«Город Даль»

Город Даль (fb2) - Город Даль 527K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Марина Галимджанова

Город Даль Марина Галимджанова

© Марина Галимджанова, 2014

© Марина Галимджанова, иллюстрации, 2014

Редактор Марина Галимджанова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Часть первая. Часы показывают полночь

Маленькая предыстория, как добавление «пряности»

***

Резная секундная стрелка сделала удар, второй, третий и оказалась на вершине числа двенадцать – циферблат старинных часов показывал ровно полночь. Наконец, раздался звон колокола – он отзвонил двенадцать раз. Звук как невидимое острое лезвие разрезал ночную тишину города, заставляя редких прохожих поднять головы к высокой остроносой башне, где располагались старинные часы. Экипаж проезжающий мимо тоже слегка притормозил у башни, а потом возница ударил хлыстом кобылу так, что животное истерично заржало и понесло карету прочь.

Тем временем прохожие: пожилая пара и мужчина в сером поношенном пальто, стали вести себя озабоченно. Женщина прижалась к мужу, а ее спутник что—то тихо ответил спутнице. Наконец, они прибавили шаг, спеша скорее укрыться в темноте переулка.

Молодой человек в стареньком пальто зачарованно посмотрел на часы. Он грустно вздохнул и, найдя в себе силы прекратить смотреть на прекрасное зрелище, сделал шаг к переулку, куда ушла пожилая пара.

Однако было поздно, кривая тень поползла по серым камням дороги. Она становилась все больше и уродливее, а за ней пришел жужжащий звук. С каждым ударом секундной стрелки звук становился все отчетливее, и вот к жужжанию прибавился еще звук – металлический звон. Показалась и сама фигура: это был человек, но человеческого в нем осталось не больше, чем название этого слова. Половину лица закрывала черная металлическая маска, которая вдыхала ночной воздух через отверстие—решетку, где должен быть рот. Человек был лысым. На его макушке располагались металлические винты, которые вращались противоположно друг другу и, казалось, должны были разрезать череп владельца и причинять ему сильную боль. Вместо этого сложный механизм поддерживал в нем жизнь. Воздух проходил через решетку маски, спускался по металлической трубке служившей шеей и выходил грязно—серыми парами через замысловатую конструкцию, прикрепленную к спине. Именно она издавала этот противный жужжащий звук, а металлический звон, служивший спутником первому звуку, получался от соприкосновения каменной кладки и топора. Широкое лезвие было не серого цвета, а буро—красного. Ночной палач нашел первую жертву, а человек на улице должен был стать вторым.

Прохожий медлил. Слишком медлил. На его лице появилась удивленное, даже озадаченное выражение. Он не верил до последнего, пока гость из тьмы не приблизился к нему почти вплотную, занес оружие, и тогда мужчина пришел в себя. Он отшатнулся от чудовища, но недостаточно быстро, лезвие задело пальто, разрезало ткань и повредило бок. Мужчина вскрикнул, схватился за одежду. Рука, которая прикоснулась к задетому месту, окрасилась в красный цвет. Да, он был ранен, но инстинкты взяли верх и человек побежал. Пошатываясь на бегу, сутуля плечи, спотыкаясь – он бежал квартал за кварталом. Мысли в его голове путались, но что—то подсказывало, если он добежит до конца улицы на площадь Свободы и перепрыгнет через оградку в воду реки Молчания, то это будет спасением.

Чудовище, что гналось за ним не умело плавать – он не знал, но чувствовал это.

Тем временем палач уже не шел за своей жертвой, а летел. Раздувая полы плаща, слегка касаясь носком сапога каменной дороги, он расправил широкие перепончатые крылья. Они быстро махали взад—вперед, заставляя механизм на его спине жужжать еще сильнее. Неестественно белые кривые пальцы свободной руки, почти схватили за шиворот жертву, когда беглец сделал неожиданный маневр и ловко увернулся от захвата.

Площадь Свободы была в нескольких метрах, а река так близко. Однако человек не успел добежать до желанной цели. Путь ему преградил отменный испанский рысак. Конь встал на дыбы, тем самым показывая все величие наездника на фоне встающего солнца. Да, фигура фаворита была хороша: мужественные черты лица, гордая осанка, черный костюм, шпага у бедра. Спаситель, а не наездник – это понял даже палач и остановился, шумно дыша через маску. Правда, все впечатление портил один пунктик: чем краснее становилось небо, тем сильнее чувствовался запах паленого. От фигуры наездника поднимался довольно внушительный дымок.

Бедный беглец совсем растерялся, не зная, куда и от кого бежать. Мужчина запустил пальцы в кудрявые волосы и застонал, но на помощь пришел всадник. Он протянул широкую ладонь к человеку:

– Хочешь жить – идем со мной!

***

Чтобы читатель не запутался в порядке событий, я должен рассказать, что произошло в родовом замке омеле, так как именно эти события сыграют важную роль в общей картине головоломки

***

Ласточкино Гнездо – замок расположенный у подножия северных гор в мире существ отличающихся от людей, как внешностью, так и поведением. Семь белых башен, окруженных неприступной стеной, располагались на вершине искусственной горы. Вокруг замка рос непроходимый лес, за которым возвышались заснеженные вершины гор. Одно из чудеснейших мест не оставило равнодушными даже омеле. Возможно, именно по этой причине князь Владимир выбрал это место как гнездо для своих созданий. Было еще два замка, которые выигрывали в положении, но его темное высочество остался непреклонен.

В принципе замок считался непреступным, так как все необходимое для обороны было неплохо предусмотрено. Например, с башен был хорошо виден враг, так как к нему вела всего одна дорога по узкому, подвесному мосту. Склады с провизией и водой для многочисленных подданных, обеспечивающих омеле кровью, могли подарить несколько лет спокойного существования при осаде. Не говоря о том, что сам Владимир мог принимать облик птицы и спокойно передвигаться в ночное время суток.

Никто не ожидал, что враг натравит на подданных князя тьмы людей из близких поселений. Неожиданным ударом стало, то, что среди сторонников Владимира окажется предатель. В опасный момент металлические решетки, отделяющие фанатиков от омеле, поднялись вверх, и…

Отец и сын остались наедине в маленькой чердачной комнате больше напоминающий чулан, который был заставлен многочисленными ящиками, закрытыми зеркалами, пришедшими в негодность вещами. Комнатка находилась в выгодном положении. Одна дверь, что вела вниз – была отлита из железа. Она имела серьезные замки. Вторая, вела на площадку, соединяющую две башни так сказать балкон. У одной из башен размахивая воздушными крыльями, ждал своего пассажира летучий корабль способный путешествовать по мирам.

Оба слышали, что безумная толпа прорвала второю оборону.

Отец – его темное высочество князь Владимир. Высокий, худой, жилистый старик с впалыми старческими щеками, на которых растянулся узор из черных ниточек вен. Да, это был перворожденный, внешность которого мало напоминала в нем человека, так как что—то неестественное было в облике князя. Его прозрачные глаза, под которыми залегли темные тени всегда выражали одно – пустоту.

Сейчас лицо омеле было грустным, а тонкие губы Владимира беззвучно двигались.

Константин высокий как отец, неплохо сложенный мужчина, смотрел на создателя с такой же грустью. Приятную даже красивую внешность портили глаза – черные бездонные блюдца без белизны. Если взгляд Владимира был пустым, то выражение этих глаз нельзя было понять. Черные волосы принца тьмы были коротко острижены и смешно стояли дыбом, как у кота, которому очень не нравилось, то, что его мир в один миг рухнул. Он покусывал пухлые губы, но ждал, что скажет Владимир.

– Мое создание… мой Константин, – глухо произнес создатель, – ты должен идти. Солнце село. Ты должен уйти в мир людей, потому что мира омеле больше нет. К сожалению, я не могу пойти за тобой. Я нужен подданным преданным своему князю….Мой сын, ты должен запомнить одно: ты не последний из рода омеле, но первый и последний из рода Владимира. Помни эти слова, когда придет время создать.

Он хотел сказать отцу, что хочет остаться с ним, что не принимает мир людей, которые так легко предали омеле. Он хотел сказать, что обожает и любит отца, но вместо этого просто поклонился и вышел.

Толстый человек с румяными щечками, встретил его на воздушном корабле.

Константин окинул мужчину оценивающим взглядом. По хитрому взгляду провожатого из мира в мир он рассудил, что с капитаном корабля нужно быть осторожным. Его спутник далеко не путешественник, а пират. Пираты часто выдавали себя за организаторов экспедиций в другие миры, заманивая жертвы на корабли и крадя у них ценности. В принципе три рубина могли покрыть расходы толстяка, но Константин решил, что лучше всю дорогу пробыть в отведенной каюте, а если пират покажет «когти жадности», то исход для его команды будет печальным.

Неловко переминаясь с ноги на ногу у двери, капитан хотел начать диалог, но Константин был не в том настроении, чтобы беседовать. Махнув рукой первородный отослал человека из комнаты. Воспоминания о гибели его отца и всех верных подданных созданных братом Владимира, Юлием, погибшем от руки графа Александра, были еще живы. Хотелось просто побыть наедине со своими мыслями.

Александр – враг братьев.

В борьбе за власть он делал вещи, позорящие весь род омеле. Одни источники говорили, что граф был старше Владимира на несколько лет. Другие, что солнце прокляло их в один год. Одно в неразберихе с историей семьи было правдой: свет отказался от тех, кто стал пить кровь людей, чтобы получить эликсир молодости – бессмертие. Проклятье солнца рассказывало, что однажды бессмертие приведет перворожденных к борьбе за власть. Они принесут на землю смерть и хаос. Легенда не обманывала, борьба действительно разгорелась, но в начале пути, мечты оказались разными.

Владимир принял «проклятье солнца» от безвыходности. Он умирал, а болезнь могла убить его окружающих. Став омеле князь потерял интерес к живым существам, но вскоре стал увлекаться науками искусства: поэзией, прозой, живописью, архитектурой, фехтованием и прочим. Прошло много лет, прежде чем он смог дать бессмертие последователю.

Князь тьмы нашел Константина на обочине дороги грязного и истерзанного голодными псами. Молодой человек умирал…

Юлий получил смертельную рану от кустарника сон—травы, поэтому Владимиру пришлось воплотить и брата. Юлий оставил после себя много потомков, которые сотворили еще множество омеле. Он был окружен подражателями, получал овации публики, о которой мечтал Александр. Граф жил при дворе князя, но его мечты были другими: о троне, о власти, о войнах и смерти. Обманом граф заманил Юлия на солнце, и то сожгло первого, так началась кровная вражда. Подлость за подлостью – все растянулось на много лет. Наконец, на поле битвы пало прекрасное место – Ласточкино Гнездо.

«Как жаль дом, – подумал Константин, – наверное, отца будут пытать… захотят узнать куда бежал я. А возможно и нет, так как он уже мертв… но кто? Кто предал нас?»

Гость печально вздохнул, поднялся с кресла, чтобы немного походить по комнате, но в это время корабль встряхнуло так, что сам принц тьмы не удержался на ногах.

Плохое настроение сменилось раздражением:

– Что еще?! – он хотел выйти из каюты, но дверь уже распахнулась. На пороге стоял бледный капитан.

– Светлого дня и темной ночи, – высоким тонким голосом произнес пират. Контраст голоса и телосложения обладателя фальцета слегка позабавили Константина.

Омеле отошел в сторону и указал, чтобы тот зашел в каюту.

– Нет—нет, что вы… я пройду, но садиться в кресло не буду, – продолжил капитан.

Принц тьмы ждал, что скажет дальше пират.

Мужчина заглянул в черные глаза пассажира и сглотнул:

– Понимаете ли, я бы хотел начать разговор в более дружественной обстановке, и как вижу, она складывается у нас очень… славно. Видите ли, мой корабль покинул мир омеле. Вы в безопасности и… эм, я не совсем то хотел сказать… просьба ваша выполнена, вы покинули мир и оказались в другом…

– Говорите как есть, – спокойно произнес Константин.

– Вышла небольшая накладка! Наш звездочет… будь он проклят! Ох, извините… так вот, мы сделали не совсем точные расчеты, и корабль попал в бурю. К сожалению, в пункт назначения мы вас не доставили, – и тут он заговорил быстро, плохо выговаривая окончания слов, – город, куда вы попали, очень выгоден для вас! Даль – столица механического мира! Его жители подчиняются современному прогрессу! Никто не заметит, что вы чуточку другой, потому что в этом месте омеле просто нет! Менее того, я приготовил для вас отменного испанского рысака из мира людей! Сейчас уже ночь, так что…

– Я вижу, неплохо знаете этот Даль, – размышляя над словами пирата, сказал Константин.

– Эм… да. Эм… то есть… я в нем родился, – на лбу проступили крупные крупинки пота. Похоже, капитан ждал чего—то дурного от принца тьмы или тут было что—то не так. Последнюю мысль омеле решил не испытывать в действии на человеке.

– Хорошо, – мягко произнес Константин, страх человека начал раздражать, – у меня к вам будут несколько вопросов, а потом мы попрощаемся.

– Да—да, – нервно сказал тот.

– Есть место, где бы я мог остановиться на время?

– О! Гостиница… то есть эти места называют гостиницами. Я бы рекомендовал «Пристань». Для вас она подойдет.

– И как к ней попасть?

– В городе есть бегуны. Их легко узнать, они постоянно бегают по улицам. Просто преградите ему или ей путь, поднимите руку и бегун выслушает вас. Они работают даже в ночное время…

Константин чинно поклонился, снял со спинки стула шпагу, забрал флягу с кровью и вышел вон. Пират еще говорил, но омеле был голоден. Ему хотелось вонзить в горло пирата клыки, но воспитание не позволило сделать этого.

Рысак оказался замечательным конем, почувствовал настроение наездника и помчал его по извилистым переулкам. Они ехали мимо железных домов с неровными крышами, на которых располагались разные по величине овалы с тикающими звуками, и ромбы от которых тянулись узкие круглые трубы. Иногда башни были такой величины, что казалось, будто тянутся к звездам, оставляя после себя дорожки дыма. Все улицы были освещены факелами разных размеров, а на дорогах встречались странные экипажи, издающие скрипящие звуки от ромбов, округлостей, квадратов, передвигающихся железных цепочек расположенных на повозках. Реже были крытые кареты.

Да, город Даль оказался для Константина загадкой. Эта загадка требовала, чтобы ее разгадали. Необычность места породила в голове много вопросов…

Хотелось пить. Жажда усилилась, и это было дурно. Кровь во фляжке позволяла утолить жажду, но не голод. На пальцах стали удлиняться когти. Наверно черты лица приобрели землистый цвет, глаза провались в тени под веками, а по лицу поползли черные полосы, открывая истинную сущность омеле.

На зло Константину не встретился ни один бегун. Пришлось пропетлять по улицам, прежде чем на одной из высоких башен, звук похожий на эхо, пробил двенадцать раз и… он всегда чувствовал, когда приходило на землю солнце.

Омеле быстро догадался, что в сутках этого мира не двадцать четыре часа, а всего двенадцать.

Пришпорив коня, он вывел животное на площадь, как едва не сбил двоих людей.

Вернее, один из них был человеком, а второй…

– Хочешь жить – идем со мной! – сказал Константин попавшему в беду. Начинавшие жечь кожу утренние лучи солнца, заставили его действовать быстро.

Молодой человек недоверчиво взглянул на Константина:

– Он не отпустит. Ни тебя. Ни меня, – хрипло ответил юноша, а омеле мысленно удивился тому, что никогда не встречал людей с темной кожей.

– Значит, его нужно остановить, – князь ловко спрыгнул на дорогу. Подошел к созданию и сказал, – прошу вас уйти с моего пути. Мирно.

Чудовище шумно задышало, бросило оружие на землю и захотело схватить за шею омеле, но сомкнуть пальцы не успело. Острые как иголки когти вонзились в плечи существа. Константин был вынужден обойтись без церемоний, потому что время было против темного. Быстрым движением он разорвал «это» на две части, тем самым разбрызгав на одежду бордовую жижу, наполняющую существо.

– Этого достаточно? – спросил Константин, садясь в седло.

– О, да! – закивал человек, – Вы спасли мне жизнь…

Принц тьмы перебил речь юноши, не было времени:

– Так спасите мою! Солнце убивает меня! Мне нужно в тень!

Молодой человек облизал полные губы и быстро сказал:

– Сверните вон туда, потом прямо. Проедем квартал, а под табличкой «таверна деда» есть подвальное помещение, и вы спасены!

***

Из двух зол я выбрал меньшее зло.

Правда, теперь вспоминая все, думаю: «может зря»

***

Квартира была расположена в подвальном помещении под таверной и вполне устроила странного гостя, даже бедная обстановка не смутила спутника посыльного. Он прошелся по деревянному полу, бегло посмотрел на старенький диван, стол с креслом и остановился взглядом на единственном окне. Окно, пропускающее свет хозяин быстро закрыл серой шторкой.

– Мое имя Константин – я сын князя Владимира из мира омеле, – протянул длинные пальцы гость, – спасибо, что помог.

– Калу, – пожал прохладную ладонь юноша, с интересом рассматривая черные глаза без белизны, – у меня нет рода, к сожалению. Я бегун, который живет в этой квартире.

– И нравится тебе бегать? – гость уселся в кресло, но сделал так, будто устал.

Молодой человек обратил внимание на то, что он вел себя не как молодой мужчина, а как старик:

– Я беден, а город Даль жестокий мир. В нем такие люди как я выживают.

– Мм, – гость поднес пальцы к подбородку. Нижняя часть лица пока не покрылась черной кожей похожей на переплетение паутины.

– Вам еще что—то нужно? – осторожно поинтересовался Калу.

– Переждать день, то есть дождаться тьмы и поесть, – тихо сказал Константин.

– А что вы едите? – улыбнулся он в надежде помочь необычному человеку.

– Я не совсем «ем», – мягко произнес гость, – я пью – пью кровь.

Калу мысленно удивился странному способу питания его собеседника, но продолжая соблюдать осторожность, заговорил:

– Может, вам дать свою… кхм, кровь?

Константин убрал руку от подбородка, и на его лице появилось недовольное выражение:

– Меньше всего, Калу, я хочу пить кровь того кто спас меня. Ты не пища, а мой… союзник. Возможно, если ты примешь мое предложение служить, то когда—нибудь я смогу назвать тебя другом. Я вижу, что улицы города опасны – это доказало существо, которое я убил. Кстати, что это было?

– Местные называют Потрошителями. Их создает механик, который живет в башне старинных часов, но никто и никогда не видел его, поэтому служители закона строят только догадки. В прошлом году убили одного, похожего… погиб отряд наемников из двадцати человек сражаясь с ним, а вы…, – Калу недоговорил, не решился продолжить дальше, так как профессия обязывала в нужный момент просто промолчать, чаще молчание спасало жизнь.

– Договаривай, Калу. Мне нравится твоя честность, – улыбнулся гость, показывая ряд острых как иголки зубов.

– Не мое дело конечно, но что—то у вас произошло плохое. Вы так ведете себя, как будто потеряли надежду… – Калу пересел на диван. Стоило сесть, как рана дала о себе знать.

– Моего отца предали и убили. А вместе с нашим предводителем уничтожили всех слуг—людей и моих братьев по узам крови – омеле, – Константин заметил, что юноша плохо выглядит, – ты ранен.

– Все в порядке. Это не в первый раз, – но гость резко встал, прошел к дивану, сел на корточки. Он одним рывком разорвал ткань в месте, где была рана.

– Если я тебе не помогу, то ты умрешь раньше, чем сядет солнце. Ты теряешь много крови, – сухо произнес он, – к тому же я очень хочу пить, а это может плохо закончиться. Итак, у тебя есть лавандовый настой?

– Нет.

– Так, а что—нибудь из спиртного?

– В нижнем шкафчике стола ром.

Мужчина достал стеклянную бутылку из стола. Аккуратно плеснул содержимое из пыльного предмета в чашку. Потом поднес руку к губам, прокусил кожу и капнул несколько капель в бутыль.

– Пей! – приказал гость.

– Зачем?

– Скоро узнаешь. Пей! Я промою рану!

– А я не стану… похожим на омеле?

– Ох, это, – усмехнулся гость, – с тобой все будет хорошо. Перерождение происходит по—другому. Если слова успокоят, Калу, мужчина омеле не может создать другого мужчину – это против правил. Создать – очень интимно.

– Интимно? – наверно, на лице юноши появилось отвращение, потому что его гость скривил еще одну недовольную гримасу на лице.

– Все не так просто, мальчик, – вздохнул Константин, разрывая старенькое полотенце на тряпки, – ночь подарила нам бессмертие, но забрала право на полноценную жизнь. Мы не можем вступить в брак или родить детей, только через перерождение. Это долгий и больной процесс. Обязательное условие для превращения – это смерть, чтобы потом восстать из земли. Создатель делает укус в шею человека чуть ниже сонной артерии, а потом испытывает довольно сильную боль, потому что тело омеле создает яд, который убивает его будущее дитя. Человек умирает через несколько минут. Дальше тело оставляют в земле и через одно полнолуние перерожденный просыпается. Однако ночь поставила перед своими созданиями одно условие: проснувшийся сын тьмы должен выпить живую кровь, чтобы стать омеле или же умереть, то есть уйти обратно в землю. Когда пьешь кровь в первый раз – это непередаваемо больно. Тебе кажется, что по твоему телу разливается раскаленный металл… но в большинстве случаев страсть жить побеждает боль. – он промыл рану, проследил что Калу выпил из бутыли и даже приветливо улыбнулся, продолжая рассказывать:

– Интимно, потому что процесс укуса человека должен происходить одновременно с укусом омеле. Укушенное дитя ночи выделяет таким образом яд. Чаще инстинкты берут свое, поэтому омеле убивает человека. Как я говорил раньше, этот процесс долгий и болезненный. – он помолчал, давая Калу представить, как двое мужчин обнимают друг друга, и одновременно кусают за шею, – Именно поэтому пары должны быть противоположные, потому что есть вещи сложнее испытаний – это кровная связь. Между отцом и созданием она сильна, поэтому чаще омеле образуют пары. Редко кто решает… расстаться. Хотя я был исключением. Меня создал мужчина омеле. Даже спустя столько времени для меня остается загадкой: почему князь тьмы выбрал именно меня? Отец когда—то дал клятву никогда никого не создавать. Однако он нарушил закон и, к сожалению, теперь у него появилось много врагов. По—сути он дал «кровную силу» человеку без рода. Вот и все, Калу, я закончил. Будет немного жечь.

Калу подумал, что неплохо было бы что—нибудь ответить странному гостю на рассказ, но слово «жечь» не подходило под то, что он испытал. Молодому человеку казалось, что тело вот—вот прожгут насквозь:

– А вы, Константин, создавали?

– Никогда, – глухо ответил он.

– Почему?

– Боюсь, что у меня не хватит сил и боюсь, что убью свое создание прежде, чем дам силу ночи, – принц тьмы отвернулся к нему спиной, но юноша заметил, что собеседник волнуется. Этот факт подкупал в странном, жутком и одновременно загадочном создании. Еще Калу заметил, что Константин хочет, чтобы юноша знал о нем больше. Но почему? Наверно, что—то в поступках или в поведении человека побудило в нем рассказывать о себе правду.

– Если примешь предложение, – мягко напомнил гость, – то должен знать, что сегодня мне придется убить. С возрастом многое меняется, начинаешь ценить вещи, которые кажутся пустыми. Однако я устал, опустошен и мне очень хочется найти того, кто уничтожил место, что было дорого мне – Ласточкино Гнездо.

– Я принимаю ваше предложение, Константин, – Калу поднялся с дивана и протянул темную ладонь к омеле, – наши пути сошлись не просто так. Прочтите. Здесь одно из поручений которое я не успел передать, когда встретил вас и Потрошителя.

«Он просил уточнить. Перворожденного из Ласточкиного Гнезда доставили в Даль? Если – да. Капитан немедленно отправьте выжившего в гостиницу «Пристань». Это приказ! Или будут последствия для вас и вашей команды…

Миледи К.»

– Нам нужно двигаться дальше, как только сядет солнце, – быстро произнес Константин, разрывая записку, – а еще переодеться так, чтобы мы не выделялись из толпы и…

Мужчина посмотрел на Калу – решал, как быть с ним.

– Расскажи об этой миледи? Ты видел ее? – наконец, произнес принц тьмы.

– Конечно. Миледи Кристину знает весь город – эта женщина из высшего общества.

– Она родилась в Даль? – он стал мерить узкое помещение шагами. Его лицо выражало смесь разных эмоций. Было видно, что гость чем—то обеспокоен и озадачен.

– Не знаю, – признался Калу, – на одном из балов в свете она просто появилась и все. Никто не знает, откуда приехала и как долго живет в городе часов. Миледи необычная женщина. У нее есть аптека, которая производит свои лекарства…

– А дай—ка угадаю, – хищно улыбнулся мужчина. Молодой человек при виде жуткого, даже страшного выражения на лице гостя едва не показал вида, что не на шутку напуган изменчивым настроем омеле, – эликсиры из этой аптеки лечат абсолютно все болезни? Люди, разумеется, не задают вопросов. Одни восхищены миледи, а другие просто боятся ее дерзкого поведения.

Калу задумался над сказанными словами. Его собеседник был абсолютно прав, но обдумать слова не вышло, так как за окном стемнело. Закат в город Даль приходил ровно в шесть вечера в летнее время года, а зимой раньше. Солнце садилось за горизонт. Старинные часы били полночь. Смена дня и ночи происходила довольно быстро, за каких—то полчаса город накрывала абсолютная темнота. К сожалению, в механическом мире не было такой планеты как Луна. Было только небо и звезды.

Константин уже забрал фляжку со стола и поманил юношу за собой. Выйдя на мрачную улицу, куда пришла «ее высочество ночь», наниматель приказал Калу купить вместе с ним новую одежду.

Омеле выбрал себе темно—бордовую рубашку с запонками в виде циферблата часов, черные ботфорты и такого же цвета брюки. Наряд завершила серебряная шпага и камзол свободного покроя с серебряным рисунком на рукавах. Калу заметил, что лицо Константина обрело человеческие черты лица, а в уголках губ запеклась кровь. Когда успел хозяин найти обещанную жертву, да наполнить «походную флягу», осталось для человека загадкой.

Калу выбрал одежду проще. Он взял серо—зеленую рубашку без рисунка и запонок, темно—коричневые брюки, хотел взять ботинки. Молодому человеку понравилось, что обувь была легкой, хотя завязывалась на шнурок. Однако Константин настоял на сапогах, сделанных из замши цвета светлой корицы.

– Сегодня будет опасная ночь, Калу, – ледяным тоном произнес омеле, когда они вышли на пустеющие улицы города Даль, – одежда должна быть броской, чтобы люди подумали, что мы фавориты из высшего общества. Одновременно наряд должен быть удобным. Возможно, сегодня придется драться или даже убегать, – короткий взгляд в сторону Калу.

– Вы думаете, что миледи Кристина одна из тех, кто предал Ласточкино Гнездо? – неуверенно спросил он.

– Не уверен, поэтому мы направляемся к ней. Калу?

– Да—да, слушаю.

– Тебе придется переговорить с ней одному. Ты догадываешься, что должен сказать?

– Думаю, что да, – кивнул юноша. Он старался не показать перед гостем того, что боится. Он воспринимал миледи как красивую женщину, но никогда не замечал в ней существо иное.

– Хорошо, – пухлые губы Константина растянулись в усмешке, – у тебя необычная внешность: кожа цвета каппучино и глаза не совсем карие, а темно—зеленые. Думаю, она не устоит. Воспользуйся этим.

– Вы рассматривали мои глаза?!

В ответ собеседник пожал плечами:

– Если все верно, и она именно та о ком думаю, то воспоминая, будут сильнее миледи. Пойми, нам надо немного выиграть время.

– Теперь ничего не понимаю, – признался Калу, – из послания я понял, что миледи далеко нам не друг, и даже не союзник. А теперь…

– Наша история началась с момента, когда мы были людьми. Я был в числе рабов ее отца, а Кристина была дочерью одного из алчных людей мира омеле. Помню, что она всегда восхищалась моими глазами. Однако все боялись отца девушки, и я тоже не был исключением. Кристина не хотела замечать моего страха, поэтому выбрала избранником, но я отказал хозяйке. В наказание она приказала натравить на меня голодных собак, – Калу удивился, с какой легкостью рассказывал собеседник историю своей жизни, – мне удалось выбраться из сарая. На дороге меня нашел создатель, так я стал омеле. А что стало с Кристиной, не интересовался. Знаю только, что девушку создал граф Александр – враг отца.

Константин вздохнул и продолжил рассказ:

– Есть одно маленькое «но», эта женщина играет только в свои игры. Сложно понять ее поступки, так как она никогда ничего не делает просто так. Возможно, благодаря странностям, она до сих пор не сожжена на солнце. Даже сам граф предпочитает ее обществу, одиночество…

Наниматель не договорил, перед мужчинами остановилась крытая карета.

Из нее, буквально как маленькая птичка, буквально выпорхнула молоденькая девушка. Карамельное платье, украшенное разными рисунками часов, смотрелось на ее худенькой фигурке как что—то легкое и невесомое. Редкие русые волосы были собраны в косичку, но прическа не шла к дорогому фасону платья. Лицо девушки было лишено красивых линий, только наивная улыбка и большие карие глаза придавали некрасивому лицу очаровательную прелесть.

– Калу! – выкрикнула она.

– Иза! – он сделал к ней шаг, но вспомнив, что дал себе слово держаться от нее на расстоянии, замер.

– Ты прекрасно выглядишь! – обойдя вокруг Калу, сделала вывод Иза, – Ваших рук дело? – весело спросила она Константина.

Мужчина пару раз моргнул, аккуратно отступил в тень от здания, так, чтобы гостья не заметила черных глаз без белизны на лице:

– Мой подчиненный должен выглядеть как достойный человек, – мягко ответил омеле.

– Когда ты успел сменить работу? – удивилась девушка, но потом быстро добавила, – Расскажешь все при встрече Калу! Сейчас уезжаю за город. Родители боятся за безопасность из—за ужасных убийств в Даль. Ходит слух, что одного из Потрошителей убили! Разорвали на две части! Мама вчера пила валерьянку, а папа принял решение, что мне будет лучше у тети. Вы представляете: на две части?! – она смешно вытянула одну руку перед собой, а потом вторую.

Калу беззащитно улыбался.

– Не представляем, – спокойно ответил Константин за молодого человека.

– Все. Я поехала. Пиши мне. Адрес знаешь. И вообще мама обижается, что совсем к нам не заходишь! – она расцеловала юношу в обе щеки, пока Калу продолжал восхищенно на нее смотреть, села в карету и, помахав мужчинам ручкой, укатила в темноту улицы.

– Слегка шумная, но, – Калу, наконец, смог заговорить, – милая.

– Ты ей нравишься, – заметил Константин, выходя из тени.

Настроение у юноши испортилось:

– Знаю.

– В чем же дело?

– Во мне. Мы из разных слоев общества. Иза прекрасная девушка. Через несколько лет сможет выйти замуж за человека богаче ее. А я? Что могу дать ей я? Бедность.

– Благородство, – сказал Константин, но речь не закончил.

– Мы пришли, – сказал молодой человек, радуясь, что неприятную тему можно было сменить.

Дом, где жила «светская львица» был необычным строением для механического мира. Абсолютно белое здание было украшено темно—коричневыми окнами с резными виньетками по бокам. На многоступенчатом крыльце располагались две механические колонны, которые вращались вокруг своей оси, создавая иллюзию спиралей. Козырек крыльца был переделан под балкон, на противоположных концах которого сидели крылатые демоны, держа в зубастых ртах циферблаты часов.

Архитектор, построивший чудесное здание явно был не из механического мира. Дом сильно выделялся на фоне мрачных построек вдоль и поперек напичканных нужными или ненужными деталями – воздушный, легкий, яркий, невесомый как редкие облака на небе Даль. В нем хотелось жить, а не использовать «как крышу над головой, чтобы укрыла от дождей». Каждый раз, когда Калу подходил к этому необычному месту, ему казалось, что он попадал в другое измерение. Стоило перешагнуть через порог, как запах лаванды и черных роз кружил голову. Служанки, одетые в легкие открытые наряды, приветливо улыбались и, делая недвусмысленные намеки, покачивая бедрами, уходили в дальние комнаты дома.

Хозяйка дома лично вышла встретить бегуна.

Ее внешность напомнила ему о том, что миледи никогда не будет «просто модисткой»: с пышной прической из кудрявых волос, поднятых так высоко, что ее круглое лицо смотрелось как луна с двумя яркими блестящими глазами. Больше всего впечатляли именно они – ее глаза разного цвета. Левый был ярко—зеленый, а правый небесно—голубой. Тонкие губы всегда улыбались слегка насмешливо, показывая, что миледи не рада обществу, которое так жаждет ее. Начинающая полнеть талия была туго утянута корсетом. Платье имело глубокий разрез на юбке, а верхняя часть декольте оголяла широкие плечи девушки.

Все мужчины города Даль испытывали неловкость, когда она грациозно садилась в кресло и закидывала ногу на ногу, ехидно улыбаясь модницам.

Из—за вольностей миледи, ее фигура всегда была в центре внимания. Завистники шептались о том, что в доме девушки оказывают услуги не только продажи лекарств, а гораздо «более вольные». Завистницы пускали сплетни, что красота молодой девушки искусственная. Она держит при себе механического хирурга, который время от времени корректирует лицо и это запрещено законом. Говорили, что у нее есть целых два любовника, собачка Момо, табак из сердца Сфинкса и тайная поклонница из королевской семьи, навещающая миледи по пятницам ровно в пять. О ней говорили много и тихо, но стоило ей лично переступить порог дома, где собирались все «сливки общества», то все в один миг забывали о разговорах, потому что их посетила сама миледи Кристина.

Итак, хозяйка дома любезно улыбнулась гостю, осмотрела любопытным взглядом и еще раз улыбнулась, но на этот раз улыбка вышла хищной.

От ухмылки миледи Калу стало неловко. Он понял, что совершил промах, когда переоделся в дорогую одежду. Изменения были на лицо и менее того, теперь он знал кто на самом деле леди Кристина.

Пока Калу размышлял о смысле своего поступка, омеле подошла к молодому человеку, взяла юношу под руку и повела в гостиную.

– Замечательные изменения, мой мальчик, – одной рукой девушка указала на кресло, а второй направила сесть именно туда, куда указывала. Хрупкие пальцы с такой силой сдавили плечо, что юноша был вынужден повиноваться, – я думала, ты возвратишься раньше. Ответ пришел на записку?

– У бегунов есть традиция, – губы пересохли от страха, хотелось уйти из этого места немедленно, – когда уходишь с работы, то последнее задание отправляется в один конец. Однако как я мог забыть о вас миледи! Поэтому я здесь. Записка доставлена. Цитирую:

«Гость из мира омеле прибыл в Даль. Просьба исполнена».

– О! – ее темные брови поползли вверх, – И все?

– Да.

– Значит, ты сменил работу? – кокетливо заметила Кристина, – Жаль. Я больше не смогу полюбоваться твоими красивыми глазами.

Тело Калу стало покрываться мурашками:

«Все как сказал Константин», – мрачно подумал он.

– Расскажи мне о новой работе? У тебя добрый хозяин? – опять странно улыбнулась собеседница.

– У меня? – от таких любопытных расспросов Калу немного растерялся. Смутило то, что миледи присела на край кресла рядом с ним.

– Ну, не у меня же! – хрипло рассмеялась она, но смех вышел искусственным.

– Миледи, это долгая и скучная история, – Калу не до конца понимал, почему говорит именно так. Возможно, потому что честность в ситуации была важнее, чем ложь, – но если вам хочется узнать о моей судьбе – этот человек спас мне жизнь. Взамен за услугу он попросил служить ему. Его поступок показался благородным. Я дал согласие.

– Надо же, – задумчиво произнесла девушка, – какое необычное приключение, но ты всегда был для меня странным человеком. Слова, движения даже внешность – ты ребус для меня.

– Простите? – Калу хотел встать, но миледи опередила.

Кристина схватила двумя пальцами подбородок юноши так, что властным движением заставила повиноваться. Одновременно с действием выпустила клыки похожие на две острые иголки. На ее лице появились черные полосы похожие на паутину. Пугали ее глаза: они больше не были похожи на человеческие. Их затянула туманная дымка как у мертвеца. Изо рта омеле вывалился длинный скользкий язык – лизнул его за щеку. Юношу затошнило. Он представил, что она была когда—то привлекательной девушкой, но кто—то сделал ее отвратным существом. Еще он подумал о своем нанимателе. Наверное, его «настоящее лицо» было еще страшнее, чем облик миледи – эта мысль почему—то немного успокоила Калу.

«Омеле выдают глаза! Как же я раньше не замечал! А ведь мы однажды пили чай! Она была такой любезной, милой и доброй. Фальшь! Все обман!»

– Как жаль, – высоким голосом сказала она, – больше не увижу твоих красивых глаз! А знаешь почему? Потому что мне очень не нравиться, что ты принадлежишь кому—то еще! Ты – мой!

– Нет. – выдохнул Калу и еще сильнее вжал спину в мягкую спинку кресла.

– Еще раз жаль! – выдохнула омеле.

Он был подобен букашке, которая попалась в сети паука. Вся сущность в человеке стремилась бороться с чудовищем, которое хотело «сожрать» его. Омеле была сильна. Она сдавливала его плечо и с легкостью отвела голову юноши в бок, чтобы была лучше видна шея. Над ухом уже щелкнули зубы, но боль не обожгла тело. Омеле ослабила хватку и из—за этого Калу смог повернуть голову. Наконец, человек посмотрел на причину того, что остановило ее: между ним и ей была рука Константина. По иронии случая теперь перворожденный перехватил пальцами ее подбородок.

– Спрячь. Свои. Клыки, – медленно, но холодно приказал наниматель.

Омеле не ответила. С легкостью оттолкнулась от кресла, перелетела спиной всю комнату и, забившись в угол потолка, с удивлением рассматривала пару в ее гостиной.

Однако миледи клыки спрятала и приняла привычный облик человека.

– Калу служит мне, – объяснил Константин, – спускайся к нам. Я пока добр.

– Создание князя тьмы, принц тьмы, – девушка спрыгнула с потолка и грациозно поклонилась.

– Миледи, – он по—прежнему стоял в неподвижной позе возле кресла, где сидел пребывавший в глубоком шоке Калу.

– Ваше темное высочество, чем я могу… – омеле перебил Кристину:

– От ответов, миледи, зависит вся твоя жизнь. Итак, вопрос.

Страх, шок, боль, удивление – все ушло на второй план. Юноша подумал:

«Не ослышался ли я? Константин принц тьмы?»

– Кто предал моего отца?

Девушка облизала губы, бросила злой взгляд почему—то на Калу и нехотя ответила:

– Люди.

– Еще раз повторяю: кто предал отца?

«Давит на нее слишком сильно, но она боится сказанных слов, потому что он из королевской семьи», – подумал Калу, встал с кресла и знаком пригласил князя сесть.

Омеле отказался.

– Константин! – взмолилась Кристина, – Первое создание ночи граф Александр внушил мне хранить секрет! Я могу ответить, но подсказками!

– Зачем нужно мое присутствие в городе Даль? – продолжал задавать вопросы князь.

– Все ответы в здании старой башни часов, – тихо сказала Кристина.

– Отлично! – он звонко хлопнул в ладоши. Миледи с Калу вздрогнули, – Вы оба идете со мной.

– Плохая мысль, – скривила рожицу девушка.

– Извините, но я согласен с ней, – наконец, разжал полные губы Калу, – это опасно. Мы не знаем, что за секреты скрывают старинные часы. Вспомните, Потрошители приходят именно оттуда… ваше темное высочество.

– Ох, я тебя умоляю Калу! Высочество! – хохотнул собеседник, – Да, брось!

Юноша с девушкой обменялись недовольными взглядами. На лице Кристины появилось изумление от общения Константина и человека. Калу отметил, что веселое настроение Константина не что иное, как притворство.

***

Поговорка гласит: если старинные городские часы показывают полночь – жди беды

***

Добро пожаловать в западню!

Добро пожаловать в сердце старинных часов города Даль!

Сорок семь тысяч ступеней, тридцать девять соединительных площадок между верхними и нижними ступеньками, восемь паровых комнат поддерживающих циферблат, на котором двигались стрелки старинных часов и ни одного подъемного механизма наверх. Один вход – один выход. Живые стены в прямом смысле слова – каждая деталь внутри башни двигалась одна за другой. Когда пришедший сюда поднимался вверх, создавалась иллюзия, что все болтики, винтики, округлости, плоские предметы – часть живого существа.

Опасность была в каждом предмете: протяни пальцы к вращающимся предметам в стенах, отрежет, не смотря на то, что многие детали потускнели от времени. Ступеньки покрылись плесенью или осыпались – один неверный шаг и можно скатиться вниз к одному из пролетов, или еще хуже упасть к «живым стенам». С новой площадкой неширокий пролет между стенами становился все уже, а самым опасным моментом в путешествии стали паровые комнаты. Во—первых, в них было очень жарко. Во– вторых, подвесные железные мосты покрылись от времени коррозией. В—третьих, железо стало тонким в тех местах, где вращались гигантские детали, соприкасаясь с железными настилами мостов. В—четвертых, передвигаться в комнатах нужно было с большой осторожностью, так как под ногами была пустота, ведущая на нулевой этаж.

Воздух в механических комнатах был жарким, но не спертым. Время от времени поднимались железные жалюзи на окнах, проветривая помещение. Это означало одно – башня была обитаема. Кто—то ухаживал за механизмами в ней и не давал старинным городским часам зачахнуть.

Безмолвными свидетелями факта стали несколько висельников в паровых отделениях. От времени плоть разложилась, оставив только лохмотья с костями. Их никто не снял, наверно, чтобы отпугнуть от места любопытных ребятишек или искателей приключений.

– Нашли место, где свести счеты с неудачей! – проворчала Кристина, скосив глаза на висельников.

– С каких это пор тебя волнуют судьбы людей? – спросил Константин.

– Отказываюсь принимать во внимание ваши слова, – сварливо начала омеле, – я много лет живу здесь, среди людей, но если бы мое гнездо разорили подобным образом, всем бы шею разорвала! А вы ведете себя так… – она не договорила. Принц тьмы резко развернулся к ней, и схватил за шею. Когти на пальцах удлинились, вперед подалась верхняя челюсть, весь первый ряд зубов стал длиннее, тоньше, острее, а черные глаза без белизны провались в темные тени под ними.

Это было лишь малой частью его настоящего облика, догадался Калу.

Эффект был «на лицо». Миледи сжалась и прикусила губу, а Калу наблюдал с таким видом, что это ему Контантин сдавил шею.

– Напоминаю правила, миледи, во всем мирах они остаются правилами. Ты ведешь себя так, будто забыла, как надо разговаривать со своим…, – теперь недоговорил Константин, – О! Ты давно не вела диалог со своим создателем. Хм… как интересно.

– Понимаете ли, ваше высочество, – в голосе Кристины появились мягкие заискивающие нотки, – меня очень волнует, то, как мы выйдем отсюда. Многие проделывали путь сюда, но выходили единицы. А я получатся, как бы ослушалась приказа… значит, я лгунья, а лжецов не любят, ваше темное высочество… Если быть откровенной, то, мне хочется вернуться к своим девочкам. Я лично отбирала их. Если быть очень – очень честной… мм… то общество без меня заскучает.

– Хочешь выжить?

– Очень – очень хочу, – Кристина даже попыталась улыбнуться.

– При всем уважении, – голос слуги в который раз удивил Константина, сколько в нем было воли, – у меня предложение от которого вы не откажитесь оба. Кажется, кто —то начинает открывать механизмы окон, чтобы проветрить помещение, а мост раскачивается недвусмысленно. Может, перенесем диалог на лестницу?

Омеле осмотрел сооружение и сделал вывод, что у них несколько минут:

– Мальчишка прав, – миледи перестала интересовать его, он отпустил жертву.

Мужчина принял облик человека и быстро, но аккуратно ступая на старое железо, пошел первым к выходу. Калу пропустил вперед Кристину, только потом двинулся по опасной конструкции. Железные жалюзи, отъехавшие в бок, впустили поток воздуха, а мост, по которому шли, рухнул вниз. За неприятным зрелищем путешественники наблюдали с подвесной платформы встроенной к лестничному пролету.

– Нужно было воспользоваться лифтом, – сделала вывод Кристина.

– Исключено, – покачал головой Константин, – механизм создал бы много шума.

– Но и сейчас его не меньше! Они знают, что в башне посторонние! – взвизгнула миледи.

– Чем хуже для них.

– При всем моем почтении, ваше темное высочество, мы прошли бы быстрее путь без этого! – девушка кивнула на Калу.

Константин сделал акцент на слово «они»:

– Без меня они нашли бы его раньше и скорее всего, убили. Ему безопаснее с нами, так он хотя бы избежит пыток.

– О, да! Лучше сказать «безопасно», а безопасно ли? – покачала ухоженной головкой миледи, – Никто не может быть в этой… безопасности. Тем более человек.

– Я понимаю тебя, – кивнул Константин. Нервозное настроение собеседницы передалось ему, – ты хочешь жить, поэтому злишься, ерничаешь, забываешь о том кто перед тобой.

– Мы из разных миров ваше темное высочество – нам сложно понять друг друга, – сладким голосом заметила омеле.

– Так сложно? – черные щели вместо глаз сощурились.

– Если бы я не знала кое—что о вас, я бы посмела подумать, что хотите создать из мальчишки омеле. И я частично понимаю вас: новому принцу тьмы нужен приемник, тот, кто продолжит род первого. Одно непонятно в ваших действиях… он же дворовый пес. Безродный.

После ее слов Калу вздрогнул. Факел, освещающий путь он не выронил, но его плечи заметно дрогнули в темноте.

Константин еле сдержал улыбку:

– Не понимаешь, зачем мне человек?

– Нет.

– Я задавал тот же вопрос, каждый раз глядя в лицо отца. Каждый раз он отвечал одно, что когда придет время создать, я найду ответ в себе. А ты, Кристина… Ты предложила Калу бессмертие? Зачем?

– Стало любопытно: его зеленые глаза при изменении станут черными или нет? – хищно улыбнулась девушка.

– Интересный вопрос. Лично я думал, что меня съедят, – омеле на слова Калу остановились и с лицами без эмоций посмотрели на бегуна. Юноша продолжал идти вперед при этом, бросив короткий взгляд через плечо на пару, холодно сказал, – Я бы советовал идти дальше. Через час рассвет.

«Хм? Кристина почти не изменилась, но чтобы сотворить – это странно для нее», – подумал Константин, следуя за слугой.

– Итак, ваше темное высочество, вы хотите создать из мальчишки сына, а потом с моей помощью спасти ему жизнь? – Кристина ради такого вопроса опять остановилась. Леди с пониманием взглянула в лицо Константина. Разумеется, это был лишь спектакль, который разыгрывала кокетка, но некоторые моменты получались бесподобными. Когда – то это качество восхищало в ней: играть так, чтобы тебе верили. Сейчас раздражало его.

– Я хочу, – понадобилась вся энергия накопленная годами, чтобы произнести это вслух, так как создание князя прекрасно понимал, что сегодняшнюю ночь не переживет. Встреча с врагом рода была для него печальным фактом, но сама мысль, что он утащит на солнце разрушителя Ласточкиного Гнезда, приятно приподнимала настроение, – Я хочу чтобы ты, Кристина, хранила верность Калу так, что не задумываясь отдала бы за него жизнь.

Тело девушки под действием гипноза село на ступеньки, а взгляд стал пустым как у тряпичной куклы:

– Клятва на солнце, – бесцветным голосом сказала она.

– Клятва на солнце или смерть, – произнес Константин, и посмотрел на человека. Тени от факела плясали на лице, которое плохо скрывало эмоции. Юноша явно был сбит с толку тем, что творилось вокруг. Возможно, он не до конца оценил самих омеле и их возможности.

– Это внушение. Так могут делать более опытные омеле на себе подобных, —мягко объяснил Константин слуге, – ей нужно чуть – чуть времени, чтобы прийти в чувства. Конечно, она не будет помнить, то, что я внушил. Тебя что—то смущает?

– Да.

– И?

– Что вам нужно? Вы хотите воплотить меня? – голос подвел Калу. В нем были ноты страха, – Могли бы отпустить – я бегун. Мне можно доверять. Тем более город знаю хорошо. Найду место, где укрыться. Зачем все?

– Я хочу спасти твою жизнь. Ты знаешь мою позицию по отношению к… этому.

– Миледи права – я лишь уличный человек, а вы даже не люди. Вы… чем больше я нахожусь с вами, тем больше понимаю, что вы… простите Константин, вы далеки от людей! – забывшись юноша, хотел прислониться к стене, но собеседник остановил его, положив руку на плечо.

– Вот именно, мой друг, – уставшим голосом сказал омеле, – за каждое чудо всегда есть цена. За бессмертие – это человечность. Никто из нас не был перевоплощен по своей воле: случай, судьба, рок, враги, тщеславие – все сыграло дурную роль. Увы, жажда жить взяла свое у каждого из нас. Поверь мне, Калу, когда тебе предлагают новую жизнь при перспективе всегда оставаться молодым и сильным, соблазн очень большой. Никто из омеле не стал человечнее от всего этого. У кого—то цена за власть над жизнью дело времени, а у кого—то, – он взглянул на Кристину, – должное. Именно поэтому солнце прокляло нас – мы пошли против природы. Однако есть легенда, что последнего из рода перворожденных солнце простит. Надеюсь, что им буду я.

– Выходит, хотите помочь мне, чтобы солнце не тронуло вас? Но где гарантии, что все пойдет именно так как вы задумывали? Как быть, если солнце не простит? Или ваши враги опередят? А механические омеле? Как с ними быть?

– Возможно, ошибаюсь, но я всегда брал пример с моего отца. Одним из его достоинств было окружать себя людьми. Он часто повторял: преданность приоритет слабых в восхищении правильными поступками сильных, но в этом есть корень зла —предательство. То, что я приблизил тебя к себе вместо того, чтобы отпустить – это скорее привычка. Может просто надеялся, что мир города Даль спасение, а не отсрочка неизбежного. Понимаю, что сейчас возможен любой исход, но в любом случае постараюсь сохранить тебе жизнь, Калу.

– Спасибо. Приятно слышать слова от созданий, которые могут легко изменить решение. Не обижайтесь. Я должен был задать эти вопросы. Моя профессия правильно оценивать ситуацию и говорить нужные слова. Однако познакомившись с вами, я не знаю, что нужно говорить, а что нет. Вы странные. Однако никто не вынуждал меня служить вам, Константин. Верность и честь – все, что есть у Калу.

– Пообещай одну вещь? – Константин старался не давить на юношу, тот и так был не в лучшем стоянии, поэтому заговорил просящим голосом.

– Конечно, – кивнул Калу.

– Пообещай мне, если все будет хорошо, то попросишь руки девушки из ночного экипажа. У тебя должна быть жизнь, которая достойна тебя. Поверь мне, ты достоин ее. В худшем случае напиши юной леди. Она должна знать о твоей судьбе. Любовь – это дар, Калу.

Слуга не ответил, только кивнул в ответ, а тем временем Кристина пришла в чувство и поднялась со ступеней.

– За нами пришли, – сказала она.

Мужчина тоже услышал мягкие шаги, явно принадлежащие человеку. Ботинки тихо ступали по ступеням. Человек хорошо знал все изгибы лестницы, поэтому мог обойтись без фанаря.

Константин вышел вперед, заслонив собой юношу. Кристина взяла Калу под руку и по—матерински улыбнулась молодому человеку.

– Всего лишь формальность! – сказал высокий голос из темноты, – Следуйте за мной!

Невысокий сутулый человек вывел троицу в большое помещение по строению напоминающее железный короб. Здесь не было ни замысловатых паровых конструкций или же механизмов поддерживающих жизнь высотной башни, только прозрачный циферблат часов с одной стороны – железные стены с другой. Принц тьмы отметил, что всего за час взойдет солнце и через прозрачное стекло циферблата свет заполнит все помещение. Однако тут было что—то еще, что заставило перворожденного насторожиться. Что именно он пока не разгадал, так как все внимание привлекли те, кто находился в помещении.

Двенадцать фигур окружили в кольцо гостей.

Тринадцатый стоял на невысоком постаменте похожем на плоский вытянутый ящик из железа, и… Константин почувствовал ощущение, что ему будто вогнали нож в спину. Он отшатнулся назад, едва не упал.

Все они были людьми. Людьми!

Изуродованные тела с разными механическими деталями, чтобы придать силы, темные одежды придающие фигурам большее уродство, пустые лица без эмоций – перед созданием мира тьмы предстал ответ, от которого он долго бежал. Ласточкино Гнездо предали фанатики убежденные, что их идеи правят всеми мирами.

Константин лучше рассмотрел предмет, на котором стоял тринадцатый человек – это была гробница графа Александра.

Дурное дело выходило из истории.

«Старый идиот! – обругал себя омеле, – Даже после смерти развратник умудрился оставить потомкам яд, который губит все живое! Вот он испытывает и меня! Мои демоны лезут на свет! Как убить тех, кого защищал? Если сделаю шаг в этот омут, мне не остановиться…»

Константин коротко взглянул на миледи. Ответ кто погубил перворожденного пришел в мысли без слов. Леди старалась не смотреть на приемника первого. Миледи сделала низкий реверанс, что вот она – убийца. В знак понимания, принц тьмы кивнул в ответ. Этого следовало ожидать от Кристины. Девушка всегда жаждала свободы, а ничто не связывало, так как связь с отцом. Будь миледи умнее, то легко могла создать тайный орден, поклоняющийся ее особе. Слабости Кристины были сильнее ее, и вот она в новой ловушке теперь уже созданий графа. Однако жалость девушка давно не вызывала. Он был к ней равнодушен как к устаревшему предмету.

Константин отвернулся от миледи. Он хотел заговорить с хозяевами старинных часов, но первым разговор начал Калу. Его голос был сухим, а речь дерзкой, но смысл сказанного человеком заставило его прислушаться:

– Темная полночь, как такое может быть?! Механические омеле, то есть Потрошители города Даль всего лишь избалованные высокомерные людишки!? Фу, мерзость! Мне никогда не было так противно за то, что я человек! Вы, – от злости он швырнул в одного из них горящий факел, – вы даже не существа, а нечто среднее – оно! Они могут менять облик, потому что они – омеле! Настоящие хищники, чудовища, твари в ночи… а вы? Вы жалкие пародии на них! Вы решили, если изуродовали тела механическими излишествами, научились убивать и распробовали вкус крови своих братьев, то стали чем—то? Нет. Вам никогда не стать одними из них! Придет час, когда заплатите за то, что убивали на улицах случайных прохожих, женщин, стариков и бедняков! Вы думаете, что все сойдет с рук?

– И кто нас остановит? – тринадцатый спрыгнул с гробницы, – Может быть она? – короткий кивок в сторону миледи, – Она одна из нас. Она та, кто убил нашего основателя графа Александра, чтобы мы получили власть. Она присягнула на верность механическим омеле и даже пальцем не пошевелит ради вас. Или может быть он? – человек остановился параллельно омеле, – Старенький перворожденный с лицом молодого удальца. Он бежал из Ласточкиного Гнезда как крыс, который покидает тонущий корабль. У его создателя хватило больше мужества принять неизбежность – наше всемогущество.

Константин хотел подойти к наглецу и ударить за наглые слова, но понял, что не может двигаться. Тело словно вросло в пол.

– Бесполезно, темное высочество, – лающим смехом расхохотался тот, – Сюрприз! Это здание спроектировано так, чтобы отлавливать «настоящих омеле» как сказал твой слуга. «Настоящие омеле» по ошибке вылезли из земли, вместо того, чтобы заползти поглубже – мы им поможем в нелегком деле! Спешу удивить Константин, будущее за механическими омеле! Очень скоро Даль будет нашим: каждая семья будет делать и говорить, то, что хотим мы! Мы навяжем каждому из них наше мнение, а если хоть кто скажет «нет» тогда исход будет один – порицание и смерть на эшафоте, чтобы видели все, как мы сильны! – мужчина снял с головы темный капюшон, открыв еще молодое лицо, но уже изуродованное шрамами от хирургического вмешательства:

– Ну, что? – обратился он к Калу, – Возвращаемся к вопросу: кто остановит нас? Ты? – ехидно заметил он, – Ты – стоковый человек в поношенной шинели, рожденный ни черным и ни белым. Ты, который не достоин даже имени крыса, потому что у грызунов есть хоть какой—то род. Нас остановишь – ты?

Как ни странно для оскорбленного человека, Калу сделал вид, будто не замечает юношу в черной одежде. Слуга прошел к Константину, низко поклонился и сказал удивительно спокойным голосом:

– Мой друг, простите за то, что сомневался в том, что вы омеле чести. Каждое ваше слово и действие было направлено в защиту людей, как бы это не отрицало вашу необычную природу. Я виноват в том, что не до конца верил вам. Возможно, то, что произойдет дальше, замарает ваши принципы, но для меня вы всегда будете примером чести, – юноша сделал глубокий вдох и выдох, в глазах заблестели слезы, – я не знал твоего отца Константин, но князь создал не чудовище, а сложное существо, в котором осталась человечность. Именно поэтому я хочу стать следующим. Да, у меня есть выбор. Да, я могу выжить и остаться человеком. Но как я могу жить, зная, что моя семья никогда не будет жить в безопасности? Сама мысль, что мне будут навязывать мнение люди, которые выдают себя за омеле, противна. Прошу тебя, мой друг, – Калу положил ладони на плечи принца тьмы, – одна жизнь всего лишь маленькая жертва, чтобы остановить настоящее чудовище.

– Обратной дороги не будет, – строго сказал Константин.

– Я прекрасно понимаю, – тоже строго произнес человек.

– Сделай шаг ближе, – попросил омеле, показывая острые резцы вместо зубов.

Тринадцатый хотел подойти к мужчинам, но мягкие пальчики Кристины аккуратно легли на его широкое плечо. Миледи кокетливо наклонилась к лицу механического омеле и что—то очень тихо сказала. Человек вздрогнул, но повиновался. Сбитые с толку люди стали подавать друг другу знаки, но тринадцатый жестом приказал не двигаться.

Ловко всех провела миледи – внушила человеку зайти в круг, когда отравленное тело упало на пол, взять за шиворот Калу и отдать ей. Так же ловко воспользовалась она моментом, когда шел диалог между сторонами. Незаметно для всех она отключила механизм возле гробницы, который поддерживал невидимое поле, сдерживающее в центре перворожденного.

– Благодарю, – улыбнулась омеле, по—хозяйски перебросила человека через плечо и немного подумав, добавила, – и прощай, Константин…

***

…Резная секундная стрелка оказалась на вершине числа двенадцать. Старые городские часы ударили раз – в городе часов наступало утро. Город медленно просыпался, радуясь, что его жители смогли пережить еще одну ночь без происшествий.

На улицах Даль стали появляться первые дневные экипажи. Люди заспешили по делам утренним, стайки детишек быстро семенили в школы или мастерские. Прохожие проходили, пробегали, проезжали мимо мрачной башни городских часов, что годами никто не посещал.

Никто из них не допускал мысли, что в посеревшем от времени здании, именно сегодня состоялось сражение за их светлый, праздничный, яркий мир. Никто из них не поднял головы к вершине часов, а если бы поднял, то из—за высоты не увидел, что в уголок окна—циферблата стучит чья—то обожженная солнцем рука. Ее хозяином было существо размерами чуть больше человека: сухая, жилистая, серая кожа, провалившийся нос, черные глаза без белизны на сморщенной морде и пасть с редкими зубами похожими на иголки.

Через несколько секунд омеле перестало стучать в стекло.

Надежда покинула его – ему никто не поможет:

Здравствуй солнце, ты надежда! Носишь яркие одежды! Я прошу: не подведи! Так сошлись опять пути! Солнце, солнце, ты – палач! Но прошу о мне не плачь! Силу, волю и надежду — Я сниму, как грязь—одежду… Весь в твоем костре, вот он – я! Ты и есть судьба моя!

***

Тени есть везде – не укрыться, не спрятаться, не уйти.

Моей… нет. Давно не моей любимой – в память о дружбе

(последнее предложение несколько раз зачеркнуто)

***

К сожалению, не знаю, когда ты получишь письмо, моя дорогая Иза. Днем или же ночью, поэтому не представляю как начать его…

…хм… только, наверно, таким образом.

Прошу не обижайся, что ухожу навсегда. Была причина.

Наверно, ты сейчас дочитаешь письмо до конца, чтобы бросить на стол, вымещая обиду на бумагу. Я понимаю. И даже пойму, если порвешь его или выбросишь в огонь камина. Я всегда замечал за тобой эту привычку, когда предмет тебе не нравится или выкидываешь, или отдаешь огню.

Пожалуйста, милая Иза, сделай тоже со своими воспоминаниями обе мне и о нашей дружбе – просто оставь их в прошлом, потому, что я никогда не переступлю порог твоего дома и сделаю так, чтобы наши пути никогда не пересеклись.

Так сложилось, что наши дороги навсегда расходятся.

Почему?

Пожалуйста, не спрашивай меня об этом – ответ на этот вопрос не могу дать. Ради безопасности, ради того, чтобы ты прожила долгую и счастливую жизнь.

Я хочу, чтобы ты радовалась каждой минуте проведенной под солнцем или дарила миру свою очаровательную улыбку. Поверь, эти мгновения не имеют цены – в них заключается вся наша жизнь….

Кажется, на этом мой словарный запас закончился…

Прилагаю к письму несколько стихотворений, надеюсь, они помогут найти тебе ответы. Не знаю, стоит ли отправлять? Ведь письмо разменная монета за все то, что сделал я… за то, что потерял.

Прощай Иза.

Люблю.

* Прощайте, моя Иза… Там у темного моря, Тьма рисует волны—эскизы, Топит на дне мое горе Прощайте, не моя маркиза… Там у острых скал — Зло строит планы—эскизы, Показывая зверский оскал Люблю, милая Изабелла… Там у мрачного причала Волны танцуют каравеллы, Без конца и без начала ** Как человек любил Как существо не знаю… Сейчас я многое забыл, Сейчас вас избегаю… Как человек был глупым Как существо, теперь иное… Сейчас я стал пустым Сейчас во мне живет «другое»… Как много я хотел сказать Как мало пишется на строки

***

Послесловие

К сожалению, плохо помню свое перерождение.

Перед вами представлены события, которые рассказывали мне: миледи Кристина, возница и одна из горничных

***

Первый снег в тот год пришел как неожиданный гость в теплое январское утро. Ударил сильный мороз, а потом крупные пушистые хлопья за какой—то час легли белым слоем на улицы и тротуары Даль. Жительницы города не успели за ночь убрать разноцветные горшочки с цветами из уличных подоконников, поэтому снег лег на их чудесные алые бутоны и приморозил нежные листочки. Бегуны в ту ночь закутались в пиджаки или телогрейки, дышали на замерзшие пальцы паром изо рта. Господа и дамы подняли пиджаки пальто, ежеминутно требуя от возниц экипажей ехать быстрее.

Снег. Снег ложился на каменную кладку улочек, на механические детали уличных часов, на вращающиеся паровые секторы или просто падал на крыши домов. Снег был почти живым предметом в эту ночь, от которого было не скрыться, потому что благодаря ветру он слепил ресницы, попадал под одежду прохожих. Снег заглянул в каждый уголок города Даль и даже посетил старое загородное кладбище. Снежинки кружась, падали на острые винтики вращающихся деталей расположенных на воротах кладбища. Снег образовал маленькие сугробы на каменных надгробьях, облезших фигурках железных ангелов. Наконец, он лег в трещины на телах глиняных демонов сидевших у двух постаментах на земле… и вдруг, он перестал падать с неба.

Земля под чудовищами слегка пошевелилась. Снег провалился в ее щели, а из трещин чернозема показались кончики пальцев, ладонь, рука. Рука несколько раз пощупала заснеженную землю вокруг нее, нашла опору, и из рыхлой земли вылез обнаженный темнокожий мужчина. Он попытался встать, но на первый раз у него не получилось: ноги подвели, упал на четвереньки. Тряхнув темной головой, сплюнув землю изо рта, мужчина повторил попытку встать в полный рост. Получилось. Ноги немного подрагивали, но в целом он чувствовал себя неплохо.

– Наконец—то! – сказала молодая девушка, сидящая у фонтана.

Она с интересом взглянула на обнаженные бедра молодого человека, а уже потом посмотрела в лицо. Мужчина не ответил. Он медленно подошел к фонтану. Повезло. Вода не замерзла. Ему очень хотелось утолить жажду, так как горло будто кололо раскаленными иголками. Правда, стоило ему взглянуть в отражение, как мужчина передумал. Глаза – они были ярко—голубые. Зато тело стало уродливым: на руках от локтей, по плечам, скорее и на спине появилась перепончатая кожа, которая неплотно прилегала к телу.

– Ради такого случая, я приготовила вам самую вкусную девушку! Моя горничная ждет в экипаже, на случай если захотите еще, – беззаботно произнесла она, подавая бархатный халат, – но предупреждаю: если сожрете ее, я бегать и собирать останки по кладбищу не буду!

– Миледи, – прохрипел он, но халат не надел, а бросил возле руки.

– Пейте, Калу. Пейте, ваше темное высочество, пока не свернулась, – кокетка протянула бутыль с кровью, – и наслаждайтесь вечностью.

Мужчина залпом осушил сосуд.

Тело подвело: он некрасиво упал на колени, стукнулся подбородком о колено миледи и лег ничком на землю. Это была не кровь, а какая—то гадость с привкусом крови. Боль была такой, что он хватал ртом морозный воздух, но через некоторое время судорога отпустила мышцы тела.

– Среди омеле есть легенда, что высокородные не помнят свое перерождение. Наверно, первая и последняя боль у них сильная раз отказывает память, – задумчиво произнесла Кристина, – хотя, у меня есть хорошая новость. В первую ночь молодой омеле показывает свое второе лицо, которое остается с ним навсегда. Некоторые из нас называют чудовищное обличье подлинным. Они уверены, что облик человека для нас лишь маска. Если вы не заметили, то все омеле разные: у каждого есть способности и недостатки. Однако мы похожи в одном – все мы боимся солнца, – миледи поднялась и пошла к экипажу, ждавшему у ворот кладбища, – Через несколько минут взойдет солнце, а оказаться в свете дня не хочу даже я. Напомню, что идея создать из мужчины мужчину опасна. Вы не представляете, что начнется, если все узнают! Калу? – Она поднялась в тень крытой кареты, но ей никто не ответил. Миледи обернулась через плечо и увидела, что рядом никого нет.

На крыши склепа—гробницы стоял обнаженный мужчина, расправляя огромные перепончатые крылья на фоне встающего солнца. Создание сделало взмах крыльями, оттолкнулось от опоры и взлетело в утреннее небо.

Часть вторая. Часы остановились в полдень

***

Непривычно писать в дневнике новые записи после того как я выбрал путь мирный и лишенный всяческих приключений. Однако спокойное время уходит, приходит иное, смутное. Именно поэтому я вновь начинаю писать этот дневник

***

Калу

Часы остановились в полдень.

Немногие жители поняли этот довольно необычный момент, потому что одна часть города ликовала оттого, что предстоит увидеть занимательное зрелище на площади Даль. Другая бурно обсуждала новость, что на ежегодном балу, в честь съезда четырех хранителей механического мира пройдет вовсе не бал, а карнавал. Факиры зажгут цветные огни, дамы наденут пышные платья, мастера часов придумают как красиво подать финал представления.

Все внимание элиты общества было обращено на фигуру управляющую миром часов, а момент восхода зимнего солнца над железными улицами города Даль, вовсе был для них пустяком. Жаль, ведь именно там, под тенью башни решалась судьба их мира…

На куполообразной площади через центр, которой протекала подземная речушка, собралась толпа. Не модницы и кавалеры пурпурных орденов, а люди от мира простого – уставшие, измученные работой и нападками механических омеле.

Последователи нежити дошли до того, что каждую ночь в жертву приносили не двоих, а несколько десятков людей. Налоги росли, правительство бездействовало, городские стражи разводили руки в разные стороны, а злость с беспомощностью постепенно переросли в общие беспорядки. Так в городе стали появляться наемники и ходоки.

Наемниками называли себя все: и люди умные, и шарлатаны, и искатели приключений. Люди хитрые сразу поняли, что лучше работу в рейдах организовывать вместе. За исполнения дела монет брали много. Поэтому позволить нанять лихачей могли единицы. Шарлатаны говорили много и красиво. Показывали, какое у них современное оружие, а особенно хвастались часами на рукоятках пустышек. За дело брали вперед, но через час терялись в многочисленных улочках и переулках города Даль.

Искатели приключений на удивление заслужили громкую славу с мрачным прозвищем ходоки. Финансы их не интересовали, но в ночные вылазки шли первыми. Погибали тоже одними из первых или получали увечья, от которых было не оправиться. Когда среди них количество погибших стало превышать количество выживших, за неоправданное лихачество люди назвали «ходок», то есть «живой мертвец».

Однако именно они догадались, что никто из людей, ни какими силами не может справиться с чудовищами, наводнившими город. Поэтому ходоки стали наблюдать за врагом и пришли к выводам, что существа, приходившие из башни часов люди изменившие себя. Разумеется, никто их рассказам не верил.

Жителям нужна была жертва, чтобы выместить на нее негодование. Дела никому не было: человек, существо, банда, инквизиция – им нужно было одно…

И пришел день, когда все получили, то, что хотели – зрелище на площади.

Наемники с ходоками, наконец, объединили силы и поймали «это».

Ни изуродованного металлическими деталями человека, а настоящее живое существо с темными спутанными волосами, бледной кожей, кривыми ногтями. Его сковали семиугольными цепями с четырьмя острыми наконечниками, а пока боролись с ним, потеряли больше половины людей, зато представили доказательство на общий суд.

В ту ночь город напоминал нарядную елку из факелов, светящихся подвесных часов, гирлянд—фонариков в руках жителей Даль. Все хотели видеть «зло» наказанным.

«Зло» смотрело на людей не голодным, обозленным взглядом, а насмешливо. Будто еще не верило, что это конец. Перебирало тонкими пальцами цепи, скалило пасть, будто хвасталось острыми как иглы зубами. Наконец, пыталось кинуться на людей, но получив палкой по бокам, затихло у позорного столба.

Люди видели, как существо жалось к столбу, чесало тоненькую шею под жесткой веревкой, звенело цепями на хрупких запястьях. Оно боялось солнца, поэтому время от времени показывало кривые зубы, за которыми прятался длинный скользкий язык. Они также видели, как исполнитель вяло читал приговор. Многие переминались с ноги на ногу. Некоторые поглядывали в сторону восхода, ждали, успеет ли городской страж дочитать, прежде чем солнце взойдет. Некоторые плакали, так как верили, что теперь их больше никто не тронет. Единицы качали головами, плевали в сторону исполнителей и говорили:

«Не того предаете огню!»

Чтец читал:

–…и когда часы пробьют полдень, мы удостоверимся в исполнении приговора. Колокол в башне часов ударит – раз! Ударит – раз! Часы пробьют… часы? Что такое? Почему не…

Исполнитель покраснел, так как часы не отметили наступивший день ударом: бум.

Мало того, что зимой солнце приходило поздно, почти в три дня, а в шесть часов была глубокая ночь, так произошел очередной пренеприятный казус из—за городской башни. Выходило как—то неловко и не по сценарию.

Исполнитель приговора замялся, не зная, что говорить на такое.

Часы в башне остановились!

Быть такого не может!

Может шутка механических омеле?

Или еще хуже…

…на фоне рассвета раскинув перепончатые крылья, летело существо. Размах его крыльев был большим для птицы механического мира, но маленьким для трехметровых искусственных крыльев. Этого было достаточно, чтобы люди поняли: оно не боялось лучей солнца. Однако не жуткие открытия испугали толпу на площади, а то, что нечто направлялось к площади Свободы. Наконец, существо мягко опустилось на босые ноги и, сложив крылья за спину, на плечи и руки в тонкую перепончатую кожу направилось к пленнику.

Пленник же сделал рывок вперед и произнес высоким женским голосом:

Ты слышишь? Калу? Ангелы кричат! Их слезы дождь на наши лица И только жалостливые птицы, Споют нам оду «колыбели», Чтобы знали, что такое бес — Что семь кругов земного ада, Всего лишь малое дано!

***

Должна признать, что в людях и омеле есть общие черты. Нет, не благодетель, а то, что всегда будет объединять нас – жестокость

***

Кристина

Наемники прогнали ее почти по всему северо—восточному лабиринту сточной реки, что протекала под городом. Заставили открыть лицо и выпустить на свет чудовище, которое так умело, прятала Кристина за маской «благородной светской львицы». На мгновение она усомнилась во всей компании, но бросив быстрый взгляд на пленника, решила, что все не зря.

Несколько лет она терпела бесконечные письма, которые никогда не были отправлены адресату и стихи в блокнот, и этот взгляд Калу, который так раздражал. Он был таким… грустным, скучающим, что омеле была готова разорвать любого, кто прикоснулся в тот момент к ней. Нет, она не ревновала. Она даже не могла сказать, любила ли своего подопечного: как учитель, друг, подруга или же хотела спариться с ним.

За все время в ней копилось только одно раздражение на то, что он создание перворожденного имеет непозволительную слабость к мерзости – к человеку.

И однажды ее терпению пришел конец…

Пленница попыталась вырвать руку из ее пальцев, но омеле зашипела. Девушка затихла, но по блеску в глазах было заметно, что ждала спасения. Да, тикающие приборы наемников приближались все ближе и ближе.

Кристина дернула на себя человека и потащила за собой, одновременно утопая юбкой в шлаках сточной речушки:

– Живее!

– Пусти меня…

– Умнее не придумала? – оскалилась омеле.

– Зачем я тебе? Кто тебя натравил?

– Молчи!

Кристина на мгновение показала свой настоящий облик. При свете факелов сморщенная морца и зубы—иголки смотрелись не аппетитно как, например, яркое лимонное платье или оголенные плечи женщины—кокетки. Кристина знала, что не проиграет, если покажет кто такая на деле.

Девушка ахнула, но не затихла. Она просто постаралась вести переговоры более мягко:

– Я фрейлина при дворе одного из хранителей города Даль. Меня уже ищут. Ты слышишь? Ходоки знают, что ты Потрошитель и масон. Пожалуйста…

Омеле не удержалась, захохотала.

– Думаешь, что я масон?!

– Да.

– И где же у меня эти… как их… о! Детали, резцы, часы, встроенные механизмы для дыхания, к примеру? – разговор развеселил Кристину, она даже увлеклась.

– Я не думала…

– Так подумай!

– Я… не…

– Что «не»? Говори раз начала. Может, этот разговор продлит тебе жизнь.

Подлое слово уже появилось в звуке голоса. Переигрывать диалог было поздно, поэтому омеле ждала, что скажет на всё девушка.

– Значит, эта опасная игра не из—за отца? – пленница быстро уловила суть сказанного, – Я думала, это… Конечно, у тебя свой интерес. Но почему? Я никогда никому не делала зла! Мы даже не знакомы!

– Все просто, я ненавижу людей! – крики девчонки надоели ей и Кристина, выпустив когти, схватила ту за шею. Очень хотелось покончить с ней скорее, но она придумала маневр, поэтому ограничила себя тем, что сдавила шею, – О, да! Я вижу, какие вы милые, добрые, славные, а когда доходит до дела, как интересно показываете настоящее лицо благодетели, Иза! Я видела достаточно, чтобы понять одно – мы и вы ничем не отличаемся! О, не смотри на меня невинным взглядом – мы обе знаем, что с подлостью людей ничто не сравнится!

– Однако ты делаешь подлость, о которой говоришь.

– Неужели?

– А если тот человек узнает, что ты сделала за его спиной?

Кристина дернула бровью:

– Человек? Глупая, глупая девочка!

– Но…

– Только, пожалуйста, не возвращайся к теории о том, что я предводитель кучки тикающих подражателей. Неужели не видишь, милая Иза, кто я? Или настолько опупела под глянцевыми нарядами и забыла, что написано в старых книгах из мира людей?

Девушка от услышанных слов даже приостановилась, но омеле дернула за руку, и Изе пришлось следовать, не сбавляя шаг.

– Быть не может. Ты омеле ри а ретэ?

– А ты думала, что нам «на интерес» выходить на улицы города и потрошить людей? За нас шоу покажут подражатели. Так что возьми на заметку: они на виду, а мы в тени.

– Очень странно для той, что привыкла прятаться. Ты не убиваешь меня, потом рассказываешь о том кто на самом деле. Для тебя подобные игры опасны, если только ты не хочешь сделать из меня омеле…

Теперь остановилась Кристина. Нужно было двигаться дальше на нижние уровни башни часов, но она не могла остановиться, хохотала так, что икнула пару раз.

– Не льсти своей персоне. Ты лишь человек.

Иза нахмурила лоб:

– Не понимаю…

– Поднимайся. Ты первая.

– А если я…

У Кристины закончилось терпение, разговор потихоньку начал надоедать, поэтому она перебросила человека через плечо и стала забираться наверх по отвесной лестнице. Поднявшись под спиральный купол нижних отсеков, Кристина с пленницей расположились на узенькой платформе, что соединяла отвесную лестницу с настоящим живым механизмом часов. По—сути место, где они находились, было основанием высотной башни. Высота была не больше сорока—тридцати метров, но этого было достаточно, чтобы девушка отправилась в свободный полет.

Внизу люди остановились. Многие уже увидели их. Некоторые шумно заговорили, но следовать за ними не решались.

Кристина отметила, что отряд возглавляла блондинка, переодетая под юнца:

– Прыгай.

– Все эта погоня ради того, чтобы я прыгнула?!

– Да. Мне стало скучно.

– Значит все ради мести? – Иза попятилась назад, но Кристина держала ее крепко.

– Не совсем, – дернула плечом омеле.

Ходок тоже заметила их, и пока женщина стояла неподвижно, видимо решала, как быть. Людей внизу становилось все больше, поэтому Кристина решилась. Она выпустила клыки и вцепилась в шею жертве. Иза закричала, но дело было сделано: или человек свернет себе шею, или погибнет от потери крови.

– Зачем?

– Видишь ли, Иза, я собственница. Люди, предметы, вещи, существа, земли —все, что когда—то затрагивало мои интересы теперь мое. Один молодой человек, что несколько лет назад покинул тебя теперь часть моего мира. Однако тебя он не может забыть: каждый день вспоминает и мечтает о вас. В нашем мире слабые долго не живут, а ты человек, поэтому я делаю всем одолжение.

– О ком ты? – прошептала Иза.

– Эй, наверху! – лихачка помахала собеседницам факелом, – Я вижу вас! Спускайтесь леди и мы договоримся!

– С удовольствием! – крикнула в ответ Кристина и, толкнув девушку в спину, следом спрыгнула с платформы. Омеле приземлилась напротив блондинки, будто сошла с лестницы. Отряхнула юбку. Улыбнулась.

– Дочь канцлера. Изабелла, – сказал кто—то из преследователей, – мертва.

– Подло, – женщина с интересом рассматривала убийцу, – я говорила, что хочу договориться. Не стоило так делать.

– Так вы сами пригласили, миледи, – Кристина присела в реверансе, а по лицу поползли темные пятна, кожа стала сереть.

– Трудности перевода.

Ходок Кристине понравилась. В голосе чувствовался холодок, нажим, власть.

– Мой возлюбленный враг, – оскалилась омеле, – мы сойдемся в поединке. Я и ты.

– О, нет, нет, – покачала ухоженной головой та, – сегодня я играю нечестно! Пли!

Позже, будучи закованной в железный мешок, измученной погоней и обозленной на себя за глупость Кристина вспомнила, что раньше видела ее, когда была на первом приеме у королевской рати четырех хранителей механического мира. Она видела ее в саду с Изой. Женщина была одета в простое синее платье. Ни украшений, ни знаков отличий, ни часовых механизмов только бархатистый материал, пепельные волосы, заплетенные в косу, уложенную в прическу на бок.

Женщине было около тридцати, но она не стыдилась положения невесты и возраста. Была прямолинейна в общении и показалась Кристине слишком приземленной. Ее мягкий голос отличался оттого голоса, которым командовала ходок отрядами.

Маленькая хитрая женщина провела всех в городе. Притом, что у нее был старший брат Лис, который заслужил довольно—таки необычную славу при дворе. Мало того, что он исхитрился быть старшим хранителем на протяжении двенадцати лет, так еще, (как рассказывали сплетницы), был влюблен в родную сестру. Делал все возможное, чтобы претенденты на руку сестры, больше не претендовали на «золотой мешок двора». Лис лично проводил отбор, а объяснял отказ тем, что турнир сложен, а закон требует сурового испытания для будущего короля. Разумеется, все согласно кивали, но за спиной ключника города Даль шептались, что все далеко не просто.

Каким образом человек, который бережно носил пышные платья, советовал модницам двора нужный образ и ничего не смыслил в делах культурных – мог быть одновременно ходоком и принцессой? Не могла же будущая королева использовать только положение при дворе? Лис бы этого не позволил. Всем были известно, что стоило нареченной Эль уехать за пределы города, как ее брат отправлял вдогонку целый эскорт из наемников.

Кристина также вспомнила, что дочь канцлера была подопечной этой женщины. Она гордилась ученицей, можно сказать любила как сестру. Значит, блондинка сделает все, чтобы Кристина не дожила до следующей ночи. Месть будет жесткой.

Принцесса механического мира остановилась и будто прочитав мысли последней, сказала вслух одну старую, но очень опасную вещь:

Я ведьма – я играю в прятки! Вчера соседа испугала я! От страха у того сверкали пятки! Кто виноват? Вина, конечно, не моя! Каблук сломала хищной даме, Чтоб сильно не задирала нос! Она вчера сказала «сука» маме, — А я ее лишила пышных кос! Присмирела языкатая соседка, После славной встречи—то со мной! Ярко плавилась ее беседка, Кто виноват? Аманы ехи—хой!

***

Ложь и предательство сестры – от этого не уйти

***

Константин

Горничная пыталась пересказать ему историю, которая произошла накануне с их хозяйкой за перепуганного кучера. Прислуга рассказывала сбивчиво, но суть слов Калу понял, просто не торопился подняться из мягкого кресла и поспешить на помощь Кристине. Все потому, что знал, к чему была ночная вылазка: показать, что наставница может все.

Омеле устал от нападок подруги.

Кристине всегда и всего было мало, а Калу постоянно вел борьбу со своими наклонностям. Наконец, вина за погибель Константина морально высушила создание первородного. Он хотел лишь выходить на улицы Даль, бродить в ночных переулках, забираться на крыши домов и тратить бесконечное время на бесполезные дела. Нить с миром была бы утеряна, если бы юноша случайно не нашел дневник Константина в потайном кармане дорожной сумки.

Читая записи, он пришел к выводу, что все нити вели в механический мир и город часов. Один за другим в голове появлялись очевидные ответы: кто—то из четырех хранителей был заинтересован в том, чтобы первородные были отданы солнцу, или кто—то… иной. Кто? Тот, кто создал подражателей и тот, кто считал, что должен править миром часов – граф Александр. Однако один из первых покоился в саркофаге на дальних уровнях старой башни. Значит, главной фигурой в истории был человек. Калу вновь вернулся к теории заговора при дворе, только человек в верхах мог продумать сложный план и воплотить в действие.

Люди открылись юному омеле с еще одной мерзкой стороны, а чудовище, что так аккуратно прятал он, стало просыпаться. Перевоплощенная часть юноши ненавидела свет, людей, подражателей, наконец, сам механический мир полный звуков и жизни. Ему бы опуститься во мрак, под землю, сплести вязкую паутину, обрасти бородавками и слизкой кожей, медленно разлагать ядовитой слюной останки тех, кого бы утащил в подземелье.

Калу пересилил себя – нет. Хватит тратить время на это. В любой момент он мог отдать себя во власть хищника: но что потом? Обратной дороги не будет. Он падет. Его глаза потемнеют, и солнце обожжет любимца как Константина.

Принц тьмы погиб не зря. Создатель бы хотел, чтобы Калу продолжил дело.

Нужно довести все до конца и помочь Изабелле. Подруга из детства была лишь жертвой в играх темных созданий.

Он еще раз расспросил горничную, задал несколько вопросов кучеру и, не соизволив набросить на плечи пиджак, вышел на улицу под снег.

Нечастые прохожие удивленно оглядывались на чудака: босой, без теплой одежды черный человек, который рывком сорвал с тела рубашку, расправив перепончатые крылья, взмыл в предутреннее небо Даль. Да, такое зрелище не изуродованные железными деталями безумцы, а настоящий кошмар. Многие сочли момент за странное видение, некоторые поспешили уйти от злополучного места подальше.

Калу было все равно на то, что о нём скажут или подумают люди. Впервые за все время он почувствовал досаду на Кристину. Её поведение было омерзительно ему, а что говорить об эгоизме. Она перешагнула черту, потребовала от подопечного невозможного – отречься оттого, что делало его человечнее. Калу даже на мгновение поддался и теперь жизнь человека, которым дорожил, была в опасности.

С другой стороны вся компания по спасению Кристины была только во благо. Открыв людям о существовании омеле, Калу мог воплотить в жизнь многие планы. Например, показать подражателям, что созданный от первородного поддерживает людей, воодушевить ходоков в войне ночи. Наконец, найти ответы на волнующие вопросы.

Когда он прибыл на площадь Свободы, то почти расцвело.

Увидеть зрелище собралась большая часть города.

Надо же: существо! У него не было встроенных в тело деталей! Зато были настоящие клыки, сморщенная морда, серая кожа, когти – такого в цирке за пять лотков не увидишь!

Многие на подобное зрелище хихикали в ладошку, некоторые люди ругались, говорили: «гады» и «шарлатаны». Большинство радовалось, что проблемы закончились.

С появлением «крылатого человека» все утихло.

Люди смотрели на Калу с удивлением и страхом, но никто не рискнул пойти против иного. Воспользовавшись замешательством толпы, омеле прошел к прилавку, протянул золотую монетку и мягко попросил:

– Два метра этого материала.

Потерявший дар речи человек лишь кивнул, протягивая ткань необычному покупателю. Руки у продавца подрагивали.

Калу материал забрал, перебросил через руку и, хрустя босыми ногами по снегу, продолжил поход к позорному столбу. Люди перед ним расступались кто куда. Никто не сказал ни слова, только дико поглядывали на то, как легли по телу крылья, образуя второй слой грубой сморщенной кожи.

Кристина радовалась. Раскачивалась на цепях, шипела на исполнителя приговора, напыщенно пугала детей с женщинами в первых рядах. Однако заметив холодный взгляд ученика, затихла. Омеле не сказал подруге ни слова, набросил на нее грубую ткань, укрыв от солнца, а сам развернулся к жителям города Даль.

– Я хочу поговорить с хранителем! – глухо произнес он, – Скажите, что создание первородного омеле ри а ретэ ждет здесь!

– Ты сгоришь, мерзость! – крикнули из толпы.

– Омеле что люди? Или существа? Я запуталась.

– Позовите кого—нибудь с ним побеседовать!

– Не нужно! – расталкивая локтями людей, к Калу прошел высокий человек. Быстрым слегка нервозным движением руки снял с головы капюшон и показал лицо. Высокой лоб, светлые глаза, острые скулы, крючковатый нос, светлые пепельные волосы – мужчина не с улиц города Даль, – Мое имя Лис. Я хранитель этого города. А кто вы?

– Я – Калу. Меня создал первородный, то есть принц тьмы Константин из мира омеле и я пришел предложить мир вместо войны. Прошу, выслушайте мою историю.

– Ваша спутница убила дочь канцлера, тридцать ходоков и изувечила двенадцать наемников, – изогнул светлую бровь хранитель, пробасив итог сражения.

Калу принял новость стойко:

– Значит, у нее были причины. Наш мир в огне. Нам больше негде жить как здесь. Одно скажу, что мы импульсивны, жестоки, но справедливы. Моя наставница узнала, что предатель, уничтоживший Ласточкино Гнездо скрывается в городе.

Калу извратил правду. Да, косвенно канцлер был виновен. В записях Константин упоминал, что возможно он передал записи о местонахождении мира омеле наемникам, которые были в числе бравших замок. Позже Кристина призналась, что именно через нее прошли сведения. Она слезно заверила, что ее убедили, что мир омеле разрушен. На вопрос: с кем сотрудничала Кристина? Миледи сказала, что не помнит. Ей внушили многое забыть.

– Продолжай, – попросил Лис.

– У меня есть доказательства сказанному, – уклончиво продолжил Калу, —послушайте, мы бы никогда не открыли вам лицо, если бы были уверены в безопасности.

– И?

– У нас общий враг: механические подражатели или как называют их люди – Потрошители. Я могу дать жителям этого города защиту от напасти, если пощадите моего друга и наставника.

Мужчина растянул тонкие губы в усмешке:

– Заманчивое предложение, но я не имею право принимать решение один. На время мы отложим казнь вашей спутницы, а пока прошу пройти на Прозрачные Воды. Похоже, нам стоит о многом поговорить, – Лис забрал у продавца вещей теплое пальто и протянул Калу. Омеле подарок принял, но надел неохотно, – Надеюсь, понимаете, что такое приглашение для подобного вам знак уважения и доверия.

– Любая просьба.

– Хорошо. Я верю вам, Калу.

Пока хранитель сухо отдавал приказы о судьбе заключенной, омеле ждал.

– Может, пройдемся пешком? – закончив с распоряжениями, поинтересовался Лис, – Пусть люди видят, что вы неопасны им.

– А как же наемники? Ходоки?

– Вас беспокоят люди?

– Нет, но…

– Они не рискнут выступить, – ответ Калу удовлетворил. Он кивнул.

– Родились в Даль? – продолжал Лис.

– Был бегуном до встречи с Константином.

– Калу, – нараспев пробасил хранитель, – если вы тот о ком думаю…

– Я тот о ком думаете.

– Иза часто беседовала о вас с моей старшей сестрой Эль. Она ее наставник. Была.

Калу не ответил. Ждал, к чему приведет разговор Лис. В словах мужчины чувствовался подтекст.

– Почему вы помогаете ей? Если бы мой учитель совершил такое с дорогим мне человеком, я бы ослушался приказов.

– Миледи Кристина – имя моего наставника.

– Да, да, припоминаю… леди Кристина, модистка. У нее есть аптека и собачка Момо. Извините, делами по происшествиям занимаются люди иного круга, а я лишь наблюдаю. Иногда разрешаю спорные ситуации как в вашем случае.

– Наблюдаете из толпы.

– Верно, Калу, наблюдаю.

– Необычно для особы как хранитель.

– Если бы я делал обычные вещи, то был бегуном.

Калу не сдержался, хохотнул. У этого человека или был извращенный юмор, или он принципиально проверял собеседника.

– Так почему? – продолжал Лис.

– Одну сторону причины вы знаете.

– Да, разумеется. Кристина не выдержала всей фальши и решила отыграться на дочери заговорщика. Мне интересна другая версия?

Калу приостановился, вдохнул морозный воздух:

– Я думал, что первым вопросом хранителей будет: как возможно, что омеле выходят на свет?

– Задам позже.

– О!

– Ну, же Калу! – человек даже похлопал его по плечу, – Расскажите! Очень любопытно!

– Мне тоже интересно первый хранитель города часов Даль, – Калу посмотрел в лицо Лису. Чем дольше он говорил, тем бледнее становился цвет лица мужчины: – Как так произошло, что в механическом пристанище для людей стали появляться Потрошители? Не просто кучка оборванцев, а существа, называющие себя омеле? Как так произошло, что старинные часы города стали гробницей первородного Александра? Кто его убил? И как? Первых нельзя убить, только сжечь на солнце. Маневр требует огромных сил. И наконец, еще пару любопытных моментов: как смогла поймать хрупкая женщина Эль омеле? При компании цитируя одно из старинных стихотворений обряда погребения? Да, я знаю многое.

– Моя Эль присутствовала там?! – изумился человек.

– Не присутствовала, а лично поймала моего наставника.

– Идемте, – Лис сжал плечо Калу, – это зашло слишком далеко!

– Что именно?

– Всё.

– Всё – не ответ, Лис.

– Достаточно будет слов о том, что я теперь доверяю вам?

– Нет.

– Мы не можем говорить об этом на улицах Даль… нельзя, чтобы наш разговор услышали посторонние. Однако я должен признаться: Калу, хранители создали Потрошителей. Да, да, да! Много лет назад мы пытались, но все пошло не так!

– Для меня это не секрет. Я догадывался. Продолжайте.

– Тогда как вам это, – слова давались Лису с трудом, – нет четырех хранителей мира Даль, есть только один – я. Каждый год мы нанимаем трех актеров, чтобы они сыграли роли на публике, будто приезжают из других городов механического мира.

Калу подумал о том, как не уловил суть сказанного.

Сказанное было очевидным, но с другой стороны, ему сказали что—то очень и очень важное:

– Не понял вас. Что?

– За стенами Даль только камни и глина.

***

Можно ли полюбить врага? Возможно – да.

***

Эль

Эль была ужасно зла на брата за проступок. Она много лет потратила на расшифровку рукописей Александра, создание проекта механических омеле, сокрытие правды, что за стенами города ничего нет и хранитель только один. Именно она помогла найти нужных людей, когда Лис создал рабочие группы риска, чтобы остановить Потрошителей. Да, она ошиблась однажды и да, проект «механические омеле защитники города Даль» провалился. Эль каждый день жалела о том, что совершила, так как на ее глазах безумцы убивали детей, женщин, стариков. Это испытание было хуже, чем оказаться у позорного столба и умереть от рук палача.

И что теперь? Лис пригласил в их дом создание первородного! Немыслимо! Неужели он забыл, что три хранителя пожертвовали своими жизнями, чтобы остановить Александра!? Погибли три города, прежде чем первый ушел во тьму! Да, им достались винтажные записи омеле, но какой ценой! Даль был единственным городом, в котором еще осталась жизнь и надежды, что мир часов еще сможет создавать часовые механизмы, а люди мира пока живут в мире. Неужели Лис не понимал, что им нельзя доверять после всего, что произошло в стоковых реках под башней?

Эль остановилась возле окна и тяжело вздохнула: два омеле жили в городе много лет, а они узнали о жутком известии только в эту ночь. Менее того, одна из них была старейшина созданная графом, а второго воплотил сам принц тьмы, и все произошло в городе Даль.

Женщина опять прошлась туда—сюда по помещению. Попыталась успокоить себя, что Лис никогда ничего просто не делал и не сделает. Однако самоуспокоение не помогло, она разозлилась еще больше.

– Скажите еще раз: омеле не внушил Лису? Вы знаете, что они могут, разносчик новостей. Подумайте хорошо. Вспомните, как вел себя гость, когда мой брат разговаривал с ним, подошел к нему, как они ушли с площади?

– Нет, миледи. Хранитель Лис был на расстоянии пяти шагов от чудовища. Тот, если бы хотел, то не мог. Его великое и добродетельное святейшество был осторожен. Он всегда осторожен, краток, умен. Хранителю Лису нет равных в этом вопросе. Прошу вас миледи, не переживайте – ваш брат знает, что делает.

– Все возможно, – обратилась Эль скорее к себе, чем к мужчине.

– Миледи, – разносчик новостей в этот раз поклонился почти до пола.

– Вам дадут три золотые лотка. Благодарю за службу. Можете идти.

За посетителем закрылась дверь, но ее высочество не двинулась с места.

Эль бессмысленно рассматривала посадки небольших метровых деревцев, аккуратные гранитные дорожки и часы, которые встроил архитектор в несколько фонтанов старинного сада. Сад с каждым годом разрастался, благоухал, привлекал все больше внимания спонсоров. Однако красота посадок Прозрачных Вод давно перестала радовать Эль. Словно она смотрела на авангардную вещицу, но не находила в ней особенной прелести за которую ее хвалили.

Видеть свой мир, но не находить в нем радость – наихудшее разочарование.

Женщина тяжело вздохнула. Одна из долгих и тяжелых недель, не считая того времени, когда брат с сестрой поняли, что механические омеле не поддаются влиянию.

На этот раз смерть Изы был худшим мгновением, а виновной во всем оказалась ходок. Она ошиблась: глупо, наивно, нелогично поступила. Хотя поступила так, как следовало, но не помогло изучение дневника Александра, не помог навык наемника, не помог грубый расчет. Ничего не могло помочь ее бедной ученице.

Иза была для Эль не просто воспитанницей, подругой или надеждами на будущее. Она была для нее как младшая сестра, которую опекала будущая королева. Впервые она увидела в человеке не лесть, а стремление сохранить ценности. Для людей из высших слоев общества это была большая редкость. Именно поэтому ходок обратила на девушку свое внимание – Эль стала готовить ее не фрейлиной, а преемницей.

Вышло все иначе.

Надежды, мечты, стремление со смертью ученицы испарились. Женщина почувствовала себя одинокой, высушенной, никчемной. Во второй раз она не уберегла дорого человека. Однако в этот раз переживания дались Эль, не так сложно как тогда…

Да, тогда любимого принцессы убил брат, и пришлось заставить себя простить. Если у города Даль не станет единственного хранителя, то весь хрупкий порядок рухнет как башня из спичек. Она замечательно понимала законы механического мира, поэтому переступила через свою гордость, чувства и… простила ли? Далеко—далеко в укромном уголочке своей души принцесса еще испытывала к Лису отвращение, но никогда не делилась чувствами с другими. Это была ее тайна. Маленький секрет, который берегла старшая сестра хранителя, чтобы никто из друзей и врагов не узнал об этом, как и то, какие чувства испытывал брат к сестре. По—сути мужчина, который никогда не был братом ее высочества, потому что настоящий хранитель погиб от рук Александра много лет назад.

В смертельной схватке с Лисом омеле унес последнюю жизнь – жизнь хранителя города Даль. К сожалению, ее высочество и верноподданный тела погибших не нашли. В отчаянии будущая королева дала согласие, чтобы Даль возглавил двойник Лиса, а ходок был готов на все ради той, которую любил.

На кону стояли королевство или честность.

Эль выбрала обман и королевство.

Ложью для людей простых стало то, что старинные часы были лишь часами. Для просвещенных: часы считались гробницей—ловушкой первого, но саркофаг был пуст.

Пора. Женщина отошла от окна, сделала глубокий вдох и пошла навстречу гостям.

Меньше всего она желала, чтобы в доме хранителей произошла смерть, больше всего гадала: как чудовище со скользкой, бледной, сморщенной кожей, зубастой пастью на сморщенной морде может идти по городу? Неужели Лис был так бесстрашен, что не боялся находиться рядом с мерзопакостным существом? Что толкнуло ее брата на подобную сделку? Почему он не привел в исполнение приговор на пленнике омеле? Зачем отложил казнь? Торгуется? Не похоже.

Она вышла на ухоженную дорожку сада, миновала заснеженный фонтан и зашла под кроны южных деревцев. Будущая королева остановилась у беседки, сделанной из миндальной кости. Материал, из которого вырезались подобные предметы, был легким, красивым, приятным для глаз, а главное, было удобно сидеть под деревцами. Пожалуй, единственные вещи, которые не принадлежали городу Даль – это были беседки из мира людей.

К ней шли двое. В высоком, худом, бледнолицем мужчине Эль сразу признала брата, а второй был незнаком принцессе. К удивлению женщины он принадлежал к выходцам из мира людей.

Много лет назад темнокожие люди прибыли на воздушном корабле в поиске лекарства от чумы. Дед Эль пообещал спасти их от недуга и сдержал слово, а люди с темной, как ночь кожей присягнули на верность хранителю Даль. Они остались в мире часов, обзавелись семьями, но большинство заселились в бедных кварталах города. Немногие смогли жить в престижных домах.

Сейчас к ней протягивал тонкие пальцы именно такой человек. Быстрые, слегка нервозные движения, ускоренный шаг – видимо не привык передвигаться медленно. Взгляд тоже говорил о многом: скользящий, оценивающий обстановку.

Эль отметила, что он был скорее бегун или разносчик новостей. Человек из таких слоев общества не начнет разговор первым, будет обдумывать каждое сказанное слово. В мире «бегущих по улицам» одна неверная фраза – тебе смерть.

Ее высочество не начала разговор первой, ждала, как поведет себя необычный гость. Одновременно женщина украдкой рассматривала тело под зимней накидкой. Местами кожа была сморщенная как у столетнего старика. Болезнь? Не похоже на гусиную кожу. Шрамы от ожогов? Нет, слишком глубокие неровности.

Мужчина улыбнулся, показал ровный чуть желтоватый ряд зубов, поклонился, но кончики пальцев Эль не поцеловал.

– Мое имя Калу. Меня создал принц тьмы Константин. Я – омеле, – мягко, не настойчиво, чуть наивно произнес гость.

Эль хотела переспросить: не ослышалась ли? Но тут поняла, что не может говорить. Она, словно, забыла все слова, которым учили ее. Перед ней стоял человек. Человек! Они могут быть людьми! Как?!

– Ваше высочество, – заговорил Лис.

Принцесса молчала.

– Эль.

Она не ответила.

– Наверно, я не вовремя, – сказал гость, и тут женщина очнулась.

Принцесса не могла поверить тому, что видят ее глаза. Как зачарованная она прикоснулась к шероховатой коже, запустила пальцы под мягкий материал. Она не верила тому, что чувствует – человек. Он человек. Все перестало существовать перед ней. Она будто забыла, что перед ней враг. Словно впала в легкую прострацию. Утонула перед ним… и очарована, и…

Мужчины переглянулись.

– Эль при всем уважении к вам, но вы ведете себя странно, – прочистив горло, заметил Лис.

Ее высочество еще скользила кончиками пальцев по плечам, шее, подбородку, добралась до скул, очертила овал у бровей. Наконец, остановилась у висков мужчины, рассматривая глаза.

– Какие… как слеза, – наконец, прошептала она, – твои глаза не такие как у всех.

Калу кивнул.

– И солнца не боишься? – улыбнулась принцесса.

– Нет.

– Я читала о тебе, – и она не удержалась, прикоснулась подушечками пальцев к полным губам темного человека.

Гость смотрел прямо в лицо ее высочеству, а Лис переводил удивленный взгляд с одного на другого… и тут ее отпустило. Словно отлив ушло, то удивительное чувство перед омеле. Осталась какая—то досада на себя за оплошность, вялое ощущение в теле, мысли путались, но она нашла в себе силы сказать:

– Хранитель оставьте нас, – Эль убрала руки от гостя, но тот не собирался отпускать избравшую его, перехватил ладони ее высочества, сжал.

– Нам надо… объясниться, – облизав пересохшие губы, сказал брат.

– Позже.

– Миледи, прошу вас.

– Пожалуйста, хранитель.

– Да, но…

– Все позже. Прошу, дай нам побыть наедине. Лис… – она печально подумала, что все неприятности накануне карнавала, а ведь завтра утром почтенные гости начтут пребывать в дом хранителей.

Мужчина поклонился и быстро пошел прочь из зимнего сада. Ей не нужно было смотреть Лису в лицо, чтобы понять: брат ревнует и не до конца доверяет омеле. Все смешалось в один разноцветный ком из чувств, а вечером ее ждет пренеприятное объяснение.

Еще это странное наваждение навеянное присутствием Калу.

Неужели он очаровал ее? Загипнотизировал? Быть не может.

Эль попыталась улыбнуться, подождала, что скажет гость, но юноша стоял тихо и рассматривал будущую королеву.

Собеседница кивнула на беседку:

– Нам предстоит долгий разговор, так что прошу.

– Может, пройдемся ваше высочество? Мне все равно, что зима, что лето, а вы…

Она кивнула:

– Вы правы создание Константина.

Они медленно пошли вдоль посадок ибисы – полутораметровых деревцев, которые тянулись аккуратными посадками на восток к пруду. Гость по—прежнему молчал, будто боялся нарушить тишину.

Первой пришлось начать Эль:

– Буду честна с вами Калу: мы не друзья, но и не враги. Я назову это так, союзники в смутное время. Извините, что дала волю эмоциям, но я не ожидала увидеть в своем саду существо похожее как две капли воды на людей. Мы раньше встречались с омеле, но подобные вам были…

– Уродцами, – подсказал гость.

– Да, именно так. Вы удивили меня Калу. Также прошу извинить меня, что преподала правила дурного тона и перешла на «ты», но возвращаться к условностям я не буду.

– Ваше право.

– Можете называть меня Эль. Думаю, это скрасит неудобный момент между нами.

– Хорошо, – ей показалось или он улыбнулся? Принцесса отогнала прочь странные мысли, перешла сразу к делу как любила вести деловые беседы:

– Мой город, создание первого, умирает. Всему виной я и мой брат – мы создали чудовищ. Мы мечтали, чтобы они стали надеждой для механического мира, но все пошло не так. В итоге хранителям Даль приходиться платить огромные суммы наемникам, чтобы они сдерживали хаос, пытались остановить насилие и…

– Хранители Даль? – изогнул вверх темную бровь гость, – Не знал, что актеры города так богаты.

Эль приостановилась:

– Я тебя недооценила.

– Похоже, разговор не задался, – от сказанных слов женщина покраснела, а Калу продолжал, – ваше высочество, если ты хочешь омеле в союзники сделай одолжение – скажи правду.

Он назвал ее на «ты»! Наглец! Она даже не нашлась, что сказать на дерзость. Он дал ей понять, что хозяин положения, а Эль лишь марионетка в его руках. Никто и никогда, кроме брата, не давал ей повода усомниться во власти над подданными, гостями, друзьями или близкими. Всем и всегда ее высочество давала четко понять, что именно от ее слов зависит положение собеседника.

Сейчас женщина оказалась в неприятном положении. Да, да, именно в том положении, в которое постоянно ставила врагов и друзей. Это было так иронично, что Эль улыбнулась.

Калу убрал за спину руки, шел рядом и ждал признания от светской львицы.

Она начала не сразу, постаралась успокоиться: незаметно сделала несколько дыхательных упражнений и стала вновь присматриваться к собеседнику. Изучала жесты, мимику, слова, и вдруг пришла к совершенно неожиданному выводу. Создатель подарил ему не только бессмертие, но и частичку себя. Словно Калу перенял часть Константина. Да, это было заметно. Обычно бегуны осторожны, слегка глуповаты и просты в общении. У них нет лоска, манер, задатка на аристократичность. В Калу было всего по чуть—чуть, будто хороший повар приготовил обычное блюдо, но добавил в него новые специи и эксперимент удался.

– Кто бы мог подумать мы крепость: сады и поля внутри города, учебные заведения, несколько водных скважин под городом и воздушные корабли, летающие напрямую к Даль. Это началось не несколько веков назад, а гораздо раньше. Городу Даль повезло, мы оказались удалены от «очагов смерти». Первой ласточкой стало падение города Аку на берегу Белого моря семь… почти семь лет назад…, – Эль запнулась на последнем слове, но проглотив ком в горле, продолжила, – так мы узнали о них. Их создал один из перворожденных, Александр. Внешне они внушают страх, потому что не могут перевоплощаться в людей как вы. Чудовищны у них и поступки, но они неповоротливы в бою, а еще глупы. У существ нет тактики, но они берут количеством. Гнездятся в подземельях, шахтах, в пещерах гор, боятся света. Они назвали себя старыми от первого. Сказали, что защитники Избель хранителя Грааля. Даль, Мерин и Каравелла – оставшиеся города объединили силы, но было поздно. После созданий пришел первый – Александр. До сих пор не могу понять: зачем ему армия неповоротливых уродцев? Он один стоит всей армии. За Аку пал Кравелла, потом Мерин. Нам повезло, мы окружены высокими двух барьерными воротами, но Избель повезло меньше. Его хозяином стал древний со своей ордой! – чувства взяли вверх, Эль почти выплюнула слова в лицо гостя.

– Кто такой Избель?

– Что такое Избель, – поправила юношу женщина, – это поезд, который мчится без остановки. Ему не нужно топливо, он работает на часовых механизмах, которые помогают двигаться по маршруту, а специальные передвижные рельсы постоянно меняют узор. Найти его можно, но нужно приложить большие усилия. Избель первый механизм, созданный в механическом мире, как и старинные часы города Даль. Рукописи рассказывают, что в поезде спрятан Грааль, который сможет излечить от любой болезни даже от бессмертия. Именно его захватил Александр.

– Вы считаете бессмертие болезнью?

– Битва с первым – это правда. Ровно, как и то, что мы хотели обратиться за помощью в мир омеле к Владимиру и его созданию Константину, но узнали, что Ласточкино Гнездо находится в опасном положении, передумали, – продолжала Эль, словно не заметила ироничного вопроса Калу, – тогда я и брат создали Потрошителей. Первые из них помогли отвоевать границы города, омеле отступили, Александр погиб, но тело первого не нашли…

– Нехорошо…

– Что?

– Не верю, чтобы так легко один из первых омеле мог… погибнуть. Насколько я наслышан об Александре, его не просто убить. Менее того, я уверен, что создание в этом мире. Ему что —то нужно от вас Эль, но пока я не знаю что именно.

– Если бы Лис вас слышал Калу. Он слепо верит, что наш враг мертв. Его интересует, как истребить своих созданий. Брат не замечает многое. Например, через несколько лет после битвы Потрошители стали выходить из строя. Некоторые из них открыто объявили себя механическими омеле. В городе началась паника: за воротами чудовища, а в городе безумцы, – Эль опять вздохнула, – мы создали группы риска, но это лишь дало отсрочку. Создания графа чувствуют, что мы ослабли. Были случаи, что пожиратели пробирались за ограждения. С новым годом чудовищ становится все больше. Именно поэтому я согласна с вами – граф жив и у него есть план. Но как быть с хранителем? Лиса непросто переубедить, Калу.

– Именно поэтому я предлагаю вам переговоры с Потрошителями, – криво усмехнулся гость, – а людям города скажите, что Даль взяли под защиту истинные омеле.

– Исключено! – быстро произнесла Эль, с какой легкостью темный предложил один из сложных планов, – мой брат никогда не пойдет на подобное!

– Хранитель Лис согласится, если ее величество даст нам спокойно жить среди вас. К примеру, простит миледи и освободит ее. Все годы Кристина жила среди вас, только некоторый момент заставил ее открыть лицо. Увы, я не могу рассказать всего, так как это личное, но прошу простить мою наставницу за дерзость. А также могу открыто пообещать, что Кристина не останется в стороне. Я уверен она поможет нам всем.

– Допустим, я дам согласие на освобождение омеле, но каков будет план? Как мы сможем сдержать и Потрошителей, и созданий омеле, если переговорам придет конец?

– Никто не посмеет открыто выступить в разгар карнавала, – загадочно улыбнулся Калу.

Принцесса не ответила.

Она отошла в сторону к деревцам, думала над сказанными словами:

– Поступим по—вашему Калу. И еще, – от мягкого голоса женщины не осталось и намека, – никогда не смей играть на мне с гипнозом. Никогда.

Оставив его в одиночестве, она медленно пошла в сторону Прозрачных Вод.

***

Как можно играть по правилам, если все только и делают, что прячут запасную карту в рукаве?

***

Лис

Освещая путь факелом через тернии деревьев, по сугробам из снега пробирался высокий человек в сером плаще. Через каждое слово путешественник упрекал себя за глупость, что додумался надеть неудобную одежду:

– Будь он проклят этот хозяин со своими задумками! Что нельзя было сделать как в прошлый раз? Сложно пройти через подземные туннели Даль! Нет, ему подавайте что похитрее, заковыристее, изощреннее! Конечно, самому не ходить по этим… а мне пробираться через высохшую дрянь! Будь он…

– Будь он что? – прямо перед лицом человека свесилось с высохшей ветки миниатюрное сгорбленное существо, поморщило пушистую приплюснутую мордочку и облизало тонким языком маленький носик.

– Что надо? – без церемоний спросил человек.

– Проверить послали…

– Проверил? Так убирайся, пока не нарвался на клинок!

– Не—ет, – пискнуло существо, засмеялось, – я должно видеть лицо. Сними ткань с головы… Покажи лицо! Лицо покажи! – взвизгнул собеседник, качнулся на ветке, хотел наброситься, но не смог. Видимо, хозяин, зная переменчивое настроение создания, внушил тому не трогать гостя.

Человек на провокацию не ответил.

– Нет.

– Что – нет?

– Мы недалеко от Даль, а шпионы принцессы есть даже за стеной города.

– Ее шпионов давно съели пожиратели! Снимай ткань! Лицо – мне! Дай лицо! – рявкнул собеседник, но через секунду уже просил жалобным тоном, – А лучше шейку… мм, может, накормишь? Я такое голодное. Существо из подземелья очень хочет кушать. Ну, пожалуйста. Человек хороший – человек знает, как быть голодным.

– Если будешь приставать, человек расскажет твоему создателю о том, что тут болтаешь!

– Совсем меня не любишь? Да?

– Прости, под венец не позову, – хохотнул мужчина и продолжил путь дальше.

– Да? – ощетинился последний, поджал под себя короткие ноги и нахохлился как воробей из мира людей. Однако пушистой у последнего оставалось только мордочка, остальное тело имело серый выцветший цвет, поэтому создалось впечатление, что перед человеком сидит старик в грязных, порванных лохмотьях. Почему создание хозяина носило одежду, каждый раз оставалось для гостя загадкой.

– Да, – кивнул человек.

– А почему помогаешь? А?

– Слушай, что ко мне пристал?

– Не пристал, а пристало. У нас нет рода или…

– Так хорошо, я понял. Подробностей не надо, – оборвал на полуслове провожатого мужчина, зная, что создания очень группы в подобных вопросах.

– Хозяин просили: увидеть лицо и проводить к нему живым. Не все такие добрые как я. Все хотят кушать. Да, да. Кушать тебя…

– Слушай, – мужчина старался спокойнее относиться к выходкам последнего, но с утра день у человека не задался, – каждый раз ты меня встречаешь и каждый раз напрашиваешься на нож! Неужели нельзя запомнить по голосу, походке… ну, не знаю, еще признакам каким – а?

– Нет.

– Понятно.

– Нет, сказало оно.

– Что еще за «нет»?

– Нет, нельзя. Приказ хозяина.

– Ясно, – мужчина сдернул капюшон с головы, – хорошо видно кто я такой?

– Существо видит, что перед ним хранитель Лис. Да, оно довольно.

– Тогда пошли! И больше ни звука! Ты меня сильно разозлило!

Дальше шли без слов. Провожатый урчал, косо поглядывал в сторону человека, лишь янтарным блеском переливались кошачьи глаза. Знало существо, чем прошлая встреча закончилась с хранителем: на правой руке—лапе не хватало трех когтей, а морду уродца украшал косой шрам. Лис не поскупился на то, чтобы сделать созданию хозяина больно. Человек прекрасно знал, что тот «правая лапа» создавшего легионы армии пожирателей.

Противно все это было: и высохший лес под сугробами снега, и болтливое существо, имени которого Лис не знал, и даже выгодная сделка с хозяином. Хотел бы Лис повернуть время обратно, но мысль стать бегуном, вернуться в трущобы города, слушать постоянные крики пьяницы отца и слезы матери была противна. Мальчик, прячущийся в стоках от злодеев давно погиб, теперь был только хранитель Лис. Та жизнь была далека ему, и многое забылось, а что—то стер из памяти союзник, создатель, хозяин… и все же.

Нет. Он отогнал от себя неприятные мыслишки.

Человек, управляющий городом Даль всегда на стороне победителя, а будущая королева проиграет. Во—первых, она женщина, а все женщины без исключения глупы, самодовольны и слишком настойчивы. Во—вторых, Лис приложил все усилия, чтобы вбить клин я между Эль и Потрошителями, поэтому война внутри города неизбежна. В – третьих, именно он позаботился о том, чтобы мир омеле Владимира и Константина больше никогда не мог помогать механическому.

Мужчина даже усмехнулся мысли о том, как наивно было создавать этого темного человека Калу. Юнец не в силах помешать: так, сорная травинка на пути.

Наконец, отряды смерти или группы риска, которые возглавила лично Эль. Как наивно! Ходоки долго не живут. Все может произойти в схватке…

И все же… где—то в глубине мыслей или быть может души Лиса, росло сомнение: а верный ли путь он выбрал? Много лет человек играл двойную игру, придумывал правила, надевал различные маски эмоций, играл на своих чувствах и чувствах принцессы. Все так переплелось и стало казаться, что он любит ее высочество.

Что будет с ним, если Эль погибнет? Или как сыграть так, чтобы возлюбленная осталась рядом? Как переманить непокорную женщину на свою сторону? Несбыточные мечты. Пустые надежды.

Человек вновь отогнал из мыслей вопросы и продолжил путь.

Однако идти за провожатым без тревожных моментов, не вышло. Чем дальше была городская стена, издававшая оглушительные звуки, тем неспокойнее было Лису. Он прислушался. Тихо. Часовые механизмы не работали, не вращали свои причудливые детали, прямые винты, вытянутые или квадратные болтики, пружины, спирали. Городская стена, окружавшая Даль больше не пугала громогласными раскатами.

В мыслях тут же возникла картина: омеле у позорного столба, чтец приговора и старинные часы, которые остановились в полдень. Часы в башне работали без перебоев, но тогда вышло наоборот. Игры с механизмами в городе часов не понравились Лису. Хранитель привык все знать, а тут выходило…

Все связано друг с другом в мире часов – неожиданно пришел к выводу человек. Если хозяин знает, что городские ворота лишь иллюзия защиты, то хранитель станет бесполезным и тогда всему придет крах. Конец мечтам о том, что он станет бессмертным, таким как Калу. Юнцу понадобилась всего ночь, чтобы покорить сердце первого. Лис потратил годы, завоевывая расположение создателя.

– Скорее! Мне нужно скорее вернуться в Даль, а мы еще на полпути! – забеспокоился мужчина.

– Пришли, – и провожатый указал на нору.

– Это шутка?

– Нет.

– Я туда не полезу! Она маленькая для меня!

– Зачем лезть туда, если можно спуститься в колодец за норой? – ехидно заметило существо.

– Ладно, – поднял вверх руки Лис, – шутку я оценил.

– Тукир умеет шутить, – и маленькое создание порылось в сугробе, нашло веревку, бросило ту вниз колодца, – вот сюда. И еще, хранитель Лис, держись близко. Там их больше чем на поверхности. Они злы, жестоки и голодны.

– Подожди—ка, подожди—ка, как ты сказало? Тукир? – мужчина отлично знал, что ждет его внизу, но сейчас его беспокоило другое. Впервые за столько лет провожатый назвал свое имя, – Ты только что сказал о себе? Или таких как ты называют так? Например, как Потрошители или омеле?

– Не знаю, – пожал тот худенькими плечами, – оно не помнит. Сказало человеку и только. Хранитель слышал, что я предупредило его? Надо быть осторожным и тихим. Я могу защитить, но не от всех. Их много, а нас двое.

– Ты сможешь меня защищать?! – захохотал Лис.

– Да, оно умеет драться.

– И откуда знания?

– Не знаю.

– Э, да тебе, похоже, стерли память, – догадался хранитель.

– Тоже не знаю.

– Создания хозяина не похожи на тебя, Тукир. Они как червяки от бабочки: белые, скользкие, голодные. Да, у них нет рода, а ты похож… а ты похож на человека, если бы не твоя растительность на лице и руках, когти вместо пальцев. К тому же ты злой, но не голодный. Тебя создал не первый – ты из другого места. Откуда ты?

– Пристал, – сварливо заметил Тукир, – пристал ко мне! Что да как! Если бы я знало, то меня давно тут не было! Думаешь хорошо мне? Хорошо?! Да?! Существо говорит, но говорит и не понимает! А Тукир не хочет! Гра`ль избе` ми` ра` ту`кеэ и` ра` не`! (Мир может быть в огне, а я лишь наблюдаю) «прим. автора»

На сказанные слова Лис даже остановился. Он не стал говорить вслух, что его провожатый сказал старые и давно забытые слова на языке, который знали немногие. Но вспомнив, куда они попали быстро пошел за кривоногим, теперь они шли по подземельям высохшего колодца. Спутник мужчины был прав, тут гнездились созданные его хозяином. Они жили в верхней части подземелья, сплетали вязкой паутиной верх, ползали по ней и жадно рассматривали гостей. Однако никто не трогал их. Один пытался, но Тукир блеснул в его сторону своими желтыми глазищами в темноте ставшими сливового цвета. Пожиратель зашипел, но наброситься на человека при Тукире почему—то побоялся.

– Ой! – Тукир прижал лапки – руки к мордочке, – Забыло накормить!

Миновав чудовищ, путники вышли на свет.

Овальное подземелье было похоже на старинную залу, через купольный верх которой падал свет на идеально ровную каменную поверхность, видимо служившую заменой полу. Полуразрушенные колонны, осыпавшиеся камни с арок – это было определенно старинное здание погребенное под слоем грязи, глины и камней.

Лис однажды читал, что механический мир еще молод. На его месте был другой. Летописи не рассказывали, что это был за мир, кто в нем жил и за что его уничтожили. Однако в них четко упоминались четыре вещи: Грааль, Стражи, Избель и старинные часы города Даль. Даль был первым городом, который пощадили стражи, когда уничтожили старый мир и спрятали Грааль в Избель. К сожалению, плохо спрятали. Хозяин догадался, что Избель – это поезд и захватил находящийся в нем сосуд. Именно по этой причине хранитель считал, что первородный победит королеву.

Пока Лис предавался мыслям историческим, Тукир подошел к одной из стен, которая имела железную решетку. Поднял с пола чашку, поплевал в нее, по—хозяйски вытер рукавом. Дальше открыл стоящий в углу чан и, понюхав содержимое, пришел к выводу, что на сегодня еда сгодится. Потом аккуратно зачерпнул и плюхнул на дно чашки.

– На! – сказал Тукир, – Ешь! Забыло покормить! Прости оно! Оно не хотело! У него было много дел… ешь.

Из темноты темницы ему никто не ответил. Было тихо. Будто провожатый обратился к пустоте, но последний не сдавался, ждал. Прошла минута, другая, третья. Тукир стоял с протянутой чашкой через решетку и продолжал ждать.

Первым не выдержал Лис. Гость занервничал, стал оглядываться по сторонам, бросал осторожные короткие взгляды к темнице.

– Оставь это дело, – заговорил Лис, – он уже ждет нас, а ты возишься!

– Нет. Нужно накормить.

– Ладно тебе, – поморщился он.

– Первое: еда, потом пить. Тукир ждет и Тукир дождется.

В темноте зазвенела цепь. По ту сторону решетки кто—то поднялся на ноги. Аккуратно продвигался вперед, будто провожатый или Лис могли наброситься на него. С начало на свет показалась одна рука, худая ладонь обхватила шершавый металл, потом вторая прислонилась к вертикальному штырю. Узник подался вперед, и вот уже на свету должно было показаться лицо, но вместо него блеснула железная маска. Лишь едва заметный блеск глаз в ее глубине говорил, что это не перерожденный, даже не существо, а настоящий человек.

Пленник бережно забрал с руки существа чашку с едой, но не поблагодарил. Поставил на невидимый настил в темноту.

Тукир оживился.

Из бочки с ржавой водой почерпнул до краев в стакан. Одновременно незаметно протянул фляжку с родниковой водой. Узник проворно спрятал подарок в лохмотья, но от решетки не отошел. Маска неожиданно повернулась в сторону хранителя, издала противный скребущий звук, выпустила из ноздрей пар, часовые механизмы издали на ней еще более тошнотворный писк. Пальцы пленного сжали металл так, что косточки тех побелели. Побледнел и Лис.

– Сложно, наверное, спускаться каждый раз в подземелье, когда так жаждешь света, морского прилива, лета и самого солнца? – слова произнес не пленник, а другой голос с противоположного конца пещеры, – Каждый раз, когда ты приходишь ко мне, я задаю вопрос: что тревожит твои надежды? Если он, спустя столько времени еще надеется существовать как человек. А ты делаешь все, чтобы приблизиться к моим созданиям.

Лис боялся пленника. Доказательство тому стало то, что сделал с хозяином человек. Мало того, что он сразился с первородным, но не просто дал отпор Александру, а оставил на его крыльях и лице глубокие следы. Мягкие даже красивые черты изуродовал недостаток глаза. Шрам от ожога покрывал часть лба и тянулся по косой в красные волосы первого. Крылья были мягкими, бархатными и шероховатыми как у моли. Они лежали по плечам омеле, спадали по рукам к полу, также создавалась иллюзия, что тот носил черную накидку вместо рубашки. Однако стоило прикоснуться к лже—ткани, как та в момент раздувалась в разные стороны, показывая рваные раны на обоих крыльях. Тукир поговаривал, что такие следы оставило солнце. Лис и сам отлично знал, что после подобных ранений Александр больше никогда не сможет летать.

– А ты, – не дождавшись ответа от гостя, сказал граф, – а ты, Тукир, когда перестанешь его баловать? Родниковая вода – зачем она узнику? Отвечай!

– Пить, – тихо ответило существо.

– Не лги мне! – высокий голос эхом прокатился по подземелью, пожиратели в норах услышали, зашипели.

– Пить принес. Честно, – прижав лапки—руки к мордочке, сказал Тукир.

– Помогаешь ему, потому что он слушает твое бормотание? – едко заметил Александр, – Он будет тебя слушать, потому что ему больше не с кем разговаривать! Ты никому не нужен! Никому кроме меня! Да, я всегда буду присматривать за тобой как никто больше, – более мягким тоном в голосе закончил граф.

– Оно знает, – закивал Тукир, – оно все понимает. Оно приручает человека – человек будет как «зверюшка». Да, да.

Махнув рукой на свою «правую лапу» Александр повернулся к Лису:

– Мой друг, расскажи мне приятные вести. Я так долго ждал твоего возвращения, что стал волноваться, не забыл ли ты обо мне? Прошли годы с последней встречи, и ты мой мальчик изменился. Я вижу это в твоем настроении.

– Королева с каждым годом ведет себя все подозрительнее, граф, – по привычке поклонился Лис, – стража в городе конечно глупа, но ходоки более отчаянные, чем предполагалось…

– Её высочество еще не королева, но все может быть. Например, ты отбил охоту у всех просящих ее руки и сам женился на лже—сестре? Обрадуй меня, скажи – да.

– Пока – нет.

– Жаль, – притворно вздохнул Александр.

– Однако мир омеле больше не сможет помогать королеве, то есть ее вели… ее высочеству, – Лис не удержался от победной ухмылки, – ваше внушение на миледи Кристине подействовало весьма, кстати. Потом вмешался ваш слуга, заключил пару интересных вещей с союзниками в городе Даль и настроил недовольных в мире омеле против князя тьмы Владимира. Мой надежный источник сообщил, что Владимира отдали солнцу, а вот его создание Константин сбежал в механический мир…

– Принц тьмы в Даль? – по тембру в голосе графа сложно было уловить – рад он или нет.

– Не совсем. Мои союзники в рядах механических омеле позаботились о том, чтобы солнце нашло и принца тьмы. К сожалению, Константин убил всех кто мог еще пригодиться мне… то есть нам. Однако я работаю над тем, чтобы у нас появились новые союзники. И…

– Что – «и»? – зеленый глаз Александра недобро блеснул, а под черной пустотой на другом глазу появилась кривая тень.

– У нас есть еще один союзник, – аккуратно начал Лис, – он теперь защищает город Даль. Пока не знаю подробностей, но принцесса хочет, чтобы он присутствовал на карнавале.

– Кто такой? – насторожился собеседник.

– О, никто, – хранитель заставил себя улыбнуться, – бегун из низших слоев общества, которому случайно достался кусочек власти. Однако ваш хранитель Лис скоро позаботится об омеле.

– Омеле? – недоверчиво переспросил Александр.

– Да, – мужчина добавил в голос мягкости, чтобы не выдать страх.

– Его создала Кристина?

– Увы, нет.

– О! – глаза графа сощурились, рука легка на плечо Лиса, а когти на ней медленно удлинились, – Полагаю, что его создал Владимир?

– Константин.

– Расскажи о нем? – нетерпеливо сказал омеле, а Лис пожалел, что начал опасный разговор. Человек невольно осмотрелся по сторонам в поиске поддержки, но узник ушел во тьму темницы, а Тукир сидел тихо. Видимо действия хозяина тоже испугали последнего.

– Что именно вы хотите знать? – понадобилась вся воля, сила и терпение, чтобы скрыть опасные мысли, что где—то хранитель оступился, а может быть впал в немилость хозяина.

– Опиши его.

– Калу потомок людей, которые прибыли в механический мир, чтобы найти лекарство от чумы. У него темная кожа и странно светлые глаза. При допросе Кристина проговорилась, что при перерождении они стали голубыми. Он осторожен, но у него совершенно нет манер.

– Светлые глаза?

– Да.

– Почему миледи в темнице?

– Долгая история граф. Кристина убила возлюбленную Калу, а тот открыл свое лицо, чтобы спасти убийцу. Так мы узнали, что в городе есть омеле. Я позаботился о том, чтобы ходоки не трогали ее. Принцесса же отпустила омеле по просьбе Калу. Они… эм, заключили что—то близкое к союзу интересов.

– Узнаю мою воспитанницу, – хрипло рассмеялся Александр, – Кристина хороша в своих привычках, присвоила мальчишку себе и не собирается делиться. Одного не могу понять, зачем ей создание того, кого она ненавидела?

– Этого я не знаю.

– Ты видел его при перевоплощении? Каков он, Лис?

– В борьбе – нет.

– Нет – нет, – покачал головой Александр, – каким он становится. Понимаешь, все мы разные…

– У него есть крылья.

Первородный при этих словах будто застыл, чем сильнее испугал Лиса. Хранитель никогда не видел хозяина таким. Его изуродованное лицо выразило столько эмоций, что человек невольно испугался за свою жизнь. Александр никогда не показывал эмоции, а если же они присутствовали, то обычно отсутствовала жизнь у того, кто вызвал их.

– И Калу любит солнце.

«Вот и все, – подумал человек, – сейчас он убьет меня. Всему конец… как жаль, что мы так расстались с Эль. Я оставил ее с этим Калу в зимнем саду, а стоило… хотя сейчас все равно. Зачем? Зачем сказал ему все? Так грубо и прямолинейно. Нужно было не так говорить омеле, но все кончено… вот сейчас, и…»

И неожиданно для себя Лис добавил строгим, на удивление спокойным голосом без сомнений:

– Мальчишке не больше трех—шести лет от перерождения. Он мало знает о мире омеле, хотя и жил с миледи. Похоже они не догадываются, что я связан с вами, граф. Поэтому его легко убрать, если конечно, вы прикажите сделать это. Одно ваше слово и союзу принцессы придет конец.

После слов Лиса Александр будто очнулся от оцепенения:

– Нет, не спеши.

– Но как же? Когда мы еще увидимся с вами? Последняя наша встреча была в стоковых реках под воротами города шесть лет назад.

– Ты знаешь, что Грааль – это кровь омеле, который не боится солнца? – не дождавшись ответа от изумленного человека, граф продолжил, – Калу и есть Грааль, пока не убьет. Впервые годы жизни омеле я был им. Да, да, именно тот сосуд, который перевозит Избель. А откуда по твоему мнению взялось чудодейственное лекарство? У меня были такие изумрудные глаза, что только утренняя роса могла удивить их своей чистотой. И солнце любило меня, пока я не убил стража ста миров…

Лис даже дышать перестал, что сказал Александр, поразило его.

Легенды Мерина были правдой. Стражи ста миров были правдой, его хозяин только что подтвердил догадки мужчины.

– Он нужен нам живым, – наконец, сообразил сказать Лис.

– Ну, конечно, – тихо засмеялся омеле, – вижу, что твое время пришло, мой друг. Ты показал все, что я хотел увидеть в тебе. Ты достойный ученик своего учителя.

От услышанного тело Лиса задрожало, он опустился на колени перед первым, жадно поцеловал его пальцы и произнес:

– Все что угодно! Любая ваша просьба за это! О, милосердный хозяин!

***

Через тернии к звездам!

***

Калу

Калу никогда не был на настоящем балу или карнавале. Он не имел никакого представления, как отличить праздники друг от друга. Бегун редко поднимал голову, чтобы посмотреть на красочные фейерверки, что устаивала принцесса Эль в канун зимнего праздника. Мало интересовался и королевской особой, так как четко понимал, что никогда не увидит ее высочество. Однако именно сейчас в щекотливое время для города Даль их пути соизволили сойтись… и что—то внутри него щелкнуло, дернулось, натянулось – он отчетливо понял, что сейчас при всем положении может овладеть любой женщиной, если захочет. Любой, но не Изой. Иза ушла из его жизни. Осталось какое—то сожаление, что он не смог вырвать ее из рук Кристины, а еще «гнилая досада» на свою спутницу.

Кристина вернулась в дом шумно: раздавала приказы, мерила наряды, заперлась в кладовке с прислугой, а потом потребовала платок, чтобы стереть с губ кровь. Словно и не было подлости со стороны наставницы, плена и всех—всех неприятностей, что произошли между парой омеле. Только, когда ходоки вытащили ее из подземелья, она сказала: «ты достоин уважения». Ни извинений, ни просьбы, ни простого «прости» – ничего не услышал Калу. Лишь пустые разговоры о предстоящем карнавале. Миледи заявила о сборе на карнавал вместе с Калу и о желании увидеть принцессу, чинно поклонилась и сделала вид, что вчера была не в темнице, а выезжала на пикник.

С другой стороны он был немного рад, что миледи отвлеклась от их проблем. Меньше всего хотелось требовать ответа, почему так поступила омеле. Хотя примерный ответ он знал, но не хотел верить выводу, что Константин был прав – Кристина собственница и эгоистка. Ее поступки были лишены здравого смысла, когда дело касалось «ее вещей».

Помимо тоски об Изе и негодования на наставницу, последнее время все его мысли занимала Эль. Его мысли постоянно возвращались к тому, что сделал накануне в зимнем саду. Калу видел такое однажды. Константин внушил Кристине защищать, оберегать и заботиться о своем создании. При этом прекрасно понимая, что рискует, вручая жизнь Калу Кристине. Внушение за все годы «работало», но юноша не до конца доверял миледи. Пусть безумным поступком с Изой, Кристина доказала, что всегда предана только Калу, все равно оставалось чувство, что она не искренна.

…Королева…

Было так приятно видеть, то, что она делала под его влиянием. Возможно, эгоистичность подруги передалась и ему, но Калу очень нравилась мысль, что одна из самых влиятельных особ механического мира имеет слабость к созданию тьмы. Да, маленький мальчик, который родился в трущобах города, который с первого вздоха не имел право на семью или возлюбленную – теперь мог все. Да, омеле отчетливо понимал это игры в опасность – ее высочество создала Потрошителей, а потом возглавила ходоков.

При последней встрече между ними была легкая ирония, вежливость, маски. Эль искусно показала, что создана для деловых бесед. Неофициальная королева города Даль была «кремень». Ни одна женщина из окружения Калу не была способна на подобное. Именно из—за этого он стремился получить дружбу и расположение будущей королевы, омеле был восхищен силой духа этой женщины. Не каждая смогла открыто сказать нежити, что будет стоять до последнего. Большинство мужчин на ее месте не выдержали подобного давления или как брат королевы Лис, безучастно наблюдали, как город терзают «призраки».

Преданный мыслям он открыл двери в свою комнату и был приятно удивлен. В центре помещения стояла невысокая женская фигура в черной фрии. Плащ и одновременно накидка идеально скрывал принадлежность женщины к высокому роду.

Гостья немного нервничала. Эль убирала непослушную белую прядь обратно в тень капюшона, когда та через несколько секунд падала обратно.

Поддавшись минутным чувствам, Калу плотно закрыл дверь, в несколько шагов пересек комнату и быстрым движением закрепил волос за заколку. Однако руку не убрал, задержал пальцы на щеке. Их кончики покалывало от тепла тела – чувствовать подобное было странно.

– Я здесь инкогнито, – быстро произнесла Эль.

– Понимаю, – было приятно фантазировать на тему, зачем ей посещать дом миледи.

– Калу…

– Да?

– Нам нужно поговорить, – женщина мягко отстранила от себя ладонь.

– Конечно, ваше высочество.

– Пойми, что, – она помолчала, подбирая нужные слова, но так и остановилась на незаконченной фразе.

И все—таки ему было приятно видеть железную принцессу такой… нерешительной, смущенной, слегка напуганной чувствами к нему. Игра игрой, но внутри груди Калу приятно грело, что даже неуязвимая Эль имела слабости.

– Зачем я здесь? К чему такая спешка? – после слов женщины туман мечтаний быстро покинул омеле.

– Что? – медленно произнес тот.

– Мне прислали записку – ты хотел увидеть меня. Лично, – голос все—таки подвел ее, дрогнул.

– Ваше высочество я не делал этого…

– Это сделал я, – из—под кровати вылез сутулый маленький человек, хотя к человеческому предмету принадлежала в нем только одежда и телосложение. На лице нежданного посетителя комнаты росла пушистая шерстка, глаза были по—кошачьи желтыми, а ушки имели довольно острые формы. Он смешно сложил руки—лапки перед собой и произнес тихим, но серьезным тоном:

– Мое имя Тукир и Тукир пришло, чтобы выручить своего друга из беды. Мне нужна ваша помощь ваше высочество и ваша Калу. Прошу, не перебивайте мой рассказ. Тукир долго терпело похождения своего хозяина, но даже терпению Тукира пришел конец. Мой повелитель перешел всё…всё…всё что сдерживало меня от приходя в город Даль к вам.

– А кто твой хозяин? – спросил Калу.

– Граф Александр.

Калу почувствовал, как принцесса коснулась его плеча, и пальцы Эль непроизвольно сжались.

Его женщина выдохнула коварное слово: – Ах…

***

В главной зале Прозрачных Вод карнавал был в разгаре. Красные, желтые, зеленые, черные, золотые и даже пурпурные факиры пританцовывая серыми башмачками на столах для танцев, извергали в пустоту помещения огонь. Каждый раз, когда пламя всего мгновение жило в воздухе, дамы и господа аплодировали чудесам фокусников. Губы под причудливыми формами масок улыбались, а в глазах появлялся озорной огонек. Были те, кто казался, равнодушен к чудесам огня. Зато все их внимание привлекали часовые механизмы, созданные лучшими мастерами Даль. Мастеровых королева Эль лично пригласила, чтобы позабавить уставших людей от смутного времени.

В центре залы вальсируя, кружились пары. От обилия красок в нарядах кружилась голова. А ленточки, падающие с потолка, на головы гостей смешивали разноцветную публику с предметами в одну яркую массу. Казалось, что Прозрачные Воды вот уже сотни лет не принимал в покои шумную толпу. По его коридорам не разносились приятные мелодии, а детский смех был в замке излишеством.

Королева превзошла себя. Она была в белом воздушном платье, туго перетянутым красной лентой вокруг талии, что создавало иллюзию, что Эль будто призрачна. В завершении, к маскарадному костюму была приложена белая маска, которая идеально сочеталась с ее белыми волосами и кожей цвета слоновой кости. Женщина замечательно играла роль – улыбалась, шутила, отвечала на вопросы. Даже вежливо поклонилась хранителям, сидящим у четырех старинных колонн.

Никто из гостей и приближенных не заметил, что глаза принцессы красны от слез. Никто не знал о том, что произошло накануне в доме Кристины кроме Калу.

Еще с одной стороны открылась личность ее высочества для создания принца тьмы. Что делать с подобным открытием Калу, мягко говоря, не знал. Он видел немного ее лиц: от вежливой светской львицы до человека, который шел на грубый расчет с помощью лжи. Именно эта ложь открылась в комнате Калу, когда новый союзник по имени Тукир рассказал им: темнокожий омеле не просто любимец света – он Грааль. Его хозяин знает об этом и хочет получить еще один козырной туз в колоду карт.

Когда Эль спросила, что за карта в рукаве Александра, Тукир ответил: человек в железной маске по имени Лис.

Калу внимательно следил за реакцией подруги, но ее величество лишь кивнула на страшные слова гостя и попросила доказать, что он не лжет. Она потребовала испытания от Калу. Существо с омеле согласились.

Гость рассказал им, что граф пленил его и заставил выпить отравленной крови, то есть кровь мертвеца. От этого его тело «иссушило», кости стали хрупкими, а память о том кем он был, испарилась под гипнозом Александра и действием яда. Тукир поведал, что Грааль может вернуть ему внешность, а возможно, память.

Без малейших раздумий Калу подошел к столешнице с фужерами, выпустив коготь из– под пальца, порезал руку, наполнил хрусталь до краев и дал выпить содержимое Тукиру.

Впервые минуты гость отрицательно покачал головой, но потом его тело согнуло так, что даже принцесса побледнела от зрелища.

– Все это время вы знали, что хранитель Лис самозванец, но не рассказали мне, – медленно произнес Калу, пока союзник катался по полу в жутких судорогах.

Эль не ответила.

– Никогда бы не подумала, что Грааль это ты, – тихо прошептала она.

– Ты! Мне! Лгала! – Калу резко развернул женщину к себе.

– У каждого из нас есть секреты. Не правда ли Калу?

– Я не каждый и вы не каждая, – с губ юноши вышел не шепот, а шипение, – мы договорились о союзе… наконец, вы… не должны ничего скрывать от меня!

– Я думала, что Александр убил Лиселло, – в голосе принцессы стали появляться властные нотки, – понимаете?! Он убил последнего хранителя! Что оставалось?! Сказать людям, что Мерин захвачен, а Каравелла и город у моря теперь груда механических деталей?!

– Откуда вам знать, что двойник Лиса не игрушка графа?

– Откуда вам знать, Калу, что миледи не предаст? О, вы думали, что не знаю, кто создал ее?!

– Кристина моя забота, но мне будет любопытно понаблюдать, что вы скажете брату, который ждет в подвале этого дома, что почти десять лет городом управлял самозванец? И как поступите с двойником, если он не захочет делиться властью с бывшим узником? Что скажете этой паре?

– Если двойник Лиса предал меня – карнавал будет последним для него, – хищно заметила ее высочество.

– Думаю, о предательстве двойника расскажет сам Лиселло, – превращение закончилось, и перед парой предстал человек. Да, да, именно человек – высокий широкоплечий мужчина с темными вьющимися волосами. Он пробыл в облике зверька слишком долго, поэтому яд оставил на его теле следы. Глаза человека были желты как у совы, а почти все лицо обросло сероватой шестью, вместо пальцев у него были кривые когти.

– Мне очень жаль, что ты не исцелился до конца, – признал Калу.

– У каждой вещи в этом мире есть цена, – ответил Тукир, – зато смогу не только помочь своему другу, но и защитить.

Эль интересовал другой вопрос:

– А память? Вы помните кто вы?

– Ваш брат ждет вас, – и Тукир указал следовать за ним.

Потом под дугообразным фундаментом дома Кристины, в подвале больше похожем на пещеру встретись брат и сестра. Человек в железной механической маске, высокий, изможденный от недоедания и женщина похожая на ангела, будто снизошла с небес в мрачное место. Женщина, которая не заботилась о том, что слезы капают с подбородка на белоснежную блузку, что маску пришлось снять с помощью масла и на ней остались куски кожи пленника, что ее поцелуи в потрескавшиеся губы человека были все настойчивее и жарче. И мужчина, который собрал остатки сил, дабы обнять свою королеву, который забыл условности и обряды приличия. Наконец, им удалось переплести в клубок чувства, надежды, мечты – оставить далеко позади прошлое.

Все сплелось в один тугой узел… и Калу, наконец, перестал отличать: «что» правда и «что» ложь. Возможно, увиденное было правдой, а возможно иллюзия, которой кормил самозванец принцессу. Одно он знал, если истинный хранитель вернется, то Калу потеряет Эль.

– Тукир скажи мне, как вам удалось бежать от Александра?

– Он отпустил нас.

– Хм, отпустил? Мог попросить за Лиса выкуп, но не стал…

– Первый сказал, что хочет проверить Грааль Калу или нет.

– Александр мог только тебе подарить свободу.

– Мог, но не стал, – кивнул Тукир, – первородный умеет ждать, а ждал он достаточно долго, чтобы самозванец Лис сделал черные дела в мире омеле, рассорил Потрошителей и принцессу. Обманщик сыграл на ее чувствах – брат и сестра теперь куда ближе, чем кровные. Александр хочет посмотреть, кого выберет ее высочество, а выбирать ей придется одного из вас. Подобная ересь событий не придется по нраву людям и настроит против Потрошителей еще больше. У меня тоже есть роль, но роль не оттого, что Калу исцелит меня. Граф опять играл с моим сознанием, что произойдет, я не знаю. Мой хозяин глубоко спрятал воспоминания. Прости добрый омеле.

О том, что Александр может все Калу сомневался. Первородный лишь переиграл факт, что Константин создал создание, которое не поддавалось под контроль.

От мыслей Калу отвлекли красочные фейерверки в зимнем небе.

В Прозрачных Водах карнавал приблизился к пику, а он будто очнулся от другого мира и понял, что по —прежнему находится в окружении яркой массы людей.

Никто из них не заметил, что настроение у юноши дурное кроме Эль. Ее высочество подошла к Калу, улыбнулась. Улыбка вышла грустной. Она не спросила, что тревожит мысли ее спутника, но оба знали, что радости людей сегодня не для них.

В ее руках блестела одна из миниатюрных заколок, где была спрятана потайная кнопочка, скрывающая под ручкой тонкое, но достаточно острое лезвие.

Опасный предмет не ускользнул от глаз собеседника:

– Эль? Вы…

– Ты был прав – я не знала, как быть с ними… и, хуже всего будет просыпаться каждое утро и не думать… – от слов женщины Калу отступил на шаг, – никто не должен узнать, как мы…

– Ваше высочество, – не удержался опять прикоснулся к ней. На этот раз слегка коснулся кончиками пальцев ее руки.

– Почти десять лет городом правил «тот человек», а принцесса закрывала на исход дел глаза. Это наша маленькая тайна Калу, если люди узнают, начнется паника. Для всех одно – хранителя Лиса попытались отравить. Он плох, но врачи говорят: все худшее позади.

– Обещаю хранить секрет, – омеле чинно поклонился.

– Думаете, Александр сломал его дух?

– Думаю, моя королева справится: как справлялась со многими жуткими вещами. Например, выстояла схватку с Кристиной и нашла в себе силы заключить с омеле мир. Думаю, сегодня многое изменится в лучшую сторону.

– Калу, я хочу задать вам вопрос, который мучает меня достаточно долго…

– Да, ваше высочество.

– Почему вы поддерживаете меня? Ваша природа теперь принадлежит омеле, но вы выбираете людей и хотите вести переговоры с Потрошителями?

– Если все пойдет не так, то город Даль будет втянут в опаснейший водоворот событий. Меньше всего я хочу, чтобы механический мир растерзали как мир омеле. Я читал в записях Константина и его создателя Владимира – на земле Ласточкиного Гнезда долго шла война. Земли топило во тьме пока не пришли стражи ста миров. Чудом мир гор и лесов остался существовать. Графа изгнали, но все изменилось: люди, существа, природа и дальше стало хуже… важно, чтобы Даль не повторил ошибку Ласточкиного Гнезда.

Эль тихо вздохнула:

– Этого я и боюсь. До прихода Александра была битва. Даль, Мерин, Каравелла и Аку объединились против более «страшного», чем нашествие созданий омеле. Записей о том времени почти не сохранилось. Мы знаем только, что механический мир не всегда был окружен пустыней из камней, высыхающими садами и мертвым морем. Быль рассказывает: в то время пришли стражи из ста миров…

Разговор остался открытым, так как к паре подошел слуга и сообщил – в кабинете ее высочества ждут.

Кабинет Эль мало напоминал именно те кабинеты, в которых велись светские беседы о погоде, заключались сделки или же одна из особ хотела остаться наедине с мыслями. Достаточно просторный для одного человека, но слишком маленький для большинства. В центре комнаты стояла миниатюрная стеклянная столешница, окруженная четырьмя креслами. На ней прислуга заботливо оставила приборы для чаепития. Хотя чай, вряд ли понадобился трем из приглашенных гостей: двое были омеле, а третий имел вид больше устрашающий, чем располагающий для распития ароматного напитка.

Калу отметил, что подражатель омеле носил бордовую одежду с серой отметиной на плече, а еще среди Потрошителей было несколько предводителей. С одним бегун встречался в башне часов, совсем юным, но успевшим изувечить тело новой хирургией. Если первый подражатель был дерзким, то этот был хмурым и слишком тихим. Из—за вмешательства механической хирургии здоровяку можно было дать не больше пятидесяти лет, но то, как вел себя гость показало – он гораздо старше своих лет.

– Прошу располагайтесь, а я начну первой, – обратилась принцесса к присутствующим в комнате. Калу отметил, что Кристина могла уступить во лжи Эль, – Буду откровенной с вами, сегодня наши враги попытались отравить хранителя Лиселло. Он жив, но яд сделал черное дело. Поэтому представителем от людей буду я одна. Несмотря на все дурные события, я решила, что пора оставить все зло в прошлом и сесть за круглый стол переговоров. Мы готовы выслушать механических Потрошителей или как называют вас люди подражатели омеле.

– Согласен с принцессой Эль. Мы единственные омеле города Даль поддерживаем ее высочество и хотим заключить с вами мир, – но железный человек перебил Калу, прогудев во весь кабинет:

– Да, да я понял все. Только объясните мне, почему вы называете Потрошителей подражателями омеле? Мы не имеем никакого отношения к ним!

Некоторое время в помещении было тихо.

Головоломка в голове Калу неожиданно приняла любопытный ход – все встало на места. Кристина сидела тихо. Миледи переводила заинтересованный взгляд с одного на другого. Принцесса тоже не смогла сразу заговорить.

– Вы не знали? – пробасил гость.

– Нет, – ответила Эль.

– А мы пытались вести переговоры с хранителем Лисом, но он наращивал ряды ходоков и не слушал нас, – карие глаза гостя недобро сощурились, – поэтому нам ничего не оставалось, как защищаться. Ваше высочество мы никогда не хотели жить в Даль. Мы мечтали уйти в Мерин и пусть столица пала, но там наше место. Вы всегда говорили первым из нас: «семя там, где проросло». Подражатели хотят другого. Их мечта уничтожить старинные часы города Даль, а вместе с ними ворота города. Нет, не городские, а те, что окружают город и могут призвать стражей из ста миров. Они обожают Александра, того кто создал пожирателей за стенами Даль. Подражатели хотят присоединиться к нему, но мы не хотим этого. Мы хотим спасти механический мир, поэтому вот наши условия: помогите вернуть Избель, что перевозит Грааль в город и запечатайте ворота.

– Не нужно возвращать Избель в город. Я и есть Грааль, – Калу с Эль обменялись понимающими взглядами.

– Тогда остается запечатать ворота и, – кивнул механический человек, – как быть с хранителем?

– Он на нашей стороне. Хранитель Лис больше не проблема, – Эль прикусила губу, проговорилась, но никто не заметил ее конфуз, кроме Калу.

– Да? – изогнул вверх темную бровь гость, – Люди в городе говорят многое о вас с братом. Например, что со дня на день принцессе исполнится тридцать. Она взойдет на трон и тогда старший хранитель имеет право жениться на королевской особе, таков закон.

– Закон есть закон, но не стоит верить всему, что сказано в переулках Даль, – Эль приняла невидимую пощечину стойко, – Я обещаю вам, что сдержу слово, взамен на вашу преданность.

Гость оценил маневр:

– Мое имя Асур и я предводитель механических масонов, то есть Потрошителей. Мои легионы солдат к вашим услугам.

Эль, Калу и Асур поднялись, чтобы пожать руки, но на этот раз слова произнесла Кристина:

– Минуточку, минуточку господа. Вы понимаете, что хотите сделать?

– Разумеется, – ответила Эль, – не одни Потрошители размышляли над тем, чтобы запечатать город. Люди долго откладывали момент, потому что за стенами Даль опасно. Именно по этой причине я заключаю мир с Потрошителями и омеле. Мы должны выйти за стены города и поднять щиты от внешнего мира. Я лично приведу механизм в действие.

– Если мне не изменяет память, стражи ста миров уже были в механическом мире, – в голосе Кристины чувствовался страх, – Неужели вы наивно полагаете, что придя в этот мир, они оставят его существовать? Я жила в Даль не для того, чтобы опять бежать.

– Миледи…

Но Кристина резко перебила принцессу:

– Нет, нет, что вы! Я не препятствую вашему миру! Ни в коем случае! Просто хочу быть как можно дальше от безумия, что вы задумали… и, да, одно занимательное письмо из мира людей. Дарю. На случай, если все вы наивно полагаете, что стражи ста миров сказки, – с этими словами Кристина вышла.

– Ее страх можно понять, но я постараюсь переубедить миледи, – следом за Кристиной вышел Калу, а ее высочество распечатала конверт и стала читать вслух:

Сказки с востока – голос страж

И` ре ми`рар ри`те ло` — И но`ра ли энте`е, А ма`аро лот`ер я` и — То`о ро` до`териии… О лии` хо`дар ле`я - Ибзель а ло то ре`и, И мито` Ка`лу су`ер… Кир ме а му`ур усы`рир Кииё` не сель и ду мре`ер А со`ор ре и то лосс…

(Валькиир ри тоос)

(дословный перевод)

И знаки те, что оставляю я, исполнит тот, кто сможет прочесть:

«Спасение и честь – путь долгий. Во лжи нет дара – помни, что Грааль хранит секреты. Ибзель – последнее пристанище, это обман, а Калу – слово, но не имя. Молчи! Если смог разгадать – не стих, не шифр, не песнь»

Пронеси через время и помни…

Не люблю ночь, что—то в ней есть гадкое, скользкое, холодное. Может оттого, что тени выползают из своих укрытий, обретают форму и силу. Я вижу их и чувствую власть над людьми, но лгу о том, что мне снятся кошмары. Да, сейчас мало кто поймет то, о чем начну разговор. Возможно, большинство сочтут меня безумцем, но Грааль единственная граница сдерживающая миры – разбит, и грань теряет силу. Хранители не смогут помочь, потому что их тела мертвы, а духи их сожжены черным огнем. Стражи в этом мире почти бессильны – их «слишком» много. Равновесие нарушено и скоро люди начнут замечать, что хаос и порядок, лишь условные перед главным секретом.

Однако я должен записать на бумаге это послание, так как правду откроют мои рисунки и записи. В них легко оставить знаки для немногих, кто сможет остановить нашествие. Одного из таких я нашел. Он живет в этом мире, в моем городе, на этой земле. Я слышу силы равновесия в его голосе, когда он поёт молитву с высоты неба, разгоняя мрачные тучи над нашими горами:

«О, добрый друг – да, да, ты, кто поет арабскую молитву со стороны заката – я обращаюсь именно к тебе! Исполни песнь, что записал я выше! Не подумай, что прошу предать веру или сойти со своего пути – я прошу помочь! Понимаешь в твоем мягком, высоком, тонком голосе столько силы и власти, что спящее во мне нечто – страж, тот, кто давно перестал чувствовать – он оживает! С твоей песней стражи проснутся, грань как чаша наполнится, осколки Грааля соберутся воедино, и она обретет высоту!

Прошу – спой мне!  Умоляю – помоги спасти мой мир!»

***

Никто из обитателей ста миров никогда не видел стражей и мало кто верит, что они существуют. Одни говорят, что это быль – другие твердят, что сказка. И только легкий намек в рукописях истории города Даль, утверждает одно: механический мир – это фундамент всех миров, а стражи – инквизиция

***

Из личных заметок

В дальние времена, когда история еще не записывалась на бумаге, были созданы сто миров: удивительные земли, наполненные разными чудесами природы с существами, не поддающимися воображению.

Первым созданным миром стал механический, который по сей день несет бремя «фундамента» ста миров. Именно старинные часы города Даль стали для механического мира точкой опоры, в некотором роде религией и семенем раздора, не смотря на то, что столицей мира часов был Мерин.

В то время как первый мир развил свои механизмы, отдав предпочтение времени, был создан последний. Появилась планета Земля, на которой стали жить люди далекие от понимания совершенства в чудесах. Люди Земли прославили науки точные, законы физики и механики, но развивались медленно. Мир Земли первым откололся от грани и пресек все пути в свои земли.

Скудные записи в рукописях рассказали, что тогда пришло зло покорявшее мир за миром, превращая города в горы камней, плодородные земли в пустыни, а реки с озерами в мертвые воды. Добралось оно до механического мира, пока в исход не вмешались хранители времени. Ценой своих жизней они изгнали зло, разбив грань на тысячи осколков, чтобы жители ста миров никогда не смогли пройти по ней в другие миры.

Они создали стражей для порядка и мира, наделили их проницательным умом, силой, знаниями и отдали каждому стражу священные знаки, спрятанные в стихах пергаментов. Хранители рассказали своим созданиям, когда придет время стражи с первого и последнего миров объединятся, чтобы противостоять новому злу, а пока в каждом из них спал дух, не пробужденный голосом страж.

Однако хранители времени не наделили стражей одним – бессмертием. Указав своим поступком на то, что каждый должен знать свое место.

Жители ста миров не захотели мириться с грозным запретом. Они создали воздушные корабли, способные путешествовать по туннелям разбитой грани. Как правило, путешествия по грозовым туннелям грани были опасны и многие корабли гибли. Машины ловили южные потоки воздуха, раздували паруса—сети, приманивая грозу. Так гиганты подобно пушинке испарялись, переходя из одного мира в другой. У ста миров появился шанс обмениваться: знаниями, едой, путешествовать и открывать новые земли.

К сожалению, не все искатели приключений были мирными. В механический мир прибыл Александр, изгнанный из мира омеле после позорного поражения Владимиру.

Перед завистливым существом предстал Аку: город библиотек, школ различных искусств, когда—то прославленный лучшими рыбными продуктами пока вода в море не была отравлена. Каравелла, с бесконечными дорожками деревцев и самодельные пруды, реки, озера с водой из мира Воды. Наконец, он увидел столицу – Мерин. Столица механического мира была сердцем торговых путей ста миров. Сотни воздушных кораблей парили в воздухе над железными башнями, а улочки с лавками продавцов тянулись от центра к отдаленным частям города.

Увидев прелести старого мира граф, захотел овладеть им. Однако выступить открыто он не мог, поэтому подкупив советников Мерина, древний нашел хранителей механических городов. Он договорился со всеми кроме одного. Хранитель города Даль Лиселло и будущая королева Эль отказались помогать Александру. Они переубедили остальных не заключать опасный союз.

Тогда омеле ушел во тьму, стал создавать чудовищ, придумал коварный план, как помешать союзникам из механического мира князю Владимиру и Константину. Одновременно познакомился с двойником хранителя Даль, используя его слабость к бессмертию, переменил на свою сторону.

Пока между жителями рек и гор шли споры на счет Ласточкиного Гнезда, в мире часов первой пала Каравелла за ней Аку. Со временем Мерин сдался, а хранитель Лиселло был захвачен в плен Александром. На его место пришел двойник, который был готов предать Эль…

…и все казалось совершенно, но город—крепость Даль не покорился Александру.

Окруженный невидимым силовым полем, идущим от ворот, город времени не подпустил к себе пожирателей графа, а за границы Даль вышли существа поразившие воображение первого – это были полулюди полумашины.

Первородный проиграл.

Он был вынужден вновь вернуться в подземелья.

***

Мечта о власти была так близка, что хотелось прикоснуться к ней и взять ее в длинные пальцы как женщину, но на пути Александра стоял ничтожный город с «амбициозными людишками». Потрошители и принцесса, люди и ходоки – список был не мал, но граф не собирался сдаваться.

Он с новыми силами начал наращивать ряды созданий. Создавал как можно больше: голодных, обозленных, хищных, но глупых как стадо овец. Вычислил передвижения по железнодорожным путям Избель и уничтожил вместе с ним Грааль. В то время как за стенами Даль трудились союзники.

Кристина должная услугу создателю подкупила некоторых чиновников, переманила большую часть Потрошителей на сторону графа, впоследствии те стали называть себя подражателями омеле. Лис оборудовал башню часов под ловушку для неугодных омеле, которых послал в механический мир Владимир. Лже—хранитель остановил часы города Даль, чтобы отключить силовое поле на воротах окружавших город.

Все было подготовлено для блестящего исполнения: план идеален, армия была готова, заговорщики преданны первому навсегда, но печальный опыт удерживал графа от слова «ату» к пожирателям и предчувствие беды не подвело. Первый узнал, что в городе появилось существо созданное Константином – как и его отец однажды поклявшимся, что никогда не создаст. Увы, как показывало время, все нарушают слово.

Лис рассказал, как Константин создал омеле и Грааль одновременно, но Александр прекрасно знал, что это не так. Сила солнца могла создать Грааль в противовес силам ночи. В тот год, когда Владимир воплотился в князя тьмы, солнце выбрало Александра как Грааль. Он желал бессмертия, а получил маленькую частичку жизни, чтобы быть ничтожеством – священным сосудом способным исцелять. Все было несправедливо. Неправильно… и Александр потратил лучшие годы на поиски решения, но всё же нашел выход: убил стража ста миров. В тот же день солнце прокляло свое создание.

Однако граф не разобрался в одном: почему создание Константина не боялось солнца и у него оказались крылья?

Да, мир омеле был сложен. Например, у линии первородных могли быть исключительные способности. Владимир управлял живыми существами на расстоянии, играл на чувствах и решениях, видел их глазами мир, притом, что был слеп. Внушение Константина нельзя было побороть, создание князя тьмы прекрасно вел бой, а брат Владимира Юлий мог создавать идеальных солдат.

К сожалению Александра, свои лучшие способности первые растратили на предотвращение распри между людьми и омеле, заботились о Ласточкином Гнезде, погрязли в собственных интригах при дворе, а могли…

В настоящем остался один. Первый перворожденный среди ста миров обладающий способностью создавать легионы пожирателей.

«Последний из родовых омеле», – мысль была приятна графу, но что у стокового человека появилась способность летать, раздражало.

За что такая привилегия? Что в нем особенного? Мальчишка даже не был «прямым из родовых» механического мира! Его предки прибыли в Даль, убегая от чумы как крысы с тонущего корабля! Они принялись льстиво целовать каблуки правителя Мерина, чтобы их жалкие, короткие, пустые жизни остались в величественном мире! Они приняли подачку от деда принцессы Эль, будто он подарил им золотые лотки!

И один из этих крыс получил бессмертие, силу, способность от первого…

Он мог летать – летать на солнце!

Немыслимо! Непостижимо! Неправильно…

Размышляя над противником, Александр забыл о жажде власти над Даль. Без цели путешествуя по лабиринтам подземелий, он думал, думал и думал над необычной судьбой избранника Константина. И наконец, зависть взяла вверх над разумом. Он сделал первую ошибку: отдал принцессе брата и лучшего слугу, взамен на то, что пешка пойдет королем. Граф отравил тело последнего из обитателей серого леса и внушил убить сердце Даль – принцессу Эль.

Не будет королевы – не будет будущего.

Потрошители, люди, ходоки, омеле потеряют единственную связную ниточку между собой. Хранитель слаб, но если наберет силу, ненависть к омеле сделает черное дело, он выступит против союза и Даль лишится защитников. Не зря Александр почти десять лет мучил не только тело Лиселло, но и дух.

Самозванец тоже не остался равнодушным к делам графа. В городе шел слух, что брат влюблен в сестру и молчание принцессы лишь дело времени. Эль была не замужем, а закон был прописан подробно. Хранителям семейных обедов и ценностей подобное не придется по вкусу.

Второй ошибкой стало то, что первый отказался приближать к себе Кристину. Его создание много раз просила, чтобы он остался с ней даже после первого поражения, но у Александра были планы на нее в Даль, так миледи отдались от создателя. Выход в свет, общение с людьми, игра в человека. В последний год он не узнал любимицу, а когда люди вышли за пределы города, увидев, что земля механического мира отравлена, не было возгласов удивления. Они знали и узнали именно из уст Кристины.

Решающим в схватке за Даль стало то, что в городе Потрошители с ходоками объединились против подражателей. Пожиратели пытались оттеснить выступивших союзников от второго, решающего барьера города Даль, но появление загадочного создания Константина испортило почти весь план. Среди них было много «черни», которая восхищалась тем, что будущая королева сделала выбор в пользу безродного. Этот факт сильно поднял боевое настроение сторонников. Жители города Даль не подпустили к воротам Александра. Час за часом они оттесняли графа с созданиями в снежную пустыню.

С восточной стороны города Даль из воздушного осколка грани вышли девяносто девять воздушных кораблей в помощь осажденному миру. Их вел князь тьмы Владимир. Омеле собрал всех союзников, друзей и объединил врагов против Александра.

Да, граф был обманут, Владимир выжил и затаился, чтобы помочь миру часов.

Наконец, выгнав за второй барьер гостей, принцесса лично привела в действие механизм. Земля издала низкий гул и, разбрасывая камни, лед, глину, снег в разные стороны начали пробивать путь к небу подземные щиты. Выше и выше поднимались они, образуя железное ограждение вокруг города. Когда стена встала, по ней прошелся разряд тока. Из глубины барьера выдвинулись прожектора, а Александр оказался заперт в землях Даль.

Вся надежда была на Тукира, и он выполнил дело блестяще. Маленькая драма Эль у механизма, который почти разрушил планы Александра – отвлекло больше чем опасная близость барьера, так как каждые три минуты в небо бил разряд высокого напряжения. Находиться рядом с железным ограждением становилось опасно. Однако это не мешало насладиться зрелищем, так как Тукир успел вонзить нож в грудь принцессы.

Над женщиной склонилась Кристина и создание Константина.

Они пытались исцелить ее, но Александр знал итог – мальчишка не Грааль.

– Не понимаю, – пробормотал Калу, – я же воплотил тебя в человека, Тукир! Ты больше не глупое существо… почему? Почему моя кровь не помогает ей…

– Прости. Я предупреждал тебя, – тихо ответил убийца.

В разговор вмешалась миледи:

– Тукир уходи или Калу убьет тебя.

– Миледи, Тукир, должен понести наказание за поступок.

– Тебя судить будет Эль, но не я и не Кристина, – и, позабыв о предателе, Калу обратился к спутнице, – воплоти ее.

– Что?

– Создай! Пока не поздно!

– Я… никогда… я никогда не создавала… из женщины…

– Кристина, пожалуйста, сделай это! А я прощу тебя за Изу!

Лицо омеле дернулось, словно она получила пощечину.

– Послушай же меня, Кристина, если у города не будет королевы, у него не будет будущего. Пусть так. Пусть таким способом, но она должна продолжить дело.

– А ты, Калу? Разве сам не можешь воплотить?

– Пробовал. Не выходит, Кристина… не знаю! Что—то не так!

– Она не послушает меня! Эль выберет смерть она охотник на омеле, Калу!

– Не выберет. Я внушил ей сделать это.

Кристина не ответила и, бросив короткий злой взгляд на Александра, взяла умирающую женщину на руки, понесла прочь. Юноша поднялся с колен, привычным жестом убрав руки за спину, совсем как Константин.

– Говорят ты Грааль, Калу создание Константина? – усмехнулся первый.

Юноша не ответил.

– Но я думаю иначе: не Грааль, не совсем омеле, но и не страж. Стражей ста миров я чувствую, – продолжил Александр, – однако с тобой явно происходят интересные вещи. Иные. Чудные. Любопытные. Ты думал об этом? Да, вижу, что думал.

– Я убью вас.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Александр.

– Нет, граф, вы умрете.

– Юный омеле я первый, а убить первого может только солнце и даже сила десятерых не может сдерживать меня. Думаю, что ты покончишь со мной в другой раз.

Противник Александра не ответил.

– Что ты такое Калу?

– Тоже что и ты.

– Нет, – покачал головой омеле, – мы разные. Так кто ты?

Темнокожий человек опять не удостоил ответа первого. Граф начал злиться:

– Высокомерие «высокородных». О, да!

– Я не высокородный.

– Да, да, Лис говорил, что ты из низшей касты – бегун. Маленький мальчик, которому достался приватный лоток. Ты получил бессмертие, крылья, солнце и род. Не много ли для одного маленького человека? Ноша на твоих плечах не давит?

Калу не ответил.

– И принцессу получил. М?

Пальцы молодого омеле сжались в кулаки. Александр понял, что нашел его больное место и хищно улыбнулся:

– Принцессу было сложнее добиться, чем ее ученицу Изу? Не отвечай. Старый омеле все видит. Люди глупы. Они выбирают то, что удобно, просто и легко. Они не идут по сложному пути, потому что по сравнению с нами проигрывают во всем. Мы сильнее, быстрее, умнее. Понимаешь, что я тебе предлагаю? Да, понимаешь. Я предлагаю этот мир. Только мы: я и ты.

– Я убью вас.

– Эль любит Лиселло. Не стоит закрывать на подобное глаза…

– Я. Вас. Убью.

– Да, да слышал об этом, но повторюсь этого невозможно сделать. Не тебе.

– Нет. Решать мне, – и сильные руки подхватили перворожденного вверх к небу, к поднимающемуся солнцу над зимним городом и пустошью.

Александр не мог вырваться из рук Калу, не мог противостоять. Он был слаб против силы этого существа. Будто само солнце возродилось в нем. Первый говорил, утверждал, угрожал, шантажировал, умолял и наконец, он закричал. Закричал оттого, что пришел его час, что он понял кто такой создание Константина.

Голос страж – вот были последние мысли одного из старейшин, прежде чем он сгорел на солнце.

***

Любая история должна иметь свое маленькое послесловие.

Не так ли?

***

В покоях королевы на воздушной перине кровати друг против друга сидели две женщины. Блондинка с удивлением рассматривала свои руки, а брюнетка нервно дергала кончик уха.

Комната была пуста. Прислуга боялась заходить к дамам. Люди предчувствовали дурное. Женщины же не тревожились за отсутствие служанок с фрейлинами. Им было, что обсудить наедине.

– Это сделали вы, Кристина?

– Нет, ваше высочество.

– Но Калу приказал вам сделать это со мной?

– Да, ваше величество.

– Не понимаю…

Миледи не ответила, а Эль прикусила губу и заговорила не сразу:

– Вы меня создали?

– И да, и нет, – в голосе собеседницы был испуг.

– Тогда как вышло?

Миледи поднялась с кровати и стала пятиться к двери:

– Не знаю! Я не знаю! Не знаю!

– Кристина, прошу.

– Не нужно меня просить ваше высочество, – омеле остановилась и с силой сжала вески, – я никогда не видела ничего подобного! Мой создатель рассказывал, но я не верила! Потому что никогда не могла подумать, что такое возможно! И вот теперь это произошло с вами! Я не знаю как! Я… я…я не могла сделать это! Потому что делала столько чудовищных, мерзких, мелочных вещей за свою жизнь, что нет! Нет! Нет! Я не могу создавать – я могу только рушить! Не знаю, как это произошло с вами…

– Спасибо.

Кристина подумала, что ослышалась и убрала руки от лица:

– Что?

– Я сказала – спасибо, – принцесса поднялась с края кровати, – вы создали прекрасное и я благодарна за это.

– Но как же? – растерялась омеле, – То, что произошло с вами принцесса Эль, изменит все.

– Так будет лучше.

– Вам надо поговорить с братом, – вяло предположила Кристина.

– Да, – кивнула собеседница, – он должен знать правду.

– Мне лучше уйти?

Женщина кивнула:

– Найди Калу. Расскажите Потрошителям и омеле, а мы с братом оповестим людей, ходоков и гостей нашего мира.

Кристина хотела покинуть покои, но остановилась в дверях:

– Все, правда. Вы пример всему. Значит, стражи из ста миров придут. Ведь так? Вы тоже не верили?

– Где—то в глубине своего сердца я надеялась, что винтажные записи города Даль ложь, – призналась Эль, – однако теперь многое изменилось, изменились и мы. Всем нам придется стать одним целым, чтобы убедить их простить нас за нарушенное правило – никогда не путешествовать по грани. Теперь мне остается верить, что стражи простят город Даль и дадут нам шанс.

Кристина вышла, а принцесса осталась одна.

Будущая королева города Даль еще долго не решалась пройти в смежную комнату, чтобы за долгие семь лет поговорить с настоящим братом. Она искренне боялась предстоящего разговора, так как, встретившись лицом к лицу с коварством Александра, поняла, как далеко мог зайти первый. Женщина не знала, кто предстанет перед ней: Лис, хранитель Лиселло, брат или же другой человек? Одно Эль понимала верно, прежнего брата ей не вернуть.

– Можешь поговорить со мной, Элла, – Лиселло открыл глаза и повернул изувеченное лицо к сестре, – один из советников Даль говорил о нашей победе над чудовищами Александра слишком громко.

Голос брата звучал хрипло, но Эль не ждала того, что брат назовет ее полным именем.

– Теперь твои волосы белые как мои, – неожиданно для себя сказала она.

– Да, – гортанный звук из уст брата можно было принять за смех, – моя мечта сбылась.

– Врачи говорят, что лицо можно восстановить, – Эль заставила себя улыбнуться.

– Прекрасно.

– И мы победили Александра. Первый сгорел на солнце.

– Но щиты подняты, Даль ждет стражей ста миров для суда над ним, – на мгновение Эль показалось, что она беседует с чужим человеком.

– Мы сами виноваты, что ослушались запрета.

Сильные пальцы сжались на ее запястье:

– Где предатель? Где мой двойник? Что ты сделала с ним?

– На дне стоковых рек под часами Даль. Я убила его Лиселло. Подошла и ударила со спины ножом в шею, так же как Лис предал нас.

– Жестокость тебе не к лицу, Эль… он был мой, – зло прошептал брат.

– Мы живем в сложное время, – она не нашла, что ответить и повторила слова деда.

Брат нехотя убрал руку с ее кисти, теперь он сжимал ладонь сестры.

Разговор Эль не продолжила, но и не ушла.

Продолжил Лиселло:

– Ты хочешь еще что—то сказать?

– Да.

– Скажи это Элла.

Голос Эль стал сипеть, но сестра не заплакала:

– Не могу…

Его пальцы сжали ее ладонь сильнее:

– Тогда скажу я. Годы я ждал нашей встречи. Мечтал, как мы встретимся и вот мы вместе. Я с тобой. Однако что же вижу: принцесса Элла одна? Ты знаешь закон Элла и я тоже. Скоро тебе исполнится тридцать, а я буду вынужден жениться на своей сестре. Ты понимаешь, что подобное не понравится в городе Даль и нашим гостям? Как же мне обойти закон? Я загнан в ловушку правилами прадедов. Понимаешь? Мечтал обрести сестру, семью, дом, но не любовницу и жену.

– Городу Даль нужен король, но не королева, – тихо начала Эль, – ты оставишь обязанности хранителя и будешь править…

– Знаю, когда женюсь на тебе.

– Нет, ты будешь править один.

От услышанных слов он даже приподнялся с подушек:

– Что произошло?

– Я дам обед безбрачия и отрекусь от трона, – две крупные слезинки скатились по щекам сестры к подбородку, – солнце выбрало меня. Я – Грааль.

И закрыв лицо ладонью, женщина заплакала.

Он хотел обнять ее, но не смог. Ее слезы были не для него, а для того, кому было отдано сердце принцессы.

***

Снег падал с неба на маленькие аккуратные газоны, украшенные миниатюрными бордюрами в которых были встроены такие же маленькие и аккуратные часовые механизмы. Белоснежные хлопья ложились на грунтовые дорожки, беседки, не большие деревца, посаженные вдоль дорожек. Снег ложился и на подоконники серого здания в центре, которого была встроенная довольно замысловатая башенка, разумеется, с механическими часами. Пушинки, кружась в воздухе падали на крышу здания, а снежки не выдерживая свой вес, сыпались на каменные плечи, головы ангелов и демонов у дверей знания, что получило странное название Прозрачные Воды, возможно за свои высохшие пруды на заднем дворе.

В этом удивительном месте встретились двое, представляя разные миры, но принадлежащие к одной семье. Высокий, худой старик с белыми, как снег волосами, с замысловатым узором из черных вен на лице, глаза которого давно не различали силуэты. Напротив старца остановился темнокожий юноша с прекрасными глазами цвета синего неба.

Оба не сказав друг другу ни слова приветствия, обнялись, потому что к каким бы слоям общества, мирам не принадлежали или как бы ни изуродовала их тела природа, они были семьей. Сколько бы чудовищных обличий не приняли они, испытаний не прошли или надели маски, подражая людям – их узы крови были сильнее любых барьеров. Так же сильно и место, к которому их семья была привязана – Ласточкино Гнездо. В нем сочеталась особенная магия, которая манила их обратно во тьму, в замысловатые лабиринты коридоров, в тихие комнаты, где не грел свет от камина…

Отстраняясь от последнего из рода первых, Владимир произнес:

– Завистники этого мира часто говорят, будто у города, что отдал свои лучшие идеи, мастеров, создателей больше нет души. Время стерло лица лучших из памяти жителей и похоронило под слоем пыли в библиотеках, а в бесконечной погоне за правом совершенствовать Даль лишило его людей важного – сострадания. Однако время имеет удивительное свойство расставлять недостающие элементы в головоломке на свои места, Калу. Оно показывает не только недостатки, но и открывает нам наши лучшие качества. Например, оно дает три неподкупных качества: время, надежда, любовь. Их нельзя продать или выкупить. Нельзя покорить. Их не догнать. Их остается принять или отпустить от себя, потому что это дар, который посещает нас лишь однажды. Ты думаешь, что одинок? Но разве бывает надежда одинокой?

Конец

Оглавление

Часть первая. Часы показывают полночь

Часть вторая. Часы остановились в полдень Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg