«Осенние костры»

Валерия Комарова Осенние костры

Эту книгу я дарю двум замечательным девушкам, без которых она никогда не была бы написана: Мацариной Виктории и Ariane. Спасибо им за всё, помощь и поддержка оказались просто неоценимы, и не только для написания книги.

ПРОЛОГ

30 сентября

Мы встретились в заброшенной избушке, на самом краю Земли. Сентябрь доживал последние деньки, октябрь уже готовился вступить в свои права, насылая на смертные земли грозовые ливни. Скоро наступит пора листопада, а после… После взовьются в небо языки пламени, по всей Роси люди зажгут костры, провожая призрак лета, задержавшийся полюбоваться на танец падающих листьев. Они зажгут костры, чтобы открыть путь душам великих воинов, почтить их память.

Я ждала этого времени, времени силы, когда всё закончится, и всё… начнётся.

Я пришла первой, поэтому сумела расположиться со всеми удобствами, поесть и восстановить силы. Что ж, преимущество на моей стороне, и будь я проклята, если им не воспользуюсь!

Хотя я и так проклята… с самого своего рождения…

— Ты решила, что я поленюсь догнать тебя? Мы ещё не все наши дела закончили. — Он стоял на пороге. Из приоткрытого рта вырывались облачка пара, дождинки повисли на ресницах, длинные полы плаща жались к высоким сапогам — видно, были мокрыми насквозь. Он мотнул головой, скидывая капюшон, и захлопнул за собой дверь. Я хмыкнула. А чего он ждал? Что я покорно сложу руки на груди и дам совет — куда бить, чтоб наверняка? Не думаю… Кем-кем, а воплощением наивности я своего несостоявшегося убийцу не считала. В охотники идиотов не берут. Но помчался же он за мной через полстраны, да ещё и догнал? Что это, если не самоубийство? Там, в Костряках, у ворот, которые я почти в одиночку удерживала сутки, у него был шанс, но не здесь, не сейчас, когда я отдохнула и полна сил.

— Ты не слишком торопился, Кэссар, ужин уже три часа как стынет. Поешь? Или предпочитаешь на голодный желудок умереть?

Кэс покачал головой, словно пытаясь нащупать хоть отголосок насмешки. Зря. Не в моих правилах смеяться над серьёзными вещами, мог бы знать.

— Поем, отчего же… Ты же не надеешься, что я не проверю пищу? Было бы глупо умереть от яда в момент, когда я почти осуществил свою заветную мечту.

— Не умер от моих когтей? — ехидно поинтересовалась я, выставляя на стол миску лапши с тушёной олениной и пузатый кувшин с лёгким цветочным нектаром — я не теряла зря времени, да и старшие побывали здесь, как только узнали о моём появлении.

— Не убил тебя, Рейлина, — поправил меня охотник и, сбросив плащ на лавку, уселся напротив. Проведя рукой над миской, он пробормотал заклятье «от ядов и гадов», схватил ложку и набросился на еду.

Я усмехнулась. Нет, неправильный он мститель-одиночка, а я — неправильная жертва. Ну скажите, где бы он ещё такую идиотку нашёл? Её пришли убивать, а она хлебом-солью гостя встречает, словно долгожданного. Но, в конце концов, не незнакомец же какой, не одну милю прошли вместе, не один бой сражались плечом к плечу, не раз он прикрывал мне спину. Забудем о том, что Кэс никогда не скрывал своих планов, и ничто не смогло их изменить.

Он жадно запихивал в рот немудрёную трапезу, а я откровенно им любовалась. Дело даже не в том, что любой кухарке подобный энтузиазм по нраву пришёлся бы, просто передо мной сидел самый красивый человек, что я встречала за два десятилетия жизни в смертных землях. Кэс был блондином, но не золотистым, а лунным. Его длинные, почти до середины спины, прямые волосы отливали серебром на концах и были будто бы присыпаны пеплом у корней. Обычно он закалывал их в хвост или заплетал в тугую косу, но сейчас пряди струились по плечам и лезли в глаза. Он машинально отбрасывал их назад, но непокорный шёлк вновь стекал по высокому лбу. Глаза мага были разными — правый серый, а левый — ярко-зелёный. Обрамлённые серебряными ресницами, они завораживали меня.

За всеми этими размышленьями я и не заметила, что Кэс набил желудок и теперь внимательно разглядывает меня. На его лице застыло задумчиво-решительное выражение. Он знал, зачем пришёл, и не собирался в благодарность за ужин менять свои планы.

В благодарность за всё остальное — тоже.

— Ты хочешь умереть сейчас или сначала прочитаешь мне лекцию «Ты монстр, и, если в тебе осталась хоть капелька совести, ты сама подставишь мне шею»? — приподняла правую бровь я.

— Может, тебе есть что сказать… напоследок? — повторил мой жест Кэс.

— Есть, но, боюсь, ты не поймёшь. Ты сделал свой выбор, слова тут ничего не изменят, раз уж не справились дела.

— А ты попробуй. Хоть последнее желание огласи, а то мне прямо неудобно…

— Последнее желание? А если я попрошу тебя уйти?

— Последнее, я сказал, а не невыполнимое. — Его голос дрогнул, и где-то в моей груди шевельнулась надежда. Пусть он поймёт, пусть уйдёт.

У моего народа никогда не было ничего, похожего на человеческие законы, мораль или традиции. Дружба, любовь, благодарность — они ничего не значили для меня. Люди лишь стадо баранов, а мы — сторожевые псы, чья задача отгонять волков. Так есть, и так будет, ибо суть нашу не изменить, стражи порядка, мы антагонистичны ему, мы рождены в хаосе и в хаос же уходим, когда обрывается нить нашей судьбы.

Будь на месте Кэса любой другой человек, он бы уже лежал с разодранным горлом. Другой… Не Кэс… Не существо, которое по иронии судьбы значило для меня больше, чем что-либо в обеих землях: и смертных, и бессмертных. Мой враг, мой подзащитный. Если бы можно было облечь в материю моё видение мира, то всё вращалось бы вокруг него, мага с разными глазами. Саннер-воррен, смысл существования мира, подзащитный.

Этот мир достоин существования, лишь пока жив он. Я дышу ради него, я сражаюсь потому, что он стоит за моей спиной. Он мечтает о моей смерти, и он единственный, от кого я приму её с радостью. Лишь осознание того, что у меня есть долг, что есть ошибка, которую я ещё не исправила, удерживает меня от того, чтобы сдаться во власть своих… его желаний.

Однажды я сделала выбор, я рискнула и пошла своим путём. Дорогого мне это стоило, но проторенные дорожки я не любила никогда. И я решила рискнуть вновь. Встав с лавки, я вышла на середину комнаты и, под недоумённым взглядом мужчины, плюхнулась на колени.

— Ты чего, Рей? — ошарашено вопросил он. Я не ответила, задрала вверх подбородок и забросила за спину изрядно отросшие за эти месяцы разноцветные пряди. Наши взгляды встретились — его, непонимающий, и мой, спокойный и невозмутимый.

Я молчала. Он не шевелился. Не выдержав повисшей в комнате тишины, я усмехнулась.

— Доставай меч… герой… Или мне свой клинок тебе одолжить? А, может, ты решил убить меня магией?

Он отвернулся:

— Не ломай комедию, — зло бросил через плечо он. — Не думай, что я постесняюсь воспользоваться твоим щедрым предложением. Бери меч, и идём на улицу…

— Да нет, никуда я не пойду. — Я с сомнением посмотрела на толстую серебряную цепочку, на которой болтался амулет, подаренный мне когда-то дядей, и решила, что не стану её снимать. — Умереть я хочу в тепле и уюте. Кстати, Кэс, ты там долго копаться собрался? Пол холодный, между прочим!

— Ты серьёзно всё это? — Он перекинул ноги через скамью и оказался лицом ко мне. — Просто вот так и умрёшь, даже для вида сопротивляться не станешь?

Я закатила глаза, поражаясь его въедчивому занудству. Ну что опять не так? Убегаю — не нравится, подставляю шею — опять не то! Да что этому магу от меня надо?! Видимо, поняв, что я потеряла остатки разума, Кэс решил оказать мне услугу — добить, дабы не мучалась. Он встал и, вытащив из ножен клинок, шагнул ко мне. Ну, наконец-то!

— Вставай, Рей. — Я чувствовала, как мелко дрожит в его руках меч. Кончик слегка царапнул кожу, и по груди побежала тонкая золотая струйка. — Вставай и сражайся!

— Зачем? — Я пожала плечами, это стоило мне ещё одной царапины. — Война не окончена, последний бой ещё впереди. Какая мне разница, умереть там, среди своих собратьев, от клыков кошмаров хаоса, или здесь и сейчас?

Его рука уже не дрожала, а тряслась. Как же его с такими нервами в охотники-то взяли?! Где всё знаменитое хладнокровие убийц фейри?!

Наши глаза встретились, и он застыл. Это был миг, длившийся целую вечность, миг истины.

— Ответь мне, Рей… За что? За что ты убила их, вырезала целую деревню? Ты не пощадила никого! Ответь, и я подарю тебе лёгкую смерть!

— Ты задаёшь неправильные вопросы, Кэс. — Я закрыла глаза и провела ладонью по груди, размазывая кровь. — Спроси меня почему, а не зачем, и я отвечу.

— Почему? — послушался он.

— Потому, что ни один высший фейри не мог сохранить разум, когда слышал звуки Рога дикой охоты. Они сходили с ума и начинали убивать всех, кто оказывается рядом, даже себе подобных, поэтому они и не переходили Врат, отправляя в набеги низших. Охотник, протрубивший в Рог, призывая гончую, не мог знать обо мне. Он звал не меня, но именно я услышала песню безумия и не смогла противиться её звукам. Это он убил тех людей: моими руками, но он…

Его рука в очередной раз дрогнула… Он разжал пальцы, и меч с жалобным звоном упал на пол. Кэс отступил на шаг и покачнулся.

И я с ужасом поняла, что натворила…

— Кэс…

Я не знала имени того идиота, что решил тогда отличиться и заполучить себе гончую, меня это никогда не интересовало. Только что я его назвала…

Того идиота звали Кэссар Ветер.

Мы встретились в избушке, на самом краю Земли, чтобы, наконец, положить конец той истории, что началась почти пять лет назад, будто актёры третьесортной пьесы одного из миров, давно канувших в вечность… Мы знали свои роли назубок, но режиссер вдруг решил поменять реплики местами. И всё запуталось… Мститель превратился в злодея, а убийца — в жертву…

И я не знала, что теперь с этим делать…

ГЛАВА 1. КОГДА МИР СХОДИТ С УМА

1 — 2 июня

Вот и наступило лето. Я с наслаждением скинула с себя опостылевшую тяжёлую куртку и теперь щеголяла в просторной рубахе, расшитой весёленьким орнаментом. Даже то, что после покупки новых сапог взамен сбитых о лесные тропы, в кошельке вместе с мелочью оставался всего один золотой, меня не особо беспокоило. Свою долю за весну я скоро получу, да и июнь — пора неспокойная, наёмнику работа всегда отыщется, а уж хорошему воину — и подавно… Если уж совсем припрёт, наймусь в один из караванов, что идут в Вольград в обход Вьюжных лесов. Купцы никогда не отказывались нанять лишний клинок.

Весну я провела во Вьюжных лесах, вместе со звероловами, сегодня же мы отмечали в таверне безымянной деревеньки успешную охоту. Поход был удачным, зверья в лесах было много, никто кроме нас не рискнул забраться так близко к Вратам, на территорию фейри. Нека, наш старший, вернулся от скупщика мехов радостный, тот обещал заплатить уже завтра. Тёмное пиво лилось рекой, мужчины раскраснелись. Бран, следопыт, вытащил гитару и затянул одну из известных баллад. Кто-то подвывал ему, кто-то, как я, предпочитал занять рот сочным тушёным мясом.

Сидя меж этих людей, я невольно задавалась вопросом, взяли бы они меня в команду, если бы знали, кто я на самом деле? Нет, я не имею в виду «знали с самого начала», но вот если бы я сейчас взяла нож и чиркнула себя по ладони, смогли бы они не вскочить, не схватиться за оружие? Из-за чего? Просто цвет моей крови выдаёт меня с головой… Вы встречали людей, в жилах которых вместо алого пламени течёт расплавленное золото?

Вот и я нет, хотя человеческой крови за свою жизнь повидала немало, частенько сама её и пускала. Нет, я не человеконенавистница, просто очень люблю жизнь и расставаться с ней в ближайшие годы не намерена.

— Эй, Рейка, ты чего там грустишь? Али обиделась на что? — Молодой стрелок Виттор залихватски подмигнул мне. Я уж хотела ответить ему, как дверь таверны приоткрылась, и в зал вошёл высокий мужчина, несмотря на тепло с ног до головы закутанный в кожаный плащ. Низко надвинутый капюшон не позволял рассмотреть лицо, но это было и не нужно…

Я знала, кто носит такие вот балахоны….

— Рейка! Спой! — Засмотревшись на охотника, я пропустила мимо ушей вопли друзей. — Рей!

О, Боже, ну почему мои желания имеют свойство исполняться в самый неподходящий момент?! Хотела узнать, что будет, когда звероловы, половина которых обязана тебе жизнью, узнают, кто ты? У тебя появился шанс это сделать.

Я тяжко вздохнула. Этот охотник преследовал меня уже четыре года. Настырный попался. Не знаю, почему он до сих пор не отказался от этого задания. У меня бы, например, терпения не хватило гоняться за такой жертвой столько времени. За четыре года он двадцать три раза настигал меня — это двадцать четвёртый, — но ни разу лица моего не видел, проносило, да, впрочем, и я его рассматривать не рвалась. Может, не поймёт, кто из гостей его цель? На лбу-то у меня не написано! Он, скорее всего, даже не знает мой пол, по крайней мере, не должен. Если же мне повезёт, он не осведомлён и о том, насколько сильно я похожу на человека. Не повезёт — что ж, обычные опознающие заклятья мне не страшны, их я обманываю на уровне рефлексов, а поисковые, которые и привели его сюда, дают лишь примерное месторасположение, в пределах десятка метров.

Меня зовут Рейлина, но сама я давно сократила это непроизносимое имя до краткого и меткого прозвища — Рей[1]. Мне двадцать лет. Встреть вы меня в толпе, не обратите никакого внимания — обычная девчушка, разве что на голове вместо традиционного венца невесты тонкий воинский обруч, но, если приглядеться получше, обманчивое впечатление сразу исчезнет. Мои волосы, обрезанные по плечи, лишь кажутся каштановыми, на самом деле они разноцветные — в густой волнистой гриве сплелись все оттенки листопада, от кровавого багрянца до тусклого золота осеннего солнца. С глазами мне повезло, точнее, повезло с их цветом. Не будь они ореховыми, золотой ободок вокруг зрачка бросался бы в глаза первому встречному, а так — почти незаметно. Кожа у меня тоже золотистая, но это легко можно списать на загар или примесь степной крови. Остальное: как узкие губы, удлиненные пальцы, чуть вытянутое лицо и тонкая кость — могло бы принадлежать и человеку…

Могло бы…

Только вот я не была человеком.

Я — фейри, выросший среди смертных.

За четыре года, прошедших с того момента, когда начались необратимые изменения в моём теле, я научилась скрывать своё происхождение. Клыков у меня, благо, нет, а когти скрыты в фалангах и по желанию вылезают из костяшек пальцев, а не заменяют ногти. Первый год я считала себя полукровкой, слишком уж подозрительно было отсутствие прочих неотъемлемых признаков фейри, но потом, покопавшись в летописях, узнала о том, что такие, как я — самый страшный кошмар любого охотника.

Я была не просто чудовищем, я была княгиней фейри, владыкой, непонятно как попавшей в этот чужой и враждебный мне смертный мир… Это было странно, ибо даже взрослые высшие не переступали Врат. Даже в те времена, когда фейри были разумны и нейтральны по отношению к своим смертным соседям, лишь трижды князья выходили за Врата. Конечно, я понимала, что эти три визита были официальными, поэтому и запомнились. Кто знает, сколько таких вот как я, замаскировавшихся под людей, князей бродило по смертным землям в годы мира? Почему-то мне казалось, что много. А сейчас? Сейчас — никого, это я знала точно, просто чувствовала.

Быть единственной в своём роде — значит быть обречённой на одиночество.

Отправиться за Врата, к «своим»? Не смешите меня. Кто знает, не ждёт ли меня там худшая участь? Кому нужна потерявшаяся в смертных землях княгиня, которая давно привыкла считать себя человеком?

— Рейка! Ты заснула там? — Виттор перегнулся через стол и потряс меня за плечо. — Ты чего на этого убогого так вылупилась?

— Это охотник, — машинально поправила парнишку я. — У него на плаще знак Академии, не видишь что ль?

Теперь на пришельца уставилась вся таверна. Хозяин медленно сползал под стойку; пальцы Брана замерли над струнами; наш старшина не донёс до рта кружку, и пена потекла по узловатым пальцам. Охотник обвёл взглядом притихших людей.

— Я знаю, что ты здесь, падаль, — раздался из-под капюшона глухой, простуженный голос. — Выйди, нет смысла прятаться. Я накинул на зал сеть.

Я вздрогнула, так вот как он решил меня поймать. Выходить я, конечно, не собиралась. Пусть хоть сутки тут торчит! Не станет же он проверять цвет крови у всех присутствующих. Жаль только, что он, наконец, сделал правильные выводы из своих неудач. Не знай он, что я княгиня, не стал бы вести светские беседы. Общеизвестно, что лишь высшие фейри сохранили разум и способны понимать человеческую речь.

Все молчали, охотник тоже молчал. Прошла минута… две… Глухой смешок охотника заставил меня, и не только меня, поёжиться. Нехороший такой смешок, ехидный…

— От своего же шанса отказываешься, трупоед. — Угу. От шанса. Когда это охотники давали нам, фейри, шанс?! — Но если ты не выйдешь…

Заунывный вой оборвал его на полуслове. Все головы присутствующих резко повернулись в сторону огромного, на полстены, окна.

— Призрачные псы… — прошептал кто-то, впрочем без особого испуга. Здесь давно смотрели на фейри как на привычное зло, их не боялись.

Охотник выругался сквозь зубы и рванул к дверям. Нет, всё же мне не повезло — он не просто упорный, он ещё и честный, с таким не договоришься. Ну чего ему стоило не обратить никакого внимания на напавших на деревню низших?! Как вовремя они напали, однако… Леди Удача благосклонна сегодня к непутёвой дочери своей…

Самое же страшное — уже в дверях охотник скинул капюшон, и я мельком увидела его профиль…

— Рейлина, ты только посмотри, какую Кэссару лошадь подарили! — Старший брат улыбается, словно это он гордый обладатель роскошного жеребца.

— Не лошадь, а коня, — огрызается в ответ светловолосый мальчишка с разными глазами. — Прокатишься, Лина?

— А мы обгоним ветер? — Я счастливо улыбаюсь и спрашиваю это, уже запрыгнув в седло позади своего лучшего друга.

— Конечно! — Он смеётся и бьёт босыми пятками в бока жеребца…

Я знала, что поступаю глупо…

— Нека, — я повернулась к старшему, — мне надо идти. Мою долю придержи, может, вернусь ещё…

Не обращая внимания на недоумение, плавно перетекающее в испуг, я подхватила с пола заплечный мешок и ножны. Миг поколебавшись, натянула поверх рубахи ещё и куртку, ночи-то холодные. Кивнув замершим аки жертвы камень-взгляда бывшим соратникам, я поёжилась и, затаив дыхание, вошла в ночь, раздираемую сверкающими вспышками ядовито-зелёных молний. Бой шёл на окраине, около покосившейся церквушки. Судя по моим ощущениям, свора была средненькая, пять-шесть шавок. Будь на месте этого сумасшедшего хотя бы нормальная связка «охотник-гончая», они бы расправились с низшими за несколько секунд.

Но Кэс был один, у него не было гончей, а стихийный маг против бестелесных призраков — это прутик против доброго стального клинка.

Нет-нет, я совсем не дура, чтобы идти на верную смерть! Пойду-ка я через лес, дорога на Вольград всего в дне пути, если напрямик. Если этот охотник сумасшедший, чтобы в одиночку связаться с призрачной сворой, я ему не помощница! Надо ноги уносить, пока Кэс занят! Пока он, не дай Бог, не вспомнил, почему лицо девушки, затесавшейся среди звероловов, показалось ему странно знакомым… Пока…

Нет, я не собираюсь ему помогать! Я просто постою в сторонке, посмотрю, как псы его разорвут!

Нет, нет и нет! Я совершенно не хочу ему помогать!

А, чёрт с ним… и я с ним! Эти псы покусились на моего личного охотника! Если его убьют, взамен отправят кого-нибудь более удачливого. А это мне нужно?

Вот и я так думаю…

Я остановилась под прикрытием крылечка. Сражение шло всего в десятке метров от меня, рядом с колодцем. Я хмыкнула, вот уж место выбрал: он, что, думал святой водой их залить? Несмотря на то, что единобожие в Роси цвело и пахло как маков цвет, мало кто верил в Единого Всепрощающего по-настоящему. Какой там Бог, если под боком целая орда демонов? Где он, когда так нужен?! Я же верила… Нет, не в образ, созданный людьми, а в кого-то позабытого, но существующего. Однажды этот «кто-то» спас меня от участи, что хуже смерти — от безумия. Он (она? оно?) дал мне веру в чудо и в то, что любой грех можно смыть…

Дрался охотник красиво: ветер, может, и не самая подходящая стихия для воина, но против призраков единственно действенная. Пятерых маг уже развоплотил, но семеро оставшихся (всё-таки приуменьшила я количество) кинулись на него с утроенной яростью. Я сбросила мешок, сняла куртку, провела пальцем по серебряной кромке клинка и с сожалением отложила его в сторону — серебро фейри не ранит, только сталь, а носить с собой второе я, по понятным причинам, не хотела, да и не могла. Пока я медленно, но верно готовилась к великой битве за спасение моего врага, Кэс умудрился избавиться ещё от троих пёсиков, осталось четверо. Может быть, сам справится?

Едва я понадеялась на столь желанный исход, одна из шавок впилась в правую руку мага. Призрак — не призрак, а кусок плоти отхватил приличный. Маг пошатнулся, комкая почти законченное заклинание. Последний раз вспыхнул магический огонёк над его головой. Залязгали призрачные челюсти.

Медлить больше нельзя. Призрачные псы выглядят не слишком опасными, но беспомощные жертвы в их лапах протягивают, от силы, минуту. Выйдя из своего укрытия, я устремилась к поверженному магу, почти скрывшемуся под дымчатыми телами. Драться не хотелось, убить этих низших было бы скучно и совсем не интересно, да и впечатления на мага не произвело бы. Как хорошо, что вместе с новым телом я когда-то получила и знания. Пусть отрывочные, пусть почти бесполезные, но порой помогавшие в таких вот ситуациях…

Я была высшей, княгиней, хозяйкой. Я имела право приказывать и знала, как это делать… Знания истинного были отрывочны, но и их хватало:

— Ут, верренэ, ут![2] — пророкотал мой голос среди ночной тишины. — Ут!

Псы недоверчиво заворчали, даже их недоразум был способен понять, что стоящая перед ними человеческая девушка совсем не напоминает хозяйку, пахнет от неё не ночными ветрами и солнечным светом, а огнём и смертью.

— Ут! — Из костяшек пальцев с шорохом вылетели загнутые наружу крючки-когти, золотистые ободки вокруг зрачков мягко засветились, сквозь волосы пробились тонкие рожки-усики, позвоночник захрустел, и рубашка на спине затрещала, разрываемая костяным игольчатым гребнем. — Ут!

Псы заскулили, и, словно обычные дворовые шавки, на брюхе поползли ко мне. Я позволила себе поинтересоваться состоянием их несостоявшейся жертвы и удовлетворённо причмокнула. Красавец! Хорошо что личико не тронули, но вот руки ему подрали основательно, сомневаюсь, что он сможет шевелить пальцами. Жаль… Был маг, да вышел весь. Заклинания — это прежде всего жесты, а потом уже слова.

Псы, подвывая, ластились к ногам. Милые зверюшки, верные.

— Он даре![3] — приказала я, ухватив одну из псин за загривок, мои пальцы без труда справились с тем, чтобы ощутить материальность нематериального. Трое других монстров послушно затрусили к неприметной тропке, оглядываясь, но не бунтуя. Что ж, пусть теперь князья гадают, кто тут такой наглый, что посмел командовать их любимцами. Надеюсь, самоуправство мне снова сойдёт с рук, раньше проносило. Хотя… Я никогда ещё не рисковала приказывать низшим, которых не собиралась уничтожать. Да и не всегда это срабатывало. Ладно, сейчас не время и не место об этом волноваться.

— Эй, охотник, ты там жив? Мне священнику стукнуть в двери, исповедаться не желаешь?

Ответом мне было презрительное молчание.

Не отпуская холодный скользкий загривок, я подошла ближе и остановилась над израненным магом. Он попытался отвернуться, но лишь застонал, не в силах сдвинуться ни на миллиметр. Качественно его погрызли…

— Мне передали, ты искал встречи, — улыбнулась я. — Что ж, можешь начинать. Я принимаю вызов. Надеюсь, твои потуги на храбрость не были бахвальством?

— Добивай, отродье, чего ждёшь! — прохрипел в ответ этот мальчишка. — Или ты храбрая только на словах, а как доходит до дела, прячешься за спины своих шавок?!

Храбрый. Храбрый, но глупый. Других в охотники не берут.

Я опустилась на корточки, разглядывая своего преследователя. Ничуть не изменился за эти годы, словно и не было этих четырёх лет бега, когда предавали даже враги. Эх, Кэссар… Ветерок… Почему ты, ну почему именно ты?! Из тысяч охотников в погоню за мной отправили именно тебя, не дав даже гончей, и это после того, как я за месяц уничтожила семерых посланных вдогонку магов-одиночек и пять связок «охотник-гончая». Или вычислили-таки, почувствовали, что если у кого и есть шанс выжить при встрече со мной, то только у тебя?

— Кэс, а почему у тебя нет девушки?

— Да вот, жду, пока ты заневестишься, малявка!

— Не правда, я не малявка!

— Да что ты говоришь!

Я колебалась. То прошлое, что заставляло меня хотеть помочь магу, это прошлое человека. Это прошлое насквозь пропитано ложью. Может, стоит уйти? Обрубить последнее, что связывает меня с людьми?

— Зачем ты искал меня, человек? — сам собой сорвался с губ вопрос.

— Ты подохнешь, мразь, — выплюнул вместе с чёрным кровяным сгустком маг. — Пусть не я, но тебя убьют!

Я согласно кивнула. Все мы относительно смертны, даже мнящие себя бессмертными высшие фейри, и я не обольщаюсь, что мне позволят в тепле и довольстве проскрипеть отмерянную мне судьбою вечность. Однако… если умирать, то хоть не от руки какого-то постороннего.

— Что ж, охотник, ты мне нравишься. Ты глупый охотник, но от тебя интересно бегать. — Я погладила пса. Рассудив, что маг опасности не представляет, я отправила фейри к оставшимся рядом с крыльцом вещам. Народ в деревеньках ушлый, моргнуть не успеешь, как последние портянки стянут, и не поморщатся, что у богопротивного чудовища. — Псов послала не я, и мне не хочется так быстро заканчивать нашу с тобой игру. Я дам тебе шанс выжить и даже подлечу. Взамен пообещай, что однажды настигнешь меня, и мы сразимся. Пообещай, что придёшь один, и это будет честная битва: никаких кругов силы, гончих и сетей.

Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, в которых плескались ненависть и презрение пополам с удивлением. Кажется, Кэс впервые встретил сумасшедшего фейри. Интересно, это странное чувство юмора мне от предков по наследству досталось или было подцеплено у людей?

— Ты согласен? — уже настойчивей повторила вопрос я. — Отвечай быстрей, ещё пять минут — и твои руки не смогут спасти даже целители Академии.

Он колебался, да и кто бы на его месте сразу согласился? Фейри не знали жалости, даже гончие, прирученные фейри, жили под подавляющим волю заклятьем, иначе бы сожрали своих напарников в момент. А тут — известный своей жестокостью монстр… оказывается разумным. Я, что, не упоминала, что на землях людей уникальна и неповторима?! Скорее всего, я единственный фейри, наделённый разумом по эту сторону Врат. Поэтому меня так долго и ловят… Охотники до этого момента не подозревали, что я могу прятаться под маской человека.

— Так ты согласен?

— Да…

Я удовлетворённо кивнула, будто и не ожидала другого ответа, но сосущее внутри волнение отпустило.

— Жди меня здесь, никуда не уходи, — выдавила я из себя и пошла к сумкам, стараясь не торопиться. Совсем не надо магу знать, что мерзкий фейри хочет его смерти много меньше, чем может показаться…

Мы представляли собой странное зрелище: тонкая, словно тростинка, девушка, согнувшаяся в три погибели и тащащая на спине мужчину, раза в два крупнее её самой. Позади бежала призрачная, светящаяся ядовито-зелёным собака, несущая в зубах мешок и куртку. Между её лап, под брюхом, болтался клинок в ножнах.

Ноги Кэса волочились по земле, он тихо постанывал сквозь забытье. Ради такого случая, я даже втянула хребтовые шипы, хотя когда-то, после долгих раздумий, пришла к заключению, что они как раз и нужны для перетаскивания на спине всяких нужных вещей, типа раненых и трупов, как колючки у ежа. В этот раз от того, чтобы «наколоть» ношу на иглы, пришлось отказаться… Хотя искус был велик. Из-за этого идиота я порвала новую рубашку, рассталась с заработком, напросилась на неприятности с князьями, присвоив собачку, да ещё и спина болеть будет с неделю!

Нет, он мне заплатит за всё. Вот догонит меня, отдаст долг сторицей!

Угу… а потом догонит и ещё раз даст… сталью по шее…

Явление меня любимой честному люду произошло в спокойной, можно сказать, дружественной обстановке. Направила я свои стопы всё в ту же таверну, только сейчас обратив внимание на её название: «Последнее Пристанище». Что ж, тем лучше… Жизнеутверждающе звучит, как раз соответствует моменту.

Пинком распахнув дверь, я обвела взглядом разом притихший зал, как раз до этого обсуждавший, куда всё-таки я направилась — убивать охотника или драпать от него куда подальше. Тишина, однако, длилась недолго. Увидев мою ношу, половина присутствующих разразилась сдавленными проклятьями, а вторая — довольными смешками. Монеты кочевали из ладони в ладонь…

Я обалдело потрясла головой. А где визг? Где крики? Они совсем ополоумели: не обращать внимания на фейри, пусть и такого симпатичного и нестрашного?! Им бы разбегаться и прятаться по домам, а они, похоже, всю деревню созвали сюда, народа за эти полчаса стало раза в два больше.

Нет, мир, определённо, сошёл с ума!

Пёс заворчал, ему совсем не нравилось, что хозяйка притащила себя и его в место, где столько людей. Я шикнула на него, и фейри успокоился. Высмотрев свободный стол, я направилась к нему и свалила туда тело охотника. Отступив на шаг, я критически осмотрела дело рук своих. Подумав, стянула с Кэса плащ, под которым обнаружилась застиранная, когда-то бывшая чёрной рубаха, тонкие полотняные брюки и кожаные сапоги, доходившие до середины бёдер. В таком костюме и по лесу, и по болотам легко пройдёшь, и в схватке движения ничем не стеснены. Грудь крест-накрест обхватывали ременные перевязи ножен. Из ворота выбился мешочек с какой-то травяной смесью, от её запаха у меня засвербело в носу. Разозлившись, я содрала эту гадость и закинула куда-то в угол.

— Рей, может, тебе соли принести? — раздался внезапно насмешливый голос Виттора. — Или ты его так, без приправ?

Я закашлялась. Может, этот шутник мне сейчас ещё предложит его разделать и поджарить?!

— Если ты сейчас же не заткнёшь своё зловонное отверстие, откуда сыплются лишь глупости, человечишка, я предпочту этому полутрупу кого-нибудь поупитанней!

Нет, всё же отсутствие клыков порой так мешает! Ну не принимают всерьёз фейри с обычными зубками! Всё же странно, даже крестьяне, коим сегодня не повезло оказаться в таверне, не спешили уходить. Взгляды на меня бросали настороженные, заинтересованные, но не испуганные.

— Тебе помочь? — Нека встал со своего места и подошёл к импровизированному лекарскому столу. Рассмотрев мечущегося охотника, он присвистнул. — Да… неплохо его песики подрали… Если не поторопимся, он останется без рук. Или…

Он внимательно смерил меня взглядом. Когти я уже втянула, щупы спрятались в растрёпанных волосах, лишь мягко светящиеся глаза да разодранная рубашка выдавали, что я совсем не так безобидна, как хочу казаться.

— Или что?

— Да я вот не пойму, чего ты его притащила? В то, что ты бросишь нас тут на растерзание псам, я не верил, сразу понял, куда побежала, но охотника зачем спасла-то? Он же по твою душу пришёл!

Я усмехнулась. Да, охотников не любят. Оставь я сейчас Кэса на милость богобоязненных крестьян, никто бы и не подумал ему помочь.

— Надо, Нека, так надо. У тебя ещё та мазь, от нагноений, осталась?

Он кивнул и без лишних вопросов пошёл к сваленным в углу мешкам. Минуту покопавшись, он вернулся с источающей цветочный аромат баночкой и протянул искомую мазь мне.

— Может, его наверх перенести? — тихо спросил затесавшийся в толпе хозяин. — Там комнаты есть, всё удобней будет, чем тут.

— Пожалуй, стоит, но сначала обработаем раны. — Я покачала головой. — Не беспокойтесь, я заплачу за этот переполох.

— Да нет, что вы! — Трактирщик замахал руками. — Вы не стесняйтесь, не будь вас, псы бы полдеревни опустошили. Если что ещё надо — только скажите.

— У вас мага или лекарки нет поблизости?

— Нет. — Он виновато покачал головой. — Тут уже месяц неспокойно, даже священник решил, что своя шкура дороже чужих душ.

— А охотники как же?

— А что охотники? Не могут же они в каждой деревне отряды оставлять…

Остальные звероловы, да и многие посетители, сгрудились вокруг нас. Виттор стянул с Кэса рубаху и зацокал, рассмотрев сетку шрамов, покрывающую грудь охотника. Нека сосредоточенно промывал раны. Всё оказалось даже хуже, чем я думала — призрачные клыки добрались до связок, кости были раздроблены в пяти местах, а о тех обрубках, что когда-то были пальцами, не хотелось даже думать. Поторопилась я с обещаниями: спасти ему руки, может быть, и сумеем, но будут ли они работать, сможет ли он шевелить пальцами? Кто-то сунул мне плотную льняную полосу. Я кивком поблагодарила хозяина и внезапно поняла, что совсем позабыла о своём новом домашнем животном. Растолкав сгрудившихся людей, я свистнула. Пес вылез из-под одного из столов и склонил голову набок, окинув меня оценивающим взглядом. Мои вещи валялись между его лап.

— Аррен![4]

Успокоившись насчёт пёсика, теперь он с места не сдвинется, я вернулась к пациенту. Люди уже промыли его раны, обнаружив попутно ещё пару — на ногах. Кожа защитила его от серьёзных повреждений, но пара клыков таки прокусило сапоги.

— Ну как? — я посмотрела на Неку. — Справится?

Зверолов покачал головой:

— Нет, не думаю. Сами раны он бы затянул за пару дней, за неделю и пальцы бы отросли, регенерирующие заклятья уже начали действовать, охотники они живучие, но клыки псов ядовиты, гниль в кровь попала.

— Чёрт! — Я со всей силы ударила по столешнице. Народ отшатнулся, но ничего не произошло. Вот и ещё один миф я развеяла — нет у фейри сверхъестественной силушки, по крайней мере, у таких, как я.

— А вытянуть яд никак нельзя? — я ухватила Неку за плечо. Тот сочувственно покачал головой. — Чёрт, ну неужели ничего нельзя сделать?!

— Рейка, давай-ка отойдём. — Нека покосился на остальных. — Может, я и подскажу чего.

Раздав звероловам указания, я пошла к дверям, где меня уже дожидался Нека.

— К чему такие тайны? — бросила я. Мы вышли на крыльцо, холодный ветер заставил меня поёжиться. Июньские ночи обманчивы…

— Скажи, — он лукаво улыбнулся, — ты, что, совсем не удивилась тёплой встрече? Тебя не смутило, что крестьяне вместо того, чтоб поднять тебя на оглобли, встретили как родную?

Я пожала плечами. Кто их, людей, знает. Последнее время меня уже ничем не удивишь, говорю же — мир сошёл с ума. Эту мысль я и озвучила.

— Я был охотником, Рей. Я с самого начала знал кто ты, но не боялся.

— Знал?!

— Конечно. Я ещё помню времена, когда царил мир. Я помню последний визит князя в Академию. Не знаю, что княгине потребовалось в мире людей, но ты — высшая фейри, разумная, не одержимая жаждой убийств смертных. Мне стало интересно, поэтому я решил подождать и понаблюдать. Я хорошо тебя изучил, ты не похожа на тех монстров, что нападают на любое живое существо. Это я и объяснил честному народу, когда ты столь опрометчиво подвела себя под оглобли. Люди они глупые, но справедливые…

— Спасибо, конечно… — я вновь поёжилась, — но что тебе-то с этого? На какую благодарность рассчитываешь?

— Эх, Рей, привыкла ты о людях худшее думать! Лучше скажи вот, с чего ты охотника приволокла? Я уже спрашивал, но ответа так и не дождался. Кто он тебе — сват, брат? С чего это ты его выходить решила?

— Это тебя не касается, Нека! — рыкнула я.

— Ответь на этот вопрос, Княгиня, и я скажу тебе, как его вылечить.

— Зачем тебе?

— Любопытство. Мы, люди, всегда пытаемся понять и разложить по полочкам всё странное. А что может быть необычней фейри, который трясётся за жизнь своего убийцы?

Я задумалась. Как же ему объяснить то, что я сама не до конца понимаю?

— Он мой враг. Четыре года мы с этим охотником играем в догонялки, — неохотно призналась я. — Привыкла я к нему. Зло он, конечно, но зло привычное, которого мне будет не хватать. Моя жизнь — сплошные перемены, лишь он придаёт ей какую-то стабильность. Однажды мы встретимся, и один из нас этого не переживёт, я свыклась с этой мыслью. Он враг, но враг, достойный того, чтобы скрестить с ним оружие. Тебя устроит такой ответ?

Нека задумчиво пощипывал редкую бородёнку, глядя куда-то мне за спину. Ветер трепал его волосы и бросал мне в лицо мои. Рассветная дымка ползла по остывшей за ночь земле. Где-то за околицей грозно ухала ночная птица.

— И всё? — спросил он.

— И всё. — Я приподняла бровь. — Как ты сам сказал, я — княгиня. Я привыкла исполнять свои прихоти. Сегодня мне взбрело в голову продолжить игру с охотником, возможно, завтра я спущу на него слуг.

— Жаль… — он покачал головой, словно кукольный болванчик. — Значит, мальчишка обречён. Этой причины недостаточно…

— Недостаточно? — насторожилась я. — Недостаточно для чего?

— Я не могу утверждать точно, но, думаю, тебе бы укус низшего не повредил, так? — Он дождался согласного кивка. — Следовательно, в твоей крови есть блокирующее яд вещество…

Я сплюнула, злясь на свою недогадливость. Ведь я знала, что яд фейри на меня не действует, по опыту знала…

— И сколько крови надо? Его напоить или полить на рану?

— Ты действительно…

— Да! — оборвала я уже готовый сорваться с губ бывшего охотника вопрос. — Так как?

— Если бы яд не распространился по всему телу, хватило бы пары капель на рану, но в нашем случае придётся его напоить. Ты точно хочешь этого?

— Я не хочу, ты прав, меня в дрожь бросает от перспективы подставлять горло охотнику… Но есть такое слово — надо, — проворчала я, шагая к двери.

Нека усмехнулся. Кажется, он понял, что причины спасать молодого охотника у меня какие угодно, но только не те, что я назвала… Личные у меня причины… Даже чересчур личные…

В зале царило оживление. Народ разбрёлся по своим столам и азартно заключал пари — выживет, не выживет. Виттор остался с Кэсом, отирая ему пот со лба и удерживая, когда он начинал метаться. Я сразу же приковала все взгляды. Что ж…

— Его можно привести в чувство? — хмуро вопросила я в пустоту, стараясь не смотреть на позеленевшее лицо охотника.

— Ну, можно попробовать… — неуверенно потянул в ответ Виттор. — Только зачем?

— Допросить хочу! — скорчила я зверскую рожу. Нека усмехнулся.

— Влей ему пару капель нашей настойки, — бросил он стрелку, — только не переборщи.

Виттор зашуршал в общей поклаже, в поисках того самого заветного эликсира. Не знаю и не хочу знать, что входило в его состав, но на ноги он ставил мгновенно…

Разжав зубы охотника, Виттор уронил пару капель в горло Кэса. Секунд пять таверна безмолвствовала. Крестьяне давно решили ничему не удивляться и, похоже, относились к происходящему, как к спектаклю бродячей труппы. Хозяин, так едва слезами от счастья не обливался, будет теперь что рассказывать проезжим, будет чем похвастаться. Ну кто бы ещё мог сказать, что в его заведении побывали дикие фейри, да ещё вместе с охотником, и после этого здание устояло, а гости остались относительно целы и живы?

Я уже хотела начать волноваться, но, вдруг, Кэс закашлялся и резко сел. Он обвёл затуманенным болью взглядом людей и остановил его на мне. Я уже успела выставить на обозрение усики и гребень, правда когти выпускать не решилась.

— Ты родился в рубашке, парень, — хлопнул его по плечу Нека. Охотник заскрипел зубами, видно решив, что представшая перед ним картина — предсмертный бред.

— Это ещё что, — угадала я его мысли, — сейчас вообще постельная сцена по сценарию…

Я рванула ворот, раздирая новёхонькую рубашку почти по пояса. Припомню я ему, как есть припомню! Охотник смотрел на меня так, будто видел неизвестного науке зверя. Реакция остальных варьировалась от восхищённого присвиста до подбадриваний.

Я шагнула к удерживаемому моими помощниками охотнику и покачала головой.

— Не получится, Нека. Он скорее сдохнет, чем рискнёт прикоснуться ко мне.

— Вы о чём? — простонал Кэс.

— А кто его будет спрашивать? — философски развёл руками тот, на миг выпустив плечо «жертвы». — Ты, как, сама резанёшь, или помочь?

Сама?! Меня аж передёрнуло от мысли, что придётся взять в руки оружие из стали. Нет, я его могу спокойно подержать в руках, но вот поцарапать ей себя… Бр-р-р…

— А серебром никак? — заискивающе спросила я у него, стараясь подпустить в голос жалобных ноток.

— Ещё деревом скажи! Так как, сама?

— Нет уж! — Я обернулась к остальным звероловам. — Бран, не поможешь?

— А чего надо? — не признанный публикой бард встал со скамейки и присоединился к нашей живописной компании.

Я молча откинула волосы с шеи и склонила голову набок.

— Эй, может, с него и запястья хватит? — озабочено остановил меня Нека.

— Угу. А потом мне как прикажешь в путь отправляться. Шеей мне не сражаться! — процедила я, ничуть не изменив положения.

Бран сплюнул и вытащил из-за голенища кинжал. По спине побежал липкий холодок страха. Охотник наблюдал за всеми этими приготовлениями то ли с ужасом, то ли с непониманием.

Мы, фейри, не просто не любим стали, мы её ненавидим.

Это как огонь, сжигающий тебя заживо.

Это сотни маленьких смертей и бесконечность в боли и страхе.

Это животный ужас, скручивающий внутренности в тугие узлы.

Я испытала это лишь однажды и могла поклясться, что следующий раз будет последним, после него я умру. Не довелось сдержать клятву…

Я пошатнулась и непроизвольно выругалась. Дьявол! И это я тоже ему припомню! Чувствую, что скоро роли поменяются местами, гоняться буду уже я за ним.

Стараясь не потерять сознание от скрутившей тело боли, я вскарабкалась на стол и уселась на ноги охотника, прижавшись к его голой груди. Виттор едва не выпустил его плечо:

— Эй, Рейка, ты, что, серьёзно собралась с ним…

Нека цыкнул на него. В зале в который раз за этот день, повисла тишина, только пёс поскуливал-подвывал, не понимая, что такое творит его новая хозяйка. В его крошечный недоразум закралась предательская мысль: а всё ли в порядке с её сиятельной головой?

— Пей! — Я ухватила его за волосы и дернула, заставляя наклониться к моей шее. Со стороны это казалось невероятно откровенной сценой, но «изнутри» выглядело намного хуже. Кэса трясло, он балансировал на грани беспамятства. Меня колотило. Золотая кровь тоненькой струйкой стекала по шее, и мы оба были перепачканы ею. Непозволительная растрата драгоценной жидкости, но заставить этого идиота сделать хоть глоток было сложней, чем я себе представляла. — Пей, идиот, иначе мы оба сейчас сдохнем. Мне кажется, или ты предпочёл бы забрать мою жизнь собственными руками?!

Я вновь дёрнула его волосы, заставляя поднять взгляд. Наши глаза встретились.

— Пей, и ты выживешь. Пей, и однажды ты догонишь меня…

Он ненавидел меня. Он презирал меня.

Припав губами к моей шее, он жадно глотнул, и тут же силы его оставили. Зажимая ладонью рану, я скатилась на пол. Нека кинулся ко мне с так и не понадобившимися охотнику бинтами. Хотя, нет, сейчас самое время замотать ему руки. Моя кровь не универсальное лекарство, мазь надо положить.

— Виттор, — я отпихнула Неку, — забинтуй ему руки, а то с этого идиота станется ещё какую заразу подцепить. У меня крови не бочка, второй раз я ею делиться не намерена!

Стрелок кивнул, всё ещё пребывая в состоянии блаженного удивления, я же вырвала у Неки самодельный бинт и перетянула шею. Раны на мне заживают быстро, но вот потеря крови — это серьёзно.

— Вы как? — Хозяин наклонился надо мной. — Может, вам поесть чего приготовить? Людям помогает…

Я отмахнулась от услужливого человека. Нет времени есть, теперь, когда жизнь Кэса вне опасности, пора начинать нашу игру. Будем считать, что взамен крови он дал мне фору. Всё справедливо.

— Виттор, как закончишь, перетащите его в комнату, хозяин обещал дать. Побудьте с ним, пока не очнётся. — Я с кряхтением перевела себя в вертикальное положение. Комната качалась, перед глазами все плыло.

— А ты? — Бран зажал гитару между коленей и упёрся подбородком в гриф. — Ты куда?

— Куда-нибудь. Не предлагаешь же ты мне остаться? Охотник он пока тихий и безопасный, а как очнётся, начнёт сталью направо-налево махать.

— Да он лица твоего и не рассмотрел, — махнул рукой тот. — Спрячешь когти, и пусть ищет тебя.

Я покачала головой. Лица он, может, и не рассмотрел, да и изменяется оно при трансформации, но что я молодая девушка, понял, а таких в деревне немного.

Пёс ткнулся носом мне в ладонь. Он заскулил и просительно завилял хвостом. Ну чего ещё?! Я перевела взгляд на свою руку. Вот оно что, ладонь была покрыта не засохшей ещё золотой смолянистой жидкостью. Кажется, сегодня на меня есть спрос…

— Кер[5].

Я вздохнула и протянула фейри ладонь. В конце концов, всё равно смывать, не буду же я ходить как ожившая золотая статуя. Пёс недоверчиво рыкнул и лизнул мне пальцы. Миг — и его глаза вспыхнули, но тут же вновь погасли. Это изменение было так мимолётно, что я списала его на усталость и зрительные галлюцинации. Зря…

Рубашка восстановлению не подлежала. Я задумчиво осмотрела себя и вновь вздохнула. Кто-то кашлянул. Я повернулась и уткнулась носом в грудь одного из деревенских.

— Ну… это… — он покраснел. — Я портной тутошний… Вот… Это вам… для жинки шил, но ради такого не жалко… Как увидел, во что ваша-то превратилась, так домой сбегал…

Он протянул мне золотистую нарядную рубаху. Я недоверчиво взяла подношение.

— Берите… — Он заметил мою нерешительность. — Нам Нека рассказал, что вы им всем не раз жизни спасали там, в лесу, а сегодня и наши… Знаю, охотники толкуют, что вы все монстры… — Портной покраснел, поняв, что ляпнул лишнее. Кто её знает, эту фейри. Может, сейчас возьмёт и оскорбится за родичей. — … Но мы-то тут давно живём. Ваши, они, конечно, нападают, но порой пробегутся по улицам да и уйдут. Вы это… берите…

Он окончательно смутился. Решив, что новая рубашка мне не повредит, я рассудила, что взамен могу отблагодарить не только его, а всю деревню. Люди заслужили это.

Под прикрытием могучей спины кузнеца я стащила с себя старую рубаху и натянула новую. Как по мне сшита! Скомкав тряпку, в которую превратилась нарядная одёжка, я сунула её портному.

— Вот, возьмите. Разрежьте на лоскуты и раздайте всем. Пусть вошьют в одежу. — Он непонимающе переводил взгляд с подарка на меня и обратно. Видя его растерянность, я пояснила: — На ней осталась моя кровь, почуяв её, низшие растеряются и дадут вам время сбежать. Запутает их запах ненадолго, но, всё же, лишний шанс это вам даст.

Благодарностям селян, может, и не было бы предела, но, каюсь, я не стала их слушать. Люди отнеслись ко мне с теплом, я ответила им тем же. Поступай так, как поступили с тобой, и всего-то. Дверь за мной захлопнулась, я снова была одна. Только умирающая ночь вокруг…

Хотя… пёс трусил рядом. Свободный от поклажи, он казался почти прозрачным, миражом, сотканным из утреннего тумана.

Я больше не была одна.

— Хей, Рей! — Нека догнал меня уже на околице деревни. — Возьми.

Он протянул мне тяжело звякнувший мешочек.

— Не надо…

— Возьми-возьми! Не строй тут из себя барыню. Это твоя доля за шкуры!

Не удержавшись, я обняла зверолова.

— Спасибо…

Он знал, что благодарю я совсем не за деньги… а за то, что на эту ночь он исполнил мою мечту, за то, что сегодня враги были друзьями.

— Что сказать мальчику? Он ведь спросит, куда ты пошла. Деревенские обещали молчать, я им объяснил…

— Скажи, что я иду к Вольграду.

— А на самом деле?

— Туда и иду. — Я усмехнулась и ухватила заволновавшегося пса за загривок. — Скажи ему правду, только не называй моего имени. Если спросит, почему меня не боялись, не отвечай. Пусть сам думает и сам судит.

— В странные игры ты играешь, Княгиня…

— Нека, я княгиня лишь по рождению. Я чужая — и среди людей, и среди фейри. Я не хочу воевать, ни на одной стороне. Ни за людей, ни за фейри. Выбрав этот путь, я знала, на что иду…

Он смотрел на меня с жалостью…

— Не знаю, как ты оказалась здесь, среди людей, Княгиня. Не знаю, зачем и куда ты идёшь. Однажды мы встретимся вновь, и я сделаю для тебя что угодно…

— Почему, Нека?

— Потому, что я оракул… по крайней мере, был им когда-то. Я вижу будущее и вижу, что твоя дорога ведёт туда, где льётся кровь и звенят, скрестившись, серебро и сталь. Я вижу, как осень меняет всё и всех… Я вижу, как полыхают в холодной ночи осенние костры.

Я постаралась запомнить слова мага, который предпочёл убивать животных, а не фейри. Оракулы часто ошибались, но что-то подсказывало мне: в этот раз стоит прислушаться к пророчеству.

Я шла, не оглядываясь, а он стоял на краю деревни и смотрел мне вслед. Нека не прощался, он верил, что мы встретимся, и я заразилась этой его верой.

Лето вступало в свои права, но перед моими глазами кружили листья. Я знала, что скоро он придёт — листопад — и принёсёт с собой перемены. Скоро загорятся осенние костры.

Кэссар открыл глаза и тут же стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу стон-всхлип. То, чего он боялся больше всего, не произошло — без рук он не остался. Однако боль, рвущая плоть на агонизирующие ошмётки, заставила закрасться подлой мыслишке: лучше было бы остаться калекой, чем терпеть это.

— Очнулся, малец? — Седовласый, но не старый ещё мужчина склонился над Кэсом и пощупал его лоб. Его лицо показалось молодому магу странно знакомым, будто он уже видел его когда-то. — Говорил же, тебе повезло в рубашке родиться. Кабы не прихоть княгини, сдох бы.

Кэс всё же застонал, значит, это был не сон, не предсмертный бред. Он действительно пил эту… мерзость.

— Где она? — Слова застревали в пересохшем горле и срывались с губ хриплым карканьем ворона.

— Ушла. — Зверолов поджал губы. — Бросил бы ты это дело, не по зубам тебе княгиня. Гончую из неё не сделаешь, не станет она, повелительница фейри, служить человеку, а убить себя она не позволит.

Охотник словно бы и не слушал:

— Куда она пошла? В какую сторону?!

— Она просила не лгать тебе. — Нека покачал головой и пошёл к дверям. — Она пошла по дороге на Вольград.

— Спасибо.

— Не за что, будь моя воля, тебя бы бросили умирать. — Нека хлопнул за собой дверью. Кэс откинулся на подушку и поднёс запястье к глазам, рассматривая затянувшиеся уже почти раны. Вколоченные на уровне рефлексов заклинания действовали. Сутки-двое, и на память останутся лишь тонкие ниточки шрамов. Тогда он отправится в путь, уже точно зная, что ищет не невидимку и не хамелеона, как считал раньше… Он ищет человеческую девушку, под маской которой скрывается кровожадный монстр, разумный монстр. Не важно, что лица её он так и не рассмотрел, главное, что ей больше не удастся скрыться. Он догонит её и убьёт или умрёт, пытаясь это сделать.

Охотник закрыл глаза. В памяти вставали картины разрушенной деревни. Все погибли… Все, кого он любил, погибли в то утро. Четыре года гнался он за сделавшим это фейри. Охотники так и не смогли определить, к какому виду относился беглец, ни один из известных им фейри не способен был учинить такую бойню. Наконец, Кэс узнал, кто это был. Княгиня…

Высшие фейри никогда не высовывали носа за Врата, предпочитая гнать на людей легионы своих тварей. И вот, одна из них четыре года назад появилась в землях людей. Зачем? Зачем ей это было надо?

Не важно. Главное, что когда охотники почувствовали присутствие фейри-одиночки, один из молодых магов взял Рог, он хотел с его помощью подманить фейри, пленить его и привезти в Академию, где маги разума наложили бы на него заклятья и сделали слугой, ищейкой людей, прирученной гончей.

Княгиня не поддалась зову, не пришла в расставленные сети, вместо этого она вырезала всю деревню, в которой её застиг охотник.

Эта деревня называлась Серебряный Ручей, там родился Кэс. Вся его семья, все друзья погибли от рук княгини. Она кромсала и рвала людей, словно тряпичных кукол. Пришлось хоронить всех в общей могиле…

Там, на пепелище родного дома, Кэс поклялся, что убьёт фейри, сделавшего это. Он дал клятву родителям, невесте, братьям и сестре, что отомстит за их гибель.

Четыре года он жил лишь преследованием, и вот, наконец, настиг жертву, а она оказалась столь глупа, чтобы принять предложенные правила игры.

Кэс не понимал только одного…

Зачем фейри спасла его?! Почему она отозвала псов, как решилась поделиться собственной кровью?! И уж совсем странно было то, что она не тронула людей, а люди её. Когда она «кормила» его, он успел заметить, что в глазах окружавших их крестьян и охотников не было ни страха, ни ненависти…

И как это всё понимать?! Бред какой-то…

— Ты уверен, что мы поступаем правильно, Нека?

— Да, Бран, она идёт верной дорогой, не будем мешать.

— Но, если это действительно она, нужно было рассказать ей, объяснить! — вмешался в разговор Виттор.

— Это она. — Нека недовольно махнул рукой. — Неужели ты думаешь, что в человеческих землях есть ещё одна княгиня-подкидыш?! Ты совсем потерял чутьё, Виттор Стрелок.

— Так почему же ты ничего не рассказал ей! Почему отпустил одну, Нека Оракул?!

— Потому, что увидел кусочек её судьбы. Ей нужна будет помощь, но не сейчас. Мы придём к ней, когда она вспомнит себя, вспомнит мир, где фейри были разумны.

— Сколько жизней заберут фейри за это время? Об этом ты подумал?

— Помолчал бы, Бран Бард, и без тебя тошно! Чем трепать мне душу, лучше бы спел. Тошно мне. Как подумаю, что мы с этой девочкой сделали… как представлю, что мы ещё сделаем…

— Отчего ж не спеть? — неожиданно покладисто ответил ему бард. — Спою…

Путь свой мы выбираем сами И к достижению идем. Но кто подскажет, что потом: Свет аль только тьму восславим? Не так просты и свет, и тень: И разны, и всегда едины. Творенья свет неповторимый Рождает ночь, что ищет день! И стоит ли искать так рьяно Тот свет, что в ближнем есть любом, И страсть оставив на потом, Принять и тьму, и свет во здраво. И ровно не делить весь мир, Ведь света нет без мягкой тени, Не уподобиться стремленью Кромсать тьмы нежное сукно. Ведь зло не в тьме, а в черствых душах, С годами видится оно. Борьбы достойно лишь одно, Преданья старины послушай. Любовь растить, объединять И свет, и Тьму во славу Бога И верить, пусть трудна дорога, Но быть Спасителю подстать.[6]

Первоначальный план, пройти на вольградский путь напрямик, пришлось отвергнуть. Путешествовать по оживленной дороге вместе с фейри при свете дня не рекомендуется. Я знала, что взять пса с собой не смогу, но и расстаться с ним почему-то не получалось. Я как-то свыклась уже с мыслью, что начала новую жизнь и больше не буду одна.

Вспомнив карту, я успокоила себя тем, что вольградский путь здесь делает большой крюк, огибая Вьюжные леса, и если пойти через них, по заброшенным дорогам, я сэкономлю три дня. Решено, пойду к Кострякам, городу-крепости, стоящему на самой границе лесов, а оттуда уж буду придерживаться человеческой дороги. С пёсиком за это время что-нибудь решу. Интересно, а невидимым он стать не может? Как бы выяснить?

На ночлег мы остановились под открытым небом. Разложив небольшой костёр, я проинспектировала припасы. Похоже, хозяин таверны тайком сунул мне «на дорожку». По крайней мере, не помню, чтобы у меня с собой было столько припасов. Готовить было лень, а лень родилась вперёд меня. Вытащив из мешка скатанное одеяло, я расстелила его около кострища. Ужин мне заменил ломоть душистого хлеба и фляжка с цветочным вином. Запоздало я поняла, что понятия не имею, чем кормить моего не в меру хищного спутника, не звероловов же отлавливать…

Фейри лежал чуть в стороне, уронив голову между лап и внимательно отслеживая каждое моё движение.

— И чем тебя кормить? — вздохнула я. — Да ладно, молчи, сама знаю… Только вот человечиной тут на мили вокруг не пахнет. Придётся тебе поголодать.

— С вашего позволения, Княгиня, я бы не отказался от любого другого мяса, а человечиной я не питаюсь, есть разумных существ некультурно, вам ли этого не знать…

Стоп… Кто это сказал?!

Я закрыла глаза и потрясла головой. Этого не может быть. Это просто слуховые галлюцинации! Низшие неразумны! Они не могут разговаривать… на росском!

— Княгиня? — неуверенно продолжил всё тот же голос. — Княгиня, что с Вами?

— Со мной? — Я обречено открыла глаза, лишь чтобы увидеть усевшегося передо мною пса, склонившего голову на бок и пытливо меня разглядывающего. — У меня слуховые галлюцинации, мне кажется, что фейри разговаривает.

— А почему я не должен разговаривать, Княгиня? — удивлённо спросил тот и почесал ухо задней лапой. — Конечно, если вы прикажете, я замолчу, ведь я позволил себе проявить неуважение и начать беседу первым лишь в силу растерянности. Стыдно признаться, но я не понимаю, как оказался в смертных землях. Возможно, вы снизойдёте до объяснений?

Нет, я точно сплю. Он!? Просит!? Меня!? Объяснить!? Что он тут делает!?

— Ну, что именно вы забыли на границе, я не скажу, — ехидно ухмыльнулась я, — но когда я тебя встретила, ты как раз доедал одну из рук одного моего знакомого мага.

Пёс зло взвыл.

— Ваши шутки не смешны, Княгиня! — сердито выплюнул он. — Чтобы я, вожак осенней своры, напал на кого-то?! Даже прикажи мне Егерь, я бы никогда не напал на человека, это недопустимо!

— Да что ты говоришь?! — удивление смыло волной злости. — Ты мне ещё скажи, что последние восемнадцать лет фейри не воюют с людьми! Сказочник!

— Воюют? Фейри? С людьми? Но как же… как это? Как такое может быть…? Ещё вчера… я могу поклясться, что ещё вчера… — Он окончательно растерялся. — Княгиня…, я не понимаю, о чём вы говорите. Это какой-то кошмар! Я точно помню, что вчера никакой войны не было. Недоразумение — да, люди сожгли сына Егеря, Лиса, приняв его за колдуна. Но это… это было вчера, а позавчера царил мир!

Он взмахнул лапой, оставив в воздухе светящийся след. Словно только что заметив свою прозрачность, он поднёс лапу к морде, впустил и выпустил когти и замотал головой.

— Бред! Почему я в этой форме? Егерь уже века не призывал нас к сражениям! Я не имею права избавляться от плоти в смертных землях! — Он вскочил на лапы, и по призрачному телу пробежала судорога. Сначала материализовались клыки, сияние медленно гасло, уступая место рыжей короткой шерсти. Минута — и передо мной стояла вполне материальная псина — поджарая, короткошёрстная, с лохматым хвостом, пышным загривком и умными золотистыми глазами.

— Скажи, а ты уверен, что не помнишь войны? — недоверчиво переспросила я. — Ты точно знаешь, что никогда не нападал на людей?

Пёс даже не удостоил меня ответом. Нашла какие глупости спрашивать!

— Что ты помнишь? — спросила я уже вполне мирно. Я отложила еду в сторону и подтянула колени к груди. Отблески пламени танцевали на шкуре фейри, позолотив короткую шерсть. Раньше я считала всех низших фейри монстрами, чудовищами, но сейчас я искренне любовалась псом.

— Я помню… — Он задумался. — Я помню, что Егерь собрал нас. Он поднёс Рог к губам и…

Он озадаченно потёр лапой лоб, совсем как человек.

— И?

— …и… ничего… Потом я очнулся рядом с вами, я лизал вам ладонь… Странно… Что было между этими двумя событиями?

— Есть у меня одна мысль… — я покачала головой. — Боюсь, правда, тебе эта догадка не понравится. Война идёт восемнадцать лет, и низшие фейри всё это время нападают на людей. Что самое важное, ещё вчера ты был неразумен. Значит, восемнадцать лет назад что-то или кто-то разум у тебя отнял, а вчера ты напился моей крови, и всё вернулось на свои места.

— Восемнадцать лет… — Он принял моё объяснение без доказательств, видно понял, что я не шучу. — Почти два десятилетия! Что же… Княгиня, расскажите мне, что это за мир, где фейри убивают людей?! Как такое могло произойти?!

— Не знаю, как это началось, мне было всего два года, когда из Врат вырвались безумные, уничтожающие всё вокруг монстры. Никто не понимал, что происходит, ведь наши народы всегда жили не то, чтобы в мире, но, собственно, не контактируя друг с другом. Никто за Врата не ходил, из Врат почти никто не появлялся. Маги знали, что там другой мир, но мир лояльный. И вдруг полчища тварей… Когда поняли, что захватчики неразумны, были созданы отряды охотников. Маги и воины отправились уничтожать врагов. Через какое-то время появились гончие — пойманные фейри, которых подчинили магией. Теперь маги работали в связках с ними. Война идёт восемнадцать лет, люди уже забыли, что это такое, фейри, не пытающийся тебя убить, разумные фейри. Вот, собственно, и всё, что я могу рассказать…

Пёс смотрел куда-то сквозь меня. В его глазах стояли слёзы.

— Не могу… не могу в это поверить. — Он выпустил когти и ударил по земле, вырвав клок дёрна, — Мне нужно время. Лен ра геноре, ми Сид?[7]

Я кивнула, ошарашенная тем, что поняла последнюю фразу, ещё пять минут назад я могла бы поклясться, что не знаю её перевода.

Пёс сорвался с места и исчез среди деревьев. Долго ещё доносился из чащи заунывный вой-плач… Долго ещё кто-то рычал и скулил, выл и пел…

Решив, что фейри вернётся нескоро, я скатала куртку, подложила её под голову и попыталась заснуть. Сон пришёл сразу, я провалилась в привычную до боли алую бездну…

— Тётя, Кэс приезжает!

— Спокойней, егоза, а то приедет твой Кэс, посмотрит на тебя…

Где-то глубоко внутри рождается сосущее ощущение беды. Я уже не слушаю тётку, испуганно отступаю к дверям. Вырастившая меня женщина недоумённо качает головой. Кувшин, стоящий на столе, до краёв наполнен холодным вишнёвым соком…

— Ты чего, Лина?

— Музыка… — шепчу я, сживая ладонями виски. — Музыка… тётя… Злая музыка…

В её глазах вспыхивает животный страх.

— Не слушай её! Не слушай, Лина!

— Не могу! Музыка!

В горле рождается рык, судорога скручивает позвоночник, я слышу как рвётся кожа, когда что-то проталкивается сквозь неё. Острая вспышка, и тонкие когти раздирают пальцы… Меня нет, это уже не я. Нет мыслей и чувств, только жгучее желание, желание убивать…

Я ненавижу вишню…

Я проснулась от своего крика. Пёс лежал чуть в стороне. Костёр ещё не погас, в золотых глазах фейри плясали алые искры. Он даже не вздрогнул, когда я проснулась.

— Вы были правы, Княгиня. Мир изменился. Он совсем не тот, который я покинул день назад. — Пёс перекатился на бок и посмотрел мне в глаза. — Похоже, восемнадцать лет назад тот мир исчез. Я бы так и жил, без памяти и разума, если бы вы не позвали меня обратно. Скажите, Княгиня, вы утверждаете, что вам было два года, когда началась война, но мне кажется, я знаю, кто вы. Вы… — он замялся. — Как ваше истинное имя?

— Не знаю, как насчёт истинного, но люди звали меня Рейлина. — Я откинулась на спину, стараясь не смотреть на потерянную, несчастную морду пса. — А тебя-то как зовут?

— Я уже говорил. Я вожак осенней своры, таков перевод моего имени. Но мы сейчас не обо мне, а о вас. Я сразу заподозрил, кто вы, но это слишком невероятно, чтобы быть правдой. — Он коротко тявкнул, словно кашлянул. — Я не понимаю, как Вы, Реи’Линэ, Осенняя Княгиня, могли оказаться среди людей!

— Я всю жизнь прожила среди людей, тётка говорила, что они нашли меня во время беспорядков в Вольграде. Дядя был стражником, он меня спас, вытащил из толпы, где меня скорее всего затоптали бы. Он говорил, что пытался найти моих родителей, но тщетно. На вид мне было года два… А что значит, Реи’Линэ?

— Я окончательно запутался. Вы это вы, я уверен. Однако, как мог Егерь позволить своей внучке вырасти среди людей!? После гибели Лиса, вашего отца, вы последняя из его рода! Вы — Реи’Линэ, Пламя Осенних Костров! Я помню вас совсем крохой. Ваш дед в вас души не чаял, говорил, что однажды вы поведёте осеннюю свору сквозь людские земли. Однако, вам сейчас должно быть за тридцать, я помню вас шестнадцатилетней, значит сейчас вам тридцать четыре.

— Расскажи мне, — попросила я. — Я не помню этого, ничего не помню. Расскажи о моей семье и обо мне.

— Ну… Вы дочь Осеннего Лиса и внучка Осеннего Егеря. Вы родились из огня и листопада. Вас воспитывал дед, а отец пропадал в землях людей, которые любил намного больше родного дома. В золотых угодьях, владениях осенней семьи, вас знал каждый. Едва научившись ходить, вы уже лазали по деревьям и щебетали словно птичка… А уж когда дед вам крылья подарил, угнаться стало невозможно. Помню, кружитесь вы среди деревьев, а мы рассядемся, и глаз оторвать не можем, до чего красиво было. А потом отец ваш погиб, сожгли его люди. Этот день был предпоследним, что я помню. Вы сама не своя ходили, всё к деду жались. А потом как закричите, и в небо…

— Странно, у меня нет крыльев…

— Правильно, нет, — кивнул Пёс. — Осеннее пламя сожгло вашего отца, вы отказались от его дара. Шестнадцать лет вам было, но князья уже в десять взрослыми становятся, не телом, но разумом.

— А потом я попала к людям…

— До сих пор не понимаю, как. Егерь жив, я чувствую. Он где-то в смертных землях.

— Мой дед?

— Да… Но где именно, я не могу сказать. Как будто завеса… Я чувствую, как кто-то скрывает его, препятствует моему взгляду.

— Завеса? Тогда… Возможно, Академия? Возможно, он среди магов? Это единственное, что приходит мне на ум.

Пёс не ответил. Он не знал. Мы с ним были похожи — потерявшиеся, чужие, неприкаянные. Таким надо держаться вместе.

— Скажи, а кто может точно сказать, что произошло восемнадцать лет назад? Может, стоит пойти за Врата? Возможно, князья приютят нас.

Пёс задумчиво мотнул хвостом.

— Мне кажется, что если бы вы на самом деле хотели вернуться домой, сделали бы это сразу.

— Ты прав. Просто я растерялась. Четыре года я знала лишь, что принадлежу к аристократии фейри, и ничего больше. А тут за сутки вся моя жизнь развалилась на кусочки. Ты, охотник, теперь ещё и неизвестно где шляющийся дедушка, отец, которого я, оказывается, знала… Всё это так сложно! Я не знала, как оказалась среди людей, поэтому и не рисковала идти к Вратам. Боялась, что тёплой встречей этот поход не закончится.

— Что странно, — пёс закусил чёрную губу, совсем по-человечески, — так это то, что князья не удерживают низших. Сейчас, когда я об этом подумал, то понял, что мне приказывали. Не знаю, что именно говорили, но приказы были. Значит, высшие не потеряли контроль над нами, при желании, могли нас остановить. Им что-то надо в людских землях. Они ищут кого-то, или что-то.

— Меня? Егеря?

— Нет, ради вас никто бы не стал развязывать войну, да и другие способы отыскать фейри в смертном мире есть, намного продуктивней. Нет, они ищут что-то другое…

— С чего ты взял, что это поиски?! Может, просто мстят или свихнулись!

— И такое может быть, — не стал отрицать фейри. — Но всё, что мы тут предполагаем, это пустопорожняя болтовня. Я забыл, как жил последние годы, а вы не помните первых шестнадцати лет. Нам нужно отправляться к магам, к людям. Возможно, они смогут объяснить, что же всё-таки случилось тогда, спустя день после смерти Лиса.

— А с чего ты взял, что меня это интересует!? У меня своя жизнь, и я ею довольна! К дьяволу все эти тайны, мне бы от одного охотника убежать, а ты предлагаешь лезть к ним в логово!

— Но, Княгиня, это ваш долг! Вы — Пламя Осенних Костров, Леди Октября. Как только закончится листопад, наступит наше время, время, когда вы будете в силе, когда вас позовёт ваш дар.

— Почему я?! Отправляйся за Врата и договаривайся с кем-нибудь ещё!

— Потому, что вы моя княгиня. Всё началось в пламени, и им же должно закончиться. Как вы не понимаете! Это Магия, это Судьба!

— Мы просто не справимся. — Я раскинула руки, горло перехватило, словно что-то встало поперёк, не давая вдохнуть. — Я беглянка. Моя судьба — умереть от руки человека, которого я любила… который любил меня… Я не знаю, что было четыре года назад, но это безумие тогда поразило и меня. Я вырезала человеческую деревню, в которой выросла. Там, в таверне, я спасла ему жизнь. Скоро Кэс догонит меня, и я умру.

— Теперь нет. — Пёс никак не прокомментировал моё признание, сделав вид, что заметил лишь последнее предложение. — Теперь умрёт он. Или вы думаете, что я буду стоять и смотреть, как убивают мою хозяйку? Да и не в силах смертный убить фейри. Лишить тела — да, но не бессмертия. Если только… Нет, вы не могли! Вы же не дали ему слово? Вы же не наделили его правом на вашу смерть? Нет! Княгиня, ну как можно было…

— Ты не вмешаешься… — я проигнорировала последние вопросы пса, просто потому, что слабо представляла, о чём он спрашивает.

— А вы попробуйте, остановите!

— Я просто прикажу!

— Приказать мне может только Егерь, да и то вежливо! Я тебе, соплюшка, не щенок неразумный!

Пёс вскочил на лапы и зарычал — утробно, угрожающе. Каюсь, не ожидала. Расслабилась за всеми этими откровениями.

— Я родился на заре миров. Я — вожак осенней своры, тот, кто собирает отчаявшиеся души. Когда люди первого мира ещё не знали огня, я мчался по смертным землям, ведя за собой дикую охоту! Ты не представляешь, Княгиня, на ЧТО я способен! Ты не понимаешь, на ЧТО я пойду, чтобы вернуть привычный и правильный мир! Если потребуется, я потащу тебя в зубах, но мы пойдём в Академию, мы найдём Осеннего Егеря и узнаем как поставить всё на свои места!

Вот и перешли на «ты»…

Пёс медленно успокаивался.

— Давай договоримся, я пойду с тобой куда угодно и сделаю всё, что скажешь, но если этот конкретный охотник меня догонит, ты остановишь его, но без членовредительства, и… когда всё закончится, если всё закончится хорошо, я не уйду за Врата. Я останусь здесь и закончу, наконец, эту историю, что началась четыре года назад.

Пёс кивнул.

— Хорошо, Княгиня. Простите за эту небольшую демонстрацию, но мне показалось, что это необходимо. Вы воспринимали меня как обычную говорящую собаку, под личиной которой я появляюсь в смертных землях, но я такая же собака, как вы человек.

— Скажи, а ты не можешь превратиться в человека?

— Нет. — Он отрицательно мотнул головой. — Я не оборотень. Это тело единственное, в котором я могу появляться в смертных землях до тех пор, как наступит время битв.

— Уже хуже. Ты ведь хочешь добраться до Академии, где может находиться мой дед? Их главная резиденция находится в Вольграде, так что идти туда, минуя людские поселения не получится. Кэс… охотник сегодня-завтра отправится в погоню. Если повезёт, мы выиграем ещё три дня, срезав путь до Костряков через лес, но потом придётся идти по вольградскому пути. Он будет искать молодую девушку, и когда увидит меня, да ещё с собакой… Сложить два и два он сумеет.

— Об этом будем думать, когда он нас догонит, — обнажил клыки пёс. — Княгиня, возможно, вам стоит поспать? Скоро рассвет, с первыми лучами мы должны тронуться в путь.

— Прекрати командовать! Несколько часов ничего не решат, так что не буди, если сама не проснусь!

— Княгиня, вы меня совсем не слушали?! — взвыл пёс. — У нас три месяца до того, как придёт наше время, и четыре — до времени вашей силы! Мы должны до этого времени найти Егеря! Я уверен, что если он призовёт фейри на дикую охоту, к ним вернётся разум! Я чувствую, что время имеет значение, что всё должно закончиться там же, где началось.

— Ладно, ладно! Ещё один пророк тут выискался! Кстати, ты уж определись, как меня звать, на «ты» или на «вы», я бы предпочла первое. И… Как мне звать тебя?

— Я сто раз повторил, я вожак осен…

— Да помню! Но это длинно и странно. Люди собак называют Шариками и Бобиками.

— А как бы вы меня хотели звать?

Я задумалась…

— Призрак, — само собой сорвалось с губ. — Нравится?

Новоиспечённый Призрак вздохнул, показывая своё отношение к моему странному чувству юмора, но всё же неохотно кивнул.

Эти два дня выдались плодотворными на события. Моя жизнь разбилась на осколки, которые неведомый мне мастер склеил вновь, но уже в другом порядке, и узор судьбы изменился. Ещё вчера я была наёмницей, бездомной бродяжкой, которую одинаково ненавидели и «свои», и «чужие». А сегодня? Сегодня мне дали новое имя и новую судьбу, меня столкнули с обрыва, забыв объяснить, что за странные штуки болтаются за плечами.

Я вновь провалилась в сон, предутренний, неспокойный. Странно, но чувствуя под ладонью теплую шерсть Призрака, я ни о чём не волновалась. Мне снилось багряное пламя… Пламя, в котором всё началось, теперь я это знала. В осенних кострах сгорел мой мир, и лишь в наших силах сделать так, чтобы феникс восстал из пепла…

Да будет так.

А пока… Пока я буду ждать. Ждать своего часа.

ГЛАВА 2. ИГРА В ДОГОНЯЛКИ

12 — 14 июня

Мы вошли в Костряки с закатом. Стража покосилась на странную девушку с собакой, но пропустила. Не пришлось даже оружие прятать, здесь привыкли к наёмникам, как-никак, а город-крепость стоял у самой границы Вьюжных лесов, и здесь, вот уже три года, жили на осадном положении. Это, впрочем, не мешало купцам торговать, девушкам флиртовать, а страже дремать на посту. Люди, они смелые… и ко всему привыкают.

— Куда теперь? — Призрак вертел головой во все стороны, забыв, что должен изображать обычного пса. — Это не опасно, что мы здесь переночуем? Охотники не почуют, что в городе появились фейри?

— Да нет, — махнула рукой я, — не почуют. В этом преимущество городов, здесь слишком много людей, и поисковые заклятья рассеиваются. Если будешь вести себя как нормальный пёс, никто и не подумает, что мы нелюди.

Пёс виновато гавкнул и уткнулся носом в землю. Вот так бы всегда! За эту неделю я поняла, что неразумным Призрак мне нравился намного больше, по крайней мере, не относился ко мне, как к ребёнку, которым можно помыкать. И это несмотря на то, что обращался он ко мне на «вы» и всячески подчёркивал своё положение слуги. На «ты» Призрак переходил, исключительно когда злился.

— Пойдём в «Чёрную Пятницу», — прошептала я, сделав вид, что поднимаю с мостовой упавшую монетку. — Остановимся там дня на два.

— Мы же договорились, никаких задержек!

— Угу, но это не задержка, это — необходимость. Мне надо встретиться с парочкой знакомых, выяснить, как можно пробраться в Академию и возможно ли это в принципе. Ещё надо купить припасов, да и лошадь не помешает, раз уж ты так спешишь!

— Ладно, ладно, — проворчал тот уже на тон ниже. — Надо, значит задержимся…

Я разогнулась и удивлённо обвела взглядом собравшуюся вокруг нас толпу.

— Вы что-то потеряли, девушка? — спросил один из любопытствующих.

— Да! Золотое кольцо! — огрызнулась в ответ я.

Интересно, чего это за моей спиной все падали на колени, как подрубленные?

В «Чёрной Пятнице» меня хорошо знали, однажды я даже работала здесь вышибалой. Девушка я хрупкая, но это лишь видимость. Мои кости гибкие и прочные, а драться меня учил дядя, бывший стражник. Девушки-воины давно перестали быть чем-то необычным в Роси, слишком много детей остались сиротами после набегов фейри, им нужно было найти своё место в этом жестоком мире, чтобы выжить.

Призрака я бросила во дворе, наказав мальчишке-конюху позаботиться о «ценном охотничьем псе». Фейри обиженно вякнул что-то на истинном, но я не обратила на это никакого внимания. Назвался груздем — полезай в кузов, выглядишь как пёс — веди себя как пёс.

Лучше бы я взяла его с собой!

Он сидел в пол-оборота к дверям, лениво потягивая хмель из высокого бокала. Серебристые волосы рассыпались по плечам, плотно обтянутым тёмной рубахой. Даже сейчас он не снял заплечных ножен, из которых торчали рукояти клинков.

Я споткнулась о низкий порожек, но таки сумела взять себя в руки.

— Привет, Алик! — Я махнула хозяину рукой. Тот поднял голову и тепло мне улыбнулся. Стараясь не смотреть на охотника, я пошла к старому знакомцу.

— Как дела, Рейка? Дай-ка я тебя обниму, красавица!

Сказано — сделано. В тот же миг я оказалась заключена в медвежьи объятья. Алик сунул мне в руку кружку с пенным пивом.

— Ты чего в наши края?

— Да вот, лето пришло, неспокойно стало в лесах. Решила в город податься на заработки.

— Это ты хорошо сделала. Может, снова ко мне пойдёшь? Время сейчас неспокойное, второй охранник мне не помешает.

— Да нет, — с сожалением отвергла я предложение приятеля. — Я в Вольград иду, может, к каравану какому прибьюсь заодно. Не знаешь, не собирается никто в ближайшие дни в ту сторону?

— Знаю, но вот подойдёт ли тебе эта работа…? — Алик с сомнением оглядел меня. — Вон, видишь, охотник сидит? Он ищет воина и идёт как раз в Вольград.

Я подавилась.

— Вот и я думаю, а ну его к фейкам! — Алик усмехнулся. — Хотя я боялся, что у тебя хватит дурости согласиться. Платит-то он хорошо…

Я задумалась. А почему бы и нет? Конечно, это опасно, но едва Кэс выйдет из города, он выпустит поисковое заклятье. На спутников хозяина оно внимания не обратит, а вот если мы пойдём одни… Опасно идти с ним, но и не воспользоваться таким шансом грех. Конечно, проверку он устроит, но такие заклинания на меня не действуют, а проверять собаку ему, дай-то бог, в голову не придёт…

— Знаешь, Алик, — я бухнула кружку на стойку. — Наверное, я пойду, побеседую с потенциальным нанимателем.

Приятель недовольно покачал головой и сцепил руки на пухлом животике.

— Здравствуйте. Хозяин сказал, вы ищете наёмника? — я остановилась перед столиком Кэса.

Он медленно прошёлся по мне взглядом, чуть ленивым, чуть презрительным. Я почти слышала, как в его голове крутится мысль: «Девка, а туда же лезет».

— Ищу, — тем не менее кивнул он. — Только мне нужен профессиональный наёмник, а не… — он замялся, пытаясь подобрать подходящее определение.

— Я и есть профессиональный наёмник! — непритворно оскорбилась я. Я тут, понимаете ли, ему себя со всеми потрохами предлагаю, а он ещё и брать не хочет!

— Да ну!?

— Да ну!

— И сколько раз в жизни вы, милая девушка, держали в руках меч?

Алик сполз под стойку, то ли от хохота, то ли вспомнив, чем закончился такой вот разговор с нанимателями у меня год назад.

Я медленно положила руку на рукоять меча и порадовалась, что догадалась кинуть на попечение Алика вещи. Он нарывается на неприятности? Он их получит. Может, потом, когда раскроет мою личность, три раза подумает, прежде чем лезть на меня со сталью.

— Хотите подраться? — Он даже не поставил кружку, лишь приподнял бровь.

— Нет, собираюсь предоставить рекомендации.

Соскочивший с исчерченных тонкими шрамами пальцев мага импульс стёк по моему телу и вернулся обратно, замороченный и докладывающий хозяину, что я не фейри и не старшая. Да человек я, человек. Для тебя сегодня я человек! Не лезь своими грязными руками в мою тонкую душевную организацию!

Успокоенный результатом проверки, Кэс медленно встал и вытащил из-за спины свои клинки. Подумав, один отложил. Ух ты! Какие мы благо-о-ородные!

Я медленно вытянула собственное оружие. Тонкий меч-жало был создан знакомым оружейником по специальному заказу. Он был похож на меня — ничего из себя на первый взгляд не представляющий, но способный преподнести моему противнику немало неприятных сюрпризов.

Посетитель вжались в стены, стараясь слиться с ними и цветом, и фактурой. Рейку-жало здесь ещё не забыли, благо посетители у Алика будто и не менялись из года в год.

Он взмыл на стол, без толчка, просто взлетел. Серебряная пелена сверкающих прядей потекла по плечам, словно водяные струи. Чёрт! Не зря же его второе имя — Ветер! Но вы только посмотрите, какой позёр!

«Признай, красив», — прошептал внутренний голос и был пинком отправлен куда подальше. Однако, не согласиться со своим вторым «я» мне было сложно. Красив, и это слабо сказано… Вот «он прекрасен в своей опасности, дик и грациозен» — самое то.

Ну и мы не лыком шиты! Его учили сражаться за счёт силы, он будет вкладывать в удары мощь, а не точность. Вот на этом я его и подловлю. К тому же, он не ожидает от меня ненормальных, основанных на ином сложении, ловкости и координации. Это когда-то в детстве я могла продержаться против него не больше минуты. Тогда я ещё была человеком — не только казалась им.

— И это всё, на что вы способны, охотник? Вспрыгнуть на стол и погрозить мне клинком?

Я оттолкнулась от пола и приземлилась на соседний стол, уже согнув колени. Распрямившись, словно пружина, я вновь взмыла в воздух, коснулась носком сапога спинки стула, меняя направление, взбежала по опорному столбу, ухватилась свободной рукой за одну из потолочных балок и оседлала её. Хорошо, крыша здесь высокая, здание одноэтажное, между балками и кровлей расстояние было примерно в полтора моих роста.

— А так вы сможете? — ухмыльнулась я сверху. Маг принял вызов. Опять неуловимый всплеск силы, и он взлетел, зависнув слева от меня. Э… Нет, так нечестно! Я же не выпускаю когти, значит и он магией пользоваться не имеет права!

— Может, вы прекратите баловаться своими ярмарочными фокусами и начнёте сражаться как мужчина?

Оттолкнувшись ладонью от балки, я перекувыркнулась и оказалась на ногах. Заведя меч за спину, я поманила его. Маг усмехнулся и спланировал на брус.

Следующие несколько минут мы прыгали по балкам, обмениваясь уколами и пробными ударами. Кэс всё так же не чурался пользоваться магией, по-моему, он просто не мог иначе — летать для него было так же естественно, как дышать. Интересно, почему он тогда, в бою с призраками, не воспользовался этой очень удобной способностью? Ах, да… ведь призрачные псы в воздухе двигаются так же свободно, как на земле…

Разозлившись, Кэс начал драться всерьёз. Подгадав момент, я встретила его клинок своим. Секунду мы не двигались, Кэс не понимал, почему я всё ещё держу в руках меч, хотя отдача должна была выбить его и сломать мне запястье, я же этим удивлением наслаждалась. Я говорила, что мои косточки по крепости не уступают стали? Воспользовавшись растерянностью противника, я оттолкнула его. Кэс не удержался, полетел вниз, замедлив падение у самого пола. Недолго думая, я ухнула вслед за ним, только вот приземлилась не на пол, а ему на плечи. Охнув, маг покачнулся. Решив, что падать в одиночестве ему будет удобней, я в последний момент переместилась на спинку ближайшего стула, а оттуда уже на пол.

Я вложила меч в ножны и плюхнулась прямо на стол.

— Ну как, рекомендации вас устраивают? — насмешливо вопросила я, глядя на потирающего плечи мага. Каюсь, схитрила, знала, что руки у Кэса до конца зажить не успели.

— Вы человек? — Он так и не убрал клинка.

— Нет. — Я никогда не вру, когда могу сказать правду.

— Полуэльф? — скорее утвердил, чем спросил охотник. Что ж, этого и надо было ожидать, не может же не везти всё время! Должно было в моей жизни случиться что-то хорошее!

— На четверть. — Эльфы давно заперлись в Вечных Дубравах, поэтому проверить меня он никак не мог. — А как вы догадались?

— В вас нет духа фейри, но вы не человек. Я, было, подумал… но вы не она, это точно.

Что ж, вот и задурила преследователю голову.

Мы сели за столик Кэса и дождались, пока расселись остальные посетители. Люди тихо обсуждали произошедшее, монеты кочевали из рук в руки. Когда они ещё пари успели заключить?! Алик, довольный, все обошлось минимальным ущербом, тем не менее, кидал в нашу с Кэсом сторону настороженные взгляды. Одну драку за вечер он мне всегда прощал, зная, что я никогда не опущусь до банального мордобоя. Ещё в прошлом году он заработал на таких вот «образцово-показательных выступлениях» неплохие деньги. Как говорится, народ с начала времён требовал не только хлеба и вина, но и зрелищ.

— А за кем вы гонитесь? — спросила я, как только щёлкнула по столу, активируя амулет, который окружил нас сферой безмолвия.

— Это девушка, она очень походит на человека, но она фейри, разумная фейри.

— Разумные фейри вымерли два десятилетия назад, это знают даже дети.

— Она княгиня. Знаете как они выглядят?

— Знаю. Усики как у бабочки, когти, спинной гребень и светящиеся в темноте глаза?

Он кивнул.

Боже, до чего люди наивны! И это особые приметы?! Даже домашние кошки способны втягивать когти, хребет мой под рубахой не рассмотреть, а глаза светятся, только когда я переключаю зрение! Про тонкие усики, которые так легко спрятать в волосах, даже вспоминать смешно! Нет, не вышло из Кэса охотника! Если бы этот идиот догадался повнимательней присмотреться к моей шее, то узрел бы тонюсенькую белую полоску. Сложить два и два было бы несложно.

— Она одна?

— Да.

Уф, пронесло. Про пса, значит, не знает. Нет, сегодня, определённо, мне везёт.

— Отлично. Так, значит, вы меня нанимаете?

— Куда ж я денусь? — впервые с момента нашей встречи он улыбнулся и на глаза навернулись непрошеные слёзы. Когда-то давно он улыбался так мне. — Кстати, мне кажется, или мы уже где-то встречались?

— Всё возможно.

Встречались, но тогда мои глаза были серыми, а волосы золотистыми. Я похожа на ту девочку, но как на свою младшую сестру или племянницу, не больше. То тело принадлежало чистокровному человеку. Как оно появилось? Кто загнал меня, фейри, в эту форму? Вопросы… Одни вопросы… И ни одного ответа.

— Сколько времени вам… нужно?

— Рейка… Меня зовут Рейка. Я готова отправиться в любой момент.

— Рей? «Опасность»? Вам идёт. А я Кэссар Ветер, зовите, как вам удобней.

— Можно Кэс?

— Можно, но не стоит. Кому понравится, когда вас называют «Порок»[8]?

— Ну, я тоже не в восторге, вы ведь не станете звать меня Рейка? Мы будем весёлой парочкой — опасность и порок.

Он усмехнулся и машинально отбросил с лица волосы.

— С именами выяснили…, Рей, а теперь давайте к делам насущным. Сто золотом и все расходы на мне, вас устроит?

— А не слишком ли вы щедры? Подозрительно…

— А я обещал увеселительную прогулку по Вьюжным лесам? Мы идём за княгиней, а она не одна из тех безмозглых монстров, что даже крестьяне вилами могут забить. Она опасна, и я не гарантирую, что вы вернётесь из этого путешествия живой.

— Ну если бы я боялась смерти, не стала бы наёмницей, — легкомысленно пожала плечами я. — Однако, мне кажется, что стоит нанять ещё пару человек.

— Возможно и стоит, но в этом городе самоубийц, кроме вас, не нашлось. Может, знаете, кто согласится?

— Здесь нет. — Я покачала головой и на миг задумалась. — Нет, совершенно точно, тут никто не согласится.

— Значит, пойдём вдвоём.

— Втроём…

— Ты же сказала, что…

— Я не одна, в качестве бесплатного приложения мой пёс. Он, конечно, не бойцовая собака, но в случае чего может постоять за хозяйку.

Похоже, это заявление окончательно развеяло остававшиеся у Кэса подозрения. Общеизвестно, что собаки люто ненавидят фейри. Что ж, низших — да, но вот меня собаки любят, не знаю уж почему.

Ох, охотники… Вы бы хоть изучили врага, прежде чем посылать за ним неоперившихся юнцов, привыкших к своему моральному и умственному превосходству нас противником. Люди, что с них взять!

— У тебя есть лошадь?

Чёрт! Вот, значит, как он перегнал нас! А я-то думала, научился, наконец, телепортироваться.

— Нет, но я собиралась покупать её в любом случае. Не беспокойся, я хорошо держусь в седле, просто бродила по лесам почти три месяца, лошадь пришлось продать.

— Помочь с выбором?

— Нет, но спасибо, что предложил. Один из продавцов — мой знакомый, если повезёт, у него будет что-то стоящее. Когда хочешь выехать?

— Как можно быстрее. До утра успеешь собраться?

— Если Деннер в конюшнях и ты возьмёшь покупку припасов на себя, то — да.

— Тогда отправляемся. Вещи можешь оставить в моей комнате.

— Отлично. Иди, а я поговорю с Аликом и тоже отправлюсь…

Он кивнул и, одним глотком опустошив кружку, дезактивировал амулет и направился к дверям.

— Ты что, остатки мозгов потеряла? — Алик подошёл сзади. — Самоубийца! Хорошая ты девка, Рейка, но глупая и жадная!

— Да нет, жадность тут не причем. Я правда не могу объяснить тебе, но на данный момент рядом с охотником мне безопасней, чем вдали.

— Ты с фейками, что ль, нарвалась?

— Что-то вроде… Алик, не в службу, а в дружбу, оттащи мои вещи в комнату к Кэсу и покорми моего пса…

— Пса?

— Его зовут Призрак, я в конюшне оставила.

— Ладно уж, Рейка… Ничего не понимаю, но раз ты считаешь риск оправданным…

— Тебе для чего лошадка нужна?

— Мне нужен один из твоих пегасов, Деннер, никакая другая лошадка меня не устроит.

— Кобыла?

— Лучше жеребца.

— Ладно… — Он вздохнул и покосился на неприметную дверцу в стене конюшни. — От сердца отрываю… оторву за пятьдесят золотых. Исключительно в благодарность за ту историю…

— А не жирно будет, пятьдесят? Я трёх могу купить за такую цену!

— Да нет, сама увидишь…

Мы вошли в стойло, и я замерла. Нет, за такого жеребца и ста не жалко, прав Деннер.

Высокий, тонкий, изящный жеребец косился на нас, словно догадывался о чём-то. Он был чёрный, словно смоль. Под лоснящейся кожей перекатывались мышцы, я знала, что они крепки, как сталь. Выведенная Деннером порода была лучшей, что я знала. Его пегасы не знали устали, они летели над землёй, обгоняя ветра, и могли сутками обходиться без отдыха, еды и воды. Моя Бабочка привлекала к себе восхищённые взгляды всех, кто хоть что-то понимал в лошадях. Когда я продавала её, то получила почти семьдесят золотых.

Но этот конь был лучшим, что я видела когда-либо.

— Как его зовут? — выдохнула я восхищённо.

— А как думаешь? Конечно, его зовут Пегас. Он из той же линии, что и твоя прежняя кобылка.

— Пегас… — попробовала я имя на вкус. Услышав это, конь всхрапнул, как мне показалось, довольно.

— Ну что, нравится?

— А как думаешь?!

— Купила? — Я вошла в комнату и остановилась за спиной Кэса. Тот сосредоточенно разбирал свой богатый, даже для охотника, арсенал. Чего здесь только не было — и звёздочки-снежинки, и тонкие стилеты, и длинные кинжалы в ременных петлях внутри рукавов, и уже знакомые мне клинки за спиной, рукояти торчали сквозь прорези в коже. Были тут амулеты от всего, что может представить воображение, и мешочки с травами, и бутылочки с непонятными жидкостями — переливающимися, похожими на обычную воду — и странными, с плавающими внутри глазами, лапками и прочим ливером.

— Купила. А твой-то где?

— В конюшне. Серый.

Я попыталась припомнить. Да, видела мельком, когда заводила Пегаса в стойло. Неплохой конь, но так, ничего особенного, не идёт ни в какое сравнение с Пегасом, за которого я отдала почти все деньги, что были. Надеюсь, он хорошо выучен. Пегасу-то на обычных лошадей плевать, их половая принадлежность ему до церковного шпиля, но и в обиду он себя не даст.

Натянув куртку, я провела инспекцию собственного, куда более скромного, вооружения. Скрыть под рубахой кинжалы было сложно, да и ткань слишком тонкая, так что я засунула их за голенища. Они да меч — вот и весь мой арсенал. Не густо, знаю… Кэс пренебрежительно мне об этом сообщил. Я усмехнулась, но ничего ему не ответила. Ему незачем знать, что у меня ещё десять клинков прямо в пальцах. Однажды он почувствует их на своей шкурке, тогда и поймёт, почему я смеялась.

Запихав последнюю из вещей в рюкзак, я закинула его на плечи.

— Идём?

Всё ещё не согнав с лица недовольство, Кэс, тем не менее, кивнул и потопал за мной. Впрочем, недовольство его слетело в тот миг, когда я вывела из стойла Пегаса. Понимаю… сама словно идиотка пускала слюнки.

— Это Пегас. — Я провела рукой по шелковистой морде. Конь всхрапнул и доверчиво ткнулся носом в мою ладонь. — Красавец, правда?

— Тот самый… Пегас?

— Да. Деннер сказал, этот лучший из тех, что когда-либо у него был, гордость породы.

Пегас, словно поняв, что речь о нём, изогнул шею, вырвав из моих рук повод. Встав на дыбы, он забил копытами в опасной близости от лица Кэса. Охотник не дрогнул, только побледнел.

— Пегас! — как можно строже позвала я своего нового спутника. Тот покосился на меня, противно всхрапнул, но всё же успокоился.

— Ты уверена, что этот зверь тебя понесёт? — Кэс обеспокоено переводил взгляд с меня на коня и обратно.

Мы с Пегасом переглянулись. Я с трудом удерживала себя, чтобы не расхохотаться.

— Да это он тебя предупреждал! — прохлюпала я сквозь выступившие слёзы. — Я его хозяйка, и единственный мужчина, который имеет право быть со мною рядом — Пегас. Так что ты… поаккуратней с ним. Пегас он… ревнивый. Настоящий мужчина.

— Не очень-то и надо было, — проворчал Кэс и пошёл седлать своего Серого. Я свистнула, Призрак тут же откликнулся. Дьявол, совсем забыла его предупредить.

— Неро. [9]

Он во все глаза уставился на Кэса. Воспользовавшись моментом, я опустилась на колени и скороговоркой зашептала, перебирая шесть «в поисках клещей»:

— Не спрашивай. Мы идём с ним. Не говори. Не мельтеши у него перед глазами. Не отходи от нас дальше, чем на сто метров.

Призрак ничего не понял, но, тем не менее, чуть склонил голову.

— Это и есть твоя собачка? Больше походит на борзую, чем на боевого пса.

— Это Призрак. — Я отряхнула колени и пристроила поклажу на Пегаса. Надо было, конечно, взять вьючную кобылку, но сейчас скорость — это главное. — И ты должен бы понимать, что порой сила и вес — это не главное. Поверь, если Призраку что-то не понравится, он легко порвёт тебя на кусочки.

— Я чего-то не понимаю, или это угроза?

— Это не угроза, Кэс, просто помни, что твои спутники — не рабы, и если ты попытаешься нас подставить…

Не став слушать возмущённые восклицания Кэса, я взлетела в седло и понеслась к восточным воротам. Редкие прохожие едва успевали отскакивать с нашего пути.

— Хей! — Я пролетела мимо изумлённых стражников. Рассвет едва занимался над горизонтом, так что дорога была чиста. Оглянувшись назад, я улыбнулась. Серый оказался не так уж плох, Кэс нёсся метрах в трёх позади. Полы плаща бились за его спиной, только сейчас я поняла, что разрезов было три, по бокам они тянулись почти до подмышек. Он летел над дорогой, похоже, конь не чувствовал веса всадника. И кто тут странный? Да я по сравнению с этим невесомым летуном обычная селянская девушка!

Тем не менее им невозможно было не любоваться… Кэс уже поравнялся со мной, так что я могла глазеть на него и следить за дорогой одновременно.

Ангел… Он всегда напоминал мне ангела. Только теперь я бы ещё добавила: «ангел печали». Четыре чёрных полотнища бились плечами, словно изломанные крылья. Серебряные пряди, выбившиеся из косы, струились по ветру. В разноцветных глазах плясали рассветные блики.

Я не удержалась…

— Хей, Кэс? А ты можешь обогнать ветер? — закричала я, смеясь.

— Зачем? — Он усмехнулся и пришпорил коня, мгновенно обогнав нас с Пегасом на полкорпуса. — Я сам Ветер!

— Покажем ему? — пригнулась я к шее своего чёрного зверя. — Покажем этому зазнайке, что такое — настоящий полёт?!

Само собой, он не возражал.

Я не замечала ничего вокруг. Не замечала, как ошарашено провожают нас взглядами встречные странники, не понимая, как могут нестись с такой скоростью нагруженные не только всадниками, но и поклажей кони. Я не видела как Призрак едва касается лапами земли, несясь вровень с Пегасом, как золотые искры срывается с его загривка и шлейфом отмечают наш путь.

— Эге-гей! — Встречный ветер в лицо и слепящие глаза первые лучи солнца. — Мы — Ветер!

Позади хохотал Кэс. Я знала, что он не разозлится на меня за это сумасшествие, не скажет ничего. Он понимал, что это такое — лететь наперегонки с ветрами…

Когда зашло солнце, мы съехали с дороги и нашли себе приют в одной из небольших рощиц, коими был так знаменит этот край. Почему знаменит? Просто рощицы эти на самом деле были дриадскими поселениями, заброшенными восемнадцать лет назад.

В общем-то, все так называемые «потомки фейри», старшие, как эльфы, те же дриады, гномы, орки, тролли и прочие волшебные народы и народцы в самом начале также подверглись нападению. Люди в срочном порядке попытались сколотить военный союз с ними. Однако… Гномы вежливо выслушали послов, проворчали что-то типа: «Давно пора было вас истребить, мы фейри только благодарны будем» — и заперлись в своих шахтах. Дриады, наиболее близкие к истинным фейри, скрылись внутри зачарованных деревьев и носу оттуда не казали. Орки послали послов прогуляться за Врата. Особо отличились эльфы. По ним, коренным обитателям Вьюжных лесов, первая волна чудовищ прошлась особо — хорошо, если выжил каждый второй. Горя жаждой мести, эльфы собрали армию и, сопровождаемые людьми, помчались к Вратам.

Армия золотоволосых красавцев прошла сквозь Врата, не встретив никакого сопротивления. Три часа ждали людские отряды, но никаких вестей от перворождённых маги не получили… и вот эльфы вышли обратно, и теперь, уже не торопясь, направились к Вечным Дубравам. Эльфийский владыка позже прислал Академии письмо с цветистыми витиеватыми извинениями и объяснил, что князья находятся в своём праве и перворождённые более не имеют отношения к этой войне. Так и случилось. Эльфы заперлись в своих городах, а фейри обходили их стороной.

— Ты чего там задумалась? — Кэс сбросил на траву скатанное одеяло и потянулся, захрустев всеми костями. Чуть помедлив, он таки снял и плащ, оставшись в тонкой безрукавке, распахнутой на груди.

— Да так. Вот, не знаю, сходить посмотреть что тут по кустам прячется, или ты поколдуешь?

— Лучше сходи, а я пока поесть что-нибудь придумаю. Только поаккуратней, мы слишком близко к столь любимым тобою лесам, а оружие у тебя как у всех эльфов…

— В каком это смысле?!

— Да вы, порождения фейри, как всегда — серебро, финтифлюшки и камушки.

Я заскрипела зубами. Нет, мы точно поменяемся ролями. Вот только спасу людей и фейри от взаимного истребления, начну планомерную охоту на конкретного охотника, дабы вбить в его пустую голову хоть одну умную мысль.

— Пойдём, Призрак! — Я ухватила пса за загривок. — Поймаем пару злобных фейри и замучим их с особой жестокостью.

Внезапно я поняла, что стоит уйти с поляны, нас настигнет поисковое заклятье. Тьфу!

— Кэс, а, Кэс, может, ты всё-таки магией, а?

— Да успокойся, нет никого на пару миль вокруг! — махнул рукой Кэс, сосредоточенно роясь в одном из тюков. — Так что, если у тебя нет шпиономании, можешь устраиваться поудобней и отдыхать.

Он, что, наивно полагал, что после этого заявления мне станет стыдно и я начну ему помогать в обустройстве лагеря?! Наивный маг…

— Кэс, а что есть-то будем? — я привалилась к толстому стволу старого дуба. Призрак положил голову мне на колени. — Костры разжигать среди дриадских рощ станут только самоубийцы…

— …или маги. Думаешь, почему я выбрал именно это место для ночёвки?

Он уже успел сходить за хворостом и сосредоточенно щёлкал пальцами, пытаясь поджечь наш костерок. Угу… Помнится, когда он приезжал домой, всё время жаловался, что ненавидит лекции по огненной стихии.

Внезапно щелчок увенчался успехом… да ещё каким!

Столб огня полыхнул метра на два, причём не на сложенных кучкой прутиках, а прямо на руке мага. Тот затряс полыхающей ладонью, но пламя потухать не собиралось.

Сосредоточившись, он всё же сумел развеять заклятье. Рука, как ни странно, была цела, без малейших следов ожога. Заклинатель, чёрт его побери, великий!

— Хей, Кэс! — Я с сожалением спихнула с коленей голову и лапы Призрака, тяжёлые, но на удивление успокаивающие, и отлепилась с насиженного места. — А огнивом слабо? Или вы, маги, предпочитаете запекать картофель исключительно на собственной ладони?

Он послал меня за Врата и, закрыв глаза, затянул какую-то абракадабру. Когда, он, наконец, закончил, огонь полыхал вовсю, а я жарила на тонких прутиках найденную в собственном тюке горбушку, уже успевшую зачерстветь, но ещё вполне пригодную в пищу — чего добру пропадать. Не справлюсь сама — Призраку скормлю. Этот троглодит ел всё и везде. Казалось, он пытался наверстать упущенное за годы войны.

— Не понимаю! — Кэс сорвал с поднесённого ко рту прутика мой хлеб и запихнул в рот сразу полкуска. Не обращая внимания на мои возмущённые вопли он продолжил: — Это не я сделал! Какой-то маг шутник зажёг этот огонь, не я! Но магов нет на мили окрест! Ничего… мням… не понимфняю…

Я с грустью смотрела на тающий хлеб. Ну маг, ну запалил, ну пошутил, ну нет магов на мили окрест… И что с того?!

Стоп! А если их нет нигде поблизости, значит, таинственный шутник находится на этой поляне! Похоже, Кэс пришёл к тем же выводам. Он выпустил пару заклятий, и отразить я их не могла…

— Странно. — Кэс замотал головой, будто оглушённый. — Ты не маг, и силы в тебе нет. А я-то уж грешил… Но кто тогда?!

— Не знаю, — как можно убедительней пробормотала я. — Ты не будешь против, если я отойду?

— Куда?

— В кустики! — не выдержав, взорвалась я. — Ты со мной пойдёшь али всё-таки приготовишь пожрать!

Знаю, что нельзя так с людьми, особенно с теми, что мнят себя представителями их сильной половины… Мужчины вообще народ ранимый, с тонкой душевной организацией, нервный и так и норовящий обидеться… Кэс был редким исключением. Вместо того, чтобы насупиться, он захохотал, сразу позабыв таинственного шутника. Махнув рукой Призраку, я потопала в дальние от Кэса заросли, посчитав, что поиск всё же посчитает их находящимися «рядом с хозяином».

— Ты что творишь? — зашипела я, едва за нами сомкнулись ветки. — Совсем ополоумел, фейри психованный! А если бы он был не таким доверчивым?!

Призрак покосился на меня и раздражённо мотнул хвостом из стороны в сторону.

— Я тут не при чём! Лучше не давайте ему применять огненную магию, иначе он спалит нас всех к стихиям и хаосу!

— Почему? Прекрати недоговаривать, объясни внятно, что произошло!

— Княгиня, вы и сами бы должны догадаться! Вы — Пламя Осенних Костров, я повторял это раз сто! Сейчас не ваше время, сила дремлет, но от этого вы не станете иной, не-огнём.

— Призрак! — взвыла я. — Я же просила! Понятно, толково и без загадок! Кто я?! Что я?!

— Ещё доступней? Ты, девочка, и есть то пламя, что призывает беспокойные души к себе, ты его душа и суть, как Егерь душа и суть осени.

Я шлёпнулась на пятую точку. Кто я?! Спросила на свою голову!

— Но, я ничем… почти… не отличаюсь от человека! Какое пламя?! Какие души?!

— Это оболочка, она может обмануть кого угодно, но не тебя саму. Загляни в себя, и ты поймёшь.

— В себя? В смысле вспороть живот и покопаться в кишках?

— Княгиня! Прекрати! Просто подумай о том, кем ты себя ощущаешь, и ответ придёт…

Я бы так, наверное, и сделала, если бы не Кэс, с треском проломившийся сквозь ветви.

— Мне показалось, или ты с кем-то разговаривала? — Он принюхался, пытаясь понять, куда делись чужаки.

— Сама с собой, — буркнула я. — А ты, кстати, не подумал, что стоило предупредить меня, прежде чем ломиться как тролль в посудную лавку?!

Я красноречиво опустила взгляд на свой расстёгнутый ремень. (Слава Богу, догадалась перестраховаться). Кэс побагровел, его уши на фоне серебристых волос казались малиновыми. Он забормотал какие-то сбивчивые оправдания. Махнув на этого нахала рукой, я застегнула пояс и поплелась к костру, со стороны которого доносились заманчивые запахи. Как, оказывается, просто успокоить Кэса и отвести от себя подозрения… К тому же, растерянный он такой милый. Прямо даже жалко становиться, как подумаю о том, что в конце концов его всё равно придётся убить. Или ему меня — это уж как карта ляжет… Пока я склонялась к мысли, что он сильней.

Сильней… Потому, что я так и не стала фейри. Я двигаюсь, дерусь и думаю как человек, считая, что я человек. Осознание этого ударило как обухом по голове. Что там сказал Призрак? Спроси себя?

Я бухнулась на одеяло и, не обращая внимания на продолжающего лепетать что-то оправдательное мага, задала себе простой и понятный вопрос: «Кто я?»

Ответ пришёл сразу, в виде захватившего меня видения…

Скачка на грани полёта, и встречный ветер в лицо. Дед… Дед, ещё быстрее! Быстрее!

За плечами вьётся подаренный отцом плащ, сплетённый из северных ветров, листопада и лунных лучей. Рядом мчатся поджарые солнечные гончие, осенняя свора.

Поёт Рог дикой охоты, и всё дальше и дальше несётся большой осенний выезд.

— Лети, Реи’Линэ, лети, девочка…

Плащ сам собой слетает с меня и его подхватывает один из огненных ястребов. За спиной раскрываются огромные крылья, словно у птицы, только вот вместо перьев танцуют языки пламени.

— Лети, Огнь Осенних Костров, зови их! Зови тех, кто не пожалел своей крови ради мечты и чести! Зови их, Великих Воинов, падших в древних сражениях порядка и хаоса… Покажи им путь…

— Рей! Да Рей! Ты чего?

— Ничего! — отмахнулась я от настойчивого, вытаскивающего меня из обретённого воспоминания, голоса. — Вспомнила о тёмном детстве и решила помедитировать. Чего надо-то?

— Да… еда вроде как готова. Ты же есть хотела.

— Так чего молчал!

Вот она — наша, женская логика… Во всей красе.

Мы лежали по разные стороны от потрескивающего костра, разделённые, казалось, лишь пламенем.

Казалось…

— Кэс, а откуда в землях людей взялась княгиня? — Я повернулась на бок, отпихнув прикорнувшего Призрака. Мерно стрекотали цикады, где-то ухала ночная стражница леса.

— Не знаю. — Он повторил моё движение и вздохнул, кутаясь в плащ. Мне же хватало тепла костра, словно ластившегося к моим озябшим рукам, протянутым ему навстречу. Кэс закинул руку за голову и посмотрел на меня через танцующие языки. — Просто четыре года назад вошла в деревню, перерезала всех её жителей и ушла.

— Это поэтому ты ненавидишь её так сильно, что готов умереть, но попытаться отомстить? Ты мстишь за близких людей? За родителей, за семью? Это ведь была твоя деревня?

— Да. — Он сглотнул подступивший к горлу горький комок. — Вся моя семья погибла. И… погибла девушка, на которой я собирался жениться через три дня, а возможно, и наш ребёнок. Я не знаю… был ли он.

— Ты в своём праве, — ответила я стандартной для всех нелюдей фразой. Это был закон для фейри, для эльфов, для гномов — если существо в праве, то никто и ничто не встанет на его пути. Только вот наш случай — иное дело. О каком праве тут может идти речь?! Не могу же я помогать ему убить саму себя?!

— А ты, Рей, ты любишь людей? Ты ведь относишь себя не к нам, к старшим?

— Я не ненавижу людей, хотя и есть за что, — уклонилась от ответа я.

— И за что?

— Зачем тебе знать?

— Сам не понимаю. Вроде бы знаю тебя второй день, а словно всю жизнь были знакомы. Вот сам не заметил, как рассказал тебе то, что даже наставники не знали.

— О ребёнке?

— Да… Которого, может, и не было… И всё же, что такого люди сделали тебе?

— Лишили меня всего, что я любила. Я не воин, но стала одним из сильнейших. Я не умела ненавидеть, но вы меня научили.

— Но я человек…

— Ты платишь мне за работу, вот и всё. Мы напарники, соратники, но потом, когда наше путешествие закончится, мы разойдёмся, и всё встанет на свои места. В Вольграде мы станем теми, кем должны…

Он молчал. Я тоже.

— Кэс… — прошептала я, но он расслышал, — Кэс, прошу, когда наше соглашение будет расторгнуто, не поворачивайся ко мне спиной и не пытайся ударить меня. Когда наше путешествие закончится, забудь меня…

Мне не спалось. Кэсу, похоже, тоже. Мы ворочались и скрипели зубами, но блаженное забвение не шло.

— Эй, Рей, а ты как все ваши, или от предка не перешло?

— Ты о чём?

— Ты поёшь?

— А, ты об этом… Ну, немного. Только у меня гитары нет, а без неё, боюсь, прозвучит не так…

— Гитара… Представь себе, я материализую.

— Так ты что, умеешь предметы создавать?!

— Нет, — по-моему он покраснел. — Просто в трёх милях разбили стоянку путники, я у них позаимствую.

Я села и взяла протянутую мне Кэсом, до этого выхваченную прямо из воздуха, гитару. Внезапно в голову закралась крайне удачная мысль.

— И что тебе спеть?

— Спой… о себе…

— Нет, я лучше спою о тебе, Кэс. О тебе… вечном страннике…

— Ты так хорошо успела узнать меня за это время?

— Я знала тебя всегда… Ты тот ветер, что не может остановиться ни на миг. Ты идёшь по земле, ты бежишь и догоняешь… тебя зовут голоса прошлого и будущего…

Все барды немножко пророки, а вы не знали?

Голоса меня зовут Пускай, не дано понять, их суть одна. Меня обрекали, был обречен, Прощен, хоть не просил Так в чем моя вина? Застынут в вечной мерзлоте Слова, не сказанные мной, Скитаюсь слепо по Земле, Не находя себе покоя. Снова стон, за туман, за горизонт Словно навсегда, забудь меня Далеко, на земле других икон Умираю я в скитаниях Как будто нет вокруг людей. А воздух чистый, но чужой. И нет здесь силы, чтоб была меня сильней, Сильнее слабости такой… Запад и восток, ветер и поток. Я все узнал и все сберег. Пепел и песок, серая трава у кривых дорог, Но я устал, и вышел срок. Или на кресте или по воде, Сломанный судьбой, брошенный толпе, Привыкшей лгать самой себе. Я хочу узнать, я хочу понять, Что происходит на Земле? О Скитаниях Вечных и о Земле песня моя. Знать, что путь бесконечен, Смотреть, как время сушит моря. О Скитаниях Вечных, О ветрах наших встречных, О путях наших млечных, И о Земле песня моя. Нет, мне не хватит лет, стану травой. Лучше, чем смех в ответ Мольбе пустой… Дальние облака скроют закат. Встав на тропу, никак Не повернуть назад. Ночь растает надеждой, Услышав плач, стану другим. Голос манит как прежде, Но до него никак не дойти. Снова встану у края, Шагну вперед, а дальше Земля. Я вернусь, я обещаю. И образ Твой разбудит меня…[11]

Утро мы встретили не выспавшимися и злыми. Только Призрак да наши коняги радовались первым лучикам дневного светила и хриплому пению не до конца ещё проснувшихся птах. Пегас, так тот целое представление устроил, на потеху мне. Едва Кэс отправился в кустики, эта наглая морда (сказала бы на цыпочках, но у лошадей их нет) бесшумно подкралась к ним и с рыком, больше бы подошедшим хищному зверю, ломанулась сквозь ветви. Спустя миг из этих самых кустов вылетел маг, на ходу подтягивая спадающие брюки. Как назло, одна из не забранных ещё в косу прядей предательски зацепилась за ветку. Результат сего приключения — один обводящий нас полным ненависти взором маг, отбивший себе самую главную в дороге честь тела; один дико довольный Пегас, злобно скаливший в улыбке зубы; двое хихикающих в кулак и лапу фейри и флегматично жующий травку серый коняга.

Хе… А настроение-то поднялось сразу. Нет, всё же Пегас у меня — чудо, надо же так порадовать хозяйку с утра пораньше!

Внезапно какое-то движение в кустах привлекло моё внимание, и не только моё. Кэс оборвал сочное, явно подцепленное у степных варваров ругательство и прыгнул к оставленным на одеяле клинкам и плащу. Чёрт! Не раздумывая, я выхватила из-за голенища кинжал и метнула туда, где засел неведомый чужак. Не попала…

— Призрак, ату генн![12]

Золотистая стрела метнулась сквозь ветви. Визг, вой, и он отлетел обратно. Вновь вскочив на лапы, пёс зарычал. Искры посыпались с его вставшего дыбом загривка, хорошо, что Кэс смотрел совсем в другую сторону. Замечательно, что охотники не выработали у себя чутьё на фейри, не нужно им это было. Неразумные монстры никогда раньше не прятались, не узнать их было невозможно.

— Неро!

— Рей, мы окружены. — Кэс уже набросил плащ, и теперь мы стояли спина к спине. У моих ног рычал фейри, тревожно ржали кони, а из кустов всё так же не раздавалось ни звука.

— Кто это?

— Не знаю. У них какой-то амулет против магов, моя сила заблокирована.

— Дьявол! Но хоть не фейри.

Я лихорадочно пыталась понять, что же делать дальше. Меч да кинжал — вот всё, что у меня есть, а из окружения с таким арсеналом не прорваться, и Кэс без своей магии совсем не так крут, как с ней. Конечно, если трансформировать хотя бы руки, если приказать Призраку принять боевую форму, если…

Размышления прервал певучий голос, раздавшийся из кроны пушистого дуба.

— Сдавайтесь, смертные.

Так-так. И кто это у нас тут нарисовался?! Что ж творится-то?! Почти восемнадцать лет эти ушастые надоеды сидят в своих лесах, нюхают цветочки и разворачивают послов у границы, а тут выползли на свет божий, здрасте-пожалуйста! И, конечно, по закону подлости, первыми им под руку попались мы! Хотя, Вечные Дубравы всего в двух переходах к северу, так что это просто моё обычное «везение».

— Мы в своём праве, — я хищно улыбнулась и повела клинком. — Если вы считаете, что это не так, докажите в поединке.

Всё правильно, всё по законам нелюдей. Считаешь виновным в чём-то — докажи с клинком в руках, а не нападай из засады.

— Вы смертные, вы не защищены законом, — усмехнулся всё тот же голос, но уже с другого дерева. Нет, всё же эльфы удивительные существа, и в лесу они бесплотны, невидимы и неслышимы. Говорят же: «Эльф в лесу, что иголка в стогу сена».

Кэс махнул рукой, словно досадуя, а на самом деле посылая на голос пару кинжалов. «Голос» лишь усмехнулся и вернул нам подарочек двумя стрелами, одну из которых я отбила, а вторую поймал зубами пёс. Тут же из листвы высунулись десятки наконечников. Эльфы были везде, я насчитала не меньше двадцати стрелков.

— В чём наша вина? — Маг развёл руками. Наученные горьким опытом, эльфы сбили дротики на подлёте.

— Вы осквернили священную рощу наших сестёр, да падут на ваши головы небеса и звёзды… Вы…

— А если серьёзно? — я нахмурилась. — Вы что, вышли из добровольного заточения только потому, что смертные посмели разжечь маленький костерок в заброшенном доме дриад?!

Эльф молчал, видно придумывая причину посерьёзней. Я нетерпеливо притопывала ногой. Нет, умирать из-за того, что эльфам окончательно сорвало крону, я не собираюсь. Если понадобится, наплюю на конспирацию, и пусть Кэс потом делает, что хочет, зла и на него хватит.

— Эльгор Светозарный приказал доставить к нему того, кто вызвал истинное пламя. — Голос эльфа звучал чуть виновато. — Ты, девочка, можешь уходить, но маг нужен нашему владыке.

Вот блин! Влипли! Зачем же этому самому светозарному так нужен маг, породивший истинное пламя, что он не пожалел сил на телепорт огромного отряда, дабы его захватить? Чем он так ему не угодил?

Я подавила в себе подлое желание сбежать и решить одним махом все проблемы. Нет, если отдать Кэса эльфам, я, конечно, выиграю во всём, но пламя-то вызвал не он… Эльфам нужна я.

— Кэс, — я прижалась к его спине, — у нас нет выбора. Они не поверят в таинственного мага-шутника, а драться — не вариант, нас положат вмиг, все стрелы не отбить.

— Хочешь откупиться мною? — почти прорычал он в ответ. Похож не только я привыкла ждать от людей только худшего.

Не удостоив его ответом, я опустила меч и вернула кинжал на положенное место, за голенище.

— Мы пойдём с вами, все мы. Я в своём праве, во мне есть древняя кровь. Я в праве[13] идти за тем, кому поклялась в верности.

Казалось, что эльфы выходили прямо из воздуха. Их было четыре десятка, и все как на подбор — золотоволосые красавцы в паутинных серебристых кольчугах, лиственно-зелёных одеждах, разукрашенные пёрышками, сверкающими камушками и живыми татуировками.

— Вы в своём праве[14], — склонил голову тот, что был у них главным переговорщиком. — Для меня приятно было услышать, что вы, в ком течёт истинная кровь, знаете и чтите законы старших. Это похвально.

Я тяжко вздохнула и под пристальными взглядами эльфов начала собирать вещи…

Портал эльфы открыли всё на той же поляне. Зная, что совершаю глупость, я шагнула в него вслед за закованным в серебряные наручники и опутанным заклинаниями Кэсом, ведя на поводу наших коней. Призрак трусил чуть позади нас. Странно, но он выглядел абсолютно спокойным, впрочем, и я не слишком волновалась, не знаю уж, почему.

Вышли мы прямо пред очи обалдевших от сего явления стражников границы Вечных Дубрав. Коротко переговорив с ними, предводитель эльфийского отряда махнул нам рукой. Кэса посадили в седло, я сама запрыгнула на Пегаса, отказавшись от предложенной спутниками-стражниками помощи. Отряд как-то рассосался, рядом с нами остался лишь давешний переговорщик, по совместительству командир. Остальные эльфы были рядом, но передвигались не по узкой виляющей из стороны в сторону тропке, а по деревьям. Впрочем, оптимизма это мне не прибавило, надежды сбежать таяли с каждой минутой. Похоже, нам всё же придётся познакомиться с эльфийским владыкой. Что-то подсказывало мне, что знакомство это приятным не окажется ни для одной из сторон.

Поравнявшись с Кэсом, я прошептала:

— Хей, а почему они так взъелись на нас? Это действительно из-за пламени?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Я сам ничего не понимаю. И какого фейри этим ценителям прекрасно нужно от нас?!

— Это риторический вопрос? — я ведь могла бы и ответить, какого, а если уж быть совсем точной — какую фейри им надо…

— Угу. А всё ты виновата, если бы твоя скотина не отвлекла меня…

Пегас попытался укусить Кэса за колено, но я дернула повод, не давая ему повернуть голову. Нет, Кэса сейчас лучше не злить, и так, чувствую, грядут неприятности.

Большие неприятности! Нюхом чую!

Эльфийская цитадель снаружи не представляла из себя ничего впечатляющего — обычные белокаменные чертоги, какие в состоянии себе позволить любой более-менее удачливый правитель. Снаружи… А вот внутри впечатление было… ошеломляющим… Пели птицы, цвели какие-то странные, ни на что не похожие растения, источая пряный, сладкий, солнечный аромат. Прямо из пола били серебряные ключи. Серебристые рыбки выпрыгивали из озерца, разбрызгивая ртутные капли живой воды. Мы с Кэсом смотрели на всё это великолепие, раскрыв рты. Такая реакция не только позабавила наших захватчиков, но даже как-то смягчила их отношение к нам. Всегда приятно, когда ваше мастерство ценят по достоинству.

К сожалению, отношение отношением, а в тронный зал нас таки втолкнули. Стук захлопнувшихся за спиной створок прозвучал похоронным набатом. Проводники, кроме командира, остались за дверью. Тот подошёл к вкушающему какой-то фрукт эльфу и зашептал ему на ухо.

— Ты уверен? Тот самый? — даже с набитым ртом голос эльфа прозвучал величественно. С ноткой зависти я подумала, что у меня бы так никогда не вышло.

Эльф повернулся к нам и вперил оценивающий взгляд раскосых ярко-голубых глаз в Кэса. Я вжалась в подвернувшуюся колонну, стараясь слиться с ней. Нехороший у этого эльфа взгляд, так обычно смотрят на букашку, которую собираются раздавить. Владыка мне определённо не понравился. Красивый, но жестокий; умный, но циничный. Безжалостный. Если исключить неземную красоту и расовую принадлежность, то моя мужская копия…

— Мы не видим в этом смертном огня, в нём лишь ветер и горечь. — Эльф отвернулся, так и не удостоив меня взглядом. — Мы не довольны вами, вы привели не того.

— Владыка, этот маг был единственным в том месте, что вы указали. Никто кроме него не мог привлечь взгляд Ока!

— Мы не видим того, кто породил пламя, — раздражённо повторил тот, впрочем даже раздражение в нём было надменно-холодным и пугающе безразличным. — Мы просили привести Нам носителя истинной крови, а вы притащили человека!

— Но, Светозарный, он утверждает, что именно он использовал силу! Там были лишь он и девушка, в которой есть капля нашей крови.

— Девушка? — как ни странно, в этом вопросе было гораздо больше чувства, я бы даже сказала — надежды.

Теперь осмотру подверглась я, резко побледневшая и растерявшая последний заряд оптимизма.

— Она тоже соврала вам, недостойные нашего доверия глупцы! В этом нет древней крови!

На меня устремились взгляды всех присутствующих — злой Кэса, равнодушный Эльгора и непонимающий воина.

Значит «это»?! Значит нет их крови?!

Я уже почти дошла до того состояния, когда трансформация происходила непроизвольно. Я была зла на весь мир, голодна, не выспалась, да и ещё меня унижал какой-то вшивый эльф, в котором не было и доли той истинной крови, что текла в моих жилах! Самые чистокровные из ушастых могли похвастаться лишь изумрудным цветом крови!

— В купол их. — Эльгор отвернулся. — Мы не хотим больше видеть смертных в чертогах перворождённых. У нас нет сил на новую телепортацию, так что отдохни немного и собирай отряд, скачите туда, куда указало Око. Не разочаруйте меня вновь!

Нас с Кэсом поволокли разом ворвавшиеся в зал эльфы, и больше церемоний они разводить явно не собирались. Чёрт! Что за купол?!

Лучше бы я этого не знала. Куполом эльфы называли окутанную хрустальным пологом арену, вокруг которой уже собралась толпа остроухих, и откуда только узнали! Нас втолкнули сквозь приоткрывшийся разрыв, и я с ужасом поняла, что теперь уже никакие когти меня не спасут.

Три дюжины упитанных снежных котов взирали на нас с Кэсом со смесью жадности и жажды. Эльфы свистели и что-то кричали, ну прямо как люди на воинском турнире, что ежегодно проходит в Вольграде, для полного сходства не хватало только разносчиков эля, шутов и цыган! Чёрт!

— Снежные коты… — прохрипел Кэс, дергая проволочные оковы, никак не хотевшие сниматься. — Эти психи держат стаю фейри!

— Вижу! — зашипела я, наблюдая за ленивыми перемещениями «барсиков», которые медленно, но верно брали нас в кольцо. — Не слепая!

Оружие у нас отобрали ещё в той дриадской рощице, руки у Кэса связаны, так что колдовать он не сможет, даже трансформировавшись, я не справлюсь с таким количеством низших. Дело — труба. И, как назло, Призрака вместе с лошадьми оставили перед древними Чертогами! Напоить их своей кровью и вернуть разум? Вариант… Только вот много ли этой самой крови останется во мне после этого?

Владыка Вечных Дубрав появился из портала и направился к сплетённому из ветвей креслу. За его спиной следовали уже знакомые нам воины.

Я закрыла глаза. Нет, в глаза смерти я смотреть не боялась, просто позволила представить себе, как раздираю эту самодовольную морду и слизываю с когтей зелёную сладкую кровь, которой он столь кичится.

Даст-то бог, эту свою мечту я осуществлю, и Кэс мне только спасибо за это скажет…

— Вы не в своём праве, — я безошибочно нащупала его холодный безразличный взгляд среди сотен. — Вы преступили закон. Вы заплатите.

Коты уже окружили нас. Эти существа любили играть со своими жертвами, кружась вокруг и нападая поодиночке. Возможно, это сыграет мне на руку.

Странное спокойствие разлилось по жилам. Кэс смотрел на меня с недоумением и испугом. Он всё ещё продолжал дёргать и выкручивать запястья, но безрезультатно и скорее по инерции. И что так вылупился?! Стоп, а смотрит-то он не на меня, а мне за спину!

Я резко обернулась и сглотнула.

Он шёл сквозь ряды эльфов, словно нож сквозь масло. Золотые искры стекали по его шкуре и рассыпались по изумрудной тропе, помечая след. Он менялся на ходу, становясь прозрачным. Казалось, Призрак не торопится, но я чувствовала, что под маской спокойствия таится бешеная ярость. Я помнила…

Капающая с клыков слюна и растерзанное тело напавшей на меня ночной девы. Он рычит, и каждый знает, что никто и никогда не посмеет прикоснуться к Осенней Княгине, пока с ней осенняя свора, пока хоть капля крови остаётся в жилах её вожака.

Призрак прыгнул и шутя преодолел непроницаемый для нас с Кэсом барьер. Эльфы взирали на это молча, но в глазах владыки я видела панику. Он явно понимал что-то, он знал, кто такой Призрак, и он его боялся. Хотя нет, не боялся… Не его. Меня?!

— Рей…

Дьявол, вот о ком я забыла! Дьявол! Хотя… я знала, что обман долго не продлится, так чего теперь жалеть.

— Наш договор расторгнут, Кэссар Ветер. — Я больше не обращала внимания на шипение низших, которые бродили вокруг нас кругами, постепенно сжимая кольцо. — Ты ведь уже и сам понял.

Больно… Это всегда больно, когда ты предаёшь тех, кого любишь. Но предавать вновь — ещё больнее. Эх, Кэс…

— Рей!

Я повернулась спиной к зрителям и шагнула к магу. Воспользовавшись растерянностью фейри, которые не рисковали напасть на собрата, я не торопилась. Вытянув руку, я отбросила серебристые пряди с высокого лба, насладившись этим прикосновением. Этот миг я не забуду, вряд ли когда-нибудь ещё мне доведётся ощутить тепло его кожи и дотронуться до роскошного жидкого серебра, по недоразумению заменявшего Кэсу волосы.

Отступив, я сжала кулаки и резко развела руки в стороны. Затрещали ломаемые трансформацией кости. Моргнув, я встретилась взглядом со своим охотником и попыталась улыбнуться. Он не ответил… Что ж… Чего и следовало ожидать. Ты можешь спасти ему жизнь, можешь рисковать своей шкурой ради него, но ты — княгиня.

— Ут, Призрак, ут. — Я хлопнула себя по колену. Пёс обернулся. Золотое пламя в его глазах полыхало, словно солнце… Утренние лучи проходили сквозь бесплотное тело. Призрачная шерсть казалась клоками тумана. Где-то потрясённо и испуганно вздыхали эльфы. Рычал в безумной злобе маг, осыпая ругательствами меня, эльфов и фейри. Шипели вьюжные духи, которых люди называли котами.

Золотое пламя…

Оно затягивало меня в свой танец, и не было места сожалениям и страху.

— Княгиня… — выдохнул кто-то, — Княгиня!

Всё дальнейшее слилось для меня в одно непрерывное движение. Свист когтей, щелчки клыков Призрака и холодные снежинки, осыпающиеся на траву.

— Позови! Позови огонь! Открой путь! — голос Призрака настиг меня в самой гуще холодных тел. — Быстрее, их слишком много!

Я не знала, чего он от меня хочет, чего требует. Я вообще не думала ни о чём. Позвать огонь? А почему нет?!

Сначала загорелась ладонь, пламя потекло по коже и окутало меня обжигающим коконом. Это было словно сталь в сердце, но это было… Огонь стал мною, а я стала им, и не было ничего, что могло бы нас остановить. Я вытянула руку и струя пламени приняла столь знакомую мне форму меча. Прыжок, и шипящая тушка рассыпается искрами.

Поворот, когти прорываются сквозь огонь и плечо немеет. Больно…

Призрак рычит что-то, но я уже не слышу, ведь три кота таки настигли безоружного мага. Опутанный магией, тот только и мог, как смотреть на летящих на него фейри. Дьявол!

Я оказываюсь на их пути, закрывая собой незадачливого охотника. Нет, мне это надоело! С какого перепуга я второй раз спасаю ему жизнь?! Сумасшествие какое-то! Взмах пламенного клинка, и двое фейри развоплощаются, но третий чудом уворачивается и прыгает вновь, но уже не на Кэса, а мне на спину.

Ауч! Кот не избегает участи прыгающей на ёжика лягушки, но когти успевают ощутимо продрать мне всё то же многострадальное плечо. Рука отнимается.

— Призрак! Ату!

Но моя команда опоздала. Пламя, ещё миг назад бывшее частью меня, вдруг зашипело. Я не верила своим глазам. Огненная фигура бросилась на последних котов и спустя миг растаяла, не оставив после себя и следа, впрочем, врагов — тоже. На арене остались лишь мы с Призраком, да Кэс.

Стоп! Нет, это ещё не всё!

Не думая о том, что купол непроницаем, я с трудом встала на ноги. Золотая кровь текла по руке, и за мной оставался шлейф капель. Там, где они коснулись травы, та сгорала, оставляя после себя изумрудную пыль.

Хрустальная занавесь преградила мне путь. Со всей злости я ударила здоровой рукой по прозрачному куполу. Миг ничего не происходило, но вдруг сеть трещин побежала по магическому барьеру, и тот разлетелся на осколки.

Эльфы расступались перед нами. Конечно, Призрак шёл рядом. Никто не посмел заступить нам путь, лишь шёпот сопровождал мои шаги:

— Княгиня… Это Княгиня!

Я остановилась перед импровизированным троном. Эльгор не поднимал на меня взгляда.

— Ну! — Слова ударили по нему будто хлыстом. Плечи перворождённого дрогнули. — Ну, Владыка, моя кровь всё ещё плоха для вас?! Возможно, мне стоит разбавить её вашей?

Он молчал.

— Что же вы, о, Владыка! Вы посмели помешать мне, а я была в праве! Вы посмели нарушить мои планы! Смотрите мне в глаза, когда я говорю!

Он встал и медленно… очень медленно… опустился на колени. Гордый, холодный, ненавидящий… Он опустился на колени и золотые волосы потекли по изумрудной зелени травы.

— Вы пришли, Княгиня… Вы пришли…

Злость перегорела. Я чувствовала себя бесконечно уставшей. Хотелось плюнуть на всё и залечь зализывать раны.

— Вы пришли, Осенняя Княгиня. Вы пришли… — всё твердил эльф. Его подданные словно подрубленные падали на колени вслед за владыкой.

— Прекратите. — Я поморщилась. — Вы ничего не измените этими унижениями.

— Это не унижения. — Давешний воин был единственным, кто остался на ногах. — Это почтение той, кого мы ждали все эти годы. Это дар той, что поведёт нас в бой, той, ради кого мы погибнем, ради кого мы будем сражаться до последнего вздоха.

— Что за бред!

— Это не бред, Реи’Линэ. — Призрак поднял на меня взгляд. — Вы их… не знаю как на росском… Эйш-Тан. Когда Вам исполнился год, Егерь призвал всех эльфов, и нарек Вас их Эйш-Тан. Вы для них богиня и предводительница, дочь, кровь от крови… Если вы прикажете им убить себя, они сделают это со слезами радости на глазах.

— Дьявол! Призрак, и ты туда же! Что же эти ушастые столько ждали, чтобы явить мне свою верность?! Где они были все эти годы!

— Мы искали вас! — Интересно, мне показалось, или в голосе владыки звучала неподдельная горечь. — Мы искали вас везде, но потом решили, что вы погибли. Едва истинное пламя появилось в смертных землях, я отправил отряд в поисках. Но… там… я не увидел в вас ничего, кроме страха и обиды. Я виновен…

Он поднял на меня полные слёз глаза, и я охнула…

— Моя повелительница…

— Прекрати, Эльгор! Лучше покажи мне те цветы, что обещал, не разводи церемонии!

— Но…

— Эльгор!!!

Синие глаза смеются. Эта история повторяется из визита в визит, за неполный год эльф уже успел полюбить меня, но этот вредный остроухий…

— Эль… гор…

Я покачнулась. Плечо полыхнуло. Нет, нельзя отключаться… нельзя!

— Заприте… мага… — только и успела пробормотать я, до того как сознание окончательно оставило меня, чтобы бросить в пучину воспоминаний о тех шестнадцати потерянных годах. — Только не убивай… те…

Будем надеяться, они меня услышали…

ГЛАВА 3. НА КРУГИ СВОЯ

16 — 18 июня

Я родилась в ту пору, когда фейри всё ещё жили в мире с людьми, хотя, «родилась» — не совсем верное определение, я была создана.

Князья бессмертны, и это бессмертие нам дарует наша сила. Действительно, как может быть смертна душа осени? Или закат? Или ветер? Мы — духи, мы — живая магия. Одна сила — один владыка фейри, не больше и не меньше. Хотя, нет, бессмертие наше не абсолютно: уничтожить физическое тело, которое мы обретаем в смертных землях, возможно, но, если позволить, наша суть его восстановит, пусть и за долгий, по меркам смертных, срок. Однако… засунь фейри в истинное пламя, брось в истинные волны или отдай злым ветрам, и силы поглотят, растворят его силу и в этом мире станет на одно чудо меньше. Так погиб мой отец… Хотя, лучше я расскажу всё по порядку.

Я Реи’Линэ, Пламя… нет Огнь Осенних Костров. До меня так звали мою прабабушку, мать Егеря. Она помнила ещё ту пору, когда пал первый мир и из хаоса рождалась новая реальность, когда впервые Закон был стёрт с обелиска Опоры Грани и впервые князьями был создан новый. Мне сложно представить себе эту бездну времён, что видела она. Но устают даже бессмертные князья, поэтому прабабка ушла, есть такой ритуал у нашего народа. Ушла она, но не память и сила, их срочно нужно было запихать в новое воплощение. Тогда сын Егеря, Лис, отдал полыхавшему в ожидании новой хозяйки Огню пару капель своей крови, горсть земли, сверкание золота и краски листопада. Так появилась я, юная Реи’Линэ, обладающая памятью и навыками своей прабабки, владеющая её силой, но другая личность.

Я росла намного быстрее обычных человеческих детей, уже через месяц начала ходить, говорить и доводить до белого каления всех обитателей золотых угодий. Дед не мог на меня нарадоваться, а вот отец почти не обращал внимания. Вынужденный целый год оставаться в вечных землях, рядом со мной, он всей душой рвался к смертным. Бродяга, странник, непоседа, хитрец, шулер — он был Лисом, и этим всё сказано. Егерь не позволил ему уйти прежде, чем я смогу управлять своим даром, а отец, всё же, был связан со мною кровью и дыханием. Думаю, по-своему, он любил меня. Именно он научил меня отделять собственную память от памяти предшественницы, терпеливо сносил мои неумелые попытки использовать дар, служил партнёром в учебных сражениях и укладывал спать. Отец… Да, вы правы, его я любила больше всех, даже зная, что ему не терпится уйти. Он был для меня всем и всеми, и никто и ничто в мире не могло изменить это.

Когда он ушёл, я не страдала. Я знала, что где-то в смертных землях есть человек, ради которого стоит жить, есть существо, ради которого я могу смириться с существованием столь несовершенного смертного мира. А тут был дед, пусть меньше, но тоже любимый. Дед, подаривший мне крылья. Моя предшественница не хотела или не могла летать, но меня всегда тянуло в небо. Я представляла себе, как однажды вылечу из Врат и увижу смертные земли под собой, а потом камнем рухну вниз, туда, где рыжеволосый паренёк, которого я звала Лисси, идёт по дорогам людей, напевая что-то себе под нос.

Шли годы. Мне исполнилось шестнадцать лет, и я должна была идти вместе с дедом в земли смертных. Нет, в прошлом году я тоже была там, как одна из свиты Егеря, а в этот раз дед решил, что я готова идти как истинная княгиня, как Леди Октября. С нетерпением я ждала десятого октября — дня, когда смертные вспоминают своих ушедших, когда среди пасмурной ночи полыхают тысячи костров, указывая заблудившимся душам путь домой. Без меня это было бы просто красивой, но иллюзией, сказкой, но я делала её реальностью. МОЁ пламя звало души воинов, магов и героев. Я вела их за собой через смертные земли, огненные фигуры выходили из костров, пророчествовали, сражались и мстили. Нет, не я, моя предшественница… но со времени её смерти это стало моей обязанностью. Шестнадцать лет никто не откликался на призывы смертных, пришла пора возродить их веру.

Вечер десятого дня октября. Я носилась по лесу, сшибая всё на своём пути. Наверное, это выглядело забавно. Этакое чудо с развевающимися позади разноцветными волосёнками, широко распахнутыми глазенками и крыльями большой птицы, в которых вместо перьев были языки пламени, металось среди листопада. Я знала, отец увидит меня, как бы далеко ни был, он будет ждать, он будет гордиться. Я чувствовала, как нарастает моя сила, как первые языки пламени лижут сухие ветви там, в мире людей, скоро… скоро…

А потом я как наяву увидела — мой отец, так и не склонив головы перед судом Академии, поднимается на обложенный дровами костёр. Он смотрел в лица позавидовавших его силе магов и смеялся над ними, ибо не в силах было пламя повредить ему, князю фейри. Не в силах… было… бы… Если бы сегодня я не вошла в силу… Сегодня пламя было истинным. Сегодня…

Я ничего не могла сделать. Только кричать, плакать и пытаться успеть. Я была в силе, я была в своём праве. Я мчалась над городами и весями, сквозь людские земли, уже зная, что не успеваю.

— Отец! Отец! Лисси!

Пять минут, это так много для меня, ведь сегодня был день моей силы. Я преодолела пол-Роси за пять минут, лишь чтобы опоздать, увидеть как среди алых языков тает золотистая рыжина…

— Лисси!

Я камнем упала вниз, сея среди людей панику, заставляя бежать от полыхающего костра не чуя под собой ног. Маги-то были посмелее, они ударили по мне десятком боевых заклятий, но их мне не пришлось даже отбивать, пламя, сожравшее моего отца, не дало смертным навредить мне. Я стояла посреди этого танцующего марева и беззвучно рыдала, раскинув руки и крылья, пытаясь почувствовать его, не дать ему уйти окончательно. А маги всё пытались уничтожить непонятно откуда свалившееся на их головы чудо.

Я втянула в себя жар до последней капли и обвела взглядом окруживших меня магов.

— Ты кто, деточка? — додумался спросить один из них. — Ты дочка его…?

Я не ответила.

— Ты не печалься, плохим он был человеком… — продолжил тот же маг. — Мы о тебе позаботимся, пойдёшь в Академию учиться, такая силища в такие годы это поразительно…

Я усмехнулась, и седовласый колдун побледнел. Наверное, до него только сейчас дошло, что не может шестнадцатилетняя человеческая девушка выдать ТАКУЮ усмешку. Впрочем, когтей у людей тоже не бывает. Их оправдывает лишь то, что высших фейри в смертных землях видели нечасто и знали о них лишь по слухам.

— А кто вам сказал, что Лисси был человеком? — Я дала им миг, чтобы маги осознали мои слова и согнув крыло, зачерпнула из него горсть пламени. Золотистые языки затанцевали на тонкой ладони. — Ли’Ко, сын Осеннего Егеря благодаря вам, людишки, ушёл в хаос. Вы уничтожили его, вы убили моего отца. Кто вы такие, что посмели судить князя фейри, который видел рассвет этого мира и мог увидеть закат?! Как вы могли осмелиться!

Пламя текло по моим рукам, по лицу, оно капало на чёрные не прогоревшие до конца брёвна. Я закрыла глаза…

Его больше нет…

Огненные дорожки побежали во все стороны. Люди кричали, маги пытались колдовать, но вода не могла потушить истинное осеннее пламя.

Я в своём праве. Моё Право — Месть.

— Именем своим я открываю вам путь…

Огонь заключил центральную вольградскую площадь в кольцо. Можно было остановиться на этом, можно было улететь и оставить смертных в огненной ловушке, чтобы они сгорели заживо, как мой отец. Можно было… но я хотела не этого. Я хотела видеть их лица, чувствовать ужас и слышать крики.

— Придите, мои воины, придите и защитите ту, что ведёт вас по пути чести.

Они поднимались из огненных потоков и расправляли плечи: сталь и пламя, жизнь и смерть…

Я вызвала души великих воинов и послала их убивать. Я не была в своём праве, я сотворила грех, но это уже не имело значения, ведь мой отец был мёртв. И будь я проклята, если этот мир нужен мне без него! Пусть он катится в ХАОС!!!

Я хохотала, глядя как моя огненная армия крушит обезумевшую толпу. Стадо… Всего лишь стадо. Даже маги, эти гордецы, молили о пощаде у тех, кто её не ведал. Он любил их, смертных, а они его убили. Папа… Когда последний из магов упал, я усмехнулась. Кровь и пламя — вот что у меня осталось. На месте того, что фейри звали душой — пустота.

— Они заплатили! — я сжала кулаки и твердила эти слова, словно заклинание. — Они заплатили за то, что сделали с Лисси! Я была в своём праве!

Где-то в бессмертных землях дед закрыл глаза. Окружившие его псы одновременно подняли голову и завыли. Этот вой-плач нёсся сквозь людские земли, и не было смертного, чтобы не услышал его.

Опустившись на колени, я вытянула руки перед собой. Я смотрела как по моим ладоням стекает пламя, словно кровь. Кричал в золотом лесу Егерь, выли псы, но это уже не имело значения. Крылья таяли, струями пламени сбегали по спине, золотые искры осыпались на чёрное дерево. Мне не нужна сила, которая убила моего отца. Мне не нужна память о том, кого не вернуть. Он любил смертных, поэтому я не стану мстить остальным, но и за Врата я не вернусь. Двух князей лишилась сегодня осенняя семья. Двух…

Моё тело менялось, последнее моё колдовство начало действовать… Я стала человеком и забыла обо всём…

Пламя осенних костров погасло, как я тогда думала — навсегда.

Я открыла глаза, пытаясь понять, где нахожусь, и почему у меня так сильно саднит плечо. Воспоминания о бое накатили приливной волной и, не удержавшись, я застонала. Ну вот, хотела вспомнить о потерянных годах жизни?! Вспомнила?!

Вот так всегда, когда мы получаем то, что хотели, мы понимаем, что лучше было бы обойтись без этого. Больше же всего меня волновал вопрос, кто я теперь? Моя сила вернулась, отыскала хозяйку. Моя память вновь со мной, как и моя боль. И что теперь делать? Как жить? Ради чего? Ради того, чтобы остановить войну?! Самое же страшное, что теперь я не хочу её останавливать и на самом деле ненавижу людей.

— Очнулась, калека? — Призрак положил голову на кровать. — Сколько можно спать! Да такую рану залечить в мгновение ока можно, а ты третьи сутки валяешься!

— Молчи, предатель! — рыкнула я на пса. — Ты с самого начала знал. Знал и не сказал!

— Знал, но не был уверен. — Он смотрел на меня оценивающе и без тени приязни. — А теперь скажи, поверила бы ты, скажи я, что именно из-за тебя и началась война. К тому же, я действительно растерялся вначале и не знал, что стоит говорить, а что — нет. Я помнил, как ты сошла с ума и доколдовалась до того, что стала почти смертной. Я помню, как Егерь рыдал, когда думал, что его никто не видит. Рыдал и обвинял смертных в том, что они отняли у него и сына, и внучку. А потом он отомстил и развязал эту войну!

— Подожди! Что ты хочешь сказать. Мой дед?!

— Я же говорил, что последнее что я помню, как Егерь созвал нас, всех низших и высших, а потом поднёс Рог к губам. Рог дикой охоты — единственная сила, которая не зависит от времени года и дня. С его помощью Егерь мог ВСЁ! Он никогда не пользовался им, кроме как для придания настроения выезду, но Рог предназначен был совсем для иного. В уничтоженном мире, ещё до появления этого, Рог был создан как оружие. Фейри было тогда несоизмеримо больше, чем сейчас, и находились те, кто хотел сильно приуменьшить наше количество. С помощью Рога можно отнимать разум, вытягивать души! Егерь обратил его силу на свой народ, и вот что получилось! Он отдал нам приказ уничтожать смертных. Похоже, остальные князья сумели защититься от воздействия музыки и даже сохранить какое-то подобие власти над нами, поэтому был отдан и второй приказ. Я долго собирал куски, отголоски воспоминаний об этих восемнадцати годах. Теперь я уверен, вторым приказом было найти Рог и Егеря.

Я вздохнула. Нет, это сумасшествие какое-то. Я породила войну, которую пытаюсь остановить. Я… И Лисси…

— Призрак, а Кэс, что с ним? — вдруг вспомнила я о своём бывшем напарнике.

— А что с ним станется? — Призрак махнул хвостом и направился к арке дверей. — Сидит под замком, ругается так, что эльфы уже подумывают о том, не наложить ли на него проклятье вечной немоты. Служанки, вон все красные, как маков цвет ходят. А смысл всех его ругательств — выберусь, поймаю, прирежу. Надеюсь, не надо уточнять, кого? Слушай, может, всё же избавиться от него? На кой тебе эти догонялки?

— Он в своём праве. Ты не имеешь права вмешиваться. Ты же знаешь законы.

— В каком праве?! Он человек! На смертных действие истинных законов не распространяется.

— Он маг, который любил меня!

— Тебя? Что-то я не заметил этого! По-моему, он странно выражает свою привязанность!

— Не говори о том, чего не понимаешь!

— Ладно, — неожиданно сменил тон пёс, — пока ты готова помочь мне найти Егеря, я не стану лезть в это дело, но он ведь попытается тебя убить, он свихнулся на этой погоне!

— Он получит меня, но не сейчас. — Я села и попыталась привести тело в порядок. Получилось, со скрипом правда. Рана окончательно затянулась. — Сейчас я предложу ему нечто большее, чем месть, в обмен на отсрочку.

Призрак покачал головой, недоверчиво и сердито глядя куда-то сквозь меня. Ну да, в его глазах я не самая положительная героиня во всей этой истории. Хотя он и защищает меня ото всех и всего, но лишь потому, что это в его природе.

— Призрак, а наши гостеприимные хозяева не догадались принести мне одежду взамен той, что подрали их домашние любимцы?

— Всё ещё злишься? Принесли, посмотри на кресле.

Я замоталась в простыню и побрела к креслу, где действительно лежало нечто, напоминающее одежду. Нда…

— Они надеются, что я ЭТО буду носить?! — Я двумя пальцами приподняла одну из тряпочек и критически её осмотрела. — Это что, шутка такая? Специфический эльфийский юмор?

— Это сшито специально для тебя. Примерь, потом уже возмущайся.

Решив, что если после примерки ЭТОГО мне не принесут нормальную одёжу, кто-то сегодня останется без хвоста, я состроила скорбную мину и начала натягивать на себя лоскутки, лишь по недоразумению именуемые «подобающим нарядом».

Наряд состоял из широкой многослойной юбки и едва прикрывающей грудь полоски-топа, который сзади превращался в невидимый шнурок Разрезы на юбке не оставляли никакого простора воображению. Причём, всё это было насыщенного алого цвета. Топ и пояс юбки были покрыты вышитыми золотыми рунами. Обуви к этому наряду не прилагалось.

Я поморщилась и критически осмотрела себя в предусмотрительно установленное эльфами зеркало. Нда… Страшилище. Хотя… Есть что-то такое… притягательное.

Подумав, я распустила волосы, закрученные до этого в узел. Разноцветные пряди рассыпались по плечам. Так, что у нас там дальше? Сказав «ане», говори и «бене», то бишь если уничтожать маскировку, то всю. Поведя лопатками, я выпустила гребень. Усики высунулись из волос и любопытно завибрировали. Вот и всё, выпустив когти и заставив глаза светиться, я вернулась в норму.

— Куда собралась, красавица? — Призрак обвёл меня наглым, оценивающим взглядом. — Только не говори, что к магу? Боюсь, он не оценит твоей… нечеловеческой красоты.

— К нему, милый, к нему. Что не оценит — это ты тоже помолчал бы.

— Да ладно…

Эльфы кланялись в пояс, но в их глазах я читала с трудом сдерживаемую ярость и животный страх. Как же, их Эйш-Тан, их богиня вернулась, а они её едва не скормили безумным фейри…

Помню, меня всегда бесило такое отношение. Подвластная прабабке, эта раса перешла мне, так сказать, по наследству. Скажите, нафиг мне это счастье надо?! Эйш-Тан ведь не просто богиня, она ещё и защитница. Эльфы защищают меня от всех и всего, но в ответ требуют того же. Вот и думайте, чего в этом всём больше — выгоды или убытка.

Призрак бежал впереди, показывая путь. Вот он остановился перед неприметной дверью.

— Это и есть эльфийская тюрьма?!

— Нет. — Он оскалился. — Это всего лишь покои для особо важных гостей. Эльфы решили, что раз маг путешествовал с тобой, и ты приказала его не убивать, то надо ему оказать всё возможное почтение. Правда, я всё же убедил их не снимать с него блокировку и запечатать дверь.

Я толкнула створки и, отпихнув пса с дороги, захлопнула их перед его носом, оставив верного стража снаружи. Это личный разговор, нечего в него совать свой мокрый нос.

Кэс сидел в глубоком кресле. Весело потрескивали дрова в резном камине. Интересно, зачем топить камин летом?! Эльфы! Одним словом — эльфы!

— Ну здравствуй. — Я улыбнулась, демонстрируя отсутствие клыков. — Миленько тут у тебя, не пожалели эльфы сил и удобств? Ты скажи, если что не устраивает, я кликну слуг, мигом притащат.

Он молчал.

— А где же страстные признания в любви и благодарность за спасённую жизнь. Заметь, я уже дважды оказалась ранена из-за тебя.

— Почему? — Ну наконец, а я уже начала бояться, что эльфы и правда наложили на него заклятье немоты.

— Что почему? Почему ты всё ещё жив? Почему я тебя спасаю? Почему я такая нехорошая пришла сюда и вполне мирно с тобой беседую? Ладно, это были риторические вопросы… Глупые. Я — княгиня, и мне нравится наша с тобой игра, а ещё я всегда выполняю свои обещания.

— Хочешь сказать, что сейчас снимешь с меня паутину, дашь меч, и мы таки решим наш спор?

— Нет, к сожалению, именно сейчас у меня нет права рисковать своей жизнью, но я говорила, что обещание свято. Хочу предложить тебе договор.

— Я не договариваюсь с… монстрами!

— Да? А чем ты занимался последнее время? Например, там, на площади у церкви. Там ты был не столь категоричен, может быть, стук косы Ночной Странницы способствует гибкости мышления? И я не монстр, Кэссар Ветер, я дитя осени, на котором лежит непомерный груз, груз долга.

— Почему? Почему ты вырезала ту деревню? Ты ведь сочувствовала мне там, когда я рассказывал эту историю, я чувствовал твою грусть! Какого дьявола ты притворяешься добренькой? На меня это не подействует!

— Почему я убила людей? — Я была в ярости. Почему? Он смеет спрашивать почему?! Он?! Охотник?! — Вы, маги, сожгли моего отца, моими руками вы убили его. Моя сила лишила его бессмертия, моя магия! Мне было шестнадцать лет, Кэс, шестнадцать! Что такое шестнадцать для бессмертного духа?! И мне не нужен был мир без Лисси, без дыхания и крови, давших мне жизнь! Я стала человеком, я позабыла прошлое и отказалась от силы, а потом меня попытались пленить! И я показала вам, жалким смертным, что такое гнев княгини!

— Стала… человеком?

— Эх, Кэс… — Ярость угасла, словно пламя свечи задули. Накатила непонятная грусть. Тоска. Ненависть — не к нему, к себе. Привычная ненависть. — Эх, Ветерок. Ты так и не понял? Ты чувствуешь ложь, и прекрасно услышал, что все мои слова об играх и обещаниях враньё. Если бы причины были в этом, ты был бы мёртв. Я ненавижу охотников, но тебе я должна жизни твоих родителей, сестры и братьев, шесть жизней. Две я отдала, осталось четыре. Но дело даже не в этом… Я должна тебе свою жизнь…

Ну вот, сказала. Путано, непонятно, но сказала. Может быть, он сумеет понять, сумеет узнать?

— Почему? Не можешь убить меня? Свою жизнь?

— Потому, что после смерти отца я забыла, кто я, я считала себя человеком. Потому, что тоска не отпускала, я не хотела жить в мире, где не было чего-то очень важного. Я не помнила, но знала, что потеряла всё. Я год балансировала между сумасшествием и смертью, и ты вытащил меня, ты дал мне смысл продолжать бороться… И я постараюсь прекратить войну потому, что об этом всегда мечтал ты.

Он смотрел на меня, будто видел призрак. Хотя… так оно и было.

— Рейлина… Нет, прекрати! Это морок! Этого не может быть!

— Чего не может быть, Кэс? Не может быть, что я это я?

— Ли… на…

— Я не Лина, Кэс, я Реи’Линэ, Осенняя Княгиня, Леди Октября. И я предлагаю договор. Ты оставляешь меня в покое до того, как я исправлю ошибку, совершённую восемнадцать лет назад, а после этого, я дам тебе шанс убить меня или быть убитым самому. Подумай. Дашь мне ответ завтра.

Я вскинула руки и пламя окутало меня мягким облаком, миг, и я исчезла, лишь золотые искры сыпались на ковёр, лишь пламя трещало в очаге. Сила вернулась, но…

Мы сидели в увитой розами беседке и лениво потягивали из высоких бокалов драгоценную эльфийскую амброзию.

— Ты уж прости меня, я действительно не почувствовал в тебе Огня.

— Его во мне и нет. — Я покачала головой. — Точнее он есть, но так глубоко, что увидеть его невозможно. Сейчас лето, не моё время, да и отказалась я от своей силы когда-то, а она своенравна и не любит пренебрежения.

— Тогда как же ты вызвала Душу там, на арене?!

— А ты не догадался? Ты знаешь историю о саннер-ворренах?

— О центре мира?

— Неправильный перевод, Эльгор, ты за эти годы совсем забыл истинный. На самом деле это значит… смысл существования.

Он взмахом вновь наполнил наши бокалы. Я завистливо вздохнула, в Вечных Дубравах эльфы почти всесильны, магия леса выполняет их малейшие желания. Не хочется вспоминать, сколько жертв принесла ради этого моя предшественница…

— Смысл существования? Я слышал что-то об этом, что у каждого из князей он должен быть, но ничего не понял. Смысл жизни есть у всех, даже у смертных.

— Эльгор, ты такой смешной. — Я хихикнула, прячась за бокалом. — Мы — князья — не смертные. Я говорила о смысле существования. Высшие фейри, пожалуй, самые могущественные существа среди тех, кто относит себя к порядку. Лишь мы достаточно сильны чтобы противостоять хаосу и не дать ему поглотить смертные земли. Однако, не в нашей натуре защищать что-то абстрактное, как мир, порядок, или человечество. Чувствуешь, куда я веду? Так вот, в нашей сути — защищать, но защищать что-то или кого-то, саннер-воррена, смысл существования. Для меня это был отец, для деда — прабабка, а потом я. У каждого из нас есть кто-то или что-то, что является центром мира, поэтому он всё ещё стоит. Кстати, многие предыдущие реальности были уничтожены именно из-за того, что у кого-то из князей мир ушел из-под ног, и он потерял опору. Разбушевавшись, они частенько сносили Грань и впускали хаос в смертные земли…

— Значит…

— Да. Когда отец погиб, мир выбили из-под моих ног. Я смогла удержаться на краю, Лис любил смертных, ради его памяти я уничтожила лишь непосредственных виновников, но когда я отказалась от силы…

— Егерь.

— Ты знал?

— Да, князья объяснили мне, что Егерь сыграл песнь дикой охоты. Он лишил разума всех, высшие едва не перебили друг друга, а низшие отправились в смертные земли, уничтожать и мстить. Он и Рог исчезли, Рог у магов, значит Егерь тоже. Но мы говорили о тебе и твоей силе. Пытаешься свернуть со скользкой темы?

— Ох, Эльгор… Смысл существования мира для меня был потерян, но вновь обретён. Этот человек любил меня, а я любила его. Он хочет остановить войну, поэтому я сделаю для этого всё. Он в опасности — моё пламя защитит его, и я приму на себя предназначенный ему удар. Он умрёт… умру и я… Грань рухнет, и погибнет этот мир, в котором у меня больше ничего не останется. На его осколках родится новый, но в нём уже не будет меня… В старину, ещё в прошлом мире, таких как Кэссар звали подопечными, защищать их от всего и всех было смыслом нашей жизни. Именно потому, что Кэсу грозила опасность, я смогла призвать свою силу на арене. Пока он рядом со мной, пока в сражении он за моей спиной, моя сила будет служить ему.

— Ох, Огонёк!!! — Он вскочил и выронил бокал. Серебряная жидкость вперемешку с осколками брызнула во все стороны. — Только не говори, что ты ему это сообщила!

— Нет, конечно! Я, по-твоему, совсем безумная?! Я предложила ему идти вместе со мной, пообещала остановить войну. Он зол, обижен, он любил меня, он ненавидит меня, хочет меня убить. Я уверена, что он согласится на договор. Ему совсем не надо знать, что в сражении я буду его оружием, что его слово для меня закон, что я пойду на всё, лишь бы он был счастлив.

— Призрак рассказал мне, что ты поклялась сойтись с ним в поединке однажды. Зачем? Если всё так, как ты рассказала…

Я закусила губу, удерживая рвущийся наружу стон. Да, я полная и непроходимая дура.

— Это было до… того, как я вспомнила первые годы своей жизни. Я поняла, что натворила, лишь когда вошла в его комнату и почувствовала, как рядом с ним сила возрастает.

— И что ты теперь собираешься делать?

— Спасать мир. А что мне ещё остаётся?! Это моя суть… Защищать и спасать, пока для этого есть смысл.

— А потом?

— А потом… «Потом» у меня не будет, Эльгор. У меня только один путь.

— Огон…

— Не надо, не трави душу! Я знаю, что дура, знаю что опять наступила на те же грабли. Знаю, знаю и ещё раз знаю!

— Пойдем, погуляем, Огонёк. Мой розарий за эти годы разросся. А дела обсудим завтра, когда твой маг примет решение.

— Пойдём…

Призрак вошёл в комнату сразу, как почувствовал исчезновение княгини. Маг не заметил его, а фейри не стал привлекать внимание. Он сел рядом с дверьми и начал беззастенчиво разглядывать мага, запрокинувшего голову и закрывшего глаза. Человек тяжело дышал, он судорожно сжимал и разжимал кулаки. Фейри укоризненно подумал, что на этот раз княгиня перегнула палку, довела охотника до бешенства. Теперь придётся оставить его под присмотром эльфов, дабы в дороге не бояться каждого куста. Но согласится ли на это высшая? Её отношение к этому конкретному человеку вызывало у пса недоумение пополам с недовольством. Он не понимал, зачем он ей? Почему она запретила его убивать?! Любовь? Нет, это же просто смешно! Княгиня и человек, маг!

— Лина… — простонал-прохрипел маг и по его щеке покатилась слеза. — Боже, Лина… Ну почему, почему ты! Обман, морок! Это не ты…

Призрак покачал головой. Ну вот, она умудрилась довести его до сумасшествия. Беда с этими князьями! Вечно вляпаются во что-нибудь, а потом расхлёбывай заваренную ими кашу! А маг мог бы оказаться полезен, если бы его удалось уговорить помочь в поисках Рога и Егеря, а потом, после удачного завершения, Призрак бы устроил ему несчастный случай, и княгиня бы оказалась вне опасности.

— Кто не она? — решил таки подать он голос. — Ты о княгине?

Маг открыл глаза. Сначала он не понял, кто заговорил с ним, но потом его взгляд упал на не по-собачьи разумные, следящие за ним золотые глаза.

— Призрак? Ты…

— Меня зовут вожак осенней своры, смертный. Призрачными псами нас называете вы.

— Ты фейри?

— Нет, я твоя галлюцинация! — Призрак зарычал. — Так всё же, что тут произошло? Если ты чем-то оскорбил княгиню, придётся мне тебя проучить.

— Оскорбил?! А её можно оскорбить?! Она… Этот монстр вытянул на свет мой самый страшный кошмар, принял личину самого дорогого мне человека, которого когда-то убил, а ты смеешь мне тут говорить о наказаниях?! Она…

— Княгиня не может накладывать на себя личины. — Призрак положил морду на вытянутые лапы и расслабился. Маг был в своём уме, это княгиня свихнулась, решив раскрыться. Она, что, правда думала, что её давний возлюбленный пустит слезу радости и крепко расцелует после долгой разлуки. Дитя… Она всего лишь дитя.

— Но она не может быть моей Рейлиной. Моя невеста погибла четыре года назад! Бред! Я разговариваю с фейри, моя невеста воскресает в облике кровожадного монстра и заявляет, что ради меня спасёт этот мир и остановит войну! Мне это снится! Нет, мне это точно снится!

Призрак рыкнул и вдруг поймал себя на том, что раз за разом прокручивает в голове слова мальчишки…

…заявляет, что ради меня спасёт этот мир и остановит войну…

…спасёт этот мир и остановит войну…

… ради меня…

— Скажи, маг, ты уверен, что повторил её слова в точности? Она сказала, что сделает это ради тебя?

— Да, я, видите ли, дал ей смысл жить….

Призрак сейчас больше всего на свете хотел спрятаться куда-нибудь, зажать уши лапами, ничего не видеть и не слышать этих слов. Он прекрасно знал, ЧТО имела в виду его повелительница. Все планы катились в хаос…

— Не так, ты дал ей смысл не уничтожать этот мир. — Он машинально поправил его, уже перестраивая линию своего поведения. Призрак не был бы вожаком, если бы не разбирался в подводных течениях, которыми изобиловала жизнь и политика князей. Подопечный, подзащитный, спутник… Что ж, что нельзя изменить, нужно просто принимать как есть. — Ты стал саннер-ворреном.

Маг замотал головой. Он знал истинный плохо, но этот титул несколько раз встречался в фолиантах из закрытой секции библиотеки Академии. Было ясно, что это титул, но кто именно его носил, маги расшифровать не сумели. Мигом позже до него дошёл смыл первого предложения.

— Смысл не уничтожать этот мир?! — Он захохотал сквозь злые слёзы. Кэса уже не волновало, что его собеседник фейри, он забыл о путах, сковавших его магию, ему хотелось одного — чтобы сквозь любимые черты вновь проступила нечеловеческая личина княгини, забыть её тихий голос… — Тебе не кажется, что она поздновато спохватилась?! Наш мир качается с каждым годом всё сильней и сильней. Он потерял точку опоры, и невесть что возомнивший о себе монстр равновесие ему вернуть не в силах! Никто не в силах!

Призрак недовольно зарычал, с огромным трудом подавив в себе желание кинуться на обидчика высшей. Вместо этого он вскочил и потрусил к камину. Уже входя в пламя и рассыпаясь призрачными искрами, он обернулся к бессильно скрипящему зубами человеку:

— Она не может стать точкой опоры, но она в силах выбрать её. Моя повелительница выбрала тебя и, хочешь не хочешь, ты примешь это. Ты примешь свою судьбу, как она смирилась со своей долей…

На утро я вновь явилась пред ясные очи Кэса, на сей раз — не с пустыми руками и в более привычном мне облике. После долгих споров, я таки стребовала себе почти нормальные одёжки, хотя, конечно, они были эльфийскими, а следовательно, изукрашенными вышивкой, бусинками, пёрышками, кружевом и драгоценными камнями. Роскошь и эльф — понятия неразделимые. Заплетя короткие волосы в косицу, я заправила отросшую с зимы чёлку за уши. Кожаные брюки с богатым узорчатым поясом, нижняя золотистая рубаха и кожаный же жакет, хоть и весь в разрезах, основательно подняли мне настроение. Может именно благодаря этому я и сподобилась собственноручно притащить пленному магу завтрак. Встретившиеся мне по дороге эльфы вновь шарахались во все стороны, но на этот раз причина была совсем не в страхе и неопределённости, просто княгиня с подносом в руках зрелище невозможное и неповторимое.

Кэса я застала всё в том же кресле, словно и минуты не прошло со времени моего ухода. Он то ли дремал, то ли просто отрубился, то ли пытался снять путы, а может…

— Ну здравствуй… Рей… Сегодня ты решила натянуть маску полу… ох, извини, на четверть эльфийки? К чему этот маскарад?

Странно, но в его голосе не было ничего, кроме отстранённого любопытства. Жаль, мальчик правда старается, но я смогла без труда увидеть, что под ледяной коркой бушует пламя, я была этим пламенем. Я была частицей его души, а он — частью моей сути. Хотя, если ему так легче, то пусть играет в этакого бессердечного и бесчувственного охотника.

— Доброго утра, Кэс. Это не маскарад, просто таскать на себе полупрозрачные лоскутки я не любила никогда. Помнится, Эльгор всё время смеялся, говорил, что их повелительница больше похожа на бродяжку, чем на богиню. Ты есть хочешь?

Я поставила поднос на невысокий столик и подтащила его к креслу. Сама же плюхнулась прямо на ковёр напротив. Кэс незаметно сглотнул слюну, я видела, что он дико голоден, но взять что-то из моих рук было выше его сил.

— Да ешь ты, ешь, а то будешь думать желудком, а не головой. Поешь и потом уже говори, к чему за ночь пришёл. Надеюсь, ты понимаешь, что в случае отказа эта трапеза — твой последний земной завтрак?

У, какая я грозная! Вру и не краснею!

— А яда не забыла добавить? — Он нахмурился и подцепил что-то, отдалённо напоминающее помидор, на вилку.

— Ох, забыла! — Я притворно взмахнула руками, чуть не смахнув со столика чашку с кофе. — Может, тогда подождёшь пару минут, пока я тебе за «солью» сгоняю.

Похоже он принял мои слова за правду, поскольку набросился на пока безопасную еду, поминутно проверяя, не побежала ли я за приправой. Я улыбнулась и откинулась на ковёр. Я хорошо знаю Кэса, даже слишком, предугадать его реакции так просто… Интересно, когда он поймёт, что я играю не с ним, а им?

Конечно, он поступил именно так, как я думала. Не прошло и пяти секунд, как он оказался на мне, сжав мои ноги своими коленями, придавив локтем горло и нацелив на сердце серебряную вилку. Угу… Именно там у меня сердце. Или не там? А Хаос его знает! А серебром меня в принципе невозможно поцарапать… Ему ли этого не знать? Охотник!

— Кэс, ты правда думаешь, что сможешь выбраться отсюда если убьёшь меня? Эльфы не просто снесут тебе голову или отдадут диким фейри, они растянут удовольствие от твоей агонии на годы, десятилетия, века… Ты проведёшь вечность, умирая под пытками.

— Зато ты перестанешь мне сниться.

Вилка дрогнула.

— Моё предложение всё ещё в силе. — Я подняла руку и провела по щеке мага. Это движение было таким быстрым, что человек не успел ни уклониться, ни отреагировать. — Ты в праве идти со мной и помочь мне осуществить твою мечту, Ветерок. Ты в праве после наступления мира вызвать меня на поединок. Ты в праве убить меня или простить.

Он колебался, хотя рука его не дрожала, и захват мягче не стал. Я знала, что ещё пара минут, и моя шея не выдержит столь ласкового обращения. Умереть я не умру, но вот трансформация начнётся. Мой организм уже вопит о том, что хозяйка сошла с ума и пора принимать меры. Не понимаю, как я сдерживаюсь… Хотя… Понимаю… Саннер-воррен, мой саннер-воррен. О, стихии!

— Я согласен. — Он перетёк на ноги и отбросил вилку в сторону, брезгливо отряхивая руки, словно прикоснулся к чему-то редкостно мерзопакостному. Ну-ну. А когда-то я едва могла вырваться из его загребущих ручонок.

Что ж, всё течёт, всё меняется.

— Хорошо. — Ничем не показывая боли, рвущей внутренности на кровавые ошмётки, я встала. Наши взгляды встретились. — Тогда завтра с утра мы отправляемся в Вольград.

— Что ты там забыла? Какое место росская столица занимает в твоих планах?

— А вот это, Ветерок, ты узнаешь только завтра. А сегодня тебе принесут подобающий новому положению наряд и тебе придётся сопроводить меня на бал, который Эльгор устраивает в честь моего триумфального возвращения.

Я направилась к дверям, решив на этот раз не красоваться.

— А магия? Мне вернут магию?

Я на миг задумалась. В чём-то Кэс прав, в походе его способности не окажутся лишними.

— Ты поклянёшься, что не используешь её во вред мне или любому из тех, кто пойдёт с нами или присоединится в пути?

— Клянусь.

Угу, так я и попалась. Неужели он считает меня безмозглой дурочкой!

— Ветерок! — Я укоризненно покачала головой. — Я попросила тебя поклясться, а не отбрехаться.

Он помрачнел, но всё же опустился на одно колено. Далось это ему с превеликим трудом, но всё-таки на горло своей гордости он наступить смог, уважаю.

— Я, Кэссар Ветер, рождённый человеком, клянусь силой, что не причиню вреда своим спутникам, пока не будет достигнута конечная цель путешествия. Да будет так, вовеки веков.

— Отлично, Ветерок. Я скажу Эльгору, чтобы он прислал к тебе магов.

Я уже закрывала за собой дверь, я услышала за спиной рык-шипение:

— Никогда больше не называй меня Ветерком, мразь!

…что-то остаётся неизменным…

…маг ненавидит фейри, я ненавижу магов…

…так было, так будет…

Если я убью его, этот мир рухнет, потеряв опору.

Значит, он убьёт меня.

…это не больно, потому что я умру от любимой руки, как не было больно моему отцу…

…больно сейчас, пока я живу ради человека, который меня ненавидит…

— Княгиня, в вашу честь были собраны все носители истинной крови, все великие Вечных Дубрав. Вы не можете опозорить свой род, явившись на бал в этом… непотребном виде! Даже ваш саннер-воррен согласился надеть принесённый ему наряд!

— Вот пусть на него и глазеют, а я не умею ходить в платьях! Я даже в человеческой жизни носилась по деревне вместе с мальчишками!

— Княгиня!

— Призрак!

Интересно, кто из нас упрямей?! Наверное, он, потому что после трёх часов жарких споров и метания в обнаглевшую псину под руку попавшихся предметов, этот наглец таки убедил меня напялить платье. Нет, оно было даже скромным, по сравнению с предыдущими тряпочками. Опять же золото на алом переливчатом шёлке, на этот раз светло-золотистые нижние юбки и рубашка выглядывают из разрезов верхнего платья. Спереди под горло, сзади вырез по самое не балуйся. Критически оглядев себя, я решила, что впечатление произвожу, но не сногсшибательное, на Кэса не подействует. Ехидно оглянувшись на Призрака, целомудренно прикрывшего глаза на время моего переодевания, я быстренько стянула с себя презентованный Эльгором наряд.

Сосредоточившись, я выпустила из ладоней огненные струи и провела ладонями, обрисовывая фигуру. Огонь скользнул по коже, принимая задуманную форму. Короткое платье переходило в огромные крылья, словно у птицы. Острые перья были словно выточены из драгоценных рубинов. Не настоящие мои крылья, но очень-очень убедительное их подобие.

— Ну всё? — Призрак начал проявлять нетерпение.

— Всё, — обрадовала его я.

Он открыл глаза и коротко тявкнул.

— Вы превзошли все мои ожидания, Княгиня. — Он вдруг расплылся в клыкастой улыбке. — Я сражён вашей красотой. Теперь никто не посмеет усомниться в вашей силе и в вашей власти.

Ну вот, хотела как хуже, а получилось как всегда.

Кэс, ждавший меня за дверью, ничего не сказал, но в его глазах я прочитала если не восхищение, то интерес. Правильно, я красивая, знаю. И скромная. И сумасшедшая.

Ухватив мага под руку, я попробовала взглянуть на нас со стороны. Ничего не скажешь, колоритная парочка получилась. Кэса эльфы обрядили в чёрный шёлк.

— В каком статусе я сопровождаю вас, Княгиня? — поинтересовался маг, не скрывая раздражения. Он попытался уже вырваться из моей хватки, но просвистевшие перед его носом когти пресекли все дальнейшие попытки сопротивления на корню.

— Вы сопровождаете меня как… — Я замялась, беспомощно оглянувшись на Призрака. — Не знаю, не могу перевести на росский, а на истинном вы не поймете. Это что-то вроде спутника, аристократа, члена свиты, одновременно ближайшего помощника, друга, брата, любимого и… совести. Да, понятие саннер-воррен несёт в себе именно эту смысловую нагрузку.

Его челюсть по мере объяснений падала всё ниже и ниже. Кажется, он не понимал, какое отношение все эти эпитеты могут иметь к нему. Хех…

— А при чём тут я?

— Никого больше на вакантное место не нашлось! — прорычала я, таща его за собой. — Нет, Ветерок, ты действительно так глуп, или просто прикидываешься? Я едва не вышла за тебя замуж когда-то, а связь установилась почти семнадцать лет назад, то, что теперь наши отношения резко изменились, ничего не меняет. Саннер-воррен — пожизненная должность, мы разделимся только после гибели кого-то из нас.

— Значит, я убью тебя и освобожусь? — неподдельно обрадовался он.

— Скорей наоборот.

Уже на верхних ступенях лестницы я остановилась и степенным, подобающим моему положению шагом начала свой спуск.

Восхищение. Недоверие. Перешёптывание.

Пели птицы, играли невидимые музыканты, кружились среди вековых стволов пары. Пожалуй, сад Эльгора был красив как никогда.

Затем эльфы начали читать речи, предварительно усадив меня на низкий стул без спинки. Сначала, конечно, был предложен полагающийся трон, но я выразительно покосилась на свои крылья, и вопрос был мигом улажен. Недовольного Кэса усадили прямо на траву около моих ног. Про недовольство он забыл сразу, как только с приветствиями к нам потянулись послы остальных рас, даже дриады ради такого события, как явление Княгини, покинули свои рощи, даже гномы выбрались на поверхность. Маг напоминал мне маленького мальчика, которому, наконец, подарили долгожданную игрушку. Ещё бы! Кто ещё может похвастаться, что удостоился вежливого поклона от орка?!

Наконец, с официальной частью было покончено. Решив, что с меня хватит разглагольствований, я вскочила прямо на середине речи одного из кентавров и оставила Кэса улаживать дипломатический скандал. Ему по статусу положено заниматься спасением моей задницы от скандалов.

— Эльгор, не окажешь мне честь? — Я метнулась наперерез одной из эльфиек и, не дождавшись согласия, потащила владыку в круг. Эльгор притворно нахмурился, но глаза его смеялись. Нет, я ничуть не изменилась! В год я уже презирала все титулы и прыгала правителю на шею сразу, как он оказывался в пределах досягаемости. Помнится, я даже собиралась выйти за него замуж…

Кажется, его мысли текли в параллельном направлении.

— Что, малышка, твой маг тебе уже надоел, что ты ищешь утешения в моих объятьях?

Я нашла взглядом Кэса, увлечённо спорящего с непонятно как попавшим на бал единорогом, и скорчила постную мину.

— Думаешь, он согласился бы потанцевать со мной?!

— А его согласие играет такую большую роль?!

— Эльгор! Ты неисправим!

— А тебя даже могила не исправила!

— Какая могила?!

— Обычная, отчаявшись тебя найти, мы воздвигли тебе памятник. А ты не видела, тебя же как раз поселили в комнате, выходящей окнами на обелиск!

— На эту бабу с мечом, крыльями и протянутой рукой?! ЭТО Я?!

— А что, непохожа?!

На счастье эльфа танец кончился и меня утащил танцевать кто-то из ночных старших, то ли вампир, то ли оборотень. Ну что взять с идиота! О чём можно говорить с эльфом?!

Крылья я давно втянула, опасаясь случайно потерять контроль над силой, да и мешались они. Не знаю, как Кэс умудрился не потерять меня в толпе, но едва я распрощалась с девятым своим партнёром, он подхватил меня под руку. Я непонимающе смотрела на его сжавшиеся пальцы, потом перевела взгляд на лицо. Вокруг нас тут же образовалось свободное пространство.

— Что? — буркнула я, немного смутившись.

— Вы считаете, что я не имею права потанцевать с вами, Княгиня? Или вам так противно моё общество?!

Я пожала плечами и позволила себя обнять, стараясь не замечать, что объятья эти можно назвать как угодно, но не нежными или заботливыми — скорее жестокими. Кэс в своём репертуаре.

— Зачем тебе этот спектакль? — Я положила голову ему на плечо, со стороны это смотрелось красиво, но, как и в таверне, изнутри было куда более неприглядно. — Тебе почти больно прикасаться ко мне, но ты насилуешь меня и себя, заставляя продолжать эту игру. Попытайся запихнуть ненависть подальше, иначе ничего не выйдет.

— Мне нравится смотреть на то, как твой эльф скрипит зубами. Интересно, а он знает, что я уже успел тобой попользоваться, или ему всё равно, что товар не первой свежести?

Я стиснула зубы. Нет, не надо. Рей, он не стоит того. Больно. Хочется убивать.

Нет, не продолжай…

— …надо будет обменяться с ним впечатлениями… Интересно, понравится ли ему твоя выучка? Конечно, я старался для себя, но…

…Размахнуться и выпустить когти. Посмотреть как лицо расцветает кровавыми полосами, вырвать его язык, жалящий, словно сталь. Кэс…

Я остановилась, он тоже. Я медленно сняла ладони с его плеч, но всё ещё оставалась в кольце его рук. Где-то завыли оборотни, и Призрак подхватил этот леденящий, протяжный стон. Музыка стихла. Как знала, что ничего хорошего из этого бала не выйдет, вот чувствовала! Зачем я потащила его с собой?! А Кэс был доволен, он наслаждался моей злостью, моим унижением. Закрыв глаза, я постаралась воскресить в памяти дни своего детства, своего, не Лины, а княгини осенней семьи. Лисси… Дед… Эльгор…

Словно во сне, я шагнула назад, разрывая эти болезненные объятия. Меня сразу же подхватили под руки, а Кэса взяли в кольцо стражники. Одно слово — его разрубят на кусочки за моё унижение. Один взмах…

— Эльгор… — то ли простонала, то ли подумала я и пошатнулась. Тёплые, добрые руки обняли меня за плечи.

— Тише, Огонёк, он просто много выпил. — Эльф провёл ладонью по моим волосам, вливая спокойную уверенность, понимание и жалость. Никому другому я не позволила бы жалеть себя. Никому. Только Эльгору, который помнил меня совсем малышкой.

— Я хочу уйти. — Я развернулась и уткнулась носом ему в плечо. — Пойдём в твой розарий, пожалуйста.

Он подхватил меня на руки и замер в нерешительности.

— Отведите человека… — он поморщился, — …в его покои… Не причиняйте ему вреда.

Я благодарно потёрлась о его щёку, стараясь не смотреть на скрестившего руки на груди мага. Он паскудно ухмылялся, довольный и счастливый. Злость разлилась по телу. Он хотел меня унизить?! Меня?! Княгиню?! Кем он себя возомнил?!

…маги судили Лисси по человеческим законам, он же жил по законам фейри…

Я тоже много выпила… Я тоже способна плюнуть в чужую душу…

Я освободилась и встала на ноги. Глядя в разноцветные глаза мага, я скопировала его усмешку.

— Вы действительно думаете, что моего жениха волнуют мои игрушки? Вы — смертный, Кэссар Ветер, всего лишь пылинка, случайно севшая на мой сапог, грязь под моими ногами. Вы — маг, и после того как наше путешествие закончится, не вы бросите вызов, а я. Я убью вас, как когда-то убила сотни магов, вздумавших судить моего отца. А потом я выйду замуж за моего подданного, который знает своё место и никогда не совершит ошибки, поставив себя вровень со мной. Я — Огнь Осенних Костров.

Я расправила крылья и вновь повернулась к Эльгору. Прости, наставник, но только так я могу расквитаться с Кэсом. Прости, что я использую тебя…

Его губы были сладкими, словно липовый мёд. Волосы пахли розами и ветром, Кожа мягко светилась. Усилие воли — и огонь потёк по его камзолу, по рукам, обнявшим меня, по лицу, заструился по волосам, каплями срываясь на траву. Кто-то охнул. Выпустив когти, я рванула ими плотную ткань, обнажив грудь. На белоснежной коже выступили капельки крови. Ухватив эльфа за волосы, я резко дёрнула, заставляя его оторваться от моих губ и запрокинуть голову, открывая точёный изгиб шеи. Проведя когтём по этой мраморной белизне, я слизнула выступившую кровь. Эльф застонал. Когда я отпустила его, он медленно опустился на колени, обняв меня за талию. Я покровительственно положила руку ему на голову, не давая поднять взгляд и обернулась на мага.

— Видишь, Кэс, каково истинное положение дел? — Я усмехнулась. — Право голоса имею я и только я. Эльгор сделает всё, что я захочу…

Маг выглядел растерянным. Злым. Но в его глазах было… отчаяние?!

Всё равно, он сказал слишком много, чтобы однажды я смогла забыть и простить. Не надо было тащить его на этот бал. Не надо было соглашаться танцевать с ним.

Пламя окутало меня и всё ещё не поднявшегося с колен эльфа. Дальше, как можно дальше. Бежать. Не видеть. Не помнить. Не знать. Не чувствовать.

Я с удивлением обнаружила, что переместилась в розарий. Едва опало пламя, Эльгор вскочил на ноги и укоризненно покачал головой. На его лице не осталось и следа блаженной покорности, владыка гневался. Нет, не был он моей игрушкой. О чём можно говорить, когда он помнил меня несмышлёным ребёнком и самолично когда-то отшлёпал, дабы неповадно было воровать его любимые розы?

— Огонёк?! И что сие представление должно было означать?

— Ничего. — Я легкомысленно пожала плечами. — Прости, но я всего лишь показала магу его место. Он зарвался, посмев напомнить о самой большой ошибке в моей жизни.

— Он так ненавидит тебя?

— Да.

И тут я не выдержала… Не помню, как я оказалась в объятьях эльфа, но очнулась я оттого, что мои руки стягивали с него брюки. Тело действовало словно само по себе, не внимая доводам рассудка. Мужчина рядом со мной был моим другом, наставником, но остановиться я уже не могла. Я не любила его, я просто использовала. И он это знал.

— Огонёк… — в последний момент он отстранился, пытаясь поймать мой взгляд, — Ты уверена в том, что делаешь? Ты не пожалеешь об этом?

Я не ответила, просто нашла губами его губы…

Наплевать. Наплевать на сожаления. Наплевать, что мы не любим друг друга. Это не имеет значения. Если я не умру, то я выйду за него замуж, но даже тогда мы будем друзьями. Я люблю человека, который ненавидит меня. Так что ж, теперь страдать оставшуюся вечность по тому, чего не вернуть? Жаждать того, что никогда не смогу получить?

Уже позже, усталые, мы лежали на траве, вдыхая терпкий цветочный запах, наблюдая за танцем светлячков.

— Ты выйдешь за меня?

— Да, ты же знаешь, что так было суждено. Твой предок был мужем моей прабабки, таков закон, теперь я должна скрепить кровью вашу присягу, смешать наше дыхание и влить в кровь королевского рода ещё долю истинной.

— Вот, возьми. — Он снял с пальца тонкий серебряный ободок с причудливой вязью рун. Я взяла его и надела на палец. Вот и всё. Моя судьба тихо, но верно возвращается в положенное русло…

Утром было объявлено о нашей с Эльгором помолвке. Мы принимали поздравления от задержавшихся послов, скрипя зубами, отсидели торжественный обед. Отъезд пришлось отложить ещё на день. Призрак мотался по дворцу, осчастливленный моим решением. Кэс ещё не знал… Я предвкушала объяснение, откладывая тот момент, когда наконец завершу свою месть. Лишь вечером я достигла, наконец, того состояния, когда была готова к разговору.

Он лежал на кровати, закинув руки за голову и лениво наблюдая за кружащейся в воздухе иллюзией мотылька. Увидев меня, он сел и щелчком развеял заклятье.

Мы молчали, я старательно прятала руки за спиной.

— Почему мы не выехали?

— Потому, что появились на то причины. Мы отправляемся завтра.

Он побледнел и отвёл взгляд. Где-то в груди шевельнулся подлый червячок сомнения. А правильно ли я поступаю? Маг в своём праве. Вчера я получила по заслугам.

— Я… хотел извиниться. Я… не имел… права…

Он сжимал и разжимал кулаки, слова жгли ему язык. Я оборвала мага, извинения ничего всё равно не исправят.

— Мы выезжаем завтра на рассвете. Кстати, можешь поздравить меня, вчера владыка Эльгор согласился стать моим мужем. Я бы позвала тебя на свадьбу, но ты к этому времени уже будешь мёртв, так что можешь поздравить меня заранее…

…Интересно, почему мне кажется, что я вновь предала его…?

…Почему в его глазах на миг я увидела отражение своей боли…?

Я знала, что не сдержу своё слово. Впервые. Он не умрёт, я не стану сражаться с ним, если потребуется, соберу круг осени и сотру ему память, но Кэс будет жить, и я буду это знать… Однажды мой сын станет владыкой Вечных Дубрав и, возможно, встретит его дочь. Дай-то бог, чтобы наши дети исправили то, что не суждено изменить нам…

ГЛАВА 4. ЗАГЛЯНУТЬ ЗА ГРАНЬ

19 — 25 июня

Я бы сказала, что утром в тронном зале эльфийского дворца было многолюдно, но не скажу, ведь из людей на нашем заседании «комитета по спасению мира» присутствовал один Кэс, остальные были, мягко говоря, не человеческой породы. Я, само собой, проспала, поэтому ворвалась в зал когда терпение Эльгора подошло к концу, и он уже мысленно намечал того, кто пожертвует своими нервами и пойдёт меня будить. При моём появлении у всех присутствующих вырвался вздох облегчения.

Нет, не у всех, Кэса перекосило, будто он съел что-то кислое.

— Простите, что заставила вас ждать, — чего-чего, а раскаяния в моём голосе не было, только безграничная наглость. Ну княгиня я, или не княгиня!

— Теперь, когда вы с нами, возможно стоит начать? — Эльгор сумел добавить в эту почтительную, в общем-то, фразу столько яда, что хватило бы и на слона, не то, что на бедную маленькую меня. Чем я заслужила!?

— Можно, — я, тем не менее, благосклонно кивнула и заняла предложенное эльфом кресло. Рядом тут же возник столик с кофе и какими-то фруктовыми пирожными. Нет, я его люблю! За такое я готова простить ему даже вечное: «деточка, мне лучше знать». — Эльгор, я надеюсь, что ты уже успел ввести наших гостей в курс дела?

Гостей было и правда много. Кроме мага, владыки, пяти его приближённых и Призрака, в зале сидели-стояли-парили десятки нелюдей, от единорогов и валькирий до гномов. Эльгор покраснел. Вот-вот, значит пока я не пришла, вы все тут дурака валяли! И ещё стыдят опозданием!

— Мы решили, что будет понятней, если всё объяснишь ты.

Угу, так я тебе и поверила! Набрался ты наглости за эти годы Эльгор, в прежние времена в лицо мне не врал, или врал убедительней, что я этого не замечала. Или это я сдала? Будто меня теперь можно ни во что не ставить?

— Ладно, не будем терять время, сегодня нужно выехать. Вы все прекрасно знаете, что война моего народа с людьми продолжается уже почти восемнадцать лет, кое-кто даже в курсе истинной её причины. Для тех кто не знает, я поясню: начало войне положила казнь одного из князей, моего отца, Осеннего Лиса. — Кто-то нервно сглотнул, похоже Кэс. Остальные выглядели так, будто ничего нового пока не услышали. Что ж… — Мой отец погиб десятого октября, в день моей силы. Я ушла вслед за ним, отказавшись от своих способностей. Спустя день, мой дед, Осенний Егерь, сыграл песнь дикой охоты, лишив разума низших фейри. Высшие едва не перебили друг друга, но смогли остаться в своём уме и даже сохранить подобие власти над низшими. После чего Егерь и Рог пропали. Рог всплыл через какое-то время в смертных землях, оказался в руках магов. Где Егерь так и не известно, скорее всего там же, в Академии. В качестве кого? Пленник или скрывающийся под личиной мага мститель? Не знаю. Скорее всего, первое. Что мы имеем? Ради чего собрались? Мы собрались здесь потому, что появился шанс остановить это безумие. Я не стану обманывать вас, кричать, что мне не безразлична судьба людей. На людей мне наплевать, но есть причины, по которым я не могу остаться в стороне. Первая и главная — погибло слишком много низших, неразумные, они слабы. Мой долг, как княгини, предотвратить вымирание моего народа. Остальные мои посылы не так важны, но они есть. Не буду долго говорить, основное вы знаете. Сегодня я, мой слуга, маг из числа людей и один из перворождённых отправимся в Вольград, а там попытаемся проникнуть в Академию. Мы должны найти моего деда, он единственный может остановить это безумие и прекратить войну. Вам же я предлагаю выбор, вы не подвластны мне, поэтому заставить вас помогать я не могу, но я попрошу о помощи. Есть ли среди вас, носители истинной крови, те, кто хочет присоединиться? Есть ли те, кто хочет остановить войну?

Я замолчала, решив, что сказанного будет достаточно, чтобы сделать выбор. Остальное я объясню тем, кто пойдёт. И так слишком много открыла. Маг вон как помрачнел, чувствуется список моих грехов в его глазах стремительно увеличивается.

— Я пойду, — это один из оборотней, по виду что-то кошачье, то ли белый тигр, то ли пантера-альбинос. Беловолосый, зеленоглазый, худой мужчина лет тридцати, если судить по человеческим меркам. На самом же деле ему может быть раз в пять, а то и в десять больше. Оборотни они долгожители, дадут фору даже эльфам. — Я Акир, для меня честью будет служить дочери моего господина, память о нём жива, и клятва наша в силе, мы перенесли её на дочь Осеннего Лиса.

Я открыла рот, ну вот вляпалась! Ну как я могла забыть, что отец был Эйш-Тан оборотней! Не было печали, называется. Только ещё одной подвластной расы для полного счастья мне не хватает! Ладно бы ещё фениксы, но оборотни полностью антагонистичны моей силе. Ладно, решать проблемы будем по мере их поступления.

— В таком случае, пойду и я, — единорог покосился на оборотня, чуть ли не ревниво. С чего это так? Не слышала, чтобы эти народы соперничали. — Я Кито, принц единорогов, и пусть мой Эйш-Тан принадлежит к весенней семье, я не могу оставить княгиню без помощи.

Вот и прояснилась ситуация. Весна и Осень всегда пытаются перещеголять друг друга. Так было и так будет.

— Мы не можем отправиться с вами, — один из гномов покачал головой, его борода потешно встопорщилась. — Мы слишком выделяемся среди людей, это выдаст вас. Однако, я уже послал весть и через час сюда доставят лучшее оружие, что было сковано в пещерах Облачных Гор за всё время их существования.

Остальные так же обещали поддержку, но слишком отличались от людей и пойти не могли. Я покосилась на единорога. Нет, он тоже не сойдёт за человека, сами понимаете, но вот лошадь из него получится… если рог спилить. Будто угадав мои мысли, тот топнул копытом, высекая из мраморных плит искры. Рог втянулся в череп, о нём напомнила лишь маленькая серебряная звёздочка-метка на лбу. А ничего лошадка получилась, хотя… моему коняге уступает. А вот Кэсу сгодится, да и магией, какой-никакой, единороги владеют, а моя сила почти бесполезна, не то время года. В бою я ещё что-то смогу, но вот в путешествии его природная магия пригодится.

— А ты что скажешь? — я посмотрела на Эльгора. — Кого пошлёшь? Кто тебе тут на больные мозоли чаще всего наступает, что не жалко мне на заклание отдать?

— Да вот, Эльмир напросился сам, — он кивнул на одного из своих телохранителей. Эльмир? Знакомое имя…

— Подожди! — я подскочила, опрокидывая на пол забытую на коленях тарелочку с пирожным. — Эльмиром, если мне не изменяет память, звали твоего младшего брата?!

Оба эльфа противно захихикали. Эльмира я никогда не любила. Почти мой ровесник, он когда-то очень любил хвостиком бегать за мной и дёргать за косички. Нормально! И этого психа с манией моего доставания до ручки этот гад пытается впихнуть мне в спутники?!

— Я бы пошёл сам, но сама понимаешь, я не имею права рисковать. Кроме меня ни в ком нет той доли истинной крови, что позволяет занять престол, даже в Эльмире. Но я уверен в нём, иначе бы не согласился. Мой брат великолепный воин, хоть и молод. Я верю ему как себе.

Эльмир вышел из-за трона и поклонился мне. И как я его сразу не узнала? Среди светловолосых яркоглазых красавцев не часто встречаются такие вот экземпляры, словно сошедшие с картинки: «Пособие для некроманта. Оживлённый труп обыкновенный». Эльмир был белокожим… жгучим брюнетом… с чёрными, словно ночной жемчуг, глазами…

Что ж, ему верит Эльгор, значит поверю и я. Не худший ведь из спутников, по крайней мере, если сравнивать с магом-психопатом, чья заветная мечта отрубить мне голову. А что до тараканов в голове, так не мне кидать камни.

— Прекрасно, — я благосклонно кивнула. — Значит, сбор окончен. Всех, кто идёт со мной, я попрошу пройти с достопочтенными гномами и выбрать себе оружие, остальное снаряжение я попрошу собрать вас, Владыка. Те, кто решил помочь, но не сможет идти с нами, пусть отправляются по домам. Я попрошу вас начать собирать войска, никто не знает как обернётся дело. Даже если всё пойдёт хорошо и мы сумеем вернуть фейри разум, люди вполне могут попытаться разрушить Врата или напасть на нас, они не простят восемнадцати кровавых лет. Я очень надеюсь, что к тому времени у нас будет, что им противопоставить.

Сказала, и исчезла в языках пламени. Пора собираться в путь… Так и хочется сказать «последний»…

К сборам в дорогу я подошла ответственно. Одежду мне вновь презентовал Эльгор, но на сей раз претензий к ней у меня не возникло. Обычный костюм воина — полусапожки, брюки из мягкой, но прочной ткани, такая же безрукавка и нижняя рубаха. На поясе ножны с любимым Жалом, в рукавах ременные петли с кинжалами — одно движение, и они выскальзывают в ладони, ещё парочка тонких стилетов за голенищами. За спиной лук, на шее амулет, который должен приносить удачу — его подарил мне когда-то дядя, все эти годы я берегла его как зеницу ока, он единственный остался на память о человеческом прошлом. Волосы я заплела в косичку, в очередной раз обругав безрукого парикмахера, обкорнавшего мне чёлку.

Бросив последний взгляд на комнату, которую за эти дни уже успела полюбить, я переместилась на задний двор, к конюшням. Остальные уже собрались там, кто-то даже догадался оседлать и вывести наших с Кэсом коней. Единорога оседлал таки оборотень, маг решил ехать на старом приятеле. Оно и хорошо, я запоздало вспомнила, что лошади перевёртышей не слишком любят, а следовать с нами в зверином облике Акиру не стоит, больших кошек приручить ещё не удалось никому, поэтому выглядеть он в компании «нормальных наёмников» будет странно.

Все эти проблемы можно было бы решить телепортацией к Вольграду, но среди эльфов не было магов такого уровня, за нами отряд отправляли с помощью амулета, который полностью разрядился, перетаскивая такую массу на такое расстояние. Ждать же месяц до его восстановления нам было невыгодно, за это время мы уже достигнем Академии.

Эльмирова лошадка вызвала во мне завистливый вздох. Эльфы разводили лучших лошадей, даже эта, средненькая, по их меркам, кобыла, была почти так же хороша, как мой Пегас.

Конь обиженно фыркнул, похоже он научился читать мысли по моему лицу. Ну я же сказала «почти»!

— Отправляемся? — я окинула взором нашу команду. В памяти всплыло, что в прежнем мире каждый писатель-фантаст считал своим профессиональным долгом написать о таких вот «спасителях мира». Нда, кажется мы не оригинальны, совсем не оригинальны…

Ну и Хаос с ним!

Последовали согласные кивки. Маг взлетел в седло последним, именно взлетел — не вспрыгнул.

Зависть плохое чувство! Я тоже могу летать… просто не хочу…

Угу, а ещё эльфы не умеют стрелять.

Я подвела Пегаса ближе к кэсомому Серому.

— Кэс, через три часа мы выйдем в северные земли. Ты сможешь прикрыть нас от магического поиска?

Надо отдать ему должное, он ответил не сразу — задумался. Самоуверенность, которая всегда меня раздражала, за годы поумерилась. Не охота ли за мной, безуспешная охота, послужила тому причиной? Может, наконец, он понял, что на любой кинжал найдётся меч?

— Я могу попытаться, но если поиск будет вести кто-то рангом повыше меня, заклинание не выдержит. Может, стоит попытаться тебе?

Я покачала головой:

— У меня нет такой силы. Я повелительница огня, остальные разделы искусства мне не доступны, так что магическая поддержка лежит на тебе. Как только пересечём границу, ставь свою защиту.

Было видно, что Кэс поставил себе зарубку на память. А я-то надеялась, что он хоть на время смирится с нашим сотрудничеством и перестанет пакостить за моей спиной. До Вольграда — возможно и так, скорее всего даже до Академии и освобождения Егеря, но потом он использует всё, что сумеет понять за время путешествия, чтобы покончить со мной. Вызова я не дождусь, он уже понял, что не выстоит в честном бою. Удар в спину — вот что меня ждёт.

Глупый. Я никогда не оставляю спину неприкрытой, может ты сумеешь это понять, тогда останешься по возможности цел. Жив-то ты останешься, пока я не найду себе другой костыль для мировоззрения и смысл существования этого мира…

Северные земли были одним из самых опасных мест в Роси, после Вьюжных лесов, само собой. Сюда не добирались отряды фейри, здесь не жили старшие расы, зато нежить в этих краях плодилась и размножалась просто-таки как сорняки на грядке с особо ценными насаждениями. Нежить это не банальные упыри или зомби — эта мразь была повыведена ещё в прошлом мире, здесь ей появиться не дали старшие, но вот из-за истончившейся за века грани мира, из хаоса, пёрли такие кошмары, что некромантам прошлого не являлись в самых страшных сновидениях. Так их и звали в вечных землях — кошмары, сны хаоса. Эти чудовища были чужды любому порядку, любой жизни. Ушедшие в хаос князья и старшие, превратившиеся в иных, неправильных, переделанных — вот кем была условная нежить Роси. Хорошо ещё, что они не могли уходить далеко от Грани, иначе бы Рось давно была захвачена, да и вечные земли тоже. Надо сказать, фейри природные враги хаоса — порождённые им, мы ему противостоим. Такая вот политика высших сфер, извечная проблема «отцов и детей», над которой всё тряслись в прошлом мире.

Спрашивается, какого лешего мы попёрлись именно через эти земли? Ну, если даже не учитывать, что это кратчайший путь к Вольграду, то возвращаться на вольградский путь было потерей времени и просто чревато столкновением с охотниками, а это было не просто нежелательно, но и недопустимо. Маги не должны знать о том, что в смертных землях появилось двое разумных фейри, и одна из них княгиня. Боюсь, иначе они перепрячут пленника и Рог, а за нами начнётся настоящая охота.

Мы двигались до того момента, когда даже я со своим ночным зрением окончательно перестала различать дорогу. Как раз в этот момент мы достигли развалин какого-то древнего замка. Подсчитав пройденное расстояние, я решила, что мы достаточно далеко от Грани, чтобы не беспокоиться о ночных гостях. Если кто и заглянет на огонёк, то не толпой. Пару-тройку кошмаров уложить я смогу даже в одиночку.

Расседлав лошадей и напоив их из родника, обнаруженного Кито среди глыб, мы расстелили одеяла. Хорошо, что в темноте большинство из нас видели как днём, да и Кэс повесил над нашими головами небольшой сгусток света. Возникла проблема с костром, ибо ничего деревянного в пределах видимости не наблюдалось. Все с надеждой смотрели на меня. Ну вот, опять бедная-несчастная всемогущая оказалась крайней!

— Ребят, я вам не походная печка! — я развела руками. — Вы уж простите, но моя сила способна на одно — убивать и уничтожать, остальное — увольте.

Кэс сплюнул, эльф злорадно захихикал. Акир пожал плечами, ему, оборотню, так наоборот лучше, перевёртыши не любят огонь.

Есть пришлось всухомятку, но тем лучше, больше времени осталось на сон.

— Стражу ставить будем? — единорог, уже пристроившийся рядом с лошадьми, поднял очень важный вопрос. В принципе, опасность я почую даже сквозь сон, да и спать-то пока не хочется.

— Сегодня я посторожу, если устану, разбужу кого-нибудь на смену.

— Может, определим очерёдность? — это Кэс, как всегда мои планы восприняты в штыки. Злобные монстры по статусу не могут предложить ничего хорошего, чего слушать их советы!

— Хорошо, я беру первые часы, затем разбужу Акира, а предрассветные часы пусть посторожит Призрак. Завтрашняя стража ляжет на вас, Кэс, Кито и Эльмир, оставшихся сегодня не у дел. Так вас устроит?

Остальные (как всегда, кроме Кэса) согласно закивали и начали укладываться. Кэс потушил огонёк и наша стоянка погрузилась во тьму.

Я пару раз моргнула, приспосабливая глаза к новым условиям. Зрачки расширились, почти скрыв радужку, лишь золотистый ободок-окантовка мягко светился. Найдя плоский валун, я забралась на него и скрестила ноги. Тихо шелестел ковыль. Тихо. Спокойно.

— Не пытайся стать ночью, не пытайся превратиться в огонь. — Лис нахмурился, разочарованный ещё одной моей неудачей. — Они все и так в тебе, в твоей душе, в твоей крови, в мыслях и глазах. Открой ту дверь, что сдерживает их, и дай заполнить себя.

Я долго не могла понять, как это, впустить в себя? Наверное, для этого нужно было повзрослеть.

Я потянулась навстречу небесам, впитывая их безмятежность, спокойствие и безразличие…

Вечность — это лишь вспышка в ночи… Вечность пройдёт — не успеешь и моргнуть, а ночь останется… Ночь, которая видела первый из миров и увидит последний… Однажды…

Улыбнувшись, я вытянула ладонь, любуясь маленьким огоньком, полыхающим на коже. Вот она я, искра в ночи, танцующая на ненадежной опоре, ждущая пока она уйдёт из-под ног.

Шуршание за спиной. Я сжала руку, потушив язычок пламени, и обернулась.

— Не спится, Кэс?

Он поёжился, крепче кутаясь в плащ. Да, ночи в северных землях — не самые тёплые, это вам не южные моря. Маленький огонёк, танцующий возле его лица, заставлял белую кожу мага светиться изнутри. Весь в чёрном, с разными глазами, он был чужд этому миру намного больше, чем я. Не красивый, но не такой. Маг, одним словом. Говорят же, что маги — это следующая ступень эволюции человечества.

— Да вот, решил составить тебе компанию.

— Боишься, во сне горло тебе порву? — я приподняла одну бровь, бросая вызов.

— Да нет, кошмары спать не дают, — ответил он на удивление спокойно. — Мне всё снится ребёнок. Сын или дочь? Скажи, Лина, был он?

Я покачала головой. Нет, наш разговор свернул не в ту степь.

— Кэс, я оставила прошлое позади, советую также поступить и тебе. Всё слишком сложно. Насчёт ребёнка отвечу — нет, и не могло быть, в тебе нет и капли истинной крови, а я даже в теле человека, смертном теле, оставалась княгиней. Это как ждать, что у ежа появится дитя от сокола. Разные виды.

Он улыбнулся, на удивление тепло. Это вызвало у меня если не панику, то что-то близкое к ней. Мне совсем не нравится направление его мыслей, да и моих тоже.

— Скажи, Лина, почему ты это сделала?

Я застонала, значит, это просто новая тактика. Не мытьём, так катаньем.

— Оставь в покое ту историю, пока… Я не дам тебе ответа. Это не важно.

— Но ты любила меня.

— Не я, — я вновь раскрыла ладонь, зажигая новый огонёк. — Я не твоя Лина, я живу совсем по другим законам и правилам. Я объясню тебе это один раз, просто чтобы не было непонимания, которое может привести к катастрофе, прежде всего для тебя. Ты колеблешься, твоё отношение ко мне стало, мягко говоря, неоднозначным. С одной стороны, я монстр, убивший твою семью, с другой — подруга детства, невеста, любимая. Ты начал сомневаться в том, что сможешь поднять руку на фейри с лицом самого дорогого тебя человека. Ты запутался, Кэс.

— Да, я не могу понять тебя. Я не знаю, кто передо мной, действительно ли ты была тем… чудовищем. Умом я понимаю, что это была ты, но поверить в это не могу.

— Это была я. Кэс, прекрати сомневаться. Я фейри, не переноси на меня образ, созданный в годы моей человеческой жизни. Я — не человек. Мне глубоко плевать на смертных, я не воспринимаю их как равных, даже старшие народы лишь слуги князей.

— Но со мной ты говоришь на равных.

— Не совсем так, я говорю сейчас не с тобой, а со своим саннер-ворреном. Пока я воспринимаю тебя так, ты не равен мне, но близок к этому.

— Не могу тебя понять.

— Знаю. И не пытайся. Просто воспринимай себя как лазутчика в стане врага, а меня — как временного союзника. Как только я осуществлю то, о чём ты мечтаешь, и нужда в перемирии отпадёт, вызови меня на поединок или уйди. Вот и всё. Проще некуда.

— Об этом я и хотел поговорить. Ты говорила, что объяснишь детали, как только мы отправимся. Пока что ты не сказала ровным счётом ничего.

— Ты часто бываешь в Академии?

— Не очень, лишь когда собирают совет, раз в год.

— Совет?! — я поперхнулась. Так, чего я ещё не знаю о нём?! — Ты входишь в совет Академии?

— Да, меня избрали три года назад. Я же достиг уровня мастера-учителя.

— Тогда ты должен был слышать о том, есть ли в Академии пленные фейри, князья?

Он задумался. Я видела, что Кэс колеблется. С одной стороны, идти против своих было глубоко противно его натуре, но, с другой — он верил мне, по крайней мере, в том, что я действительно хочу мира, хочу остановить войну.

— Я слышал о том, что внизу есть пленники, кто они, известно лишь магам разума и главе совета. Опережая твой вопрос — проникнуть на нижние уровни Академии невозможно, даже меня туда не пропустят.

— Никогда не зарекайся, — я усмехнулась. — Если есть хоть кто-то, кому доступ туда разрешён, этого кого-то можно захватить.

Он напрягся. Да, мальчик, порой, чтобы стать героем и спасти мир, нужно прежде предать всех и всё, отказаться от веры и убеждений. Такая вот наша жизнь, жизнь чужаков.

— Думаю, я смогу договориться с одним из тех, кто может точно сказать, там ли нужный нам… фейри. Ты должна его помнить, это Гэл, он приезжал к нам одним летом. Мы тогда ещё ловили рыбу, а ты чуть не утонула. Сейчас он маг разума, один из сильнейших.

Я невольно улыбнулась, вспомнив вихрастого рыжеволосого парнишку, нескладного, не знающего, куда девать слишком длинные конечности, вечно спотыкающегося и получившего кличку «несчастье».

Я уже хотела ответить, но тут ветер донёс до нас запах, запах чужаков.

— Кэс… — я ухватила мага за плечо и скатилась с камня, увлекая его за собой. — Ты слышишь?

Он насторожился, я почувствовала, как по коже ползёт поисковое заклятье. Хаос! Ну почему несчастья не могут обойти меня стороной! Будто все сговорились не дать мне добраться до Вольграда, в пути одни задержки! Ещё и помолвка эта! Мда… Вот что называется: ДОСТАЛИ!

— Буди остальных! — маг зашипел, словно рассерженный кот. — Их не меньше двух дюжин.

Я поползла к нашим спутникам, поминая про себя хаос и все его порождения. Надо ли говорить, что поминала я их отнюдь не добрым словом?!

Первым я разбудила Призрака. Тот считал всё из моей памяти и медленно растаял в воздухе, оставив после себя мерцающую полосу опадающих на камни искр. На разведку пошёл, что ж… надеюсь, нежить его не почует.

Остальные проснулись сами. Видно, как я, чуяли опасность даже сквозь самый глубокий сон. Эльмир тут же ухватился за лук и метнулся к уцелевшему каким-то чудом куску стены. Акир встал, но, миг поколебавшись, всё же рухнул на карачки. Неприятное зрелище, скажу я вам, трансформация оборотня, но кошечка получилась симпатичная — огромный белый тигрище. Единственное, что выдавало сейчас его не звериную породу, — это слишком умные зелёные глаза, да совсем по-человечески ехидное выражение морды. Кито, было, дёрнулся тоже принять участие во всеобщем веселье, но я жестом показала ему оставаться на месте. Не хватало мне ещё одного защищать, и так подопечных выше головы!

Убедившись в том, что соратники подготовили нашим гостям тёплую встречу и в случае чего придут на помощь, я перебралась обратно к Кэсу.

— Они близко?

— Минут через пять будут здесь, если ничто их не отвлечёт. Похоже, они идут целенаправленно на нас, почуяли! И я так и не смог понять, что это, или кто…

— Это нежить, — я начала мысленно перебирать способы борьбы с порождениями хаоса. Бабушка, которая принимала участие в тысячах войн, знала их немало, но, как на грех, применить хоть что-то из этого богатого арсенала я не могла: либо не хватало ингредиентов для заклинания, либо банальной силы.

Кэса ощутимо тряхнуло, когда он услышал, что за друзья решили нас навестить. Понимаю, ведь маги не знали ни одного способа борьбы с этой гадостью. Поделиться, что ль, в рамках культурного обмена, так сказать?

— Кэс, у тебя как с магией порядка?

Красноречивое молчание.

Ясно. Никак.

— В таком случае, — я на миг задумалась, — … мне придётся использовать звезду стихий. Мне нужно десять минут, сможете продержаться?

— Не знаю, но мы теряем время.

Мы метнулись обратно, к стоянке. Словно поняв, что дело труба, остальные оказались рядом с нами в тот же миг, даже эльф.

— Вокруг меня. Быстро. Три минуты, и они будут здесь. Напролом не лезть, близко не подпускать. Главное, не дайте им себя ранить, иначе вас не спасти даже богам.

Я говорила это, уже раскидав мешавшие камни и начав чертить на земле косую звезду. Нда, прабабка во мне заворчала, что за такое… хм… непотребство… учителя ей бы руки оторвали, вместе с головой. Потом приклеили бы обратно в другом порядке и сказали, что так и было.

Так, теперь руны. Порядок, хаос, воздух, вода, земля, жизнь и смерть — это на концах кривоватой семилучевой звезды. В центре, на пересечении линий, руна огня.

Кто-то вздохнул, на миг отвлекая меня от работы. Так, все на месте, даже Призрак вернулся. А прямо на нас прут невообразимо прекрасные… Князья? Эльфы? Боги? Ангелы? Демоны?

— Не поддавайтесь! Внутри них хаос, они могут принять любую форму… — Я не стала смотреть, что будут делать дальше мои соратники. Умные — очнутся и не подпустят этих монстров к себе, а если дураки — туда им и дорога. Кэс, верю, дураком не был, а жизни остальных не имеют для меня такого значения. Я их предупредила, дальше — не мое дело.

Звон мечей. Умные, послушались. Рычание и визг. Какие-то ошмётки, падающие мне на линии.

— Не кидайте мне на заклинание всякую мерзость, иначе за последствия не ручаюсь!

Сама же стою над огненной руной и мучительно собираю остатки храбрости в кулак. Не собирается, видно совсем не осталось её у меня. Стальной кинжал, позаимствованный у Кэса, дрожит в руке. Ну как мне надоело лить свою кровь ради чьего-то спасения!

Собираюсь с духом и вскрываю себе вены. Скоро буду носить только одежду с длинными рукавами, шрамы от ран, нанесенных сталью, заживают очень долго, ещё год буду ходить как жертва неудавшегося самоубийства.

Золотая кровь тонкой струйкой потекла на огненный знак. Медленно… слишком медленно…

Золотое сияние линий и рун раскалывает тьму. Где-то кипит неравный бой, но я осталась наедине с собой и стихиями. Мне нет дела до того боя. Моё сражение будет здесь и сейчас.

Смысл этого заклинания — сцепить силы, слить стихии воедино. Их можно уговорить, им можно приказать, но я на такое не способна. Мне придётся их заставить.

Первой поддалась жизнь, второй сдалась смерть. Ветер, порядок, вода и земля сопротивлялись чуть дольше. Остался хаос, самая злобная, самая непокорная, самая противная мне и моей природе сила. Уцепившись за сопротивляющуюся, извивающуюся нить. Вот. Сейчас. Ещё миг.

Визг разорванного заклятья и тишина…

Надо отдать должное вколоченным в меня рефлексам, я успела откатиться и удар когтистой лапы попал прямо по руне, уже не имеющей задуманной силы, но, тем не менее, орошённой моей кровью. Вой, от которого побежали мурашки по спине и застрял комок в горле. Вой не-живого существа, вой, которого не должно быть в этом мире.

Тающее в столбе истинного пламени порождение хаоса.

Ободрённая этой маленькой, но всё же победой, я рискнула проверить, как там дела у остальных. Мои спутники держали круговую оборону, лишь Призрак носился меж врагов, приняв нематериальную форму и отвлекая внимание от остальных. Ребята сдавали, я видела, что они бросают в мою сторону умоляющие взгляды. Хаос!

— Я не успею восстановить ритуал! — не знаю, чего больше было в моём голосе — отчаяния, страха или злости.

Всё было кончено. Наших сил не хватит на то, чтобы отбиться, а бежать уже поздно. Всё моя чёртова самоуверенность! Надо было бросать вещи и бежать сломя голову. Вещи — не жизни.

Не обращая внимания на предупреждающие крики остальных, я вломилась в самую гущу врагов. В хаос осторожность, умирать — так весело.

Призрак рычал что-то об истинном пламени, но я его не слушала. Нет сил, не моё время, внутри тлеет лишь мизерная искорка, которой не хватит даже на то, чтобы прикурить трубку. Слишком много сил я отдала заклинанию.

Плоть поддаётся слабо, серебро для хаоса не опасно. Каким-то чудом я умудряюсь избегать ответных ударов.

— Ты сумасшедшая! — оборачиваюсь, успеваю остановить удар в миллиметре от прикрывшего мне спину человека. Дурак! Они, что, ещё здесь?!

— Бегите! — стало заметно легче, когда не нужно следить за спиной. Хотя, наверное, это сумасшествие, в другом месте и в другое время спиной я к нему повернуться не рискнула бы, не то, что доверить её защиту. — Бегите пока я их задержу.

— Дура! — прорычал Кэс, срубая выросшим из ладони воздушным клинком излишне загребущую ручонку. — Ты обещала, что умрёшь от моей руки! Это так ты держишь обещание?!

— Так бей! — я подсекла колени одному из неосторожно ринувшихся на меня князей хаоса. — Убивай, по мне, так минутой раньше, минутой позже!

Где остальные? За головами этих гадов ни черта не видно! Так, вижу… Призрак вновь мечется под ногами у нежити, оборотень отбивается от насевшей на него парочки. Эльф где-то затаился, о том, что он здесь, говорит только свист стрел.

— Пламя! Зови пламя, Княгиня! — это опять Призрак. Нет, я точно убью этого гениального советника.

— Не могу! — на меня кинулись сразу трое, одного отбросил назад Кэс, остальные почти добрались до моего горла.

— Позови! Не думай, просто зови!

— КАК? Скажи мне, как, и я позову, а то советы все горазды давать!

Ответ пришёл из памяти. Закон огненными буквами повис перед глазами. Закон: защищать своих саннер-ворренов любой ценой.

Кэс за моей спиной, если я погибну, то погибнет и он. Если погибнет он, миру незачем существовать…

Значит, нужно сохранить нам жизнь.

Это так просто…

Искра росла, словно снежный ком, который столкнули с горы. Миг — и ей уже не хватало места внутри, огненные струи вырвались из моих глаз, потекли по рукам, серпантином закружились вокруг нас с Кэсом. Истинное пламя.

— Сюда! — я раскинула руки, расширяя щит. Нежить уже не пыталась скрывать свою сущность, они менялись на глазах, превращаясь в комки хаоса, меняющиеся и смертоносные, чуждые этому миру. Из их тел раздавались то ли стоны, то ли рыки. — Все сюда!

Они послушались, пробились сквозь опешившие ряды нежити, добрались до безопасного места. Хорошо, хоть на коней эта гадость внимания пока не обратила.

Отпустив струи на свободу, я опустилась на колени, потянув ничего не понимающего Кэса за собой. Я вцепилась ему в руку, заставляя выпустить меч.

— Просто верь мне, доверь мне свою жизнь, попроси меня о защите… — прошептала я растрескавшимися губами, силы убывали, и черпать их было пока неоткуда. — Попроси, и ради тебя я сдвину горы, уничтожу всех и всё…

Я вцепилась ему в волосы. Кэс, ну давай же, хоть на миг поверь в то, что сейчас и здесь мы не враги, что я сделаю ради тебя всё…

— Ли… на…

Он закрыл глаза, стараясь найти в своём сердце хоть каплю надежды, хоть проблеск веры. У него не получалось, Хаос! Ну почему наши жизни зависят сейчас от мага, неуверенного, запутавшегося в себе человечишки?!

— Княгиня! — Призрак завизжал, он тоже чувствовал, как тает огонь, рассеивается сила.

…Лисси… Ты тоже где-то там, хаос пожрал тебя, и теперь ты один из этих монстров…

Ярость, что ж, сейчас и она не станет лишней. Главное — правильно направить её! Главное уговорить своенравную, обиженную стихию…

— Лисси погиб, потому что я не справилась, ты должна мне его жизнь… Ты! Должна! Мне! Ты! Убила! Его! Подчинись мне сегодня, и я прощу тебе его, прощу эту смерть!

Я не заметила, что кричу, что Кэс трепыхается в моих руках, стараясь вырваться. Я сама не поняла, когда успела выпустить когти. Хорошо ещё, вцепилась ему в волосы, а не в плечи, а то сама бы закончила начатое кошмарами.

— Именем своим я открываю вам путь, придите ко мне, той, что ведёт вас по пути чести!

Огненное кольцо окружило нас. Ещё чуть-чуть! Ну же… огненные ворота поддавались, пусть со скрипом, пусть неохотно, пусть…

Девять огненных фигур шагнули навстречу нежити. Огненные посохи, мечи и луки, огненные души, что хранят этот мир. Они погибли, защищая, и продолжают жить в поглотившем их пламени битвы. За порогом смерти они продолжают сражаться, ибо не знают мира, не желают покоя. Порой мне жаль, что у меня нет души, этот путь выбрала бы и я.

— Уничтожить!

Вой пламени, рёв нежити и тишина…

Я с трудом втянула в себя когти, отпуская мага, глядевшего на меня безумными глазами, полными страха. Да, там на арене он был слишком зол, чтобы полностью осознать, ЧТО я сотворила, сейчас же он прочувствовал на себе кусочек моей истинной силы.

Огонь потух, исчезали в ночи огненные воины, лишь один шагнул ко мне и опустился на колени.

— Долг отдан, ведущая нас сквозь миры. Долг уплачен сполна. — Сказал, и рассыпался искрами.

Я сглотнула, ещё сама не веря, что всё кончено, что у меня получилось, что стихия в кои-то веки решила проявить благородство.

— Что это было?

Я засмеялась. Ну вот, сейчас ещё лекцию читать о том, что я могу и какого чёрта не призвала воинов сразу. Нет, полежу я лучше в беспамятстве, хватит с меня на сегодня разговоров!

Утро встретило меня головной болью, противным покачиванием в седле и воплями растревоженного желудка. В первый момент я не могла понять, где нахожусь, потом почему-то решила, что еду домой после очередной попойки.

— Эй, а ты кто… — я нащупала удерживающие меня в седле руки. — Учти, если я вчера чего-то обещала, это была не я, а моя сестра-близнец…

Смешок. Подозрительно знакомый, слишком ехидный…

Кэс…

Я застонала, разом вспомнив, с кем и в каких позах ночью развлекалась.

— Очнулась, великая воительница? Ну, как себя чувствуешь? Не тошнит? Не мутит? Голова не кружится? — ему бы хоть чуть заботливости в голос подбавить, а то мне что-то не верится в его искреннее беспокойство.

— Остановись, я пересяду на Пегаса.

— Куда ты пересядешь? Сиди уж, сегодня обещаю не пытаться тебя убить, заработала ночью.

— Это мы, как, теперь будем с тобой по накопительной системе общаться. Я тебя спасаю, ты мне даёшь отсрочку? Скидки предусмотрены?

— Ты чем язвить, лучше расскажи, какого фейри вчера творила?

— Не какого, а как! — я поёрзала в седле, устраиваясь поудобней. В бедро ткнулась рукоять одного из кэсовых кинжалов. Хаос! Я взвизгнула. Как я могла забыть, что на этом психе стали столько, что хватит, чтобы превратить меня в симпатичного мёртвого ёжика.

— Кэс, убери кинжал! Убери эту гадость от меня подальше!

Он подозрительно долго молчал…

— Это был не кинжал… Ты, может, будешь поосторожней с дорогими мне… частями тела?

Я пожелтела. Кровь-то у меня золотая…

Дальше мы ехали молча. Я радовалась, что небольшое происшествие заставило Кэса забыть про наш с ним разговор. Акир и Эльмир ехали рядом с нами, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами, ко мне они с вопросами не лезли, знали, что такое: княгиня после опьянения силой. Кэс не знал. Призрак же бежал в стороне и предупредить его не догадался.

— Так всё же, что случилось. Ты собиралась строить звезду, я видел, что ты её активировала. Что было дальше, и о каком долге говорило то… существо?

— Ты действительно хочешь знать?

— Да, хочу. В конце концов, в этом путешествии мы на одной стороне. Не важно, что будет потом, и ты сама говорила, что я для тебя что-то вроде советника.

Вот на этом месте я не выдержала!

— Между прочим, именно благодаря тебе нас вчера чуть не угробили! Я просила тебя о вере, о капельке доверия! Мне нужна была сила, а моё время наступит нескоро. Сейчас я способна на пару мелких фокусов, но не на что-то серьёзное. В следующий раз, если я прошу, делай, не сомневайся… иначе это будет стоить жизни нам всем!

Он глотал воздух, словно выброшенная из воды рыба, силясь что-то сказать. Я чувствовала, как ходят под одеждой его мышцы, он напрягся словно дикий зверь перед броском.

— Акир, Эльмир! — зря я снова не послушалась голоса разума и разрушила то шаткое перемирие, что возникло у нас с Кэсом. — Давайте ненадолго остановимся.

Не обращая внимания на мага, я сумела остановить Серого и вырвалась из удерживающих меня рук. Скатившись-спрыгнув на землю, я поняла, что переоценила свои возможности, ноги меня держали слабо. Хорошо хоть, Пегас, умница моя, догадался подставить бок и не дал мне окончательно потерять лицо.

— Вы в порядке, Княгиня? — спросил Акир. Он перегнулся через луку седла, которое, хоть и с неохотой, позволил одеть на себя Кито. — Возможно, вам стоит передохнуть?

— Нет, — я покачала головой. Желудок протестующе забурчал и медленно, но верно начал подниматься вверх. Во рту появился привкус желчи. — Я справлюсь, до темноты нам нужно убраться как можно дальше от истончившейся Грани, второй раз стихия мне не поможет, я и так слишком многого от неё потребовала.

— Княгиня, мне кажется, вы должны поговорить с вашим Саннер-Воррен, его нерешительность поставила под удар нас всех, и вы едва не сгорели. Мне кажется, нужно объяснить ему сложившуюся ситуацию. — Это Эльмир. Вот проныра! Ненавижу эльфов! Теперь хочешь — не хочешь, придётся рассказывать!

Призрак, уже подбежавший к нам, протестующе заворчал. Да, я тоже считаю, что раскрывать врагу истинное, очень благоприятное для него, положение дел не самое лучшее решение, но пока он будет сопротивляться, будет отрицать нашу связь, мы беззащитны.

Я обернулась к магу и скептически окинула его взором. Рука Кэса сама собой потянулась к кинжалу. Нервный он.

— Хорошо, я постараюсь рассказать тебе всё с самого начала, но в пути. Я не шутила, когда говорила о том, что у нас нет времени. Едем…

Ребята вскочили в сёдла, а я, тяжко вздохнув, посмотрела на Кэса. Тот вернул мне взгляд.

— Что?

— Ничего… Жду, пока ты догадаешься, что в моём состоянии сама я на Пегаса не заберусь.

Призрачные ладони подхватили меня и бросили в седло. Нежностью и осторожностью тут и не пахло. Вот мелкий пакостник!

— Едем!

Мы тронулись с места. Призрак бежал впереди. Эльмир и Акир ехали по бокам от нас с Кэсом, наши же кони почти соприкасались боками. Тяжко вздохнув, я начала свой рассказ…

Мы пришли в самый первый из миров с первым его рассветом. Рождённые из хаоса, мы были призваны хранить порядок. Вечные земли — это рубеж между смертным миром и враждебной ему не-жизнью, последний рубеж. Пришедшие после нас старшие расы были уже детьми порядка, но за века их кровь была разбавлена нашей. Но я не о них, я о фейри.

Сначала нас было мало, но с каждым веком становилось всё больше и больше. Появились низшие, князья разделились на четыре семьи. Пришли люди… Первый мир был колыбелью человечества, никогда и нигде не возникнет похожего, ибо совершенство можно создать лишь раз. У людей сохранилась лишь память об Эдеме, райском саду, из которого их изгнали.

Каждый из князей обладал своей, особой силой, которая достигала своего пика один раз в год. Этот день принято называть временем силы. Например, для моих предшественниц и меня это десятое октября. Если быть уж совсем точной, то это ночь десятого октября и утро одиннадцатого. Именно из-за этого среди людей появилась традиция жечь костры в этот день, не праздник породил первую Реи’Линэ, а она его.

Эдем был уничтожен хаосом, так и не достигнув своего расцвета. Фейри, старшие и люди плечом к плечу сражались с его порождениями, но Грань была прорвана. Остатки смертных были спасены нами и дождались зарождения нового мира в вечных землях, последнем оплоте порядка.

Так проходила вечность. Новый мир, его гибель в хаосе, спасение жалких остатков человечества и старших, и всё с начала…

Но вот однажды эта цепь прервалась. Однажды один из князей вошёл в пик своей силы в тот момент, когда его душу сжигала ненависть. Он едва не стёр с лица мира всех смертных и бессмертных. Остальные князья едва сумели остановить его. Тогда был создан закон, вложенный в нас на уровне инстинктов. Могу сказать, Закон этот многого не дал, тот раз не стал последним, но появилось хоть что-то, сдерживающее князей, которые в день своей силы были почти всемогущи.

Закон гласит, что каждый из нас должен был выбрать себе подзащитного, саннер-воррена, смысл существования мира. Даже в безумии, опьянённые силой, мы помним, что где-то есть существо, сила, вещь, явление, ради которого этот мир должен жить. Чаще всего ими становились князья, иногда кто-то из старших, очень редко — люди, трижды это были неживые предметы.

А теперь слушай и постарайся понять. Кто такие подзащитные? Само собой, я не говорю сейчас об исключениях, когда было избрано нечто неживое. Саннер-воррен для князя — это целый мир, воплотившийся в живом существе. Не обязательно, что он является возлюбленным, чаще всего это близкий родственник — отец, мать, ребёнок. Я не стану повторять, что значит он для князя, ты и сам уже понял, что ближе нет никого и быть не может по определению. Лучше я расскажу об обязанностях и преимуществах этого положения…

Смертные становятся бессмертными, как мы. Пока жив князь, жив и его подзащитный. Саннер-воррен почти никогда не умирает раньше князя, ибо тот защищает его любой ценой, ради своего подзащитного он может вызвать такие силы, что не снились и богам.

Очень редко, когда князь слишком далеко и не успевает прийти на помощь…

А потом, если подзащитный мёртв, то всё теряет смысл… Жизнь теряет смысл. Мир теряет точку опоры. Так случилось однажды со мной, лишь чудом я сдержала силу, рвущуюся наружу. Силу, способную стереть Грань.

Если бы однажды воспоминания не вернулись, я бы прожила смертную жизнь, а потом ушла в хаос, но всё сложилось иначе. Пробудившись, я должна была найти нового подзащитного, и под эту роль подходил лишь один человек… Ты…

— Теперь о том, почему я накричала на тебя, Кэс. Ты действительно едва не угробил нас всех, отказавшись принять мою защиту, не попросив меня о ней. Ты блокируешь нашу связь, не давая мне доступа к силе.

— А какая сила у тебя? Что это были за воины?

— Это стражи порядка, смертные души, не нашедшие покоя. Они отказываются перерождаться, отказываются уходить в хаос, их послежизнь — это пламя войны. Я Огнь Осенних Костров, истинное пламя, но это не значит, что я повелеваю стихией, совсем нет. В моих силах — лишь открыть проход в смертные земли и впустить эти души сюда.

Я не хотела объяснять дальше, и так много сказано. Пришпорив недовольного столь медленным передвижением Пегаса, я рванулась вперёд, сразу обогнав спутников на десяток метров. Хотелось побыть одной…

Призрак смотрел на мага, словно видел того впервые. Человек не злился, не негодовал, не удивлялся. На его лице застыла маска холодного спокойствия.

— Скажи, Призрак, а у князей есть официальная власть?

— Да.

— Не совсем так, — вмешался Эльмир. — У каждой из семей свои власти и свои должности. Лишь во время войн с хаосом создаётся общее правительство.

— Правильно. — Пёс на бегу кивнул. — А зачем тебе это знать?

— А у Рей… у Реи’Линэ есть какой-нибудь пост?

— Да. Она рассказала тебе достаточно, мог бы и сам понять, что её предшественницы всегда были военачальниками осенней семьи и почти каждый раз принимали пост главнокомандующего в войнах, объединяющих семьи. Такая судьба ждала и её.

— Ещё один вопрос… — Кэс задумчиво смотрел на несущуюся впереди девушку. От её недомогания не осталось и следа, она почти распласталась по спине Пегаса, обняв его за шею, и летела, не разбирая дороги. — Узы, связавшие нас… Она дала обещание, что как только эта история закончится, мы встретимся в поединке. Сможет ли она?

Призрак зарычал, на миг забывшись, с его шерсти посыпались золотые искры.

— Княгиня всегда держит слово!

Возмущение фейри было скорее наигранным, он сам не верил в то, что эти двое однажды встретятся на поле брани. Княгиня никогда не сможет поднять руку на своего подзащитного, а погибнуть ей самой не даст Призрак.

Странная сложилась ситуация…

Со стороны казалось, что я несусь сломя голову, но на самом деле это была лишь видимость. Мы с Пегасом слились в одно целое, вокруг шептал степной ковыль, и трещали кузнечики, остались где-то позади мои спутники, но меня сейчас волновало совсем не это.

В первые минуты после того, как я очнулась, меня волновали лишь наши отношения с Кэсом, я не задумалась о том, что произошло ночью. Сейчас голова прояснилась, и всплыли закономерные вопросы и подозрения.

Кошмары никогда не нападали ТАКИМИ отрядами, они предпочитали охотиться поодиночке или парами.

Они никогда не заходили так далеко.

Они твёрдо знали, куда шли, именно к нам.

И что всё это может значить?!

Только одно… Кому-то очень надо было остановить нас, в чьи-то планы наш «крестовый поход» не вписывался.

Существовала лишь одна сила, которая могла приказать кошмарам хаоса, собственно говоря, лишь сам он и мог…

А это значит, что времени остаётся всё меньше и меньше, что Грань мира трещит по швам и на этот раз некому будет встать рядом с людьми, когда лопнет последняя преграда и в смертные земли хлынут неживые…

Я резко остановила Пегаса. Конь недовольно всхрапнул. Минута — и остальные нагнали меня.

— Что случилось, Княгиня? — Эльмир насторожено огляделся. — Опасность?

Я покачала головой. Язык словно отнялся, не в силах озвучить ужасную догадку.

— Призрак, тебе ночное нападение не показалось, мягко говоря, странным?

Он молчал. Значит, не одна я задумалась о происходящем.

— А что в этом странного? Нежить нападает на всех, кто имел счастье заночевать в этих землях. — Кэс непонимающе смотрел на нас, приунывших. Эльф, оборотень и единорог тоже поддались нашему с Призраком испугу.

— Кэс, ты задумайся! Они не просто напали на случайно подвернувшихся жертв, это была направленная атака! — Я постучала себя по лбу.

— Значит…

— Значит, Грань скоро прорвётся… Значит, скоро наступит время битв, и если до этого момента разум к низшим не вернётся, то людям некуда будет бежать, и некому будет создать новую Грань… Мир погибнет, но не будет никого, кто бы собрал осколки и создал их них новую мозаику…

Договорить мне не дали. Лошади шарахнулись от словно выросшего из-под земли прямо под нашим носом серого замка. Я вздохнула. Помянёшь, вот и он!

Кэс торопливо творил какие-то защитные заклятья, я подхватила поводья и подъехала к нему.

— Не стоит. Если хозяин этого замка захочет нас убить, боюсь, тут не помогут даже мои воины.

Я махнула остальным:

— Идёмте. Нельзя отказываться от столь… настойчивого… приглашения в гости. Хозяин не любит ждать.

Замок казался необитаемым. Мы въехали в ворота и спешились. Внутри было всё так же тихо, ничто не намекало здесь хоть на чье-то присутствие.

— И где же хозяин? Что-то не торопится он встречать дорогих гостей. Может, он нас боится? — Кэс насмешливо развёл руками.

— Думаешь, существо, способное мгновенно воздвигнуть огромный замок, в состоянии бояться хоть кого-то?! — скептически спросил Эльмир.

Я кивнула, поддерживая эльфа. На памяти моей предшественницы, даже вызвать интерес владельца серого замка было непросто. Она, кстати, чем-то сумела привлечь его внимание и была удостоена аудиенции, едва не ставшей для неё роковой. Выбраться она сумела с трудом… Но, с другой стороны, хозяин просто дал ей шанс. Интересно, а чем мы это заслужили?

— Пошли, — я оттёрла остальных за спину, с хозяина станется сразу уничтожить всех не имеющих значения свидетелей. — Молчите, говорить буду я.

Войдя в замок, мы поднялись по главной лестнице. Кругом царило запустение, словно уборку здесь последний раз делали века назад. Покопавшись в памяти предшественницы, я узнала, что гостей хозяин предпочитает принимать в библиотеке.

Найдя дверь, я втянула в себя воздух, убедилась, что остальные держатся позади… и вошла…

В библиотеке трещал камин. Нигде ни пылинки. Высокие стеллажи, заставленные книгами, навевали мысли о кабинете учёного.

Он сидел в глубоком кресле, закинув ногу за ногу и полностью погрузившись в чтение какой-то книги. На наше появление хозяин не обратил никакого внимания…

А вот у меня крик застыл в горле…

Рыжие, почти красные волосы…

Искристые золотые глаза…

Улыбка, заставляющая сердце сжиматься от боли…

— Лисси… — выдохнула я. — Лисси…

Призрак опомнился первым, он потянул меня за штанину, а когда это не подействовало, впился в ногу, прокусив до крови. Я взвизгнула, но наваждение не исчезло.

Лисси мёртв…

— Мне кажется, невежливо не обращать внимания на гостей, — злость стала разливаться по жилам. Я забыла, что собиралась быть вежливой и придерживаться этикета. Он знал, что делал, когда натягивал на себя эту маску.

— Приветствую вас, Княгиня, — он отложил книгу на невысокий столик и улыбнулся, чуть склонив голову. — Для меня честь принимать в своих скромных покоях внучку Пламенной Валькирии.

— Что побудило вас… пригласить нас в гости?

— Меня заинтересовало то, что мои слуги не справились с одной княгиней, и я решил проверить свою догадку. Перерождённая Валькирия, надо же…

Кэс хотел что-то сказать, но Эльмир вовремя зажал ему рот. До хозяина донеслось лишь невнятное мычание. Он усмехнулся, словно увидел что-то донельзя забавное. От этой усмешки у меня мурашки побежали по коже. Его мимика была ненастоящей, он играл чувствами, словно словами, на самом деле лишь притворяясь.

— Вы не могли бы сменить личину, Изменчивый. Мне сложно разговаривать с… оболочкой моего отца.

Он кивнул, свою роль этот облик уже сыграл. Мгновение — и перед нами сидел один из древних князей, черноволосый худощавый мужчина.

— Итак, дитя, ты уже поняла, что вмешалась в мои планы. В память о Пламенной Валькирии я разрешу тебе уйти, если ты пообещаешь больше не мешаться под ногами.

— В память? — я отмахнулась от Призрака. — Нет, Изменчивый, назовите мне истинную причину, и я подумаю.

— Почему ты считаешь, что она иная?

— Потому что у вас, по определению, не может быть каких-либо чувств к чему-то или кому-то, у вас их, Изменчивый, нет совсем!

Он долго смотрел на меня. Оценивающе. Удивлённо. Я же старалась, чтобы он не заметил, что коленки у меня уже трясутся. Сложно сохранить бесстрашие, когда на тебя смотрит ТАКАЯ сила!

— Хорошо, — он вдруг взмахнул рукой, и очертания комнаты начали таять, лишь голос его продолжал звучать в этом сером, тягучем киселе реальности. — Я отпускаю вас, играйте дальше в спасителей мира. А ты, дитя, не права. Я давно понял, что чтобы выиграть, надо понять врага. Сначала вот завёл разум, а потом и чувства…

Мы стояли посреди степи, непримятый ковыль всё так же шептал свои сказки, невдалеке паслись лошади. Единорог уже нёсся к нам навстречу.

— Что это было? — очнулся, наконец, Кэс.

— Это? — я усмехнулась. — Это, милый мой, был Изменчивый. Тот самый, что послал вчера за нами своих слуг. Можешь гордиться, ты первый и последний человек, который сумел пережить встречу с одной из двух великих сил.

— Значит, это был?..

— Да, Акир. Мы только что были на приёме у Хаоса….

Мы были в пути уже неделю, когда подъехали к границе северных земель. Хаос решил на время оставить нас в покое, по крайней мере, нападений больше не было. Неужто, и правда создал себе чувства?

Это был последний привал, на следующую ночь мы уже должны были остановиться в какой-нибудь таверне. По установившемуся распорядку мы начали устраиваться на ночлег.

Акир вернулся с охапкой сушняка, но вдруг остановился и выронил ношу.

— Что случилось?

Он не ответил, насторожено вглядываясь в ночь. Я прислушалась. Так и есть, где-то в трёх минутах[15] от нас звенела сталь.

— Акир, ты со мной? — я вскочила на ноги и, не обращая внимания на остальных, бросилась туда, где кипел бой. Акир побежал за мной, остальные, похоже, так ничего и не поняли, и решили, что бегать по кустам за сумасшедшей княгиней — не лучшее времяпрепровождение. Хотя нет, Призрак тоже присоединился к нам.

В рощице сражались четверо. Трое здоровенных мужиков в рыцарских латах нападали на крепко сбитую, но невысокую светловолосую девушку. Меч в её руках не давал простора для воображения — она была воительницей, селянка не смогла бы настолько грамотно обращаться с оружием.

Акир не стал раздумывать, вытащив меч и кинувшись на защиту «прекрасной незнакомки». Вот все мужчины таковы, оборотни не исключение! Вечно у них комплекс рыцаря в самый неподходящий момент возникает! А, может, эта девушка преступница?!

Хорошо, хоть в тигра не перекинулся! И так проблем выше головы! Решив, что уже всё равно, я вмешалась во всеобщее веселье. Трое на трое, по крайней мере, честно…

Девушка дралась красиво, видно меч её учили держать с рождения, он казался продолжением её руки. Правда, не вмешайся мы, она бы не устояла, всё же рыцари тоже не были новичками.

А так…

Пять минут — и три тела, ещё подёргивающихся, но уже неопасных…

Незнакомка сплюнула кровь, сочившуюся из разбитой латной перчаткой губы, и повернулась к нам. Даже в полутьме я увидела, что она типичная роска, светловолосая и сероглазая. Тренировки сделали её тело крепким, но не мужеподобным, даже одетая в мужское платье она была симпатичной.

— Спасибо, я уже думала, что конец мне пришёл. — Голос был подстать внешности, чуть хриплый, низкий.

— Не стоит благодарности, — буркнула я. — Кто это был?

— Это? — она пнула ближайшего к ней мертвеца. — Это наёмники моего братца. Всё никак не смирится, паскуда, что отец оставил всё мне, а его отправил в Вольград ко двору.

— Ясно, значит, семейные дела.

— Вас проводить, прекрасная валькирия? — Акир, до того бесцеремонно разглядывавший девушку, привлёк к себе ее внимание. Та покраснела под его восхищённым взглядом.

— Меня зовут Анни, я прошу вас быть гостями в моей крепости.

— Мы с благодарностью принимаем ваше предложение, но, если позволите, с нами ещё спутники.

— Конечно, я буду рада видеть вас всех.

Я кивнула Призраку.

— Приведи остальных.

Он послушно потрусил в сторону нашего лагеря. Девушка удивлённо посмотрела ему вслед, но ничего не сказала…

ГЛАВА 5. СКРИПКА И ПЛАМЯ

25 — 28 июня

Надо отдать должное Анни, она и бровью не повела при виде нашей, мягко говоря, странной компании. Хорошо, правда, что Призрак догадался не демонстрировать своё великолепное росское произношение и молчал в тряпочку. А Кито… Кито, оказывается, тоже мог принимать человеческий облик, правда пределом для него было часа два-три, потом происходила неконтролируемая обратная трансформация. В человеческом облике принц единорогов был похож на десятилетнего мальчика. Интересно, он действительно так молод или это особенность всех единорогов?

Оказалось, что я немного напортачила с расстоянием, мы уже пересекли границу Роси, до сторожевой крепости было всего полчаса пешего хода. В дороге я предпочла отмалчиваться, как и Эльмир с Кэсом, зато Акир болтал за десятерых, а Анни поминутно краснела (вот уж чего не ожидала от воительницы) и не могла оторвать от нашего котика взгляда. Зря он это, как только она узнает о его склонности покрываться шерстью — умрёт любовь, завянут помидоры. Люди ненавидят старших даже больше чем нас, фейри.

Крепость ощетинилась сотнями зубцов, башенок и выступов. Мне она напомнила злого ежика. Я когда-то слышала, что это пограничье — одно из самых сильных в Роси, это и немудрено, ведь имея под боком таких соседей, как кошмары хаоса, волей-неволей, а начнёшь укреплять бастионы. Мало ли… Только вот не поможет это, если Грань прорвётся, победить хаос не под силу никому. Едва Грань прорвана — мир разбивается. Мы не спасаем его, лишь задерживаем продвижение хаоса и строим за это время новую Грань, под защитой которой и рождается новая реальность.

Анни кивнула стражникам, и мы беспрепятственно попали внутрь, каюсь, до этого момента во мне ещё оставались сомнения насчёт личности спасённой, но при виде морщинистого старика, к которому Анни бросилась на шею, они окончательно рассеялись.

Спустя секунду мне резко поплохело.

— Мастер Геде, что вы здесь делаете? — в голосе Кэса я тоже не заметила особой радости от сего столкновения. — Разве вы не должны быть в Академии.

Ну вот и всё… Вляпались. Остальные наши спутники побледнели и подобрались ко мне поближе, дабы в случае чего…

— Дедушка, эти люди спасли меня от очередного подарочка Арри.

— Нда? — старик тяжело опёрся на трость… Ой, не трость — посох. Папа, роди меня обратно! — И сколько их было на сей раз?

— Трое.

— Ясно, поговорю я с этим паршивцем, так шевелюру подпалю, что имя свое забудет от страха! А вы, молодой человек… Как ваше имя, вы сказали? — он вперился взглядом карих, слишком ярких для старика глаз в Кэса.

— Я Кэссар Ветер, Мастер, выпуск шестилетней давности. Сейчас в совете представляю воздушников.

— А… Ах, да… Правильно… А я-то думал, почему вы так побледнели. Помнится, вы всегда были не в ладах с моей стихией? Да-да, припоминаю. Вы были худшим за всё время моего преподавания. Никогда у меня не было более неспособного ученика. А кто это с вами?

Он обвёл нашу компанию взглядом и шумно втянул в себя воздух.

— Это Рей, Акир, Кито и Мирр… — представила нас Анни, уже успевшая выяснить у говорливого оборотня наши имена. Хорошо, он хоть сообразил изменить традиционное эльфийское.

Старик подозрительно рассматривал нас, почему-то его внимание как всегда привлекла я…

— Чую, нечеловечиной воняет… — брезгливо бросил он куда-то между Кэсом и Анни.

— Мы утром напоролись на непонятно как забредших сюда снежных котов, — торопливо пояснил Кэс. — Вот и остался… душок…

Он красноречиво покосился на меня. А что?! Неправда, я позавчера купалась в озере!

— А вы, девушка, случайно не эльфийка? Уж больно глазки у вас подозрительные…

— На свои бы посмотрел… — буркнула я себе под нос.

— Ась?

— На четверть, говорю, — уже громче ответила я. — Но я не шпионка, я свою эльфийскую родню в глаза никогда не видела.

— Ну, если на четверть… — всё ещё сомневаясь, покачал головой старый хрыч. — А остальные, все люди?

Мы закивали с таким энтузиазмом, что у меня, лично, закружилась голова.

— Ну ладно, тогда милости прошу. Сегодня в честь спасителей моей внучки мы устроим праздник, — мастер развернулся и потопал отдавать распоряжения. Уже взобравшись на высокое крыльцо, он обернулся. — Кстати, Мастер Ветер, мои поздравления. За время, пока мы не виделись, вы многого достигли. Не знай я вашу профилирующую стихию, принял бы за своего коллегу…

Кэс икнул, я уронила голову в ладони и застонала.

Оказалось, что гостевых комнат на всех не хватает, а, точнее, осталось только две свободных. В связи с усилением гарнизона, замок трещал по швам. Анни, не долго смущаясь, напрямую спросила у меня, не соглашусь ли я разделить кров с кем-нибудь из своих спутников. Она-де понимает, что незамужней девушке не полагается…

— А с чего вы взяли, что я незамужняя? — искренне удивилась я. — У меня же кольцо на пальце.

Поняла, что сказала, и сплюнула. Само собой, кольцо не на том пальце, сама не заметила, как переодела. Что бы это значило?

— Не обращай внимания, просто умывалась и случайно надела не на тот палец, — придумала объяснение я.

— А кто муж? Акир?

— Нет, — засмеялась я над её ничем не прикрытым волнением. — Акир кто-то вроде моего телохранителя, а муж у меня далеко, я сбежала. Вот, в Вольград иду, хочу развестись.

— Да, он такой у неё. Бил её нещадно, в подвале запирал холодном, — прокомментировал неслышно подкравшийся к нам Кэс. Ох, слышал бы это мой эльф… — Так куда вещи относить, хозяйка?

— Да, не повезло мне с мужем, старый он был, толстый, как боров! — я мысленно попросила у красавца, мечты-каждой-уважающей-себя-девушки, Эльгора прощения. — Вот и сбежала с заезжим охотником, дюже понравился он мне. Он меня и убедил с ним идти, соблазнил молодостью да статью. Ты у меня золото, ми-и-илый!

Я с блаженной улыбкой повисла на шее у Кэса, который выронил сумки и даже не попытался сопротивляться. Подошедшие как раз к этому моменту наши спутники зажимали себе рты и судорожно похрюкивали в ладошки.

— Завидую… — мечтательно потянула Анни, закатив глазки от умиления. — Вот бы мне так…

— А у тебя тоже есть толстый злой муж? — наивно поинтересовалась я. — Ты только скажи, Акир быстренько сделает тебя вдовой… Видишь, как глазки-то блестят!

— Да нет, — опомнилась хозяйка. — Мужа у меня нет. У меня есть долг, а это в сто раз хуже. Вот бы меня кто-нибудь похитил… хоть на недельку…

Мы с Акиром перемигнулись. Всё ещё вися на шее у Кэса, я обернулась к Анни.

— Вопрос с ночлегом решён, мы с Кэсом займём одну комнату. Показывай дорогу… мечта похитителя…

— Понимаю, не терпится помиловаться наедине. — Нет, ну какая она воительница?! С такими-то романтическими представлениями о жизни?!

— Да… — выдавил из себя маг. — Помиловаться… нам и правда не терпится…

Всё это он сопроводил таким взглядом, что сомнений насчёт его намерений быть не могло. Удушит он меня не в порыве страсти, а хладнокровно и расчетливо…

Едва мы остались наедине, Кэс бросил вещи на пол, и в меня полетел воздушный клинок. Я отпрыгнула в сторону, пропуская его мимо. Магическая атака врезалась в стену, сразу пошедшую трещинами. Та-а-ак! Значит, шутить он не намерен?! Что я такого сказала-то?!

Следующее заклятье я приняла уже на серебряное лезвие. Оно стекло по кромке и осыпалось на пол безобидными холодными искорками. По-волчьи ощерившись, я прыгнула на мага, но пропустила подлый удар в спину и отлетела на огромную кровать. Хорошо, что она смягчила удар, силы в заклятье маг вложил немерено, будь я не княгиней, а обычным человеком, кости бы переломало. Я уже хотела вскочить, но удалось только перевернуться на спину. Кэс навис надо мной, сжимая в одной руке кинжал, а второй удерживая мои кисти за головой. Поза была удачная, как для нетерпеливого любовника, так и для убийцы. Хорошо, что Анни, которой надоело стучаться (убей меня охотник, не слышала), приняла его за первого… Кинжал маг успел спрятать под меня.

— Да?! — рявкнули мы с поразительным единодушием.

— Там… Там ужин подали… Но если вы не хотите… — она попятилась.

— Хотим…

И одновременно Кэс:

— Мы заняты…

Переглянувшись:

— Пять минут, и мы спустимся. У нас одно дело не закончено…

Анни исчезла за дверью. В комнате повисло напряжённое молчание.

— И что дальше, Кэс? Ты сам сказал, пять минут. Ты выбирай, чего больше хочешь — поесть или убить меня.

— Убить тебя я всегда успею, — он скатился с меня и распластался рядом, поигрывая кинжалом. — А вот поесть мы можем и опоздать.

Я повернула голову, чтобы видеть его профиль. Где-то в груди шевельнулось подленькое чувство обиды. В конце концов, я молодая девушка, а иного времяпрепровождения, окромя драки, Кэс со мной не представляет.

— Пойдём тогда, — я резко села, поморщившись от скрутившей позвоночник боли.

— Сильно я тебя приложил? — немного виновато спросил маг, посмотрев на моё вытянувшееся лицо.

— Терпимо, — простонала я, встала и поковыляла к дверям. — До свадьбы с Эльгором заживёт…

Желание сочувствовать мне и извиняться у него отбило сразу и напрочь…

В коридоре нас ждали остальные. Все, включая Призрака (у, предатель!), мерзко хихикали и обсуждали, чем закончится наша с Кэсом размолвка — смертоубийством или ночью, полной страсти.

— Не угадали! — рявкнула я за их спинами, да так, что Эльмир подскочил, а Акир врезался лбом в стену. Ругаться на Кито мне совесть не позволяла, уж слишком он сейчас напоминал ребёнка. Призрак трусливо сбежал… Кэса я задирать пока что опасалась, ещё не до конца отошла от последней нашей ссоры. — Идёмте!

В огромной трапезной собралось всё свободное от работы население замка. Пир дедок и правда закатил с размахом, не пожалел внучкиных припасов для дорогих гостей. Я-то есть особо не хочу, но не пропадать же добру!

Как почётных гостей, нас усадили рядом с хозяевами. Акир пристроился по левую руку от Анни и развлекал пламенеющую как маков цвет девушку какими-то байками. Кэс постарался оказаться поближе к старому магу и теперь обсуждал с ним что-то вполголоса. Надеюсь, не способ моего усекновения, хоть какой-то ум у него в голове есть?! Кито, не обращая внимания ни на что, уминал за обе щеки поставленные перед ним яства. Он уже успел ненадолго сменить ипостась, и теперь часа два можно было не беспокоится о том, что начнётся обратная трансформация.

Эльмир же потягивал вино из высокого бокала и, не обращая никакого внимания на призывные взгляды служанок, пялился на выступавших цыган.

Вот уж народец, скажу я вам. Единственные из людей, они каким-то непостижимым образом умудрялись проходить в вечные земли и бродить там, как у себя дома. Хотя… лично мне по душе были эти вечные странники, с их тягучими песнями, пламенными страстями и ночными посиделками у костров. Они были огненными… как я…

Старый цыган играл на скрипке, а молодая черноволосая красавица кружилась по залу, бросая чарующие улыбки, сбивающие с ног всех лиц мужеского полу, попавших в зону обстрела.

Но моё внимание привлекла не она, а скрипач, что-то смутно знакомое было в его лице, что-то, давно позабытое, но важное…

Я закрыла глаза…

— Вы опять пришли в наши леса, Данко! Деду это не понравится!

— Мы ходим там, где хотим, малышка. Никто не указ тем, в чьей душе поёт ветер.

— Я не малышка, я Реи’Линэ! Повелительница осеннего пламени!

— Ты говорила, малышка, я помню. Скажи, Огонёк, а ты не хочешь пойти с нами? В прошлую нашу встречу ты говорила, что в человеческих землях есть кто-то очень важный для тебя. Если хочешь, пойдём…

— Я не могу. Я княгиня, через год я стану второй в семье, меня не отпустят.

— Что значит долг для тех, перед кем открыты все дороги?! Что значит долг, если тебе снится шёпот ковыля, горький запах полыни и пыль звездных дорог?

— Я, правда, не могу, Данко, но мне очень приятно, что ты обо мне такого мнения…

— Ну, не хочешь, как знаешь… Тогда хотя бы спой мне на прощание, мы уходим с рассветом, дорога зовёт.

— Что тебе спеть?

— Те странные песни, которые ты зовёшь «песнями старого мира». Спой мне о дороге и о любви…

С губ сорвался тихий вздох. Я ухватила за руку любезничавшую с Эльмиром цыганку:

— Скажи, как зовут скрипача?

Она будто и не удивилась вопросу:

— Это мой дед, Данко. Вы хотите поговорить с ним… Огненная дева?

Я заметила, как напряглись при этом обращении все мои спутники. Анни непонимающе посмотрела на нас.

— Да, я хочу, чтобы он сыграл для меня, — я повернулась к Анни. — Скажи, ты не будешь против, если я спою? Во мне много эльфийской крови, ты же знаешь, во всех нас есть немного огня барда…

Она кивнула, успокоившись.

Цыганка схватила меня за руку и потащила к скрипачу. Он непонимающе смотрел на нас, а я глупо улыбалась. Наши взгляды встретились, и я на миг позволила ему увидеть себя прежнюю. Когда-то он обещал, что узнает меня, сколько бы ни прошло лет. Данко тогда сказал, что видит в моих глазах вечность и звёзды, пепел и одиночество…

Музыка оборвалась на протяжной ноте… Он смотрел на меня растерянно, чуть испуганно…

— Малышка?

Я улыбнулась.

— Ты всё-таки узнал меня. Ты сдержал обещание, цыган… Сыграешь для меня?

Он растерянно провёл смычком по струнам.

— Что сыграть тебе, потерянная малышка? — тихо спросил он. — О чём сегодня ты споёшь страннику, чем утешишь его мятущееся сердце? Что за боль сегодня терзает тебя?

— Слушай меня, странник. Слушай и пусть твоя скрипка поёт со мной. Пусть звучит в этом мире песня странного, старого мира, пусть на губах стынет горечь степной полыни…

С губ потекли столь знакомые строчки, эту песню я пела тогда, прощаясь с ним и ещё не зная, что это, возможно, навсегда. Я пела о том, кого любила больше жизни…

По лазоревой степи Ходит месяц молодой, С белой гривой до копыт, С позолоченной уздой. Монистовый звон Монгольских стремян — Ветрами рожден И ливнями прян.

Я пела о Лисси… Как и тогда, я пела о нём… И пела вместе со мной старая скрипка, подаренная молодому цыгану моим дедом. Молчали люди, не в силах понять и доли того, о чём кричали наши со скрипкой сердца. Хмурился Эльмир, по щекам Кито текли слёзы, а Кэс смотрел на меня так, как будто видел в первый раз.

Из кувшина через край Льется в небо молоко; Спи, мой милый, засыпай, Завтра ехать далеко. Рассвета искал — Ушел невредим, Меня целовал Не ты ли один?

Кружилась в танце молодая цыганка, а я была уже не здесь. Я стояла среди листопада и смотрела, как уходит мой отец. Выли псы, чувствуя, как сердце моё рвётся из груди, стремится вслед за рыжеволосым мальчишкой, который уходил от нас… навсегда…

Как у двери Тамерла- Новой выросла трава; Я ли не твоя стрела, Я ль тебе не тетива? Ты — сердце огня, Ты — песня знамен, Покинешь меня, Степями пленен.

Кэс перегнулся через Кито.

— Мирр, о чём она поёт? Я никогда раньше не слышал ничего подобного.

Эльф загадочно улыбнулся:

— И не мог, это песня пришла из одного из прежних миров, но поёт она её иначе, чем те барды. Она поёт о своём отце, для которого смертные были дороже её…

Кибитками лун — В дорожный туман, Небесный табун, Тяжелый колчан; Чужая стрела, Луна — пополам, Полынь да зола — Тебе, Тамерлан. Тревожить ковыль — тебе — В других берегах, И золотом стыть — тебе — В высокий курган. А мне — вышивать Оливковый лен, Слезами ронять Монистовый звон; Обручью костра Навеки верна — Тебе не сестра, Тебе не жена.[16]

Пошатываясь, я пошла к выходу из зала, не обращая внимания на выкрики и аплодисменты. Песня закончилась, а боль только начала просыпаться… Та боль, что рвёт сердце на клочки, что заставляет царапать землю в бессильной злобе, обдирая кулаки в кровь.

Страшно отпускать дорогого человека в дорогу, невозможно жить без него, но это ничто, по сравнению с тем, что я так и не сказала ему того, самого главного… Он был моим дыханием и моей кровью… А я отпустила его, я потеряла его…

Я побежала, не разбирая дороги. Чьи-то руки подхватили меня и заставили застыть ледяной статуей.

— Ну же, малышка, не нужно. Прости старого цыгана, что заставил вспомнить. Он ведь погиб, твой Лисси? Или просто ушёл навсегда?

Я ухватилась за его руку и запрокинула голову так, что его подбородок уткнулся мне в затылок.

— Он погиб, люди убили его, Данко. Тебе не за что просить прощения, наоборот. Я убивала сама себя, держа это в себе. Хочется выть, словно дикому зверю. Хочется рыдать. А я молчу и улыбаюсь. Улыбаюсь своим защитникам, улыбаюсь человеку, которым пытаюсь заменить Лисси, своему врагу. Я хохочу над собой, смеюсь над своим глупым сердцем, которое восемнадцать лет болело о ком-то забытом. Он погиб, и не осталось в этом мире ничего, за что стоило бы бороться. Скажи, странник, тебе знакомо это чувство, когда мир качается под ногами, а тебе всё равно?

— Пойдём с нами, малышка, — он мягко подтолкнул меня к воротам. — Пойдём, я спою тебе о дороге и мечущейся душе. Может, тебе станет легче. Может быть…

Эльмир смотрел на человеческого мага. Эльф видел, что Кэсу хочется кинуться вслед за Рей и цыганами, но он заставляет себя продолжать бессмысленный разговор со старым мастером. Он натянул на лицо маску невозмутимости, но его сердце рвалось туда, где была княгиня. Он горько усмехнулся, зная, что брату придётся расторгнуть помолвку. Он никогда не позволит себе разрушить истинный союз, а что эти двое должны быть вместе, Эльмир понял сразу, как их увидел.

— Скажи, Кито, ты когда-нибудь видел ночные костры цыган? — спросил он у мальчика. — Не хочешь пойти посмотреть?

Мальчик радостно кивнул. Акир помедлил, но тоже согласился пойти, Анни никто не звал, но и она увязалась за новыми знакомыми. Кэс всё ещё сомневался.

— Вы идите, Ветер, идите. Как раз проверите мои догадки насчёт оборотня. Если это действительно перевёртыш, то он не устоит перед таким количеством еды и придёт прямо к вам в руки.

Мастер довольно потёр сухонькие ладошки. Кэс покосился на остальных и буркнул:

— Потом объясню.

Он встал и, не дожидаясь остальных, зашагал к дверям.

— Что он сказал, насчёт оборотня?! — догнал его обеспокоенный Акир. — Он не…

— Нет, — Кэс мотнул головой, он так и не сбавил шаг. — У мастера есть подозрения, что кто-то из оборотней покинул территорию старших и поселился по соседству, здесь. Пропадают люди.

Акир поморщился. Оборотни не ели разумных, нападать на них было табу, убить человека или кого-то из старших разрешалось лишь в качестве самозащиты. Если всё именно так, прямым его долгом было найти и покарать отступника. Бездействие в этом случае приравнивалось к предательству.

Не поняв причины его грусти, Анни ухватила Акира за руку.

— Ты не бойся, он нападает только на крестьян, мы справимся, если он посмеет показаться нам на глаза.

Акир помрачнел ещё больше. Эльмир, прекрасно знавший законы перевёртышей, машинально проверил, как выходит из ножен серебряный клинок, но сплюнул, вспомнив, что тут нужна сталь. Из них всех лишь Кэс да Анни могли сражаться с оборотнем, у остальных оружие было серебряным. Кито на первый взгляд казался беззаботным, но и в глубине его серебристо-серых глаз сверкал страх.

Призрак присоединился к ним во дворе. Эльмир машинально погладил его и чуть не остался без руки.

— Он признаёт только хозяйку, — нервно захихикал он в ответ на тихий вскрик Анни и пожал плечами. — Не бойся, тебя он не тронет.

— Призрак, ты знаешь, где расположился табор? Отведи нас… — Кито опустился на колени перед псом. Тот мгновение поколебался, но всё же кивнул и потрусил к воротам крепости.

Я сидела у одного из костров, подтянув ноги к груди и обняв их. Упёршись подбородком в колени, я искоса наблюдала за веселящимися цыганами. Данко и меня хотел втянуть в это празднество, но я отказалась. Намного приятней было вот так сидеть в сторонке, любоваться кострами и шёпотом подпевать. Ржание растревоженных чем-то коней, степь и опушка берёзового леса. В пальцах я разминала душистый ночной цветок, шумно втягивая в себя разливающийся в воздухе пряный, чуть пьянящий аромат.

Запястье всё ещё побаливало, не давая полностью отключиться от реальности, белой змейкой его обвивал уже затянувшийся шрам, который рассосётся в лучшем случае через месяц. Странно, я даже не злюсь. Что же за ночь-то такая?

За спиной послышались шаги. Ну вот, интересно, кто был инициатором? Узнаю — убью. Неужели, меня нельзя оставить в покое хоть ненадолго?

— Мы беспокоились, — Акир положил руку мне на плечо. Я обернулась.

— Не стоило. Мы с Данко старые знакомые, я ещё в детстве сбегала к ним в табор, чтобы вот так посидеть, посмотреть на их танцы.

— Но мы-то этого не знали, — это Эльмир. Наверняка, это он притащил сюда остальных. — К тому же, выяснилось, что по лесу гуляет оборотень-отступник, а табор почти в получасе от крепости. Мало ли…

— Думаешь, я не справлюсь с оборотнем? — я хмыкнула и вновь отвернулась. Пусть делают, что хотят, лишь бы не лезли ко мне.

— Как красиво! — вздохнула Анни, я только что заметила, что и она пришла с моими спутниками. Ну вот, ещё не посвящённых в наши маленькие секреты тут не хватало. — Смотрите, те девушки — кажется, что они вышли из пламени…

Цыганки и правда танцевали неплохо, но всё же… Это было подражание, настоящий огонь намного красивей. Об этом я ей и сообщила. Анни обиделась, заявив, что у меня извращённое чувство прекрасного. Кэс хмыкнул и полностью её поддержал, а вот Эльмир встал на мою сторону, мол, ничего они не понимают. Девушка попыталась привлечь к спору и Кито, но мальчишка ловко увернулся от её рук и отбежал подальше, попросив к нему не прикасаться и, вообще, дать спокойно насладиться представлением.

— А, может, ты станцуешь тогда или только критиковать можешь? — окончательно разозлилась воительница.

— Я — нет, — покачал головой эльф, — Я больше по части стрельбы. А вот Рей… У неё с огнём особые отношения. Попроси, может, она согласится показать парочку фокусов…

— Что показать? — из всего разговора я уловила только последнее предложение.

— Помнишь, когда брат грустил, ты всегда устраивала в его розарии маленький огненный вихрь. — Убить бы этого эльфа!

— А ты и правда можешь? — глаза Анни стремительно приближались по своей округлости к полной луне. — Ты… ведьма?

— Почему, как мужчина, так маг, а женщина, владеющая силой, — это ведьма?! — раздражённо бросила я и встала. Отряхнувшись от налипших травинок и земли, я пошла к Данко. Поиграть пламенем и правда неплохая идея, поможет мне восстановить потерянное равновесие, а то, что-то, я совсем расклеилась.

Управление уже занявшимся пламенем никогда не требовало от меня много сил и не зависело от времени года. Это была способность из разряда тех, что легко давались всем князьям, как-либо связанным с огненной стихией.

Данко подозвал к себе мальчишку-гитариста и что-то зашептал ему на ухо. Тот согласно кивнул и начал медленно перебирать струны. Я вошла в квадрат, образованный четырьмя огромными кострами, танцовщицы разлетелись во все стороны, сразу поняв, что им не место в моём танце.

Лились аккорды из-под смуглых умелых пальцев. Сверкал белозубой улыбкой Данко. Трещало пламя. А я пыталась понять, что сейчас сотворю и почему. Танец пламени — это танец моей души, ведь та бессмертная сущность, что так зовётся людьми, есть лишь у них. Душа фейри — их сила. Что я сейчас чувствую? Что хочу открыть этим смертным? Что они смогут понять?

Я пошевелила кистями, будто стряхивая невидимые капельки воды, вместо них с пальцев сорвались золотые искры, и закружилась по утоптанной цыганами площадке, то приближаясь к полыхающим кострам, то вновь отскакивая. Медленно, будто разгорающийся огонёк, который ещё не определился со своим существованием. Музыка становилась быстрей с каждым моим движением, и я повиновалась этим грустным аккордам. Быстрей, ещё… И вот темп перешел невидимую грань. Одним рывком я оказалась у одного из костров и погрузила руки в пламя. Кто-то взвизгнул, наверное, это Анни, остальные привыкли к моим выкрутасам, а цыгане видели намного больше обычных людей, никакая маскировка не скрыла бы от них то, что я — огненная дева. Огненные браслеты обвили мои запястья, и я замерла в центре площадки, воздев руки к ночному небу и вытянувшись в струну. И в тот же миг всё пламя, что было в таборе струями взмыло в воздух и понеслось к моим ладоням. Музыка уже не лилась, она гремела в ночи, ревела и стонала, а я стояла под огненным водопадом, скрывшим меня от всего мира.

Тишина…

« А ты ничуть не изменилась, идущая по пути чести…»

Огненные крылья за спиной и тьма вокруг. Нет ни людей, ни музыки, ни табора — лишь ночь и пламя. Ночь, пламя и движение, где каждый миг может стать последним.

Танец на грани…

«Нет, танец за гранью…»

Внезапно новая нить вплелась в окружавшее меня полотно, неправильная, чужая нить. Я едва успела выйти из транса, чтобы увидеть летящего на меня огромного чёрного волка, оскалившего клыки. В безумных, звериных глазах не было и тени колебания.

Завизжав, я сделала единственно возможное в этой ситуации — ударила навстречу крыльями. Оборотень отлетел к одному из потухших кострищ, но тут же вновь вскочил на ноги. Хаос меня раздери, на них же магия не действует, а пламя в моих крыльях сейчас наполовину магическое!

— Кэс! — я взмыла в воздух, запоздало вспомнив, что ни у кого, кроме Кэса и Анни, стали нет, а серебром никому из старших не нанести и царапины, как и нам, фейри. Вот влипли! Цыгане разбежались, даже Данко было не видно, остались мы да девушка, смерть которой её дед нам не простит. Да что там, если оборотень нанесёт ей хоть царапину, старый хрыч снимет с нас головы!

Маг не зря учился в Академии, их ведь изначально готовили именно как истребителей старших. Он не стал использовать бесполезные сейчас заклятья, а бросился на волка с мечами. Тот легко увернулся и кинулся на самого беззащитного, на Кито.

Я попыталась перехватить застывшего в недоумении мальчишку, но меня опередили. Анни и наш маленький принц покатились по земле. Оборотень ошалело замотал головой. Я тоже…

Анни отбросило в сторону, а тело мальчика вспыхнуло изумрудным пламенем. Эльмир захохотал, когда из искр на землю ступил единорог и из его рта вырвались слова на росском:

— Предупреждал же, чтобы ты меня не трогала…

— Эй, Кито, и как тебе удалось нарваться на очередную чистую деву?! Открой секрет, чем ты их приманиваешь? — Эльмир взбежал по шесту и каким-то чудом укрепился на его верхушке. Кито прорычал что-то невразумительно-злобное в сторону слишком болтливых эльфов. Именно прорычал — никогда бы не подумала, что лошади способны издавать такие звуки. Стоп, а где Призрак? Ах да, он же вернулся обратно в замок сразу, как привёл сюда этих обалдуев, решил проследить за старым мастером.

За всеми этими развлечениями мы пропустили момент, когда оборотень оклемался и решил воспользоваться нашим весельем в собственных целях. Жертвой он выбрал девушку, которая медленно отползала от бьющего копытом и ругающегося Кито.

— Анни! — Кэс отбросил девушку в сторону и сумел зацепить оборотня одним из клинков. На большее его не хватило.

— Ну что вы тут творите! — послышался голос наблюдавшего, но не вмешивавшегося до сего момента Акира. — Кто ж так оборотней убивает? Вы бы его ещё магией попытались уничтожить!

Следующий прыжок оборотня был вновь сделан в сторону Анни. На этот раз дорогу ему заступил наш перевёртыш.

— Акир! Берегись! — Анни выхватила меч, о котором из-за всех этих непонятных событий совсем забыла, и попыталась встать. Остановившись на полпути, она вновь рухнула на пятую точку.

— Обо… Оборотень!?!

— Ой, и правда… — умилилась я, глядя на расцветшие на чёрной морде волка пять кровавых полос. — Акир, ты не мог раньше помочь? Мы тут уже собирались молиться всем богам скопом!

Мужчина свирепо улыбнулся. Хорошо, Анни была за его спиной и не видела этой картины. Зато она прекрасно видела, как летящая навстречу оборотню человеческая рука трансформируется в покрытую белой шерстью лапу. Акир повертел конечность перед лицом, пару раз втянул и выпустил когти и удовлетворённо мурлыкнул. Волк больше не нападал, он настороженно припал к земле, ещё не до конца понимая, что происходит. Впрочем, сейчас в нём инстинкты были гораздо весомей доводов разума. Враг? Уничтожить, сожрать, разорвать в клочья!

— Смотрите и учитесь, салаги! — в голосе Акира прорезались шипяще-мурлыкающие нотки. Он оттолкнулся от земли, уже в полёте преображаясь. Одежда полетела клочьями. Два зверя, рыча, кинулись друг другу навстречу и чёрно-белым клубком покатились по земле, сшибая всё, что попадалось на пути.

Я подлетела ближе к Эльмиру.

— На кого ставишь? — мотнула я головой в сторону схватившихся тигра и волка. Эльф что-то подсчитал в уме и улыбнулся:

— Ставлю на нашего котёнка.

— А ты, Кэс? — крикнула я усевшемуся рядом с девушкой и меланхолично вытиравшему о выдранный из шатра клок оружие магу.

— Оборо… — как заведённая твердила Анни… — Об…

— Даже два! — поддакнула ей я. — А ты думала, что прекрасные принцы все без изъянов?! Тебе ещё не худший вариант достался, ты могла, например, в Кито влюбиться…

Единорог, улёгшийся рядом с облюбованным Кэсом столбом, проворчал что-то похожее на: «Больно надо…»

Тем временем Акир уже прижал противника к земле и вцепился ему в горло. Минута, и всё было кончено.

Довольно облизнувшись, оборотень уселся чуть в стороне от окровавленной туши и начал сосредоточено вылизывать шёрстку, словно домашний кот после еды. Эльмир спрыгнул со своего насеста и пошёл к временно позабытой нами девушке.

— Нда… — эльф вцепился ей в подбородок и заставил поднять на глаза. — Кажется, у нас проблемы. Как мы будем объяснять магу, что его внучка видела единорога, крылатую огненную деву и целых двух оборотней?

— Оборо…

— Да понял я, понял, оборотень. Да. Акир — оборотень! — эльф раздражённо взмахнул рукой, разогнулся и выжидательно уставился на меня. — Что делать будем, о, скопище гениальных идей?

— Как это — Акир оборотень? — глаза девушки грозили вылезти из орбит…

О боги! Будьте милостивы к недостойной дщери своей! Ну за что мне всё это?!

Акир, наконец, закончил наводить марафет и додумался перекинуться. Эльмир тут же бросил ему позаимствованные у цыган рубаху и широкие брюки.

Как вы думаете, к кому это чудо помчалось в первую очередь?! Правильно… Нет бы, поинтересоваться, как там дела у княгини, которую по долгу службы нужно охранять, он начал ощупывать, обнюхивать и одновременно успокаивать Анни. Та, повторяя ставшее уже традиционным «оборотень», тискала его в ответ. Нда, любовь страшная штука!

— Эй, Княгиня, а ты ни о чём не забыла? — ехидно окликнул меня маг.

Я перебрала в памяти всё, что планировала на этот вечер, и отрицательно помотала головой. Кэс усмехнулся, встал и подошёл ближе!

— Ой!

Маг повертел в пальцах выдранное из крыла огненное перо. Констатировал: «Странно, не жжётся», — и смял его в ладони. Когда он разжал пальцами, на землю посыпались рубиновые искры.

Я заскрипела зубами, но не доставила ему удовольствия ссорой. Нет уж, хватит с меня на сегодня драк и ругани. Сосредоточившись, я избавилась от ненужных уже крыльев, отпустив огонь на волю. Тот волной пробежал по разрушенной стоянке и вернулся туда, откуда я его призвала. Вновь заполыхали костры, затрещали факелы. Стало светлее… Хотя… Уже занимался рассвет, как чувствовала, что поспать в эту ночь так и не придётся.

— Надо идти, — озвучил мои мысли Кито. — Если повезёт, старик спит, и, пока внучка будет его будить и все рассказывать, мы успеем смыться подальше.

— А с чего вы взяли, что я собираюсь рассказать деду, что Акир оборотень, а Кито единорог?! — встрепенулась Анни. — Вы, что, правда считаете меня такой дурой?!

Мы переглянулись… Считаем, но вслух этого, само собой, не скажем. Люди, вообще-то, все умные, пока не столкнутся с теми, кто на них не похож.

— Я не скажу деду ничего, если…

— Если что? — подобрался сразу эльф.

— Если вы возьмёте меня с собой!

Я открыла рот, уже готовясь сообщить, что шутка не смешная, но, не увидев на лице девушки и тени улыбки, вновь его захлопнула.

— Аннечка, да зачем тебе с нами? — мягко, словно разговаривая с маленьким ребёнком, стал уговаривать её оборотень. — Тебе в крепости надо быть, а то брат может нагрянуть, да и деда одного ты же не оставишь? А мы идём в очень опасное место…

Зря это он, про опасность. Анни сразу встрепенулась и начала доказывать, что ей-де, бесстрашной воительнице, истинной дочери своего отца, нельзя не идти с нами, тем более, если это опасно. Она честь потеряет, уважение и будет навеки проклята душами предков, если оставит тех, кто дважды спас ей жизнь, без помощи!

Я же размышляла. То, что девушка не испугалась нас, говорило в её пользу — это раз. Во-вторых, нам не помешает ещё один стальной клинок. В-третьих, она внучка мастера-мага, а, следовательно, её присутствие в Академии не вызовет удивления ни у кого: скажет, что дед послал с поручением. За информацией и информатором Кэсу придётся идти одному, никто из нас не может сунуть нос в ворота Академии и не быть обнаруженным. Если Егерь там, придётся прорываться с боем или искать секретные ходы, но без нужды подставляться глупо.

Пока я взвешивала все «за» и «против», остальные развили бурную кампанию по переубеждению бесстрашной воительницы. Эльмир, отчаянно жестикулируя, расписывал, какие мы все тут кровожадные монстры, что таких вот девочек мы кушаем на завтрак, обед и ужин. Анни мотала головой, всё крепче прижималась к оборотню, растерянно поглаживающему ее по волосам, но не сдавалась.

— …людей ненавидит, её любимое препровождение — их пытки! — на сей патетичной ноте Эльмир закончил своё выступление.

— Кто? — очнулась я и обнаружила, что на мне скрестились взгляды этих проходимцев. — Кого? Что? Чем пытаю?

— Врёте, черноволосых эльфов не бывает, а фейри разговаривать не умеют! И я пойду! Пойду! Пойду! — Анни насупилась, став похожей на раздувшего щёки бурундука-переростка.

— Да пойдёшь, если сама не передумаешь. Нам ещё один человек в команде пригодится, тем более умеющий обращаться с оружием. Только учти, что существуют правила… Акир объяснит по дороге.

Соратники непонимающе смотрели на меня. Кэс нахмурился и покачал головой:

— Отойдём! — бросил он и зашагал к одной из перевёрнутых кибиток.

Я пожала плечами и отправилась за ним.

— Ты с ума сошла?! — зашипел он, как только счёл расстояние от остальных достаточным. — Ты действительно так ненавидишь людей?! Она же ребёнок, а ты втягиваешь её туда, откуда можем не выбраться даже мы! Для неё идти с нами — верная смерть!

— Она воин! — отчеканила я. Надоело, что какой-то невесть что возомнивший о себе маг отчитывает меня, словно сопливую девчонку. — Поверь мне, в чьих руках однажды окажется её душа. Она умрёт сражаясь — такова судьба всех неприкаянных душ. Её жизнь — это битвы, а остальное лишь: «между»! К тому же, её помощь окажется нелишней как в дороге, так и в самой Академии. Ты сопротивляешься, не даёшь мне защищать нас всех. Я не смогу повторить тот фокус, если на нас нападут, я буду сражаться наравне с остальными, не магией, а когтями и серебром!

— И это значит, что ты вправе подвергать риску ребёнка!?

Я закрыла глаза и отвернулась. По губам скользнула улыбка.

— Кэс, физически она старше меня даже по человеческим меркам, не забудь, что сейчас моему телу всего двадцать лет, — я мотнула головой, отбрасывая непрошеные воспоминания. — А по меркам фейри, я ещё подросток, несмышлёное дитя. Я же не пеняю тебе, что ты готов меня убить и попытаешься это сделать?

Мы с Кэсом говорим на разных языках. Я только что поняла это. Нет, не только что. Я сознательно замалчивала ещё одну из проблем наших взаимоотношений. Сначала я была неразумным монстром, потом монстром разумным, а затем я стала для него человеком, который одержим жаждой убийства. Кэс так сильно хочет считать меня человеком, что порой забывает, что это не так…

— Пора возвращаться. Уже светает, нужно выехать до того, как окончательно взойдёт солнце, — я зашагала по знакомой уже дорожке. Остальные потащились за мной. Если быть уж совсем точной, тащились все, кроме Анни. Она бежала вприпрыжку, умудряясь на ходу забрасывать моих спутников вопросами.

«Наших…» — поправилась я. — «Уже наших, не только моих».

К общему удивлению и ужасу, мастер встретил нас сразу за крепостными воротами. Анни затараторила что-то про убитого нами оборотня, да так расписала всю эту историю, что даже у Великого Мага уши покраснели. Что ж, теперь будет кому увековечить нас в летописях. Лет, эдак, через пятьсот станем легендами. Маг — мёртвой, а остальные, если повезёт, живыми и вполне ещё способными подтвердить слова делами. Решено, назначу Анни хронистом нашего отряда. Вон как раскрасила заурядный, в общем-то, бой! А что ж будет после штурма Академии?!

— Значит, убили-таки? Правильными мои догадки оказались… — маг задумчиво пощипывал седую бородку. — Ну, тогда нужно праздник закатить, в честь такого дела.

— Не нужно, дедуль. Мы уезжаем сейчас же.

— А почему сейчас? Стоп! Какие ещё такие «мы»?!

Минут десять Анни потребовалось, чтобы убедить старого хрыча в том, что она обязана отправляться с нами, а заодно пообещала по дороге разобраться с братишкой. На последнее заявление мастер довольно крякнул, видимо, иллюзий насчёт своего внука он лишился давно.

— Ладно, девочка, езжай, раз уж тут такое дело. Только вот вся ответственность за твою безопасность ляжет на плечи… — он обвёл нас взглядом, разом ставшим колючим, — на плечи моего… любимого… ученика. Если хоть волос с твоей головы упадёт, его не спасёт и смерть — с того света достану, благо, степень по некромантии имеется.

Кэс застонал… Понимаю, угроза не пустая. И, как всегда, в бедах нашего мага виновата одна безумная фейри. Кто? Вам имя назвать, или сами догадаетесь?

Выехали мы только спустя два часа. Дедок таки вызнал пункт нашего конечного назначения и радостно потёр сухонькие ладошки, нагрузив внученьку кучей поручений и писем. Сам мастер оставался в крепости её заместителем, заявив, что пока обалдуи на каникулах, не мешает и ему отдохнуть. Анни отнеслась ко всему этому крайне отрицательно, ей не улыбалось таскаться по всему Вольграду в поисках дедовых знакомых, а вот я искренне обрадовалась подобному повороту дел. Теперь у девушки есть реальный предлог для того, чтобы вместе с Кэсом отправиться в Академию. Не то, чтобы я не доверяла в этом магу, но перестраховка — мать бессмертия.

Кобылка у Анни оказалась подстать нашим — не Пегас и не эльфийский скакун, конечно, но не хуже Серого. На боку красовалась тонкая, причудливо изогнутая сабля, какими обычно щеголяют степняки. Собиралась она толково, не суетясь и не запихивая ненужных в походе вещей, видно не первый раз отправлялась, бывалая. С каждым часом она нравилась мне больше и больше.

Старик помахал нам на прощание, и мы неторопливо поехали туда, где, по словам Анни, была ближайшая на пути в Вольград деревушка. Мы коллективно решили, что будем рассчитывать путь от поселения к поселению. Ночевать на открытом воздухе нам надоело, а пара потерянных дней не играла никакой роли, время ещё терпело.

Как-то так получилось, что Акир так толком ничего и не объяснил девушке, поэтому она пристроилась рядом со мной и начала забрасывать вопросами. Почему со мной, а не с оборотнем? Тот от греха подальше поменял форму и отправился на разведку. Лично мне казалось, что у него просто язык уже устал… Я рассказала ей основную часть истории, впрочем, о многом умолчав. Например, девочке совсем ни к чему знать о наших с Кэсом отношениях. О том, что Академию мы будем раскатывать по камушку, если придётся. О том, как началась война… Мою историю тоже…

— Скажи, а Мирр и правда эльф?

— Правда.

— А почему черноволосый?

— Кто-то из его предков наградил такой окраской. Не скажу точно, но, скорее всего, у него в родословной затесались дроу, ночные эльфы. Они вымерли очень давно, миры назад, но их кровь порой проявляет себя в потомках. Кстати, когда мы одни, можешь называть его Эльмир.

— А ты, ты действительно фейри? А твой пёс?

— Призрак — вожак осенней своры, он из того рода, что вы зовёте призрачными псами. Я княгиня. Опережая вопрос, отвечу, что сейчас в смертных землях лишь двое говорящих и относительно безобидных фейри. Если на нас нападут низшие, убивай их без раздумий.

— А Кэс человек?

— Да, единственный, кроме тебя. Он… Он мой старый знакомый, — я обернулась, маг ехал достаточно далеко. — У меня будет просьба, Анни. Кэс с нами в силу обстоятельств, мы не доверяем друг другу. Я не прошу тебя принимать чью-то сторону, просто постарайся быть объективной…

Она задумалась и серьёзно кивнула мне.

— Я вижу, что он напряжён, особенно когда находится рядом с тобой. Вы не ладите?

— Нет, не ладим.

— А там, в комнате. Вы же… И ты рассказывала про мужа…

— Это был экспромт. На самом деле я не замужем, точнее пока не замужем.

— А кто твой жених?

— Мой будущий муж — брат Эльмира.

— Ух ты! Эльф?!

— Владыка эльфов. Ему по статусу положено быть моим мужем, я ведь кто-то вроде их покровительницы.

— Значит, ты важная шишка?

— Не то, чтобы важная, я слишком молода ещё, но моя сила считается одной из важнейших в осенней семье.

— А какая у тебя сила? Ты повелительница огня?

— Не совсем. Я скорее проводник между мирами. Мне повинуются души воинов.

— Ясно… — она мгновенно погрустнела. — Теперь я понимаю, почему вы не хотели брать меня с собой. Да ты одна стоишь целой армии, а ещё эльф, маг и оборотень…

— Не расстраивайся, — я ободряюще ей улыбнулась. — Врагов хватит на всех, лишний меч нам не помешает. Кстати, учти, что доставать сталь при ком-то из нелюдей не стоит, мы не любим этот металл.

— Почему?

Я зарычала, окончательно выдохшись. Кобылка Анни шарахнулась в сторону. Девушка же смотрела на меня без тени страха, в глазах её светилось неуёмное любопытство.

— Акир! — рявкнула я так вовремя появившемуся оборотню. Мы остановились, поджидая, пока он схватит тюк с одеждой, сходит в кустики, трансформируется и вернётся. — Акир, я, кажется, просила тебя всё объяснить Анни! Какого охотника ты отправился на разведку? Боишься, что из кустов на нас повыскакивают хищные зайцы?! У нас маг в команде, как только в пределах получаса от нас появятся разумные, он предупредит, а уж фейри я почую за час!

Оборотень вскочил на заворчавшего единорога и подъехал к Анни. Оставив их, я вырвалась вперёд. Надоели разговоры. За четыре года скитаний я отвыкла от столь тесных компаний, даже звероловы держались на расстоянии. Мне нужно было одиночество, или хотя бы его иллюзия.

Мы остановились на постоялом дворе, в небольшой деревеньке. Вывеска гласила: «У Моста». Странно, ни рек, ни даже ручьёв в округе не было…

На счастье, комнат хватило всем, но, в целях экономии, мы поселились по двое. Кито вновь принял человеческий облик.

Отужинав, я оставила нашу развесёлую компанию развлекаться, а сама отправилась на боковую. Последние дни сильно меня измотали, хоть я и не показывала этого. Хотелось залечь в спячку месяца, этак, на два. Жалко, что князья — не медведи…

Едва я закрыла глаза, как провалилась в тёмную бездну. Цветных снов я никогда не видела…

…до сегодняшней ночи…

Я сидела на берегу лесного озера. Стояла поздняя осень, но я, в своём алом платье, официальном одеянии Реи’Линэ, не чувствовала холода. Меня удивило не это, температурный режим у нас совсем иной, чем у людей, я не замёрзну голая зимой, но вот седовласая девушка на другой стороне была мне смутно знакома. От её холодного, оценивающего взгляда у меня мурашки ползли по коже, заставляя зябко ежиться. Нехороший у неё был взгляд, опасный…

— Значит, ты всё-таки выжила и даже попыталась вмешаться… — она покачала головой, словно сама не веря своим словам. — Ты меня удивила, проклятое дитя.

— Ты кто? — только и додумалась спросить я.

— Я? Имя моё не важно, важно то, что ты — проклятое мною дитя. Ты ЕГО смысл существования, ты ЕГО центр мира. И поэтому ты должна исчезнуть.

Я замотала головой. Да что происходит, забери меня хаос!? Кто эта сумасшедшая ведьма?

Она встала. Только сейчас я поняла, что передо мной одна из высших фейри, княгиня… Семью так просто не определить, но, судя по пейзажу, она моя родственница.

— Смотри, проклятое дитя, — она развела руки, и серебряная волна прокатилась по иллюзорному озеру. Пейзаж изменился, теперь мы стояли в чистом поле… Поле битвы, поле, усеянном трупами людей и фейри, обломками знамён и сломанным оружием. — Смотри, что случится с этим миром, как только исполнится моё желание.

Я попыталась броситься к ней, ударить, уничтожить смеющийся призрак, но когти прошли сквозь эту бесплотную тень, не причинив ей ни малейшего вреда.

Она хохотала, а я чувствовала, как внутри меня разгорается пламя. Не выдержав этого издевательского смеха, я послала в её сторону огненную струю…

…и проснулась…

Тяжело дыша, я села на кровати. На соседней тихо похрапывала во сне Анни. Верный Призрак, спавший рядом на полу, поднял голову, почувствовав, что с хозяйкой не всё ладно.

— Кошмар приснился? — сочувственно спросил он.

— Да нет, — помотала я головой, липкий пот струился по спине. — То есть, да… но этот сон, он был… слишком реален…

— А что в нём было? — насторожившись, спросил тот.

— Не что, а кто. Там была княгиня. Скорее всего, она из осенних, но я не помню её, хотя, вроде, могу перечислить по головам всех, кто входил в наш клан. Она сказала, что я — проклятое ею дитя.

— Что?! — Призрак вскочил и зарычал. — Повтори!

Я послушно повторила. Пёс по-человечески обречено вздохнул и вновь рухнул на пол.

— Она была почти седая, с прозрачными глазами и сероватой кожей, одета в струящиеся пасмурно-голубые одежды?

— Да. А откуда…

— Хаос и преисподняя!

— Кто она такая?!

— Это была Энне’Деннара.

— Слеза Дождя?

— Да, она однажды… разошлась во мнении с Егерем и прокляла его род, а затем исчезла. Считалось, что она добровольно ушла в хаос.

— Не знаю, что с хаосом, но планы её касаются смертных земель. Она сказала, что хочет уничтожить и людей, и фейри…

— Хаос меня развей!

— И что будем делать? — я покосилась на Анни. — Расскажем остальным?

— Зачем? — Призрак положил морду на лапы. — Мы ничего не знаем, доказать ничего не можем. Всё это лишь догадки, ничем не подкреплённые. Не знаю, какую роль во всей этой истории играет Энне’Деннара. Войну развязал Егерь, проклятье же касалось лишь личной жизни, ни о какой гибели мира в нём речи не шло.

— Ладно, — я вновь откинулась на подушки. Спать расхотелось, да и побаивалась я новой встречи с «призраком»… — Тогда давай придерживаться прежнего плана, а с этой, не до конца погибшей, разберёмся, как представится случай…

— Ну же, Нека, ты её видишь?

— Вижу, Бран. Она сейчас в двух неделях от Вольграда, в Мостовиках. Она не одна, как мы и предполагали, Старшие не остались в стороне.

— А маг? Маг где? — полез под руку погруженному в транс Неке Виттор. — Он ещё не нагнал её?

— Нагнал, — брови видящего поползли вверх. — Он в соседней комнате, они путешествуют вместе.

— Не может быть! — Бран, тихо наигрывающий на гитаре, даже сфальшивил, потрясённый известием. — Он же ненавидит её настолько, что готов сам погибнуть, лишь бы её прихватить за компанию?!

— Значит, она сумела предложить ему что-то ценней своей головы, — Нека открыл глаза и замотал головой, сбрасывая кисельную жижу заклятья видений.

— Всё может быть. Но нам-то что делать? Ты говорил, что там не время было ей рассказывать, но теперь-то?!

— Мы дождёмся её в Вольграде, там и представимся.

— Считаешь, она нам поверит?

— Нам — нет, но вот…

— Понимаю…

— Ничего ты не понимаешь, балбес! — Нека отвесил парню шутливый подзатыльник. — Вот одарил-то бог ученичком! Если бы знал, никогда бы не взял тебя на свой курс! Из тебя Маг Разума, как из меня Огневик, а из Брана — Водник!

— Да ладно… Зато я стреляю метко и с животными разговаривать умею.

— С животными он разговаривать умеет… — уже мягче проворчал Нека. — Велика наука…

ГЛАВА 6. ОБОРВАННАЯ НИТЬ

1 — 8 июля

Мы въехали в Тёмный лес спустя три дня после того, как покинули Мостовики. Объехать его — значило потерять неделю, на это мы пойти не могли, хотя очень хотелось.

Тёмный лес был точкой вторых Врат в бессмертные земли, правда, открыть их могли только князья и лишь с той стороны, но легче нам от этого не было. За годы войны мои родичи заселили лесок низшими, да ещё какими! Прядильщицы были одними из самых опасных видов, что породил хаос, по силе они были почти равны нам, князьям, а по отдельным качествам даже превосходили. Столкнуться с ними не хотелось даже мне. Не относящиеся ни к одной из семей, эти девы-пауки, наверняка, напали бы даже на Егеря, ведь свою единственную повелительницу, Ткачиху Судеб, они только терпели, но не любили. Скорее всего, их выпихнули в смертные земли именно из-за их непредсказуемости. Даже разумные, они были своеобразной оппозицией, а уж…

Стоп! Они ведь могущественней многих высших… Если князья смогли защититься от действия Рога, то возможно ли, что прядильщицы…

Если это так, то я вполне смогу получить здесь хоть какую-то поддержку. Дай-то истинные стихии! Леса они, конечно, не покинут и в войне, в силу своей малочисленности, большой роли сыграть не смогут, но вот информация… Прядильщицы были единственными существами в этом мире, кто мог видеть судьбы, а иногда даже переплетать их. Они были кем-то вроде подмастерий у Ткачихи, она вплетала спряденные ими нити в полотно мира.

Однако, прядильщицы были не самым большим злом, что поджидало нас под сенью плотно сплетённых крон. Намного хуже было то, что именно отсюда отправлялись отряды низших. Если нам не повезёт и князья откроют Врата в тот момент, когда мы будем рядом с ними… Вероятность этого, конечно, мала, иначе бы мы не решились рискнуть.

Мы пересекли опушку, едва солнце достигло зенита. Кэс сразу подобрался, ему, охотнику, было ощутимо не по себе. Маг чувствовал опасность той самой точкой, что зовут пятой.

— Рей, ты уверена?! — Эльмир поёжился, ему тоже были не по нраву такие вот, тёмные, леса. Дети осеннего солнца и огня, они не переносили тесноту и тьму. — Может, всё же стоит повернуть. Время ещё есть, мы можем позволить себе потерять эту неделю.

— Нет, не можем. Неизвестно, когда хаос прорвёт Грань. Если к этому времени мы не найдём деда и не вернём всё на свои места…

— Что тогда будет? — Кэс единственный из нас слабо представлял себе, чем грозит истончившаяся грань. Хотя Анни тоже не была посвящена во все тонкости этого явления, она жила на границе и часто ходила в северные земли. Девушка не раз сталкивалась с кошмарами и понимала, чем обернётся нашествие полчищ таких тварей. Одного такого монстра можно было уничтожить лишь отрядом из пяти-десяти человек…

— У меня есть только подозрения, ничем не подкреплённые. Призрак сказал, что Грань не могла истончиться сама по себе, этот мир ещё слишком молод для такого, следовательно, что-то или кто-то помог ей. Истоки этого узнать сейчас почти невозможно, да это и не важно, но вот ситуацию вы все должны понимать и признать. Когда Грань прорвётся, люди останутся один на один с тем, что намного сильнее даже нас, фейри. Понимаешь, невозможно создать две Грани, поэтому мы дожидаемся, пока рухнет прежняя. Мир гибнет, но князья создают новый мир и новую Грань, за которую мы и отбрасываем хаос и его порождения… Таков порядок вещей, так было и должно быть. Смерть ради жизни. Уничтожение ради возрождения.

— Сколько у нас времени? — Акир задумчиво покусывал губу, глядя куда-то сквозь Анни. — Мы успеваем?

— Не знаю. Понятия не имею! Грань может прорваться в любой момент. Вот почему мы так спешим. Потеря двух-трёх дней ничего, конечно, не решает, но вот недели — это риск, больший, чем путешествие сквозь Тёмный лес. Кстати, Акир, перекинься. Этот лес так пропитан запахом фейри, что я не почую их. Иди впереди, но будь осторожен.

— Да, моя Княгиня. — Он согласно кивнул и спрыгнул с единорога. Оказавшись на земле, он начал снимать одежду. Мы останавливаться не стали, поэтому нагнал нас оборотень только минут через пять.

Мы двигались до того момента, как даже у неутомимого Призрака начали слипаться глаза. До выхода из леса было всего несколько часов езды, но сил не осталось. Критически осмотрев своих зевающих спутников, я объявила привал. Будем надеяться, что, раз нас не тронули раньше, не тронут и во время сна. Найдя небольшую полянку, рядом с которой бил родник, мы расседлали лошадей и единорога и отправили их пастись, сами же запалили небольшой костерок и рухнули на одеяла.

— Кто-нибудь готов пожертвовать своим сном и приготовить что-нибудь пожрать, чтобы утром не терять время? — умирающим голосом вопросила Анни.

Я покрутила головой, в поисках желающих, но таковых не обнаружила. Кэс, окончательно обессилевший после установки охранного круга, так уже похрапывал, а остальные с трудом удерживались на грани сна и яви. Кито, который завалился раньше нас, потешно причмокивал и дрыгал задней лапой. Интересно, что ему снится?

— Ладно уж, всё равно надо кому-то посторожить… — кряхтя, я встала и потопала к костру. Анни благодарно кивнула и отрубилась. Интересно, а кого мне на смену-то будить? Да и кого я СМОГУ разбудить?! Уж не Кэса точно, этот с недосыпа вполне может и сталью пырнуть ради поднятия себе любимому настроения и общего морального состояния. Вот наградили-то истинные стихии врагом!

Я поворошила костёр, заставляя пламя вспыхнуть с новой силой. Пристроив над пламенем котелок с набранной в ручье водой, я покрошила туда всё, что нашла в ближайшем ко мне тюке, и бросила шмат выданного нам в дорогу мяса. Готовить я никогда не умела и руководствовалась принципом — в желудке всё равно всё перемешается. Хотя, судя по запаху, супчик получился съедобным.

Решив, что месиво достигло готовности, я воспользовалась силой и потушила огонь. Кэс дёрнулся во сне. Я перебралась поближе к Кито и пристроилась рядом, опёршись спиной о его бок. Перестроив зрение, я начала про себя перебирать уже известные нам факты, которые никак не хотели выстраиваться в целостную картину. Едва мне казалось, что всё стало ясно, как откуда-то всплывали новые линии и события из прошлого, которые никак не укладывались в определённые мною рамки.

Я сама не заметила, как меня сморило. Просто на миг закрыла глаза, а в следующий момент раздался отчаянный вопль Анни. Занимался рассвет…

— Что?! — я вскочила, ненароком пнув Кито. — Что?! Где пожар?!

— Эльмир! — девушка указывала на пустое одеяло. — Его нет!

Я вздохнула, этот лес действует на всех нас не лучшим образом, проведи мы здесь недельку, начали бы бояться собственной тени.

— Анни, а ты не подумала, что он мог в кустики отправиться? Или решил обстановку разведать?

— Она права, — Акир, проснувшийся одновременно со мной, положил руку на одеяло. — Оно холодное, эльф ушёл давно, часа два назад.

Я нахмурилась. Как я умудрилась прозевать? Эльфы, конечно, ходят бесшумно, но не настолько же! Да, ладно, я, почему Кэс не проснулся?!

— Кэ-э-эс?! — похоже, не только у меня мозги заработали в этом направлении, по крайней мере, в голосе Акира слышались угрожающие нотки. — Ты говорил, что почувствуешь, если кто-то пересечёт круг!

Маг смущённо потёр переносицу, встал и направился к прочерченной им линии. Задумчиво проведя по ней пальцем, он вдруг вскинулся и обвёл нас взглядом, полным сомнения и непонимания.

— Кто-то разрушил заклинание… Но… этого не может быть! Это мог быть только мастер, который сильнее меня, а его приход я бы не проспал ни при каких обстоятельствах!

— О, Истинные! — я зажмурилась. — Как я могла об этом забыть! Призрак, а почему ты-то молчал?! Это были прядильщицы, они видят заклятья и распутывают их в мгновение ока!

Все молчали… И, наконец, робкое аннино:

— И что делать теперь?

— Искать Эльмира, что ж ещё! — рыкнула я.

— Возможно, нам стоит отправляться дальше? — Кэс щипал себя за подбородок, раздумывая. Минуту спустя он пожалел, что вылез со своим предложением. На него орали все, даже Кито, обычно спокойный, не пожалел по такому случаю уникальной конструкции, после которой уши Кэса начали стремительно багроветь.

— Мы не бросаем в беде своих. Его право — рассчитывать на нашу помощь. Если ты считаешь иначе — докажи с оружием в руках, как издревле заведено. Бросишь одному из нас вызов, или мы всё-таки пойдём?

Маг промолчал. Видно, и сам понял, что сморозил несусветную глупость. Даже среди людей бросить своего соратника было предательством, а уж среди старших каралось не просто смертью, а долгими и изобретательными пытками.

— Кито, ты остаёшься здесь. Призрак, ты тоже. Сторожите вещи и лошадей, если кто-то нападёт и вы почувствуете, что не справитесь — не играйте в героев, спасайтесь. Если мы не вернёмся до вечера, уходите и ждите нас три дня на опушке.

— Княгиня, возможно, вам не стоит рисковать собой?

— Призрак, ещё одно слово, и я разозлюсь. Если мы не вернёмся, иди в Вольград вместе с Кито. Кстати, Анни, возможно стоит остаться и тебе? Приказать я не могу, но я бы попросила…

Девушка, само собой, отказалась оставаться наотрез.

— Долго ещё, Акир? — оборотень бежал впереди, следы эльфа он учуял сразу же, и теперь мы медленно, но верно приближались к товарищу.

— Он близко, — Акир втянул в себя воздух. — Он не один, я чувствую запах фейри. Странный запах, никогда такого не встречал. Словно… пауки…

— Правильно, — я кивнула. — Я угадала правильно, Эльмир у прядильщиц, причём, шёл он своими ногами. Это может значить только одно… Наши с вами похитительницы разумны, будь это не так, они бы атаковали нас, а не увели одного эльфа.

Я остановилась, остальные недоумённо посмотрели на меня.

— Мы должны явиться туда во всеоружии. Прядильщицы больше всего на свете уважают силу и власть. Если мы докажем им, что сильнее, то, возможно, обойдёмся без драки и они отдадут нам Эльмира добровольно. К тому же, я княгиня и номинально их повелительница. Вы, Кэс, Анни, вытаскивайте оружие, пусть они увидят, как много на вас стали. Ты, Акир, оставайся в этой форме. Иди чуть позади меня, сыграй роль телохранителя. Я буду напирать на то, что они украли одного из моей свиты. Возможно, они не посмеют нарушить закон и примут моё право.

Закончив с инструкциями и убедившись в том, что их приняли к сведению, я начала трансформацию. Ещё не видевшая моего настоящего облика, Анни шарахнулась в сторону. Акир критически осмотрел меня и покачал лохматой головой.

— Нет, Княгиня, так не пойдёт. Костюмчик хорош для похода, но не для визита к самым напыщенным фейри, что есть в вечных землях. Они сочтут это неуважением.

— И где я тебе достану платье? — я выразительно развела руками. — Мне из листочков прикажешь платье шить, или, может, вызвать фею-крёстную?!

— А ты не можешь, как в Вечных Дубравах, сотворить себе огненные одежды? — Кэс нетерпеливо притопывал. Маг ветра, он был похож на свою стихию — порывист, нетерпелив и полон жажды действий. Любая задержка выводила его из себя.

— Нет. Не могу. В землях эльфов находится источник истинного пламени, а дворец Эльгора — это своеобразный осколок вечных земель, где моя сила не зависит от времени года и я могу ей пользоваться, пусть и не в полном объёме. Сейчас мы на территории фейри, но в смертных землях, и время не моё. Я же предупреждала тебя!

— Что бы ты без меня делала! — Акир усмехнулся и повернулся к нашему магу. — Я только что вспомнил, что Эльгор заставил своего брата захватить с собой подобающий его невесте гардероб. Сможешь телепортировать платье из его тюка?

— Представь его себе, — маг сосредоточился и вытянул перед собой руки, на которые мигом позже спланировала ярко-красная тряпочка. О, Изначальные! Да за что мне всё это?!

Выхватив из пальцев мага предложенный наряд, я удалилась в ближайшие кустики, сопровождаемая издевательским хихиканьем. Правда, по возвращении меня встретило молчание. Даже Кэс сглотнул. Он попытался что-то сказать, но слова застряли в горле. Видимо, зря я забраковала вкус Эльгора, платье сногсшибательное и головокружительное, а главное — подходит для официального визита к низшим. Юбка состояла из десятка полотнищ разных оттенков алого, верх — без рукавов, спереди под горло, сзади традиционный вырез до середины спины, на рубиновом шёлке золотая вышивка. Волосы я распустила, и теперь напоминала себе растрёпанную метёлку, но ведь это можно обозвать и художественным беспорядком?

— Ну, как? — я покрутилась. Исключительно для Акира, вы не подумайте чего! Нужно мне перед магом красоваться?! — Теперь я похожа на княгиню?

— Крылья, вы должны их выпустить. Всем известно, что Огнь Осенних Костров была крылатой, ничем иным вы своё право доказать не сможете.

— Какие крылья!? — вскипела я и, отодвинув Анни в сторону, опустилась на колени перед оборотнем. — Ты хоть слушал, о чём я тут битый час распиналась?!

— Княгиня, я всё слышал! Но есть «могу» и «должен», и против последнего — не поспоришь!

Я вздохнула. Что ж, в чём-то Акир прав. Какой у меня выбор? Искать где-то уже полыхающее вовсю пламя, втягивать его в себя и создавать иллюзию крыл, как в таборе? Не пойдёт, фейри — не старшие и не люди — подобием, созданным из обычного пламени и магии, их не провести. Время не моё, а стихия обижена и на уступки не пойдёт.

— Кэс… — я повернулась к магу и виновато развела руками. — Похоже, тебе придётся мне помочь.

— Как? — подозрительно спросил он, на всякий случай отступая чуть назад.

— Нам придётся ненадолго связать жизни, только так я смогу призвать силу.

— Как это, «связать жизни»?

— Иди сюда, — Кэс миг колебался, но всё же приблизился, хоть и с опаской.

Я опустилась на колени, потянув его за собой. Хорошо, что эльфийские ткани не мнутся и не пачкаются.

— Режь мне ладонь, — я зажмурилась. Кэс медлил.

— Ты уверена, что это необходимо, на тебе же раны, нанесённые сталью, медленно заживают…

— В день силы все шрамы затянутся окончательно. У нас сейчас нет выбора, только истинная кровь достаточно сильна для того, чтобы создать связь.

— Что это хоть за ритуал!

— Потом, потом всё расскажу! Да не медли же ты!

Кэс упёрся, как баран, заявив, что без объяснений резать меня не будет. Я вздохнула и сдалась:

— Этот способ увеличения наших сил использовался во время войн. Князья и маги попарно связывали свои жизни, увеличивая тем самым силу друг друга. Если бы ты не сопротивлялся, то я бы просто использовала нашу связь подзащитного и его княгини, но ты же не хочешь этого! Режь!

Он полоснул меня по ладони, и я едва удержалась от вскрика. Князей в их истинной форме невозможно убить окончательно, даже сталью, но наш случай был особым. Старшие, люди, даже мои братья вполне в состоянии разрушить моё тело так, что сила восстановит его лишь за годы или даже десятилетия, но Кэсу я дала право на мою смерть, я поклялась, а в устах фейри такое — не просто слова. В мире есть лишь три вещи, способные отправить меня в хаос: его кошмары, истинные стихии и… человек, который значит для меня всё. Правда, сейчас потеря тела для меня равносильна тому же билету в один конец в хаос. Весёленькая у меня жизнь, ничего не скажешь.

Сложив ладони лодочкой, я дождалась, пока наберётся достаточное количество жидкого золота, и забормотала молитву Огню. Освободив одну руку, я обмакнула палец в мягко светящуюся в сумраке кровь и начертила на лбу мага руну стихии. Та вспыхнула и втянулась под кожу. Тут же я почувствовала, как разгорается моя душа, как рвётся на волю первозданная сила. Хороший способ! Если бы ещё не побочные эффекты и недолговечность…

Встав, я раскинула руки, чувствуя, как организм заканчивает перестройку. Чуть прогнувшись назад, я выпустила силу, освободила её от оков. Сначала это было пламя, вырвавшееся из лопаток и принявшее форму крыльев, но пламя исчезло, остались словно выточенные из рубинов перья. Кэс попытался дотронуться до одного из длинных маховых, но я зашипела на мага, словно рассерженная кошка. Тот отпрянул.

— Ты думай, что делаешь! Без рук решил остаться?!

— Но я же уже дотрагивался до них…

— До подобия, созданного из обычного пламени, своего рода иллюзии! А сейчас я вызвала ИСТИННОЕ пламя! Стоит мне пожелать, и перья превратятся в самые острые кинжалы, что видел этот мир!

Маг промолчал, но всё же в его взгляде читался страх пополам с уважением. Охотники любили острые игрушки…

— Смотри, какой он милый…

— Милый…

— Милый… И судьба у него интересная…

— Интересная…

— Интересно, откуда он в этом лесу?

— Откуда?

— Он пришёл со мной и со мной же уйдёт, — я вышла на поляну и укоризненно покачала головой. Девы-пауки зашипели на меня, закрывая собой стоящего на карачках Эльмира. Эльф был так опутан волшебной паутиной, что был способен лишь глупо улыбаться и пускать слюни. Скажу вам, незабываемое зрелище. Жалко, художника нет под рукой, а то бы я подарила Эльгору картину…

Прядильщицы были красивы даже по человеческим меркам… до пояса красивы. Прелестные девушки с ямочками на щеках, толстыми косами и огромными наивными глазами, этакие селяночки… Ниже дело обстояло намного хуже — вместо ног у этих фейри были восемь толстых, покрытых шерстью паучьих лап.

— Кто вы, посмевшие придти к нам? — зашипела одна из них, нервно перебирая передней парой лапок. — Кто вы, не побоявшиеся нас, принесшие с собой сталь и пламя?!

— Я пришла за одним из своей свиты, вы увели его с собой. Отдайте мне эльфа, и я не воспользуюсь своим правом оскорблённой. — Нечего церемониться, прядильщицы считают вежливость аналогом слабости.

— Кто ты такая, чтобы требовать от нас чего-то? — возмущённо зашипела светловолосая красавица с голубыми, словно летнее озеро, глазами и милой родинкой над губой. — Ты княгиня, но не наша повелительница. Ты не в праве требовать что-то от нас!

— Я в своём праве! — Крылья, безвольно висящие до этого момента за спиной и кажущиеся плащом, вдруг распахиваются. Рассвет играет в рубиновых перьях. В глазах прядильщиц я вижу если не страх, то интерес.

— Вы потерянное дитя…

— Вы дитя, с которого всё началось и которым всё закончится…

— Вы — Реи’Линэ, Огнь Осенних Костров.

— Вы… проклятое дитя… проклятого рода… — едва слышно закончили они хором, довольно улыбаясь.

— Возможно, и так, но имеет значение лишь то, что я княгиня, а вы пленили и опутали одного из моей свиты…

— Вы позволили нам увести его…

— Да-да, позволили…

— Мы забрали его, и теперь он наш, мы будем играть его нитью, мы подарим его судьбу нашей повелительнице…

Акир зарычал. Кэс, было, дёрнулся, но Анни ухватила его за руку, останавливая. Правильно, ещё не время переходить к демонстрации силы, пока есть ещё шанс договориться.

— Я знаю вашу силу, Прядильщицы Судеб, но вы должны помнить и мою. Пока я прошу… Потом… Для вас будет лучше, если этого «потом» у нас не будет.

Паучихи переглянулись, не могу сказать, что они испугались, но задуматься мои слова их заставили. Они действительно представляли себе мои возможности, и даже ради такого лакомого кусочка, как Эльмир, рисковать им не хотелось.

— Мы знаем тебя, огненная валькирия…

— Да, знаем, помним, видим…

— Ты в праве, но мы должны получить что-то взамен этой судьбы. Мы хотим знать, что ты достойна… Сразись с нами, сразись, и мы отпустим твоего спутника.

Я мысленно выругалась. Вот, гады! Знают же, что я не имею права отказаться. Политика фейри — это политика силы. Все спорные вопросы традиционно решались поединками, и проигравший лишался всех прав. Отказаться же было всё равно, что признать своё поражение.

— Один на один?

— Нет, княгиня, мы не могли бы столь унизить вас, предложив такой поединок. Конечно же, вы против нас троих!

Почему мне кажется, что надо мною издеваются?!

— Не стоит, Рей. Они над нами смеются, одна с тремя ты справиться не сможешь, эти монстры это знают, — похоже, кажется так не только мне. Мои спутники пришли к тем же выводам, но предложение Кэса принять я не могла. Проблема в том, что вызов был брошен, не принять его означало проиграть и потерять право на Эльмира. Паучих мы, может быть, и уничтожили бы, но их сёстры не простили бы подобного оскорбления и выбраться из Тёмного леса живыми оказалось бы огромной проблемой, если не сказать больше.

— У меня нет выбора. Не беспокойся, убить меня им не удастся.

Взмахнув руками и крыльями, я создала Круг Права. Огненная дорожка побежала по земле, шагнув в начертанный круг и приглашающе взмахнув рукой, я отрезала пути к отступлению, весь мир сжался до размеров этого пятачка, на котором мне предстояло сейчас защищать своё право.

Право сильного….

Всё слилось — крики моих спутников, шипение огромных пауков, шелест мохнатых лап и треск паутинок, срывающихся с пальцев прядильщиц — всё слилось в протяжный, пронзительный звук, словно кто-то скреб когтями по стеклу.

Паутинки я легко отбивала выросшим прямо из ладони огненным мечом. Пару раз я и сама пыталась атаковать, но мохнатые лапы встречали меня и отбрасывали назад. Не знаю, сколько тянулась эта игра в кошки-мышки. Мы прощупывали друг друга, пытались отыскать слабые места… я избавилась от иллюзорного меча и теперь посылала навстречу нитям огненные волны. Прядильщицы не без труда, но отбивали и их.

Оружие, мне нужно оружие против них, одной силой я тут не обойдусь. Они слишком сильны, а терпение истинного пламени небезгранично, пока оно открыло лазейку, но скоро сочтёт свой долг выполненным и я останусь против трёх врагов безоружная и измотанная.

— Ты опять пытаешься придать силе материальное воплощение! Ну, скажи мне, зачем ты создаёшь из пламени оружие и сражаешься уже им?!

Я стою перед отцом, старательно отводя глаза, а он продолжает выговаривать мне:

— Порой мне кажется, что тебя при рождении подменили, подсунув смертную! Лишь они столь не уверены в собственных силах, чтобы полагаться на сталь и серебро!

— Лисси, но ведь я не могу отвечать на удар, если у меня нет оружия! Не рукой же мне останавливать меч!

— Так не дай врагу подобраться на расстояние удара!

— Как?! Я ведь пробовала послать в противника огонь, но он его с лёгкостью отбил!

— Этот огонь тоже был оружием, поэтому и не помог тебе! — он хмурится, стараясь сформулировать ту мысль, что я никак не могу уяснить. Наверное, это его вина, учитель из Лисси много худший, чем отец. — Пойми, Реи’Линэ, тебе не нужно создавать оружие, оно у тебя уже есть. Ты — оружие, твоё тело и твоя душа. Ты — самый совершенный, самый приспособленный к сражениям организм, что видели бессмертные земли. Ты создаёшь клинки, пламя и стрелы, а надо лишь захотеть победить, и тело сделает всё за тебя.

Он вновь подзывает одного из низших и что-то шепчет ему. Я судорожно пытаюсь последовать совету отца, но озарение на меня так и не находит. Как это, захотеть и всё?!

Чудовище бросается на меня, выпустив когти и оскалившись. Я понимаю, что не успеваю уже отразить этот удар. Инстинктивно закрываюсь крыльями…

…пытаюсь закрыться…

…крылья живут своей собственной жизнью. Острые кинжалы-перья летят в моего противника, оставляя за собой отчётливый огненный след. Лисси вскидывает руку, ставя щит, спасший моему противнику жизнь… он улыбается.

— Вот видишь, а ты пытаешься создать подобие… зачем? У тебя уже есть клинки — самые острые в мире…

Я отступила к границе круга, паучихи радостно заулыбались, предчувствуя победу. Они решили, что я увеличила дистанцию между нами из страха.

Я вытянула руки, ладонями вверх, прямо перед собой. Два длинных пера оторвались от крыл и спланировали в подставленные ладони, тут же вспыхнув и превратившись в длинные клинки. Я хищно улыбнулась, наслаждаясь растерянностью прядильщиц, и прыгнула.

Визг… Неподатливая плоть. Мохнатые лапы, пытающиеся встретить, остановить меня, но уступающие, словно сухие ветки, ломающиеся, стоит моему оружию к ним прикоснуться. Я сознательно рубила только по лапам, которые у прядильщиц регенерировали в течение нескольких часов, будь я не столь милосердна, они были бы уже мертвы, стоило лишь отрубить головы.

— Пощади… — безногое тело прядильщицы дернулось, в невинных глазах застыл смертельный страх. Я застыла, не опуская, впрочем, руку.

— Вы признаёте моё право… низшие?

— Признаём. — Страх сменила ненависть. Мало кому удавалось победить прядильщиц, но даже перед ними они не склоняли головы, не унижались…

— Вы отдадите мне моего спутника?

— Забирай…

— Вы поклянётесь, что никто и ничто не помешает нам выйти из ваших владений живыми?

Они переглянулись, но всё же неохотно выдавили из себя:

— Клянёмся, что никто и ничто не причинит вам вреда в наших владениях.

— Тогда у меня есть ещё просьба к вам, — я убрала мечи, втянула их в ладони и поблагодарила истинное пламя за его благосклонность. — В качестве компенсации за потерянное мною время, я попрошу вас, видящие полотно, показать мне узор.

Акир и Анни не обращали на нас никакого внимания, хлопоча вокруг приходившего в себя Эльмира. Кэс не двинулся с места, он смотрел на меня по-новому, оценивающе, неправильно. По спине побежал холодный пот. Так могут смотреть только очень старые фейри, но не маг, не перешагнувший ещё тридцатилетия.

Прядильщицы безмолвно совещались. Я нетерпеливо притопывала ногой, ожидая их решения. Понимая, что прошу слишком многого, даже для победителя, я, тем не менее, надеялась на удачу.

— Хорошо, — темноволосая, похожая на цыганку с трудом поднялась. Она пострадала меньше всех, даже все лапы на месте остались. — Только тебе мы узор не покажем, пусть твой спутник согласится пойти с нами, взглянуть на полотно.

— Кто?

— Маг, неправильный маг, у которого вместо души чужая сила… — Я вздрогнула. Кэс? — Маг, в котором борются любовь и ненависть, чья судьба давно оборвалась.

Кэс шагнул к нам, задев меня плечом. Я ухватила его за руку:

— Ты не должен, если не хочешь. Это не столь важно, чтобы ты рисковал.

— Ты бросишь меня, если я не смогу выбраться из-под их чар? — серьёзно спросил он. Я сделала вид, что колеблюсь, но всё же, усмехнувшись, покачала головой. Он удовлетворённо хмыкнул. — Вот видишь, значит, риска никакого. Кажется, я не прогадал, отсрочив твою казнь. Никогда бы не подумал, что мне нравится путешествовать под защитой фейри.

Он протянул руку и дотронулся до одной из мохнатых лап, вытянутых ему навстречу…

Нда, всё страньше и страньше… Маг, признающийся в добрых чувствах к фейри…

«…фейри, беспокоящаяся о маге…» — прошептал ехидный внутренний голосок, — «…как в старые, добрые времена…»

Кэс висел в полной темноте. Он ещё чувствовал, что его ладонь сжимает что-то, но ощущение чужого присутствия медленно исчезало. Прошла минута, и он остался один.

— И что всё это значит? — спросил он у пустоты.

— …значит…

— …ничего…

— Кто здесь?!

— Здесь…

— Здесь? Там? — откликнулась тьма.

Тысячи разноцветных нитей вдруг вспыхнули вокруг него, и Кэс понял, что оказался внутри огромной, трёхмерной паутины. Он попытался вызвать силу, но магия молчала. Человек с ужасом обнаружил, что может полагаться только на себя. Поддавшись панике, он чуть не попытался позвать на помощь Рей, но вовремя справился с паскудным липким страхом, загнав его вглубь

Он решил осмотреться и попытался шагнуть. Опоры под ногами не наблюдалось, но ведь это лишь сон… иллюзия?!

Получилось у него только с третьей попытки. Он не шагнул, а переместился, закрыл глаза, а когда открыл, узор и цвет нитей вокруг него изменились.

— Кто ты такой? Что ты делаешь в моих владениях?! — он обернулся на голос, рядом, в переплетении нитей, полулежала девушка…

«Не девушка», — поправил себя маг, — «княгиня».

Она накручивала одну из нитей на палец. Накручивала и снова отпускала, забавляясь. Кэса передёрнуло. Раньше он никогда не задумывался о высших фейри, его делом было убивать неразумных монстров. Кто они? Как их уничтожить? Да и можно ли уничтожить существо, которое так спокойно играет судьбами или повелевает истинной стихией? Он не отказался от мысли убить Рей или умереть от её руки самому, слишком долго лелеял планы мести, она стала его сутью, его целью, его мечтой… Но есть ли смысл рисковать, если нет ни единого шанса?

Подленькая мыслишка вдруг закралась в голову мага. А имеет ли он право мстить? Есть ли вообще у людей право судить тех, кого они не понимают и не знают?

— Тебя привели мои слуги, смертный? — она рванула нить и та с треском оборвалась. — Что ж, надо будет их поощрить. Ты интересный смертный… У тебя нет судьбы… У тебя нет души…

Синеволосая красавица смотрела на него и довольно улыбалась. Её слова были для Кэса пустым звуком. Как можно жить без судьбы? Как можно не иметь души? Возможно, эта княгиня сумасшедшая?

— Скажи, смертный, зачем ты пришёл сюда? Или прядильщицы затащили тебя против воли?

— Меня зовут Кэссар Ветер, Княгиня. Я… спутник… одной из вас, Реи’Линэ. Она попросила ваших слуг показать ей узор, но те отказались, сказав, что его увидеть смогу только я.

— Значит, она вернулась… Я ждала этого. Интересно… Скажи мне, смертный, ты действительно хочешь увидеть узор мира? Я покажу тебе многое, что даже князья предпочитают не знать. Я покажу тебе судьбу твоих спутников и друзей, врагов, родных… Только твою судьбу показать не смогу, ведь нет у тебя нити.

— Скажи, — Кэс решил рискнуть, — ты говоришь, что у меня нет судьбы, ты не раз повторила это. Как такое возможно? Разве не у каждого есть своя нить?

— У каждого, — она нахмурилась и закусила губу, будто сомневаясь, стоит ли продолжать. — Знаешь, я впервые за всё время существования, впервые с того времени, как первые лучи солнца окрасили первый горизонт первого мира в цвет пролившейся осенней крови, вижу такого как ты. Ты странный, но я не понимаю, в чём твоя неправильность. Я вижу, что кровь твоя — смертна, но вместо души в тебе горечь полыни, пламя и бесконечный путь сквозь миры. Ты мне нравишься, хотя я знаю, что ты убийца, ты гибель моего народа — охотник, маг.

— Не понимаю.

— Знаю, даже я не в силах понять. Однажды ты спросишь себя, и ответ придёт.

— Это пророчество?

— Да, ведь я знаю многое: и что было, и что есть, и что будет… Я вижу новый мир, дитя, мир, в котором не будет войны. В этом мире серебро и сталь никогда не скрестятся в бою. Этот мир будет создан на пепелище, из крови, ненависти и любви. Когда пять душ уйдут в хаос, преданные своею сестрой и не останется надежды, ветер станет огнём, и смерть породит новую жизнь… Но это потом, а сейчас…

Кэс едва не ослеп, нити вспыхнули, и он внезапно понял, кому они принадлежат. Вот это толстое сплетение — их команда. Две золотых — Рей и Призрак, зелёная принадлежит Эльмиру, серебряная Кито, суконная — Анни. Они были сплетены в толстый жгут, рядом переплетались тысячи других. Вот Эльгор, вот старый учитель-огневик… А вот толстая золотая нить Осеннего Егеря, которая обвивает жгут пару раз и вновь исчезает…

— Мои слуги не ошиблись, ты действительно смог увидеть, — княгиня улыбнулась, — Ты видел всё, что хотел?

— Да. Мы дойдём до Вольграда и увидим Егеря. Ведь это хотела узнать Рей?

— Рей? А, ты имеешь в виду Реи’Линэ? Да, именно это её интересовало. Ты доволен?

— Да, Княгиня. Я могу уйти отсюда?

— Конечно. Кто я такая, чтобы оскорблять Огненную Воительницу, пленив её слугу?! — она ехидно усмехнулась, будто её слова были шуткой. — Иди, странный смертный. Закрой глаза, я перенесу тебя.

Кэс поступил так, как ему сказала княгиня. Когда он открыл глаза, то лежал на сырой земле, а Рей стояла над ним, озабоченно вглядываясь ему в лицо.

— Мы дойдём, Егерь в Академии, — прохрипел маг. В горле словно застрял колючий комок. Он закашлялся…

Ткачиха Судеб устроилась поудобней в своём странном гамаке. Она всё ещё обдумывала этот странный визит. Этот смертный был неправильным, загадкой даже для неё, знающей всех и всё. Она не понимала, как возможно, что кто-то оказался без нити. Не могла же она банально пропустить его рождение!

Внезапно ей в голову пришла мысль. Ткачиха выругалась сквозь зубы, ведь всё могло оказаться так просто! Она выхватила из воздуха два обрывка и удовлетворённо улыбнулась. Связав их, она подбросила получившуюся нить и та вплелась в узор. Теперь всё встало на свои места.

— Ну, кто бы мог подумать… — княгиня чуть ли не хлопала в ладоши, как маленький ребёнок, добравшийся до сладостей. — Как интересно!

Мы добрались до стоянки где-то через час, Кэс едва переставлял ноги, вот уж не думала, что визит к Ткачихе его так измотает. Последние минут пять мы с Анни тащили его буквально на себе. Акир помощь не предлагал, вся его одежда осталась на стоянке, а перекидываться и бегать по лесу голым ему не хотелось. Эльмир шёл сам, его всё ещё покачивало, глаза были затянуты мутной поволокой. Он был словно пьяный, но я не волновалась. Эти старшие живучи, и не из таких ситуаций выходили не запачкавшись…

Я торопилась, уже чувствуя приближение расплаты за позаимствованную силу. Я знала, что её не избежать, но надеялась, что настигнет она меня уже после того, как мы покинем пределы Тёмного леса. Я не опасалась вероломства прядильщиц или капризов судьбы, просто хотелось быть уверенной в том, что, пока я буду беспомощна, остальные в безопасности от моих родственников, подальше от них. Надо будет сказать им, чтобы не останавливались, чтобы ни произошло. Мало ли…

Призрак и Кито нас дождались. Они кинулись нам навстречу. Единорог на ходу сменил ипостась и повис на шее у едва оклемавшегося Эльмира. Тот, не выдержав, покатился по траве вместе с мальчишкой. Вот оно вечное соперничество, кто бы мог подумать, что эти двое могут хоть минуту прожить, не поругавшись?

— Седлайте лошадей и собирайтесь. Подождём с поздравлениями спасённому, надо ещё выбраться из леса. — Мои спутники разом притихли и заметались по поляне, кидая вещи и жуя на ходу вытащенные из мешка сухари, завтракать времени не было.

Я тяжело опустилась на землю. В голове били колокола, казалось, что череп сейчас лопнет. Сила уходила. Крылья таяли в утренней дымке, растворялись в воздухе, словно истончившаяся иллюзия.

— Ты в порядке, Рей? — Кэс опустился на колени, напряжённо вглядываясь мне в лицо. — Может, тебе попить принести, или ты есть хочешь? Ты не ранена?

— С чего такая забота?! — я опешила, даже на миг забыла о скручивающей внутренности боли. — Ты, что, беспокоишься о здоровье монстра? Кэс, по-моему, это ты заболел!

Я встала, отметая какие-то нелепые оправдания мага. Дескать, он просто хочет сам меня убить! Нда, верится уже с трудом. Я начинаю сомневаться, что он сможет поднять на меня оружие. Хотя, кто знает, какие у него там в голове зверюшки?

— Едем!

— Рей… — я уже подходила к Пегасу, когда меня настиг оклик Эльмира. — Скажи, а это платье ты специально для меня одела?

Я фыркнула, а неугомонный эльф улыбнулся во все свои белоснежные кусалки:

— Вот теперь Эльгор будет мне завидовать. Для него ты никогда не наряжалась!

Я прикинула, чем бы запустить в этого идиота, но с жалостью отказалась от этой идеи. Ничего столь ненужного у меня под рукой не оказалось. Нет, околдованным Эльмир мне нравился гораздо больше! Может, ещё есть время вернуть его прядильщицам?!

— Моя одежда осталась в каких-то кустах, на обратном пути было не до того, чтобы её искать. Одеть мне больше нечего, так что придётся до ближайшего поселения мне ехать так.

— Вот это будет зрелище! — присвистнул длинноухий. Все, даже Анни, засмеялись. Я тоже, представив себе эту картину. Ничего, переживу…

— Держи, — Кэс покопался в одном из своих тюков и бросил мне плащ, — По крайней мере, не продует, а то ты в своих тряпочках точно простынешь на ветру.

Я кинула его чудовищный наряд обратно.

— Ты, что, думаешь, на осенний выезд мы отправляемся в куртках и брюках?! — я захихикала. — И вообще, зараза к заразе не пристаёт.

Взлетев на Пегаса, я расправила юбку. Ноги оказались обнажены, но меня сейчас это волновало мало, в Тёмном лесу никто не увидит, а дальше… Дальше я сомневаюсь, что смогу ехать сама, скорее меня повезут…

Кэс покачал головой, остальные улыбались. Они все помнили осенние выезды… Да и летние тоже… и зимние, и весенние… Ну, кроме Анни, конечно.

— Так вы готовы? — Пегас нетерпеливо переступал с ноги на ногу, фыркая и всячески выражая недовольство ожиданием.

— Ну, здравствуй, враг мой… — седоволосая девушка довольно улыбнулась, глядя на застывшего в коленопреклонной позе мужчину. — Ты снова пришёл угрожать? Нет, пожалуй, нет. Тогда зачем?

— Я пришёл умолять. Ты же знаешь, что это я виноват, что я не смог, не захотел, не думал даже… Реи’Линэ тут не при чём. Зачем ты преследуешь её, Энне’Деннара?

— Она не при чём, не при чём и остальные. Однако все они платят за твою ошибку, Егерь! Все они исчезнут потому, что ты возомнил себя моим защитником! Я не ненавижу их, я хочу, чтобы страдал ты. Они погибнут, а ты будешь знать, что виноват в этом! Как знала я. Ты будешь рыдать один среди пустого, мёртвого мира!

— Ты уничтожила целый мир, неужели этого оказалось мало?!

— Мало! Мне будет мало, пока есть хоть кто-то, кого ты любишь! Пока у тебя есть сама эта возможность — любить!

— Ты сумасшедшая!

— Знаю. Это всё, что ты хотел сказать мне? Тогда иди, Егерь. Иди в свои сны, не мешай мне наслаждаться своим торжеством. Иди, а я буду представлять себе будущее и делать всё, чтобы его приблизить.

— Ты же любила меня! Реи’Линэ была… Мы были…

— Мы были?! Именно были, пока ты не решил, что я стала слишком близка со смертным, пока не решил уберечь меня от ошибки! Убирайся, Егерь! Убирайся, проклятый мною князь!

Она взмахнула рукой, выталкивая призрак из своего сна, уничтожая саму память о его присутствии. По пепельной щеке скатилась слеза…

— Уходи, враг… — прошептала она. — Ты молишь меня о милосердии, когда сам не знаешь его… Мой… Князь…

«Мой…» — прошептало эхо…

«Мой…» — прошелестели воды озера безвременья.

Мы выехали из Тёмного леса только под вечер. Задержек в пути было много. Сначала кэсов Серый подвернул ногу, и Кито почти час колдовал над ней, потом Акир отправился на разведку и занозил лапу. Вытаскивали мы её со слезами, оборотень, спокойно переносящий рваные раны, хлюпал мокрым носом и вырывался из цепких эльфийских ручонок. В результате лапа распухла, пришлось ему ехать в человеческой ипостаси, поминутно жалуясь нам на свою нелёгкую судьбинушку.

Я почти не слушала болтовню товарищей, колокола били всё громче и громче, словно невидимый звонарь поставил себе цель оглушить меня навсегда. Хорошо, что я не согласилась одеть плащ, свежий ветер, дувший в лицо, хоть как-то притуплял боль…

Внезапно Кэс вспомнил о том, что на его лбу всё ещё красуется знак связи. Если вначале он был невидим, то теперь проявился. Не долго думая, он мазанул по лицу ладонью, стирая контур.

Бом…

Я всхлипнула. Нужно было попросить его остановится, но из горла вырвался только рык-стон. Анни, которая ехала рядом со мной, испуганно вскрикнула, привлекая внимание остальных, но было уже поздно. Последнее, что я помню, призрачные магические руки, выхватывающие меня из-под копыт…

Бом!

А потом была пустота…

Мы сидели в глубоких креслах, потягивая из высоких бокалов рубиновое сладкое вино. Я знала, что это не просто сон, ведь Изменчивый никогда не видел грани между реальностью и воображаемым миром иллюзий.

— Скажи, Валькирия, ты довольна?

— Чем? — я инстинктивно чувствовала, что здесь и сейчас Изменчивый для меня не опасен. В конце концов, даже высшим силам иногда становится одиноко и хочется услышать хоть чей-нибудь голос, а не только свой собственный.

— Ну, ты выяснила, что найдёшь Егеря, а, следовательно, остановишь войну. Разве не это твоя мечта? Или я не прав? Ты прости, мне сложно разбираться в ваших стремлениях, я, всё же… не-живой…

— Всё может случиться. Вот, например, Грань прорвётся… — я пытливо смотрела в чёрные омуты, заменявшие этому странному существу глаза. — Может, скажешь по старой дружбе, когда планируется нападение?

— А почему нет? — он усмехнулся и взмахом вновь наполнил наши бокалы. — Ты успеешь, если поторопишься. Кстати, я ведь не просто так тебя пригласил в гости, договор хочу предложить.

— Договор? Ты? Презирающий любой порядок?

— Ну, не совсем договор, скорее дружеское соглашение, в память о старом знакомстве. Твоя предшественница запала мне в душу, сильна она была… Сильна и умна. С ней интересно было поговорить. У неё на всё был свой, особенный взгляд.

— Ну-ну, хватит тут осанны распевать! Лучше скажи, что за соглашение? В гостях у тебя, конечно, хорошо, но меня ждут. Боюсь, если долго пробуду в отключке, Кэс уговорит моих так называемых телохранителей меня добить, чтоб не мучалась, с него станется.

Он встал и подошёл к окну, нарисованному на стене. Рисунок был живым — по ту сторону шумел осенний лес.

— Я хочу предложить честное сражение. Дело в том, что Грань уже истончилась так сильно, что я могу прорвать её в любой момент, но я не нападаю. Это было бы слишком легко, пока фейри неразумны, я сотру порядок с лица бесконечности и не запыхаюсь.

— Так почему…

— Почему я медлю? Эх, дитя… Так было заведено — эта война длится с начала времён. Пока есть хаос, будет существовать порядок, пока я нежив, живёте вы. Однако, если я нападу сейчас, всё закончится. Исчезнет сам… смысл… моего существования. Не создай я себе разум, я бы не задумался об этом, но сейчас я не хочу победы, я просто хочу, чтобы всё вернулось на свои места, шло своим чередом.

— Соглашение… — напомнила я ему. — Ты хотел предложить мне соглашение.

— Ах да, извини, отвлёкся. Итак, я предлагаю тебе своеобразный поединок. Ты единственная из князей, кто сохранил свою силу, остальные сейчас не обладают и половиной прежних возможностей, звуки Рога наложили печати. Именно поэтому я выбрал тебя. Я приду в день твоей силы, и ты встретишь меня. Собирай до этого времени армии, пытайся вернуть Рог, верни фейри разум… Справишься — всё останется по-прежнему. Так, как должно быть…

Я задумчиво покусывала губу, пытаясь скрыть удивление. Не было ещё такого, чтобы Хаос предлагал честный бой, он никогда не давал шанс слабым. Что стоит за его предложением? Чего он хочет взамен? Это я и высказала ему, внутренне ожидая гнева.

— Чего я хочу? Не знаю, скорее всего, я хочу чтобы всё вернулось на свои места. Я буду нападать, фейри защищать. По крайней мере, это избавит меня от скуки. Я убедился, что это чувство не из самых приятных, что я обрёл… Но я ещё не сказал, что будет, если ты проиграешь… Если ты не успеешь…

— И что будет?

— Ты согласишься уйти со мной, стать моей наперсницей, разделить со мною вечность, принять не-жизнь… Ты не дашь мне скучать.

Я рассмеялась, поражаясь чувству юмора Изменчивого, но вдруг поняла, что он это серьёзно…

— Решай, Валькирия. Если откажешься, мои армии сейчас же пройдут сквозь Грань… Ты знаешь, что некому их встретить. Решай…

Я открыла глаза, удивлённая отсутствием боли.

— Ты как? — Анни бросилась ко мне. — Ты в порядке, Рей?!

Я с удивлением обнаружила, что лежу на мягкой кровати, а на лбу у меня ледяной кусок холстины. Сняв ненужную больше тряпочку, я села. Комната перед глазами плыла, но чувствовала я себя совсем не плохо, можно даже сказать — замечательно.

— Где мы? — шепотом спросила я и поняла, что дико хочу пить. Во рту было так сухо, что язык почти отказывался шевелиться.

Схватив со столика кувшин, я в несколько глотков его ополовинила и удовлетворённо икнула.

— Мы в Подпсховках.

Я мысленно припомнила всё, что знала об этом местечке. Стоп! Это же совсем рядом с Тёмным лесом!

— Сколько я была без сознания?

— Неделю, — она отвела взгляд.

— Сколько?!

Я едва не свалилась с кровати.

— Неделю, — повторила девушка. — Мы хотели везти тебя так, но Кэс устроил скандал и заявил, что тебе нужен нормальный уход и неизвестно, не угробим ли мы тебя, если продолжим путь. Что самое странное, Призрак встал на его сторону. Вот мы и остановились здесь.

— Ладно, — чуть остыла я, решив, что после такого у меня рука на мага не поднимется, сама виновата, надо было предупредить. — Собирай всех, мы должны немедленно отправляться, времени почти не осталось.

Она молчала, нервно сглатывая и старательно пряча глаза.

— Что ещё?!

— Понимаешь, мы не можем уйти, пока не вытащим Кэса…

— Откуда?!

— Его схватили селяне, мальчики пошли с ними договариваться, но тоже пропали…

Я схватилась за то место, где у меня предположительно находилось сердце. Ну ни на час нельзя их одних оставить! Обязательно вляпаются в историю!

— Что хоть произошло? За что Кэса взяли?

Когда мы привезли тебя, староста принял нас очень радушно, комнату выделил, накормил, знахарку позвал. Мы пять дней у него жили, когда его жена заболела. Он и прибежал, уговорил Кэса помочь, вылечить магией. Тот отнекивался, говорил, что целительство не его профиль, что он ничего не обещает. Знахарка старосте уже сказала, что ничего сделать не сможет, вот он и цеплялся за нашего мага как за последнюю соломинку…

— И?

— Кэс не справился, а староста объявил его чернокнижником и его всей деревней повязали. Наши-то пытались вмешаться, так и им досталось, еле выбрались. Хорошо, что Кэс соврал, будто бы мы всего лишь случайные попутчики…

— Сейчас мы где?

— В доме у той знахарки, она нас приютила, сказала, как ты очнёшься, чтобы мы уходили, мага не спасём, только сами подставимся под оглобли.

— Значит, не спасём?! — простонала я. — Уходили?! Ну, я сейчас покажу этим смертным… Где тюк Эльмира? Кажется, пора продемонстрировать смертным, что они позабыли за годы войны. Пора объяснить им, что гневить князей — себе дороже!

В деревне царило нездоровое оживление. Народ стекался в сторону церквушки, откуда раздавались чьи-то истовые речи. Заинтересовавшись, мы с Анни решили посмотреть на всё это собственными глазами. Оказалось, не зря. Наши мальчики были там, все, включая Кэса. Эльмир и Акир что-то доказывали священнику, отмахиваясь от возмущённого старосты, которого Призрак крепко держал за штанину. Кито стоял в сторонке, глядя на местного божьего наместника невинными глазищами — то ли гипнотизировал, то ли на жалость давил.

А вот маг был крепко-накрепко примотан к столбу, да так, что не мог пошевелить и пальцем. Его рот был крепко-накрепко замотан тряпкой, такой грязной на вид, что я невольно скривилась. На нас внимания особого не обратили, благо я завернулась в плащ Кэса, оставлявший открытыми только нос да макушку.

— Позови остальных, пусть не тратят слов, всё равно людей не переубедить. Кэс для них враг, он не такой, страшный, а страхи они привыкли уничтожать.

Анни побежала к Акиру и, не обращая внимания на возмущение наших товарищей, потащила их ко мне.

— Вы очнулись! — Акир улыбнулся.

— Ну ты и спать горазда, княгиня! — Эльмир потрепал меня по плечу. — Что делать будем? Может, отобьём? Это всего лишь крестьяне….

— Угу! Получишь оглоблей по хребту, будешь знать, как недооценивать людей. Толпа не знает страха, а сейчас они не стадо, а стая, почуявшая запах крови… Догадайся, чьей крови?

— И что тогда? — проворчал тихо Призрак. — Только не говори, что будешь смотреть, как его сжигают заживо…

— Не буду, — согласно кивнула я, — Но пока я не буду вмешиваться. Если уж есть возможность, то я постараюсь укрепить за её счёт нашу с Кэсом связь. Я помогу ему, но заставлю попросить об этом.

— Думаешь, он так унизится? Он не попросит, — Призрак фыркнул. — Скорее хаос станет порядком.

— Увидишь… Он попросит, иначе погибнем мы все, он не станет спасать свою гордость ценой чужих жизней. Поверь, я хорошо его знаю.

Поняв, что мы не станем рвать на себе одежду и умолять отпустить мага, священник дал сигнал зажигать. Первые языки пламени лизнули хворост. Толпа взорвалась криками, но тут же затихла, зачарованно наблюдая за занимающимся пламенем. На лице Кэса застыла маска безмятежного спокойствия, но я видела, что скрывается за ней — панический ужас. Маг ненавидел огненную стихию, он боялся её больше всего на свете…

И в этой мёртвой тишине зазвенел мой голос:

— Вы оскорбили меня, люди. Вы взяли одного из моей свиты и собираетесь убить его. Молитесь люди, молитесь вашим богам, чтобы смерть ваша была лёгкой… Молите меня о пощаде…

Я скинула плащ и шагнула к костру. Кэс что-то мычал сквозь кляп, видно, ругался. Люди расступались, освобождая мне путь. Они не боялись, они не понимали…

Алый шёлк струился позади, длинные юбки полыхали на ветру словно сами были пламенем. Я не могла призвать силу… пока… Я не стала менять облик, но любой, увидевший меня сейчас, не принял бы меня за человека. За богиню? За эльфийку? За валькирию?

Я вошла в пламя и сорвала кляп. Огонь окружил нас с Кэсом, он лизал мои руки, ластясь и прося впустить его. Я обняла Кэса, прижавшись к нему всем телом. Нет, я не собиралась устраивать представление для крестьян, просто так я защищала его от жара.

— Попроси меня, — прошептали мои губы. — Попроси о защите, пожалуйста. Попроси, иначе мы оба погибнем. Дай мне силу защищать тебя.

Он упрямо мотнул головой.

— Пожалуйста… — наши губы почти соприкасались. Глаза в глаза. — Дай мне защищать тебя, дай мне смысл жить…

Он смотрел мне в глаза. Серебро, зелень… тлеющие искорки, в глубине зрачков, растущие, поглощающие все цвета… Огонь…

— Дай мне силу, попроси… Дай мне стать твоим оружием.

Сухие, потрескавшиеся губы. Пепел и горечь полыни… Огненные слёзы, текущие по моим щекам…

И я почувствовала, как за спиной разворачиваются огненные крылья… Не иллюзия… Истинное пламя.

И я захохотала…

— Придите мои воины, те, кому неведом мир! — я раскинула руки, и пламя отступило, окружив нас с Кэсом кольцом. Кто-то закричал, заголосили женщины…

— Придите и защитите….

Огненные фигуры выходили из пламени и шли к медленно отступавшей толпе…

— Рей. Не надо, — губы Кэса растрескались, одна рука была вывернута под неестественным углом. В глазах плясали отблески пламени, это стало последней каплей. Я не слушала его. В груди разгоралось пламя ненависти к людям. Сейчас передо мною были не крестьяне, испугавшиеся колдуна, а маги, сжигавшие моего отца… — Рей! Останови их!

Я не слышала его…

Я хотела крови…

Где-то заплакал ребёнок, и я вздрогнула, внезапно осознав, что творю. Что СНОВА творю. Я не убийца… Не убийца! Нет!

— Стоп! — почти закричала я и начала лихорадочно развязывать верёвки, опутывавшие мага. Воины цепью выстроились вокруг, держа огненные клинки прямо перед собой, чтобы у крестьян не возникло даже тени желания попытаться продолжить казнь.

— Идите, собирайте вещи, — я нашла глазами Акира. — У вас пять минут. Мы ждём вас здесь.

Я вынесла Кэса из кострища и положила на землю.

— Ты как? — я резко дёрнула, вправляя плечо. Маг дёрнулся и зашипел сквозь зубы, где он видел этих крестьян и мои лекарские навыки, на что я удовлетворённо заключила:

— Ругаешься, значит жить будешь…

— Ты сумасшедшая! Ты ведь едва не уничтожила всех этих людей! — Кэс смотрел на меня зло и непонимающе. — Обязательно было красоваться, разве нельзя было не дожидаться, пока они подожгут костёр?! Только не говори, что вы бы не справились!

— Справились бы, — кивнула я, — Только тогда были бы жертвы. А так, я просто хотела их запугать…

— Но…

— Вон, наши идут, потом поговорим, — я помогла магу встать. Акир с Эльмиром затащили его на Серого.

— Побудьте здесь ещё час, а затем уходите. — Огненные воины согласно кивнули. Крестьяне от страха не могли и слова сказать. Не скоро нас ещё забудут здесь…

Я ехала впереди, накинув Кэсов плащ. Сам маг оказался между Акиром и Эльмиром, страхующими его от падения. Правая рука у мага висела плетью, нескоро он сможет ею пользоваться.

— Скажите, почему она так жаждет людской крови? Почему она хотела уничтожить крестьян?

Эльмир вздохнул. Акир пробурчал что-то похожее на: «И правильно хочет…»

— Понимаешь, её отца ведь сожгли. Он пытался помочь селу, охваченному непонятной заразой, но не смог. Совет Академии обвинил его в практиковании чёрной магии и убийствах и сжёг. Она не успела спасти его…

Я не стала слушать эльфа дальше, пришпорив Пегаса. Вслед мне понеслись окрики, но я неслась всё быстрей и быстрей.

Она не успела спасти его…

Вдруг мелькнула мысль:

«Я не смогла спасти Лисси, но сегодня я не опоздала. Кэс жив, значит, вина моя искуплена…»

Почему-то легче от этого мне не стало….

ГЛАВА 7. ЗВЁЗДНАЯ ДЕВА

8 — 9 июля

Я никогда не бывала в Псхове, втором по величине городе Роси, как-то не довелось, но всегда мечтала. Если Вольград считался мировой магической столицей, резиденцией совета магов, то Псхов был столицей культурной. Здесь нашли себе приют художники, музыканты и сказители: как известные на все смертные земли, так и непризнанные гении. Жаль только, что момент такой неподходящий, будь моя воля, я бы задержалась здесь на неделю, в театр бы сходила, на выставку…

Мечты, мечты… Пока они остаются лишь мечтами, в действительность их воплощать некогда.

Однако на день нам задержаться придётся. Кито не смог вылечить магу руку, а повторно делиться кровью и магией у меня желания не возникло, так что мы решили найти нормального лекаря и оттащить нашего раненого к нему. Дорога, которая при лучших обстоятельствах заняла бы у нас не больше часа, вылилась в медленное, почти трёхчасовое путешествие, заполненное сдавленными ругательствами мага, ворчанием Призрака — дескать, пользы от человека никакой, одни задержки, — ядовитыми замечаниями Эльмира, перешёптыванием Акира с Анни и моим угрюмым молчанием. Вот такие у нас отношения в команде, любим мы друг друга, нечего сказать…

Мы остановились на постоялом дворе с многообещающим названием «Ведьмодром». Не совсем поняла, что сиё слово должно означать, но антураж мне понравился.

Я остановилась в одной комнате с Анни и, само собой, Призраком. Кэса лекарь оставил у себя, заявив, что больному нужен покой. Нас этот сморчок в безразмерной белой робе, заляпанной какими-то мазями, вытолкал вон, приказав явиться утром. Будем надеяться, что он стоит тех денег, что запросил с нас. Эльгор, конечно, выдал мне мешочек, да и у Кэса монеты в кошельке водились, но с каждым днём их становилось всё меньше и меньше. Мне не хотелось оказаться без золота, когда оно срочно потребуется. Мало ли…

— Что будем делать? — Анни посмотрела на разбросанные мною по комнате вещи. Это я искала хоть что-то, что можно было одеть взамен платья. Огненный наряд был всё ещё на мне, хорошо, что в Псхове привыкли ко всему, и стражники не остановили меня, а лишь спросили, бард я или художница. Вот она — свобода нравов. Мне, определённо, нравится этот город. — Да прекрати ты! Иди так, никто внимания не обратит, за актрису примут или барда.

— Вот этого я и боюсь. — Я устало вздохнула и опустилась на низенькую кровать. — Хорошо, если меня сочтут актрисой, будет много хуже, прими меня какой-нибудь озабоченный мужик за девушку свободных нравов. Драки нам сейчас никак не нужны, а ведь в этом случае придётся…

— У тебя что, совсем одежды запасной нет? Как же ты….

— Эльфийские ткани крепче кольчуг, не мнутся и не пачкаются. Я решила, что тащить с собой что-то, кроме сменной рубашки, будет глупо.

— Значит, рубаха у тебя есть?

Я кивнула.

— Тогда возьми мои запасные брюки и иди. Они тебе будут немного великоваты, конечно…

Немного — это было слабо сказано… Анни не была худышкой даже по человеческим меркам, в то время как я была тонкой и хрупкой, даже для фейри, поэтому в брюки девушки можно было спокойно засунуть двух меня, и ещё бы место осталось. И если учесть, что штанины были слишком длинными, то вы можете представить себе, как на мне сидела одолженная одёжка.

Нда, именно так…

— Ничего, под рубахой видно не будет, — Анни критически осмотрела дело рук моих и удовлетворенно кивнула. — Не придворная красавица, конечно, но до магазина так дойдёшь…

Дошла, как ни странно. Правда вслед мне оборачивались, да и стражники провожали проходящую мимо меня подозрительным взглядом, но до «Эльмоды» я как-то доплелась. Как сказал хозяин постоялого двора, это был лучший магазин. Эльфы, они, конечно, из своих лесов не вылезали, но поставки тканей не прекратили. Их можно понять, золото оно и в Вечных Дубравах золото. Шили наряды уже здесь, человеческие мастера, но с претензиями на эльфийскую моду.

Пускать внутрь меня не хотели, но пришлось… когда я на истинном высказала всё, что о них думаю. Перед теми, кто владеет этим языком, всегда открыты все двери…

— Что желает… леди? — толстенький продавец, одетый в какой-то невообразимый бирюзовый наряд, разукрашенный мелкими камешками и перьями, склонился передо мной, будто перед ним была эльфийка, но вот его тон — то, как он сказал «леди» — мне не понравился.

— Леди желает одеться, — я поймала ринувшегося к одному из прилавков коротышку за шкирку и машинально отметила, что камзол не затрещал, хорошо шьют, значит. — Только мне не нужны платья, сарафаны и прочие пригодные лишь для выхода в свет вещи. Мне необходимы: дорожный костюм, немаркий и, желательно, коричневый или бордовый; две рубашки под него, цвет подберёшь сам, но ничего яркого; плащ, длинный и того же оттенка, что костюм…

Продавец мотал головой словно деревянный болванчик, коими так любит забавляться деревенская ребятня. Его глаза медленно, но верно округлялись, пренебрежение в них уступало место почтению. Мой заказ тянул на оч-ч-чень кругленькую сумму. Знаю, сама только что твердила про экономию, но не на себе же! Экономить на себе — самый большой грех, что может вообразить княгиня, я буквально с первого дня своей жизни только и слышала, что должна выглядеть как княгиня, а не как оборванец с человеческой улицы. Конечно, я никогда особо не интересовалась модой, но если уж покупала одежду, то только качественную.

— Всё понятно? — я отпустила несчастного и поддала ему пинка для ускорения мыслительной деятельности. Он остервенело закивал. — Кстати, ещё мне нужна пара сапожек, на шнуровке! — бросила я ему вдогонку.

Через час я была уже обряжена в обновки и походила скорее на молодого дворянина, чем на девушку, и уж, тем более, не на высшую фейри. Продавец подобрал мне действительно неплохие вещи, сшитые на совесть. Тёмно-красный, цвета вина костюм мне понравился с первого взгляда, я просто влюбилась в этот сочный, тёплый цвет. Плащ был тона на два темнее, почти чёрный. Рубашки алые, словно кровь — знаю, хотела неяркие, но уж очень они сочетались с остальными обновками. Сапожки на мою ногу найти было сложнее, но загоревшийся трудовым энтузиазмом толстячок справился и с этой непосильной задачей: сшитые из мягкой кожи, бархатистой на ощупь, они были всё того же тёмно-багряного цвета.

— Миледи просто потрясающе обворожительна! — продавец, довольный полученным результатом, расплылся в улыбке. — Осмелюсь предположить, что в миледи есть доля эльфийской крови, вы затмили бы всех даже при дворе Вечных Дубрав.

— Нда уж, — хмыкнула я, — хочу вас разочаровать, но во мне нет эльфийской крови, скорей уж у них — доля моей.

Продавец захихикал, видимо, решив, что я пошутила, и назвал цену за все это великолепие. Ещё час мы с упоением торговались. Сошлись на половине первоначальной стоимости, и я ещё прогадала, это было заметно по довольной мордочке толстяка. Ну ладно, за хорошую работу не жалко.

Анни дожидалась меня на постоялом дворе. Сначала она меня даже не узнала, а признав, захихикала в кулачок. Акир, Эльмир, Кито и Призрак, нагло расположившиеся в нашей комнате, присоединились к ней.

— Ты чего это, под мужика косить стала? Ты учти, мой братик больше по бабам… — Ну кто это мог сказать, если не наглый, самодовольный эльф?! Ну, я ему сейчас…

Ушастого спас Акир, склонивший голову и заявивший, что «княгиня просто очаровательна, и, не будь она помолвлена, он бы немедля бросил к её ногам своё сердце».

Я довольно хмыкнула, всё ещё сохраняя на лице оскорблённую мину. Видя это, Призрак, Кито и Анни тоже рассыпались в комплиментах. Эльмир остался при своих шуточках, так и не оценив меня по достоинству. Нет, вот выйду замуж за Эльгора, отошлю его послом к… гномам? Нет, слишком мягко… Вот, сделаю его эльфийским посланцем в вечных землях! Пусть опробует своё чувство юмора на старших князьях, которые за косой взгляд вызывают в Круг Права! Быстро растеряет всю свою спесь, как только ему пару раз уши надерут…

— Так куда пойдём? — Акир потянулся, будто ненароком приобняв нашу воительницу. — В таверну?

— Кто о чём, а оборотень о мясе! — проворчал Кито. — Может, на выставку? Или какое-нибудь выступление?

— Кто о чём, а единорог о прелестных девах, — передразнил его перевёртыш.

Всё кончилось бы дракой, не вставь я своё веское и последнее слово.

— Сначала в таверну, потом куда-нибудь ещё. Вы как хотите, а я последний раз ела незнамо когда, по крайней мере, после пробуждения у этой вашей знахарки я крошки в рот не брала.

Мы нашли таверну, которая пыталась претендовать на звание места культурного отдыха. Пара бардов менялась, услаждая слух посетителей своим творчеством. Не скажу, что была в восторге от репертуара, но, по крайней мере, он меня не раздражал, да и голоса у этой парочки были. Вот ещё одна прелесть Псхова: бездарности здесь на плаву не удерживаются, слишком большая конкуренция. Найдя свободный столик, мы подозвали одну из разносчиц. Сделав заказ, которым можно было накормить целую армию, мы, определённо, привлекли к себе внимание. Девушка так закатывала глазки, когда общалась с нашими мальчиками, что я едва удержалась от того, чтобы не рявкнуть на неё. Что ж, я никогда не говорила, что чувство собственничества мне чуждо… Князья все такие, мы не любим делиться.

До того, как нам принесли заказанные блюда, мы болтали о пустяках, ну там, о погоде, природе и прочей чуши. Однако, утолив первый голод, я обнаружила, что попала в перекрестье взглядов.

— Фито? — я проглотила последний кусочек мяса и похлопала себя по животу. — У меня усики из причёски высунулись?

Наш столик стоял чуть в стороне от остальных, да и шумно было, так что я говорила, не опасаясь любопытных.

— Да нет. Мы тут, пока ты ходила за обновками, посовещались… Анни сказала, что когда ты очнулась, то чуть голышом в Вольград не поскакала. Что-то случилось?

— А что могло случиться, я же без сознания лежала!

— Не совсем. Кэс с самого начала заявил, что «ты не здесь», но в сознании. Где ты была?

— Я?

— Ты, ты! — Эльф взмахнул вилкой, в результате чего кусок картошки сорвался с зубьев и шлёпнулся прямо мне в тарелку. Я наградила Эльмира взглядом, достойным самой летней Владычицы Змей.

— Я была в гостях…

— Неделю?! Княгиня, мне кажется, что это было… — Акир приподнял бровь.

— Да! — тявкнул из-под стола Призрак. — Ты совсем забыла, что на счету каждый день!?

— Каждый час, — вздохнула я и отложила вилку в сторону. Чуть поколебавшись, я отодвинула и тарелку. Разговор предстоял серьёзный, отвлекаться было нельзя, а еда была мощным отвлекающим фактором. — Сейчас на кону каждый час, каждая минута, каждый миг. Дело в том, что ко мне обратились с предложением, и я его приняла… Поверьте, я многое поставила на выигрыш, гораздо больше, чем вы. Вы рискуете жизнью, а я…

…я рассмеялась, поражаясь чувству юмора Изменчивого, но вдруг поняла, что он это серьёзно…

— Решай, Валькирия. Если откажешься, мои армии пройдут сквозь Грань… Решай…

— Я…

— Решай, ты ставишь свою жизнь против жизни целого мира. Мне кажется, неплохая сделка… К тому же, разве так ужасно стать такой, как я?

— Я… согласна…

— Ты совсем свихнулась! — застонал Эльмир. — Продать себя Хаосу со всеми потрохами! Да он блефовал!

— Он не блефовал, я с самого начала видела, как тонка Грань. Не будь это так, стихия никогда не вернула бы мне память. Она чувствует нависшую над миром угрозу и пытается её отвести. Если для этого нужно продать себя и свою жизнь, то мой долг это сделать. Долг! Ты ведь и сам это понимаешь!?

Эльф молчал. Сейчас он как никогда напоминал мне своего старшего брата, исчезли из глаз лукавые искорки, и в них поселилась горечь. Он понимал. Возможно, как никто другой. Долг. Долг перед теми, кто нас боится и проклинает. Долг старших. Хранить и защищать… Любой ценой… То, что идёт война, что князья забыли о клятвах и вере, ничего не меняет… ведь я всё ещё помню. Всё остальное отошло на задний план. Теперь даже желания моего подзащитного значат намного меньше, чем мой долг. Ничто не может быть важнее… Сохранить жизнь Кэсу. Не дать порядку раствориться в хаосе. Создать новый мир. Именно в такой очерёдности.

— Значит, завтра мы отправляемся в путь сразу, как заберём нашего больного. Будем гнать коней и останавливаться только на ночлег… — Анни стукнула по столу кулаком, словно ставя точку в разговоре. Мы согласно закивали, даже Призрак признал правоту девушки…

Мы с Анни пошли по магазинам, тогда как мужчины выбрали иные развлечения. Заявив, что им недосуг тратить время попусту, они отправились прямиком в ближайшую таверну, откуда доносились непристойные песни и громкий смех. Мы с Анни переглянулись и захихикали. Знали бы они, по каким магазинам мы собрались ходить!

Дело в том, что я умудрилась во всех этих перипетиях потерять своё Жало. Скорее всего, меч остался в Тёмном лесу, отсутствие его я заметила ещё в Подпсховках, но подумала, что кто-то из ребят засунул его себе в тюк. Оказалось, все считали, что он у кого-то другого, и в глаза моего оружия не видели. Вот и доверяй им после этого! За железякой не могли уследить.

— Анни, слушай, а ты уверена, что я смогу найти здесь серебряное оружие? Всё же старшие давно не появляются в этих землях, не для кого его ковать. Мой меч был сделан по заказу у знакомого кузнеца…

— Знаешь, у меня есть одна идея… — девушка задумчиво покусывала губу. — Близость стали ведь тебе не опасна? Что, если попробовать найти оружие, рукоять которого сделана из серебра, а сам клинок стальной?

Меня даже передёрнуло от подобной перспективы:

— Даже никто из князей не отваживается носить при себе сталь. Нас нервирует само присутствие её рядом. Были попытки создания сплавов стали и серебра, но ничего из этого не вышло. Твоя идея не нова, но я уже сказала — я никогда не смогу полюбить такое оружие, никогда не смогу сделать его частью себя. Нет, Анни, не пойдёт, я лучше буду драться с помощью магии.

Я уже собиралась пойти след за мужской половиной нашей команды, но Анни схватила меня за руку:

— Да ладно тебе, давай сходим, посмотрим. Вдруг найдём серебряное оружие, мало ли…

— Ладно…

Квартал оружейников был совсем рядом, мы дошли минут за десять. Стоя на площади, в центре которой бил фонтан, созданный причудливым воображением скульптора из обломков мечей и копий, мы неуверенно осматривались. В десятках лавок были призывно распахнуты двери.

— Ну и куда мы пойдём? — Анни поколебалась и наугад ткнула в сторону одной из вывесок. — Может, вот эта?

— А почему именно она? Хотя, давай… Не век же тут стоять. — Я пожала плечами и пошла к выбранной лавке.

Войдя внутрь, я невольно поёжилась. Слишком много стали окружало меня, инстинкт самосохранения в панике вопил что-то невразумительное. Анни подтолкнула меня к старику, сидящему за прилавком и курящему трубку. Сладковатый дымок клубился под потолком. Странно, но мне стало легче, как только я втянула в себя немного этого пряного, табачного запаха. Почему-то вспомнился дед. Егерь тоже любил сидеть вот так, под деревом. Он заставлял жёлтые листья танцевать в воздухе и лениво покусывал серебряный мундштук своей любимой, подаренной ему когда-то моей предшественницей, трубки.

— Что ищут столь прелестные девушки в лавке старого Обина? Подарки женихам? — голос у старика оказался подстать моим впечатлениям — глубокий, бархатистый, чуть хрипловатый. Такой был и у деда…

— Мы ищем оружие для моей подруги, — Анни улыбнулась. — Только нам нужно нечто… особенное…

— Особенное? Хм… — он потер лысину и сверкнул в мою сторону блеклыми, серыми глазами. — А юные леди знают, что именно особенное ищут?

— Нам нужно… — я запнулась, — …боевое оружие, но серебряное. Лучше всего, гномье…

— Гномье?! — он выронил трубку и засмеялся. — Вы, девушки, новички в этом деле, если не знаете, что подгорный народ давно не продаёт свои изделия людям.

— Да, но что-то же осталось с прошлых времён, — резонно поправила его Анни и льстиво закончила:

— Не могу поверить, что в вашей прекрасной коллекции нет ни одного экземпляра.

— Есть, — он кивнул. — Только вот скованы они для людей, потому это — стальные клинки. Серебряные они продавали только старшим, редко у кого из магов можно было встретить серебряные мечи, без надобности они людям. Сталь она-то понадёжнее будет…

— Жаль, — я развернулась и направилась к выходу. Анни извинилась перед оружейником и торопливо побежала за мною. Окрик настиг нас уже в дверях:

— Подождите. Кажется, я всё же смогу вам помочь…

Я влюбилась в него с первого взгляда. Кажется, когда придет время, найти замену Кэсу в моём сердце, его место займёт ОН!

Меч был прекрасен. Нет, даже не так — он был совершенен. Старик не знал, кто сковал это чудо, но вот уже десятилетия, как в его семье хранили Деву, веря, что однажды за ней придут. Меч был выкован из странного металла. Знающие люди, которым отец нашего рассказчика показывал попавший в его руки странный клинок, утверждали, что слышали о Деве, говорили, что её сковали века назад из упавшей с неба звезды…

Я отдала за меч почти всё золото, что у меня оставалось, но ничуть не жалела об этом. Я на практике проверила слова старика о том, что меч способен уничтожить всё и всех, кроме своего хозяина. Это было оружие против фейри, старших, людей и кошмаров, но оно никогда не обратится против меня…

Мы с Анни медленно шли туда, где оставили наших спутников, я несла меч в руках, не в силах скрыть эту красоту в ножнах. Крестовина была выполнена в форме раскинувшей руки фигуры девушки. Отсюда и пошло его название. Я не могла отвести взгляд от её лица, от изумрудов-глаз…

Как могло это чудо оказаться в руках обычного оружейника? Не знаю… Наверное, так распорядилась судьба, высшие силы иногда любят подкидывать нам, своим слугам, такие вот приятные сюрпризы, не всё же им…

Нет, пожалуй, додумывать эту фразу не буду… Высшие силы, особенно та, что покровительствует мне, обидчивы, а главное — мстительны. Мне же сейчас нужна любая поддержка, пусть даже такая иллюзорная, убеждение, что, в крайнем случае, пламя спасёт непутёвую дщерь свою, в очередной раз вытащит из той бездны, в которую я упаду по собственной глупости.

— Что вы сделали?! — Анни благоразумно отступила на пару шагов, нащупывая взглядом дверь. Нет, не зря мы её с собой взяли, по всему видно — настоящая воительница. Когда-нибудь я сочту за честь открыть ей путь сквозь пламя. Я же продолжала наступать на сжавшихся в углу Акира и Эльмира. — А Кито и Призрак? У них совсем мозги отшибло?! У вас-то двоих, похоже, их никогда и не было!

— Они ушли раньше… — пискнул эльф, выставив перед собой руки, впрочем, не помешавшие мне отвесить ему оплеуху.

— Ах, ушли?! И это был повод тащиться в этот ваш притон?! Да что я спрашиваю! Идиоты! И как мы теперь будем добираться до Вольграда?! Пешком?!

— Но ведь…

— Или все сядем на Кито?! Вот уж потеха будет!

— Но ведь у тебя оставались деньги… Выкупим лошадей…

— Даже если бы я не потратила остатки денег на оружие, взамен потерянного вами Жала, их бы не хватило даже на Пегаса. Думаете, его новые владельцы совсем идиоты?! Мой конь на торгах может быть куплен за сотни! Это вы придурки! Между прочим, нам теперь даже лекарю нечем заплатить, Кэс отдал почти все деньги в общую казну, которую вы профукали наряду с нашими лошадками!

— Но кто же знал, что он маг-трансформ!

— Что за крики? — Призрак и Кито недоумённо оглядывали сию живописную картину. Они остановились на пороге, колеблясь между желанием смыться подальше от разъярённой княгини, уже трансформировавшейся и готовой начать убивать направо и налево, или всё же узнать, что могло её так разозлить.

— Да вот! — я махнула когтистой рукой в сторону провинившихся оборотня и эльфа. — Эти два обалдуя профукали наши деньги и лошадей! Решили поучаствовать в каких-то боях и проиграли магу! Теперь мы остались с десятком монет в кармане и на своих двоих топаем в Вольград. Интересно, Изменчивый согласится забрать меня прямо сейчас? Похоже, мне остаётся только признать своё поражение!

— Проиграли? — Кито захлопал глазами. — Магу? Но ведь на Акира не действуют заклинания!

— Он не просто маг! Маг, способный трансформировать своё тело! Я мяукнуть не успел, как он пустил нам обоим кровь! — рыкнул Акир. Мышцы его перекатывались под кожей, похоже, началась трансформация.

— Так, стоп! — Анни уселась на подоконник. — Разбежались по углам, быстро. Сейчас нам надо не спорить, кто виноват, а решать, что делать.

— Что делать? У меня только одно предложение — продать виновников магам для опытов или отдать в зверинец! Авось, хоть лекарю заплатить хватит! — раздражённо бросила я и упала на кровать, в последний момент избавившись от гребня. Любопытные усики обратно прятаться не хотели, и я плюнула на них, все свои и не к такому привыкли, а мне сейчас дополнительные органы чувств не помешают…

— А если хорошенько подумать? — с надеждой спросил Эльмир. — Может, одного Акира хватит? Он дороже стоит, чем я! Никто ж не поверит, что я эльф…

Оборотень, забывшись, попытался цапнуть его за руку. Эльф взвизгнул, человеческие зубы, конечно, не клыки, но и ими, если хорошо сжать, можно кость раздробить.

— Поверят, — я нехорошо улыбнулась, погладив Деву, — … я тебе кровь пущу, они как увидят ее цвет, так сразу с руками оторвут. Будешь у магов лабораторной крысой, заклинания проверять…

Эльф сглотнул. Акир, так и не разжавший зубы и продолжавший висеть на руке эльфа, свирепо сверкнул в мою сторону глазами.

— Ребят, может, всё же поговорим серьёзно? — Анни сердито смотрела на нас со своего насеста. — Никто никого продавать не будет, Рей шутит.

— Шучу? — удивилась я. — Я не шучу. Эльф мне принадлежит по праву Эйш-Тан, а оборотень сам отдал себя в мои руки. Они моё имущество. Так как сейчас мне нужны деньги, то я хочу продать что-нибудь ненужное. Ничего более бесполезного, можно сказать даже вредоносного, чем эта парочка, в хозяйстве не нашлось…

— Рей! — четыре укоризненных голоса слились в один, только Призрак промолчал, он прекрасно понимал, что я не шучу. Я попыталась пожать плечами. Чего они от меня ждут? Что я скажу, что это у князей юмор такой… чёрный? Десять из десяти моих собратьев так бы и поступили в сложившейся ситуации. Друзья они хороши, пока приносят пользу… Жаль только, что я так не смогу. Эта сладкая парочка, конечно, сильно провинилась, но они — моя свита, первые мои настоящие товарищи. Они готовы погибнуть ради меня, что-то, оставшееся во мне от Лины не даст мне так просто предать их…

— Да ладно, ладно! — я резко села, успев подхватить Деву и бросить её на подушки. — Этот способ я приберегу до следующего раза. Сейчас же мы с Анни пойдём возвращать наше имущество. Как, говорите, звали того мага? И… молитесь, чтобы он всё ещё был в этой дыре и принимал вызовы, иначе у меня действительно останется только один выход…

Нужного нам человека мы нашли в затрапезной таверне, на самом краю города. Он отмечал свою победу, проигрывая золото в кости… Наше золото! Ну, не наше, но которое было и будет таковым, или я не княгиня!

— Это вы — Верл? — я ухватила высокого светловолосого мужчину за плечо и развернула лицом к себе. — Извольте смотреть на меня, когда я с вами разговариваю.

Маг смерил меня восхищённо-унизительным взглядом и присвистнул:

— Ну, я Верл. А ты, котёнок, одна из моих поклонниц? Для такой милашки, как ты, я, пожалуй, найду полчасика свободного времени. К тебе или комнату снимем?

Мы с Анни переглянулись и синхронно положили ладони на рукояти мечей. У неё ножны были на поясе, у меня, за неимением оного, перекинуты через плечо.

— Полчаса нам хватит… котик. Только вот не боишься, что мы любим развлечения… пожестче? Говорят, ты принимаешь вызовы, если ставки высоки?

Он сразу весь подобрался, чуть разворачивая кисти, видно, в рукавах у него были спрятаны кинжалы. Серьёзный противник, хотя с первого взгляда и не скажешь. Да ещё и трансформ, как бы не проиграть последнее. Но выхода нет, не идти же и правда пешком до Вольграда?

— Я не принимаю вызовы от девушек, и уж тем более от тех, у кого нет ни единого шанса победить, — он покровительственно улыбнулся. — Если тебе действительно так нужны деньги, я готов заплатить за одну ночь достаточно, чтобы хватило на новое платьице, да ещё и на булавки осталось….

Дело в том, что «на дело» я отправилась не в обновках, а в том самом многострадальном наряде, что прошёл огонь и воду сначала в Тёмном лесу, а затем в Подпсховках. Алый эльфийский шёлк основательно потрепался… Мда… И правда, впечатление на него я произвела, но совсем не то, что хотела.

— Боишься, что проиграешь мне? — я позволила себе подпустить в голос яда. — Считаешь, что в постели ты покажешь себя лучше, чем в бою? Мне повторить вызов? Учти, я не люблю повторять…

Он вновь прошёлся по мне масляным взглядом. Его мутные серые глаза похотливо раздевали меня. Я едва удержалась от того, чтобы не сплюнуть. Все мужики — козлы, кажется, именно так говорили в одном из прежних миров? Я бы ещё добавила, что они все — козлы-производители, у которых всё выше пояса атрофировалось за ненадобностью. Исключения бывают, но они лишь подтверждают правило.

— Я тоже не люблю повторять, но для такой красотки нарушу это правило. Я. Не. Сражаюсь. С девушками.

— Да что ты с ним церемонишься, Рей! — Анни шагнула к магу, но я её остановила. Нет, это уже не просто способ вернуть деньги, это дело чести.

— Ты ведь маг, Верл Перевёртыш? Тогда ты знаешь, что должен ответить на вот это. Я, Реи’Линэ, дитя осеннего пламени, вызываю тебя в круг права. Пусть те, кто видят всё, рассудят нас…

Он переменился в лице. Да, неплохой маг, не уровня Кэса, конечно, но, может, на меня и такого хватит…

— Ваша ставка? — прошипел он сквозь плотно сжатые зубы.

— Моя ставка — я сама. Думаю, это стоит выигранных тобой у моих спутников золота и лошадей?

Самообладание медленно, но верно начало возвращаться к нему. Он скоренько состряпал пару опознающих заклятий и находился в полной уверенности, что перед ним полуэльфийка. Не стану его разубеждать…

— Думаю, что такая ставка действительно честна. Клянёшься, что, если проиграешь, будешь принадлежать мне телом и душой до конца дней своих?

— Клянусь осенним пламенем, — я ответила спокойно, но внутри всё сжалось. Вдруг не справлюсь? Что тогда? Такие клятвы так просто не нарушить. Обойти можно, конечно, но ни одной зацепки в его словах я не нашла. Уговорить ребят убить его из-за угла? Не получится — умру вместе с ним… Он же сказал, «до конца дней своих»… Гадство!

— Идёмте, думаю, что лишние свидетели нам не нужны?

— Не нужны, — я махнула Анни и довольно улыбнулась. Он хочет смухлевать, не раскрыть своего секрета, не хочет показывать, что вся его магия отнюдь не человеческая. Уж долю истинной крови я почую издалека! Значит, вот оно что! Что ж, он сам загнал себя в ловушку. Если бы он решился на честный поединок, без того, чтобы использовать способности оборотней, он бы мог выиграть, но устоит ли он против трансформировавшейся княгини, пусть и не вошедшей в пик силы?! Сомневаюсь…

— Вы готовы, Рейелина? — Он очертил себя руками. В предвечерних сумерках линия мягко светилась голубым. Красиво…

— Реи’Линэ, — поправила его я. — Можете называть меня Рей, если не в силах запомнить простое имя на истинном.

Оглядевшись, я окончательно удостоверилась в том, что кроме нас троих на этом затерянном среди трущоб пятачке никого нет, и вошла в круг.

Верл сложил пальцы правой руки щепотью и бросил в мою сторону что-то невидимое. Я ничего не почувствовала, лишь приподняла бровь и хмыкнула… попыталась хмыкнуть, но обнаружила, что язык мне не повинуется…

Маг потер ладони:

— Люблю молчаливых девушек, — улыбнулся он и швырнул в меня чем-то подозрительно напоминающим сосульку…

Он хочет поединка магов, дуэли? Почувствовал во мне силу?

Я остановила ледяную стрелку, выставила перед ней руку. Маг ответил изысканным поклоном, уступая право нанести удар. Угу, нашёл дуру! Всё ещё удерживая заклятье противника в воздухе, я начала трансформацию. Холодные осколки раскрошенного когтями льда медленно осыпались на землю… Решив, что хорошенького должно быть понемножку, я заодно сняла ещё и наложенные на меня заклинания, не только личину человека. Люблю я почитать противнику лекции о себе любимой…

— Ты, полукровка, действительно неплох… — я втянула-выпустила когти. Маг тряс головой и заворожено наблюдал за моими действиями. — Только вот меня такими фокусами даже напугать сложно. Попробуй ещё что-нибудь. Даю тебе право попытаться умереть в бою…

Я прыгнула, и прыгнул он, на ходу сминая собственную плоть и превращаясь в огромного волка. Я резко взмыла вверх, пропуская его мимо, зависнув в паре метров над землёй, и захихикала, глядя на прыжки клыкастого. Жаль, Акира тут нет, вот бы он поиздевался над собратом…

Решив, что с мага хватит, я выхватила меч и рухнула вниз, при… наверное, правильнее будет «прихребрившись» прямо на серого. Тот обиженно взвизгнул, удивлённо поджав хвост. Надавив ещё сильнее для верности и вжав его в землю, я таки покинула настоенное местечко, и волк оказался распластанным у моих ног. Я пнула оскалившуюся морду носком позаимствованного у нашего хрупкого эльфа сапожка и покачала головой:

— Думаешь, сейчас нападёшь?

Он попытался. Не сделай Верл этого, я была бы разочарована. Люблю упорных людей, пусть даже стоят они так на своих заблуждениях… Убивать я его не стала, просто ударила Девой по морде, пока что плашмя. Не поймёт этого намёка… Что ж, поединок магов — это не состязание, от смерти тут никто не застрахован… включая зрителей. Помнится, в одном из прежних миров у зрителей таких вот состязаний дипломированных колдунов брали подписку о том, что администрация не несёт за их жизни никакой ответственности.

Он потряс головой и попятился, поджав хвост. Я перебросила меч в левую руку и довольно хмыкнула.

— Что, маг, признаёшь, что я тебе не по клыкам?

— Пр-р-ризнаю… — Он униженно завилял хвостом. — Пр-р-риказывай, победительница…

— Перекидывайся и веди нас к нашим лошадям. Деньги не забудь отдать…

Я перешагнула черту, уже не заботясь о противнике. Маги честны лишь в одном, они никогда не нарушают правил поединков. Этих правил немного, но любой оступившийся становится добычей, за которой охотятся все. Люди, они не стадо, человечество — это одна большая стая… Наверное, в этом есть и наша вина, мы научили их безжалостности. Мы дали им понять, что в этом мире всё решает сила.

Странный получился поединок. Слишком легко всё получилось, слишком просто маг сдался. Хотя… Наверное, я всё ещё сужу о себе, словно я — человек. Для княгини люди лишь пыль под ногами, неразумные животные, которых нам поручили хранить до поры до времени. Мы так привыкли считать себя богами, что запамятовали, что мы — слуги человечества…

Глупо? Боги и слуги одновременно… Наверное… Такова жизнь, здесь такие парадоксы случаются на каждом шагу…

Но всё же. Что не даёт мне покоя? Почему мне кажется, что это нападение случайным не было? Что это была проверка моих сил?

Анни уже давно посапывала, а я всё не могла заснуть. Я крутилась на жёсткой постели, но сознание отключаться не собиралось. А говорят, что невозможно отоспаться впрок. За стенкой, в комнате наших спутников, тоже кто-то ворочался, не одна я страдала бессонницей. Решившись, я встала и, по возможности стараясь не шуметь, оделась.

Компанию мне, оказалось, составил Кито. В истинном своём обличье он на кровать лечь, само собой, не мог, а на полу ему было неудобно. Да и сон был единорогам скорее желателен, чем необходим. Весенние существа, что с них взять?

Мы шли по ночному городу. Редкие встреченные нами люди не обращали на нас никакого внимания, просто двое юнцов, решивших поискать приключений на свои головы. Что взять с таких? Даже грабители, коими так славился Псхов, обходили нас стороной.

— Скажи, Кито, а почему в этой форме ты выглядишь ребёнком? Ты действительно так молод? — задала я мучавший меня так долго вопрос. — Или это просто маскировка?

— Нет, это не маскировка, — он остановился и прислонился к стене. Тяжело вздохнув, он закрыл глаза. — Это истинные мои форма и внешность, но…

— Но?

— …но я не ребёнок. Сколько бы я не прожил, я никогда не изменюсь.

— А можно поинтересоваться? Сколько же тебе лет в таком случае?

— Много, — он отлип от полюбившейся стенки и зашагал вперёд, всем видом показывая, что разговор окончен… — Гораздо больше, чем ты можешь себе представить…

— Кито!

— Что? — он обернулся и нетерпеливо нахмурился.

— Сколько? Отвечай!

— С какой стати? — он улыбнулся, но образ ребёнка, который я нарисовала для себя, рушился с каждым мигом. Я начала замечать, что все эти ребячества, внешность, тонкий детский голос и наивные глаза были… нет, не игрой… просто частью его — куском его личности, но не всей. Вот сейчас я бы не назвала его малышом. — Я не хочу отвечать.

— Кито…

— Рей, ты, видимо, не понимаешь росского. Тебе на истинном объяснить?

Я почувствовала, как во мне вскипает злость, но усилием воли загнала её подальше. Нет, он действительно прав. Какое я имею право лезть в чужую душу, когда в свою не пускаю? В сущности, я никто для Кито. Не хозяйка, не друг, не враг, просто спутник.

— Пойдём, — я свернула в один из тёмных переулков. — У тебя нет желания разговаривать? Тогда просто погуляем. Всё равно, храп Акира не даёт уснуть всем постояльцам.

Мальчишка усмехнулся и поправил на себе плащ так, что пряжка оказалась на правой стороне. Это франтоватое движение заставило меня захихикать.

— Нет, Кито, таких приключений мы искать не будем… Оба малость силёнками не вышли.

— Ты о чём?!

— О том самом! Ребёнок или не ребёнок, а на девушек заглядываешься!

— Неправда! — он покраснел. — Я просто стараюсь ненароком не наткнуться ещё на одну пречистую, не хотелось бы трансформироваться на глазах людей.

— Сейчас невинные девы почти так же редки в Роси, как разумные фейри. Ты бы не дурил мне голову! Малолетний развратник!

Он хмыкнул и обогнал меня, уводя меня куда-то вглубь города.

Кито нашёл действительно неплохое местечко — таверну, где собирались барды, художники и прочая творческая интеллигенция. Нюх у него на сияющие души? Все они однажды станут солнечным светом, что в день летнего равноденствия придут в этот мир — подарят людям веру, согреют ледяные сердца и прогонят печаль. Души творцов — когда-то я мечтала о том, чтобы повелевать ими…

Мы сидели за длинным столом, примостившись на самом его краешке, подальше от смеющейся компании молодёжи. Кито принёс нам кувшин с холодным земляничным морсом и блюдо с маленькими булочками. Есть мы не хотели, но сидеть, ничего не заказывая, было бы подозрительно.

— Слушай, Кито, а что ты думаешь насчёт того договора, что мы заключили с Изменчивым? Ты единственный не назвал меня сумасшедшей, когда я рассказала вам всё.

— Мне кажется, что ты поступила так, как должна была, — единорог вздохнул и, поставив локти на стол, опёрся подбородком на сложенные замком пальцы. — Мне не нравится перспектива, обрисованная нашим извечным врагом, но он прав. Лишь его извращённое чувство справедливости удерживает этот мир от окончательного и бесповоротного уничтожения. Если он хочет сыграть с нами в догонялки, это его право. Сейчас он в праве на всё и всех…

— Как думаешь, мы справимся? Успеем?

— Думаю, что на всё воля изначальных стихий, лишь они могут ответить тебе на это. Я верю в то, что Ткачиха Судеб не солгала, мы найдём Егеря, но вот что будет дальше… Скажи, есть вероятность того, что он не сможет вернуть разум низшим и бессмертие князьям? Есть ли шанс, что песнь Рога необратима?

— Откуда мне знать?! Ты забываешь, что большую часть своей жизни я прожила без памяти, мне почти ничего не известно о силе деда. Однако Призрак должен знать. Вернёмся — спросим у него.

— Ты права, вожак один из старейших, даже из князей немногие прожили столь долго. Говорят, он был рождён даже раньше Егеря. Если кто-то и знает о возможностях Рога, так это он….

— Эй, Лейри, ты только посмотри, какие цыплятки! Это то самое, что мы искали! — две девицы в разноцветных ярких одёжках подскочили к нам. Я подавилась недожёваной булочкой. Цыплятки?! А девушка с покрашенными во все цвета радуги кудрями продолжала щебетать. — Ты посмотри, какой типаж! Ещё бы лицо было не таким хмурым, идеальная модель получилась, хоть сейчас тащи сюда мольберт! Мальчики, вы же не откажете нам! Мы уже весь город обошли в поисках таких… таких… уф-ф-ф!..

Мы с Кито переглянулись и тихонько захихикали. На этих наряженных, словно попугаи, девушек невозможно было сердиться — так потешно они выглядели.

— Простите, леди, но мы с моим другом завтра утром вынуждены оставить сей славный город. — Всё ещё смеясь ответил Кито. Я заметила, что он непроизвольно пытается отодвинуться подальше от художниц… Вот повезло! Ещё только невинных дев для полного счастья мне и не хватало! И что я буду делать, если мой друг на глазах честного люда трансформируется в рогатую лошадь? Фокусником представляться и выполнять трюк на бис?!

— Да мы совсем рядом с мастерской! Уделите нам хоть часик, до утра ещё есть время?

— Угу, есть… Только мы с другом хотим отдохнуть, — буркнула я, нащупывая в кармане деньги. Надо расплачиваться и делать ноги-копыта отсюда, подальше от ненормальных художниц. Ну где это видано, чтобы невинные девы по ночам шлялись по тавернам и звали незнакомых мужчин к себе в гости?!

— Простите мою подругу, — черноволосая невысокая девушка сложилась пополам, отвешивая нам поклон. — Меня зовут Лейри, я одна из самых известных в Псхове художниц. Дело в том, что я почти закончила новую картину, но так и не смогла найти типаж для двух главных персонажей. Возможно, вы всё же сможете уделить мне час вашего времени? Вета, моя ассистентка, — она махнула в сторону неуёмной девицы, всё ещё пытавшейся отдышаться, — сделает пару набросков, она очень хороший портретист. С них я потом и буду писать своих героев.

— А что за картина? — живо заинтересовался Кито. Я скорчила зверскую рожу и хлопнула себя по лбу. Если этот малолетний ловелас согласится, я ему всю гриву повыдираю и рог отпилю!

— «Очарованный Принц». Ваш друг очень похож на тот идеал, что я представляла!.. — Она улыбнулась мне, не замечая ответного недовольства.

— Рей, может, всё-таки согласимся. До рассвета ещё два часа, что плохого, если мы поможем этим милым девушкам. Тем более, что это обещает быть… занимательным… — Он снова захихикал. Девушки переглянулись, не понимая причины его веселья, я же насупилась. Ну каким местом я похожа на парня, скажите мне, пожалуйста?! Да, лицо у меня необычное, но я, всё же, не человек! Для фейри я очень даже симпатичная девушка! Не парень!

— Кито, мне кажется, ты начинаешь забываться! — я повернулась к художницам. — Прошу прощения, но мы пришли сюда послушать бардов и сказителей, не хотелось бы покидать Псхов, так и не подивившись на его всемирно известных мастеров.

— Если дело только в этом, то я с радостью познакомлю вас со своим братом, — улыбнулась Лейри. — Его зовут Рине, Рине Золотой Голос. Слышали это имя? Он как раз репетирует в нашей мастерской.

— Рей! — Кито смотрел на меня умоляющими глазами. Понимаю его чувства, восемнадцать лет единороги жили в своих землях, а когда-то они считались покровителями творчества и любви, их невозможно было оттащить от картин и с выступлений. Всё это подсказала мне память моей предшественницы. — Рей, ну соглашайся! Я слышал от Анни, что этот Рине — лучший, она говорила, что на его выступления невозможно попасть!

— Кито, я…

— Ну, Рей!

Каюсь, в очередной раз попалась на его уловку. Знала ведь, что передо мной не мальчишка, готовый зареветь, но всё равно была готова сделать всё, лишь бы маленький ангелочек не заплакал. Фу-у-ух! Достанется ему на орехи, когда туман в моей голове рассеется! Хотя, если бард на самом деле хорош, то оно и к лучшему. Я сама не прочь послушать действительно хорошие песни…

— Ой! — Лейри внимательно обвела меня взглядом и повторила, — Ой, как же это… Вы девушка?!

А ещё говорят, что у художников глаз-алмаз. С другой стороны, не её вина, что в полутьме таверны и среди ночных теней она не смогла рассмотреть меня внимательней. Для нее было важно лицо, а оно показалось мужским, что вкупе с хриплым голосом и ввело художницу в заблуждение. Едва мы вошли в мастерскую, освещённую сотнями свечей, как всё встало на свои места.

— А разве я утверждала обратное? — Я усмехнулась и положила руку на плечо своему спутнику. — Пойдём, Кито, я же говорила тебе, что это глупая затея.

— Стойте! — Вета ухватила меня за руку. — Мы просто поразились, как могли так ошибиться. Не важно, что вы не мужчина, ваше лицо от этого не изменится. Лейри, зови брата, а я пока устрою наших гостей и покажу им твои работы.

Та кивнула и побежала куда-то вглубь дома, захлопали двери, на миг мне показалось, что я слышу звуки перебираемых струн.

Кито рассматривал расставленные повсюду холсты. Он был в полном восторге, да и я заразилась от него. Лейри не солгала, она была настоящим мастером, её картины буквально дышали жизнью, казалось, что миг — и герои сойдут с них. Это было нечто большее, чем творчество… я бы назвала это творением.

В чём различие между талантом и гениальностью? Мы, фейри, знали это всегда. Человек одарённый может создать прекрасную музыку, написать великолепную книгу или потрясающую картину, но… лишь тот, в ком есть искра творца — то, что зовётся гениальностью, — в силах создать то, чего нет, придумать невообразимое, привнести в картину мира нечто новое. Познать непознаваемое…

Это дар и проклятье одновременно, ибо такие люди гораздо дальше от своих собратьев, чем даже мы. Редко они добиваются признания, часто погибают, так и не найдя своего места среди смертных… Лейри повезло.

— Смотри, Рей! — Кито замер перед картиной, изображавшей осенний лес. — Погляди, это же… золотые угодья?!

Я покачала головой. Похожи, но это не они… Хотя…

— Простите, возможно, мне стоит предложить вам что-нибудь выпить? Или вы голодны?

Мы синхронно замотали головами, не отрываясь от рассматривания полотен.

— Значит, это и есть твои новые модели? Считаешь, сможешь написать мужское лицо с неё? — я обернулась и наткнулась на холодный взгляд синих, словно летнее небо, глаз.

— Это и есть твой брат, Лейри? — пробормотала я, стараясь не пошатнуться. — Я надеюсь, это шутка?!

Он улыбнулся и медленно опустился на одну из разбросанных по полу подушек, заменявших художницам кресла. Взгляд барда потеплел, но я не поверила в эту внезапную перемену. Поверьте, изображать чувства и так играть ими может лишь тот, кто на самом деле их просто не испытывает.

— Моё почтение, Валькирия. Ты не перестаёшь удивлять меня. Кажется, что сама судьба сводит нас вновь и вновь.

— Вы знакомы? — Лейри удивлённо смотрела на брата, затем перевела взгляд на меня. — Ты же говорила, что никогда не слышала о нём.

— Я знаю твоего брата под другим именем, Лейри, — натянуто улыбнулась я. — Между нами существует одно… недоразумение. Ты же хотела использовать меня как модель для своей картины? Тогда начинай, до рассвета осталось совсем мало времени, поторопись.

Кито, будто бы случайно, придвинулся ближе ко мне. Он не понимал, что происходит и кто такой Рине Золотой Голос на самом деле, но инстинктивно чувствовал опасность. У старших это в крови, интуиция у них развита намного сильнее, чем у людей и, в отличие от последних, они привыкли ей доверять.

— Что вы делаете здесь, Изменчивый? — вполголоса спросила я, как только Лейри и её помощница отошли к мольберту и Вета начала делать наброски, художница время от времени что-то ей говорила. — Мне кажется, что наш договор не предусматривал вашего появления на территории порядка. Моё время ещё не вышло, я успею.

— Моё присутствие не связано с вами или войной, — он пожал плечами и поудобней пристроил на коленях принесённую с собой гитару. — Если быть точным, я не совсем тот, кем вы меня считаете, а лишь своеобразное отражение, через которое Хаос познаёт порядок, одно из отражений. Тем не менее, я знаю о договоре. Тот, что за Гранью, просит напомнить вам, Валькирия, что ваше время не безгранично. Десятое октября всё ближе, и мы не дадим отсрочку. Не затягивай свой путь, лишь слово и клятва удерживают нас от того, чтобы прорвать Грань.

— Брат, я пообещала нашим гостям, что ты споёшь для них. Прошу тебя… — подала голос Лейри. Интересно, кто она на самом деле?

«Человек. Лейри человек. Когда я был создан, я нашёл маленькую девочку, потерявшую родителей. Её душа сияла так ярко, что я не удержался от соблазна и помог ей…» — раздался в моей голове голос Изменчивого.

Его пальцы бегали по струнам, нежно пощипывая их…

— …Setsunasa no kagiri made dakishimetemo itsumademo hitotsu niwa narenakute…. — пел он на языке, который родился в первом из миров… Я знала, что пел он для меня, даже Кито не поймёт…

«Ты прав, Кэс никогда не смирится, не примет меня, но разве это важно? — я ехидно улыбнулась тому, что Изменчивый вздрогнул, его пальцы соскользнули, завизжали струны. — Тебе не понять, что это такое — любить врага. Ты никогда не почувствуешь, что такое быть счастливым оттого, что кто-то тебя ненавидит, радоваться тому, что ты умрёшь от любимой руки… Неважно, что и Кэс этого не понимает… Он — мой подзащитный».

— Ты спишь, маг? — тихий голос звучал в его голове, настойчиво требовал, звал и просил. Кэсу казалось, что его череп сейчас взорвётся от этого оглушительного шёпота. — Спишь? Не спи. Слушай меня… верь мне…

— Кто ты? — Он попытался сесть, но со стоном повалился обратно. Кэс знал, что не спит, но замерший посреди комнаты рыжеволосый мужчина никак не мог быть реален. Призрак? Возможно… По крайней мере, фигура его была прозрачной, слегка колеблющейся в неверном предутреннем свете.

— Меня зовут Ли’Ко. Я пришёл поговорить с тобой, объяснить тебе кое-что. Прости, но раньше мне не хватало сил, чтобы ты меня услышал.

— Ты фейри?

— Нет, — он покачал головой, но как-то неуверенно. — Можно сказать, что я был им. Неважно, сейчас речь о тебе, а не обо мне. Я хочу объяснить тебе то, что так и не захотела сказать Реи’Линэ. Она боялась, что ты воспользуешься этим знанием против неё, но я считаю иначе. Я верю, что эта её слабость никогда не будет тобой использована.

— Слабость? У княгини?! Не смеши меня… бывший фейри…

— Я не смеюсь, Кэссар. Я просто расскажу тебе, что значит быть подзащитным. Интересно? Или мне уйти?

— Стой!

— А… значит, тебе всё-таки интересно… Тогда слушай. Вчера ты перешагнул тот рубеж, что разделял вас с княгиней. Ты разрушил выстроенную вами стену из недоверия и ненависти. Ты попросил её о помощи. Если раньше ваша связь была скорее номинальной, чем духовной, то теперь вы двое стали одним целым — княгиней и её подзащитным. Эту связь ничто не сможет разорвать, кроме смерти…

— Значит ли это, что я умру вместе с ней?

— Это главное, Кэс, — странный фейри горько рассмеялся. — Ужас сложившейся ситуации в том, что теперь Реи’Линэ будет счастлива умереть. Прикажи ей, и она подставит горло. Представь себе, что теперь в ней живёт неодолимое желание погибнуть от твоей руки, лишь долг удерживает её на краю пропасти…

В дверь заколотили. Ночной гость, всё ещё улыбаясь, начал таять. Кэс вскрикнул и сел, протягивая к нему руку, стараясь остановить, но ладонь прошла сквозь гостя, как сквозь воздух…

— Открывай, лекарь. Мы пришли забрать нашего друга!

— Сейчас… сейчас… Подождите… И чего вы так рано?

— Это всё наши товарищи виноваты, всю ночь где-то ходили, а едва занялся рассвет, подняли нас на ноги. Вы закончили лечение?

— Да, правда, пару дней будет ныть, но это нормально.

— Держите… Всё, как договаривались. Пересчитайте…

Кэс сбросил одеяло и повертел рукой, проверяя слова лекаря. И правда, почти как новенькая.

— Эй, Кэс, ты проснулся? — я оттолкнула лекаря и вихрем прошлась по комнате, свалив по дороге парочку склянок с микстурами. Кэс улыбнулся… — Хватит лыбиться! У нас времени нет, одевайся и в путь!

— Рей, а чего это ты такая довольная? Радуешься, что я в порядке?

— Вот ещё не хватало! Я счастлива, что наше путешествие подходит к концу. Скоро я остановлю войну и, наконец, с чистой совестью смогу выполнить своё обещание…

— Умереть от моей руки?

— Жди! Закончить начатое призрачными псами!

— Ха! — Кэс натянул плащ и проверил, как выходят из рукавов кинжалы. Оставшись довольным, он хмыкнул.

— Ха! — Я схватила Призрака, увлеченно обнюхивающего микстуры, за загривок и потащила к выходу.

Интересно, почему мне кажется, что Кэс мне не поверил? Почему в его глазах я видела… жалость?!

Жалеть меня?!

…нам никогда не стать единым целым…

В Хаос всё! Выбирая между его жизнью и своей, я всегда выберу….

…быть счастливым оттого, что кто-то тебя ненавидит, радоваться тому, что ты умрёшь от любимой руки…

ГЛАВА 8. ПО ЗАКОНАМ ЛЮДЕЙ

19 — 20 июля.

— Вот он, Город Городов — Великий Вольград… — с оттенком гордости произнёс Кэс, словно сам строил его. Перед северными вратами, к которым мы попали, выстроилась огромная очередь повозок, пеших и всадников.

— Почему здесь так много народа? — Эльмир привстал в стременах, высматривая причину такого скопления людей. — Сегодня праздник какой-то?

— Нет, просто входящий должен пройти проверку, в каждой смене стражников обязательно есть маг, — пояснил Кэс. — Здесь всегда такие очереди, некоторые несколько дней ждут.

— Странная система, — я остановилась и повернулась к остальным. — Есть предложения? У нас нет времени, чтобы идти обычным путём. Можно попасть в город, минуя ворота?

— Нет, — Анни покачала головой. — Только так. Город окружает магический купол, через него не проскользнёт и мышь.

— Не беспокойтесь, я всё-таки охотник… — Кэс уверенно направил Серого сквозь толпу, расступавшуюся перед ним. Кто-то пытался возмутиться, но замолкал, разглядев лицо Кэса и его наряд. Мы последовали за магом.

Я была в Вольграде лишь однажды, ещё в те времена, когда считала себя человеком. Помню, тогда дядя повёл меня в лавку сладостей. В те годы я не могла представить себе большего счастья, чем хватать липкими ручонками всё новые и новые конфеты и слушать басовитый смех дяди, убеждавшего меня, что всё, что я хочу — моё. Нет, наша семья не была богатой, но для своей единственной дочки тётя и дядя были готовы на всё. Наша… Наша семья… Что бы там ни было, двое воспитавших меня людей навсегда останутся в моём сердце. Четыре года, когда порой у меня не было денег даже на кусок хлеба, я вспоминала этот день и смех дяди. Я чувствовала на языке привкус сахарной мяты и шла дальше, вопреки голоду, сводившему живот…

— Эй, Рей, о чём задумалась? — подмигнул мне эльф. Кэс о чём-то разговаривал с одним из стражников, тем, что был обряжен в нетрадиционный для этой профессии наряд, то бишь балахон. Похоже, эти двое были знакомы, Кэс тратил время не на уговоры и посулы, а на обмен последними новостями. Оба охотника улыбались.

— Да вот, думаю, обсуждают маги погоду и новые веяния в теории заклятий, или Кэс нас сдаёт коллеге со всеми потрохами. Как думаешь?

— А я стараюсь вообще не думать, — беззаботно откликнулся остроухий, понукая своего жеребчика идти быстрей, — так жить легче. А ты не бойся, магу нас сейчас сдавать выгоды нет, вся слава другим достанется, да и понимает он, что живыми мы в руки магам не дадимся…

— … а он мечтает убить меня собственноручно и не станет рисковать, — закончила я мысль. — Ты прав, Эльмир. Только вот всё равно неспокойно мне, чувствую, неприятности грядут.

— Ну ты прям вечные земли открыла! — хохотнул прислушивающийся к нашим с эльфом переговорам оборотень. — Если прорыв Грани в тот момент, когда против легионов хаоса порядок может выставить лишь кучку людишек — не неприятности…

— Да нет, я сейчас не об этом, — отмахнулась я. — Что-то гораздо ближе, что-то очень знакомое. Пахнет… Пахнет очень знакомо, горелым воняет.

Знала бы я, что за запах витал в утреннем воздухе…

Мы остановились в одной из маленьких гостиниц, которыми так славился Вольград. Гостиница называлась «Лаборатория алхимика», её хозяин, бывший охотник, оказался старым знакомцем Кэса. За мизерную плату мы сняли огромную комнату, одну на всех. Анни попыталась, было, возмутиться, но Акир пояснил, что это ради безопасности. В городе, где каждый второй маг, старшим, а тем более фейри, находиться опасно, такое скопление нелюди обязательно привлечёт охотников, слишком много нечеловечины на ограниченной площади. Кэс пообещал поставить на нас купол отторжения, который скроет нас от заклинаний, но его хватит ненадолго.

— Завтра я попробую найти Гэла, он редко покидает Вольград, должен быть в Академии. — Кэс растянулся на кровати.

— Почему не сегодня? — я на миг оторвалась от медитации. Память предшественницы так до конца и не стала моей, не хватило времени. Обычно слияние происходило в шестнадцатый день рождения, вместе с первым вхождением в силу, но, сами понимаете, я посвящения не прошла… Сейчас в моей голове было странное подобие архива. Я рылась на пыльных полках, сдувая с иллюзорных фолиантов пыль, и расставляла их уже так, как было удобно мне. Слияния это не заменит, но, по крайней мере, ассоциациативно я смогу пользоваться чужими знаниями.

— Нужно отдохнуть, за десять дней мы почти загнали себя и лошадей. Даже если Гэл согласится помочь, идти в Академию, не собравшись с силами, — самоубийство.

Я знала это, но признать правоту Кэса было выше моих сил. Так что я просто фыркнула и вновь погрузилась в медитацию.

День пролетел, будто миг. Мои спутники успели отоспаться, я тоже чувствовала себя отдохнувшей. Тело, которое мы обретали в смертных землях, всё же было выносливее, чем человеческое, а духу сон был ни к чему.

Заказав ужин в комнату, мы перекидывались шуточками. Старшие быстро опьянели, даже Призрак не удержался. Похмелье им завтра обеспечено… Я и сама опрокинула пару кружек пьяняще-сладкого напитка, горячего и пробирающего до костей. Кэс во всеобщем веселье участия не принимал, он мялся и косился на меня, однако задать мучавший его вопрос не решался. Я решила ему помочь и сама села рядом, вопросительно приподняв бровь. Видно, алкоголь на меня расслабляюще действует, захотелось вдруг сделать доброе дело.

— Ну?

— Что?

— Ты хотел спросить меня о чём-то?

Он закусил губу и на миг поколебался.

— Ты собираешься выйти замуж за Эльгора. Когда я спросил у Эльмира причину этого союза, тот пустился в рассуждения о смешении крови, о том, что в жилах эльфийских владык должна течь истинная кровь, пусть и разбавленная… Ты ведь должна будешь подарить мужу наследника?

— В конечном итоге. А что это ты так озаботился моей личной жизнью? Ты, кажется, собирался меня убить? Уже передумал?

— Значит, ты лгала, — проигнорировал мой вопрос Кэс. — Ты сказала, что у нас не могло быть ребёнка… Эльгор тоже не князь, если ты можешь понести от него, значит…

— О, Стихии, Кэс, ты как всегда делаешь совершенно неверные выводы! — взорвалась я. — Кто тебе сказал, что я собираюсь рожать этого ребёнка?! Мы смешаем кровь и сотворим наследника, так что оставь свои выводы при себе. Я никогда не лгу, когда могу сказать правду, запомни!

Он молчал… Я злилась. Нет, не на мага, скорее на ситуацию, в которую попала. Этот город пробуждал самые страшные мои воспоминания. Алкоголь ослабил самоконтроль, и держать себя в руках с каждым мигом было всё трудней и трудней. Запах гари щекотал ноздри, звал, вытаскивал наружу ту часть меня, что отказывалась признавать себя разумной…

— А ты знаешь кого-нибудь по имени Ли’Ко? — внезапно спросил Кэс, и я вздрогнула… Нет, не надо! Не сейчас!

— Ты не ошибся в произношении? — переспросила я тихо. Не то, чтобы опасалась остальных, они при всём желании сейчас не могли нас слышать, слишком пьяны были, просто боялась услышать ответ.

Кэс повторил, ни на йоту не переврав. Смирись, Рей. Неизбежность на то и неизбежность, что тебя настигнет, сколько ни убегай.

— Я не знаю, где ты слышал это имя, — осторожно начала я, — но тебе не стоит развивать эту тему и пытаться узнать что-либо о нём.

— Рей, отвечай! Кто он такой?!

Я зарычала. Ну что же ты делаешь, Кэс?! Кто сказал тебе?! Или ты сам догадался, куда ударить, чтобы сделать мне как можно больнее? Цепи, удерживающие меня в рамках цивилизованности, рвались одна за другой, слова разъедали их подобно ржавильщикам…

— Рей! Кто такой Ли’Ко? Какое отношение он имеет к тебе?

Больно. Больно! Больнобольноболь… Не надо! Кэс, прекрати! Цепи рвутся. Хищно раздуваются ноздри, втягивая в себя пьянящий воздух.

— Ребят, вы чего? — Анни недоумённо уставилась на меня. — Ты в порядке, Рей? Кэс?!

Я сжала кулаки. Не хочу отвечать, не стану. Да и вообще, какое значение имеют глупые вопросы, когда откуда-то так тянет дымом? Я должна идти… Идти… Бежать… Выть…

— Рей!!! — но я уже не слышала окриков. Распахнув дверь, я помчалась вниз, едва не сбив поднимавшегося наверх мальчишку-разносчика. В хаос все вопросы!

— Что это с ней? — Анни ухватила Кэса за рукав. — Думаешь, разумно её одну отпускать?

— Не разумно, совсем не разумно, — пьяный эльф широко улыбнулся, обнажив тонкие, почти незаметные клычки. — Только идти за ней — это сумасшествие, сейчас под горячую руку она не то, что нас, даже Кэса прихлопнет, не задумавшись… Княгиня вышла на охоту, она почуяла запах крови убийц, аромат мести… Она и так еле сдерживала себя, а тут ты вылез со своими вопросами. Вот она и сорвалась.

— Эльмир, ты о чём?! — девушка отцепилась от Кэса и попыталась вытрясти из эльфа ещё хоть что-нибудь, но остроухий, с непривычки хлебнувший рябиновки, лишь похрапывал. Остальные были не в лучшем состоянии, даже Призрак налакался вусмерть и теперь выводил рулады под кроватью Акира. Кито, заняв почти всё свободное пространство, лежал на боку, изредка дрыгая копытами. В его белоснежной гриве запутались рыбьи кости. Кэс с наёмницей единственные были относительно трезвы, но, в отличие от остальных, ничего не понимали.

— Как думаешь, стоит?..

— Конечно! — Кэс подхватил плащ и шагнул к дверям. — И как можно быстрее. Не хватало мне ещё отвечать за то, что может натворить нетрезвая княгиня!

Я шла на запах, с каждым шагом всё отчётливее и отчётливее ощущая его. Близко, источник был совсем близко. Я уже не старалась сдержаться, не пыталась загнать проснувшееся во мне Нечто поглубже. Это была искренняя, всепоглощающая радость, она захватила меня и понесла навстречу с прошлым, туда, где в воздухе разливался горький запах осины и гари…

О чём я думала, когда согласилась прийти в этот город? Знала же, что право мести возьмёт своё, ни один фейри никогда не мог устоять перед зовом крови…

Этот дом ничем не отличался от прочих, не чувствуй я источника запаха, я бы прошла мимо, не обратив на это покосившееся строение никакого внимания. Но запах гари исходил оттуда. Я чувствовала, что внутри находятся четверо. Четверо магов, четверо охотников, и один из них боится. Это он, меченый моей силой, и он знает, что я близко… Нет, не знает, а чувствует опасность, его трясёт от страха.

С губ сорвалось шипение, переходящее в мурлыкающий рык. Добыча рядом, игра началась…

Я подошла к двери и толкнула её. С тихим скрипом она поддалась. Горько-солёный запах ударил в нос, я с наслаждением втянула его… Облизнув губы, я шагнула внутрь…

Его нет в этой комнате, словно крыса он пытается спрятаться, забиться в щель. Не получится… Но так даже интересней. Можно сделать вид, что я не чувствую его внизу, в подвале. Можно даже попробовать рассердиться на неуловимость жертвы, а потом…

А можно откинуть половицу и спуститься вниз по скрипучим ступеням, чувствуя панику спрятавшегося внизу существа, облизываясь в предвкушении, перебирая в памяти лица и пытаясь угадать — кто из них.

Подвал оборудован под лабораторию. Алхимик? Что ж, тогда понятно. Алхимики всегда были в хороших отношениях с моей стихией, вот почему мои воины позволили ему уйти живым. Огненный шар летит в меня из темного угла, в который забилась жертва.

Я отбиваю его играючи, словно отмахиваюсь от надоедливой мухи. Интересно, а почему остальные не пытаются меня атаковать? Сидят себе в сторонке, прячась под плащом невидимости? Думают, что смогут сыграть на внезапности? Или…

— Кто ты? Кто?! — алхимик дрожит, я чувствую это даже на таком расстоянии.

— А то ты не помнишь… — мурлыкнув, я шагаю к нему и вновь замираю, чуть склонив голову на бок и выпустив из волос щупы, подрагивающие в предвкушении. — Всего-то восемнадцать лет прошло… Неужели ты уже забыл меня? Ты же знал, что я однажды приду, что закончу начатое? Мои воины ослушались прямого приказа, но этот долг они мне заплатят позже… На этот раз я сделаю всё собственными руками…

Больно. Горько. Я ведь не убийца? Я в своём праве…

Человечишка дрожит. Он продолжает прятаться в тени, будто надеясь, что она его спасёт. Смешно, я вижу его отчётливо и ясно… Он кутается в алую мантию, неловко прижимая к груди руки. В чёрных глазах страх, лицо изуродовано бугристыми шрамами.

— Тебя нет, тебя здесь нет!

— Ты же почувствовал меня ещё раньше? — я ухмыльнулась. — Ты — моя жертва…

В один миг преодолев разделявшее нас расстояние, я схватила его за ворот и вытащила в неровный свет, падающий от магических несгораемых свечей. Его колотит. И это маг? Эта дрожащая тварь? Люди… Твари… все они твари! Их нужно извести под корень!

Это не я! Не я! Что я творю?!

С тихим щелчком из костяшек вылетели когти, зашуршали иглы гребня, вспыхнули глаза. Я замахнулась и ударила мага по лицу, за мгновение до того, как коснулась его — втянула когти. Он дёрнулся и всхлипнул.

Интересно, а чего остальные-то ждут? Неужели, не попытаются мне помешать?

Наклонившись к лицу мага, я шумно втянула воздух.

— От тебя до сих пор пахнет не отданным долгом, маг. Скажи мне, за что ты осудил моего отца? — ответы его мне не интересны, я просто тянула время, чтобы дать этой странной троице шанс. Они же вступятся за своего коллегу?! Они должны вмешаться! Я хочу насладиться местью в полной мере. Просто убить алхимика будет совсем не так захватывающе, как драка с тремя его защитниками. Защитниками ли? — Знаешь, сейчас только от твоих ответов зависит то, как быстро я убью тебя… Если будешь молчать — умрёшь долгой и мучительной смертью…

Кончиками пальцев я ласкала уродливые рубцы на его щеке. Для меня не было ничего прекрасней их — это моя печать, знак принадлежности мне этой жертвы…

— Он… за… занимался ч-чёрной ма… м-магией… Он понёс з-заслуженную к-кару…

Слова. Всё это слова. Самое страшное — он верит в то, что прав, что я убийца, что у меня нет права мстить! Он не признаёт свою вину! Да как он смеет!

Патетично… О, стихии! Как патетично, напыщенно! Рей, ты становишься похожа на слезливую героиню дамского романа… Мстительница… Смотри правде в глаза — ты убийца.

Это был удар поддых, я судорожно втянула в себя воздух и попыталась отогнать непрошеную мысль… Я слишком долго прожила среди людей… Слишком…

— Рей! — окрик и заклинание, летящее мне в спину. Рассерженно зашипев, я резко развернулась, успевая загородиться обмякшим в моих когтях телом алхимика.

Он стоял на нижней ступеньке лестницы, этакий ангел мести во плоти. Сюда бы святош, дабы написали потом пару икон по этому поводу. Но красив. Стихии, как он красив. Не был бы он человеком… Так, Рей, опять твои мысли сворачивают куда-то не туда… И вообще…

— Отпусти его! Немедленно! Иначе…

На его ладони кружил миниатюрный вихрь. Я знала, что его слова — не пустая угроза. Кэса не стоит недооценивать, если я не подчинюсь — он атакует меня, не сомневаясь и не испытывая никаких угрызений совести. Скорее всего, он даже мечтает о подобном исходе, это его шанс. Неважно, что этим он обрекает этот мир, главное — месть свершится. В этом мы похожи.

Приняв мои сомнения за отказ подчиниться, Кэс послал вихрь в мою сторону, но…

— Неплохая попытка, охотник Ветер. Будь все наши маги так же сильны, мы бы давно истребили всех низших.

Немая сцена, последовавшая далее, была достойна кисти художника. Троица засевших в «засаде» магов таки решила явить себя честному люду… Вот кого уж не ожидала здесь увидеть!

— Ну что, Рейка, жалеешь, что не послушала совета? — Виттор обернулся и подмигнул мне. — Надо было всё-таки тебе поужинать этим ненормальным, а то вечно лезет под руку!

Цепи самоконтроля медленно, но верно, восстанавливались, вновь загоняли меня в рамки человечности. Не могу сказать, что была этим расстроена.

— Нека… Бран… Виттор… Откуда? — я отпустила алхимика, и он мешком повалился на пол. — Как вы…

— Как мы здесь оказались? — Виттор задорно улыбнулся. — Обычным телепортом.

Я окончательно перестала что-либо понимать…

— Вы… Вы… Но как же… — Кэс помотал головой. — Этого не может быть. Я ещё тогда почувствовал, но ведь это невозможно!

— Хм… Может быть, кто-нибудь таки объяснит мне, что здесь происходит? — Анни вышла из-за спины мага ветра и с задумчивым видом осмотрела нашу живописную композицию. Кэс — оружие наголо, в глазах — бешенство, разбавленное удивлением; троица «нежданных-негаданных» — то ли Кэса от меня заслоняют, то ли меня от мага, не поймёшь; я — растрёпанное нечто, выпустившие когти; тело у моих ног — то ли труп, то ли припадочный. Живописненько так.

— Мы вам всё объясним, но сначала нужно что-то решить с ним. — Нека кивнул на алхимика. И уже мне:

— Соизволит ли Княгиня озвучить своё решение по этому вопросу?

Я закусила губу. Ну и что теперь? Настаивать на своём праве? Чихать Кэс хотел на него! Если я сейчас убью его коллегу, на дальнейшем сотрудничестве можно поставить крест — жирный или, возможно, надгробный.

— Я… — я замялась. — Я…

Вдруг совершенно сумасшедшая идея закралась мне в голову. Кажется, я знаю, как сделать так, чтобы Кэс даже в мыслях не посмел обвинять меня! Он хочет справедливости?! Он её получит!

— Я, Реи’Линэ, Огнь Осенних Костров, прошу у человеческих магов справедливого суда над убийцей моего отца. Я знаю ваши законы, здесь, по крайней мере, двое из тех, кто имеет право вынести приговор своему собрату. Дадите ли вы мне справедливость? Признаете ли за мной право обвинять?

Кэс дёрнулся, его глаза нехорошо сощурились, он явно искал в моих словах какой-то скрытый смысл, подвох, ловушку. Нека же переглянулся со своими спутниками и ответил за всех:

— Здесь четверо охотников, Княгиня. Мы трое дадим тебе право сказать своё слово. Если наш брат виновен, он понесёт ту кару, что изберёшь ты. Слово Мага.

В его льдистых глазах я читала беспокойство. Он знал, точно знал, что произойдёт. Этот человек, нет, маг, слишком много знал о князьях. Не могу сказать, что меня это радовало. Кто он? Друг? Враг?

— Хорошо, Рей. Говори, почему ты считаешь, что имеешь право убить этого человека. Он толкнул тебя в толпе? Или просто принял за продажную девку и предложил слишком мало? — а вот сарказм Кэсу никогда не удавался.

— Кэс, я не собираюсь говорить в том смысле, что ты вкладываешь в это слово. Ты — охотник. Тебе ли не знать, что такое суд фейри?! Я сужу его за преступление, совершённое против фейри, не логично ли будет судить его по нашим законам?

Уела я его… Неужели он думал, что я собираюсь доказывать своё право словами, будто недалёкая селянка, пришедшая на суд к старосте?!

Отступив на шаг, я позволила Брану и Виттору подойти к алхимику и несколькими заклинаниями привести его в чувство. Нека тем временем шёпотом разъяснил Кэсу и Анни подробности. Ничего сложного в этом нет.

— Я, Нека Оракул, мастер разума, пришёл сюда слушать.

— Я, Бран Бард, мастер разума, пришёл сюда слушать.

— Я, Виттор Стрелок, адепт разума, пришёл сюда слушать.

Так-так, кажется, я не зря считала их умными людьми, и вопрос о том, кем их считать, отпал сам собой. Не враги. Враги бы сказали совсем иные фразы, избрали бы иную роль. Вот эту роль:

— Я, Кэссар Ветер, мастер ветра, пришёл сюда защищать.

Я хмыкнула. Чего и следовало ожидать…

У фейри нет аналогов человеческого суда. Я уже говорила, что своё право мы привыкли доказывать в бою. Однако, в некоторых ситуациях, такое решение не подходит. Когда в споре сходятся князь и низший, или князь и не-фейри, или один из князей намного слабей противника, то вызов в круг можно заменить ритуалом Права. Все приглашённые выбирают роль. Пришедшие слушать — нейтральны, они и сыграют роль судей. Пришедшие защищать — выступают на стороне обвиняемого. Если вердикт судей их не устроит, они могут заменить своего подзащитного в бою против обвиняющего… В данном случае, Кэс вызовет меня, если остальные маги осудят своего собрата, я в этом уверена. Вызовет, но я не приму вызова. Выбирая между смертью алхимика и жизнью Кэса…

— Я, Реи'Линэ, княгиня по праву рождения, пришла сюда обвинять…

Алхимик стоял на коленях, в кругу рун. Он умоляюще смотрел на людей, ища поддержки, но находил её лишь у Кэса. Даже Анни старалась не встречаться с ним взглядом…

— Я, Анни Геде, страж северного рубежа, пришла сюда… обвинять, — она колебалась лишь миг, но когда, наконец, решилась произнести это, я едва не охнула. Почему? Я не верила, что эта девочка решит поддержать Кэса, но и на то, что она займёт мою сторону, не рассчитывала ни на секунду.

— Я, Фар Алхимик, мастер зелий, пришёл сюда защищаться, — выдавил из себя последний участник этого… фарса…

И круг замкнулся. Стихии не отказали нам в праве знать и видеть. Пришёл час, когда прошлое и настоящее слились…

Рыжеволосый паренёк с раскосыми тёмно-карими, лукавыми глазами вошёл в деревню вместе с закатом. Или, возможно, закат пришёл вместе с ним, алым плащом разлившись за его плечами?

Он остановился в единственной таверне, где хозяин сдавал комнаты на ночь. Расплатившись, он засунул тощий кошелёк в карман потрёпанной куртки, взял кружку пенного хмеля и устроился в уголке зала. Хозяину гость совсем не понравился. Как бы он ни выглядел, а магией от бродяги не просто попахивало — воняло, а маги во все времена приносили с собой неприятности. Отказать ему в приюте было бы намного разумнее, но кто ж в здравом уме ссорится с магами? Они все мстительны, как сто чертей. Ещё напустит мор какой в отместку!

Молодой маг, казалось, понимал сомнения хозяина. Он с усмешкой наблюдал за несчастным человеком, разрывающимся меж двух зол и никак не решавшимся выбрать меньшую. Люди такие забавные создания!

— Простите, мастер, могу ли я поговорить с вами? — он поднял взгляд и кивнул. Знахарь поблагодарил его и опустился на скамью напротив.

— Приветствую вас, коллега. Чем могу быть полезен? — он выжидающе смотрел на мнущегося в нерешительности человека. Вот ещё одна характерная черта представителей этого славного племени — недоверчивость.

— Могу ли я узнать ваше имя, мастер?

— Отчего же нет? Я — Корри Лис, мастер ветра. Вам нужна помощь?

— Да, — знахарь замялся. — Понимаете, у нас тут…

Мор пришёл в деревню и без помощи магии. Пробрался в людские жилища и за сутки забрал пять душ. По счастью, появился Лис, знахарь и надеяться не мог на подобное чудо. Его умений не хватало, остановить заразу было под силу лишь мастеру, а не травнику-недоучке.

Лис выслушал его всё с тем же выражением вежливого внимания, но соглашаться помочь не спешил. Не нравилась ему эта история. Что-то подсказывало ему, что не так всё просто, как хочет ему показать человек. Не раскрыт ли он? Не ловушка ли?

Но, в конце концов, долг пересилил осторожность, Лис кивнул.

— Хорошо, знахарь, я посмотрю, что в моих силах сделать…

Многое было в его силах. Лис никогда не отступал, используя для помощи людям все накопленные за века знания. Он ни на миг не сомневался, что вылечит людей, изгонит болезнь из этого места. Потом, конечно, он возьмёт с людей плату за свою доброту, но разве любой маг не поступил бы так же? Другое дело, что плата ему потребуется своеобразная. Не деньги, не сила, не кровь… В этот раз Лис решил взять себе слугу. Одна свобода за сотни жизней? Разве не справедливо? По меркам фейри — вполне.

Он справился, изгнав чёрный мор прочь, взамен потребовав отпустить с ним одного из деревенских ребятишек, чья семья была лишь рада избавиться от лишнего рта… Так они встретились впервые — Фар Алхимик, тогда бывший всего лишь неграмотным босоногим ребёнком и не мечтавший о завидной стезе мага, и Корри Лис, высший фейри, который любил смертных больше родины…

— Мастер, а где вы живёте? — Фар заинтересованно наблюдал за тем, как Лис перекладывал амулеты и зелья из старой сумы в новую. — В Вольграде?

— Нет, малыш, я родился очень далеко отсюда и теперь брожу по земле. У меня нет дома. Но ты не бойся, я всё-таки маг, голодать тебе не придётся.

Лис упал на свою постель, смахнув с неё плащ. Он закинул руки за голову и закрыл глаза.

— Мастер, а зачем вы меня взяли? — наконец задал мучивший его вопрос мальчишка.

— Не для опытов, не беспокойся, — Лис засмеялся. — Я давно хотел взять ученика, а у тебя есть способности. К тому же, мне надоело одиночество.

— Что, у вас совсем никого нет?!

— Есть, конечно. У меня огромная семья, но они далеко отсюда. Я своего рода паршивая овца — бродяга и плут. Не вписываюсь я в их жизнь. Я десятилетия назад видел их последний раз.

— Десятилетия? — удивился Фар. — Мастер, но вы же…

— Молод? Никогда не суди о возрасте мага по внешности. Я гораздо старше, чем кажусь… — Лис хотел, было, продолжить, но замялся. — Знаешь, я необычен даже для мага. Ты слышал о старших? Так вот, во мне есть доля их крови, поэтому я не буду стареть гораздо дольше, чем обычные люди.

Фар молчал. Он, конечно, знал о том, кого звали старшими. Покосившись на своего нового знакомого, он попытался угадать, чьей же кровью разбавлена в нём алая, человеческая. Эльфийской? Возможно… Но потомки ушастых лесовиков обычно были светловолосыми. Дриады? Русалки? Не орки же!

— Оборотни, — прервал его размышления Лис.

— Вы что мысли читаете? — испугался Фар.

— Нет, да и незачем. У тебя всё на лице было написано. Кстати, мог бы и сам догадаться. Кем же мне, Лису, ещё быть, как ни перевёртышем? — маг запустил пальцы в свою золотистую гриву, приподнимая её и демонстрируя мальчику острые, покрытые шерстью ушки, которые уже в следующую секунду трансформировались обратно.

— Ух ты! А человек этому научиться может?! — Фар чуть ли не подпрыгивал. — А ещё можете что-нибудь показать?!

Дети — они всегда дети… Кем бы ни были их отцы…

— Мастер, ну расскажите ещё! Так интересно! Откуда вы знаете столько историй?! Даже наш священник не знал столько, а он был книгочеем!

— Ох, Фар, опять ты задаёшь глупые вопросы! Ты бы лучше дочитал то, что я задал. Тебе уже семнадцать, скоро экзамен на звание адепта сдавать! А ты всё сказки просишь рассказывать! Нет бы чего про магию! — ворчал Лис. Сам он сидел, опёршись спиной о шершавый ствол дерева, и играл потоками воздуха, заставляя падающие листья выписывать причудливые коленца. — Здоровый оболтус, а всё дитё дитём! Странные вы существа, люди! Серьёзней надо быть!

— Вы тоже человек, Мастер, — заметил Фар и задорно рассмеялся. — Пусть и не чистокровный! А уж про серьёзность… На себя бы посмотрели! Говорите, что старый уже, а ведёте себя как… как…

— Как плутоватый мальчишка? — Лис лениво перебирал пальцами воздушные струны, — Ну, я же лис… Мне положено быть таким.

— Мастер, ну так что насчёт сказки! Я уже закончил главу о ядах! Ну пожалуйста!

Лис вздохнул… Ну как отказать?

— Ладно, слушай… Давным-давно, тысячелетия назад, совсем в другом мире…

— Фар, я должен уйти. Долг зовёт меня вернуться на родину.

— Но, Мастер!

— Прекрати звать меня так! Ты сдал экзамен, и теперь я — не твой учитель.

— Но вы вернётесь?

— Конечно, — Лис ласково взъерошил волосы мужчины, который давно выглядел старше его самого. — Мы ещё не все дороги прошли в этих землях. Ты же дождёшься меня, Фар? Ты обещал, что не женишься, пока не познакомишь меня со своей невестой! Потерпишь годик с поисками возлюбленной?

— О чём вы говорите, Мастер! Конечно! Вы же заменили мне отца! Как же я, да без вашего благословения!

— Вы вернулись, Мастер!

— Ну-ну, Фар! Меня не было всего год!

— И вы опять ничуть не постарели…

— Видно, судьба у меня такая, маленькая собачка — до старости щенок. А ты как поживаешь? Я слышал, тебя пригласили в Академию, возглавить коллегию алхимиков? Ты уже согласился?

Фар потупился:

— Если бы я знал, что вы вернулись…

— Я рад за тебя. Теперь, по крайней мере, мне будет куда вернуться, отдохнуть от дорог. Ты же примешь меня в своём доме? — Лис подмигнул, но в его глазах застыла грусть.

Он брёл по дороге, ведущей в деревеньку, где он договорился встретиться с Фаром. Алхимику, наконец, удалось вырваться из Вольграда, впервые за долгое время. Вот уже шестнадцать лет, как он вернулся в смертные земли. За Вратами подрастала его дочь, которую он бросил ради своего приёмного сына. Он давно уже понял, что больше не нужен Фару, но гордость и проклятое упрямство не дали ему вернуться домой. Он любил Реи’Линэ, но его ученик… Он был его смыслом существования. Хорошо ещё, что Фар — маг и до сих пор не находит ничего странного в своей долгой молодости. Но, в конце концов, Лису придётся открыться ему. И что тогда? Вот уже годы Лис задавался этим вопросом, и вот, наконец, он решил, что время для разговора пришло. Фар уже начал что-то подозревать, всё же связь такого рода не могла не повлиять на его жизнь…

Он вошёл в маленькую таверну и улыбнулся вставшему его поприветствовать другу.

— Ты всё такой же, Лис, словно только вчера расстались… — Фар улыбнулся ему. Он давно уже бросил называть бывшего учителя Мастером. — Однажды ты откроешь мне свой секрет… Никак, философский камень изобрёл, плут?

Лис улыбнулся дежурной шутке:

— Да нет, я в алхимии, как ты в стихийной магии, знаю много, но душа не лежит…

Они молча пили кислое деревенское вино и улыбались, каждый своим мыслям. Будто и не было этих лет, и снова по дорогам плелись двое магов-бродяг…

— А ты здесь по какому делу-то? — спросил тихо Лис. — Беда какая? Ты намекал, что моя помощь не помешает…

Фар тяжело вздохнул и отставил в сторону кружку. Он переплёл тонкие, покрытые пятнами пальцы и сглотнул.

— Мор пришёл в эти земли. Меня и ещё троих мастеров отрядили на борьбу с ним. Уже три деревни им охвачено, сюда, благо не дополз ещё… Мы перепробовали всё, что могли, но… даже понять, что это за мерзость, не смогли!

Лис переменился в лице. Кружка тяжело стукнула по дереву, расплёскивая кровавые брызги. Он привстал, потянулся через стол и отодвинул ворот рубашки друга. Чёрное пятно на шее сказало ему всё…

— Кто? — выдавил из себя Лис. — Кто наслал… эту…мерзость?

— Мы не знаем. Мы все здесь травники, алхимики. Академия отказалась присылать помощь, они боятся распространения проклятья… Прости, я пытался послать тебе весть, предупредить… но ведь ты бы всё равно пришёл?

Лис закрыл глаза. Он знал, что это за мор, но не хотел верить. Лишь немногие знали об этой изгнанной миры назад болезни — старшие, князья. Но кто? Кто мог наслать его на смертные земли? Кому это могло понадобиться? Месть людям? Нет, слишком много силы надо было отдать на это. Что же, Хаос побери, происходит?!

Ловушка для него? Но кому он мог насолить? Лис давно отошёл от интриг и борьбы за власть над вечными землями. Хотели через него ударить по Егерю? Глупо. Отец и сын никогда не были близки, тогда уж целились бы в Реи’Линэ, вернее бы вышло.

— Так ты поможешь? — похоже, Фар задал этот вопрос уже не первый раз, увлёченный лихорадочно скачущими мыслями, Лис его не слушал.

— Да… Я помогу…

Разве он мог ответить иначе? Не будь Фар заражён, мог бы, но не сейчас. Он не мог позволить ему умереть, он не мог бросить в беде своего Саннер-Воррена. Иначе, зачем этому миру существовать?

— Разве мы не пойдём туда? — Фар махнул рукой в сторону деревни, вокруг которой мерцал магический купол отрицания, последняя попытка остановить распространение заразы.

— А смысл? — Лис пожал плечами. — Я уже видел всё, что хотел. Есть лишь один способ остановить мор…

Фар радостно улыбнулся. Вот они, те слова. Где-то в глубине души он верил, что его другу по плечу любая задача, он не приемлет невозможности и неодолимости. Знал бы он…

— У болезни три стадии. Многие уже на второй и третьей? — Лис крутил в пальцах жёлтый лист, задумчиво покусывая губу.

— Почти половина, это около сотни человек, — ответил ему Фар.

— Значит, сотня… Что ж, могло быть и хуже, — Лис вздохнул и отбросил истерзанный листик. — Я приступлю немедленно, но… Но ты должен пообещать мне кое-что, Фар. Поклянись мне, что никто и никогда не услышит от тебя подробности. Этот способ никто из вас использовать не сможет, а я могу жестоко поплатиться перед своим народом за то, что использую его. Это… не принято у нас… помогать людям.

Фар подозрительно посмотрел на друга, пообещав себе, что после того, как всё закончится, он обязательно задаст скрытному товарищу пару вопросов. Прежде всего о том, кто же Лис на самом деле. Его давно терзали смутные сомнения. Есть ли в Лисе хоть капля человеческой крови? Не истинный ли он оборотень?! Если так, то многое становилось понятным из того, что раньше вызывало недоумение.

— Хорошо, я клянусь никогда и никому не рассказывать о том, что произойдёт сейчас. Слово Мага, — он прижал ладонь к груди, магией запечатывая свои уста.

Лис отступил на шаг и раскинул руки, оставляя в воздухе шлейф золотых искр. Фар отшатнулся. Он со страхом наблюдал за тем, как меняется его друг.

— Ты… фейри… Ты выс… высший фейри… — простонал он. — Чёрт!

Где-то завыли волки, и Лис, запрокинув голову, ответил им протяжной трелью-стоном. Порыв ветра — и золотой плащ листопада взвился над плечами Осеннего Лиса, с губ которого срывались звуки забытого миры назад языка…

Глупо. Неужели, он мог так глупо подставиться? Да что эти людишки возомнили о себе?! Чёрная магия! Фи… Не бывает магии злой и доброй! А что до убийств… Они были обречены, но жизни тех, кто перешагнул первую стадию болезни, Лис обменял на жизни недавно заболевших. Принцип меньшего зла во всей красе. Неужели, кто-то из людей поступил бы иначе?

Хорошо хоть Фар не может нарушить клятву. Не хватало только стать подопытной мышью для людских магов. Казнить-то его казнят, но что значит смерть тела для князя? Лет через десять он вернётся и сполна расплатится с осудившими его глупцами. Ха!

— На выход! — один из его стражей открыл клетку, в которой Лис провёл последние дни.

Фейри не сопротивлялся, с его губ не сходила ехидная усмешка. Он уже обдумывал планы мести. Главное, что Фар жив и здоров, а боль можно потерпеть, десять лет забвения — малая цена за спасение саннер-воррена.

Всё ещё улыбаясь, он взошёл на помост. Найдя глазами Фара, бледного и осунувшегося, он попытался взглядом подбодрить его. Негоже, чтобы мальчик винил себя в его гибели. Мальчик! Для него, давно переставшего считать годы, люди всегда оставались детьми, слабыми и неразумными.

Первые языки пламени лизнули его сапоги, и фейри вздрогнул. Что-то пошло не так… Почему… Стоп! Ему же зачитали приговор, там была дата. Десятое… Десятое октября!

Он сглотнул и зажмурился. Глупо. Нет, он не хочет… Не так… Пожалуйста, не так!

Пламя взбиралось по его одежде, ласкало кожу. Боли не было — истинные стихии милосердны.

— Нет… — само сорвалось с губ. — Реи’Линэ, останови его!

Где-то в бессмертных землях девушка вскинула невидящие глаза к золотому небу, закричала, а затем взмыла ввысь…

Фар боялся открыть глаза. Он впивался ногтями в ладони, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. Клятва! Чёртова клятва!

Тело Лиса скрылось в пламени, став его частью. Слёзы текли по щекам мага. Он пытался… Он действительно пытался убедить совет, но его не стали слушать. Он и сам едва не попал под суд.

— Лисси! — женский крик и камнем падающее в пламя тело. Десятки заклятий полетели в незнакомку, но столбом в небеса взвился огонь, заставив вспомнить о том, что сегодня за день. Будто легенда ожила…

Крылатая девушка стояла среди угасающего пламени, обняв себя руками и покачиваясь из стороны в сторону. Будто не могла поверить. Будто пыталась удержать. Фар шагнул вперёд, мечтая обнять эту крылатую девочку, разделить её горе, но…

— Ты кто, деточка? — глава совета подал знак остальным прекратить атаковать. — Ты дочка его…?

Она молча смотрела на него, будто не понимая вопроса. Фар же испуганно вздрогнул. Наверное, он единственный сейчас мог оценить происходящее. Нужно было бежать. Бежать как можно дальше. Князья не знают прощения, эта малышка утопит Вольград в крови магов за совершённое ими.

— Ты не печалься, плохим он был человеком… — продолжил глава, ещё глубже копая себе могилу. Фар хотел остановить его, предупредить, но слова застряли в горле. — Мы о тебе позаботимся, пойдёшь в Академию учиться, такая силища в такие годы — это поразительно.

Она усмехнулась. Страшно… Зло…

— А кто вам сказал, что Лисси был человеком?

Она согнула одно крыло и запустила в него ладонь. Вытянув руки вперёд, она раскрыла их, выпуская на волю танцующее пламя. — Ли’Ко, сын Осеннего Егеря благодаря вам, людишки, ушёл в хаос. Вы уничтожили его, вы убили моего отца. Кто вы такие, что посмели судить князя фейри, который видел рассвет этого мира и мог увидеть закат?! Как вы посмели?!

Словно вода, пламя стекало с её рук на чёрные брёвна, дорожками разбегалось во все стороны. Справа от Фара кто-то заголосил. Люди пытались убежать, лишь Фар стоял и смотрел, застыв, будто каменное изваяние. На него обрушился водопад, это кто-то из его коллег попытался потушить пламя водяной сферой. Не вышло… огонь не обратил на эту слабую попытку никакого внимания, продолжая ползти на людей…

Фар закрыл глаза и сквозь треск пламени услышал мысль-стон:

Его больше нет… Я в своём праве. Моё Право — Месть.

Огонь стеной окружил площадь, запер людей в ловушке.

— Именем своим я открываю вам путь… Придите, мои воины, придите и защитите ту, что ведёт вас по пути чести.

И легенда ожила… Они выходили из пламени, держа в руках волшебные клинки. Они расправляли плечи и шли убивать. А демон с лицом ангела, княгиня в теле подростка — хохотала…

Один из воинов ударил его по лицу, плашмя, сбивая с ног. Фар закричал, чувствуя, как лопается кожа на щеке. Он зажмурился, но следующего удара не последовало. Рискнув, он приоткрыл один глаз.

Огненная фигура склонилась над ним. Глухой голос доносился будто бы издалека:

— Ты любил его, он не хотел твоей смерти… — и исчез…

Ветер, непонятно откуда взявшийся на площади, взъерошил обгоревшие пряди и нежно погладил по изуродованной щеке, забирая боль.

Где-то взвыли волки…

Я отшатнулась, до боли впиваясь ногтями в ладони и судорожно хватая ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Шатаясь, я шагнула к алхимику и упала перед ним на колени. Втянув когти, я ухватила его за подбородок и заставила посмотреть мне в глаза. Этот молчаливый поединок взглядов длился… Миг? Вечность?

— У тебя было то, о чём мечтала я — княгиня. И ты не смог удержать это. Мне жаль тебя, человек. Мне жаль, но я не виню тебя. Ты всего лишь человек…

Он отвёл взгляд. Я встала и поклонилась Неке:

— У меня больше нет претензий к этому человеку. Я признаю его право на жизнь.

Маги кивнули мне, Кэс злорадно ухмыльнулся, а Анни жалостливо смотрела на алхимика. Развернувшись, я бросилась к лестнице, оттолкнув Кэса с пути. Уже поставив ногу на скрипучую, отозвавшуюся визгом, ступеньку, я услышала его голос.

— Княгиня… Прошу…

И я обернулась.

— Прошу, дай мне уйти. Я слаб. Я боюсь смерти. Подари мне её. Подари в па… в память о нём. Я… я так устал…

И я вернулась. Потому, что в глазах этого человека увидела ту же тоску, что не отпускала меня. Потому, что мы оба любили его и оба не смогли спасти.

— Он хотел, чтобы ты жил, — я опустилась перед ним на колени. — Он пожертвовал бы целым миром, чтобы ты жил. Почему ты хочешь отказаться от его дара?

Впервые в его мутных глазах вспыхнула жизнь.

— Потому, что я уже мёртв. Я умер на той площади! Это всего лишь тело… Душа моя ушла вслед за ним. Прошу, подари… подари мне покой! Я не могу! Не могу больше слышать шипение пламени в ночи и шёпот ветра! Я не хочу! Не хочу помнить! Я не хочу жить… без него!

Я наклонилась и притянула мужчину к себе.

— Прости меня, Фар Алхимик, пусть стихии хранят тебя, пусть они проведут тебя самой короткой дорогой. Когда увидишь его, скажи… скажи, что я его люблю… — прошептала я.

Призывать в центре Вольграда истинное пламя было подобно самоубийству, но меня это не волновало. Кэс был рядом, сила струилась вокруг, скручиваясь в тугие спирали.

Продолжая обнимать положившего голову мне на плечо человека, я выпустила крылья, и пламя коконом окружило нас. Оно текло, менялось, ласкало… Шептало, шипело…

Он отстранился и замер. Мы смотрели друг другу в глаза и улыбались, несмотря на то, что по щекам текли алые слёзы…

Я сидела на перилах маленького балкончика, обнаруженного мною под самой крышей гостиницы. Занимался рассвет.

— Ты бы пошла, подремала хоть часок, — Кэс завис в воздухе в паре метров от меня. Хорошо, что в Вольграде треть населения — маги, здесь давно не обращали внимания на такие вот «чудеса». — Нека обещал скоро быть, ему нужно в Академии отметиться. До сих пор не понимаю, почему… Он же мастер разума, член совета, пусть и давно не появлявшийся в Академии! Он легенда, на рассказах о нём выросло не одно поколение охотников!

— Ему надоела война, как и всем нам, вот и всё. И он знает что-то, недаром же его прозвище — Оракул. Там, когда я спасла тебе жизнь, он сказал, что грядёт время перемен…

— …перемен… — эхом откликнулся маг.

Я подтянула колени к груди, лишь чудом удерживая равновесие на тонкой перекладине. Кэс опустился рядом.

— Скажи, почему ты выполнила просьбу Фара Алхимика? Что заставило тебя изменить своё решение, отказаться от мести?

Я засмеялась. Ну нельзя же быть таким незрячим! Кэс, ну что же ты, не понимаешь очевидных вещей?!

— Кэс, ты действительно идиот или просто хорошо им притворяешься? Неужели ты не понял, кем был для отца этот человек?!

— Твой отец что, был… мужеложцем?!

Я поперхнулась.

— Ты думай, что говоришь! Я не о том! Этот Фар был подзащитным моего отца, саннер-ворреном! Почему, ты думаешь, он потратил столько сил на уничтожение мора?! От великой любви к человечеству? Не смеши меня, даже для Лиса это было неприемлемо, если бы не долг. Если бы спасая людей, он не спасал своего подзащитного! Дело было даже не в его желании или нежелании, а в самой его сути. У него не было выбора, как не будет… — я не закончила предложение. «Не будет и у меня», — хотела сказать я.

— Объясни.

— Что именно?

— Почему ты говоришь о том, что у Лиса не было выбора? Почему он не мог попытаться найти другой способ, не убивать сотни ради выживания десятков?

— Кэс, ты меня вообще слушаешь? Фар был его саннер-ворреном! Он и подумать не мог о том, чтобы рискнуть ЕГО жизнью и спасал ЕГО, не людей! Я могу объяснить это на своём примере, так тебе будет понятней. Если моему саннер-воррену будет угрожать опасность, я сделаю ВСЁ! ЛЮБУЮ подлость, ЛЮБОЕ злодейство. Я буду готова уничтожить всё живое в смертных и бессмертных землях, лишь бы подзащитный не пострадал. Умом я буду осознавать, что ты — мой враг, что ты меня ненавидишь, что ты скорей убьёшь себя, чем позволишь мне убивать других. Но это — умом… Но сопротивляться самой природе своей? Защищать тебя — так же естественно, как дышать. Я не смогу этому сопротивляться…

Он молчал, переваривая услышанное, я тоже не горела желанием продолжать этот тяжёлый для нас обоих разговор.

Кэс встал и, ступая по воздуху как по земле, начал спускаться.

— Знаешь, — обернулся он на полпути, — я не могу пожалеть твоего отца. Он убивал. Но я понимаю то, что нельзя оценивать поступки вашего народа по установленным людьми меркам. Ваша внешность вводит в заблуждение, заставляя относиться как к собратьям… Но внутри у тебя сидит существо, которое ничем не напоминает нас. Но, Рей… Как мы не имеем права судить вас по законам людей, так и вы не можете понять нас и наши поступки. Мы не знаем фейри, но и вы — людей! Мы СЛИШКОМ разные. Будь проклят тот час, что наши расы узнали друг о друге!

Будь проклят… Будь проклят тот час, когда я встретила тебя, Кэс. Такого наивного, порой туповатого, грубого и непоколебимого, но говорящего в минуты прозрений то, что не решаются признать даже старейшие князья…

Нека развернул на колченогом столе карту-схему Академии. У меня в глазах зарябило от мелкой, подробной схемы. Вот уж не думала, что люди способны построить такое, вполне в духе гномьих катакомб.

— Камеры, где держат пленников, расположены на нижнем уровне. Мы проведём вас к ним, но на сам уровень нужно попасть незаметно. Есть лишь один путь, который не охраняется заклинаниями. Точнее, заклинания на нём стоят, но ставил их Бран, он же их и снимет. Смотрите, вот этот туннель, — Нека ткнул пальцем в схему. — Лишь одно обстоятельство портит радужную картину — он заполнено водой, а у выхода — решётка.

— Решётка — не проблема, — откликнулся Акир. — Мы с Призраком перегрызем её в два счёта.

— Железные прутья толщиной в человеческую руку? — усмехнулся Виттор.

— А почему бы и нет? Знаете, что является любимым лакомством оборотней? Алмазы… Они их жрут, как люди семечки, только за ушами трещит, — ответила я на усмешку стрелка.

Виттор побледнел и судорожно сглотнул, взглянув на невысокого хрупкого оборотня совсем по-другому, с уважением.

— А вода? Какова длинна туннеля? — вставила Анни. — Не знаю, как остальные, но я могу задержать дыхание минуты на две.

— Не хватит, — вздохнул Бран. — Расстояние, что нужно преодолеть, примерно, десять минут[18]. Я могу предложить только магический способ, если, конечно, у Княгини нет другого решения.

У княгини не было, так что мы решили воспользоваться заклятьем «вододыха».

— Отправляемся этой ночью. Мы сейчас уйдём, в Академии не должны ничего заподозрить, — Нека встал. — Я постараюсь вычислить, в какой именно камере содержат пленного князя, но ничего не обещаю. Он — особый случай, сокровище Академии…

Проспав пару часов, я поняла, что полна сил и желания занять себя до вечера хоть чем-нибудь. Остальные давно сидели внизу, в общем зале, подумав, я присоединилась к ним.

— У кого какие планы? — я плюхнулась на стул и стянула с вилки Кэса аппетитный кусочек мяса. Маг покосился на меня, но смолчал. — Кэс, если они пойдут поодиночке, велик риск того, что их засекут охотники?

— Нет, даже если не станут разделяться. Старших засечь очень сложно. Нас могут выдать только ты и Призрак, так что я иду с вами, куда бы ты ни отправилась.

— А я пойду, нанесу порученные дедом визиты и загляну к братцу… поговорю…, — вздохнула Анни. — Как всегда, кто-то отдыхает, а я работаю.

— Я с тобой, — откликнулся Акир.

Эльмир с Кито переглянулись и паскудно заулыбались. Эти двое нашли друг друга… Вместе они составляли убийственный коктейль из шуток, ядовитой иронии и наивного любопытства. Кто бы мог подумать…

— Призрак, Кэс, пошли. Выйдем за город, где нас никто не увидит, я хочу потренироваться с Девой…

— До первой крови? — нехорошо усмехнулся Кэс.

Мы остановились в небольшом лесочке, в получасе от Вольграда. Здесь нас, по крайней мере, никто не побеспокоит. А побеспокоит — туда ему и дорога.

— Без крови, — поправила его я.

— Ну! Так не интересно! — потянул Кэс, а в его глазах прыгали лукавые искорки-смешинки. — В кои-то веки ты сама подставляешься под сталь!

— И не мечтай, — я кинула ему принесённый с собой тонкий меч, реквизированный у Эльмира. — Серебро и только серебро.

— Я тебе что, шут гороховый? — непритворно возмутился маг.

— Так вы будете драться или нет? — рявкнул выведенный нашей перепалкой из себя Призрак. — Хватит лясы точить!

Дева покинула ножны, глаза-изумруды вспыхнули. Сделав пару выпадов, я привыкла к балансу клинка. Кэс проделал то же самое.

Прыжок, уход от удара, шорох стали и искры, срывающиеся с моих пальцев.

Мы отскочили друг от друга.

— Нечестно, ты трансформировалась! — выдохнул Кэс.

— Нечестно?! А то, что ты ни на миг не прекращаешь чаровать — это честно?! Я же не выпускаю крылья и когти! Огонь — такая же часть меня, как твоя — ветер!

Взбежав по тонкому стволу ближайшей берёзки, я застыла на одной из веток, лишь чудом удерживающей мой вес. Кэс взмыл в воздух.

И вновь прыжки, с ветки на ветку. Он же просто летал, лениво отмахиваясь от моих ударов.

Золотые искры в воздухе и серебряные снежинки…

Собравшись, я прыгнула на зависшего в просвете между деревьями Кэса. Инерция увлекла нас на землю. В падении Кэс умудрился извернуться и приземлиться на меня. Эй! Так не честно! В нём веса, что в иной лошади! И ещё притворяется невесомым пёрышком!

Его дыхание коснулось моей щеки, и я вздрогнула…

— Кэс…

— Что?

— Тебе удобно?

Красноречивое молчание…

— Ты уж решай, чего хочешь больше: убить меня или переспать со мной. Эти два исхода взаимоисключающи.

Он медленно поднялся и отбросил меч. Призрак, дремавший под деревом, насторожено повёл ушами.

— Я и сам уже не знаю, Рей! — вырвалось у Кэса. Мигом позже он понял, что сказал…

Зло прошипев что-то напоследок, он зашагал в сторону города, оставив меня прожигать взглядом его спину. Он не знает?! А что мне теперь делать? Ждать, пока он, наконец, определится?

— Он любит вас, Княгиня, — Призрак проводил Кэса взглядом. — Я чую это…

— Он любит не меня, а Рей, — покачала головой я. — Знаешь, порой мне начинает казаться, что он слеп. Он видит лишь то, что хочет увидеть.

— Вы не правы, он понимает кто вы такая. Возможно, это вы этого не осознаёте? Кто вы, Княгиня?

Я поджала губы, ничего не ответив слишком проницательному фейри. Кто я? Я…

ГЛАВА 9. ОШИБКИ ПРОШЛОГО, ДОРОГИ БУДУЩЕГО

20 — 28 июля

— Кито, тебе придётся подождать нас здесь, — мы остановились у скрытого кустарником входа в туннель. — Держи лошадей наготове. Возможно, всё пройдёт не так гладко, как хотелось бы…

Единорог облегчённо кивнул. Его народ панически боялся закрытых пространств, а мне совсем не улыбалось разбираться с запаниковавшим в самый ответственный момент старшим.

Время близилось к полуночи. Выйдя из города заблаговременно, мы отсиделись в рощице, дожидаясь полной темноты. Луна в эту ночь свой лик нам не явила, так что даже мне спутники казались размытыми тенями. Понятия не имею, как передвигались люди, их зрение и днём оставляло желать лучшего…

По такому случаю, я одолжила запасную одежду Кэса, моя, алая, была слишком заметной. Рубаха оказалась слишком узкой, брюки же, наоборот, сваливались, пришлось просить магов немного её подправить заклинаниями. Одежда остальных была похожей — тёмной, тонкой и не стесняющей движений. Из оружия я взяла только Деву, надёжно пристроенную за плечами.

— Готовы? — Нека оглядел наш маленький отряд. — Тогда, идёмте…

Первым в узкий лаз протиснулся Призрак. Послышался плеск воды:

— Всё нормально, можете спускаться, — донёсся до нас глухой голос фейри.

Белой тенью скользнул в чёрный зёв Акир, за ним, перекрестившись, Кэс. Мы с Эльмиром и Анни последовали за ними. Замыкали наш отряд трое магов.

— Бр… — я поёжилась. — А почему вода ледяная?

Вода доходила мне по пояса, и, действительно, была холоднее, чем я могла себе представить. Казалось, что нижняя часть тела вмиг онемела.

— Это отвод подземной реки, протекающей в часе пути от Вольграда, через него чистая вода поступает в колодцы Академии. Сама понимаешь, тёплой она быть не может… — пояснил Виттор.

— Готовы? — перебил его Бран, уже начавший плести заклинание.

Мы все закивали. Мгновение — и я почувствовала, что задыхаюсь…

— Все вперёд, пока не скроетесь под водой, здесь слишком мелко! — рявкнул Кэс, видимо, прекрасно знавший действие этой магии. — И не боритесь с инстинктами, тело знает, что нужно делать.

Дышать водой было странно. Не неприятно, просто необычно. Сделав пару вдохов-выдохов на пробу, я вынырнула и дождалась, пока над водой появятся головы остальных.

— Держитесь друг друга, не отставайте, — распорядился Нека. — Ты, Акир, первым иди. Здесь ещё минуту есть воздух, а дальше туннель полностью заполнен водой.

Я кивнула и вновь скрылась под водой. Набравшись смелости, я открыла глаза. Ледяная вода обжигала, но, с грехом пополам, я таки умудрилась не зажмуриться. Всего ничего нужно потерпеть, а потом Академия…

Идти с каждым шагом было всё трудней и трудней, будто продираешься сквозь что-то тягуче-липкое. В висках стучали молоточки, глаза жгло. Я уговаривала себе потерпеть, остальным ведь ничуть не лучше… Кэс, шедший передо мною, вдруг замер. Не успев сориентироваться, я уткнулась ему в спину. Выглянув из-за его плеча, я увидела причину нашей остановки — в десяти шагах туннель перегораживала решетка. Акир сосредоточенно перегрызал прутья — один за одним. Нда… Не знала бы, в чём фокус — испугалась бы. А фокус в тех самых алмазах. Само собой, оборотни грызут их не ради удовольствия, а потому, что после такой трапезы их клыки примерно на час приобретают невероятную крепость и остроту. Всего на час, но нам этого хватило. Жаль конечно анниного кольца и моего кулона, но оно того стоило… Да и лица магов, воочию наблюдавших поздний ужин нашего оборотня стоило увидеть. Увидеть и помереть со смеху.

Минута… Две… Я считала про себя, всем сердцем (или что там у меня вместо оного) желая, чтобы путь наконец освободился. Мечты, как говорится, имеют странное свойство исполняться. Нека махнул нам и первым пролез в дыру. Акир перегрыз три прута, каждый в двух местах, если маги решат восстановить преграду, им придётся очень сильно постараться.

Шаг, второй, третий… До чего же холодно! Какого же людям, если даже княгиня подумывает о том, не сошла ли она с ума, когда залезла в этот, пожри его хаос, туннель!

Нека остановился, на этот раз я успела затормозить и избежала столкновения с идущим впереди своим подзащитным. Нека ткнул пальцем вверх, жестами объясняя, что нам туда. Я скептически оглядела свод туннеля, ничем не выдававший своей проницаемости и округлила глаза, о чём сразу же пожалела… Бррр…

Нека оттолкнулся и поднялся выше. Перебирая ногами, он упёрся ладонями в крышку колодца, почти сливавшуюся с камнем. Ещё миг — и она поддалась. Маг ухватился за края колодца и, подтянувшись, исчез в его зёве. Кэс ухватил меня за руку и потащил за остальными. Сказала б ему спасибо за помощь, ибо сама вряд ли сумела повторить трюк мага разума, но синяки, оставшиеся после втягивания меня любимой наверх разом отбили это желание. У нас с Кэсом вечно так, ну не может он не уравновесить сделанное фейри приятное какой-нибудь гадостью всё тому же фейри. Маг! Всё что я могу сказать по этому поводу! Его и могила не исправит!

Бран снял заклинание, и я схватилась за горло, закашлявшись. Вода хлынула из лёгких, уступая место воздуху.

— Нужно торопиться. Смена стражи через сорок минут, до этого мы должны убраться из Академии, — Нека, качаясь, поднялся с колен. Остальные — бледные, но живые — последовали его примеру.

Кэс выплюнул пару заклятий, его глаза мягко засияли в полутьме. Остальные маги поступили также. Мне подобные ухищрения были не нужны.

— Анни помоги, — бросила я Кэсу. — Она же не маг и не фейри.

Он кивнул, повинуясь. Как хорошо звучит это слово: «повинуясь»… Особенно по отношению к этому конкретному человеку.

Акир брезгливо вылизывал лапу. Ему, коту-оборотню, пришлось хуже всех. Вода не их стихия, при обычных обстоятельствах он и одной лапой не ступил в эту стихию.

— Куда нам? — спросила я у Брана, который стоял ближе всех.

— Мы почти у входа в тюремный отсек, — пояснил он. — Вон за тем поворотом пост стражи, а дальше — камеры.

— Что будем делать с охраной? Вы сможете затуманить им разум?

— Нет, на них амулетов столько, что сам глава совета спасовал бы, — вмешался в разговор Нека. — Придётся по старинке с ними разбираться…

Кэс сделал вид, что не слышал коллегу, убийство магов в его понятие «правильности» не входило, но и возражать старшему и более сильному он не рискнул.

— Идите вы с Акиром, если не повезёт и маги смогут вытащить из головы убитых последние воспоминания, нам нельзя быть в них. Предательство не прощается, даже если оно служит во благо, — Виттор поёжился.

Я махнула оборотню и, трансформируясь на ходу, направилась к повороту, за которым скрывался охранный пост. Даже не скажи мне об этом Нека, людей было бы не сложно заметить, они ничуть не таились. Тёмные коридоры оглашал их смех, видно они убивали время травя байки.

— … этот-то обалдуй тогда творит змею! Это против медведя-то… Эй! Вы кто така…

Договорить незадачливый сказитель не успел. Я разочарованно вздохнула. И это всё? И это стража самого охраняемого (по слухам) места в смертных землях? Когти в грудь одному и клыки Акира, сжавшиеся на шее второго — и путь свободен?! Нет, мир точно сошёл с ума. Окончательно и бесповоротно.

Спустя минуту остальные нас нагнали. Кэс сплюнул, глядя на трупы бывших коллег, но вновь удержался от комментариев, однако, я и так почувствовала волну презрения, окатившую меня с ног до головы. О, Стихии! Ну как можно быть таким упёртым фанатиком? Как фейри убивать — так подвиг, а людей — монстром сразу окрестят. Тьфу!

Призрак вдруг сорвался с места и понёсся вдоль по коридору, замирая на миг у каждой из дверей. Остановившись у одной из них, он тихо гавкнул.

— Это она, Призрак? — спросила я, подойдя к нему. — Уверен?

Он кивнул. Я же боролась со страхом. А что, если дед сошёл с ума, что, если он не узнает меня? Что, если он… не простил меня? Если считает виновной…?

Что мне делать тогда? Развернуться и уйти, оставив магам допытываться способа вернуть фейри разум? Упасть на колени и молить о прощении? Закричать на него? Что?!

Остальные столпились за моей спиной.

— Ну же! — нетерпеливо проворчал Кэс. — Открывай!

Я потянула щеколду, дверь медленно, оглашая подземелья тягучим скрипом, открылась…

В себя меня привела крепкая пощёчина, щедро отвешенная Кэсом. Интересно, сколько я так стояла? Сколько времени оглашал подземелья тихий стон-всхлип?

Это не дед! Это! Не! Дед! Этого просто не может быть!

Призрак заскулил и, протиснувшись мимо нас в камеру, на брюхе пополз к тощему тюфяку, на котором лежало самое страшное существо, что мне приходилось видеть за свою жизнь. Обитатель камеры напоминал скелет, обтянутый жёлтым пергаментом. Грязные свалявшиеся космы закрывали его лицо, сквозь прорехи в тряпках, заменяющих одежду, я умудрилась разглядеть рубцы — старые, новые…

Это не дед! Нет! Нет!

Как нужно пытать фейри, чтобы удержать его на грани потери тела и, в то же время, нанести такие раны, что даже почти совершенная регенерация оказалась бессильна?! Что нужно для этого?!

Я не знала…

И не хотела знать.

Потому, что боялась…

Боялась потерять ту капельку веры в смертных, что ещё жила в моём сердце. Веры в то, что смертные — не чудовища. Они просто озлобленные дети… они…

Призрак ткнулся в ладонь пленника и, всё ещё поскуливая, завилял хвостом. Словно обычный пёс у тела хозяина, непонимающий, почему тот не встаёт и не улыбается, не треплет его по голове.

— Друг… — сорвалось с белых тонких губ Егеря. Призрак взвыл и лизнул его ладонь.

С трудом, будто забыв, как это делается, Егерь открыл глаза. Это было страшно. Такие знакомые, такие родные, такие живые глаза на незнакомом измождённом лице, почти скрытым под грязными прядями. Если до этого я могла в глубине души отрицать идентичность моего деда и пленника, воспринимать его как чужака, незнакомца, то теперь отрицать было бесполезно…

— Деда… — я неуверенно шагнула внутрь и вновь замерла. — Дедушка…

Его глаза цвета расплавленного белого золота.

— Я хочу глаза как у тебя, деда! Почему у тебя они такие красивые, а у меня самые обычные! Это нечестно!

Молодой мужчина улыбается и подхватывает меня на руки.

— Ты и так красивая, ребёнок, — он щёлкает меня по носу. — А глаза у меня такие потому, что это знак повелителя Осени.

Я смеюсь. Дед подбрасывает меня в воздух, но я решаю пошутить. Выпускаю крылья…

— Не упади, ребёнок! — с ноткой обеспокоенности кричит он мне вслед, но я уже почти не слышу его…

— Ты пришла, ребёнок. Я верил, что ты придёшь…

Я сглотнула и сделала ещё один шаг к существу с голосом и глазами моего деда. Кэс последовал за мною. Он демонстративно сжимал ладонь на рукояти меча, будто пленник в любую секунду мог превратиться в ужасное чудовище и броситься на нас. Остальные остались за дверью. Я оглянулась, но Нека лишь покачал головой и захлопнул за нами дверь, отрезая мне путь к отступлению, похоже он понял, что я в шаге от того, чтобы сбежать.

— Деда… — все слова вдруг забылись, исчезли. — Деда, КАК?

В это «как» было вложено всё, что я чувствовала — страх, ненависть, боль, удивление…

— Не важно, — он помотал головой. Призрак на миг оторвался от его руки и лапой отбросил с лица Егеря свалявшиеся волосы. — Главное, что ты пришла. Остальное — мелочи.

Кэс кашлянул, привлекая к себе внимание:

— У нас мало времени. Вы можете встать? Мы должны уходить.

Егерь только сухо усмехнулся:

— Так значит это ты тот мальчик, что так неосторожно влюбился в мою внучку? Не ожидал, что ты окажешься таким…

Кэс хотел возразить, дескать кто тут ещё в кого влюблён, но Егерь сумел остановить его одним только взглядом. Мне бы такую способность!

— Я не пойду с вами, ты ведь и сам понимаешь, что меня отсюда не вытащить. Видно, судьба у меня такая. Ткачиха давно уже приготовила ножницы, моей нити больше не место в её узоре.

— Деда, не говори глу… — сердито начала я, но весь мой пыл угас под его грустным, упрекающим взглядом.

— Это ты не лги ни мне, ни себе. Ты выросла, ребёнок, я больше тебе не нужен. Ты пришла за советом, за ответами на свои вопросы, возможно — за прощением, но не за мною. Я знал, что так будет…

Мы молчали, только тихое поскуливание Призрака нарушало эту тягучую, страшную тишину, да тяжёлое дыхание деда.

— Время! — напомнил Кэс.

— Выйди, человек, — вздохнул Егерь. — И ты, верный друг. Идите, вам незачем быть здесь, ненужно слышать то, что я скажу.

Кэс неуверенно посмотрел на меня, будто советуясь. Я кивнула. Он же не думает, что дед способен хоть в мыслях причинить мне вред?

Страх липкой ладошкой скользнул по спине. Или способен?

Едва закрылась дверь за Кэсом и Призраком, дед попытался подняться. Я помогла ему сесть. Он уронил голову мне на плечо, тяжёлое дыхание холодило шею.

— Мне придётся уйти, ребёнок… Я слишком долго коптил небеса, слишком длинна моя нить. Пора… Ты ведь простишь меня? Ты дашь мне уйти? Ты будешь вспоминать меня?

Странная горечь осталась после этих его слов. Я понимала, что другого пути у Егеря нет, он все эти годы жил только ради этой встречи, ради того, чтобы посмотреть мне в глаза, но…

Он бросал меня! Он, заваривший всю эту кашу, бросал меня разгребать последствия нашей общей с ним ошибки! Нет, даже не общей — его ошибки. Он трусливо убегал!

— Как остановить войну, Егерь? Как обратить действие Рога? Как вернуть фейри разум? — вместо того, чтобы ответить, задала я свои вопросы.

Он усмехнулся мне в плечо и покачал головой.

— Помоги мне встать, ребёнок, — попросил он. — Мне пора, и с моим уходом ты найдёшь все ответы…

Я помогла ему подняться и отпустила, отступив на шаг. Егерь выпрямился и будто груз прожитых в плену лет свалился с его плеч. Владыка Осени стоял передо мною… Душа Осени.

— Ты знаешь, о чём я прошу, ребёнок… Хотя нет, ты уже не ребёнок, Реи’Линэ, — он раскинул руки и, не моргая, смотрел мне в лицо. Вспыхнула на его спутанных волосах золотая корона из кленовых листьев — тонкий обруч, в центре которого горел причудливо огранённый искристый рубин. — Ты готова принять мой дар?

Не готова, не хочу! Мысленно я проклинала его за то, что считала трусостью. Он оставлял меня нести свой груз! Он бежал в хаос от прошлого, оставляя меня его добычей. Подло, это просто подло!

Но я кивнула, не в силах ответить, будто растеряв все слова. Нащупав торчащую из-за плеча рукоять Девы, я вытащила её из ножен.

Он улыбнулся…

Я вогнала клинок ему в грудь, по самую рукоять. Глаза-изумруды Девы вспыхнули…

Золотая кровь текла по моим пальцам. Я разжала руки и отшатнулась. Егерь падал, медленно, его тело таяло, рассыпаясь осенними листьями. Вспышка — и золотая масляная кровь исчезла с моих ладоней, превратившись в точную копию исчезнувшего вместе с дедом венца.

Последний дар… Дар силы… Егерь не мог передать силу новому князю, он решил отдать её мне. Он решил взвалить на меня и это!

— Я, Реи’Линэ, клянусь хранить золотые угодья и всех их обитателей, пока хоть капля крови течёт в моём теле. Пусть Стихии будут свидетелями моих слов…

Венец вспыхнул. Миг посомневавшись, позволив себе представить, что я отбрасываю дар, что не принимаю, я всё же одела его. Ещё одна вспышка — и корона исчезла, лишь тонкий узор, появившийся на моём воинском обруче напоминал о ней. Она появится вновь, в тот день, когда я впервые использую подаренную мне силу. Она признает меня своей хозяйкой, когда я впервые возьму в руки Рог дикой охоты и позову свой народ за собой, в смертные земли. Когда я сыграю песнь, ноты которой теперь знала наизусть — песнь, которая вернёт разум низшим, положит конец этой войне…

— Спасибо, деда… — прошептала я в пустоту. — Я обещаю, я буду помнить…

Я взяла в руки кленовый лист и смяла его. Он ушёл. Окончательно. Никто и ничто не в силах вернуть его. Я нашла его лишь для того, чтобы потерять. Обида ушла вслед за ним. Дед не бросал меня, он жил ради меня и умер ради меня.

Я выла. Беззвучно. Не плача.

Выла, потому, что в этом мире у меня больше никого не осталось…

…только что ушёл в хаос единственный, кто любил меня не за что-то, а вопреки всему…

…князь, который так любил свою дочь, что убил смертного, в чьём сердце долг пересилил любовь…

Огарь Водник закрыл глаза, посылая вперёд поисковое заклятье. Первый осенний ливень застал его в пути, вдали от человеческого жилья. Хоть его стихией и была вода, но ему совершенно не хотелось продолжать путь под холодными, превращающими золотой ковёр опавших листьев в хлюпающую жижу, струями. Разослав ещё десяток поисковиков, он поглубже надвинул капюшон и приготовился ждать. Каурая лошадка нетерпеливо переступала с ноги на ногу, косясь на заросли боярышника.

Наконец, одно из заклятий вернулось, докладывая о том, что всего в получасе есть жильё. Маг облегчённо вздохнул, всё-таки удастся переждать непогоду под крышей, только б хозяева оказались сговорчивыми… Только б хозяева оказались людьми… Старших, населявших вьюжные леса, маг не любил. И это чувство было взаимным. За его голову оборотнями была назначена немалая награда.

Подкравшись к избушке под прикрытием завесы ливня, Огарь прислушался и отправил на разведку ещё пару заклятий. Внутри, как доложила ему магия, было всего одно существо. Не старший… Определённо. Человек.

Отбросив все сомнения, маг привязал свою лошадку под навесом и насыпал её в торбу овса. Подойдя к входу в избушку, он тихо постучал и толкнул тяжёлую дверь. Та легко поддалась. Помедлив лишь миг, Огарь зашёл внутрь. Девушка, сидящая за столом спиной к нему даже не обернулась.

— Заходи, незваный… Гостем будешь.

И он зашёл… и остался. Здесь, на самом краю земли. Вместе со странной девушкой, которая отказывалась говорить о своём прошлом, но с удовольствием слушала его басенки.

Её звали Энне. Она часто уходила куда-то, к неё часто приходили старшие, приносили еду и долго беседовали с ней на истинном. Оборотни, частенько захаживающие в гости, косились на мага, но схватить не пытались. Огарь старался не замечать этого. Магу казалось, что сойдя с дороги он прошёл сквозь зеркало, оказавшись в каком-то странном, перевёрнутом мире. Это страшило его. Это вызывало недоумение, желание найти проход обратно, поставить всё на свои места. Маг сотни раз проверял себя на привороты и дурман, но он был свободен, чист от чужих заклятий. Так что же заставляло его оставаться в этой затерянной избушке, когда его уже два месяца ждали в Академии, ждала молодая жена? Что?

Одна из гостей долго смотрела на мага и вдруг заговорила с ним:

— Скажи, зачем ты здесь? — спросила рыжеволосая воительница.

— Я…

Она покачала головой. Её ореховые глаза мягко вспыхнули золотом:

— Такова судьба, Огарь Водник. В тот миг, когда ты вошёл в эту дверь, узор изменился. Даже Ткачиха боится… того, что началось здесь, на краю мира. Она видела как вода превращается в лёд… плохой это знак, маг, очень плохой…

Она ушла, отказавшись объяснять свои слова. Энн казалась обеспокоенной, но не слишком. Она сказала, что не верит в пророчества…

Энне села напротив на лавку и разгладила складки на юбке, сшитой из странного, текучего шёлка.

— Завтра мы уходим, — после нескольких минут молчания сказала она. — Моё время закончилось, завтра здесь появится новая хозяйка.

Сердце Огаря больно ёкнуло.

— Я… — он отвёл взгляд. — Я не пойду с тобой. Меня ждут дома…

— Я дам тебе новый дом, ничуть не хуже прежнего. Там, где я живу, всегда идёт дождь. Там в хрустальных озёрах живут русалки, а утром в холодной дымке расцветают сотни радуг. Ты столько раз видел это место во снах, твоё сердце звало тебя туда. Там твой дом. Он всегда был там.

Огарь закрыл глаза. Она была права, эта странная девушка. Едва она начала рассказывать о своём доме, он понял, с кем провёл эту дождливую осень. Хотя, нет, не так. Он знал это с самого начала. Знал, он отказывался признавать…

— Я не пойду с вами, Княгиня, — твёрдо ответил он. — Мой дом здесь, в смертных землях. У меня есть долг. Я не могу оставить здесь тех, кто мне дорог. Я не имею права…

Она долго смотрела на него сквозь серебристую пелену ресниц, потом встала и, накинув плащ, ушла… Ушла, чтобы вернуться в первый день осени, вернуться сюда, но не к нему. Фейри никогда не дают второго шанса, князья никогда не прощают обид …

Что же ты наделал, Егерь? Зачем вмешался? Она ведь любила его. Он стал её подзащитным. А ты решил наказать дерзкого смертного, который посмел отказать твоей дочери. Кому, как ни тебе бы понять, кто он для неё? Но нет… Ты, высокородный владыка осени, не мог и подумать о том, что человек может стать кем-то большим, чем игрушка.

Я захлопнула за собой дверь пустой камеры и оказалась в перекрестье нетерпеливых взглядов.

— Ну? — не выдержал Нека. — Что он сказал?

— Разум низшим вернуть можно с помощью Рога дикой охоты. В первый день осени владыка золотого леса, владыка Рога, должен сыграть песнь, которую подскажет ему сила. Он должен позвать фейри за собой. Тогда всё встанет на свои места.

— Значит, придётся вытаскивать твоего деда любой ценой, — задумчиво пробормотал Бран. — Может быть, попробовать договориться с советом, объяснить ему ситуацию? Я не уверен, что мы сможем вывести его тайно.

— Некого выводить, — покачала я головой. — Мой дед мёртв.

— Что?! — Кэс распахнул дверь камеры. Непонятно откуда взявшийся в закрытом помещении ветер бросил ему в лицо золотые кленовые листья и горсть сверкающей пыли. — Что за…

— Владыка осени умер. Да здравствует Владыка! — Призрак склонил лохматую голову, я успела заметить, как слёзы прокладывают мокрые дорожки по золотистой шерсти.

— Что, чёрт вас побери, это значит?! — Кэс раздражённо хлопнул дверью.

— Владыка мёртв, его сила перешла ко мне. Его статус теперь принадлежит мне. Его власть — моя, — я приложила ладонь ко лбу, а когда отняла её, то в центре обруча сиял искристый рубин. — В первый день осени я сыграю песнь дикой охоты и позову свой народ. Так мы идём, или ты решил получить эту уютную камеру в наследство?

Не дожидаясь остальных, я зашагала к колодцу. Ничто больше не держало меня в этом месте. Никто больше не ждал меня здесь. Призрак и Акир трусили по бокам от меня, остальные следовали по пятам. Я незаметно положила ладонь на загривок пса, извиняясь и обещая. Я потеряла деда, но он потерял много больше… Друга. Хозяина. Того, с кем бок о бок шёл сквозь миры. Я знала Егеря два десятилетия, он же — многие тысячелетия.

— Рей, а Рог? Где Рог? — окликнула меня Анни.

— Я призову его, это не сложно. Дед не сделал этого потому, что не хватило сил, но мне это удастся. В первый день осени он сам найдёт меня, где бы ни находился.

— Ясно, а…

— Тихо! — оборвал её Эльмир. — Слышите?

Я резко замерла, прислушиваясь. Эльмир оказался прав, что-то было не так. Опасность! Дав остальным знак оставаться на месте, я скользнула за поворот, где мы оставили бездыханных охранников.

Секундой позже я рванула обратно, под прикрытие стены. Сразу десяток заклятий врезались в то место, где я только что стояла.

— Назад! — уже не заботясь о соблюдении тишины, во всё горло рыкнула я.

— Что произошло? — руки Брана плели в воздухе вязь щита, Нека и Виттор держались друг за дружку и в один голос бормотали какое-то заклятье. Анни, Эльмир и Кэс обнажили оружие, Призрак и Акир вновь встали по бокам от меня.

— Там половина Академии собралась, — я лихорадочно копалась в памяти, пытаясь отыскать способ избежать драки. Дело даже не в том, что мы рисковали жизнями, а в том — что я, как ни странно, не хотела убивать. Даже нет, не так. Кэс не хотел убивать. Кто я, чтобы противиться его желаниям?! Хаос! Ну почему всё так сложно?! — Быстро, все за мою спину! Ну что вам не понятно?! Быстро! Призрак, Акир, ну же!

— Что будем делать? — тихо спросила Анни. — Мы не продержимся против десятка магов.

— Десятка?! — злобно усмехнулась я. — Я что-то говорила о десятке? Там их пять дюжин! Между прочим похоже на то, Кэс, что совет здесь собрался, если считать с вами, в полном составе. Нет желания пойти обсудить с коллегами ситуацию и пути её разрешения? Нет? Я так и думала…

— Княгиня, так что будем делать? — подал голос Эльмир. — У меня есть артефакт связи с братом на… крайний… случай. Активировать?

— И как нам это поможет?

Маги совещались, пока что нам ничего не грозило. Засевшие за поворотом охотники прекрасно понимали, что первый десяток сунувшихся к нам ждёт незавидная судьба. Жертвовать собой не хотелось никому. Вся эта ситуация напоминала столь любимую моим дедом игру — шахматы. В этом мире они не прижились, а зря… Так вот, в этой игре есть ситуация, называемая «пат», когда ни один из противников не может выиграть. Ничья… Патовая ситуация… Совсем как сейчас сложилась.

— Никак, — ответил вместо эльфа Нека. — После того, как эльфы отошли в сторону, оставив людей без помощи в этой войне, вас не любят так же сильно, как фейри. Он не в силах ничего предпринять.

— Но…

— И отряд ваших лучников нам ничем не поможет. Просто жертв с обеих сторон будет больше…

Они бы ещё долго препирались, но я закончила перекапывание доставшейся по наследству памяти и зашипела на спорщиков.

— Тихо вы! Эльмир, Нека прав, Эльгор тут бессилен. Помощи нам ждать неоткуда и некогда. Ещё минут пять, и те, — я махнула в сторону поворота, — соберутся с духом. У нас есть только один выход — прорываться, пока они растеряны и не готовы. Они не ждут от нас нападения, считая себя кошками — а нас, мышками, чьи хвостики у них в когтях.

— Рей, но их…

— Не важно! — оборвала я Виттора. — Я не хуже вашего знаю, на что способно такое количество магов, собравшихся вместе. Я прекрасно понимаю, что сражаться с ними и победить невозможно. Однако, есть маленький шанс, что получится прорваться к колодцу.

Я говорила не таясь, зная, что Нека повесил полог беззвучия.

— Что нам делать?

— Бежать, Анни, и ничего больше. Особенно это касается тебя. Никакого геройства, никакого самопожертвования. Я ударю по ним пламенем. Особого вреда оно им не причинит, не то сейчас время, но посеет панику, даст нам пару секунд.

— Рей, они быстро опомнятся, до колодца нам не добраться. Там же прямой коридор, а на бегу держать щит от магических атак не сможет никто из нас, — покачал головой Кэс. — Они просто отправят нам вслед пару заклятий и возьмут тёпленькими.

— Об этом не волнуйся, — я раздражённо отмахнулась от хмурящегося мага. — Я пойду последней и позабочусь об этой маленькой проблемке.

Мы вылетели из-за поворота прямо в широко раскрытые объятья магов. Те, собравшись в круг, плели что-то особо мерзопакостное, и были готовы к приёму гостей. Гадство!

Отбросив полезшего вперёд Кэса, я раскинула руки. Пламя волной прокатилось по коридору, опалив магам одежду и волосы, но вреда никакого не причинив. Однако, выглядело это не так безобидно, как являлось на самом деле. Даже понимай люди, что моя сила по сравнению с их — ничто, инстинкты оказались бы сильней. Люди боятся огня на подсознательном уровне. Рефлекторно, они попытались защититься, сломав круг и не закончив заклятье.

Мы прошли сквозь их смешавшиеся ряды словно нож сквозь масло. Я мысленно поблагодарила неизвестного архитектора, сделавшего здешние коридоры такими широкими. Пропустив вперёд остальных, я прикрыла отступление.

Как всё это героически звучит — «отступление», «прикрыла»… Героиня прямо… На самом же деле единственное, чего мне тогда хотелось — забиться в какую-нибудь норку и поскуливая от страха переждать там это сумасшествие.

— Рей! Быстрее! — Кэс схватил меня за руку и потянул к колодцу. И ведь вернулся, подождал, не бросил… глупыш.

Я обернулась. Медленно, с трудом преодолевая скрутившую меня магию. Охотники послали нам вдогонку не одно, и не два заклятья — несколько десятков. Часть я смогла погасить, но даже подаренная дедом сила была не безгранична.

— Иди… — я освободила руку и шагнула к нему, толкая в грудь. — Быстро!

Он непонимающе смотрел на меня.

— Быстро! — я со всей силы пихнула его к зияющей тьмою дыре. Кэс, не ожидавший от меня такой подлости, взмахнул руками и ухнул вниз. Не знаю, вернулся ли бы он, хотя бы ради того, чтобы расплатиться со мною за удар, но крышка, лежащая рядом, оказалась неплохим аргументом в мою пользу, особенно после того, как я потратила секунду на то, чтобы поставить её на место. Заклинания, наложенные на неё, тут же активировались, уничтожая всякий намёк на то, что здесь есть проход.

Ухмыльнувшись, я встала на крышку, для большей надёжности. Снизу последовало два глухих удара. Надо же… Всё-таки попытались не бросить меня, не дать мне совершить самую большую глупость в моей непутёвой жизни.

Поздно.

Я сделала этот выбор давно.

Нам не удалось бы уйти далеко, маги не дураки. Наверняка среди них нашёлся бы кто-нибудь из водников, способный мановением руки превратить воду в туннеле в лёд, сковав нас. Я знала, что должна бросить своих спутников, бежать, спасаться самой, оставив их прикрывать мне спину, пожертвовав ими. Так поступил бы на моём месте каждый высший. Такова наша суть.

Не буду врать, я — не исключение. Я была нужна этому миру, лишь моя сила могла сейчас спасти его, остановить войну, вернуть всё на положенные места. Зная это, я всё равно поступила так, как поступила. Потому, что Кэс никогда не оставил бы спутников погибать. Потому, что спастись всем было невозможно. И я сделала выбор между его жизнью и своей. Между его спасением и спасением целого мира.

Да и не было у меня выбора.

— Поиграем в героев? — спросила я сама у себя и сама же ответила: — А почему бы и нет?

Дева, вытащенная из ножен, запела в моих руках, предвкушая развлечение. Первые из охотников были уже в двух шагах от меня.

Они не понимают, с кем имеют дело. Видят перед собой всего лишь наёмницу. Глупцы! Но я не буду их разубеждать…

Удар. Заклятье. Прыжок. Поворот. Крик.

Я смеюсь. Я счастлива. Остальные уже далеко. Кэс уже далеко, теперь магам их не догнать. Не важно, что силы на исходе, что даже полученный вместе с властью осени иммунитет к магии не безграничен. Не важно. Ничто не важно. Только Дева поёт в немеющих пальцах, только тысячи нитей дрожат в пальцах Ткачихи, ожидая её решения, только бой, от которого зависит судьба целого мира. Но для меня это не имеет никакого значения!

Меня сбивают с ног… А я продолжаю смеяться…

— Одержимая, — чей-то шёпот…

А потом пустота…

— Где Рей? — Кито мгновенно перекинулся и подбежал к вылезшим из туннеля товарищам.

— Эта дура решила пожертвовать собой ради нас! — Кэс был бледным, словно смерть. В голове у мага никак не укладывалось то, что Рей могла так поступить.

— У нас есть лишь один выход, — Нека кивком поблагодарил Виттора, заклинанием высушившего их одежду. — Придётся идти в Академию.

— Нека, ты о чём говоришь?! Мы едва вырвались оттуда живыми! — набросилась на мага Анни. — Рей мертва! Мы ничем уже не поможем ей!

— Княгиня жива, — рявкнул Призрак. — Я бы почувствовал, если бы она лишилась тела. В любом случае, маги могут уничтожить лишь плоть, которая восстановился за пару десятилетий, Егеря пленили в момент, когда он готовился уйти в хаос и уже провёл половину ритуала, отказавшись от бессмертия, с Реи’Линэ им будет гораздо сложнее справиться. Даже опутай они её заклятьями и цепями, сила в ней. Она на многое способна.

— Я иду в Академию, — Эльмир пошёл к лошадям. — Брат убьёт меня, если узнает о том, что я бросил его невесту в лапах людей. Уж лучше я попаду к магам, чем к брату, у ваших палачей фантазии намного меньше. Вы со мной? Акир, Призрак, Кито?

— Само собой, — оскорбленно фыркнул единорог. — Ты ещё спрашиваешь!

Оборотень и фейри просто кивнули.

— Я тоже с вами, — Кэс запрыгнул в седло.

— И мы… — Нека, Бран и Виттор последовали его примеру. — Всё равно, без нас вы не то, что на приём к главе совета не попадёте, даже в город пройти не сумеете. Ночь ведь, стража не пропустит вас, а вот охотникам ворота открывают в любое время дня и ночи.

— Что ж, — Анни вздохнула. — Не нравится мне всё это, но я с вами…

— Отвечай, мразь! Что он сказал тебе?! Он дал тебе ключ, последовательность нот?! — старый маг ухватил меня за подбородок, заставляя поднять на него взгляд. Я оскалилась, прекрасно понимая, что последует дальше, зная, что совершаю ошибку. Люди всех миров и времён одинаковы — они верят, что цель оправдывает средства. Они никогда не понимали, что причиняя боль разумному существу, убивают собственные души, обрекая их на вечные муки за гранью смерти. — Ты будешь говорить или нет?!

— Да что вы с этой девкой церемонитесь, учитель?! — молодой охотник погладил волка-ручейника и нехорошо ухмыльнулся. — Отдайте её мне, она мигом заговорит…

— Ты мне ещё золото предложи, мальчик. — Я с трудом разлепила ссохшиеся губы и попыталась пошевелить связанными за спиной руками, покрутила запястья, в тщетной попытке скинуть верёвку. — А ещё лучше, развяжи мне руки и повтори то, что только что сказал.

Охотник сжал кулаки и шагнул ко мне. Оглушительная оплеуха стала наградой моей смелости. Знаю, что скромность продлевает жизнь, но такова уж я, ехидство — моя вторая натура.

— Стой, Арт, не трогай её. Не нравится мне эта наёмница, что-то чужое есть в ней.

— Шпионка старших, Мастер? Думаете, эти трусы решили таки выползти из своих зловонных нор? Эльфийка или оборотень? На дриаду она, вроде бы, не похожа…

— Может, ещё русалок припомнишь для кучи, щенок? — Я в очередной раз дёрнула запястья, но верёвка была переплетена с такими чарами, что разорвать я не смогла бы и в лучшие времена. — А оплеуху я тебе припомню, однажды мы встретимся, и мои руки не будут связаны, обещаю…

— Арт! — старый маг остановил вновь занесшего руку охотника. — А ты, девочка, постарайся припомнить, что фейри сказал твоему нанимателю. Что хотел от него отступник?

Я запрокинула голову и хрипло засмеялась. Велик был соблазн свалить всю вину на Кэса. Это не угрожало его жизни, ничем не повредило бы ему сейчас, а меня спасло бы, но осознание того, что я трушу, боюсь людей, ядом разлилось по венам. Они посмели пленить меня? Они хотят заставить меня предать? Маги приказывают мне говорить?! Ха!

Я закусила губу, до крови, нарочито показательно, наслаждаясь каждым мигом своего «триумфа». Охотники замерли, не в силах поверить своим глазам. Они слишком хорошо знали, цвет истинной крови. Слишком много её пролили и боялись, что расплата однажды их настигнет. Что ж… настигла. В виде связанной, беспомощной княгини, которая сейчас и таракана-то не одолела бы. Смешно…

Я захохотала. Не над ними — над собой. Всё правильно, когда хуже уже и быть не может — остаётся только радоваться этому самому «не может».

Они вошли в Академию вместе с рассветом. Не убирая ладоней с рукоятей оружия, они прошли сквозь главные ворота. Никто не посмел их остановить.

Все знали, что трое членов совета и один из младших охотников ночью пытались устроить побег пленнику, им вслед несся шёпот: «предатели…», но остановить — не попытался никто. Слишком хорошо охотники знали своих бывших товарищей.

— Ты понимаешь, что мы делаем? — прошептал Нека шедшему рядом Кэсу. — Мне начинает казаться, что придти сюда было плохой идеей…

Тот мотнул головой:

— Мы не можем бросить её. Даже если забыть о том, что она спасала нас пожертвовав собой, ты сам слышал — только ей под силу воспользоваться Рогом во благо. Только она сможет вернуть низшим фейри разум… Она — единственный шанс этого мира.

Нека улыбнулся. Довольно, словно ждал именно такого ответа…

Он ударил меня по лицу, размашисто, щедро… На губах выступила кровь, тяжёлыми каплями стекая из уголка рта, она тонкой струйкой сбегала вниз, по шее, за разорванный ворот…

Чуть-чуть, ещё чуть-чуть. Самую малость. Пока ослеплённые ненавистью маги отводят душу, бьют чудовище, внезапно оказавшееся в их власти. Пока они не замечают дыма, не чувствуют запаха гари. Ещё чуть-чуть, самую малость, и верёвка лопнет. И тогда…

— Мразь! — он ударил меня поддых, я судорожно взвыла и сложилась пополам, прижимая колени к груди, в нелепом желании защититься. Больно… — А так тебе нравится? Небось теперь тебе уже не весело?!

— Арт! Прекрати! — старший, тяжело дыша, отступил. — Не время ещё…

— Правильно, не время… Ты ведь ещё не все заклятья из своего богатого арсенала на мне испытал, маг? — выплюнула я вместе с золотым сгустком. Плохо… Кровь пошла горлом, значит внутренности отбиты. Не потерять бы это тело…

Удар… Хаос побери мой длинный язык! Заклятья, удары, брань… И медленно поддающаяся верёвка, медленно гаснущее сковывающее заклятье.

Да! Есть!

— А теперь, мальчик, попробуй повторить то, что сейчас сказал… — молодой охотник оцепенел, когда мои пальцы сомкнулись на его запястье. Злость с успехом заменила разум. — Или ты можешь сражаться только с безоружным и связанным противником?

— Умри, мразь! — зашипел, морщась от боли, тот. Краем глаза я отметила, что с пальцев мастера уже готово сорваться заклятье. Какое именно — разбираться времени и желания не было…

Я потянула своего заложника вниз, на себя, пытаясь использовать его тело как щит…

И опоздала…

Сотни стальных игл летели в меня, десятки — настигли… Маг выиграл… А я? Я….

— Да как вы посмели явиться сюда после того… того… да ещё притащили с собой нелюдь! — Глава Совета Академии шумно втянул в себя воздух, готовясь выдать ещё одну гневную тираду. В иное время Кэс не посмел бы возражать, но сейчас… Он чувствовал, что время песком утекает сквозь пальцы, что он нужен Рей. Маг не знал, то ли их связь, наконец, начала действовать в полную силу, то ли всему виной его беспокойство о княгине…

— Мастер Грон, я прошу вас, это очень важно. Вы же понимаете, что мы не пришли бы сюда, если бы это не было…

— Конечно не пришли! Вы предали Академию, вы связались с врагами, вы… Да вы хоть понимаете, что вы натворили? Да что я вам говорю тут! Мне давно надо было дать знак охране! Только моё слово не дало совету осудить вас. Я обещал, что вы придёте и объясните свои мотивы. Вы понимаете? Вам мог быть вынесен смертный приговор! Если бы… Нека, Бран, ну как вы-то в это ввязались?! О, боже! Мы же с самого начала вместе были, вы же никогда не подводили меня!

— Грон!

— Да я самолично вас придушить готов. Вы хоть понимаете, что этот князь был ключом ко всему! Он был нашим единственным шансом на понимание устройства Рога. Он единственный знал последовательность нот, которая могла подчинить фейри нам! А вы… вы…

— Грон! Заткнись хоть на секунду! — рявкнул вдруг Бран. — Дай нам сказать!

— Оправдания вам не помогут, — уже спокойней заметил тот.

— Где Рей, Мастер?

— Вы о ком, Кэссар? А… Наверное, о той наёмнице? Агон и Арт сейчас допрашивают её.

— Что?! — Нека вскинул голову. — Грон, немедленно пошли кого-нибудь остановить допрос. Немедленно!

— Ты мне ещё приказывать будешь?! Нека, ты не в том положении!

— Идиот! Ты тут распинался о том, что мы убили твоего драгоценного пленника, князя, надежду на мир! Это твои цепные псы сейчас уничтожают последний наш шанс! Эта девочка — преемница Осеннего Егеря, Владыка осенней семьи! Она — княгиня, та самая, отца которой мы осудили! Ты понимаешь, что будет, если она погибнет или потеряет последнюю веру в людей! Тогда мы обречены!

Грон переменился в лице… Он побледнел как мел, память так некстати подкинула сцену допроса одного из оборотней, пойманных на людской территории…

Больно, словно я стою обнажённая в пламени тысячи солнц. Кажется, будто эта боль не имеет начала и конца, словно вечность в аду… Боль и страх…

— Рей, только держись, Рей… Всё будет хорошо, ты же бессмертна! Ты не можешь умереть! — Чей-то голос зовёт меня. Я не разбираю слов, не понимаю, чего от меня хотят, просто купаюсь в этих звуках, отгоняющих боль, тенью накрывающих обожжённое тело. — Лина!

— И это ты называешь милосердием?! Посмотри, что твои любимые учителя с ней сделали?! Кем надо быть, чтобы сотворить подобное с разумным существом?! — Чей-то рык, тоже знакомый, пусть не столь родной, но любимый… Не помню имён, но знаю, что я теперь в безопасности. Где-то глубоко внутри просыпается вера… Всё будет хорошо…

— Значит, она готова пойти на сотрудничество с Академией и прекратить войну? Вы уверены в её искренности? — мастер Грон задумчиво глядел на старых друзей. Старшие, пёс-фейри и младшие маги остались в комнате, целители, обследовавшие княгиню, так и не смогли их выгнать. Казалось, что они ждут подвоха, не ослабляя внимания ни на миг, готовятся защищать княгиню при малейшем намёке на опасность.

— Мы уверены, Грон, уверены, — ответил за обоих Бран. — Тебе ли не знать, что фейри несут огромные потери. Для бессмертных существ это слишком высокая цена, даже за месть. Княгиня тоже понимает это, хотя и не знает истинного положения дел. Мне кажется, она боится думать о том, скольких из своих подданных недосчитается по возвращении, сколькие погибли из-за её желания отомстить людям, из-за того, что она не учла всех последствий своего самоубийственного шага. Ты же знаешь, что мы искали её почти два года. Ты сам приказал нам проверить возможность того, что неуловимый фейри — разумен. Мы проверили. Знаешь, я ведь сначала не спал ночами, боялся. А потом, узнав её получше, я стал сомневаться, не ошиблись ли мы. Она… ребёнок, Грон! О, боже! Обычная запутавшаяся девочка! Даже сейчас она много больше человек, чем фейри. К тому же… Есть ещё одно обстоятельство, которое сводит на нет все подозрения.

— И какое же? — заинтересованно подался вперёд Грон.

— Помнишь легенду о хранителях?

— Это о том, что фейри, влюбившийся в человека, защищает его от всего и всех и дарует ему бессмертие? Это сказки… Ты сам знаешь, что никаких доказательств этого нет и не было, обычные народные байки.

— Правильно, но дыма без огня не бывает. Эта легенда имеет под собой реальную основу и недалека от истины. Я не совсем понимаю сути этой связи, но из того, что видел за это время, могу сказать, что Рей хранит Кэса. Она называет его своим саннер-ворреном. Насколько я понял, это кто-то вроде подзащитного. Она готова была умереть ради него! Понимаешь, что это значит?

— О, боже! Это же… Это же просто потрясающе.

— Не советовал бы пытаться использовать эти узы для контроля, — вдруг произнёс молчавший и внимательно слушавший друга до этого Нека. — Боюсь, всё слишком запутанно. Не стоит ворошить этот муравейник. Княгиня выполнит своё обещание, она вернёт фейри разум и уведёт их за Врата, но подчинить себя не позволит. Она скорее умрёт, чем станет слугой.

— Ваш друг прав, Мастер Грон, Реи’Линэ никогда не склонит голову перед убийцами своего отца, — никто не заметил, откуда появился в зале Призрак. Он просто возник из пустоты и улёгся на ковёр, положив морду на вытянутые лапы и исподлобья разглядывая людей.

— А….

— Меня зовут… Называйте меня Призрак, так будет удобней, вам людям сложно не исковеркать звучание на истинном.

— А…

— Грон, не перебивай нашего гостя. Я уверен, он хочет что-то рассказать нам, — усмехнулся Бран растерянности главы совета.

— Вы правы, Мастер Бран, — вежливо качнул ушами пёс. — Я пришёл к вам не просто так. Понимаю, что всё это кажется дикостью, но у меня есть предложение. В данный момент я являюсь кем-то… вроде помощника владыки осени… как же сложно… в вашем языке нет такого понятия. Не помощник, а… заместитель? Да, наверное, именно так. Так вот. Княгиня сейчас не в силах действовать, а действовать нужно незамедлительно, поэтому я рискнул принять это решение сам.

— Ну к делу же…

— Вы знаете, что последнее время нападения кошмаров хаоса участились? — дождавшись утвердительного кивка, Призрак продолжил: — Грань, разделяющая порядок и хаос, истончилась. Слишком много клятв было нарушено, слишком много крови пролито, этот мир прогнил. Скоро он рухнет и хаос пожрёт смертные земли, а, возможно, и бессмертные тоже. Такова реальность.

Бран побледнел, его коллеги выглядели не лучше. Грон до крови закусил губу. Маги не были безграмотными крестьянами, они многое знали и многое помнили, сквозь миры они несли память и мудрость. Пусть их знания были отрывочны, пусть они сами порой сомневались в их истинности, не в силах отделить зёрна от плевел, но кому как не им, летописцам и наблюдателям понимать — хаос не та сила, с которой можно договориться, не та угроза, перед лицом которой можно продолжать старые раздоры.

— Что… — Грон захрипел, и не справившись с голосом, замолчал.

— Что вы предлагаете? — спросил вместо него Нека. — Вы ведь сейчас говорите от лица всего своего народа?

— От лица осенней семьи, — поправил его Призрак, — я предлагаю вам союз. Грань будет прорвана в день силы моей повелительницы, на сороковой день осени, с рассветом. Если вы согласитесь прекратить охоту на фейри и забыть о раздорах, если вы отдадите похищенный у прежнего владыки Рог, то в первый день осени разум вернётся к фейри, и, когда Грань падёт, весь мой род будет стоять плечом к плечу со смертными. Я не могу говорить за всех старших, но верю, что и среди них не найдётся струсивших, отказавшихся исполнить свой долг. Я предлагаю вам договор, люди. Решайте… Признав ошибки прошлого, не ошибитесь выбирая дальнейший свой путь.

Я открыла глаза и попыталась понять, где собственно нахожусь. Судя по обстановке, это были не подземелья Академии и, уж тем более, не пыточные её пыточные застенки. Странно… Неужели, теперь пленников содержат в таких условиях? Или это у магов проснулась совесть? Не верю.

— Ты как? — тихий, но такой знакомый голос, расставил всё по своим местам.

— Кэс, хаос тебя пожри, что вы без меня натворили?!

— Ты как? — повторил он, полностью проигнорировал он моё возмущение.

— Хм… — я попробовала пошевелиться и меня тут же скрутила болезненная судорога. Слёзы брызнули из глаз. Когда я, наконец, смогла более или менее воспринимать реальность, Кэс понимающе усмехнулся. Странно, но я не почувствовала в нём радости от моего плачевного состояния. Будто он… огорчён? Боится за меня? Кэс?!

О, Стихии! Я что, умерла и попала в хаос?!

— Целители запретили тебе двигаться, как проснёшься. Тебе ещё неделю нельзя будет вставать, а на то, чтобы твоё тело полностью восстановилось, потребуется не меньше двух месяцев.

— Где мы?

— Глупый вопрос… В Академии. После твоего дурацкого самопожертвования, нам ничего не оставалось, как идти к совету.

— И что? Совет просто так вот помиловал меня и даже подлечил? — скептически хмыкнула я. — Что вы пообещали магам?

Кэс потупился. Я же зарычала в бессильной злобе.

— Что! Вы! Пообещали! Взамен?! Что вы рассказали?!

— Это-не-я! — возмущённо.

— В моей памяти содержится около ста основных человеческих языков. Ты не мог бы говорить на одном из них? — издевательски потянула я.

— Он ничего не обещал, Княгиня. Я взял на себя эту смелость, — мягко ступая по выложенному узорчатыми плитами полу, Призрак вошёл в комнату. — Впрочем, обещания были даны не взамен, а уже после вашего освобождения. Увидев в каком вы находитесь состоянии, я не мог поступить иначе.

— Рассказывай, — я попыталась расслабиться, но мышцы упорно отказывались повиноваться законной хозяйке.

— Когда вам станет немного лучше, глава совета Академии хотел бы встретиться с вами и обсудить ситуацию, сложившуюся на данный момент. Мы пришли к соглашению, которое включает в себя не только вашу жизнь и рог, но и прекращение охоты в обмен на то, что в момент прорыва Грани, фейри будут сражаться рядом со смертными, что князья исполнят свой долг и заложат новую основу для новой Грани. Эльмир, Акир, Анни и Кито три дня назад отправились по домам. Я собирался уйти сегодня, если вы не прикажете остаться.

— Ты отправляешься за Врата?

— Да… У нас в запасе целый месяц, до этого момента ничего не изменится, а князья должны узнать о заключённом нашей семьёй договоре.

— Иди, — я с трудом приподняла руку и слаба махнула ей в сторону двери. — Но первый осенний рассвет ты должен встретить стоя рядом со мною. Мы будем ждать тебя в Костряках.

Он молча развернулся и потрусил к дверям.

— Костряки? — насмешливо приподнял бровь Кэс. — Уверена?

— Костряки, — повторила я. Я не люблю Вольград и не останусь здесь. Ты волен поступать как знаешь, мне больше нет нужды в твоей помощи.

— Ты что, правда думаешь, что я отпущу тебя одну?! — возмутился он, это возмущение бальзамом успокаивало мою душу. Заботится…. — Ты что забыла о нашем договоре? Я не собираюсь после всего гоняться за тобой вновь…

Я застонала. Кэс — это Кэс… Пожалуй, это даже радует. В этом мире есть хоть что-то, что было, есть и будет неизменным…

— Я дал клятву матери, Лина. Матери, отцу, братьям… Я поклялся, что покараю их убийцу. Я поклялся магически! Ты же понимаешь! Эту клятву я ДОЛЖЕН исполнить!

Обухом по голове… Я зажмурилась, надеясь, что всё это сон, который сейчас растает… Сон. Сон. Кэс не мог так сглупить! Он не мог дать нерушимую клятву, которую невозможно разорвать! Которую невозможно не выполнить! Он не мог!

Но отчаяние в голосе мага не требовало других доказательств истинности его слов.

— Хорошо, — это мой голос? Хриплый, полный странной тоски… — Хорошо, Кэс, я понимаю… Я выполню свою часть сделки. Как только к фейри вернётся разум, мы сразимся и падение Грани увидит лишь один из нас… И это будешь не ты. Ты же понимаешь это? Я справлюсь, я найду другую точку опоры, другого подзащитного, я справлюсь… — я убеждала скорее себя, чем его…

Потом мы долго молчали, старательно делая вид, что ничего не произошло….

Но я знала, что всё изменилось. Теперь у меня не было оправдания убийству Кэса. Он, как и я, был жертвой. Жертвой своего необдуманного поступка. Он был не виноват… Но…

О, стихии! И что мне теперь делать?

ГЛАВА 10. КОГДА ПОЁТ РОГ

31 августа — 30 сентября

— Что это за шум? — я приподнялась, морщась от так и не отпустившей меня за этот месяц боли в рёбрах. Кэс вздрогнул и открыл глаза. Потянувшись и похрустев костями, он выглянул в окно.

— Что-то происходит, — глубокомысленно заметил он. — В городе паника. Я чувствую магию, кто-то творит очень сильные заклятья. Похоже, что собран круг магов… Только вот непонятно, к чему всё это ведёт…

Я поперхнулась. Прокашлявшись, попыталась встать, но рёбра отозвались на это такой болью, что я сочла за лучшее оставить своё несчастное тело в покое. Я, конечно, не человек, год заживать они не будут, но ещё минимум неделю такие вот приступы будут повторяться — моя глупость, не стоило отправляться в дорогу, не долечившись. Если бы была возможность пройти Врата. В бессмертных землях, обретя своё истинное тело, я бы и думать забыла о болячках. Эх… Мечты-мечты! На деле же мы уже почти полмесяца торчали в Костряках. Отказавшись от помощи магов, я настояла на том, чтобы отправиться в путь верхом. Тело протестовало, но справлялось с нагрузками.

В Костряках мы остановились в «Чёрной Пятнице», Алик долго качал головой и каждый раз, заходя проведать меня, зло косился на мага. Кэс искренне недоумевал по этому поводу, а я хихикала в кулачок, когда никто не видел. Алик не уставал повторять, что он предупреждал и что я останусь калекой — будет мне наука, как связываться с охотниками.

— Призрак ещё не вернулся? — Акир, Эльмир и Кито должны были явиться к Грани десятого, а вот фейри обещал присоединиться к нам сразу, как отнесёт в вечные земли весть об изменении моего статуса и копию договора с магами.

Кэс покачал головой, всё ещё неотрывно глядя на улицу. Рассвет окрасил его волосы в рыжий, словно шерсть лисы, цвет.

Не думай, Рей! Не вспоминай! У них нет ничего общего! Кэс ничем, слышишь, ничем не напоминает Лисси!

Стук в дверь прервал мои попытки избавиться от наваждения. Кэс удивлённо пожал плечами, мол, никого не ждём, застегнул пару пуговиц на рубашке и, сочтя свой вид достаточно приличным, открыл.

— Это не ваш пёсик? — мальчишка с надеждой глядел на мага. — Он с ночи в зале сидел, будто ждал кого. Хозяин решил, что больно умный он для обычной шавки, сказал вам его показать, вы ж маг, у вас обычно такие спутники.

Он окончательно сник под испытующим взглядом Кэса. Призрак, а это был именно он, коротко тявкнул, мол, нечего прикидываться.

— Это мой пёс, спасибо, что привёл его, — через силу улыбнулся мальчишке маг и кинул тому монетку, вытащенную прямо из воздуха. Ребёнок недоверчиво попробовал её на зуб и, убедившись, что не иллюзия, просиял. Отпустив загривок пса, он помчался вниз, в общий зал, обрадовать хозяина таким удачным разрешением проблемы со странной собакой.

— Приветствую вас, Владыка Осени, — склонил голову пёс и запрыгнул в кресло, где до этого дремал Кэс. Маг фыркнул и, скрестив ноги, уселся прямо на воздух. — Я принёс вести, но, боюсь, неутешительные.

— Князья отказались исполнить свой долг? — удивлённо спросила я у фейри. Тот отрицательно мотнул головой.

— Нет, высшие были рады получить известия о вас и согласились на союз. В день вашей силы они придут. Однако… До того, как я прошёл Врата и принёс вести, советом семей был одобрен план нападения на Рось. Первый удар будет нанесён сегодня. Он уже нанесён!

— Что?! Где?! — я вскочила, и, не обращая внимания на молящие о пощаде рёбра, начала натягивать висящие на спинке кровати брюки. Кэс деликатно отвернулся. Не будь я так огорошена новостями, я бы удивилась внезапно проснувшимся в нём хорошим манерам.

— Здесь.

Немая сцена…

— Где здесь? — я рухнула обратно на постель.

— Через час низшие будут здесь. Князья не могут их остановить, этот приказ не в силах отменить никто! Костряки будут уничтожены сегодня!

— Хаос! — я впилась ногтями в ладони. — Стихии истинные и все их порождения!

— Рей!

Я раздражённо отмахнулась от мага.

— Рей!

— Да чего тебе?!

— Я должен идти. Маги строят круг, моя сила лишней не будет.

— Иди, — рассеянно кивнула я, не особо прислушиваясь к его словам, но, когда их смысл таки уложился в моей голове… — Стой! Куда?!

Кэс удивлённо посмотрел на меня, потом вопросительно — на Призрака. Дескать, чего этой сумасшедшей от него надо?

— Призрак, кого именно князья отправили сюда?

Пёс на миг задумался:

— Не скажу точно, было не до выяснений, но предполагаю, что это будут солнечные зайцы, волки-ручейники, древянники и золотые птицы, остальные — мелочь, внимания не стоящая.

— Почему именно они?

— Потому что приказывать низшим могут только князья из той семьи, к которой они принадлежат. Инициаторами этой акции выступили летние, так что, думаю, их низшие и стали основной силой. Однако, как я сказал, это мои предположения. Вполне возможно, что кто-то из зимних или весенних их поддержал и к этому списку добавились ещё пара-тройка пунктов, но сейчас не их время.

— А осенние?

— Без владыки никто не имел права принять такое решение. Это нападение равнозначно ставке на кон существования всей семьи. Осенние князья не принимают участия в таких вот советах, объясняя это отсутствием владыки. Все нападения планируются ими самостоятельно, и они никогда не рискуют больше, чем необходимо. Благодаря этому потери за восемнадцать лет минимальны, наша семья почти не пострадала за годы войны и сейчас, по количеству низших, опережает остальные три вместе взятые.

— Значит, у нас есть всего час… — не обращая внимания на то, что до сих пор сидела в тонкой рубахе и брюках, натянутых лишь до колен, я начала просчитывать варианты. Ну хоть бы день позже! Сейчас Рог бесполезен. Возможно, его силы хватит на то, чтобы вернуть паре-тройке фейри разум, но на что-то более глобальное — нет.

— Я не стану спасаться бегством, — отрезал Кэс. Погруженная в свои мысли, я не сразу поняла, что он имел в виду.

— А я и не собиралась этого предлагать! — огрызнулась я в ответ. — Скажи, есть шанс, что маги смогут продержать защиту сутки, до рассвета первого дня осени? Это очень важно, так что подумай хорошо, прежде чем ответить.

— Смогли бы, если бы… — он прикусил костяшку пальца, будто не зная, как много стоит мне открыть. — Город и так окружён куполом, им нужно будет просто вливать в него силу, однако, есть одно «но». Западные ворота — отдушина в защите, не будь её, купол был бы уязвим. Не вдаваясь в подробности и формулы, мне сложно это объяснить.

— И не надо. Я всё поняла и без этого. Удержим ворота — удержим город. Так?

Он кивнул.

— Призрак, что скажешь, есть шанс? — я вновь обратилась к фейри. — Мы сможем удержать ворота своими силами, или это дело безнадёжно?

— Мне кажется, что нам стоит пойти в магистрат и присоединиться к стражникам, — прервал нас Кэс, раздражённо перекатывая в пальцах мерцающий сгусток магии. — В одиночку мы ничего сделать не сможем, это даже фейри должно быть ясно. А людям помощь не помешает, по приказу Академии все охотники были отозваны домой. Насколько я знаю, вместе с ними ушла и большая часть войска, до этого охранявшего Костряки. После того, как был подписан договор, никто не ожидал новых нападений. Кроме небольшого отряда стражи, в городе остались только женщины и дети.

Я вздохнула. Всё время забываю, что Кэс о нашем народе в целом и обо мне в частности имеет очень слабое представление, и то предвзятое.

— Кэс, нет смысла тратить время на то, чтобы ругаться с советом города. И я не собираюсь идти и изображать из себя великого воина. Я — Реи’Линэ, военачальник осенней семьи, я не воин — я командующий. Моя обязанность — строить планы, а не выполнять их. Ты же понимаешь, что в магистрате не станут слушать меня, поэтому придётся исходить из того, что есть. А есть у нас толпа стражников, которая будет защищать ворота. Каким-то образом нам придётся заставить это стадо слушаться нас и признать командирами. Сейчас, до нападения, они не подчинятся невесть откуда взявшимся наёмникам, но когда на них попрут легионы низших, они будут готовы слушаться даже дьявола, лишь бы выжить и удержать город. Понимаешь?

Кэс, кажется, понял. По крайней мере, перестал выкаблучиваться и спокойно дождался, пока мы с Призраком обсудим наши действия, впрочем, ценные замечания таки периодически вставлял, но от них мы отмахивались. Я же была, как ни странно, счастлива и зла одновременно. Зла на так не вовремя проявивших инициативу летних, зла на всю эту ситуацию, но счастлива тем, что могу, наконец, заняться делом, для которого была рождена. Высокое вдохновение битвы для меня — не окровавленный меч в руках, не дыхание загнанного зверя и дикий выброс адреналина в кровь (или что там у нас, фейри, отвечает за возбуждение), а решение сложной задачи — как выжить самой, сократить потери до минимума и победить.

Мы с Призраком сошлись на двух вариантах. Первый был предпочтительней — безопаснее и легче, — но требовал участия мага. Второй позволил бы обойтись без Кэса, но был рискованным.

Я уже почти убедила себя в том, что риск — дело благородное, но ради успокоения решила всё же попробовать договориться с подзащитным. Он, конечно, откажется, но…

В конце концов, чем чёрт не шутит. Вдруг стихии сегодня решат одарить меня своей милостью? Не всё же им испытывать непутёвую дочь свою?

— Кэс, послушай… — я замялась. — Ты помнишь о том, что мы сделали в Тёмном лесу? Помнишь о связующем ритуале?

— Нет, и не начинай! — отрезал он. — Ты только оправилась, я не позволю тебе рисковать. Ты не выдержишь очередного истощения, а если и выдержишь — надолго сляжешь.

— Я и не предлагаю тебе повторить тот опыт. Поверь, одного раза мне хватило, пусть он останется неповторимым и единственным, но есть немного иная разновидность того же заклятья… Его создал фейри, чьим подзащитным был маг-человек. Связывая жизни, мы увеличим силу друг друга, но ритуал не повлечёт за собой никаких последствий. Есть лишь одно «но» — в момент создания связи ты не должен усомниться ни на миг. Ты должен полностью мне доверять, как и я тебе. Иначе ничего не выйдет.

— Значит, увеличится не только твоя сила, но и моя? Почему мне кажется, что ты лжёшь? В прошлый раз я ничего такого не заметил…

— А ты проверял? — хмыкнула я.

— Решай же, маг! Здесь нет никакого подвоха, поверь мне! — рявкнул Призрак, который за время своего отсутствия успел отвыкнуть от наших с Кэсом перепалок.

— Верить фейри — это нечто новенькое. И всё же, я могу быть уверен в том, что ритуал безопасен для нас обоих и что он увеличит не только твою силу?

— Я же сказала, я не могу дать тебе никаких гарантий. Я никак не могу доказать правдивость своих слов. Основой может послужить только доверие. Взаимное доверие. Так ты согласен?

Я всей душой желала, чтобы маг отказался. Мне совсем не хотелось быть ему обязанной, совсем не хотелось проверять его доверие ко мне, рискуя порвать и без того хрупкую связь, установившуюся между нами…

— Хорошо, я согласен. Но если ты меня обманула… — он выразительно нахмурился.

Я вздохнула, Призрак же закатил глаза к потолку, показывая всю степень нашего ребячества и своё к нему отношение.

— Отлично, повторяй за мною… — я опустилась на колени, морщась от боли в спине. Маг повторил моё движение и оказался напротив. Его дыхание чуть шевелило мои волосы. Язык значения не имеет, так что я буду говорить на росском. Здесь важен смысл, вкладываемый в слова, а не они сами, а Кэс почти не владеет истинным. Если он будет повторять за мной, словно попугай, не осознавая, что говорит и в чём клянётся — ритуал не поможет. — Верой мы связываем наши души.

— … наши души…

Я подставила ладонь. Кэс непонимающе посмотрел на меня, я же взглядом указала ему на спрятанный в рукаве кинжал. Он вытащил его и, поколебавшись, легонько чиркнул меня по ладони. Я едва удержалась от того, чтобы не взвизгнуть.

— Кровью и магией мы связываем наши жизни…

— … наши жизни…

Кожа на лбу горела, рубин, втянувшийся под кожу сразу, как только я сняла обруч, противился руне заклятья, словно чувствуя — оно не принесёт Владыке ничего хорошего. Дрожащими от волнения пальцами я покрепче ухватила тонкий серебряный стилет, заранее приготовленный, и провела по руке мага. Поймав подушечками пальцев несколько алых капель, я провела ими по лбу мага, рисуя копию руны, сиявшей на моем челе.

— Наши судьбы мы связываем, пусть две нити станут одной, пусть две силы станут одной…

— …одной…

Руна на лбу Кэса мягко вспыхнула и всосалась под кожу. Я облегчённо вздохнула и легонько дотронулась до своего лба. Подушечки пальцев кольнула магия.

Поднявшись, я отряхнула колени.

— Кэс, собирайся. Бери всё оружие, что у тебя с собой, все амулеты, зелья и накопители.

— Ты будешь убивать своих? — спросил он прямо, не пряча глаз, в которых застыло недоумение. — Ты уверена?

— А у меня есть выбор? — хмыкнула я, натягивая тонкую куртку, зачарованную на прочность. Какая никакая, но защита. Хорошо бы ещё горло прикрыть и глаза… Но…

— Кэс, у тебя есть ещё перчатки? — отвлекла я рассовывавшего свой арсенал Кэса.

— Есть, а тебе зачем? — он приподнял бровь.

— Это тело слишком уязвимо, — вздохнула я. — Благодаря нашей связи я могу частично трансформировать его, но не хочу, чтобы люди слишком рано поняли, кто сражается рядом с ними. Это… будет их… нервировать.

Кэс кинул мне пару чёрных кожаных перчаток. Натянув их и убедившись, что они не мешают, я сосредоточилась и трансформировала пальцы. Вылетевшие из костяшек когти легко прорезали кожу и теперь казались частью перчаток. От гребня пришлось отказаться, как и от крыльев, но я всё же позволила себе поддаться слабости, и шею и веки покрыли почти незаметные роговые чешуйки.

— Если заметят, спишут на магию, — пояснила я занервничавшему Кэсу. — Золотые птицы неравнодушны к глазам, а волки-ручейники всегда целятся в горло. Если знаешь подходящие заклятья — советую защитить эти места.

Он кивнул, соглашаясь, и забормотал какие-то заклятья, помогая себе жестами. Сочтя свой долг по отношению к подзащитному выполненным, большего я для его защиты сделать не смогу, разве что оглушить и оставить здесь связанным, что было крайне глупо и окончилось бы печально для нас обоих, я вернулась к собственным сборам. Хотя, много ли мне надо? Дева в заплечных ножнах — вот и весь арсенал. Остальное моё оружие серебряное, оно не причинит низшим никакого вреда, поранить фейри этим металлом невозможно. Я когда-то пробовала — полчаса пилила себе палец острым, как бритва, кинжалом — хоть бы хны, даже не поцарапалась.

А сегодня я буду убивать. Потому, что иначе низших не остановить. И я не хочу думать о том, скольких своих собратьев я сегодня лишу бессмертия…

Не хочу и не буду.

Жертвовать малым ради великой цели — во все времена этот закон служил оправданием для смертных и бессмертных. Сегодня я пожертвую жизнями своих собратьев ради выживания всего народа фейри. Такова реальность. С этим мне придётся жить дальше…

Маги засекли угрозу заранее, город был готов к обороне. Здесь не понаслышке знали о нападениях фейри и умели им противостоять. Только вот никогда раньше низшие не нападали такими огромными отрядами. Похоже, у западных ворот Костряков собрались все выжившие в годы войны летние низшие. О, стихии! Вся армия Роси не смогла бы противостоять им в чистом поле. Хорошо, что ворота такие узкие, хорошо, что в защите всего одна дыра, хорошо…

О, Хаос, да что во всём этом хорошего?!

Ровным счётом — ничего. Столпившись в воротах, люди будут мешать друг другу, луки использовать невозможно, щит не пропустит стрелы, а стрелять из-за спин мечников опасно — можно поранить своих же. И что мы имеем в результате? Толпу великолепных воинов, которые понятия не имеют, как отражать столь массированную атаку фейри на таком маленьком пространстве. Они бы справились с сотней-другой, но не с тысячами. Их сомнут в первый же час… Ценой огромных потерь, но фейри прорвутся в город. Если только кто-то не возьмёт командование людьми на себя и не объяснит им, что делать.

Почему-то у меня появились подозрения, что на роль этого «кого-то» подойдёт только княгиня, а окромя меня высших в смертных землях не наблюдалось.

Простая логика, доступная даже ребёнку. Уравнение с одним неизвестным. Только вот мне совсем-совсем не хочется удостаиваться подобной «чести». Совсем не хочется быть по эту сторону баррикад.

Но есть такое страшное слово «надо», которое не терпит никаких «не хочу».

Мы засели на крепостной стене, недалеко от ворот. Если потребуется, сможем оказаться на месте за минуту.

— Призрак, что бы ни случилось, не трансформируйся, — наблюдая за вознёй у ворот, предупредила я друга. — Не хватало ещё, чтобы тебя убили люди. Держись позади меня, но в гущу схватки не лезь. Ты понял?

Он молчал…

— Ты понял меня, вожак? Или мне повторить на истинном?!

Он неохотно согласно мотнул лохматой головой, но было видно, что он недоволен. Когда это низшие прятались за спины князей?! Раньше я сама бы посмеялась над тем, кто предположил подобное! Но сегодня я нарушу все законы, так почему этот должен стать исключением?

— Кэс, я не могу приказывать тебе, о чём, поверь, сожалею, но всё же попрошу — последуй примеру Призрака.

— Рей, а почему ты… мне только что пришло в голову. Там, на площади, ты ведь приказала низшим уйти. Почему же сейчас ты не поступишь также?

— Те фейри были моими, осенними. Летним я приказать не смогла бы, даже будь они разумны, как и зимним, тогда, в эльфийском куполе. Возможно, они бы не тронули меня и Призрака, признав в нас фейри, но, напав на них, мы автоматически становимся добычей….

Ворота снесло с петель. Хаос! Древянникам силы не занимать, их руки-ветви способны были пробивать крепостные стены. Пятеро воинов отлетели назад, повалив ещё нескольких и нарушив ряды защитников.

Тьфу! Вот идиоты! Это я о тех гениальных усекновенцах фейри, что, не дождавшись, пока древянники отойдут, пропуская вперёд волков-ручейников, бросились в атаку. Древянники не полезут в город. Они слишком велики и неуклюжи для того, чтобы сражаться на таком маленьком пятачке. Но и атаковать их — дело гиблое. Гибкие сильные руки этих деревьев-гигантов одним ударом могли вышибить дух.

— Куда ж вы лезете! — не выдержав, прорычала я вполголоса, наблюдая за очередными полётами смертных. — Дурачьё!

— Рей… Может быть… Нам стоит вмешаться?

— Нет! — рявкнула я, обернувшись к магу. — Люди должны понять, что самим им не справиться. Когда мы вмешаемся, у них не должно оставаться сомнений — подчиниться или нет.

— Рей!

Волки теснили людей всё больше и больше. Ещё несколько метров — и они прорвутся на западную улицу. Там, скорее всего, выставлен отряд ополчения, но старики и женщины задержат фейри ненадолго…

— Рей!

Солнечные зайцы сновали между мохнатыми серыми лапами. Если не знать, что их зубы остры, как бритвы, а когтям позавидует любая кошка, можно даже попробовать их пнуть…

— Рей!

— Да! Сейчас! — на бегу я выхватила Деву из ножен и выпустила когти. Люди на нас особого внимания не обратили… сначала…

Пока мы с Кэсом не оказались на передовой, тесня уже фейри, отвоёвывая у них место шаг за шагом.

— За ворота их! — я обернулась к людям, — Быстрее же! Помогите!

Так продолжалось ещё час. Фейри стали осторожней, уже не лезли напролом, но и не прекращали попыток прорваться вовнутрь. Люди, как ни странно, прислушивались к моим командам. Поняв, что Кэс охотник, и приняв меня за его коллегу, командир отряда с радостью отдал свою власть в наши руки. Дурья моя башка, можно было сразу воспользоваться этим!

Час, а продержаться надо сутки…

— Кэс, придётся выйти наружу! — я знала, что благодаря нашей связи маг услышит мой голос, где бы он ни находился.

Миг спустя он оказался рядом, по пути отбросив кинувшегося на него волка и убив одну из золотых птиц, метивших ему в глаза.

— Зачем?

— Даже я не продержусь до завтрашнего рассвета при таком темпе. Нужно попытаться оттеснить их от ворот и дать лучникам возможность выйти наружу. Это позволит мечникам хоть немного передохнуть, фейри не полезут на стрелы, на это хватит даже их недоразума. Но нам надо оттеснить их хотя бы на два десятка шагов. У тебя в памяти нет заклинания, что сможет нам помочь?

— Есть парочка из тех, что рекомендовано применять против больших групп фейри, — маг машинально отпихнул ногой Призрака, на что тот зло рыкнул. — Я могу послать воздушную волну. С моим уровнем владения стихией она погаснет где-то через десять метров…

— Значит, сейчас раза в три-четыре дальше, — мы отступили за спины людей, давая себе передышку.

Я подозвала к себе командира лучников, почти не принимавших до этого участия в бою, и объяснила свой план. Тот с радостью принял его и пообещал исполнить всё в точности, как я сказала.

— Идём?

План был прост, как всё гениальное. Выскочив наружу, мы с Кэсом одновременно послали вперёд потоки ветра и огня. Вокруг ворот тут же образовалось свободное пространство. Лучники, выстроившиеся вокруг нас полукругом, не дали низшим отвоевать его обратно. Нескольких особо безрассудных настигли стрелы или кинжалы Кэса, остальные мялись, но бросаться в атаку не спешили. Даже неразумные, они были фейри — бессмертными. Инстинкт самосохранения всегда был основополагающим, руководствовавшим нашим существованием. Сейчас приказ князей вступил с ним в конфликт, низшие запутались. Одно дело лезть на вооружённых мечников, когда есть шанс дотянуться, увернуться, прорваться, но когда нет даже этой слабой надежды…

— Что дальше? — Кэс послал в одну слишком неосторожную золотую птицу воздушную стрелку, задевшую у той крыло и заставившую её опуститься на землю. — Скоро они опомнятся?

— Думаю, минут пятнадцать у нас есть. Потом уходим. Все слышали? Как только они зашевелятся, уходим в город. Никакого геройства!

Люди закивали, продолжая целиться в замерших фейри.

Мы выходили наружу каждый час, давая мечникам, которых с каждой атакой низших становилось всё меньше и меньше, отдых. Мы с Кэсом едва держались на ногах, даже многократно увеличенная ритуалом сила была не безгранична. Даже у князей есть предел выносливости. Мы разделили стражников на два отряда, посменно защищавших ворота. Это давало людям хоть немного передохнуть, а нам подсчитать потери.

— Это безнадёжно! — командир стражи тяжело сполз по стене и утер тыльной стороной ладони выступившую на губах кровь. — Мы не перебьём их всех и за год! Если не придут охотники, они ворвутся в город, а магов у нас сейчас всего трое, и те не могут оторваться от подпитки щита.

— Нам и не нужно отбивать нападение и прирезать всех низших, — вздохнула я. — Рассвет близится, с первым лучом, что коснётся стен города, фейри уйдут. Кончится их время, осень ступит на эти земли, принеся с собой мир.

— Мир? — человек покачал головой и покосился на сражавшихся у ворот подчинённых. — Я уже забыл, что это такое. Мне сложно даже представить себе время, когда фейри и люди не будут истреблять друг друга. Не утешайте меня, охотница.

Я встала, устало опираясь на Деву, используя её словно костыль. Внутренние часы давно молчали, я не могла сказать, сколько сейчас времени. Возможно, только что стемнело, а, может быть, уже полночь… Я сознательно пыталась забыть о часах. Сейчас, когда мы нашли более или менее успешную тактику, оставалось только держаться ее и тупо размахивать оружием…

— Я не маг, — я посмотрела на сидящего у стены человека, в глазах которого стояло отчаяние. — Я не маг и не охотник… Но я обещаю вам, что однажды мы с вами встретимся и пожмём друг другу руки, Гаден. Я обещаю…

Впервые я назвала этого человека по имени, даже в мыслях до этого именуя его «командиром», не желая признавать его отдельно взятой личностью, живым существом. До этого он был одной из пешек, которую надо было использовать с умом, которой, при необходимости, можно было пожертвовать.

— Рей, нужно выйти наружу. У нас слишком мало людей осталось, им нужно отдохнуть. Нам осталось продержаться совсем чуть-чуть, но… — Кэс тяжело дышал, пот струйками стекал по лбу.

Я знала, что это было за «но». Если фейри прорвутся, то за оставшееся до рассвета время они успеют многое натворить в городе, ведь почти все его мужчины ушли в Вольград. Женщины, дети и старики — вот кто станут их жертвами. Я не могла этого допустить. Не сейчас, когда близится время встать плечом к плечу. Если фейри прорвутся в город, маги разорвут договор. Они решат, что я обманула их, задумаются — действительно ли так тонка Грань, как я утверждаю, или это ловкий ход, чтобы ослабить Рось, уничтожить смертных.

— Да, ты прав, выходим. Одни. У лучников не осталось стрел, незачем жертвовать ими, — я вытащила из внутреннего кармана куртки тонкий ремешок и собрала рассыпавшиеся по плечам волосы в куцый хвостик у основания шеи. Тонкие усики высунулись из-за ушей и завибрировали. Сейчас мне не до того, чтобы таиться.

— Что с ваш… вашим плечом?! — Гаден, о котором я совсем забыла, смотрел на меня широко открытыми глазами, вслед за ним на нас начали обращать внимание и остальные люди, оказавшиеся поблизости.

Я скосила глаза и попыталась рассмотреть, что же привлекло внимание смертных. Хаос! Оказывается, я вышла из этого сумасшествия не без потерь. До этого я списывала ноющее плечо на счёт усталости, а оказалось, что когти одной из летних птичек всё-таки достали меня и, прорезав кожу куртки, добрались до плоти. На тёмной рубашке алая кровь была бы почти незаметна, но не моя, золотая. Можно было бы сказать, что это кровь низших попала на одежду, когда я дралась, но в тот момент мне это просто не пришло в голову. Признаю, я растерялась.

Хаос! Ну как это всё не вовремя!

— А вы не видите? — огрызнулась я, борясь с раздражением. Ну зачем я расстегнула куртку! — Если не ошибаюсь, это кровь. Если попробуете напрячь то, что вы, смертные, зовёте мозгами, то поймёте, что это кровь фейри.

Кто-то из близстоящих отшатнулся, кто-то, наоборот, подался вперёд, вперившись в меня взглядом. Кэс придвинулся поближе, загораживая меня от людей. Или людей от меня? Призрак, прижавшийся к моей ноге, глухо порыкивал, тоже не таясь, не сдерживая свою природу и почти сменив форму — его шерсть казалась клоками ядовитого тумана. Я же, избавившись от излишка раздражения, перестала обращать на людей внимание. Кэс сказал, рассвет близко. Значит, больше нет смысла жертвовать людьми. Вдвоём у нас хватит сил продержаться час и даже два. Хотя, нет, на два меня уже не хватит, но я боюсь думать о том, насколько призрачна перспектива рухнуть в каком-нибудь тихом уголке и закрыть глаза — хоть на мгновение.

— Идём, Кэс. Призрак, за мной.

Надо ли уточнять, что никто не посмел нас остановить?

Охотник и княгиня, в последний раз мы встанем плечом к плечу. Не первый, но последний. Потому что сегодня договор будет выполнен, и один из нас навсегда покинет этот мир. Один уйдёт, и другой скоро отправился вслед…

Много жизней отобрали сегодня люди, но оставшихся низших было всё равно слишком много, чтобы просто отбрасывать их, чтобы лишь ранить их, а не убивать. И я убивала. Потому, что сейчас я не имела права на жалость. Я — княгиня. Если десятки смертей нужны ради выживания всего народа — я пожертвую, я убью.

— Осторожней! — Кэс метнул в сумевшего обойти нас со спины волка один из кинжалов. Ручейник взвизгнул и завертелся на месте. Поблагодарить мага мне не удалось, три золотые птицы камнем рухнули на меня, пытаясь добраться до глаз.

Золотая кровь покрывала меня с головы до ног. Я давно уже перестала считать убитых. Я знала, что люди не оставили нас, несмотря на то, что знали, кто я такая. Они не лезли вперёд нас, но спину прикрыли лучники, выстроившиеся в щербатом рте стены, бывшем когда-то западными воротами.

Я уговаривала себя потерпеть, не сдаваться, хотя моим уставшим рукам Дева казалась неподъёмной.

Сумасшествие! Я не выдержу! Упасть… Только бы не упасть. Только бы не споткнуться, только бы…

Кажется, что тело сейчас откажется выполнять приказы мозга, что скрученные судорогами мышцы просто не выдержат — с треском лопнут. Кажется, что каждый шаг — последний, на следующий просто не хватит сил.

Призрак жмётся к нам, его основательно потрепало, собратья не пожалели «предателя». Даже то, что он впервые с момента возвращения разума принял свою истинную форму, не спасло его. Фейри не видят разницы между материальным и призрачным телом, они одинаково способны нанести раны и первому, и второму. Кэс посылает в фейри заклятье за заклятьем, сражаться сталью он уже не в силах. Я чувствую, что его магия тает, и моя вместе с ним. Плюнув на осторожность, я закидываю Деву в ножны и раскидываю руки, выпуская из ладоней огненный серпантин, окруживший нас — как тогда, в первом бою с Кошмарами. Огненные струи кружат вокруг нас, сплетаясь и рисуя странные, завораживающие узоры…

Но они тают, медленно, но неотвратимо… И вместе с ними тают моё время, моя жизнь… И жизнь моего подзащитного…

Удержать. Простоять. Не даль силе уйти…

— Рассвет… — прошептал Призрак, его лапы подкосились. — Осень наступает…

Словно почувствовав что-то, низшие прекратили атаковать. Они застыли напротив нас, жалкой кучки бойцов, осмелившихся совершить невозможное — выжить в сражении с ними, продержаться почти сутки. Первый золотой луч прорвался сквозь туманную пелену и коснулся моего лба… Коснулся и застыл. Замерло время, замер мир… Замерли люди, окружавшие нас с Кэсом плотным кольцом и ощерившиеся мечами в сторону фейри. Они всё-таки не побоялись, в последний момент, когда моё пламя начало таять, вышли на помощь…

— Отойдите от меня, — тихо попросила я, и, не дождавшись реакции, рявкнула: — Быстро!

Они отшатнулись, лишь Призрак остался рядом, да Кэс отступил всего на шаг. Люди же сбились в жалкую кучку и во все глаза смотрели на меня. Что ж, вот и ещё одна легенда родилась, вот и ещё одно знамение подарено людям. В первый день осени… Да, в первый день…

— В первый день осени, когда первый луч алого солнца коснулся земли, — я вытянула руки ладонями к тёмному небу. — Властью своей я призываю тебя, Рог дикой охоты. Вернись в руки, владеющие тобою.

Горячее марево затрепетало в моих руках, словно проверяя — удержу ли, справлюсь ли, достойна ли?

Кэс отступил ещё на шаг и прикрыл глаза рукой. Сияние, разгоравшееся на ладонях Рей, было ярким, будто маленькое солнце, невозможно отвести глаз, но и глядеть нельзя — ослепнешь. Это было… Странно, но это было действительно красиво. Это было то самое чудо, в которое подспудно верит каждый человек, даже маг, который знает точно — чудес не бывает, даже у магии есть свои законы.

Красиво…

До боли…

До слёз…

Но красиво.

Неведомая сила подбросила тело княгини в воздух, заставила запрокинуть голову, раскинуть руки в инстинктивной попытке удержать равновесие.

Крамольная мысль пронеслась в голове мага. Он вспомнил икону, которую так любила его мать. Сын божий, распятый в расплату за грехи людские…

Словно та икона пронеслась сквозь время и ожила…

Сияющие пряди волос, в которых сплелись все краски листопада.

Глаза цвета расплавленного белого золота. Зрачки такие маленькие, что кажутся точками.

Порванная одежда, пропитанная кровью — своей, чужой… Кровью людей и фейри.

Золотой венец, во лбу сияет рубин. Странная, завораживающая гравировка — будто живая, она меняется, движется…

Вокруг неё кружатся непонятно откуда взявшиеся сухие листья, с кончиков пальцев каплями срывается пламя…

Она улыбается и протягивает ему руку, маня, зовя с собой, обещая…

— Мой Саннер’Воррен. Мой смысл существования… Чего хочешь ты? Что мне сделать? Какие мечты осуществить?

— Не слушай её! — Призрак ощутимо прикусил его ладонь. — Она пьяна силой, это не Рей — это Осень. Не вздумай ничего отвечать! Она сама сейчас не осознаёт, что творит…

И правда, мгновение спустя сияние померкло, сила опустила тело княгини обратно, на землю. Она мотнула головой, сбрасывая наваждение, но сумасшедший, пьяный блеск в глазах так и не исчез. Было что-то дикое в ней сейчас — свободное, нечеловеческое. Сейчас Кэс ни за что не спутал бы её с обычной девушкой…

Я опустилась на одно колено и, сжимая в тонких, полупрозрачных пальцах Рог, начала говорить. Шептать… Тихо… Одними губами…

Но меня слышали все и каждый, от Грани до Врат…

Ибо с ними говорила Осень.

Ибо это были слова Владыки.

Ибо стихия явила им свою милость, ибо она избрала меня своим голосом.

— Грех, совершённый отцами, да не падёт он на детей. Искуплена вина, оплачен долг, — я поднесла рог к губам… — Идите, дети мои… Идите за мной… Слушайте меня… говорите со мной…

Музыка летела сквозь смертные земли… Она проходила сквозь Врата, и шелест золотых листьев вплетался в её узор, ветер пел вместе с ней, трещало пламя, и звенели хрустальные воды.

— За мной, дети… Осень пришла… осень… Идите ко мне, дети… Идите…

И они отвечали мне:

— Мы уходим, Владыка осенней семьи, мы повинуемся, — склоняли головы летние и разворачивались, и уходили, уступая место появлявшимся прямо из воздуха призрачным псам.

Клекотали в воздухе алые ястребы, нервно перебирали тонкими ногами кони листопада, огненные лисы путались под их копытами. Десятки, сотни… Тысячи…

— Рей! — он смотрел на меня расширившимися глазами. — Рей, что это?

— В первый день осени осенний выезд мчится сквозь смертные земли, и осень идёт за ним по пятам, — ответил вместо меня Призрак… Нет, сейчас — вожак осенней своры. Он стоял по правую руку от меня, на своём законном месте.

— Мы приветствуем тебя, Владыка.

— Приветствуем…

— Мы счастливы…

— Мы готовы…

— Мы пришли…

Князья, пришедшие на мой зов, склоняли предо мною головы и опускались на колени, приветствуя главу своей семьи. Я смотрела на них и не понимала — как я могла забыть их? Как вообще можно забыть такое? Как можно искать в людях то, что присуще только князьям. Разве могут смертные сравниться с нами? Мы — фейри. Мы — высшие. Мы — совершенны. В каждом человеке есть какой-то изъян, уродство — внешнее или внутреннее. В нас этого нет и никогда не будет. Потому что мы — князья!

— В первый день осени, когда первый луч солнца коснулся смертной тверди, я позвала вас. И вы пришли… — я дотронулась до своего лба, до сияющего рубина. — Пришёл час вновь нестись нам сквозь эти земли, пришёл мой час повести вас за собой. Властью, переданной мне дедом, я созываю свиту. Пусть трубит Рог! Пусть стелятся по ветру наши стяги и вьются наши плащи!

— Рей! — Интересно, почему в его глазах страх? — Рей, какого…

— Ангел… ангел… — шёпоток нёсся меж людей, становясь всё громче и громче. И вот уже десятки голосов повторяли это слово… — Ангел…

Да, я ангел. Для вас, людей, я высшее существо. Но ангел падший, ибо не вас я сегодня защищаю, а свой народ. Вы же мне глубоко безразличны. Вы тупой скот, стадо овец, при котором мы приставлены пастухами. Вы…

— Седлайте коней! — я поднесла два пальца ко рту и протяжно свистнула. Один из коней листопада тут же оказался рядом, чуть склонив голову и подставляя тёплый золотой бок. Конечно же, на нём не было седла. Зачем ему оно? Зачем оно мне? — Седлайте коней, братья и сёстры, быстрее же! Осень нетерпелива, она подгоняет нас, она готова отправляться в путь!

— Рей! Рей! Да что с тобой!

О, это мой саннер-воррен. Человек? Ах да, он человек… Как же так? Почему? Я же не могла полюбить человека… Я — княгиня… Почему он боится меня? Разве он не знает, что я не причиню ему вреда? Глупыш…

— Чего ты хочешь, мой саннер-воррен?

— Рей, что с тобой случилось?! Ты не… Это не ты!

Вожак зарычал на слишком многое возомнившего о себе человека. Мой подзащитный, кажется, не выдрессирован. Люди такие глупые, они частенько забываются, отказываются признавать, что они не равны нам.

— Я не могу взять тебя с собой, человек. Ты слишком хрупок, ты слишком смертен для того, чтобы участвовать в нашей охоте. Жди меня здесь, человек… — я взглядом испепелила неудобную человеческую обувь и скинула покрытую липкой золотой жидкостью куртку, оставшись в тонких полотняных брюках и алой рубахе — убого, но, по крайней мере, удобно. Запрыгнув на золотистую спину низшего, я вновь вызвала рог и, поднеся его к губам, проиграла несколько нот. Эхом откликнулись десятки охотничьих рожков. Я оглядела свою свиту и улыбнулась. Всё готово… В этот раз мы опоздали, осень в нетерпении, но она дождалась, пока мы будем готовы… Она простила нам нашу задержку.

Я легко тронула пятками бока своего коня и тот, часто перебирая тонкими ногами по воздуху, развернулся. Теперь город, всё ещё окружённый слабо мерцающим щитом, остался за моей спиной. Весть ещё не дошла до магов, люди ещё не знали, что опасность ушла…

Справа от меня припал к земле вожак осенней своры, слева, словно влитой, сидел на приплясывающем от нетерпения коне Табунщик. Князья окружали меня плотным кольцом. То там, то здесь играли рожки. Бились на ветру плащи, клекотали ястребы…

«Странно, почему я думаю на росском?» — пронёсся в голове вопрос, но я нетерпеливо отбросила его, решив подумать об этой странности позже.

За мной! — я махнула рукой, уже одетой в поднесённую мне одним из князей перчатку, один из ястребов камнем упал вниз, садясь мне на запястье, впиваясь когтями в толстую кожу. Я могла бы выпустить крылья, но боялась задеть ими кого-нибудь из свиты или коня. Можно было бы, конечно, полететь впереди, но традиции не позволяли владыке такого самоуправства…

Конь подо мной всхрапнул, словно обычная человеческая лошадь, и, высекая золотыми копытами искры из каменистой равнины, понёсся навстречу рассвету, к облачным горам, к Вьюжным лесам. Призрак отставал лишь на шаг, почти не касаясь лапами земли.

Нам было дано всего семь часов. Семь часов, чтобы пересечь смертные земли и вернуться обратно, на то, чтобы добраться до Врат, а затем, со свистом, гиками и звуками Рога нестись на север, к Грани…

Я впитывала в себя каждый миг этой сумасшедшей гонки. У Врат мы поймали попутные ветра и понеслись вместе с ними, под облаками, окружённые золотыми листьями и алыми огненными брызгами.

— Быстрее, ещё быстрее! Осень не будет ждать! — пыталась перекричать я свист ветра в ушах, но и сама не слышала свой голос. — Быстрее же! Быстрее!

…мы принесли с собой листопад и холодные ливни, жар пламени и промозглый ветер…

…мы принесли вам Истинную Осень…

Мой конь не согласился отправиться за Врата вместе с остальной моей свитой. Он склонил голову и сказал, что готов доставить меня, куда я пожелаю. Сама не знаю, почему я не последовала за своей семьёй. Сейчас ведь начнётся пир, сразу после того, как хрустальные воды осенних озёр заберут усталость и наполнят тела фейри новой силой. Я должна быть там, я должна поднять кубок, наполненный до краёв алым вином, столь напоминающим человеческую кровь, и благословить свою свиту. Я должна поблагодарить их, я должна…

Я должна уходить. Меня ждут… Меня ждёт мой подзащитный… Я должна быть там, в том человеческом городе.

Что-то очень важное ускользало от меня. Почему-то мне казалось, что я забыла о чём-то, что я что-то потеряла. Что-то важное…

— Отнеси меня в человеческий город, — я обняла шею коня. — Ты видел человека, которого я назвала своим саннер-ворреном? Отнеси меня к нему.

— Княгиня, могу я?.. — Призрак остановился на верхней ступени, перед мерцающим проёмом, и нерешительно обернулся.

— Нет, друг, тебе не стоит возвращаться со мною, я в безопасности, твоё место здесь. Я хочу, чтобы в день моей силы ты привёл осеннюю семью к Грани. Замени меня в этом, вожак…

Он мотнул головой и исчез в сиянии Врат.

Я издалека заметила его, стоящего у одной из бойниц, недовольно хмурящегося, немного испуганного, ждущего меня, вглядывающегося в тусклое серо-серебристое небо. Мой конь завис в воздухе напротив него. Не обращая внимания на возгласы людей, я на миг вызвала крылья и перелетела на один из зубцов.

— Он даре, ми Сид?[19]

— Иди, друг. Спасибо, — я махнула ему рукой.

— Я думал, ты не вернёшься, Рей, — Кэс усмехнулся. — Сам не знаю, почему, дурак, стою здесь, жду тебя. Может, слезешь? Люди смотрят…

— Пусть смотрят, — легкомысленно пожала плечами я и опустилась на карачки, не совладав с трясущимися ногами. Опьянение силой окончательно прошло, оставив после себя горькое похмелье. Хорошо, хоть мысли перестали путаться. — О, стихии, как же я устала! Даже моя предшественница не помнит таких ветров, что сегодня подгоняли нас.

— Ох, горюшко моё… — по-доброму проворчал он и взмахом руки поднял моё тело. Я не успела и пискнуть, как оказалась у него на руках. — Вот вечно мне приходится за твою глупость расплачиваться… Да сиди ты спокойно! Рей, не вертись! Рей, я тебя сейчас уроню! Рей!

— Кэс, нам нужно выбираться из города! Куда ты меня тащишь! Нас сейчас первый же встречный опознает! Тебе это нужно?

— Успокойся, я укрыл нас пологом. Для всех ты исчезла сейчас, а меня они и до этого не видели. Хотя, надолго задерживаться в городе — действительно не стоит, нас ищут. Кто-то кричит об ангеле, спасшем город, кто-то о демоне, скрывавшимся под личиной всё того же ангела. Вот выспимся, — он широко зевнул, — и попробуем выбраться из города…

Он запнулся, проглотив следующую фразу. Договор исполнен. Разум вернулся к низшим, мир между фейри и смертными заключён. Ничто больше не удерживает его от того, чтобы бросить мне вызов.

— Ладно, я тоже поспать не прочь. Вторые сутки на ногах, как никак. Если бы не долг, упала бы прямо там, где меня застиг рассвет, — преувеличенно бодро сказала я.

Разговор как-то сам собой увял, и дальнейший путь мы проделали молча. У порога «Чёрной Пятницы» я сумела-таки настоять на своём и встать на ноги, продолжив путь на своих двоих.

— Рей, ты слышала?! Говорят, фейки ушли! — Алик выскочил из-за стойки. — Вы же были там, у ворот? Что там было?! Говори же…

Я устало вздохнула, но всё же ответила:

— Да, Алик, они ушли. Сегодня фейри ушли навсегда. Они больше не воюют с людьми…

Оставив его удивленно разевать рот, в попытке осознать сказанное мною, я потащила Кэса наверх, в комнату. Не раздеваясь, я рухнула на постель. Маг замялся, но я пресекла его колебания:

— Ложись. Или боишься, что я тебя во сне придушу? Не бойся, я не человек, чтобы нападать на беззащитного.

Он криво усмехнулся, пробормотал пару очищающих заклятий, но всё же лёг рядом, стараясь ненароком не коснуться меня. Надо было съязвить по этому поводу, но я уже засыпала… Спала…

Сон никак не хотел отпускать меня. Мне снились золотые угодья, будто я снова маленькая девочка, которая, словно хвостик, всюду бегает за дедом. Мне снились его руки, обнимающие меня, чуть сладковатый запах его кожи и хриплый голос, никак не вяжущийся с кажущимся молодым телом:

— Всё будет хорошо, ребёнок… Ты сильная… ты справишься…

Странно, но реальность встретила меня теплом и странным ощущением защищённости. Я спала, уткнувшись носом во что-то мягкое. Я глубоко втянула в себя воздух, анализируя ощущения. От моей «подушки» пахло гарью и свежей кровью, но почти незаметно всё перекрывал аромат свежескошенной травы, ветра и полевых цветов. Такой знакомый запах…

Открыв один глаз, я обнаружила, что во сне умудрилась подлезть под руку Кэса и обвиться вокруг него, словно плющ. Он, похоже, не слишком сопротивлялся… По крайней мере, его рука обнимала меня за плечи, а на губах застыла улыбка.

— Проснулась? — он открыл один глаз и отбросил с лица спутанные волосы.

Вместо ответа, я потянулась к его губам, пытаясь навсегда запомнить этот солёный (сладкий? горький?) вкус, словно он плачет… Или это мои слёзы? Я? Плачу?

Он перекатился на постели, подмяв меня под себя, не давая вырваться. Ха! Будто я пыталась…

— Я не могу нарушить клятву! Не могу!

Кого он хотел в этом убедить? Меня? Себя? Нас?

— Я и не прошу…

Потому, что сейчас мы вместе, и мне наплевать, что будет дальше. Потому, что сейчас я знаю о тебе всё, все твои желания и мечты…

И не важно, что сегодняшний закат встретит лишь один из нас, рассвет мы встретим вместе. Здесь. Вдвоём. Глядя друг другу в глаза. Задыхаясь, но не прерывая поцелуя, не обращая внимания на треск рвущейся одежды и слёзы, струящиеся по щекам…

Я освободилась, стараясь не потревожить его. Кэс что-то пробурчал во сне и обнял подушку. Я улыбнулась, вот уж не думала, что мне когда-либо доведётся увидеть мага таким — расслабленным, потерявшим всякую бдительность… Милым? Забавным? Да, пожалуй…

— Прости, Кэс… — я схватила одежду и начала в спешке натягивать её.

— Ты куда? — пробурчал он, не открывая глаз.

— Я вниз, попрошу Алика принести завтрак, — ответила я, мысленно обругав себя за неуклюжесть.

— Закажи и мне, — он вновь засопел, проваливаясь в сладкую дрёму. Я миг помедлила, но всё же наклонилась и поцеловала его. Кэс улыбнулся сквозь сон и попытался схватить меня. Я увернулась от его загребущих ручонок и пошла к дверям. Уже стоя на пороге, я обернулась…

— Может, всё-таки останешься, а, Рейка? — Алик покачал головой. — Куда ж ты, без вещей совсем, да ещё в такую пору! Оставайся, мне ещё один работник не помешает.

— Не могу, — я покачала головой. — Хотела бы, правда, но не могу.

— А… охотник? Он с тобой уходит?

— Нет, и, прошу, пусть он узнает о моём исчезновении как можно позже. Он не должен меня догнать, ни в коем случае.

— Значит, всё-таки послушалась мудрого совета! — улыбнулся Алик. — Правильно, девочка. От магов никогда добра не бывает, погубил бы он тебя.

— Если бы всё было так просто, — я вздохнула. — Если бы… Ладно, пойду я, пожалуй. Ворота, думаю, уже открыты.

— И куда ты? Рейка, хоть бы вещи забрала! Давай я мальчишку за ними пошлю!

— У меня часть вещей в седельных сумках в конюшне осталась.

— Да ты что! Ополоумела совсем?! Нету там уже твоих вещей! Кто ж без присмотра оставляет…

— Пегас никого чужого к себе не подпустил бы, а вещи я оставила в его стойле. Ладно, мне правда пора, не приведи стихии, Кэс решит проверить, почему меня так долго нет.

Алик обнял меня на прощанье и отпустил. Я уходила, не оглядываясь на него, уже зная, что никогда больше не увижу этих стен и их хозяина. Хотела бы я поверить и в то, что оставлю за спиной не только это место, но вместе с ним и Кэса. Хотела бы… Потому что в следующую нашу с ним встречу мне придётся выбирать — нарушить ли закон и выполнить желание подзащитного или соблюсти закон и умереть самой.

Потому что Кэс хотел убить меня, потому что он собирался уйти вслед за мною…

— Прости, малыш, я совсем забросила тебя, да? — Пегас ткнулся шелковистой мордой мне в ладонь, будто говоря: «ты у меня непутёвая, но я не обижаюсь». — Молодец, сберёг вещи. Я знала, что ты у меня умница.

Потратив пять минут на то, чтобы оседлать Пегаса, я накинула найденный в поклаже тёмный плащ, поглубже надвинула на лицо капюшон и вывела Пегаса из стойла. Кинув мальчишке-конюшему пару мелких монеток, я выехала со двора.

Город медленно пробуждался ото сна. Отгремели торжества, жизнь начала входить в привычное русло. Жёлтые листья ковром устилали мне путь. Копыта Пегаса звонко цокали по мостовой. Встречные люди лениво окидывали меня взглядом и отворачивались. Просто наёмница, покидающая оказавшийся столь небезопасным город, просто ещё одна случайная гостья, до которой никому нет дела.

Северные ворота были уже открыты. Стража спала на посту, никто в этот ранний час не покидал город и не входил в него. Услышав моё приближение, один из воинов приоткрыл глаза. Зевнув, он махнул рукой, что, видимо, значило: «счастливого пути». Я усмехнулась…

Что ж… Вот и ещё одна страница моей жизни перевёрнута. Прощай, крепость Костряки, здравствуйте, северные леса, что были до вчерашнего дня так небезопасны…

— Простите, милейший, вы не подскажете, не останавливались ли у вас двое — мужчина и… ммм… женщина. Девушка — темноволосая, скорее всего, наёмница. Мужчина — мой коллега, светловолосый, с разными глазами.

Алик насторожился. Ему совсем не понравился этот визит. Маги никогда ничего хорошего с собой не приносили. Однако, выгнать нежданного гостя хозяин просто боялся. Мелькнула мысль, что стоило бы сдать спящего наверху охотника, но тогда пришлось бы рассказывать и о Рей, а ей Алик зла совсем не желал.

— Простите, но нет… — он развёл руками. — Я бы посоветовал вам проверить гостиницы в центре, здесь у нас… ваши коллеги… не в чести, мы не сдаём им комнаты.

Алик прекрасно понимал, что может огрести за свою дерзость неприятности, но удержаться от грубости не смог. Ему, определённо, не нравились маги, а особенно — этот, с хитрыми глазами, лукавой остроносой мордочкой, рыжий и лопоухий, нескладный и неуклюжий. Слишком хорошо Алик знал, внешность зачастую обманчива.

— Хозяин, вы не видели…

Алик зажмурился. Вот не повезло! Ну надо же было этому идиоту проснуться именно сейчас?! Теперь ему точно не избежать гнева мага.

— Кэссар, а я-то всё думал, куда ты подевался. Хорошо, что ты спустился так вовремя, милейший хозяин почему-то… запамятовал… что ты живёшь у него, — маг стрельнул глазами в сторону медленно сползавшего под стойку Алика. Его взгляд не обещал «страдающему склерозом» ничего хорошего.

— Гэл! Старый пройдоха! А я-то удивлялся, знакомым духом завоняло! Какими судьбами? — Кэс широко улыбнулся. — А на хозяина нашего не обижайся, он нас защитить хотел. Кстати, хозяин, а где Рей? Она уже минут пятнадцать как должна была вернуться…

— Я за ней следить не нанимался, маг. Ищи её сам, если хочешь, может, и найдёшь… — буркнул Алик.

— Я сейчас, подожди Гэл, — Кэс переменился в лице и опрометью бросился во двор, к конюшне.

— Рей — это его спутница? — тихо спросил Гэл у Алика. Посетители уже начинали коситься на него, а вышибала встал неподалёку, многозначительно поигрывая кинжалом. Алик кивнул и взглядом дал понять непрошенным защитникам, что всё в порядке. Он мог не любить магов, но глупцом не был, отнюдь. Что-то подсказывало ему, что гость ищет девочку не для того, чтобы причинить вред. Да и маг Кэссар, несмотря ни на что, заботился о ней, этого Алик тоже отрицать не мог. Что-то связывало этих двоих, что-то, от чего девочка предпочла убежать. Испугавшись? Решив не рисковать?

Алик знал, что всё не так просто. Она любила этого охотника. Она хотела уберечь его… От чего?

— Она уехала, Гэл! Эта гадина сбежала! Она нарушила клятву! — Кэс упал на один из стульев, игнорируя любопытные взгляды.

— Я правильно понял, ты о… Ты говоришь о Реи’Линэ?

— О ней! О ком же ещё! Гэл, не задавай глупых вопросов! Эта сволочь решила уклониться от исполнения данного мне слова!

— Куда она направилась? Что она сказала? Она что-нибудь просила передать? — Гэл кинулся к Алику. Тот лишь пожал плечами, ничего не отвечая, дескать, не его это дело, разбирайтесь сами.

— Кэс, ты должен догнать её! Князья отказываются контактировать с нами, делегацию Академии не пропустили во Врата. Сейчас она единственное звено между нами и фейри!

В зале повисла тишина. Гэл, опомнившись, зажал себе рот рукой.

— Маг, ты о чём это? Ты фейкам что ль нашу Рейку подставить решил? — Алик закатал рукава и вышел из-за стойки. На магах скрестились мрачные, не обещавшие ничего хорошего взгляды.

— Её? Подставить? — Кэс нервно хихикнул, но всё веселье в тот же миг словно рукой сняло. Он вскочил и заорал: — Да ваша любимая Рей сама кого хочешь подставит! Чего ещё можно ждать от княгини!

В зале повисла тишина. Алик побледнел и зажал рот ладонью…

Кэс вскочил и, не обращая внимания на друга, помчался наверх собирать вещи. Он догонит её. Догонит и убьёт, без сомнений и сожалений. Потому что она в очередной раз доказала, что ей нельзя верить, в очередной раз предала.

— Не нравится мне всё это, — Гэл покачал головой и повернулся к хозяину. — Добрый человек, не расскажешь мне, что тут произошло? Думаю, и я могу поведать тебе немало интересного…

Я бежала туда, где, как мне казалось, должна была быть. Там началась эта история, там же она должна и закончиться, по крайней мере, для одного из нас. Я не надеялась, что Кэс оставит меня в покое, простит нарушенное слово, но, возможно, вдали от меня, он сможет рассудить здраво и подождать. Ведь ничто ещё не закончено, Грань скоро будет прорвана. Я не тешу себя иллюзиями, что я незаменима, но моя сила — существенный перевес в нашу сторону. Не одну жизнь она спасёт. Нас, фейри, и так осталось мало. Слишком мало…

Не хочется думать, что в этом есть и доля моей вины, что и на моих руках золотая кровь.

Дверь скрипнула. Моё сердце ухнуло в пятки…

— Ты решила, что я поленюсь догнать тебя? Мы ещё не все наши дела закончили…

— Ты не слишком торопился, Кэссар, ужин уже три часа как стынет. Поешь? Или предпочитаешь на голодный желудок умереть?

Сегодня один из сюжетов этой сумасшедшей пьесы, поставленной сестрой моего отца[20], обретёт свой логический конец, и даже Ткачиха не может предугадать — какой именно…

ГЛАВА 11. КОГДА СХОДЯТСЯ ВСЕ ПУТИ

30 сентября — 9 октября

Его рука в очередной раз дрогнула… Он разжал пальцы, и меч с жалобным звоном упал на пол. Кэс отступил на шаг и покачнулся.

И я с ужасом поняла, что натворила…

— Кэс…

Я не знала имени того идиота, что решил тогда отличиться и заполучить себе гончую, меня это никогда не интересовало. Только что я его назвала…

Того идиота звали Кэссар Ветер.

Мы встретились в избушке, на самом краю земли, чтобы, наконец, положить конец той истории, что началась почти пять лет назад, будто актёры третьесортной пьесы одного из миров, давно канувших в вечность… Мы знали свои роли назубок, но режиссер вдруг решил поменять реплики местами. И всё запуталось… Мститель превратился в злодея, а убийца — в жертву…

И я не знала, что теперь с этим делать…

Кэс лежал на полу, свернувшись в клубочек, подтянув колени к груди и спрятав лицо в ладонях, будто ребёнок в утробе матери. Словно сломанная кукла.

Сломанная мною. Моими словами.

Я села рядом и запустила пальцы в шелковистые пряди его волос в попытке успокоить, унять боль. С той же силой, что Кэс ненавидел меня, теперь он хочет умереть сам. И я не знаю, как помочь ему.

О, Стихии, как бы я хотела забрать его боль себе!

Дура! Я полная дура! Зачем?! Зачем я пыталась убежать от судьбы?! Я должна была умереть! Я! Не он! Я! Только я!

Знаешь, Кэс, я ведь не помню тот день. Совсем не помню. Хотя, нет, не так… Я помню утро, тётя всё смеялась надо мной и говорила, что от моих метаний ничего не изменится, и раньше ты не приедешь. Помню, как она заплетала мне волосы в косу. Помню, как братья усмехались и дразнились. Глупо, да? Даже не глупо — странно. Они ведь любили меня, пусть не родную, но дочь и сестру. Мало кто по обе стороны Врат относился ко мне так же. Пожалуй, только Егерь и Лисси, даже для Эльгора я прежде всего княгиня, а потом уже живое существо со своими мыслями, чувствами, проблемами… А они не знали, кто я такая, считали обычным человеком. Я была подобранной из жалости сироткой, камнем на шее, но они любили меня.

А я их убила.

Я услышала песню в тот момент, когда тётя в очередной раз рассмеялась. Она тоже что-то почувствовала. Помню, я стонала: «Музыка… Злая музыка». Она говорила мне не слушать, пыталась обнять меня. Я вырывалась, размахивала руками. Там, на столе, стоял кувшин с вишнёвым соком. Я случайно задела его, когда отшатнулась. Алые брызги по всей кухне… А потом боль.

Я ведь была человеком во всех смыслах, Кэс. Там, на площади, я полностью стала человеком, не только внешне. Музыка ломала мои кости, расплавляла ткани, словно я была мягкой глиной, меняла меня. Она убивала меня и возрождала вновь, возвращала память и отнимала разум. Наверное, я говорю непонятно, но я и сама не знаю, что она сделала со мной. Не помню.

Я очнулась в лесу, не поняв в первый момент, как там оказалась. Было темно и холодно. Сначала я подумала, что это братья так пошутили, и начала звать их, а потом вдруг поняла, что, несмотря на тьму, вижу, словно днём…

Я провела в том лесу полгода, словно раненный зверь забилась в медвежье логово, выгнав хозяина, не решившегося связываться с монстром. День я проводила в тесной пещерке, свернувшись калачиком на камнях и поскуливая от холода, а ночью выбиралась в лес и ловила мелких зверьков, утоляя голод сырым жёстким мясом. Порой я задумываюсь, а было ли то существо мною? Княгиней? Или это было неразумное чудовище?

Не знаю… я действительно не знаю.

А хочешь, я расскажу тебе, что вновь вернуло меня к жизни? Ребёнок… да-да, ребёнок, заблудившийся в лесу. Я нашла её, эту шестилетнюю девочку, во время одной из своих вылазок.

Я посчитала её добычей, остановившись в последний миг, уже почти насадив хрупкое смертное тельце на свои когти. В какой-то момент пришло осознание, что я убиваю ребёнка… Ребёнка! Неважно, что она — человек. Прежде всего, она — дитя. Дети священны. Детей не должны касаться войны и раздоры, они не должны знать даже слова «смерть».

Это закон нашего мира. Дети неприкосновенны, чьими бы они ни были. Потеряв разум, мы забыли об этом, мы предали самих себя, мы убивали их. Я убивала.

Но та девочка… Она спасла меня, сидела рядом с напавшим на неё монстром, вдруг упавшим на землю и забившимся в припадке, и пела песенку. Плакала, тряслась, но не убегала. Потому, что рядом было существо, нуждавшееся в помощи. Так деревенские ребятишки выхаживают волчат и лисят, найденных в лесу, раненых и беспомощных.

Та девочка осталась одна после нападения фейри. Она путешествовала с родителями-магами. На них напала стая, взрослые поняли, что им не справиться, и потратили все силы на телепортацию дочери, давая ей шанс на спасение. Ты знаешь её, наверняка… Сейчас она под опекой Академии. Я привела её в Вольград и оставила у порога резиденции охотников. Не знаю, помнит ли она меня, но я никогда её не забуду…

Я справилась, Кэс. Справилась потому, что появился кто-то, кому нужна была моя помощь, появился шанс, пусть не исправить — искупить. Искупить вину, расплатиться спасёнными жизнями за отнятые мною. Потому что я не имела права умереть, не попытавшись сделать это.

Как не имеешь права ты.

И не дай стихии тебе не согласиться со мной! Ты будешь жить! Ты! Будешь! Жить!

— Зачем? — он открыл глаза и отвёл ладони, чуть переместившись, так, чтобы видеть моё лицо. — Зачем мне жить? Ты была нужна той девочке. А я? Я виновен в том, что случилось с тобой….

Я молчала…

— Убей… — вдруг сорвалось с его губ. — Прошу, убей!

Он подтянулся и встал напротив меня на колени, покосившись на меч, валявшийся в метре от нас…

— Убей!

Я зажмурилась. Он действительно хотел этого. Так раненое животное скулит, прося добить, не мучить, не заставлять биться в агонии, борясь с подступающей смертью. Он хотел этого так сильно, что мне было больно сопротивляться этому его желанию.

— Убей! Рей, убей меня! Немедленно! Я, это был я! Я стащил у мастера-учителя Рог и решил сам добыть себе гончую! Я!

Я скребла пальцами по полу, будто пытаясь процарапать деревянные доски, чувствуя, как входит под ноготь тонкая острая щепа. Не слушать! Не сметь! Он не должен умереть, как бы ни хотел этого!

Рука будто жила отдельно от остального тела. Я ударила его по щеке, наотмашь, оставив на белой коже четыре тонкие, начавшие стремительно разбухать алым полоски. Чуть выше — задела бы глаз… Он поднял руку и провёл ладонью по щеке — удивлённо, будто не до конца поверив в то, что я не выдержала и подняла на него руку.

— Заткнись! Заткнись, Кэс! Ты будешь жить, хаос тебя пожри! Хочешь или не хочешь, но будешь! — я повалила его на спину, и мы покатились по полу. — Заткнись! Ты должен мне! Ты сломал мою жизнь! Ты! Мне! Должен! Моё право решать — умереть тебе или жить! И ты будешь жить! Потому, что ты нужен мне!

Я лежала на нём, придавив своим телом и сжимая его запястья, заставляя оставаться на месте. Мы смотрели друг другу в глаза, тяжело дыша и не замечая ссадин и царапин, заработанных в этой сумасшедшей борьбе. Борьбе за жизнь. За его жизнь. За мою. За существование этого мира…

— Ты нужен мне… Без тебя всё это теряет смысл, без тебя этот мир мне не нужен. Однажды я позволила уйти своему саннер-воррену, но тебе — не дам. Потому, что мне нужен ты… Не абстрактный подзащитный, не кто-то иной. Ты… И пусть этот мир катится к чертям, если в нём не будет тебя!

Интересно, почему его губы всегда солёные? Почему каждый раз, целуя его, я плачу? Может быть, потому что каждый раз верю — это последний. Может быть…

В этом мире возможно всё. Даже убийца может стать жертвой, а жертва — превратиться в палача. В этом мире охотник может полюбить княгиню и стать её подзащитным. В этом странном, непонятном мне смертном мире любое проклятье можно снять, любые стены разрушить. И сама Ткачиха не знает, какие нити переплетутся в её узоре в следующий миг.

Я сидела на бревнышке, знакомом ещё моей предшественнице, лениво перебирая струны найденной в избушке гитары и следя за танцем золотых листьев. Кэс вышел на крыльцо и поёжился. Осень выставила за порог задержавшийся в гостях призрак лета и теперь безраздельно властвовала в смертных землях.

— Ты чего меня не разбудила? — он подошёл ко мне. — Подвинься-ка…

Я сдвинулась, освобождая магу место. Он вздохнул, вновь зябко передёрнул плечами и сел. Я продолжала терзать струны, так и не ответив ему. Не разбудила… не хотела. Потому, что он улыбался во сне. За два прошедших с его появления дня он улыбнулся впервые. Интересно, что ему снилось?

— Сегодня уходим. Коней оставим здесь, нас понесут низшие, ночью заходил Табунщик, привёл пару из своих.

Одним из фейри был тот самый, что нёс меня в первый день осени. Второй — не хуже. Поджарые, лишь внешне напоминающие лошадей кони листопада донесут нас до места сбора за несколько часов, но по пути я хотела побывать в Костряках и Вольграде, а это крюк — и немалый. Да и в анниной крепости я хотела появиться раньше всех остальных, в конце концов, именно на мне замыкались все договоры, именно мне предстояло заставить сражаться плечом к плечу вчерашних врагов. Эта перспектива, мягко говоря, пугала.

— Знаешь, у меня плохое предчувствие…

— Это радует, — хмыкнула я и рассмеялась. — Насколько я помню, ты вечно жаловался, что предсказания тебе не даются.

— Рей, я серьёзно!

— Уже Рей? А как же Лина? Ты уж определись, как звать меня будешь.

— Прекрати! Ты ведёшь себя как ребёнок.

— А я и есть ребёнок! И меня это полностью устраивает. Возражения? — минутой позже: — Кэс, прекрати немедленно! Кэс! Да отстань ты! У нас нет времени! Кэс! Сдаюсь! Кэс! Ладно, ладно, я не ребёнок! Кэссар! Тьфу, отстань, извращенец!

Я замерла на пороге «Чёрной Пятницы», Кэс нетерпеливо подтолкнул меня в спину.

— Может, не надо? — жалобно простонала я.

— Надо, Рейка, надо, — неподкупно заявил этот садист и пропихнул меня внутрь.

Мне сразу как-то поплохело, я машинально дёрнулась назад, но врезалась в мага и была вынуждена остаться в сем негостеприимном месте. Ну зачем я вернулась? Ну зачем я поддалась на уговоры этого змея?!

Я прибыла в Костряки с единственной целью — забрать оставленные в «Чёрной Пятнице» вещи, изначально я собиралась остановиться на пару дней где-нибудь в центре и послать за ними своего спутника. Не вышло. А будто я не знала, что Кэс скорей удавится, чем поможет мне!? Примирение примирением, а вредные привычки так быстро не искореняются, пакостить мне почти пять лет было смыслом его жизни.

В этот ранний час зал был почти пуст, лишь хозяин и рыжий охотник, как старые добрые товарищи, о чём-то разговаривали, сидя на высоких стульях у стойки. При нашем появлении они замолчали и переглянулись:

— А мы вас уже заждались, — добродушно улыбнулся Алик. — Я уже десять серебрушек проспорил этому плуту. Обрадуйте старика, скажите, кровь-то вы друг дружке пустили?

— Пустили, — машинально брякнула я.

Алик захлопал в ладоши, радуясь, как младенец. Рыжий скуксился, полез в карман и вытащил оттуда золотой. Вздохнув, он отдал монету улыбающемуся победителю…

Мы втроём сидели в нашей с Кэсом бывшей комнате. Алик так и не сдал её никому, оставив все вещи лежать, как они были в день моего бегства. Кэс собирался впопыхах, тоже взяв с собой лишь минимум.

Я села в то самое кресло, машинально смахнув с подлокотника пару жёстких золотистых шерстинок — напоминание о Призраке.

— Почему ты остался, Гэл? Я думал, ты вернёшься в Академию.

— Я был уверен, что вы появитесь здесь, — пожал плечами тот. — Моё задание было провалено, искать вас, Княгиня, по всей Роси у меня просто не было ни времени, ни сил, поэтому я решил положиться на удачу. Как видите, не прогадал.

— Задание? — вопросы удачи меня волновали мало, но вот положение дел…

— Да, ми сид, задание.

— Не пытайтесь следовать этикету, тем более, делая такие глупые ошибки, — поморщилась я. — Это обращение для низших из осенней семьи, но даже низшие других семей притяжательное местоимение опускают. Вы не мой подданный, а я не намерена быть кем-то для человека.

— А он? Для него вы тоже никто? — лукаво усмехнулся рыжий.

— Кэссар — исключение, — недовольно признала я. — Но не думаю, что вы или любой другой человек способны претендовать на его место… Это чревато… Но давайте обсудим взаимоотношения наших народов в более подходящее время, сейчас я хотела бы услышать о том, что заставило магов послать ко мне гонца, когда много проще было обратиться к моему… заместителю, Вожаку Осенней Своры.

Гэл потупился. Я внезапно поняла причину его смущения. Люди слабо представляли себе взаимоотношения и иерархию фейри. Смертный облик Призрака сыграл здесь свою роль, его приняли за охранника, спутника, но не кого-то, облечённого властью.

— Второго сентября делегация Академии, в которую входил и я, телепортировалась к Вратам. Нас встретили двое князей.

— Князей?! — я удивлённо приподняла бровь. — Прямо так, у Врат? Князья?

— Да… Женщина и мужчина. Они известили нас о том, что напрямую общаться с людьми ниже их достоинства, и отправили к вам, Реи’Линэ.

— Странно… Это очень странно. Двое князей у Врат… Они были одни?

— Да, это нас удивило, но эти двое были фейри, мы проверили заклятьями.

— Проверили?! Князей?! Вы что, самоубийцы?!

Вся эта история начинала напоминать мне бредовую постановку. Князья без охраны в смертных землях. Князья, не убившие осмелившихся применить в их присутствии магию людей. Князья, которые прекрасно знают о договоре и вполне способны вести диалог с новыми союзниками, вдруг отсылают их ко мне. Не к Призраку, хотя его статус моей правой руки сомнению не подлежит. Это какой-то бред! Неужели за эти годы мои сородичи потеряли остатки разума? Песнь свела их с ума безвозвратно?

— Рей? — Кэс вопросительно смотрел на меня.

— Цхар шер-рош[21]! — прошипела я на одном из степных людских диалектов. — Я ничего не понимаю! Этого не может быть. Договор признан всеми семьями, даже Ткачиха согласилась с ним! Кэс, мне совершенно не нравится происходящее. Князья никогда бы не вышли вдвоём в смертные земли! Да даже в окружении низших! Это против этикета, это опасно и не принято!

Гэл помрачнел.

— Княгиня, вы уверены? Эти двое были не людьми, но и не старшими. Мы не способны определить князей магией, поэтому действовали методом исключения.

— Бред какой-то… — я потёрла виски, устало вздохнув. — Вас провели, маг. Мы потеряли почти месяц из-за вашей доверчивости. Вы же не выдвинули войска к Грани?

— Все охотники и созванные воинские отряды уже собрались в северных землях, — успокоил меня рыжик. — Мастер Нека и мастер Бран убедили совет, что это необходимо. Как только начали прибывать старшие, все сомнения в ваших словах исчезли.

— Старшие? Кто?

— Оборотни, единороги и эльфы. По крайней мере, неделю назад в северных землях были только они. Я знаю мало, только из мыслепередач на общей волне, адресованных всем охотникам. В последние дни мои коллеги замолчали, берегут силы, а я не слишком силён в передачах на дальние расстояния.

— Ясно. Значит, Кито, Акир и Эльмир с Эльгором уже там. Вы способны телепортироваться в Академию? Нужно как можно быстрее наладить сотрудничество между людьми и старшими.

Гэл покачал головой, его сил не хватит, он не успел восстановиться с последнего перемещения. Кэса я даже спрашивать не стала.

— Значит, придётся немедленно отправляться в Вольград.

— Совет перенесён в Псховскую резиденцию Академии, — поправил меня Гэл. — Вы ведь хотите говорить именно с Советом?

— Да, я буду говорить с ним. Моё слово было поставлено под сомнение, я должна подтвердить договор.

Псховский дом охотников значительно уступал в пышности Академии. Это было самое обычное, ничем не примечательное здание. Пройдёшь мимо — не обратишь внимания. Кэс и Гэл отвели усталых фейри в конюшню, вдвоём им пришлось нести трёх всадников. Я искренне посочувствовала своему старому знакомцу, именно на его долю выпало последний час пути нести нас с Кэсом на себе. Конь листопада едва не валился от усталости, я, если честно, не была уверена, что он сдюжит и донесёт нас.

— Гэл, осталось всего пять дней до падения Грани. Совет сможет собраться сегодня? Я хочу уже завтра отбыть в северные земли.

— Да, Княгиня, — несмотря на наше давнишнее знакомство и детские совместные приказы, рыжий маг так и не перешёл на панибратский тон, подчёркивая свой официальный статус. — Я договорюсь о том, чтобы вам выделили комнату, и сразу же отправлю вести мастерам. Все они должны быть в городе, думаю, часа за три мы сможем собраться в полном составе. Кэс, поможешь?

Мой подзащитный дождался моего одобрительного кивка, подхватил сумки и направился за рыжим магом.

— Рей, ты идёшь? — обернулся он на пороге.

— Нет, у меня назначена здесь одна встреча… Я вернусь через два часа, может, раньше.

— Мне пойти с тобой?

— Не стоит. Это просто визит к старому другу, мне ничто не угрожает, — покривила душой я. Кэс фальшь заметил, но спорить не стал. Определённо, этот новый Кэс мне нравится. Будто вместе с клятвой он скинул с себя костяные доспехи предубеждений и ненависти. Нет, он не забыл, не простил, просто открыл глаза и обнаружил, что его чёрно-белый мир кто-то раскрасил во все цвета радуги.

Я поправила Деву и вызвала в памяти карту Вольграда. Так… Где у нас квартал художников?

— Красиво вышло, Лейри. Не верится, что ты его с меня писала, — я пила горячий чай и любовалась той самой картиной, для которой я позировала в прошлый визит. Рыжеволосый юноша сидел на земле, а вокруг кружили золотые листья. Красиво…

— Я совсем другое хотела нарисовать, — покаялась художница. — Но рука словно взбунтовалась. Хотела принца, а получился…

— Фейри, — улыбнулась я. — Я помню многих творцов, кто пытался нарисовать фейри. Летние частенько соглашались позировать, они покровители искусств. В их семье хранятся сотни работ… Но ни одна из них не сравнится с твоей картиной. Они рисовали князей, но получались просто красивые люди. А здесь я вижу душу… суть фейри. Кажется, будто он сейчас оживёт и сойдёт с картины. Мои поздравления…

Лейри покраснела, смущённая моей похвалой. Зря. Она заслужила ее. Я никогда не говорю пустых комплиментов, это было бы оскорблением мастерства.

— Ты уверена, что твой брат скоро будет? У меня мало времени…

— Думаю, он вот-вот вернётся. А… Ты… Ты ведь идёшь в северные земли? Говорят, грядёт война. Расскажешь? А то брат только хмурится, говорит, что нечего забивать голову, что будет — то будет.

— Прости, думаю, он прав. Ты не воин, твоё место здесь. Незачем страшиться того, что изменить всё равно не сможешь, — я нахмурилась. — Да и нечего тебе бояться, твой брат сможет тебя защитить, каков бы ни был исход. Он…

— …очень рад видеть вас в добром здравии, Княгиня, — перебил меня вошедший в мастерскую Рине, за которым, мелко перебирая ногами, семенила Вета. — Сестрёнка, ты бы оставила нас…

Лейри фыркнула, но забрала с собой помощницу и ушла, заявив, что собирается в таверну, раз уж ей не доверяют. Вета пожала плечами, извиняясь на вспышку подруги, и они ушли.

— Итак, Княгиня, я вас слушаю. Как я понимаю, я могу сообщить своему создателю о том, что вы будете в день своей силы у Грани. Ваш договор ещё в силе? — он разлёгся на атласных подушках, подперев голову рукой и изогнувшись, словно кот.

— Можешь, Рине. Я была бы благодарна. Но я здесь… с просьбой… Во всей этой истории слишком много неясностей, возможно, ты сможешь объяснить некоторые из них.

— Возможно, Валькирия… Всё возможно… Спрашивай. Мой создатель не запрещал мне отвечать на вопросы, думаю, он бы и сам с готовностью помог тебе.

Я на мгновение задумалась. Смутные сомнения начали терзать меня ещё с Вольграда, слишком уж много совпадений было. А сейчас, после рассказа Гэла о фальшивых князьях, сомнения переросли в терзавшую меня уверенность. Я боялась, что подозрения подтвердятся, но должна была знать точно.

— Скажи, что ты знаешь об Энне’Деннара, сестре моего отца. Знаешь ли ты, как ей удалось не уйти в хаос? Где она сейчас? Я знаю, что именно она когда-то напустила мор на смертные земли, устроив так, чтобы саннер-воррен моего отца оказался заражён. Она подзуживала магов, и из-за неё Лиса казнили на костре в день моей силы. Она заставила Егеря сыграть песнь безумия, она всячески мешала нам на пути в Вольград. Как? Как она, не имея плоти, потеряв жизнь, сумела сохранить магию?

— Стоп! — Рине поднял руку, прерывая посыпавшиеся вопросы. — Не всё сразу, Валькирия. К тому же… ты ведь и сама знаешь ответы? Лишь привязав себя к кому-то в этом мире, князь может задержаться, избежать ненадолго хаоса. Привязав себя к плоти.

— Но подойдёт не каждый смертный, только тот, с кем фейри был связан. — Я уронила лицо в ладони. — О, стихии, деда! Что же ты натворил!

— Да, ты угадала, — он кивнул. — Её подзащитный был мёртв, но его жена уже носила в себе его дочь, плоть от плоти, кровь от крови. В каждом поколении она выбирала себе новую жертву. Девушки понятия не имели о том, что происходит с ними. Княгиня неплохо научилась скрываться.

— Значит, она сейчас в северных землях. Но кто? В ком она сейчас?!

— Не знаю, Валькирия, — пожал плечами бард. — Мне неведомы пути смертных, я не вижу нитей их судеб. Думаю, Ткачиха знает, но и она не даст тебе ответа. Она не в праве показывать чужие судьбы. Однажды она нарушила этот закон, показала твоему подзащитному много больше, не только его собственную нить, но я бы не стал рассчитывать на повторение этой удачи.

— Хаос! — выругалась я сквозь стиснутые зубы. Только этого мне для полного счастья и не хватало — предателя в собственных рядах. Слишком многое сейчас зависит от того, смогут ли люди и фейри сражаться бок о бок. Новую Грань невозможно создать в момент падения старой, нужно удержать хаос на время ритуала. Если он прорвётся туда, где будет твориться заклятье Опоры… Нет, не хочу даже думать о том, что случится тогда.

— Ась? — усмехнулся Рине. — Чего тебе, Кири[22]?

— Не издевайся, — буркнула я, не сдержав таки смешок. — Ты прекрасно знаешь, что я не взывала, а проклинала и жаловалась. Люди, вон, мифическим чертям покоя не дают, а мне как-то привычней твоего создателя всуе поминать, чтоб ему икнулось…

Мы рассмеялись. Хорошо… На мгновение все проблемы были позабыты. Я представила нас с Рине со стороны… Дикость. Кто б мне сказал, что однажды Порядок и Хаос будут сидеть в мастерской смертного художника и обсуждать судьбу мира — озаботилась бы его душевным здоровьем. Дикость…

— Ладно, — вновь помрачнела я. — Спасибо тебе за честный ответ, пора мне…

— Что ж, до встречи, Валькирия. Не могу пожелать тебе победы, но, надеюсь, битва будет честной. Хотел бы я быть там…

— А почему нет? — хмыкнула я, встав. — Я всегда могу найти тебе место в рядах порядка, нам лишний воин не помешает.

— Чтобы мой создатель меня развоплотил? — притворно испугался он. — Нет, я уж как-нибудь здесь пережду ваши разборки…

Я кивнула ему на прощание и собралась уже удалиться, как Рине поймал меня за руку.

— Удачи тебе, Валькирия. Я верю, что мы ещё встретимся… в новом мире или в не-жизни, но наши пути пересекутся. Ты ведь будешь помнить?

Я наклонилась и коснулась губами его лба:

— Буду. Я тоже верю. Ты задолжал мне песню, бард. В следующую нашу встречу ты споёшь мне?

— О чём?

— Об этом мире… И о глупом князе, который убил возлюбленного своей дочери. О маге с разными глазами и огненных воинах. О сошедшей с ума княгине, которая решила уничтожить сам порядок, бросить вызов всем законам? Споёшь?

К тому моменту, как я появилась в псховском отделении академии, совет собрался в полном составе, большой совет, куда входили все мастера, а это почти пять тысяч человек. Ума не приложу, как Гэл и Кэс умудрились всё успеть и всех собрать. Не иначе, как… хм… магия. Да, магия может много, не представляю себе мир без неё. Хотя, были же сотни таких, не знающих искусства, не верящих в магию миров? Были. Сотни. Сотни были, и сотни ещё будут.

Зал Совета расширили заклятьями. Я перекинулась парой слов с подошедшими Некой и Браном, нашла взглядом Кэса, который незаметно кивнул мне, дескать, всё в порядке. Маги медленно рассаживались по местам. Кто-то, презрев деревянные стулья, тут же создавал себе кресла, не жалея магии, кто-то просто парил в воздухе, последовав примеру Кэса. Я чувствовала себя на удивление спокойно, во взглядах, обращённых на меня, враждебности не было. Искорка недоверия — да, но не злость. Это… не могло не радовать.

Я прокашлялась и дождалась тишины. Нда… Выгляжу я для официальных речей не соответствующе. Даже как-то стыдно, никакого величия и божественности — обычная наёмница. Я запоздало вспомнила об оставшемся среди вещей платье и покорила себя за безголовость, а Кэса за то, что не напомнил…

После совета меня поймал мастер Грон и затащил в библиотеку. Я послушно выуживала из памяти всё, что знала о кошмарах хаоса и применяемых против них заклятьях. Маг старательно конспектировал, словно ученик на лекции, я же расхаживала между полок, не прекращая рассказа. Один из томов привлёк моё внимание.

— …сплетая эти руны, мы полу… Мастер, скажите, а в этой книге можно найти всех магов? Она ведётся со времен основания Академии?

— Да, Княгиня, — оторвался от пергамента тот. — Вас интересует конкретный человек? Мастер Кэссар? Я могу и так рассказать о нём.

— Нет, семью Кэса я… знала. Меня интересует один из магов, живший около пятисот лет назад. Мне нужно узнать о том, кто из его потомков сейчас жив и есть ли среди них маги.

— Да, думаю, в этой книге вы сможете найти то, что хотите.

С одобрения мага я взяла с полки тяжеленный фолиант и бухнула его на один из низеньких столиков, подняв облако пыли. Мастер Грон поморщился, но ничего не сказал. Я же лихорадочно перелистывала страницы. Хаос! Сколько же этих магов развелось! Так… Омар… Нет, не то. Огарь Огневик — не то, нужный мне жил раньше на два столетия…

— Вот! Нашла!

Маг оставил изучение своих записей и подошёл ближе.

— Огарь Водник? Вы о нём хотите знать? Зачем? Он даже до мастера не дорос… Не думаю, что его потомки окажутся выдающимися хоть в чём-то.

— Вы даже не представляете, как сильно ошибаетесь… — покачала я головой. — Этот маг был… подзащитным сестры моего отца. Он умер не своей смертью, его убили.

— Убили? Кто?

— Мой дед, — я закусила губу. — Мой дед счёл, что отказавший его дочери смертный не должен остаться безнаказанным. Смертные не должны перечить нам, князьям.

— Я не совсем понимаю, что это даёт нам? — маг ничем не показал, что мои слова его задели. — Эта история… занимательна, но это дела минувших дней.

— Вы опять ошиблись. Я объясню вам, как только найду то, что ищу…

Я заскользила пальцем по строчкам. Нет, нет… Эта ветвь оборвалась почти три века назад, эта ещё раньше… А вот и оно!

— Не может быть!

Меня накрыло волной трансформации, когти прорвали страницы. Маг отшатнулся, но, что показательно, на помощь звать не поспешил.

— Реи’Линэ? Что с вами?

— Вы видели?! Всего двое его потомков сейчас живы. Брат и сестра.

— Да, я прочитал, успел до того, как вы… — он неодобрительно покосился на изуродованную книгу. — Арей Огневик сейчас в Вольграде. Вызвать его?

— Нет, не нужно. Он меня не волнует… Вот его сестра…

— А что с ней не так? Она не маг. Воин неплохой, как говорил мне её дед, но силы ей не досталось. Геде всё жаловался, что род вырождается.

— Нужно срочно отправляться в северные земли, к пограничной крепости. Я боюсь даже представить, что натворит эта девчонка, если её не остановить… Там же с ней Эльгор! Хаос! И остальные!

— Княгиня, постойте! Да постойте же! Объясните толком, что не так с хозяйкой северной крепости?!

— С ней? Ничего… Ничего с ней не в порядке! Именно она изображала княгиню у Врат, помешав вам встретиться с моим народом, поставив под угрозу едва установившийся мир! Она не владеет своим телом, внутри смертной плоти сидит бессмертная злобная суть!

— Хаос?! — в испуге вскрикнул маг.

— Какой, к стихиям, Хаос?! Княгиня. Та самая, что так любила её предка! А теперь она собирается уничтожить порядок.

Маг покачал головой. Как бы невероятно всё это ни звучало, но причин не верить мне у него сейчас не было.

— Хорошо, мы телепортируем вас в крепость, где сейчас собрались командиры всех союзников. Я надеюсь, вы успеете вовремя.

— Я тоже… — прошептала я, судорожно сжимая кулаки и не переставая напоминать себе, что Анни не виновата, что она такая же жертва, как и мой отец, что тогда Энне жила в теле её матери, которая была женой обвинителя совета, что вынес приговор моему отцу. — Я тоже на это надеюсь…

Я почти летела по коридорам крепости, Кэс едва поспевал за мною. Своему подзащитному я так ничего и не объяснила, незачем взваливать на его плечи ещё и это…

Я знала, что единственный способ остановить Энне — убить плоть, к которой она привязана, уничтожить ту ниточку, что связывает её со смертными землями. Некогда сомневаться.

— …мой дед. Я думаю, что маги не собираются выполнять договор. Мне стыдно за мою расу, но, боюсь… Теперь, после смерти Рей…

— И чего же ты боишься? И кто тебе сказал, что я покинула Порядок? — я пинком распахнула двери обеденного зала, где собрались все мои спутники и предводители остальных отрядов старших. Анни перекосило, но она мгновенно смогла скрыть нахлынувшие чувства под маской радостного удивления. Я же стояла в дверях, не обращая внимания на кинувшихся мне навстречу друзей, не отводя взгляда от девушки, которую почти научилась любить, которую защищала, которой доверяла.

— Рей! Лина! Княгиня! Моя повелительница! — неслось со всех сторон. Старшие обступили меня, окружили плотным кольцом.

— Так кто тебе сказал, Анни, что я погибла? — повторила я вопрос. — Неужели, такие вести пришли из-за Врат?

Я старалась ничем не выдать себя, но Энне что-то почувствовала. Я видела, как жизнь уходит из глаз девушки, как сквозь туманную зелень наружу стремится что-то иное, чужое, неправильное. Эх, Анни…

— Ну, здравствуй, проклятое дитя…

Даже голос у этой новой Анни был чужим, не принадлежавшим этому миру, холодным, словно вода в горных озёрах. Я невольно поёжилась…

— Чёрт побери! — Кэс протолкнулся сквозь ряды старших и встал рядом со мною. — Это ещё что за…

— А это, любимый, призрак, который возомнил себя вершителем судеб. ЭТОМУ в смертных землях не место, поэтому мне придётся…

Я молниеносно выхватила из-за спины Деву и уже в воздухе трансформировалась, ястребом падая на замершую девушку…

— Дз-з-зинь…

Меня отбросило назад, на старших, тоже выхвативших оружие, но ещё не решивших, против кого же его повернуть. Они-то оружие выхватили, а вот моё…

Серебристой пылью осыпался клинок, оставив у меня в руках лишь рукоять. Глаза Девы потухли… навсегда… Но как?! Она отбила удар предплечьем! Это же смертное тело!

— Убейте её! — я трансформировалась и бросилась на усмехающуюся девушку. — Это не Анни, это Энне’Деннара!

Первым опомнился Эльмир. Ему слишком хорошо было знакомо это имя… Остальные последовали за владыкой эльфов, лишь Акир остался на месте, судорожно сжимая кулаки.

Но он тоже знал это имя.

Он понимал, что сумасшедшая княгиня должна быть уничтожена. Любой ценой, пусть даже ценой жизни девушки, которую он любит…

И он не вмешался. Не встал ни на чью сторону.

Однажды он бросит мне обвинение в лицо, скажет, что я могла понять раньше, не позволить Энне дурить нам головы так долго, поискать способ спасти смертную душу, пленённую фейри. Наверное… Да что там наверное — наверняка. Он в праве обвинять меня.

Но это будет потом, а сейчас…

Хорошо, что за последние дни наша с Кэсом связь окрепла настолько, что у него уже не возникало вопросов в правильности моих решений. Он научился верить мне так же, как раньше ненавидел меня.

Я попыталась выпустить крылья, но сейчас, не находясь на пике силы и не защищая своего Саннер-Воррена, я добилась лишь того, что за моей спиной разлилось жаркое марево, то обретающее форму крыльев, то вновь расплывающееся бесформенной массой. Тьфу! Придётся по-старинке…

Старшие нападали на Анни по двое-трое, стараясь не мешать друг другу. Она легко пропускала удары мимо или отбивала их ладонью. Немыслимо! Какой силой нужно обладать, чтобы творить такое, находясь в чужом, смертном теле?! Уму непостижимо!

Самое страшное — я понимала, что мне до неё далеко. Ну почему я вечно лезу напролом? Зачем я нарвалась на эту драку? Надо было сделать вид, что всё в порядке, а потом выпросить у Кэса какой-нибудь яд и подсыпать ей в тарелку за ужином.

— Считаешь, эти ничтожества помогут тебе, дитя?! — Энне, смеясь, откинула Эльгора в сторону. Он ударился о каменный столб и сполз на пол, из уголка его рта потекла тоненькая зелёная струйка. — Докажи своё право как княгиня! Я вызываю тебя!

— А не пойти ли тебе за Грань, — выплюнула я, оттаскивая Кэса, готового последовать за старшими. — Ты нарушила все мыслимые и немыслимые законы нашего народа. Ты недостойна даже ненависти, не то что уважения! Даже не побрезговала связаться с человеческим магом, пусть в нём и текла кровь старших, оборотней. Где он сейчас, Энне? Мёртв?

— Я вызываю тебя! — повторила она всё с той же самоуверенной наглостью в голосе. — Я вызываю тебя, Реи’Линэ, Огнь Осенних Костров.

— Все назад! — чуть помедлив, выкрикнула я. Старшие неохотно повиновались. Теперь мы стояли напротив друг друга — человеческая девушка с безумным взглядом княгини и княгиня, почти начавшая считать себя человеком. Она была всем тем, чем никогда не хотела бы оказаться я. Я же была первым и главным препятствием на её пути к цели. — Назад! А ты… Ты хочешь доказать своё право? Что ж… Попробуй, мразь! Это я бросаю тебе вызов, и пусть лишь одна из нас покинет этот Круг!

Искра, слетевшая с моих пальцев, достигла выщербленных плит, и пламя заключило нас в кольцо. Всех тех, кому не повезло оказаться на его пути, разбросало в стороны. Энне усмехнулась:

— Сильна ты, дочь Ли’Ко… Сильна. Но глупа! Вызов принят!

Огонь стал серебристо-голубым и застыл. Исчезли все звуки, во всём мире остались лишь мы. Вызов брошен, вызов принят, вызов услышан. Это не сражение с низшими, как в Тёмном лесу, это не учебный бой, коих в моей жизни было немало, я впервые отстаивала своё право перед равной, впервые сражалась против княгини.

— И чем ты собралась сражаться, дитя? Когтями? — Энне улыбнулась, и из её ладони вырос тонкий голубой клинок.

— Да нет, — я последовала её примеру, только моё оружие было алым. — Марать об тебя когти? Уволь…

Я была неплохим дуэлянтом, меня учил отец, не знавший равных. Но…

Голубой клинок прошёл в миллиметре от моего плеча. Я попыталась уклониться, но обнаружила, что кулак Энне летит мне в лицо. Это было так… по-человечески, что я оказалась не готова, не ожидая от княгини такой подлости.

Отлетев на пару метров, я ударилась о барьер и сползла по нему вниз, чувствуя, как рот наполняется кровью, сочившейся из разбитых губ.

— Ты признаёшь моё право, дитя? — усмехнулась Энне, подходя ближе.

На мгновение я позволила себе поддаться слабости. Если я признаю её право, останусь жива… Жива… Неважно, что тогда я должна буду отойти в сторону, не мешать её планам. Это не трусость — просто инстинкты. В этом нет ничего постыдного…

— Трусиха…- прошептал чей-то голос. Моей совести?

— Ты не в своём праве, мразь! Я лучше сдохну, чем признаю тебя правой! — выплюнула я вместе с золотым сгустком. — А теперь бей!

Она занесла руку, на тонких губах застыла брезгливо-довольная ухмылка…

Серебряная вспышка прорезала купол. Энне отскочила от меня…

— Кито? — я приподнялась, с трудом опираясь на локти, давясь наполнившей рот горькой кровью. — Но как?!

Единорог покосился на меня, но ничего не сказал. Энне быстро оправилась от испуга и стояла, скрестив руки на груди, втянув клинок обратно в ладонь, будто не ожидала со стороны принца единорогов нападения.

— Ты действительно решился? Вот уж никогда не подумала бы, что ты воспользуешься своим правом когда-нибудь, Кито, владыка единорогов, единственного народа старших, что обладают тем же бессмертием, что и фейри… и так же ценят его…

— Ты запуталась, девочка, — единорог качнул головой, с его рога каплями срывалось золотое пламя. Нет, не пламя… Кровь?! — Ты заблудилась в тёмном лесу своих страхов. Но я не в силах спасти тебя.

— Отвечай! Ты решился? Ты знаешь, что ты не нужен мне, но ты в своём праве! Отвечай, принц единорогов! Стоит оно того?!

— Да, стоит, — он перекинулся и склонился надо мной, повернувшись спиной к Энне. — Когда всё закончится, княгиня уйдёт. Она не бросит вызов второй раз, стихии не позволят. Но она вернётся. И тогда всё решится.

— Кито! Да что происходит?

— Да, маленький единорожка, объясни ей, — издевательски потянула Энне. — Объясни, почему ты готов пожертвовать вечностью, умереть вместо неё? Ты ведь не ради этой глупой малышки отдаёшь жизнь, а для того, чтобы искупить свою вину. Думаешь, что сможешь этим унять боль? Думаешь, что, струсив однажды, теперь ты исправишь свою ошибку? Ты ведь не с её именем на губах умрёшь, единорожка, с другим… С именем той, что ты мог спасти, но не спас, которую променял на свою жизнь!

— Кито! Да о чём она! — я окончательно перестала понимать, что творится. Хотя… Память услужливо подбросила ответы. Единороги — судьи права. Если они считают, что проигравший князь достоин жизни, то могут пересечь черту и принять смерть вместо него. В теории… на практике ни один из бессмертных старших на самоубийство во имя справедливости не шёл. Никогда.

Удостоверившись, что я в относительном порядке и жить буду, Кито, не удостоив меня ответом, вновь повернулся к Энне.

— Да, мстительница, не ради неё. Ради той, что не спас. Но не тебе меня судить! Бей и уходи.

— Кито! — я закашлялась, давясь кровью. Встать. Надо встать. Надо остановить его. Сегодня я уже потеряла Анни, я не могу отпустить ещё и его! Глупец! Я сильная, я справлюсь. Главное — встать. Встать и продолжить бой… Встать! Давай же, княгиня! Он твой спутник, ты должна защищать его. Ты поклялась защищать его!

— Кито!

Тонкое лезвие, вошедшее в грудь мальчишки, и серебряная кровь капает на пол, выбивая торжественную дробь. Крови мало…

И взрыв. А когда сияние потухло, в круге осталась только я…

— Ненавижу! — я ходила по отведённой мне комнате туда-обратно, будто пытаясь протоптать на ковре дорожку.

— Рей, прекрати, она достойна ненависти, но…

— Кэс, замолчи, пожалуйста, — я даже сумела выдавить из себя некое подобие вежливой просьбы. — Я не про Энне… Анни. Я про этого идиота, который возомнил, что в праве решать — жить мне или умереть. Кто ему сказал, что его жизнь может стать равноценной заменой моей?! Кто ему позволил успокаивать свою совесть за мой счёт?!

— Рей? Ты о Кито?! Я…

— О нём! Об этом, мать его, принце сопливом!

— Он спас тебе жизнь, — Кэс отложил в сторону книгу и подтянул под себя ноги, свернувшись на постели клубком. Однако в его глазах я увидела если не осуждение, то недоумение точно. — Мне кажется, или ты недовольна этим? Ты так хотела умереть?

Я вздохнула… ну вот, ещё одна лекция предстоит. А я-то думала, Кэс понял, что судить меня по тем меркам, что людей, нельзя.

— Милый, ты опять забываешь о том, что я не соседская девчонка и не твой маг-коллега. Я княгиня, мало того, владыка осенней семьи. Я сражалась за своё Право. Сражалась против такой же княгини. Вызов был брошен, вызов был принят и услышан, стихии одобрили поединок, взялись рассудить нас. И я… проиграла. У меня больше нет права жить. Понимаешь?

— Не понимаю, — покачал он головой. — Это… дико!

— Дико в нашем случае, — кивнула я. — Но это исключение, не правило. Вызвать в Круг Права того, кто изначально слабей тебя, — позор. К тому же, очень редко проигравший отказывается признать право победителя, как это сделала я. За всю историю вечных земель лишь трижды поединки заканчивались смертью одного из участников…

— И всё же, Рей, почему ты так злишься на него? Дуэль изначально была нечестной, я тебя готов сам убить за то, что ты пошла на это безрассудство. Ты же знала, что проиграешь!

— Я не злюсь на него, ветерок. Я злюсь на себя. Как раз за это самое безрассудство… — я упала рядом с ним, устроив голову на его плече. Кусая губы, я продолжила: — Знаешь, я злюсь на то, что он оказался смелей меня. Я отдала бы жизнь за тебя, за деда, за отца… За любимых, близких, стоящих не то, что моего бессмертия — целого мира. Я была его спутником, временной повелительницей… Никем! Понимаешь, Кэс?! И умер он, шепча не моё имя! Это… неправильно! И я чувствую себя виноватой! Я! Княгиня! Виноватой!

— И?

— Кэс, — я села, сбросив его руку. — Кэс, ты понимаешь, что это значит?! Его смерть не просто подарила мне жизнь, она открыла мне глаза на то, что раньше я не признала бы и перед лицом истинной стихии… Я изменилась. Я думаю… я стала слишком… слишком… человеком!

Он рассмеялся. Невесело, даже зло:

— Ты? Ты и человек? Рей, за четыре месяца ты сумела убедить меня в обратном! Это шутка?

— Прости, ветерок…

Между нами повисло тяжёлое, колючее молчание.

— Он был ещё мальчишка… — наконец, нарушил это давящее молчание Кэс.

— Мальчишка? Кэс, он был бессмертным! Он был старше Егеря, помнил рождение сотен миров… И он отдал всё это, чтобы доказать, что способен на это, потому что однажды в такой же ситуации он не спас свою повелительницу, и она погибла… Её имя стало молитвой для него, её он будет искать в хаосе… Давай не будем больше о нём, ладно? Сходи лучше, посмотри, как там Акир. Ему сегодня досталось больше всех. Возьми с собой Эльмира, напейтесь там втроём, что ль…

Кэс сидел на одном из огромных валунов, непонятно откуда взявшихся посреди степей. Шептал что-то ковыль, волнами по нему прокатывался ветер. Словно сухое море расстилалось вокруг нас. В этом мире нет морей, представляя их, я могу полагаться лишь на память предшественницы. Возможно, в новом мире я смогу увидеть их сама? Интересно, каково это, стоять на берегу, когда солнце уходит за горизонт, тонет в алой, кровавой воде? Наверное… это страшно. Интересно, а каким мир будет на этот раз? Круглым? Квадратным? Плоским? Скрученным в двойную спираль? Невозможно угадать заранее… В этом странном мире возможно любое безумие. Реальность не остаётся неизменной, она корректируется.

А вот вечные земли остаются неизменными, лишь Врата каждый раз выглядят по-новому. Иногда это огромная пещера, иногда туманная арка, а иногда…

— Ты давно тут стоишь? — Кэс спрыгнул с валуна и подошёл ко мне, степной ковыль расступался перед ним, будто примятый невидимой рукой. Маг!

— Давно… Прекрати пользоваться магией.

— Что?

— Не надо путь освобождать…

Он замолчал, но заклятье исчезло. Мы стояли, по пояс скрытые в сухой траве…

— У тебя глаза золотом отливают, — чуть удивлённо заметил он. — Красиво… но страшно.

Я засмеялась, раскинула руки и рухнула в мягкие объятья степи. Кэс вздохнул:

— Ну что за ребячество!

…и лёг рядом, закинув руки за голову.

— Ты изменился за эти девять дней, — я чуть повернулась, чтобы видеть его. — Знаешь, я боюсь этого. Боюсь, что всё окажется сном… игрой… Что я завтра открою глаза, и ты вновь станешь привычным, но невыносимым ублюдком. Я не понимаю, Кэс… Я не понимаю людей, не понимаю тебя. И мне страшно. Потому, что я быстро привыкла к тому, что в существовании этого мира есть смысл…

— Рей, я… Я не знаю, как это объяснить. Но я постараюсь. Я человек, не лучший и не худший, самый обычный, со своими недостатками. Я порой труслив, порой несдержан на язык и говорю совсем не то, что думаю. Я не слишком романтичен, чётко разделяю всё на «чёрное» и «белое». Ты ведь понимаешь, что я не идеален? Я не знаю, стоит ли, но я хочу извиниться за всё то, что наговорил там, у эльфов. Я был зол, я хотел унизить тебя. Это было… низко.

— Не извиняйся, не стоит, — я вздохнула, подавив желание хорошенько врезать этому идиоту, вновь посыпавшему солью на ещё не зажившие раны. — Мы оба делали и говорили то, о чём впоследствии пожалели. Я ещё припомню тебе ту сцену, из-за неё я связала себя обещанием с эльфом, которого любила как друга… Я откажу ему, но этим причиню ему боль. За это ты попросишь прощения, но не у меня, а у него.

— Я не буду просить прощения у какого-то эльфа! — вспылил Кэс.

— Не надо… — прошептала я. — Давай поругаемся в новом мире. Это последняя ночь, завтра звёзды погаснут, на их месте загорятся новые, чужие. Давай пересчитаем их сейчас? Помнишь, как в детстве? Ты вечно сбивался на второй сотне…

ГЛАВА 12. ВЕТЕР, СТАВШИЙ ОГНЁМ

10 октября

Эльмир, подожди! — я догнала черноволосого эльфа и вцепилась в него, словно клещ, выспрашивая о том, каково положение дел. Ушастый пройдоха заверил меня в том, что никаких эксцессов не предвидится, и умчался в ставку брата.

— Почти вся Академия собралась здесь, — Кэс с тихим хлопком телепортировался в шатёр. — Нека и Бран искали тебя, думаю, они скоро будут здесь.

— Отлично, — я кивнула. — Я как раз думала о том, как лучше использовать магов… Призрак, сколько у нас сейчас князей, чья сила полностью бесполезна или слишком мала?

— Почти половина, моя Княгиня, — склонил голову тот. — Главы семей хотели бы обсудить с вами возможность…

— Нет! И не заговаривай об этом, ты знаешь мой ответ. Нет. Ни один из князей не уйдёт. Я не позволю фейри выставить себя трусами!

— Но, Рей! — рявкнул неодобрительно Призрак. — Никто не говорит об уходе низших, но многие князья, особенно весенние, не обладают сейчас никакой силой. Они погибнут зазря.

— Их слабость — явление корректируемое — благодушно парировала я. — У нас здесь сотни магов. Почему бы не создать связки «князь — маг». Кэс, как считаешь, стоит оно того?

— А почему нет? В Костряках мы с тобой неплохо воспользовались этим способом…

— Решено. Берите с собой Призрака и идите к главе весенней семьи. Это всё ещё Ллин’ра?

— Да, моя Княгиня, она.

— Отлично. Она всегда была рассудительна и не станет возражать против моего решения. Ты, Кэс, иди к мастеру Грону, отбери сотню магов, кто слаб в заклятьях порядка. До заката у всех весенних князей должен быть напарник-маг. Всё ясно?

Совет собрался в огромном шатре, установленном на вершине одного из холмов. Были здесь и Великие Князья — главы семей, и малый совет магов в полном составе, и владыки старших, и военачальники всех человеческих армий — даже степняки, живущие у южного края мира, раньше никогда не объединявшиеся, выбрали себе предводителя. Они спорили, кричали, доказывали что-то друг другу, а я тихо сидела в уголке и слушала. Нечасто увидишь, как князь с рыцарем выясняют, кто лучше знает военное дело…

— Тише! — я подняла руку, и установленные по периметру шатра факелы вспыхнули. Я в душе порадовалась, что эльфийский шёлк был заблаговременно пропитан специальным составом, который не позволит ему загореться от случайной искры. Можно было, конечно, обойтись и без этих дешёвых фокусов, но сейчас нужно было что-то, что объединит давешних врагов, создаст из толпы единую армию. Иначе всё напрасно… Грань-то мы поставим, но вот загнать за неё хаос не удастся.

Нужен был символ. И я его выбрала. Что это могло быть, кроме пламени? Пламени, в котором всё началось? Пламени, которое будет нашим основным оружием, ибо завтра — день моей силы. Огненные воины пойдут в бой бок о бок со смертными, старшими и фейри…

— Тише все! Некогда спорить… На закате всё свершится. На закате Грань падёт… Нам нужно продержаться три часа — именно столько потребуется князьям и прядильщице для того, чтобы собрать силу и создать новый закон. Закон — это Опора Грани. В материальном воплощении это то, что вы зовёте центром мира, а мы — кругом порядка. Так вот… три часа. Не больше и не меньше. Круг порядка слишком близок к Грани, если хаос не задержать, он не даст возникнуть новому Закону, и это будет означать конец существования этого мира…

— Скажите, Реи’Линэ, а нельзя ли начать ритуал заранее, не дожидаясь падения Грани? — Мастер Грон нахмурился. — В прошлую нашу встречу вы начали объяснять мне механизм, но не закончили…

— Хорошо, — я склонила голову в знак согласия. — Думаю, мне действительно стоит разъяснить вам этот момент. Вы, наверняка, знаете, что такое «принцип порядка»? Нет? Бран, Нека? Вы тоже? Хм… Странно… Ну что ж… «Принцип порядка», или так называемый «Закон», — это суть смертных земель. Всего лишь фраза, которая выбита на камне Опоры. Собственно говоря, эта фраза и есть Опора Грани.

Слушатели начинали тихо косеть. Князья сгрудились в углу и тихо перешёптывались, они и так знали всё, о чём я рассказывала. И главное — понимали…

— Рей, я понимаю, что у фейри есть вечность, чтобы постичь всю многогранность сути, осмыслить и понять, но нам, простым смертным, это не дано. Ты можешь объяснить ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ?! — рявкнул Кэс. Остальные кивками поддержали моего подзащитного.

Проще… куда уж проще? Ну как, скажите на милость, объяснить смертным то, что не до конца понимаешь сама?

— Опора Грани — это… Это… Ну… — я попыталась собрать разбегавшиеся мысли и слова в кучку, но получалось слабо. — Хм… Знаете, наверное, что это такое, не сможет вам объяснить никто. Опора — это опора. Это… Это принципиальное отличие порядка от хаоса. В хаосе нет ничего неизменного. А опора — это и есть то, что делает порядок порядком. Знаете, в вашей религии есть такая фраза: «Вначале было слово». Так вот, это слово и есть Закон.

Наверное, я всё-таки не смогла ничего толком объяснить, но они покивали с умным видом и успокоились…

— Так вот, Опора исчезнет, как только падёт Грань, исчезнет «принцип порядка». Лишь тогда можно будет создать новую, ибо невозможно существование двух Законов.

— А каков Закон сейчас?

— «Магией и сталью» — вот Закон этого мира… Закон, который сегодня рухнет. И будет создан новый. И даже Ткачиха не скажет вам, какой…

О, Стихии, как же я устала! От всего этого. От необходимости быть сильной. От ответственности. Я чувствую приближение силы. Огонь уже зовёт меня, как же мне хочется упасть в его объятья и закрыть глаза… Хоть ненадолго забыть обо всём.

Но у каждой истории должен быть закономерный финал. Сегодня должна закончиться наша с Энне история. Сегодня закончится история этого мира. Сегодня…

И начнётся новая. Таков порядок. Таков Закон.

— Солнце садится, Княгиня… — Табунщик опустился на одно колено и склонил голову.

— Солнце садится, да… ты прав… — я ни на тон не подняла голос, но мои слова рокотом прокатились по полю, их услышали все: — Прощайтесь с солнцем. Прощайтесь с этим миром. Прощайтесь… Как только последний луч его погаснет, на землю опустится тьма. Грань рухнет, и стёрт будет закон, на котором держится Порядок, его суть…

Один из алых ястребов опустился на моё плечо, Кэс ещё крепче сжал мою ладонь, будто боялся, что я сбегу, оставлю его. Или боялся уйти сам?

— Ты обещал мне, помнишь, Кэс? Обещай, что не будешь рисковать, — прошептала я тихо, чтоб не услышал никто, кроме моего подзащитного.

— Ты тоже обещала, — ещё чуть-чуть, и он сломает мне запястье…

Почему-то в памяти всплыли стихи, когда-то любимые моей предшественницей…

Мы устали от потерь, А находим слишком редко. Мы скитались, а теперь Мы живём в хрустальных клетках. И теперь чужая радость Не осушит наших слёз. И нам осталось Только ждать, какая малость — Ждать того, кто не придёт.

Эльфийский отряд, возглавляемый Эльгором. Среди светловолосых лучников мелькает чёрная шевелюра Эльмира. Где-то среди оборотней готовится к бою Акир. Он справился, он не сдался. В пьяном угаре он крушил всё, что попадало под лапу, на моём подопечном им был оставлен не один синяк. Он бился головой об стену и обвинял всех и всё. Но справился… Может быть, это и есть любовь? Когда ты готов убить чудовище, лишь бы спасти ту искорку, что все ещё горит глубоко внутри озлобившейся души. Да, наверное, это она. Но я не завидую ему. Я благодарна стихиям, что мне никогда не придётся задать себе вопрос, терзавший сейчас Акира…

«Кого я любил?» — спрашивает он сейчас себя. — «А существовала ли она? Или это была маска, игра?»

Трудно ждать, себе не веря, Всё стерпеть ещё труднее. Зажгите свет, откройте двери, Быть может, мы ещё успеем, Быть может, мы ещё услышим Грохот льдин в реке, и я из дома вышел И увидел, я один и только Снег на крышах.

Медленно… Как медленно ползёт время, словно ему страшно… Кто знает, может ли мгновение остановиться? Есть ли что-нибудь, проще времени? А сложнее? Есть ли что-нибудь, столь же необходимое и, в тоже время, ненужное? Интересно, каким оно будет в новом мире? Будет тянуться, словно резина, с каждым мигом становясь всё медленней и медленней. Или будет бежать, и столетия будут пролетать мимо нас, будто и не было их?

Жжение в глазах. Чёрные, вырезанные из ночи силуэты на фоне багрового, кровавого солнца — вот кем кажемся мы с Кэсом тем, кто на нас сейчас смотрит. Наверное, это красиво…

Больно… Сила накрывает меня с головой, я тону в ней. Слишком много её, слишком мало смертное тело, неспособно вместить всю мощь стихии. Это как тысяча маленьких смертей, это как вода, хлынувшая в лёгкие… Это…

И я бежал из ледяного плена, Слишком мало на земле тепла, Но я не сдамся, я солдат вселенной, В мировой войне добра и зла. И грянул бой на целый белый свет, И через миг земля очнулась ото сна. А на земле, как всегда, То зима, то весна…[23]

Я подняла руку и резко опустила, подавая знак магам. И в тот же миг взметнулись в чёрное беззвёздное небо первые языки пламени, десятки костров отгородили людей, старших и фейри от бесформенных фигур, начавших выступать из дрожащего марева прорванной Грани. Он вёл их за собой — черноволосый гигант. За плечами Изменчивого бился на ветру плащ, сотканный из ночной тьмы. Я знала, он видит меня. Меня — никого больше. Это наш с ним спор. Это наш с ним бой. Ничей больше. Только он и я. Только Хаос и Порядок. Такова суть этого мира — в вечном противостоянии двух сил, закона и отрицания, жизни и не-жизни.

— Именем своим я открываю вам путь!

Стена пламени скрывает его от меня, но я знаю… он ждёт.

— Придите воины, придите по зову той, что поведёт вас в бой. Последний бой этого мира!

Вечные воины выходили из огненного шторма и шли навстречу кошмарам хаоса, а за ними шли люди и старшие, шли великие князья…

Два часа. Мы продержались почти два часа. В этой битве мы не могли победить, ведь на место одного убитого воина хаоса вставали два новых. Да и как можно убить того, кто и так не-жив? Только вернуть обратно, в хаос, откуда они тут же возвращались.

Но мы держались, отступая, но не сдаваясь…

Я сражалась в самой гуще боя, в отличие от Изменчивого, предпочетшего наблюдать за нашей детской вознёй с одного из холмов. Я пыталась пробиться к нему, но…

Больно! Что… что происходит?!

— Нет! — я отмахнулась от одного из кошмаров и мысленно призвала к себе Предводительницу. Та возникла предо мной в тот же миг. Огненные воины окружили нас плотным кольцом.

— Что вы прикажете, госпожа? — тихо спросила Предводительница, преклонив колено предо мной.

— Ты почувствовала? — взволнованно спросила я. — Мне показалось? Скажи, что мне показалось!

— Простите, госпожа, — отвела она взгляд. — Минуту назад круг стихий распался. Истинное пламя поведало мне, что все пятеро, что плели Опору, мертвы.

Я зло взвыла, выпуская крылья. Хаос и все его порождения!

— Удержите их, — бросила я Предводительнице. — Любой ценой! Хаос не должен добраться до Круга порядка.

Она кивнула в знак согласия. Кому, как не ей, истинной воительнице, видевшей сотни битв за смертные земли, знать, что будет, если Хаос ступит в круг порядка и дотронется до узора, выбитого на камне Опоры…

Но кто? Кто мог войти в Круг?! Лишь князья способны на это, поэтому я и не взяла с собой никого… Я пыталась решить эту задачку, пока летела над полем боя туда, где возвышались пять столбов. Туда, где меня ждал кто-то, сумевший уничтожить пятерых могущественных фейри.

— Рей! — я обернулась. Оказалось, это Кэс. Заметив меня в небе, он решил, что мне нужна помощь. Правильно решил, я буду чувствовать себя гораздо уверенней, если он будет за моей спиной. — Что случилось?

— Круг! Опора! — попыталась я перекричать ветер. Не знаю, как, но Кэс расслышал меня. Он кивнул. Странно, но я почувствовала себя гораздо спокойней, тревога ушла. Откуда-то возникла уверенность — всё будет хорошо.

Всё было на своих местах — круг из пяти камней, испещрённых символами, и чёрно-белый обелиск Опоры. Всё, но не все. Где же те пятеро, что должны были сейчас плести заклятье новой Опоры? Где те, кому я доверила само существование порядка?! Где четверо князей с Прядильщицей?!

— Кэс, ты видишь их? Ты чувствуешь здесь присутствие фейри? — я обеспокоено озиралась по сторонам.

— Чувствую. Ты же рядом со мной стоишь, — хмыкнул Кэс, но не весело, а скорее нервно.

— Идиот! — зашипела я на своего не в меру саркастичного подзащитного. — Ты прекрасно понял, о чём я! Где четверо князей и прядильщица?! Где они?!

— Мертвы, конечно, — вмешался в нашу перебранку тихий холодный голос…

Я слишком хорошо знала его…

Этот голос звучал в самых страшных моих кошмарах, после которых Кэс долго отпаивал меня какими-то травами… Не знаю уж, помогали ли они людям, но лично мне — нет.

— Какая встреча… — я повернулась к Энне. — Что ж, я и не надеялась, что ты пропустишь вечеринку, в организацию которой вложила столько сил…

Кэс рванулся, было, к предательнице, но я успела ухватить его за руку и затормозить, погасив сей благородный порыв.

— Иди к Опоре! Жди меня там! — рявкнула я и толкнула его в круг порядка, к обелиску Опоры, девственно чистому. Старый закон был стёрт вместе с Гранью, а новый… новый создан не был. И не будет. Мы проиграли. Про-иг-ра-ли!

— Даже если ты сумеешь собрать новый пентакль[24], ты не успеешь, дитя, — озвучила мои мысли Энне. — Ты ведь и сама понимаешь, у тебя нет тех трёх часов, что необходимы для того, чтобы новая пятёрка набрала силу и передала её Кругу? Уходи, дитя… Ты проиграла.

— Думаешь? — я покачала головой, дикая мысль мелькнула в голове, превратившись в уверенность. — Не так, не проиграла. Ты ведь не смогла устоять, правда, Энне? Эта сила — лакомый кусочек. Ты забрала её себе… Значит, у меня ещё остался шанс. Значит, если я уничтожу это тело, сила обретёт свободу и ритуал завершится. Так?

— Так, — на удивление добродушно подтвердила она. — Ты оспоришь моё Право?

— Не дождёшься, — я улыбнулась. — Я признаю твоё право, княгиня.

Вот чего-чего, а этого она не ожидала… Как, впрочем, и тех слов, что последовали далее:

— Я вызываю тебя, убийца моего отца. Я вызываю тебя потому, что у меня тоже есть право мстить. Мне наплевать на этот мир, наплевать на стихии и на хаос с порядком. Слишком многим я уже пожертвовала ради них… Но смерть отца я тебе не прощу, и, поверь, я сумею захватить тебя с собой, даже если проиграю…

То, что я предлагала, было традиционно среди старших. Закон «кровь за кровь» во всей красе, закон кровной мести. Бой без правил, когда должен остаться только один победитель, где проигрыш — смерть.

— А почему нет, глупое дитя? Я думаю, убить тебя и твоего саннер-воррена собственноручно будет приятно. Думаю, это будет достойной монетой, одной из тех, которыми этот мир расплачивается за ЕГО смерть.

Два пера легли мне в ладони, удлиняясь и приобретая форму мечей.

— Мне жаль тебя… вас, — я расправила крылья и чуть прогнулась назад, разведя руки в стороны. Острия мечей коснулись чёрной, спёкшейся земли. — Ты погубила себя. Ты погубила отца и всех, кто тебя любил. Ты погубила ЕГО будущее, ЕГО детей, ЕГО род! Эта девочка, в теле которой ты сейчас находишься, — его потомок. Ты считаешь, что твой подзащитный желал бы этого? Об этом он мечтал?!

Она не ответила, лишь зло рыкнула и закрутила посох над головой. На концах его возникло голубое сияние, которое трансформировалось в тонкие лезвия в форме полумесяцев.

Кэс закусил губу. Даже ему, тренированному воину, казалось невозможным творившееся в круге. Не бывает такой скорости, невозможна така гибкость, нереальна такая координация движений. А он-то ещё удивлялся, почему князья, коих так мало, могли в одиночку противостоять хаосу. Он не верил утверждению, что один высший фейри стоит десятка воинов Изменчивого. Он ошибался.

Но понимал маг и другое, что Рей слабей своей противницы. Несмотря на то, что тело принадлежало Анни, человеку, княгиня-предательница чувствовала себя намного уверенней, чем Рей, трансформировавшаяся и принявшая свой истинный, предназначенный для сражений облик. Кэс, научившийся за это время использовать связь подзащитного и княгини, знал, что Рей дерётся на пределе своих сил, которые стремительно тают, что каждое её движение болью отзывается в плече, что с каждой каплей золотой крови она на шаг приближается к смерти. Если не произойдёт чудо, она проиграет.

Он знал это, но ничего не мог сделать. Магическая атака ударила бы по обеим сражавшимся фейри, а вмешаться в бой… Кэс трезво оценивал свои возможности — помощи от него не будет никакой, наоборот, Рей придётся ещё и отвлечься на его защиту.

— Маг… Ты слышишь меня, маг?

Кэс встрепенулся, но кроме них троих в Круге не было никого… Он уже решил списать голос на нервное переутомление, но…

— Иди ко мне, маг… Иди сюда, маг…

Он зажмурился, пытаясь стряхнуть чужое заклятье, но опоздал. Что-то затягивало его, будто трясина. Его вырвали из реальности. Он со страхом смотрел как подёргиваются дымкой очертания Круга, как тают столбы Опоры. Последнее, что он услышал, было шипение пламени.

— Нет… — опомнился он. — Нет!

Кэс затрепыхался в путах заклятья, но оно с каждым рывком все крепче сжималось вокруг него. Он бился, подобно мухе, попавшей в паутину — с тем же результатом…

Стоп. Паутина? А ведь и правда…

— Не дёргайся, маг… — насмешка в голосе, который Кэс, наконец, узнал. — Из моей паутины не вырваться и богам, не то что тебе.

— На чьей вы стороне, Княгиня? — выплюнул он. — Я ожидал встретить вас на поле боя, но не здесь. Что же вы? Испугались?

Она сидела в своём гамаке и перебирала нити, будто гитарист, задумавшись, струны. Кэс до крови закусил губу, он прекрасно понимал, что оказался полностью во власти Ткачихи. Никто и ничто не защитит его здесь от княгини-повелительницы.

— Глупый мальчик, — Ткачиха не рассердилась, совсем наоборот, её губы раздвинулись в усмешке. — Тебе ли не знать, что исход войны решают совсем не те, кто машет оружием. Тебе ли не знать, что у каждого из нас свой путь и своя битва. Моё место здесь, маг. Здесь и сейчас.

— Зачем ты… пригласила меня? — спросил Кэс. — Какую игру ты ведешь?

— Ты уверен, что хочешь спросить именно об этом? — она покачала головой и резко дёрнула одну из нитей, разрывая ее. — Слушай меня внимательно, маг, и не перебивай. Время у нас есть, в реальности не прошло и секунды, это место живёт по другим законам. Но я не об этом… Я о вопросах… Ты спросил зачем? Чтобы дать тебе шанс. Чтобы дать шанс Реи’Линэ. Чтобы положить конец той истории, что связала воедино все нити и уничтожила мой узор. Я не в праве помочь тебе, маг. У меня нет силы и власти для этого. Но кое-что я всё-таки сделаю. Я отвечу на твой вопрос. Если, конечно, ты сумеешь его задать. Подумай, маг… Один вопрос, ответ на который стоит целого мира. Один. Всего один. Не ошибись, маг, я не дам тебе второго шанса.

Кэс открыл, было, уже рот, чтобы спросить, как ему помочь Рей или чем закончится эта история, но вовремя одумался. Ткачиха не стала бы предупреждать его, если бы хотела услышать именно это. Она была повелительницей судеб и именно о чьей-то судьбе могла рассказать.

— Правильно, маг. Не спеши… — княгиня усмехнулась. — Я не ошиблась в тебе. Я подскажу тебе, на какой именно вопрос могу дать ответ. Помнишь нашу первую встречу?

Кэс помнил, даже слишком хорошо. Слова Ткачихи, сказанные тогда, не выходили у него из головы:

Знаешь, я впервые за всё время существования, впервые с того времени, как первые лучи солнца окрасили первый горизонт первого мира в цвет пролившейся осенней крови, вижу такого, как ты. Ты странный, но я не понимаю, в чём твоя неправильность. Я вижу, что кровь твоя смертна, но вместо души в тебе горечь полыни и бесконечный путь сквозь миры.

— Скажи, Княгиня, что ты имела в виду тогда. В чём моя неправильность? Где я потерял душу, когда оборвалась моя судьба?

Кэс почувствовал, что паутина отпустила его. Ткачиха поманила его к себе. Кэс недоверчиво покачал головой, но, всё же, шагнул к лежавшей в своём гамаке фейри.

— Вот, — она вытянула руку и раскрыла ладонь. Две нити, связанные в одну, мягко светились — золотом и серебром. — Возьми, это нить твоей судьбы, маг. Она даст тебе ответы. Возьми её, и ты поймёшь. Ты готов, маг? Учти, взяв мой подарок, ты получишь ответы на все вопросы, даже на те, что лучше не знать. Ты увидишь своё прошлое, настоящее и будущее. Готов ли ты к этому?

Она чуть склонила голову набок, искоса наблюдая за замершим в нерешительности человеком. Не зря он колебался, совсем не зря. Княгиня прекрасно понимала, что некоторые вопросы лучше оставить без ответа…

Он медленно, будто в полусне, протянул руку и двумя пальцами подхватил невесомую нить. Княгиня вздрогнула…

Ему девять лет. Он вместе с друзьями бежит туда, где танцует пламя, надеясь, что сегодня боги одарят их своим благословением и пошлют знак. Мать рассказывала, что однажды ей посчастливилось увидеть огненную душу, вот бы и ему так повезло! Ничуть не опасаясь, он подходит к одному из костров, огромному, с избу, и протягивает руки к ластящемуся пламени. Толчок в спину… совсем лёгкий… Падение…

Он падает… Падает в пламя… Медленно. Будто время остановилось — замер отчаянный крик друга, случайно толкнувшего его, замер весь мир. Он падает лицом вниз, прямо в огненный вихрь, в объятья пламенных рук. Ещё не чувствуя жара и боли, ещё не понимая, что ласковая ещё миг назад стихия сейчас отнимет его жизнь…

Он падает… И время стоит на месте.

— Ты хочешь жить, малыш-ш-ш… — треск и шипение складываются в слова. — Хоч-ч-чеш-ш-шь?

Он лежит посреди бушующих языков, свернувшись в калачик и подтянув ноги к груди, и чувствует, как пеплом осыпается одежда.

— Хоч-ч-чеш-ш-шь? — вновь шипит пламя. — Ты ведь хочеш-ш-шь?

Он хочет. Больше всего на свете. Но ответить не может, боясь разжать крепко стиснутые зубы. Жить…

Уже на грани беспамятства он видит, как тёмный силуэт наклоняется над ним, чувствует чьи-то руки, подхватывающие его, вынимающие из огненной колыбели, несущие прочь…

Бог явил людям свою милость. Огненный воин вынес упавшего в костёр мальчишку и предсказал, что однажды этот мальчик станет одним из сильнейших магов Академии. Кэс не помнил этого… Он не помнил даже падения… И он не мог помнить, как Ткачиха обрезала одну из нитей, мешавших ей продолжить узор, и отбросила её в пустоту.

Он не мог знать, что живёт взаймы. Что его душа давно должна была уйти. Что у него чужая судьба.

Ему десятки тысяч лет, по меркам фейри он молод, слишком молод, чтобы умирать, чтобы уходить в Хаос… Но стихии наплевать на это, она с радостью принимает жертву, принесённую людьми.

Он кричит, зовёт дочь, просит её остановить осеннее пламя, зная, что уже поздно. Стихия не отпускает тех, кому не повезло попасть ей под руку.

— Ты хочешь жить, князь? — шепчет один из ластящихся к нему огненных языков. — Хоч-ч-чеш-ш-шь?

… Я вижу новый мир, дитя, мир, в котором не будет войны. В этом мире серебро и сталь никогда не скрестятся в бою. Этот мир будет создан на пепелище, из крови, ненависти и любви. Когда пять душ уйдут в хаос, преданные своею сестрой, и не останется надежды, ветер станет огнём и смерть породит новую жизнь…

Огненным клинком я отбила одно из водяных лезвий, но второе описало круг, и я с ужасом поняла, что не успею ни уклониться, ни отбить его….

Чьё-то тело врезалось в меня в последний момент и отбросило в сторону. Кэс придавил меня к земле, закрывая от Энне, но следующего удара не последовало.

Глупец! Я же сказала ему сидеть в Круге и носа оттуда не казать! Что он намерен сде…

— Так-так, — лицо княгини-предательницы исказила паскудная ухмылка. — Кто у нас тут нарисовался? Не ожидала… От тебя, по крайней мере. Вот отец мог бы воспользоваться этим способом, но ты, так любящий смертных… Я поражена.

Кэс скатился с меня и в мгновение ока оказался на ногах. Я попыталась встать, но обнаружила, что меня крепко держит магия. Кэс! Идиот! Герой! Что он творит?!

Стоп? О чём это говорит Энне?!

Кэс стоял, загораживая меня от спятившей княгини. Я могла видеть только его спину, но в этой позе, в этой совсем не свойственной моему подзащитному позе, было что-то до боли знакомое, хищное, свободное, родное…

— Ох, Энне, ты ничуть не изменилась, — хрипло усмехнулся в ответ тот, кто сейчас был в теле мага. — Всё пытаешься показать зубки и доказать, что они длинней, чем у меня, и кусают много больней? Смирись, сарказм и издёвки — мой хлеб.

— Был, — та изменилась в лице. — Был твой!

— Был, — согласно кивнул мой защитник. — До того, как твоё проклятье коснулось меня. Пока мой подзащитный не стал причиной моей гибели, пока моя дочь не убила меня.

— Ты ничего не сможешь мне сделать! Ты мёртв! Тебя нет! — завизжала княгиня.

Человек обернулся и улыбнулся мне, ободряюще и чуть грустно. Такая знакомая улыбка…

Энн бросилась на него, я зажмурилась, не желая видеть, как холодное голубое сияние войдёт в грудь моего подопечного.

Не было ни крика, ни всхлипа, только шорох, будто ветер ворошил сухие листья. Были тихое потрескивание пламени и сладкий запах дыма, щекочущий ноздри…

— Лисси… — выдохнула я. — Па… па…

Он упал на одно колено и поймал летящий ему навстречу клинок в ладони. Лучи алого умирающего солнца вплелись в его серебристые волосы, окрашивая их в цвет человеческой крови.

— Ты никогда не могла одолеть меня в честном бою, Энне. То, что сейчас мы оба не в своих телах, — ничего не меняет, — он разжал ладони, и княгиня, пытавшаяся освободить оружие, отлетела назад, не успев вовремя остановиться.

Он поднялся и выхватил прямо из воздуха тонкий золотой шест, копию того, что был в руках у Энне, только лезвия на концах его были огненными.

— Это не твоя стихия! Ты не вправе повелевать ею! — Энн отпрыгнула назад, к одной из колонн. — Ты не в своём праве! Это не твоё время! Это не твоя сила!

— Ты взываешь к Праву? — Лис перебросил посох в левую руку, клинки оставляли за собой огненный след. — Ты, нарушившая все мыслимые и немыслимые законы? Не смеши меня и стихии, Энне!

Он вытянул левую руку вперёд, держа посох параллельно земле, Энне повторила его движение. Я забилась в магических путах, наложенных… отцом… Я знала, что он задумал. Знала, но он заранее позаботился о том, чтобы я не смогла ему помешать. Понятия не имею, как ему удалось вернуться, что за силы помогли ему, но сейчас он…

— Я вызываю тебя, сестра. Докажи, что ты в своём праве! Докажи, что твоё право — решить судьбу этого мира! Пусть пламя будет моим свидетелем!

Она усмехнулась:

— Я в своём праве, брат, ты проиграешь. Я принимаю твой вызов. Пусть истинные воды будут моим свидетелем.

Огненная дорожка побежала по земле, очертив круг. Едва алая змея укусила свой хвост, лёд сковал её…

Я зажмурилась. Крепко-накрепко, жалея, что руки скованы, что я не могу зажать уши, не могу свернуться в маленький комочек, спрятать лицо.

— Прости, Рей… Прости, это был мой выбор. Не вини себя… Ха! Глупо звучит, да? Как в любовных книжонках, что дядя привозил тебе из Вольграда. Знаешь, я сейчас должен буду уйти. И он тоже. Таковы условия договора. Но я не жалею, что заключил его когда-то, ведь иначе умер бы ещё тогда, не встретил тебя… Он сражается и не может поговорить с тобой, но он просил сказать, что гордится тобой, что… Не плачь, Лина! Прекрати! Сейчас Лис наподдаст этой сумасшедшей, и всё будет хорошо. Ты ведь не сдашься? Нет? Конечно, нет! Ты сильная, намного сильней всех, кого я знаю, вместе взятых.

— Кэс…

— Ну-ну, а я-то подумал, ты язык проглотила. Всё, мне пора… Я и так своей болтовнёй мешаю Лису сосредоточиться. Если бы не это, он сто раз уже победил бы.

— Кэс! Не надо! Останови его!

Одно из водяных лезвий ударило мужчину по ногам. Лис пошатнулся и повалился на спину. Серебряная вспышка — и тело дёргается, нанизанное на стихийный клинок, будто бабочка на булавку. Я не хотела открывать глаз, но будто кто-то поднял мне веки, не давая вновь зажмуриться, не разрешая даже моргнуть. Думаю, эта картина навсегда останется отпечатанной в моих зрачках, словно фотография. Всё, что я когда-либо увижу, будет искажено, наложено на эту картинку.

— Кэс! Лисси! Пообещайте! Пообещайте мне, что не уйдёте, не бросите меня! Пообещайте, что вы не умрёте! — закричала я, хотя и знала — Круг права проницаем для звуков лишь вовне.

Интересно, мне показалось, или ветер действительно прошептал мне:

— Обещаем… Только дождись… Только не забывай…

— Думаешь, ты победила, Энне?! — шест с погасшими лезвиями выпал из его бессильно разжавшейся ладони.

Она усмехнулась, стоя над поверженным противником.

— Я правильно поняла тебя, брат? Ты отказываешься снять свои претензии и извиниться передо мною? Ты отказываешься признать моё Право?

— А ты рассчитывала на иной исход, сестра? — он усмехнулся, приподняв опалённые брови и насмешливо изогнув их. — Даже сейчас я повторяю — ты не в своём праве. Ты нарушила закон!

Это был конец… Проигравший, отказавшийся признать право победителя, должен быть убит. Его смерть станет доказательством его ошибки. Только так. Никак иначе.

Она вытащила лезвие и отбросила его в сторону, в её руке появился тонкий ритуальный стилет. Она опустилась на колени и приставила выточенное из хрустального льда лезвие к горлу Лиса. Их взгляды встретились — спокойный золотистый и безумный серебристый.

— Ты проиграл, брат. На сей раз тебе не избежать хаоса.

— Ты права, Энне, как никогда права, — по коже тонкой струйкой побежала кровь. Вдруг он рванулся вперёд, выбивая оружие из рук девушки, и повалил её на себя, не давая освободиться, не позволяя вырваться, — … но на моих условиях и только вместе с тобой, дрянь!

Энне попыталась вырваться, но её руки будто зажили собственной жизнью, ещё крепче вцепившись в плечи Лисси…

— Быстрее! Быстрее! Давай же, я не удержу её долго! — Девочка… глупая девочка, которая сумела вырваться из плена в последний момент…

Я попыталась остановить стихию, приказывала, умоляла, грозила — всё напрасно. Слишком долго я пребывала в заблуждении, что повелеваю пламенем. Нет… Совсем нет. Я всего лишь слуга его, инструмент. Истинная Стихия всегда и всё решает сама…

Огонь охватил два сплетённых тела, и пять похищенных Энн частей Основы поднялись в воздух и устремились к Кругу порядка, с тихим звоном разлетелся барьер, пошёл трещинами сковавший огненное кольцо лёд…

Я медленно поднялась, стряхивая призрачные, тающие путы. Покачнувшись, я несмело шагнула к чёрному кругу выжженной земли. Помедлив, я всё-таки нашла в себе смелость и перешагнула тонкую черту… Я буду помнить её всегда — огненную змейку, скованную льдом. Эта черта разделила мою жизнь на две половинки — до и после. Она отняла последнее, что у меня оставалось, в очередной раз выбила опору из-под ног…

Они лежали у самой границы круга — два тела, сплетшиеся воедино, слившиеся, сплавившиеся. Двое, кому на этой войне было не место. Двое смертных, которые сполна расплатились за чужие ошибки. Ошибки, совершённые мудрыми и великими князьями. Два человека, которые были дороги мне…

Так почему я стою над ними и тру сухие, воспалённые глаза? Почему я не плачу, не вою, не ломаю ногти о сплавившуюся в камень чёрную землю?

Потому, что у меня не осталось ничего… даже слёз… Слишком многих мне пришлось оплакать за свою непозволительно короткую для фейри жизнь.

Потому, что я — проклятое дитя… Потому, что сестра моего отца сошла с ума от боли потери, потому что она была слабой. Утратив свой смысл существования, она сдалась, она позволила миру потерять точку опоры, позволила своей ненависти, своей боли подтачивать Грань. Она думала, что, уничтожив этот мир, заставит боль уйти…

Я сильней тебя, Энне’Деннара, во много раз сильней. Потому, что мне не нужен саннер-воррен, чтобы продолжать бороться.

Потому, что этому миру наплевать на то, видим ли мы в его существовании смысл, или нет.

Этот мир принадлежит не нам — смертным. Им решать, достоин ли он жизни или нет. Они вправе уничтожить его или спасти. Не мы… Мы всего лишь стражи, слуги, защитники… Мы — не боги!

Спасибо тебе, Кэс… Спасибо, что ты был моим… что ты просто был. И тебе, Анни, глупая девочка, тоже спасибо. За то, что в последний момент нашла в себе силы и начала бороться. Не за себя — ты ведь знала, что для тебя всё кончено, не правда ли? Знала… Конечно же, знала. Но ты бросила княгине, укравшей твоё тело, вызов и победила. Я знала, что ты справишься… Я с самого начала знала, что ты — воин. Я знаю, что однажды увижу тебя стоящей среди моих огненных воинов. Я верю, что ты станешь одной из тех душ, что не знают покоя и не ищут мира…

Однажды… увижу…

Хотя, нет… Не увижу. Я больше никогда не призову свою армию. Я откажусь от этой силы, я не открою снова путь.

Потому, что я побоюсь.

Побоюсь увидеть среди них своего мага, ибо это будет означать конец всего. Увидев его душу, я больше не смогу верить в то, что Кэс сдержит своё обещание… что они его сдержат — Кэс и папа. Я откажусь от силы, потому, что буду ждать. Ждать и верить. Разве мне остаётся ещё что-то?

Всего в пятнадцати минутах от меня кипел бой. Там гибли смертные, и теряли своё бессмертие старшие и фейри. Там полыхало осеннее пламя, стелились по ветру боевые стяги, и лилась разноцветная кровь. Я же стояла в Круге порядка и ласкала пальцами шершавый тёплый камень Опоры, повторяя выбитые в нём руны.

«Не магия и не сталь — лишь вера в них».

Таков будет новый мир, таков будет новый закон. Как только я создам Грань, порядок изменится, рухнет старый мир, как рухнула его основа: «Магией и сталью». В этом новом мире не будет места ни старшим, ни фейри, их примут вечные земли. Люди же разойдутся по своим городам и лет через десять забудут этот день и это поле. Забудут о фейри, о магии… Рухнут стены Академии, а все охотники лишатся силы. Огнестрельное оружие придёт на смену холодному, а потом…

Да, новый мир будет именно таким — верящим, но не помнящим и не знающим. Однажды Грань рухнет, и новый закон будет выбит на этом шершавом камне, и вновь придут в этот мир чародеи, ведьмы, колдуны, фейри, старшие… Вновь зазвенит сталь…

А, может, и нет. Пути порядка неисповедимы.

Я втянула крылья и вышла из круга, на миг остановившись взглядом на двух сплетённых в смерти телах, отвернулась.

Спите спокойно, люди. Вы ни в чём не виноваты, вас не касалась эта война. Вы — её жертвы. Я не держу на вас зла… Ни на тебя, Анни, потомка мага, предпочетшего долг любви, ни на тебя, Кэс, человека, которого никогда не было. Спите, я посторожу ваш сон. Я буду верить, что однажды вы проснётесь. Но сейчас мне нужно идти. Вы же знаете? Но я ненадолго, я вернусь. Я вернусь и буду ждать чуда.

Я шла на звуки боя. Ветер кидал мне в лицо пыль и пепел, рвал одежду и трепал спутанные волосы. Я шла, вспоминая тех, кто…

Акир… Странный оборотень, которому не повезло полюбить злую ведьму, словно в какой-то сказке. Я чувствую, ты жив. Ты где-то там, среди огромных кошек, безрассудно кидающихся на кошмары и прикрывающих людей. Ты выжил лишь благодаря чуду и вере в то, что она однажды освободится. Ты возненавидишь её, когда узнаешь всё. Её и меня. Прости меня, Акир, у этой сказки плохой конец… Но ты верь… Как верю я. Верь, что ты полюбил не чудовище, а заколдованную принцессу. Верь, что Анни просто спит. Сторожи её сон, жди пробуждения. Ведь новый мир будет миром веры — слепой и безрассудной.

Кито… Глупый мальчишка! Мальчишка, который видел первый рассвет первого из миров. Ты ушёл. Я не знаю, куда и зачем, что ждёт тебя в конце пути, но, надеюсь, ты счастлив там, где ты сейчас. Я буду помнить — это всё, что мне осталось.

Эльмир, вот ты нигде не пропадёшь. Надеюсь, за Вратами тебе понравится. Надо намекнуть твоему брату, что должность посла укоротит твой слишком ехидный язычок. Наверное, ты с самого начала знал, что нам с твоим братом быть вместе не суждено. Ты не ошибся. Ты редко ошибаешься, черноволосый эльф.

Призрак… Мой верный слуга. Мой хитрый друг. Прости, старина, придётся тебе поскучать в Золотых Угодьях, пока не наступит час вновь протрубить в Рог. Надеюсь, ты дождёшься.

Эльгор… Прости меня, я разрываю нашу помолвку. Я по-своему люблю тебя. Люблю достаточно, чтобы не обрекать на жизнь с призраком той Реи’Линэ, что ты знал когда-то…

Сотни лиц, имён, судеб… Они прошли этот долгий путь вместе со мною. Чьи-то нити судеб оборвались, чьи-то станут основой нового узора…

Полыхали на ветру стяги, звенела сталь, плавилось серебро, трещало пламя. Я шла сквозь битву, будто нож сквозь масло, и он шёл мне навстречу. Мы встретились в центре поля, и бой остановился. Ждали великие князья, ждали низшие, ждали гордые эльфы и отчаянные оборотни, даже люди опустили оружие, даже кошмары замерли в нерешительности.

Взвился чёрный плащ за плечами изменчивого, многоликого бога, и он улыбнулся мне.

Тихо… Стало так тихо. Только тяжёлое дыхание тысяч существ, только шёпот ветра и шуршание туч, затянувших алое небо.

— Ты готова? — нарушил он затянувшееся молчание.

— Подожди ещё минутку, — тихо попросила я. — Я хочу попрощаться.

Он кинул и поглубже надвинул капюшон, почти скрывший его лицо. Я же запрокинула голову, ловя губами первые солёные капли. Они падали всё чаще и чаще, смывая кровь и копоть, разбивая чёрную корку, покрывшую землю.

— Пора, Валькирия, — Изменчивый поёжился.

— Пора, — согласно кивнула я и шагнула ему навстречу, он раскрыл объятья, и я оказалась в кольце его холодных рук.

И мир исчез. Остался только дождь, его губы на моих губах и руки, притягивающие меня ближе. Это не было желанием, это не было любовью. Просто две силы, слившиеся, смешавшиеся, потерявшиеся друг в друге…

Ибо лишь когда Хаос и Порядок становятся одним целым, можно провести меж ними Грань…

Я парила над пустошью и ждала…

Уходили кошмары хаоса, уходил их повелитель, его чёрный плащ бессильно льнул к земле, а поступь была усталой. Сейчас он, как никогда, напоминал мне… человека? Он уходил, не оглядываясь. Я знала, что это не последняя наша встреча. Возможно, он единственный, кто не станет винить меня за глупые надежды, не попытается образумить… Потому, что на какое-то мгновение он стал мною, а я стала им. Потому, что часть моей души навсегда осталась в этом странном существе, чуждом этому миру, ненавидимым и проклятым, одиноким и… А я больше никогда не стану отрицать, что даже в хаосе можно найти порядок, нужно просто хорошенько поискать.

Уходили фейри и старшие. Они шли к Вратам, зная, что в новом мире им не найдётся места. Шли медленно, запрокидывая головы и ловя губами капли дождя, пытаясь избавиться от горечи, вставшей во рту. Призрак вёл за собой изрядно уменьшившуюся в размерах осеннюю свору, он припадал на одну лапу, а опалённая шерсть казалась бурой.

Уходили люди. Уходили в свои города, которым недолго осталось существовать в этом новом мире. Маги и воины, выигравшие свой последний бой. Они не нужны теперь, скоро покроются пылью фолианты, и заржавеет сталь…

Они уходили, а я оставалась.

Они уходили, а мне больше некуда было идти…

ЭПИЛОГ

10 октября, 7785 г. от становления Грани

Компьютер тихо щёлкает, выбирая из списка новый трек. Я всегда устанавливаю случайный выбор, каждый раз пытаясь угадать — что польётся из динамиков. Рок? Классика? Попса? Тихие гитарные аккорды? Хоть какое-то разнообразие в жизни… Хоть какое-то развлечение.

Сидя на подоконнике, свесив ноги на ту сторону, я гляжу на звёзды. Красиво…

Пожалуйста, не умирай, Или мне придется тоже. Ты, конечно, сразу в рай, А я… не думаю, что тоже… Хочешь, сладких апельсинов? Хочешь, вслух рассказов длинных? Хочешь, я взорву все звезды, Что мешают спать?!

Я вздрогнула и забралась обратно в комнату, с немым укором глядя на монитор, нахально подмигивающий в ответ. Чёрт дёрнул меня поставить программу псевдоинтеллекта!

Схватив с полки нераспечатанную пачку сигарет, я чуть не разодрала её, пока воевала с плёнкой. Вытащив, наконец, одну, я вернулась на подоконник. Прикурив от загоревшегося на кончике ногтя огонька, я затянулась и закашлялась. Ну и отрава! Поколебавшись, я всё же повторила, на сей раз справившись с непроизвольной реакцией организма.

Никотин на меня не действует, мой организм всё же далёк от человеческого, но успокаивает само движение, запах…

Белый дымок срывался с тлеющего кончика табачной палочки и, подхваченный холодным октябрьским ветром, наперегонки с алыми искорками, уносился в темноту…

Пожалуйста, только живи, Ты же видишь, я живу тобою, Моей огромной любви Хватит нам двоим с головою. Хочешь, в море с парусами? Хочешь, музык новых самых? Хочешь, я убью соседей, Что мешают спать?!

— Хочешь? Чего ты хочешь, мой подзащитный? — всплыли в памяти слова, и я захлебнулась тихим стоном, стиснув зубы и не давая ему вырваться наружу. Не вспоминай, Рей… Не вспоминай! Не думай! Однажды он вернётся, и ты задашь этот вопрос ему вновь. А пока…

Пока просто живи. Как человек. По эту сторону Врат. Тебя ведь никто и нигде не ждёт — лишь Призрак хранит в памяти твоё истинное имя, которое ты уже и сама начала забывать. Ты так хотела считать себя человеком, что почти стала им…

Хочешь, солнце вместо лампы? Хочешь, за окошком Альпы? Хочешь, я отдам все песни, Про тебя отдам все песни?! Хочешь?…[26]

Песня закончилась. Я щелчком отбросила окурок и следила за его полетом вниз…

Лина, прекрати, тебе надо пережить всего лишь несколько часов… С рассветом пламя уйдёт, как уходило уже тысячи раз. Не первый и не последний раз ты сидишь на пронизывающем ветру, рвущемся в открытое настежь окно. Не первый раз ты зажимаешь уши, пытаясь не слышать его зова, его просьбы — лететь с ним, лететь к тлеющему где-то, забытому угольку, который ждёт лишь моего слова, чтобы заняться пожаром.

Странно, почему музыка смолкла? Я укоризненно покачала головой, зная, что датчики, понапиханные в стенах, правильно интерпретируют мой жест и переведут его в команду.

Ничего не произошло. Тишина давила на плечи, тягостная и какая-то обречённая…

Или это настроение у меня сегодня такое? Да, наверное… Просто неудачный день. Вот придёт рассвет, и тоска отпустит, я доплетусь до постели и рухну в её мягкие тёплые объятья…

— Чего ты хочешь, мой подзащитный? — спросила я вслух. Слова уплыли в ночь, потерялись в ней, будто и не были произнесены. Я зажмурилась… Снова… Ты же не ждала, что тебе ответят? Так зачем каждый год роняешь в пустоту один и тот же вопрос?

Внезапно, поддавшись сумасшедшему порыву, я оказалась на ногах, благо оконные проёмы были высокими, а я, как и раньше, ростом не отличалась. Едва касаясь кончиками пальцев рамы, я подалась вперёд, застыв в этом неустойчивом, шатком и опасном положении…

Глупо. Если я сейчас отпущу руки, то полечу вниз, с двенадцатого этажа. Разобьюсь и потеряю тело… Тело — но не жизнь.

Я не хочу жить, но не могу умереть. Потому что когда Кэс и Лисси вернутся, я должна быть здесь, я должна их встретить.

Повинуясь какому-то странному порыву, я выпустила крылья, желая хоть немного потратить силу, наполнившую в эту ночь моё тело. Моё время… с заката до рассвета. Время жечь костры и славить стихию, время чудес.

Сегодня я могу почти всё… Я могу потушить все звёзды на этом небе, могу обрушить горы и расколоть землю, могу сделать мир вновь плоским и уничтожить всех смертных. Я могу снести Грань и уничтожить порядок…

Но я никогда не сделаю этого. Потому, что мне есть, во что верить, мне есть, кого ждать. Моя вера слепа, но в этом мире возможно всё.

И я жду… Ведь эта история, начавшаяся в прошлом мире, на самом краю тогда ещё плоской Земли, должна однажды закончиться. И однажды ворчливый маг с разными глазами появится на моём пороге, а к его ногам будет жаться рыжий лис с хитрой мордочкой.

— Здравствуй, Рей, — скажет он. — Я же обещал вернуться…

Конец?

Тишину разорвала заливистая трель дверного звонка…

…всего лишь начало.

1

Руна «ре-и» ставится как предупреждение, в местах, где часты нападения фейри. Примерный перевод: «опасно».

(обратно)

2

«К ноге, шавки, к ноге!» (Здесь и далее перевод с истинного языка, коим пользуются фейри. Прим. автора)

(обратно)

3

«Домой!»

(обратно)

4

«Сторожить!»

(обратно)

5

«Можно».

(обратно)

6

«Контрасты», Безмирная Ольга.

(обратно)

7

«Разрешите мне ненадолго уйти, моя Княгиня?»

(обратно)

8

Руна «Кэ-ис» украшает стены домов терпимости, своеобразный цеховый знак. Смысл, конечно, намного многогранней приведённого Кэсом обозначения, но что-то достаточно близкое. Не повезло ему с именем, ничего не скажешь… Злорадствующий автор.

(обратно)

9

«Тихо».

(обратно)

10

«Огнь» — фейри так называют истинную стихию, в отличие от «огонь» — неживого, смертного пламени. Призрак недостаточно хорошо знает росский, поэтому и ошибся в переводе имени. Оно звучит именно Огнь Осенних Костров, но не Пламя.

(обратно)

11

«О Скитаниях…», гр. Арда.

(обратно)

12

«Призрак, взять его!»

(обратно)

13

«В праве» — принятая у фейри и старших ритуальная фраза, сокращение от «нахожусь в своём праве».

(обратно)

14

Ритуальный ответ. Отказ признать чужое право равнозначен вызову на поединок.

(обратно)

15

В Роси большие расстояния меряют в минутах. Одна минута — примерно 67 м.

(обратно)

16

«Двери Тамерлана», гр. Мельница.

(обратно)

17

«Michiyuki»- Kaori Hikita, звучит в конечной заставке аниме-сериала «Loveless». Я привела транскрипцию японского текста. Приблизительный перевод: «Даже обними мы друг друга до боли, нам никогда не стать единым целым».

(обратно)

18

Имеется ввиду расстояние, а не время.

(обратно)

19

«Домой, моя Княгиня?»

(обратно)

20

Не «тётка», именно «сестра отца». Если у людей родословная представляется в виде древа, то у фейри это прямая линия с редкими ответвлениями. Кровной считается связь родителя и ребёнка или между детьми одного родителя. Также родственниками считаются все прародители, но не их братья и сёстры.

(обратно)

21

Переводу не поддаётся, аналог «чёрт побери».

(обратно)

22

Игра слов. Руной «кири» обозначают порядок, руной «рине» — хаос.

(обратно)

23

«Я привык бродить один», Алексей Романов.

(обратно)

24

Пентакль — ритуальное объединение пятерых, когда четверо составляют круг на пятого. Центральная фигура называется фокусом. При создании Опоры фокусом является Прядильщица.

(обратно)

25

По исчислению фейри, конечно же. По современному календарю 3 ноября 2014г.

(обратно)

26

«Хочешь?» — Земфира.

(обратно)

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1. КОГДА МИР СХОДИТ С УМА

ГЛАВА 2. ИГРА В ДОГОНЯЛКИ

ГЛАВА 3. НА КРУГИ СВОЯ

ГЛАВА 4. ЗАГЛЯНУТЬ ЗА ГРАНЬ

ГЛАВА 5. СКРИПКА И ПЛАМЯ

ГЛАВА 6. ОБОРВАННАЯ НИТЬ

ГЛАВА 7. ЗВЁЗДНАЯ ДЕВА

ГЛАВА 8. ПО ЗАКОНАМ ЛЮДЕЙ

ГЛАВА 9. ОШИБКИ ПРОШЛОГО, ДОРОГИ БУДУЩЕГО

ГЛАВА 10. КОГДА ПОЁТ РОГ

ГЛАВА 11. КОГДА СХОДЯТСЯ ВСЕ ПУТИ

ГЛАВА 12. ВЕТЕР, СТАВШИЙ ОГНЁМ

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте