«Иорич»

Иорич (fb2) - Иорич [ЛП] (пер. Кайл Иторр) (Влад Талтош - 12) 1069K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Стивен Браст

Стивен Браст Иорич

Пролог

Даже когда дела идут не так, как предполагалось, из этого все же можно извлечь пользу.

У деревушки, именуемой Беломельница, на южной окраине Пушты, на меня напали. Они укрылись за длинной обветшавшей оградой Беломельничной заставы незадолго до поворота к самой деревне. Хорошая позиция для засады: ближайшее жилье за четверть мили, и уже смеркалось.

Их было трое; драгаэряне, женщина и двое мужчин. Цветов Дома они не надели, зато не забыли мечи и кинжалы. И они знали свое дело: чтобы убедить кого-то расстаться с наличными, нужно действовать быстро и с безжалостным напором. Не надо стоять и объяснять клиенту, почему он должен отдать желаемое; следует быстро, не давая ему и секунды на размышления, а уж тем более на ответ, перевести его в состояние, когда он полностью у тебя в руках и надеется лишь выбраться живым. А потому даже радуется, отделавшись всего только утратой кошелька.

Ротса позаботилась о правом, Лойош метнулся в лицо женщине. Я скользнул к тому, что был прямо передо мной, уколом в запястье заставил его выпустить оружие, потом придвинулся вплотную и ударил в нос рукоятью шпаги, шагнул вбок и пнул в колено.

Он рухнул, острие шпаги застыло у его горла.

— Попытка ограбления, попытка нападения, нападение — и бездарнейший выбор жертвы. Сегодня не твой день.

Он уставился на меня, широко распахнув глаза, а я исключительно дружелюбно предложил:

— Отдавай кошелек.

Второй сбежал, преследуемый Ротсой, а женщина принялась, так сказать, «танцевать с Лойошем» — она яростно отмахивалась от него мечом, а джарег нырял, хлопал крыльями прямо у ее лица, и снова удалялся за пределы досягаемости. Так он может играть часами.

Парень на земле отвязал кошелек, хотя пальцы его дрожали. Не убирая шпаги, я наклонился и подобрал добычу, мысленно обратившись к своему дружку:

«Передай Ротсе, пусть отпустит того и возвращается.»

«Уже летит, босс.»

Она вернулась, приземлилась на траву у головы клиента и зашипела.

— Она не укусит, если не будешь двигаться, — сказал я, и он замер.

Я повернулся к женщине, которая все так же «танцевала», но уже на грани отчаяния, и велел:

— Брось.

Она покосилась на Лойоша, на меня, и на своего приятеля на земле.

— А что…

— Он не причинит тебе вреда, если бросишь оружие. И я не причиню.

Меч ее упал на землю, а Лойош вернулся ко мне на плечо.

— Кошелек, — потребовал я.

У нее пальцы не так дрожали. Она протянула мне кошелек.

— Просто брось на землю, — кивнул я.

Она оказалась весьма понятливой.

— А теперь убирайся. Еще раз увижу — убью. Попробуешь проследить за мной — замечу.

Голос ее был почти спокойным.

— Как тебе удалось…

— А ты подумай.

«Неплохая выручка, босс.»

«Повезло, что ты их засек.»

«Угу. Повезло. Эх…»

— Я могу остаться помочь моему приятелю?

— Нет, — сказал я. — Он скоро встанет. Оружие можешь подобрать, когда я уйду. Я не причиню ему вреда.

Тут впервые заговорил он сам, разразившись длинной и прочувствованной чредой проклятий, закончив:

— А это как назвать?

— А это — сломанный нос, — я дружелюбно улыбнулся, но он, вероятно, не оценил.

— !..

Я кивнул.

— Даже когда дела идут не так, как предполагалось, из этого все же можно извлечь пользу.

А затем зашагал к деревне, где имелся постоялый двор. Уродливое кособокое строение в два этажа, словно сложенное из случайно подобранных частей. Большой главный зал, в котором имелось много текл, пропахших сеном и навозом; вокруг также витали ароматы свежего хлеба, жареной кетны, табачного дыма, грез-травы — и пара едких струек опия, свидетельствующих, что помимо текл тут есть и кто-то благородного сословия. А потом я заметил в зале нескольких торговцев. Странно, даже в сельских гостиницах подобное смешение великая редкость. Питейная стойка занимала в длину с пол-зала, на полках за ней стояли деревянные и глиняные кружки. А на одном из концов стойки лежал нож; наверняка хозяин просто нарезал им фрукты, чтобы положить ломтик в бокал для коктейля — но вещи такого рода мы, убийцы, не упускаем.

Кое-кто косо взглянул на меня, потому как я был человеком и на плечах у меня сидели два джарега — но взгляды не были угрожающими, потому что при бедре у меня висел клинок, а на плечах сидели два джарега. Я взял стакан вина и удалился в тихий уголок. Насчет комнаты поговорю позднее.

Обо мне наверняка болтали. Я не слушал.

«Пахнет настоящей едой, босс.»

«Угу. Скоро.»

«Сколько мы уже не пробовали настоящей еды?»

«Около месяца. Скоро.»

«Сколько мы выручили?»

Прикрывая кошельки собственным телом, я проверил.

«Немного, но все равно — чистая прибыль. Странное местечко.»

«Они говорят друг с другом.»

«Угу.»

Это и в самом деле было интересно — чтобы на постоялом дворе крестьяне и торговцы просто вот так вот болтали друг с другом. Даже на Востоке, где в питейных заведениях такое смешение не великая редкость, представители различных сословий друг с другом не очень-то общаются. А тут — даже между двумя явственными вельможами и окружающими их теклами не чувствовалось ни малейшей напряженности. Очень странно. Что-то тут кроется.

Исключительно из любопытства я выделил пару торговцев — оба носили цвета тсалмотов — и купил им выпивку. Когда я приблизился, на меня подозрительно посмотрели, но для торговцев всякий встречный — возможный клиент, так что они не склонны к беспочвенным оскорблениям.

— Простите за назойливость, — начал я. — Меня зовут Влад.

Они также назвались, но их имен я не запомнил, только что они были очень похожи. Собственно, и видом оба весьма друг на друга походили, возможно, братья.

— Меня распирает любопытство, — честно признался я. — Нечасто в гостинице встретишь такое вот смешение.

— Смешение? — переспросил тот, чье имя заканчивалось на глухую согласную.

— Теклы, торговцы, вельможи — и все в одном зале.

— А. — Он улыбнулся. — Ну да, тут мы ладим получше, чем в других местах.

— Вот это-то мне и странно.

— Все потому, что мы все ненавидим флотских.

— Флотских?

Он кивнул. Мне это ничего не объяснило — от Беломельницы до ближайшего порта не одна сотня миль.

Пришлось задать еще несколько вопросов. В итоге оказалось, что Империя почему-то поставила управлять местными каналами не инженеров, которые обычно этим занимаются, а имперский флот. Случилось это давным-давно, когда Дом Орки был ближе к верхушке Цикла и мог таким образом оказывать более мощное экономическое давление; но даже в дни Междуцарствия положение оставалось прежним.

— А с этих каналов живет весь край, в основном по части орошения.

— А флотские о них не заботятся?

— Заботятся, и даже неплохо. Когда считают нужным.

— Тогда не понимаю.

— Флотские. Они ведь все орки.

— И что?

— Орки, — повторил он, словно это все объясняло.

Я покосился на вельмож — дама, что как раз оживленно о чем-то беседовала с хозяином, носила цвета Дома Тиассы.

— Значит, бароны — тиассы, но должны договариваться с орками.

— А орки хотят выжать из округи каждый грош.

— И значит, их ненавидят сильнее, чем друг друга?

— Но мы вовсе не ненавидим друг друга, — нахмурился он.

— Извините. Просто это немного странно.

— Вы бы поняли, если бы хоть раз пытались организовать орошение из флотского канала или перевозить груз на флотской барже.

— Ясно. Орков я знаю.

Оба улыбнулись и предложили поставить мне выпивку; я согласился.

Если вы вдруг не в курсе, Дом Орки — не просто Дом корабелов и морских воителей — весьма уважаемые занятия, — но главным образом, Дом банкиров и финансистов. Их никто не любит; думаю, даже сами орки терпеть не могут орков.

Мы обменялись историями о знакомых нам ненавистных орках; они задали пару вопросов о моем прошлом и занятиях, но не стали настаивать, когда я сменил тему разговора. Мне поведали кое-какие новости, о которых я, некоторое время оторванный от «цивилизации», не слышал: мятеж нескольких мелких вельмож на северо-западе, отчего поднялся спрос на шерстяную пряжу; недавняя отмена «дымового» налога в Доме Тсалмота, от которого все равно никому ни жарко ни холодно; недавний декрет «и повезло же Чарльсому, фортуна просто стелется под ноги», позволяющий подавать на постоялых дворах напитки собственного производства, и за это больше не штрафуют; и предлагаемые Империей новые условия кредитования под залог земель, которые станут либо разорением для крестьян, если им не помогут землевладельцы, либо ужасом для землевладельцев, если тем не посодействуют крестьяне, либо же ничего по сути не изменят. Взгляд мелкого торговца, который заинтересовал бы меня больше, будь я сам одним из них. А так я просто кивал и улыбался, отдавшись собственным думам.

В зале стоял обычный гомон — слов особо не разберешь, так, интонации и голоса, перемежаемые смешками и покашливанием. С тем же успехом могли говорить и на незнакомом языке. Но когда в непонятной речи вдруг проскакивают понятные имена или названия — «та-та-та Драгаэра та-та-та», — вдруг осознаешь, что язык вполне знакомый.

Именно так и произошло, когда сквозь все эти неразборчивые звуки я четко и ясно разобрал — «Сетра Лавоуд». И сделал стойку.

Повернулся вместе со стулом — не помогло: тот, кто говорил, сидел как раз за спиной у моих соседей-тсалмотов. Тогда я спросил у них:

— Вы знаете, о чем это они?

— Кто?

Я кивнул на тот столик.

— Краем уха услышал и очень удивился. Хотелось бы знать: это правда?

Не поймите меня неправильно — да упасут меня боги от чего-либо подобного, — я ровным счетом ничего не слышал, кроме слов «Сетра Лавоуд».

Они, сидя несколько ближе, несколько секунд слушали, потом кивнули.

— А, это. Да, правда. Мой кузен — почтовый инспектор, он рассказывал об этом, когда возвращался из Адриланки в Воротный Чертог.

— Вот как, — я сделал вид, будто впечатлен.

— Многие об этом говорят. Странно, что вы не слышали.

— А подробности какие-нибудь есть?

— Нет. Взяли под стражу, и все.

Взяли под стражу?

— Извините, я правильно вас понял? Сетру Лавоуд взяли под стражу?

— Нет-нет, — он покачал головой. — Говорят, она согласилась выступать свидетелем.

— В чью пользу?

— В пользу обвиняемой. Алиеры э'Киерон.

— Алиеры э'Киерон.

Он кивнул.

— Взятой под стражу.

Он снова кивнул.

— А за что именно?

Оба заговорили одновременно. Понадобилось время, чтобы выяснить подробности, но очевидно, Алиера пыталась убить императрицу, выпустила на волю демона в сердце Дома Дракона, и пыталась предать Империю на растерзание армаде восточников. В последней части они, мне показалось, не были особенно уверены, но зато точно знали другое:

— Суд назначен на следующий месяц.

— В самом деле, занятно, — решил я. — Скажите, а Река далеко?

В этой части Империи, Река — это Адриланка. Моя родная Река.

— Лиги две. Отсюда проще добраться до нее сушей, нет смысла ждать баржу.

— А где ближайшая пристань?

— Еще в полумиле выше по течению.

— Благодарю, — проговорил я и положил на стол пару державок. — Следующий круг с меня.

Встал, развернулся и ушел, пока мне не стали задавать вопросы, на которые я не хотел отвечать.

Нашел хозяина и договорился о комнате на ночь.

Так-так. Алиера под арестом. Весьма интересно. Она должна была выкинуть нечто особенное, чтобы императрица — с которой они весьма дружны — допустила подобное. Или тут сама императрица и замешана?

Я лежал на жесткой, но чистой гостиничной кровати; внизу бубнили голоса, снаружи свистел ветер, путаясь в ветвях, а я размышлял.

Первое побуждение — вернуться в Адриланку и проверить, могу ли я ей помочь. Я могу попасть туда достаточно быстро. Если не пользоваться телепортацией и не иметь под рукой высокоскоростной курьерской почты, из Адриланки сюда раньше чем за месяц не доберешься — а вот я сам могу оказаться в городе уже через несколько дней. Реки, они такие.

Не требовалось долгих размышлений, чтобы осознать, насколько это глупая мысль. Даже Лойош не чувствовал необходимости напомнить мне об этом. Адриланка, столица и центр Империи, была также центром деятельности одной преступной организации, которая очень хотела заполучить меня в виде трупа. Я уже несколько лет избегал их внимания, и в основном успешно, не считая пары исключений.

Вернуться — это, считай, отдаться им в руки. Даже Алиера от такого моего выбора лишь сморщилась бы. Кроме того, в какие бы неприятности ни попала Алиера, вряд ли я чем-либо смогу ей помочь.

Глупая мысль.

Очень глупая.

Три дня спустя я стоял на четвертом причале Северного рынка Адриланки, весь пропахший рыбой и готовый к неприятностям.

1

Для государства расследовать действия собственных вооруженных сил значит, как указала сама Ланья еще в Третьем Цикле, либо сплести комплекс предположений, которые в итоге полностью будут управлять самим следствием, либо безнадежно запутаться в противоречиях еще до начала следствия. Таким образом, настоящий рапорт составлен исходя из указанных предположений (см.

Часть Первую).

Вопросы, представленные на рассмотрение ассамблеи, таковы.

1. Что и почему происходило с участием имперских войск в селении Тирма в графстве Шаломар второго лиорна [1] в 252 году правления Зерики?

2. Несут ли какие-либо имперские уполномоченные законную или моральную ответственность в отношении данных событий?

3. Если да, то кто виноват, в чем именно, и как в интересах справедливости следует лучше всего поступить в данном случае?

4. Вне зависимости от наличия ответственных персон, какие меры следует в будущем предпринять, дабы предотвратить повторение неудачных либо неприятных событий…

Причал и близлежащее пространство были безопасны, потому что я заранее выслал вперед Лойоша и Ротсу проверить, нет ли вокруг чего подозрительного, а Лойош по этой части дока. Доставившая меня барка везла крупчатку из Пушты и речную рыбу; как я понял, главную часть прибыли принесет владельцу соль, которую повезут обратно. Рядом с пристанью располагался небольшой рынок, где пекари найдут лучшее применение мешкам с крупчаткой, чем я, в течение двух дней спавший на них.

Стряхнув бурую мучную пыль со своих коричневых штанов, я поправил плащ и пересек рынок, а одолев бесконечно длинную бетонной лестницу, оказался на улице над причалами. Стояло утро, народ только-только выбирался из дому. Лойош и Ротса кружили в вышине и наблюдали.

Адриланка.

Мой город.

Ароматы реки и океана — совершенно разные — сражаются за восприятие, а дополняют их запахи крупчатки и разнообразных отбросов. Лоточники раскладывают товар, теклы бегают с поручениями, вокруг начинают позванивать монеты. Здесь мой дом, нравится мне это или нет. Вообще говоря — не нравится, по крайней мере сейчас; но дом есть дом.

И словно подчеркивая это, я снова почувствовал присутствие Имперской Державы — теперь я находился достаточно близко, чтобы ее эманации преодолели защиту Камня Феникса, который висел у меня на шее. Ощущение было похоже на отголоски пастушьей дудочки, которая играет где-то на склоне соседнего холма.

Северо-восточный вход в Императорский дворец располагался где-то в паре миль. Джареги достаточно умны, чтобы не пытаться достать меня там.

Даже в крыле Джарега достаточно безопасно; возникло краткое искушение прогуляться там просто чтобы поиздеваться над ними.

«Раз уж мы начали дурить, босс, этот вариант не так уж плох. В сравнении с прочими.»

«Рад это слышать.»

«Я знал, что ты порадуешься.»

Обычно, если профессионал намерен кого-то убить, на подготовку требуется время — надо хорошо знать, где находится цель, как ее достать, как уйти, и все такое. Поскольку я прибыл в город вот так вот неожиданно, свои шансы попасть во Дворец живым я оценивал как неплохие. И если кто-то что-то и предпримет, это будет неуклюжий и наспех сработанный вариант, от которого я должен суметь отбиться.

По крайней мере, так я полагал. Прав я был или нет, но до места я добрался, пройдя по улице Иссолы к Императорскому крылу — которое на самом деле не крыло, а сердце дворца, остальные крылья пристроены именно к нему.

Внутри мне несколько раз пришлось переспросить дорогу, и в итоге я вошел во Дворец, почти обойдя вокруг Императорского крыла. Я предпочел бы войти через крыло Иорича, но прямо перед ним располагалось крыло Джарега, а дефилировать перед ним не казалось умным, и я предпочел сделать крюк.

Главный вход из Императорского крыла в крыло Иорича выглядит как пара арок-близнецов, лишенных дверей. Над одной из арок вырезана рука, ладонь раскрыта, словно у привратника в ожидании мзды; над другой — рука, сжимающая топор, словно привратник не получил ожидаемого и жутко разозлился. С другой стороны — те же символы, но в другом порядке; в общем, от топора не уйдешь. Несомненно, это величественный образ, если б я только знал, что он обозначает. Выше над обеими арками — изображение иорича, зубастый оскал вполоборота через плечо. Учитывая общеизвестный характер этой твари, тут кроется еще один символический образ, вот только я его не мог понять. Мог бы выяснить, но зачем?

Иоричи предпочитают вещи размером побольше обычного, вероятно, чтобы смотрящие казались поменьше. Пришлось изрядно прогуляться по обширной пустой галерее, гулко повторяющей эхо моих шагов. Темные стены лишь кое-где подсвечивались странной формы светильниками, висящими под самым сводом, и еще там стояли с полдюжины статуй из чистейшего сверкающе-белого мрамора, в вышину футов двадцати; несомненно, так были запечатлены известные в Доме персоны.

Лойош не выглядел особо впечатленным.

И вот я оказался перед столом на невысоком подиуме, за которым восседала угловатая драгаэрянка средних лет. Прямые локоны поблескивали в отблесках светильников.

«Клац-клац-клац», сказал твердый пол, когда я приближался к столу; глаза ее располагались чуть выше моих. Она покосилась на сидящих у меня на плечах джарегов и поджала губы; несомненно, первым ее побуждением было отыскать правило, возбранявшее их присутствие здесь, но видимо, такового не нашлось, и через минуту она сдалась и проговорила:

— Имя.

Голос и интонации — сухие и скучные — сочетались с окружением, как лимонный сок с кремом. Она больше походила на имперского чиновника из налоговой, чем на должностное лицо в Доме служителей правосудия.

— Я хотел бы получить сведения по некоему делу, — начал я.

— Имя, — повторила она.

— Алиера э'Киерон, Дом Дракона.

— Ваше имя, — сказала она, явно прилагая усилия, дабы сохранить спокойствие вопреки злостным провокациям.

Тот, кто работал с джарегами, обязан знать основы имперской системы правосудия; только идиот нарушает закон, не представляя, что делает, чем рискует и каким образом риск можно уменьшить.

— Предпочел бы его не называть, — ответил я. — Я хотел бы получить общедоступные сведения по делу Алиеры э'Киерон, чье имя внесено в Имперский реестр свершивших уголовное преступление. — Я сделал паузу. — Разумеется, я могу спросить в Доме Дракона, объяснив, что Дом Иорича не желает…

И остановился, так как она, сверкнув глазами, начала что-то писать.

Махать кулаками после победы — пустая трата сил. Она подала мне бумажку, на которую я и смотреть не стал, ибо не разбираюсь в символах, используемых в Доме Иорича вместо привычных всем остальным письмен.

— Кабинет Дельфина, обратитесь к служащему. Он ответит на ваши вопросы. Всего хорошего.

Я ушел. Она даже ни разу не назвала меня «господин» или хотя бы «сударь». Прямо хоть обижайся.

Я посещал Чертоги Иорича достаточно часто, чтобы полагать, будто ориентируюсь тут — но, очевидно, недостаточно часто, чтобы осуществить сие на практике. По пути мне встретились несколько иоричей — чиновников, солдат, а один, вероятно, был судьей, — но не рискнул переспросить у них дорогу. В итоге, покружив где-то с час, я наконец отыскал правильную лестницу к правильному коридору, ведущему в правильный кабинет. Сидящий там за столом — очень молодой, несомненно, ученик чего-то там — воззрился на меня, улыбнулся, нахмурился, а затем озадаченно поднял взгляд, не уверенный, как именно ему следует держаться со мной.

Прежде чем он принял решение, я протянул ему бумажку.

— Да, конечно, — проговорил он, бросив короткий взгляд, встал и скрылся за дверью в дальнем конце кабинета. Отсутствовал недолго — я даже не успел решить, присесть ли мне на стул у его стола. В руке он сжимал пачку бумаг, причем все они имели в верхней части пару отверстий, сквозь которые была пропущена белая тесьма.

— Присаживайтесь, сударь, — предложил он.

Я так и сделал.

— Алиера э'Киерон.

Я кивнул.

— Взята под стражу в девятый день в месяц ястреба сего года, обвиняется в нарушении имперского эдикта номер девяносто один статья тридцатая параграфы один и два. Обвинение подписано Ее Императорским Величеством в девятый день в месяц ястреба сего года. Обвинение рассмотрено в кругу Юстициариев в…

— Простите.

Выглядел он как ломовая лошадь, которой сказали «тпру!» за шаг до дверей амбара. Но все же иорич сумел справиться с собой.

— Да?

— Не перескажете ли, что это эдикт девяносто один… в смысле, какова суть обвинений? В переводе на обычный язык?

— А. Использование древнего волшебства.

— Барлановы шуточки, — пробормотал я. — Великолепно, Алиера.

— Простите, сударь?

— Не суть важно. Это я так. Кто обвинитель?

— Ее величество.

— Ха. А как ее величеству стало известно о преступлении?

— Не имею права ответить, господин.

— Ладно. Продолжайте, пожалуйста.

Он так и сделал, но более ничего не сообщил, лишь то, что, разумеется, Алиера за свое преступление подлежит правосудию. За преступление, караемое смертной казнью, ага.

— Адвокат у нее есть?

— Она отказалась от адвоката.

— Само собой, — кивнул я. — Кто-либо из друзей обвиняемой уже объявился?

— Не имею права ответить, господин.

Я вздохнул.

— Тогда можете добавить меня. Сурке. Граф.

— Дом?

— Имперский. — Я откопал в кармане перстень и показал ему, произведя на юношу явное впечатление.

Он сделал какие-то пометки и оттиснул на документе пару печатей, затем сообщил:

— Готово, сударь. Желаете нанести визит заключенной?

— Да.

— Если она согласится, где вас можно найти?

— В Черном замке. — Я надеялся, этого будет достаточно.

И оказался прав; он сделал еще пару пометок.

— У нее до сегодняшнего дня были посетители?

— Не имею права… — Он пожал плечами, сверился с другим документом и ответил: — Нет.

Что ж, не слишком информативно.

Я поблагодарил юношу, чем и завершил на сегодня свои дела в Доме Иорича.

Имея голый минимум сведений — то бишь хотя бы зная, с чем предстоит иметь дело, — следующий мой шаг был очевиден. Я остановился на лестнице, снял амулет и аккуратно телепортировался во двор Черного замка. Тут же повесил амулет обратно на шею и потратил несколько секунд, изучая окружение. Я не был здесь несколько лет, но все еще чувствовал: здесь мой дом. Чувствовалось это не совсем так же, как в Адриланке. Трудно объяснить.

Я погладил рукоять Леди Телдры — возможно, где-то там, в глубине, она тоже чувствовала себя тут как дома. Возможно. Ответа, однако, я не получил.

К дверям подходить я не стал, решив сперва взглянуть по сторонам.

Именно по сторонам, не вниз. Что ждет меня внизу, я знал: долгое падение и безжалостный камень. На шее у меня амулет, не позволяющий волшебству воздействовать на меня, и как-то после того, как я его получил, я прибыл в Черный замок — и лишь через пару дней осознал, что должен был призадуматься, а не помешает ли он воздействию заклинаний, удерживающих меня в воздухе. То есть все прошло нормально — какие бы чары ни действовали во дворе, они не включали прямого воздействия волшебства на меня. Но мне действительно следовало сперва подумать, а потом уже делать шаг в пустоту, угу?

На стенах в нескольких местах стояли пары стражников. Всегда — пары: один боец, один волшебник. Насколько я знал, со времен Междуцарствия делать им тут было нечего, но они всегда на посту. Непыльная работенка. Но скучная. Приятно, однако, что меня вспомнили. По крайней мере я предположил, что вспомнили, ибо в противном случае стражникам полагалось бы вызвать меня на поединок или нечто в этом роде.

Стены были черными, на ближайшей я заметил несколько серебристых прожилок. Я повернулся и поднял голову — надо мной возвышалась громада замка, черная и внушительная, верхушки самых высоких башен расплывались, соприкасаясь с Сумраком. Взгляд мой опустился к большим двустворчатым дверям. Сколько раз я входил в них, и после меня приветствовала леди Телдра, а затем следовал обмен словами, серьезными или мимолетными, заставляющими задуматься или успокоиться? Больше леди Телдра меня не встретит.

Завершив сеанс воспоминаний, я шагнул к дверям, которые с обычным чересчур драматическим величием распахнулись передо мной. Признаться, обожаю такие вот штуки. Я вошел, и передо мной оказался беловолосый драгаэрянин в белой блузе с пышными оборками и сужающихся к лодыжкам зеленых штанах.

Я уставился на него. Невежливо, полагаю, но я ничего такого не имел в виду, а он не дал мне понять, что это невежливо. Просто поклонился и проговорил:

— Меня зовут Скифра, приветствую вас в Черном замке. Прав ли я, полагая, что имею честь обращаться к ближайшему другу моего лорда Морролана, господину Талтошу?

Я ответил на его поклон, подтвердив, что да, он имеет таковую честь, ибо воистину это я.

С умеренно польщенным видом Скифра продолжил:

— Если будете столь добры проследовать за мной в гостиную, я сообщу его милости о вашем прибытии. Желаете вина?

— Было бы весьма кстати, — ответил я и прошел в еще одну хорошо знакомую мне комнату.

Опустившись в кресло, несколько великоватое для меня, я попивал хорошее красное вино, охлажденное лишь чуть-чуть, как раз как я люблю.

Примечательно. Стоит отложить в копилку и обмозговать в свободную минутку.

Я полагал, что он вернется минут через пять и проведет меня к Морролану, однако не прошло и двух минут, как тот появился собственной персоной. Морролан э'Дриен, владетель Черного замка, носитель Черного Жезла и все такое прочее. Я узнал его, еще не видя, по быстрой походке, и когда дверь открылась, я встал.

— Влад, — проговорил он. — Давненько не виделись. Несколько лет так точно. — Он мимолетно улыбнулся Лойошу, а тот, развернув крылья, наклонил голову в знак приветствия. — Значит, ты слышал об Алиере?

Я кивнул.

— Только что из крыла Иорича, убедил, чтобы меня внесли в список…

— Какой список?

— Друзей обвиняемой.

— Зачем?

— Чтобы повидать ее, если она согласится.

— Ах вот как… Ладно. Давай поднимемся в библиотеку.

Я зашагал за ним. Широкая лестница, знакомые картины, галерея, два громадных фолианта, прикованных цепями к пьедесталу (такое вот у Морролана чувство юмора; когда-нибудь расскажу подробнее), и еще одна двустворчатая дверь. Морролану очень нравятся двустворчатые двери. Странно для столь тощего парня.

Он закрыл за мной двери, и мы опустились в кресла, которые, словно старые друзья, расположились под удобным углом друг к другу, и у правых подлокотников их стояли небольшие столики.

— Рад снова видеть тебя, Влад. — Он налил себе в бокал чего-то пурпурно-красного. У меня еще оставалось вино. — Как дела?

— Да как всегда. Отбиваюсь и драпаю.

— Звучит неприятно.

— Пришлось привыкнуть.

— Есть о чем рассказать?

Я покачал головой.

— Выкладывай, что с Алиерой.

Вот такой вот я, прямо к делу.

— Ну да. — Он отпил вина. — Толком не знаю. Она проводила какой-то опыт, появились гвардейцы Феникса и спросили ее. Я проводил их…

— Погоди, так это здесь было?

— Да.

— И они арестовали ее здесь?

Он кивнул.

— Она ведь здесь живет, знаешь ли.

— Э, ладно, продолжай.

— А продолжать нечего. Пришли, взяли и увели.

— И ты им это позволил?

Морролан дернул головой.

— А ты ожидал, что я подниму восстание против Империи?

Я подумал.

— Пожалуй, да.

— Я предпочел этого не делать.

Ладно, проехали.

— И что ты выяснил с тех пор?

— Мало что. Я ничего не смог узнать, а свидание с ней мне не позволили.

— Сходи в крыло Иорича и объяви себя другом обвиняемой. Тогда получишь кое-какие сведения, а если Алиера разрешит, то и увидеться с ней позволят.

— Хорошо, так и сделаю.

— Почему она отказалась от адвоката?

— Понятия не имею.

— Что ж, ты мне чертовски помог.

Он фыркнул.

— Рад тебя снова видеть, Влад.

— Не возражаешь, если я спрошу, что ты успел сделать?

— Поговорил с Норатар и Сетрой.

— А. — Что ж, Наследница драконов и Чародейка горы Дзур действительно те персоны, с которых стоит начать. — И как, они держат тебя в курсе дел?

— Сам можешь предположить, насколько.

— Значит, нет.

— Точно.

— Ее взяли под стражу… сколько там прошло? недели две?

— Чуть больше.

Я кивнул.

— Значит, надо найти ей адвоката.

— Влад, откуда ты столько об этом знаешь?

Я посмотрел на него.

— А. Ну да. Но ведь она отказалась от адвоката?

— Может найтись способ, как вдолбить ей толику здравого смысла.

— Как?

— Понятия не имею. Но адвокаты — хитрые сволочи, будь иначе, я уже отправился бы на Звезду.

— Деньги не вопрос, — сказал он.

— Не вопрос, — согласился я.

Он кивнул.

— Ты проголодался?

Я понял, что да, и сообщил об этом.

— Тогда пошли пошарим, не найдется ли чего в буфете.

Мы нашли там сосиски, какие готовят в некоторых восточных королевствах — перченые и сочащиеся маслом, с привкусом розмарина. А также хрустящий хлеб, нарезанный длинными и тонкими ломтями, и великолепный острый сыр. Там был еще кувшин красного вина, пожалуй, недостаточно выдержанного, но уже вполне вкусного. Там же, у буфета, мы и поели, передавая кувшин по кругу.

— Влад, ты знаешь, что будет, если ее признают виновной?

— По моему пониманию — а я не специалист, — ее либо казнят, либо императрице придется смягчить приговор, что повлечет за собой волнения в Домах.

Морролан кивнул.

Отряхнув крошки, мы вернулись в библиотеку.

— Что ты будешь делать? — спросил он.

— Не знаю, — признался я. — Но, наверное, придется кое-кого прирезать в процессе.

Он хихикнул.

— Так обычно и бывает.

— Сетра сейчас что-нибудь выяснила?

— Если уже виделась с Алиерой. В чем я сомневаюсь.

— Может, стоит с ней повидаться.

— Может.

— Или прямо перейти к поискам адвоката.

Он кивнул и покосился на мой пояс.

— Как Леди Телдра?

Я поборол искушение погладить рукоять.

— Не знаю, как и ответить.

— Возникла ли… связь?

Я подумал.

— Пожалуй нет. Иногда — кое-какие чувства, это да.

Он кивнул.

Я проговорил:

— Знаю, вы были вместе столетиями. Хотел бы я…

— И я.

— Она ведь была у тебя не просто домоправительницей, да?

Он сжал зубы.

— Не знаю, что ты под этим подразумеваешь.

— Прости. Не мое…

— Однажды она охраняла мое тело в течение недели, поддерживая в нем жизнь, пока мои разум и душа путешествовали к Водопадам Смерти и сражались на Дорогах мертвых. При тех обстоятельствах поддерживать в нем жизнь было задачей нелегкой и неприятной.

— Ого. Та еще история, вероятно.

Он пожал плечами.

— Подробности спрашивай у императрицы. Я и так сказал слишком много.

— Значит, не буду настаивать.

— Куда ты теперь?

— Наверное, лучше найду адвоката для Алиеры, если сам не хочешь этим заняться.

— Охотно, только объясни, как.

— Я знаю, что искать, более или менее. Лучше, пожалуй, сам займусь.

— Если только тебя в процессе не прикончат, — указал Морролан.

— Да, это замедлит дело. Но в Императорском дворце я в безопасности.

А если буду держаться у Дворца, то окажусь почти в безопасности.

— Что ж, ты в этом лучше разбираешься.

Жутко захотелось отметить точную дату и время, когда он это сказал.

— Они знают, что я в городе, потому что я снимал амулет, чтобы попасть сюда. Соответственно они будут знать, что я во Дворце. — Я пожал плечами. — Ну и пусть себе скрипят зубами. Я знаю, как ускользнуть, когда понадобится.

«Босс, ты врешь как иссола.»

«Это самое приятное, что ты мне когда-либо говорил.»

— Ладно, — проговорил Морролан. — Я не знаю крыла Иорича. Куда тебя отправить?

— Куда угодно во Дворец, где это разрешено, только не в крыло Дракона и не в крыло Джарега.

Он кивнул.

— Готов?

Я снял амулет, положил в мешочек, закрыл его и кивнул. Он сделал жест, и я оказался нигде, а потом где-то. Быстро вытащил амулет, надел и осмотрелся. Императорское крыло; вполне подходяще.

У меня добрый час ушел на скитания по дворцу, в основном потому, что я хотел выйти через крыло Иорича, чтобы как можно быстрее попасть в Дом Иорича. Знать, что за тобой охотятся — значит пребывать в постоянном напряжение, но даже тут можно кое к чему привыкнуть. Разумная предосторожность, минимальный риск — и не позволяй ситуации взять над тобой верх.

Теория где-то такая, да.

Дом Иорича (он стоит напротив Дворца со стороны крыла Иорича — не перепутайте, не хочу никого вводить в заблуждение) отличался высокой дверью с позолоченой аркой, над которой находится символ Дома; этот, в отличие от вырезанного над входом в крыло Иорича, смотрит вперед. Дверь была открыта. Пара стражников, облаченные в цвета иоричей, смерили меня взглядами, но позволили пройти и даже ничего не сказали.

Пожилая драгаэрянка в простом платье коричневых и белых тонов подошла ко мне, назвалась (как именно — уже не помню) и спросила, чем может помочь. Я сказал, что нуждаюсь в услугах адвоката, и она едва ли не шепотом, хотя рядом никого не было, сообщила, что если я изложу ей общую суть вопроса, она могла бы кого-то порекомендовать.

— Благодарю вас, — ответил я, — но в этом нет необходимости; будьте добры, скажите, на месте ли леди Ардвена?

Лицо ее замкнулось, словно ставни в доме на Востоке, и она проговорила:

— Да, конечно. Пожалуйста, пройдемте со мной, я покажу вам приемную.

Что и было сделано в полном молчании с обеих сторон. Наверное, она знала, какого рода клиенты у леди Ардвены, и одобрения они у нее не вызывали. Пятно на репутации Дома, угу.

Маленькая и пустая, комната, однако, была вполне уютной и освещалась парой резных масляных светильников. Ожидая, я обменивался репликами с Лойошем по поводу здешнего убранства. Он мало что смог добавить.

Минут через пять появилась сама хозяйка, остановилась в дверях, посмотрела на меня, затем вошла и закрыла дверь. Я встал и слегка поклонился.

— Леди Ардвена. Сколько лет, сколько зим.

— Я ничего не могу для вас сделать, — проговорила она.

В голосе у нее звучало напряжение; винить ее было не за что, но и симпатия к несчастной служительнице правосудия меня не переполняла.

— Мне нужны лишь ответы на несколько вопросов.

— Мне не следовало бы делать и этого.

Леди Ардвена выразилась бы иначе, если бы предпочла отказать бесповоротно. Она бы просто не встретилась со мной. Так что я сказал:

— Дело не имеет отношения ко мне. Мои трудности не связаны с законом.

— Не связаны, — согласилась она. — Тогда кто же клиент?

— Алиера э'Киерон.

Глаза ее чуть расширились.

— Вы знакомы с ней?

Ха. Я-то думал, это всем известно.

— Да. Ей нужен адвокат. Посоветуйте мне такого.

— Я слышала, она отказалась от консультанта.

— Да, и это усложняет ситуацию.

Она кивнула, чуть помолчала.

— Разумеется, я кое-что об этом слышала. Статья тридцатая параграфы один, два и пять, да?

— Только один и два.

Она кивнула.

— Быстро продвигаются.

— И это значит?

— Это значит, что либо им не нравится дело, либо им нужно завершить его по политическим соображениям, и обычные трудности таковыми не являются.

— Уже что-то.

Она закусила нижнюю губу и села. Я также сел и ждал, пока она размышляла.

— Вам нужен тот, кто способен справиться с непокорным клиентом, и такой, чтобы имел опыт с девяносто первым эдиктом. Имперские эдикты отличаются и от кодифицированных традиций, и от статутов. Они ближе к ордонансам, но за ними стоит полная сила Империи, поэтому их ниша несколько глубже. И учитывая, что Империя настолько торопится… так. — Она извлекла огрызок карандаша и клочок бумаги. — Вот, сходите к нему.

Если откажется, возможно, он посоветует кого-то еще.

— Благодарю, — проговорил я.

Она встала, кивнула мне и выскользнула из кабинета.

При том, сколько денег ей от меня перепало за минувшие годы, я полагал, что уж стольким-то она мне обязана. Возможно, Ардвена возразила бы, но боялась, что в моей нынешней ситуации я могу сделать ее жизнь крайне неприятной, если она мне откажет.

Правильно боялась.

2

Под «Государством» мы подразумеваем организацию, обладающую исключительным правом осуществлять насилие на данной территории и имеющую власть и полномочия определять, как именно, в какой степени и при каких обстоятельствах таковое право может быть передано, поручено или санкционировано в пользу других организаций либо индивидуумов. Эта власть выражается и истолковывается разничными видами законодательства организации, кодифицированными или некодифицированными.

Из этого определения (ср. Ланья) следует, что признавать само существование Государства — значит признавать и его исключительное право на насилие, и наоборот. Тем самым вопрос законности всякого акта насилия, осуществленного Государством, случайного либо намеренного, прежде всего следует определить согласно:

1. Законности существования Государства.

2. Соблюдения интересов Государства, где имело место насилие.

3. Оправданности конкретных актов насилия в соответствии с указанными интересами.

Так, к примеру, насилие, совершенное мятежным вассалом — по определению незаконно; насилие, совершенное уполномоченными Государства по личным соображениям, считается преступным превышением полномочий; а насилие, совершенное в интересах Государства, но достижению таковых не способствующее, квалифицируется как преступная халатность.

Основываясь на вышеозначенном, ассамблея начинает расследование событий в Тирме.

На бумажке значилось имя «Перисил». Никогда о таком не слышал — но единственные иоричи, о которых я что-то слышал, были теми, кто соглашался включить джарегов в свою клиентуру. А таких весьма немного.

Я показал имя кому следовало и получил указания, которые привели меня в полуподвальный этаж Дома, а оттуда — в боковую галерею, которая походила на позднейшую пристройку к изначальному знанию; она была грубее, с более низким потолком и далеко не идеальным освещением. Здесь, в отличие от прочего Дома, на дверях значились имена. Забавно, если на двери значится твое имя, ты стоишь ниже в иерархии, или как? В любом случае это помогло мне найти правильную дверь.

Я хлопнул в ладоши и подождал. Потом хлопнул еще раз. Ничего не услышал, но дверь чуть-чуть приоткрылась, и из щели выглянула пара странных лиловых глаз; они изучили меня, потом Лойоша и Ротсу, потом опять меня.

— Да? — сказал, вернее, пропищал он. Голос у него был высокий и дребезжащий; и как такой может выступать перед судом? Судья, смеющийся над адвокатом — это как, поможет подсудимому? Впрочем, я не специалист.

— Могу я войти?

Он приоткрыл дверь чуть сильнее. Ростом он оказался лишь чуть выше Алиеры, которая сама лишь чуть выше меня. Плечи у Перисила были широкими, а сложение, как для драгаэрянина, почти коренастое. Одет небрежно, то есть шнуровка на дублете несколько ослаблена, а перчатки заткнуты за пояс не под равными углами. Для иорича — небрежно, ясно?

— Выходец с Востока, — проговорил Перисил. — Если вы пришли по собственному делу, либо в интересах одного из ваших сородичей, я никогда не имел дела с Правилами о расселении, хотя, конечно, и изучал их.

Кабинет за его спиной оказался крошечной квадратной каморкой, которую почти целиком занимал деревянный стол, на вид — старый и изрядно потертый.

Кроме стола, сюда едва поместилась пара стульев, металлических и уродливых. На стенах остались светлые пятна, следы от ранее висевших тут картин или чего-то в этом роде, а над стулом Перисила гордо висел официального вида документ в рамочке.

Я пояснил:

— Вас рекомендовала мне леди Ардвена. Меня зовут Владимир Талтош. Я здесь в интересах Алиеры э'Киерон.

— А. Тогда заходите, — он отступил в сторону, и еще раз посмотрел на Лойоша и Ротсу. — Занятные у вас зверьки.

«Поблагодари его за меня, босс. Обожаю, когда нас, зверьков, хвалят.»

Проигнорировав Лойоша, я шагнул внутрь.

— Новый кабинет?

— Да, мне лишь недавно позволили перебраться в Дом из городской конторы… — Тут он завис над собственным стулом. — А откуда вы знаете?

Я не ответил. Перисил сел, я устроился на одном из стульев. Мало что уродливый, так еще и неудобный.

— Алиера, — сказал я.

— От леди Ардвены в интересах Алиеры э'Киерон, — повторил он. — Интересное сочетание. Впрочем, кажется, я о вас слышал.

Я издал неопределенный звук и позволил ему продолжать. Все адвокаты, каких я прежде встречал, готовы болтать от забора и до обеда. А лучшие готовы даже слушать.

Перисил кивнул каким-то собственным мыслям.

— У вас есть бумаги?

— Никаких, — ответил я.

— Так. Вы записались как друг?

— Да, но подтверждения не получил.

— Хм-м-м, — проговорил он. — Она не хочет видеться с друзьями и не желает адвоката.

— Ну, вы же знаете драконлордов.

— Немногих и не слишком близко. Таких клиентов у меня раньше не было.

— Драконлорды считают, что всякую загвоздку можно решить двумя способами; первый — кого-нибудь прикончить.

Он кивнул.

— А второй?

— По большей части, он им не требуется.

Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку стула.

— Сложный случай. Деньги у вас есть?

— Да.

Перисил назвал цифру, составлявшую заметную часть суммы, которую я обычно запрашивал за убийство кого-либо. Одолжив у него перо, чернила и лист бумаги, я написал расписку в свой банк и передал ему. Иорич внимательно изучил записку, подул на чернила, отложил в сторону и кивнул.

— Где вас можно найти?

— В Черном замке.

— Знаю такое место, — он сплел пальцы и уставился в пространство. — Прав ли я, полагая, что вы не знаете, почему она отказывается от адвоката и от посетителей?

— Могу предположить, зная Алиеру, — пожал плечами я.

— Она в ярости, оскорблена и пыжится от гордости больше, чем ее отец за час до того, как уничтожил мир?

— А, так вы ее знаете?

— Слышал о ней, конечно.

— Драконы, — вздохнул я.

— Точно так.

— Можете объяснить законы, которые тут применяются?

— А объяснять нечего. Древнее волшебство запрещено имперским эдиктом.

— Ага. Но что это значит?

— Что это не кодифицированная традиция. С кодифицированной традицией забавнее.

— Забавнее?

— Для адвокатов. Мы всегда можем измыслить интересные способы альтернативного истолкования традиции, или поднять исторический контекст создания таковой и показать, что он изменился, или поставить под вопрос порядок кодифицирования. Широчайший простор для забав. Но я работаю в основном с эдиктами.

— Ага. А почему?

— Не знаю. Так сложилось, наверное. Но мне подходит. Будь я драконом, я сказал бы, что они бросают более сложный вызов умению адвоката. А в общем, наверное, мне больше нравится не интерпретация законов, а установление фактов и прения сторон. С законами основная масса работы — подробности и правомерность интерпретаций. А эдикты — просто да или нет.

В нашем случае — да, подумал я.

— И раз это эдикт, то что это в точности значит?

— Это значит, что однажды император объявил «да будет так». Вроде статута, только за эдиктом вся сила Империи. Этот конкретный эдикт существует столько же, сколько сама Империя.

— И что это значит для нас, с практической точки зрения?

— Это значит, что закон не подлежит сомнению. Единственные вопросы — совершила ли она то, в чем ее обвиняют, и если да, то сколь суровым будет приговор.

— И никакого простора для интерпретаций?

— Откуда? Ведь императрица может просто связаться с Державой и уточнить формулировку.

— Ну да. И максимальный вариант — смерть?

— Да.

«Согласись, босс — забавно, если на Звезду Алиера попадет раньше тебя.»

«Угу, буду смеяться до колик.»

— А минимальный какой?

— Минимальный? Полагаю, императрица скажет «больше так не делай».

— Ясно. А что, по-вашему, будет?

— Тут не угадаешь. Ведь императрица знает Алиеру, верно?

— Да.

Он покачал головой.

— Если они дружат, императрице куда сложнее проявить снисхождение.

Я кивнул. Политика.

Он проговорил:

— И если она не будет сотрудничать, дело обернется совсем трудно.

— Понимаю. Думаю, я смогу убедить Алиеру сотрудничать, если только сумею с ней увидеться.

Перисил провел ладонью по волосам.

— Возможно, это я и смогу обеспечить.

— Внимательно вас слушаю.

— Погодите пока, мне надо подумать.

По мне, нет проблем. Думать он мог сколько угодно. После недолгого разговора голос иорича уже не казался таким странным.

Вскоре он проговорил:

— Да, может сработать.

— Хм?

— Первый вариант — послание от вашего имени, чтобы ее признали недееспособной, а вы вели бы ее дела.

Я расхохотался.

— Алиера будет просто в восторге!

— Несомненно.

«Согласен, босс. Я сколько лет уже твержу…»

«Заткнись.»

— Они купятся?

— Купятся? — нахмурился он.

— В смысле, сможете ли вы убедить Империю в ее недееспособности?

— Разумеется, нет. Дело совсем в другом. Необходимо заставить ее принять услуги адвоката. Если она не желает спорить с Империей, она по крайней мере может доказать, что не сошла с ума. Или же согласится переговорить с вами, а вы уже убедите ее принять услуги советника.

— А. Да, может сработать. Или же сделает Алиеру еще упрямее. Она ведь поймет, к чему все это. — Я подумал. — Понятия не имею, что она выберет.

— Хм-м-м. И есть еще одно средство, можно даже начать с него. В любом случае дело ускорится.

— Если при этом у меня меньше шансов оказаться убитым, прекрасно. Что за средство?

— Процессуальный иск в адрес Империи. Если мы начнем с нападения, всегда можем отступить; если начнем защищаться, потом направление сменить труднее. — Он побарабанил пальцами по столешнице и кивнул. — Да, я начну с этого. За час, полагаю, я сумею составить и подать заявление, и возможно, к концу дня получим результат.

— Они не тратят времени впустую.

— С этим делом — нет. Почему-то они очень торопятся.

— Угу, — кивнул я. — Вот и мне так кажется. Почему бы это?

— Хороший вопрос. Если хотите сделать что-то полезное, выясните.

— С чего вы взяли, что я на это способен?

— Я узнал ваше имя.

— О да, я знаменитость.

— Можно и так сказать.

— Не подскажете, откуда стоит начать поиски?

— Можно спросить императрицу.

— Ладно.

Его брови вздернулись на дюйм.

— Вообще-то я пошутил.

— Да?

— Вы знакомы с императрицей?

— Как-то беседовали.

— Ну, если вы полагаете, что способны вытащить из нее хоть крошку сведений, препятствовать не стану.

— Ладно, — решил я. — А если не получится?

— Лорд Дельвик из моего Дома, возможно, сможет что-то вам сообщить, если захочет беседовать с вами. Он имперский представитель в нашем Доме.

— Ясно. Кстати, примите совет: никогда не вмешивайтесь в его связь с Империей. Иначе весь Дом на дыбы встанет.

— Да, слышал такое, — ответил он.

— Ладно. Тогда начну.

Он выдвинул ящик стола, покопался там и протянул мне нечто, смахивающее на медную монетку с гербом иоричей.

— Покажите ему это и скажите, что вы от меня.

Я положил монетку в кошелек и заметил:

— Буду время от времени с вами связываться.

— Само собой.

Я встал и поклонился, на что Перисил ответил наклоном головы, после чего покинул его кабинет. До выхода из Дома я добрался без особого труда, спасибо Лойошу — у него хорошая память насчет поворотов.

Джарегов я выслал вперед, проверить, много ли убийц шастает в округе; получив сообщение, что таковых не найдено, я быстро прошагал ко входу во Дворец. Затем проследовал прямо — насколько позволяли внутренние повороты, — к Императорскому крылу.

Когда бы вы ни оказались в Императорском крыле (ну ладно, когда бы я ни оказался), вокруг все время будут сновать пажи и рассыльные, на всех эмблема Феникса, а в руках — зеленый футляр для бумаг; иногда, впрочем, футляр золотистый, а порой это и не футляр вовсе, а что-то другое. Терпеть их не могу: они вечно делают вид, что знают Дворец как свои пять пальцев, а это совершенно немыслимо. Двери, коридоры, лестницы здесь везде и повсюду, причем сочетаются они порой под нелепыми углами, словно архитектор был не в своем уме. Приходится переспрашивать, куда идти, обычно — у стражника, который, разумеется, при этом в точности сообщит, что он думает о выходце с Востока, не способном найти дорогу самостоятельно.

Действует на нервы.

Впрочем, отыскать покои, где императрица принимает придворных — как раз одна из самых простых задач, и пройдя всего-то через парочку мелких унижений, я оказался перед обширной и просторной, лишенной кресел галереей, именуемой «Имперской Палатой для Приемов» или как-то так, но среди джарегов более известной как «аллея поцелуев в задницу».

Внушительные двойные двери, пара стражников и изящно одетый драгаэрянин, который мог бы быть родичем леди Телдры — когда та была жива, — с полуулыбкой расположившийся перед входом. Я хотел коснуться рукояти Леди Телдры, но сдержался. Просто подошел к уважаемому господину и поклонился так, словно более важного дела у меня тут не было.

— Владимир Талтош, дом Джарега, и граф Сурке, к вашим услугам.

Он в точности скопировал мой поклон.

— Харнвуд из дома Иссолы, готов служить вам, мой господин.

— Боюсь, мне неизвестен правильный порядок действий, — он ободряюще улыбнулся, — но я бы переговорил с ее величеством, если она пожелает увидеть меня.

Если он и удивился такой просьбе, то ничем этого не выдал.

— Разумеется, господин. Если позволите, я провожу вас в покои для ожидания, а затем передам просьбу.

Я был препровожден в пустой кабинет со стенами желтого колера и полудюжиной весьма удобных кресел, не менее желтых. Вероятно, во Дворце это именовали «желтыми покоями» — по части названий здешний народ весьма изобретателен. Иссола еще раз улыбнулся мне, поклонился и закрыл за собой двери.

Я уселся и стал ждать, думая, когда я в последний раз ел.

Терпеть не могу ждать.

Терпеть не могу голодать.

Поерзав в кресле, я поболтал с Лойошем, вспоминая предыдущую встречу с ее величеством. Тогда она даровала мне имперский титул, компенсируя случайно оказанную службу [2]. Полагаю, она знала о случайности, но решила по собственным соображениям вознаградить меня.

Слышал, что у императрицы в любовниках выходец с Востока — возможно, тут есть какая-то связь. Лойош предложил пару своих вариантов, некоторый из них, вероятно, граничили с государственной изменой. Хотя не обязательно. В кое-каких королевствах Востока отнестись к монарху без должного уважения — тягчайшее преступление, но насколько это справедливо для Империи?

Наверное, я мог бы спросить у Перисила, и получить ответ намного длиннее, чем мне хотелось бы. Таковы уж имперские законы и законники.

Связь с Державой здесь ощущалась практически сама собой, я знал, что прошло около часа.

Затем вернулся Харнвуд с вежливыми извинениями, бутылкой вина, тарелочкой сушеных фруктов и сообщением, что ее величество умоляет меня сохранять спокойствие, потому что она желает говорить со мной. У меня даже сердцебиение участилось; ну не странно ли? Я знаком с Морроланом э'Дриеном и Сетрой Лавоуд, сталкивался лицом к лицу с Виррой, Богиней Демонов [3] — и все равно чувствую трепет, узнав, что эта женщина хочет побеседовать со мной. Вот они, социальные условности во всей красе.

Харнвуд ушел, а я выпил вина, потому что мне хотелось пить, и погрыз фруктов, потому что все равно заняться было нечем, а есть немного хотелось. Лойош также съел несколько ломтиков, по тем же соображениям (обычно он сухофруктами не питается). У Ротсы предубеждений по части сухофруктов не возникло.

Потом я подождал еще.

На исходе следующего часа вернулся Харнвуд, с еще более извиняющимся видом, и проговорил:

— Она встретится с вами сейчас, лорд Сурке.

Интересно. Она встретится с лордом Сурке, а не с господином Талтошем.

Что это значит, я понятия не имел, но был уверен — разница тут есть, и важная. Таковы придворные порядки, знаете ли: важно практически все, но никто не объяснит тебе, что, почему и как все это понимать, прежде чем ты вляпаешься во все это с размаху. Возможно, в следующей жизни я стану лиорном, которых подобному учат, или иссолой, которые все это знают инстинктивно. Впрочем, навряд ли.

Я встал и обнаружил, что от двухчасового сидения у меня все тело одеревенело. Наверное, старею.

Я последовал за Харнвудом по коридору, затем сквозь дверь, у которой он ранее стоял, повернули налево, в еще одну дверь, а затем в маленькую галерею, которая закончилась лестницей из восьми ступеней — маловато, чтобы вести на следующий этаж. Впрочем, я так этого и не узнал. Лестница вела к распахнутой двери, а за ней были длинные узкие покои с несколькими беспорядочно расставленными мягкими креслами. В дальнем конце покоев находились их величество собственной персоной и тихо разговаривали о чем-то с мужчиной в цветах иоричей и женщиной, одетой в цвета драконов.

При моем появлении все трое покосились на меня, сменив лица на обычные придворные бесстрастные маски.

Держава, кружившая над головой императрицы, была светло-зеленой, и осведомленный зритель наверняка смог бы сказать, в каком она настроении. Я не мог. императрица повернулась к собеседникам и проговорила:

— Оставьте нас. Я желаю побеседовать с этим господином.

