«Дети надежды»

Тайэре (Нина Новакович)

Дети надежды

" ... Я пришел сюда из-за дальних гор,

Ибо ныне я знаю, что делать с собой... "

С. Калугин. "Восход Черной Луны"

Путь был долгим - горы и пески. Пески и пески - моря песка. Редкие оазисы. Медленные караваны, плывущие по светлому горячему песку.

Незнакомая речь караванщиков. Палящее солнце. Он впитывал все это, как привык впитывать каждый миг странного, нового, незнакомого - чтобы рассказать об этом потом другим. Дать и им прикоснуться к тайне вечной дороге. Он был - бродячий сказитель. Сказочник. Бродяга.

Истрепанный черный плащ из слишком теплой и толстой для этих мест ткани. Черная - но выгоревшая до неопределенно серого цвета - одежда нездешнего покроя. Что-то эльфийское в лице - грустном и уже немолодом.

Дорога вела его на юг, в те земли, о которых он еще и не знал ранее Дальний Предел Харада. Племена, издавна знавшие только одну власть Мордора. Племена, поставлявшие Темному Властелину верных и умелых воинов, известных своей храбростью. Этим и исчерпывалось его знание об этих землях. А гнало его туда желание укрыться подальше от земель, что звались здесь западными, от новых порядков победителей. И - рассказать всем о падении Темной Цитадели. О великих битвах и великом поражении Темного Властелина.

Это было обычное, на первый взгляд, поселение - достаточно большое и шумное, яркое и полное странных непривычных ароматов. Дома из легкого белого камня, сады вокруг домов пестрят от сочных плодов. Площадь людная. Вымощена все тем же пористым камнем. Караван разгружался у одного из похожих на склады домов. Он прошелся по площади, осмотрелся... Им быстро заинтересовались. Здесь неплохо говорили на Черном наречии, и вполне сносно - на вестроне.

Уже через полчаса вокруг собралась толпа - вполне большая для того, чтобы ему начать свой рассказ. Здесь уже знали о поражении воинства Тьмы но лишь по слухам, домыслам. Его жадно расспрашивали. Лица темнели, когда он отвечал - из многих домов ушли мужчины на эту войну. Потом - попросили рассказать что-нибудь еще. Несколько баллад.

Ему подали вина. Еще, еще...

Он решил рассказать эту легенду, которую сложил сам и рассказывал уже много раз в разных местах только потому, что ему казалось - им, южанам, не знакомым с западными легендами, понравится. Сам он любил эту историю - а еще ему нравилось, что слушатели делят грусть вместе с ним, и надолго остаются очарованными ее скорбной повестью. Самому ему нравилось это горькое и бессильное настроение, которое она оставляла по себе - с тех самых пор, когда рухнули стены Барад-Дур, и он понял - что все кончено. Что все кончено - навек. И никто не придет следом, никто не поднимет меча, выпавшего из рук погибшего.

Ничему не вернуться, не быть уже... Значит - не радоваться дню и не ждать ночи. Не надеяться уже ни на что. Бессильные руки не хотят уже даже записать новые песни... Все кончено.

И он начал свой рассказ. Рассказ о королеве Берутиэль. Здесь она, должно быть, была лишь тенью сказки, отзвуком легенды.

Легенда о Берутиэль

Черное платье, расшитое серебром... Одно из многих таких же сшитых собственными руками. Строптива и надменна королева Берутиэль - даже ее супруг опасается спорить с ней, предпочитая забыть супругу.

Словно и не было ее. Слишком уж тяжело говорить с ней - выслушает молча, улыбнется едва-едва, а все равно все сделает по своему, словно и не слышала. А будешь настаивать, требовать - таким взглядом окинет, что по коже проползет холодок. И кошки, все десять, смотрят на тебя немигающими взглядами, будто чего-то ждут.

Сама она выбрала своим домом дворец в Осгилиате, сама украсила его по своему вкусу. Почему Осгилиат - да потому, что ближе, хоть ненамного ближе к тому запретному и желанному краю на Востоке, куда устремлены все ее помыслы.

В небольшом дворце царит вечный полумрак. Здесь нет излюбленной королями Гондора роскоши, буйства золотого и лазурного цветов. Только черное и серебряное. Мало мебели, странные гобелены на стенах, окна затянуты темными тканями. Повсюду курятся ароматические свечи, источая горьковатый дурманящий запах. Многие комнаты просто пусты - лишь несколько черных ковров на полу да курильницы с тихо тлеющими благовониями. Дворец-храм, и его жрица, королева Берутиэль.

Тенистые сады дворца полны странных скульптур, и у каждой королева останавливается, идя по аллеям. Застывает надолго, всматриваясь в причудливые контуры изваяний. Многие из этих скульптур старше чем весь род Нуменора - они привезены с далекого Севера, и никто не знает, чьи руки высекали их из черного камня. Берутиэль знает - и робко прикасается к каждому камню, словно желая ему что-то сказать.

Порой ей кажется, что камни оживают и говорят с ней.

Неслышно ступая, следуют за ней кошки. Белая кошка, черный кот и их потомство, семь молодых грациозных тварей, черных как ночь, с блекло-голубыми неподвижными глазами. Подарок от Него...

Обойдя свой дворец, Берутиэль возвращается в спальню. Там всегда сумрак, разогнать который не в силах одинокая свеча. Но королева превосходно видит и в темноте, не хуже своих кошек. Плотные шторы на окнах никогда не раздвигаются. Пол застлан множеством ковриков, посередине огромная кровать под балдахином, слишком широкая для хрупкой королевы. Черные простыни, черный шелк одеял. В самом углу овальное зеркало в серебряной оправе. Необычное - словно глядишься в бездвижную водную гладь - и лишь в глубине ее отражение.

Королева одинока, но это не тяготит ее. Чем быть окруженной бестолковыми гондорскими девками с длинными языками или слугами, которые будут следить за каждым твоим шагом, доносить все мужу - лучше уж одиночество. И никто не узнает, кто приходит иногда к ней ночами. К королеве-изменнице, забывшей честь и долг ради того, кого называют Королем-Чародеем.

Королева садится на постель и обхватывает плечи тонкими руками. Она уже привыкла ко всему - к мертвой тиши дворца, к пересудам за спиной в редкие моменты появления на людях, к непониманию со стороны мужа и родных. Но не это гложет ее. В сердце неразрывно слились две скорби, две страсти - к Служению Тьмы и к своему возлюбленному, предводителю Улаийри.

Берутиэль обладает редким даром - проникать мыслью сквозь время и пространство. И раз за разом, зная, что это не принесет ничего, кроме боли и отчаяния она отправляется в путешествие к прошлому. Но не величие Нуменора и не славная история рода гондорских королей привлекает ее, нет, каждый раз душа ее устремляется к Северу, туда где высилась когда-то Цитадель, более величественная и прекрасная, чем все виденное когда-то Берутиэль. Картины жизни там, лица, кажущиеся уже до боли знакомыми и родными, дикая красота пейзажей севера - все это представляется ей куда важнее, чем ее реальная жизнь.

И снова и снова, казня себя чужой мукой и смертью смотрит она на последнюю битву Войны Гнева. Черной птицей кружит над полем боя, то глядя глазами каждого из защитников, то сверху на весь этот кровавый ужас. Каждый удар меча, каждую стрелу, вонзившуюся в чью-то плоть она чувствует так остро, словно это ее ранят. И падает подбитой птицей Берутиэль на пол, лежа так без сознания по нескольку часов. Одна во всем дворце, только кошки сидят вокруг нее, охраняя забытье госпожи.

Зачем это, зачем опять рвать себе на части сердце - ведь с тех пор прошли тысячи лет, и не изменишь уже ничего? Берутиэль сама не знает, зачем ей это нужно - но в мире прошлого проводит куда больше времени, чем наяву. Часами сидит она недвижно, словно статуя, и только в глазах, устремленных в неведомое, бьются волны скорби и горя, грозящие затопить ее разум, свести с ума. Жрица Тьмы, Хранительница Памяти, Берутиэль.

Скорбное бледное лицо, темные глаза, косы до пола - чернее ночи, увиты серебряными с жемчугом нитями. Платье необычного, не гондорского покроя так носили там. Ожерелье из лунного камня, тонкие руки украшены старинными браслетами из вороненого железа - их Берутиэль случайно нашла в сокровищнице гондорских королей. Добыча давних времен, чудом уцелевшая при бегстве из Нуменора. Много странных старинных вещей в доме Берутиэль, они тщательно собраны, с трудом найдены - и историю каждой вещи она может рассказывать часами.

Да только некому рассказывать. Любительница древностей, королева Берутиэль.

Вечерами королева не зажигает свечей, а все ходит и ходит молчаливой тенью по саду, еле различимая в сумерках. Кутается в странный тяжелый черный плащ, который сильно велик ей - хрупкую фигурку Берутиэль он укрывает полностью и волочится по земле. За ней все той же верной стражей идут кошки. Королева то и дело посматривает на восток. Так она будет ходить, пока небо не заалеет с первыми лучами солнца. Тогда Берутиэль вернется в спальню, чтобы тревожным сном заснуть на несколько часов. Но иногда бывает по-другому...

Призрачная темная фигура всадника мелькнет на фоне звезд и опустится на землю перед королевой. С причудливой крылатой твари сойдет человек, закутанный в точь-в-точь такой же плащ, как у Берутиэль.

Подойдет к королеве и протянет ей букет невиданных цветов, бледных, не выносящих солнечного цвета, что растут лишь в Моргульской долине.

Тогда робким счастьем засветится лицо королевы и две тени сольются в одну, а колдовские плащи надежно укроют их от любопытных глаз. И в стороне будут сидеть девять черных и одна белая кошка.

Так было уже не раз. Но сегодня дворец неожиданно наполнился топотом и криками, люди с факелами вбежали в сад, нарушив уединение пары влюбленных. Вскочил на ноги Король-Чародей, мягко поднялась Берутиэль, оправила плащ на плечах. Оба прекрасно видящие в темноте, сейчас они были почти слепы от яркого света. Через боль в глазах Берутиэль разглядела посмевших нарушить ее уединение - сплошь слуги ее супруга. Она стиснула локоть Улаийри, уже приготовившегося прочитать смертное заклинание.

- Не губи их, возлюбленный мой...- тихо шевельнулись бледные губы.- Они же не виноваты...

Толпа почтительно расступилась, и вперед вышагнул еще один - высокий, темноволосый и сероглазый, в богатой одежде. Факел в его руке освещал лицо - властное, уверенное в себе, красивое. Собственной персоной его величество король Тараннон. Подойдя ближе, он, не веря своим глазам, всматривался в пару - высокий человек в черном плаще, чье лицо почти полностью скрывал капюшон и его супруга. Берутиэль улыбалась - и от этой торжествующей улыбки счастливой женщины, любящей и любимой, кровь закипела в жилах у гордого короля. Он замахнулся, желая ударить жену по лицу...

Но не успел - ибо в этот момент над поляной поплыли слова заклинания, казавшиеся волнами удушливого серого ужаса, от которого кровь заледенела в жилах. Со стонами, зажимая уши, люди падали на траву без чувств. И первым упал, так и не завершив своего движения, король Тараннон - прямо под ноги Берутиэль. Та испуганно отпрянула.

Двое стояли на поляне, полной лежащих людей, и тени их в неверном свете луны сливались в одну.

- Что с ними? Они мертвы ?

- Нет, и скоро очнутся. Поторопись!

- Куда, возлюбленный мой ?

- Я заберу тебя с собой, тебе нельзя оставаться тут.

- Не надо. Я не боюсь его, что он мне может сделать? Улетай скорее, пока они не проснулись.

- Любимая моя...

- Любимый мой...

Губы их слились в прощальном поцелуе. Король-Чародей пошел к своему коню, через несколько мгновений его силуэт промелькнул на фоне освещенных луной облаков - не то причудливая птица, не то какое-то порождение ночного кошмара. Берутиэль зябко поежилась и закуталась в плащ. Чей-то недобрый взгляд цепко держался на ней. Королева огляделась - прямо из-под ног на нее смотрели ненавидящие глаза мужа, слышавшего разговор.

На следующий же день по приказу короля неверная королева Берутиэль была посажена на корабль. На самый худший корабль из всех, стоявших на тот момент в гаванях. Ее и ее кошек. Корабль был отпущен в море плыть по воле волн. Ни команды, ни запаса еды, или хотя бы питьевой воды. Ничего.

Последним из тех, кто видел королеву, был рыбак, выгребавший на рассвете в море. Ему навек запомнилась фигура королевы на носу, положившей руку на голову одной из кошек. Черный силуэт на фоне серебрящихся в лунном свете облаков.

И никто в Гондоре не знал, что сталось с тем кораблем и с королевой Гондора, одинокой и бесчестной, нелюбимой супругой короля Тараннона Фластура, Властителя Побережий. А имя ее было вычеркнуто из хроники королей.

Его слушали, не перебивая, но - все же в глазах слушающих темным пламенем билось недоумение. Интерес - и неприятие. Так они смотрели на его плащ, слишком теплый и неудобный для этих краев. Так они наблюдали за его жестами и манерами. Не осуждение, просто - чуждость. Холодное любопытство без тени попытки понять. Зато он пытался всеми силами постичь - в чем же дело.

Двое мальчиков, лет по двенадцати, жадно слушали его, глядя темными, словно зимняя ночь, глазами. Зима? Есть ли здесь вообще зима - в этой стране бескрайнего песка и солнца? И дети ее - смуглые, кожа оттенка мореного дерева, вьющиеся мелкими кольцами волосы...

Внимательные, слишком внимательные глаза. Какие-то недетские.

После, когда он сидел один, наблюдая за закатом солнца, эти двое ребят все-таки пришли к нему. Задавали еще какие-то вопросы, в основном, про последние битвы Войны Кольца. А его занимало одно - почему же они не приняли этой истории о королеве Берутиэль, почему же было это странное в глазах - недоумение и где-то на самой глубине, неожиданным, жалость.

- Скажите, вам понравилась легенда?

Дети помолчали. Переглянулись между собой - кому отвечать?

Мальчики, похоже, были братьями - похожие лица, одинаковые ярко-бирюзовые плащи, схожие золотые браслеты на запястьях. На шее у каждого золотые же цепочки, ожерелья. Здесь любили золото и не жалели его ни для детей, ни для животных - он видел богатую упряжь лошадей, ошейники гончих... Каждый их жест сопровождался мелодичным звоном браслетов.

- Нет. - Сказал, наконец, один из мальчиков, тот, что сидел слева, чертя прутиком на песке какие-то знаки. - Нет, прости.

- Я понял. Но, скажите, почему?

Ему хотелось знать это, он готов был трясти, пытать этих детей - только узнать, почему же его любимая легенда не нашла здесь отклика.

Везде ее принимали с именно тем чувством, какого он ждал - внимание, очарование, скорбь. Грустная и прекрасная сказка о любви, несправедливости и разлуке... Сказка, в которой говорилось о Тьме - а они ведь служили ей. Так отчего же, отчего?

Теперь ответил другой, голос у него был чуть ниже и увереннее. И увлеченнее.

- Знаешь... Она была - слабая. Жила только прошлым.

Смотрела только назад. Так нельзя.

- Ей просто нравилось себя мучить. И - не только себя.

- Мы будем другими.

...Звон браслетов - или это звезды поют, шелестя, в небе над страной медового песка? Тихие, легкие шаги детей, что уходят, взявшись за руки, в ночь - к своим домам из мягкого светлого камня.

А светлокожий человек, раскинув руки, вглядывается в небо... Он видит звездные дороги и тени, что идут по ним, тени богов и героев, прекрасных дев и сказочных существ... И еще - лица детей.

Детей этого города из желтого камня и синего стекла.

Пока есть такие дети - еще ничто не потеряно. Все еще будет, все еще вернется...