплекса танка.

– Есть один вариант, – сказал я, переведя взгляд на лежащий на полу гранатомёт, – но мне придётся открыть люк нарушив герметичность.

– Поторопись, – сказала Анна подавая мне оружие.

Открыв верхний наружный люк, я просунул в него гранатомёт и выглянул сам, поток воздуха тут же вырвался из отсека мгновенно растворяясь в вакууме, царившем на поверхности.

Крышка люка идеально подошла в качестве щита от града пуль тут же посыпавшихся из ручного оружия защитников станции.

Я навёл пусковой компьютер гранатомёта на цель, раздался тонкий писк захвата системы самонаведения и на панели загорелся зелёный индикатор обозначающий готовность к выстрелу.

– Чего ты там так долго, сейчас нам всем придёт конец! – раздались в рации крики Анны.

Я нажал кнопку пуска, но как раз в этот момент резкий манёвр уклонения от летящего в нас очередного снаряда танка помешал выпущенной ракете достичь цели. Вместо танка она угодила в колонну под сводом пропускного шлюза периметра станции. Бетонные конструкции не были рассчитаны на погашение ударов такой силы, и многотонная конструкция, не выдержав разрушающего напряжения, обрушилась, погребая под собой танк вместе со всем экипажем.

– Нам нужно вернуться к подбитой машине, там кто-то мог ещё остаться в живых, – сказал я, обращаясь к Анне.

В безвоздушном пространстве нет кислорода для поддержания открытого горения, так что у них есть шанс! – перебирая аргументы, я пытался убедить Анну попытаться спасти экипаж второго лунохода.

Шквальный огонь не утихал, но к счастью для нас, тяжёлого вооружения у защитников периметра больше не было, а основные силы были отвлечены третьим луноходом, пытающимся пробиться через главный шлюз.

– Двигаемся к нему, – Анна указала водителю на тлеющий остов подбитой машины.

Под градом, сыпавшихся словно дождь, неожиданно начавшийся в мёртвом пространстве пустыни, снарядов из всех видов вооружения имеющегося у защитников станции, мы направились к подбитому луноходу Дьюка.

Ведя ответный огонь, наш броневик заслонил своим массивным корпусом подбитую машину. Выбравшись наружу, мы тут же бросившись к обломкам.

Первое что предстало перед нашими глазами это разбитый стеклянный шлем, лежащий возле изуродованного тела водителя.

– Дьюк ты слышишь меня? – не останавливаясь, повторяла в рацию Анна.

Добравшись до боевой рубки лунохода, я увидел лежащего на спине Дьюка.

Подбежав к нему, я с облегчением понял, что он жив, слегка контужен, но всё-таки жив.

– Сюда, он тут!

Анна помогла мне достать лежащего под искорёженными обломками, но уже начинающего приходить в сознание, Дьюка.

– Первый, это третий, мы больше не можем вести бой! – раздался голос командира третьего броневика, отчаянно отвлекающего охрану на первом участке периметра.

– Боеприпасы кончились, шасси лунохода выведены из строя, герметизация нарушена, они окружают нас со всех сторон, видимо пытаются взять живыми, но у нас есть для них небольшой сюрприз, – страшным и в, то же время азартным тоном, проговорил командир.

– Теперь вся надежда на вас, Анна, не подведите! – сказал он и в рации раздался грохот, тут же сменяемый громким шумом помех.

– Черт! – выругалась Анна, – теперь у нас совсем нет времени, скоро они все силы бросят на наш участок прорыва.

– Тебя только это беспокоит? – удивлённо спросил я.

– А как же жизни тех, кто погиб там, ты о них не думаешь?

– Сейчас нет времени для этого, Максим, нужно двигаться вперёд о них будем скорбить позже, – сказала Анна, и взяв под руку Дьюка, потащила к нашему броневику.

Убедившись в том, что мы погрузились обратно в боевую машину водитель, включив прыжковые ускорители, на большой скорости буквально пролетел через разрушенный участок основного ограждения станции, уже практически не замечая щелчков плазменных снарядов поглощаемых мощной броней лунохода.

– Давай к шестому блоку, – я крикнул водителю, так как каналы внутренней радиосвязи были забиты сильными помехами.

Стрелок орудийной турели продолжал вести огонь, не давая поднять головы ошарашенным стремительным прорывом охранникам станции.

* * *

– Какого хрена? – Хоффер кричал в рацию на начальника отделения безопасности периметра станции.

– Вам, безмозглым идиотам, – аж хрипя от злости, кричал он, – вам не хватило кучи оружия, людей и даже танков, чтобы остановить маленькую кучку террористов?

– Всё как всегда придётся делать самому! – сказал Хоффер и с ненавистью разбил рацию об стену.

– Резервная группа на выход, у нас прорыв периметра выдвигаемся к шестому энергоблоку, – скомандовал он, войдя в небольшой обеденный зал. Отряд, сидевший в комнате приёма пищи персоналом станции, встал и быстрыми движениями направился в оружейную комнату.

– Господи, зачем они хотят это сделать? – рассуждал Кромвель, сидя на огромном кресле в своём кабинете, расположенном в самом центре административного корпуса, находящегося между всеми шести энергоблоками станции, переплетёнными переходными галереями. Посмотрев на станцию сверху можно было бы сравнить её с огромным пауком, крепко впившимся в плоть небесного тела, на спине которого виднелись огромные наросты межорбитальных спутниковых систем связи.

* * *

Дорога до шестого энергоблока оказалась относительно спокойна, на пути попались всего несколько слабо вооружённых охранника сразу же разбежавшихся в стороны, только увидев приближающегося титанового монстра, изрешечённого пулями.

Наш броневик остановился возле входа во вспомогательное сооружение, соединённое галерей с шестым блоком. Охраны возле шлюза не было видно.

– Странно, – подумал я, – как же беспечно с их стороны оставлять точки входа на объект без хотя бы минимальной охраны, – но на сомнения времени у нас нет.

– Отсюда придётся идти пешком, – поднимая с пола винтовку, сказал я

– Вы слышали, все на выход! – скомандовала Анна.

– Дьюк, ты сможешь идти? – Анна подошла к нему и достала ещё один шприц с болеутоляющим.

– Не нужно, со мной все в порядке, – отведя её руку от своей шеи, сказал Дьюк и потянулся за шлемом, лежащем рядом с ногой.

– Нам туда, – я указал на шлюз, расположенный в двадцати метрах – он должен вести к нужному лестничному маршу и галереи, за которой расположен центр шестого энергоблока.

– Тогда вперёд, – сказала Анна и мы вшестером, ведя круговое наблюдение, двинулись к шлюзу.

– Её нужно как-то открыть, – сказал я, подбежав к переборке шлюза.

– Я знаю, – сказала Анна, достав маленькое устройство, и приложила его к сенсорной панели кодового замка.

– Ошибка! Ошибка! Неверный код! – раздалось из динамика устройства.

– Попробуй ещё раз, – сказал я, не переставая вести наблюдение по сторонам.

Остальные бойцы рассредоточились вокруг шлюза, прикрывая нас.

Плазменная очередь фонтанчиками лунной пыли, поднятой с поверхности, прочертила полосу прямо у ног Дьюка.

Повинуясь неведомым инстинктом, я отпрыгнул к ближайшему укрытию, представляющим из себя нагромождение каких-то металлических элементов неизвестной конструкции. Анна продолжила возиться с терминалом шлюза.

Как по команде пять плазменных винтовок открыли ответный огонь, заставивший бегущих в нашу сторону охранников рассредоточиться и занять укрытия.

– Ну что ты там копаешься? – крикнул я не прекращая вести огонь, – они нас сейчас зажмут.

– Я дам вам немного времени, – сказал один из бойцов и побежал в сторону броневика.

Вспышки от огня тяжёлого пулемёта заставили атакующих нас бойцов буквально вжаться в свои укрытия, а тех, кто этого не успел сделать ждала незавидная участь.

Противотанковая ракета ручного гранатомёта, прочертив линию возле броневика, взорвалась немного дальше, уничтожив стоящую в стороне радиомачту.

– У них гранатомёты! – я кричал в рацию стараясь пробиться сквозь шумы радиопомех.

Спустя несколько секунд наружная дверь шлюза с шипением отошла в сторону.

– Получилось! – крикнула в эфир Анна, – скорее все сюда.

Не прекращая вести по противнику подавляющий огонь, мы двинулись к открывшемуся шлюзу, но очередной выстрел из гранатомёта всё-таки достиг своей цели. Ослепительная вспышка полыхнула на том месте, где секунду назад стоял наш транспорт.

– Всё, закрывай, ему уже не помочь! – сказал Дьюк, вбежав последним в шлюзовую камеру.

Дверь шлюза с лёгким хлопком встала на место, и начался процесс шлюзования.

– Куда теперь? – нетерпеливо спросила Анна, перезаряжая винтовку.

– Подожди секунду, мне нужно подумать, они, скорее всего, попытаются перехватить нас на пути к центру реактора.

– Я думаю, мы сможем обойти главный зал энергоблока через подсобные помещения, но они, скорее всего, будут ждать нас именно там, так что придётся пойти на отчаянный шаг и попытаться пробиться через главный реакторный зал, там в случае чего хотя бы есть пространство для манёвра.

– Решено, идём, – уверенным тоном сказала Анна.

И мы двинулись вдоль стены галереи, прикрывая друг друга.

Дойдя до открытых огромных титановых ворот реакторного зала, покрытых толстым слоем свинца, мы переглянулись, на первый взгляд всё было тихо, но именно это больше всего и беспокоило.

– Заходим по одному, – скомандовала Анна и мы начали по одному пробираться внутрь помещения.

Купол гермооболочки под которым находился главный зал энергоблока, и собственно сам термоплазменный реактор, представлял собой огромное открытое помещение, опутанное трубами разного диаметра, лестницами, вентилями, клапанами, кучей вспомогательных шкафов, и другого оборудования, вдоль стены стояли гидроёмкости системы пассивного залива активной зоны реактора, заполненные специальной кислотой, которая в случае чрезвычайной ситуации может подаваться в реактор для его остановки.

Тут и там стояли управляющие панели, предназначенные для круглосуточного ежесекундного контроля за тысячами датчиков, установленных на всех системах реактора. Даже спустя столько лет после окончания проектирования я всё ещё прекрасно помнил их устройство.

Огромное пространство было освещено множеством ламп дежурного освещения, но видимо их мощности не хватало, так как основная часть зала всё, же была окутана полумраком. Весь зал казался вымершим, но мы прекрасно понимали, что если Хоффер хочет нас остановить, то он обязательно попробует сделать это именно тут.

– Двигаемся вдоль правой стены, смотрите в оба! – прошептала Анна, стараясь не раскрыть нашего присутствия.

– Нужно двигаться вдоль тени от реактора, если засада на той платформе, – Дьюк указал рукой на платформу огромного мостового крана, стоявшего за ректором, с которого отлично просматривалось все пространство помещения, – они не смогут вести по нам огонь, так как на линию огня попадёт главная шахта реактора.

В самой середине зала возвышался огромный саркофаг термоплазменного реактора, самого мощного источника энергии, когда-либо созданного человечеством. Один такой энергоблок мог заменить с десяток термоядерных станции так сильно распространённых в начале двадцать первого столетия. Его мощь была и его единственным недостатком, история не знала страшнейшей катастрофы, чем та, которая случилась в 2052 году в результате выхода из строя охлаждающей системы первого в мире термоплазменного реактора Индийской станции. Большая часть страны, а вместе с ней часть Пакистана и соседнего Бангладеша превратились в заражённую радиацией пустыню. Смертоносные цунами унесли сотни тысяч жизней по всей земле.

Спустя много десятков лет во всех уголках мира, как на Земле, так и на её единственном спутнике помнят эту страшную трагедию, очередной раз доказавшую человечеству, что оно может быть, как укротителем энергии атомов и молекул, так и её жертвой.

Нам удалось дойти только до середины помещения в тот момент как одиночный выстрел засевшего на платформе снайпера лишь только по счастливой случайности или неопытности стрелка вместо моей головы ударил прямо в стену перед моими глазами.

– Ложись! – крикнул Дьюк и мы все повалились на пол ровно в тот момент, когда плазменные очереди засверкали у нас над головами.

Не сговариваясь, мы подползли к стенке шахты реактора и открыли ответный огонь одиночными выстрелами, не давая вражеским бойцам взять нас в тиски и отрезать путь к административному зданию.

– Они не могут вести по нам прицельный огонь и закидывать гранатами, так как это может вызвать детонацию реактора, – сказал Дьюк, подползая под градом плазменных пуль к Анне.

– Но ведь нам этого сделать никто не помешает, – усмехнувшись, сказала Анна, достав из нагрудных подсумков две гранаты.

Она выдернула предохранительные кольца и в маленьких окошечках таймера гранат появились цифры десять. Изо всех сил Анна бросила гранаты на платформу, с которой вёлся огонь. Мы последовали её примеру и ещё шесть гранат полетели в сторону засевших бойцов.

– Бежим к выходу! – скомандовал Дьюк, в тот же момент серия взрывов на миг поглотила все звуки в помещении. Огромный мостовой кран с оглушительным металлическим скрежетом начал падать, разнося всё вокруг. Пространство под гермооболочкой энергоблока заволокло густым слоем пыли.

Не мешкая, Дьюк, находившийся ближе всего к переходной гермостворки, ведущей к следующей галереи, резким рывком бросился сквозь пылевую завесу, не переставая при этом вести огонь в сторону выживших противников.

Перекатом он занял оборону возле переборки и жестом позвал следующего бойца. Но как только следующий боец попытался выбежать из своего укрытия один точный выстрел в голову отправил его в небытие.

Опомнившись от взрыва и падения многотонной конструкции крана, оставшиеся в живых защитники станции, с ещё большим остервенением уже не разбирались и, не боясь попасть в шахту реактора, продолжили полевать нас плазмой из своих винтовок.

– Видимо мы хорошо их взбодрили, раз они потеряли страх даже перед взрывом реактора, – сказала Анна.

Засевший у двери Дьюк прекрасно знал своё дело и несколькими точными выстрелами уменьшил количество оставшихся вражеских огневых точек ровно на одну треть.

Но не прошло и пары секунд как очередной точный выстрел невидимого снайпера, попавшего точно в голову бойцу, сидевшему рядом со мной, сровнял силы сторон. Обмякшее тело и осколки разбитого шлема упали прямо мне под ноги.

– Бросайте оружие, вы окружены, все выходы перекрыты моими людьми! – крикнул до боли знакомый голос.

– Вам в любом случае отсюда не уйти, так что сдавайтесь!

Хоффер вскинул снайперскую винтовку и внимательно продолжил вглядываться сквозь оседающие облака пыли в прицел, но мы были надёжно прикрыты огромным саркофагом реактора.

– Нам нельзя останавливаться, – сказала Анна и пригнувшись бросилась к спасительной двери возле которой заняв оборону сидел Дьюк.

Выстрел винтовки Хоффера прошёл буквально в миллиметрах от метнувшейся, словно тень, женской фигуры. Анна быстрыми и ловкими движениями добралась до укрытия.

В гермоворота, через которые мы несколькими минутами ранее зашли в главный зал энергоблока, начали вбегать облачённые в скафандры вооружённые люди, и особо не разбираясь, сразу же открыли по нам огонь.

Плотность огня была настолько высокой, что уже даже пригнувшись, было не пройти, и мне пришлось упасть на пол и ползти. Свист плазменных пуль, проносящихся точно над моей головой, заставлял буквально вгрызаться в бетонный пол зала.

Анна и Дьюк яростно отстреливались, ведя уже не прицельный огонь, а просто пытаясь прижать нападавших к полу, чтобы дать мне и ещё одному оставшемуся бойцу дойти до их укрытия.

Прибывших бойцов с каждой секундой становилось все больше и больше, вскоре плотность огня сторон, вначале ведущих бой почти на равных, начала меняться не в нашу пользу.

– Макс, скорее! – кричала Анна, меняя очередной магазин винтовки, – нас скоро прижмут.

Хоффер пытался прицелиться, но плазменные заряды тут и там проносились возле него, рикошетом отлетая от металлических поверхностей в закрытом помещении не позволяя занять удобное положение и уничтожить нас.

Сделав крайний рывок из-под града плазменных пуль, я оказался у очередного шлюза, где заняли оборону Дьюк и Анна.

Боеприпасы с каждой секундой таяли на глазах.

– Быстрее в шлюз, – крикнул Дьюк, и мы практически на четвереньках, не поднимая головы, заползли в него. Треск пуль градом прошёлся по закрываемой за нами гермостворки шлюза.

– Не дайте им уйти! – разъярённый крик Хоффера, гулом раздался по всему помещению реакторного зала, усеянного грудой металлических обломков.

Пройдя через шлюз, мы оказались в очередной галереи, ведущей в административный штаб станции.

– Их будет ждать небольшой сюрприз, – сказал Дьюк, доставая из рюкзака небольшую противопехотную мину ограниченного поражения и приклеил её к переборке шлюза.

Мы бросились прочь. Взрыв за спиной не заставил себя долго ждать.

– Это должно немного охладить их пыл и замедлить преследование, – не сбавляя темпа, на бегу сказала Анна.

– Нам нужно торопиться пока они не запечатали распределительный узел, – догнав нас, сказал Дьюк.

Добежав до Т-образного перекрёстка, я замешкался.

– Куда дальше? – спросила Анна, с опаской смотря во все стороны.

– Жилой модуль станции должен быть там, – я указал рукой на правый коридор, – стало быть, штаб должен, быть напротив значит, нам туда, – с ноткой сомнения сказал я и первым направился в уходящий на левую сторону коридор.

На встречу нам выбежал какой-то человек с огромными выпученными от страха глаза выдававшими в нем кабинетного рабочего станции.

Увидев четырёх вооружённых, перепачканных кровью человек в боевых скафандрах человек остановился как вкопанный. Его и без того напуганные глаза приобрели панический вид.

Где кабинет Кромвеля? – Анна навела на него ствол автомата.

– Он, он на, кабинет на, – его язык заплетался, и речь стала бессвязной.

Анна с размахом ударила его прикладом по голове. Оказавшись на полу человек начал торопливо бубнить, пытаясь перебороть панический страх, – его, его кабинет на верхнем этаже, но он, он направился к главной распределительной станции, он хочет что-то сделать с реактором.

– Пожалуйста, не убивайте меня, у меня дома семья и маленький ребёнок, – взмолился он, но так и не успел закончить фразу, потому что Анна всадила пулю прямо ему в голову.

– Что ты творишь? – выкрикнул я, – он же был обычным безоружным клерком.

– Они все виновны, Макс, – тихо и без тени жалости сказала она, – на станции нет не виновных.

– Извини, но нам кое-что придётся у тебя забрать – с нотками цинизма Анна сдёрнула с его шеи пластиковую ключ карту.

– Это поможет нам обойти защиту дверей комплекса, – сказала она, убирая окровавленную карточку в карман.

– Нам нужно добраться до Кромвеля быстрее, чем он доберётся до распределительной станции и уничтожит реакторы, – все ещё не отойдя от лёгкого шока, проговорил я.

Всю свою жизнь я прекрасно мог отличить хорошее от плохого, добро от зла, но сейчас в моей голове царил настоящий хаос. Конечно, может быть эти люди и были как-то причастны к зловещему плану Кромвеля, но ведь они просто могли, оказаться не в том месте и не в то время. Тревожные мысли начали опутывать мой разум.

– В таком случае нам нужно бежать сразу к распределительной станции, – оборвала мои мысли Анна.

Взглянув в её глаза, я понял, что если хочу получить хоть какие-то объяснения, то лучше потребовать их позже, так как нас могли окружить и отрезать путь в любой момент.

Мы бегом направились к следующей галереи соединяющей административный штаб с самым сердцем станции её распределительным узлом.

По дороге нам встретились несколько забаррикадировавшихся легковооружённых охранника, которых мы с лёгкостью уничтожили, используя ручные гранаты.

Весь гражданский персонал станции, судя по пустым коридорам и помещениям, был срочно эвакуирован из комплекса.

Бежавший впереди нас боец неожиданно остановился, видимо, до его слуха донёсся чуть слышный щелчок от срабатывания неконтактного взрывателя лазерной растяжки, установленной бойцами Хоффера.

Повинуясь отточенным инстинктам и молниеносной реакции закалёнными во множестве вооружённых конфликтах, Дьюк оттолкнул нас от языков пламени прокатившихся смертельной волной значительно усиленной замкнутым пространством коридора.

Шипение вырывающегося на поверхность кислорода в долю секунды переросло во взрывную декомпрессию, буквально разорвавшую галерею.

Вой сирены, оповещающей о разгерметизации раздался во всех коридорах комплекса.

К счастью гравитация Луны была несколько меньше привычной Земной, иначе падение с той высоты, на которой располагались своды искорёженной взрывом галереи, грозила нам неминуемой гибелью.

Сильно ударившись о поверхность, первые несколько секунд я пытался прийти в себя и прислушаться к болевым ощущениям, пытаясь понять, не сломаны ли кости ног.

Повернув голову, я увидел, что рядом со мной приходя в сознание, лежали Анна и Дьюк.

Толи от того что боевые скафандры имели встроенную дополнительную защиту, или просто сегодня был наш счастливый день, но все трое отделались лишь ушибами разной степени тяжести.

– Нужно срочно уходить с открытого пространства, если они прижмут нас тут, то у нас не будет ни малейшего шанса, – с трудом поднимаясь на ноги, сказал Дьюк.

– Распределительная станция совсем рядом, нужно просто добраться до шлюза, – сказал я, пытаясь протереть шлем от лунной пыли, сильно мешающей обзору.

– Нужно идти туда, – я указал рукой на большое сооружение, находившееся чуть дальше от места взрыва.

Прибытие на место охранников станции на небольших тактических луноходах было только вопросом времени, и это время очень быстро заканчивалось.

– Там, – указал рукой Дьюк на приближающиеся машины и людей в скафандрах, висевших на их бортах.

В нас посыпался рой плазменных снарядов, расчерчивая черноту безвоздушного пространства. Не сбавляя темп бега, мы открыли ответный огонь, пытаясь хоть как-то выиграть время.

Вдали я увидел спасительные ворота наружного шлюза распределительной станции.

– Почти получилось, быстрее! – крикнул я.

Плазменная пуля невидимой, смертоносной полосой прочертила тонкую линию в пустом безвоздушном пространстве между мной и Анной, в то же мгновение приглушенный хрип раздался в моих наушниках.

Не останавливаясь, я оглянулся. Фигура Дьюка, облачённая в боевой скафандр, резко остановилась, из области торса вырывалась тоненькая струйка тёплого воздуха, тут же охлаждаясь в смертельно холодной пустоте космоса.

– Анна, – донёсся хриплый голос в наушниках.

Не сговариваясь, мы бросились к оседающей на бок фигуре.

– Сильно задело? – тревожным голосом подбежав к нему, спросила Анна, пытаясь рассмотреть его лицо сквозь тут же запотевший шлем скафандра.

– Кажется, меня достали, – с хрипом в голосе проговорил Дьюк, – мне трудно дышать, судя по всему, пуля пробила лёгкое, и нарушена герметичность скафандра.

Вколоть ему обезболивающее через скафандр было невозможно, так что наш единственный шанс заключался в том, чтобы как можно быстрее уйти с открытого пространства, да и под градом пуль каждая лишняя секунда сулила неминуемую смерть.

– Подними его, мы должны дойти до шлюза пока у него не кончился кислород, – скомандовала Анна, поднимая лежащую на поверхности винтовку Дьюка.

Дьюк был немалых габаритов и как следствие имел немалый вес, кроме того боевой скафандр обшит лёгкой броней так что общий вес, который мне пришлось поднимать, даже с учётом слабого притяжения Луны, оказался более чем значительный.

Взяв во вторую руку винтовку Дьюка, Анна продолжала отстреливаться от постоянно увеличивающегося числа охранников станции.

– Ещё чуть-чуть, потерпи Дьюк, – бормоча себе под нос, я изо всех оставшихся сил тащил его тело к ближайшему шлюзу, находящемуся в соседнем от распределительной станции сооружении.

Если они отрежут нам путь, всё будет кончено! – чуть слышно пробормотал Дьюк.

– Анна, используй гранаты! – из последних сил, хриплым голосом, передал в эфир Дьюк

Бросив винтовку, исчерпавшую весь боезапас, Анна сорвала предохранительные кольца и ручных дымовых гранат и бросила их нам под ноги.

Окружающее пространство практически сразу заволокло, каким-то специальным густым дымом, свободно распространяющимся в безвоздушном пространстве и поглощающим наши тела.

Быстро проведя ключ картой по панели кодового замка шлюза и дождавшись открытия запирающих гермостворок, мы забрались в него.

Заблокировав наружные двери шлюза, мы прошли вовнутрь главного коридора, ведущего к распределительной станции.

Темные своды большого коридора уходили вдаль на сотни метров, создавая иллюзию бесконечности пространства. Основное освещение было выключено, а аварийные лампы не могли осветить все пространство коридора, лишь только освещение боковых ответвлений позволяло хоть как-то разбавить мрачную темноту.

Облокотив Дьюка на стену, я занял оборону, давая возможность Анне оказать первую помощь.

Быстро сняв с него шлем и верхнюю часть скафандра, она вколола остатки обезболивающего и как могла, перевязала грудь.

– Мы почти дошли, Дьюк, цель прямо перед нами, – успокаивающе шептала ему Анна.

Тишина окружающего нас пространства давила всё сильнее с каждой секундой.

– Что тут не так, – сказала Анна и огляделась по сторонам, – слишком тихо, хотя они прекрасно знали, что мы направляемся именно сюда.

Неожиданно противоразгермитизационная переборка за нашей спиной с хлопком опустилась, перекрывая путь к отступлению.

– Ложись! – крикнула Анна, наваливаясь всем телом и закрывая при этом раненого Дьюка.

В тот же момент, реактивная ракета, пролетев через всю длину коридора, взорвалась, ударившись о переборку.

Лишь чудом мне удалось успеть укрыться за стоявшими по бокам коридора металлическими ящиками от смертоносных осколков, разлетающихся по коридору.

Из ответвления в дальнем конце коридора нам на встречу вышел боевой робот.

Его мощный торс был покрыт блестящей, переливающейся холодными оттенками в свете ламп аварийного освещения, броней. Плазменные орудия, установленные по бокам машины, хищно смотрели в нашу сторону. Над кабиной оператора были смонтированы пусковые установки мелкокалиберных неуправляемых ракет. Его руки и ноги походили на овитые сосудами огромные мышцы тяжелоатлета, снабжённые мощными гидравлическими усилителями, гарантирующими подвижность и управляемость тяжёлой машины.

Через бронированное стекло кабины на нас смотрел Хоффер.

Не мешкая, Анна разрядила в него последний магазин своей винтовки, но пули яркими искрами отскакивали от его брони, не причиняя серьёзного ущерба.

Выдернув кольцо гранаты, и отсчитав три секунды, я кинул её под ноги приближающемуся роботу.

Вспышка взрыва поглотила силуэт боевой машины, но как только дым начал уходить в каналы системы вентиляции, стало ясно, что ущерба осколочные гранаты нанести не смогли.

Ответный залп ракеты и последующая за ним очередь плазменных снарядов в буквальном смысле слова изрешетили ящики, служившие моим укрытием.

Дымовая граната, брошенная Анной под ноги роботу, помогла на несколько секунд дезориентировать Хоффера.

– Как нам его остановить? – спросил я, прижимаясь к металлическим ящикам.

Не ответив, Анна бросилась навстречу роботу, постоянно меняя траекторию движения тем самым затрудняя прицеливание систем наведения.

      Когда до робота оказалось меньше трёх метров, подкатом ей практически удалось оказаться за спиной Хоффера, однако резкий разворот торса робота сильным ударом отшвырнул Анну в стену коридора.

Ударившись головой о трубу, тянущуюся вдоль всей стены и упав на спину, она на несколько секунд потеряла сознание.

Подойдя к лежащей на полу Анне, Хоффер навёл на неё дуло плазменной пушки.

– Неужели ты и вправду думала, что у вас получится осуществить такой дерзкий, я не побоюсь этого слова наглый и необдуманный план? – с явной иронией проговорил он.

– Вот мы и встретились, Дэвид! – послышался голос за спиной робота.

Резким движением Хоффер развернул торс и увидел, как Дьюк, подпрыгивая, набросился на робота пытаясь уцепиться за выступы конструкции.

– Беги, Анна! – хриплым голосом закричал Дьюк, доставая из кармана мину.

С яростью, присущей дикому животному почуявшему близость смерти, Хоффер с разбега ударил машину о ближайшую переборку пытаясь скинуть Дьюка, висящего на машине и пытающегося прикрепить мину к лобовому стеклу.

Что есть силы, Анна бросилась прочь от робота и человека, танцующего танец смерти.

– Прочь! – яростно закричал Хоффер, тщетно пытаясь скинуть человека, прицепившегося к нему, словно назойливый комар.

– Учитель и его ученик, какая ирония, – усмехнулся Дьюк, нажимая на детонатор мины.

Грохот взрыва, дым и куча осколков заполонили коридор. Спустя пару секунд, вновь воцарилась смертельная тишина, нарушаемая звуком капель какой-то жидкости, вытекающей из пробитых труб, тянущихся по стене коридора.

– Анна, – крикнул я, поднимаясь на ноги и выглядывая из-за своего укрытия.

Услышав, какое-то шевеление на другом конце коридора я направился в направлении раздавшегося шума.

Однако вместо Анны я увидел Хоффера, который чертыхаясь, выбирался из-под искорёженных остатков боевой машины.

Из его ушей и носа текла кровь, весь его боевой камуфляж был заляпан пятнами крови.

– Ты получил своё! – раздался голос Анны прямо за моей спиной.

От неожиданности я даже немного вздрогнул. Анна подошла ближе к истекающему кровью Хофферу, всего несколько минут назад бывшему в полной уверенности в своей победе.

Попытка достать пистолет была на корню пресечена точным ударом в живот.

Анна поставила каблук своего армейского ботинка ему на ладонь, не давая дотянуться до кобуры, закреплённой на поясе и с ненавистью, одним резким движением, сломала ему пальцы руки.

Хоффер вскрикнул. Испытывая сильную боль, он попытался перевернуться, но очередной удар носком ботинка в лицо заставил его откинуться на спину.

Яркий свет мерцающих ламп системы боевой тревоги станции заставил его зажмуриться, но тень от пистолета, наведённого прямо в лицо, позволила немного приоткрыть глаза.

– Идите к черту! – сказал Хоффер, глядя прямо в глаза своей судьбе.

Хлопок выстрела навсегда растворил сознание некогда бесстрашного бойца в небытии бренно мира.

Я смотрел стеклянными глазами на неподвижное тело Хоффера, на красный заляпанный кровью скафандр Анны, так страшно сочетающийся с её жестоким и невозмутимым лицом, на котором не отражалось совершенно ни каких эмоций.

Лицо её было бледно серым, суровый не испытывающий ни капли сочувствия взгляд пугал меня даже сильнее чем мысль о неминуемой смерти.

Я всегда думал, что, прожив жизнь в соответствии с общепринятыми традициями понимания добра, мне не будет страшно уходить из этого мира, но как оказалось жизнь непредсказуема ровно настолько насколько и жестока.

Кто бы мог подумать, ведь ещё совсем недавно я был счастливым мужем и отцом, а сейчас я нахожусь, черт знает где, мои руки по локоть в крови, и я уже понемногу начинаю свыкаться с мыслью о том, что моя жизнь стала похожа на тлеющий уголёк. Но череда убийств, пусть и во имя спасения всего человечества так и не может уложиться в моей голове. Словно внутренне чувство подсказывает, что это всё неправильно, остановись, но обратной дороги уже нет и так или иначе мне придётся завершить свой путь.

– Осталось совсем, немного, – похлопав меня по плечу, сказала Анна, – нам нужно идти, пока они не смогли пробиться через закрытый отсек.

Главная переборка распределительной станции оказалась закрытой, но ключ карта без труда смогла открыть нам доступ к самому сердцу станции.

Помещение главной распределительной рубки представляло собой большой зал, сплошь увешанный плазменными панелями на которых выводились данные со всех реакторов станции, сотни кнопок усеивали резервные пульты управления.

В середине помещения располагался главный пульт, на котором были сосредоточены самые важные элементы управления станцией.

Заходя в помещение, я ударом приклада сломал сенсорную панель, тем самым заблокировав входной шлюз от посягательств извне.

Профессор Кромвель в окружении двух вооружённых людей стоял возле главного пульта управления.

Когда я видел его в последний раз, семь лет назад, он был седоватым мужчиной чуть старше шестидесяти лет, его осанка, волевой взгляд не выдавали его настоящий возраст.

Но сейчас перед нами стоял самый настоящий старик, его загнанный в угол взгляд и дрожащие руки, которые с трудом удерживали плазменный пистолет, ясно давали понять, что последнее время ему пришлось очень тяжело.

Буквально в долю секунды, Анна ловким перекатом оказалась вплотную около одного из охранников Кромвеля и одним ударом всадила ему большой охотничий нож в шею, не успев издать ни звука, он начал заваливаться на бок.

Использовав его тело словно щит, в который попали пули, выпущенные из винтовки второго бойца охраны, она, достав пистолет, всадила пулю второму бойцу прямо в голову.

– Не двигайтесь, мистер Кромвель! – наведя на него пистолет, жёстко сказала Анна.

В глазах Кромвеля появился неподдельный ужас от увиденной кровавой расправы.

– Зачем вам это? – медленно поворачиваясь к нам, спросил Кромвель.

Зачем столько жертв, несчастья, смертей чего вы хотите добиться, Анна?

– Вы все-таки помните меня? – глядя ему в глаза, спросила Анна.

– Тогда, я думаю, у вас не должно быть вопросов, – страшным голосом прошипела Анна, – вы должны помнить, как собственноручно выкинули меня из корпорации, как оставили умирать с двумя маленькими детьми без средств к существованию.

На щеках Анны появились дорожки от стекающих слезинок.

– О чём он говорит? – спросил я, обращаясь к Анне.

Но вместо ответа прогремел выстрел.

Находясь в шоковом состоянии, не сразу чувствуешь боль, просто, словно комар укусил меня в районе живота. Я тут, же почувствовал, как тёплые ручейки, какой, то жидкости начинают растекаться под оболочкой скафандра.

– Анна, что ты делаешь? – недоуменно спросил я, оседая на пол.

– Спасибо, Максим, за вашу помощь в захвате станции, но я более не нуждаюсь в ваших услугах, сказав это, она ногой толкнула в дальний угол выпавшее из моих рук оружие.

– Чего вы хотите, Анна? – Кромвель попытался отвлечь её внимание.

– Этот мир, он прогнил насквозь, огромные корпорации превратили людей в безмозглые стада, лишённые всяческих чувств и эмоций, любви к ближнему, сострадание, наконец человеколюбие, ушли из этого мира прочь. Нужно всё это прекратить.

– Ты возомнила себя Богом? – грозно спросил Кромвель, – кто ты такая, чтобы решать судьбу всего человечества?

Грохот от солдат, пытающихся пробиться в помещение с той стороны переборки начал усиливаться, но было уже слишком поздно.

Герметизация главного распределительного центра рассчитана на сдерживание от угрозы проникновения извне на протяжении множества часов.

– Я тот человек, который нашёл в себе силы покончить с той несправедливостью, беззаконием и грязью поглотившими наш мир, – она замешкалась и добавила, – несправедливостью убившую моих детей.

– Вам уже не остановить меня, – с этими словами она выстрелила в грудь Кромвелю, который так и не успел воспользоваться своим оружием.

Анна быстро подошла к главной панели и начала вводить данные по перепрограммированию систем реакторов.

Давление в реакторах с первого по пятый растёт, температура достигнет максимума через пять минут, проговорил голос системы звукового оповещения.

Все мониторы, установленные в помещении центра, загорелись красными предупреждающими знаками.

– Значит всё, что ты говорила мне о Кромвеле, о нашей благородной миссии было враньём? – выплёвывая кровь, спросил я, облокотившись на стену.

– Мы последняя линия обороны Луны и всё такое – всё это чушь?

– Это не враньё, Максим, это восстановление справедливости, ведь мы и есть последняя линия обороны человечества, только обороняем мы его от дальнейшего загнивания. Мы очистим вселенную от такой страшной болезни, называемой человечеством.

– Ты же сам знаешь, что человек только вредит всему живому, мы уничтожили природу Земли, сейчас уничтожаем Луну, дальше уничтожим каждую планету, на которой будем осваивать поселения.

– Не напоминает ли это страшную болезнь, распространяющуюся по телу вселенной, словно чума?

– Они отняли у меня всё для чего я жила, – не обращая на меня внимания, Анна ловкими движениями продолжала вводить новую программу в систему управления реакторов.

– Нужно всё это прекратить пока не поздно, – она перевела взгляд на лежащего профессора.

– Когда меня выкинули с работы без средств к существованию я осталась с двумя маленькими дочками. Маленькая Алиса очень сильно болела, а мне не хватало кредитов даже на еду, не говоря о дорогостоящих медикаментах.

– Я абсолютно не знала, что мне делать, – говоря это Анна продолжила вглядываться в мониторы, показывающие температуру оболочки реакторов, – я пыталась продавать себя за деньги, но кому среди нищеты, таких же обманутых людей, оставшихся без гроша нужны, были такие услуги и в итоге кроме проблем я ничего не заработала.

– Смерть Алисы повлекла за собой психический срыв, через некоторое время умерла, и вторая дочь, я осталась совсем одна лишённая всего, что мне было дорого. Я возненавидела всех и поклялась отомстить.

– Они отняли у меня всё, Макс, и не тебе меня судить! – слёзы, словно ручейки бежали по её по щекам, но взгляд оставался твёрдый и жестокий.

– Я выбрала тебя, ещё и потому, что даже если бы ты и узнал о моей истинной цели ты бы смог меня понять, ведь это была их вина в гибели твоей семьи, Макс.

– Мы должны прекратить всё это, – сказала Анна и нажала кнопку отмены включения аварийной системы предохранения от перебоев с давлением и системой охлаждения.

– Ты сумасшедшая! – выкрикнул я, – в чём же, по-твоему, вина пятнадцати миллиардов людей, за что ты хочешь их убить?

– Смерть всего живого никогда не вернёт тебе твоих детей, и мою семью, подумай, как бы они отнеслись к тебе, зная то, что ты хочешь сделать? – я из последних сил старался переубедить Анну и не потерять сознание от большой кровопотери.

– Я прошла долгий путь, Макс, от убитой горем матери до профессионального бойца отрядов приверженцев нового ренессанса и борющихся за очищения грехов.

И поверь мне, сколько бы мы не пытались сделать этот мир лучше, у нас не получалось, потом нашим духовным лидером был разработан план под названием «Очищение».

Все средства и силы были брошены на воплощение его в жизнь, много наших людей отдали свои жизни ради того, чтобы я сейчас сделала то, что должна.

Наша смерть ровно, как и смерть всего человечества ознаменует начало новых времён и новой формы жизни, которая как я надеюсь, не повторит наших ошибок.

Краем глаза я увидел, как из последних сил, залитый кровью профессор навёл ствол своего пистолета на отвлёкшуюся Анну.

Плазменный луч выстрела прошёл буквально сквозь тело Анны, оставляя запёкшиеся рубцы вокруг небольшого отверстия на груди в районе сердца.

Ещё секунду назад стоявшая женщина в мгновение превратилась в безвольное подобие манекена упавшего на пол.

– Ты должен всё остановить, – чуть слышно прошептал Кромвель, роняя пистолет на пол.

– Ты не можешь позволить им победить, – сказав это, Кромвель закатился хриплым кашлем и обмяк.

Я попытался встать, но резкая боль буквально окутала моё тело, – нельзя сейчас сдаваться, только не сейчас.

Пошарив в карманах разгрузки, мне удалось найти последнюю ампулу болеутоляющего наркотика.

Сняв верхнюю часть скафандра, я вколол ампулу в предплечье. Волны тепла начали разливаться по моему телу, казалось, будто бы мир приобрёл целую гамму ярких красок.

Из последних усилий, облокачиваясь на стену, я наконец-то

смог встать, весь мой свитер был пропитан кровью.

Грохот глухих ударов за переборкой сменился гулом резака, скорее всего поняв бессмысленность попыток выбить дверь, они предприняли попытку её срезать, но так или иначе им не успеть.

– Температура реакторов достигла критических значений, – раздалось предупреждение главного компьютера станции.

Подойдя к плазменной панели, я увидел, как багрово красным цветом были помечены пять энергоблоков, температура которых превысила допустимую величину.

Дрожь стен, пола и оглушающий вой серены, слились в одной яркой вспышке, окутавшей все пространство вокруг меня.

Я шёл по тёмному туннелю, вглядываясь в непроглядную тьму. Неожиданная яркая вспышка, от которой мне пришлось зажмуриться, озарила его своды.

Открыв глаза, я увидел, что меня окружает густая зелёная роща, солнечные лучи, как и в моих снах всё так же пронзали ветви деревьев, пение птиц наполняло звуками этот безмолвный уголок спокойствия. На полянке я увидел Кристи и маленькую Джулию, играющуюся с собачкой, которую мы так и не успели завести.

– Папа, папа! звонкий детский голосок сливался с голосами птиц, поющих свои песни, – ты вернулся, мы так сильно тебя ждали.

Подойдя к ним, я взял на руки Джулию и обнял Кристи.

– Теперь я никогда вас не покину.

г. Челябинск 2017 год

Автор –

Редактор –

Арты – [битая ссылка]

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg