«Туман забвения»

Туман забвения (fb2) - Туман забвения [СИ] (Империя кровавого заката) 2334K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алекс Вей

Алекс Вэй Империя кровавого заката. Туман забвения

Пролог

1 месяца лета. 670 год с Дня Воцарения Света. Олдское герцогство.

Спешившись возле ворот родового замка, Тадеус утер со лба испарины пота и достал флягу. Лето выдалось жарким, а он гнал с самого утра. Открыв флягу, маг замешкался, обратил свой взор на солнце и прищурился.

«Назад дороги нет», — сказал он себе и помянув Мироздание, прильнул к фляге.

Сделав несколько глотков, он тут же постучал в ворота. Отворили не сразу, пришлось постучать несколько раз. Конечно, можно было вынести ворота. Признаться, это сделать очень хотелось, но грохот мог напугать сестру. Наконец, ему открыл единственный конюх и по совместительству дровосек Фран. Маг, не став слушать извинения, сразу попросил найти Вейру. Самое время распорядится приготовить сонный отвар для сестры. Уже через час Меган должна спать.

Фран все понял, на всякий случай уточнив, придется ли в этот раз ночевать в отдельном доме для слуг. Тадеус только кивнул. У него хоть мало челяди, зато хоть понятливые. Уже запомнили, если он приезжает один и без настроения, значит ночью в замке будет происходить то, о чем знать нежелательно. В других случаях он всегда приезжал в куда более лучшем расположении духа. Хотя, за посление три года, с тех пор как он стал Верховным Магом Империи, таких случаев не было.

Чтобы не терять времени, Тадеус сразу отправился в комнату к сестре. Возможно, он увидит ее в последний раз. Если не выживет, ей тоже недолго останется.

— Проклятье. Не замок, а сарай, — выругался он, едва не свалившись с лестницы из-за трухлявой ступеньки.

Впрочем, возмущаться тут не было смысла и он сам это прекрасно понимал. Давно пора делать ремонт, а чтобы держать все в чистоте и порядке, одного конюха и двух служанок мало. Но увы, пока иначе никак.

Верховный Маг Антарийской Империи имел возможность нанять хоть сотню челяди. Скупостью Талеус тоже не отличался. Не делал он этого из-за сестры. Меган до истерики боялась людей. Подпускала к себе только его и старуху Вейру, которая была ей нянькой до того злополучного случая. Десять лет назад погибла их мать, а ее чуть не сожгли. Сестре тогда было семь.

Женщин магов по законам Империи всегда считали ведьмами. Особенно старался Орден Света, для истребеления оных в том числе учредивший Инквизицию. Иные скрывались всю жизнь. Гильдии удавалось укрывать некоторых девиц, выдавая замуж за надежных адептов. Иначе бы магов в Империи постигло вырождение как в Милете и Антанаре. Там даже маг второй степени редкость, не говоря уже о первой или высшей. В Хамоне вырождение вовсе привело к окончательному истреблению.

В Империи эти меры ситуацию тоже не спасли. Маги давно утратили власть и по большей части выродились. Чего только стоит требование отказаот титула при поступлении на учебы, а следом службу в Гильдию Магов. Что самое прискорбное, в это внесли лепту сами маги, попавшие под влияние Ордена Света и сами вступавшие в Инквизицию. Род Тадеуса Алисстар был одним из немногих родов, выживших и не выродившихся. Именно поэтому он и родился магом четырех стихий. Стоит догадаться, его мать была магом.

Под защитой Гильдии женщины с даром могли жить в безопасности. Но тогда шла война с темным орденом Талерман. В Империи поднялась истерия, граничащая с безумием. Тадеус учился в Гильдии. Отец уже погиб от рук талерманцев. Правда раскрылась из-за наивности его сестры, не вовремя сбежавшей из дома. Мать погибла, пытаясь спасти дочь из лап озверевшей черни. Но что могла сделать целительница? Виновники заплатили жизнями. За них отомстила Гильдия. Но жизнь матери и разум сестре это не вернуло.

С тех пор она в присутствии людей, даже при виде Франа и Ребекки, служивших в замке уже более десяти лет, у сестры случались истерические припадки. Не менее остро она реагировала на суматоху и шум. Даже если те просто доносились из-за окна. Естественно, больше челяди — больше шума. Поэтому Тадеус оставил минимум магически одаренных людей. Вейру и супружескую пару Франа и Ребекку. В конце концов, он все равно тут не живет.

Когда Тадеус вошел в комнату, он увидел на лице Меган знакомый испуг. Она всегда сначала пугалась, когда он входил. И только потом, убедившись, что это не чужой, улыбалась. Меган в сотый раз читала свой любимый сентементальный роман. Но увидев брата, она тут же отложила книгу. В последние годы он приезжал все реже. Встречи с советниками не всегда проходили тут.

«Дел много», — врал он скорее себе, хотя на самом деле просто избегал этих встреч.

Тадеус понимал, возможно, его визиты единственная отдушина для Меган, но каждый такой визит оставлял только мучительные противоречивые мысли и тягостные ощущения. Что у нее за жизнь? Зачем он всеми силами не отпускает ее в Бездну? Ясно же, лечить без толку, лучшие целители Гильдии уже пытались. Только маги жизни не обладают даром исцелять рассудок.

Каждый раз во время пребывания в родовом замке Тадеус ощущал себя отвратительным братом и трусом. Он при всем своем могуществе не может отомстить за сестру. Не может изменить варварские порядки, обрекающие всех женщин магов прятаться. Какой-там, если вместо реализации своих планов он только и делает, что изгаляется в попытках выкрутиться.

«Сегодня все закончится», — в который раз за день пообещал себе маг.

Он обнял сестру, спросил о самочувствии. Неловко рассказал, что дела у него идут хорошо. Отличающаяся чуткостью Меган заметила волнение. Да он волновался сильнее обычного. Тадеус поймал себя на мысли, он не знает, что отвечать сестре. Лгать перед возможной смертью безумно не хотелось. Но как иначе? Что тут говорить? Поведать, как эти уроды с вечно прикрытыми лицами достали его? Как он собрался сцепиться с кучкой опасных магов, рискуя распрощаться с жизнью?

Попрощавшись с недоумевающей его скорым уходом сестрой, маг пояснил Вейре план действий. Все как обычно, дать Меган сонный отвар, и вместе с ней следовать в дом для слуг.

«Если я не попытаюсь, тогда меня точно убьют. Значит, свобода или смерть» — чтобы он себе не говорил, пожалуй, это был главный аргумент, который вынудил его решиться.

Тадеус мечтал избавиться от опостылевших надзирателей почти три года. С того самого дня, когда они пришли к нему впервые. Впрочем, чего греха таить, тогда маг просто испугался. Он, двадцатидвухлетний адепт, в принципе не готов был возглавить Гильдию. Уже потом он понял, его выбрали, по сути, чтобы подставить. Разумеется, его пугало, что за последние четыре года, после войны с Талерманом, девять его предшественников умерли при странных обстоятельствах. На следующий день после избрания Тадеус узнал, кто и за что убивал глав Гильдии. Тайный совет. За неповиновение.

Тадеус согласился на условия. Умирать не хотелось. Тем более, условия поначалу казались не особенно обременительными. Всего лишь заботиться о безопасности принцессы Эрики Сиол и не вступать в конфронтацию с Орденом Света. Последнее условие ему не нравилось, да и сам факт существовния угрозы спокойствия не внушал, но тем неменее, целый год Тадеус безропотно выполнял указания. Пока не совершил роковую ошибку.

Принцесса Эрика Сиол… Ту, за которую он отвечал головой, чуть не убили, а потом она исчезла. По его недосмотру. Принцесса вернулась, но оказалась далеко не беззащитной юной леди, а хитрым демоном, сумевшим его ошибкой воспользоваться. Эрика, в обмен на молчание повязала его кровью. Все бы ничего, но принцесса оказалась своенравной до невменяемости. Тадеус оказался меж двух огней. Внушающий смертельный ужас совет и Эрика, один каприз которой способен лишить его дара. Спасло его тогда лишь то, что принцесса надумала покинуть столицу. Однако, пытаясь извернуться в этом смертельно опасном конфликте интересов, маг совешил следующую одну ошибку раньше, чем понял, его клятва Эрике ничего не значит…

Тадеус поддержал идею королевы Миранды, чтобы выиграть время, а заодно избежать возвращения принцессы в столицу. Император мог в любой момент настоять на этом. Маг организовал поддельное письмо наследницы и ряженых лекарей с заключением о якобы бесплодии Эрики. Ряженых, разумеется, «случайно» убили разбойники. Полгода он жил спокойно, при этом не оставлял попыток найти ответ на мучившие его вопросы, чтобы однажды освободиться от всех ненужных обязательств.

Он многое узнал. Выяснил, что Эрике он, оказывается, ничего не должен. Магия не действует на нее не спроста. Принцесса не сможет лишить его дара. Узнай он это раньше, все могло быть иначе. Он поступал бы разумнее. Увы, оказалось слишком поздно. До тайного совета дошли сведения о лекарях, свидетельствующих о бесплодии Эрики. Вынюхали они, что те вскоре погибли…

Спасла Тадеуса паранойя. Требование повторной встречи через две недели после предыдущей, при том, что ничего толком не произошло, сразу насторожило. Это было не похоже на обычное поведение советников. Тадеус был сведущ в алхимии и предположил, что его могут напоить зельем правды. Маг выпил заглушающий действие зелья яд. Этим он спас себе жизнь. Другое дело, начавшие подозревать неладное советники не отстали…

В последние полгода его жизнь медленно, но верно превращалась в Бездну. Раньше они приходили к нему максимум раз в полгода и никогда не поили зельем. Теперь они желали его видеть каждый месяц. Тадеус каждый раз придмывал оправдания. Травил себя ядом, рискуя не успеть принять противоядие. Отвечал на опостылевшие вопросы, боясь выдать себя или быть пойманным на противоречии. Он перестал нормально спать. Боялся, что его отравят собственные слуги.

Прошлая встреча стала последней каплей. От него потребовали повлиять на Императора и его супругу, чтобы те вернули Эрику во дворец. Учитывая его же усилия, теперь это сделать весьма проблематично. Но главное, тогда всплывет вся ложь. Поддельное письмо, ряженые и прочие грешки. Ему вынесут смертный приговор. В любом случае. Рано или поздно. Тадеус решил, ему ничего не остается, кроме как попытаться расправится с уже доставшими его надзирателями. В конце концов, он думал об этом раньше. Готовился. Собирал сведения…

Засада тут не поможет. Закулисные правители используют магию иллюзии. Он все равно не увидит их даже в собственном дворе. Не зря же они запретили ему брать своего мага иллюзии. Если ослушается, они все увидят и просто не придут. А потом доберутся до него, чтобы наказать смертью за непослушание. Как добрались до его предшественников. Он может рассчитывать только на себя.

«Время пришло. Свобода или смерть. Помоги мне Мироздание!» — мысленно сказал себе он и вошел в тускло освещенную комнату.

Раньше здесь была библиотека. Но все книги, трактаты и свитки Тадеус перевез в свой столичный особняк. Тут остались только несколько пустующих шкафов. Советники облюбовали эту комнату из-за отсутвия окон. Маг давно заметил, те не жаловали свет.

Он присел на единственный стул. Вокруг было тихо. Но это еще не значило, что они не пришли. Возможно, они наблюдают за ним. Увы, почувствовать магию стихий, как в других случаях, Тадеус не мог. Умелое применение иллюзии позволяет скрыть это даже от высшего мага, коим он являлся по всем четырем стихиям. В любом случае, Тадеусу оставалось только ждать. И мысленно молиться. Он никогда не отличался рвением в молитвах, но сейчас ничего больше не остается.

Они, как всегда, появились будто из воздуха. Одна тень напротив него у стены, остальные четверо рассредоточились по углам. Перед ним Старший. Как всегда, с ним говорил только он, единственный, кто подходил близко. Правда, рассмотреть его лицо все равно ни разу не удалось. Если тот вообще не прятал его за иллюзией.

Тадеус встал, смиренно поклонился, надеясь, его на этот раз снова решат опоить. Так удар будет более неожиданным. Не зря он снова травил себя.

— Ты выполнил приказ? — Тадеус услышал до боли знакомый холодный безразличный голос, от которого брала оторопь.

— Да. Я убедил Его Величество в необходимости возвращения Эрики. Я лично отправлюсь за ней, — отчитался он.

— Лжешь. Он не давал согласия, — возразил Старший.

Маг понял, ждать, пока его решат опоить, нет смысла. Видимо, те уже все знают. Это была просто проверка. Надеялись дожать.

— Разговор был между нами и это решение, разумеется, держится в тайне. Учитывая неспокойную обстановку, я полагаю… — Тадеус произносил заученные слова, а сам уже сосредоточился, приготовившись применить свои возможности по максимуму. Как только он умеет. Одно хорошо, умеет он многое.

В отличии от других высших магов, его никогда не удовлетворяли основы владения даром, коих было вполне достаточно даже для боевого мага. Тадеусу с юности нравился сам процесс совершенствования мастерства, даже если в этом не было практической необходимости. Этого не понимали даже наставники. Зачем изголяться, если он и так умеет больше, чем нужно? Тем более, он же благодаря четырем стихиям и так сильнее большинства магов. Однако Тадеуса интересовали скорее возможности и пределы мастерства, чем практическое применение. Потому он и выбрал стезю ученого мага. Судьба распорядилась иначе, он рано получил власть. Но упорствовал не зря. Теперь пригодится.

— …он опасается, что враги короны могут…, - на этом Тадеус резко прервался, выставил предельно возможную воздушную защиту и резко вынул кинжал из-за рукава, тут же метнув его в Старшего.

Попал по руке. Тот сразу свалился. Маг не собирался убивать его, просто применив мгновенно усыпляющий яд. Нужно ведь кого-то допрашивать.

Следом Тадеус успел опрокинуть на стоящего у двери советника огромный шкаф. Выход перегородил. Живыми эти мрази не уйдут.

Тут же он ощутил жар. Маг огня в углу попытался его сжечь, но защиту преодолеть не смог. Следом Тадеус ощутил присутствие магии воздуха. Значит, тот, кто владел иллюзией, без сознания. Один из противников засуетился, таясь отпереть дверь, подвинув неподъемный шкаф. Бесполезно. Что же, его он тоже допросит. Но сначала уничтожит остальных.

Выставив защиту заодно для неудачливого беглеца, Тадеус прожег комнату сначала максимальным возможным огнем, потом резко обратился к стихии воды, заморозив все вокруг и тут же окатил потоком воздуха максимально возможной силы, заодно использовав инерцию воздушной защиты. Настолько резко переходить от одной стихии к другой, при этом не ослабляя защиты определенной стихией, Тадеус учился много лет. Наставник, когда он в юности заикнулся об этом, уверил, это невозможно. Как такое в голову могло прийти? Оказалось, при должном старании возможно почти все.

Тадеус знал, противники обречены. Выжить после максимального удара тремя стихиями подряд сможет только высший маг как минимум этих самых трех стихий. Да и то, если умеет обращаться с даром так же, как он. Здесь таких нет. Маг уже успел понять, все его противники владели только одной стихией. Уровни дара он опеределять не стал. Те все равно обречены.

Он услышал как об стены раскалываются множество ледышек и мгновенно выставил огненную защиту. Не хватало еще пораниться отлетающими от стен ледяными кусками тел врагов. На миг в комнате воцарилась тишина. Выживший мужчина без дара, которого Тадеус прикрыл для дальнейшего допроса, в ужасе взирал на него, прижавшись к стене.

Тадеус встал и только сейчас вспомнил, что забыл прикрыть защитой Старшего. В итоге тот вместе с остальными превратился в мокрый пепел, который сейчас размазан по стенам комнаты.

— Значит, будешь ты отдуваться, — процедил он, и в этот момент ощутил безумную головную боль.

Использование дара у высших магов не истощает физически, но при долгом или сложном применении может начать болеть голова. Впрочем, сейчас Тадеуса головная боль только сильнее разозлила.

Чтобы узнать интересующие сведения, он мог просто напоить его зельем. Но его так достали, что хотелось насладиться процессом допроса. Совершенно не склонному к жестокости магу хотелось медленно пытать жертву. Отрезая уши и пальцы по кусочкам, вырывая зубы и медленно выкалывая глаза. Чтобы тот орал, как резаный. И подыхал долго.

— Тварь, какого демона вам было от меня нужно? Зачем вам Эрика? — он потоком воздуха прижал молодого мужчину к стене.

Но тот лишь в ужасе шевелил губам и таращил слезящиеся глаза. Тадеус отпустил его, тот свалился на пол. Маг поднял кинжал и подошел к вжавшемуся в пол мужчине.

— Говори или будет больно, — прорычал он, прижимая его горло воздухом.

Тот лишь открыл рот и зарыдал. Закралась мысль, тот немой. Или, что вероятнее, потерял дар речи от страха. В любом случае, пытать приятно, но бесполезно. Тадеус немного успокоился и понял, разумнее допросить зельем. Наверняка, это пешка. И он должен выяснить, кто за ними стоит. Найти и убить. А перед этим долго пытать. К тому же велика вероятность, в замке этих тварей бродит неизвестно сколько…

Сплюнув, Тадеус вытащил из кармана зелье и влил его перепуганной жертве. Двери забаррикадированы, значит, пока у него есть время.

— Сколько вас пришло ко мне? — в первую очередь Тадеус решил озаботиться вопросом безопасности.

— Не знаю, я не посвящен в это.

— Хреново, — выругался маг.

— Сквернословие есть грех, отравляющий душу в угоду Проклятому, — проблеял, как оказалось, фанатик.

— Ты, гребаная свинья, сосущая бараний хер, чтоб ты в Бездну со своей блядской душой провалился! — искренне выругался Тадеус, обычно не питающий страсти к скрвернословию.

Но эти ублюдки любого доведут. Святоша был одним из тех, кто его чуть с ума не свел. И теперь еще смеет читать морали.

— Сквернословие есть грех, отравляющий душу в угоду Проклятому, — как заведенный повторил фанатик.

— Кому ты служишь? — с трудом сдерживаясь, чтобы не выколоть ему глаз, спросил Тадеус, заодно заподозрив в своих злоключениях Орден Света.

Пока он не возглавил Гильдию, в смертях магов он подозревал выживших талерманцев. Но когда столкнулся с из требованиями, все чаще грешил на святош. Те давно на Гильдию зуб точили. Как минимум, за то, что в обход существующего порядка, Гильдия опекала женщин с даром, выдавая их замуж за магов.

— Мирозданию, — ответил тот.

— Ордену Света? — уточнил маг, уже уверенный в утвердительном ответе.

— Нет.

— Тогда, кому?

— Мирозданию, — повторил свой ответ фанатик.

— Ладно… Как называется храм, в котором ты молишься?

— У нас нет храмов.

— Где вы молитесь?

— Везде, ибо душа должна быть всегда открыта Мирозданию.

Тадеус не выдержал и с размаху влепил фанатику оплеуху.

— Я не стану отвечать насилием на насилие. Причиняя боль ближнему, я потворствую Проклятому, жаждущему творить зло моими руками.

«Мразь, значит, насилие он не приемлет, мудак лицемерный» — маг сжал кулаки и стиснул зубы, с трудом подавив в себе желание задушить его.

— Тогда зачем вы меня убить хотели?

— Мы не хотели вас убивать. Это грех.

Тадеус только вздохнул. Все ясно, перед ним пешка. Кто бы послал убивать бездарного святошу? Убийцы были скрыты и уже мертвы. Как минимум те, кто был в этой комнате.

— Что вы от меня хотели?

— Чтобы вы исполнили свой долг перед Мирозданием.

— Какой долг?

— Хранить жизнь девы, избранной породить мессию, посланного Мирозданием дабы воцарились его заповеди в Миории.

— Ты что, из Обители Второго Пришествия? — выпалил Тадеус, потому как только от этих проповедников среди нищих он слышал столь бредовое утверждение.

— Да.

— Вы все оттуда?

— Да.

Маг опешил. Вот уж кого Тадеус точно не подозревал. Не особо популярное учение стало распространяться больше десятка лет назад, еще во время начала противостояния Ордена Света с Талерманом. Последователи верили в приход мессии, который спасет всех праведников. В основном ударялись в него городские нищие. И то, не многие. Последователям нельзя было предаваться похоти для удовольствия, выпивать и даже есть мясо. Как нельзя было сквернословить, драться и уж тем более, воровать.

Идиотский культ, не подходящий ни для богатых, ни для бедных. Никто учение не запрещал, даже Ордену Света не было дела до кучки дураков, с которых даже взять нечего. Молятся в своем кругу, не ропщут. И вот, нате, ему, Верховному Магу, несколько лет не давали спокойно жить недоумки. Понятно, что за ними кто-то стоит, и это явно не фанатики. Но сам факт.

— Эрика точно вам породит мессию, я не сомневаюсь, — с издевкой произнес маг, вспоминая про образ жизни принцессы.

«Она только демона породить способна» — мысленно сыронизировал он.

— Так гласит пророчество, — подал голос фанатик.

Тадеус все-таки взял себя в руки и решил выудить из святоши сведения по максимуму. Пусть он тупой фанатик, почти не при делах, но кое-чего рассказать может. Например, места и время сборов их сброда. Имена, пароли, если есть таковые. Он доберется до верхушки, узнает правду. Плевать, сколько фанатиков придется перерезать или сжечь. Он достанет мразей даже из-под земли. А потом будет пытать их лично.

Из допроса маг узнал не так уж мало. Фанатик был не совсем посвященным, но и не простым прибившимся дурачком. Ему, целителю, доверили миссию запугивания Верховного Мага. Правда, с аргументом, вдруг тому станет плохо, пока Старший его допрашивает. О чем Тадеус пожалел, так это о сожжении того самого Старшего. Тогда он перенервничал и забыл. Но теперь уже было поздно. Фегн, так звали целителя, смог поведать только о местах сбора. Назвал он и несколько имен. Что же, есть за что зацепиться.

После допроса, Тадеус не став ждать, пока Фегн очнется, быстро умертвил его и выпил противоядие. Пора выбираться из собственного замка. Несмотря на то, что его никто не потревожил, он предпочел не терять бдительность. Максимальная защита не помешает.

Разуметтся, он вспомнил о сестре. Если в замке еще их люди, они могут попытаться похитить ее, чтобы выманить его. По замку ему удалось пройти спокойно. Но когда Тадеус попросту не увидел дом для прислуги на своем месте, он поначалу не мог поверить своим глазам. Даже забыл про защиту. Подбежав поближе, он смог рассмотреть только небольшие, торчащие из под земли обломки.

Первым делом маг при помощи стихии земли поднял все обломки наружу. Увы, он лишь убедился, никто уцелеть не мог. Стены и мебель были разворочены и смешаны с землей. Магию использовали каким-то невообразимым образом. Достаточно было, чтобы дом просто провалился, а сверху его придавило. Никто бы не выжил. Любой маг, даже недоучка, так бы и сделал. Зачем так суетится? В тот момент Тадеус уже догадывался, его сестра не похищена, ведь именно она, имея дар стихии земли, в истерике натворила это и закопала себя заживо. Возможно, не только себя.

Все еще не желая верить, Тадеус начал осторожно раскапывать смешанные с землей обломки, надеясь не найти там сестры. Вдруг какой-то фанатик сдуру наворотил? А ее просто похитили. Он найдет ее, обязательно найдет. Увы, под обломками, помимо обгоревших тел прислуги и двоих задохнувшихся незнакомых мужчин, он нашел и Меган.

Все сразу стало ясно, они пришли к ней. Твари знали, он никогда не оставит сестру. Девушка почему-то не заснула, может, сонный отвар плохой был, и у нее, боящейся даже челяди, началась истерика. Несчастная умерла в муках.

— Прости, я… не подумал, — прошептал он, упав на колени.

Пока он допрашивал того ублюдка, она умирала. Он мог потом допросить его. Никуда бы тот не делся. Но нет… Он забыл про Меган. Тогда его одолела жажда возмездия. И вот…

Тадеус, чувствуя полнейшее опустошение, взял на руки бездыханное измазанное в земле тело сестры и понес его в замок. Сначала он хотел похоронить ее, как полагается, но вспомнив, как она умирала, вдыхая вместо воздуха землю, передумал. Он решил, что похоронет Меган в единственном месте, где ей было хорошо. В ее собственных покоях. Вместе с родовым замком, который станет ее склепом. Все будут как полагается, он просто похоронит замок. Все равно, здесь он жить больше никогда не сможет. Отправить пусть и небольшой замок под землю, причем именно целиком, задача не легкая. Но возможная. Если постараться. А он постарается. Ради сестры.

Маг взял с собой только лошадь. Остальное решил похоронить. Отойдя на безопасное расстояние, Тадеус присел и сосредоточил все свое сознание на стихии земли, стараясь ощутить все, что происходит внизу. Кроме земли для него ничего не существовало. Даже горечь потери и муки совести временно отступили. Тадеус не просто хотел обрушить замок под землю. На это много ума не надо. Несколько больших разломов, потом небольшое землетрясение, и все готово. Но Тадеус хотел погрузить целый нетронутый замок. Поэтому приходилось действовать осторожно, метр за метром освобождая пространство.

Измождённый маг, едва не теряя сознание, рассматривал присыпанное будто свежевспаханной землей поле, на месте которого еще вчера стоял его родовой замок и горько улыбался. Тсдеус не считал, сколько времени у него ушло. Успело стемнеть, а когда все было готово, солнце уже поднялось над горизонтом. Едва ли ему стало легче. Как не стало бы легче от слез, которые лить все равно бесполезно.

— Спи спокойно сестра. Прости, что не уберег, — прошептал он, и, пошатываясь от усталости, поплелся отвязывать коня.

Желая смахнуть с лица выбившуюся прядь, он вдруг заметил, та побелела. Похоже, в эту ночь он поседел. Впрочем, это сейчас волновало мага меньше всего.

«А теперь молитесь, мрази! Вы еще сами в Бездну захотите, жизнью клянусь» — с мыслью Тадеус погнал в сторону Эрхабена.

Он твердо решил, что не просто достанет верхушку Обители, он вырежет этот культ на корню, сожжет все их сраные свитки до единого, уничтожит всех. До единого. Но сначала выяснит правду. Зачем его так мучили? Зачем им нужна была Эрика?

2 месяц осени. 670 год с Дня Воцарения Света. Олдское герцогство.

Вернувшись в столицу, маг начал войну, невидимую для глаз обычных обывателей. Сначала были посланы лично ему верные люди, следом подошла очередь магов Гильдии. Два месяца понадобилось Тадеусу, чтобы добраться до тайной резиденции Обители Второго Пришествия. Окопались они в подземелье самого древнего города Империи — Ольмики. Разумеется, он досматривал все лично. Там же, в весьма надежном хранилище, были найдены любопытные свитки. «Предания Первого Пришествия для Посвященных».

Утверждалось, что писал их, ни кто иной, как сам посланник Мироздания Сиол. Поначалу Тадеус не поверил в столь почтенное авторство, сочтя это очередной писаниной для черни. Просто очень старой. Свитки были из пергамента и выглядели весьма характерно. Однако по мере прочтения становилось все любопытнее. Содержание напоминало смесь Книги Мироздания, Преданий Богов Апартиды, Преданий Великой Матери и таирской Книги Стихий.

Там в подробностях рассказывалось о том, как Мироздание сделало богами тридцать достойных, но те испытание не прошли, расплодились, передрались и чуть не уничтожили Миорию. Больше всех отличился Орион, тот первым попрал все заповеди, подал дурной пример, а потом и вовсе подчинил Бездну. Там он в итоге и оказался. Не зря на западе до сих пор так называют Проклятого. Любопытно было другое, предания для посвященных утвержадали, что злосчастный Орион давно уже отошел от дел. Проклятый на самом деле сам Сиол, которого в Империи почитают как святого Посланника.

Сиол, полагал, что убив Проклятого, он прекратит войну богов. Но убив Ориона, Сиол неожиданно получил его власть и силу, однако войну прекратить даже с такими возможностями не смог. Тогда он в отчаянии пролил на Проге Мироздания свою кровь и обратился с мольбой лишить всех божественной силы. Его услышали. Но Сиолу пришлось топать в Бездну. Нарушилось равновесие и если бы он там не заперся, Бездна все поглотила бы. Якобы Орион все испортил и вывел Бездну из под влияния Мироздания.

После этой увлекательной истории якобы Сиол морализаторствует на тему праведной жизни. Именно эти воозрения и стали основой заповелей Обители Второго Пришествия.

Тадеус не мог утверждать, что поверил в эту историю. Как и не верил, что его так мучили из-за этого. Сотворенные этими людьми мерзости никак не могут быть оправданы желанием воцарения в Миории жизни по названным ими же заветам Мироздания. Даже мяса есть нельзя, чтобы животных не убивать. А эти приказывают убивать людей. Чушь, потому что от Эрики уже хотели получить нечто на Пороге Мироздания. И едва ли семилетняя девочка могла зачать мессию. Да и с какой стати? Об этом в свитках ничего не сказано.

Тадеус лично опаивал десятки людей. Бесполезно, те твердили чушь про всеобщее благоденствие и мессию. Он потратил целый месяц и уже потерял надежду, пока среди авторитетных проповедников не попались трое высших магов, на которых пресловутое зелье правды не действовало. Они просто засыпали. Целитель, маг воды и маг воздуха.

Эти люди сразу заинтересовали Тадеуса. Такая странная реакция на зелье как минимум настораживала. Обычно некоторых тошнит. Например, часть ирийцев и всех, в ком течет кровь рода Ирских. Аркадийцы вовсе травятся. Этим же совсем плевать. Будто бы знали противоядие, о котором он и сам не ведает. Это его тоже заинтересовало. Маг решил пытать их с особой тщательностью.

Он пытал, приводил целителя, а потом начинал по новой.

«Зачем вам Эрика?» — сотни раз задавал он вопрос, и его совершенно не удовлетворял ответ о рождении принцессой так называемого мессии.

Ольмика, потом бойня на Пороге, следом война с Талерманом, разве просто так произошли? Сказки про битву сил Тьмы и Света можно рассказывать крестьянам, юным леди, морякам и трактирщикам, а он, прочитавший сотни книг, докопается до правды.

— Вы все расскажите. Даже если придется пытать вас месяцами, — уходя, каждый раз предупреждал Тадеус.

Тадеуса хватило на неделю. Никакие физические пытки не помогли, потому что магам было будто плевать на боль. Маг только убедился, не зря он обратил на них внимание. Как те не пытались притворчться сломленными, он видел, это все игра. Тогда он решил превратить их существование в кошмар. Не помогают пытки физические, будет пытать морально. Это дольше, но иногда продуктивнее.

Он оставил каждого в отдельной темнице. И заставил по отдельности смотреть, как жарят младенцев, слушая их предсмертные крики. Потом вынуждал это есть, запихивая в рот куски мяса. Им пришлось наблюдать, как предельно жестоко пытают детей, медленно выпуская им кишки, выкалывая глаза, отрезая пальцы и сдирая кожу. Разумеется, Тадеус не был моральным уродом, чтобы сотворить такое в реальности. Просто иллюзия. Жарили поросенка, пытали взрослых бандитов, каких не жалко.

Ему понадобилось три недели, чтобы расколоть всех. Первым сдался целитель. Тот выдержал десять дней. В числе прочего съел «жареного младенца», содранную кожу с «десятилетней девочки», и посмотрел пытку каленым железом «трехлетнего мальчика».

Тадеус пришел к нему утром. Привел молящуюся «девочку пяти лет». На самом деле он притащил недавно пойманного насильника, которому отрезали язык и тот просто хрипел.

— Говори, или еще одно невинное дитя пострадает. Ты будешь виновником ее мучений, — угрожал маг, улыбаясь.

— Ты будешь гореть в Бездне! — ответил целитель.

— Дольше молчишь, больше детей погибнет. Один день жизни, один замученный ребенок. В Миории много детей. Смотри и помни, это ты убийца. Ты, — зловеще оскалился Тадеус.

С этими словами он принялся отрезать у «девочки» палец.

— Умоляю, скажите, не молчите! А-а-а-а! — истошно завизжала иллюзия, горько рыдая.

— Все, хватит! Хватит! Я не могу… Я скажу! Все скажу! Но ты ничего все равно не добьёшься! — заорал целитель.

Тадеус увел «девочку», выставил магов иллюзии из темницы и вернулся за правдой.

Для того, чтобы остальные рассказали правду, понадобилось еще пару дней. Тадеус так издевался над ними до того момента, пока слова всех троих не совпали. Маг не ошибся, именно эти люди оказались посвящены в главную тайну, они задавали цель Обители, да и не только ее. Помимо исчерпывающих сведений, они указали на местонахождение самого важного свитка. Пророчество.

«…И пройдут века, и минует род Истинного тридцатое колено. Лишь тогда отпрыск крови Истинного получит утраченное. Пусть изберет он себе спутников, отпрысков стихий, коих сочтет равными и достойными. Пусть прольет на Алтаре кровь и получат они силу, коей были недостойны их предки. Ибо Мироздание Милостиво и Всепрощающе и оттого снизойдет в трудный час. И тогда чаша весов качнется, дабы…. " — на мертвом языке гласил затрепанный свиток.

Отпрыск Сиола после тридцатого колена может стать богом сам и сделать богом другого человека. В том числе его. Более того, после обстоятельной беседы все происходящие события в Империи, которые казались Тадеусу странными, теперь сложилось в законченную картину.

Первым Посвященным, а заодно автором свитков, был сам Сиол. Посвященными должны были становиться только наследники, но, когда перспектива Второго Пришествия была еще не такой близкой, не все отпрыски относились к тайне с должной ответственностью, порой посвящая приближенных. В итоге к моменту перехода к тридцатому колену, то бишь рождения принцессой Адрианой Сиол близнецов, Эрики и Романа, среди посвященных, помимо нее и Императора Александра были как минимум верхушки Ордена Света, Талермана и Гильдии Магов.

Как уверяли заговорщики, принцесса Адриана пребывала на грани безумия. Она была настоящей фанатичкой. Начитавшись Преданий, она решила, что должна породить и воспитать единственного спасителя и проводника воли Мироздания. Зная о большом количестве посвященных, принцесса сочла всех, особенно своего отца, недостойными. Считала, что ее сын должен стать единственным, кто достоин получить могущество. Именно принцесса организовала тайное общество Обитель Второго Пришествия. Пойманная Тадеусом троица оказалась среди тех самых соратников, с которыми Адриана потом сбежала. Еще одного он заморозил в комнате, а еще одного похоронила истерика сестры.

Император Александр имел на прочество свои планы и пытался держать дочь в узде. Но в итоге он остался с носом. Разродившись близнецами, Адриана вместе с соратниками из Обители подстроила свою смерть, подменила Романа другим ребенком и скрылась вместе с сыном. Лже-принц вскоре умер. Возможно, был отравлен противниками Пришествия.

Наивно полагать, что свита разделяла идеи полубезумной фанатички. Поддакивали ей, а сами преследовали вполне ожидаемые интересы. Они собирались забрать Романа и убить невменяемую. Но принцесса, которая на почве фанатизма хоть и повредилась рассудком, умудрилась сразу сбежать с сыном. Искали ее год, но та, как сквозь землю провалилась.

Отказываться от шанса обрести могущество не хотелось, и заговорщики для более тщательного поиска, создали культ Обитель Второго Пришествия. За основу они взяли воззрения Адрианы. Вдруг эта ненормальная на живца клюнет. А не клюнет, так имея паству последователей, искать проще. Заодно заработать можно. Для оплаты услуг наемников для поисков. Попадались даже богатые люди, приносившие все золото, дабы избавиться от бремени зла и начать вести благой образ жизни.

Одновременно заговорщики обратили свой взор на Эрику. Вот только добраться до нее оказалось не так просто. Желающих приобщиться к вечности, причем гораздо более сильных, и без Обители хватало.

Дальнейшие события, о которых Тадеус уже знал, наконец, обрели хоть какой-то смысл. Выводы маг уже сделал сам. Император Александр смерть «сына» счел происками Талермана, решил сделать ставку на Орден Света и отправил дочь в храм. Талерманцы и Гильдия после смерти «Романа» тоже решили взяться за Эрику. Разумеется, Орден Света надежно ее спрятал.

Поначалу все походило на вялотекущие поиски. Если и жгли Храмы, так пару раз в год. Пока рядовой убийца Виктор именем Талермана не додумался самовольно сжечь целый город. Безумец сбежал, а в Империи начался бардак. Ответом на дерзость стал небывалый разгул Инквизиции. Следом начались погромы храмов, деревень и даже городов.

Гильдия, судя по всему, исхитрилась похитить Эрику из Храма и перевезти в Ольмику. Закончилось все бойней в Ольмике из-за очередной попытки похищения Эрики уже талерманцами. Тогда Верховный Маг, не будучи до конца посвященным, то есть не зная, что отпрыск Сиолов должен быть именно мужского пола, решил не тянуть и вместе с посвященной свитой потащил малолетнюю принцессу на Порог Мироздания, чтобы попробовать совершить ритуал.

Ничего не получилось, зато не заставили себя долго ждать инквизиторы. Началась бойня. Малолетняя Эрика сама упала со скалы. Вскоре подтянулись талерманцы, и перебили передравшихся между собой посвященных из Инквизиции и Гильдии. Принцесса попала в руки к талерманцам уже мертвой. При попытке вернуть душу, в то, что осталось от Эрики вселился неизвестный отрекшийся дух. Это Тадеус узнал от Предвестника Прлклятого Наила, которого все же удалось незаметно допросить. Тогда он заодно узнал, почеу на нее на не действует магия, и гдавое, его клятвы перед Эрикой значения не имеют.

Александр объединил все возможные силы и начал войну с Талерманом, полуживую принцессу удалось отобрать. Орден Проклятого разогнали, вырезав основную верхушку. Эрика, а по сути другой человек, вернулась во дворец. Прошли чистки в Гильдии, Инквизиции. Император, похоже, хотел уничтожить всех посвященных. А потом Александра неожиданно отравила любовница Миранда, которую тот окончательно достал своей ревностью. Это маг давно знал, опоив тогда еще Королеву. Император, видимо, что-то понял и перед смертью успел подписать указ о роспуске Инквизиции. Впервые за столетия.

После того, как посвященные всех мастей перебили друг друга, а принцесса чудом осталась жива, хотя и порядочно искалечена, пришел черед Обители. Адриану с Романом несмотря на активные поиски, так и не нашли. Оставалась Эрика. Толпа нищих на самом деле была довольно серьезной организацией, но добраться до принцессы напрямую, подсылая верных людей, но все-таки фанатиков, было невозможно. Действовать самим нельзя, они уже были при дворе, и потом бежали после смерти Адрианы. Тем более, во дворце тогда отказались от услуг магов. Только Верховный Маг со свитой были туда вхожи. Именно поэтому Обитель решила хитростью подмять под себя ослабленную после всех чисток и дрязг Гильдию. Чтобы все держать под контролем.

С Гильдией это сделать оказалось не так просто. Пришлось убить девять магов, прежде чем попался он, сговорчивый молодой книгочей из когорты ученых магов. Которого выбрали, чтобы пустить в расход. Тем более, больше никто не рвался. Тадеус, вспоминая прошлое, прекрасно понимал, что ему просто повезло. Или не повезло. Он до сих пор не брался судить, готов ли был к той роли. Но по иронии судьбы именно самый сговорчивый маг в конечном итоге не просто перебил заговорщиков, но и сам стал посвященным.

Тадеус, последний раз окинув взглядом висящее на крюках изуродованное тело, спрятал свиток и пошел прочь из темницы. Отдав надзирателю приказ сжечь все тела, маг поднялся по лестнице, и с огромным удовольствием покинул опостылевший подвал. Солнце заставило прищуриться, он не выходил целых три дня.

— Теперь я свободен. И меня ждет вечность…, - прошептал он.

Глава 1

2 месяц весны. 673 год с Дня Воцарения Света. Клеонское герцогство.

Вилар очнулся связанным. Во рту стоял вкус крови. Настучали ему знатно. Еще и холодно. В этой проклятой Клеонии весна одно название, даже снег еще не сошел. В ушах зазвенели прорывающиеся сквозь рыдания мольбы и он с трудом разлепил глаза. Еще не стемнело. Попытка пошевелиться и осмотреться отозвалась не только болью, но и окончательным пониманием, это конец. Густой туман, окутавший лес, только усиливал безнадежное ощущение.

Палачи уже привязали сестру, кладут хворост и собираются жечь костер. Амелия для них ведьма, а он, её брат, который просто пытался её спасти. Не получилось, их было шестеро мужчин и одна девица, а он даже без оружия. Пусть Амелия дура, но все-таки единственный близкий человек. А ещё, он ведь поклялся защищать её. Поклялся человеку, который спас его и стал ему отцом. Но теперь ей конец. Как впрочем, и ему. Вряд ли они оставят его в живых. Хотя, пусть лучше убьют, он не сможет жить, если на его глазах сожгут Амелию.

— Я не ведьма! Мирозданием заклинаю, я же хотела помочь! Прошу! Мы уедем! Клянусь! Отпустите брата! Хотя бы Вила! Он не виноват! — кричала Амелия.

— Отпустим, когда он посмотрит, как ты горишь! — орал Сэм, который ещё недавно хотел на ней жениться.

— Проклятая ведьма, сейчас ты ответишь за Мика! — вне себя от гнева орал Арч, сына которого Амелия пыталась спасти. Не смогла и теперь её сожгут.

— Полина, мы же были подругами! Ты же знаешь, я не ведьма! — истошно рыдая, обращалась сестра к той, кому когда-то доверяла.

— У меня нет подруг ведьм! — небрежно бросила дрянь, которая просто не поделила с его сестрой жениха.

Именно Полина рассказала всей деревне, что у Амелии отец был магом, а потом солгала, будто видела, как она колдует.

— Сука, это же ты все устроила! Чтоб тебе пусто было, потаскуха! — подняв голову прокричал Вилар.

За это он получил ногой по ребрам. От Кайла, из-за которого Полина оговорила его сестру. А он поверил.

— Прошу, не трогайте Вила, Он не виноват! — взмолилась Амелия.

И тут она со своим проклятым милосердием. В какой-то момент его взяло зло. Но истошные крики сестры тут же заставили его всем своим нутром ненавидеть тварей, затеявших это судилище. Вилара схватили за волосы, и подняли повернув голову так, чтобы он видел будущий костер.

— Сукин сын, смотри на свою ведьму! — процедил Герм.

Этот гнида дождался своего момента, сам он боялся его, а теперь — герой.

— Горите в Бездне, выблядки свинорылые, — процедил Вилар, глядя как Полина достает огниво.

Он приготовился, сейчас снова дадут по ребрам, но его вдруг отпустили. Вилар услышал незнакомый голос.

— Вы тут, я гляжу, совсем охерели.

— Ведьма убила моего сына, — возопил Арч.

— Я не ведьма! — взвыла Амелия.

Вилар обернулся на голос. Незнакомец подошел ближе. Густой туман не помешал рассмотреть, что у этого высокого бледного человека красные глаза. Как у того демона, о котором все говорили.

— А-а-а! Демон! А-а! — заверещала Полина и кинулась бежать.

Вилар не мог видеть всего происходящего, на похоже, все бросились врассыпную. Оно и понятно. Крестьяне даже в лес далеко не ходили. Демона боялись. Болтали всякое. Якобы в соседней деревне четыре года назад двое видели как демон человека ел. Причем, один спился, другой спятил. А демон этот нынче самой принцессе служит. Она то его и вызвала.

«Все это ерунда. Пьянице привиделось, сумасшедший рад подтвердить, а суеверным крестьянам только болтать», — был уверен Вилар.

Он всем этим россказням про демона не доверял. Считал себя слишком умным, чтобы верить в такое. Он же из города, всякое в жизни успел повидать. Год жил в приличной семье. Даже грамотен. Ну служит принцессе какой-то альбинос. Чего тут такого?

Но сейчас он уже начал сомневаться. Вдруг и впрямь тот самый демон? Впрочем, долго размышлять ему не пришлось. Амелия, которая, в отличие от него, слухам доверяла, принялась молиться.

— Я не демон, мать вашу! Жрать вас не собираюсь, — с возмущением вознегодовал альбинос, разрубая мечом веревку, которой привязали Амелию к дереву.

Сестра молиться вслух прекратила. Вилар, отгоняя глупые по его мнению мысли, присмотрелся к спасителю. Точно не из простых. Оружие чего только стоит, не говоря уже про одежду из кожи рогопса. Точно при замке состоит. Но не демон. Те обитают в Бездне. Это любой разумный человек знает.

— Благодарим за спасение! Господин, простите мою сестру, она напугана, — объяснился Вилар, пока альбинос перерезал связывающие его веревки.

— Господин? — тот рассмеялся.

— Простите, возможно, к вам стоит обращаться как к благородному? — предположил Вилар, поднимаясь с земли.

— Не стоит беспокойства. Называй меня… просто Элином.

— Я Вилар. Но в деревне зовут Вилом. Это Амелия, — он уже подошел к заплаканной сестре.

— Мы очень благодарны…, - все еще испуганная сестра принялась сквозь слезы откланиваться.

— За что жечь собирались?

— Я клянусь, что не ведьма, — Амелия вновь ударилась в слезы.

— Это понятно, какая бы ведьма себя жечь позволила. Меня волнует, что за херня случилась. И в какой деревне эти мудаки живут?

Вилар решил рассказать все как есть.

— Мы из Туманной долины. А произошла мерзость. Девки жениха не поделили. Вот, эта дрянь, вы ее видали, Амелию и ославила. Мол, ведьма жениха приворожила. Но потом вышло так, Амелия раньше со старой травницей дружбу водила. Травница уже померла, но она решила больному мальчику помочь. Ну а тот умер. Не по её вине, он же голову сам расшиб. А та дрянь, сама тот ещё демон, опять на Амелию, ведьма мол. Вот и собрали судилище. Я спасти пытался. Да вот, как видите, — он все выложил, как ему показалось кратко.

Сестра его то и дело всхлипывала.

— Ну, ничего, растолкуем, как людей жечь, — Элин зловеще улыбнулся.

— Что вы будете делать? — сквозь слезы выпалила Амелия.

— Думаю, мы поступим так. Идете со мной в Небельхафт, будете моими гостями. Вам все равно в деревню нельзя. Пристрою на работу. Порядок в округе для меня не пустой звук. Так что по приезду вы напишете список виновных в попытке свершения самосуда.

Вилару эта идея понравилась. Хорошо, что они наткнулись на влиятельного человека. Если тот не врет, эти твари теперь ответят.

— Не надо ничего! — вдруг выпалила сестра.

Вилар в этот момент буквально озверел. Он грубо схватил сестру за предплечье и резко притянул к себе.

— Хватит, дура. Мы чуть не сдохли из-за тебя! Я говорил, не ходи к той бабке! Я говорил, не болтай, что отец твой маг! Чуть не сдохла, а теперь ты защищаешь их! Дура! — бешено орал он, тряся Амелию за плечи.

Как же его достало её милосердие. Ублюдки её почти сожгли. Его избили, до сих пор кровью плюется. А эта блаженная, не надо…

— Прекратите! — приказным тоном потребовал Элин и развел их в стороны, — Оставь свою невесту, не видишь, она скромничает!

— Она мне сестра, — заметил Вилар, мысленно добавив, — «В жизни бы на такой дуре не женился».

Элин недоверчиво окинул их взглядом. Оно и понятно, не похожи они. Амелия на вид типичная клеонка, русоволосая, с бледной кожей и серыми глазами. Еще ростом невысокая и хрупкая. А он высокий смуглый черноглазый брюнет довольно крупного сложения.

— Названая сестра. Я вообще родом из Аваргии. Сирота. Отец Амелии взял меня в семью, — счел нужным пояснить он.

— Ладно, разберемся. Амелия, ты не переживай, наказать их мне труда не доставит. Ну, так что, принимаете мое приглашение? — Элин улыбнулся.

— Мы с сестрой благодарим. Мы будем очень рады, — тут же встрепенулся Вилар. Им же правда идти некуда. Не в деревню же возвращаться.

Элин повел их так быстро, что они с Амелией едва поспевали. Вилара перед этим знатно отпинали, да и сестре, к беготне и так непривычной, досталось. Только когда Амелия едва не упала, зацепившись платьем о корягу, Элин пошел помедленнее. Только тогда Вилар заметил, тот еще и хромает. Правда, ему оно ничуть не мешает. Он сделал вывод, наверняка, бывалый вояка, или охотник. Впрочем, Элин не дал ему спросить, кто он такой и что в лесу делал, ибо сам задавал множество вопросов.

Впрочем, Вилар сам уже все понял. Даже деревенские слухи на пустом месте не растут. Альбинос точно при замке служит. Принцессу, наверное, охраняет. Такая вот прихоть у наследницы, такой же как она гвардеец. А кто ей откажет? Но сам альбинос хоть и одет и вооружен дорого на благородного совсем не похож. Простой больно, даже по разговору. Вилар даже позволил себе расслабится.

Он, конечно, с благородными не сильно знался, но в бытность жизни в городе сталкивался. Те высокомерные, на таких как он и Амелия, смотрят как на грязь. И разговаривают по-другому. Будь альбинос благородным, точно бы их не позвал к себе. Элин тоже, конечно, высокомерен, но по-другому. Так ведут себя воины. Точно охранник при наследнице. А тут охотился. Наверняка, он охоту любит. Не зря на левой щеке виднелись шрамы от когтей.

Единственное, определить возраст никак не получалось. На лице поросли не было. Но ростом тот с него, явно же не малолетний юнец. Впрочем, насколько Вилар знал, альбиносы всегда странно выглядят. Те, кого он раньше встречал, двое немолодых попрошаек послушников, тоже были без поросли. Правда, выглядели они жалко до отвращения. Уродцы, одним словом. Элин смотрелся намного приличнее. Оно и понятно, если его одежда стоит как вся их деревня. Да и совсем никчемного доходягу на такую службу не взяли бы. Все же принцессу охранять надо, а не сарай.

Тем временем вопросы Элин задавать не прекращал. О себе, а заодно и о сестре, Вилару пришлось выложить достаточно. Альбиноса заинтересовала Мизбария и затянувшаяся война. Только он узнал, что они с сестрой беженцы, сразу принялся буквально допрашивать, вплоть до подробностей.

Элину было интересно, как почти разрушили целый город, учинив там небывалую резню. Вилару было не особенно приятно рассказывать, Амелия и вовсе поникла. Но тот их спас, собрался приютить, потому не отвечать на его вопросы Вилар счел невежественным. Хотя, его бы воля, век бы это дерьмо не вспоминал.

Он уже год жил в семье мага целителя Демиориса, и, можно сказать, был счастлив. Ему скоро должно было исполниться пятнадцать, он уже научился грамоте и готовился идти в местную гвардейскую школу, куда брали с шестнадцати. Но всем надеждам не суждено было сбыться.

Когда объявили, что началась война, поначалу в городе не было паники. Прошлая война с хамонцами не добралась до Двинны. Но когда хамонские войска были уже близко, Мизбарский герцог объявил, что признает право хамонцев владеть этими землями и присягнул Магистру. Войска герцога перешли на сторону хамонцев. В пылу гнева горожане сожгли Храм Богов Апартиды. Последователи Ордена Света в долгу не оставались. Весь город будто обезумел. Началась массовая резня. Сосед пошел на соседа. Жгли храмы, громили лавки и убивали.

Им с Амелией просто повезло. Демиорис послал его к жрецам, с которыми собирался отправить Лорию с Амелией прочь. Вилар застал храм сожженным. Когда он вернулся, дом был разгромлен и ограблен. Лория была мертва, а Демиорис при смерти. Весь изрезанный, валяясь в луже крови, он держался лишь благодаря своему дару. Ждал его. Амелию он успел спрятать в погребе. Вилар поклялся, что позаботится об Амелии. Разумеется, отвезет к тётке в Клеонию…

Конечно, Вилар не особенно откровенничал с Элином. Его личные разочарования тому вряд ли интересны. Но выложить про бардак в Двинне пришлось во всех подробностях.

— Охереть, что эти гребаные святоши с людьми делают. Вчера соседи, а сегодня враги. Последнее дело убивать из-за молитв, — искренне возмутился альбинос.

— И я не пойму, зачем? Враг еще не вошел, полгорода в крови утопили. Всех резали. Вот за что было целителя убивать, если он ничего дурного не делал? — вторил Вилар.

— И куда только Мироздание смотрит. Удивляюсь, как еще остались те, кто верит блядским писания, будто высшим силам не насрать, — процедил Элин.

Вилар обрадовался, Элин тоже не поклонник всяких писаний. Редко единомышленники попадаются. Он и раньше не сильно уповал на Мироздание, а после Двинны совсем разочаровался.

— Вот и я о том же. Если Мироздание или всякие там боги такие милостивые, какого хрена тогда смотрят на все это? Отец жил по заповедям, молился, в Храм ходил. Где это Мироздание было, когда его убивали? — распалился Вилар.

— Вил, прошу тебя, — подала голос доселе молчавшая Амелия.

Его в очередной раз взяло зло. Но ссоры не последовало, вдалеке послышался хохот, Вилар насторожился. Элин это заметил.

— Это мои люди. Мы банду разбойников тут искали, — пояснил он.

Внезапно из-за кустов к ним на встречу вылетел какой-то мужчина. Едва не наткнулся, будто не видел, куда прется. Амелия вскрикнула, не успел Вилар даже одуматься, как Элин толи подножку тому подставил, непонятно, но мужчина с хрипом полетел на колени. Альбинос не медля порядочно приложил его коленом по спине, и вывернув руку, грубо заставил встать.

— Куда собрался, гнида?! Пошел! — рявкнул он, толкая хрипящего мужчину.

— Не бойтесь! Это разбойник, от моих сбежать хотел, — обернувшись, с довольной улыбкой пояснил Элин, — Ну я им задам сейчас! Шевелись, а то руку сломаю, — угрожал он, толкая перед собой предполагаемого разбойника.

— Вил, не надо нам туда, у меня недоброе предчувствие. Прошу тебя, — шепотом взмолилась Амелия.

— Нет, я все решил, — резко шикнул он и буквально потащил сестру за собой, нагоняя альбиноса.

Дура… Предчувствия у неё недобрые. Как стервам вроде Полины доверять, так за милую душу, а в кои то веки нормальный человек попался, эта блаженная знать его не желает.

На поляне возле дороги перед Виларом открылась вполне обыденная картина из жизни подорожных стражников. На обочине стояла запряженная двумя лошадьми крытая повозка. Из нее торчали две пары ног. Возможно, убитые. Борьба с разбойниками, дело грязное и кровавое. Чуть поодаль паслись лошади. Неподалеку в кучке столпились пятеро мужчин в воинском облачении. Они курили и что-то увлеченно обсуждали.

В глаза сразу бросились двое знакомых людей. Не лично, разумеется. Вилар посещал все казни, поэтому в высоком худощавом мужчине сразу признал палача Карла. Этого жуткого типа можно узнать по одним длинным жидким патлам, которые тот зачем-то оставлял распущенными. Из-за клеонской сырости они напоминали сосульки. Хромой, с искривленным носом, шрамом над бровью и злобным оскалом, палач одним своим видом отбивал охоту нарушать закон. Помимо казней, Карл одновременно состоял гвардейцем принцессы. Неудивительно, с каким удовольствием он казнил, одно это напрочь отбивало желание связываться с ним.

Высокого рыжего здоровяка с заплетенными в косы бородой и волосами Вилар видел городе. Столь колоритного варвара хрен забудешь…

— Идиоты, вы куда смотрите? Не можете уследить, убивайте! — тем временем возмутился Элин, толкая пленника к повозке. Мужчины обернулись.

— Кто приказал парочку оставлять, чтобы в назидание вешать? Так бы я, конечно, с радостью, — оправдывался Карл.

Верилось охотно. Помимо его странного прозвища Темный Мессия, горожане нарекли его Веселым Палачом. Во время казней Карл всегда улыбался, отчего казался особенно жутким. Впрочем, сейчас он был скорее рад грядущему знакомству. Достаточно было представить, как Веселый Палач вздернет братию, решившую сжечь Амелию.

— Карл, но я не приказывала их отпускать! Связывайте! — приказала, как оказалось, женщина, подошедшим к телеге двум мужчинам с типичной клеонской внешностью.

Вилар тут же отвлекся от размышлений относительно удущей работы для палача и в недоумении уставился на альбиноса. Он даже не подумал, что девица. Вот и поросли нет. Хотя, а как тут поймешь? Одета — по-мужски, при оружии, ещё и дерется. Для мужика фигура пусть и худая, но не настолько, чтобы счесть совсем доходягой. А для девицы рост высокий, плечи широкие, а женских форм не видно, ещё и сутулится. Голос какой-то грубый, хрипловатый, ругается как портовый носильщик, манеры туда же. Причем, судя по гонору, она там главная. Неужели сама принцесса Эрика?

«Охренеть…»

Тем временем, перепалка продолжалась.

— Алан, это ты виноват, опять болтовней всех отвлек, — возмутился один из связывающих, невысокий коренастый мужчина со шрамом, слева рассекающим губы.

— Ты охерел, мудак! Сам первый болтовню мою и слушал! — огрызнулся высокий смугловатый блондин с немного отросшими волосами. Вилар припомнил, что и его где-то уже видел.

— Больше никто не сбежал?

— Нет! Эрика, все тут! Вот, один сидит. И этот, остальных четырех замочили! — объяснялся варвар.

— Карл, твоя работа? — с ухмылкой спросила Эрика.

— Его! Темный Мессия вечно у нас всю работу забирает! Сказано же, на разведку, потом сюда, и вместе идем! Нет, сам! Ему ещё и перепадает чаще всего…, - в шутливой форме принялся возмущаться Алан.

— Я и сам справляюсь, — самодовольно ответил Карл, перебив его.

— Жадный какой, все себе, все себе, — сыронизировала Эрика.

— Не возмущайся, ты не лучше. Ладно, те трое, но пятерых, как в прошлый раз. Всем могло хватить. Я не виноват, что шайки тут маленькие, по три калеки. Потому никто делиться и не хочет, один Алан только щедрый. Или трусливый, — съязвил Карл.

— Я не трус, — возмутился блондин, — просто не жадный, как вы!

— Вил, давай не пойдем, пока не поздно. Это же принцесса-демон. Слыхал, что говорили? Еще и этот палач Темный Мессия… — чуть не плача, зашептала Амелия, но Вилар все уже решил.

Они пойдут. К принцессе, тем более. Плевать на палача. И пострашнее людей видал. Даже на талерманца плевать. А Демиорис предупреждал про Генри. Но все знают, тот воюет и уже пятый год не показывается. Особенно, когда идти некуда.

Разбойника связали и Эрика вспомнила про них. Точнее ей напомнил Алан.

— А вы что тут забыли? — спросил мужчина, обратив на них внимание.

— Проклятье, совсем вылетело. Это мои гости. Вил, Амелия, идите сюда!

Он потащил слабо упирающуюся сестру.

— Представлюсь, как есть. Не пугайтесь только, — начала Эрика.

— А они че не знают, кто ты такая? — удивился Карл.

Вилар хотел было сказать, что понял уже, но принцесса ответила первой.

— Сейчас узнают. Я Эрика Сиол. Та самая. Принцесса. Я так развлекаюсь. Другие принцессы вышивают, а мне нравится ловить разбойников, — заявила она, и начала представлять остальных, оказавшихся её гвардейцами.

Когда им представили, как оказалось, гвардейцев, Эрика скомандовала выдвигаться.

— Поедете в повозке. Сядете с Гарри впереди. Думаю, уместитесь! — распорядилась она.

— Ваше Высочество, благодарю, я с удовольствием поеду как прикажете, но сестра очень мертвецов боится, — неловко предупредил Вилар.

Негоже принцессе перечить, но Амелия, действительно, не могла даже стоять рядом с мертвыми. Даже на похоронах в деревне. Если у нее случится истерика, Эрика точно решит, не нужны ей такие гости.

— Без проблем, — уверила Эрика и обратилась к гвардейцам, — Ну, кто из вас повезет юную леди?

Те едва не хором уверили, что будут рады. Вилар только вздохнул спокойно, но Амелия вдруг тихонько расплакалась. Эрика в недоумении подошла к ней.

— Что случилось? Ты наверное, моих гвардейцев боишься? Тьфу, я и не подумала. Тогда со мной поедешь, — принялась успокаивать принцесса его сестру.

Та вдруг испуганно отступила назад.

— Может, ты ехать не хочешь? — ожидаемо спросила принцесса.

— Ваше Высочество, Амелия просто стесняется. Она рада принять ваше приглашение! — решительно произнёс Вилар, поклонился и буквально подтолкнул сестру навстречу принцессе.

— Да, Ваше Высочество, — дрожащим голосом тихо промолвила она, утирая слезы.

— Скоро отправляемся, — скомандовала принцесса уже вскочив на коня, и подала руку Амелии, — Ну, прошу.

Сестра испуганно замялась, Вилар её в который раз молча подтолкнул. Что она себе думает? Её наследница Империи спасла, в гости пригласила, снизошла на свою лошадь взять, а эта ненормальная недовольна. Все-таки Амелия дура, как это не досадно.

— Не стесняйся, никто тебя не съест. Давай руку, ставь ногу сюда, и цепляйся вот тут, — пояснила Эрика.

В этот раз Амелия подчинилась, и подав ей дрожащую руку оказалась верхом сзади принцессы. Эрика пояснила Вилару, что на повозке они приедут немного позже, но об Амелии он может не беспокоится. Увы, не беспокоиться не получалось. Вилар боялся, что сестра может все испортить. Эрика не любит святош, а его сестра помешана на Мироздании. Пока это было не заметно, Амелия походила на испуганную девицу. Но вдруг ляпнет не то?

Когда они отправились, Гарри взялся расспрашивать, как они на Эрику наткнулись, и с чего она их позвала. Вилар рассказал, все как есть.

— Повезло вам. И мудаки ответят. Эрика это так просто не оставит. Она терпеть не может подобное блядство. Может, слыхал, в прошлом году в деревне Синие кусты за это дело больше двух десятков человек наказали?

— Как не слыхать, ежели вся округа болтала. Я даже на казни был, — заявил Вилар умолчав, что не просто болтали, но и возмущались.

В маленькой деревне Синие кусты тогда сожгли девицу. За это старосту и двоих мужиков на площади повесили. Остальным двадцать лет каторги дали. Верная смерть. Крестьяне возмущались, а Вилар считал, по делом. Даже на казнь сходил. Причем, по зову души. Хотя он и так все казни посещал. Тогда больше шансов толкнуть сивуху или даже шкуру.

Вилар пахать на земле не любил, а наняться в стражу не мог из-за сестры. Когда они тут оказались, той было двенадцать. Еще и запуганная. Одну в деревне не оставишь. А на жалование стражника даже на самом плохом постоялом дворе в городе не прожить. От земледелия его спасла охота. Это ему как раз нравилось. Ну а сивуху делать не сложно, тоже какой-никакой заработок. Особенно в ярмарку или в день казней.

— Только ты поди не в курсе, это еще милость была. Эрика хотела всех, кто на сожжении присутствовал, наказать. То есть, всю деревню, кроме детей малых. Но тогда куда детей девать? Вот женщин и помиловали. Но деревня почти без мужиков осталась. В назидание. Там тоже девки жениха не поделили. Теперь делить стало некого, — Гарри рассмеялся.

— Вот и по делом, — согласился Вилар, а сам уже представил на виселице всю братию, пытавшуюся сжечь сестру.

Дальше беседа пошла своим чередом. Сам Гарри оказался родом из соседней деревни. Провоевал пятнадцать лет, вернулся, пошел в стражу и вскоре попал в гвардейцы к принцессе. Повезло ему. Ехали они долго, и Вилар все-таки не удержался от любопытства, и решил хоть что-то выяснить про наследницу. Почему она такая странная, по лесу одна ходит, разбойников ловит, ведет себя не как девица, еще и гвардейцы с ней на ты, он спрашивать поостерегся. Не дурак же. Решил начать беседу издалека. Про службу, например.

— И как служится? Хорошо, поди?

— Лучше службы не сыскать. За пять лет мы с Ее Высочеством почти друзья. Ну ты и сам заметил, ежели не слепой. А сначала мы были ее наставниками. Вместе с талерманцем. Знаешь, кто такие талерманцы?

— Конечно. Я же не отсюда, из города. Хотя, нынче все в округе знают, кто такие талерманцы. Молва быстро расходится. Правда, что он был наставником принцессе, этого не знал, — честно поведал Вилар, мысленно напрягшись.

Про жуткого талерманца в замке он совсем забыл на радостях. Его, в отличии от демона, он опасался сильнее, чем крестьяне. Да и как не опасаться? Крестьяне в этой глуши про талерманцев почти не слышали. А он, когда жил в городе, наслушался, чего творили эти изверги. Этим служителям Проклятого одна радость убивать и пытать людей. Они даже города жгли для разлечения. Орден Талерман, конечно, разогнали, но тогда погибли тысячи, а талерманцы все равно остались.

Гарри принялся расхваливать службу дальше. Так же он заметил, что принцесса вскоре планирует возвращение в Эрхабен. Как семнадцать стукнет, а это уже скоро, так и отправятся.

Несмотря на пугающего талерманца, Вилару все происходящее нравилось. Какая бы Эрика не была странной, это хорошо. Будь она нормальной благородной леди, его бы в жизни не подпустили к ней. А здесь все так просто получилось. Когда ещё простолюдин смог так близко подобраться к особе императорской крови?

«Нужно все сделать, чтобы пристроиться», — решил для себя а он.

Когда они добрались до замка, уже стемнело. Гвардеец Алан, именно ему Эрика еще в лесу поручила озаботиться его размещением, предложил проводить его к сестре. Как только они вошли в замок, Алан сразу начал расхваливать Амелию.

— Она прелестная девушка, а главное, она прекрасна не только ликом, но и душой, — соглашался Вилар.

«Лучше бы она некрасивой была, чем такой блаженной дурой» — про себя добавил он.

Но Алану это знать необязательно. Вдруг он или кто-то из гвардейцев решат на ней жениться? Те из простолюдинов, могут польстится. Той давно пора, восемнадцатый год пошел. И ему гора с плеч.

— Я уже успел оценить. И не только я, даже Её Высочество не смогли остаться равнодушной, — голос Алан вдруг погрустнел.

— Амелия очень мила и умеет располагать к себе людей, — продолжал хвалить её Вилар.

— Ты не так понял, — гвардеец вдруг перешел на шепот, — Хотя это и не тайна вовсе. Эрика предпочитает девиц. У любого в замке спроси. В ее постели побывали все красивые шлюхи города, — шепотом поведал гвардеец.

— Её Высочество вправе иметь особые предпочтения, — отговорился Вилар, ничуть не удивившись.

Как себя принцесса ведет, было бы странно, если бы она предпочитала мужчин.

— Я не спорю. Но я тебе сказал это, потому что проникся судьбой Амелии. Принцесса на твою сестру глаз положила, — шепнул тот.

— Что за вздор? — в недоумении возмутился Вилар, так как просто не мог поверить, что подобное извращение коснулось его сестры.

— Не зря она ее к себе на лошадь взяла, — настаивал гвардеец.

— Она просто пожалела её, — отговорился Вилар, хотя сам задумался и принялся вспоминать, как вела себя принцесса по отношению к Амелии.

— Как знаешь. Только прошу, пусть это останется между нами, — шепнул Алан.

Они уже вышли в холл и продолжать подобный разговор стало неуместно. Беседовали они теперь уже про трактиры. Гвардеец расхваливал одно заведение, и настойчиво приглашал вечером отправиться туда вместе с ним. Вилар отказывать не стал, тем более Алан сказал, что выпивка с него.

Как выяснилось, Герцогиня уже выделила Амелии отдельную комнату на втором этаже. Когда они подошли, сестра беседовала с леди Беатрис. Вилар решил, не станет мешать, а подождет за дверью. Алан через какую-то минуту увязался со стражником Тони, с которым перед этим даже познакомил. Оставшись в одиночестве, Вилар в который раз принялся прокручивать слова гвардейца, будто наследница польстилась на Амелию.

«Может, он солгал? Решил посмеяться, полагая, что я деревенский идиот?»

Он решил, нужно поспрашивать про так называемых шлюх. Но если и правда, принцесса любит девиц, так не факт, что гвардеец не перепутал.

«Но если Алан прав?» — тут же засомневался он.

Негодовал он недолго. Вилар поймал себя на мысли, как хорошо, если бы его сестра стала любовницей наследницы. Ну и ладно, что это считается извращением. Эрика особа императорской крови. Она может себе позволить вольности. Зато Амелию, а заодно его, ждут золотые горы. Эрика — единственная наследница. Судя по всему, в будущем она будет не просто женой Императора, а скорее тот несчастный будет просто её мужем.

«Размечтался…» — Вилар в итоге приуныл.

Слова Алана ещё ничего не значат. Он пока не заметил ничего. Но в любом случае, он решил, нужно поговорить с Амелией и попросить её вести себя с наследницей подобающим образом. То есть, не рыдать при ней, не шарахаться и молчать про Мироздание. А там, как сложится.

Амелия беседовала с леди Беатрис ещё целый час. Все это время Вилар ждал. Когда Герцогиня покинула покои его сестры, он, разумеется, поприветствовал ее, поклонившись. Разумеется, он преминул отметить внешность Ее Светлости. Ее он раньше не видел. Леди Беатрис на людях бывала редко, и то без вуали не показывалась. Та оказалась неожиданно красивой. Голубоглазая, светловолосая, с обворожительной улыбкой. Сразу и не скажешь, что четвертый десяток перевалило. Он бы не дал ей больше тридцати.

«Неудивительно, почему на нее талерманец глаз положил» — со знанием дела рассудил он.

Про то, что они любовники, шептался весь город. На богатство польстился, говорили одни. Титула добивается, твердили другие. «А зачем еще сношать старуху?» Вилар сам так думал, а когда сегодня узнал у Гарри, что талерманцу всего тридцать три года, только убедился. Но теперь все ясно. Это в деревне, да и в городе, в таком возрасте женщины уже старухи. А тут безбедная жизнь в роскоши.

Когда Вилар вошел к Амелии, не успев отойти от восхищения Герцогиней, он вновь буквально ахнул. Мало того, что комната была огромной, такой шикарной обстановки он ещё не видел. В доме Демиориса была более скромная обстановка. А тут… Одна кровать с розовыми балдахинами чего стоила. Сестру он и вовсе поначалу не узнал. Её нарядили в новое платье. Как у Беатрис. Еще и навешали украшений, сделали прическу. Может, Алан был прав? Такие милости просто так не оказывают.

— Ты прямо как благородная, — бросил Вилар, осматривая Амелию.

Впрочем, она ведь и впрямь по крови наполовину благородная. Это мать ее простолюдинка, а отец ненаследный отпрыск из баронского рода. Другое дело, кому это надо, если за женитьбу род от него отрекся. А что значит кровь без признания? Ничего, даже цвет один. Он по крови тоже далеко не крестьянин. И толку никакого.

— Её Светлость настояли, хотя мне так неловко. Я не посмела отказаться, — опустив глаза, пролепетала Амелия.

— Брось ты. Когда дают, нужно брать. Вот комната у тебя, тоже как у знатной леди. А ты не хотела ехать, дуреха! — добродушно отчитывал он сестру, развалившись в мягком кресле.

Амелия стояла посреди комнаты, не зная, куда себя деть.

— Нехорошие у меня предчувствия, брат, — почти шепотом бросила она.

Вилар резко встал, подошел к Амелии, и взяв её за руку, потянул к кровати, на которую практически насильно усадил.

— Я больше не хочу слышать про предчувствия. Ты не разбираешься в людях. Тебя пригласила в замок принцесса, поэтому ты должна оказывать ей почтение, — в отчитывающей манере обращался он к сестре.

— Вил… — дрожащим голосом произнесла Амелия и разрыдалась.

— Что случилось, ты чего плачешь? — возмутился Вилар.

— Я боюсь… — промямлила она, закрыв лицо руками.

— Кого ты боишься? — недоумевал он.

Неужели сестра от того судилища ещё не отошла, успокоиться не может?

— Её… Её Высочество… Мне страшно, и совестно… Я благодарить должна… а я боюсь. Она хочет всех казнить и… предалагала научить меня пытать людей, — сквозь слезы поведала Амелия.

— И что? Разве эти гады не заслужили? Жаль, мне она не предложила, — с досадой бросил он.

— Вил, Мироздание их рассудит, вспомни, как поучал отец, — она взяла его за руку.

— Мироздание не спасло отца от смерти. Хватит. Забудь про Мироздание. Ее Высочество тебе жизнь спасла. И меня, твоего брата, спасла. Принцесса снизошла до приглашения оборванцев в свой замок, а ты… Неблагодарная, — процедил Вилар вполголоса, опасаясь, что их услышат.

Сестра вдруг схватила его за руки.

— Вилар, прошу, позволь мне уйти. Не хочешь, чтобы я послушницей шла? Я клянусь, что не пойду. Я пойду прислугой. Отпусти меня, прошу, — полушепотом взмолилась Амелия.

Вилар решил, что не станет более потворствовать ей. С него хватит. Сестра чтит Книгу Мирозданию? Пусть чтит.

— Послушай меня, сестренка и решишь, что тебе дороже. Это мой шанс на достойную жизнь. Книга Мироздания призывает думать о счастье ближнего. Ты думаешь только о себе, — сыпал обвинениями Вилар.

— Это неправда! — сквозь слезы воскликнула она.

— Ты хочешь уйти, плюнув на меня. А я многим пожертвовал ради тебя. Жил в этой дыре из-за тебя. Отказался от воинской службы, о которой всю жизнь мечтал, чтобы ты не умерла с голоду. Рисковал жизнью, когда вытаскивал тебя из Двинны. Чуть не сдох, когда бросился сам против шестерых, только бы тебя не сожгли. Ты считаешь, я плохо о тебе заботился? Ответь мне? — вопрошал он.

— Заботился. И я очень благодарна. Я бы умерла без тебя, — отводя взгляд, уверила сестра.

— Вот, видишь. Я все мечты в Бездну послал, а тебе трудно ради брата принимать милости от наследницы. Сложно учтиво с ней общаться и не донимать Мирозданием? Отец ведь учил тебя благородным манерам. Я тебя никогда ни о чем не просил. Вот других деревенских девиц замуж насильно выдавали. Ая ждал, пока у тебя по любви будет. Ни одной девице девяти подряд женихам отказать не позволили. Но тебе плевать на всех, кроме себя, — Вилар встал и стремительно отошел к окну.

Теперь он был уверен, Амелия не сможет ему отказать. Он хорошо знал сестру и понимал, что этот способ действует безотказно. Раньше он никогда этим не пользовался. Наоборот, злился, когда Амелия, только услышав обвинение, будто она думает лишь о себе, готова была сделать что угодно. Вилар много раз пытался втолковать, люди так веревки из нее вьют. Но теперь пришел его черед. Если сестра наивная дурочка, и он не может ничего изменить, он воспользуется этим. Он имеет на это право.

В какой-то момент Вилар вспомнил, как поклялся Демиорису заботиться об Амелии и его обуял стыд. Но тут же он себя одернул. Он и так многое сделал. Он вообще-то клялся довезти ее к тетке. И то, легко сказать, довезти. Взять хотя бы дорогу до Клеонии.

Юная Амелия тяжело пережила смерть родителей. Она почти всю дорогу была в истерике, боялась оставаться одна. Монеты быстро закончились, но Вилар не мог даже подработать носильщиком. Некуда деть сестру. Но кормить ее тоже надо. И самому жрать хотелось. Тут еще Амелия от ночевок в лесу заболела. Пришлось ему вспоминать былое. Воровать. Хотя он давал себе клятву, не делать этого.

Довез. Оказалось, тетка Еления умерла. Живой родни не оказалось. Так и застрял в глуши. На пять лет. И какова благодарность? Проклятье, он не требует от нее жертвовать жизнью. Ей же лучше будет, она сама потом поймет. Она ещё спасибо скажет.

— Вилар, прости меня неразумную. Я неблагодарная, и нет мне прощения. Я все сделаю. Клянусь, я буду угождать Её Высочеству. Всеми силами буду, — Амелия все ещё рыдая, кинулась ему на шею.

Он ещё какое-то время побыл с Амелией и оставив уже успокоившуюся сестру, отправился прочь.

Куда ему идти, никто не сказал. Вилар направился на задний двор. Может, кого-то из гвардейцев встретит. Не бродить же попусту по замку. Одет он бедно, после избиения вся одежда подранная, грязная, со следами крови. Чего доброго, стражники за вора примут. Главное, сейчас никого не встретить. Он осмотрелся, вокруг было пусто. Дошел до лестницы, спустился на первый этаж. Тут к нему вдруг подскочили сзади и в весьма грубой форме попытались скрутить…

Нет бы не сопротивляться. Разобрались бы. Но подскочили слишком неожиданно. Вилар резко вывернулся и с разворота врезал в челюсть одному и тут же увернулся от удара второго. Стражники полезли за мечами. Первый достать оружие не успел. Изрядно разозлившийся Вилар ударил его головой по лбу и врезав по шее, толкнул на другого. Тот, падая под грузом потерявшего сознание сослуживца выронил меч и завопил о тревоге.

Не успел Вилар подумать, что натворил и как делать дальше, как из коридора уже неслись двое стражников. Они принялись судорожно нащупывать ножны. Вилар столкнул двух ошалевших мужчин головами и бросился к выходу. Тем временем, уже был слышен топот не одного человека. Уже у черного хода навстречу Вилару выскочили ещё двое. Первый даже не успел моргнуть, как поцеловал стенку. Впрочем, на этом его геройства все-таки закончились. Сзади набежали трое, а может и четверо. Вилару в который раз за день хорошенько наваляли и скрутили.

Пока его тащили, он проклинал свое невезение. Какого хрена было из покоев Амелии выходить? Надоело нытье? Но кто он такой, чтобы в драном, грязном виде разгуливать по замку? Еще и отреагировал так, будто и впрямь вор. Привычка. Уличную жизнь давно оставил, но привычка бить первым никуда не делась.

«Теперь, если на каторгу не отправят, точно прогонят. Раз в жизни повезло и все испортил», — сокрушался Вилар, уже сидя в конуре без окон и дверей.

— Ну а чего с меня взять, если я неудачник. Даже родился неудачно. И на хрена я возомнил себе? — вслух вознегодовал он. Как не кстати полезли воспоминания.

Он родился в борделе, рос там же. Мать его была шлюхой в Порту Закир. Вилар понял рано, кто его отец, спрашивать нет смысла. Водился он по большей части с отребьем. Дети из не из самых приличных семей, а то и вовсе бродяги. Приличные горожане своим детишкам даже стоять рядом с «шлюхиным отродием» не позволяли. Вилар и не рвался, предпочитая отбирать вкусности у отбившихся от маминой юбки сытых раскормленных детишек. Да что там, с шести лет он с такими же малолетними друзьями уже вовсю воровал на рынке. Снечала еду и дурман. Среди их братии было принято курить с раннего детства.

Когда ему исполнилось семь, его приметил наставник Беспалый. Вилар сразу понял, обчищать карманы и срезат кошели лучше, чем слушать крик матушки, драить полы и мыть посуду в борделе. Пусть приходилось большую часть половину «заработанного», но зато Беспалый учил премудростям. Мальчишек не трогали старшие воры и даже некоторые стражники. Была постоянная крыша над головой, если так можно назвать комору в подвале.

Так он и жил до тринадцати лет. Все его устраивало. Он уже командовал в своей шайке. Жил бы он так дальше, пока не сдох в очередной драке или на каторге. Но надо же было матери, к которой он изредка захаживал, перед смертью рассказать правду о себе и его рождении.

Кирианна была дочерью графа из далекой Маркии. Королевству не повезло граничить с Халифатом. Те частенько устраивали грабительские вылазки. Шестнадцатилетнюю Кирианну похитили для гарема эмира. Тот немного поигрался и выменял ее на лошадь. В Империи запрещено рабство, но в Портах некоторых борделях покупали красивых иноземных девиц. Когда она попала в закирский бордель, уже носила бремя. От эмира. Дитя ей позволили оставить, так как Кирианна грозилась удавиться. Вилар весьма удивился последнему, раньше он считал, мать его ненавидит. Он даже доброго слова от нее не слышал, чужие шлюхи и то лучше относились.

Уже потом Вилар много раз подумывал, лучше бы ничего не узнал. Раньше ему все казалось логичным, сын шлюхи, стал вором. Но тогда, узнав правду, Вилар счел это несправедливым. Мать графская дочь, отец эмир, а он срезает кошельки в порту. Он вдруг решил жить достойно.

Воровать он не захотел принципиально. Вилар решил не мудрить, пойти в наемный отря, но смог наняться только на торговый корабль. Там приходилось выполнять самую грязную работу. Вилар проплавал почти год. А потом их корабль попал в шторм неподалеку от Двинны. В итоге он очнулся в доме Демиориса. Там у него началась счастливая жизнь в нормальной семье. Увы, как и положено неудачнику, ненадолго. И закончилось все прозябанием в деревне. Сначала из благодарности Демиорису. Потом из принципа. Он же сам не хотел, чтобы Амелия ушла в послушницы. Зачем? Сдалась она ему? Все же не зря Клеонию называют одним большим болотом. Вот и его засосало.

«Ну и ладно, выгонят так выгонят. Даже с каторги сбегу. Пойду воевать. Как хотел» — успокаивал себя он, правда, получалось плохо.

Сколько времени он просидел, Вилар понятия не имел. Ему показалось, осень долго. Он успел вспомнить все свои злоключения и в который раз признать себя последним идиотом и неудачником. Наконец, дверь открылась. Темницу осветил факел. Он прищурился от слепящего света. Однако по характерным патлам понял, к нему пожаловал Карл, командир гвардии принцессы.

— Рассказывай, какая херня приключилась? — небрежно потребовал он.

— Стражники меня приняли за вора и схватили. Я случайно врезал одному. А там… Ну, понеслось, — объяснил Вилар. Врать тут глупо, да и что тут придумывать?

Карл осмотрел его и ухмыльнулся.

— Что я могу сказать. Одному ты сломал челюсть и выбил зуб, троих нашли без сознания с разбитыми головами. Ещё у одного сломан нос. Итого, пять пострадавших вооруженных стражников от одного невооруженного уличного драчуна, — перечислял Карл.

— Куда меня отправят, на виселицу или на каторгу? — он решил не тянуть, а узнать о своей судьбе сразу.

— Расслабься. Кое-кто недосмотрел. Выходи, — Карл открыл дверь.

Вилар с трудом поднялся. Отпинали его порядочно. Второй раз за день. Под дверьми с виноватым видом стоял Алан.

— Ты прости. Это я должен был озаботиться. Одежду дать. Всех предупредить. Демон попутал, совсем забыл, — принялся оправдываться гвардеец, косясь на командира.

— Хватит уже раскланиваться, виноватый. Выполняй приказ и все-таки озаботься гостем. Если бы не польза от этой херни, Эрика бы с тебя три шкуры спустила, — высокомерным тоном отчитал его Карл.

Они пошли по коридору, потом вышли на лестницу, по которой направились вверх.

— Вилар, ты же не сердишься на меня? — никак не унимался Алан.

— Ты перед теми, кому я навалял, извиняйся, — отшутился он, хотя ему тоже досталось. Ребра до сих пор болят. И под вторым глазом синяк будет. Но это ерунда. Главное, все обошлось. Не такой он, значит, неудачник.

Когда они уже вышли к заднему двору, застали там столпотворение из стражников. Слышался возмущенный голос Эрики. Карл, еще раз напомнив Алану, что он должен сделать, направился к толпе.

— Давай глянем. Интересно, что говорят, — начал упрашивать гвардеец.

Вилар согласился, ему самому было любопытно. Тут собрали, наверное, всю стражу. Вилар узнал пострадавших от его недавнего подвига. Те выглядели неважно. Напротив них, в окружении все тех же гвардейцев, за исключением разве что Алана, стояла недовольная принцесса.

— … Вот ты, скажи мне, сколько тут служишь? — Эрика обратилась к стражнику со сломанным носом.

— Семь лет, — поникшим голосом ответил тот.

— И что же ты эти семь лет делал? — вопрошала она.

— Нес караул, — оправдывался стражник.

— Толку от такого караула? В общем, Карл, завтра не только гвардию набирать начнешь, но и замковой стражей озаботишься! — распорядилась Эрика.

— С удовольствием, — ответил тот, с презрением осмотрев столпившихся стражников.

— А вы, герои, немедленно выметайтесь, — обратилась наследница к пострадавшим.

Вилар, услышав, что Карлу поручили набор гвардии наследницы, тут же принял это во внимание. Стражником он идти не хотел, а вот гвардейцем не против. Тем более, он отличился. Пятерым навалял. И это не в лучшей форме, после избиения. Должны взять.

Впрочем, для начала нужно было помыться. Вилар и перед потасовкой был не особенно чист, а теперь вовсе вид жуткий. После того, как Вилар облился водой, Алан дал ему чистую одежду. Он ожидал, ему сунут тряпье, как у конюха, например. Но ему досталось довольно приличное воинское обмундирование.

«Хороший знак», — рассудил приободрившийся Вилар, вспоминая про завтрашний набор в гвардию.

Алан показал его покои, которые находились на первом этаже в крыле для челяди. Не такие, конечно, хоромы, как у Амелии, но и не сарай. В его деревенском доме обстановка была худее.

Когда гвардеец закончил со своими обязанностями, он напомнил, что предложение сходить в трактир остается в силе. Чтобы загладить свою вину, Алан пообещал оплатить не только выпивку, но и посещение борделя. От последнего Вилар отказался. Насмотрелся в свое время, в том числе как трахают его мать. Уж лучше гулящие крестьянки. А вот выпить он был не против. После таких передряг грех не пропустить кубок другой. Да и обстановку здешнюю разведать не мешало бы. Тот же Алан, судя по всему, не прочь поболтать.

Уже по пути в трактир стало ясно, почему Алан так им заинтересовался. Точнее, заинтересовался он не им, а его сестрой. Спрашивал, что та любит, снова выказывал опасения, будто на Амелию положила глаз наследница. Вилар отшутился, не говорить же гвардейцу, что он совсем не против, если это правда. Только не верил он в подобное. Алан придумал себе ерунду. Принцесса на Амелию даже не смотрела, только его про Двинну допрашивала. А что его сестрица Алану приглянулась, Вилар не возражал. Вдруг женится.

— Вы с Амелией вообще не похожи, даже не скажешь, что родня, — подметил вдруг Алан.

— По крови мы не родня. Я ей названный брат.

— Во как. А сам откуда?

— Порт Закир. Родители умерли, я нанялся к купцам, попал в шторм близ Двинны. Потом попал к целителю Демиорису. Тот и приютил, — Вилар, предостерегая вопросы, решил кратко выложить все сразу. Вдруг отстанет.

— А как сюда занесло? Нет, я понимаю, почему бежали. Война. Но это же дыра. И далеко.

— Тут жила тетка Амелии. Правда, когда добрались, узнали, та уже померла. Вот и остались.

— Амелия говорила, отец ее был целителем. У местных вроде маги не рождаются, — не унимался Алан.

Вот ведь любопытный. И сестра молодец, успела разболтать.

— Он не из Клеонии. Служил в замке у Герцога. Там же служила кухаркой Лория, мать Амелии. А сестра Лории жила в Туманной долине, — пояснил Вилар.

— Так это прямо судьба, что Амелию в замок занесло. А то я думаю, почему Беатрис о ней так печется. Точно узнала про ее родителей, — уверил Алан.

— И правда, судьба, — согласился Вилар, который доселе не думал о случившемся в таком ключе.

— А меня тоже судьба привела, — заявил гвардеец и принялся рассказывать, как тут оказался.

Правда, он был далеко не краток. Еще и начал издалека, посчитав нужным пояснить, почему он подался в наемники. Пришлось выслушать, почему он не хотел быть рыбаком. Почему не стал торговцем. Про все отряды, в которых он воевал. К сути разговора он добрался уже у трактира, пообещав поведать, как присядут.

Алан привел его в самый дорогой трактир Небельхафта Серебряный мох. Вилар тут раньше не бывал. Не по карману было. Вот Синяя свинья или Веселый пахарь, другое дело. Впрочем, оценив обстановку в так называемом самом дорогом трактире, Вилар только убедился, хрен редьки не слаще. Утварь немного пристойнее, но в остальном, такое же унылое место, как и вся Клеония. И накурено гуще клеонского тумана.

По тому, что Алана все приветствовали, стало ясно, гвардеец знаком со всеми завсегдатаями. Только они расселись, подбежала разносчица. Алан полюбезничал с девицей, попросил принести две бутылки санталы и два копченых свиных окорока. Когда та отошла, он тут же достал самокрутки.

— Ты бери, не стесняйся, — бросил он и с наслаждением вдохнул дым.

— Не курю, — отговорился Вилар.

— Как так? Пять лет в Клеонии и не закурил? — удивился Алан.

— Не нравится, — отмахнулся Вилар.

Он пробовал снова начать, тут дурмана как грязи. Собирай и кури. Едва не вытошнило. Самого удивило, учитывая, что раньше он курил его почти восемь лет. Но когда он попал к Демиорису, курить стало стыдно. Вот и забросил. С тех пор как отшибло.

Алан принялся рассказывать продолжение своих злоключений. Как попал на службу Генри Клеонскому и как тому плохо служилось. Периодически ему мешали, к их столу подходили. Алан тут же знакомил его с каждым и перекидывался парой фраз. Всякий раз Вилар надеялся, Алан забудет о своем желании поведать подробности своей и не только жизни. Болтливее девицы. Слова не вставишь. Тешило одно, когда он перейдет к Эрике, разболтает не меньше. Учитывая возлияния, возможно, даже больше. Главное, самому не напиться раньше.

Они уже допили бутылку санталы, к ним уже успели подойти все кто мог. Алан пожаловался на варвара Лютого, которому «подумать только, скоро четвертый десяток стукнет, а он все такой же придурок». Еще раз помянул Антанар и вот, наконец, свершилось. Алан упомянул принцессу.

— Ты представляешь, только нас назначили, Эрика собрала всех и заявила, будете моими наставниками по воинским искусствам. А я воюющих баб с роду не видал. Но с этим ладно, если б та больна не была. Говорили, ей все переломали когда-то, хотя хрен его знает. Главное, выглядело все так, что не о воинском деле ей думать надо, а он том, как бы в гробу не оказаться. Вот это я охерел тогда. Первые месяцы боялся, та загнется ненароком. А нас повесят, — гвардеец опил из кубка.

— Высшие целители не с таким справляются. Только время нужно иной раз, — заметил Вилар, вспомнив про Демиориса. Тот много рассказывал про свое дело.

— Так толку от целителей. Магия ж на нее совсем не действует.

— В смысле? Вообще никакая? — удивился Вилар. Он слышал, болтали и такое про Эрику. Но мало ли, что говорят.

— Никакая. Совсем. Я сам удивился. Попробуй, пойми этих, как его, альбиносов. Не действует. Рядом с ней ни один маг ничего сделать не может! Уже как год выяснили. Случайно. Пир был, тогда все напились, как проклятые. Эрика тоже выпила. Принцесса и решила продемонстрировать. Барону Дирмию служил боевой маг. Сжечь человека мог. Ну принцесса и потребовала, жги давай. Люди вокруг собрались, в ужасе ждут. А маг никак, и на лице испуг. Наследница, думала, тот боится, приказала. Ни хрена. Маг в испуге. Она его за шкирку и башкой в тарелку. Пообещала, если жечь не будет, в выгребную яму окунет. Тот на колени, вопит, что не может. Куда дар делся, не понимает, — он снова отпил.

— Так, может, то не маг был, а самозванец! — возразил Вилар.

— Ты послушай! Поначалу так и решили. Барон вознегодовал, стыдно, что его маг не настоящий. Позвали второго боевого мага, тоже Дирмию служил. И опять — ни хера. Люди смеются, барон бесится, испуганные маги язык проглотили. Подумали все, те самозванцы. А потом выяснилось, в присутствии Её Высочества магией пользоваться нельзя. Во как! — закончил свой рассказ Алан и снова потянулся к кубку.

— Нехерово Ее Высочество развлекается, — прокомментировал Вилар, заодно представив, как Эрика окунает в выгребную яму несчастного мага.

— Ты еще не знаешь, как она развлекается. Ну и мы вместе с ней, — словоохотливый Алан принялся рассказывать довольно увлекательную историю.

Принцесса с Карлом пару лет назад на ее очередные именины в шутку выдумали так называемый Орден Порока. Темный Мессия даже заповеди сочинил, взяв за основу грехи из Книги Мироздания. Эрика его назначила главным жрецом всех пороков. Себя и гвардейцев отправила в младшие жрецы. Алана, хотя тот и возмущался, нарекла Блядским Жрецом. Лютый пьет больше всех — он Пьяный Жрец. Велер вечно думает о дурном и вообще зануда — он Унылый Жрец. Гарри якобы самый бережливый, значит, Жадный Жрец. Сама Эрика взяла себе титул Жрицы Возмездия. Вхожих к Эрике шлюх они посвятили послушницами. Ну а всех, кто хотел присоединится, посвящали в послушники. Служба состояла в исполнении трактирных похабных песен, а следом в оргии с «послушницами», то бишь с шлюхами.

Поначалу они так сами развлекались, на пирах шокируя публику. Потом Эрике стало скучно и она решила вынуждать унылых по ее мнению гостей принимать участие в «службе» Великому Пороку. То бишь пить, курить, петь песни, слать нахер Мироздание с Проклятым, а иной раз исполнять роль шутов. Единственное, что сношаться со шлюхами не требовала, но иные и сами были не против.

Вилар прямо заслушался. Он конечно шокирован не был, как никак, вырос в борделе, да и кругах портовых головорезов нравы покруче будут. Скорее он не ожидал, что в благородном обществе такое бывает. Он думал, что высокомерные знатные господа и впрямь такие чопорные, какими кажутся. А на деле, вот что за стенами их крепостей делается.

— …и конечно, толкуют, будто Её Высочество Проклятому служит, а сама демон. Но чего они сделают, она же наследница. Император им приказал ей угождать. Кстати, не вздумай даже намекать на ее службу Проклятому. Её это злит! Она Проклятому не служит! — предупредил гвардеец и потянулся за бутылью, чтобы налить кубок.

— Что я на дурака похож? — отмахнулся Вилар.

— Она точно Повелителю Бездны не служит, зуб даю! Слыхал бы ты, как она чехвостит Проклятого почем зря. Как и Мироздание! Кстати, ты спрашивал, о чем ей говорить не надо? Вот. Про Мироздание тоже не упоминай! Она отрекшаяся, даже на ладони знак есть.

— Это как? — удивился Вилар.

— Ну это когда человек не хочет молиться Мирозданию. А чтобы все знали это, вырезает на своей ладони его перечеркнутый символ. Поэтому она терпеть не может Орден Света. На хер Мироздание шлет. И Проклятого тоже.

— Даже так, — заинтересовался Вилар. Это куда любопытнее, чем слушать про злоключения Алана в Антанаре.

— А хочешь знать, кто служит? — шепнул гвардеец. Вилар кивнул, тот шепотом продолжил, — Только ты никому об этом. Идет?

— Я могила, — уверил Вилар, уже предвкушая услышать про талерманца.

— Темный Мессия, тот служит. У него тоже знак на ладони, но это ерунда. Думаешь, зря он такое прозвище взял? Он к тому упырю, безумному служителю Проклятого, в темницу ходит. Один раз даже вместе с талерманцем ходил. Видать хотел в свою веру обратить, да не вышло, — увлеченно шептал гвардеец, воровато оглядываясь.

— А что за безумный? — недоумевал Вилар, так и не поняв, чего собеседник мелет.

— Жуткий. Ты только не говори никому, что я тебе скажу. К нему никого, кроме наследницы, Виктора и Карла, пускать не велено. А я прошел к нему. Вместе с начальником темницы. Мы выпили и ночью пошли. Ох, мы и натерпелись страху тогда, — Алан достал самокрутку, закурил, оглянулся по сторонам и продолжил, — Тот поначалу нормальный был, сказал, что он предвестник Проклятого. А потом, таким загробным голосом предложил продать душу. Мы отказались, а он давай нас оскорблять, прямо в неистовство впал. Потом начал угрожать, если мы ему голову не отрежем, он Проклятому передаст, и тот нас в Бездну заберет. И засмеялся так страшно. Я как утром протрезвел, ещё страшнее стало. И больше я не ходил туда, — закончил он, и собрался отпить из кубка. Тот оказался пустым, и гвардеец принялся наливать себе ещё.

— Понятно, — разочарованно отмахнулся Вилар.

Снова очередная чушь про демонов. Деревенские достали этим, и гвардеец туда же. Воспользовавшись молчанием Алана Вилар решил узнать про завтрашний набор в гвардию. Оказалось, Алан сам первый раз об этом слышит. Раньше даже разговоров таких не было.

— А решать, кого взять, палач, ну то есть Карл будет? — осведомился Вилар, надеясь, что хоть талерманец учавствовать не будет.

— Кто ж ещё? Этот мудак и будет! Ты не беспокойся, в гвардию тебя возьмут, — заявил он и принялся возмущаться по поводу Карла.

Если его послушать, казалось, Карл какой-то ненормальный. Бывший наемный убийца, скучает по ремеслу, так любит убивать, что по зову души стал палачом. Еще извращенец, не просто пользует шлюх, ему по нраву, чтобы его девка плетью высекла и придушила до полусмерти. И если в жестокость можно было поверить, все же казнит тот с радостью, второе вызывало недоумение. Не верилось… Вилар ещё недостаточно захмелел, чтобы потерять способность размышлять. Алан болтун, несет чушь.

— Если он совсем больной на голову, чего это он командир? Ещё и приближенный принцессы, сам говоришь, — недоумевал Вилар.

— Так он не совсем ненормальный, ну, как тот, что в темнице! Держит себя в руках! — захмелевший Алан уже забыл про осторожность и орал в голос, — А командир он, потому что приближенный! А приближенный, потому что задницу лижет! Только ты ему в лицо не вздумай это сказать, звереет! — негодовал гвардеец.

Вилар все понял, Алан завидует, при том, что сам трясется перед командиром. Вот и хает за глаза. При том, Темный Мессия вполне вменяемый. Выпустил из темницы, признал, что попал он туда по вине Алана. Вот талерманец беспокоил его сильнее. Он даже спрашивать про него не хотел.

В дальнейшем болтливость Алана превзошла все мыслимые ожидания. Может, опьянение сказывалось, но гвардеец принялся выкладывать едва ли не про каждого обитателя замка. Чем живет, с кем дружит, кого ненавидит, вплоть до того, кто с кем спит. Следом уже пошли всевозможные истории, которые с ними приключались. Вилар слушал из вежливости, с нетерпением ожидая, когда тому надоест…

Глава 2

2 месяц весны. 673 год от Дня Воцарения Света. Клеонское герцогство.

Когда сбор стражи был окончен, Карл по просьбе принцессы отправился за Виктором. Тот коротал время в зале для тренировок. Нравилось тому расслабляться, доводя себя до седьмого пота. Если иных дел не было, возможности не упускал. Не иначе, тоскует по бурному прошлому, чего бы там не плел, будто ему в самый раз спокойная жизнь. Если раньше хоть принцессу на тренировке погонять можно было, теперь и того нет. Мирная жизнь, которая, впрочем, судя по всему, скоро закончится…

Когда он вошел, талерманец упражнялся с полуторным мечом.

— Надумал размяться? Это я всегда готов. Как обычно, боевыми? — с ходу уточнил Виктор, тут же прекратив упражнения.

— Тебя хочет видеть Эрика, — поставил перед фактом Карл.

— Твою мать, только начал… Ладно, но с тебя поединок.

— Пошел ты. Собирайся давай, — огрызнулся Карл и присел на скамью.

Ему только с талерманцем махаться сейчас не хватало. После недели затянувшейся охоты тренировок с него уже хватило. Эрике выслеживать скучно. Почему бы не предпринять очередную почти бесполезную попытку отвесить ему люлей?

— Как всегда. Один приличный противник на всю округу и тот лентяй, — разочарованно пробурчал талерманец.

— Сам знаешь, мне на хер это сдалось, — бросил Карл, имея виду отнюдь не физическую подготовку.

На нее он тоже не жаловался. Может и хотел бы почивать на лаврах своей гениальности, но Ее Высочество покоя не даст. В остальном же его абсолютная память позволяла запоминать сразу и навсегда. Не только сведения, но и навыки. А способность быстро просчитывать на несколько шагов вперед — без проблем использовать умения.

— Будто мне сдалось. В Талермане так все вколотили, подохну не забуду. Но это отличный способ отвлечься и расслабиться. Чучело попинал, крепко так, и уже никого убивать не хочется. А ежели противник попадется, еще и вроде тебя, еще лучше, — Виктор подмигнул.

Карл понял намек. Талерманец в силу осведомленности на счет его отдельных склонностей часто в шутку намекал. Впрочем, Карл не собирался обсуждать свои пристрастие к убийствам. И уж тем более не горел желанием объяснять, что пинать чучела ему нет смысла.

— Вот и расслабляйся без меня. Если тебе скучно, Эрика тоже неплохой противник, она с удовольствием отвесит тебе пинков, — напомнил Карл.

— Она не гений, это скучно, — Виктор поморщился.

— Так и скажи, стыдно иногда не выходить победителем. Ладно я, гений и мужчина. А тут девица, которую ты же уверял, ничего у нее не получится, — Карл не удержался от довольной улыбки.

Все-таки он выиграл тот необъявленный спор. Принцесса не просто не подвела, но и превзошла даже его ожидания.

— Вы мне до смерти это напоминать будете? Ничего не стыдно мне. Только Эрике пора бы начинать думать не только о драках, — огрызнулся Виктор. Ему не нравилось, когда поднимали эту тему.

— Уже начала. Поэтому хватит болтовни. Эрика ждет, — напомнил Карл.

— Чего хоть стряслось? — талерманец рад был сменить тему.

— Завтра новый набор в замковую стражу.

— Твою мать. Она что спятила? Деревенщина подрался со стражниками, надо всех менять? Неужели непонятно, что толковых вояк тут раз два и обчелся, — вспылил талерманец и поспешил переодеваться.

— Ты не переживай, лучше не будет, — вдогонку бросил Карл, ничуть при этом не слукавив.

То что нагрянули непредведенные проблемы, стало понятно сразу по приезду. Охота за разбойниками затянулась на неделю. Виктор даже посылал за ними, но без толку. Оказалось, неделей ранее в Гадвенхафт, то бишь, в замок графа Викентия Леонтийского, приезжали граф Клиф Тилосский и барон Дирмий Нарийский. И все бы ничего, но встреча была тайной, и на нее не пригласили графа Алкения Ергинского. А тот, между прочим, тоже входит в Совет четырех. Именно им Генри Клеонский оставил герцогство в управление.

Если учесть, что двумя месяцами ранее объявили о свадьбе Евы Клеонской и наследника Алкения Юлия, это показалось Виктору весьма подозрительным. Тут еще граф Клиф в начале весны набрал наемников для предотвращения возможных бунтов. Вроде логично, времена неспокойные. На юге в соседней Ринии бунт за бунтом. Но тут какие-то тайные встречи. Попахивает, как минимум, заговором против Алкения.

И вроде плевать и на Алкения и на свадьбу. Может Виктор и переживает, он же теперь почти супруг Беатрис. Наверное, та расстроится, если все сорвется. Но Эрике, а тем более, ему — без разницы. Другое дело, измышления талерманца звучали вполне разумно.

«Если смута уже дошла до такой глуши, пора наводить здесь порядок и отправляться в столицу. Иначе ты пропьешь здесь всю Империю, наследница!» — недвусмысленно выразился он, обращаясь к принцессе.

На этот раз Эрика с ним согласилась. Ждать осени, как она собиралась, нет смысла. Вот только легко сказать, навести порядок. При том, что наводить его, действительно, нужно. Генри сначала сам отстранился от своих обязанностей, а там, помог служащий Эрике Верховный Маг Тадеус. Но Совет четырех до сих продолжает утаивать подати. Клеония, якобы из-за голода, уже десять лет не принимает участия в войнах Империи и ничего не отчисляет в имперскую казну. Разумеется, вздор. И оставлять это так нельзя.

То, что браться за дело можно только тогда, когда Эрика сама будет готова отправиться в Эрхабен, это было понятно изначально. Любые действия в подобном направлении привели бы к привлечению ненужного внимания к герцогству, а, следовательно, к ней. Одно дело, развлекаться и шутки шутить, прикрываясь поддельными указами, другое — реальная угроза. Поэтому принцесса вплоть до сегодняшнего дня делала вид, что её интересуют только воинское искусство, пиры и, чего греха таить, шлюхи. Тем более, это было не так сложно, все это интересовало наследницу.

Карл не осуждал Эрику. В столице, откуда она сбежала сюда пять лет назад, ее достали. Отец святоша, мачеха интриганка, братец мужеложец с любовником. Последний два раза пытался ее убить. Захотела она пожить в свое удовольствие. И вернуться, когда будет готова. Причем так, чтобы «сразу взять власть, а не церемонится с опостылившими мудаками». Вот она и махнула рукой на некоторые моменты, лишь бы ей жить не мешали. До поры до времени, разумеется.

Виктор не разделял подобный подход, но сделать ничего не мог. Только напоминал периодически, а не пора ли ей в столицу?

«Даже Тадеус едва не упрашивает ее, но нет же! Она просто не хочет! Ей здесь хорошо» — не переставал негодовать Виктор.

Именно так он оценивал прошлогоднее решение Эрики отложить возвращение до следующей осени.

Сама же она аргументировала задержку обстоятельствами. Хотела разжиться золотом, дабы вернуться не с дырой в кармане, а с войском. А в прошлом году спрос на дурман резко упал. При этом на всем севере Империи раньше времени ударили морозы. Чуть голод не начался. Трясти всех до следующей осени, так можно довести Клеонию до голода, а следовательно бунтов. Лучше подождать.

Карл был частично согласен и с Виктором и с Эрикой. Голода в отличии от Ринии, удалось избежать, но даже в герцогской казне нынче мышь повесилась. Оправдание у нее было весьма логичное, однако не случись этого, она бы нашла другую не менее логичную причину. И будет придумывать дальше, пока жареный петух не клюнет. Ей ведь тут хорошо. Однако, настаивать он не видел смымла. Ему ведь тоже неплохо. А в столицу они отправятся. Нужно просто подождать неприятностей. Они имеют свойство случатся. Особенно, если их не ждать. И вот, час настал…

В итоге Эрика решила послать гонца к Верховному магу. Якобы «письмо Императора» должно прийти, когда явится Тадеус с наемным отрядом и десятком высших боевых магов. Пока же она согласилась с Виктором, что следует поддерживать союз с Алкением. На всякий случай…

Когда они с Виктором вошли, Эрика сидела в кресле и покуривала дурман. Подняв взгляд, она выдохнула дым.

— Виктор, ты назначешься командиром городской стражи. Карл, завтра разберешься с Ранигом. Как мы уже обсудили, — поставила перед фактом она без всяких преимсловий.

— Что вы тут обсудили? Какой еще командир? На хрена вообще стражу менять, когда такая заваруха намечается? — недоумевал Виктор, едва не хватаясь за голову.

— Раниг вошь Викентия. Его надо убрать. Инцедент с Виларом логичный повод. Как эта самая заваруха повод набрать в стражу более вменяемых людей, — пояснила принцесса.

— Хер с Ранигом. Я даже согласен немного покомандовать стражей. Но набирать людей заново, это пустая трата времени. Еще и шпионов подсунут, а мы даже знать не будем. Всех зельем сразу не проверишь, — не унимался талерманец.

— Захотят, перекупят этих. Зелье не всегда помогает. К демонам паранойю. Сейчас не время мириться с болванами при оружии. И вообще, ты же хотел, чтобы я заинтересовалась чем-то помимо драк и оргий. Вот, я интересуюсь. Не нравится? Привык сам заправлять? — зло процедила она.

— Твоими стараниями. Ты же и спихнула все, что только могла. Чтобы не отвлекаться от ловли разбойников и своего блядского сборища, — возмутился Виктор, имея ввиду их так назваемый Орден Порока.

Последний вызывал у него явное негодование. Понять можно. Достаточно представить, чего ему стоило успокоить религиозную любовницу Беатрис, узревшую такое кощунство. Та в очередной раз чуть в храм не отправилась. Но, видимо, Виктор хорошо ее трахал и та смирилась.

— А я значит, без дела сидел? Кто носился с городской стражей? — одернул его Карл.

— Извини, ты же гений. Все успел. Поборы под себя подмять, палачом поработать и жрецом подхалтурить, — съязвил Виктор.

— Довольно препирательств. Завтра будет набор в стражу и это не обсуждается, — напомнила Эрика…

* * *

Прошел всего час после рассвета, но на заднем дворе у левого крыла замка уже собралась большая часть состава замковой стражи. Остальные несли караул. Командир Раниг тоже присутствовал.

Когда подошел Карл, стражники замолчали. Раниг обернулся.

— Что здесь происходит? Я требую объяснений! Я не только командир городской, но и замковой стражи! — гневно возмутился он.

Темный Мессия предполагал, тот вознегодует. Действительно, с какой стати принцесса распоряжается делами, за которые отвечает лично он? По закону она не имеет права вмешиваться в службу командира городской стражи.

— Поговорим с глазу на глаз, — предложил Карл.

Тот кивнул. Они прошли в оружейную.

— Прочти, — Карл не собирался устраивать длительную публичную перепалку и сунул два свитка.

Приказ Герцога Генри Клеонского о его отставке. Второй — об отправке на каторгу. На десять лет. Раниг, наверное, раза три перечитывал, прежде чем убедился.

— Этого не может быть, — наконец, выдавил из себя он. На лице у него застыло полнейшее недоумение.

— Может. Послание пришло неделю назад. Твои делишки дошли до Генри. Однажды это должно было случится. Мне пришлось устроить этот цирк, чтобы ты якобы сам ушел в отставку, не справившись с обязанностями.

— Сучонок, ты подставил меня. Такова благодарность? — прорычал Раниг.

— Я? Неужели ты не понимал, я не смогу вечно прикрывать твою задницу? Ты сам себя подставил. Мне пришлось изгаляться, чтобы ты не потопал на каторгу.

— Ты немало получил с этого, — нервно огрызнулся Раниг и зло добавил, — Но теперь ты получишь все. Задницу хорошо лижешь…

Карл договорить не дал, от души врезав ему под дых.

— Не заговаривайся, выблядок. Лучше поблагодари меня за старания, свинорылый поганец. Добровольно напиши прошение об отставке, собирай свои монатки и проваливай. Чтобы завтра духу твоего в городе не было. Крайний срок, послезавтра, — процедил он.

— Старался, чтобы и твои грешки не всплыли, — обреченно бросил Раниг и закашлялся.

— Да. Или, может, ты недоволен? Иди, пожалуйся. Самому Генри. Только уверяю, я выйду сухим из воды. Я ведь, как ты говоришь, лижу задницу. А ты потопаешь на каторгу.

— Я все напишу и уеду, — мрачно согласился он.

Раниг буквально вылетел из оружейной. Когда дверь захлопнулась, Карл рассмеялся. Все же хорошо, что Виктора в Талермане научили клепать подделки. Следом он достал огниво и сжег оба свитка. Никому больше это он показывать не собирался. Для остальных есть поддельная доверенность Герцога, дающая Эрике право назначать командира стражи.

«Если нет возможности навести порядок, нужно возглавить существующий бардак», — именно по такому принципу еще четыре года назад ему удалось взять под относительный контроль городскую и замковую стражу.

Убирать вороватого Ранига долгое время смысла не было. Шуму будет больше, чем пользы. Да и репутация Эрики, как человека, безразличного к делам в герцогстве пострадала бы. Поэтому Карл выступил в роли не менее вороватого покровителя, тем самым взяв бардак под контроль. И заодно забирая у Ранига большую часть незаконной прибыли. Поборы на рынках, в городской страже пять десятков мертвых душ, в подорожной страже числилось в четыре раза больше, чем служило на самом деле. Это был неплохой способ вывести часть золота из под контроля советников.

Инцидент с Виларом и стражниками стал удачно подвернувшимся поводом убрать его. Раниг умрет. Повесится с горя сегодня ночью. Он устроит…

Карл всего час проводил набор и за это время успел помянуть слова Виктора и все известные ему ругательства. Добрая половина только и умели, что караул нести. Мечом они как палкой размахивали. С городскими стражниками ситуация была не особенно лучше. В стражу Небельхафта обычно брали крепких ребят из окрестных деревень, и, сунув им в руки меч, отправляли на службу. Гонять воров и трактирных пьяниц, если ты крепкий мужик и пару раз врезать можешь, особых умений не надо. А опытных вояк тут днем с огнем не сыскать. Войны давно тут не было, а кто ушел воевать, не дураки в такую глухую дыру возвращаться. Можно пристроиться в местах получше. И потеплее.

Он и остальные гвардейцы попали на службе к Эрике именно благодаря этим столь удачно сложившимся обстоятельствам. Не нашлось больше опытных вояк, которые принцессе немедленно понадобились. Однако за пять лет едва ли что-то изменилось. Так что нет смысла удивляться, почему все претенденты увальни.

Тем не менее, раз уж взялся, придется выполнять. Эрика хочет набор в стражу, будет ей набор. Попадались перспективные воины. Если их научить, конечно. Таких Карл и решил брать в замок. А вот с гвардией он решил повременить. Эрике плевать, это была идея Виктора. Но зачем принцессе болваны? Пока же Карл продолжал оценивать очередных претендентов, вначале задавая одни и те же надоевшие вопросы, а потом, требуя провести тренировочный поединок…

Вперед вышли двое городских стражников. Из деревни неподалеку. Служат на стене. Один — два года, другой — три.

«Плохо, там делать нечего», — сразу рассудил Карл.

Как и предполагалось, мечи эти претенденты на поясе носили, а если доставали, только девкам показывать.

«Хрен редьки не слаще» — в который раз мысленно возмутился Карл и пригласил двух следующих претендентов. Увы, оба оказались откровенными увальнями.

Отправив двоих стражников караулить улицу дальше, Темный Мессия услышал знакомый голос.

— Командир, здесь отбор в гвардию?

Темный Мессия обернулся. Он так и знал, этот деревенщина с халифатской внешностью обязательно припрется. Ещё, куда! Не в стражу, а сразу в гвардию захотел.

— В гвардию набора нет, только в замковую стражу. Устроит? — сразу объявил Карл.

— Устроит, — Вилар был явно разочарован.

— Кулаками махать ты умеешь, сейчас глянем, как с оружием обращаешься, — заметил командир и попросил одного из стражников передать меч Вилару.

Когда он прошел мимо, его вид и запах сразу дали понять, он еще и с похмелья.

«Алан собутыльника нашел», — подумалось Карлу, когда он вспомнил, кому поручили озаботится гостем.

— Начинайте, — лениво скомандовал командир, с интересом ожидая, как себя покажет этот выскочка.

Поединок, в отличие от предыдущих, закончился очень быстро. Вилар с такой силой отбил меч, что противника занесло в сторону. Удар в колено не заставил себя долго ждать, и противник Вилара скривившись от боли, рухнул вперед.

«Не только одним претендентом меньше, но и стражником», — мысленно сыронизировал Карл, понимая, что Вилар похоже сломал противнику ногу.

— Неплохо, — бросил он, и распорядился, чтобы поверженного стражника оттащили в сторону. Следующий поединок он решил провести лично.

— Где учился? — осведомился Карл.

— Год гвардейской школы в Двинне. Не закончил по причине начала войны. Но я упражнялся по мере возможностей, — с невозмутимой улыбкой ответил тот.

Поединок продлился не больше минуты прежде, чем Вилар оказался с приставленным к горлу мечом. У Карла и до этого возможности были, но хотелось посмотреть, на что тот способен. С оружием Вилар обращался весьма топорно. С гвардейской школой он солгал, а если он и упражнялся, разве только с палкой. Размахивает со всей дури, коей немало. Впрочем, если научить, толк будет. Другое дело, учить некогда и некому. Не ему же? Но и брать тоже некого…

— Принят. Завтра заступаешь. Пока отдыхай. И не вздумай нажраться, — бросил он, убрав с его горла острие.

— Благодарю. Рад служить, — довольно произнес Вилар.

Как и планировалось, с отбором закончил он к закату. Карл сразу же отправился к Эрике. Окно было открыто. Карл заскочил на подоконник и высунулся наружу. Выступающие вдоль окон квадратные каменные плиты находились там для красоты, но наследница нашла им другое, более практическое применение. Убедившись, что те не отвалялся, Эрика пришла к выводу, что проводить время, сидя на одной из них, очень весело и увлекательно. Учитывая, что размер плит чередовался, особенно увлекательно было добираться до той, где была эта самая возможность присесть.

Смотреть на эти казалось бы бессмысленные подвиги было еще большим испытанием, чем даже лезть туда. Виктор возмущался, остальные, боясь гнева Эрики, молча недоумевали. Карл относился к подобным выходкам принцессы с пониманием и сам принимал участие. У каждого была своя причина.

Эрике было хорошо здесь. В прошлом высота вызывала у нее безумный страх, ежедневно отравляющий жизнь. Карл не знал ее в тот период. Пожалуй, скажи кто другой, не поверил бы. Но ему принцесса рассказала сама.

«Можно не подниматься на башни, не выглядывать из окон, но когда спуск по лестнице вызывает ужас, так жить нельзя. Однажды я поняла, лучше умереть, чем жить в страхе. И тогда страх перестал иметь значение. Дело не только в высоте. Невозможно не бояться жизни, если тебя преследует страх перед смертью».

Несмотря на некоторый пафос, он счел ее слова вполне логичными. Для многих, но только не для себя. Темный Мессия никогда не боялся ни высоты, ни смерти. Ему всегда было безразлично то, что вызывает страх даже у отъявленных храбрецов. Карл давно не видел причин этим гордится, принимая как данность. Развлечения Эрики нравились ему по другой, куда более безумной причине.

Эти мысли Темный Мессия не выказывал, он в принципе не имел склонности откровенничать. Эрика и Виктор в курсе многих его тайн только потому, что у талерманца привычка лезть в душу при помощи зелья правды. Единственная причина, по которой он тогда не убил его — крайне обоснованный повод так сделать. Эрику его странности не смутили, Виктору пришлось смириться. Только прозвище Темный Мессия прицепилось, спасибо вечно подслушывающему болтуну Алану.

Другое дело, большинство ни сном ни духом, насколько это прозвище соответствует действительности. Впрочем, он и сам не до конца был уверен. В шестнадцать лет Карл получил письмо покойной полубезумной матушки. Та назвала его Темным Мессией и сообщила, как продала душу, чтобы он не смог умереть, пока не свершит Пришествие Проклятого. Письмо походило на бред сумасшедшей. Одна беда, к тому моменту Карл успел десятки раз безуспешно попытаться умереть. И тысячи раз этих попыток устыдиться…

Уже после прочтения письма, Карл не раз задавал себе вопрос. Быть может, его здесь держит одна воля Проклятого? Что бы он выбрал, будь все иначе? Проверить возможности не было. Идя на самый безумный риск, Карл понимал, Проклятый не даст умереть. Но когда стало известно, что вблизи наследницы невозможно применять магию, он вспомнил, как Эрика не смогла совершать сделку с Проклятым. Вывод напрашивался один, когда он рядом с ней, Проклятый не властен над его жизнью. Рассудком Темный Мессия понимал, пялиться вниз, радуясь, что ему не хочется шагнуть, по меньшей мере странно. Но у абсолютной памяти не только достоинства…

Карл посмотрел вниз. Из-за тумана, казалось, будто внизу — пропасть. Эрика обернулась и довольно улыбнулась. Добравшись до более-менее обширного выступа рядом с наследницей, он присел на него. Одно неосторожное движение и можно рухнуть.

— Чего не сделаешь, чтобы развеять скуку, — прокомментировал он.

— Какие новости? Что с набором? — поинтересовалась принцесса.

— Никто ничего не умеет. Гвардию лучше набрать из наемников, которых подгонит Тадеус, — предложил Карл, продолжая вглядываться в туман.

— Да, так будет лучше. Но стражу хоть набрал?

— Угу. Вилар, кстати, тоже пристроился. У парня способности. А ты его в дровосеки отправить хотела, — с укором бросил Карл.

— После его подвига я передумала. Кстати, раз уж вспомнили, завтра отправимся в Туманную долину. Пора прекращать охоту на ведьм. Я все заварила, пришло время разгребать, — обреченно произнесла она.

— Ты тут причем? Раньше ты так не беспокоилась, — удивился Темный Мессия.

— Это уже второй известный случай. Как видишь, наказание и предупреждения не помогли. А мы еще не знаем, что в других деревнях происходило. Причем тут я? Раньше людей в округе не жгли. Даже во времена инквизиции. А потом я прогулялась, — с негодованием процедила Эрика.

Карл помнил ту историю. Такое даже без его памяти не забудешь. Четыре года назад Эрика проходила испытание. Искала в лесу сбежавшего бандита, голову которого должна была принести Виктору. Это было условием талерманца, чтобы он стал ее наставником. Испытание принцесса прошла, отделавшись небольшим шрамом на щеке. Да и то, встретила рогопса. Но пока она в жутком виде несла голову, встретила четырех человек. Так по окрестностям пошло поверье, будто в лесу живет демон с её внешностью. Он ест людей, оставляя только головы.

— Крестьяне — тупые идиоты. Не зря нарекли нормальные горы именем Проклятого. Не напугай их ты, нашли бы другую причину, — уверил Темный Мессия.

— Вся Империя, которой я собираюсь править, огромная толпа идиотов. Но пока я не помахала перед их мордами отрезанной башкой, никакой охоты на ведьм не было. Тогда мне это казалось забавным.

— Но ведь это, действительно, забавно. Недоумки жгут таких же недоумков, — искренне заявил Темный Мессия.

— Не ожидала от тебя услышать другуго. Знаешь, я бы с тобой даже согласилась. Но я вроде как желаю бороться с невежеством, а получается, наоборот. Сама его провоцирую, — в негодовании объяснилась Эрика.

— Как же мы будем бороться с невежеством? Лично будешь объяснять каждому крестьянину, что жечь людей нехорошо? — с иронией осведомился Карл.

— Так они и поверят. Виновников самосуда следует наказать так, чтобы впредь никому в голову такая мерзость не пришла. Какие идеи, палач?

— Ну это легко. Повесим всех виновников на площади. А чтобы наверняка, давай кого-нибудь сожжем прямо в деревне. Тогда они точно убоятся, — оживился Темный Мессия, уже мысленно потирая руки.

— Думаешь?

— Уверен. Как увидят, надолго запомнят. И сразу про твою прогулку забудут. И другим расскажут, — уверил он, предвкушая грядущее удовольствие.

— Так и сделаем. Палачом ты будешь? — вопрос был скорее риторическим.

— Если ты найдешь еще кого-то, кто с должным рвением организует сожжение человека на костре, я уступлю, — предложил Темный Мессия.

— Ладно, я пошутила. Жги!

* * *

Помимо самого Карла, Эрики, Вилара и четверки гвардейцев в деревню отправился отряд из двух десятков подорожных стражников. Дождь не помешал. В Клеонии почти всегда дождь, это не повод отказываться от удовольствия… То есть от борьбы с невежеством.

Едва они вошли в деревню, стражники начали собирать всех жителей вокруг так называемого позорного столба. Вкопанное в землю полено было как нельзя кстати для их грядущих планов. Таковое, впрочем, имелось здесь в каждой деревне. Привязывали к нему, пороли или били палками.

«Для костра тоже подойдет. Поиграем в инквизициию» — предвкушал Карл, глядя, как сгоняют недоумевающих крестьян.

В который раз навеяло воспоминания. Как он не старался, без них никогда не обходилось… Достаточно ассоциации. В бытность его детства сверстники любили играть в инквизицию. Тогда ее еще не разогнали. Складывали костер и жгли пойманных ворон. Карл не играл, он игнорировал все детские игры, предпочитая все свободное время рисовать замки и размышлять, как их построит. Но когда братья попытались сжечь ворону прямо в сарае и устроили пожар, наказали его. Барон поверил, он был только рад поводу в очередной раз излить ненависть. Кал как обычно остался безразличен, счел отца таким же идиотом как братья.

Ненавидеть он научился позже. В том числе прошлое. В такие моменты особенно хотелось убивать. Впрочем, сейчас он был не против вспомнить. Ведь совсем скоро он убьет…

Поначалу Эрика не открывала лица, но когда Гарри отчитался, что всех собрали, она опустила платок.

— Вот это он, демон, — завопила какая-то девица.

Люди в ужасе обернулись. В рядах крестьян началась паника, отдельные умники ринулись бежать, но стражники быстро дали всем понять, это бесполезно.

— Я им устрою демона, — с угрозой процедила принцесса.

Карл не сомневался. А он поможет. Для чего еще нужен палач?

Принцесса поднялась на небольное возвышение у позорного столба. Крестьяне смотрели на нее с нескрываемым ужасом.

— Для начала представлюсь. Я принцесса Эрика Сиол. И я представляю на этих землях закон. Итак, я по-хорошему требую сообщить, кто является виновником попытки самосуда над Амелией!

Все молчали.

— Давайте, я покажу, — порывался Вилар, но Карл его одернул.

— Успеешь. Так надо.

— Молчите? У меня нет времени устраивать пытки. Если не признаетесь, я сожгу вашу херову деревеньку. До единого дома. Вы все окажитесь на улице, пойдете побираться! И не лесные нимфы, ни Мироздание не спасут вас!

Угроза возымела действие. Перепуганные крестьяне быстро сдали виновников. Вилар подтвердил их причастность. Всего их оказалось десяток. Из них три девицы, две молодые, одна постарше. Мало того, оказался замешан староста деревни.

— По закону Антарийской Империи, самосуд наказывается смертной казнью. Не будем откладывать торжество закона, начнем сегодня. Старосту на костер и сжечь. Остальных повесят на рыночной площади Небельхафта, — железным тоном озвучила приговор наследница.

Со всех сторон послышались рыдания. Женщины падали на колени и начали умолять проявить милость и дать хотя бы каторгу. Эрика не обратила внимания на мольбы, зато отдала приказ каждому крестьянину принести из дома хворост и дрова. Всем до единого. Или дом сожгут, а их поколотят палками до полусмерти. Стражникам она велела присматривать и подгонять, а если будут роптать, отвесить пинков и привести к столбу. Гвардейцы остались караулить виновников. Старосту уже привязали к столбу.

— Ну что, доигралась, дрянь, — процедил Вилар, обращаясь к молодой девице.

Та сквозь слезы глянула на него, упала на колени и принялась вопить.

— Ваше Высочество, это я виновата. Я оговорила Амелию… хотела увести жениха… Солгала, что она ведьма…. Казните меня, они не виноваты…

— Ах ты тварь, да из-за тебя…, - дернулся было молодой мужчина, однако Гарри быстро заткнул его парой пинков.

— Рот закрой, мразь, — Алан ухватил воющую Полину за волосы и заставил встать.

Крестьяне стали дружно просить помилования, проклиная Полину. Особенно старался староста.

Карл не мог дождаться, когда будет готов костер.

— Все заткнулись, мне насрать кто и что наговорил. Если у вас не хватило ума самим понять, топайте на виселицу, — рявкнула Эрика.

Гвардейцы отвесили пинков попытавшимся было взмолиться. Впрочем, вой Полины удалось прекратить только после приказа Эрики лишить ее сознания.

Хворост и дрова для костра собирали долго. Карл уже успел мысленно проклясть воющих крестьянок. Стражники успели привести троих попытавшихся сбежать. Им, как и пообещала Эрика, отвесили пинков. Более того, принцесса велела после казни сжечь их дома.

Костер все же сложили, однако к этому времени снова испортилась погода. Причем, дождь пошел как из ведра, изрядно намочив дрова.

— Блядство, может четвертовать его? — предложила Эрика.

— Когда дождь был помехой для инквизиции? Я все предусмотрел, — бравировал Карл, указывая на мех с маслом для факелов.

Когда Эрика скомандовала поджигать, некоторые присутствующие вновь попытались разойтись по домам. Не желали смотреть на казнь близких людей. За это им тут же отвесили пинков.

— Никого не выпускать! Пусть смотрят, им ведь нравиться, когда жгут людей! — перекрикивая вопли, приказала принцесса.

Карл с улыбкой на устах облил хворост жидкостью, однако большую часть масла он вылил на смертника. Ему подали уже горящий факел. Для начала он принялся поджигать хворост. Как он и ожидал, костер не разгорался. Слишком все намокло. Тем более, до сих пор моросило. Все же у инквизиторов были маги огня. Но не зря он все предусмотрел и облил маслом самого старосту. Карл поднес факел. Смертник вспыхнул. На всю площадь разразился истошный вопль.

Казалось, даже воздух наполнился рыданиями, перемешанными с воем и молитвами. Некоторые потеряли сознание. В том числе один стражник. Остальные, не привыкшие наблюдать такие виды казней, отводили глаза.

«Гори гори ясно, чтобы не погасло…», — не желая слушать раздражающие вопли, Карл повторял строчку из местной ритуальной песенки. Ее обычно пели, сжигая чучело снежного лешего. Жаль, весна от этого теплее не становилась.

Эрика смотрела на происходящее, казалось, без единой эмоции. Гвардейцы, кроме отвернувшегося Алана, ухмылялись. Вилар, который до этого весь светился от злорадства, теперь исступленно блевал. Если не считать вопли, Карлу все нравилось. Особенно как горит староста. Главное, убить, а причина для ненависти всегда найдется. Почти всегда. Особенно, если чашу весов не перевесели причины не убивать…

Впервые он пролил кровь, когда потерял контроль над ненавистью, давно уже одолевавшей его. Убил братьев. Потом он подался в наемники и довольно быстро осознал, убийства это единственное, что его по-настоящему радует. Жалости, как таковой, Карл в принципе не испытывал. Ни к себе ни к другим. Совесть? С какой радости? Причина ненавидеть, а значит убить всегда найдется. От резни направо и налево его удерживал только рассудок.

Не желая уподобляться безумцу, Карл старался не убивать без приказа или хотя бы разумного повода. Работа палача стала для него одним из пристойных способов реализовать свое пристрастие. Так же, как и охота за разбойниками. Не зря он сам подал эту идею принцессе. Эрике понравилось. Ему, тем более…

— Добивай и уходим. Они так орут, еще немного и я прикажу всех сжечь, — бросила принцесса.

Карл был полностью с ней согласен. Пора добивать. Вопли он в принципе не жаловал. К пыткам Темный Мессия относился спокойно. Только если необходимо. Он предпочитал убивать. Желательно, быстро. Исключения — случаи особенно сильной ненависти, когда смерть не могла удовлетворить его. Староста не тот случай, на него плевать. Карл взял арбалет и выстрелил, попав уже потерявшему сознание смертнику в сердце.

Принцесса приказала собираться и выдвигаться обратно. Приговоренных уже затолкали в повозку, поэтому отправились почти сразу. Когда отъехали досточно далеко, Карл вспомнил, что они забыли сжечь дома пытавшихся убежать крестьян. Впрочем, напоминать Темный Мессия не стал. Значит, повезло. В отличии от убийств, сожжение домов оставляло его равнодушным.

— Надеюсь, теперь никого жечь не посмеют. Не хватало снова выслушивать крики, — бросила Эрика уже когда они выехали на дорогу.

— Я тоже на это надеюсь, — согласился Карл, несколько слукавив.

Крики он выслушивать тоже не хотел. До сих пор в ушах звенело. И порядок дело хорошее. Но в последнее время как-то скучно. Казнить стало почти некого. Они всех разбойников с округи разогнали. До того, как появилась недавно пойманная им банда, четыре месяца тишина была. В городе не лучше…

Точнее, если рассуждать с точки зрения вменяемого человека, лучше. Бандитов днем с огнем не сыскать. Потому что в перерывах между казнями он их сам и перерезал. Остальные, почуяв неладное, сами ушли от греха подальше. Вот и приходится казнить или редкого насильника или убийц по пьяной лавочке. Одно радовало, близится долгожданая заваруха. А там, Эрхабен…

Глава 3

2 месяц весны. 673 год с Дня Воцарения Света. Столица Антарийской Империи — Эрхабен.

В покоях принца Альдо царила суета. Придворный портной Рамон вместе с тремя помощниками уже третий час носились как угорелые, показывая Его Высочеству всевозможные детали гардероба. Принц примерял комплект за комплектом, крутился перед зеркалом и отчитывал портных, придираясь к каждой детали.

Командир гвардии Его Высочества Лоран сидел в кресле, и уже не знал, куда себя деть. Если не знать наверняка, казалось, Альдо готовится к пиру. Но он всего лишь подбирал свой гардероб для завтрашнего военного совета. Лоран уже успел прочесть предназначенный для принца отчет о состоянии дел на передовой и теперь откровенно скучал.

— Рамон, как ты мог мне это принести? — картинно возмутился Альдо, небрежно смахивая свои аккуратно завитые локоны.

— Все сшито по последней моде, как вы и требовали! Рубаха шелковая. Жабо как вы и любите, ровно три сантима. Измерял, вот сейчас ещё померяю!

Портной принялся мерить, тут же продемонстрировал, и продолжил расхваливать костюм. По его лицу было понятно, сейчас он, похоже, проклинает принца, Империю, и тот день, когда он выбрал для себя стезю портного. Обычно принц мучил его, помощников и заодно Лорана от силы час, но в этот раз выбор гардероба изрядно затянулся.

— Разве ты не видишь, что рукава слишком длинные! Браслетов не будет видно! — ответил на все это недовольный принц.

— Ваше Высочество, но это такой фасон, — пояснил Рамон.

— Я прикажу тебя вышвырнуть! Ты хочешь, чтобы я, принц, явился на военный совет как голодранец! — истерично завопил Альдо.

Лоран только тяжело вздохнул. Ее Величество Миранда долго втолковывала отпрыску, что он, будущий Император должен уметь проявлять жесткость. Он и проявляет. Не там где нужно. И не так. Но проявляет…

— Ваше Высочество, но это последний комплект! Вы уже померяли все пятнадцать, которые сами требовали сшить. Причем вы сами указывали именно на подобные фасоны! — в отчаянии сокрушался портной.

— Лоран, ну скажи, что это ужасно! — обратился принц уже к нему.

— Ваше Высочество, этот костюм как раз самый лучший. И он сидит на вас идеально, — принялся уверять Лоран, хотя до этого он уже расхваливал все, что надевалось принцем.

Командиру было все равно. Нормальные костюмы. Даже на пир сгодились бы, а тут всего лишь военный совнт. Что не нравится принцу?

— Лоран, ты говорил так про все! — Альдо капризно надул губы.

— Ваше Высочество, просто тогда я ещё не видел вас в этом одеянии. И я просто поражен. А если вам не нравится длина рукав, то господин Рамон лично укоротит их к завтрашнему утру, — принялся уверять Лоран, только бы скорее все это закончилось.

Тем более, принцу сейчас не о сюртуках нужно думать, а о том, что он будет говорить на военном совете.

— Да, Ваше Высочество! Мы сейчас все померяем, и я лично укорочу рукава на столько, на сколько вы велите! Все будет в лучшем виде! — оживился портной.

— Вот видите, Ваше Высочество. Повторяю, такого превосходного одеяния я ещё ни разу не видел, — добавил Лоран, изобразив крайнее воодушевление.

— Ладно. Но чтобы это было в последний раз! — поставил перед фактом принц.

Лоран вздохнул с облегчением. Свершилось. Хотя понять, что себе думает Альдо, он не мог. Ведь ещё предстоит разобрать кучу бумаг, которые в спешном порядке предоставила Императрица. Миранда была недовольна тем, что Альдо, будущий Император, между прочим, на советах ни разу ничего толком не предложил. Принц молча сидел, а потом просто поддерживал чье-то мнение. Обычно это были маршалы. Потом, сама Ее Величество.

Уже как три года Миранда принимала участие в военных советах. Император и раньше предпочитал предаваться молитвам, а потом стал все чаще болеть и с удовольствием спихнул все на дражайшую супругу. Она и рада. Лоран бы не удивился, если бы выяснилось, что Ее Величество приложила руку к болезням Фердинанда. А месяц назад она была произведена в Императрицы, и с тех пор, по приказу Императора, именно она получила право принимать все решения, когда Фердинанд не мог выполнять свои обязанности. Причем, даже не советуясь с ним.

Хотя по закону Фердинанд не принадлежал к правящей династии Сиол, и являлся Императором регентом, его супруга не могла носить такой титул. Миранда умудрилась изменить закон. Большой совет поддержал это решение. Она добилась своей цели, как однажды добилась, чтобы наследником вместо Эрики стал ее отпрыск. Вот только сделать из Альдо человека, способного править Империей, никакие интриги помочь не могли.

Принцу были совершенно не интересны военные советы, встречи с герцогами и главами гильдий. Приемы иноземных гостей ему нравились только потому, что в честь них всегда проводился пир. Альдо всегда делал вид, что принимает во всем участие. Сидел с умным видом, и предусмотрительно поддерживал самых авторитетных участников. Но на этом все и заканчивалось. Даже благотворительные мероприятия были для него в тягость.

Когда, наконец, портные покинули покои принца, и они остались наедине, Альдо устало опустился в кресло и тяжело вздохнул.

— Это невыносимо. Когда я стану Императором, мне будут служить самые лучшие портные. Ты не представляешь, как я устал, — сокрушался он.

— А как я устал, — возмутился Лоран.

— Любимый, ты разве не хочешь, чтобы я хорошо выглядел, — Альдо обиженно надул губы и поправил локоны.

— Для меня ты всегда прекрасен, мой принц, — с этими словами Лоран подошел к креслу.

Принц встал, и потянул его за руку в сторону кровати. Но командир повел его в сторону стола.

— Альдо, я и сам желаю этого, но завтра военный совет. Отчет с обеда лежит. Её Величество рассердится, если ты не примешь в завтрашнем совете активное участие. Да и сам подумай, будут решаться серьезные вопросы. Империя в опасности, и ты, как будущий Император, не можешь стоять в стороне, — уверял Лоран, подвигая к принцу толстую пачку бумаг.

— Зачем я должен лезть, если мне будут служить люди, которые должны за это отвечать? Если они будут плохо служить, я буду их казнить, — возмутился Альдо.

— Но как ты поймешь, что человек плохо служит, если ты не будешь разбираться в делах? — не согласился Лоран.

— Разве ты мне не поможешь? — возразил принц.

— Помогу, но… — принц не дал ему договорить.

— Ты же меня никогда не бросишь? — испуганно выпалил он.

— Конечно, не брошу. Я всегда буду с тобой. Но если со мной что-то случится?

— Не говори так, с тобой ничего не случится. Пообещай, что все будет хорошо! — взмолился Альдо.

— Успокойся, все будет хорошо. Я просто сказал глупость. А теперь, правда, нужно просмотреть отчет. Ты же должен завтра что-то сказать, — настаивал Лоран.

Так бы он может и не стал донимать принца, но Миранда велела лично ему повлиять на Его Высочество.

— Лоран, ты ведь уже прочитал эту кучу бумаг, расскажи кратко, про что там написано, — потребовал принц, и скорчил жалобное лицо.

— Кратко не получится. Завтра серьезный совет, поднимутся важные вопросы. Здесь только по поводу военных расходов куча тонкостей. Отдельно прилагается доклад по поводу Халифата. Из-за него и собран срочный военный совет. Халифатцы, судя по нашим данным, готовят наступление. Тебе лучше самому прочесть, разобраться.

Принц теперь скорчил такое выражение лица, как будто он ощущал невыносимую боль.

— Ты ведь в этом разбираешься? — умоляющим взглядом он посмотрел на Лорана.

— Немного. Если ты что-то не поймешь, я постараюсь объяснить. Слушай, давай я тебе сам это прочту, заодно освежу в памяти кое-что. Потом вместе решим, что ты будешь говорить? — предложил Лоран, понимая, что приказ Императрицы лучше выполнить.

Та в последнее время в дурном настроении, а впасть в её немилость весьма чревато.

— Хорошо, — недовольно согласился принц.

Лоран взял стопку бумаг, и принялся пересматривать скрепленные листы с отчетами. Понимая, что это бесполезно, чего-бы начать. Он понимал, принц все не дослушает, Лоран решил, будет проще надоумить принцу собственные измышления. Тем более, сам он в военном совете участия не принимает, а судьба Империи ему не безразлична. Раньше принц вообще не желал влезать, а теперь, когда его матушка заставила, неплохой повод внести свою лепту.

— Ладно, только ради нашей любви. Не могу смотреть, как ты мучаешься. Давай, я тебе просто скажу, что нужно предложить?

— Так бы сразу! — обрадовался принц.

— Самый важный вопрос касается Аваргии. Нужно укрепить оборону и собрать ополчение. Лишнего золота у нас не появится, казна трещит по швам, потому что мы рассчитывали на контрибуцию от хамонцев, а война может затянуться… — принялся рассуждать Лоран, как тут Альдо его перебил.

— Любимый, можешь просто написать мне, а я зачитаю? — попросил он.

Лоран спорить не стал, судя по всему это лучший выход. Предложение состояло в том, чтобы хорошенько потрясти небедных хозяев Портов и набрать ополчение из горных жителей. Обычно горцев, несмотря на их воинственность, воевать не привлекали. Себе дороже. Языка они не знают, о дисциплине понятия не имеют, еще и между собой вечно дерутся. Но тут речь идет про их же земли. Да и выхода нет. А содержание имперского ополчения частично оплатят все господа из Портов. Те не особенно обрадуются, но если на берегу высадятся халифатцы, это обрадует их ещё меньше. Лоран был уверен, маршалы тоже выдвинут подобные предложения. Другое дело, принц по праву титула выскажется раньше.

— Лоран, когда я стану Императором, ты у меня будешь маршалом, — восторженно заявил принц, бегло простя свиток.

— Польщен твоим доверием, — Лоран улыбнулся, и потянул свою руку к волосам Альдо.

Тот уже одним взглядом давал понять, что ему сейчас нужно. И это было не чтение отчета. Уже через какую-то минуту они были в кровати. Лоран стягивал с Альдо брюки. Ухватив принца за его светлые локоны и глядя на его изнеженные ягодицы, он, сгорая от нетерпения, вошел в него. Довольный стон Альдо как обычно, ещё сильнее распалил его.

Удовлетворив зов плоти, Альдо быстро заснул. Лоран, в который раз, осторожно проверил, заперта ли дверь, и отправился в свою комнату. Едва ли он страшился раскрытия их недвусмысленных отношений с Альдо, хотя принцу он свою осторожность пояснял именно так. Вот только никто из караульных гвардейцев даже не посмел бы войти к принцу без его предварительного приглашения или крика о помощи. Даже то, что Лоран не вышел из его покоев, ничего не значило. В правящих кругах часто практиковалось, когда комната личного телохранителя находилась не просто по соседству с покоями господина. Телохранитель имел возможность войти в комнату, в которой находится вверенный ему господин.

Спать с Альдо Лоран не решался по другой причине. Кошмары, пугающие своей реалистичностью, из-за которых он периодически просыпался в холодном поту, могли обеспокоить принца и вызвать лишние вопросы, на которые едва ли хотелось отвечать. Как не хотел он объяснять, почему он кладет под подушку меч, никогда не спит в темноте, и всегда проверяет, заперта ли дверь, а главное, закрыто ли окно.

Лоран подлил масла во все четыре факела и лег на кровать. Ему казалось, он сможет заснуть, только опустит голову на подушку. Но сон никак не шел. Возможно, дело в этом военном совете. Ситуация в Империи действительно не могла не беспокоить. Хотя бы потому, что пока идет война, Императрица не отдаст приказ убить Эрику Сиол.

Он много думал об этом, и в итоге понял, какую игру ведет Миранда. Сейчас смерть принцессы была бы весьма не к месту. Не хватало ещё известия о том, что династия Сиол прервалась. Но легче ему от этого не становилось, скорее наоборот. Он понимал, пока жива принцесса, покоя ему не будет.

Лоран лежал и смотрел в потолок, а сам прислушивался к каждому шороху. В какой-то момент Лоран ощутил, как по его лицу прошелся холодок. Он подскочил и оглянулся в сторону окна. Вдруг оно резко распахнулось. Ворвавшийся ветер затушил все факелы. Лоран схватил из-под подушки меч, вскочил и, не отрывая взгляда от окна, попятился к двери. В окне показался сначала один силуэт, потом второй. Все попытки открыть хоть какую-то дверь, к принцу или в коридор, оказались бесполезными. Похоже, все его сны оказались вещими.

Не успел он обернуться, как темный силуэт был возле него. Убийцы. Да, это убийцы. Вот за ним и пришли. Его ударило в дрожь, а страх будто лишил сил. Лоран дрожащими руками выставил меч впереди себя, но один убийца взмахнул плетью, и оружие полетело на другой конец комнаты.

Уже через какое-то мгновение Лоран почувствовал, как плеть будто змея обвивается вокруг его шеи. Он схватился за нее руками, пытаясь оттянуть. Хотел что-то закричать, но будто бы онемел. Второй убийца направился к нему с кинжалом, но вместо того, чтобы просто заколоть, стал водить лезвием по его лицу.

Дверь со стороны покоев принца распахнулась и в комнату вошла она. Эрика, одетая во все белое, в одной руке она держала факел, а в другой окровавленный кинжал. Лоран попытался что-то сказать, но убийца потянул за плеть, и горло сдавило так, что стало совсем нечем дышать.

— Убейте его, — сухо произнесла принцесса.

Плеть сжалась на его шее сильнее, перед глазами потемнело…

Лоран в который раз очнулся в холодном поту схватившись руками за горло.

«Сон, это всего лишь сон», — тяжело дыша, успокаивал себя он, в ужасе глядя на запертое окно.

Он вскочил, бросился к нему, проверил, крепко ли заперты засовы. Потом кинулся к двери, проверил её. Открыл, осторожно заглянул в покои Альдо, и, убедившись, что все нормально, поплелся к своей кровати.

«Проклятье, это невыносимо. Когда же все закончится!» — мысленно сокрушался Лоран.

Каждую ночь одно и то же. Кошмары, где его убивают. Каждый день он ждет. Лоран мечтал хотя бы день прожить спокойно. Хотя бы одну ночь поспать нормально. Но мысли, что за ним придут, не притуплялись, а наоборот, появлялись все чаще, буквально преследуя его. Хотя добраться до него теперь так же сложно, как и до самого наследника Империи.

Лоран сознательно старался все время быть рядом с принцем, а, следовательно, и гвардейцами. И с горечью осознавал, он, человек, которому доверена жизнь наследника, по сути, сам прячется за его спину. Стыдно, а главное, от преследующей паранойи все равно не спасает. Он думал, обезопасив себя и принца, он постепенно перестанет бояться, забудет. Тщетно…

Лоран сидел на кровати, и осознавал, даже сейчас, понимая, что это сон, он не может оторвать взгляд от этого проклятого окна. Он продолжает прислушиваться к каждому шороху за стеной. Все ли в порядке с Альдо? Помимо страха, Лоран испытывал стыд. Он превратился в конченого труса.

«Проклятье, почему? Что же такое происходит? Почему я не могу ничего сделать?» — про себя сокрушался Лоран, ухватив себя за волосы.

Когда-то он ничего не боялся, полагая, что детства в Нижней Округе достаточно, чтобы не страшиться даже смерти. Раньше он шел к своей цели, игнорируя любую мораль. Не ведал страха, когда будучи простым гвардейцем совращал малолетнего принца. Даже когда они бросили Эрику в колодец, и она выжила, он испытывал скорее азарт, чем страх. Даже когда когда он попытался убить ее второй раз, ему не было настолько страшно…

Что же случилось? В Нижней Округе его могли убить даже за медяк. А то, что он делал во дворце, и вовсе было веской причиной для казни. Так почему он сейчас шарахается даже от собственной тени? Почему, девица, засевшая где-то в провинции, за несколько лет не предпринявшая ни одной попытки убить его, превратила его жизнь в Бездну? Проклятье, он сейчас рядом с принцем, которого охраняют одни из самых надежных гвардейцев. Он сам не самый худший воин, в конце концов. Почему?

Он задавал себе вопросы, ответы на которые прекрасно знал. Принцессу, которую он едва не убил, тоже охраняли надежные гвардейцы. Он знал, каким бы воином он не был, Эрика может прислать ещё лучшего. Того же талерманца, а лучше двух. А ещё он знал, что такое смерть и что такое боль.

Глядя на окно, Лоран с горечью осознавал, у него начинается паника. Проклятая паника, которая с каждым разом длится все дольше и дольше. Которая заставляет его чувствовать себя жалким трусом, и каждый раз ненавидеть себя за это. Ему казалось, он сходит с ума.

— Так продолжаться не может, — вслух прошептал он.

«За мной придут. Она не забудет…» — Навязчивая мысль вертелась в голове.

У него теперь только два выхода. Сбежать из Эрхабена, покинув все, ради чего он жил. Или законсить начатое. Убить принцессу.

Лоран думал об этом и раньше. Но поначалу он не имел таких возможностей, и ждал, когда сама Миранда отдаст приказ. Через пару лет ему стали доверять, и он уже мог нанять хоть целый отряд и послать его в Небельхафт. Но сам Лоран уже понимал, смерть Эрики невыгодна, так как может подтолкнуть герцогов к мятежу против власти, а Империя даже с Хамоном разобраться не может. Теперь смерть Эрики тоже весьма некстати. Но Лоран не мог больше терпеть.

Пусть он навредит Империи. Если он ее не убьет, за ним или придут или он сойдет с ума раньше. Когда он не сможет скрывать свой страх, его вышвырнут из гвардии. А потом убьют, ведь он слишком много знает. Значит, у него нет выхода. Он должен закончить начатое.

* * *

Миранда сидела у зеркала, наблюдая, как придворные леди колдовали над прической, тщательно выпрямляя ее длинные рыжие волосы. Впрочем, думала она отнюдь не про свои волосы. У нее и так не было сомнений она будет выглядеть более чем прекрасно. Другое дело, повод для совета, к которому она готовилась, был далеко не праздничный.

Мало того, бунты в Ринии и на юге Олда, проблема с Герцогом Гаралийским, чего ей сейчас не хватало, так это нападения Халифата на Вольные Порты Аваргии. А ведь еще несколько месяцев назад казалось, дела пошли в гору. Несмотря на засуху на юге, дела в Мизбарии сдвинулись с мертвой точки. Более того, она, наконец, добилась желаемого, получив статус Императрицы и окончательно отодвинув малохольного супруга. Не зря она не брезговала вгонять этого святошу в болезнь. Впереди маячит выгодный договор с Королем Аркадии. Но нагрянувшие сюрпризы усложняют дело…

— Ваше Величество, ваша прическа готова, — от размышлений ее отвлек голос леди Анны.

Миранда присмотрелась. Ее густые волосы длиной почти по пояс были идеально прямыми и отливали блеском.

— Прекрасно. А теперь накрась мне губы алым, — велела она.

По-аркадийски. Как и распущенные прямые волосы. Жаль, платье по-имперской моде…

Когда все было готова, она велела надеть ей драгоценности и отпустила придворных леди. До совета оставалось еще полчаса. Миранда предпочитала приходить ровно в назначенное время. Чтобы унять тревогу она решила помолиться Великой Матери.

Императрица хоть и носила символ Мироздания, исправно посещая алтарь, она никогда не была искренней последовательницей Ордена Света. Принести клятву ее вынудили. Прежде она предпочитала молиться не Мирозданию, а таирским богам Четырех Стихий. Но четыре года она пришла к истине…

Миранда вошла в зал мудрости ровно в полдень. Все уже собрались. Когда она вошла, господа встали и преклонили головы. Она жестом велела всем присаживаться. Как полагается, поприветствовала и обратилась с короткой речью, посвященной угрозе со стороны Халифата и положению дел в Мизбарии. Следом она передала слово представителю от Вольных Портов Аваргии графу Абдулею Мазгури. Именно он должен был доложить обстановку по поводу грядущего конфликта.

Императрице был прекрасно известен его доклад, как и вся сложившаяся ситуация, поэтому Миранда слушала вполуха и осматривала присутствующих. Сидящий по левую сторону от нее Тадеус пристально глядел на нее своими блекло серыми глазами.

«Невыносимо. Нужно запретить тебе на меня смотреть» — мысленно вознегодовала она и демонстративно повернула голову на противоположную сторону стола.

Принц Альдо как всегда был при параде и как минимум делал вид, что заинтересован. Миранде оставалось надеяться, он хотя бы сегодня вникнет в проблемы. Сидящий по соседству с Альдо канцлер — престарелый толстяк граф Алексий как всегда сидел с унылым видом. «Предмет мебели» как мысленно называла его Миранда, полностью устраивал ее. Обязанности выполняет, в канцелярии порядок, но мнения свего не выказывает по причине его отсуствия. В случае канцлера, не самый худший вариант.

Верховный Жрец Тереней заинтересованно слушал и периодически кивал, сложив руки так, как это принято делать при молитве. Императрица, едва задержав на нем взгляд, невольно ухмыльнулась. Чтобы Его Святейшество не препятствовали ее произведению в Императрицы, пришлось оказать немалую поддержку Ордену Света, пожертвовав частью казны. На строительство Храмов, печать Книг Мироздания, дома для убогих и, разумеется, одеяние Верховного Жреца. Одна его расшитая золотом мантия стоила дороже ее платья.

Впрочем, точно сказать, во сколько обошлась казне ее корона, мог только сидящий следом за Теренеем Верховный Казначей Деер. Чтобы изменить закон в вопросе престола недостаточно одной воли Императора, который, разумеется, ее и так поддержал. Нужен большой совет и голоса как минимум половины герцогов Империи. Миранде пришлось настоять на указе, позволяющим герцогам не платить подати со своих личных земель. Разумеется, всем, независимо от ее поддержки. Мало того, с отдельными господами пришлось торговаться сверх этого.

Императрица полагала, игра стоит свеч. Как только она упрочнит свое положение, и герцогам и святошам придеться затянуть пояса. Увы, обстоятельства, ставшие повесткой этого совета ничего хорошего не сулили…

Миранда вскользь прошлась взглядом по рассевшимся вокруг стола господам. Отметила, герцоги Преквистский и Олдский заметно нервничали. Тут взгляд ее зацепился за Верховного Маршала Герцога Генри Клеонского. Тот был пьян и что самое возмутительное, он принес на совет бутыль, из которой при всех отпил из горла.

«Он что, совсем спятил?» — мысленно изумилась Миранда, в шоке от увиденного. Такого на ее памяти никто себе не позволял. Даже от Генри она не ожидала такого неуважения.

Императрица никогда не питала особой симпатии к Генри. Грубиян, любит выпить, а иной раз учинить дебош в злачном месте. Если не знать наверняка, их с тихим скромным Фердинандом даже родными братьями не сочтут. Мало того, Генри выглядел ужасно. Ладно морщины, возраст берет свое, у супруга, хоть тот и его младший брат, их ещё больше. Но опухшее лицо, непонятный цвет кожи, мешки под глазами, вечная небритость и нечесаные отросшие волосы с проседью никого не украсят. Может быть, когда-то у Герцога была нормальная стать, теперь же он обрюзг и располнел.

Тем не менее, она отдавала ему должное как маршалу. Как минимум, благодаря ему имперские войска продвинулись вперед, отвоевав обратно треть захваченных хамонцами земель. Порядок в войске он обеспечивал. Выпивал он в свободное время, как минимум во дворец являясь во вменяемом состоянии. Впрочем, являлся он редко, а именно только на военные советы первоочередной важности. Обычно Генри предпочитал находится на передовой. Но как понимать такую наглость?

Миранда не знала, что и думать. А главное, как быть? Пресечь и выставить его? Но как продолжать совет без Верховного Маршала? Отстранить? Но где гарантия, что новый маршал будет хорошим стратегом? В итоге, она решила пока ничего не говорить, а уже после совета провести серьезную беседу с Генри.

Когда Абдулей закончил, Императрица вновь взяла слово.

— Итак, господа, вы все услышали доклад. Вы люди осведомленные, к тому же вчера вы получили отчет с исчерпывающими сведениями о положении дел в Империи. У меня есть свои соображения, но для начала я хотела бы услышать мнение каждого, — поставила перед фактом она, одновременно косясь на Генри.

Уже по устоявшейся традиции первым взял слово Верховный Жрец.

— Ваше Величество, нынче главное не падать духом. Книга Мироздания гласит, что уныние — грех, ибо это сомнение во всесилии Мироздания. Нам нужно помолиться перед принятием…

Начавшуюся проповедь прервал Генри.

— А ничего Книга Мироздания не говорит на счет того, как нам победить? У нас война, а ты со своими молитвами! Хватит уже время на херню тратить! — Верховный Маршал со стуком поставил бутылку на стол.

— Верховный Маршал прав, нам нужно говорить, как побэдить! — с характерным акцентом заявил граф Абдулей.

— Именно, так что хватит молиться. Но мы поговорим сначала о том, сколько за последние годы ушло золота на содержание храмов! — продолжил Генри.

— Как вы смеете роптать на Мироздание! Именно поэтому мы проигрываем, потому что вы не доверяете Всевышней Силе! Ваши молитвы были не искренни, а одной моей молитвы недостаточно, — с укором возмутился Тереней, держась за амулет.

Ошарашенная Миранда только хотела вклинится, но тут слово взял Альдо. Императрица, обрадовавшись, что отпрыск, наконец, решил проявить себя, решила пока не вмешиваться.

— Да, молитва это важно, но давайте задумаемся о насущном! То, что творится сейчас в имперском войске, это безобразие! Как мы могли допустить, чтобы Имперская Армия состояла из оборванцев?! — искренне вознегодовал принц, — Я читал отчет, и я искренне возмущен! Наши воины снимают одежду с мертвых врагов! Как нам не стыдно такое допускать! — он уже распалился, и едва не кричал, — Подумать только, смена сапог предусмотрена всего раз в два года. А панталоны вообще не предусмотрены! Война уже пять лет идет, а воинам не выдали ни одной пары панталон…

Присутствующие не сдерживали улыбок. Миранда слушала и ей хотелось провалиться от стыда. Велела на свою голову высказать свои мысли. Но видимо его и впрямь ничего, кроме гардероба не интересует. И ладно это, но панталоны солдатам выдавать…

«Столько стараний, и все впустую?» — про себя вопрошала она.

Сколько она рисковала, пытаясь избавиться от Эрики? Более того, она буквально тремя днями ранее послала людей, чтобы решить проблему наверняка. А сколько усилий приложила, чтобы обманом убедить Фердинанда назначить его наследником. Тайно, но принц то в курсе. Разумеется, она не питала иллюзий на счет его ума. Понимала, он весьма избалован. Но такого не предполагала…

— …Это варварство, вынуждать людей снимать одежду, а уж тем более панталоны, с мертвых врагов! Вы про стратегию и тактику рассуждаете, а людям надеть нечего! Они воюют в драных панталонах! А может и вовсе без них! Какой может быть боевой дух? Оттого и дезертиров много, потому что не заботимся мы о тех, кто проливает кровь за Империю! Мы не обеспечивает их самым важным!

Когда принц закончил, все молча на него уставились, даже на вечно мрачном лице Тадеуса и то отобразилось удивление.

— Только что мы послушали принца. Я разделяю его мнение по поводу того, что мы должны озаботиться лучшим обеспечением войска. Разумеется, без перегибов, — заметила Императрица, надеясь поскорее замять тему.

— Учитывая, что одни панталоны стоят столько же, сколько два комплекта воинского облачения, я надеюсь, это была шутка, — осторожно вклинился казначей Деер.

Принц явно желал возразить, но тут попросил слово маршал Олаф. Императрица велела говорить маршалу.

— Действительно, принц вовремя обратил внимание на состояние дел в армии. Я читал прошение и полностью его поддерживаю. По поводу отсутствия в списке панталон, я полагаю, Его Высочество просто плохо осведомлены. Дело в том, что рядовые в армии не носят панталоны, как не носят их большинство простолюдинов Империи, — пояснил тот.

В этот момент Генри стукнул кулаком по столу и демонстративно отпил из бутылки. Все теперь уставились на Верховного Маршала.

— У меня предложение! — потрясая бутылкой, заорал он, — Продать сюртук нашего принца! Нам этого хватит, чтобы вооружить всю армию! А если продать его сапоги, армию можно одеть! А его украшений хватит даже на панталоны! Для каждого! А если потрясти Теренея с его Храмами, мы даже халифатцев разгоним! — Генри расхохотался.

— Генри, немедленно прекрати или я велю выпроводить тебя, — потребовала Имератрица, но ее уже никто не слышал.

— Побойтесь Мироздания! Вашими устами глаголет Проклятый! — Тереней не скрывал возмущения, — В такое тяжелое время мы должны как никогда чтить заветы Книги Мироздания!

— Да ты уже затрахал своим блядским Мирозданием! Сам то навешал на себя золота, как блядь. Недалеко от Альдо ушел! Гляньте только, не жрец и принц, а шлюхи из борделя. Вас надо к мужеложцам в Честь Империи.

— Генри, довольно, это уже слишком, — одкрнул его Олаф.

— Прекратите! — уже повысив голос в негодовании выпалила Императрица, пытаясь перекричать шум.

— А ты вообще заткнись, шлюха! Тебе тоже в борделе место! Императрица, которая перед всеми ноги раздвигает! — выпалил Генри.

— Закрой рот и выметайся! — вмешался Тадеус.

Все замолчали. Но только не Генри.

— Пошел ты! — с этими словам он плеснул из бутылки прямо в Тадеуса, с которым как раз сидел рядом.

Маг не шелохнулся, брызги его даже не коснулись, а полетели обратно, то есть прямо в лицо Верховному Маршалу.

— Немедленно покинь совет, или я тебе помогу, — сухо бросил Верховный Маг.

— Гнида, — с этими словами Генри попытался замахнуться на мага, но вместо этого резко схватился за горло, и с грохотом рухнул но пол. Тадеус при этом даже не вздрогнул.

— Жить будет, — прокомментировал маг.

— Господа, я полагаю, нам требуется новый Верховный Маршал. Мне нужно подумать. В связи с этим совет переносится. Вас всех предупредят, — объявила Императрица.

Миранда, пытаясь не выказать волнения, спешно покинула зал. Пожалуй, это был самый отвратительный совет в ее жизни. Разумеется, поле такого Генри нужно не просто отстранить, но и сурово наказать. Императрица велела гвардейцам озаботиться взятием Генри под стражу. Пока в его покоях, а там, после личной беседы, он потопает в темницу. Или на каторгу. Но во дворце ноги его больше не будет.

Закончив с гвардейцами, она собралась идти в покои, но ее ждал Верховный Маг.

— Ваше Величество…, - начал он, склонив голову, но она договорить ему не дала.

— Ступай, — небрежно бросила она.

Ей только с Тадеусом сейчас разговаривать не хватало. И так настроение испорчено.

— Простите, — пробубнил он и к ее радости удалился.

В какой-то момент ей вдруг стало совестно, все же он вступился за ее честь на совете. Но Миранда тут же отогнала все сомнения. За ее честь вступился приворот на магии крови. А маг годами использовал ее, обманывая. И до сих пор так бы делал, если бы не Рафаэль…

Вопрос, что делать с Верховным Магом, встал, когда тот отказался поддержать её произведение в Императрицы. Возлегать с ним она давно перестала. Тадеус уверял, ему плевать, они остаются союзниками. Почти четыре года все всех устраивало. И вот, он пошел против нее. О возобновлении отношений не могло быть и речи. Тадеус и тогда ей не особенно нравился. Вроде молод, но в постели бревно, еще и выглядел как тощая бледная моль. А после покушения и смерти сестры тот стал выглядеть еще хуже, осунулся и поседел. Да и какая разница. Будь он хоть трижды красавец, ее интересовал только Рафаэль.

Решение подсказал возлюбленный. Бывший воин Ордена Великой Матери, Рафаэль был осведомлен относительно возможностей ритуальной магии крови. Против нее даже священная вода бессильна. Он знал, к кому обратится. Благодаря любовному привороту уже несколько месяцев Тадеус находился фактически в рабстве. Верховный Маг, правдами и неправдами делал все, что она хотела, и при этом не ждал ничего взамен. Любые её приказы он исполнял беспрекословно. Даже приказ никогда не признаваться ей в любви и не мешать её отношениям с Рафаэлем. А еще, под воздействием приворота, он уже не мог ей лгать.

Миранда узнала много нового. В особенности про принцессу. Оказывается, пять лет назад Эрика повязала мага кровью, и тот все эти годы покрывал её даже перед отцом. К этому делу Тадеус привлек едва ли не треть Гильдии. Повязала принцесса его после того, как он упустил её в лесу во время побега. Идиот не хотел разглашения конфуза. Все эти годы Миранда была уверена, что принцесса едва ли не при смерти и способна разве что отдавать приказы талерманцам. Едва ли. Оказалось, Эрика продала душу Проклятому, вполне способна убивать лично. Наверняка, у юной леди далекоидущие планы.

Тогда она решила использовать влияние Тадеуса, а потом все равно избавиться от него. Рафаэль поддержал ее. Тем более, колдовское зелье нельзя использовать бесконечно. Человек, пусть и раб, остается в своем уме, и способен вести себя непредсказуемо… Особенно, если у него сильная воля. На счет воли Тадеуса, Миранда иллюзий не питала. Если тот позволил девчонке повязать себя кровью, ни о какой воле речи не идет. Но сколько она сможет держать его под контролем, вопрос другой. Однако пока он ее раб, жалеть его она не собиралась, не гнушаясь натурально издеваться. Он заслужил. Пусть мучается…

Оказавшись в покоях, Миранда велела позвать Рафаэля. Ничего странного, он же наставник ее младшего сына Леона. Она часто обсуждала с ним успехи принца. Наедине…

Ожидая аркадийца, она попыталась собраться с мыслями. К вечеру нужно назначить нового Верховного Маршала. Придумать, что делать с Генри. Еще и Альдо расстроил. Поговорить с ним надо. Только что говорить? В итоге она пришла к выводу, лучше посоветоваться с Рафаэлем. Он всегда знает что делать. Да что там, благодаря ему в том числе она сейчас носит свой титул…

Вскоре, после того, как Рафаэль стал главным наставником младшего принца Леона, между ними начался роман. Высокий брюнет с длинными вьющимися волосами сразу ей приглянулся. Но тогда она не думала, что все зайдет так далеко. Она была уверена, что уже не способна на какие-либо чувства. С нее хватило проклятого талерманца… Но Рафаэль оказался не только красавцем, храбрым воином и, что немаловажно, умелым любовником, он поразил её своим умом и дальновидностью. А ещё он был аркадийцем.

Когда то в юности Императрица мечтала, чтоб её выдали замуж за аркадийского принца. Не сложилось. Вместо этого ее отдали унылому Фердинанду, чей тесть Император Александр не спросив ее согласия, сделал ее любовницей. Не без ее стараний Александр давно мертв, она уже успела привыкнуть к дворцу, позабыв о былых мечтаниях. Предпочитала думать о власти, а не о любви, только периодически меняя любовников. И тут появился он. С того момента для нее перестали существовать другие мужчины.

Они с Рафаэлем стали не просто любовниками, они стали сообщниками. Именно он помог ей реализовать такую трудную задачу как заключение выгодного договора с Аркадийским Королевством. Помог достать редкий яд, способный решить проблему Эрики Сиол накерняка. Но главное, он помог ей приструнить Тадеуса…

— Я уже знаю, что там произошло. Это возмутительно. Первое, что я пожелал, это вызвать его на поединок, — заявил Рафаэль, едва успев запереть дверь.

— Ты обязательно победишь, я уверена, — восторженно ответила Миранда, уже сочтя поединок свершившимся фактом.

Они говорили на аркадийском. Рафаэль неплохо владел имперским, но Миранде нравилось говорить с ним именно по-аркадийски. Императрица выучила его еще до замужества. Отец не знал, куда отдаст ее и потому постарался обучить основным языкам.

— Любимая, увы. Я не могу его вызвать. Этим я лишь подставлю тебя, — обреченно произнес Рафаэль, взяв ее за руку.

— Почему? — недоумевала Миранда.

Они присели на диван. Рафаэль пояснил ей, что Генри не простой человек, он герцог, долго служил Империи, и свете нынешней обстановки его смерть может навредить ей, настроив против нее герцогов. А смерть от его руки может настроить знать против аркадийцев, что в свете будущего договора с Аркадией нежелательно. В итоге выходило все так, что Генри не просто нельзя вызвать на поединок, его вообще нельзя трогать. Она даже наказать его не сможет.

Рафаэль доходчиво ей объяснил, самый лучший выход просто отстранить его и отпусть на все четыре стороны. Поспорить она не могла. Тот прав. Только от этого не менее мерзко. Она Императрица, а ей приходится закрыть глаза на оскорбление, которое в отношении своей супруги не простил бы даже барон.

— Не печалься. Ты сможешь отомстить ему потом, — уверил Рафаэль, проведя рукой по ее волосам.

— Да, пожалуй. Только нужно назначить нового командующего, — обреченно бросила она и принялась перечислять пятерых по ее мнению наиболее достойных претендентов. Двое из них присутствовали сегодня на совете.

Рафаэль отмел все кандидатуры, неожиданно предложив маршала Олафа. Императрица поначалу удивилась, тот молод, даже не всю хамонскую войну прошел. Маршалом назначен всего как год, до этого не больше года был сотником. Но Рафаэль прояснил ей все, отметив успехи этого человека. Да и вообще, бездарного сотника никто маршалом так быстро не назначит.

— Что бы я без тебя делала, любимый, — Императрица нежно провела по его щеке рукой.

— Ты переоцениваешь меня. Я уверен, ты и сама бы справилась, — уверил Рафаэль. Он всегда отличался скомностью.

Разумеется, Миранда спросила совет по поводу Альдо. Аркадиец успокоил ее, уверив, что ничего страшного не случилось. Пусть принц глуп, но ведь он еще юн. Но главное, он наследник. И впредь лучше не позорить его, вынуждая выказывать свои мысли. Сейчас ей стоит поговорить с ним, и надоумить, что сказать. Разумеется, о последнем Рафаэль тоже позаботился…

* * *

Очнулся Генри с жуткой головной болью. Он находился в своих покоях. Это же сколько он должен выпить, чтобы так хреново стало? Как он тут очутился, он тоже не помнил. Он с Олафом решил пропустить перед военным советом кубок. Они всегда так делали. Напиться от этого невозможно, уж тем более ему. Но почему он не помнит, как тут оказался?

Генри посмотрел в окно, уже смеркалось. Он вскочил, посмотрел на часы. Время приближалось к ужину. Проклятье, это он, получается, проспал военный совет. Ещё и не помнит, как и где напился? Герцог, чего греха таить, был не прочь напиться, но на военные советы он всегда приходил. Причем, в нормальном состоянии. А что он делает вне службы, это уже его проблемы.

Генри, едва привел себя в порядок, выскочил за дверь и наткнулся на Олиса. Тот уже полгода служил у него писарем и счетоводом, а, заодно, переводчиком.

— Ваша Светлость, Его Величество Император Фердинанд желает вас видеть. Он распорядился сообщить вам, как только вы очнетесь, — как обычно монотонным голосом отчитался тот.

Генри хотел было спросить у Олиса, что случилось, но в итоге, замялся. Не пристало ему срамиться перед младшим по званию, и признавать, что утратил память из-за того, что перепил.

— По какому вопросу? — решил начать издалека Генри.

— Его Величество не сообщили мне, — отговорился Олис, но по тому, как он замялся, было ясно, тот что-то знает.

— А по слухам что? Я хочу знать, — рявкнул Генри, уже подозревая, ему грозит выслушивать нытье брата. За то, что он не пришел на важный военный совет.

— То, что я сейчас скажу, не слухи. Вас отстранили. Верховным Маршалом назначен Олаф, — отчитался писарь.

Генри не мог поверить своим ушам. Сразу мелькнула мысль, этот упырь Олаф его специально напоил или что-то подсыпал. Вне себя от бешенства он схватил Олиса за ворот.

— Как? Отвечай! Какого хера?! Только потому, что я не был на совете? — зарычал он.

— Вы были на совете, — возразил писарь.

Тот оставался все таким же безмятежным, и это злило Генри ещё сильнее.

— Не лги! — рявкнул он, тряся Олиса.

При этом он понимал, что может просто не помнить ничего. Такие случаи в его жизни бывали. Но тогда он действительно много выпил…

— Я не лгу, Ваша Светлость, — спокойно ответил писарь.

Генри, понимая, что у него нет выхода, кроме как узнать у этого человека, что случилось, отпустил его и завел в свои покои.

— Расскажи, что произошло? — стиснув зубы, спросил он.

— Я на совете не присутствовал и не могу поручиться, будет ли сказанное мною правдой.

— Говори, что знаешь, — потребовал Генри.

— На военный совет вы пришли, изрядно выпивши. Оскорбили принца, Верховного Жреца, Императрицу и полезли в драку с Верховным Магом. Это все, что я знаю, потому что об этом говорят на каждом углу, — отчитался Олис.

Генри задумался, но вспомнить ничего не смог. Он только вспоминал, как выпил всего один кубок вместе с Олафом. Этого не может быть. Не мог он после одного кубка захмелеть настолько, чтобы не помнить ничего и натворить такое. Ладно, этого молокососа Альдо оскорбить или шлюху, называемую Императрицей, но наброситься на Верховного Мага может лишь безумец.

— Я убью его! — рявкнул Генри и пошел к двери.

К брату он идти не собирался. Оправдываться перед этом тряпкой? Нет уж, он не намерен. Единственное, что он сейчас хотел, это убить предателя Олафа. Его протеже, между прочим. Он ведь его сам в маршалы рекомендовал, и вот… Этот упырь пил с ним, братался. Они вместе в бордель ходили. Крыса поганая. Как он не заметил, как мог проморгать?

Генри шел, а сам уже сжимал рукоять меча. Олис и гвардейцы шли за ним. Поначалу он хотел послать этого писаря подальше, чтоб не путался. От гвардейцев хоть какой-то толк будет. А у этого даже оружия нет. Не факт, умеет ли он с ним обращаться так же, как с пером или счетами. Но перед тем как отослать его, он решил уточнить, где сейчас Олаф. Он ведь даже не знает, где искать его.

— Ваша Светлость, Верховный Маршал…

— Не называй его так! — рявкнул Генри.

— Простите. Олаф, по моим данным, совещается с Верховным Магом. Простите за дерзость, не подумайте, что я вам напутствую, решать вам. Но сейчас не самый подходящий момент его убивать, — монотонно заметил писарь.

Генри, который все ещё не мог отойти от бешенства, остановился, и хотел уже врезать Олису, но тот вдруг продолжил.

— Даже если вы вызовете его на поединок, он может отказаться. Вы сами понимаете, Олаф бесчестен. Если вы убьете его в стенах дворца, вы подпишете себе приговор. Я разделяю ваше мнение, месть дело благородное, но сейчас не время горячиться. Вы потеряли должность, но разве вы хотите потерять жизнь?

— Ты какого хера мне все это говоришь? — недоумевал он, теперь уже не доверяя даже собственной тени, не то, что какому-то писарю.

— Я вам служу. Если вас объявят предателем, я могу попасть под раздачу. Если меня пощадят, мне тогда будет некому служить. Я простолюдин и не смею даже мечтать о большем счастье, — как ни в чем не бывало, пояснил Олис.

Генри ответ его устроил. Человека заботит его собственная шкура. Хотя бы честно, а не как этот сука, улыбался в лицо, а на деле…

— Пошли в трактир, — выдавил из себя Генри, понимая, что сейчас он просто не может и не хочет ни о чем думать.

Он просто хочет выпить. Как обычно. Он и раньше был не прочь, но в последнее время пил все чаще. Потому что иначе совсем невыносимо. Все коту под хвост. Из-за этого никчемного слюнтяя Фердинанда, который не способен править. Но вместо того, чтобы прислушаться к нему, к родному брату, он слушает всяких мразей. Именно брат, по глупости, сам того не ведая, практически подставил его с этой войной.

Проклятая война, в которой при нынешних условиях невозможно победить, но поражение в которой — будет его ответственностью. Его обязали вести в бой голодранцев, хотя достаточно потрясти Орден Света и золота хватит на три войны. Император все просрал, разбаловал герцогов, и вот теперь Империя разваливается. А его сначала подставили, а потом просто вышвырнули, наплевав на все его заслуги…

Генри решил отправиться в самое дорогое питейное заведение Эрхабена трактир Честь Империи. Здесь обычно развлекались самые богатые и влиятельные господа. Не важно, шла война, был голод или где-то ещё случалась какая-то напасть, в Чести Империи всегда был праздник. Герцог был завсегдатаем Чести Империи. Если он пребывал в Эрхабен, то практически целыми днями он пропадал именно там. Он традиционно напивался, играл в азартные игры, провоцировал потасовки, особенно с мужеложцами, и каждую ночь устраивал себе оргии с несколькими жрицами любви.

Генри потребовал предоставить ему самый лучший стол, что незамедлительно было сделано. Гвардейцы остались стоять у стен. Писарь был приглашен к столу. Генри не привык пить со служащими ему людьми, но и самому пить не хотелось. Уж лучше с писарем. Все равно больше не с кем. Не с предателями же ему пить? А Олис, как и любой простолюдин, служить хотя бы умеет. Повезло ему однажды, вот и старается.

Генри толком не запоминал, но тот, кажется, был отпрыском небогатого наставника иноземных языков, оттого и грамотен. Когда Генри в который раз вынужден был искать писаря, вспомнил, как тот самый генерал расхваливал Олиса. Два языка знает, хамонский и халифатский и даже счета вести умеет. Герцог потом не пожалел, писарь служил отменно, причем уже полгода продержался. Обычно от него сбегали через пару месяцев. А этот не ропщет.

Сидели они молча. Генри пил кубок за кубком, а вот Олис не особенно налегал на горячительное.

— Чего не пьешь? — прервал молчание уже изрядно захмелевший Герцог.

— Не испытываю удовольствия от выпивки, — ответил тот.

— А от чего испытываешь?

— От чтения книг, от интересной беседы, — заявил Олис.

— А бабами ты хоть интересуешься, книгочей? — небрежно спросил Генри.

— Да, как и любой нормальный мужчина, — все так же сухо и учтиво ответил писарь.

— Хорошо. Это хорошо. Мне в рядах моих служащих мужеложцы не нужны. Я бы их всех в войско отправил, пусть их хамонцы в зад трахают! Тьфу! — Генри сплюнул и расхохотался, — Особенно принца, этого попугая разряженного. На него только глянь, мужеложец. Я тут, на третьем этаже видел, прямо один в один. Ты же тут впервые, а я постоянно бываю. Не поймешь, бабы или мужики. Эх, бордель тут хороший, не было бы ещё этих… Тьфу! Трактир Честь Империи! Вот! Вот где честь Империи! Просрали всю честь! — он стукнул кулаком по столу, — Просрали! А так, шлюхи тут хорошие! Только Императрицы не хватает! Ты же не знаешь! — Генри выпил очередной кубок залпом и продолжил, — Вот ты не знаешь ни хера! Империя гниет изнутри! У власти слюнтяи, мужеложцы и шлюхи, а трактир, где извращенцы трахают друг друга в зад, называется Честь Империи! Трахал я такую честь! — он стукнул кулаком по столу.

— Зачем вы тогда сюда ходите? — вдруг спросил Олис.

Генри рассмеялся и лишь когда успокоился, ответил.

— А куда ходить, если везде гниль! Гниль поганая, вот и остается только пить, чтобы не чувствовать этот запах! — Генри вновь налил себе кубок и выпил его.

Олис молча сидел и продолжал цедить ещё первый кубок.

— Ты разве не видишь, что творится? Ты же не идиот, вон, языки иноземные знаешь, считать умеешь! Вот скажи мне, что ты видишь? — вопрошал Генри, а перед глазами у него уже все плыло.

— Я вижу бардак, разврат и гниль. Надвигается смута. А ещё я вижу человека, который может все изменить. Это вы, — говорил писарь, который уже двоился, — Император недостоин, чтобы вы ему служили, Императрица шлюха, принц мужеложец. Вы Герцог, и можете вернуться в Клеонию, объявить королевство. В соседнем Ринском герцогстве бунт. Вы можете подавить их. А потом пойти дальше…

— Пойти дальше, да! Я должен был стать Императором, а не этот слюнтяй! — заплетающимся языком произнес Генри.

Ему, одурманенному санталой, казалось, будто это его мысли.

— Время пришло. Возвращайтесь в Клеонию, и скажите свое слово, уничтожьте гниль, — продолжал Олис.

Генри уже не мог понять, это вещает писарь или его внутренний голос. Он часто не раз думал об этом, но не решался. Теперь время пришло…

Очнулся Генри в шикарно обставленной комнате на огромной кровати с красными шелковыми простынями. Он протер глаза, и только через несколько минут вспомнил знакомый интерьер. Он в борделе Честь Империи. Генри, ругаясь на чем свет стоит, позвал прислугу. В комнату мигом влетела девица. Она покорно выслушала его требования и побежала выполнять. Ему принесли вина, таз с водой, чтобы умыться. Когда Генри был уже готов, он, все ещё потирая голову, вышел из комнаты. Там несли караул его гвардейцы.

— Книс, передай Командиру Леору мое распоряжение. Пусть вся гвардия в полном составе немедленно следует к моему особняку.

Когда тот ушел, он поинтересовался, куда делся Олис. Оказалось, тот по настоянию самого Герцога также отправился развлекаться с распутной девицей. Генри распорядился позвать его, а сам вернулся в комнату, где в который раз задумался о своем будущем. Теперь ему все виделось более оптимистично, нежели вчера.

Он решил, хватит бесполезной службы. Его вышвырнули, хотя он, как идиот, служил и терпел весь этот беспредел. Что же, они ещё пожалеют. Он отправится в Клеонию и, наконец, сделает то, что должен был сделать давно. Он заявит о себе. Смута в Империи ему на руку. Вся эта шайка состоящая из глупцов, шлюх и вороватых люзоблюдов ещё пожнут плоды своей бездарности. Зря они списали его со счетов. Он ещё заявит о себе, и возможно, оттяпает не только Клеонское, Эрское и Ринское Герцогства. Империя со своей армией голодранцев на грани краха. Вот, уже Халифат предъявил свои права. Империя падет, так почему бы не поучаствовать в этом и не отхватить себе добрую её часть?

Глава 4

2 месяц весны. 673 год от Дня Воцарения Света. Клеонское герцогство. Небельхафт.

«Нет более унылого действа, чем трапезы с семейством Ергинских», — в который раз мысленно вознегодовала скучающая Эрика.

Гвардейцев за столом не было. Присутствие Виктора ничуть не спасало, с ним и наедине в последнее время разговаривать не о чем. Только занудствует, как пора наводить порядок. И тайно мечтает, чтобы она поскорее свалила в столицу и не смущала развратом Беатрис. Граф Алкений как выпьет, вроде терпимый. Веселые истории про походы в бордель рассказывает. Однако в приличном обществе он почти не пьет, а как полагается, занудствует по всем церемониям. Герцогиню он считает именно приличным обществом. Поэтому сейчас Алкений и Беатрис обмениваются любезностями и обсуждают детали предстоящей свадьбы. Тоска.

— Почему вы не пьете, разве вино из нашего погреба вам не по нраву? — любезно спросил Юлий у невесты, подвигая к ней кубок.

Сам он уже час цедил один кубок. Отпрыск Алкения не пошел в отца как внешностью, так и реакцией на горячительное. Выглядел Юлий куда симпотичнее, однако терпим был только пока трезв. Разумеется, занудный, но стоило ему выпить, он вовсе переставал следить за языком.

— Благодарю, но я не привычна к питию горячительных напитков, — учтиво отговорилась Ева.

— Девочка моя, вино очень вкусное, — заметила Беатрис.

— Ты попробуй! Хорошее вино, — бросила Эрика.

В этом она не лукавила, хорошая выпивка, это единственное, что нравилось наследнице на этом ужине. Алкений привез три бочки аркадийского вина в качестве гостинца. Жаль, скуку это не отменяло, а напиваться было не к месту.

Юлий и так вызывал недвусмысленное желание разукрасить его морду. Если она напьется, точно это сделает. Видеть этого упыря будущим герцогом ей решительно не хотелось. Но помолвку заключили ещё три года назад. Граф для этого вел переписку с Герцогом, и тот, пусть так и не явился, но прислал письмо с согласием. А точнее, прислал Тадеус, все было под его контролем. Принцессу тогда это не волновало, пусть женятся, как хотят. Но с тех пор Юлий успел здорово разозлить ее.

Она уже и забыла об этой помолвке, как Беатрис объявила о свадьбе. Рассудив, что выгоднее не лезть, а как будет возможность, разобраться с этим сосунком, она не стала препятствовать приготовлениям. А после недавних новостей вовсе нет смысла ссорится с графом. Пусть женятся. А там видно будет.

— Давайте же все выпьем за прекрасное чувство, которое нас здесь собрало! — Алкений встал и поднял кубок, — Выпьем за любовь! За истинную любовь, которая никогда не иссякнет и будет вести по жизни эти юные сердца! — с этими словами граф осушил кубок.

«Какая мерзость. Уж лучше бы поднял тост за власть, из-за которой состоится этот брак» — мысленно возмутилась Эрика, но кубок осушила.

Тут её внимание привлекла Амелия, которая, едва сдерживая слезы, умоляюще попросила позволения уйти. Герцогиня ей любезно пояснила, что её никто не заставляет сидеть за столом. Девица буквально сорвалась с места. Видимо, не зря служанки болтали, как «Алан разбил сердце юной простушке, за что Вилар наградил того синяком». Впрочем, её уход на общую атмосферу никак не повлиял. Веселее не стало.

Следом за отцом, решил толкнуть речь Юлий. Он предложил выпить за Еву и принялся всячески расхваливать свою невесту. Беатрис не переставала умиляться. Ева, вместо привычного смущения, как-то странно улыбалась. Похоже, та с непривычки захмелела. И одного кубка хватило.

— Я так польщена, — развязно прокомментировала Ева, как только Юлий закончил, и принялась жадно допивать кубок.

«Похоже, кузина прониклась вином» — мысленно сыронизировала Эрика, и допив свой кубок, все же решила покинуть трапезную.

С нее достаточно. Обычно она трапезы с Ергинскими игнорировала. Сегодня явилась лишь в свете происходящего. Завтра им еще вероятный заговор обсуждать. Но оставаться на этом унылом действе до конца это уже слишком. Скучно. А главное, чего доброго, напьется и понесет. При одном только виде Юлия она испытывала ненависть. С того момента как он оскорбил её, прошел почти год. Он тогда был пьян. Только не зря же говорят, что у трезвого на уме, у пьяного на языке.

В прошлый пир в честь ее именин Эрика впервые вынудила всех гостей присоединится к торжественной службе Ордена порока. По сути, она заставила всех присутствующих напиться. Юлия, в том числе. Ей стало любопытно, как будут вести себя чопорные господа. Вот и велела уважить ее в день рождения, то бишь пить с ней вместе. Разумеется, почти все тогда напились до одури. Не у каждого как нее сноровка имеется. И если иные отправились блевать или спать, кто покрепче и помоложе, «службу пороку» оценили и с нетерпением ждали прихода «послушниц». Пока ждали, разумеется молча не сидели.

В кругу юнцов зашел разговор про воинские искусства и про оружие в частности. Осмелевший пьяный Юлий принялся во всеуслышание сомневаться в её воинских способностях. Оказывается, она так утверждает, потому что нормальный нормальный меч даже поднять не сможет. Не менее захмелевшая принцесса предложила немедленно провести поединок, после которого он должен извинится. Юлий заявил, что не станет срамить себя поединком с хромой девицей. Дело шло к драке, взбесилась Эрика не на шутку. Ей помешал Виктор. Тот, оказывается, присматривал за ней. Умудрился хитростью лишить её сознания. Юлий, уже, будучи трезвым, принес неловкие извинения. Наверняка, отец, тот еще трус, заставил…

Поначалу принцесса думала отправиться в свои покои, но некоторое опьянение дало о себе знать. Спать совсем не хотелось. Она подумала про гвардейцев, но тут же вспомнила, что сама отпустила их в бордель. Тут она вспомнила про Амелию. Пока все трапезничают, та, наверное, страдает. Принцесса даже подумать не могла, что девчонка станет так переживать из-за этого юбочника Алана. Наверное, попортил её. Надо бы объяснить, что это дело обычное. Тем более, ей все равно делать нечего.

Эрика не долго думая направилась в комнату девушки. Ей не пришлось даже стучаться. Дверь была не заперта. Она спокойно зашла в комнату, и застав Амелию неподвижно сидящей на кровати, подсела к ней.

— Я знаю, что произошло. Алан обычный гуляка, он с половиной Небельхафта переспал, не считая шлюх, — принялась она успокаивать девушку.

— Простите меня, Ваше Высочество, я не хотела расстраивать вас своим унылым видом, — учтиво ответила Амелия.

— Почему ты всегда просишь прощения. Я ведь не сержусь на тебя, — удивилась наследница.

— Я повела себя неправильно, когда покинула трапезную, — Амелия опустила глаза.

— Это твое право. И вообще, толку из-за херни рыдать. Сдался тебе этот Алан? Он скорее хер себе отрежет, чем женится. Весь город это знает. Знаешь, сколько девок он попортил? — ободряюще заметила Эрика.

— Мы с ним ни разу, я клянусь, — испуганно выпалила она.

— Даже так. Тогда чего убиваешься?

Реакция Амелии оказалась более чем неожиданной. Та вдруг закрыла лицо руками и разрыдалась. Наследница, сочтя, что выразилась грубо, решила действовать иначе. Она присела поближе, аккуратно положив одну руку на плечо девушки, а второй обняв её, обратилась к ней.

— Ладно, успокойся. Хочешь, выпить вина. Многим помогает, — уверила Эрика.

Вдруг Амелия вздрогнула, резко отскочила в сторону, спрыгнула с кровати и забилась в углу.

— Не трогайте меня! Я не хочу! — в истерике заорала она.

— Чего ты не хочешь? — пребывая в полнейшем недоумении, спросила Эрика, осторожно приближаясь к Амелии.

Тут девушка вытащила из прически шпильку и приставила себе к горлу.

— Не приближайтесь, я лучше убью себя, чем дам к себе прикоснуться! Я не извращенка! Спаси меня Мироздание! — сквозь слезы орала она.

— Ты что, спятила? Прекрати орать! — теперь уже перешла на приказной тон принцесса.

— Демон! Я лучше умру, чем позволю совратить меня! Священное Мироздание, спаси мою душу! Спаси от демона! — истошно вопила Амелия.

Принцесса в недоумени наблюдала, как насмерть перепуганная рыдающая девушка, приставив себе шпильку к горлу, сначала пятится к двери, потом дрожащими руками открывает её, и выскакивает, будто ошпаренная. Эрика простояла ещё около минуты, пытаясь понять, что вообще произошло. У нее и мыслей не было склонять девушку к постели. Мало того, что она не в её вкусе, так она зареклась никого кроме шлюх не донимать. И ладно это, но откуда такая ненависть?

Ни разу не обидела её. Вроде бы от сожжения спасла. В замок пригласила, где ее взяла под опеку Беатрис. Брат ее пристроился в стражу. Тех, кто хотел ее сжечь на днях казнят… Вот так помогай людям. На хрена? Чтобы плюнули в ответ, потому что ее морда и цвет глаз кому-то не понравились?

— Охереть…, - озадаченно процедила принцесса, достала самокрутку, подожгла ее от факела и пошла прочь.

«Ну ничего, овца тупая. Выгоню на улицу. В бордель пойдешь. Или в храм. Если живой туда доберешься», — зло думала Эрика, поднимаясь к себе.

Настроение было испорчено окончательно. Уже в своей комнате принцесса вновь закурила. Сон никак не шел. Эрика все же велела Эмме принести ей санталы. Чтобы заснуть. К полудню проспится.

Принцесса опустошила уже четверть бутылки, как в дверь постучали.

— Кого ещё принесло, — возмущаясь, Эрика открыла дверь и застыла в немом удивлении. Пришла Ева. Причем, явно захмелевшая.

— Я хочу поговорить, — развязно заявила кузина.

— Проходи. Зачем пожаловала? — искренне удивилась принцесса.

Кузина, немного шатаясь, зашла в комнату.

— Можешь закрыть дверь? — попросила она.

Наследница молча повернула ключ в замке и с вопросительным видом уставилась на Еву.

— Эрика, я не могу больше молчать! Прогони, прикажи казнить, но только выслушай! Я просто… давно хотела… А эта свадьба… И я решалась. Ты…

— Скажи нормально, что тебе надо? — потребовала Эрика, не понимая, что та вообще имеет в виду.

— Я хочу стать твоей, — вдруг выпалила кузина и с вызовом уставилась ей в глаза.

— Что? — не поняла принцесса.

— Ты же любишь девушек. Все это знают. Я уже несколько лет мечтаю об этом! Я боялась, скрывала, но больше не в силах молчать. Теперь меня выдают замуж, а я ненавижу его, потому что думаю только о тебе. Я решилась… Если я хоть немного тебе нравлюсь, я твоя, — распалилась Ева.

Эрика не знала, как ей реагировать. Одно дело шлюха, но зачем кузине это нужно. Неужели так выпивка дурно повлияла? Та действительно выглядела сильно захмелевшей. Но с другой стороны, что у трезвого на уме… Но какая нужда заставила девушку идти на такую жертву?

— Зачем тебе это? — прямо спросила Эрика.

— Я люблю тебя, — заявила кузина.

— Обойдемся без соплей. Что ты хочешь от меня? Лучше нормально попроси, что тебе нужно, — настаивала наследница.

— Мне ничего не нужно. Прошу, хотя бы одну ночь. Хотя бы раз. Но если я не нравлюсь тебе, тогда я уйду, — отводя взгляд, ответила Ева.

С одной стороны Эрика понимала, она должна прогнать девушку. Ева её кузина. Её брак с Юлием залог союза с графом. Но, проклятье, эта дрянь наряжена так, что хотелось её немедленно раздеть. Светлое платье хоть и не открывало декольте, но подчеркивало её аппетитные формы. А ее длинные светлые вьющиеся волосы, пухлые губы и блестящие пьяные глаза вызывали весьма недвусмысленное желание. Притом, это невеста Юлия. На ловца и зверь бежит. Самолюбие и похоть возобладали над расчетом.

«Считаете демоном, вот и получайте. Обойдусь без Алкения. Не будет свадьбы и заговорщики угомонятся», — с такими мыслями Эрика подошла к Еве, взяла её за подбородок и грубо поцеловала.

Девушка ответила взаимностью и заключила принцессу в своих объятиях. Схватив кузину за предплечье, принцесса подвела её к кровати, и начала сдирать с девушки одежду. Плевать, что она ее кузина. Зато говнюк Юлий удавится, когда узнает, кто увел его невесту прямо из под носа. У Евы испортится репутация? Она пришла сама, значит — сама виновата.

— Если тебе нужна нежность, ты не к той обратилась, — суровым тоном предупредила Эрика и толкнула Еву на кровать.

— Я буду наслаждаться болью, если её причинишь мне ты, — с явным удовольствием ответила девушка.

— Вот и хорошо, — с язвительной улыбкой бросила Эрика, снимая брюки, после чего буквально накинулась на кузину.

Принцесса терпеть не могла нежность и сюсюканья, и сама никогда нежностью не отличалась, предпочитая сношаться грубо. Шлюхи отчаянно делали вид, что им это нравится, а Эрика делала вид, будто верит им.

Ева издала довольный стон и впилась ногтями в спину принцессы. Принцесса с нарочитой грубостью схватила девушка за волосы и жадно впилась в её шею и потянула свою руку к её промежности. Ева кричала так, что было непонятно, ей настолько больно, или, действительно, хорошо. Но Эрике было по большему счету плевать. Даже если кузина притворяется, какая разница. Знала, на что шла. То, что она отличается грубостью в постели, давно секретом не было…

Эрика с Евой лежали полностью обнаженные. В покоях царила полутьма, горели только пару факелов. Принцесса курила дурман, стряхивая пепел прямо на пол и периодически косилась на кузину. С лица Евы не сходила блаженная улыбка.

— Не боишься, если узнают? Мне плевать, что они скажут, а вот твоя матушка не одобрит, — прервала молчание Эрика.

— Мне тоже плевать, — развязно ответила та.

— Ты хочешь в Эрхабен? — Эрика предположила, что именно это и стало причиной поступка кузины.

— Я хочу быть твоей. Плевать где, пусть даже в самой Бездне, — Ева обняла её.

— В Бездну я не собираюсь. По крайней мере, в ближайшее время, — сыронизировала принцесса мысленно добавив, — «Меня туда все равно не пустят».

— Я буду делать все, что ты хочешь, только позволь мне последовать за тобой куда угодно, — принялась упрашивать Ева.

— Ладно, будет тебе Эрхабен. Но чем тебе не угодил Юлий? Он тоже намеревался представить тебя ко двору, — напомнила она.

Все-таки любопытно, почему она так не хочет замуж за Юлия, что даже прыгнула в постель к ней.

— Пусть он катиться в Бездну. Это мой отец решил. А я его ненавижу. И Юлия ненавижу. Я тебя всегда любила, а не его, — томным голосом ответила Ева.

— Обойдемся без болтовни про любовь, — возмутилась принцесса.

— Но почему? Это же…

— Терпеть этого не могу. Любишь, делай это молча, — отмахнулась принцесса, полагая подобные признания неуместными, а в ее случае лживыми. Ладно, предаваться похоти, но выслушивать ложь, это уже слишком.

— Прости, — девушка отвела взгляд и обиженно надула губки, — Юлий только и умеет, что болтать. Жалкое ничтожество. Меня достали его телячьи нежности. Им можно помыкать как угодно, но стоит ему выпить, сразу герой. А так он трус! Разве это мужчина?

— Я тоже не мужчина, — заметила Эрика.

— Неважно. Он никогда не сравниться с тобой! — выпалила Ева.

— Со мной вообще никто не сравнится, — с иронией заявила Эрика и рассмеялась.

Учитывая, как она странно выглядит, особенно обнаженной, и впрямь сравниться сложно. То, что альбинос, это так, мелочи. Изматывающие тренировки в течение нескольких лет при её высоком росте и достаточно нехрупком сложении не оставили даже намека на изящество. Прибавить к этому многочисленные татуировки… Юнцу, быть может, все это дело пошло, но на девице выглядит странно.

«Тебе проще хер приделать, чем сделать похожей на леди» — как всегда бестактно выразился Лютый.

Хер ей, конечно, не сдался, и так со шлюхами неплохо возлегается, но в целом поспорить было трудно. Тем более, саму Эрику ее внешний вид не смущал. Она и с худшим смириться успела, а теперь всяко лучше, чем раньше. Шрамов не видно, татуировки покрасивее будут. Левая лопатка не торчит, только плечо на пару сантимов выше. Заметно это лишь портному при снятии мерок. Даже хромота заметна намного меньше, и главное, не мешает, оставаясь лишь внешней особенностью. Чего еще надо? Ясное дело, быть альбиносом она не перестанет, а с такими тренировками остаться изящной леди невозможно.

— Ты главное, когда проснешься ночью рядом, от ужаса не заори. И не обгадься, — сквозь смех добавила принцесса.

— Но Эрика, я считаю, что ты наоборот, прекрасна в своем облике, — уверила Ева.

— Без тебя знаю. Меня раздражает такая болтовня. Лучше скажи, наконец, чего ты хочешь? — уже более серьезно спросила Эрика.

Ее, конечно, все устраивало, но иллюзиями она себя не тешила. Едва ли кому-то придет в голову возжелать подобные прелести. Мало того, их счастливая обладательница еще и отличается грубостью. Потерпеть, конечно, многие могут, например, за золото. На то и шлюхи. Но чтобы просто так захотеть? Вздор. Вот и не хрен ей морочить голову. Надо — заплатит. Если цена устроит.

— Позволь мне стать твоей рабыней, и получать наслаждение от боли! — со страстью заявила кузина и потянулась к ней с объятиями.

Эрика ничего ответить не успела. Раздался настойчивый стук в дверь.

— Ваше Высочество, из ваших покоев слышали крики? Все в порядке? — обеспокоенно спрашивала Беатрис.

— Эрика, ответь, — требовал теперь уже Виктор.

— Если там Ева, нужно выбить дверь! — требовал Юлий.

— Мы сейчас разберемся, не горячись, — не соглашался Алкений.

— Вы не имеете права вламываться в покои принцессы, — возражал теперь уже Карл.

Эрика обернулась к Еве, но та не выглядела перепуганной, скорее наоборот, девушка нагло улыбалась.

— Что мне с ними делать? — спросила принцесса.

— Пошли их всех, они нам мешают! — с вызовом ответила кузина, и прикрылась покрывалом.

— Все в порядке! И со мной и с Евой! — ответила незваным гостям Эрика, и принялась спешно одеваться.

Едва ли они так просто уйдут. Эрика понимала, через какую-то минуту она в угоду своему самолюбию похерит все планы. Но с другой стороны, планы всегда можно изменить.

— Отец, ясно же сказали, Еву там мучают, нужно что-то делать! — продолжать требовать Юлий.

— Так сделайте же что-нибудь — взмолилась Беатрис.

— Ваше Высочество, я прошу вас открыть! — жестко, хотя и учтиво, требовал Алкений.

— Отец! Прикажи гвардейцам выбить двери! — уже впал в истерику Юлий, отчаянно молотя кулаками.

Одевшись и вооружившись, Эрика решила сразу расставить все точки над «и».

— Открывай! Или мы выбьем дверь! — голосил Юлий.

— Двери будешь выбивать в своем замке, — с этими словами принцесса отворила дверь и отступила на шаг.

— Что ты сделала с моей невестой? — Юлий бесцеремонно переступил порог комнаты.

За ним стояли Алкений, Герцогиня и растерянный Виктор.

— Она больше не твоя невеста, — как ни в чем ни бывало заявила Эрика.

— Что за чушь ты несешь?! — возмутился обескураженный жених.

— Вопросы тут задаю я! Какого хера вы приперлись в мои покои? — посмотрев Юлию прямо в глаза, дерзко спросила принцесса.

— Ваше Высочество, просим прощения, просто мы обыскались Еву, и вот… — принялся объясняться граф, но его сын вдруг перебил его.

— Мне передали, что ты насильно склонила к непотребству мою невесту! Ты ещё ответишь, а сейчас Ева пойдет с нами!

— Я никуда не пойду! — завопила девушка.

— Милая, теперь ты можешь не бояться. Мы защитим тебя, — ласково заговорил граф Алкений.

— О Мироздание, да что же это такое! Сначала Амелия, теперь ты… Ева, что с тобой сделали? Доченька, прошу тебя, пошли, тебе ничего больше не угрожает! — чуть не плача, просила Беатрис.

«Еще и эта мразь пожаловаться успела» — принцесса, вспомнив про Амелию разозлилась еще сильнее.

— Если ты сейчас не отпустишь её, я прикажу взять её силой! — начал угрожать Юлий.

Эрика презрительно посмотрела на Юлия и собравшуюся свиту.

— Ты слышал, она не хочет. С этого момента Ева моя девица, потому что она так захотела. А вам всем я советую проваливать, — высокомерно заявила принцесса.

— Не верьте! Она демон, она опоила несчастную! Налила ей демонского зелья и совратила! Да кто на тебя добровольно польстится? Отродие Бездны! — возопил Юлий, буквально трясясь от злости.

— Ничего мне не наливали! Я разрываю помолвку и теперь принадлежу Её Высочеству. И я предпочту скорее смерть, чем быть с тобой! — Ева неплохо подыгрывала.

— Доченька, я прошу… Виктор ну сделай ты хоть что-нибудь! — ударилась в слезы Беатрис.

Растерянный Виктор смотрел то на Эрику, то на Еву, то на Герцогиню.

— Тварь, она её опоила! Нужно немедленно забрать Еву! — не унимался Юлий.

— Эрика, может Еве лучше пойти в свои покои, и мы спокойно разберемся, — наконец, подал голос талерманец.

— Я так и знала, что ты меня предашь. Никуда она не пойдет. Хочешь, сам забери.

— Не забывайся, кому ты служишь, — одернул талерманца Карл.

— Юлий, я полагаю, стоит разобраться во всем завтра, — Алкений попытался вывести сына, но тот резко одернул его руки.

— Я никуда не пойду! Отец, доколе ты будешь перед ней стелиться! Эта дрянь убогая её опоила! Совратила! — вне себя от ярости орал Юлий. Одновременно слышалась перепалка Виктора с Карлом и рыдания Беатрис.

Эрике уже начал надоелать этот балаган. Пора прекращать. Она практически молниеносно вытащила меч и приставила к его горлу. Тот замолчал, следом затихли остальные. Даже Беатрис прекратила всхлипывать. Одно движение и она могла вспороть ему горло.

— Эрика, не делай глупостей, — осторожно обратился к ней Виктор, но она его даже не слушала.

— Ты доигрался, сучонок. Пришло время ответить за свои слова. И за сегодня. И не только, — процедила наследница.

— Легко закалывать безоружных людей, — пытаясь скрыть страх, выдавил из себя Юлий.

Она опустила оружие.

— Ты оскорбил меня уже второй раз. Завтра в двенадцать на заднем дворе. И только попробуй отказаться, сославшись на то, что я девица. Я приказываю тебе как особа императорской крови. Выбирай оружие, — жестко потребовала Эрика, не отводя меч от его шеи.

Сзади послышался шепот. Беатрис всхлипывала.

— Юлий, не стоит соглашаться. Поверь, поединок с женщиной чести тебе не сделает, — испуганно увещевал граф Алкений. Он всегда был трусом.

— Отродие Бездны не женщина! Без оружия, — наконец, ответил Юлий.

— Превосходно, без оружия даже лучше. А теперь убирайтесь отсюда все. Вы нам помешали.

— Юной леди лучше последовать в свою комнату, — поддержал её Виктор.

— Пошли все вон. Юная леди не желает покидать мои покои. И я не советую её принуждать, — угрожающе заявила принцесса.

— Не слышали, что вам приказала Её Высочество, — поддержал Эрику Карл.

Алкений молча схватил отпрыска за предплечье и потащил в коридор. Беатрис разрыдалась, её обнял пытающийся сохранить невозмутимый вид, Виктор. Закрыв дверь, Эрика направилась к кровати.

— Я знала, ты не отдашь меня им! — Ева обняла присевшую на край принцессу, как раз в этот момент закуривающую дурман.

Наследница, протрезвевшая после всего случившегося, в какой-то момент осознала, что натворила. Её пробрал истерический смех. Только что ради сиюминутного удовольствия она лишилась возможного союзника, но зато приобрела врага. А все из-за самолюбия, которое умудрился задеть никчемный сынишка графа. И девицы, которая по сути ей не нужна. Да, красивая. Возлечь не грех. Только красивых девиц полно. Глупо? Наверное…

«Ни хрена не глупо. Юлий давно напросился» — тут же рассудила она.

В Бездну тот дурацкий план. Граф Алкений как союзник все равно не годится. Среди советников он самый нищий. Поэтому завтра она заставит Юлия принести извинения и, наконец, вдоволь потешит свое самолюбие. Имеет право. Давно пора. Вся местная знать до сих пор уверена, она просто так меч тасксет. Думают, она нечто вроде шута. А она, между прочим, уже талерманцу не раз к горлу меч приставляла. Конечно, Юлий противник одно название, но эти уроды, наверное, думают, она даже такого не пристукнет. Ну ну…

«А сейчас плевать на всех…» — с этой мыслью Эрика обернулась, и обратила свой взор на Еву.

— А ты, оказывается, ещё та сучка, — довольно произнесла Эрика и взяла кузину за волосы.

— Накажи меня за это, — нагло улыбаясь, ответила Ева, и кинула на нее весьма недвусмысленный взгляд…

* * *

За окном никак не прекращалась несусветная брань, сопровождаемая собачьим лаем. Какие-то бабы ругались так, что иной моряк покраснел бы. Этот шум не просто не давал спать, Виктору казалось, вся эта бессмысленная ахинея звучит в голове. Вскоре к ругани, с требованием заткнуться, подключились недовольные мужские голоса.

«Похмелье, обычное похмелье, а тут ещё и гребаные вопли. Нигде покоя нет. Нужно было в лес ночевать идти», — мысленно сокрушался Виктор, обшаривая свои пожитки в поисках самокруток.

После того, как Беатрис устроила ему истерику и потребовала насильно забрать Еву из покоев Эрики, талерманец вместо этого напился с Карлом и в полуживом состоянии отправился ночевать в гостиный дом. От криков подальше. Но даже тут ему не дали проспаться. А ведь ещё нужно возвращаться в замок. От одной мысли становилось жутко.

— Блядство, — обреченно произнес он, поджигая дурман.

Последний раз Герцогиня так реагировала на деяния принцессы четыре года назад. Обычно Виктор предпочитал не вспоминать те события, и собственные порывы в тот момент, но сейчас сама ситуация подталкивала. Впрочем, теперь талерманец не мог осуждать её. Она рассудила все по своему разумению. А ещё, она женщина, которая стала ему небезразличной. Наверное… Виктор до сих пор не мог понять, он и впрямь умудрился поддаться чувствам, или просто захотел обычной жизни. Жизни без убийств, без перепуганных прохожих, только увидевших его клеймо.

В Небельхафте к нему за эти годы, казалось, привыкли. Герцогиня вроде как оставила чрезмерное увлечение Книгой Мироздания, не считает его демоном и не боится. Им вроде как было хорошо вместе. А ведь когда-то он даже мечтать не мог о спокойной жизни. Казалось, даже Эрика спокойно воспринимала его стремления. В конце концов, наследница получила от него все, что хотела. Но теперь, когда Беатрис вновь считает принцессу врагом и справедливо требует поддержки, у него нарисовалась проблема…

«Ну почему вокруг истерички на пару с идиотами, а расхлебывать мне? Чем, Проклятый ее подери, думала Эрика?» — негодовал талерманец, нервно затягиваясь дурманом.

Ясно, что принцесса не демон, и никак не могла сотворить приворот. Вполне вероятно, Ева и впрямь польстилась на принцессу. Глупо. Впрочем, с той спрос небольшой. А вот Эрика разочаровала. Он, конечно, давно уже не ждал от нее особых проблесков здравого смысла, но такой вопиющей безответственности не ожидал. Дело ведь даже не в репутации. Наследница в этом смысле уже отличилась, зарекомендовав себя едва ли не как Проклятый во плоти. Один Орден Порока чего стоит. Но принцесса своим крайне самодурским жестом в одночасье превратила во врага единственного союзника в грядущих разборках. И все из-за банального самолюбия. Это даже удовлетворением похоти назвать сложно. Эрика раньше на Еву даже не смотрела…

Виктор, находясь в раздумьях, даже не заметил, как выкурил три самокрутки подряд. От похмелья это не спасало, наоборот, голова разболелась ещё сильнее. В комнате ни воды, ни тем более выпивки не оказалось. Времени было три часа до полудня, скоро это проклятый поединок…

Он решил прекратить себя мучить. В любом случае, нужно что-то придумать, а для начала вернуться в замок. Там поглядеть по ситуации, например, попытаться хоть кого-то образумить. Он же смог успокоить Беатрис, когда Эрика с Карлом устроили балаган со своим блядским орденом прямо на пиру. Конечно, она не так отреагировала, но вдруг и сейчас удастся…

К Беатрис он шел как на казнь. Одна мысль, что его ждет истерика, вызывала желание развернуться и просто исчезнуть из города. Сколько себя помнил, Виктор ненавидел слезы, громкие вопли и крики. Женские истерики казались особенно невыносимыми, а главное, ввергающими в полнейшее бессилие. Но учитывая ситуацию, все будет только хуже. При том, что наведаться необходимо. Талерманец понимал, нужно хотя бы узнать, что с ней происходит.

Вид у нее был весьма измученный. Чего только стоило покрасневшее от слез лицо. Виктор присел рядом с Беатрис. Она демонстративно отвернулась в сторону окна.

— Где ты был? — спросила она, как только они остались вдвоем.

Виктор хотел сказать правду, но Беатрис его опередила.

— Запах выпивки… Ты пошел выпивать, оставив меня наедине со своим горем. Иди, пей дальше, Мироздание рассудит, — с этими словами она закрыла лицо руками.

Виктор замялся. Проще было уйти, ясно же, истерика неизбежна. Но в итоге, он решил, что должен хотя бы попытаться. Он приобнял Герцогиню.

— Да, я выпил немного. Возможно, ты просто драматизируешь. Юные леди тоже выпили. Многовато. Ну побаловались, с кем не бывает. Я уверен, и Еве и Эрике сейчас стыдно. Нужно спокойно поговорить, все обсудить…, - осторожно пытался донести свою мысль Виктор, как вдруг Беатрис резко вывернулась, влепила ему пощечину и вскочила как ошпаренная.

Как он и ожидал, у Беатрис начался настоящий припадок. Герцогиня, будто сама не своя, медленно подошла к столу, взяла статуэтку с символом Мироздания, прижала её к груди, и принялась громко молиться. Виктор едва держал себя в руках, чтобы не развернуться и не уйти. Но него все же был план, как решить проблему. Наконец молитва была закончена. Беатрис поставила статуэтку обратно на стол, и бросилась в сторону двери. Талерманец схватил её за руку и притянул к себе.

После недолгих уговоров она все-таки поделилась планами. Ничего нового Виктор не узнал, все, как и предполагал. Они с графом и Юлием всерьез пришли к выводам, что Эрика — исчадие Бездны, насильно совратила Еву, наложив на нее темное заклятие. Приняли они и решение, как быть дальше. Они задумали, добровольно или насильно забрать Еву и отвезти в Храм Мироздания. Там они всерьез надеялись избавить несчастную девушку от влияния демона. Алкений убедил сына не идти на поединок. Аргумент был тот же, Эрика демон. Лучше написать жалобу в Орден Света, и с демоном разберутся те, кто призван избавлять Миорию от исчадий Бездны.

Талерманец все-таки смог убедить Беатрис в своей поддержке, а потом предложил другую идею. Пока оставить все как есть. Он убедит Эрику успокоится, а сам лично привезет жреца. Ясное дело, ряженого. Тот и подтвердит, никаких демонов тут отродясь не было. Беатрис восприняла его предложения с недоверием. Но Виктор напомнил ей про бунты в Ринии, убедив, что ехать в храм самим опасно. Герцогиня все же согласилась.

Ергинские тоже согласились. Только что они скажут ему, если до сих пор на его талерманское клеймо косятся. Единственное, они поставили условие, что останутся в замке до прибытия жреца. Еще и Юлий вдруг передумал отказываться от поединка.

Дело оставалось за малым, попробовать убедить Эрику образумится. А именно, оставить в покое Еву и не убивать Юлия, ограничившись парой пинков. Недоумок не оговорил условия поединка, так что у Эрики полная свобода действий. При этом Виктор понимал, здесь одна надежда, наследница натворила все спьяну и теперь протрезвела. Правда, она сейчас в покоях у Темного Мессии, что все многократно усложняет. Наверняка, этот безумец уже успел наплести ей красивых речей. Со стороны казалось, Карл всегда потворствует ей. «Она все равно это сделает. Зачем спорить, если без толку? Я лучше приму участие» — отмахивался он. И не забывал ненавязчиво подавать еще более безумные идеи. Тем не менее, Виктор решил попробовать. Попытка не пытка.

Дверь открыли сразу. Карл злорадно ухмылялся. Судя выражению лица, Эрика была явно не в духе.

— Нужно поговорить, — отводя взгляд, заявил талерманец.

— О чем мне разговаривать с комнатным псом Герцогини? — принцесса наигранно рассмеялась.

— И все же… — попытался возразить Виктор, но Эрика его перебила.

— Ладно, мы поговорим. Есть о чем. Карл, жди меня здесь.

— Удачной беседы, — он подмигнул и скрылся в покоях.

— Нам в дальний чулан. Поговорим, — она сказал это так, будто собралась не разговаривать, а пытать.

Они направились в конец коридора, где находились нежилые комнаты. Путь освещал только факел, который предусмотрительно прихватил Виктор. Не предназначенная для лишних ушей беседа обещала быть серьезной. На двери висел ржавый замок, открыть который труда не составляло, стоит только немного покопаться. Принцесса, впрочем, предпочла решить проблему иначе. Громкий лязг меча и замок с грохотом полетел на пол.

— Ты бы ещё лбом выбивать полезла, — бросил Виктор.

— Только, если твоим, — процедила наследница и толкнула дверь на себя.

Они вошли в темную комнату, окна которой были наглухо заперты и, наверное, не открывались лет сто. В воздух сразу поднялись клубни пыли, что он едва не чихнул. Эти помещения долго использовались как чуланы для барахла, а в последнее время пустовали, являясь хранилищами пыли.

— Я внимательно слушаю, — жестко заявила Эрика, только Виктор вставил факел в ржавое кольцо рядом дверью.

Пытаясь казаться спокойным, Виктор принялся выкладывать свой план, как замять дело. Она впредь не трогает Еву, не убивает Юлия на поединке. Он привозит якобы жреца. Все это якобы, ради сохрания союза, необходимого в столь неспокойное время.

— Долго думал, прежде чем сказать мне эту херню? — с претензией спросила Эрика, выслушав его.

— Это не херня. Тадеус прибудет не скоро. Ты давно уже кость в горле всей клеонской знати. Алкений станет твоим врагом, остальные советники тоже могут пересмотреть свои планы.

— Граф всегда может умереть. Ты же убийца, пусть и в прошлом. Должен понимать. И ты все понимаешь. Толку от союза с не самыми богатыми и сильными Ергинскими нет. Просто Беатрис хотела эту свадьбу. Ты думал не о деле, а про ее желания. И сейчас приперся вешать мне лапшу на уши тоже из-за нее, — посыпала обвинениями она.

— Пусть так. Это хотя бы логично. Она моя женщина. А зачем тебе сдалась Ева? Тебе шлюх мало?

— По-твоему, я достойна только шлюх? — возмутилась наследница.

— Я такого не говорил! Но я не пойму, ты что влюбилась в нее?! — выпалил талерманец.

— Какая на хер любовь? У нас с Евой взаимовыгодный союз. Она не хотела замуж за Юлия, а я давно хотела сломать ему шею. Ева хочет во дворец, я туда скоро отправлюсь. Постель, приятное дополнение, которым юная леди готова платить за свои желания. Планы я изменила, и это мое право. Мои объяснения на этом закончены, — поставила перед фактом Эрика.

— Все с тобой понятно. Но с таким успехом ты приведешь всех в Бездну, а не в Эрхабен. Да и на хрена? Ты же все равно туда не рвешься. Тебе же всегда было плевать, что в Империи дела все хуже. Блядское сборище и разбойники интереснее. Хотя, с твоим самодурством для Империи так всяко лучше. У тебя крыша от вседозволенности поехала. Уже не знаешь, как извернуться. Боюсь представить, что начнется, если ты чудом доберешься до короны, — зло процедил Виктор.

Тут он увидел, как глаза Эрики почернели. Принцесса буквально налетела на него и, прижав к стенке, приставила к горлу меч, получив возможность в любой момент перерезать глотку. Он сознательно не сопротивлялся. Чего сейчас не хватало, так это драки. Убивать принцессу Виктору не хотелось, а просто обезвредить её уже не получится. Можно и самому в Бездну отправится. Тем более, в измененном состоянии ярости — хайран, которое принцесса освоила весьма успешно, с ней вообще лучше не связываться. Это будет драка на смерть.

— Кто ты такой, чтобы учить меня жить? Не смей меня судить! Ты убийца! Развратник! Лжец! С какого хера ты возомнил себя святошей?! — в ярости кричала она, при этом не решаясь перерезать ему горло.

— Вот и убей. Я не сопротивляюсь. Ты вправе меня казнить, — все так же спокойно заметил Виктор и улыбнулся.

Принцесса, все ещё пребывая в измененном состоянии, смотрела ему прямо в глаза. Рука, в которой она держала меч, дрогнула. Не убьет, был уже уверен Виктор, хотя вначале готовился к любому финалу.

— Сукин сын, — процедила принцесса и резко отпрянула от него.

На этот раз спрятав оружие, она достала самокрутку и закурила. Какое-то время они оба молчали. Эрика нервно курила, уставившись на факел. Наконец, она обратила свой взор на него и рассмеялась.

— Беатрис не твоя женщина. И никогда ею не была. Она женщина несуществующего героя страдальца Виктора, ушедшего в Талерман ради мести за сестру послушницу. Ты, настоящий, со своим паршивым прошлым, этой святоше на хер не нужен.

— Много ты понимаешь, — огрызнулся Виктор, и не желая слушать все это дальше, сделал шаг к двери.

— Больше чем ты, — Она грубо ухватила его за предплечье, повернув к себе, — Не веришь? Проверь. Пойди, расскажи ей правду и узнаешь. Идиот! Ты похерил все, ради чего жил, ради чего боролся. Предал мое доверие, забыв, что я одна из немногих, кто не просто принял твое поганое прошлое, но и понял тебя. Из-за святоши, для которой ты демон и демоном останешься. Никогда она не примет тебя и никогда не поймет. Ты предал самого себя, идиот, — Эрика нервно затянулась дурманом и затушила самокрутку о стену и оттолкнув его, спешно ушла прочь, напоследок хлопнув дверью.

«Идиот? Наверное…» — он вынул факел и тоже поплелся прочь.

На заднем дворе несмотря на дождь собрался едва ли не весь замок. Вся челядь сбежалась. И даже большая часть стражи. Разумеется, пропустить зрелище никому не хотелось. Наблюдать за побоищами, пожалуй, всегда останется любимым развлечением толпы. Правда, по большей части мало кто мог предположить, что их ждет весьма недолгое и скучное зрелище. После всего Эрика просто убьет Юлия. Быстро убьет.

Виктор встал в стороне, наблюдая за происходящим. Юлий с отцом уже ждали. Алкений пошел свидетелем отпрыска. Принцесса не заставила себя долго ждать. Она пришла в компании Карла, разумеется, кому еще быть ее свидетелем. Не успела она прийти как уже дал о себе знать Юлий.

— А я думал, ты струсила! В прошлый раз ты свалилась в обморок! Что ты придумаешь в этот раз? — издевательски спросил он.

Виктор с прискорбием осознавал, тому не терпится начать. А по сути — умереть. Эрика не в духе. Его же стараниями, в том числе. Теперь точно убьет…

— Убью тебя, — грубо ответила принцесса.

Челядь и любопытные стражники, тем временем, стали потихоньку подходить ближе.

— Эрика, ему же просто не терпится в Бездну, — съязвил Темный Мессия.

— Поскорее закончим этот фарс, — несколько нервничая, бросил Алкений.

— Закончим, — она спешно сняла и сунула Велеру плащ, — Публика уже собралась. Жаждет зрелища! Не будем их разочаровывать волокитой, — принцесса уже отстегивала пояс с ножнами.

Карл, забрав плащ и оружие у принцессы, отошел в сторону.

— Ты сдохнешь, ведьма! — в ярости заорал Юлий.

— Попробуй, убей, — с улыбкой ответила принцесса.

Глаза её, как успел отметить талерманец, оставались нормального цвета. Похоже, она взяла себя в руки. Все-таки входить в хайран, чтобы разделаться с таким никчемным противником — глупо. Наставником графского отпрыска был средней руки наемник. Тот старше ее, Юлию восемнадцать, но это уже ничего не значит. В ее случае возраст противника уже не имеет значения. Он сам был ее наставником, и успел признать, как минимум в открытой схватке она под стать талерманским убийцам…

Когда Гарри объявил начало поединка, Юлий не медля полетел на Эрику, собираясь ударить кулаком по лицу. Принцесса увернулась, а противник тут же получил под дых. При его неловкой попытке замахнуться уже левой, Эрика перехватила руку и, уходя в сторону, выкрутила её так, что уже без проблем другой рукой обхватила его шею. Церемониться она не стала и резко повернула голову Юлия. Талерманцу показалось, что он слышал хруст. Бездыханное тело с грохотом полетело в грязь.

— Поединок окончен, — сухо заметила Эрика и демонстративно переступила через тело.

Толпа зашушукалась, кто одобрительно, кто тревожно.

— Целителя, быстрее! — в панике заголосил Алкений, бросившись к Юлию.

— Он мертв, — заявила принцесса, глядя, как граф пытается привести в чувство сына.

Убедившись в том, что Эрика права, Алкений оглянулся на нее.

— Убийца, — прошипел он.

— Я предупреждала, — бросила принцесса, глядя на графа сверху вниз.

Гвардейцы Алкения подскочили к нему и теперь смотрели то на графа, то на Эрику, в явном ужасе ожидая приказа.

— Давай, натрави на меня ещё и гвардейцев. Или может, ты сам жаждешь отомстить за сына? — уточнила принцесса, которая, кажется, вошла во вкус, и была не прочь продолжить.

Алкений вытаращив глаза, схватился за сердце и начал задыхаться. Целитель, за которым уже кто-то успел сбегать, все-таки пригодился. Эрика, окинув взглядом толпу, ничего не говоря, достала самокрутку, и, закурив, стремительно пошла прочь. За ней поспешил Карл.

Виктор наведался к Беатрис. Герцогиня все ещё спала. Лекарь ей сделал весьма крепкое зелье. С ней была Амелия. Как ту еще не вышвырнули… Махнув рукой на все, Виктор пошел к себе, попутно распорядившись, чтобы ему принесли санталу…

По его же просьбе на рассвете Виктора разбудил стражник. Так как выпил он изрядно, жесточайшее похмелье воспринималось само собой разумеющимся. Только никакая головная боль и жажда не могли затмить докучающие мысли.

«Нет смысла. Как я раньше не понимал?» — он решил, с него хватит лжи.

Когда он вошел в ее покои, Беатрис уже проснулась. Первое, о чем спросила обеспокоенная Беатрис, что с Евой. Талерманец заверил, все нормально. Дальнейший разговор не обещал быть простым. Он терпеть не мог признания и разговоры о чувствах, но теперь, при всей неуместности подобных разговоров, он был совершенно искренен. Во всем.

— …Я не позволю тебе написать в Храм. Потому что Эрика не демон, это раз. А ещё… — он запнулся, но в этот же миг решил продолжить, — Ещё я ненавижу Орден Света. Ненавижу Книгу Мироздания. Не было никакой сестры послушницы, за которую я хотел отомстить. Я лгал! Инквизитор довел мою возлюбленною до самоубийства, а меня выставили демоном. Хотели сжечь, от меня отреклась семья. Я сбежал, возненавидел их и отправился в Талерман по зову души. Сжег храм. Уничтожил родной город. Когда я ушел из ордена, я занимался наемными убийствами в Антанаре, Милете и Халифате. В Аркадии я остепенился, всего лишь стряпал яды для убийц. Там за мной пришли талерманцы, убили супругу и я спятил. Вернулся в Империю, чтобы убивать всяких служителей дерьмовых писаний, в том числе жрецов. Одумался я раньше, чем сдох. Понял, все бессмысленно. Поэтому дальше я просто убивал за золото и охотился за головами. Пока не стал телохранителем принцессы. Такой я мудак, — закончив, он ощутил облегчение.

Впервые он сказал ей правду. Почти всю. Город он уничтожил по своей воле, после чего стал врагом для Ордена. По сути, ему подходила ирония, «выгнали из Талермана за жестокость». Это он не рассказал даже Эрике. Тогда поостерегся. Потом принцесса, наверное, поняла бы, однако впредь он просто не поднимал эту тему.

Насладится облегчением Виктор толком не успел. Беатрис впала в истерику. Слезы, призывы к Мирозданию, крики отчаяния и, разумеется, проклятия. Виктор, не выдержал и минуты, попросив караульного стражника прислать к Беатрис Амелию, он спешно удалился…

Он принял решение. Для него нет иного выхода, кроме как покинуть Небельхафт. Немедленно. Впрочем, для начала он решил попрощаться с Эрикой. Талерманец неспешно отправился к лестнице, ведущей к покоям наследницы, попутно обдумывая, что он скажет. Уже на четвертом этаже, оказавшись в полнейшем одиночестве, Виктор присел на ступеньки, достал самокрутку и закурил.

«Вот херня. Идиот» — он зло сплюнул.

Докурив, талерманец решил больше не мучить себя и направился к Эрике. Толку обдумывать слова, если можно просто попрощаться.

Никакого караула у двери выставлено не было. Вполне в духе принцессы, как всегда не серьезно относящейся к вопросам личной безопасности. Виктор на всякий случай толкнул дверь. Оказалось — не заперто.

«Заходите, убивайте, кто хочет…» — мысленно возмутился талерманец, заглядывая внутрь. Впрочем, скоро это перестанет быть его проблемами.

По обе стороны огромной кровати, даже не переодевшись, мирно спали Эрика и Карл. Судя по количеству пустых бутылок возле стола, накануне тут была попойка.

«Сколько можно пить? И я не лучше. Но они будут спиваться во дворце, а я точно сопьюсь под забором», — мысленно вознегодовал Виктор, и, морщась от головной боли, зацепился взглядом за недопитую бутылку.

Будить он никого не собирался, решив дать принцессе проспаться. Но соблазн сделать пару глотков и немедленно облегчить свои муки оказался слишком велик. Он, стараясь не шуметь, направился к столу. Но, не сделав и нескольких шагов, услышал резкий скрип.

— Ты? И на хера приперся, выблядок, твою же мать! — выругался вскочивший как ошпаренный Карл.

Эрика тоже подскочила. В итоге она согласилась побеседовать. Тёмный Мессия прихватил початую бутыль и покинул их. Когда они оказались вдвоем в комнате, Эрика присела в кресло и в ожидании глянула на Виктора исподлобья.

— Я пришел попрощаться, — талерманец задумался, пытаясь подобрать слова, — Мне нет смысла оставаться тут…

— Она тебя послала, — с явным злорадством перебила его Эрика.

— Я сказал ей правду. Ты оказалась права. Все держалось на обмане. Сегодня же я покину замок. Карл в курсе почти всех моих дел, в этом я не сомневаюсь. Подделки стряпать умеешь. Проблем возникнуть не должно, — спешно отчеканил талерманец.

Принцесса с полнейшим безразличием уставилась на него.

— Но я не хочу, чтобы ты помнила меня как предателя. С моей стороны не было предательства. Я делал все, чтобы инцидент не дошел до Ордена Света. Ещё, я мудак, думал, получится усидеть на двух стульях. Не смог, — в который раз подчеркнул Виктор.

— Ты все сказал? — прервала свое молчание Эрика.

— Да… Точнее не все… Впрочем, думаю…

Принцесса вновь перебила его.

— Что ты хочешь на самом деле? — резко спросила она.

— Попрощаться. Я же… как бы покидаю Небельхафт, — в недоумении пожал плечами талерманец.

— Я поняла. И что же ты планируешь делать потом? — не унималась принцесса.

— То, что умею, — честно ответил Виктор, понимая, что с его клеймом и опытом одна дорога, в убийцы. Наставником он точно больше не пойдет.

— И зачем тогда уходить? Я мало плачу? Или думаешь, я тебя в Бездну заведу? — с иронией спросила Эрика.

— Нет, ну то есть, я говорил такое. Но это неважно. Мне все равно одна дорога, в Бездну, — обреченно признал талерманец.

— Раз так, смысл уходить? Все это эмоции, будь они прокляты. Похоже, ты пришел в себя. Да и я… тоже. У меня вчера был дерьмовый день. Я сорвалась. Ясно, что ты не предатель. Хотел бы уже предал. А так, понял все. Но если ты сам хочешь свалить, я не держу, — предупредила его принцесса.

— Я был бы не против свалить. Но только в Эрхабен, — подмигнул Виктор.

— Куда мы совсем скоро и отправимся. Только у меня условия. Забудь про морализаторство.

— Уже забыл, — согласился он.

Несмотря на явное похмелье, Эрика тут же предложила послать за Карлом. Судя по всему, ей не терпелось что-то обсудить. Как предположил Виктор, вчера они с Карлом не просто пили, но и уже успели придумать множество вариантов покорения как минимум Клеонии.

Карл пришел недовольный, чем уходил. Оказывается, он только прилег спать, как его вновь разбудили. Впрочем, когда Эрика сообщила ему причину подобного издевательства, заодно предложив ещё вина для опохмелу, Темный Мессия быстро смирился с неизбежностью. Они присели за стол и подвинув себе кубки, уставились друг на друга.

— Ну как я понял, у нас тут совет, — сыронизировал Виктор.

— Скорее собрание пьяниц, — отшутилась Эрика, отпила из кубка и поморщилась, — мы тут вчера обсудили, и решили — вся эта хрень с Ергинскими нам только на руку. Карл, объясни ему, ну то, что мы вчера обсуждали, — бросила она и взялась за голову, при этом брезгливо глянув на кубок.

Темный Мессия скорчил жалобное лицо, судя по его отсутствующему виду, думал он явно не об этом.

— Мы выбрали не самый удачный момент для планирования великих свершений, — прокомментировал Виктор, который и сам с превеликим удовольствием отложил бы обсуждение хотя бы на пару часов.

— Если так пойдет дальше, мы сопьемся, — поставила перед фактом она.

После недолгого обсуждения они пришли к уговору — завязать с выпивкой до отьезда в Эрхабен. Наказание провинившемуся — женское платье на пиру. Не совсем честно, однако учитывая любовь Эрики к платьям, вполне действенно. Неплохая все-таки идея. Вроде и глупость, но мало кто захочет добровольно так себя опозорить.

Во всяком случае, они с Карлом больше полугода держались, только бы не проспорить и не стать посмешищем. Кто дольше продержится, не начав драку и не убив никого. Разумеется, приказов и службы это не касалось. Не страдающий припадками бешенства Виктор был уверен, безумец Карл платье и наденет. Но Темный Мессия тогда проявил чудеса выдержки. Или хитрости. Как минимум, до Виктора не дошли сведения о беспределе с его стороны. В итоге, спор проиграл он сам. Из-за Беатрис…

* * *

«Побеспокою, разгневается и точно выгонит. Но если я не докажу готовность служить, тогда по-любому выгонит. Как же быть?»

Именно с такими мыслями Вилар топтался под дверями покоев принцессы, никак не решаясь постучать. Тем более, караула не было, никто не подгонял. И вообще, вокруг пусто. Он бы счел, принцесса куда-то ушла, если бы Лютый не уверил, что Эрика уже проснулась и сейчас точно у себя в покоях. Причем, одна. Именно простодушный варвар и посоветовал ему сходить. Вилар решился. Он и так ждал ее в холле до обеда, весь извелся.

«Наверное, зря. Нашел кого слушать. Може, варвар нарочно послал, чтобы подставить. Он же друг Алана» — вдруг подумалось ему и он шагнул было назад.

«А что, если она сейчас думает, выгонять ли меня?» — он остановился, поднес кулак к двери и тут же опустил.

Все же боязно рассердить принцессу. Она сурова. Один поединок чего стоит. Вилар сам не видел, но уже наслышан. Только ленивый не рассказывал, что принцесса озверела и чуть голову противнику не оторвала. А если и сегодня она не в духе? После вчерашенего?

«Дура неблагодарная, ну кто тебя за язык тянул. Эх…» — зло помянул Амелию Вилар.

Это из-за сестры он должен сейчас унижаться, придумывать оправдания, хотя ничего плохого не делал. И не факт, что поможет. Выгонит принцесса брата неблагодарной истерички, посмевшей оскорбить ее.

«Ну и хрен с ним» — Вилар постучал, но в тот же миг пожалел об этом.

Эрика открыла не сразу. Он уже думал уходить, как услышал за дверью весьма недовольное.

— Что стряслось? Сказала же, не беспокоить.

Мелькнула мысль убежать. Как в детстве. Они стучали господам в двери или ворота, а потом убегали. Но это детство, а здесь Лютый видел, как он сюда пошел. Тогда его точно выгонят. И вообще, не дело вести себя как трус. Значит, извинится не только за сестру, но и за это.

Когда он услышал скрип засова, он мысленно попрощался с головой. Только дверь открылась, он поклонился.

— Добрый день, Ваше Высочество. Прошу простить, если побеспокоил не вовремя. Я клянусь, что не ведал о приказе не беспокоить, — протараторил он и поднял взгляд, наконец, рассмотрев Эрику.

Принцесса была в халате, волосы выглядели растрепанными. Похоже он разбудил ее.

«Мне конец» — Вилар в который раз попрощался с головой.

— Чего хотел? — зло спросила она.

— Я… это… простите, я хотел извиниться. З-за Амелию. Моя сестра не совсем нормальная, она, как вам сказать… немного скорбна умом… Это после Мизбарии, — запинаясь, произнес он, а сам не знал куда себя деть.

— Успокойся. Я это поняла уже. Никто твою блаженную не казнит. Но предупреждаю, в ближайший месяц она не сможет покинуть замок. Пусть нянчится с Герцогиней. Потом, хоть в Бездну проваливайте, — раздраженно пояснила Эрика.

Тут Вилара осенило. Принцесса сочла, что он пришел просить за сестру. Этого еще не хватало.

— Ваше Высочество, я пришел не просить за нее, а напротив, уверить вас, что не поддерживаю ее ужасное поведение. Мне до сих пор стыдно. Это же такой позор. И если она скорбна умом и не понимает, что творит, я понимаю ужас ее поступка. Поэтому извиняюсь и клянусь, что верен вам и готов служить верой и правдой. И кровью, если понадобится, — объяснился Вилар, даже не запнувшись. Терять уже нечего.

— Ты из-за этого меня разбудил? — с ухмылкой спросила Эрика.

Вилар, на какой-то момент потеряв дар речи, кивнул, но тут же принялся извиняться.

— Еще раз простите. Клянусь, не знал, что нельзя. Так бы я не посмел.

— Верю. Служи, раз так рвешься. Тебя никто выгонять не собирался. Я в отличии от твоей сестры пока еще не скорбна умом, чтобы не заметить разницы между вами. Мне хватило одной прогулки по лесу.

— Благодарю, Ваше Высочество, — учтиво ответил Вилар, все еще не веря своим ушам.

— Ступай. И раз рвешься служить, передай Лютому, что если он дальше будет относиться к моим приказам наплевательски, урежу жалование в два раза, — велела она.

Вилар откланялся и когда дверь закрылась, довольный, поспешил выполнять просьбу. Наконец, он вздохнул с облегчением. Все оказалось не настолько печально. Никто его из-за ненормальной сестры не выгонит, а значит можно надеяться на лучшее. Только спустившись, он вдруг задумался о приказе. Получается, Эрика велела варвару передать ее приказ, чтобы ее не беспокоили, а вместо этого тот…

«Не зря подозревал… Лютый, гребаный варвар. Видать, Алан науськал. Точно бабы какие-то, а не мужики» — зло подумал он, но тут же успокоил себя.

Все обошлось. Он не будет устраивать драку, это на службе запрещено. Он просто передаст приказ Лютому. С улыбкой, пусть тот дурак охренеет. Но зато впредь он будет на стороже. А то не ровен час, станет жертвой интриг.

Вилар уже был в курсе, столик под навесом был излюбленным местом отдыха гвардейцев. Сейчас все были в сборе. То есть там заседали Велер, Гарри, Лютый и Алан.

«Хороша у вас служба» — с завистью подумал Вилар, приближаясь к столику.

Как понял Вилар, если не считать не таких уж частых выездов Эрики за пределы замка, служба гвардейцев заключалась в заседании на заднем дворе. Вечером они посещают трактир, ночь проводят в борделе, потом спят до обеда, похмеляются и жрут целый час, и снова до вечера торчат за любимым столиком. Точат лясы, играют в кости, забивают козла, иногда метают кинжалы, гоняют челядь и строят стражников. Красота…

Откуда он знает? Пришлось узнать. Окна его покоев выходили именно в эту сторону. Служил Вилар на ночном карауле, так что был в курсе их так называемой службы. Не раз просыпался от громких обсуждений. Наверняка, и его обсуждали, это он просто спал. Но это ладно, вот когда он узнал, какое у них жалование, поначалу вовсе не поверил. Сколько им в месяц дают, он столько золота за всю жизнь, наверное, не заработал, если конечно, иметь ввиду честный труд, а не воровство в детстве. И то все доставалось Беспалому.

«Это пока вы бездельничаете, а начнется война, так сразу станет понятно, кто служит, а кто делает вид» — успокаивал себя Вилар, намереваясь именно служить.

Когда он подошел, гвардейцы как раз обсуждали возможную войну. Правда, как сказать, обсуждали. Лютый обливал грязью всех возможных противников, которых они, по словам варвара «сотрут в порошок и смешают с дерьмом». Велер и Гарри молчали и скептически морщились. Они казались Вилару более вменяемыми. А точнее, к ним у него пока не было никаких претензий, что не касалось Алана, а теперь еще и Лютого.

Вилар поприветствовал гвардейцев. Алан и Лютый даже отвлеклись от своей увлекательной беседы. Первый помрачнел, что неудивительно, морда у него до сих пор в синяках.

— Ну, как сходил? — с ухмылкой спросил Лютый.

— Сходил. Я как раз по этому поводу. Ее Высочество просили передать, что если ты будешь скверно выполнять свои обязанности, она урежет твое жалование в два раза, — с улыбкой заявил Велер.

Он понятия не имел, чего ждал варвар, но у него на миг вытянулось лицо от удивления. А вот Гарри с Велером не без ехидства рассмеялись. Алан так и сидел, понурый.

— Шуток не понимаешь. Еще и стукач, — недовольно рявкнул варвар.

— Лютый, брось, — одернул его Алан, но тот его даже не слушал.

— Стукач? С какого хера? — вспылил Вилар.

— Нажаловался Эрике и теперь доволен. Что, так и будешь бегать жаловаться как девица?

— На себя посмотри. Ведешь себя как баба базарная. Тебе Эрика велела передать приказ ее не беспокоить. Ты послал меня к ней. Подставить хотел? Так ведут себя девки! Если у тебя ко мне претензии, говори прямо, как мужчина, — процедил Вилар, уставившись Лютому в глаза и сжав кулаки.

— Выблядок, ты кого девкой назвал! — тот вскочил, но его тут же ухватили Алан и Велер.

— Варвар свинорылый, — Вилар собрался уже начистить морду Лютому, как между ними встал Гарри.

— Угомонись. Он прав. Ты на хера такое сделал? Эрика три шкуры с тебя спустит, — бросил он в сторону Лютого и тут же обратился к нему, — Не кипятись, у этого дундука случается.

— Лютый, на хрена? — одновременно вознегодовал уже Алан.

Неизвестно, как бы дальше все продолжалось, но всех отвлек голос Карла.

— Кончайте херней заниматься. Ее Высочество намерены выехать в город. Чтобы через полчаса были готовы, — бросил он.

Когда командир ушел, запал у всех иссяк. Гарри продолжил всех успокаивать. Понурый Алан присел на скамью, отстранившись от происходящего.

— Еще раз так пошутишь, разговор будет короче, — бросил Вилар и пошел прочь..

До службы спать осталось всего ничего. Он и так из-за сестры второй день без сна. А эти бездельники выспались. Сейчас прогуляются с Эрикой и опять пойдут в трактир, а ему всю ночь ворота караулить. Так что тьфу на них.

Вилар направился в свои покои. Конечно, отдельные покои даже замковым стражникам не полагались. Те, кто не из Небельхафта, а таких было большинство, жили в казарме по несколько десятков человек в комнате. Но Вилару повезло. Изначально он был обычным гостем, его как гостя поселили, а потом о нем, можно сказать, забыли. Сам он не просил предоставить место в казарме, сделав вид, будто все так и надо. Не отказываться же от дополнительных удобств? Покои конечно не ахти, та же болтовня гвардейцев слышна. Но это даже лучше, после такой подставы грех не подслушать.

Уставший Вилар даже не заметил, как уснул. Проснулся он в кромешной тьме и тут же вскочил, при этом, едва не споткнувшись о собственные сапоги. Неужели проспал? Спешно нащупав огниво, он зажег факел у двери и принялся одеваться. Сколько сейчас времени, он не знал. Увы, часы в его скромной комнате не предполагались. Обычно он просыпался, когда только смеркалось и даже успевал на ужин. Но сейчас, видимо, проспал.

Одевшись, обувшись, он прихватил плащ и понесся к воротам. На фоне тусклого факела его встретил вытянувшийся по струнке Петер.

— Доброй ночи. Я сильно опоздал? — осведомился Вилар.

— Часа на три. Я уж думал, тебя выгнали, а замену не прислали. Повезло тебе, ни командир ни десятник не показывались, — лениво ответил Петер, расслабившись.

— Не выгнали. А что командиров не было, хорошо, — хотя бы на этом успокоился Вилар.

Оглянувшись вокруг, он присел, опершись о стену.

— Сестру успокаивал? — Петер присел рядом.

— Спал. Должен же я спать иногда, а не только с ней носиться, — отмахнулся он.

— Так ты не знаешь, наверное, что тут делалось, — заметил Петер.

— Какая ещё херня могла случиться? Война началась? — сыронизировал Вилар, о чем тут же пожалел.

Петер был уверен, из-за убитого графского сына обязательно начнется война. Прошлой ночью все уши этим прожужжал. И вот, напомнил на свою голову.

— Нет, пока не началась. Но скоро точно будет, — Петер взялся за свою любимую тему, — Кухарка рассказала, сегодня на рынке прорицатель ходил. И войну предрек. Он сказал…

— Так что здесь творилось? — перебил его Вилар. Ему совсем не хотелось слушать опостылевшие рыночные сплетни.

— Скандал был большой. Сестра твоя с Герцогиней надумали ехать в Храм. А Её Высочество приказали — не выпускать обеих. Но Герцогиня настырная оказалась. Они ещё на ночь глядя собрались. На конюшне лошадей и повозку не дали. Они решили пехом идти. Не выпустили их. Сестра твоя молчала, а Её Светлость устроили крик. Стражники пришли, челядь сбежалась. Не знали, что делать. Приказали — не выпускать! Выпустили бы, так потом отвечать! Но и не уймешь ведь, Герцогиня все-таки. Пока талерманец не пришел и насильно не утащил, она всех осыпала проклятьями, — с энтузиазмом поведал Петер.

— Ну и дела. Хорошо, что я проспал.

— А тебе не говорили, с чего такой приказ, не выпускать даже Её Светлость? — осведомился стражник.

— Без понятия, мне не докладывают, — отмахнулся он, а сам, вспомнив слова Эрики, задумался.

И впрямь, почему? Ещё и Беатрис приказано не выпускать.

— А мне кажется, я понял, почему. Они с ума сошли, как же их отпустить? Пехом на ночь глядя чуть не ушли. А на юге разбойники. Вон, все говорят, опасно там. Храм ведь на юге! Талерманец неравнодушен к Герцогине и попросил Её Высочество не выпускать её. А ты как думаешь? — допытывался Петер.

Вилар, выслушав эту наивную версию, только пожал плечами. Деревенщина тот. Не знает жизни. Да и откуда ему знать? Петер, семнадцати лет от роду, в замке всего неделю, а до этого в деревне жил. В стражу попал на отборе, на который его притащил Гарри. Никто не знал, но Вилару Петер по секрету поведал, что он племянник гвардейца. Клялся при этом, что честно прошел, а дядя только научил мечом орудовать. На честность Вилару было плевать, а вот завязать приятельские отношения с племянником гвардейца наследницы он счел полезным. Тем более, Гарри вроде нормальный мужик.

— Хрен их знает. А что с ума сошли, наверное, — согласился Вилар, а тем временем пытался нащупать флягу, пока не убедился в ее отсутствии.

— Дай воды, впопыхах забыл, — попросил он.

Петер сразу полез за флягой, но та оказалась пустая.

— Закончилась. Схожу, наберу, — поднимаясь, бросил он.

— Да я сам бы сходил, чего уж, — ради приличия предложил Вилар.

— Я уже три часа стою, хоть пройдусь, — настоял Петер, и вскоре растворился в темноте.

Вилара тем временем все никак не покидал навязчивый вопрос, что нужно Эрике от его сестры и Герцогини, и почему только на месяц? И вообще, что творится тут? Но в голове все будто смешалось. Непонятные слухи. Помолвка. Поединок. Храм Мироздания. Истерики с проклятиями… Но вдруг его осенило. Девиц не пускают в Храм, чтобы они не пожаловались на Эрику. Месяц, потому что принцесса собирается уехать. Этот вывод его устроил.

Он решил, хватит думать про Амелию. Лучше подумать, как показать себя на службе, чтобы попасть в гвардию к Эрике. Служба в замковой страже его совершенно не устраивала. Скука смертная, и особенно скучно караулить ночью. Конечно, кормят, жалование сносное. Больше, чем даже у тех, кто ремеслами промышляет. Для деревенщины такая жизнь — предел мечтаний. Но Вилар стремился отнюдь не к этому. И теперь он должен успеть проявить себя прежде, чем Эрика отправится в Эрхабен.

Но где проявить и как? У ворот на заднем дворе? Кому они нужны вообще? Вот если бы найти общий язык с ее приближенными, Карлом или Виктором, дело другое. Но тут еще сложнее, чем даже проявить себя, карауля ворота.

Темный Мессия даже к гвардейцам относится с высокомерной снисходительностью. Даже талерманцу дерзит, а вчера Герцогиню на хер послал. С одной Эрикой любезничает, на остальных кладет. К нему хрен подступишься. Да и желания особого нет. Талерманец, конечно, на поверку оказался не таким страшным. Если бы не клеймо, он бы даже не подумал, что перед ним жуткий головорез. Обычный высокий мужчина возрастом слегка за тридцать. И все равно, доверия этот человек не внушал. Вроде спокойный, не трогает никого, зато самой принцессе перечить не стесняется. Не спроста.

Все таки лучше проявить себя на службе. Одна беда, как проявлять? Вор какой что ли залез бы? Он бы поймал его. Только кто полезет, зная про талерманца и веселого палача? Скорей бы война, что ли. Как Петер предрекает. Он бы проявил героизм…

От размышлений его отвлек вернувшийся Петер. Он принес воды. Жажда замучила так, что Вилар выпил половину фляги разом…

* * *

Сдав пост, Вилар отправился в трапезную для стражи, где как раз кормили тех, кто шел с караула. Они пришли в числе первых, но совсем скоро в помещении было не протолкнуться. Разговор шел про надвигающуюся войну. Все были уверены, война не за горами. Причем не только с графом Ергинским. Говорили о полчищах бунтовщиков с юга. Увлекательную беседу прервал Карл. С некоторых пор он командовал всей замковой стражей. После приветствий, он обратился к затихшим стражникам.

— Незанятые караулом стражники через час у конюшни. Это касается всех. Десятникам просьба явиться сразу после трапезы, — объявил он.

Когда командир вышел, все, разумеется, загалдели в возмущении. Но приказ есть приказ. Уже на сборе десятники рассказали что твориться, и почему всех собрали. Их отправляют на площадь обеспечивать порядок во время казни. Туда же отправляются все свободные городские стражники и все подорожные отряды.

На площадь они прибыли за два часа до полудня. Идти далеко не пришлось, та находилась прямо перед парадными воротами в сам замок. Работники наспех доделывали виселицы. Отряду, в котором состоял Вилар, приказали стоять сбоку от виселиц. Десятник объяснил, их задача обеспечить безопасность конвоя приговоренных к виселицам в первой линии, если люди все-таки прорвутся. Поступило распоряжение — не церемонится, главное, чтобы они не прорвались. За несколько метров выстроились ещё два отряда. Что было дальше, Вилар не видел.

Атмосфера на площади несколько отличалась от традиционно царящей на таких сборищах. В Империи публичная казнь считалась чем-то вроде праздника. Любителей посмотреть на казнь разбойников, убийц и предателей всегда хватало. Едва ли кто-либо скорбел, скорее наоборот. Сейчас же царила именно скорбная атмосфера. Причем, народу было непривычно много. Торговли тоже не было, что казалось весьма странным. Обычно публичная казнь сопровождалась неким подобием ярмарки.

Такое количество стражников во время казни Вилар ещё не встречал. Следить за порядком отправляли не более трех десятков, а тут две, если не три сотни. Причем, всем приказали надеть полное воинское облачение, включая кульчуги и щиты. Вилара, впрочем, все устраивало. Особенно место караула. Посмотрит на идущих к виселице врагов, а если кто надумает прорваться, он покажет свое рвение в службе.

К полудню стало совсем не протолкнуться. Дождь закончился, и пространство начал окутывать густой туман. Вилар непринужденно болтал с сослуживцами, периодически высматривая, не везут ли узников. Наконец из переулка выехала повозка с клеткой, которую сопровождали около десятка всадников в облачении надзирателей. В целом надзирателей можно было легко спутать с городскими стражниками, если бы не особый атрибут — плеть.

Когда приговоренных крестьян повели в виселице, Вилар буквально приковал свой взгляд к ним. Вот они, самые яростные ненавистники глупой Амелии. Теперь они ответят за все. Закованные в цепи, они шли, опустив головы. Шестеро мужчин и три женщины. Та самая дрянь Полина сейчас горько рыдает. И бывший женишок его сестры, и его друг, и отец с матерью мальчишки, которого хотела спасти Амелия. Все теперь ответят.

Первой вели Полину. Вилар хотел было окликнуть её, однако его отвлек поднявшийся шум сзади. Памятуя приказ десятника, он резко обернулся. Линию из стражников пыталась прорвать орущая женщина.

— За что! За что! Будьте Прокляты, демоны!

Вилар пригляделся, это оказалась Демира, мать Полины. Стражник оттолкнул ее щитом, после чего возмущенная толпа начала напирать. Все из Туманной Долины. Демира упала, и ее чуть не затоптали свои же. Началась драка, стражники выполняли приказ — не пускать. В итоге людей растащили, надавав пинков, а самых бешеных — увели.

Когда Вилар обернулся, узников к этому моменту спешно загнали к виселицам. Площадь зашумела, послышались женские вопли. С противоположной стороны поднялись сначала Карл, потом Эрика. Следом взобрался Имперский судья.

Карл приказал надзирателям подвести приговоренных к виселицам и надеть на них петли. Шум начал затихать, но над площадью витал какой-то зловещий шепот и всхлипывания.

— Не нравится мне это. Не пройдет все спокойно, — шепнул ему обеспокоенный Петер.

Вилар ничего не ответил, продолжая смотреть в сторону виселиц. Карл с суровым выражением лица расхаживал и оценивающе смотрел, как смертников готовят к казни. Эрика на этот раз выглядела испуганной. Как будто её собираются вешать. Она определенно пыталась скрыть волнение. Получалось плохо.

«Убивать она привыкла, чего ей стоит повесить, если недавно она человека сожгла и глазом не моргнула? Неужели, бунт напугал?» — мысленно недоумевал Вилар, ожидая начала казни.

Вокруг было спокойно, однако, судя по ругани и характерному шуму, где-то дальше случились потасовки, которые, впрочем, длились недолго. Также стали звучать мольбы о помиловании. Когда приговоренные узники уже стояли с надетыми петлями, протрубили и площадь затихла. Эрика что-то шепнула Карлу и он взял слово. Что весьма удивило. Раньше речи зачитывал Имперский судья, а палач просто исполнял приговор.

— Приветствую горожан и гостей Небельхафта на этом празднике торжества закона и справедливости! Как гласит Свод Законов Имперских, казнь публичная — есть благо, дарованное Императором, дабы чтился закон и порядок на земле вверенной ему Мирозданием! — поприветствовал он всех собравшихся, и традиционно бросил, — Слава Империи!

— Слава Империи! — отозвалась площадь.

Затем восславили Императора и Карл продолжил свою вступительную речь. Стоит отметить, получалось у него намного лучше, чем у судьи. Тот вечно бубнил так, что ничего не слышно. Еще и заглядывал в свиток. Темный Мессия, даром что палач, вещал без бумажки, а главное, выразительно. Вилар прям заслушался…

— …преступление настолько кощунственно и возмутительно, что на него обратили внимание Ее Высочество принцесса Эрика Сиол, изволив выказать желание зачитать приговор…

Вилар снова удивился. Раньше приговор зачитывал судья. Знатные господа тоже имели право это делать, но обычно не утруждали себя таким. Тем временем, Карл восславил принцессу и передал ей слово. В толпе в который раз послышались неодобрительные возгласы, которые, впрочем, быстро стихали.

— Приветствую вас, мои подданные, — глухим и несколько дрожащим голосом произнесла она, и на какой-то момент замолчала.

Со стороны площади вновь раздались мольбы о пощаде, а также бессвязные шушуканья. Принцесса все-таки продолжила.

— Правом, данным мне Императором, я… — принцесса в который раз запнулась, — я обвиняю этих людей в попытке самосуда. Приговариваю их к смертной казни. Предоставляю слово имперскому палачу, — последние два предложения она произнесла быстро и довольно бессвязно, и закончив, направилась к лестнице.

Только Карл хотел обратиться к толпе, как в этот момент несколько женщин неистово заорали, и одновременно из уст какого-то мужчины прозвучал призыв.

— Не позволим погубить демону невинных!

— Храни нас лесные нимфы, — заорал уже другой мужчина, помянув местный народный культ.

По площади поднялся неистовый гул из проклятий, воплей и ругани. Вблизи Вилар мог наблюдать, как стражники, грозя мечами, требуют соблюдать порядок. Нескольких особо рьяных приложили щитами, и увели в переулок. Что происходило там, дальше, Вилар мог только догадываться по характерному шуму.

— Заткните их всех, — приказным тоном заорала остановившаяся уже возле лестницы Эрика и резко повернула обратно.

Принцесса не отрывая взгляда наблюдала за происходящими потасовками на площади. Причем, судя по выражению её лица, она была не просто недовольна, она была в бешенстве. Еще бы. Её кляли и даже призывали сжечь. Странно вообще, что она рискнула остаться, а не сбежала в сопровождении стражи.

Когда шум благодаря стараниям стражников все-таки начал утихать, Эрика обратилась к толпе вновь.

— Какие на хер демоны? Идиоты! Вы кого слушаете, невежи! Свод Законов Имперских касается каждого подданного Империи! — жестко, с нескрываемой злостью говорила она, — Там ясно сказано: Самосуд — презрение священного закона, ибо Император есть закон! Подданный, посмевший свершить суд, не имея такого права, должен быть приговорен к казни, ибо посягнул на священные основы Империи! И эти люди буду казнены по закону! Смотрите, и принимайте в назидание! Так будет с каждым, кто по своему тупому разумению посмеет устраивать самосуд! — похоже, Эрика разошлась, и обычным приговором ограничиваться не стала, — Или может вам закон не нравится? Жечь друг друга хотите, когда вздумается? Но если не будет закона, завтра ваши соседи сожгут вашу дочь, жену, сестру! По своему разумению! Этого хотите?! Но этому не бывать! Пока есть власть Императора на этой земле, будет и закон! Правом, данным мне Императором, приказываю палачу казнить виновных! — с этими словами она повернулась к виселицам.

Вилар приготовился к любому развитию событий, в том числе и к беспорядкам. Но толпа молчала, слышался только протяжный плач. Вряд ли кто-то внял сути сказанного, но стражники сделали свое дело, намяв бока посмевшим роптать.

Принцесса, тем временем, совершенно не стесняясь, закурила, и с явным злорадством уставилась на виселицы. Вилар также приковал свой взгляд на смертников, стараясь рассмотреть выражения лиц вчерашних недоброжелателей.

Карл, тем временем, приступил к исполнению приказа. Первой на очереди была Полина. Палач с улыбкой дернул за веревку и девушка повисла.

— Нет, нет! — где-то вдалеке послышался истерический вой, но его сразу перебили крики одобрения.

Распоряжение громко приветствовать казнь касалось всей присутствующей на площади стражи. Это также была своего рода традицией. Учитывая, что в этот раз стражников было очень много, со стороны казалось, будто ликует вся площадь. Да и многие из присутствующих крестьян волне могли одобрять из страха.

— Да здравствует закон! Слава Империи! — прокричал Вилар, причем, можно сказать, даже искренне.

Карл дергал веревку, и каждый раз толпа неистово ликовала.

— Смерть убийцам…! Слава Императору…! Слава принцессе…! Да здравствует закон…! Слава Империи…! Ура…! — вразнобой звучали различные возгласы, которые перекрикивали плач скорбящих крестьянок.

Никаких серьезных потасовок, во всяком случае, поблизости к виселицам, больше не произошло. Вилар даже пожалел об этом. Так и простоял без дела. Конечно, казнь вблизи посмотрел, но будь он в толпе, точно задержал бы не одного бунтовщика.

Когда все закончилась, Эрика покинула эшафот. Карл последовал за ней. Толпа стремительно редела. Крестьяне живо потянулись в сторону городских ворот. Некоторые шли пешком. Другие ехали в запряженных телегах. Вилар, ожидая, когда им все-таки прикажут уходить, переговаривался со стражниками, обсуждая вероятность народного бунта и пресловутой войны из-за графского сына…

Глава 5

2 месяц весны. 673 год от Дня Воцарения Света. Эрхабен.

Генри восседал в гостиной в своем любимом кресле, покуривал дурман и с глубочайшим удовлетворением наблюдал, как гвардейцы выносили из его особняка сундуки. Золото, драгоценные камни, трофейные редкие шкуры, все, что удалось нажить Герцогу за более чем десяток лет. Несмотря на склонность к праздному образу жизни и увлечение азартными играми Генри умудрился скопить более чем достаточно.

Секрет был прост, Герцог предпочитал проматывать имперскую казну, а не собственные средства. Особенно он стал грешить этим, когда возглавил имперскую армию, вник в происходящее, и пришел к выводу — золото все равно растащат. Так чем он хуже святош? В итоге, теперь у Генри имелись немалые средства, коих было достаточно, чтобы собрать целую армию. Чем он и решил заняться в ближайшее время.

Герцог удовлетворенно наблюдал за кипящей работой и размышлял над собственным будущим, которое теперь ему виделось как никогда оптимистичным. Завтра на рассвете он отправится в Клеонию через Тилию, наберет там наемников, по прибытию в Небельхафт объявит себя королем. Тех, кто посмеет роптать, приструнит. Так называемую наследницу, а по сути, полуживого выродка, он на всякий случай возьмет в заложницы. Ну и, разумеется, он незамедлительно возьмется за погрязшее в бунтах Ринское герцогство…

Пребывая в собственных мыслях, он даже не заметил, как подошел Олис.

— Ваша Светлость, к вам гонец от Герцога Камирского. Утверждает, у него особо важное послание, — как всегда бесстрастно отчитался тот.

— Это от безумного идиота? Ну читай, чего он там хочет? — небрежно бросил Генри.

— Гонец просит личной аудиенции. Утверждает, что у него распоряжение дождаться вашего ответа, — заметил писарь.

Генри сплюнул и разразился гневной отповедью.

— Затрахал этот упырь престарелый! Когда же он в Бездну провалится, хрыч старый. Чтоб его клыкастые в зад поимели! — выругался Герцог, и отшвырнул как раз докуренную самокрутку.

— Ваша Светлость, мне так и передать гонцу? — уточнил Олис.

— Ладно, пусть заходит. Послушаю бред. Послание поди маршалу адресовано, а меня все равно поперли, — в конце Генри горько рассмеялся.

Писарь поклонился и отправился за гонцом. Герцог достал очередную самокрутку и закурил. Гвардейцы тем временем не переставали носиться, таская сундуки.

Любое упоминание о Герцоге Камирском вызывало у Генри едва ли не припадки бешенства. А началось все с того, что спятивший старик ввел в заблуждение Императора и маршалов, заявив о якобы нападении варваров. Фердинанд назначил Генри, служившего до этого маршалом на границе с Колдландией, командовать военным походом. Были выделены немалые средства, набраны наемники. Все как полагается. Маршал, уже успевший соскучится по войне, прибыл на передовую. А там никаких варваров нет и в помине.

Разведка донесла, клыкастые, оказавшиеся дикими полуживотными, сидят себе в лесах и бояться нос показать. Герцог Камирский клялся, что варвары просто испугались и разбежались, но вскоре выяснилось, вторжение клыкастых происходило разве что в голове у спятившего старика. Крыша у того поехала на почве гибели двоих сыновей. Как тот полагал, от рук варваров.

И ладно бы все это, так на пиру, устроенному по случаю так называемой победы, Генри едва не стал жертвой покушения. Кто подсыпал ему в пойло какую-то мерзость и столкнул в колодец, он так и не выяснил. Зато по войску пошли мерзкие слухи, будто это он сам напился и упал. А Герцог Камирский с того момента не только не унялся, а продолжал третировать Императора и его лично с требованиями прислать войска и разобраться с клыкастыми. И вот снова…

Как всегда. Варвары одолели Камирию, пожгли деревни, и судя по намерениям, собираются захватить все герцогство. На этот раз уже леди Розамунда умоляет прислать человека, чтобы он своими глазами увидел этот кошмар.

Гонец дочитал письмо и протянул его Генри, чтобы тот посмотрел печать и убедился в подлинности послания.

Герцог взял послание, посмотрел на печать и выпроводил гонца, велев подождать ответ. Когда тот вышел, он смял письмо, швырнул его и рассмеялся.

— Охереть! Толи безумие заразная мерзость, толи старик решил от имени супруги написать. Ещё и письменный ответ этим идиотам подавай. Тьфу, — возмутился он и обратился к Олису.

— Пошли в кабинет. Нужен им ответ, будет им ответ, — Герцог вновь разразился хохотом.

Генри развалился в кресле, забросив ноги на стол. Олис сидел напротив него, держа наготове перо и лист.

— Итак, пиши! Глубокоуважаемая леди Розамунда. Ничем я вам помочь не могу, так как не пребываю в звании… — на этом он вдруг запнулся.

Все вроде верно, однако может не стоит писать, что его отстранили? Тотчас начнут злорадствовать. Не хрен всяким идиотам давать повод насмехаться над ним. И вообще, с чего это он должен любезничать с этими упырями? Он будущий Король, если не Император, мать вашу!

— Нет, все херня! Порви! — рявкнул Герцог.

Олис порвал письмо, взял другой лист и застыл в ожидании.

— Значит так, пиши! Ваша Светлость, со всей ответственностью заявляю, вы со своим безумным супругом и дурацкими варварами уже затрахали весь Эрхабен и меня лично! Написал? — Олис кивнул, — Так, чего бы ещё написать? Хотя, чего время на них тратить! Так и напиши! Шли бы вы на хер! — Герцог рассмеялся, и тут же принялся рассуждать вслух, — Скоро я и до Камирии доберусь. Что это за невидаль, Герцогством управляют сумасшедшие идиоты! Развел бардак мой тупой братишка, тьфу!

— Ваша Светлость, а вы не думали, что сейчас неплохой повод взять Камирию? — осторожно поинтересовался Олис.

— Конечно повод, там же идиоты сидят! Вон, какие письма шлют. Клыкастые их, значит, одолели. Болваны! — искренне возмутился Генри, и вдруг задумался.

Проклятье, а ведь действительно, он может под шумок подчинить себе Камирию. Причем без особого труда.

— Нет, это тоже херня! Пиши другое письмо! — оживился Генри, а сам уже обдумывал, как написать доходчиво про свое согласие выделить войска и едва ли не лично помочь расправиться с варварами. Действительно, таким образом можно без особых проблем заставить Камирских принести ему клятву на верность.

Довольный Генри распорядился отдать письмо гонцу и остался в своем кабинете в одиночестве. Он открыл бутылку санталы и сделал несколько глотков. За такое грех не выпить. Настроение было как никогда хорошим. Впереди целый вечер, возникла мысль напоследок отправиться в Честь Империи. Когда он ещё сюда попадет? Возможно уже никогда, потому что Эрхабен рано или поздно падет и все растащат. Не враги, так обнищавшие подданные, которых уже сейчас под стенами тысячи, разнесут погрязший в разврате и бесчестии Эрхабен ко всем демонам.

Только Герцог хотел отдать распоряжение готовить экипаж, чтобы все-таки отправиться в Честь Империи, как в его кабинет постучали. Это был снова Олис, который сообщил, что к нему пожаловал посыльный от Императора. Поначалу Генри хотел потребовать вышвырнуть императорского посыльного, но в итоге решил узнать, зачем тот пожаловал. Вдруг извиниться решили?

Оказалось, никаких извинений не пришло, зато его все еще желает видеть Фердинанд. Все стало ясно, болезный братец не отказался от удовольствия почитать ему морали. Выпроводив посыльного, Генри приказал Олису остаться. Он решил никуда не идти, а просто написать письмо. Впрочем, только писарь приготовился к выполнению своих обязанностей, Герцога переклинило.

— Нет, ни хера я ему писать не буду, как какой-то трус. Я приду и выскажу ему все в лицо. Скажу, какой он бездарный мудила и тупица. Правильно ведь? Я спрашиваю, правильно?! — с рыком вопрошал он, по сути, не ожидая услышать иного ответа, кроме как утвердительного.

— Я полностью с вами согласен, однако разве вам не хочется воспользоваться глупостью вашего брата в свою пользу, а заодно отомстить? — вдруг выдал писарь.

— Слушай, твоего мнения никто не спрашивал! Твое дело исполнять мои приказы! — Этот вопрос почему-то взбесил его.

На самом деле он уже не раз думал об этом, вот только при всей глупости Императора, прямо сейчас отомстить ему он не может.

— Разумеется. Простите меня Ваша Светлость. Я всего лишь хотел напомнить вам то, что вы сами говорили накануне. Когда предатель Олаф подсунул вам пойло, вы забыли происходящее. А ваше предложение было очень интересным, — как всегда бесстрастно пояснил писарь.

Генри заинтересовался, действительно, из его памяти оказался стерт практически весь день.

— Хорошо, говори, что я такое предлагал? — раздраженно уточнил он.

— Вы сами утверждали, что хотите выказать на военном совете предложение. Вы говорили, Клеония не отправляла воинов по причине бедственного положения, однако вы хотели сделать прошение выделить из имперской казны золото, дабы набрать людей и направить их на передовую, — сообщил Олис.

— Ты какого хера мне это говоришь, совсем идиот? Я это говорил, когда ещё был маршалом! Сейчас я даже пальцем не пошевелю! — возмутился Герцог.

— А как вы смотрите на то, чтобы озвучить ваше предложение Императору как герцог? Получить золото и послать Империю? Простите, если я сказал глупость, возможно, вы не желаете идти на обман своего брата, — предположил Олис.

Генри хотел было возмутиться, но тут до него дошел смысл идеи. Проклятье, а ведь сейчас неплохой момент не просто разжиться дополнительными средствами, но и крепко подставить всех мудаков, предавших его. Нужно всего лишь прийти на прием к Императору, сделать вид, будто он сожалеет о своем поступке и желает внести свою лепту в общую победу. Конечно, велика вероятность, ему придется извиниться перед Императрицей. Мерзко до тошноты идти на такое унижение.

Но с другой стороны, он представил лица святоши Фердинанда, шлюхи Миранды, их отродия мужеложца, а главное предателя Олафа, когда он вместо помощи пришлет послание с объявлением независимого королевства, и эта идея показалась ему не такой плохой. Поверит ли в его искренность брат? Поверит. Во-первых, Император — мягкосердечный тряпка, а во-вторых, он, Генри Клеонский, едва ли имеет репутацию человека, бросающегося извинениями. Он ещё ни разу перед братом не извинялся.

«Извинюсь. В первый и последний раз».

Генри никогда не понимал своего младшего брата. Фердинанд был младше на пять лет и с детства отличался немыслимыми малодушием. Мало того, после его рождения мать сбежала, бросив супруга и детей. Генри был мал, помнил только, что матушка не особенно общалась с отцом. Тот называл её шлюхой, а сама она постоянно молилась и его учила. Генри, вспоминая слова отца, потом не раз думал, может, Фердинанд ублюдок? Как бы там ни было, он предпочитал думать, что Фердинанд пошел в матушку. Нравилось ему молиться. А еще он всегда был трусом.

В восемь лет тот рыдал, потому что увидел, как забивают корову. Генри поначалу думал, тот просто малолетний, но с каждым годом он только убеждался, братец трусливый дурак. Фердинанд только молился, читал и прогуливался в одиночестве. В играх с мальчишками он участия не принимал. Генри подговаривал его поколачивать, сам пытался. Но брат вел себя как идиот. Не отвечал, трусливо снося удары. В итоге Филипп Клеонский махнул рукой на Фердинанда. Пусть делает, что хочет, только в послушники пусть не суется. Отец придерживался традиционнх клеонских верований.

Когда Фердинанд стал старше, он ожидаемо не поумнел. Воинские искусства, охота, девицы, его не интересовали, зато желание уйти в послушники стало проявляться все чаще и чаще. Правда, это слюнтяй даже это сделать не решился, ибо отец запретил. Генри было девятнадцать, когда он женился на Беатрис. У него вскоре родился наследник Альберт. Через два года умер отец и он принял титул. Но Фердинанд продолжал вести все тот же образ жизни.

Брату как раз исполнилось восемнадцать, когда в Небельхафт приехала делегация из Ордена Света. Торжественно объявили, что исходя из пророчества, его младший брат — избранный Мирозданием. И он должен жениться на единственной наследнице имперского престола, Адриане Сиол. Получается, однажды он станет Императором.

Генри не мог поверить в подобную чушь, его никчемный братец — будущий Император. Ни кто-то другой, а именно этот трус. В Империи хватало высокородных юношей, но избранный именно Фердинанд. Пусть не он избранный, тем более, он женат, но тот не достоин. Особенно злила реакция самого Фердинанда. Тот не обрадовался, а едва сознание не потерял и неделю не выходил из комнаты. Генри тогда хотелось пойти и удавить этого слюнтяя. Впрочем, он вскоре успокоился, рассудив, что если его брат будет Императором, это тоже неплохо. Он сам пошел успокаивать его. Как он потом сожалел об этом. Лучше бы Фердинанд тогда удавился.

Вскоре брат покинул Клеонию. Пока был жив Александр, тот не имел никакого влияния, с его то характером это было неудивительно. Генри надеяться было не на что, он мог только ждать. Он решил отправиться воевать, благо война с Хамонским Королевством такую возможность ему предоставила. Генри командовал клеонским ополчением, умудрился проявить себя и закончил войну уже в звании маршала. В Небельхафт с тех пор он ездил только периодически и максимум на месяц. Вся его жизнь оказалась связана с воинской службой и ожиданием, когда же Фердинанд станет Императором.

Александр был отравлен, а Фердинанд предложил Генри стать его советником. Вот только Герцог вскоре убедился, напрасно он ждал, что сможет оказывать на брата влияние. Вроде тот слюнтяй, нерешительный мягкий идиот, вот только Генри никак не удавалось найти к нему подход. Генри, сторонник жесткого правления, поражался тому, как Император откровенно распускает подданных. Он имел доступ к Фердинанду, вот только тот его почти никогда не слушал. Зато слушал других.

Вокруг уже столпились другие советчики, готовые перегрызть друг другу глотку за возможность пастись рядом с новоявленным Императором. Верховный Жрец Кириус первым заморочил ему голову. Тот чуть не заставил его вернуть Инквизицию. Помешала Миранда. Правда, тогда он ещё не знал какая та хитроумная стерва. Генри попытался сговориться с ней, но та иметь с ним дел не захотела.

В качестве советника, Герцог пробыл почти три мучительных года. Именно тогда он и стал завсегдатаем трактира Честь Империи. А еще окончательно возненавидел брата. Последней каплей для него стал скандал, связанный с его сыном. Император, проигнорировал его просьбу и позволил Альберту бросить службу в Императорской гвардии. А для чего? В Академию Мудрости тот захотел. Этот слюнтяй, несмотря на то, что весьма отличился в школе и получил назначение в саму Императорскую гвардию, проявил трусость и захотел стать лекаришкой. Генри убедился, брат его не уважает, и оставил дворец, чтобы вернуться на воинскую службу…

«Ну ничего, ты за все заплатишь. Сдохнешь, как собака. Тебя разорвут голодранцы» — успокаивал себя Генри, переступая порог кабинета.

Фердинанд выглядел как всегда неважно. В последние годы Император все больше становился похож на старика. Большую часть времени он проводил в постели, и все чаще говорил о смерти. Государственные дела брат практически забросил, переложив все на Миранду. К удовольствию последней.

Как и предполагал Герцог, брат ему поверил. Более того, ему поверила даже Императрица. Перед ней ему тоже пришлось извиниться. Лично. Пожалуй, это был один из самых отвратительных дней в его жизни, даже несмотря на то, что он все-таки добился своего. Несмотря на весь успех, из дворца Генри уходил как никогда злой.

«Подавитесь извинениями, вы их слышали в первый и последний раз. Совсем скоро все поймут, кто такой Генри Клеонский. Когда мои войска будут осаждать Эрхабен, извиняться будут они. Только вряд ли это их спасет» — мысленно говорил себе Герцог, который теперь помышлял не просто о Клеонском Королевстве. Пусть Империя Сиолов падет, он построит новую Империю. Собственную Империю.

Отъезд пришлось отсрочить на сутки, так как доставить золото раньше возможности не представлялось. Выехал Генри не на рассвете, а уже за полдень. Золото было предоставлено вовремя, но Герцог накануне выпил в Чести Империи. Нужно было расслабиться после мерзкого разговора.

Отправился он в сопровождении всей своей гвардии численностью в сотню человек, так что придорожные разбойники едва ли могли стать угрозой. Тем более путь в Тильское Герцогство проходил через достаточно спокойные места. И хотя Генри изначально не планировал нигде задерживаться, на деле получилось иначе. Он не собирался ночевать в гостиных домах, предпочитая останавливался в качестве гостя у графов и баронов. Тем более, те были гостеприимны. Иногда он задерживался на пару тройку дней. Все же следует налаживать отношения с будущими подданными.

— Ваша Светлость, вы уверены, что нам стоит отвлекаться на посещение этого злачного места? Насколько я слышал, Золотая Лихорадка всего лишь неудачная копия Чести Империи. Я боюсь, вас постигнет разочарование, — осторожно заметил Олис, когда Герцог объявил о своем решении отправиться в Редград.

— А тебе какое дело? Выполняй приказ и не суй свой нос в мои решения, — отмахнулся Генри.

— Простите Ваша Светлость. На самом деле я беспокоюсь. Гвардейцы могут оказаться не такими морально стойкими как вы. Вдруг они напьются, поддадутся азарту, и проиграют свое оружие? — оправдывался Олис.

— Тебе кто дал право сомневаться в моих гвардейцах? У меня сброд не служит! Все высокородные выпускники Императорской гвардейской школы, между прочим. Не какие-то там наемники! Слушай меня писарь, я никакой такой херни не потерплю. Ещё раз посмеешь сунуть нос в мои дела, вышвырну на хер, — пригрозил Генри. По его мнению, Олис в последнее время слишком много себе позволял.

— Простите, Ваша Светлость. Я виноват. Обещаю впредь не допускать таких оплошностей, — стал распинаться тот.

В Тильском Герцогстве неравнодушный к азартным играм Генри планировал не только набрать наемников, но и посетить Редград. В последние три года слава про этот город гремела особенно громко. Его приглашали многие знакомые. Город и вся округа держались на азартных играх. Но если в деревнях стояли игорные дома для простых людей, Редград был доступен не каждому. А в главный игорный дом Редграда Золотая Лихорадка, который по последним слухам был шикарнее самой Чести Империи, вход был доступен только для очень богатых людей.

Как ни странно, Генри ни разу не бывал здесь. Более того, несмотря на все чаще звучавшие заявления, будто даже средний игорный дом Редграда превзошел Честь Империи, он весьма скептически относился к таким утверждениям. Герцог был уверен, не может появившийся всего десять лет назад игорный дом быть лучше, нежели столичное заведение с вековыми традициями. Какой-то выскочка купил себе баронство, назвался Игроком, понастроил там игорных домов и борделей, и объявил себя «Богом Удачи». Болтовня, одним словом.

Однако любопытство и чего греха таить, жажда азарта — взяли свое. Если уж он все равно будет проезжать мимо, грех не заглянуть и не оценить пресловутую Золотую Лихорадку. Да и любопытно посмотреть на творение так называемого Игрока, который успел уже прослыть служителем Проклятого.

Когда они подъезжали к Редграду — уже стемнело. Но ещё издалека Генри увидел сияние. Оказалось, так светились крепостные стены города. Выходит, не лгали, когда рассказывали, будто Игрок для освещения города использует алхимию. Правда, зачем освещать стены ночью, да ещё и снаружи? Ведь это дает дополнительные преимущества противнику, если тот надумает штурмовать крепость. Герцог не понимал, полагая это глупым. Ворота здесь тоже не запирались круглые сутки. Утверждалось, этот город никогда не спал.

Чтобы войти в Редград Герцогу пришлось за себя, писаря и десяток гвардейцев отдать двадцать пять золотых. Остальным гвардейцам он дал распоряжение разбить лагерь неподалеку. Не хватало ещё платить за всех. А для охраны имеющихся ценностей хватит и десятка.

Оказавшись внутри, Генри удивился ещё сильнее. На улицах было светло почти как днем. Здания весьма замысловатой постройки светились разными цветами. Разряженный на различный лад народ веселился. Многие были одеты как на маскараде, расхаживая с масками на лице, которые бесплатно давали тем, кто желал остаться инкогнито. На улицах на каждом шагу выступали жонглеры, акробаты, музыканты и певцы. Тем, кому не терпелось поиграть, предлагали простые азартные забавы, например, угадать в каком из трех стаканчиков находится шарик.

От обилия всевозможных увеселительных и торговых заведений на любой вкус разбегались глаза. Почти у каждого заведения стояли зазывалы, в сочных красках расписывающие предстоящие удовольствия, которые ожидают гостя.

— Леди и господа, Игорный дом Солнце Аркадии приглашает вас окунуться в мир удовольствий и удачи. Помимо костей и карточных игр вас ждет традиционная аркадийская игра — божественная рулетка…! — Вещал разряженный в платье мальчишка, стоящий у светящегося зелеными бликами здания.

— Платья и костюмы из Аркадии на любую стать! Купившему два наряда — украшение из бионитового дерева в подарок! Спешите! Платья и костюмы…, - вещал торговец из лавки напротив.

Гвардейцы глазели во все стороны раскрыв рты. Генри то и дело сдерживал порывы заглянуть в очередное заведение, напоминая себе, что он направляется именно в Золотую Лихорадку. Правда, увидев, как разряженный в шелковые штаны мужчина приглашает всех любителей сладких юношей и суровых мужчин в халифатский бордель «Сладкий Эмир», Герцог испытал нешуточное негодование.

И тут извращенцы, никуда от них не деться. При том, что в Халифате подобное извращение наказывается казнью. Но в Редграде в плане развлечений можно было почти все, тут тебе и для мужеложца, и для женщины развлечение найдется. Например, очередной зазывала приглашал леди усладить плоть с «воинами любви из Маркии».

В отличие от Генри и остальных гвардейцев, Олис, судя по всему, оставался совершенно равнодушным.

— Тебе что, не нравится? — не удержался от любопытства Генри, удивленный такой обыденной реакцией как для простолюдина.

— Так точно. Меня не впечатляет здешняя вычурность, Ваша Светлость, — отговорился тот.

— Чего ты там понимаешь, деревенщина! — бравировал Герцог.

Чем ближе они подъезжали к Золотой Лихорадке, тем богаче и выше становились здания. Светились они тоже ярче и более замысловато. Публика там крутилась более солидная, из экипажей лишний раз не выходившая. Зазывалы уже почти не встречались, видимо, приличные заведения в них не нуждались.

Золотая Лихорадка представляла собой внушительное, возвышающееся здание в форме трех стоящих рядом пирамид. Оно светилось золотыми и красными огнями. Перед пирамидами простиралась огромная площадь, которая была заполнена множеством отнюдь не бедных экипажей. От площади к парадному входу вела широкая мраморная лестница. По обе стороны лестницы находились позолоченные статуи и возвышались светящиеся серебристыми бликами фонтаны.

Что характерно, при всем блеске и шике обстановки, стражи как таковой не наблюдалось. Но Генри уже успел осведомиться, это иллюзия. Стражи в привычном понимании, то есть вооруженных воинов, в Редграде не было. Порядок здесь обеспечивали многочисленные маги, которые обычно не выделялись из разношерстной толпы. Но стоило появиться нарушителю порядка, ему можно было только посочувствовать.

Магам платили изрядно и переманивали как легальных, то есть из Гильдии, так и самоучек, в том числе и женщин. Герцог успел не раз задуматься, Редград должен стоять поперек горла и Ордену Света, и Гильдии магов. Однако и те и другие демонстративно закрывали глаза на происходящее. Не иначе как сами тут развлекаются. Либо, что более вероятно, получают часть прибыли.

Чтобы попасть в Золотую Лихорадку Генри пришлось выложить, ни много ни мало, по пятьдесят золотых за каждого. С собой он взял только Олиса, гвардейцы же остались караулить в конюшнях наполненный золотом и прочими ценностями экипаж. Первое, что удивило Герцога это требование оставить все оружие в специальном ящичке, запирающемся на замок, ключи от которого оставались у гостя. Оказалось, в любое заведение Редгарда было запрещено проносить оружие.

Генри хотел было возмутиться, но обхаживающий его распорядитель смог убедить его согласиться с таким правилом. Помимо этого, им сразу же рассказали про другие правила, действующие в Редграде. К безопасности относились тут с особой щепетильностью. Драки, и даже оговоренные поединки на территории города были запрещены. Хотите подраться, выходите за стены города, в Редграде сделать этого никто не даст. Маги быстро примут меры, а заодно озаботятся, чтобы в город такого человека впредь не пускали.

Что порадовало, в Золотой лихорадке, как и в любом игорном заведении города, еда, выпивка, дурман, эликсиры блаженства, и распутные девицы были бесплатны, все было уплачено ещё при входе. С выиграша следует отдавать пятую часть, это даде меньше чем в Чести Империи.

Ещё один любопытный момент, в Редграде было запрещено играть в долг. То есть гость мог поставить только то, что взял с собой. Золото, свой экипаж, украшения, одежду, вплоть до панталон, если на такую ставку, конечно, согласятся другие игроки. Человек даже мог предложить расплату собственным телом. Единственное, рабство в Редгарде, как и во всей Империи, не приветствовалось.

Внутренне убранство Золотой Лихорадки впечатлило даже видавшего виды Генри. Даже дворец в этом смысле проигрывал. Как за всего лишь десять лет Игрок смог превратить пустырь с бесплодными землями в богатейшее баронство, Герцог в толк взять не мог. Не иначе, продал душу Проклятому. Одна Золотая Лихорадка стоила больше годовой казны Империи. Гости Золотой Лихорадки были под стать. Все разодетые, причем часто в довольно странные наряды. Леди часто были одеты более откровенно, нежели позволяли рамки приличия. Причем, это были не шлюхи, последних отличали зеленые браслеты. Больше половины гостей предпочитали носить маски.

Генри скрываться не собирался, более того, он официально представился ещё на входе. Пусть знают, какой важный гость к ним пожаловал. И действительно, судя по тому, как его принялись обхаживать, он рассудил, что дело в его титуле и родстве с Императором. Так с ним не носились даже в самой Чести Империи. Вокруг него ненавязчиво крутились слуги, приносили все, что он захочет, рассказывали про все возможности развлечений.

Выбор оказался действительно велик, в распоряжении гостя были не только всевозможные игорные комнаты, но и бордели на любой вкус, питейные залы, редкие эликсиры блаженства. Определенно, Генри здесь нравилось, атмосфера буквально завораживала, обилие развлечений на любой вкус давали ощущение небывалой свободы. На окнах вместо стекол находились зеркала, что поначалу вызвало недоумение, но вскоре Генри понял, именно невозможность понять, какое сейчас время суток давало ощущение, что блаженство будет длится вечно.

Генри теперь с чистой совестью признал, Честь Империи даже в сравнение не идет с Золотой Лихорадкой. В дальнейшем он только убедился в этом. После посещения питейной залы под названием Креонский воин, где он выпил традиционный креонский напиток — сиал, Генри решил посетить парадный Имперский зал.

Огромное, сравнимое с парадным залом императорского дворца, помещение занимало как минимум пять этажей в высоту. Верхние ярусы были заняты всевозможными игорными столами, нижний ярус был предоставлен скорее для отдыха. Ближе к стенам располагались удобные диваны и кресла. Все это освещали множество серебристых огней. В первую очередь бросалась в глаза огромная многоярусная люстра. Но помимо нее по всему залу располагались множество замысловатых золотых светильников. Вся посуда и кубки здесь также были как минимум позолоченными. Посреди нижнего яруса располагался величественный фонтан. Возле него находились музыканты, игравшие и распевавшие традиционные в Империи пафосные песни и марши. Между гостями постоянно суетились разносчики и разряженные распутные девицы.

На Олиса, который следовал за ним по пятам, Генри практически не обращал внимания. Судя по выражению его лица, тот оставался безразличным к происходящему. Впрочем, Герцогу было плевать на чувства своего писаря. Пусть спасибо скажет, что за него заплатили, и он сюда попал. Прогулявшись по нижнему ярусу, Генри перекинулся парой фраз, выпил санталу с несколькими знакомыми графами, и вскоре завязал разговор с легкомысленно одетой леди в маске, назвавшейся Ариэнной. Пышногрудая девица узнала в нем маршала и подошла к нему первая. У нее не было синего браслета на левой руке, которые носили шлюхи при Золотой Лихорадке. Герцог счел её общество весьма привлекательным.

— Не сочтите за бестактность, ходят слухи, вас отстранили от звания из-за конфликта с Ее Величеством? — осведомилась Ариэнна, как только они присели за столик неподалеку от фонтана.

— Вздор. Я сам ушел, — раздраженно рявкнул Генри, и тут же самодовольно добавил, — А конфликт был. Эта шлюха мне уже поперек горла стоят. Я решил заняться своими планами!

— Я могу только представить, какие планы у такого мужчины, как вы, — соблазнительно произнесла Ариэнна, изящным жестом отбросила белые локоны с плеча и кончиком языка облизала губу.

— Вы ещё услышите обо мне, — самоуверенно заявил Герцог.

— Я в этом не сомневаюсь, Ваша Светлость, — прощебетала Ариэнна, и в этот момент к их столику подошел разносчик.

Он поставил перед леди инкрустированный изумрудами золотой поднос, осведомился, чего ещё желают гости, и, получив от Генри распоряжение принести ещё санталы и дурман, поклонился, и спешно пошел прочь.

На подносе Генри увидел небольшое блюдце с сияющим белым порошком.

— Сантала это так банально, — протянула Ариэнна, вызывающе глянув на Генри, — Мы же в Золотой Лихорадке. Здесь можно все! Порошок Божественное сияние восхитителен. Вы пробовали? — кокетливо спросила она, и взяла своими изящными пальчиками тонкую золотую трубку.

— Терпеть не могу дурь. Как-то попробовал одну. Мерзость, — отговорился Генри и едва не сплюнул, вспомнив, как однажды покурил порошок, якобы вызывающий удовольствие, а потом в итоге блевал всю ночь.

— А что вы пробовали? — уточнила леди.

— Азару. Дерьмо ещё то.

Ариэнна рассмеялась.

— О, разумеется, Азара это мерзость. Курение для черни. А Божественное Сияние — порошок для избранных. Я поражена, как вы, столь высокородный и влиятельный человек, до сих пор не осведомлены о чудодейственных качествах этого прекрасного порошка, — Ариэнна взяла в руки блюдо, поднесла к лицу, носом через трубку вдохнула, блаженно выдохнула и тут же добавила, — Вы многое потеряете, если откажитесь. Сияние дает ощущение полной свободы, а главное, позволяет пить сколько угодно и оставаться бодрым!

— Вы меня простите, что вмешиваюсь, но насколько я знаю, это не меньшая мерзость, и… — вклинился сидящий за соседним столиком Олис, но договорить ему Генри не дал.

— Да что ты понимаешь, остолоп! Молчи, тебя никто не спрашивал. Совсем оборзел! — выругался Герцог и взял протянутую Ариэнной трубку. Вдохнув порошок, он поначалу едва не чихнул.

Леди расхохоталась, и, взяв у него трубку, нежно провела по его руке.

— Это с непривычки! Совсем скоро тебя закружит божественная эйфория!

Действительно, обещанное блаженство не заставило себя долго ждать. Сначала он почувствовал небывалую бодрость, казалось, он готов свернуть горы. Следом за этим нахлынули странные, непередаваемые словами ощущения. Всё, что беспокоило его доселе, казалось ерундой, все планы на будущее казались уже свершившимися. Генри мог с полной уверенностью заявить, он абсолютно счастлив.

Вскоре принесли санталу, они с Ариэнной выпили, Генри закурил, и обратил свой взор на игровые столы. Ему как никогда захотелось сыграть. Казалось, он может обыграть кого угодно, а удача сейчас только на его стороне. Леди так же была неравнодушна к игре в покер. Ариэнна страстно поцеловала его в губы, и, взяв за руку, потащила к столу.

Герцогу несказанно везло, он уже сыграл десять партий и ни разу не проиграл. Он пил кубок за кубком, сластолюбивая Ариэнна сидела рядом с ним, нежно щебетала и периодически массировала плоть, намекая на продолжение. Но игра никак не отпускала, пока выпитая сантала не дала о себе знать, и ему не пришлось отлучиться по нужде.

Ариэнна последовала с ним. В шикарно обставленной туалетной комнате находилась не только ваза для испражнений, которую меняли после каждого гостя, но и широкое ложе, укрытое красным шелком. Генри решил не терять времени зря, и совсем скоро Ариэнна неистово орала от удовольствия. Крепко ухватив стоящую на четвереньках леди за волосы, он с упоением удовлетворял разгулявшуюся похоть.

Выйдя из туалетной, пребывающий в эйфории Генри поспешил к игорному столу. Похоть похотью, но в первую очередь им сейчас владел азарт. За тем, столиком, где он играл до этого, уже шла партия. Генри ждать не захотел и, забрав выигрыш, а точнее приказав томившемуся от скуки Олису нести увесистый мешок, вместе с Ариэнной отправился искать себе другую компанию для игры. Генри как раз заприметил столик, за которым, судя по ставкам, шла серьезная игра, но при этом партия ещё не началась, как вдруг его кто-то окликнул.

— Его Светлость, Герцог Генри Клеонский, если я не ошибаюсь, — услышал он из-за спины и сразу же обернулся.

Вопреки ожиданиям увидеть кого-то знакомого, его постигло разочарование. Перед ним стояло, по его мнению, натуральное недоразумение. На первый взгляд было вообще непонятно, перед ним мужчина или распутная девка. Среднего роста и весьма хрупкого телосложения мужчина со смазливым бледным лицом был наряжен в светло розовое шелковое одеяние. Нацепил на себя множество перстней, жемчужных бус и браслетов. А длинные распущенные волосы, завитые в локоны и подчеркнуто изящные манеры и вовсе сбивали с толку.

— Собственной персоной. А ты кто такой и чего тебе от меня надо? — раздраженно спросил Генри, одновременно с отвращением осматривая собеседника.

— Позвольте представиться, Барон Рикиний Аренский. Ваша Светлость, я наслышан о вашей страсти к азартной игре. Я сам страстный любитель игры в покер, а вы, насколько я знаю, славитесь особым талантом и везением. Я соскучился по достойным противникам и хотел бы предложить вам сыграть со мной хотя бы одну партию, — учтиво объяснился тот, накручивая длинный локон на палец.

Генри поморщился от брезгливости и расхохотался. Внешний вид Рикиния просто не мог оставить Герцога равнодушным в негативном смысле этого слова. Мужеложец, ни дать ни взять. Даже разряженный принц Альдо по сравнению с этим клоуном казался эталоном мужественности.

— Ваша Светлость, что же вас так рассмешило? — осведомился барон.

— Слушай меня, любитель покера, шел бы ты долбиться в зад в комнату для мужеложцев. И не смей оскорблять меня, Герцога, прославленного маршала, своими предложениями играть с тобой. Тоже мне, достойный противник. Мне даже находиться рядом с тобой мерзко, шут, — резко бросил Генри, при этом ощущая желание разукрасить синяками смазливое личико этого мужеложца.

Лицо Рикиния на какой-то миг посерьезнело, однако он тут же расплылся в издевательской улыбке.

— А вы, я гляжу неравнодушны к сладким юношам! Возможно, вы боитесь поддаться искушению? Уверяю, здесь можно полностью освободиться от условностей! А если вас смущает огласка, маски в вашем распоряжении, — манерно заявил тот.

Услышав это, Генри будто с цепи сорвался. Ярость ослепила его сознание. Как ещё недавно он ощущал блаженство, настолько ярко он чувствовал гнев. Этот попугай смеет ему такое заявлять, смеет подозревать его в недостойном мужчины извращении?

— Гнида, я тебе сейчас язык в задницу засуну, — взревел Герцог, и бросился на Рикиния с четким намерением исполнить угрозу, однако понял, что не может сдвинуться с места, — Что за херня? Ты хоть понимаешь, с кем связался?! — прорычал он.

Барон, тем временем, продолжал улыбаться.

— Генри, какой вы суровый, — барон сладко причмокнул, — Я не против, чтобы вы мне засунули в задницу не только язык. Но не при всех же!

Герцог от бешенства, вызванного словами Рикиния и собственными бессилием при этом, на какой-то момент лишился дара речи. Он мог только нечленораздельно рычать. Барон, тем временем, подошел ближе, и потянул к его лицу руку с длинными лакированными ногтями.

— Ты, наверное, умеешь быть грубым. А я люблю суровых мужчин — сладко протянул тот.

— Чтоб ты сдох, гребаный извращенец, я тебе обещаю, ты закончишь на рудниках! — вытаращив глаза, прошипел Герцог.

Рикиний рассмеялся.

— Успокойся, пошутил я. Ты не в моем вкусе, бывший маршал. Слишком обрюзгший для меня! Мне по нраву мужчины с иной статью. Например, как Рахим, — барон повернулся к стоящему рядом высокому тренированному смуглому брюнету и провел ногтями по его щеке.

— Не смей мне тыкать, мразь! Ты ответишь за такие шуточки, — грубо ответил Генри, немного придя в себя, и осмотрелся.

Вокруг столпились любопытные, которые с улыбкой перешептывались.

— Прекрати свои фокусы, что это за херня? — со злобой вопрошал он, не прекращая попыток пошевелиться.

— Это не мои фокусы, а моего мага телохранителя. Если бы мой маг не вмешался, вмешалась бы охрана заведения. Вход в город стал бы для тебя заказан. Ты же в курсе, что в Редграде драки запрещены. И правильно, они портят настроение гостям. И мне тоже, — надув губы, обиженно заявил барон.

— Мне по хер на твое настроение. И мне насрать на гостей. Будь ты мужчиной, то не прятался бы за своих магов, а вызвал меня на честный поединок. Но ты жалкое трусливое недоразумение, ничтожный извращенец. Ну так что на счет поединка? — зло процедил Герцог.

Он рассудил, что попыткой вызвать барона на поединок, он в любом случае опозорит того перед публикой.

Рикиний улыбнулся.

— Ты вызываешь меня на поединок, я не ослышался? — с вызовом спросил он.

— Да, жалкий трус! Ты оскорбил меня, посчитав мужеложцем! И я вызываю тебя! — заявил Генри.

— Принимаю твой вызов, — решительно ответил тот, и тут же добавил, — Но ты же в курсе, что по законам Империи условия ставит принимающая вызов сторона? — со странным самодовольством спросил Рикиний.

— Конечно. Выбирай оружие, я все равно тебя размажу, хоть голыми руками, — бравировал Генри.

— А с чего ты взял, что я надумал с тобой драться? Я драться не умею. Более того, я теряю сознание при виде крови. Пристукнешь ты меня в два счета. Мой выбор — игра в покер. Напоминаю, среди игроков весьма популярны азартные поединки. Мы будем в равных условиях.

— Трусливое ничтожество, — прошипел Генри.

— Какой есть. Жульничать тут не дают, так что все будет честно. Дальнейшие мои условия — играем до тех пор, пока кто-то из нас не останется без панталон, — с улыбкой на устах но при этом жестко заявил Рикиний.

Окружившие их зеваки с интересом наблюдали за перепалкой, периодически переглядываясь и тихо переговариваясь.

— Игра так игра. Ты пожалеешь, что не выбрал обычную драку, — бравировал Герцог, хотя и сожалел, что у него пропала возможность размазать барона.

Впрочем, он же все равно хотел поиграть, так почему бы не обобрать этого идиота до панталон. У него золота сейчас столько, что этому барону и не снилось. И он, действительно, умеет играть в покер. А такой разряженный клоун просто не может быть достойным противником.

Сначала Генри везло, он выиграл три сундука золота, ставка шла на украшения Рикиния, и тут все полетело наперекосяк. Карта не шла, он проигрывал партию за партией, случались единичные случаи, когда он выигрывал, но это не спасало. Генри не знал, сколько времени шла игра, однако на него уже начала накатывать усталость. Появились признаки похмелья. Чтобы как-то прийти в себя он уже два раза вдыхал Божественное Сияние, но помогало это ненадолго, а в итоге становилось все хуже. Он уже потерял счет партиям и стал отвлекаться. И вот он оказался в одних панталонах.

— Так что, играем на твои панталоны, или тебе есть, что ещё поставить? — издевательски спросил Рикиний, не переставая накручивать локон на палец.

Сидящий в одних панталонах Генри, обхватил голову руками. Пот лил с него градом, а сам он едва не рыдал от безысходности. Он не знал, что ему делать дальше. Играть в долг не позволяли правила Золотой Лихорадки, а он к этому моменту умудрился проиграть все имеющиеся ценности: золото, экипаж, гвардейских лошадей, все оружие и даже собственную одежду. Ситуацию усугубляло то, что поединок проходил в парадном зале у фонтана. То есть на виду у всех. Любой желающий гость Золотой Лихорадки мог наблюдать за ходом игры. Так захотел Рикиний. Зевак оказалось предостаточно.

— Ну, я жду ответа? — резко бросил барон.

— У меня ещё есть сто гвардейцев и один писарь, — нервничая, ответил Генри.

— Не пойдет, в Империи запрещено рабство. Они свободные люди, — парировал Рикиний.

— Зато вся их одежда была куплена за мое золото. Я ставлю их одежду! — бросил Генри и в ярости сбросил со стола кубок.

Барон довольно рассмеялся.

— Хорошо. Но мое условие, ты ставишь всю их одежду, даже панталоны. Я в свою очередь ставлю все, что уже успел у тебя выиграть. Идет?

— Идет, — согласился Генри.

Крупье принялся раздавать карты. В который раз Герцога охватила убежденность, будто в этот раз ему повезет. Ему же везло до этого. И вообще, он может просчитывать на несколько ходов вперед. Ему необходимо только чуточку везения. Ну не может какой-то мужеложец оставить его без штанов, не может такого случится, успокаивал он себя, не желая признавать, что с его картами выиграть практически невозможно.

— Посылай за гвардейцами. Я готов ради такого случая оплатить вход каждому, — счастливо улыбаясь, практически приказал Рикиний, когда итог партии стал ясен. Генри проиграл.

Посмотреть на то, как сотня гвардейцев и один писарь будут раздеваться догола, собрались, наверное, все гости Золотой Лихорадки. Люди толпились и толкались, пытаясь протиснуться вперед. Гул и смех в зале заглушали музыку. Генри казалось, все это звучит в его раскалывающейся голове. Посреди зала жались возмущенные абсолютно голые гвардейцы, среди которых затесался Олис.

Весь мокрый, с трясущимися руками, Генри взял карты в руки. Последняя партия. Игра пошла на его панталоны. Теперь он готов был молиться кому угодно. Мирозданию, Проклятому, да хоть хозяину этого гребаного заведения — Игроку. Казалось, время тянется бесконечно, однако это скорее успокаивало, хотелось оттянуть возможный проигрыш. Герцог то и дело отпивал из бутылки и при этом беспрестанно курил. Но это не могло унять дрожь в руках.

— Флеш рояль, господа! — торжественно объявил Рикиний, продемонстрировал карты и с радостной улыбкой кинулся на шею тому самому Рахиму, которого приводил как пример идеального мужчины.

Толпа взорвалась овациями, однако вскоре затихла. Все затаились в ожидании реакции Герцога, который должен был снять последнее, что у него осталось — панталоны.

Генри не мог поверить. Флеш — рояль? Как? Неужели? Неужели он проиграл? В присутствии всего цвета Империи, если не Миории, он проиграл! Все золото, предназначенное на реализацию своих планов, он проиграл паршивому трусливому извращенцу. Он оставил собственную гвардию без панталон. Превратился в посмешище. И все из-за этого проклятого шулера. Да, шулера, потому что не может быть иначе.

— Ваша Светлость, вы проиграли, а значит должны снять свои панталоны и передать их мне, — сквозь смех и гул услышал он голос Рикиния и ярость окончательно возобладала над рассудком.

— Сука, поганец, шулер сраный, я убью тебя, разорву на клочки! — орал он, уставившись на улыбающегося барона.

Но как и в тот раз, Генри не смог даже пошевелится. Телохранитель Рикиния знал свое дело. Дальше все было как в тумане, его замутило, он начал задыхаться, перед глазами потемнело и он провалился в забытье.

Очнулся Генри от ощущения холода. Кажется, на него вылили воду. Он продрал глаза и зажмурился от ставшего непривычным солнечного света. Голова разболелась ещё сильнее, а от мерзкого запаха его затошнило. Кое-как протерев глаза и осознав, что он, абсолютно голый, валяется на каменном полу.

Герцог приподнялся, стал осматриваться и остановил свой взгляд на Рикинии. Барон стоял совсем рядом, смотрел на него сверху вниз и натянуто улыбался. Рядом с ним стояла пышнотелая девица с иссиня черными волосами и закрытым лицом. Генри вновь охватило бешенство, он хотел выругаться, но ему удалось только издать хрип. Тем временем барон заговорил.

— Знаешь, почему ты здесь? Думаешь, потому что оскорбил меня? Наивный. Мне плевать на такие мелочи. Я долго тебя ждал. Пытался заманить сюда. Ты будто чувствовал. Но я дождался. Разве тебе ни о чем не говорит фамилия Аренский? Барон Натиней Аренский, помнишь такого? — неожиданно сурово спросил Рикиний.

«Проклятье, какой на хер Аренский? Этот сучонок обманом оставил его без штанов, а теперь ещё издевается?»

От накатившего негодования Генри попросту не находил слов. Рикиний какое-то время смотрел на него, как вдруг его смазливое лицо буквально исказилось от злости.

— Так ты даже не помнишь, мразь? Ни хера не помнишь? — заорал барон, и пнул его ногой в челюсть так, что Герцог помимо прочего, больно ударился затылком об пол. В и так раскалывающейся голове все помутилось.

Генри, никак не ожидавший от Рикиния подобного, на какой-то момент растерялся. Когда же он попытался встать, дабы ответить, тут же понял, что его сдерживает магия. Какое-то время они молчали, пока барон не начал, наконец, объяснять причину своего поступка.

— Барон Натиней Аренский был моим отцом. Так уж случилось, он увлекался азартными играми. Иногда он пил. Четырнадцать лет назад он играл с тобой. И проиграл. Но дело даже не в этом! Ты, конченый мудак, дабы оплатить собственный карточный долг, напоил его и подсунул расписку, в которой мой отец поставил все баронство. А чтобы все это не выяснилось, ты подделал расписку на тысячу золотых, которые он, не имея своего баронства, никогда бы не отдал! Ты отправил его в долговую яму! — закончил свою обвинительную речь Рикиний.

Генри в какой-то момент осенило, он начал смутно припоминать, кто такой Натиней Аренский. Правда, обвинения Рикиния звучали безосновательно. Тот был помешанным на азартных играх пропойцей, который ради возможности попасть в Честь Империи был готов мать родную продать. И расписку на баронство он написал собственноручно. Как и расписку на тысячу золотых, которую долго уговаривал принять как ставку в попытке отыграться и вернуть баронство. Не отыгрался.

Расписку на баронство Генри забрал, и через какую-то неделю проиграл купцу, имени которого уже не помнил. А расписку на тысячу золотых сдал в Имперский Суд. Чтобы с должником разобрались по всем законам, то есть, кинули в долговую яму и отправили на каторгу, а он получил хотя бы частичную компенсацию. Обычно так все поступали. С какой стати он должен прощать долги?

— Ты, молокосос тупой, твой папаша был конченым пьяницей и сам все написал! — в негодовании возопил Герцог.

Он не желал оправдываться перед этим мужеложцем, однако несправедливые обвинения задевали его ещё сильнее.

— Не смей мне лгать! Я верю своему отцу. Да он пил и играл! Но он клялся! Клялся мне, сестрам, моей матери. Перед Мирозданием, со слезами на глазах клялся, что он никогда бы не написал такую расписку!

— Написал, еще как написал, — процедил Генри, но тот, казалось, не слушал его.

— Ты поганый мошенник, лишил меня семьи! Я никогда не забуду, как нас вышвырнули из замка, даже не дав забрать вещи. Как мать моя стоя на коленях умоляла позволить забрать хотя бы фамильные драгоценности! Но твои люди нас вышвырнули! Через какой ужас я прошел, об этом я умолчу! Да из-за тебя я… Впрочем, какая разница! Я долго мечтал расквитаться с тобой! И теперь ты свое получил! — злорадствовал Рикиний.

Генри слушал эти обвинения, и ему отчего-то становилось смешно и мерзко одновременно. Он опозорен, у него нет даже панталон. А что самое забавное, все это дерьмо из-за пребывающего в Бездне придурка, который не нашел смелости признаться перед своим семейством, что он оставил их голодранцами.

— Не было никаких моих людей, не было! Я эту расписку проиграл купцу. Он вас и вышвырнул! Срал я на твое баронство! Я Герцог, брат Императора, ты хоть понимаешь, что твое паршивое баронство для меня ни хера не стоило! Мститель ты херов! Твое гребаное семейство разорил твой родной папаша, который давно уже сдох и коротает время в Бездне! Хочешь — считай меня виноватым. Мне уже насрать, слизняк ты сраный! — в итоге Генри пробрал истерический смех.

— Заткнись! Прекрати смеяться! Закрой свой рот! — заорал барон.

Генри в итоге все-таки успокоился, потому что просто устал смеяться.

— Что дальше? Убьешь? — с безразличием спросил он.

Рикиний молчал.

— Вы намеревались использовать эликсир, господин. Приступать? — подала голос темноволосая женщина.

— Мне плевать! Я все равно знаю правду! Я не хочу больше видеть эту мразь! — истерично возмутился Рикиний.

— Я тебя тоже видеть не хочу, извращенец! Хочешь знать правду? Слушай! Мне было насрать на твоего отца. За долги я отправил его на каторгу, за что просить прощения не собираюсь. Мне было срать на все твое семейство и я в ту же неделю проиграл ваше вшивое баронство! И я ни о чем не сожалею. Потому что не хер было играть на него! Но расписки написал твой отец сам! Если ты все годы мечтал расквитаться со мной, поздравляю. А теперь будь добр, избавь меня от своего общества. Или отпускай или прикончи на хер своим эликсиром! — ультимативно потребовал Герцог.

Ему было плевать, пусть убивают, жить после такого позора — не меньшее испытание.

— Мали, вышвырни его! В канаву, где ему и место! — приказал Рикиний и через мгновение Генри ощутил резкий рывок, после которого он обнаружил себя в сточной канаве под стенами города Редград.

Глава 6

3 месяц весны. 673 год с Дня Воцарения Света. Клеонское герцогство. Небельхафт.

Карл парировал ее удар и отскочии в сторону, в очередной раз отступив. Вот и прекрасно. Поймать этого проклятого гения на ошибке практически невозможно. Но это не значит, что у нее нет шансов…

Эрика продолжила наступать, Карл отбивался, с переменным успехом пытаясь достать ее. Прежде, чем он достанет ее, нужно успеть его загонять и заставить отступать. На сегодня это их шестой поединок, гений не привык так утруждаться…

Темный Мессия в очередной раз атаковал, но Эрика так подставила оружие, чтобы удар пришелся плашмя. Лезвие ожидаемо треснуло. Она увернулась от инерции меча и пнула на миг расслабившегося противника прямиком на куст. Главное, заставить отсупить куда ей нужно. И хоть на миг дать иллюзию победы…

Карл, разумеется, падать от ее пинка не собирался, но отступить, удержавшись, помешал пресловутый куст…

— Прекращайте игры, вояки. У нас проблемы, мать вашу, — так удачно идущий для нее поединок прервал мрачный голос Виктора.

Карл выпустил меч, якобы послушав талерманца. Еще бы, иначе он бы точно проиграл.

— Твою мать, — выругалась она, опустив обломок меча.

Вот не мог подождать. Она, между прочим, все утро придумывала очередную хитрость, как можно переиграть Карла. Второй раз такое не прокатит. Он запомнит.

— Спасибо, друг. Ты меня спас, — с иронией заявил Темный Мессия, поднимаясь.

— Можешь считать меня Проклятым. Я не против, — съязвил Виктор.

— Ты специально влез. Видел, я его чуть не достала, — огрызнулась Эрика.

— Это еще не факт, — возразил Темный Мессия, отряхиваясь и заодно пытаясь отдышаться.

— Ну да, еще немного и в хайран пришлось бы входить, а то бы меч выронил, — сыронизировала принцесса.

— Вошел бы, тогда как? — Карл хитро оскалился.

— Я тоже умею, так что…

— Мать вашу! Вы вообще слышали, что я сказал? У нас проблемы, а они спорят, кто лучше дерется. Раз такие герои, ступайте в Ринию. Бунт разгоняйте. Прион захвачен бунтовщиками. Жориана Ринского и его семью повесили! — с негодованием выпалил Виктор.

— Как повесили? — ошалела Эрика. Про бунты давно говрили, но чтобы до такого дошло…

— Так и повесили. Пусть тебе наш палач расскажет, как людей вешают. Потом. Это еще не все, — раздраженно поставил перед фактом талерманец.

— Чего еще? — осведомился уже заинтересовавшийся Карл.

— Помимо беженцев из Ринии, сегодня к нам пожаловали беженцы из Камирии.

— А там что стряслось?

— Клыкастые одолели, — сыронизировал Карл и рассмеялся.

Виктор казалось посерьезнел еще сильнее. Эрика не знала, что и думать. В находящейся на западе Камирии доселе было все спокойно. По сути это такое же тихое малонаселенное болото, как и Клеония. Только на западе граничит с Антанаром. Но те даже не суются, своих проблем хватает. Например, друг с другом. Неужели там бунты? Смута? Кому то надоел безумный Герцог? Ну не клыкастые же их одолели, в самом деле?

— Клыкастые. И это не шутка. Давно уже поговаривали. Я сам не верил, думал, вздор. Но это уже не фантазия спятившего Герцога, — мрачно пояснил Виктор.

— Так в чем проблема? Клыкастые — дикари, у них даже мечей нет. Палками воюют, их разогнать — не хер делать! — недоумевал Карл, который уже успел повоевать с ними. Пришло войско, а никаких варваров нет.

— Беженцы говорят, варвары неплохо вооружены. Доселе они грабили и жгли северные деревни. Но теперь они пошли вглубь. Уже дошли до Вилимура. Это значит, заняли минимум пятую часть Камирии, — не согласился Виктор.

— Мда… От Тадеуса новости есть? — осведомилась она, уже зная ответ.

— Ты все еще ждешь? Он должен был вернуться больше недели назад. Не будет никакого гонца. Нужно возвращаться в Эрхабен, — в который раз предложил Виктор.

— Предлагаешь оставить бардак, еще и вернуться ни с чем? Пусть здесь творится дерьмо. Самое время устроить грызню за корону.

— Будто нужно сразу грызню начинать. Ты разве не видишь, в Эрхабене плевать на все? Бунты в Ринии не вчера начались, даже помощь не прислали. А в клыкастых они там еще долго не поверят…

Эрика его перебила.

— Я вернусь во дворец, чтобы надеть корону, а не устравиать пляски вокруг выблядков, которых я хочу вырезать к гребаным херам. Поэтому разговор окончен. Сама тут разберусь, — повышенным тоном отрезала она.

Как подметила Эрика, для него возвращение в Эрхабен в последнее время превратилось в навязчивую идею. О какой бы проблеме речь не шла, Виктор в первую очередь предлагал вернуться в столицу. Принцесса догадывалась, за этим кроется не столько беспокойство за судьбу Империи, сколько желание поскорее смыться из Небельхафта.

Причиной тому была Беатрис. Талерманец старался меньше бывать в замке, пропадал в штабе, и, возможно, оттого что не отдыхал, выглядел изрядно замученным и даже похудевшим. Эрика понимала все, однако полагала это личными проблемами Виктора, которые не должны мешать делу.

— И как же будем разбираться? Вы с Карлом пойдете лично врагов гнать? — уже спокойно уточнил Виктор.

— Пошли в кабинет. Там поговорим, — бросила Эрика.

Незачем это на заднем дворе обсуждать. Заодно подумает, как собственного говоря, разбираться. Не хватало сейчас только неплохо вооруженных варваров в Камирии. У них и так беженцев полно. Но и с этим ладно. В Камирии хотя бы власть осталась. Есть надежда, сами разберутся. Вот в Ринском герцогстве вовсе демоны знает что творится.

Что такое мятеж, Эрика уже успела узреть. Взбесившиеся мужики из Туманной Долины подняли все близлежащие деревни. Из-за ведьмы красноглазый демон сжег старосту, и ещё девятерых честных людей собирается повесить. Ничего у них не вышло, всех разогнали. Зачинщики на виселицу потопали.

Ринская чернь, по большей части все лесорубы и охотники, конечно посуровее клеонской. Хотя бы потому, что населения больше. Да народные традиции воспевают участие в той же войне. В этом они схожи чернью из Ирского и Эрского герцогств. В одном ведь лесу живут. Просто очень большом. Однако при всей воинственности склонностью к мятежам те же ринцы не отличались. И тут взбесились. Не иначе, Жориан их совсем достал. Даже на более мятежном юге не каждый день герцогов вешают мятежники. В последний раз такой случай был больше столетия назад.

Как бы там ни было, с Ринией нужно что-то делать. Надежд на столицу мало. До сих пор не зашевелились. Еще и неделю назад дошли слухи, будто Халифат польстился на Порты. Может и болтовня, но мало ли. Одно радует, в Клеонии, несмотря на все опасения, спокойно. Даже Алкений не рыпается. Объявил траур, сидит в замке, даже распустил всех наемников, оставив только стражу…

— Ну, что придумала, пока сюда шла? — съязвил талерманец, только они уселись.

— Пиши письмо от имени Императора. Что писать мы уже не раз обсуждали. Потом разошли советникам и остальным баронам приглашения. Через десять дней я хочу видеть всех в замке.

— Значит, решила набрать войско?

— Будем наводить порядок в Ринии, — заявила она.

— Это уже интересно, — с энтузиазмом выпалил Карл.

Виктор покосился на Темного Мессию и вздохнул.

— Попытаться стоит. Но что делать с Тадеусом? Нельзя исключать предательство. Тадеус не идиот. Я давно говорил, он мог выяснить, ты не сможешь лишить его дара. Помнишь, был случай, когда к Наилу попадали посторонние…

— Если бы он захотел предать, сделал бы это уже давно. А он чётко выполнял обязательства, ещё и ждал с распростёртыми объятиями, — возразила Эрика.

— Хрен его знает, чего о хотел. И все же, я полагаю, на этот раз к магу нужно послать того, кто точно доберется. Например, Темного Мессию. Его ведь нельзя убить, — предложил Виктор.

Эрика задумалась.

— Я конечно рад, признаюсь, задолбался торчать в этой дыре. Только вы уверены, что это разумная идея? Вокруг бардак, половина замковой стражи только набрали, а ты предлагаешь отослать командира этой самой замковой стражи на другой конец Империи? — недоумевал Карл.

— Без тебя справимся, незаменимый. Некому Эрику будет на поединках гонять. Хоть делом займется.

— Прекрати, — одернула она талерманца и обратилась к Темному Мессии, — Да. Виктор прав. Я посылаю тебя за Тадеусом. Если окажется, он предал меня, доходчиво передашь, я отрежу его башку, если он не явится. Упрется, притащишь силком. Нальешь зелья какого и притащешь…

— Хорошо. Будет тебе Тадеус…

— И еще, в таком случае сам наймешь в Тилии отряд наемников. В три сотни. На большее средств пока нет, — добила принцесса.

— Средства не проблема. Я же гений, могу ненадолго выступить в качестве грабителя, — заявил Карл и подмигнул.

— Хоть бы раз чего хорошее предложил, — процедил Виктор, закатив глаза.

— Опуститься до грабежа, этого еще не хватало… — возмутилась Эрика, но тут же осеклась. Если Тадеус вышел их под контроля, будет уже не брезгования средствами.

— А если я ограблю храм? Во славу Ордена Порока, — Карл растянулся в улыбке.

— Надеюсь, грабить никого не придется, — отметила Эрика, но возражать не стала.

— Я тоже. Все-таки я убийца, а не вор. Ты главное бумагу с нужной печатью мне сделай, чтобы меня к нему впустили, и этот упырь признал меня. Ты же не хочешь, чтобы я по ходу выполнения задания перебил кучу народу? Хотя, я бы не отказался, — шутливо заметил Темный Мессия.

— Будет бумага. Отправишься завтра на рассвете. И на счет убийств. Я, конечно, понимаю твои склонности. Но держи себя в руках и не переусердствуй хотя бы там, где лишнее внимание не желательно. А главное, Верховного Мага не пореши, — предупредила наследница.

— Не издевайся, когда я на твоей памяти беспредельничал? Убивать я буду исключительно по серьезному поводу. Тех, кто помешает мне выполнить задание, — наигранно оправдывался Карл.

— Вопрос не в беспределе. Я имею в виду, не стоит искать приключений на свою задницу, — пояснила она.

— Учитывая творящийся бардак, я полагаю, поводов будет предостаточно, чтобы удовлетворить даже твоего цепного пса, так опрометчиво отпущенного на вольные хлеба, — витиевато сыронизировал Карл и рассмеялся.

— Ну ну, цепной пес, — пробурчал Виктор, который все это время недовольно косился на Карла.

— Ладно, я думаю, ты не подведешь, иначе бы не посылала тебя, — отмахнулась Эрика, которая прекрасно понимала, каким бы кровожадным Темный Мессия не был, с этим заданием он справится лучше всего. А кого он там по пути убьет, ее заботить не должно. В конце концов, он ведь при всех своих пристрастиях, не беспередельничал.

* * *

Только отбыл Карл, на слудующий день Эрика узнала новости про отказ Гаралийского Герцога подчиняться Императору. Бежавшие из Камирии западные купцы поведали. Причем проблема эта длится уже несколько месяцев. Уже при более подробных распроссах они поведали о росте влияния Герцога Валенсия Мириамского. Якобы, это его рук дело. Тот давно воду мутит. Жаловались, от этого купцам простым спасу нет.

И вроде ничего такого не рассказали. Купцы любят жаловаться. Но сразу возник вопрос, почему Тадеус, будучи в курсе, умолчал об этом в своем последнем письме? В Эрхабене все спокойно, в Мизбарии, как всегда. Ах да, еще Миранду в Императрицы произвели, но это ей же выгодно. Будет проще получить власть по закону. И больше ничего. В очередной раз появились подозрения, а не предал ли её Верховный Маг? Раньше он присылал послания по любому поводу, но в последние месяцы затих.

Ну а сегодня полученная от уже других сбежавших из Камирии купцов окончательно расставила все по местам. Халифат, действительно, объявил войну Империи. Почему она только узнала? Как и про Гаралию, тоже. Видимо, Тадеус давно махнул на нее рукой. Слухи ведь сюда доходят долго. В Клеонию и Камирию и так добиралось немного караванов, а шевеления в Ринии и клыкастые и тех распугали.

Похоже, придеться менять планы. Еще и совет завтра. Эрике хотелось обсудить ситуацию. А кроме как с Виктором, не с кем ведь. Но талерманец был вечно не в духе, будто срывал свое плохое настроение на ней, вечно рассказывая самые мрачные предположения. Ничего не получится, все будет еще хуже, зря она все затеяла… Будто нарочно портит настроение.

И вроде понять Виктора можно, в последнее время Беатрис окончательно помешалась. К ней она не лезла, но зато при любом случае едва не бросалась на Виктора. Тот избегал ее как мог, но ему ещё и замковой стражей заниматься приходилось, а значит, иной раз скрыться было невозможно. Только ей от этого не легче. Выпить бы и то нельзя. Уговор…

Сон никак не шел. Принцесса закурила, прошлась взад вперед по комнате.

«Что же, лучше я платье надену, чем с ума сойду» — рассудила Эрика и распорядилась, чтобы ей в комнату принесли бутылку санталы.

Напиваться она не собиралась, решила — просто расслабится и ляжет спать.

— Чтобы вы все провалились, — с этими словами Эрика налила себе кубок.

Она закурила очередную самокрутку, и, развалившись на кровати, принялась неспешно пить. Однако допив кубок и как раз докурив, принцесса поняла, одной пить ей скучно. Звать Еву не хотелось. С ней разговаривать не о чем. Лучше она с гвардейцами выпьет. Все гвардейцы по её же приказу сейчас все равно в замке. Наверняка, еще не легли спать.

Сначала она хотела послать за ними, но в итоге решила сама спуститься на задний двор. Сидеть в комнате тоже опостылело. Она захватила дурман, початую бутылку и не обращая внимания на покосившихся на нее стражников, направилась вниз…

Гвардейцев она застала в их излюбленной беседке. Те, разумеется, сидели за бутылкой. А что им еще делать, если им приказано оставаться вечером в замке? Они уже захмелели и собирались расходиться.

Отвлечься не удалось… Эрика поймала себя на мысли, что выпивка не приносит ей никакого удовлетворения. Конечно, наследница прекрасно понимала, никакая сантала её проблем не решит. Только ничуть это не отвлекало. Напротив, дурные мысли донимали еще сильнее. Еще и уговор этот проклятый. Сантала в горло не лезла. Все же она привыкла пить ради удовольствия, чтобы повеселится Принцесса рассудила, может и к лучшему. Хоть не напьется. Завтра важный день…

* * *

Ровно в полдень в парадном зале замка Небельхафта собрались все приглашенные знатные господа Клеонского герцогства. Только вместо графа Алкения прибыл его кузен, Клемий Ергинский. Эрика вошла в последнюю очередь, чтобы зачитать «Приказ Императора», который они сочинили с Виктором. Принцесса вышла перед созванной знатью и все затихли.

Звучал приказ жестко и недвусмысленно. Полный воинский сбор, то есть от каждого графа и барона требуется собрать и снарядить всех боеспособных людей. Военнообязанным по происхождению либо вести людей лично, либо назначить за свой счет представителя. Призыву надлежат все боеспособные мужчины. Обсуждению приказ не подлежит, подчинение обязательно. Цель, навести порядок в Ринии и отправляться на юг.

Когда Эрика закончила, Викентий и отдельные бароны зашумели в негодовании. Ещё бы, они привыкли к привелегированному положению, а теперь такой сюрприз.

— Ваше Высочество, но разве Его Величество не в курсе, что дела в герцогстве идут не лучшим образом, — высказался с места Викентий.

— В Клеонском герцогстве дела идут лучше, чем в соседних герцогствах, это, во-первых. Во-вторых, ваши стенания никого не волнуют. Есть приказ, выполняйте. За его исполнение отвечаю лично я. А я ничего обсуждать не собираюсь. Кто-то сейчас желает заявить, что отказывается подчиняться Императору? — жестко спросила недовольная Эрика.

— Ваше Высочество, лично я полагаю, этот приказ весьма своевременным, — выпалил граф Клиф Тилосский. Впрочем, на него принцесса и так рассчитывала, его земли граничат с Ринией.

— Я понимаю, что происходит здесь. Ещё я понимаю, вы все тут не идиоты, в курсе, что Империя переживает не лучшие времена. Каждый из вас надеется, как минимум, отсидеться. Я не буду тут распинаться и рассказывать о данных вами клятвах. Я знаю то, что каждому из вас дорога собственная задница, это главная истина. Надеетесь на падение Империи, желаю удачи. Но если надежды не оправдаются, следующим будет падение каждого предателя. Верные люди тоже не останутся незамеченными. Подумайте хорошо, прежде чем принимать решение. Детали мы обсудим завтра. Пока же вечером жду всех вас на небольшом пиру в честь созыва, — объявила Эрика, и спешно направилась к выходу.

В дальнейшем должно было начаться нудное обсуждение. Выслушивать стенания о так называемом голоде Эрика не собиралась. Нечего тратить время на пустую болтовню. Все и так ясно. Она дала им право сделать выбор. Причем, не только предупредила о последствиях, но и намекнула на возможность получить больше земли. Пусть думают…

В холле её встретил Виктор. Они молча отправились в кабинет. Так же молча присели за стол.

— Что на счет уговора, Ваше Высочество, — бросил талерманец, подмигнув.

— Будет тебе платье, смотри не подавись только, — огрызнулась Эрика, которой на самом деле даже думать не хотелось про предстоящий пир.

Но уговор для благородного антарийца — это святое.

— Главное, чтобы гости не подавились до смерти. А то некому будем собирать ополчение, — талерманец оскалился.

— Хватит об этом, — отрезала Эрика и сразу же перешла к делу, — Значит так, ты сам понимаешь, сегодня безопасности в замке следует уделить особое внимание.

— Все я понял. Мы уже обсуждали это. Зелье я тоже приготовил, правда, эти мудаки привели нехилые отряды гвардейцев, — отметил Виктор, говоря про их план опоить Викентия и Дирмия.

— Будем смотреть по ситуации. Главное, избежать провокаций. Напоминаю, вечером на караул все в полном составе. Никаких пьянок среди стражников, чтобы ни капли. Но главное, не вздумай сам напиться, — предупредила принцесса.

— Все будет в лучшем виде. А на счет платья, думаю, можно и повременить. Карла нет. Насколько я знаю, в твоем гардеробе женских нарядов не водится, — снисходительно заметил талерманец.

— Я нарушила уговор, значит, выполню условие, — настояла Эрика.

Не то, чтобы она так хотела наряжаться в платье, просто она решила, лучше сделает это сейчас, чем, допустим в Эрхабене или ещё где-то. Учитывая сложную ситуацию, возможно, это её последний пир в Небельхафте.

— Где ты со своим ростом подходящее платье до вечера найдешь? У прислуги одолжишь? Кухарка Дахиша тоже высокая. Но там каждая грудь величиной с две моих головы, а задница едва в дверь пролазит. Да и не дело принцессе в простецкое платье перед подданными рядиться. В бордель сходи, там наряды дороже. В Звезде Любви есть высокая девица, — сыронизировал талерманец и рассмеялся.

— Пошел ты! Иди, выполняй свои обязанности, — отмахнулась принцесса и мысленно ругаясь, направилась к себе в комнату.

«Сукин сын проклятый. Он ещё издевается. А ведь не смешно. Где мне это проклятое платье брать? На хрена я вчера выпила? Все равно без толку, а теперь выкручиваться» — искренне сокрушалась принцесса, у которой действительно не было в наличии женской одежды.

Совсем не было. Ну не собиралась она её надевать. Кто же знал? Виктор прав, сшить даже простое платье никто к вечеру не успеет. И вообще, ей сейчас только этих проклятых примерок не хватало. Хоть в бордель иди, в самом деле…

Ирония Виктора по поводу борделя Звезда Любви оказалась весьма кстати. Принцесса рассудила, попытка не пытка. Шлюхи там дорогие, не зря в этот бордель графы и бароны захаживают. Девицы там в лохмотья не одеваются. Вдруг, что-то приличное найдется. Ну, или неприличное. Плевать. Она все приличия давно в Бездну послала. Все уже привыкли. Цирка с Орденом порока не будет, зато явится на пир, как шлюха…

* * *

Пир уже начался, но Эрика пока не спешила спускаться в зал. Она еще не была готова. Подождут. А пока пусть напьются и станут более откровенны. Будет проще понять, кто лжет. Спаивать знатных гостей дело весьма благодарное.

Ева без нее идти на пир отказалась. Сейчас они после бурных постельных игр охлаждались в бассейне.

— Твои татуировки, наверное, что-то значат? — вдруг полюбопытствовала кузина. До этого она, как ни странно, про них не спрашивала.

У Эрики довольно ощутимая часть тела была покрыта татуировками. В основном, слева, где изначально были шрамы. На левом бедре Эрика попросила Карла нарисовать рогопса, с вонзенным кинжалом. Вся нижняя часть ноги вплоть до стопы была занята орнаментом, традиционным для колдландских воинов, только сделанным аккуратнее, чем у варваров. Левые сторону шеи, плечо и половину груди занимал традиционный халифатский рисунок, напоминающий ползучие листья в виде языков пламени. На предплечье нашлось место для фамильного герба рода Сиол в художественном оформлении. От локтя до кисти была надпись на древнеантарийском. Переводилась как «Самое страшное, что может случиться это смерть, но это наименьшее, чего стоит бояться».

Помимо этого, на всю спину от шеи до ягодиц красовался меч, обвитый змеёй, и разрезающий пополам символы Мироздания и Проклятого и по обе стороны живота был вытатуирован бессмысленный, но красивый симметричный рисунок. В свое время она изрядно помучила Карла. Оказалось, у того изрядный талант в художественном деле. И татуировки он делать умел. Себе сделал неплохо. Эрике же хотелось, чтобы и рисунок приличный был и шрамы закрывал. Зато теперь ни одного шрама не заметно. Кроме трех едва заметных царапин на щеке, оставшихся от когтей рогопса.

— С чего ты решила, что они обязательно должны что-то значить? — задала встречный вопрос Эрика.

— У Виктора на лице татуировка. Она значит, он талерманец. Вот я и подумала. У тебя они просто для красоты? — не унималась кузина.

— Именно для красоты, если это можно так назвать. Я хотела прикрыть шрамы, надоело смотреть на них, — не стала лгать принцесса.

— А что у тебя написано вот тут, и на каком языке? Оно точно что-то значит, — не унималась Ева.

Пришлось ответить. Заодно вспомнила, как с этой самой надписью она мучилась. Это была ее первая татуировка. Причем, тогда она еще не думала о прикрытии шрамов. Просто захотела. Причем, именно это. Темный Мессия, в том, что касается надписей, бесполезен. Казалось бы, можно попросить любого написать чернилами, а Карл пусть делает. Эрика попробовала сама, но увы, с каллиграфией у нее оказалось не очень. Попросила Виктора. Тоже самое, вышло некрасиво. В итоге пришлось просить секретаря казначея, у того был красивый почерк.

Ева на этом свои расспросы не прекратила. Эрике пришлось снова уверить, что остальные рисунки для красоты. Тем более, так оно и было. Единственное, с татуировкой на спине отвертеться не получилось, пришлось объяснять, что таким образом она выражает свое отношение к Мирозданию и Проклятому.

— Знаешь, никому не служить и не поклоняться, очень романтично, — заявила она.

— Меньше читай всякий вздор, — отмахнулась Эрика, имея ввиду любовную писанину.

Обсуждать романтику принцесса не собиралась. Пора и честь знать, нужно идти на этот проклятый пир. Благо, собираться недолго…

Принцесса глянула на себя в зеркало, и рассмеялась. Шелковое красное платье держалось на цепочке, которая застегивалась на шее. Открыты были не только плечи и руки, но и спина. Декольте было таким, что платье едва прикрывало грудь. И то, пришлось озаботиться осанкой, выпрямившись как подобает. В другом случае декольте было совсем неприличным. Длина платья была до пят, но разрез с левой стороны доходил до середины бедра. Это было не по-аркадийски, просто шлюхам подобает как можно большая откровенность наряда.

Увы, ничего не подошло. Грудь у Агнетты была раза в три больше, а плечи наоборот уже. Ещё и руки худее. Ну не приходилось той годами учиться владению мечом, секирой, топором и прочими орудиями убийства. В итоге все платья, хоть как-то прикрывающие плечи или имеющие жесткий корсет не налезли.

Обулась Эрика в обычные сандалии, тоже взятые у Агнетты. Правда, распутная девица носила их вне службы, что уже радовало. С прической мудрить принцесса не стала, просто распустив отросшие до плеч волосы. По аркадийской традиции. Правда, эти самые традиции не предполагали криво подстриженных прядей. Но принцесса решила этот момент опустить. Татуировки тоже не предусмотрены.

— Ева, не правда ли, сногсшибательно? — едва сдерживая смех, спросила принцесса у ошалевшей кузины.

— Наверное. Но… так ходят только распутные девицы, — изумленно заметила она.

— А ты думаешь, у кого я эту тряпку взяла? — как ни в чем не бывало, заявила Эрика.

— И ты так пойдешь? — Ева, похоже, не могла поверить.

— Думаешь, мне заняться нечем, кроме как попусту тряпье мерять? Пошли, — скомандовала Эрика и решительно шагнула за дверь.

Стражники, караулящие её комнату, вытаращили глаза. Похоже, дара речи они на некоторое время лишились. Тем временем кузина не отрывала от неё глаз.

— Эрика, прости, но в платье не так ходят, — осторожно заметила Ева, ухватив ее за руку, чтобы остановить. К этому моменту они почти спустились к холлу.

— Знаю, — отмахнулась принцесса.

— Сомневаюсь. Во-первых, выпрямись. Тебе так лучше. Я думала, ты не можешь, но у тебя это неплохо получается, — отчитала ее Ева.

— Мало ли что я могу, — огрызнулась Эрика, и тут же вспомнила о невменяемом декольте, — Блядство, — прошипела она и все же прекратила сутулится.

Грудь у нее, конечно, одно название, но так оголяться на публике даже для шлюхи неприлично. Эрика, уже следя за осанкой, спешно последовала вниз, но Ева снова ее одернула.

— А говорила, знаешь. Не размахивай так руками. Это не подобает. В платье ходят медленнее, маленькими шажками, ставя ноги одну перед другой, — не унималась она.

«Лучше идти неподобающе, чем ковылять, как убогая» — подумала она. Подобающая леди походка в ее случае выглядела отвратительно.

Эрика обернулась и растянулась в улыбке, — Я вообще-то росла при дворе. Я знаю свод этикета для леди. Только есть один момент, мне на него похер, — заявила она и уже сквозь смех добавила, — Еще раз надумаешь меня учить, я велю тебе взять урок по фехтованию. Боевым топором. А лучше — секирой.

— Это будет не смешно. Да и зачем? Я не рвусь в воины. А вот зачем ты платье надела, если не хочешь его нормально носить? — недоумевала Ева, которая была не в курсе её уговора с Карлом и Виктором.

Принцесса не собиралась её посвящать хотя бы потому, что не хотелось распространяться по поводу собственной несдержанности.

— Я решила вспомнить, что я женщина. Но мне уже захотелось забыть, — с иронией ответила Эрика и все же вышла в холл, потянув за собой Еву.

— И правильно. Воинский костюм тебе идет больше. А вообще, я предпочитаю видеть тебя совсем без одежды, — парировала Ева.

«Проклятье, и чего с тобой делать?» — мысленно возмутилась наследница, но вслух ничего не сказала.

Этот вопрос ее мучил с момента допроса. Дернуло ее кузину зельем напоить. Выяснилось, та умудрилась воспылать к ней чувствами. Торкнуло Еву с тех пор, как принцесса стала открыта прибегать к услугам шлюх. С одной сторону, должно быть лестно. С другой — а какой толк? Ева уже пыталась ревновать ее к шлюхам. Эрика запретила, та вроде успокоилась. Но и ей было не до шлюх. Возлегать с кузиной ей нравится, другое дело, разговаривать с ней не о чем. И вообще, все чаще принцесса приходила к пониманию, было бы проще и понятнее, если бы Евой руководил обычный расчет. Как со шлюхами. Все четко, взаимовыгодно. А здесь непонятно что…

Сама принцесса никаких чувств не испытывала. Более того, она подобные страсти считала для себя неприемлемыми. И дело не в том, что она была уверена, что в девицу с её внешностью влюбиться невозможно. Нельзя сказать, что Эрика от этой мысли вообще страдала. Для похоти есть шлюхи. Выбирай любую. А любовные страсти её не интересовали. Подобные чувства затуманивают рассудок хуже выпивки. Наглядный пример — талерманец. Разумный человек был, а в кого превратился? А сколько дров он из-за баб наломал. Или её отец? Он и так идиот, а Миранда его остатков разума лишила. Полно примеров. Зачем ей это надо? Незачем. Только что с кузиной делать?

«Пока повозлегаю. Там видно будет. Станет трепать нервы, пошлю» — решила для себя Эрика, не забыв предупредить Еву об этих условиях. Кузина согласилась на них. Пока вопрос был снят. Надолго ли?

В полупустой зал принцесса вошла, покуривая самокрутку. Графы и бароны приехали без своих семейств, так что гости уместились за одним большим столом. Разумеется, все стали оборачиваться. Престарелый барон Харальский подавился, знатно закашлявшись.

«Ничего… Может и не привыкнут, зато на всю жизнь запомнят», — Эрика пыталась про себя иронизировать, а на самом деле знала куда деться. Она давно себя не чувствовала настолько не в своей тарелке.

— Всем добрый вечер! Приятного пира. Пьем, веселимся, не отвлекаемся! — поприветствовала принцесса гостей, когда музыканты затихли.

— Вы прекрасно выглядите, Ваше Высочество, — воскликнул уже пьяный барон Дирмий.

— Польщена. Вы тоже неплохо смотритесь, — сыронизировала Эрика, намекая на то, что вид барона ушел недалеко от её изысков.

Толстяк Дирмий отличался полным отсутствием вкуса, и одевался по принципу, лишь бы дорого смотрелось. Учитывая этот факт, принцесса могла предположить, что в своем комплименте барон был искренен.

Не желая привлекать к своей персоне лишнее внимание, принцесса дала знак музыкантам играть дальше и присела на свое место. Служанка тут же начала суетится, предлагая различные яства и выпивку. Принцесса, несмотря на то, что сегодня так ничего и не съела, от еды отказалась. Переоденется, там и трапезничать можно. А так даже кусок в горло не полезет. Выпивать тоже она не стала. С голодухи захмелеть недолго. Сегодня это неуместно.

Отмахнувшись от служанки, Эрика заметила, как Виктор, сидящий рядом, уставился на нее, едва не открыв рот.

— Как тебе платье, — чуть слышно шепнула она, чтобы их никто не услышал. Музыка давала возможность. Впрочем, перешептывались не только они.

— Ты могла найти ещё более развратный наряд? — вполголоса бросил талерманец.

— Это был самый развратный из тех, что на меня налез, — парировала наследница.

— Я пошутил про бордель. Это… Еще и шла в нем как солдат, — съязвил он.

— Заткнись. Нашел время. Ты в платье выглядел не лучше, — зло огрызнулась она.

Виктор ухмыльнулся и отхлебнул из кубка.

— Мне положено, я же не девица. Хотя, будто ты девица, — он рассмеялся.

Эрика подметила, тот уже успел порядочно захмелеть. Вот и несет херню. А ведь она говорила ему. Нет, приказывала. Не напиваться…

Тем временем граф Викентий изъявил желание сказать тост. Все затихли. Эрика, предчувствуя скуку, закурила. Виктор — тоже. Граф затянул длинную нудную речь о будущем Империи и вкладе Клеонии в победу над врагами. Эрика поначалу слушала, но вскоре потеряла интерес к этому набору дежурных фраз. Остальным тоже было не до нудения старика. Намного больше их интересовал ее внешний вид. Так и косились, хотя и старались этого не показать.

— Эрика, твою же мать. Шаль бы хоть набросила, — вдруг шикнул Виктор, когда все выпили и заиграла музыка, — Грудь вывалится. Надень мой сюртук, — он принялся стаскивать с себя сюртук.

Она ухватила его за руку, остановила и шепнула.

— Нечему вываливаться. Успокойся, гребаный пьяница. Я между прочим, приказыала, не нажираться, — процедила она, заодно, вспомнив про осанку, снова выпрямилась. Хоть и нечему вываливаться, но все же…

— Все тосты говорили, не пить не прилично. Сколько я там выпил, — он осмотрел ее, — Вот это еще куда ни шло. Кстати, так и должна держаться благородная наследница. На хера ты вечно горбишься подобно безродной черни? Между прочим, благородная осанка признак высокого происхождения. Я то думал, иначе не можешь. А оказалось, лень, — отчитал ее он, причем не шепотом, и тут же попросил девицу налить ему вина.

— Завтра поговорим, кто тут должен и что может. А пока пей молча, — шикнула Эрика.

Она думала запретить ему пить дальше, но потом рассудила, поздно. Тот уже напился. Вот и пусть развлекается. Завтра поговорит с ним. О том, как он похерил поручения из-за пьянства.

Тем временем сидящие за столом господа пришли в себя от шокирующего зрелища и принялись обсуждать перспективы войны с Халифатом. Эрика только присоединилась к беседе, как влез талерманец, перебив подчеркнуто оптимистичную речь барона Ульмарского.

— Говорите, их пятки сверкать будут? Господа, вы не были в Халифате. Зуб даю, большинство из вас даже рядом с халифатцами не стояли. А я был там. Империи хана, с Портами можете попрощаться. Хотя, вам они на хер не сдались, сидите тут…

«Что он несет…»

— Замолчи, твою мать, — уже не обращая внимания на публику, рявкнула Эрика, отобрав у талерманца кубок, — Выметайся из-за стола. Поговорим когда проспишься.

— Я трезвее всех пьяных. Но если мне тут не рады, я пойду, — Виктор встал, взял бутылку со стола и зашатавшись, с грохотом свалился на пол.

Эрика мысленно ругаясь, собралась было распорядиться, чтобы стражники отнесли Виктора, но тут же ее отвлек грохот и хрип. Оглянувшись, она опешила. Все гости были без сознания. Некоторые попадали со стульев. Викентий свалился лицом в тарелку. Челядь и стража лежали на полу.

«Блядство. Что за дерьмо? Сонный отвар? Не похоже… Все сразу… " — топот и шум, напоминающий лязг оружия заставили ее очнуться от замешательства.

Эрика вскочила и бросилась к черному ходу из зала, попутно забрав секиру у валяющегося караульного. Выйдя на лестницу, она побежала вверх, чтобы с балкона посмотреть, кто же за ней пожалует. Платье путалось и мешало, принцесса едва не упала, поэтому она вынуждена была его обрезать, оставив длину по колено.

Мысли сменяли одна другую. На действие всех известных ей сонных зелий не похоже. Все сразу не свалились бы. Значит, яд. Виктор про такой рассказывал. Срабатывает, когда поджигают его отдельную часть. Кажется, аркадийская алхимия… Значит, всех отравили. Она жива только потому, что ничего не ела. Сначала не было аппетита из-за похмелья и волнения, потом оказалось не до трапезы.

«Повезло… Наверное…. Пришли ведь за мной. Решили не церемониться… Отравили всех подряд…»

Эрика, осторожно вышла на балком и выглянула из-за колонны. Сверху ей открылась недвусмысленная картина. Все были мертвы. В какой-то момент ей стало по-настоящему жутко. Впрочем, предаться сантиментам возможности ей не предоставили. В зал вбежали около десятка вооруженных людей. Они бросились к столу и начали приподнимать головы, рассматривая их лица. Эрика, пытаясь прийти в себя, прислушалась к их крикам и кое-что даже смогла разобрать.

— Ее тут нет.

— Всех смотрите…

Принцесса отпрянула и прижалась к стене. Вот и пришли за ней. По иронии судьбы, она, возможно, единственная, кто остался в живых. Её пробрал истерический смех, который она с трудом смогла подавить. Скорбеть по усопшим у нее не было никакого желания. Как впрочем и прятаться. Сейчас она совершенно искренне хотела только одного — убивать. Она всегда знала, за ней придут. Вот и встретит.

Сколько этих мудаков? Минимум, десяток. Может, больше. Но ведь они разойдутся, когда станут её искать. Твари облачены как на войну. Кольчуги, металлические нашивки на одежде из грубой кожи. Это усложняет дело. Но замок большой, его она знает лучше. В темноте она видит тоже лучше. Вот и проверит, зря потратила эти годы, или нет. Если зря, так лучше, действительно, сдохнуть.

Принцесса осторожно выскочила в холл. В каком месте делать первую засаду, особых размышлений не возникало. Разумеется, сейчас убийцы выползут из зала искать её. Отравили всех благодаря предательству челяди или стражи. Наверняка, убийцы знают, где находятся её покои. Следовательно, большая часть воинов должны отправиться на пятый этаж. Вот и пусть пока туда сходят, а она спустится ко второму.

Эрика затаилась на втором этаже в темном проеме у лестницы, и наблюдала за идущими вверх убийцами. Именно здесь поднялись пятеро. Когда те были уже наверху, принцесса сразу отправилась осматривать второй этаж. Долго бродить не пришлось. Заслышав приближающиеся шаги, она притаилась за углом. Судя по шагам, приближались двое. Они заглядывали во все комнаты подряд.

Когда убийцы вышли из коридора в холл, осмотреться не успели. Эрика всадила едва вынырнувшему мужчине секиру в затылок. Выдергивая лезвие, она отпихнула убитого прямо на напарника. Оба отлетели к стене. Пока противник отталкивал от себя тело, принцесса успела приблизиться и все той же секирой вспороть ему горло, едва не отрезав голову.

Эрика, не стала терять времени зря и скрылась в комнате, из которой вела тайная лестница на задний двор. Последний вскрик был достаточно громким, сюда могут явиться. Это ей и нужно. Хорошее место для засады. Принцессу теперь уже охватил невиданный азарт, а точнее, жажда крови. Вскоре послышались шаги. Двое или трое, непонятно. Как и ожидалось, вскоре они были возле двери.

Первый резко отворил дверь ногой. Вошли сразу двое, один нес факел. Он сразу вставил его в кольцо у двери и приготовил меч к бою. Другой держал наготове арбалет. Принцесса притаилась за открытой дверью в тени. Оба наемника держали оружие наготове и медленно продвигались, пытаясь что-то рассмотреть. В коридоре оставался ещё один.

Первой жертве Эрика всадила секиру в спину. Тот просто удобно повернулся. Второй ожидаемо бросился на нее, но в полумраке выстрелил в уже мертвого товарища. Принцесса, не мешкая, отсекла противнику голову. Разумеется, к этому моменту третий уже рвался в бой.

— Твою ж мать, — прошипел вооруженный мечом мужчина, набрасываясь на нее.

Принцесса увернулась и всадила ему лезвие в лоб. Не успела она перевести дух, как вновь услышала топот. Эрика взяла оброненный противником арбалет. Тот был двухзарядным, остался один болт. Она выглянула. Как раз бежали двое. Принцесса выстрелила, но не попала. С чем у Эрики никогда не ладилось, так это со стрельбой.

— Блядство, — она выругалась, выбросила арбалет и взялась за секиру. Впрочем, показавшиеся из-за угла ещё четверо, заставили её молниеносно запереть дверь и закрыть засов.

Шестеро — многовато будет. Можно конечно войти в состояние хайран и попробовать, но это крайний случай. Сейчас героизм ни к чему, есть куда деться. Принцесса кинулась к тайному ходу. В дверь уже ломились. Чтобы сбить с толку наемников она открыло окно. Разумеется, Эрика заперла ход за собой.

— Тварь, теперь ты не уйдешь! — слышалось за дверью, но принцесса уже пробиралась вниз.

Ход шел к заднему двору. Секира в один из лазов не пролезла, и её пришлось оставить. Принцесса нервно прикусила губу, ощутив странный вкус. Она осознала, что вся в чужой крови. Так она ещё не вымазывалась наверное с того дня, как ей пришлось убивать рогопса. Эрика не удержалась и сплюнула.

Когда она уже спустилась вниз, вышла к конюшне. Там она наткнулась на труп конюха, причем, едва через него не споткнулась. Лошади заржали. Выглянув на улицу и обойдя конный двор, она увидела, как черный ход замка сторожат двое убийц.

Эрика вышла. Вид у нее окровавленный, одета легкомысленно. В темноте решат, шлюха.

— Я сдаюсь, только обещайте меня не бить, я все сделаю! — дрожащим голосом попросила она.

— Опа, девка! — мужчина, даже не поднимая меча, вальяжно подошел к ней.

— Иди сюда крошка, мы тебя не обидим, — приговаривал он.

— Даже не мечтай, — с этими словами Эрика резко ударила его в пах и свернула шею, успев другой рукой ухватиться за рукоять меча. К тому моменту второй уже был рядом. Он несся с явной надеждой разрубить её. Однако Эрика уже была вооружена. Она два раза увернулась, и тут же его достала. Увы, попала прямо по защитной нашивке. Наемник оказался достаточно умелый, но принцесса не очень любила долгие поединки. Уже порядком разозлившаяся Эрика, отбивая очередной удар, специально прицелилась в кисть противника. Тот не ожидал, выронил меч и в итоге лишился головы.

Принцесса понимая, что её могли заметить сверху, бросилась к черному ходу. Там она наткнулась на окровавленных стражников. Эрика решила прихватить секиру, с ней отбиваться от нескольких облаченных защитой противников все-таки сподручнее. Сверху слышался топот и ругань. Убийцы нервничали. Эрика спряталась за бочками, и наблюдала, как они один за другим проносятся мимо нее. Насчитала пять человек.

Когда они уже предположительно оказались на заднем дворе, Эрика по лестнице для слуг направилась вглубь замка. Дошла она до второго этажа, где услышала звук шагов. Возле зала она осторожно выглянула, там караулили ещё двое. Они переговаривались на счет нее, и явно не проявляли оптимизма.

— Демон она, не зря болтают.

— Живыми бы уйти…

Принцесса подкралась сзади, сразу отрубив секирой голову не успевшему ничего понять наемнику. Второй не успел сообразить, бежать ему или сражаться, как благополучно вонзила лезвие ему в грудь. Эрика вновь услышала топот. Минимум пятеро.

«Проклятье, они что чувствуют, где я» — принцесса бросилась в коридор, но к ней на встречу как раз бежали двое. Эрика заскочила в первую попавшуюся комнату и заперла засов. Наученные опытом наемники решили подождать подмогу и созывали сюда всех оставшихся в живых.

Эрика решила воспользоваться ситуацией и бросилась к окну. Карабкаться вверх по влажным стенам, конечно, не очень удобно, но с другой стороны, до третьего этажа недалеко, а зазоры между камнями позволяли ухватиться. Разумеется, секиру пришлось выбросить.

Оказавшись в комнате и на всякий случай захватив железный подсвечник, принцесса выглянула в коридор. Там её уже поджидали двое убийц. Скорее всего, большая часть отправились вниз. Во всяком случае, принцесса надеялась на это. Она, молниеносно размышляя, бросилась к ближайшему горящему факелу. Наемники побежали за ней.

— Катитесь к Проклятому, — выругалась принцесса, отражая удар обеих мечей подсвечником. Успела она врезать одному из них в пах.

Подсвечник раскололся, пока она им отмахивалась, пятясь при этом по направлению к факелу. Швырнув остатками подсвечника в наиболее близко подошедшего противника, она попала ему прямо в висок. Тот рухнул на пол. Второй, тем временем подступал к ней. Увернувшись от рубящего удара, который в итоге пришелся в стену, Эрика схватила факел, и сунула его убийце в лицо. Тот вскрикнул, выронил меч, и принцесса, оттолкнув его ногой, тут же подобрала оружие.

— Как же вы меня достали, суки! — с этими словами принцесса с остервенением снесла едва подскочившему противнику голову.

Второй был уже мертв. Канделябр тоже неплохое оружие. Эрика снова услышала топот со стороны лестницы для слуг. Она прислонилась к стене. Трое. Принцесса бросилась в сторону холла, затем к кабинету и буквально залетев в прихожую, заперла засов. Запершись уже в самом в кабинете, она кинулась к тайному ходу.

— Гребаное дерьмо. Блядство, — что-то заело, и шкаф никак не поворачивался.

Тем временем они уже выломали первую дверь. С полуторным мечом против трех убийц в облачении перспектива не очень. Принцесса зацепилась взглялом за две висящие на стене секиры и полезла за оружием. Только принцесса взяла секиру, дверь выломали.

Увидев злосчастный арбалет, Эрика, не выпуская секиру, отскочила в сторону. Но болт все-таки попал ей в бедро. При этом принцесса оказалась по другую сторону стола. Взбешенные наемники, ругаясь, бросились вперед, но неожиданно Эрика поднялась и перевернула на них тяжеленный стол.

Они отскочили, началась суматоха. Первый противник был убит ударом секиры в лоб. Остальные двое попятились, Эрика перескочила через стол и направилась на противников. Мечи наемников ударились о секиру, она оказалась разрублена пополам. Принцесса швырнула часть секиры с острием в одного из убийц, пробив тому грудь.

Оставшийся убийца пытался наносить удары мечом, но Эрика, уворачиваясь и отбиваясь частью древка от секиры, отходила назад. Оказавшись у шкафа, она взяла увесистую книгу Свод Законов Имперских и швырнула её противнику в лицо. Воспользовавшись его мгновенным замешательством, она увернулась, перехватила его руку с мечом и всадила оставшийся кусок древка в шею, продырявив насквозь.

Только Эрика отбросила от себя мертвеца, как в комнату влетели ещё двое. Подобрать меч она не успела. Увернувшись, принцесса отскочила назад, поскользнулась и полетела на пол. Убийцы тут же кинулись к ней, но Эрика успела схватить стул и отразить удары их мечей. Стул разлетелся. Принцесса вскочила и попятилась к перевернутому столу.

Чтобы её не закололи, пришлось взять ещё один стул, который также приказал долго жить. Правда, с его помощью она умудрилась обезоружить одного из наемников и даже подбить ему глаз. Впрочем, больше рядом стульев не было. Зато было комнатное деревце в горшке, которое незамедлительно полетело в пока ещё вооруженного наемника и даже сбило его с ног.

Лишившийся меча противник уже успел достать кинжал, но увернувшись от удара, Эрика перехватала руку с оружием, а другой рукой она успела схватиться за шею противника и свернуть её. Тем временем следующий убийца как раз оправился от удара горшком с землей. Принцесса использовала излюбленный прием, и со всей возможной силы толкнула на противника только что убитого человека. Наемник упал, споткнувшись об разломанный стул. В кабинете был тот ещё погром. Эрика сразу наступила на его руку, в которой был меч, а другой ногой врезала в челюсть. Забрав оружие, она добила его.

Все происходило очень быстро, хотя Эрике все представлялось как-то замедленно. Переведя дух она почувствовала боль. Все правое бедро горело. Но придется терпеть, пока не время расслабляться. Вооружившись двумя мечами, она вышла из кабинета. Вокруг было пусто. Но пока непонятно, сколько ещё их. Только Эрика подумала об этом, как услышала шаги.

«Твари, когда же вы все сдохните!» — про себя возмутилась принцесса, приготовившись убивать до последнего.

Те не заставили себя долго ждать. Напали они вдвоем, что их не спасло. Первого она заколола сразу, второго только ранила, свалив на пол.

— Кто вас нанял? — потребовала ответа Эрика, приставив к горлу меч.

Вокруг было тихо, можно заняться и допросом.

— Не знаю, — ожидаемо ответил наемник. Принцесса ударила его ногой в челюсть, наклонилась и, взяв за палец, вновь обратилась к нему.

— Не скажешь, буду отрезать пальцы по одному, — пригрозила она, однако ответа не дождалась, почувствовав, как сзади крадутся.

Резко развернувшись, она едва успела перекатиться, спасаясь от рубящего удара. Снова двое.

«Когда же вы закончитесь» — с этой мыслью принцесса вскочила.

Убийцы в этот раз действовали на удивление слаженно. Атаковали с разных сторон, будто бы издеваясь над принцессой, которая теперь вспоминала все, и чему её учили, и чему не учили. Доведя поединок до того, что все три меча оказались скрещенными, Эрика сделала рывок с разворотом. Так можно выбить оружие сразу у двоих противников. Но принцесса не рассчитала и свои силы. Мечи наёмников разлетелись в стороны. Она также лишилась оружия. Учитывая наличие защитного облачения у противников.

Она попыталась ударить ближайшего убийцу по шее, но тот увернулся, и сразу врезал ей в челюсть.

— Блядское отродие Проклятого! — С такими словами, не дав принцессе опомниться, второй наемник врезал ей под дых.

Ее повалили на колени, и пнули по ребрам. Впрочем, принцесса никакой боли уже не чувствовала. Её вдруг охватила жгучая жажда крови. Эрика резко вывернулась, схватила наемника за горло, погрузила пальцы, потом сжала и дернула так, что у него что-то хрустнуло. Брызнула кровь. Он заорал. Дальше все будто перемешалось…

Очнулась она, когда била бездыханное окровавленное тело ногами. Принцесса остановилась, и едва не упала из-за накатившей боли и слабости. Вокруг все было в крови, сама принцесса тоже порядочно испачкалась. Мертвые убийцы, которых было почему-то не четверо, а пятеро, были буквально истерзаны. У одного вырвано горло, другим тоже порядочно досталось. Откуда взялся ещё один, принцесса вспомнить не могла. Ход всей потасовки принцесса запомнила очень смутно.

Эрика мысленно выругалась. Судя по всему, её охватила неконтролируемая ярость, разновидность хайрана, весьма нежелательная для применения. Человек звереет и превращается в кровожадного убийцу. Если при этом он достаточно тренирован и осведомлен в воинских премудростях, в такие моменты от него лучше держаться подальше. Эрика обычно контролировала себя, но сейчас её сильно разозлили. И все бы ничего, но подобные штучки очень уж выматывают вплоть до потери сознания. Хорошо хоть до последнего не дошло.

Принцесса подобрала валяющийся меч и поплелась к лестнице, возле которой решила дожидаться дальнейшего развития событий.

«Сколько их ещё будет? Столько же? А сколько их вообще было?» — размышляла она, осторожно спускаясь вниз.

Прислушавшись, она вдруг поняла, что вокруг необычайно тихо. Она какое-то время вслушивалась в тишину.

«Неужели все?» — сначала она испытала облегчение, но тут же осеклась.

Получается, все убийцы умерли или сбежали, а она так и не выяснила имя нанимателя? Проклятье, не может этого быть.

— Где же вы, куда спрятались! — заорала принцесса на весь замок, но кроме эха, никто не откликнулся.

Ни топота, ни звука шагов, даже шороха, только тишина. Она побрела вниз и будто одержимая какое-то время бродила вокруг замка. Искала хоть одного уцелевшего. Только вокруг ни души. Тишина, мерзкая тишина. Ей было плевать на усталость, достаточно того, что убить сможет. Сможет и пытки организовать, дабы узнать, кто повинен во всем этом.

Только некого убивать и пытать. Окончание этой весьма нелегкой битвы отчего то не принесло никакого удовлетворения. Эрика понимала, дело не только в том, что она так и не узнала имя того, кто желал ей смерти. Придет время — узнает. Сейчас ей было страшно сойти с ума. Пока была бойня, она не думала о случившемся. Теперь драться не с кем и ничто не отвлекало от нахлынувших сантиментов….

Эрика пошла к колодцу, но умываться не было ни сил ни желания. Она просто выпила воды и направилась в тот самый зал для приемов. Рана на бедре теперь болела особенно сильно. Принцесса взяла секиру у отравленного стражника и, опираясь на нее, поплелась наверх.

Все мертвы. Все, кроме нее. Она отомстила и даже может собой гордиться. Но тишина убивала, навевая безумную тоску. А стоило принцессе только подумать о каждом в отдельности, чьей смерти она никак не хотела, становилось вовсе невыносимо. Лучше не думать об этом совсем. Увы, не получалось. Принцесса едва добралась до холла перед залом и уселась у стены прямо на пол.

«Смерть, самое меньше чего стоит бояться? Верно, когда говоришь только за свою жизнь».

Эрика почувствовала, как встал ком в горле, а к глазам подступили слезы, но тут же она одернула себя. Вспомнились слова Карла, рассуждавшего в этом вопросе беспристрастно.

«Скорбь не более чем жалость к себе. Все оплакивают не человека, а свое одиночества, нежеланную потерю, чувство вины. А мертвым плевать».

Пусть ему, последнему чурбану, легко говорить, но он прав. Смысл рыдать от безысходности? Мертвым все равно плевать, на то они и мертвые. А оплакивать собственное одиночество бесполезно. Сидеть и жалеть себя? Кому от этого будет легче? Надо просто принять этот факт. И отомстить.

Эрика, опираясь на секиру, поднялась и побрела в зал. Ей все равно придется туда войти. Лучше сразу посмотреть правде в глаза. Но уже в самом зале от мрачных мыслей Эрику вдруг отвлек странный звук, похожий на храп.

Она резко повернулась. Барон Дирмий развалился на стуле и храпел на весь зал. Эрика подошла ближе, стала всех осматривать. Осознав, что на самом деле всех просто усыпили, принцесса опустилась на первый попавшийся свободный стул. Её пробрал истерический смех.

Кое-как успокоившись, она встала, нашла самокрутку, подкурила от факела, потом потянулась за бутылкой санталы. Едва ли она отравлена, да и все выветрилось. И вообще, плевать. Поспит, отдохнет. Она сделала несколько глотков. Никакой реакции. Ещё раз осмотрев мирно спящий зал, принцесса затянулась дурманом. Радость быстро сменилась натуральным бешенством. Это получается ответственные за безопасность в замке Виктор, гвардейцы и стражники проморгали массовое отравление.

— Что за идиоты мне служат, твою же мать! Выблядки! Гребаные мудаки! — громко выругалась она и в бешенстве смахнула со стола утварь.

Никто даже не шелохнулся. Попытки разбудить кого-либо ни к чему не привели, как Эрика не старалась — без толку. Хотелось высказать всем, что она про них думает, но в тоже время хотелось упасть и не шевелится. Немудрено, столько наемников завалить, при этом бегать по всему замку, словить болт, получить по морде и ребрам, а потом вымотать себя хайраном. Особенно мешал торчащий в бедре болт. Просто покоя не давал. Хоть самой вытаскивай.

В итоге Эрика решила так и сделать. Некому больше. Да и какое никакое занятие, пока эти ублюдки проснутся. Все нужные приспособления можно найти прямо в зале. Болт попал удачно, можно сказать — царапина.

Перетянув ногу, Эрика вылила на рану санталу. Защипало. Она поморщилась. Это ерунда. Вроде детской игры в инквизиторов. Она сама не играла, но гвардейцы рассказывали. Вот дальше хуже будет. Самое время для иронии.

«Это пытка в темнице городской страже» — с этой мыслью принцесса стиснула зубы и выдернула болт.

«Потянет на пытки в стенах инквизиции» — Эрика вылила санталу на кровоточащую рану.

Боль была такая, что в глазах потемнело. Когда прояснилось, она выругалась и принялась нагревать лезвие кинжала от свечи.

«Пришло время отведать пытки Ордена Талерман» — сказала она себе и прижгла рану раскаленным кинжалом.

Боль была такая, что ее попросту пробрал истерический смех. Прийдя в себя, она могла только радоваться, что ее никто не видел. Наверняка, сочли бы безумной. Но с другой стороны, нормальные люди сами себе болты не вытаскивают и раны не прижигают.

Виктор рассказывал, в Талермане их к этому готовили. Как минимум, учили терпеть боль. Ей повезло, а точнее, не повезло. Не суть, но учиться не пришлось. Первое, что она помнила в своей жизни, была именно безумная боль. Эрика была уверена, только благодаря тому, что она не помнила, каково боль не испытывать, она не потеряла тогда рассудок. Так что болт это ерунда…

Успокоившись, она оторвала кусок скатерти, туго перемотала рану и принялась ждать, когда все очнутся. Это случилось довольно скоро. Все сначала хватались за головы и блевали, а потом впадали в натуральную панику. Её внешний вид также был одной из причин. Эрика видела себя в большом зеркале в холле. Платье потрепано, она вся измазана в крови, по большей части в чужой, даже волосы грязно бурые. Под глазом синяк, на щеке ссадина. Красота.

Все суетились, никто не мог понять, что случилось. Испуганные графы и бароны окружили себя гвардейцами. Вопли, ругань, беготня. От всего этого становилось дурно. Эрика едва ли не насильно заставляла себя оставаться в сознании.

— Меня хотели убить, вас усыпили. Головорезы мертвы. Не тряситесь вы так, мать вашу! — небрежно бросила Эрика, отвечая на вопросы графа Викентия.

— Проклятый тебя подери, что стряслось? Я ничего не понимаю. Тебя ранили? — подскочил к ней очнувшийся Виктор.

Принцесса резко подскочила и уставилась талерманцу в глаза. От злости даже безумную усталость как рукой сняло.

— Царапина. Ты на кровь не смотри, это не моя. Меня пытались замочить. Им не повезло, у меня сегодня весь день не было аппетита. Я не ела отравленную жратву и не заснула. Разумеется, я перебила этих гребаных уродов к демоновой матери! Должен же кто-то делать работу гвардейцев и всей замковой стражи! Идиот! Пьяница! Как ты допустил такой произвол? — в конце принцесса уже кричала. Голос её охрип. Викентия как ветром сдуло.

— Давай потом разберемся, сейчас тебе к лекарю нужно! — морщась и держась за голову, предложил талерманец.

— Не заговаривай мне зубы лекарями. Без них уже разобралась. Ты накосячил как только мог, мудак! Допился… — ругалась она, пока к ней не подскочила Ева.

Та, впрочем, тут же рухнула в обморок. Девушка боялась крови. Её подняли и усадили на диван стражники. Эрика только было вернулась к разговору с Виктором, как явились гвардейцы в лице Гарри, Велера и Лютого. Они тоже ошалели от её окровавленного вида. Не успели гвардейцы ничего сказать, принцесса обратилась уже к ним.

— С пробуждением! Тоже интересно узнать, что случилось? Только это вы все должны мне докладывать об этом! Идиоты! Бездари! Чтоб вас рогопсы сожрали! — распекала принцесса гвардейцев, как вдруг Лютый отскочил в сторону и принялся блевать.

Эрика резко замолчала. Возмущаться без толку. Она осмотрелась и поняла, что если сейчас не покинет зал, попросту потеряет сознание. Уже споконым тоном дав распоряжение гвардейцам позаботиться о Еве, а также попытаться успокоить челядь и гостей, она велела Виктору идти с ней в покои.

— Что случилось, объясни нормально? — в очередной раз решился выяснить талерманец, когда они подошли к лестнице.

— Ты совсем ни хера не понимаешь? — возмутилась Эрика.

— Что я должен понять? Ты только ругаешься…

— Усыпили всех. Ты же у нас алхимик. Вот и понимай.

— Понял я, что усыпили. Зуб даю, Тирсой. Где они его ещё откопали…

Эрика его перебила.

— Ты рассказывал, Тирса — смертельная отрава, — вознегодовала она.

— Смотря сколько положить. Можно заснуть, проблеваться, башка поболит, а можно… Блядство. Прошу прощения, — резко бросил он и отойдя на несколько шагов, принялся блевать.

Последствие отравления. Или пьянства. Уже не суть. Принцесса прислонилась к стене и в который раз задумалась на счет возможных заказчиков. Виктор давно рассказывал про Тирс, в Империи этот яд, как и многие другие, сделать невозможно. И стоит он до хрена, Видимо, она могла забыть отдельные ньюансы. Вот и сочла, что всех отравили. Эрика и запомнила про этот яд лишь потому, что у талерманца с ним была связана отдельная любопытная история. Виктор, захмелев, был не против рассказать про некотоые былые приключения.

Талерманец, до того, как вернуться в Империю, два года прожил в Аркадии. Наемные убийства он решил бросить, но надо же чем-то заниматься, да и золота, привезенного из Халифата, на всю жизнь не хватит. Виктор выбрал алхимию, правда, запрещенную — черную. В мирной алхимии, которая весьма ценится в Аркадии, талерманские знания увы, совсем бесполезны. В зельях удовольствия он тоже не ведал, но в ядах и противоядиях разбирался, в этом смысле талерменская и аркадийская алхимия были подозрительно похожи.

Виктор с некоторым трудом вышел на черного алхимика. Тот оценил клеймо и взял его помощником. В основном стряпались зелья удовольствия, но иногда приходилось иметь дело с ядами. Больше года он так трудился, пока алхимику не пришел заказ на Тирс. Так Виктор отправился далеко на юг за острова Алмидеферии на Вальмирай — Дикие леса. Как он сам выразился — «цветочки собирать».

Для яда с весьма долгим названием, которое Виктор именовал Тирсой, помимо прочего, нужны были одни цветы. Больше нигде они не росли, как не пытались привезти семя. Алхимик ему поведал, аркадийцы даже сожгли три южных острова Алмидеферии из-за этих злосчастных цветочков. Якобы Тирсой в свое время выкосили много людей. Удобно, яд безвкусный, хранится долго, противоядия там бессмысленны, хорош и для массовых отравлений и для целенаправленных. В последнем случае даже не выяснишь, что это именно отравление. Одна беда, очень уж много возни с ним, одни цветы собирать чего стоит.

Казало бы невинное занятие являлось весьма рискованным. Плыть далеко и опасно, халифатские пираты чего стоят. Вальмирай покрыт непроходимыми лесами, кишащими змеями, хищниками и довольно агрессивными дикарями. Этих бешеных полуживотных даже в рабство халифатцы не брали. Цветов нужно много, ценен именно сок. Дело осложнялось тем, что нужен сок этих цветов, а те быстро высыхают. Значит, нужно возиться под носом у дикарей.

Виктор добрался туда. На Вальмирае его чуть не пустили на ритуальный ужин. Про зверье и говорить нечего, отбился чудом. Из ступивших на Вальмирай десяти человек выжили только двое — талерманец и наемный маг. Но цветы собрали, сделали все как полагается. На обратном пути тоже пришлось несладко, их корабль чуть не попался халифатским пиратам, были три досмотра аркадийскими легионерами. Виктор остался промышлять с алхимиком, но на Вальмирай соваться зарекся. Кому нужна была Тирса алхимик не рассказал, уверяя, что сам не знает. Виктору, впрочем, тогда было плевать на это.

Когда Эрика думала, все мертвы, была уверена, про нее вспомнили в столице. Но если Тирсой можно просто усыпить, есть вероятность, заказчик сейчас в замке? Тот же Дирмий весьма богат, мог и раскошелиться. Но с другой стороны, убийцы могли не рассчитать. Или предпочли стащить половину ценного яда. Одна ерунда, круг подозреваемых только расширился…

От размышлений ее отвлек Викиор.

— За тебя взялись серьезно. Думаю, это приветствие из Эрхабена. Стоит Тирс как весь Небельхафт. Хотели убрать наверняка. Сколько их было?

— Кого?

— Убийц. Кого еще…

— Не знаю. Я не считала. Больше десятка точно. Может и два.

— Сколько? — удивился Виктор.

— Столько, что я сбилась со счету. Пройдись по замку и посчитай. Мне было не до этого, — огрызнулась она.

— Мда, точно наверняка. Повезло, что у тебя от нервотрепки аппетит отшибает, — выдавил из себя он.

— Повезло, что я была готова к такой встрече, — Эрика отпрянула от стены.

— Точно помощь не нужна? Тебя шатает, — обеспокоенно росил Виктор и ухватил ее за предплечье.

— У меня царапина. Все это херня, — принцесса смахнула его руку и опираясь на секиру, поплелась вверх.

Дальше они пошли молча. Уже в покоях она с облегчением практически упала в кресло. Талерманец присел напротив и уставился на нее в ожидании. Эрика попросила у него самокрутку, закурила, и только потом начала.

— Тебе должно быть стыдно, что я в собственном замке должна самостоятельно мочить всяких ублюдков. Повод для гордости у тебя тоже есть, я их замочила. Признаю, как наставник ты хорош, но командир стражи из тебя херовее некуда, — отчитала его принцесса.

Виктор взялся за голову, и, глядя на нее исподлобья, многозначительно вздохнул.

— Ты же сама меня назначила. Я, конечно, ценю твое доверие, но…

Тут Эрика его перебила.

— Тебе срать на мое доверие. Только и думал, что про эту курицу безумную. Все дела похерил, бардак развел, еще и напился. Всегда знала, можно рассчитывать только на себя. Вот, оказалась права.

— Какая к демонам Беатрис, причем тут она? Ты про нее больше чем я говоришь! Я не напивался сегодня, это была игра. Я хотел так обмануть советников, чтобы меньше бдили. А тебе не сказал, чтобы выглядело реально…

— Ладно, уже неважно. Главное, отравление ты прохлопал, — напомнила Эрика.

— Да. Прохлопал. И знаешь почему? Городская стража на мне, беженцы, доклады, прочее дерьмо. Осведомители тоже на мне. Еще и замок… Я же тебе говорил, назначь командовать замковой стражей Гарри или Дея. Единственная моя вина, я исполнял твои приказы и все это взвалил на себя, — раздраженно заявил он.

— Так это я виновата? — вспылила Эрика.

— Нет, ты что. Это все я, самый херовый командир, который только может быть. Последний идиот, мудак и пьяница. Ты мне скажи, какого хера такой придурок делает в покоях Её Высочества Эрики Сиол, человека великого ума, непревзойденной мудрости и крайней рассудительности? — он резко встал, — Выгони ты меня уже на хрен! Чтобы я окончательно все тебе не пересрал!

Повисло молчание. Принцесса задумалась и выводы к которым она приходила, отнюдь не свидетельствовали о её правоте. Сама взвалила на него все. Раниг ведь командовал теми и другими, еще и грести золото успевал. Но тогда была другая ситуация, было намного спокойнее. И других забот у него не было.

— Прости, — глядя в сторону, произнесла принцесса, — Я была не права. Меня понесло. Нужно просто успокоится.

— Да, пожалуй, — он присел, — Меня тоже что-то понесло. Башка раскалывается. Тебе вообще пришлось невесело. Столько убийц на одну душу — та ещё бойня, — с пониманием произнес талерманец.

Эрика бросила на него взгляд и натянуто улыбнулась.

— Ерунда, просто пришлось немного повоевать. Другое дело, я уже весь замок похоронила. Немного поскорбеть успела и даже смирится. Я думала, все мертвы. Вылетело из башки, что Тирсой можно усыпить, а не только травить, — призналась Эрика.

— Мда, — он вздохнул, — Мерзкое дело. Про Тирсу я мог и не сказать. Эту дрянь используют, чтобы травить. Слишком дорого для сонного зелья, — объяснился он и обеспокоенно добавил, — Подобное приветствие из столицы ничего хорошего не предвещает. Ладно, Миранда, но это может быть Тадеус. Решил избавится.

— Ты уверен, что меня заказали именно из столицы? — возразила Эрика.

— Я не исключаю, у тебя внезапно появились новые богатые и могущественные недоброжелатели. Но я могу сказать одно, клеонская знать если и причастна, то в качестве пешек. Во-первых, они слишком трусливы, чтобы так просто отравить тебя. Во-вторых, если бы они захотели, нет смысла доставать Тирс, отдавая целое состояние. Им достаточно известно о положении в замке. Ты весьма наплевательски относишься к своей безопасности. В-третьих, они этот яд в жизни достать не смогли бы, аркадийские купцы его не возят. И до Клеонии почти не доезжают, здесь им ловить нечего, — Виктор встал, чтобы зажечь самокрутку от факела.

— Твоя правда. Эти недоумки не стали бы так заморачиваться. Но все равно, дело дрянь. Крысы в их стане нам только не хватало. А если заказчик Тадеус, вовсе дерьмо.

Талерманец закурил, вернулся обратно, присел и лишь тогда ответил.

— Еще какое дерьмо.

— Ладно, оставим разговор на потом. Когда осмотрят убитых. Нужно наводить порядок, чтоб его. Пришли сюда гвардейцев, управляющего Сида и пятидесятника Дея. А ты пока займись гостями. Чтобы не разбежались. Я бы и сама пошла, только своим видом испугаю всех. Помыться надо. И переодеться. Когда с гостями все будет ясно, возьмись за крысу, — устало распорядилась она.

— Все понял. С тобой точно все нормально? — уточнил Виктор.

— Жить буду. Иди, гостей успокаивай.

Вскоре к ней явились Сид и Дей. Принцесса велела Дею заново расставить караул, а свободных от караула — отправить собирать тела и нести в сарай. Управляющий получил распоряжение успокоить челядь, организовать уборку замка и найти Эмму. Из гвардейцев явились все, кроме Алана. С последним она решила разобраться утром. Гарри, Велер и Лютый до утра были выставлены в качестве караульных её покоев.

Наконец, отдав все распоряжения, Эрика получила возможность смыть с себя кровь. Искупавшись и ещё раз обработав санталой рану, а потом перемотав, Эрика посмотрелась в зеркало.

— Выблядки, — выругалась принцесса, рассматривая синяк под глазом, разбитую губу и ссадину на щеке.

И это с одним только лицом. Первое время придется хромать теперь на обе ноги. Ощущения не из приятных. Невольно вспомнились не самые лучшие времена.

«Бывало и хуже. Зато убийцам в Бездне гореть, — тут же успокоила себя она и поплелась в спальню.

Перед глазами уже все плыло. Хайран и не только изрядно вымотали. Впрочем, благодаря Виктору, не до крайнего предела. Да и вообще, не слушай она талерманца, так легко бы не отделалась.

Почти четыре года у нее были поочередные тренировки с Виктором и Карлом. Именно талерманец был сторонником непрерывной жесткой тренировки в течении сначала часа, потом двух, а там и трех часов. В качестве якобы отдыха, беготня. Выдержать и не свалиться даже с ее изначально не самой лучшей выносливостью она могла. Порой, на упрямстве. Но поначалу большую часть тренировки она ничего, как ей казалось, не усваивала, а только неловко отмахивалась.

«Ты хотела талерманскую науку? Теперь не жалуйся» — с ухмылкой иронизировал Виктор.

Постепенно становилось проще, но почти всегда ей казалось, тот издевается. Делает все, чтобы она пожалела о своем решении сделать его наставником и оставила его в покое. Едва у нее стало получаться вменяемо тренироваться в течении часа, как он решил, пора переходить к двум. А два года назад почему-то решил, она готова к трем часам.

«На хрена? Какой дурак воюет три часа подряд? Даже на войне такое крайне маловероятно, при том, что я там не окажусь в качестве рядового!» — вознегодовала Эрика.

«Ты изъявила желание постигать войну по-талермански, так что забудь про обычные битвы и паркетные поединки. В Талермане напуствовали, противникам будет плевать, с кем и сколько ты воевал, прежде, чем встретится с ними», — аргументировал он.

«У меня будет десятки врагов подряд?» — негодовала Эрика.

«Все может быть» — только ухмылялся он и тут же добавлял, — «Если тебе надоело, ты всегда можешь прекратить. Точить лясы с Карлом куда приятнее. Вот только этот бессмертный гений после трех часов талерманской тренировки сдохнет».

С утверждением, будто они с Карлом точат лясы, она была не согласна. У Темного Мессии был другой подход. Мастерству можно научиться и в более спокойной обстановке. Пусть тренировка формально длится дольше, но ведь все равно не скучно. А выносливость, если нужно, лучше развивать отдельно. Точнее, как нибудь без него. Учитывая издевательства Виктора, этого делать не приходилось.

Прекращать Эрика не собиралась. Правда, скорее из принципа. Виктор, конечно, прав, Карл, даром что младше Виктора, в плане выносливости даже рядом с ним не стоял. Обычный крепкий мужчина, весьма наплевательски относящийся к поддержанию формы и навыков. Надобности не было. Не доходяга, навыки благодаря абсолютной памяти все равно не забываются, а если прижмет, Проклятый не даст умереть. Эрика, разумеется, понимала, равняться на Темного Мессия нельзя. Она не гений и Проклятый ей не поможет. Однако считала, едва ли ей пригодится настолько суровая подготовка. Но пригодилось…

«Все может быть» — оказалось пророческими словами.

Глава 7

3 месяц весны. 673 год с Дня Воцарения Света. Клеонское герцогство.

Когда Вилар очнулся от тошноты, поначалу он счел, что задремал на карауле. Напарник не стал будить. Петера тоже тошнило. Тот блевал в стороне.

— Поди, накомили нас стряпней несвежей. А хорошее себе забрали, ублюдки, — выругавшись на челядь, Вилар все же отошел в сторону за кусты.

Петера вроде попустило, он тоже принялся громко негодовать на кухарок. Вилар вернулся и присел, опершись о стену. Голова раскалывалась. Со стороны замка был слышен шум.

— Может, случилось чего? — насторожился Петер.

— Наверное, вся казарму выворачивает, — прокомментировал Вилар и услышал крики о тревоге.

Голос возвещал оставаться на караулах и никого не выпускать. Вскоре прибежал десятник. Передал тот же приказ. На вопрос, что стряслось, толком ничего не пояснил, а больше запутал. Всех вроде отравили, толи усыпили, кто-то предатель, кого-то убили. Кого травили? Кого усыпили? Кого убили? Непонятно.

Замок лихорадило до утра. Приказ не выпускать не пригодился, никто и не рвался уходить. Они с Петером строили предположения, им никто ничего не докладывал. Вилар грешным делом беспокоился за сестру. Та конечно, дура блаженная, но все-таки… Только за четыре часа до полудня, стражники, сменившие их на карауле, поведали, что стряслось. Благо, Бен был тот еще болтун. Не такой как Алан, конечно, но и на том спасибо.

Всех, действительно, усыпили. Кто не уснул, всех прикончили. Восемь стражников, служанка и конюх мертвы. Среди них его приятель. Амелия жива и здорова. Принцесса не уснула и жива. Более того, она всех убийц в Бездну и отправила. В сарай уже снесли двадцать один мертвых наемника.

— … гвардейцы нас не пускают, но я в щель глянул и видал. Два десятка точно. У двоих, головы отдельно. Зуб даю. Да сами гляньте, все одно мимо сарая проходить будете, — возбужденно вещал Бен.

— Не нравится мне все это, — шикнул Петер, когда они отошли от ворот.

— Кому же такое понравится, — согласился Вилар, вспоминая Тима. Не то, что они были близкими друзьями, но все же.

— Не о том я. Вот как она их, того. Два десятка? — опасливо озираясь, спросил он.

— Как полагается. Тебе же сказали, двое без головы. Пошли поглядим. Может, пустят. Дядька твой, например, — предложил Вилар, на самом деле желая воспользоваться ситуацией.

Вместо того, чтобы идти спать, предложит гвардейцам помощь в поисках предателя. Благо, с Лютом он помирился. Варвар оказался не злопамятный. Да и с Аланом уже не враги. Потолковали, тот уверял, что любит Амелию и желает взять ее замуж. Вилар, сам злой на сестру, сделал вид, что поверил. На кой гвардейцу блаженная? А ему не с руки с гвардейцами принцессы враждовать. Другое дело, он все равно которую неделю ворота подпирает. Даже повода проявить себя нет.

Петер не пошел. На заднем дворе суетилась взволнованная челядь. Вход в сарай караулил Лютый. После приветствий, Вилар для приличия осведомился происходящим. Варвар с удовольствием рассказал в подробностях, что да как.

— Двадцать один человек? Вот это да! — как подобает, изумился Вилар.

— Не веришь? Сами посмотри, посчитай, — Лютый окрыл дверь сарая, — Входите, пока не видит никто!

Вилару было плевать, в свое время на всякое насмотрелся. В подворотнях Закира, и потом, когда бежал из Двинны.

— Давай, чего встал. Между прочим, пускать не велено. Пользуйся случаем! — прикрикнул варвар на Петера.

— Дундук, ты всех сюда водить собрался? — возмутился Гарри, не отрываясь от осмотра мертвеца.

— Кухарка уже свалилась в обморок. Тебе мало? — возмутился Велер, тоже не отвлекаясь.

— Давай я караулить пойду. Буду брать монету за вход, — Алан обернулся и воскликнул, — Так это же свои. Вилару можно, — он встал и направился к ним, — Поглядеть захотели, чего Ее Высочество наворотила?

Вилар уже успел рассмотреть. Считать не стал, и так ясно, не врут. Мертвецы как метвецы. Несколько без голов. Единственное, взгляд зацепился за одного из них. У того было вырвано горло.

Он предложил помощь, но гвардейцы дружно отослали его прочь, уверив, что Эрика велела никого не пускать. Вот и проявил себя. Как обычно. В трапезную Вилар не пошел. Есть после увиденного все же перехотелось. Он задумался, как он может помочь найти предателя, но в голову ничего не пришло. На этих проклятых задних воротах он никого не видел. Подозрений у него никаких.

Тут мелькнула мысль, как бы его не заподозрили. Он же ворота караулил. Впрочем, вспомнив, что Петер племянник Гарри, он счел, можно спать спокойно. А что еще делать?

Разбудили его далеко за полдень. Пришли Дей с десятником и еще тремя стражниками. Не успел Вилар протереть глаза, стражники начали без объяснений осматривать его комнату.

— Какого хрена? — вспылил Вилар.

— Обыскиваем замок, — небрежно бросил Дей и добавил, — А тебе есть, что скрывать?

— Так бы сразу и сказали. Смотрите, мне скрывать нечего, — ответил он, хотя насторожился. Больно недружелюбный был тон у Дея.

— Ты уверен? Приятель то твой, с которым ты ворота караулил, убежал. С чего бы, а? — с претензией спросил уже десятник Мел.

— Так он давно служить не хотел. А сегодня тела мертвые увидел, сознание потерял. Вот и ушел, — пояснил он.

Стражники, тем временем, переворачивали верх дном сундук. Один залез под лежанку.

— Как он мог их увидеть, если вы всю ночь караулили? К утру всех убрали! — злорадно заявил десятник.

Мэл и раньше его не жаловал, вечно придирался. Вилар считал, завидует. Отдельным покоям. Его хорошим отношениям с гвардейцами. Вот и теперь, прицепился.

— В сарае увидели. Мы пошли и посмотрели. Гвардейцы мои приятели. А Петер, между прочим, племянник гвардейца Гарри, — Вилар счел нужным это подчеркнуть. Пусть знает, кого обвиняет.

— Ты нам зубы не заговаривай. Кто кому племянник и кто приятель, — процедил Дей.

— Гляньте, какую херню я нашел, — выпалил стражник, стоя на коленях возле лежанки.

Все, даже Вилар, подошли посмотреть. Стражник осторожно разворачивал небольшой сверток. Там был синий порошок.

— Это не мое, — выпалил Вилар, ничуть не слукавив.

— Все так говорят. Разберемся, — зло процедил десятник и дал команду бросить его в темницу.

Его схватили под руки и прямо в исподнем повели к двери. Понимая, что его могли подставить и теперь остается только бежать, уже в коридоре он вывернулся. Врезал одному в челюсть. Но в итоге потерял сознание, перед этим ощутив удар по голове.

Вилар очнулся в кромешной тьме. Он не помнил, как его приволокли сюда. Попытался пошевелиться, голова заболела сильнее, ребра заныли, послышался лязг тяжелых цепей. Значит, он прикован железными кандалами. Как он не силился, рассмотреть что-либо не было возможности. Зато он четко слышал, как с определенной периодичностью барабанят капли. А ещё запах тут стоял до невозможности затхлый.

— Твою мать, — выругался он и больно закусил губу.

Обидно, мерзко. Как можно быть таким конченым неудачником? Вилар, несмотря на то, что раньше вел не слишком законную жизнь, умудрялся ни разу не попасть в темницу. А тут его обвинили в том, чего он не совершал. Он никого не предавал. Ему даже никто не предлагал.

Пытаясь не впасть в окончательное уныние, Вилар принялся вспоминать день перед отравлением. Кроме стражника Тима, с которым они поддерживали приятельские отношения, к нему никто не заходил. Выпивший Тим приперся за пару часов до начала караула под странным предлогом поговорить о жизни. Мол, скоро война, мятежи, может надо сваливать, пока не поздно. Чушь, но учитывая степень опьянения приятеля, удивительным это не показалось.

Неужели Тим его подставил? Больше ведь некому. Ещё с утра в том месте свертка не было, он ведь заглядывал под кровать в поисках початой бутыли вина. Хотел выпить перед сном. Сверток он бы точно заметил.

На ночь он всегда запирал дверь. Вилар вообще всегда её запирал, когда уходил. Когда он возвращался, он ни разу не застал её открытой. Если бы дверь открыли отмычкой, едва ли стали бы заморачиваться её закрытием, учитывая, что челядь в том коридоре так и снует туда-сюда.

«Значит Тим, сука» — теперь он был в этом уверен.

Все сходится, именно этот гад нес караул неподалеку от кухни. Более того, он состоял в связи с кухаркой Перьей. Он и устроил все это дерьмо, а потом решил подставить его.

Впрочем, едва ли это могло успокоить Вилара. Именно этого упыря уже нет в живых. Наемники его прикончили, решив не оставлять свидетелей. По делом этой мрази, конечно. Но толку от злорадства, если все свалят на него? За такое казнят…

Размышления о своей нелегкой судьбе прервал грохот открывающейся двери. В глаза ударил слепящий свет факела. Когда же Вилар рассмотрел лицо вошедшего человека, его пробрал натуральный ужас. Талерманское клеймо ещё никогда не казалось Вилару таким страшным.

Виктор поджег ещё четыре факела на каждой стене и засунул свой в кольцо. Потом он молча развернул огромный сверток, и повесил его на крюк. Приспособления, находящиеся там, ясно говорили про их назначение. Его собираются пытать. Вилар был достаточно наслышан про талерманские пытки. Можно мучиться неделями, и при этом оставаться в сознании. Участь хуже смерти.

— Ну что, будешь говорить, или тебе помочь? — прервал молчание Виктор, посмотрев прямо в глаза Вилару.

— Я клянусь, что не виноват! Это все Тим! Он мне вчера сверток подбросил. Перед караулом пришел, пьяный! Он как раз с кухаркой Перьей спит! И караулит рядом! Он меня подставил! Я клянусь, что не виноват! — Вилар все ещё надеялся убедить талерманца в свое непричастности.

Виктор только зловеще улыбнулся. И эта улыбка не предвещала ничего хорошего.

— То, что Тим предатель, уже ясно. Наследил он много. Его подстилка Перья вовсе сбежала. Её ищут. И найдут. Но ты, значит, решил свалить все на мертвого сообщника и чистеньким остаться? Не держи меня за идиота. У тебя даже мотив есть. Твоя блаженная сестренка, мечтающая стать послушницей. А Тима ты и сам прихлопнуть мог. Я допросил Петера и он утверждал, что его разбудил именно ты. Может ты даже не спал? — зловещим тоном спросил талерманец.

— Я спал, меня так же тошнило. Петер первым проснулся, он должен был сказать! — оправдывался Вилар.

— Чего не сделаешь для того, чтобы вывернуться, — бросил талерманец, направляясь к инструментам для пыток.

— Но если бы я был виноват, стал бы я хранить это дерьмо под кроватью! — выпалил в отчаяние Вилар.

— Пожадничал по глупости. Это дерьмо стоит целое состояние. Ты промышлял в портах и наверняка в курсе. К тому же, у тебя не только яд нашли, но и кошель с золотом и серебром. Дешево, конечно, ты оценил жизнь Её Высочества. Но откуда столько золота у голодранца?

— Это мое! Я выиграл его в кости! Я клянусь! — не солгал Вилар, говоря про накопленные пять золотых монет и одиннадцать серебряников. Он это действительно выиграл.

— Продолжаешь отпираться? Не хочешь по-хорошему? Зря. Ты меня разочаровал. Я не люблю, когда меня разочаровывают, — безразлично рассуждал Виктор, рассматривая инструменты, — Я надеялся, мне не придется тратить свое драгоценное время на такое скучное занятие как пытки. Обычно я предпочитаю убивать сразу. Но мне придется. Её Высочеству нужно знать, кто тебе заплатил, — хладнокровно говорил он.

Этот хладнокровный тон вселял в Вилара ужас.

— Я клянусь, что не виноват! — дрожащим голосом возопил он, понимая, что едва ли ему поверят.

— Клятвы, это пустые слова. Знаешь, я в Талермане давал клятву на верность, и ту не сдержал. Какой бы способ пыток к тебе применить? А давай ты выберешь сам. Я сегодня добрый, — с этими словами талерманец развернулся и отошел в сторону так, чтобы Вилар мог видеть все инструменты.

— Итак, начнем, — Виктор взял в руки увесистые щипцы, — этим обычно принято вырывать ногти. Самая примитивная пытка, кстати. Так не пытает только ленивый. Нравиться? — он улыбнулся.

Положил инструмент обратно, и взял другие щипцы. Вилару они показались одинаковыми.

— А этим принято вырывать зубы. Тоже ерунда, скучно, — талерманец положил щипцы обратно и взялся за длинный блестящий узкий ножик, а потом за небольшой крючок с деревянной ручкой.

— Вот это уже интереснее, но только если уметь им пользоваться правильно. Если проткнуть нужное место в животе, человек не умрет, но его кишку можно сантим за сантимом вытягивать наружу. Открою секрет, кишки у человека очень длинные. Но как свидетельствует практика, прежде чем человек сознается, удается вытянуть не более ста сантимов, — Виктор улыбнулся, и вернул инструменты на место. Потом он взялся за совсем небольшой короткий ножик.

— Этим удобнее всего сдирать кожу. Вообще, при должной практике можно содрать её даже тупым топором. Но этой штукой интереснее. Можно избежать сильного кровотечения и человек будет мучиться дольше. Посыпаешь ободранное место солью, и ждешь признания. Соль у меня тоже есть, — талерманец повесил инструмент обратно и взял в руки обычную большую иглу.

— Вроде бы это простая игла. Но если её в нужном месте воткнуть между ребрами, можно добиться признания малой кровью. Я места эти хорошо знаю. Тебе повезло, признаешься быстро, — Виктор положил иглу обратно, и подошел к Вилару.

Пребывающий в ужасе, он теперь мог рассмотреть хладнокровное выражение лица талерманца особенно четко.

— Думаю, с тебя хватит вариантов. Я ведь могу до утра рассказывать про способы пыток. Но боюсь, ты тогда наложишь в штаны, а тут и так запах не очень. Выбирай, с чего мне начать. Вырывать ногти? Вырвать зубы? Выпустить кишки? Содрать кожу? Всадить иглу? — спрашивал он, глядя Вилару в глаза.

— Если не сделаешь выбор, я сам решу, — с этими словами талерманец неспешно направился к инструментам.

— Я все скажу! Да, все! — выпалил в отчаянии Вилар, после того, как в своем воображении представил обрисованные талерманцем пытки, — Я виноват, я предатель! Это все из-за Амелии, вы правы! Её не выпускали, и я решился! — орал он, будучи уверенным, все равно его повесят.

Пусть вешают. Это быстрая, пусть и позорная смерть. Вилар слишком много слышал про талерманские пытки. Признаются все, даже в том, что не совершали. Виктор и так уверен в его вине. Так зачем мучиться? Лучше он скажет все сразу и от него отстанут.

Виктор остановился и вновь направился к нему. И Вилар, заикаясь, дрожащим голосом солгал, оговорив себя. Наемники вышли на него около недели назад, потому что откуда-то узнали про его сестру. Он согласился, так как те пообещали помощь при побеге. Он взял в сообщники приятеля и его девицу. Тима с девицей он собирался подставить. Стражника он убил, когда все заснули, а девушка сбежала раньше. Сбежать, забрав сестру, он не смог из-за того что Эрика осталась в сознании, поэтому он спрятался, чтобы подождать пока все решится. Принцесса осталась жива и он решил пока затаиться, рассудив, что раз на кухне светился только Тим, ему все сойдет с рук. Яд он не выбросил, надеясь продать после того, как покинет Небельхафт.

— А теперь рассказывай, что это были за наемники. Кто их послал? — задал ожидаемый вопрос Виктор.

— Я не знаю, кто их послал. Я говорил только с двумя. Они назвались… Питом и Клаусом. А ещё я слышал, они говорили про Эрхабен! Но я случайно услышал, когда они гонялись за Эрикой по замку! — продолжал лгать Вилар, который, на самом деле готов был сказать что угодно. Если бы только знать имя предполагаемого врага принцессы.

На этом допрос не закончился, Вилару пришлось отвечать на многочисленные вопросы, касающиеся на первый взгляд совершенно ненужных мелочей. Где договаривались, когда ему передали яд, как его применяли? Что делал он все время, пока люди спали?

Талерманец не кричал, не угрожал, но эта бесстрастность скорее пугала, тот будто издевался, докапываясь до мелочей. Вилар отвечал первое, что приходило в голову, и едва не запутался в собственном рассказе. Разумеется, талерманец это заметил.

— Ты же вначале утверждал, что к тебе подошли в трактире Синяя Свинья неделю назад. Почему сейчас ты говоришь, что заходил в трактир два месяца назад?

— Я не знаю! Я клянусь, больше не знаю ничего! Я все сказал! Я бы сказал! Меня же все равно казнят! Но я не знаю! — закричал Вилар.

От накатившего ужаса вкупе с отчаянием у него началась истерика, которая, впрочем, быстро прервалась ударом в челюсть.

— Не ори ты так, — рявкнул талерманец и тут же спокойно добавил, — Разберемся, а ты пока тут побудь, — съязвил Виктор и пошел сворачивать инструменты для пыток.

Пока талерманец неспешно собирался, потом тушил факелы, Вилар стараясь не дышать и скрыть дрожь, ждал одного, когда тот покинет его темницу. И вот, наконец, Виктор запер за собой дверь, в замке послышался скрежет ключа, а следом спешные тяжелые шаги. Оставшись вновь в кромешной тьме, Вилар окончательно впал в отчаяние. Он неудачник, идиот и трус. Но даже с такой жалкой жизнью не хотелось расставаться. Только все равно это конец. Его повесят за то, чего он не делал.

Позже пришли надзиратели, отстегнули его от крюка, сняли кандалы и отвели в другую камеру. Одиночную. Наверняка, для смертников. Время потянулось бесконечно долго. Ему приносили еду и воду. Поначалу он даже не притрагивался, но голод и жажда взяли свое. Иногда он проваливался в сон. Увы, ненадолго.

За стеной то и дело слышали перекрикивания узников, но Вилару было плевать. Он не знал, какое время суток, сколько дней прошло. Два? Или три? Плевать. Он уже успел успокоиться и даже принять свою судьбу. Перед ним уже успела промелькнуть вся его жизнь, все его поступки, даже самые нелицеприятные. Напрашивался только один вывод: дерьмовая жизнь — дерьмовая смерть. Впрочем, несмотря на готовность умереть, скрежет в замке заставил его вновь ощутить тот гнетущий страх. Вдруг вернулся талерманец? Впрочем, в этот раз в руках вошедшего не было даже факела.

— Тсс, это я, Алан, — шепнул знакомый голос.

Следом гвардеец сунул ему в руки кинжал.

— Я оставлю тебе кинжал, ключи от темниц, и не стану запирать дверь. Если никто сюда не войдет, сбежишь через час. У тебя один шанс, выпустить всех узников. Выход направо. Если тебя схватят, забудь про мое имя. Потому что я там единственный, кто на стороне твоей сестры. На нее тоже может пасть тень. Не подводи меня и Амелию. Если сможешь уйти, не возвращайся. Никогда. Я позабочусь об Амелии. А ты сделаешь, только хуже, предатель, — едва слышно приговаривал он, а сам спешно открывал замки.

— Спасибо. Я не предатель, — шепотом ответил Вилар, который не мог поверить в происходящее.

— Мне все равно, кто ты. Благодари сестру, а не меня. И главное, ради Амелии не возвращайся, — шепнул гвардеец, осторожно открыл дверь, и вынырнул в темный коридор.

Вилар, взяв оружие, крепче сжал рукоять. Этот шанс он не должен упустить. Перед глазами возникла сестра. Получается, ему помогла именно она. Едва ли Алан без её просьбы хоть пальцем пошевелил бы. Неизвестно, на что пошла Амелия ради этого. Вспомнив, как он был согласен подложить сестру под принцессу, он сцепил зубы от злости.

Что же он наделал? На что надеялся? Милость высокородных господ мимолетна и порой смертельно опасна. Он предал сестру, которую поклялся защищать. И едва не попал на виселицу…

Вилар притаился у двери. Периодически в коридоре слышались шаги, надзиратели переговаривались. Прошел ли час, он понятия не имел. Вилар не хотел подставлять Алана и Амелию, но страх, что вернется талерманец, и тогда едва ли он сможет сбежать, охватывал каждый раз, когда он слышал шаги. Поэтому Вилар, рассудив, что прошло достаточно времени, решил начать действовать. Он дождался тишины и, сжимая кинжал, осторожно толкнул на себя дверь.

В коридоре было пусто, он осмотрелся, пытаясь понять, куда идти, чтобы выпустить узников. В итоге он осторожно пошел направо. Там он уперся в лестницу ведущую вверх. Сзади послышались шаги. Вилар бросился вверх. Там он вдруг наткнулся на двух спящих на карауле надзирателей. Один из них проснулся.

— Какого демона, — выругался тот, и сразу вскочил.

Вилар успел сориентироваться и всадил тому кинжал под ребра. Но ругань и шум от драки разбудили второго.

— Тревога. Побег, — заорал тот зычным голосом и кинулся на Вилара.

С этим он тоже быстро справился, порезав тому горло. Вот только где-то вдалеке справа уже слышался топот спешащей подмоги. Вилар забрал секиру одного из надзирателей и кинулся к темницам, дабы как можно быстрее выпустить узников. Звучащие со всех сторон голоса, которых разбудил шум от потасовки, мигом подсказали ему, какую дверь открывать.

— Всем туда, — начал кричать Вилар, открывая дверь за дверью и указывая направо. Не потому что выход был именно там, а потому что именно оттуда бежали стражники.

Где-то уже началось побоище. Выпустив несколько десятков человек, Вилар кинулся бежать обратно. Спускаясь по лестнице, ему встретились двое надзирателей. С ними разговор был короткий, не зря же он секиру прихватил. Он пробежал коридор и уперся в лестницу ведущую вниз. Вилар понимал, это тупик, но рассудив, что там он сможет выпустить ещё узников, все-таки побежал туда.

Ему открылся вид на темный узкий коридор, который освещался всего одним догорающим факелом. Там уже приготовился к бою вооруженный секирой надзиратель. В этот раз Вилар едва не лишился головы, секирой противник владел весьма пристойно. Ему ничего не оставалось кроме как обезоружить надзирателя, пусть и остаться без секиры самому. В итоге спасло Вилара банальное преимущество в силе, удалось удачно размозжить голову противника об стену.

— Это побег, здесь кто-то есть? — бросил он клич, уже решив, что тут вообще пусто, и нужно поскорее убираться обратно.

— Выпусти, и не пожалеешь! Только возьми ключи у надзирателя! — услышал он голос и, повинуясь внезапному порыву, забрал связку ключей у мертвеца и открыл замок.

В темнице он увидел ссохшегося доходягу. Вилар мысленно выругался, какая помощь от этого убожества, только время потерял.

— Я знаю, как выйти отсюда, — уверенно заявил доходяга.

Вилар будто нутром ощущал, тот знает что говорит. Не зря же этого человека держали в одиночной самой отдаленной камере. Пока наверху происходило побоище, Наил, именно так звали неожиданного спутника, повел его по кромешной тьме по узкому коридору. А потом по лестнице вниз. Вилар уже запутался, но вопросов не задавал. Его спутник знал, что делает…

Легким этот побег Вилар все равно бы не назвал. Он едва не задохнулся, пока они в течение, как минимум, двух часов следовали по подземному сточному каналу. Откуда Наил знал, что в неиспользуемой нижней части темницы был когда-то прорыт лаз и теперь достаточно только немного поработать секирой, Вилар понятия не имел. Для него было главным не блевануть собственным желудком, или хуже того, не захлебнуться в дерьме. Когда же ему, наконец, удалось вдохнуть свежего воздуха, уже было плевать на все. Главное, он выжил.

Ещё не рассвело, крепость Небельхафта виднелась неподалеку. Вилар, наслаждаясь свежим воздухом, пытался размышлять, что делать дальше. От размышлений его отвлек спутник.

— За что ты попал в темницу? — спросил вдруг тот.

Вилар не счел нужным лгать. Да и чего греха таить, он не прочь был излить душу по поводу случившейся с ним несправедливости. Вот он и выдал все как на духу.

— Не ропщи раньше времени! Ибо сама судьба привела тебя на путь истинный. Тебе совсем неинтересно, кто я? Почему меня держали отдельно, и откуда я знаю лаз? — шепотом спросил Наил.

— Как-то не до вопросов было. И кто же ты?

— Я предвестник Проклятого. Меня упрятали те, кто желает помешать пришествию Повелителя. Но они не помешают, никто не помешает. Так будет! И мы должны готовиться! Ибо разверзнется скала, и падут Боги в неравной схватке. И станет Бездна царством нашим, а верные Проклятому обретут вечную жизнь! — с пафосом поведал спутник.

— Так это про тебя рассказывали, — изумился Вилар, вспоминая рассказы Алана про ужасного демона в темнице, которого держит взаперти принцесса.

— Не ведаю, что рассказывают обо мне. Но ты освободил меня, и заслужил на грядущую вечную жизнь. Ты достоин служить Проклятому. Я есть уста Повелителя в мире живых и в награду предлагаю тебе сделку, — заявил вдруг Наил.

— Продать душу? — уточнил Вилар.

Как ни странно, страха он не испытывал. После того, как он чудом избежал талерманских пыток, приготовился топать на виселицу, при побеге прикончил несколько человек и едва не утонул в дерьме, бояться он видимо, разучился.

— Да. Стать служителем Проклятого и именем его свершить возмездие! Ты же пал жертвой несправедливости! Так воздай врагам, послужив при этом единственному истинному Повелителю! — призывал Наил.

— Хорошо. Я согласен. — решительно заявил он.

В конце концов, он все равно неудачник, так может хоть служа Проклятому, он изменит свою жизнь. Эрика свершила ведь сделку. Не зря все так говорят. Перебить два десятка вояк в одиночку даже наученная талерманцем девица не сможет. Он же слышал, кем она была. И видел, кем она стала. А ему терять и вовсе нечего.

— Что надо делать? Кровью расписаться?

— Я собиратель душ, и особый ритуал необязателен. Глядя мне в глаза, обратись к Повелителю с твоими условиями сделки, распишись на моей ладони кровью. А потом, самое, сложное. Когда я скажу тебе, отсеки мне голову, — спокойно поведал ему Наил.

— Зачем? Я не понимаю! — недоумевал Вилар, засомневавшись в адекватности собеседника.

— Поверь, так надо. Иначе, чтобы свершить сделку, нужны свечи, зеркала… А я все равно могу переродиться в ином теле! Не бойся, такова участь предвестника! — уверял Наил.

— Ладно, если так нужно, — все-таки согласился он.

— Можем начинать. Что ты хочешь? — заявил предвестник.

Вилар замялся.

— Прямо сейчас решить?

— Ты что, не уверен в решении? Боишься? — возмутился Наил.

— Нет… Я уверен… точнее, я должен подумать, что просить! — выпалил Вилар, а сам принялся судорожно соображать.

— Так ты не знаешь, что ты хочешь? Неужели я ошибся в тебе! — вознегодовал предвестник.

— Нет, я знаю! Знаю, что хочу! Я многого хочу! Хочу отомстить многим людям, даже очень могущественным! Ещё, я хочу быть уважаемым человеком, чтобы никто не пытался унижать меня! Хочу много золота! Славы, признания хочу! Я слишком многого хочу, но попросить могу только одно! Нужно подумать! — в отчаянии объяснил Вилар.

— Попросить можно только одно. Только думай недолго, Повелитель не приемлет сомнений! — поставил перед фактом Наил.

Вилар задумался. Чего он так жаждал всю свою сознательную жизнь, помимо богатства и уважения? Этого ведь все хотят. Но как их добиться? Будучи юнцом, да и потом, он хотел служить в войске, снискать славы и звание. Сейчас он еще и хочет отомстить тем, кто плюнул на него. И разумеется, он должен спасти от них сестру. Значит, он попросит владение воинским искусством лучше всех ныне живущих в Миории. В таком случае он сможет не только всем отомстить, но и получить славу, признание, и много золота…

Когда Вилар добрался до ручья, уже рассвело. Он благополучно продал душу, обезглавил Наила. Но прежде чем куда-то следовать, нужно было хотя бы отмыться от нечистот. Хоть немного. А там он достанет другую одежду. После такого путешествия по канаве его тряпки едва ли пригодны для того, чтобы показываться приличным людям. Целый час он провел возле ручья, в котором помимо стирки, несколько раз искупался.

Потом он решил проверить, насколько удачно он продал душу, воспользовавшись единственным имеющимся оружием — секирой. Для начала, он решил повертеть её замысловатым образом. Он видел, как это делал Лютый, но когда он попробовал, едва сам себе голову не отсек. Теперь же Вилар, только подумал об этом, сразу же осознал понимание этого трюка. На практике у него тоже получилось. Одновременно Вилар ощутил жгучее желание применить свои новообретенные умения. Он и раньше не был противником драк, но чтобы настолько руки чесались, такого ещё не было.

Рассудив, что еще успеет погеройствовать, он решил подумать, куда ему следовать дальше. Забрать Амелию? Но с другой стороны, он обещал Алану. Тот его спас, рискуя жизнью. И вообще, если они любят друг друга, не стоит им мешать. Алан позаботится о его сестре. Вот принцесса с талерманцем, которые упиваясь своей властью, готовы ломать жизни верным людям, не заслуживают на спокойную жизнь.

Именно поэтому Вилар решил направиться на восток, в Цегенхафт. В крепость покойного графа Ергинского. Вилар был уверен, граф не собирается прощать принцессе смерть Юлия. А он готов солгать, чтобы ускорить процесс. Например, донести, будто принцесса планирует забрать его земли. Если его объявили предателем, так почему бы не стать им на самом деле? Ещё и золото при этом получить.

Лошадь он намеревался раздобыть в ближайшей деревне. То есть банально украсть. С некоторых пор Вилара перестали волновать его давние клятвы вести честный образ жизни. Была даже мысль ограбить кого-то по пути. Но путники в сторону этого графства из Небельхафта следовали теперь нечасто. Только наоборот, беженцы из Камирии спасались от клыкастых. Грабить беженцев у него рука не поднималась. Сам был таким, когда бежал с Амелией из Мизбарии. В итоге Вилар уже под покровом ночи увел лошадь у крестьянина. Стащил он и комплект простой, но зато более чистой одежды, включая плащ с капюшоном. Ну и харчами, разумеется, не побрезговал.

До Цегенхафта он добирался пять дней. Никаких подорожных отрядов ему не встретилось, все будто вымерли. Только беженцы попадались. И то, редко. Вилар ловил себя на мысли, как ему невыносимо скучно. Никогда раньше он так не стремился к потасовкам. А теперь он едва сдержал себя, чтобы не отправиться в деревню, и не ограбить кого-то просто ради развлечения…

Когда уже на подступе к Цегенхафту он увидел весьма примечательную картину, он ничуть не удивился накатившей на него радости. Трое стражников куда-то тащили исступленно сопротивляющуюся девицу. Для Вилара это стало долгожданным поводом.

Поначалу стражники не обратили внимание на одетого по-крестьянски мужчину. Они лишь оглянулись, и видимо, рассудив, что перед ними простой путник, вновь вернулись к своему занятию. Девица показалась им более важной.

— Спасите, насилуют! — вдруг отчетливо завопила девушка, которая тоже заметила его.

Вилар отвязал секиру и направился к стражникам, пытающимся затащить на лошадь девушку. Те даже не успели понять, как началась бойня. Вилар, всего парой ударов умудрялся убивать каждого неудавшегося насильника, при этом не переставая поражаться собственным способностям. Он будто угадывал всё, что собираются сделать противники. Даже закончил намного раньше, чем успел насладиться собственным превосходством.

— Благодарю! Они… Они меня обесчестить хотели, — рыдая, кинулась к нему несколько пышнотелая невысокая девица с рыжими вьющимися волосами. Достаточно миловидное лицо её было покрыто веснушками. Обычная девушка, не красавица, но и не дурнушка. Одета она была как небогатая горожанка.

— Я не мог пройти мимо, — ответил Вилар, до сих пор пребывая в восторге.

— Примите еще раз мою благодарность, — утерев слезы, снова поблагодарила девица.

— Тебя как зовут, откуда ты? — спросил Вилар скорее для приличия.

Девица оказалась болтливой. Впрочем, то, что удалось почерпнуть из их беседы, оказалось весьма полезным. Звали её Инессой. Её отец служил управляющим замком. Но после гибели Юлия объявился какой-то родственник графа, Клемий. На днях он отравил графа Алкения, когда тот отказался выдать свою дочь за его сына. Потом он стал принуждать Инессу к близости, а когда её отец попытался помешать, убил старика. Инесса едва смогла сбежать. Её поймали, и прежде чем бросить в темницу, хотели изнасиловать.

Из всего рассказа, Вилару стало ясно, ловить в замке Алкения нечего. Клемию не за что мстить Эрике. Выслушав девушку, Вилар взялся осматривать карманы мертвых стражников.

— А ты куда следуешь? — спросила Инесса.

— Собирался к графу Алкению, но раз он мертв, поеду в Нарийское баронство. У меня там дела, — он был в курсе, что барон Нарийский самый богатый. Почему бы не попробовать натравить его на Эрику, доложив, что та хочет все отобрать у него.

— Могу ли я последовать с тобой? Мне идти совсем некуда. Вдруг я смогу устроиться служанкой в барону? Куда мне одной. Вот, если бы не ты, они бы меня обесчестили. А сколько ещё таких? А ты сильный и смелый воин, с тобой не страшно. Я не буду тебя задерживать. Пожалуйста. Я заплачу, отдам этот браслет, — девушка сунула ему украшение.

— Оставь себе. Я все равно туда следую. Ты умеешь ездить верхом? — на всякий случай уточнил Вилар, рассудив, что компания в виде весьма симпатичной девицы ему не помешает.

— Да, умею! Ещё я стрелять умею из лука. И арбалета. Я же в замке росла. Так меня конюх научил ездить верхом. А стражник — стрелять! — с энтузиазмом поведала Инесса.

— Вот и прекрасно. А пока я переоденусь, — Вилар уже закончил с осмотром ценностей и принялся стягивать одежду с самого крупного из стражников.

— Ты снимешь одежду… Он же мертвый, — изумилась девушка.

— Ему не пригодится, — отмахнулся Вилар.

Она выросла в приличной семье, при замке. Не голодала, не скиталась нигде. Откуда ей знать, что иногда нет иного выхода, кроме как мародерствовать? Но теперь пусть привыкает, она такая же беглянка, как и он.

Глава 8

1 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Эрхабен.

— Я надеюсь, ты не подведешь. Ты же понимаешь, это задание особой важности. Это знак доверия с моей стороны, — заметила Миранда.

— Ваше Величество, я выполню все как полагается. Не сомневайтесь, я ценю ваше доверие более чем собственную жизнь, — ответил обескураженный Лоран, глядя Императрице в глаза.

— И не надеялась услышать иного ответа. Не забывай, все должно остаться в тайне. Ни слова принцу. Даже гвардейцы не должны знать детали вплоть до прибытия в Аламар, — в очередной раз напомнила Миранда, и властным жестом поправила свои длинные прямые волосы.

Уже несколько месяцев Императрица вопреки принятым в Империи устоям предпочитала ходить с распущенными волосами. По аркадийской моде. Впрочем, зная детали предстоящего задания, Лоран уже не сильно удивлялся такому странному изменению во внешности Миранды.

— Я все понял, Ваше Величество, — уверил он, все ещё пытаясь прийти в себя от нагрянувшей новости.

Он через неделю должен отправиться в порт Аламар, чтобы встретить и тайно сопроводить в Эрхабен Её Высочество принцессу Айрин. Именно с ней в скором времени должен заключить брак принц Альдо.

Ещё какое-то время Императрица с важным видом рассказывала ему, какая великая ответственность на него возлагается, и, наконец, к его облегчению, позволила покинуть свой кабинет. Вообще-то это был кабинет Императора, однако в нем, как и во всей Империи, уже давно хозяйничала Миранда.

Императрица преподнесла ему ещё тот сюрприз. Лоран предполагал, однажды это случится, принц будет обязан заключить брак с подходящей партией. Разговоры о предполагаемой женитьбе Альдо среди придворных ходили давно. Тому исполнилось шестнадцать, самое время. Обсуждались кандидатуры, некоторые лелеяли надежду пристроить собственных дочерей.

Лоран не удивился самому факту предстоящей женитьбы, вопросы вызвал выбор невесты. Айрин, девятнадцати лет от роду, маг огня высшей степени. Это все, что Лоран знал про девушку, но этого было достаточно, чтобы обеспокоиться. Подумать только, высший маг. Супругой принца станет ведьма. А ведь ещё Альдо не знает об этом решении. Миранда собирается объявить про свадьбу после приезда невесты. Можно только представить его реакцию.

Как Императрица вообще умудрилась заключить договор с королем Аркадии Даниелем, тот ещё вопрос. Дело даже не в магическом даре невесты, а в самих аркадийцах. За последние два столетия аркадийские принцессы браками не сочетались. Они становились кем то вроде высших жриц. Логично, рождение детей принцессами в самой Аркадии могло привести к распрям. А всех иноземцев аркадийцы считали варварами. «Варвары» впрочем в долгу не оставались, не горя желанием женить своих наследников на ведьмах. Во всей Миории одни аркадийцы не считали ведьмами женщин магов. Принцессы в Аркадии всегда обладали тем или иным магическим даром.

Миранда сочла это приемлемым. Учитывая, что у нее в любовниках аркадиец, неудивительно. Непонятно, в курсе ли Верховный Жрец. Но зачем это аркадийцам? Король не просто отдает свою дочь «варварам», он дает согласие на заключение брака с якобы ненаследным принцем воюющей на два фронта Империи. Лоран терялся в догадках.

Впрочем, послание, которое передали командиру возле его покоев, быстро отвлекло его от размышлений о судьбах Миории. Для начала нужно решить свои проблемы. Лоран, только заперев дверь на ключ, сразу распечатал свиток.

«Договорено. Пять сотен бутылок санталы завтра после полудня. Ещё столько же закусим копченой бараньей головой. Надеюсь, пир будет приятнее, чем ужин в Мечте. Ваш купец».

Лоран с облегчением улыбнулся. Половина проблемы решено. Зашифрованное под торговую чушь послание подтверждало готовность Аль Карима выполнить его заказ. Чрезвычайно важный и рискованный заказ по убийству наследницы. Командир стал всерьез опасаться за свой рассудок. И он решился. Миранда ему доверяет, золота у него предостаточно, и, главное, он готов платить за собственное спокойствие. Он должен исправить совершенную пять лет назад ошибку. Должен закончить начатое.

Конечно, тысяча золотых это внушительная сумма, но Лоран не хотел рисковать, нанимая ненадежных людей, и потому решил не скупиться. Репутация «Истинного воина» халифатца Аль Карима и его отряда, в который входили только профессиональные убийцы, в том числе талерманцы, говорила сама за себя. Теперь, когда осталось только скрепить договор на личной встрече, он мог вздохнуть спокойно. Совсем скоро он сможет не опасаться каждого шороха…

Встреча с человеком Аль-Карима должна была состояться в полдень в трактире с поэтичным названием Мечта. Хозяин заведения подошел к названию с иронией. Мечта была самым дешевым и отвратительным трактиром даже по меркам Нижней Округи. Разливали там только вонючие сивуху и бормотуху, а поесть предлагали стряпню, приготовленную из собранных на помойке отходов. Заглядывали туда только совсем опустившиеся люди, которым было плевать, что жрать и пить.

Лорану было мерзко от одной только мысли, что ему придется туда войти. Но с другой стороны, он понимал, Аль Карим не зря выбрал это место. Уважающий себя убийца, бандит или вор ни за что не пойдет в подобную дыру, не говоря уже о командире гвардии принца. А лишние глаза и уши были не нужны ни Аль Кариму ни ему.

Несмотря на относительно ранее время, трактир отнюдь не пустовал. Разжившиеся медяком пьяницы сползались, иногда и в прямом смысле этого слова, с самого утра. В полдень в Мечте было уже не протолкнуться. Лоран окинул взглядом заведение, пытаясь высмотреть хоть кого-то, кто походил на представителя Аль Карима.

— Эй, у тебя там в мешке случаем не копченая баранья голова, жрать охота! — заплетающимся языком обратился к нему замызганный сгорбленный мужик.

— Тьфу, сам бы пожрал, да нечего. Выпьем, у меня медяк есть, — бросил командир, догадавшись, это и есть тот самый человек.

Они отошли к угловому столику, который предусмотрительно занял посыльный. Он представился Хрычом и, взяв у Лорана медяк, вернулся с двумя бутылями бормотухи.

В трактире было шумно от непрекращающейся пьяной ругани, на них никто не обращал внимания, так что они могли общаться в полголоса и ничего не опасаться.

— Я принес что надо, остальное за баранью голову. Я предупреждал, задание сложное и деликатное. И срочное, — бегло пояснил Лоран.

— Мы за легкие задания не беремся. Было оговорено, за такую плату кого угодно, хоть Императора, — бросил собеседник.

— Почти. Наследница. Эрика Сиол. Как выглядит, думаю в курсе. Находится в Небельхафте. Из сложностей, её охраняют талерманцы, — Лоран почему то был уверен, что принцесса окружила себя толпой талерманцев, — Как доказательство, нужна голова. Дело срочное и не терпит отлагательств.

— Все ясно. По срокам, учитывая расстояние, минимум полторы месяца, максимум — три, — отметил Хрыч.

— Идет. Мешок твой. Жду послания, — тихо бросил Лоран, и чтобы избежать подозрений своим быстрым уходом, резко встав, пьяным голосом заорал, — Сука, пошел ты на хер пить с тобой, — он сбросил со стола бутылки и спешно бросился к выходу.

Как ни странно, паники Лоран не чувствовал. Он удивлялся самому себе. К нему будто бы вернулся тот самый кураж, который он испытывал в прошлом, и который, казалось, уже не вернется. Ведь тогда страх ещё не был его постоянным спутником. Паранойя куда-то испарилась. Он будто пребывал в эйфории, ощущая себя совершенно иным человеком, нежели каких-то пару часов назад. Теперь он не понимал, чего же он собственно боялся. Появились сомнения, не зря ли он отдал почти все накопленное золото за убийство Эрики. Впрочем, назад дороги не было. В конце-концов, он должен закончить начатое.

1 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Мириамское герцогство. Аламар.

— Жарко, хоть кожу сдирай, — лениво произнес Лоран, обращаясь к Конраду, одному из немногих гвардейцев, с кем он поддерживал приятельские отношения.

— Ещё бы. А после вчерашнего, особенно. Столько выпить, немудрено, — согласился тот.

— А ведь только рассвело. Как тут люди живут, — негодовал он.

— Судя по процветанию питейных заведений и борделей, неплохо. Плевать на жару, я бы ещё разок заглянул к Розмари, — причмокнул Конрад.

Лоран невольно вздохнул. Сейчас приятель вновь начнет ездить по больной мозоли. Так и произошло.

— Эх, зря ты такой святоша, небось, охота к девицам, — сыронизировал тот.

— У меня есть женщина. Но я уже много раз пояснял, имя её назвать не могу. Увы, она не свободна, — в который раз Лоран поведал сочиненную для таких вопросов легенду.

Больно странным всем казалось, почему он, молодой здоровый мужчина, игнорирует женщин. Похотливого Конрада этот вопрос волновал особенно.

— Дурью ты маешься. Если твоя женщина замужем, так и ты вправе погуливать. Не понимаю я тебя, — недоумевал приятель.

— У меня нет желания возлегать с другими женщинами, — отмахнулся Лоран.

— Судя по тому, как ты смотришь на шлюх, я бы так не сказал, — бросил Конрад и засмеялся.

Лоран ничего не ответил. Конрад говорил правду. Он буквально раздевал глазами шлюх, особенно в последние несколько месяцев. Но, увы, бремя фаворита принца не предусматривает свободу развлекаться, как и когда вздумается. Альдо был безумно ревнив.

Дальше они шли молча. Следующие за ними невыспавшиеся гвардейцы тоже не были настроены на беседы. Как бы там ни было, Лоран все равно наслаждался ещё одним днем, проведенным без Альдо и опостылевшей паранойи. После инцидента со шпионами впервые за несколько лет навязчивый страх исчез. А находясь вдалеке от принца, Лоран как никогда ясно осознавал, Альдо как любовник у него уже в печенках сидит.

Командир к нему привык, но ощущение свободы казалось куда более притягательным, нежели привычка. Вот только, как бы далеко от принца он не находился, пока он не может в полной мере ощутить эту самую свободу. Пока гвардейцы развлекались в борделе, Лоран мог только мечтать об этом. Ирония судьбы, когда он добился цели, стал приближенным к императорской семье, Лорану все чаще хотелось удавиться от тоски.

«Что это за жизнь, если я даже не могу снять шлюху?»

Торговый корабль Звезда Аркадии прибыл, как и планировалось, ещё вчера вечером. Встретили их нетипично одетые воины. На них была безрукавка, кольчуга и короткая юбка. Вместо сапог они носили крепкие кожаные сандалии. Вооружены они были легкими полуторными мечами и небольшими арбалетами. У каждого были ножны на икрах, в которых находился кинжал.

— Это что за шуты? — не удержался Конрад.

— Тихо ты, — шикнул командир, и шепотом добавил, — Так выглядит аркадийское воинское облачение. Хотя ты прав, шуты.

Лоран перед поездкой основательно осведомился про аркадийские обычаи. Только вот одно дело слышать, а другое дело — увидеть. Все же аркадийские купцы в столице так не разгуливали, максимум, что они позволяли себе это длинное платье, именуемое тогой. Непривычно, когда мужчина расхаживает с оголенными ногами, хотя для такой жары, может, и оправданно. Походили бы они так в Камирии или в Клеонии, быстро бы штаны оценили.

Оказалось, эти воины служат на корабле, а вся свита принцессы состояла всего из четырех женщин и троих мужчин. Все они выглядели весьма примечательно, сразу бросилось в глаза обилие ярких цветов, шелка и холеные припудренные лица. Женщины были разряжены весьма откровенно, в таком виде в Империи могли разгуливать только распутные девки. И то, в стенах борделя. Однако подозрения женщин из свиты принцессы в легкомысленности являлось бы для них немыслимым оскорблением. Особенно после того, как те представились. Трое из них — служительницы Ордена Великой Матери, а значит — невинны.

Встречала их Её Благородие Надин. Она владела антарийским языком в совершенстве и говорила почти без акцента. Невысокая ухоженная женщина средних лет представилась старшей Хранительницей принцессы. По сути, тот же телохранитель, только не воин, а маг. Затем она представила остальных. Юная Бейлин была служанкой, она единственная из девиц не имела отношения к Ордену Великой Матери. Остальные две девицы тоже были Хранительницами. Целительница Вержин, пышнотелая девица тридцати лет на вид и Лиолин, молоденькая миниатюрная брюнетка с пышной грудью.

Девицы выглядели безобидно. Вот только Лорану было известно, подобное впечатление обманчиво. Эти ведьмы обладают магическим даром высшей степени, владеть которым учатся в Ордене Великой Матери с раннего детства. Именно из юных воспитанниц с магическим даром выбирают Хранительниц для новорожденных девочек из королевской семьи. Принцам же назначают хранителей из числа самых достойных и способных воспитанников.

Так же девицы из свиты принцессы вели себя слишком раскованно как для общения с мужчиной, которого знают первый час. Во всяком случае, если судить по устоям в Империи. Командир и сам ловил себя на мысли, как минимум две аркадийки весьма привлекательны. За себя он не переживал. А вот гвардейцы, дело другое, тем более аркадийки, кроме Надин и Лиолин, разговаривали на ломаном антарийском языке и не всегда правильно понимали, что им говорят. Лоран предупреждал гвардейцев про особенности аркадийских обычаев. Но после увиденного он решил в удобный момент ещё раз потолковать с каждым гвардейцем в отдельности.

После того, как Надин представила женщин, пришла очередь мужчин. Только потом Лорана пригласили в парадную каюту, где их уже ждала принцесса.

— Позвольте представиться, я принцесса Айрин Аркадийская. Добро пожаловать на борт моего корабля, — шумную беседу прервал сладкий женский голос. Девушка говорила на чистом антарийском языке.

Принцесса оказалась красивой брюнеткой с огромными зелеными глазами. Одета она была согласно аркадийским традициям, причем, ещё более откровенно, чем её спутницы. Чего только стоило платье, открывающее спину до самых ягодиц. Её прямые темные волосы были распущены, и доходили до пояса, глаза подведены темной тушью, а пухлые губы накрашены в алый цвет. На ушах красовались массивные длинные серьги из белого золота, инкрустированные множеством бриллиантов. В какой-то момент он даже позавидовал Альдо. Впрочем, зависть вскоре сменилась надеждой, принц увлечется Айрин и безболезненно для его положения во дворце оставит его в покое.

Когда все приготовления были закончены, последними с корабля спустились Айрин с остальными девушками. Как ни странно, все они переоделись и теперь выглядели совершенно приемлемо, хотя и не менее привлекательно. Мужчины тоже надели штаны и рубахи. Теперь все напоминали благородных южан.

Их экипаж выглядел не особенно примечательным. Так мог путешествовать любой барон. Всего две скромные крытые повозки и конное сопровождение. В повозках ехали принцесса и её спутницы. Гардероб принцессы и дары из Аркадии отправились отдельным караваном. Посол со свитой тоже прибудет отдельно. Лоран, как и собирался, по пути ещё раз предупредил каждого гвардейца ни при каких обстоятельствах даже не заигрывать с аркадийками, какими бы доступными они не казались. Употребление выпивки также оказалось под запретом.

Остановились они только к вечеру в тайной резиденции Миранды, коей была небольшая усадьба с двухэтажным особняком. Разумеется, им был организован прием, накрыли стол, и старались всячески обхаживать их. Долго посиделки не продлились, все устали с дороги, выпивать гвардейцам он запретил, и потому в полночь все разошлись по комнатам.

Проснулся Лоран от жуткого вопля, перемешанного с рыданиями и громкой руганью. Было ещё темно. Вскочивший как ошпаренный командир быстро зажег лампу и, прихватив меч, прямо в нижнем белье бросился в коридор.

— Разойдитесь! — приказывал Лоран, расталкивая столпотворение из полуодетых слуг и гвардейцев.

Он едва протиснулся в комнату, и перед ним предстала весьма нелицеприятная картина. Посреди в луже из крови валялся гвардеец Луис. Ругающегося Конрада держали двое гвардейцев. Растрепанная Лиолин вжалась в кровать и громко рыдала, её обнимала заплаканная служанка. Вокруг с призывами к Великой Матери суетилась целительница Вержин. Надин сурово возмущалась варварству и глядя на Конрада, грозилась наказать насильника, пытавшегося осквернить служительницу Великой Матери.

— Всем молчать! — рявкнул командир, что есть силы. Когда на какой-то миг все затихли, он продолжил, — Что тут стряслось? — жестко спросил он.

Слово взяла Надин.

— Ваши гвардейцы попытались насильно склонить к непотребству Бейнир и Лиолин. Последняя, между прочим, служительница Великой Матери. Из-за вашего недосмотра Лиолин запятнала себя кровью! — возмутилась старшая Хранительница.

Вновь начался гул, Лорану опять пришлось требовать соблюдать тишину.

— Бейнир, Лиолин, это правда? — уточнил командир у девушек, когда все замолчали.

Служанка начала что-то путано говорить на смеси аркадийского и ломаного антарийского, и в итоге перешла на родной язык. Лоран так ничего и не понял. Тут же подключилась несколько успокоившаяся Лиолин. Та владела антарийским намного лучше.

— Я не хотела… Но он — она указала на Луиса — пытался вынудить меня…, я… я не хотела убивать… А он хотел изнасиловать Бейнир…, - в итоге Лиолин вновь расплакалась.

Не успел Лоран что-то подумать, вклинился Конрад, который, судя по всему, был не особенно трезв.

— Они сами нас заманили, проклятые шлюхи! Она же согласилась! Мирозданием клянусь! — рычал тот, вырываясь.

— Может они друг друга не поняли, девицы языка то не знают, — предположил кто-то из толпы и все вновь загудели пуще прежнего.

К этому моменту вокруг собрались, наверное, все присутствующие в особняке.

— Проклятье, я же предупреждал! — обреченно бросил командир, и гул вновь поднялся, однако тут же утих.

— Что вы предупреждали? Кого? — за спиной прозвучал голос Айрин.

Лоран обернулся. Принцесса явно только проснулась, она была со спутанными волосами и в одном шелковом халате.

— Вы мне лично обещали, что вы и ваш отряд отдадите жизни, дабы защитить нас. А что же я вижу? Ваши люди попытались обесчестить невинную служительницу Великой Матери! Что вы за командир, если вы не можете справиться с отрядом всего в полтора десятка человек? — возмущалась она.

— Ваше Высочество, я приношу извинения и клятвенно обещаю разобраться в ситуации немедленно, — выдавил из себя обескураженный Лоран.

Он отдавал себе отчет в серьезности произошедшего. Для аркадийцев изнасилование женщины самое серьезное преступление. Серьезнее, чем даже убийство.

— Какие ещё разбирательства? — гневно возмутилась Надин, — По-моему все и так ясно. Не зря в Аркадии вас всех считают варварами! Не будь вы варварами, тогда бы не вели разговоры с насильниками! Но вы устраиваете разбирательства, потому что у вас принято во всем обвинять женщин! Варвары, непонимающие, кто на самом деле дает вам жизнь!

Лоран понимал, он сейчас просто обязан принять решение. И, увы, разбирательства тут уже не помогут. Какие бы не были недомолвки, в глазах принцессы Конрад совершил небывалое преступление, а значит, даже если его не накажет он сам, это сделает Айрин. И он никак не сможет помешать высшему магу.

Лоран не мог назвать Конрада другом, однако приятельские отношения с ним поддерживал. Оказалось зря, возможно именно подобное панибратство привело к тому, что тот проигнорировал его приказ не пить и не лезть к девицам. А значит, теперь он должен убить того, кого ещё вчера называл братом.

Командир, ничего не ответив принцессе, направился к гвардейцам, державшим Конрада. Он с руганью врезал насильнику в челюсть, и приказал тащить его на улицу. Все, кроме пострадавших девиц отправились вслед за ними. Уже на заднем дворе он не медля зачитал приговор, звучавший как обвинение в невыполнении приказа не пить и не иметь сношений с людьми принцессы Айрин, и следствии нарушения приказа — попытке изнасилования. В итоге, он лично отсек недавнему приятелю голову, после чего обратился к принцессе.

— Ваше Высочество, я выполнил свой долг командира, казнил провинившегося. Позвольте мне выполнить задание и сопроводить вас в Эрхабен, где вы можете написать на меня докладную Императрице, и я понесу наказание за свою оплошность, — отчеканил он.

— Вы полагаете, этим убийством вы показали себя меньшим варваром? — бросила принцесса.

— Это не убийство, а казнь! Я наказал человека, не выполнившего мой приказ не пить и не лезть к девушкам, оказавшегося вдобавок насильником. В Аркадии за подобное так же предусмотрена казнь! Я извинился, что ещё вам надо? — взорвался от негодования он, и тут же более спокойно добавил, — Простите, я вышел из себя. Мне, безусловно, стыдно, что своей оплошностью я испортил ваше первое впечатление от Империи. Возможно, в ваших глазах мы варвары. Однако я смею утверждать, подобные случаи являются для нас из ряда вон выходящими.

— Именно, вы варвары. Потому что смертная казнь у вас предусмотрена за невыполнение приказа, а вот за попытку осквернить женщину всего лишь каторга, — негодовала Надин, самая настырная из всех.

— За попытку. За свершившееся изнасилование у нас тоже казнят, — отметил он.

— Это одно и тоже, — гневно настаивала она.

— Вы правы. Но эти законы придуманы не мной, и, увы, я, как человек, всего лишь находящийся на службе, не могу изменить их. Я казнил гвардейца по закону, иначе сам бы понес наказания, — как мог, изворачивался командир.

— Я не уверена, что свадьба состоится. Завтра я сообщу свое решение. А сейчас, я полагаю, нам стоит разойтись по комнатам, — с этими словами принцесса стремительно удалилась.

Когда тела унесли в сарай, слуги, наконец, стали расходиться. Гвардейцы ещё какое-то время спорили, кто же виноват, пьяницы Конрад с Луисом или аркадийские стервы. В итоге Лоран всех разогнал и сам отправился прогуляться в сад. Все равно не заснет, а так хоть свежим воздухом подышит. Прогулка, впрочем, ничуть не успокоила его, Лоран то и дело корил себя за непредусмотрительность. За все время его службы ничего подобного не случалось, он считал, что умеет командовать людьми, и тут в самый неподходящий момент такая подстава.

«И надо же было этому случиться именно сейчас?» — мысленно сокрушался он.

Императорские гвардейцы обычно отличались дисциплинированностью на службе, насилие в их рядах не приветствовалось. Жалование им платили достаточное, чтобы любой желающий мог посещать бордель или иметь содержанку. Да и более благопристойные девицы были не прочь закрутить тайный роман со статным императорским гвардейцем. Но теперь было не важно, что это могло быть просто недоразумением, вызванным различием в традициях и плохим знанием языка. Лоран понимал, из-за недопонимания может расстроиться помолвка. А ещё этот случай может поставить крест на всей его карьере, а значит, и жизни. Ведь он слишком много знает.

От тягостных размышлений его отвлек какой-то резкий треск. Лоран обернулся. Следом послышался всхлип. Он поспешил вглубь усадьбы. Там он обнаружил бьющуюся в рыданиях девушку. Подойдя ближе, он узнал в ней Лиолин. Тут же он рассмотрел на её шее петлю и отломанную ветку.

«Творю мать, этого ещё не хватало» — с этой мыслью он кинулся к девушке.

Та не прекращая рыдать, отпрянула.

— Ваше Благородие, это я, командир Лоран. Можете не бояться меня, — осторожно предупредил он.

— Прошу, убейте меня, — вдруг взмолилась девушка.

— Лиолин, вы с ума сошли? Может, я чего-то не понимаю, но насколько я знаю, вас не успели обесчестить. А убийство… Вы защищали свою честь. За это вас никто не накажет, — пытался успокоить он девушку, рассудив, что несчастную замучило чувство вины.

Как он уже узнал, та стала Хранительницей всего месяц назад и возможно, была не готова к таким потрясениям.

— Нет, нет, — возразила она, и почти шепотом продолжила, — Меня надо наказать, я убийца. Да, я все вам расскажу командир, и вы меня казните. Потому что я виновата. Я осквернила себя кровью, — почти бредила она.

Лоран решил её выслушать. Впрочем, уже во время её несколько путаного рассказа Лоран понял, в чем дело. Если бы её история звучала по порядку, началось все с того, как она в десять лет осталась сиротой, попала в приют. Когда у нее обнаружился дар магии воздуха, её тут же отправили в Орден Великой Матери. Дар у нее всего второй степени, не самый слабый, но слишком долгое его использование приводит к обессиливанию. И контролировать такой дар сложнее. Путь в хранительницы ей был заказан. К тому же особым рвением в учебе Лиолин не отличалась, полагая, что смысла мучить себя — нет. Она скорее мечтала о семье и детях.

Лиолин заканчивала обучение, и как раз тогда, два месяца назад, умерла младшая Хранительница принцессы Айрин. Лиолин уже потом поняла, эта смерть только выглядит случайной. Впрочем, когда девушку вызвала настоятельница и спросила, готова ли она стать Хранительницей принцессы, предложение своей неожиданностью буквально вскружило ей голову. Это же такая честь!

Условия, которые ей поставили потом, насторожили, но Лиолин не смогла отказаться от искушения. Она, вместе с другими Хранительницами, должна расстроить предстоящую свадьбу принцессы Айрин. Конечно, придется пойти на обман, но ей сразу втолковали, что она подставит варваров, для которых изнасилование в порядке вещей. К тому же, цель благородная — предотвратить войну, в которую, как наплели юной девушке, окажется втянула Аркадия.

Из путаных рассуждений самой Лиолин, которую перед выполнением задания ознакомили с ситуацией, не вполне было ясно, что же происходит в Аркадии. Орден Великой Матери, как оказалось, не поддержал решение Короля заключить договор с Антарийской Империей. Что за договор, Лиолин не объясняли, поведав только, что он приведет к войне. Сама девушка этим вопросом не задавалась, и особо не разбиралась в подобных тонкостях. Политика и война даже в Аркадии считается мужским делом. Правда, объяснение этому было несколько иное, проливая кровь и участвуя в интригах, женщина оскверняет свою божественную природу, идет против призвания — дарить жизнь и красоту. Воспитанниц в Ордене не обучали разбираться в договорах между королевствами.

Лоран предположил, скорее всего, кому-то просто была невыгодна эта сделка. Орден Великой Матери, а может и ещё кто-то, решили сорвать договор, для начала расстроив свадьбу. Похоже, ради такого случая убрали толи несговорчивую, толи просто старую и некрасивую хранительницу. Не зря же выбрали красавицу Лиолин. Учитывая отношение аркадийцев к изнасилованиям, а так же право Айрин отказаться от брака, договор о союзе почти сорван.

Лиолин начала сомневаться, в праве ли она так подставлять людей. В итоге всю основную работу сделала Бейлин, она сама предложила выпить особо падким на горячительное гвардейцам, пригласила их в комнату. Лиолин поддерживала её начинания, пытаясь наступить на горло собственной совести. Но в итоге, не особенно старательная в учебе неопытная девушка не рассчитала силу магии, и отшвырнула Луиса так, что он расшиб голову до смерти. Непреднамеренное убийство стало последней каплей.

— Я не хотела убивать… Я не думала… Но… Я обязана была слушаться Надин, я хотела быть Хранительницей! И вот теперь. Я виновата, изменила клятве и теперь не смогу с этим жить. Ещё я бездарность, не справилась с магией… Казните…,- как заведенная повторяла девушка, пока Лоран обдумывал её слова.

Несмотря на мерзость всей ситуации, ему отчего-то стало жаль эту девушку. В своих стремлениях она напоминала его самого несколько лет назад, да и сейчас тоже. Он прекрасно понимал мотивы Лиолин. Но главное, сейчас они могут помочь друг другу. Осталось только убедить в этом саму Лиолин…

Две хранительницы и служанка Бейлин стояли на коленях перед принцессой. Рядом с Айрин находился Лоран. Лиолин, едва держа себя в руках, стояла рядом с остальными тремя женщинами, но при этом на колени не упала. Пока все шло по плану.

По замыслу Лорана сначала к Айрин подошел подкупленный слуга с доносом, будто ночью он слышал разговор. Сначала заговорщицы все отрицали. Но принцесса потребовала от хранительниц поклясться перед Великой Матерью, и тут же припомнила, как те не только отговаривали её от согласия на замужество, но и рассказывали про ужасное отношение к женщинам в Империи. Причем, судя по всему, наговорили они ещё ту ерунду. Их послушать, какой-то Халифат вырисовывается. Хранительницы раскололись, начав оправдываться, что выполняли поручение Ордена, и делали все во благо Аркадии, хотели не допустить войну. Принцесса на какое-то время замолчала, было видно, девушка в замешательстве.

— Да покарает вас Великая Мать, предательницы! Я по вашей вине осквернила себя убийством! Из-за вас погибли люди! — возмутилась Лиолин на весь лес сразу же после того, как Надин закончила свою оправдательную речь.

— Лгунья! — после слов Лиолин, Хранительница настолько вознегодовала, что даже отвлеклась от оправданий перед принцессой, — Не строй из себя святую овечку. Ты же была с нами! Тебя никто не просил убивать гвардейца. Бездарность, которая плохо владеет своим даром! Ты подвела Орден и Великую Мать, ибо она завещала нам не допускать войн! Не зря тебя только за красивое личико взяли! — возмутилась Надин.

— Так вы хотели, чтобы меня обесчестили? — Лиолин не смогла сдержать дрожь в руках. Девушка боялась. Но выглядело это, будто она просто злится.

— А ты чего думала, тебя за таланты взяли? Маг, не умеющий себя контролировать и случайно убивающий людей — никчемный маг! — продолжала Надин.

Принцесса молчала, наблюдая за перепалкой. Лоран не отрывал взгляда от Лиолин, боясь, что та может сейчас не выдержать и проколоться. Конечно, за себя он уже мог не беспокоиться, но странно, почему то ему очень не хотелось, чтобы Лиолин была наказана вместе с остальными.

Несмотря на опасения, девушка все-таки смогла взять себя в руки.

— Ошибаешься! Я убила его сознательно, ибо как верная служительница Великой Матери обязана защищать свою честь! — тут Лиолин разрыдалась.

— Поклянись Великой Матерью, что говоришь правду, — вдруг потребовала принцесса.

Это было самое трудное, подобная клятва среди аркадийцев считалась священной. Тут Лоран напрягся, сможет ли Хранительница переступить через то, чему её учили с раннего детства. Ещё вчера она была готова.

— Клянусь! Клянусь Великой Матерью! Клянусь, что не лгу! — решительно выпалила девушка, посмотрев в глаза принцессе.

Айрин резко перевела взгляд на стоящих на коленях женщин и уставилась на них.

— Умоляю, Ваше Высочество, не убивайте! — взмолилась Бейлин. Надин и Вержин опустили глаза.

— Двое моих людей погибло из-за ваших игр! — вклинился Лоран с обвинением.

— Ваши люди нарушили приказ, так что молчите, — дрожащим голосом бросила принцесса и на поляне повисла зловещая тишина.

Айрин выглядела как никогда растерянной. Немудрено, если Бейлин служила всего год, Вержин служила ей уже десять лет, а Надин была с ней с рождения. По сути, вторая мать. По их закону Айрин должна приговорить их к казни. Но сейчас, когда вокруг нет лишних свидетелей, девушка вполне может проявить милосердие. Если захочет.

— Лоран и Лиолин, идите в особняк! Это приказ! — прервала молчание Айрин.

Никто спорить не стал. Лорану оставалось только гадать, какое решение примет принцесса. Казнит их или отпустит? Но не успели они сделать и нескольких шагов, как Айрин их окликнула.

— Все, что вы тут видели, должно остаться между нами. Для всех, Хранительницу и служанку я отпустила по их просьбе, так как они не пожелали продолжать путь. Это приказ, — жестко заявила принцесса.

— Слушаюсь, Ваше Высочество, — согласилась Лиолин.

— Вы не вправе мне приказывать, Ваше Высочество. Речь идет о репутации моих гвардейцев, а так же о попытке сорвать договор, напрямую касающийся Антарийской Империи, которой я служу, — не согласился Лоран.

Принцесса посмотрела на него так, будто собирается испепелить.

— О какой репутации идет речь, если ваши люди нарушили приказ? Не так ли? К тому же молчать в ваших интересах. Вы, Командир, казнили гвардейца, не разобравшись в ситуации, — парировала Айрин.

«Вот ведь стерва» — мысленно выругался Лоран, не зная, что на это сказать. Айрин продолжила.

— Попытка срыва договора — внутренне дело Аркадии. Какой вам смысл лезть в чужие интриги?

— Я вас понял, Ваше Высочество и буду молчать, — выдавил из себя Лоран, хотя на самом деле мысленно возмущался наглости принцессы, которая вывернула всю ситуацию в свою пользу.

2 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Эрхабен.

Повозка остановилась. В окне показалось знакомое крыльцо гостиного дома на окраине Торговой округи. Первым вышел Рафаэль и подал ей руку. На дворе был уже полдень, в столице как раз проходила ярмарка, поэтому вокруг было необычайно людно. При этом на Императрицу и её трех спутников никто особого внимания не обращал. Они выглядели как обычные горожане выского достатка. Миранда не планировала этот визит, однако непредвиденные обстоятельства сподвигли её уделить весьма щекотливому делу особое внимание.

Когда она вошла в назначенную комнату, там её ждали четверо мужчин крепкого телосложения. Мужчины встали и, как полагается, поклонились. Стоящий посередине брюнет со шрамом на щеке выглядел несколько испуганным. Миранда догадывалась о причине подобного настроения. Когда все церемонии закончились, Императрица села в кресло, и обратила свой взор на того самого брюнета.

— Как я поняла, ты и есть тот самый Ширан? Единственный выживший, — уточнила она.

Мужчина кивнул. Миранда продолжила.

— Мне доложили о провале порученного задания. Но меня заинтересовали некоторые моменты из твоего доклада, про которые я хотела бы услышать лично. Ты утверждаешь, наследница сама убила двадцать человек? Ты уверен в этом?

— Двадцать один человек! Поверьте, это правда! Мы столкнулись с настоящим демоном! — уверял испуганный Ширан.

— Странно. Я осведомлена, что она продала душу Проклятому, неплохо умеет обращаться с оружием, а талерманец был её наставником. Но перебить в одиночку столько опытных воинов… Возможно, она была не одна? — мягким тоном уточнила Императрица.

— Клянусь, одна. Всех усыпили, но демона ничто не берет, — уверил он.

— Гнеми, что ты на это скажешь? Мы с тобой договаривались, ты отправишь опытных людей! Мы не один день обсуждали детали, ты получил яд. Столько готовились и что в итоге? — уже строго обратилась Императрица к стоящему в стороне высокому седовласому мужчине.

Он уже десять лет тайно служил ей, выполняя самые щекотливые просьбы по устранению неугодных людей. Под его началом ходили несколько постоянных отрядов наемников.

— Ваше Величество, я отправил, действительно, опытных людей! Я могу поручиться за каждого. На каждого написать доклад, где воевал, какие задания на счету. Просто поймите, Ваше Высочество, с демонами должны разбираться не простые наемники! — распинался Гнеми.

— Не надо мне заговаривать зубы. Травить её может бессмысленно, я сразу предупреждала. Но принцесса не демон. Я, в отличие от невежественной толпы, знаю, что настоящие демоны — неуязвимы. Она неспособна к магии, и вполне уязвима, как и все люди. А вы мне тут про демона рассказываете. Лучше признайте, что несерьезно отнеслись к моему поручению! — негодовала Миранда.

Она была уверена, Гнеми решил, что задание будет легким и послал бездарных новичков, которые не справились.

— Ваше Величество, умоляю, выслушайте! — вклнился Ширан, — Мы все выполняли! Весь оговоренный план. Нашли людей в замке, которые отравили всю еду. Все благовония зажгли вовремя, именно когда Эрика была в зале. С риском для жизни наши люди поменяли все факелы во дворах. Не заснули всего несколько человек, они мертвы. Кроме нее. Ибо она демон! Смертные бессильны перед исчадием Проклятого, — уверял Ширан, которого уже начало трясти.

— А почему ты жив? Ты сбежал? Струсил? — резко спросила Миранда, уставившись ему прямо в глаза.

— Я просто человек, и не пошел бы на это задание, зная, что придется иметь дело с демоном. Я выжил, потому что мне повезло. Мы не нашли ее в зале и разделились искать. Мы с Ори обыскивали подвал, там её не было. Пошли к залу докладывать, по пути увидели убитых из нашего отряда, а там… Оно, да именно оно! Это существо нельзя назвать женщиной. Оно впало в неистовство. Тварь голыми руками едва не разорвала сразу троих. Мы сразу кинулись на помощь, но Ори даже не успел замахнуться мечом! Демон увернулся, и размозжил его голову об колонну. А потом… Потом я увидел черные бешеные глаза и все понял. Да, я бежал! Не оглядываясь! Это даже не демон, это Проклятый во плоти…, - пока Ширан, запинаясь, это рассказывал, он весь вспотел.

Руки его тряслись. Миранда восприняла это как признак лжи. Все ясно, ей сейчас рассказывают ерунду, пытаясь вывернуться. Только зря они её обманывают.

— Хватит. Довольно сказок, — прервала она стенания Ширана.

— Ваше Величество, я не имею оснований не доверять его словам. Вы же знаете, мы вас никогда не подводили, — заметил Гнеми.

— Да, не подводили. А в самом серьезном деле — подвели. Я больше не нуждаюсь в ваших услугах, — ледяным голосом произнесла Императрица и бросила взгляд на сопровождающего её молодого рыжего мужчину. Высший маг воздуха сейчас весьма кстати.

— Вилиус, избавься от них, — спокойным тоном бросила она.

Не успел никто ничего сказать, как все четверо начали задыхаться, и через несколько секунд их обмякшие тела полетели на пол…

— Рафаэль, как же я устала от всего этого. Если она вернется, все полетит к демонам, — устало произнесла Миранда на аркадийском языке, когда они уже ехали в повозке.

Он обнял её.

— Не вернется, — успокаивал он её.

— Я думала, все уже решено. Осталось только натравить Тадеуса на Генри. И все, можно вводить в игру самозванку и успокоить запад. Но эта дрянь до сих пор жива. Столько усилий… Один яд чего стоил. И все коту под хвост, — продолжала сокрушаться Миранда, а сама прижималась к Рафаэлю.

— Все будет хорошо. У нас есть Тадеус. Давно пора с ним разделаться. Тадеус не сможет тебе отказать, — продолжал успокаивать ее аркадиец.

— Тадеус? Но он ведь может еще пригодится? — возразила Миранда.

— Он может стать опасным. Милая, у человека все равно остается воля. Он может привыкнуть и наступить на горло чувствам. А еще, любовь часто сводит с ума. Если бы ты вела себя с ним деликатнее, им можно было пользоваться дольше, — с мягким укором заметил Рафаэль.

— Я не могла быть деликатной с тем, кто меня держал за дуру. Тем более, он безвольная тряпка, — принялась оправдываться Императрица.

Она была согласна с Рафаэлем, но церемониться с магом было выше ее сил. Стоило его увидеть и глас рассудка заглушала ненависть.

— Вот поэтому его стоит убрать. С большей выгодой. Пошли его после Собора убить принцессу. Это решит все проблемы, — увещевал Рафаэль.

— Ты прав, — и Миранда, как обычно, растаяла.

— Главное, чтобы он обеспечил нужный результат на Соборе, — напомнил он и погладил ее по волосам.

— Ты гтворишь, с выгодой. Может, стоит приказать ему добиться на Соборе признания Преданий Великой Матери. Пока он жив, — предложила Императрица.

Она полагала, лучше сделать все сразу. Чем быстрее народ Империи приобщится к истине, тем лучше.

— Нет, это делать ни в коем случае нельзя. Тадеус не имеет такого влияния на Орден Света. Одни попытки могут все сорвать. К тому же народ Империи не готов к истине. Не стоит спешить. Мы изменим Империю постепенно. Я обещаю тебе.

— Пожалуй…Чтобы я делала без тебя, любимый. Тяжело нести бремя власти в одиночестве, — с улыбкой заметила Миранда.

— Я всегда буду рядом, — с этими словами Рафаэль нежно взял её за лицо и прильнул к губам.

Как же она любила такие моменты. Порой ей казалось, она готова отдать хоть всю Империю, только бы он был рядом…

Только Императрица прибыла во дворец, она тут же потребовала срочно найти Тадеуса и передать, чтобы он явился в её кабинет. Несмотря на вновь появившиеся сомнения в необходимости избавится от мага, Миранда решила не откладывать. Все же Рафаэль никогда не давал ей дурных советов…

Стоящий напротив нее Тадеус напоминал Миранде оплошавшего полотера. Сейчас он казался ей особенно жалким. Он ссутулился и не знал, куда деть дрожащие руки. Постриженные по плечи жидкие седые волосы спадали на лицо и будто подчеркивали синяки под запавшими глазами. Миранда сама ему велела носить прическу по последней моде. Потому что она ему не шла.

Выглядел он так же замученно, как после того покушения, однако теперь он смотрел затравленным взглядом, боясь даже поднять на нее свои блеклые серые глаза. Не спасал его даже парадный придворный костюм, который теперь смотрелся на исхудавшем маге как на вешалке.

— Ваше Величество, я выполню это задание. Но я повязан с ней кровью. Вы должны понимать, что этим лишите меня дара, а значит, я больше не смогу вам служить, — растерянно заметил Верховный Маг.

— Может, я этого хочу? — издевательски бросила Миранда.

— Значит, такова ваша воля? — обреченно спросил Тадеус, подняв на нее затравленный взгляд.

— Да. Такова плата за ложь. Ты думал, все сойдет тебе с рук? Ты должен быть благодарен за то, что я не приказываю тебе совершить самоубийство, — с претензией бросила она.

— Воля ваша. Будьте уверены, я буду рад выполнить любой ваш приказ. Даже этот, — отчеканил Верховный Маг и сжал свои тонкие дрожащие губы.

— Повтори, что ты должен сделать? — жестко потребовала Императрица.

Ей нравилось над ним так издеваться. Будто считает его дураком.

— Мы отправимся на Священный Собор Ордена Света, где я должен настоять на согласии Ордена Света на браке Альдо с аркадийской принцессой. Так же я должен организовать большинство голосов за отмену преследования ведьм. После собора я должен сразу же отправиться в Небельхафт, где убью Генри Клеонского и Эрику Сиол, — отчитался маг.

— Отлично. Выполняй и помни, я проявляю милость к предателю, — не преминула напомнить Миранда.

Когда Тадеус скрылся за дверью, Императрица поймала себя на сожалении. Приятно иметь настоящего раба. Особенно, если это Верховный Маг. Пусть она его ненавидела, но ей нравилось, как он все деспрекословно выполняет. Жаль, скоро все закончится. Впрочем, она тут же себя успокоила. Рафаэль все же прав, какой ему смысл лгать ей.

А у нее будет другой Верховный Маг, который будет повязан кровью с ней, а не с Эрикой. Которого не нужно поить как минимум раз в месяц. А ещё, не нужно будет опасаться, что зелье не подействует, и пришедший в себя маг с легкостью оторвет ей голову в отместку за страдания. Так что Тадеус получит свое, причем лишит себя дара он сам…

Оставив мысли о Тадеусе, Миранда решила осведомиться подготовкой приема принцессы Айрин. Завтра по этому поводу она приглашена на прием в Аркадийское Посольство.

Глава 9

2 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Олдское герцогство. Ольмика.

В Гильдию, несмотря на печать, Карла никто не пустил. Более того, его уверили, что Верховный Маг отсутствует. На вопрос, когда он вернется, ему прямо ответили, не его дело. Предложили только передать послание. В очередной раз стало ясно, Тадеус что-то мутит. Вот только едва ли он сможет так просто отделаться.

«Не хотят по-хорошему, придется по-плохому» — рассудил он и просто перелез через стену. Для любого человека, подобный поступок — самоубийство. Но только не для Темного Мессии, которому магия не может принести вред. Такой себе подарок от Проклятого. Пусть он ничего не просил, но раз уж дали, отчего бы не воспользоваться.

Назвавшись демоном, он вынудил его повести к архимагу. Тот оказался магом огня. Впрочем, ему какая разница. Не зря в костюм из кожи оделся, хоть и жара, зато не горит. Все выяснив, он потребовал от архимага вывести его. Увы, тихо уйти не получилось. Пришлось заставить архимага сжечь пару десятков человек. Сами виноваты, могли бы впустить по-хорошему.

Разумеется, повеселился он знатно. Но кое-что разочаровало. Архимаг, действительно, не знал, где Тадеус. Верховный Маг в последние месяцы стал скрытным. Единственное, что удалось выяснить, маг будет в Халларе на Соборе Ордена Света. Проходить сборище будет в Обители Света, в прошлом там находился штаб Инквизиции.

Новость не обрадовала. Придется ехать в Халлар, ещё называемый «городом святош». Едва ли Карл горел таким желанием, на что была не одна причина. Во-первых, надоело гоняться за этим Тадеусом по всей Империи. Эрхабен, Ольмика, теперь Халлар. Во-вторых, в «городе святош» простор для действий куда меньше, испытывать на себе действие священной водички не хотелось. Ну и в-третьих, с этим городом Карла связывали не очень приятные воспоминания…

После подвига, он окопался в припортовом гостином дворе. Несмотря на устроенный им переполох во дворце Гильдии, его никто не потревожил. На рассвете Карл покинул постоялый двор и отправился на самый большой рынок Ольмики, если не всей Империи. Тот был неподалеку. Выйдя из переулка он услышал, как стоящий на углу мужчина в широкополой заостренной кверху шляпе, орет во все горло.

— … опасный убийца! За голову злодея назначена награда в триста золотых. За помощь в поимке причитается пятьдесят золотых. Приметы душегуба. Мужчина двадцати-тридцати лет от роду. Высокий, рост в пять локтей. Сложение худое. Волосы бледные, длиной на пол локтя выше пояса. Взгляд злобный, нрав свирепый. Одет в брюки черные кожаные и плащ черный из кожи длиной по колено. Обут в сапоги воинские черные. Головорез вооружен мечом и кинжалом. Особый приметы: нос искривленный, хромает на правую ногу, — распинался городской глашатай.

Рядом на стене здания также был прикреплен наскоро рисованный портрет.

«Дешево же вы оценили Темного Мессию. В Антанаре давали пятьсот золотых. Ещё и уродом каким-то изобразили. Художнику руки оторвать надо» — мысленно сыронизировал Карл и пошел в сторону рынка.

Картина была ясна, стражникам в штаб пришла наводка из Гильдии, вот и объявили награду. Маги, разумеется, во всеуслышание не признают, что пришел какой-то демон и устроил пожар, выпилив десятки магов. А так, назначили награду за преступника. Карл предполагал подобное, и не особенно расстроился. Едва ли в безобидном на вид господине сейчас можно узнать злодея из описания.

Не по этой же мазне? Он, конечно, далеко не красавец, но на портрете так постарались, что приснись такой, за кошмар сойдет. У него нос более пристойный, а морда вовсе непримечательная. А высоких как и хромых полно расхаживает. Был бы одет, как описано или хотя бы вооружен, так и тут незадача.

Карл озаботился маскировкой. Переоделся в простое легкое одеяние, подходящее для благопристойного скромного счетовода, прибывшего с северо-запада Империи. Тросточку прихватил, чтобы уж совсем безобидно выглядеть. Длинные волосы, являющиеся редкостью для юга, но обычными для запада, он затянул в традиционный там пучок. Шляпу, правда, проигнорировал. Тут их носили почти все мужчины. Меньшая же часть предпочитали тюрбаны на халифатский манер. Но как бы солнце не припекало с самого утра, головные уборы его бесили сильнее. Впрочем, даже так в нем довольно сложно признать головореза из описания.

Несмотря на раннее утро, на припортовом рынке уже было не протолкнуться. Гул стоял неимоверный. Торговцы орали, расхваливая свой товар, покупатели торговались, повсюду слышалась ругань. Карл пробирался дальше, к лавкам подороже. Пока же приходилось отмахиваться от предложений купить всевозможную ерунду, от изрядно заношенных сапог до сушеных яиц кабана, якобы помогающих от мужского бессилия.

Рынок натолкнул на воспоминания. На этот раз даже приятные. Самый большой город Империи Ольмика всегда считался не только столицей торговли, судостроения и просвещения, но и негласной столицей преступного мира. Прибыл он сюда в шестнадцать лет с целью начать свой путь наемного убийцы. Здесь же увлекся алхимией. Получить заказ на чью-то голову в Ольмике мог едва ли не любой желающий. Вопрос только в цене и важности заказа. Грохнуть плотника за десяток серебряников, это одно, а вот за более серьезные заказы конкуренция была высока.

Карлу нравилось убивать в принципе. Однако он быстро пришел к выводу, вырезать мелочь за серебрянники достойно тупых идиотов, а не гения с абсолюной памятью и способностью к быстрому постижению любого мастерства. Более того, Темный Мессия был не против составить в деле убийств конкуренцию самим талерманцам. Тем более, к тому моменту набирала обороты война между талерманцами и святошами, а заказов на устранение неугодных при этом меньше не становилось.

Он быстро понял, для серьезных дел умения пустить кровь и маскироваться, увы, недостаточно. Работать он предпочитал сам, следовательно, нужны были знания по алхимии. Как минимум, нудно уметь делать всевозможные яды. Стоит ожидать, алхимики делиться секретами не спешили, особенно если это касалось серьезных знаний, а не способа варки Азары. Но ему же достаточно раз услышать и он все запомнит. Главное, заставить нужного алхимика пойти ему на встречу. А потом убить.

Постигая алхимию, Карл тогда навел шороху на всю Ольмику. Город и так лихорадило. Еще живы были воспоминания о нападении талерманцев, война набирала обороты. Гильдия и Инквизиция будто взбеленились. На них Темный Мессия и валил убийства алхимиков, заодно наслаждаясь результатом своих гениальных комбинаций. Без резни, размеется, не обошлось. В конечном итоге, несмотря на свою гениальность Темный Мессия умудрился засветится. Ушел чудом или, что более вероятно, благодаря помощи Проклятого. В алхимии он, конечно, разобрался, но с карьерой великого наемного убийцы пришлось повременить…

Наконец, добравшись до пристойных лавок, Карл обзавелся одеянием, более подходящим для пребывающего в трауре зажиточного купца. Это в Гильдии он смог напугать магов тем, что он демон. В Халларе за такой фокус его просто обольют священной водичкой. Тем более, для начала нужно ещё в этот самый Халлар войти. За две недели до проведения Священного Собора в город без специального приглашения или разрешения проход закрыт. На воротах и стенах выставляют усиленный караул, хрен проскочишь.

Поэтому он решил в пути подкараулить делегацию поскромнее, втереться в доверие и разжиться документами с приглашением на Священный Собор. Так он попадет в Халлар и явится прямо на заседание святош. Этих самых жрецов там будет как грязи, так что едва ли заметят чужака. Ну а там, видно будет…

Карл перебрал разные варианты, однако пришел к выводу, по другому выследить Тадеуса еще более пролематично. Меры безопасности маг предпринимает не ахти какие, вплоть до прикрытия иллюзией. Да что там, даже архимаг не знал о его передвижении. Теперь его, наверняка, предупредят о демоне, приходившем в Гильдию.

Чтобы добраться до Халлара из Ольмики, нужно было выехать на Песчаный тракт. Тот шел прямиком из столицы через Олдское и Преквистское герцогства. Минуя Халлар тракт достигал Порога Мироздания — священного места для последователей Ордена Света и хамонских адептов Храма богов Апартиды. Несмотря на пятый год войны между Империей и Хамоном, как ни странно, священное место делить еще не начали. Карл собирался следовать под видом овдовевшего западного купца, идущего к Порогу Мироздания на поклон.

Подходящая для его целей делегация попалась еще не доезжая до тракта. Жрец с двумя послушниками из олдского храма, которых в этом герцогстве чуть ли не у каждой деревни. Олдское, как и Преквистское герцогства считались не только самыми древними, но и самыми религиозными в Империи. Завести беседу труда не составило. Тем более, «скорбящему вдовцу, жаждущему постичь Путь Света».

Унылый в другой ситуации разговор поначалу показался Темному Мессии даже забавным. Возможно, потому что он уже подписал этому святоше смертный приговор. Вот остановятся на ночевку, там и пристукнет. Пока же все равно делать нечего, кроме как болтать.

Жрец Елменей весьма негодовал грядущими переменами. Особенно возмущался из-за идеи прекратить преследование ведьм. Разумеется, свадьбу принца с аркадийкой он тоже не поддерживал. Уже через пару часов Карл перестал считать беседу забавной. Ладно, часик другой дурака послушать, но не весь же день? Жрец, найдя в его лице благодарного слушателя не замолкал.

Карл уже выяснил, документы у того есть. От нудного морализаторства тошнило. Но, как на зло, дорога была оживленной. Всем нужно в Ольмику. Или на север. А главное, вокруг одни степи. Был бы лес, заманил бы и порешил. Но, увы, ни единого укрытия поблизости.

К моменту, когда они добрались до постоялого двора, Карл мечтал только об одном, убить этих святош. И то, наверное, даже удовольствие от убийства не затмит весь моральный ущерб от общения с Елминеем. Троицу святош Темный Мессия просто отравил. Угостил компотом, заглянув к ним в комнату. Якобы пожелал еще раз поговорить о своем горе. Все же он смог втерется в доверие. Постоялый двор был полный, поступи он иначе, привлек бы внимание.

На рассвете Карл сгреб все имеющиеся свитки, забрал одежду и амулеты, поджег комнату и был таков.

— Мироздание дарит свет, — с иронией едва слышно произнес он, обернувшись на горящий вдалеке дом.

Теперь дело было за малым, понять, какой из свитков подходящий. Сам Карл, при всем желании разобраться не мог. Нужно было найти того, кто умеет читать. Причем, в этом случае подойдет только святоша или маг. В Ордене Света, как и в Гильдии Магов была принята переписка на древнеантарийском «мертвом» языке. Карл мертвый язык знал не хуже антарийского. Но чтения это все равно не касалось. Он в принципе не способен понимать написанное. И вроде мелочь, свитки прочитать, но это лишние хлопоты…

«Блядство… Чтоб этот Халлар в Бездну провалился», — зло сокрушался он, подгоняя коня.

В сочетании с мыслями о Халларе, напоминание о своем недостатке стало весьма неприятным. Из-за этого факта он счел себя идиотом и полез в петлю. Отец в итоге сдал его в Обитель блаженных в тот самый Халлар. На отца давно плевать, он уже отомстил. Так же не считал он себя идиотом. Хорош идиот с гениальными способностями к изучению любых наук и вдобавок с идеальной памятью. Но тогда, в Халларе он считал иначе.

Не испытывающий никаких чувств, в том числе страха, он не боялся смерти. До того момента считавший дураками отца и братьев, Карл рассудил, что он и впрямь идиот, а значит жить нет смысла. Прежде, чем он осознал свои способности, в Халларе он совершил двадцать две неудачные попытки самоубийства, и ещё тридцать четыре попытки, нереализованные по причине внезапно возникающих обстоятельств. И все это за полгода. Самые постыдные полгода в его жизни.

Карл помнил каждый случай, все свои мысли тогда. Каждая попытка — очередное проявление слабости и трусости, которым он, как не пытался, так и не нашел оправданий. Он мог сколько угодно обвинять отца, не нашедшего ничего лучшего, кроме как срывать свое горе от потери любимой на нем. Только бесполезно, Карл прекрасно понимал, барон Ритский не требовал от него лезть в петлю, топиться и прыгать с крыши.

«Едва ли я больший трус, чем большая часть населяющих Миорию» — тут же успокоил себя Темный Мессия.

Достаточно вспомнить ужас в глазах тех, кто умирал от его руки. Особенно забавляли просящие пощады. Их убивать было особенно приятно. Впрочем, почему ему так нравится убивать, Карл старался не задумываться. От бесполезного самокопания портилось настроение и даже пропадала радость от содеянного. Следовательно, глупо задавать себе этот вопрос. Прогнав мерзкие мысли, Карл задумался, как решать проблему. Он решил не мудрствовать, а проехать севернее. Уже ближе к Халлару начинаются леса. Отловит одинокого святошу и заставит прочесть. И убьет, разумеется.

Пока он добрался до самого тракта, три ночи ему пришлось провести на улице. Он как раз миновал упоминаемое уже мертвым святошей Тарханское графство. Все постоялые дворы оказались сожжены. Как подтвердили купцы из караванов, дело рук тех самых воинов света. Напрашивалось одно слово, бардак. Если дальше так пойдет, повторится ситуация с Ринией, где мятежники повесили Герцога.

Когда степи стали чередоваться с лесом, Карл переоделся в украденную одежду служителя Ордена Света, предусмотрительно спрятал недопустимые для адепта длинные волосы под колпак и отправился на охоту. Нужный святоша попался быстро. Адепт ехал в одиночестве. Карл просто завел беседу. Заманить в лес проблем не возникло…

— Поклянись Мирозданием, что правильно все прочел, — зло прошипел Карл, ломая палец адепту.

— У-у-у… Клянусь, Мирозданием клянусь… Что вам нужно? Я… все сделал. У-у-у… Мироздания ради, помилуйте! Я же не сделал вам ничего… у-у-у плохого, — подвывая от боли, хныкал несчастный святоша.

— Тварь, ты мне настроение испортил, — зло процедил Карл и свернул шею адепту, так и не ставшему жрецом.

Карл и так не собирался оставлять его в живых, но если учесть, что он остался недоволен их беседой, убил его он с особым наслаждением. Правда, проблем это не решило. Помимо всякой ерунды и удостоверяющих грамот, нашлись три разрешения на проход в Халлар. Но приглашения на Собор не оказалось. Спасибо на том, конечно, но все равно, весь день выслушивать херню и не получить желаемое, приятного мало.

— Ненавижу сраные документы, — прошипел Карл и порвал ненужные свитки.

«Видит Проклятый, я пытался все сделать без шума» — мысленно возмутился Карл, уже приготовив другой план.

Любезничать со святошами он больше не собирался. Времени мало. И вообще, пошли они все. Он поступит иначе. Не только доберется до Тадеуса, но и сделает доброе дело, за которое Эрика его только поблагодарит. Он спутает планы Миранде и аркадийцам.

Темный Мессия не считал себя знатоком аркадийских традиций и политики. Сталкивался с их купцами, что-то слышал. Но тут не надо быть гением, чтобы в свете происходящего понять, иноземцы крепко взялись за Империю. Почему бы не помешать? И, заодно, развлечься. Задумал он, ни много ни мало, сорвать Священный Собор.

2 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Преквистское герцогство. Халлар.

В цитадель Ордена Света Темный Мессия пробрался без проблем. Для этой цели он использовал документы и одежду послушника. Открывшаяся перед ним картина оказалась до боли знакомой. Карл последовал по центральной улице. Чем дальше он шел, тем чаще всплывали воспоминания. Порой ему начинало казаться, он немыслимым образом вернулся в прошлое. Будто не прошло пятнадцати лет…

Все те же улыбающиеся и вежливые жители, живущие по заветам Книги Мироздания. Множество одинаково одетых послушников и послушниц со скорбными лицами. Жрецы расхаживали с важным видом, будто они сами боги. Попрошайки на каждом углу, в основном калеки или маленькие дети, будто никуда не уходили. При этом, все кто проходил мимо, считал долгом подать им хотя бы медяк. Никуда не делись кучки грязных оборванцев со всевозможными заразными болезнями, которым так же подавали и которых никто не гонял. Никто не курил дурман, в харчевнях выпивку не сыскать, борделей нет.

Идиллия, от которой хотелось блевать даже сильнее, чем от собственного прошлого. Еще тогда он понял многое. А теперь уже доподлинно знал, что такое обратная сторона Халлара. Несмотря на нежелание вспоминать былое, при случае Карлу доставляло удовольствие выяснять про это место все более отвратительные сведения.

Жрецы собращают малолетних послушников. Благочестивые жители пишут доносы на соседей, которые свершают грех. Более чистые попрошайки на самом деле являлись постояльцами домов для убогих. Все, что им подали, уходило в казну Ордена Света, а то и вовсе в карманы жрецов. Грязных больных оборванцев не гоняли, потому что никто не хотел к ним прикасаться, а на самом деле их кляли почем зря. Только шепотом и среди своих знакомых. Выпивку продавали по углам и выпивали, чтобы никто не видел. А на счет борделей, и вовсе дело жуткое.

С виду здесь все благонавно, однако в подвалах Халлара процветали дома хуже чем в развратных портах. Бордели на халифатский манер. Там тоже за разврат наказывают, но трахаться при этом хотят. Так и здесь. Какая девица захочет добровольно торговать своим телом в Халларе? Таких дур ещё поискать надо. А любителей покувыркаться тут не меньше чем в портах, если не больше. Благочестивые халларки погуливать опасаются, и даже с супругом возлегают в рубахе. В итоге, здешние бордели напоминали тюрьму. Девиц туда набирали отнюдь не добровольно, как в большинство заведений Империи. А если учесть здешние нравы, можно только представить, что в этих застенках делается. Карл уже предположил, как охочие потешить свою плоть святоши относятся к падшим женщинам.

Именно поэтому он намеревался найти себе союзников не где-нибудь, а в халларском борделе. Причем желательно в том, куда захаживают именно жрецы. Оставалось только найти заведение. Благодаря прошлому, он знал, у кого спросить.

Карл решил навестить старых знакомых из Обители блаженных «Милосердие». Такое себе заведение для малолетних идиотов, в которое его однажды упрятал отец. Помешавшемуся на религии барону Ритскому было всегда важно мнение других, поэтому, как минимум, было стыдно сдать отпрыска в обычный дом для убогих. Более того, ему было стыдно рассказывать, что у него родился идиот. Однако в том, что Карл недоумок, еще и грешный раз в петлю полез, сомнений у отца не было. Вот и не поленился тащиться на другой конец Империи. Отвез якобы в Халлар в школу, а сам сдал в Милосердие…

Карл счел, грех не наведаться, раз уж пришлось сюда вернутся. Главное, чтобы Жрец Зетеней был еще жив и продолжал заправлять обителью. К этому времени ему должно перевалить за пятый десяток. В чем Темный Мессия не сомневался, если этот извращенец жив, он тут про все бордели знать должен.

Зетеней очень любил детей. Причем, именно дурачков. Чтобы никто им не поверил. Только отец уехал, Зетеней попытался «поиграть» с ним. Ничего не получилось, Карл предупредил, если тот притронется, он все расскажет Инквизиторам. Зетеней отстал от него, настоящих дураков хватало. А Карлу тогда было на все плевать, он желал только умереть…

Темный Мессия зажал рот спящего Зетенея, одновременно всадив кинжал прямо возле его гениталий. Тот проснулся и попытался вскочить, истошно замычав.

— Тебе лучше поговорить со мной по-хорошему, иначе будет больно. Безумно больно, — счел нужным предупредить Карл.

Жрец закивал. Как отметил Карл, тот не только пострел, но и порядочно разжирел. Еще бы, на святых то харчах. И золоте безутешных благородных господ, которым он обещал вылечить скудоумных отпрысков.

— Заорешь, яйца отрежу, — снова предупредил он и убрал руку со рта Зетенея.

— Кто вы? Что… вам нужно? — тяжело дыша, спросил тот.

— Я тот, с кем лучше не шутить. Сейчас ты мне расскажешь про бордели города. И не отнекивайся, что не знаешь.

Жрец все выложил. Не сразу, конечно, пытался изворачиваться, но после весьма болезненных пыток сломался. Как и ожидал Карл, извращенец был в курсе, куда можно сходить, чтобы удовлетворить похоть. Когда с допросом было закончено, Карл решил, пришло время позабавиться. Отчего бы не напомнить о себе?

Он в свое время порядочно достал Зетенея и его помощников. Сначала попытками самоубийства, потом попытками сбежать, а под конец провокациями. Чтобы его выгнали, пришлось здорово постараться. Это же обитель для недоумков. Что взять с дураков? На то их и сдали сюда, чтобы за ними присматривали. Еще и золото жертвуют. Барон Ритский, например, не скупился. Но Карл тогда достал их так, что его выгнали с обоснованием, он слишком невменяем даже для такого места.

— Помнишь малолетнего самоубийцу? — спросил он.

— Ты? — прохрипел Зетеней, вытаращив глаза.

— Вижу, до сих пор вспоминаешь. Я тебя тоже запоминал. Рад бы забыть, но не получается. Так уж вышло, я никогда ничего не забываю. Будто час назад было. И знаешь, каждый раз меня беспокоил один вопрос. Ты серьезно думал, что самоубийца передумает подыхать, если его высечь, заставить всю ночь молиться, а потом на неделю запереть в подвале? Или ты просто развлекался?

Жрец ничего не ответил. Только испуганно уставился на него.

— Давай рассказывай, что ты думал? — Карл ткнул Зетенею кинжалом между ребрами.

— У-у-у… Я сожалею, я… делал, как предписывается, — запинаясь, проблеял он.

— Отвечай, что предписывается? — прошипел Темный Мессия и сделал ему еще больнее.

Тот взвыл. Из глаз брызнули слезы. Темному Мессии определнно все нравилось. Так бы пытал его всю ночь. Но увы, время не ждет. Карл отстранил кинжал.

— Я поучал смирению… Как от меня требовали! — выпалил старик.

— Молодец, так бы сразу. А ты не хотел отвечать. Между прочим, я пришел поблагодарить тебя. Смирению ты меня не научил. Но зато от петли отвадил. Спасибо, — подчеркнуто ласково произнес Карл и улыбнулся.

В этом он не слукавил. Отвадил же. Надоело без толку мучиться. Раз тут не получается умереть, решил сначала сбежать отсюда. Когда сбежать не получилось, решил добиться, чтобы выгнали. Пока изголялся, понял, что далеко не идиот и передумал..

Зетеней нервно закивал. Темному Мессии показалось, тот немного расслабился. Зря.

— Что же ты натворил. Тебе не повезло, что я не сдох. Всему Халлару не повезло, — издевательски процедил Карл и рассмеялся.

Зетеней вытаражил глаза и, судя по испорченному воздуху, обгадился. Карл поморщился. Обгадился тот не зря. Осознает, за его деяния убить мало…

От петли его, конечно, отвадили. Но благодарить тут не за что. В обители блаженных под громким названием «Милосердие» за ним присматривали так, что если бы не помощь Проклятого, он бы сдох даже без самоубийств. Карл провел тут год, из которого почти треть просидел в сырой коморе с крысами. Побоям он подвергался минимум два раза в неделю. Девятнадцать раз он попадал в лечебный дом, причем только два раза из-за попыток убить себя. Физически он почти обычный человек, магия вред не причиняет, и Проклятый не дает ему умереть, даруя некоторое везение.

Впрочем, даже без учета наказаний жизнь в этом месте была далеко не милосердной. Несмотря на изрядные пожертвования богатых господ, желающих пристроить, а то и вылечить дурачков, кормили «блаженных» помоями и сухарями. Полдня заставляли молиться, а кто не мог по причине скудоумия, должен был просто стоять на коленях. Называли всех только идиотами, недоумками и отродиями Бездны. Впрочем, на счет идиотов они были правы. Большинство заболиво отданных сюда отпрысков были настоящими дурачками.

Одни пускали слюни и мычали, другие несли чепуху. Были такие, что вели себя как совсем малолетние. С ними любил «играть» Зетеней. Попадались такие, что слышали голоса или разговаривали сами с собой. Были даже буйные, их чаще пороли и садили в темницу. Но им везло меньше, они быстро умирали. Поначалу Карл им даже завидовал, он тоже хотел умереть.

Вменяемых он заметил всего двоих. Семилетнего Бенни сдал дядя после смерти его отца. Наверное, ради наследства. Мальчик постоянно плакал, а через месяц умер от болезни. Тринадцатилетний Алмей попал сюда за мужеложство. Он прожил дольше, аж четыре месяца. Три раза пытался сбежать. В итоге повесился. Ему Карл позавидовать не успел, к тому времени он умирать передумал.

На окружающих дурачков Карлу тогда было плевать. Как и на Зетенея. Ненавидеть он научился позже, а сочувствовать не научился до сих пор. Тогда он просто хотел покинуть это место. Сначала, чтобы умереть, потом, чтобы вернутся домой и доказать, что не идиот. Как бы там ни было, из обители Милосердия его выставили. Но вернулся он с напрочь отшибленным здоровьем. Отдельные последствия потом еще долго напоминали о себе, вынуждая не раз обращаться к целителю. Здоровье давно уже проблем не доставляло, но воспоминаний это не касалось…

— Что ты можешь сказать в свое оправдание, извращенец? — ухватив его за горло, процедил Темный Мессия.

Зетеней принялся шептать молитву. Карл, услышав знакомые слова, только сильнее сжал его горло. В какой-то момент захотелось запытать жреца до смерти, а потом вырезать всю эту сраную обитель и сжечь. Вместе с Халларом. Но не время для резни. Это привлечет внимание. Не хватало из-за одной гниды похерить весь план. Тем более, тот все равно сдохнет. Через пару дней…

Карл взял себя в руки и решил заканчивать с этим человеком. Пока не снесло крышу от ненависти к Зетенею, Халлару и к самому себе. Он и влил в глотку перепуганного Жреца все то же зелье, вызывающее безумие. Символично. Теперь тот ничего рассказать не сможет, кроме всякой ерунды. Это в лучшем случае, в худшем он может натворить чего угодно. Каждый сходит с ума по-своему. Но подобные тонкости Карла не волновали. Он узнал, что ему требуется, и под покровом ночи осторожно выбрался из школы. Самое время идти развлекаться в бордель…

Гнездо порока находилось там, где его быть по идее не должно. Во-первых, в соседнем квартале от самой Обители Стражей Света. Во-вторых, неподалеку находился вход в темницы. Бордель прикрывался книжной лавкой с так называемыми священными книгами. Лавочник, когда ему называли пароль, открывал дверь, и провожал гостя в подвал, где и разместилось все это великолепие.

Встретил его толстяк с подчеркнуто благочестивой внешностью. Прямо святоша, ни дать не взять. Назвался распорядителем и очень удивился, когда узнал, что Карл пришел в такое время, да еще и от Зетенея. Тот, оказывается, раньше никому это место не рекомендовал. Когда распорядитель спросил о предпочтениях, Карл выложил увесистый мешочек с золотом, рассыпал монеты на стол и с суровым видом заявил.

— Мне нравятся, как визжат порочные сучки, — прорычал он и тут же добавил, — Покажи мне самых грешных и строптивых ведьм.

— Господин, есть у нас и такие. Но предупреждаю, с ними надо осторожнее. И вид у них потрепанный, — ехидно заметил распорядитель.

— Плевать, как она выглядит. А если тварь будет молиться Проклятому, я с ещё большим удовольствием накажу ведьму.

— К сожалению, у нас нет настоящих ведьм, — развел руками толстяк.

«Скоро появятся» — про себя отметил Карл и продолжил играть роль убежденного женоненавистника.

— Все шлюхи ведьмы. Я заплатил столько, что хватит на выкуп. Значит, я могу делать с ней, что захочу. Если надо, дам столько же. Показывай мне самых мерзких, — небрежно бросил Карл.

— Есть такие, есть. Есть даже почти ведьма, убытку с нее больше. Если польститесь, можете хоть убивать, — подобострастно заметил распорядитель и учтиво пригласил Карла последовать с ним.

Он привел его в настоящие катакомбы. Как Темный Мессия предположил, учитывая соседство Штаба Стражей Света, в прошлом Инквизиции, подземелье принадлежало им же. Но теперь надобности в таком количестве темниц не было. Ведьм и демонов стало меньше. Некому в деревнях и городах неугодных людей отлавливать и обвинять в служении Проклятому. Стражи Света теперь только охраняют храмы. Вот и применили пустующее помещение. Все для нужд служителей Света.

— Амира, иди сюда! — рявкнул распорядитель открыв тяжелую дверь в комнату, больше напоминающую темницу.

— Господин, она же ещё не отошла, — послышались испуганные возмущения из комнаты.

— Замолчи и приведи Амиру в порядок, — бросил распорядитель и пригласил Карла посмотреть.

Перед ним открылась довольно мерзкая картина. В комнате сидели пять девиц. Наряженны они были как ни попадя, от одеяния послушницы до едва прикрывающего тело халата. На их теле виднелись синяки. Амира, изрядно потрепанная худощавая брюнетка с типичной южной внешностью выглядела совсем жутко. Часть зубов выбиты, все лицо в шрамах и синяках, на руках кровоподтеки. Возможно, когда-то она была красивой, но теперь даже её возраст определить было невозможно. Карл уже думал выбрать другую, эта девка может и не справиться с задачей чисто физически. Вдруг помрет? Однако её полный ненависти и отчаянной злобы взгляд стал решающим аргументом в его выборе.

— Ведите её ко мне, — отрезал Карл.

— Как вы хотите, чтобы она оделась? — уточнил распорядитель.

— Устроит так, пусть даже не моется, — с усмешкой заявил он.

— Как пожелает господин, — обрадовался распорядитель.

Комната, которую ему выделили, была вполне себе пристойно обставлена. Как и попросил Карл, ему принесли санталу и дурман. Девку к нему фактически затолкали. Причем изрядно потрепанная шлюха в итоге не удержалась и упала на пол. Его предупредили, девица чокнутая, кидается, её можно только пороть и насиловать, а в его случае, даже убить. Он ведь заплатил. Впрочем, убивать девушку Карл не собирался. Как и пороть и насиловать.

Девица, валяясь на полу, подняла полный ненависти взгляд. Её лицо искажала гримаса злобы. Амира выглядела полубезумной.

— Ты же молила Проклятого о возмездии? Он услышал тебя. Я Темный Мессия, демон, посланный Повелителем, — заявил вдруг Карл, не вставая с кровати и не отрывая взгляд от девушки.

Та все с той же ненавистью вытаращила глаза, и стала осторожно подниматься. Карл продолжил.

— Не бойся, я к тебе даже пальцем не прикоснусь. Я пришел спасти тебя. Ты ненавидишь Халлар. Тебе даже жить не хочется, и ты давно бы ушла из жизни, если бы не надеялась на возмездие. И ты молила Проклятого каждую ночь ибо давно потеряла надежду на Мироздание! Разве не так?! — вопрошал Карл.

Он был уверен, все так и есть. Её жажда видна в глазах. Взывала она и к Проклятому. Все молятся Проклятому, когда молитвы Мирозданию бессильны, но при этом кроме как молиться, больше ничего не остается. Он тоже, сидя в подвале, молил Проклятого. Забрать его жизнь. Амире на самом деле несказанно повезло. Обычно молитвы ничего кроме ложной надежды не дают.

Девушка оскалилась, а из её глаз едва выступили слезы.

— Поиздеваться пришел? Вот и добей. Ты же заплатил, — прохрипела она.

— Меня послал Проклятый, единственный истинный Повелитель сущего. Не веришь? Понимаю, не веришь. Я бы и сам не поверил. Скажи мне, ты хочешь смерти распорядителя? А смерти надзирателей? — спросил Карл.

Девушка молчала, но в её взгляде читался ответ. Хочет, ещё как хочет.

— Если я их убью прямо сейчас, тогда ты поверишь?

— Да, — с вызовом прохрипела девушка.

Карлу ответ понравился, все-таки он не ошибся, выбрав именно её.

— Сколько тут надзирателей? — он не собирался бросать слов на ветер.

— Распорядитель Арно и четверо надзирателей, — произнесла она, не двигаясь с места.

Карл ничего не говоря достал припрятанный в сапоге кинжал и отправился доказывать шлюхе свою причастность к Проклятому. Бордель пустовал, видимо из-за намечающегося Собора, так что ничто не предвещало беды. Надзиратели не ожидали, особенно первые двое, пьянствующие в отдельной комнате. Ещё двое играли в кости неподалеку от входа. С одним даже разговора не вышло, Карл просто перерезал ему глотку. Последний пытался защищаться, но его неловкие потуги размахивать мечом ничем хорошим не закончились.

Выбежавший на шум распорядитель начал звать на помощь, но помочь ему было уже некому. Впрочем, Карл решил пока не убивать его. Отвесив толстяку весьма болезненных пинков, он потащил его к Амире.

Девушка сидела на кровати и явно что-то прятала. Ожидаемо, едва ли та сразу доверится первому встречному. Но теперь она точно поверит в истинность его слов.

— Амира, убьешь его сама? Или мне это сделать? Впрочем, давай лучше ты, оружие ведь приготовила, — Карл подмигнул ей и толкнул стонущего распорядителя к её ногам.

Если убьет, значит, он точно не ошибся. Карл надеялся, девица обозлилась достаточно. Амира глянула на Карла, достала из-за спины шпильку и с остервенением ткнула Арно в глаз. Тот дернулся и заорал как резаный.

— Возьми кинжал, ты так долго убивать будешь, — Карл протянул девушке оружие.

Та замялась, но вдруг резко схватила кинжал и, взяв за волосы распорядителя, приставила лезвие к горлу. Тут её переклинило, она принялась стягивать штаны с толстяка. Арно стал её отталкивать. Карл уже понял, что она собирается сделать и рассудил, что если он ей поможет, дело пойдет быстрее. В итоге, пока он держал, озверевшая Амира оскопила вопящего толстяка и оставила без сознания истекать кровью.

— Ты довольна? — на всякий случай спросил Карл.

Амира безумно улыбнулась и кинулась перед ним на колени.

— Простите господин за сомнения. Простите, что утратила веру, полагая, что мои мольбы бесполезны. Пусть моя душа отныне и вовеки принадлежит Повелителю Бездны! — произнесла она.

— Их смерти просто подарок Проклятого. Встань, ни мне, ни Повелителю твоя покорность ни к чему.

Он помог ей подняться.

— Расскажи мне, как ты здесь оказалась? — ласково спросил Карл, поддерживая её за руки.

Пусть девушка ещё раз вспомнит все страдания, и тогда она точно будет готова на все ради мести. Даже продать душу Проклятому.

Девушка рассказала весьма печальную историю. Дочь мелкого барона из Мизбарии в шестнадцать лет лишилась крова из-за войны. Отец и братья отправились воевать и не вернулись. Почти год назад ей с матерью и малолетним братом пришлось бежать от подступающих врагов. Вскоре умерла мать и девушка осталась одна с братом. Монеты быстро закончились, жить стало негде. Религиозная Амира устроилась служить разносчицей в придорожный трактир. Там ей предложили торговать своим телом. Последовательница Ордена Света не смогла пойти на такое, но устроиться из-за такого количества беженцев было не так просто.

Амира с братом отправились в Ольмику, по пути прося подаяние. До Ольмики не дошли. К ней подошел мужчина в мантии адепта Ордена Света. Он пообещал помочь, если она отправится в Халлар. Брата устроит в школу при храме, она тоже не останется без крыши над головой. Глупая девушка хотела стать послушницей, но вместо этого потеряла честь и свободу, оказавшись в рабстве. В бордель приходили жрецы, адепты и стражи, многие из которых относились к ней хуже самого опустившегося пьяницы. Ведь она шлюха, а значит воплощение греха, которое не совестно бить и всячески унижать. Через месяц она узнала, малолетнего брата тоже отправили в этот же бордель. Тот вскоре умер и Амира решила, что умрет лишь тогда, когда сможет убить хоть одного святошу. Увы, сил на это не хватало, и ничем, кроме побоев это не заканчивалось.

— Хочешь настоящей мести? Жаждешь отправить в Бездну всех лицемерных тварей в белых одеждах? — спросил Карл, уже зная, что ответит находящаяся на грани безумия девица.

— Да! Хочу, чтобы все они были в Бездне! Чтобы все сдохли! — неистово кричала Амира, рыдая.

— Ты готова продать душу Проклятому? — уточнил Карл.

— Да, я буду служить единственному истинному Повелителю! — с решимостью ответила он.

Что же, он не ошибся. Амира готова на все. И совсем скоро продаст душу ради обретения темного дара. Какого из возможных? Карл уже знал, что она выберет. Он постарается.

Темный Мессия принялся перечислять возможные варианты, дабы создать иллюзию выбора. Разумеется, он поведал Амире выгодные для него самого способности. Однако напирал именно на некромантии. Увы, магический дар, идущий от Мироздания, то бишь магию стихий, как и целительство с предвидением, просить у Проклятого бесполезно, тот не всесилен. Но в остальном все зависит от человека, сможет ли он правильно сформулировать свое желание. Только власть над всем миром лучше не просить. Принято считать, что Проклятый и сам жаждет власти над всем сущим, и едва ли захочет себе конкурентов. Повелитель такого желания не исполнит, ещё и накажет за наглость. Но в остальном простор большой.

Единственная пробема, дар от Проклятого имеет весьма мерзкое свойство. Человек вместе с ним обретает потребность его использовать. Сначала он испытывает удовольствие, а потом жизненную необходимость. В итоге, продавший душу Проклятому человек становится рабом своего навязчивого желания. Да что там, Карл и сам был таким, не зря так настойчиво пытался себя убить. Другое дело, он сам ничего не просил и не продавал. Даже то, что ему дурно от священной воды, выяснилось только несколько лет назад. В Халларе на идиотов столь ценную жидкость не тратили. Карл мог только предполагать, что беременная мать вместе со своей заодно продала душу еще нерожденного ребенка…

— Я выбираю некромантию, — мрачно произнесла девушка.

— Ты уверена? — уточнил Карл, хотя и не удивился. Он расписал этот дар наиболее красочно.

— Так я убью больше, — стиснув зубы, процедила Амира, глядя исподлобья на Карла.

Она права, так убьет больше. И будучи Жрицей, сможет сама провести ритуал посвящения других девиц.

— Воля твоя. Но в этом случае ритуал особый, ты должна принести в жертву человека и вкусить его крови. Единственный случай, когда это необходимо. Дело в том, что некромант ещё и Жрец Бездны, высший темный маг, — пояснил Карл.

— Лавочника все равно убить надо, — вместо согласия, бросила она.

Карл добивался именно этого решения. Даже идущие на сделку ради мести не решаются на такой шаг. С момента разгрома Талермана о некромантах в Империи ничего не было слышно. Там, впрочем, их тоже было немного. Виктор видел лично только одного. Когда разбирались с темным орденом, за них взялись в первую очередь.

С одной стороны некроманты считаются высшими среди темных магов, самыми могущественными из них, являясь, помимо прочего, Жрецами Проклятого. Их убить сложнее, раны быстро затягиваются. Для умерщвления нужен особый ритуал и священная вода. Но любое использование такого дара гарантирует привлечение внимания как святош, так и Гильдии. А главное, скрыть свою причастность сложно из-за изменений во внешности. Кожа бледнеет, волосы вскоре седеют, а глаза становятся абсолютно черными. Не каждый готов на это. Но Амира была готова на все.

Импровизированный алтарь был готов, посреди круга из свечей корчился связанный лавочник. Можно было начинать справлять ритуал.

— Ты запомнила, проси даровать тебе познание дара власти над смертью. Именно так, дабы ты не тратила время на обучение использовать дар, — ещё раз предупредил Карл Амиру и на всякий случай вышел.

Насколько он был осведомлен, а он был хорошо осведомлен о темной стороне магии, присутствовать во время ритуала мог либо темный жрец, либо предвестник Проклятого…

Когда дверь открылась и наружу вышла изрядно побледневшая Амира, которая до этого была весьма смуглой от природы, Карл сразу понял, все получилось. Проседь в волосах и её почерневшие глаза лишь подтвердили это.

— Повелитель снизошел ко мне, даровав силу. Отныне и вовеки я служу Проклятому, — загробным голосом произнесла она.

— Слава Повелителю, — самодовольно произнес Карл и тут же добавил, — Помимо тебя, тут множество рабынь, — он решил ей намекнуть на возможность привлечь союзников. Хотелось узнать, додумается ли та сама.

— Господин, они могут быть свободны? — неуверенно спросила Амира.

— Делай с ними, что хочешь. Можешь выпустить, — безразлично бросил Карл.

— Благодарю, господин. Прежде я хочу поговорить с ними, а пока с вашего позволения я наберу кровь с принесенного в жертву лавочника, она пригодится, — заявила Амира.

— Пожалуйста, хоть всю выцеди, — отшутился Карл, поражаясь рвению девицы.

Разумеется, она уже в курсе, что убивать и делать из живых — упырей некромант может не только своей кровью, но и любой другой. Главное, добавить туда каплю своей. А жертвенная человеческая кровь обладает особой убийственной силой. С её помощью можно не только накладывать заклятия, но и на некоторое время многократно усилить проявление любого темного дара. Но Карл не ожидал такой рассудительности от полубезумной рабыни.

Жрица попросила его помочь подвесить мертвеца и принялась набирать кровь, которая ещё осталась в его теле.

— Господин, я знаю, мои сестры по несчастью решат ко мне присоединиться! Могу ли я позволить им? — склонив голову, поинтересовалась Амира.

— Это твое право, ты теперь Жрица Бездны, — с довольной улыбкой ответил Карл.

Похоже, из рабыни получилась настоящая фанатичка. Что же, он, действительно, не ошибся. До Собора еще три дня. До рассвета ещё около четырех часов. Самое время продавать душу Проклятому.

До утра бордель никто не беспокоил. Может, кто и стучался в книжную лавку, им все равно не открыли. Скорее всего, похотливые гости решили, заведение закрыли из-за Собора. Что там наговорила Амира, но из тридцати восьми узниц тридать две пожелали последовать её примеру. Некромантией никто, правда, заниматься не захотел, но и столько желающих объявить войну Ордену Света — приятная неожиданность.

В итоге, четыре девушки захотели повелевать животными. Трое так ненавидели святош, что захотели лично зарезать хотя бы нескольких, выбрав воинские силу и умения. Остальные, как и ожидал Карл, обратились к иллюзии. Казалось бы, самый безобидный из видов темной магии, который на самом деле может быть самым опасным. Сильный и разумный маг иллюзии может устроить такую бойню, что мало не покажется, но при этом стоять в стороне и остаться незамеченным.

Для свершения ритуала нужны были животные. За ними решили пойти на задний двор. Увы, там находились только три курицы и одна лошадь. Последняя для жертвы не годилась, пока её убьешь, она весь алтарь разнесет. Поэтому решили, сначала душу продадут те, кто жаждет повелевать животными. Они потом пригонят зверей или птиц для остальных. Так и сделали, в итоге разжившись голубями, кошками и крысами.

Карлу все определенно нравилось. Жаль, он не увидит лица жрецов, когда те будут обсуждать это событие. На Халлар не нападали даже талерманцы. А теперь тут появляются ведьмы. Настоящие ведьмы, а не перепуганные девицы со слабым даром целительства или одной из стихий. Более того, среди ведьм будет одна некромантка. И это все во время Священного Собора. Столько людей за один день он еще не убивал. А тут еще святоши из ненавистного Халлара. Пришло время повеселиться.

На все про все ушло две ночи. После ритуалов комната была вся грязной от крови, а из-за жары мертвецы и животные начали источать весьма характерный запах. Даже видавшего виды Карла замутило, не то что девиц. Одной Амире было плевать даже на это, одержимая девушка то и дело подстрекала остальных рабынь к жажде мести, не давая им передумать…

Девушек, отказавшихся становиться ведьмами, а так же испуганных мальчишек, вывели утром две рабыни, воспользовавшись новообретенным даром иллюзии. Обе, как и ожидал Карл, возвращаться не стали. А вот остальные, как ни странно, остались, и что самое интересное, благодаря Жрице желания все сформулировали правильно.

Амира добросовестно исполняла обязанности жрицы и предводительницы. Карлу даже не приходилось кого-то уговаривать. Так, только направлял в вопросах разработки стратегии нападения. Причем, Амира и тут отметилась. Сама додумалась до идеи выпустить подкрепление в виде узников темницы, рассредоточить повелевающих животными, распределила обязанности относительно применения той или иной иллюзии. Но главное, она умудрялась при этом вдохновлять всех ведьм. Даже придумала название их отряду возмездия, поклявшись, что Персты Проклятого затмят Талерман…

— Да прибудет с тобой тьма, сестра, — с этими словами Амира смочила палец жертвенной кровью и нарисовала на лице Праймы полоски.

Затем, она дала испить глоток этой самой крови последней из всех собравшихся ведьм и, отойдя на несколько шагов, обратилась ко всем девушкам сразу.

— Сестры, настал великий день! Повелитель снизошел и внял нашим мольбам! И мы докажем ему, что достойны чести называться Перстами Проклятого! Воздадим каждому жрецу! Воздадим каждому адепту! Воздадим каждому послушнику! Воздадим каждому стражу! Воздадим Ордену Света! Воздадим Мирозданию! Воздадим всем по заслугам, отправим их в Бездну! Во славу Проклятого! — неистово орала Амира, — Пусть ярость и ненависть отринут страх и поведут нас в бой! Никакой пощады! Уничтожим Халлар! Да прибудет с нами Проклятый! — бесновалась она и казалась безумной в своей ненависти.

Сестры не только слушали Жрицу, но и буквально на глазах проникались её фанатизмом.

— Да прибудет с нами Проклятый! — неистово закричали они.

Амира продолжила.

— Сестры, преклоним же колени перед посланником Повелителя, дабы он благословил нас, — призвала она и сама встала на колени.

Девицы безропотно последовали её примеру.

— Встаньте! — приказным тоном бросил Карл.

Все девушки встали, и он продолжил.

— Я такой же слуга Повелителя, как и вы! Проклятый не для того дал вам силу, чтобы вы становились на колени даже перед ним. Служба Повелителю состоит не в раболепии! Ибо раболепие создано для овец Ордена Света, которых мы сейчас пойдем убивать! И мы убьем их всех! Лучшей благодарностью Повелителю станет повергнутый в Бездну Халлар! Да прибудет с нами Проклятый! — Карл знал, как можно вдохновить вчерашних рабынь.

Разве не прекрасно служить милостивому повелителю, который не приемлет рабства? Плевать, что эти девушки уже рабыни собственного новообретенного дара. Главное, они считают себя свободными.

Карл, который поначалу хотел устроить небольшую бойню, в итоге, уже понял, что недооценил Амиру, которая, после продажи души, совсем озверела. Не думал он, что наберется столько желающих, да ещё и отведавших жертвенную кровь. Едва ли Халлар будет уничтожен полностью, хотя силами ведьм при должном подходе это возможно. Но одно дело планировать, другое дело — реальная битва. Но в любом случае, погибнет не один десяток, и даже не сотня. Причем, среди них окажутся высшие круги Ордена Света. Карл был теперь уверен, Собор будет сорван.

Из своего убежища, коим стала та самая «Лавка Священной Книги», они вышли за час до полудня. Их никто не рассекретил, хотя бы потому, что не заглядывал. Закрыто, на том и все.

Такое скопление Стражей Света Карл не видел даже в бытность пребывания в Халларе. Люди в белых одеждах с блестящими доспехами буквально заполонили пространство вокруг башни. Да и по всему городу расхаживало множество караульных. Карл ещё утром нарядился стражем света. Ради облачения пришлось убить подходящего по росту и комплекции стража. В нужный момент он не будет выделяться из толпы.

Собор должен начаться ровно в полдень. Атака новоявленного темного отряда Персты Проклятого — тоже. Карл под прикрытием иллюзии вместе с двумя ведьмами Розой и Клавдией стояли в переулке неподалеку от парадного входа. Именно этим двум девушкам выпала честь идти с ним внутрь. Поначалу хотела идти Амира, но её фанатизм мог все испортить и спугнуть Тадеуса раньше времени. Темный Мессия убедил её, что на улице она убьет больше, и, заодно, сможет руководить другими ведьмами.

Башню защищали несколько линий из стражей. Карла и ведьм никто видеть не мог. Остальные ведьмы рассредоточились по окрестностям, заняв позиции исходя из плана. До начала оставались считанные минуты. И Карл и все ведьмы ожидали, когда протрубят, по традиции оповещая о начале Священного Собора. И вот послышались долгожданные звуки.

Карл вместе с ведьмами вышел из переулка, чтобы видеть парадный вход.

— Да прибудет с нами Проклятый! — сзади послышался крик Амиры.

Карл обернулся. Ведьма рассеяла её иллюзию. Перед ним стояла наполовину седая бледная как мертвец девушка в окровавленном одеянии послушницы и кувшином в руках. В нем была кровь.

Дальше все происходило будто в кошмарном сне. Не знай Карл, что это иллюзия, сам охренел бы. Впрочем, он, действительно, удивился. Раньше ему не доводилось наблюдать проявление темной магии, усиленной жертвенной кровью. Все стражи вокруг штаба оказались в огне, последовали жуткие крики. Потом огонь вдруг резко исчез и стражи через одного обратились в черных чудовищ с клыками и рогами. Началась бойня, полилась священная вода.

По сути, стражи убивали друг друга, думая, что перед ними демоны, и расходовали при этом священную водичку. Лошади вдруг взбесились и стали сбрасывать наездников, а потом топтать всех подряд. И все это безумно быстро. В какой-то момент иллюзия, как и договаривались по плану, исчезла. Карл с девушками, оставаясь невидимыми для других, принялись протискиваться сквозь перемешавшиеся ряды находящихся в панике стражей.

Они едва успели пролезть к двери, как снова началось. За дело взялась Амира, которая, подняла всех мертвых, превратив их в упырей. Это она могла делать и без крови. Проталкиваясь в суматохе в башню, Карл напоследок увидел как орущая проклятия, окруженная упырями Амира брызгает кровью на живых стражей. Над башней уже начинали собираться вороны и стервятники. Иллюзия создавала огонь в переулках.

Впрочем, Карл не собирался наблюдать за деяниями ведьм, у него были свои цели. Они побежали вверх по лестнице. Дальше было самое сложное. Вход в зал охраняли более десятка караульных стражей, императорские гвардейцы и маги из Гильдии. Никакая невидимость войти не поможет. А пробраться в зал нужно незаметно. Так что пришлось совсем чуть-чуть подождать, пока к залу не прибежали докладывать о нападении.

Вскоре тут уже была целая толпа стражей, их командир потребовал доложить Верховному Жрецу. Пререкались недолго, следом приперлась ещё одна делегация докладчиков. Теперь всюду слышались суетливые возгласы об организации обороны.

Дверь открыли. Карл с ведьмами проникли впереди взволнованных докладчиков. Одна ведьма осталась ждать его отмашки внизу, а Клавдия последовала с ним до Императорской ложи, в которой находился Тадеус.

— Как вы смеете врываться! — возмутился вдруг Верховный Жрец и захрипел. Из его глаз потекла кровь.

У Карла не было времени размышлять, что это вообще было. Похоже, Роза не вытерпела и начала раньше. Да уж, с чокнутыми ведьмами только планы строить. Но это все не важно, сейчас начнется паника, и надо быстрее бежать к ложе Верховного Мага. Карл с Клавдией едва успели. Императрица со свитой как раз приняли решение уходить.

Верховного Мага он узнал по характерной мантии. В другом случае пришлось бы сложно. Выглядел тот несколько иначе, нежели по описанию Эрики. Более непрезентабельно, так сказать. Магу вроде двадцать семь лет, а выглядит намного страше. Уже седой, как старик.

Оставаясь при помощи ведьмы невидимым, Карл схватил Тадеуса за горло, ткнул кинжалом в спину и наклонился к его уху.

— Я посланник Эрики, и советую поговорить со мной. Наедине. Сейчас ты скажешь Её Величеству и остальным, что снаружи ещё менее безопасно, оставишь тут всех магов и мы выйдем. И без шуточек, — шепотом, но с угрозой произнес Карл.

Тадеус, не выказывая ни единой эмоции кивнул.

— Ваше Величество, господа, нам пока лучше оставаться здесь, снаружи может быть опасно! — приказным тоном поставил перед фактом Тадеус.

Императрица и высокий аркадиец с длинными темными волосами начали возмущаться. Она явно нервничала, что неудивительно, внизу среди более двух сотен жрецов царила паника. Тадеус сторговался до того, что выйдет буквально на пару минут разведать обстановку, а пока все остаются в ложе под защитой магов из Гильдии.

Местом уединения стала первая попавшаяся комната, на которую они наткнулись по пути с ложи. Клавдия, как и планировали, оставила его, лишив защиты иллюзии, только заперлась дверь. Она осталась снаружи.

Карл, оставшись наедине с магом, отпускать его не спешил.

— Что тебе надо? Говори быстрее! — раздраженно потребовал Тадеус.

В отличии от архимага, тот казалось, ничуть не испугался и даже не удивился.

— Её Высочество просили передать, что ты должен немедленно отправлялся в Небельхафт, иначе она проведет ритуал, лишающий тебя дара. А потом принцесса собственноручно свернет тебе шею, сраный предатель. Я передал все дословно, — кратко поведал Карл.

— Ясно. Все или что-то ещё? — как ни в чем ни бывало, уточнил маг, а сам смотрел в окно, из которого были видны стаи черных птиц.

— Нет, не все. Ты пойдешь со мной.

— Я туда и так собирался. Отправлюсь в Небельхафт при ближайшей возможности. Так и передай. Потому что твоими стараниями я никак не могу туда отправиться немедленно, — с издевкой произнес маг, намекая на происходящее.

— Не нравится? — с ухмылкой спросил Карл.

— Мне плевать. Руки убери. Нечего тыкать в меня всякие железяки. Устроил тут цирк. Ты меня все рано не убьешь, потому тогда Эрика оторвет голову тебе, — самодовольно и без тени страха огрызнулся Тадеус.

Тем временем из-за двери послышались крики и топот.

— Я бы с удовольствием отправил тебя в Бездну. Благодари принцессу за предоставленный тебе шанс. Но я не хочу, чтобы ты облил меня священной дрянью, ты же приготовил её уже, я уверен, — парировал Карл, так и не отпустив мага.

— Молодец, что догадался. Только одного ты не учел, — отчеканил Верховный Маг.

Неожиданно Карл ощутил брызги в лицо. Перед глазами потемнело. Его охватило то самое отвратительное ощущение, какое может быть только от воздействия священной воды. Через мгновение тело пронзила мучительная выворачивающая изнутри боль, земля ушла из под ног. Мага он отпустил, выронил и кинжал.

«Он же высший маг четырех стихий, в том числе воды. И воздуха…», — успел только подумать Карл, вылетая в окно.

Глава 10

2 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Преквистское герцогство. Халлар.

Избавившись от настырного Карла Тадеус остановил свой взгляд на туче кружащих воронов за окном. Из суетливых докладов стражей и мимолетного взгляда в окно напрашивался вывод, у него непредвиденные проблемы.

Маг планировал срыв Собора, смерть Верховного Жреца и небольшую потасовку. Как и было задумано, Тереней прилюдно загнулся в начале выступления. Но дальше все пошло не так. Во всяком случае, общение с ненормальным посланником Эрики в его планы точно не входило. И эти демоновы вороны за окном точно не его распоряжение. Каковы масштабы бедствия, Тадеус пока мог только предполагать.

Ему доложили, как цепной пес наследницы в одиночку навел шорох во дворце Гильдии, отправив почти два десятка магов в Бездну. Разумеется, Тадеус не собирался встречать Карла с распростертыми объятиями, и постарался принять все возможные меры, дабы сделать подобную встречу невозможной. Но в конечном итоге, вывод напрашивался один — Темный Мессия, похоже, не просто прозвище.

Возвращаться на лоджию магу не пришлось. Шум и крики, как оказалось, исходили от свиты Ее Величества. Спросить о причине паники маг не успел, Миранда опередила его.

— Тадеус, что происходит? — не отпуская пытающегося казаться невозмутимым Рафаэля, спросила она.

— У нас серьезные проблемы, — поставил перед фактом Тадеус.

Маг полагал, сейчас не лучший момент для пространственных объяснений. Он и сам не до конца понимал, что творится. Ситуация вышла из под его контроля.

— Я знаю, что у нас проблемы! Там упыри! — Императрица даже не пыталась скрывать ужас.

— Какие еще упыри? — ошарашенно спросил маг, надеясь, что испуганная Миранда, которая упырей никогда не видела, что-то напутала.

— Господин, истинные упыри. Я еще в бытность войны с Талерманом имел несчастье столкнуться с ними. Уж поверьте, я опознаю! — с волнением уверил архимаг Езимий.

— Гельмий, что ты скажешь? Упыри реальны? — обратился Тадеус к магу иллюзии.

— Господин, вынужден согласиться, — обреченно ответил тот.

— Там творится… Точно пришествие Проклятого! — где-то позади возмутился гвардеец.

Снова начался галдеж. Тадеус понимал, мало кто из тех же императорских гвардейцев готов к встрече с темными силами. Чего уж там, он и сам пребывал в замешательстве.

— Тадеус, ты должен знать, что нам делать! — с претензией заявила Миранда.

— Уходим через тайный ход. Я и Гельмий — впереди, Езимий, Алминей и Кальнарий прикрывают всех сзади, — отчеканил маг, не выказывая ни единой эмоции. На самом деле он пребывал в ужасе.

— И все-таки, я хочу знать, откуда в Обители Мироздания упыри? — никак не унималась Императрица.

«Хотел бы я знать это» — мысленно возмутился маг.

— Ваше Величество, вы сами сказали, я, как Верховный маг должен знать, что делать. Так вот, довожу до вашего сведения, сейчас не время болтать. Нужно уходить отсюда! — жестко заявил Тадеус, а на последнем утверждении повысил голос.

— Нам лучше поторапливаться! — поддержал его Езимий.

Рафаэль что-то шепнул Императрице, и та, несколько успокоившись, дала отмашку следовать за ним. Верховному Магу ничего не оставалось, кроме как повести их процессию к выходу, готовясь при этом к самому худшему. Он понимал, упыри не могли появиться без участия Жреца Бездны, присутствие которого в Халларе уже казалось немыслимым.

Тайный ход вел прямиком в отдельную конюшню для высокопоставленных гостей, поэтому на лестнице им никто из посторонних лиц не встретился. Если не считать полчищ мышей и крыс, направляющихся к ним на встречу. Тадеус, не обращая внимание на ругань гвардейцев за спиной, не растерялся и быстро принял меры, сначала заморозив, а затем отшвырнув взбесившихся тварей.

Одновременно он пришел к очередному не очень приятному открытию. Крыс кто-то направил, следовательно, стоит ожидать более серьезных проблем, например, бешенства лошадей. Придется ставить магическую защиту для всей их свиты, а если его наихудшие предположения оправдаются, лошадей и повозки им точно не видать.

Предположения мага оказались более чем верны. В конюшне, только они вошли, на них налетели сразу три вырвавшиеся лошади и целая стая стервятников. Только поставленная магом воздушная защита не позволила лошадям затоптать их, а птицам — склевать глаза.

— Великая Мать, защити детей своих… — в ужасе едва прошептала Миранда.

Гвардейцы уже не сдерживались в сквернословии. Тадеус и сам, несмотря на свою сдержанность, выругался. Дикое ржание рвущихся лошадей и непрекращающийся поток из кричащих птиц даже для него являли собой жуткое зрелище. А если представить, что их ждет снаружи? Упыри, бешеные звери, коварная иллюзия, в конце концов.

Тадеус, понимая, что ждать разумных приказов от насмерть перепуганной Императрицы бесполезно, решил действовать по своему усмотрению. Она еще поблагодарит его за спасенную жизнь, а главное поймет, что ради нее он готов на все. Но из-за воцарившейся паники, поначалу его никто не слушал. Началась ожидаемая суматоха.

Пока Тадеус с Езимием сдерживали воронов, Императрица в панике поочередно призывала к Мирозданию, Великой Матери и Богам четырех стихий. Рафаэль, сам пребывающий в растерянности, пытался успокаивать ее, причем вел себя так, будто надобность скрывать их любовную связь напрочь отпала. Тадеус, глядя на эту сладкую парочку, раньше только стискивал зубы от изнуряющей ревности, а теперь мысленно ликовал. Знал бы этот аркадийский выскочка, что его ждет…

Воспользовавшись небольшой заминкой Тадеус предусмотрительно избавился от неудобной парадной мантии. Он предпочитал светскую одежду, а сейчас мантия была вовсе не уместна. Следом, после недолгих пререканий, маг все же убедил слушать именно его.

— Лошадей нам не достать. Пойдем пешком. Это опасно, но другого выхода нет. Ваше Величество, велика вероятность, целью демонов являетесь именно вы. Так что я настоятельно порекомендовал бы вам следовать рядом со мной, — ровным голосом он обратился к бледной Миранде.

— Разумеется! Вместе с Рафаэлем! — заметила она, продолжая прижиматься к любовнику.

— Как прикажете, — сухо бросил маг, едва ухмыльнулся и бросил свой взгляд на Гельмия.

— Ты должен следить за проявлениями иллюзии и предупреждать в случае опасности.

Маг кивнул и тут же переспросил.

— Какие еще распоряжения, возможно следует…

Тадеус договорить ему не дал.

— Ничего больше не надо делать, выполняй приказ, — зловещим тоном поставил перед фактом Верховный Маг.

Он прекрасно знал, что хотел предложить Гельмий. Он вполне мог прикрыть всю процессию, сделав их незаметными. Разумееться, для других магов иллюзии это не станет преградой, но от Жреца или заклинателей животных хотя бы поначалу уберегло бы. Но у Тадеуса были другие, весьма рискованные планы.

— Мы все погибнем! Рафаэль, мне страшно! Боги четырех стихий, защитите! Великая Мать, помоги! Я не хочу умирать… — уже не сдерживаясь закричала Миранда, только они оказались на улице.

Некоторые гвардейцы принялись шептать молитвы. Да что там, даже непосредственный участник войны с темным орденом Езимий, который уже сталкивался с упырями, не сдержался и в ужасе помянул Мироздание. Тадеус, ничего не объясняя, крепко ухватил Императрицу под локоть и ускорил шаг, практически перейдя на бег, не забывая при этом держать воздушную защиту, без которой они бы не протянули и минуты.

Происходящее являло собой наихудшие представления о Бездне. Верховный Маг не раз слышал подробные рассказы о войне с Талерманом от немногих выживших ветеранов. Но сталкиваться с таким масштабным нападением темных сил лично ему еще не доводилось. Улицы Халлара захлестнуло настоящее безумие.

Вопли, крики, молитвы и жуткий вой смешались в ужасающей какафонии. Куда не глянь, всюду кровь. Испуганные люди в панике бежали, порой затаптывая друг друга. Десятки упырей натурально присасывались к плоти опрометчиво споткнувшихся жертв. Периодически попадались ужасающего вида чудовища. Лошади топтали людей, собаки вгрызались в глотки, сотни воронов и стервятников так и норовили выклевать глаза. Крысы, кошки, воробьи и те взбесились.

Гельмий, которого уже никто кроме самого Тадеуса не слушал, утверждал, что чудовища на самом деле просто порождение иллюзии. Как и часть упырей, периодически вспыхивающее пламя и большая часть воронов, кружащих на городом. Тадеус видел, как маги из Ордена Света уже не скрываясь, тщетно отбивались, в лучшем случае растрачивая силы впустую, в худшем — уничтожая друг друга.

Их свита как раз направлялась прямиком к улице, ведущей к городским воротам, когда Тадеус услышал истошный вскрик. Обернувшись, маг увидел, как доселе не отходящий от Императрицы аркадиец отскочил в сторону и дрожащей рукой направил на нее меч. Тадеус и сам четко видел, как Миранда обернулась упырем. Рафаэль, Езимий и и гвардейцы в ужасе уставились на Императрицу.

— Без паники, это…, - попытался было предупредить об использовании иллюзии Гельмий, но Тадеус попросту не дал ему это сделать, перекрыв несчастному воздух и тем самым вынудив того потерять сознание.

И так все ясно, иллюзия, иначе бы все они стали упырями.

— Рафаэль! Что происходит? Тадеус, сделай же что-нибудь! — заорала Императрица, и стараниями мага также потеряла сознание, повиснув у него на руках.

«Сделаю. Я все сделаю. Все, чтобы ты навсегда стала моей» — Тадеус едва улыбался, когда по собственной воле окатил пламенем Рафаэля, гвардейцев и даже магов.

Убийство аркадийца, как и срыв Собора и так были в его планах. А непредвиденные обстоятельства не повод оставлять соперника в живых. На всех остальных ему было плевать. От гвардейцев сейчас толку никакого. Те лишь все усложняют, мало того, на них нужно распространять защиту, так еще и велика вероятность вмешательства иллюзии. Не хватало еще, чтобы его или Императрицу попытались прирезать свои же, перепутав с упырями. А маги, увы, оказались не в то время и не в том месте. Просто ненужные свидетели, которые все равно вскоре погибли бы. Так почему бы их сразу не убрать?

За безопасность Тадеус не беспокоился, с его гениальным владением даром он и без помощников справится. А еще он окажется единственным человеком, которому Императрица будет обязана жизнью.

Взяв Миранду на руки, Тадеус окинул взглядом пространство в поисках повозки или хотя бы телеги. Нестись на телеге при помощи магии, одновременно держа защиту, мероприятие рискованное, но иначе им еще долго бродить по Халлару, а учитывая обстановку, это куда менее безопасно. Хотя бы потому, что неизвестны силы противника. А еще за каждым углом их может поджидать коварная иллюзия.

Тадеус мог защититься от людей, зверья и упырей, но никакая стихия не сможет поставить барьер для магии обмана, здесь лишь надежда на опыт, самообладание и здравый смысл. Тадеус не сомневался в собственном опыте и здравомыслии, однако эти самые опыт и здравомыслие подсказывали ему, не стоит себя переоценивать. Однажды иллюзия уже сыграла с ним дурную шутку, водив за нос в течении нескольких лет.

Как на зло, поблизости не нашлось даже захудалой телеги. Впрочем, откуда ей взяться неподалеку от башни. Гости уже прибыли и оставили повозки с лошадьми во дворе, а простым горожанам проход был закрыт даже пешими. Верховный Маг направился в сторону центральной улицы. Вынырнувшая из-за угла толпа прикрывающихся от воронов святош налетели на защитную воздушную «стену». Бегущие впереди люди сразу упали, организовалась куча мала, чем воспользовались голодные упыри, собаки и птицы. Что происходило с людьми дальше, Тадеуса не интересовало, тем более из-за поворота прямо на них вылетела бешеная лошадь.

«Хорошо, что ты без сознания, любимая. Жаль, ненадолго» — подумал Тадеус, глядя как животное разрывается на куски, а ошметки мяса и кишки забрызгивают все окружающее пространство. Что-то подсказывало, дальше будет страшнее.

Главная улица Халлара, по иронии судьбы носившая название Дорога Света, была уже усыпана мертвыми телами. Именно она вела прямиком к воротам. Поэтому неудивительно, как сквозь нагромождение брошенных телег и повозок неслись люди. Насмерть испуганные мужчины, женщины, старики, дети бежали толкаясь, топча друг друга и одновременно пытались отгонять клюющихся птиц.

Перед Тадеусом возникла стена огня, резко закрывшая все обозрение. Глянув на Миранду, он отметил, та до сих пор выглядит как упырь. Кажется, за них крепко взялся маг иллюзии. Возможно, не один. Но и настоящий огонь исключать не стоит. Тадеус рассудил, раз пошла такая заваруха, лучше действовать наверняка. Сосредоточившись на стихии воды, он направил вперед поток всей возможной силы, который в любом случае не только настоящий огонь потушит, но и заморозит всех и вся на расстоянии минимум двадцати шагов.

Огонь оказался иллюзией, убедившись в этом, Тадеус преспокойно пошел вперед, игнорируя пламя. Вопрос, как долго маг будет над ним издеваться. Так ведь можно и настоящее пламя не заметить. Воздушная защита сгореть не даст, но приятного будет мало. Впрочем и на этот счет у Тадеуса было решение, на всякий случай натурально протаранивать себе дорогу, не считаясь с жертвами. Судя по происходящему, люди тут все равно не жильцы, так что совесть можно смело посылать к демонам. Главное, чтобы Миранда не очнулась в самый не подходящий момент. Истерика может не вовремя отвлечь его.

Пройдя около десяти шагов, Тадеус вдруг заметил, что пламя резко исчезло. Маг осмотрелся, и помимо уже знакомой паники, увидел вокруг себя заледенелые тела. Едва не поскользнувшись, он глянул себе под ноги и увидел, как стоит на руке лежащего заледенелого мальчишки.

«Все равно упыри сожрали бы или свои же святоши затоптали» — успокоил свою совесть Тадеус.

Нужно побыстрее сваливать, пока докучливый маг иллюзии еще какую-нибудь мерзость не придумал. Увидев вдалеке вроде бы подходящую открытую телегу, Тадеус не стал мешкать. Но добраться спокойно ему все-же не удалось. Очнулась Миранда. Императрица завопила как резаная и принялась исступленно сопротивляться.

— Демон, пусти! А-аа! Рафаэль! Внликая Мать…! А-a-а, — истошно верещала она, пытаясь выцарапать ему глаза.

«Проклятая иллюзия» — с этой мыслью он, пытаясь не отвлекаться от поддержки воздушной защиты, опустил Миранду на землю, тем не менее не отпуская ее руки.

Но вопли, сопровождаемые попытками вырваться, все равно не давали толком сконцентрироваться, чтобы лишить ее сознания. Для этого нужно обратиться именно к воздуху. И желательно при защите использовать другую стихию, а лучше сконцентрироваться только на воздухе. Только одно дело разнести все вокруг, а чтобы без последствий лишить человека сознания на некоторое время, нужно быть очень осторожным. Так можно и убить, разорвав человеку внутренности. В первый раз лишая сознания Миранду, Тадеус, знал, что Езимий также озаботился защитой, и сосредоточился именно на этом деликатном тонком процессе. А теперь он один.

Увидев боковым зрением, как к ним со всех сторон слетаются вороны, их обступила свора бешеных собак, а еще несутся две лошади, Тадеус понял, что вариант на мгновение оставить их без защиты не подойдет. Даже если он перед этим сожжет все вокруг. За них крепко взялся не только маг иллюзии, на них целенаправленно зверье натравливают. Не ровен час, и другие маги подтянутся.

Истерика Императрицы подтачивала и так до предела напряженные нервы. Она не только извергала проклятия в адрес демона и молила все известные ей высшие силы, но и пыталась сопротивляться. Путаясь в платье, она пыталась пинаться ногами, и в итоге не нашла ничего лучшего, кроме как впиться зубами в запястье мага.

— Прости, по другому никак, — прошептал Тадеус и одернув Императрицу за волосы, отпустил ее. Следом он весьма сильно ее ударил. Взяв потерявшую сознание Миранду на руки, маг воздушным потоком отбросил напирающее зверье и направился к телеге.

Прежде чем отправляться в путь, Тадеус, понимая, что Миранда может в любой момент очнуться, решил связать ее. Для этого он использовал кем-то оброненный холщовый плащ. Тот был давно не стиран, в чьей-то крови, но искать что-то приличнее времени не было. Не забыл он и про кляп, хватит с него воплей. Для этого он использовал ее же носовой платок, было бы слишком жестоко совать Императрице грязную тряпку в рот.

Полностью сосредоточив сознание на стихии воздуха, маг освободил путь впереди и двинул телегу. Осталось добраться до ворот. Тем временем царящее кровавое безумие даже не думало прекращаться. Тадеус не мог отличать иллюзию, поэтому ему приходилось устранять со своего пути всех подряд, совершенно не принимая в расчет, перед ним бешеный зверь, чудовище, упырь или послушница. Впрочем, постепенно проявления магии перестали встречаться на пути. Паники среди людей это не касалось. Чем дальше они продвигались, тем больше людей бежало уже на встречу, сворачивая в первые попавшиеся переулки.

Ворота уже виднелись, и Тадеус гнал все быстрее, не оглядываясь и снося всех на своем пути. Сзади доносился невнятный вой и всхлипывания Миранды. Несколько раз телега едва не перевернулась, Ему с трудом удалось удержать равновесие. Все же, он не каждый день так развлекается. Еще в период ученичества его сверстники, маги воздуха, так развлекались. Он пробовал, однако посчитал себя слишком серьезным, чтобы тратить свое время на такие ребячества. Оказалось, иногда и от ребячества бывает толк.

Возле запертых ворот он встретил столпотворение из стражей и перепуганных людей. Толпа требовала отворить ворота, но стражи сдерживали народ и с выпученными глазами орали, этого делать нельзя. Маг подумал, стоит спросить, что происходит. Возможно, город в осаде? Тут он впервые оглянулся назад. Вдалеке горел Храм Мироздания. Пламя виднелось даже здесь. А птиц кружило столько, что они походили на черную тучу. Вспомнив про упырей, Тадеус сделал вывод, из города в любом случае нужно уходить, и теперь уже неважно, что за стеной. Халлар будет уничтожен.

Только их телега остановилась, на них сразу обратили внимания стражи. Тадеус, глянув на связанную Императрицу, следом посмотрел на приближающихся стражей, и обратил свой взор на запертые ворота. Пора их открывать. Отбросив приближающихся стражей, маг погнал телегу. Убедившись в отсутствии проявлений магии поблизости, убрал защиту и направил максимально сильный поток воздуха на ворота. Те отворились, скучковавшиеся возле них людьми ъвылетели наружу. Проход был открыт.

Вскоре Тадеус понял, почему Стражи заперли Халлар. В город ринулись звери, которые тут же налетали на кинувшихся в рассыпную людей.

— Твою мать, — не удержался, чтобы не выругаться Тадеус, но сцепив зубы все же взял себя в руки, поставил защиту и направил в сторону ворот телегу.

Он ощущал себя на грани. Высший маг может использовать силу стихий не прибегая к своим физическим ресурсам, но переутомление сознания дает свои последствия. От головной боли, до обмороков и даже временного безумия. Голова у Тадеуса уже и так раскалывалась. Но выбираться из Халлара все равно было необходимо. Зверья набежало наверное со всех окрестных лесов. Приходилось жечь их. Прежде чем они оторвались, магу казалось, прошла целая вечность. Но это было не так, позади еще виднелись стены Халлара, из-за которых валили клубни дыма и над которыми кружили стаи воронов и стервятников.

Несмотря на отсутствие преследования, Тадеус продолжал гнать злополучную телегу еще в течении двух часов, желая поскорее убраться подальше от этого проклятого места и не желая задерживаться даже в окрестной деревне. Кто знает, возможно они пойдут дальше. Он игнорировал жажду, жуткую головную боль, и в тот момент даже не думал о виновниках всей этой кровавой бойни. Убраться подальше, там видно будет. Неизвестно, сколько бы еще они так проехали, если бы телега не приказала долго жить. Отлетевшие два из четырех колес ясно дали понять, дальше придется идти пешком.

Тадеус, впервые за несколько часов прекратив обращаться к магии, ощутил небывалое облегчение. Но тут перед глазами сразу же потемнело, и он едва не потерял сознание. Придя в себя, он дрожащими руками достал флягу и отпил несколько глотков. Смочив холодной водой лицо, он попытался унять дрожь. Ничего не получилось, переутомленный рассудок твердил, нужно отдохнуть или он просто сойдет с ума.

При этом Тадеус понимал, для начала нужно развязать Императрицу и объяснить ей, что произошло. Меньше всего он хотел сейчас отвечать на вопросы, выслушивать истерики, ему было плевать даже на статус этой женщины. Да хоть само Мироздание перед ним. Единственной причиной, по которой он все равно кинулся развязывать измученную Миранду, оказалась уже ставшее ненавистным для него самого чувство. Любовь, из-за которой он успел наворотить такого, о чем раньше даже не смог бы подумать. Да что там, если он рядом с ней превратился в тряпку, о которую любимая не стеснялась вытирать ноги.

Впрочем, его терпение в итоге закончилось. И сейчас он это знал наверняка. Этот Собор в любом случае все расставил бы по своим местам. Соперник мертв, он спас Миранду от неминуемой смерти и теперь она будет принадлежать только ему.

Императрица была в сознании. Она уже не пыталась кричать, а лишь уставилась вперед остекленевшим взглядом. Глаза ее были заплаканы, а на правой скуле уже просвечивался синяк. Сначала он развязал плащ, и только потом снял повязку с ее рта. Миранда, выплюнув скомканный платок, к удивлению Тадеуса не стала сыпать претензиями относительно связанного положения или произошедшего в Халларе. Впрочем, лучше бы она спросила про Халлар.

— Где Рафаэль? — даже не посмотрев на него, безжизненным голосом произнесла она.

— Мертв, — честно ответил маг.

— Почему? — все тем же отрешенным тоном спросила Миранда.

Тадеус замешкался, в какой то момент усомнившись в рассудке Императрицы.

— Ты что, не слышал вопрос?! Почему?! — вдруг сорвалась на крик она, уставившись на него исподлобья.

— На Халлар напали демоны. Он погиб смертью храбрых, защищая Ваше Императорское Величество, — отчеканил Тадеус, словив себя на предательском желании рассказать ей правду и раскаяться.

— Демоны? Халлар? — на ее глазах выступили слезы, и она вновь сорвалась на крик, — Я не дура и знаю, что там произошло! Чтоб ты знал, меня едва не забрал демон! Своими глазами я видела этот кошмар! Я спрашиваю, почему ты допустил смерть Рафаэля?! Почему?! Я приказывала! Почему?! — орала Миранда уже не сдерживая слез.

Маг, ощущая уже знакомое чувство вины, когда он каждый день оправдывался перед Императрицей за его сговор с Эрикой, едва сдерживал себя, чтобы не броситься утешать ее. Он ловил себя на мысли, что понимает ее, как никто другой. Только не хотелось ему никого понимать. Надоело.

«Я спас ее, а что она? Даже, спасибо не сказала! Нет, я не буду утешать ее!» — практически насильно убеждал себя Тадеус.

— Ваше Величество, мне пришлось все усилия направить на вашу защиту. Лучше поинтересуйтесь, кто вас вытащил из лап демона? — несмотря на попытки говорить жестко, голос его все равно задрожал.

Это вдруг разозлило мага, породив безумное бешенство. Снова он оправдывается. Да что же творится? Даже с пугающими его тайными советниками он так не блеял. Что она делает с ним?

Впрочем, Миранда его все равно не услышала, окончательно впав в истерику. Тадеус молча смотрел на нее, невольно прокручивая в голове все воспоминания, связанные с Императрицей.

Когда они делили ложе, он был равнодушен к ней. Удовлетворил похоть и хватит. Потом появился Рафаэль и Миранда отвергла его, предложив остаться просто союзниками. Тадеус согласился, рассудив, так даже лучше. Ничто не будет отвлекать от более важных проблем. Тем более, их у него тогда было предостаточно. С проблемами он не только разобрался, но и получил своеобразную компенсацию в виде многообещающих сведений. Впереди вечность, осталось только немного подождать. Казалось жизнь пошла своим чередом, и вот…

Он не был заинтересован в произведении Миранды в Императрицы. И уж тем более он не собирался ратовать за брак принца с Айрин и подписывать невыгодные договора. Напротив, Тадеус имел вескую причину делать ставку на Эрику, которую целый год безуспешно пытался выманить в Эрхабен. Как он счел, принцесса была уже подходящего возраста. В конце-концов, даже с такой своенравностью ей придется выйти замуж и родить наследника. Неважно даже от кого, пусть сама выберет. Главное, ее сын это его ключ к могуществу. Увы, принцесса возвращаться не спешила. Но в любом случае, его якобы союз с Мирандой был для него просто способом контролировать Королеву. Тогда еще Королеву. Пока несколько месяцев назад, после очередного разговора с Мирандой, его будто обухом по голове не ударило. С тех пор его будто подменили.

Тадеус постоянно стал думать о ней, испытывал навязчивое желание признаться ей в любви или хотя бы сделать нечто приятное. Стыдясь подобных рвений, маг сдерживал свои порывы. Но в итоге, расклеился, хотя раньше представить себе не мог, что будет так оправдываться. Тадеус выложил почти все, с огромным трудом сдержавшись, чтобы не рассказать наиболее важные подробности. Например, про укокошенный им Тайный Совет, от которого он узнал много интересного. Про грядущую роль принцессы. Про свои планы обресть вечность. Впрочем, от признаний маг не удержался. Стоит догадаться, он тогда поддержал Миранду в повышении статуса.

Вскоре его стал волновать только один вопрос, как добиться взаимности от Императрицы. При этом Тадеус ощущал в себе желание угождать ей, даже несмотря на ее наплевательское отношение к нему. Особенно в ее присутствии. Когда же он оставался наедине с собой, мучился от стыда за собственное безволие. Умом он все понимал, так вести себя недостойно. Он могущественный человек, находиться в шаге от еще большего могущества. Но стоило ее увидеть и снова начинается одно и то же.

Возникли подозрения, что-то здесь не чисто, Тадеус попросту не узнавал самого себя. Но факт приворота при помощи темной магии не подтвердился. Маги жизни, которых еще принято называть целителями, могут не только ведь лечить, им дано видеть прилипшие к человеку привороты или проклятия, более того, они могут избавлять от любых воздействий магии идущей от Проклятого. В распоряжении Верховного Мага были самые сильные целители, но ни один из пяти самых сильных и умелых магов жизни ничего не увидел. Тадеус не успокоился, приказал всем по очереди провести над ним ритуал, очищающий от воздействий темных сил. На всякий случай, вдруг не заметили. Это ничего не изменило…

В конечном итоге Тадеус вынужден был признать, он умудрился влюбится. Похоже, безумно. Значит, если он не может без нее, то она должна быть с ним. По крайней мере это логично. Осталось только убедить в этом Императрицу. Это и стало главной проблемой. Миранда, узнав о прошлых делах, творимых за ее спиной, возненавидела его, и теперь натурально издевалась. Будто чувствовала, ей это сойдет с рук. Тадеус, как мог, пытался добиться ее расположения по-хорошему, стараясь при этом окончательно не сорвать свои планы. Но любому терпению приходит конец.

Последней каплей стал приказ Императрицы убить Эрику. При этом Миранда считала, что таким образом лишит его дара. На самом деле никакого дара он не лишился бы. Да и убивать принцессу не собирался. Но даже не в этом дело. Получается, Императрица настолько его ненавидит, что даже сознательно готова лишить всего? В очередной раз он захотел опоить ее зельем, чтобы услышать правду. Но даже этого он сделать боялся. У Тадеуса тогда грешным делом возникла мысль, наложить на себя руки. Эту мысль он с трудом прогнал. И окончательно разозлился.

Тогда маг принял решение, пора начинать действовать жестко. Тадеус быстро придумал способ переломить ситуацию. Для начала, сорвать Собор. Идею о признании права женщин быть магами он поддерживал, одна беда, святоши оказались кремкими орешками. Увы, при всех стараниях и его и Миранды, максимум, на что готовы были пойти большинство делегатов — дать согласие на свадьбу. Отчего бы не сорвать Собор? А потом убить Рафаэля, якобы спасти Миранду, и тем самым заслужить ее благодарность.

Несмотря на некоторые непредвиденные обстоятельства, с которыми еще предстоит разобраться, он все сделал. Собор Сорван. Не им правда, но несуть. Даже более того, он реально спас Императрицу, по сути вытащив из Бездны. И какова благодарность? Смотрит, как на пустое место, разговаривает хуже чем с псом. Выходит, все зря?

«Нет, так дальше продолжаться не может. Она будет моей. Хочет она этого или не хочет.» — словно одержимый, мысленно твердил Тадеус, глядя на бьющуюся в истерике Императрицу.

Плевать, что рыдает она по убитому им же возлюбленному. Плевать, что она презирает его, считая тряпкой. Она будет принадлежать ему или умрет.

— Где мы? — наконец, успокоившись, зло спросила Миранда.

— В лесу, — мрачно ответил маг.

— Мне нужно срочно в Эрхабен! — приказным тоном заявила она.

— Телега сломалась. Скоро закат. Мы заночуем тут, — поставил перед фактом Тадеус, посмотрев ей прямо в глаза. Довольно уже опускать взгляд.

— Мне плевать, что у тебя сломалась! Я не собираюсь ночевать в лесу, да еще поблизости этого ужасного упырятника! Пошли пешком, найдем деревню! Заночуем там! Я прикажу выделить нам экипаж и мы отправимся в Эрхабен! — дрожащим голосом с трудом сдерживая рыдания она, тем не менее, пыталась говорить сурово. Получалось плохо, это больше походило на обычную истерику.

Тадеус, как ни странно, соглашаться даже не думал. Головная боль и усталость будто испарились. Зато злость становилась только сильнее.

«Она будет моей. Хочет этого или не хочет…» — продолжал мысленно твердить он, будто полубезумный.

Маг грубо стащил ошарашенную Миранду с телеги.

— Идем в лес, — зло процедил он.

— Да как ты смеешь! Пусти! Тогда я пойду в деревню одна! — заорала Императрица, попытавшись освободить руку.

Он повернялся к ней.

— Нет. Халлар недалеко. Вдруг, тебя сожрут упыри. Вдруг тебя изнасилуют? — маг оскалился.

— Я приказываю тебе оставить меня в покое! Иначе я прикажу тебя казнить, предатель! — вытаращив глаза, заорала Миранда.

Тадеус рассмеялся. Его охватил странный нервный смех, который никак не желал прекращаться. Но, как ни странно, привыкшему контролировать все свои эмоции, магу это безумно нравилось.

— Тадеус, хватит! Давай поговорим! — едва не срываясь на плач, вдруг предложила Императрица.

«Ну вот, кажется она начала понимать, что приказывать бесполезно. Что-же, поговорим.»

Тадеус прекратил смеяться, но при этом продолжал улыбаться.

— Поговорим. Сначала ты меня выслушаешь. Угрожать не советую, ничего ты мне не сделаешь. По крайней мере сейчас. Если я захочу, я убью тебя в любой момент. Ты даже вздохнуть не успеешь. И в столице ты мне тоже ничего не сделаешь! А знаешь почему? Гильдия считает меня богом, а тебя шлюхой! Маги пойдут за мной! И даже если представить, что ты меня отравишь, как отравила Императора Александра…

Услышав упоминание про ее давний грех, Миранда испуганно уставилась на Тадеуса. Маг это заметил.

— Да, я все про тебя знаю! С кем ты спала, что творила! Но можешь не переживать, я никому не скажу. Если будешь вести себя хорошо. Так вот, о чем я говорил. Не будет меня, не будет блистательной Императрицы Миранды Клеонской Алмир. Потому что когда придет Эрика со своей темной армией, Халлар покажется тебе детскими играми! Принцесса лично оторвет голову сначала твоему никчемному наследнику, а потом — тебе! И никто, слышишь, никто, не пойдет проливать за тебя кровь! Другой Верховный Маг, зная настроения в Гильдии, предаст тебя первым. Для святош ты почти отступница. Они найдут другого желающего выступить против исчадия тьмы! И таких, поверь, будет много. Герцоги давно срут на корону! Теперь твое будущее зависит от моей воли! Что ты на это скажешь? — под конец, Тадеус не удержался и провел по щеке едва дрожащей Миранды.

Она едва отшатнулась, но ничего не ответила. Только уставилась отсутствующим взглядом будто сквозь него.

— Ты же хотела поговорить? — издевательским тоном напомнил маг.

— Тадеус, ты угрожаешь мне? А как же все твои слова о чувствах? Ты лгал? — глухим голосом спросила Миранда и закрыла лицо дрожащими руками.

Рассудив, что сейчас самое время объяснить ей новые правила игры, Тадеус грубо одернул ее руки от заплаканного лица и притянул к себе.

— Нет, я не лгал. Поэтому ты до сих пор жива. Именно поэтому я выполнял твои прихоти. Просто теперь кое-что изменилось. Впредь я не позволю вытирать об себя ноги. Ты будешь слушать меня. У тебя нет другого выхода. Ты и так уже обязана мне своей жизнью, Императрица, — маг даже не заметил как распалился, — И титулом тоже, если не забыла, обязана. Будь ты мне безразлична, я бы оставил тебя, гребаную шлюху на съедение упырям!

— Но ты не сделал этого. Значит, не все потеряно, — испуганно произнесла Миранда.

— Конечно, у нас все впереди! Я положу к твоим ногам не только Империю, вся Миория будет наша! Нас ждет вечность. Стоит тебе сказать да, и ты никогда не пожалеешь, — почти в бреду говорил Тадеус, искренне веря в свои обещания. Впрочем, у него была веская причина на это.

— Да! Я согласна. Конечно… Прости, я ошибалась, не верила в искренность… чувств. Но теперь я верю. Я верю тебе. А сегодня… я просто испугалась… Упыри… Рафаэль, ну…., - дрожащим голосом пыталась ласково говорить Миранда.

— Я не желаю больше слышать это имя. Никогда! — рявкнул маг.

— Да, да, конечно. Прости, я не должна вспоминать о прошлом. Я никогда о нем больше не скажу. И не вспомню. Ты меня спас, доказал свою верность. Теперь я буду любить только тебя, — нежно произнесла Императрица, при этом ее посиневшие губы все равно дрожали от страха.

Тадеус прекрасно понимал, она сейчас просто напугана, и пытается играть, как привыкла. Получалось хуже чем обычно. Впрочем, он бы все равно не поверил, слишком хорошо знал ее.

— Давай начнем прямо сейчас, — глядя в глаза Миранде предложил Тадеус, обняв за талию. Ему безумно захотелось взять ее здесь и сейчас.

— Я сама желаю этого. Но… Тут Халлар неподалеку, мне страшно…. Упыри… Давай сначала доберемся до Эрхабена, — Миранда пыталась улыбаться, но губы ее дрожали.

Самообладание после всех потрясений ей таки изменило. По одному выражению лица было ясно, Миранда продолжает бояться. Раньше он не замечал за собой наслаждения от страха женщин перед ним. Наоборот, было неприятно спать с дрожащей шлюхой. Но сейчас Тадеусу это почему-то нравилось. Маг вместо ответа сосредоточился на стихии земли и через несколько мгновений их уже окружили четыре стены. Миранда вскрикнула, отскочила назад и уперлась спиной в дерево.

— Никто не увидит. Упыри не пролезут. К демонам Эрхабен, — с этими словами Тадеус подошел к прижавшейся к дереву Миранде, развернул ее к себе спиной и принялся расшнуровывать платье. Хотелось порвать. Но им же еще ехать в столицу.

— Ты что, боишься? — спросил он, глядя как дрожат ее плечи.

— Нет. Холодно, просто. Но мы же скоро согреемся, — попыталась страстно ответить она, но получилось скорее обреченно.

Маг, не вытерпев, все же грубо разорвал платье. Испуганный вскрик Императрицы только распалил его желание. Следом за упавшим на землю платьем, он содрал с нее нее корсет, нижнее платье и ухватил за волосы. Захотелось взять ее сзади. Как делают со шлюхами, и что особенно оскорбительно для любой благородной леди. Но Тадеус решил, он обязательно сделает это с ней потом. А сейчас едва ли не сильнее чем войти в нее, он хотел видеть ее лицо при этом.

Он грубо развернул Миранду к себе лицом и стал развязывать шнуровку на своих штанах. Заплаканная Императрица страстно улабаясь, дрожащими руками принялась неловко помогать ему. Маг опустил обнаженную Императрицу на землю, провел рукой по ее груди, и не желая тратить время на прелюдии, вошел в нее.

Миранда страстно обнимала его, впиваясь пальцами, стонала, будто испытывает неземное удовольствие. Она делала все, что подобает делать шлюхе, дабы господин остался доволен. Но взгляд выдавал отчаяние, а не вожделение, и хотелось ей плакать, а не стонать от удовольствия.

Стоило ожидать, Императрица едва ли захочет быть по настоящему изнасилованной. Но сути это не меняло, Тадеус прекрасно понимал, как бы Миранда не разыгрывала роль пылкой любовницы, отдалась она ему отнюдь не добровольно. Только это было уже не важно. Еще вчера он бы еще подумал. Но не сейчас…

Бледная Миранда сидела напротив, укутавшись в разорванное платье. Ее лицо и взгляд выражали полнейшее безразличие. В зеленых глазах отражалось пламя, а рыжие растрепанные волосы сияли особенно ярко. Даже в таком виде она казалась безумно красивой. Маг пришел в себя, понял, что перегнул палку и теперь не знал, куда деться.

Буквально полчаса назад он фактически изнасиловал женщину, которую любит больше жизни. Да, теперь она принадлежит ему, и даже делает вид, что отвечает взаимностью. Но этого ли он желал? Вот уже полчаса она молчит, а он, как не силился, даже не может понять, что у нее на уме. Тадеус, отгоняя муки совести, успокаивал себя тем, что у него будет много возможностей добиться искренных взаимных чувств.

— То, что было там… В Халларе. Упыри, демоны… Это ее рук дело? — подала вдруг голос доселе молчавшая Миранда.

— Да. Похоже, я недооценил Ее Высочество. Проворонил темную армию, — честно ответил маг, не видя смысла лукавить, утаивая горькую правду.

Будет хуже, если Миранде решит, что он все знал, не сказал, и подверг ее опасности. Ужас творящийся в Халларе стал шоком даже для него, можно только представить, что она пережила.

— Небо налилось кровью. Дурной знак. Мне страшно, — бросила Миранда, съежившись.

Тадеус глянул на небо. Заходящего солнца за ветвями видно не было, но небо и впрямь отливало красным. Другое дело, это всего лишь один из тысячи закатов. Совпадение… Он подсел к Императрице и осторожно обнял ее.

— Ничего не бойся, любимая, — уверил маг.

— Даже Халлар не выстоял. А завтра этот Проклятый во плоти возьмет Эрхабен, — прошептала Миранда, вздрагивая.

— Я не позволю ей этого сделать, — с нажимом произнес маг.

— Ты не можешь идти против нее, ты лишишься дара, — обреченно бросила она.

— Я знаю способ избежать этой участи, — почти не солгал Тадеус.

Он уже давно в курсе, Эрика не может лишить его дара. Миранда даже не представляет, что ему стоило не рассказать ей всю правду до конца.

— Ты разве не понимаешь? Эрика настоящий демон. Я не верила. А теперь поняла, как ошибалась. Я ведь уже посылала людей… Вернулся один, он все рассказал, как она своими руками уничтожила два десятка. Я не верила, сочла ложью. Но теперь поздно…

— Больше никогда не пытайся убить ее, — резко перебил ее Тадеус, осознавая, что Миранда этим едва не запорола его далекоидущие планы. Причем, он узнал об этом только сейчас. Получается, проморгал…

Она испуганно посмотрела на него. Маг, дабы разрядить обстановку, более ласково добавил.

— Это слишком опасно. Еще одна ошибка, и все, что было в Халларе может случится в столице. Оставь это дело мне.

— Это случится. У нее есть армия, и она не пощадит никого. Ни меня, ни моих сыновей. Теперь и тебя, тоже, — Императрица вдруг закрыла лицо руками, еще сильнее съежившись.

— Это мы еще посмотрим, — мрачно бросил Тадеус, глядя на испуганную Миранду. Сейчас она ему казалась особенно беззащитной.

— Что мы можем? Поздно…

— Убить. Мы можем ее убить, — решительно уверил Тадеус, разумеется, слукавив. Эрика нужна ему живой.

— Как? Двадцать наемников не совладали с ней одной. А ведь у нее темные маги, которые впервые в истории напали на Халлар. Ее даже травить бесполезно. Я пробовала. Ничто не берет демона.

— Не беспокойся, все будет хорошо, — попытался как можно убедительнее сказать Тадеус, хотя сам переживал не меньше.

Их ждут непростые времена, и теперь ему придется немного поменять свои планы.

— Это я во всем виновата. Теперь демон не пощадит никого… Бедный Альдо, бедный Леон, что же с ними будет, — Императрица всхлипнула, и утерла выступившие слезы.

— Все будет хорошо. Я все сделаю, чтобы Эрика вместе со всей своей темной армией отправилась в Бездну! Поверь мне. Я же смог вытащить тебя из Халлара! За мной вся Гильдия, а еще, с нами будет Орден Света. Они никогда не простят ей Халлар, — распалился Тадеус.

— Ты сам сказал, они не пойдут за мной. Я же для них шлюха и отступница. Так и есть. Ты прав… Тадеус, я прошу, если она убьет меня, не дай ей убить хотя бы принцев, — практически взмолилась Миранда.

Магу в этот момент стало особенно совестно. В порыве гнева он наговорил пережившей настоящий кошмар возлюбленной жутких мерзостей. Идиот, он не подумал, что она просто была в шоке тогда, не ведала, что говорит. Что же он натворил? Поступил, как животное…

— Забудь, я не должен был это говорить! Я сделаю так, что за тобой пойдут все, кто нужно. И я убью каждого, кто посмеет назвать тебя шлюхой, — выпалил Тадеус.

— Прости меня… Я, глупая женщина, не видящая дальше своего носа, столько зла тебе причинила. Не верила твоим словам, думала, ты на ее стороне. А ты… Не оставил меня там. Хотя мог. Спасибо. Я не заслужила, — Императрица вдруг осторожно взяла его за руку. По ее щеке покатилась слеза.

Тадеус, глядя на нее, теперь даже не допускал мысли об игре. Нет, она не может так играть. Никто не может.

— Это ты меня прости, — опустив взгляд, прошептал Тадеус.

— Ты ведь не оставишь меня? — спросила Императрица, положив свою голову ему на плечо.

— Никогда, — уверил маг.

— Обещаешь?

— Клянусь.

— Надеюсь, когда-нибудь я заслужу твое прощение, — горько бросила она. Тадеус ничего не ответил, просто крепче ее обнял. Конечно, не оставит. Выбор сделан.

Миранда вскоре уснула. А вот к магу, несмотря на жуткую усталость, сон никак не шел. Последний разговор с Императрицей не только привел в мукам совести, но и окончательно вернул Тадеуса в реальность. Он, сначала сосредоточившись на побеге, а потом вовсе полностью отдавшись страсти, совершенно не думал о серьезности случившегося в Халларе. А теперь он, наконец, осознал, насколько ужасные события произошли.

Он серьезно просчитался, недооценив опасность принцессы. Эрика, вместе с талерманцем и Темным Мессией умудрились сделать то, что доселе казалось невозможным. Даже талерманцы за всю свою историю так не наглели. Правда, между Инквизицией и Талерманом, не считая недолгих конфронтаций, вплоть до событий в Ольмике был негласный взаимовыгодный договор, позволяющий организациям оправдывать существование друг друга. Но даже в периоды конфликтов подобное нападение на цитадель Ордена Света казалось невероятным.

Толку, что в Небельхафте паслись его шпионы, если эти демоны умудрились не вызвать ни единого подозрения? По имеющимся у него сведениям, принцесса должна быть занята грызней в Клеонском Герцогстве, подавлением бунта в Ринии, и кормлением беженцев из одолеваемой варварами Камирии. Помимо прочего в Небельхафт направился Генри Клеонский. Тадеус был уверен, у него есть время прикрыть свою двойную игру, Эрике все равно будет не до него. А в итоге, она практически сразу догадалась обо всем и приняла такие меры, от которых вся Империя вздрогнет. Приказала уничтожить целый город. В качестве предупреждения.

«Проклятый Темный Мессия. Кто же знал…» — мысленно сокрушался Тадеус, коря себя за непредусмотрительность.

Головорез со зловещим прозвищем его ничем не заинтересовал. Умелый воин, который ухватил удачу за хвост и теперь всеми силами выслуживается перед наследницей. Ничего интересного. А что Темный Мессия, так многие наемники носят прозвища типа Демон, Упырь, Леший. Тадеус даже подумать не мог, что все так серьезно…

2 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Эрхабен.

Столицу к моменту прибытия охватила паника. Ворота были заперты, посторонних не пускали, количество стражников на улицах перевалило все мыслимые пределы. Все Храмы Мироздания были до отказа заполнены перепуганными людьми, а вокруг алтарей толпились теперь не только нищие. На рынках и в трактирах теперь судачили не о войне с Хамоном и Халифатом, не о народных бунтах на юге и севере, не о мятежах непокорных герцогов, даже нависшая угроза голода перестала иметь значение. Люди стали всерьез опасаться пришествия Проклятого.

Во дворце сразу по прибытию состоялась беседа с прибывшим со срочным донесением маршалом. Он приподнес неприятные вести. Магистрат совершил резкий прорыв, передвинув линию фронта. Притом, ничто не предвещало начало наступления противника. Разведка явно облажалась, доложив о затишье. Теперь Мизбария оказалась практически полностью занята хамонцами. Вторая новость была еще прискорбнее, по докладам разведки, халифатские корабли уже сосредоточились на берегах Кровавого моря, и могут отправиться к берегам Аваргии в ближайшее время.

Еще несколько месяцев назад магу было плевать на такие мелочи. Что значит Империя, когда его ждет вечность? Но теперь он рассуждал иначе. Что значит вечность, если та, кому ты так жаждешь ее подарить, несчастна? Миранде нужна Империя, и она должна ее получить. Но он был бы глупцом, если бы забыл о главном. О вечности. Поэтому, Верховный Маг, прежде чем браться за Империю, в первую очередь послал за Фагди. Вот уж чей отряд сможет выполнить это несомненно сложное задание. Доставить Эрику Сиол живой.

То, что маг собирался с ней сделать, едва ли было моральнее поступков Обители в отношении его самого. Тадеус понимал, если бы принцесса сейчас узнала его планы, не поленилась бы бросить все и отправиться в столицу, чтобы лично свернуть ему шею. Но у него нет иного выхода. Для Эрики он теперь враг. Причем, не только он, но и Миранда. Принцесса опасна. Но убить ее он тоже не может, ибо цена жизни Эрики Сиол слишком высока. Вечность. Именно принцесса должна родить того, кто сдеслет его богом.

Поэтому Тадеус собирался похитить ее, спрятать и вынудить понести дитя. Потом он заставит ее выносить ребенка, и если родится мальчик, подарит ей смерть. Как он заставит? Не важно, пусть даже ему придется держать ее связанной. Жестоко. Но чем принцесса лучше? В конце концов, когда она в наглую повязала его кровью, ей было плевать, что он об этом думает. И вообще, она выпила столько его крови. Да и что значит одна человеческая жизнь, если впереди вечность? Ничего, если только это не жизнь той, кому он эту вечность желает подарить…

Рассматривая знакомое талерманское клеймо на исполосованном шрамами лице, Тадеус, в отличии от подавляющего числа людей, не ощущал никакого страха. Настроение талерманца Фагди по прозвищу Святой, также было далеко от беспокойства. Обычная деловая беседа заказчика с исполнителем.

Верховный Маг вполне мог себе позволить принимать человека, за чью голову объявили награду во всех уголках Миории в собственном кабинете столичной резиденции Гильдии. Фагди, главарь небольшого отряда, состоящего только из талерманцев, в свою очередь мог себе позволить курить в кабинете Верховного Мага и при этом диктовать собственные условия. Фагди, который уже успел разменять пятый десяток, в свое время был отнюдь не последним человеком в Талермане. А сейчас был первым среди профессиональных убийц.

Беседа, впрочем, продлилась недолго. Профессионал все понимает сразу, тем более Тадеус не собирался торговаться. Просто предложил в два раза больше названной суммы. Дело стоит того.

— Итак, правильно ли я вас понял. Заказ — похищение принцессы Эрики Сиол. Обстоятельства выполнения задания вас не волнуют. Значит, у нас максимально широкий простор для действий, — как полагается, уточнил Святой.

— Ты все правильно понял, Фагди. Жертвы меня не волнуют. Свидетели — тоже.

— Мы предпочитаем не оставлять свидетелей. Привычка из прошлого. Если конечно заказчик не настаивает на их присутствии. Любой каприз за ваше золото, — уверенно бросил талерманец, практически оскалившись.

— Я не настаиваю. Можете хоть всех там перебить. Доставьте мне живую наследницу, плачу я именно за нее. Повторюсь только, советую сразу избавиться от Темного Мессии и талерманца. Они могут помешать выполнить задание, доставив немало проблем. Тем более, прикончить Виктора, я думаю, вам будет особенно приятно. Я в курсе, что этот человек в свое время доставил вам немало неприятностей.

— Вы хорошо осведомлены. Виктор станет приятным дополнением к щедрой оплате нашей работы, — Фагди довольно улыбнулся.

— Значит, по рукам. Но перед тем как мы распрощаемся, предпочту напомнить о важных моментах. Мне нужна живая, невредимая, и, что очень важно, крепко связанная принцесса. Как вы это сделаете, меня не волнует. Помните, использовать магию нет смысла. Иначе я бы к вам не обратился. И запомните, ни в коем случае не вступайте с ней в открытую схватку, надеясь просто скрутить. Когда вы ее схватите, не вздумайте расслабляться. Следите за ней в оба, не развязывайте, не поддавайтесь на провокации. Она хитрее и опаснее, чем кажется. Забудьте, что она женщина. Это убийца, вроде тебя или твоих головорезов. В лучшем случае она вас убьет, в худшем, вы убьете ее. И тогда вам лучше не знать, что я потом сделаю с вами. Потому что мне она нужна живой! Все понятно? — Тадеус решил в который раз напомнить про опасность принцессы.

Очень уж велика вероятность для убийц, даже очень профессиональных, недооценить девицу альбиноса.

— Более чем, — с ухмылкой согласился Фагди.

Когда Святой покинул задымленный им же кабинет, маг тут же проветрил помещение. Он терпеть не мог запах дурмана. Впрочем, задерживаться он все равно не собирался. На сегодня дела закончены, а, значит, его ждет постель Ее Величества. После перенесенных ужасов, несчастная Миранда боится оставаться ночью одна.

Глава 11

2 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Клеонское герцогство. Небельхафт.

— Когда ты выгонишь Амелию? — с претензией спросила Ева.

«А как все хорошо начиналось» — мысленно возмутилась Эрика.

— Что ты к ней привязалась. Матушке твоей с ней хорошо, — отмахнулась Эрика.

Амелия, действительно, нужна была, чтобы Беатрис было с кем предаваться молитвам. Да и нельзя ее сейчас выпускать. Как минимум живой. Убила бы, ей плевать, но Алану эта дура нравится. Он на ней жениться собрался. Вот и пускай. Ей не жалко.

— Скажи, я тебе надоела? — с претензией спросила Ева, уставившись на нее.

— Не начинай. И так проблем по горло. Война, предатели… Если бы ты мне надоела, я бы выдала тебя замуж за сына графа Викентия. Похоже, ты не понимаешь ни хрена! — вспылила Эрика.

— Все я понимаю. Что я должна думать, если ты не желаешь выгонять эту тварь? Она сестра предателя! Это она дурно влияет на мою матушку. После её появления она стала терять рассудок! Ты говорила, всего месяц. Он уже давно прошел. Но ты ее не выгоняешь. Она тебе нравится? — не унималась кузина.

— Я не намерена объяснять тебе по сто раз. И сцены ревности тоже не потерплю. Уходи! — приказала Эрика.

— Значит, я права, — глаза Евы налились слезами.

— Пошла вон, — зло процедила принцесса.

Ева, ничего не говоря, выбежала. Эрика вслух выругалась. Ко всем прочим проблемам ей только истерик Евы не хватало. А тот случай с Амелией давно пора забыть. Когда Вилар был отправлен в темницу, та явилась к ней в комнату, сбросила халат и предложила себя в пользование в обмен на жизнь брата. При этом сама рыдала и дрожала от ужаса.

Принцесса никакого желания к Амелии не испытывала. Более того, ей тогда вообще было не до девиц. Рана оказалась не такой пустяковой. Эрика потом три дня провалялась, мучаясь от жуткого жара. Лицо только недавно обрело пристойный вид. Пару недель пришлось хромать от боли, вспоминая былые времена. Впрочем если бы даже плоть девицы была ей интересна, едва ли это помогло. Слишком малая плата за помилование человека, который заплатил за спасенную жизнь предательством.

По поводу Вилара, в итоге совсем некрасиво получилось. Не повезло ему, нечего сказать. Зелье закончилось, Виктор со всеми этими проблемами замотался, закончился редкий компонент. За ним послали, это дело как минимум двух недель. Пришлось допрашивать людей по старинке. Талерманец уже после первого разговора с Виларом утверждал, он точно не причем. Но Эрика тогда находилась в горячке, и была просто неспособна понять аргументы Виктора. Как бы там ни было, на третий день Вилар сбежал, устроив немалую заваруху в темнице. Выпустил почти всех узников.

Трое стражников погибли, десяток ранены, по сути, едва ли не весь состав надзирателей так или иначе пострадал. Более десятка узников ещё несколько дней отлавливали по всему городу. Пятерых не поймали. Причем, что самое печальное, предвестник Наил оказался среди пропавших. Вскоре удалось поймать сбежавшую кухарку Перью. Все и выяснилось. А когда удалось приготовить зелье — только подтвердилось. Все устроили Тим и Перья. Кухарку повесили, а Вилара и след простыл. Разумеется, поиски не прекратили. Кровавый побег из темницы это не шутки…

Тогда Эрика собиралась выгнать Амелию из комнаты, но вошла Ева. Чтобы оттащить кузину, пришлось аккуратно лишить её сознания. Эрике мало того не нужны были эти сцены ревности, еще и причины не было. Ева вроде все поняла, и вот снова та же песня. В очередной раз принцесса пришла к выводу, нужно с Евой что-то делать. Претензии и ревность уже стали затмевать удовольствие от постельных игр…

Долго предаваться размышлениям о кузине Эрика не стала. Она велела Эмме принести ей одежду. Нужно подготовиться к встрече с Клифом. Граф и бароны уже собрали войско и готовы выдвигаться в Ринское герцогство. Тянуть дальше смысла не было. Сброд мясника Фомы, похоже, разграбил все Ринское герцогство и требует продолжения банкета. Они уже сунулись в Эрию и чего доброго, полезут в Клеонию.

Впрочем, для начала она решила побеседовать с Виктором. У нее возникла идея, как ускорить наведение порядка. Заодно, пусть талерманец проветрится. Он уже извелся тут.

Едва она успела одеться, как пришел Виктор.

— Значит, я должен убить атаманов. Ты позвала меня за этим? — осведомился талерманец, выслушав ее идею.

— Да, именно. Нужно убрать Фому Справедливого, и если получится, других главарей. Но, главное, убить мясника, — Эрика затянулась дурманом.

— Разумное решение. Без командиров даже организованная и обученная армия теряет боеспособность, что тогда говорить про сброд.

— Вот и обезглавь их.

— Непременно. Что же, твой день рождения мне придется пропустить, — с ухмылкой бросил талерманец.

— Ты опечален этим?

— Напротив, рад. Вы напьётесь как свиньи, а я все равно завязал. Лучше делом займусь.

— Не будет ничего. Всего неделя осталось. Ты разве не заметил, ни к какому пиру даже подготовки нет?

— Будто ты не найдешь с кем выпить. Устроете с гвардейцами и шлюхами свой блядский цирк.

— Жреца главного нет, — отмахнулась принцесса.

— Шутки шутками, но проблема не только в Ринии. Дирмий и Викентий больно подозрительные. Как бы не выкинули чего.

— Викентий просто торгуется. Сомневаюсь, что он надумает взять Небельхафт. Дирмий, конечно, совсем мутный. Кстати, что там с Изольдой Ергинской? Ничего нового? — осведомилась Эрика.

Так уж получилось, что с девицей оказалось связано слишком много неприятностей. Через неделю после кровавого пира пришла весть о смерти графа Ергинского. Нынче в Цегенхафте хозяйничает кузен Алкения Клемий. А вот Изольда сбежала. И хрен бы с ними, но Эрика уже пообещала Изольду графу Викентию в обман на сбор вменяемого ополчения. С Ринией будет разбираться Клиф, однако ситуация в Камирии все хуже.

Но девица исчезла. Месяц ищут, без толку. Клемий, на которого вначале пали подозрения, оказался не при чем. Есть сведения, тот сам ее ищет. Как и люди Викентия. Единственная зацепка, в последний раз похожую девушку видели в деревне барона Дирмия. Это наводило на определенные подозрения. После резни он фактически стал игнорировать все письма, даже не впуская в свой замок посланников. Зато у него была армия из семи сотен наемников, причем с отрядами боевых магов.

— Как сквозь землю провалилась. Думаю, она или у Дирмия или мертва. Нынче девицам опасно бродить в одиночестве, — заметил Виктор.

— Что с клыкастыми делать. Не оставлять же так. Пока я до столицы доберусь, варвары все герцогство вырежут, — вознегодовала Эрика.

— Ты и сама знаешь ответ. Отдай Еву замуж за отпрыска графа Викентия. Тебе ведь она не нужна. Зачем продолжать этот фарс? Рано или поздно ее придется выдать замуж как делают со всеми юными леди. Вот и выдай ее с пользой для дела. Викентий поделится войском, там прибудет Карл с подкреплением. Да и Клиф, как разберется, подтянется. Погоним варваров.

Эрика вспомнила утреннюю истерику Евы. Действительно, кузина все равно должна будет выйти замуж. Вот и выйдет…

Граф Тилосский прибыл вместе со старшим сыном Анатолием. Они принесли карту расположения отрядов мятежников с целью согласовать стратегию и тактику нападения. Впрочем, их беседа продлилась недолго. Принцесса не видела смысла тщательно обсуждать нападение на этот сброд. Тем более, по её впечатлению, Клиф вполне разумный человек в вопросах ведения войны. Воевал, дело свое знает. Единственное, были оговорены условия наведения порядка. В каких случаях отправлять на каторгу, в каких — казнить, а в каких — миловать.

В том, что проблем не возникнет, Эрика была уверена. Тилосский заинтересован лично. Весь род герцога Ринского, а также добрая часть знати, истреблены мятежниками. Поэтому впоследствии владения графа присоединяются к ринским землям, а сам Клиф получает титул герцога. Баронам были обещаны дополнительные привилегии в виде снижения податей, а особо отличившемся — она посулила графский титул.

Проводив Клифа и дав последние напутствия Виктору, Эрика написала письма графу Викентию с предложением о браке с Евой Клеонской. Отправив гонца, она подумала поговорить с кузиной. Все равно придется…

Ева находилась у себя. Ещё с того момента, как она выгнала Еву из своих покоев, та заперлась и никуда не выходила. Кузина открыла дверь, не сказав ни слова, впустила её и все так же молча поплелась кровати. Она выглядела подавленной. Не очень удачный момент для такого разговора. И вообще, что тут говорить, непонятно. Принцесса первый раз столкнулась с такой проблемой. Захотелось отложить беседу. Но с другой стороны, раз пришла, надо решать проблему. Сначала помириться, а потом разочаровать, ещё более глупо. Эрика решила не тянуть и присела рядом с Евой.

— Ты в очередной раз надумала ревновать меня. Ты помнишь, о чем мы договаривались? — задала риторический вопрос она.

— Прости меня! Я не должна была сомневаться… Я ошиблась. Просто…, - Ева кинулась к ней с объятиями, — Я люблю тебя. Прости, что это говорю, я помню твою просьбу… Но я не могу даже представить тебя с другой…

Эрика отстранилась от объятий и резко встала, не дав той договорить. И так все понятно. Принцесса, сделав над собой некоторое усилие, посмотрела недоумевающей Еве в глаза.

— Я пришла не оправдываться. Тебе будет неприятно это слушать, но ты должна знать правду. Я никогда тебе не лгала. Помню все свои обещания. Эрхабен, смерть твоего отца изверга. Право жить, как хочешь. Услаждение похоти, в конце концов. Мне нравилось проводить ночи с тобой. Но я никогда не обещала терпеть ревность. И не обещала хранить верность, — как на духу, выложила она.

Увидев, что Ева сейчас готова заплакать, Эрика решила попытаться объясниться.

— Ты ведь понимаешь, я не могу заставить себя любить. Ты же не смогла заставить себя любить Юлия. Поэтом, я думаю, пора заканчивать всю эту нервотрепку. Так будет всем лучше, — попыталась как можно мягче пояснить она.

— Тебе просто нравилось делить со мной ложе…, - отрешенно произнесла Ева сквозь слезы.

Эрика на миг растерялась.

— Для тебя я одна из шлюх? Да? Только для постели? — закричала кузина и вскочила с кровати.

— Наше желание было взаимно, а шлюхи делают работу за золото, — уверила Эрика.

— Шлюхам ты платишь золото! А меня хотела купить Эрхабеном и прочими обещаниями!

— Я по другому не умею, — принцесса решила сказать честно.

Ева честность не оценила. В ответ ей прилетела пощечина. Эрика нарочито удержалась от вбитого годами тренировок инстинкта как минимум перехватить руку. Чего она там ударит, плевать. А кузине, может, полегчает.

— Ничего мне от тебя не надо. Уходи! Я не хочу тебя видеть! Никогда! Иди к своим шлюхам! — завопила Ева в истерике.

Эрика, понимая, что сказать про грядущую помолвку сейчас не получится, спешно пошла прочь. Скажет, когда придет ответ Викентия. Вдруг тот не согласится. Зря истерику выслушивать?

Уже идя по коридору, она слышала доносящиеся вдогонку истошные рыдания. Принцессе было не очень приятно и даже несколько совестно. Но ведь она ничего не обещала, любить себя не заставляла. Более того, она даже не пыталась её обольщать. Это последнее, что могло прийти ей в голову…

Эрика прогуливалась по двору, думая, чем себя занять. В последнее время она только и занималась переговорами, планами и прочей мерзостью, от которой уже тошнило. Хорошо, когда тебе подчиняется стотысячное войско, а золото льется рекой. А когда казна почти пуста, армии толком нет, а единственные её аргументы, это титул и поддельные документы, ничего не остается, кроме как договариваться. Как не противно это делать, но выхода иного не было.

Но теперь, кроме как ждать, делать больше нечего. Ждать возвращения Виктора, прибытия Карла с новостями от Тадеуса, и ответа от Камирских разъяснениями по поводу нападения варваров. Ждать донесений из Нарийского герцогства относительно вероятных действий барона Дирмия. Ждать ответа Викентия…

В который раз ей захотелось расслабиться. Выпить, шлюх позвать. Оргию можно устроить, давненько она так не развлекалась. С тех пор как связалась с кузиной…

* * *

«Какого хера?» — мысленно возмутилась Эрика, проснувшись от жуткого грохота. Учитывая вчерашние возлияния и вполне закономерное похмелье, казалось, стучат по её голове.

— Мать вашу, эта потаскуха превратила мой замок в бордель! — практически проревел незнакомый мужской голос.

Принцесса в недоумении с трудом разлепила глаза и резко поднялась. Следом она увидела, как подскочили две девицы. Эрика смутно вспомнила, как после оргии по случаю её дня рождения, она решила увести к себе двоих. Впрочем, сами источники шума и громкого возмущения занимали внимание принцессы куда сильнее, чем распутные девки.

Посреди комнаты стоял одетый в воинскую одежду грузный высокий мужчина. Рядом с ним находился чопорный спутник неопределённого возраста с какими-то бумагами в руках. Позади них стоял ухмыляющийся граф Викентий в сопровождении четырех гвардейцев, двое из которых направляли на нее арбалеты.

— Что это за херня?! — выпалила Эрика, находясь в крайней степени возмущения и недоумения одновременно.

При этом она силилась построить в своем сознании картину происходящего. Итак, вернулся Генри, а граф Викентий встал на его сторону.

— Ваше Высочество, простите, я говорил… Но прибыл сам Герцог Клеонский, — послышались слова оправдания стражника.

— Заткнись! Да, Я тот самый Герцог, хозяин этого замка! — рявкнул Генри, одновременно впившись взглядом в принцессу.

— Доброе утро, — мрачно процедила Эрика, — А теперь, может, позволите мне одеться? И мы поговорим как взрослые люди, — предложила она единственное, что пришло в голову.

— Потаскухи, проваливайте отсюда, пока целы! — обратился Герцог к девушкам, и те, только прихватив с пола свои наряды, сразу кинулись к двери.

Затем Генри вновь обратился к ней.

— Слушай меня, дрянь, я с тобой не собираюсь разговаривать. После того, как ты годами обманывала всех, подсовывая поддельные письма и указы Императора! Как обесчестила мою дочь. Подложила мою супругу под своего талерманского пса! Превратила мой замок в бордель, выставив меня посмешищем! После всего, тебя даже убить мало, — не сдерживая бешенства, орал Генри.

Выглядел и вел себя он более чем странно. Глаза казались остекленевшими. Зрачки расширились, будто при хайране. Впрочем, Эрика слишком плохо его знала, чтобы судить, тот принял какое-то зелье или просто бешеный.

— Все ясно. Что дальше? — стараясь не выдать волнения, сухо спросила принцесса.

Чопорный спутник Генри шепнул ему что-то на ухо.

— Олис, не лезь, — грубо отмахнулся Герцог и презрительно осмотрел ее.

Эрика едва прикрывалась простыней.

— Сейчас ты оденешься. Тряпки я смотрю, есть. С тебя таких хватит, — Генри указал на валяющиеся на полу детали гардероба — Потом тебя препроводят в холл. Там ты распустишь свою гвардию. Если тебе, конечно, не плевать на их жизни. Пришло время расплаты! — последнюю фразу Генри практически прорычал.

— Будешь смотреть, как я одеваюсь? — уточнила Эрика.

— Ещё чего! Не хватало, чтобы я проблевался, а потом мне снились кошмары. Но не надейся остаться в одиночестве. Олис, останешься тут. И ты, Викентий, оставишь своих людей. Пусть приглядят, — резко бросил Герцог и развернулся уходить.

— Ваша Светлость, я думаю, стоит позвать ещё хотя бы человек пять, — осторожно заметил Викентий.

— Не надо. Много чести. Прекращай верить в ерунду про два десятка! Их перерезал талерманец, но не это ничтожество! — отрезал Генри, выходя за дверь.

— Не спускайте с нее глаз. Не отворачивайтесь. И глядите, чтобы она оружие не прихватила, — напоследок шикнул граф, когда Генри уже вышел и отправился прочь.

Эрика осмотрела собравшуюся в покоях компанию. Помощник Генри Олис выглядел невозмутимым, а вот у гвардейцев Викентия бегали глаза. Впрочем, переживают они зря. Если учесть наличие двух нацеленных на нее арбалетов, да ещё и с разных сторон, сейчас весьма неудобный момент устраивать потасовку. Но это сейчас. Генри требует, чтобы она распустила свою гвардию, это значит, убивать её, по крайней мере, в ближайший час, он не собирается. Хотел бы, уже убил.

Принцесса молча сбросила простыню и принялась неспешно собирать с пола собственную одежду. Одевшись, принцесса взяла со стола самокрутку, подожгла её и, сделав затяжку, обратилась к наблюдающим за ней гвардейцам.

— Я готова. Как видите, оружия у меня нет, — поставила перед фактом она.

По распоряжению графа Викентия вели её в сопровождении десяти человек. Это натолкнуло на мысль, адекватно её тут никто не воспринимает. Граф переоценивает, возможно, демоном считает, а вот Генри, напротив, совсем в расчет не берет. Забавно, особенно если учесть, что этим можно воспользоваться. Опасно недооценивать возможного противника, что сейчас делает Генри. Принцесса решила ему немного подыграть, и намеренно шла медленнее и хромала сильнее.

В холле было не протолкнуться. Большую часть пространства занимали вооруженные до зубов люди Викентия. Более двадцати человек держали наготове арбалеты. В отдельном ряду в ожидании выстроились её гвардейцы. Их набрали из стражников после покушения. Из них она не увидела только троих: Велера, Гарри и Лютого. Куда те запропастились, принцесса могла только гадать. Те могли сейчас торчать в борделе, но могли и отказаться подчиняться Генри, то есть сбежать или быть уже мертвыми. Что сейчас с Евой и Беатрис, тоже оставалось только догадываться.

Также Эрика подметила, судя плащам, кроме людей Викентия в холле и в самом замке больше воинов нет. Получается, Генри прибыл без гвардейцев, что весьма странно. Значит, либо Герцог попал в жесткую столице в опалу, либо его людей, всех до одного, перебили в пути.

Принцессу привели к развалившемуся в кресле Генри, рядом с ним восседал Викентий.

— Ваша Светлость, принцесса Эрика препровождена по вашему приказу, — отчитался Олис.

— Сука, у тебя ещё наглости хватает курить?! Заберите у нее дурман! — взревел Генри.

Эрика, не дожидаясь, пока у нее станут забирать самокрутку, швырнула её на пол, демонстративно сплюнула и уставилась на Генри.

— Точно свинья безродная, а не принцесса. Хотя, чего ещё ждать от выродка. Обратись к своим гвардейцам, или арбалетчики продырявят каждого, кто не сложит оружие уже по моему приказу, — потребовал Герцог, при этом сам закурил.

— Гвардейцы, благодарю за верную службу. С этого момента я освобождаю вас от выполнения обязанностей. Сложите оружие, — без единой эмоции объявила принцесса, прекрасно понимая, что в другом случае половина сами сдадутся, а остальные умрут героями. Ей же это все равно никак не поможет.

Гвардейцы сложили оружие, потом их вывели из холла. Эрике оставалось только гадать, что будет происходить дальше. Что от нее хочет разозлившийся дядюшка? Унизить перед смертью? Или унизить, а потом раскрыть перед отцом? А может этот гад, действительно, попал в немилость, задумал взять здесь власть, послав Императору её голову? Или ему выкуп нужен? Впрочем, появление в зале Евы мигом отвлекло её. Девушка встала рядом с отцом и зло уставилась на неё заплаканными глазами. Этот взгляд Эрике сразу не понравился.

— Получила свое, тварь! — вдруг завопила Ева на весь зал, — Ты заплатишь за все, мой отец покарает тебя! Сука, я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! Тебя казнят! Ненавижу… — на этом находящуюся явно в истерике дочь прервал отец, одернув за руку, а потом приобняв.

— Хватит. Эта извращенка ответит! — рявкнул он и обратился уже к принцессе, — Ты ответишь за то, что вынуждала мою дочь творить непотребство, — практически прорычал Герцог.

— Да, я извращенка, но я никого не принуждала. Твоя дочь сама ко мне приперлась! — выпалила оскорбленная Эрика.

— Она лжет, отец! Она вынудила меня! Убила моего жениха! — возопила Ева и снова обратила свой взор на Эрику, — Тварь, я едва не умерла от ужаса, боли и омерзения! С тобой кроме шлюхи ни один зрячий ложе не разделит! Будь ты проклята! — под конец девушку охватила истерика. Её затрясло.

Герцог дал распоряжение гвардейцам увести дочь из холла. Пока её уводили, Ева, не переставая рыдать, продолжала выкрикивать проклятия в ее сторону. На игру это было не похоже. Там и впрямь настоящая ненависть. Может, она узнала про ее планы выдать ее замуж? Впрочем, сокрушаться и гадать, чем руководствовалась обезумевшая бывшая любовница, было не время. Какая разница. Спросит потом. А сейчас нужно выжить.

— Что будет со мной дальше? Казнишь? — прямо спросила принцесса, когда Еву отвели прочь.

Генри оскалился в безумной улыбке.

— Не надейся! Ты будешь сидеть в самой грязной темнице заложницей, где тебя будут насиловать последние отбросы! Да, это тебе за мою дочь! И это будет продолжаться то тех пор, пока я, Король Генри Клеонский, не решу отдать Фердинанду то, что от тебя останется! Одно я тебе обещаю, мразь, смерть талерманца, твоего прихвостня по кличке Темный Мессия, а так же трех сбежавших головорезов, проливших кровь моих людей, ты увидишь своими глазами! Я повешу их на площади, а талерманца перед этим оскоплю лично! — с этими словами Генри расхохотался, будто безумный.

«Король Генри Клеонский? Все ясно» — подумала Эрика, не особенно удивившись выказанным угрозам. Она и не ожидала от этого мудака чего-то хорошего. Но его заявление по поводу объявления королевства ей понравилось. Значит, она имеет полное право его прикончить как предателя.

— Ты так меня боишься? — с вызовом спросила Эрика.

Генри буквально позеленел, довольное лицо вмиг приобрело злобное выражение. Кажется, она не ошиблась, этого сумасшедшего сейчас задеть проще простого.

— Это тебя я должен бояться, едва стоящее на ногах убожество? Не смеши! — прорычал он, подойдя к ней на расстояние шага.

— Я без оружия, без гвардии. Ты собрал тут больше четырех десятков человек, половина из которых нацелили на меня арбалеты. Меня ещё никто так не боялся, — как можно язвительнее заявила принцесса.

Следом последовала размашистая пощечина. Эрика не уклонялась, более того, намеренно полетела на пол. Пусть Генри убедится в своем мнении, перед ним безобидное ничтожество. А там, вдруг он захочет остаться с ней наедине. Ну или хотя бы прихватит с собой не сорок человек разом.

— Это ты должна бояться, дрянь! Викентий, уведи своих людей. Пора заканчивать цирк! Много чести для выродка! Пусть лучше ищут тех ублюдков! — рявкнул Герцог.

— Ваша Светлость, сколько людей оставить? — обеспокоенно осведомился Викентий.

— Двоих на караул у кабинета! Ещё двое пусть ждут, пока я прикажу отвести её в темницу! — отмахнулся Генри.

— Я бы настоятельно советовал быть с ней осторожнее. Она опасна и очень хитра, — уверил граф.

Генри ухмыльнулся, и обратил свой взор на медленно поднимающуюся Эрику.

— Не надо мне рассказывать херню про опасность этой шлюхи! Хотя я понимаю, дело в твоем преклонном возрасте. На старости лет многие начинают вести себя странно, — съязвил Герцог.

— Но… — попытался возразить возмущенный Викентий.

— Заткнись и выполняй приказ! — рявкнул Генри.

Граф распорядился, чтобы гвардейцы покинули холл, дав поручение командиру выделить четверых человек. Довольная Эрика ждала, когда же Генри прикажет отвести её в темницу. По пути она при первой возможности избавится от сопровождающих.

— А ты потаскуха, живо в мой кабинет! Напишешь письмо отцу! — бросил Герцог, толкнув её в спину.

К этому моменту холл опустел. Кроме Генри, графа и Олиса здесь находились только четверо гвардейцев.

«Так даже лучше» — подумала Эрика, мигом поменяв все свои планы. Она убьет предателя в ближайшее время. Прямо в кабинете. Пока же принцесса продолжала играть роль той, кого так хотел видеть в ней враг.

— Викентий, Олис, вы тоже в кабинет! — распоряжался Генри.

— А вы ждите здесь, — приказал он гвардейцам, один из которых как раз открывал дверь.

— Ваше Величество, я не могу позволить такое безумие! — вспылил граф.

Эрика его прекрасно понимала, он как никто другой в курсе реальной опасности, которую таит в себе предстоящее мероприятие. Но главное, идиот Генри этого не понимает.

— Значит, жди за дверью, выживший из ума трус! — заорал Герцог.

— Позвольте напомнить, сейчас вам помогаю я. С вами мои гвардейцы. Я заслуживаю на уважение! — выпалил оскорбленный граф.

— В качестве уважения ты получишь титул и новые земли, но для этого ты должен выполнять приказы короля! Жди снаружи! — распорядился Генри, и взглянул на Эрику.

— Быстрее шевелись! — рявкнул он.

Когда принцесса была уже в дверях, сзади неё вдруг оказался Олис.

— Его Светлость просит поторопиться, — бросил он и едва подтолкнул вперед.

Следом она ощутила едва ощутимый неприятный укол в запястье. В тот же миг она почувствовала какую-то странную слабость, перед глазами встала пелена. Последнее, что она слышала, как дверь захлопнулась, а Генри приказал Олису достать лист, перо и чернильницу…

Очнулась Эрика уже в темнице. Характерный запах и сырость говорили сами за себя. Было темно, только из-под двери едва просачивался свет. Но благодаря способности видеть даже в темноте, Эрика смогла без проблем рассмотреть свое новые покои. Грязный каменный пол, в углу выгребная яма. Никакой лежанки не предусмотрено. Под дверью валяются объедки и небольшая фляга. Новоявленный Король позаботился, чтобы она не сдохла от голода и жажды.

Принцесса попробовала подняться, но её сразу замутило. Левое запястье странно чесалось. По всем признакам усыпляющий состав Рогнезии. Достаточно малого количества зелья, чтобы лишить сознания в считанные секунды. Время действия Рогнезии от пяти до восьми часов, стало быть, сейчас время приближается к вечеру. Эрика, хоть так и не смогла научиться готовить алхимические составы, разбиралась в названиях, признаках, и применении зелий. Так что не оставалось сомнений, тот едва ощутимый укол имел целью лишить её сознания.

Этот мудак Олис оказался не так прост. К её несчастью, этот чопорный неприметный прихвостень оказался умнее, нежели его господин. Хотя, господин ли на самом деле? Олис вполне может быть кукловодом. Впрочем, пока это не важно, у нее другие проблемы. Нужно выбираться из этой дыры. Только вот как?

Сторговаться с надзирателями не получится, в их соста наверняк входят люди Викентия. Остаётся только ждать, когда в темницу решат войти. Причем желательно, чтобы она в этот момент казалась не особенно боеспособной. Лучше спящей в том же месте, где её оставили. Все-таки, люди Викентия, в отличие от Генри, понимают, с кем имеют дело.

Присев и опершись о холодную стену, принцесса принялась ждать, прислушиваясь к каждому шороху. Ужасный запах в темнице прекрасно боролся с аппетитом, но пить хотелось до безумия. А ещё хотелось курить. И если самокруток в зоне видимости быть не могло, валяющаяся под дверью фляга то и дело приковывала взгляд. Однако, памятуя про применение Олисом Магнезии, Эрика не хотела даже притрагиваться к этой воде. Вдруг подсыпали что-то дурманящее? Кому, как не ей знать, что можно подсыпать. Может, совсем травить её не станут, но составы, делающие человек на время абсолютно неспособным к сопротивлению, ей были прекрасно известны.

Впрочем, Эрику мучили не только жажда, но и дурные мысли. Она злилась не только на Генри, Еву и Викентия, но и на саму себя. Это ведь её просчет, как она могла забыть про Герцога? А теперь все коту под хвост. Неизвестно, на чьей стороне окажется Клиф и бароны. Вполне может быть, все её старания окажутся бесполезными.

Наконец, Эрика услышала шаги, и потом скрежет. Принцесса вновь услышала шаги и вновь притворилась спящей. В окно снова посветили, потом заскрежетал ключ, дверь отворилась. В нее вошли трое. Шедший сзади поставил факел в кольцо и занырнул обратно.

— Выполните приказ как надо, и вас помилуют! — бросил уже знакомый мужской голос, запирая замок.

— Не нравится мне все это. А если это правда, что говорят, — тихо засомневался кто-то уже за дверью.

Принцесса все поняла. Кажется, Генри решил сегодня же воплотить свою угрозу. Направил к ней в темницу насильников. Что же, свободу эти люди, скорее всего, уже не получат. Если только не пойдут ей на встречу. Принцесса приподнялась, присев на пол и уставилась на двоих мужчин в ободранной грязной одежде. В темнице они уже минимум неделю, если не больше. Один отличался длинными спутанными в сосульки волосами, а второй, немного полноватый мужчина выделялся лысиной. Впрочем, и тот и другой были теми ещё уродами.

— У меня предложение. Вы не прикасаетесь ко мне, и остаетесь живы. Я поору, что надо, а потом вас выпустят. Идет? — едва слышно произнесла принцесса и окинула взглядом сначала длинноволосого, потом лысого. Те переглянулись.

— Вы же знаете, кто я такая. Нам лучше договориться, — добавила она для убедительности.

— Знаем. Всегда хотел поиметь принцессу, — оскалился лысый, показав гнилые зубы, и уже принялся расшнуровывать свои грязные штаны.

Принцесса резко поднялась.

— Ни в этой жизни, — зло прошипела она, глядя на ещё живых и потирающих руки, но уже мертвых для нее насильников.

Умом она понимала, разумнее сделать все тихо, дабы ввести в заблуждение надзирателей. Но Эрика не так уж часто ощущала настолько сильную ненависть. Ни о каком самообладание речи уже не шло, она была готова разорвать их, представляя как их кишки липнут к стенам, а пол заливают лужи крови.

Лысый, по воле случая подвернулся первым, Эрика, все ещё пытаясь взять себя в руки, просто свернула ему шею. А вот длинноволосому повезло меньше. Принцесса не сдержалась. Тот попытался её ударить, но в итоге попал кулаком в стену. Взамен Эрика сознательно схватила его за причинное место, и, сделав подножку, опрокинула на пол, скрутив при этом орган.

Взбешенная принцесса сначала била его ногами по самым болезненным местам на теле. Потом она схватила его за шею и волосы, и заставила приподняться. Хотя, если учесть полумертвое состояние противника, скорее приподняла его. В итоге она с размаху впечатала лицо неудавшегося насильника в решетку на окне двери. Потом ещё раз, и так больше десятка раз, превращая лицо в кровавое месиво.

Что происходит за дверью, находясь в припадке кровожадности, Эрика понятия не имела. Она ничего не слышала. Единственное, что заставило её вернуться в реальность, резко отворившееся окно, об решетку которого она в очередной раз била лицо уже находящегося без сознания узника. Надзиратель от неожиданности отскочил, резко заперев окно. Принцесса остановилась и отпустила бездыханное тело. Руки её были в крови, лицо тоже забрызгало. Её саму пробрал нервный смех и немного затрясло. За дверью слышалась суматоха и ругань. Никто не желал входить к ней, орали про демона. Требовали немедленно доложить Герцогу.

Успокоившись, принцесса осмотрелась. Убедившись, что оба узника мертвы, она присела в дальний угол. Жажда дала о себе знать с новой силой, а желание покурить едва не сводило с ума. Но, увы, после случившегося ей тем более нельзя рисковать и пить сомнительную жидкость. Потому что в следующий раз она точно очнется закованной в кандалы. И тогда с ней могут сделать что угодно…

От одной такой мысли подступала паника. Никакие пытки и даже смерть от жажды так не пугали. Это ещё одна причина, почему она должна выбраться отсюда быстрее. Для начала она решила оценить обстановку. Итак, оружия, кроме её личных умений, никакого нет. Но это тоже неплохо, могло быть хуже. Ещё у нее есть два пока не околевших трупа.

" Раз уж записали её в демоны, придется соответствовать».

Принцессе было мерзко проделывать манипуляции с мертвецами, но иного варианта она не видела. В итоге, лысый толстяк был благополучно раздет и куском рубахи привязан к решетке. При помощи крючка от петли костюма он оказался изуродован так, что сама Эрика ужасалась собственному творению. Если бы не голодный желудок, её бы точно вывернуло. Для отвлечения внимания сойдет. Второго мертвеца, чтобы он вдруг не околел в неудобном для нее состоянии, принцесса привязала к кольцу для факела, которое как раз находилось у нужной стороны двери. Отвязать узел она могла в любой момент, лишь один раз дернув за веревку. В него при случае арбалеты и разрядят. Теперь ей оставалось только ждать, притаившись в углу возле двери…

Шум в коридоре тут же заставил ее насторожиться. Однако тут же Эрика вздохнула с облегчением. Лютый орет так, что мертвого разбудит. Еще и умудряется ржать из-за каждой ерунды.

— Тише, — услышала нервный она голос Алана.

— Все ж спят как мертвые. Скука смертная. И на кой я топор взял, — выпалил Лютый.

— Вот именно. Не ссы, — вклинился Велер. Зазвенели ключи.

— Спят, но могут проснуться. Мало ли, — не унимался Алан.

Замок со скрежетом отворился. Эрика отодвинув изувеченного мертвеца, вышла из темницы.

— Твою мать! — вскрикнул Алан, отскочив назад.

— Гребаный рогопес, — выругался Лютый.

— Вовремя! — довольно заявила Эрика, прекрасно понимая, отчего такая реакция. Она была вся в запекшейся крови.

— Наконец-то. Мы уже всю темницу обыскали, — заявил Лютый.

— Вода есть? — в первую очередь спросила принцесса.

У Алана не было, Велер и Гарри развели руками, Лютый сунул флягу с санталой.

— Пойдет, — принцесса отпила несколько глотков, — Ещё покурить дайте, — потребовала она, и дрожащей рукой вырвала самокрутку с огнивом из рук Велера.

— Ты там как? И за что ты этого? — Лютый, как всегда, не удержался от вопросов.

— Не кормили, не поили, пришлось взяться за сокамерников, — она рассмеялась и уже зло добавила, — Хотел поиметь принцессу, — она затянулась дурманом, — Я в порядке. Как обстановка?

— Все крепко спят, я напоил их. Выйдем в город, там я покажу, куда дальше, — кратко пояснил Алан.

— У меня другое предложение, — с этими словами принцесса повела их в противоположную от выхода сторону.

Она решила отправить Гарри вместе с ее гардеробом по сточной канаве за город. Пусть запутает след и отправляется в Ринкое герцогство. А выберется через ход, по которому Вилар сбежал. Его заделали, но все решаемо.

Когда они спешно добрались, просить Лютого применить свой боевой топор не пришлось. Тому и так не терпелось. Он взялся за дело со всем усердием, на которое был способен. Не прошло и минуты, как проход был свободен. Принцесса, прнялась раздеваться. Гарри только кивал, не забывая забирать одну деталь гардероба за другой.

— Панталоны, может, оставишь, — в недоумении бросил Велер, когда принцесса взялась и за них.

— Отвернись, если стесняешься. Вдруг не поверят, что наследница выбросила все, но оставила загаженные панталоны, — зло отмахнулась она.

Чего они там не видели. На оргиях тех же. Гвардейцам прелести ее на хрен не сдались…

В темнице, действительно, все спали. На выходе тоже никого не было. Как уверял Алан, в ближайшие часа два быть не должно. Они по переулкам отправились в дом Мариэтты, хозяйки борделя «Звезда любви».

— Как же вы долго. Я уж думала, все! Извелась! — только отперев дверь, принялась картинно возмущаться Мариэтта, ярко разукрашенная блондинка возрастом под сорок.

Они все спешно заскочили в единственную бедно обставленную комнату.

— Ваше Высочество, — госпожа изумленно всплеснула руками, осматривая окровавленное лицо Эрики.

— У тебя хоть вода есть, — принцессу все еще мучила жажда.

— Разумеется. Ах, какой кошмар. Я боялась представить, что сделает с вами этот изверг. Этому животному место в Бездне, — сокрушалась Мариэтта, подавая щербатый кувшин и глиняную кружку.

Эрика, впрочем, кружкой не воспользовалась, приложившись прямо к кувшину.

— Туда я его и отправлю, — с нескрываемой одержимостью ответила Эрика и вновь продолжила пить.

— Чего уставились, столько без воды мучилась, — возмутилась она, заметив обращенное на нее внимание.

— Какой кошмар! Вас хоть не пытали, — всплеснула руками Мариэтта.

— Только пару насильничков прислали. Пришлось выпустить им кишки. Где тут можно помыться? Смыть с себя это дерьмо, — брезгливо поморщилась принцесса так, будто ее сейчас стошнит.

— Конечно, я устрою. Вам никому лучше не выходить. Я сама воду натаскаю и нагрею. Только ужин сейчас принесу. Вы должно быть голодны.

— Ужин, это хорошо. Но воду не надо греть. Это долго. Так помоюсь. Еще… ты права, сейчас выходить нам даже во двор нежелательно, — устало бросила Эрика, и тут же добавила, — И еще, мне одежда не помешала бы. Желательно, не платье.

Мариэтта подожила на стол копченый окорок и черствый хлеб и ушла таскать воду, оставив их вчетвером.

— А теперь рассказывайте, что тут происходило, пока я там торчала. И что вы сделали? Все ведь очень крепко спали, — задала ожидаемый вопрос принцесса.

После того, как Алана выпроводили, он благодаря знакомым стражникам пробрался в город и отправился к Мариэтте. Именно она держала ее любимый бордель. Гвардеец был дружен с госпожой, наверняка, знал бывшая шлюха терпеть не может Генри. Герцог в бытность жизни в Небельхафте успел себя зарекомендовать в кругу распутных девиц. Он был не просто очень груб, лишая шлюх трудоспособности не на один день, а иной раз уродуя, он еще и платить не считал нужным. К Эрике Мариэтта относилась намного лучше. Она платила хорошо, в сам замок на пиры ее девиц звала.

Дом разврата оказался закрыт. Гвардеец, догадываясь о причине, направился домой к Мариэтте. Его она приобрела еще будучи простой шлюхой. Там он застал Велера, Гарри и Лютого. Оказалось, пока Генри бесчинствовал в замке, те после оргии отправились в «Звезду любви». Слухи дошли до борделя раньше, чем похотливые гости проснулись. В итоге они, как настоящие герои, поперлись в замок проверить. Там их ждали. Прикончив пятерых, а заодно убедившись в серьезности ситуации, гвардейцы сбежали, решив вернуться в бордель. В итоге Мариэтта закрыла свое заведение и тайно сопроводила беглецов в свой неказистый дом на окраине.

— А как вы всех усыпить умудрились? — принцесса задала вопрос, мучивший ее всю дорогу.

Алан явно замялся и отвел глаза.

— Давай, выкладывай. Все равно придется, — Велер толкнул его в плечо.

Рассказ и впрямь оказался интересным. Пришлось Алану выложить, как он умудрился стащить часть зелья и все оставшиеся благовония, найденные в свертке Вилара. Когда стражники обыскали и заподозрили предателя, отвечающего за расследование Виктора сразу не нашли. Алан так же принимал участие в поисках, и так вышло, первому доложили ему. Он уже успел выяснить не только причину, по которой все заснули, но и способ применения алхимического состава. Успел он где-то услышать, что это зелье стоит очень дорого. Ну и, разумеется, он не стал упускать возможности разжиться лишней монетой. Вот и отсыпал немного порошка, прихватив поначалу не замеченные благовония. Причем, спрятал он это добро вне стен замка. В итоге он часть высыпал в колодец при темнице, а часть в запасы воды на кухне.

— И от воровства польза есть, — как всегда бестактно прокомментировал Лютый его рассказ.

— Да уж. Ещё осталось зелье? — уточнила Эрика.

— Нет, я все использовал. Чтобы наверняка, — честно ответил Алан.

— Покажи примерно, сколько ты всыпал в воду на кухне? — уточнила принцесса.

Алан показал руками примерное количество порошка. Эрика натянуто улыбнулась.

— Как знала, ни жрать, ни пить ничего в этой темнице нельзя, — процедила Эрика, осознавая, что есть вероятность отравлепия со смертельным исходом.

— Они хоть проснутся? — испуганно спросил Алан.

— Не знаю, посмотрим. Я в алхимии тоже не сильно разбираюсь, — Эрика пожала плечами. Она и впрямь не знала, сколько нужно Тирса.

— А вдруг я их убил? И тебя чуть не отравил, — ошалел Алан.

— Ладно тебе. Эрика жива. Узники все равно казни ожидали. Повезло им, тихо умерли, а не на площади. А остальные… Ну нечего против Её Высочества переть. Ты думаешь, лучше бы надзиратели полягли от топора Лютого? Если бы не зелье, так мы бы их все равно замочили, — Велер решил успокоить его таким нехитрым образом.

Впрочем, успокаивал он так же уместно, как Лютый — шутил.

— А по мне лучше, чтобы они от моего топора полягли. Представь, как потом люди Генри убирались бы там, — колдландец снова рассмеялся с собственной шутки.

— Это уже неважно. Спасибо на том, что вообще пришли, — подвела итог Эрика и взяла очередную самокрутку.

Алан ничего на это не ответил. Следом остальные гвардейцы принялись перебивая друг друга, вспосинать про свои злоключения. Эрика долго косилась на еду, надеясь поначалу помыться, но в итоге не вытерпела. Когда пришла Мариэтта и позвала принцессу в предбанник, она уже успела перекусить. Пока она мылась, гвардейцы взялись обсуждать обстановку. Лютый как всегда оптимистично уверял, что все враги отправятся в Бездну, Велер спорил предполагая наихудшие варианты, а периодически вклинивающийся Гарри пытался степенно рассуждать, переливая из пустого в порожнее. Обычно болтливый Алан молчал, не иначе переваривал ее предположение по поводу отравления всех в темнице.

Эрика, слушая болтовню, спешно помылась. Нормальной одежды не нашлось. Мариэтта любезно поделилась тем, что нашлось в ее недвусмысленном гардеробе. Учитывая, что госпожа была весьма хрупкой комплекции, а ростом не доходила принцессе даже до плеч, халат едва налез, и по длине лишь прикрывал колени. Сверху принцесса накинула плащ Гарри.

Увлеченные спором, никто даже не заметил как она вошла.

— Любопытно было услышать ваше мнение о происходящем, — с иронией заметила принцесса.

Все, разумеется, обернулись. Вещавший Гарри замолчал, так и не договорив речь про слишком бунтарские нравы южан.

— Чего замолчали? Конечно, я все слышала. Тут вам не каменные стены замка, — добавила Эрика, направляясь к пустующей лежанке в дальнем практически не освещаемом углу.

— Не о том вы спорите. Мы вообще-то в полной заднице, а вы заладили про клыкастых, хамонцев, Халифат и южан. Сейчас лично у меня одна проблема, Генри Клеонский. И раз вы приперлись за мной в темницу, вас это тоже теперь касается, — усталым охрипшим голосом отчитала всех Эрика.

— Вот-вот! Я так тоже думаю! — отметил Алан.

— Тогда поговорим по делу. Вы мне тут много чего наболтали, и я уже поняла, вы в мое отсутствие не скучали. А теперь давайте по сути. Сколько людей привели эти упыри?

Лютый и Велер переглянулись и пожали плечами. Оно и понятно. Откуда им знать такие тонкости. Варвар на то и варвар, чтобы даже не додуматься выяснить, а Велера больше волнует происходящее на юге.

— Викентий прихватил четыре сотни, это точная информация. Зуб даю. Половина в замке. Ты и сама поди, посчитала. Остальные в темнице, часть у ворот вечером выставили. Еще командира Дея выгнали, и заменили его на какого-то племянника Викентия, — не применул блеснуть знаниями Алан.

— Какой именно племянник, у этого мудака много родственников, — с интересом уточнила принцесса.

— Не упомнил, уж прости, — виновато оправдался он.

Тут вмешалась доселе молчавшая притаившаяся в дверях Мариэтта.

— Генри изверг, жлобская свинья и моральный урод. Достаточно подождать какой-то месяц, и его станут презирать даже люди графа! Тогда они не только за вами пойдут, Ваше Высочество, но даже за Проклятым! — весьма эмоционально выпалила она.

— Никто ждать месяц не будет. Я надеюсь, Герцог пойдет на виселицу раньше, — раздраженно отмахнулась Эрика и тут же добавила, — А чтобы нас не перебили, нужно прятаться надежно. Кстати, Мариэтта, что у нас на счет надежности? Сюда с утра не нагрянут?

По уверениям Мариэтты, место было надежным. Принцесса распорядилась с утра раздобыть ей подходящую одежду и выяснить имя племянника графа. Вызвался Алан. Она сочла, тот всех знает, должен справится. Несмотря на недвусмысленные звуки снизу, намекавшие, что варвар с шлюхой заняты отнюдь не караулом, она быстро заснула.

Разбудил ее глашатай, созывающий людей к полудню на площадь. Зачем-то же людей на площадь сгоняют с самого утра. Эрика велела идти на разведку Велеру. На всякий случай она велела ему тоже озаботиться хотя бы крестьянкими портами. Велер вернулся в час после подудня. Принес сверток с одеждой. Но прежде, чем переодеться, принцесса решила выслушать его доклад.

Ничего хорошего тот не рассказал. Как она и опасалась, вся темница мертва. Виновницей лично Герцогом назначена она. Помимо этого пропали Герцогиня и ее дочь. Во всем обвиняют ее. Люди Герцога сейчас ищут «исчадие Бездны» и пропавших леди, в том числе Амелию, по всему городу. Генри перед горожанами объявил себя королем…

Доклад был прерван стуком. Ставни были заколочены, Гарри глянул в расщелину. Отмахнулся, свои. Мариэтта пошла открывать. Эрика велела Велеру продолжать.

— Он призвал именно к нимфам. Генри решил Мироздание не поминать, дочурку то его в Храме сгорела, вот и…,- разглагольствующий Велер резко замолчал и обернулся. Следом обернулась Эрика.

— Позвольте выразить свое почтение, Ваше Высочество, — тут же подала голос Амелия и поклонилась.

— Моя скромная резиденция к вашим услугам, леди, — сыронизировала принцесса и рассмеялась.

Следом не удержались от смеха Гарри, Велер и даже Мариэтта. Одному Алану было явно не до смеха. Неудивительно, морда разбита, весь в крови.

— Расслабься. Пока я прячусь в халупе, еще и с голой задницей, это звучит глупо, — бросила Эрика, когда смех стих и тут же обратила внимание на Алана.

— Принес хотя бы крестьянские порты с лаптями? — с той же иронией спросила она.

— Эрика, прости, не смог, я едва от погони оторвался, но зато я все узнал…

Но принцесса договорить не дала.

— Ясно, ни хера не принес. Значит свое тряпье отдашь, сам в этом халате воевать пойдешь.

— Эрика, помилуй. Я сейчас же сбегаю и все принесу. Одна нога тут, другая там! Прости, ну не смог, я должен был спасти Амелию… Но я все достану! — принялся распинаться Алан, готовый тут же броситься выполнять обещание.

Вместо ответа Эрика и Велер громко рассмеялись. Амелия испуганно прижалась к гвардейцу.

— Ладно, расслабься, — Велер встал и по братски приобнял, — Шутка это, достал я уже все. Как глашатаи всех перебудили, меня на площадь отправили. Ну я и подсуетился. Сам приперся только, Эрика даже переодеться не успела.

— Герой любовник, чтоб тебя рогопсы разорвали. Я уже начала думать, ты или сдох или свалил, наложив в штаны, а ты, оказывается, за девицей ходил. За что я тебе весьма благодарна, — Эрика хитро улыбнулась и тут же более серьезно добавила, — Хватит уже стоять, будто перед казнью. Присаживайтесь. Есть серьезный разговор. И ты, Амелия, присаживайся с нами, поговорим. Мариэтта, будь добра, нагрей воды, гости наверное захотят испить горячего отвара.

Принцесса понимала, вместо выполнения приказа Алан решал свои личные проблемы, но учитывая обстановку, девица может знать важные сведения. Так что плевать. Они вдвоем присели на пустующую скамью. Амелия испуганно прижалась к Алану.

— Мне следует доложить обстановку? — осведомился гвардеец.

— Не будем тратить время. Велер уже всё доложил. Генри объявил королевство, поэтому…

Тут раздался стук, следом за которым прозвучали громкие требования открыть дверь.

— Гребаное дерьмо — выругалась принцесса, — Мариэтта, уведи Амелию на чердак, вы здесь только мешать будете — приказным тоном распорядилась она, и тут же практически столкнула Лютого с лежанки. Тот после бурной ночи храпел, отвернувшись к стенке.

— Хватит дрыхнуть, пора браться за топор! — заявила Эрика.

Лютый, только услышал о бойне, сразу пришел в себя. Велер уже выхватил меч и высматривал обстановку в расщелине ставней.

— Максимум, шестеро, — не дожидаясь вопросов, отчитался он.

Эрика, по иронии судьбы так и не успела ни переодеться, ни толком вооружиться, забрала меч у Лютого, попутно приказав ему:

— Отопри засов и приложи их дверью!

«Гребаная жизнь, ну почему мне так везет воевать в непотребном виде?» — мысленно возмутилась Эрика, приготовившись встретить незваных гостей. Здоровенный двуручник Лютого, в отличии от ее одеяния, вполне подходил для этой цели.

С дверью колдландец ожидаемо справился. Вынес с петлями, заодно хорошенько приложив как минимум двоих неудачливых взломщиков. Вместе с дверью они с грохотом опрокинулись на землю. Не дожидаясь, пока незваные гости придут в себя от нагрянувшего сюрприза, во двор выскочил Велер, пройдясь прямо по вышибленной двери и тем самым не дав осуществить попытку придавленного стражника встать.

Затем ему удачно подвернулся поднимающийся второй пострадавший, но о действиях гвардейца Эрика могла только догадываться. Лютый с топором наперевес пошел следом, закрыв все обозрение и не забыв при этом снова помешать подняться погребенному по дверью бедолаге.

Принцесса, еще раз мысленно выругавшись на свое мало подходящее для подобной ситуации одеяние, пошла следом. Наблюдать за происходящим со стороны она не собиралась. На этот раз, конечно, можно. Если судить по настрою варвара, одного его достаточно, чтобы всех перебить. Да и Велер только в беседах с Гарри само спокойствие, а пусти его в бой, камня на камне не оставит. Только вот убивать всех стражников принцесса сочла крайне неразумным. Неплохо бы допросить хоть одного, а там видно будет. Так что придется вмешаться.

Придавленный дверью стражник, чудом не лишившийся сознания даже после того, как по нему прошелся Лютый, снова зашевелился.

— Лежи, вдруг живым останешься, — бросила Эрика, наступая на дверь в том месте, где предположительно оказалась голова несчастного.

Принцесса бегло осмотрелась. Неподалеку от пресловутой двери со стоном плевался кровью стражник. Он был в синем плащ, значит наемник графа. Лютый своим топором пробил доспехи одного представителя городской стражи и как раз загнал в угол второго. Рядом с Велером корчился на земле такой же городской стражник, а сам гвардеец наступал на безуспешно отбивающегося графского прихвостня. Тот, судя по выражению лица уже морально приготовился спасаться бегством.

Только Эрика успела подумать, что и драться уже не с кем, наоборот, надо бы своих людей одернуть, как за нее зацепился взглядом почти поверженный Лютым противник. Происходившее дальше походило на фарс. Испуганные противники Велера и Лютого резко прекратили сопротивление, бросили оружие и рухнули на колени.

— Ваше Высочество, пощадите! Не ведал я! Кабы знал, что ваш дом, голова с плеч, не посмел бы даже подойти! — неистово возопил стражник из местных, согнувшись не то в подобострастном поклоне, не то от страха перед занесенным топором Лютого.

— Ваше Высочество, Миро… простите, Проклятым клянусь, и я не ведал! — подключился служащий Викентию мужчина, и тут же получил от Велера пинок в челюсть.

— Ишь как запел, гнида. Проклятого помянул. Задница дорога, поди! Тьфу! — Велер смачно сплюнул.

Тут зашевелился валяющийся у двери еще один графский вояка.

— Васе Высосество, нам прикажали…, - шепеляво проблеял он окровавленным ртом.

В этот момент Эрику отвлек женский визг, а следом грохот, раздавшийся со стороны дома. Не больше двоих, тут же сделала вывод она.

— Всех тащите в сарай! Сама разберусь, — жестко распорядилась Эрика, кинувшись в дом. Не хватало, чтобы кто-то сбежал и позвал подмогу.

Разбираться оказалось не с кем. На полу среди перевернутых стульев Алан сидел на поверженном противнике, и будучи вне себя от гнева, лупил того кулаками по морде.

— Давай, убей эту скотину! Вышиби из него дух! — гневно орала Мариэтта, выглядывая с чердака.

Все это великолепие завершали рыдания Амелии. Алан прекратив бить противника, уставился на принцессу. У гвардейца был разбит теперь еще и нос. Стражник, судя по плащу, человек Викентия, был уже как минимум без сознания.

— Этот гад хотел силой утащить Амелию, Ваше Высочество! На чердак влез, окаянный! — продолжала возмущаться Мариэтта.

Амелия продолжала жалобно плакать.

— Рыдать тоже прекратите! — потребовала Эрика, поморщившись.

Шлюха заткнулась, а вот Амелия продолжила рыдать.

— Алан, тащи этого в сарай. Разоружи только. Мариэтта, успокой Амелию, пожалуйста! — на последней просьбе принцесса едва не умоляла.

Мало того, не хотелось выслушивать вопли, так еще и Амелия нужна была ей в адекватном состоянии. Поговорить. Девица, будучи приближенной Герцогини, должна быть в курсе, кто помог бежать той с Евой. Эти сведения могут оказаться полезными. Впрочем, беседовать с Амелией она не собиралась. Для этого есть Алан. А ей еще нужно разобраться с пленниками. Допросить, например.

В сарай затащили всех, и живых и мертвых. Пока Велер караулил снаружи, Алан с Лютым осматривали на предмет оружия выживших, попутно их связывая. Таковых оказалось всего четверо. Причем двое были потрепаны настолько, что их можно было даже не связывать. В более менее приличном состоянии оказались вовремя попросившие пощады местный стражник Тед и графский наемник Зак.

Пока гвардейцы занимались живыми, принцесса решила зря времени не терять и занялась мертвыми, то есть принялась стаскивать с них одежду. Нужно же ей переодеться, в самом деле. Рассудила, подберет себе чего, пока те не околели. Расхаживать в халате с перьями неуместно, а Велер притащил крестьянские портки с рубахой, еще и размером не подходящие, широкие, да короткие. Впрочем, не успев даже стащить доспехи, Эрика лишь в очередной раз выругалась. Похоже, в последний раз мылись и стирались эти господа в прошлой жизни. Принцесса, с трудом справившись с тошнотой, отскочила, сплюнула и полезла за самокруткой.

«Твою мать. Дерьмо. Когда престол будет мой, издам указ обязательно всем мыться каждую неделю. И стираться тоже», — мысленно вознегодовала она, затягиваясь спасительным дымом.

Такое вонючее потасканное тряпье она не наденет. Ну не сможет и все тут. Эрика не считала себя изнеженной леди, но ведь она не свинья. У всех благородных было в чести мыться как можно чаще. Надеть несвежую одежду считалось постыдным. Всех служащих во дворце, да и в любом мало-мальски приличном замке традиционно обязывали поддерживать себя в чистоте и порядке. То бишь, мыться хоть раз в неделю и не допускать неприятных ароматов от одежды. Это было условием выгодной службы.

Алану таки пришлось отдать свою одежду. Она больше подходила. Тем более, ему то что. Он простолюдин, воевал, привычный. И вообще, он накосячил, пусть надевает грязное. Гвардеец сейчас бесил принцессу как никогда ранее. И вроде все делает, старается, даже польза есть, девку вон привел. Но как подумаешь, к чему могли привести, а в иных случаях уже привели его косяки, дурно становится.

В целях обогащения он скрысятничал, стащив порошок. Ладно, потом он решил помочь ей этим порошком. А что в итоге? Всю темницу отравил, едва ее саму в Бездну не отправил и окончательно испортил ее и так подмоченную репутацию. Воистину, благими намерениями вымощена дорога в Бездну. И ведь претензии предъявить Алану можно только за глупость. Хотя это скорее станет причиной его разжалования. Но это не сейчас. Не время разбрасываться людьми.

Переоделась она не стесняясь пленников. Пусть на «демонские» прелести полюбуются, не умрут. Одежда Алана пришлась почти в пору, так, широковата немного, но в целом даже неплохо. Но главное, она была сравнительно чистой. Теперь можно было приступать к самому допросу.

— Итак, вы хотите жить? — сразу уточнила Эрика.

Те ожидаемо кивнули. Допрос прошел быстро. Искали не ее, а Герцогиню с девицами. Саму принцессу искали уже за городом, послав подорожные отряды. Как она и предполагала, Алана с Амелией заметили. Зак счел поведение бегущей парочки странным. Они с Ульхом проследили до дома. Затем Зак на всякий случай сбегал за подкреплением, и собрав первых попавшихся стражников, приказал вломиться в дом.

Уточнила она и про обстановку в городе. Ничего нового узнать не удалось, Велер все уже и так разведал. Дела ожидаемо плохи. Ворота заперты, ни войти ни выйти. Викентий отбыл. Стражей и тремя сотнями наемников командует ни кто иной, как Гай Леонтийский, племянник графа.

— И что же мне с вами делать? — бросила Эрика.

В ответ ожидаемая тишина. Впрочем, этот вопрос был скорее риторическим. Принцесса уже знала, что сделает с этими на смерть перепуганными людьми.

— Просто так убивать я не люблю, может принести вас в жертву Проклятому? — со всей серьёзностью поинтересовалась она.

Тед и Зак в ужасе вытаращили на нее глаза.

— Ваше Выс-с-сочество… — проблеял Тед.

— Не хотите. Ладно. Так как искали вы не меня, и вообще, просто выполняли приказ, я могу дать вам шанс. Но за это я хочу получить абсолютную верность, — заявила Эрика.

Пленники заметно оживились и не переглядываясь, закивали.

— Так вы согласны выполнять любые мои приказы и умереть за меня, если потребуется?

Те снова дружно закивали.

— На слово я вам уже не поверю, придется вам сначала посвятить себя служению Проклятому. А потом, вы, уже как адепты тьмы, поклянетесь мне, посланнице Повелителя, в вечной верности. Пройдете ритуал крови, то есть, оставите мне в залог ваши жизни и душу. Вы будете жить, но мои приказы станут законом для вас. А в случае неповиновения Бездна заберет вас, а все, кто с вами одной крови, будут прокляты, покуда род не иссякнет. Согласны? — принцесса бросила взгляд сначала на Теда, потом на Зака.

— Согласен, — решительно и чуть ли не с радостью выпалил наемник графа Зак. Тед, тем временем в ужасе замялся.

— Выбирай. Или я сейчас приношу тебя в жертву Проклятому или служишь мне. Для меня оба варианта хороши, так что я проявляю милость, предлагая тебе выбор, — обратилась она к мнущемуся стражнику.

— Я буду служить, — выпалил Тед.

Принцесса улыбнулась и оставив пленников, пошла в дом за посудиной. Попутно она придумывала, как обставить так называемый ритуал, чтобы он выглядел как можно более зловеще. Конечно, бедолаги и так в ужасе и верят в байку про страшного демона, убивающего одним желанием. Но с другой стороны, если уж играть, так играть хорошо. То, что она задумала, было весьма далеко от морального поступка, но раз она для всех демон, проще воспользоваться этим, нежели оправдаться. А эти люди могут пригодится, особенно в ближайшее время.

Велер с Лютым исправно несли караул, Алан сидел на чердаке с Амелией, а Мариэтта, вздыхая и сокрушаясь, пыталась навести в доме хоть какой-то порядок. Эрика, да и то, при помощи Мариэтты, из посуды нашла только щербатую глиняную кружку. Что же, и такая сойдет. Чай, не благородных посвящает.

Приказав гвардейцам не входить в сарай, если только не случится внезапное нападение, Эрика вернулась. Из груды трофейного оружия принцесса взяла два кинжала. Затем она освободила Зака с Тедом от веревок и сунула каждому в руки по кинжалу. Вариант, что кто-то из них бросится на нее, Эрика не исключала. Но во-первых, едва ли у них есть шанс, а во-вторых, «всемогущей посланнице Проклятого» не пристало бояться простых смертных вояк. Играть, так до конца.

— Сейчас вы посвятите себя служению Проклятому. Тед, ты первый. Перережь горло Киру! — загробным голосом приказала Эрика.

Она и так собиралась добить тех двоих потрепанных стражников. С их ранами без лекаря они все равно долго не протянут, да и не факт, что лекарь поможет. А на высшего целителя несчастным в любом случае рассчитывать нельзя. Раз все равно те умрут, лучше их пустить в расход с пользой.

Тед, сжимая в дрожащей руке кинжал, испуганно глянул сначала на окровавленного Кира, затем на Эрику. Потом снова на Кира.

— Ты передумал? — сурово уточнила принцесса.

— Нет, Ваше Высочество, — дрожащим голосом выпалил стражник, подошел к связанному Киру и стиснув зубы, резким движением рассек ему горло. Губы его дрожали.

Из неправильно рассеченной глотки брызнула кровь. Принцесса сунула под струю чашу.

— Теперь на колени! — все так же сурово приказала она.

Тед подчинился. Следом она приказала ему повторять за ней. На мертвом языке она просто произнесла молитву Проклятому. Эрика сначала хотела предложить им помолиться Мирозданию, чтобы таким вот образом сыронизировать над незадачливыми невежами и заодно, над высшими силами. Но рассудила, мало ли, Тед точно болван, но вдруг тот же Зак немного знает мертвый язык. Глупо подставиться на такой мелочи.

Когда с Тедом было закончено, принцесса, оставив его стоять на коленях, приказала Заку перерезать горло Кайлу. Тот как на зло, пришел в сознание.

— Прошу… Нет…,- простонал стражник.

Но Зак, в отличии от напарника по ритуалу, оказался решительнее. Все же он точно убивал уже, а Тед просто местный деревенщина. Небось, кроме обычных драк в иные передряги не встревал.

Зак мастерски перерезал глотку и не дожидаясь приказа встал на колени рядом с Тедом. Молитву правда повторить сам не смог. Эрика, не забыв перед этим подставить чашу для крови, произнесла снова. Когда Зак все сделал, она приказала обоим надрезать руки. Собрав немного крови от каждого в ту самую чашу, принцесса сделала надрез на своей левой руке, и капнула несколько капель.

Встав перед преклонившимися мужчинами, она выставила вперед чашу.

— Готовы ли вы, новообращенные слуги Повелителя Бездны поклясться в вечной верности мне, его посланнице, дабы впредь служить душей и телом до самой смерти? — зловеще вопрошала она.

— Да! — решительно выпалил Зак.

— Д-да, — промычал Тед.

Следом она стребовала с каждого клятву повиноваться ей и возведя чашу с кровью вверх, принялась зловеще произносить воззвание к Проклятому. Сначала на антарийском языке, зачем, для пущей правдоподобности, на мертвом. В какой то момент, осознавая абсурдность данного действа, Эрика едва не сорвалась на смех. Сдержалась с трудом. Хотя, если подумать, смех перепуганные «слуги» вполне восприняли бы как должное.

— А теперь, слуги мои, скрепим договор жертвенной кровью. Пусть она свяжет ваши души и вашу кровь со мной, отныне вашей повелительницей, навеки! — торжественно объявила принцесса и протянула чашу Заку, — Испей!

Зак отпил даже не один, а несколько глотков. Тед, явно себя пересилив, с трудом сглотнул. Посудина выскользнула из дрожащих рук Теда. Тот виновато уставился на Эрику.

— Плевать. Главное, отныне и до смерти ты служишь мне! — заявила она, улыбаясь.

Первым приказом принцессы стало молчание про все, что происходило в сарае. Для всех ее гвардейцев они просто решили перейти на ее сторону. Почему, пусть объясняют как хотят. Так же они обязаны молчать про то, что она посланница. Следом она предупредила, чтобы обращались к ней просто по титулу, не упоминая Проклятого. Только потом она позволила им выйти из сарая, дабы присоединиться к Велеру и Лютому.

Оставив гвардейцев, Эрика пошла в дом. Пора поговорить с Аланом. Тот уже успел расспросить Амелию. Впрочем, для начала она велела рассказать, где и как он вообще наткнулся на девицу. Алан поведал, оказывется, он пробрался в замок. После того, как Амелия отказалась бросить Беатрис, он договорился с невестой видеться каждый день в полдень в заброшенном сгоревшем Храме. Причем, предложила это сама девица, чем весьма удивила.

Далекая от суеверий Эрика понимала, Храм, сгоревший около четыре десятков лет назад еще при Герцоге Филиппе Клеонском на самом деле просто руины. Но рассказывали всякое. На том пожаре сгорело заживо четырнадцать человек. Из-за этих слухов даже соседние дома давно пришли в запустение. Учитывая, что Амелия блаженная дура, довольно неожиданное место встречи.

Объяснившись, Алан перешел к делу. Оказалось, девицам помог командир Гай Леонтийский. Ночью вывел их. А потом Амелия от них сбежала к Алану. Где Герцогиня с дочерью сейчас, Амелия не сказала. Якобы не знает. Но это было уже не важно. Главное, известно, где окопался Гай. Зак поведал, что командир засел в штабе городской стражи, там же он и ночует…

По уверениям Велера вокруг все было спокойно. Не удивительно, если все ближайшие стражники или мертвые в сарае лежат или теперь служат ей. Но принцесса понимала, это затишье перед бурей. Исчезновение стражников и наемников всплывет как минимум после вечерних сборов командиров, если не раньше. Где они караулили, не тайна, так что облава с прочесыванием местности — обеспечена. Вывод один, из дома Мариэтты нужно сваливать и поскорее. В надежное место.

Куда прятаться такой приметной компании, принцесса понятия не имела. По городу они может и пройдут, если еще принарядятся в трофейные доспехи и плащи. В темноте хрен разберешь лица. Но куда податься? Как-то не предусматривала она такой мерзкий вариант, что ей придется скрываться в Небельхафте в статусе разыскиваемой. Даже этот ветхий дом, принадлежащий хозяйке борделя, просто удачное стечение обстоятельств.

Засесть в каком-то подвале или на чердаке? Так их обыскивают в первую очередь, и где гарантия, что люди их не заметят, и не побегут докладывать страже. Принцесса, вдруг обратила свой взор на шлюху. В конце концов, раз ей самой в голову ничего не приходит, может, она хоть подскажет. Бывалая шлюха лучше чем принцесса знает укромные уголки Небельхафта.

— Ваше Высочество, я только и думала об этом. Уж поверьте. Я много мест знаю. У меня три девки служат, домишки к них есть. У меня заработали! И к вам две хаживали. Не раз. Каэлина и Виола! Помните? Точно не сдадут! — уверила Мариэтта.

— Ну да, и к ним каждый час будут шастать сластолюбивые гости, — скептически бросила Эрика.

— Ну, еще к Борхесу, хозяину трактира Синяя Свинья можно пойти. Тот примет нас, точно, — невозмутимо предложила Мариэтта.

— Может, сразу на площадь выйдем? Злачные места обыскивают в первую очередь! — вознегодовала Эрика, уже пожалев, что вообще затеяла этот разговор.

— Дык я не договорила. О вас он говорил всегда хорошо. А еще, в доме у него подвал хороший, двойной. Он там Алтарь прячет, и Проклятому молится тайно! Девка одна моя видала. Год назад. Борхес поди уверен, Проклятый ему в деле помогает. А вас же демоном выставили, дык он за свою сочтет, — заговорщицки заметила Мариэтта.

— Ты уверена, что у этого пьяницы есть подвал с алтарем? Как-то не видно, если судить по его успехам, что ему кто-то помогает. Податей задолжал, давно пора его в долговую яму. В трактире у него одна драка за другой. Как помер Жеген, он едва концы с концами сводит, — усомнилась Эрика.

— Я точно знаю. Уляна то знать не должна была. Борхес сонного отвару ей дал, и перед Алтарем оприходовал. А девка она опытная, не вчера родилась. Да и не даром я ей мастерство преподала. Унюхала она, чего надо. А делать вид, что пьешь и даже пьянеешь, я ее тоже учила. Девка тогда страху натерпелась. В подвале том, кости, черепа лежали. Она думала, Борхес ее в жертву там и принесет. Уж помышляла, что делать станет, коли тот попытается… Я учила ее. Но ничего, оприходовал ее трактирщик, вытащил в дом, и на том все. Ну а мне она, как полагается, поведала потом, — как на духу, выложила шлюха.

— Значит, к Борхесу и пойдем, — обреченно согласилась Эрика.

В конце концов, плевать, кому тот молится. Пообещает Борхесу списать все долги, тот будет как шелковый…

Глава 12

2 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Ринское Герцогство.

Деревне Крепкие Пни, удобно расположенной относительно Вадтара в какой-то степени не повезло больше, чем иным окрестным селениям. Сначала их сами мятежники обобрали. Теперь тут разбил свой лагерь граф Тилосский. По законам Империи каждый подданный был обязан в случае необходимости оказывать посильную помощь имперскому войску. Причем, что значит посильная помощь обычно определяла наглость командующего войсками, в этой самой помощи нуждающихся.

Когда Виктор добрался до лагеря, солнце уже приближалось к горизонту. Талерманец всего лишь намеревался уточнить местоположение штаба, однако не успел он спросить, его уже встретил один из сотников, барон Псалийский. Следом подтянулись еще двое сотников и комендант. Сочли, он здесь как доверенный представитель Эрики. Талерманец спорить не стал, по сути так и есть. Заодно даже вопроосов задавать не пришлось. Они и так отчитались. Даже о том, что его не интересовало.

Продвигаются быстро, мятежники разбегаются, еще и, как минимум на словах, все ведут себя прилично. Граф Тилосский приказ издал, «Драк с мужиками не учинять, девок насильно не брать, а только по взаимному согласию пользовать» Вот, даже сейчас не наглеют. Всего лишь заняли дом старосты под штаб, временно выселив семейство к соседям и припахали крестьян помочь дров да водички натаскать. Кормить войско обязывать не стали. Хотя, тут даже смысла не было. Вчерашние освободители от герцогского гнета деревню уже обчистили.

«Ну и скукота, все же воинский поход это полная херня» — именно с такой мыслью Виктор поспешил в деревню.

Виктор не жаловал воинскую суету. Очень уж много там идиотов вокруг. До того, как судьба свела его с Эрикой, он предпочитал работу наемного убийцы, в крайнем случае, охотника за головами. Однако сейчас талерманец планировал задержаться на неделю другую.

Возвращаться в Небельхафт вовсе не хотелось. Да и чего там ему делать? Эрика сама разберется. Как отбыл безумец Карл, принцесса неожиданно взялась за ум. Избавиться от Карла талерманец давно уже не пытался. Без толку, убить его не получится, а к принцессе он уже в доверие влез. Но когда появилась возможность отослать его, хоть на месяц, а то и два, Виктор не приминул ею воспользоваться.

Когда Виктор вошел в штаб, измотанный Клиф заседал в одиночестве. Талерманец после приветствий сразу предупредил, на счет каких моментов уже осведомлен и попросил сразу переходить с вопросу наступления на Прион. Именно в столице герцогства засели бунтовщики. Ничего нового Виктор не узнал. Да и чего греха таить, узнать не надеялся. Спросил скорее для поддержания беседы. А так, он сам только из Приона, где не только прикончил мясника, но и успел оценить обстановку.

Окопавшиеся в столице герцогства мятежники уже в курсе грядущего наступления. Горе освободители, едва заслышав о приближении преобладающих сил имперской армии, побросали разграбленные ими же селения и побежали на юг. Самые умные бежали с концами, а самые глупые предпочли засесть в Прионе. Убить атамана особого труда не составило. Мятежники кроме как пьянствовать и грызться друг с другом, ни на что не способны. Можно было даже не убивать этого мясника. Но раз Эрика приказала, хрен с ним. Зато развеялся, тряхнул стариной. Графа он навестил тоже по распоряжению принцессы.

— Виктор, я полагаю, вас может кое-кто заинтересовать, — заметил Клиф, после того, как поведал про планы оносительно Приона.

— Кого-то из атаманов поймали?

— Нет. Вчера вблизи деревни Старые дубы знахаря поймали. Крестьяне пожаловались на него. Якобы колдун, душегуб. Дело обычное, но сотник решил бдительность проявить. У знахаря обружились странные приспособления, хрен бы с ним, но в принесенном сундуке был еще документ и личные письма Альберта Клеонского. Как прочли, сразу мне доложили. Я памятуя о поисках, которые вы же и предпринимали, распорядился лично мне передать его для допроса…

— И чего тот рассказал? — перебил его встрепенувшийся Виктор.

— Мутный он какой-то. Назвался сначала Веденеем, знахарем отшельником. Потом стал уверять, что он Альберт Клеонский. Я решил, отправлю на днях в Небельхафт, сами разбирайтесь, а тут вы. Хотите глянуть?

Разумеется, Виктор отказываться не стал. Альберт исчез четыре года назад. Проучившись в Академии Мудрости два года, он был выставлен из храма науки за неуспеваемость. С тех пор про Альберта Клеонского ничего не было слышно. Виктор, искренне желая помочь Беатрис, пытался его искать. Даже упросил Эрику обратиться к Тадеусу. Увы, ни единой зацепки. Будто сквозь землю провалился. И вот, всплыл. Впрочем, для начала Виктор попросил показать документы и письма.

Клиф встал и сам пошел к сундукам в углу. Немного покопавшись, он подозвал Виктора. Якобы это сундук Веденея-Альберта. Талерманец принялся рассматривать содержимое сундука.

«Твою мать, охереть» — про себя изумился он, глядя на письмо.

Документ оказался либо подлинным либо очень хорошо подделанным. Виктор склонялся к первому варианту. Все три письма были настоящими. Все их писала Беатрис, он сразу узнал почерк. Помимо двух обычных писем, в которых мать рассказывала сыну о жизни в замке, там было то самое письмо, которое несчастную вынудил написать супруг. Он избивал ее, угрожал убить, она долго не соглашалась. Но когда Генри поставил условие, или она пишет письмо, в котором отречется от Альберта, или он убьет его, Беатрис сдалась. После того письма сына она больше не увидела. Беатрис потом много раз писала, рассказывая правду. Ответа не было. Посылала она людей, но Альберт не желал даже разговаривать с ними. А там, совсем исчез…

Теперь он видел перед собой подлинные документы Альберта. Стало быть, либо знахарь и есть тот самый блудный сын, либо это самозванец, отобравший или купивший документы у владельца. И вновь он склонялся к первому варианту. Альберт, мало того, унаследовавший целительский дар от настоящего отца, как минимум два года учился на лекаря. По утверждениям самой Герцогини он отличался малообщительностью и склонностью к одиночеству. Так что Альберт вполне себе вписывается в образ нелюдимого знахаря отшельника. Оставалось только посмотреть на этого человека. И поговорить, разумеется.

— Где он?

— Тут. В сарае. Тебя пропустят, — бросил Клиф.

Виктор понесся к сараю. Однако караульных он там не заметил, ворота оказались настежь открыты.

— Твою мать, гребаное дерьмо. Вот ведь сучонок! — выругался талерманец, войдя в сарай.

Перед его взором открылась весьма печальная картина. Двое изрядно помятых вояк сидели связанными посреди сарая и дружно мычали. Рты у них были заткнуты и крепко перевязаны.

— Идиоты! — с этими словами он со злостью пнул первого попавшегося караульного.

Так облажаться могли только полные недоумки. Подумать только, вдвоем не совладали с одним знахарем. Виктор все же развязал рот мужчине, на чьем лице красовался синяк под глазом. Тот сразу же начал путано рассказывать о хитрости пленника, коварно воспользовавшегося лопатой. Виктор не собирался выслушивать историю от начала до конца. Потребовал только сказать время, когда это случилось. Оказалось, с того момента прошел примерно час. Как стемнело, так и сбежал.

Это все, что интересовало талерманца. Он даже не стал развязвать их. Пусть Клиф сам со своими бездарными людьми разбирается. Ворвавшись в штаб талерманец, не стесняясь выражений, кратко поведал о бездарности людей графа.

— Все будут наказаны, уверяю. Можете лично их наказать, — скрывая волнение, уверил Клиф.

— Мне похер на твоих людей, наказывать их еще. Вот где мне его искать? — с претензий спросил Виктор.

Клиф ничего ответить не успел. В дом постучали. Вошли караульный с конюхом. Последний оказался изрядно помят. Оказалось, знахарь увел графского коня. Злой Клиф велел усилить караул, а и собрать всех поровинившимся под штабом.

— Вы бы погоню пустили, ваша милость. Коня не жалко? — вспылил Виктор, когда караульные вышли.

Это было похоже на Клифа. Тот никогда жадностью не отличался. Вот старик Викентий тот скряга, полвойска отправил бы за своим конем.

— В какую сторону гнаться? На юг? На север? А неподалеку проселочная тропа на запад в Эрию. Не переживайте за моего коня. Это не крестьянская скотина, сам скоро прибежит, — небрежно процедил Клиф и глянув исполдлобья, добавил, — Ваше талерманское величество, насколько я знаю, приказ Ее Высочества — навести порядок в Ринском герцогстве. Я его выполняю. Пока неплохо. И я бы попросил вас не мешать мне и моим людям. По поводу знахаря, я вообще был не обязан его задерживать. К мятежу он отношения не имел.

— Ладно, я вспылил. Давайте сядем, успокоемся, — Виктор присел на лежанку у печи, — Вы мне расскажите про него, что знаете. Я сам отправлюсь, и оставлю вас в покое. Больно сдалась мне ваша воинская суматоха.

Клиф присел на скамью. Достал дурман с огнивом и закурил.

— Не знаю я про него ничего. Поговорил раз. Без него забот хватало. Воинская суматоха, как вы сами говорите. Идите к сотнику Гансу Ульмарскому. Тот больше меня знает. Это он им озаботился, его люди за ним ходили, — спокойно заявил он.

Когда Виктор вышел из дома, во дворе уже собрали четырех человек. Ждут назания. Впрочем, эти люди его не волновали. В отличии от сотника Ганса. Старший отпрыск барона Ульмарского всполошился вполне ожидаемо. Что он, что его престарелый отец, те еще суеверные идиоты. И его, талерманца, как огня, боятся. Ганса он в лагере не нашел. Тот окопался в деревенском доме с молодой крестьянкой. Разумеется, выпить тоже успел. Ничего толкогового он не сказал. Только оправдывался. Виктор понял, с этим придурком каши не сваришь. Поговорит с рядовыми. Все равно терять нечего.

Фран и Ванк, казалось, ничего интересного не рассказали. Правда, от него так не шарахались. Клеонская чернь про талерманцев толком не знает, если и услышали от кого, мимо ушей пропустили, тем более, владения Ульмарского на крайнем востоке, прямо перед скалами, за которыми уже море. Глушь еще та.

— Даже описать сложно, я как увидел, чуть не вытошнило. А я охотник, на рогопсов и медведей ходил. Только охотиться одно дело, а пытать на кой? Точно жертвы туманным умертвиям приносил, — последнее здоровяк Фран сказал шепотом.

— А как он трясся за свитки свои, точно колдовские заклятия на них, — выпалил возмущенный Ванк.

Тут Виктора осенило. Опыты над зверьем, трясся над свитками. Наверняка, он помешанный. Беатрис рассказывала, он и раньше был очень увлечен якобы лечением животных, что-то записывал потом. Виктор встречал таких людей. Алхимик, у которого он служил в Аркадии тоже убил бы за свитки. Велика вероятность, Клеонский вернется за своими трудами. В любом случае, если это не так, хрен его он уже отыщет. Как минимум, в ближайшее время.

Он поблагодарил рядовых и поспешил в деревню. Попрощавшись с Клифом, он направился по тракту на север. В деревню Старые дубы. Настолько быстро, насколько позволял туман и темнота. Радовало одно, скакать быстрее ночью Альберт не сможет. Когда Виктор заметил одиноко скачущего на встречу коня, уже светало. Он присмотрелся и отметил на сбруе символику Леонтийских. Эта обнадежило. Значит верной дорогой идет. Наверняка Альберт попробует разжиться хотя-бы клячей, так что заглянет хотя-бы в придорожные деревни. Ну а если тот пойдет пешком, он встретит беглеца уже в его халупе.

Виктор миновал одну деревню, там никого не видели. Логично, по его рассчетам, конь еще от него не сбежал. Он заехал на всякий случай. Когда он добрался до следующей деревни близ тракта, было уже три часа после полудня. Еще у самого поворота красовалась дощечка с кривой надписью. Гостиный двор «Под яблоней». Талерманец направил коня к довольно скромной постройке. Там он узнал, к нему приходил бородатый путник, хотелмкупить лошадь. То. Отправил его к Цейну. Он уточнил место нахождения дома Цейна, и не попрощавшись, поспешил в деревню. Хоть узнает, разжился ли тот лошадью или так ушел. Тем более, спешить некуда, по всем расчетам он все равно раньше Альберта к Старым дубам доберется.

Альберт и впрямь приходил к Цейну. Единственную клячу на всю деревню крестьянин продать отказался. Но узнав, что тот знахарь, отправил его к Ерону. У того дочь заболела. Альберт, судя по всему, не удержался. Ну и отлично, возьмет его тепленьким. Даже гнаться не надо.

Стучаться Виктор не стал. Взломав ветхую калитку, талерманец приготовился сделать то же самое с дверью. Но та была не заперта, поэтому он беспрепятственно вошел в дом. Там он застал вполне типичную картину из крестьянской жизни. На скамье сидели трое малолетних мальчишек. В углу на табурете тощий мужик что-то строгал. Возле лежанки у окна суетился невысокий бородатый мужчина неопределенного возраста. Одет был в сущие лохмотья. Рядом с ним стояла худая замученная на вид женщина. Впрочем, благодаря появлению Виктора, вся эта идиллия была тут же нарушена.

— Альберт, вот я и нашел тебя, — с ухмылкой бросил Виктор, как только все на него обернулись.

В этот момент Альберт резко кинулся к стоящему посреди комнаты столу и схватился за тесак. Женщина вскрикнула, резко присела на лежанку, прижав к себе подскочившую перепуганную дочь. Девочке, по виду, и пятнадцати не было. Самый младший из мальчишек разревелся.

— Вы чего творите! — возмутился глава семьи, резко встав, но на него уже никто не обратил внимания.

— Чего тебе от меня надо? — процедил Альберт.

— Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Тебя ищет матушка. Мы поедем в Небельхафт, — пояснил Виктор, надеясь успокоить его. В том, что это Клеонский, он уже был уверен. Даже борода не могла скрыть схожесть с портретом.

Альберт не успокоился, напротив, взбесился сильнее.

— Я никуда не поеду! И мне насрать, что ты талерманец. Убивай, но я не пойду! — трясясь от бешенства, поставил перед фактом он, выставив перед собой тесак.

Знахарь выглядел очень агрессивно. Даже чересчур. Похоже, он, действительно, не хочет в Небельхафт. Впрочем, у него никто и не спрашивает.

— Пойдешь, как миленький, — приговаривал талерманец, подходя ближе. Женщина заверещала. Ерон, не выпуская из рук ножа, встал перед детьми.

— Да заткнитесь вы уже, мать вашу! Я заберу этого идиота, и уйду! — рявкнул Виктор.

— Я сдохну, но не пойду, — прошипел знахарь, зло уставившись прямо в глаза телерманцу.

Виктор даже проникся некотором уважением к нему. Решительный какой, не трус. Знает, небось про талерманцев, а сдаваться даже не думает. Вот только причина этой решительности ему определенно не нравилась. Не поможет она ему даже умереть. Он доставит гаденыша живым.

Ничего больше говорить талерманец не собирался. Ясно и так, переговоры с Альбертом сейчас невозможны. Вот и незачем тратить время, только дольше несчастное семейство пугать. Виктор позволил озверевшему знахарю замахнуться тесаком и увернулся, перехватив руку. Следом он нанес противнику болезненный удар под ребра и по колену одновременно. Через мгновение скрученный и безоружный Альберт уже корчился на коленях, предпринимая безуспешные попытки высвободить руки.

— Ну вот и все. Я же сказал, ты поедешь в Небельхафт, — спокойно заявил Виктор, ожидая выслушать тираду из всех возможных ругательств.

— Ясно, господин талерманец, — спокойно, как ни в чем ни бывало, согласился Альберт.

— Меня зовут Виктор, если что, — он вспомнил, что до сих пор не представился.

— Понятно. Только позвольте мне все же помочь нуждающейся больной, — попросил он.

Виктор хотел было выругаться и отказать. Он еще и просить смеет. И так хлопот доставил. Но талерманец вовремя остановил себя. Беатрис не одобрит такую жестокость. А он же собрался с ней помиртся. Вот притащит ей сына, та придет в себя. И быть может, снизойдет.

— Мы не нуждаемся, идите своей дорогой! — пытаясь скрыть страх, выпалил уже хозяин.

— Нет, он поможет. Он знахарь. А я не зверь. Все понимаю. Дайте только веревку, ноги ему перевяжу. Вдруг сбежать надумает, — попросил Виктор.

Едва ли талерманца так волновала судьба юной крестьянки. Тем более, в умениях Альберта он очень сильно сомневался. Из Академии выгнали, засел в лесу, где зверье пытал. Крестьяне о нем не очень хорошо высказывались. Не факт вообще, что он поможет. Но, с другой стороны, так уж и быть, пусть попробует. Иначе сердобольная Беатрис его сочтет еще большим демоном. Например, когда от сына узнает, что он ему не позволил вылечить несчастную крестьянку. Все дело тогда коту под хвост. Пусть лечит.

Когда Ерон принес веревку, Виктор, как и собирался, перевязал Альберту ноги, и только тогда позволил вернуться к делу. Сам он присел на освободившуюся скамью. Дети по требованию отца ушли на улицу. Сам Ерон, заметно нервничая, наблюдал за действиями Альберта.

— Мне нужно остаться одному с Хеллой, — вдруг заявил знахарь.

— Но почему? Я же ее мать! — возмутилась женщина. Ерон нахмурился, но покосившись на Виктора промолчал.

— Я не буду осматривать ее в вашем присутствии. Хотите, чтобы лечил, уйдите, — сухо поставил перед фактом Альберт.

— Ладно, я выйду. И вы, делайте, чего он говорит. Выметайтесь, если хотите, чтобы ваша дочь не померла! — пригрозил талерманец. Ему хотелось, чтобы так называемый знахарь закончил поскорее.

Ерон с женой, хоть и нехотя, но ушли. Виктор вышел следом. Осматривал девочку Альберт недолго. Вскоре тот вышел во двор и заявил, что Хелла больна лесной лихорадкой, и чтобы вылечить ее, нужно минимум два дня. До вечера он должен заниматься ее лечением, потом будет наблюдать за ней всю ночь и закончит он лишь на следующий день.

«Твою мать, специально тянет! Ищет повод сбежать» — мысленно выругался Виктор.

— Господин талерманец, вы позволите мне исполнить свой долг? — спросил Альберт.

— Конечно, я ж не изверг. Исполняй, я даже помогу тебе. Я в лекарском деле немного ведаю. Вместе вылечим. Это условие, — заявил Виктор, на деле умеющий разве что готовить яды и противоядия, да обрабатывать раны.

Но так надолго оставлять Альберта без присмотра он не собирался. Так что поприсутствует, а заодно поглядит, больна ли девица вообще. Он, конечно, не сильно понимает в делах знахарских, но и не идиот.

* * *

Чтобы ехать им двоим, пришлось запрячь телегу. Ерон отдал свою, даже не взяв монеты. В благодарность за спасение дочери. Впрочем, если учесть, что лошадь у него увели, едва ли тому телега в ближайшее время пригодилась.

— Не знал, что девиц так от приплода избавляют. Мне шлюхи всякое рассказывали, но чтобы так, варварски. Ты что, не мог ей зелья сварить? — задал волнующий вопрос Виктор, как только они отъехали от деревни.

Альберт ничего не ответил, даже не обернулся. Он явно устал. Чтобы девица не скончалась от потери крови, ему пришлось пользоваться своим даром. Причем, возился он целых два дня. Сам почти не спал, и Виктору тоже не дал. Надо же караулить пленника. Причем знахарь вымотался куда сильнее. Увы, его магические способности были весьма скромны, их использование истощало его, еще и пользоваться даром он толком не умел. Насколько понял Виктор, Альберт при помощи магии мог разве что ненадолго снять боль и ускорить заживление раны. А в остальном, тот и вовсе шарлатан какой-то.

Талерманец за эти два дня не раз думал, знал бы, чего этот дурак собрался делать, увез бы его сразу в Небельхафт. Альберт оказывается, решил помочь девице избавиться от нежеланного ребенка. Как выяснилось, пятнадцатилетняя Хелла нагуляла дитя от случайного путника еще четыре месяца назад. Думала, обойдется. Но когда поняла, в чем дело, испугалась, что строгий отец выгонит из дому и попыталась избавится от бремени совьими ягодами. Девку вытошнило, осталась жива, а тут как раз добрый знахарь Альберт явился. Хелла упросила его помочь, сказала, что иначе повесится. Тот и взялся, причем, как полагал талерманец, взялся зря.

Ничего против подобных действий со стороны девиц Виктор не имел. Не ему судить. В конце концов, если девку отец убьет, она все равно никого не родит. Или если с дому погонит, так тем более, куда ей брюхатой идти? Но какого хрена этот шарлатан лез делать то, что не умеет? Залили кровью все вокруг, девка чуть не померла сначала от боли, потом от потери крови. Это хорошо, у Альберта магический дар был, так бы точно померла.

Увы, когда Виктор понял, дело худо, было уже поздно. Альберт уже начал свое черное дело. Талерманцу в итоге пришлось помогать знахарю извлекать плод прямо из чрева девицы. И нельзя сказать, что это ему так понравилось. Он, конечно, убийца, но такой херней заниматься ему еще не приходилось.

— Так и скажи, не умеешь зелье варить, вот и полез кочергой выковыривать, — скептически бросил Виктор и сплюнул.

Молчать скучно, а этот вопрос ему до сих пор покоя не давал.

— Умею я зелья варить, такие, что тебе и не снилось, — в этот раз Альберт молчать не стал. Видимо комментарий его задел.

— А мне и не должны эти сраные зелья сниться. Я не знахарь и уж тем более не девка. Крестьяне говорили, тебе над людьми издеваться нравится. И зверье ты мучить любишь, — возмутился талерманец, припоминая, что в самом процессе Альберт даже бровью не повел.

— Я не палач, а лекарь. Со зверьем я ученые опыты делал, а не издевался. И лечение бывает болезненным. Вот ногу человек сломал, ее вправить надо. Люди не понимают. Да, это больно, но если не вправить, так человек хромым останется и до конца жизни болеть будет, — объяснился он.

— Здесь никто ничего не ломал, — возразил Виктор.

— А с девкой по иному нельзя было. От зелья померла бы. Месяц уже четвертый, плод большой. Надо много зелья, оно вредное. А девка и так слаба после совьих ягод. Я знал, что делал, — пояснил Альберт.

— И кто же тебя научил такое делать? Инквизитор? — сыронизировал Виктор.

— Это мое ученое открытие. Я на свиньях опыты проводил. Вот трактаты заберем, почитаешь. У меня на этот счет целый сундук имеется. Кому я вообще это говорю, будто вам наука интересна. Хотите, считайте меня шарлатаном, мне все равно. Я не обязан вообще с вами беседовать, — отчеканил Альберт и замолчал.

Дальше они следовали молча. Выехали к пустому тракту и отправились на север. Виктору через пару часов молчать надоело. Тем более, нужно успеть поведать горе знахарю про обстановку в замке, чтобы тот не был шокирован. Но Альберт вести беседу категорически отказывался. Он, даже узнав, что талерманец служит последние пять лет в Небельзафте, ничего не спрашивал, предпочитая сидеть с безразличным видом. Виктор пытался задавать ему вопросы, но в ответ ожидаемая тишина. Так они молчали до самого вечера.

Когда солнце было близко к горизонту, Виктор решил, пора делать привал. Прямо в лесу, ибо тащить пленника в деревню как-то не хотелось. Связав Альберта, талерманец быстро организовал костер, швырнул туда подстреленную в пути утку и достал бутыль купленного у крестьян пойла. Для Альберта, вдруг разговорится. Сам он пить он не собирался. Завязал после той резни. Допился уже, прохлопав массовое отравление. Еще и на пиру перебрал. Хотя был приказ. Тогда еле отбрехался. Но сам то он понимал, с пьянством нужно завязывать, этим делу не поможешь.

Увы, Альберт выпить отказался. Талерманец подумал и счел, одна бутылка погоды не сделает. Все равно с этого не напьется, а так хоть расслабится. Отметит хороший улов. Альберт так и молчал, зато брусничная настойка разговорила самого Виктора.

— Тебе молчать не надоело? О себе говорить не хочешь, так хоть бы поинтересовался, как там матушка? Что в замке делается. Неужели плевать? — спросил талерманец, затягиваясь очередной самокруткой.

Альберт вновь ничего не ответил, даже не обернулся.

— Ну ладно, допустим, плевать. Расскажи хоть про лекарское дело, раз так любишь его. Какие еще опыты над зверьем ты делал? — продолжил задавать вопросы Виктор.

Снова тишина.

— Придурок, у тебя что язык отсох? Не хочешь со мной разговаривать, ну и хер. А я с тобой все равно поговорю. Тем более, мне есть что рассказать. Я признаюсь тебе, никто меня за тобой не посылал. Точнее, Беатрис давно тебя искала. А я помогал искать, но без толку. И вот, я случайно на тебя наткнулся. Ну и решил порадовать женщину, которая мне… небезразлична. Надеюсь, ты не удивлен?

— Нет. Матушка, насколько я знаю, не прочь раздвинуть ноги при каждом удобном случае, — прокомментировал Альберт, наконец, прервав молчание.

— Следи за языком, щенок, — с этими словами Виктор влепил ему затрещину.

— Что, думаете, вы первый и единственный? — сухо бросил Альберт.

— Ничего я не думаю. Хотя нет, думаю. Я могу сказать, что я думаю про тебя. Ты неблагодарный щенок, которому насрать на родную мать. Ты знал, что из себя представляет твой отец, и должен был догадаться, почему Беатрис написала то письмо. Она же тебе потом писала десятки раз, посылала людей. Но ты же у нас гордый. А между прочим, Генри пригрозил ей тебя убить! — уже распалился талерманец.

— Чего она тебе там наплела? Все я догадался. Достали они меня. Ты можешь притащить меня в замок, герой любовник, но ты не сможешь принудить меня быть любящим сыном. Или приставишь мне к горлу кинжал, пока я с ней разговариваю? — поинтересовался Альберт.

— Поверь, я могу заставить сделать то, что мне надо, любого, кто хочет жить. Без кинжала. Например, я напою тебя ядом, от которого ты через неделю сдохнешь, если я не дам тебе противоядие. И не лги мне тут, что готов скорее умереть, — заявил талерманец.

— Я не хочу умирать. По поводу яда, ты не с тем связался. Когда я говорил о науке, то не лгал. Я достаточно изучил противоядия. Ради такого случая я четыре месяца тер полы и мел двор у алхимика, — парировал Альберт.

— Пусть так, но неужели ты так ненавидишь родную мать? Почему? — недоумевал Виктор.

— Потому что она шлюха.

— Следи за языком, — Виктор снова отвесил ему подзатыльник.

— Думаешь, твои удары что-то изменят? Она нагуляла меня от какого-то мага. Зачем то родила. Я должен был с детства жить в страхе скрывая дар. Ей было насрать на меня. Стребовала клятву, чтобы я молчал про магию, и даже не объяснила ничего. Сам догадался. Чтоб ты знал, мне там жизни вообще не было. Когда отец приезжал, сек иной раз через день. Но только он уезжал, матушка предпочитала кувыркаться с очередным любовником. Я не был идиотом, все видел. И знаю, от кого она наплодила сестричек. Моя б воля, ноги бы моей там не было, — мрачно закончил Альберт.

Виктор, выслушав объяснительную речь, не нашел, что ответить и задумался. Мелькнула мысль, отпустить его на все четыре стороны. Насильно ничего тут не сделать. Ну отметелит он гаденыша до полусмерти, а толку? Как бы хуже не стало. Беатрис совсем умом тронется, если ее сын пошлет. Впрочем, тут же закралась мысль, попытаться договорится по-хорошему. Например, попросить знахаря об услуге.

Прежде, чем предлагать сделку, талерманец для начала вкраце поведал о сложившейся ситуации. Упомянул он и Эрику и Еву. Смысл тут лгать. Под конец он предложил Альберту помочь ему, то есть приехать на пару дней, поговорить по душам с матерью и убираться, куда душе угодно. Разумеется, помочь не просто так.

— … Если поможешь, проси, что хочешь. Ну, разумеется, что в моих силах. Генри не жилец. Может, ты хочешь снова стать наследником? — предположил он.

Тот молча помотал головой.

— Ну, может, убить кого надо? Еще я могу подделать тебе свидетельство об окончании Академии. Не отличишь от настоящего. В Империи с ним придется осторожно, но в иноземных городах устроишься.

Альберт продолжал молчать, уставившись в костер.

— Чего тебе надо? — Виктор уже не знал, что предложить, как вдруг вспомнил про его одержимость, — Кстати, ты вроде опытами учеными увлекаешься. У нас в темнице смертники есть. Скоро их больше будет. Времена неспокойные. Я могу тебе некоторых мудаков на опыты отдать, Эрика не будет против, я все обставлю…

Альберт вдруг оживился.

— Ты что, и впрямь так воспылал к ней? — поинтересовался он.

— Не важно. Лучше давай к делу, — одернул его Виктор.

— Делай мне свидетельство и смертников на опыты. А еще, золото, чтобы построить дом в горах Проклятого. И мы заберем все мои зелья и свитки.

— Идет, — обрадовался Виктор.

— После твоего рассказа о творящемся в замке разврате, мне даже порог переступать противно. Но ради науки потерплю. И даже полюбезничаю с матерью, — решительно добавил Альберт.

— Значит, по рукам, — бросил Виктор и отхлебнул из бутыли.

Глава 13

2 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Клеонское Герцогство. Небельхафт.

— Ваше Высочество, я молился! Хорошо молился. Каждый день. И сейчас молюсь! С усердием! А что алтаря нет, так я каюсь, что убрал. Это я испугался, что обыщут! Хотите, сейчас же новый сделаю? Свечи есть, — подобострастно распинался трактирщик, показывая опутанный паутиной тайник, в который давно не заглядывал.

— Не надо ничего делать. Паутину только прибери, — раздраженно распорядилась принцесса.

— Да, да, Ваше Высочество, — Борхес тут же принялся руками снимать паутину.

Эрика прекрасно все поняла. Никакому Проклятому этот пьяница давно не молится. Может, он и увлекался год назад, но судя по состоянию дел в трактире, молитвы не помогли и Борхес бросил это дело. Теперь он весь дом клеонскими оберегами обвесил. Правда, в делах ему они тоже не помогли.

Эрике не хотелось тянуть со своим весьма рискованным планом. Она решила побеседовать с Гаем Леонтийским следующей ночью. Главное, пробраться к нему без лишнего шума, а там разберется. Припугнуть сначала, потом шантаж, немного блефа и этот упырь расколется. Поведает, какова обстановка, какие планы Генри, а главное, что он сам задумал.

Принцесса знала о Гае немного. Да и то, из отчета Виктора четырехлетней давности. Тогда он выяснял некоторые подробности о многочисленном семействе Леонтийских. Гая он тоже упоминал. Тот возглавлял городскую стражу Гадвенхафта. Вроде бы добровольцем воевал с Талерманом. Потом бесславно вернулся в родной город, где вскоре возглавил стражу, состоящую максимум из сотни человек. Супруги у него никогда не было. Да и кому он сдался. По описанию, выглядит жутко. Она сама его до сих пор не видела, но представить могла. В любом случае, неудачник на побегушках у дяди. И вдруг он пошел против Генри и выкрал Герцогиню с дочерью. Неспроста.

На хрена Гаю заделываться в благодетели? Он же в Небельхафте даже не показывался. Как минимум, в последние пять лет. Вариантов много. В любом случае, гадать бесполезно. Лучше просто спросить самого Гая. То есть, заставить рассказать.

Амелия и Мариэтта, как и предполагалось, остались у Борхеса. Так же с ними остались Тед и Лютый. Стражник выглядел запуганным, этим мог навлечь подозрения, да и вообще доверия не внушал. Лютого принцесса оставила присматривать за всеми, в том числе и за трактирщиком. Причем, выбор пал на колдландца именно из-за его слишком приметного внешнего вида.

К штабу они выдвинулись во втором часу после полуночи. Эрика отправилась в компании Велера, Алана и Зака. Все они были одеты в доспехи и синие плащи наемников Леонтийских, поэтому добрались без приключений. Факел нес Зак, лица остальных в темноте не рассмотреть, поэтому для немногочисленных ночных караульных из наемников графа сошли за своих.

На карауле у штаба были выставлены всего два человека. Первым, как и было спланировано, к ним подошел Зак. В какой-то момент принцесса ждала предательства, но наемник сработал как положено. Пока он отвлекал караульных, сзади подошли Алан с Велером и без лишнего шума избавились от ненужных свидетелей, спешно затащив тела внутрь. При дальнейшем обыске в небольшом здании, помимо спящего в собственном кабинете командира, окопались еще пятеро наемников. Двое караулили у кабинета. Чтобы всех перерезать, им понадобилось не больше пяти минут.

Зак и Велер были отправлены на улицу вместо караульных. Эрика приготовила оружие, постучала в кабинет и притаилась у стены. После вопросов, Алан, как и условились, доложил, что нашли и привели Амелию. Вскоре послышались шаги, дверь открылась. Перед ней предстал обрюзгший мужчина с изуродованным лицом. Он был одет, вооружен, но доспехи не надел.

Заспанный Гай вытаращил глаза и отступил назад. Он даже не потянулся оружию. Эрика невольно вспомнила болтовню про уничтоженную темницу.

— Бросай оружие, — велела она, решив проверить свои предположения.

Дернется, ему хуже. Но вдруг отдаст? И, действительно, он медленными двидениями вытащил меч, бросил на пол. Следом он бросил два кинжала. Алан все подобрал.

— Я ждал вас. Но позже, — заявил он и тут же добавил, — Я хочу встать на вашу сторону, Ваше Высочество.

Эрика подошла к нему, резко врезала под дых, добавила по морде и опрокинула захрипевшего Гая на колени, скрутив руки за спиной. Убивать его она пока не собиралась. Предательство Гая конечно было бы уместным. Но так просто принять предложение глупо, можно и в ловушку угодить. Рассказ, с какой стати он решил похитить девиц, не помешает. Как и немного пинков.

— Раньше ты не рвался мне служить. И насильников прислать не побрезговал. С какого хера ты решил предать дядюшку, который пригрел тебя, неудачника? А? Обгадился? — зло процедила она.

— Обгадился, — прохрипел он и спокойно добавил, — Только не из-за вас. Хотя и стоило. Позвольте объяснить…

Эрика пинком свалила его на пол, пару раз ударила по ребрам и рассудила, что с него хватит. Вдруг окочурится. Хрен его знает, насколько он крепок.

— Ну а теперь объясняй. Зачем тебе понадобились Герцогиня с дочерью? Только не рассказывай, что пожалел. Кто тебе приказал? Викентий? Дирмий?

— Никто, — прокряхтел он и закашлялся.

Эрика хотела было еще раз пнуть, но решила, пока повременить.

— Зачем тогда?

— Ева моя дочь. Беатрис могла рассказать, — ошарашил ее Гай.

— Твою мать, — выругалась Эрика, услышав неожиданное объяснение.

Вот так сюрприз. То, что все детишки Беатрис не от супруга, Эрика была в курсе. Отец Евы какой-то гвардеец. Имя она может и слышала, но не запомнила. Мало ли гвардейцев тут служило. А вот оно как получилось. И, главное, логично все. Если бы Генри узнал, Гаю конец. Как и Еве. А Герцогиня уже была обречена. Могла и разболтать.

Эрика велела Гаю встать и присесть на стул. Пододвинув стул, она присела наротив и потребовала рассказать, что и как произошло. Также она предупредила, чтобы не рассказывал ей про отцовские чувства. Раньше он ведь не шевелился.

Как оказалось, тот понятия не имел, что Беатрис понесла именно от него. Герцогиня его сама отвергла, Гай свалил на войну. Разумеется, неверная Беатрис потом уже ничего никому не сказала. Да и сам герой любовник в замок не совался. Гай утверждал, что поначалу даже позорный столб обходил десятой дорогой.

Кашу эту заварила святоша Амелия. Полубезумная герцогиня ей успела по секрету исповедаться о своей грешной жизни. Амелия, которую Генри отправил драять полы, решила спасти Беатрис от смерти. Она выследила незадачливого папашу, бросилась на колени и давай рыдать, поминая былое. Умоляла помочь Герцогине, чтобы та отправилась в Храм Мироздания. Гай объяснил, что испугался, будто грешок всплывет. Еще и на Еву посмотрел иными глазами. Якобы вспомнил про отцовские чувства. Генри ему казался невменяемым. Тогда он и решил помочь девицам, в том числе забрать Еву. Ну и заодно перейти на ее сторону.

Пока Генри предавался возлияниям и развлекался со служанками, Беатрис и Еве дали сонного отвару, потом при помощи Амелии и двоих наемников спрятали в телегу и вывезли. Уже возле штаба наемники обнаружили пропажу Амелии. Проморгали, оправдываясь тем, что не ожидали. Девиц герой освободитель спрятал в подвале штаба, пообещал их вывезти, как только найдет пропавшую девицу. А в итоге, пока Ева спала, Герцогиня скончалась. Эрику он якобы собирался выпустить утром, но она сама сбежала, еще и якобы выкосив всю темницу.

Выглядело вроде все складно, одна беда, в его рвение перейти на ее сторону не верилось. Наверняка, придумал все сейчас. Обгадился, понял, никуда не денется и решил выкрутиться. Беатрис он мог и сам добить. Что было даже милосердно. Как рассказала Амелия, несчастная была в таком состоянии, что без высшего целителя не обойтись. Где Гай его найдет, если единственный, что был, исчез? Наверное, сбежал от Генри. Убить Еву могла рука не подняться, да и зачем, если та ничего не знает.

Другое дело, Амелия сбежала. Вроде логично, на стороне Генри Гаю быть не очень сподручно. Но где гарантия, что после смерти Герцога он не останется на стороне Викентия? Все же верность в семье Леонтийских не последнее слово. Иначе, какого хрена они все терпят этого старого жлоба Викентия?

— Ты мне зубы не заговаривай отцовскими чувствами. Так и скажи, решил выгоду поиметь. На амбиции вдруг потянуло.

— Какие на хрен амбиции? Я давно на них положил. Детей у меня быть не может. И женщины, вам признаюсь, увы тоже. Вам не понять, каково это, узнать, что у тебя есть дочь, — пояснил он.

— Ладно. Хватит соплей. Значит так, если все сделаешь, как полагается, будет тебе графство дядюшки Викентия. Правда, тебе придется подождать, пока я на престол взойду, без короны я могу только обещать. А официально подтвердить твое право на земли пока не смогу, — как на духу, выложила Эрика.

— Нет. Я не хочу графства. Напротив, у меня иная просьба. Никто из Леонтийских, кроме Викентия, не должен пострадать. Дядя сам виноват, впал в маразм на старости лет и польстился на герцогский титул, при том, что Генри безумец. Я готов остаться верным короне, но не готов смотреть, как вырежут весь мой род, — ошарашил ее он.

Не нравилось ей, когда звучали высокопарные речи о долге, роде, всяких чувствах и прочей хрени. Когда торг идет о выгоде или вопросах безопасности, там все понятно. Можно логически предположить, есть ли смысл в сказанном. А в случае подобных рассуждений она терялась в догадках. Тот переживает за род? Или заговаривает зубы, пытаясь казаться хорошим и благородным? И как на зло, зелья у нее нет. И сделать его она не может. Не заладилось у нее с алхимией. Даже с зельем правды.

— Хорошо, никто не пострадает. Даю слово, — Эрика решила, сделать вид, что поверила.

— Какие приказы, Ваше Высочество? — осведомился Гай.

Она прекрасно понимала, что рискует. Однако рассудив, что живой Генри Гаю точно не нужен, решила воспользоваться как минимум этим моментом. Разберутся с Генри, а там убьет его. Дальше видно будет. Глядишь, талерманец подоспеет с войском. Главное, присматривать за Гаем, приставив к нему своих людей.

Чтобы добраться до трактира, было решено воспользоваться крытой повозкой. Та была не в лучшем состоянии, но зато в ней можно спрятать Еву. Кузина спала. Гай утверждал, никакого сонного зелья он девушке не давал. И, действительно, не солгал, разбудить ее труда не составило. Правда, сама Эрика не пошла. Забрать ее она отправила Алана и Велера, а сама вместе с Заком и Гаем осталась в коридоре.

— Алан, Велер! Вас прислала Эрика? Она жива? — осипший и сорванный голос Евы звучал, как ни странно, радостно.

— Да, все хорошо, и вы теперь в безопасности, — успокаивал ее Алан.

Следом Эрика услышала рыдания. Она дала отмашку Заку и Гаю идти за ней во двор. В штабе пусто, Алан и Велер сами девицу выведут. И вообще, в этот раз она решила, поедет впереди вместе с Заком. Неплохо бы освежится под дождиком, ато вон как в сон клонит. Уже какой день выспаться нормально не получается. Узнать ее в такое время суток вряд ли смогут, тем более в этих дурацких доспехах. А Гай все равно безоружен, да и Велер и Алан не совсем идиоты, присмотрят.

Когда кузину привели к повозке, она уже не рыдала. Алан открыл перед девушкой дверь повозки и помог ей подняться. Стоящую в тени принцессу Ева поначалу не заметила. Но дать о себе знать все же пришлось. Велер хотел было лезть вперед, но Эрика его одернула.

— Я поеду снаружи. Проводи в повозку Гая.

— Гай? Вы…Эрика, нам нужно поговорить! Я умоляю, это важно! — услышала все тот же осипший голос принцесса.

— Поговорим. Потом. Сиди молча и не высовывайся, — раздраженно бросила принцесса.

— Эрика, я прошу, выслушай! Этот человек убийца! — не унималась девушка.

— Я сказала, потом! — грубо осадила ее Эрика.

Ясное дело, Ева считает, будто Гай их похитил. Возможно, винит в смерти матушки. Только ничего объяснять Эрика не собиралась. Девица вновь вернулась к рыданиям. Дождь уже перерос в ливень, действительно, заставив хорошенько взбодриться. Правда, принцесса была скорее довольна. Благодаря шуму дождя она не слышала никаких воплей. А еще во время ливня меньше шансов встретить караульных. Единственное, что бесило, зажечь самокрутку долго не получалось. И курить было неудобно, летящие в лицо капли так и норовили затушить дурман.

— Зак, ты откуда сам? — Эрика, устав сомневаться в надежности Гая как союзника, решила отвлечься беседой.

— Родом из Кирии, — оживился наемник, явно обрадовавшись вниманию. Зак вообще, в отличии от Тима, подходит к службе с рвением.

— И давно воюешь?

— Уже четвертый год.

— А почему решил податься? — принцесса задала стандартный вопрос, которые обычно задают солдатам удачи.

— Землю барона пахать не захотел. Повинность такая, что не жизнь, а каторга. Сбежал в Тилию. В кармане ни гроша, в стражу не взяли. Нанялся в охрану каравана и понеслось.

Разговор пошел своим чередом. Разумеется, речь пошла про Леонтийских. Как им служилось. Тут всплыл любопытный момент. Эти скупые мудаки пожлобились даже на договор службе роду, так ведь дороже выходит. Гай и сыновья графа наняли по отряду на свое имя. Как купчишки или недовольные наследством отпрыски.

Эрика задумалась. Она даже не предполагала такой вариант. В подобных конфликтах принято нанимать отряд именно как на службу роду, а не отдельному человеку. Неважно, имеешь дело с гильдией или с кучкой наскоро сколоченного сброда. Потому что если прикончат нанимателя, традиционно договор уже силы не имеет. По наследству он не передается. Плевать, что заплатили и наняли хоть на год, хоть на два. Нанимайте заново, кто хотите. Или враги наймут, если захотят и договорятся. Претензии даже гильдии потом не предъявишь, там жлобов не любят. То, что нанимателя не уберегли, чести отряду, конечно, не сделает, но это проблемы отряда и его командира, а не скупердяев. Если договор подписан на службу роду, дело другое. Но и стоит он дороже.

Впрочем, дело даже не в жлобстве графа Викентия. Во-первых, Гай про этот момент умолчал. Если бы он, действительно, так желал перейти на ее сторону, должен был сообщить. Есть, конечно, вариант, что Гай опасался за свою жизнь, ведь в таком случае его можно убить и перекупить наемников. Однако все равно, не нравилось ей это. В голове мигом созрел другой план…

К моменту, когда они, наконец, добрались до трактира, Ева вроде успокоилась, прекратив рыдать. Встретил их Лютый. Велер с Аланом сразу повели девушку внутрь. В первую очередь она поинтересовалась обстановкой.

— Все тихо. Никто не приходил. Девица не рыдает. Только Тим повесился, — поставил перед фактом варвар.

— Как повесился? Я такого приказа не отдавала! — не думая бросила принцесса, и только тогда поняла, что ляпнула, — Твою мать. С ума что ли все посходили! Всю темницу случайно уморили, Беатрис умерла, этот сам в петлю полез. И это мы еще воевать не начали, — возмутилась Эрика.

На Тима было плевать, не захотел ей служить, предпочтя петлю, его проблемы. А мог бы во дворце оказаться. Но раз трус, сам виноват. Просто накипело.

— А что стряслось то? Как Беатрис повесили? — посыпал вопросами Лютый, глядя на нее в недоумении.

— Да ничего уже, все херня. Алан тебе все расскажет, не сомневаюсь. Дай покурить.

Лютый протянул ей самокрутку.

— Ты чего-то говорила про воевать. Ну так скоро пойдем-то? — простодушно спросил варвар.

Недалекий Лютый с самого начала не давал никому покоя с идеей, будто надо поскорее пойти в замок и прирезать Генри.

— На рассвете пойдем. Дождался и ты, — принцесса похлопала по плечу колдландца и пошла в дом.

В сложившейся ситуации идея Лютого не казалась откровенной глупостью.

Уже в трактире она без лишних разговоров отрубила голову Гаю. Не хрен ей морочить голову. Да и спокойнее так. Наниматель отряда, мертв. Следовательно, «Смертоносные вороны» не обязаны отрабатывать даже заплаченное им золото. Другое дело, у нее сейчас золота нет, зато есть Генри. И если смерть нанимателя всплывет, разговаривать о дальнейшем сотрудничестве глава наемников будет с ним. Но если Генри убить или заключить под стражу, а затем наемникам продемонстрировать голову нанимателя, можно смело предлагать договор. Тем более, она знает, как заинтересовать таких людей. А проберутся они при помощи Евы.

Несмотря на нежелание разводить сопли, ей пришлось выслушать милую историю о том, как Ева перешла на сторону отца, чтобы иметь возможность помочь ей и матери. Да что там, именно Ева убедила Генри не казнить ее сразу, а запереть в темнице. «А из темницы, я знала, ты точно выберешься» — уверяла Ева.

Принцессу мало волновали правдивость ее слов, а так же подробности душевных метаний девицы. Убивать ее бессмысленно, хоть она и дура, но эмоции тут не уместны. Живая наследница Клеонских полезнее, чем мертвая. Да и за что убивать ее? За глупость? Причем, свою собственную. Не убивать же ее за истерику в ее сторону? Она как минимум, спасала свою шкуру. Если бы Генри узнал, что она была с ней добровольно, привязал бы к позорному столбу рядом с матерью.

Гая та не пожалела. Ева почему-то была уверена, что именно Гай убил Беатрис. Уже не суть. Гдавное, она согласилась помочь…

Уже почти рассвело. Алан в нехитрых доспехах стражника нес Эрику, в таком же облачении Велер нес мешок с головой Гая и вел связанного Лютого. Ева шла рядом с Заком. Все, кроме Евы, выглядели весьма потрепанными, будто после бойни. Не только голова, но и кровь убитого Гая пришлась кстати. Особенно окровавленной выглядела принцесса, все же, по легенде она, как минимум, при смерти.

Наконец, впереди показались ворота, ведущие на задний двор. Первым к караулящим стражникам подошли Зак с Евой. Наемник кратко сообщил о спасении Евы и захвате принцессы, и сославшись на приказ командира Гая, попросил шум не поднимать. Ева подыграла, требуя впустить ее.

Ворота открыли, следом Зак тоже самое поведал еще двоим караульным. К слову, все они были его сослуживцами, так что вопросов не возникло. Да и Ева так слезно просилась к отцу. Все вообще смотрелось логично, Ева нашлась, беглянку поймали, был приказ доставить всех Герцогу. А в свете произошедшего никто не стал рассматривать внешность простых городских стражников, которых в лицо и так не упомнишь. За несколько дней, тем более.

Так они спокойно вошли в замок. Двое караульных взялись проводить их процессию к покоям Герцога. Разумеется, они стали задавать вопросы, причем, скорее из любопытства. Что произошло, как, сколько погибших? Зак отмахивался, будто командир Гай приказал сначала все доложить лично Герцогу. На что наемники только недовольно вздохнули. Вероятно, Генри за эти дни всех уже достал.

Караульные, которые должны были охранять сон Генри, спали, растянувшись прямо на полу. Если бы не их сопение, можно было даже решить, что они мертвы. Сослуживцы принялись их расталкивать, пиная ногами, но те никак не просыпались. Эрика и Велер переглянулись. Воспользовавшись моментом, принцесса потянулась руками к шее увлекшегося караульного и вскоре тот сам присоединился к товарищам. Велер тоже самое проделал с другим. Как минимум пятнадцать минут они будут спать. Из всех гвардейцев этот нехитрый прием не сумели освоить только Лютый и Алан. Этим тугодумам проще было свернуть шею, чем такими тонкостями заморачиваться.

Наконец, Алан опустил Эрику на ноги. Пока гвардейцы затаскивали наемников в пустующие покои напротив, где должны были их связать, принцесса пошла к Генри. Дверь оказалась не заперта, что уже показалось странным. В гостиной было пусто. Мысленно потирая руки, Эрика пошла в спальню. Лютый следовал за ней.

— К Генри не лезь, он мой, — предупредила она варвара.

Убивать принцесса не собиралась, все же надо его казнить в назидание. Но пару раз врезать, почему бы и нет. Давно хотелось.

Она ожидала увидеть Генри в компании как минимум одной шлюхи. Но Герцог находился в спальне один. Правда обстановка в покоях недвусмысленно предполагала, вчера здесь было весело. Во всяком случае, Генри. На полу валялись окурки, пустые бутыли из-под санталы, женская нижняя рубаха. На столе принцесса увидела золотистый мешочек, из которого немного рассыпался порошок. Видимо, какое-то зелье удовольствия.

— Ну что, просыпайся, мудак! — потребовала Эрика, грубо толкнув его в плечо.

Генри не то, что не отозвался, он даже не пошевелился. Как лежал, уткнувшись лицом в подушку, так и продолжал лежать.

— Гребаный хер, подъем! — рявкнула Эрика, влепив Герцогу подзатыльник.

Никакой реакции. Неужели, так напился? Принцесса присмотрелась, появились смутные подозрения, будто Генри уже мертв. Чтобы убедиться, Эрика перевернула его на спину. Тот не дышал.

— Гляди ка, сам сдох, — удивился Лютый.

— Твою же мать, не могли меня дождаться, сами порешили, — выругалась она и сорвалась на истерический смех.

«Подумать только, столько суеты за зря. Знала бы, что сам сдохнет…»

К ложу опасливо подкралась Ева, которая до этого притаилась в гостиной. Следом подтянулись остальные. Так они и смотрели на мертвого Герцога. Казнить теперь некого, даже бить некого, не мертвеца же пинать.

— Ну, чего, зовем командира? — Велер с ухмылкой вытащил из мешка голову Гая.

Ева, как раз стоящая рядом с гвардейцем, взвизгнула и тут же потеряла сознание, полетев прямо на принцессу.

— Твою мать, — выругалась она, придерживая девушку.

Сначала она хотела уложить ее на кровать, но решила, если та сейчас очнется рядом с мертвым отцом, будет истерика. Усадив девицу в кресло, она забрала у Велера голову, и тут же распорядилась, чтобы Зак звал командира Керна…

— Вы? — ошарашенный командир отряда Смертоносные вороны Керн смотрел то на нее, то на мертвого Герцога.

— Я. А вот Гай Леонтийский, твой наниматель, — принцесса достала из-за стола голову и продемонстрировала так, чтобы тот увидел лицо.

Керн, пытаясь сохранить самообладание, потянулся к рукояти меча.

— Не нужно. Я позвала тебя не драться, — принцесса небрежно отшвырнула голову к его ногам, затянулась дурманом и продолжила, — Я хотела предложить сотрудничество. Присаживайся. Поговорим, обсудим условия.

Керн не стал мяться, присел в кресло напротив. Эрика предложила ему самокрутку, он взял.

— Итак. Наниматель твой сдох, Генри отправился за ним. Ты и твой отряд теперь без работы. Можешь к Леонтийским в Гадвенхафт вернуться, но на хер тебе эти жлобы? Еще можешь в Тилию направиться, в гильдию, где ваша репутация после гибели нанимателя подпортится. Есть вариант, разграбить какое-то баронство и пойти на вольные хлеба. Сейчас многие воюют. Но есть еще вариант, когда никуда идти не надо. Например, наняться на службу мне, на тех же условиях, плюс половина. Цена по условиям Гильдии, как за службу роду. Правда, служить будете мне лично. У меня свои причины, и это отнюдь не скупость, как ты уже понял.

Командир, скорее для приличия задал несколько вопросов, уточн л моменты и согласился. Ему то какая разница, кому служить. Принцесса пообещала вечером предоставить договор, поставить печать и завтра же выплатить часть жалования. Как только разберется с казной.

— Какие приказы, Ваше Высочество? — довольно уточнил Керн.

— Не мешало бы оповестить о моем возвращении всех твоих людей, а лучше, весь город. Тело Генри нужно вынести на площадь и приколотить так, чтобы всем видно было.

— Будет сделано. Что-то еще?

— Рядом выставь глашатая, пусть вещает о смерти изменника, моем возвращении и торжественном восстановлении законного порядка. И еще, разошли глашатаев по городу, пусть тоже самое покричат, заодно пригласят на площадь полюбоваться мертвым изменником. Ясно?

— Вполне. Только чего должны орать глашатаи? Или есть человек, отвечающий за это? Я понятия не имею, что вы хотите сказать горожанам, — отметил Керн.

— Твою мать, точно, — Эрика полезла искать в ящик лист бумаги, одновременно обдумывая текст обращения. Раньше подобные мелочи ее не волновали, потом они стали заботой Виктора, но теперь придеться думать самой.

Разобравшись с Керном, Эрика следом позвала Велера. Ему она поручила озаботиться погребением Беатрис. Убедившись, что ситуация в замке и в городе для нее теперь полностью безопасна, раздав все указания, принцесса, наконец, сочла возможным помыться, перекусить и лечь спать. Точнее, сон уже обернулся необходимостью, перед глазами все плыло. Велев не беспокоить, если только на город или замок не нападут, Эрика заперла дверь и практически в один момент уснула.

Проспала она почти сутки, очнувшись только на рассвете следующего дня. Не обнаружив ни одной самокрутки, принцесса спешно оделась и собралась распорядиться по поводу дурмана. Но никакого караула она не обнаружила. Правда, она тут же вспомнила, что не распоряжалась об этом. Вчера ей было все равно. Служанки Эммы в соседней комнате тоже не было. Курить от этого не перехотелось, поэтому принцесса оделать и отправилась на поиски дурмана сама.

Первые признаки жизни она обнаружила только спустившись на третий этаж. Там несли караул двое незнакомых ей мужчин, люди Керна. Те о чем-то болтали, однако завидев ее, вытянулись по струнке.

— Приветствуем, Ваше Высочество, — услышала она.

— И вам доброе утро. Самокрутки есть?

Караульные замялись.

— Никак нет, — помотал головой светловолосый молодой мужчина.

— Не курите? Незаметно что-то, — с претензией спросила Эрика, учуяв от наемников знакомый запах.

— Курим. Но тут мы не курим. Точно, Ваше Высочество, — уверил напарник блондина, заросший вояка с перевязанным глазом.

— Мне похер где вы будете курить. Только я тоже хочу. Я надеюсь, одной самокруткой вам не жалко поделиться? — раздраженно пояснила принцесса.

— Были бы, все отдали, Ваше Высочество. Герцог это дело в замке не жаловал, только если он сам, а отлучиться с караула никак. Но если надо, могу принести, караул вот только…, - пояснил растерянный блондин.

— Твою мать, сраный мудак Генри продолжает портить мне жизнь даже после смерти. Курение ему не нравилось…. Тьфу! Хер с вами, но если увидите кого из прислуги, передайте, чтобы озаботились принести в кабинет самокруток, — на всякий случай распорядилась Эрика, намереваясь спуститься на задний двор. Там у кого-нибудь точно дурман есть.

— Ваше Высочество, но в замке нет прислуги, — выпалил одноглазый.

— Как нет? Почему? Где управляющий Сид? — вознегодовала принцесса, силясь понять, что вообще происходит.

— Все ушли. Управляющий тоже ушел. Никто не велел их задержать, так бы конечно, — оправдяваясь, пояснил блондин.

— Охереть. Сходи ты за самокрутками тогда, — раздосадованно распорядилась принцесса.

— Ваше Высочество, так что, можно покурить на карауле? — с надеждой спросил одноглазый.

— Я же сказала, мне похер. Только окурки не разбрасывайте. Убирать, похоже, некому, — с ухмылкой бросила она и понеслась к заднему двору. Теперь не только с целью раздобыть дурман, но и выяснить, что стряслось.

Там ей удалось застать только незнакомых ей караульных. Правда дурман она таки раздобыла. Наемник, пытаясь скрыть удивление, сунул ей две самокрутки, оправдываясь, что, наверное, Ее Высочество столь дешевое курево не жалует. Эрика пояснять каждому по поводу ее предпочтений, а именно, ей плевать, какой дурман курить, не собиралась. Привыкнут, никуда не денутся. И к ее странным манерам тоже привыкнут.

С наслаждением закурив, она распорядилась позвать Керна в кабинет и спешно покинула задний двор. Командир явился быстро. Из его доклада стало ясно, дела в основном идут хреново. Да, Небельхафт под контролем, секретарь Генри, Олис, пойман и сейчас в темнице. Объявился Гарри, который оказался едва ли не единственным узником там.

Но в остальном все шло хуже некуда. Кто убил Генри, так и не выяснили. Да и как тут выяснять, если почти вся челядь, включая управляющего, покинула замок. А если его кто из наемников порешил, так не признается. Да и какая разница Вернется Виктор, опоит Керна, а пока неважно. А вот что челяди нет, это проблема. Часть слуг сбежали еще от Генри, но это мало успокаивало. Из прислуги осталась только ключница старуха Магда и дровосек. Да и то, тем идти некуда, дровосек глухой, а старуха уже дряхлая.

Разбежалась не только челядь. Эрика еще вчера отменила приказ Генри никого не выпускать из города. Ерунда, придуманная Генри, будто она одним желанием заморила несколько десятков человек, не прошла бесследно. Про нее теперь на каждом углу шепотом рассказывают настоящие ужасы. Едва младенцев не поедает.

Тут еще внезапно возникли слухи, будто Халлар был уничтожен демонами прямо во время проведения Священного Собора. Принцесса была уверена, эти слухи тоже плод фантазии Генри, захотевшего испортить ей репутацию и заодно всех запугать. Халлар даже талерманцы не разнесли в свое время. Но люди верят и боятся.

По докладу Керна, вместо благодарности, горожане и еще недавно прибывшие беженцы из Камирии пакуют сундуки и массово выезжают. То, что беженцы свалят, может и к лучшему, но ведь вместе с ними может уехать полгорода. На улицах видны только повозки с поклажами. Лавки и мастерские закрыты, бордели пустуют. Хоть город запирай, что бессмысленно. Половина городской стражи тоже ведь разбежались, не захотели демону служить.

Одним словом, доброе утро. Вот уж что было особенно неприятно, так это бегство челяди. Нормально ведь служили. Даже от ненормального Генри так массово не сбегали. Смешно, если бы не было так грустно.

«Ну и пошли они на хер, попадут к какому-то злобному барону, поймут все» — успокоила себя Эрика.

Чтобы решить проблему, принцесса для начала назначила управляющей замком Мариэтту. Бордель держала и тут справится. Тем более, та все равно была в замке. Ее вместе с Амелией привел Алан. Эрика велела ей озаботиться набором челяди, а пока отправила на кухню Амелию. Надо же кому-то стряпать. Пусть не сидит как благородная, а делом занимается.

Кое-как разобравшись с этой проблемой, Эрика решила поинтересоваться казной. Тем более, нужно выполнить обязательство перед наемниками, выплатить причитающееся. Казначей, несмотря на опасения, не исчез. Но это мало успокаивало. Старик только разводил руками, предостатвив расходные документы. На все, что осталось, Небельхафт может существовать всего месяц. Без учета оплаты наемников. Спасибо Генри Клеонскому. Тот продолжал приносить ей неприятности даже после смерти.

В казне и так негусто было. Летом и так мало купцов приезжало. Но в последнее время из-за нашествия варваров на Камирию и бунтов на юге торговля в городе совсем затихла. Везти товар по северному тракту — опасно, да и без толку, людям не до покупок. Продажа дурмана, на котором держалось герцогство, из-за все тех же конфликтов, затруднивших проход караванов, почти остановилась. А тут еще Генри постарался.

Как отчитался допрашивавший Олиса Зак, Генри по пути в Небельхафт проиграл не только выделенное Императором золото, но и панталоны собственных гвардейцев. Спас его и привел в нормальное состояние секретарь. В итоге Генри взял займ у компании при гильдии наемников. Только он прибыл, вернул займ в двойном размере. С Гильдией шутки плохи. Самое смешное, весьма внушительную сумму идиот Генри потратил на дорогущих лошадей, тряпки и зелья удовольствия, благодаря которым приходил в себя после небывалого унижения.

После общения с казначеем, Эрика все же распорядилась выплатить наемникам жалование. Присев, она нервно закурила дурман. Оценивая скудные остатки, она грешным делом подумала, наверное, это даже хорошо, что челядь и стража разбежались. Платить все равно нечем. Принцесса велела позвать к себе в кабинет Мариэтту.

Просьбу одеться поприличнее та восприняла по-своему. Надела свое самое дорогое платье, из которого едва не вываливалась грудь. Не забыла она завить свои выбеленные волосы, ярко накрасить лицо и нацепить огромные побрякушки. Мелькнула мысль пустить ее побрякушки на оплату челяди, но тут же она эту мысль отбросила. Это вовсе унижение.

— Челядь набирать не надо. Совсем, — устало бросила Эрика.

— Но почему, Ваше Высочество, эта овца Амелия одна на кухне не справится, — возразила удивленная Мариэтта.

— Сейчас не лучшее время. В замок может проникнуть шпион. Мы переходим на военно-осадное положение. Стряпать будут наемники в порядке дежурства, — поставила перед фактом она, решив умолчать, что ей просто нечем платить.

— Что, совсем казна пустая, Ваше Высочество? — она скорчила сочувственное выражение лица.

Стоило догадаться, Мариэтта не совсем дура.

— Пустая, — она кивнула, но тут же добавила, — Но эта проблема скоро решится. Пока придется перебиться так.

— Ваше Высочество, моих украшений хватит челядь нанять. Я же на них у вас и заработала, — с энтузиазмом предложила она.

— Брось. Еще не хватало, чтобы я у хозяйки борделя отбирала украшения. Пригодятся, если вдруг жрать нечего будет, — сыронизировала принцесса.

— Можно я хотя бы девиц помогать привлеку? Вы их знаете, они все у вас были, на все службы Ордена порока приходили. Мужиков на хозяйстве нельзя одних оставлять.

— Пусть приходят, — отмахнулась она. Генри ведь сказал, она превратила замок в бордель. Что-же, пора начинать соотвествовать.

Когда Мариэтта ушла, она в который раз задумалась, что делать дальше. Увы, отказом от набора челяди проблему не решить. Такими темпами через месяц ей скоро будет нечем заплатить даже наемникам. Золото нужно найти в ближайшее время. Где?

Увеличить подати? Но сейчас только этого не хватало. Люди и так не жируют, еще и разбегаются, кто куда. Да и на что подати увеличивать, если торговли нет, даже бордели пустуют?

Взять займ. Но у кого? Из союзников здесь один Клиф Тилосский, но ему самому с Риний разбираться. В соседних герцогствах даже взять не у кого, везде бунты, войны, голод. А тащиться в ту же более менее благополучную Тилию слишком много времени. Все может затянутся минимум на пару месяцев…

— Гребаное дерьмо! Чтоб вы в Бездну все провалилось! — Эрика докурив очередную самокрутку, в бешенстве швырнула окурок.

С варварами, которые своими набегами совсем извели малонаселенную Камирию, тоже разбираться надо. Но как и чем помогать, когда ни золота, ни людей, ни даже порядка нет? Во владениях Ергинского не пойми что творится, от Дирмия ни слуху ни духу. Мало ли, что замышляет. Викентий с тысячей нанятых людей не факт что уймутся. Клиф и мелкие бароны, даже если на ее стороне, сейчас заняты Ринией. Даже Небельхафт сейчас взять проще простого. Самой себе помочь бы…

Можно послать все к демонам и отправится в Эрхабен. Только ведь тогда получается, она, желая навести порядок, оставит после себя еще больший бардак. И самое мерзкое, виноваты в ее положении не только Генри и неблагополучная ситуация в округе. Она тоже принимала в этом участие…

— Все это херня, — на пол полетели казначейские документы.

Договариваться со всякими мудаками она впредь не станет. Не знаешь, что делать? Делай, что умеешь. Пришла пора принимать жесткие меры. Захватить замок Ергинских и обчистить его. Совместить приятное с полезным. Следом придет очередь барона Нарийского. Вот и золото раздобудет и порядок наведет.

В Цегенхафте засел Клемий. Непонятно откуда взявшийся родственник, вероятно сам и замочил графа Алкения. А вчера от него пришло согласие присягнуть Генри. Что-же вскоре ему придется присягать Проклятому. В Бездне. Это будет не так сложно. Алкений распустил нсемников. В городе, должно быть бардак. Что же, значит этот изменник будет первым, кто заплатит за свою ошибку. Дело за малым, взять Цегенхафт.

Принцесса велела пригласить командира Керна. Когда тот пришел, выложила план и велела выделить полтора десятка человек. Главное, не дураков. Поопытнее. Также отправятся ее гвардейцы.

— Как с парой десятков человек брать замок в городе. Гвпрдейцы, стража…, - недоумевал Керн.

— Противник — местный изменник. Он пока не ожидает удара. В город могут проникнуть пару десятков человек. Войти и решить проблему. Нет человека, нет проблемы, понимаешь? — она подмигнула.

— У нас нет магов. Надо хотя бы пять десятков, — не унимался наемник.

— Это долго, сразу не войдем. Просачиваться группами, терять время. У них тоже магов нет, если что.

— Вы хоть представляете, как это сделать?

— Да. Отсутствие магов не помешает проявить больше хитрости, и применить кое-какие достижения алхимии. Понимаешь, суть в том, чтобы взять замок, по тихому прикончить изменника, и в нужное время объявить об этом. Я все же представляю здесь законную власть, так что этого будет достаточно.

— Я все понял. Что от меня требуется? Я должен возглавить это нападение, руководствуясь вашими ценными указаниями? Так ведь? — осведомился он.

— Нет. Твоя забота отобрать пятнадцать наиболее смышленых людей. Не тех, кто разве что в строю воевать и в осадах прозябать способен. Мне нужны люди, умеющие думать. Подойдут отличившиеся в шпионаже. Ну или с опытом наемных убийств, если знаешь о таких. Ничего возглавлять тебе не придется. Я сама пойду. А ты можешь здесь остаться, при желании, — возразила принцесса.

— Вы? — изумился Керн и едва не выронил самокрутку.

— А чего ты удивляешься? Я тоже хочу развлечься.

— Я в последние дни только и делаю, что удивляюсь. Вы мой самый странный наниматель. Если позволите, я все же приму участие в этом безумии. Когда выступаем? — Керн теперь уже заинтересовался.

— Конечно, позволю. Пятеро — сегодня. Под видом гонцов. Остальные — завтра. Под видом торгового каравана. Подробности я поясню потом. Сначала займись людьми…

* * *

Погребальную церемонию назначили на утро. О своем решении прийти принцесса очень быстро пожалела. Беатрис хотела, чтобы ее похоронили по заветам Книги Мироздания. Об этом напомнила Ева. При отсутствии жреца, погребальную речь и последующие молитвы должна была прочесть святоша Амелия. Только девушка начала ритуал, как взбешенная Ева набросилась на нее. Вцепилась в волосы, стала рыдая вопить, что та сообщница убийцы… Пришлось оттаскивать. Разрыдавшаяся Амелия сама убежала.

В итоге читать речь стала престарелая ключница. Только тогда удалось начать ритуал сожжения. По традиции все пришедшие на погребение должны были дождаться, пока сгорит все и потухнет пламя. Горел погребальный костер долго, моросящий дождь постоянно тушил его. Наемникам приходилось периодически подливать масло. Принцесса не скорбела, с нетерпением ожидая окончания. В конце концов, она не была близка с Беатрис, чтобы убиваться по ее кончине.

Костер уже догорал. Эрика, от скуки рассматривала собравшихся людей, как вдруг заметила, гвардейцы стали коситься несколько правее от нее. Принцесса обернулась и на несколько секунд застыла в растерянности. Позади стоял мрачный Виктор. В руках у него была бутыль санталы. Рядом с ним она увидела незнакомого ей мужчину. Какой-то крестьянин. Принцесса отвернулась, обратив взор на догорающий костер. Поговорит с талерманцем потом. Сейчас не время. Пусть поскорбит. Главное, успеть, пока он совсем не напился.

Ей, как ни странно, выпивать не хотелось. Проблемы это не решает. Будет только хуже, а значит, нет смысла. А тут еще перед глазами всплывал образ покойного дядюшки. Тот начинал как талантливый воин и стратег, но превратился в мерзкую свинью. Он пропил должность, проиграл даже панталоны, и в итоге утратил связь с реальностью.

Когда костер догорел, обугленное тело понесли в склеп, а все немногочисленные скорбящие по традиции должны были отправиться на поминки. Стол накрыли в трапезной. Виктор вместе со своим спутником ушел, едва догорел костер. Направился в покои Беатрис. Причем, как сказали наемники, спутника он практически уволок…

— Тебе даже на сестру насрать, гаденыш! Мразь ты бесчувственная, уйти он надумал! Сын, называется. Кусок дерьма! Ты же не человек, а конченый упырь. Нахер я вообще с тобой возился, ублюдок! Так бы я успел, она бы осталась жива, — громкие возмущения Виктора, доносившиеся из покоев Беатрис не услышал бы только глухой.

— Ты меня за этим притащил сюда, морали читать? Оставь меня в покое! — возмущался незнакомый голос.

Эрика остановилась прямо у двери, силясь понять, о чьем сыне и какой вообще сестре идет речь. И вообще, с какой стати Виктор притащил сюда этого человека.

— Никчемный ублюдок! — орал Виктор.

— Да я ублюдок. Я упырь и распоследняя мразь. Но я не просил тебя возиться со мной, — практически рычал собеседник.

— Правильно отец отрекся от тебя. Уйти захотел, так я тебе помогу, — в бешенстве орал Виктор, следом послышалась ругань, грохот и звук разбивающегося стекла.

Принцессу в один миг осенило.

«Альберт? Наследничек. Вот так сюрприз».

Одновременно она практически влетела в покои дабы предотвратить расправу над кузеном. В тот момент, когда она оказалась в комнате, талерманец уже успел разукрасить лицо Альберта до крови, скрутил его и собирался вышвырнуть в окно. Принцесса резко одернула озверевшего Виктора, не забыв ткнуть в болевую точку под ребром. От неожиданности, тот отпустил пленника.

— Прекрати немедленно!

Тот быстро разогнулся, мрачно посмотрел на нее, потом на откашливающегося Альберта.

— Ну он же хотел уйти. Я показывал наиболее короткую дорогу, — зло бросил Виктор.

— Оставь его в покое. Надо поскорбеть, иди скорби!

— Уже оставил! Пусть проваливает! — огрыхнулся он.

— Ты выполнил мой приказ? — все же решила осведомиться Эрика.

— Выполнил. Мясник мертв.

— Что на передовой?

— Клиф дело свое знает, — подчеркнуто недовольно бросил он.

— Ты чего тут рычишь на меня? Я, по-твоему, Беатрис грохнула? Успокойся! — отчитала она Виктора.

— Может, я пойду? — вклинился Альберт.

— Никуда ты не пойдешь, пока не поговорим, — возразила Эрика.

Тем временем талерманец молча направился к двери.

— Ты куда, мы же не договорили….

— Пошли вы все на хер, — огрызнулся Виктор и стремительно ушел прочь.

Принцесса решила пока оставить его в покое и взяться за Альберта.

— Мои соболезнования, — вспомнила о вежливости принцесса.

— Благодарю. Чем могу быть полезен, Ваше Высочество? — учтиво поинтересовался Альберт.

— Заканчивай с церемониями, мы еще Эрхабене на ты перешли, — принцесса напомнила ему про беседы в Императорской библиотеке. Фердинанд тогда позволил пламяннику посещать это место в свободные от учебы дни.

— Хорошо. Если ты так хочешь, — кивнул кузен.

Она предложила кузену присесть, попыталась сунуть самокрутку. Тот не курил, да и выпить отказался. Ну и ладно, ее дело предложить.

— Ты не сердись на Виктора, он просто выпил, и он… неравнодушен к твоей матери, — сочла нужным заметить Эрика.

— Я знаю, будь он равнодушен, не стал бы тащить меня сюда силой.

Принцессе теперь уже стало интересно, как так вышло, что Альберта приволокли сюда насильно. Она думала, он сам приехал. Тот кратко и по существу поведал, как спокойно жил в лесу знахарем отшельником, но по стечению обстоятельств попался талерманцу. Виктор хотел сделать приятный сюрприз, приволок Альберта против его воли, а когда тот не захотел даже остаться на поминки, чуть не прикончил, намереваясь выбросить в окно.

— Ладно, я с ним разберусь. Но почему ты так хотел уехать? Генри, с которым ты не ладил, мертв. На площади приколочен. Хотя, прости, может тебе это неприятно? Только увы, твой отец стал изменником. Но ты не беспокойся, тебя это не коснется. Скажи, правда, где ты пропадал? Матушка искала тебя, — Эрика задавала вопросы, а у самой уже созрел план. Все же вовремя Виктор его приволок.

— И ты туда же? Довольно. У его талерманского высочества спроси. Как он протрезвеет, меня тут все равно не будет, — мрачно пробурчал Альберт.

Эрика поняла, вопрос отношения с матерью и отцом для него больная тема. Неудивительно, кому приятно, когда отрекаются и лишают наследства.

— Прости, я не буду с этим лезть. Ты не думай, я тебе морали как Виктор, читать не стану, — на всякий случай предупредила она.

— Было бы странно услышать из твоих уст о морали, — выдал Альберт не то иронию, не то претензию.

— Точно, как говорил мой друг и наставник Карл, вертел он всю эту мораль на херу. У меня конечно хера нет, но к морали я отношусь примерно так же, — принцесса рассмеялась с собственной шутки.

Разрядить обстановку не вышло. Лицо Альберта так и осталось каменным.

— Я заметил. По поводу морали, — двусмымленно ответил кузен.

— Смешно. Ладно, давай не будем о плохом. Расскажи, как жил, как там Академия Мудрости? — на самом деле Эрике было плевать, просто она рассудила, не стоит сразу ошарашивать Альберта своим предложением.

— Никак, там учат ерунде. Орден Света сует свой нос и душит на корню любую ученую мысль. Меня выгнали со второго года. Много умничал, — отчитался Альберт.

— Печально. Но чем же ты тогда занимался? — теперь уже и принцессе стало любопытно.

Альберт заметно оживился и принялся рассказывать, как странствовал по Империи, везде старался постигать лекарское мастерство. Был помощником у лекарей из халифата, маркии и даже креонии, учился у знахарей и шаманов, и, разумеется, проводил ученые опыты. Рассказ получился весьма длинный. И если поначалу Эрике было интересно, потом его понесло. Вылушивать о великолепном способе лечения мигрени оказалось не очень весело. Пришлось его перебить.

— Альберт, это все любопытно, но у нас еще будет время поговорить. А сейчас давай о деле. Я хотела по старой дружбе предложить тебе помощь. Хочешь стать полноправным Герцогом Клеонским?

— Нет, — отчеканил Альберт.

— Ты меня не понял, это не пустая болтовня, — принцесса дружески толкнула его в плечо, — Делаем так, задним числом я подделываю документ, в котором Генри снова признает тебя сыном и наследником. Поверь, я умею так подделать документ, что не отличишь. Талерманец научил. Пять лет я дурачила Эрхабен и всю Клеонию. Думаешь, святоша Фердинанд и Орден Света мне бы позволили так развлекаться?

— Но я не хочу быть герцогом. Не надо мне наследства, — снова поставил перед фактом Альберт.

— Ты чего, мятежей испугался? Так не переживай, я тут разберусь, помогу тебе освоиться и только потом уеду в Эрхабен, — уверила она.

— Я не хочу! — он повысил голос.

Эрика от удивления поначалу даже не нашла что сказать. Она с ним тут возится, хотя лекаришек на дух не переносит. Талерманца отогнала, чем, возможно, жизнь спасла. Герцогство ему за просто так сулит, проблемы решить пообещала, а он… Не хочет?!

— Не поняла, как это не хочешь? Ты что, идиот? Нравится бродяжничать? Ни кола ни двора, в лесу живешь! Если нравится своим дурацким лекарским искусством баловаться, так герцогу это не запрещено! — вознегодовала ошарашенная Эрика.

Альберт резко встал.

— Вот значит как! Да если бы не это дурацкое искусство, тебя бы уже не было, — оскорбленно процедил он и направился к двери.

Правда, уйти принцесса ему не дала. Ухватив за предплечье, Эрика резко развернула Альберта к себе. Когда он попытался вырваться и оттолкнуть ее, она без всяких премудростей врезала ему в челюсть и тем самым отправила обратно в кресло.

— Если бы я слушала придурков подобных тебе, точно сдохла бы. Поубивала бы вас всех, — в ярости процедила она. Вот ведь гад какой, она ему золотые горы сулит, а он издевается.

Альберт схватился за челюсть, которая уже успела пострадать еще от Виктора, и затравленным взглядом уставился на Эрику. Принцесса даже стало неловко, уж не перестаралась ли?

— Хорошо, я согласен на все твои условия, — сухо отчеканил Альберт, продолжая глядеть исподлобья.

Впрочем, радоваться Эрика не спешила. Она быстро успокоилась, и сразу пришло понимание, это вынужденное согласие. Стало как-то не по себе. Она в очередной раз просто запугала человека. При первой же возможности он убежит. Как сбежала челядь и горожане.

— Прости, я сорвалась. У меня неприязнь к лекарям. Ну… Понимаешь… Мне в свое время лекари только смерть обещали, или такую херовую жизнь, что хуже смерти. Когда и без того дерьмово было. Но это тоже не твои проблемы. Я не знаю, может, ты нормальный лекарь, но надеюсь, проверять не придется. Пойми, я не хочу запугивать тебя. Не хочу, чтобы ты согласился, а потом сбежал, — как можно мягче попыталась объяснить Эрика.

— А чего ты хочешь? Скажи, зачем ты вообще лезешь в мою жизнь? Какое тебе до меня дело? Некому герцогство сунуть? Или это такая наследственная болезнь, навязчивое стремление портить жизнь кровным родственникам? Так я даже не родственник тебе. Я ублюдок, что могу доказать. Моя матушка нагуляла меня от целителя, мне даже небольшой дар передался. Можно проверить, ты убедишься, — заявил Альберт. Как ни странно, голос его вновь стал совершенно безразличным, будто и не бил его никто.

— Я уже знаю, что Генри не твой отец.

— Тогда зачем прицепилась ко мне? Из дружеских подуждений? Не знаю как ты, я никогда другом тебя не считал. Ты своими глупыми беседами о своем якобы магическом даре только отвлекала меня в библиотеке. Ясно же, никакого дара у тебя быть не могло. А сейчас, глядя на то, в кого ты превратилась, я бы предпочел вообще дел с тобой не иметь. Очень уж отца напоминаешь. Ты и впрямь считаешь, что если избить и запугать человека, он передумает? Прошу, ответь. Может, я и отца смогу понять. Тот ни разу не объяснил. Только бить умел.

— Генри сраный мудак, вот и все объяснение, почему он так делал. И я не считаю, что если избить кого-то, человек передумает. Я же извинилась. Да и не избивала я тебя. Подумаешь, разок ударила. Чтобы не сбежал, пока не договорили. Кстати, никаким другом я тебя никогда не считала, не льсти себе.

— Хорошо, вот и договорились. Только чего ты ко мне с этим герцогством прицепилась? — в недоумении вопрошал Альберт.

— Честно? Мне до тебя, как до человека, вообще никакого дела нет. Я хотела решить свои проблемы. Сейчас тут жуткий бардак, а у меня репутация дерьмовее некуда. Настолько, что вся челядь сбежала, даже люди из города бегут от страха. Я сама виновата, накосячила будь здоров, да и Генри перед смертью постарался. Рассудила, если пока уйду в тень, восстановить порядок, используя твое имя, будет проще. Я считала, ты недоволен решением отца и будешь только рад получить наследство. Нормальный человек обрадовался бы, спасибо сказал. Ошиблась. Откуда я знала, что ты идиот, — на этот раз Эрика не сочла нужным ни врать ни любезничать.

Все равно ее очередная попытка договориться уже провалилась. Да и что взять с недоумка. Не силой же его тут держать?

— А нельзя было сразу сказать честно? — с претензией спросил Альберт.

— И что бы это изменило? Ты бы тогда согласился? Не буду я тебя удерживать. Живи как хочешь, бродяжничай, хоть под забором сдохни. Я обещаю, талерманец тебе тоже мешать не будет. Сама разберусь, — с этими словами принцесса резко встала.

Эрика, уже шагнула за дверь, когда Альберт ее окликнул.

— Подожди.

— Чего тебе? — принцесса обернулась.

— Я могу остаться на ночь? Или мне уйти немедленно? — поинтересовался кузен.

— Делай, что хочешь, можешь даже погостить. С сестрой пообщаться. На поминки сходить. Ко мне только не лезь, — отмахнулась принцесса, решив больше не терять время на этого странного лекаришку.

То хотел уехать немедленно, даже с Виктором сцепился, а теперь вдруг переночевать надумал. Какой-то помешанный придурок, ни дать ни взять…

Организацией так называемого торгового каравана занимался Керн. Но прежде чем осведомиться как идут дела с подготовкой, принцесса решила найти Виктора. Все-же нехорошо получилось. Да и неплохо его в Цегенхафт взять. Предстоящее мероприятие могло бы его отвлечь. Но Виктора найти в замке не удалось. Караульный на задних воротах отчитался, пьяный талерманец ушел в город. Эрика решила оставить его в покое. Пусть поскорбит. Ничем помочь она ему все равно не сможет. А в Цегенхафте сама разберется. Для этой цели она отправилась в штаб городмкой стражи.

Керн подобрал первую пятерку наемников, которые должны отправится раньше. Пригцессе пришлось буквально обмусоливать подробности предстоящего им задания. Те оказались, не то, чтобы совсем тупыми, но ей пришлось объяснять каждому, попутно отвечая на множество вопросов. А вдруг то, а вдруг се? Будто у самих мозгов нет, додуматься, что делать. К концу ей уже их поубивать хотелось…

Когда Эрика осводобилась, уже стемнело. На улице шел дождь, так что пока она добралась до замка, успела порядочно промокнуть. Напогоду было плевать, она только в ужасе представила, по каким дорогам придеться ехать в Цегенхафт с якобы караваном. В замок она вошла через задние ворота. Пройдя сараи, со стороны столика, где обычно любили торчать гвардейцы, она услышала громкую и явно пьяную беседу, прерываемую смехом. Принцесса направилась к ним, и уже издали заметила сидящего с ними Альберта. Причем, судяпо выражению лица, кузену было не до смеха. Зато Лютый был в ударе.

— А, я вспомнил! Она их как-то позвала. Ну, знатных мудаков. Но ничего не вышло. Пришли какие-то мудаки, кажись из Эрхабена! Они насыпали всем дерьма и все уснули. Даже мудаки. Которые знатные, а не из Эрхабена. Тьфу, запутался. Короче, мы все…

В этот момент его перебила Эрика.

— Я смотрю, вы решили помянуть не только Герцогиню, но и два десятка мудаков, которых мне пришлось вырезать лично. Потому что вся моя гвардия и стража вместо дела страдали херней. Как вы сейчас! Я же просила, не напиваться как свиньи! — возмутилась принцесса.

— Эрика, дык целитель с утра нас в порядок приведет. Он уже пообещал, — оправдался Велер и потряс Альберта за плечо.

Альберт испуганно уставился на нее.

— Целитель, значит… Пообещал… Ну-ну. Альберт, попробуй только не сдержи слово, шкуру спущу, — с угрозой предупредила Эрика и направилась в замок. С утра лично позаботится, чтобы кузен сдержал слово.

— Эрика, я… хотел бы… поговорить, — выпалил Альберт вдогонку.

— Пошли, поговорим, — бросила она не оборачиваясь.

Альберт выглядел замученным и едва поспевал за ней. В итоге он споткнулся и свалился.

— Твою мать, что за херня? Напился так что ноги не держат? — возмутилась Эрика, нарочито издеваясь.

— Я не напивался, это результат неприятной беседы с талерманцем, — пробурчал Альберт поднимаясь.

— Ну так вылечил бы себя, лекарь же, — издевательски бросила Эрика, глядя сверху вниз и уже более жестко добавила, — На жалость мне давить не надо. Хочешь поговорить, шевелись. Я тебя тащить не буду, и ждать тоже не собираюсь!

Альберт молча поднялся и поплелся за ней.

— Я слушаю? — тут же спросила Эрика, только они вошли в ее покои.

Альберт растерялся.

— Чего замолчал? Ты же хотел поговорить. Передумал?

— Я могу зайти завтра, если тебе некогда, — неловко предложил он.

— Некогда мне будет завтра с тобой носиться. Пришел — выкладывай. Или жди, я уезжаю завтра, — поставила перед фактом принцесса.

— Я готов принять твое предложение, но у меня есть условия, — выпалил Альберт.

Здесь Эрика заинтересовалась. Неужели кузен одумался. Другое дело, что он попросить налумал…

— И какие твои условия? Ты присаживайся, тебе же вроде херово, — принцесса уже избавилась от обуви, из который вылилась лужа воды и принялась стягивать с себя мокрый плащ.

— Я постою. На счет условий, я готов помочь, но сам факт титула и наследства для меня не важен. Меня волнует ученое дело, — продолжил он.

— Не пойму, как я могу помочь в твоем ученом деле? Хочешь возглавить Академию Мудрости? — недоумевала Эрика.

Присев за стол, она не отрывая от него взгляда, достала самокрутку.

— Когда ты получишь власть, я хочу быть твои советником по вопросам науки. Для меня важно бороться с всеобщим невежеством, навязываемым Орденом Света, — как на духу, выложил Альберт.

— Не жалуешь Орден Света? — оживилась Эрика.

— Не жалую. Особенно не жалую его вмешательство в деятельность Академии.

— Это уже интерсно, сказал бы сразу, что святош не терпишь. Присядь, а то стоишь как потерянный. Хлам помешал, сбрось его к херам. Все равно бардак. Челяди нет, убираться некому, — с иронией пояснила принцесса.

Альберт осторожно сдвинул скомканный халат и с облегчением присел на край кресла. Эрика затянулась дурманом и продолжила.

— Знаешь, я ничего против науки не имею. В отличии от Ордена Света, который я ненавижу. Меня вот что волнует, чего ты сразу не попросил, а устроил представление? Цену набивал? — небрежно уточнила она.

— Накануне я испытал опыт не очень приятного общения с талерманцем. Прошу меня простить, но после погребения матушки, а следом попытки убийства, я не мог размышлять здраво. Я хотел, чтобы меня оставили в покое, — объяснился Альберт.

— Понимаю, Виктор в гневе страшен. Сама виновата, нашла время предлагать. Что же, меня твои условия устраивают. Мне так даже лучше. Ты будешь заинтересован помогать мне в дальнейшем. Ведь пока я не получу власть, ты не станешь советником. Какие еще пожелания? — довольно уточнила Эрика.

— Я не хочу даже слышать о женитьбе. Никаких наследников тоже не будет. И вопросов на эту тему я тоже не хочу. И потом, когда я стану советником, я вряд ли смогу управлять Клеонией. Более того, честно заявляю, я не разбираюсь в этом, — добавил осмелевший Альберт.

— Мне на твою женитьбу похер будет, особенно когда я престол получу. С кем ты трахаться будешь, это твои личные дела. Хоть со скотиной. Ничем управлять, кроме своей любимой науки, ты потом все равно не будешь. Сам говоришь, не разбираешься в этом. Желающих, поверь, хватит. Твой папаша тоже все похерил, и ничего, — уверила Эрика.

— Благодарю, — Альберт ошарашенно кивнул.

— Не благодари. Учти, если пойдешь на попятную, пеняй на себя. Согласился, иди до конца. Иначе сочту изменником, а это чревато. Из под земли достану, — предупредила Эрика.

— Не стану я изменником, все же не хочеться оказаться прилюдно приколоченным к столбу, — уверил кузен.

— Надеюсь. Значит, завтра с утра будет тебе бумага о признании наследником. Глашатаи объявят о твоем вхождении в права. Я покину город, вернусь где-то через пару недель. Инкогнито.

— Так сразу, — изумился Альберт.

— А ты как хотел? Чтобы мы неделю сопли жевали? Нет у меня на это времени.

— Понял. Но что мне делать? — Альберт растерялся.

Эрика задумалась. Достала еще одну самокрутку, закурила.

— Не делай пока ничего. Просто сиди в замке. С сестрой время проведи. Ученым делом своим займись. Если горожане или еще кто, например, с переговорами, донимать начнут, смело сошлись на траур по матушке. А если серьезное что случится, Виктор разберется…

— Виктор?

— Я с ним поговорю завтра, поверь, не в моих интересах, чтобы он тебя прикончил, — уверила она.

— Надеюсь, ибо у меня есть основания опасаться за свою жизнь.

— Я решу проблему. Только тебе придеться сначала привести его в порядок. Я уверена, он уже успел нажраться, как свинья, — недовольно пояснила принцесса.

— Хорошо. Но если он опять напьется и решит меня убить? Я знаю зелье, от которого даже самый жуткий пьяница неделю пить не будет. Если еще подливать, не станет пить дольше, — неуверенно сообщил Альберт.

— Ты уверен, что оно действует? — Эрика не особенно доверяла его лекарским познания. Впрочем, она в принципе лекарям не доверяла.

— Учитывая, что в Бездну я не хочу, не предлагал бы, будь не уверен. Человека будет тошнить от горячительного, но иных последствий нет. Напротив, отвар добавляет бодрости.

— Ладно. Заодно гвардейцев напоишь, а то спасу уже нет от пьянства, — зло вознегодовала Эрика.

Это когда все спокойно, можно расслабиться. Я сама не против. А когда вокруг херня, только хуже делает.

3 месяц лета 673 г. От Воцарения Света. Клеонское герцогство.

Из Цегенхафта они возвращались будучи верхом. Необходимости тащиться с обозом, притворяясь торговцами, больше не было. Они и так ехали в Цегенхафт дольше, чем планировала принцесса. Дожди шли беспрестанно, предвещая скорое наступление осени. Следовательно, грязи было по колено, повозки периодически погрязали, приходилось толкать. Тащились ольше недели. Но теперь дорога должна была занять от силы четыре дня.

На вторую ночь они решили остановиться в придорожном гостином доме Черный конь. Кормили там скверно, а в отсыревших комнатах давно уже обосновались клопы. Но другого места все равно по пути не предвиделось. Подобный вариант все равно был лучше, нежели ночевать под дождем.

Заведение, как и в прошлый раз, пустовало. Торговые караваны в последнее время не особенно жаловали здешние дороги. А беженцы, видимо, предпочли бежать в Ирию. Так что их отряд оказался единственным среди гостей хозяина Черного коня Утриха.

Разумеется, перед сном решили перекусить. Эрика, хоть и есть здешнее мерзкое варево не собиралась, спать тоже не хотела, поэтому спустилась в трапезный зал вместе со всеми. Она присела за один стол с гвардейцами, затем к ним присоединились Керн и Зак.

— Твою мать, я не понимаю, какого хера меня от пойла тошнит! Я думал, дерьмо льют, но я в Цегенхафте тоже блевал. И вот снова! — негодовал вернувшийся с заднего двора Велер.

— Та же херня. Надо будет в Небельхафте к лекарю показаться, — с пониманием заметил Гарри.

Эрика только молча ухмылялась, поминая зелье Альберта. Не хрен было им нарушать запрет на горячительное. Это сейчас выпить можно, а когда туда ехали, принцесса предусмотрительно запретила выпивать.

— Как по мне, тут просто дерьмовая выпивка. Даже пить мерзко, — заявил Зак, сморщившись. Он предпочитал травяной отвар.

— Это вы допились. Все, никогда не полезет больше, — съязвил Керн, отхлебывая из кубка.

Лютый, которого, к слову, ничего не взяло, расхохотался и снова приложился к кубку.

— Да пошел ты! Странно, чего эта зараза только к нам с Гарри приклеилась? Может, Герцог Альберт чего намешал? — заговорщицким тоном предположил Велер.

— Лютого он тоже от похмелья лечил и ничего, — вклинилась принцесса, дабы отвести подозрения от кузена.

— А может он только нас дерьмом напоил, а Лютого испугался? — подметил Гарри.

— Просто этого борова ничего не берет, — не унимался Велер.

— Да чего вы придумываете. Просто вы уже отпили свое. Теперь будете травяные отварчики хлебать, — бросил Керн и снова расхохотался.

— Точно точно, и молочко. Как девки. А мне больше пойла достанется. Вот я скорее сдохну, чем пить перестану! — с гордостью ударил себя в грудь Лютый и сделал смачный глоток из кубка.

— Ненавижу молоко, — страдальчески процедил Велер.

— Придеться полюбить. Еще курить бросьте, заодно! — не унимался Керн, который был уже навеселе.

— Настоящий клеонец умирает с самокруткой, — заявил Гарри и тут же закурил.

— Да ладно вам, приедем в Небельхафт, покажетесь лекарю. И будете пить, сколько влезет, — приободрила Эрика гвардейцев, впрочем, ничуть не сожалея о своей затее. Надо было их проучить.

Велер и Гарри долго не задержались. Не имея возможности выпивать, они быстро перекусили и предпочли уйти. Чтобы не травить себе душу. Принцесса, воспользоваться их трезвостью, отправила гвардейцев на караул. Сменить их должен был также не выпивший ни капли Зак. Сама она пить не стала, настроения не было. Это для остальных дело закончилось удачно, порядок вроде навели, предателя повесили. Но у нее была другая цель, которой она не достигла.

Все оказалось проще, чем она ожидала. В город вошли без проблем. Замок взяли в первую же ночь. Охраняли его так сяк. Даже не все прихваченные алхимические зелья использовали. Часть людей усыпили, пятерых оглушили, а там и Клемий попался.

Тот прибыл по приглашению кузена прибыл на поминки Юлия. Как оказалось, Алкений к этому моменту не только занемог здравием, но еще и спятил. Отпустил наемников на все четыре стороны, а почти всю казну он отправил в качестве пожертвовния Ордену Света. В построенный год назад храм на юге Камирии. Алкений стал плести племяннику про демонов, поминая при этом Эрику.

Кузен, рассудив, что это его шанс, решил ускорить кончину спятившего дядюшки, пока он все графство святошам не отписал. Чтобы, чтобы укорениться в правах, он решил женить своего отпрыска на Изольде, единственной оставшейся наследнице графства. В итоге, как уже было известно, девушка сбежала. Но что самое досадное, казна оказалась практически пустой.

Казнив Клемия принцесса, как и планировала, объявила город вольным. Наследницы Изольды нет уже два месяца. Не факт что она жива. Но в целом, нечего ей праздновать. А пить с горя она с некоторых пор зареклась…

Раздеваться в этом клоповнике Эрика не рискнула, предпочтя прилечь в чем есть. Сон никак не шел, отвратительный запах сырости то и дело вызывал тошноту. Еще и размышления о туманном будущем покоя не давали. Как теперь быть? Вокруг бардак, все летит к херам. Надо было сразу к Дирмию отправляться… В конечном итоге ей удалось задремать.

— Тревога! Подъем! — сквозь сон услышала принцесса голос Велера и подскочила, силясь понять, это ей привидилось или действительно, следует браться за оружие.

— Тервога, мать вашу, — услышала она уже Зака.

За дверью послышался топот.

— Твою мать, — она выглянула в окно.

Был близок рассвет, самое время для нападения. На крыльце пусто. Значит, уже ворвались.

Принцесса, сжимая меч в одной руке, а кинжал — в другой, притаилась у двери, пытаясь определить, сколько напавших. Но топот, стук дверей и ругань едва ли помогли понять хоть что-то.

«Наверное, снова за мной… " — в совершенно будничной манере подумала Эрика и не дожидаясь, пока дверь в ее сомнительные покои начнуть ломать, вышла в коридор.

Там было темно, но ей это было лишь на руку. Из соседней комнаты в этот момент выскочил человек. В руке он держал факел. Лицо его было прикрыто. Точно не из ее людей, сразу определила принцесса и метнула в него кинжалом. Увернуться мужчина не успел, кинжал попал прямо в шею. Мужчина свалился, выронив факел на деревянный пол. Принцесса, дабы избежать пожара, хотела было затушить, однако из двери напротив уже выскочил очередной противник. Тоже с прикрытым лицом.

Первый отбитый удар показал, ей придеться иметь дело отнюдь не с новичком. Вооруженный саблей противник не намного сильнее, но зато очень быстр. Он тут же обрушил на нее несколько ударов, от которых она едва успела отбиться. Манера боя противника напоминала халифатсткую. Да и оружие халифатское. Закралось подозрение, без хайрана не обошлось. Или не обойдется, хотя Эрика не хотела входить в измененное состояние, искренне надеясь, делать этого не придеться.

Отскочив назад подальше от разгорающегося пожара, принцесса успела достать кинжал и тут же метнуть его в противника. Тот легко увернулся.

— Сука халифатская, — выругалась Эрика отбивая очередной молниеносный удар противника и уже порядком разозлившись, исхитрилась ударить его ногой в пах.

Но тому было хоть бы хны, он продолжал молотить саблей, будто ничего не произошло. Значит, хайран. Эрика, сознательно не меняя манеры боя, принялась отступать назад, тупо отбиваясь и при этом не придпринимая даже попытки нападать. Дальше был тупик, да и судя по звукам, ни души.

Эрика решила, пусть халифатский ублюдок уверится, на большее она не способна. Заодно уведет его в темноту, подальше от освещающего коридор огня. Тем временем тот весьма быстро разгоарался, заполняя узкий коридор дымом. Понимая, что еще пару шагов и она упрется в стену, Эрика вдруг резко сменила манеру боя на более рискованную. Вместо того, чтобы как обычно, отбить очередной удар, она вдруг увернулась. Оружие ничего не ожидающего противника по инерции впечаталось в стену, в этот момент принцесса перехватила его руку, и тут же всадила ему в живот меч. Противник захрипел, их его рта брызнула кровь, попав ей в лицо.

— Сдохни, — прошипела Эрика, и со злостью оттолкнула мужчину, оставив меч в руке.

Огонь тем временем, разгорался, уже перейдя на дверь, дым продолжал заполнять коридор, в глазах защипало. Где-то слышался топот и ругань. Первой мыслью принцессы было вломиться в первую попавшуюся комнату и выпрыгнуть в окно. Второй этаж всего-то. Но с другой стороны, огонь еще не разгорелся, не мешало бы разбудить людей, если они еще живы.

Принцесса прикрыв лицо и возвещая о пожаре, побежала вперед к лестнице. Меч она тем не менее, не опускала. Наивно надеяться, что пришли всего двое или остальных уже перебили. Пробежав через завесу дыма, она услышала грохот. Дверь отворилась. Эрика уже приготовилась к очередному бою, как увидела окровавленного Гарри.

— Твою мать, кхе, кхе, я чуть не пришибла тебя, — бросила принцесса.

— Я талерманца, кажется, убил… Не знаю сколько их еще. Выпивка отравленная была, — Гарри закашлялся.

— Сваливаем, там разберемся. Угорим тут на хер без талерманцев, — приказала Эрика.

— Мне надо Лютого вытащить, он жив. А ты иди, — бросил гвардеец и наклонился, ухватив колдландца за ноги.

— Сам дотащишь? — осведомилась Эрика, и услышала какой-то грохот внизу.

— Дотащу, — крикнул Гарри, снова закашлявшись.

— Ладно, если не убьют, вернусь, помогу, — пообещала принцесса, предусмотрительно забрала боевой тонор из-за пояса колдландца и побежала к лестнице.

Грохот и лязг снизу ничего хорошего не предвещали. И действительно, перед ней предстала весьма красноречивая картина. Посреди разгромленного зала окровавленный Велер с трудом отбивался от длинноволосого рослого брюнета. Судя по чертам лица, да и манере боя, снова халифатец. У двери в луже крови валялся Зак. Больше никого в зале не было.

Стремительно спускающаяся принцесса, разумеется, не могла не привлечь внимания халифатца. Возможно, поэтому он так резко обезоружил Велера. Чтобы убить его, ему не хватило буквально доли секунды. Эрика швырнула топором прямо в голову халифатцу. Тот увернулся, но тем самым она успела не дать ему добить лежащего противника. Буквально в следующее мгновение она вынуждена была отбить практически молниеносный удар. Халифатец, судя по взгляду, пока в хайран не входил. Но, судя по опыту, если надумает, сделает это быстро.

Несколько раз отбив секущие удары, Эрика нарочито отступила. Затем она резко отскочила к прилавку, схватила кувшин, плеснула водой в наступающего противника и запустила в него посудиной. Правую руку с мечом она, казалось, весьма опрометчиво опустила вниз. На первый взгляд, рискованно и глупо. Как и ее поведение. Но на это и была ставка. Никакой логики, пусть противник будет в замешательстве. Главное, ей логика его действий понятна.

Уворачиваясь от ожидаемого секущего удара, Эрика взмахнула мечом снизу вверх, и вскользь пройдясь по оружию противника, отскочила в сторону. Халифатец зарычал. На пол закапала кровь. Принцесса, как и собиралась, рассекла ему нижнюю часть живота. Не очень глубоко, но зато задев гениталии. Не собираясь дожидаться, пока халифатец придет в себя и окончательно войдет в хайран, принцесса перешла в активное наступление. Поигралась и хватит, пора заканчивать.

Эрика со всей возможной силой набросилась на халифатца. Тот ожидаемо заблокировал удар и оттолкнул ее, не забыв для верности пнуть ногой. Принцесса отлетела назад, едва не навернувшись из-за попавшегося под ноги стула. Впрочем, на ногах она удержалась. Зато едва успевший войти в хайран противник никак не ожидал, что Эрика одновременно с такой же силой всадит свою левую руку в его рассеченный живот. И отлетела она, разорвав тому внутренности. Еще и кишки прихватила.

Помимо запаха дыма, Эрика почувствовала запах мочи и кала. Появилось еще более сильное желание поскорее прикончить халифатца. Тем временем тот не просто рычал, глаза его налились кровью. Красный хайран, неконтролируемое бешенство. Разъяранный противник полетел на нее с четким намерением разрубить на куски, и уже едва отдавал отчет в своих действиях.

Не подготовленного к подобному человека он бы и зарубил, причем ни одного, и только потом испустил бы дух. Но Эрика знала как обращаться с бешеными халифатцами. Она парировала его удар силы, резко отступив в сторону и едва проскользнув по его мечу. Следом, она всадила оружие в спину противника, и тут же пнула его под колени, дабы свалить.

Он взревел. Как принцесса предподагала, даже это не добило озверевшего противника. Но подняться, дабы продолжить бой, Эрика ему не дала. Тот резко подался назад, дабы вскочить, но в этот момент принцесса, одним взмахом отсекла ему голову.

— Не помог тебе хайран. И оракул тоже, — зло прошипела Эрика, сморщившись и тут же осмотрелась, нет ли еще желающих ее убить. Желающих не было. Зато дыма стало больше.

— Неплохо. Спасибо, что успела, — прокряхтел растянувшийся у стенки Велер.

— Не за что. Мог бы и ты помочь, — в шутку возмутилась Эрика, вытирая об скатерть испачканную в крови и не только левую руку.

— Когда? Я только глянуть успел, уже кишки полетели… А следом и голова… Ты точно не демон? — съязвил гвардеец и закашлялся.

В этот момент ее отвлек грохот и кашель сверху. Весьма потрепанный Гарри едва тянул бездыханного Лютого.

— Твою же мать, — выругалась Эрика, уже представляя, как придеться помогать тащить колдландца.

Предусмотрительно выглянув на крыльцо и не увидев там никого, кроме мертвого незнакомого мужчины, принцесса вернулась к гвардейцам.

— Гребаное дерьмо, ну как можно быть таким увальнем, — сокрушалась Эрика, вытаскивая за ноги колдландца через порог.

С лестницы стягивать было еще терпимо, но тут пришлось постараться. Гарри оказался ранен, но его все равно пришлось послать помогать изрядно потрепанному Велеру вытаскивать Зака. Тот оказался жив, хоть и потрепан обезглавленным ею халифатцем.

Управившись с Лютым, принцесса выругалась и снова вошла внутрь. Осведомиться, что с остальными. Оказалось, Гарри потерял сознание, а Веллер тем временем пытается привести его в чувство.

— Дерьмо, ну какого хера, — снова выругалась Эрика. Впрочем, после Лютого вытаскивать Зака и Гарри оказалось не так ужасно.

Уже на дворе ее отвлек возмущенный голос Лютого.

— Какого хера меня не разбудили? И вообще, где мой топор? Без меня всех перебили?

— Идиот, я то думал, ты тоже траванулся… как эти… Знал бы, пнул как следует! Чуть не сдох, пока тащил твою тушу! — устало негодовал в ответ Гарри.

Кроме Зака, все были в сознании. Гарри сидел, опершись о забор и пытался перевязать себе руку. Велер осматривал Зака. Лютый стоял и весь его вид возвещал о небывалом негодовании.

— Это конечно хорошо, что тебя отрава не взяла, но я же твоей башкой все ступеньки пересчитала. Как можно было не проснуться? — недоумевала принцесса.

— У него башка пустая, — бросил Велер, не отрываясь от попытки разобраться с раной Зака. Лютый погрозил ему кулаком.

— Какая отрава? Кого-то отравили? Вроде, бойня же была? Это из-за отравы вы блевали? — в недоумении посыпал вопросами он.

Эрика кратко поведала о случившемся, выказав предположение Гарри, что выпивка в трактире была отравленной.

— А, ну так все понятно. Я те помои не пил. На хер надо, если я из графского погреба отменной и крепкой санталы прихватил. Знал, тут говно разбавленное наливают! Ее мы с Керном и приговорили, — довольно заявил колдландец.

— Что с Заком? Жив или все? — поинтересовалась она.

— Жив, но никак не очнется. На ребрах рана плевая. Больше ран и нет, вроде. Видать, башкой приложили, — предположил Велер.

— Мда. А вы то как?

— Бывало и хуже. До Небельхафта доберемся. Покурить бы еще, — с надеждой заметил Гарри.

Лошадей тоже потравили. В деревне неподалеку удалось разжиться только клячей с телегой. Ну и дурманом и санталой, разумеется. Не для пьнства. Было решено быстро обрабатытать раны и незамедлительно отправляться. На телеге, запряженной клячей.

С ранами дело оказалось туго. Гарри и Велер больше храбрились, на деле все оказалось печально. Гарри буквально спросонья попался талерманец. Настоящий или просто так клеймо набил, уже не выяснишь, но драка там была жестокой. И хрен бы с этим, раны мерзкие, но не смертельные, но что было странно, они уже начинали гноиться. Это значило одно, оружие напавших было отравлено. Раны обработали водой и бормотухой, перевязали и на том закончили. Тем более, если учесть возможное отравление, задерживаться было нельзя.

Увы, быстро продвигаться возможности тоже не было. Дорога ужасная, грязь по колено, снова дождь пошел. Это когда пожар был и трактир горел, ни капли не выпало, а тут будто прорвало. Телега едва вместила троих. Эрике и Лютому, как наименее пострадавшим, пришлось идти пешком. Но даже с таким раскладом кляча оказалась посредственной, что едва волокла телегу. Пешком бы дошли быстрее, не будь у них раненых, состояние которых постепенно ухудшалось.

У Гарри начались странные видения, которые ничего хорошего не предвещали. Разве что теперь принцесса могла с уверенностью утверждать, их отравили халифатским ядом «Климери Априхи», звучащем на антарийском «Безумная смерть». Яд наносится на оружие, в итоге даже безопасные раны гнояться, становятся глубже, и одновременно человек за несколько дней теряет адекватность, что весьма усложняет лечение. По сути, любое ранение становится смертельным. Если не применить противоядие. Да и то, яд то действовать перестанет, а раны лечить все равно придется. О том, чем все закончится, Эрика предпочитала не думать.

Свои выводы она никому не выказала. Толку, быстрее все равно они не доберутся, а всеобщая нервозность никому на пользу не пойдет. Тем более, гарантировать наличие противоядия она не могла. Есть ли у нее в подвале нужные для приготовления компоненты, Эрика понятия не имела. В любом случае, без Карла или хотя бы Виктора она ничего не сделает.

— Твою мать, эта кляча ползет медленнее, чем даже я прогуливаюсь, — в очередной раз вознегодовал Лютый.

Уже близился закат, а прошли всего ничего.

— Когда кляча сдохнет, а это, судя по ней, случится очень скоро, на ее место придеться встать тебе, — горько сыронизировала Эрика.

— А чего это мне? Я что, конь? — вспылил колдландец.

— Ну а кому? Раненых везти надо. Предлагаешь им идти самим? Или бросить собираешься? Ну не мне же впрягаться? — продолжала иронизировать принцесса.

— Не, не придется, вон впереди целый загон лошадей идет, — прохрипел Велер.

— Да уж, — пробубнила Эрика, понимая, что видения теперь стали одолевать еще и Велера.

Никаких лошадей впереди не наблюдалось. Да что там, ни единой души. Даже путников никаких. Разбойники, и тех не видать. Только лес вокруг, дождь и дорога, больше напоминающая болото.

— А если не довезем? — с беспокойством бросил Лютый, дабы прервать повисшее молчание.

— Надеюсь, довезем, — отмахнулась Эрика и будто специально, именно в этот момент едва дышащая клячя повалилась на бок и заржала.

— Твою мать, — выругалась принцесса и не удержалась, чтобы не пнуть ни в чем не повинную лошадь.

— Толку ее бить, — прокряхтел Гарри.

Лютый молча подошел к павшей лошади, добил ее, распряг. Оттащил труп в сторону и тяжело вздохнув, взял оглобли себе на плечи. Это было бы смешно, если бы не было грусно. Принцесса, докурив самокрутку, выбросила окурок, мысленно выругалась и встала сзади телеги. Придеться помогать толкать.

— Где наша не пропадала, а бросать точарищей по оружию дело последнее, — бодро бросил варвар и затянул, — А на поле разбросаны кишки, Проклятый, тяни свои мешки…

К песне попытался подключится Велер, но в итоге закашлялся. Эрика молча вздохнула. Подпевать она не собиралась.

В очередной раз ее посетила мысль, она ошиблась. Даже не сейчас, а в принципе. Вроде как принцесса, наследница, замахивается на престол, а торчит по колено в грязи, и толкает дряхлую телегу с собственными гвардейцами. Понятно, сейчас выхода нет, не бросать же всех, раз так вышло. Тем более, она сама их в это дерьмо втянула.

Но проклятье, как она дожилась до такого? Разругалась почти со всей знатью герцогства, скоро пойдет по миру, превратилась во всеобщее пугало. Едва ли она мечтала об этом, когда отправлялась в Небельхафт. Но оказалось, Виктор был прав, можно быть непревзойденным воином, но совершенно бездарным военачальником. Или бездарным правителем. Суть одна.

«Ты кроме как резню устраивать, ни на что не пригодна. Править собралась? Кем? Шайкой головорезов? Так и те у тебя сопьются» — однажды в порыве гнева как-то выпалил Виктор.

Эрика послала его, сделав вывод, тот беспокоиться из-за идиотки Беатрис. Вскоре разговор был забыт. А что в итоге? Этот мудак прав оказался. Эрика с прискорбием осознавала, единственное что у нее нормально получается, так это убивать. Только благодаря этому умению она и не сдохла, несмотря на бездарные действия.

Когда-то она была уверена, она и так знает, как добиться власти и как надо править, но ей мешают репутация больной, пол и беззащитность. Но никак не отсутствие ума. Оказалось, ни хера она не знает. Нужно было постараться, чтобы переполошить горожан, помнящих изверга Генри. Зато у нее репутация неубиваемого демона, и ее пол теперь вообще никого не волнует. Люди приходят в ужас от одного упоминания ее имени.

«Чем ты не довольна? Сама мечтала внушать ужас и страх. Забыла? Мечты сбываются».

Снова талерманец оказался прав, она получила, что хотела. Додуматься, чем грозит ее мечта, или хотя бы прислушаться к предупреждениям, не хватило ума…

Глава 14

2 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Преквистское герцогство. Халлар.

Боль пульсировала в висках, тошнило. Перед глазами стояла темная пелена, а сам он не мог пошевелиться. Будто связали, причем в весьма неудобной позе. В ушах стояло противное карканье.

«Плен, значит…» — с прискорбием подумал Карл.

Однако вскоре прояснилось, и он обнаружил себя отнюдь не в плену, а на дереве. Плащ стража света и длинные волосы запутались в ветвях. Сам он был весь рацарапан. Но зато ничего себе не сломал. Удачно его Тадеус выбросил. Впрочем, уже через мгновение Карл в этом засомневался.

Выпутаться оказалось не так уж легко, дерево оказалось с редкими, но крепкими колючками. Гибкие ветви никак не ломались, он пытался порвать одежду, но только еще сильнее расцарапал себя. Мысленно ругаясь, Карл с трудом освободил руку и дотянулся до спрятанного в сапоге кинжала. С оружием стало проще, он разрезал и так превратившееся в драные лохмотья белое облачение, и снова мысленно ругаясь на мага, принялся срезать волосы.

«Теперь Гарри с Велером обрадуются» — мысленно иронизировал он, срезая прядь за прядью.

Именно короткостриженные клеонцы больше всех переживали по поводу волос сослуживцев, то бишь его и Лютого. И если варвар хоть косу носит, его распущенные патлы еще и выглядят отвратительно. Карл, как и Лютый, отмахивался на традиции своей родины. На западе Империи все благородные с длинными волосами. На самом деле, плевал он на традиции. Как и на свой внешний вид. Если, конечно, не считать того, что ему казалось забавным выглядеть более жутко. И не нравилось стричься.

«Ну и хер с этими патлами. Не зубы, отрастут» — рассудил он, срезая последнюю прядь.

Как он и предполагал, находился он в саду Башни Света. Зрелище перед ним открылось не для впечатлительных. Вокруг ни живой души. Сад был усыпан мертвецами. Некотрые тела были истерзаны до неузнаваемости. Причем глаза у многих были широко раскрыты и имели черный цвет. Павшие обращеные упыри. Вороны и стервятники их не трогали. Нежить даже падальщики не жалуют. Только у хода небольшая стая ворон кружила вокруг валяющегося окровавленного мертвеца.

Павшая нежить предполагала, либо некроманта убили, либо сам Жрец Бездны упокоил их за ненадобностью. Карл склонялся скорее к первому варианту. Ведьм, наверное, уже разогнали. Только в башню войти не решаются. Захотелось покурить, но Карл понимал, дурмана здесь не достанешь. К тому же неизвестно, что сейчас творится на улицах. В любом случае, нужно поскорее отсюда убираться. И думать, как быть дальше…

Все еще испытывая последствия от воздействия священного пойла, Карл пошатываясь, поплелся к входу в башню. Судя по гробовой тишине, внутри тоже было пусто. Он, прежде чем выбираться, надумал подняться повыше и посмотреть, что твориться городе и обдумать пути отступления. Чем выше он подымался, тем более зловещие картины представали перед ним. Кровь на полу и на стенах, отрубленные конечности и выпущеные кишки. В башне будто сам Проклятый пировал. Впрочем, Карл не собирался лгать самому себе, ему это нравилось. Это он устроил. Отчего бы не насладится результатом.

Рассудив, что он поднялся достаточно высоко, уже на третьем этаже Карл свернул к окнам, выходящим к площади. Он выглянул. Солнце приближалось к горизонту. Небо отливало красным заревом. Храм Мироздания напротив едва дымился. Вдалеке дымилось еще из десятков мест. Вся площадь и виднеющиеся улицы оказались усыпаны телами. Над всем этим великолепием кружили вороны, нарушая мертвую тишину карканьем.

— Твою мать… Я уничтожил Халлар, — в изумлении произнес он, улыбнулся и рассмеялся.

Темный Мессия смотрел на осщаемый кровавым закатом мертвый город и осознавал, никогда в своей жизни не был так счастлив. Он мечтал об этом каждый раз, когда нехотя вспоминал про Халлар. И каждый раз отгонял эту мысль, как безумную. У него не будет такого войска. Даже талерманцы не смогли. Вздор, лучше не думать об этом… Но оказалось, гению не нужна армия. Он пришел сюда один. И Халлар пал. По его злой воле.

Пока он в немом изумлении любовался на творение своего ума, солнце скрылось за горизонтом. В один момент вокруг сборища на площади резко вспыхнули множество огней.

— Братья и сестры, почтим Тьму и восславим Повелителя, даровавшего нам победу! — на всю округу раздался знакомый неистовый вопль Амиры.

— Слава Повелителю Бездны и да прибудет с ним Тьма! — раздался слаженный хор следом.

Жрица продолжила.

— Цитадель врага пала, мы победили! Мы затмили сам Талерман, ибо Проклятый, наша вера и жажда справедливого возмездия даровали нам силы. Ни один враг не миновал Бездны. Наш Повелитель воздаст по заслугам каждому! Увы, не все выжили в этом бою, — Амира перечислела имена восьми женщин, — Все они отдали жизнь во славу Повелителя. Почтим же павших в сей битве! Пусть Проклятый примет каждого верного служителя своего и дарует им право служить ему в Бездне до самого пришествия! Да прибудет с ними Проклятый!

— Да прибудет с ними Проклятый! — отозвалось следом.

— Братья и сестры, мы не только потеряли наших соратников, волею Повелителя, мы встретили достойных людей, готовых присоединиться к нашей славной борьбе! Часть из вас уже служат Проклятому. Я приветствую вас как новобранцев ордена Персты Проклятого. К нам желают присоединиться и те, кто готов пройти ритуал, отдать душу Проклятому, чтобы служить ему верой и правдой. Я, Жрица Бездны, заявляю, что готова предоставить вам такую возможность…

Карл слушал каждое слово Амиры и эйфория рассеивалась. В какой-то момент от удовлетворения не осталось и следа.

«По моей воле? Или же воле Проклятого?» — мысленно вопрошал он, глядя на собрание.

В очередной раз вспомнилось письмо матери, в котором она заявляла, будто он Темный Мессия.

Около 10 лет назад…

Карла разбудил стук в дверь. Он нехотя продрал глаза. За окном едва рассвело. Учитывая, что толстуха Валхия до чердака пока доберется, пожаловать мог только Квибер.

— Старый хрыч, мать его…. Что ж тебе надо, гребаная скотина, — недовольно возмутился он, потягиваясь.

— Какого хера меня разбудил, паршивый урод? — недовольно возмутился Карл, открыв дверь и увидев перед собой Квибера, ссохшегося худого старика.

Он уже как пару лет мог себе позволить такие вольности. Управляющий почти свой. Попался говнюк на хищении господского имущества. До сих пор заглаживает свою вину. Не только за воровство.

— Господин, к вам пришли. Сказали, срочно позвать. Простите, с днем именин вас! Господин, я говорил, вы не велели вас беспокоить, но посыльный настоял. Сказал, не уйдет, пока не позову вас, — распинался Квибер так, как никогда раньше.

— Сейчас спущусь. Проваливай вниз и жди там, — распорядился Карл, решив для начала одеться.

— Господин, можно я подожду? Посыльный тот странный больно. В черном, с капюшоном. Я опасаюсь, — заискивающе попросил управляющий.

— Твою мать, и ты, скотина безрогая, оставил странного человека одного? Совсем из ума выжил! Жди за дверью, — издевательски процедил Карл, не собираясь никуда спешить.

В доме все равно брать нечего. У мелкого лавочника и то воровать сподручнее. Его стараниями барон Ульрих Ритский не просто разорен, он по уши в долгах. Голодранец с титулом. Полгода назад даже прислугу пришлось уволить. Остался только управляющий старик Квигер и его супруга. Они согласились работать за крышу над головой и еду. Все равно идти некуда.

— Какой же ты недоумок трусливый. Удивительно, как ты дожил до такого возраста. По-моему, лучше бы ты сдох в утробе матушки, — с издевкой бросил Карл, неспешно натягивая штаны.

— Господин, простите, — послышалось из-за двери.

— Мироздание простит, упырь свинорылый, — Карл рассмеялся.

Квигер заслужил и худшие издевательства. Старый скот в свое время иначе как хромым уродом и дураком его не называл. Брал пример с отца. Барон ведь сначала взъелся на него за хромоту. Ну родился он с немного разной длиной ног. Когда не было иных поводов, отец не уставал напоминать, что он урод, от котрого не будет толку. А как стало понятно, что даже громоту он освоить не может, стал называть идиотом. Квигер не отставал. Раньше Карлу было плевать, но после того, как все изменилось, старик стал первым, кто получил по заслугам. И продолжает получать. А сегодня можно совсем не церемонится.

Отец и Пер преподнесли ему неплохой подарок на именины. Свалили заключать сделку, которой суждено стать неудачной. Старший Кириан уже как три года при гвардии герцога. Но это все ненадолго. Следующим подарком станет их смерть. Ему же сегодня шестнадцать, он сможет принять титул. Значит, можно прекращать прятаться.

При отце и брате Карл почти три года корчил из себя блаженного, проводящего время в храме и периодически посещающего святые места. Порой пропадал неделями. В храме все было куплено, а он развлекался как хотел. Например, пустил отца по миру. Но сегодня игра закончится. По этому случаю Карл сразу оделся в нормальный костюм. И даже проигнорировал перчатки, чтобы скрыть знак отречения от Мироздания.

Карл глянул на себя в зеркало. Выпрямился. Нужно избавляться от привычки ходить дома, будто ушибленный. Тем более, обычно он ходил с предельно прямой осанкой. Единственное, что его сейчас смущало, это обритая голова. Как у святоши. Отец, еще когда он вернулся из Халлара, потребовал. Лично сбривал, когда он сам этого не делал.

«Отрастут», — мысленно отмахнулся Карл и все же набросил шляпу. Вне дома, не считая редких исключений, он всегда носил головной убор.

Теперь можно было посмотреть, что за гнида ему, в день именин, поспать не дала. Но в прихожей никого не было. Дверь была заперта на засов.

— Мудак старый, разыграть меня надумал? Я ведь могу и разозлится, — вспылил Карл, обернувшись на спускающегося Квибера.

— Господин, конечно нет. Он ушел, или где-то тут, в доме! — испуганно бросил Квигер и вдруг указал пальцем в сторону стола, — Вот, это он оставил. Шкатулка. Он ее в руках держал!

Карл взял в руки ржавую шкатулку, повертел. Рядом с ней лежал ключ. Он открыл. Внутри лежал свернутый лист пергамента.

— Читай, — потребовал Карл, сунув уже спустившемуся Квиберу пергамент.

— Господин, а может дом осмотрим? Вдруг он еще тут? — испуганно возразил старик.

— Я сказал, читай. Если он тут, пусть только покажется. Я ему хер на шею намотаю. Чтобы знал, как припираться ни свет ни заря, — огрызнулся Карл.

— Простите, тогда я схожу за окулярами, — Квигер почти взмолился.

Карл выругался, велел поторапливаться и присел в кресло. Повертел длинный свиток, понять содержание которого все равно не мог. Захотелось разорвать свиток. Так он и сделает. Хотя нет, он заставит сожрать этот свиток Квигера. После того, как тот его прочтет. А пока он решил предаться любимому занятию. Обдумыванию плана по убийству братьев и отца.

«Сначала умрет Кириан. Все будет выглядеть, как убийство пьяными бродягами. Но перед этим я заставлю его жрать дерьмо и отсасывать хер у самого грязного попрошайки. Потом умрет Пер. Его убьют якобы за долги отца. Муки перед смертью я тоже приготовил. Отец повесится. Логично. Нищета, долги, сыновья погибли. Ну а перед этим он узнает, кто его разорил…» — на самом деле, Карл давно уже это обдумал. Еще три года назад. Когда все изменилось…

После возвращения из Халлара он всего лишь хотел доказать, что не идиот. Но отец высек его и отправил на чердак. По сути, подыхать. Когда стало ясно, он все равно не сдохнет, отец приказал не высовываться, чтобы его не позорил. И брить голову. Его участь искупать свою вину перед Мирозданием послушанием. Выгнали из Халлара, будет искупать здесь. Тогда Карл не счел это унижением, полагая, что если его считают дураком, такое отношение логично. Почти год он надеялся доказать истину. Ничего не получилось. Зато, наконец, понял, все бесполезно.

Три года назад пьяный Кириан перед отъездом в гвардейскую школу захотел напоследок развлечься. Выставить его перед приятелями идиотом. Вышло наоборот. Братец выпил еще и пришел требовать извинения. Он их не услышал и решил отомстить. Пер тоже был с ним. Он всегда слушал старшего брата.

Братья притащили его в порт. Кириан попытался вынудить его возлечь с двумя уродливыми вонючими шлюхами. Когда Карл отказался, брат скрутил его и приказал девкам сделать все силком. Вырваться он не мог, тот был намного сильнее. Ничего не получилось, его просто вытошнило. Тогда Кириан велел девкам его избить, при этом сам помогал. Те по его мнению били слишком слабо. Но даже этого братцу показалось мало. Извинений и даже мольбы о пощаде он так и не услышал.

«Не хочешь девок, значит, мужеложец» — поставил перед фактом он. Кириан поймал дряхлого покрытого язвами бродягу и приказал и так полуживому Карлу взять в рот хер. Это было уже слишком. Перед глазами потемнело и он просто потерял сознание.

Когда Карл очнулся, он не мог пошевелится, еще и голова раскалывалась. И от боли и от безумной ненависти ко всему сущему. Оказалось, его хватил удар. Целитель выказывал опасения, он останется овощем. «Хер вам» — был уверен Карл. Уже через неделю он с трудом, но мог бы даже уйти. Однако он решил симулировать более долгие последствия. Чтобы побыть наедине с ненавистью. Обдумать месть.

С тех пор Карл повторял свой план как молитву. Перед сном. Когда ему было скучно. Или он злился. На себя в том числе. Когда выслушивал оскорбления отца, брил голову наголо, надевал лохмотья и корчил из себя блаженного.

Они умрут в муках, заплатив сполна. А он получит все. Титул, потому что больше ничего не останется. И не надо. Остальное возьмет сам. Смог разорить, сможет и заработать. Махни он рукой на титул, он бы их уже убил. Но это стало делом принципа. Зря он родился именно здесь и вынужден был терпеть этих выблядков?

Хоть какая-то компенсация за ущерб. Терпеть опекунов? Дядя у него не лучше. Убить всех? Начнутся подозрения. Терпел тринадцать лет, еще три года подождет. Просто будет хитрее. И за это время уничтожит отца, оставив голодранцем. А потом убьет их всех. А перед смертью, помучает. Так, чтобы поняли. Первым будет Кириан…

Полюбившиеся мысли о скором возмездии прервал вернувшийся Квигер. Карл сунул его свиток и велел читать. Старик вроде успокоился и присел в кресло.

— Дорогой мой сынок, когда ты прочтешь мое послание, меня уже не будет в живых. Я не знаю твоего имени, ибо когда писала сие письмо, ты был еще в моем чреве. Но я знаю, что умру, ибо дала обет Повелителю расстаться с жизнью… Но в день своего шестнадцатилетия ты должен узнать истину. Отец и матушка мои не были магами, но Мироздание прокляло меня с рождения даром предвидения. С младых лет я слышала окаянные голоса. Они были постоянны, говорили об ужасном и едва не повергли мой неокрепший разум в безумие, — побледневший старик вдруг запнулся и поднял на него взгляд.

— Чего молчишь, продолжай! Или я тебе язык вырву. За ненадобностью! — пригрозил заинтересовавшийся посланием Карл.

Тот, пытаясь унять дрожь в руках, продолжил. Теперь уже дрожащим голосом.

— Со мной говорили духи, демоны, умертвия. Матушка, узнав про сие, стала наставлять меня скрывать дар даже от отца, ибо иначе за мной придет Инквизиция. Духи мне потом твердили тоже самое. Именно они наставили меня начать поклоняться Проклятому, пообещав, что так голоса будут реже. Другие голоса требовали этого не делать. Но я стала молиться Повелителю, начала ходить к ведьме. Молитвы мои были услышаны. Голоса стали реже, перестали спорить между собой и даже не будили меня. А когда мне исполнился четырнадцатый год, со мной заговорил сам Повелитель, — голос Квигера задрожал, но он продолжил, — Он сказал мне, судьба моя родить Темного Мессию, который приведет его в Миорию и наступит царствие его. И когда я это сделаю, голоса покинут меня, не будут беспокоить, ибо я исполню свое предназначение. А пока разные голоса день и ночь твердили мне: «Тьма станет светом, свет станет тьмой, стихии столкнуться и развезнется скала дабы воцарилось Царствие Проклятого».

Я умоляла отца скорее отдать меня замуж за кого угодно. Он не захотел. И тогда духи велели мне отравить отца, взять у ведьмы приворотное зелье и опоить любого неженатого мужчину, который прийдет на похороны. Так я стала женой отца твоего, барона Ульриха Ритского, и вскоре зачала тебя, Темного Мессию, — Квибер в итоге запнулся и выронил письмо.

— Немедленно подними и дочитай, — прошипел Карл. Управляющий испуганно глянул на него, но послушался.

— Но… Но случилась беда. Глас Проклятого наставлял меня не ходить в Храм Мироздания и отца твоего не пускать. Я блюла и просила Ульриха, но он ослушался меня. В ту же ночь голоса стали предвещать смерть твою ибо прознало Мироздание о тебе. И я решила, что продам душу Проклятому, дабы не дал он тебе умереть, покуда не исполнишь ты свое предназначение. Я свершила это, и со мной вновь заговорил Повелитель. Он наказал мне после рождения твоего убить себя, чтобы отправиться к нему в Бездну, дабы служить ему. И когда наступит царсвие наше, обрету я вечную жизнь. Потому я пишу это письмо, ибо знаю, что умру. И знаю, окромя меня никто не откроет тебе истину. Темный Мессия, исполни же свое предназначение, отправляйся в Талерман и Орден направит тебя. С любовью, твоя матушка Петра. Да прибудет с тобой Проклятый, — когда Квибер должащим голосом дочитал, руки его дрожали, а со лба лил пот.

Он в ужасе поднял глаза на Карла, дрожащими руками положил свиток на стол и застыл в немом ожидании.

— Принеси мне выпить! — приказал Карл.

Квибер вскочил и понесся в сторону погреба. Карл задумался. Письмо походило на бред сумасшедшей. В обители блаженных были такие. Они слышали разные голоса, даже разговаривали с ними. В писаниях утверждалось, это признак одержимости демонами. Их заставляли больше молиться. Никому эти молитвы на самом деле не помогали. Кто был не совсем глупый, начинали лгать, что голоса исчезли. Но достаточно было понаблюдать за ними внимательнее, чтобы понять. Карл уже тогда пришел к выводу, демоны тут не причем, это просто безумие.

Но как сейчас понять, матушка была безумной или одержимой? Ни в одном известном ему предании ничего про темного мессию не сказано, Пришествие может свершить якобы Наместник Прокоятого. Счел бы безумной, но вспомнились все неудачные попытки умереть. Все случаи необыкновенного везения.

Даже тогда, когда Кириан его выбросил в канаву, он должен был умереть. Но в дом для убогих, куда его притащили, внезапно нанес визит друг его отца. Он и отправил его к нормальному целителю. Отцу стало стыдно не оплатить лечение. Повезло. И потом ему часто везло, в тех же драках в подворотнях. Стало быть, душу матушка таки продала и умереть он никак не может.

Все же, не могла она быть безумной. Это бы заметили. А еще, не мог у больной на голову девицы и такого тупицы, как Ульрих, родиться гений…

«Темный Мессия, значит. Не так уж плохо…» — рассудил Карл и улыбнулся.

Лучше пойти служить в Талерман, чем всю жизнь изголяться, только бы не предстать идиотом. С воинским делом у него неплохо, особенно есль учесть способность быстро постигать мастерство. От последствий веселой жизни в Халларе и прочего дерьма он почти избавился. Хромота не мешает, а еще ее можно скрыть, обув ботинки с разной высотой подошв. Он и так это делал. А отца и братьев он все равно прикончит. Когда вернется с талерманским клеймом. К демонам титул, в Талермане на это не смотрят…

Он в тот же день сел на корабль до Ольмики. Именно там, в Эрнейских горах, находился легендарный Талерман. В пути он думал только про грядущие свершения. Мысль, будто он Темный Мессия, захватила все сознание. Ему казалось, жизнь обрела смысл. Три года он думал только о мести семейству. Даже титул он счел минимальной компенсацией за мучения. Но что делать потом, с тем же титулом, даже не задумывался. Главное, отомстить, а там, разберется. Теперь он был уверен, его ждут великие дела.

«Я не только этим мразям отомщу. Однажды я возглавлю Талерман и уничтожу Орден Света. Обращу в Бездну даже Халлар», — довольно думал он, даже когда его тошнило от морской болезни. Это было его третье морское путишествие.

В Ольмике Карл вышел на талерманцев за одну неделю. Шла война с Орденом Света, поэтому новобранцы требовались в куда большем количестве. Отбор назначили в горах. Причем, туда надо было еще добраться. Ему сунули только карту. Логично, меры предосторожности. Святош заметят на подходе. Еще и своеобразная проверка. Если человек не доберется, он или идиот или неловкий доходяга. Такие в Талермане на хрен не нужны.

По картам, в отличии от писанины, Карл ориентировался прекрасно. Да и неловким себя бы не назвал. Как и совсем уж конченым доходягой. Впрочем, на счет последнего пришлось усомниться, когда при первом подьеме он едва не выплюнул язык. Чтобы постичь мастерство, ему не нужны были ежедневные изнурительные занятия. Но это все дело поправимое.

Отбор оказался довольно незамысловатым. Талерманцы просили провести тренировочный поединок. Иногда посылали сразу обоих. Но чаще победителя проверяли лично. И если их все устраивало, звали на разговор. Карл едва не прикончил первого противника и чуть не достал талерманца. Затем последовала беседа. Его пригласили в пещеру. С ним говорил седовласый мужчина с очень темными глазами. Лицо его было прикрыто платком.

— Почему ты хочешь служить в Талермане?

Карл не собирался рассказывать про письмо матери. Мало ли, сочтут безумцем. Впрочем, лгать он тоже не собирался. Тут не дураки, на то и беседуют, чтобы сразу отсеять неблагонадежных.

— Ненавижу Орден Света. Готов служить Проклятому и если придеться, повергнуть в Бездну Халлар, — с искренней ненавистью заявил он.

— Почему?

— Они сраные лицемеры. Отец возненавидел меня после смерти матушки и отправил в Халлар. Уже тогда я понял, какова обратная сторона святости. Жрец пытался совратить меня. Ему не удалось, но я воспылал ненавистью и жаждал покинуть это место. Чтобы это сделать, я публично отрекся от Мироздания прямо перед Жрецом, — Карл показал свою левую ладонь.

— Странно, что тебя не запороли за это до смерти, — с недоверием отметил талерманец.

— Клянусь перед Проклятым, не лгу. Прямо перед Жрецом отрекся. Мой отец благородный, поэтому меня запороли до полусмерти. С той поры я мечтал о Талермане.

Собеседник ненадолго задумался.

— Добро пожаловать, новобранец, — услышал Карл.

Он ждал на улице и мысленно предвкушал, как в скором времени будет жечь храмы и убивать ненавистных святош. А там придет очередь семейства. И даже Халлара…

Прежде, чем завязать глаза и повести всех в расположение, им велели принести клятву и расписаться своей кровью. Бывший каторжник Люк должен был расписаться первым. Как и многие другие, он был неграмотен. О чем сразу сказал.

— Мазни разок. Проклятый поймет. В Талермане читать и писать всех научат. Даже на древнем языке, — снисходительно бросил талерманец с закрытым лицом.

«Это что, снова идиотом сочтут?» — подумалось вдруг Карлу.

Все мысли о великом будущем сразу испарились. Не докажешь никому, что не идиот. Но терпеть оскорблений он тоже не станет. Доказывать тоже не будет. Надоело. Вот и к демонам Талерман. К демонам всех…

Карл развернулся и ушел. Вздумают остановить? Пусть только попробуют. Плевать. Но никто даже не пробовал. Только крикнули вслед, что он трус. И посмеялись. Ему было плевать, он думал совсем не про их мнение на счет себя…

В голове возникали вопрос за вопросом. Если матушка просто обезумела? Вот и продала душу, а потом себя прикончила. Но даже если она права, и он Темный Мессия, что дальше? Проклятый не дал ему умереть? Прекрасно. Только кто его до смерти чуть не довел? Проклятый вынудил его мать сначала приворожить зельем мужчину, а потом убить себя. Чтобы этот самый мужчина будучи недоумком обезумел и возненавидел сына, якобы убившего возлюбленную? Охереть…

Но главное, какого хрена Проклятый не озаботился научить своего мессию хотя бы ненавидеть, вынудив тринадцать лет жить как овощ, снося унижения? Чуждый чувствам, он при всем своем рассудке, попросту не мог понять, что движет окружающими. Точно, идиот…

«Какого хрена я вообще должен стараться ради Проклятого?» — зло вопрошал он, пробираясь по горной тропе.

Карлу стало все предельно ясно. Если матушка была не безумна, Проклятый все специально устроил. Решил сделать из него мученика. Чтобы он испытал все мыслимое дерьмо и однажды до безумия возненавидел святош и Мироздание. Цели своей этот мудак достиг. Он возненавидел. Всех. В том числе Проклятого.

Близился закат. Небо отливало красным. Кровавое море теперь оправдывало свое название. Суеверные жители мириамских портов считали это дурным знаком. Как считают в Ольмике, Карл не знал. Ему было плевать на суеверия. Особенно сейчас.

Он сидел на обрыве. В лицо дул холодный ветер. Карл смотрел на письмо матери и его переполняла ненависть. Он прекрасно помнил содержание, как помнил все, что происходило в его жизни. Другой бы, наверное, пожалел себя. Но Карл не знал, каково это жалеть. Даже себя. Он умел лишь рассуждать и ненавидеть. Сейчас он ненавидел. Всех. Но особенно Проклятого. А рассуждений с него хватило в пути. Он уже все решил.

— Пошел ты нахер. Ничего я делать для тебя не буду, — с этими словами он встал и принялся рвать письмо.

Письмо было написано на пергаменте, поэтому приходилось прикладывать усилия. Так было даже лучше, можно выместить больше ненависти. Впрочем, Карл предпочел бы удавить самого Проклятого.

— Гори у себя в Бездне вечность. Я не буду твоим рабом. Ты выбрал хренового мученика, гребаный мудак! Ни хера ты от меня не дождешься! — орал он, выбрасывая клочки в море.

Выбросив последний клочок, он снова присел и посмотрел на свою левую ладонь. В Халларе он отрекся от Мироздания. Чтобы его, наконец выгнали. Тем более, почтения к нему он никогда не испытывал. Он в принципе не понимал, как это испытывать почтение. А после обители блаженных не отречется только идиот. Сегодня он отрекся от Проклятого. Такого ритуала нет. Но это неважно. Главное, ему плевать. Неважно, действительно ли он Темный Мессия или матушка была безумной. Он ничего не просил у Проклятого. Вот и пусть катится…

* * *

Уже окончательно стемнело. Амира с неистовым рвением продолжала проводить ритуал. Темный Мессия смотрел и зло улыбался.

«Нет, это была моя воля», — все-таки рассудил он.

Он ведь желал этого даже будучи рядом с Эрикой. Она делает влияние Проклятого невозможным. Святоши задолжали ему и сегодня ответили. Это он использовал Повелителя Бездны. И сделает это снова. Потому что Проклятый ему тоже задолжал. Значит, он будет пользоваться его дарами, покуда не сдохнет. Вот и пускай Проклятый послужит той, кого сам однажды отверг. По наглой воле несостоявшегося Темного Мессии. Потому что служит он Эрике Сиол. И будет служить дальше. Как минимум, у него нет причин ее ненавидеть…

Карл, приняв окончательное решение, прекратил наблюдать за сборищем и направился к леснице, дабы присоединиться к своей новоявленной свите. Вдохновленный идеей, он наплел Перстам Проклятого будто Эрика посланница Повелителя и их долг, привести ее к власти. Ему поверили. Амира доверяла ему как самой себе, поэтому тут же толкнула фанатичную речь. Ритуалы по продаже душ и посвящению продолжились до утра. Карл не стал наблюдать, отправившись прогуляться по мертвому городу. Неплохо бы с утра заняться мародерством. Святоши, наверняка, нагребли много…

Карл предавался эйфории дольше, чем после любых других убийств, но в конечном итоге опьянение уступило место трезвому рассудку. Темный Мессия вдруг осознал, что на самом деле натворил. Ему не было жаль Халлар или его жителей, однако пришло понимание, чем это обернется для Империи. А значит для Эрики, которой он служит и которая собирается этой Империей править. Даже представить трудно. Такого как минимум в известной ему истории не было…

«Ограблю все под чистую. Привезу горы золота. И верный отряд. В конце концов, я же сорвал Собор. И святош она тоже ненавидит. Не убьет» — пришел к оптимистичному выводу Карл, уже подсчитывая, сколько телег им понадобится.

Как и планировал Темный Мессия, весь следующий день они мародерствовали. Пожалуй, это оказалось даже сложнее, чем уничтожить город. Живых лошадей хватило, но повозки и телеги собирали по всему Халлару. Высших магов воздуха не нашлось, так что по большей части пришлось грузить все вручную. А грузить там было что. Одни священные золотые статуи чего стоили. Дня оказалось недостаточно, да и отдохнуть стоило. Так что поработать пришлось еще один день.

Никто не роптал. Оно и понятно, чего добру пропадать. Опасения, будто к Халлару придет подкрепление, не оправдались. Скорее, вся округа разбежалась. Нескоро сюда кто-то сунется. Даже мародеры. Город, наверняка, объявят проклятым. Как Маэрд, который сгинул благодаря Виктору. Впрочем, подвиг талерманца хоть и имел серьезные последствия для Империи, в сравнении с разрушенным Халаром, детские шалости.

Уже к вечеру Карл понял, все не увезти. Они и так нагребли годовую казну Империи. Он скомандовал на рассвете выдвигаться. Отправились они под видом торгового каравана. Разумеется, перед Карлом сразу же встал вопрос, как организовать всю эту братию. Напирать на фанатизм не хотелось. Одно дело, воспользоваться таким методом в качестве временной меры, но зачем окружать себя замороченными идиотами.

Темный Мессия ненавидел фанатиков. Плевать, кому те моляться. Мирозданию, Проклятому, хоть розовому единорогу. Впрочем, лучше бы они молились розовому единорогу. Его служитили ему ничего плохого сделать не успели. Но Персты даже не знают про существование культа, популярного на одном из островов Алмидеферии. Как бы там ни было, молитвы и ритуалы его бесили, и с этим нужно было что-то делать.

Темный Мессия еще с утра провел разъяснительную беседу с Амирой, убедив ее в отсутствии необходимости каждодневных проповедей, вместо этого предложив стандартный порядок. К этому Карл добавил разве что талерманский принцип невозможности покинуть орден. А так, все как обычно. Приказы выполнять, устав чтить, стряпать и караулить по справедливости, то есть или в порядке очереди или в наказание. Он полагал, у людей хватит ума понять необходимость таких мер.

Первая стоянка обернулась скандалом. Маги стали возмущаться необходимости караула. «Зачем это нужно? Если кто сунется, пожалеет» Пришлось объяснять буквально по пальцам, почему караул, в особенности ночной, необходим. На этим дело не закончилось. Стряпать мужчины не захотели. Заявили, мол дело бабское. Есть девки, пусть стряпают. Ведьмам заявление не понравилось. Начались вопли, чуть до драки не дошло. Карл наказал зачинщиков, отправив на караул. Но в итоге, голодными и злыми остались все. Утром наказанные маги и ведьмы пока стряпали, снова чуть не подрались. Получилась такая гадость, что лучше бы не пытались.

Вопрос пропитания Карл все же решил снять. Пока потрапезничают всухомятку, благо, прихватили из Халлара святой строганины и хлеба. А как выедут на тракт, там последуют под видом торгового каравана. Есть будут в трактирах. Но первый же гостиный двор, в который они ввалились поужинать и переночевать, был оставлен сожженным. Началось все с того, что бывшей шлюхе Дафне показалось, двое сидящих в углу мужиков не так на нее посмотрели. Виновных он наказал. Но в трактиры, он решил, больше ни ногой. Будут закупать там еду, посылая самого адекватного.

Но очередной привал показал, Персты безнадежны и сами ищут повод для склок и применения своих способностей. Многих одолела похоть. И ладно бы просто сношались, их ревновать потянуло.

— Ты, гребаная свинья, совсем охерел? Кто тебе, псина пьяная, позволял здесь кулаками размахивать? — возмущался Карл, скрутив разбушевавшегося мага иллюзии Ольгерда.

— Я магию не использовал, господин, а он всех достал! Толку от сопляка нет. Только хером тут размахивает, уже к Ясмине лапы тянет! — процедил пьяный Ольгерд.

— А мое мнение ты узнал, чурбан невоспитанный! Еще раз его тронешь, я тебя прокляну евнухом! — тоном, преисполненным презрения, заявила Ясмина, в прошлом графиня.

Целительница, почти не умеющая лечить, продавая душу, пожелала себе умение насылать всевозможные проклятия.

— Я ничего плохого не делал, господин! — вытирая разбитый нос, едва не плакал Рейн.

Еще один благородный, до попадения в отряд продавший душу Проклятому за умение петь. Вот уж в чем Ольгерд был прав, так это бесполезности сосунка для отряда.

— Хватит! Предупреждаю, если хоть кто-то захочет подраться, трижды подумайте! — пригрозил Карл и отпустил Ольгерда, — В наказание иди руби дрова! Пока не нарубишь кучу в половину моего роста, спать не пойдешь! И еще, с этого дня пить запрещено! Совсем!

— Так точно, — процедил Ольгерд, сплюнул в сторону Рейна и обнявшей его Ясмины и пошел прочь.

Темный Мессия достал самокрутку и отошел подальше от костра, вокруг которого трапезничал отряд. Есть не хотелось. Кусок в горло не лез. Неделя в пути, а он уже едва держится, чтобы не поубивать их.

Что с этим тупым Рейном делать? По своим способностям графский отпрыск самый бесполезный из всех. Умеет он только стихи сочинять и петь. Стихи недурные, поет хорошо, но ему какой толк? Один вред. Даже драться юный поэт не умеет, изнежен, труслив, чуть что, рыдать. Хуже девок. Душу он уже продал. За песенки, подумать только. Ума у Рейна тоже немного, даже к святошам попал по глупости. Рассеянный поэт из бродячего театра столкнулся лбом со Стражем Света, тот плохо закрутил флягу со священной водой. Вот и привезли дурака в Халлар казнить. Не успели. Рейн, к несчастью Карла, попал к ним.

Будь в их отряде одни мужики, убийство недостойного слабака только сплотило бы отряд. Но весь женский состав Перстов, кроме Амиры, воспылал к юноше. Девки носятся с этим нежным голубоглазым юношей с иссиня черными кудрями. Очаровал их он своим голоском и стишками. А девицы расстроятся, могут уйти, возроптать или, хуже того, затаить злобу. А ведь говнюка даже убить по тихому нельзя, от него девки не отходят.

«Эх, не зря все-таки баб не берут в Гильдию, и в Талерман тоже их не брали» — про себя вознегодовал он.

Карл в итоге в который раз решил пока отсрочить проблему. Он подозвал поэта и Дафну, шлюху из Халлара, пожелавшую при сделке с Проклятым постичь воинское искусство. Из троих пленниц, пожелавших такой дар, выжила она одна. Пышногрудая красотка с ярко рыжими волосами едва ли напоминала бойца, но дар Проклятого сделал свое дело. От нее у него тоже были одни проблемы, у Дафны так и чесались руки воспользоваться даром.

— Дафна, я передаю тебе Рейна. Раз тебе скучно, будешь обучать его воинскому делу. Это приказ! — заяаил Карл так, чтобы все слышали.

— Благодарю, господин! — девица прямо расплылась в радостной улыбке.

Рейн, наоборот, побледнел, испуганно вытаращив глаза.

— Рейн, ты должен слушать Дафну, нравится тебе это или не нравится. Иначе будешь иметь дело со мной и поверь, это намного хуже! Ослушаешься приказа, казню, — с этими словами он оставил новоявленную парочку, и направился к костру.

— Значит так, довожу до вашего сведения, брат Рейн находится в ученичестве у Дафны ибо лишь так он сможет стать полезным. Поэтому я настоятельно советую не отвлекать нашего брата от занятий. То есть, это приказ, обязательный к исполнению! Все поняли? — Карл окинул взглядом магов.

— На хер он сдался нам, — прокомментировал шулер Ханси и следом все мужчины рассмеялись. Девицы только недовольно вздохнули.

Темный Мессия вновь пошел прогуляться. Он их видеть уже не мог. И слышать. Достали. Отойдя подальше, он нашел трухлявое бревно, присел и закурил.

«Дожился, нянчусь, как с детьми малыми. Тоже мне, Темный Мессия» — Карл сплюнул.

Сколько он служил, в замке, наемных отрядах, порой со сбродом еще тем, нигде такого бардака не было. Тут же кошмар какой-то. И не сказать, что недостаточно строг. Нормальные меры принимал. Наказывал палками, пинками, работой, караулом. Без толку.

«Всех бы убил, идиотов» — зло подумал он, косясь на костер.

Казнишь одного, другой истерику устроит. И свалит, а там все посыпется. Или они взбесятся. Вздумают роптать. Вон уже как на него глядят, будто на врага. Что тогда ему делать? Свалят по-тихому, забрав золото, ищи свищи ветра в поле…

«Если они друг друга раньше не перебьют» — рассудил он, услышав со со стороны костра крики.

Снова ругань. Причем, как всегда из-за ерунды. Проклятье, он только и делает, что разнимает их и пресекает скандалы.

«Может, поубивать? Потравить недоумков? Ни одного разумного человека среди них нет…»

Только как он сам золото повезет? Он же еще хотел привезти новоявленный отряд в Небельхафт. Что с ними делать? Няньчиться с каждым по отдельности? Это даже не смешно. Может, он командир херовый? Не сказал бы. В замке слушали. И когда воевал, был десятником, еще как слушались. Только тут, увы, не стражники и не солдаты.

В какой-то момент Карл вспомнил, как Персты разнесли Халлар. По его ведь плану. И действовали слаженно… Получается, без молитв не обойтись?

«Хотел по-нормальному, как с разумными людьми. А у вас мозгов нет. Значит, будете овцами. Сами напросились», — с этой мыслью он резко встал и направился к костру.

Цацкаться с каждым по отдельности Карл не собирался. Он не хотел превращать их в толпу безмозглых фанатиков. Но что делать, если они уже идиоты? В конце концов, он теперь хочет поубивать их куда сильнее, чем даже когда они молятся. Пусть молятся, если ума нет.

— Братья и сестры, Повелитель говорил со мной. Слушайте же…, - воззвал он и когда все затихли, принялся вещать про необходимость справить ритуал принесения жертвы. Причем, желательно Жреца Ордена Света. Пока же следует помолиться. Он передал слово воспрянувшей духом Амире…

3 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Клеонское герцогство. Небельхафт.

Они уже подъезжали. Вдали виднелись стены крепости. Карл ехал впереди в одной телеге вместе с Амирой. Позади слышалось веселое пение Эйсин и Рейна.

   — Жрицы любви послушника поймали,    И к дереву веревкой привязали.    Так юноша познал разврата ночь,    Наутро он ушел из храма прочь…

Благодаря караулу мага иллюзии, никто эти песни не слышал. Впрочем, слышать было некому. Несмотря на редкий для Клеонии солнечный день дорога была полностью пустой. И это в полдень.

Темному Мессии стало скучно, и он подумал, почему бы не добавить в их времяпровождение веселья? Фанатичное поклонение Проклятому не обязательно должно быть мрачным. Можно ведь и песни спеть, и выпить и пошутить. Персты прониклись. Рейн теперь сочинял еще и шутливые песни, поносящие святош. В этом ему помогала Эйсин. Высший маг огня, а с недавних пор, иллюзии, оказалась не только единственной из всех, кто был научен владеть уже имеющимся светлым даром, но и любительницей повеселить окружающих…

Ставка на фанатизм оправдала себя. Ритуалы и общие молитвы стали регулярными. При помощи талантов Амиры удавалось поддерживать нужный накал. Вскоре в отряде будто сама собой установилась железная дисциплина. Прекратились скандалы и драки. Никаких истерик. Даже недоумок Рейн так проникся, что начал не только каждый день выдавать по несколько баллад, восславляющих Проклятого, но и проявлять рвение в боевой подготовке.

Чтобы не было любовных склок, Карл вспомнил про Орден порока и торжественно объявил, Проклятому особенно угодно, чтобы служители его наслаждались похотью во время оргий. При этом напутствовал, нельзя любить никого сильнее Повелителя. Участие в оргиях пришлось по вкусу Перстам. Не принимали в них участия только сам Карл и Жрица.

Но главное, Карл убедился, Персты будут делать все, главное оправдывать это волей Проклятого и не давать им расслабляться, периодически устраивая ритуалы и не забывая им обещать вечную жизнь после Пришествия. Поначалу его это раздражало, однако стоило вспомнить, как они вытрахали его мозг, он уже воспринимал все иначе. Ну да, они фанатики, но это ведь его фанатики. И служат они на самом деле не Проклятому, чтобы там не думали…

Обычно Карл предпочитал коротать время в пути в более веселой компании, чем Амира. Но в последнюю неделю он предпочитал ехать с ней. Жрица обычно молчала. Амира в принципе отличалась чрезмерной серьезностью. Она, в отличии от простых магов, одевалась только в черное, никогда не улыбалась и, кажется, готова была убить себя, будь на то воля Проклятого. Единственное, что интересовало ее, это молитвы, ритуалы и жертвоприношения.

Темного Мессию все чаще тянуло на размышления. Беспокоили первые последствия падения Халлара. Слухи распространялись быстрее, чем их груженый золотом караван. Как минимум, нельзя было не отметить тревогу и набитые храмы. И ладно бы это, но, например в Ирском герцогстве они уже наткнулись на два случая сожжения ведьм.

«Я ведь собираюсь бороться с невежеством, а в итоге сама его провоцирую» — вспомнились слова Эрики. Ее невинная прогулка с отрезанной башкой привела к охоте на ведьм во всей округе.

Заодно, невольно вспомнились последствия уничтожения Маэрда. Всего лишь мелкий городишко размером с большую крепость. Виктор именем Талермана вырезал всех и сжег его. Тогда не только Инквизиция взбеленилась. Истерия докатилась даже до спокойного в плане отношения к Ордену Света запада Империи. Отец Карла в сравнении с остальными жителями Аламара выглядел фанатиком. Но тогда весь Аламар искал ведьм.

Что творилось в других частях Империи, Карл тоже знал. Он тогда как раз начал околачиваться в порту и на рынке. Купцы всякое рассказывали. При том, Карлу было плевать и на ведьм, и на талерманцев и на Маэрд. Но куда не сунься, обязательно заходила беседа про ведьм. Где кого поймали, у кого-то по соседству обнаружили, а то и у знакомого в роду.

«Идиоты какие-то. Город сожгли талерманцы, а все ловят и жгут девиц. При том, любой знает, в Талермане женщин нет» — сделал тогда вывод Карл, лишь убедившись, что все вокруг недоумки.

Сейчас Темный Мессия ничуть не изменил своего мнения. Действительно, недоумки. Однако напрашивалась ирония, что на сей раз те почти правы. Именно ведьмы цитадель святош и расхерачили. По его указке, но все же. И если учесть, что за собой это повлекло и еще повлечет, не факт, что Эрика ему скажет спасибо.

По мере приближения к Небельхафту, вопросов только прибавлялось. И речь шла не только про Халлар. Про Небельхафт и Эрику рассказывали всякую ерунду. Генри вернулся, объявил королевство, говорили одни, Эрика демон, вырезала полгорода, в том числе Герцога, говорили другие. То, что Генри вернется, Карлу еще в Эрхабене стало понятно, но чем все обернулось…

В город они вошли как торговый караван. Даже пошлину уплатили. Ценности прикрыли иллюзией, якобы везут зерно и овощи. Стражники обрадовались. Знали бы, что там на самом деле, обрадовались еще сильнее. По поводу пустой казны в Небельхафте Карл уже успел не раз услышать. На воротах теперь караулили совершенно незнакомые люди, которые понятия не имели, кто он такой. Также он успел выяснить, Эрика отбыла, а хозяйничает теперь Герцог Альберт Клеонский. Откуда тот взялся, вопрос отдельный.

И так унылый город, казалось, еще больше опустел. Закрытые лавки, заколоченные окна наводили на странные мысли. Рынок также пустовал. Большая часть лавок прикрыты, в основном только местные старухи торговали пожитками. Карл намеревался остановится в Синей Свинье, а потом сходить на разведку. Трактир тоже оказался закрыт. Как выяснилось из разговора с оказавшимися знакомыми стражниками, Борхес свалил и трактир перешел в собственность ростовщика Натия. Тот выставил его на продажу, но пока его никто не купил. И вряд ли купит.

Карл подумал, нужно куда-то девать Перстов и решил купить. Средства есть. Ростовщика долго ждать не пришлось, тот прибежал быстрее посланного за ним стражника. Бедолага уже отчаялся. Еще и пожаловался, что большинство его должников сбежали и он на грани разорения. Темный Мессия разорение немного отсрочил. Оставив на хозяйстве Перстов, он незамедлительно последовал выяснять обстановку. Помимо злоключений Борхеса, стражники поведали много интересного…

Для начала он собрался в замок. Войти туда оказалось не так просто. Все стражники были незнакомы. Наемники. Велел бы ведьме обмануть их иллюзией, будто у него документ доверенного представителя Эрики, но никто из Перстов даже печати не видели. В итоге он решил для начала нагло заявиться. Но стражник отказался звать управляющую, утверждая, госпожа Мариэтта не велела ее будить.

Карл уже решил войти пот незамеченным, но тут вовремя из ворот выскочила Камила. Шлюха из борделя Мариэтты, к услугам которой он прибегал уже год. Впрочем, девка его не узнала.

— Камилла, ты совсем ослепла, — ухватив ее за руку, бросил Карл.

Та поначалу испугалась, но все же признав его, расплылась в улыбке.

— Господин, день добрый. Простите, вас не узнать.

— Мне нужна Мариэтта. Немедленно.

Камилла милостиво велела стражникам впустить его. Те послушались. Темный Мессия в который раз удивился, с каких пор шлюхи заправляют в замке. Заметив еще одну знакомую шлюху, беседующую со стражником, он предположил, что Мариэтта приспособила замок под бордель. Девицы были одеты соответствующе.

— Господин, должно быть вы устали с дороги, — Камилла произнесла это так, будто собралась предложить свои услуги.

Карл ничего не ответил. Когда они вошли в холл, жрица любви взяла его под руку.

— Вы прекрасно выглядите. Я так сокучилась, жду не дождусь вашего визита.

— Как сочту нужным, обращусь, — сухо отмахнулся он, одернув ее руку.

Камилла захихикала и все же побежала за госпожой. Карл с нетерпением ждал, когда та изволит спустится. Очень уж много вопросов накопилось. Как минимум, какого демона тут делается? Почему она не просто управляет замком, но еще и занимает должность имперского судьи?

Когда Темный Мессия услышал про последнее, сначала не поверил. Какой дурак вообще додумался назначить имперским судьей хозяйку борделя? Оказалось, правда. Додумался. Альберт Клеонский. Любопытно, за какие заслуги. Еще говорят, он весь день пытает людей и вообще, в сравнении с ним даже Генри святой. Впрочем, это все пустяки. Те, кто еще остался в Небельхафте не сбежав от Эрики, бояться выходить из дома, потому что на улицах свирепствует бешеный талерманец. Он средь бела дня обезглавил старух на рынке и уже успел убить десяток человек.

«Меня ещё безумцем называли… А стоило уехать, устроили тут обитель блаженных Милосердие. Зетенея только не хватает» — оставалось только иронизировать Карлу.

— Карл, дорогой друг, как же я рада тебя видеть! — воскликнула Мариэтта, едва завидев его. Практически подлетев, она ухватила его за руку, — Ах, как же ты вовремя! Тут такое творится! Сущий кошмар!

Она выглядела хуже, чем обычно, была какой-то замученной. Вдобавок, ее немного трясло. Темный Мессия счел, та обгадилась и приготовилась к худшему.

— Пойдем в кабинет. Расскажешь. Наедине, — отрезал он, уже предвкушая услышать длинную тираду из оправданий.

Они направились вверх по лестнице.

— Ты прекрасно выглядешь. Давно пора было остричь волосы. Они тебя ужасно портили, — прервала молчание Мариэтта.

— Не надейся лестью отвлечь меня.

— Прости, я даже не думала, — кокетливо заявила она и все же замолчала.

— Это кошмар, все будто с ума сошли! — возопила Мариэтта, едва Карл запер дверь.

Не успел он слово вставить, как та затараторила:

— Ну не могу я судьей быть, а Его Светлость даже слушать не желают. Приказали! И отказаться не могу, убьет же. Я боюсь его, изверга. Жуткий! Заперся, пятый день смертника пытает и даже не выходит! Вопли страшные и днями и ночами звучат! И так челядь сбежала, теперь и мои девушки тут служить опасаются! Эрика неделю как уехала! И началось! Я не знаю, что делать. Еще Виктор совсем спятил, резню учинил. В Черный кот даже хозяин не суется! Люди в ужасе! Что делать?! Сил моих больше нет! Все на мне! Замок! Город! А что я? Да что я могу? Я не знаю, что делать! Карл, сделай хоть что-нибудь! — взмолилась Мариэтта, присела в кресло, закрыла лицо руками и разрыдалась.

Пришлось ему подождать, пока Мариэтта хоть немного успокоиться, пообещать ей разобраться хоть с Проклятым и только потом приступить к дальнейшим расспросам. Шлюха оказалась осведомленной и поведала много интересного.

Как ни странно, в сложившейся ситуации Мариэтта оказалась не виновата. Эрика, объявив Альберта герцогом, уехала в Алерну на переговоры с Герцогом Камирским. Мариэтту принцесса назначила управлять замком, так как вся челядь все равно сбежала.

Талерманцу принцесса велела помогать Альберту. Но Виктор вместо исполенения обязанностей допился до белой горячки и окончательно спятил. Средь бела дня обезглавил двух старух на рынке. Устроил дебош в Черном коте, убив четырех ремесленников и выкурив оттуда не только гостей но и хозяев.

Герцог, действительно, оказался невменяемым. Назначил Мариэтту судьей, при этом ничего слушать не захотел. Мол, раз смогла быть управляющей, сможет и судьей. Велел ей читать все прошения горожан и разбираться. Видимо, не хотел, чтобы его от пыток отвлекали. Потребовал себе смертника, запасся водой, едой и заперся, который день занимаясь пытками. В собственных покоях. Карл лично слышал вопли. Беспокоить его, разумеется, боятся. При этом, Альберту плевать, что казна пустая, в городе ситуация дерьмовее некуда, кто остался, в ужасе ожидают наступления голода.

— Ты ведь поможешь? — с надеждой в который раз спросила Мариэтта.

— Куда я денусь, — уверил Темный Мессия.

— Нимфы услышали мои мольбы. Чтобы я без тебя делала. Не сочти лестью, но ты и впрямь прекрасно выглядешь. Если бы Камилла не предупредила, не узнала бы. А этот цвет просто прелесть. Давно бы так выбелил, — принялась распинаться Мариэтта, рассуждая в меру своего ума. У жриц любви особое пристрастие к выбеливанию волос.

— Ты совсем рехнулась? Я что, на мужеложца похож, патлы выбеливать? Выгорели, — вспылил он.

— Это как? Их подожгли, — Мариэтта всплеснула руками, испуганно уставившись на него.

— На солнце, твою мать. Ах да, ты же клеонка. Что такое настоящее солнце, не знаешь. Так бывает на юге, — с одолжением пояснил он и все же решил распрощаться.

Вернется, разумеется. Герцога нужно спустить с небес на землю. Но сначала следует разобраться с Виктором. Альберт хоть в замке сидит, а из-за талерманца весь город в ужасе. Да и документ кое-какой не помешает…

С собой он взял телегу и двух ведьм иллюзии. Нечего горожанам видеть, куда отвезут безумца. Тем более, Виктора угомонить надо. По-быстрому, а не устраивать поединки с бешеным пьяницей.

Вокруг Черного кота было пусто. Никакой стражи. Боятся связываться. Хозяин трактира уже все пороги замка оббил, умоляет разобраться. Но что Мариэтта сделает? Карл вместе с ведьмой вошли внутрь. В нос ударил тошнотворный запах. Помещение было разгромлено, мухи облепили начавшие разлагаться тела. Так войти бояться, что даже убитых не убрали. Валяются который день. Ведьма, даром что кровь пила, не удержалась. Ее вытошнило.

«И кто здесь больной на голову безумец?» — несмотря на с трудом сдерживаемые рвотные позывы, не удержался от злорадства Карл.

Виктор давно не отпускал такие комментарии в его сторону, но периодически намекал. Наверняка, он и за Тадеусом предложил его отправить, подагая, что лн, такой безумец, дурно влияет на Эрику. Темный Мессия считал такое мнение несправедливым. Он, конечно, иллюзий на счет себя не питал. Нормальные люди не убивают для развлечения. Помимо ненависти, у них иные чувства случаются. Однако, может, он и не совсем нормальный, но никакой не безумец. Безумцы в обители блаженных с голосами беседовали. Они назначают шлюх судьями и пытают людей прямо в покоях. На рынках прилюдно старух убивают, в конце концов.

Виктора он застал на чердаке в совершенно невменяемом состоянии. Взгляд безумный. Все лицо и ободранная одежда его было в крови. Щека вовсе изрезана. Пытался содрать клеймо. Вокруг все разгромлено, валяются окурки. Причем, судя по запаху в комнате, не от дурмана. Стало понятно, почему тот спятил. Талерманец всего лишь обкурился Азары. Где он только достал так много.

Карл, оставаясь невидимым, просто лишил его сознания и связал. Толку церемонится. Хотя, Виктор был в таком состоянии, что даже простые стражники скрутили бы. Но у страха глаза велики…

Виктора он отвез в Синюю свинью. Так он сутки отсыпался. Все это время с ним по очереди возились целительницы, изо всех сил пытаясь привести его в порядок. Разумеется, Карлу доложили, только он очнулся.

— Темный Мессия, ты что ли? — прохрипел Виктор, едва он вошел.

— Кто же еще, — Карл ухмыльнулся.

— Сразу не признал. Хоть на человека стал похож, а не на пугало. Давно бы патлы срезал, — съязвил он.

— Тебе не про патлы мои думать надо. Помнишь, что творил?

— Что я творил? Покурил Азару в Черном Коте, там и заснул. Лучше бы не курил. Такая херня приснилась, — недовольно процедил он, потирая глаза.

— Сны, значит, смотрел. И какие же?

— Херня, говорю же. Воды дай. Пить хочу. И вообще, где я? — он присел.

— В Синей Свинье.

— Так она же закрыта, — он поморщился.

— Да, закрыта. Так вот, про сны. Чего же тебе приснилось? — Карл повысил голос и протянул ему флягу.

Талерманец сразу принялся жадно пить воду. Лишь утолив жвду, он ответил.

— Дурь приснилась. На Небельхафт напала Инквизиция. Воевали, все полягли. Многих пожгли к херам. Тебя в том числе, — он ухмыльнулся, — Я один остался. Держал оборону в замке. И самое мерзкое, самокрутки то заканчиваются. И это меня беспокоит больше всего. Приснится же такое, — с возмущение ответил он и вновь прильнул к фляге.

— Ясно. Скажу как есть. Ты неделю обкуривался азарой и утратил связь с реальностью. Натворил делов, даже я охерел, — заявил Карл, решив не ходить вокруг да около.

— Неделю? Как? Только вчера же… Чего я натворил? — насторожился Виктор.

— Зарезал четырех ремесленников в трактире. На рынке резню учинил, двух старух обезглавил. Средь бела дня. Потом засел в Черном коте, никого не впускал, продолжая обкуриваться. Херня, конечно, в сравнении с моими подвигами, но твою же мать… Старух! Так ты с инквизицией воевал…

— Не издевайся! — рявкнул Виктор.

— Я не издеваюсь. Сам не верил сначала. Думал, бред… Увы. Я все проверил. Хочешь, выйди на улицу, у любого спроси. Хотя, кто тебе ответит. Зуб даю, разбегутся. Ты чем думал, когда курить азару брался? Это же дерьмо. Лучше бы выпил, — отчитал его Темный Мессия.

— Хотел забыться. Выпивка не лезла в горло, тошнило. Но я же не идиот, со старухами воевать. Может, оговорили? Подставили? Маг иллюзии…, - неуверенно предполагал талерманец.

Карл помотал головой.

— Гребаная Азара. Но я же раньше пробовал. Ничего не было. Как так? — сокрушался талерманец, потирая голову.

— Значит, забористая попалась.

— Я убью этого выродка, — прорычал он.

— Если ты про Антора, который тебе ее продал, так его след уже простыл. Я все выяснил, пока ты здесь валялся. Ты не переживай, — Карл похлопал талерманца по плечу, — Старухам все равно недолго осталось. Ну а мужикам… Не повезло. Зато клейма больше нет у тебя. Шрам есть, но в целом нехерово, — Карл сунул ему зеркало.

Талерманец удивленно вытаращил глаза, пощупал лицо и кинулся к зеркалу. Целительницам пришлось много повозиться с жутко изрезанной щекой Виктора. Вот только избежать шрамов не удалось. Тот срезал его не аккуратно, вдобавок несколько дней не обрабатывал рану.

— Ты и раньше мог его убрать, даже с меньшими последствиями. Эрика давно уже невольно разрушила всю магию, — отметил Карл.

— Чтобы избавиться от одного дерьма, мне стоило обгадиться, как последний мудак, — Виктор отшвырнул зеркало на лежанку и поднял взгляд, — Возьми меня под стражу и препроводи в темницу. Пусть будет суд. Пойду на виселицу, — решительно выпалил он.

«Вот это его пришибло, мудака» — мысленно изумился Карл.

Позлорадствовать бы и на виселицу отправить. Но не хотелось. Не то, чтобы он посочувствовал или пожалел. Дело даже не в подобии дружбы, прикрывающей вялотекущее противостояние. Просто смерть стала бы сейчас милосердием. А у него еще остались причины не убивать его.

— Ладно тебе. Я тут Халлар в Бездну отправил. Вместе с горожанами. Не одна тысяча человек. Ты город переполошил, а я — всю Империю, — заявил Карл и улыбнулся.

Приободрит ли его это, еще вопрос. Но весь все равно рассказать придется. Эрике, а значит, Виктору.

— Опять издеваешься? — он уставился исподлобья.

— Нет. Я не издеваюсь, — Темный Мессия закурил, и начал рассказ о своих злоключениях и подвигах.

Виктор слушал молча. Казалось, ему плевать. Под конец Карл решил обрадовать, поведав про казну Ордена Света. Впрочем, талерманца, казалось, даже это не заинтересовало. Так и сидел с мрачной мордой.

— Поздравляю, Темный Мессия. Талерман многое потерял, когда ты помахал им рукой. Будь в их рядах такой гений, еще неизвестно, чья бы взяла. Да что там, уже бы пришествие Проклятого наступило. Но это ничего, с таким охерительным гением оно скоро наступит. Я не сомневаюсь, — Виктор говорил это с таким подчеркнутым одобрением, что не заметить иронии было невозможно.

— Прекращай. Ты не меньше моего знаешь, я не служу Проклятому, — огрызнулся Карл.

— Тогда на хрена ты это сделал? Скучно стало? — с претензией уточнил Виктор.

«Осуждать еще смеешь… Ну ничего, посмотрим, как сейчас запоешь».

— Тебя захотел переплюнуть. Завидовал я тебе. Сам я для Талермана не годился. Читать не могу, хромой, тогда еще и болезный был. Даже гениальность не помогла бы. Талермана уже нет, а мне, может, до сих пор досадно. И тут ты такой, утер нос даже Талерману. Я решил, хватит завидовать. Лучше пойду и расхерачу Халлар. Согласись, это круче Маэрда, — издевательски заявил Темный Мессия, намеренно наговорив ерунду.

Слова достигли своей цели. Талерманец прямо побелел от злости. Казалось, сейчас набросится.

— Ладно, успокойся. Пошутил я. Клейму твоему что-ли завидовать? Сдалось оно мне. Ты мне лучше расскажи, с каких пор тебе жалко святош? Ты их, вроде, не сильно жаловал.

— Мне насрать на святош, — бросил он.

— Тогда, может, ты мне завидуешь? Сам бы хотел так сделать, а вместо этого как безумец, старух мочил, — продолжал издеваться Карл.

— Я натворил и готов за это ответить. Но безумец здесь ты. Завидовать нечему. Только пожалеть могу.

— Себя пожалей. Может, я и ненормальный, но ничем ты меня не лучше. И не смей мне говорить, Маэрд это другое. Другое, это старух обкуренным мочить. До такого я еще не опускался, — Темный Мессия улыбнулся.

— Понял я, что не вправе судить тебя. Я теперь вообще не вправе даже рот открывать. Давай, осуди меня, палач. Веди меня в темницу. А потом лично вздерни на виселице, — решительно выпалил Виктор и встал.

— Никуда я тебя не поведу. Твою судьбу решит Эрика. А пока ты побудешь здесь. Персты присмотрят за тобой, — предупредил Карл.

Виктор глянул на него исподлобья и снова присел на лежанку.

— Прекрасно. Подожду. А теперь оставь меня в покое.

— Думаешь отсидеться, пока я разгребать буду? Твои косяки в том числе? — зло процедил Темный Мессия.

— Что я должен разгребать? Повесите, люди успокоются, — выпалил он.

— Думаешь, на тебе одном свет клином сошелся? — вознегодовал Карл и принялся рассказывать Виктору о деяниях Альберта.

Реакция Виктора оказалась весьма странной. Тот горько рассмеялся.

— Шлюху назначил… Испугались… Лекаришку помешанного все испугались, — сквозь горький смех приговаривал он.

Виктор все же снизошел объяснится. Оказалось, Альберт на самом деле никакой не изверг, а просто помешаный на лекарских опытах ученый. Смертника он тоже взял на опыты. Причем, пообещал ему сам Виктор, желая притащить его к Беатрис. Не успел. Эрика, понимая, что с ее испорченной репутацией лучше уйти в тень, уговорила кузена принять титул. Но ненормальный фанатик от науки, сам того не ведая, все усугубил.

Талерманец после препирательств таки склепал ему документ доверенного представителя Эрики. За это Виктор сторговался до возможности не сидеть в комнате как пленник, а иметь возможность перемещаться по трактиру и гостиному дому. Клятвенно пообещал, дебоширить не будет, в петлю не полезет и на улицу ни ногой. Карл сделал вид, что поверил. В том числе, в последнее. Сбежать ему никто не даст. А если и сбежит, пускай. Документ тот уже сделал.

Для начала Темный Мессия побеседовал с командирами городской и замковой стражи. Познакомился, выслушал доклады про обстановку и заодно распорядился разослать глашатаев и возвестить горожан о поимке талерманца. Следом пришла очередь Герцога.

Добраться до Альберта оказалось не так просто. Тот, видимо наслушавшись про подвиги Виктора, забаррикодировался в покоях. Мало того, талерманец предупреждал, он в пути уже успел рассказать ему, что с Темным Мессией лучше не связываться. Тот, видимо, взял во внимание. В итоге беседа ничем не закончилась. Только пленник стал вопить сильнее.

— Я же все сказал, хватит! Прошу! Убей лучше! Ууу, — за дверью никак не прекращался истошный вопль.

После Карла уговорить Альберта попыталась Мариэтта. Бесполезно. Пробраться в покои не получилось. Дверь не выломать, тот забаррикадировался, наверное, шкафом. Сунулся в окно, заколочено. Причем все окна. Темный Мессия уже готов был согласиться, пусть этот придурок сидит там. С обстановкой они и сами разгребут. Махнул бы рукой, если бы не взятый на опыты смертник.

Им оказался служащий Генри Олис, ранее назначенный им судьей. Изначально его казнить не собирались, но тот попытался бежать, и при побеге убил стражника. Мариэтта, руководствуясь Сводом Законов Имперских, вполне справедливо присудила ему казнь. Альберт забрал его на опыты. И хрен бы с этим Олисом, если бы не его признания, которые он как заведенный повторял, будучи уверенным, что его пытают.

— Да, я все… все скажу… Я хамонский шпион…! Я виноват, если вы прекратите, я скажу, кто шпион в Имперском штабе… Клянусь богами! Только хватит! Я должен поговорить с Эрикой…! — завывал пленник.

— Ваша Светлость, я уверяю, Виктор схвачен. Я доверенный представитель Эрики. Хотите, я просуну под дверь документ, — в который попытался уговорить его Карл.

— Откуда я знаю, что вы не лжете и этот головорез не подослал вас? Он умеет подделывать документы. Я сказал, открою только Ее Высочеству, — ответил Герцог, перекрикивая вой пленника.

— А если запасы закончаться?

— У меня запасов еще на неделю. И потом я выдержу еще неделю. Оставьте меня в покое, — стоял на своем Альберт.

— Бесполезно. Подождем Эрику. Неделя уже прошла, — Мариэтта развела руками.

— Алерна далеко, еще по такой грчзи ехать. Сходи за Евой, а я покараулю, — шепотом предложил Карл.

Он бы мог привлечь ведьму. Ваэлина может влезть в голову и вынудить сделать, что она хочет. Но Альберт и так запуган. Да и не время тащить сюда Перстов.

Ева пришла, однако беседовать с Альбертом отказалась. Мол, пусть изверг загнется там. Карлу пришлось пообещать, что пыток он больше не допустит, а пленника просто повесят. Ева в итоге согласилась, так как была уже не в силах выслушивать вопли. Тем порой разносились на весь замок.

— Альберт, прошу, он же убьет меня! Открой, умоляю, — рыдая в голос, заорала Ева, в исступлении стуча.

«Теперь точно не откроет» — рассудил Карл.

— Альберт, я не хочу умирать, пожалуйста, — продолжала рыдать она.

Вдруг Карл услышал грохот. Еще какое то время Альберт разбирал завалы. Похоже, тот не совсем конченый трус. Загремел засов и дверь отворилась. Из нее решительно выскочил светловолосый небритый мужчина.

— Убивайте. Сестру только не трогайте, — с вызовом заявил он.

В этот момент рыдающая Ева со всех ног побежала прочь. Карл шагнул к Альберту.

— Никто тебя убивать не собирался, придурок ученый. И сестру твою тоже. Зато ты своими опытами расстроил юную леди. Довел до истерики. Не мог в пыточной обосноваться? — Карл с укоризной отчитал застывшего в недоумении Альберта и отпихнув его в сторону, вошел.

Представшая картина потрясла даже его. Олис не зря его опыты счел пытками. И орал он тоже не попусту. Темный Мессия, разумеется, сам не раз пытал. Но чтобы так упорствовать… Смысла нет, пленник умер бы раньше. Но этому несчастному лекарь-изверг с даром целителя помереть не давал.

Смертник был привязан к столу. Посиневший живот его был рассечен с низу доверху и зашит нитками. Левая нога распухла и посинела, кажется, она была заново пришита. На шее у пленника красовался длинный зашитый надрез. Вдобавок, из задницы несчастного торчала деревянная трубка. Похоже, Альберт не только изверг, он извращенец какой-то. Как предположил Карл, лекарь решил провести опыт по заживлению боевых ранений. Ничего иного ему в голову не приходило. Зачем еще живот разрезать?

— Вы же не б-будете пытать? — в ужасе проблеял Олис, глядя на них слезящимися глазами.

— Не буду. Если расскажешь правду. Но если солжешь, придеться снова позвать Альберта.

Сломленный шпион даже не пытался увиливать. Олис был уже на пределе. Единственное, чего он хотел, это быстрой смерти. Он запинаясь, ответил на все вопросы. Родом он из Хамона, готовили с юности. Втерся в доверие к Генри. В нужный момент он подставил его, чтобы дать дорогу Олафу. Тот, ныне Верховный Маршал, уже как два года куплен Магистратом. Назвал он еще несколько имен. По указке хамонцев, Олис подтолкнул Генри объявить Клеонское королевство и выступить против Империи. Правда, разорительный проигрыш Герцога в Редграде шпион не планировал.

Расспросив о приключениях Генри в Редграде, Темный Мессия пришел к выводу, опаивать зельем этого человека нет смысла. Тем более, его еще готовить надо. Шпион все что мог сказал. Карл, как и обещал Еве, прекратил зверство, умертвив шпиона. Показательных казней он решил не устраивать. Люди и так запуганы, куда уж дальше пугать.

Затем Карл отправился к Альберту. Провести с ним беседу. Герцог находился в своих покоях. Он что-то увлеченно писал. Выглядел подавленным.

— Вы убили его? — тут же с претензией спросил он, прекратив писать. Надо же, страх куда-то испарился.

— А ты недоволен? Еще поизмываться хотел? — с иронией уточнил Темный Мессия.

— Ничего я не измывался. Я старался ради будущего лекарской науки. Эрика мне разрешила. Он бы все равно умер. Но сколько людей можно спасти, сделав открытие. А вы испортили все. Это был такой важный опыт! Оставалось совсем немного. Но вы же только убивать гаразды, — обиженно сокрушался Альберт, едва не плача.

Карлу Герцог показался забавным. Как минимум, убивать его пока не хотелось. Да и нельзя, тот еще пригодится. А вот поговорить можно. Даже по-хорошему.

— Знаешь, я тебя понимаю. Сам уважаю науку. Особенно алхимию. Мне лично похер на смертников. Но ты не мог заниматься этим в подвале? Там пыточная есть. Насколько я знаю, Эрика надеялась, у тебя будет нормальная репутация. А ты все испортил. Слухи по городу пошли. И на счет Мариэтты, что это было? Зачем ты назначил имперским судьей хозяйку борделя?

— Она хозяйка борделя? — у Альберта забегали глаза.

Как оказалось, отмороженный лекарь понятия не имел, кто такая Мариэтта. Альберту в голову не могло прийти, что управляющей замком может оказаться шлюха. Он хотел побыстрее спихнуть хлопоты. Впрочем, тот хоть ошибку свою признал, тем не менее, помогать разгребать дерьмо категорически отказался. Обиженный за срыв опыта горе ученый заявил:

— Делайте, что хотите, но оставьте меня в покое.

Единственное, до чего удалось сторговаться, он подпишет и поставит печати на нужные указы. Вот и прекрасно. Карл не сильно расстроился. Толку от помощи Альберта. Уже помог. Судью Мариэтту надолго запомнят.

Для начала Темный Мессия решил озаботится назначением имперского судьи. Но сказать легко. Назначать оказалось по сути некого. Кроме старого казначея в городе не оказалось ни одного человека, закончившего Академию Мудрости. Их и раньше было по пальцам пересчитать, но теперь и те двое смыслись. Немногочисленные господа из знатных родов тоже разбежались. От греха подальше. По сути, остались те, кому идти некуда.

Казначей от такой чести отказался, мол уже стар, едва свои обязанности тянет. Темный Мессия спорить не стал, нынче нужен судья пободрее. Карл рассудил, чем силком заставлять, лучше назначить уважаемого в городе грамотного и не совсем тупого простолюдина. Большинство горожан чернь, наверняка, им понравится, что судья будет из простых. Но те тоже не рвались, двое убежало из города. Ситуацию спас молодой грамотный помощник местного купца. Но как бы там ни было, провозился три дня.

Наконец, решив проблему, Карл отправился к Альберту. Пусть хоть напишет приказ. С судьей разобрался, завтра за челядь возьмется. А сегодня можно и отдохнуть. С той же Камиллой…

До Герцога он так и не дошел. Прибежала Эстель. С докладом о прибытии Герцогини Розамунды Камирской и ее свиты. Карл распорядился найти Мариэтту, чтобы та могла принять гостей. Другой управляющей и челяди пока все равно нет. Радовало одно, наверняка, скоро пожалует Эрика. Инкогнито, разумеется. Пока же следовало встретить Камирских.

Прибывшая компания Карлу сразу не понравилась. Герцогиня Розамунда Камирская Пентариол оказалась не очень приятной чопорной леди. Тощая старуха была одета в темное закрытое платье, стояла она будто проглотила кол, а лицом напоминала сушеную рыбу. С ней прибыли не менее чопорный престарелый секретарь Ароний и ее отпрыски. Еще более невзрачная чем даже престарелая матушка старая дева Герра. И Валентин, малолетний сын возрастом не более десяти лет. Их сопровождели три десятка гвардейцев и четверо служанок. Вдобавок, привезли они столько пожитков, будто решили окончательно перебраться.

После скучной церемонии с представлением, Герцогиня вдруг озадачила Карла. Она выразила соболезнования по поводу смерти Генри и Беатрис и решила осведомиться, что же произошло. Темный Мессия, рассудив, дело в обычной светской вежливости, кратко поведал, как есть. А точнее, то, что по утверждению Виктора планировала подавать Эрика как истину.

Герцог предал Императора, вступил в сговор с Леонтийскими. Убил супругу. Герцога казнили, восстановив порядок. Титул перешел к его сыну Альберту. Однако удивление со стороны леди поставило его в тупик. Дальнейшая беседа только подтвердила закравшиеся подозрения. Герцогиня Камирская с Эрикой не встречалась, и понятия не имела, что тут творилось. Прибыла она по приглашению Генри.

Оставив Герцогиню на попечение Мариэтты и ее девиц, Карл, судорожно размышляя, направился к Альберту. Во-первых, его мучал вопрос, где сейчас Эрика и когда она изволит явиться. И вообще, если она не добралась до Алерны, ничего ли не случилось. Во-вторых, Альберт все же взял на себя кое-какие обязательства. Значит, пусть отдувается. Не одному же ему разгребать. Невелико удовольствие иметь дело с этой помешанной на церемониях сушеной рыбой.

Уговаривать Герцога, несмотря на опасения, долго не пришлось. Достаточно было напомнить про его уговор с Эрикой. Хочешь стать советником по науке? Заслужи. Альберт спорить не стал. Правда, сразу нарисовалась еще одна проблема. Герцог, мало того, больше недели не брился, оказалось, ему совершенно нечего надеть. Не озаботился. Смешно, но не идти же ему на разговор с Герцогиней в драных крестьянских лохмотьях? Не герцог, а бродяга.

Одежда Генри оказалась ему совсем велика. Пришлось им рыться в гардеробе Эрики. Причем, рыться самим, ибо немногочисленные девицы, которых позвала Мариэтта, были заняты приемом Герцогини и ее семейства. Искали недолго, но Альберт начал возмущаться, он якобы не станет надевать воинские тряпки. Других нужного размера в гардеробе Эрики не оказалось. Пришлось Карлу напомнить про науку, а Герцогу — облачаться в парадное воинское обмундирование. Брюки оказались длинные, но под сапогами не видно. Рукава пришлось подкатить. Не шибко, но хоть на герцога похож стал.

— Сойдет. Теперь только побриться надо, — бросил Карл, осматривая Альберта.

— Хорошо, сделаю все. Но если Эрика, как ты говоришь, к ним не доехала, о чем мне договариваться с ними? Зачем они вообще приехали? — растерянно вопрошал лекарь.

— Вот и узнаем, зачем. Только сразу ни о чем с ней не договаривайся, а то снова дров наломаешь. Я пойду с тобой, — предупредил Карл.

Леди Розамунда пришла в сопровождении Арония. Расположились они в кабинете. Осталась ли Герцогиня довольна приемом, сказать было невозможно. Казалось, мозги ей заменяют свод этикета и всех возможных церемоний. Другое дело, если учесть обстановку в Камирии, леди прибыла явно за помощью, так что жаловаться на прием ей не пристало. Тем более, если она собиралась на переговоры с Генри, который никогда не был образцом учтивости. Альберт представился, и сразу перешел к делу.

Леди Розамунда разразилась долгим рассказам о сложившейся обстановке в Камирии. Поведала о зверствах клыкастых. Карл ничего нового для себя не услышал. И так он был в курсе, что больше пяти лет назад Герцог Никерий Камирский тронулся рассудком и собрал войско воевать с варварами, которые даже не явились на битву. Темный Мессия сам в том войске был.

Причина безумия Никерия тоже частично ясна, двоих его старших отпрысков тогда годом ранее убили, оставив одни головы. Также утверждали, варварами были ограблены несколько приграничных деревень. Известно, что обставлено было все, будто юношей съели клыкастые, когда они отправились охотиться на болота. Вполне вероятно, это было правдой, те, действительно, охотились. Причем, на самих клыкастых. В Камирии одно время была популярно такое развлечение. Как и отлов дикарей для забавы. Дикарки с зелеными волосами и чуть большими клыками пользовались спросом в местных борделях. Товар даже пытались везти на юг, но это оказалось невыгодно, клыкастые в неволе и так быстро умирали, а жару вовсе не переносили.

Действительно ли сыновей Герцога вполне справедливо съели варвары, или тех убили по другой причине, свалив на клыкстых, непонятно. Но Герцог спятил, еще тогда скомпрометировав себя. А теперь, когда варвары реально стали представлять угрозу, в Эрхабене, где своих проблем полно, слушать про клыкастых ничего не хотят. А между тем, превосходящие численностью варвары освоили колюще режущее оружие, уже взяли половину Герцогства и продвигаются дальше.

Пока Розамунда вещала, Карл едва не заснул, все это можно было сказать в три раза быстрее. Но леди полагала, что помимо обстановки, нужно выложить все мельчайшие подробности по порядку.

— Я бы не хотела, чтобы мои слова были истолкованы превратно, намекая на возможность предательства с нашей стороны, либо же вызвали недоверие к нам, — под конец предупредила Герцогиня.

— Я верный подданный Императора, мне ваша присяга не нужна, — заявил Альберт.

— Ваша Светлость, я прибыла за помощью, больше мне обратиться не к кому. Разумеется, моя присяга вам не нужна, однако мы готовы обсудить условия. Я не требую безвозмездной помощи, так как понимаю, какую опасность может таить столкновение с варварами. Я готова обсудить договор об отчислении золота после завершения войны. Мы можем оформить его как займ, — предложила леди Розамунда.

— Да, я полагаю, это неплохое решение. Но я хочу все обдумать, а вы, должно быть устали с дороги, так что давайте обсудим все завтра, а пока последуем на ужин, — Альберт в который раз отговорился. Хоть это он умел.

— Да, конечно, Ваша Светлость. Позвольте только высказать еще одно предложение, над которым вы бы могли начать размышять уже сегодня.

Альберт кивнул, леди продолжила.

— Ваша Светлость, я все же полагаю, не стоит отметать одно из предложений покойного Генри, пусть он и оказался предателем. Брак между Валентином и Евой мог бы стать залогом плодотворного сотрудничества между нами. Породниться с таким древним родом, из которого происходит Император, будет честью для нас. А вашу сестру ждет достойное будущее Герцогини.

«Да уж, знала бы наша леди, что творила Ева, ограничилась бы золотом»- мысленно сыронизировал Карл, тем не менее прекрасно понимая подоплеку предложения Герцогини. Все же породнившись, есть шанс меньше платить по счетам.

— Я подумаю над этим, — как обычно сухо отговорился Герцог.

— Так же, насколько я знаю, вы пока не обзавелись супругой. Моя старшая дочь Герра как раз девица на выданье. Я не ни в коем случае не настаиваю, но вы могли бы подумать и над таким варинатом, либо вовсе задуматься над перспективой породниться с Камирскими вдвойне. Герра и Валентин прибыли со мной, на ужине вы могли бы познакомиться ближе…

— Обещаю подумать и все же настаиваю перенести беседу на завтра, — теперь уже резко перебил ее Альберт, заметно раздражаясь.

«Нашла что предложить. Глядя на эту старую деву, я бы лучше сам доплатил, только бы не жениться на ней» — про себя вознегодовал Карл.

Герра, старая дева двадцати семи лет от роду, старшая дочь Розамунды, единственная из ее пяти дочерей до сих пор не вышла замуж. Даже родовитость и приданое не помогли. Поговаривали, та не только страшна, но и дурна здравием и нравом. В первом утверждении Темный Мессия уже убедился. Мрачная нескладная девица с мышиного цвета волосами, длинным носом и губами ниточкой едва ли могла заинтересовать как будущая супруга.

— Я ни на ком жениться не буду, — прошипел Герцог, после того, как они покинули кабинет.

— Так никто тебя не заставляет. На кой такая бледная моль. Ты бы видел ее. За тебя отдадут и поприличнее, — успокоил его Карл, похлопав по плечу.

— Ты не понял, для меня вопрос женитьбы закрыт, — заметно нервничая выпалил тот.

— Мужеложец что ли? — насмешливо бросил Карл.

Альберт вмиг взбеленился и набросился на него. Не увернись и не скрути он его, как минимум Темного Мессию ждал синяк под глазом. Карл сразу предположил, лекаря называют так не впервые, и это его достало.

— Придурок, да пошутил я, — объяснил он, все еще прижимая Альберта сзади шеи и держа за выкрученную руку.

— Я не мужеложец, — зло процедил тот.

— Уже понял, — с этими словами он отпустил его.

Альберт извинился, еще раз попросил не оскорблять его так и потирая руку пошел вперед. До ужина оставалось еще пару часов. Карла мало волновали предпочтения Герцога, главное, пускай хоть сегодня на трапезу сходит, мордой посветит. И, наконец, напишет приказ о назначии судьи…

Ужин обещал быть унылым заседанием. В такой то компании, как Камирские. Карл не пошел, пусть Герцог отдувается. Если тот и наговорит ерунды, хуже не будет. Камирским деваться некуда. Он отправился поговорить с наемниками. Попытаться прояснить ситуацию с Эрикой. С Виктором говорить без толку. Тот, конечно, мирно сидит в Синей Свинье, но ему принцесса тоже сказала, что отправилась в Камирию.

У него были свои соображения. Но лучше выяснить. Вдруг Эрика отправилась за пределы герцогства? Например, с Герцогом Эрским договариваться. Или в Тилию махнула? У наемников ничего нового он не узнал. Кроме того, что гвардеец Алан должен был ехать якобы в Камирию, однако в последний момент предпочел остаться со своей девицей. Та его, правда, все равно бросила. Поэтому он больше недели самозабвенно пьянствует.

«Совсем одурели из-за баб» — про себя вознегодовал Темный Мессия, ти все же решил попытать счастья в Серебрянном мхе. Именно там коротал время Алан.

Время было уже позднее, гвардейца он нашел в комнате. Причем, настолько пьяным, что даже пинки и вылитая на голову вода не привели его в чувства. Никакого зелья он не прихватил. Махнув рукой на идиота, Темный Мессия рассудил, тот языку не хозяин. Если знал чего, растрезвонил на весь Серебрянный мох. И действительно, ни для кого секретом не было, что Эрика якобы отправилась грабить Цегенхафт. Никто, правда, не поверил. Сочли, Алан как всегда несет ерунду.

Карл прикинул время на дорогу туда обратно. Принцесса задерживалась. Он спешно вернулся в замок и распорядился собрать отряд в три десятка. Со сменой лошадей. На рассвете выдвигаются…

Прежде, чем вечером им встретился караван беженцев из Камирии, пришлось гнать почти до заката. Доселе попалась только одна толпа идущих пешком. Те никого не видели, только пожаловались, что в Цегенхафт, теперь якобы вольный город, их не пустили. Какой же он вольный, ежели войти нельзя, негодовали беженцы. Сведения только добавили вопрсов. Вариантов два, или Эрика с братией порешили Клемия или сами горожане взяли пример с ринцев. Но доселе уточнять было не у кого. Так что караван оказался кстати.

Караван уже встал. Видимо, готовились делать привал. Темный Мессия вместе с двумя наемниками направился к беженцам. Эрику и Лютого он заметил сразу. Те вышли вперед. Оба были все в грязи.

— По чьему здесь приказу? — едва они приблизились, спросила принцесса. Видимо, Смертносных ворнов она узнала по плащам, но решила все же проявить меры предосторожности. Его она, похоже, не узнала.

— По-моему приказу. Своих не узнаешь, — добавил Темный Мессия и вышел вперед.

— Твою мать, ты? — выпалила она, вытаращив глаза, вздухнула с облегчениеи и тут же добавила, — Ну нельзя же так людей пугать.

— Что стряслось? — осведомился он, заметив на ее облачении следы крови.

— Потом поговорим, — отрезала она и принялась распоряжаться.

Заимствовать телегу у беженцев, отсыпав им монет. Запрячь… Раненых уложить… Гнать в город так быстро, насколько это возможно…

Гнать пришлось всю ночь, если так можно было назвать их не особенно быстрое продвижение. Как рассвело, дело пошло быстрее. В пути хватило времени прояснить почти все вопросы. Кроме одного. Халлар Темный Мессия оставил на десерт.

В Небельхафт принцесса решила войти инкогнито. Раненых Эрика хотела сунуть Альберту, но сам Карл уговорил отдать их якобы целителям, которые нынче на постое в Синей Свинье. Про Перстов он еще не сказал. Но там и целительницы и алхимики, противоядие тоже будет. А Герцогу с тремя не сладить, тем более, Карл сомневался, что от этого чокнутого будет толк. В пытках да, есть. В остальном, не факт.

В замке Эрика распорядилась запереть город и организовать поиск предателя, благодаря которому случилась та бойня в трактире. Следом она устроила разнос Альберту. С Камирскими принцесса беседовать пока не стала. Виктора, про которго он тоже рассказал, принцесса вовсе решила оставить на десерт. Эрика отправилась помыться и в итоге завалилась спать. Еще бы, несколько ночей подряд без сна…

* * *

Было уже заполдень. Темный Мессия, узнав от караульных, что Ее Высочество изволили проснуться, сразу направился к ней. Пора, наконец, рассказать ей всю правду. Как минимум, прежде, чем она решит поговорить с Виктором…

Карл по порядку рассказал про свои подвиги. Как искал Тадеуса, навел шорох во дворец Гильдии. Как пришел в Халлар. Решил сорвать Собор и достать мага. С Тадеусом он поговорил, Собор сорвал и по ходу дела разнес Халлар. Зато теперь есть Персты Проклятого. И казна Ордена Света. Эрика слушала и не перебивала. Пожалуй, она просто не успевала отходить от изумления очередной новостью.

— …Как-то так. Возможно, что-то вышло случайно. Но я не буду лгать, что не желал этого, — наконец, он закончил свой длинный рассказ и улыбнулся.

— Твою мать, ты демонов гений. Просто зашел в бордель и…. Охереть, да тебе даже армия на хрен не сдалась. Я не могу поверить… Подумать только, цитадель Ордена Света пала. Еще и казна полна, а ведьмы и колдуны готовы к бою!

Он видел ее в столь явном восторге всего несколько раз в жизни. Но Темный Мессия знал, эйфория всегда проходит. А потом начинаются вопросы. Поэтому он поставил на стол флакон. Зелье правды.

— А сейчас ты меня допросишь.

— Карл, оставь это. Я верю тебе, — возразила она, не прекращая улыбаться.

Эрика прекрасно знала, как он относился даже к попыткам напоить его зельем. Она никогда не пыталась. Но сейчас другой случай.

— Не нужно никому верить на слово. Не ты ли это говорила? Восторг пройдет, уступив место сомнениям. Зачем ждать? Я не хочу, что бы думала, будто я жажду свершить Пришествие Проклятого.

— Ты здесь, притащил сюда золото и даже нарек меня Наместницей, поставив перед Перстами выше себя. Не это ли доказательство? — возмутилась Эрика.

— И все же. Чтобы не думала, будто я держу тебя за марионетку. И не вняла болтовне, будто я опасный безумец.

— Не смеши. У меня пока хватает воли не стать марионеткой. А на болтовню плевать. Пусть ты опасен, главное, я тебя не боюсь, — заявила она.

— И все же, я его выпью. И если тебе будет мало, выпью еще, — с этими словами он отрыл флакон и сделал глоток, — Можешь что угодно спрашивать, я готов, — добавил он, прежде, чем потрял сознание…

Когда он очнулся и пепед глазами прояснилось, он увидел курящую напротив принцессу. Как минимум, он жив. Стало быть, его не прирезали как бешеного пса, пока тот не перегрыз всех вокруг.

— Что ты на это скажешь? Не страшно иметь дело с таким больным на голову безумцем? — сразу осведомился он.

— Я не думаю, что ты безумец. И никогда так не считала. Более того, я впредь не желаю слышать от тебя это слово. Довольно. Лучше поговорим о дальнейших свершениях. Говоришь, Тадеус и Гильдия больше не под контролем? Значит, у нас будет своя гильдия! — решительно заявила она.

— С рулеткой и шлюхами, — Карл улыбнулся.

— Шлюхи уже есть, — сыронизировала Эрика.

— Будет и рулетка. У меня тут на примете вероятный союзник, — он подмигнул.

— А вот это уже интересно. Кто же он?

— Игрок, хозяин Редграда. На него точат зубы Орден Света и Гильдия. Думаю, при должном подходе он с удовольствием поддержит Ее Высочество, — выказал свои предположения Карл.

— Но разве Редград не имеет отношения к Гильдии? — удивилась Эрика.

— Не знаю, как раньше, но теперь уже не имеет, — уверил Темный Мессия и принялся выказывать свои предположения, которыми давно уже хотел поделиться.

Карла сразу заинтересовала белокурая бестия Эйсин, умеющая найти подход к каждому. Причем, дело было не в ее привлекательности, а именно в ее отношении к Редграду. Эйсин, дочь беженцев из Хамона, нашли люди Игрока. Пятнадцатилетняя девушка, уже знающая про свой дар, как и ее мать, обречена была скрываться. Эйсин на свой страх и риск согласилась последовать на службу в Рэдград и не прогадала. Там ее научили управлять стихией, да и потом служба была в удовольствие. В Халлар девушка попала из-за предательства. Ее помощница подлила ничего не подозревающей Эйсин зелье, и она попала в руки шпионов из Ордена Света. Те изначально сочли ее приближенной к Игроку. Ей повезло, девушку привезли как раз в день Собора, и подвергнуть пыткам толком не успели.

Темный Мессия был наслышан про Редград еще до службы в Небельхафте. Тогда этот город уже был на слуху. Да и потом «город игроков», где почти все зиждется на магии, все чаще всплывал в болтовне клеонских графов и баронов. Карл, да и не только он, считал Редград детищем Гильдии Магов. Но Эйсин поведала интересные факты, исходя из которых следует, на таинственного Игрока точит зубы не только Орден Света. Гильдия, до поры до времени мирившаяся с Игроком, а что более вероятно, довольствовавшаяся платой за лояльность в виде золота, в последний год зашевелилась.

Эйсин не была приближенной Игрока и понятия не имела, в чам истинная причина разногласий. Более того, она, как и большинство служащих и гостей Редграда не видела в лицо хозяина и не знала ни одного человека, кто этим самым приближенным был. Важно иное, исходя из имеющихся данных ясно, Гильдия враг Игрока, но силой действость маги уже опасаются. Игрок при должном подходе может стать союзником.

Обсудив планы по поводу Редграда, речь зашла про Виктора. Стоило ожидать, Эрика не станет отправлять его на виселицу. Однако будучи в хорошем расположении духа, она предложила отмазать беднягу не только от казни, что было довольно легко, но и от позора на весь город.

— Мучается ведь, дурак. Он и раньше из-за клейма страдал, хоть и не показывал этого. А тут так обосраться. И снова из-за бабы. Клеймо из-за бабы приобрел, и сейчас…. Эх, вроде умный человек, а до сих пор не понял, любовь до добра не доводит, — авторитетно заявила Эрика.

— Это точно. Мне хоть в этом повезло, — согласился Карл.

Увы, с позором талерманца оказалась засада. Видели Виктора многие. Даже если свалить на демонов или торговцев Азарой, не поможет, только хуже сделают. В городе и так истерия на счет демонов и ведьм. Сначала Эрика, потом Генри, а тут еще он с Халларом постарался. Валить на Азару глупо, по такой логике придется оправдывать всех пьяных дебоширов и курильщиков дерьма.

В итоге решили просто замять. Уже ведь объявили о поимке Виктора. Пустят слух, его повезут казнить в Эрхабен, а там и след простыл. Гвардейцам объяснить можно, да и не станут те возмущаться. Когда еще простые наемники служили особе императорской крови?

Эрика решила побеседовать с Камирскими, а его отправила осведомиться на счет Виктора. Она собиралась посетить Синюю Свинью вечером. С Перстами познакомится. Попросила заодно озаботится, что бы талерманец не успел напиться. Карл не запрещал ему выпивать, тем более, тот мирно пил в комнате, никого не трогал.

Виктора он застал спящим. Повезло, максимум, что понадобится, это зелье от похмелья. Прежде, чем будить, Карл велел принести его. Растолкав талерманца, он вместо воды сунул ему зелье. Чтобы скорее в себя пришел.

— Приперся… Ну и чего тебе? — прохрипел он допив, отставив кружку прямо на лежанку.

— Эрика вернулась. Будет здесь вечером. Хочет поговорить. Попросила быть трезвым, — пояснил он, и пододвинув табурет, присел напротив.

— Изверги. Даже выпить перед смертью не даете. Тьфу, — талерманец сплюнул и потянулся к тумбе, на которой лежала гора из самокруток.

— Никто тебя не казнит. Эрика поняла, что ты просто сорвался, накурился дерьма. Все же горе… Дело замнут, а ты отправишься в Эрхабен.

— Тебя она тоже, наверняка, поняла?

— А ты надеялся на другой исход?

— Отнюдь. Если речь идет о безумии, Ее Высочество отличаются чуткостью и пониманием. Наверняка, ей понравился титул Наместницы, — процедил Виктор и прикурил самокрутку от огнива.

— Хватит нудеть. Забудь ты этих старух. Сколько ты до этого убил лично? А тут всего шесть человек. Никто тебя попрекать не будет. Тебя даже не выгонят, — уверил Карл.

— Тогда я сам уйду, мать вашу! Спасибо за помиловние! Только не нужно мне ваше гребаное понимание! Скажи, как мне теперь на людях показаться? Воюющий со старухами спятивший недоумок… Посмотрел бы я на тебя. И не вздумай рассказывать, как тебе похер на всех, — зло выпалил Виктор и нервно затнулся дурманом.

— Лично мне похер. Собаки лают — караван идет. И тебе пора успокоится.

— Что ты вообще ко мне привязался? Нянька что-ли? Ты должен радоваться, если я сдохну или свалю. Никто не будет тебе говорить, какой ты безумец. Не будет тыкать носом в дерьмо. Или, может, тебе нравится? Ну да, как же я забыл, ты же у нас любишь боль и унижения. Это весь город уже знает, — Виктор зло рассмеялся.

— Не мели чушь, — вспылил Темный Мессия.

— Это не чушь. Весь Небельхафт шепчется, какой палач извращенец. В замке, среди стражников, в борделях. Чем тебя пороли, как душили, как таскали за патлы, плевали в морду и оскорбляли. Просто тебе не говорят. Боятся связываться, — сквозь смех приговаривал он.

— Я с тобой по-человечески, а ты издеваешься? — встрепенулся Темный Мессия.

— Не издеваюсь. При том, что я и словом не обмолвился. Можешь хоть сейчас зельем напоить. Знаешь, давно надо было сказать, но я не хотел тебя расстраивать. Вдруг, резню устроишь? А теперь мне насрать. Проверь сам, убедишься. Чего так побледнел? Ведь собаки лают, а караван идет…

— Эрика давно знает? — уточнил Темный Мессия, хотя уже догадывался об ответе.

— В числе первых узнала. Ты не переживай, ей все равно. Сама извращенка не хуже. И ей, увы, похер. Хотя в этом она могла поучиться у тебя. Наставничек, что же ты не научил юную леди должной стыдливости? — укоризненно приговаривал Виктор, не переставая иронизировать.

— Я убью ту шлюху, — прошипел он, ухватившись за голову.

«Какую из них убивать? И где ее искать? А главное, толку?!»

— Половину города перебей. А лучше весь. Опыт есть. Тут тебе не Халлар, проще справиться. Давай я тебе помогу. Я тоже тут опозорился. Нет Небельхафта, нет проблем, — съязвил талерманец.

— Слушай, заткнись по-хорошему, — зло процедил Карл и чтобы не начать рвать на себе волосы, достал самокрутку и закурил.

Так сложилось, без унижений и побоев со стороны девицы он попросту не кончал. Никогда. Какой бы красивой и умелой та не была. Зелье для похоти пробовал. Без толку. Ходил к целителю. Тот уверил, по этой части он здоров. Единственным выходом было полное воздержание, но надолго его тоже не хватало. Чаще хотелось убить кого-то из-за ерунды, причем сдерживаться было труднее. Оставалось ходить к шлюхам…

Карл понимал, такие предпочтения чести никому не сделают. Пожалуй, после крепких пинков болтать ни у кого язык не повернулся бы. Но дело не в словах. Темный Мессия просто не хотел, чтобы об этом знали.

Разумеется, приходилось скрывать пристрастия. В Небельхафте, чтобы избежать огласки, Карл старался постоянно обращаться лишь к одной девке, доплачивая за молчание. Если шлюха уходила из борделя, подбирал другую. Так он сменил уже пять шлюх. Для отвода глаз, он учавствовал в оргиях и даже изредка ходил в бордель с теми же гвардейцами. Приходилось без всякого удовольствия сношать какую-нибудь жрицу любви. Толку…

В какой-то момент его захлестнула ненависть, захотелось обратить Небельхафт в упырятник. Как предлагал Виктор.

«Я ведь могу это сделать. Всего один приказ…» — но тут же он одернул себя, — «Один приказ и последний шаг до безумия».

Святоши и Орден Света задолжали ему. Халлар заслужил свою участь одним только лицемерием. Но здесь горожане не повинны в его постыдном извращении. Да и какая разница? Жил ведь нормально, хотя многие знали. Еще и молчали. Даже Эрика не осуждала, хотя могла. А талерманец просто решил поглумится. Только еще неизвестно, чья возьмет. А еще, он сделсет то, что давно хотел…

— Стыдно теперь людям на глаза показаться? — участливо спросил Виктор, прервав затянувшееся молчание.

Темный Мессия поднял взгляд.

— Раньше ведь показывался. Что изменилось? — он улыбнулся.

— Ничего, — пожал плечами Виктор.

— Ошибаешься. Изменилось. Спасибо, что рассказал…

Глава 15

3 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Клеонское герцогство. Небельхафт.

Едва услышав стук, Эрика сочла, Герцогиня Камирская изволила явиться раньше на четверть часа. Но караульный доложил, что пожаловал Альберт.

— Ты уже поговорила с Герцогиней по поводу Герры? Твое слово не оставит ей аргументов, — сходу заявил он, даже не удосужившись присесть.

Еще вчера Альберт после трепки обратился с весьма наглой просьбой. Он хочет жениться на дочери Герцогини Камирской. Розамунда против брака и кузен просит поспособствовать. Принцесса, несмотря на оставшуюся злость, пообещала решить вопрос. Альберт все-таки нужен, а ей это ничего не стоит.

— Нет, не поговорила. Успею, никуда она не денется. Кстати, раз уж поднял тему, скажи, какая муха тебя укусила? На хер тебе она нужна? — полюбопытствовала принцесса.

Кузен ничего не ответил, и сухо поблагодарив за внимание, ушел прочь. Странный какой-то. Впрочем, как всегда. Герру он свою получит. Если он такой идиот, что со своим титулом хочет женится на страшной старой деве, это не ее проблемы. Пусть хоть на шлюхе женится. Несмотря на предпринимаемые попытки, традиция заключать договора и решать государственные проблемы при помощи браков ей никогда не нравилась. Больно ненадежный способ, что доказывают множество известных ей случаев. Расчет, выгода и сила куда более надежные аргументы. Ими и надо руководствоваться, а не браки заключать. Так что личная жизнь кузена ее совершенно не интересовала. В отличии от договора с Герцогиней.

Леди Розамунда и ее секретарь Ароний явились ровно в назначенное время. Камирская изо всех сил скрывала замешательство. Еще бы, принцесса нацепила вонские тряпки. До сих пор привыкнуть не может. Как и ко всему прочему вроде вульгарной прислуги. Но выхода у леди не было, помочь с нашествием варваров больше некому.

Эрику Розамунда бесила не меньше, чего только чопорность стоила. Но с клыкастыми все равно необходимо решать. Тем более союзники в дальнейшем ей нужны, а Герцогиня, хоть и едва скрывает негодование при общении с ней, теперь точно никуда не денется. Особенно, если сначала навязать ей невыгодные условия договора, а затем пообещать простить долг. Разумеется, на определенных условиях.

Ни о какой личной жизни Герцога речь не шла. Эрика решила, поставит перед фактом, когда будут подписывать договор. А так, чего воду в ступе толочь? Леди Розамунда и без этого попыталась. Принцесса предложила условия договора, которые якобы устроят Герцога Альберта, но Герцогиня принялась сначала торговаться. Пришлось признать, она не совсем дура, смекнула, что ей как принцессе и, наверняка, будущей правительнице, не плевать. И Альберт далеко не так независим, каким его она выставляет.

— Ваше Высочество, но эти условия воистину неподьемные. Мы при всем желании не сможем платить долг и подати в Имперскую казну одновременно, — уверила Герцогиня.

— Леди Розамунда, это условия Его Светлости Альберта. Я пока еще не Императрица ставить его перед фактом. Император, увы, не верит вам. Эрхабен далеко, пока я доеду, пока решится, варвары захватят вашу столицу, — развела руками Эрика.

— Ваше Высочество, могу ли я подумать? — осведомилась она.

Эрика возражать не стала. Пусть думает. Все равно никуда не денется. У нее что, другой вариант есть? Нет. Но если хочет, пусть думает. Главное, чтобы не дотяула, пока клыкастые всех перебьют…

Отправляясь в Синюю Свинью, Эрика в который раз задумалась про Виктора. Талерманец позволял себе спорить с ней, порой самовольничал, но чтобы явно подставлять, не было такого. И вот, нате. Всех переплюнул.

Но с другой сторны, она сама виновата. У него горе, он привык по такому случаю пить. Она же велела налить ему зелье от пьянства. Тот взялся за Азару. Это куда хуже пойла. Вот и накосячил. Она не подумала, что бедолага так забыться захочет, что пойдет на все…

— Я сожалею, что так вышло. Извини, твою мать! Да, извини. Самому мерзко. Можешь казнить или выставить на хер. Сама решай, — выпалил талерманец, едва она вошла в комнату.

— Забудь. Со всеми бывает. Просто больше не кури всякую дрянь, — обреченно отмахнулась Эрика.

Толку чехвостить Виктора дальше она не видела. И так видно, тот не знает куда от стыда деться. А вспять время все равно не повернуть.

— Сдохну скорее, чем снова это в руки возьму. Я слыхал, Розамунда прибыла. Клыкастые… Я бы хотел отправиться воевать с ними. Что мне тут сидеть, сопьюсь на хер, — заявил он.

— Ты скоро покинешь Небельхафт. Через пару недель. Поедешь со мной договариваться с Игроком. С Клыкастыми будет разбираться Карл…

— Отправишь его туда без присмотра? Этот безумец всю Камирию в Бездну обратит, — в негодовании выпалил талерманец.

— Довольно так его называть, — одернула его Эрика.

— Как я должен называть безумца? Его темнейшество? Я все понимаю, приятно быть наместницей, которой Темный Мессия бросает к ногам город, тысячи тел врагов и горы золота. Но мой тебе совет, держи своего бешеного пса на короткой цепи. Он опасен. Для тебя в том числе. Своими подвигами он уже принес проблемы. Халлар еще аукнется, — увещевал он.

— Карл привез золота, отряд, святош разогнал, здесь порядок навел, тебя в том числе образумил. Но почему то бешеный пес он, а не ты. Молчал бы уже, — вспылила принцесса.

Может Виктор в чем-то прав. Халлар аукнется. Только не ему судить.

— Да, я тут нагадил. И готов понести наказание. Но у него сорвало крышу. Нахлынули воспоминания, одолела ненависть. И нет Халлара! — он развел руками, — Как после такого ты рискуешь посылать его одного?

— Что с ним там делали, странно, что раньше не наведался. Что ты взъелся вообще? Раньше ты так не переживал, — отметила принцесса.

— Раньше я не знал, насколько он опасен. Даже не считал его особым гением. Даже сочувствовал ему. Теперь я пересмотрел свои взгляды. Он, действительно, гений. И он опасен в своем безумии. Раньше он и сам поди не ведал, на что способен. Теперь он знает и это повод как минимум не спускать его с цепи, — сокрушался он.

— Знает и тем не менее, вернулся, а не пошел в разнос, обезумев от собственного могущества. Довольно. Вы оба переступили черту, поставив себя вне закона, морали и традиций. Оба положили на все заповеди, послав Мироздание и Проклятого. Оба признаете только личную справедливость. Поэтому вы остаетесь моими приближенными. За это я готова закрыть глаза на многое, — с укоризной заметила Эрика.

— Даже на то, что Его темнейшество больной на голову. Мне похер. Только не жалуйся, когда поздно будет, — мрачно огрызнулся он.

— Уже поздно жаловаться, — отмахнулась она.

Виктору ничего не докажешь. Но с рассудком у Карла получше, чем у многих. Другой бы давно опустился до тупого удовлетворения жажды крови и ненависти. А он сорвался то пару раз, причем обоснованно. Занесло его в Халларе, сам не отпирался. Но так ведь не спроста же. Она куда за меньшее Орден Света возненавидеть успела, а уж за такое ни одну святую мразь не пощадила бы. За что осуждать?

Ну поставил на уши Империю. Но ведь поставил. Причем, как он это сделал. Пришел, увидел, победил. Восхитительно же. Но, главное, вернулся. За это осуждать? Напротив, нужно отдать должное. А что Виктор? Еще от дурного влияния Беатрис не отошел…

Карл ждал ее в зале. Присел за прилавок на место трактирщика. Эрике в который раз понадобилось несколько мгновений, чтобы признать Темного Мессию. Никак не привыкнет, ожидая увидеть не особенно симпотичного человека зловещего вида. Тогда на тракте она вовсе не узнала загорелого блондина с короткими волосами.

— Рассказывал, какой я бешеный упырь? — с иронией спросил Темный Мессия и тут же сам ответил, — Я не подслушивал. Мне он тоже это рассказывал. И как меня еще земля носит.

— Его тоже носит. Ничего, придет в себя. Знакомь Наместницу с паствой, что ли. Я никого не видела еще, где они подевались? — Эрика присела на стул у прилавка.

— Непременно. Только сначала будет ритуал, — он подмигнул.

Карл уже объяснил ей, по-другому с этой братией нельзя. Они настолько глупы и неуправляемы, что пришлось сделать их фанатиками.

— Ладно. Ритуал так ритуал. Ах, да, я тебе не сказала еще. Впредь никаких патл, — поставила перед фактом Эрика.

— Приказ? — он скорчил жалобное выражение лица.

— Скорее просьба. Сложно постричь? Или хотя бы в пучок спрятать? Ладно здесь, но ты же весь дворец распугаешь, — сыронизировала она.

— Могла бы раньше сказать, если так смущало.

— Прости, я думала, тебе уже ничего не поможет. Только хуже будет. А ты, оказывается, далеко не урод. Ты что не понимал, что уродовал себя? — отчитала его принцесса.

Когда лицо было порядочно завешано жуткими патлами, в глаза бросались только нос и шрам над бровью.

— Напротив, я очень старался. И судя по всему, у меня это хорошо получилось, — он рассмеялся.

— На хера? — теперь уже удивилась Эрика.

— Это забавно.

— Ну, если так нравится выглядеть уродом, хрен с тобой, — отмахнулась Эрика. Раз тому нравится, дело его…

Знакомство с Перстами Проклятого поначалу смутило ее. Ведьмы и колдуны оказались настоящими фанатиками. Ее они воспринимали как Наместницу Повелителя Бездны, так что обращались и даже смотрели соответствующе. Даже чернь на открытых аудиенциях так на Императора не взирала. Непривычно и странно. Вроде ей должно быть приятно, но это фанатичное раболепие скорее раздражало. Но с другой стороны, придется привыкать.

После ритуала представления Темный Мессия объявил пир. В нем учавствовали все Персты кроме караульных. Зал Синей свиньи едва вместил почти сорок человек. Поначалу торжество несколько омрачилось недоразумением с певцом Рейном. Персты стали подбивать того выступить запевалой, наперебой уверяя в его несомненном таланте, но Рейн смог разве что сыграть на мандалине. Оказалось, юноша стал жутко заикаться.

Эрика решила, это из-за страха перед ней, но в итоге быстро выяснилось, тот продал душу Проклятому именно за певческий дар. Персты уже были в курсе, что рядом с Наместницей магия не действует, но перепуганного Рейна пришлось успокаивать нескольким ведьмам. Без музыки и песен они не остались, запевалой выступила Эйсин, а еще две девицы вполне сносно владели мандалиной.

— А я то думал, на хера этот недоумок душу за песенки продал, а теперь даже понимаю, — шепнул ей Карл.

— Зачем ты его взял? Видно, он трус. Песни петь? Так при мне он их не споет, — возмутилась Эрика.

— Пел неплохо. Решил, пусть развлекает всех. Я не предполагал, как все печально. Убрать его? — он подмигнул.

Эрика еще раз посмотрела на изнеженного бледного юношу с длинными черными кудрями. В принципе, хоть толку и нет от него, но и вреда — тоже. И ведьмам он нравится.

— Пусть живет, не мешает, — отмахнулась она.

Пир пошел своим чередом. Периодически звучали тосты в честь Наместницы Повелителя. Разумеется, славили Проклятого и предрекали его скорое пришествие. Когда все уже выпили, начались танцы. Эрика пляски не жаловала, предпочла лично побеседовать с некоторыми ведьмами. Особенно ее заинтересовала Ясмина. Та оказалась из благородных и почти год состояла при дворе в лице придворной леди Миранды. Всего полгода назад она вышла замуж и покинула дворец. Разумеется, Эрике стало любопытно осведомится о жизни своих врагов из первых уст.

  Мертвый послушник лучше чем живой   В жертву принесенный, лучше чем гнилой   Кровушки напьемся и пойдем жечь храм!   Там тарарам! Там тарарам! Там тарарам…

Под музыку мандалин кто в лес кто по дрова распевали Персты. Около десятка плясали, остальные отдыхали, попутно предаваясь пьянству…

— Ну что, готова к оргии? — поинтересовался у нее Карл, когда она покинув Ясмину, вернулась на свое место.

Эрика была не против, он уже предупредил ее об этой традиции. Оргии для нее не в новинку, а здесь много симпотичных ведьм.

Карл вызвался сказать тост. Музыка Персты быстро расселись по своим местам.

— Мы восславили Повелителя предавшись молитве, веселью и услаждению чрева. Наместница полагает, пришло время восславить Проклятого услаждением плоти!

— Я и Персты сочтем честью исполнить любую вашу волю, Наместница, — с предельным подобрстрастием объявила Амира, недвусмысленно намекая, чтобы она выбрала себе кого-то первая.

Принцесса осмотрела замолчавших людей. Переуганным выглядел только горе певец Рейн. Несчастный побледнел, а когда принцесса остановила на нем свой взгляд, показалось, он сейчас потеряет сознание от ужаса. Зато остальные или притворялись хорошо или были не так уж против.

Несколько растерявшись от такого выбора, Эрика дала отмашку начинать пока без нее. Поглядит, кто каков обнаженный, как проявит себя в деле, а там без зазрения совести решит, кого себе выбрать. Для Перстов она же Наместница Проклятого, как бы это забавно не звучало. Сами уверили, что сочтут честью. Вот и окажет честь.

Пока же Эрика только наблюдала за быстро разгорающимся праздником разврата. Сидящий рядом Карл тоже к оргии пока не присоединился, и вообще выглядел совершенно равнодушно. Почему тот не рвется, принцессе было понятно. Не интересно ему это, он извращенец куда хлеще. Не ведает Темный Мессия, что про его пристрастия каждая собака лает. Только слово ему сказать боятся. Жить все хотят. Принцесса сказать не боялась, но пока не разочаровывала. Зачем человека расстраивать? Шутки то всякие ходили. В этот раз Эрика также не собиралась разочаровывать Карла.

— Отчего не предаешься разврату? — насмешливо спросила она для поддержания беседы.

— Понимаешь, странно будет выглядеть, если простая ведьма станет пороть и бить Темного Мессию, — Карл расхохотался и отхлебнул из своего кубка.

— И правда, не по чину, — поддержала шутку принцесса, удивившись, что тот спокойно говорит ей о своих пристрастиях. Раньше не говорил. И выпил он вроде не так много.

— Вот если бы подобное с Темным Мессией сделала сама Наместница Проклятого, тогда все будет чинно, — развязно заявил Карл, чем ошарашил еще сильнее.

— Ты охерел вообще, что за тупые шутки? — с этими словами Эрика в шутку влепила Карлу оплеуху.

Впрочем, шутка не удалась, пьяная Эрика не рассчитала силы и в итоге Темный Мессия полетел со стула. Приподнявшись, он утер с уголка губ кровь, посмотрел на пальцы, потом пьяными глазами уставился на нее и невинно улыбнулся.

— Накажите меня за дерзость, Ваше Темнейшество, — совершенно серьезно заявил он.

— Ах ты похотливый скот, — процедила Эрика наклонившись и схватила Карла за волосы. Благо, он их обрезал не настолько коротко, чтобы нельзя было ухватиться.

Тот нагло улыбнулся и потянулся рукой к ее сюртуку. Намереваясь убрать его руку, принцесса в итоге полетела со стула, свалившись прямо на Темного Мессию. Карл резко перевернул ее, и в следующее мгновение оказался сверху нее, еще и прикоснулся к ее волосам, взявшись за них. В этот момент у Эрики будто помутилось от бешенства, очнулась она уже сверху Карла, к его горлу она приставила кинжал. Как это вышло, она не помнила.

— Предупреждаю, еще раз прикоснешься, убью, — прошипела она, причем, была совершенно серьезна.

Она и так едва сдержала порыв. Сотвори такое кто-то другой, мертвец был бы обеспечен.

— Виноват, нижайше прошу прощения. Накажи меня, как пожелаешь, — с виноватым выражением заявил Темный Мессия.

«Или ты ни хера не понял или и впрямь сумасшедший. Хотя, сам напросился, гребаный извращенец» — пронеслось в голову принцессы.

Эрика поднялась и принялась стягивать с себя ремень.

— На колени, паршивец, и не смей трогать меня, — рявкнула она.

Тот снова начал нагло улыбаться, но все же подчинился. Она обхватила его шею ремнем и глянула ему в лицо.

— Какого хера улыбаешься, мерзкий ублюдок?!

— Прости, госпожа, я виноват, и готов понести любое наказание, — он снова состроил виноватое выражение лица.

Устраивать долгие игры Эрика не собиралась. В голове будто помутилось. Наказать? Ну сам напросился. Будет ему наказание, надолго запомнит. Она молча отволокла Темного Мессия к ножке стола, привязала к ней его руки, и достав кинжал, принялась разрезать на нем одежду.

Содрав превратившиеся в лохмотья тряпки, принцесса, помимо оставленных неглубоких порезов на груди и бедрах, увидела его затвердевшую плоть. Эрика отвесила Карлу пощечину, тот лишь довольно застонал. Дальше все было как в тумане, она толком не запомнила, как стащила с себя одежду. Что делать, вопросов не возникало. Хоть после того злополучного случая, когда ее изнасиловали, с мужчинами она не бывала, но на оргиях многое видела…

Эрика проснулась от дикой жажды. Нещадно хотелось пить. Она приподнялась и принялась осматривать пространство на предмет пригодной для питья жидкости. В какой то момент она зацепилась взглядом за укутавшегося в покрывало Карла и мысли об утолении жажды ушли на второй план. Тот преспокойно спал на полу.

Молниеносно промелькнули обрывки воспоминаний о прошлой ночи. Пьянка… Персты… Оргия… Стоящий на коленях Темный Мессия… Сношение, больше напоминающее изнасилование… Как она в комнате оказалась, уже вспомнить не смогла. Может и к лушему.

— Твою мать, — выругалась она.

Карл тут же очнулся. Вид его был весьма потрепан и заставил Эрику устыдиться. Даже после самого жесткого случая шлюхи отделывались куда меньшим ущербом. А она, похотливая тварь, наверное, вынудила несчастного. Ясно же, велела и тот не смог отказать.

«Ладно шлюхи или ведьмы, а он вроде как друг. Память у него не отшибет, он же, сколько не пьет, все помнит».- мысленно укоряла себя Эрика.

— Доброе утро, — отводя взгляд, бросил Карл и вдруг рассмеялся.

— Почему ты спал на полу, что вообще произошло? — спросила Эрика, решив все валить на выпивку. Якобы память отшибло. У нее раньше такое бывало, да и сейчас, не все помнит.

— На оргии ты наглым образом грубо трахнула меня, предварительно избив. Да и во время тоже, не поскупилась. Потом ты решила продолжить в покоях, но в итоге передумала и спихнула на пол, — отчитался Темный Мессия. Как ни странно, тон был его довольный.

— Извини, — только и смогла из себя выдавить ошалевшая от собственного поступка Эрика.

— Ерунда. Целительницы быстро подлатают. Я… Мне понравилось… Не то, что с девками распутными, те ударить боятся толком. Детские игры. А вчера вышло изрядно. Особенно когда у тебя глаза почернели, будто убить хочешь. Неописуемое блаженство, — довольно заявил тот, и тут же обеспокоенно добавил, — Жаль, не помнишь. Но я уверяю, что не вынуждал, ты это… сама захотела. Я бы не упорствовал… Можешь хоть сейчас опоить зельем.

Принцесса вздохнула с облегчением. Заодно в памяти всплыла картина, как Темный Мессия спровоцировал ее. Да так, что она его чуть не прирезала. А потом… она сама захотела.

— Я не говорю, что совсем не помню. Как я тут оказалась запамятовала. А так, все помню, извращенец. И мне, кстати… тоже понравилось, — Эрика решила не скрывать правду.

Тем временем жажда дала о себе знать вновь. Еще и курить захотелось. Самокрутки нашлись, а воды не оказалось. Никакой одежды тоже не наблюдалось. При детальном осмотре в углу нашлась скатерть. Судя по всему это и было ее одеждой. Карлу пришлось завернуться в покрывало и идти распоряжаться, чтобы принесли воды и нашли их одежду.

Пока она ждала, мысли вернулись к произошедшей ночи. С Карлом все ясно, он извращенец. Лишь бы выпороли. А что она? На мужчин она ведь и раньше смотрела. Просто не помышляла. В борделях Небельхафта не было мужчин шлюх. Да и смысл, если у них не встанет? С девицами в этом плане проще. Еще и оказалось, польстится могут. Что пожалуй логично, леди часто млеют от суровых властных господ. А если те еще и знатные воины, многие на морду даже не посмотрят. Пусть она не господин, но с остальным все получше, чем у иных обладателей хера. Но какому мужчине такое счастье надо? Мужеложцу? Или извращенцу.

Другое дело, на Темного Мессию она раньше даже не смотрела. Точнее, как глянешь на него, не до похотливых мыслей было, скорее оторопь брала. Так то плевать, иные пострашнее будут. Но чтобы возлечь? В голову не приходило. Но оказалось, он и не урод вовсе. А к телу его у нее никогда претензий не было. Даже мелкие шрамы и хромота ничуть не портили. Напротив, она полагала, хоть с чем-то ему повезло. Пожалуй, она бы возлегла так с ним еще раз. Проблема в другом. То, что она едва сдержалась от убийства, ей не понравилось.

— И давно ты помышлял о близости? — поинтересовалась она, когда Карл вернулся с графином воды.

Карл усмехнулся. Несмотря на опасения, вопрос разрядил обстановку.

— После первой оргии. Тогда, когда мы Орден порока организовали. Как увидел, что ты со шлюшкой начала вытворять… Но я сразу зарубил такие мысли на корню. Не по чину такое предлагать, выставишь еще. Тем более, ты по девицам… Да и вообще… Сама понимаешь, гордится тут нечем. Я не знал, что про мои похождения уже весь Небельхафт судачит. Вчера Виктор открыл мне глаза. Решил, стыдиться без толку. Тут еще эта оргия… Рассудил, ничего не теряю. Максимум, получу по морде. Извинюсь. Не пришлось, — довольно заметил Темный Мессия.

— Ну как сказать, я же тебя чуть не прикончила. Ты в следующий раз лучше не трогай меня. Я имею ввиду, двусмысленно или недвусмысленно. Мало ли, — отводя взгляд пояснила Эрика.

— А что, я могу надеяться на следующий раз? Ловлю на слове, — вместо ответа заявил тот.

— Ты, кажется, не понял. Я могу тебя случайно прикончить. Магия Проклятого рядом со мной не действует. Вдруг я не успею удержать себя, а ты не успеешь помешать, — не унималась Эрика.

— А я не буду мешать. На все твоя воля, в этом и суть удовольствия. Я же извращенец, — заявил Карл, глядя ей в глаза.

— Ты не извращенец, ты ненормальный! Но я не хочу тебя убивать!

— Значит, не убьешь, — заявил он, как ни в чем ни бывало.

— Но я себя в некоторых случаях не совсем контролирую. Как оказалось. Может, это пройдет, но пока…

— Хорошо, я обещаю, что не притронусь к тебе. Умирать я пока не хочу. Но ты, при желании не стесняйся, — Темный Мессия подмигнул.

— Ты этого так хочешь? Но почему? Есть же шлюхи, — недоумевала Эрика.

— Я догадываюсь, что тебе в голову лезет. Можешь даже вопросов не задавать, отвечу и так. Если расстрою, лучше сразу. Я в тебя не влюбился. Моя способность влюбляться равносильна способности к грамоте. Но так уж вышло, ты первая, кто трахнул меня, как положено, — сухо отчитался Карл.

— Хорошо хоть не влюбился. Любовь до добра не доводит, — заметила принцесса.

— Зато у меня нет поводов тебя ненавидеть, — заметил он и улыбнулся.

— Пожалуй, из твоих уст это почти признание, — сыронизировала она.

Девицы все же отыскали ее одежду. Заодно, принесли Карлу новое одеяние, благо, он в суматохе не удосужился перевезти гардероб в замок. Обсудив дальнейшие планы, Эрика отправилась в замок. Нужно решать с Камирскими. Да и проблемами герцогства озаботиться. Темный Мессия по ее просьбе должен был заняться поиском предателей, и заодно, Аланом. Больно тот подозрительный…

Прибыв в замок, Эрика не стала тянуть с делами. Развлеклась, пора и честь знать. Для начала она решила прочесть отчет казначея и прошения герцогу от горожан. Дела в том же Небельхафте шли паршиво. Город обеднел. Ремеленники и лавочники терпят убытки, людям иной раз поесть купить не на что. Да и покупать скоро станет нечего. Крестьяне теперь в город ни ногой. А многие товары, обычно поставляемые из южных герцогств, уже как несколько месяцев почти не везут. В этом уже сама Эрика успела убедиться, еще перед ее отъездом в замковой кладовой закончился запас вина, сухофруктов и пряностей. И до сих пор не закупили. Негде. Вот, горожане в прошении возмущаются. Уже неделю сахар только в одном месте продают, еще и втридорога. Соль тоже на исходе. Как обстоят дела в других городах, оставалось только догадываться.

Просмотрев вскользь прошения, принцесса в очередной раз задумалась. И что делать тут, спрашивается? Конечно, в перспективе надо порядок во всей Империи наводить, но сейчас как быть? Где она им сахар и соль возьмет? Тем более, покупать все это людям не на что. Монет им раздать? Так смысл? Кормить их все время не будешь, а люди привыкнуть могут. Но и не объяснишь ты простому ремесленнику, которому нечего жрать, что жизнь херовая, не потому, что ей или Альберту так хочется?

Порой не все зависит от воли правителя. Впрочем, сокрушаться тоже бесполезно. Эрика решила, что сможет, то и попытается сделать. Лучше поздно, чем никогда. Принцесса принялась записывать по порядку. Планы, чтобы не забыть. Никто ее в кои-то веки не отвлекал. Не велено. Да и кому отвлекать? Альберт трактаты с леди Геррой изучают. Розамунда, поди, до сих пор думает. Вот и пускай. За окном уже стемнело, пришлось зажечь свечи и факелы…

Когда Эстель сообщила, что подошло время ужина, на котором будут Камирские, Эрика уже успела почти все дописать. Рассудив, что планы по улучшению жизни народа Клеонии могут и до завтра подождать, а пока неплохо бы поужинать, принцесса в очередной раз подумала, пора озаботится челядью. Стряпают шлюхи отвратительно, если вообще это пригоревшее мясо их рук дело, а не очередного польстившегося на бесплатное удовлетворение похоти стражника. Впрочем, с этим она решит не сегодня, а хоть раз в день поесть не мешало бы. Даже пригоревшее мясо.

Мысли об ужине быстро испарились, когда в холле она увидела Еву. Та сидела на диване, читая книгу, но как только увидела ее, тут же встала. Одета кузина была все в том же распутно соблазнительном наряде, чем весьма отвлекала принцессу еще вчера. И это при том, что Ева на уливление не навязывалась. Только одним своим видом напрашивашась.

— Эрика, как продвигаются дела? Все ли хорошо? — с улыбкой спросила Ева изящным жестом поправив свою замысловатую прическу.

Долгой беседы не вышло. Эрика позвала девушку в свои покои. Там и поужинает. Всяко лучше, чем с Камирскими общаться. Заодно проверит, чему Ева научилась у шлюх.

По утверждению Карла, Ева брала уроки у жриц любви. В частности у Эстель. Общение с распутными девками сказалось на Еве весьма благотворно. В случае отсутствия на нее времени, истерики не устраивает, да и одевается так, что хочеться раздеть. Все же шлюхи тоже могут делу научить. Еще какому делу. В этом принцесса убедилась еще раз, когда Ева проявила чудеса уже в постели…

Карл пришел к ней, едва она проснулась. Срочный доклад. Выпроводив Еву, Эрика велела выкладывать. Темный Мессия принялся рассказывать про допрос Алана с самого начала. Подозревая его в сговоре с халифатцами, Карл опоил его пьяного зельем. В итоге выяснилось, халифатцам он ее не продавал, но зато он уже как пять дней куплен неизвестными людьми, целью которых является ее похищение. Мотивы предательства — месть.

Блаженная Амелия сбежала в храм. Алан отправился вслед за ней, но так и не догнал. Он вернулся в Небельхафт и начал пьянствовать в Серебрянном мхе. Там чехвостил ее в хвост и гриву. В трактире на него вышел, как полагал сам гвардеец, какой-то маг. Сначала подбил на сотрудничество, потом умудрился запугать его, не оставив путей отступления.

Неудавшиеся похитители, судя по всему, не знали о предыдущей попытке убийства, иначе действовали бы осторожнее. Но досадная случайность все ии испортила. Никакого плана пока еще не было. Сегодня в полночь Алан должен идти в бордель Синяя ночь и ждать очередных указаний.

— … Непростые люди, не один день работали. Поняли, кого следует окучивать, — Закончил свой доклад Карл.

— Похитить значит. Что-то новенькое. Хотя, возможно, это такой ход. Придумали, пока в очереди из желающих меня замочить стояли. Ну ничего мрази, и вы дождались, — зловеще процедила Эрика, уже мысленно представляя как медленно и мучительно подыхает сначал предатель, потом купившие его выродки, а следом предполагаемые заказчики так называемого похищения.

— Я хорошенько его допросил, известно время и место встречи. Есть план, чтобы выйти на остальных, а главное, никого не спугнуть.

— Делай, как знаешь. Главное, нужно хоть сейчас узнать, кто на этот раз решил меня убить.

— Не убить, а похитить. Желали бы убить, не стали бы так усложнять, — поправил ее Карл.

— Какая на хер разница, что они Алану наплели. Зачем меня похищать, кроме как с целью убить? Выкуп просить, так тут себе дороже обойдется, — недоумевала Эрика.

— Ты не права, причин может быть много, — возразил Карл, — И выкуп как цель наименее вероятен. Это могут быть хамонцы, с целью дожать Императора подписать перемирие на выгодных им условиях. Да и некоторые герцоги отнюдь не против породниться с императорской семьей, назначив своего отпрыска Императором. Похитить можно хитро, например, для того, чтобы спасти, — предположил он.

— Я представляю, как бы разочаровался тот придурок, если бы ему все удалось. В петлю полез бы, если бы я его раньше в Бездну не отправила. Но это все не важно. К демонам варианты, надо брать этих ублюдков. Какой у тебя план?

— Итак, Алан пока о наших подозрениях не знает. Вот и пусть идет на встречу. Я посылаю туда Ваэлину, прикрываемую магом иллюзии. Она успеет проникнуть магу в голову прежде, чем тот вычислит родственную магию. Скорее всего, там тоже маг иллюзии. Так мы узнаем, что это за люди, где они окопались и в эту же ночь всех возьмем. А пока, я схожу в бордель. На разведку, — Карл подмигнул.

Темный Мессия явился буквально через час после полуночи. Причем, на этот раз вместе с Виктором. Талерманец был с прикрытым лицом. Карл начал докладывать по делу.

— Ситуация такая. Эти ублюдки окопались в заброшенном доме гончара, при помощи иллюзии прикинулись беженцами. Их всего пятеро. Все посвященные талерманцы. Не просто воины, как Виктор, а владеют темной магией. Все владеют иллюзией. Есть маг огня. Еще четверо помощников из местной шпаны. Но те ни при делах и ни хера не знают.

— А я удивилась, почему Виктор с тобой. Что, в себя пришел? — осведомилась она.

— Карлу понадобились мои советы. А я не смог пропустить такое веселье, — мрачно заявил он.

— Разумеется. Итак, ситуация такая, один до сих пор на крючке у Ваэлины. Но это никто пока не заметил, и вряд ли заметят. Ни у кого из них такой способности, как у нее — точно нет. Один — маг огня, вдобавок имеет способность…

Эрика перебила Карла:

— Плевать, какие у них способности, мое присутствие сделает их такими же воинами, как тот же Виктор. Если не хуже, ведь они привыкли полагаться на магию, — заявила она.

— Тебе лишь бы повоевать, — бросил талерманец и тут же зловеще добавил, — Хотя, на этот раз я бы тоже не отказался разобраться с этими ублюдками лично.

— В этом нет смысла. Ваэлина уже выяснила, кто заказчик. Эти упыри все работают заодно, и все в курсе дела. Смысл воевать, если они и так в кармане? Ведьма вполне может свести с ума зацепленного ублюдка. Тот устроит бойню, Амира или Эйсин все быстро закончат, отправив отвлекшихся талерманцев в Бездну. Выбирай, тебе упыри или обугленные тела? — с ухмылкой заявил Карл.

— Кто заказчик? — не удержалась от вопроса Эрика.

— Верховный Маг Тадеус нанял их, чтобы тебя похители, причем обязательно целой и невредимой. Больше ничего не известно. Ну так что?

— Карл, делай как предложил. Повоевать мы еще успеем, — заявила принцесса.

Смысла геройствовать она не видела. Заказчик известен, предатель — тоже. Они еще ответят, а эти мудаки пусть катятся в Бездну.

— Эрика, ты что, испугалась? — разочарованно заметил талерманец, который, судя по всему, был не против поступить неразумно. Очень уж он посвященных талерманцев ненавидел.

— Я вырезала достаточно тварей, пришедших по мою душу, и, знаешь, мне это порядком надоело. Пусть хоть раз другие поработают, — резко ответила принцесса.

— Ну так что, упыри или угольки? — Карл ухмыльнулся.

— Поджарь их, — весело распорядилась Эрика.

Темный Мессия с талерманцем незамедлительно отправились выполнять приказ. Виктор желал хотя бы посмотреть на это. Талерманец Фагди по прозвищу Святой был ему знаком не понаслышке. Именно он в свое время возглавлял отряд по его поиску. Виктор серьзно насолил Ордену, ему не простили. Фагди достал его в Аркадии. Виктора тогда не взяли, он схитрил, убил троих и сбежал. Святой остался жив. Виктор давно мечтал его прикончить. Другое дело, помимо иллюзии тот был магом огня, прямая схватка тут бесполезна. Виктор надежд не оставлял, но не складывалось, а тут, Святой сам приперся…

Все прошло, как по маслу. Ваэлина сделала почти всю работу. На карауле оставался один человек, остальные, кроме замороченного мага, заснули. Тот успел зарезать двоих товарищей, проснулся третий, метнул кинжал в безумного, сразу убив. Ну а дальше все сделала Эйсин, когда всех сожгла. Вместе с домом. Дело было сделано, а предатель Алан незамедлительно взят под стражу…

На следующий день, отоспавшись, принцесса все же решила поговорить с предателем с глазу на глаз.

— Почему ты это сделал? Я ни за что не поверю, что всего за тридцать золотых, — жестким тоном заявила принцесса, на самом деле прекрасно понимая его мотивы. Просто хотела услышать лично.

— Они… Они заставили меня… Прости… Он угрожал… Я трус, прости, — дрожащим голосом проблеял гвардеец.

— Лжешь, — издевательски проговорила Эрика.

Алан молчал опустив глаза. Было видно, что к его горлу подкатывает ком.

— Почему? — еще раз повторила свой вопрос принцесса.

Он поднял голову, уставился ей в глаза.

— Какая разница, все равно казнишь! — заорал он.

— Хочу услышать все от тебя! Не скажешь, я буду тебя пытать. Потом тебя будет лечить Альберт, а это почти пытки. Потом снова приду я. И так будет до тех пор, пока ты не созреешь. Почему?

— Почему? — вдруг в бешенстве заорал он, лицо его перекосило от злости, — Потому что я ненавижу тебя, мерзкая бесчувственная тварь! Это из-за тебя… Из-за тебя она ушла! Ты ее довела… Ты не имела права! — он орал все сильнее, — Ты не человек, а чудовище! В тебе же ничего человеческого! Ты ничего кроме ненависти не заслуживаешь! Тварь бездушная! Мразь! И ты поплатишься! Я сдохну, но тебя ненавидят тысячи! За тобой придут! И ты сдохнешь! Будешь гореть в Бездне. Будь ты проклята! Будь…

Ничего для себя интересного принцесса не услышала. Она молча направилась к двери. Впрочем, уже собираясь отпирать засов, она решила сказать напоследок свои измышления.

— Я и так уже проклята. Сколько таких выблядков как ты, меня проклинали, не счесть. Вот только ты в своем дерьме виноват сам. Кто тебе мешал уйти с ней, раз так любил? Хотел усидеть на двух стульях. Но так не получается. Вот и висишь ты в пыточной камере, гребаный мудак. А мог бы… Мог, но все просрал. Даже свою жизнь, — принцесса рассмеялась.

— Чтоб ты сдохла, мразь! — заорал Алан.

— Только после тебя, — безразлично бросила Эрика.

Больше ей от него ничего не надо было. Алану еще повезло. Альберт увлекся лечением леди Герры, и тоже не рвался требовать его на опыты. Но зато Персты планировали приносить жертву…

И хотя она не ожидала услышать ничего другого, последняя беседа с Аланом оставила не очень приятое впечатление. Дабы отогнать мрачные мысли, Эрика предложила всем отметить удачное завершение дня службой Ордена Порока. Все же пиршества Перстов хоть и подозрительно напоминают оные, это не то. На службах Одена Порока не было фанатиков ни Мироздания ни Проклятого. И в песнях насмехались над всеми, а не только над святошами.

Рассудив, что неплохо бы развлечься по полной, заодно поспособствовать скорейшему принятию решения леди Розамундой, принцесса пригласила семейство Камирских, Альберта и Еву. Но кузина уже спала, Альберт и Камирские, приглашение проигнорировали, сославшись на позднее время.

Разумеется, она не забыли про «послушниц» Мариэтту с девицами. Без них не то. Тем более, те до сих пор вместо челяди. Мариэтта предложила позвать командира замковой стражи и трех замковых десятников. Уверила, те оценят. Они уже в курсе, услышали от девиц. Эрика решила, пускай. Заменят пока болезных жрецов.

Расположились они в трапезной. Из погреба принесли ящик санталы и соленья на закуску. Снова не обошлось без подгоревшего мяса. Все таки нужно озаботиться челядью. Но это все потом. А пока Темный Мессия в качестве жреца открыл «службу».

— …Пошлем в Бездну Мироздание, пусть оно сношает своими заповедями мозги Проклятого и его демонов! Предадимся всем своим низменным слабостям, дабы познать удовольствие! Слово Пьяному Жрецу!

Лютый принялся призывать пить больше, как всегда сдабривая речь обильными ругательствами. Пояснял он это весьма причудливыми причинами. Колдландец говорил серьзно, однако ввиду скудоумия вполне сходил за шута.

Следом все выпили. Темный Мессия предложил посвятить Мариэтту в Блядские Жрицы. Довольная госпожа обрадовалась повышению. Наемников пока посвятили в «послушники», но те и так были рады, раздевая глазами «послушниц».

Около часа они пили, произносили совершенно идиотские подчеркнуто высокопарные тосты. Периодически Лютый с наемниками пели песни, одно название которых вполне вписывалось в действо: Веселая попойка, Пьный жрец, Блядский обоз… В итоге Блядская Жрица произнесла речь, восславляющую шлюх, бордели, похоть и призвала «смыть с себя грех благонравия».

— Я готов понести наказание за слишком скучную службу, — заявил вдруг Карл, обращаясь к ней.

— Даже здесь? — изумилась Эрика.

Все же Карл не особенно гордился своими предпочтениями. Ладно, при Перстах…

— Вот и накажи за дерзость, — как и обещал, он к ней не прикасался…

* * *

Едва принцесса успела проснуться, караульный сразу доложил, что Герцогиня Камирская уже собрала пожитки и ждет ее. Леди готова подписать договор на любых условиях. Эрика решила не тянуть и велела распорядиться, чтобы ей принесли одежду.

Заспанная Эстель принесла порты и сюртук Генри. Махнув рукой на явно непригодную для прислуживания девицу, принцесса снова пообещала себе озаботится набором челяди и надела широченный костюм. Сама в гардеробную заглянет. Когда принцесса привела себя в относительный порядок, она осведомилась, как там Темный Мессия. Девицы уверили, жить будет, но еще пару тройку дней придеться повозиться с ним.

Эрика отправилась в кабинет. Ее встретила Мариэтта. Она и поведала о причине столь быстрого отъезда. То, что сын Герцогини Валентин спрятался и подсмотрел оргию, знали уже почти все. В замке у Камирских все чинно благородно. Герцогиня в Храм ходит. Утром Валентин рассказал матушке, что видел. И попросил устроить такую игру дома. Это и стало последней каплей. Сейчас Розамунда подпишет все что угодно, только бы получить необходимую помощь и поскорее уехать.

В кабинете уже все собрались. Ждали только ее. Леди Розамунда, ее секретарь Ароний, Альберт, рядом с ним стояла Герра. Принцесса пришла одна. Дергать Карла она не стала.

— Добрый день. Леди Розамунда, мне доложили, вы уезжаете? Почему? Сами жаловались, в Алерне опасно, варвары подступают? — Эрика нарочно сделала вид, будто ничего не понимает.

По одному виду леди было ясно, та не знает, куда себя деть от возмущения. Еще бы, нужда заставила ее любезничать с развратным исчадием Бездны.

— Ваше Высочество, прошу нас простить, мы бы с удовольствием воспользовались вашим гостеприимством, но я не могу оставлять супруга надолго. Он тяжело болен, — наивно полагать, что чопорная леди скажет правду в лицо, тем более в ее положении.

Но принцессе захотелось еще немного поиздеваться.

— Понимаю. Но тогда хотя бы обезопасьте детей. Сами говорите, клыкастые под Алерной. Герра и так остается, она выходит замуж за Альберта. Валентин тоже мог бы остаться, сестра присмотрит за ним, — подчеркнуто учтиво предложила принцесса, силясь не сорваться на смех.

— Нет! Мои дети поедут со мной! — забыв про учтивость, практически взвизгнула леди, взявшись рукой за медальон с символом Мироздания, но тут же взяла себя в руки, и уже более спокойно продолжила, — Я как мать не могу их оставить. И по поводу Герры, я, разумеется, не против, но согласие на брак должен дать Герцог. Когда я предлагала породниться, я предполагала знакомство между нашими родами, потом помолвку. Это традиции. Поэтому Герра не может пока остаться, ведь это скомпрометирует ее как леди. Вдруг Герцог не согласится? Это маловероятно, но все же, — было ясно, Розамунда тянет время. Желанием породниться со столь одиозными людьми она не горит.

Герра испуганно посмотрела на Альберта. Эрика понимала ее, матушка и впрямь загнобила несчастную.

— Не нужно отговорок, я в курсе, все решаете вы. Я уже говорил, условие договора — мое женитьба с Геррой. Эрика, так ведь? — настойчиво уточнил Герцог.

— Так и есть. Это условие. Не будем тут разводить пустой треп. Вам нужна помощь? Нужна. Вот и соглашайтесь! — без церемоний жестко поставила условие принцесса, желая поскорее закончить свистопляску.

Разумеется, до этого момента она с Герцогиней про Герру даже не обмолвилась. Принцесса и так понимала, Розамунда никуда не денется.

— Хорошо. Я даю благословение. Но Герре все равно необходимо ехать в Алерну. До свадьбы не принято невесте жить в доме жениха. Насколько я знаю, Храма Мироздания в Клеонии нет. Ваша Светлость, как только вы справитесь с делами, а мы, с вашей помощью, с варварами, вы сможете приехать в Алерну и заключить брак, — Герцогиня продолжала торговаться.

Слово взял Альберт.

— Я не последователь Ордена Света, Герра, насколько я знаю, тоже, — девушка кивнула, — По клеонским или камирским народным обычаям устраивать свадьбу мы тоже не станем, ибо мы не придерживаемся данных верований…

— Но вы не можете жить вне брака! — возмутилась Розамунда.

Эрика уже хотела прервать спор, попросту надавив на Герцогиню, как к ее удивлению слово взяла Герра.

— Матушка, по закону Империи для подданных, придерживающихся разных верований, существует возможность заключить брак по имперскому договору, — монотонно, но, как ни странно, не заикаясь, поведала она.

Пока Розамунда отходила от шока, принцесса подошла к столу, достала бумагу с пером и подозвала Герру.

— Пиши, как надо. Быстро решим, а там, когда хотите, сможете отпраздновать. Леди Розамунда, вам важен факт брака? Будет вам брак, — раздраженно заметила Эрика. Герра принялась писать.

— Ваше Высочество, что вы позволяете себе! — вытаращив глаза, возмущенно воскликнула Герцогиня.

— Это не я себе позволяю, а закон позволяет. Я выше по титулу. Свидетели есть. Как раз двое. Вы сами сказали, не против брака. Все по закону, — довольно заявила принцесса.

Герра все быстро дописала. Эрика поставила печать.

— Ну все, вы теперь супруги. Поздравляю.

Те кивнули и улыбнулись. Мрачная леди Розамунда молча взирала на творящееся безобразие.

— Все, поженились. А теперь к делу, — заявила принцесса и принялась перечислять условия договора.

Там не было ничего необычного, всего лишь в случае победы в войне с клыкастыми Камирское Герцогство берет обязательство перечислять определенное количество золота Клеонским в течении десяти лет. Сумма для Камирии довольно большая, а если учесть, что придется платить так десять раз, условия еще те. Герцогиня спорить не стала. Договор написали прямо там, следом Альберт и Розамунда его подписали. Потом заверили печатями. Дело сделано.

Когда бледная Герцогиня выходила из кабинета, было видно, как дрожат ее руки. Более того, судя по всему, она прилагала немыслимые усилия, чтобы не сорваться. Эрика все же решила сказать пару слов на прощание.

— Понимаю, демоном меня считаете. Ну да, я развратная похотливая извращенка. Но вы так за дочь не переживайте, Альберт тоже не сильно моими развлечениями доволен. Ей вообще повезло. Никто замуж не брал столько лет. Старая дева. А тут сразу Герцог. Увлечения у них похожие, науку любят, трактаты ученые пишут. Так что будет у них все чинно благородно, а я в Эрхабен скоро уеду. И шлюх с собой заберу, — довольно заявила принцесса и оставив не проронившую ни слова леди Розамунду, пошла прочь.

Глава 16

3 месяц лета. 673 год с Дня Воцарения Света. Клеонское герцогство.

Когда Вилар спасал визжащую девушку из рук похотливых стражников, он даже не предполагал, чем это обернется в дальнейшем. Рыжеволосая пышногрудая девушка пусть и не красавица, но все же выглядела соблазнительно. Чем плохая компания? Тем более, она тоже считает Эрику своим врагом. Инесса в пути поведала кучу историй из жизни в замке Ергинских, а когда узнала, что он служил Эрике, разразилась долгим возмущением относительно принцессы. Заявила, что ненавидит Эрику за убийство графского отпрыска Юлия, который ей нравился.

Проблемы начались уже на третий день пути. Вилару пришлось убить четырех посланных за ней людей. Впрочем, он не счел это проблемами. Ему в радость вступиться за пострадавшую девицу. Та ведь знает про обстоятельства убийства графа. Геризм его был оценен по достоинству. Буквально в тот же день невинная девушка отдалась. С того дня Инесса стала его любовницей. Вскоре он посвятил ее в свои планы с выгодой отомстить Эрике, связавшись с Дирмием. Инесса его поддержала.

Нарийское баронство, помимо замка, насчитывало всего две небольшие деревни. Вилар с Инессой поселились у одинокой старухи. Устроились неплохо. Та за отдельную плату согласилась стирать и стряпать. Инесса оказалось довольно избалованной. Сама ничего не умела, но зато любила чистоту и перебирала харчами. Не всякую стряпню ела. Стирку через день подавай, мыться каждый день привыкла. Мало того, пожелала пошить песколько нижних платьев и панталон. Причем, расстроилась, когда узнала, шелковые панталоны никто в деревне ей не пошьет ни за какие монеты. Ввиду отсутствия шелка. Пришлось согласиться на полотняные порты.

Вилар поначалу негодовал. Как та собиралась служанкой устраиваться? Но с другой стороны, заставлять ее стряпать и стирать не стал. Рассудил, та ведь дочь управляющего графским замком. Не научили хозяйству, а кормили поди с графского стола. Тем более, Инесса тратила свои монеты. Прихватила она знатно. Вот и пусть панталоны шьет. Старуха кормила их изрядно, грех жаловаться. Тем более, у него своих забот полно.

На первый взгляд, происходящее в баронстве напоминало подготовку к войне. Дирмий нанял боевых магов и почти тысячу наемников. Замок являл собой неприступную крепость. Попытки добраться до барона проваливались одна за другой. Дирмий из замка не выходил, никого к себе не подпускал. Принимать отказывался даже гонцов. Челядь он не нанимал, в замковую стражу набора не было.

Невольно с грустью Вилару вспомнился замок в Небельхафте, который в сравнении с обителью барона был проходным двором. Вилар, надеясь узнать планы Дирмия, отправился к лагерю наемников. Заявил, что хочет сам наняться. Убедившись в его выдающихся умениях, взяли. Но ничего интересного он там не узнал. Все наемники как один утверждали, их наняли просто для защиты баронства.

Желание мстить, несмотря на уговоры Инессы, у него начало быстро угасать. Остыл, понял, дело гиблое. И бессмысленное. По сути его подставили, и мстить принцессе вроде не за что. Как бы он поступил, припрись в его замок два десятка головорезов, а потом у стражника нашли бы странный порошок? Тоже пытал бы. Конечно, стало печально, что все так получилось. Но Вилар решил забыть про свои планы и пока остаться в наемниках.

А вот Инесса никак не унималась. Собирала сплетни, подружилась со служанкой из замка. Именно она выяснила, что Дирмий без его помощи сошел с ума. Недавно приказал четвертовать аркадийского купца. За что, не ясно. Видать, за попытку обмана. Барон боится, что у него отберут все золото и месторождение камней, вот и нанял людей.

Вилара эта новость не особенно расстроила, он и так заморачиваться не собирался. А что Инесса? Успокоится. К ней он привык. Даи нравилась она ему. Не похожа на других девиц, тех же крестьянок. Образованная, воспитанная, возвышенная, что ли. Решил, позовет замуж. Пока тут послужит, а там в столицу отвезет. Все же хорошо, когда с войны ждет девица. А стряпать и стирать научится.

Так бы он и остался служить в наемном отряде, если бы из-за чрезмерной активности Инессы командир гвардии барона Нарийского не узнал в ней беглянку Изольду Ергинскую. Девушка вывернулась, но привела за собой погоню. В суматохе Вилару пришлось убить командира гвардии и еще четверых. Бежали впопыхах, и в итоге не забрали ценности, оставшись с горстью медяков.

Изольда поведала, что произошло. Клемий убил ее отца и попытался вынудить ее выйти замуж за своего сына. Та и сбежала. Пока они спасались бегством, Вилару пришла мысль. Он и так хотел на ней жениться. Разберется с Клемием, кроме Изольды других наследников графства нет. Получить титул, землю, богатство — неплохой вариант. Убедить ее вернуться, отомстить родственнику и забрать причитающееся труда не составило. Просить ее руки ему и вовсе не пришлось, Изольда сама начала напрашиваться, вскоре спросив напрямую, собирается ли он жениться на ней. Вилар пообещал, что женится, но только когда Эрика покинет Клеонию, что произойдет очень скоро. Пока же ему лучше не светится.

Все были довольны, строили планы, вот только в Цегенхафте их ожидал сюрприз. Они опоздали. Буквально парой дней ранее Эрика уже разобралась с Клемием и объявила город вольным.

— Немыслимо! Вилар, она же все специально устроила! Ненавидела мою семью! Довела до смерти мою матушку. Убила Юлия. Натравила на отца этого подонка Клемия! Разве не так? — орала пресполненная негодования Изольда.

Вилару не удалось угомонить ее на улице, а теперь, когда они вошли в комнату гостиного дома, она даже не думала успокаиваться.

— Да, все так, — в очередной раз нехотя согласился он, приобняв Изольду.

— Нужно что-то сделать! Вилар, ты же сделаешь что-то? Мы же отомстим? — с претензией вопрошала девушка.

— Разумеется. Отомстим. Но нужно подумать…

— Ты почему так спокоен? И вообще, так говоришь, будто тебе плевать? Конечно, это не тебя лишили всего! Но как же я? — взвопила Изольда.

— Не плевать, но истерикой делу не поможешь. Прекрати! — рявкнул Вилар.

— Не ори на меня! Это ты виноват! Если бы мы не носились с этим спятившим Нарийским, вернулись бы раньше — продолжала орать она.

— Ты хоть понимаешь, что сейчас несешь? Я понятия не имел, кто ты такая. Ты мне нагло врала, рассказывая, будто дочь управляющего. Вот почему ты мне раньше правду не сказала? — задал встречный вопрос Вилар.

— Прости, я дура, — хныкая, протянула девушка.

— Прощаю, но с одним условием. Я сейчас уйду прогуляться, а ты подождешь меня тут. Одна. И никуда не пойдешь. Это опасно. А мне нужно проветриться. Подумать, что делать, — поставил перед фактом Вилар.

Изольда спорить не стала, и он спокойно ушел. Разумеется, с мыслями, как же его достала эта избалованная девица. И он еще собирался на ней жениться. Закралась мысль, может, и к лучшему, что Эрика все его планы перепортила. Впрочем, Вилар все же одернул себя. Тот факт, что Цегенхафт объявлен вольным городом, однозначно его не радовал. В который раз повезло и снова все коту под хвост.

Как теперь быть, Вилар понятия не имел. Изольда, хоть и не прихватила ни единого документа, может доказать свои права, заявив о себе. Но как она сама пояснила ему, для этого ей придется обращаться к той же Эрике или Герцогу Генри Кленскому. Обращаться к принцессе она не станет, Изольда скорее удавится. А если даже надумает, принцесса снизойдет, и ей все вернут, ему от этого пользы никакой. Только на виселицу попадет. Тоже самое с Генри или любой его наместником. Те прежде чем вернуть ей титул, выдадут замуж с выгодой для себя.

«Толку суетиться. Мне все равно ничего не достанется» — пришел к однозначному выводу Вилар.

Что делать с Изольдой? Как на ней жениться? Она же благородная, не прокормит он ее честным трудом. Конечно, одну бросить нельзя. Пропадет. На дорогах сколько вон лихих людей. Вилар подумал и решил, отвезет в Небельхафт. Не хочет к Эрике идти, та скоро уедет. Побудет с ней, пока принцесса покинет город, а там пускай идет к Генри. Или к кому-то еще, кто там будет все решать. А он отправится воевать. Как и собирался. Впрочем, назрела другая проблема, ему нужно было озаботиться монетами. В кармане осталось три медяка, за следующую ночевку платить уже нечем.

Уже вечерело, вдобавок все заволокло туманом, так что дальше трех метров ничего видно не было. Вилар, радуясь отсутствию уже опостылевшего дождя, побрел по узкой улочке в сторону площади. Он намеревался посетить трактир Графский уголок. Пропустить кубок, расслабиться, послушать, что люди судачат и озаботится средствами. Основной целью похода был отнюдь не отдых. В первую очередь Вилар собрался присмотреть кошель поувесистее.

Когда-то он обещал себе жить честно и достойно, но после инцедента в замке, когда на него повесили всех собак, Вилар окончательно пересмотрел свои убеждения. Никому эта честность не нужна, еще и подставят, как последнего идиота. Отдувайся потом ни за что. Как названный отец ни за что погиб, Амелию чуть не сожгли…

«Нет в жизни справедливости. Так что к демонам честность» — пришел к выаоду он.

Ему терять нечего. За последние месяцы он убил больше десятка человек. Даже душу Проклятому продал. Теперь он просто ограбит. Даже убивать не будет. Стукнет пару раз, заберет кошель и был таков.

Самый лучший трактир Цегенхафта ничуть не впечатлил Вилара. Одно название, Графский Уголок, а так дыра дырой. Трактир напомнил Синюю Свинью у рынка, где в основном собирались пьяницы. Но в Графском Уголке собралась довольно приличная публика, причем ни одного пустого столика он не заметил. Вилар бегло осмотрелся, наметил несколько самых приличных компаний и пошел к прилавку, где на последние монеты купил бутыль санталы. На его вопрос, можно ли присоединиться, трое добротно одетых мужчин почтенного возраста ответили согласием. Вилар объявил, что угощает и поставил бутыль на стол.

— Сам то откуда? Я тебя раньше тут не видал. У нас городишко малый, все на виду, — бросил лысеющий толстяк с тремя подбородками.

— Дык не местный я. Из Камирии. Жену решил увезти. И воевать вернусь, — Вилар картинно вздохнул.

Уже захмелевшие мужики понимающе закивали. Затем сами представились. Вилар убедился, он попал в весьма почтенную компанию. Есмитий, тот самый толстяк с тремя подбородками, оказался ростовщиком. Не менее тучный Захарий содержал доходный дом. Тощий старик Хавроний держал ювелирную мастерскую, заодно заправлял в местной гильдии ювелиров, к слову состоящий их пяти человек.

Войну с клыкастыми к удовольствию Вилара обсуждали недолго. Почтенные господа были не против побеседовать, в особенности похвастаться, как их назначили в управу вольного города Цегенхафт. Они это уже третий день это празднуют. Вилару пришлось сначала выслушать, как ужасен был граф и все его семейство. Алкений пьяница, сын его — недалеко ушел, дочь — шлюха, а объявивший себя графом Клемий — убийца. Потом они наперебой поведали, до чего Ергинские довели город.

— Всюду грязь, стража бесполезная, поборы огромные, казна досталась почти пустая. Правильно, кровососов то убрали, — потрясая подбородками, негодовал Захарий.

— Ее Высочество справедливо порядок навели. Пусть баба она и выглядит как демон, но зато избавила город от упырей, — вторил ему ростовщик Есмитий.

— Вот вот. Убийцу повесила. Теперь мы точно заживем! — уверенно заявил ювелир.

В том, что именно эти господа теперь заживут, Вилар не сомневался, а вот на счет остальных, говорить бы не стал. Бывал он проездом в одном вольном городе под названием Юсинград. Народ там жил ничем не лучше иных городов. Впрочем, спорить Вилар не собирался, не за тем пришел.

Его бутыль быстро опустошили, следом угостить всех вызвался ювелир. В дальнейшем стенания по поводу тяжелой жизни вновь перетекли в разговор про Камирию, варваров и бунт в Ринии. Заметив, что господа уже утомились и скоро начнут собираться, Вилар попрощался с ними первым и пошел прочь. А точнее, направился караулить свою жертву, притаившись в удобном темном переулке.

Вилар набросил капюшон, перевязал лицо темным платком, натянул перчатки и принялся ждать. Он собрался ограбить ростовщика. Есмитий ему больше всех не понравился. Жадный, причитал особенно горько, а перстней то на руке, как у всех вместе взятых в трактире. Да и кошель у него был самый увесистый, что немаловажно. Вилар вообще никогда ростовщиков не любил. С детства ничего хорошего об этих людях не слышал. Только дерут в три шкуры. А сколько людей из-за них в долговые ямы побросали? Есмитий тоже хвалился, как четверых за последний год на каторгу сдал, а двоих оставил бездомными. Такого не то что ограбить, убить не жалко.

Ждать Есмития пришлось почти полчаса. Уже и приятели, пошатываясь, ушли, а этот гад все сидел. И вот, наконец, толстяк неспешно вывалился из трактира. Правда, пошел он отнюдь не в одиночестве. Его встречали двое мужчин весьма внушительного телосложения.

«Твою мать, вот выблядок хитрожопый, надо было ювелира стукнуть», — подумал было Вилар, однако вспомнив про дар Проклятого тут же решил планы свои не менять. Зря он что ли выслушивал весь вечер их болтовню?

Он осторожно пошел следом. В пути подобрал камень. Пригодится. Пройдя так несколько переулков, Вилар убедился, вокруг пусто, и ускорил шаг. Охранники ростовщика оказались не особенно проворными. Один из них обернулся, когда Вилар уже был за спиной. Предпринять здоровяк ничего не успел, потому как получил камнем в висок.

Ростовщик с криком «караул» побежал вперед, если конечно его неловкое ковыляние вообще можно было назвать бегом. Второй охранник выхватил кинжал, но Вилар не оставил ему шансов. Увернувшись от удара, он ухватил его руку, повел вперед и свободной рукой свернул ему шею.

Забрав кинжал, он кинулся за не успевшим далеко убежать ростовщиком. Вилар без лишней мороки перезал горло Есмитию, и сразу же принялся обыскивать его. Срезав кошель, Вилар хотел забрать перстни, но те с его жирных пальцев не снимались. Он только собрался отрезать пальцы, но не успел, пришлось сбежать из-за приближающегося топота…

Когда он вернулся, Изольда еще не спала. Любовница ждала его, пребывая не в лучшем расположении духа.

— Ты где был? Ходил к шлюхам? — с порога возмутилась она.

— Совсем полоумная? На какой шиш я пойду к шлюхам? Я зарабатывал, чтобы ты не сдохла с голоду, — Вилар вытащил увесистый кошель и высыпал его содержимое на лежанку.

Увы, там были в основном медяки да пара серебряных. Жмот даже ни одного золотого не положил. В итоге, грохнул троих за горсть медяков.

— Ты что украл их? — в негодовании возмутилась Изольда.

— Тише ты, — шикнул Вилар и добавил, — Где я должен брать монеты по-твоему? У тебя есть другое предложение?

— Прости, просто я боялась за тебя. А если бы ты попался?

— Я не попался, — уверил он девушку.

— Ты что, любишь убивать? — испуганно спросила Изольда, покосившись на кошель.

— Нет, с чего ты взяла? Тогда мне приходилось, я делал это защищая тебя, — оправдывался Вилар. Про сегодняшнее убийство он решил промолчать.

— Ты придумал, как нам быть?

Вилар выложил Изольде якобы свой план. Отправиться ближе к Небельхафту, поселиться в деревне, там выждать, когда уедет Эрика. Он заработает и наняв небольшой отряд, они вернут графство. Разумеется, ничего он делать не собирался. Его же тогда казнят за такое. Главное, без истерик довезти ее куда нужно и без зазрения совести свалить из Клеонии. Но Изольда, разумеется, поверила его плану.

Сначала она упиралась, напоминала, что его ищут люди Эрики, да и сама она не хочет с ней столкнуться. Но Вилар убедил ее, все не так страшно. В дальней деревне его не знают и стража не суется. К тому же там они могут быстрее узнать, когда Эрика покинет Клеонию.

Отправиться они решили на рассвете. Точнее, памятуя о троих убитых, на этом настоял Вилар. Еще немного поговорив, они легли спать. Предаваться постельным удовольствия настроения не было. Впрочем, ни он ни Изольда, как не пытались, уснуть не могли. Девушка крутилась, не зная куда себя деть. Вилар, притворяяся спящим, на самом деле не мог выбросить из головы недавнее убийство.

Он не знал, что и думать. Ведь не собирался никого убивать, но, получается, не смог себя удержать. Будто помутилось. Все предыдущие случаи были хоть немного оправданы, стражников он принял за насильников, остальные лезли к ним первыми. Когда куда-то тащат твою девицу, тут не до сомнений и не до осторожности. Вилар был уверен, ему хоть и нравятся схватки, он себя контролирует.

Но сегодняшний случай показал, все отнюдь не так просто. Что, если в любой драке он будет убивать всех противников, сам того не желая? Разумеется, такая мысль пугала. В который раз Вилар сожалел о сделке, которая пока ничего не принесла, кроме подступающего безумия.

Когда они покидали Цеганхафт, Изольда услышала от трактирщика про убийство ростовщика из Управы. Когда они выехали из города, девушка начала расспрашивать.

— Вилар, ты это сделал? Убил? — испуганно спросила она.

— Нет, конечно. Я ограбил ремесленника. Да разве ж в кошеле у ростовщика будут одни медяки? — возгодовал он, еще в городе придумав оправдание.

Этот аргумент подействовал. Но Вилар окончательно понял, каково ее отношение к лишней крови. Впрочем, он и сам желанием убивать всех подряд не горел…

До Небельхафта они добирались четверо суток, причем одну ночь пришлось провести прямо в лесу. Гостиный двор был сожжен, а люди из соседней деревни перепуганы настолько, что поостереглись даже выходить к ним за калитку. Это обернулось нытьем Изольды. Доселе они на улице не ночевали. Не было гостиного двора, заглядывали в деревню и представлялись беженцами. Но тут никто не пустил…

Небельхафт оказался заперт. Впрочем, Вилару пока туда все равно было не нужно. Он собирался осведомиьься о сестре, но позже, когда Эрика уедет. Они направились на север через болота в деревню Бугры. Вилар решил окопаться там. Оттуда по его данным точно никто в страже не служил, там от силы десяток дворов.

За пять медяков им удалось поселиться у старого бобыля Пафнутия. Представились беженцами из Камирии. Им поверили, молва про клыкастых даже до Бугров дошла. Заодно, появилась возможность узнать множество странных слухов о принцессе, причем один страшнее другого. Об их правдивости Вилар судить не решался, но вывод напрашивался, в отличии от Цегенхафта, в здешней округе Эрику не жалуют. Удача ему улыбнулась на третий день, в деревню наведались почти десяток горожан. Чтобы пополнить припасы.

На вопрос, что творится, те говорили охотно. Поминали глупые слухи о якобы разгромленном Халларе. Вилар счел ерундой. Кому его громить? Талермана даде нет. Его больше интересовал Небельхафт. А творится там бардак. Периодически город запирают, власть из рук в руки переходит. С товарами теперь худо, многие лавочники закрылись и уехали, а крестьяне торговать не приезжают. Про Эрику ни слуху ни духу, утверждали, та ко всеобщей радости уехала пару недель назад. Но лучше не стало.

Теперь в городе заправляет Герцог Альберт, который, дабы захватить власть, повесил отца. Тот самодур, изверг и развратник, разве только не демон. Судьей хозяйку борделя назначил, людей целыми днями пытает. Крестьяне в город ехать опасаются, а кто решается, в основном из дальних мест и сами потом сожалеют. Или на запертые ворота натыкаются, или на новых стражников, набранных из наемников, которые на рынке с поборами донимают по любому поводу. Многих товаров теперь не сыскать, а запасы не бездонные. Горожане, опасаясь натупления голода, только ворота вновь открыли, на последние медяки сами по деревням за припасами поехали. Даже отдаленные Бугры не миновали. Сочли, тут дешевле.

Вилара эти новости поначалу обрадовали. Эрика уехала, вот что самое главное. Как он предполагал, скорее всего отправилась в Эрхабен. Значит, можно отвезти Изольду в город и оставить там. Та пойдет к Герцогу. Но тут же он осекся…

Говорят, тот изверг. И еще не женат. А если он на бедной Изольде жениться надумает? Вилар слышал, что про Генри рассказывали. Супругу смертным боем бил. И недавно, люди рассказывали, он как вернулся Беатрис на позорном столбе до смерти уморил и трех служанок изнасиловал. Супруга, конечно, изменяла ему, но причем тут служанки? Про Альберта говорят, он хуже отца. Все-таки нельзя Изольду ему отдавать.

Не такая она плохая. Да, капризная. Стряпать и стирать не умеет. Но зато благородная. И любит его. А он ее? Видимо, да. Да и он жениться на ней обещал. В конце-концов, чем плохо, когда с войны ждет супруга? Отвезет ее в Эрхабен, оставит ей средства на жизнь. Где возьмет? Ограбит, а чего еще делать? Жизнь такая. Ну а там, можно на подвиги отправляться. Глядишь, звание получит, а то и титул дадут. И станет Изольда снова благородной. Все, так и сделает. Осталось только убедить невесту в том, что возвратить графство не получится.

Изольду он застал на заднем дворе. Та стирала свою нижнее платье. Это весьма удивило. Стирала лично она впервые на его памяти. Сейчас тоже вроде медяки есть. Неужели Изольда поняла, не быть ей графиней и к труду приобщиться захотела? Похвально, конечно, но выглядело это довольно смешно. Изольда, брезгливо держа мокрую тряпку одними пальцами, опускала ее в ведро и тут же вынимала.

Вилар уже успел убедиться, проку от нее в хозяйстве мало. Позавчера она уже попыталась постряпать. Пафнутий гадость подавал, ему сойдет, а Изольда отказалась. Ее чуть не вытошнило. Попыталась сама и все сожгла. Пришлось ему браться. Он это дело не любил, но умел лучше пьяницы Пафнутия. Изольда хоть съела. Все время стряпать он не собирался, еще чего. Ограбит, будут платить, а там наймет ей служанку. Раз польстился на благородную, нужно содержать как полагается.

— Слыхала, что про нового герцога толкуют? — осведомился он, подойдя ближе.

Изольда отшвырнула платье обратно в ведро, едва не опрокинув его и обернулась к нему.

— Вилар, это ужасно! Почему оно не отстирывается? — со слезами на глазах вопрошала она.

— Воду нагреть не мешало бы. Это раз. Травы мыльной добавить. Пусть часок постоит… А вообще, ну его. Брось. Монеты есть. Заплатим, и тебе все постирают, — он взял ее за руку.

— Не постирают. Я ходила просить. Давала монеты. Никто не взял. На смех подняли. Мол сама стирай, а у них своей работы полно, — сквозь слезы заявила она.

— Давай я схожу? Меня послушают, — предложил он. В деревнях он всегда про это договаривался. Изольда, видимо, как-то неправильно попросила.

— Не надо. Они и так смеются. Я решила, может, куплю. Чистое. Засмеяли! Блаженной обозвали! Чернь! Может мне еще на поклон к ним пойти? Не бывать тому! И ты не ходи, — в отчаянии процедила она.

— Ну я то договорюсь. Я ведь из черни, — напомнил Вилар.

— Ты не подумай, я не тебя имела ввиду. Пусть ты простолюдин, но ты не такой! Ты храбрый воин, втуился за честь леди. А они, они, дураки, — она кинулась ему на шею и расплакалась, — Когда мы все вернем? Я хочу быть графиней, а не вот это все…

— Я как раз про это хотел поговорить. Пошли в дом, — он обнял ее и повел в комнату.

Вилар, гдлядя на истерику, решил предоставить выбор самой Изольде. Чтобы потом не попрекала, будто он, мудак такой, лишил ее достойной жизни.

— Ты уже все придумал? Да? — утерев слезы, спросила она в комнате.

— Ничего не получится. Я поспрашивал у людей. Герцог, который изверг, ищет тебя. Зуб даю, или сам жениться захочет или надмает отдать кому-то знатному. Не позволят тебе выйти замуж за простолюдина. Не быть нам вместе, ежели сунемся, — обреченно пояснил он.

Изольда присела на лежанку, закрыло лицо руками и разрыдалась. Он присел рядом и обнял ее.

— Я не хочу за другого, я тебя люблю. Но я не могу так вот жить. Я не привыкла стирать. Неужели ничего нельзя сделать? — всхлипывая, спросила она.

— Выбор за тобой. Я могу отвезти тебя к герцогу…

— Нет! Я не хочу к этому извергу! — выпалила она.

— Тогда поедим в Эрхабен. Я добуду золото. Мы поженимся. Обещаю, ты стирать не будешь. И стряпать, тоже, — уверил он.

Она убрала руки с лица, посмотрела на него заплаканными глазами и улыбнулась.

— Правда?

Он кивнул.

— Что же делать с платьем. Как его стирать? — обреченно спросила она.

— Сегодня сам постираю. Завтра уедем отсюда, — уверил он, тяжело вздохнув. Один раз постирает, руки не отвалятся.

— Я тебя так люблю, — она поцеловала его в щеку.

Понимая, что оставаться здесь нет смысла, Вилар задумался, как быть дальше. Нужно отправляться в столицу. Но для начала озаботиться средствами, чтобы не пришлось никого грабить в пути. Брать Изольду на промысел нельзя. Та едва ли готова к разбою. Тем более, Вилар не забывал про свои проблемы с самоконтролем. Изольда и так напугана, подозревает неладное. Вилар подумал и решил, они поедут в другую деревню. Там пристроит Изольду на нормальный постой, где той не придется стирать и стряпать. Ехать собрались они завтра утром…

На ужин Пафнутий пригласил мужиков выпить. Те решили отметить продажу товара городским. Позвал и его. Вилар согласился из вежливости. Изольда осталась в комнате. По крестьянским порядкам девица должна была в таком случае подавать и убирать со стола, но Вилар сразу сказал, чтобы его жену не трогали. Не за то они платят. Долго сидеть он не собирался. Даже толком не пил, опасался потерять контроль. Мало ли, как пойло теперь на него действует. Зато крестьянин Емел немного перебрал.

— Вилар, ты вроде крепкий мужик, а бабу свою приструнить не можешь! Чего это она у тебя сидит, как благородная? — он со стуком поставил кружку на пол.

— За своей женой смотри. Я за постой заплатил не для того, чтобы моя жена прислуживала, — бросил он.

— А на кой ей прислуживать, ежели подкаблучник есть? Вся деревня смеется, как ты платье своей блаженной сегодня стирал, — Емел расхохотался.

— Блаженная девка твоя жена. Не твое собачье дело, что я делаю, — огрызнулся Вилар, встал из-за стола и решил уйти. От греха подальше.

Емел вместо того чтобы закрыть рот, набросился на него. Раньше Вилар врезал бы разок и на том все. Но теперь это был будто не он, а какой-то демон. Сначала он убил Емела, приятели, разумеется, пытались оттаскивать… И он убил всех. Быстро, точными выверенными движениями, будто всю жизнь только убивал, и при этом будучи уверенным, что поступает верно. В себя он пришел, когда услышал визг Изольды…

— Я… я… не знаю, я… не хотел. Не хотел. Проклятый, я тебя ненавижу, ненавижу, ненавижу, — как заведенный, бубнил Видар, глядя на разгромленную комнату.

У перевернутого стола валялись пятеро только что убитых им человек. Испуганная Изольда застыла у двери, в ужасе вытаращив глаза. Вилар, понимая, что стенания по меньшей мере бессмысленны, все же взял себя в руки. Нужно сматываться, а там… видно будет.

Он молча ухватил Изольду за руку. Она не сопротивлялась. Пошли в сарай, он оседлал лошадей. Уже через каких-то десять минут они мчались так быстро, насколько позволяла ужасная дорога.

Косой дождь бил прямо в лицо. Изольда сдавленно всхлипывала. Перед глазами Вилара стояла все та же картина разгромленной комнаты. Глупо, а он безумец. Просто крестьяне… Обычная драка…

Гнали недолго, вскоре совсем стемнело. Пришлось снова ночевать в лесу, благо на этот раз дождь все же закончился. Изольда всю дорогу молчала, и когда они спешились, не проронила ни слова. Взгляд ее выдавал страх. Вилар не знал, как объяснить свой поступок. Тут не может быть оправданий, кроме безумия. Это даже не ограбление…

Понимая, что сказать ему нечего, он решил рассказать правду. Как продал душу, как стал безумцем.

— …Я не знал, каково это… Дурак, и вот… Я стал демоном, — Вилар закончил свой рассказ и в который раз опустил глаза.

Взгляд Изольды продолжал выражать страх, но ему все равно стало легче. Заодно, он принял решение, которое назревало еще с момента злополучного убийства крестьян.

— Тебе лучше уйти к Герцогу. Прости, иначе нельзя. Я опасен. Сама понимаешь. Даже себе теперь не хозяин. Кошель забирай, я добуду, — выдавил из себя Вилар.

Изольда кинулась ему на шею и горько разрыдалась. Успокоившись, она отстранилась и тут же резко прильнула к его губам. Вилар, как обычно был нежен, она, как обычно поначалу смущалась. А потом возбужденно стонала, когда он входил в нее и сжимал сочные груди. Вилар понимал, это их последняя ночь. Если Изольда не уйдет сама, он все равно оставит ее. Не дело портить ей жизнь. А если он ее убьет?

Прогонять никого не пришлось. Проснувшись, Вилар не застал ни Изольды, ни кошеля. Он погнал на юг. До Вольных Портов Аваргии. Там война с Халифатом. Вилар больше не думал ни о подвигах, ни о званиях, ни о титуле. Будет просто воевать, пока не сдохнет. Подался бы воевать с клыкастыми. Ближе. Но Вилар, напротив, решил уехать подальше. Чтобы не осталось соблазнов узнать про Амелию. Или Изольду. А еще, он же ненавидел халифатцев, в этой войне был хоть какой-то смысл…

Как-то Демиорис высказывался о тех, кто стремится добровольно взять в руки оружие как о несчастных людях: «Война, хорошее место для тех, кто жаждет убивать. Война прекрасное место для тех, кто не знает, зачем жить. Война отличное место для тех, кто хочет умереть. Но нормальный счастливый человек идет на войну только из необходимости, а никак не по зову души».

Раньше Вилар был не согласен с подобными утверждением, полагая, что война может быть просто призванием. Теперь он считал себя несчастным втройне…

1 месяц осени. 673 год с Дня Воцарения Света. Эрхабен.

— Добро пожаловать! Наши лучшие жрицы любви к вашим услугам. Выбирайте, все перед вами, — заискивающе распиналась толстая разукрашенная девица.

Перед Лораном выстроились около десятка полуоголенных потасканных девиц. Те приняли позы, которые сами сочли сооблазнительными. При этом, как минимум две шлюхи едва держались на ногах от опьянения.

— Я к Фаремелле, — заявил гвардеец.

Госпожа вмиг посерьезнела и расторопно отогнав девиц, повела его наверх. Едва ли Лоран пошел бы в дешевый бордель на окраине ремесленной округи добровольно. Однако именно тут назначил ему встречу Аль-Карим. В послании было сказано, задание выполнено, в чем он может убедится лично в борделе Горячие Курочки.

Лоран предусмотрительно посетил гильдию оружейников, проблуждал по городу два часа, успел переодеться, и теперь он выглядел, как трубочист, идущий прямо с работы. Огромная грязная котомка, в которой он спрятал золото, не выглядела удивительной, трубочисты всегда носят с собой инструменты. Заодно, он мог быть уверен, его никто не узнает.

В коморе на чердаке, которая освещалась одной тусклой масляной лампой, его ждал все тот же человек, с которым он встречался еще в Нижней Округе.

— Дело сделано, — без всяких приветствий заявил он, и достал из мешка голову.

В нос ударил резкий тошнотворный запах. То, что эта почти разложившаяся голова принадлежит принцессе, можно было определить только по длинным белоснежным волосам.

— Хочешь, рассмотри, чтобы убедиться, — бросил мужчина, протягивая голову.

— Убери это дерьмо в мешок, — рявкнул Лоран и снял с плеча котомку. Рассматривать эту мерзость он не собирался, хер там поймешь, тем более, он пять лет ее не видел. Не доверять Аль Кариму оснований не было, тот уже давно промышляет и свято блюдет репутацию.

— Сам понимаешь, Небельхафт далеко, — бросил мужчина, пряча голову обратно в мешок.

Лоран вытащил из котомки увесистый мешок, поставил перед ним и присел на табурет.

— Я принес золото. Можешь пересчитать. И я хотел бы услышать, как все прошло. Что творится в Небельхафте? Герцог вернулся? — посыпал вопросами Лоран.

Посыльный пересчитывать не стал, сказал, доверяет. Затем он поведал весьма любопытные сведения, которые по определенным причинам не могли его не радовать. Причина задержки состояла не только в почти не пробиваемой охране принцессы, но и в возвращении Генри Клеонского, намеревавшегося объявить королевство. Но как итог, Генри мертв, супруга его — тоже, ну а голова принцессы — здесь. Из Клеонских остались живы только Ева и внезапно вернувшийся блудный сын Альберт, который, прикончив отца, объявивил себя герцогом.

— Значит, мертв. Хорошо… Передай Аль-Кариму, что у меня есть еще работа. Снова Небельхафт. На этот раз Альберт и Ева. Плачу столько же. Согласие или отказ пришлешь тем же способом, — закончил Лоран, встал и вышел прочь. От ужасного запаха подальше. Даже в Нижней Округе так не воняло, а он и от той вони отвык.

До нужного трактира, где он мог бы помыться и переодеться было полчаса хотьбы. Лоран неспешно побрел по улице, мельком рассматривая немногочисленных прохожих. Те с озабоченным видом шли по своим делам, не обращая внимания на чумазого работягу. Едва ли кто-то мог узнать в ссутулившемся мужчине с перемазанным сажей лицом — императорского гвардейца. Вот и две шедшие навстречу небогато одетые женщины даже не взглянули на него.

— Надо пшеном запасаться, а не спасителя ожидать. Дерут на базаре страшно, демоны. Прости Мироздание, грешную, но кабы голод не нагрянул, — бросила одна из них, худощавая замученная женщина в потрепанном платке. В руках она едва тащила две увесистых котомки.

— Запасаемся, покуда монет хватит, — вторила ей не менее худая и замученная баба, — Только дельные речи дед Апексий поучает. И в обители правду говорят. Порок от излишества. И зло оттуда. Спасение в скромности и смирении… — дальше Лоран уже не услышал.

Впрочем, о чем те болтали, и так было понятно. Тем более, повернув, он уже издалека увидел сборище из нескольких десятков человек. После того, как разнеслась новость о разгроме Халлара, в Эрхабене стало с новой силой распространяться весьма странный культ Обитель Второго Пришествия.

Несколько лет назад чудаки, трактующие Книгу Мироздания буквально и призывающие отречься от всех страстей, встречались только в Нижней Округе. Проповедники призывали не поддаваться похоти и пьянству, не убивать и не есть живых существ, не копить золота и не сопротивляться злу насилием. Теперь их последователи происходили не только из Нижней Округи, но и из Ремесленной и даже Торговой. Они ходили по дворам, вещали на рынке и просто на улицах. Простые горожане, напуганные падением Халлара, узрели в речах полубезумных фанатиков надежду.

Сам Лоран, как и гвардейцы и, тем более, придворные, только посмеивался. Если не есть мяса и не пить, темные колдуны и ведьмы не изведутся. Особенно если еще и не сопротивляться злу насилием. Впрочем, никто по поводу распространения этого культа не возмущался. В этом плане четко выразился Верховный Казначей Деер.

«Пускай молятся. Побольше бы таких дураков. Мясо не едят, нам больше достанется. И роптать, если что, не пойдут. Они же против насилия».

Лоран был полностью с этим согласен. В городе и впрямь стало неспокойно, так что пусть лучше молятся, чем бунтуют.

С момента падения Халлара прошло почти два месяца. Столицу продолжало лихорадить. Хотя бы оттого, что новостей хороших не было. Только плохие. Хамонцы воспользовались ситуацией, по последним данным не просто полностью заняли Мизбарию, но и вошли на территорию Олдского герцогства. Стало доподлинно известно о наступлении войск Халифата. Южные графы и бароны шлют прошения о помощи. Снова засуха. Причем, в метрополии не лучше.

Эрхабен, и так наводненный беженцами со всех концов Империи, фактически заперт. Под стенами окопались тысячи голодных людей, которые все продолжают пребывать. Столичные дома для убогих переполнены. Участились ограбления и кражи. Горожане скупают товары первой необходимости, молятся больше чем обычно, множат мыслимые и немыслимые слухи и всерьез ждут пришествия Проклятого. Все чаще звучит мнение, будто во всем повинен будущий брак принца с аркадийской ведьмой, из-за этого Мироздание отвернулось от Империи.

Во дворце ситуация тоже невеселая. После новости о радении Халлара и так болезного Императора хватил удар. Несмотря на усилия целителей, теперь он может умереть в любой момент. От горожан это пока скрывают. Западные герцоги, на чьих землях тишь и благодать, под началом Герцога Валенсия Мириамского, ссылаясь на шаткое здоровье Императора, напирают на скорейшем возвращении Эрики. Лоран уже догадывался, те приготовили ей жениха.

Миранда сама не своя. После потрясений в Халларе выглядит неважно, постарела лет на десять. Она почти не выходит из покоев, появляясь только на советах, смысл которых сводиться к одному: с Мизбарий пора прощаться, Халифат куда опаснее. Впрочем, едва ли все решает Императрица. Теперь парадом командует Тадеус.

На волне разгрома Халлара и смерти практически всех высокостоящих жрецов Ордена Света, спасший Императрицу Верховный Маг стал одновременно Верховным Жрецом. Неделю назад в Эрхабене прошел Собор из остатков Ордена Света, где было принято объединить Гильдию и Орден. Возглавил новоявленный Орден Мироздания, разумеется, Тадеус.

Что примечательно, Собор признал способность женщин к магии стихий и жизни. В Орден теперь будут принимать девиц. Более того, Предания Великой Матери приравняли к Книге Мироздания, что изначально делать не планировали. Это решение также не удивляло, все же аркадийка Айрин — маг. Расстроить свадьбу и лишиться поддержки Аркадии в сложившейся ситуации будет весьма опрометчиво. При этом, чтобы успокоить напуганный народ было принято решение о восстановлении Инквизиции, целью которой объявлена охота за темными магами.

Впрочем, несмотря ни на что, настроение у Лорана было более чем хорошим. Как бы там ни было, у него все складывалось наилучшим образом. Императрица, как только вернулась из Халлара, на следующий день назначила его командиром Императорской гвардии, и в личном разговоре распорядилась, наконец, «закончить начатое», а заодно озаботиться смертью всех Клеонских. Если все удастся, он получит титул графа и земельный надел в метрополии.

Вдобавок она тайным образом предоставила в его распоряжение весьма внушительное количество золота. Правда, предупредила, принцесса очень опасна и ей служат силы тьмы. Лоран, памятуя про Халлар, счел подобные утверждения последствиями пережитого ужаса. Возможно, Миранда сочла повинной в произошедшем Эрику. Сам Лоран, памятуя о случае с Хранительницами принцессы Айрин, которые хотели помешать свадьбе, полагал, это дело рук аркадийцев. Того же мнения была Лиолин, с некоторых пор ставшая его любовницей. Если учесть, что он и сам уже озаботился как минимум смертью Эрики, Лоран решил подождать весточки от Аль Карима.

Ждать пришлось месяц, который, впрочем пролетел очень быстро. Входить в курс дела командования Императорской Гвардией в такое неспокойное время, оказалось еще тем испытанием. Теперь все прекрасно. Принцесса мертва. Мало того, Клеонские в лице Герцога и его супруги, тоже мертвы. А Ева и Альберт, это ведь сущая мелочь. И платить за их головы намного меньше, чем за все семейство. У него останется много золота.

Как тут не радоваться? Подождет еще пару недель и отчитается перед Императрицей о выполнении приказа. Такой себе подарок к свадьбе наследника, которая должна состояться ровно через пятнадцать дней. Из-за сложившейся ситуации решили не просто не откладывать свадьбу, а наоборот, ускорить все…

Вернувшись во дворец, Лоран намеревался сразу же направиться в кабинет, но планы пришлось изменить. Доложили, его желает видеть Тадеус. Маг держал его три часа, задавая бесамысленные вопросы и предьявляя не менее бессмысленные претензии. Почему это по докладам вокруг дворца так много нищих поймали? Раньше так не было. Так раньше и нищих меньше было. Знает же, а все равно издевается. Если бы не вечерняя смена караула, казалось, он бы его до утра мучил. Все настроение коту под хвост…

После смены караула, когда он выслушал отчеты от всех командиров, Лоран уже валился от усталости. Одно радовало, сегодня никаких происшествий не произошло, в пределах дворца все тихо. И гвардейских докладов сравнительно немного. Доносов, правда, только прибавилось. И еще с утра осталось. Лоран исправно просматривал все доклады и доносы, в том числе анонимные, не откладывая их. Это его обязанности, в конце концов.

Доклады от гвардейцев как обычно, он просмотрел быстро. Все они касались окрестностей дворца. Ничего примечательного, то пьяный бродяга оказал сопротивление, когда его с дворцовой площади попросили, то сумасшедший под стенами дворца во всеуслышание поносил императорскую семью. Дугое дело — доносы. Их Лоран просматривал с особой тщательностью. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Конечно, чаще всего писали чушь, особенно в анонимках, а таковых было большая часть. Но так как Лоран стал командиром в весьма неспокойное время, он, опасаясь подставы, распорядился, чтобы все доносы отдавали ему. Он читал каждый донос и уже решал, что делать дальше.

«Конюх Акелий ворует овес и сбывает его на рынок…»

Передать донос управляющему дворцовой конюшней, пусть разбирается.

«Придворная леди Анна Арлион в личной беседе назвала Императрицу шлюхой…»

Выбросить, ибо глупые бабские склоки.

«Первый помощник Верховного Казначея Павлиний при всем чесном народе обвиняет Императрицу в продаже Империи аркадийцам…»

Это уже было интересно. Лоран принялся читать анонимный донос более тщательно.

«… Например, вчера, в известном увеселительном заведении Честь Империи, напившись вусмерть, Павлиний утверждал, будто Ее Величество женщина небольшого ума и оттого подписала договор с Королевством Аркадия. Привожу его слова как можно точнее:

— Этот поганый договор в Бездну Империю заведет. Наши ремесленники по миру пойдут. Подати брать не с кого будет, казна опустеет. Аркадийцы скупят нас по кускам, а мы еще им должны останемся. Они будут нас доить, как мы при славном Александре доили Антанар. Продала нас Императрица, и веру истинную нашу растоптала. Святой Халлар ведь аркадийцы погубили. Не зря Великая Мать теперь вровень с Мирозданием, а и ее блядские предания святыми признали. Даже бабы нынче не ведьмы. Мой вам совет, учите аркадийский. Будете к этой ведьме на поклон ходить…

И это только некоторые утверждения. Когда Павлиний выпил еще, с его уст в адрес Императора, Императрицы, принца Альдо и принцессы Айрин звучали такие ужасные ругательства, что у меня рука не поднимается их писать. С уважением, верный подданый Антарийской Империи».

Лоран вздохнул и отложил донос. О том, что у старика Павлиния с Деером разрогласия, говорили давно, вопрос о его отставке был делом решенным. Известно было его неприятие договора с Аркадией. Да и не зря же он дальний родственник Мириамских, которые особенно недовольны этим договором. Зачем кому-то понадобилось это писать? Впрочем, какая разница, нужно что-то с доносом делать.

С одной стороны, Павлиний все равно уйдет, а если его болтовня дойдет до Императрицы, старик не жилец, каторга станет ему могилой. А человек выпил просто. Да и дело он сказал, как ни крути. Но, с другой стороны, этот донос мог читать еще кто-то из гвардейцев, утаить — подставить себя.

«Все равно это дойдет до Тадеуса, лучше не подставляться» — решил командир, в очередной раз задумавшись над словами Павлиния.

«Будете к этой ведьме на поклон ходить…» Что же, не зря он сошелся с Лиолин. Не зря…

Наконец, впервые в жизни у него появилась женщина, которую он выбрал не исходя из выгоды. Неважно даже, что их отношения приходится скрывать. Ему не привыкать. Тем более, благодаря его повышению и предстоящей свадьбе принца, от ревнивого Альдо он почти отвязался. В дальнейшем Лоран надеялся, Альдо увлечется супругой, и окончательно оставит его в покое…

* * *

Когда Лорану с утра передали, что ровно в полдень его ждут в кабинете Императора, с того момента его мучили догадки. Позавчера он отправил Ее Величеству послание с оговоренным шифром, что значило, задание выполнено.

Может, его ждет обещанная награда? С другой стороны, через три дня свадьба принца, и его может ждать беседа относительно грядущего мероприятия. Тем более, Тадеус окончательно спятил. Никому, в том числе ему, покоя не дает. О титуле и земле, возможно, пока придется забыть…

Лоран хотел верить в лучшее, но слишком уж много подозрительных событий произошло в последнее время. Тадеус постоянно срывался на нем, отчитывая за высосанные из пальца огрехи подчиненных. Лоран почти не спал, и буквально замучил гвардейцев проверками и придирками. Он едва выкроил момент для встречи с человеком Аль-Карима, дабы передать задаток за грядущую работу.

Закралась мысль, Тадеус знает про его преступление, и так как, видимо, делал ставку на Эрику, очень недоволен. От одной такой мысли муторно становилось. Особенно с учетом того, что Миранда превратилась едва ли не в затворницу. Но с другой стороны, почему он еще жив? Может, подозревают о его связи с принцем? Но опять же, он пока жив, а значит, дело в другом…

Он явился ровно вполдень. Ждать не пришлось, его сразу приняли. Замученная Миранда сидела за столом, рядом с ней стоял Тадеус. Как всегда, не обремененный ни одним признаком Верховного Жреца. Присутствие мага сразу насторожило, но деваться все равно было некуда.

— Лоран, присядь, — распорядилась Императрица после его приветствий. Он подчинился.

— Я прочла послание. Этим ты сделал многое в первую очередь для Империи. Как я и обещала, а я всегда выполняю свои обещания, жалую тебе титул графа. И землю в метрополии. Граф Кермиол увы, казнен как предатель, род его лишен титула. Его земли теперь твои, Лоран Октамиол. Октамиол с древнего языка значит «верность». Перед тобой все документы, даже карта с Кермиольским, а ныне, Октамиольским графством. Церемония посвящения будет через три недели, примешь присягу вместе со всеми в порядке установленного церемониала. При первой возможности, разумеется, ты сможешь посетить свои владения, — Императрица в конце устало улыбнулась.

Ошарашенный Лоран встал и поклонился.

— Благодарю вас за столь великую щедрость, Ваше Величество.

— Но это еще не все, за хорошие подарки мы ждем от тебя благодарной службы, — подал голос Тадеус.

— Я готов выполнить любой приказ и умереть, если придется, — уверил Лоран.

— Умирать пока не нужно, но ты, насколько я помню, был посвящен во многие тайны. Видел письмо наследницы, да и сейчас, исполнил очень деликатный приказ. Ты один из немногих посвященных, и цена такого доверия высока, служишь хорошо — получаешь все, хоть немного обманешь доверие — сам понимаешь. И сейчас ты будешь посвящен в очередную тайну, — мрачно поставил перед фактом маг.

— Я клянусь, что скорее умру, нежели скажу хоть одно лишнее слово, — отчеканил Лоран.

— От тебя не просто требуется молчать, но и помогать нам, — заметила Императрица.

Действительно, тайна, в которую его посвятили, оказалась не то, чтобы ужасной, но заставила его серьезно задуматься. Он висел на волоске от смерти, потому что если бы они посвятить его не решились, выход оставался один — убить его. Как ему сообщили, в происходящее будут посвящены только присутствующие и принц Альдо.

Императрица и Тадеус, мало того надумали предьявить всей Империи подставную Эрику, так еще и собираются выдать ее замуж за отпрыска Герцога Мириамского. Зачем? Ему докладывать не сочли нужным, но Лоран и сам догадался. Он все же командир Императорской Гвардии, и, что делается в Империи, а особенно при дворе, в курсе.

Лоран прекрасно знал, что Герцог Мириамский спелся с герцогами Фенайским и Шайским, потом они дружно подмяли под себя якобы мятежную Гаралию, и выступили единым фронтом, отрезав от Империи Гелению и Таир. То есть, если говорить прямо, Мириамский поставил условие, или Эрику выдают замуж за кого они скажут или прощай весь запад. Еще и Фердинанд, будучи при смерти, требует встречи с дочерью. Вот и пришлось Императрице с Тадеусом самозванку подсовывать.

Впрочем, несмотря на все, Лоран остался доволен. Главное, никто под него не копает. Оказалось, Тадеус с Мирандой заодно. А придирки, это своеобразная проверка, все же срок исполнения приказа поджимал. Но в итоге, вместо того, чтобы убить, ему доверили серьезную тайну. Теперь он не просто командир Императорской Гвардии, он знатный господин на службе Империи. Граф Лоран Октамиол. Его милость, Лоран Октамиол.

1 месяц осени. 673 год с Дня Воцарения Света. Клеонское герцогство. Небельхафт.

Когда Розамунда со свитой уехали, принцесса объявила о совете клеонской знати. Город было велено открыть. Карл уже выяснил, трое наемников сбежали, наверняка, те и есть предатели. А искать иглу в стоге сена дальше, так можно и горожан уморить. Карлу было поручено поставить на место, а по сути запугать Викентия Леонтийского. Это он сделал без проблем. Даже толком не повеселился.

По возвращении замок удивил его уже ставшей непривычной чистотой и порядком. Что он, что Эрика так и не занялись челядью, хотя и собирались. Теперь этот вопрос отпал сам собой. Едва Розамунда уехала, леди Герра изьявила желание заняться подбором управляющего и прислуги. Эрика, явно не рвущаяся этим заморачиваться, с удовольствием позволила.

Как ему доложил Зак, набор челяди шел до сих пор. Однако за каких-то четыре дня уже был нанят управляющий и добрая половина прислуги. В основном, все беженцы из Камирии.

— Что с обстановкой, по-твоему, все люди надежные? Проверка не нужна? — на всякий случай уточнил Темный Мессия.

— Обычные беженцы. Ничего странного. Я бы оповестил вас, господин, — уверил тот.

Зак первым пришел в себя после отравления. Учитывая особенности его попадания на службу, уверенного, что он служит Наместнице, Зака уже посвятили в тайну Перстов. Заодно Эрика решила назначить его командиром Смертоносных воронов. Он вроде не дурак, служит с рвением, а с учетом его осведомленности будет проще решать отдельные вопросы.

Карл спорить с Заком не стал. Сам присмотрится. Тот простой вояка, вполне мог проглядеть кого-то. С этой мыслью он осведомился о нахождении Эрики. Та отправилась в штаб городской стражи. Карл решил для начала заглянуть в свои покои. Впрочем, дойти до них Темный Мессия не успел.

— Инесса, кто так тряпку держит? Разве так полы моют? — распекала одна служанка другую.

— Где же я плохо мою, чисто же, — капризно вознегодовала рыжая девица.

— Чисто. Только ты уже битый час в одном месте трешь. А тряпку держишь так, будто в руки взять боишься, — продолжала служанка постарше.

— Но она же грязная, — выпалила девушка, всхлипывая.

Проходя мимо служанок, он зацепился взглядом за лицо рыжей неумехи. Учитывая, что его абсолютная память распротранялась на лица, он тут же узнал в девушке Изольду Ергинскую. Та больше четырех лет тут не бывала, повзрослела, разумеется. Вот и не узнали. Да и кому узнавать? Вся челядь и стража сменилась. Эрике? Та на челядь не смотрит. Еве? Та смотрит только на Эрику…

Он велел ей пройти убрать его покои, где заявил, что узнал ее. Та отступила на шаг и, казалось, испугалась еще сильнее. В итоге, девушка расплакалась. Принялась уверять, что ей некуда было идти. На вопрос, почему не сказала, кто она, заявила, что испугалась. Чего? Кого? Якобы Эрику. Та ведь Юлия убила. Тогда почему именно сюда пошла служанкой? Странно… Только чего воду в ступе толочь. На то и зелье, чтобы выяснять правду…

К тому времени, когда Эрика вернулась, Темный Мессия уже успел допросить Изольду. Карл предусмотрительно запер девушку и пошел встречать принцессу. Нагнал ее он уже возле покоев, куда она сразу направилась переодеться, ибо как всегда попала под дождь.

— Я тут убийцу поймал. Ты прямо нарасхват, — с усмешкой бросил Темный Мессия, только дверь закрылась.

— Пора уже очередь организовывать, а то убийцы передерутся за право меня прикончить. Кто на этот раз? — принцесса даже толком не возмущалась.

— Изольда Ергинская. Вчера нанялась служанкой. Представилась беженкой из Камирии. Я ее случайно увидел. Ты же знаешь, я всех помню. Она призналась. Зельем напоил, на всякий случай. И нате. Мстить она пришла. Еще и кинжал под платьем припрятала. Правда, я сомневаюсь, что у этой девчонки хватило бы духу им воспользоваться. Но тем не менее, — укоризненно заметил он.

— И где же ее носило? — заинтересовалась Эрика.

— Не поверишь, с нашим доблестным Виларом по городам и весям таскалась. Сам охерел, до чего тесна Клеония, — сыронизировал Темный Мессия.

Действительно, ситуация сложилась весьма любопытная. Он допросил девчонку по полной. Сначал хотел узнать, за что та мстить пришла, та помимо своей семьи, рассказала о Виларе в том числе. Карл принялся раскапывать дальше, в итоге разузнал едва ли не каждую подробность их приключений и планов. Все у них провалилось, Вилар, будучи на пороге безумия, оставил влюбленную в него Изольду. Продажа души Проклятому за выдающиеся воинские умения обернулась для него непосильной ношей. Дар начал одолевать его и вышел из под контроля.

— Придурок этот Вилар, у него и так были способности. Еще и крепкий, каких мало. Мог и без Проклятого справиться. Если даже я смогла, — заметила Эрика.

— Даже? Уверяю, он бы не смог. Толку, что здоровый лоб и руки не из жопы, если у него упорства меньше, чем у червяка. Такие сначала душу продают, а потом сходят с ума. Сами справиться с даром Проклятого могут немногие. У Вилара ни сильного духа, ни веры, ни важной цели нет, вот и понесло, — отметил Темный Мессия.

— Ты говорил, в Перстах одни болваны. А если кто-то из них сойдет с ума? — заволновалась принцесса.

— Не сойдут, пока верят в свою цель и в волю Проклятого. Для того и нужны ритуалы. Этот неконтролируемый сброд достоин быть лишь фанатиками, — пояснил Темный Мессия, присев прямо напротив нее.

— У тебя ведь тоже дар Проклятого. Невозможность умереть, — заметила вдруг она.

— Ну да. Вот и лез в петлю. А сейчас безумно хочу спровоцировать тебя. Но увы, я обещал, — с сожалением заметил Темный Мессия, решив заодно сменить тему.

— Но я ничего не обещала, — с угрозой в голосе уверила Эрика.

Карл все же удержался, не став ее трогать. Принцесса связала его. Оскорблений и унижений он не дождался. Как и побоев. Однако Ее Высочество приготовила ему другой, куда более приятный сюрприз. Провоцировать даже не пришлось. Эрика все таки нашла выход, устроивший обоих, решила его придушить…

Что делать с Изольдой, Темный Мессия думал недолго. Раз уж им скоро во дворец, надо бы явиться во всеоружии. Ясмина много рассказала о тамошних нравах. Стало ясно одно, без интриг не обойдется. Так почему бы не приставить благородную Изольду к делу? Научить, чему надо, глядишь, подложить кому-то придется. Или пошпионить.

Согласится ли? Разумеется. Еще и спасибо скажет. Идти той некуда, вон, даже полы мыть не умеет, а нищенствоать не привыкла. А он так все обставит, что она еще и виноватой останется. Глупой девице голову легко заморочить. Если все же затаит злобу? Тоже неплохо. Двойная интрига с двойной шпионкой еще интереснее. Особенно, когда есть зелье правды и девица будет на крючке. Можно подать неверные сведения врагам или поймать кого на живца. В любом случае, Изольда пригодится…

Эрика рвению не препятствовала, хотя и особо не поддержала. Удивилась, с какой стати он вообще про всякие урацкие интриги думает, если проще прийти, кого надо вырезать, остальные сами обгадятся. Карлу такой вариант тоже больше нравился. Тем более, вырезать это по его части. Но если отбросить личные желания, исходя из имеющихся сведений относительно придворной обстановки и положения в Империи вывод тут однозначный.

Одной резней обойтись никак не получится. При всем желании. Империи достаточно Халлара… Впрочем, с Эрикой он пока спорить не стал. Сама поймет, когда к делу перейдут. А пока толку спорить. Тем более, как она выразилась, если он хочет поиграться в наставника по шпионажу, ей не жалко. Принцесса даже согласилась подыграть ему, помиловав девицу…

Когда он вошел Изольда сидела в кресле и вышивала. Глаза ее были едва красными, но девушка уже не плакала. Пожалуй, поняла, нет смысла.

— Доброе утро, господин, — она встала и присела в реверансе.

Могла бы этого не делать, у него нет титула. Про его происхождение знают лишь Эрика с Виктором. Для всех он простолюдин.

— Не стоит церемоний. Не пристало юной леди благородных кровей раскланиваться перед чернью, — с иронией бросил Карл.

— Прошу простить, если поставила вас в неловкое положение. Воспринимайте это как мою благоданость за снисходительность, — объяснилась она.

— Ну что, Изольда, ты подумала над моим предложением? Хочешь уйти или искупить свою вину службой? — спросил Карл, уже зная ответ.

Если бы она хотела уйти, уже бы ушла. Изольду как два дня не запирали. Другое дело, он знал, не уйдет. Поплачет и согласится. Ведь ей пришлось бы уйти в никуда. Почти без монет. Без титула. И даже без защитника Вилара. Таково было условие помилования.

— Да, господин. Я согласна. Я подумала и поняла, что это единственное, что я могу сделать для Ее Высочества, — уверила она, склонив голову.

«И все же я не ошибся в тебе» — довольно подумал Карл.

Пусть она еще наивная дура, истеричка, но исходя из допроса он сразу понял, у юной леди есть нужные данные для столь неоднозначной службы. Нужно только научить. И знать, как использовать.

— Ты хорошо подумала? Назад дороги не будет, — предупредил он скорее для острастки.

В любом случае, юная леди знает, на что идет. Раумеется, он не раскрывал все карты. Но все же предупредил, за право придворнй жизни ей придется возлечь, с кем ей скажут. А еще иметь дело с темными магами. Единственное, он ей обещал, душу Проклятому продавать ее не заставят. Хотя бы потому, что это не входит в его планы.

— Мне теперь одна дорога, господин, — обреченно заявила она.

— Тогда, пошли. Добро пожаловать в новую жизнь, — он подал ей руку.

Пожиткой у Изольды не было. Только платье служанки. И вышивка. Ее она забрала. Темный Мессия повез девушку в Синюю свинью. Персты уже готовы ее встретить…

* * *

Зал для приемов был уже полон. Время начала заседания по поводу принятия титула и последующей церемонии присяги Альберта было назначено на полдень. Уже пошел первый час, так что можно было смело утверждать, прибыли все, кто собирался. То есть, все приглашенные господа, кроме барона Дирмия. Впрочем, прибывший еще вчера утром, глава Управы Вольного города Цегенхафт Мэттиней успешно заменил неотесанного барона.

Рожденный крестьянином торговец Мэтт на радостях даже решил переиначить свое имя, как ему показалось, на более городской манер. Весь вчерашний день Мэтиней донимал всех вокруг откровенно льстивыми высказываниями и весьма рьяно стремился пообщаться с Ее Высочеством и Его Светлостью. Остальные приглашенные в этом плане смилостивились и подтянулись только утром.

Все прибыли, как и предписывалось, лично. Только граф Клиф Тилосский прислал своего второго по старшинству сына Анатолия. Но если учесть, что сам граф ныне исполняет обязаности Герцога Ринского, а делами графства занимается именно Анатолий, это было вполне логично. Граф Викентий Леонтийский также пожаловал. Хотя, для этого пришлось постараться чуть больше, чем просто послать гонца с приглашением.

Маги иллюзии из Перстов, передавшие послание с угрозами, вдобавок порядочно запугали старика. Но как бы там ни было, все присутствующие явились вовремя, чего нельзя было сказать про инициаторов собрания. Принцесса и Герцог не просто задерживались, они нагло опаздывали.

Господа заждались, однако вслух неудовольствия не выказывали, что также было неудивительно. Карлу достаточно было услышать, как бароны переговаривались по поводу злободневных проблем, периодически перешептываясь относительно таинственной личности Герцога Альберта.

«Изверг. В сотни раз страшнее Генри… Целыми днями развлекается пытками… Генри отрекся от него за чрезмерную жестокость… Альберт заставил признать себя… Казнил родного отца…» — совершенно серьезно утверждали знатные господа.

Напрашивалась ирония, «Выгнали из Талермана за жестокость». Но что самое забавное, в случае Альберта подобная репутация куда предпочтительнее истины. Вот уж кого уважать не будут, так это помешанного лекаря, не видящего дальше своих ученых опытов. Куда выгоднее извергом прослыть.

Наконец караульный торжественно объявил о прибытии Ее Высочества принцессы Эрики Сиол Клеонской и Его Светлости Герцога Альберта Клеонского Нидемиол с супругой Геррой. Первыми вошли Клеонские, следом — Эрика. Все резко встали.

— Приветствую вас. Прошу садиться, — подчеркнуто сухо бросил Альберт и присел.

— Почему одно место пустует? Карл, почему ты не доложил мне, что прибыли не все? — с угрозой во всеуслышание спросила Эрика.

Темный Мессия тут же встал.

— Ваше Высочество, прошу меня простить, но я надеялся, барон Дирмий Нарийский просто опаздывает и не хотел вас преждевременно злить. Я думал, он еще прибудет. Еще раз прошу прощения, — подчеркнуто учтиво произнес он.

— Я не отдавала тебе приказа надеяться, хотеть и думать! Был четкий приказ доложить, кто прибыл! — с угрозой процедила она.

Казалось, принцесса готова его разорвать на месте. В голове мельком пронеслись недвусмысленные фантазии. Впрочем, нужно было продолжать игру.

— Простите, больше такого не повторится, — подчеркнуто виновато произнес Карл.

— Ладно, еще поговорим. Теперь слушай мой приказ. Немедленно распорядись, чтобы в Нарийское баронство отправился отряд. Замок и тех, кто не сдастся на мою милость, уничтожить. Сравнять всех с землей как Халлар! А голова этого мудака должна быть у меня на столе, — сурово распорядилась принцесса.

— Будет исполнено, — улыбаясь откланялся Темный Мессия и развернулся уходить, но тут вмешался Альберт.

— Ваше Высочество, прошу вас повременить с приказом. Для начала стоит выяснить истинную причину неявки барона. А голову отрубить мы всегда успеем, — заявил он.

Карл остановился и обернулся.

— У меня нет времени выяснять, почему эта гнида посмела ослушаться приказ, обязательный к исполнению. Единственное оправдание неявки это смерть. Если он сдох, значит, ему повезло. Мне надоело цацкаться с предателями. Прежде чем покинуть Клеонию, я хотела бы убедиться в восстановленном порядке. Отрубим голову Дирмию и тогда никому не повадно будет игнорировать законные приказы. Твои в том числе! — напирала принцесса.

— Ваше Высочество, прошу вас, позвольте взять эту проблему под свою ответственность. Если Дирмий окажется предателем, я с удовольствием лично отрублю ему голову, — все тем же безразличным тоном уверил Герцог. Но с учетом ситуации, звучал он весьма зловеще.

— Хорошо, я окажу тебе одолжение. Будем считать, это мой подарок в честь торжественного дня. Карл, приказ пока отменяется, — небрежно бросила принцесса и Темный Мессия вернулся на свое место.

Эрика обратилась к присутствующим с краткой речью по поводу принятия титула Альбертом Клеонским. Герцог произнес слова присяги и обратился к затаившим дыхание господам. Те в порядке титулов и старшинства, как полагается, присягнули ему в верности. Последним присягнул Глава Управы Цегенхафта Мэтиней.

Следом Герцог, минуя приветственные речи, перешел к делу и зачитал приказы о временном снижении податей и отмене пошлин. Сообщил, он осуждает попустительство Генри и оказывает милость всем, позволив забыть былое и впредь жить честно и по совести.

— …Необходимость таких мер я полагаю, понимает каждый. В Ринии герцога насадили на вилы именно из-за голода. Я ждать бунта не буду, а предпочту действовать на опережение. Лучше уничтожить десяток человек, чем потом вешать сотни бешеных крестьян и горожан, — отчеканил Герцог заведомо подготовленную ему речь.

После краткой речи Альберта слово взяла Эрика.

— Итак, приказ Герцога Клеонского вы услышали. Мое мнение, Альберт слишком милостив, и кое-кому из присутствующих повезло. Я не собираюсь распинаться в просветительских речах, объясняя, почему вы должны выполнить эти приказы. Скажу так, мне на хер не нужны бунты, ни народные ни какие-то еще. Невыполнение приказа тоже бунт. Если кто-то хочет повторить судьбу Генри Клеонского, Гая Леонтийского, Клемия Ергинского, мясника Фомы и прочих ринских мятежников, можете не выполнять приказы, утаивать подати и грести золото дальше. Но уверяю, в Бездну забрать его все равно не получится, а чтобы выжить, придется снова привыкать к законам Империи. Я полагаю, про Халлар вы все слышали? Так осмотритесь внимательно вокруг. Смелее, господа! Что вы видите? — с угрозой вопрошала она.

Карл не удержался от ухмылки. По залу, на столах и в нишах совершенно открыто были расставлены инкрустированные рубинами золотые ритуальные статуэтки. Шесть из них достигали человеческого роста. Карл привез их из Халлара в качестве трофеев. Причем, некоторые из них не просто обычные статуи, пусть большие и золотые. Это якобы древние священные реликвии из самого Вечного Храма Мироздания. Как они выглядят, знает любой последователь Ордена Света. Существуют они в единственных экземплярах. По их примеру хоть и создают все атрибуты культа, использовать рубины при этом запрещается. Чтобы не гневить Мироздание, копируя его творение.

Тем временем выдержав паузу, принцесса продолжила.

— Для особенно тупых я могу объяснить более доходчиво, — при этом она смотрела прямо на Викентия, — Халларские святоши взяли на себя слишком много. Они сочли себя вправе совать нос куда не следует, тем самым нарушая закон. Запомните, Мироздание дало право творить закон на этой земле только Императору и тем, кого он изберет проводниками своей воли. Жрецы нарушили закон и теперь отправлены в Бездну. Надеюсь, мне не придется еще раз отдавать такой приказ. Если кто-то желает возразить, я и Его Светлость, слушаем, — Эрика закончила свою речь и в ожидании потянулась за самокруткой.

Она уже закурила, но высказаться никто так и не пожелал. Все, испуганно косясь на золотые реликвии, будто воды в рот набрали. Теперь даже Мэттиней понял, что к чему.

— Возможно, кто-то желает высказаться в поддержку приказов? — принцесса прошлась взглядом по залу.

Что тут началось. Господа поначалу высказывались учтиво, но в итоге едва не передрались в попытках восхвалить мудрый и своевременный приказ, напербой доказывая его правильность. Уверяли, как они сами хотели принять такие меры, только боялись предложить. Хвалить указ старался даже бледный Викентий…

Оставалось надеяться игра стоила того. Эрика сама предложила взять на себя разгром Халлара. Очень уж привыкла местная знать к вольготной жизни. Идея состояла в том, чтобы одновременно запугать знать и при этом выставить Альберта меньшим злом и защитником от «демона». Как минимум, запугать получилось. Роптать не посмеют.

Принцесса отбыла ранним утром. Карл и маги иллюзии весь день были заняты созданием видимости отбытя принцессы в Эрхабен. Сам же он, а также выбранные маги, собирался отправится в Камирию завтра. К отъезду все было готово, в том числе предполагаемые алхимические зелья и компоненты для них. Все сведения, какие только возможно, он уже выяснил у весьма осведомленной Ее Светлости. Даже основы языка подучил. Ему много времени не надо, а Герра даже по этому вопросу написала несколько немалых трактатов.

Когда Карл вернулся в замок, уже стемнело. Управляющий Мел, как полагается встретил его и любезно уточнил, что угодно господину. Мысленно порадовавшись наведенному порядку, он распорядился, чтобы в его покои принесли ужин и осведомился по поводу Альберта и Герры. Герцог, как и ожидалось, был занят опытами с так опрометчиво заболевшей свиньей. Впрочем, Альберт не интересовал Карла, а вот с его супругой он был не прочь побеседовать.

В отличии от Альберта, который, казалось, вообще вести беседу не умеет, а способен либо непрерывно вещать, либо молчать, с Герцогиней было интересно обсудить ее предположения. Но сейчас он собирался побеседовать с ней не про клыкастых и даже не про исторические особенности развития народов Империи, изучением которых небезуспешно занималась она. Карл решил поговорить с ней о далеких от науки вещах, дабы перед отъездом расставить все по местам. Давно пора вообще-то.

К его радости, Герра еще не отправилась спать, а коротала время в библиотеке. Она что-то увлеченно писала, но только он вошел, весьма охотно отвлеклась. Карл отдавал себе отчет, герцогиня была весьма расположена к нему, как к человеку, всерьез интересующемуся ее учеными изысканиями.

Они поприветствовали друг друга, после чего Герцогиня осведомилась о цели его визита.

— Уж точно не книжки читать. С вами поговорить хочу, — заявил Темный Мессия, и пододвинув стул, присел напротив Герцогини.

— Вы хотите перед отъездом что-то уточнить о клыкастых?

— Нет, я уже все понял давно. Я хочу просто поговорить. Что мы все трактаты обсуждаем. Разве нет иных тем? Завтра я отбываю разбираться с варварами. Я вправе надеяться, что вы присмотрите за Клеонией? — решил начать издалека он.

— Разумеется, я буду поддерживать Герцога, как и полагается верной супруге, — ожидаемо ответила она.

— Герцогу на Клеонию плевать вообще-то. Вы это не меньше моего знаете. Вы, умная и очень хитрая женщина, разве не поняли до сих пор, передо мной притворяться бесполезно. Скажу сразу, меня сложившееся положение вещей устраивает. Ее Высочество — тоже. Просто смысл морочить друг другу голову? — без лишних предисловий спросил он.

— Не сомневалась в вашей проницательности. И что же вы понимаете под сложившимся положением? — уточнила Герра, ничуть не смутившись.

— Леди Герра, если учесть ваше семейство, особенно матушку, вы неплохо все устроили. Вы ничуть не больны, это раз. Так ведь?

— Вы еще и лекарь? — изумилась она.

— Нет, просто быстро улавливаю логику действий людей. Вы искренне любите науку, неудачное замужество вам помешало бы. Матушка ваша та еще грымза, ее ничем иным, кроме угрозы смерти не проймешь. Болезнь была идеальным оправданием. Вы могли сидеть постоянно в библиотеке и писать трактаты. Не уделяя внимания внешнему виду, симулируя болезни и заикание, вы умело отпугивали нежеланных женихов. А если с учетом приданого даже это не помогало, в очередной раз устраивали истерику матушке, симулируя приступ. Вы и с Альбертом так собирались сделать, но быстро поняли, он отличная партия для вас, — выложил все свои предположения он, решив не тянуть.

Герра хитро улыбнулась.

— Вас не обманешь. Каждый выкручивается, как может. Отец любил меня, и не препятствовал стремлению к знаниям. Но он обезумел от горя, матушка взяла бразды правления в свои руки. У нее было свое мнение на мою судьбу. Едва ли кто-то из претендентов на мою руку позволил мне подобные вольности, которые я позволяла себе. В том числе благодаря мнимой болезни. Честно говоря, я вообще не собиралась выходить замуж, но так вышло, Альберт полностью меня устроил, — без единой эмоции пояснила она.

— Еще бы, не устроил. Так все обставили, что категорически не желающий жениться Герцог за вас чуть глотки всем не перегрыз. По сути, женили его на себе, — предположил Темный Мессия.

— А это уже не имеет значения. Все ведь довольны. Альберт неплохой человек, не глуп в своем деле, но Герцог из него, мягко говоря, так себе. Моего дражайшего супруга кроме его опытов ничего не интересует…

Карл перебил ее.

— И вы в том числе. Вы даже не скрываете, что не возлегаете. Уж простите за нескромный вопрос, вам не досадно?

— Ничуть. Возможно я слишком дурна собой для Его Светлости, а возможно, он просто бессилен как мужчина или вовсе мужеложец. Меня это не волнует, — отмахнулась Герра.

— В принципе, меня тоже. Главное, нам с Ее Высочеством можно быть спокойными за Клеонию. Никто Имперским судьей шлюху не назначит, — отшутился Карл.

— Разумеется. Как видите, я была искрення с вами. А теперь, Темный Мессия, позвольте мне задать вопрос. Что вы собираетесь делать в Камирии без войска? Я уже в курсе, вам подчиняюся темные маги. Иначе, как бы вы Халлар уничтожили? Наверняка, маги окопались в Синей свинье, зря что ли вы ее купили, и ходите туда постоянно. Как вы собираетесь разогнать всех клыкастых? — поинтересовалась она.

— Честно? Я и сам пока не знаю. Вариантов слишком много, чтобы перечислять каждый. Если вы беспокоитесь за успех, уверяю, все будет в лучшем виде. Ваша Светлость, не беспокойтесь, Камирию я оставлю в целости и сохранности, — с иронией заявил Карл.

— Очень на это надеюсь. Но мне любопытно, как?

— Я обещаю вам все рассказать потом. Раз уж мой рассказ о Халларе вас не напугал, — хитро подметил он.

— Не вижу смысла испытывать страх перед вашими рассказами, — уверила Герцогиня.

— Это и стало первой причиной, по которой я заподозрил вашу хитрость. Страх я всегда чувствую, как не скрывайте, но вы то ничуть не боялись. Столь впечатлительная леди, коей вы предстали поначалу, едва ли не выказала бы страха в беседе со столь зловещей персоной, как ваш покорный слуга. Особенно, узнав про Халлар, — счел нужным заметить Карл. Рассказваать, что он опоил ее после этого, он не собирался.

— Раз уж я все знаю, вы познакомите меня с Перстами Проклятого? — она подмигнула.

— Да, но как вы узнали название? — насторожился он.

— Я ничего не разнюхивала, если что. Спросите у Лютого. Если хотите скрыть, вы бы поосторожнее вели себя. Варвар языку не хозяин. Ему сначала никто не верил. Я тоже. Но когда вы признали разгром Халлара, все встало на свои места, — обьяснилась леди Герра.

— Логично. Вот откуда Лютый узнал, — озадачился Карл.

— Я полюбопытствовала, еще когда не верила. Сначала у местной пьяни. Ваши Персты шутили над бедолагами. Потом не знаю, не спрашивала, — пожала плечами Герцогиня.

«Вот и вся маскировка. Сам виноват», — оставалось только сокрушаться ему.

С другой стороны, он сам позволил так пошутить над рвущимися в трактир местными пьяницами. Да и Велер с Гарри могли додуматься. Подтвердили или спьяну дружку проболтались. А Лютый языку и впрямь не хозяин, вот и понеслось. Впрочем, теперь то что. После того как взяли ответственность за Халлар, толку отпираться. Главное, как в столицу их везти? Что же, подумает потом…

— И вы не боитесь с ними знакомится?

— Ну они же ваши люди. Чего бояться? Вы, конечно, можете залить кровью целый город, но это еще не значит, что вы решите меня убить. Не вижу причин. И более того, не вижу смысла вам их предоставлять.

— Пожалуй, Клеонии повезло хотя бы с Герцогиней, Ваша Светлость. И нам с Ее Высочеством тоже повезло, ибо присматривать за горе ученым то еще удовольствие.

— Можете не беспокоится, все будет в лучшем виде, — уверила Герра…

Глава 17

2 месяц осени. 673 год с Дня Воцарения Света. Эрхабен.

С дня свадьбы принца прошло уже две недели. К этому времени беспорядки в городе пошли на спад. Гости окончательно разъехались. Тадеус напомнил Миранде, что пришло время использовать самозванку. Однако для этого делательно предупредить Альдо. И сделать это лучше ей самой.

Императрица, понимая необходимость этого шага, все же отправилась к принцу. Для начала она решила кратко прояснить ситуацию, чтобы Аоьдо понимал, зачем это нужно. Так посоветовал ей Рафаэль…

Герцог Мириамский сговорился с Фенайским и Шайским, Гаралия уже под ними, не исключено, тот мятеж часть плана Мириамского. Геления и Таир тоже отдаляются. Запад особенно недоволен условиями договора с Аркадией. Если Мириамский воплотит свои угрозы, весь запад вместе с портами уйдет. Золота им не хватит, юг Империи голодает, с Халифатом они воевать не смогут. Хамонцы последних портов их лишат, они уже угрожают пойти на Ольмику. И пойдут, если поймут их слабость. Договор с Аркадией потеряет смысл, золота не будет и тогда их ничего не спасет.

Альдо впал в настоящий ужас.

— Проклятые предатели. И что, ничего нельзя сделать? — с надеждой вопрошал он.

— Теперь у нас один шанс. Это риск, но по-другому нельзя, — она замялась.

— Выдать Эрику замуж за Петрония? — в ужасе спросил он, огадавшись, к чему она ведет.

— Да. Но и тут есть проблема. Эрика погибла от рук Генри Клеонского. Это скрывали, чтобы не тревожить Императора, — заявила она.

— Но что же тогда делать, если она мертва? — недоумевал принц.

— Выход есть. Мы используем самозванку, — мрачно заявила Миранда.

Императрица пояснила, что девушку уже нашли, она похожа на Эрику, которую все равно давно никто не видел. А клеонскую знать пока не будут приглашать ко двору. Да и в принципе, лжеЭрика выходить из дворца не будет, да и в самом дворце на широкой публике ее появление не планируется. Главное, показать ее Мириамским, что планируется сделать на предстоящем обеде. Оправданиями затворничества станут слабое здоровье наследницы и соображения безопасности.

О том, что принцесса не настоящая, будут в курсе только принц, Императрица, Тадеус и Лоран. Потянут время со свадьбой, если нужно, даже позволят заключить брак, за это время оправятся от Халлара, разберутся с Халифатом и наведут порядок. А потом они устроят самозванке смерть. Разумеется, никакого наследника она не произведет. Не успеет.

— Но если у нас ничего не получится? Если это они нас убьют? Петроний и…самозванка? — в ужасе вопрошал Альдо.

— Не убьют. Все под контролем, особенно самозванка, — уверила Миранда, сама себе не веря.

Может, самозванка и под контролем, но Эрика жива, ей служат демоны. А еще есть Талеус, который давно уже не под контролем…

Императрица сразу же отправилась в покои. Чтобы поговорить с Ним. Единственная отрада. Она легла на кровать и закрыла глаза. Чтобы хотя бы представить.

«Я сделала как ты сказал» — мысленно обратилась она к Рафаэлю.

«Прекрасно, значит, скоро все назладится».

«Я боюсь Тадеуса. Ты был прав, когда предупреждал…»

«Ничего не бойся, он уже необратимо влюблен. Когда придет время, мы убьем их всех…»

Миранда плохо помнила всю первую неделю после возвращения из Халлара. Суматоха граничащая с безумием. Паника в городе и во дворце. Она предавалась скорби по Рафаэлю, оправдываясь пережитым ужасом и страхом перед подступающей тьмой. Впрочем, она почти не лгала. Первая же ночь обернулась невыносимыми ужасами. Халлар… Упыри, кровь, чудовища, они тянули к ней лапы, скалили зубы… А она не могла сдвинуться с места.

Она проснулась в слезах и начался настоящий кошмар. Пришли они. Сначала это был отец. Он стыдил ее, называл предательницей, звал к себе в Бездну. Почему? Она ведь не хотела предавать. Александр заставил ее. Он тоже пришел… На крик сбежались гвардейцы и призраки спрятались. Следом пришел Тадеус, который застав ее в слезах, остался с ней, благодаря чему она вообще не смогла заснуть.

Миранда сочла, это происками Эрики и на следующее утро приказала Лорану закончить начатое. Но в тот же день, как только она осталась одна в покоях, к ней снова пришел призрак. За окном тогда даже не стемнело. Снова Император Александр. Он смеялся над ней, утверждая, что она замахнулась на слишком многое, но судьба ее быть рабыней. И она сама во всем виновата. Тогда Императрица снова будучи в истерике, позвала гвардейцев и потребовала провести ритуал очищения Священной водой.

Приходили Жрецы, освятили покои, провели молитву. Но это не помогло, ночью все повторилось. Пришли демоны из Халлара… На крик снова сбежались. Снова пришел Тадеус. В который раз она не заснула. Ей стало казаться, рассудок вскоре окончательно покинет ее. Призраки, кошмары, ненавистный маг… Когда призрак отца пришел уже утром, Миранда, опасаясь, что ее сочтут безумной, кричать не стала. Она упала на колени и принялась молиться Великой Матери.

Ее услышали. К ней пришел Рафаэль. Он прогнал отца, и потом не единожды прогонял других призраков. В снах он всегда был с ней и чудовища были уже не так страшны. А еще он всегда знал, что нужно делать. Миранда была уверена, сошла бы с ума, если бы Рафаэль не приходил. А он приходил всегда, как только она оставалась одна. Он попросил никому не говорить про него и не беседовать с ним в слух. Чтобы никто не узнал и не счел ее безумной. Он и так ее слышит, а она слышала его.

Пусть Рафаэль тоже был призраком, но уже не страшным. Он защищал ее от плохих призраков, давал советы, поддерживал. Рафаэль подтвердил ее подозрения, виновница его смерти, как и разрушения Халлара, Эрика. Именно он уверил безумно уставшую от всего Императрицу, не сдаваться, а бороться дальше. Потерпеть ужасного Тадеуса, сначала отомстить Эрике, а потом убить мага. Уговорить мага признать Предания Великой Матери. Рафаэль раньше был против, но признал, что ошибался. Он уверил, что ее давняя идея с самозванкой сейчас как никогда кстати, и неважно, что ее будет дергать за нитки Тадеус. Ведь они справятся, пока вместе…

Беседу с призраком Рафаэля прервал стук в дверь. Тадеус. Он сославшись на срочность, повел ее к принце Альдо, якобы, с ним что-то произошло. При этом он ничегона объяснчл. Увидишь…Вот и весь ответ. Издевается. Испуганная Миранда едва не бежала…

Тадеус открыл дверь при помощи магии. Императрица вошла. Перед ней предстала недвусмысленная картина. Лоран пристроился сзади принца. Альдо был полностью обнажен.

— Вот, полюбуйтесь, — мрачно бросил Тадеус.

Императрица растерялась, не веря своим глазам. Это безумие. Такого не может быть.

— Я хотел попробовать с мужчиной. Я заставил его, — выпалил Альдо.

— Альдо, как ты мог, — с укоризной произнесла Миранда, не двигаясь с места.

Тадеус отодвинул ее за плечи и вошел в спальню.

— Разберемся, кто кого заставил. Ну что, мужеложец, одевайся, — сурово приказал он, обращаясь к Лорану.

— Я же сказал, он не виноват, нечего разбираться, — заорал принц.

— Тебе тоже не мешало бы одеться. Матушку бы постыдился, стоишь тут без штанов, — сухо ответил маг.

Принц тут же кинулся искать свои панталоны. Лоран успел уже натянуть панталоны. Императрица медленно направилась к гвардейцу.

— А ведь она права была… Как же так… Я доверяла тебе, а ты…, - отрешенным голосом приговаривала она и уже подойдя совсем близко, и хлестая его по щекам, сорвалась на крик, — Подлец! Извращенец! Предатель! Ненавижу! Ты будешь гореть в Бездне! Подонок! Скот! Ненавижу! Ненавижу…!

* * *

— Теперь ты понял, кого покрывал? — строго спросил Талеус, обращаясь к сидящему рядом принцу.

Миранда с надеждой уставилась на Альдо. Только что прикованный цепями к стене Лоран в который раз поведал о своих деяниях, начиная со дня поступления в Императорскую Гвардию. Сначала рассказал сам. Потом маг напоил его зельем, которое не дает врать. Чтобы неразумный принц лично убедился, как его жестоко обманули.

— Я не верю. Вы пытали его и заставили, — не поднимая взгляда, пробурчал Альдо.

— Ты видишь хоть один след от пыток? Он сказал сам, а потом выпил зелье и поведал тоже самое, — уверил Тадеус.

— Зелье? Вот именно, вы напоили его отравой, заморочили своей проклятой магией! Но я не верю и никогда не поверю! И я требую отпустить его, — заорал принц так, что голос его отозвался эхом на всю камеру.

— Альдо, он же совратил тебя! — в отчаянии воскликнула Императрица.

— Ваше Величество, это не так, прошу, проявите милость! Я разве многого прошу? Просто отпустите его. Я клянусь, что никогда не стану искать встреч. Я ни посмотрю ни на одного мужчину! Мирозданием клянусь! — взмолился принц.

Ошарашенная Миранда не могла поверить своим ушам. Ее сын обезумел, он не желает понимать очевидного. Если даже это не образумило его… Вот как она может так просто взять и отпустить человека, совратившего ее сына в десятилетнем возраста, сбившего с пути истинного? Она доверяла Лорану, а он выставил ее дурой. И теперь она должна отпустить предателя, водившего ее за нос несколько лет, да еще и занимавшегося самоуправством. Да, он убил принцессу, вот только сделал это раньше, а не по ее приказу. Этот ублюдок даже легкой смерти не заслуживает. А принц просит его отпустить?

— Нет, — процедила она, нервно замотав головой.

— Но я умоляю вас. Я не буду жить, если он умрет, — Альдо бросился на колени и обхватил ее ноги, — Пощадите, ради всего святого! Я все сделаю, все что скажите, только отпустите его, — в истерике рыдал он.

— Я сказала, нет. Завтра же он будет казнен! — повторила она, пытаясь не сорваться на рыдания.

Руки ее начали дрожать. После Халлара и последующих ужасов, былое самообладание, кажется, навсегда покинуло ее.

— Изверги, бездушные изверги! Как же я вас ненавижу всех. Ненавижу! Твари, будьте вы прокляты! — в истерике заорал принц и резко встал.

Тадеус встал следом и влепил Альдо пощечину.

— Как ты смеешь оскорблять и проклинать родную мать, неблагодарный извращенец, — прошипел он.

— Нет у меня матери! Нет! Да, я не желаю вас знать, Ваше Величество! Я пойду к отцу, он милостив, он поймет! — продолжал орать Альдо.

— Никуда ты не пойдешь. Император болен и ему нельзя волноваться. До смерти отца довести хочешь? Я тебе это сделать не позволю! Тебя не пустят, — рявкнул маг.

— Ненавижу тебя, ублюдок бездушный. Будь ты проклят! Вы все будьте прокляты! Изверги, если вы его не отпустите, я всем скажу, что Эрика самозванка! — сыпал угрозами принц.

— Попробуй, и тебя сочтут безумцем, из зависти оговорившем сестру, — процедил Тадеус.

Миранда все еще не могла никак осознать, сын по сути проклял ее.

— Будьте вы все Прокляты! Можете казнить меня с любимым, я все равно жить не буду! — рыдая, орал он.

Миранда, понимая, что Лоран не просто оказался предателем, из-за его деяний родной сын отрекается от нее, с ненавистью уставилась на узника.

— Я клянусь, ты сдохнешь, извращенец. Сегодня же! Сейчас же скормлю крысам! Я спасла тебя от смерти, и я скормлю тебя крысам! А я буду смотреть! — не в силах держать себя в руках, заорала Императрица, не сдерживая слез. Ей было все равно, что пребывающий под воздействием зелья Лоран ее не слышит.

Альдо продолжал сыпать проклятиями, грозясь убить себя, пока его не увели. Следом маг предложил отвести окончательно сорвавшуюся на истерику Миранду в ее покои. Но Императрица желала сейчас одного, скормить крысам ублюдка, лишившего ее сына. Потому что другого шанса может уже не быть. Неизвестно, сколько ей самой осталось.

— Нет. Прикажи казнить его. Позови палачей! Палачей сюда! Пусть бросят его крысам! Пожалуйста! — рыдая, требовала она.

— Хорошо, любимая. Как скажешь, — согласился маг и обнял ее.

Миранда плохо помнила, что было дальше. Тадеус о чем-то распоряжался, она же все это время не отрываясь смотрела на Лорана, ожидая, когда же он очнется. Он должен быть в сознании. Она должна проклясть его и посмотреть, как его живьем съедят крысы.

— Все готово. Ты не передумала? — уточнил маг.

— Нет. Только он должен очнуться!

— Он очнется, — уверил Тадеус и дал отмашку палачам отстегнуть узника от стены и тащить в подготовленный «крысятник». Такой способ пыток был давно известен, в имперской тюрьме не одному человеку так развязали язык. А вот казнили таким способом редко, предпочитая способы, более подходящие для публичных казней.

Миранда присела в кресло, находящееся на специальном балконе для наблюдений. Когда Лорана завели, он уже был в сознании. Палачи бросили его в яму шириной не больше двух метров и примерно такой-же глубиной. Там скармливали животным, топили и применяли иные более замысловатые пытки. Вскоре маг присоединился к Императрице. Тем временем Лоран молча уставился вверх сквозь решетку.

— Ты хотела ему что-то сказать? — осведомился Тадеус.

Миранда посмотрела на безразличное лицо узника. Ничего уже говорить не хотелось. Много чести.

— Начинайте казнь! — потребовала она.

Тадеус, как полагается, зачитал приговор и в конце озволил смертнику сказать последнее слово.

— Встретимся в Бездне, — мрачно бросил Лоран.

Следом в яму ринулись голодные крысы. Но в этот момент не отрывающий от них взгляда Лоран улыбнулся и поднес к устам небольшой пузырек. Буквально через несколько секунд он упал. Скорее всего, мертвым.

Миранда уже все поняла, пока готовили казнь, кто-то озаботился, чтобы узнику дали яд. Едва ли это мог сделать запертый в покоях Альдо. Сделать это могла только Лиолин, любовница Лорана. Императрица вдруг истерически рассмеялась, а потом в очередной раз сорвалась на рыдания. Почему-то ей показалась эта ситуация безумно обидной. Даже казнить не дали.

— Я хочу, чтобы эта шлюха Лиолин сдохла! — обращаясь к Тадеусу, процедила Миранда.

— Ты уверена? Айрин может расстроится, — предупредил он.

— Мне плевать, сделай так, чтобы она сдохла! Она должна сдохнуть! — заорала она и вновь сорвалась на рыдания.

После неудавшейся казни Тадеус отвел ее в покои, и никак не желал ее покидать. Но само присутствие мага уже лишало душевного равновесия. Но какую бы ненависть, недоверие и страх не внушал этот человек, кроме как винить саму себя, она уже ничего не может сделать. Потому что теперь она осталась совсем одна. Даже сын ее проклял. Впрочем, сейчас, единственное, чего она хотела, это остаться в одиночестве. И тогда, возможно, прийдет он и даст совет, как жить дальше.

Но Тадеус долго не уходил, продолжая мучить своими попытками утешить, а заодно уверениями в любви и верности. От этих слов Императрице становилось еще страшнее. Она помнила, что сотворил Тадеус на обратном пути из Халлара. После всего кошмара, после смерти возлюбленного, он унизил ее, по сути изнасиловав. С тех пор маг вышел из под контроля и по сути обратил ее в рабство.

Но самое страшное даже не это. Миранда не забывала, эта ненормальная любовь мага просто результат воздействия приворотного зелья, которое увы, она даже не имеет возможности подливать. Тадеус после возвращения контролирует каждый ее шаг, единственное, что она успела, это отдать приказ извращенцу Лорану. Все это время ей оставалось тешить себя надеждами, что зелье уже возымело необратимое влияние на сознание Тадеуса. А там, когда прийдет время, когда все успокоится, являющаяся в ночных снах Эрика, отдавшая приказ устроить кошмар в Халларе, умрет, она отомстит. Она его убьет, как однажды убила Александра. Но теперь даже эти надежды казались тщетными.

Эрика мертва, но ведь и ее жизнь вполне вероятно, вскоре оборвется. Она видела по одному выражению лица мага, как он недоволен смертью наследницы, пусть и пытается это скрыть. Миранда помнила, как долгие годы маг был заодно с принцессой. А еще, это проклятое зелье правды, о существовании которого она узнала только сегодня. Странно, что Тадеус до сих пор не напоил ее…

А может, уже напоил, и теперь просто издевается и знает все ее мысли наперед? Не зря же вокруг постоянно его люди. Но если даже он до сих пор не сделал этого, то вполне может сделать это в любой момент. Достаточно дать повод для сомнений. И тогда… Все. Одна надежда, на Рафаэля. Вдруг он знает, что делать?

— Все наладится, вот увидишь. Лоран предатель, но у тебя есть я, а я никогда тебя не предам. Все будет хорошо, Империя будет твоей, — заявил маг.

— Я верю, любимый. И я кажется, засыпаю. Можно, я посплю, мне очень нужно отдохнуть, — попросила она, уже не в силах находиться рядом с ним.

Тадеус все же оставил ее, вот только никакого облегчения Миранда не испытала. На душе стало еще отвратительнее. Он никак не приходил.

«Рафаэль, я одна, где же ты? А если прийдут они? Прошу, не бросай меня»- мысленно взмолилась она сквозь слезы, нервно осматривая комнату.

Пусто, никого нет, и от этого стало совсем жутко. Неужели он больше не придет? Кто же тогда защитит ее от ужасных ночных кошмаров? А главное, от приходящих призраков. Миранда снова нервно осмотрелась, но в комнате было пусто. Пока пусто… А за окном уже темно, ночью еще страшнее. Почему? Он ведь всегда приходил, когда она была одна. В отчаянии Императрица бросилась к зеркалу, надеясь, что хотя бы так страх исчезнет…

Миранда ждала, что он ей скажет. Есть ли смысл бороться? А главное, за что? Она все потеряла, у нее не просто нет верных людей, от нее даже сын отвернулся. Империя? У нее нет власти, все забрал Тадеус. Но если не будет Тадеуса, увы, не будет Империи. Фердинанду осталось недолго, он умрет, Петроний Мириамский взойдет на престол и все полетит к демонам. Есть ли смысл терпеть все это, притворяться перед магом? Ради мести? А может лучше сегодня же ночью задушить гада, пока он будет спать и отправиться следом? Рафаэль должен дать ответ. Но как на зло, он никак не приходил.

Пытаясь унять подступающую истерику, она уставилась на собственное отражение. В зеркале на нее смотрела измученная похудевшая женщина. И если седину можно закрасить алхимическим зельем, проступающие синяки под красными от слез глазами и морщины никуда не спрячешь. Буквально за несколько месяцев она постарела на десяток лет.

«Рафаэль, может я тебе больше не нравлюсь?» — мысленно произнесла она, опасаясь услышать положительный ответ.

В этот момент она вдруг увидела в зеркале вместо своего отражения, Александра. Покойный Император смеялся.

— Сгинь! Уйди! — закричала она.

— Что, нет твоего защитничка, никому ты не нужна? Да, никому. Вот и отпрыск, ради которого ты так старалась, предпочел тебе развратного извращенца из трущеб. Ха-ха-ха! А скоро Тадеус узнает правду и мы с тобой встретимся в Бездне, — издевался Александр.

— Замолчи! Будь ты проклят! — с этими словами Императрица встала, схватила серебрянный кувшин со священной водой и запустила его в зеркало.

— Умри! — закричала она, глядя на разбитое зеркало.

Алексендр не исчез. Он с ужасным смехом вышел из пустой рамы. Следом вышли отец, мать, брат, Эрика, Лоран, Ароний, Этьен, Валериан. О Великая Мать, даже Ароний и Этьен… Любовники, от которых она приказала избавиться. Раньше они не приходили. Все призраки одновременно обвиняли ее. И смеялись, обещая встречу в Бездне…

— Что вам всем нужно от меня? Уходите! Рафаэль, где же ты? Великая Мать, защити меня! — заорала она в ужасе и закрыла лицо руками.

Не помогло, голоса продолжали звучать жуткой какафонией. Тогда она заткнула уши, но все оказалось тщетно, голоса зазвучали громче. В отчаянии она закричала, только бы их не слышать. Через несколько мгновений она ощутила, как все затихает, уходя куда-то вдаль, но и земля тоже уходит из под ног…

Она очнулась от нежного прикосновения к щеке. Она лежала на чем-то мягком, дул теплый ветер. Открыв глаза, она увидела Рафаэля. Ее окружал аркадийский интерьер, сама она была одета в аркадийское платье.

— Где я? Я что, умерла? — Тут же спросила Миранда.

— Нет, ты в Аркадии. У меня дома, в безопасности, — уверил Рафаэль.

— Но ты же умер. Почему я ощущаю твои прикосновения. Раньше так не было, — все еще не верила она.

— Я не умер, нет. Я был ранен, но меня спасла Великая Мать.

— А почему ты раньше не забрал меня? Там было так ужасно. Я так устала.

— Я не мог, любимая. Я вынужден был солгать тебе, не мог вернуться, я ведь служу Великой Матери. Она позволила просто помогать тебе. Но ты исполнила свое предназначение, Эрика мертва. Великая Мать услышала твои молитвы, и позволила мне забрать тебя. И теперь мы всегда будем вместе, — продолжал уверять Рафаэль.

— Это не сон, скажи, это ведь не сон? — все еще не могла поверить Миранда.

— Нет, теперь ты можешь ничего не бояться, — с этими словами он поцеловал ее…

* * *

После того, как Тадеус оставил Императрицу в покоях, ему доложили, что Лиолин так и не нашли. Девица будто испарилась. Тадеус распорядился объявить ведьму в общеимперский розыск. Назначил за ее поимку награду. Пусть ищут. Но не успел Тадеус опомниться, как ему снова пришлось возвращаться к Ее Величеству.

Гвардейцы услышали крик Миранды, и разумеется, вошли. Императрица лежала на полу без сознания, зеркало было разбито. Поначалу подумали на покушение, подняли всех на уши. Впрочем, Тадеус прекрасно знал, никакое это не покушение, ведь помимо гвардейцев, под ее дверью всегда караулили его маги иллюзии.

— Вы целители или кто? Что вы делали всю ночь? — рвал и метал Тадеус, глядя на лежащую Миранду, уставившуюся остекленевшим взглядом в потолок.

— Мы клянемся, сделали все, что могли. Тело ее здорово. Дар применяли в полную силу, ритуал изгнания демонов проводили, молились, священной водой поили, — оправдывался магистр, разводя руками.

— Простите, но мне кажется, она обезумела, — осторожно предположил второй магистр.

— Надеюсь, ты ошибаешься. Ладно, я все понимаю. Продолжайте. Главное, помните, все должно оставаться в тайне, — предупредил Тадеус.

— Разумеется, Ваше Святейшество, — уверили магистры.

Тадеус еще раз посмотрел на Миранду и тяжело вздохнув, пошел прочь. Он не видел смысла не доверять словам лучших целителей Империи. Да и он сам понимал, не могут маги жизни лечить от безумия. Достаточно вспомнить про его покойную сестру. Ее так и не смогли вылечить от душевной болезни. Видимо, у него такая судьба, всех, кто ему дорог, постигает безумие.

«Это я во всем виноват. Что же я натворил…» — уже сидя в кабинете, сокрушался Тадеус.

Он выдал принца и его любовника, тем самым добив и так много пережившую Миранду. Кто знал, что принц окажется таким недоумком и не поверив даже признанию Лорана, проклянет мать?

О том, что Альдо и Лоран любовники, а гвардеец совратил принца, Тадеус узнал больше пяти лет назад. Однако выдавать их он не счел нужным. Дурак, тогда он многого не понимал, и просто не увидел в этом никакой пользы. Мутить воду при дворе ему было невыгодно, причем, каждый раз на это находилась очередная веская причина. Мало того, Лорана он не воспринимал серьезно, считая дураком, которому просто везло. Просчитался.

После возвращения из Халлара он установил за Императрицей слежку, и когда та приказала гвардейцу расправиться с Эрикой, распорядился следить уже за Лораном, дабы помешать ему выполнить задание. Естественно, не побрезговал он и зельем. Каков же был шок у Тадеуса, когда выяснилось, что этот прохвост давно уже успел самовольно послать убийц. А вскоре убийцы вернулись с головой Эрики… Все его планы обрести вечность, исполнив пророчество, все коту под хвост. Тадеус тогда едва не убил Лорана.

Теперь он понимал, лучше бы так и сделал. Просто убил бы выскочку и все. Альдо порыдал, пострадал, и женился бы на принцессе. Но нет, он захотел извлечь для себя пользу. Решил, раз так вышло, пусть Лоран добьет и остальных Клеонских, оплатив убийц. Но главное, он захотел еще раз показать Миранде, он единственный, кому она может доверять. Ему казалось, она до сих пор не может ему довериться. Чтобы узнать причину, он думал напоить ее зельем, но так и не решился, словно боялся услышать нечто ужасное. Вот и решил, лучше в очередной раз доказать свою любовь и верность. Решил показать, что даже гвардеец, которого она считала самым верным, на самом деле — предатель.

А что в итоге? Императрица его же стараниями лишилась рассудка. Что будет дальше, Тадеус боялся даже предположить. Разумеется, он сделает все, чтобы вылечить ее. Но вдруг она, как и его сестра, никогда не оправится?

На часах время приближалось к полудню. Но несмотря на неподходящее время, ему хотелось одного, спать. Ладно, не спал всю ночь, после погрома в Халларе он в принципе забыл, что такое отдых. Тадеус не заметил, как уснул прямо за столом…

Из объятий тревожного сна его выдернул стук. Секретарь напомнил, что у него назначена встреча в Посольстве Аркадии. С Послом Кадмиэлем де Стенком и представителями Гильдии купцов Аркадии в Антарийской Империи. Не то, чтобы он забыл, скорее просто не мог думать о делах.

«Придется идти на ковер…» — в негодовании подумал маг.

И вроде обычная встреча доверенного представителя Императрицы с иноземными послом и купцами. Но Тадеус прекрасно понимал, с учетом всех обстоятельств, это именно вызов на ковер.

Чтобы привести себя в порядок, Тадеус выпил бодрящее зелье. В последнее время пить его приходилось все чаще. А потом приходилось пить сонный отвар, чтобы поспать нормально, а не вскакивать от каждого шороха или кошмаров…

В Посольство он отправился один, если не считать охраны и секретаря. Разумеется, церемониал такой встречи предусматривал возможность взять сановников, глав гильдий имперских купцов или герцогов. Но маг не видел в этом смысла. Те, кто и так куплены аркадийцами, будут им поддакивать, а противникам договора, например, герцогу Мириамскому, и вовсе там делать нечего. В конце-концов, именно из-за Валенсия ему сейчас придется оправдываться.

Герцог Мариамский лично и как представитель западных купцов и знати был весьма недоволен договором. Подсунуть ему самозванку оказалось недостаточно. Пришлось Императрице подписать указ, позволяющий западным купцам не платить пошлины при торговле на своих землях и в метрополии. И это еще сторговались, те изначально хотели такие условия по всей Империи. Теперь аркадийца, разумеется, рвут и мечут.

Самое гадство ситуации в том, что Тадеус прекрасно понимал, почему негодует Мириамский. Он бы сам в другой ситуации никогда бы это не подписал. Формально договор о взаимной беспошлинной торговле справедлив. На деле, как выразился один генерал «Империю отымели в задницу». Генерал за свои слова лишился звания и потопал на каторгу. Но сути это не изменило.

«Что же ты натворила?» — не раз сокрушался Тадеус, но ничего не мог уже сделать.

Он понимал, несчастную Императрицу обманули. Ее соблазнил подосланный аркадийцами Рафаэль. А у него тогда будто помутилось. Голод на юге. Пустая казна. Война с Хамоном. Войско стало нечем кормить. В Гильдии упадок. Из-за проклятого Игрока, который за последние годы стал нагло переманивать магов едва не с порога. Его ждала вечность, но Миранда так боялась потерять Империю. А он не мог помочь ничем, кроме как согласится на помощь Аркадии.

Если бы он знал… Что все равно проиграют войну. Падет Халлар. Халифатцы направят свой объединенный флот. Герцог Мириамский умудрится подмять под себя весь запад. А он почти потеряет шанс обрести вечность и могущество. Он бы не позволил ей подписать этот проклятый договор. Наверное… Теперь уже поздно идти на попятную. Если они лишаться поддержки Аркадии, можно сказать, для них все кончено.

— Ваше Превосходительство, благорим за оказанную вашим визитом честь, — с явным акцентом обратился к нему встретивший господин в аркадийской тоге и поклонился.

Они вошли в ворота. Проследовали внутрь. Им открывали двери, кланялись и улыбались. Обстановка резко контрастировала с внешним видом особняка. Бывший особняк Ринских, славящихся своей безвкусицей и пристрастием к грубым строениям внутри был воплощением изящества и роскоши. Тадеус, впрочем, уже привык. Успел…

Посол, как полагается, встретил его лично. Как всегда, в традиционной тоге, что намекало, это его территория. Кадмиэль де Стенк на первый взгляд не казался опасным и хитрым человеком. Само добродушие. Он даже не выглядел умудренным. Высокий холеный мужчина возрастом слегка за сорок. Если бы не проседь выглядел бы намного моложе. Но впечатление обманчиво…

— Добро пожаловать в Посольство Королевства Аркадия. Я рад приветствовать вас. Господа уже собрались и почтут ваш визит за честь, — Кадмиэль улыбался.

Аркадийцы всегда улыбались. Наверное, даже когда убивали. Тадеус не видел, но мог предполагать. А еще они всегда оказвали очень радушные приемы и четко следовали церемониям, выказывая гостям всесторонее уважение. Но в глазах вечно улыбающегося Посла так и читались недвусмысленные издевки. С характерным акцентом.

…Плывите в Аркадию, торгуйте у нас, добро пожаловать! Что, имперские корабли не доплывут? Постройте и плывите. Не умеете строить корабли, которые могут маневрировать между скалами и при этом имеют хорошую грузоподьемность? Раньше на флот ставку не делали? Учитесь. Не до этого, голод, война? Значит, нанимайте наши корабли. Мы не против помочь союзникам. Дорого, поэтому руду и древесину везти невыгодно? А вы везите что дороже. Мы нечего не покупаем? Кто же виноват, что вам нечего нам предложить. Зато нам есть что предложить. Скажите спасибо, что мы вообще плывем к вам, варварам. Чтобы вы без нас делали?…

Никто не говорил это прямо. Все вели учтиво, до безобразия. Но сути это не меняло…

— …Ваше Превосходительство, разумеется, вы отстаиваете интересы Империи, но разве не в ваших интересах продолжать получать от нас займ? — вопрошал Кадмиэль, когда после длинных церемониальных приветствий они, наконец перешли, к делу.

— Я вынужден был пойти на этот шаг. Если Мириамские с союзниками самовольно закроют единственные мирные порты Империи, о каком договоре может идти речь? — процедил маг.

— Это все очень печально. Когда знать ропщет, это повод принять жесткие меры. Но для этого нужны возможности. Глядя на подступающий голод, я со своей стороны буду настаивать на выполнении договора даже при таких условиях. Но я не всесилен. Гильдия аркадийских купцов в негодовании. Я едва убедил их прибыть к вам на встречу, — улыбаясь, увещевал Посол.

В дальнейшем слово взяли дельцы. Они поочередно сыпали аргументами о нечестности ситуации. Ведь для антарийских купцов в Аркадии нет пошлин, но все, даже аркадийские купцы, платят подати. Плевать, что имперских купцов там раз два и обчелся. Слушать это было мерзко. Хотелось их послать. Но увы, этого сделать он не мог, тогда благополучие всей Империи окажется в руках Мириамского и его союзников, и путей отступления уже не будет. Пришлось снова идти на уступки, осознавая, что виновник этой ситуации ни кто иной, как он сам.

В итоге сошлись на том, что условия для Мириамских остаются теже, но Империя не только запрещает торговать на ее территории подданным Антанара и Милета, но и запрещает везти оттуда товары в принципе. Одним словом, приплыли…

* * *

Болезнь Императрицы скрыть не удалось. Про безумие пока никто не узнал, но уже через неделю стало понятно, та недееспособна. При дворе объявили о болезни следствии попытки покушения. Если учесть состояние здоровья Императора и бардак на улицах столицы, происшествие не способствовало воцарению спокойствия. В таком случае должен был назначится регент. Обычно им становился канцлер. Унылый молчаливый толстяк, помешанный на документах, по сути ничего не решал, но на такую роль не подходил. Особенно в такое время. В данной ситуации Тадеус решил взять ответственность на себя.

Ради этого в который раз пришлось идти на уступки. На этот раз Герцогу Мириамскому. Валенсий настаивал именно на своей кандидатуре командира Императорской гвардии. Плевать, что Кириан Ритский, хоть и происходил из благородных и даже носил титул барона, в Императорской гвардейской школе не обучался. В свое время он всего год поучился в гвардейской школе, которую организовали сами Мириамские, и в итоге дослужился до командира гвардии Герцога.

— Ваше Превосходительство, по вине предыдущего командира гвардии, оказавшегося, между прочим, хамонским крысенышем, казнили моего человека. Из-за глупого доноса. Я и мои союзники миримся с лижущим аркадийские задницы Деером. Но учитывая факт помолвки, лично я не готов отстранится от вопросов безопасности — поставил перед фактом Валенсий Мириамский.

Тадеус согласился. Тем более, все обошлось малой кровью. Герцог мог вовсе упереться или потребовать должность посерьезнее. Хотя, командир гвардии тоже важная должность, однако безопасность и без гвардейцев у него под контролем. Пусть подавится. Командира со стороны все равно в гвардии не воспримут. Как минимум два столетия при дворе служили только выпускники Императорской школы.

На совете Тадеус был объявлен регентом. Как и условились командиром гвардии он назначил барона Кириана Ритского. Заодно, он отстранил канцлера, назначив своего человека — магистра Ротмиса. После обсуждения текущих проблем, он покинул малый зал и сразу жп отправился к Миранде.

Увы, все оставалось без изменений. Императрица до сих пор не разговаривала, не выказывала никаких эмоций, и была способна только производить простейшие действия вроде принятия пищи, утоления жажды и справления нужды. Маг надеялся, если Альдо попросит у матери прощения, это поможет ей. В который раз он наведался к принцу. Услышав проклятия, он удалился ни с чем.

Но этот мужеложец недалеко по части безумия ушел. После казни Лорана принц попытался повеситься. Правда, в итоге испугался и передумал, но адекватнее от этого вести себя не стал. Заперся в покоях, третий день не желает никого видеть, в том числе супругу. Только рыдает постоянно. На все просьбы Тадеуса извиниться перед матушкой, принц сыплет проклятиями. Благо, со стороны было объяснило. Он выставил Лорана хамонским шпионом, пытавшимся убить принца. Истерика…

Убил бы. Все равно от этого неблагодарного сопляка больше вреда. Одни наряды и пиры в голове, правитель из него будет никчемный. Но вел себя он с Альдо весьма корректно, памятуя про то, что перед ним отпрыск Миранды. А еще знает про самозванку.

Оставив Альдо, Тадеус направился в свой кабинет. Он сам назначил встречу с новоявленнымм командиром Императорской гвардии Кирианом Ритским.

«Проклятье, как же все достало» — мысленно сокрушался маг, взявшись за голову Несмотря на необходимость, беседовать с этим выскочкой Тадеус не хотел. Как не горел желанием выслушивать отчеты казначеев, командира городской стражи, а потом принимать почетного главу гильдии купцов Преквистакого Герцогства. Но весь его день был расписан буквально по минутам. В такое смутное время, когда все рушится на глазах, увы, никак нельзя свалить все дела на канцелярию, пусть даже он ее контролирует.

— Ваше Превосходительство, я прибыл по вашему распоряжению, — прохрипел Кириан.

Вид новоявленного командира иначе как жутким назвать было нельзя. Высокий и огромный вширь. Лицо и горло были усыпаны глубокими шрамами от множества беспорядочных порезов. Волосы с залысиной на половину головы были стянуты в пучок.

— Присаживайся, — велел Тадеус и когда тот присел, задал дежурный вопрос.

— Ты знаешь Устав Императорской гвардии?

— Так точно, — уверил Кириан.

«Даже не открывал его»- тут же сделал вывод маг. Иначе знал бы, что не следует забывать про обращения по титулу или должности. Например, Ваше Превосходительство. Впрочем, одергивать его, как и учить уставу он не собирался. Пусть позорится.

— Про свои обязанность знаешь?

— Так точно.

— Будь добр, перечисли их.

— Командовать императорской гвардией с целью обеспечения безопасности при дворе, — отчитался он.

— Ступай, выполняй обязанности, — отмахнулся маг.

Тадеусу стало ясно, Валенсий что-то снова мутит. Не зря подсунул на должность командира неподходящего человека. Впрочем, толком подумать об этом он не успел. Со срочным донесением явился запыхавшийся юноша в форме императорского гонца. Послание от Верховного Маршала Олафа.

«Замечены огненные самострелы… Имперский флот окончательно разбит… Халифатские войска высадились на берег…Захвачен порт Закир… "

Тадеус смял послание в руке и поднял взгляд на гонца.

— Я пришлю за тобой, когда сочту нужным, — отчеканил маг.

Гонец покинул кабинет, оставив ошарашенного Тадеуса одного. Халифатцы уже захватили Порт Закир. А пока шло послание, могли пойти дальше… Маг понимал, однажды это должно было случится. Империя никогда не обладала приличным флотом, а после войны с Хамоном и подавно. Надежда была именно на сухопутные войска… Но так скоро? Когда еще не все войска стянуты к югу… А еще эти проклятые демонские огненные самострелы… Не иначе, хамонцы подсобили.

Маг уже ничего не понимал… В голове все перемешалось… А еще эта проклятая усталость, слипаются глаза… Тадеус понимал сейчас одно, то, что случилось, серьезная проблема. В такой ситуации Император или регент выезжает в штаб. А если он не в состоянии, все контролирует его доверенное лицо. Этим самым доверенным лицом вполне может быть Верховный Маршал, вот только Тадеус не доверял не так давно назначенному Олафу. Его даже зельем опоить нельзя было. Он из рода Ирских. Те, как аркадийцы, на смерть не травятся, но толку мало, они реагируют на него тошнотой.

По идее он должен сам отправиться на передовую, чтобы лично присутствовать в штабе и контролировать ситуацию. Но это значит, придется оставить множество проблем в Эрхабене, Мириамских с самозванкой, не внушающего доверия Альдо. А еще, Миранду. В таком состоянии…

«Проклятый мужеложец, как бы я хотел тебя прикончить» — мысленно вознегодовал Тадеус, подумав про Альдо и еще сильнее смял лист с посланием.

Маг дал распоряжение канцлеру отменить все намеченные встречи, и пригласил магистра Николия. Пока он решил отправить в штаб своего доверенного человека. Боевой маг огня, он успел повоевать, опытен и верен Гильдии, а значит — ему можно доверять. Пусть выступит пока от его имени. Разобравшись с Николием, Тадеус отправился в покои к Миранде.

Выставив целителей, он лег рядом и в тщетной надежде, что она очнется, заговорил с ней. Увы, та не реагировала. В конечном итоге Тадеус не заметил как заснул. Разбудил его настойчивый стук в дверь. Было уже около четырех часов после полуночи.

Прибыл имперский гонец. Причем, весьма замученный. Явно спешил. Снова с передовой. Срочное послание. Маг взял свиток, выпроводил гонца и караульных магов и присел в кресло. Тадеус словил себя на мысли, что ему страшно читать. Его одолевали дурные предчувствия. Но тянуть он не стал, что бы там ни было, он должен знать.

— Безумие какое-то… — растерянно прошептал он и сжег свиток.

Вести оказались не просто дурными, а кошмарными. После отступления из порта Закир маршалу Кармелу пришел донос, будто Верховный Маршал Олаф продался хамонцам. Прилагались неоспоримые факты. Разумеется, с одной стороны, поднимать шум в такой момент — чревато, но с другой стороны, после поражения, когда враг наступает, предатель на такой должности — серьезная опасность. Кармел собрал тайный совет из части маршалов. Мнение у всех совпало, нужно разбираться. Решили собраться на военный совет и выяснить, пока не поздно.

Совет обернулся побоищем. У Олафа и еще двоих маршалов рыльце в пушку оказалось. Как бы там ни было, в результате Верховный Маршал Олаф и Маршал Ельмий сбежали, а трое маршалов убиты. Кармел серьезно ранен. И это не говоря о десятках жертв среди командиров и солдат, пострадавших при побеге предателей и их людей. Одно радует, большую часть солдат вмешать не успели.

Но все равно, час от часу не легче. Война в самом разгаре, флот разгромлен, враг наступает, а тут такой бардак. Империя осталась без Верховного Маршала и части командования. Страшно представить, что там сейчас творится. Тадеус понимал, теперь у него нет другого выхода, кроме как отправится на передовую в штаб, и уже на месте разбираться.

Осознавая необходимость скорого отъезда, он обратил взор на спящую Миранду. В отчаянии он снова подумал про недоумка Альдо. Почему то ему казалось, если принц поговорит с матушкой, та очнется. Тадеус задумался, как еще можно заставить принца пойти ему навстречу. Пригрозить убить? А если ему будет плевать? В какой-то момент он вспомнил про Айрин, с которой принц весьма сблизился.

Не факт что они делили ложе, но едва ли этому дураку будет плевать, если принцесса вдруг пострадает. Конечно, в любом случае сейчас он пальцем Айрин не тронул бы, но принц пустоголовый баран, ему даже в голову не прийдет подумать об этом. Маг решил не тянуть и тут же отправился к покоям Альдо. Плевать, что еще ночь и тот спит. Проснется.

— Вы чудовище и будете прокляты, — мрачно процедил Альдо, выслушав угрозу Тадеуса спустить кожу с Айрин. Угроза смерти, как маг и предполагал на принца не подействовала. А вот супругу он пожалел.

— Мне воспринимать это как отказ пойти мне на встречу? — уточнил он.

— Я поговорю с матушкой, будет по-вашему, — дрожащим голосом согласился принц, опустив взгляд.

Альдо тщетно говорил с матушкой уже полчаса. Сначала спокойно, потом не смог сдержать слезы, в итоге отчаялся.

— …прошу, простите меня. Если вы умрете, я себе никогда не прощу. Глупый мальчишка, я не понимал, что творю. Да, я любил его, и не желал слышать глас рассудка. Не верил и в глупом неведении забыл о самом главном. Разбил ваше чуткое материнское сердце. Я… я каюсь… какой же я был дурак, когда на верил! Что же я наделал, почему за мой грех наказывают вас? Почему? Мироздание, ты же милостиво, — принц прильнул к груди Миранды и окончательно сорвался на рыдания.

Тадеус все это время был рядом. Лжет ли принц? Едва ли так можно играть даже из страха. Видимо, совесть у недоумка проснулась. Все же он всегда любил матушку, был с ней близок. Впрочем, озарение глупого Альдо едва ли что-то изменило, Миранда не реагировала. Впору самому зарыдать, да и то, не поможет. Пробовал…

Дрожащий Альдо встал, утер слезы и обернулся к Тадеусу с мольбой отпустить его посетить Храм. Он ответил согласием. Принц поблагодарил его. Маг посоветовал ему взять все тридцать гвардейцев и пообещал выделить двух магов. Не хватало еще, чтобы Альдо убили злые голодранцы, разъяренные ненавистиники аркадийцев, или прочие фанатики, которых теперь развелось как грязи.

В городе творится демоны знает что, городская стража едва справляется с этим бардаком. Даже его идея с распространением в столице Обители Второго Пришествия хоть и прижилась, но не спасла положение. Прошло мало времени, да и не все голодранцы готовы «отречься от страстей». Мало того, объвились так называемые Воины Света…

На часах уже было шесть часов после полуночи. Свой отъезд в Аваргию маг запланировал на полдень. А сейчас он решил не терять время и напоследок навестить свою воспитанницу. Девушка по привычке просыпалась рано и должно быть уже помолилась. Из-за болезни Миранды и, вдобавок, множества дел, в последний раз он лично общался с самозванкой три дня назад. Разумеется, ему докладывали, как у нее дела, чем она занимается. Все шло хорошо, девушка, как полагается, в основном сидела в покоях, молилась вышивала или читала Книгу Мироздания. Выходила только посетить Императора. Тот доволен, из-за ухудшевшегося не без стараний мага зрения, подмены Фердинанд не заметил.

Найти более менее подходящую девушку альбиноса, которая была как минимум такого же роста, как реальная Эрика в двенадцать и хоть немного походила на нее лицом, оказалось не так просто. Альбиносы рождались не так часто, многих топили после рождения, а большая часть выживших оказывались в храмах. Там Тадеус и решил искать новую принцессу.

Двадцатилетняя послушница Армина попалась после месяца тщательных поисков, и подходила идеально. Не очень высокая, но и не ниже принцессы, когда ее видели во дворце в последний раз. Черты лица не выделялись, у нее был похожий нос. Главное, девушка оказалась грамотной, в храме она трудилась убирая библиотеку.

Сирота, которую подбросили к порогу храма, там и выросла, и разумеется, истово верила в Путь Света. Заморочить ей голову, уверив, что ее уготована роль спасительницы Империи, труда не составило. Если девушка и сомневалась, так лишь из страха, что не справится с такой сложной ролью. Однако Тадеус быстро развеял сомнения. На самом деле, все, что от нее требовалось, это выучить легенду. Манеры послушницы вполне устраивали Тадеуса. Что еще взять от больной истово верующей девушки, которая провела пять лет в глуши? Самой главной сложностью оказалось воспроизвести хромоту и шрамы, которые были присущи реальной принцессе. На всякий случай.

Разумеется, Армина согласилась принести свое тело в жертву на благо спасения Империи, тем более, будь она хоть сто раз святой, перспектива стать супругой Императора способна вскружить голову даже послушнице. Шрамы получились почти как настоящие, а вот с хромотой лекари перестарались. Хотели как лучше, чтобы не ломать несчастной ногу, в итоге наворотили дел. На вид получилось, действительно, похоже, но без посторонней помощи девушка не ходила, ибо не ощущала ногу.

Горе лекари так перестарались, что вылечить оказалось невозможно. Но другой претендентки не было, поэтому Тадеус казнил виновников и рассудил, и так сойдет. Можно отмахнуться на ухудшевшееся здоровье. Тем более, по легенде, в последние месяцы юная леди многое пережила. Смута в Клеонии, которую устроил Генри. Эрику новоявленный король держал в заложницах. Спасла ее Гильдия Магов, которая навела порядок в Герцогстве, казнив Генри. Именно такой легенды придерживалась лжепринцесса.

Глава 21

2 месяц осени. 673 год с Дня Воцарения Света. Камирское герцогство.

Благодаря Герре, весьма преуспевшей в изучении быта, языка и логики действий Клыкастых, Карл отправился в этот поход весьма осведомленным. Герра предполагала, клыкастыми командует цивилизованный образованный человек, вдобавок получающий от кого-то помощь. Варвары, до недавних пор воевавшие камнями и палками, просто не смогли бы выковать столько мечей и прочего обмундирования.

Вдобавок, леди предполагала, что смерть ее старших братьев — часть хитрого плана, целью которого было выставить их семью сошедшими с ума паникерами. Она выказала мнение, будто за всем этим стоят аркадийцы. Не зря же именно сейчас принцу сунули аркадийку. Паранойя? Или, действительно, что-то в этом есть? Все сходилось.

Выяснить личность человека, отдающего приказы, труда не составило. Карлу при помощи ведьмы удалось проникнуть в штаб клыкастых незамеченным. Знания основ языка позволили разведать обстановку. Когда стало известно, что варварами командует так называемый Танхи-Айло, являющийся для них кем-то вроде воплощенного божества, план созрел в считанные минуты.

«Божок», по логике, скорее всего просто маг. Конечно, маги у клыкастых не рождались в принципе, но с этим ему еще предстояло разобраться. А для начала он решил усыпить весь лагерь сильнодействующим алхимическим составом, перед ужином отравив их воду. Ночью они похитили так называемое «божество», а затем Карл отдал приказ высшему магу огня Эйсин сжечь весь лагерь.

— Какая прелесть, не правда ли? — довольно улыбаясь заявил Карл, глядя как вдалеке пылает лагерь клыкастых.

Массовые убийства весьма приятный способ поднять себе настроение. Тем более, сейчас для этого имеется логичное обоснование.

— Они горят во славу Проклятого! Повелитель, прими же эти души в знак нашего почтения! — с воодушевлением произнесла Амира.

— Да прибудет с нами Проклятый, — уже хором произнесли остальные Персты.

«Что с них взять. Фанатики…» — снисходительно подумал Темный Мессия, глянув на впечатленных собственным подвигом Перстов.

Карл взял с собой два десятка. Хотя, уже на месте выяснилось, хватило бы и пятерых. Но как бы там ни было, фанатики неплохо сработали. Особенно под его чутким руководством. Теперь дело было за малым, опоить зельем правды предводителя Клыкастых — Танхи-Айло.

Для начала они окопались в покинутой опустевшей деревне. Та была неподалеку. Выставив караул Темный Мессия привязал Танхи-Айло и принялся ждать, когда действие усыпляющего зелья закончится, и тот очнется. Чтобы принять уже другое зелье. Пока же Карл курил, чтобы не заснуть, и с интересом рассматривал пленника.

На первый взгляд «бог» клыкастых не особенно отличался от соплеменников. Те же болотно-зеленые волосы и глаза, бледное лицо. Вот только рост его был несколько выше. Обычно клыкастые отличались низким ростом при достаточно крепком телосложении. Но если смотреть внимательно, отличался Танхи не только ростом, но и слишком, как для клыкастого, ухоженной внешностью. Не холеный, конечно, но все же слишком приличный.

Клыкастые никогда не стриглись, не рассчесывали волосы, не считали зазорным ходить обмазанными в грязи. Напротив, они полагали правильным с ног до головы вымазываться болотной жижей. Даже мечи они, и то, не чистили. А у Танхи-Айло все не как у варваров. Одет, конечно, почти как остальные, в грубо сшитый из шкур костюм. Но зато волосы причесаны, заплетены в косу. И грязью он специально не обмазывался. Меч начищен, прям блестит. Карл готов был поспорить, этот гад точно знает антарийский.

Действительно, Танхи-Айло, он же Болотник, он же Танхиэль, знал имперский язык. Более того, он даже знал аркадийский. По меркам Гильдии не особенно сильный маг воздуха родился в борделе Алерны, в котором отнюдь не добровольно держали пойманных женщин из клыкастых. Скорее всего одним из гостей борделя был маг, чье имя едва ли уже станет известным. Ребенка убивать не стали, назвали Болотником и когда тому исполнилось восемь, пустили в ход исходя из нужд заведения. Извращенцев хватало.

Так бы и сгинул он, как и его матушка, в застенках. Но когда юнцу было одиннадцать, в бордель зашел аркадиец. Может, с девицей варварской позабавиться хотел, а может и по другой, более хитроумной причине. Главное, он оказался магом, почуял в мальчишке дар и выкупил его. Так Болотник оказался в Аркадии, где получил имя Танхиэль. Там его обучили магии, владению оружием, наукам, и разумеется, ненависти к Империи. Впрочем, последнему обучать особенно не пришлось. В Империи, сначала его мать, а потом его, ребенка, пользовали в борделе. Есть за что ненавидеть.

Ну а когда пришло время, Танхиэль с огромным удовольствием помог аркадийцам. Под именем болотного бога Танхи-Айло, маг предстал перед тупыми соплеменниками. Дар у него был слабый, но и его хватило, чтобы впечатлить варваров. В последующие годы новоявленный вождь объединил постоянно враждующие между собой племена, наладил добычу золота, которое, в числе прочих причин, привлекло аркадийцев. Золото он выменивал на аркадийское оружие, которое везли через колдландию уже тамошние варвары.

К смертям сыновей Герцога и к его последующему безумию он не имел никакого отношения. Тогда «бог» был еще в Аркадии, а прибыл он пять лет назад, как раз, когда Хамонский Магистрат напал на Мизбарию. Но как бы там ни было, Танхиэль организовал войско и заодно убедил клыкастых, что пора прекратить бояться антарийцев. Он явился, дабы повести их мстить врагу. Свои действия, Танхиэль, разумеется, согласовывал с аркадийцами. Причем один из лазутчиков окопался в самом герцогском замке. Некий Акмиэль уже семь лет служил Камирскому Герцогству советником по торговле.

«Ох аркадийцы, хитрые твари, как ловко все обставили» — не без уважения сделал вывод Карл, и принялся размышлять, как быть дальше.

Основная цель, нужно сделать так, чтобы клыкстые оставили Камирию в покое. Еще одна проблема, аркадийцы. Их нужно выводить на чистую воду и гнать поганой метлой для начала из Камирии. А иначе покоя не видать. Что же, устроит. Но для начала познакомит Танхиэля с упырями…

Когда стоящий на коленях Танхи-Айло очнулся, он тут же осмотрелся и застыл в немом молчании. На его лице читался неприкрытый ужас. Ррисыпанное свежим снегом пепелище лагеря и так выглядело зловеще. Однако тясячи поднятых обугленных упырей, ждущих приказа рвать живую плоть, делали окружающую картину воистину ужасающей. Карл предположил, Танхи-Айло мог вполне счесть, что попал в Бездну и решил поспешить развеять подобные предположения.

— Ты еще жив, Танхиэль. А вот все они, твои люди, мертвы. Весь лагерь, в котором ты засыпал вчера, мертв. И если я прикажу, они сожрут тебя. Но я не стану отдавать такой приказ. Я всего лишь хотел тебя предупредить, что будет с каждым твоим соплеменникам, если ты сегодня же не отдашь приказ всем своим людям — возвращаться к болотам, — с ухмылкой заявил Карл, глядя в глаза клыкастому.

Тот, продолжая молчать, в ужасе смотрел на него, явно пытаясь осознать происходящее. Карл продолжил.

— Боишься? Не стоит. Если честно, я все про тебя знаю и даже понимаю, за что ты ненавидишь Империю. Я бы тоже ненавидел. И отомстить бы захотел. Даже в интересах аркадийцев, которые спасли тебя из рабства и научили всему. Я все понимаю, но к твоему сожалению, мое понимание не имеет значения.

— Кто вы? — глухим голосом, стараясь скрыть дрожь, спросил Танхи.

— Темный Мессия. Можешь считать меня демоном. Я служу Империи, а точнее, человеку, который этой Империей правит. Я должен решить проблему, и так или иначе, я ее решу. Но как я ее решу, зависит от тебя. Думаю, нам стоит это обсудить. Встань, — жестко велел он, не отводя взгляда.

Танхиэль, в ужасе осматриваясь, подчинился и несмело поднялся. Обугленные упыри стучали зубами и зловеще шипели, но с места не двигались. Снег усилился. Падающие мелкие хлопья теперь напоминали зловещий туман. Амира вместе с остальными магами стояла в стороне ожидая его приказа. Карл, дабы еще сильнее впечатлить Танхи-Айло, предложил ему прогуляться по сгоревшему лагерю.

Тот, разумеется, упираться не стал. Никаких попыток использовать магию он даже не предпринимал. Все же столь жуткая картина вполне способна свести с ума. А особо впечатлительный человек может даже скопытится от страха. По расчетам Карла, Танхи-Айло впечатлительным не являлся, так что для него такая мера воздействия была в самый раз.

— Видишь, что случилось с твоими людьми. Одна ночь, и почти тысяча человек не просто мертвы, они теперь под моей властью. Один мой приказ и мертвые пойдут по болотам жрать твоих живых соплеменников. Ты за этих людей был в ответе, они считали тебя богом, не так ли? И что же? А ведь еще живые надеются на тебя. Ты не можешь их подвести, — подчеркнуто доброжелательно рассуждал Темный Мессия, неспешно проходя мимо кучки упырей, от которых пахло жареной плотью.

— Что вы хотите от меня? — дрожащим голосом спросил Танхи.

— Не поверишь, но я хочу мира. И я его устрою, не сомневайся. Но ты сам решаешь судьбу своего народа. Или ты сотрудничаешь со мной и с Империей, или я уничтожу весь твой народ. Так же, как уничтожил целый лагерь за одну ночь. Поверь, я очень не хочу этого делать. Но если ты не оставишь мне выбора, мне придется, — нарочито мягко увещевал Темный Мессия.

Разумеется, блефовал. Всех клыкастых уничтожить он если и смог бы, но явно не за один день и даже месяц. И уж точно в его планы столь долгая возня в болотах не входила.

— Я должен отдать приказ об отступлении? — стараясь не выказать страх, спросил Танхиэль, а сам в ужасе оглядывался.

— Ты должен подписать с Империей мир. Со своей стороны я могу пообещать, что впредь не будет охоты на клыкастых и в бордели забирать девушек не будут. В договоре, который мы еще обсудим, мы обозначим все важные моменты вроде границы и условий торговли. Не то, чтобы я так ратовал за справедливость, но твои интересы будут учтены. Просто для меня важно решить проблему всерьез и надолго, — уверил Темный Мессия.

— Хорошо, будет по-вашему, — согласился вождь, с явным трудом стараясь не выказать охвативший его ужас.

— Но это еще не все. Вдобавок, тебе придется не только выдать своих давних друзей аркадийцев, но и немного оговорить их. Например, мы свалим на аркадийцев смерть отпрысков Герцога, а также его безумие, — предупредил Карл.

Танхиэль вдруг остановился. Казалось, и так бледный, он побледнел еще сильнее. Глаза его забегали. Было видно, что если на мирный договор он еще готов, но предать аркадийцев для него безумно сложно. Что неудивительно, он их выкормыш. Только куда он денется? Богом, пусть и для клыкастых, быть приятно. Да и народом своим ради Аркадии тот не пожертвует. Главное, дожать его, а уж когда он предаст своих дружков, у него не останется выхода, кроме как не ссорится хотя бы с Империей.

— Понимаю, они твои друзья. Но и ты меня пойми. Зачем мне здесь аркадийцы? Они гадят Империи. А я, значит, должен дерьмо разгребать? Думаешь, мне нравится в ваших болотах копаться? Поверь, не нравится. Тебе аркадийцы тоже не нужны. А знаешь почему? Ты думаешь, они тебе помогли от доброты душевной? Поверь, им плевать на тебя. Ты же не дурак, понимаешь, им золото нужно. Они же тебе в три дорога ржавое оружие продают. Да и не зря они вашими руками Империю окучивают. Для них ты пешка, не более. Если ты станешь им неугоден, например не захочешь воевать с нами, они тебя уберут. А потом поставят другого бога. Ты не веришь мне? Думаешь, они погладят тебя по головке, когда узнают, что ты не желаешь воевать с нами? — вопрошал он, глядя на растерянного Танхи-Айло.

— Нет, не думаю, — мрачно ответил тот.

— Я не ошибся в тебе, все же ты не дурак. Значит, ты поймешь меня. Если аркадийцы будут пастись тут дальше, мне снова придется решать проблемы. Но знаешь, как неохота тащиться в такую даль из столицы? Поэтому я привык решать проблемы наверняка. Мне лично будет намного выгоднее вышвырнуть аркадийцев из Камирии, и оставить вождем тебя, человека, который знает не понаслышке, как не надо докучать Империи. В свою очередь камирцы напуганы достаточно, чтобы впредь не охотится на вас, как на животных. Пойми же одну истину, Аркадия далеко, а мы — рядом. И лучше тебе дружить с нами. Особенно со мной, — поставил перед фактом Карл, довольно улыбаясь.

Танхи-Айло в который раз обвел взглядом окутанное туманом пепелище, которое заполонили тысячи обугленных упырей. Глаза его слезились, а во взгляде читалась обреченность.

— Выбирай сам. Ты хочешь остаться пешкой и в итоге убить свой и так многострадальный народ? Или ты поступишь как мудрый вождь, и спасешь всех? — Дожимал его Карл, на самом деле не оставив тому выбора.

Конечно спасет. Куда он денется…

* * *

В зале замка Камирских стояла весьма напряженная атмосфера. Герцогиня восседала за столом, и нервно постукивала налакированным ногтем по столу. Граф Симонс Гильский, а по совместительству маршал, с подчеркнуто недовольным видом развалился в кресле напротив нее. Темный Мессия стоял сбоку от обоих, и наплевав на все церемонии, иногда прерывал свои рассуждения покуриванием самокрутки. Он уже поведал про обстановку и теперь выказывал свои соображения относительно дальнейших планов. По лицам Герцогини и маршала была уже ясно, разговор будет непростым. Первым решил высказаться граф.

— Какие могут быть договора с ними? Я отдаю должное вам как переговорщику. Вы, без войска, немыслимым образом заставили клыкастых уйти с нашей земли…

Карл перебил маршала Симонса.

— Я сжег их лагерь, — уточнил он.

— Да, разумеется, вы должно быть изощренно хитры, если умудрились это сделать без армии. Но сейчас вы предлагаете полнейшую глупость. По-вашему, мы должны не только подписывать договор с животными, которые по указке иноземцев вырезали наш народ, но еще и принести извинения им. Вы в своем уме? Да и зачем это? Аркадийцы будут изгнаны, а без их помощи клыкастые — ничто. Там единственный разумный человек, Танхи. Казним его, и организуем наступление на болота. Морозы ударили, самое время. Там много золота, которое станет нашим, — заявил маршал.

— Во-первых, клыкастые не животные, они просто отличаются от нас. Во-вторых, у них есть оружие, они кое-как, но воевать уже научились. Ну казните вы Танхи, которого они считают богом, и что дальше? Только разозлите их. Даже без Танхи у них есть повод вас ненавидеть, вспомните бордели и охоту? Вы же сами не без греха, чем аркадийцы и воспользовались, натравив их А еще, клыкастых много, и на болотах они хозяева. С каким войском вы сейчас туда полезете? С остатками вашей армии? Да они перережут вас и утопят в болоте. А гребаные аркадийцы помогут им, не сомневаюсь, — ехидно бросил Карл.

— Карл, позволите напомнить, мы с Герцогом подписали договор о помощи, исходя из которого у вашей стороны есть обязательства. Что-то я не вижу войска. По-вашему, мы будем должны вам столько золото за один сожженный лагерь и беседу с их вождем? — вознегодовала Розамунда.

— Ваша Светлость, вы что, забыли текст договора? Там сказано, вы должны нам золото за помощь в освобождении Камирского Герцогства от клыкастых. А как мы должны помогать, там не сказано. Ни слова про войско. Можете перечитать, я прекрасно все помню. Так вот, клыкастых в Камирии нет? Нет. В договоре шла речь о наступлении на территорию варваров? Нет, не шла. Вы себе напридумывали всякого, но договор есть договор. Вы его сами подписали. Вам нужен был мир? Получайте мир. Мало того, я выявил иноземных вредителей. А теперь значит, вы недовольны? — подчеркнуто раздраженно вопрошал Карл.

— Дело не в этом, разумеется мы довольны, — неловко возразила Розамунда.

— А в чем дело? В чем? Вы вообще должны благодарить, что я так все вывернул. Ну оплатил бы Герцог наемников, воевали бы мы еще минимум полгода, если не дольше. Тысячи погибло бы, если не десятки. Мы окончательно разнесли бы Камирию. Вы этого хотели? — с претензией спросил Карл, посмотрев сначала на Розамунду, а потом на Симонса.

Те задумались. Повисло молчание. Карл выждал паузу, и продолжил.

— Нечего ответить, так ведь? Я все решил в вашу пользу, и теперь, значит, вам повоевать охота? Золото варваров заинтересовало. Я понимаю вас, золото это хорошо. Только воевать сейчас с варварами не время. Халифат. Хамон. Сраные аркадийцы, в конце концов. Смею напомнить, вы не отдельное королевство, а провинция Империи, у которой и так проблем хватает. Я говорил с Танхи-Айло с позиции интересов Империи, так что если вы дерзнете заниматься самоуправством, как бы сами потом не пожалели. Никто так называемое Камирское королевство от варваров и аркадийцев защищать не станет, — с угрозой предупредил Темный Мессия, прищурив глаза.

— Разумеется, мы все приносили клятву Императору, и даже не помышляли о таком святотатстве, — уверила Герцогиня, приложив левую руку к кулону с символом Мироздания.

— Речь не идет о самоуправстве. Я предлагал брать болота исходя из интересов Империи. Договариваться, а особенно извиняться перед клыкастыми, по меньшей мере, унизительно даже не для нас, а для Империи, — вторил ей маршал.

— Унизительно? А когда всех вас вырежут на болотах, это не унизительно будет? Не хрен было охотится на них как на животных и угонять в бордели их баб, и не пришлось бы извиняться. Тем более, это будут просто слова в знак укрепления договора. Договариваться не унизительно, если это выгодно. Не будьте идиотами. Вы можете получить золото клыкастых без кровопролития, особенно сейчас, когда я заставил их вождя предать хозяев. Аркадийцы давно так промышляют. Иногда полезно учиться у врага. Танхи до жути боится меня и моего возвращения. Стало быть, он в кармане. А еще Танхи искренне желает сделать свой народ цивилизованнее. Берите пример с аркадийским мудаков. Продавайте варварам в три дорога всякую херню и гребите золото лопатами. На одной бормотухе, не говоря о сантале, можно обогатится. По моим данным, пойло им весьма полюбилось. Они же ни хера не умеют, даже пойло не знают как делать. А что договор? Мы всего лишь не суемся к ним, а они к нам. Разве это унизительно?

Герцогиня и маршал переглянулись.

— Пожалуй, в ваших словах есть зерно истины. Однако, разве нельзя обойтись без принесения извинений, — неуверенно заметила Розамунда.

— Можно, однако отчего бы не усладить слух Танхи? Разве нам не за что извиниться? Признавать собственные ошибки это не слабость, для этого нужна еще какая смелость. Тем более, сыновей ваших убили не клыкастые, а именно аркадийцы, Герцога свели с ума тоже эти ублюдки. А клыкастые всего лишь мстили за своих людей. Леди Розамунда, я понимаю, вы не желаете воспринимать клыкастых и их вождя, как силу с которой можно подписывать договора. Но я вынужден настоять, ибо выступаю сейчас от имени Ее Высочества, стало быть отстаиваю в первую очередь интересы Империи. Мир с варварами выбьет оружие у аркадийцев, вот что самое главное. Эти упыри куда опаснее варваров, — продолжал настаивать Карл.

— Допустим, мы пойдем на это. Но вы уверены, что эти варвары способны держать слово? — возразила Розамунда.

— Именно, дело даже не в том, кем мы их считаем. Мы то хотим мира, но я сомневаюсь в их способности договариваться! — вклинился маршал.

— Варвары действительно не способны. А вот Танхи — другое дело. Это образованный разумный человек. Поэтому его не только нельзя казнить, но и стоит озаботится тем, чтобы этот упырь держался подольше. То есть следить, чтобы ни одна аркадийская тварь не шастала к болотам. Увы, аркадийцы хитры. Еще к нему могут подобраться и через Колдландию, но тут уж мы бессильны. Но сам Танхи не дурак, он озаботится своей безопасностью. Главное, пока он жив, уверяю, он не пойдет на попятную, — поставил перед фактом Темный Мессия.

— И чем же вы его так напугали? Сожженным лагерем? — поинтересовался маршал.

— Напугал. Думаете, он отступил без причины? Поверьте, меньше знаете, крепче спите, — отмахнулся он, подмигнув Розамунде.

— А напугать так аркадийцев не желаете? — предложила Герцогиня.

— Всему свое время, Ваша Светлость. Я конечно польщен, однако, увы, не всесилен, — развел руками Темный Мессия.

— Что же, я готова подписать договор с Танхи и даже принести извинения. Но у меня условие. Вы примите титул маркрафа и получите часть приграничных земель. В качестве благодарности. И для нашей безопасности, — предложила Розамунда.

— Благодарю, Ваша Светлость. Но прежде чем начнутся переговоры, я бы хотел поговорить с вами наедине, — предложил Карл.

Герцогиня, несколько помявшись, все же попросила маршала покинуть кабинет.

— Я хочу обсудить ваш долг. Я понимаю, договор не очень справедлив. По сути, Его Светлость ничуть не поиздержался. Вы же согласны со мной? — с ухмылкой спросил Карл, когда они остались наедине.

— К чему вы клоните? Только что вы сами утверждали, что договор выполнен, — недоумевала Герцогиня.

— Выполнен, но Ее Высочество готова похлопотать по поводу прощения вам долга. Все же Камирия и так обессилена войной. Не правда ли? — задал риторический вопрос он.

— Мы это все прекрасно знаем. Какова же цена прощения долга? — сразу перешла к делу Герцогиня.

— Самая малость. В Эрхабене сейчас творится хрен знает что, взять хотя бы обнаглевших аркадийцев. Разумеется, принцесса в любом случае займет престол. Но с большей поддержкой порядок в Империи наступит быстрее. А порядок это всегда хорошо, знаете ли, будет порядок, быстрее аркадийцев выгонем, халифатцев на место поставим. Беженцев не будет, бунтов. Дурман будут больше курить. Я полагаю, вам будет весьма выгодно поддержать Ее Высочество в ее притязаниях на престол. Ведь ко всем преимуществам, вам еще и долг простят, — предложил Темный Мессия.

— Благодарю за столь великую щедрость, тем более, я и вся Камирия даже не помышляли поддерживать никого иного, кроме единственной законной наследницы Антарийской Империи. Тем более, после того, как благодаря ее хлопотам, мы снова можем радоваться миру. Да разве могу я поддержать людей, продавших Империю извергам, которые убили моих детей и погубили моего дражайшего супруга, — со всей возможной серьезностью заметила Розамунда.

— Значит, мы разгребаем дела в Камирии, затем вместе отправляемся в Небельхафт, откуда уже последуем в Эрхабен, — довольно заявил Темный Мессия.

— С удовольствием, — растянулась в приторной улыбке леди Розамунда.

Переговоры между Танхи-Айло и Ее Светлостью прошли на удивление успешно. Герцогиня, как полагается, принесла извинения. Все еще не отошедший от лицезрения обугленных упырей и вынужденный отдать приказ об отступлении, Танхи-Айло их принял. Они обсудили условия и подписали мирный договор.

Взятых под стражу семерых аркадийцев, в том числе Акмиэля, Карл допрашивал лично. Зелье применять было бесполезно, те травились со смертельным исходом, но и без него справился. Пытать почти не пришлось, вначале достаточно было показать орудия пыток. Акмиэль, как и остальные, участие в помощи Клыкастым признали. Более того, внезапно выяснилась недавняя попытка аркадийцев сунуть нос в Клеонию. Через барона Дирмия.

К Нарийскому влез в доверие аркадийский купец, покупавший у него драгоценные камни. Но в итоге попытка провалилась, не успев начаться. После кровавого пира в замке Дирмий обгадился, выкинул из головы все идеи о заговоре, казнил аркадийского купца и окопался в замке, трясясь за свою шкуру. К другим советникам аркадийцы не лезли. Как минимум, сведений таких у допрашиваемых не было. Вполне возможно, тот купец окучивал Дирмия по своей инициативе.

Вину за безумие герцога и убийство его сыновей аркадийцы отрицали. Уверяли, что безумие, напротив, им помешало. Их целью, помимо прочего, было привлечь внимание Эрхабена. А герцог спятил раньше и скомпрометировал себя. Карл конечно поверил, но применив пытки, все же заставил Акмиэля взять на себя вину в организации убийства юношей и применении темной магии крови в отношении Герцога. В любом случае всех повесят, но зато Герцогине спокойнее будет.

Приговоренных было решено казнить на площади. По городу были разосланы глашатаи сообщить о публичной казни и ее причине. Также был отдан недвусмысленный приказ, выдворить из Камирии всех подданных Аркадии и впредь не пускать. Выгонять из Алерны оказалось почти некого. Тех, помимо смертников, оказалось не больше десятка. Часть уехали еще когда клыкастые наступали.

Впрочем, в ту же ночь немногочисленные подданные Аркадии были растерзаны разъяренными горожанами. После объявления казни и приказа выдворить всех аркадийцев, в ту же ночь по всей Алерне прокатились погромы. Городской страже был дан негласный указ, не препятствовать проявлению народного гнева. Темный Мессия сам настоял на таком шаге. Более того, он предложил этот погром спровоцировать.

Он прекрасно понимал, не все аркадийцы были в курсе деятельности их Королевства, многие просто торговали. Но с другой стороны, война есть война. Разбираться, кто хороший, кто плохой — нет времени. Главное, подданные Аркадии должны получить предупреждение, что будет с их купцами, которых раньше всегда хорошо принимали, если они не урезонят своего охеревшего Короля, сующего нос куда не следует.

Во время казни Алерна ликовала. Вся площадь была забита людьми, неистово требующих скорейшей расправы. У многих горожан война с клыкастыми унесла жизни родных и близких. И можно было быть уверенным, единственные аркадийцы среди всех стояли на эшафоте. Проблема в Камирии пока решена. Одно ясно, с аркадийцами еще придеться разбираться. Как минимум, в столице…

Глава 18

2 месяц осени. 673 год с Дня Воцарения Света. Тильское герцогство.

Эрика отправилась в Тильское герцогство инкогнито. Чтобы не привлекать внимания, с собой она взяла только Виктора и гвардейцев Лютого, Велера и Гарри. Последние двое уже отошли от ранений и отравления и были готовы к новым подвигам. Чтобы избежать лишних вопросов, отправились они в статусе имперских гонцов.

Дорога предстояла дальняя. Если верхом и со сменой лошадей, три недели. Благо, в Клеонии уже ударил мороз и дорога стала получше. А точнее, она появилась. Как бы там ни было, в Клеонии проехали без проблем. В Ринии несмотря на опасения столкнулись они только с большим количеством подорожной стражи. Клиф велел расставить посты едва ли не у каждой деревни. Никакого беспредела те не творили. Но чем ближе к югу, тем заморозки отпускали. Зато дожди шли чаще, напоминая клеонское лето. Уже в центре Ринии болото из грязи назвать дорогой можно бяло большой с натяжкой.

Ирское герцогство всретило их в принципе недружелюбно. Не только дорогами. Успели даже повоевать. Толку от придирок их стражи никакого… Порядка то нет. Сначала пресловутые эрийские головорезы попытались ограбить гостиный двор. Зря… Буквально через день их попытались ограбить прямо на тракте. Тоже зря. Непонятно, на что надеялись четверо вооруженных камнями и палками беглые каторжники. Но если дело было в бандитах. Сами ирийцы раздражали мрачностью, еще и стоило ей лицо открыть, смотрели косо.

Напраивалась ирония, Перстов на них нет. Не только у нее. Маскировщик из Карла получился неважный. Гвардейцы общими усилиями оказались в курсе существования Перстов. А как про Халлар объявили, так вовсе все поняли. Благо, не испугались. Даже суеверный Лютый.

Проехав по Северному тракту часть метрополии они свернули на дорогу, ведущую на Степной тракт. Тот шел от Эрхабена до Ваэльи — столицы Тильского герцогства. Эрика планировала заглянуть сначала к барону, а уже затем действовать по обстоятельствам. Учитывая, что вотчина Рикиния Аренского находилась почти у границы с Преквистским Герцогством на востоке предстояло пересечь почти всю обширную Тилию.

В Тилии народу на тракте было куда больше. Сами тильцы, чем глубже заезжали, тем меньше беспокоились о ведьмах. Чем глубже продвигались, тем местные воспринимали беседы про ведьм более скептически. Приятный сюрприз после дремучей Ирии. Подорожные стражники попадались у каждого нового баронства или графства, коих тут было довольно много. Впрочем, тут и деревень было больше, и поля все засеяны.

Что отличало местных стражников, так это повальное мздоимство. Не желая лишней проволочки, Эрика велела платить мзду. Спасибо, хоть не требуют лицо показать. Впрочем, теперь она его прятала не от людей, а от солнца. Увы, его она, как и все альбиносы, не переносила, вплоть до ожогов. Несмотря на разгар осени, в степи жара даже не думала сдавать свои права. Но уж лучше так, чем как в Ирии.

Вотчина Аренского была не особенно обширной, насчитывая всего три большие, деревни. Замок выглядел ухоженно. По сведениям Эйсин, завсегдатай Золотой Лихорадки не с земли живет. Держит в Редграде игорный дом для мужеложцев «Сладкие юнцы». Успешно промышляет торговлей. Эрика ожидала увидеть много стражи, но кованые позолотой ворота открыл только молодой юноша в парчовой мантии. Маг, не иначе. В итоге оказалось, они опоздали ровно на два дня. То, что Аренский отбыл в Редград, секретом не являлось.

Желая немного размять ноги, они неспешно пошли по мощеной камнями дороге.

— Не пили бы ту бормотуху, застали бы, — возмутился Виктор, намекая на их двухдневную задержку в тильском гостином дворе из-за отравления.

— Зато поболтали с тильскими вояками, — напомнила Эрика.

Неподалеку от гостиного двора разбили лагерь войска тильского ополчения. Те следовали к Портам. В трактир заглянули сотники. Не то чтобы те многое поведали, но беседа показалась Эрике любопытной. Она даже позволила Виктору выпить.

— Во во, а я со старым другом встретился. Где бы я еще Валуна увидел, — заявил Лютый.

— Но Аренского мы не застали, — съязвил талерманец.

— Помолчал бы. Ты бы видел, каким взглядом каждую бутыль провожал. Застали бы… В Редграде даже лучше, сразу выйду на Игрока, — уверила принцесса.

— Ну ну. Обязательно выйдешь, — с иронией отмахнулся тот.

— Да ладно вам, все равно ведь туда собирались. И найдем всех, и поиграем, — подбодрил всех Лютый.

Эрика лишь молча кивнула. Варвару все хорошо, ну и ладно, что с него взять. Гвардейцы поплелись сзади. Гарри и Велер вскоре увлеченно обсуждали очередные слухи на счет обстановки в Империи. Лютый то и дело перебивал, предпочитая говорить про будущие развлечения в Редграде…

Виктор следовал рядом молча. Может, оно и лучше. Он своим мрачным настроением всю дорогу настроение портил. Кроме как осуждать и предрекать провал, ничего ему не надо. Хотя нет, надо. Выпить ему еще надо. Принцесса полагала, на него Небельхафт так дурно влияет. Но нет же. Зато как увидит выпивку, прямо глаза горят. Уже мелькнула мысль, прекратить запрещать ему выпивать. Но сначала она хотела добраться до Редграда. А там, пусть хоть обопьется…

В Редград они прибыли только через два дня. Причем, уже стемнело. Принцесса еще на входе озаботилась маской, которые тут были весьма в ходу. Что сразу бросилось в глаза, несмотря на закат, в городе было светло. Вокруг все горело замысловатыми огнями. Эйсин еще в замке объясняла это алхическими изысканиями. Народу вокруг было не особенно много. Но от этого атмосфера не становилась менее праздничной. Зазывалы, пляшущие и поющие артисты, яркие огни всевозможных цветов. Вспоминая все, что она уже успела увидеть, происходящее напоминало пир во время мора. Что логично, сюда люди прибывали не скорбеть, а веселиться.

Виктор ничуть не выказал изумления, казалось, ему плевать. А вот гвардейцы, особенно Лютый, рассматривали все с открытым ртом. Варвар не переставал вслух изумленно ругаться, так и порываясь войти хоть в какое-то игорное заведение. Эрика уже догадывалась, до Золотой Лихорадки варвар не дойдет. Да и не надо.

— Господа, вас приветствует Халифатский дом удовольствий для мужчин «Сладкий Эмир». Вас ждут истинные воины, готовые вести бой за любовь ночи напролет…, - с характерным акцентом вещал смуглый мускулистый юноша с длинными черными волосами.

Зазывала, одетый в красные шелковые широкое брюки и такой же шелковый тюрбан, недвусмысленно красовался голым торсом.

— Тьфу, поубивал бы выблядков, — Лютый погрозил кулаком в сторону зазывалы и, видимо, памятуя о приказе не дебоширить, с рыком смачно сплюнул.

— Вот позорище. Воины, мать вашу, — бросил Велер и рассмеялся.

— Узнали бы халифатцы, как тут над их традициями измываются, объявили бы Игоку священную войну. Если бы раньше от злобы не сдохли, — небрежно сыронизировал Виктор.

— А по мне так неплохое заведение. Что халифатцы — ублюдки, что долбящиеся в зады — выблядки. Одно дерьмо, — резюмировала Эрика, не питающая теплых чувств ни к тем, ни к другим.

Ночлег они нашли буквально через полчаса. Особо не перебирали, тем более, клоповников тут не бывает в принципе. А так, им все равно разок поспать, а потом это станет местом встречи, если они разминутся. Эрика и Виктор, как и планировали, решили выспаться. Гарри и Велер тоже не рвались развлекаться. А вот Лютый уже присмотрел место, куда, как он счел, просто обязан немедленно пойти.

Ему приглянулся игорный дом Храбрый Конунг. Как обещал зазывала, там господствуют колдландские традиции, а плоть ублажают девицы из самой Колдландии. Эрика не возражала, отсыпала золота и уверила, пусть развлекается там, сколько хочет. В Золотую Лихорадку брать Лютого смысла она не видела. К Рикинию его и вовсе подпускать нельзя, если учесть, как варвар относится к мужеложцам.

Принцесса, как и Виктор, также не испытывала к данным господам теплых чувств, но ради дела можно разок побеседовать, а Лютый вполне способен наломать дров. Так что лучше пусть развлекается в Храбром Конунге. Гарри и Велера принцесса тоже брать не собиралась. Те и не рвались, уже присмотрели места попроще. А ей незачем свиту тащить. Только мешать будут. Вот и пусть тут болтаются.

Проснулись они рано. Эрика предварительно попросила служанку разбудить их с Виктором за пять часов до полудня. Принцесса сочла необходимым до вечера привести свой внешний вид в порядок, достойный внимания Барона Рикиния Аренского. Ибо, чтобы опоить его в стенах Золотой Лихорадки, где на каждом углу глаза и уши, нужно установить с ним, как минимум, беседу.

Игра — отличный и единственный повод. Вот только, как поведала все та же Эйсин, Рикиний отличается высокомерием и заносчивостью. С голодранцами он, не то что играть, разговаривать не станет. Играет он только с богатыми господами. А еще он терпеть не может воинов. Так что их вполне пристойные для того же Имперского гонца воинские дорожные костюмы могут стать реальной помехой для реализации плана. В таком случае к Рикинию можно будет подступиться, только применив силу, что в стенах этого заведения ну очень не приветствуется и сразу привлечет внимание. Уж лучше снизойти и одеться, как того требуют обстоятельства.

— Проклятье, ради какого-то бесполезного баронишки мужеложца ты весь день предлагаешь прихорашиваться? Ты его совратить надумала? — вознегодовал Виктор, не желая даже подниматься с лежанки.

— Совращать это по твоей части, если что. Я надумала с ним сыграть. Как-то же надо завести болтовню и опоить. Вояк он на дух не переносит, а еще этот мудак у нас только с богатыми играет, — пояснила Эрика.

— Ну подождем, пока он наиграется и на обратном пути выследим, — лениво отмахнулся талерманец.

— Я не собираюсь терять время, болтаясь в Золотой Лихорадке. А ты, видимо, уже руки потираешь, как за это время все пойло там выпьешь и всех блядей перетрахаешь. Вот и хочешь время потянуть, — не удержалась от колкости принцесса.

Виктор буквально вскочил с лежанки.

— Может хватит? Достала! Да я за это время выпил всего раз. Той поганой бормотухи. Да и то, ты сама сказала, нужно, — вспылил он, теперь уже окончательно проснувшись.

— Ладно, прости. Но все же я считаю нужным сходить в лавку, — в очередной раз настояла принцесса.

— Считаешь нужным, иди, — Виктор присел, и потянулся к столу за самокруткой, Хоть в платье наряжайся, хоть голой иди, — он поджег дурман и затянулся, — Я не собираюсь из-за херни таскаться но лавкам. Лучше посплю. Пойду в чем есть. Представишь своим телохранителем. Как никак, богатая госпожа, или господин, или хер знает кто, — раздраженно огрызнулся он и в очередной раз приложился к самокрутке.

— В принципе, ты прав. Так даже лучше, — несмотря на тон Виктора, принцессе понравилась идея с телохранителем.

Все же оплатить вход в Золотую Лихорадку своему телохранителю имеют возможность только богатые господа.

Принцесса распорядилась, чтобы конюх оседлал коня, сама наспех умылась, прихватила золота, самокруток и отправилась выполнять задуманное. Проклятое тряпье подгонять еще придется. Как бы ее подобное занятие не бесило, но приличные господа уж точно не ходят в одежке с чужого плеча, будь она трижды дорогая. У всех личный штат портных. Как принято выглядеть в благородном обществе выросшая в императорском дворце Эрика все же понимала. Оставалось только найти приличную лавку…

Таковая нашлась быстро, достатоточно было осведомиться у караульных магов. А вот времени пришлось потратить почти весь день. Терпеть подгонку и примерки, а потом еще украшения подбирать. Вдобавок она не забыла посетить баню, а следом, цирюльню. Неровно постриженные волосы были ни к месту, и это было заметно, даже если собрать их в хвост. Оставалось надеяться, мучилась она не зря, и выскочка Аренский оценит браслет и перстни из платины и бриллиантов, сапоги из кожи халифатского юргана, идеально подогнанные рубаху из аркадийского шелка, и длинный сюртук из креонской парчи. Из чего брюки, она не запомнила. Да и креонским, возможно, был шелк, а не парча. Не важно, главное, куда уж приличнее?

— Заждался? — бросила Эрика, войдя в затуманенную комнату и застав там курящего Виктора.

Тот обернулся, посмотрел в недоумении, несколько раз окинул взглядом и только потом ответил.

— Мда, заждался, Ваше Высочество. И сколько ты отдала за это все? — скептическим тоном спросил он.

Услышав ответ, он закатил глаза.

— Ты специально искала подороже?

— Нет, но у меня не было времени искать подешевле, — отмахнулась она.

— Это же четверть годовой казны Небельхафт. И ради чего? — Продолжал возмущаться он.

— Не жадничай. Карл награбил в разы больше. Когда речь идет о таком союзнике как Игрок, грех мелочиться, — издевательстки парировала Эрика.

— Да хер с золотом, если бы ты уже на встречу с Игроком шла. Но это маразм какой-то. Хотя, если ты покрасоваться надумала, тогда да, смысл есть. Только так и скажи, — продолжал негодовать талерманец.

— Думай, что хочешь. И вообще, поднимай свою задницу. Мы идем в Золотую Лихорадку, — поставила перед фактом она.

Заплатив весьма внушительный взнос за вход, и любезно отказавшись от проводника, Эрика и мрачный Виктор последовали к центральному игорному залу под громким названием Имперский. Поражающий своим шиком холл с зеркальными стенами казался странно пустым. Мельком глянув на свое отражение, принцесса в который раз не узнала саму себя. В таком виде и на императорский пир не зазорно прийти. Виктор в этом плане смотрелся как типичный телохранитель богатого господина. Даже на лице написано: не подходи — убью.

В Имперском зале было уже более менее людно. Принцесса решила не тянуть, и проигнорировав предложение разносчика принести господам любое горячительное или алхимическое зелье, сразу решила начать выяснять местонахождение барона Аренского. Конечно, любопытно узнать настроения здешней публики, но сейчас ей нужен был Аренский. Однако, при всем при этом, Эрика не смогла не обратить внимание на досужие беседы собравшейся публики. Помимо обсуждения событий в Халларе, саадьбы принца и нововведенийв Ордене Света, говорили про войну в Аваргии.

— …они уже разбили наш флот и заняли несколько Портов…, - негодовал пьяный бородатый мужчина.

— Мой дражайший супруг воююет с ними. Так страшно, это не люди, это звери, — сокрушалась обвешанная золотом леди уже за другим столиком.

Принцесса даже отвлеклась от основной цели, решив все же выяснить, правдивы ли все эти утверждения. Совсем скоро она уже была в курсе, что около недели назад флот был разгромлен, сожжен и потоплен, а халифатцы уже захватили несколько портов. Сделали это они благодаря каким-то демонским огненным самострелам, которые, по мнению престарелого барона Шериол, тем продали хамонцы. Последние, разумеется, получили их от самого Проклятого. А что самое ужасное, в самый неподходящий момент выяснилось, что Верховный Маршал — предатель.

То, что Олафа вывели на чистую воду, конечно, обрадовало. Но а остально, все печально. На передовой, скорее всего бардак, при том, что основные войска с северо-востока и запада еще только подтягиваются.

— Поздравляю, Империя в полной заднице, — прокомментировал Виктор, когда они с огромным трудом оставили словоохотливого барона.

— Без тебя знаю, — мрачно бросила Эрика.

— Как скажете, — ехидно бросил Виктор, давая понять, как относится к этой идее.

Как ни странно, барон Рикиний, действительно оказался довольно известной персоной. Впрочем, судя по выражению лиц большей части гостей, у которых принцесса имела неосторожность осведомиться о нем, любят его тут не особенно. В итоге после часа мытарств Эрике все же удалось выяснить, Рикиний Аренский нынче проводит время в Аркадийском зале.

Здесь было намного более людно, чем в том же Имперском зале. Большая часть присутствующих мужчин и женщин были одеты по аркадийской моде. Особенно странными казались наряженные в платья мужчины. Более того, повсюду звучала аркадийская речь. Эрика, только переступив порог, стала высматривать Рикиния, опираясь на описание Эйсин. Однако рассмотреть среди холеных аркадийцев именно Аренского оказалось не так просто. И все же, пока она решила ничего ни у кого не спрашивать, а для начала — осмотреться. Тем более атмосфера в зале ей понравилась.

Принцесса хоть и никогда не бывала в Аркадии и с аркадийцами доселе толком не общалась, но из рассказов талерманца и Карла достаточно знала о нравах и обычаях этого народа. Несмотря на их склонность к лицемерию и стремление к выгоде, многие аркадийские нравы и традиции нравились принцессе куда больше антарийских. Другое дело, так называемый договор с Империй о торговле, разумеется, ее не устраивал.

Они подошли к свободному столику и присели. Подошел разносчик, стал любезно предлагать отведать всяческие аркадийские блюда и напитки. Принцесса попросила разносчика принести розовый отвар и одновременно невольно прислушалась к достаточно громкому разговору за соседним столиком. Мужчины и женщины в соответствующей одежде оживленно беседовали на аркадийском языке, периодически прерываясь на смех.

Эрика, несмотря на искреннюю симпатию к аркадийским традициям, этот язык не знала, как впрочем не знала никаких иных языков, кроме родного антарийского и древнего. Да и то, последний она сама выучила, думая, что имеет магический дар. Во дворце ее не донимали с языками. Ее в принципе не донимали с наставниками, считая, что умения читать, писать и считать достаточно для ее хрупкого здоровья. А в Небельхафте у нее появились более увлекательные занятия, чем изучение языков. В итоге сейчас принцесса разобрала только несколько слов, среди которых ясно звучало: Тадеус.

— Виктор, что они болтают про Тадеуса? Они орут так, что весь зал слышал, — шепнула принцесса, зная, талерманец неплохо знает аркадийский.

Он довольно ухмыльнулся.

— Слышал, еще как слышал. Небось стыдно теперь, особе столь благородной крови, не знать ни одного иноземного языка, — не упустил возможности поддеть ее Виктор.

— Пусть они наш язык учат, раз приперлись сюда, — огрызнулась Эрика.

— Как ты там еще говорила, язык оружия понятен каждому…

— …и является лучшим наставником антарийского языка для иноземцев. Именно. А теперь давай рассказывай, что они трепали про Тадеуса?

— Кратко. Подданные Империи глупые невежественные варвары. Знать у нас продажная, за золото готова молиться хоть Великой Матери, хоть Проклятому, а если заплатить больше — даже зад подставят. Смеялись, как наш доблестный Тадеус ходит на ковер в аркадийское посольство чаще чем в сортир, и за звонкую монету делает все, что укажет Его Благородие. Так что учи аркадийский, — в конце талерманец криво улыбнулся.

Принцесса выслушав талерманца, снова обратила свой взор на компанию аркадийцев. Те все так же непринужденно болтали, периодически мило смеясь. А ведь говорят они правду. И люди невежественны, и знать — продажна. Другое дело, они даже не стесняются говорить об этом вслух. А ведь среди купцов и благородных многие понимают аркадийский. Но это лишь подтверждает, дело дрянь.

— Господин, вам что-то угодно? — учтиво обратился к ней аркадиец в алом платье, именуемой у них странным словом тога.

— Нет, простите, — грубо ответила принцесса и отвернулась.

Аркадийцы обернулись, что-то сказали друг другу и вернулись к своей беседе.

— Пошли искать барона, — скомандовала она.

Долго искать не пришлось, Аренский оказался завсегдатаем аркадийского зала. Но увы, в данный момент он проводил время в «Аркадиаэль Маранаэль», то есть в отдельном зале для мужеложцев. Туда мужчины определенных пристрастий приходили поиграть, выпить, перекусить, пообщаться с себе в подобными, если нужно — уединиться, а если не нашлось с кем — там имелся бордель.

— Я туда не пойду, — прошипел Виктор, посмотрев на нее исполобья.

— Меня тоже они бесят, но твою мать, я же не заставляю тебя трахать их или давать в зад, — вспылила Эрика, стараясь не кричать.

— Еще чего не хватало. Но моей ноги там не будет. Во-первых я проблююсь, во-вторых — поубиваю их, в-третьих — я не желаю, чтобы эти говномесы сочли меня за своего, — поставил перед фактом талерманец.

— Думаешь, я не проблююсь, не поубиваю и так хочу, чтобы меня приняли за свою, своего, или хер его знает?

— А тебе что? Ты как раз там своя, — издевательски шепнул Виктор.

— Ты охерел? С какого блядства? Я зад никому не подставляю. И никого в зад не трахаю. Нечем. Было бы чем, скорее бы сдохла, — злобно процедила она.

— Ладно, ладно, я пошутил, не кипятись. Но туда я не пойду. Можешь выгнать меня за это, но разговор окончен, — тоном, не приемлющим возражений заявил он.

— Ладно, жди тут. Я постараюсь быстро, а ты пока послушай, что еще аркадийцы болтают. Можешь даже выпить, — отмахнулась Эрика, понимая, что уговаривать Виктора нет смысла.

Да и понять его было нетрудно. Эрика и сама бы туда не пошла, если бы не желание поскорее добраться до Рикиния, а потом — до Игрока. А талерманец в ее начинание не верит, вот и не готов так себя мучить.

«Постараюсь никого из этих жополазов не убить и даже не покалечить» — обреченно подумала она, и оставив талерманца, направилась к злополучной двери в «Аркадиаэль Маранаэль».

То, что она не увидит в этом месте ничего хорошего, принцесса не сомневалась. Однако происходящее в зале не просто удивило, а шокировало Эрику. А когда ее взгляд наткнулся на целующуюся парочку, ее едва не стошнило. Некоторых господ назвать мужчинами язык не поворачивался. Манеры как у девиц, украшения женские, разряжены как попугаи. Попадались даже наряженные в женские платья, с разисованными словно у шлюх лицами. Только едва проступающая щетина выдавала их истинный пол.

«Твою мать, куда же я попала. Что за выблядки… " — мысленно выругалась она и тут же, вспомнив слова Виктора, осеклась. А она чем лучше? Одевается и ведет себя как…

«Неужели я как посмешище выгляжу? " — закралась в голову мысль.

«Да нет, бред какой-то» — тут же успокоилась Эрика.

Она то не шут, в отличии от этих, и посмешищем ее счесть чревато. Зубов лишиться можно, а то и на меч напороться. А эти, мало того, говномесы сраные, так еще и убогие. С этой позитивной мыслью принцесса пошла искать Рикиния. Нечего время терять. Быстрее найдет, быстрее свалит из этой обители недоумков.

— Господин, позвольте представится. Я Евдиклий. Можно просто Дикий. Вы, я вижу, тут впервые? — поинтересовался наряженный в зеленую аркадийскую тогу мужчина с зализанными назад волосами.

— Да, впервые. Я ищу барона Рикиния Аренского, — сухо бросила Эрика, стараясь не выдать раздражение. Кажется, на богатого господина уже обратили свои взгляды охочие до ласк и золота мужеложцы.

— Ах, милашку Рика? Он популярен. Порой сверх меры. Но смею вас разочаровать, он, увы, здесь не один, — манерно заявил Евдиклий чем взбесил еще сильнее, чем даже когда назвал себя «диким».

— Мне похер. Где он? — резко спросила Эрика.

— О, какие страсти! Так вы претендуете на милашку Рика? — Дикий хлопнул в ладоши.

— Ты отведешь меня к нему или как? — уже начала выходить из себя принцесса, что ей самой не нравилось. Что же ее они так бесят, сил прямо нет. А ведь нужно делать вид, что все хорошо.

— Да, конечно. Пойдемте. Мне нравятся решительные суровые господа, тут мало таких, — Дикий подмигнул.

Принцесса, ловя на себе заинтересованные взгляды двух разряженных как девицы идиотов молча последовала за ним.

«Выродки тупые, уже и я им суровый господин. Провалитесь в Бездну»- мысленно возмущалась она.

Евдиклий показал на столик, за которым из стеклянных замысловатых стаканов попивали какое-то зеленое пойло двое мужчин. Оба были без масок. Барона Рикиния принцесса узнала сразу по длинным локонам, розовому шелку и множеству жемчужных побрякушек. Мерзость, одним словом. Впрочем, Эйсин предупреждала, и у нее было время морально подготовится. Его спутник в сравнении с бароном показался обычным несколько грузным мужчиной. Одет дорого, борода аккуратно выбрита. Так и не скажешь сразу, что мужеложец.

«Воркуют, мрази. Подойти — сыграть предложить? Так барон или его спутник могут отказаться» — растерялась Эрика. Ее тут же отвлек прилипала Дикий.

— Вот видите, он не свободен. Зачем вам скандал, вы можете и так прекрасно провести время, — принялся успокаивать ее он.

«Твою мать, ладно. Дело требует» — обреченно сказала себе она, глубоко вдохнула и выдохнула и обратила взор на Евдиклия.

— Вообще-то мне он на хер не нужен. Не люблю смазливых блондинов. Я всего лишь хотел с ним сыграть. Есть старый счет, — заговорщицки пояснила принцесса. Дикий прямо засиял.

— О, это ведь не проблема, — Евдиклий взял ее под руку, Эрику передернуло от отвращения, но она сдержалась, не став отталкивать его, — Их двое, нас двое, можем предложить игру. Это будет комильфо.

— Отличная идея, — довольно согласилась Эрика, собираясь предложить тоже самое. Но не пришлось.

— Только одна проблема, у меня уже нет золота, — Дикий скорчил жалобное выражение лица.

Эрике сразу стало все понятно, местный работничек, типа шлюшки завсегдатая, разводит богатых гостей. Эйсин предупреждала на счет таких. Впрочем, сейчас ей это на руку.

— Не беда, у меня есть. Пошли.

После приветствий и приглашения сыграть, Рикиний, окинув взглядом одеяние «господина Элина» тут же согласился, а вот его спутник, Айдар, поначалу упирался. Но барон убедил любовника. Эрике было плевать, во что играть. Дикому, тоже. Купец Айдар, из богатых, но не благородных, настаивал на костях. И в паре играть удобнее. Но Аренский капризно настаивал на покере. В итоге сошлись на более простой карточной игре под красноречивым названием «шут». Когда они пошли к столам, Эрика заметила, что за ними на достаточно близком расстоянии шли двое малопримечательных мужчин. Охрана Аренского, Эйсин рассказывала, он без магов никуда.

Игра сразу пошла напряженная. То, что Айдар не умеет играть в карты, вот и настаивал на костях, было ясно сразу. Но вот по поводу способностой Рикиния, сумевшего оставить Генри всю его гвардию без панталон, причем в более сложном покере, принцесса была лучшего мнения. И признаться, даже боялась проиграть все золото раньше, чем успеет зацепить барона хотя бы болтовней. Жульничать тут нельзя, рискованно, заметят, выставят из города. Но ни тут то было. Барон, судя по его игре, будто карты впервые взял. Выигрывали Рикиний с Айдаром всего три раза и то, принцесса, дабы затянуть игру, просто поддалась.

Аренский терпеть не мог дурман, почти не выпивал горячительного, но это ему и не требовалось. Рикиний и Айдар, еще перед игрой попросили принести им «Божественное сияние», которое представляло собой белый порошок, предназначенный для вдыхания через трубку в нос. Аренский принялся совать эту дурь ей и Дикому. Последний не отказался, Эрика же предпочла, чтобы ей принесли дурман.

Сначала парочка проиграла все золото Рикиния, потом взялись за весьма увесистый кошель Айдара. И если барон стал похож на одержимого игрой фанатика, его спутнику происходящее не нравилось все сильнее.

— Рикиний, может хватит? Ты говорил, что умеешь играть? Но ты разоришь меня! — рявкнул вдруг Айдар, резко встав со стола.

— Не ори на меня! Тебе жалко для меня золота? Вот и проваливай, жмот! — тоном оскорбленной невинности возопил барон.

— Для тебя не жалко, но это глупо, играть в то, во что не умеешь! Скоро панталоны проиграешь! — отчитал его любовник.

— Не хочешь играть, уходи, — капризно заявил Аренский.

— И на что ты будешь играть? На цацки свои? А потом задницу подставишь? — прорычал Айдар, зыркнув в сторону Эрики.

— Мне господину Элину не жаль даже панталоны проиграть. Захочу и задницу ему подставлю. Пошел вон, — истерично вопил Рикний. Причем, так громко, что все присутсвующие обратили взор на их столик.

«Твою мать, проклятые мужеложцы» — мысленно сокрушалась Эрика, схватившись за голову.

Тем временем взбешенный Айдар с рыком влепил барону смачную оплеуху, и ухватив за волосы стащил со стула. «Ну да, не зря Эйсин рассказывала, Аренский без ума от властных мужчин» — подумала Эрика и тут же увидев растерянных магов, и из свиты Рикиния, и от заведения, мысленно выругалась. Барон, зная про защиту, выпендривался, но магия теперь не действует.

— Ты пойдешь со мной, — зло рычал Айдар, таща за собой безрезультатно вырывающегося испуганного барона.

Тут к Рикинию подскочили пришедшие в себя маги из его охраны, и принялись оттаскивать обидчика от господина. Первого героя Айдар отолкнул локтем, а потом отпустив Аренского, он одним ударом в челюсть отправил второго мага на пол.

«Всех бы вас поубивала, но тебе повезло, Аренский» — с этой мыслью принцесса решила вмешаться.

Айдар собрался было снова схватить ошарашенного барона, однако удар по шее быстро охладил его пыл, хотя и не свалил. Как никак, здоровый боров. Он скорее интуитивно замахнулся в ответ, но попал кулаком в воздух, а следом уже согнулся от боли. Эрика решила не мудрить, а пнула его коленом по бедру, и ткнула в болевую точку под ребрами.

— Проваливай отсюда, выблядок. Увижу рядом, убью, — тихо, почти шепотом сказала ему на ухо она и оттолкнула хрипящего противника. Тот согнулся и закашлялся, забрызгав кровью поднявшегося на ноги охранника Рикиния.

Айдар, видимо, понял, что ничего кроме побоев и позора ему не светит, и спешно похромал прочь. Растрепанный Аренский лежал на стуле в бессознательном состоянии. Один из горе-охранников размахивал перед его лицом веером. Второй — растерянно стоял, потирая челюсть. Дикий заинтересованно наблюдал в стороне. Стоит ли говорить, что практически весь игорный зал обратил на них внимание. Десяток человек столпились вокруг. Драки в Золотой Лихорадке случались нечасто. А если случались, их пресекали маги. А тут прямо произвол какой-то.

— Чего он так? Вроде не зашибли, — вознегодовала Эрика, решив с чего-то начать разговор.

Она понимала одно, с Рикинием нужно решать быстрее. Эта драка, а в особенности ерунда с магией, уже привлекли внимание охраны. Надо срочно его опаивать. А там, видно будет.

— Барон жутко боится крови, это все знают, — пояснил Дикий.

— Так, принесите ему воды! Дикий, бегом, — распорядилась принцесса, прекрасно осознавая, какое впечатление может произвести эта картина на окружающих. Но теперь было главным увести Аренского в отдельную комнату, ибо это шанс опоить его.

Когда Евдиклий принес стакан, барон уже начал приходить в себя. Эрика выхватила стакан и зло посмотрела на столпившихся зевак.

— Чего уставились! Плохо человеку. Валите, играйте! А вы, охрана, лекаря лучше бы позвали! Идиоты! — громко возмутилась она, и как только один из магов побежал, второй стал растерянно осматриваться, а толпа зашевелилась, принцесса суетливо наклонилась над бароном и незаметным движением влила из вшитого в рукав флакона зелье.

— Благодарю, — растерянно произнес Рикиний, только увидев ее.

— Не за что. Тебе водички попить надо. Это поможет, — принцесса сунула кубок к губам Аренского и практически заставила его допить до конца.

— Вот, а теперь нужно пойти отдохнуть. Туда, где меньше людей. Эй, телохранитель хренов, где господин может прилечь? Проводи нас! — распоряжалась Эрика, одновременно помогая барону встать.

Тут к Рикинию подскочил его охранник, но сказать ничего не успел, барон заорал на него.

— Пошел вон. Я тебя выгоняю. И Маркесу передай, его тоже я выгоняю! — кричал он, однако не спротивлялся, и шел, куда его практически поволокла принцесса. Показать комнату отдыха вызвался служащий заведения.

То, что Аренский выгнал магов, показалось хорошим знаком. Правда, до места назначения барон так и не добрался, снова потеряв сознание. Пришлось тащить его, что привлекло к ним еще больше внимания.

«Поганый кусок дерьма. Даже вырубился раньше, чем все нормальные люди, жополаз проклятый. Хорошо хоть не тяжелый, даром что мужик. Хотя какой ты мужик,» — мысленно ругалась Эрика, осматриваясь. Аренский и впрямь оказался таким тощим, что даже вполне изящная Ева потяжелее будет.

В комнате принцесса усадив барона в кресло, заперла дверь на засов и присев напротив, сняла опостылившую маску и закурила. Глядя на ничтожного шута Рикиния, ей теперь казалось, все старания бесполезны.

Все же прав был Виктор, лучше бы она официально обратилась к Игроку. Этот придурок просто не может быть приближенным хозяина такого великолепия как Редград. Задницу, небось, кому надо подставил, вот и смог на стену пробраться. А так, ну не может такое ничтожество знать хоть что-то важное. Торговлей промышляет? Да не факт, что он сам, а не его любовничек. А держать в Редграде бордель для мужеложцев, много ума не надо, сам небось подрабатывает. Тьфу…

Наконец Рикиний пришел в себя, а точнее, зелье подействовало. Принцесса, хоть и не верила в положительный исход, решила закончить начатое.

— Ты знаешь, кто такой Игрок?

— Да, — услышала она в ответ.

— И кто же такой Игрок?

— Я.

Эрика на миг оцепенела. Но потом рассудила, тот, наверное, не так понял вопрос. Он же и впрямь игрок, он играть любит, завсегдатай Золотой Лихорадки.

— Кто хозяин Редграда? — раздраженно уточнила она.

— Я, — снова ответил тот.

— Твою мать, — процедила ошарашенная Эрика, теперь уже ничего не понимая. Будто картина мира рухнула. Он? Этот шут? Игрок?

Допрос дал ответ на многие вопросы, но в итоге этих самых вопросов появилось еще больше. Продал душу Проклятому за дар иллюзии. Хотя поговаривали, что за удачу в игре. Но это не суть. Аренский пользуясь бардаком в Империи, не упускал возможности взять под крыло ведьм, темных магов, приманивал золотом магов стихий. В итоге он спелся с аркадийцами и Герцогом Каледонием Тильским, и с их помощью построил Редград.

В какой-то момент Аренского перестал устраивать Каледоний. Поэтому, три года назад, Герцог вместе с двумя старшими сыновьями и десятком человек из челяди якобы заразились красной горячкой и отправились в Бездну. Герцогом стал младший сын Каледония — шестнадцатилетний Феодор, который быстро попал под скромное обаяние Игрока. Как итог, вся богатая и многонаселанная Тилия по сути под Игроком.

Способ сокрытия личности и организация безопасности в Редграде, заслуживали отдельного разбирательства. Эрика тщетно задавала вопросы, но Игрок там такого накрутил, что сам Проклятый не разберетася. Единственное, что узнала принцесса, в лицо Аренского как Игрока в самом Редграде знает всего пять человек, а в Золотой Лихорадке только двое, управляющий и командир стражи заведения. Стало быть, похитить Игрока ну никак не получится. При дальнейшем допросе принцесса надеялась выяснить отношение Аренского к принципиальным вопросам, но успела только спросить про Мизбарию, Халифат, немного про Аркадию. И тот вновь потерял сознание.

Многое спросить она не успела. Возможно, из-за взаимодействия с порошком Игрок пробыл в нужном состоянии в два раза меньше обычного. Как итог, додумывай как умеешь, да только Игрок наворотил будь здоров, так просто не разберешься. В какой-то момент она пожалела, что рядом нет Карла, он бы точно все распутал. Лучше бы она повела Персты громить клыкастых, а Темный Мессия — договариваться. Но теперь сожалеть было поздно. Пока Рикиний не пришел в себя, нужно было разбираться. Искать точки соприкосновения.

«Ну и как с этим существом договариваться, когда один вид бесит, а за манеры хочется придушить? И это при том, что говнюк в разы умнее меня. А ведь придется…» — сокрушалась Эрика, покуривая дурман и глядя на бессознательного Игрока.

Что ему предлагать и каким образом? Открывшийся факт сотрудничества Игрока с аркадийцами стал главной проблемой для принцессы. Барон не только связан с ними в делах. При допросе она успела выяснить, что у Игрока присутствует личная симпатия к ним и их обычаям. Что не удивительно, кто еще уважит мужеложца. А потом Аренский потерял сознание, даже детали и условия его сделки с аркадийцами выяснить не успела. Одно понятно, этот ублюдок не против продать им Империю, на что принцесса, при всей симпатии к аркадийским нравам, идти не собиралась. Одно дело, восхищаться традициями, совсем другое — подставить собственную задницу.

По сути, ей необходимо не просто убедить Игрока сотрудничать с ней, но и заставить его пойти против аркадийцев. Которые учавствовали в строительстве Редграда, между прочим. Как? Что ему предложить? У нее недостаточно сведений касательно его игорных и торговых интересов. Если бы она в этих самых делах толком разбиралась. Она имела понятие об особенностях торговли, податях и пошлинах, но в общих чертах…

Принцесса в растерянности уставилась на него.

— Элин?

Принцесса, судорожно соображая, молча кивнула.

— Можешь принести мне «Сияния», — попросил он, говоря через силу.

— Может не стоит? Давай лучше выпьем вина, — предложила Эрика, решив все же потянуть время.

— Нет, мне нужен порошок. Мы выпьем потом, — стиснув зубы и тяжело дыша процедил Аренский.

Он схватился за грудь и весь крючился. Лицо его прямо перекосило от мучений.

— По-моему, тебе к целителю надо, — возразила принцесса, теперь уже подозревая неладное.

Вдруг «сияние» и ее зелье оказались не совместимы?

— Я знаю. Но сияние поможет, а потом… Плевать, нам нужно поговорить, но сначала «сияние», — он сморщился и вновь натянуто улыбнулся.

Выглядел и так бледный, тощий и не пышущий здравием Аренский неважно. Мелькнула мысль, как бы не окочурился. Может, у всех подсевших на порошок такие мучения, но а любом случае, для нее это неплохой повод отправить Игрока полечиться, а самой немного подумать.

— Мы пойдем к целителю, — приказным тоном поставила перед фактом Эрика.

— Я сказал, потом, — с этими словами он резко встал и бросился по направлению к двери, но не сделав и двух шагов, полетел на пол. Потерял сознание.

«Как же я ненавижу тебя, Игрок» — с этой мыслью она отперла замок и засов, и схватив Аренского, отправилась спасать вероятного союзника. Как эта картина смотрелась со стороны, ее уже не волновало. Не окочурился бы только… Одно хорошо, у нее будет время подумать.

— О Мироздание, за что мне это! — принялся сокрушаться целитель, пока Эрика укладывала барона на лежанку.

— Тебе платят, чтоб ты лечил, вот и лечи, — огрызнулась она.

— Да я и лечу, только смысл, когда вот такие, как этот Аренский… все равно все старания на смарку… Эх…, - сокрушался молодой маг.

— Сколько времени вам понадобиться чтобы привести его в порядок?

— Не знаю, я же еще не успел выяснить, насколько все печально, — устало ответил целитель.

— Сколько примерно. Один час? Два? Пять? — требовала ответа принцесса.

— Вы что? Три дня. В лучшем случае!

— Три дня? — изумилась она.

Неужели все так серьезно? Все же в Золотой Лихорадке служат только высшие целители…

— А что вы хотели, господин? Ему эти зелья вообще нельзя. Но об этом потом, раз так беспокоетесь. А сейчас, будьте добры, не мешайте, — отмахнулся целитель.

— Ну да, понимаю. Но если он умрет, я тебе не завидую, — искренне предупредила Эрика, уходя.

— И так всегда… Ох уж эти любовнички, — пробубнил целитель, когда принцесса уже выходила за дверь. Остаться в лекарской комнате она при всем желании не могла, тогда маг точно ничего сделать не сможет.

Мысли будто перемешались. Вроде, есть время подумать, что ему предлагать. Но, с другой стороны, как бы он не сдох. А тут еще вся «Лихорадка» от завсегдатаев до служащих, будет считать их любовниками. Впрочем, плевать… Пытаясь собраться с мыслями, принцесса спешно направилась в аркадийский зал. Искать Виктора. Больше поговорить все равно не с кем.

Выйдя в зеркальный холл принцесса невольно взглянула в зеркало, остановилась и выругалась вслух. Перепугавшись, что Рикиний отбросит копыта, надеть маску она забыла. Мелькнула мысль, раздобыть другую, но еще раз глянув на себя в зеркало, махнула на эту идею рукой. Все равно мало кто узнает в ней Эрику Сиол. Если и попадутся те, кто видел ее больше пяти лет назад, едва ли додумаются. Особенно если учесть забавный факт, что для начала нужно догадаться про ее истинный пол.

Учитывая, что задержалась она порядочно, застать Виктора, слушающим аркадийскую болтовню, она даже не надеялась. Но все же она решила спросить у разносчиц и прочих служащих зала о брюнете в черном одеянии с длинным шрамом на щеке. Он отправился в комнату уединения, и, разумеется не один. Мешать Виктору предаваться похоти принцесса не стала, решив остаться в аркадийском зале. В конце-концов, нужно не мучить себя мыслями про Игрока, а заняться чем-то полезным. В любом случае теперь придется болтаться в «Лихорадке» еще три дня. Вот и займется нужным и приятным делом. Выяснит обстановку, например. Отчего бы не побеседовать для начала с аркадийцами.

Врага нужно знать в лицо. Конечно, едва ли она узнает что-то секретное. Вот только к своему стыду она даже относительно общеизвестных фактов ни сном ни духом. Для человека, собравшегося в ближайшее время договариваться с отнюдь неглупым вероятным союзником, это преступно. Так уж вышло, она торчала в глуши, довольствуясь слухами и весьма ограниченными сведениями от предателя Тадеуса. Заодно самозабвенно училась вырезать себе подобных, а в перерывах пьянствовала и возлегала со шлюхами. Сейчас это никак не поможет…

Принцесса была не против напоить кого-то из аркадийцев зельем, у нее еще осталось, но и тут незадача. Именно аркадийцы очень плохо реагировали на него. Правду не говорили, а просто травились, причем половина — со смертельным исходом. Так что вариант отпадал. Эрика, вспомнив про обсуждающую Тадеуса компанию, принялась высматривать того самого аркадийца в алой тоге. Все же, если эти люди в курсе, как Тадеус ходит в Посольство, стало быть хоть немного осведомлены. А этот юноша был единственным, кого из них она запомнила. А еще он точно говорил на имперском.

Принцессе повезло, тот самый аркадиец сейчас коротал время за игрой в аркадийскую рулетку. Навскидку ему было не больше двадцати лет. Он выглядел как типичный подданный Аркадии: гладко выбритое лицо, собранные в хвост темные волосы и не сходящая с уст улыбка. Теперь, главное, завести разговор. Принцесса присоединилась к столику с рулеткой, встав рядом с предполагаемым источником сведений.

— Простите, что отвлекаю, но не могли бы вы мне объяснить смысл этой игры? Мне объяснял служащий, но я ничего не понял, — обратилась она к аркадийцу, заодно начав играть роль неотесанного богатого юноши.

Аркадиец улыбнулся.

— Разумеется. Но позвольте сначала поинтересоваться здоровьем барона Аренского, — с едва заметным акцентом полюбопытствовал он, даже отвлекшись от игры.

Также к ней повернулся стоящий с ним рядом не менее холеный аркадиец примерно того же возраста и весьма схожей внешности. Такой же бледный зеленоглазый брюнет. Только ростом ниже и платье его было белым с позолотой по краям.

— Все нормально. Целители знают свое дело, — заявила Эрика.

— Ох уж этот Аренский, такой безумец, — прокомментировал юноша в белой тоге.

— Как не прискорбно. Я, кстати, Элин, — принцесса решила не терять времени зря.

— Младиэль де Флабус, — назвался аркадиец в алой тоге.

— Тинатиэль де Стенк, — любезно представился его спутник.

«А это уже интересно» — обрадовалась она.

Приставка «де» недвусмысленно говорила о благородном происхождении. Все же не зря за тем столом были в курсе телодвижений Тадеуса.

— Рад знакомству, — бросила принцесса, сознательно не став обращаться к ним «ваше бларгородие». Пусть полагают, что их собеседник понятия не имеет об аркадийских обычаях.

Тинатиэль о чем-то тихо спросил у Младиэля на аркадийском, тот бросил взгляд на Эрику, улыбнулся и кивнул.

— Вы очень хотите играть в рулетку? — осведомился Тинатиэль.

— Сам не знаю. Я же не играл в нее никогда. И вообще, первый раз в Золотой Лихорадке, — заявила принцесса.

Ясно, те хотят развлечься, поговорив с местным идиотом. Ну вот и отлично.

— А мы уже час тут играем. Наскучило. Хотим немного перекусить, выпить вина. Присоединяйтесь к нам, если хотите. Мы вам расскажим про рулетку, — предложил Тинатиэль.

— Кстати, вы уже успели отведать «Божественное сияние»? — любезно уточнил Младиэль.

— Не успел, и с удовольствием приму ваше приглашение, — согласилась Эрика.

Аркадийцы отвели ее в отдельную уютную комнату, посреди которой стоял стеклянный стол с позолоченными ножками. Вокруг стола располагались мягкие кресла. Эрика любезно позволила иноземцам выбрать блюда, какие те считают самыми вкусными, вино она пить не стала, а вот от «Божественного сияния» не отказалась. Рассудок он совсем не затуманивает, и разок отведать можно. И даже нужно. Как минимум, за компанию. Ну и, заодно поймет, чем он так Игроку нравится.

«Сияние» принесли практически сразу.

— Странно, что барон Аренский не успел познакомить вас с его излюбленным зельем, — с улыбкой бросил Тинатиэль.

— Так мы с ним только сегодня познакомились. Играли в шута. Он так хвалил его, я захотел отведать. А потом этот ублюдок Айдар устроил дебош, — пояснила Эрика.

— А вы неплохо отделали его. Тут нечасто драки, обычно магическая охрана заведения предупреждает потасовки. Но вы успели вмешаться раньше. Мало того, так быстро справились, что даже охрана моргнуть не успела, — вклинился Младиэль.

— Ерунда. Знаете, нет ничего лучше хорошей драки, но за ее отсутствием сойдет любая, — небрежно отмахнулась принцесса, поддерживая образ неотесанного юнца, и, наконец, решилась вдохнуть «сияние».

Собеседники, разумеется, не прекращая улыбаться, застыли в ожидании. Эрика закашлялась. Они практически одновременно занюхнули следом.

— Ну как? — спросил Младиэль, как только она перстала кашлять.

— Мерзость, кхе-кхе, какая-то, — заявила Эрика, ничуть не слукавив.

— Это поначалу. Мне вот что любопытно, вы же не из благородных? — полюбопытствовал вдруг Тинатиэль.

— Нет, я из рода купцов. Мой отец дурманом торгует. И еще чем-то, хрен его знает. А вы что, благородные? — напрямую спросила Эрика.

Аркадийцы переглянулись, в этот момент принесли вино.

— Да, но будем считать это неважным. Не берите в голову. Мой отец кстати тоже торговлей занимается. Слыхали про контору «Флабанет»? — спросил Младиэль.

Эрика помотала головой. Она же и впрямь не слышала. Аркадиец продолжил.

— Мой отец ею владеет. По вашему, владелец конторы, это очень богатый купец, которому подчиняются много других купцов, — снисходительным тоном пояснил он, пригубил вина, и вновь обратился к принцессе, — Странно, что вы не знаете, чем ваш отец торгует. Я с юности в курсе дел, более того, я уже как пять лет помогаю отцу вести дела. А через год, когда мне исполнится двадцать, я стану партнером, — похвастался он.

«Итак, отпрыск богатого купца. Кажется, мне повезло» — мысленно обрадовалась Эрика, рассчитывая на любопытную беседу.

— Наверное, Элину просто не интересна тороговля, — предположил Тинатиэль, — Но чем же вы тогда занимаетесь? — спросил он, и при этом, как всегда улыбнулся.

У Эрики в который раз сказалось впечатление, что аркадийцы просто не могут не улыбаться. Наверное, они улыбаются даже когда убивают. Этого у Виктора она как раз и не спросила.

— Чего это не интересно? Интересно! Только мой отец меня в дела не посвящает. Даже имя свое называть строго настрого запретил. Он стыдится меня на люди показывать. Сами видите, как я выгляжу, — горько заявила принцесса, почему-то вдруг рассудив, что это неплохой ход, выставить себя жертвой местных обычаев. Тем более, она даже почти не солжет.

— Какой кошмар, я полагал столь дремучие предрассудки всего лишь слухи, — наигранно возмутился Младиэль.

— Увы, это не слухи. Кстати, а вы, Тинатиэль, тоже занимаетесь торговлей? — решила уточнить принцесса.

— Нет. Я, между прочим высший маг, но ныне, я как и вы, просто веду праздный образ жизни, — отговорился он, явно не желая распространяться дальше.

Эрика вдруг ощутила, что ее мысли приобретают небывалую ясность. Кажется, она знает, что нужно сказать аркадийцам. Нет, не кажется, она уверена. Для начала нужно пооткровенничать. То есть сделать вид, что откровенничает.

— Мне приходится. Отец к делу не допускает, потому что уверен, из-за моей внешности все дела кувырком пойдут. Печать Проклятого! Вот и откупается золотом, только чтобы не лез и глаза не мозолил. Но я не жалуюсь, он мог бы меня утопить как щенка при рождении, или вообще, в послушники сдать. А он, пусть и по просьбе матушки, даже грамоте научил. И золото дает, — похвасталась Эрика, получая от собственной лжи безумное удовольствие.

В какой-то момент ей стало понятно, зачем нюхают «сияние». Такой душевный подъем был ей знаком, но случался не так часто. Для этого был нужен весомый повод. А тут и причины не надо.

— Утопить? Какое варварство, вы уж простите! Все же, с тех пор, как я живу в Империи, я не перестаю удивляться этим ужасным нравам. У нас в Аркадии такое не мыслимо, — вознегодовал Тинатиэль, но улыбаться не прекратил.

Это принцессе и нужно было. Хотят поговорить про варваров? Пожалуйста.

— Да, у нас все варвары, можете не извиняться. Уж я то хорошо это понимаю. Вот отец дает золото, только приставил соглядатая. Чтобы я случайно не опозорился. Но я то хитрее. Мой охранник пьяницей оказался, мы с ним сдружились. Я ему выпивать позволяю, он молчит перед отцом! — продолжала самозабвенно привирать принцесса, заодно поддерживая нужное впечатление.

После божественного сияния люди не только чувствуют себя едва ли не властелинами всея Миории, но и не прочь сообщить это всем окружающим. Аркадийцы, должно быть, знают, как действует порошок, который они сами только что понюхали. Вот она и похвастается, просто немного солгав. Как ей нужно. Лгать она тоже умеет.

Также улыбающийся Младиэль уверенно кивнул. Эрика, несмотря на абсолютное не понимание смысла их улыбок, продолжила. В конце концов, они всегда улыбаются.

— Знаете, сказать вам честно? Мне конечно приятно, что отец дает мне золото, а я все обставил так, и делаю, что хочу. Но я уверен, что стал бы купцом не хуже, а лучше! Да, он ничему не научил меня, но я знаю, что не идиот. И я знаю, что мог бы разорить этого ублюдка, что безусловно сделаю. Все еще узнают обо мне, — уверенно заявила она. Там более, лгала она не так уж много. Узнают ведь.

— Уверен, так и будет, хотя и сочувствую вам! — уверил Тинатиэль, — Мы аркадийцы давно уже пережили всю эту варварскую зашоренность. Более того, мы всегда отличались рассудительностью. Мы не сжигали женщин магов, ибо брезговать даром, данным Великой Матерью, не только грешно, но и глупо. В вашей Империи до этого додумались только сейчас, да и то, не без нашей помощи, — Тинатиэль захихикал, — Понимаете, все дело в страхе перед иным. Вы знаете, почему Империя проигрывает тому же Хамону? — вдоволь нахвалившись, вдруг спросил Тинатиэль.

— Они просто лучше умеют воевать? — кратко предположила Эрика для поддержания разговора.

— В том числе. Но дело даже не в этом. Открою вам секрет, мой отец с недавних пор Великий Посол Королевства Аркадии, а ранее был советником Короля. Так что я знаю, о чем говорю…, - как оказалось, отпрыск посла, распалился и принялся самозабвенно восхвалять аркадийские порядки и хитрость. Учерил, хамонйы только благодаря им побеждают. Разумеется, все другие народы у него бяли дремучие варвары.

Младиэль иногда прерывал его, пытаясьсмягчить формулировки, но Тинатиэль, видимо, хорошо понюхал.

—..Потом вы все возблагодарите тот час, когда ваши правители подписали сей договор. Сколько бы вы еще без нас копались в своем дерьме? Гляньте на хамоцев, которые победили даже без магии? Да если бы не мы, они бы там до сих пор дерьмо месили со своим тупым королем. А теперь живут как люди, — распалившийся аркадиец закончил речь.

В этот момент подошли разносчики и выставили заказанные блюда. Впрочем, еда теперь никого не интересовала. Тинатиэль попросил принести еще «Божественного сияния».

— Простите, но я не понял, а почему будет трудно? — уточнила Эрика, продолжая играть роль простака.

Тинатиэль растянулся в снисходительной ухмылке.

— О, вы так наивны. Хотя неудивительно, если отец не озаботился вашим должным образованием. Сей факт для разумного человека никакой не секрет! — самодовольно заявил он и принялся рассказывать, как совсем скоро вся торговля Империи окажется в руках аркадийских контор, некоторые из которых, например Флабанет, давно превзошли все Гильдии Купцов Империи вместе взятые…

Когда принесли порошок, Тинатиэль и Младиэль дружно приложились к «сиянию» и с удовольствием вернулись к восхвалению Аркадии, ее традиций и далекоидущих планов. Они уверяли, Аркадия, при помощи, сначала торговли, а потом прибирания к рукам всевозможных гильдий, принесет в эти дикие земли справедливость и благоденствие. В том, что в Антарии все ужасно, вокруг дерьмо, бардак, и вообще, живут все тут неправильно, были уверены и отпрыск посла и владельца торговой конторы. Да что там, как бы не было противно это осознавать, в этом была уверена и сама принцесса.

Постепенно действие «Божественного сияния» начало сходить на «нет». Как и предупреждала Эйсин, настроение становилось все хуже. Сначала к Эрике пришло понимание, ничего такого аркадийцы не рассказали. Это прописные истины и так понятны любому образованному человеку. Ясное дело, к чему такие договора приводят. А если она, даже зная в общих чертах суть договора и обстановки, сама не догадалась, так потому что она и впрямь ни хрена не понимает. Еще собралась переговоры с Игроком вести. Буквально с каждой минутой действительность стала казаться все мрачнее.

«Спокойно, это все порошок. Ясно же, почему его постоянно нюхают. Но я этого делать не буду. И даже выпивать не стану» — говорила себе принцесса, нервно куря очередную самокрутку и осознавая, настолько отвратительно морально ей давно не было.

Даже выпить захотелось, но она же зареклась пить, когда ей плохо. А тут еще, из-за какого-то порошка. Впрочем, а только ли из-за порошка? Тем временем, понюхавшие еще порошка аркадийцы не перставали самозабвенно хвалиться.

— Что-то вы приуныли, Элин. Может еще сияния? — Младиэль любезно прервал свои рассуждения по поводу успехов торговых контор Аркадии в Хамоне.

— Нет, я не хочу. Я просто задумался. Вы так красиво все рассказываете, обещаете благо. Но в это так сложно поверить. Вдруг этот договор кто-то разорвет? — спросила принцесса.

Как бы там ни было, а из нанюхавшегося и ощущающего себя центром Миории отпрыска посла можно вытянуть сведения.

Тинатиэль вдруг рассмеялся.

— Милый друг, вы думаете, они это подписали от хорошей жизни? Император давно ничего не решает. Ныне правят Императрица и Ее Верховный Жрец, а они не разорвут договор. Им нужно наше золото. Мириамские, которые собрались поставить следующего Императора, женив своего отпрыска на принцессе, могут попытаться. Но рискнут ли они пойти против мага? А еще самим продолжать войну с Хамоном и Халифатом одновременно? Хватит ли у них средств откупиться от Хамона, который с нами в очень хороших отношениях? Рискнут ли потерять Ольмику? Тем более, Милет и Антанар уже запретили торговлю антарийских купцов на своих землях. А знаете почему? Не знаете. Потому что по нашей просьбе Империя сделала это первой. Так то. Но если даже они идиоты, и рискнут, мы всегда найдем пару тройку герцогов, кого можно купить, — самодовольно заявил он.

— Именно, Элин, именно. Золото, лучшее оружие. Так что никто ничего не разорвет, — с такой же улыбкой вторил ему Младиэль.

— Хамон разве ваш союзник? Вся Лихорадка судачила, что это хамонцы продали Халифату огненные самострелы? А ведь Халифат ваш враг, — теперь уже искренне недоумевала принцесса.

— Кто их об этом попросил? У нас бы халифатцы никогда ничего не купили, а вот у хамонцев — запросто, — Тинатиэль подмигнул.

В этот момент Младиэль одернул приятеля, резко сказав что-то на аркадийском. Но Тинатиэль только небрежно отмахнулся.

— Честно, я ни хера не понял. А если Империя их не сможет выгнать из Портов? Как же тороговать будете? — возразила Эрика. Это же глупо, такое делать. Даже дураку ясно.

Или тот издевается илиболтает лишнее. Мелькнула мысль, в стане аркадийцев не все ладно. Или того хуже, хамонцы от рук отбились.

Тинатиэль принялся пространно восхвалять мудрость и дальновидность аркадийцев. Мол, это такой план, чтобы все передрались. Бред, если это правда… Младиэль иногда его одкргивал на аркадийском, но тот не слушал.

— Вы полагаете, ваш друг болтает мне лишнее? — спросила у него Эрика напрямую.

— Нет, что вы, Элин. Я просто обеспокоился, что вам могут быть не понятны столь пространные речи о судьбах Миории, — с улыбкой ответил тот.

— По поводу лишнего, это все ерунда. Можете пойти доложить хоть самому Императору. Или Верховному Жрецу. Поверьте, правители уже давно все знают и понимают. Мы просто вовремя приходим с помощью, от которой сложно отказаться, — резюмировал Тинатиэль.

Принцесса, рассудив, что говорить больше не о чем, из вежливости выслушала хвалебные речи в отношении мудрости аркадийцев, распрощалась с ними и пошла прочь.

«Сложно отказаться, говорите? Ну-ну» — мысленно процедила она, проносясь мимо кучкующихся вокруг столов аркадийцев.

Виктора она искать не стала. Понимая, что последствия принятия дурацкого порошка нужно просто пережить, она решила отправиться в комнату отдыха поспать. Аренский все равно у целителя, а у нее есть время подумать…

Виктора принцесса так найти и не смогла. Точнее, возможно и смогла бы, если бы пересмотрела все бордели и комнаты отдыха Золотой Лихорадки. Но это она делать не стала, обойдется. Пришлось болтаться в Лихорадке, периодически заглядывая в лекарский зал, дабы Аренский раньше не ушел. В итоге, она проиграла почти все золото и наслушалась болтовни. По большей части ерунда… Единственое, что принцессу насторожило, эта уверенность не одного человека, будто брак Эрики Сиол и Петрония, сына Герцога Мириамского, решенное дело. Говорили, будто принцесса вернулась во дворец и уже состоялась помолвка. Никто правда Эрику лично не видел, но и мириамский барон, и таинственная леди в маске, уверяли, дело уже идет к свадьбе. Невольно вспоминались утверждения Тинатиэля.

«Без меня меня женили, мать вашу» — оставалось только мысленно ругаться принцессе, и в тоже время задуматься, с какой стати кому-то пускать такой слух. Может, во дворце уже все решили, это она пока не в курсе? Увы, об этом оставалось пока догадываться. Надо сначала с этим странным Игроком разобраться.

Что и как ему предлагать, она уже обдумала. Нечего ему ей предлагать, кроме того, что она и собиралась. Но если не знаешь что делать, делай что умеешь. Придется урожать и запугивать.

Так как часов как и окон нигде в Золотой Лихорадке не было, по расчетам Эрики шел уже четвертый день, как Рикиний избавлялся от последствий баловства с зельем. Наведываться к нему с каждым разом становилось все более неловко. Целитель уже был уверен, они с бароном любовники. В этот раз ее едва ли не у порога зала встретил Натаус. Он заявил, что господин Аренский здоров. Зачитал ей целое предписание, уверяя, что ради его блага, нужно не позволять барону притрагиваться к «сиянию», другим зельям, и даже выпивке. Заодно он предупредил, после болезни, тоскуя по зелью, Рикиний будет в ужасном упадке духа, потому его лучше не оставлять одного.

«Гребаная херня, я ему нянька что-ли. Тьфу» — мысленно возмутилась Эрика, ожидая барона, но тут же подумала, а если он сдохнет, не видать ей золота и магов.

Он там все так закрутил, что прибрать к рукам Редград будет очень сложно. Карл может разберется, но лучше, чтобы Аренский успел еще послужить на благо Империи в чине казначея. А стало быть, он нужен живой. Правда, как ей присматривать за ним, это вопрос. Может, условием выгодного сотрудничества выставить отказ от зельев? Только откажется ли?

Наконец, барон явился. Шел он в компании служанки, хотя не исключено, что и она была магом. Как ни странно, одет он был хоть и богато и несколько вычурно, однако все же по имперской моде, то есть в брюки и сюртук, а не в аркадийскую тогу. И подрякушки снял. Волосы тоже в хвост собрал. Одним словом, стал похож на мужчину. Правда, не очень привлекательного и презентабельного. Он был среднего как для мужчины роста, но при этом настолько тощий, что все равно казался ужасным заморышем. Даже рядом с изящной служанкой Рикиний выглядел слишком худым.

Барон отослал служанку и уже сам направился к ней.

— Я знал, ты придешь, — бросил он безжизненным голосом.

— Нам поговорить надо. Важный разговор, — деловым тоном поставила перед фактом Эрика.

— Обязательно, мы поговорим. Только пошли вдохнем порошок, — с вымученным энтузиазмом сказал он и слабо взял ее за руку, когда они были уже в холле.

— Нет. Целитель ясно же сказал, тебе нельзя. Тебе не надоело сюда попадать? Тебе тут так нравится? — постаралась спокойнее говорить она.

— А мне насрать, что они говорят. Спасать мою поганую жизнь их работа, я им за это плачу! — заорал он отпустив ее руку, направился в сторону стоящего вдалеке прилавка. Лицо его покраснело.

Вспоминая свои последствия от порошка, Эрика искренне сочувствовала Аренскому. Если он это нюхает давно, можно только представить, каково ему сейчас. Эйсин рассказывала, что чем дольше принимаешь порошок, тем хуже без него потом. И тут неважно, кто ты и сколько у тебя золота, порошок действует на всех одинаково. Сначала ты бог, а потом ничто, подножная пыль. В этом и суть привычки, не желая мучить себя, ты вдыхаешь его вновь. Конечно, Эрике было трудно принять, как такой умный человек, и зависим от какой-то мерзости. Но с другой стороны, Аренского вообще понять трудно.

«И все же мне пока не надо, чтобы ты сдох»- обреченно подумала принцесса и ухватила его за предплечье.

— Нет, ты ничего вдыхать не будешь. Как минимум, пока мы не поговорим, — поставила перед фактом она.

Тот попытался вырваться, но ничего у него не вышло.

— Пусти, или я позову охрану! — возопил он, безуспешно вырываясь.

— При мне магия бессильна, я с этой сраной охраной сделаю то же, что и с Айдаром, — пригрозила она и тут же осеклась. Слишком грубо с будущим союзником, надо бы помягче, — Пойми, я же о тебе забочусь! — выпалила она.

Тот остановился и глянул ей в лицо.

— Правда?

— Да, именно поэтому я хочу с тобой поговорить. Пошли в комнату отдыха, — выдавила из себя она, уже чуя неладное. Больно странный он какой-то.

— Пошли, поговорим. Но без «сияния» все будет не так. Но если ты просишь… Я потом расскажу тебе, почему я люблю «сияние». Ты поймешь. И прошу, отпусти, ты очень больно схватил, — растерянно попросил он подавленным голосом.

— Прости, привычка, — не менее растерянно ответила Эрика.

Они отправились в комнату отдыха при центральном Имперском зале. Принцесса, как полагается, заперла дверь. Барон сидел в кресле и пристально смотрел на нее. Что же, время пришло. Чтобы унять волнение, она закурила самокрутку.

— Ну что, Игрок, пора срывать маски, — произнесла она.

Глаза Аренского округлились. Эрика затянулась дурманом и продолжила. Сначала она представилась, заодно, показала титулярный пергамент с золотой печатью, чтобы не сомневался. И поведала ему некоторые факты, которые про него известно. Чтобы поверил, это не догадки и он раскрыт.

— …Ну вот, думаю отпираться бессмысленно. Я вышла на тебя случайно, допрашивала прихвостня Генри, он и поведал про твои подвиги. Сопоставила факты, к тому же у меня есть шпионы. Но я прибыла не шантажировать, не запугивать, у меня к тебе выгодное предложение о сотрудничестве, — наконец закончила она и с нетерпением снова затянулась дурманом.

Аренский все это время продолжал на нее смотреть отсутствующим взглядом. Ни гнева, ни страха, ни радости. Только взгляд еще более скорбный. Жалкое зрелище, хоть и впрямь давай ему порошок.

— Ну, что ты на это скажешь, Игрок? — попуталась его одернуть она.

— Вот дурак я, Проклятый меня подери. А я думал… Да плевать… И снова золото, всем нужно от меня только золото, — блаженно прошептал он и закрыл лицо руками.

Принцесса снова затянулась дурманом и в недоумении уставилась на открывшуюся перед ней картину. У Аренского началась истерика.

«Проклятый жопник.» — мысленно выругалась она и принялась соображать, что делать. Говорить о деле, когда человек рыдает из-за херни и вообще в неадеквате, бессмысленно.

— Слушай, ну не могла я тебе сразу сказать, кто я. Ты потерял сознание, потом этот лекарский зал. И вообще, ты же сам понимаешь, что тебе так морально херово из-за порошка. Я пробовала, знаю, каково это бывает. Но ты же не дурак, понимаешь, все пройдет! — уверила она.

— Мне… Хотя плевать, — сквозь слезы ответил барон.

— Слушай, ты же вроде умный человек, Редград построил, золота немеряно, такие схемы наворотил, я так и не разобралась. И ведешь себя, как идиот. Не позорься! — принялась отчитывать его принцесса скорее от бессилия. Ну а что еще делать? Дальше только бить.

Он поднял голову и уставился на нее заплаканными глазами.

— Ты любила когда-нибудь?

— Нет, — сухо ответила принцесса, пытаясь скрыть раздражение.

— Значит не поймешь…

— Да чего тут понимать. Ну не влюбился же ты в меня.

— Нет, просто ты не поймешь…

— Прекрати рыдать, веди себя как мужчина! — приказала Эрика, хотя ей хотелось его ударить.

Аренский поднял на нее взгляд.

— Да не мужчина я. И даже не женщина, — выпалил он, — Я просто мешок с золотом. Оставь меня в покое со своим сраным договором. Уходи, раз противно смотреть. Или убей. Можешь меня убить, забрать мое золото, плевать! Я в своей жизни получил все. Мне уже все равно. Могу умереть. То, чего я хочу, все равно не познаю. Никому не нужен больной выродок, подсевший на зелья, всем нужно лишь его золото. Им всем нужно было золото. Они готовы были удовлетворять мое тело, — он сквозь слезы рассмеялся, — И плевали в душу. И ты туда же. Я думал, ты искренне переживал… переживала. Но оказалось, ты боялась, что сдохнет мешок с золотом, на которое ты собралась воевать, — он снова разрыдался.

Принцессе теперь как никогда захотелось ударить его, так противно стало. Что за червяк? Впрочем, тут она вспомнила про спасительный порошок. Значит, чтобы привести его в себя, придется дать его. Если он дальше будет ныть, она убьет его. Эрика кинулась к двери, подозвала караулящую разносчицу и попросила принести зелье.

Она молча сунула Рикинию блюдо с трубкой и присела в кресло напротив.

— Теперь уже не беспокоишься? — обреченно бросил он, и недолго думая занюхнул.

На каких-то пять минут воцарилось молчание. Следом раздался истерический смех. Аренский заливался смехом неверное минуту, чем изрядно напугал принцессу. Уж не сошел ли с ума? Но когда он успокоился, сразу стало все ясно… Взгляд его стал иным, и даже дело не в том, что зрачки расширились. Ни тени растерянности, хитрый прищур, будто другой человек. Вот тебе и «Божественное сияние».

— Ну что Игрок, теперь поговорим? — предложила Эрика.

— Ты оказалась умнее, чем я думал. Хитрая. Обычно я хороший актер, тем более, когда абсолютно трезв. Я подозревал, Элин что-то темнит. Но мне так и не удалось тебя убедить, что столь мерзкое ничтожество не может быть Игроком. Что же, я слушаю, — самодовольно предложил он, приняв позу истинного хозяина положения.

«Ну ну, понял, что осрамился, и теперь выкрутится решил… Ну и ладно, подыграю».

— Твои попытки были смешны. Делец из тебя лучше чем актер. Лицемерием меня не проймешь, особенно, когда на воружении факты. Но ты зря хотел избавиться от меня. Я же пришла предложить тебе выгодную сделку, — заявила принцесса, и принялась перечислять блага, которые сулит Аренскому сотрудничество с ней. Тот, не стирая с лица хитрую ухмылку, заинтересованно слушал.

— Значит, если говорить кратко, я вложусь средствами, стану казначеем, а взамен ты предлагаешь послать аркадийцев. Но при этом я получаю особые условия на любую торговлю, в том числе и аркадийскими товарами, а также свободу действий в открытии игорных домов по всей Империи? — довольно произнес он.

— Да. Тебе же это выгодно. Или я ошибаюсь?

— Выгодно, вот только аркадийцы тоже самое мне предложили. А еще есть один момент. Ты уверена, что Империя справится с Халифатом без помощи Аркадии? — возразил Рикиний.

— Справимся, уверяю. А если нет, пусть аркадийцы разгребают. Халифатцы — враги Аркадии. В любом случае аркадийцы сделают все, чтобы Аваргия халифатцам не досталась. Потому как, в таком случае им будет весьма затруднительно торговать не только с нами, но и с Хамоном, Маркией и прочими дальними землями. Ведь проход по морю будет за Халифатом. А с ними дела решать куда сложнее. Так что можешь не опасаться, — уверенно заявила принцесса.

— Но мне аркадийцы не мешают. Такие как я, скажем так, для них нормальные люди. Может, аркадийцы хоть что-то изменят в этой дерьмовой Империи. А что Империя? Почему я должен стараться ради нее? Что дала она мне? Презрение? Ты же не просто золота просишь, я же еще и газначеем должен стать. Вот зачем это мне надо? — с претензией спросил он, пристально глядя в глаза.

«Ну а теперь придется заняться тем, что я умею. Угрожать» — решила она, понимая, что иначе ничего не добъется.

— Знаешь зачем? А потому что не будет тут никаких аркадийцев. Честно? Мне тоже они нравятся. Они милые. А еще такие как я для них тоже нормальные люди. Но для меня это не повод лечь под них. Так что, если придется, я без колебаний отдам приказ их вырезать на хер. Как любого, кто мне помешает. Как я уже говорила, я не просто законная наследница, меня поддерживают Герцоги Клеонский, Ринский, Камирский, еще у меня есть особый отряд, на счету которого сам Халлар. Да, это наша работа, если что. Западу Империи тоже не нужен этот дурацкий договор, и они встанут на мою сторону. Думаю, ты в курсе предложения Мириамских о браке с Петронием? — теперь уже блефовала она, решив подтвердить слух.

— В курсе, и Халлар… Впечатляет, если не лжешь, конечно, — уверил Игрок.

— Не лгу. У меня имеется отряд, скажем так, они думают, что служат Проклятому. На самом деле это мой личный Талерман. Халлар мне мешал, я ненавижу святош. Потому что они насаждают невежество. А я не собираюсь становится жертвой невежества, а предпочту искоренить эту заразу. Должно быть, в этом нам тоже по пути. И мы вполне можем обойтись без аркадийцев, — уверила принцесса.

— Так ты и без меня обойтись можешь, — бросил он.

— Могу. И обойдусь, если ты откажешься. Но ты и впрямь мог бы стать хорошим казначеем, а с твоим золотом и поддержкой Герцога Тильского, я добьюсь своего быстрее и с меньшими проблемами. Но и без тебя справлюсь, уверяю. А вот, что ты потом будешь делать? Когда я вышвырну аркадийцев? Когда я знаю твое лицо? Попытаешься убить? Попробуй. Это сложно, многие пытались. Они в Бездне, а я перед тобой. Будешь платить откупную? Ну и смысл тогда отказываться, если взамен ты потом ничего не получишь. Так что соглашайся. Тем более, разве должность казначея не потешит твое самолюбие? Самолюбие именно барона Рикиния Аренского, а не таинственного Игрока, чья личность до сих пор остается тайной? — сыпала аргументами принцесса.

— У меня есть условия, — самодовольным тоном заявил он.

— Слушаю.

— Первое, личность Игрока никто не должен узнать!

— Ну, разумеется. Я же не хочу, чтобы тебя попытались переманить или прикончить. Но увы, твою личность мне придется раскрыть двум особо приближенным людям. И это тоже условие, — предупредила Эрика.

— Хорошо, я готов пойти на это. Условие второе. Во дворце никто не должен обязывать меня скрывать свои пристрастия к мужчинам, — он растянулся в улыбке.

— Да с кем хочешь, с тем и трахайся. Мне насрать. Я сама не святая, — отмахнулась принцесса. Наклонности Рикиния хоть и раздражали, но что теперь поделаешь. Придется смириться.

— Отлично. Условие третье. Я хочу, чтобы из Книги Мироздания убрали все слова, предлагающие считать мужеложство грехом. А еще ты должна будешь написать указ, запрещающий преследование человека за подобные предпочтения! — весьма настойчиво заявил барон.

«А больше ты ничего не хочешь, сраный говномес» — чуть не выпалила Эрика, не зная, что ответить на такую наглую просьбу.

— Если тебе претит это совсем несложное условие, в таком случае я лучше поддержу аркадийцев. Я не собираюсь стараться ради блага Империи, в которой даже на уважение из-за своих пристрастий не заслуживаю, — резким тоном поставил перед фактом Игрок.

— Ладно, будь по-твоему, — согласилась принцесса, рассудив, что с нее не убудет.

— У меня еще условия, — заявил Аренский.

— Скажу сразу, брака между мужеложцами даже не проси, — выпалила она, рассудив, что раз пошла об этом речь, Игрок собрался требовать дальше.

— И не собираюсь. Как тебе в голову самой это пришло? Даже в Аркадии не додумались, — с иронией отмахнулся барон и снова посерьезнел, — Условие касается «Божественного сияния» и прочих зелий. Ты не должна даже пытаться запрещать мне. Даже намеков не надо, как и нотаций о вреде. Я сам разберусь со своим здоровьем, это никого не касается. Я привык получать от жизни все, и мешать себе не позволю.

— Да не буду я лезть, обещаю, — уверила принцесса.

Она и так не собиралась запрещать, памятуя про жалкое состояние Аренского еще совсем недавно. Правда, у нее тоже было свое условие, — Только не надо это делать открыто. Я не хочу, чтобы весь дворец это нюхал, — предупредила она.

— Ну и ладно, больше гостей в Редграде будет, — довольно заявил он, изящным жестом смахнул с лица прядь и уставился ей в глаза, — И последнее условие. Я хочу знать, кто ты? Меня все устраивает. Я согласен обращаться к тебе, Ваше Высочество, а потом и Ваше Величество. Но я не хочу, чтобы меня держали за дурака. Титуляр можно подделать. Или забрать у реальной наследницы, убив ее. Ты же не Эрика Сиол, — в полной уверенности выдал Рикиний.

— Твою, мать, а кто я еще?! — в негодовании вспылила Эрика.

— Вот я и хочу знать. Могу лишь сказать, что иллюзию ты наложить не могла, или не мог, — хитро предположил Аренский.

— Так ты еще сомневаешься, что я женщина? Мне раздеться? — с возмущением предложила она.

— Не стоит, верю, что женщина. Но, тем не менее, я хочу знать, с кем имею дело. Если ты демон, что вполне вероятно, учитывая Халлар, я не против. Моя душа принадлежит Проклятому, мне терять нечего. Но дурака делать из меня не надо. Я знаю достаточно о наследнице, и даже пару раз видел ее во дворце на приемах. Пусть более пяти лет назад, но все же. Лицо — похоже, пусть и отдаленно. А в остальном…

— И что со мной не так? — перебила барона принцесса, борясь с желанием придушить его.

— Все не так. Больно круты вы, госпожа. Даже как для девицы, не говоря уже о реальной принцессе. Я бы мог предположить, вы просто продали душу, но общеизвестно, на Ее Высочество никакая магия не действовала, в том числе темная. Я достаточно осведомлен в некоторых моментах биографии наследницы. Мне, скажем так служит темный маг крови, которого однажды привлекали лечить ее. Так что логично, что продажа души едва ли привела бы к чему-то, — напирал на своем Рикиний.

Принцесса растерялась. Врать ему, что демон, раз тому плевать? Мерзко как-то получается.

— Ты прав, душу я не могу продать при всем желании. Пробовала. Пришлось без Проклятого обходиться. Но, твою же мать… Документу не веришь. В демоны записал, пусть и не ты первый. Но я врать не собираюсь, — вспылила она, задумалась и принялась расстегивать сюртук, — Ну я не знаю, что ты там видел или слышал, но, думаю, все в курсе, как меня однажды здорово изувечили. Да и маг тот сраный, поди рассказывал. Я конечно, извиняюсь, что сейчас не похожа на развалину, но шрамы остались. Видно их плохо, у меня там татуировки. Но если ты не слепой, рассмотреть сможешь. Твою же мать, дожилась. Тьфу, — негодовала принцесса, расстегивая уже шелковую рубашку и косясь на ухмыляющегося Аренского. Сам факт, что ее сочли демоном казался жутко оскорбительным.

Она повернулась к Игроку спиной, там шрамы заметнее.

— Ну? Доволен? Сам говоришь, иллюзию наложить я не могла, — с этими словами принцесса принялась быстро одеваться обратно.

Все это время Аренский нагло смотрел, но не проронил ни слова. Принцесса уже оделась, присела в кресло напротив, нервно закурила.

— Ну? — процедила она.

— Красивые татуировки, — заявил он.

— И?

— Странное для девицы тело, но в этом что-то есть, — хитро улыбаясь добавил Рикиний.

Эрика резко встала.

— Ты веришь, что я именно та, за кого себя выдаю? — с угрозой потребовала ответа она.

— Верю, но я хочу знать, как так вышло. Мне интересно. Вот такое условие, — заявил Аренский.

— Все, довольно условий, Игрок. Это уже слишком. Я и так тут распинаюсь перед тобой. Думаешь, раз ты мне нужен, я буду развлекать тебя? Я предлагаю тебе сделку, мы ее обсудили. Теперь я хочу услышать четкий ответ, — заявила Эрика, уже решив, если тот начнет выпендриваться или откажется, пусть пеняет на себя. Свернет ему шею, ибо не хер такую чушь заявлять.

— Ладно, ладно, уже и пошутить нельзя. Я согласен, — теперь уже серьезно ответил он.

Послесловие.

3 месяц осени. 673 год с Дня Воцарения Света. Тильское герцогство.

— Чего это барон блюет как проклятый? Наслушался отборной брани из твоих уст? — с иронией поинтересовался Виктор, заглянув к ней в повозку.

— Порошка обнюхался, — отмахнулась Эрика, решив пока не распространяться по поводу проделанной работы.

— Волнуешься? Не сдохнет эта хитрая сволочь. Зуб даю. Надо бы еще разок, да поскорее, — шепнул талерманец, снова затянув свою излюбленную песню.

— Я его уже опоила, — шепнула принцесса, не сдержавшись.

— Когда? — во весь голос спросил он, вытаращив глаза от удивления.

— Не ори. Только что. Можешь расслабиться. Никто никого травить не собирался. И засады не будет, — тихо уверила его Эрика.

— Нагло, что я могу сказать.

— Как умею.

— А если догадается. Как объяснять будешь? Ты его хоть не силой напоила? — недоумевал талерманец.

— Потом узнаешь. Иди, я сама разберусь, — с этими словами она вытолкнула его на улицу и тут же увидела бледного Аренского.

— Обсуждаете, как удачно напоили меня этим блядским дерьмом? — зло прошипел он и сплюнул. Куда только делись его изысканные манеры.

Эрика промолчала, решив подождать, пока он заберется в повозку, и, желательно, примет «сияние». Как подсказывал ей опыт, с Игроком лучше иметь дело, когда тот нанюхался. Тем более, из допроса, помимо прочего, она узнала, что Аренский увлекается этой дрянью почти десять лет. Оттого неудивительно его состояние без должной порции порошка. Здоровье он себе тоже именно порошком похерил. Просто целителям в Лихорадке было предписано умалчивать о вреде зелья. А если случай совсем печальный, обосновывать иными причинами.

— Ты мне объяснишь? — с претензией процедил Рикиний, а сам уже вытащил коробочку с зельем.

— А то ты сам не понимаешь? Чего тебе объяснять? К огромному сожалению, я не могу читать чужие мысли. Откуда я знаю, что у тебя на уме? До недавнего времени ты был в сговоре с аркадийцами. Вдруг ты приготовил ловушку? Я просто тебя проверила. И я довольна, — как ни в чем ни бывало, объяснила она.

Игрок ничего не ответив, принялся за «сияние». Принцесса, ничуть не переживая за содеянное, молча наблюдала за уже привычным действом.

«Теперь я знаю, ты никуда не денешься» — довольно подумала она.

Сомнения в благонадежности союзника преследовали принцессу едва ли не от самого Редграда. Еще и недоверчивый Виктор масло в огонь подливал. Особенно упорствовал он в дороге. Эрике надоело сомневаться. Вот она и подсунула барону зелье прямо в повозке. Ради такого случая обычно предпочитающая ездить верхом Эрика даже поддалась на уговоры Аренского ехать с ним в компании.

В итоге, она выяснила, все подозрения лишены оснований. Правда, открылся другой не менее занятный факт. Причина верности Аренакого весьма неоднозначна. Господин Игрок, сам некогда продавший душу Проклятому, пребывает в уверенности, будто перед ним не принцесса, а самый настоящий демон. И демон не простой, а «высший». Эрика знала, что в сознании служителя Проклятого, а также последователей прочих культов, значит понятие «высший демон». Это дух, созданный Проклятым из тысячи нераскаявшихся душ. Рожденный в Бездне, волею Повелителя он рождается в мире живых, дабы стать Наместником, чье призвание свершить Пришествие. Вроде «темного мессии», о котором, кстати ни в одном писании не упоминается. Чушь, как полагала принцесса. Но люди верят. Служители Проклятого ждут Пришествия, а святоши, как полагается, боятся.

Как Аренский дошел до таких мыслей, оставалось только догадываться. Допрос толком не прояснил. Как сама принцесса предположила, мнящий себя гением Игрок просто не смог поверить, что попался обычному человеку, пусть и столь высокого титула. Ордену Света не попался, Гильдии не попался, а тут — нате. А Халлар и слишком невероятные перемены в ней за последние пять лет стали дополнительными аргументами. Вот и решил Игрок, будто сам Проклятый надумал востребовать должок. Аренский ведь считает себя верным служителем Проклятого, которому обязан всем. Значит, эта сделка его долг перед Повелителем.

Поначалу Эрика вознегодовала. Но Игрок ясно ответил, не будь она демоном, он бы не стал ее поддерживать. Вот и пусть ее кем хочет считает, главное, делает, что ей нужно. Тем более, Эрика уже успела прослыть Наместницей у Перстов, и если полубезумный Игрок будет такого же мнения, с нее не убудет.

Вдохнув порошок через золотую трубку, Аренский закатил глаза. Приказав ехать дальше, он обратил свой взор на принцессу. Зрачки в его глазах вновь расширились.

— Я предполагал, однажды ты это сделаешь. Думаешь, мои алхимики это варить не умеют? После того, как я узнал, кто такой Виктор, нетрудно было догадаться, как ты выяснила некотрые факты моей биографии. Я был даже не против этой проверки, но такой наглости я не ожидал. Ты бы еще напрямую заставила это выпить, — разразился гневной речью он.

— Если бы пришлось, заставила. Я знала, ты все равно догадаешься. Смысл мудрить?

— Какая прелесть. Правда, нет смысла. А есть ли смысл надеяться, что ты не станешь травить меня этой гадостью в дальнейшем? А то знаешь ли, вдруг отравишь. Что тогда? Как же твои великие планы? — он хитро улыбнулся и подмигнул.

— Не буду я тебя травить. Это ведь наши великие планы. Скажи мне лучше, как ты понял? Мою истинную сущность. Обычно непосвященные вменяют мне продажу души, но ты увидел истину, — принцесса постаралась загадочно улыбнуться.

«Жаждешь служить Проклятому, пожалуйста.»

— Ну я же сразу сказал, что не идиот. А когда ты раздеться вздумала, я только убедился. Мало того, ни одна приличная женщина, тем более принцесса, до такого не додумается, так увиденное еще больше вопросов вызывало.

— Я уже поняла, что это было плохой идеей. Но я сомневаюсь, что дело в таком вопиющем несоблюдении приличий. Как ты все понял?

— Что же ты при допросе не уточнила?

— Времени не хватило, — солгала Эрика.

— Понимаешь, я достаточно знаю про принцессу. И Повелителю служу не первый день. Подумал, сопоставил факты, и все понял, — самодовольно бросил Игрок.

— Ты сейчас мне лжешь, — одернула его она.

Эрика при допросе упоминала эти варианты, но барон не соглашался.

— Ладно. Факты и твое поведение ничего, кроме подозрений, будто ты самозванка, не подсказали мне. Но я почувствовал, ты не простая самозванка. Это сложно объяснить, — Рикиний замялся.

— А ты попробуй, — настояла Эрика.

— Когда ты рядом, Дар Проклятого не владеет моей волей. Я ощущаю себя свободным от наваждения. Долгие годы я испытывал удовольствие от жизни, только используя дар. И вдруг наваждение покинуло меня. Потом, когда ты представилась, пояснила, что ты хочешь, я все понял. Сделка с тобой — воля Повелителя, — несколько смущенно пояснил барон.

— Знамение, — загадочно произнесла Эрика.

— Что? — переспросил Рикиний.

— Ничего. Все идет как и должно. А теперь учти, не стоит распространяться об этом. Еще не время. Никто не знает, кроме тебя, Темного Мессии и Перстов. Виктор тоже не знает всей истины. Для него у меня своя правда. Как и для многих вокруг. Поэтому ты будешь молчать обо мне, как буду молчать я о тебе. Это в наших общих интересах, — Эрика зловеще улыбнулась и подожгла самокрутку.

— Не сомневайся, я буду молчать, — уверил Аренский и закашлялся.

Не нравился ему дым от дурмана, однако сейчас он даже не возмутился. В повозке повисло молчание.

«Солгать несложно, теперь, главное, чтобы правда не всплыла.»

Эрика понимала, если Игрок поймет, что все его мысли относительно демона — бред, у него станет куда меньше причин оставаться на ее стороне. Если вообще останутся. Стало быть, нельзя оставлять места сомнениям.

— Как твой приход к власти поможет Пришествию? Не лучше ли все устроить побыстрее? — мрачно полюбопытствовал барон.

— Как все у тебя просто. Нельзя свершить ритуал когда вздумается. А когда придет время, тысячи если не десятки тысяч приспешников Мироздания захотят помешать. Слыхал про Воинов Света? Не халифатских, а наших? Когда наступит время, нам понадобиться много сил. Тех, кто добровольно встал под знамена Проклятого, недостаточно. Талерман ведь пал. Именно для того, чтобы победить, нужна власть. Власть, которая позволит уничтожить всех, кто посмеет встать у нас на пути, — принцесса продолжала самозабвенно лгать, надеясь тем самым, не допустить ненужные сомнения.

— Теперь я все понял. Когда же наступит время? — шепотом спросил Аренский.

— Повелитель даст мне знак, — зловеще шепнула Эрика и уже более громко добавила, — Главное, успеть подготовиться. И не сдохнуть раньше.

— Уж постараюсь. Мне в Бездну не хочется, — барон прикусил губу.

— Мне тоже здесь больше нравится, — Эрика подмигнула ему.

В повозке вновь воцарилось молчание. Рикиний ушел в свои мысли, что случалось с ним не часто. Обычно барон отличался изрядной болтливостью. Что на уме у Игрока, оставалось только догадываться. Эрика в свою очередь ничуть не сожалела о содеянном. Аренский сам все придумал, а ей ничего не оставалось, кроме как согласится. Другое дело, что дальше? Допустим, она продолжит морочить голову Игроку, подкрепив его убежденность знакомством с Перстами. Но сам факт, что Аренский счел ее самозванкой, вызывал куда больше вопросов.

Эрика оставила Аренского, решив последовать верхом. Заодно, потянуло на размышления. Она еще в Редграде решила, нет смысла возвращаться в Клеонию. Зачем терять время и попусту месить грязь? Лучше послать гонцов. А там пускай Карл сам разбирается с назначением наместника, собирает свиту и тащит всех в столицу. По всем расчетам она попадет в Эрхабен намного раньше. Обоснуется в столичной обители Игрока, тот пусть обстановку разведывает. Раз уж Аренский уверен в ее темной сущности и готов служить, почему бы не извлечь из этого максимум.

В который раз она задумалась по поводу своего возвращения в Эрхабен. И увы, ничего хорошего в голову не лезло. Империя в ужасном положении. Разгребать все ей. Как? Непонятно. Проще все сжечь. И самое досадное, она четко для себя поняла, что ошибалась. Годами тешила себя глупыми иллюзиями. Пять гребаных лет она жила будто в иной реальности. Чего только стоит уверенность, если она будет воевать не хуже мужчин, докажет, что достойна. Полнейшая ерунда. Как и всякие мысли по поводу турниров и поединков. Не лучшая идея потешить самолюбие. Теперь такие мысли ничего, кроме стыда за собственную наивность не вызывали.

Разумеется, все ее умения отнюдь не бесполезны. В другом случае она давно бы в Бездну отправилась. Но едва ли даже самые выдающиеся воинские навыки помогут ей править. Особенно, в ее случае. Последнее, что ей стоит делать в столице, это демонстрировать свои умения. Навести порядок а Империи это не поможет, зато сколько вопросов появится. Ничего этим ублюдкам не докажешь. Игрок, вроде не глупый человек и тот не поверил. Вместо того, чтобы наслаждаться всеобщим восхищением, придеться доказывать, что она не демон, не самозванка и даже никому душу не продавала.

Не будь у Империи столько врагов, можно было бы плюнуть на всех и взять власть, воспользовавшись правом сильного. Но убивать и запугивать всех и вся нынче время неподходящее. Любой внутренний конфликт приведет к тому, что Империю растащат иноземные враги. Следовательно, без интриг, договоров и прочей свистопляски не обойтись.

Эрика в который раз вспомнила аргументы, которые привел Игрок, сочтя ее самозванкой. Ясно тут одно. Нравится ей это или не нравится, выбор у нее невелик. Если она хочет получить желаемую власть, придется примириться с реальностью. Как минимум, нужно постараться, чтобы ни у кого в Эрхабене таких мыслей как у Игрока и клеонцев не возникало. Хотя бы первое время…

3 месяц осени. 673 год от Воцарения Света. Эрхабен.

— Волнуешься? — бросил барон, прервав затянувшееся молчание.

— Скорее, предвкушаю, — отмахнулась она, солгав.

Игрок ничего не ответил. Может не поверил, а может, венулся к размышлениям по поводу очередного способа добычи золота. Эрике в этот момент было все равно. Лишь бы ее не донимал.

Беспокойство нарастало вместе с приближением к стенам Эрхабена. Мало того, личных поводов хватало, еща и картина открывалась нелециприятная. Оборванцев у обочин тракта становилось все больше. Традиционная осенняя ярмарка в этот раз проходила под стенами столицы. Это, учитывая предполагаемую обстановку, ничего хорошего не предвещало. Конечно, многие города практиковали подобный способ организации ярмарок, но это касалось маленьких и тесных поселений. В столице одной рыночной площади хватало, а осенняя ярмарка, открывающаяся Днем Урожая, считалась одним из важнейших событий года. Теперь же, по сути, Эрхабен заперт.

— Не зря ты утверждала, через главные ворота соваться не стоит, — заметил Игрок, когда они уже приближались к развилке, ведущей к задним воротам.

— Вот вот. А ты еще не хотел тот сраный караван покупать, — упрекнула его принцесса.

Опасаясь, что титула барона нынче для беспрепятственного проезда в столицу недостаточно, Эрика еще двумя днями ранее предложила обзавестись караваном. Дабы проехать в город через задние ворота в качестве купцов, поставляющих товар во дворец. Документ сотряпать, не проблема. Ждать Герцога Тильского, которого уж точно пропустят, Эрика не собиралась. Мало того, время терять, еще и придется в очередной раз иметь дело с тупым жирным идиотом, думающим только о пирах и званых ужинах.

— Вообще-то я не хотел платить за него столько. У меня волосы дыбом встали, когда ты ему цену назвала. В пять раз дороже истинной цены, — в который раз возмутился Аренский.

— Может, хватит жлобствовать? Этот караван ничего для тебя не стоил. Зато этот упырь сразу все продал, вместе с лошадьми и повозками. И даже не спросил, зачем нам. А такую цену я назвала…

— Потому что не любишь торговаться, — продолжил ее словами барон, — Или не умеешь. А зря, это дело не только в торговле нужно. Я повторяю, дело не в моей жадности. Просто неразумно покупать настолько дороже. Он бы и так продал. Даже талерманец это понял, — настаивал на своем Игрок.

— Я умею торговаться. Только, где надо, а не из принципа, — возразила Эрика, — Ненавижу мелочиться. А Виктору лишь бы поспорить со мной. Только бесполезно это. И ты, будь добр, не пытайся. Если ты из-за медяка удавишься, я предпочитаю думать о важных целях.

— Из подобных мелочей и складываются шаги к важным целям, — самодовольно заявил тот.

— Заткнись уже. Достал. Будешь по такому принципу казной управлять, счетовод хренов. А я сама разберусь, где торговаться, а где, как ты иронизируешь, швыряться золотом, — уже раздраженно ответила она.

— Ладно ладно, молчу. Но я не жлоб, чтобы ты не думала, — напоследок уверил Игрок.

— Мне похер, кто ты, жлоб, делец, торгаш, — отмахнулась Эрика и достала дурман, в очередной раз радуясь, что не бросила эту привычку. С такой нервотрепкой только курить бросать.

Задние ворота они миновали без приключений. Поддельный свиток и последующий досмотр товара полностью удовлетворили караульных стражников. Даже в повозку Игрока не заглянули. Эрика, конечно, не опасалась быть узнанной, но лишний раз показываться на глаза тоже не хотелось.

Задние ворота выходили прямиком к Изумрудной округе, в которой и находилась тайная обитель Игрока. Что весьма показательно, жить в этой округе могли себе позволить только очень богатые люди. Принцесса, которая никогда не бывала тут, с интересом рассматривала особняки. Изумрудная округа напоминала ей дворцовые пейзажи.

Эрика бывала за пределами дворца только на центральной улице Эрхабена, когда возвращалась после злополучного побега. Теперь, в свете происходящего страшно было представить, что там творится. Про Нижнюю округу она вовсе предпочитала не думать. Здесь же царило спокойствие, будто нет никакой войны и уж тем более — угрозы голода. Все чисто, красиво, повсюду деревья и цветы. Изредка проезжают богатые повозки и вышколенные всадники. Никаких оборванцев, которых сюда не пускают.

Жилище Игрока ничуть не уступало соседним постойкам. Такой себе небольшой дворец. Внутри особняка сразу бросилась в глаза богатая обстановка в лучших аркадийских традициях. Барон и здесь себе не изменил. Встретили их трое девиц, чьих имен Эрика не запомнила. Было только понятно, эти девицы одни из немногих, знающие истинный облик Игрока. Как объяснил барон, это единственный его особняк, не считая родового замка, который официально принадлежит барону Аренакому.

Рикиний оставил Эрику на попечении прислуги, а сам отправился разговаривать с управляющим Квинтом. Тот являлся одним из его столичных осведомителей. Разумеется, принцесса с нетерпением ждала окончания беседы. А чтобы не тратить время зря и заодно отвлечься от ожидания, она решила воспользоваться бассейном. Именно там ее застал настойчивый стук. Оказалось, пожаловал лично Игрок.

Выскочив из бассейна и накинув шелковый халат, она в нетерпении бросилась к двери.

— Ну что там? — спросила она, не успев даже впустить его.

— Тебе лучше присесть. И еще, пообещай, что не будешь сильно злиться? — осторожно предупредил Рикиний, проходя в комнату.

— Я не свалюсь в обморок, не беспокойся. Давай рассказывай? Бунт? Голод? Что, твою мать? — посыпала вопросами она.

Игрок все же уговорил ее присесть. Даже налил вино в кубок. Сам он сел напротив и начал свой рассказ. Принцесса слушала и не верила своим ушам. Оказывается, Эрика Сиол, а точнее, самозванка, преспокойно живет в замке уже как минимум два месяца, если не дольше. Она помолвлена с отпрыском герцога Мириамского — Петронием. В столице принцессу ославили как святую и, что самое ужасное, не постеснялись предъявить народу. На День Урожая.

Выслушав барона, не зная, куда деться от накатившей злости, Эрика достала самокрутку. Подожгла ее. Затянулась дымом, потом еще раз.

— Я убью ее. Сейчас же пойду и сверну шею этой суке. И мразей, которые ее притащили, поубиваю к херам. Тадеуса. Шлюху Миранду. Всех поубиваю, — в бешенстве прошипела принцесса и снова приложилась к дурману.

— Разумеется. Но сначала нужно доказать, что истинная принцесса именно ты, — предложил Аренский.

Эрика, дабы успокоиться, взяла кубок. Осушив его, она вдруг обратила свой взор на Игрока.

— Кому я должна доказывать? Тебе? Ты не веришь мне? — вознегодовала она. Пустой кубок в ее руке раскололся.

— Я верю. Но давай поговорим, когда ты успокоишься, — осторожно предложил барон и встал, явно собираясь уходить.

Принцесса, впрочем, разговор заканчивать не собиралась. Она ухватила Аренского за руку и притянула к себе.

— Никуда ты не уйдешь, пока не скажешь правду. Ты считаешь, во дворце настоящая принцесса? Ты мне не веришь? Отвечай, — требовала она.

— Верю я, верю. Только ты настоящая принцесса. Мы обязательно разберемся с этим. Не нужно пороть горячку, — мягким тоном увещевал Игрок, чем взбесил еще сильнее.

— Какого хера ты разговариваешь со мной так, будто я бешеная сумасшедшая? — с угрозой процедила Эрика, не отпуская барона.

— Потому что ты ведешь себя так. Хочешь нормально поговорить, убери для начала руки, — зло прошипел барон, уставившись ей в глаза.

Эрика, понимая, что перегнула палку, отпустила Аренского, присела в кресло и снова достала самокрутку. Он прав, нужно успокоится.

— Я вспылила. Прости… Я в шоке, — пояснила она.

Аренский, потирая руку, снова присел в кресло.

— В следующий раз я буду передавать тебе дурные вести в письменном виде. Что за дурная привычка сразу руки распускать, — вознегодовал он.

— Не убью. Со своими привычками я разберусь сама. Я просто хочу знать правду. Ты думаешь, та мразь — истинная наследница, а я самозванка?

— Правду хочешь? Только обещай выслушать до конца, не пристукнуть меня раньше, — попросил барон.

— Клянусь перед Проклятым, — уверила Эрика, сочтя, что так будет убедительнее.

— Я уверен, что истинной наследницы вообще нет в живых. Не могла ты вселиться в ее тело. Та не реагировала на магию Бездны. А вот в иную девицу альбиноса — могла. Как и могла убить наследницу. Например, по пути в Небельхафт. И талерманец, твой главный сообщник, здесь сыграл не последнюю роль. Не зря он так нагло себя ведет, и ему все сходит с рук. Следовательно, та девица, тоже самозванка. Хотя, надо сказать, она выглядит куда убедительнее. Блаженная увечная мученица, все соответствует. А тебя, с твоими манерами и умениями, которые ты даже скрыть не удосужилась, за наследницу мог принять разве что идиот. А я не идиот.

«Нет, ты именно конченый идиот» — зло подумала Эрика.

— И что дальше? — безразлично спросила она.

— Ничего. Это не меняет наши договоренности. И ты и я служим Повелителю, это раз. Я уже столько планов настроил в связи с нашим сотрудничеством — это два. А еще, все это безумно увлекательно, — это три. Поэтому я сделаю всё от меня зависящее, чтобы все поверили в то, что ты наследница. Такая правда, — наконец, закончил он.

— Значит, ты, действительно, умнее, чем я думала, — выдавила из себя Эрика, с трудом держа себя в руках, чтобы вновь не сорваться.

— Конечно. А ты думала, я как твой варвар, поведусь на чушь? Он весьма забавный, кстати. С виду грозный, но не злой. А еще наивный. Считает, будто ты истинная наследница, увечья и болезни прошли сами собой, а твои умения всего лишь вопрос тренировок и хороших наставников, в том числе, его, — Игрок растянулся в улыбке. Знал бы он, что недалекий варвар прав.

— Лютый просто вояка, академий не кончал, — отмахнулась принцесса и добавила, — Можешь идти. Я не успела нормально помыться. Хотя, если желаешь насладиться демонскими прелестями, можешь остаться.

На самом деле ей хотелось как минимум его вышвырнуть. Желательно, из окна. Перед этим свернув шею. Хорошо хоть Рикиний, к ее удовольствию, задерживаться не стал.

«Какой же ты идиот. Как впрочем, и все остальные», — с этой мыслью Эрика заперла дверь и достала очередную самокрутку.

От дурмана уже тошнило, дым в комнате напоминал клеонский туман, но Эрика все равно продолжала курить. Разумеется, толку не было. Злость никуда не уходила. Да и как тут быть спокойной? Она и так иллюзий по поводу своего возвращения не питала. Но застать самозванку, это уже слишком.

Да какую самозванку. Блаженная святоша, еще и развалина болезная, которая даже без посторонней помощи шага не сделает. Ну просто мечта ее отца, тупых лекаришек и, заодно, всей знати Империи. Где они вообще откопали такое убожество? Видимо, на паперти. Получается, ничтожную попрошайку притащили во дворец и представили вместо нее. Еще и Аренский, гребаный умник, окончательно настроение испортил, смея утверждать, будто какая-то вошь выглядит убедительнее.

«Может мне перед каждым идиотом извиниться, что не оправдала их блядских ожиданий?» — про себя горько сыронизировала она.

Взгляд зацепился за графин с аркадийским вином. Поговорить бы сейчас, пропустив кубок другой, стало бы легче. Только не с кем. Игрок считает ее непонятно кем. Виктор гребаный мудак, станет уверять, все еще хуже чем есть, и окончательно изгадит настроение. Гвардейцы поймут, скажут, при дворе одни упыри, вот и весь разговор. С кем бы она сейчас хотела поговорить, так это с Темным Мессией. А может, не только поговорить. Пусть он безжалостный отморозок и коченый извращенец, но уж точно не идиот. Но увы, его тут нет. Значит, выпьет в одиночестве.

Эрика взяла графин и отпила прямо из него. Тут же она поняла, это плохая идея. Вино не лезло в горло. Да и смысл? Проблемы это не решит. Самозванка не испарится. Идиоты не поумнеют.

— Пошло оно все, — прошептала принцесса и швырнула графин.

Осколки разлетелись по комнате. Белоснежная стена обзавелась растекающимся пятном, напоминающим запекшуюся кровь. Как же хотелось, чтобы это была кровь от расшибленной головы самозванки.

— Ну ничего, недолго тебе осталось, дрянь. И тем, кто посмел тебя притащить — тоже, — прошептала она, глядя на текущие по стене капли вина.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 21

Глава 18 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg