«Дождь»

Весна 1959 года Центральная Африка, Земля

Дальний конец размокшей от дождя грунтовой дороги терялся в густой белесой дымке. Мелкие дождевые капли неспешно падали в грязь, бесконечной чередой появляясь из чернеющих пустот ночного африканского неба. В придорожной яме за чахлыми кустами какого-то колючего растения лежал лейтенант Ричард Блейд, уже в который раз проклиная себя за то, что согласился принять участие во всей этой дурацкой авантюре. Где-то позади, в спасительниц темноте, притаились пятеро бойцов его отряда. Легкая защитного цвета куртка совсем пропиталась водой и обволокла тело молодого англичанина словно размокший рулон туалетной бумаги. Надо бы, конечно, встать и выжать эту мерзость, но если его заметит патруль, то всем им может крепко не поздоровиться.

Наконец, удостоверившись в том, что группе ничего не угрожает, Блейд тихонько свистнул и взмахнул рукой. Несколько секунд спустя пять теней, едва различимых на фоне черной раскисшей земли, одна за другой осторожно проползли мимо него по направлению к дороге. Достигнув ее края, тени сперва вставали на карачки, а затем, согнувшись в три погибели, быстро, как зайцы, перебегали на другую сторону, под спасительный полог тропического леса. Первым двигался Тхелеб-Квон — главный человек в отряде на данный момент, поскольку лишь он знал дорогу в этих проклятых джунглях, где сам черт, похоже, ногу сломит. Вслед за проводником так же стремительно метнулась через дорогу двое автоматчиков, тащивших на крепком шесте водонепроницаемый пластиковый контейнер с рацией; затем в слабом свете луны показалась четвертая тень — огромный рослый Мване. За его спиной красовался такой же огромный, раздувшийся от съестных припасов рюкзак, к которому сзади еще была привязана пара котелков. У Ричарда тревожно упало сердце — сколько он не уговаривал своих чернокожих соратников не тащить с собой с базы столько ненужного барахла, убедить их ему так и не удалось. От нехорошего предчувствия у него внезапно заломило в затылке; он выбрался из постепенно превращающейся в небольшой бассейн ямы и пополз к видневшемуся впереди дорожному полотну.

Мване шел через дорогу почти не пригибаясь и уже, считай, достиг другого края, когда злой рок, преследующий Ричарда Блейда вот уже несколько дней, снова дал о себе знать. Мване запнулся — видимо, наступив на развязавшийся в темноте шнурок; нога у него зацепилась за ногу, и великан, увлекаемый тяжелым рюкзаком, неловко шлепнулся набок. Котелки и выкатившиеся из разверзшейся пасти мешка консервные банки загромыхали по асфальту, и тут, прорезая туман, на холме вспыхнули фары патрульного джипа. Бешено ревя мотором, машина устремилась к тому месту, где еще оглушенный ударом Мване тщетно пытался подняться на ноги. Нарушая все строжайшие приказы, автоматчики открыли беспорядочный огонь по джипу, но очередь из спаренной пулеметной установки заставила их залечь в кустах без движения. Мване, наконец, встал, но вместо того, чтобы юркнуть в лес, схватился за распотрошенный рюкзак. Новая пулеметная очередь буквально разорвала его пополам; нелепо взмахнув руками, он взлетел в воздух и снова упал. Теперь уже навсегда.

Яростно сверкающая фарами машина продолжала надвигаться. Последний из пятерых оставшихся по эту сторону солдат Блейда — старый и рассудительный Ороме — внезапно высунувшись из зарослей колючек, выпустил чуть ли не весь магазин своего трофейного АКМ по подпрыгивающему на неровном асфальтовом покрытии автомобилю. Одна фара, коротко вспыхнув, погасла, а из пробитого пулями радиатора клубами повалил пар; затем израненный двигатель взвыл на последнем издыхании и, грохнув так, что подскочила крышка капота, замолк. Потерявшую управление машину занесло на мокром асфальте, но чернокожий водитель ловко выровнял ее и резко нажал на пронзительно заскрипевшие тормоза. Сидевший сзади пулеметчик, чтобы не вывалиться из кузова, перестал давить на гашетки и инстинктивно схватился за толстую металлическую раму позади кабины, на которую была наварена пулеметная турель. Это и решило все дело. Выскочив словно чертик из коробочки, Блейд широко размахнулся и отправил гранату точно в кузов скользившего по асфальту автомобиля. Людей, находившихся в нем, взрыв раскидал в стороны, словно тряпичных кукол, а многострадальный джип, поднявшись в воздух, пролетел вперед еще несколько метров и грузно грохнулся на шоссе, подмяв под себя раму с пулеметами.

Уже не таясь, Ричард со старым негром перебежали дорогу, присоединившись к оказавшейся там ранее троице. Упав в вездесущие заросли колючек, Блейд бегло осмотрел мешок с рацией и, не обнаружив пулевых отверстий, облегченно вздохнул. Что ж, можно считать, что новых проблем они себе не заработали — если примириться с тем, что теперь все правительственные войска в округе станут преследовать их словно стая шакалов. Однако, как оказалось, самые большие неприятности были еще впереди.

***

Да, как ни крути, а в этом году Ричарда Блейда преследовала полоса каких-то странных, почти необъяснимых неудач. Он почувствовал это сразу, еще когда получил свое первое назначение — пост военного советника в повстанческой армии одного из небольших центральноафриканских государств. И первые неприятности не заставили себя долго ждать. Все началось еще при подлете к секретному аэродрому в джунглях, где чернокожие союзники должны были встретить самолет с английскими военными экспертами. Казалось бы, что может произойти? Однако после трех часов спокойного полета навигационное оборудование будто взбесилось, и, вдоволь поплутав над бесконечным морем тропической растительности, пилот, вместо секретного аэродрома, вывел свой старенький «Хэлтон» прямо на одну из двух защищающих столицу зенитных батарей. После этого им едва хватило высоты, чтобы выброситься с парашютами. В результате — полный провал секретной операции, половина его коллег арестована, а сам Блейд, преследуемый собаками, ориентируясь по компасу, неизвестно каким чудом умудрился добраться до расположения повстанческих сил, волоча на своем горбу сломавшего ногу пилота.

Вроде и хватит для начала. Он собирался приступить к делу, используя массу сведений, полученных за два года обучения в школе «Секьюрити Сервис», где преподавался полный курс наук уничтожения — от тактики македонской фаланги до метания ножа. Как бы не так! Это необученное и недисциплинированное скопище чернокожего сброда можно было назвать армией только с огромной натяжкой. Однако, получив под свое командование около трехсот таких «солдат», молодой белый лейтенант каким-то чудом, несмотря на языковый барьер и почти полное отсутствие огнестрельного оружия (да, в Африке бывает и такое!), смог сделать из этой орды вполне боеспособное формирование. Ряд удачных вылазок — и его батальон обогатился некоторым количеством автоматических винтовок и парой пулеметов. Но после того, как глава повстанцев, наплевав на советы всех своих военных экспертов, решил заткнуть образцовым подразделением Блейда дыру в расползающейся по швам обороне, удача решительно повернулась к молодому лейтенанту спиной. И если бы только спиной! Тут, скорее, подошла бы иная часть тела…

Больше недели правительственные войска гнали его отступающую часть. И если в джунглях Ричарду как-то удавалось поддерживать боевой дух своих обессиленных длительным переходом воинов, то, выйдя к болотам, его бойцы совсем приуныли. Трясина простиралась более чем на тридцать миль к востоку, и прятаться от атакующих сверху вертолетов там было абсолютно негде — разве что в немногих, расположенных на границе болота и джунглей негритянских деревушках, которые элементарно прочесывались автоматчиками. С трудом миновав топи, батальон Блейда закрепился в гористой местности, где правительственные войска не могли их достать. Наконец-то наступила пора долгожданного отдыха и относительной безопасности! Блейд целыми днями лежал в походной палатке, обмахиваясь пальмовой ветвью и поедая бананы, обычно лишь по вечерам, когда жара спадала, он высовывал нос наружу, чтобы провести короткий смотр своих войск или добежать до шалаша радиста и связаться с базой. Его подчиненные тоже не скучали — вооружившись, луками (самое распространенное оружие в повстанческой армии), они часами выслеживали в горах диких коз или свиней.

Итак, погода — по большей части вечером — стояла превосходная, горные пейзажи оказались восхитительными, делать было совершенно нечего, так как основные силы повстанцев все еще никак не могли прийти в себя после недавнего сокрушительного поражения, нанесенного им правительственными войсками (видимо, китайские военные советники оказались лучше?), и батальон Ричарда Блейда тихо сидел в своем палаточном лагере, отъедаясь фруктами, свининой и козлятиной, и совершенно не ожидая никаких новых бед.

Однако вскоре этому праздному времяпрепровождению наступил конец. Во время тропической бури, нередкого явления в этих местах, одна старая пальма с треском рухнула прямо на радиостанцию, размолов ее на мелкие части и попутно придавив радиста. Ричард Блейд и его люди остались без связи с внешним миром.

Как водится в таких случаях, Блейд немедленно отправил на базу связного — за радистом и новой рацией. Прошла неделя, но обратно его гонец так и не появился. Ладно, тогда он решил выслать туда группу побольше — целых семь человек. Прошло десять дней, но никто из них не вернулся назад. Похоже, что правительственные войска, несмотря на свою явную неспособность вышибить отряд Блейда с горных позиций, во всем остальном времени даром не теряли и устроили ему настоящую блокаду. Итак, Ричарду пришлось принять столь долго оттягиваемое им, но давно уже осознанное решение — он должен идти сам. Нет, не один, конечно — он возьмет с собой проводника, крепких носильщиков, чтобы по очереди тащить тяжелую рацию, и еще пару-тройку надежных парней, но вести группу ему придется самому. Иначе эту команду недисциплинированных растяп перехватят патрули — что, несомненно, и произошло в предыдущих случаях.

Первая половина путешествия прошла на удивление гладко; под покровом ночи они спокойно миновали болота и затем, держась подальше от деревень, где могли находиться вражеские наблюдатели, продолжили свой поход по джунглям. Самый опасный участок маршрута — старое и плохо заасфальтированное шоссе, соединяющее два близлежащих районных центра, — Блейду и пятерым его бойцам также удалось миновать скрытно и без потерь. Лишь небольшой участок дороги шел по лесу, и здесь можно было передвигаться, ничего особо не опасаясь. Даже с вертолетов поразить спрятавшихся под деревьями людей практически невозможно — разве что напалмовыми бомбами, — поэтому именно этот короткий отрезок шоссе усиленно патрулировался противником.

Но все обошлось благополучно: молодой белый лейтенант и его бойцы переползли через дорогу под самым носом у сладко храпящего экипажа патрульной машины и моментально скрылись в лесу. Еще через день странствий по джунглям Блейд и его команда в полном составе прибыли на секретную базу — и, как оказалось, весьма вовремя. Командование повстанцев готовило новое контрнаступление, и потеря связи с засевшим в горах батальоном ничего хорошего не сулила. Поэтому на базе, куда ни один из ранее отправленных Блейдом связных так и не добрался, храбрых путников накормили, обогрели и обласкали, поскольку кое-какой женский персонал там тоже имелся. От последнего пункта программы Блейд пришел в полный восторг, потому что месяц сытого безделья для мужчины в полном расцвете сил так просто не проходит. Напоследок им, естественно, вручили новую рацию и даже пару трофейных автоматов советского производства, которыми китайцы щедро снабжали правительственные войска. Однако кроме этого полезного груза, против которого возражений у командира отряда не имелось, его подчиненные умудрились насовать в мешки массу всевозможного барахла — начиная от ярких коробок с американской жевательной резинкой (непонятно, кому они здесь нужны?) и кончая свинцовыми грузилами для удочек. Но в совершенный экстаз незадачливых солдат привели яркие консервные банки — после копченой козлятины грейпфрутовый сок и свинина с фасолью показались им воистину божьим даром. Как не уговаривал их Блейд, большинство консервных банок осело в рюкзаке у сверхзапасливого Мване, впрочем, только он один и мог тащить такую тяжесть.

Итак, Ричард со своими подчиненными двинулся в обратный путь, и даже чрезмерно распухшие мешки не особенно оттягивали им плечи. Но при ночном форсировании дороги все вновь вернулось на круги своя — остолоп Мване устроил тарарам на всю округу, а белый лейтенант, за чью голову, кстати, правительство назначило приличное вознаграждение, устроил еще больший грохот, подняв на воздух патрульный джип. И теперь Блейда томило предчувствие, что над топью их будут поджидать все вертолеты, которые только существуют в этой маленькой и трижды проклятой всеми негритянскими богами стране.

***

Ричард Блейд проснулся в таком же паршивом настроении, в каком прошлым вечером улегся спать. Еще не совсем рассвело и стволы опутанных лианами деревьев были наполовину скрыты во мраке. В соседней ямке, выстланной сухим мхом, тихонько похрапывали трое бойцов, сбившись в плотную кучу. Несмотря на то, что в полдень солнце жарило во всю, рассветы здесь выдавались в основном сырые и довольно прохладные. Маленький черный проводник, Тхелеб-Квон, заложив под мышку автомат, бессонно таращился в серые сумерки. Вот он скосил глаза на своего командира — Блейд только заметил, как сверкнули в темноте яркие белки — и, почувствовав, что тот тоже не спит, приветливо растянул в улыбке пухлые темно-коричневые губы.

— Ну что, все тихо? — еще сонным голосом спросил Ричард.

— Да, капитан, — Тхелеб-Квон, один из немногих бойцов, с которыми Блейд мог общаться на английском, а не только на здешнем диалекте, представляющем дикую смесь французского, суахили и различных местных словечек, почему-то всегда упорно именовал его капитаном; с его легкой руки это обращение переняли и все остальные солдаты. — Но когда станет совсем светло, они прилетят опять.

Вот уже третий день они торчали на окраине болот в джунглях, потому что каждое утро с первыми лучами солнца над трясиной начинал кружить вертолет. После того, как он уходил на базу для дозаправки, на его месте появлялся другой, за ним — третий, и так без конца. Только ночью полеты прекращались, но за ночь с тяжелой рацией по болоту далеко не уйдешь, и утром первый же воздушный патруль легко сможет выследить их на этом голом, как чертова плешь, месте; а потом звено вертолетов с крупнокалиберными пулеметами легко довершит остальное. По крайней мере, его не слишком искушенным в военном деле солдатам с гарантией придется сложить здесь свои кости. Блейд понимал, что и сам он, в одиночку, да еще с рацией за плечами, тоже не имеет никаких шансов. И если за сегодняшний день ему не удастся найти выход из этой западни, то похоже, что завтра патрульные вертолеты не понадобятся: рота автоматчиков прочешет опушку леса и выжмет их к болоту, где они опять-таки будут как на ладони. Если же, при первом проходе, автоматчики их не найдут, то он получит от силы два дня сроку — пока уже две роты, или сколько там надо, не выгонят их из джунглей и не искрошат в порошок.

Постепенно светало. Стволы деревьев, ранее почти сливавшиеся с темнотой, теперь обретали четкость. И там, за косматыми древесными исполинами, за чахлой порослью кустарника, за полосой порыжевшей и опаленной солнцем травы, выступило из мрака болото — простиравшаяся до самого горизонта буро-зеленая трясина, испещренная кое-где свинцово-серыми пятнами выступающей на поверхность воды да небольшими островками более твердой суши, где, словно щетина на бородавке, произрастали маленькие чахлые деревца. Выглянув из-за леса, солнце сразу же начало припекать, и над болотом повисла плотная завеса утреннего тумана — это испарялась выступившая за ночь роса. Вот уже третий раз Ричард наблюдал эту картину, и в ней всегда находилось для него какое-то тонкое очарование. Странно, но эта бесконечная, вытянувшаяся словно в никуда двуцветная пустошь, исчезающая в призрачной белесой дымке, манила и притягивала его. И, с одной стороны, это вполне можно было понять — ведь ему необходимо пересечь болото, чтобы вернуться к своему отряду. Но встававшая сейчас перед глазами Блейда картина будила в его душе и какие-то странные воспоминания — или предчувствия. Нет, он никогда раньше не видел такой трясины; у него на родине болота выглядели совсем по-другому. Что ж, возможно все было еще впереди…

Далекий жужжащий звук рывком вывел Блейда из состояния задумчивости. Чертыхнувшись, он залез поглубже в кусты и дернул за куртку стоявшего во весь рост Тхелеб-Квона. Остальные трое были почти незаметны в своей яме, так что молодой лейтенант даже не стал будить их. Пусть отсыпаются. Кто знает, где и когда им придется спать в следующий раз?

Наконец легкая, похожая на стрекозу машина неспешно проплыла над их головами и, зависнув на секунду над краем леса, развернулась в сторону болот. Сидя в кустах, Блейд с отчаянием обхватил голову руками, но, к сожалению, мыслительный процесс это не стимулировало. Существовал, конечно, простой выход — бросить все к чертям и пробиваться через лес к границе. Даже не вдаваясь глубоко в анализ ситуации, Блейд понимал, — что сам он выйдет из этой передряги. Он — да, а вот они — Ричард еще раз бросил взгляд на спящих воинов — не смогут. Они не кончали спецшколу «Секьюрити Сервис», они не сумеют прострелить монетку со ста ярдов, сломать врагу шею с одного удара, пройти за сутки пятьдесят миль без пищи и воды…

Предположим, он бросит их… И что тогда? Он обманет людей, что поверили ему и отправились в это авантюрное путешествие? Обманет и тех, кто ждет его в горах за болотами — ведь без рации, без опытного командира они быстро станут жертвами собственной неосмотрительности. И если он сейчас сбежит, с его карьерой будет покончено! Навсегда! Неважно, кого ему придется оставить сейчас на произвол судьбы — чернокожих повстанцев или батальон королевской морской пехоты; главное, он бросит свой отряд, людей, за которых отвечает перед богом и своей совестью, бойцов, которые верят в него и рассчитывают, что в его силах сохранить самое ценное их достояние — жизнь!

Однако такой выход являлся сейчас для Блейда весьма притягательным. Он был еще молод, очень молод, и выполнял первое свое задание; он первый раз столкнулся со смертью и кровью — и неожиданно обнаружил, что и сам он смертен и уязвим. Он колебался; он думал, что никакая карьера не стоит того, чтобы сложить свою голову среди этих проклятых болот и джунглей. Но как же он будет тогда смотреть в глаза людям, помня о тех, кого бросил? Как встретится с Дж., с отцом? Ведь этих черных парней без него перебьют… всех!

Обхватив голову руками, Ричард зажмурил глаза, прогоняя страшное видение — десятки, сотни тел его мертвых бойцов, распростертых на залитой кровью земле. Он все еще думал и колебался; рожденный героем, он еще не стал им. Но он уже твердо знал, что никуда не сбежит от этого проклятого болота, не расстанется со своими людьми и не умрет.

Должен существовать какой-то выход! И у него был целый день, чтобы его найти.

***

Автоматчики наконец проснулись и, шумно зевая, начали шарить по рюкзакам в поисках съестного. Мельком глянув на них, Блейд вдруг тоже ощутил, что голоден.

— Пошли, перекусим, — он снова дернул маленького проводника за куртку

Тхелеб-Квон только разулыбался и отрицательно покачал головой. Совсем еще мальчишка, подумал Блейд, глядя на его тоненькую фигурку, и что он забыл у этих повстанцев? В тощих и жилистых руках проводника, выглядывающих из закатанных рукавов огромной, на три размера большей гимнастерки, ладный вороненый советский автомат смотрелся как многопудовая гиря. Но почему-то, несмотря на некоторую комичность, — а может, и благодаря ей, — маленький Тхелеб-Квон нравился Блейду. И это было тоже нехорошо, потому что если ему все же придется сбежать, то пуще всех своих солдат Ричард Блейд запомнит этого мальчишку с автоматом в руках. Маленького проводника, которого он мог, но не сумел или не захотел спасти.

Блейд обреченно помотал головой и повернулся к своему мешку. Там нашлось еще с полдюжины консервных банок полевого рациона и, вытащив одну, он направился к своим солдатам. Тхелеб-Квон развел маленький костерок (непонятно, как это у него получалось в такой сырости), а остальные — старый Ороме и двое братьев близнецов Сваче и Чак — чинно рассевшись вокруг, ковыряли ложками в консервных банках Проводник, повесив на рогатину объемистый котелок с процеженной через песок болотной водой, ловко пристроил его над огнем. Вода во фляжках кончалась, поэтому Блейд распорядился еще с ночи приготовить некоторый запас, на всякий случай пропустив воду из болота через песочный «фильтр».

Завидев своего сонного и небритого командира, чернокожие бойцы разулыбались и, слегка подвинувшись, освободили ему место у костра. Вот, еще один повод для восторга — у подчиненных Блейда борода почти не росла, а он, небритый уже пятый день, выглядел сейчас как португальский работорговец после неудачного набега.

Его удивляло, с каким философским спокойствием эти чернокожие парни относились к постигшим их бедам, к тому тяжкому положению, в которое они попали. Никакой паники, беспричинного страха или, наоборот, бессильной ярости, ничего подобного — люди приветливо улыбались ему, не собираясь ни упрекать, ни требовать от него невозможного. Ричард полагал, что это спокойствие зиждется не только на их непоколебимой вере в его стратегические таланты, в то, что белый лейтенант обязательно сумеет найти выход и вытащит их из ловушки. Нет, они, конечно, верили ему — и это доверие было весьма лестным, — но и сложившуюся ситуацию, судя по всему, оценивали вполне трезво.

Поэтому его не удивило, когда старый Ороме, облизав свою ложку, внезапно произнес:

— Послушай, капитан, наверно, ты думаешь сейчас, как бы нам выбраться в горы?

Ричард только невесело кивнул.

— И как ты считаешь — нам удастся это сделать без посторонней помощи?

— Ты полагаешь, кто-то может нам помочь? — без всякого энтузиазма спросил Блейд.

Ороме и Тхелеб-Квон перекинулись несколькими короткими фразами, Ричард понимал диалект африканцев недостаточно хорошо, чтобы уследить за смыслом этих переговоров. Затем пожилой негр снова повернулся к нему и сказал, уже медленнее:

— Тхелеб-Квон говорит, что его дед мог бы помочь нам. Он здесь живет неподалеку. Если выйти сразу после утренней еды, к полудню ты будешь в его деревне. Здесь, на краю болота. — Ороме говорил размеренно, словно декламировал, тщательно подбирая слова; в речи и невозмутимом виде этого немолодого охотника Блейду почудилось нечто аристократическое.

— Хорошо, — Блейд бросил взгляд на Тхелеб-Квона, сидевшего обняв колени тощими руками, и на внимательно наблюдавших за ним братьев-близнецов. Он усмехнулся. — Вижу, вы тут кое о чем сговорились за моей спиной, но это, парни, не так важно. Важнее то, чем нам может помочь дед Тхелеб-Квона. Он знает какой-то короткий путь через болото? Такой, чтобы мы успели выйти к горам до рассвета?

— Нет, — жемчужно-белые зубы маленького проводника сверкнули в жизнерадостной улыбке. — Мой дед — бвала… большой бвала! — Тхелеб-Квон расправил узенькие плечи и прямо надулся от гордости.

Бвала… Деревенский колдун! Блейд судорожно сглотнул, прощаясь с вспыхнувшей на миг надеждой. Местные колдуны и в самом деле кое-что умели — могли излечить от лихорадки и наслать порчу, приворожить охотничью удачу и принять роды. Но вряд ли кто-нибудь из них сумел бы справиться один на один с крупнокалиберным пулеметом. Во всяком случае, Блейд в это не верил.

— Что? — выдавил он, обескураженно уставившись на маленького проводника.

— Я говорю — настоящий колдун! — по-прежнему гордо подтвердил Тхелеб-Квон. — Хочешь, леопарда из джунглей вызовет, хочешь, устроит дождь с громом и молнией или даже заколдует человека — так, что тот все забудет и станет делать только то, что ему прикажет бвала. Мой дед!

— И ты… вы все… — Блейд обвел взглядом темные лица, — верите в это? Или хотите подшутить над своим лейтенантом?

— Это правда, чистая правда, — вновь подал голос Ороме. Вглядевшись в его лицо, Блейд не заметил и тени насмешки в антрацитовых глазах. Что ж, они верили — в этом не было сомнений. Они верили в таланты бвалы — так же глубоко и искренне, как он верил в детстве в Святое Писание, Санта Клауса и Питера Пэна. Но сейчас он был взрослым человеком, и все его воспитание, все то, что любой цивилизованный человек впитывает с молоком матери, восставало против глупых и наивных предрассудков этих чернокожих простаков.

— А вы, парни? — почувствовав, как зашатался его привычный мир, Ричард поднял глаза на автоматчиков. — Вы тоже думаете, что это правда?

Братья-близнецы только уважительно подняли глаза к небу и дружно закивали совершенно одинаковыми курчавыми макушками.

— Тхелеб-Квон, — Блейд обратился к последней инстанции, — ты ведь же учился в колледже. Я понимаю, Ороме — старый и может верить во все эти сказки, но ты?..

— Это не сказки, капитан Блейд, — губы проводника упрямо сжались. — Конечно, тебе трудно представить такие вещи, в которые любой из нас верит с детства. Ты прав, я молодой, образованный, но разве дело в этом? — Он помолчал, задумчиво уставившись в землю. — Понимаешь, я сам это видел. Своими собственными глазами… И не раз! Потому и верю. И я прошу поверить тебя! Мой дед действительно может нам помочь, если ты ему понравишься и хорошо его попросишь. Сделай это не ради себя и своей белой веры, сделай это ради нас. Поверь нам, пожалуйста. Или ты знаешь какой-нибудь лучший выход?

Ричард горестно вздохнул и опять обхватил руками гудящую голову. Сомнения и нерешительность продолжали мучить его.

***

Двадцать четыре часа назад Ричард Блейд никак не мог предположить, что будет шагать рядом с Тхелеб-Квоном по узенькой лесной тропинке, направляясь в деревню, чтобы нанести визит местному колдуну. Ему пришлось оставить в лагере гранаты и автомат; хотя Тхелеб-Квон божился, что дом его деда стоит на отшибе, Блейд решил, что вооруженные люди будут привлекать к себе гораздо больше внимания. Однако в карман своей защитной куртки, вывернутой наизнанку, чтобы скрыть знаки различия, он на всякий случай сунул длинный охотничий нож. Все остальное Ричард спрятать не мог — ни белую кожу, ни шестифутовый рост; при всем желании он не выглядел столь же незаметным, как его маленький провожатый.

Ричард с тяжелым сердцем согласился идти в поселок. Настойчивые заверения негров, говоря по правде, мало его убеждали, но, в конце концов, мог же он рассматривать встречу с бвалой как одолжение своим солдатам? Каких-либо более реальных планов у него не имелось, и он полагал, что лучше испытать любой, даже самый невероятный способ спасения, чем сидеть и ждать, пока тебя не скрутят.

Солнце поднялось уже высоко, изливая на раскидистые кроны лесных гигантов нескончаемый поток тепла, В их ветвях весело щебетали и попискивали птицы и маленькие смешные обезьянки с мохнатыми кисточками на ушах. Воздух гудел от обилия ярких насекомых, а в опавшей листве и зарослях папоротника иногда шуршали какие-то зверьки. Погода стояла просто чудесная и, бросая хмурые взгляды на совершенно безоблачное небо, Блейд, как ни странно, снова и снова взвешивал те невероятные возможности, которыми, по заверениям Тхелеб-Квона, обладал его дед. Конечно, натравить на противника диких зверей или полчища летающих зомби — несколько нереальная идея, а вот хороший дождь с громом и молнией совсем бы не помешал… Хотя и тут возникала масса проблем. Во время грозового ливня вертолеты не вылетят с базы, но и его отряду тоже придется несладка; обычный же мелкий дождичек, который может моросить сутки напролет, вертолетам не помеха, тут уж проигрывает только он со своими парнями — болото раскиснет и сделается абсолютно непроходимым. Так что, даже с гипотетической помощью колдуна, Ричард пока не видел приемлемого решения. Похоже, придется рискнуть и попытаться сегодня ночью под покровом темноты уйти как можно дальше к горам… А там — будь что будет!

Хижина бвалы действительно стояла на отшибе и по виду совершенно не отличалась от остальных деревенских построек, смутно видневшихся сквозь небольшую рощицу хилых пальмовых деревьев. Тхелеб-Квон решил, что в деревню соваться не стоит, и потому вывел Блейда кружным путем прямо к нужному месту. Несмотря на несколько оживляющую пейзаж рощицу, место обитания колдуна выглядело довольно угрюмым и безрадостным — джунгли подступали к стоящей на внушительных сваях хижине почти со всех сторон, так что — будто бы с неким умыслом — она оказалась окруженной забором из седого колючего кустарника, крепко переплетенного лианами. Эта изгородь выглядела такой мощной, что даже разъяренный атакующий слон вряд ли сумел нанести ей значительный ущерб. Внутрь живого предохранительного кольца можно было попасть сквозь небольшой и отлично замаскированный буйно разросшимися ветвями проход, у которого сходились две тропинки. Одна, широкая и хорошо утоптанная, тянулась через пальмовую рощицу к деревне, своим ухоженным видом свидетельствуя о том, что сие мрачное место посещалось местными жителями достаточно часто. По второй тропке, гораздо более узкой и заросшей травой, Блейд со своим проводником как раз и вышли из джунглей к этой импровизированной развилке.

Подойдя к проходу почти вплотную, Тхелеб-Квон бесшумно раздвинул ветви и быстро юркнул в открывшуюся щель. Блейд, чуть поотставший, внезапно потеряв спутника из вида и наткнувшись на неприступную колючую стену, в нерешительности остановился. Поднявшись на цыпочки, он опасливо заглянул во двор, но кустарник рос здесь так плотно, что ему почти ничего не удалось рассмотреть — только уже вышеупомянутое строение на высоких сваях да часть грядки с какими-то страдными побегами. Ричард почесал затылок, затем скептически хмыкнул и еще раз оглянулся в сторону деревни. Там царило полное безмолвие, ничего не двигалось и не шевелилось, только вверх улетали струйки сизого дыма.

Наконец из непроходимого переплетения ветвей высунулась маленькая худая рука и нетерпеливо дернула Блейда за рукав.

— Вот ты где! — послышался веселый голос Тхелеб-Квона. — А я тебя ищу. Пойдем, капитан Блейд, бвала ждет тебя.

Снова настороженно оглядевшись по сторонам, Ричард, вслед за Тхелеб-Квоном, протиснулся в узкую щель. Он оказался во дворе и сразу понял, что разглядел далеко не все. Стоявшая на сваях хижина была сплетена из гибких прутьев и обмазана белой глиной; ее островерхая крыша, сложенная из пальмовых листьев, выгорела на солнце. За этим строением на небольшом пятачке притулилась пара покосившихся сарайчиков, сооруженных частично из глиняных кирпичей, частично — из досок, судя по всему, именно там бвала и предавался своим колдовским занятиям. Из одного сарая все время раздавались странные звуки — негромкое урчание и лязг цепи. Блейд, остановился, прислушиваясь, но маленький проводник потянул его дальше.

— Это ручной дедов леопард, — небрежно заметил он. — Я посадил его на цепь, чтобы он не испугал тебя.

Блейда, почти не верившего своим глазам и ушам, энергично протащили мимо сараев к противоположному концу хижины, где и обнаружилась лестница, она вела наверх, к занавешенному куском плотной и тоже выцветшей ткани отверстию в глинобитной стене.

— Почему все хижины здесь стоят на сваях? — спросил Ричард, карабкаясь по жалобно потрескивающим ступенькам ко входу в жилище бвалы.

— Змеи, — коротко ответил подпиравший его сзади Тхелеб-Квон.

Внутри, как ни странно, хижину озаряла совершенно обычная керосиновая лампа, при свете которой Блейд разглядел ее единственного обитателя. Да, лицо старого колдуна являло собой занимательное зрелище, и Ричард с первого взгляда не поверил бы, что перед ним — негр. Его широкая и плоская физиономия скорей походила на лицо эскимоса, вот только глаза оказались большими и широко расставленными, а кожа — темной, как кора черного дерева. Наверное, бвала был уже очень стар, и потому зрачки его выцвели, совсем как покрывающие хижину листья, и теперь нельзя было с точностью определить, какой они имели оттенок в прежние времена. Но эти белесоватые, подернутые старческой дымкой глаза исследовали черты Блейда пристально и цепко, и взгляд их оставался спокоен и тверд.

Ричард невольно уставился в пол, не выдержав сверлящего взгляда старика, но тут же вновь поднял глаза и взглянул на бвалу еще раз. Ага! Теперь понятно, почему это лицо вначале показалось ему похожим на эскимосское. Просто нижняя губа, мясистая и пухлая, как у всех негров, была оттянута книзу чуть ли не до подбородка, обнажая желтые подпиленные зубы. Раньше Блейд совершенно не заметил этого, все его внимание привлекли пронзительные зрачки. Теперь он разглядел, что губу оттягивает блестящий гладкий камень величиной с грецкий орех, подвешенный с помощью приделанной к нему стальной петельки и обыкновенного рыболовного карабина к металлическому кольцу. Сей предмет, очень напоминавший кольцо для ключей, был продет в проколотую в губе дырку.

Если не считать этого странного украшения, то старый колдун был практически обнажен — только на талии у него болталась какая-то серая тряпка, да собранные в пучок на макушке седые вьющиеся волосы перетягивал кожаный ремешок; впрочем, эта деталь его облачения в счет не шла. Его худая высохшая фигурка с огромным, обтянутым морщинистой кожей черепом, казалась почти гротескной. Ричард подумал, что увидев где-нибудь такого старика — разве что без камня в губе и в нормальной одежде, — он бы не удостоил внимания эти иссохшие мощи. Но здесь, в полутемной хижине, маскарадный наряд бвалы производил настолько сильное впечатление, что у него побежали мурашки по спине. И еще этот странный пронизывающий взгляд… Нет, похоже, в этом старикане что-то есть, решил он наконец.

Колдун прекратил разглядывать гостя и, повернувшись к Тхелеб-Квону, скрипучим голосом произнес несколько фраз. Смысла сказанного Блейд не уловил — не только потому, что его познания в туземном языке были весьма скромными; в этот момент он обнаружил, что уже минут пять стоит у самого входа, согнувшись в три погибели. Быстро кинув взгляд в угол, где были расстелены какие-то шкуры, он сконфуженно улыбнулся, шагнул туда и сел, по-турецки скрестив ноги.

— Дед говорит, что ты ему понравился, — Тхелеб-Квон возился с керосиновой лампой, пытаясь выжать из нее чуть больше света, но усилия его были тщетными. — И еще он говорит, что поможет нам.

— Но ведь я не сказал, что мне нужно, — запротестовал Блейд и уже приготовился выложить единственный план, более или менее путный, который пришел ему в голову.

Колдун, резко взмахнув рукой, прервал молодого лейтенанта. Затем между дедом и внуком начался еще один обмен маловразумительными фразами; наконец Тхелеб-Квон заявил:

— Дед сказал, что ему известно о твоем желании защитить своих людей от больших гудящих насекомых, которые летают над болотом. Еще он сказал, что знает короткую дорогу к горам, но не может показать ее, потому уже совсем стар и по болоту ходить не любит. Но он советует нам идти обычным путем, а о больших гудящих насекомых он сам позаботится. Так что теперь, капитан Блейд, — Тхелеб-Квон довольно усмехнулся, — нам осталось только вернуться в лагерь и порадовать хорошими вестями Ороме, Свале и Чака… Да, чуть не забыл! За ту услугу, что дед собирается нам оказать, он просит нож, который лежит в кармане твоей куртки. — При этих словах колдун, дернув головой, вновь настороженно уставился на Блейда, и камень, подвешенный к его губе, закачался словно маленький маятник.

Выслушав рапорт своего проводника, Ричард Блейд не знал, плакать ему или смеяться. Значит, этот старый пень советует им идти проверенной дорогой, а со звеном боевых вертолетов он справится сам? Совсем за небольшую плату — за один охотничий нож? Неслыханно! Может, за пару ножей и, скажем, зеркальце, он берется выиграть всю эту поганую войну?

На скулах Блейда заиграли желваки — что, как правило, ничего хорошего не предвещало; но тут он заметил, что старый колдун, прищурившись, внимательно следит за ним. И гнев, зародившийся в груди молодого лейтенанта, внезапно угас. «Что ж, старый хитрец, — беззлобно подумал он, — этот нож тебе наверняка пригодится больше, чем мне.» И данная мысль была чистейшей правдой, поскольку дело шло к тому, что завтра Ричарда Блейда и его славной чернокожей гвардии уже не будет в живых.

«Ладно, — мысленно успокоил он себя, поднимаясь на колени и разминая затекшие ноги, — ты ведь и не рассчитывал, что этот визит принесет хоть какую-то пользу.» Затем Ричард вынул из кармана нож в кожаном чехле, положил его рядом с собой на шкуру и, откинув прикрывающую вход тряпицу, спрыгнул вниз. Он слышал, как бвала произнес несколько скрипучих фраз, обращаясь к внуку, потом в проеме возникла худощавая фигурка Тхелеб-Квона. Маленький проводник спустился на землю и кивнул Ричарду. Они зашагали к проходу, пленный леопард провожал их пронзительным визгом.

***

Утро следующего дня застало Блейда и четырех его спутников очень далеко от места их последнего привала. После восьмичасового ночного перехода по болоту они встречали лениво выползающее из-за горных вершин солнце, находясь практически в самом сердце этой буро-зеленой трясины. Да, за ночь, да еще с немалым грузом, им удалось пройти весьма заметное расстояние, и каждый видел, что подернутые утренним туманом далекие горные склоны стали теперь значительно ближе. Другое дело, что воздушный патруль мог обнаружить их за пару часов.

Судя по безоблачному небу и радостной улыбке выглядывающего из-за гор солнца, погода в это утро обещала быть отменной; никаких признаков дождя, с громом и молнией или без оных, не просматривалось. Сощурив глаза и наморщив лоб, Блейд мрачно оглядел расстилающийся вокруг безрадостный пейзаж, и мысли его вновь возвратились к одному и тому же вопросу: что готовит им наступавший день?

Как он и предполагал, через два часа патрульный вертолет без особого труда засек его продрогшую, облепленную тиной и еле переставлявшую ноги команду. Для верности сделав над шатающимися от усталости беглецами два круга, машина быстро набрала высоту и устремилась по направлению к лесу. Что ж, равнодушно отметил про себя лейтенант, скоро здесь начнется славная охота.

— Похоже, — обратился он вслух к перемазанной болотной жижей спине проводника, большие жужжащие насекомые оказались твоему деду не по зубам?

Тхелеб-Квон повернул к Блейду заострившееся и усталое лицо, не преминув при этом радостно улыбнуться:

— Посмотрим, капитан Блейд. Думаю, нам стоит идти дальше. Ведь пока что с нами ничего плохого не случилось… — Проводник на мгновение отвлекся и треснул выскользнувшую из-под кустов болотную гадюку своим бамбуковым шестом. — Дед слов на ветер не бросает. Наберемся терпения и… — Тут Тхелеб-Квон, оступившись, рухнул в зловонную лужу, коварно притаившуюся с краю от тропинки, и Блейду пришлось вытаскивать его оттуда. За последние восемь часов он проделывал эту операцию уже в пятый раз. Братья-близнецы, которые понуро брели сзади, обрадовались неожиданной заминке как лучшему подарку; не сговариваясь, они сбросили контейнер с бесценной рацией прямо в грязь и тут же повалились рядом. В результате из всего отряда лишь замыкавший цепочку Ороме остался стоять на ногах, устало склонив голову и сложив руки на прикладе автомата.

Ухватившись за мокрый и скользкий воротник безразмерной гимнастерки проводника, Блейд с чмокающим звуком извлек его из лужи. По счастью, Тхелеб-Квон крепко вцепился в свой бамбуковый шест, который все-таки остался при нем, чего нельзя было сказать о его ботинках, ремне и превосходном армейском бинокле, которые поочередно канули в трясину при предыдущих происшествиях подобного рода. Взглянув в огорченное лицо парня, отнюдь не ставшее чище после купания в луже, Блейд поклялся про себя компенсировать верному соратнику все потери, включая и бинокль — конечно, если они все же выберутся из этой заварушки. Затем, окинув взглядом всех четверых, он произнес:

— Ладно, черт с вами, лентяи. Привал на полчаса.

***

К той минуте, когда ушей Блейда достиг столь знакомый и надоевший ему за последние дни жужжащий звук, Тхелеб-Квон успел упасть еще три раза. Правда, экипировки на нем особо не убавилось; все, что могло оторваться и утонуть, уже оторвалось и утонуло.

Прикрыв рукой от солнца глаза, Ричард принялся напряженно осматривать безоблачный небосвод в поисках источника назойливого звука. Да, колдун очень точно сравнил вертолеты с жужжащими насекомыми — вот только шансов спастись от этих металлических мошек у них будет гораздо меньше, чем устоять под атакой разъяренных лесных пчел… Наконец, где-то над линией темневшего вдалеке леса, обнаружились четыре стремительно приближающиеся блестящие точки, и молодой лейтенант удовлетворенно кивнул головой. Все звено подняли, не без ехидства подумал он; и, похоже, очень спешат — просто несутся во весь опор!

— В общем так, парни, — Ричард Блейд повернулся к своим перемазанным тиной бойцам, — убегать не вижу смысла, только совсем из сил выбьемся. Сделаем вот что… Первое: каждый найдет себе какое-нибудь укрытие, — он обозрел расстилавшуюся вокруг проплешину, мысленно чертыхнулся и добавил: — Можете выбрать самые уютные лужи, только не утоните в них, пока вас не расстреляют. Теперь второе: когда вертолеты подойдут ближе, по моей команде открываем огонь по головной машине. Но только по моей команде, понятно? — Все четверо молча кивнули. Блейд выпрямился и передвинул на грудь автомат. — Пожалуй, — он передернул затвор, — в таких случаях командир должен сказать солдатам что-нибудь бодрящее… Что ж, мне очень жаль, что все так получилось, парни… Вы все держались молодцом, и я вами горжусь. А теперь — за дело.

Трое из его подчиненных завертели головами, пытаясь изобразить усердие по части поиска подходящих луж, а Блейд, отвернувшись, еще раз щелкнул затвором. Он не хотел умирать, но был готов к смерти. В эти секунды мир представлялся ему в виде гигантского, затянутого паутиной окна; в центре ее сидели круглые пауки, дергая за ниточки, и каждая из них вела к пауку помельче, агенту или резиденту, наемному осведомителю или шпиону-двойнику. Сам он, мелкая букашка, — не агент и даже не осведомитель, а просто пушечное мясо, — бился где-то на периферии, пытаясь вырваться из клейких нитей и вытащить еще четырех таких же бедолаг. Но паутина была прочна, и он не мог ее разорвать…

Внезапно чья-то маленькая ладонь легла ему на плечо, прервав эти невеселые раздумья.

— Ты по-прежнему не веришь, капитан Блейд? — жизнерадостно поинтересовался его проводник.

Блейд отпустил затвор и обреченно вздохнул.

— Ты же знаешь, что мне нелегко поверить в такие вещи, Тхелеб-Квон.

— Да? Тогда смотри!

Медленно, словно во сне, Блейд обернулся, уставившись в ту точку небосвода, только что абсолютно чистого, куда указывал измазанный тиной палец проводника. Посередине воображаемой прямой, соединяющей уже отчетливо различимую четверку вертолетов и застывших посреди болота людей, в ласково-голубом небе парило крохотное облачко. На глазах у него облачко вдруг начало расти и раздуваться, одновременно закручиваясь по часовой стрелке словно маленькое веретено. Через несколько секунд в небе повис небольшой облачный смерчик, а по земле потянули прохладным ветерком. Вертолеты, не меняя курс, по-прежнему быстро неслись вперед, и Блейд уже мог различить блестящие иголочки пулеметов и фигурки людей в шлемах, которые выглядывали из раздвинутых дверей кабин. Внезапно небо резко потемнело, приобрело свинцово-серый оттенок, а среди темной массы заслонивших солнце облаков тягуче, словно разминаясь, рявкнул гром.

Успеют, машинально отметил про себя Блейд, глядя как стремительные машины уверенно рассекают воздух лопастями винтов, с каждым мгновением приближаясь к замершим в тревожном ожидании людям. Он видел, как пулеметчик на головном вертолете нагнулся и уверенно приник плечом к прикладу выглядывающего из кабины крупнокалиберного пулемета. Его длинный ствол моментально ожил и задвигался вверх-вниз, словно голова готовящейся к броску кобры. Гром в небе теперь гремел не переставая, и тянувший понизу пронзительный ветер покрывал лицо Блейда мелкой водяной пылью.

Он стоял, окаменев от ужаса, и зачарованно глядел на совершающий гипнотические движения пулеметный ствол, каждую секунду ожидая, что пули вот-вот начнут рвать его тело на части. Он забыл про свой автомат, забыл, что может защищаться; смерть была рядом, и он впервые ощутил — и телом, и разумом, — ее холодное зловонное дыхание.

Из сгрудившихся облаков в головную машину с шипеньем ударила белесая молния, разбрасывая вокруг длинные змеящиеся отростки. Она походила на яркий огненный язык, выброшенный тучей и мгновенно слизнувший вертолет; машина взорвалась под ее обжигающим прикосновением, и в воздухе расцвел ослепительный факел неистово крутящегося пламени. Летевшие по бокам и чуть сзади аппараты, изрешеченные осколками, маневрировали, пытаясь обойти огненный столб; но у правого из натужно завывавшего двигателя внезапно повалил густой черный дым, и он, неуклюже завалившись набок, камнем рухнул в болото. Вторая из прикрывавших лидера машин, видимо, пострадала меньше. Пилот, неуверенно отвернув, повел ее куда-то вбок, предоставляя замыкающему возможность для атаки. Маневр, однако, не удался; порыв шквального ветра швырнул беспомощный вертолет навстречу последней машине, делающей боевой заход. Через мгновение во все стороны со свистом полетели обломки намертво сцепившихся лопастей, и еще две груды искореженного металла рухнули вниз. Буро-зеленая топь раздалась с хищным всплеском и вновь застыла; только ветер раскачивал метелки чахлой травы над грязной водой.

Ричард Блейд медленно опустил голову. В воздухе едко пахло гарью, затянутое свинцовой пеленой небо начало ронять первые капли дождя. Ливень шел с запада, со стороны джунглей, надвигаясь косой серой шуршащей пеленой на Блейда и его маленький отряд; он словно хотел смыть с них кровь, грязь и пот тяжкого пути, вдохнуть надежду и силу.

Глаза молодого лейтенанта встретились с бездонно-черными зрачками Тхелеб-Квона.

— Что сказал тебе дед? — неожиданно и словно против воли спросил он. — Что сказал бвала, когда мы покидали хижину?

Проводник улыбнулся.

— Дед был доволен, что встретился с тобой. Духи открыли ему, что тебя ждет странная судьба… странная и необычайная, капитан Блейд. Так он сказал, — Тхелеб-Квон с наслаждением подставил лицо первым освежающим струям. — И еще он сказал: может быть, когда пойдет дождь, молодой инглези поверит моим словам.

Оглавление