«Краткий очерк физиологии подгорного племени»

Владимир Серебряков Краткий очерк физиологии подгорного племени, в целях просвещения невежественных и поучения неразумных составленный достопочтенным Даниэлем Аржаном по поручению декана медицинского факультета Королевского университета Лоумпиана

Типический образ гнома вызывает неоднозначные чувства в тех, кому предстает въяве или перед мысленным взором. Для обычного землепашца эта фигура воплощает оживший кошмар. Для рыцаря — непримиримого, безжалостного, бесчестного врага. Для ученого тот же образ являет собою свидетельство неизреченной мудрости Создателя, ибо только Творец всего сущего мог столь дотошно приспособить сие племя к неприютным его обиталищам.

Строением тел и общей конституцией подгорное племя ближе всего подходит к людям — настолько близко, что наиболее дерзкие медикусы утверждают, будто гномы являют собою не отдельную разновидность божьих тварей, а всего лишь людскую народность, хотя и чуждую всем прочим. Невзирая на отчаянное сопротивление обеих сторон сему, как мнится им, ущемлению чести людей, а равно и гномов, данное мнение укрепляется все прочнее, и тому имеются, нельзя не признать, определенные основания: в частности, плотские союзы людей и гномов не только дают потомство — в конце концов, и союз осла и кобылы, несомненно идущий против естества, дает мула, — но потомство это само является плодовитым, чему примером многочисленные семейства Фицджеральдов. Насколько плодовиты союзы людей и эльфов — вопрос дискуссионный, и даже изыскания, проведенные автором в обширной библиотеке Джориана Безумного Книжника, не помогли прояснить его, ибо в трудах авторитетов можно обнаружить по этому вопросу мнения, совершенно различные, а проверить его в настоящее время не представляется возможным по очевидным причинам.

Между тем организм типичного гнома несет на себе отпечаток, наложенный на него средой давнего, однако явно не изначального обитания. Вывод этот может показаться на первый взгляд странным — в особенности тем, кто, доверяя старинным легендам, полагают пещерное племя вышедшим из камня — но следует заметить, что легенды эти сочинялись людьми, а в летописях гномских хронистов изначальные дни подгорного народа описаны на редкость невнятно. Окончательно пролить свет на происхождение гномов могли бы разве что труды эльфийских историков, однако о трудностях, связанных с поисками аутентичных документов Перворожденных, уже упоминалось выше.

В самом деле, вспомним, как выглядят типичные обитатели пещер: это бледные от вечной темноты, слепые или полуслепые — по той же причине, медлительные и тощие — от бескормицы, холоднокровные твари, что вяло отползают из-под ног исследователей и горнопроходцев. Можно ли вообразить нечто менее похожее на румяного, плечистого гнома, орудующего секирой с той же легкостью, что и кузнечным молотом, и поглощающего пиво не кружками, а бочками, заедая прожаренной отбивной? Любому вдумчивому натурфилософу очевидно, что подгорное племя зародилось на поверхности земли и лишь позднее — по каким причинам, нам остается только догадываться — вынуждено было спуститься в пещеры и шахты. Однако случилось это так давно, а жизнь под землей изменила гномов настолько, что и сами они, и прежние их сородичи-люди по одному этому перестали полагать два народа едиными. Пути племен разошлись давно и прочно, еще до начала письменной истории, и следы былого единства приходится отыскивать по крупицам — в строках древнейших летописей, или в смрадной атмосфере анатомического театра.

Никто не знает, отчего первобытные гномы избрали себе местом обитания еще природные тогда пещеры в северных горах. Однако среда эта принялась властно кроить новых насельников по непривычному, чуждому прочим народам лекалу.

Основной враг, подстерегающий человека (в широком смысле этого слова) под землей, — это не темнота, не удушье, не угроза обвала и не рудничные газы. Это холод. Подземный холод коварен — он подкрадывается исподволь, он вытягивает тепло из тела, отнимая силы, он почти незаметен — но для тех, кто вынужден проводить в пещерах дни за днями, он представляет страшную угрозу, особенно в тесноте узких расселин, где невозможно даже закутаться в закупленное на поверхности, и оттого слишком ценное сукно. Поэтому тела подгорного племени приобрели сходство с телами всех зверей, обитающих в студеном климате: ноги, руки и пальцы стали короткими, тело — массивным. Геометрия учит, что из всех фигур равного объема наименьшей поверхностью обладает сфера. Если гномы и не приобрели окончательно шарообразной формы, то лишь потому, что в таком виде им неудобно было бы передвигаться по коридорам в скалах.

Однако идеальная сфера, к которой стремились приблизиться очертания гномов, не могла быть большой, хотя это было бы выгодно с точки зрения сохранения тепла. В тесноте подземелий не выживали излишне рослые — тем более что пропитания им требовалось намного больше, хотя об этом подробнее будет сказано ниже. Вес среднего гнома приблизительно равен весу среднего человека, и, если подгорные жители уступают нам ростом, это возмещается шириной плеч и мощью мускулов. Различные школы медикусов придерживаются по этому поводу несходных мнений, однако факт остается фактом: мускулы гномов сильней человеческих, причем это касается не только мышц, привычных к ежедневной нагрузке. Всякий, кому доводилось видеть гнома в полном боевом облачении, может засвидетельствовать, насколько полезным может оказаться подобное свойство для тех, чей рост вынуждает поглядывать снизу вверх даже на самых смиренных.

Присутствует и еще один механизм сохранения тепла: подкожная жировая прослойка отчасти изолирует организм гнома от внешней среды. Поэтому на первый взгляд мышцы гномов не так уж внушительны; мягкий жирок скрадывает их, затушевывает. Но сохранить внутренний жар мало; невзирая на все ухищрения природы, тепло продолжает утекать.

При вскрытии тела гномов представляют собою удивительное зрелище для опытного медикуса. Там, где у людей, в особенности немолодых и тучных, мы видим желтую или палевую массу сала, облегающую внутренние органы, у гнома можно наблюдать тонкий узор белых и темных, красно-бурых прослоек, которые один из первых исследователей в сердцах назвал «салом с проростью». Нечто схожее можно наблюдать у младенцев, а также у животных, впадающих в зимнюю спячку, однако гномы — единственные живые существа, у которых «бурый жир» залегает между слоями обычного и используется для создания запасов. Последние исследования показали, что эта своеобразная ткань обладает свойством вырабатывать тепло с особенной силой. В частности, гномы почти не подвержены обморожениям. Более того: процессы жирового обмена в организмах гномов протекают с особенной быстротой, так что голодающий или замерзающий гном воспользуется упомянутыми запасами куда легче и полней, чем человек в тех же обстоятельствах.

Однако механизм этот имеет свою оборотную сторону — вернее, обратный ход, поскольку равновесие жирового обмена может смещаться в обоих направлениях. Гномы легко сбрасывают вес при вынужденном голодании — но так же легко его набирают, если к тому появится хоть малейшая возможность. Не случайно Старейшины подгорного племени отличаются несоразмерной полнотой! Сидячий образ жизни и сытная еда любого гнома превратят в обрюзглую жирную тушу. Отчасти по этой причине многие подгорные мастера продолжают работать, даже имея полную возможность и право отойти от дел, а вовсе не из желания заработать лишний грош, хотя и оно, конечно, играет свою роль.

Тепло по телу разносит кровь — это верно как для людей, так и для гномов. Однако трудно судить, что является причиной особенностей кровеносной системы подгорного народа: упомянутое приспособление к среде, или же попросту ставшие типическими отклонения, которые наблюдаются обыкновенно среди людей пикнического телосложения. Сердцебиение у гномов в среднем чаще человеческого, а давление крови в сосудах — несколько выше, что в пожилом возрасте становится причиною массовой склонности к церебральным инсультам. Одной из самых распространенных причин смерти среди гномских Старейшин является смерть от удара в моменты наивысшей ярости (настолько распространненной в случаях смертей, выгодных ближним, уместных и своевременных, что возникает невольный соблазн предположить — во многих случаях удар был нанесен тупым тяжелым предметом). В то же время среди подгорного племени почти неизвестна такая обычная для людей болезнь, как грудная жаба, или стенокардия, а также сердечные приступы.

Кроме того, внутренняя печка, что позволяет гномам переносить подземные холода, требует топлива. Много. Жителям поверхности кажется, что гномы не по росту прожорливы, — это не так. Во-первых, ростом они невелики, а вот весом не уступят среднему человеку. А во-вторых, попробуйте помахать кайлом в тесном забое, обогреваясь только собственным теплом! Принято считать, будто гномы любят пиво. Любят. Только не то, что вы можете опробовать в ближайшем трактире. По мнению гномов, в пиве должен стоять… нет, не ложка, а черпак. И в том, что они варят себе сами, — действительно стоит. Напиток в результате выходит настолько питательным, что не всякий людской желудок его выдержит; гномы же, однако, считают его достойным языческих богов и потребляют в непосильных наземным жителям количествах.

Между тем недостаток пищи — вечная проблема и вечный страх подгорных жителей. Нельзя сказать, чтобы многие поколения гномов жили впроголодь, но, возможно, именно бедная мясом диета сказалась на их обмене веществ. Насколько легко их организмы перерабатывают (и накапливают) запасы жира, настолько тяжело расстаются с белком. Тело голодающего человека очень быстро начинает пожирать само себя в попытках дожить, дотянуть до лучших времен — пусть и ослабев, — подобно тому, как замерзающий человек разбирает стены собственного дома, чтобы бросить доски в костер, не замечая, что от этого внутрь проникает ледяной ветер. В противоположность этому голодающий гном до последнего сохраняет силы, и его организм, даже избавившись от последних крошек внутреннего жира, не спешит взяться за разборку мышц. Но и это свойство имеет свою темную сторону: как только предел будет преодолен, гном умирает очень быстро, и не от голода даже, а от почечной недостаточности — непривычный к такой нагрузке орган сдает, будучи вынужден избавляться от продуктов распада подобных количеств белка.

А вот пресловутая любовь гномов не только к пиву, но и к мясу — будь то поджаристая отбивная или хороший ломоть окорока — никакого отношения к белковому обмену не имеет и объясняется гораздо проще. Мясо в любом виде для подземного племени — роскошь, и регулярно оно попадает на стол далеко не ко всем. Несколько дико представить себе яростных подгорных воителей вегетарианцами, но это не сознательный выбор, а веление необходимости. Причина тому понятна: в пещерах не вырастишь ни пшеницы, ни репы, а уж держать на привозном корму скотину — роскошь, попросту непозволительная. В выработанных штреках гномы выращивают грибы нескольких сортов, а отходы с их стола идут на прокорм особым, предназначенным на праздничный стол крысам, но обеспечить прокормление многочисленным жителям Подгорья эти источники, конечно, не в силах. По большей части продукты питания поступают в подземные города извне — будь то из окрестных деревень, с особым образом обустроенных самими гномами ферм или из дальнего далека, при посредстве караванщиков, но так или иначе — за весьма высокую по меркам поверхности плату. Естественно, что, вырвавшись на поверхность, где отношение к мясным продуктам несколько иное, гномы дают волю вполне человеческому стремлению пороскошествовать. Впрочем, и тут они не изменяют себе, предпочитая из всех видов мяса — свинину, причем как можно более жирную. Натуры не переделаешь!

Обмен веществ у гномов отличается еще несколькими интересными особенностями.

Можно было бы предположить, что в условиях природных пещер, с их бедной и угнетенной микрофлорой, иммунная система должна была за ненадобностью атрофироваться. Так и происходило бы, если б подгорные жители не казали носу из своих шахт. В действительности дело обстоит с точностью до наоборот. В тесноте и скученности подземных городов моровое поветрие распространяется с неимоверной быстротой. Древние хроники гномов содержат леденящие кровь описания страшных эпидемий, когда целые поселения вымирали до последнего жителя, и умирающие рушили над собою своды, чтобы моровая зараза осталась погребенной под толщей камня — а потом жадные до захороненных сокровищ гробокопатели вскрывали братскую могилу умерших, и кошмар начинался снова. Выжить в таких условиях могли только самые стойкие — и это качество они передавали потомкам. Нынешние гномы в результате отличаются большой стойкостью к различным миазмам и, даже если заболевают, переносят всякую хворь легче, нежели жители поверхности. То же относится и к нагноениям, однако лишь в природной среде подгорного племени. Невзирая на постоянную сырость, порезы и царапины, во множестве получаемые гномами-горняками, не нагнаиваются и быстро заживают — однако, стоит гномам выйти на поверхность, как они таинственным образом теряют данное качество и страдают от ран, полученных, допустим, в бою, не меньше нас. Ученые медикусы связывают это с различными породами анималькулей, вызывающих гнойное воспаление.

Также следовало бы предполагать, что подгорные жители, проводящие дни, недели, а то и месяцы без солнечного света, станут страдать от тяжелейшего рахита, усугубленного растительной по преимуществу диетой. Между тем ныне ничего подобного не наблюдается. (Ныне — поскольку возможно, что первобытные гномы уменьшались в росте именно по причине рахита, которым страдало не одно их поколение.) Наоборот — кости у гномов плотные, тяжелые, весьма прочные. Связано это отчасти с большей чувствительностью организма гномов к тем небольшим количествам витамина Д, что попадают к ним с пищей, а отчасти — с компенсаторными механизмами, выработанными за долгие века. В частности, снижена функция мелких железок, называемых околощитовидными, отчего кальций практически не вымывается из костей и содержание его в крови существенно понижено.

Это вызывает еще один общеизвестный, однако непонятный большинству людей эффект. Всем ведомо, что гномы не любят воды в больших количествах: то есть все, что нельзя зачерпнуть в походный котелок. А уж перспектива погрузиться в реку хотя бы по пояс вызывает в любом гноме реакцию, сходную с истерической. Невежды обычно объясняют это врожденной нечистоплотностью подгорных жителей, вечно измазанных то каменной пылью, а то сажей из кузнечной печи и тонущих в рабочем поту. Между тем объяснение это не выдерживает никакой критики: те же невежды с охотой признают, что гномы тщеславны и весьма заботятся о своей внешности, если только к тому наличествует возможность.

К несчастью, возможности купаться у гномов-то и нет. Мышцы их из-за низкого содержания кальция в крови находятся в постоянной, как принято выражаться среди медикусов, «судорожной готовности». С одной стороны, это полезно — напряженные мускулы сами по себе прекрасно вырабатывают тепло. С другой — внезапные перепады температур переводят «готовность» в судорогу. Гном может часами работать в стылой пещере, где человек к половине срока отправится к праотцам от переохлаждения, потому что температура там более-менее постоянна — но при попытке зайти в холодную воду он в лучшем случае нелепо повалится набок и заорет от невыносимой боли в сведенных ногах. В худшем — у него попросту остановится сердце. Горячую ванну и тем более — паровую баню гномы переносят прекрасно; есть сведения, что в своих подземных городах они даже устраивали подобные заведения. Но текучая — а горные и подгорные ручьи и реки обыкновенно холодны, как лед, — вода вызывает в них ужас, тем более понятный, что ни один гном еще не научился плавать. Это и невозможно, даже если забыть о судорогах — тела гномов, с их крепкими костями и могучими мышцами, плотнее воды, и им пришлось бы прилагать огромные усилия, чтобы просто держаться на поверхности.

С обменом кальция связана и самая большая проблема физиологии гномов. Кости у них перестают расти довольно рано — еще один эффект экономии, вызванный невысоким ростом. Но и те сочленения, которые у людей в норме долго сохраняют частичную подвижность, у гномов словно вырезаны из камня. В частности, у гномских женщин практически не растягивается лонное сочленение и не отгибается копчик.

А это, вкупе с крупными относительно роста матери головами плодов, вызывает чудовищный, по человеческим опять-таки меркам, уровень родовых травм и смертности — в основном матерей. В этом, и только в этом, состоит причина той фантастической диспропорции полов, которую наблюдали древние летописцы; в этом — корень диких легенд о гномах, «родящихся из камня» (это что же надо вытворять с камнем, чтобы он забеременел?). Если рождается у гномов, как и у людей, приблизительно равное число мальчиков и девочек, то к концу детородного периода в прежние времена соотношение составляло приблизительно 3:1 в пользу мужчин. Неудивительно, что главным сокровищем гнома считалась жена, и очень немногие иноплеменники видели гномок хотя бы издалека.

Гормональный фон гномов — тема для отдельного сложного разговора, тем более что здесь физиология теснейшим образом переплетается с культурой, и не всегда удается определить, что является первичным в конкретном случае. Среди многочисленных веществ, которые организм использует для регуляции внутренних процессов, есть одно, чьи эффекты замечательным образом являются выгодными для подземных жителей. Этот гормон вызывает прирост мышечной массы, частично размыкает дыхательную цепь, позволяя перерабатывать энергию пищи непосредственно в тепло, вызывает раннее закрытие зон роста в костях и повышенное оволосение лица и тела. Естественно, что уровень этого гормона в крови гномов повышен. К несчастью, все перечисленные эффекты являются для него побочными, поскольку гормон этот — тестостерон.

Люди, несведущие в медицине, обычно удивляются, узнав, что тестостерон вырабатывается не только мужским, но и женским организмом. Для гномов это тем более верно. Женщины подгорного племени, с точки зрения людей, страдают от острого избытка этого гормона: невысокие даже по меркам своего народа, мускулистые, крепко сбитые, с покрытыми явственно видным пушком щеками (отсюда, вероятно, пошли байки о «бородатых гномках»). Впрочем, один из эффектов тестостерона является в данном случае позитивным: именно этот гормон отвечает за половое влечение, как у мужчин, так и у женщин. Если бы не бешеный темперамент обоих полов, гномы, надо полагать, давно вымерли бы, учитывая страшную смертность родами.

О мужчинах гномов можно сказать то же самое — только в десятикратном размере. Гномы чудовищно, по меркам людей, агрессивны, вспыльчивы, неуживчивы до злобности, и, да простят меня читательницы, любвеобильны, чтобы не сказать — похотливы. А пышная гномья борода — предмет почти религиозной значимости для своего обладателя. Если бы гном вздумал выдавать себя за человека, пускай и карлика, ему пришлось бы бриться каждый день по два раза, чтобы не зарасти предательской щетиной.

Следующее, о чем надлежит рассказать, — пресловутое долголетие гномов. На самом деле оно сильно преувеличено. Действительно, подгорные жители могут в благоприятных условиях прожить дольше среднего человека — до ста пятидесяти, а то и до ста восьмидесяти лет, не более, — но оговорки здесь приобретают ключевое значение. Младенческая смертность среди гномов довольно велика, невзирая на собственническую заботу, которой окружены наследники гордых мужей. Молодым гномам приходится из кожи вон лезть, чтобы доказать свою значимость, и это тоже не способствует долголетию. Но на рубеже зрелого возраста вступает в действие механизм, который и привел в действие мельницу слухов.

Гномы быстро стареют. Может показаться, что с долголетием это плохо сочетается, однако ничего подобного — старость не подразумевает дряхлости. Достигнув, как выражаются они сами, «зрелого возраста» лет в пятьдесят, гномы в дальнейшем почти не меняются внешне — даже седина их не берет до конца. Более того: именно «зрелый», а реально старческий возраст считается среди них самым плодотворным — тестостероновый угар, в котором проводит гном свои молодые годы, постепенно рассеивается, стремление показать себя и навязать окружающим свою волю не пропадает совсем, но умеряется здравым смыслом, а силы не оставляют подгорных жителей и на смертном одре. Можно сказать, что для эльфов, с их несоразмерно развитой тимической системой, основным возрастом является юность, для людей — зрелость, а вот для гномов — деловитая, властная, очень долгая старость.

А в результате два-три поколения людских купцов могли иметь дело с одним и тем же, нимало не изменившимся за это время гномским мастером. И расходились из уст в уста байки о почти вечных, подобно эльфам, подгорных жителях…

Здесь физиология теснейшим образом переплетается с культурой и демографией, и трудно решить, где в этой цепочке голова, а где — хвост. Фактически в традиционном обществе гномов, весьма разложившемся ныне после тесных контактов с людьми, существовало две параллельных иерархии, из которых посторонним обычно заметна и доступна только одна: мужская. В промежутке между отрочеством и зрелостью гномы мужеска полу, строго говоря, никаким весом в обществе не обладают. Исключения редки — это выдающегося таланта мастера, как это принято говорить, «от бога», или, что встречается еще реже, единственные наследники больших состояний (обычно, в силу принятых в Подгорье законов о наследовании, вынужденных делиться с братьями; гномское право считает более важным, чтобы состояние не ушло из клана). Полноправным считается женатый гном — и вот тут большинство подгорных жителей и спотыкается. Холостяк может пережить всех своих сверстников, но место в совете старейшин ему недоступно. А за жену надо платить. Дорого.

Дефицит невест — проблема острейшая в условиях, когда на одну гномку детородного возраста приходится по двое-трое потенциальных женихов. Некоторые людские племена — дикари, живущие в крайне стесненных условиях, — склонны к многомужеству, но гномам — властным до нелепого, по-мальчишески гордым — такой выход даже в головы прийти не мог. В результате общество их расслаивается на три примерно равных части: неудачники, так и не скопившие выкупа хотя бы за одну женщину, середняки, к концу жизни по грошу собравшие вожделенный «выход» и продолжившие род, и старейшины, способные, буде первая супруга скончается родами, заменить ее новой (многоженство среди гномов традиционно не запрещалось, но почиталось расточительством дурного тона: на черта тебе вторая жена, когда первая еще рожать в силах?).

Нетрудно видеть, что в этой иерархии на вершине находятся старейшины, многонаследные богачи. Возникает искушение посчитать их единственной властью в патриархальном гномском обществе… и это окажется неправдой.

Женщина детородного возраста (да и девочка до его наступления) является среди гномов не более чем предметом купли-продажи. Это может быть покупка дорогая или выгодная, удачная или не очень — но и только. А вот те гномки, кому удается пережить климакс, оказываются в весьма любопытной ситуации. Формальной власти помешанное на статусе подгорное общество им не дает. «Бабки», «бабушки», как их кличут вкупе, не сидят на совете старейшин… но порою диктуют его решения. Связано это с тем, что среди гномов при прочих равных условиях сироты считаются младшими — а может, обычай этот появился, чтобы объяснить влияние бабушек на своих потомков. Именно бабки воспитывают обычно младшее поколение — не вечно беременным же молодым гномкам следить за сорванцами! Именно на попечении бабок остается общее достояние клана — и наследство бездетных мастеров (за исключением мужских игрушек, таких, как инструменты, изделия, оружие) делят тоже они. Они занимаются обучением молодежи — в самом деле, если поручить это занятие мужчинам, те или сбегут через полчаса к наковальне или в забой, или устроят драку, и уж, во всяком случае, хорошему не научат. Таким образом среди гномок складывается своя иерархия, где на нижних ступенях стоят матери, а на верхних — «бабки», жены и старшие жены старейшин, родоначальницы кланов. Одним словом, место, которое занимают женщины в традиционном обществе гномов, мало отличается от такового в большинстве культур, которые мы привыкли считать «патриархальными».

Таким образом, завершая сей очерк, автор позволяет себе надеяться, что несколько развеял тьму невежества, которая все еще окутывает происхождение и достойные если не восхищения, то изучения качества подгорного племени. Если приглядеться внимательно, образ бородатого и низкорослого врага рода человеческого отступает, сменяясь другим: образом племени, скованного сделанным в незапамятные времена выбором. Способ жизни, вначале возвысивший гномов над нецивилизованными соседями, превратился в кандалы, намертво прикрепившие подгорное племя к секире и кайлу, заставляя бесплодно истощать силы народа в бесконечных «роениях», отрезая все пути к миру с теми, кто только и мог помочь гномам вырваться из завещанного предками порочного круга — с обитателями поверхности. И частью этого круга была гордыня — гордыня, не позволявшая гномам обратиться за помощью, покуда цикл не был разомкнут: дважды разомкнут сталью — клинком и ланцетом.

Оглавление