Оба глубоко поклонились ей и небрежно — мне, попятились и удалились через дальние двери.

Императрица опустилась в кресло и жестом указала мне встать перед ней. Подчинившись, я ждал, не уверенный насчет этикета. Хотел бы я, чтобы здесь оказалась леди Телдра — во плоти — и сообщила, что мне полагается делать. По виду Зерики не похоже было, чтобы я нарушил какой-то протокол — в Империи вообще подходят ко многим вещам проще, чем на Востоке.

— Талтош Владимир, — с легкой улыбкой проговорила она. На вид невероятно молодая для императрицы, но внешность обманчива. — Что случилось с вашей рукой?

Я покосился на левую руку, где не хватало мизинца.

— Маленький укус насекомого обернулся большим заражением, — сказал я, заставляя себя не смотреть на Державу. Утверждается, что Держава чувствует ложь только когда ее просят об этом; и даже тогда ее порой можно обмануть, уж я-то знаю.

— А вы не смогли исцелить это с помощью ваших искусств? — спросила она.

Я тронул висящий на шее амулет.

— Не знаю, насколько ваше величество осведомлены…

— О, конечно же, — ответила она. — Я совсем забыла.

— Ваше величество столь добры, что вообще об этом помните.

— Да. Мы воплощение доброты, а также милосердия и справедливости, которые, как вам известно, шагают нога в ногу. И что же привело вас обратно в Город, учитывая обстоятельства?

Ну ладно, она в курсе насчет «обстоятельств». Меня удивляло лишь, что ей до этого есть дело. Интересно, почему.

— Алиера — мой друг, — проговорил я.

— И мой, — отрезала она.

Я чуть не подпрыгнул. Если императрица на тебя сердится — это не к добру, всякий подтвердит.

— Само собой, я хотел ее повидать, — ответил я.

Она, кажется, чуть-чуть расслабилась и кивнула.

— И если я в силах, то и помочь ей, — добавил я. — Полагаю, вы не станете возражать?

— Это зависит, — осторожно проговорила она, — от того, что именно вы подразумеваете под «помощью».

— Для начала я подумываю нанять адвоката.

— Против этого возражений не будет, — кивнула она.

— Возможно, ваше величество пожелает что-либо мне сообщить.

— Возможно.

— Я могу ошибаться, но мне представляется, что дело Алиеры специально движется ускоренными темпами. Если это так…

— Это не так, — твердо заявила она.

Глаза ее сверкали. Она лгала.

Когда императрица лжет тебе в лицо — это что-то, а?

— Как будет угодно вашему величеству, — кивнул я.

Глаза ее сверкали, а я созерцал стену над ее правым ухом. Держава приобрела красно-оранжевый оттенок.

Я ждал.

Не стоит объяснять, полагаю, почему в этом положении я держал рот на замке?

Спустя сколько-то лет она махнула на ближайшее кресло.

— Сядьте, — велела она.

— Благодарю ваше ве…

— Заткнитесь.

Я сел. Кресло было уютным, чего не скажешь о моем состоянии.

Она глубоко вздохнула.

— Что ж, то еще положение.

Я надеялся каким-то образом задать вопрос: «Слушайте, вы же много лет знаете, что Алиера и Морролан развлекаются с доимперским волшебством.

Почему это вдруг стало так важно?» Сейчас я понял, что задавать этот вопрос никак нельзя.

Держава кружила над ее головой, меняя свечение к болезненно-зеленому.

Невозможность скрывать свои чувства, вероятно, жутко раздражает.

— А Державу нарочно создали, чтобы показывать, в каком настроении император, или это побочный эффект чего-то другого?

Императрица пропустила вопрос мимо ушей.

— Какого адвоката вы наняли?

— Его зовут Перисил.

— Не знаю такого. Он сможет устроить, чтобы вы с ней увиделись?

— Надеюсь.

— Дайте ей знать, что если признает себя виновной, к ней будут милосердны.

Я начал было отвечать, а потом быстро переформулировал это в словах, более уместных в присутствии императрицы:

— Ваше величество изволит шутить?

Она вздохнула.

— Нет, но я вас понимаю.

А я пытался вообразить Алиеру э'Киерон, взывающую о милосердии — неважно, к кому и по какой причине, — но рассудок отказывался принимать подобную картину.

Она проговорила:

— Мне бы следовало сказать об этом раньше, однако я рада, что вы не… то есть, я рада, что вы еще живы.

— Я тоже. То есть, благодарю, ваше величество.

— С кем вы встречались по прибытии в город?

— С Морроланом, больше ни с кем.

— Он, э, сказал что-нибудь?

— Вы имеете в виду какие-либо неверноподданнические высказывания в адрес суверена? Нет.

— Я могу повесить Державу над вами и велеть повторить это.

— Должно быть очень приятно — иметь такую возможность всякий раз, когда захочется, ваше величество.

— Далеко не столь приятно, как вам кажется.

Я кашлянул.

— Со всем уважением, ваше вели…

— Оставьте уважение при себе. В чем дело?

— Трудно ожидать от кого-либо в моем положении сочувствия к кому-либо в вашем.

— Сочувствия я и не жду, — отозвались ее величество.

— Полагаю, что нет.

— И вы знаете, кто виновен в ваших затруднениях.

— Да. А можно ли сказать то же самое о вас?

— Только углубившись в глубокую метафизику, на что у меня сейчас не хватит терпения.

Я чуть улыбнулся.

— Могу себе представить, как ваше величество, сидя в библиотеке Черного замка, яростно ругается о метафизике с Морроланом.

— Я тоже могу, — легкой улыбкой ответила она.

Половину этого разговора я беседовал с Зерикой, а половину — с императрицей. И поди пойми, кто есть кто.

— Должно быть, это трудно, — проговорил я.

— Я же сказала, что не жду сочувствия.

— Простите.

Она вздохнула.

— Да, трудно. Выбирая, бросить за решетку друга, или допустить насилие в… — Она прервалась и покачала головой. — Что ж, я знала, на что иду, когда взяла Державу.

Никто из нас не упомянул, что когда она брала Державу, больше никого, способного на это, просто не было. Я произнес:

— И все же я по-прежнему к услугам вашего величества.

— На самом деле?

— Да.

— И пока это не заставляет вас идти против друзей, как всегда? — сморщась, проговорила она.

— Да, — подтвердил я, делая вид, что не замечаю, как ей больно.

— Боюсь, — сказала она, — это тот самый случай, когда вам придется выбирать, кому помочь.

— Ха. Выбирать между друзьями и Империей? Простите, но тут и думать не о чем. Не можете ли вы просветить меня хотя бы в плане того, что происходит, чтобы я по крайней мере понял, почему должно быть именно так?

Минуту спустя она проговорила:

— Вы в курсе, Влад, что исходя из лучших наших источников, самое малое пять из исходных шестнадцати племен практиковали человеческие жертвоприношения?

— Я понятия не имел…

— И многие предполагают, что поскольку у нас есть свидетельства о пяти, вполне резонно предположить то же самое и об остальных одиннадцати.

Не знаю, правы ли они, но не могу и доказать, что они ошибаются.

Я кашлянул, словно мог что-либо ответить на это. Императрица ожидающе смотрела на меня, и пришлось быстро что-то придумать.

— Э, а как они выбирали везунчика?

— По-разному в каждом племени. Взятые в плен в бою, избранные за особые заслуги, в качестве наказания, за вознаграждение, по жребию.

— И когда это прекратилось?

— Когда образовалась Империя. Это было объявлено незаконным. Первым имперским эдиктом.

— Доброе деяние вашего предка. Хорошее начало.

— Ничего доброго тут нет. Просто она говорила с богами и знала, что богам все равно, или они против. Так что зовите это практичностью. Я начала этот разговор, потому что… — Тут она остановилась и посмотрела куда-то в пространство, а Держава над ее головой пульсировала голубым. — Простите, но мне пора идти управлять Империей.

Я встал.

— Спасибо, что согласились меня повидать.

И изобразил максимально уважительный поклон; вроде бы я в этом неплох.

— Всегда с удовольствием, граф Сурке.

Я сделал несколько шагов спиной вперед (сколько именно полагалось — я не знал), затем повернулся, собираясь уходить, и тут она добавила:

— Да, Влад, и большое вам спасибо.

— За что?

— За инструкции по изготовлению бумаги. Мне сказали, они очень ценные.

— Ах да. Я и забыл… а как вы узнали, что они от меня?

Она улыбнулась.

— До сих пор я и не знала.

Упоминание о производстве бумаги вернуло к жизни сложную смесь воспоминаний и обрывков воспоминаний, погружаться в которые здесь и сейчас мне совершенно не хотелось [4]; но с ее стороны очень любезно упомянуть это. Я улыбнулся ей через плечо сугубо по-дружески и покинул покои.

3

В: Пожалуйста, назовите ваше имя, Дом и место проживания.

О: Дорнин э'Ланья, Дом Дракона, Кирпичники.

В: Звание и должность?

О: Сержант армии Империи, Вторая Армия, Четвертый Легион, Рота «Г».

В: Какие приказы вы получили во второй день в месяц лиорна сего года?

А: Нам было велено сопровождать продовольственный обоз из Нореста к Меч-скале. В тот день мы проезжали через Тирму в герцогстве Карвер.

В: И что вы слышали касательно Тирмы?

О: Мы знали, что восстало все герцогство.

Императрица: Вы знали это по слухам, или имели официальное извещение?

О: Все об этом знали, ваше величество.

В: Отвечайте на вопрос ее величества, сержант.

О: Официального извещения не поступало.

(Держава показывает: ложь.)

В: Не хотите ли изменить свой ответ, сержант Дорнин?

О: Нет, ваша честь. Таков мой ответ.

В: Случилось ли что-либо необычное за день до прибытия в Тирму?

О: Обычные сложности с обозными повозками, но никаких нападений или чего-то подобного.

В: Опишите, что произошло, когда вы прибыли в Тирму.

О: Нас встретила толпа, которая пыталась отбить повозки, и мы защищались.

В: Имели ли в Тирме место столкновеня или акты насилия, в которых бы участвовали вы или ваши подчиненные, и которые не были бы обусловлены вашей защитой от нападения со стороны?

О: Нет.

(Держава показывает: ложь.)

В: Не хотите ли изменить свой ответ?

О: Нет.

В: Вам известно, какому наказанию подвергается солгавший под Державой?

О: Известно.

Я спустился по короткой лестнице, прошел по галерее и остановился, пытаясь вспомнить имя, которое мне сообщили ранее.

«Дельвик.»

«Да, знаю.»

«Угу, конечно.»

«Ну ладно, я почти вспомнил.»

«Угу, конечно.»

«Заткнись.»

Я добрался до места, где по-прежнему стоял Харнвуд. Он улыбнулся так, словно рад был меня увидеть, а я поклонился так изящно, как только сумел — не то чтобы он позволил себе заметить, будто я в чем-то ошибся, — и спросил:

— Простите, вы знаете лорда Дельвика?

— Разумеется, сударь. Проводить вас к нему?

— Если будете столь любезны.

Харнвуд таковым и был. Сказав несколько слов стражникам у дверей, он жестом предложил мне пройти с ним, и я так и сделал. После многолетнего знакомства с леди Телдрой — во плоти — я ничуть не удивился, что он так легко замедлил свой шаг, чтобы уравнять его с короткими шажками человеческих ног.

Не буду даже пытаться описать, сколько раз мы поворачивали и поднимались-спускались по лестницам, чтобы попасть из одного места в другое. Отмечу лишь одну чрезвычайно широкую галерею, отделанной чем-то вроде слоновой кости с позолотой, и в этой галерее повсюду висели психоотпечатки весьма странного народа; они настолько походили на деймаровы, что оставили их явно ястреблорды, те, что смотрят на собеседника так, словно интересуются: что ты, собственно, за зверь такой и не против ли ты, если я тебя чуток поизучаю?

Наконец мы добрались до строгого квадратного кабинета размером с мою старую квартиру на Нижней Киероновой дороге — квартира, кстати, была немаленькой. В кабинете никого не оказалось.

— Здесь представители различных Домов часто собираются, чтобы неофициально побеседовать, — сообщил Харнвуд.

— Мне подождать здесь?

— Нет, мы можем найти приемную лорда Дельвика.

Хорошо, что здесь никого не было. Встреча с представителем Дома Джарега могла бы оказаться трудной.

Мы пересекли кабинет, и за другой дверью открылась галерея. Иссола кивнул направо:

— В эту сторону, если держаться правой стороны, попадете обратно в Имперскую Палату для Приемов, с другого конца. Увы, но это был самый короткий путь, потому что идти через Палату совершенно неуместно.

— Понимаю, — соврал я.

Он сделал вид, что поверил, а мы повернули налево. Миновали несколько дверей по правую сторону, а дальше галерея разделялась надвое, но не доходя до этого места Харнвуд остановился у одной из дверей и хлопнул в ладоши. Над дверью имелся герб иоричей.

Я уже примерно три года ничего не ел, не считая толики сухофруктов, и настроение у меня испортилось. Однако я решил не вымещать его на Дельвике.

«Поверить не могу…»

«Ну и не верь.»

Ротса тихо свистнула, несомненно, рассмеявшись.

Дверь открылась, появился пожилой драгаэрянин с тщательно подстриженными бровями, на тонких губах — улыбка профессионального дипломата. То бишь та, которая ничего не значит.

— Рад встрече, Дельвик.

— И я, Харнвуд. — Он вопросительно взглянул на меня.

— Это господин Талтош из Дома Джарега, и он желал бы побеседовать с вами.

— Разумеется, — сказал он, — прошу, входите и присаживайтесь.

Если мое имя и было ему знакомо, он хорошо это скрыл.

Харнвуд удалился, предварительно совершив все подобающие ритуалы, после чего Дельвик сопроводил меня в свой кабинет. Вернее, в приемную, потому что там имелась еще пара дверей, ведущих, вероятно, в личные его покои или куда-то в том же роде. Вполне уютное помещение: толстый пурпурный ковер, какие доставляют из Кереша или окрестных краев, со сложным переплетением нитей; чтобы соткать такой, нужен срок побольше средней человеческой жизни. Письменного стола в комнате не было, я сразу это отметил; лишь несколько кресел и столик у каждого, обстановка словно сообщала посетителю — волноваться не о чем, мы просто немного поболтаем.

Ха.

Дельвик указал мне на одно из кресел, извинился, вышел через одну из дверей, и сразу же вернулся, неся поднос с бисквитами и сыром. Я едва не расцеловал его.

И спросил:

— Не возражаете, если я немного покормлю своих друзей?

— Пожалуйста, сударь.

Я покормил джарегов, но и себя не забыл, стараясь не слишком жадничать, но и не так чтобы сильно беспокоясь об этом; порой предрассудки драгаэрян относительно людей оборачиваются в нашу пользу. Насытиться мне, конечно, не удалось, но несколько бисквитов и пара кусочков чрезвычайно тонкого (читай: мягкого) сыра весьма улучшили дело. Дельвик также немного поклевал, просто чтобы составить мне компанию, терпеливо ожидая, пока я наконец изложу свое дело.

Я нашел монетку, которую дал мне Перисил, и показал ему.

— Хм-м-м, — заметил он. — Так-так. — Посмотрел на меня и кивнул. — Хорошо. — Устроился в кресле поудобнее. — Рассказывайте.

— Почему процесс Алиеры э'Киерон движется столь быстро?

Иорич чуть наклонил голову.

— Сам удивляюсь. Итак, у вас есть для нее адвокат?

— Перисил.

— Хм-м-м. Боюсь, это имя мне неизвестно.

— У него кабинет в полуподвале.

— Где?

— В Доме.

— А, понятно.

Похоже, лучшие адвокаты работают за стенами Дома Иорича. Возможно, это должно было поколебать мое доверие к Перисилу, но совет он дал неплохой и вообще мне понравился, и даже Лойош ничего особенно неприятного о нем не сказал.

— Я спросил у ее величества, и…

— Простите?

— Я спросил у ее величества об этом, и она не стала отвечать.

Дельвик справился с удивлением.

— Понимаю.

— Надеюсь, мои действия не усложнили вам задачу.

Он вежливо улыбнулся.

— Вскоре увидим.

— Значит, вы займетесь этим делом?

— Ну разумеется. — Кажется, он слегка обиделся, что я вообще об таком спросил. Похоже, эти маленькие монетки многое значат. Но в таком случае откуда у адвоката из подвалов Дома подобная монетка и с какой радости он доверил ее мне?

Позже. Отметить и отложить в сторону.

— Как с вами лучше связаться?

— Или через Перисила, или пошлите сообщение в Черный замок.

— В Черный замок? Лорду Морролану?

— Да, Морролану.

— Разумеется. Прекрасно. Я непременно что-нибудь разузнаю.

— Благодарю вас, — поднялся я. — Э…

— Да?

— Скажите, во Дворце есть местечко, где можно перекусить? В смысле, для того, кто тут не работает?

Он улыбнулся.

— Масса. Ближайшее — прямо тут, рядом: выйдете, пойдете направо, правый поворот, вниз по лестнице и первая дверь налево.

— Благодарю вас, — сказал я совершенно искренне.

Он кивнул, словно не чувствуя разницы. Полагаю, те, кто долго крутятся при дворе, теряют нюх на искренность.

Там и в самом деле подавали еду. Вроде как. В зале мог бы разместиться батальон, а народу в нем имелось примерно четверо, подобные травинкам на горном склоне; все они жевали что-то, принесенное полусонной хрупкой старой креотой. Мне она подала не поддающуюся определению похлебку (слишком соленую), хлеб (вчерашний), и нечто, когда-то бывшее отбивной. Не доверяя здешнему вину, я заказал воды. Итоговая сумма оказалась весьма немаленькой.

Странно, почему тут так пусто?

Лойошу здешняя еда тоже не понравилась, однако и он, и Ротса смели все предложенное. Собственно, я тоже. Если подумать, было хорошо за полдень — вероятно, к обеду тут народу побольше, да и еда, возможно, посвежее.

Доев, я удалился, на прощание презрительно покосившись на торговку снедью — звания «повара» она никак не заслужила, — но взгляд мой пропал втуне. А я направился навестить своего адвоката. В смысле, адвоката Алиеры. В общем, адвоката.

Должен заметить: последние годы я провел вдали от городов, и мне попадались селения, разделенные горами, реками и лесами, расстояние между которыми, однако, было меньше, чем расстояние от столовой внутри Императорского дворца до кабинета под Домом Иорича. Лойош полагает мои слова гиперболой, и возможно, он прав, но держать пари на родовое гнездо я бы не советовал.

Наконец я добрался, куда хотел — и, о чудо, дверь была открыта, а он по-прежнему сидел там и выглядел так, словно пальцем не шевельнул. Может, так и было — мало ли, вдруг у него имелись шестерки-порученцы. У меня когда-то такие имелись. И мне это нравилось.

Я вошел и не успел рта раскрыть, как Перисил сказал:

— Все устроено. Хотите нанести визит Алиере?

Так вот, если подумать, вопрос не столь простой. Но я заколебался лишь на мгновение.

— Разумеется, — ответил я. — В худшем случае она просто меня прикончит.

Заинтересованный взгляд адвоката я пропустил мимо.

— Вы со мной?

— Нет. Вам надлежит убедить ее послать за мной.

— Ладно. А как вы это устроили?

— Якобы заявленный ею отказ видеться с друзьями либо с адвокатами мог бы означать ее намеренную изоляцию со стороны Империи, сотрудничающей с судом.

У меня глаза полезли на лоб.

— Вы так считаете?

— Я сказал — мог бы означать.

— Ах вот как. Но на самом деле вы так не считаете?

— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, и пожалуйста, не задавайте его.

— А. Ладно. Но они поверили?

— Они поверили, что у меня есть основание для расследования.

— Ага. Ладно.

Он кивнул.

— А теперь идите и повидайте ее.

— Э. Куда? Как?

— Этажом выше, идите налево до… давайте-ка я лучше вам запишу, маршрут немного мудреный.

Таким он и был. Почерк у Перисила оказался четким и аккуратным, хотя писал он довольно быстро. А я, вероятно, выглядел совершенно по-дурацки, шагая по галерее с двумя джарегами на плечах и периодически останавливаясь, заглядывая в записку и сверяясь с окружением. Однако встречные были либо вежливы как иссолы, либо безразличны как атиры, и в итоге я добрался до нужного места: две мраморных колонны обрамляли высокие широкие двери, покрытые столь искусным узором из скачущих иоричей, что практически не видно решетки, которой забраны эти самые двери. Сходите как-нибудь и посмотрите на это чудо; в изобразительном искусстве скачущие иоричи не так уж часто попадаются, и недаром. Перед дверью находились четверо стражников, напрочь лишенных чувства юмора, и капрал, в чью задачу входило — выяснить, имеется ли у вас достойная причина просить, чтобы двери открыли.

Я убедил его в этом, показав ту же самую монетку, что и раньше; прозвучало «кланг», а потом невидимые слуги потянули за невидимые веревки и двери распахнулись. У Морролана лучше.

Пересекая порог, я чувствовал себя несколько странно. Во-первых, с той стороны было куда как нехорошо знакомое мне место. Я был тут раньше, и вздрогнул, коснувшись ногой ровных каменных плит. Нет, не буду рассказывать, как я в прошлый раз попал в темницы иоричей. И в позапрошлый — тем более.

Прямо за дверью был пост стражников, похожий на крошечную хижину со стеклянными окнами, выходящими в широкий коридор. Внутри там была пара банкеток, вероятно, чтобы стражники могли прикорнуть, и стол, за которым сидел сержант. Перед ним лежал изрядный томина в кожаном переплете.

— По какому делу? — спросил он.

— Повидать Алиеру э'Киерон по требованию ее адвоката.

— Имя?

— Мое или адвоката?

— Ваше.

— Сурке.

— Печать?

Я откопал в кармане печатку и показал ему. Сержант кивнул.

— Мне сообщили о вашем возможном визите. Вам придется либо оставить оружие здесь, либо подписать и скрепить печатью документы и дать клятву, гарантируя…

— Да, знаю. Я все подпишу и дам клятву.

Он кивнул и мы прошли через ритуал, позволяющий мне оставить при себе Леди Телдру, расставаться с которой я не имел ни малейшего желания.

Закончив, он велел:

— Хромуша, проводи его к восьмому номеру.

Стражница встала и сделала мне знак следовать за ней; она была бледной, невысокой (для драгаэрянки), но ни чуточки не хромала.

Несомненно, шутка для своих.

Чем темница отличается от прочего крыла Иорича — она устроены крайне просто: здоровый квадрат из дверей, посты стражи по всем четырем углам и лестница в середине. Возможно, потребуется пройтись, но зато не заблудишься.

Мы поднялись на один пролет. Никогда не забирался выше главного этажа. И первым делом заметил — здешние камеры имели те же мощные двери с решетками, но отстояли друг от друга на значительно большее расстояние, чем те, куда имел возможность попасть я. И еще у дверей висели колокольчики. Как мило.

Хромуша дернула за веревку колокольчика, затем достала ключ и щелкнула им в замке, не дожидаясь ответа. Наверное, обитателям элитных камер дозволено получать извещения о посетителях, но не дозволено выбирать, открывать двери или нет. Мне стало несколько лучше.

Стражница открыла дверь и сказала:

— У вас в запасе час. Если пожелаете уйти раньше, дерните за ручку с внутренней стороны двери.

Я вошел, дверь за мной с лязгом закрылась и я услышал звук задвигающегося засова.

Квартира, где мы с отцом жили, была куда как меньше «камеры», в которую поместили Алиеру, и далеко не столь роскошной. На полу толстый ковер сариоли, с абстрактным узором из волн и острых углов. Мебель из прочного бледного дерева, тщательно подобранная по цвету, а освещала все это люстра, свечей в которой хватило бы на полсотни камер привычного мне формата. Разумеется, все это — только о передних покоях, потому что наверняка имелись другие, не менее двух, по числу дверей в комнате. Даже если одна — уборная, Алиере предоставили двухкомнатный номер.

Саму ее я сперва не заметил; одетая по-военному, в строгую чернь, она развалилась на длинной кушетке и практически слилась с обивкой. Хотя следовало бы уловить искры, которые посыпались из ее глаз, когда Алиера встретила меня ожидаемо приветливым, добрым и радостным взглядом.

— Что, во имя шипов в заднице Барлана, ТЕБЕ нужно?

«Босс, а мы никак не можем обойти клятву?»

«Поздно, Лойош.»

Пока я придумывал подходящий ответ, Алиера добавила:

— И вообще я не давала согласия на встречу с тобой.

— Твой адвокат дал.

— У меня нет адвоката.

— Уже есть.

— Да ну? — Голос ее мог бы заморозить пылающую плоть Ордвинака.

— Какой-то фокус с законами. Я в этом не разбираюсь.

— А я тут, значит, и сказать ничего не могу?

— Ты уже ничего не сказала, когда тебя сюда бросили, — пожал я плечами.

— Отлично. Искатель Тропы у меня забрали, но если он посмеет сунуть сюда свой нос — посмотрим, что я смогу с ним сделать голыми руками.

Я кивнул.

— Я не сомневался в твоем здравомыслии.

Алиера сверкнула глазами.

— Знаешь, почему я сейчас тебя не прикончила?

— Конечно. Потому что для этого тебе придется встать. Здесь, в темнице иоричей, ты отрезана от Державы и не можешь левитировать, и значит, я увижу, какого ты маленького роста — а такого унижения ты не перенесешь. Может, лучше предложишь мне что-нибудь выпить?

Так, для сведения: Алиера давно уже отказалась от трюка с левитацией.

Я просто хотел слегка ее расшевелить.

Она махнула рукой.

— В баре. Бери что хочешь.

Я плеснул себе крепкого сидра; неплохой, но прохладным был бы еще лучше. Сел на стул рядом с Алиерой и мило улыбнулся прямо в ее сверкающие очи.

— Ну, — проговорил я, — какие новости?

Ответ ее был более уместен в военном лагере, чем в дамском будуаре.

— Угу, примерно это я уже слышал. Но хорошо бы узнать подробности.

— Подробности. — От этого слова у нее словно изжога началась.

— Тебя арестовали, — сказал я, — за незаконное изучение и использование…

Алиера дала совет, что мне следует сделать с официальными обвинениями в ее адрес. Я сделал вывод, что она не в лучшем настроении для беседы.

Отхлебнул глоток сидра, покатал его по языку, оглядел покои. Тут даже имелись окна. С решетками, правда, но самые настоящие окна. В «отделении для джарегов» ни о каких окнах и речи не было. И еще что-то в камере препятствовало псионическому общению — хотя я все же мог говорить с Лойошем, и был куда в лучшем положении, чем большинство узников.

— Думаю, дело тут куда глубже, чем просто нарушение закона.

Она сверкнула глазами, а я продолжал:

— Ты своими штудиями сколько лет уже занимаешься, и все в курсе.

Зачем арестовывать тебя сейчас? За этим стоит какая-то политика.

— Ты так думаешь?

— Так, формулирую мысли вслух.

— Замечательно. Может, займешься этим в другом месте? Если мне кто сейчас и нужен, то не ты.

— А кто?

— Искатель Тропы.

— А. Что ж, пожалуй. — Могу себе представить, каково обладателю Великого Оружия расстаться с ним. Я коснулся рукояти Леди Телдры.

— Пожалуйста, уходи.

— Нет.

Она сверкнула глазами.

Я проговорил:

— Мне нужны подробности, если я хочу ввязаться в это дело. А я хочу.

— Зачем? — Она не сказала это слово, она его выплюнула.

— Ты же не дура, сама должна понять. Чтобы взять над тобой верх, в моральном плане. Это вообще цель моей жизни. Чувствовать, что ты мне задолжала…

— Заткнись.

Так я и сделал, заодно предавшись воспоминаниям. Мне нужно было ее достать.

Когда-то в Черном замке я видел покои, в которых обитает Некромантка, если это можно назвать «покоями». Шкаф, и то побольше. Там хватало места, чтобы она могла встать, и все. Я не мог не заметить вслух, мол, какая же крошечная комнатушка — и Некромантка озадаченно молчала с минуту, а потом проговорила:

— Ах да, ты же ощущаешь всего три измерения, верно?

Боюсь, что так. Большее моим ощущениям недоступно.

И в рамках этих ощущений, похоже, мне не убедить Алиеру объяснить, что происходит.

— Чем тут тебя кормят? — Она ответила непонимающим взглядом, а я пояснил: — Когда я был тут, мне давали что-то вроде похлебки с сухариками.

Когда ее варили, над кастрюлей помахали кусочком курятины. С тобой обращаются лучше?

— А когда ты тут был?

— Несколько раз. Ну, не в точности тут — то же здание, но другой номер. Мой был обставлен похуже.

— И это делает тебя выше в моральном плане?

— Нет. В моральном плане меня делает выше другое: я был виновен в том, за что меня взяли, и все же вышел на волю.

Она зашипела, а я пожал плечами.

— Ну, своего рода достижение.

Алиера что-то пробормотала в адрес джарегов. Наверное, это не было похвалой.

— Однако, — добавил я, — ты ведь тоже виновна. Технически. Так что, полагаю…

— Ты многое об этом знаешь, да?

Молнией промелькнуло воспоминание: я лежу на спине, неспособный пошевелиться, а кусочки мироздания вокруг меня превращаются в то, чего не должно существовать [5].

— Не так много, — ответил я, — но больше, чем следовало бы.

— Вот с этим я полностью согласна.

— Я о другом: почему императрица вдруг решила, что закон, на который она всегда смотрела сквозь пальцы, нужно…

— Спроси у нее.

— Она, пожалуй, не ответит.

— Думаешь, отвечу я?

— Почему нет?

— Вопрос, полагаю, риторический.

Алиера отвернулась, я в ожидании плеснул себе еще сидра. Люблю, когда у меня в руке стакан с выпивкой — есть чем заняться, пока жду, а кроме того, я очень хорошо выгляжу со стаканом в руке, переминаясь с ноги на ногу, словно официант, пока клиент колеблется между креветочным суфле и ягненком по-фенарийски. Ну хорошо, может, выгляжу я и не так хорошо. Я отошел от бара и сел на стул лицом к лицу с Алиерой, глотнув сидра. Куда лучше.

— Да, — сказала она.

— Ты о чем?

— Вопрос был риторическим.

— А. Ну а мой — нет.

Она поерзала, переместившись на кушетке чуть поглубже, а я сохранял молчание — вдруг она все же что-то скажет.

И она сказала:

— Не знаю.

Тихо, задумчиво, совсем на Алиеру непохоже. Я по-прежнему держал рот на замке — частично смакуя новый вкус, а частично ожидая продолжения.

— Все не так просто, — проговорила она, словно отвечая на вопрос, заданный кем-то еще.

— Тогда объясни.

— Ты по-прежнему считаешь, что тут «дружба против политики».

Я кивнул, показывая, что понятия не имею, о чем это она.

— Но выбор далеко не столь ясен. Вопрос в том, насколько плохо все обернется, и какова вероятность, что такое случится, и насколько ты уверен, что то или это сработает или не сработает.

Я снова кивнул. Когда на Алиеру э'Киерон находит разговорчивость, лучше помалкивать и не мешать.

— Но она не сделала бы этого, если только… — тут она прервалась на полуслове и сверкнула глазами?

— Если что? — спросил я.

— Заткнись.

— Что-то не хочется, — вздохнул я. — С адвокатом встретишься?

— Зачем?

— Ну, чтобы тебя не убили, или как это правильно зовется.

— Думаешь, меня это волнует?

— В свое время ты дралась так, словно это тебя волновало. Может, конечно, ты притворялась.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что это другое.

— Ты же знаешь, я плохо чувствую разницу.

— Ты всегда плохо чувствуешь то, что нельзя прямо сейчас применить на практике.

— Ты говоришь это с таким видом, будто тут что-то не так.

Алиера с отвращением фыркнула.

— Ладно, — проговорил я, — философией займемся в другой раз. Так ты будешь говорить с адвокатом?

— Нет, — ответила она.

Я скептически на нее покосился.

— Боишься, что тебя признают невиновной?

Алиера взглянула на меня и отвернулась.

— Уходи.

Неоднозначное поведение.

— Разумеется. А пока, что ты такого знаешь или подозреваешь, что могло бы привести к этой, э, ситуации, но ты не хотела раньше говорить?

— Я ничего не скажу тебе, Влад. Оставь меня в покое.

И поди пойми, как тут быть, когда она сама не знает, чего хочет.

— Тебя арестовали по государственным соображениям, — проговорил я так, словно знал это наверняка. — Ты можешь не знать, каковы эти соображения, но знаешь, что это так. И ты боишься, что если станешь защищаться, это как-либо помешает действиям императрицы.

— Иди к черту.

— Тебе, вероятно, и в голову не приходило, что императрица как раз и рассчитывает, что ты БУДЕШЬ защищаться, в противном случае она бы никогда не использовала этот рычаг, чтобы добиться того, чего она пытается добиться.

Во взгляде Алиеры мелькнула искорка, теперь уже интереса.

— Откуда ты знаешь?

— Она сказала. Только что не прямо этими словами, учитывая все, о чем умолчала.

— Ты говорил с ней?

— Я имею на это право. Как обладатель имперского титула, знаешь ли.

— И она сказала…

— У меня появилось чувство, что происходит много чего, о чем она мне не могла сказать.

— У тебя появилось чувство.

— Точно.

— Значит, ты предполагаешь.

— Не то чтобы уверенность, но больше, чем предположение.

Она с отвращением фыркнула.

Я ждал. Драконлорды слишком упрямы, чтобы их можно было в чем-либо убедить доводами разума, поэтому чтобы иметь с ними дело, нужно освоить один трюк — избегая высказать что-либо такое, за что дракон тебя прикончат, выждать, пока он самостоятельно не придет к желаемому выводу. С Алиерой это еще актуальнее, нежели с прочими.

Она проговорила:

— Если ее величество не желала, чтобы меня признали виновной, она не начинала бы эту затею со взятием под стражу.

— Ага, — изрек я.

Далее никто не произнес ни слова. Вслух, то есть; Лойош кое-что мысленно мне поведал, главным образом — об Алиере и милых свойствах ее характера. Ничего нового я не узнал. Сам подобное не раз говорил.

— Хотел бы подчеркнуть одно важное обстоятельство, — наконец произнес я.

— Какое. Именно?

— Если у тебя не будет адвоката, станет очевидно, что ты намеренно приносишь себя в жертву. А если ты намеренно принесешь себя в жертву, это, весьма вероятно, воспрепятствует императрице достичь того, чего она пытается достичь.

Алиера сверкнула глазами. Думаю, она понимала, что я просто пытаюсь подтолкнуть ее к нужному мне шагу; загвоздка в том, что довод действительно был весомым.

Наконец она проговорила:

— Этот адвокат хоть сколько-то хорош?

— Откуда мне знать? Может, и нет.

Она сверкнула глазами.

— Ладно. Приму его.

— Я ему сообщу.

— Убирайся.

На этот раз я послушался.

4

Леди Отрия э'Терикс сообщила, что, хотя на месте происшествия не было найдено оружия, за вычетом используемого в имперской армии и имеющего соответствующее клеймо, а также трех единиц личного оружия без знаков принадлежности, на которых равно претендуют представители армии, в здании и рядом с ним обнаружен ряд предметов, которые могли быть использованы в качестве оружия (см. список в приложении 12). На вопрос, имеются ли свидетельства такового использования, леди Отрия э'Терикс отказалась отвечать (см. протокол показаний N 9).

Недалеко от крыла Иорича есть гостиница «Приют плясуна». Одна из тех, где полагают, что если заполнить двор мраморными статуями, фонтанами и клумбами, цветущими круглый год, то можно брать две державки за девятигрошовый номер. Пожалуй, оно себя оправдывает. Я по крайней мере заплатил. Некоторые статуи выглядели стильно. И знаете, когда долго сидишь вдали от цивилизованных мест, девятигрошовый номер резко повышается в цене.

У гостиницы имелось еще одно преимущество: по обычаю джарегов, любой постоялец здесь считался «дома» [6]. Теоретически это должно было обезопасить и меня. Но поскольку я расплевался с джарегами, в частности, за нарушение подобных правил, то ставить на кон собственную душу мне не стоило.

Еще одной державки мне стоило заказать еду прямо в номер. В комнате было окно, за которым виднелись верхушки крыльев Иорича и Креоты, первое отличала колокольня, а второе — могучая стена, покрытая барельефами с изображением тропических растений. Я вполне отчетливо видел эти барельефы — в окне стояло настоящее стекло. Уже неплохо, за две державки в сутки-то.

Кровать оказалась куда мягче, чем земля, на которой я уже привык спать, и комната была достаточно большой, чтобы я мог развернуться, вытянув руки в стороны. Так уж обстоят дела с комнатами в домах у Дворца: все они крошечные. Вероятно, это чтобы Дворец казался больше, не знаю.

«Ты вообще спать собираешься, босс?»

«Стены слишком толстые. Слишком тихо. Я привык, чтобы ночью рядом все хрустело и шелестело.»

Лойош не ответил, а я вскоре заснул и увидел неприятный сон о толстых стенах, которые вознеслись между мной и чем-то, чего я хотел; чем — не помню; а я пытался проковыряться сквозь них обухом ножа. Почему обухом?

Откуда я знаю — это же сон.

Наутро я проснулся поздно, неплохо отдохнув. Лойош и Ротса проверили округу, решили, что все чисто, и я вышел поискать клявы. Нашел. Выпил.

Ура. Там же я купил теплую свежую булку, начиненную кетной. Весьма недурственно. А потом, пока Лойош и Ротса стерегли меня от возможных опасностей, я вернулся в крыло Иорича.

Дверь у Перисила оказалась закрыта, а к ней был пришпилен сложенный лист бумаги, помеченный заглавным «В» — четким, аккуратным почерком. Я снял записку и развернул, там было написано: «Вышел по делу, подождите в кабинете».

Я пожал плечами и потянулся к дверной ручке, но тут Лойош сказал: «Босс!»

Я замер.

«Что?»

«Не знаю.»

Ладонь нашарила рукоять Леди Телдры, но доставать ее я не стал.

Обнажать клинок Морганти в Доме Иорича — о таком говорить будут долго и со вкусом; и если я могу этого избежать, то лучше так и сделать.

«Что-то мне в этой записке не нравится.»

«Ну если ты вдруг стал экспертом по почерку…»

Он не ответил. Я чувствовал, как он размышляет, или по крайней мере что-то творит с помощью собственного сознания — зондирует или ощущает нечто, мне недоступное. Я ждал. И надеялся, что за эти секунды никто не пройдем мимо, в противном случае я его убью, или же буду чувствовать себя полным кретином, стоя вот так вот перед дверью. Снова просмотрел записку.

Действительно ли это рука Перисила? Вроде похоже. Я покопался в кармане в поисках прошлой записки с указаниями, чтобы сверить почерк, но тут очнулся Лойош.

«Внутри кто-то есть.»

«Так.»

«И это не он.»

«Так. Вокруг кто есть?»

«Несколько человек в паре соседних кабинетов.»

«Вышли Ротсу вперед.»

Я не успел еще этого, так сказать, произнести, а она уже снялась с моего плеча. Я развернулся и зашагал туда, откуда пришел — не слишком быстро, не слишком медленно, стараясь не упустить ни звука, ни тени, ни движения. Каждая клетка в теле напрягается и работает на полную мощь. Я не описывал бы этого столь подробно, но эпизод вышел напряженным.

«Говорит, впереди чисто, босс.»

Коридор был много, много длиннее, чем двумя минутами ранее, когда я шел в другую сторону, и шаги мои звучали куда громче. Мимо прошли двое судей, погруженных в беседу, и я уделил им особое внимание даже зная, что это не джареги — уж слишком явно любопытствующими были их взгляды, направленные на меня. Лойош, я чувствовал, следил за ними еще дольше, пока расстояние между нами не увеличилось до разумной величины.

Наконец я добрался до лестницы в дальнем конце коридора, Ротса все еще шныряла впереди. На первом этаже я слегка расслабился: тут были стражники в униформе, народу прибавилось, и стало гораздо больше открытого пространства. Не то место, где убийце удобно работать.

В том же месте у двери сидела все та же пожилая дама. Рядом с ней стояла креота-разносчица с корзинкой, полной какой-то снеди. Купив горячую слойку с картошкой и чесноком, я отошел к стене, пожевать и подумать.

Остатки слойки я скормил джарегам; прохожие сделали вид, что ничего не заметили. Леди Телдра гордилась бы ими.

Отряхнул пальцы от крошек.

«Ладно, босс, куда теперь?»

«В безопасное место.»

«Ну точно мои слова.»

«Тут вполне безопасно, однако если просто вот так вот стоять — часов шесть или семь спустя я почувствую себя глупо.»

«С каких это пор…»

«Разумеется, можно постоять тут, пока убийца не сдастся, и когда он будет уходить — встретить его широкой улыбкой.»

«Конечно, босс. С приветом от поехавшей крыши.»

«С другой стороны, можно этого и не делать.»

Прикинув, какие еще варианты имеются в списке, я подошел к столу и коротко поклонился женщине.

— Скажите, тут есть общая приемная?

Она нахмурилась.

— Если вы желаете видеть адвоката, у каждого из них есть свой кабинет.

— Да, — согласился я, — но если не возражаете, я бы подождал в другом месте.

Может, она и хотела спросить, почему, однако просто указала направление.

— Четвертая дверь направо. Там должно быть открыто.

— А можно ли доставить послание лорду Перисилу?

Она снова нахмурилась.

— Главному консультанту Перисилу?

— Да, — подтвердил я, а дух леди Телдры укоризненно покачал головой, созерцая меня, не знающего правильной должности, и ее, поправляющую меня.

Добрая служащая дома Иорич одолжила мне лист грубой бумаги и дешевый карандаш. Я черкнул пару строчек и протянул ей записку, даже не складывая ее.

— Мне незнакомы обычаи вашего Дома, — проговорил я, — но полагаю, что это будет передано лишь ему в руки и никому более.

— Именно так, — с легким презрением ответила она.

Возможно, она ненавидела свою работу — часами вот так вот сидеть и направлять посетителей туда или сюда. Интересно, как давно она этим занимается; судя по виду, так с конца Междуцарствия.

Взяв записку, она положила ее на стол и прижала чем-то вроде куска полированного камня. Я медленно удалился прочь, пристально изучая окружающее пространство. Несколько драгаэрян, в основном иоричей, шли куда-то по своим делам. Кое-кто удивленно косился на джарегов.

Общая приемная оказалась большим и удобным помещением в бледно-голубых тонах, с расчетом, вероятно, создать у посетителя тот или иной настрой.

«Знаешь, босс, для человека, который терпеть не может ждать…»

«Ай, заткнись.»

Не то чтобы он ошибался.

Я уселся спиной к стене — все стулья тут стояли именно так. Вытянул ноги, прикрыл глаза и попытался расслабиться. Где-то этажом ниже остался джарег, поджидающий, пока я войду в кабинет Перисила, чтобы нанести удар.

Замешан ли тут сам Перисил? Непохоже. Джареги не любят вмешивать адвокатов в противозаконную деятельность — кроме того, если бы он в этом участвовал, записка не выглядела бы подозрительно.

Суть вот в чем. Любого МОЖНО убить. Исключений нет. Если клиент тебе достаточно сильно нужен, ты до него доберешься. Но если он в курсе, что за ним охотятся, он может избегать опасности достаточно долго. Столько, сколько сумеет сохранять бдительность. Отсюда простой вопрос: как долго можно сохранять бдительность, постоянно наблюдая за переулками, чтобы не упустить того, кто весьма старательно на тебя не смотрит и выбирает удобное место и время, чтобы нанести удар, — вот сколько можно в таком состоянии выдержать?

Как правило, ответ — несколько часов; возможно, день или два.

Вышло, однако, что можно продержаться куда как дольше, если за твоей спиной приглядывает пара джарегов.

Это значило, что я в безопасности? Вовсе нет. Раньше или позже, меня достанут. Но благодаря Лойошу и Ротсе у меня неплохие шансы, чтобы это случилось «позже», а не «раньше», если только я не натворю слишком много глупостей.

Знаю, о чем вы думаете. Ошибаетесь. Бывало, что я несколько месяцев кряду ни одной глупости не сотворял. Выжил ли я сегодня только потому, что убийца проявил небрежность? Возможно. Мне нравится думать, что окажись это я, записка была бы состряпана аккуратнее. Но возможно, и нет. Полное совершенство недостижимо, ошибок не избежать. Но если мы, убийцы, допускаем ошибки — клиенты остаются в живых.

Время от времени кто-то появлялся в комнате, сколько-то ждал, потом за ним приходили и куда-то уводили. Я провел в приемной часа два, пока не появился Перисил. Он приветственно наклонил голову и заметил:

— Могли бы подождать у меня в кабинете.

Я поднялся, кивнул и последовал за ним в подвальный этаж. В коридоре мы никого не встретили. Он вошел, уселся за стол и вопросительно посмотрел на меня. Я решил, что если бы за дверью стоял убийца с ножом наготове, адвокат бы как-то на это отреагировал, а потому вошел в комнату и сел.

— Не хотите объяснить? — спросил он.

— Что объяснить?

— Ладно, неважно.

— Виделись с Алиерой?

— Только что оттуда. Крайне, э, гордая особа.

— Что очевидно, или вы о другом?

— Нет, именно об этом.

— Тогда порядок.

— Можно и так сказать. — Он пошевелился на стуле так, словно только что прошел сквозь мясорубку. Весьма знакомое движение; правда, у меня «мясорубка» обычно случалась менее фигуральной.

— Подробностями не поделитесь?

— Я сумел убедить ее позволить мне ее защищать.

— Отлично проделано.

— Однако она никак мне в этом не содействует.

— Да, это сложная задача.

— Да.

— И что думаете делать?

— Еще поразмыслю.

— Я уже пытался раньше.

— И как успехи?

— Алиера не самый удачный пример логического мышления.

Он кивнул.

— Что ж, посмотрим, куда это меня выведет. Вы что-нибудь выяснили?

— Императрица столкнулась с каким-то бедствием и очень расстроена.

— В какой области?

— Зная ее, вероятно, в исторической. Мнение современников императрицу не слишком интересует.

— Точнее сказать не можете?

— Нет. Не сейчас.

— Думаете, это связано с Тирмой?

— Возможно. Я впервые слышу это слово от вас.

— Ах да, вас же не было в городе, верно?

— Да. Краем уха услышал об аресте Алиеры.

— Тирма — деревушка на дальнем северо-западе. Там возникли волнения, послали имперскую армию. Что случилось, никто не знает, но прикончили нескольких крестьян.

— Невиновных?

— Есть и такое мнение.

— Да уж, Келли бы тут много чего высказал [7].

— Кто?

— Неважно. А как взятие Алиеры под стражу этому поможет? Отвлечет внимание?

— Возможно. — Он, похоже, крепко задумался; я ему не мешал.

Минуту-другую спустя адвокат проговорил: — Вопрос в том, как собирается помочь сама Алиера?

— М-да, — согласился я. — Предполагая, что все наши предположения верны.

— Надо выяснить это доподлинно.

— Вы хотите сказать, что это моя задача.

— Я хочу сказать, что рассчитываю на вашу помощь.

— Что ж, это честно, — проворчал я.

Перисил кивнул.

Наверное, надо было ему сказать, что джареги в курсе, что я вернулся, и рыскать там и сям для меня уже небезопасно. Но что это меняет? В смысле, дело-то все равно нужно сделать.

«Естественно, босс, но разве делать его должен именно ты?»

«Похоже на то.»

«Почему?»

«А больше некому.»

«Точно, босс. А почему?»

«Хм.»

— …и до тех пор, я не смогу…

— Простите, я отвлекся. Не повторите еще раз?

Перисил странно на меня покосился.

— Я сказал, что мне нужно что-то, с чем можно обратиться к суду.

— Что значит — обратиться к суду?

— Подать прошение об освобождении или попытаться обосновать «позорящее обвинение».

— Позорящее обвинение? Что, и такое есть?

— Разумеется, в прецедентах.

— И сколько раз такое поднимали?

— Успешно?

— Вообще.

— Двадцать семь.

— А успешно?

— Ни разу.

— И направлено оно будет против императрицы?

— Против Империи, но по сути да.

— Забудьте. Алиера никогда такого не позволит.

Он кивнул, словно и сам пришел к тому же выводу.

— Вероятно, так и есть, но я все равно хочу, чтобы это было в материалах.

— Вам решать.

— Но все это весьма странно.

— Да, мне тоже так кажется. Чтобы императрица обвиняла лучшую подругу…

— Нет, это-то как раз обычный момент, император есть император, а называться другом императора значит порой рисковать головой. Так всегда было.

— Ладно. А что же странно?

— Формулировка обвинения. Этот закон никогда не предназначался для высшей знати, чей Дом у вершины Цикла.

— То есть? Объясните.

— Что объяснить?

— Некоторые законы предназначены для высшей знати, а некоторые нет?

— А как же иначе?

— Э. Ну, не знаю, никогда не задумывался.

— Чтобы обвинить знатную персону в соответствии с кодексом, нужно большинство голосов в Совете принцев. А принцы не станут голосовать против представителя могущественного Дома при столь малоубедительных аргументах, как сейчас.

— Так что, все это пустая трата времени?

— Да нет же, вы не поняли. Так в соответствии с кодексом. Но у нас — имперский эдикт, а значит, решение принимают императрица и высокий суд.

Поэтому они могут получить обвинение.

— Что ж, значит…

— Однако использование эдикта против знатной персоны, которую нельзя осудить обычным способом, подымет настоящую бучу среди принцев. Высокий суд знает это, и императрица тоже.

— И они вмешаются в ход судебного процесса?

— Вы смеетесь?

— Да.

— Ну, да, пожалуй, тут есть над чем посмеяться. Но видите ли, есть создание законов, исполнение законов и интерпретация законов, и все это связано друг с другом, и есть люди, которые делают все это, и люди также связаны между собой. Нельзя вычленить что-то одно.

— А интересно было бы попробовать.

Он пропустил это мимо ушей.

— Я к тому, что значащих персон подобное очень сильно обидит. Обида — плохая основа для гражданского долга, а императрицу еще никто не уличал в пренебрежении таковым.

— М-да. Кажется, суть уловил. И каков ваш вывод?

— Мой вывод — я хочу знать, что происходит. Я буду искать со своей стороны, а вы поищите со своей.

— Хорошо.

— Знаете, откуда начать?

— Само собой, нет.

Адвокат кивнул, словно и не ожидал иного ответа.

— Совет хотите?

— Разумеется.

— Держитесь подальше от императрицы.

— Это легко. Не так уж сильно меня к ней и тянет. Но видите ли, это совет «чего не делать».

— Уверен, если как следует задумаемся, мы сформулируем для вас еще немало таких советов.

«Видишь, босс? Парень с юмором.»

«Плакать хочется.»

Вслух же я сказал:

— Вам нужна законная опора для Алиеры.

Он кивнул.

— Что ж, я в законах разбираюсь примерно так же, как вы… в общем, я не слишком в них разбираюсь.

— Вам и не нужно. Выясните, почему Алиеру взяли под стражу, и будьте готовы засвидетельствовать это.

— Что значит «засвидетельствовать», в точности?

— Найдите тех, что что-то видел или слышал, и чтобы они повторили это под Державой.

— Ну и где же… ой.

— Именно. И держитесь подальше от императрицы.

— Прекрасно. А вы что собираетесь делать?

— То же самое, только поищу в других местах. А также пересмотрю законы и изучу судебные решения и прецеденты. В этом направлении помощи от вас немного.

— Пожалуй, что так.

Я встал и вышел.

Уже упоминал, но объясню еще раз. Как работает убийца? Выбирает место и время, готовит все необходимое (то есть как следует точит нож) и наносит удар. Если вдруг что-то идет не так — скажем, клиенту вдруг не понравилась записка, вернее, почерк — возвращаемся на исходную и начинаем все сначала.

В моем случае это значит, что в ближайшие сутки покушений на меня быть не должно. Отсюда следует, что я смело могу расслабиться и, уйдя от Перисила, спокойно шагать по Дворцу.

Ага, конечно. Побудете в моей шкуре, посмотрим, насколько вы расслабитесь.

Лойош также был на нервах; то ли чувствовал мое состояние, то ли сам знал, что происходит. Совершеннейшее безумие: идешь вот так по широченному коридору, шаги эхом отдаются от стен, вокруг почти никого, ты в полной безопасности, но вот чувствуешь себя прямо противоположным образом. Я остановился у выхода — между мной и крылом Иорича оставалась лишь широкая мостовая, — и выслал вперед Лойоша и Ротсу внимательно все проверить.

Немногочисленные деревья на улице были слишком тонкими, чтобы послужить укрытием для кого-либо, но я все равно удостоил их особого внимания.

Ровным, почти спокойным шагом я преодолел бесконечное пространство, разделяющее Дом Иорича и Дворец.

«Босс, нет таких безумцев, чтобы нанести удар посреди дня, у всех на виду, перед Императорским дворцом.»

«Ты кого пытаешься убедить?»

«Себя, разумеется.»

«Я так, поинтересовался.»

«Но думаю, за тобой следят.»

«Знаю.»

Оказавшись внутри, я направился к Императорскому крылу. Было бы забавно подсчитать, сколько пренебрежительных взглядов я получу, пока доберусь до места; но я быстро сбился со счета. Понятия не имею, как я умудрился заблудиться, вроде ведь и помнил дорогу. Я даже не подозревал, что заблудился, пока не оказался в громадном зале, о существовании которого понятия не имел. Вокруг гомонили многочисленные голоса, а взгляду моему открылись весьма странные вещи — лавка башмачника, лавка портного, киоск виноторговца, палатка волшебника, лавочка среброкузнеца. Потолок, если то был он, высоко-высоко закруглялся куполом, и серебристо-белая окраска делала его еще выше.

«Да тут у них целый поселок, босс.»

«Думаю, мне надо было на той лестнице пойти не вверх, а вниз.»

«Или вниз на той, где ты пошел вверх?»

«Тут целый город.»

«И вероятно, есть постоялый двор, где кормят лучше, чем во вчерашней столовой.»

«Я всегда могу на тебя положиться в самых важных материях.»

«Самое важное — добраться туда, куда тебе нужно.»

«Самое важное — остаться в живых. А здесь хорошее место, чтобы кого-то прикончить.»

«Ой, — выдал он. — И верно.»

«Устроить что-то — вроде бы и рановато, но…»

«Мы присматриваем, босс.»

Пытаясь оставаться незаметным — кстати, я в этом очень даже неплох, даже с парой джарегов на плечах, — я поискал, у кого бы тут можно спросить дорогу. Мимо прошла девушка, слишком молодая, чтобы работать на джарегов; в руках у нее была целая коробка чего-то, источавшего вкусный пар.

Вероятно, чей-то обед, который сейчас из-за меня остынет.

— Прошу прощения, леди, — начал я. Теклы обожают обращение «леди», особенно слишком юные для него. — Не подскажете, как отсюда выбраться?

Она остановилась.

— Откуда — отсюда?

— Во Дворец.

— Вы во Дворце, сударь. — Она, вероятно, решила, что я чокнутый или просто дурак.

— В Императорское крыло.

— А. — Она дернула подбородком. — Вот туда до трех колонн, потом налево до широкой лестницы и вверх. Выйдете прямо туда.

— Глубоко вам признателен.

Здесь были улицы, здания, тележки с едой; кажется, я даже заметил попрошайку. Но вот трех колонн не попадалось нигде. Наконец я заметил нечто вроде миниатюрной гостиницы — столы и стулья в маленьком закутке у длинной стойки, и надо всем этим — вывеска с изображением трех колонн. Ну ладно.

После всего этого разыскать лестницу было уже несложно. Я преодолел изрядное число ступенек (но, кажется, не так много, чтобы подняться выше потолочного свода; странности местной геометрии), и чуть погодя наткнулся на пажа в ливрее Дома Тиассы, который оказался достаточно любезен, чтобы указать мне нужное направление. Минут через десять я наконец попал в район, который выглядел уже знакомо — как минимум потому что на каждой двери тут был красовался императорский феникс.

День был в разгаре, народу вокруг хватало. Невозмутимые гвардейцы Феникса, серьезные советники, важные подручные, угодливые придворные, и все они двигались мимо меня, словно какой-то поток — так, словно бы я не представлял для них никакого интереса, а они в любую минуту могут меня смести. Я поискал кого-нибудь, кто не мчался бы куда-то сломя голову, потому что бежать куда-то с кем-то — не самые лучшие условия для беседы.

Минут через пятнадцать я сдался и поплыл вместе с потоком куда-то вперед, где, по моим представлениям, располагался тронный зал.

«Ты только не нервничай, босс — но тот, кто достанет тебя тут, прямо в Императорском крыле, будет занесен в анналы.»

«Угу.»

Вблизи тронного зала галереи Императорского крыла широкие, высокие и окрашены в медные цвета — и в любое время дня и ночи тут всегда полно народу, жаждущего выглядеть значимыми персонами. Повсюду высокие арки и узкие двери, время от времени кто-то исчезал там или возникало оттуда и сливался с потоком. Я не покидал течения, чтобы не привлекать к себе внимания, но и не пытался слиться с ним, потому что стал бы тогда частью общего движения, а мне нужно было понаблюдать.

Наконец я нашел знакомое место — вчера я тут обедал. Сегодня я этой ошибки не повторил, но многие другие не разделяли моих предубеждений; сейчас тут было довольно-таки людно, звучал ровный и постоянный гул голосов, перемежаемый звоном посуды и стуком ложен.

Я немного постоял у стены и понаблюдал. Неподалеку за столом в одиночестве расположился средних лет драгаэрянин — лет эдак тысячи, — обладавший круглым лицом и бледной кожей Дома Теклы. Он медленно пил что-то и казался расслабленным и погруженным в думы.

Подойдя к нему, я спросил:

— Не возражаете, если присоединюсь?

Он подпрыгнул и начал вставать, заметил мои усы, джарегов на плечах и клинок на поясе. Нахмурился; я жестом предложил ему оставаться сидеть, чтобы облегчить парню муки выбора. Текла никогда толком не понимают, как себя вести с вельможей, который вдруг оказался выходцем с Востока — мы нарушаем все их представления одним фактом своего существования.

— Несомненно, э… сударь.

— Спасибо. — Я опустился на стул. — С меня еще порция того, что вы тут пьете, если не возражаете. А что значит желтая повязка?

Пряди его русых волос выбивались из-под шляпы, которая была слишком высокой и недостаточно широкой, чтобы избежать прозвания «дурацкий колпак». Он покосился на повязку у себя на рукаве, словно не знал, что она там.

— А, эта. Значит, я рассыльный.

— Чей?

— Того, кто платит. Хотите доставить сообщение кому-то во Дворце?

Если это вне пределов Дворца, мне придется запросить больше, потому что я провожу…

— Нет-нет. Просто стало интересно, что она значит.

Он кивнул, поднял кружку и указал на нее молодой креоте, которая, похоже, работала под началом вчерашней старухи; та сегодня также находилась тут и выглядела не менее сонной.

— Я Влад, — сказал я, — баронет того, имперский граф этого, но давайте забудем о титулах.

Само собой, он не забудет. Теклы на это неспособны.

— А я Педдик, — назвался он.

— Приятно познакомиться.

Он покосился на Лойоша и Ротсу, но тут прибыл его напиток — пахло темным пивом того разряда, от которого у меня просыпается классовая ненависть к пиву, — и он отвлекся.

— Чем могу помочь, сударь? — спросил Педдик, сделав глоток.

— Расскажите мне, что вы знаете.

— Сударь?

Я улыбнулся.

— У вас есть дела на ближайшую пару часов?

— Ну, я должен искать работу…

— Сколько вы зарабатываете?

— Три гроша за послание в пределах Императорского крыла. Если…

Я дал ему империал.

Текла уставился на монету, на меня, опять на монету, потом взял ее и спрятал в кошель, привешенный к поясу.

Вот теперь он был весь внимание.

5

Приказы Военачальника, адресованные генералу — леди Фардре э'Баритт — не были сформулированы в особых терминах (см. Приложение 2), но содержали фразу «наименьший ущерб собственности и невооруженному населению является второй по значимости задачей после подавления беспорядков». Перед ассамблеей, следовательно, стоит вопрос определения того, что значит «наименьший» в данном контексте, кто относится к невооруженному населению и кого с разумной вероятностью к таковому причислят отдельные солдаты различного ранга и уровня ответственности в зоне повышенного риска.

— Вы встречаетесь с людьми, — проговорил я.

— Милорд?

Не знаю, титулы были причиной моего превращения в «милорда», или так сработал империал.

— Я пытаюсь разобраться в том, кто тут есть кто, так, чтобы я не выставлял себя на посмешище, столкнувшись непонятно с кем.

Педдик кивнул так, словно это было гениальной мыслью, а он как раз тот, к кому следовало обратиться за помощью.

— О ком бы вы хотели узнать в первую очередь? — Серьезное, деловитое выражение. Я сдерживался, чтобы не расхохотаться — это не приблизило бы меня к цели, и вообще было бы грубо.

— Кто близок к ее величеству?

— Близок? — он переспросил так, словно я имел в виду нечто скандальное.

— К кому она прислушивается?

— А. — Он задумался. — Ну, во-первых, леди Мифаант.

— Кто она?

— Иссола. У нее нет ни кабинета, ни чего-то в этом роде. Я имею в виду, у нее нет официального звания, но она… э-э, не знаю как и сказать.

Та персона, к которой обращается императрица, если ее что-то беспокоит.

— Доверенный друг? Лучшая приятельница?

Что-то ему тут не понравилось — вероятно, императрице не полагалось иметь приятельниц, — но в итоге он утвердительно кивнул.

— Кто еще?

— Нерулан, разумеется. Ее врач.

Я кивнул.

— И ее, э… — Педдик замялся и чуть покраснел.

— Хм-м?

— Ну, вы знаете.

— Вообще-то не знаю. Если вы не имеете в виду, что у нее есть любовник.

Он коротко кивнул, внимательно меня изучая, словно выискивая намек, с каким выражением ему следует это сделать?

— И кто он? Или это она?

— Он. Он, это, он… — голос его прервался, Педдик выглядел жутко растерянным.

— Выходец с Востока? — уточнил я.

На самом деле я это знал, но чем меньше я выдам, тем больше он расскажет.

Текла кивнул.

— Угу, слышал кое-какие слухи. А как его зовут?

— Ласло.

Я кивнул, а Педдик полушепотом добавил:

— Он колдун.

— Ну-ну, — проговорил я. — Интересно И в самом деле.

— И ему куда как больше лет, чем… ну, чем им полагается жить на этом свете. — Он посмотрел на меня, снова покраснел и углубился в свою кружку.

Я подмигнул — дружески и подбадривающе.

— А как он выглядит?

Текла нахмурился.

— Как вы. У него кожа примерно вашего оттенка, и у него волосы растут как у вас, над губой. Только у него волос больше и они сильнее вьются.

— Полагаю, обычно вокруг него кружат придворные?

— Пытаются, — ответил он.

— Ну да.

— А он пытается держаться от них подальше.

— Не смею его винить. Как бы мне поговорить с ним?

— Э… — сказал он. Думаю, вопрос его озадачил. Слухи — одно дело, но переводить их в реальность — нечто иное, ему от этого стало неуютно.

Я ждал.

— Не знаю, — наконец проговорил он, — не могу ничего придумать.

Я еще подождал.

— Наверное, это не поможет, но были слухи…

— Да?

— Были слухи, что он знаком с Чародейкой горы Дзур.

Мне не понадобилось притворяться удивленным.

«Спокойно, босс. Слухи, понял?»

«Да, но…»

«И если она его знает, почему ни разу не сказала?»

«Да брось, Лойош, это же Сетра.»

— Приму к сведенью, — сказал я Педдику. — Кто еще встречается с императрицей? У нее есть первый министр?

— Нет, — ответил он. — Поговаривают порой, что есть, но кто — держится в тайне.

— Но у нее должны быть советники, с которыми она часто совещается.

— Во всем, связанном с армией — Военачальница. И Камер-леди по всем вопросам, связанным с Советом принцев. А насчет финансов и…

— Военачальница? Но я думал, что Военачальницу арестовали.

— Новая Военачальница.

— А кто новая Военачальница?

— Ее высочество Норатар, — ответил он.

Я моргнул. Секунду спустя проговорил:

— А разве она не Наследница драконов?

— Она сидит на двух стульях.

— Интересно. И часто она видится с императрицей?

— Не знаю.

— А кто Камер-леди?

— Лорд Ависса.

— Дом?

— Иссола. Камер-леди всегда иссола.

— А, ну конечно. — Я едва не коснулся рукояти Леди Телдры, но не хотел, чтобы Педдик нервничал сильнее, чем мне нужно.

Мы еще поговорили о том о сем, я поставил ему еще кружку пива, уклонился от нескольких вежливых вопросах и удалился. Выкачивать информацию из текл мне всегда удается куда лучше, чем требует профессия, спасибо призраку и клинку, именно в таком порядке [8]. Длинная история, не суть важно.

Норатар и Сетра. Ну что ж, нет ничего особо удивительного, что двое из доверенных лиц императрицы мне знакомы. Алиера была третьей, коли на то пошло. И ведь в этот круг знакомств я ввязался много лет назад, когда кое-кто из шестерок вздумал меня надуть [9]. Нет, больше подробностей не ждите, не стоит того.

Не прогуляться ли мне в крыло Дракона, вдруг удастся как следует поболтать с Норатар э'Ланья, Военачальницей и Наследницей драконов?

Когда-то она была джарегом-убийцей. Работала в паре с восточницей, которая стала моей женой [10].

Моему сыну сейчас около восьми. В последний раз, когда мы виделись, ему исполнилось четыре. За эти четыре года много воды утекло. Сейчас…

Нет.

Я стоял в коридоре в самом сердце Дворца, управляющего могущественной Империей драгаэрян, позволяя потоку людей (в широком смысле данного слова) течь мимо меня, и пытался настроить собственные мозги на деловой лад.

Встреча с Коти и сыном разобьет мне сердце, а их подвергнет опасности.

Само собой, поэтому я и хотел с ними встретиться.

Коти назвала его — Влад Норатар.

И тут я почувствовал, что если я сейчас встречу Норатар-Военачальницу, то крепко врежу ей по физиономии. Пожалуй, лучше отложить разговор.

«Босс…»

«М-м-м?»

«Надо встретиться с Сетрой.»

«Знаю.»

«Ты не хочешь?»

«Частично не хочу. Частично не хочу, чтобы джареги знали, что я там.

Одно дело — Черный замок, но гора Дзур…»

«Думаешь, там ты будешь в опасности?»

«Нет, не в опасности. Просто мне как-то неуютно при мысли, что джареги будут в курсе, что я там. Не сейчас.»

«А.»

«Хотя, может и получиться… хорошо, так и сделаем.»

«Э, а как, босс?»

«Что — как? Как мы туда доберемся? У меня есть хитрый и извращенный план.»

«Великолепно.»

Я добрался до крыла Атиры и сквозь него вышел во внешний мир. Дневной свет оказался настолько ярким, что я поневоле вспомнил Восток, где нет сумрака, защищающего от лучей Горнила. Я поморгал, ожидая, пока глаза придут в норму.

В крыле Атиры обычно малолюдно, сегодняшний день исключением не был.

Это значило, что если вдруг за мной пойдет убийца, выжидая возможности ударить, то я угляжу такого загодя. Ну ладно, Лойош углядит. Я вышел на улицу Атиры, оставил по правую руку обсидиановый монолит (о да, мы любим пускать пыль в глаза) Дома Атиры и через пару сотен шагов оказался на дороге Мауга. «Мауг», мне как-то сказали, значит «торговец» на одном из давно забытых наречий, которое возникло еще в те времена, когда никаких торговцев и в помине не было. Странно, ага? В смысле, само слово «мауг», звучит как отрыжка, и как из него получается «торговец», а? Возможно, есть специальные люди, которые изучают такие вот материи. Если да, они скорее всего атиры.

Миновал несколько домов. Слева появился построенный из круглых камней домик без окон. Мощная дверь, обитая железными полосами, была распахнута; над входом висела тщательно выписанная вывеска, где атира летела над картой Империи.

«Босс, ты шутишь.»

«С чего бы?»

«Ты не слышал о Левой Руке Джарегов, босс? Помнишь, волшебницы такие?»

«Что-то знакомое, да.»

«Босс, Левая Рука тебя ненавидит. А если даже и нет, джареги могли нанять их следить за местами вроде этого. И как только ты телепортируешься, волшебник сможет… ты чего смеешься?»

«Просто смотри, Лойош.»

Я вошел. Прихожая была довольно просторной, с дверью ровно напротив входа. Спиной к двери на деревянном стуле сидела девица из дома Атиры, вся из себя серьезная, загадочная и очень-очень делового вида. В общем, с тем же успехом она могла написать у себя на лбу «ученица».

Окинув меня взглядом, она определила степень моей близости к знатному сословию (восточник, но смеет открыто носить меч) и слегка наклонила голову.

— Да, сударь?

— Сколько за телепортацию?

— Один империал в известное место.

— А сколько за то, чтобы волшебник прибыл ко мне?

— Простите? А, вы желаете телепортироваться из другого места? Два империала, если это в черте города.

— А сколько, чтобы сделать это тайно и неотслеживаемо? И добавить краткосрочное заклинание, чтобы сделать меня невидимым для волшебства?

— Насколько краткосрочное?

— Минуту, полминуты, где-то так.

— Десять.

— Отлично. Меня зовут Владимир Талтош. Я отправляюсь на гору Дзур, и хочу, чтобы волшебник встретил меня в Храме Вирры на Водяном холме в Южной Адриланке.

Она дернула носиком и помялась, подыскивая возможность сказать «нет».

Затем проговорила:

— Мне нужно проконсультироваться.

— Я подожду, — кивнул я.

Она подозрительно взглянула на меня перед тем, как скользнуть во внутреннюю дверь. А ведь красть в комнате было совершенно нечего. Спустя несколько секунд она вернулась и переспросила мое имя, записала его на какой-то пластинке и кивнула.

— Вас встретят.

— Деньги вперед?

— Если не возражаете.

Я вложил ей в ладонь две пятиимпериаловых монеты и изобразил поклон.

Потом открыл дверь, держась достаточно близко к стене, чтобы не оказаться на линии полета чего-либо неприятного снаружи, но не настолько близко, чтобы действия мои стали очевидны стороннему наблюдателю. Лойош вылетел в открывшуюся щель; хотел бы я взглянуть на лицо ученицы, но к ней был обращен мой затылок. Лойош сказал, что опасности нет, и я вышел на улицу.

На людных улицах трудно сделать что-либо надежно, зато легко подобраться к цели и безопасно ускользнуть. На безлюдных улицах, разумеется, возникают прямо противоположные трудности. Компромисса ради я шел как по тем, так и по другим, направляясь к Цепному мосту, ведущему в Южную Адриланку.

«Ну как, Лойош, понял?»

«Я понял, что ты задумал — в храме джарег «работу» делать не станет.»

«Точно.»

«Но до храма тебе еще нужно добраться.»

«Полностью полагаюсь на тебя.»

Псионически невозможно бурчать. Ага, конечно, скажите это Лойошу.

В городе есть масса святилищ Вирры, а в Южной Адриланке — несколько посвященных ей храмов. Я выбрал старинную каменную постройку, далеко от дороги, с ведущей к ней тропинкой, обсаженной тощими деревцами; располагалась она в квартале, где дома не стоят вплотную друг к другу.

Короче, приличного укрытия убийце тут не найти. Даже Лойош хмуро согласился, полетав над окрестностями, что я, пожалуй, доберусь живым до самого храма, а вот дальше он ничего не гарантирует.

Дверь я открывал с опаской. И плевать, насколько глупо это выглядело; я прислушался, встав сбоку от двери, затем распахнул ее и ворвался внутрь.

Никого. Что ж, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО выглядел глупо. Возможно, прохожие и посмеялись бы, но я не обращал на них внимания — просто вошел.

Храм состоял из одной-единственной комнаты, в которой был черный алтарь шагах в десяти против двери. Я помнил, что в алтаре прорезаны углубления для свечей, однако сейчас их не было видно. И все, больше здесь ровным счетом ничего не имелось. Здешний жрец верил, что Богине нужны не подношения, а единственно желание служить ей. Что-то в этом роде. Точную формулировку не помню, давно было. Службы проводились два или три раза в неделю, не помню точно когда, и еще по праздникам.

Встав за алтарем, я стал ждать появления волшебника — или убийцы, если я просчитался насчет джарегов.

Немного объясню, чтобы вы не гадали. Мы работаем по правилам. Не убивать клиента в присутствии семьи, не «работать» у него дома, не трогать его в храме или святилище.

Загвоздка в том, что все эти правила так или иначе приступались.

Одной из причин, почему джареги на меня охотились, было как раз мое нарушение одного из таких правил. У меня выдался неудачный день. Смысл в чем: я рассчитывал, что они будут соблюдать правила, хотя бы сейчас и недолго. Если я ошибся… что ж, тут и начнется самое интересное.

Минут двадцать спустя — я уже нервничал, — появилась волшебница.

Убийцы ее не сопровождали. Один-ноль в мою пользу. У волшебницы была смуглая кожа атиры, но почти русые волосы; необычное сочетание. И отсутствующий взгляд, однако это для представителей Дома Атиры более чем обычно.

Храм удостоился быстрого полузаинтересованного, полупрезрительного изучения, а я — короткого кивка.

— Лорд Талтош?

Я кивнул.

— Гора Дзур, — проговорила она. — Неотслеживаемо, с кратким «медленным облаком».

Я снова кивнул.

Волшебница словно подумывала, не дать ли мне совет насчет горы Дзур, но в итоге решила обойтись без этого и просто спросила:

— Готовы?

Я снял с шеи амулет и спрятал его, несомненно, оповестив тем самым с дюжину нанятых джарегами волшебников, и проговорил:

— Готов.

Сколько я видел, она и пальцем не шевельнула; просто комната вокруг меня завертелась, а потом медленно замерцала, пробегая по всему спектру колеров от белого до почти-белого; тянулись секунды, пока я был в двух местах одновременно, а в ушах у меня свистел ветер. И тут до меня вдруг дошло, что волшебницу могли ведь и подкупить, и она отправила меня прямо в руки убийцы. Дрейфуя в этом медлительном ничто, я почти уверился в этом и потянулся за кинжалом, но тут мир снова обрел очертания и обернулся знакомым подножьем горы Дзур.

Первым чувством было облегчение, вторым — разочарование. Ну да, место знакомое, я знал, как отсюда добраться до дома Сетры. Вскарабкаться по лестнице, ступеней в которой больше, чем может существовать во всем вещном мире. Волшебница что, нарочно доставила меня к этому входу? До сих пор гадаю.

Я снова надел амулет и вошел в деревянную дверь, которая казалась куда более хлипкой, нежели на самом деле была. Когда входишь в гору Дзур, хлопать в ладоши не нужно; во всяком случае, не здесь. Я не раз гадал, почему бы это, и решил, что, наверное, это потому, что сама по себе гора не является домом Сетры, ее местообитание — лишь часть горы. В общем, я открыл первую из дверей и начал подниматься по высеченным в камне ступеням. В этот раз мои шаги звучали очень громко, эхом отдаваясь в темных галереях; воспоминания также создавали своего рода эхо.

Дальше рассказывать незачем; просто долгий, очень долгий подъем.

Где-то тут мы с Морроланом едва не прикончили друг друга [11].

Меня несколько беспокоило, что я не могу найти точного места.

Наконец я добрался до самой вершины, хлопнул в ладоши и открыл дверь, не дожидаясь ответа. Обитель Сетры не так уж и велика, сравнивая с самой горой; но она, вероятно, много обширнее, чем то, что я видел. А хозяйке, учитывая возраст, нужно немало места для хранения памятных сувениров.

Я прогулялся по коридорам, надеясь встретить ее, или ее слугу, или хоть кого-то. Но меня встретили лишь темный камень и бледное дерево, и еще странное эхо; такое впечатление, что на горе Дзур больше никто не живет.

Впечатление, однако, оказалось неверным — заглянув в один из гостевых покоев, что разбросаны там и сям, я наконец увидел Сетру. Она прихлебывала вино из высокого бокала и читала массивный фолиант, названия которого я не видел. Свободное черное одеяние, золотой (а может, медный) браслет на левой руке, сверкающее самоцветами колье высоко на груди и такой же самоцвет у правого бедра.

— Привет, Влад, — сказала она, не поднимая взгляда.

Я понял намек и встал на месте, как дурак; наконец она заложила книгу чем-то таким серебристым и кивнула мне.

— Я ждала тебя.

— Слух не сразу добрался до провинции. Милое у тебя платье, кстати. А цепь с настоящими сапфирами?

— Подарок от Некромантки. Садись. Такко сейчас принесет вино.

Я опустился в кресло неподалеку.

— А я его выпью. Отлично. План составлен.

Вежливая улыбка мелькнула и исчезла.

Появился Такко, с вином и гримасой. Вино выглядело менее угрожающе.

Красное, с богатым букетом ароматов; к нему бы еще доброго острого мясца, но и так недурственно. Я сделал глоток, кивнул и проговорил:

— Итак, что ты можешь мне сообщить?

— Я как раз хотела спросить об этом ТЕБЯ.

— Эй. Я же только что прибыл в город.

— Да. И успел найти адвоката, убедил Алиеру его принять — чем заслужил себе звание мастера-волшебника — и с тех пор шатаешься по Императорскому дворцу. Итак, что же ты можешь мне сообщить? — Сетра мило улыбнулась.

Я моргнул. Как же многое о ней я порой забываю… Потом сказал:

— Если ты хотела произвести на меня впечатление, тебе это удалось.

— Позволь уж мне такое маленькое удовольствие.

— Даже и в мыслях не имел отказывать тебе в подобном, — фыркнул я. — Ладно. Если коротко: императрица, похоже, арестовала Алиеру, чтобы отвлечь внимание от какой-то резни в деревушке, на которую все плевать хотели.

Странно то, что выбрала она именно Алиеру — я всегда полагал, что они подруги. Обвинение, сколько я понимаю, полнейшая дичь.

Сетра медленно кивнула.

— Не то чтобы императрица не знала, какими штудиями Алиера занимается много лет.

— Разумеется.

— Когда ты говорил с ее величеством, как себя вела Держава?

— То есть? Кружила у нее над головой, как же еще?

— Я имею в виду, какого она была цвета?

— Сперва зеленая. Потом — оранжевая, когда я ее разозлил. А под конец разговора стала голубой; императрица сказала, что должна чем-то заняться.

— Голубой какого оттенка?

— Оттенка?

— Она не казалась холодной, ледяной?

— Прости, я не так хорошо запоминаю цвета.

— Ладно, — сказала она.

— Объяснишь?

— Не могу. Просто пытаюсь узнать все, что могу. Хотела бы я быть там.

— Да. Что поднимает интересный вопрос, — кашлянул я, — почему тебя там не было?

— Прошу прощения?

— Я как раз об этом и хотел тебя спросить. Почему все это делаю я?

Она нахмурилась.

— Но никто тебя не заставляет…

— Я не о том. У Алиеры друзей… в общем, немало. И почти все они куда как более влиятельны, чем экс-джарег, выходец с Востока, находящийся в бегах. Что происходит?

Она отвела взгляд. Когда в покоях у Сетры становится тихо, очень тихо — можно расслышать мягкий непрерывный гул, похожий на легкий сквозняк в туннеле. Вроде как я и раньше его замечал или почти замечал.

Наконец она проговорила:

— Ты уже день или два общаешься с законниками. Что ты о них думаешь?

По-моему, это не было ответом на мой вопрос, но я знаком с Сетрой достаточно долго, чтобы знать: не всякая перемена темы есть перемена темы.

— Всецело отданы делу, — сказал я.

— Какому делу?

— Закону, и всяким его хитрым входам и выходам.

— И что ты думаешь о законе?

— Большинство моих помыслов о законе составляют способы таковой обойти, — ответил я.

Сетра улыбнулась.

— Я всегда видела в тебе черты императора.

— Чего?

Она махнула рукой.

— Зачем нужны все эти законы?

— Да брось, Сетра, уж тебя-то я слишком хорошо знаю, чтобы пытаться на такой вопрос ответить.

— Тоже верно. — Она нахмурилась, помолчала минуту, и заговорила: — Некоторые полагают, что суть закона в защите — Императорская гвардия и местная полиция заботятся о защите невиновных. Другие думают, что суть в справедливости — чтобы никто не мог сделать ничего дурного, не получив заслуженной кары. Третьи считают, что суть в отмщении: душа жертвы успокаивается, созерцая муки палача.

Она остановилась. Я ждал.

— Сейчас Дом Иорича находится в самом низу Цикла, — продолжила она.

Я кивнул. Всегда о таком забываю. Оно и понятно — я вряд ли проживу столько, чтобы увидеть хотя бы один поворот Цикла, тогда как за жизнь среднего драгаэрянина Цикл может совершить два или даже три полных оборота. Ну а еще есть Сетра, о которой нечего и говорить.

— Ладно, я так понимаю, тут есть связь?

Она кивнула.

— Иоричи — Дом справедливости.

— Да, знаю. Судьи, адвокаты, законотворители и прочая.

Она покачала головой.

— Это не справедливость, это закон.

— Если ты имеешь в виду, что закон ничего общего со справедливостью не имеет, то ничего нового ты мне не сообщила.

— Я пытаюсь тебе сообщить, что иногда имеет.

— Хм. И это «иногда» — когда иоричи у вершины Цикла?

Она кивнула.

— Ладно. А в остальное время что творится?

— То, что выдают за правосудие, суть манипуляции знати.

— Звучит так, словно в этом должен быть смысл.

Она фыркнула; появился Такко с бокальчиком чего-то прозрачного.

Опорожнив его одним глотком, по-солдатски, Сетра кивнула.

— Знаю, о чем ты.

— Может, ты сумеешь…

— Империя охраняет в первую очередь себя самое. Она защищает знать, которая ее поддерживает, и механизмы, необходимые государству, чтобы все продолжало крутиться. Любого посягнувшего на эти основы вздернут на месте.

— Но только не в период правления Дома Иоричей?

Она кивнула.

— Интересное должно быть времечко.

— Идет сразу после джарегов, видишь ли.

— Ну да. Так что у них есть чем заняться.

Она кивнула.

— Итак, — проговорил я, — что же такого угрожающего основам Империи сотворила Алиера?

— Ничего.

— Ничего?

— Оказалась не в том месте не в то время, если хочешь. Или просто случилась под рукой. Или еще что-то.

— Сетра, ты пьяна?

— Немного.

Так. Ладно. Это уже что-то новенькое. Как такое воспринимать, я не был уверен. Самая могущественная волшебница в мире — вдрызг пьяна. Разве нет законов, которые возбраняли бы подобное?

— Сетра, ты хочешь сказать, что защищать Алиеру значит нападать на Империю?

— Мне казалось, это очевидно.

Что ли и мне напиться?

— И поэтому никто из друзей Алиеры не вмешался?

— Она сама, считай, запретила.

— Морролан, вероятно, чуть не лопнул от злости.

— Да, ему не понравилось.

Я кивнул.

— Вот, значит, во что я вляпался. Ну хорошо. И все равно не понимаю, почему императрица избрала на заклание именно Алиеру.

— А кого бы ты предложил?

— Сетра, но должны же быть сотни и тысячи людей, преступивших тот или иной закон, которых можно было бы использовать, отвлекая внимание от того, что императрица считает нужным скрыть.

— Не совсем, — проговорила она, подняла палец и начертила им в воздухе перед собой светящуюся белую черточку. — Алиера известна всем, даже среди текл, о чем свидетельствует факт, что даже ты услышал об этом в своем захолустье. — Она нарисовала вторую черту. — И все знают, что она подруга императрицы. — Сетра провела третью черту; надо бы самому выучить этот трюк. — И ни для кого не секрет, что на штудии Алиеры Империя смотрит сквозь пальцы. О ком еще такое можно сказать?

Я скорчил гримасу.

— Ну ладно. Итак, все зависит от меня. И что же мне делать?

— Похоже, адвокат, которого ты нашел, очень хорош. Положись на него.

— Действительно хорош?

— В своей области, да.

— Приятно слышать. Он подрядил меня… ну, ты знаешь, на что.

— Да. Мудрое решение.

— Я собираюсь поговорить с Норатар.

— А, — сказала она. Потом: — Ой.

— Угу.

— Ладно, — подумав, проговорила она, — я это устрою.

— Спасибо.

Я выпил еще вина, совершенно не чувствуя вкуса.

Мы сидели вот так, пока уютное молчание не стало неуютным, и тогда я спросил:

— Сетра, а кто ты еще?

— Хмм?

— В смысле, у тебя, наверное, есть и другие, э, личности, помимо…

— А. Никого из них ты не встречал. Даже и не слышал, пожалуй.

— Должно быть это трудно.

— Иногда. А иногда это единственная радость, которая у меня остается.

Я кивнул. Хотелось расспросить о других ее персоналиях, но очевидно было, что она не желает об этом говорить, так что я допил вино и хранил молчание.

Чуть позже она сказала:

— Норатар согласна встретиться с тобой.

— Когда?

— Сейчас, если это удобно.

— Удобно, — повторил я. — Угу. Ладно. А потом я бы…

— Что такое? — нахмурилась Сетра.

— Так, ничего. Значит, повидаюсь с Норатар, а потом, пожалуй, пойду подкрепиться.

Она отвела взгляд.

— За «Валабаром» постоянно следят.

— Да, я так и предположил. Мне на ум пришло более безопасное место, скажем, «Разбитая башка».

— Боюсь, не знаю такой.

— Извини, жаргон джарегов. «Разбитая чашка».

— А. На Клеверном кольце.

— Владеет ей Дом Джарега, так что там я в безопасности. Нискан там обедал, когда за ним полгорода гонялось со смолой и перьями.

Она кивнула.

— Лишь бы ты там был в безопасности. Не хочу, чтобы что-то с тобой случилось.

— Весьма любезно с твоей стороны, — я встал и наклонил голову.

— Я тебя телепортирую.

Как спросить Чародейку горы Дзур, достаточно ли она трезвая, чтобы справиться с телепортацией? Ответ: никак.

— Спасибо, — проговорил я.

Интерлюдия: воспоминания

Резко и ясно, все образы четкие, цвета живые, даже звуки все еще звучат в моих ушах. Я стоял и смотрел на ее жилище, утратив дар речи. Я как раз закончил доказывать, что я не герой[12]. Крейгар проводил меня, для моральной поддержки или вроде того, но остался ждать на улице, чтобы сперва я встретил мальчика сам.

Она пригласила меня войти.

— А где…

— У него тихий час.

— О.

— Скоро проснется.

Мы сели и поболтали ни о чем. А потом из соседней комнаты раздался звук, словно кошке наступили на хвост; сердце мое сжалось.

— Сейчас вернусь, — сказала Коти.

Вокруг меня плавали псионические следы Нойш-па, надменные и возбраняющие — что доказывает, сколь обманчивы могут быть псионические следы. Ее не было долгие две или три минуты.

За ней катился карапуз. Короткие штанишки, серая рубашонка, темные волосы аккуратно причесаны. Громадные глаза и взгляд, как у Коти.

— Влад, это твой отец, — сказала она.

Мальчик мгновение изучал меня, потом повернулся и прижался лицом к коленкам Коти. Она виновато улыбнулась.

— Очень стесняется чужих, — проговорила она. Я кивнул. — Просто не обращай на него внимания. Образуется.

Не обращать внимания. Угу.

— Хорошо, — ответил я.

— Ну же, Влад, давай поищем твою черепашку?

Он кивнул куда-то ей в колени. Она взяла малыша за руку и подвела к длинному ящику красного дерева, стоящему под окном. Знакомый ящик; когда-то в нем хранилось оружие. Сейчас, похоже, там лежала черепаха — сшитая из ткани и набитая бог весть чем.

Я думал, он ее обнимет, но малыш ушел с черепахой в угол, сел и принялся ее изучать. Коти присела на край кушетки, мне незнакомой, и взяла бокал. Мы наблюдали за ним.

— Что он делает? — тихо спросил я.

— Соображает, как все устроено, — ответила она.

— А. А это сложно?

— Вроде головоломки. Ткань сложена определенным образом, чтобы получилась черепаха, и если правильно ее развернешь, получится что-то другое. В первый раз у него был лиорн, во второй — дикая кошка. Что будет здесь, не знаю. Думаю, он разберется.

Я улыбнулся.

— А первые две решил?

— Быстро.

Я улыбнулся еще шире.

— Где ты нашла такую игрушку?

— Их делает одна девочка и носит сюда. Не знаю уж почему, но она не кажется мне опасной.

— Девочка? А у нее есть имя?

— Девера.

Я кивнул.

— Ты ее знаешь? — спросила она.

— Хм. И да, и нет. Но ты права, ему она вреда не причинит.

Это, кажется, устроило Коти. Мы продолжали наблюдать за нашим сыном.

Если малыш и чувствовал, что мы за ним наблюдаем, то предпочел не обращать на нас внимания. Трудно было о нем говорить так, словно его тут нет. Да и не стоило, пожалуй.

Влад Норатар подошел к своей матери и продемонстрировал ей вещь.

— Очень хорошо, — сказала она. — Знаешь, что это такое?

— Это лошадь, — объяснил он.

Она кивнула.

— Покажи своему отцу.

Малыш повернулся и оценивающе на меня посмотрел; хотел бы я знать, какое лицо следовало изобразить. Я попытался выглядеть заинтересованным, но не взыскующим; наверное, сработало, потому что он прошествовал ко мне и показал мне лошадь.

— Очень хорошо, — проговорил я. — Но, наверное, черепахе там внутри очень неуютно.

Он нахмурился и поразмыслил.

— Ты глупый, — решил мальчик.

Никогда еще меня не называли глупым; не знаю, как я это воспринял.

Наверное, мне понравилось.

Он повертел туда-сюда уши лошади, довольный, что разгадал секрет, потом отошел, устроился на ящике и занялся превращением ее обратно в черепаху. Коти и я смотрели на него.

— Очень умный, — сказал я.

Она улыбнулась.

Мы долго смотрели на Влада Норатара, а он без предупреждения повернулся ко мне и сказал:

— У меня есть ястреб.

— Хотелось бы взглянуть, — промолвил я.

Он нырнул в ящик и добыл фарфоровую статуэтку — примерно фут в вышину, птица выглядела как живая. Прошагав через комнату, он без колебаний протянул ее мне. Я внимательно рассмотрел фигурку, и проговорил:

— На языке наших предков эту птицу зовут «вандур».

Он изучил меня.

— Ты снова глупый?

— На сей раз нет, — ответил я. — Есть много языков. Люди говорят по-разному.

— Почему?

— Хороший вопрос. Может, потому что научились разговаривать в разных местах, или потому что так далеко удалились друг от друга, что стали разговаривать по-разному. В этом языке, на котором мы говорим, для всех хищных птиц есть только одно слово. В языке Фенарио у каждой породы птиц есть особое имя.

— А у каждой птицы тоже есть особое имя?

— Если ей кто-то его даст.

— А своих имен у них нет?

— Нет. Ну, если так подумать, то может, и да. Не уверен.

— А эта птица какой породы?

«Так, вот это уже оскорбление.»

— Это не птица, это джарег. Порода летучих рептилий, которая ест мертвечину и делает ехидные замечания.

— Что это значит?

Будь проклят мой болтливый язык.

— Это значит, иногда он говорит вещи, которых нет, потому что думает, что это звучит забавно.

— Он говорит?

— У меня в голове.

— И что он говорит сейчас?

— Прямо сейчас — ничего.

— А я ему нравлюсь?

«Откуда я знаю? Я его еще не пробовал.»

«Не смей.»

«Прости, босс.»

— Можешь потрогать его, если хочешь.

«Это что, наказание?»

«Да.»

Он яростно замотал головой, широко раскрыв глаза, а я улыбнулся.

— Все в порядке.

Я еще немного повертел в руках ястреба и вернул ему. Малыш взял фигурку и понес к Коти, где некоторое время изучал Ротсу, свернувшуюся у нее на плечах. Через несколько секунд Ротса вытянула к нему шею и наклонила голову. Он нерешительно застыл, потом протянул палец и коснулся ее головы так, словно это была горячая плита. Ротса не пошевелилась, и он осторожно коснулся ее макушки.

«Пытаюсь решить, должен ли я завидовать,» — проговорил Лойош.

«Решишь, скажешь.»

— Хочу себе такого, — объявил Влад Норатар.

Я посмотрел на Коти, она — на меня, потом пожала плечами.

— Они очень особые животные, — сказала она. — Тебе придется долго учиться, чтобы у тебя такое появилось.

Малыш упрямо склонил голову.

— Если ты хочешь себе такого, — продолжила она, — мы начнем учиться.

Он посмотрел на нее и коротко кивнул, а потом вернулся к ящику с игрушками. Не слишком ли он молод, чтобы начинать учиться на колдуна? Все может быть. Решать не мне.

— Хорошо выглядишь, — сказал я.

— Спасибо.

Влад Норатар отвернулся от ящика и спросил:

— Почему ты не живешь с нами?

Я выдержал его взгляд, что было куда труднее многих других взглядов, которые мне приходилось выдерживать.

— Есть люди, которые хотят меня убить. Если я останусь здесь, они меня найдут.

— Ох. — Он глубоко задумался. — А почему ты сам их не убьешь?

Я коснулся рукояти Леди Телдры, спрятанной под плащом.

— Иногда я сам задаю себе тот же вопрос.

Коти проговорила:

— Нельзя решить все трудности, убивая кого-то. Более того, и твой отец тому свидетель, чаще всего, когда кого-то убиваешь, все становится только хуже.

— Увы, — вздохнул я, — к сожалению, это правда. Но такова жизнь.

— Твой отец шутит, — пояснила Коти.

— Да, иногда я так делаю, — кивнул я.

— Почему? — спросил Влад Норатар.

— Еще один хороший вопрос, — проговорил я.

— Могу ответить, — сказала Коти. — Но пожалуй, не стану.

— Да, это и к лучшему.

Малыш выглядел озадаченным, но оставил загадку на потом; позднее подобная черта безусловно ему пригодится. Вместо этого он спросил:

— Почему они хотят тебя убить?

Я начал было объяснять что-то насчет нарушенных правил, но Коти прервала меня коротким:

— Он спас мне жизнь.

Она сказала это с горечью, или всему виной мое воображение?

— Правда?

— Да, — сказала она.

— Они хотят его убить за это?

— Да.

Влад Норатар проговорил:

— Так нечестно.

— Нечестно, — согласилась Коти.

Я преодолел искушение вставить умное замечание насчет того, сколь нечестной бывает жизнь, и дал детенышу самостоятельно поразмыслить над этим.

Он достал из ящика лиорна, держа его в одной руке, а лошадь в другой, и внимательно посмотрел на обоих. Потом положил лошадь и стал играться с рогом лиорна, выкручивая его то так, то сяк. Кажется, малыш все еще думал над нашим разговором, но возможно, это опять мое воображение.

Я сказал:

— Крейгар тоже хотел бы его повидать.

Она нахмурилась.

— Не возражаю, но лучше бы в другой раз.

— Ладно. — Я поднялся. — Мне пора идти.

Коти кивнула.

— Скажи отцу до свиданья, Влад.

Он снова смутился и спрятал лицо. Коти виновато улыбнулась, и они вдвоем проводили меня к двери. Ротса потерлась о щеку Коти и перелетела на мое левое плечо.

Я развернулся и зашагал туда, где ждал Крейгар.

6

Лукка, я только что беседовала с Нуриком, и он четко сказал, что нам следует копать так глубоко, как мы только сможем. Я сообщила, что если ему нужна такая игра, пусть найдет другого игрока, потому что я пас. Если я подам в отставку, ты следующий на очереди, посему хорошенько подумай, как ты со всем этим справишься. Я понимаю, как может давить Н., и если ты в игре — я молчу, но подумать стоит. Знаю, что Папа-кот и новая Военачальница против подобных соглашений, и стоит помнить, что Е.В., насколько я знаю, также их не одобряет; думаю, она хочет подробного следствия, просто чтобы узнать, не ее ли в том вина. Если бы знала, ответила бы. Может, через неделю скажу, если останусь. Но если карьера тебе дорога, игнорировать Н. нельзя, ты это знаешь и я знаю. В любом случае, подумай.

(Личная записка, почерк Десаниек, печатью не заверено) Я скользнул в открывшуюся передо мной дверь, не гадая, куда она ведет. И оказался в узком коридоре, заканчивающемся лестницей. Я быстро пошел вперед, сглатывая кислый вкус паники — за тобой охота, а двигаться можно лишь в одном направлении! Черт возьми, будь Сетра потрезвее, наверняка бы об этом подумала.

В конце коридора была еще одна дверь. Я распахнул ее, не хлопая в ладоши, держа правую руку на эфесе Леди Телдры.

Военачальница, похоже, дремала; голова ее дернулась и она уставилась на меня. Потянись она за оружием, что было весьма возможно, сейчас здесь народу окажется больше, чем джарегов, жаждущих моей крови; или же вообще никого.

Она моргнула пару раз, а я закрыл дверь и перевел дыхание. Вроде как.

— Влад, — проговорила она.

Я пытался скрыть дрожь и волнение.

— Привет, — отозвался я.

Кабинет у нее был крошечный; ровно столько, чтобы поместилась она сама, стул и небольшой стол. И еще одна дверь слева.

— Наверное, я отключилась. Прости.

— Ничего страшного. Как видишь, я сам вошел.

— Может, найдем для разговора место поудобнее?

— Ничего, я постою. Кстати, спасибо, что согласилась встретиться.

Норатар кивнула и взглянула на меня снизу вверх — весьма необычно для нас обоих.

— В последний раз ты вроде как была Наследницей драконов. Наверное, следует поздравить тебя с новой должностью?

Она ответила чем-то вроде смешка.

— Наверное.

— К тебе сейчас обращаются «Военачальница» или «ваше высочество»?

— Зависит от предмета разговора.

— А есть ли тут что-то особенное? В смысле, в том, как ты оказалась Военачальницей?

— Ничего, о чем я была бы расположена говорить.

— А как твое назначение Военачальницей связано с?

— С чем?

— Э, я думал, ты знаешь, почему я здесь.

— Сетра сказала, ты хочешь повидаться со мной насчет Алиеры.

— Да. Вот с этим — связано или нет?

— По поводу чего в точности ты хотел со мной поговорить?

— По поводу положения Алиеры.

На вопрос она не ответила. Просто уточняю — я-то этого не упустил. Я такой, ага.

— Не уверена, что я могу тебе сообщить, — сказала она.

— Мало знаешь, или есть то, чего тебе не позволено разглашать?

— И то, и другое. А также то, что я, возможно, могла бы рассказать, но не хочется.

— Угу, — кивнул я. — Ладно, давай я спрошу, а ты расскажешь, что можешь.

— Пойми, я ведь тоже беспокоюсь об Алиере.

Мне вдруг стало неуютно. Норатар не из тех, кто нуждается в моем суждении о правильности своих поступков. Я прислонился к стене и сделал вид, что расслабился. Она молчала; наконец я кашлянул и проговорил:

— Я понимаю, что значит долг. По-своему.

Норатар кивнула, глядя сквозь меня.

— Так что произошло?

Она моргнула и вернулась к реальности.

— Алиеру поймали на использовании древнего волшебства, что незаконно.

И кстати, не на пустом месте. Оно применялось, чтобы разрушить Империю.

Отцом Алиеры. А Империя предпочитает, чтобы ее не разрушали, и не любит материй, способных на подобное.

— Угу, это-то я знаю. Что добавляет некоторое… э, погоди. А насколько все это связано с ее отцом?

— Не знаю. Но, вероятно, это сделало ее идеальной… в смысле, из-за этого, возможно…

Она не договорила.

Мне следовало подумать об этом раньше.

— А как она — в смысле, императрица — относится к этому?

— Прошу прощения?

— Они с Алиерой друзья. Как она…

— Ты же знаешь, я не могу говорить о личной жизни ее величества.

Поскольку именно подробности о личной жизни я и искал, было немного грустно слышать это.

— Ладно, — проговорил я. — Ты знала об аресте Алиеры до того, как он произошел?

— Не понимаю, — она взглянула на меня с подозрением, словно полагала, что я издеваюсь, но до конца в этом не уверена.

— А, ну да. Ты получила приказ.

Она кивнула.

— Я не знаю, как у вас принято, но мне это представляется необычным.

В смысле, брать под стражу преступников — не входит в мои понимания обязанностей Военачальника.

— Обычно не входит, — отозвалась она, плотно сжав губы.

— Но?

— С кем-то вроде Алиеры я иного и представить себе не могу. Не посылать же, э, стражника.

— Да, это было бы неуважением к ее рангу.

Норатар кивнула.

Надо бы мне получше поработать над иронической интонацией.

— А кто доставил задержанную на место? — спросил я.

— Я.

— Веселая работенка, — проворчал я.

Она нахмурилась.

— Прости. Она удивилась?

— Это необходимо?

— Я хочу знать, не предупредил ли ее кто.

— О. Да, она удивилась. Решила, что я шучу. Сказала…

Стена над головой Норатар была голой и бледной. Ей следовало бы что-нибудь там повесить. Я, однако, решил не изображать советника по интерьеру.

— Извини, — проговорила она.

— Сколько времени прошло от получения приказа до ареста?

— Десять минут.

— Ты ожидала такого приказа?

Она внимательно на меня посмотрела.

— Нет, — сказала Норатар. — Мне сказали, что теперь Военачальница я, приказали взять под стражу Алиеру и известить ее об освобождении от занимаемой должности.

Я попробовал представить себе эту сцену. Не смог. И порадовался, что меня там не было.

— Ты ожидала, что случится нечто подобное?

— Ты о чем?

— Алиеру взяли под стражу, чтобы отвлечь внимание от чего-то, что императрице хотелось бы утаить от публики. Ты не ожидала…

— Такова твоя версия, — заметила она, словно отвергая ее.

— Э, ну да. Такова моя версия. Ты не ожидала от Зерики…

— От ее величества.

— От ее величества чего-либо подобного?

— Я не согласна с изначальным допущением, — отрезала она.

— Э. Ну хорошо. — Я еще раз изучил комнату; вдруг на одной из стен проступит тайнопись, которая подсказала бы мне, как извлечь из Норатар нужные сведения, — но увы. — А я думал, Военачальнику полагается кабинет попросторнее.

— Это не кабинет, а что-то вроде личных покоев. Кабинет вон там, — она кивнула на дверь слева.

— Для тебя это временная должность?

Норатар подняла бровь.

— Ну, до следующего правления Дракона она точно не продержится.

— Я не в этом смысле.

— Не знаю.

— Как это все вообще случилось?

— Что случилось?

— Тот случай, с которого все началось. Ты сейчас Военачальница, у тебя должен быть доступ к…

— Я не могу это обсуждать.

— Я не имею в виду подробности.

— А что тогда? Ты ждешь от меня философии?

— Если без сарказма, то да.

— Ты, что, серьезно?

— Да.

— Как это случилось? Ты же вроде бы служил в армии, в военное время, на передовой [13].

— Да, недолго.

— И участвовал в боях.

— Недолго.

— И по-прежнему спрашиваешь, как такое может случиться?

— Не уверен, о чем это ты.

Она покачала головой.

— Неважно. Если это все, лорд Сурке, у меня много дел.

Интересно, «лорд Сурке» — это выпад, и если да, то что в нем оскорбительного?

— Я попробую быть кратким, — сказал я.

Норатар снова сжала губы.

— Хорошо.

— Раз ты не хочешь говорить об императрице, спрошу о тебе.

— Хм?

— Ты надеешься, что что-то произойдет?

— Я ни на что не надеюсь. — И голос отнюдь не радостный.

— У джарегов было проще, да?

Она подняла взгляд, зло прищурилась; потом пожала плечами.

— Иначе, во всяком разе.

— Обычно свое получали только те, кто этого заслуживал.

— Причем не все, — добавила она.

— Верно.

— Что еще?

Я помолчал, прежде чем спросить:

— Тебе не кажется странным, что этот закон используется против кого-то в положении Алиеры?

Норатар пожала плечами.

— Двор об этом только и кудахчет. Я не прислушиваюсь.

— Значит, не можешь объяснить?

— Если у меня и есть предположения, с тобой я ими делиться не стану.

— Норатар, мы что, вдруг стали врагами?

— Я служу Империи. Значит, я служу императрице.

— Ты не ответила на вопрос.

Пальцы ее выбили на столешнице короткую дробь.

— Нет, — сказала она, — мы не враги.

— Хорошо, тогда…

— Мы соперники.

— Э… — выдавил я. — Я пытаюсь вытащить Алиеру из этой кутерьмы.

Разве ты не ее друг?

— Если сможешь придумать способ, исключающий неприемлемые последствия, буду рада с тобой сотрудничать.

— Я как раз и надеялся, что ты поможешь мне его найти.

— Знаю.

— Норатар, ты не очень-то мне помогаешь.

— А я должна?

— Ну, не знаю. Ради старой дружбы? В смысле, мой сын носит твое имя.

Она опустила взгляд и нарисовала пальцем кружок на столе. Когда-то, восседая за собственным столом, я делал то же самое; странно было созерцать такое со стороны, да еще в ее исполнении.

— Коти хотела бы повидать тебя, — проговорила Норатар.

Вскоре я справился с собой.

— Ты уверена?

— Нет. Но она так сказала.

— Когда?

— Вчера.

— Она знает, что я в городе?

— Очевидно. — Помолчав, она спросила: — Ты навестишь ее?

— Да, — ответил я, — если сумею сделать это, не подвергая ее опасности.

— По-моему, она способна о себе позаботиться.

— Думаешь? Против Дома Джарега-то? Если они решат использовать ее, чтобы добраться до меня? Это оставив в стороне Сучий патруль, который несколько лет назад внезапно проявил интерес к ее занятиям, и который от меня также не в восторге [14].

— Они обещали оставить ее в покое. И держат слово.

Я кивнул.

— Пока.

Она яростно оскалилась.

— Если обманут…

— Что ты сделаешь? Спустишь на них весь Дом Дракона? Или Империю?

— Я спущу на них себя.

Я кивнул.

— И джареги напустят в штаны от страха.

— Не тебе шутить со мной.

Я стиснул зубы и кивнул.

— Да, я навещу ее.

На том беседа и завершилась. Я отвесил поклон, пытаясь сделать это без всякой иронии, и развернулся было к выходу, но она меня остановила.

— Выйди через ту дверь. Тогда попадешь во Дворец. Эта выводит просто наружу.

— Спасибо, — проговорил я. — Приятно знать, что ты кое-что помнишь.

— Есть вещи, которые не забываются, — заявила ее высочество.

Я вышел куда она сказала, заблудился в крыле Дракона, потом заблудился во Дворце, и в итоге оказался на улицах города, где подождал четвертого закрытого паланкина, остановил носильщиков и назвал им адрес «Разбитой чашки» в районе Южных ворот Адриланки. Лойош и Ротса летели над паланкином, наблюдая и жалуясь на жизнь.

В «Разбитой чашке» я бывал несколько раз. О владельцах этого заведения ходили разные слухи, сводившиеся к трем версиям: (1) им распоряжается через подставных лиц каждый член совета джарегов; (2) им владеет некто, не входящий в Организацию, но имеющий массу связей при дворе; (3) он является совместной собственностью совета, чтобы всегда имелось безопасное место для встреч. В любом случае; это было одно из примерно дюжины мест в городе, где можно пообедать, не опасаясь каких-либо неприятностей, кто бы за тобой ни охотился.

Само собой, как покинуть заведение — целиком и полностью трудности клиента.

Стойка в зале Г-образная, вдоль правой стены и частично вдоль задней.

Остальная часть помещения занята стульями и столами, где едва могут разместиться двое, при этом за каждым столом четыре стула. Обычно едят, держа тарелку в руках или на коленях, а на стол ставят лишь напитки. Ряд небольших окошек под потолком пропускает некоторое количество света, прочее освещение обеспечивают две массивных люстры за стойкой. Полагаю, здешний персонал набивает себе немало шишек и зарабатывает занятного вида ожоги, пока не выучится рассчитывать каждый свой шаг.

В середине дня народу здесь было немного, занято около трети столиков. В основном — креотами и купцами-джагалами; они, можно сказать, и составляют основу населения города, если забыть о бесчисленных теклах. За столиком недалеко от двери в одиночестве сидела женщина в темном плаще с накинутым капюшоном, и понять, из какого она Дома, было невозможно. Я сел напротив нее; Ротса развернулась у меня на плече и взяла под наблюдение дверь.

— Привет, Киера. Надеюсь, ты не заждалась.

Она подняла голову, изогнув уголок рта.

— Что будешь пить?

— Тут? Что-нибудь прозрачное и безобидное. Я им не доверяю.

— Ты сноб.

— О да. Но плачу я, ведь это моя встреча. Что будем есть?

— Я — ничего.

А напрасно. «Чашка» — одно из немногих драгаэрянских заведений, где умеют готовить. Особенно хорошо их фирменное блюдо, «снадобье» — мясо в сладком соусе со специями. Его подают и в других местах, но здешние повара восемьсот лет пользуются одной и той же печью; с подобным не очень посоревнуешься.

Однако это моя встреча, и раз она не ест, я тоже не буду. Леди Телдра одобрила бы.

Киера добилась внимания средних лет теклы с чрезвычайно густыми бровями и дрожащими губами — впрочем, он справился с дрожью, когда кивал.

Появился тип в цветах джарегов и почти без подбородка; он сел так, чтобы без помех наблюдать за мной. Я его проигнорировал, а Киера некоторое время созерцала посетителя с неопределенным выражением.

«Лойош, это единственный джарег на сцене?»

«Пока да. Но дай им пару минут. Прибудут через окно.»

«Ничуть не сомневаюсь.»

Подали вино; выглядело оно таким же безобидным, как доставивший его текла. Киера благодарно кивнула.

— Сколько лет не виделись, — соврала она. — Полагаю, ты в порядке?

— Чуть похудел и заработал несколько мозолей на пятках, а в остальном нормально.

— А кошелек у тебя тоже похудел?

— Нет, с ним все прекрасно, у меня осталась большая часть того, что я заработал на Ларисе [15].

Киера казалась немного испуганной. При здешнем освещении глаза ее выглядели серыми, а кожа — почти такой же смуглой, как моя. Она вообще всегда смотрелась чуть меньше, чем была на самом деле.

— Узнав, что ты ищешь встречи со мной, я предположила, что тебе надо что-то украсть. Речь о каких-то сведениях?

— И о них тоже. Да, мне нужно кое-что украсть. Но не за вознаграждение.

— Ага. Конечно. — Заинтересованный взгляд. — Рассказывай.

— Ты давно вламывалась в Императорский дворец?

— О. — Глаза Киеры замерцали. — Ты уверен, что тебе нужен вор, а не шпион?

— Мне нужен шпион, — согласился я, — но таких знакомых у меня под рукой нет.

— Это разные умения, знаешь ли.

— Знаю.

Она кивнула.

— Продолжай.

— Имеется великолепнейшее количество бумаг, связанных с процессом Алиеры.

— Целые коробки, несомненно. Украсть их куда проще, чем куда-то переместить. Не говоря уж о том, что кто-то заметит отсутствие документов.

— Все мне и не нужны. Только один.

— Который?

— В этом-то и вопрос. Не знаю.

Она подняла бровь, ожидая продолжения.

— Где-то там, — проговорил я, — среди самых первых бумаг по этому делу — может, даже в папке с самыми ранними — я надеюсь, будет такая, где сказано, как все это началось. Я хочу знать, кто решил арестовать Алиеру, или как возникла эта мысль, или насколько было трудно убедить в этом императрицу, кто возражал и почему, и…

— А почему ты думаешь, что такая бумага есть?

— Потому что… Ладно, смотри. Не буду утверждать, что знаю императрицу. Мы не приятельствуем. Но я встречался с ней, говорил с ней — и присутствовал при том, как Алиера, Морролан и Сетра обсуждали ее.

Она кивнула.

— Продолжай.

— Ей не пришло бы в голову решить возникшую трудность, приказав арестовать друга. Вообще сомневаюсь, что ей придет в голову решать трудности с помощью арестов.

Киера закусила губу, потом кивнула.

— Могу понять. Хорошо.

— Значит, эту мысль подал кто-то другой. Я хочу знать, кто.

— И ты полагаешь, это будет в одной из бумаг в ее деле?

— Я надеюсь найти там то, что направит меня в нужную сторону. Не полный ответ, но намек, где его искать.

— Да, тебе нужен шпион.

— Угу. Есть такие на примете?

— Есть парочка. Но задание интересное. Я бы взялась.

— Отлично! Сколько?

— Две тысячи. Что, слишком круто?

— Нет-нет. Я просто удивился. Но за то, чего я прошу, цена весьма разумная. — Я черкнул платежное поручение и протянул ей лист.

— Полагаю, это срочно?

— Трудно сказать. Алиера в тюрьме, для нее, вероятно, да.

Киера кивнула.

— Посмотрим, что я смогу сделать. Но займусь. — И ухмыльнулась неповторимой киериной улыбкой, что вернуло к жизни кое-какие былые воспоминания, а кое-какие, напротив, похоронило.

Мы безмолвно попивали вино; вокруг гомонили тихие голоса. Дверь за моей спиной открылась, вошел безобидного вида парень в цветах джарегов и сел за столик у задней стены. Вытянув ноги, он оперся на стену и посмотрел на меня.

— Думаешь, джареги в курсе, что я здесь?

— Возможно, — заметила Киера. — А у тебя есть план, как уйти?

— Не так чтобы план. Я имею в виду, что могу очень быстро бегать.

— Почему-то я полагаю, что ты не пришел бы сюда, имея в запасе только это.

Я пожал плечами.

— Всегда можно телепортироваться в Черный замок. Официально это не безопасная территория, но джареги не рискнут связываться с драконами.

Она кивнула.

— Однако они будут знать, где ты, и станут следить, когда ты уйдешь.

— Угу. Впрочем, я уже к подобному привык.

— Могу предложить кое-что иное.

— Слушаю.

Она объяснила. Я рассмеялся, и Лойош присоединился ко мне.

Сняв с пояса ножны с Леди Телдрой, я спрятал ее в глубинах плаща.

— Действуй, — решил я.

Киера помолчала с минутку, пока псионически общалась с приятелем, а может, с подручным. Посреди разговора она, подняв на меня взгляд, спросила:

— Где тебя высадить?

Я поразмыслил и сказал. Она кивнула, взгляд ее снова опустел; наконец Киера сообщила:

— Все готово.

А потом мы пили вино и обсуждали разные мелочи, важные лишь для нас двоих.

Дверь распахнулась. Киера взглянула через мое плечо, я повернул голову. Две женщины, почти близнецы, обе в черно-серебряных одеждах Дома Дракона и форменных коротких золотых плащах Гвардии Феникса.

Они сделали два шага вперед, оказавшись прямо у меня за спиной, и одна из них проговорила:

— Граф Владимир Талтош из Сурке? Прошу вас сдать оружие и пройти с нами.

Я просто чувствовал, как весь ресторан уставился на нас. И аккуратно-бесстрастные маски обоих джарегов, на которых старательно не смотрел.

Я широко улыбнулся гвардейцам.

— Разумеется, — произнес я, отстегнул портупею и передал им, а потом медленно поднялся, держа руки на расстоянии от тела.

— Рад был повидаться, Киера. До свидания.

— Всего хорошего, Влад.

Я повернулся и кивнул стражницам.

— К вашим услугам.

Они вывели меня, страхуя с обеих сторон, прямо к тюремному экипажу.

Возница и третий охранник уже были на местах. Покинув мои плечи, Лойош и Ротса взмыли ввысь; гвардейцы сделали вид, что ничего не заметили.

Наверное, их предупредили, что так и будет. Никаких убийц я не заметил, но, правда, и не присматривался. Одна из гвардейцев села рядом со мной, вторая напротив, дверь закрылась и щелкнул замок. Экипаж качнулся — третий гвардеец занял место рядом с возницей; а потом тронулся в путь.

Драконледи, сидевшая напротив, вернула мне портупею со шпагой.

— Полагаю, все прошло как следовало?

— Да, — ответил я. — Благодарю вас.

Она пожала плечами.

— Приказ есть приказ. Я не обязана понимать его.

Тем самым она предлагала мне объяснить, что все это значит; я этого предложения не принял.

Мы катили по улицам города. Я не видел, куда именно, однако для этого имелся Лойош. Сохранять молчание стало неуютно, и я опер голову о стенку и закрыл глаза. Идиллия продолжалась до первого ухаба, когда я больно приложился затылком о прочное дерево тюремного экипажа; после этого я сидел по стойке смирно и просто ждал.

Даже без помощи Лойоша я знал, что мы прибыли к «Вратам невиновных», как именовали их джареги — резкий спуск на нижние ярусы, куда привозили заключенных. Мы остановились, последовали короткие переговоры, а потом двинулись дальше — такого со мной прежде не бывало.

«Туннель, босс. Так, а теперь мы во внутреннем дворе. Тут у них полно тюремных карет. И еще конюшни.»

«Ага, отсюда чую.»

«Сквозь другой туннель, так, удаляемся от Дворца.»

«В нужном направлении, как договорились?»

«Да.»

«Тогда хорошо.»

А может, и нет. Я несколько нервничал от всего этого.

Мои спутницы-стражницы, похоже, не находили в молчании ничего неуютного. Экипаж катил по улицам; забавно вот так вот ехать, зная, что на тебя все смотрят, но при этом они ведь не видят, кто внутри.

Наконец мы достигли цели. Одна из стражниц постучала по потолку — два удара, потом один. Последовал ответ — три медленных удара. Экипаж прокатился еще немного, раздалось «щелк» и дверь распахнулась, впустив свет и выпустив меня. Ноги у меня немного затекли.

Я огляделся и на миг испугался: места я совершенно не узнал.

Небольшой домик в окружении таких же милых двухэтажных построек. На тропинке, ведущей от улицы к парадной двери, валялась нибольная ракетка.

Карета укатила. Когти Лойоша сжали мое плечо.

Я сделал три шага вперед, развел руки для хлопка и заметил свисавший с карниза шнур. Я потянул, внутри мелодично прозвенело. У меня тоже что-то звенело в груди — впрочем, неважно.

Дверь открылась.

— Я ждала тебя, Владимир, — сказала Коти. — Пожалуйста, заходи.

7

В: Назовите ваше имя, Дом и место проживания О: Брин из Шевелюрра, ваш-милость.

В: Дом?

О: Не уверен, ваш-милость.

В: Не… Обращайся ко мне «милорд». Как это ты не знаешь своего Дома?

О: Ну, я родился в Доме Теклы, милорд, но потом пошел в армию, и…

В: Значит, ты по-прежнему текла, сынок.

О: Спасибо, милорд. Текла.

В: Почему ты пошел в армию?

О: Ради чести Империи и чтобы служить ее величеству.

В: Очень хорошо, сынок. А еще почему?

О: Милорд?

В: Кто уговорил тебя пойти в армию?

О: Вербовщик. Он предлагал три империала всякому, кто согласится.

В: Немало золота, сынок, верно?

О: Да я столько в жизни не… то есть да, милорд.

В: А что бы ты сделал за такую сумму?

О: Милорд, я не понимаю.

В: Ты сказал, что для тебя это очень много.

О: О да!

В: И вполне резонно, что за такие деньги ты охотно сделал бы то, что не стал бы обычно делать.

О: Но мне только и нужно было, что следовать…

В: И тем не менее, Брин, за три империала ты вполне сделал бы такое, что счел бы неправильным до того, как получил эту плату, ведь верно?

О: Пожалуй.

В: Можешь описать, что произошло в первую рыночницу лиорна нынешнего года?

О: Да, милорд. Деппи сказал, нам приказано…

В: Просто отвечай на вопрос, сынок. Опиши, что случилось.

О: Мы проходили через как бы деревеньку, где-то в миле западнее Косы Провидца, когда…

В: Что ты имеешь в виду, говоря «как бы деревеньку»?

О: Четыре или пять домишек и почтовая конюшня, милорд.

В: Так четыре дома, Брин, или пять?

О: (Замешательство) Думаю, пять.

В: Очень хорошо. Заметь, очень важно быть точным даже в малых подробностях. Империя этого требует.

О: Да, милорд.

В: Продолжай. У деревеньки было имя?

О: Тирма, милорд. Ее называли Тирма.

В: Хорошо. И что там случилось?

О: Шпаки прятались…

В: Шпаки?

О: Прошу прощения, милорд. Так сказать, противники.

В: Продолжай.

О: Они прятались за каменной стеной слева и за орешником справа.

В: И что случилось?

О: Цапки, милорд. Они, наверное…

В: Извини, сынок. Цапки?

О: Э, ловушка? Засидка?

В: Ясно. Продолжай.

О: Они убили Джафа. Он шел первым, на него прыгнули трое, не меньше.

Разрубили на куски, понимаете? Просто раскромсали, хотя он уже был мертв.

Мы и пробиться к нему не смогли.

В: И вы, должно быть, разозлились.

О: Да, милорд.

В: Очень разозлились.

О: Да, милорд.

В: И что было потом?

Глаза у нее остались прежними, хотя выглядели чуть больше, чем я помнил. А я стоял и смотрел на нее.

— Милое местечко, — выдавил я.

Короткая улыбка.

— Ты же еще его не видел.

— Снаружи.

Она отступила в сторону, я вошел.

— Уютненько. Мне нравится, когда очаг рядом с кухней, так что можно готовить и там.

— Ну, кухня тут невеликая.

— Вода есть?

— Когда работает насос. А когда нет, на заднем дворе есть колодец.

— Ты живешь вместе с… с мальчиком?

— Да. Тут всего-то две комнаты.

— Знакомое кресло.

— Вот в него и садись. Я тебе что-нибудь принесу.

Не то чтобы мне этого так хотелось, но я опустился в кресло. Кажется, оно тоже меня помнило. Ротса перелетела на плечо к Коти и потерлась о ее щеку. Меня от зависти аж пробрало; потом я мысленно фыркнул. Там и сям, в уголках и на полочках, были знакомые мне вещички: белая вазочка, фонарик, виннеазавровая полочка для книг. Имелись тут и вещи совершенно мне незнакомые: банка пронзительно-фиалкового колера, барабан с колотушкой на подставке, книги на полочке.

Коти нашла бутылку и откупорила ее. Обращалась она с пером и щипцами куда увереннее, чем раньше; тогда бутылки всегда открывал я.

Она плеснула вина в два бокала и принесла их, усевшись напротив меня.

Сбоку за окном был виден крошечный садик; что там росло — не знаю, но думаю, пышные цветы и овощи.

Я отсалютовал ей бокалом.

— Домохозяйствуешь.

Она кивнула.

— Нужда заставила.

— Да, случается.

Ротса сидела у нее на плече, прижимаясь и ластясь.

— А где Влад Норатар?

— Играет снаружи. Должен скоро вернуться.

Я кивнул.

— У него есть друзья?

— Парочка. И время от времени появляется та девочка, Девера.

— Хорошо.

Спросить, скучала ли она по мне? Нет, не стану.

— Ты сейчас часто видишься с Норатар?

— Да, — сказала Коти. — Она у мальчика, можно сказать, второй родитель.

Я кивнул.

— И как?

— Ну, до политических скандалов у нас дело не доходит, — чуть улыбнулась она.

Я попробовал усмехнуться в ответ, однако получилась скорее гримаса.

— Вся эта история с Алиерой. Ей, вероятно, трудно приходится.

— Да уж я думаю.

— Я про Норатар.

— О. Да, трудно.

— Как это ее избрали Военачальницей?

— Не знаю; такое мы с ней не обсуждаем.

— Пожалуй.

— И даже если бы обсуждали — не думаю, что она одобрила бы, начни я болтать об этом с тобой.

Я кивнул, отхлебнул еще вина и сменил тему.

— В Южной Адриланке все устроилось?

— Я не участвую, если ты об этом. Там все осталось как было. Ничуть не лучше.

— Но ты все еще даешь уроки чтения?

— Недавно перестала, а так — дважды в неделю.

Я кивнул. В голове роились вопросы: «Ты по мне совсем не скучала?», «Трудно было — растить его одной?», «Он хоть иногда обо мне спрашивает, и если да, что ты отвечаешь?»

Озвучивать их я не стал.

— Вино хорошее? — спросила она.

— Сама знаешь.

— Просто пытаюсь поддержать разговор.

— И ничего не сказать.

— И это тоже, — согласилась Коти.

— Прости. Я не хотел создавать трудности. Просто… хотелось повидать тебя. И мальчика.

Она кивнула.

— И проверить, вдруг что выяснится насчет того, чем ты там занят.

Я кивнул. Слово «занят» она выговорила как-то по особому, может, стоило уточнить, о чем это она — но я не стал.

— Если бы я могла рассказать что-то, что помогло бы тебе — я сказала бы.

— Знаю.

— Что с тобой случилось с тех пор, как ты тут был в прошлый раз?

Я рассмеялся.

— Ты сама-то на такой вопрос можешь ответить?

— Нет, пожалуй, — улыбнулась она. — Любовниц много завел?

— Одну, — ответил я, — и как ни странно, драгаэрянку.

— Интересно. Ты меня удивил. И как ощущения?

— Трудно сказать. Пока все еще развивается. А у тебя?

— Любовники? Парочка промелькнула, но не в нашем с тобой понимании этого слова.

Я кивнул.

— А еще я обменялся парой слов с Богиней Демонов.

— Что, правда? И как, получил удовлетворение?

— Нет, но узнал еще больше такого, от чего мне категорически неуютно.

Полагаю, причина в том, что у меня слишком мало неуютных сведений.

— Понятно. Мне нужно знать подробности?

Это был трудный вопрос.

— Нет, — наконец проговорил я.

— Что ж, верю на слово. — Коти помолчала. — Ты сможешь их одолеть?

— Джарегов? Нет. В дальней перспективе — никогда. Однажды они меня достанут. Ты же знаешь, как это крутится…

— Знаю. Я не была уверена, что ты готов это признать.

— Не был бы готов, они меня уже достали бы.

Коти снова помолчала.

— Полагаю, ты также подумывал и над вариантом, когда они просто не сумеют воспользоваться клинком Морганти.

Я кивнул.

— Самоубийство. Да, конечно, думал. Только это не мое.

— И что же твое?

— Жить на всю катушку и всячески оттягивать неизбежное.

— Что ж, полагаю, другого тебе и не остается.

— Если только я не сумею все исправить.

Глаза ее вспыхнули.

— Как?

— Пока еще не уверен. Есть пара мыслишек.

— Рассказать можешь?

— Пока нет.

— Когда сможешь — учти, для меня это не праздный вопрос.

— Ага, для меня тоже.

Тут на сцене появился Влад Норатар — ворвался, явно собираясь выпалить что-то важное, потом взглянул на меня, замер и неподвижно застыл.

Не знаю, чего я ждал; понятно, что четырехлетний сильно отличается от восьмилетнего. Но он настолько не походил на того карапуза, каким запомнился мне… Лицо у мальчика вытянулось, а глаза уже были не такими невероятно большими, хотя светились по-прежнему. Каштановые волосы заметно потемнели, хотя и не до черноты; длинные локоны лишь самую чуточку завивались. Раньше он был пухленьким, теперь стал тощим.

Я встал.

— Рад встрече, Влад Норатар.

Коти проговорила:

— Закрой дверь, Влад. Ты помнишь своего отца? Если нет, может быть, вспомнишь о приличиях? Любой вариант сойдет, по крайней мере сейчас.

Мальчик закрыл рот, взглянул на меня, потом на Лойоша и Ротсу, и сказал:

— Я помню. Рад встрече, сударь. Я изучаю Искусство, как вы предложили.

Я подобного предложения как-то не помнил, но ответил:

— Рад это слышать. — Повернулся к Коти. — У него получается?

— И очень неплохо, когда как следует старается.

Он окончательно вошел в дом.

— Я рад, что вас еще не убили.

— Спасибо. Я тоже рад, а у тебя хорошая память.

— Ты произвел на него впечатление, — произнесла Коти с выражением, которое трудно было описать. Затем она повернулась к Владу Норатару: — А тебе следует привести себя в порядок.

Он кивнул, изобразил поклон в мою сторону и убежал в соседнюю комнату.

— Хороший мальчик, — сказал я.

Она улыбнулась.

— Да, он такой.

— Следовало бы познакомить его с прадедушкой.

— Да, летом я собираюсь в путешествие.

— Хорошо.

— Может, и ты там будешь, чтобы встретить нас?

— Если это будет безопасно — возможно.

Она кивнула.

Снова появился Влад Норатар — выглядел он не многим опрятнее, но мать одобрительно кивнула. Он подошел ко мне.

— Сударь, — попросил он, — я могу потрогать джарега?

«Лойош?»

«Что, у меня есть право голоса?»

«Сейчас — да.»

«Конечно, нет вопросов.»

— Действуй, — проговорил я, а Лойош изогнул шею и наклонил голову, чтобы его почесали.

— Он такой холодный, — выдохнул мальчик.

— Во всех смыслах, — согласился я.

«Э-хе-хе.»

Он удивился, но ненадолго.

— А я вас помню.

— Это хорошо, — проговорил я. — Обидно было бы, если бы ты забыл.

— Не забуду, — пообещал он, очень серьезно.

Коти кашлянула.

— Владимир, ты не поужинаешь с нами?

— В другой раз — непременно, если только смогу. Но сейчас мне кое-что нужно сделать. — Я поднялся и торжественно поклонился сыну. — До следующего раза, всего тебе хорошего.

— И вам, сударь.

— Рада была снова повидать тебя, Владимир, — сказала Коти.

— А я тебя.

— Я по тебе скучала.

Наверное, я что-то ответил, а потом вышел вон. И услышал, как за моей спиной закрылась дверь. «Бац», сказала она.

«Никого. А должны бы круглые сутки наблюдать за этим домиком.»

«Кто? Что?»

«Джареги, босс. Помнишь, те, кто пытаются тебя убить?»

«А, ну да. Они самые.»

«Ты в порядке, босс?»

«Сравнивая с чем? Если с тем, каким бы я был, если бы тут поджидал убийца — в полном порядке.»

«Босс, а почему за домом не следили?»

«Экономика. Уж если устанавливать слежку за этим местом, есть еще самое малое с десяток других, не хуже. А это значит, что надо оплатить самое малое тридцать рыл, которые круглые сутки стояли бы неподалеку и не работали, выжидая моего возможного появления. Да, джареги очень хотят меня заполучить — но не с такой нагрузкой для кошелька.»

«А если ты ошибаешься?»

«Тогда они были здесь, а я их не увидел. Или их не было здесь в силу иных причин. Лойош, зачем все эти «если»?»

«Чтобы получить ответы.»

«Как?»

«Ха, босс. Ты случайно не знаком с кем-нибудь из Дома Джарега, кто готов поболтать с тобой?»

«Есть такой Крейгар.»

«Крейгар.»

«И как мы туда доберемся, не сообщив всему Дому Джарега о нашем местонахождении? Есть предложения, о Мудрейший?»

Он ограничился сарказмом.

Доверив ему и Ротсе вести наблюдение, я позволил разуму странствовать в поисках возможной идеи, пока мои ноги сами несли меня по городу. Где-то на середине Каменного моста Лойош проговорил: «Босс, держись подальше от Пяти Рынков. Там слишком легко что-то упустить.»

План был неглупым и я охотно ему последовал. Вместо возможной идеи разум подбросил мне лучший из альтернативных маршрутов — по Кремневой.

Всего-то свернуть на нее на соседнем перекрестке, потом Кремневая соединяется с Кругом Малак, а оттуда рукой подать до моей бывшей конторы.

Так что я вышел на длинную и продуваемую сквозняками Кремневую, ведущую от Цепного моста к тому, что некогда было «усадьбой Кремнелеса», пока ее не поглотил город. Неуютно-узкая улица, над головой нависают доходные дома в три-четыре этажа, а под ногами в странных местах прорезаны сточные желоба. На указателях эта улица носит три или четыре имени, но для местных она — Кремневая и никак иначе. Я прошел мимо лавки столяра, зажатой между двумя доходными домами. В одном из них когда-то проживала любовница банкомета камней с'янг, решившего подзаработать, продавая сведения конкуренту своего босса. Я достал его, как раз когда он вышел от любовницы. Угу, вот та самая отметина на дверном косяке, похожая на полураздавленную грушу.

Вскоре Кремневая влилась в Круг Малак. Я свернул налево; здесь мне был знаком каждый шаг. Что-то внутри екнуло, когда я добрался до места.

Вошел, кивнул парню, который следил за игроками, и указал на лестницу. Он кивнул и странно на меня посмотрел, словно подозревал, кто я такой, но не был уверен. Я поднялся по узкой лестнице.

Секретаря я не узнал; невысокий, вежливый, находчивый и наверняка весьма опасный. Он спросил, может ли чем-либо мне помочь.

— Крейгар на месте? Ну, вдруг вы заметили.

Он улыбнулся, словно это была шутка, понятная лишь нам двоим.

— Боюсь, он вышел. Подождете? — указал он на стул.

— Разумеется.

Я сел и вытянул ноги, переполненный воспоминаниями об этом месте.

Странно, однако я раньше не чувствовал этого запаха. Смесь ароматов из торгующего травами магазинчика через дорогу, пекарни в соседнем доме и мускусного привкуса старинной мебели. Крейгару однажды придется заменить мебель на новую. Впрочем, стул был удобным.

— Как вас зовут? — спросил я.

Он поднял взгляд и улыбнулся.

— Йент, — произнес он. Или нечто в этом роде.

— Рад познакомиться. А я Влад.

— Да, знаю, — вежливо кивнул он. — Мало кто разгуливает с джарегами на плечах.

— Вы могли бы немало заработать, дав кое-кому знать, что я тут.

Он кивнул с прежним вежливым вниманием.

— Это я тоже знаю. Но боссу такое поведение может не понравиться.

— Очень может быть, — согласился я. Странно было слышать, как «боссом» называют Крейгара. — А можно мне подождать у него в кабинете?

Он нахмурился.

— Не возражаете, если спрошу, зачем?

Я ответил совершенно искренне. Он рассмеялся.

— Ага, понимаю. Если что, прикроете меня перед боссом?

— Угу, справлюсь. Хотите пару монет, чтобы потом изобразить, что вас подкупили?

— Нет, спасибо, — фыркнул он. — Не хочу отвечать на долгие расспросы.

— Что ж, это честно, — решил я и прошел в кабинет, который когда-то был моим.

Мой стол, новый стул там, где раньше был мой, и все тот же мерзкий вид за окном. Иногда я закрывал его ставнями, иногда открывал, чтобы оставался выход для Лойоша. Я поставил один из свободных стульев в угол за вешалкой, сел и затаился, незримо размышляя.

Дверь открылась, он вошел, сел за стол, открыл ящик и добыл гроссбух.

— Привет, — сказал я. И клянусь, он едва не завопил!

А затем уставился на меня:

— Влад!

— Знаешь, Крейгар, я мечтал сотворить это с тобой много лет. Если сейчас джареги до меня доберутся, последней моей мыслью будет — какое же удовольствие я только что пережил, — я мечтательно улыбнулся.

— Думаю, я сам тебя прикончу, не дожидаясь джарегов. Как ты прошел мимо Йента?

— Подкупил его.

— И во что это тебе встало?

— Ни гроша; он просто хотел разделить мое удовольствие при виде тебя, подпрыгивающего до потолка.

— Я прикончу вас обоих.

— Я тебя понимаю.

— Только сперва позабочусь о том, чтобы пульс замедлился ниже прединсультного состояния.

— Хорошо, а потом, возможно, кое о чем мне расскажешь.

— Может быть. Подумаю. Что ты хочешь знать?

— Что там с Алиерой?

— Она арестована.

— Это я знаю. Почему?

— Занималась доимперским волшебством.

— Это я знаю. Но почему?

— Потому что императрице нужно отвлечь внимание от резни в Тирме.

— И что, не нашлось лучшего варианта, чем брать под стражу лучшую подругу?

— Откуда я знаю? Императрица в последнее время не плакалась мне в жилетку.

— А что джареги?

— Хм?

— Ты знаешь, как они собираются меня достать?

— А ты нет?

— Ну, у меня мелькнула мысль, что вся эта заварушка с Алиерой закручена, чтобы выманить меня сюда — но кажется, даже для моей паранойи это слишком.

— Угу, пожалуй, это перебор.

— Во-первых, как бы они убедили императрицу сотрудничать с ними?

— Ну да.

— Если только…

— Хм?

— Крейгар, тут не мелькало никаких сплетен или слухов о чем-то крупном, затеянном Домом Джарега в сотрудничестве с другим Домом или несколькими?

Он уставился на меня, и я сказал:

— Судя по твоему взгляду, ответ — да.

— Но как ты…

— Так что же это?

— Я первый спросил. Как ты узнал?

— Я не узнал. Более того, я в это не верил. Но если все это затеяно, чтобы выманить меня сюда, ключ — убедить императрицу делать то, что им нужно.

— Ладно, это понятно.

— Дом Джарега сейчас в самом низу Цикла. Почти никакого влияния на Империю у него нет, если только…

— …не объединиться для этого с другим Домом, может, с двумя или тремя.

— Точно. А значит, им есть что предложить, что значит…

— Нечто крупное. Да. Я вечно забываю, насколько ты хитрый.

— Я? Это не я придумал подобное, чем бы оно ни было. Кстати, вот и вопрос: что же это такое?

— Вот на это могу ответить, — сказал Крейгар. — Без малейшего понятия.

8

«Да, разумеется, я готова сотрудничать с вашей ассамблеей, однако не знаю, что, по вашему мнению, я могу сообщить. Как вы знаете, я не занимала официальных должностей в имперской армии во время происшествия, равно как и не имела сведений о нем помимо слухов и рассказов друзей, ни один из которых не был непосредственным его участником. Если ваш вопрос касается военных аспектов вообще, разумеется, я сообщу вам свое мнение, однако мне представляется, есть и более опытные эксперты. Могу прямо сейчас предоставить общее «свидетельство», какого вы от меня ожидаете: если солдаты поставлены в условия, где врагом выступает население, разумно ожидать, что они отнесутся к населению как к врагу. И для этого не требуются познания в сферах высокого волшебства.

Тем не менее, как я и сообщила, я готова лично предстать перед ассамблеей в любое время, если только мои обязанности не потребуют моего присутствия в ином месте. Сообщение, направленное мне в Дом Дракона, доставят беспромедлительно, а сообщение, направленное в кабинет Военачальника, крыло Дракона, Императорский дворец, окажется непосредственно у меня.

Норатар (заверено печатью)» — Что ты слышал, и где?

— В точности — ничего, но что-то некоторые орки…

— Орки!

— …в последнее время стали чрезвычайно вежливы.

— Хм.

— Вот и меня это заинтересовало, и я послал кое-кого разнюхать, что происходит. И выяснил, что кое-кто в их Доме отдал распоряжение — не давать нам поводов для оскорблений.

Учитывая, что орки только и делают, что задирают всех подряд, причем это у них практически в крови — да, такое определенно кое-что значило.

— Хм, — снова сказал я.

— Может, ты подумаешь, что это обычное дело…

— Ага, конечно. Ну что ж, значит, что-то крутится.

— И все-таки я не очень уверен в твоем выводе.

— В смысле, что это все затеяно ради меня.

— Ну да. Что-то настолько крупное…

— Знаю. Может, и ради меня тоже, а может, просто решили прихлопнуть одним камнем двух норсков. Однако я бы развил предположение: кто-то из джарегов или орков, а может, еще из одного Дома, — кто-то надавил на императрицу.

— Если мы сумеем выяснить, кто, или как…

— Над этим сейчас работает Киера.

Он вздернул бровь, потом кивнул. И не отрывал от меня взгляда.

— В чем дело? — спросил я.

— Какое дело?

— Ты так на меня смотришь…

— Прости.

— Э. Ну?

Он помолчал.

— Ты стал старше, — проговорил наконец Крейгар.

— Что ж, случается.

— Знаю. Но я как-то не думал, что это случится так быстро.

— Я тоже.

— Прости.

— Не вопрос. И вообще мне помешает немного заботы. Опять же, не думаю, что мне грозит умереть от старости.

— Грозит, если старость сделает тебя медлительным.

— Какой ты добрый.

— Ага, так ко мне и обращаются, «ваше добросердечие».

— Прекрасно, твое добросердечие. Пожалуй, нам не повредит узнать, кто и что собирается сделать. Надеюсь, ты в игре?

— Я бы не питал особых надежд, Влад. Концы уходят на самый верх, в совет джарегов. Их не так легко расколоть.

— А ты попробуй со стороны орков.

— Ладно, — кивнул он, — копну оттуда. А ты что собираешься делать?

— Пока не знаю. Дай подумать.

— Сколько угодно. — Он откинулся на спинку стула. Признаю, выглядел он просто рожденным для этого места.

— Высокомерный, — проговорил я, — вот как раз подходящее для тебя слово.

— Спасибо, — ответил Крейгар. — Было у кого поучиться.

На это возражений у меня не нашлось, и я уставился в окно, которое когда-то было моим. Иногда у меня получалось прочесть ответ на стене здания через дорогу. Сейчас не получилось; возможно, угол другой, раньше-то за столом сидел я, а не он.

— Ты голоден? — спросил Крейгар.

— Если так подумать, да.

— Вызвать сопровождение, или просто послать за чем-нибудь?

— Послать. Но я не доверяю твоему секретарю, по-моему, он берет взятки.

— Тебе чего принести?

— Чего угодно.

Он позвал Йента и велел ему заказать обед.

— И возьми себе заплесневелого сыра и уксуса, — добавил Крейгар, на что Йент ответил ухмылкой, наверняка подсмотренной у своего босса.

— А как твои дела?

— Не так, как я ожидал?

— Да?

— Приходится постоянно давить. Не давишь ты, давят тебя.

— Пожалуй, так и есть.

— Но это, э, утомляет.

— Если хочешь передохнуть, можем поменяться местами.

— Если мы поменяемся, нам обоим станет легче: тебе нравится давить, а меня ни одному джарегу не заметить.

— Тоже верно.

Наконец появился Йент с большой коробкой выпечки — в странствиях мне долго снилась эта пекарня, — а также бутылкой вина, корзинкой фруктов и ведерком ароматного льда из местной волшебной лавочки. При виде последнего я расплылся в улыбке — сколько уж лет его не пробовал… Взяв из коробки одну из свежевыпеченных булочек, Йент заметил:

— Эта с заплесневелым сыром и уксусом. По спецзаказу для меня.

— Пошел вон, — буркнул Крейгар.

Я вгрызся в обжигающе горячую булочку. Курятина, кукуруза, морковь и жирная подливка; я бы сделал ее чуть менее сладкой, но все равно вкусно.

Крейгар шевельнул ладонью и щипцы для вина накалились докрасна.

— Упражняешься, а?

— Так, по мелочам.

Он откупорил вино и разлил; темное, с мощным букетом. Мы ели молча, погруженные в воспоминания. Лойош шевельнулся у меня на плече, Ротса шикнула на него.

— Что ты знаешь о том, что Норатар назначили Военачальницей?

Крейгар поднял взгляд.

— Влад, ты что думаешь, я суюсь в дворцовую политику?

— Я думаю, ты суешься везде и всюду.

— Что ты хочешь знать?

— Не уверен. Но она странно себя ведет.

— Ты с ней виделся?

— Да. И у меня такое чувство, что назначение это необычное.

— В принципе Наследник становится Военачальником не в первый раз во время правления Феникса, но случай действительно нечастый.

— Угу. А почему?

— Две причины. Во-вторых, вопрос преемственности: чем больше при дворе персон, сохранивших свои посты со сменой Цикла, тем более гладко проходит эта смена.

— Ну да. Имеет смысл. А во-первых?

Он посмотрел на меня.

— А, ну конечно. Просто напрашиваться на переворот, да?

Он кивнул.

— А что странного в поведении Норатар?

— Она, так сказать, вроде и хотела кое-что мне рассказать, но не стала. Словно играет на две стороны сразу.

— И что тут такого странного?

— Да знаю, знаю… но это другое.

Он пожал плечами.

— Скажем, она знала, что происходит, и хотела бы поведать тебе — но увы, дала клятву, или что-то в этом роде, что не позволяло ей этого сделать. Как тебе такая версия?

Дед не одобрил бы употребления вслух того слова, которым я его назвал.

— Демонстрируешь свой высокоразвитый интеллект, да?

— Естественно.

— Ну так продолжи демонстрацию и опиши, что она хотела мне поведать?

Он всплеснул руками над столом, как рыночный циркач, заставляя нечто исчезнуть «ловкостью рук и никакого волшебства!», и проговорил:

— Мм-м-м… духи сегодня не настроены на сотрудничество. Надо улестить их. Есть ли у тебя знак, который я мог бы дать им, чтобы…

Я высказал пару вариантов насчет знаков, которые у меня есть, и что он и его духи могут с ними проделать.

Крейгар заметил:

— Ни для кого не секрет, что ты пытаешься помочь Алиере. У Норатар есть сведения, которые могли бы принести пользу. Но тебе она их предоставить не может. Что тут загадочного?

— Два момента. Первый — что она знает такого, что не может мне сказать? Второй — как мне это узнать? Ответишь хоть на один из вопросов, о загадочнейший?

— Можешь попросить Деймара пошарить у нее в сознании, — ухмыльнулся он.

— Много же мне будет проку от этих сведений, если, получив их, я превращусь во Влада-мелко-нашинкованного.

— А тебе подавай идеальные ответы.

— Меньшее меня не удовлетворит, да.

— Так какой будет следующий шаг?

— Подожду и посмотрю, что сообщит Киера. А там посмотрим. Может, прикончу кого.

— Как романтично. Вот почему все девки твои.

— Да, просто ума не приложу, куда их всех складывать…

Я встал и принялся расхаживать по комнате.

— Рад снова тебя видеть, — проговорил Крейгар.

Я остановился. Это что, шутка такая? Он скучал по мне? Или сумел наконец продать меня за достойные деньги?

— Спасибо, — ответил я, — а я тебя.

— Еда стынет.

Я вернулся к обеду, заодно покормив Лойоша и Ротсу. Когда я отвлекаюсь от еды, это значит, что возникли трудности. Когда Лойош и Ротса не напоминают мне об этом — это значит, что трудности немалые.

Покончив с булочками, я отхлебнул еще вина и сказал:

— Вот чего я не могу понять: все слишком мелко.

— Мелко?

— Для императрицы. Пока что я вижу только такой расклад: императрица расстроилась, потому что несколько солдат, которых никто не знает, убили пару текл, до которых никому нет дела. И она устроила, чтобы Алиеру взяли под стражу, что отвлекает внимание, а Алиера как хороший солдат позволила принести себя в жертву.

— Ну, она была Военачальницей, когда это случилось, и возможно, чувствует свою ответственность.

— Да, но я о другом. Зерика не сделала бы такого просто чтобы уберечь себя от неприятностей. Даже от крупных неприятностей.

— Ну, я ее не знаю.

— А я знаю, вроде как.

— Ладно, Влад, допустим, ты прав. Что это значит?

— Значит, на кону куда больше того, что случится с Зерикой. Чтобы она сотворила нечто в этом роде, нужно, чтобы тем самым она предотвратила нечто куда худшее, чем что-либо, способное повлиять на нее лично.

— Например?

Я развел руками.

— Ладно, — сказал Крейгар. — Теперь ты знаешь, чего ты не знаешь. Уже прогресс, а?

— Можешь кое-что для меня сделать?

— Ну если это включает «пошарить в мозгах у императрицы», то нет. Что другое — возможно.

Я потянулся и извлек чистый листик бумаги из стопки, которая лежала там же, где и у меня. Написав имя, я передал бумажку Крейгару. Он взглянул на нее и шевельнул бровями.

— Левая Рука?

— Ага. У меня зудит подмышкой, и значит, они в доле. Если ошибаюсь, чудесно, но если я прав, она должна во всем этом участвовать. Узнай о ней столько, сколько сможешь.

— Уже знаю больше, чем хотелось бы.

— Тогда с этого и начнем.

— Мадам Триеско — одна из ключевых фигур в Левой Руке. Она, возможно, богаче самой императрицы. Приказывать ей имеет право лишь Каола, а сама Каола, пожалуй, пачкать руки в подобном не стала бы. Когда кто-то пытается повлиять на бросок камней, Триеско имеет свою долю — а если ничего не делает, получает еще больше. За каждое заклинание для изготовление подделок во всем городе — отстегивают толику ей. Она стрижет купоны с каждого незаконного прорицания, и…

— Эй, а мы в безопасности?

— Хм-м-м?

— За нами могут подглядывать или подслушивать? Насколько крепка у тебя защита?

— Так ты же ее и заказывал, Влад. Три-к-двум, двойная обивка и запоры. С гарантией на двадцать лет, помнишь? Проверяется четыре раза в год.

— Ладно. Что ж, я понял, она важная персона.

— Что еще ты хочешь… ох.

Я покачал головой.

— Не надо преждевременных выводов. Я пока просто осматриваюсь и еще не готов перехватывать глотки направо и налево.

— Ладно, но прежде чем начнешь, предупреди меня, я куда-нибудь смоюсь.

— Пошлю извещение со спецпочтой.

— Спасибо.

— Ты проверишь ее для меня?

— Как в старые добрые времена.

— Только теперь беготней занимаются твои подчиненные.

— Да, а во всем прочем — как в старые добрые времена.

— И ты еще ехиднее, чем был тогда.

— Точно.

— А я полагал, что это невозможно.

— Перестал удивляться, считай, помер.

— Ладно, ладно. Можешь обеспечить меня сопровождением до Дворца?

Он кликнул Йента и назвал пару незнакомых мне имен. Их лиц, появившихся чуть позднее, я также не узнал. Крейгар дал им распоряжения, которые не оставляли никаких сомнений касаемо моего состояния в точке назначения, равно как и в том, что с ними станется, если я хотя бы ногу подверну. Кажется, парни прониклись.

— Спасибо, Крейгар. Буду на связи.

Он отсалютовал мне, а меня сопроводили вниз по лестнице, наружу и сквозь кисло-сладкие ароматы района, который во всем Городе я знал лучше всего. С удовольствием расслабился бы и насладился прогулкой, но голова была слишком занята обдумыванием.

Дворец, крыло Иорича и слишком дорогая гостиница. На прощание я выдал сопровождающим пару державок, чтобы они выпили за мое непреходящее здоровье. Номер оказался пустым, постель — мягкой, а я валился с ног.

Проснулся я в жутком раздрае, как всегда бывает, когда спишь в одежде — к этому я так и не привык за годы странствий. Связался с Державой, узнал, который час, попробовал прикинуть, сколько же я спал — и понял, что понятия не имею, когда же я плюхнулся в постель. Было уже темно? Не помню.

Это взбесило меня еще сильнее.

«Ты отрубился часов на шесть, босс.»

«Ладно. Пока я спал, все уладилось?»

«Почти все, осталось подчистить пару хвостов.»

«Прекрасно.»

Я выкарабкался из постели и потащился в общественные бани, что у крыла Иорича; чрезмерно дорогие, как и все местные заведения, мрамор и подогреваемые волшебством бассейны. Нужные предметы я завернул в плащ, который все время держал под рукой, а прочую одежду отдал служителю, чтобы постирали, пока я тут отмокаю. Отмокал я долго. Помогло.

Вытерся, подобрал плащ, мимоходом погладив рукоять Леди Телдры, и пошел к служителю за одеждой. Оставил щедрые чаевые — такой уж я. В уборной было достаточно просторно и я должным образом разместил все штучки, которые таскаю при себе — немного в сравнении с тем, что было когда-то, но все же. По кинжалу в каждом рукаве, метательный нож в сапоге, удавка в вороте плаща, пара дротиков в потайных кармашках, и все такое прочее. Потом влез в портупею, повесил Леди Телдру позади шпаги, а сверху накинул плащ. Вот он я, готов снова встретиться со всем миром. Убийцы?

Подать их сюда.

Ладно, не надо, я пошутил.

«Завтрак?»

«Не хочу есть.»

«Врешь.»

«Ладно, завтрак.»

Вернулся во дворец, предполагая перекусить там; авось опять встречу Педдика. В столовой толпился народ, знакомых креот не было. Купил свежий и горячий картофельный хлеб и горчицу с запахом апельсина — не смейтесь, пока не попробовали. Лойош и Ротса предпочли хлеб без горчицы; я объяснил, что мы привлекаем внимание именно потому, что они сделали столь странный выбор, но кажется, джареги мне не поверили. Педдик не появлялся.

Вернулся в Дом Иорича и добрался до кабинета адвоката. Дверь была открыта, никаких двусмысленных записок также не имелось, так что я хлопнул в ладоши и вошел.

Он читал какой-то фолиант, водя пальцем по строчкам, но при моем появлении поднял взгляд и проговорил:

— Лорд Талтош.

— Главный советник.

Перисил указал на стул.

— Что вы выяснили?

— Это был мой вопрос, — сказал я.

Он фыркнул и молча взглянул на меня. Я вздохнул.

— Не уверен, сколько могу вам рассказать.

Он пожал плечами.

— Не сообщайте мне ничего, что желаете сохранить в тайне. Я не намерен утаивать сведения, необходимые для успешного завершения дела.

— Я боялся, что вы именно так и скажете.

— Можете, если хотите, использовать гипотетические варианты.

— Гипотетически, что произойдет, если бы вам задали вопросы о нашей беседе?

— Гипотетически, я дал бы уклончивые ответы.

— А потом?

— Гипотетически, кто-либо из нас, или мы оба, могли оказаться бы на длинном окончании недолгого спуска.

— Ну да. А что, если бы гипотетических ситуаций не существовало?

— Э?

— Неважно. Не думаю, что стоит делиться с вами моей нынешней версией.

— Не смею спорить, но вы усложняете мне работу.

— Знаю. Что вы выяснили?

— Они пропустили несколько этапов.

— То есть?

— Печати на приказах, опознание псионических отпечатков, проверка свидетелей…

— Это значит, что они хотят побыстрее со всем развязаться?

— Нет, все не так просто. — Перисил нахмурился. — Я читал кое-что насчет казней по политическим соображениям.

— И?

— Таких было немало, и различных, но все можно было разделить на две категории. Одни старались побыстрее провернуть, чтобы закончить все до того, как кто-либо успеет заявить протест. Другие же старались соблюсти все формальности и необходимости максимально, э, скрупулезно, чтобы дело устояло при любой проверке, какую только пожелают учинить знатные персоны.

— А народ?

— Хм? А, вы шутите.

— Итак, у нас дело первой категории?

— Да. Это-то меня и озадачивает.

— Почему?

— Нет никакого смысла спешить, когда о деле уже все знают, обсуждают в каждом театре и пишут в газетах.

— Понимаю. Почему же они поступают именно так?

— Вот и я удивляюсь.

— Есть версии?

Он покачал головой.

— Может ли то, что вы мне не сообщили, быть с этим связано?

— Не вижу, как именно. Впрочем, я знаю недостаточно, чтобы мое мнение было существенным.

— Я знаю, но не располагаю сведениями, которые есть у вас. — Это не звучало как обвинение, Перисил просто излагал факты.

— У меня нет сведений, — напомнил я. — Только версии.

— Можете ли вы мне сообщить хоть что-нибудь? — проворчал он.

— Могу задать вопрос. Что не так с новой Военачальницей?

— Норатар? Она также Наследница драконов. Случай необычный, но не небывалый.

— Да, мне так и сказали. Что это значит?

— В смысле, помимо того, что она лучшая кандидатура на этот пост?

— А она лучшая? Почему? Потому что имеет опыт общения с джарегами?

Брови его поднялись.

— Я кое-что о ней слышал. Так это правда?

Я пожал плечами.

— Так почему она — лучшая кандидатура?

Адвокат развел руками.

— Я не знаю, как выбирают хорошего Военачальника. Я лишь предположил, что избрана она по заслугам.

— Так работают иоричи?

— Да. Хотя, нет, не совсем. — Он нахмурился. — Это трудно объяснить.

— Учитываются покровители, семейные связи, богатство…

— Давайте ограничимся нашей задачей, ладно? Если вы правы и в назначении Норатар Военачальницей есть странности, значит, здесь нам тоже следует копнуть.

— Нам?

— Вам.

— И как мне за это взяться?

— Я бы начал с беседы с Норатар.

— Уже. Вынес из нее не много.

— Другие источники у вас есть? — буркнул он.

— Были когда-то. Но знаете, я уже некоторое время в бегах.

— А можете?..

— Возможно. — Крейгара я уже спрашивал. Могу спросить Морролана, но мне крайне не нравилась сама эта мысль, между нами все еще стояла тень леди Телдры… Тут я понял, что Перисил ждет моего ответа, и кашлянул. — Есть пара переулков, куда я могу заглянуть.

Он кивнул.

— Загляните.

— Сделаю. А чем вы займетесь?

— Изучу историю следствий и попробую собрать слухи.

— Слухи?

— Мы ведь общаемся между собой.

— Вы имеете в виду, что имперские следователи расскажут вам…

— Нет-нет. Ничего подобного. — Он вздрогнул, словно эта мысль была ему глубоко противна. — Нет, но иногда они в разговоре с друзьями делают интересные замечания, а у друзей есть друзья, а у меня есть друзья, у которых есть друзья среди друзей.

— И так мы добудем весьма ценные сведения.

— Нет, — он предпочел проигнорировать мой тон, — но возможно, полезные сведения.

— Ладно.

Он нахмурился.

— Я вам не враг.

— Знаю. Будь вы врагом, я бы, э, не стал здесь появляться.

— Я хочу сказать, что если мы собираемся добиться для Алиеры оправдательного приговора, вам обоим следует хоть сколько-то довериться мне.

— Однако вы только что сказали, чтобы я не сообщал вам ничего такого, что желал бы скрыть от Империи.

Он кивнул.

— Да, это трудно, я знаю.

— Но вы говорите, что я все равно должен вам это сказать?

Перисил помолчал.

— Нет. Такую ответственность я на себя взять не могу. Когда я говорил, что для успешного завершения дела раскрою все, что вы мне расскажете, то именно это и имел в виду.

— И что тогда?

Он вздохнул и покачал головой.

— Просто помните все, что я сказал. Дело нелегкое, и вам обоим придется довериться мне.

— Ладно, — проговорил я, — буду помнить.

— Откуда вы начнете?

— Со Дворца. Крыло Дракона, мое любимое место. Прислушаюсь к сплетням, вдруг услышу что-то полезное.

Он кивнул.

— Желаю удачи.

Я встал.

— Спасибо.

— Я буду здесь.

Когда я уходил, Перисил снова уткнулся в книгу.

9

В настоящем приложении мы будем ссылаться на некоторые косвенные слухи, бродящие во Дворе и среди знати в связи с происшедшим. В частности, мы проследим версии влияния внешних групп на сами события, а также версии использования наркотических, психоделических, подавляющих, стимулирующих и галлюциногенных препаратов, которые могли использоваться либо не использоваться при этом.

Ассамблея желает заметить, что рассмотрение указанных вопросов спорно изначально: по нашему мнению, ответы Империи и ее уполномоченных на слухи и инсинуации из ненадежных источников устанавливают прецедент, который в дальней перспективе возымеет лишь один эффект, а именно, поощрения и распространения подобных слухов и инсинуаций. Заявляя это, перейдем к рассмотрению дела…

К сожалению, фактор неожиданности и расчет времени сработал идеально: даже Лойош не успел бы меня предупредить. К счастью, прикончить меня они не хотели. Это не случайно: джареги не посмеют нанести удар в Императорском дворце, и уж точно не в крыле Дракона.

Их было четверо. Как в старые добрые времена. Одеты в дурацкие полуплащи гвардейцев Феникса; рослые и крепкие, какими обычно бывают драконлорды. Двое шли за мной, двое вышли из двери, мимо которой я как раз проходил, и перекрыли дорогу. Мелькнула было мысль о Леди Телдре — а как же иначе? — но я, разумеется, не обнажил ее. Пускать в ход оружие Морганти против драконлордов не способствует хорошей репутации, а обнажить такое в пределах Императорского дворца — значит привлечь внимание нескольких сотен опытных рубак, которые расценят подобный поступок как чрезвычайно дурную шутку.

Кроме того, было бы неправильно уничтожить души тех, кто всего-то намерен задать тебе крепкую взбучку — а вы же знаете, я всегда движим стремлением поступать правильно.

Ага.

Ладно, может, пропустим подробности? Поверьте, я их помню прекрасно, но если начну описывать, все давно прошедшее снова станет для меня реальностью; так уж работает моя память. И вообще, что вам такого интересно, что нельзя пересказать в общих фразах?

В общем, двое возникли спереди, а Лойош сказал, что еще двое сзади; я сразу понял, что будет дальше, потому что такое со мной уже случалось.

«Держи Ротсу в стороне.»

Ответ Лойоша переводу не подлежал, однако с задачей он справился — Ротса в драку не полезла. Мы же с Лойошем уже с подобным не раз сталкивались, когда я еще не отошел от дел; он по опыту знал, что в процессе мне не нужны ни соболезнования, ни что-либо другое. Я просто жду, пока все закончится.

Это происходит очень быстро. Когда мне случалось избежать такой взбучки, я сперва удирал на голых рефлексах, а потом уже понимал, что происходит. Сейчас, прежде чем я понял, что происходит, они втолкнули меня в комнатку и взялись за дело. У меня хватил времени решить, чего делать не нужно, и в общем все.

Они тоже не пускали в ход оружия — только кулаки и сапоги. И пожелай они, все обернулось бы много хуже; у меня треснуло ребро, но прочие кости остались целы. Все протекало молча — полагаю, они сочли, что я и так знаю, за что мне выпала такая честь.

Вскоре мне зафиксировали руки, хотя я и успел выдать пару ответных плюх. Слабое утешение, но чего и ждать, помня, насколько средний драгаэрянин сильнее выходца с Востока. Что меня тогда особенно злило, так это осознание невозможности использовать любую магию, драгаэрянскую или восточную, которая позволила бы мне быстро исцелиться, тогда как они через час обо всех своих ушибах и думать забудут. Нечестно, не так ли?

Когда они закончили, я позволил им насладиться зрелищем униженного и побитого меня, скрюченного на полу; этого хватило, и они удалились. Я сумел бы подняться, но расцени они это как сигнал к началу второго раунда, у меня скорее всего недостало бы самоконтроля для защиты исключительно несмертельными способами.

«Как в старые добрые времена, а?»

«Ты в порядке, босс?»

«Ну, в общем и целом, где-то да.»

Я встал — процесс был долгим и мучительным; пришлось схватиться на стену и ползти по ней вверх, а встав, опереться на нее. Отличная стена.

Прекрасная стена. Она возглавит список моих лучших друзей.

Дышать было больно. Не только дышать, впрочем — но и не так больно, как могло бы быть. И еще меня всего колотило, как случалось всегда после особенно напряженной сцены, неважно, приятной или нет.

«Есть версии, за что?»

«Есть одна. Если я прав, ради ее подтверждения уже стоило через это пройти.»

«Как-нибудь надо поболтать с тобой, босс, насчет способов добывать сведения, которые не включали бы топчущихся по тебе ботфорт.»

«Хорошая мысль.»

К счастью, все это произошло в комнате (пустующая гардеробная, или что-то в том же роде), а не в коридоре. Мне совершенно не хотелось, чтобы случайный прохожий стал бы задавать вопросы. Или, того хуже, выражать соболезнования. Лойош меня знал и подобной ошибки не делал.

Надо было как-то зафиксировать ребро. Знаете, что такое трещина в ребре? Вот и не знайте, если получится. Ходить больно, дышать больно, кашлянуть — лучше не стоит, и во имя покровительствующего вам божества, даже и не думайте чихать. А того, кто меня рассмешит, я прикончу. Потом.

Кое-как перевел болезненное дыхание. Отлепился от подруги-стены. Ой, зря я это.

«Куда теперь, босс?»

«Не уверен. Может, стоит подождать денек-другой, пока синяки станут красочными и лиловыми.»

«Подождать?..»

«Хотя ладно, слишком много всего крутится, чтобы терять день на косметику. Пошли.»

Медленно протащился по коридору, завернул за угол, зашагал дальше.

Идти все же было не так больно, как казалось вначале. Нормально; завтра будет куда больнее. Сердцебиение у меня также потихоньку вернулось в норму. Языком обследовал зуб — расшатался, но, пожалуй, все же останется на месте. От ударов в лицо легче всего уклониться, если активно шевелить шеей.

Немногочисленные прохожие — драконлорды — покосившись на меня, старательно отводили взгляд.

Спустя очень, очень долгое время я наконец добрался до той узкой и длинной лестницы, которую искал. Сейчас она показалась еще длиннее. Я начал медленно карабкаться вверх, заодно составляя план. Я знал, что хочу сделать, надо было лишь проработать детали. Планирование отвлекло меня от болезненной действительности; тем лучше.

На этот раз я хлопнул в ладоши перед кабинетом. Услышал краткое «войдите» и вошел, вдруг с ужасом осознав, что ее ведь могло тут и не оказаться, и я зря карабкался бы по лестнице. Умнее было бы подумать об этом заранее, правда?

Она подняла взгляд и спросила:

— В чем…

И прервалась на полуслове, внимательно меня рассматривая.

— Я подумывал, — выдохнул я, — подождать денек, чтобы ты оценила результаты во всем великолепии.

— Под глазом будет фингал, — заметила Норатар.

— Да уж я думаю.

— Это не джареги, или ты был бы мертв.

— Это не джареги.

— Ты знаешь, кто?

— Да.

Она нахмурилась.

— В какую это игру мы тут играем?

— Не знаю. Я и пришел выяснить это.

— Если у тебя есть вопрос, Влад, просто спроси.

— Ты их послала?

Она выглядела ошарашенной. Думаю, так и было, хотя ей и не следовало бы таковой быть, виновата она или нет. Совладав со своей мимикой, Норатар спросила:

— В какую игру ты играешь?

В ту, где я проиграл, если ты знаешь правила.

— Ни в какую. Просто хотел узнать, твои ли это люди.

— Драконы?

— О да. Гвардейцы Феникса.

— И ты думаешь, что я их послала?

— Мелькнула такая мысль. И я решил спросить у тебя, так ли это — и если так, то почему ты вместо этого мне, ну, хоть записку не черкнула.

— Я их не посылала, — отчеканила Норатар.

— Прекрасно.

— И думаю, что ты это знал.

— Я…

— Отсюда вопрос: чего ты пытаешься добиться, обвиняя меня в подобном.

— Я не обвинял тебя.

— Хорошо, СПРАШИВАЯ меня.

Глаза Норатар были внимательными и подозрительными.

Я пожал плечами. Зря.

— А что я должен был подумать? Я начинаю проявлять любопытство насчет тебя, и тут же получаю…

— Насчет чего это ты проявлял любопытство?

— Разумеется, насчет того, что тебя вдруг сделали Военачальницей.

Почему так случилось, кто за всем этим стоит. Ты не сказала, так что…

— Тут нечего рассказывать.

Я выдал ей краткий экскурс в состав органических удобрений. Мои сельскохозяйственные Военачальницу не впечатлили.

— Не хочешь, не верь, — проговорила она.

Получить ее дозволение было весьма приятно; впрочем, я не сказал этого вслух.

— В любом случае, — произнес я, — тобой это было затеяно, или кем-то еще, чтобы заставить меня не копать дальше в этом направлении — толку не будет.

— Меня не волнует…

— Я уже молчу о том, что если за этим ничего не кроется, зачем было кому-то меня избивать?

— А ты уверен, что причина в этом?

— Очень на то похоже.

— То есть ты на самом деле не знаешь.

Я фыркнул с отвращением.

Она начала было что-то говорить, прервалась, вдохнула и медленно выдохнула.

— Прекрасно. Допустим, что ты прав.

— Спасибо.

Норатар пропустила шпильку мимо ушей.

— Я в этом не замешана.

— Хорошо.

Смотрела она все еще с подозрением, словно не верила, что я думал, будто она на самом деле могла быть замешана. Да, она дракон, но это не значит, что она непременно дура. Кроме того, сколько лет она провела среди джарегов?

Я проговорил:

— Значит, они действовали без твоего ведома. Почему? Что такого знает каждый драконлорд, что не дозволено выяснять наглому выходцу с Востока?

— Откуда мне знать?

Я молча взглянул на нее. Я ведь тоже не дурак.

Она вздохнула.

— Есть то, о чем мне не позволено рассказывать тебе.

— Это-то я вычислил. Но пари держу, есть то, что ты МОЖЕШЬ рассказать мне, если только захочешь. То, что, возможно, поможет Алиере — и, возможно, объяснит, почему у меня теперь шатается зуб. То, что…

— Заткнись.

Я послушался и стал ждать.

Она смотрела сквозь меня; я дал ей время подумать.

— Это непросто, — проговорила Норатар. — Моя верность принадлежит двум сторонам. Правильных ответов тут, похоже, нет.

Я кивнул.

— Ладно. Одно тебе скажу. Ее величеству все это не нравится.

— Норатар. Военачальница. Ваше высочество. Как там тебя надлежит именовать. Это я знал с самого начала.

Она кивнула, все еще глядя куда-то мне за спину, словно меня тут нет.

— Видишь ли, она дружит с Морроланом много лет.

— С Морроланом? А он-то тут с какой стороны замешан?

Норатар озадаченно на меня взглянула, потом проговорила:

— Постоянно забываю, сколько же ты не знаешь.

— Ну да. Просветишь меня?

— Хочешь лекцию по истории?

— Нет. Не хочу. Очень сильно не хочу. Лучше бы мне задали еще одну взбучку. Но если нужна такая лекция, чтобы я понял, что происходит — хорошо, я сяду и выслушаю.

Она с усилием улыбнулась.

— Ладно, пока обойдемся без этого.

Вот видите? Моя богиня меня любит.

— Хорошо. Так что же мне нужно знать? То, что ты можешь мне рассказать.

Норатар замялась, но вскоре сдалась.

— Когда она попросила меня стать Военачальницей, она взяла с меня два обещания. Одно я нарушаю сейчас, разговаривая с тобой. Второе — устроить Алиере побег.

— Побег, — повторил я.

Она кивнула.

— Полагаю, сама Алиера не в курсе.

— Именно так.

Я вздохнул.

— Ну-ну. Императрица, говоришь, возрожденный Феникс?

Глаза ее сузились.

— И что это должно…

— Прости. Это я так. Чтобы совершать глупости, не нужно быть угасающим.

Она отчеканила:

— Я не считаю ее величество глупой.

— Я тоже. Более этого, это показывает, насколько она умна.

— О чем ты?

— Дурак может совершать ошибки лишь строго определенного рода. Умный человек способен ошибаться в куда как более широком диапазоне. Но для того, кто знает, насколько он умнее всех окружающих, возможности спороть глубокую дурь практически беспредельны.

— Влад…

— Норатар. Никогда, ни за что, Алиера на такое не пойдет. Бегство — признание вины. Подумай.

Она начала было возражать, замерла, нахмурилась. Я позволил ей домыслить все самостоятельно. Могла бы и быстрее сообразить.

— Ты прав, — сказала она.

— Угу.

— Я должна поговорить с ее величеством.

— Хорошая мысль. Видишь весь расклад, верно?

Норатар кивнула. Мне хотелось ухмыльнуться, но она могла бы меня убить. Да и не так уж это забавно.

— Ладно, — сказал я, — ухожу с дороги. Это действительно кое-что прояснило, но увы, мне не помогло. По крайней мере теперь я убежден, что не ты приказала тем драконлордам напасть на меня.

— А откуда ты знаешь, что это были драконлорды?

— Ась? Ну, для начала, будь это джареги, они бы меня прикончили.

— А может, это были орки?

Я уставился на нее так, что она покраснела; даже и не предполагал, что Норатар на такое способна.

«Отлично сработано, босс!»

«Ну должна же была появиться хоть какая-то брешь.»

Позволив ей некоторое время поразмыслить над тем, как трудно кое-чего не сказать, я проговорил:

— Не расстраивайся. Я в общем и так был в этом уверен.

Она выдохнула неразборчивое ругательство.

— Понимаю, как тебе больно.

— Скоро почувствуешь, — отрезала она.

— Ну так как насчет дать мне недостающий кусок мозаики?

— А что, если не дам? — глаза ее вспыхнули.

Я секунду помолчал, сообразил и покачал головой.

— Нет-нет. Я не собираюсь никому рассказывать, что ты сказала мне или не сказала. Я просто прошу тебя дать мне кусочек сведений, которого у меня нет. Если откажешься, что ж, поищу в другом месте, только и всего.

Она прикусила губу и кивнула.

— Что в точности ты хочешь знать?

— Я знаю, что джареги что-то прокручивают на пару с орками. Что именно? И как они заставили императрицу сотрудничать?

— Ладно. — Она глубоко вздохнула. — Началось все это еще до Междуцарствия.

Я чуть не вставил замечание насчет обещанной лекции по истории, но не всегда нужно быть остроумным.

— Джареги придумали широкомасштабную схему по извлечению прибыли, которую никогда не смогли бы запустить, потому что их раздавили бы еще на первых шагах. Может, были и другие помехи, не знаю. В общем, Левая Рука несколько лет назад вдохнула жизнь в старый проект, начала сотрудничать с Правой Рукой и Домом Орки и пытается его запустить.

— А что за проект?

— Наркотики, галлюциногены, психоделики, дизассоциативикаты…

— Норатар, я половины этих слов не знаю.

— Ладно, объясню понятнее. Опий. Древесный гриб. Грез-трава.

Веселящая бражка. Листья коэля. Маковый экстракт.

— И что с ними?

— Что, если они вдруг станут незаконными?

— А?

— Что, если…

— Я тебя слышал. Просто пытаюсь как-то уместить это в голове.

— Что тогда случится?

— Не знаю. Ну, для начала цены взлетят до небес.

— И кто будет все это продавать?

— Джареги, само собой. Ух, ну и афера! А орки?

— Поставщики.

— А Левая Рука?

— Будет способствовать в… но я ничего про Левую Руку не говорила.

— Это моя собственная версия. Продолжай.

— Будет способствовать в распространении и укрывании, а также начнет продавать заклинания для выявления имперских следователей, то же, что делает сейчас с азартными играми.

— Понятия не имел о том, что такое есть; никогда не пользовался.

— Есть, не сомневайся. И весьма возможно, к делу привлекут и иоричей — взятки за более мягкие приговоры, и так далее.

— Иоричи идут на подобное?

— Не смеши меня.

Я покачал головой.

— Ну и махина. А как они убедили императрицу ее запустить?

— Резней в Тирме.

— Это как так?

— Уже был наготове слушок: причиной всему стало то, что сержант смешал листья коэля с маком.

— А. Хм-м-м. Возмущение общества?

Военачальница кивнула.

— А это правда? Он так и сделал?

— Нет.

— Тогда почему его просто не могут на такое проверить?

— Как только слух пойдет в массы, именно это и случится.

— Ну и?

— И кто поверит? И знать, и средние сословия расценят это как способ отвлечь внимание от прибыльной торговли химией, воздействующей на сознание.

— А чем помогло взятие Алиеры под стражу?

— Раз Алиера арестована по явно надуманному обвинению, это делает более весомой версию, что резня в Тирме спровоцирована приказом с самого верха. Будет похоже на то, что императрица винит во всем Алиеру, но знает, что не сможет добиться ее осуждения по истинному обвинению, потому что…

— Потому что оно должно быть одобрено Советом принцев, который подобного не одобрит, так что обвинение должно быть согласно эдикту, который в таком одобрении не нуждается.

— Великолепно, Влад. Я и не думала, что ты так хорошо разбираешься в законах.

— Так, поднабрался кое-чего, — скромно заметил я.

— Итак, теперь ты знаешь, а я нарушила клятву, рассказав тебе.

— Угу. И теперь я знаю, что происходит и почему, но не уверен, что мне это поможет.

— Напротив, — проговорила она, сузив глаза, — потенциально это очень даже может тебе помочь.

— Это как?

— Если ты раскроешь то, что я тебе сказала…

— Да брось, Норатар. Знаешь же, что я так не сделаю.

Она проворчала:

— В таком случае со всем этим ты получил союзника.

— Тебя?

— Да. Все, что я могу сделать, не предав ее величества.

— Хм. Это похоже на «готова выполнить для тебя любое задание, лишь бы не пришлось вставать со стула». Но спасибо за предложение, буду иметь в виду.

— Будь так добр, — согласилась она.

Итак, я открыл скрытое. Раскопал великую тайну. Перевернул краеугольный камень. И получил в руки мелкий и совершенно неважный кусочек, с которым непонятно что делать. Великолепно. Я попробовал вспомнить кое-что из словечек, подхваченных за время моего краткого пребывания в пехотных частях [16], но это искусство требует постоянной практики, в противном же случае быстро забывается.

Ладно, возвращаемся на исходные позиции. Придется подождать, пока Киера добудет некоторые подтверждения, и пока Крейгар узнает ряд подробностей о Левой Руке. А пока что…

— Влад!

— Хм?

— Я спросила, есть ли еще что-нибудь.

— Ой, прости. Нет. И спасибо тебе.

Она кивнула, я удалился. Если судьба благосклонна ко мне, я доберусь до номера живым, и меня там будет ждать Киера.

Я добрался, ее не было. Сами гадайте, что это значит.

Я сбросил у кровати кучу железа и растянулся на постели. Десять секунд полного блаженства. Потом начал чувствоваться каждый синяк.

Когда-то, совсем в другой части света, я снял амулет, чтобы составить простенькие чары и избавиться от кое-каких болячек [17]. Это оказалось ошибкой вдвойне: во-первых, меня потом чуть не убили, во-вторых, Лойошу это дало возможность повторять «говорил же я тебе». Первым я бы еще рискнул, но вот второе — нет уж, лучше потерплю.

Заснуть я не заснул, но чтобы отвлечься от боли, некоторое время мечтал — вот бы кто сейчас принес чего-нибудь съедобного. Лойош уловил эту мысль и предложил пару вариантов, которые я отклонил: не НАСТОЛЬКО я проголодался.

«Босс, у нас есть план?»

«Будет.»

«Тогда ладно. Мне всегда легче, когда у нас есть план.»

«В таком случае, может, в виде исключения сам придумаешь? Только чтобы в нем не было дохлых текл.»

«Разделение труда, босс. Иначе, сам знаешь, нашу работу не сделать.»

«Ну да, вечно забываю. Разделение труда. Я придумываю планы, ты над ними издеваешься.»

«Точно.»

Я закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться на всем, что болело. Даже и не спрашивайте, зачем — не отвечу.

Через некоторое время у двери кто-то хлопнул, и Лойош почти сразу же сообщил: «Киера.»

Вот это уже хорошая весть и в хорошее время.

— Прошу ваше великолепное шнырейшество осчастливить меня своим появлением, — позвал я.

Дверь открылась, вошла Киера; вид у нее был озабоченный.

— Я слышала, тебя побили.

— Как ты успела это услышать? Тебя что, несколько?

Она укоризненно на меня взглянула.

— Прости, — вздохнул я.

Киера присела на край кровати и внимательно меня осмотрела. Лойош подлетел к ней, она мимоходом почесала его под челюстью.

— Крепко же тебе досталось, — оценила она.

— Это точно. Тебе что-нибудь удалось узнать?

— Да, как ты и предполагал.

Сердце мое екнуло. Ну да, я предполагал. Но я, так сказать, не предполагал.

— Подробности?

— Короткое совещание, собранное ее величеством для обсуждения резни в Тирме.

— И?

— В списке присутствующих была представительница Дома Джарега.

— Это обычное дело в таких случаях?

— Нет.

— Так. Что сказала представительница?

— Ничего, что было бы внесено в протокол.

— Ну и?

— Тебя что, много били по голове?

— Вообще-то да.

Она с отвращением фыркнула.

— Все равно, сам сообразишь.

— Представителя джарегов не позвали бы, если бы не хотели что-то услышать либо о чем-то проинформировать императрицу.

— Точно.

— В любом случае это значит, что Дом Джарега запустил туда свои лапы.

— И ты это знал.

— Подозревал, а потом получил подтверждение у… особы, которую мне не следует называть.

— Ладно. Почему?

— Что почему?

— Почему джареги с этим связаны?

— Две причины. Одну назвать не могу, вторую — нет нужды.

— Что значит — нет нужды? Ты о чем?

— Киера, тебя в последнее время никто случайно не лупцевал?

Она сосредоточилась, сузив глаза; потом проговорила:

— О. Ты думаешь, все это затеяно ради тебя?

— Я всегда предполагаю, что все затеяно ради меня. Пусть я выгляжу глупо, если ошибаюсь, но зато когда я прав — я остаюсь в живых, чтобы и дальше выглядеть глупо.

— И все же трудно поверить, — сказала Киера.

— Почему?

— Устроить бойню среди крестьян, впутав императрицу в…

— Нет-нет. ЭТО, пожалуй, не ради меня. Но это открыло им возможность.

— А, ты имеешь в виду не саму ситуацию, а ее решение.

— Да.

— Джареги знали, что если Алиера попадет в беду, ты об этом узнаешь и вернешься, и они смогут до тебя добраться. С императрицей они связались по другому поводу, а тут просто ухватились за возможность втянуть в дело тебя.

— Примерно так. Ты знаешь джарегов. Это выглядит надуманно?

— Нет, — без колебаний ответила она.

— Вот и мне так кажется.

— У тебя есть мысль, как со всем этим разобраться?

— Есть одна. Рассказать императрице.

— Влад, ты знаешь, что будет, если ты это сделаешь?

— Нечто весьма неприятное для Дома Джарега. Мне-то что?

— А для Империи?

— Мне-то что?

— А для Зерики?

— А ее волновало, насколько это будет неприятно для Алиеры?

— Волновало, представь себе.

— Брось, Киера, а то я разрыдаюсь. Хотя нет, погоди — я понял, меня отлупцевали как раз потому, что я спрашивал, есть ли ей до этого дело.

— Не думаю, что избили тебя из-за этого.

— Угу, я тоже. Я думаю, причина в том, что кто-то счел неуместным, чтобы выходец с Востока, который еще и джарег, расспрашивал о Военачальнице.

— Быть может.

— У тебя есть другая версия?

— Нет, только ощущение.

— Ощущение?

— Твои побои сюда не вписываются. — Я открыл было рот, чтобы съехидничать, но она меня прервала. — Сперва выслушай, Влад. Я серьезно.

Попробуй воссоздать всю последовательность.

— Легко. Я задавал вопросы о Норатар, и…

— Кому?

— А? Ну, для начала, самой Норатар. И Коти. И слуге во Дворце, он-то первый мне и сказал, что Норатар теперь Военачальница.

Она кивнула.

— Еще?

— А что, недостаточно?

— Ну а откуда, по-твоему, те драконлорды услышали о тебе?

— Я предполагаю, что от теклы. Может, не из его собственных уст, но оттуда.

— Вот это меня и смущает.

— Ты же ничего не знала.

Она не стала отвечать.

— Как именно, по-твоему, они услышали?

— Текла сплетничал с приятелями, драконлорд услышал…

— И где ты в последний раз видел дракона, который бы прислушивался к сплетням текл?

Я пожал плечами, отчего грудную клетку пронзило болью.

— Ладно, значит, текла сказал это кому-то, кого кто-то услышал.

Дернули за веревочку, так сказать.

— Когда ты говорил с тем теклой?

— Вчера.

— И сколько это должно было занять?

— Киера, а сколько это должно занять?

— Я не утверждаю, что это невозможно. Просто подозрительно как-то.

— А что, ты думаешь, могло случиться?

— Хотела бы я знать.

— Если предлагаешь свою помощь в поисках, ты же понимаешь, что я отговаривать тебя не буду.

Она села на край кровати, скрестив ноги — странная поза, но подумал я об этом значительно позднее.

— Не уверена, — проговорила она наконец. — Вообще-то я не хочу искать, что произошло — я хочу это вычислить.

— Я тоже хотел.

— Версии были?

— Угу — сдаться. Я, по крайней мере, не смог.

— Влад…

— Слушай, я по-прежнему думаю, что дело было именно так, как выглядит. Как я могу вычислить что-то, во что не верю?

— У меня получалось.

Я вздохнул.

— Ладно, допустим, ты права. Во-первых, если целью взбучки не было послание «не копай под Военачальницу», то текст получился неразборчивым, потому что я понятия не имею, в чем тогда смысл.

— Думаю, мы можем предположить, что в послании не говорилось «не помогай Алиере».

— Да, резонно.

— И что же еще ты такого сделал, что могло кого-то оскорбить?

— Прятался от джарегов. Драконам такое поведение не по нутру.

— Ха. — Потом она сказала: — Погоди-ка…

— Киера, если драконлорды начали лезть в дела джарегов…

— Влад, с чего ты взял, что они драконы?

Я вздохнул.

— Почему-то все спрашивают об этом. Главным образом потому, что будь это джареги, я был бы мертв. А будь это орки, я бы победил.

— Орки? А орки тут с какой стороны ввязались?

Я пропустил это мимо ушей.

— Если мной занимались не драконлорды, то кто, по-твоему?

— Думаю, джареги.

— Тогда почему…

— Потому что их наняли не убивать тебя, а просто избить.

— Кто нанял?

— Левая Рука, — проговорила Киера.

10

В: Пожалуйста, назовите ваше имя и Дом.

О: Эфрин. Текла.

В: Где вы живете?

О: Нигде. Раньше жил в Тирме.

В: Обращайтесь к суду «ваша честь». Вы сказали, что нигде не живете, как так?

О: Мой дом сожгли дотла в тот самый день, когда моя жена, сын и дочери были убиты мясниками в форме.

В: Свидетелю напоминают о должном порядке обращения к суду. А почему вас там не было, когда это случилось?

О: Я увел мула и кетн к Нувину, чтобы спрятать от тварей.

В: В последний раз свидетелю напоминают обращаться к суду с уважением, и называть солдат Империи…

О: Имперскими тварями.

(Свидетель отозван.)

— Хорошо, — наконец сказал я. — Продолжай.

— Сколько ты знаешь о Левой Руке Джарегов, Влад?

— В последний раз, когда мы об этом говорили — столько же, сколько и ты. А ты не знала ничего [18].

— Но это было несколько лет назад. Ты пробудил мое любопытство, и я кое-что разузнала.

— Тогда, может, поделишься добычей?

— Я могла бы, но тогда придется…

— Это не смешно.

— Как скажешь.

— Э, ладно. Смешно. Но все равно, рассказывай.

Она кивнула.

— Знаешь, как все началось?

— Слышал. Волшебницы, изгнанные из нескольких Домов за противозаконное волшебство, сбились в стаю. Вроде того.

Киера кивнула.

— Помнится, это ты услышал именно от меня. Что ж, где-то так и было, насколько мне известно. Более того, они действительно занимались незаконной магией; это знают все, более того — это правда.

— Весьма редкий случай для того, о чем знают все, — вставил я.

— Но они также… не знаю, как бы это выразить, не оскорбляя твоей культуры, Влад.

— Валяй, у меня толстая шкура.

— У них обычаи наподобие восточных культов.

— Ты меня не столько оскорбила, сколько озадачила.

— Восточная магия — по крайней мере, в смысле репутации — штука очень замкнутая, верно?

Подумав о своем деде, я начал было возражать, но вспомнил других колдунов, с которыми пересекался [19], и проворчал — верно, мол.

— Такова и Левая Рука — основана на обетах молчания и покорности и ритуалах принятия.

— Хм. Не слишком способствует делопроизводству.

— Вот и я так подумала.

— Если бы джареги так работали, над ними бы все потешались…

— Мы так и работали.

— Чего?

— До Междуцарствия.

— Шутишь.

— Ничуть. — Она простерла руку, переплела средний палец с безымянным, и продекламировала: — Дыханием жизни этой я клянусь защищать своих защитников, кормить своих кормильцев…

— Ты шутишь!

Киера покачала головой.

— И потешались очень немногие, надо сказать.

— Хорошо, что меня там не было. Я бы расхохотался, и возможно, им это бы не понравилось.

— Возможно, — согласилась она.

— Ладно. Итак, они ударились в детские суеверия, кроме того, что попутно заботятся о том, чтобы клиент не мог воскреснуть [20] и подслушивают частные беседы. Что еще?

— Всякие тайные правила.

— Правила. Это те, что способствуют ведению дел, или те, что таковому препятствуют?

— И те, и другие. А некоторые — зависят от ситуации.

— Проклятье, да выражайся же ты яснее.

— Я сообщаю тебе то, что знаю; решить, что полезно, а что нет — твоя задача. Разве не так ты работаешь?

— Э. Ладно, пусть. Так что там с побоями?

— Левой Руке не нужно твое вмешательство в их дела.

— Так почему же меня не убили?

Она покачала головой.

— Ты для них не цель. Для Правой Руки — да.

— Но…

— И не делай ошибки, представляя их цельным сообществом, Влад. Это сборище личностей и групп. Одни убили бы тебя ради награды, другим на это плевать, лишь бы некий назойливый восточник убрался с дороги. Но главное в другом: джареги — наши джареги, Правая Рука — требуют Морганти. Одно дело — переодеть нескольких парней в драконлордов и задать тебе взбучку; и совсем другое — окончательно тебя упокоить посреди Императорского дворца.

— «Окончательно упокоить» — никогда раньше не слышал. Весьма, так сказать, четкое выражение.

Киера пожала плечами.

— Сама необходимость использовать клинок Морганти стала тебе защитой.

Забавно, да?

— Мысленно я смеюсь. Вслух — слишком больно.

Она соболезнующе подмигнула.

— Что сломано?

— Вроде ребро треснуло.

— Давай забинтую.

— Ты знаешь, как?

— Чуть поживешь, всякого понахватаешься. Сними рубашку.

Сел я самостоятельно, а вот снять рубашку она помогла. Киера сделала вид, что не заметила, как из-под мышки слева выпал кинжал. Также она усиленно не заметила, что я там ношу на запястье. Нажала на опухоль, я зашипел, а она мрачно кивнула, прямо как настоящий лекарь. Сказала «сейчас вернусь», телепортировалась куда-то, и через минуту вернулась тем же способом с рулоном бинтов.

Киера предложила помочь мне встать — я отказался, сам не знаю, почему. Поднял руки; больно. Больно было, и когда она перебинтовывала грудную клетку, но потом мне стало лучше, и я даже сказал спасибо. Она ответила:

— Вот и ладно. Я бы еще снабдила тебя нужными инструкциями, что делать и чего не делать, но всех их я не знаю — только те, что ты пропустишь мимо ушей, и те, которые ты так и так будешь исполнять. Так что сделаем вид, что церемония завершена.

— Мы могли бы сделать вид и насчет той ее части, где ты тыкала меня в треснутое ребро.

— Но должна же я была показать, что знаю, где должна проходить повязка? Давай пока вернемся к нашему клубку и распутаем его.

— Не уверен, что способен сейчас соображать о чем-либо сложнее «вдох-выдох», но давай попробуем.

— Если бы ты на минутку снял амулет, я смогла бы…

— Нет уж, благодарю.

— Как хочешь. Итак, почему тебя избили четверо, изображающие из себя драконлордов?

— Изображающие.

— Да.

— Что-то ты очень в этом уверена.

Киера изобразила свое фирменное пожатие плечами, при котором больше шевелятся губы, чем плечи.

— Я не говорю, что не могу ошибиться. Просто не думаю, что ошиблась.

— То есть ты полагаешь, что это Левая Рука?

— Нанятые ими бандиты, да. По крайней мере именно это первым делом приходит на ум.

— Итак, почему?

— Чтобы ты сделал то, чего в противном случае не стал бы делать. Что ты сделал?

— Повидал Норатар и воспользовался случаем, чтобы извлечь из нее кое-какие сведения.

— Какие сведения? Ах да, верно. Ты не скажешь.

— Не хотел бы говорить. И она не хотела мне этого сообщать.

— Итак?

— Но если тебе действительно нужно знать…

— Никогда, ни за что, не пойму выходцев с Востока.

— Это почему? Потому что у нас есть совесть?

— Нет — потому что вы так к ней относитесь.

Сетра поняла бы, но на сей раз я держал рот на замке.

— В любом случае, вот тебе ответ: я сумел добыть у Норатар сведения, которых в противном случае не получил бы.

Она кивнула.

— Знает ли Левая Рука тебя достаточно хорошо, чтобы предсказать, что ты так поступишь?

Я хотел было сказать «нет», поразмыслил и проговорил:

— Не то чтобы такое было невозможно. Но если так, это немного пугает.

Сама мысль о том, сколько они в таком случае знают, сколько делают выводов, какие открывают для себя возможности…

— Возможно. Хотя скорее всего им не нужно было знать, что ты так поступишь. Вполне достаточно — знать, что ты МОЖЕШЬ так поступить.

— Достаточно для чего?

— Влад, я понимаю, что ты можешь не уследить за моими словами, но уж за своими собственными ты уследить способен, не так ли?

— Киера, я люблю тебя, ты это знаешь. Но клянусь всем, что мне дорого — я сейчас врежу тебе по голове вот этим вот стулом, если смогу его поднять. Пожалуйста, можешь просто объяснить, а?

— Ты только что сказал, что после побоев сумел убедить Норатар рассказать тебе то, что в иной ситуации она бы не раскрыла.

— Ну и? Что им-то до этого?

— Чем занимается Левая Рука, Влад?

— Незаконной магией. Устройства для шулеров. Работа с чарами против подслуш… ой.

— Угу.

— Они подслушивали.

— Лучше предположить, что так и было.

— Норатар меня прикончит.

— Это меня мало заботит, — мило улыбнулась Киера. — Вопрос в том, кого она прикончит еще.

— А. Ну да. Э. Но если они такие умные, что знают, что сделаю я — разве они не такие умные, что знают, что сделает Норатар?

— Скорее всего так.

— И?

Она развела руками.

— Может, они рассчитывали, что годы среди джарегов вложили в нее толику здравого смысла. Или решили, что стоит рискнуть. Или же именно этого они изначально и хотели.

— Выдумывать столь сложный план, который в случае успеха обернется для тебя перерезанной глоткой — по-моему, зряшная трата времени. Но это по-моему.

— Не знаю, Влад.

— Выяснить можешь?

— Как? В Левой Руке у меня концов нет. И ни у кого нет. Ты можешь думать об их ритуалах все, что хочешь, но они работают: никто, кроме них самих, ничего толком не знает.

— Мм-м-м… — Что там случилось у меня с левым плечом? Болит зверски; но не помню, чтобы меня туда пинали. — Нельзя делать то, что делают они, не оставляя следов. А значит, есть способы выяснить.

Она кивнула.

— Что ж, дай знать, когда у тебя что-то получится.

— Киера…

— Ну а чего ты ждешь от меня?

— Не знаю. Кого-то убить, что-то украсть, что-то вычислить.

— Первое и последнее — твои задачи. Я с удовольствием украду для тебя что-то, только скажи, что именно.

— Может, мне нанять Марио.

— Ха. Как будто… — Она прервалась на полуслове. — А знаешь, не такая глупая идея.

— И как с ним расплачиваться?

— Влад, он любовник Алиеры.

— Э. Ну да. Слышал. А это правда?

Она нахмурилась.

— Не знаю. Но, возможно, стоит выяснить.

Марио, если вы вдруг никогда о нем не слышали, для убийц то же самое, что Сорамиир для волшебников. Если имя «Сорамиир» ничего вам не говорит, не расстраивайтесь; я и сам его не знал несколько дней назад.

Я поразмыслил.

— Определенно стоит иметь это в виду, однако вот прямо сейчас я не уверен, кого бы его стоило попросить убить.

Она кивнула, а я проговорил:

— От всего этого, мол, они предполагают, что бы я сделал, и планируют исходя из этого, мне бы стало весьма неуютно… вот только поверь я в такое, я просто ничего не мог бы сделать, потому что они бы приняли в расчет все, чего бы я ни придумал.

— По-моему, ты перегибаешь палку.

— Знаю. Но ощущение неприятное. С тобой такое бывало?

— Нет. Однако я строго соблюдаю правила джарегов.

Я вздохнул. Ладно, сам виноват.

— Первой моей мыслью было найти какую-нибудь лавочку, где заправляет Левая Рука, и учинить там погром — просто чтобы посмотреть, что они начнут делать. Выбрать первую попавшуюся, чтобы никакой расчет моих действий не предвосхитил. Так я хотя бы смогу выпустить пар. Возможно, это и глупо, но вдруг узнаю что-нибудь полезное.

— Бывают мысли и похуже.

— И получше тоже бывают, не сомневаюсь. Но если они действительно взялись за планирование, основываясь на предварительном расчете моих действий — во что я по-прежнему не верю, — тогда делая нечто, не поддающееся расчету, возможно, я обеспечу себе некоторое преимущество.

— Предполагая, что я права, и твое убийство во всем этом деле — как один изящный такт в большим концерте…

— Допустим. Что тогда?

— Кто играет в оркестре? В смысле, кого в Левой Руке ты особенно достал?

— Триеско, — ответил я.

— На мелочи не размениваешься.

— А какой смысл заводить слабых врагов? Зряшная трата времени.

— Что ж, вариант возможный, — решила Киера. — Судя по тому, что мне известно, она сильна, безжалостна, искусна и вообще малоприятная личность.

И еще она вполне способна плести интриги в стиле йенди.

— Соответствует моим источникам, — кивнул я. — Думаешь, это она?

— Если ты ее разозлил, вполне возможно.

— Что ж, вполне версия.

— Итак, — проговорила она в пространство, — как все это случилось?

Что они планируют? Или она, если это она.

— Киера…

— Хм-м-м?

— Спасибо.

Она безразлично кивнула, глядя мне за спину, бровь сосредоточенно прищурена.

— Знаешь, я тут подумала — твоя мысль учинить погром в первой попавшейся лавочке, которая ходит под Левой Рукой, не столь уж плоха. Это заставит их отвечать на неожиданности, а тут нетрудно допустить промах.

«Слышишь, Лойош? И это от Киеры. С ней ты спорить не сможешь.»

«Еще как смогу.»

«Но не станешь.»

«Еще как стану.»

Еще бы, станет.

— В таком случае, — сказал я, — надо найти несколько местечек под их покровительством, чтобы я смог выбрать, которое разгромить. Кстати, мне это может и понравиться.

— А ты в состоянии учинить серьезный разгром? Или, вернее, будешь ли в таковом состоянии завтра?

Я угрюмо кивнул.

— Может, и нет. Может, именно поэтому они и нанесли удар первыми.

Стоит учесть и такую возможность: меня побили, чтобы побить.

Она рассмеялась. Я не думал, что это столь уж забавно, но никогда не узнаешь, что Киера сочтет достойным поводом для смеха.

— Я охотно помогла бы, — сказала она, — но учинять погромы — не мой дар.

— Это не дар, Киера. Это благоприобретенный навык.

— В таком случае я его так и не освоила.

Я многое мог бы сказать на это, но ей бы мои слова не пришлись по вкусу.

— Ты случайно не знаешь каких-нибудь их лавочек?

— Только пару общеизвестных. Магазинчик волшебных принадлежностей на Кроне, к западу от рынка. Я нередко видела их входящими туда и выходящими оттуда, когда магазинчик закрыт. И есть еще жестянщик на Денселя, у которого должны быть другие источники дохода, а я точно знаю, что это не джареги — в смысле, не наши джареги. Но дай мне денек, и я найду еще несколько, чтобы у тебя был хороший список вариантов.

— Был бы весьма обязан, — кивнул я.

— У нас есть общие друзья, — отозвалась она.

— Да.

— А пока, если ты, конечно, не снимешь амулет… — она вопросительно на меня взглянула.

— Не сниму, — твердо решил я.

Киера кивнула.

— В таком случае тебе следует встать и пойти со мной.

— Куда это? — подозрительно покосился я.

— На два пролета вниз по лестнице.

— Зачем?

— Доверься мне, — ответила она.

Ну если так ставить вопрос, какой у меня выбор? Я потянулся за рубашкой, но она велела оставить ее в покое, так что я надел портупею со шпагой и Леди Телдрой и набросил на плечи плащ, чувствуя себя несколько глупо — в плаще и без рубахи. Потом проследовал за ней.

Мы спустились на первый этаж, вышли через увитую виноградной лозой арку, обошли здание с тыльной стороны, вошли в другую дверь и спустились по другой лестнице еще на один пролет; тут я почувствовал острый запах чего-то тухлого — нос просто вопил о пощаде, — и смутно знакомого.

— Чем это воняет-то?

— Серой.

— О. Звучит как-то зловеще.

— Доверься мне.

Наконец мы оказались в чем-то очень похожем на обширную подземную пещеру — впрочем, стены по большей части были гладкими, а там и сям возвышались изваяния небывалых тварей, многие изрыгали из пастей дымящуюся воду. В середине пещеры был большой бассейн, рядом с которым стояли ширмы.

Киера подтолкнула меня к одной из ширм; на ней висел небольшой зеленый треугольник. Сняв значок, она перевернула его острием вверх и воткнула справа.

— Давай вперед, — велела она.

Я прошел мимо ширмы, которую она задвинула за мной, и оказался перед крошечным бассейном; сильно воняло серой, вода бурлила и дымилась.

— Полезай туда, — кивнула Киера.

— И что будет?

— Завтра будет меньше болеть.

— Что, правда?

— Правда. Или, возможно, у тебя слезет шкура. Или и то, и другое.

Полезай.

Я начал было спорить, но понял, что это бессмысленно; пожал плечами, сбросил плащ.

— Ты бы хоть отвернулась.

— Не-а, — фыркнула Киера.

Со всем мыслимым достоинством я избавился от сапог и штанов. Боль помогла справиться со смущением.

— А что с бинтом?

— Оставь на месте. Вылезешь, поменяю.

Лойош и Ротса, жалуясь на вонь, слиняли и устроились где-то высоко на карнизе; я всецело их понимал.

Сперва мне показалось, что у меня действительно сейчас слезет шкура.

Но оказавшись перед выбором — окунуться или стоять перед Киерой голым, — я все же предпочел боль глупому положению.

Очень жарко, жуткая вонь. Я чертовски надеялся, что оно того будет стоить.

Отмокать в горячей пузырящейся воде — странное дело; первое прикосновение обжигает, потом понимаешь, что выдержать можно, а минут через десять или около того снова становится слишком горячо. Понятия не имею, почему так; знаю лишь, что очень хотел выбраться, но Киера пригрозила запихнуть меня обратно, а я сейчас не сумел бы ей помешать.

Лойош решил, что сцена вышла очень смешная.

Я кипятился там еще минут пять, потом Киера откуда-то извлекла полотенце и сказала:

— Вот так хорошо.

Я встал и завернулся в полотенце.

— И сколько волшебников понадобилось, чтобы так нагреть всю эту воду?

— Нисколько, — ответила она. — Природные источники.

Я заглянул ей в глаза, пытаясь понять, шутит она или как, но разгадать не сумел и оставил вопрос в стороне.

— Как ты себя чувствуешь? — пожелала она выяснить.

— Ошпаренной тушкой.

— Верю.

— Но на самом деле не так уж дурно.

— Вот и хорошо, — кивнула Киера. — А то говорили, мол, выходцам с Востока не под силу вынести такую жару, у них сердце разорвется. Правильно я не поверила.

У меня глаза на лоб полезли, а она мило улыбалась. Я покачал головой и решил побыстрее обо всем этом забыть.

— Иди отдохни, — сказала она, пока я одевался. — Я попробую добыть для тебя чуток полезных сведений, а потом подумаем, что делать дальше.

Странно, но я, кажется, был готов отдохнуть. Болеть ушибы еще болели, но я расслабился и немного осоловел. Пожалуй, даже не «немного» — не помню ни как поднимался по лестнице, ни даже ложился в постель; разве что Лойош что-то там проворчал, и мне это тогда не показалось смешным.

Когда я проснулся — неизвестно сколько часов спустя — снаружи было темно. Сверившись с Имперской Державой, я узнал, что до рассвета еще несколько часов, а сверившись с собственным телом, я узнал, что оно еще болит. Логика и опыт убедили меня, что болит куда меньше, чем должно бы, но утешением это служило слабым. Впрочем, что-то в этих горячих ваннах все же есть.

Я встал и осторожно — очень осторожно — сделал то, что вспомнил из упражнений «для разогрева», которым учил меня дед, когда обучал фехтованию. Он сказал, что от этих упражнений задеревеневшие мышцы расслабляются безо всякой магии. Полного комплекса я проделать не смог — ребро громко протестовало против многих позиций еще до того, как я в них перемещался, — но и то, что сделал, похоже, помогло. Двигался я медленно, больше часа аккуратно вытягиваясь под фоновые замечания Лойоша насчет моей будущей карьеры в качестве танцора. Я в ответ сделал несколько замечаний о его будущей карьере в качестве настенного украшения, но он ничуть не испугался.

Я собирался во Дворец, но Лойош заметил типа, который мог оказаться джарегом. Я подождал за дверью, пока он с Ротсой изучали местность и в итоге нашли кружной путь в обход опасного места, где я не попал бы под наблюдение. Нет, я не знаю, был ли то джарег; и если да — не знаю, собирался ли он только наблюдать, или задумал нечто большее. Но я не был расположен испытывать судьбу.

Сквозь Дворец я прошел так, словно занимался этим всю жизнь; крыло Иорича, улица, Дом Иорича. На двери не было никаких загадочных записок, а Лойош сообщил, что Перисил внутри — или же там кто-то, способный дышать в точности так же. Однажды Лойош мне целую лекцию прочел, как опознавать людей по тембру дыхания; вежливости ради я выслушал.

Я хлопнул в ладоши, а чуть погодя хлопнул снова. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы он смог на меня взглянуть, потом адвокат проворчал нечто вроде приветствия и открыл дверь пошире. Мы расселись по стульям.

— Занятой у вас выдался денек, — сказал Перисил.

Либо его наблюдательные способности не простирались так далеко, чтобы отметить, как медленно я двигаюсь, или как осторожно сажусь, или фиолетовые отметины у меня на физиономии; либо же он просто не хотел об этом говорить.

— Вы о чем? — спросил я.

— Час назад мне сообщили, что рассмотрение дела Алиеры временно приостановлено, поскольку Империя проводит «дальнейшее следствие».

— Хм. А это хорошо?

— Не знаю, — проговорил он; его необычные глаза чуть сузились и он наклонил голову. — Что вы сделали?

— Поговорил с Военачальницей. У нее, похоже, был совместный план с императрицей, как не допустить казни Алиеры — и я объяснил, почему такой план не сработает.

Он сел поудобнее.

— Ага! Что ж, это по крайней мере дает нам понять, что ее величество не желает казнить Алиеру.

— Это мы и так знали.

— Ну, пожалуй, да.

— А будет ли настоящее следствие, или они просто говорят так, чтобы затормозить дело?

— И то, и другое. Настоящее следствие проводится, но оно не касается Алиеры и использование доимперского волшебства. Их интересуют события в Тирме.

Я откинулся назад, отчего ребра отозвались вспышкой протеста, и попытался понять, что же это может в точности значить. Не сумел.

— Слишком тут много всего замешано, — проговорил я.

— Да. И в нашем случае — все, если мы сумеем провести связь, и ничего, если не сумеем. Но в настоящее время мы ничего не сможем сделать, пока не будем знать, намерена ли Империя по-настоящему рассмотреть дело Алиеры.

— Я бы так не сказал.

Он поднял брови.

— Продолжайте.

— Я просто имел в виду, что мы, возможно, ничего не сможем сделать в смысле законов, но с моей стороны…

— То, о чем вы мне не скажете.

— Да. С моей стороны есть кое-что, что вполне можно поднять.

Перисил уставился на столешницу, потом поднял взгляд.

— Мне не нравится, когда от меня скрывают то, что может повлиять на дело.

— Всецело вас понимаю.

— Ладно, — проворчал он, — делайте то, что должны сделать.

Я кивнул и не стал упоминать, что и так намерен этим заняться вне зависимости от его мнения.

— Что-нибудь еще?

— Пока нет. Держите меня в курсе всех вопросов, о которых вы можете мне сообщить.

— И вы.

Он проворчал нечто утвердительное, я встал и вышел.

Адвокат так и не сделал ни одного замечания касаемо моей манеры передвижения.

Я пытался шагать так, как будто у меня ничего не болит; так я чувствовал себя менее уязвимым. Хотя, полагаю, толку никакого — любой мало-мальски стоящий убийца перед тем, как сделать свой ход, все равно предположил бы, что я нахожусь в лучшей форме.

Мне нужно было знать, что задумала Коти и ее милая банда потенциальных мятежников. И спросить ее я не мог, потому что именно мое к ним отношение стало причиной нашего разрыва.

Я остановился перед дверью, ведущей в сторону Дворца. Не увидел никого, кто наблюдал бы за мной. Это не значит, что никого не было, но я обычно замечаю такое, когда как следует смотрю. Фокус в том, чтобы не забывать смотреть.

«Куда сейчас, босс?»

«Я должен снова увидеть Коти. Прямо сейчас.»

Пауза.

«Прости, босс.»

«Угу. Есть мысль, как бы добраться туда и не притащить за собой хвост? Терпеть не могу повторяться, опять же, не думаю, что джареги дважды наступят на одни и те же грабли.»

«Ты же знаешь, босс, мысли не по моей части.»

«Я должен увидеться с Коти, и очень, очень не хочу никому давать наводку на ее местопребывание. Выслушаю любую мысль.»

«Погуляй вокруг, пока не будешь уверен, что за тобой следят, найди висящего на хвосте и прикончи его.»

«Я обдумаю твой вариант.»

Однако у меня не всплыло никаких гениальных мыслей, помимо предложенной Лойошем, так что я использовал старую добрую схему «обрубания» хвоста в толпе, перемежая ее пустыми улицами с многими поворотами, где легко заметить возможное преследование. Когда на хвосте один, такое работает превосходно; когда преследователей двое или больше, да еще сработанных и способных мысленно общаться, дело сильно усложняется.

Но у меня рядом был Дворец, у которого имелось одно неоценимое преимущество — крайне маловероятно, чтобы меня кто-то попробовал там прикончить, особенно с клинком Морганти.

Я шатался по коридорам часа два, остановившись лишь единожды — купил на лотке хлеба и сосисок. И лишь убедившись, что вроде бы за мной действительно никто не следит, вынырнул из Дворца через крыло Джагалы — там рядом со стоянкой экипажей росли весьма густые и уютные кусты. Лойош и Ротса кружили в вышине, непрестанно наблюдая. У Центра Бриисан я сменил экипаж, и наконец назвал вознице адрес Коти.

11

Лорд Карвер, в настоящее время пребывающий в крыле Иорича в ожидании казни, отказался свидетельствовать перед ассамблеей. Мы, однако, можем резонно заключить, что основной мотив восстания был финансовый. Организация военных сил, начавшаяся в 239 году правления Зерики, и то, что можно назвать попытками пропаганды, начавшееся в 249 г., со всей очевидностью свидетельствуют, что попытка выйти из состава Империи планировалась несколько лет. Менее очевиден ответ на вопрос, ожидал ли он поддержки со стороны графини Сикеры и баронов Высокого Оплота и Делоры. Вопросы, ожидал ли лорд Карвер этой поддержки, какие мог иметь основания для такого ожидания и почему поддержки в итоге не получил, выходят за рамки нынешнего следствия, однако стоит отметить, что если бы эта поддержка поступила, вероятность успеха его восстания существенно возросла бы.

Я велел высадить меня за пару сотен шагов до места, чтобы мы с Лойошем и Ротсой смогли как следует осмотреться. Похоже, операция прошла чисто, и я подошел к коттеджу. Влад Норатар был снаружи, орудуя нибольной ракеткой, чтобы удержать мяч в воздухе; он был весь захвачен процессом, но в конце концов заметил меня, остановился и неуклюже поклонился.

— Рад встрече, сударь, — исполнил я самый лучший поклон с расшаркиванием; он ухмыльнулся, отчего лицо мальчика засветилось. Дверь открылась, на крыльцо вышла Коти. — Равно как и с вами, мадам.

— Я не ждала тебя так скоро, — проговорила она, с сомнением глядя на меня и не зная, радоваться ей или волноваться.

— Кое-что возникло. Вопросы. У тебя есть время поболтать?

День был в разгаре; чуть дальше по улице текла поливал садик, вероятно, принадлежащий хозяину-ремесленнику. Мимо прошагала пара детишек и скучающая няня.

— Тогда заходи, — сказала она. — Войди внутрь, Влад. — Последнее было адресовано мальчику; у меня в груди при этих словах что-то шевельнулось.

Она придержала ему дверь, я зашел следом; Лойош и Ротса приземлились мне на плечи ровно в тот миг, когда я пересекал порог. Влад Норатар, услышав хлопанье крыльев, развернулся и вытаращил глаза.

«Чертовы проклятущие позеры.»

В голове у меня отозвался беззвучный смешок.

Коти спросила, не хочу ли я бренди; я согласился. Она наполнила бокал — ароматное, неохлажденное — и плеснула что-то себе. Владу Норатару она вручила стакан чего-то, напоминающего разведенное водой вино.

Коти опустилась в кресло и ожидала начала беседы. Я раньше слышал выражение «не знаю, плакать или смеяться», но только сейчас по-настоящему его понял.

Ладно, проехали.

— Рада тебя видеть, — проговорила она.

— А что с твоим лицом? — спросил Влад Норатар.

— Меня избили.

— Кто?

— Точно не знаю, — признался я.

— Ты собираешься узнать, и потом избить их?

Я сделал паузу. Ну, коли сомневаешься — отвечай честно.

— Если у меня будет возможность с ними сквитаться, я так и сделаю.

Он кивнул и, кажется, хотел спросить что-то еще, но Коти, вероятно, не понравилось, куда сворачивает разговор.

— Итак, в чем дело? — спросила она.

Я попытался сформулировать это поточнее.

— Почему это я всегда оказываюсь в ситуации, когда я должен выяснить, что происходит, но никто ничего мне не говорит?

— Ты же не ожидаешь от меня ответа, — интонация ее не была вопросительной.

— Ну, нет.

— Так в чем дело?

На Коти было оливково-зеленое платье с белым полукорсажем-полувставкой, со шнуровкой спереди, и широкими рукавами буфом; из ворота выбивались оборки белой блузы. В общем, одежда, которая просто вопила «расшнуруй меня». А волосы у нее казались в этом наряде еще чернее…

Ладно, к черту.

— Ты можешь рассказать мне хоть что-нибудь насчет того, что, э, твои люди, твое сообщество, затевают в связи с этой резней?

Она озадаченно свела брови.

— Влад, тут нет никакого секрета. Мы агитируем насчет этого с того самого момента, как это случилось, и…

— В открытую?

— Разумеется.

— А частным образом?

— Не уверена, о чем ты. — Она сказала это так, словно на самом деле не понимала. И, не услышав ответа, добавила: — Может быть, ты можешь намекнуть, зачем тебе это знать.

— Хм. Кое о чем я рассказать не могу.

Глаза у нее вспыхнули, точно как когда-то.

— Повтори-ка, что ты там говорил насчет необходимости что-то выяснить, когда никто ничего не хочет говорит.

Я поневоле улыбнулся.

— Угу.

Влад Норатар сидел на стуле, лишь взгляд его перебегал с одного из нас к другому и обратно. Стакан он держал обеими руками, вина внутри убавилось; темные глаза наблюдали за мной сквозь прозрачное стекло. На меня смотрели куда более пугающие типы, и нервничал я при этом куда меньше.

Я кашлянул.

— Все связано со всем.

— Что ж, — кивнула она, — можно начать и с обобщений. Продолжай.

Хотелось завыть, но я поборол искушение.

— Джареги задумали нечто масштабное и зловещее, — проговорил я. — Они работают вместе с орками. Я не знаю, как в их игру впишутся беспорядки среди текл и выходцев с Востока. Возможно, это воспрепятствует их замыслам, и тогда ваше сообщество попадает под удар. Или же сыграет им на пользу, и значит, ты будешь им помогать.

— Влад, я не знаю, с чего ты решил, будто мы способны управлять возмущением масс. Мы не можем. В тот день, когда сможем, этот мир переменится раз и навсегда.

— Хм. Ладно, допустим, я поверю. Но вот насчет джарегов сильно сомневаюсь.

Она кивнула.

— Спасибо за предупреждение; я передам.

— Хорошо, — произнес я, — но мне нужно было несколько другое.

— Что именно?

— Я пытаюсь вычислить, что произойдет, как ответят джареги, как ответит Империя и что мне придется ответить Империи.

— Желаю удачи, — кивнула Коти.

— Просто упиваюсь твоим пониманием.

— Влад…

— Ладно, — вздохнул я.

— Но я просто не знаю, что такого могу тебе рассказать, чтобы это тебе помогло.

— Мятежи ожидаются?

— Хотела бы я знать. В народе брожение. Мы работаем не покладая рук, чтобы все это утихомирить, но…

— Утихомирить?

Она моргнула.

— Ну конечно, Влад. От мятежа толку никакого, проломят сколько-то голов и все.

— Хм. Так, ладно, похоже, мне придется заново оценить положение.

— Это разрушает твои планы?

— Нет, не так все плохо. До составления планов я еще не добрался.

Коти кивнула; она не хуже других знала, как я работаю. Лучше других.

— Мы ведь не единственная компания в Южной Адриланке и среди текл, ты же знаешь.

— Хм. Вообще-то я не знал.

— Есть как минимум шесть независимых организаций.

— Правда? Ну-ну. А что будет, если вы соберетесь вместе?

— Для чего?

— Ну, не знаю.

— Вот и мы не будем знать, если соберемся. Поскольку у нас разные мысли насчет того, что нужно делать, «собирание вместе» способствовать воплощению этих мыслей никак не будет, верно?

— Ладно, ладно, я не собирался спорить. А эти другие организации, какие цели у них?

Коти закатила глаза.

— Разные. Одни пишут Империи прошения. Другие собирают провизию и деньги в пользу выживших в Тирме. Третьи организуют демонстрации, требуя от Империи расследования. Четвертые подбивают людей на насильственные действия против имперских уполномоченных. Пятые…

— Погоди-ка. Насильственные действия?

Она сжала губы и кивнула.

— Политическая наивность, вот самое мягкое, что о подобном можно сказать; более точным определением будет «самоубийцы».

— Ты можешь сказать, что они задумали?

Коти недобро сверкнула глазами.

— Из того, что я о них знаю — они не задумали ничего, просто подбивают людей нападать на имперских уполномоченных. И если они что-либо задумывают, то я не в том положении, чтобы знать, что именно. А если бы я была в таком положении, то уж точно не сказала бы тебе.

Умеет она сверкать глазами. Я и не заметил, как на ее тон отреагировал Влад Норатар, но Коти протянула руку и погладила мальчика по голове.

— Ясно, — ответил я. — Не собираюсь на тебя давить.

— И если ты собираешься их найти, это ты сделаешь без моей…

— Даже и не собирался, — сказал я.

— Хорошо.

Я действительно не собирался. Какими бы ни были их шансы кого-то убить, шансы что-либо этим изменить равнялись нулю. Но вот что-то другое… или кто-то другой… возможно… Надо подумать.

— Похоже, тебе надо подумать, — заметила она.

Я кивнул.

Она молчала. Молчал и мальчик, вот только глаза у него были очень громкими. Я встал и зашагал по комнате; он наблюдал за мной.

Чуть погодя я проговорил:

— Меня беспокоит не та компания, которая хочет убивать имперских уполномоченных, а та, которая требует расследования.

— Вообще-то, — сказала Коти, — мы на этом тоже настаиваем. Но мы желаем расследования, которое проводили бы мы, народ; они же хотят, чтобы Империя расследовала свои собственные деяния.

Я попытался это переварить.

— А ты полагаешь, что из вашего, э, независимого расследования будет толк?

— Не думаю, что будет толк просить Империю расследовать свои собственные деяния. Ты полагаешь иначе?

— Вот именно это я и пытаюсь вычислить.

Она сморщилась.

— Даже если им удастся убедить…

— Им и не нужно. Следствие уже началось.

— Что, правда? — не поверила она.

— Мне так сказали.

— Я не слышала ни слова.

— Сведения новые и, вероятно, пока секретные.

— Секретное следствие, — проговорила она. — Ну, полагаю, мы смело можем такому довериться.

— Мне кажется, императрица хочет знать, что случилось и почему.

— Я и сама хочу, — отозвалась Коти.

— Но вот другие не хотят.

Она вздернула бровь.

— Джареги.

— Джареги? А им какое дело?

— Это может помешать схемам, которые они пытаются ввести в дело.

— А что это за схемы такие?

— Вот это, — вздохнул я, — в точности то, о чем я не могу говорить.

Она кивнула.

— Лучше говорить о том, что тебя беспокоит, — заметил Влад Норатар.

Первым моим побуждением было начать с ним спорить. Ну да, забавно, если подумать. Однако у меня возникло чувство, что Коти этого не одобрит, и я просто ответил:

— Ты прав, но иногда приходится кое о чем умалчивать, потому что ты не хочешь, чтобы у кого-то были неприятности.

Этот аргумент он принял и кивнул.

— У тебя ведь есть друзья, не забывай, — проговорила Коти.

Я кивнул.

— Трудно забыть; из-за них-то я до сих пор обретаюсь на этом свете и раздражаю джарегов. Ты не получала никаких вестей от Левой Руки?

Она покачала головой.

— Они соблюдают дого… а что? — вдруг подобралась она.

— Они тоже могут в этом участвовать.

— И откуда у столь симпатичного парня столько врагов?.. — вздохнула Коти.

— Увы, таково мое тяжкое бремя.

По ее узкому лицу скользнула улыбка. Прямые черные волосы, глубокие темные глаза. Трудно поверить, как на одном лице может уместиться такая гамма чувств…

«Босс, если ты не способен сосредоточиться на деле, я намерен применить свою исполнительную власть, чтобы убрать нас всех подальше от этого города.»

«С каких это пор ты получил исполнительную власть?»

«Тебе следует делегировать мне исполнительную власть.»

Я уставился на потолок над головой Коти.

— Как мне найти этих людей?

— Они встречаются дома у своей предводительницы. Она наборщица в типографии, зовут ее Бринея, живет в переулке Еноха, у Рынка Лесорубов.

Небольшой домик, выкрашен в мерзко-зеленый цвет, перед входом парочка туй.

— Спасибо.

— Тебе действительно надо с ними повидаться?

— Не уверен. Вот прямо сейчас я почти ни в чем не уверен.

Она кивнула.

— Может пролиться кровь, Влад.

— Ага, я тоже так подумал.

— И как давно?

Я пожал плечами.

— Это будет не первое для меня кровавое дело.

— Да, но как давно ты этим занимался в последний раз?

— В последнее время я пытаюсь чаще пользоваться головой, а ножами — реже.

— Вот я и беспокоюсь.

— Ты это что же, пытаешься поколебать мою уверенность?

Коти покачала головой.

— Пытаюсь уверить себя, что ты не влез во что-то, с чем не сумеешь справиться.

— Я рад, что небезразличен тебе.

— Ты же знаешь, что нет.

— Ну да. Но мне нравится, когда об этом иногда напоминают.

Она посмотрела на Влада Норатара, я последовал ее примеру; он с любопытством изучал меня.

— Ладно, — проговорил я, — мысль понял.

Я встал и открыл дверь. Лойош и Ротса вылетели наружу. Через пару минут Лойош известил, что район чист.

— Скоро увидимся, — сказал я. — Влад Норатар, как всегда, было весьма приятно, сударь, — я поклонился.

Он встал, аккуратно поставил свой бокал и изобразил вполне похожее подобие моего поклона, отставив ногу назад и чиркнув кончиками пальцев правой руки по полу. А потом выпрямился и ухмыльнулся.

Гордая сыном Коти улыбнулась и проводила меня к выходу.

— До скорого свидания, Влад, — сказала она.

Дверь мягко закрылась за моей спиной.

У меня имелось настроение прогуляться, причем хвоста за мной не имелось и попасть куда-то конкретно мне не требовалось. Так что я направился в Южную Адриланку, к Рынку Лесорубов. Вывески «переулок Еноха» я не нашел, но одна из тех женщин Востока, которых все зовут «бабушками», с ворчанием указала мне нужную улочку, явно удивляясь, как это я не знаю прописных истин. Я предложил ей монетку и был с фырканьем отвергнут.

Лойош и Ротса наблюдали с высей, кружа по району, пока я шагал по улицам, подобный обыкновенному законопослушному обитателю города; ну за вычетом того, что у выходцев с Востока редко болтается на боку длинная железка, а покрой моей одежды был получше, чем у многих.

Домик оказалось нетрудно найти, Коти очень точно его описала. Я остановился напротив, прислонился к засохшему дереву перед дешевым многоквартирным особняком, и изучил мерзко-зеленое строение. Возможно, другой по одному виду здания многое понял бы о живущих в нем людях; я не смог. Ну да, дворик чистый и аккуратный, и что с того? Она сама его таким поддерживает, или этим занимается муж, или они наняли кого-то? Покраска выглядела довольно свежей, но опять-таки, тот же вопрос.

Я наблюдал некоторое время; никто не входил и не выходил. Может, самому попробовать проникнуть туда? Вариант. Вот только непонятно, что там искать, а если меня вдруг поймают на горячем, будет жутко стыдно. Но если там что найдется…

«Босс, прячься.»

Я нырнул за толстый дубовый ствол.

«Что там?»

«Тебя засекли. Драгаэрянин, цвета джарегов, крупный, но двигается плавно. И у него такие глаза.»

Я знал, что он имеет в виду: во взгляде у всякого, кто делал «работу», есть нечто особенное. У меня, вероятно, тоже есть. Или было. Не знаю.

«Найдешь мне чистый выход?»

«Ищу.»

Я сохранял спокойствие и ждал, поглаживая кончиками пальцев рукоять Леди Телдры. Случалось мне попадать в куда более пугающие положения, джарег-одиночка еще не повод выходить из себя. Если ситуация осложниться — что ж, остается надеяться, что Лойош вовремя сообщит мне. А пока что я был готов и не нервничал.

«Босс, э, что-то странное.»

«Выражайся яснее.»

«Он футах в двадцати от тебя, остановился, прислонился к стене, с улицы его почти не видно. Дело знает.»

«Хорошо, и что?»

«Когда он туда подошел, кто-то другой ушел с той же позиции.»

«То есть мы просто мимо кого-то прошли?»

«Вроде того, но я о другом. Он наблюдает за домом.»

«А.»

«Думаешь, он тут не из-за тебя?»

«Давай задержимся и понаблюдаем за наблюдателем. Что делает второй?»

«Уходит, стараясь прикинуться случайным прохожим, и у него получается.»

«Как думаешь, они меня узнали?»

«Откуда я знаю, босс? Может, и нет, ты для них в конце концов просто еще один выходец с Востока. Но…»

«Точно. Но. Ладно, задержимся и посмотрим, что будет.»

Похоже, проникновение в дом обернулось бы плохо.

«Я могу подобраться так, чтобы самому за ним понаблюдать?»

«Проверю. — Чуть погодя: — Есть местечко, давай сюда.»

Лойош приземлился мне на плечо и указал мне маршрут — за дома, через несколько задних двориков со старой мебелью и треснутыми горшками, и вокруг. Я обогнул строение, устроился и стал ждать и наблюдать.

Что ж, интересное положение.

Решение, разумеется, тут же возникло, раз уж я не спешил. Если вдруг почему-то нельзя общаться с кем-то псионически, имеется одно надежное средство, которое всегда должно быть под рукой: клочок бумаги и карандаш.

«Я отправляюсь с посланием?»

«Именно так. Если только Ротса не справится.»

«Лучше я слетаю. Мы торопимся?»

«Не так чтобы. Разве что я буду сильно скучать, пока ты не вернешься.»

Я нацарапал записку и отдал ему. Лойош стиснул бумажку когтистой лапой и улетел. Я присел и терпеливо ждал. Я не шевелился; тип, за которым я наблюдал, не шевелился. Высвободившееся время я использовал, пытаясь понять, знаю ли я этого парня, и если да, откуда. Выглядел он смутно знакомым; возможно, я разок его и нанимал. Или просто видел в…

— Привет, Влад. Тебе что-то нужно?

Голос раздался одновременно с хлопком потревоженного воздуха. Нет, я не подпрыгнул и не завопил; просто сверкнул глазами. Сам виноват, надо было велеть Лойошу меня предупредить, а теперь остается лишь гневно сверкать глазами.

— Привет, Деймар. Давненько же.

— Ты что имеешь в виду?

— Неважно. Да, я бы попросил тебя об одолжении, если ты не занят.

Он парил, скрестив ноги, в трех футах над землей. Несложный фокус, и убейте не пойму, почему он полагает его впечатляющим. Возможно, Деймар думает, что так удобно — но лично мне удобным эта поза не кажется.

Мы знакомы, ну, много лет. Он высокий, смуглый — и ястреблорд, со всеми вытекающими. Если вам это ни о чем не говорит, поясню: рассеянный, действующий на нервы, очень хорош в том, чем занимается, и совершенно безразличен ко всему окружающему, если только именно этот аспект не пробудит у него интереса. Полезно иметь знакомых вроде Деймара, даже если это значит, так сказать, общаться с кем-то вроде Деймара. Но если нужно влезть кому-то под череп, лучше него нету. В прошлом я пользовался его умениями, и воспользуюсь ими в будущем, если только в процессе не выпотрошу этого гада.

— Видишь вон того парня? — спросил я.

Он взглянул.

— Нет.

— Посмотри еще раз. Вон там. Нет, где я показываю. Едва выглядывает из-за угла за косяком.

— А. Да. Что он делает?

— То же, что и я. Вопрос в том, для кого он это делает?

— Мне спросить у него?

Я вдохнул и выдохнул.

— У меня на уме было нечто другое.

— А. Ты имел в виду более окольный путь?

— Да.

Деймар помолчал.

— На нем защита.

— Хм. То есть ты не сможешь узнать?

Он покосился на меня, пытаясь понять, шучу ли я. Потом произнес:

— Смогу.

— Прекрасно, только я не хочу, чтобы он знал, что произошло.

Это стоило мне еще одного косого взгляда; ничего, переживу, для того и сказал.

Да, да, не слишком любезно раздражать того, кто делает тебе одолжение. И не слишком-то разумно, ага. Но если вы встречали Деймара, вы меня поймете. Опять же, это дает ему повод повыпендриваться, а в этом смысл его существования.

Нет, так не совсем честно. Он не выпендривается — он просто увлечен своим делом, и моя просьба предоставляет ему возможность использовать свои умения, сделать то, что ему нравится делать. Вполне понимаю, я точно так же себя чувствовал, планируя чье-нибудь убийство. Не само действие, но его планирование, ощущение, когда все проходит так, как должно быть, когда разум обретает кристальную ясность…

— Есть, — сказал он.

Я кивнул.

— Что ты узнал?

— Что ему скучно, что это дурость, что ничего не происходит и что он очень рад, что отчитываться не нужно.

— Мм-м-м. Давай поподробнее насчет последнему. Отчитываться не нужно?

— Нет. Он просто помогает другому типу по имени Виднер.

— И перед кем отчитывается Виднер, он не знает.

— Нет.

Я предложил своей богине-покровительнице предаться чувственным удовольствиям, хотя выразил это несколько иначе.

— А почему он рад, что сам не должен отчитываться?

— Не могу точно сказать, у меня просто возникло впечатление, что перед кем бы там ни понадобилось отчитываться, ему она не понравится.

— Она.

Деймар кивнул.

— Так.

Я мысленно извинился перед Богиней Демонов. Что ж, вот теперь стало интереснее.

— Спасибо, Деймар, твоя помощь, как всегда, кстати.

— Всегда рад, Влад.

Раздалось «шшш», и он исчез, внезапно и неуловимо, оставив меня наедине с моими думами.

Она.

Раз Виднер отчитывался перед «ней», это Левая Рука Джарегов.

Зачем Левой Руке наблюдать за этим домишкой?

Потому что Левая Рука вовлечена в то, чем заняты джареги — Правая Рука — и орки. И потому что Бринея со своими людьми, настаивающие на том, чтобы Империя расследовала резню в Тирме, мешает их планам.

Так, ладно. А почему?

Потому что если имперское следствие будет честным (что бы там ни утверждала Коти по поводу возможности такового), оно одним своим фактом снимет то давление, которое оказывают на Империю Дома Джарега и Дом Орки, и следовательно, их схема провалится.

Итак, что они сделают?

Остановят расследование, если смогут.

Как? Как можно остановить имперское следствие? И как этому может помочь какое-то сборище сумасшедших выходцев с Востока из домишки в Южной Адриланке?

Вернулся Лойош и приземлился мне на плечо.

«Он уже ушел, босс?»

«Да, и мы тоже уходим. Надо кое-что сделать.»

12

В: Назовите ваше имя и Дом.

О: Алиера э'Киерон, Дом Дракона.

В: Какое положение вы занимали во время происшествия в Тирме?

О: Насколько я могу вспомнить, сидячее.

В: Ради уважения к Империи прошу сообщить ваше официальное положение.

О: Заключенная.

В: Ради уважения к Империи прошу сообщить ваше официальное положение во время происшествия в Тирме.

О: Военачальница, хотя учитывая обстоятельства, мое уважение к Империи в настоящий момент изрядно поблекло.

В: Действовали ли имперские войска в Тирме согласно вашим приказам?

О: Я была Военачальницей.

В: Принимаю это как положительный ответ.

О: Вы вправе принимать все, что… Да, они действовали согласно моим приказам.

В: Какие приказы вы отдали в отношении восстания в герцогстве Карвер?

О: Подавить его.

В: Были ли даны конкретные указания насчет способов подавления?

О: Я полагала, что можно обойтись красивым букетом свечников и бутылкой «Айлора».

В: Суд напоминает свидетельнице, что в распоряжении суда находятся копии всех ее приказов.

О: Свидетельница удивляется, зачем в таком случае суд утруждает себя вопросами, на которые уже знает ответы.

В: Свидетельнице стоит учесть, что сказанное можно расценить как неуважение к Суду.

О: Обратное столь же верно.

«Не хочешь рассказать подробнее, босс?»

Раз уж взялся совершать непредсказуемые поступки, вперед. И я рассказал ему, какие концы сумел свести; Лойош некоторое время молчал.

Вероятно, был поражен до глубины души. Потом проговорил: «Ладно. Что теперь?»

«Ты можешь придумать хоть один резон, зачем Левой Руке следить за этим домиком, кроме того, о чем подумал я? Они настаивают на имперском следствии, а Левой Руке таковое совсем не нужно. Я что-нибудь упустил?»

«Босс, ты об этих людях ничего не знаешь. Да, это одно из их дел, но что, если суть совсем в другом?»

«Например?»

«Мне откуда знать?»

«Ты правда думаешь, что суть совсем в другом?»

«Нет, я думаю то же, что и ты. Но ты не знаешь.»

«Тогда давай пока потянем за эту ниточку и посмотрим, куда придем.

Если Империя начнет следствие, сделке конец, и джареги, орки и Левая Рука проиграли. Так что они не хотят следствия.»

«Но оно уже началось, причем без всякой связи с кем-либо из этого домишки. И куда мы пришли?»

«Вот это я и пытаюсь выяснить.»

«Ну-ну.»

«Ладно. Как остановить имперское следствие?»

«Знаешь, босс, этого на наших с тобой тренировках как-то не мелькало.»

«Причем оказать прямое давление на императрицу нельзя, нечем.»

«Не понимаю, босс. Зачем императрице это вообще нужно?»

«Чтобы выкрутиться из махинаций джарегов; чтобы произвести благоприятное впечатление на знать, а может, и на народ, не знаю.»

«Ладно, покупаю.»

«Итак, суть задачи — дискредитировать следствие.»

«Хороший план, босс. И как такое сделать?»

«Посеять слухи, что за всем стоят эти восточники? Может, подбросить улик?»

«Может быть… — Лойош не казался убежденным. Я тоже, коли на то пошло. — Босс, а куда мы идем?»

Я остановился. Пока я шел и размышлял, ноги мои уже пересекли Каменный мост и направились к моему прежнему району. Хуже места и придумать трудно. Мне и во всем городе-то постоянно было неуютно при мысли, что джареги могут меня заметить; около моей старой конторы меня заметили бы почти наверняка.

«Э, в общем, никуда. Думаю, обратно во Дворец.»

Я зашагал в другую сторону. Лойош заботливо оставил все замечания при себе.

До Дворца я добрался без происшествий, войдя через крыло Дракона — ради непредсказуемости, а также потому, что у меня было настроение посверкать глазами. Прихватив по пути кое-чего пожевать, я пересек Дворец и опять нырнул в Дом Иорича.

Хлопнул в ладони — Перисил снова приоткрыл дверь, выглянул и впустил меня. Когда все это закончится, надо бы спросить, откуда такое поведение.

Я уселся и заметил:

— Императрица начала расследование событий в Тирме.

— Да, — подтвердил он. — Кажется, именно я вам это и сказал. И что?

— Вы полагаете, следствие настоящее?

Он нахмурился.

— А каким оно еще может быть?

— Ну, не знаю, — проговорил я. — Возможно, суета и возня за закрытыми дверями, а в итоге выходит то, чего желает императрица.

— Сомневаюсь, не с нынешней императрицей. Но я проверю, кто ведет следствие, возможно, это кое-что прояснит. — Адвокат поднялся. — Вполне могу заняться этим прямо сейчас.

— Мне подождать тут?

— Да, но лучше расслабьтесь, это может занять какое-то время.

Я кивнул, он выскользнул вон. Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Наверное, я заснул, или по крайней мере задремал; снилось мне что-то неуютное, что — не помню, а когда вернулся Перисил, я проснулся.

— Вы что, спали? — он казался удивленным.

— Дал глазам отдохнуть, — отозвался я. — Что узнали?

— Следствием руководит юстициарий Десаниек. — Он сел за стол и ожидающе на меня взглянул.

— Извините, имя мне незнакомо.

— Она одна из Верховных юстициариев. Думаю, вы понимаете, что это значит?

— Более или менее, — сказал я.

— Я ее знаю. Неподкупная. Склонна к излишней торопливости и, возможно, слишком вольно трактует ряд традиций, но совершенно безукоризненна, если речь идет о справедливости и приговорах.

— То есть вы полагаете, что следствие честное.

— Пожалуй. Она была бы странным выбором, не желай императрица действительно узнать, что там случилось и почему.

— Могут ли надавить на нее иначе, не отдавая прямого приказания подтасовать результаты?

Он помолчал.

— Возможно.

— Ну и как остановить следствие?

— Остановить? — удивился он. — Зачем вам это?

— Не мне. Есть другие.

— Кто?

— Скажем, могущественные заинтересованные стороны. Как бы они это сделали?

— Не могу ответить на этот вопрос, если вы не сообщите мне больше.

Какие у этих сторон интересы? Почему они хотят остановить следствие?

Могущественные в каком смысле?

— Очень хорошие вопросы, — заметил я. И поразмыслил, что именно могу открыть ему. Прямо беда: адвокат почти наверняка мог сообщить мне кое-что полезное, если бы я не беспокоился насчет того, что из него могут потом выбить.

— Давайте предположим, — сказал я, — что существует крупная преступная организация.

Я сделал паузу; он наблюдал за мной, слушал и не двигался.

— И предположим, — добавил я, — что у них появилась блестящая мысль изменить закон таким образом, чтобы они смогли заработать кучу денег, и что они работают совместно с другими весьма могущественными персоналиями.

— Насколько могущественными?

— Настолько, насколько возможно, когда вы в нижней части Цикла.

— Продолжайте.

— И предположим, что изменение закона требует давления на императрицу, а это следствие, весьма возможно, от такого давления ее избавит.

— Я весь внимание.

— Что могла бы такая гипотетическая организация предпринять, чтобы остановить следствие или создать ему заметные помехи?

Адвокат молчал пару минут; я почти слышал, как бурлит у него под черепом. Потом он произнес:

— Не вижу никаких вариантов.

— Хм. А если они убьют Десаниек?

— Они смогут?

— Возможно.

— Все равно не сработает. Империя найдет другую персону не хуже, позаботится, чтобы подобное не повторялось, а также из-под земли достанет того, кто это сделал.

— Полагаю, что так. В любом случае, приношу свои извинения: я понимаю, что это вне вашей обычной компетенции.

Перисил пожал плечами, а на губах у него промелькнула тень улыбки.

— Можно сказать, что это неплохой перерыв в бесконечных правилах представления доказательств и формулировок аргументов.

— А разве вам не нравится ваша работа?

— Нравится, и даже очень. Но иногда она становится нудной. Само ваше дело для меня из ряда вон выходящее, и я это весьма ценю.

— Рад, что оказал вам услугу, — кивнул я. — Не могу и вообразить себя на вашем месте.

— А я себя… в смысле… неважно.

— А вас интересует, на самом ли деле персона, которую вы защищаете, невиновна или виновна?

— Вину и невиновность определяет закон.

— Вы избегаете вопроса.

— Вам следовало бы родиться иоричем.

— Спасибо, подумаю над этим.

— Дом провозгласил, что всякий, вне зависимости от того, что он совершил или не совершил, имеет право на защиту. Мне этого достаточно.

— Но если он расскажет вам, что он совершил, не значит ли…

— Никто мне подобного не расскажет, потому что мне придется это засвидетельствовать.

— А, да, верно. Но если, скажем, некто подразумевает, или дает намеки на…

— Я все равно предоставлю ему лучшую защиту, какую только смогу, потому что этого требует мой Дом и таково положение законов Империи.

— И вам это нравится?

Он озадаченно на меня посмотрел.

— А вам разве нет?

— Мне? Мне бы понравилось, если бы бедняга действительно был виновен.

Но я же не иорич.

— Это верно.

— Так что же, вам нравится, когда подзащитного выпускают?

— К чему вы клоните?

— Ни к чему. Я просто поддерживаю разговор, пока обдумываю свое дело.

— А. — Он странно на меня взглянул, потом проговорил: — Мне нравится подбирать лучшие аргументы, на какие я только способен, и нравится, когда порой они имеют нечто общее со справедливостью.

— Справедливость? А что это?

— Вы серьезно?

— Нет, но ответьте, как если бы это было серьезно.

— Не знаю. Я не забираюсь в тайные глубины. Кое-кто углубляется. Но правосудие? Эдикты еще иногда бывают связаны со справедливостью, статуты — почти никогда.

— А с чем они связаны?

— С практичностью. Например, тут, в Адриланке, где консервация мяса развилась в целое производство, выпустили местный статут, декларирующий, что любой крестьянин, не способный за год выплатить долги, может быть изгнан с земли. Знать начала вопить, но ничего реально сделать не смогла.

— Не понимаю, при чем тут консервы.

— Вышвырните крестьян с наделов и получите рабочую силу для консервного завода. Плюс, разумеется, масса выходцев с Востока.

— Ага. И все они, ну, такие же прозрачные?

— Иногда. В области вокруг озера Шаломар — Тирма как раз там, — нашли серебро. Сперва случился наплыв шахтеров, потом — наплыв купцов, торгующих всякой мелочью. И герцог выпустил статут, обложив налогом продажу и покупку горнодобывающего оборудования, до безумия задрал налоги и объявил о конфискации имущества всякого, кто не способен заплатить налоги. Так он и набрал армию. Но не думаю, что вы бы назвали это справедливостью.

— Хм. Нет, пожалуй что нет.

— Случается и похуже. В Корлафе, на севере Пушты, нашли олово, а рабочей силы почти не было. Граф разразился целым потоком статутов, и когда он утихомирился, то получил не только все шахты в собственность, но и самые идиотские законы в округе, в соответствии с которыми несколько тысяч местных жителей были взяты под стражу и приговорены к работе в шахтах.

— Он вправе делать такое?

— Изредка кое-кто из достаточно богатой семьи выдвигает отдельное дело на рассмотрение Империи, и тогда отдельный закон отменяют.

— Я-то думал, что это у джарегов коррупция.

— Закон отображает общество, справедливость отображает идеализацию этого общества.

— Вы кого-то цитируете.

Он кивнул.

— Это Юрстов, император-иорич Пятого Цикла. Он пытался построить систему истинной справедливости. Не преуспел, но сделал немало полезного.

— А вы занимаетесь эдиктами, потому что они не столь плохи?

— Возможно, частично из-за этого тоже, — нахмурился он, — хотя я выразился бы иначе. Как-то у меня был клиент, который сильно кого-то разозлил, и этот кто-то подстроил все так, словно мой клиент совершил преступление. Я его вытащил. Вот это было справедливо.

— А было ли? В смысле, почему на него кто-то так сильно разозлился?

Перисил пожал плечами.

— Не знаю. Я уже сказал, что глубины оставляю другим. А для меня правосудие таково. Положим, бедняк-текла украдет у землевладельца цыпленка, потому что хочет есть. А могущественный и высокородный орка изобретет схему, чтобы обмануть свою команду и прикарманить половину оговоренной платы. Если первого выпустят, надавав по шее, а второго отправят на Звезду — вот это, пожалуй, для меня и будет справедливым.

— И часто так случается?

— Не знаю. С такими делами я не работаю, это обычный закон, а моя сфера — эдикты. Но, полагаю, чаще случается как раз наоборот. К чему все это, лорд Талтош?

— Я просто любопытствую, вот и все. А вы… странная персона.

— Вы никогда не встречали адвокатов?

— Встречал, но только тех, которые интересуются исключительно деньгами.

— А, — проговорил он, — да, конечно же.

Я поднялся.

— Простите. Не буду отвлекать вас от работы.

— А какие планы у вас?

— Пока что я должен думать как джарег.

— Полагаю, вам это проще, чем думать как адвокат.

— Несколько проще, — согласился я. — Да, еще одно. Десаниек. Как мне ее найти?

Глаза его сузились.

— Зачем это вам?

— Не знаю. Но я не собираюсь ее убивать.

— Если вы обменяетесь с ней хоть словом…

— Сомневаюсь, что до этого дойдет.

Он помолчал, потом сказал:

— Во время следствия она будет работать в конторе Имперского Суда в Императорском крыле.

— Как она выглядит?

Адвокат снова нахмурился, ему определенно не нравилось, куда сворачивает разговор.

— Я правда не собираюсь ни убивать ее, ни избивать, — проговорил я. — Что буду делать — не знаю, но вполне может так случиться, что я спасу ей жизнь, если дела повернутся в нужную сторону.

— Хорошо, — ответил он, — но я не слишком хорош в описании внешности.

— Что в ней самого заметного?

— Хм. Лицо, пожалуй.

— Что-либо особое в том, как она одевается, что носит…

— Волосы подбирает высоко, и всегда закалывает их шпилькой, усыпанной мелкими бриллиантами.

— Спасибо, — ответил я. — Этого должно хватить. И не слишком беспокойтесь.

Я покинул его кабинет и вернулся на первый этаж Дома Иорича. Мне нужно было подумать, и в поисках места, где бы этим стоило заняться, я снова пересек улицу, вошел в крыло Иорича, несколько минут созерцал барельефы и размышлял, что они обозначают, и в итоге зашагал по направлению к темнице, все еще пытаясь сложить кусочки мозаики.

Когда я добрался до массивных ворот, кусочки так кусочками и оставались.

Стражник на посту был тем же самым. Он спросил:

— Желаете повидать Алиеру?

— Да, — ответил я, хотя эта мысль у меня прежде не возникала.

На этот раз мне пришлось скрепить подписью и печатью лишь один документ, подтверждающий, что все подписанное ранее остается в силе.

Незнакомая стражница провела меня внутрь.

У двери, опережая стражницу, я хлопнул в ладоши. Она открыла дверь и впустила меня, напомнив:

— Один час.

Алиера находилась на прежнем месте и в прежнем положении. Словно с прошлого раза и не пошевелилась. На столе у кушетки стояло несколько бутылок с вином — вернее, из-под вина.

— Ну? — сверкнула она глазами.

— Вирра! — воскликнул я. — Сначала Сетра, теперь ты. Замечательно.

— Чего?

— Когда я говорил с Сетрой, она тоже напилась.

— А у меня есть какое-нибудь другое занятие?

— Ответить на мои вопросы.

— Что ж, спрашивай.

— Вопрос первый: ты знаешь, что императрица начала расследование событий в Тирме?

— Ответ первый: мне-то что?

— Потому что именно из-за нежелания начинать такое следствие тебя в итоге взяли под стражу.

— Так ты полагаешь. Но, кстати сказать — да, знаю. Какая-то иорич приходила и хотела задать мне несколько вопросов.

— И ты предстала перед ней такой же, как сейчас, да?

Она пожала плечами.

— Отлично, — фыркнул я. — Не припомнишь, что ей хотелось узнать?

— Конечно. Ей хотелось узнать, получаю ли я удовольствие, когда учиняю резню ни в чем не повинных текл.

— Она что, так длинно и спросила?

Алиера вяло махнула рукой.

Я проговорил:

— Ты, пожалуй, слишком наклюкалась, чтобы как следует соображать, но я должен заметить, что если Империя по-настоящему взялась за следствие, то в ложных обвинениях против тебя никакой нужды уже нет.

— Однако же я здесь, — сказала она.

— Да. Я попытаюсь это исправить.

Алиера зевнула.

— Дашь знать, как получится.

— Если я вернусь завтра, ты будешь трезвее?

— А если я буду пьяной, ты оставишь меня в покое?

Я мог намекнуть, что она вовсе мне не помогает, но похоже, этот аргумент был бы недостаточно силен. Чтобы описать драконлорда, чью гордость уязвили, слово «упрямый» подходит недостаточно полно. А для Алиеры нужно слово еще более крепкое.

— Тогда скажи, — спросил я, — получаешь ли ты удовольствие, когда учиняешь резню ни в чем не повинных текл?

Она с минуту испепеляла меня взглядом, а потом расхохоталась. Я рад был, что угадал — шансов за то, что меня прикончат на месте, было ровно столько же.

Алиера смеялась над шуткой куда дольше, чем оно того стоило, но я приписал это ее состоянию. Наконец она утерла глаза и призналась:

— Да, но только не по доверенности.

— Сомневаюсь, что иоричам такой ответ понравится.

— Не факт, — возразила она. — Вполне возможно. Я спрошу у адвоката, возможно, он построит на этом нашу линию защиты.

— Так и сделай. А я спрошу у императрицы, что она по этому поводу думает.

— Так и сделай. Мне интересно, что за всем этим стоит.

— Мне тоже. Я поэтому сюда и пришел.

— Думаешь, я что-то смогу тебе рассказать?

— Практически в этом уверен. Более того, возможно, даже захочешь, если бы я только знал, о чем спрашивать.

Она плеснула в бокал немного вина.

— Возможно, и захочу. Какую именно задачу ты пытаешься решить?

Я представил ей быстрый обзор картины, как я ее понимал.

— Итак, ты думаешь, джареги, — она почти выплюнула, — собираются вставить следствию палки в колеса?

— Ты знаешь таких джарегов или орков, чтобы они отказались от возможности получить прибыль, если есть альтернативный вариант?

— Нет. Но я не вижу такого варианта, который не ударил бы по ним же.

— Ты не такая уж пьяная, а?

— Вообще-то нет.

— Возможно, мне следует рассказать Норатар, или прямо императрице, обо всем происходящем как я его вижу.

— Возможно.

— Если только ты сама не захочешь.

— А мне зачем?

— Ну, не знаю. Показать, мол, никаких обид и все в порядке.

— Кто тебе сказал, что тут нет никаких обид?

— Ну ладно, а как насчет политических игр? Просто все мои загвоздки — не того сорта, который можно решить, если вдруг Империя будет у меня в долгу.

— В общем-то мне все равно. — Она помолчала. — Но спасибо за предложение.

— Д'ски!тна.

— Что?!

— Не стоит.

— Я знаю, что это значит. Ты где выучил сариоль?

— Так, только пару слов, — признался я, чувствуя, что краснею. — Поболтал кое с кем из менестрелей… не суть важно.

Алиера пожала плечами.

— Что-нибудь еще, или я могу возвращаться к разработке побега из тюрьмы?

— Можешь возвращаться. Тебе притащить контрабандой маленький синий камушек, или еще что-нибудь?

— Камушки на самом деле фиолетовые; и — да, штучки три я охотно взяла бы.

— Угу.

Я поднялся и собрался уходить, но она произнесла:

— Влад.

— Хм?

Я ждал, что она скажет спасибо за все мои труды. Или, возможно, объявит нечто основополагающее, скажем, поделится со мной видением, ниспосланным Богиней Демонов.

Но Алиера сказала:

— Я не возражаю, что моя дочь играет с твоим сыном.

— Хм. Ладно, спасибо.

Стражница вывела меня наружу.

По дороге из Дворца я остановился у знакомого разносчика и взял сосисок (неплохие) и хлеба (мог бы быть и посвежее); а потом добрался до номера в гостинице. Лойош сообщил, что там пусто, и я вошел, плюхнулся на кровать и попытался собрать мысли в кучку. Живот заурчал. Я что, слишком стар, чтобы питаться хлебом и сосисками? Ужасная мысль.

Пока я вот так вот лежал, рука моя ласкала крошечные золотые звенья оплетки рукояти Леди Телдры. За все эти годы я лишь дважды воспользовался ей; наверное, Телдра одобрила бы. Затем я подумал о другой знакомой иссоле, но эту мысль пришлось отодвинуть в сторону: сперва дела.

Ладонь продолжала гладить рукоять Леди Телдры.

Эй, ты там? Мысли будут? Можешь помочь?

Ничего.

Как-то вдруг мне стало очень сильно ее недоставать — во плоти, в смысле. Да, конечно, сознание того, что ее личность сохранилась в основе оружия [21] — это все прекрасно, но я никогда по-настоящему не чувствовал, что это так. И не полностью в это верил. Сказала бы она, что убить кучу текл невежливо? Мне до этого большого дела нет — значит ли это, что я такой плохой? Возможно.

«А что бы она сказала насчет того, что кто-то валяется в постели, не снимая сапог?»

«Да уж.»

Мысли мои блуждали — и это правильно, потому как порой они добираются как раз до нужного места и заглядывают под нужный камень. В данном случае они добрались до главного советника Перисила. Занятный тип. Я поведал ему чистую правду: все прежние адвокаты, с какими я только сталкивался, интересовались лишь тем, как бы стать побогаче. Нет, обо всех представителях Дома Иорича такого не скажешь — это общая черта тех, кто работает в интересах джарегов. Не знаю, возможно, это сказывается дурное влияние. Или, возможно, как раз личности такого вот склада — неважно, из какого они происходят Дома — более склонны на них работать, брать взятки, бить в спину, подтасовывать улики для бедняги вроде того, кому повезло с Перисилом…

М-да.

Ладно. Должно сработать.

«Думаешь, босс?»

«Почему нет? Что тогда случится?»

«Не знаю, сам предсказывай.»

«Уже. Следствие остановится, хотя бы ненадолго, а вокруг будет много шума насчет поскорее закруглиться и как следует наказать текл и восточников, а знать станет винить Зерику за то, что выпустила все из рук, и в следующем раунде решится, сможет ли она справиться со всем этим сама, или же ей придется договариваться с джарегами, чтобы снять давление.»

«Вот этого я не понял, босс. Как договоренность с джарегами снимет с Зерики давление?»

«Отличный вопрос, мой добрый друг-джарег. Я, пожалуй, схожу и спрошу у нее.»

«Сейчас?»

«Все равно придется несколько часов дожидаться приема, Лойош; можешь назвать хоть одну причину, почему не начать дожидаться именно сейчас?»

«Ну если ставить вопрос так — пожалуй, нет.»

Стоял ранний вечер, только-только начало темнеть. Я не знал, когда у ее величества приемные часы, но от спросу вреда не будет, если только никто не прикончит меня по дороге. Но Лойош и Ротса были начеку и я добрался до Дворца без происшествий, избрав прежний обходной маршрут.

Опущу подробности, как я пробирался к «аллее поцелуев в задницу». Харнвуд был на месте и, подобно Алиере, кажется, за все это время и не пошевелился.

— Граф Сурке, — проговорил он.

Я поклонился.

— Мой добрый лорд Харнвуд, возможно ли выяснить, не согласится ли ее величество принять меня?

По лицу его невозможно было понять, является ли такая просьба из ряда вон выходящей.

— Это срочно?

— Вполне может подождать несколько часов или день, — ответил я. — Но у меня есть новые сведения.

Он не спросил, какие именно. Возможно, он знал, но скорее всего — знал, что его это не касается.

— Я уточню. Пожалуйста, присядьте.

Я так и сделал. Ждать мне пришлось с полчаса.

— Императрица примет вас.

Идя следом за Харнвудом, я тихо спросил:

— Когда в конце аудиенции я, глядя на ее величество, удаляюсь спиной вперед — сколько шагов я должен сделать, прежде чем развернуться нормально?

Он улыбнулся; наверное, вопрос доставил ему удовольствие.

— Если вы здесь как личный друг ее величества — пять. Если как граф Сурке — семь. Если как баронет Талтош, тогда десять.

— Спасибо, — ответил я.

Если мне вдруг придется выбирать — вычислить, как поступит иссола, или предсказать, что решит иорич, — пожалуй, я лучше посплю.

На этот раз Харнвуд провел меня другой дорогой, в более уютную комнату. У меня возникло сильное подозрение, что это — часть жилых покоев императрицы, а это значило, что мне оказана высокая честь. Или что я сильно действую ей на нервы. Или и то, и другое.

Императрица ждала; Харнвуд отвесил ей глубокий поклон, и менее глубокий — мне. Я поклонился ее величеству. Она мне кивнула. Ну просто как танец.

Сесть мне не предлагали.

— Благодарю вас, ваше величество, что согласились принять меня. А я и не знал, что вы знакомы с Некроманткой.

— Откуда вы… — она нахмурилась, потом опустила взгляд на собственное золотистое облачение. — Вы недавно виделись с Сетрой.

— Дедуктивные способности вашего величества…

— Оставьте. Что за новые сведения?

— Будет осуществлена попытка остановить расследование событий в Тирме.

Она нахмурилась.

— Какого рода попытка и откуда вы о ней узнали?

Я кивнул.

— Примите мои комплименты, ваше величество. Это очень хорошие вопросы. Я способен распознавать хорошие вопросы, потому что сам нередко их задаю.

Императрица сдвинула брови.

— Вы торгуетесь со мной, Талтош?

— Нет, ваше величество. Я на ваши вопросы отвечу в любом случае. Но надеюсь, что благодарность вашего величества…

— Ясно. Что ж, подумаю.

Быть императрицей — значит иметь возможность прервать кого угодно когда угодно. Должен признать, что это первый момент в ее работе, который мне понравился. Хотя леди Телдра не одобрила бы.

Я сказал:

— Будет произведено покушение на юстициария Десаниек. Вывод сделан мной на основании полученных наблюдений и моих познаний о способах работы джарегов.

— Джарегов? — моргнула она. — Они не…

— А выглядеть это будет как покушение, произведенное сообществом выходцев с Востока и текл — одно из тех сборищ политических оппозиционеров. Весьма убедительно.

Императрица глубже осела в кресле, полуприкрыв глаза. Держава медленно кружила у нее над головой, окрасившись в фиолетовый цвет. Никогда не видел, чтобы она двигалась так медленно. Что бы это значило, а?

Спустя минуту с небольшим Императрица взглянула на меня.

— Задавайте ваши вопросы, Талтош.

— Вопрос всего один: зачем им это?

— То есть?

— Я знаю, они пытаются заставить вас издать декрет о запрете некоторых препаратов…

— Откуда вы это знаете?

Я ответил то, что она хотела услышать:

— Со стороны джарегов, ваше величество — ни от кого из тех, кому вы доверили это знание.

— Хорошо.

— Как я сказал, я знаю об этом. И понимаю, что ваше величество…

— Оставьте формальности, Талтош. Я слишком устала и зла.

Действительно, Держава окрасилась льдисто-голубым. Я слегка поклонился и проговорил:

— Понимаю, что вы пытаетесь выбраться из ловушки, вскрыв всю правду о событиях в Тирме, и я всецело за. Но вот другую сторону монеты не понимаю.

В смысле, как ваше сотрудничество с джарегами, подписание нужных им указов и все такие — как это снимает с вас давление?

Она довольно долго молчала. Держава потихоньку сменила голубую окраску на неописуемую зеленую.

— Первым моим долгом, — медленно проговорила императрица, — является управление Империей. Если я не справлюсь с этим, все прочее неважно. Чтобы управлять Империей, мне нужно сотрудничество всех тех, кого я не могу принудить силой, и принуждение тех, кто не согласен сотрудничать. Для этого мне необходимо доверие знати и принцев. Если я потеряю доверие знати и принцев, я не смогу управлять Империей.

— По сути весьма просто. Но разве могут джареги по-настоящему подорвать у знати и принцев доверие к вам?

— Неделю назад я именно так и полагала. А сейчас… — Она пожала плечами. — А сейчас, пожалуй, это можно и проверить.

Я поклонился, отступил на семь шагов спиной вперед и удалился.

13

«Кальто, Хениш отказался давать официальные показания. С этим можно справиться, но если так, надо сперва выяснить, что ему известно. Можешь поговорить с ним в кулуарах и выяснить, что случилось? Дай ему понять, что за его шкурой мы не охотимся, нам просто надо знать, какова, по его мнению, была последовательность действий. В частности, попробуй точно выяснить:

1) Были ли у солдат основания полагать, что крестьяне в этой деревушке сотрудничают с врагом?

2) Сделали ли крестьяне что-либо, что выглядело похожим на нападение или подготовку нападения?

3) Допрашивали ли их, и если да, то каковы были ответы?

4) Видели ли солдаты у них оружие или нечто, похожее на оружие?

5) Нарушили ли солдаты приказ, и если да, в какой именно момент они отклонились от приказаний или обычных действий?

Дай ему понять, что если мы получим четкие ответы на эти вопросы, пусть даже неофициально, то я почти уверена, что мы сможем со всем быстро разобраться, неважно, какими окажутся ответы.

Десаниек (печатью не заверено)» Как остановить убийцу?

Смешно, правда? Но я задавал себе этот вопрос вполне серьезно.

Да, я сам довольно долго был убийцей, и вроде как должен бы иметь в запасе немало способов, как убийство предотвращается — но увы, так дела не делают. Когда мне на ум приходил вариант, который бы мне помешал, я немедленно придумывал вариант противодействия.

Суть в чем: большинство знакомых мне убийц работает более-менее похожим образом. Пойми образ действий цели, подбери место и время, подготовь путь к отступлению, выбери способ — а потом, в общем, действуй.

Тот, кто хочет остановить убийцу, и при этом не знает, кто это будет, должен сделать примерно то же самое, только опередить его. Желаю удачи.

Или же — хм-м… возможно, отыскать убийцу еще на этапе подготовки?

Что ж, тут есть пара вариантов.

«Ну, Лойош, версии получше будут?»

«Это твое дело — искать версии получше, мое — искать недостатки в имеющихся. С этим ты и сам прекрасно справился.»

«Угу, спасибо.»

Я шатался по Императорскому крылу, пока не наткнулся на — уже забавно — снобисткого вида теклу, который с радостью, подкрепленной толикой серебра, провел меня в контору Имперского Суда. Лойош и Ротса спрятались у меня под плащом — должен заметить, никому из нас и в лучшие времена такое не доставляло удовольствия, а сейчас, со всей этой катавасией, и подавно.

Однако я был рад, что нашел проводника, самому бы мне в жизни до места не добраться. Я пытался запомнить все эти повороты и лестницы, но когда мы все же оказались у конторы Имперского Суда («вон туда по галерее, видите, двойная дверь с иоричем под императорским фениксом, с золотой ручкой. Да-да, она») — я понял, что во второй раз найти ее не сумею.

Отпустив теклу, я вошел в контору, которая оказалась чертовски просторной, почти как тронный зал, только обставленная куда более стильно, несмотря на золотые дверные ручки. Сидящий за большим полированным столом приветливый и аккуратный господин — настолько аккуратный, что у него даже брови были подстрижены и причесаны — вежливо поинтересовался целью моего визита, причем вежливость эта не стоила ему ни малейших усилий.

— Прошу прощения, сударь, я не туда попал, — отозвался я и поклонился глубоко и униженно, как приличествует восточнику, после чего вышел вон.

У дверей никого не было, так что я тщательно и неторопливо осмотрелся. Имперский Суд располагался в конце длинной и широкой галереи, других входов отсюда в него не имелось, внутри же, вероятно, имелась целая гроздь кабинетов и, возможно, несколько других проходов, проследить которые я не имел никакой возможности. Тот зал, куда я заглянул, был без окон..

То, что я в конце галереи — это плохо, спрятаться негде; с другой стороны, это хорошо, потому что других выходов скорее всего нет, разве что напрямую. Надо было попросить Киеру украсть для меня планы Дворца, если только такие существуют. Ага, а потом еще найти валлисту, который бы растолковал мне, что на этих планах изображено… Широкие галереи — признак уважаемых персон, и во Дворце, и за его пределами; а вот золотые дверные ручки как хотите, так и понимайте.

Не суть важно. Поджидать Десаниек стоило именно здесь, потому что хотя в крупных конторах и должна быть парочка запасных входов-выходов, они именно запасные и обычно не используются. Потому что люди в таких конторах хотят, чтобы их видели входящими и выходящими, и требуют того же от своих подчиненных. Обычно по крайней мере. Во всяком случае, вероятность, что Десаниек выйдет именно здесь, была достаточно высока.

В другом конце галереи — за лестницей — были три комнаты и узкий коридорчик, заканчивающийся дверью. Я подошел к ней, хлопнул в ладоши — отчего у меня заболело в груди, — но никто не ответил. Подергал дверь — заперто. Не желая быть пойманным за попытку взлома в Императорском дворце, дальнейших действий я предпринимать не стал.

Терпеть не могу, когда негде спрятаться. Особенно когда вокруг совершенно и явственно чуждая мне обстановка. Тут бы пригодилось заклинание невидимости, если бы только я мог наложить его, не снимая защитного амулета… и если бы такое заклинание не подняло тревогу в дюжине местных систем безопасности.

Угу, ладно.

Потолок также меня не вдохновил — Лойошу тут спрятаться негде.

«Возражаю.»

«Что, у люстры? Думаешь, ты там поместишься?»

«С одной стороны она меня прикроет, с другой стороны тень.»

«Ты представляешь, что будет, если тебя заметят? Джарег в сердце Дворца? На вопли сбежится столько народу…»

«Может, они просто шуганут меня в ближайшее окно.»

«Сомневаюсь. И ты не сможешь последовать за ней, чтобы тебя не засекли. Как ни скрывайся, не выйдет.»

«Ротса справится. Ей всего-то и нужно — дать мне знать, когда она ушла и куда направилась. А потом она может оставаться на месте, пока ты ее не заберешь.»

«Но как…»

«Да ладно, босс. Никого нет. Она просто взлетит туда.»

«Уверен?»

«Угу.»

«Ладно.»

Я подошел к пересечению галереи с коридором и распахнул плащ; хлопая крыльями, Ротса взмыла к люстре. Я внимательно присмотрелся: да, я ее видел, но нужно именно присматриваться. Ну что ж, может, и сработает.

«А что она сама думает?»

«Она думает, что тут жарковато.»

Мимо прошли два молодых иорича — то ли искали Десаниек, то ли в эту контору их призывало иное дело юридического характера. Я отвесил уважительный поклон; они покосились на меня и прошли дальше. Один, кажется, чуть кивнул в ответ.

На лестнице пролетом ниже дело усложнилось: там были три коридора в разных направлениях, причем два из них разветвлялись, а лестница шла еще ниже. Я проверил ближайшие двери; за одной из них оказалась уборная, и я немедля воспользовался представившейся возможностью — когда предстоит долго идти за кем-то, чем меньше проблем такого рода, тем лучше. Вторая оказалась заперта, а за третьей обнаружилась пустая комната — вероятно, тут будет чей-нибудь кабинет, когда возникнет нужда в юрисконсультах по вопросам цветоводства. Я вошел, закрыл дверь и выпустил Лойоша из-под плаща, чем доставил великое облегчение нам обоим.

«А теперь что, босс, ждем? Ты же знаешь, обожаю это дело.»

Мы ждали.

Лойош разразился целым потоком предложений, как бы получше обставить пустой кабинет, а я тем временем принялся изобретать, чего бы получше сказать, если вдруг кто войдет. Время от времени он сообщал, что Ротсу пока никто не заметил, а Десаниек не объявлялась.

Мы ждали. Долго.

Либо у нее в конторе полно работы и она до отвращения таковой увлечена, либо там все же есть другой выход. Через четыре часа у меня в желудке урчало, и я готов был смириться с последним. Через пять часов я почти был в этом уверен. И лишь на исходе шестого часа Лойош воскликнул: «Есть! Идет в нашу сторону, босс!»

Лойош снова скрылся у меня под плащом, а я направился к лестнице.

«Что Ротса?»

«Ждет.»

«Отлично. Скажи, пусть продолжает этим заниматься.»

Я намеренно прошел мимо Десаниек, словно куда-то направляясь, и слегка поклонился. Краем глаза я отметил лишь, что она среднего роста, по меркам иоричей довольно светлокожая, и шагает уверенно. Когда между нами образовалось достаточное расстояние, я развернулся и последовал за ней.

Тем самым я не просто присматривал, нет ли других желающих сесть ей на хвост, но и получал возможность выбраться из Дворца.

Мы быстро добрались до людных участков, что для меня было плохо.

Следовать за кем-то в толпе очень просто, а это значит, что очень трудно заметить другого, который этим занят. Разумеется, я ее не потерял, благодарю покорно, с таким я и без Лойоша справляюсь. Но когда мы вышли из Дворца, стало проще — в уголке, уверившись, что на меня никто не смотрит, я распахнул плащ и выпустил джарега.

Следовать за Десаниек было легко. Заметить, не следует ли за ней кто-то еще, было труднее. Покидать безопасную территорию Дворца и гадать, не следует ли кто-нибудь за мной, преисполненный неблагих намерений, было страшновато. А идти достаточно быстро, чтобы не отставать от Десаниек, было больно.

К счастью, она не ушла очень уж далеко — просто немного удалилась от Дворца и пошла в заведение, где я как-то раз обедал. Кормили тут прилично, а вот выбор вин был просто потрясающим. Да, в последнее время я что-то не следил за теми, кто питается лучше меня.

С другой стороны, можно ведь оставить тут Лойоша — вдруг Десаниек из тех, кто быстро сметает все предложенное, — и сходить за Ротсой.

«То есть ты должен будешь преодолеть ряд опасных участков, а я не смогу за тобой присматривать.»

«Двадцать минут.»

«Ты подумай, сколько можно всего успеть за двадцать минут.»

«По дороге ты никого не засек?»

«Нет, но…»

«Гляди в оба. Я скоро вернусь.»

И как ни странно, я скоро вернулся. Мог бы обернуться еще быстрее — я заблудился, пытаясь найти контору, и пришлось трижды переспрашивать дорогу, но я все-таки туда добрался, Ротса была на месте, а обратный путь я нашел без труда. Странно, как бывает трудно куда-то добраться, но как легко оттуда потом выбраться.

«Так, мы почти на месте. Все чисто?»

«Да, пока тебе угрожает только Ротса — она проголодалась, подкоптилась и очень зла.»

«Надеюсь, ты меня защитишь.»

«Это за отдельную плату.»

Я нашел укромное местечко, где ждал, пока Десаниек покончит с ужином.

Лойош и Ротса наблюдали за местностью в поисках других возможных наблюдателей за ней или за мной.

«А как ты определишь, за кем следят, босс?»

«Ты сперва его вычисли, потом разберемся.»

«То есть ты не знаешь.»

«Вроде того.»

Но мы никого не заметили. Если за Десаниек кто и следил, он просто мог сесть за соседний столик, мирно кушать и смотреть в противоположную сторону; я сам так когда-то делал.

Так что я ждал дальше. Фу.

С удовольствием поделился бы с вами всеми интересными подробностями наступившего вечера, если бы случилось хоть что-нибудь интересное, но я так никого и не заметил. Впереди ждали еще три мучительных часа, пока Десаниек заглянула в частный клуб, где, как я полагаю, предпочитают отдыхать высокопоставленные иоричи; а потом она просто пошла домой.

Столько трудов, и все зря.

Я вернулся в гостиницу, немного поспал, встал еще до рассвета и вернулся на пост около ее дома. Лойош заметил джарега, но это было еще до того, как мы туда добрались, и этот явно искал меня, учитывая, как старательно он не смотрел на гостиницу. Черт. По дороге к Десаниек мы избавились от хвоста.

Она пошла прямо в контору. Джареги нырнули мне под плащ и мы втроем просто ждали. Десаниек не завтракала, а обед, вероятно, заказала в контору. Что она там делала в течение восемнадцати часов — не знаю, но она была там, и кажется, никого другого это не интересовало. Вечером она ужинала в том же ресторанчике, но потом пошла прямо домой. Оба раза — одной и той же дорогой.

Вернувшись в свой номер, я нашел записку от Киеры — она сообщала, что у нее есть для меня новости. В ответной записке я попросил придержать их день-другой — у меня просто не было времени ни на что, кроме как следовать за Десаниек.

Можно я не буду повторять, как это больно — просто ходить? Вам вряд ли понравится подробное описание, а мне совершенно не хочется об этом вспоминать. Замечу просто, что я много раз висел у кого-то на хвосте, и никогда это не давалось столь тяжело.

Следующий день был точной копией предыдущего, только после работы Десаниек отправилась в другое заведение, где ужинала вместе с иоричем, который, вероятно, был ее любовником — по крайней мере, они явно очень хорошо друг друга знали, и он проводил ее домой и остался там. Они шли другой дорогой, более живописной. Кажется, далеко не в первый раз.

Следующий день — никаких любовников, никаких джарегов на хвосте, и маршрут номер один, мимо одной из моих любимых булочных, что еще больше раздражало.

Когда на следующий день повторилось то же самое, я начал злиться, о беспокойстве уже не говорю.

«Что я упустил, Лойош? Им нужно убрать Десаниек и сделать это так, словно во всем виноваты выходцы с Востока. Чтобы сделать это, им нужно точно знать ее действия. Почему их там нет?»

«Может, они и есть, только ты их не видишь.»

«Невидимость? Возможно. Но кто-то мог бы заметить, что рядом проходит невидимка. Я бы подумал…»

«Я о другом, босс. Она-то не джарег. И, вероятно, на ней нет защитных чар.»

«Ты о чем?»

«Может, они за ней следят с помощью волшебства?»

Я сплел вместе несколько моих любимых проклятий. Жаль, не запомнил точную формулировку, потому что получилось очень поэтично.

«Босс?»

«Это жульничество.»

«Э, босс…»

«Знаю, знаю. Меня бесит, что я о таком не подумал.»

«Для этого есть я.»

«И ты никогда не позволишь мне об этом забыть, и от этого я тоже в бешенстве. Так, ладно, должен быть способ узнать это. Нет, сами мы такое не поднимем, придется звать на помощь.»

«Морролана или Сетру?»

«Да. — И пока он не ввернул чего-нибудь едкого, я спросил: — Куда будет легче добраться?»

«Морролана ты можешь позвать к себе, а не переноситься туда самому.»

«Угу, правильно замечено.»

Сделав очередной крюк, я добрался до Дворца и вошел через крыло Дракона, в одни из тех дверей, что предназначены для знатных особ. Прямо перед входом стояли два стражника при полном параде; не знаю, считается у драконов этот утомительный пост — полдня стоять по стойке смирно — честью, или наказанием, — но в любом случае я изобразил полнейшее безразличие и просто шагнул через порог. Будет весело.

За столом сидел сержант. Я знал, что он сержант, потому что узнал шевроны на униформе, ну а стол всегда стол. За столом всегда кто-то есть, даже если это обычный универсальный стол, исполняющий функции письменного.

Ты сидишь за столом — и все думают, что это твое рабочее место, и что работа у тебя связана с активным использованием мозгов. Такая вот странная, особенная важность. По мне, стол должен быть у каждого — сядешь за него, и сразу ощущаешь свою значимость.

У императрицы стола нет. И у Морролана нет. И у Сетры. Они персоны значительные, мягко говоря. У меня, когда я заправлял территорией в Доме Джарега, стол был. Теперь нету. Что из этого следует, сами решайте.

Я подошел к сержанту и проговорил:

— Я граф Сурке. Вот моя печать. Мне нужен дежурный офицер.

Сержанту я не понравился: подобный тон ему полагалось выслушивать лишь от тех, у кого стол побольше. Но имперский титул кое-что значит в армейских кругах, поэтому он кивнул и, как бы это ни было для него мучительно, сказал:

— Да, мой лорд, разумеется. Флипс, проводи господина графа в дежурку.

Тип, который слишком много времени тратил на поддержание прически, ответил «конечно, милорд», поклонился и проводил меня дальше по коридору, остановился у первой двери, хлопнул в ладоши, дождался ответа и распахнул дверь передо мной. Я вошел в комнату — там тоже стоял стол, за которым сидела женщина. Стол у нее был больше, чем у сержанта.

Повторив церемонию представления, я промолвил:

— Необходимо, чтобы лорду Морролану доставили срочное известие. Я желаю встретиться с ним здесь. Найдите мне отдельные покои, где я мог бы его подождать, и сообщите ему, что я тут.

Ей также не понравился мой тон, но как говорят драконы, приказ есть приказ.

— Да, мой лорд. — Она достала лист бумаги и что-то черкнула на нем пером, которое извлекла из стакана в форме головы дракона, потом приложила печать и поднялась. — Соблаговолите пройти со мной.

Не люблю всякий раз давить авторитетом. Но иногда, кое с кем, можно повеселиться.

Она провела меня в небольшую уютную комнату, увешанную батальными полотнами; некоторые были до ужаса реалистичными. Масса крови. От такого не расслабишься. Ни вина, ни закусок мне не предложили, и час спустя я уже негодовал по этому поводу. К счастью для всех, ждать заметно дольше часа мне не пришлось. За дверью раздался хлопок в ладоши, и я узнал Морролана прежде, чем Лойош что-либо сказал. Возможно, в другое время это и насторожило бы меня.

Я встал, впустил его и закрыл за ним дверь.

— В чем дело?

Такой уж Морролан, сама приветливость.

— Стражники, что стоят у входа в крыло — это у них наказание или поощрение?

— В чем дело? — повторил Морролан.

Ладно, наверное, это знание для меня не предназначено.

— Мне нужно кое о ком узнать, — сказал я. — Ее имя Десаниек, она…

— Так зовут судью, которая руководит следствием по Тирме от имени ее величества.

— А, ты уже знаешь?

— Недавно услышал.

— Я-то думал сделать тебе сюрприз.

— Так что с ней?

— Джареги собираются ее убить.

— Если осмелятся, больше никаких джарегов не будет.

Я закатил глаза.

— Морролан, выглядеть это будет не так, как если бы они ее убили.

— Да? А как они собираются такое устроить? Трагический несчастный случай? Она упадет под колеса экипажа? Вывалится из окна? Утонет в ванне?

Случайно пять раз упадет спиной на нож, наводя маникюр?

Я сообщил ему кое-какие подробности и добавил:

— Обвинить во всем собираются одну сумасшедшую компанию восточников и текл.

Он нахмурился.

— Случайно не ту…

— Нет, это другое сборище.

— Да сколько ж их там?

— Думаю, много. Как следует их подогрей, и вскоре они охотно пойдут за типом, который рассказывает, как им разобраться со всеми их горестями.

— Сам я не вполне в это верил, но сказать такое Морролану было своего рода поклоном в сторону Коти. Она, пожалуй, оценила бы.

— Ты знаешь, где и когда?

— Нет. Вот для этого мне и нужна твоя помощь.

Он сделал лицо «уже интересно», молча ожидая продолжения. Я проговорил:

— Я несколько дней следил за ней, надеясь выловить убийцу, который следил бы за ней, чтобы взять его до того, как он нанесет удар.

— И?

— И за ней никто не следил.

Он пожал плечами.

— Возможно, она не использует защитных чар, и они следят за ее передвижениями с помощью магии.

Я и виду не подал, говоря:

— Вот и я так подумал. Ты можешь это выяснить?

— Хмм? А, разумеется.

— Хорошо.

— Сейчас?

— Как хочешь. Можно сейчас, можно после того, как ее убьют. Оба варианта подходят.

— Да, — отозвался Морролан, — иногда мне не так уж тебя не хватает.

— Угу, конечно.

— Ладно, погоди минутку. — Он закрыл глаза, сердито открыл их и произнес: — Ну да, я же в крыле Дракона. Жди здесь.

Он встал и вышел вон, лишив меня тем самым возможности наблюдать, как могучий волшебник творит могучее волшебство. При этом он наверняка закрывал глаза, а затем, вероятно, делал глубокий вдох. Или что-то в этом роде.

Через несколько минут Морролан вернулся, опустился в кресло напротив меня и сообщил:

— За ней никто не следит.

— Вот как. Ну-ну. Весьма интересно. А могут следить за ней так, чтобы ты не заметил?

— Я проверил волшебство и колдовство. Полагаю, другие варианты возможны, но они крайне маловероятны. Это значит, что ты ошибся?

— Не знаю. Слишком уж хорошо все складывается, чтобы я подумал, что ошибся. Но, как сказал бы Перисил, у меня нет доказательств, которые можно было бы представить в суде.

Он поразмыслил.

— Если, несмотря на отсутствие доказательств, ты прав, что будет с Алиерой?

— Хороший вопрос. Вообще говоря, единственный, который имеет значение, так? Хотел бы я знать. Если у них получится, императрице придется выбирать — сдаться джарегам или принести в жертву Алиеру. Понятия не имею, что она предпочтет.

— А если нет?

— То есть?

— Если ты остановишь их?

— Ну, тогда Империя проведет следствие относительно резни и, вероятно, снимет все эти дурацкие обвинения против Алиеры. Она была Военачальницей, когда все произошло; я понятия не имею, как следствие к этому отнесется.

Он подумал.

— Я склонен полагать, что на нее не будет возложена вина.

— А должна быть?

— Прошу прощения?

— Ну, она Военачальница. Случилось то, что случилось. Насколько велика ее ответственность?

— А какое тебе дело?

— Так, любопытствую.

— Я не иорич.

— Угу.

Морролан спросил:

— Так что ты собираешься делать?

— Не знаю. Возможно, уберусь из города. Не хочу оставаться здесь, когда будет то, что будет.

— Что, просто вот так вот сдашься? — недоверчиво взглянул он.

— Была такая мысль.

— На тебя не похоже.

— Морролан, я в тупике. Как-то когда-то они прикончат Десаниек. И будет это выглядеть так, словно сделали это выходцы с Востока в знак протеста против резни. Случиться оно может где угодно, я половину недели наблюдал за ней и насчитал десятка три случаев, когда вполне можно было нанести удар. Откуда я знаю, каким вариантом они воспользуются? Нельзя остановить убийцу, если только ты не знаешь, кто он, и не ударишь первым.

Если у тебя есть какие-нибудь предложения по этому поводу, охотно выслушаю, потому как у меня нету.

— Извини, — сухо произнес он, — но ты единственный убийца, кого я знаю.

— Я знаю многих, но это не помогло. Есть еще один вариант — я изначально ошибаюсь, — но тогда я вообще не представляю, что делать, потому что у меня нет никаких выходов, чтобы узнать, что они замышляют, и я не могу заставить себя поверить, что они так и будут сидеть сложа руки и ничего не предпримут.

Морролан нахмурился.

— Что-то мы должны сделать.

— Я рад, что это теперь уже «мы».

Ноздри его расширились, но он промолчал; мы давно знакомы и Морролан знает, когда я просто треплю языком.

— Спасибо, что прибыл, — проговорил я.

— Тебя куда-нибудь телепортировать?

— Хорошо бы, но не могу рисковать. Впрочем, спасибо.

Мы поднялись.

— Если ты все же до чего-то докопаешься, и я смогу помочь…

— Я дам тебе знать.

Морролан кивнул и вышел первым, направляясь вглубь крыла Дракона — вероятно, искал уголок, откуда можно телепортироваться. Еще одно упущенное зрелище. Я же проследовал к выходу и зашагал к гостинице, думая, что немного отдохнуть не помешает.

«Это правда, босс? Ты действительно сдаешься?»

«Не знаю. Нет, наверное. Но я понятия не имею, что делать.»

«Согласен с Морроланом. На тебя не похоже — убраться из города, пока все висит в воздухе.»

«А ты против?»

«Нет! Я всецело за, босс! Мне тут страшно. Но это значит, что ты последуешь здравому смыслу, что совсем на тебя не похоже.»

Я вздохнул.

«Пожалуй, я все же не стану ему следовать.»

«А надо бы.»

«Знаю.»

«Ты не знаешь, где они нанесут удар, босс. Что же ты можешь сделать?»

«Вот это я и повторяю. Я знаю только, кого должны убить, и кого собираются… так.»

«Что?»

Я остановился на полушаге; в голове крутились варианты. Потом я мысленно сказал: «Я знаю, кого они собираются в этом обвинить.»

«И куда это нас приведет?»

«В Южную Адриланку.»

«Э, а зачем, не скажешь?»

«Возможно, есть то, что можно узнать у людей, которых подставят.»

«Что, например?»

«Если узнаю, сообщу.»

«Тогда ладно.»

Я стоял посреди площади у Императорского дворца, напротив крыла Дракона. Дом Дракона, темный и ах-какой-грозный, нависал надо мной, словно перемигиваясь с крылом. С площади вели несколько улочек — часть обратно во Дворец, часть в Город. И на каждой из них мог ждать убийца с ножом наготове, ожидая, пока от страха меня пробьет пот.

Но мне кое-что предстояло сделать — а большего требовать никто не вправе.

«Итак, босс, что будем делать?»

«Сейчас я отправлюсь в гостиницу и напишу Киере — попрошу принести список всех найденных ей заведений, которыми заправляет Левая Рука. Потом пошлю за хорошим обедом, выпью полбутылки винца и засну.»

«Хороший план.»

«А завтра будет трудный день. Я знаю пару местечек, которые ходят под Левой Рукой. Если Киера не объявится, навестим одно из них.»

«Отлично. Тогда план на послезавтра можно не составлять, потому как мы оба до послезавтра не доживем.»

14

«Миледи, только что получил весточку через вашу контору. Я охотно пойду и отвечу на все вопросы этой шатии, но представить себе не могу, какую пользу, по мнению Е.В., это принесет. Они верят в то, что верят, и я могу говорить хоть до посинения — мне их не переубедить. Опять же, какая разница, о чем они думают? Или Е.В. боится беспорядков вроде тех, что случились несколько лет назад? Официального мнения на сей счет высказывать не буду (а неофициально — спустить гвардейцев, и они разберутся со всеми, сколько бы их там ни вышло на улицы). Вопрос вот какой: если я все же этим займусь, какой итог вы сочли бы приемлемым? Лучше не доверять инструкции бумаге. Сообщите желательное время встречи — и я прибуду в ваш кабинет, или в любое другое удобное место.

(Подпись и печать отсутствуют)» Наутро мне стало чуть лучше. Я поднялся и размялся, медленно и плавно. Пока я подчинял мышцы своей воле, за дверью раздался хлопок в ладоши. Лойош сообщил, что это Киера, и я предложил ей войти.

Она спросила, как я себя чувствую; я слегка отклонился от истины.

— Ты что-нибудь выяснила?

— Да, нашла несколько заведений, которые служат прикрытием для операций Левой Руки. Вот. — Она подала мне листок бумаги с названиями и адресами.

Пробежав список взглядом, я постучал ногтем по одной из позиций.

— Ты уверена?

Киера прочла отчеркнутую строчку.

— «Тимбрии — ткани и пряжа». И что с ними?

— Ничего, вот только Коти частенько заглядывала туда. Я и понятия не имел.

— Не знаю уж, кто там настоящий хозяин, но именно туда стоит обратиться, если ты хочешь подслушать того, кто полагает, будто у него есть защитные чары против подобного.

Я кивнул.

— Да, просто совпадение. Сколько раз я туда сам заглядывал, и так и не узнал.

Просмотрел остаток списка. Адреса были разбросаны по всему городу; я узнал пару заведений, мимо которых нередко проходил, но больше ни одного такого, где бы хоть раз побывал.

«И что теперь, босс? Повесишь список на стену, метнешь в него нож и посмотришь, куда попал?»

«Что-то вроде того, угу.»

«Знаешь, это может плохо кончиться. Ты не в той форме…»

«Отвяжись.»

Он мысленно заворчал и заткнулся.

— Что ты знаешь об этих местах?

— А что ты хочешь знать?

Я помолчал.

— Даже не уверен, о чем спросить. Я так мало знаю о Левой Руке.

— Я тоже. Да и они сами.

— Хм?

— Секретность: по большей части они мало что знают, кроме как о том, чем сами занимаются.

— А. И насколько же, э, мало они знают?

— Ты это к чему?

— Да так. Если я вдруг загляну по одному из адресов в списке, узнает ли меня хозяин?

Киера поразмыслила.

— Не знаю. Может быть. Я бы сказала «нет», разве что случайно, однако на твоем месте ставить в заклад жизнь не стала бы.

Я кивнул.

— И как, э, мне это сделать, Киера?

— Ты МЕНЯ спрашиваешь?

— Нет, я не о том. Ну вот, скажем, тут, — я постучал пальцем по списку. — Это постоялый двор. Мне что, войти и заказать особого рода выпивку, или?

— А, извини. Я думала, ты знаешь. Если хочешь связаться с Левой Рукой непосредственно, попроси встречи с хозяйкой дома и достань три серебряные монеты, по очереди, левой рукой.

— Левой рукой, — повторил я. — Хитро придумано.

— Угу, оригинально.

Сидя на краю кровати, я собирался с мыслями. Достал из правого сапога нож, из дорожного мешка — точильный брусок, и занялся делом, пока голова работала над основной задачей.

— А как же масло? — спросила Киера.

— Чушь, — отрезал я. — Незачем смазывать точило маслом, надо просто его почистить, когда закончишь.

— Знаю. Мне было интересно, знаешь ли ты. Под каким углом затачиваешь?

— Пять градусов с каждой стороны.

Я прервался и внимательно изучил клинок. Этот ковыряльничек мне попался в Привале, возле Табо. На нож были наложены дешевые и бесполезные чары, которые помогали ему вроде как бить в жизненно важные точки, острие — так себе, но зато хорошее лезвие, а вырезанная из рога рукоять лежала в ладони так, словно ее специально делали под выходца с Востока. Еще немного работы с точилом, потом я проверил угол заточки, перевернул нож и занялся другой стороной.

— Где ты этому научился? — поинтересовалась она.

— А где мы впервые встретились? — фыркнул я.

— А, ну да.

Я кивнул.

— Затачивать ножи — первое, чему я научился после того, как освоил мытье кастрюль и сковородок, вынос мусора и уборку столов. У меня когда-то был нож с двусторонней заточкой — на три четверти спереди для пластания ломтиками и на четверть сзади для взрезания шкур. Лучший нож в моей жизни.

— А где он сейчас?

— У Коти. Она до сих пор им пользуется. Я научил ее, как делать двустороннюю заточку, и она… — я прервался и снова вернулся к заточке, теперь взяв свой самый лучший брусок.

— Извини, — проговорила Киера.

— Не надо, не извиняйся.

— Если ты промахнешься и отхватишь себе палец, мне будет больно.

Я поднял левую руку.

— Однажды так и случилось. Я запомнил урок.

Я закончил наводить блеск на клинок, кивнул сам себе и встал. Ребра болели, как… в общем, болели.

Киера, помедлив, спросила:

— Хочешь, прикрою тебе спину?

— Не твой профиль, — отказался я. — Да и не нужно. Дело несложное.

— Как скажешь, — с сомнением отозвалась она.

Вышли и спустились по лестнице мы вместе. Я шагал медленно. Киера сказала:

— Буду во дворе ждать вестей о том, как все прошло.

Я ограничился кивком — остальные силы ушли на то, чтобы не стонать.

Ротса снялась с моего плеча и медленно закружила в вышине; Лойош остался на другом плече и непрерывно рассматривал окрестности.

На широком бульваре перед Императорским крылом, у парка, всегда стоит целая очередь экипажей, на одной стороне те, у которых на дверях отметки, на другой — те, что можно нанять. И у всех особые разрешения касаемо ордонанса, возбраняющего присутствие лошадей вблизи Дворца. По-моему, при таком количестве разрешений можно бы и отменить ордонанс, но я могу и ошибаться.

Некоторое время я изучал наемные экипажи, подбирая, который выглядит наиболее удобным; выбрал, и сражаясь с болью, подошел к нему. Возницей была молодая женщина, разумеется, текла — с радостной улыбкой и легким подобострастием счастливой крестьянки из оперетки «Невспаханная улица».

Вскарабкавшись по ступеням, я назвал ей адрес. Она посмотрела на Лойоша и Ротсу, которые нырнули в экипаж следом за мной, поклонилась и взобралась на место. Потом сказала «но!» и лошади неторопливо зацокали по мостовой.

Возможно, пешком бы вышло быстрее.

«Босс, что бы там ни говорила Киера, ты не в той форме…»

«Я не собираюсь устраивать погромов, Лойош, так что можешь расслабиться.»

«Как не собираешься?»

«Вот так. План изменился.»

«Когда?»

«Вчера, когда я поговорил с Морроланом.»

Я уселся поудобнее. Экипаж был хорошим — от покачивания мне почти не хотелось вопить.

Я вышел и расплатился с возницей, которая поклонилась мне так, словно я был благородным драгаэрянином. Возможно, она думала, что это увеличит ее чаевые. Так, пожалуй, и случилось.

Я оказался в районе Города, который назывался Мосты — возможно, потому, что в него вели главные дороги от трех мостов, пересекающиеся в местечке по имени Девять Рынков; сейчас я стоял в сотне ярдов оттуда.

Магазинчик Тимбрии затерялся среди трех- и четырехкомнатных домишек лавочников, рядом с парой доходных домов покрупнее и открытым святилищем Кельхор.

«Так, теперь прячьтесь оба у меня под плащом.»

«А надо?»

«Не хочу появляться там, имея при себе два столь явных опознавательных признака.»

«То есть ты думаешь, тебя не узнают, потому что нас с тобой нет?»

«Вроде того.»

«Ты бредишь.»

«Живо, вы оба.»

Лойошу явно хотелось поспорить еще, но он сдержался. Экипаж уехал, джареги скрылись у меня под плащом.

На двери имелся знак, предлагающий посетителям входить без уведомления, что я и сделал. Внутри пахло палью с примесью чего-то масляного. Обширная, хорошо освещенная комната, с рулонами тканей и связками пряжи, которые занятые этим делом люди вроде как зовут мотками.

Сидящий на стуле с прямой спинкой пожилой джентльмен усердно делал вид, что умирал от скуки, пока дверь не открылась. Едва я вошел, он встал, приглашающе взмахнул руками и изобразил всю ту мимику, какую я уже привык видеть в исполнении лавочников, которые не совсем понимают, как ко мне относиться; в завершение последовал вежливый поклон, как случалось всегда у тех, кто полагает, что высоко задранный нос приносит меньше радости, чем звонкая монета. Вот она, разница между вельможей и лавочником. Истинный вельможа всегда предпочтет задрать нос.

— Могу ли я вам помочь, сударь?

— Надеюсь. Я хотел бы увидеть хозяйку дома.

— Простите? — нахмурился он.

Звяк. Звяк. Звяк.

— Я посмотрю, не занята ли она.

Он скрылся за задней дверью, а я пока изучал ярко окрашенные ткани.

Экзотические. Так Коти именовала эти цвета: экзотическими. Наверное, такими им и полагалось быть. Ярко-синими, жгуче-желтыми, и темно-темно-оранжевыми, как закат над морем.

Я ждал.

Он вынырнул из двери, снова сухо поклонился и произнес:

— Она примет вас немедленно. Дверь в конце коридора.

Он отступил в сторону, пропуская меня в открытую дверь. На мгновение мне показалось, что он готов как следует шарахнуть мне по башке, когда я пройду мимо. Впрочем, этого он не сделал.

Короткий коридор, сбоку закрытая дверь, и еще одна — прямо впереди.

Эта была приоткрыта и я вошел.

Драгаэрянка, средних лет — что-то около тысячи, — одета в черное и серое Дома Джарега. Она сидела за столом весьма делового облика, и при моем приближении встала. На ее лице не отразилось никаких признаков того, что она меня узнала, но это мало что доказывало.

— Чем могу служить? — спросила она с едва скрытым неудовольствием.

Вот это уже вельможный тон.

— Я взыскую знаний, о мудрейшая.

Она нахмурилась.

— Вы смеетесь?

— Нет, просто шучу, по-дружески.

Она снова села, прищурившись.

— Мы не друзья. У вас есть ко мне дело или нет?

— Есть. Мне нужны сведения. Существуют чары, которые предотвращают подслушивание…

— Продолжайте, — кивнула она. — Каковы подробности?

У меня в голове зазвонили тревожные колокольчики. Она что, ждет от меня прямой просьбы совершить преступление? Нет, я понимаю, что Левая Рука делает подобную работу, но нельзя же так вести дела!

Я взглянул прямо ей в глаза.

— Прошу прощения?

— Прежде чем согласиться на работу, я должна знать, кого вы желаете подслушать. Мне ведь нужно выписать разрешение в суде.

— Разумеется, я не попросил бы вас о чем-то незаконном.

— Разумеется.

— И конечно же, вам необходимо пройти все предусмотренные законом процедуры.

— Да.

— И полагаю, существует определенный тариф насчет адвокатов.

— Верно.

— Сколько?

— Сто.

— Неплохо, — решил я.

— Да.

— Ладно. Я выпишу расписку на Харбро.

Она кивнула. Разумеется, она знала Харбро: там не пользуются именами, вот почему этот банк особенно популярен среди джарегов — в обоих смыслах, несомненно; и по той же самое причине у меня все еще оставались деньги.

Она подвинула ко мне перо, чернила и промокашку, я черкнул стандартное платежное поручение и подал ей листок. Она внимательно изучила написанное — возможно, даже передала мысленное изображение тому, кто проверил, есть ли за моей бумажкой действительные средства.

— Хорошо, — произнесла она и положила чек между нами, придавив его пресс-папье. Жест выглядел почти ритуальным — хотя, возможно, это разговор с Киерой так повлиял на мое восприятие. — Какая нужна работа?

Сама деловитость, как у наших джарегов.

— Что, если я назову Сетру Лавоуд?

Она фыркнула.

— Тогда я верну расписку и направлю вас в Дом Наларфи.

— Я просто проверил, что сами вы не оттуда.

— Да, есть кое-что, чего я делать не стану. Не тратьте зря мое время.

Какая нужна работа?

— Есть один дом в Южной Адриланке — переулок Еноха, номер одиннадцать…

— Шутите?

— С чего бы?

— Вы думаете, дом в Южной Адриланке имеет защиту от подслушивания?

— Я не знаю, имеет ли, но это возможно.

— У них есть на это средства?

— Если их поддерживают торговцы, чиновники или кто-то из мелкой знати.

— И вы полагаете, это так?

— Учитываю такую возможность. Я плачу за то, чтобы услышать, что там происходит. Если защиты от подслушивания нет, вам же легче.

Она помолчала, потом кивнула.

— Хорошо.

— Э, а как это работает?

— Что работает?

— Как я узнаю, что там сказано?

— А как вы хотели бы это узнать? — озадаченно проговорила она.

— Я бы хотел сам все услышать, но не думаю, что это возможно.

— Почему нет?

— Попробуйте наложить на меня заклинание подслушивания — увидите.

Она прищурилась, шевельнула правой рукой и спросила:

— Камень Феникса?

— Да.

— Что ж, если вы не желаете его снять…

— Не желаю.

— Тогда мы можем предоставить расшифровку в устной или письменной форме.

— А как долго это займет?

— В течении дня получите.

«Босс…»

— А нельзя ли, чтобы, э, вместо меня слушал мой дружок?

— Прошу прощения?

Я приоткрыл плащ; Лойош высунул голову, потом вскарабкался на мое левое плечо; за ним последовала Ротса, которая оседлала правое. Я извиняюще улыбнулся.

«Видишь, босс, для всех нас было бы гораздо проще…»

«Заткнись.»

— Я не совсем уверена, о чем вы меня просите… — вид у нее был такой, словно я предложил ей разделить со мной трапезу из свеженакопанных дождевых червей.

— Лойош обладает полным самосознанием и обучен… ну, в общем, если вы сможете наложить чары на него, он передаст мне все, что сказано.

Мысль ей не понравилась, но я достал кошелек и выстроил перед ней красивый столбик империалов. Звонкие и блестящие аргументы всегда воздействуют лучше, чем какие-то теоретические цифры на бумаге.

— Хорошо, — проговорила она. — Мне нужно, э, коснуться его.

«Уй-й-й-й…» — выдохнул Лойош.

«Угу.»

Вслух же я спросил:

— А сколько оно продержится?

— Если он достаточно себя осознает, чтобы принять заклинание, оно завершится, когда он сам этого пожелает. Либо же рассеется само собой приблизительно через год.

— Годится.

Лойош слетел прямо к ней на стол; она почти не моргнула.

— Да, еще одно, — проговорил я.

Она остановила протянутую уже руку.

— Да?

— Если из-за ваших действий ему будет причинен хоть малейший вред, никакие силы на свете не спасут вашу душу.

— Мне не нравятся угрозы. Если вы не желаете…

— Я просто хотел поставить вас в известность.

Она пожала плечами. Мне и самому не нравится угрожать, и когда я все же это делаю и вижу, что особого эффекта угроза не произвела — повторять я считаю излишним. Возможно, впрочем, именно поэтому я обычно и не угрожаю.

Она коснулась его спины тремя пальцами; ладонь была твердой.

«Мне нужно помыться.»

«Что-то чувствуешь?»

«Волшебство, довольно слабое.»

«Хорошо.»

— К утру должен пойти звук.

— Хорошо. Но будьте осторожнее, то место под наблюдением.

— Чьим?

— Джарегов. Правой Руки, если угодно.

Она сморщилась.

— Это неважно.

— Как скажете, — произнес я. — Что-нибудь еще?

— Да. Один вопрос: кто вы такой?

— Думаете, я вам скажу?

— Думаете, я не смогу узнать?

— Ну, если это так для вас важно — узнавайте, — отозвался я, развернулся на каблуках и вышел вон.

Торгующий тканями джентльмен подчеркнуто не обратил на меня внимания; я ответил ему тем же. Не специально, просто голова у меня была занята мыслью — почему я не попросил экипаж подождать!

Лойош, как обычно, даром времени не терял.

«Итак, босс, если смысл был в том, чтобы она смогла тебя узнать, то почему бы нам просто не остаться на месте?»

«Потому что тогда было бы очевидно — я ХОЧУ, чтобы меня узнали.»

«А так ты просто вошел в заведение, где распоряжаются те, кто желает тебя прикончить. Это ты именуешь высокой стратегией?»

«Так говорят драконы. Я подобных слов не использую.»

«Босс, но разве они не вычислят, что ты хотел, чтобы тебя узнали?»

«Могут.»

«И где ты в этом раскладе не выглядишь дураком?»

«Лойош, убедить своих врагов делать то, что ты от них хочешь, не так-то просто. Но я не думаю, что джарег способен воспринимать подобные уловки.»

«Полагаю, вскоре меня ждет урок по искусству уловок.»

«Что-то ты слишком похож на Морролана.»

Чтобы найти экипаж, пришлось прогуляться к рынку. Эта колымага, кажется, ни одного ухаба по дороге не пропустила — но за неимением лучшего сошла и такая.

Все эти размышления об экипажах могут показаться мелочью, но если я продолжу в том же духе и начну строить планы, не заботясь обо всех подобных мелочах, то операция, и без того непростая, станет в принципе невыполнимой. Я сделал себе строжайший выговор на эту тему; трещина в ребре и многочисленные ушибы свидетельствовали в мою пользу.

Киера, как и обещала, ждала во дворе.

— И как? — спросила она.

— Неплохо, — ответил я. — Возможно. Посмотрим.

— Что ты сделал? — нахмурилась она.

— Заложил взрывное заклинание с отложенным действием.

— Так, давай-ка пройдем к тебе в комнату.

— Я уж думал, ты никогда не предложишь.

— Что?

— Забудь.

Медленно и мучительно я поднялся в комнату и плюхнулся на кровать.

Киера устроилась на стуле.

— Интересный звук, — заметила она.

— Хмм?

— Когда ты ложился. Что-то среднее между стоном и вздохом. Подобного мне прежде не приходилась слышать. Ты уверен, что не хочешь, чтобы тебя подправили?

— Все будет в порядке.

— Если тебе не понадобится торопиться.

— Да когда это мне нужно было торопиться?

Киера не сочла нужным отвечать на подобный вопрос даже взглядом.

— Что ты сделал?

— Нанял ее.

— Для чего?

— Мне нужно знать, что происходит в одном домике в Южной Адриланке.

— И что, другого способа не нашлось?

— Это был лучший при нынешних обстоятельствах.

— Почему?

— Я пытаюсь сделать два дела одновременно.

Она кивнула.

— Когда-то я попыталась украсть две вещи одновременно. Хочешь, расскажу, что случилось?

— Только если у тебя получилось.

— Тогда промолчу.

— Одновременно крутятся два дела, Киера. Возможно, они связаны, но наверняка я не знаю.

— Дело Алиеры и попытка выманить тебя под удар.

— Да.

— А домик в Южной Адриланке?

— Многоходовка касаемо дела Алиеры. Но это все, что я смог выдумать.

Идея в следующем: если джареги хотят обвинить в убийстве кого-то из тамошних…

— Погоди, о чем ты?

— Джареги собираются убить имперского следователя, некую Десаниек, и обвинить в этом компанию мятежников — восточников и текл.

— Как ты это вычислил?

— Когда я спросил Коти, дает ли она уроки чтения, она ответила — «да, до недавнего времени», и я подумал… ладно, неважно, долгая история. Суть в чем — если они хотят убить следователя и хотят обвинить во всем сборище мятежников, им нужно знать, что это сборище, собственно, замыслило. Если я буду это знать, возможно, смогу вычислить их ход.

Киера не выглядела убежденной.

— Как-то хлипковато.

— Знаю, но больше у меня ничего нет.

— А другая причина? Как это поможет тебе выскользнуть из ловушки?

— Может, и не поможет, но если она побеспокоится узнать, кто я такой, а я только что на колени не падал, упрашивая ее это сделать, Дом Джарега начнет бурлить — и, возможно, это испортит им игру.

— Не слишком надежный расчет.

— Надежнее, чем ты думаешь. Ты за кем-то охотишься, тут случается что-то неожиданное — ты сходишь с дистанции и замираешь, пока не выяснишь, что происходит. Мне только и нужно, что достаточно надолго их задержать, чтобы я разобрался с первым делом и убрался из города.

— Крайне ненадежный расчет.

— Опять же, больше у меня ничего нет. У тебя есть мысли получше?

— Влад, тут замешано больше, чем ты думаешь.

— С чего ты так решила?

— То есть? Левая Рука Джарегов; джареги и орки, вмешивающиеся в политику Империи. Куда уж больше?

— Нет, с чего ты решила, будто я не понимаю, сколько тут всего замешано?

— А действуешь так, словно не понимаешь.

— Киера, после битвы богов вся эта суета простых смертных…

— Ты хоть минуту способен побыть серьезным?

— Не без усилий, — признался я.

— Так сделай такое усилие.

Я пожал плечами.

— Что ты хочешь от меня услышать? Да, это серьезно. И масштабно.

Понимаю. Но я вернулся, чтобы помочь Алиере. Если можешь показать мне лучший способ сделать это, я слушаю.

— Никогда не понимала, почему ты с таким рвением подставляешь себя под удар.

— Это не рвение, скорее хобби. — Она открыла было рот, но я продолжил: — Не я создал эту ситуацию, но никто, кажется, и пальцем пошевелить не готов. Не желают обижать императрицу, или не желают обидеть Алиеру. Да я и на шерстинку с хвоста норски не беспокоюсь о том, как бы кого-то из них не обидеть. Возникла трудность, я ее исправляю.

— Ты неисправим, Влад.

— Это комплимент?

— Иногда. Обычно. Но прямо сейчас — не уверена. Чем я могу помочь?

— Пожалуй, пока не можешь, но я сообщу, если вдруг что изменится.

Она вздохнула; вроде бы захотела сказать что-то еще, но передумала, пожала плечами и удалилась, одарив меня на прощание ласковой киериной улыбкой и поцелуем в щеку.

Я лежал, смотрел в потолок и пытался не слишком шевелиться; в конце концов мне удалось уснуть.

15

«Ваше Высочество, Я требую срочной инспекции всей имперской пенитициарной системы.

Самоубийство Брина подвергло наше следствие — следствие, Ваше Высочество, начатое по прямому распоряжению Ее Величества — серьезному риску.

Позвольте мне настоятельнейшим образом рекомендовать Вашему Высочеству создать ассамблею из членов нашего Дома, включив также в ее состав наиболее искусных валлист, которая изучила бы, что следует сделать, чтобы подобное никогда больше не повторялась. Не будет преувеличением заявить, что самая честь нашего Дома под угрозой. Еще один подобный случай, и я снимаю с себя всякую ответственность за исполнение обязанностей нынешней ассамблеей.

Остаюсь, Ваше Высочество, исполненной уважения и преданности, Юстициарий Десаниек.»

Проснувшись, я снова почувствовал себя лучше. Если так пойдет и дальше, через месяц я снова смогу драться.

«Босс!»

Вот тогда-то я и понял, почему проснулся.

«Что такое?»

«Ну, странно как-то. Я кое-что слышу.»

«Ага, так и должно было случиться.»

«Но все равно я странно себя чувствую.»

«Это на день-два, не дольше. Что-то интересное?»

«Ну смотря насколько тебе интересно слушать чужой храп.»

«Только свой собственный, но для этого уже поздно.»

«Какая жалость.»

Я медленно поднялся и, превозмогая боль, сделал утреннюю разминку и все такое. Согласно плану, весь день я должен был ровным счетом ничего не делать — только оставаться в безопасности. Все равно мне нечем заняться, пока я не получу известия через Лойоша (если получу). Ну или пока кто-то не попытается меня убить.

Я заказал завтрак, который доставили с похвальной быстротой. Клява — отменная клява, — куриные яйца всмятку, соль и хлеб с совершенно роскошным маслом. Цена, правда, тоже вышла роскошной, но оно того стоило.

Лойшо сообщил о паре разговоров, редкостно обыденных — где лучший базар, у кого будет ребенок и чей дядюшка заболел. Некоторые голоса были женскими, некоторые мужскими, иногда говорили вместе. Один из разговоров вели две женщины, густой говор был знаком Лойошу по одному из Восточных королевств; когда он пересказал мне, о чем они болтают, я покраснел. А это что-то.

К вечеру я уж было усомнился, а не подставили ли меня — вдруг кто-то узнал, что я подслушиваю, и нарочно организовал пустопорожний треп, чтобы я порадовался. Но потом я напомнил себе, что большая часть тамошнего народу работает часов восемнадцать в день, и многие — на скотобойнях, поэтому до вечера ничего существенного ожидать и не стоит.

И действительно, к вечеру начались более интересные события. Лойош сообщил, что мужской голос сказал:

— Они будут через полчаса, надо позаботиться о стульях.

Пока они готовились, я заказал обед. Принесли утку, целиком тушеную в сладком винном соусе. Сладкие соусы мне обычно не по душе, но этот был недурен.

«Собирается толпа, босс. Двери, шаги, голоса.»

«А что говорят голоса?»

«Не могу сказать, все говорят одновременно. Вроде как здороваются.»

«Восточные акценты?»

«Есть парочка, пожалуй. Трудно разобрать.»

«Ладно.»

Через полчаса Лойош сообщил: «Утихомирились. Кто-то говорит. Из драгаэрян, по крайней мере акцента не заметно.»

«И что он говорит?»

«Она. Та-та-та Империя та-та-та Тирма та-та-та организовать та-та-та…»

«Лойош.»

«Босс, когда она скажет хоть что-то, я сообщу, ладно? Меня уже достали эти голоса в голове.»

«Пора бы привыкнуть к такому. Я же привык.»

«Это не то же самое.»

«Ладно.»

Еще через полчаса Лойош проговорил: «Завтра у них будет встреча.»

«Как волнующе.»

«С имперским уполномоченным.»

«Так. Если вдруг это будет Десаниек, все получится даже слишком легко.»

«Понятия не имею, кто это будет.»

«Лучше бы мне это узнать.»

«Они все еще говорят, босс. Что-то насчет встречи до встречи с уполномоченным… не разобрал, с кем. Что-то насчет объединения.»

«А где будет встреча?»

«Которая?»

«Обе.»

«С уполномоченным — в Зале Говорящего в пятом часу пополудни. Та, что раньше — в полдень, в домике.»

«Встреча перед встречей. Хорошо, понял. Мыслишка есть, но мне сперва нужно удостовериться, что на ту встречу собирается именно Десаниек.»

«А если нет?»

«Тогда…»

Ответить я не успел — перед дверью кто-то хлопнул в ладоши.

«Кто там?»

«Незнакомец, босс. Но только один.»

Я поднялся. Проклятье, совсем забыл про ребро и просто сел, вместо того, чтобы сперва повернуться на бок. Зарубил себе на носу никогда больше так не делать. Я надеялся, что защищаться не придется — я был совершенно не в форме. Однако я стряхнул нож в правую ладонь, спрятав ее за дверью, и медленно открыл дверь.

Так-так-так.

Стоящую в коридоре я не знал, но не сомневался, кто она такая. Лицо как лезвие ножа, волосы плотно стянуты узлом на затылке, одета в черное и серое, а пальцы, включая оба больших, усеяны кольцами.

Я сделал шаг назад.

— Что ж, не ожидал. Пожалуйста, входите.

— Владимир Талтош?

— Вроде того, — ответил я. — А вы?

— Меня послали кое-что вам передать. — Она не шевельнулась; в коридоре позади нее никого не было.

— Могу даже предположить, кто.

— Вы заключили с нами сделку, — проговорила она. — У нас в работе проект, о котором вы кое-что знаете. Если помешаете нашей работе, сделке конец.

Она развернулась и удалилась прочь.

Я закрыл дверь и убрал нож.

«Ну что ж, — проговорил я, — наверное, это предупреждение.»

«Да уж я думаю. Что будешь делать?»

«То, что и собирался.»

«Сейчас?»

«Можно и сейчас.»

Лойош и Ротса, опережая меня, вылетели через дверь и сообщили, что все вроде бы неплохо. Я двинулся в сторону Дворца, стараясь идти так, словно бы ничего не болит, хотя и знал, что толку никакого.

Лойош спросил: «Можно перестать слушать?»

«Скоро. Пока нет.»

«Там все то же самое, босс.»

«Прости. Скоро с этим покончим.»

Кто должен знать? Ну, разумеется, императрица, и если нужно, я бы попробовал еще раз ее повидать — но нельзя вот так вот просто тараном ломиться в покои императрицы, чтобы получить ответ на простой вопрос, если имеется хоть какая-то альтернатива. А посему я направился в крыло Дракона, чтобы проверить, не найдется ли вдруг свободной минутки у временной Военачальницы и Наследницы престола от Дома Дракона. Начинать нужно с малого, вот мой девиз.

Я поднялся по ступеням к крошечному кабинету, который казался почти знакомым. Да, Влад Талтош, бывший наемный убийца, бывший босс преступного мира, за которым охотятся по обе стороны закона (последнее неправда, но как звучит, а!), вступил в святая святых сил обеспечения имперского правопорядка. Я хлопнул в ладоши.

— Кто там еще, во имя фекальных масс Семи Чародеев, и что вам нужно такого, что не могло бы подождать полчаса? — вежливо спросили изнутри.

— Это Влад, — признался я.

— Тогда заходи. — Что я и сделал. — Вот теперь мой день обрел совершенство, — заметила Норатар.

— Кто от имени Империи собирается встретиться с той компанией восточников и текл?

Я уже говорил, что я не трачу слов даром?

Она прищурилась, плотно сжав губы.

— Коти? — спросила Норатар.

— Нет. Мои собственные источники. Кто это будет?

— Почему я должна тебе говорить?

Имелось множество причин, я выбрал самую простую.

— Если Десаниек, ее там убьют.

Это произвело впечатление, хотя я не уверен, какое именно.

— Нет, не она, — проговорила Норатар. Не уверен, что я почувствовал — облегчение или разочарование. В любом случае, она продолжала: — Там будет Кальто.

— Кто это?

— Иорич. Главный следователь Десаниек.

— Понятно. — Потом. — Ох.

— Ох?

— Что будет, если его убьют во время той встрече?

— Во время той встречи? — моргнула она. — Выходец с Востока или текла?

— Да.

— Я не… — Норатар поразмыслила. — Будет плохо, — наконец проговорила она. — Почему ты полагаешь, что такое случиться?

— Ты знаешь, что орки, джареги и Левая Рука давят на Зерику.

— На ее величество, — мимоходом поправила она.

— Честное следствие может вскрыть неприглядную картину, но устранит это давление. Попытка со стороны некоей части мятежников-текл остановить следствие вставит ему палки в колеса или по крайней мере задержит расследование, и давление сохранится.

Она нахмурилась.

— Даже не знаю. Джареги так не работают.

— Так работает Левая Рука. — Она открыла было рот, но я ее прервал. — О Левой Руке мне известно не слишком много, но я знаю, как они работают, и это в их манере. Про орков и говорить не стану.

Норатар медленно кивнула.

— Да, теперь понимаю. Что, по-твоему, мне нужно сделать?

— Очевидный вариант — взять мятежников под стражу.

— И ты сам прекрасно знаешь, почему я этого не могу.

— Императрица не одобрит?

— Причем вполне обоснованно: от этого остальные закипят и начнут думать, что, возможно, те были правы. Обычно ваши крестьяне — мирные и довольные своей участью создания, Влад, и десяток недовольных просто дает им видимое сравнение для того, чтобы чувствовать свое превосходство. Но убери этот десяток, и завтра на их место встанет тысяча. Такое нам не нужно.

Насчет «мирных и довольных своей участью крестьян» я уверен не был, но с остальным пришлось согласиться.

— А если отменить встречу?

— Та же загвоздка, только последствия не столь поганые.

— М-да. А как насчет разорвать договор с орками и Левой Рукой? Чтобы у них не было причин нарываться на неприятности? Они же практики, сама знаешь.

— И как ты предлагаешь это сделать?

— Ну, не знаю. Вежливо попросить?

— Ты хоть пару слов способен связать серьезно?

— Не без усилий.

— Влад…

— Ладно, я знаю, что делать. Возможно. Придется сделать пару предположений, и теперь, когда я знаю, что цель — не Десаниек, а… как бишь там его?

— Кальто.

— Да. Так вот, когда я это узнал, я не столь уверен в своей способности делать предположения, но все равно собираюсь так поступить.

— И что ты собираешься делать?

— Найти убийцу и прикончить его.

Она побарабанила пальцами по столу.

— Хорошо, — проговорила она. — Я могу помочь?

— Да, — сказал я. — Мне угрожала Левая Рука. Или, вернее, не мне, а Коти.

Она прищурилась.

— И ты все-таки не отступаешь?

— Ты ее знаешь. Ты бы отступила?

Норатар медленно кивнула.

— Хорошо. Я присмотрю за ней.

— Прежде всего ей потребуется волшебная защита.

— Я не дура, Влад.

— Извини, я просто…

— Я понимаю. Что-нибудь еще?

Я покачал головой, встал и удалился.

«Босс, я никогда, ни за что не пойму вас, бескрылых.»

Мне только и нужно, что найти убийцу. Никаких сложностей. Просто отыщи этот бегающий взгляд. Ага.

Если за кем-то охотишься — нужно полагать, что он хуже тебя, и лучше тебя. Нужно считать себя лучше, потому что в противном случае начнешь везде искать второе дно, замешкаешься и наделаешь кучу вещей, которые тебе совершенно не помогут. И нужно считать его лучше, потому что если вдруг недооценишь каких-либо его умений, может выйти очень некрасиво. Такое вот хитрое дело, держать в голове одновременно и то, и другое.

Выразим это иначе. Могу ли я замаскироваться достаточно хорошо, чтобы я не смог заподозрить, что я убийца?

Легко.

Итак, как же мне заставить себя открыть свое истинное лицо, в помещении, где полно народу? Кстати, а сколько — полно? Дом не такой уж просторный, в одной комнате там поместится человек двадцать-тридцать, не больше.

Я жевал и думал, и не придумал ничего лучше, чем внезапно достать нож и посмотреть, вдруг кто отреагирует так, словно знает, что делает. Мне это не слишком понравилось. Потом мне пришло в голову, что в ход может пойти и волшебство, и это мне понравилось еще меньше.

Так, ладно. Убийца будет там или не будет. Убийца будет волшебником или не будет. Когда играешь в шеребу и понимаешь, что выиграть можешь, только если на столе лежит второй валет — играешь так, как если бы он лежал на столе. Итого: убийца будет там, и это не будет волшебница.

«Хорошо, хоть с этим определились.»

«Заткнись.»

Я поразмыслил еще, но больше ничего не придумал, и в итоге заснул.

Когда я проснулся, мне стало лучше, но двигаться совершенно не было желания. Даже медленно. О быстро и думать не хотелось.

«Босс, если ты найдешь убийцу, что будешь делать?»

«Скажу «буду резать, буду бить — все равно тебе водить».»

«Наверное, мне не нужно этого знать, так?»

«Одно меня беспокоит — вдруг он никогда не играл так в детстве. Вот и не подумаешь, что убийцы тоже были когда-то детьми, правда?»

«Ага, именно это меня и беспокоило.»

Я поднялся, неспешно, превозмогая боль.

«Что, если именно для этого меня и избили? В смысле, что, если все дело было в том, чтобы я не смог достать убийцу, если вдруг понадобится?»

«Угу, босс. Что, если?»

Ответа не требовалось, и я медленно оделся, подготовился, потом Лойош и Ротса вылетели на разведку, я спустился по лестнице и вышел. На лотке у гостиницы я купил теплого хрустящего хлеба и копченого рыхлого козьего сыра. Знаете, теплый хлеб я люблю куда больше многих вещей, которые другие оценили бы более высоко.

Перекусив, я направился на Западный дворцовый рынок. Отличное место, чтобы достать самые лучшие продукты, если только выбраться из постели достаточно рано. Сегодня меня, впрочем, интересовали не продукты. В дальнем юго-западном уголке рынка, за ларьком, где торгуют лучшими трюфелями в Белой вершине, стоит обшарпанное сооружение, где продают медь в трубках и листах, а также гвозди, молотки, пружины и иные разнообразные инструменты для использования вышеназванных. Хозяйствует там тсалмот по имени Лиска, которой, судя по виду, лет не меньше, чем Сетре, но при этом она постоянно крутится как бешеная, вечно склочена, а глаза сверкают сквозь косматую челку абсолютно не вельможного вида. Деньги она хранит в ящике под стулом, на который изредка опускается, чтобы поторговаться с заказчиком, пока тот стоит по другую сторону доски, опирающейся на две бочки. Доска из светлого дерева, отполирована до блеска и покрыта резьбой — тсалмоты в различных забавных положениях.

— Что вам нужно? — спросила она, когда я вошел.

— Нож, — ответил я.

Она опустилась на стул. Скорее всего, Лиска узнала меня, но признать это — значило, вероятно, дать мне преимущество в торговле. Что-то вроде того.

— Какой нож? — прорычала она.

— Ничего особенного, простенький складничок.

Посмотрела Лиска на меня в достаточной степени подозрительно, чтобы увериться — да, она знала, кто я. Она выдала мне несколько штук на выбор, и я остановился на небольшом складном ножике. Я проверил лезвие, потому что не сделать этого было бы странно, и убедился, что он легко открывается и закрывается; дал ей империал, велел оставить сдачу себе и вышел вон.

«Ладно, босс, с нетерпением жду, что ты с этой штукой будешь делать.»

«Ножик маленький, так что очень может случиться, что я его потеряю.»

До предполагаемого начала встречи у меня оставалось еще часа два.

Недалеко от Западного дворцового рынка есть гостиница под названием «Чернильница» — мне как-то поведали, откуда взялось такое название, но сейчас я в упор не помню; во всяком случае, это связано с историей. Время от времени там живет некий Гинааса, он актер и раньше я имел с ним дело.

Утро было достаточно ранним, и я предположил, что он уже проснулся, но еще трезв. Оба предположения оказались верны, а звон монет настроил клиента на правильный лад. Чуть погодя я удалился, заполучив торбу, в которой лежал светлый парик, аккуратно подстриженная бородка ему в тон, клей и баночка с мазью, чтобы чуть осветлить кожу.

С этим все, но самое трудное впереди. Если это сработает, что дальше?

Как мне направить события, чтобы получить то, что необходимо, если вдруг будет такая возможность?

«Босс, куда ты идешь?»

«Э? Я не… а, в Дом Иорича, наверное.»

«Думаешь, он знает, что делать?»

«Думаю, если мы собираемся все это провернуть, надо бы узнать, что должно стать с Алиерой. Помнишь такую? Именно из-за Алиеры мы во все это влезли.»

«И ты ожидаешь благодарности?»

«Нет. Просто знаю, что будь это я…»

«Ага, конечно.»

Мы благополучно добрались куда хотели, я проследовал знакомым уже маршрутом к кабинету Перисила и хлопнул в ладоши. Он выглянул в щелку, потом открыл дверь. Я вошел.

— Зачем вы это делаете?

— Что — это? — переспросил он, явно озадаченный.

— Неважно.

Я сел на стул напротив него и сказал:

— Я тут кое-что затеял, что может, так сказать, дать некоторые результаты. Мне нужно посоветоваться с вами.

— Что ж, — кивнул адвокат, — боюсь, вам придется поделиться со мной хотя бы какими-то подробностями, если вы ожидаете услышать полезный совет.

Я не сразу понял, что он шутит. Не знаю, о ком из нас двоих это больше скажет.

— Хорошо, — проговорил я. — Но только на этот случай. Вот положение каким вижу его я — остановите меня, если я в чем-то неправ. Джа… то есть некоторые стороны пытаются надавить на императрицу. Используемый ими рычаг — скандал вокруг Тирмы, от которого выйдут из себя многие важные персоны, хотя какое им до этого дело, не понимаю.

Перисил странно на меня посмотрел, но не прервал.

Я продолжил:

— Императрица, когда вы и я начали искать неприятностей и переворачивать все с ног на голову, поразмыслила и решила провести официальное следствие по поводу этих событий. Будет предпринята попытка остановить следствие и возложить вину за это на некую компанию дураков-текл, способ — убийство Кальто.

— Десаниек.

— Нет, здесь я ошибался. Убит будет ее помощник, Кальто.

— Хмм. Что ж, это тоже сработает.

— Причем даже лучше, потому что это случится во время публичной встречи, где он должен ответить на вопросы относительно того, что и почему произошло.

— Ясно.

— Итак, если мне удастся остановить убийство, даст ли это нам хоть какой-то рычаг, чтобы вытащить Алиеру?

Он помолчал, потом спросил:

— Как остановить?

— Убить убийцу до того, как он сумеет добраться до Кальто.

Адвокат помолчал несколько дольше.

— Все зависит от обстоятельств. Как… где… — Голос его прервался, Перисил, кажется, нервничал. Никогда раньше его таким не видел; наверное, мне понравилось.

— Я предполагал убрать его еще до того, как он попадет на встречу.

— Но тогда, извините, как же об этом узнают?

— Никто и не узнает.

— В таком случае не вижу, как это может повлиять на наше дело.

— Хм. Да, пожалуй. Ладно, а если я сделаю все это более драматическим образом?

— То есть спасете жертву в последний миг и все такое?

Я кивнул.

— Понятия не имею, смогу ли, но возможно, кое-что в этом роде у меня и получится.

Он медленно кивнул, потер подбородок и проговорил:

— Нет.

— Нет?

— С точки зрения закона это не аргумент. Позвольте объяснить.

Возможны три варианта. Во-первых, ее могут обвинить в том, за что и взяли под стражу…

— Погодите, за что взяли под стражу, или за что официально обвинили?

Адвокат моргнул, помолчал, затем сказал:

— Начну с самого начала. Три варианта. Во-первых: ее могли арестовать за занятия древним волшебством…

— Чушь.

Он пожал плечами.

— Возможно. Во-вторых: могут расследовать ее участие, если таковое было, в резне. И в-третьих: обвинения будут сняты и ее выпустят.

— А? Ну что ж, третий вариант самый лучший. И как нам этого добиться?

— Понятия не имею. Я просто перечисляю возможности. Далее. Я могу представлять ее в случае обвинения по древнему волшебству. Если случится расследование ее роли в случившейся резне, ей нужно найти другого адвоката, потому что это либо Военный кодекс, либо Имперские полномочия, либо и то и другое вместе, и в любом случае я в этих вопросах некомпетентен.

— Ну а как насчет ее освобождения?

— Тут нам ничего не сделать. Это может случиться, если императрица решит сделать так, или судья сочтет, что дела как такового нет. Дело должна рассматривать судья Морив — я раньше уже работал с ней, мы неплохо поладили.

— Полагаю, это важно.

Он кивнул.

— Как судья, она довольно спокойна, но не терпит никаких отклонений от строгой формулировки. Возможно, за это ее и назначили.

— Но ведь ей придется подчиниться приказу Империи, так? В смысле, если императрица велит отказаться от обвинения, ей придется сделать именно так.

Адвокат замялся.

— Не все так просто…

Я с другом сдержал стон.

— Но постановления имперского адвоката будет вполне достаточно.

— Хмм?

— Того, кто представляет в этой процедуре Империю. Моего оппонента, если угодно.

— А. И такое возможно?

— Да, если он подумает, что не может выиграть.

— А как убедить его, что он не может выиграть?

— В суде.

— Так не пойдет.

— Но именно так я и работаю.

— А как обстоит дело сейчас?

— В общем и целом — не блестяще, но есть ряд моментов, которые могут кое-куда нас привести.

— А если императрица прикажет этому, как бишь, имперскому адвокату прекратить дело?

— Тот же случай, что и приказать судье. С технической точки зрения это не разрешено. Но — да, влияние будет очень сильным. Не могу предсказать, что случится.

— Значит, мы вернулись к тому, чтобы убедить ее величество прекратить дело, и надеяться на лучшее.

Он сверкнул глазами.

— Или же я могу выиграть дело.

— Ну да. Простите. — Я помолчал. — На императрицу сильно давят с разных сторон. Что, если она увидит выход?

— Главный вопрос. Она им воспользуется, если тому не помешают существенные факторы, о которых вы не упомянули.

— Как это сработает?

— Лучший вариант — предоставить иск о смещении судьи и имперского адвоката, с копией ее величеству. Фокус в том, чтобы найти основания для такого иска. У нас их на самом деле нет, а значит, положение слабое.

— У меня есть сведения, что мысль о взятии Алиеры под стражу подала представительница Дома Джарега; это поможет?

— Эти сведения от того, кто может подтвердить их под Державой?

— Хм, нет.

— Тогда не поможет. — Он помолчал. — Если только…

— Что?

— Мысль подала представительница Дома Джарега — кому, собственно?

— Ну, Империи.

— Нет-нет. Кому представительница сообщила…

— А. Ее величеству.

— Ах так. Тогда совсем другое дело. Тогда сама Держава зафиксировала разговор, и значит, с точки зрения закона это произошло.

— Э, и что?

— И мы подаем против Дома Джарега иск по поводу сговора.

— О да, они от меня будут просто без ума.

Перисил пожал плечами.

— Они и сейчас вас безумно любят, верно?

— Точно подмечено. И как это сработает?

— Мы представим запрос, чтобы Державу допросили об источнике мысли о взятии Алиеры под стражу. Как мы узнали об этом — неважно, если запрос сформулирован достаточно точно. А потом вы должны будете продемонстрировать разумную возможность того, что убийца-джарег пытался воспрепятствовать ведению следствия.

— Это я могу.

«Если повезет.»

«Заткнись.»

— И что потом? — спросил я.

— Они удовлетворяют запрос, смотрят на свидетельства относительно убийцы-джарега, находят разумное обоснование того, что обвинение вызвано частным сговором, а не справедливыми причинами… что такое?

— Ничего. Вырвалось. Продолжайте.

— И дойдя до этого, они снимают обвинение.

— А что насчет имперского следствия? То есть, настоящее обвинение?

— В этом я ничем помочь не могу, и если таковое будет, как я и сказал, следует найти более компетентного адвоката, нежели я.

Я кивнул.

— Хорошо. Итак, моя часть работы простая — остановить убийцу так, чтобы стало понятно, что он убийца.

— И когда это будет?

Я сверил время по Державе.

— Считая с нынешнего момента — что-то от четырех до шести часов.

— Ах вот как! В таком случае простите, но мне следует заняться всеми этими запросами.

Я кивнул и вышел вон.

«Босс, а как ты собираешься узнать убийцу, не говоря уже о том, чтобы доказать, кто он такой?»

«Это меня не волнует, Лойош. Я куда больше тревожусь насчет как остановить имперское следствие.»

«А зачем? Они что, действительно засудят Алиеру за то, что нескольких текл прикончили?»

«Что ж, если повезет, мы это узнаем.»

16

Упоминание, что конечная ответственность за действия, предпринятые имперскими уполномоченными, лежит на императрице, есть необоснованный трюизм. В настоящем деле, в частности, ассамблея выяснила, что трудность прежде всего в том, что политику Империи проводят в жизнь человеческие существа, по определению несовершенные. И хотя происшествия, подобные нынешнему, заслуживают глубочайшего сожаления, факты не подтверждают безусловной виновности в этом ни политики Империи относительно восстания, ни Империи как таковой. Скорее подобные происшествия следует принять как некое неизбежное зло.

Однако, по мнению ассамблеи, имеются некоторые шаги, которые можно предпринять для уменьшения числа подобных случаев и ущерба от них; список соответствующих шагов приведен в приложении 27.

Главный вопрос — достаточно ли у меня времени, чтобы все подготовить.

До встречи осталось часа два, и чтобы план вообще сработал, мне нужно прибыть на место раньше срока и убедить их позволить мне поучаствовать, а потом наблюдать за всеми, надеясь заметить дзура среди норсков.

В крыле Дракона за столом сидел все тот же сержант, который вовсе не выглядел довольным тем, что снова видит меня.

— Все то же, — сказал я. — Если вы будете столь любезны сообщить лорду Морролану, что я хотел бы встретиться с ним, и добавить, что это срочно.

Он сморщился, но кивнул.

— И, — добавил я, — если мне будет позволено попросить вас сослужить еще одну службу, пожалуйста, пусть кто-нибудь найдет Военачальницу и передаст ей — «Влад нашел выход». Я подожду в тех же покоях, что и прежде, если это возможно.

Потом я немного погулял, нашел рассыльного, расстался с парочкой монет и заказал доставку особо срочного послания хозяину некоей гостиницы неподалеку от Круга Малак, рядом с моей старой конторой.

Затем я нашел покои, где ждал в прошлый раз, и стал ждать снова, барабаня пальцами по подлокотнику кресла и надеясь, что все прибудут вовремя.

Норатар появилась первой. Она вошла, не тратя времени на хлопки, и с ходу, даже не присев, спросила:

— Ну что там?

— Я скажу, когда появятся остальные.

— Какие еще остальные?

— Друзья.

Она села лицом ко мне и впилась в меня взглядом, словно пытаясь прочесть по моему лицу, что я задумал. Ха, если бы сделать это было так просто, я в два счета выявил бы убийцу.

Через несколько минут раздался хлопок, вошел Морролан. Он посмотрел на меня, на Норатар, и спросил:

— Итак?

— Мы ждем, — ответил я.

— Чего?

— Пока прибудут остальные. — Над ним так забавно подшучивать.

Морролан закатил глаза и сел рядом с Норатар.

Через минуту объявился Деймар. Он с любопытством оглядел комнату, словно не представлял, что в крыле Дракона можно куда-то сесть. Остальные, кажется, не совсем понимали, как его воспринимать. Я в общем-то тоже, в этом смысле.

Еще несколько минут, и мягкий, но уверенный хлопок возвестил о появлении Киеры. Связаться с ней было труднее всего, и я слегка расслабился.

— Остался последний, — сказал я.

— Это кто же? — спросил Крейгар.

Я уставился на него, а он мило улыбнулся и подмигнул:

— О сладость отмщения!

Мне стало легче, когда я увидел, что остальные, включая Киеру, также поражены. Не желая доставлять Крейгару удовольствия и спрашивать, когда он прибыл, я просто заметил:

— Вот теперь все собрались.

— Хорошо, излагай, — промолвила Норатар.

Я обрисовал ситуацию, как понимал ее, только в более мрачных тонах, чтобы мое заявление «выход найден» прозвучало более драматично. Получилось бы еще лучше, но присутствующие слишком хорошо меня знали. Киера слегка улыбнулась, Морролан уставился в пространство, а Норатар повторила:

— Излагай.

Так я и сделал, стараясь говорить возможно более четко, и опуская лишь те части, где у меня самого имелись сомнения, что я смогу все это поднять. Разумеется, это не осталось незамеченным.

— Влад, — поинтересовалась Киера, — а как ты собираешься опознать убийцу?

— Есть пара мыслишек, — ответил я.

Норатар заметила:

— Он собирается помахать ножом и посмотреть, кто отреагирует нужным образом.

Даже обидно: я ведь прикидывал и этот вариант.

— Тут могут быть трудности, — отозвался я.

— Да. Например, не отреагирует никто. Или сразу несколько.

— Угу, — согласился я. — Теперь, Киера…

— Да?

Я покосился на Норатар.

— Хм, Норатар, не от недоверия к тебе, но при твоей официальной должности слышать подобного тебе не следует. Я шепну на ушко.

Она закатила глаза, а я встал, наклонился к Киере и прошептал. Та выслушала и решила:

— Вроде несложно.

Ну да, пара пустяков — если ты из воров, способных украсть усы с лица выходца с Востока. Но я просто кивнул ей и сел на место.

— А мне что по твоему плану полагается делать? — поинтересовался Крейгар.

— Отвлекать джарегов, пока мы заняты всем прочим. Нам не нужно, чтобы они вмешивались, пока Алиера не окажется на свободе с бумагами с большой имперской печатью, где будет объявлено, что вопрос закрыт.

— Ах вот как, — проговорил он. — И как же это сделать, есть мысли?

— Да. Найди имперскую представительницу и займи ее.

— Интересно, и как я должен это сделать, ведь нас в любой момент могут прервать?

— Крейгар, познакомься с Деймаром.

— Мы знакомы, — отозвался он.

Деймар, кажется, упустил интонацию, с которой это было сказано, и просто кивнул.

— А что делать мне? — спросил ястреблорд.

— Оденешься как джарег, пойдешь с Крейгаром и позаботишься, чтобы представительница Дома Джарега не могла получить ни одного псионического сообщения — и не подозревала об этом.

— Оденусь как джарег?

— Да.

— Я?

— Да.

Молчание.

— Ладно.

— Хорошо.

— А как насчет посылать сообщения?

— Пусть себе говорит с кем захочет. Я просто не хочу, чтобы какой-нибудь джарег мог велеть ей «сейчас же иди на прием к императрице».

— Я остановился и повернулся к Крейгару. — Так, для сведения — если они вычислят, что ты сделал, а я не вижу, как этому помешать, за тобой могут начать охоту.

Крейгар зевнул. Я пожал плечами и поморщился.

— Все еще болит?

— Немного.

— А если начнет…

— Надеюсь, нет. Морролан, все ясно?

Он кивнул.

— Иду в кабинет адвоката — как его зовут?

— Перисил.

— Да. Жду там, хм, три часа и еще немного, а потом, если от тебя нет ни слова, веду его на прием к императрице. Вроде несложно.

— Надеюсь. Военачальница?

— Не называй меня так.

— Простите, ваше высочество.

Она сверкнула глазами. Да-да, пора бы мне оставить эту привычку шутить над драконлордами. До добра она не доведет, и однажды я могу сильно об этом пожалеть. И все-таки это так весело…

Я кашлянул и проговорил:

— Ты знаешь, что делать?

— Да. На мне — позаботиться, чтобы никто не помешал Морролану и адвокату добраться до ее величества.

Я кивнул.

— Вот и все.

Проверил время. Успею, если потороплюсь.

— Удачи, Влад, — сказал Морролан.

Киера просто улыбнулась своей неповторимой улыбкой. Деймар оставался погружен в собственные думы. Норатар пожала плечами. Все поднялись и по очереди вышли.

Оставшись в одиночестве, я достал из сапога кинжал и внимательно его осмотрел. Стилет, мое любимое оружие, чтобы с уверенностью сделать мертвеца из кого-нибудь. Моя любимая цель, когда возможно — левый глаз, потому что именно за ним у драгаэрян скрывается часть мозга, отвечающая за псионическую активность. Не то чтобы ее прерывание всегда было необходимым, но именно этот удар вызывает мгновенную гибель. Он требует оружия с хорошим острием и достаточной длины; мой стилет был именно таким, хотя лезвие оставляло желать лучшего.

Но затачивать его у меня уже не оставалось времени. Я снова спрятал клинок в сапоге и проверил, как он вынимается; результат мне не понравился, в итоге стилет оказался в петле под плащом, спереди и чуть слева. Я проверил все движения — годится, и болит не больше, чем все прочее. Сойдет.

И я направился к Каменному мосту, покинув район Дворца; Лойош и Ротса наблюдали за улицей, проверяя, не интересуется ли кто моими передвижениями.

Я же оставался погружен в размышления. Во-первых, передвигаться все еще было больно. Во-вторых, приближалась самая заковыристая часть плана.

Возможно, стоило попросить помощи у Коти, однако мне казалось, что ее рекомендация для этих людей не слишком весома. Пробежав несколько версий легенды, я отказался от всех.

Добравшись до домика, я все еще не принял решения.

«Проверь.»

«Сейчас, босс. — И: — Другой парень, то же место.»

«Хорошо.»

Я спрятался за дубом в три обхвата, втер в кожу немного мази, наклеил бородку и нацепил парик.

«Что нам делать?»

«Выбирайте: в плаще или снаружи.»

«Ни то, ни то.»

«Лойош.»

«Ладно, в плаще.»

«Тогда залезайте.»

Так они и сделали. Я подошел к дому и вовремя вспомнил, что надо постучать в дверь кулаком, а не хлопать в ладоши. От этого тоже было больно.

Дверь открыла средних лет женщина с Востока. Из какой именно части Востока происходят ее предки, я так вот навскидку сказать не мог; крупный рот и широко расставленные глаза, почти совершенно круглые, словно у кошки. И глаза эти сейчас рассматривали меня с немалым сомнением.

— Да? — сказала она.

— Меня зовут Савн, — отозвался я, взяв практически первое попавшееся имя [22]. — Пока собрание не началось, я хотел бы пару минут поговорить с вами.

— Откуда вам известно о собрании?

«Это тот голос, босс. Она в основном и говорила.»

«Хорошо.»

«Я сейчас слышу изнутри и снаружи, босс, голова кружится. Можно уже…»

«Можно.»

Мысленный вздох облегчения.

Я проговорил:

— Многие осведомлены и об этом собрании, и о встрече с лордом Кальто позднее.

— Об этой знают все.

— Да, включая и тех, кого вы бы с удовольствием не оповещали.

— Империя?

— Хуже.

С минуту она изучала меня взглядом и наконец проговорила:

— Входите.

Внутри помещение оказалось просторнее, чем выглядело снаружи: большая комната, в углу печь, а над головой галерея, где, несомненно, располагаются спальни. И много приготовленных для собрания простых деревянных стульев, штук двадцать, не меньше. Пожалуй, стулья здесь самая дорогая деталь обстановки.

Она указала мне на один из стульев. Я сел, она осталась стоять. Ха.

Ладно, значит, так и будет…

«Босс, ты собираешься говорить вслух? Здесь? Если я мог слушать…»

«Хм. Черт. Верно подмечено.»

— Может, прогуляемся? — предложил я. Взгляд ее стал еще более подозрительным, а я объяснил: — Империя, возможно, услышит все, что здесь сказано — и что еще хуже, кое-кто другой тоже может.

Она нахмурилась, замешкалась, потом резко кивнула. Я встал, мы вышли наружу и прошли дальше по улице. Удалившись на достаточное расстояние, я начал было говорить, но она прервала меня:

— Кто вы?

— Я назвал свое имя. А вас как зовут?

— Бринея. Но кто вы такой?

— Я, согласно вашей терминологии, независимый фактор. Я не работаю на Империю, — судя по ее взгляду, она не поверила, — и ни на кого другого. Но у меня есть друг, который оказался в самом сердце всей это заварушки, а значит, я временно на вашей стороне.

— Моя сторона…

— Давайте пропустим, — попросил я. — У меня есть сведения, которые вам захочется узнать, и я не интересуюсь политикой, имперской или анти-имперской.

Губы Бринеи сжались в полосочку. Она спросила:

— Что за сведения?

— На нынешнем собрании — которое здесь — собираются спланировать беседу с Кальто?

— Это вопрос, а не сведения.

— Ладно. Так вот, если это так, скорее всего здесь будет замаскированный убийца-джарег, который собирается убить Кальто и возложить вину на вас.

Вот теперь она была вся внимание.

— Продолжайте, — сказала она.

Мы свернули за угол; пока Лойош и Ротса скрывались под плащом, я чувствовал себя открытым любому взгляду, и пытался оставаться настороже.

Но вокруг были лишь выходцы с Востока, и то немного.

— Дом Джарега, — объяснил я, — работает над сложной схемой вместе с Домом Орки и… другой организацией. Чтобы запустить ее, им нужно надавить на императрицу. Для давления на императрицу они используют резню в Тирме.

Если честное следствие…

— Это не честное следствие, — заявила Бринея. — Они просто накроют все черным покрывалом и скажут, что все нормально.

— Нет, они как раз и проводят настоящее расследование. Не потому, что им до этого есть дело, но потому, что императрица пытается выбраться из ловушки, а это единственный способ.

— Возможно, — проговорила она.

— Джарегам нужно остановить расследование. Для этого они собираются представить все так, словно ваша компания убила помощника следователя Кальто. Против вас поднимется целая буря, возможно, прокатится волна арестов, а в следствии возникнет перерыв. Вот так они собираются поступить.

Шагов десять-двенадцать она молчала, потом проговорила:

— Возможно.

— Согласен с этим «возможно». Полагаю, что я прав, но могу и ошибаться.

— И как вы собираетесь это выяснить?

— С вашего позволения, я приму участие в первом собрании и попробую выявить убийцу.

— Думаете, вы сможете это сделать?

— Я умею их замечать, — признался я.

— И когда замечаете, то что?

— Удираю.

— Не понимаю.

— Джареги желают моей смерти; тут замешаны личные дела. И главная задача у меня в жизни — избегать их. Но это не страшно, я уже столько лет в бегах, что это для меня вроде самой жизни.

Бринея снова помолчала несколько минут. Потом спросила:

— И что вы сделаете, если выявите убийцу?

— Скажу вам, кто он, и вы сможете предпринять то, что сочтете нужным.

— А если вы ошибетесь?

— Не ошибусь. Возможно, я его не смогу заметить, но уж если замечу, то не ошибусь.

Мы свернули за угол, направляясь обратно к дому. Меня так никто и не попытался убить. Наконец она проговорила:

— Хорошо. Попробую вам поверить. Можете пока отдохнуть, народ скоро появится.

Мы вернулись в дом, дверь закрылась. Мне стало легче. Я устроился на стуле, откуда мог наблюдать за дверью, не предпринимая для этого особых усилий, и ждал.

Действительно, прошло лишь несколько минут, и они начали подтягиваться. Первый походил на теклу, причем подозрительно точно напоминал «типичного крестьянина» — каштановые волосы, круглое лицо, выдубленная кожа, крепко сбитый. Он поздоровался с Бринеей, та представила меня; он назвался «Нича», сел рядом со мной и завел разговор о необходимости тщательно следить за уловками во время встречи с имперскими.

Я отвечал на его реплики согласным хмыканьем и продолжал наблюдать за дверью.

Вскоре появилась пара выходцев с Востока, Катерина — высокая по меркам восточников, смуглая, в очках, — и Лиам — с лицом круглым, как у теклы, волосами странного оттенка — что-то среднее между светлыми и каштановыми, — и носом, который был сломан как минимум однажды. В руках оба держали объявления — я не стал спрашивать, что там такое, опасаясь, что об этом следовало бы знать каждому. Оба держались со мной довольно сдержано — вероятно, они думали, что должны быть здесь единственными выходцами с Востока.

И верно: за вычетом нас, остальные были теклами. Перечислять по именам не буду — всего в комнате нас было двадцать пять. Вычитаем меня с Бринеей и пару выходцев с Востока, и имеем двадцать одного возможного убийцу. Девять были женщинами — я сперва решил сбросить их со счетов, но тут подумал, что, во-первых, на джарегов все-таки порой работают и женщины (о чем мне ведомо лучше многих), а во-вторых, джарег, готовый изобразить теклу, с тем же успехом может изобразить и противоположный пол, угу?

В общем, двадцать одна возможная цель для меня. И никто вот так вот сходу не бросался в глаза. Я думал, что если мне удастся взглянуть на их руки, это облегчит задачу, но похоже, в этой комнате собралась самая большая куча неработающих текл. Рассыльные, домашние слуги, мальчики на побегушках при торговцах — и ни одного, кто действительно работал бы руками. Ужасное разочарование. Стоит задуматься, а?

Похоже, некоторые тут не знали друг друга, так что мое появление под личиной незнакомца не оказалось совсем уж странным. Бринея представляла входящих, а я много наблюдал, мало говорил — и ничего не узнал.

«Жаль, я не вижу, босс.»

«Думаешь, ты можешь засечь убийцу, которого не заметил бы я?»

«Да.»

«Ха.»

Стулья были расставлены кругом, на три ряда в глубину, оставляя незанятой лишь ту часть комнаты, что вела к выходу и на кухню. На краю прохода остался незанятый стул — наверное, своего рода безмолвное соглашение. Бринея подошла к нему, села и сказала:

— Что ж, давайте начнем.

Начали. И продолжали довольно долго. Говорили о «давлении на Империю» — по мне, дохлый номер, но много ли я знаю? Говорили о том, чтобы «встать на страже интересов народа», не уточняя, что это значит. И так без конца.

Я достал складничок, который недавно купил. Никакой реакции. Черт. Я открыл его и вычистил грязь из-под ногтей. Никто словно и не заметил. Ну ладно. Я закрыл ножичек и положил на пол.

Тем временем они жужжали насчет того, о чем нужно поведать лорду Кальто — они заботливо именовали его именно так, — в каких рамках ему придется держаться, и непременно — что все подробности расследования должны быть открыты для публики. Что ж, попробуйте, подумал я, но вслух не высказался.

Меня одолевали скука и разочарование. Хотелось извлечь кинжал просто чтобы посмотреть, кто как отреагирует. Могло бы и получиться — но штука в том, что могло и НЕ получиться, а иной возможности у меня не будет.

Длилось это долго — очень, очень долго, — но в конце концов Бринея проговорила:

— Полагаю, мы учли все. Предлагаю теперь отправиться туда лично. Если выйдем сейчас, будем на месте за несколько минут до срока, и сможем поговорить со всеми прохожими и объяснить им, что мы делаем, а потом вместе и войдем. Возражения будут?

Таковых не последовало, так что все встали. Я наблюдал самым внимательным образом, пытаясь понять, кто из присутствующих хорошо физически развит или поднимается, скажем так, плавно. Кажется, одного засек. Парень с длинными, цепкими руками, в свободной одежде; копна волос достаточно густая, чтобы при должной сноровке скрыть благородную челку.

Может быть. Так, теперь присматриваем за этим, но не так плотно, чтобы упустить кого-то еще. Трудно, но возможно. Если у тебя хорошее периферийное зрение.

Я рассчитал так, чтобы оказаться у выхода последним, не считая Бринеи и типа, который вроде бы был ее мужем. Кажется, никто не особенно интересовался, кто окажется последним. Впрочем, если бы кто-то наблюдал за мной — я тоже не выглядел бы заинтересованным.

Все толпились на улице, чтобы потом двинуться к южноадриланкскому Залу Говорящего — когда-то его построили вместо Дома Говорящего, какой есть в каждой деревне. Недалеко, но кое-кому из нас туда не дойти. Народ ждал Бринеи, которая, само собой, должна была возглавить шествие. Когда она закрыла дверь, я похлопал себя по карманам и проговорил:

— Э, куда делся мой ножичек?

— Вы положили его рядом со стулом, — сказал пожилой коротышка-текла, стоявший в четырех шагах впереди.

Мы, убийцы, не упускаем вещи такого рода.

Я кивнул и распахнул плащ, срезая расстояние. Лойош и Ротса очень быстро вылетели на свободу, кто-то завопил, но у меня в руке уже был стилет. Удар снизу вверх под подбородок — слишком сильно, пожалуй, я помню, как рукоять соприкоснулась с челюстной костью; правда, больше мне запомнилось, как от этого удара заныли мои собственные ребра. Я оставил нож в ране и отступил, желая скорчиться от боли и попытаться как следует вздохнуть…

«Ложись!»

Я рухнул и откатился вбок, чувствуя, как над моей головой что-то просвистело. Кто-то отреагировал чертовски быстро для теклы, а мои мускулы вопили о пощаде, и…

«У него прикрытие, босс! Трое!»

Жуть. Полный дом убийц, что ли? Зачем ему прикрытие? Я такого никогда не делал. Что это за сумасшедший убийца такой, которому в «работе» нужны свидетели и телохранители? Впрочем, что бы ни крутилось у него в голове, работу этого механизма сейчас невосстановимо разрушили восемь дюймов острой стали.

Я надеялся, что один из них окажется тем самым, кого я выявил; это порадовало бы меня. Вокруг многие вопили — в том числе и мои ребра. Я нашарил рукоять Леди Телдры, извлек ее из ножен и взметнулся на ноги, чувствуя, что нужно немедленно отступить левее; кто-то заорал «Морганти!» — что было совершенно бесполезно, ибо как только клинок покинул ножны, в радиусе мили любой, обладающий хоть толикой псионического чутья, узнал об этом.

Она приобрела форму шпаги — очень, очень мило с ее стороны, потому что именно таким оружием я привык драться. Гладкая рукоять чувствовалась в ладони естественным ее продолжением, а оружие словно ничего не весило.

Откуда-то я знал, что отступить будет безопасно, и я сделал шаг назад и быстро осмотрелся.

Несколько перепуганных прохожих пятились назад. Бринея, отдам ей должное, опекала своих, пыталась оттащить их в сторону и что-то тараторила. Трое, напоминавшие текл, стояли передо мной, обнажив боевые ножи (у одного и вовсе было два) — они пригнулись, насторожились, и не могли отвести взгляд от Леди Телдры. Не могу их в том винить.

Мы стояли так примерно полсекунды, и тут случилось две вещи.

Первое: я понял, что у меня больше ничего не болит. Я сам чуть не вытаращил глаза на Леди Телдру. Ну и почему никто не сказал, что она может делать подобное, спросите вы?

Второе: кто-то громогласно потребовал:

— Во имя Империи, всем сложить оружие!

Я замер.

«Что…»

«Двое, босс — достали откуда-то золотые плащи и сейчас снимают парики и прочую мишуру.»

«Великолепно. Собрание заговорщиков — половина убийцы, половина гвардейцы Феникса. Просто чудесно.»

Несколько секунд никто не двигался, а потом прозвучал другой голос — вполне знакомый:

— Влад, убери оружие.

Я оглянулся.

— Норатар? Откуда ты здесь взялась?

— Из-за вот того дерева.

Я хотел было сказать, что план такого не предусматривал, но, пожалуй, ей бы не понравилось. Отсалютовав, Леди Телдра скрылась в ножнах.

— Теперь, — повернулась Норатар, — вы, господа, уберете ваши клинки, и все мы проедем во Дворец и обсудим сложившееся положение. Экипаж сейчас подадут.

Повисло молчание, но у меня не было сомнений в дальнейшем. Парни были джарегами — и знали, что ни за что и никогда нельзя драться с гвардейцами Феникса, потому что победить невозможно. Так что чуть погодя раздался общий вздох и колюще-режущие предметы скрылись из виду.

Норатар спросила:

— Кто главный?

Я покосился на труп:

— Э, боюсь…

— Я не о нем.

— Я, — сказала Бринея, на удивление уверенно. Покосилась на меня, но ничего не сказала. Ну да, да: я сказал ей, что просто укажу на убийцу. И соврал. Да, иногда я вру.

Посмотрел на джарегов (живых), которые стояли с таким же дурацким видом, как и я. Один выглядел знакомым. Я всмотрелся пристальнее, понял, где его видел, и покачал головой. Он избегал смотреть на меня. Наверное, он ругал себя последними словами за то, что обманулся моей маскировкой.

Другой бы задрал нос, но мне это не по душе. Терпеть не могу, когда мои планы идут кувырком, даже если результат получается нужным.

Да, и дабы довершить мое унижение: тот тип, которого я засек раньше и решил, что он, возможно, убийца, был одним из гвардейцев Феникса.

Жуть.

Норатар проговорила:

— Мне бы хотелось, чтобы присутствующие сообщили свои имена для протокола свидетельских показаний. Потом вы можете идти по своим делам.

Развлечение закончено, а лорд Кальто вот-вот появится.

Бринея согласилась. Появились два экипажа. Троицу джарегов препроводили в первый — не разоружив и не связывая; мне достался второй.

Лойош и Ротса оставались снаружи, обеспечивая крылатое сопровождение из поднебесья.

Норатар уселась рядом со мной, экипаж тронулся.

Я спросил:

— Есть какой-то закон насчет того, кто изображает из себя гвардейца Феникса?

— А что?

— Один из этих джарегов — парень в мягкой шляпе — был среди тех, кто меня избил.

— Ясно. Карается штрафом и, возможно, исправительными работами.

— Понятно. — Я вздохнул. — Ладно, все равно это уже позади.

— Полагаю, что так. Но, Влад, на тебе мокрое дело. Ты кого-то убил, причем это видели. А ведь был такой приятный парень с головокружительно быстрой карьерой…

Это уже нечестно. Во-первых, по мне, карьера вовсе не была головокружительно быстрой — у меня годы ушли, чтобы занять то место.

Во-вторых…

— Вообще-то я был замаскирован. А если бы ты сделала, как я говорил…

— То ты был бы уже мертв. Или обвинялся в трех убийствах с применением Морганти. И в нынешних-то обстоятельствах не знаю, как мы убережем тебя от Звезды…

— Не вопрос. Он был убийцей-джарегом.

Норатар кивнула.

— Верно. Причем он оказался не только вооружен, но и имел при себе печатку Дома.

Я кивнул.

— Штука в том, — проговорила Норатар, — что убийцы не берут «на работу» печатку Дома. Точно знаю.

— А этот взял.

— Ты сказал так, словно знал заранее.

— Было у меня чувство, что так и будет.

— С чего вдруг?

— А я доверяю Киере.

— То есть это она…

Норатар не договорила. Наследница драконов, нынешняя Военачальница, бывшая убийца. Трудная у нее жизнь.

Я примостил голову на твердую спинку.

— Он привел троих головорезов в прикрытие, — сказала она.

— Да, — ответил я. — Я этого не ожидал.

— А я ожидала.

Я открыл глаза.

— Почему?

— Потому что готовилось убийство публичной особы в заполненном народом помещении. Ты привык… в смысле, ты действовал иначе.

— Я выполнял «работу» на людях.

— Это не то же самое, что убрать клиента посреди ресторана. С публичными особами вроде Кальто, если хочешь уйти живым и не узнанным, нужно иметь прикрытие, чтобы создать замешательство и ускользнуть.

Прекрасно. Военачальница Империи наставляет меня в искусстве убиения.

— Могла бы и сказать, — заметил я.

Она пожала плечами.

— Как ты его вычислил?

Я объяснил про ножик.

— А как ты узнал, что этот тип — тот, что собирается делать «работу», а не один из прикрытия?

— Мне-то какая разница?

Она глубоко вздохнула, медленно выдохнула и кивнула.

— Погоди минутку, я проверю, что там у остальных. — Чуть погодя она сказала: — Морролан провел адвоката на прием к императрице, тот подал иск. императрица сейчас совещается с судьей и имперским адвокатом. Морролан уверен, что обвинения будут сняты.

Я кивнул.

— А как насчет расследования?

— Алиера не совершила ничего противозаконного в качестве Военачальницы, ей нечего бояться следствия.

— Прекрасно.

— А вот о тебе этого не скажешь.

— А что я? Я убил убийцу.

— Да, но ты также прилюдно обнажил оружие Морганти. Мне следовало бы конфисковать его, но я не стану. — Она хмурилась.

— Ах да, носить оружие Морганти противозаконно, верно?

— Весьма противозаконно.

— Несмотря на то, что Алиера, Морролан, Сетра…

— Да, несмотря на это.

— Точно как с древним волшебством — оно противозаконно, но всем плевать, пока… слушай, я вот тут подумал. Ношение оружия Морганти противозаконно — ты случайно не знаешь, это кодифицированная традиция, статут или эдикт?

Норатар нахмурилась.

— По-моему, эдикт. А что?

— Тогда у меня есть хороший адвокат, — ухмыльнулся я.

17

1. Имели место огорчительные и даже предосудительные действия, осуществленные имперскими солдатами в селении Тирма 2 лиорна 252 г.

2. Ответственность за эти события несут их непосредственные участники (см. в дополнении 23 список имен и предполагаемых обвинений).

3. Всякая попытка возложить ответственность за этот случай на более высокие уровни имперских вооруженных сил будет несовместна со справедливостью, а кроме того, возможно, породит длительные негативные последствия в имперской армии, и таким образом не рекомендуется (см. Часть первую, тезис 1) Вздохнув, я приложил печать к документу, гласившему, что во имя Империи я клянусь оставаться на месте, пока мое дело не будет рассмотрено, после чего мне позволили покинуть крыло Иорича. Оставалось пройти всего ничего, к тому же маршрут был уже знакомым.

Деймара я встретил по пути к кабинету Перисила. Собирался спросить, где Крейгар, передумал и внимательно осмотрелся — конечно же, вот он.

Деймар был в черном и сером; я подумал, не сказать ли ему, что из него вышел бы хороший джарег — но поскольку это не так, я промолчал.

— Как прошло? — поинтересовался я.

— Неплохо, — сказал Крейгар. — Я обхаживал ее, излагая слухи о новых законах и как бы это мне получше на них нажиться, а она с превеликим удовольствием не дала ни одного прямого ответа. Не думаю, что она что-нибудь заподозрила.

— Заподозрит, когда ее спросят, почему с ней не могли связаться, когда им было нужно, чтобы она немедленно пошла к императрице.

— Возможно. — Не похоже, чтобы его это беспокоило. — Спасибо, — сказал я.

— Я вроде тебя, Влад — душа радуется при одной мысли, что Алиера мне задолжала.

Что ж, мотив вполне понятный.

Мы дошли до кабинета. Дверь была открыта, внутри сидели Морролан и Перисил. Я представил адвоката Деймару и Крейгару (последнего он не заметил).

Иорич проговорил:

— Мне только что сообщили из суда. Алиеру освобождают.

— Хорошо.

— А следствие по Тирме продолжается.

— Ладно.

— И ее величество хочет тебя видеть.

— Ах вот как. — Я кашлянул. — Когда Алиеру выпускают?

— Приказ об освобождении уже ушел по инстанциям, так что в течение часа.

— Хорошо.

— Отлично сработано, Влад, — сказал Морролан.

— Все мы отлично сработали.

— Надо бы мне поставить побольше стульев, — заметил Перисил.

— Алиера присоединится к нам здесь?

— Понятия не имею.

Я кивнул.

— Если так, она предпочтет сидеть, уверен.

Это стоило мне косого взгляда со стороны Морролана.

Как в старые добрые времена в библиотеке у Морролана, только все иначе. Во-первых, Алиеры здесь не было. Не знаю, хотел ли я ее видеть.

Она, полагаю, нет. Она знала, и я знал, что учитывая все обстоятельства, нужды благодарить нет — но желание сделать это порой может доставлять массу неудобств.

Но главное неудобство было в другом — да, все кончилось, но это еще не конец. Мы не могли расслабиться, шутить и смеяться, потому что слишком многое осталось незавершенным. Что будет с имперским следствием? Исполнит ли Левая Рука свою угрозу насчет Коти? Когда джареги наконец до меня доберутся? И еще оставался один нерешенный вопросец…

— Крейгар, сделай для меня кое-что.

— Хмм?

— Одного ублюдка только что арестовали за то, что он изображал из себя гвардейца. Он один из тех, кто избил меня. Найди его, узнай, кто его дружки, и переломай несколько костей.

Он кивнул.

— Кстати, а как ты?

— Я? Нормально.

— А, так ты исцелился?

— Я… ну да.

Он не задал вопроса. Он меня знал. Все они меня знали. Иногда это не совсем удобно. Ну да, я их тоже знаю, но против этого я не возражаю.

Морролан проговорил:

— Получил весточку от Алиеры. Она отправляется домой. Ты с нами?

Я покачал головой.

— Я должен поговорить со своим адвокатом.

— Да?

— Потом расскажу.

Он помолчал.

— Ты тут надолго?

— Пока они меня не достанут.

— В городе.

— А. Когда решу, сообщу.

— Я удаляюсь, — решил Деймар. — Рад был снова тебя увидеть, Влад.

— И я.

— Кстати, что-то последние годы тебя почти не встречал. Где ты был?

— Хм. Как-нибудь в другой расскажу.

— Ладно, — он махнул рукой и исчез; у меня заболели уши. Не следует телепортироваться из маленьких комнат, когда там есть кто-то еще.

Морролан был более вежлив: он снова поблагодарил Перисила, поклонился и скрылся за дверью, оставив меня наедине с адвокатом. Да, а Крейгар? Я внимательно осмотрелся — нет, нас тут только двое.

— Что у вас на уме? — спросил он.

— Как вы насчет другого клиента?

Я сообщил ему урезанную версию, он согласился взять дело, я выплатил гонорар. Кажется, скоро придется затянуть пояс — мне уже сколько лет не приходилось беспокоиться о деньгах, я полагал, что никогда больше и не придется. Какая жалость. С другой стороны, у жизни в дороге есть несомненный плюс — обходится она, если умеючи, в сущие гроши.

Итак, мы договорились обо всем, и я направился во Дворец — поболтать с относительно абсолютной владычицей Драгаэрской Империи.

Я благополучно добрался до нужного места, и там был Харнвуд, который, склонившись в поклоне столь глубоком, что еще чуть-чуть, и я подумал бы, что надо мной издеваются, проговорил:

— Если желаете проследовать со мной, ее величество примет вас немедленно.

О небеса. Как возвышаются падшие.

Он проводил меня в небольшие (по дворцовым меркам) покои, отделанные серым мрамором; за шестиугольным мраморным столиком сидела императрица, неторопливо жуя хлеб с сыром. Как, несомненно, миллионы до меня, склоняясь перед императрицей, я не удержался и взглянул на Державу, пытаясь определить, в каком настроении находится Воплощение Империи. И не смог.

Держава была грязно-коричневой, и значить это могло все, что угодно.

— Ваше величество, — поклонился я.

Позади мягко щелкнули двери, которые Харнвуд закрыл, выходя.

— Садитесь, — велела владычица.

Я так и сделал.

— Ешьте, — было следующее повеление.

Ну, обычно для этого второго напоминания мне не требуется. Сыр оказался очень острым, другой я назвал бы слишком соленым, но не этот.

Хлеб имел тонкую твердую корочку и столь же тонкий, чуточку кислый привкус — нечто подобное Коти много лет назад принесла домой.

— Вкусно, правда?

— Да.

— Это из графства Наарстен, в Соранне. Особая порода коз, и лишь самый лучший хлеб. Производится примерно пять фунтов в год, и лишь для Дворца.

— Впечатляет, — проговорил я. Вообще говоря, сыр не НАСТОЛЬКО хорош.

— Да, — ответила она. — Кроме сыра, мне мало что нравится в этой работе.

— Чем меньше плюсов, тем каждый из них ценнее.

Откусив еще чуть-чуть хлеба с сыром, она кивнула.

— Алиера сейчас должна быть уже дома.

Я кивнул.

— Словно ничего и не случилось, — проговорила она.

— Ага. А как насчет следствия?

— Уверена, ее ни в чем не обвинят.

— Почему вы столь уверены?

— Влад, в тридевятом графстве вошло в раж отделение полупьяных, злых и измотанных солдат. И в таком обвинять Военачальницу? Ее там даже не было.

— Отделение?

— Один был профессиональным воякой, который привык видеть в гражданских либо некомпетентных недисциплинированных идиотов, либо пронырливых убийц без мундиров. Остальные — вчерашние крестьянские парни, которые не привыкли видеть, как их друзей убивают, а зло сорвать не на ком. Да, люди сражаются и умирают — потому что альтернативой будет позволять каждому местному барону устанавливать тарифы на провоз строевого леса, что взбесит лиорнов, владеющими лесами, и орков, которые покупают древесину. Я не смею оскорблять ни лиорнов — они слишком высоко в Цикле, — ни орков — они уже ищут союза с джарегами. Итак, нескольким крестьянам пришлось умереть. Еще сыра?

— Спасибо.

— Не так уж плохо.

— Значит, расследование там и завязнет?

— Разумеется, нет. Оно не должно завязнуть. Просто следствие должен возглавить кто-то с должным чувством справедливости — должным, однако не чрезмерным.

— Ясно.

— Когда все закончится, я попрошу Алиеру снова стать Военачальницей.

Так она сможет получить удовольствие, отказав мне. Хоть столько-то я ей задолжала.

Сыр действительно был хорош.

— Но для вас я ничего не могу сделать.

— Ваше величество?

— Дом Джарегов. Левая Рука. Они будут охотиться за вами и вашей женой. Я не в силах помочь.

Я проглотил то, что было во рту, и кивнул.

— Что смогла, я сделала, — продолжила она. — Кое-кому угрожала, но воплотить эти угрозы в жизнь я не в силах. Вероятно, они это знают.

— Все равно спасибо.

Она кивнула.

— Что вы намерены делать?

— Не знаю. Если Коти в опасности, из города я не уйду.

— Уверена, это доставит ей несказанное удовольствие.

— Как и вам, — проговорил я.

— Или Алиере.

— Или Алиере.

— И ведь не то чтобы они такие уж неблагодарные создания.

— Знаю. Просто в сцене спасения все мы желаем играть роль спасителя, а не спасаемого.

Она кивнула.

— А моя работа состоит в том, чтобы спасениями занимался кто-нибудь другой. Вот почему вы здесь.

— Хотите, чтобы я кого-то спас?

— Нет. Просто я знаю, что Алиера не может сказать вам «спасибо», а если бы и могла, вы не стали бы ее слушать. Поэтому говорю я. Спасибо.

— Тогда в знак благодарности я взял бы еще ломтик сыра.

— Пожалуйста. Именно на это и расходуются ваши налоги.

— Вообще-то я никогда их толком не платил.

— Значит, сыр вам понравится еще больше.

— А теклы Тирмы останутся мертвыми.

— Да. Вас это волнует?

— Нет. А вас?

— Да.

Я кивнул.

— Империя, разумеется, выплатила компенсацию семьям погибших.

— Хорошо сделано. В Доме Джарега мы тоже делали подобное.

— И как, работало?

— Вполне. Но джарегам люди доверяли, тут у нас было преимущество.

Она плеснула какого-то белого вина из высокой изящной бутылки в простую синюю керамическую чашку. Затем императрица передала чашку мне; я отпил и вернул сосуд.

— Я велю имперскому адвокату разобраться с вашим делом без проволочек, чтобы вы смогли поскорее убраться из города, — проговорила она.

— Но я же сказал…

— Я знаю, что вы сказали. Не спорьте с вашей императрицей.

— Да, ваше величество.

— Уже лучше.

Меня не было несколько лет, и вот возвращаюсь — и все мои знакомые начинают закладывать за воротник до полуотключки. Неужто, когда я исчез, в городе стало до смерти скучно? Сомневаюсь.

Позднее я решил, что, наверное, правильно не стал спрашивать у императрицы, не пьяна ли она.

Еще несколько раз чашка путешествовала из рук в руки, она наполняла ее.

— Вы можете что-нибудь сделать, чтобы защитить Коти? — спросил я.

— Норатар обещала за ней присмотреть. Лучшего и мне не сделать.

— Ладно.

— Вам известна разница между угасающим и возрожденным фениксом, Влад?

— Это шутка?

— Нет. Ну, может, и да, но вообще-то нет.

— Продолжайте.

— Возрожденный феникс успевает сбежать до того, как начинаются ошибки. И это все. — Я кивнул, она продолжала: — Последние дни я много советовалась с Державой, просматривала воспоминания. Иной разницы я найти не смогла. А как только начинаются ошибки, одно цепляется за другое, и вот вокруг уже масса мертвых текл, которые никого не волнуют.

— Вы полагаете, вы ошиблись?

— Нет.

Я кивнул.

— Тогда хорошо. А то мне не нравится мысль о том, что императрица ошибается. Что будет с джарегами, орками и Левой Рукой? Они продолжат задуманное?

— Нет, я полагаю, вы их остановили.

— Я?

— Мне следовало бы даровать вам еще один имперский титул, но что вы с ним будете делать?

— Ну да, и как бы вы это объяснили?

— Тоже правильно. Еще осталось немного сыра.

— Зерика, вы что, собираетесь отречься?

— Не совсем то слово. Но я полагаю, возможно, Циклу пора повернуться.

— Сомневаюсь.

— Почему?

— Будет выглядеть не слишком удобно.

— Вы полагаете, меня это волнует?

— Должно бы. В Империи вопрос «как это выглядит» основополагающий.

Она довольно долго молчала, потом вздохнула. Если я только что отговорил императрицу от отречения, значит, это плюс один в списке «свершил благие дела для всего света», и минус один — в списке «оказал помощь друзьям». Как Владыки Правосудия взвешивают груз человеческих деяний? Вряд ли мне суждено это узнать.

Для себя я, однако, решил — что бы там императрица ни думала, мои слова ничего не изменили. Так проще.

Я кашлянул.

— В общем-то, если я останусь в гостинице, для меня это достаточно безопасно…

— Поступайте как знаете.

— Но это для меня, не для Коти. Сможет ли Норатар защитить ее и мальчика?

— Надеюсь. Норатар жаждет защитить ее так же сильно, как она не желает такой защиты. А вы, вероятно, помните — Коти и сама не беспомощна.

— Знаю, — вздохнул я. — Чем больше я делаю то, что должен сделать, тем больше преград возникает между мной и всеми, кто дорог мне.

Она кивнула.

— Вот и вторая причина, почему вы здесь. Добро пожаловать в мой мир.

В одиночестве здесь не так грустно. Я попрошу Ласло, чтобы он тоже присмотрел за ней, но ей этого лучше не знать.

— Хорошо, и благодарю вас. А кто такой Ласло?

— Выходец с Востока. Колдун. И очень хорош во всем, что делает. — На ее губах возник призрак улыбки, и я не стал уточнять.

— Охотно бы с ним познакомился, — сказал я.

Она кивнула.

— Вы собираетесь попрощаться с Норатар перед тем, как покинете Дворец?

Вообще-то подобного у меня и в мыслях не было, но я кивнул.

— Не надо, — сказала Зерика.

Точно. Еще один пункт в списке.

— Ладно.

Чуть позже она проговорила:

— Больше сыра нет.

Я наклонил голову, поднялся, поклонился, прошел пять шагов спиной вперед, развернулся и оставил ее в одиночестве.

Эпилог

Неудивительно, что по завершении следствия со всех сняли все обвинения, за вычетом крестьян, которых признали виновными в том, что они оказались не в том месте не в то время. Неудивительно, что ответом стали мятежи в Южной Адриланке. Неудивительно, что пока их подавляли, пролилось немало крови. Единственной неожиданностью стало то, что неделю-другую спустя Алиера согласилась снова стать Военачальницей — я полагаю, что она таким образом отблагодарила Норатар.

Алиеру никто не называл неблагодарной.

Перисил покинул полуподвальный кабинет и вернулся в частную контору в городе, где, в отличие от прошлого раза, процветает. Репутация для адвоката важна не меньше, чем для убийцы или императрицы.

Две недели назад мне сообщили, что с меня сняты все обвинения в связи с тем происшествием — хорошо, но я этого и ожидал. Итак, с этим покончено, и тех четверых, что избили меня, тоже настигло возмездие — за это я опять же признателен Крейгару.

Теперь, когда все закончено, я могу убраться из города.

Может, даже и уйду.

Но пока я остаюсь здесь, в «Приюте плясуна», и кошелек становится все более тощим. Раз в несколько дней я выискиваю возможность выскользнуть и заглянуть к Коти с мальчиком, и каждый раз становится все труднее сделать это, оставаясь незамеченным, и каждый раз Коти говорит, что мне следует убраться из города. Полагаю, приятно, что она за меня волнуется. Надеюсь, ей тоже приятно, что я волнуюсь за нее.

Мы — то, о чем волнуемся. Возможно, это главное.

Ха.

Будь в мире справедливость, кто-то ответил бы за случившееся в Тирме.

Будь в мире справедливость, целая куча выходцев с Востока и текл из Южной Адриланки сохранили бы в целости свои головы. Будь в мире справедливость, Коти и мальчику не пришлось бы опасаться за собственную жизнь.

Будь в мире справедливость, я был бы мертв.

Вырезанные эпизоды

Книга вышла слишком длинной, и несколько сцен из окончательного текста пришлось вырезать. Я подумал, что некоторым читателям они могли бы понравиться. Если однажды выйдет авторская редакция книги, возможно, они будут включены. Впрочем, слишком уж многого не ждите.

(С.К.З.Б.)

Пролог. У Беломельницы

Вырвав стрелу из глаза, я услышал собственный вопль. Тут меня достал магический взрыв, оторвав мне ногу ниже колена. Я рухнул на землю, потянулся к Леди Телдре, но враг с топором успел раньше и оттяпал мне правую руку у запястья.

Воздух странно замерцал золотом, и из ниоткуда раздался голос Некромантки:

— Во Врата, Влад, живо!

— Э… чего?

— Ты должен выбраться отсюда, Влад. Ты оказался в романе Тима Пауэрса.

Я застонал, чувствуя, как Врата обретают плоть.

Вокруг выросли суровые серые стены; я слышал голоса, разговаривающие на непонятном наречии.

— Здесь я в безопасности?

— Ну… — проговорила она. — Не то чтобы совсем в безопасности.

— И чей это роман на этот раз?

— Э… Джона де Ченси, Влад. Лучшее, куда я сумела тебя перебросить в один прием.

Я сморщился.

— Ну почему тебя не хватило на Луизу Мэй Олкотт?

Глава 2. Императорский дворец

— Рад, что вы сами вызвались, — проговорила императрица. — Да, есть одна служба, которую вы могли бы сослужить.

— Я весь внимание.

— Далеко-далеко на Востоке — за пределами всех известных вам краев — набирает силы древнее зло. Эти силы оно черпает из Амулета Зла, созданного еще до начала времен. Могущество Амулета растет с каждым злым поступком, помыслом о причинении вреда ближнему, превышением властных полномочий и алчности. А сочинители кассовых бестселлеров лишь подливают масла в огонь.

Скоро Амулет станет необорим, и используя его, древнее зло поработит весь мир, навсегда и бесповоротно. Вам нужно уничтожить зло, забрать Амулет и ввергнуть его в Безвременье.

Я кивнул.

— Хорошо.

Шесть недель у меня заняла дорога туда, и час — сама работа. К счастью, я сумел телепортироваться обратно.

— Исполнено, — доложил я ее величеству.

— Благодарю вас, лорд Сурке, — сказала она. — Зло повершено навеки.

— То есть до следующего раза, вы хотите сказать.

— Разумеется.

Я пожал плечами.

— Что ж, рад был доказать, что готов служить вашему величеству.

Глава 5. Лестница внутри горы Дзур

— Привет, приятель.

Я осмотрелся и заметил полосато-коричневого кота на несколько ступеней выше. И уставился на него.

— Что-то не так? — спросил он.

— Ты еще кто такой?

Кот закатил глаза.

— Это фэнтези. А я самый обычный говорящий кот. Ну, догадался?

«Босс, можно?..»

«Само собой.»

Когда Лойош и Ротса покончили с трапезой, мы продолжили подъем.

Глава 7. Южная Адриланка

«Босс, а разве тут не должно быть эпизода, где мы смеемся над «оружием, поглощающим души», какое постоянно всплывает в низкопробной фэнтези?»

«Лойош, если ты вдруг не заметил, в этих книгах ЕСТЬ оружие, поглощающее души.»

«А. Ну да. Верно подмечено. Тогда ну его, этот эпизод.»

«Вот именно.»

Глава 11. Южная Адриланка

— Может, я просто подойду к тому дому и попрошу убежища, — проговорил я. — А еще, может, у меня из задницы начнут вылезать обезьянки. Стоп.

Этого я не говорил.

УЖЕ СКАЗАЛ.

— Неважно. Я этого не говорил. В драгаэрском даже нет такого выражения.

ТЕПЕРЬ ЕСТЬ.

— Чушь. Тут даже нет обезьянок.

ТАК ТЫ СПЕЦИАЛИСТ ПО ФАУНЕ ДРАГАЭРЫ?

— Этого я не говорил. Не приписывай мне чужих слов.

ИМЕННО ЭТО Я И ДЕЛАЮ.

— Ага, ты и Том Круз. Давай забудем об обезьянках, ладно?

А МНЕ НРАВИТСЯ.

— И еще тебе нравится, когда я вычисляю, как выбраться из передряги, в которую ты меня запихиваешь. Так ты хочешь, чтобы я был на твоей стороне, или нет?

ТЫ ХОЧЕШЬ ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ К КОНЦУ ЭТОЙ КНИГИ, ИЛИ НЕТ?

Я вздохнул.

— Может, я просто подойду к тому дому и попрошу убежища, — проговорил я. — А еще, может, у меня из задницы начнут вылезать обезьянки.

Глава 14. У Императорского дворца

Я срезал путь через парк, улыбаясь прекрасным бабочкам. Я шел вприпрыжку. Какой чудесный день. Щенок игриво тявкнул на меня, и я остановился погладить его. Он был счастлив. Разумеется, я спел ему хорошую песенку, а потом отправился дальше, все так же вприпрыжку.

Глава 17. Кабинет Перисила

— Я кое-что хочу вам сказать.

— Как, вы хотите кое-что мне сказать?

— Вы поняли меня совершенно верно.

— Что ж, тогда я слушаю.

— Слушаете? То есть вы хотите, чтобы я вам сказал?

— Да, именно так. Я слушаю, и тем самым я желаю, чтобы вы сказали мне.

— Мне сказать это сейчас?

— Нет.

Примечания

1

здесь имеется в виду месяц

(обратно)

2

см. «Феникс»

(обратно)

3

см. «Феникс», «Иссола» и «Дзур»

(обратно)

4

см. «Джагала»

(обратно)

5

см. «Джарег»

(обратно)

6

см. «Талтош» и «Джарег»

(обратно)

7

см. «Текла»

(обратно)

8

см. «Текла»

(обратно)

9

см. «Талтош»

(обратно)

10

см. «Йенди»

(обратно)

11

см. «Талтош»

(обратно)

12

см. «Дзур»

(обратно)

13

см. «Дракон»

(обратно)

14

см. «Дзур»

(обратно)

15

см. «Йенди» — однако за Лариса как раз особо щедрой платы не было

(обратно)

16

см. «Дракон»

(обратно)

17

см. «Джагала»

(обратно)

18

см. «Дзур»

(обратно)

19

см. «Джагала»

(обратно)

20

см. «Джарег»

(обратно)

21

см. «Иссола»

(обратно)

22

см. «Атира»

(обратно)

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

Интерлюдия: воспоминания

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

Эпилог

Вырезанные эпизоды Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg