«Дождливая осень»

Дождливая осень (fb2) - Дождливая осень (Наемники - 2) 949K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Александрович Курников (Finnn)

Наёмники

Дождливая Осень

Глава 1.

Первое, что понял Росс, когда открыл глаза, так это не понял, что их открыл. В обоих случаях темно было одинаково. Голова гудела как растревоженный пчелиный улей, а тело ныло так, как обычно бывало после часового спарринга с Хэнком, то есть, живого места на нём не оставалось вообще. Всё болело, всё было не так, и не там. Росс ощупал лицо, нашёл пару свежих ссадин и, судя по резкой боли, хороший фингал под правым глазом.

— Эй. — Тихонько позвал он. — Чего так темно-то?

— Чего эй, — отозвался кто-то рядом — лежи спокойно, темно ему.

— Бизон?

— Нет, это Кемет второй, Комуник, король Таваско блин.

— Бизон. А чего так темно?

— А как, по-твоему, должно быть ещё под землёй?

— Под землёй? Мы же в донжоне, или…, да! Ох, ма-а-а!

— Да не ори ты так ради неба! — Полушёпотом просипел Бизон. — Тут и так всё время что-нибудь рушится! — И где-то не далеко, что-то гулко грохнуло. — Во! Говорил же.

— Как такое могло произойти?

— Ничего удивительного, тут же сплошной карст, да ещё говорили, по крепости последователь Норея погулял, так?

— Так.

— Ну вот.

— А что за карст?

— Совокупность процессов и явлений, связанных с деятельностью воды, которая растворяет горную породу, тем самым обогащая самоё себя.

— Вот это да!

— А ты думал, что Бизон неряха и пропойца? Я, мил друг, в Гамале горное дело изучал, пока историей не увлёкся.

— Погоди, какие горы? Вся Боулекская марвелла сплошные долины да леса и…, снова долины.

— Вот тут ты не прав, если внимательно присмотреться, то остатки небольших гор тут всё-таки можно увидеть. От Бреги до Боулека тянется гряда небольших холмов, среди этих холмов попадаются небольшие скалы, вот на одной такой из них и построили в своё время Бреги. Вернее, Бреги это Джезарийское название, Валлук, вот как это место называлось раньше. Древние горы тут были когда-то, лазили козы по горам рогаты, тих и задумчив, суров был сей край, но пришёл цверг и построил сарай. И сарай этот Валлуком назвал.

— Тебе не кажется, что сейчас не самое удачное время для истории со стихами?

— А что ещё делать?

— Выбираться, конечно, что ещё!

— Я вроде как бы ранен, если ты не забыл, конечно, и сам передвигаться не могу.

— Но я-то могу. — Росс попытался приподняться, но смог пошевелить только руками. — Что такое?

— Наверное, привалило чем-то.

Ханди ощупал себя и понял, что его от груди и ниже засыпало землёй и камнями. Просто при обрушении часть земли съехала внутрь башни.

— Это хорошо, что я головой не к стене лежу, а то бы мы с тобой не разговаривали.

— Откуда ты знаешь, как ты лежишь?

— Наверно глаза к темноте немного привыкли, кое-чего сумел разглядеть, вон ты, вот комната, вон выход, завален правда, но не сильно, откопаться думаю, можно будет.

— Я уже час тут таращусь и ничего у меня не привыкло.

— Я всегда в темноте неплохо видел. — Росс стал откидывать мелкие камни и отгребать землю. Как только начал восстанавливаться кровоток, тело заломило, колючки забегали по кровеносным сосудам, заставляя Росса периодически останавливаться.

— Чего ты там возишься?

— Я целый час был придавлен, эх, должно быть рожа у меня сейчас синюшная, как у покойника. Да, кстати, ты никого больше не слышал? Я к тебе не один шёл.

— Я знаю, ты первым сюда вошёл, когда всё случилось, а Бык с Хумом, похоже, не успели.

— Они там с кем-то из знакомых Хума на первом ярусе задержались. — Росс потихоньку стал сгибать и разгибать ноги. — Потом бросились сюда, кричали что-то. Теперь я понял, чего они орали. Вообще удивительно, что башня выстояла.

— Не думаю, что вся она уцелела, ведь от третьего яруса башню строили люди.

— А нижние кто?

— Полагаю цверги, лет восемьсот назад это были их земли. Потом небольшая их часть ушла на север за Валар, а остальные подались на Сегетский отрог.

— Это тот, что входит в хребет Коннор?

— Да, северная его часть.

— Валлук, это цвергское название?

— Нет, неужели тебе Сандр ничего не рассказывал?

— Он как-то не любит на тему цвергов распространяться, один раз правда рассказал про бор Конама. — Росс поднялся. — О, совсем ноги не держат.

— Ты покачайся с пятки на носок, кровь скорее по жилам побежит. Бор Конама, говоришь? Слышал я эту историю, говорят, в самом его центре есть город полный сокровищ.

— Угу, ещё говорят, что многие пытались их добыть, вот только никому это не удалось. Никто не оттуда живым не вернулся, а если и вернулся, то полным психом, который даже своей тени боится. Слышал про монстров? Сандр мне всего лишь одного жука-оленя показал, так меня чуть не вывернуло. Страшный уродец.

— Слышал, но думаю всё это сказки.

— Сказки. — Хмыкнул Росс. — Ты, кстати, как сам?

— Тряхнуло немного, когда башня провалилась, а так ничего, ноге даже получше стало.

— Значит надо откапываться. Интересно, на какой мы глубине? — Росс попробовал руками ковырять землю, но она была такая холодная, и в ней было столько острых камней, что он быстро бросил эту затею. Да и камни какие-то были странные, похожи на вытянутые и плоские треугольники, или на наконечники стрел. Росс взвесил один из них, поднял второй, тот по форме и по весу точно совпадал с первым. — Странно.

— Что такое?

— Тут, похоже, запас наконечников для стрел с землёй и камнями вперемежку, вот значит что кололось. Может сверху какой ящик свалился а?

— Может быть, хотя…. Тут нет по близости никакого факела?

— Сейчас посмотрю. — Росс еле отыскал не большой масляный светильник и запалил его.

— Посвети-ка. — Наконечники выглядели странно, они были так отполированы, что Бизон и Росс отчётливо отражались в них.

— Зачем было это делать? — Не понял Росс.

— Это не полировка, это металл такой, шкарбенд называется, редкая вещь. В огне он становится жидким и может даже испариться, а если швырнуть его в стену, так бабахнет, что только держись. Удивляюсь, как это они при обвале не взорвались.

— Если у Фотия было такое оружие, чего он его не использовал?

— Скорее всего, он и не знал о них, кто-то тут их припрятал и, похоже, очень давно.

— Опять цверги?

— Нет, хотя шкарбенд их придумка, нечто похожее они применяют при штрековых работах.

— Каких?

— Горных. Вы с Сандром точно общаетесь?

— И этот туда же. Дай-ка я лучше твою рану осмотрю. — Росс не стал менять повязку на бедре, не кровило, гнилостного запаха не было, значит всё в порядке.

— Ты когда откапываться будешь, складывай их отдельно на что-нибудь мягкое, на землю там, опасные эти штуки всё-таки.

— Ладно.

— Эй! Ты куда светильник поволок!?

- А вдруг я один из наконечников сослепу уроню?

— Так ты же и так всё видишь.

— Я же не кошка, всё видеть не могу.

На первом ярусе разрушений было меньше, только через весь монолит, на котором стояла башня, проходила здоровенная трещина, да кое-где выпали камни из кладки. Из полусотни раненых после обвала выжило сорок два человека и пятеро лекарей, с Хумом и Быком выходило семеро здоровых. Раненые нуждались в воде, но взять её было негде, и один из лекарей со звучным прозвищем Келем-Три Тесака, наехал на Быка на счёт этой самой воды. Пришлось Бычаре с Хумом и двумя лекарями искать способ как её добыть.

— Единственный выход закрыт скалой. — Страдал очевидностью Хум.

— А что если сделать пролом в стене? — Предложил один из санитаров. Буй Бык молча, взял беднягу за шкирку и подвёл к оной, огромные блоки весом в десятки фуртов (центнеров) подогнанные так, что даже ножичек не просунешь, нерушимо стояли от пола до потолка.

— Ты когда-нибудь ломал здания созданные цвергами?

— Нет.

— Не стоит и начинать. По моему мнению, это самое бестолковое занятие на свете.

— Но ведь есть места, где камни из кладки выпали.

— Знаешь, какая тут толщина стен?

— Нет.

— Два стама, костоправ, два стама сплошного монолита, по-другому эту клаку и не назовёшь.

— Веркель знает, как эти цверги умудряются делать подобное без всякого раствора. — Посетовал Хум.

— Шип-паз, и точная подгонка. — Блеснул познаниями Бык и, увидев недоумённые взгляды людей, пояснил. — Сандр рассказывал.

— А ещё я рассказывал, что в самой нижней кладке один камень всегда стоит без шипов, и потому легко сдвигается. — Раздался голос цверга.

— Сандр! Ты как сюда попал!? — Он сгрёб цверга в охапку и от переизбытка чувств, треснул ему кулаком по спине.

— Росс, где? — Сандр и не заметил этого удара.

— Он ещё до обрушения успел забежать на второй ярус, мы ему кричали, но…

— Понятно, надеюсь, что ему повезло.

— А где остальные? Ты что один!?

— Один. Остальные давно свалили из крепости, посчитав вас покойниками.

— Но мы-то живы!?

— Я и сам, честно сказать, так считал, хоть этот ярус и построен моим народом, но после такого обвала…. — Сандр покачал головой. — Даже я не рассчитывал увидеть вас живыми, знали бы, какая картина там наверху, сами в свою смерть поверили.

— Ага, но всё же решил проверить.

— Что за «ага», такое?

— Да так…

— Нет уж, ты договаривай Хомпа Даал.

— Ты хотел, что бы все Хоны считали Росса погибшим.

— Ну, положим, что это так. — И хмуро уставился на Хума. Всё-таки Бычара иногда бывает не к месту сообразительным.

— Э — э! Не дурите, мужики! — Вскочил тот. Бык расхохотался.

— Если будешь помалкивать, считай, договорились.

— Не переживай, я идеями Мори не страдаю, хотя надо признать таких как я среди Хонов, не так уж и много.

— То-то и оно. Ну как тут у вас дела? — Решил Сандр сменить тему.

— Вода нужна.

— На, пей. — Протянул он флягу с вином.

— Да не мне, тут больше четырёх десятков раненых.

— А вот это засада. — Огорчился цверг.

— Да брось ты, Гомба! Неужели из-за Росс ты хочешь…

— Сдурел что ли!? Просто произойдёт ещё один маленький обвал, и всё.

— А эти? — Указал Бык на двух притихших санитаров.

— Вы Хоны?

— Нет. — Замотали головами костоправы.

— Тогда вопрос снимается. — Сандр спокойно закинул на плечё «шкандец». По бледным лицам лекарей было видно, что они ничего не поняли, но точно были уверены, что любимый ворон Бойюла Фогрул, пролетел где-то рядом.

(Фогрул — один из воронов бога войны Бойюла. Все воины попавшие в тень его крыльев в скором времени погибнут. Фольклор вольных бойцов.)

— Сколько тут ходячих? — Спросил Сандр.

— Не больше трети.

— Тогда слушайте, в соседней комнате выдвинут один из блоков, за ним длинная пещера, ну а дальше не заблудитесь. Дорога не слишком удобная, но пройти можно.

— А как же тяжёлые?

— Понесёте, а мы поможем, вернее Буй-Бык с Хумом помогут, у меня дела.

— Ход на второй ярус завален огромным камнем, если ты об этом деле. — Сказал Бык.

— Это моя проблема.

Росс уже почти расчистил проход, вернее он расчистил достаточно места, что бы протиснуться в коридор, как наткнулся на кое-что новое. Это новое выглядело как железный брус в четверть стама длинной, вот только ни следов ковки, ни капли ржавчины на нём не было, и весил «брусочек» прилично, карт десять минимум.

— Чего тут только не валяется. — Росс отнёс находку Бизону, пусть тот развлечётся, поломает голову.

— Я знаю, что это. — Донеслось через пару минут.

— Что?

— Дверной засов.

— Долго думал? Нержавеющее железо, да ещё в мою руку толщиной?

— Ну, тогда я не знаю.

— Ладно, я сейчас пролезу в коридор, посмотрю, что там, да как. Не скучай тут.

Росс протиснулся в лаз и, не удержавшись, скатился с невысокой насыпи, больно ударившись голенью о камень.

— Вот же пакость. ЭЙ! Есть кто!? — На втором ярусе тоже должны были находиться раненые, он даже видел несколько человек до обрушения, но кругом царила тишина. Ханди прополз по некоторым помещениям, почти все они были сильно разрушены. Огромные глыбы лежали на стенах, полностью развалив потолок, да и частично сами стены, казалось, что всё это может рухнуть в любой момент. Постоянно где-то, что-то сыпалось, падало и обрушалось. Сами помещения были завалены жидкой грязью и камнями почти под «потолок», так что выжить тут вряд ли кто мог, в некоторые из них он попасть так и не сумел. Тут Росс вспомнил о ходе ведущем в пещеры со второго яруса, по которому они скрылись во время штурма донжона, Ханди знал, что ход был обрушен, но всё же надеялся там пройти, а вдруг при обвале он открылся? Слабая надежда, но торчать каменном, тёмном и сыром мешке, было страшно.

Ход он нашёл довольно быстро, а вместе с ним перемазанного как чёрт Сандра. Тот, матерясь на цвергском, отваливал последние камни с прохода.

— Сандр. — Прошептал Росс, как рад был он его видеть, словами описать не возможно.

— Я, конечно, кому ещё в голову взбредёт ползать по разрушенным тоннелям в поисках непутёвых вождей Хона и заодно наследника престола Таваско?

— Да ладно тебе, я же не специально, как там Хомпа, Хум?

— Ещё бы ты это специально! Предков не выбирают. Сними всё в порядке, первый ярус почти не пострадал, в отличие от этого, тут хоть кто-нибудь жив остался?

— Похоже, только я и Бизон, но полной уверенности нет, в некоторые помещения войти не удалось.

— Ничего, проверю, веди к Бизону. — Они где ползком, где на корточках добрались до лаза проделанного Россом, в который Сандр, при своих габаритах, пролез лишь с третьей попытки. Наконец ссыпавшись по другую сторону хода, Росс перевёл дух. Вся огромная масса камней висящих над головой давила на психику почти физически. — Эй! Как дела, лежебока?

— Сандр! Вот чёрт! Я определённо рад тебя слышать, подземная ты брода! Жаль видеть тебя не могу, этот недостойныё потомок Ханэдава забрал единственный светильник.

— Этот недостойный потомок всё слышит. — Отозвался Росс, правда, без всякой обиды.

— Я так и думал. Как ты тут оказался Гомба, хотя, спрашивать у цверга, что он делает под землёй, глупо.

— Вот именно.

— Ах да, Росс, тащи сюда светильник, не знаешь ли ты, что за хрень мы тут с вождём откапали? — И он указал на железный брус. Такого удивлённого выражения лица у цверга, Ханди ещё никогда не видел. Притом, что всё лицо составляли густая борода о двух косицах, кустистые брови, крючковатый нос да колючие чёрные глазки, в данный момент изумлённо глядящие на брус.

— Где вы это взяли? –

— Росс откапал вместе с наконечниками для стрел из шкарбенда.

— Шкарбенда? Вы тут вообще, чем занимались? С ума сойти, откопали стрелы небесного грома и ключ от хранилища. — Сказал он потрясённо.

— Хранилища чего? — Уцепился за слово меркантильный Бизон, но Сандр молча, поднял брус, треснул его об колено, потряс в воздухе и брус превратился из монолита в сегментированную железяку. Цверг быстро проворачивая сегменты сложил его до куба и закинул в котомку.

— Много будешь знать, плохо будешь спать.

— Но это мы нашли! — Пытался протестовать неряха.

— Тебе рассказать, что делают цверги с теми, кто суёт нос в их дела? — Сандр нехорошо прищурившись, посмотрел на Бизона, тот лишь с сожалением крякнул и отвёл глаза. Видно знал. — Ну что? Пора выбираться отсюда, пока весь этот конгломерат каменного хаоса не рухнул на наше сознание.

— А наконечники? — Спросил Росс.

— Возьмём с собой, я кажется, уже нашёл им применение. Провозившись с полчаса над расширением прохода, Сандр и Росс подхватили Бизона и поволокли на нижний ярус. Пыхтение и ругань заполнили и так небольшое пространство комнаты, волоком протащив неряху через дыру и таким же способом до лестницы, Росс рухнул без сил.

— Ты хоть помогай немного, а не вырывайся.

— Да я помогаю, только всё время в ногу отдаёт, вот я и дёргаюсь.

— Ладно, — хлопнул Сандр по своей ляжке так, что сверху посыпались мелкие камушки, — Держи. — Он всучил Россу «шкандец», сумку, и взвалил хрюкнувшего Бизона на спину. — А ты, однако, тяжёл братец.

— Это да. — Гордо протянул «наездник» — Уж чего-чего, а сапропеля во мне много.

— Сказал бы я чего в тебе много, да боюсь, обидишься.

— А я тебе о нём и говорил, только по-научному.

— Учёный, едрит тебя за ногу. — Как Сандр не грохнулся на истёршихся и заваленных грязью ступенях, одному небу было известно, но до первого яруса он добрался благополучно.

— Где вас Веркель носит!? — Накинулся на них извёдшийся Буй-Бык. — О, Бизон! Росс! — Он хлопнул по спине одного и слегка придушил в объятиях другого. — Ну, слава Вечно Зелёному Лесу, а я грешным делом думал, что вас там расплющило.

— Раненых вынесли? — Вернул в нужное русло разговор Сандр.

— Вот только что последнего лекари вытащили. Знаешь Гомба, не представляю, как они там без помощи выживут.

— То не наша забота. Из-под земли мы их вытащили? Вытащили, теперь пора и о себе позаботиться.

— Ты это о чём? — Спросил Росс.

— Там наверху все уверенны, что вы тут погибли, и потому давно свалили, я думаю, не стоит разубеждать их в обратном. — Сказал цверг.

— Это как-то не по-человечески Сандр.

— Ты пойми Росс, пока Хоны, а вслед за ними и сильные мира сего будут думать, что тебя нет, ты сможешь жить спокойно. Деньги у тебя есть, сможешь уехать в любую страну и заняться чем угодно, но если объявишься, покоя тебе не будет до конца твоих дней, и дней этих будет не так уж и много. Можешь мне поверить.

— Что, вот так вот сбежать и всё бросить? А как же мой отец, мои братья, моя земля?

— На счёт земли и того, что говорил Делвин…

— Да плевать мне, что там говорил этот лжец…

— Не всё, что он говорил ложь, я слышал эти истории раньше, и более подробно, чем рассказывал Делвин.

— И кто же тебе навешал лапшу на уши!? — Разозлился Ханди.

— Пратч Ханди, твой отец.

— Но… как?

— Твои дед и прадед, в самом деле, не были голубями мира я, конечно, их лично не знал, но отцу твоему не верить, причин нет. -

Росс стиснул зубы, пытаясь сдержаться, обида и гнев так и подталкивали сказать что-нибудь гадкое.

— А отец…, он тоже…, не голубь мира? — Произнёс он, наконец.

— Насколько я его знал, он был порядочным человеком, Пратч даже сочувствовал Даго, и для меня было большой неожиданностью, что баронет пошёл на такое злодейство, ведь и он по сути человек был не плохой. — Сандр пошевелил шлем на голове. — Остынь Росс, месть-дело благородное и наказать клоачников и барона Делвина нужно, но это можно сделать и чужими руками.

— Чужими руками, — криво усмехнулся Росс — как Делвин. — Он отрицательно покачал головой. — Нет Сандр, не пойдёт. Да и бросать раненых нельзя, среди них ведь вольные бойцы, а вы с Хомпой, хоть и сложили пояса, но в душе остались прежними, иначе чёрта с два бы вы ввязались в эту драку. Раненым без нас не выжить, их просто вырежет первая же кучка мародёров.

— Он прав Гомба, как ни крути. — Кивнул Буй-Бык.

— А я всё равно бы не бросил своих парней. — Сказал Хум.

Сандр насупился.

— Ладно, чёрт с вами, хотите грандиозного бунта на всё королевство?! Вы его получите.

— Но ведь ты не уйдёшь Сандр? — Заглянул ему в глаза Росс.

— Свалить и лишить себя удовольствия лицезреть твоё раскаяние? Наступит момент Росс, когда ты сильно пожалеешь, что выбрался из этой ямы и явил себя миру воплощённым Ханэдавом. Как там твоё Хонское имя?

— Рут.

— О! Да ты полный тёска! Ну быть по сему, отныне ты Рут Ханэдав, и того кто назовёт тебя Россом, я вобью в землю по самое не балуй. Только запомни, никто из твоих предков добром не кончил.

— Спасибо за поддержку и ободрение. — Кивнул Росс. — Но хочу ещё раз всем вам напомнить, мне никакого трона не надо, я просто хочу отомстить за своих родных.

— Тогда тебе придётся мстить королю. — Росс на эти слова лишь пожал плечами. Скорее он не понимал, что делает, но юность, знаете ли, лёгких путей не ищет.

Пламя не большого костерка клонилось от порывов ветра. Ночь выдалась хмурая, неуютная и холодная. По чёрному небу вприпрыжку бежали лохматые тучки, иногда приоткрывая мутный облик равнодушной луны.

Телеги с ранеными были выстроены в два ряда на небольшой ровной поляне у леса. Утомлённые за день лекари спали вповалку под одной из телег, плотно прижавшись, друг к другу. У другого костра сидели трое, Рут, Сандр и один из раненых по имени Мондвид. Его из-за дрянной погоды донимал перелом на руке, он постоянно вздыхал и пытался поудобнее пристроить её.

— Сандр, нет ли чего, выпить а? — Без всякой надежды спросил болезный.

— Нет. — Буркнул цверг.

— Мозжит, спасу нет. — В который раз вздохнул Мондвид.

— Иди, ляг.

— Как тут ляжешь? Там стонут, тут ворочаются, кому пожрать, кому попить, э-хе-хе. — Вздохнул Мондвид и поправил угольки в костре.

— Вот-вот. — Бесшумно и от того неожиданно вынырнул из темноты вечно всем недовольный Гарс, ещё один везунчик с первого яруса донжона. Лёгкое ранение предплечья у него давно зажило, и как он тогда оказался в донжоне среди тяжёлых, было не понятно. Этот скользкий и злобный тип Ханэдаву совсем не нравился. — Жрать нечего, пить нечего, мотаемся уже целую неделю по каким-то небом забытым дорогам, да ещё и телеги сами прём! Что мы, кони что ли!? — Недовольство его было понятно, лошадей на двенадцать телег насчитывалось всего четыре, и даже подцепляя телегу к телеге их всё равно не хватало так, что тащить их приходилось тем, кто поздоровее. — Сколько мы будем блудить этими звериными тропами!? Когда будет нормальная еда и выпивка!? — Обоз с ранеными уже неделю пробирался лесами вдоль границы с Доринским номом в сторону марвеллы Баттербит, обходя все крупные селения стороной. Просто первое же село, в которое они заехали после ухода из Бреги, ночью было атаковано мародёрами или ещё какой шайкой повстанцев в две сотни голов величиной. Спасло только то, что обозники успели схорониться в овраге. Дальше, в течение трёх дней, встречались сожжённые селения, где ничего раздобыть было невозможно. На пятый день они случайно наткнулись на нетронутую войной деревню, где их чуть не подняли на вилы, а всё из-за Гарса, этот баран в наглую полез в чужую кладовую за вином. Пришлось Руту развязать кошель и отсыпать десять эргов за скудный провиант, да кое-какие мази для раненых. В другое время всё это стоило бы не больше двух эргов, но поведение Гарса, численное превосходство селян и неспокойное время, увеличили стоимость в пять раз. Не стоит говорить, что в постое им тоже отказали. С тех пор прошло два дня и им не попалось ни одних, даже самых захудалых выселок, а провизия подошла к концу.

— Ты-то пасть особо не разевай, — Ровным голосом посоветовал ему Сандр — или напомнить по чьей милости мы сейчас мох питаемся? — В котелке на костре, конечно, был не мох, но цверг не видел разницы между эукариотами и бриофитами.

— По своей, по чьей же ещё! Надо было ночью на них напасть и тогда всего было бы вдоволь и совершенно бесплатно. В том числе и бабы! ХА-ХА-ХА! А вы сопли распустили. — Гарс со злости пнул головешку торчащую из костра и Сандра осыпало искрами, Рут, без замаху въехал ему в скулу, и когда тот брякнулся на бок, добавил хорошего пинка под зад.

— Слышь ты, гниль человеческая, проваливай отсюда! Минута и что б, твою оплывшую харю, я тут больше не видел! — Гарс злобно зыркнув, поднялся, отряхнулся и прошипел. — Ещё пересечёмся… — Отойдя подальше, он что-то ещё добавил и бесшумно исчез в темноте.

— Зря вы так. — Покачал головой Мондвид. — Гарс мало того, что очень злопамятен, он ещё и боец хоть куда. Можете быть уверены он ещё появится.

— Нас тоже не на заднем дворе гнилой палкой учили. — Ответил Рут.

— Я бы на вашем месте его прямо тут кончил, меньше хлопот в будущем. — Резкий порыв ветра поднял тучу искр из разворошённого костра и снова осыпал Сандра.

— Я же говорил, не к добру это. — Мондвид поднялся и ушёл. Сандр отряхнув угольки с бороды, сказал.

— Может и стоило его прямо тут кончить.

— У нас не о нём голова должна болеть, чем завтра раненых кормить будем?

— Ну, я же лесник как ни как.

— Хм. Предлагаешь поохотится?

— Почему бы и нет, места глухие, наверняка и олешки и кабанчики с зайчиками водятся. Жалко только ничего хмельного на деревьях не растёт.

— Тогда я с тобой. — Рут вспомнил, как ещё в детстве ходил с Сандром и братьями на охоту. Золотые деньки были. — Куда двинем?

— Вдоль ручья, может какое озерцо попадётся, а там и водопой.

— Хорошо, тогда я слева, а ты справа. — Взяв луки и стрелы, оба окунулись в темноту леса. Верхушки высоких сосен незримо шумели где-то в непроглядной вышине, как будто кто-то там на верху устроил неслабую возню. Шелест деревьев то усиливался, то почти затихал, а впереди, уже отчётливо, был слышен ровный голос лиственного леса, почти на самой границе, которого рос дуб великан. Нет, он не был стар, пожалуй, он только входил в свою полную силу, но уже на голову возвышался над окружавшими его соснами.

Рут присмотрелся и увидел, что под ним было полно желудей и кабаньих следов.

— А что, это идея. — Он тихонько свистнул, и тот час услышал похожий посвист с края поляны, через несколько секунд к нему подошёл цверг.

— Чего звал?

— Смотри. — Ханэдав указал на отпечатки копыт.

— Хо! Знатно. Если залезть на дерево, отличная засидка получится.

Рут почесал затылок.

— С луком против кабана… — С сомнением начал он.

— Да брось ты, только бей под лопатку и кабанчик будет наш. Главное секача не трогай, лучше свинью, да и ту лучше без поросят. Только бы они нас не учуяли, дымом за вирр тянет.

— А может из кустов?

— Нет, без копья или рогатины с кабаном на земле лучше не встречаться. Сделаем вот что, сейчас разденемся, измажемся в грязи и спрячемся на дереве, вещи само собой отнесём подальше в лес.

— Да ты что, холодно.

— А жрать ты хочешь?

— Хочу. — Вздохнул Рут. Они отошли стамов на сорок и спрятали свои вещи возле ручья у валуна, оставшись только в исподних портках до колен, да при оружии. У Сандра здоровенный кинжал, таким можно слоновью ногу за один мах перерубить, а у Рута меч его предка.

Измазавшись грязью, уделив особое внимание подмышкам и паху, они припустили к дубу.

— А как мы на него заберёмся? — Нижние ветви великана находились на высоте двух-трёх стамов.

— Я тебя подброшу, а ты меня потом втянешь. — Сандр подставил ладони.

— Ты что, озверел? Я тебя ни в жизнь не вытяну.

— Тогда давай на оборот. — Рут с сомнением оглядел плотную фигуру цверга, но руки подставил. — И ррраз! — Сандр оттолкнувшись, уцепился за сук, а Ханэдав распластался на земле.

— Ты мне руки выдернул гад.

— Хватит причитать, хватайся. — Он спустил ему пояс.

— Два фурта (центнера) цвергского мяса…

— Хорош бормотать, лезь, давай. — Рут уцепился за пояс и был быстро втянут наверх. — Всё, тебе на тот сук, мне на этот. Разбежались, затаились и ждём.

Через полчаса послышался голос цверга.

— Хватит стучать зубами.

— Так холодно же, осень.

— Тебя Хэнк учил дышать для согрева?

— Да.

— Вот и дыши.

— Маразм какой-то, голый, грязный и на дереве. — Пробормотал Рут, затем медленно и глубоко вдохнул, задержал дыхание на семь ударов сердца, а потом так же медленно выдохнул. Вот только этого ему показалось мало, и он решил сопровождать дыхательные упражнения, физическими. При вдохе он изо всех сил упирался в соседний сук, при задержке оставался в напряжении, а при выдохе расслаблялся. Через пару минут из центра груди стало распространяться тепло, и из-за этого Рут пропустил момент, когда на поляне показались кабаны. Они настороженно нюхали воздух и землю вокруг, и долго не решались подойти к дубу, но видно что-то их успокоило, и здоровенный секач первым затрусил к любимым желудям. Звери не дошли до дуба каких-то пятнадцати стамов, как из леса прилетело нечто чёрное, и судя по здоровенной борозде на земле оставленное этим «нечто», весьма тяжёлое. Оно угодило прямо в центр стайки молодых кабанчиков и, подскочив, грянулось о дуб. Рут как раз в этот момент закончил дыхательные упражнения и расслабился, удар, сотрясший великана, скинул потомка вождя как перезрелое яблоко, но до земли, в этот раз, ему было не суждено долететь. Рут приземлился на удиравшего в панике секача. Жёсткая спина пребольно ударила по животу, перебив дыхание, а вконец перепуганное животное, издав неприличный, но громкий звук, помчалось в лес, неся на спине надежду всех Хонов.

Добежав до спасительного леса, кабан подпрыгнул и развернулся в воздухе на сто восемьдесят градусов, Ханэдав, не ожидая такого коварства, пролетел по воздуху и врезался в одну из сосен. Свет на какое-то время померк, а звёзды, вопреки общепринятому мнению, не появились.

Немного погодя до ноздрей донёсся терпкий запах опавших листьев и надоевших грибов. Рут открыл глаза и увидел приличной величины красноголовик.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок. — Изрёк он многовековую мудрость и срезал его легендарным мечём. — Куда это меня занесло? — Рут огляделся, сориентировался и потопал к поляне, в голове всё ещё позвякивало.

То, что он увидел потом под дубом, удивило меньше того, что он видел сейчас прямо перед собой, а именно его собственный левый сапог лежащий в невысокой травке. — А это откуда? — Подобрав находку Рут подошёл к дереву под раскидистыми ветвями которого вольготно расположились Сандр и великан. Последний был чем-то похож на Могулата, великана, встреченного им недалеко от сторожки цверга. Они уже развели огромный костер, на котором лесное существо целиком зажаривало кабана, даже не сняв с него шкуры, от чего на поляне невыносимо воняло.

— Так это вы камушками швыряетесь? — Спросил Рут, бросив сапог.

— Ухум. — Ответил великан. Рут уставился на Сандра.

— Не обращай внимания, это Гебелот. — Ответил цверг. Ханэдав мотнул головой.

— И что?

— А, ну да, ты же не в курсе. Великаны делятся на три рода Латы, Лоты и Леты. Первые, из которых происходит наш с тобой знакомец Могулат, самые сообразительные.

— Ухум, Могу, Ха!

— О, похоже, он знает Могулата. Вторые, — цверг указал на Габелота — не самые сообразительные, но зато, самые сильные. Ну и третьи, из рода Летов, самые свирепые. Помнишь, лет пять назад у Герема Медовой Бочки все ульи пропали?

— Было дело, восемнадцать ульев как корова языком слизала.

— Это был Отолет а не корова, и он натурально их сожрал, всё из за того, что его укусила пчела. Разозлился.

— Да уж, только это не свирепость, а глупость какая-то.

— Ну, тут как посмотреть, превозмогая боль сожрать восемнадцать ульев, можно только сильно разозлившись. Очень сильно. Кстати, ты чего только один сапог принёс, мог бы и остальное захватить.

— Да я его вон там нашёл.

— Как он там оказался? — И тут взгляд Сандра упал на валун, с которым охотился Гебелот. — Он тебе ничего не напоминает?

— Кто? Валун? Нет.

— Нежели не видишь!? Это тот самый валун под которым мы спрятали наши вещи! — Цверг подскочил и бросился к ручью.

— Да ладно, почему он должен был взять именно этот валун? — Но посмотрев на великана увлечённо сжигающего кабана, бросился следом.

— К ручью они прибежали одновременно, на месте «камушка» зияла яма.

— Этот кретин вместе с валуном прихватил и наши шмотки.

— Ты потише, оскорбления они прекрасно понимают, для этого не надо быть слишком умным.

— Но Сандр, твоя квеба, мои деньги, да и всё остальное!

— Вот Буй-Бык расстроится, ты же так и не выплатил наше недельное жалование.

— Пойдём по следам этого… — Рут с опаской огляделся — гада, может он что-нибудь обронил.

— Пойдём.

Они битый час пролазали по лесу, но вещи как сквозь землю провалились, а утренний осенний холодок уже стал пробирать до костей.

— Ладно, вернёмся на поляну, заберём нашу часть добычи и вернёмся к обозу.

— А мы разве что-то подстрелили?

— Я подстрелил двух кабанчиков, пока ты на свинье раскатывал да грибы по лесу собирал. — Проворчал Сандр. Рут только теперь обнаружил, что всё ещё таскает с собой красноголовик.

— Ну, скажи, что я ещё во всём виноват.

— Нет Рут, ты ни в чём не виноват. «Давай не будем далеко отходить. Давай оставим вещи здесь, место приметное, мы сразу их найдём». — Умело спародировал Гомба.

— Давай разденемся догола, измажемся грязью и залезем на дерево. — Не остался в долгу Рут.

— Дурак ты Ханэдав, хоть и в вожди метишь. Кабаны практически слепые, зато нюх у них просто зверский. Они трюфель на четверть стама под землёй чуют, а тут два провонявших дымом и потом хмыря. Потому на них и охотятся загоном, и очень редко засидками.

На поляне Гебелот увлечённо натягивал квебу Сандра на ногу, она конечно не лезла, но он старался изо всех сил.

— Ты смотри, что этот гад делает! — Взвился Сандр и, подбежав к великану, стал поливать его восьмиэтажным потоком брани, и всё это конечно сопровождая неприличными жестами. Словарный запас идиоматических выражений просто поразил Рута, цверг за пять минут непрерывного мата ни разу не повторился, а наоборот, даже кое-что зарифмовал!

Наконец Гебелот не выдержал и, схватив обугленную тушу кабана, бросился наутёк. — Стой полудурок! Где остальные вещи!? — Но куда там, великан с лёгкостью раздвинув вековые сосны, скрылся в лесу. — Вот же тварь.

— А если бы он тебя прихлопнул? — Спросил Рут.

— Он? Меня!? Если только во сне или с завязанным ртом. Любые матерные выражения, это законченная энергетическая, а проще магическая, формула, сугубо отрицательно действующая на существо с тонкой внутренней организацией.

— Это Гебелот-то с тонкой организацией? — Удивился Рут.

— Внешность обманчива.

— Вот это да, ну, хотя бы квеба вернулась.

— Ладно, забираем добычу и валим отсюда, а то вернётся ещё. Да и рассвет уже скоро.

У самого обоза их встретил Буй-Бык, он критически осмотрел охотников и спросил:

— Вы свои шмотки на кабанятину что ли поменяли? И кто был вдохновителем такой сомнительной сделки?

— Гебелот. — Не задумываясь, ответил Рут.

— Это кто такой?

— Великан местный.

— Позвольте спросить господа, нахрена ему ваша одежда?

— Не только одежда, но ещё и деньги. — Не удержался Сандр, и подмигнул Руту.

— Та — ак. — Протянул Хомпа. — А это, уже не в какие ворота, вас что, ограбили? — Рут показа ему меч. — Мда. — Отмёл предположение Буй-Бык. — Тогда что? Ох, Небо! — Вдруг схватился он за голову. — Неужели… — И Сандр и Рут непонимающе уставились на него. — Ну, как бы это сказать? — Мялся Даал. — Короче, всем известно, что великаны не слишком разборчивы в этих…, в связях, в общем. — Рут от неожиданности задумался над технической стороной вопроса, а Сандр запустил своим кабаном в Быка.

— Бор ганна тасти, мудозвон ты поганый!

— Чего? — Очнулся Рут.

— Это он посоветовал мне захлопнуть свою пасть. — Перевёл Буй-Бык помирая со смеху с кабаном в обнимку. — Видели бы вы свои рожи у-ха-ха-ха!

Рассерженный Сандр сплюнул и ушёл искать новые шмотки.

На рассвете следующего дня обоз вышел из леса. Зарядил затяжной дождь, и к полудню дорогу так размыло, что телеги невозможно стало тащить не то что людям, но и лошадям. Пришлось сделать вынужденную остановку у не большого, но с виду богатого села.

— Может, удастся купить лошадей? — Проворчал промокший до нитки и испачканный грязью по самые брови Хум.

— Лошади? Какие к веркелю лошади!? Мне нужен постоялый двор, в котором должен полыхать огромный камин, а на столе стоять здоровенный бочонок крепкого герросса. Вот так, на меньшее я не согласен. — И Буй-Бык плотнее запахнувшись в хебело, (толстый кожаный плащ с капюшоном) пошёл сбивать ломти чёрной грязи с тележных колёс.

— Его б слова… — Вздохнул Хум.

Оставив обоз на лекарей, все четверо отправились в село искать постоялый двор. Первые признаки спокойной жизни, а именно отсутствие усиленной охраны у ворот, скотина, свободно пасущаяся на выгоне, и одинокий воин под навесом с великанским копьём, обнадёжили.

— Стой! Кто такие? — Грозно, но, не вставая со скамьи, выкрикнул стражник.

— Он бы ещё пароль спросил. — Съехидничал Буй-Бык. — Хотя зачем? С этаким-то дрыном, можно и от целой армии отмахаться.

— Если он себе этим дрыном ногу не оттяпает. — Поддержал шутку Хум.

— Языки прикусите. — Посоветовал им Сандр. — Неужели не видите? — Подойдя ближе, шутники разглядели, что страж уже был одноног, чуть ниже колена из штанины торчала деревяшка.

— Здоров охрана! — Приветствовал его Сандр. Страж спокойно поднялся, похоже, вид четырёх хорошо вооружённых человек его нисколько не смутил.

— И вам не хворать, куда путь держите, — быстро оглядев богатое оружие, не самые дешёвые доспехи и полное отсутствие коней у путников, добавил — господа прохожие?

— Нам нужен постоялый двор, есть в этом селении такой?

— Ну как не быть, хоть торговые люди не часто посещают Ван-Худ, а постоялый двор с корчмой всё же имеется.

— Ван-Худ? Это не тот ли, что рядом с Ван-Ганом?

— Тот. — Кивнул страж. — Другого Ван-Худа в марвелле Баттербит нет.

— А место для раненых людей у вас найдётся? — Спросил Рут.

— Раненых? — Насторожился калека. — Уж не напал ли кто на вас дорогой, господа? Когда это было? На каком пути?

— Нет, никто не нападал, мы из Боулека, из крепости Бреги. — Ответил Сандр.

— Уж не воины ли вы барона Сигутепа? — Он молниеносно хлопнул древком по руке Хума. — Без лишних движений парень! — Предупредил страж.

— Да я только ремень поправить.

— Охотно верю, но лучше не повторять, а то сделаю тебя одноруким, будем на пару у ворот куковать.

— Нет, к Сигутепу мы не имеем никакого отношения, мы из самого Бреги.

— Не очень-то вы на Боулекскую пехоту похожи. — Надо было отдать должное калеке, если он и боялся, то страха совсем не показывал.

— Мы вольные бойцы из отряда кэпа Беса. — Вступил Рут. — Так получилось, что мы были отрезаны от своих, да и с ранеными не больно-то побегаешь, пришлось повернуть на юг. Среди раненых, немало пехотинцев из Бреги, они подтвердят, если что.

— Может и так, но без разрешения старосты, я вас в село не пущу, да и обоза я вашего чего-то не вижу. Может там вовсе не раненые, а вполне здоровые, вооружённые до зубов разбойнички?

— Слышь ты, Аника воин, — влез Буй-Бык — было бы оно так, тебя бы тут уже не стояло. — На эти слова страж нехорошо улыбнулся и не сдвинулся с места.

— Ну, так скажи своему старосте, да поскорей. — Бросил Сандр, отвернувшись в сторону. — Дождь всё-таки.

— Обоз под горой. — Ткнул пальцем себе за спину Рут. — Если не веришь.

— От чего не верю господин хороший, верю, только проверю. — Он свистнул и из-за частокола показалась любопытная мордашка мальчугана лет двенадцати. — Белем, сделай милость, сбегай, проверь. — Пацан стрельнул глазами в путников и исчез, правда, из открытых ворот никто не выбежал. — А вы, я смотрю, из дворян будете сударь? — Спросил он у Рута. Ханэдав посмотрел в его невозмутимые серые глаза и отвечать не стал, что-то не так было с этим одноногим стражем, не бывает бесстрашных калек. Рут надвинул капюшон и отошёл в сторону.

Буквально через минуту у ворот появился старик с рогожном мешком на голове, это и был староста села. Звали старика Межитом, был он худ как палка, подвижен как юла, и всё время тараторил, как зазывала на базаре.

— Чего изволите господа? — Заговорил он. — Постоялый двор? Пожалте! Корчма? Ещё проще! У вас тут раненые есть, говорят? И им место найдётся! Не велика беда…

— Их сорок два человека староста. — Успел вставить Сандр.

— Сорок два…? — Межит на секунду завис, но тут же улыбнулся и подмигнул Хуму. — Эка невидаль, господа мои, у нас амбар пустой уже второй год стоит! Строили его для купчин из Стрыйера, да вот беда, почикали бедолаг в прошлом годе разбойнички, в их же собственных лесах! Ну, в смысле в Стрыйерских. Пустует. — Развёл он руками, как бы извиняясь. — Туда и завезём ваших страдальцев. Эй, Белем! Беги к обозу, да приведи к пустому амбару! Да Борхусу скажи, что б ни чинил больше препятствий! И вы господа, не держите зла на одноногого, он ведь из Баларов, чего с него взять. Никакого страха в человеке нет, иной раз думаешь, а человек ли он вообще?

— Ба… — Буй-Бык даже остановился от удивления. — Настоящий Балар!?

— Ну да. Да вы не удивляйтесь господа, он ведь из нашего села, мальчонкой ещё битвами бредил, вот и сбежал лет тридцать назад, а как его угораздило попасть к кушгинам, то одному небу известно.

— Да-а-а. — Ещё бы чуть-чуть, и лежать нам всем как двум какашкам в лопухах.

— Это как? — Поинтересовался Рут.

— Лежали бы и воняли. Нет, всё-таки интересно, как этот одноногий к Баларам попал?

— Пойдёмте, пойдёмте господа, постоялый двор у нас может и не очень, но всё ж не хуже некоторых, а местами даже и лучше. Хозяина, его, кстати, Бертом кличут, уже оповестили. Он кум мой, так что примем вас как надо.

— Как надо, не надо. Достаточно камина, мяса, крепкого герросса и постель. — Выдвинул свои условия Хомпа, но подумав, добавил. — Если постели нет, то и лавка сойдёт, был бы герросс.

— Ну как постели нет!? Есть, конечно, а вот такого герросса как у нас, вы во всё Баттербите не сыщите! Были бы деньги. — Староста впился взглядом в путников. Рут машинально схватился за пояс, но вспомнив о своём банкротстве, быстро отдёрнул руку.

— Успокойся, заплатим. — Сандр кинул Межиту эрг, тот поймав его, выжидающе уставился на цверга. — Это задаток. — Однако староста продолжал пялиться. — Пока. — Добавил Сандр с нажимом. — Межит разочарованно вздохнул и убрался с дороги. — Да, совсем забыл, нам ещё кони нужны, десяток.

— Конечно! — И как бы невзначай прокатил по пальцам золотой кругляш. — У нас, пожалуй, столько не сыщется, так мы по соседям пробежим.

— Валяй, беги, фокусник. — Устало сказал Гомба и толкнул дверь корчмы.

— Слушай Сандр, — тут же вцепился в него Рут — у меня совсем нет денег.

— У меня тоже, этот эрг был последним.

— Что же делать?

— Попробуем потрясти Быка…

— Зачем меня трясти? — Подошёл к столу Хомпа с заветным бочонком в руках. — Хочу сразу предупредить, для тряски у меня не то настроение, могу в ответ тряхнуть так, что мало не покажется. — Он профессионально-отточенным движением вбил кран в бочонок и, поднеся кружку, повернул его. Терпкий запах напитка моментально наполнил помещение, смешался с запахом жареного мяса и наполнил рот слюной. — Хум! Ты там с мясом куда провалился? Беги скорее сюда, а не то я сейчас захлебнусь, и не вином, как хотелось бы! — Сандр отпил немного вина рубинового цвета.

— И это ты называешь крепким? — Скривился цверг. — Слышь, Хомпа, у тебя деньги есть?

— А что?

— Да больно староста наш услужлив.

— Да уж, такой постарается по полной содрать. — Согласился Хомпа

— Так денег нет. — Буй-Бык поперхнулся вином.

— Как это нет?! Восемь тысяч же было! — В изумлении уставился он на Рута.

— Они остались в пещерах.

— Так. — Протянул Хомпа.

— У меня, правда, было с собой около тысячи, но их куда-то этот проклятый Гебелот подевал.

— Что, совсем ничего не осталось?

— Нет. — Опустил голову Рут.

— Погоди, Сандр, но у тебя ведь тоже были деньги. — Цверг вздохнул, подёргал себя за косицу на бороде и немного смутившись, достал из мешка островерхий шлем, с алым пёрышком на небольшом шишаке.

— Вот Рут, пользуйся. — Само изделие было литое, с рельефом, вот только не понятно было, что старался изобразить мастер отливший его, толи крылья, толи рога. Слишком старый шлем был.

— На подарки у вас деньги есть, а на постой нет?

— Пёрышко, надо понимать, ты сам приделал? — Спросил Рут.

— Ага. — Расплылся в довольной улыбке цверг. — Нравится?

— Очень. — Ханэдав старался скрыть сарказм, но видно это не очень получилось. Сандр буркнул что-то и выдернул перо. Буй-Бык выругался.

— И с кем я связался? — Он швырнул на стол кошель. — Тут, всего двадцать эргов, забирайте и подумайте, как нам быть дальше. — Менторский тон Быка рассмешил Сандра, да и Рута, если честно, тоже. Хомпа в конец обиделся. — Вы чего ржёте? — Спросил он, когда те немного успокоились. — Если вы собираетесь купить лошадей, то этих денег едва хватит, тут лошадки ох как ценятся, а до Баттербита ещё топать и топать. Ах да, совсем забыл, надо ещё кормить и лечить полсотни ртов, плюс к этому платить лекарям.

— Как платить? — Всю весёлость Сандра как ветром сдуло, дело в том, что услуги лекаря стоят очень дорого из-за редкости профессии.

— Так. — Подтвердил Хум. — Бес их по отдельному контракту нанял.

— Так пусть Бес и платит, если он сделал такую глупость!

— А ты попробуй столковаться с кем-нибудь из их братии без контракта, пошлют куда подальше. — Ответил Хум. — Я и так им за последнюю неделю из своего кармана заплатил. Пять эргов парни, не хрен собачий.

— Собачачий! Думать башкой надо, прежде чем платить!

— А что ты предлагаешь Сандр!? — Уже не сдержался Хум.

— Да навешать им хороших кренделей! Вот и всё!

— Навешал тут один такой, его потом каждый лекарь за вирр обходил. Это же гильдия Сандр! Только представить, вольные бойцы прессуют лекарей! Да кто после такого с нами работать будет?

— Ну что они, в самом деле!? Не могут потерпеть что ли!?

— Не могут, на отрез, отказываются.

— Стойте, стойте. — Вскочил Рут. — У нас же кое-что есть! — Все недоумённо уставились на него. — Ну, наконечники из шкарбенда.

Глава 2.

Рут не поленился и сбегал в амбар, куда уже определили обоз с ранеными, нашёл на одной из телег сумку с наконечниками и, собирался уже было вернуться, как его перехватил Келем.

— Нет ни чистых холстин, ни мазей, ни крепкого вина, ни соломы для раненых?

— Так староста всё обещал дать.

— Так он и дал. Во. — Келем сунул Руту под нос дулю.

— Сейчас разберёмся. — Ханэдав вернулся обратно в корчму, сунул сумку Сандру, забрал у него кошель и пошёл в сторону дома старосты.

Правда дом, это, пожалуй, будет слишком скромно сказано, тут больше подходило слово палаты, да не простые, а каменные. Двухэтажные хоромы были обнесены тыном лишь немного уступавшим по высоте частоколу стоящему вокруг селения, тут в стене даже башенка присутствовала, на которой топтался детина немаленького роста с коротким копьём, толстом кожаном панцире и таком же кожаном шлеме.

— Эй! Межит дома? — Крикнул ему Рут, сам в уме прикидывая, хватило бы камня ушедшего на постройку дома, для нормальной оборонительной башни, способной защитить всё село. Получалось, что вполне хватило.

— Кому Межит, а кто мимо побежит. — Весьма грубо отозвался детина.

— Я чего-то не понял дворня? Ворота отвори. — Теперь Рут уделил больше внимания парню, но ничего примечательного в нём так и не нашёл, разве что рост. Обычный дворовый охранник, если не закуп старосты, и ничего больше.

— Кому и щель под забором ворота. — Теперь детина нагло усмехался и даже сплюнул в сторону Ханэдава, что являлось весьма сильным оскорблением для дворянина, а уж если подобную выходку позволял себе крестьянин, то с него мало что шкуру не спускали. Если конечно на месте не прибили.

Рут покосился на мощные ворота и одним прыжком перескочил через них.

— Я конечно не так много хамов повидал, — сказал он, приземлившись — но зато могу поклясться, что ни один из них не ушёл безнаказанным. Слазь давай со своего насеста, боец.

— Ха! — Детинушка очень ловко соскользнул по ступенькам и крутанул своё копьецо сначала через ладонь, а затем через запястье руки, да так ловко и непринуждённо, будто родился с ним. На выкрик парня из полуподвала дома вынырнули семеро его близнецов, не в полном смысле этого слова конечно, но статью и нагловатой усмешкой один в один.

Судя по вооружению убивать «гостя» не они собирались, так, несколько дубинок и пара шестов, помять бока, что бы пару деньков кровью харкал. А на вопрос «зачем?», впрочем, этот вопрос отпадал сам собой, просто дурь из них никто ещё не выбивал. — Эй, стой парни, сначала я сам с ним разберусь.

— Но…. — Начел, было, кто-то возникать.

— Моя смена! Значит и он мой. — Среди парней пронёсся разочарованный вздох.

— Не переживайте, — успокоил их Рут — я думаю ещё и вам достанется.

Детинушка крутанул классическую восьмёрку, держа копьё за середину, и ударил в правое плечё Рута, выпустив оружие на всю длину. Бил он конечно не копьём, а древком. Ханэдав легко ушёл от выпада и сам хотел подбить под локоток парня, но тот вдруг присел и, крутанув копьё над головой, ударил в ноги Руту. Пришлось изображать козью пляску на лугу, так как парень на этом не успокоился, и за первым ударом последовал второй, третий и всё это с шагом вперёд, да на разной высоте. На четвёртом Руту надоело скакать, и он подпрыгнул пораньше и приземлился на древко, прижав пальцы парня к земле.

— Ай — яй — яй! Не больно? — Спросил Ханэдав стоя на копье.

— Да нет. — Ответил детинушка и дёрнул оружие на себя. Рут не ожидал такого и чуть не грохнулся на спину, но зато, использовав ускорение, провёл вертушку в ноги парня, тот свалился как подкошенный. Его дружки радостно загомонили, решая кто следующий будет бить «гостю» морду, но поверженный вдруг вскочил и на полном серьёзе кинулся в атаку, ударив копьём прямо в живот Руту. И на это раз уже не древком. Сталь чиркнула по броне и, срезав одну из чешуек, пронеслась мимо. Дальше всё пошло на автомате: перехват за древко, рывок на себя, жёсткий удар коленом в пах, и открытой ладонью в челюсть. Хрустнуло громко.

— Гы… — Закатил глаза детинушка и грохнулся наземь. Его дружки-близнецы с секунду пялились на тело своего поверженного собрата, затем кто-то на выдохе произнёс «УБИЛ» и вся орава гурьбой кинулась бить Ханэдава.

Что у поверженного парня, что у вновь насевших вахлаков, выучка чувствовалась неплохая, вот только реального опыта не хватало, это и спасло Рута от верной смерти впервые же секунды драки. Просто охранники в порыве праведного гнева напрочь забыли правила боя в категории семеро на одного, и ломанулись в драку всей толпой. Два серьёзных удара он пропустил в первые десять секунд, будь у нападавших настоящее оружие дело кончилось бы скверно. Уворачиваться и отступать, вот и всё, что оставалось делать Руту, противники тем временем немного успокоились и взяли его в полукольцо. Верзила с шестом в три пальца толщиной, первым кинулся в атаку, тут же с боков подскочили двое с дубинками. Рут вооружённый трофейным копьём парировал удар шеста и, получив скользящий удар дубиной в предплечье, прорвался к воротам, но меткий бросок верзилы опрокинул его на землю. Ханэдав только и успел сгруппироваться да перевернуться на спину, вот только ноги действовали с не большим опозданием, видно шест, ударивший в спину, зажал какой-то нерв, продавив и «чешуйку», и толстую кожаную подкладку под ней. Из-за ног Рут пропустил ошеломляющий удар в лицо и хороший пинок в рёбра, был бы пинающий обут в добротные сапоги, удар получился бы отменный, а так ещё неизвестно кому было больнее. Лупить и молотить начали со всех сторон, подавив в себе желание выхватить меч, а это обязательно кончилось бы чьей-нибудь смертью, Рут отбросил копьё и врезало кому-то ногой в колено, пинком подсёк ноги второго и тут кто-то со всего маху приземлился ему на живот обеими ногами. Это было уже слишком. В глазах на секунду потемнело и стало нечем дышать, краем сознания он ещё успел заметить опускавшуюся на голову дубину, успел пожалеть, что не надел шлем и зажмурил глаза, а жаль. Жаль, что не увидел, как огромное копьё с трёх ударов расшвыряло добивавших его охранников, но зато услышал каким трёх этажным матом, кроет их одноногий балар, а тут было что послушать.

— Я вас для этого обучал уроды!? — Рут открыл не подбитый глаз и увидел разгневанного балара, тот стоял в двух стамах от него грозно уперев своё гигантское копьё в землю. Охранники выглядели как испуганные дети, похоже, одноногого они боялись пуще собственной смерти. — Где Викей!?

— Он это…

— У-у а. — Промямлил очнувшийся задира.

— Э-э брат, что это у тебя с рожей? — Пригляделся балар.

— О-э, а-а-а! — Схватился страдалец за челюсть.

— Ваша работа сударь? — Спросил одноногий у Рута.

— Моя. — Стисну зубы Ханэдав поднялся и отряхнулся. Двигаться было больно. — Заслужил.

— В этом не сомневаюсь. Вам тоже смотрю, досталось. Насколько я понимаю, вы сюда без спроса залезли?

— Я спросил дома ли Межит, но этот гусь хамить стал, вот я и сиганул через ворота.

— Ага, именно это им и надо было. Межит им строгий наказ дал, всех кто без спроса на двор сунется, бить нещадно.

— Кого это он так опасается, в таких-то хоромах?

— Жадобе всегда есть кого опасаться.

— А эти, — кивнул Рут на охрану — наёмные или Межитовы?

— Межитовы, в вечном закладе. (Крестьяне, взятые в работу навечно за долги)

— Хм. Где это он таких лбов в заклад нашёл? — Рут ухмыльнулся и тут же сморщился. — Вот теперь я с ним поговорю. Где ваш хозяин?

— Чего изволите сударь? — Из-за угла дома тут же вывернул улыбающийся староста.

— Это так вы гостей привечаете? — Спросил Рут. Староста бросил злобный взгляд на своих охранников и состроил скорбную мину.

— Поймите вашество, не народ по соседству живёт, а сущее ворьё и разбойники! Как бы все послушные были, да со страхом в сердце, так нет же, каждый норовит что-нибудь спереть со двора или того хуже, красного петуха пустить! — Он сокрушённо вздохнул и покачал головой. — Жизнь и не так защищаться научит, а ребяток вы моих простите, ради Вечно Синего Неба, они же не со зла, по глупости и чрезмерной усердности.

— А оскорблять дворянина, это глупость или усердность?

— Глупость, милостивый государь, полное отсутствие житейского опыта. — Уверенно ответил Межит.

— Так как же мне быть? — Рут в задумчивости почесал подбородок и подумал, что давно пора побриться, а то растут какие-то клоки, некрасиво. Межит виновато развёл руками, как бы говоря, «что с нас убогих взять?». — Оскорбление нанесено твоими людьми Межит, значит и, отвечать выходит тебе.

— Но помилуйте…

— Да я бы помиловал, но не могу, тут затронута дворянская честь староста. Если я начну прощать, всех кто меня оскорбляет, то, что я за дворянин буду? Выход у тебя один суд, наказание и штраф, либо…

— Просто штраф. — Перебил его Межит.

— Либо просто наказание. — Выдал версию Рут.

— А…, какое наказание? — Задумался староста, видно деньги он ценил больше чем людей.

— Ну, какое может быть наказание за оскорбление дворянина словом и действием? Да ещё на твоём дворе и по твоему приказу. Тут ты просто батогами не отделаешься.

— Я!!!??? Но я не…

— А это уже не важно. — Махнул рукой Рут. — Факт избиения вот. — Указал он на себя. — Свидетель вот. — Указал он на Борхуса. — Ну а что бы самим по полной не огрести они, — он указал на охрану — подтвердят, что ты отдавал такой приказ. Потому как за самовольное избиение дворянина им вообще виселица светит.

— Что же делать? — Межит решил больше не юлить и сдался на милость победителя.

— Снабди наших лекарей всем, чем положено и в должном количестве. Выдай провизии на десять дней на полсотни человек, а за лошадей мы заплатим. Вот семь эргов и что бы лошадки были нормальные, а не одры какие. — Межит молча, кивнул и, зашипев на своих остолопов, пошёл к дому. — Эй! Как тебя там? Викей, пойдём к лекарям, вправят они тебе челюсть, если не сломана, конечно. — Рут распахнул ворота и нос к носу столкнулся с запыхавшимся Хумом, за которым стояли не менее запыхавшиеся Сандр и Буй-Бык.

— Твою ж мать! — Вырвалось у Быка при взгляде на Рута. Староста услышав, что подтянулись постояльцы, рванул скорее в дом.

— Всё нормально. — Успокоил их Рут. — Я жив и почти здоров.

— Что стряслось-то?

— Да так, недоразумение одно.

— Хорошенькое недоразумение, в пол рожи величиной. — Указал Бык на налившийся кровью синяк.

— Это да, не рассчитал немного.

— Чего ты не рассчитал!? — Вспылил Сандр. — Как поудобней лицом к сапогу приложиться!?

— Да не кипятись ты! Всё уже, разобрались. Спасибо балару, вовремя подоспел.

Сандр со злости врезал по створке ворот и сломал одну из толстенных досок.

— Ваше счастье щенки, что он меч не достал! — И развернувшись, пошагал к корчме.

— Тебе к лекарю надо. — Сказал Хум.

— Как раз туда и собирался, пойдём Викей.

— Пожалуй, я с тобой пройдусь.

— Не стоит Хум. — Усмехнулся Рут, схватившись за бок. — Теперь опасаться уже нечего.

— Как знаешь. — Хум пожал плечами и ушёл вслед за Сандром и Быком.

— А почему вы и в самом деле меч не достали? — Поинтересовался шагавший рядом балар.

— Давай перейдём на ты. — Предложил Рут. — А то я неловко себя чувствую. — Балар недоумённо глянул на Рута. — Ну, понимаешь, в силу моего происхождения, мне приходится обращаться к тебе на ты, а так как я ценю людей не за происхождение, а за воинское искусство, то меня коробит, когда мастер боя начинает мне выкать.

— Понятно. — Улыбнулся балар. — И где же таких дворян воспитывают?

— Больше нигде. Да и не воспитание это вовсе, а убеждение.

— Вон как. — Усмехнулся Борхус.

— Зря смеёшься, даже в моём возрасте у людей бывают убеждения. Вон у Викея, тоже было убеждение, что он побьёт любого в этом селе, кроме тебя конечно. Так Викей? — Парень кивнул. — Просто убеждения убеждениям рознь. — Балар покачал головой, то ли удивляясь, толи не соглашаясь. — Значит, ты их обучал?

— Совсем немного.

— Этого вполне хватило. — Рут потрогал синяк.

— А тебя разве до этого не били?

— Били, но не скопом и не кулаками и палками.

— Поэтому ты и не пустил меч в ход.

— В общем да, но ещё боялся убить кого-нибудь из них, они меня тоже убивать не собирались, во всяком случае, по началу.

— Боялся убить? — На этот раз балар был по-настоящему удивлён. — Дворянин, воин, побоялся убить напавшего на него крестьянина. Чудные дела творятся. Цена жизни любого из них не стоит и ломаного медяка.

— Давай не будем вдаваться в споры о ценности чьёй-либо жизни. Вот здесь и сейчас, на этой тихой улице, твоя жизнь не более ценна чем моя или его, а где-нибудь там, на поле боя, нас оценят по-другому, и ты будешь ценнее меня во сто крат, а его в тысячу. А если на том же поле будут не воевать, а пахать и сеять, то его жизнь будет дороже нашей, потому что он сможет прокормить людей, а мы нет.

— Зато мы сможем их защитить.

— Я бы мог спросить, «много ты голодным навоюешь?», но спрошу другое, а зачем защищать, если никто не нападает?

— Но напасть может и зверь.

— Звери в армии не сбиваются.

— Тоже верно.

Они подошли к амбару.

— Келем, глянь на парня. — Рут подтолкнул Викея к лекарю. — Я ему тут челюсть немного «поправил».

— Да тут не маленько, тут, похоже, корова копытом поработала. — Рут даже немного возгордился. — А с тобой-то что? Хотел небось девчонку пощупать, а она решила немного по сопротивляться? — Всю гордость как ветром сдуло. Во время осмотра работники Межита доставили чистые холстины, мази, травяные припарки, солому для постелей и кое-что из провизии. — Если это всё, — Келем указал на синяки и ушибы — плата за лекарства, то право слово не стоило господин Ханэдав. — Оказывается, Келем-Три Тесака умел разговаривать уважительно, что ему удивительно не шло.

— Вовсе нет, это плата за самоуверенность. Да, кстати, вот тут пять эргов, это деньги за две следующих недели.

— Даже так!? То у вас денег нет, то вперёд платите.

— Приходится, а то вдруг ты решишь, что все неожиданно выздоровели, как на пример было на прошлой неделе.

— Я за спасибо работать не нанимался. Вы же режете друг друга почём зря, а мне вас задарма штопай? — Он надел толстые рукавицы и схватил Викея за челюсть, но тот перехватил его за руки. — Но! Руки убрал! Быстро! — Викей что-то проскулил, но руки убрал. — То-то, а то сейчас врежу колотушкой по темечку, враз начнёшь лекарей уважать, что и другим бы не мешало.

— Да уж, к тебе Келем, в лапы лучше не попадать. — Покачал головой Рут, видя страдания парня. Лекарь каким-то хитрым движением вправил Викею челюсть на место и скинул рукавицы.

— Всё. Два дня не драться, и ничего твёрдого не жрать, а то совсем отвалится. Проваливай. — Викей стрелой выскочил из амбара. — Ну, теперь твоя очередь, господин Ханэдав.

— Нет уж, уволь.

— Да у тебя же глаз совсем заплыл! Резать надо! — Келем быстро выхватил кривой и по виду острый но, довольно ржавый нож и, состроив серьёзное лицо, пошёл на Рута.

— Иди ты лесом, Тесак! — И вождь Хонов под дружный хохот раненых последовал примеру Викея.

На улице его догнал Борхус.

— Пойдём ко мне, у меня есть нафтовая мазь, через три дня и следа от ушибов и синяков не останется.

— Настоящая!? — Дело в том, что нафтовую мазь умели изготавливать только балары, это была настоящая панацея от всякого рода травм. Говорили, она даже переломы сращивает за несколько дней, и кости после неё делаются только крепче.

— А какая она ещё может быть у балара?

— Пойдем, конечно.

Борхус жил у самого частокола в старом покосившемся домишке. Когда они вошли балар затеплил две лучины и велел Руту раздеться до пояса. Рут пытался в полутьме разглядеть обстановку, но лучины давали мало света.

— Что, пытаешься разглядеть богатое оружие, великолепные доспехи, и сундуки с драгоценными камнями и золотом?

— Люди говорят, что на вашем острове самый бедный балар богаче иного владетеля будет.

— С чего ты взял?

— Да всем известно, нанять кого-нибудь из баларов, баснословных денег стоит.

— То-то и оно, что баснословных. Неописуемых просто. Потому что работаем мы в основном бесплатно.

— Да ладно. — Протянул поражённый Рут.

— Серьёзно, мы редко берём деньги за свои услуги.

— Постой, а как же храм из чистого золота с огромным алмазом в место крыши? А воины в кевенговых доспехах, что в тысячу раз дороже любой квебы? (Кевенг — металл добывающийся глубоко под водой.)

— Это всё сказки. Главное наше богатство, это воинское искусство, ради него мы отрекаемся от мира, уходим на остров, и живём там десятилетиями, обучаясь ему. Некоторые из нас, самые великие бойцы, так никогда его и не покидают, постоянно совершенствуя своё мастерство.

— Да ну!? Неужели Фейрит, Кемей, Ганиб не самые лучшие из вас? Они же самые легендарные воины! Сколько историй ходит про их подвиги!

— Ну, скажем так, эти балары достигли своего предела, и дальше обучаться им не имело смысла. Но то, что они лучшие из нас, это вряд ли.

— Не верю! Кемей в одиночку убивший тысячу воинов Бахута Великого, не самый лучший!? - (Бахут Великий — Полководец, в своё время завоевавший несколько царств юга с небольшой армией своих племенных воинов.) Ганиб, дважды пересёк пустынные земли севернее Валара, тоже не самый лучший?

— Ну и что? Пожить годик другой в дебрях за Валаром, это одно из не самых сложных испытаний для балара.

Тут Рут почувствовал действие мази, сначала она мертвецки холодила обработанные ушибы и синяки, что было ещё терпимо, но потом стала нестерпимо жечь, да так сильно, что хотелось оторвать и выбросить все болевшие куски тела! Вот бы Сандр порадовался, если бы Рут оторвал и выбросил свою голову.

— Терпи. — Сказал Борхус и Рут терпел, терпел даже тогда, когда ему показалось, что от жара у него вытек подбитый глаз.

— Знал бы, что так будет, не пошёл. — Выдохнул Ханэдав, когда боль чуть-чуть поутихла.

— Это только начало.

— У тебя обезболивающего нет?

— Нет, балары презирают боль, хотя, если хочешь, могу сбегать за вашим лекарем с колотушкой.

— Нет уж, не надо, и так тошно. — Шипел рут. — Как такое можно терпеть, это же не выносимо.

— Всему можно научиться, терпеть боль, жить с одной ногой, разбивать руками камни, делать своё тело неуязвимым для железа.

— Я так понимаю, всё это ты можешь.

Балар усмехнулся.

— Могу, но жить с одной ногой у меня получается лучше всего. Практика.

— Ты, конечно, извини, но я что-то никогда не слышал о баларах-калеках.

— И не удивительно, это весьма редкое явление. Если кого-то из нас удаётся серьёзно ранить, то его обычно добивают. Вот только меня никто не ранил, произошёл самый обычный несчастный случай.

— А как вообще попадают в балары?

— Нужно жениться на девушке с Ларгуса.

— Чего?

— Тут надо немного откатиться в прошлое, но это долинная история.

— А я никуда не тороплюсь. — Рут надеялся, что трёп балара хоть немного отвлечёт его от боли.

- Лет четыреста назад в царстве Кинда, расположенным между Рифером и Монтиваном, проживала не большая народность Ба, женщины которой славились на весь известный мир не только своей красотой, но и умением ткать потрясающие ковры, которые стоили неимоверно дорого. Вот только их красота и мастерство сослужили им плохую службу, и маленький народ полностью обратили в рабство, а в ходе порабощения перебили практически всех мужчин этого народа. Так вот, эти женщины, одной безлунной ночью подкупив стражу, бежали на остров Ларгус, что находится в двухстах морских вирр от Кинда и не под чью руку тогда не входил. Ну, сам подумай, кому нужен скалистый кусок земли посреди океана? Правда, правитель Кинда пару раз пытался их вернуть, но при первой попытке у него потонули все корабли, а во второй, когда он самолично отправился за беглянками, еле унёс ноги.

— Почему?

— А в этом и вся суть истории. На Ларгусе с незапамятных времён жили отшельники-кушгины, никого никогда не трогали, ни чем не интересовались, никуда не ездили, вот только они очень странные э…, люди. Понимаешь, их язык, образ жизни, культура, если её можно так назвать, настолько отличаются от привычного нам порядка, что и людьми-то их особо никто не считал. Ну, в полном смысле этого слова. Зато в воинском искусстве, как оказалось, им не было равных. Только представь, пару десятков кушгинов сошлись в открытом бою с почти полутора тысячами воинов Кинда и выкинули их с острова.

— Вот это да!

— С тех пор женщины Ба поселились на Ларгусе, а так как их было очень много, ну во всяком случае на каждого кушгина приходилась почти сотня красоток, то отшельники разрешили им брать мужчин со стороны. Но с одним условием, мужчина не должен быть младше четырнадцати и старше двадцати, и отбирать их будут сами отшельники. Наверно в этом они увидели шанс дать своим знаниям новую жизнь. Остров довольно быстро заполнился людьми, но не все мальчики, родившиеся на острове, становились воинами, и по этому, достигнув совершеннолетия, вынуждены были покидать его.

— Почему?

— Просто есть непременное условие, на острове могут жить лишь те, кто либо учит, либо обучается. Не всякий мужчина способен стать отличным бойцом, а уж развивать искусство, достигать в нём новых высот, способны вообще единицы.

— Мне кажется, что это не совсем справедливо.

— Речь тогда, да и сейчас, не идёт о справедливости, речь идёт о сохранении древнего воинского искусства. К тому же ребят высылали с острова не с пустыми карманами, ковры с Ларгуса до сих пор пользуются бешеным спросом.

— Не знаю, всё равно это выглядит как отбор племенных жеребцов.

— В какой-то мере ты прав. Правда, критерии отбора несколько иные. — Борхус усмехнулся. — Ты не поверишь, сколько знатных, богатых, а за частую и правящих домов, присылали своих отпрысков, как они считали на обучение. И сколько из них уехали ни с чем. Ну как же, каждый богатей или благородный владетель считает своего отпрыска элитой человечества! И как такого могут не взять в балары!? Одного не понимают, став балароми, их дети уже никогда не будут богачами или владетелями.

— Но ведь воинскому искусству тоже обучаются.

— Да, первые двенадцать лет, потом воин либо продолжает совершенствоваться, либо уезжает с острова. Сказать проще, он либо становится мастером, либо на всю жизнь остаётся подмастерьем.

— Хм. А что если боец, ушедший с Ларгуса, начнёт набирать себе учеников?

— Бывает и такое, но разве ремесленник сможет воспитать мастера? Правда, они иногда направляют своих учеников на остров.

— А если мастер откроет школу на материке?

— Это не возможно.

— Ну а вдруг?

— Исключено. Одевайся, мазь уже подсохла. Ханэдав поднялся, повёл плечами и даже согнулся, проверяя рёбра.

— Этого не может быть. — Ушибы и синяки ещё побаливали, и некоторые весьма ощутимо, но в целом всё было просто замечательно! — А — а, в мази что-нибудь магическое есть да?

— Нет. Просто в ней есть компоненты, которые направили часть энергии твоего тела на устранение причины боли, а не на её блокаду и произошло это в ускоренном варианте, хотя всё можно проделать и самому, без всякой мази.

— Да? А ведь энергия, это и есть магия.

— Глубокомысленно. — Усмехнулся Борхус. — Хотя, скорее на оборот, я бы сказал, что магия — это наука об использовании энергии. И если уж на то пошло, то энергия, или, по-твоему, магия, была в твоём теле, а не в мази.

— Так я что, маг?

— Все мы маги, в той или иной степени, просто одним нужен катализатор, например угроза жизни, вторым точка сборки в виде какого-нибудь кристалла, или пера из задницы петуха, а третьим достаточно просто подумать.

— Здорово, а что такое катализатор?

— Мазь, например.

— А. — Рут оделся, взял перевязь с мечём. — Один вопрос Борхус, а ты мастер или подмастерье? — Балар пожал плечами.

— Вышло так, что ни то, ни другое. Я потерял ногу на двенадцатом году обучения и потому не проходил испытаний.

— Но тебе наставники должны были что-то сказать? Ну…, талантлив ты, или нет. Были ли у тебя шансы стать мастером…

— С какой стати?

— Как это? Они же наставники, они должны оценивать тебя.

— Я же говорил, что у кушингов всё не как у людей.

— Это точно. Ну ладно Борхус, спасибо, мне пора.

— Не за что. — И когда Ханэдав почти вышел за дверь, балар спросил. — Рут, а не найдётся ли для меня местечка в вашем отряде? — Ханэдав даже застыл от такого вопроса, БАЛАР В ОТРЯДЕ!!! Хоть и одноногий, но…

— Это было бы потрясающе Борхус, но как же ты с одной… ногой?

— Ну, если придётся побегать, я любого из вас сделаю.

— Я за, но мне надо со своими посоветоваться.

— Конечно.

Рут вышел на улицу, поплотнее прикрыв за собой дверку висящую на кожаных петлях. Посмотрел на небо, там, в темноте, висела полная и чем-то довольная луна и, вдруг ему на секунду показалось, что всё стало прежним, таким как в детстве, тихим и светлым, но, увы, лишь на секунду.

В корчме было тихо, Хум и Сандр давно уже кемарили в своих комнатах, те раненые, что могли передвигаться, после пары кружек гирроса вернулись в амбар, остались лишь Мондвид да Буй-Бык засидевшиеся у камина. Мондвид что-то сонно лепетал, но Хомпа его не слушал, он заворожено смотрел на пляшущие в камине языки пламени. Рут встряхнул хебело и, повесив его, присел рядом.

— Что с наконечниками решили?

— А что с ними решать? — Отстранённо отозвался Бык. — Толкнуть их надо, вот и всё решение, только кому их здесь толкнёшь?

— А в Баттербите?

— Там можно, но до него ещё добраться надо.

— Доберёмся. — Пляска и потрескивание костра стали завораживать и Рута. — Оружейники возьмут?

— С руками, но что толку их перекупщикам толкать? Надо найти реального покупателя.

— Например?

— Ну, какого-нибудь богатея или владетеля, кто готов за них по полтысячи эргов выложить.

— За каждый? — Скосил Рут на него глаза.

— Ага.

— Неужели они столько стоят?

— Хо! Они стоят на много больше. Это же редкая вещь, во-первых, а во вторых, парой таких штучек можно приличную брешь в толстенной стене проделать.

— А у нас их двадцать четыре штуки и это выходит двенадцать тысяч эргов.

— Двадцать три. — Поправил Буй-Бык.

— Но было двадцать четыре.

— А, — махнул Хомпа рукой — всё равно тервилю придётся пару тысяч отдать, как налог.

— Куда же ещё один подевался?

— Потерялся, должно быть. — Зевнул Бык.

— Не. — Очнулся вдруг Мондвид. — Его Гарс забрал.

— Как забрал!? — Вся дремота тут же улетучилась.

— Так. — Наёмник икнул и, провалившись в сон, снова что-то забормотал.

— Вот же сволочь!

— Остынь дезар, ну свистнул он один наконечник, и что? Нам они вообще на халяву достались. — Рут буркнул в ответ что-то про мать Гарса, расточительность Быка и отправился спать.

На третий день, после отъезда из Ван-Худа, наконец-то кончился дождь. Обоз потихоньку подбирался к сосновому бору по напрочь убитой дороге, где собирался провести днёвку, дать отдых лошадям и починить телеги. Нудный дождик настолько всем измотал нервы, что люди рады были неожиданно жаркому солнышку, хотя из-за него так прело, что дышать было нечем. Один лишь Мондвид выглядел недовольным.

— Летом такой жары не было, а тут смотри, раздухарилось!

— А ты радуйся, — ответил ему кто-то из раненых — хоть просохнем немного, а то такое чувство, что я в болоте лежу, а не на телеге.

Мондвид стянул кожаную накидку, под которой находился видавший виды стёган, Рут увидев это, спросил:

— Неужели ты в этом дрался?

— Что? — Вольный оглядел себя. — А, нет, конечно, у меня есть отличная кираса с наплечниками, я её в позапрошлом году с одного бомрика снял. (Бомра — государство расположенное юго-западнее Таваско. Бомрик — просторечное название жителя Бомры) Чистая бронза с червями.

— С чем?

— Ну, с этим, червлением. Знатная вещь, литьё тончайшей работы.

— Где это видано что бы кирасы отливали? — Вмешался в разговор Серт, один из вольных бойцов с раздробленной ступнёй. Келем каждое утро подступался к парню с разговорами, что, мол, ногу резать пора, не ровён час кони двинешь, но Серт твёрдо стоял на своём и резать не давал, хотя уже пахло от неё далеко не фиалками. Дошло до того, что вольный, завидев лекаря, вблизи начинал крыть его трёх этажным матом, лишь бы не дать тому приблизиться.

— Я тебе говорю отлитый.

— А ну покаж.

— Вот же осёл упрямый. — Мондвид подошёл к телеге и, достав доспех, протянул его Серту. — Вот смотри. — Вещь и впрямь была интересная, лохматая голова, отлитая в зерцале, удивлённо пучила глаза, раздвинув в улыбке пухлые губы.

— Ох-х-х, ты! А это что за тварь тут намалёвана? Экая гадость.

— Сам ты, гадость. — Рассерженный Мондвид отобрал нагрудник и засунул его в мешок.

— А позади там, никакая задница не отлита? — Зубоскалил Серт.

— Нет. — Бросил вольный, затягивая узел, но Рут успел заметить прекрасное женское лицо, вытравленное на спине доспеха. Странная вещь, но Бомры вообще со странностями.

Тем временем первые телеги обоза уже въезжали под сосны. С одной из них поднялся страдающий с похмелья Буй-Бык, но запнувшись о колесо, грохнулся в грязь, чем вызвал взрыв хохота. Хомпа, воспользовавшись тем, что почти половина раненых могла передвигаться самостоятельно, занял часть телеги, и первые два дня наливался гирросом до состояния столбняка, что впрочем, не мешало ему горланить песни и травить байки. Выбравшись на четвереньках на сухое место, он поднялся и посеменил к ближайшему дереву, где расстёгивая штаны, продекламировал:

— Бабский праздник близко-близко,

Ты расти моя — А дальше он со всего маху грохнулся навзничь. Сначала никто не понял, что произошло, но когда из-за дерева вышел мужик, с приличных размеров киянкой в руках, до некоторых дошло.

— Бой! — Заорал Рут и, перекинув щит, встал спиной к телеге. Из леса повалили высокие люди в каких-то рыжих лохмотьях вооружённые топорами, дубинами, а особенно было много людей с огромными деревянными колотушками.

— Бомрские работорговцы. — Сказал немного побледневший Мондвид, вставая рядом с Рутом. — Не давайтесь им живыми братцы! Хуже нет на свете доли, чем попасть в лапы к этим нелюдям!

— Если получится, — отозвался с телеги Сирт, доставая короткий меч — кидайте мне их сюда по одному.

Из-за ближайших деревьев выскочило семеро бойцов, и припустили в сторону Рута.

— Расходимся? — Спросил Мондвид.

— А ты сможешь? Твоя рука…

— Ничего, когда делом занят она почти не болит. — Слабо улыбнулся вольный и отбежал на пару стамов вправо. Рут не стал ждать атаки и первым бросился на врагов, поднырнув под нацеленную в голову колотушку, он пырнул в живот первого и почувствовал, как меч под лохмотьями пробивает кольчугу.

— Вот же тварь. — Удар второго «рыжего» Ханэдав принял на щит и чуть его не выронил, настолько мощный он был, да и не удивительно, нападавший вымахал много выше среднего, впрочем, как и все его дружки — верзилы. Рут крутанулся, ударил в ногу, увернулся от топора, ударил в ответ и ушёл в глухую защиту. Мондвид, тем временем, покончив с одним, толкнул второго в объятья к Сирту и сцепился с третьим. За телегой появились ещё несколько работорговцев. Рут покончив ещё с одним противником, бросился туда, но не успел, топор одного из верзил размозжил череп Сирту и прикончил ещё одного раненого на телеге.

— Монд! Сюда! — Рут увидел, что хвост обоза почти зачищен работорговцами. — Пробиваемся к Сандру! — Ныряя под телеги, уворачиваясь от ударов, отвечая на них, Рут и Мондвид медленно пробивались в голову обоза.

Там Сандр, Борхус, Хум и Бизон с несколькими бойцами вполне успешно отбивались от насевших врагов.

Когда Рут рассказал друзьям о просьбе балара, их реакция оказалась неоднозначной, в частности Хум был отчего-то против его кандидатуры. Зато теперь, когда Борхус в одиночку сдерживал человек семь из нападавших, Хум, пожалуй, против не был, да ему вообще сейчас не до этого было, он еле отбивался от трёх колотушечников, которые ему не то, что атаковать, вздохнуть лишний раз не давали. Рут поспешил к нему на помощь, но немного не успел, деревянная кувалда опустилась на предплечье бедняги и с хрустом переломила его. В следующую секунду Рут и Мондвид убили двоих напавших на Хума, а третий, дунув в свисток, бросился в лес. Рут швырнул ему вдогонку кинжал, подарок Сандра, но промазал, со «змейками» у него выходило куда лучше.

Работорговцы тем временем усилили натиск и смогли уложить ещё троих обозников, среди которых оказался один из лекарей, после этого они дружно и неожиданно отступили в лес.

— Что это было? — Спросил один боец из пехотинцев Фотия, ошарашено оглядывая кучу трупов вокруг разбитого обоза.

— Военная хитрость. — Буркнул Сандр. — Рут, подсчитай потери, лекари, займитесь ранеными, а ты Мондвид обойди обоз, проверь лошадей, телеги и припасы. — Сам, присев у тележного колеса, стащил рогатый шлем с взмокшей головы и спросил у проходящего мимо балара:

— Я конечно много о вашем брате наслышан, но драться с семью и даже не запыхаться, это круто, вот только какого веркеля ты ни одного из них не прикончил?

— Не прикончил. — Спокойно подтвердил Борхус. — Ну, так и эти семеро никого не убили, они вообще старались как можно больше живых взять.

— Обычно работорговцы так и поступают. — Съехидничал цверг. — Ладно, — вздохнул он — в другой раз убей кого-нибудь, а то не убитый тобой, убьёт кого-нибудь из нас.

— Хорошо. — Кивнул балар и отошёл.

— Хум, ты как? — Крикнул Сандр.

— Кость в хлам. — Отозвался за него Келем. — Собрать соберу, конечно, но как он дальше рукой будет пользоваться… — Три Тесака неопределённо покачал головой.

— Нормально будет пользоваться. — Обнадёжил Борхус.

— Ты лекарь? — Уставился на него Келем.

— Я балар.

— А-а. — С усмешкой протянул лекарь. — Ну, теперь держись брат, сейчас тебя непревзойдённый убийца лечить будет. — Борхус подошёл к начавшему протестовать Хуму и ткнул ему под ухо пальцем.

— Инструменты есть? — Спросил он у Келема. — Тащи, у нас не больше пятнадцати минут.

— У нас?

— А ты против Тесак? Неужели нет желания посмотреть, как это будет делать лучший убийца? Всем же известно, что лучшие убийцы, лучшие лекари. — Келем молча, достал ящик с инструментами.

Тут появился Мондвид.

— Ну что там? — Спросил Сандр.

— Телеги в порядке, припасы не тронуты, пала одна лошадь, ну как пала? Прирезал кто-то.

— Понятно. Рут! Ты чего молчишь?

— Людей не хватает, и Быка нигде нет, а я хорошо помню, где его вырубили.

— Как не хватает? Неужто эти успели с собой уволочь?

— Похоже. — Кивнул Рут. — Вот только они перед этим успели почти всех наших раненых добить, всех, кто не мог двигаться, уроды. Девятнадцать наших убито, пятнадцать человек на ногах, шесть тяжёлых, остальных не могу найти. Бомров убито двадцать четыре, раненых нет, они и своих добили.

— Лихо, и когда только успели. — Сандр поднялся. — И ведь верзилы, какие все. — Пнул он труп одного из работорговцев.

— Бомры вообще все рослые. — Сказал Мондвид. — Уж не знаю правда-то, или нет, но поговаривают, что они с катрулями из Сегетского Горрота в родстве. (Катрули — горные полулюди очень большого роста, искусные каменщики природного толка, про себя говорят, если человека создали из глины и воды, то их из воды и камня.)

— Чего только люди не болтают. — Сандр нахлобучил шлем и сказал. — А Быка я им не отдам, Мондвид, доведёшь обоз до Баттербита, Рут, отдай ему все деньги, что у нас остались. Там определишь кого нужно в лечебницу к Милосердным Сёстрам.

— Денег мало Сандр.

— Тогда отдай им половину наконечников из шкарбенда.

— Дурная затея Гомба. — Поднялся с повозки Бизон. — Слыхал я про Бомрские ватаги, они меньше чем в две сотни рыл никогда не ходят.

— А мне с ними не в чистом поле встречаться. Умыкнём Быка, по-тихому может ещё и, вас по дороге нагоним. — Тут даже Рут ему не поверил. Сандр махнул рукой. — В общем, как выйдет. Если через две недели нас в городе не будет, то и ждать нас нечего. Пойдём Рут.

— Я, пожалуй, с вами. — Подал голос балар.

— И я. — Следом за Борхусом отозвался Бизон.

— Это же дурная затея? — Вернул ему его же собственные слова Сандр.

— Как и все прочие, но лучше меня повадки Бомров никто не знает.

— Но твоя нога… — Начал Рут.

— А что моя нога? — Перебил его Неряха. — Она вроде как на месте. — Он притопнул ей, подняв тучку пыли.

— Да хрен с вами с обоими, пошли. — Махнул рукой Сандр. — Удачи Мондвид. — И закинув за спину щит и мешок с вещами, направился к деревьям.

— Тебе она больше понадобится. — Тихо отозвался тот. — Ну, чего встали? — развернулся он к оставшимся бойцам. — Трупы обобрать и похоронить, обоз привести в порядок, завтра тронемся ещё затемно.

Гомба шёл лесом уже часа два и за всё это время он даже не огляделся ни разу. Не проверил следы, не обратил внимания на сломанные ветки, на примятую траву, в конце концов, в общем, шёл как потерянный, Руту это надоело, и он спросил:

— Да что с тобой такое Сандр?

— Лес. — Почти тут же отозвался тот, как будто только и ждал вопроса, но продолжения что-то не последовало. Рут подождал немного и снова спросил:

— Лес, и что?

— Знакомый лес, ещё бы пару кальп его не видеть.

— Эк загнул. — Усмехнулся Бизон. — Столько даже кушгины на Ларгусе не живут, правда? — Подмигнул он балару.

— Да в чём дело-то? — Недоумевал Рут.

— Лес Гемура начинается. — Пояснил Бизон. — Боюсь, дорога пойдёт прямо через него.

— А, это откуда берёт начало Валар.

— И полноводный Валар, естественный рубеж между нами и бескрайними пустошами. И срединный Сигул, делящий Таваско на пополам, и могучий Мохокон, течение которого обозначало старую границу давно забытой империи, ну и загадочный Готорн, который далеко на юге вливает свои воды в великий Нойгамел, самую большую реку нашего континента.

— Да? А я и не знал, что в этом лесу истоки всех крупных рек запада. — Удивился Рут

— Ты ещё много чего не знаешь, парень. — Вздохнул Сандр.

— И чего я не знаю?

— Кхм. — Многозначительно прочистил лужёную глотку Неряха. — Сам скажешь, или как?

— Сам. — Снова вздохнул цверг. — Лес Гемура колыбель всех несотворённых (не человеческих) рас. Потерянный рай, убитая мечта, место где, родившись, ты никогда не умрёшь. Место, где великие герои, короли и вожди самые обычные существа. Место бесконечного тихого счастья, которое можно накрыть ладонью.

— Мда-а. — Не понял Рут лиричности Сандра. — А почему убитого?

— По кочану. — Пояснил цверг.

— Кушгины так говорят: — Начал Борхус. — Человек, прошедший середину своей жизни, оглянувшись назад, видит золотую зарю своей юности и сердце его начинает щемить от того, что никогда уже не испытать ему великого чувства свободы. Того незабываемого ощущения тысяч дорог, по которым ему ещё только предстоит пройти, и только в юности он может охватить их все одним взглядом. Именно это «НИКОГДА» и причиняет боль, ибо повзрослев, мы обречены вечно блуждать впотьмах.

— Ну да. — Кивнул Бизон. — Поступь юности отзывается эхом во вселенной, а торопливые шаги старости не колыхнут даже и травинки.

— Однако находясь на самом краю смерти, ты способен раздавить клопа. — Усмехнулся Сандр.

— И повернуть тем самым, колесо истории в другую сторону. — Вполне серьёзно закончил Борхус. — Правда в подлиннике не клоп, а бабочка была.

— Вы чего это? — Рут подозрительно оглядел всех по очереди. — Уж не заболели ли?

— Ты бы ещё лоб пощупал.

— А надо?

— Это из семи золотых правил жизни. — Пояснил Бизон.

— И какая связь между лесом и этими правилами?

— Представь, — начал Сандр — ты двадцать лет скитался по всему Таваско, подолгу жил в разных местах, но как бы чудесно там не было, кругом ты был лишь гостем. И вдруг, во время одного из своих путешествий ты попадаешь в Дорин, в какое-нибудь место, которое находится не далеко от имения твоего отца. Захочешь ли ты увидеть свой сгоревший дом? Или того хуже, узнать, что на этом месте давно живут чужие люди, ходят по протоптанным твоими братьями тропинкам, рвут плоды из сада посаженного твоей матерью, пользуются всем тем, что построили и вырастила твоя семья, даже не зная о вас ничего? Ты видишь их жизнь, видишь их счастье и как бы ты ни хотел хоть на минуточку почувствовать себя прежним беззаботным балбесом, ты никогда не сможешь это сделать, потому что время и люди убили всё.

— Ты родился в этом лесу? И кто теперь тут живёт?

— Нет Рут, это память крови. Мы цверги, да и остальные несотворённые на ментальном уровне привязаны к этому лесу. Тут мы видим прошлое почти так же как настоящее, и чем дальше заходим в этот лес, тем больше прошлое становится настоящим, а настоящее прошлым.

— Ничего не понимаю, у тебя глюки что ли?

— Знаешь Рут, иногда так и хочется съездить тебе по шее. — Разозлился Сандр.

— Вождя, хоть пока он и не признан главами родов Хона, бить по шее, не имея на то законных оснований, чревато. — Глубокомысленно изрёк Бизон.

— И что ты предлагаешь? — Спросил Сандр, чувствуя, что Неряха не до конца высказал свою мысль и, заодно желая спрыгнуть с неприятной ему темы.

— Получить эти законные основания.

— Ха, и как это у вас получится? — Поинтересовался Рут.

— Ты сам их нам дашь.

— Не дам.

— Может, привал устроим? — Вдруг предложил Бизон.

— Рановато вроде ещё. — Поглядел на солнце Сандр.

— Обещаю, к вечеру мы догоним Бомров.

— Ну, ладно.

Неряха скинул с плеч залатанную в дюжине мест котомку, достал оттуда хлеб, лук, полоску вяленого мяса и флягу с вином, поудобней примостился у дерева, и с удовольствием стал трескать. Балар, обойдя вокруг временной стоянки, тоже решил подкрепиться серой лепёшкой и сушёной рыбкой с водой, а Сандр залился каким-то крепким пойлом, дух от которого шибал по мозгам не меньше содержимого. Рут прекрасно понял, что всё это было организовано лишь для отвлечения его внимания, но препятствовать этому не стал, было интересно, что же такое задумал Бизон и, долго ждать не пришлось.

— Скажи Борхус, а ты можешь взять себе ученика? — Начал Неряха.

— Могу, правда, я не думал об этом, пока.

— Но парней в Ван-Худе ты же обучал?

— Да какое это обучение, так, истоки начальных азов.

— Однако этих истоков хватило, что бы уконтропупить нашего Рута.

— Но он тогда не использовал меч, а так, результат был бы другой.

— Вот! — Поднял палец Бизон. — Выходит, что Рут без меча и врезать никому не может.

— Ну почему же? — Удивился Ханэдав. — Меня и рукопашной в своё время обучали.

— Да ладно!? — Всплеснул рукам Неряха. — Неужели и по яйцам врежешь?

— Врежу, если прижмёт.

— Вот-вот, если прижмёт. — Покачал головой Бизон. — Пока ты решишь, прижали тебя или нет, считай что тебя, в любой грязной кабацкой драке, уже вынесли.

— А причём тут кабацкие драки? Благородное искусство меча…

— Слушай Сандр, — перебил Рута Неряха — а его точно Хэнк обучал? Просто у меня есть сомнения, что капитан вольных бойцов оперировал такими понятиями, как «благородное искусство меча».

— Чего делал? — Не понял Рут.

— Ну, Хэнк был разносторонним человеком. — Ответил Сандр, игнорируя вопрос Рута. — Хотя, таких поганых слов я от него не слышал.

— О благородном искусстве меча, о чести дворянина, мне рассказывал мой отец. — Немного обиделся Рут. — Я у него вообще ни одного боя не выиграл.

— Подтверждаю, Пратч был отличным мечником. — Кивнул цверг.

— Да никто с этим и не спорит. — Отмахнулся Бизон. — Я даже больше скажу, твой отец наверняка знал пару-тройку подлых приёмчиков, как с оружием, так и без.

— Знал. — Кивнул Сандр. — Хотя почему подлых? Самых обыкновенных.

— И как вы под этот развод хотите мне намылить шею?

— Какой развод? Разве тебя не отдубасили парни из Ван-Худа?

— Тогда я просто изо всех сил старался не вытащить меч.

— То-то и оно, знал бы ты КАК можно без оружия навалять семерым охламонам, этого разговора бы не было.

— Этого разговора бы не было, если бы Сандр не впал в какую-то странную апатию. Я просто хотел его немного расшевелить.

— Но сейчас разговор не о Сандре, а о тебе.

— Драться я умею и без меча. — Твёрдо сказал Рут.

— Тогда докажи. — Улыбнулся Бизон.

— Я же говорил, что это развод. — Усмехнулся в ответ Ханэдав.

— Да ничего подобного, ни я, ни Сандр тебя и пальцем не тронем. Вот, — он указал на удивившегося Борхуса — на нём и докажи своё мастерство. Он-то сторона не заинтересованная. — И тут повисла пауза, Рут с минуту искал достойный аргумент, но потом всё же собрался.

— Ты хочешь, что бы сошёлся в рукопашной с баларом? Умнее ты ничего не мог придумать?

— А что тут такого?

Рут посмотрел на невозмутимого Бизона.

— Это ничего не докажет, мы можем против него втроём выйти, результат заранее известен.

— Тогда выйди против меня или Сандра, хотя я на этом не настаиваю.

— Чего он так к Руту прицепился? — Тихонько спросил Балар.

— Да шут его знает, насколько я понял Бизона, он без подначки жить не может, вот только края не всегда замечает.

— Такие подначки иногда плохо заканчиваются, особенно между собратьями по оружию.

— Раззадорить Рута ему всё равно не удастся. — Усмехнулся Сандр.

— Знаешь Бизон, законных оснований съездить мне по шее ты не получишь. Хочешь сойтись в рукопашной, сам сойдись с Сандром или Борхусом, а я посмотрю.

— Но ведь не я же мальчишкам из Ван-Худа дал себя отлупить.

— Но ведь и не мне в Бреги ляжку продырявили. — Парировал Рут.

— Вот значит как? Нечестные приёмчики в ход пошли?

— Ни чем от твоих не отличаются.

— На язык ты остёр, а как на счёт в рукопашной сойтись? — Сделал ещё одну попытку Бизон.

— Слышь, Неряха, — голос Рута подрастерял дружеские нотки — я, конечно, всё понимаю, от долгого лежания могла и моча в голову ударить, но не до такой же степени что бы на своих бросаться. Если тебе так не терпится, я сойдусь с тобой, но только на мечах, как это подобает дворянину.

— Ага, теперь ты издеваешься.

— Это почему?

— Да я, в своём нынешнем состоянии и пары минут против тебя не выстою. Давай так, ты пойдёшь в ученики к балару, а через месяц мы с тобой сойдёмся в рукопашной, ну, просто из интереса. И вот тогда кто кому проиграет, тот тому и съездит по шее, от всей души. — И Бизон расплылся в добродушной улыбке, глядя на которую не возможно было не улыбнуться в ответ.

— Ладно, согласен.

— По рукам.

— Ну что, кончились препирательства? Пора двигаться. — Скомандовал Сандр вполне довольный тем, что удалось спихнуть Рута на другого учителя. Просто обучать парня было почти нечему, и цверг налегал на практику, практику и ещё раз практику, чем достал Рута вконец.

Нагнали Бомров почти в темноте, и, похоже, нагнали не только тот отряд, что напал на них в сосновом бору, тут раскинулся целый лагерь работорговцев.

— Да сколько же их тут? — Рут снова сбился со счёта.

— А нафига ты их считаешь? — Удивился Сандр.

— Ну а как тогда?

— Лучше смотри, где они держат пленников. — Посоветовал Бизон. — Какая там охрана, где стоят посты, и особое внимание обращай на деревья, они большие любители делать там засидки.

Лагерь работорговцев располагался в большом овраге западная сторона которого выходила к широкой реке, а с восточной в него спускались две тропинки, надёжно перекрытые постами. У южного склона была выстроена огромная клетка из толстых бревен, в которой и содержались пленники, а у северного длинный барак для Бомров. Помимо всего этого по дну оврага в беспорядке были разбросаны десятки шалашей, среди которых сновали не менее трёх сотен бойцов.

— Какие они все рослые. — Удивился Рут. — Когда они на нас налетели, я как-то этого не заметил. Слушайте, а в Бомрском королевстве все такие?

— Все, катрульские отродья. — Ответил Бизон.

— И женщины?

— И бабы тоже.

— Вас только это заботит? — Спросил Сандр.

— Да я просто так, интересно же. Меня, конечно, учили землеустроению и народонаселению, и про Бомров я читал, но так видеть…. Хм, если они все такие здоровенные, чего тогда ни с кем не воюют?

— Оттого, что их мало для путной войны. — Пояснил Бизон. — Бомры совсем немногочисленны, да и сильно разобщены. Бомра хоть и называется королевством, но на самом деле там правят десятки киданов, это что-то вроде военных вождей.

— Военных? — Спросил Рут.

— Ага, правда, у них есть ещё и сихарны, вожди мирного времени, но мира там никогда не бывает, постоянно между собой собачатся.

— Весело живут.

— Куда уж нам.

— Мне повторить вопрос? — Стал закипать Сандр.

— Какой?

Цверг молча выдохнул.

— Вас только это интересует?

— Ну да, то есть, нет, а что делать-то?

— Придумать, например, как Быка вытащить. — Предложил Сандр.

— Только Быка? А как же остальные?

— Ох, Рут, только не начинай а? — Тут же расстроился Гомба. — Твоё желание помочь всем на свете сейчас ну никак не уместно.

— Да причём тут моё желание? Ты подумай, как мы вытащим Быка, не переполошив остальных? А там ведь и женщины вроде есть.

— Их там совсем не много. — Насупился цверг.

— Рут дело говорит Сандр. — Подал голос Борхус.

— Нам не нужно спасать всех, надо только дать им возможность выбраться, а там они затеряются в лесу, и никаких Бомров не хватит, что бы всех переловить. — Убеждал Рут. — Давайте так, ты, Борхус, останешься здесь и если увидишь, что нас засекли, начнёшь лупить по всему лагерю вот этим. — Ханэдав выложил перед ним наконечники из шкарбенда. — А мы втроём зайдём с южной стороны оврага, спустимся вниз и освободим пленников.

— А дальше? — Спросил Бизон.

— Ну, свалим отсюда. — Пожал плечами Рут.

— Шикарный план. — Усмехнулся Неряха. — Как только ты выпустишь первого пленника, тут такое начнётся…, держите меня семеро.

Рут стащил шлем и посмотрел на реку, очень сильно хотелось пить.

— А что если нам через реку переправиться? — Предложил он. — Или уйти прямо по ней, вон, сколько лодок на берегу.

— Тогда нам придётся пробиваться через половину лагеря.

— Через половину, не через весь, а ты Борхус, шарахнешь в это время по бараку.

— Хм, а мы с Бизоном, займёмся лодками, вернее теми, кто их сторожит. — Додумал Сандр. — Дайка мне три наконечника балар, ты Рут, отдай ему свой лук и надеюсь, в одиночку с клеткой справишься?

— Не сомневайся.

— Начнём под утро, за час до рассвета, когда будет самый сильный туман.

Глава 3.

Обойдя лагерь по большой дуге, Рут нашёл уютное местечко под ёлкой, и затаился до назначенного срока. В самом лагере суетились до глубокой ночи, похоже, из рейда вернулась ещё одна ватага Бомров и у них началась незапланированная попойка, которая как-то продолжалась совсем не долго. Лежать на мягких иголках было тепло, и Рут немного вздремнул, опять снилось ему что-то такое давно забытое, тёплое, как будто мама гладит по голове и что-то приговаривает. От этого стало так хорошо и одновременно так горько, что Рут проснулся. Ханэдав глянул на небо, понял, что пора и выскользнув из-под ёлки, стал ползком пробираться к оврагу. Нарваться на охрану он не боялся ещё с вечера, запомнил, где находились посты, а потому добрался до цели без происшествий. Мягко скатившись по склону, он очутился у клетки.

— Хомпа. — Тихонько позвал он. Внутри клетки кто-то вскрикнул, но тут же заткнулся, а перед Рутом вырос Буй-Бык.

— Рут, ха! Какой план? — Быстро перешёл он к делу.

— Надо сломать клетку и пробираться к берегу, к лодкам.

— Сломать? Ты в своём уме?

— А что в этом такого?

— Слушай дезар, кто из нас в лесу вырос?

— Это так важно? По-моему сейчас не…

— Важно Рут, потому что это кранг. (Кранг- невероятно крепкое дерево чётной породы.) — Хомпа постучал по клетке.

— Кранг? — Рут чуть носом не воткнулся в древесину, пытаясь её разглядеть.

— Чего ты её нюхаешь, как будто впервые видишь.

— Конечно впервые, в Доринских лесах кранг не растёт! Это вообще южное дерево. И я, кстати, не нюхал, я смотрел.

— Вот засада. — Посетовал Буй-Бык.

— Да уж. Ну а ворота там, дверь какая, у этой клетки имеется?

— Ага. Через крышу. В смысле вся крыша, это и есть дверь, к тому же на ней висит десяток замков на цепях. Взломать не получится.

— Что же делать? — Растерялся Рут.

— Понятия не имею дезар. — Пожал плечами Буй-Бык и вздохнул.

— Точно! — Чуть не вскрикнул Ханэдав.

— Что? — Но Рут лишь махнул рукой и скрылся в темноте. Пробирался он в сторону лодок вдоль обрыва скользя тенью, порхая летучей мышью, ползя гусеницей, и даже один раз стоял как истукан, но все-таки добрался до них без приключений.

— Эй. — Тихо позвал он, но никто не откликнулся. — Э-э-й. — Тут кто-то навалился на него тяжёлой тушей и вдавил голову в песок.

— Тихо. — Одними губами произнёс напавший, потом вдруг резко вскочил, послышался звук удара и падения тела.

— Ты что, уже всё? — Это был Сандр.

— Фу ты! — Выдохнул Рут, сплёвывая горсть песка. — Нет не смог, они сидят в клетке из кранга.

— Откуда тут кранг?

— А я знаю, дай мне один наконечник, я разнесу её к веркелю.

— Ага, и поднимешь весь лагерь.

— Иначе мне их не освободить. — Почти отчаялся Рут.

— А твой меч, он же вроде как не совсем обычный.

— Меч. — Задумался Рут. — Меч. — Он вынул из ножен клинок и, покрутив его, кивнул. — Попробую.

— Вот, возьми на всякий случай. — Протянул ему наконечник стрелы Сандр, Рут забрал его и сунул в кошель.

На обратном пути пришлось задержаться у одного шалаша, из которого до ветра вышел высоченный воин. Он зябко ёжился и всё не мог найти место, где пристроиться. Наконец сделав свои дела, работорговец заспешил обратно и тут его взгляд упал на куст, где затаился Рут. В первую секунду Ханэдав подумал, что он его заметил, но потом понял, внимание Бомра привлекло нечто другое. Парень сглотнув, прикрыл глаза и представил, что его тут нет, Бомр потоптался около куста, поднял что-то и, бормоча, ушёл досыпать.

— Вот веркель. — Прошептал Рут, еле расцепив пальцы на рукояти кинжала. Остаток пути до клетки он проделал вдвое осторожней.

Пленники, получив надежду на спасение, стали вести себя несколько шумно и Быку с несколькими мужикам стоило не малых трудов уговорить их не галдеть.

— Ну, где ты шляешься!? — Накинулся на Рута Даал. — Мы тут и так уже извелись.

— Сейчас, сейчас. — Рут вставил медальон в эфес меча, повернул его, совмещая письмена, и заметил, как от руки до самого кончика клинка пробежала голубая искра. — Я не знаю, что сейчас произойдёт, но всем лучше отойти подальше. — Он взял меч двумя руками и, размахнувшись, вдарил по клетке собираясь отсечь у неё угол, но клинок, не встретив серьёзного сопротивления, просто зарылся в песок. Лишь на той стороне оврага отчего-то рухнула старая сосна.

— И что? — Спросил Буй-Бык, оглядывая целёхонькую клетку.

— А я знаю? — Ханэдав недоверчиво толкнул угол и тот медленно отвалился.

— Ого! — Только и смог выговорить Буй-Бык, но тут же спохватившись, начал командовать. — Так, теперь по одному, очень тихо идём за этим парнем. Если кто-нибудь оступится, или нарочно двинет в сторону, прибью на месте. — Вполне серьёзно закончил он. — Веди.

— А чего тихориться-то? — Спросил Рут. — Там, совсем не далеко лодки, добегаем до берега и плывём подальше отсюда. Только бегите тихо, и… быстро. — И первым рванул в темноту.

Неизвестно что подумали Бомры, когда через лагерь пронеслась толпа теней, зато было известно, что сказал Сандр увидев кучу народу мчавшихся на него. Могу сказать лишь то, что ни одного приличного слова сказано не было.

Когда уже почти все были на берегу, а из некоторых шалашей стали вылезать заспанные работорговцы, в овраге прогремели три мощных взрыва, осветив пространство далеко за его пределами.

— О! — Удивился Сандр. — Так они ещё и со светляками были? Зачем?

В это время Буй-Бык и Бизон распихивали людей по лодкам, а Рут и ещё какой-то мужик дырявили лишним посудинам днища.

— Это хорошо, что вы сегодня явились, — прыгая в последнюю уцелевшую долблёнку, с наставленными бортами произнёс Буй-Бык — а то завтра нас всех заковали бы в колодки, и пиши, пропало.

— Почему это?

— А как грести? Да и бежать закованным по трое неудобно.

— Ха! А ты Сандр говорил, две недели! В два дня уложились!

— Да кто же знал-то, что они настолько обнаглеют, выставляя лагерь чуть не у самого тракта?

Бизон, разогнав лодку по воде, запрыгнул в неё и сказал.

— Обычно они глубоко в лесах прячутся, совсем в Таваско власти не стало. Эй, надо балара подобрать, а то забудем на радостях.

Над ухом свистнуло одинокая стрела.

— Что, и всё? — Удивился Рут.

— Рано радуешься парень, — отозвался Бизон — они уверены, что смогут нас перехватить, потому и обстреливать не стали. — Сандр встал в лодке во весь рост и послал стрелу в самую гущу Бомров стоящих на берегу. Прогремел ослепляющий взрыв, унёсший как минимум несколько десятков жизней.

— Ну, может теперь отстанут.

— Я бы на это не рассчитывал. — Покачал головой Бизон. — От этих парней очень трудно отделаться, особенно после такого. — Кивнул он на пожар в лагере.

— Эй, вон кто-то на берегу машет. — Указал Буй-Бык.

— Это Борхус, правим к берегу.

Подхватив одноногого балара, все налегли на вёсла и десяток сильных рук погнали лёгкую лодочку вниз по течению реки, которой и названия никто не знал.

Где-то, через полчаса, нагнав бывших пленников, Сандр, велел всем править к берегу.

— Кто тут из местных? — Первым делом спросил он, выйдя из лодки. Люди переглянулись, оказалось, что почти все. Из полусотни бежавших, человек тридцать вообще были из одного выселка под названием Хазда, недавно разорённого Бомрами. — Так, мужики, мы идём своей дорогой, куда вы решите двинуть ваше дело, но с этого места дрожки наши расходятся, не обессудьте.

— Да мы не пропадём господин цверг. — Ответил старший из них, крепкий мужик лет сорока, который вместе с Рутом дырявил лишние лодки при побеге. — Мы тут каждую тропку знаем, а за спасение примите от нас вот это. — Он запихнул руку в штаны и вытащил оттуда, что-то завёрнутое в грязную тряпицу. Сандр не глядя забрал свёрток и махнул им рукой.

— А лодки мы сможем забрать господин цверг?

— Забирайте, на кой они нам? — Мужики и бабы быстро попрыгали в лодки и, взявшись за вёсла, тихо скрылись в тумане.

— Э — э! — Обрадовался чему-то Бык. — Вы гляньте чего в лодочке припасено. — Он выкатил на берег бочонок и выбил пробку. — Гиррос! Не сойти мне с этого места! — Он втянул терпкий запах носом и вдруг сказал. — Вот же собака этот Межит, нахваливал своё пойло как амброзию какую, а на самом деле вот он, настоящий гиррос! Вы только попробуйте! — Предложил он, отхлебнув первым.

— Хм. Этот лучше, но всё равно слабоват. — Не оценил Сандр.

— Должно быть, это из закромов Хаздинцев, не меньше пяти лет в погребе простоял. — Заключил Бизон.

— Сразу видно знатока. — Похвалил Буй-Бык.

— Ха, знаток, слабо сказано, вот я в Огарке, это большущее село далеко к югу отсюда, двенадцати летний про…

— Ша. Не место и не время бочонки распечатывать. — Прекратил веселье Сандр. — Находку в лодку и гребём без роздыха до следующего вечера. Смена через каждые три часа, первые Рут, Борхус и я.

— Да я бы…

— Отдыхай пока Хомпа и бочонок не тронь, а то опять кто-нибудь киянкой по лбу съездит. — Буй-Бык безропотно брякнулся на дно лодки и заснул.

— Ну, река нам в помощь.

Река в утреннем тумане, это нечто особенное. Солнце ещё не выбралось на небосвод, а по ней уже носятся какие-то не ясные тени, плещется у камышей рыба, а в прибрежных зарослях наверняка затаился лесной пардус, скрадывающий неосторожного кабана. Вековые дубы, нависающие над ней, стоят, не шелохнувшись и бледная луна, изредка подглядывающая через их крону, всё пытается узнать, куда плывут люди? Зачем? Хотя ей по большому счёту всё равно.

Первые два часа шли споро, потом речка убыстрила свой бег, и оставалось только подгребать, держась её середины. В лодке, помимо пары бочонков с винной настойкой, нашлось кое-что и из провизии, вяленое мясо, рыба и даже копчёный окорок. Проснувшись, Хомпа посетовал, что треклятые Бомры не запаслись хлебом, однако копчёного окорока отъел изрядно и без него.

К концу второй смены Сандр, почуяв что-то, велел сбавить ход и вооружиться. Река в этом месте сначала немного забирала влево, а затем резко сворачивала, вправо образуя небольшой лесистый мыс, и он послал Рута на берег, разведать обстановку.

Птиц не слышно, отметил про себя Ханэдав, и скрываясь за кустами стал пробираться к другому берегу. Причина тревоги Сандра нашлась почти сразу, разбитая лодка, несколько трупов и разбросанный по берегу скарб, похоже, Бомры настигли кого-то из беглецов. Ещё раз внимательно все, осмотрев, Рут хотел подать сигнал своим, но вдруг заметил, как что-то, напоминающее человеческую ногу, медленно вползло в камыши. Сделав вид, что ничего не произошло, Ханэдав отошёл от места побоища и быстро спрятался за дерево, а через минуту другую из камышей показалась чья-то растрёпанная голова. Рут тихо перебегая от дерева к дереву, обошёл камыши сзади и, подкравшись, хотел уже было схватить человека, но тот вдруг сказал:

— Это вы господин Ханди? — У Рута внутри всё замерло, он знал этот голос очень хорошо. Это была Верейка, дочь кузнеца Верея державшего кузню не далеко от их поместья, в которую Рут был когда-то немного влюблён, а она в свою очередь, сходила с ума по его брату Мету. Рут правда никогда не пытался с ней объясниться, но частенько заезжал к кузнецу по каким-то надуманным поводам, а Верейка, вместо того что бы заметить терзания юноши, всё расспрашивала его о брате.

— Ты как тут Веря? — Девушка вылезла из камышей, Рут еле узнал её. Когда-то, да что там когда-то! Всего-то два месяца назад, это была юная красавица, с роскошными тёмными косами, спадающими до пояса, теперь перед ним стоял замученный, исхудавший паренёк в порванной мужской рубахе и сто раз залатанных штанах, с приличных размеров синяком на нежной щеке. Лицо, руки, ноги, всё было исцарапано.

— Мы с отцом… — Начала она было, но осеклась.

— Что с отцом?

— Ничего. — Рут вздохнул, а она указала на воду, там плавало чьё-то тело.

— Верей? — Она лишь кивнула. Рут спустился к берегу и вытащил из воды труп человека. Когда-то этот высокий и сильный мужчина с лёгкостью сминавший две подковы одной рукой, всегда приветливо встречавший Росса в своей кузне, теперь лежал перед ним раскинув руки и незряче пялил глаза в хмурое осеннее небо. — Но как вы тут оказались? — Он сложил руки Верея на груди и закрыл ему глаза.

— После того как… разорили ваше поместье, округу наводнили люди Стенхарда, во всяком случае так они говорили. Потом, когда Даго не стало, они вдруг оказались людьми некоего барона Делвина, но как по мне, так они больше походили на обычных клоачников, ну и вели себя соответственно. Очень скоро невозможно стало не только работать, но и просто жить, каждую ночь что-нибудь горело, то лесопилка Мелита, то дом бортника Вага, потом побили углежогов Вехира, а на дороге в Дорин вырезали артель охотников Строна с сыном эсквайра Мева. Отец понял, что дальше будет только хуже вот и решил перебраться в Баттер к нашим родичам.

— А почему ты в таком э…, наряде? — Рут невольно скользнул глазами по прорехам в рубахе.

— Это отец, он меня ещё дороге переодел, не в это тряпьё конечно, в простое платье, а когда на стоянке у Кемер на нас разбойники налетели, так меня кто-то своровать хотел. Ну, вот отец и решил, что лучше мне в мужском ходить, с такими вот волосами. — Она хотела дотронуться до головы, но убрала руку.

— Но не так же! — Рут был неприятно удивлён выходкой покойного кузнеца.

— А что делать!? — Верейка и сама от всего этого была не в восторге. — В дороге кое-что из одежды пропало, а волосы.… Так и, правда, на меня почти никто не обращал внимания.

— А к Бомрам как угодили?

— К этим великанам? За Кемером мы пристали к торговому обозу идущему в Баттер, а четыре дня назад его разграбили. Один из этих… хотел меня… это… но старший у них, такой огромный, седой, велел не трогать, так мол я стоить дороже буду. — Быстро добавила она. — Только вот рубашку мою всю порвали, и дали, что было. — Она постаралась как-то прикрыть дыры в ней, но куда там.

— Ты, это… - он махнул рукой на разбросанные тряпки — надень что-нибудь, а я пока своих позову.

— Не уходи…те. — Метнулась она к нему, но тут же остановилась.

— Да я и не ухожу никуда. — Рут присвистнул, и через минуту к берегу причалила лодка.

— Ты чего так долго? — Спросил Сандр и заметил девчонку. — Ого! Уж не кузнеца ли дочка?

— Его. — Рут кивнул на покойника.

— М-да.

— Давайте-ка выгребать отсюда ребята. — Подозрительно огляделся Бизон. — Бомры похоже не больше получаса назад ушли. Могут и вернуться.

— А как же Верей, да и остальные? — Указал Рут на трупы.

— Я там, в камышах лодку приметил, — сказал Борхус — сложим всех туда и возьмём с собой, а там где-нибудь похороним.

— Вы меня с собой возьмёте? — С надеждой спросила Верейка.

— Ох, сиротская твоя доля. Не оставлять же тебя в лесу, в самом деле. — Проявил заботу Бизон. — Прыгай в лодку.

В следующий раз остановились только к полуночи у древней, полуразрушенной башни. Тут когда-то проходил старый тракт из Дорина на Баттербит, и башня играла роль заставы, так как места эти издавна считались не спокойными из-за частых грабежей. Но со временем в Доринском номе стали пользоваться речной дорогой по Валару через Боулек в Минтав, и заставу на тракте в Баттербит стало содержать невыгодно. Сам тракт теперь делал изрядный крюк, обходя эти места, что в прочем не спасало от разбойников, такие леса как здесь, не то, что шайку грабителей, десяток армий спрячут с лёгкостью.

— Всё, дальше не пойдём. — Сказал Сандр оглядев древние развалины. — Заночуем в башне, а утром двинем на Коврак. Там один мой знакомый живёт, у него отдохнём денёчек и направимся в Баттербит. Да, кстати Рут, поговорить надо.

— Уж, не про Моргела ли ты говоришь? — Спросил Буй-Бык.

— Угадал.

— Растолстел, наверное, что твой боров. — Помечтал Хомпа.

— Скорее высох, с его характером не толстеют.

— Это точно. Помнишь как он в Цибусе (портовый город королевства Элевгия) с нойтским сотником сцепился? По-моему, это было в кабаке Поцелуй Ветра.

— Поцелуй Ветра это торговый корабль, что действительно стоял тогда у причала, а кабак, по-моему, вообще никак не назывался. Дыра дырой, какие тут ещё названия?

— А, не важно. — Махнул рукой Хомпа. — Только до сих пор не забуду рожу этого сотника, и его перепуганные зенки, как он шарил ими по углам кабака, пытаясь поднять своих бойцов.

— А что было с бойцами? — Спросил Рут.

— Каждому из них в это время клинок в брюхо упирался, и Моргел, не особо вежливо, предложил выйти этому нойтцу, поговорить.

— Ага, не особо, взял за шкирку и вытолкал в дверь, вообще без слов. — Внёс поправку Сандр.

— Нет, по-моему, он что-то ему сказал. — Стоял на своём Буй-Бык. — Вроде такого «шевели поршнями, урод», или как-то так, не суть. Короче, вышли они за дверь, а мы сидим и ждём, пасём мальчиков этого сотника, но проходит минута, другая, пора бы хоть кому-то вернуться, а никого нет. — Тут Даал взял стратегическую паузу, чем вывел из терпения всех, кроме Сандра и балара.

— Ну!

— Чего ну? Любопытно стало не только нам, но и нойтцам, которых мы ласково придерживали. Вот мы всем скопом и решили посмотреть, что же там делается? А там уже ничего не делалось, лежал в отрубях сотник, в них же лежали ещё трое его варнаков, веркель знает, откуда они взялись, а самого Моргела нигде не было. Мы, конечно, бросились его искать, и нашли в соседнем кабаке, и очень вовремя, надо сказать. Ещё минута, и ему распороли бы брюхо. Он с пьяных глаз перепутал заведения и ввалился в то, где сидела почти вся нойтская сотня, и конечно ему стало любопытно, куда эти козопасы подевали его друзей, что он тут же и попытался выяснить, но малость силы не рассчитал.

— Повезло. — Заключил Борхус.

— Это, да.

— Таких склочников как Моргел, ещё поискать.

— Ты хотел о чём-то поговорить, Сандр? — Спросил Рут, история оказалась не интересная.

— Отойдём? Или, пожалуй, нет, давай-ка при всех поговорим.

— Давай. — Рут пожал плечами. Сандр уселся на камень и задумался на минуту, остальные, заинтригованные его серьёзностью, тоже подтянулись.

— Куда мы идём Рут? — Спросил он.

— В Баттер.

— Зачем?

— У меня была мысль забрать Хума и двинуть на юг королевства, думаю, там для меня будет безопаснее.

— Ой, ли? Для тебя и Форне (Форн — столица Таваско) и в Минтаве безопасно.

— Мы в Минтав шли, что бы нанять вольных бойцов, только теперь на что их нанимать? Возвращаться в Дорин за.… Нет уж, уволь, мы и так еле оттуда выбрались.

— Ты прекрасно знаешь, что ждёт тебя на юге. — Стоял на своём Сандр.

— Да как не знать, если ты при каждом удобном случае это напоминаешь!

— Тогда какого веркеля ты сам суёшь голову в петлю?!

— Слухи обо мне всё равно скоро разлетятся по всему Таваско. — Тихо сказал Рут.

— Да, ты прав. — Сбавил тон Сандр. — Но пока есть шанс скрыться, надо его использовать.

Рут сел на землю и положил на колени меч Ханэдава.

— А я не хочу. Я по-моему уже говорил, скроюсь сейчас, всю жизнь буду прятаться, и всю жизнь за мной будет охота, а за одно и за теми, кто рядом со мной.

— И какой у тебя план: — Спросил Сандр.

— Добраться до нома Хон, к сородичам. — Рут невесело усмехнулся. — Которых никогда не видел.

— И предъявить свои права?

— Нет, во всяком случае, не сразу. То, что я потомок Ханэдава, конечно многого стоит, и возможно вожди кланов поддержат меня, но опираясь только на них, я быстро лишусь свободы действий.

— Но тебе больше не на кого будет опереться. — Вмешался Борхус. — Насколько я знаю, Хоны строго соблюдают клановую иерархию.

— Кланами руководят вожди и что у этих людей на уме, одному Небу известно, а мне, что бы выжить, нужна независимость. Если мне удаться привлечь на свою сторону простых людей, дворян, я имею в виду не только Хонов, то со мной начнут считаться.

— Ты хочешь собрать армию?

— Хочу вернуть Хонам независимость, а так же лишить Кемета протектората над хонскими княжествами Мохо и Крушт, ну, это для начала.

— Ничего себе начало. — Удивился Бизон. — Прямо Бахут Великий.

— Я и так, Ханэдав, и да, мне нужна армия.

— Мохо и Крушт не совсем хонские княжества. — Решил напомнить балар.

— В них проживают половина всех Хонов, их позиции в княжествах очень сильны, во всяком случае, в Мохо власть держат они.

— Тогда тебе нужна не только армия, а ещё прорва денег и невероятный дар убеждения. — Сделал вывод Борхус.

— Ну, я вот, например, верю дезару. — Сказал Буй-Бык. — Он отличный парень и думаю, будет не плохим правителем. Когда-нибудь. Если не убьют.

— Спасибо Хомпа.

— Носи, не стаптывай.

— Вот именно. — Буркнул Сандр, не слушая их пикировку. — Я, конечно, надеялся, что со временем ты отступишься, но теперь вижу, что нет. — Цверг посмотрел на Рута. — Пратча частенько беспокоил твой характер, он всё боялся, что ты станешь похожим на своего прадеда. Вижу, что он ошибался, хотя я и не знал старика твоего папаши лично. Теперь мне, осталось не ошибиться в тебе. Не разочаруй меня Рут. — Сандр поднялся.

— Я думал, что там, в Бреги, ты согласился с моим решением.

— Согласился, но ты очень молод и мог поменять его, я даже хотел, что бы ты это сделал. Я даже сейчас этого хочу, ведь выступить против марвелинов, это всё равно, что со скалы в бушующее море броситься. Ты не смотри, что они меж собой грызутся, почуяв настоящую опасность, они бросятся на тебя всей сворой.

— Да мне уже по барабану Сандр, всё, что было, исчезло. Не без их, кстати помощи. И теперь у меня всего два пути либо убиться, либо убить. Третьего нет, а бежать не вариант, всё равно догонят.

— Не факт.

Рут встал и аккуратно вложил меч в ножны.

— Я не знаю Сандр, что тебе ещё сказать. Если ты меня осуждаешь, то … можешь уйти. Хотя всем сердцем хочу, что бы ты остался.

Цверг пошевелил рогатый шлем на голове, нахмурился, дёрнул себя за косицу на бороде, вздохнул и сказал.

— Обожду пока. То, во что ты лезешь, кончится либо невероятно хорошо, либо ужасно плохо. Ты выбрал трудный путь, а значит и мы вместе с тобой. — Он какое-то время, молча стоял, смотрел в темноту, и думал.

— Надеюсь, высокие стороны договорились, а то жрать и спать охота. — Не выдержал серьёзности момента Буй-Бык. — О! Гляньте, наша сиротка уже и костёр развела! — Хомпа радостно подбежал к Верейке и, подхватив её, подбросил в воздух, как обычно подбрасывают вверх малышей. Девушка взвизгнула и, вывернувшись из огромных лап Даала, отбежала в сторону. — Да ты не бойся глупая, я ж любя.

Скоро все сели ужинать, Буй-Бык распечатал таки бочонок с винной настойкой и теперь во всю докапывался до не пьющего балара с требованием выпить за компанию. Бизон наконец занялся соей порванной кольчугой, а Веря, время от времени стреляла в Рута глазками. Молодость брала своё. Когда Быку надоело донимать невозмутимого Борхуса, он обратился к Руту.

— А может из нас кому-то вернуться туда, где ты с Сандром сделал захоронку? Ну не утопили вы их вводе, в самом деле!

— Может и придётся, если с Моро Вейхом не выгорит.

— Как ты сказал? — Насторожился балар.

— Моро Вейх.

— Я слышал о человеке с таким именем.

— Что ты о нём слышал?

— Только-то, что его на Ларгусе называют проводником, а откуда, или куда, знают только старшие, кушгины.

— А что тебе этот Моро? — Задал вопрос Буй-Бык. — Хм, а он, кстати, не родственник старику Мори?

— Мори? Вряд ли, — покачал головой задумавшийся Рут — хотя, откуда мне знать. В письме, что оставил мне отец, про него была приписка, вот я и рассчитывал найти его в Хоне.

— Зачем?

Рут пожал плечами.

— Зачем-то ведь отец про него упомянул?

— Что бы до Хона добраться, нужно сначала Барн пересечь, а это, как тебе известно, марвелла Комуников.

— Самая дальняя.

— Что ты хочешь этим сказать? — Посмотрел на него в упор Сандр. — То, что там никто не заинтересуется молодым дворянином путешествующем в обществе цверга?

— Давайте сначала до Баттербита доберёмся, — предложил, зевая Буй-Бык — там и решать будем, как и куда идти, а то, честное слово, вы уже достали. — Хомпа выхватил уголёк из костра и кинул им в Сандра, тот, конечно с лёгкостью увернулся.

— Пойдём Ханэдав. — Встал балар. — Я думаю пора нам немного поупражняться.

— Так темно же.

— А нам это не помешает. Враги бывает и ночью нападают.

— Ага. — Поддержал Борхуса Буй-Бык. — Прямо хлебом их не корми, дай только в темноте какое-нибудь государство захватить, или ущипнуть красивую девушку. — Он в шутку попытался сцапать Верейку за ногу, но та, на полом серьёзе врезала ему увесистым суком по руке.

— У-ух! — Взвыл Даал. — Сразу видно, дочь кузнеца. — И завернувшись в плащ, моментально заснул.

— Иди Рут, иди. — Напутствовал Сандр. — Пусть балар из тебя дурь-то повыбьет.

— А кто-то тут обещал палки в колёса больше не ставить? — Спросил Рут.

— А я и не ставлю, я наоборот хочу, что бы ты с одного удара любого марвелина по пояс в землю вгонял. Вот только пусть сначала это с тобой Борхус проделает, что бы наука лучше усваивалась.

— Высокое искусство отрывать головы, руки и ноги?

— Ага.

Они спустились с холма, на котором стояла башня и вышли к реке. Вода, тихо плескавшаяся у берега, на середине завивалась шумными водоворотами, играла на волнах лунной дорожкой и медленно погружалась в холодный туман.

— Завтра опять всё небо заволочёт. — Глянул вверх балар. Рут тоже посмотрел, но ничего такого не разглядев, спросил.

— С чего начнём?

— Будем дышать. Садись-ка рядом со мной. — Рут уселся лицом к реке и уставился на тёмные волны. — Вот, ты видишь реку, — балар заговорил медленно, растягивая слова — вдыхай. Она течёт тут с незапамятных времён, иногда меняет русло, ища более удобный и лёгкий путь для своих вод, в засуху притормаживает свой бег, вдыхай, а после дождей вскипает бурным потоком, и выворачивает вековые дубы, мешающие её плавному бегу. Вдыхай.

— Да куда уж больше?

— Что? Не можешь?

— Нет. — Делая последнее усилие, просипел Рут.

— А она может. И день, и месяц, и век может.

— Можно выдыхать? — Ханэдав чувствовал, что у него сейчас лопнут лёгкие.

— Ты ещё вдыхаешь? Выдыхай, конечно, только теперь не вдыхай. Река она такая, вдыхает на бурунах, перекатах и водопадах, а выдыхает утренним туманом и росой. Из-за этого циклы вдохов и выдохов у неё редки и век её неисчислимо более велик, нежели век человека, но если научиться дышать как она, то можно прожить не одну сотню лет. Повторяй за мной. — Балар зажал одну из ноздрей и стал неслышно, и неимоверно долго втягивать воздух, длилось это около пяти минут. Затем поменяв ноздри, он так же долго стал выдыхать.

— Это не возможно. — После чёрт его знает, какой попытки констатировал Рут.

— Почему? — Прервал своё увлекательно занятие балар.

— Меня учили дышать, всех воинов учат, но не так. С таким циклом я просто задохнусь! Мне воздух нужен, ведь я должен двигаться, сражаться!

— Но река-то может, она дышит всей своей поверхностью и при этом ни на минуту не останавливается.

— Я не река.

— Согласен, но ты ничуть не хуже. Человек, в незапамятные времена умел дышать кожей, потому и выходил на битву абсолютно голым.

— Да ну!?

— Так и было, когда люди объявили войну демиургам, ну или как теперь говорят богам, им приходилось драться с ними там, где воздуха почти нет.

— Это где?

— На морском дне и там. — Он указал на звёздное небо.

— Но…. Но голым это же без всяких доспехов, такого легче убить.

— И тут ты ошибаешься, человеческое тело, при должной практике, способно выдержать удар копья всадника, несущегося во весь опор.

— Ну, — огорчился Рут — вы, балары, всё можете.

— Можно подумать, что балары получаются не из людей.

— Но ты же сам говорил, что не всякий из вас способен достичь высот в воинском деле.

— Да, не всякий. — Легко согласился Борхус. — Просто далеко не все к этому стремятся, кому-то на роду написано пахать землю или торговать, и они без этого жить просто не могут.

— Как!? А зачем тогда всё это?

— Пойми Рут, в человеке так много всего спрятано, мы способны на такие невероятные достижения, что дышать кожей, или не дышать вовсе, такая мелочь. Умение убивать, а если выразиться точно, умение защищаться, составляет из всего спрятанного в нас ровно столько. — Он взял горсть песка и забрал оттуда несколько песчинок. — Не больше. Всё остальное, это иные практики, иные возможности. — Он вложил горсть в руку Руту. — Как древние, таки и совершенно новые.

— Ничего себе мелочь, если человек способен не дышать, то ему и передышка в бою не нужна, знай себе маши мечём, хоть до скончания века. — Сообразил Рут, но вдруг нахмурился. — Скажи, а вы вообще людей убиваете? Ведь то, что ты рассказал, как-то не сообразуется с тем, что о вас говорят как о непревзойдённых убийцах.

— Ты ухватил самую суть Рут. Люди видят то, что лежит на поверхности, и я мог меньше чем за полминуты убить тех семерых Бомров, что напали на обоз.

— Мог, значит.

— Мог. Я не первый год путешествую по разным странам и в дороге всякое случалось. Просто если есть возможность не убивать, я не убиваю. Более всего в жизни мы хотим знаний, а не денег, власти и уж тем более убийств.

— Да уж, с вашими возможностями можно было бы заполучить всё, не особенно напрягаясь.

— Вот именно, а значит это не так уж и интересно, но мы отвлеклись. Смотри на реку, на её ток. Не смотри на какую-то отдельную волну, а постарайся охватить их взглядом все, сразу. — Рут попытался сосредоточиться, но что-то не очень выходило. — Не надо смотреть в одну точку или ловить отдельные колебания, просто смотри, рассей взгляд, и ты видишь, как мир вдруг расширится. Сначала совсем немного, но с каждой попыткой он будет становиться заметно шире, пока не раздвинется до таких размеров, о которых ты даже не подозревал. Но сейчас не это главное, сейчас нужно уловить ритм воды. Раз в несколько минут на берег набегает большая волна, это и есть малый выдох, постарайся попасть в этот такт. — Борхус сел сзади Рута и положил руку ему между лопаток. — Я тебе помогу. — Через минуту Рут почувствовал, как откуда-то из далека, или даже из глубины русла, набегает большая волна. Нет, конечно, она не была такой уж большой, просто она была чуть сильнее остальных. На берегу несколько раз шумно плеснуло и снова утихло. — Теперь вдыхай. — Рут почувствовал, как от руки балара повеяло лёгким холодом и грудная клетка стала медленно приподниматься, расти, это продолжалось до странного долго, что поверить было трудно. — Не жди, не наблюдай за собой, просто смотри. — Донёсся откуда-то сверху голос Борхуса. Рут так и не понял, что было потом. Волны приходили и уходили, а вот дышал он или нет, было совсем не ясно, вернее, не важно.

— Ё-о-о-о! — В лицо прилетела полная горсть холодной воды, и Рут обнаружил себя совершенно мокрым. — Как это? — Оглядел он себя.

— Да я тебя уже минут пять в чувства привожу. — Усмехнулся Борхус. — Хотел уже, было тебя всего мокнуть.

— Да? А разве не мокнул? Хм. Неужели я потерял сознание?

— Нет, конечно, просто ты немного увлёкся, но это ничего, это даже полезно. Поначалу со всеми так бывает.

— А… долго я не дышал?

— Ты всё время дышал, только медленно.

— Странно, я чувствую себя таким лёгким, как будто последние двенадцать часов не на вёслах сидел, а отдыхал где-нибудь.

— Это эффект транса.

— Чего?

— Ну, это немного сродни «молчаливой молитве». Ты знаешь, что это такое?

— Из молитв я знаю «Благодать Небу», а один из моих братьев, частенько произносил «Песнь Океана», так что я тоже её выучил, почти.

— Ну, с большой натяжкой можно сказать, что это, то же самое, только без слов.

— Это как? Даже про себя не произносишь?

— Да. Совсем без мыслей…, и без эмоций. — Рут попытался минуту ни о чём не думать, но поймал себя на мысли, что думает о том, что бы ни думать. От этого он сначала пришёл в недоумение, а затем разозлился и бросил эту затею. Вернее отложил на потом. — Давай-ка поднимайся, бери меч, щит и вставай против меня.

— О! А это должно быть интересно.

— Не обольщайся, вставай в стойку. — Рут немного присев, прикрылся щитом и взвёл меч на уровень своего виска. Борхус, крутанул своё копьё, встав в стойку против Ханэдава, застыл. Так они простояли где-то с минуту, журчала вода в реке, невдалеке заполошно вскрикивала птица и кто-то, почти не таясь, возился в ближайших камышах.

— Ну? — Спросил Рут.

— Что-то не так?

— Я не могу сказать с полной уверенностью, но, по-моему…, да.

— В смысле? Выражай мысль конкретнее.

— Мы просто стоим.

— Правильно, стоим, а заодно и упражняемся. — Они простояли ещё пару минут.

— В чём мы упражняемся? В стойке?

— Не только. Я, например, убил тебя уже раз сто.

— Да ну.

— А ты посмотри на наконечник моего копья. — Рут перевёл взгляд с лица балара на указанный предмет и обнаружил его прямо у своего глаза, и это притом, что Борхус вообще не шевелился.

— Как!?

— Я просто вошёл в то же состояние, в каком находился ты, когда глядел на воду. Попробуй его вспомнить, тебе понравится, и может быть ты даже, заметишь мой выпад.

Рут напрягся, расслабился, снова напрягся, покрылся потом и немного замёрз, но так и не смог ничего заметить.

— Э нет, так не пойдёт. Рассей свой взгляд, расширь пространство, войди в него, останься в нём и сделайся его частью, ну как на картине, как будто ты всегда был там вписан. И самое главное не жди удара, не лови момента, его просто нет, потому что выпад происходит каждое мгновение, и ты можешь перехватить его в любое время.

На какую-то секунду перед глазами всё поплыло, но быстро приобрело привычные очертания. Следующий раз уже не поплыло, а скользнуло куда-то влево и довольно быстро, но снова вернулось к привычному виду.

— Что-то не пойму. — Пробормотал Рут.

— Это скачки, ты выхватываешь фрагменты моего движения. Начинай сам двигаться, только очень, очень медленно, так будет легче их уловить.

Рут как во сне оторвал правую пятку от земли, чуть сместил щит влево и ужасно медленно повёл меч вперёд и тут увидел застывшую во тьме молнию копья. Он бросил свой меч ей наперерез! Ночь вспыхнула искрами, две стальные молнии сошлись в темноте и высекли тысячи звёзд, окрасив её белым сполохом!

— А-а-а! — Рут грохнулся от увиденного на задницу чуть не выронив меч. — Это…, это…. Что это? Я чуть не ослеп.

— Ты просто слишком быстро атаковал. В состоянии аммал, это когда время начинает тянуться очень медленно, не стоит слишком жёстко атаковать партнёра, слишком велики скорости. Достаточно лёгкого касания, что бы убить. Повторим.

Рут поднялся, посмотрел по сторонам, закрыл глаза, выдохнул и начал движение. Мир вдруг резко развернулся вверх и в стороны, но Рут прекратил движение, он стоял, пытаясь понять свои ощущения. Сознание запоминало, или видело всё вокруг в каком-то застывшем стоп кадре, но ветки, трава и река продолжали двигаться почти так же, как они это делают в обычном состоянии. Через какое-то время «мир» потихоньку стал сворачиваться, и ему пришлось возобновить движение. Медленно смещаясь вправо, Рут попытался обойти балара, но древко его копья гулко толкнулось вниз щита, руку повело в сторону, и Ханэдав потеряв равновесие, развернувшись вокруг своей оси, ударил Борхусу в ноги. Тот мягко подпрыгнул и попытался достать наконечником спину Рута, но Ханэдав ускорился, уходя от удара и тут всё прекратилось. Балар в одно мгновение сделался, недосягаем, хотя его атака имела все шансы на успех, но он вышел из состояния аммал.

— Что такое? — Спросил Рут, Борхус выглядел обеспокоенным.

— Там. — Указал он на лес, окружавший восточную сторону холма.

— Что там?

— Судя по голосу, это была дочь кузнеца.

— Чего её там делать в такое время?

— Не думаю, что это сейчас так важно, с ней что-то случилось. — Они бросились к деревьям. — Беги в башню, подымай всех. — Крикнул Руту балар.

— Да что такое-то?

— Беги!

Рут рванул на холм не разбирая дороги, раза два оскользнулся на мокрой от росы траве, влетел в какой-то колючий куст, не разглядев его в темноте, но до башни добрался быстро.

— Подъём! Тревога! — С криком влетел в неё Рут.

— Чего всполошился-то? — Недовольно заворочался Бизон.

— Верейка пропала, Борхус за…. — Договорить он не сумел, его перебил оглушительный рёв и треск деревьев, донёсшийся из леса.

— Это что за геморрой!? — Буй-Бык, похоже, ещё до конца не проснулся, но уже стоял на своих двоих с обнажённым мечём и, прикрывшись щитом. — Тьфу! Пропасть. — Он нахлобучил шлем и побежал на звук. Остальные последовали за ним.

Когда все скатились вниз, на Бизона из леса выскочила Верейка с полоумными от страха глазами, она вцепилась в кольчугу неряхи и разинула рот в немом крике.

— Что такое!? — Он тряхнул девушку, но заметив что-то за её спиной, отбросил в сторону, а сам вдруг скорчился, схватившись за живот, и ткнулся головой в землю.

— Вееерп! — Крикнул Борхус, выбегая из леса, следом за ним вылетело высокое существо стама в полтора ростом. Массивную фигуру монстра венчала кабанья голова с собачей мордой, а от самой макушки до крестца, если таковой был у этой твари, сбегали здоровенные иглы длинною в локоть человека. Лапы, бочкообразную грудь и ноги зверя покрывала кора какого-то дерева, а маленькие злобные глазки светились неприятным, фиолетовым цветом. Верп остановился, увидев новых врагов, как-то поджался, собрался и прыгнул в сторону Рута, тот едва успел прикрыться щитом. Мощный удар расколол деревяшку надвое и основательно сотряс сознание парня, отбросив его стама на три назад.

— Берегитесь игл, они отравлены. — Слабо выкрикнул Бизон.

Сандр зарычал, два раза грохнул в щит «шкандецом», и бросился на монстра, тот не стал дожидаться атаки цверга, резко выкинул лапу в его сторону и в щит Сандра воткнулись сразу три иглы. Цверг стряхнул его с руки и бросил в морду монстра, тот увернулся, но попал под удар Быка, его меч въехал в основание шеи, где и застрял. Верп рванул в сторону, сшиб с ног Хомпу, и наступил огромной, двупалой лапой на грудь только что пришедшему в себя Рута. Рёбра затрещали, две «змейки» вмиг оказались в руках Ханэдава, одна ужалила в голеностоп, вторя, резанула тварь по сухожилию, повыше пятки. Борхус используя своё огромное копьё как шест, разбежался, прыгнул и врезал монстру в спину двумя ногами. Зверюга лишь немного покачнулась, что впрочем, позволило Ханэдаву вывернуться из-под её ступни. Рут откатился, бросил «змейки», подобрал меч и изо всех сил резанул ему по задней части колена, любому другому существу такой удар начисто отсёк бы ноги, но не этому, монстр только рухнул на них. В это время Сандр, изловчившись, грянул ему по голове своим молотом, зверь перехватил оружие, дёрнул на себя и вонзил иглу в плечё потерявшему равновесие цвергу.

Буй-Бык тем временем, выцарапывал секиру из скрюченных пальцев Бизона, но увидев, как стали развиваться события сказал — прости дружище — упёрся ногой в грудь неряхе, и дёрнул её посильнее.

— Задержите его! — Крикнул Борхус и стрелой взлетел на холм.

Рут, оставшись на какое-то время один на один с монстром, решил не рисковать, и на рожон не полез. Он дразнил зверюгу, делал ложные выпады, и потихоньку уводил её от Сандра и Бизона. Правда, каждый раз ему приходилось на максимальной скорости уходить от ударов Верпа, и один раз он таки достал его, порвав «чешуйку» под мышкой, но вовремя подоспели Буй-Бык и очухавшийся Сандр. Хомпа съездил по затылку монстру, а уж после этого Сандр вонзил ему его же собственную иглу в висок, которую вытащил из своего плеча, чем и ослепил монстра.

— В стороны! — Раздалось с холма. Все как по команде бросились в рассыпную. Тенькнула тетива и через секунду Верп взорвался, выбросив из себя пламя всех цветов радуги. Над лесом раскатился полный радости крик, и зверюга свалилась замертво.

Рут моргнул пару раз, но световое пятно в глазах никак не хотело убираться.

— Как там Бизон? — Спросил он.

— Хреново. — Ответил цверг, он уже перевернул неряху на спину, и теперь думал, как лучше извлечь иглу из его необъятного живота. — Вот же тварь. — Плюнул он в сторону порванной туши Верпа, любого другого после такого взрыва и найти бы не смогли. — Своими иглами любую кольчугу прошивает, как дерюгу какую. Как же тебя достать, зараза?

— Это ещё что, — отозвался Буй-Бык, увлечённо выдёргивая иглы из тела монстра — случалось, что свихнувшиеся Верпы целыми стаями нападали на селения и даже на небольшие городки. Вот где ужас творился, они как моровое поветрие, ничего живого не оставляли. Ни зверя, ни человека.

— Балар, глянь-ка, что тут сделать можно? — Спросил цверг подошедшего Борхуса. — Надо как-то эту иглу достать.

— Игла тут не самое главное.

— Да знаю, но понятия не имею, что делать с ядом.

— Что это за зверь такой? — Спросил Рут у Быка.

— Это Верп, страж леса Гемура, свихнувшийся правда, а так они безобидные, как коровы.

— Как коровы?! — Отчего-то разозлился Рут. Вот только от чего? Он конечно не питал особо тёплых чувств к неряхе, а временами привязчивый собрат по оружию его просто раздражал, но почему-то именно сейчас Руту казался неуместен полушутливый тон Быка, деланная невозмутимость Сандра, и его собственное бессилие. Оно просто бесило! Казалось, что ещё секунда, и он просто выйдет из себя, швырнёт меч, сам бросится на землю, и начнёт реветь и стучать по ней кулаками в полной истерике.

Буй-Бык подошёл к Руту, взял его за шею, легонько встряхнул и заглянул ему в глаза.

— Ты лучше шути, а ещё лучше смейся. Все, кто впервые повстречались с сумасшедшим Верпом, ведут себя странно.

— Но Бизон…

— Да, конечно, он не самый лучший и приятный человек, но он наш человек. Понимаешь? — Рут кивнул.

— Он дрался вместе с нами, а теперь…, это просто не справедливо! — Полушёпотом выкрикнул Рут.

— Этот его крик, последняя атака, она даже самых мужественных людей лишает воли. — Говорил своё Хомпа. — Даже Сандру тяжело, хотя он с лёгкостью поборет яд Верпа, но тут у него — он постучал себе по голове — ещё та каша творится.

— Пойду, Верейку поищу. — Сказал Рут.

— И правда, сходи. — Хомпа вернулся к своему занятию, только теперь он это делал без всякого удовольствия.

— Нужно собрать немного коры Верпа, растолочь её и дать ему вдохнуть. — Сказал Борхус. — Только толочь надо мелко-мелко, почти в пыль.

— Это поможет?

— Должно. Во всяком случае, так меня учили.

— Вас ещё учат, как от верпьего яда избавляться?

— А чему ты удивляешься?

— Тому, сколько в твоей голове знаний, и сколько из них полезных.

— Ну, — улыбнулся Борхус — это с какой стороны посмотреть.

— Вот ты подумай, какая вероятность того, что балар повстречает сумасшедшего Верпа? — Влез по своему обыкновению Буй-Бык. — Что он, что ты, оба вы большие редкости, и повстречаться вам, ну никак не грозило.

— Однако повстречались.

— Это-то меня и беспокоит. — Произнёс Сандр.

— Я вообще думал, что ты его один сделаешь. — Не переставал удивляться Хомпа.

— Я может тоже так думал, пока его не увидел, и если бы не вы, я постарался побыстрее отсюда убраться.

Рут нашёл Верейку на берегу реки, она пряталась под лодкой. Он ни за что не отыскал бы её, но девушка так громко стучала зубами, что слышно было стамов с десяти.

Утром для Бизона соорудили носилки из жердей и плащей, бедняга так и не пришёл в сознание. Рана, нанесённая иглой Верпа, наделала много бед, но Борхус как-то справился с внутренним кровотечением, и даже дал вдохнуть порошок из коры, но ожидаемого эффекта это не дало.

— Несли его сразу вчетвером, так как вдвоём такую тушу был способен тащить только Сандр, но, увы, раздвоиться он не мог. Верейка, нагруженная амуницией и оружием Бизона, усердно топала впереди всей процессии. Дочь кузнеца совсем не была хилой девушкой, скорее наоборот, но видно было, что тащить ей всё это было тяжело.

В полдень сделали привал у ручейка, доели провизию, что взяли из лодки, допили гиррос. Буй-Бык попытался влить несколько глотков Бизону, и как не странно ему это удалось.

Рут походив немного меж деревьев, сел у ручейка и впал на пол часика в транс, пытаясь восстановить силы. Вышло не очень, толи ручей не река, толи крик Верпа вывел его из равновесия сильнее, чем он думал.

С полдня зарядил холодный осенний дождь, и через час по дороге уже невозможно было идти. На сапоги налипали такие огромные шматы чёрной грязи, что ногу было трудно поднять.

— Богатая тут земля, не то, что в Дорине. — Зачем-то сказал Рут.

— Давайте-ка на обочину выходить, хоть идти полегче будет. — Сказал Сандр. — Верейка, сбей грязь с сапог, а то грохнешься сейчас! — Но девушка как не слышала и всё продолжала месить чёрное земляное тесто.

— Неужели тут никто не ездит? — Заинтересовался Буй-Бык.

— Ну, если дорога есть, значит, кто-то ездит. Только не в такую погоду.

Шли до вечера с частыми короткими привалами, так и не повстречав ни одной живой души. Земля до того напиталась влагой, что кожаная обувь размокла и разбухла, даже по обочине дороги стало идти тяжело.

К ночи дождь кончился, небо очистилось, рассыпав по своему тёмному, бархатному полю сотни звёзд, и заметно похолодало.

На ночёвке развели два больших костра, между ними и устроили лагерь. Бизона положили поближе к одному из них, понатыкали палок с насаженными на них сапогами для просушки, развесили одежду. Проблема вышла с Верейкой, ей даже переодеться не во что было.

— Борхус, что это Бизон холодный как лёд? — Спросил Рут.

— Яд. — Хмуро бросил балар. — Если сегодня ночью не кончится, значит выживет.

— А правду говорят, что Верпы получаются из людей отравленных их ядом? — Спросил Буй-Бык.

— Правда. — Серьёзно кивнул Борхус и завалился спать.

— Тогда нам надо его связать. — Забеспокоился тот.

— Спи ты, выдумщик хренов, неужели за день не устал? — Ответил ему Сандр.

— Языков трепать, не мечём махать. — Успокоился Хомпа, и последовал совету цверга.

Руту долго не спалось, он лежал на плаще и шевелил угольки в костре. Они подмигивали ему алыми глазками, а сверху, как бы передразнивая их, подмигивали холодные звёзды.

Сандр, сидевший на часах первую часть ночи, временами вставал, подкидывал дров, и следил за одеждой, что бы, где не прогорела.

— Чего, не спиться? — Спросил он.

— Да так, что-то.

— О чём думу думаешь?

— Ни о чём.

— Так уж и ни о чём?

— Думаю, что с Верейкой делать. — Соврал Рут.

— Вот так задача, женись, да и вся не долга.

— Чего!? — Рут прямо подскочил от такого предложения, а вдруг Верейка не спит, и всё слышит?

— А то я не вижу, как она в тебя глазками постреливает, и ты, нет-нет, да и глянешь. — Усмехнулся цверг в бороду.

— Тьфу ты! До женитьбы мне сейчас. — Рассердился Рут.

— А, ну да, я и забыл. Звиняйте вашество, — ёрничал Сандр — вы ж на днях собралися вождём хонским заделаться. О-хо-хо, старый я, никакой памяти нет, да и чему тут удивляться, как-никак за сотню ужо перевалило.

— Тебе чего эта тема никак покоя не даёт, что ты меня всё время одёргиваешь?

— Боюсь я младший, еже ли ты своего добьёшься, всё королевство кровью умоется.

— А без меня оно не умоется? Или оно сейчас не умывается?

— Сейчас ещё цветочки.

— Ошибаешься старый, давно уже ягодки созрели. Или ты не знаешь, что по окраинам Таваско сплошь разбой и мародёрство из-за того, что там никакой власти нет? Номы, и даже некоторые марвеллы вообще власти Комуников не признают. Мой брат, Поль, рассказывал, что королевского флота практически нет, а марвелины топят корабли друг друга, или того хуже, в своих же водах каперством занимаются. Морские пути вдоль нашего побережья стали настолько опасны, что иноземные суда идут через Гибен, это конечно не ахти какой крюк, но казна не досчитывается десятков тысяч эргов пошлины. (Гибен — остров государство в срединном океане) Ты, конечно, можешь мне ещё раз сказать, что марвелины не в первый раз между собой свару затевают, и ты прав, но такой свары, поверь, ещё не было.

— Тебе откуда знать?

— Да хоть и была! Сколько это продолжаться может!? Они почти четыре сотни лет между собой договориться не могут, и все четыре сотни лет, из-за их междусобойчиков, страдает всё королевство.

— А ты, значит, можешь принести людям мир и покой? Ты значит, на это способен? Казнить, миловать, решать судьбы тысяч и тысяч людей? У тебя есть право? У тебя есть сила? Что у тебя есть, кроме меня и Даала? Или будучи потомком легендарного вождя, ты думаешь, что всё само упадёт тебе в руки? С чего ты вообще взял, что у тебя всё получится? Кто ты такой?

— Я, урождённый Росс Ханди эсквайр, волею судеб являюсь прямым потомком королевы Намаи, последней законной правительницы Таваско, и её супруга, первого марвелина Рута Ханэдава, вождя племени Хон и народа Джезам, в честь которого и был назван, совей матерью. Имею ли я право? — Рут задумавшись, утвердительно кивнул головой, затем поднял глаза на Сандэра и сказал: — Да, имею. Хотя бы на то, что бы самому решать свою судьбу.

— Одного хотения мало Рут. — Тихо сказал Сандр.

— Достаточно, если ты со мной, Даал со мной. Если бы Мори был здесь и он был бы со мной, ведь этому полоумному старику ничего не стоило прибить меня ещё там, в Бреги. Не сделал он этого. Даже Борхус со мной, хотя и не понимаю, что балару от меня нужно.

Цверг немного помолчал.

— Их никто не понимает. Великие воины, а ведут себя, иной раз, как святоши.

— Хорошо, что никак злодеи.

— Это, да, так о чём ты задумался?

— Чего? А-а. О Бизоне, интересный он мужик, учёный, склочник, задира, с виду больше на клоачника похож, не на вольного бойца, а себя подставил ради девчонки.

— Ну, все мы не без греха.

— Если спасти кого-то грех, то, что же тогда добродетель?

— Прибить кого-нибудь из вас, полуночники хреновы. — Донёсся слабый голос неряхи. — Всё об одном и том же долдонят, бу-бу-бу, да бу-бу-бу, спать не дают.

— Бизон! Ожил! — Рут бросился к раненому товарищу.

— Если вам от этого легче будет, не видел я, что в меня летит.

— Ага, ври больше, зачем тогда девчонку отталкивал?

— А!? Что, помер? — Встрепенулся Буй-Бык.

— Сам ты, помер. — Обиделся Бизон. — Хотя, надо признаться, не везёт мне что-то в последнее время.

Глава 4.

В Боулеке стало тревожно и не спокойно. Ещё неделю назад в столице одноимённой марвеллы была тишина, люди занимались своими делами, торговали, работали, ссорились, мирились, играли свадьбы и хоронили своих покойников. И вдруг раз! Марвелин Буторк издаёт указ о запрете торговли зерном и скотом. Тут же в лавках, в амбарах и на скотных дворах появились его люди, и стали скупать всё на корню. Хотя, скупать, это, пожалуй, сильно сказано, так как с жителями рассчитывались расписками, а не деньгами. Люди роптали, но ничего поделать не могли, или могли, но просто ждали своего часа.

В тот же день было велено начать готовить город к осаде, тут же появились десятки каменщиков и сотни рабочих. Они в срочном порядке начали укреплять стены, башни крепости, городские укрепления, углублять рвы, а в пригороде стали возводить баррикады.

Ночью по улицам города, да и пригорода, стало ходить практически не возможно, почти на каждом перекрёстке торчали сторожа, или стояли заставы городской стражи. Буторк ужасно боялся волнений, прекрасно понимая, что далеко не все горожане, да чего уж там говорить, и дворяне, случись бунт, поддержат его. Чуть ли не в каждом встречном он видел шпиона графа Мавея, или разведчика Рунатов. Позиции графа в городе были очень сильны, а простые люди готова была голову сложить за своего кумира Чирка, который заключил временный союз с Мавеем. Что касаемо Рунатов, то опасался он их, скорее по привычке, хотя они и захватили почти все крупные крепости его марвеллы, часть из которых разрушили. Бреги, например.

Когда пред ясные очи марвелина явился капитан Фотий, комендант вышеупомянутой крепости, и рассказал всё об осаде и падении крепости, Буторк впал в недоумение. Ему прекрасно были известны агенты Рунатов, бароны Делвин и Сигутеп, он даже из-за Деклана не расстроился, но то, что граф Мавей вышел на тропу войны с весьма внушительным отрядом, да ещё и с наёмниками в придачу, этого он никак не ожидал. О союзе графа с известным разбойником он узнал позднее, и эта новость его уж совсем не обрадовала. Вздумай Чирок поднять бунт в городе, или замысли через своих людей открыть ворота графу Мавею, вполне вероятно, что ему бы это удалось. Поэтому стража патрулировала улицы города и пригорода днём и ночью.

Единственное место, где марвелин чувствовал себя в относительной безопасности, это крепость. Она возвышалась над городом на добрых двадцать стамов и внушала уважение своими мощными бастионами, а её гарнизон на восемьдесят процентов состоял из Рлингов, единокровных соплеменников Вармутов.

В главном зале крепости в данный момент шёл совет, на нём присутствовали порядка тридцати человек, и само собой сам марвелин, сидящий на высоком, деревянном троне.

Из общей массы собравшихся, по мимо самого Буторка, выделялись пятеро, это были тэйвар Гем Вармут, двоюродный брат марвелина и командующий его личными войсками, то есть Рлингами. Капитан личной охраны Буторка, Пеб Кебро, весьма жёсткий и недоверчивый человек. Граф Вейдин, командующий регулярными частями, природный Тавасец, но безмерно преданный Вармутам. Командующий городским ополчением, а по совместительству самый богатый человек Боулека, купец Виктор Хамай, ну и парман вольных бойцов Мутраб, с кэпом Волчарой. Волчара правда в эту пятёрку тяжеловесов не входил, ну если только как реальный тяжеловес, а не политический.

Сейчас хмурый марвелин заслушивал просьбу барона Файдера, лидера небольшой партии тавасских дворян, служащих Вармутам, о переводе их из ополчения, в регулярную армию. Барон до такой степени растёкся мыслью по древу, приводя все возможные аргументы о недопустимости командования дворянами купцу, что сам в конец запутался, и запутал всех остальных.

— Так чего вы хотите? — Не выдержал, наконец, марвелин.

— Переведите их под моё начало. — Прогудел басом дородный Вейдин.

— Никак не возможно. — Встрепенулся невысокий и очень подвижный Хамай. — Без сих дворян у меня всё ополчение к веркелю развалится. Кто командовать будет?

— Светлейший марвелин. — Склонил голову барон Файдэр. — Никак нельзя сказать, что мы чем-то командуем, мы как дураки торчим целыми днями на плацу, и хоть бы раз провели хоть одно учение? Куда там! Придут полтора инвалида и так бестолково начнут пиками махать, что того и гляди друг дружку пришибут, тогда уже совсем командовать некем будет.

— Все люди заняты в патрулях и на строительстве баррикад. — Отчеканил купец. Барон помялся немного, но так и не нашёл, что сказать, или не захотел спорить с купцом. Зато его помощник, молодой, никому не известный дворянин, выкрикнул с места.

— Похоже, ваши люди, господин Хамай, патрулируют и строят баррикады исключительно в кабаках!

— И что теперь, и им горла не промочить? — Улыбнулся купец.

— Позвольте светлейший марвелин! — Вышел вперёд дворянин.

— Кто это? — Спросил Буторк у своего брата. Гем пожал плечами и переадресовал вопрос графу Файдэру.

— Дирмен Ритскем.

— Дирмен? — Удивился марвелин. — Давно я не слышал подобного титула.

(Дирмен — древний титул, присваиваемый людям существами старших, или по-другому, несотворённых рас: рароги, цверги, великаны и т. д.) Это чем же так потрафил твой предок несотворённым? И кому, если не секрет?

— Спас одного из рарогов в горах Конарр.

— Понятно. Похоже, давно это было.

— Очень давно, позвольте продолжить?

— Ах да, о чём это мы?

— Об ополчении, светлейший марвелин. — напомнил Ритскем.

— И что с ним?

— Ничего, то есть буквально ничего. Люди, набранные в ополчение господином Хамаем, в основном занимаются мародерством…

— Что!? — Вскинулся купец. — Да как вы смеете, юноша!? — Хотя по лицу было видно, что ему очень хотелось назвать Ритскема щенком, но ведь всё равно уколол.

— Каким таким мародёрством? — Спросил Буторк.

— Под видом закупок зерна и скота, люди Хамая банально грабят жителей.

— Ложь!

— Поясните.

— Они не расплачиваются деньгами, они суют им какие-то расписки…

— Светлейший марвелин! — Перебил Ритскема купец. — На меня была наложена обязанность сделать запасы на случай осады города…

— Наложена? По-моему вы, в эту самую обязанность, чуть ли не зубами вцепились.

— Ну…, да, светлейший. Но кому ещё такое под силу? Вернее кто из благородных господ будет с этим связываться? Весь этот грязный скот, сырые амбары, разве это дело для воинов?

— О каких расписках говорит дирмен?

— Светлейший марвелин, — тяжело вздохнул купец — чернь, прознав о закупках, тут же неимоверно взвинтила цены на свой товар. Деньги, что вы выделили, кончились в первый же день, а закупить удалось лишь десятую часть должного. Я, конечно, торговался, торговался до посинения, но там настоящий сговор! Саботаж!

— Две тысячи эргов в первый же день?

— Увы, да.

— Грабеж средь бела дня… — Протянул Ритскем.

— У меня не было выхода, — огрызнулся Хамай — но я всё же добился своего светлейший, город не будет нуждаться в провизии. — Гордо закончил он.

— Вот и ладно. — Махнул рукой Буторк.

— Интересно, сколько прилипло к рукам этого выжиги? — Пробормотал Мутраб.

— Значит, теперь ополчение может заняться тренировками? — Спросил марвелин у купца.

— Конечно, с завтрашнего дня и начнут.

— Слышали Файдэр?

— Конечно светлейший. — Барон поклонился и отошёл в сторону.

— Ну, с этим разобрались. — Марвелин откинулся на спинку трона. — Так, какова обстановка в городе?

— Городская стража исправно несёт свою службу. — Дежурно ответил Гем.

— А в марвелле?

— В той части, которая пока ещё подконтрольна нам, более менее спокойно. Конечно, случаются стычки с мародёрами и повстанцами, но они носят локальный характер, и на общую картину никак не влияют.

— А что там Делвин с Сигутепом?

— Они пока ещё удерживают за собой крепости Мегид и Хувру. — Подхватил эстафету граф Вейдин. — Их отряды делают небольшие вылазки на нашу территорию, но это лишь мелкие укусы.

— Где граф Мавей и этот паршивец Чирок?

— Основная ставка повстанцев в крепости Каври, предполагаю, что там находится и сам граф, а вот где этот разбойник, нам не известно.

— Плохо, очень плохо. Чирок очень опасен, найдите его, слышите!?

— Да светлейший, но это очень сложно. Его видят то здесь, в городе, то в ставке графа Мавея, то в Хувре, а недавно его заметили в доринском номе. Он неуловим. — Развёл руками граф.

— Судоходство по Валару тоже не налажено? — Всё больше мрачнея, спросил Буторк.

— Увы, светлейший. Да толку от его налаживания!? В другие порты, мы всё равно попасть не можем! — Разгорячился Гем, эта тема у него была больная. — Все речные пути через этот чёртов Минтав идут! Сидели бы там не Рунаты, а Комуники и то было бы легче. Пусть Кемет и драл бы с нас три шкуры, но он хотя бы пропускал наши корабли! Не пойму, чего ждёт дядя!?

— А через Дорин?

— По Валару товары худо-бедно идут, но это ведь такой крюк.

— А по суше?

— Нет.

— Чирок?

— Он. — Кивнул Гем.

— То есть, наше положение становится только хуже, а мы для этого ничего не делаем?

— Но приказ светлейшего марвелина Пикелея…

— Я знаю его приказ! — Перебил брата Буторк. — Если мы сами не начнём действовать, никакой дядя нам не поможет! Я слышал — продолжил, немного успокоившись марвелин — что у графа Мавея появился отряд наёмников некоего Ягрима? Кто он такой, парман? — Мутраб поднялся.

— Ягрим ходил под началом кэпа Хамонта, наверняка вы слышали о его отряде Серые Совы. — Марвелин кивнул. — После того как отряд истребили, его карьера быстро пошла в гору, и через несколько лет он уже сам стал парманом. Если кратко описать его, то это жестокий, беспринципный, и серьёзный противник.

— Купить его можно?

— Бывали случаи. — Уклончиво ответил Мутраб.

— Ну и?

— Мои люди не пойдут с ним на контакт, среди вольных бойцов у него плохая репутация.

— А я слышал совсем другое. — Вдруг подал голос Пеб Кебро.

— Да? — Вечно молчащий капитан охраны сильно удивил марвелина, открыв рот. Этот человек чаще всего напоминал статую, стоящую где-то в тени, но всегда поблизости от марвелина.

— Простые воины уважают Ягрима за его щедрость, и ещё, он жалеет своих бойцов.

— И ещё он нарушает контракты! — Подхватил Мутраб.

— В любом случае, если он продаётся, это нам на руку. — Прекратил спор марвелин. — Займитесь этим Хамай.

— Да, светлейший. — Поклонился купец.

— Пустили козла в огород. — Усмехнулся в бороду Мутраб.

— А теперь перейдём к более важным делам. Есть ли у нас шанс отбить крепости у Делвина и Сигутепа?

— Конечно светлейший, — тут же отозвался граф Вейдин — после провальной осады Бреги, где они потеряли, чуть ли не половину своих войск, в чём, кстати, не малая заслуга капитана Фотия, коего вы, светлейший марвелин, обошли своей милостью. Думаю, у нас есть не плохой шанс отобрать у этих вегильских псов хотя бы одну из крепостей.

— Вот в чём вы правы граф, так это в том, что осада вышла действительно «провальной». — Не упустил возможности уколоть Вейдина Гем.

— Мои люди, в отличие от ваших хвалёных Рлингов, не убоялись последователя Норея, и даже в схватке с ним вышли победителями.

— А мне докладывали, что его убили наёмники кэпа Беса. — Усмехнулся тэйвар. — Так парман Мутраб?

— Так, тэйвар Гем.

— А на счёт атаки на Хувру или Мегид, я бы не был столь оптимистичен. Кто знает, вдруг в крепости уже сидят воины Рунатов?

— А это уже было бы нарушение Барнского пакта, и мы имели бы полное право объявить Рунатам войну по все правилам, а Комуники обязаны были бы прийти к нам на помощь. — Подумал вслух Буторк. — Они не посмели бы отказаться.

(Барнский пакт — договор о разделе марвел и номов подписанный в Барне пятьдесят лет назад Комуниками (пейхама), Рунатами (вегилами) и Вармутами (рлингама).)

— Не совсем так, светлейший марвелин. — Всыпал дёгтя Хамай. — В пакте ни слова не сказано о вышедших из-под контроля владениях.

— То есть.

— В своде правил Первого Марвелина написано: — «если владение, ном или даже марвелла вышли из-под контроля марвелина, тэйвара, или иного владетеля, и погрязли в мятеже, то тот, кто установит на сих землях закон и будет считаться законным владетелем, еже ли на то будет дано согласие высшей власти Таваско.» В нашем случае это Кемет второй Комуник.

— А как он поступит, мы не знаем. — Сделал вывод Буторк.

— Истинно так, светлейший. — Поклонился купец.

— По этому, и надо как можно быстрей отбить наши крепости! — Заключил граф Вейдин.

— Стоит нам отсюда сделать хоть шаг, как у стен Боулека появится граф Мавей. — Предостерёг Гем.

— А что если заключить с ним перемирие? — Спросил Хамай.

— Мир!? С мятежником!? — Изумился Вейдин.

— Не мир, всего лишь перемирие. Ненадолго.

— На это уйдёт много времени. — Не согласился Буторк.

— Ну, если подкрепить наши намерения хорошей выплатой…

— Уймись купец. — Осадил Хамая Гем. — Казна марвелина не выгребная яма, у неё есть дно.

— Позволено мне будет сказать светлейший? — Сделал шаг вперёд Мутраб.

— Говори.

— Вам достаточно будет начать переговоры, а потом, под тем или иным предлогом, затянуть их. Говорите и обещайте Мавею что угодно, хоть личную встречу, хоть миллион эргов, хоть полное прощение Чирку, можете даже пообещать вернуть былые вольности тавасским дворянам, но затяните переговоры на две недели, а я за этот срок смогу взять Хувру.

— А тебе хватит сил парман? — Спросил Буторк.

— У меня шесть тысяч мечей светлейший и если в крепости сидит обычной гарнизон, то я смогу её взять.

— Если возьмёшь Хувру, награда моя будет велика, а если ещё и Мегид, то я тебя просто озолочу. — Пообещал марвелин. Хамай чуть не икнул от жадности, именно таких слов он ждал от марвелина всю жизнь. А может и икнул, потому что заметил, как на него удивлённо смотрит Буторк. — Съел чего-то?

— Жабу! У-ха-ха-ха! — Заржал Вейдин. Марвелин недовольно поморщился.

— Так и решим. Ты брат, поедешь вместе с Хамаем на переговоры к графу Мавею, а ты парман, готовь своих людей. — Дворяне кланяясь, начали выходить.

— А что на счёт Фотия светлейший? — Спросил Вейдин.

— Ну не награждать же его за потерю крепости?

— Можно было, хотя бы, из-под стражи его освободить.

— А он что, арестован? — Удивился марвелин.

— Увы, светлейший. Фотий дрался честно и заслуживает милости.

— За что ты его арестовал тэйвар?

— Ну, Фотий не благородного происхождения, и мне доносили, что он симпатизирует Чирку. Вот я и подумал, а не нарочно ли он сдал крепость?

— И как?

— Я ещё не успел расспросить его, хм, более подробно.

— И не надо. Освободи капитана, а я со своей стороны, выдам ему пятьсот эргов и штандарт полковника. Пусть соберёт полк из опытных бойцов в две тысячи мечей, на это я выделю дополнительные средства.

— Благодарю светлейший, твоя милость щедрее, чем твой гнев. — Граф Вейдин поклонился и вышел.

— Не много ли ты позволяешь ему брат? — Спросил Гем у Буторка, когда они остались наедине.

— Не много. Как-никак он принадлежит к партии тавасской знати, которая верна нам, и иногда можно немного отпустить вожжи.

— Тавасская знать? — С пренебрежением усмехнулся Гем, вспомнив барона Файдера. — На долю их партии приходится менее пяти процентов от всех тавасских владений в марвелле, не думаю, что они представляют собой какую-то силу.

— На долю всей тавасской знати, в моей марвелле, приходится не больше двадцати процентов земель. Так что их пять, не так уж и мало.

— Не мало?

— Их устраивает, а тех, кого не устраивает такое положение вещей, перебираются в номы. Там вольностей больше, но налоги выше.

— Хм. Хитро.

— Нормально. Всё это было затеяно много лет назад, только ради того, что бы выжить, тавасскую знать с исконных земель. Сколько тогда кровавых бунтов было подавлено, сколько гордых голов отрублено, не сосчитать.

— Я что-то не припомню такого.

— Конечно, не помнишь, это было больше трёхсот лет назад, а ты никогда не любил историю. Могу сказать лишь одно, большинство нынешних тавасских дворян, совсем не те, что были раньше. Мельчают.

Говорят, в незапамятные времена, когда ещё не было ни города Боулека, ни одноимённой с ним марвеллы, на этом месте стояла цвергская крепость Бойлекс-Хорас. Ничего в ней такого особенного не было, ни каких древних тайн она не скрывала, в общем, крепость как крепость, но если бы люди застали её в былом великолепии, то уж наверняка придумали бы что-нибудь такое. Однако первые поселенцы, пришедшие сюда, увидели лишь древние развалины покрытые мхом, да десяток цвергов влачивших здесь жалкое существование.

С тех пор прошли не менее тысячи лет, и деревенька Боулексхорс превратилась в городок Боулекс, который в свою очередь и стал Боулеком. Соответственно выросло и количество жителей в городе, по последним подсчётам в нём проживало около сорока тысяч человек, и где то около сотни не людей.

Третий в королевстве по населению и второй по торговым операциям, он последние сто лет занимал видное место в короне Тавасских королей, и то, что Рунаты в Минтаве заперли Валар, единственную судоходную реку региона впадающую в срединный океан, могло обернуться полным экономическим крахом, как для Боулека, так и для марвелинов из рода Вармутов.

Тысячи тенфуртов (тонн) древесины простых и ценных пород скопилось у берегов города. Десятки тысяч шкурок пушного зверя, тенфурты драгоценных смол для благовоний и лекарственных зелий, неимоверное количество вина, воска, мёда портилось на складах. Вармуты несли очень большие потери из-за этой блокады, зато у боулекских ремесленников работы было невпроворот. Купцы, да и сам марвелин, желая спасти хотя бы часть товара, завалили их заказами на много месяцев вперёд, но те всё равно не справлялись. А тут ещё эти бунтари, мятежники, шайки мародёров, угроза нападения Рунатов и графа Мавея, новый налог на ополчение, да и само ополчение частью набранное из самой же ремесленной среды. Всё это никак не способствовало увеличению производства, да и покоя в городе не прибавляло.

Город кипел, нервно трудился, ещё более нервно готовился к обороне, но вся эта деятельность больше походила на судороги будущего погорельца, к дому которого не известно откуда, приближается пожар. Многие чувствовали, что вот-вот полыхнёт, но где, как и когда, никто не знал, а потому не знали за что хвататься, и хватались сразу за всё.

Из трёх этажного каменного дома с маленькими окошками забранными толстенными решётками, больше похожего на небольшой замок, вышел капитан Фотий. Правда теперь он был в новой посеребрённой полковничьей кирасе поверх новой кольчуги и в таком же шлеме, блестевшем на всю улицу. Пояс его оттягивал тугой кошель набитый пятью сотнями эргов, а душу сомнения, приобретённые во время сидения в казематах тэйвара Гема Вармута. Нет, его там не пытали, хотя душевно он и был к этому готов, его даже сносно кормили, жидкая просяная кашица, всё же лучше чем просто вода и сухарь обладающий крепостью дуба. Но всё же…. Было во всём этом что-то такое, с чем бывший капитан ещё не сталкивался. Такой скороспелый арест, а затем ни одного мало-мальски нормального допроса, и вдруг неожиданное освобождение с повышением в звании. Всего этого он никак не ожидал. Ему, конечно, сказали, что за него хлопотал сам граф Вейдин, рархос Боулека, (рархос-генерал) и что совсем уж невероятно, светлейший марвелин принял участие в судьбе какого-то капитана. Всё это сильно отдавало авансами, за которые придётся чем-то платить, и явно не деньгами.

— Ты глянь сотник, что продвижение по службе с людьми делает. — Сказал один воин другому. — Совсем зазнался и не признаёт старых друзей.

Фотий перевёл взгляд с себя любимого и с удивлением признал в них Беса и Увраха, кэпа и его сотника вольных бойцов.

— Да вы, я смотрю, тоже не бедствуете.

— А то кап… о, господин полковник. — Сказал Бес, оправляя новую кольчугу с наклёпанными на неё чернёными пластинами.

— Как ты сказал?

— Полковник.

— Нет-нет, это прозвучало как-то по-другому. — Бес непонимающе уставился на Фотия, но потом, поняв, улыбнулся и повторил.

- Господин полковник. — Фотий с чувством прищёлкнул пальцами.

— Звучит как музыка.

— Ну, если как музыка, то надо обмыть.

— Если надо, обмоем. Вон кабак, пойдёмте.

— Постой, а ты не хочешь позвать своих друзей и сослуживцев?

— Я бы позвал, да особо некого. Последние пятнадцать лет я безвылазно сидел в Бреги, а там, сам понимаешь, особо друзьями не разживёшься.

— Что, так уж и никого?

— Жили там по соседству пара владетельных господ, бывало, и на охоту с ними хаживал, но где же я их сейчас найду?

— Интересный ты человек Фотий.

— Добавь ещё, что устав — мой друг.

— Я бы добавил… — Бес махнул рукой. — Пойдём что ли? Мы квартируем в «Медной шпоре», это трактир на торговой улице, там и посидим.

Пару часов спустя, когда хмель ударил в голову, Фотий завёл следующий разговор.

— У тебя, сколько бойцов осталось Бес?

— Около пятисот, даже на нормальный отряд не хватает.

— Ни кого больше не набрал?

— Откуда? Кого я здесь найму? А из Минтава никого не вытащишь.

— А мне, представляешь, дают полк. Вернее я сам должен его сколотить, и желательно из ветеранов.

— Да уж, задача.

— Ну почему же, тут в своё время немало отставных бойцов осело.

— Думаешь, наберёшь?

— Это, смотря, сколько мне на это золота выделят. Слушай, а может ты, со своими парнями запишешься? — Бес чуть вином не поперхнулся.

— Я!? В армию? При всём моём уважении полковник…

— Ладно, ладно Бес, это я так, для тренировки. Эх. — Тяжко вздохнул Фотий. — Мне бы десяток таких бойцов как твой цверг.

— Ха! Сандр, это штучный товар, боец высшего класса.

— Да я понимаю. А тот молодой дворянин, Росс кажется, вот из кого получился бы отличный командир, жаль, не повезло.

— А вот тут ещё неизвестно, среди бойцов слух пошёл, что он выжил, да и Сандр думаю не зря там остался.

— Хорошая новость, за это надо выпить. — Выпили. Бес посмотрел на Фотия и спросил:

— А почему тебя выпустили?

— Хм. — Усмехнулся полковник. — Почему ты спросил сейчас, а не сразу, или не через недельку, например?

— Да уж больно ты увлечён был разглядыванием своего нового облика, даже отрывать не хотелось, а потом вижу, оголодал человек на казённых харчах, пусть сначала насытится, там и расспрошу, что да как.

— А может я ещё не наелся?

— Брось Фотий, не хочешь говорить, не говори, никто тебя не пытает.

— Да тут никакой тайны нет, за меня сам рархос хлопотал. Вот только зачем не пойму.

Из-за дальнего стола поднялся высокий старик с серьгой в ухе и нехорошим шрамом в пол лица.

— Слышал Золотой?

— Слыхал. — Старик уселся во главе стола одним боком к горящему камину, а другим к командирам и начал не спеша набивать трубку.

— Что скажешь?

— А что надо?

— Кончай ворчать старый, лучше скажи, что ты об этом думаешь?

— Да ничего я об этом не думаю, выпустили и выпустили. — Ответил он безразлично.

— А я вот думаю. — Почесал голову полковник. — И чем больше думаю, тем не понятней всё становится.

— Тебе велели полк собрать, вот и собирай, а думать потом будешь, хотя это и вредно.

— Пока ещё не велели, я только завтра распоряжение и деньги получу.

— А ты с Вейдином в каких отношениях? — Спросил Бес.

— Ни в каких.

— Но ведь ты с ним знаком?

— Знаком, примерно так же, как капитан знаком с последним из своих рядовых.

— Ну, уж! Ты, комендант Бреги, и никогда не пересекался с рархосом?

— Я тебе вот что скажу, Бреги стала важной крепостью лишь полгода назад, когда в марвелле запахло бунтом. До этого, хрен его знает сколько лет, никого не волновало кто там командует. Самая обычная провинциальная крепость с неполным гарнизоном, каких немало по всему Таваско. Если о нас и вспоминали, так только как об обузе тянущей деньги из казны марвелина.

— А раньше за всё платил король. — Не к месту заметил Золотой.

— Раньше. — Не весело усмехнулся Фотий. — Когда это было? Я тридцать лет в армии и почти не помню такого. Марвелины давно поделили страну, теперь каждый из них живёт на особицу. Я даже нисколько не удивлюсь, если в будущем мне, с моим пехотным полком, придётся сойтись на поле брани с таким же пехотным полком, дерущимся за Вегилов или Пейхов.

— Где Тавасцы будут убивать Тавасцев, а джезари будут на это смотреть. — Закончил мысль полковника не заметно появившийся Мори, за спиной которого стояла Наска.

— Примерно. — Буркнул Фотий. — Вот только таким как рархос Вейдин на это насрать!

— Тихо, тихо. — Поднял руку Бес. — Тебе чего сотница?

— Там посыльный от Мутраба.

— Позови Увраха и Дика, а потом пусть этот входит. — Через минуту из комнат расположенных выше спустились сотники.

— А где твои бойцы Бес? — Спросил полковник.

— В пригороде, в город нас всех не пустили.

— Ого! — Приветствовали сотники Фотия. — Повышение? Поздравляем. — Тот в ответ слегка кивнул. В трактир зашёл Улитка.

— Привет честной компании, а вам сотница, персональный. — Подмигнул парень девушке.

— Чего передать хотел?

— Мутраб получил приказ взять Хувру, зовёт тебя с собой. Все денежные вопросы обсуждать будешь лично с ним.

— Без контракта? — Улитка пожал плечами.

— Он парман.

— Я не голосовал за него.

— Это ваши капитанские дела и я в них не лезу. Я сказа, ты услышал.

— Где и когда?

— Сегодня вечером в «полной чаше», что в пригороде около купеческих складов.

— Ясно, буду.

— Ну, тогда счастливо оставаться. — Улитка томно взглянул на Наску, но увидев её кулак, быстро скрылся за дверь.

— Душный тип. — Поморщилась сотница.

— Ваше мнение? — Спросил Бес у собравшихся.

— Нужно собрать остальных сотников. — Сказал Дик.

— Согласен, эй! — Крикнул Бес одного из бойцов стоящих в охранении трактира. — Разыщи кэпа Банарда, и сотников Визигу, Дивимена и Варниса из марджинов, пусть идут сюда.

— Хорошо кэп.

— У меня тоже есть, что сказать собравшимся. — Неожиданно обратился ко всем, Мори. Золотой отвернулся к очагу, а остальные с любопытством уставились на старика. После того случая в Бреги многие считали, что он повредился рассудком. Мори стал мрачен, редко говорил, а если и отвечал что-то, то делал это не впопад.

— Да кода, слушаем тебя. — Сказал за всех Бес.

— Некоторые из вас считают, что я уже ни на что не годен, ну разве что дорожки в гололёд песком посыпать. — Никто возражать не стал и даже не улыбнулся. — Может оно и так, но есть дело, которому я посвятил всю свою жизнь, и теперь обязан довести его до конца, чего бы мне это не стоило.

— Ты это о чём?

— Да всё о том же, и вы все об этом знаете.

— Если т о вашем великом вожде и о том молодом дворянине, якобы его потомке, то тебе известно, что он, как и многие наши друзья, погиб в Бреги. — Сказала Наска.

— Нет, не погиб. На днях патруль около деревеньки Лан, захватил шайку мародёров, среди которых был Гарс, вольный боец из сотни Дивимена. Его считали погибшим, как и всех прочих ушедших вместе с донжоном под землю, но он выжил, и с ним выжили ещё около сорока наших товарищей.

— Не может быть!

— Невероятно! — Послышались крики.

— А он не врёт? — Спросил стоявший на пороге трактира Дивимен. — Просто я знаю Гарса, это ещё та сволочь, что бы спасти свою шкуру он и не такое придумает.

— Если он и пытался этим спастись, то у него ничего не вышло, завтра его вздёрнут на площади у магистрата, за убийство одного из людей марвелина.

— И где наши парни сейчас? — Спросил Бес.

— Должно быть уже в Баттербите, именно туда они направились, выбравшись из-под завала. — Ответил старик.

— Так ты хочешь уйти Мори?

— Да, я хочу расторгнуть контракт. Я и ещё несколько сотен Хонов в месте со мной.

— Сколько!? — Чуть не закричал Бес, остальные сотники повскакивали со своих мест и в трактире повисла тишина.

— Не пойму чему вы удивляетесь, Хоны есть не только в ваших отрядах, но и у Мутраба, и у Волчары, и у Хэврика с Ягримом, и даже в регулярной армии. Полковник не даст соврать. Нас тут в марвелле не одна тысяча, а по всему Таваско никто и не считал.

— И…, все они уйдут?

— По-моему вы так и не поняли кто такой для нас Ханэдав, и сколько Хонам пришлось вынести позора, унижений и преследований после убийства нашего вождя и законного короля Таваско. — Последние слова Мори договаривал в полной тишине, даже угли в огне перестали потрескивать.

В трактир влетели сотники Визига, Варнис из марджинов, и кэп Банард, выбранный вольными вместо погибшего Барлата.

— Слушай кэп! — Начал с порога Визига, но увидев Мори сначала остановился как вкопанный, а затем рванул к нему засучивая рукава. — Вот он гад! Это он наших парней подбивает! Иди сюда старый дуралей! — Сотника перехватили и попытались оттеснить от старика, но Визига только ещё больше разъярился. — Ты чего падла старая делаешь?! А!? Совсем башкой повредился?! Да пустите вы меня! — Визигу насильно усадили на лавку.

— Не угомонишься, привяжем. — Предупредил его Дивимен, но отпускать не стал, остался стоять, рядом придерживая за плечо разбушевавшегося сотника.

— Сдаётся мне, что Мори, не шутил. — Заметил невозмутимый Фотий.

— В чём дело? — Спросил Бес уже догадываясь о произошедшем.

— Да ну нахрен, пусть Банард говорит.

— Те парни, что из Хонов, целыми ватагами сваливают из отрядов.

— Просто сваливают?

— Нет кэп, всё делают по чести, разрывая контракты, выплачивают неустойку. Кстати, Варнис только что от сотника Берея из отряда Мутраба, Берей этот тоже Хон, и тоже собрался лыжи навострить с половиной своего отряда.

— Мори. — Бес уставился на коду. — Ты понимаешь, что творишь? У нас контракты, обязательства, война, в конце концов.

— Честь Хона превыше всего. Превыше королей, вождей и уж тем более превыше контрактов.

— А в городе простой люд только и говорит о потомке королевы Намаи и вождя Хонов, типа он настоящий король Таваско, а не эти грабители и узурпаторы марвелины. Больше конечно Буторку достаётся, но и Кемету перепадает на орехи. — Поведал Золотой. — Чую, лихая заварушка намечается, пора поднять цены на наши клинки. — Бес внимательно посмотрел на своего коду.

— А будет ли на что цены поднимать?

— Ну, Хонов не так уж и много в наших отрядах, где-то от четверти до трети, а в армейских полках и того меньше.

— Это, «вообще-то» много Золотой. Хм, а почему так много?

— Хоны всегда были самым воинственным племенем из народа Джезам, и война всегда была нашим ремеслом. Так и сейчас. Вот, — Мори выложил на стол кошель — триста эргов, неустойка по контрактам.

— Подумаешь честь хона! — Снова вскочил Визига, Дивимен хотел схватить буйного сотника, но промахнулся. — Контракты! Контракты! Вот за что мы отвечаем! — Мори, как капля шкарбенда в жидком виде, незаметно перетёк к сотнику и заглянул ему в глаза.

— А у тебя парень, мать была Хонкой. — И отбросив полу плаща, вышел из трактира.

— Чего-то не весёлая у меня простава получилась. — Загрустил полковник.

Тем же вечером в «Полной Чаше» был сход всех кэпов и почти всех сотников вольных бойцов. На повестке стояло всего два вопроса, поход на Хувру, и что делать с Хонами? Последний вопрос обсуждали втрое дольше первого. Волчара, кэп ходивший под Мутрабом, изрыгал на их головы проклятья, грозился посадить на кол всех, в ком есть хоть капля Хонской крови, чем сильно обидел Вескиля, другого кэпа, бывшего на контракте у Мутраба, в нём такая капля имелась. Дело даже до драки дошло, и буйных капитанов растаскивали всем скопом, а как иначе? Что тот, что другой, явно были в родстве с великанами.

После неудавшейся драки завязалась словесная перепалка, где Вескиль, более острый на язык вышел победителем, осадив противника всего одной фразой.

— В таком разе, можешь и сам со всей своей кодлой проваливать! — Крикнул ему Волчара.

— Я-то могу, потому как на контракте, а вот ты нет, потому что под Мутрабом ходишь! — После этих слов драка таки состоялась. Действительно Волчара когда-то был поставлен на капитанство Мутрабом, как например Барлат, и потому, по мимо контрактных обязательств имел ещё и личные. Такие кэпы считались как бы не совсем полноценными.

— Ну что, почесали кулаки? — Спросил Мутраб, когда драчунов наконец растащили. — Может, о деле поговорим?

— Да чего говорить!? — Пошёл на тридцатый заход Волчара. — Гнать их всех поганой метлой из братства!

— Я сказал о ДЕЛЕ! — Почти заорал на него Мутраб. — Мне лично насрать какие там перемены случились у Хонов и куда их уносит! Мне главное Хувру взять!

— Когда дуют такие ветры, многие оказываются в пролёте. — Заметил ему Золотой.

— При всём моём уважении к твоим сединам кода, лучше тебе помолчать.

— А может он прав Мутраб? — Вступил Бес. — И нам действительно стоит поднять цены на наши клинки?

— Конечно, стоит, но только по истечении контракта. — Легко согласился парман. — А завтра, то есть уже сегодня, мы должны выступить. Бес, у тебя самые лучшие разведчики, пошли их вперёд, пускай они разнюхают всё вокруг крепости, а если получиться, то и в самой Хувре. Теперь слушайте все, идём налегке, без обозов, провизию брать максимум на две недели. Если мы за этот срок крепость не возьмём, все наши старания сдует как хреново сложенный стог сена, и плевать каким ветром. — Закончил он, глядя на Золотого.

— А как же осада? — Спросил кто-то из сотников. — Одна подготовка может месяц занять.

— Никакой осады, возьмём Хувру сходу, ночью.

— Почему ночью?

— Потому что ночью, у вас дураков, вдвое лучше получается.

До Коврака еле добрались. Ни один крестьянин, ни в одном селении не соглашался запрягать лошадь в такую погоду, и везти чёрт его знает кого, в Бог его знает в какую даль, по раскисшим от дождей дорогам. Попутно никто не ехал, да и не попутно тоже, так, что пришлось всю дорогу нести раненого Бизона на носилках. Удовольствие выпало не из приятных. Вес Неряхи помноженный на его, не затыкающийся рот, довёл до белого каления даже невозмутимого балара, не говоря уже об остальных. Он, конечно, стоически молчал, а что ещё делать балару, молчал даже тогда, когда Бизон весьма не дружелюбно, и не выбирая выражений, прошёлся по его учителям — кушгинам. Единственный кто смог дать достойный отпор, как бы случайно уронив носилки, был Буй-Бык. Его, похоже, не донимал прозаический бред Бизона, зато сырость, холод, и отсутствие выпивки, сильно испортили его характер. Сандру доставалось за то, что он цверг и не хрена не понимает в геологии. Руту, за то, что он Рут, и потомок Ханэдава, весьма не достойный потомок, в прочем, как и сам первый марвелин.

Промелькнула, было, мысль, что всё это словесное недержание результат действия яда Верпа, но как потом признался сам Бизон, ему было жутко больно, из-за этого, пытаясь отвлечься, он и нёс всякую чушь. Короче, когда добрались до Коврака, многие вздохнули с облегчением.

Не большой городок, расположенный в низине у одноимённой реки, был завёрнут в пелену утреннего тумана, и какой-то мелкой измороси вроде снега вперемешку с дождём. Его окружали невысокие, обветшалые стены, а посередине высилась крепость, судя по виду помнящая ещё до человеческие времена. Но это только по виду, по кладке ей было не больше ста лет, а местный управитель, скорее всего, страдал романтизмом, любил дикий плющ, вьюнок, и млел от зданий полуразрушенного типа, ну или просто был вором.

В воротах города заминки не возникло, стража содрав положенную пошлину, без запинки пропустила всех внутрь.

— Ну, куда двинем? — Спросил Бизон.

— Тебе-то не всё равно? Ты двинешь туда, куда тебя понесут. — Не очень дружелюбно ответил ему Буй-Бык.

— Так-то оно так конечно, но тут есть одно интересное заведение под многообещающим названием «Хлебный мякиш»…

— Дальше можешь не продолжать. — Сказал Сандр. — Сразу нет.

— Почему? — Искренне огорчился Бизон. На что цверг указал ему глазами сначала на Верейку, а затем, немного подумав, и на Рута.

— Как, разве он…

— Не посещал пока такие заведения.

— Посещал. — Отозвался Рут. — Но услугами не пользовался.

— Почему? — Не менее искренне удивился Бизон. Рут не счёл нужным отвечать, не говорить же, что в Доринский бордель он зашёл просто по ошибке.

— У нас денег кот наплакал. — Сказал Сандр. — Нужно как можно скорее найти Моргела и заставить его как можно скорее спихнуть один из наконечников или пару, но как можно скорее. Кстати, сколько у нас их осталось?

Буй-Бык заржал.

— Ты чего?

— Да вот представил, как мы четверо, в сопровождении юного создания, вносим в этот самый мякиш пятого.

— А, по-моему, очень героически получилось бы. — Не увидел ничего смешного Бизон. — Может и скидку бы дали.

— Сейчас! Скорее лишнего сдерут. На смертном одре, он предался любовным утехам, и сдох, воплощая собой абсолютный стояк. Или порок? Не помню.

— Да пошёл ты.

— Так сколько?

— Восемь.

— Это ещё ничего. Ага, вон трактир.

Вся компания ввалилась в заведение, скинули грязные и насквозь промокшие хебело, уселись около жаркого очага, и потребовали вина и мяса.

— В жизни такой гадости не пил. — Пожаловался Буй-Бык.

— А ты не пей, ты ешь. — Посоветовал ему Бизон.

— Сам-то ты смотрю, не очень на мясо налегаешь.

— Я, другое дело. Я, можно сказать, почти умер, потому мне всё кажется вкусным, или, по меньшей мере, съедобным.

— Так парни. — Поднялся из-за стола Сандр. — Я пошёл, время дорого. Рут, сними комнаты, а ты Борхус, займись Бизоном.

— Он и так идёт на поправку, что я ещё могу с ним сделать?

— Усыпить, например, что бы больше никого не доставал.

— Но-но! — Возмутился Бизон. — Сандр прихватив с собой Хомпу, вышел.

Доев, Рут ссыпал, чуть ли не последние монеты трактирщику, отволок вместе с баларом Бизона в снятую комнату, и заскучал. Последние дни, практикуясь с Борхусом, он практически прекратил тренировки с Сандром. Тот не очень-то огорчался и, похоже, даже рад был свалить с себя эту заботу. Ученик давно догнал учителя, и теперь каждый спарринг обоим доставался нелегко. Дело в том, что цверг никаких полумер не признавал, и превращал любой учебный бой в настоящее сражение, и сейчас Руту этого не хватало. Какой-нибудь хорошенькой встряски. Он вышел на крыльцо трактира, набил трубку и закурил. По двору бегали куры, петух вышагивал за ними, привязанная к забору коза временами истошно блеяла, сыпала «горох» и чихала. Какой-то мужик менял колесо на телеге, а рядом с ним сидела маленькая собачонка и вздрагивала от каждого чиха козы. Круговорот, однако.

— М-м-м. Горный бархат? — Спросил кто-то рядом.

— Что? — Спросил Рут.

— Горный бархат, говорю. — Ответил мужчина с виду лет семидесяти. Почему мужчина, а не старик? Потому, что крепкий мужик с прямой спиной, кудрявой чёрной шевелюрой и такой же бородой, на старика не тянул, а вот морщинистая кожа и выцветшие глаза, говорили об обратном.

— Что горный бархат? — Не понял Рут.

— Сорт табака так называется. Два эрга за бол. (100 гр.) Рут Ханэдав? В миру, если не ошибаюсь, Росс Ханди, эсквайр?

— Я, д-да. — Рут поперхнулся дымом от удивления.

— Натворили вы дел молодой человек, еле за вами поспел.

— Куда поспели? — Рут тряхнул головой. — Вернее, зачем вы вообще за мной поспевали?

— Вы очень рано явили миру своё истинное имя.

— Так уж и всему миру? — Рут понятия не имел кто это такой, но кажется, этому человеку было что-то известно о нём самом.

— Ещё максимум месяц и в некоторых марвеллах, и номах начнутся беспорядки, и всё благодаря выскочившему чёрт знает, откуда Руту Ханэдаву, потомку первого марвелина и вполне законному наследнику трона Тавасских королей. Весть о вашем чудесном спасении в Бреги взбудоражила весь Баттербит, и то, как вы в одиночку победили последователя Норея, укрепила веру людей в вас.

— Неужели обо мне так много говорят?

— Да уж, не мало.

— Не убивал я Корна.

— Да? А молва другое говорит.

— Его Барлат убил, кэп вольных…, э-э, а вы кто вообще?

— Моро Вейх. — Рут выпучил глаза.

— Тот самый?

— Да, именно обо мне писал ваш отец в своём прощальном письме. — В Рута голове всё перемешалось, а кое-что вообще не укладывалось. Весть о моём чудесном спасении…ха! — Вы наделали много ошибок, вели себя слишком опрометчиво, но должны были прибыть ко мне, не как потомок легендарного вождя Хонов, и тем более наследник престола, а инкогнито. Теперь за вами ведётся настоящая охота, Рунаты и Комуники подняли на ноги всех своих агентов и наёмных убийц, прибавьте к ним боевое крыло клоаки с лунными волками в придачу. Этим шакалам вы нанесли серьёзное оскорбление. Мало этого, старейшины и боевые вожди Хонов в смятении. Они, конечно, подозревали, что где-то существует потомок их вождя, но они полагали, что он явится сначала к ним, и предъявит доказательства своего происхождения.

— Так уж вышло. — Рут всё ещё сомневался, что этот странный тип и есть Моро Вейх. Больно уж напористым дядя оказался. — О каких доказательствах вы говорите?

— Корона и скипетр королей Таваско, для Тавасцев, и меч с медальоном, для Хонов, плюс умение им владеть, конечно.

— Что вы имеете в виду? — Моро посмотрел на Рута.

— А ещё штандарт первого марвелина, все эти вещи вместе, и есть доказательство. — Пропустил он вопрос мимо ушей.

— Штандарт я разрезал на две части, гроздь со скипетром и короной оставил, забрав себе всё остальное, то, что считаю своим.

— Что простите? Разрезали штандарт? Странный поступок, знаковый. Нельзя выбрать что-то одно, как нельзя, например, взять часть меча, клинок например, оставив рукоять. Порежетесь.

— Возможно, но тогда у меня и в мыслях не было стать вождём Хонов, и уж тем более королём Таваско.

— Какого веркеля тогда вы ввязались в это дело?

— Не простой вопрос. — Рут выбил недокуренную трубку. — Когда убили мох родных, я хотел просто мстить. Шакалы клоаки и барон Даго, вот кого я винил в их смерти, но они оказались лишь инструментом в руках куда более высоких персон.

— Кто-то из марвелинов?

— Барон Делвин, по сути, обыкновенный головорез благородного происхождения, поведал мне, что выполнял заказ Комуников, и попутно с этим работал на Рунатов. Комуники в точности не знали кто мы такие, но Делвин, копаясь в истории нашего рода, узнал о каких-то сокровищах принадлежащих королям Таваско, которые якобы хранятся в нашей семье. Как раз это и заставило его придержать информацию о том кто мы такие. Он решил убить одним ударом сразу двух зайцев, разбогатеть, покончив с нами, и заодно исполнить волю Кемета второго. Вот только не учёл, что наш поверенный, мэтр Бем, за которым он следил в Дорине, в силу своего нечеловеческого происхождения не способен был что-нибудь ему рассказать, а остальные Ханэдавы были к этому времени уже мертвы. Кроме меня конечно.

— Мэтр жив?

— Нет, клоачники выследили нас с Сандром и, устроив засаду, убили его. — Рут вздохнул. — Честно сказать я недолго думал, после того как прочитал письмо отца. Никого из родных у меня не осталось, заботится, переживать стало не за кого, и что мне теперь терять? Прятаться всю жизнь я не смогу, а значит остаётся только драться, а если уж драться, то нужно стать как можно сильнее. Да и вообще, пора кончать с этими столетними прятками.

— Понятно. Значит, вы хотите объявить себя вождём Хонов, а что дальше?

— Дальше. — Невесело усмехнулся Рут. — Сначала нужно знать примут ли меня Хоны, и главное, как ко мне отнесутся вожди и старейшины.

— Если сумеете доказать своё право называться Ханэдавом, то вожди вас примут, а народ Хона уже в вас верит.

— Как-то уж очень быстро они поверили.

— Ничего удивительного, Хонам, последние несколько сот лет жилось не очень легко. Являясь Джезам, мы жили хуже Тавсцев, были даже не вторым, а третьим сортом людей. Со временем даже Тавасцы стали иметь право занимать командные посты в государстве, но не мы. Хотя мы, когда-то составляли почти половину всего народа Джезам, были лидерами.

— А княжества Мохо и Крушт, протектораты Таваско, разве не Хоны там держат верх?

— Да, действительно, за последние несколько десятков лет наши позиции в княжествах усилились, но не настолько что бы понукать местной знатью.

— Насколько я знаю именно благодаря Хонам княжества стали вести более независимую политику, и многие считают, что влияние Таваско там сильно ослабло.

— Ослабло, не спорю, но оно есть. Единственное наше преимущество в том, что мы составляем практически девяносто процентов их армий. Уйди мы, и они лишатся щита, который прикрывает и от Таваско, а что самое главное от Гамалы. Южный сосед очень не спокойный, надо сказать, и правители Гамалы всегда считали Мохо и Крушт своими вассальными землями. Всё совеем не так просто.

— Да, как-то Гамалу я не учёл. У меня был такой план, помимо Крушта и Мохо оторвать от Таваско ещё и ном Хон. В принципе, с него я и хотел начать, ведь там проживает очень много моих соплеменников. Объединить эти три территории в одно государство, укрепить его, а дальше…, дальше я пока не думал. — Рут посмотрел в бесцветные и равнодушные глаза Моро и вдруг подумал, а что если я зря перед ним распинаюсь? Что если этому старику давно на всё наплевать, и может он вообще никакой не Моро Вейх, а аферист вроде Делвина. — Как вам такой план?

— Как и у любого другого у этого плана есть слабые места, хотя мыслите вы в верном ключе. Сделать из трёх владений одно государство, где связующим звеном, раствором, скрепляющим их, станут Хоны, не плохая задумка. И если вам удастся доказать, что вы действительно наследник Тавасского престола, то князья Крушта и Мохо могут присягнуть вам.

— Могут? — Рут считал, что они просто обязаны были это сделать.

— А что вас удивляет? Крушт и Мохо со времён Гонротов были спорными территориями между Таваско и Гамалой. (Гонроты — первая династия Тавасских королей, образовалась после распада Великой Империи) И у Соона, короля Гамалы, прямого потомка Гэнэрдов, прав на эти земли не меньше чем у вас, потомка Гонротов по материнской линии, (Генэрды — первая и единственная династия королей Гамалы, образовавшаяся после распада Великой Империи) сами же князья очень неверный народец.

— Но если их армии состоят из Хонов, заставить их признать меня своим королём не составит большого труда.

— Возможно, если вы сможете это доказать.

— Могу, прямо сейчас. — Рут выхватил меч, ему уже надоело это «если сможете доказать» и вложил в него медальон, а через секунду на пороге трактира появился Борхус, он давно заметил странного человека на крыльце так долго беседовавшего с Ханэдавом. — Вот Борхус, этот человек утверждает, что он и есть Моро Вейх, и я, почему-то, склонен ему верить.

— Так и есть. — Подтвердил балар.

— Ты его знаешь?

— Я слышал о нём и, судя по описанию, второго такого вряд ли найдёшь на этом свете.

— Ты балар? — Спросил Моро, Борхус кивнул.

— А ты и есть проводник? — Спросил в свою очередь Борхус, Моро улыбнулся.

— Точно. Хм. Балар, чего только не бывает. Меч я давно заметил господин Рут, и медальон тоже, а о вашем существовании я знаю с самого вашего рождения, так что меня убеждать не надо. Вложите меч в ножны, и поскорее, не стоит привлекать к нам внимания.

Рут убрал меч.

— Вы по какому-то конкретному делу явились господин Вейх? — Спросил он. — Или только предупредить об открывшемся сезоне охоты?

— Предупредить, знаете, тоже лишним не будет. — Ответил Моро. — Я хотел спросить, куда вы держите путь, какая конкретная цель вашей поездки?

— В Хон, рассчитывал вас там найти. Ну, и в ходе путешествия у меня возникли некоторые затруднения. Деньги, оставленные мне отцом, сейчас находятся очень далеко, а те, что я взял с собой, уже закончились, вот я и хотел спросить у вас совета, может, вы знаете, где их раздобыть, и могу ли я доверять Марвину Вармуту? Отец писал, что у него есть средства для меня.

— Он и о нём упоминал?

— Да, а что в этом такого?

— Надо сказать, они не очень ладили, а на счёт доверия ничего не скажу, давно его не видел, знаю только, что жизнь он ведёт уединенную и не богатую. И то, что он является хранителем казны Ханэдавов, по меньшей мере, удивительно.

— Жаль.

— Вы можете его повидать, он живёт в Баттербите, правда наведываться в этот город, как и в саму марвеллу, я бы вам не советовал.

— Почему?

— Ну, в первых на вас идёт охота, и появляться в крупных городах небезопасно, во вторых это марвелла Рунатов и сам Марвин находится под наблюдением их агентов, в третьих, за ним приглядывают агенты его отца Пикелея Вармута. Марвин, знаете ли, весьма неоднозначная фигура.

— Не думаю, что это проблема.

— Как знать. Кстати, на счёт денег, я так полагаю вам не пару тысяч эргов нужно?

— И даже не пару десятков тысяч.

— Вон как, хотя чему удивляться, вам действительно могут понадобиться очень большие деньги. Я, в принципе, знаю, где можно разжиться кое какими камнями на весьма крупную сумму, но это займёт уйму времени.

— Сколько времени, если точнее?

— Не меньше полугода.

— Ого! Уж не за Валар ли идти надо?

— Хм. — Моро удивлённо посмотрел на Рута.

— Северный Морт, Гуамата. Спросить Моро Вейха. Триста вир на север от селения Пески. Долина Джезам.

— Не на север, а на северо-запад. Это было в письме?

— Да. В постскриптуме.

— А, то-то я не помню, что бы господин Пратч это писал. Хотя, это уже не важно…

— Господин Борхус! — На крыльцо выскочила Верейка, но увидев странного человека, замолчала.

— Что случилось? — Спросил балар.

— Там Бизон, он…, не могли бы вы подойти.

— Идём, что опять учудил этот непоседа? — Они вошли в трактир.

— Эта девица тоже с вами? — Поднял бровь Моро.

— Ну да, нашли в лесу, бежала от Бомрских работорговцев, не прогонять же, к тому же она дочь нашего соседа, вроде как своя.

— М-да, а Бизон кто такой?

— Один из вольных бойцов, ранен в стычке с Верпом, сейчас отлёживается наверху в комнатах.

— Однако вам скучать не приходиться. Так что на счёт путешествия за Валар?

— Это очень долго, а мне нужно быть здесь. Попытаю счастья у Марвина. А что такое северный Морт и Гуамата?

— Северный Морт, это ваши владения в Хоне, а Гуамата ваш родовой замок, я, кстати, и прибыл, что бы помочь вам добраться туда, безопасной дорогой.

— Поэтому отец и упомянул вас в письме?

— Помимо того что мы были друзьями, на сколько господин и его слуга могут быть друзьями, и если это то письмо которое я видел, возможно. По-моему он его переписывал, но повторюсь, это уже не важно.

— Почему? Что было в первом письме?

— Если в двух словах, я должен был помочь вам скрыться, но уж если вы так неосторожно объявили себя наследником, и претендентом, то моя задача немного изменилась.

— Немного, это насколько?

— Первое, я должен был бы дать вам охрану, второе, оправить вас в северный Морт в ваш замок, и охранять вас там, пока вы не докажите вождям и старейшинам своё происхождение.

— Это что-то вроде ареста?

— Ну почему же? Я думаю, с доказательствами у вас проблем не возникнет, к тому же весь северный Морт с его полями, лесами и холмами в вашем полном распоряжении.

— Это как-то странно, вы же и так знаете, кто я такой, вот и скажите об этом вождям.

— Конечно скажу, но без всех атрибутов власти вас никто не признает, будь вы хоть сам первый марвелин воплоти.

— Что за бред?

— Вы можете считать это чем угодно, бредом или судьбой, но если вы САМИ не взяли корону, скипетр, да ещё и разрезали штандарт марвелина, то вы не тот Ханэдав которого все ждут.

— ЧТО!? — Опешил Рут.

— Ели бы вы были тот, о ком говорит предание, то вы явились бы в короне Таваско, со скипетров и мечём, держа в руках штандарт первого марвелина. Боюсь, старейшины и вожди скажут тоже самое.

— Веркель знает что такое! Да я хоть завтра могу отправиться за всем остальным!

— Как это для вас не печально, но уже поздно.

— Отчего же!? Всё это я сам и спрятал, вернее, перепрятал, но всё было в моих руках, я просто их не взял. — Рут стал немного отходить от такого кардинального заявления Моро.

— В том-то и дело, что САМ НЕ ВЗЯЛ, именно на это старейшины первым делом обратят внимание, и знаю, врать вы не станете.

— Ещё чего не хватало, — Рут глянул на Моро исподлобья и усмехнулся — да и вы молчать не будете.

— Увы. — Развёл руками Вейх, оба замолчали на какое-то время.

— Это что же выходит? — Спросил Рут тихо. — Люди зря надеются? Может мне, и в правду лучше было в Бреги не «спасаться»? И ещё выходит, что мне и в Хоне нечего делать, а? Странно всё это, неправильно.

— Почему зря? Люди должны верить, и к тому же меч и медальон просто так в руки бы не дались абы кому. И в Хон нужно ехать, вы же всё-таки Ханэдав…

— Да что такое, в самом деле! — Рут соскочил с перил. — Ради Вечного Неба и Бескрайнего Леса! Вы это…, определитесь уж как-нибудь!

— Всё решат старейшины. –

Тут на пороге трактира появился Бизон, на своих собственных ногах, к тому же изрядно выпивший. Он зыркнул по сторонам, увидел отхожее место и заковылял туда, попеременно хватаясь то за живот, то за голову, то за грудь.

— Это…, как это? — Не понял Рут. — Что ты с ним сделал Борхус? — Спросил он у вышедшего следом балара.

— Нажрался, свинья. — Отрывисто сказал он. — Вот и всё лечение.

— А ещё он всю комнату за…гадил! — Я-то думала, что он помирает, а он! — Сунулась следом Верейка, но тут же скрылась под грозным взглядом Ханэдава.

— Да — а, кому, чего. — Покачал головой Рут и даже цокнул языком. — Кому до сортира добраться, а кому корону с головы долой. — Борхус увидев расстроенного Ханэдава спросил.

— Что-то случилось?

— Да как сказать? Я, понимаешь, Ханэдав, но вроде, как и не Ханэдав. — Рут поправил перевязь с мечём, топнул по доскам. — Ну и крылечко, ити его мать. — И зашагал со двора куда-то на улицу.

— Чего это он? — Снова спросил Борхус. Моро вздохнул.

— Он не тот Ханэдав. — И шарахнул ливень, прямо так, без всякого грома и молний.

— Как не тот? Другого-то нет, этот последний.

— В том-то и дело. Потому он и предстанет перед вождями, а они уж решат, что с ним делать. — Моро надвинул капюшон, и собрался было уходить.

— Он же собрал все реликвии…

— Атрибуты власти собрал не он, а его отец, и не мне вам говорить балар о проведении, предначертанном и судьбе. Случай играет с нами, и для старейшин его поступок, это знак. Я зайду завтра. — Моро развернулся и ушёл.

Рут шагал кривыми улочками городка, не разбирая дороги, а ливень старался изо всех сил остудить его разгорячённую голову, но пока что у него не очень это получалось. Зато мостовые он вымыл начисто, ни клочка сена, ни шлепка чего другого, плохо пахнущего на них не осталось.

— Вот бы и мне так. — Сказал Рут вслух и запрокинул голову, подставляя лицо крупным каплям холодного дождя. — В конце концов, меч и медальон у меня. — Его взгляд упал на деревянный хлам, сваленный у арки проходного двора, который никаким ливнем не смыть. — Вот-вот. — Вздохнул он. — Всякую мелочь дождик смоет, а конкретное говно ты должен выносить сам. — Он в сердцах шарахнул по луже ногой и, поскользнувшись, чуть не растянулся по мостовой. Перед глазами мелькнула вывеска кабака.

Глава 5.

В душном подвале питейного заведения народу было что-то уж очень много, и практически все были при оружии, а средний возраст контингента составляли мужики годами лет за сорок. Про некоторых можно было с уверенностью сказать, что это бывшие вольные бойцы, у других в одежде и оружии читалось их армейское прошлое, третьи не поддавались никакой классификации, и могли быть кем угодно, вышедшими в отставку бойцами дворянских дружин, самими дворянами, или вообще, какими-нибудь разбойниками.

Рут огляделся и с удивлением обнаружил Сандра и Хомпу сидящих за столом в компании какого-то долговязого, тощего бойца. Годами, этот тип, был немного старше Даала, весь затянут в проклёпанную кожу, с видавшими виды топором и тесаком на поясе. Похоже, это и был Моргел Краквин.

Он сидел, привалившись спиной к стене, в одной руке держал стакан, а вторая его рука покоилась на рукояти тесака. Ещё Рут обратил внимание на кисти его рук, они были широкие как лопаты, сухие и жёсткие, как старая доска, а в чутких и длинных пальцах, больше подходящих музыканту или щипачу, чувствовалась немалая сила. Такими пальчиками самый крепкий грецкий орех можно превратить в труху.

В данный момент Сандр что-то усердно втолковывал ему, тыча толстым пальцем в плохо оструганные доски стола, а Буй-Бык, не отрывая взгляда от пышнотелой подавальщицы, потягивал вино. Казалось, он ни на что не обращал внимания, но это только казалось, его меч был чуть-чуть выдвинут из ножен, а глазами нет-нет, да и пробегал по залу. Рута это заинтересовало, он ещё раз оглядел посетителей кабака, и заметил нескольких человек, позы которых были немного неестественны. Отдыхающие люди не сидят так, что бы можно было мгновенно вскочить, и руки они держали не на стаканах, а свободно, поближе к оружию.

Рут подсел к двум с виду армейским ветеранам, поближе к выходу.

— Э-э. — Сказал один из них. — Тебя кажется, никто не приглашал.

— Да я и не навязываюсь, просто больше мест свободных нет.

— Нет, значит, и вали отсюда.

— При всём уважении к вашим сединам, хамить мне не советую.

— А то что? — Один из ветеранов придвинулся к Руту, и случайно засветил пояс с бронзовыми бляхами, на которых скалились шакалы. Оп-па! Аж сердце немного зашлось от неожиданности. Доринские шакалы в марвелле Баттербит, откуда? И вспомнил слова Моро о наёмных убийцах и клоачниках. Уж, не по его ли душу? Но нет, типа «армейский» ветеран смотрел в глаза Рута уверенно, но без всякой нотки узнавания в глазах.

— А то бы я послал тебя, но вижу ты как раз оттуда. — Ответил Рут. Собутыльник ряженого хрюкнул, пытаясь подавить смех.

— Откуда? — Глаза лжеветерана разом потемнели.

— Из выгребной ямы. — Рут тихонько стукнул кончиком «змейки» по бляхе на поясе клоачника. Все-таки искусство аммал незаменимо в быстром вытаскивании оружия. Да что там змейка, Рут мог целую катапульту выкатить, никто ни чего бы, не заметил. Наверное. Напарник ветерана мигом прекратил ухмыляться. — А вы уже в конец обнаглели крысы мусорные, это надо же вот так выставляться! Совсем страх потеряли, где Хельмут?

— Кто ты такой? — Злобно процедил клоачник.

— Мне нужен Хельмут Невежа. — Не менее злобно ответил Рут.

— Ну, я Хельмут. — Улыбнулся бандит.

— Ты такой же Хельмут, как я Кемет второй. Где он!? — Вместо ответа Рут получил глиняным стаканом по голове, правда, вскользь, но пребольно. Впрочем, это не помешало «змейке» нырнуть глубоко в брюхо шакала. — Я Росс Ханди, передайте Хельмуту, что это за моих родных. — И добавив вторым кинжалом в горло противнику, опрокинул стол и выскочил на улицу.

В зале поднялся невероятный шум, завизжала подавальщица, послышался звук разбитой посуды. Рут выскочил из кабака и притаился в тени дома, благо узкая улочка и недостаток света способствовали этому.

Буквально через полминуты из заведения выскочили двое и, не оглядываясь, припустили прочь от кабака, Рут последовал за ними. Долго бежать не пришлось, городок-то не большой, так что, свернув пару раз налево, и один раз на право, Ханэдав очутился у заброшенного постоялого двора, расположенного прямо возле стен крепости.

— Наверняка и потайной ход есть куда-нибудь под стену. — Размышлял Рут. Он присел возле старой бочки для воды и вдруг подумал, как же рад будет Сандр новости, что я совсем не тот вождь, которого так ждали Хоны. А тайные и слегка фантастические планы о свержении марвелинов, о полном равенстве всех народов проживающих в Таваско, могут никогда не сбыться. Последнее, впрочем, было совсем нереально, полного равенства народов одним указом всё равно не добьёшься, будь ты хоть триста раз гениальный правитель. — Правитель. — Усмехнулся Рут. — Своей земли не сохранил, а туда же. Возомнил себя чёрт знает кем, осёл. Нет, хуже, ишак, вот как есть ишак, хотя безмолвная скотина тут совсем не причём. Её даже жалко.

Тут на постоялом дворе мелькнула тень, за ней другая, и на улицу выбрались сразу семь человек. — Многовато. — Они посовещались о чём-то и растаяли в надвигающихся сумерках. — Пора. — Рут достал кинжалы и юркнул во двор, а там, притаившись за разломанной телегой, решил оглядеться. Старые бочки, разбитые ящики, сгнившая солома из тюфяков, всё это в избытке было раскидано по двору. Неужели в городке нет старьёвщиков? Тут полно всякого добра, вон висит пара хомутов, вон вполне сносная корзина, и вожжи рядом, хоть и не в отличном состоянии, но для перепродажи сойдут. Те же обручи с бочек можно загнать бондарю. Почему всё это не берут? Да просто знают, что соваться сюда себе дороже, а я, пожалуй, сунусь, лишь бы Хельмут был здесь.

Рут подобрался к двери, которую заметил ещё с улицы, оглядел косяк, прикинул, где может быть засов и сунул туда кончик кинжала. Влез легко, похоже, именно так и входили сюда нынешние владельцы. Дверь отворилась без скрипа, ещё бы, и в горло упёрся клинок, ну куда без него? Рут завалился назад, не забыв крепко прикрыть за собой створку двери, удачно зажав в косяке чей-то меч. Затем сунул под ручку обломок вил, надёжно зафиксировал дверь и метнулся на крышу. — Поджечь бы вас паскуды, да другие дома погорят. — Прошептал он зло и стал очень осторожно пробираться к чердачному окну. — Лишь бы черепица не съехала. — Внизу пару раз толкнули дверь, матюкнулись и затихли, наверно побежали к другому выходу.

Оказавшись на чердаке, Рут весь обратился в слух, потому что не видно было не черта, а пробираться по нему в слепую, это всё равно что чихать, сидя в засаде. Кстати о чихе, пыли тут было столько, что она стала похожа на настоящий ковёр. Однако собрав всю свою волю в кулак, и зажав нос, он стал по чуть-чуть двигаться вперёд, пока чердак не кончился и не начался коридор. Тут было немного светлее и даже удалось разглядеть старый сундук, на котором сидел мужик с арбалетом, а прямёхонько над ним проходило стропило. Рут снял с себя плащ, выдернул из него шнур и, сделав петлю, накинул её на шею арбалетчику, ну а потом прыгнул вниз, крепко держа шнур в руках. Клоачник взмыл вверх и задёргал ногами, пытаясь подцепить веревку, сдавившую ему горло. Рут поискал куда зацепить шнур и не нашёл ничего лучше как привязать его к поясу повешенного, а что бы тот не рыпался, хорошенько дёрнул его за ноги. — Минус один.

Дверь, ведущую в общий зал постоялого двора, Рут оставил в покое, он решил сначала проверить конюшню, встроенную с залом и комнатами для постояльцев под одну крышу. Однако в конюшне было тихо, возможно клоачники обшарив двор в поисках незваного гостя, решили проверить улицу. — Что ж, подождём. — Ждать пришлось недолго, голову первого вошедшего он направил на деревянный штырь, служивший когда-то вешалкой для сбруи, второй, закрывавший в это время ворота, получил в шею копытным ножом. — Три. — Выдохнул Рут и вышел во двор, решив ещё раз попытать счастья у первой двери. Тихо отомкнув её, он нырнул в полумрак и, оглядевшись, понял, что находится в коридоре, ведущем в комнаты постояльцев. Возможно, в одной из них и сидел сейчас Хельмут невежа, вот только в какой? За тремя из семи дверей горел свет, об этом свидетельствовали светлые полоски у порогов, но совершенно не обязательно, что за ними кто-то был. С другой стороны, зачем человеку сидеть в темноте? Рут сделал первый шаг, половая доска под ногой скрипнула, открылась ближайшая дверь, и щёлкнула тетива арбалета. Стреляли на звук, потому и промазали, а запущенная в ответ «змейка» цель нашла, тело с грохотом рухнуло на пол, скрываться больше не имело смысла. Рут рванул меч из ножен и ввалился в первую же освещённую комнату, она оказалась пуста. Вернувшись в коридор, он столкнулся с каким-то бородатым типом, тот хотел было пырнуть Ханэдава длинным кинжалом, но рут перехватив меч обратным хватом, увёл его клинок в сторону, и на возврате погрузил его напавшему в брюхо. Погрузил и повернул, если ты один, тыл должен быть безопасен.

Толкнув ещё одну дверь, Рут обнаружил за ней двух перепуганных девушек с младенцем на руках, ребёнок во сне так сладко причмокивал губками, что Ханэдав невольно улыбнулся.

— О, храбрый юноша, вы за нами!? — Кинулась к нему одна из девушек.

— Как бы нет сударыня — девушка, судя по одежде и осанке, явно была из благородной семьи — но если вы подождёте минуту, другую, я постараюсь вас вывести отсюда. — Удивительно красива. Отметил про себя Ханэдав и закрыл дверь, пришлось даже тряхнуть головой, что бы развеять её облик застывший перед глазами. — Нашёл время.

Другие двери он проверять не стал, а сразу направился в общий зал и, войдя, понял, что его тут ждали. Трое бойцов в полумасках закрывающих низ лица встретили его, молча обнажив оружие. Все трое были облачены в чешуйчатые безрукавки, кожаные наручи и поножи с железными накладками, у каждого помимо кривой, тяжёлой сабли, был ещё прямой короткий кинжал. Очень странный выбор оружия, техника работы кинжалом и саблей разительно отличаются.

— Один вопрос. — Остановился Рут. — Всего один. Есть ли среди вас Хельмут Невежа? — Никто ему не ответил и Рут встал в позицию.

Первым в атаку бросился левый, секундой позже за ним последовал правый, а средний отошёл на несколько шагов назад. Рут заметил этот маневр, отбивая первую атаку, но смысл его не понял, наверняка какая-то пакость. Отбив атаку правого он решил сломать рисунок боя и, проскочив молнией между двумя атакующими, напал на среднего бойца и в три удара покончил с ним. Это было настолько неожиданно, что он чуть не пропустил атаку с тыла, ведь полагая среднего Хельмутом, Рут ожидал большего сопротивления. Сабля скользнула до крестовины меча, а кинжал легонько уколол предплечье, но удар стопой в колено прекратил атаку. Левый, подавив стон, упал, и попытался подрубить ноги Ханэдаву, но не успел, Рут быстро отправил его на тот свет.

— Кто Хельмут? — Спросил Рут у последнего, но тот, молча, бросился в атаку, и через две секунды вышел с раной в бедре. — Кто Хельмут? Он среди вас? — Последовала новая атака и новая рана. — Кто Хельмут!? Говори! — Но правый, метнув кинжал для отвлечения, снова кинулся на Рута, но Ханэдав подсёк ему ноги и, повалив, вонзил меч под мышку. — Кто Хельмут!? — Заорал он. — Кто!? — Меч с поворотом погрузился глубже. — Говори! — Противник забился в судорогах и умер. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! — Он схватил труп и в гневе швырнул его в стену, а затем стал метаться по залу, круша всё, что попадалось ему на пути.

Сколько он так бесновался, Рут не помнил, его вывел из оцепенения женский окрик.

— Что? — Повернулся он к девушке, она сначала отшатнулась, но собравшись, спросила.

— Мы можем уйти?

— Да, идите. — Он, тяжело дыша, опёрся о стену рукой.

— Но…, но, мы незнаем куда идти, может вы, покажете нам дорогу?

— А куда вам надо? — Глухо спросил он.

— Хоть куда-нибудь.

— Ну, в общем-то, нам по пути.

Они покинули постоялый двор, когда на небе уже светила луна, что в это время года было большой редкостью. Дорогой их никто не тревожил, хотя вряд ли Рут смог бы оказать достойное сопротивление хоть кому-нибудь. Рана в плече полыхала огнём. Может клинок был отравлен? Зачем они вообще их взяли, они только мешали. Рут покачнулся, схватился за стену и свалился в канаву.

Это серьёзное ранение? — С тревогой в голосе спросил Моро у Борхуса.

— Это вообще не ранение, так, укол не большой, но клинок был отравлен ядом, состав которого мне до конца выяснить не удалось. — Вейх, балар и Буй-Бык сидели в общей зале постоялого двора.

Моро удивлённо приподнял брови.

— Балару не известен яд? По меньшей мере, это странно.

— Ничего странного, клоака умеет хранить свои секреты, а уж в ядах они разбираются, будь здоров.

— Неужели совсем нет никакой надежды?

— В яде много веществ и часть из них мне известны, по отдельности все они не вредней зверобоя, от которого максимум что может случиться так это понос, но все вместе они дают несколько странных эффектов. Первое, я не могу пустить ему кровь, она у него не свёртывается, второе, я не могу сбить жар, а он у него такой, что сидя рядом в самую лютую стужу, не замёрзнешь, и третье, его зрачки на свет не реагируют. А это, как вы знаете, бывает только у покойников.

— Правда? — Спросил Буй-Бык. Борхус кивнул. — Во дела, а я и не знал. А если, к примеру, человек давно мёртв, но зрачки от света у него всё равно расширяются?

— От света зрачки сужаются, а не расширяются, и у покойников такого быть не может.

— А у дезара значит, может? Ну, прямо упырь какой-то.

— Кто? — Хором спросили Моро и Борхус.

— Ходячий мертвец, мне о таких Тирли из марджинов рассказывал. У них там, на юге есть такие, берут человека, чем-то опаивают и всё! Готов самый послушный на свете раб. Правда потом, когда действие напитка заканчивается, человек умирает, если конечно новую дозу не получит.

— Не поверю, если ты не спросил название этого напитка. — Уставился на Хомпу балар.

— Спросил конечно, но забыл. Там что-то на ихнем языке было, так заковыристо, что… и не выговоришь.

— А если напрячься?

— Испорчу воздух.

— Теперь понятно чем ты думаешь. — Расстроился Борхус, а Буй-Бык заржал. — Тебе совсем парня не жалко?

— Не — а, дезар скоро очухается, вот увидишь. — Эй! Мугда! — Заорал он на весь трактир. — Ещё вина! — И ушёл за другой стол.

— Тьфу, пропасть! — Не сдержался балар. — Более безалаберных идиотов земля ещё не носила. — Моро усмехнулся.

— Выдержка тебе изменяет.

— А. — Махнул тот рукой.

— Всё-таки надо было мне охрану оставить. На кого он там нарвался? И откуда появились эти девки с младенцем?

— Девушки говорят, что это были люди клоаки, они их в заложницах держали, а как там оказался Рут, одному Небу известно. Может случайно наткнулся, хотя мне эти случайности уже вот где. Сначала Бомры, потом Верп, теперь клоака, а до этого сколько было? Такое впечатления, словно его что-то толкает на всякие неприятности. Испытывает что ли?

— Ничего удивительного, он изначально оказался в сложной ситуации.

— Ну, знаешь, не у него одного родных погубили.

— Я имею ввиду, для спокойной жизни, он не в той семье родился, рано или поздно их всё равно бы нашли. Ханэдавам нигде жить не дадут, как бы они не прятались. — Моро тяжко вздохнул. — Ты не представляешь, что сейчас творится среди Хонов. — Он покачал головой. — Многим будет просто наплевать, что он не тот вождь, о котором говорится в предании. Они сделают из него первого марвелина, а если не получится, то очередную жертву.

— В предании ничего не говорится точно, его создала молва.

— Нет, было пророчество о последнем марвелине. Когда подавили второе восстание Хонов и нашего вождя казнили, перед самой смертью он предрёк появление последнего марвелина.

— А конкретно, чьё появление? Короля Таваско или последнего марвелина? По-моему это не одно и то же.

— В чём уверены старейшины, так это в том, что он должен был прийти с регалиями Тавасских королей, штандартом, мечём и медальоном первого марвелина. А Рут, из всего выше перечисленного, имеет только меч и медальон. Ах да, ещё пол штандарта, который у него украли.

— Ну и чем тебе не последний марвелин?

Моро снова вздохнул.

— Пусть старейшины решают, — в который раз произнёс он — в конце концов, Рут последний прямой потомок легендарного вождя.

— А это точно? Рут говорил, что у него были старшие братья, может у них есть дети? Или его предки наплодили отпрысков где-нибудь на стороне?

— Я могу вспомнить каждого Ханэдава за последние шесть веков поимённо, как из прямой ветви, таки и побочных. И могу со сто процентной уверенностью заявить, что он последний, и не мне тебе говорить, что значить кровь в данном случае. А внебрачные дети, конечно, были, но ни один из них не дожил до восемнадцати лет. Прямо неотвратимость какая-то.

— Тогда берите то, что есть, а то навыдумывали себе тучу условий. — Борхус отпил воды. — Да и откуда ты можешь знать, кто кого рожал пятьсот, шестьсот лет назад. Ты что сам при каждых родах присутствовал? — Балар посмотрел на Моро. — Ты что ку…

— Ты и есть Моро Вейх? — Спросил подошедший не вовремя Сандр.

— Да господин Меер.

— О как, даже родовое имя моё знаешь.

— Ну, цвергов с такой фамилией не так уж и много, а лет двести назад она гремела на все западные королевства.

— Кто старое помянет…, сам знаешь.

— А кто забудет?

— Ладно, проехали. Чего ты хотел от парня?

— Дело в том…

— Не тужься, Борхус передал мне ваш разговор, чего-то такого я и ожидал от ваших старейшин. Примут они его или нет, ты запомни, парня угробить я вам не дам. Я не пойду против его воли, но сделаю всё, что бы он выжил.

— Я тоже не хочу его преждевременной смерти, к тому же, наверное, знаю, что он последний, и другого нам не найти. А уж тот он вождь или нет, не мне решать.

— Да стоит ему только сунуться в этот…, в ваш осиный рой, обратно ему хода не будет! Преждевременной смерти он не хочет, а какой хочешь, своевременной?

— Вы не поняли меня господин Меер…

— Да всё я понял! — Сандр уселся за стол так, что лавка скрипнула. — Рута не свернуть, это я уже понял, он даже сейчас, в бреду, мечём, где-то размахивает.

— Он что бредит!!? — Вскочил Борхус.

— Ну да, а что не должен?

— О чём ты цверг!? Он только что от покойника мало чем отличался… — Балар не договорив, бросился наверх.

— Э-э, заполошный, а ещё БАЛАР, лучший воин во многих землях. — Сандр осуждающе покачал головой.

— Балар — калека, считай не балар вовсе. — Сказал Моро. Вот лекарь из него хоть куда.

— Не преуменьшай его способности, я видел его в деле.

— Ты не видел в деле настоящего балара, вот где сторукая смерть.

— Встречал я бойцов с Ларгуса, людей такому нельзя учить.

— Потому и учат самых-самых.

— Самых-самых. — Незлобно передразнил Сандр. — Ну а ты кто будешь у Хонов, вождь или староста?

— Ни то, ни другое, я сенешаль Гуамата, родового замка Ханэдавов.

— Может ты и сенешаль какого-то там замка и у Пратча я тебя никогда не видел, но ты явно близкий ему человек. О простых сенешалях в таких письмах не пишут.

Моро налил по кружке вина.

— Я знал и отца, и деда Пратча, да и прадеда, если на то уж пошло.

— А я догадывался, о Вейхах тоже в своё время много слухов ходило, вернее об одном из них. Не надоело землю-то топтать?

— Моро поднял брови как бы в удивлении.

— Велики твои познания Меер.

— Куда уж мне до тебя. Ну и кто ты, мастер или кушгин?

— Проводник, люди кушгинами стать не могут.

— Проводник значит, с того на этот свет, а с этого на тот. Доиграетесь вы в своём Каэрхоне (единственный город Ларгуса) как мы в своё время в бору Конама, ох доиграетесь.

Моро пожал плечами.

— Ты же сам сказал, куда вам до нас, да и не той дорогой мы идём, что вы когда-то.

— А чем ваша лучше? Вы, я имею ввиду людей, считаете куш (куш в переводе с общего языка не сотворённых рас означает змеи) чуть ил не святыми, даже не понимая, что это за твари. Дорогу-то они вам указывают, а змеиная дорога извилиста, где на светлую сторону заползёт, а где и на тёмную. Спроси Альфов, если не веришь. (Альфы, первая не сотворённая раса)

— Кушгины не змеи. — В голосе Моро послышались нотки раздражения.

— Ага! Всё-таки удалось им подсадить в вашу так называемую душу своего червячка!

— Замолчи Меер. Ты и сотой доли всего не знаешь. — Видно было, что Моро сердится.

— Куда уж мне неучу, только предупреждаю, держи подальше свои руки от Рута сенешаль, не капай ему в уши яд, который тебе в Каэрхоне накапали.

— Этот яд даже для тебя смертелен будет, не говоря уже о прочих так, что не переживай, гробить последнего Ханэдава я не собираюсь, я всё таки сам Хон.

— Вот и договорились.

В залу спустился обескураженный балар.

— Завтра едем в Баттербит. — Сказал он и одним махом осушил стакан вина.

— Никак дела на поправку пошли? — Спросил Сандр.

— Ещё как пошли, сейчас Рут вместе с Бизоном во всю бараний бок с гречневой кашей наворачивают…, как ни в чём не бывало. — Борхус схватился за голову. — Ничего не понимаю.

— Да ладно тебе переживать. — Успокоил Сандр балара. — Значит не такой уж и сильный яд был. — Борхус поднял глаза на цверга.

— Ещё час назад он был всё равно, что покойник. Так быстро поправиться не возможно.

Уже выходя с постоялого двора Моро сказал Сандру.

- Оставлю вам тридцать шесть бойцов из своей охраны, старшим у них Кибан Рум, будут вас охранять.

— Все Хоны, полагаю?

— Все, и сам понимаешь, они жизнь положат, что бы довести Ханэдава до места, так, что можешь им доверять как себе.

— Разберёмся. — Буркнул Сандр.

— Зря ты так, я не злодей, какой. Моро проводник от Моро Вейха ничем не отличается.

— А чего ты сам с нами не поедешь?

— Постараюсь вам дорожку расчистить. — Вейху подвели коня. — Если в дороге вас обложат, что вполне вероятно, сунься вы в Баттер, тогда пробивайтесь в замок Гемей, это в марвелле Барн, он расположен сразу за Сигулом. Замок принадлежит Савру, сыну одного хонского вождя из рода Кен. Там вы можете отсидеться и дождаться подмоги.

— Какой подмоги? Откуда?

— Весь Хон похож на проснувшийся вулкан и неужели ты считаешь, что у нас не найдётся пары сотен отчаянных голов, способных прийти вам на выручку?

— Если вооружённые Хонские отряды вторгнутся в Барн, то это будет считаться восстанием.

— А всё и так к этому идёт. Последние годы наши вожди лишь создавали видимость подчинения нома Тавасской короне. — Конь всхрапнул и пошёл боком, Моро пришлось его успокаивать.

— Интересно, — протянул Сандр — а Кемет управляет чем-нибудь кроме своих марвелл, и способны ли ещё марвелины объединиться против общего врага?

— Марвелины, в том числе и Кемет, коего ни один Хон не считает королём, железной рукой держат свои территории, а на счёт объединения, то пока наиболее вероятен союз Комуников и Рунатов. В этом случае Вармуты могут стать нашими союзниками, если они поверят в нашу силу, а пока, за своей вознёй, они не особо нас замечают.

— Однако Рута они заметили.

— Ханэдав очень деятельный молодой человек, его трудно не заметить, и ещё надо учесть, что за его семьёй всё-таки присматривали. Знаете, как я узнал, что кто-то из Ханэдавов решил объявиться?

— Как?

— Мой человек в Дорине сообщил о гибели семейства Ханди, всех Ханди, если быть точным, и пропал, я срочно послал туда людей, но только они успели уехать, как приходит ещё одна весть, которая потрясает весь Хон. Оказывается, потомок легендарного вождя существовал и даже участвовал в обороне крепости Бреги, где героически погиб в неравном бою с корном, последователем Норея, утащив последнего под землю вместе со всей крепостью. В этой смерти я уже усомнился, а через несколько дней мои люди перехватили письмо известного вам барона Делвина, где он сообщает, что разделался с семейством Ханди.

— Кому сообщает?

— Самому Энхею Комунику, марвелину Чиметена и родному брату короля.

— Во как! Но он знал, что Рут жив.

— Это и меня удивило, ведь было ещё одно письмо от того же самого барона написанное лично Сапсу Рунату, где говорится, что последний из рода Ханэдавов пал при обороне Бреги.

— А в этот раз он не мог знать, что Рут погиб…

— Однако Делвин усиленно старается выставить Рута покойником, он его что, защищает?

— Нет. — Усмехнулся Сандр. — Он просто мечтает выведать у Рута о сокровищах Ханэдавов. Когда в Бреги он попал к нам в плен, то даже при допросе пытался это выяснить.

— Чего!? — Не поверил Моро, Сандр лишь развёл руками. — Рут говорил что-то такое, но неужели ты считаешь, что какой-то барон врёт двум самым влиятельным людям в Таваско, ради каких-то мифических сокровищ?!

— Ну почему же мифических. — Сандр вытащил из кармана куб, который отобрал у Бизона в провалившемся под землю донжоне.

— Что это?

— Ключ, осмотри его внимательно. — Моро повертел в руках не понятную вещицу и вернул обратно.

— Единственное что я могу сказать, что это работа твоих сородичей.

— Ты прав, только сработали они это не для себя. — Он повернул куб несколько раз вокруг собственной оси, раздвинул и он превратился в брус. — А теперь посмотри вот сюда. — Сандр указал на торец ключа.

— Лось?

— Известный тебе родовой знак Ханэдавов, это Рут нашёл в Бреги, не спрашивай, как этот ключ туда попал, но могу сказать, такие ключи цверги делают только для сокровищниц.

— И Делвин знал об этом ключе?

— Нет, конечно, но ему определённо что-то известно.

— Ради такого можно соврать, но почему мне об этом ничего не известно?

— Да тут много чего не понятного, Рут полагает, что Марвин Вармут что-то может знать.

— Тогда вам определённо нужно заехать в Баттербит, хотя это и опасно. — Моро отъехал на пару шагов но, остановив коня, сказал. — Насколько мне известно, у первого марвелина никогда больших сокровищ не было, казну, после его гибели захватили Вармуты, если только у королевы Намаи что-то было припрятано? Ну да ладно, жду вас в Хоне, в замке Гуамата. — Он тронул коня и выехал со двора. Сандр постояв немного на крыльце, вернулся в трактир.

— Бык, пора нам повидаться с Моргелом.

— И задать ему парочку вопросов. — Отозвался Буй-Бык. — Надеюсь, ты не считаешь, что клоачник, которого прирезал Рут, случайно оказался в том кабаке, где мы встречались с нашим старым другом?

— Ну, Рут там оказался и в правду случайно, он немного расстроился после встречи с Моро.

— Всё-таки дезар кровожадный тип, расстроился, и тут же кого-то прирезал.

— Не кого-то, а клоачника, и как тут не расстроится, когда ты считаешь себя чуть ли не королём Таваско, но вдруг приходит какой-то дядя и говорит тебе, парень, ты не прихватил с собой старого барахла своих предков, потому тебе ни шиша не светит.

— Ну да, а что на счёт Моргела?

— Я думаю, что наш старый друг если и не повязан с клоакой, то имеет с ними кое какие делишки.

— Хм. — Буй-Бык весело посмотрел на Сандра. — Не будем огорчать дезара?

— Не будем.

— Тогда не забудь свой «шкандец».

Через пять минут они бодренько топали по узким улочкам Коврака, двух, редко трёх этажные здания изысками архитектуры не блистали, впрочем, для провинциального захолустья, здесь было очень уютно. Каждая куча мусора лежала на своём месте, мох и дикий плющ надёжно и живописно облепили стены домов из необработанного камня, а с крыш местами опасно свисала черепица. Одна такая плитка грохнулась в трёх шагах от старых друзей.

— Во! Вспомнил, Мугда, наш трактирщик на днях рассказал. Их улицу, ну где трактир стоит, патрулирует сержант Кеер, конечно делает это, сей доблестный страж, не в одиночку, а с двумя такими же охламонами как и он сам, те правда званием пониже. Так вот, на патрулировавшись до положения риз, эти три Чудака, собрав остатки своего долга, решились на последний заход. Приняв для храбрости, или ещё по какой причине, по последней бутылке местного пойла, вышли на эту самую улицу и, нарезая вензеля, строевым шагом, давай во всю бдеть. Бдели они надо сказать весьма громко, я бы даже сказал, душераздирающе, наверно пели что-нибудь такое…, ободряющее. Правда выходило у них не очень, и со стороны скорее походило на звуки изнасилования, ограбления и драки в одном лице, да и грохот от их падений стоял невероятный. В общем, когда Кеер взял самую высокую ноту на которую был способен, а поговариваю, что он горазд варежку разевать, сержант как-никак, сверху, прямо на его незащищённую голову, прилетела вот такая черепица, и естественно раскровила ему его дурную башку. Сначала он замолчал, соображая, что всё-таки произошло но, увидев кровь, завопил так, как до этого никогда ещё не вопил, а его подчинённые, не поняв трагичности момента, подхватили рёв своего командира во всю мощь своих лужёных глоток.

Получилось просто ужасно, люди так орать не умеют.

Естественно на эти дикие вопли прибежали их не трезвые собратья по оружию, из соседнего квартала и, увидев окровавленного Кеера, и двух самозабвенно поющих в обнимку стражников, подумали, что на них напала как минимум могущественная колдунья, и лишила стражников их первичных половых признаков.

— Это почему?

— Слишком высокую ноту взяли.

— А-а, и что дальше?

— Да ничего, дали дёру но, правда, молча. Им бы остановиться, разобраться, что к чему, но ребята решили умом не блестеть, и ломанулись прямо к капитану стражи.

— У них, что не было дежурного офицера?

— Был, Кеер.

— Не повезло капитану.

— Что, правда, то, правда, в беднягу сержанта кинули ночным горшком, что бы, не орал как сволочь, а двух его помощников накрыло волной черепицы, которую вызвали летучие мыши, до этого мирно дремавшие на чердаке этого дома.

— И чем всё кончилось?

— Ну чем это может кончиться? Сбежавшие стражники своим невнятным мычанием так перепугали капитана, что тот примчался на место происшествия в одном исподнем, правда с мечём и в шлеме.

— Опыт.

— А то. Бедный Кеер увидев в предрассветных сумерках нечто белое, размахивающее оружием, собрал остатки своего мужества, и запустил в капитана тем, чем одарил его ночной горшок, а затем и сам бросился в атаку. Хорошо, что у него оружия не было, потерял. Сержанта конечно скрутили и продержали три дня в камере, а хозяину дома с хреновой крышей выкатили такой штраф, что тот слинял из города в неизвестном направлении.

— Во как! Всегда говорил, что люди не умеют строить.

— Ну, это как пить дать. — Кивнул Буй-Бык и огляделся. — Кажется, мы пришли. — Перед ними на цепях болталась вывеска кабака.

— Ты немного задержись на улице, оглядись, а затем подгребай к нам. — Сказал Сандр и вошёл внутрь.

— Хорошо.

Внутри кабак ничем не отличался от сотен ему подобных дешёвых заведений по всему Таваско. Те же лавки отполированные задами завсегдатаев, те же исцарапанные столы, закопчённые потолки от вечно чадящих ламп, вонь пива, пережаренного лука, и плохо прокопченной рыбы.

Сандр осмотрелся в поисках Моргела, посетителей было не очень много, и каждый почти не обратил внимания на только что вошедшего цверга.

- Здорово Гомба! — Раздалось у него за спиной. — Принёс?

— Здорово Моргел, а ты принёс?

— Я привёл. — Сказал он многозначительно.

— Кого?

— Того кто купит всё и сразу, как ты и хотел.

— Я хотел, что бы ты купил, мне светиться лишний раз не с руки.

— А я тебе ещё в прошлый раз сказал, что у меня столько золота в наличие нет, всё в деле.

— Вот же ты упёртый.

— Тем и живём, давай присядем, подождём, а где Бычара?

— Живот прихватило, сейчас подойдёт.

— Э-э, узнаю старого сотника. — Покачал он головой. — Всё стережёшься.

— А как не стеречься? В прошлый раз, не вокруг тебя ли клоачники вились?

— Ты о том психе, который подрезал одного из посетителей?

— Я как раз о подрезанном, ты его хорошо знаешь?

— Ну, видел пару раз, а что?

— И это видел? — Сандр кинул на стол пояс убитого с наклёпанными шакальими бляхами.

— Ты так не шути Сандр, местных клоачников я хорошо знаю. — Он швырнул пояс под соседний стол.

— Да какие уж тут шутки Моргел, и насколько ты хорошо знаешь местную клоаку?

— Достаточно что бы с ними не связываться.

— Очень на это надеюсь.

— Постой-ка, — протянул Моргел — тот парень, что человека подрезал, случайно не с вами был? — Он уставился в чёрные глаза цверга. — С вами! Веркель меня подери, вы, во что с Быком ввязались? — Понизил он голос.

— Да так, тебе знать не обязательно. Где твой купец?

— Ох, Сандр. — Видно было, что Моргел сильно расстроен. — Да должен уже подойти.

В дверях показался Буй-Бык.

— Что так долго? — Спросил у него цверг.

— Трое торчат за кабаком, и ещё двое недалеко от входа. — Ткнул он себе за спину.

— Эй, в чём дело? — Напрягся Моргел. — О, вот и купец. — Из подсобки вышел высокий, светловолосый мужик лет сорока, облачённый в посеребрённую кольчугу с наклёпанными на неё пластинами металла отливающие синим цветом. В посеребрённый островерхий шлем, и с двуручным топором на плече. Топорик был явно цвергскрой работы, и стоил как маленький замок.

— Вот мы и встретились цверг, но, кажется, тут не хватает щенка Ханди, неужели всё-таки сдох от яда? — Он смерил взглядом Хомпу Даала. — Жаль, если так.

— Хельмут. — Догадался последний.

— Собственной персоной. — Улыбнулся Невежа. Вот где природа расщедрилась, оба были высокие, мощные, быстрые, и смертельно опасные. В общем, достойные противники.

— Хорошего же покупателя ты нашёл Моргел — Произнёс Сандр.

— Да…, я…, чё происходить-то!?

— Глава Лунных Волков, собственной персоной. — Пояснил цверг. — Я так понимаю, денег ты не принёс.

— А зачем они покойнику?

— А ты свои силы не переоцениваешь? Тебя одного может на нас и не хватить.

- Я не один, со мной мои лучшие бойцы.

В кабак вломился Рут, выглядел он, краше в гроб кладут, весь бледный как полотно, под глазами залегли тени, больше похожие на синяки, и светились глаза нездоровым лихорадочно-мутным блеском.

— Вот чёрт! Снова этот псих! — Вырвалось у Моргела от неожиданности.

— Нет твоих лучших бойцов шакал! В сторону! — Крикнул он остальным и бросился в атаку. Хельмут легко ушёл в сторону, пропуская противника, и ударив вдогонку, не достал. А Рут уже начал новую атаку с левого фланга надеясь, что правша Хельмут не выдержит натиска, но неожиданно нарвался на встречную атаку, да такую, которую мог провести только природный левша. Первый раз, избегая удара, он нырнул под летящий топор, при втором упал на колено, и укатился подальше от третьего. Хельмут играючи крутил в руках огромное оружие, кое каким ухваткам вполне мог и Сандр позавидовать. Рут пытался атаковать с разных позиций но ничего не помогало, а войти в скоростной режим ни как не получалось, Невежа при своих габаритах двигался до обидного быстро. Оба взвинтили скорость до предела, сталь непрерывно звенела в их руках, никто не хотел уступать, и тут Рут вогнал свой меч в пол, и бросился врукопашную. Схватив Хельмута под голени он рванул его на себя, Невежа взмахнув руками грохнулся на спину и тут же поймал лицом локоть Рута. Отмахнулся, сунул кулаком наугад, поднялся на четвереньки и получил новый удар кулаком под ухо. В голове зашумело.

— За брата. — Рут свернул ему шею. Невежа сразу обмяк и завалился набок, неестественно вывернув голову.

— Да дезар, даже я тебя иногда боюсь. — Долетел откуда-то голос Быка. Рут поднялся.

— По…, почему? — Пытался он отдышаться.

— Так не объяснить, надо было вас со стороны видеть. Хельмут тебя на полторы головы выше, на треть тяжелее, немного быстрее и если доверять своему опыту, то это он должен был тебе шею свернуть. — Буй-Бык почему-то вздохнул.

— Ты вообще как себя чувствуешь? — Спросил Сандр.

— Удовлетворенья я не испытал, если ты об этом.

— Да к веркелю твоё удовлетворение! Ты сам как!?

— А что?

— Просто ты весь зелёный дезар, как помидор.

— Всё-таки дурацкие у тебя сравнения Хомпа. — Рут вогнал меч в ножны.

— А когда это ты успел разделаться с его людьми? — Спросил Сандр.

— А чего разбираться, их у входа всего двое и было.

— А те, что с чёрного хода стояли?

— А там кто-то был?

— Эй. — Встрял Моргел. — Вам отсюда, если по-хорошему, валить надо, а вы тут лясы точите. Я уж так и быть, в честь нашей старой дружбы, поговорю с кабатчиком, да завсегдатаям проставу организую, что бы они вашего юного маньяка не опознали, но вы уж будьте любезны, свалите поскорее.

— По правилам обобрать бы Хельмута надо, — сказал Буй-Бык — один пояс с золотыми бляхами эргов на пятьсот тянет.

— Топор так вообще тысяч на пять. — Согласился Сандр. — А ты Рут, не хочешь на память что-нибудь взять? — Ханэдав глянул на поверженного врага.

— И кольчуга, и поножи с наручами впору только Быку будут, забирай, если не брезгуешь. А то ты после Бомрского плена совсем обносился.

— Когда это я брезговал? — Хомпа споро принялся раздевать Хельмута. — Тем более таким поясом.

— Ша! Пояс не тронь, у нас и так денег нет. — Запротестовал Сандр. — Моргел, может, купишь?

— Да идите вы на хрен! Валите скорее! Совсем уже ополоумели. — Сандр подхватил топор и направился к выходу. — Да куда ты пошёл!? Давай через задний ход.

— Всё, всё, не ори, уже уходим.

На пустом дворе никаких клоачников не было.

— Удивительно — огляделся Буй-Бык — чего это они своего босса бросили?

— А тут вообще был кто-нибудь? — Спросил Сандр.

— Конечно, был.

— Ай, ладно. — Отмахнулся цверг. — Нам нужно до вечера успеть загнать бляхи и уехать отсюда.

— Зачем, ведь Моргел всё уладит? — не понял Рут.

— Ха! Краквин уладит? Он с роду не умел договариваться, он же упёртый как сто ослов. — Обнадёжил Буй-Бык.

Сандр тем временем ободрал бляхи с пояса, и зашвырнул его подальше.

— Сейчас вы тихо и мирно, никого не трогая, идёте в трактир и ждёте меня.

— А ты?

— А я разберусь с золотишком…

— Надеюсь, ты не будешь их вот прямо в таком виде продавать, все знают чьё это… — Начал было Рут.

— Ты кого учить вздумал младший? — Перебил его цверг.

— Да я так…, я, конечно, понимаю, что нам деньги нужны, но не стоит из-за этого голову подставлять.

— Это ты мастак башку свою глупую под всё рубящее и колющее совать, как не нужный рудимент какой.

— Ого! Рудимент! Слово-то… — Начал, было, Буй-Бык.

— Заткнись …тесь! Вы оба.

— Да чего ты Сандр?

— Ты Рут ведёшь себя как пацан какой…

— А он и есть па…, дезар, дезар. — Хомпа захлопнул варежку и отвалил в сторону.

— Навязал нам кучу баб с детями на шею, когда за нами половина Таваско охотится. — Ворчал Сандр.

— Каких баб?

— Верейку, и этих двух, риэль (леди) Хемилу тэйварину Боро, её служанку и юным отпрыском самого Боро.

— Ты хочешь сказать, что клоачники обнаглели на столько, что похитили ребёнка тэйвара?

— И не просто тэйвара, — пояснил Буй-бык отойдя — у вас, Джезари, тэйваров, что у нас графьёв, а у самого первого советника Пикелея Вармута.

— Правильно говорить Джезам.

— Рут, тут ключевые слова были не про баб, а про то, что за нами половина Таваско охотится, хотя…, и про баб тоже, ума не приложу, что с ними делать. — Пытался достучаться до Рута Сандр.

— Что-то я пока никаких охотников не вижу, хотя Моро говорил что-то.

— А Хельмут?

— Хельмут тут из-за риэль Хемилы.

— Это он тебе сам сказал, да?

— Раскинь мозгами Сандр, Хельмут работает на Делвина, а Делвин на Рунатов, или… Комуников, но это скорее заказ Рунатов. Потому что им сейчас очень выгодно давить на старого марвелина, хотя бы и через его первого советника.

— Хотя бы, это знаешь, не хотя бы, это очень мощный рычаг, но всё равно стоит быть осторожным. Марвелины пронюхали о твоём существовании, хотя Делвин и убеждал их в обратном.

— Делвин!?

— Из-за сокровищ.

— Ну, надо же быть таким пронырой и дураком одновременно. Сокровища, я вообще сомневаюсь, что они существуют.

— Существуют. — Сандр во второй раз за сегодняшний день достал куб.

— А-а это та штука, что мы с Бизоном в донжоне откапали.

— Это ключ от сокровищницы Рут, на котором выгравирован ваш родовой знак.

— Да ну. — Рут взял куб в руки, повертел, потряс, поколупал ногтём, но так и не понял, что с ним можно сделать. — И куда это…, вставлять?

— Поверни грани против, друг друга, раздвинь, затем поверни обратно, снова раздвинь, а за тем ещё раз. — Рут проделал все сложные манипуляции и чуть не выронил цилиндр, когда увидел, как торцевая пластина провернулась, явив миру искусно выгравированного лося.

— Ух, ты! — По-детски не сдержал радостного вскрика Рут. — Никогда я к вашим цвергским штучкам не привыкну, сколько бы мне их не попадалось. — Видел Хомпа — похвалился он Быку, тот лишь криво усмехнулся мол, и не такое видали — а обратно его так же скручивать? Хотя это не важно, важно другое, куда его вставлять.

— Если бы я знал.

— Слушай, а может сокровищница в Бреги?

— Понятия не имею, верните куб и идите в трактир.

— Пойдём Хомпа. — Они вышли на узкую улочку. — Сандр не хочет нас в свои дела посвящать, секреты какие-то.

— Да какие уж тут секреты, пошёл к кому-нибудь из своих сородичей, или к другим каким не людям, наконечники толкать.

— А чего тогда он раньше этого не сделал?

— Так они цену собьют, чуть ли не вдвое. Может, зайдём горло промочить? — Кивнул он в сторону таверны.

— Пойдём, у меня как раз осталась пара талеров, на приличную выпивку с закуской хватит. — В таверне Рут заказал хлеба, жареного поросёнка, пахучего сыра с зеленью, к нему прибавил четыре бутылки красного вина с непонятным названием «хемер», и когда всё это притащили на здоровенном деревянном подносе, с удовольствием потёр руки. Первые минут пять, молча ели и пили, вернее, ел один Рут, Буй-Бык в основном пил.

— Жрёшь как не в себя. — Заметил он.

— Ага. Ты не поверишь, аппетит зверский, всего пару часов назад пол котелка каши с бараниной съел, и вот, опять проголодался.

— Ну что сказать, аппетит ты нагулять успел.

— Не порть настроение Хомпа, и так тошно.

— С чего бы это? С врагом поквитался, счёт, так сказать, закрыл.

— Не делай из меня монстра, не я первый начал.

— Значит не тебе и заканчивать.

— А я и не напрашиваюсь, только меня в покое не оставят.

— Да уж, — философски заметил Буй-Бык — тронули камушек, понесся камнепад.

— Вот только пока неизвестно кого этот камнепад накроет.

— При всех известных, это и в самом деле не известно.

— Чего-то ты какой-то не такой, может, случилось что?

— Случилось? Да нет вроде, хотя…. Что ты думаешь на счёт Верейки?

— Верейки? А чего тут думать, доберёмся до Баттербита и сдадим девчонку её родичам. — Рут глянул на Хомпу. — Или я чего-то не знаю?

— Не знаешь. Я, вроде как, жениться собрался.

— На ком?

— На Верейке.

— Да-а-а?

— Ага.

— Это…, вот как. — Рут отложил свиной окорок в сторону, вытер руки хлебом, встал и пожал руку Быку. — Поздравляю.

— С чем?

— Ты где там летаешь? Со свадьбой.

— А, — отмахнулся Хомпа — это мы потом.

— Когда только успели, а тебя разница в возрасте не смущает?

— С чего бы это? Она молода, конечно, но это только к лучшему, вот одна вещь меня и правда смущает. Она хочет, что бы ты разрешение ей дал на брак, официально как бы, что ли?

— А я-то тут причём!? — Надо сказать, что Руту было немного обидно. Тогда с братом было понятно, а сейчас почему?! Второй раз и снова мимо.

— Я не знаю, вернёмся в трактир, там и поговорите.

— Этого ещё не хватало. — Пробурчал под нос Рут, и снова было принялся за еду, но кусок в горло не полез.

Подойдя к трактиру Рут и Буй-Бык наткнулись на целый отряд Хонов. С первого взгляды было видно, что воины подобрались опытные, хотя далеко ещё не старые. Почти все были облачены в кольчуги по верх которых были надеты пластинчатые доспехи, у каждого помимо коня и копья со щитом, имелся меч или топор, а у некоторых на сёдлах висели арбалеты. Один из воинов, годами постарше остальных, с полуторным тесаком на поясе, завидев Рута, встал с крыльца и направился к нему.

— Тэррхон Ханэдав? — Спросил он подойдя. (Тэррхон — вождь клана у Хонов)

— На счёт тэррхона не знаю, есть ли у меня клан, а так, да, Ханэдав.

— Разрешите представиться, Кибан Рум, капитан вашей охраны, во всяком случае, пока не доедем до северного Морта, а на счёт клана, было бы странно, если бы клан перестал существовать. Вон те три парня Хур, Ганир и Вонум, все они из вашего клана.

Рут внимательно оглядел собравшихся перед ним воинов, и чёрт его знает, что он хотел в них увидеть, но почему-то встреча с Хонами ему представлялась несколько по-другому. Он конечно не ждал, что они подобострастно падут ниц, такое у Хонов не в заводе, и вряд ли надеялся, что они начнут ловить каждое его слово, в надежде услышать крупицы истины, но всё же. Взгляды воинов скорее были оценивающими, рост, сложение, доспех, оружие, да! Вот на мече их взгляды задержались, и как показалось, даже глаза немного посветлели.

— Что ж, я рад. — Рут не знал, что дальше сказать, а уйти было как-то неудобно.

— Скажи что-нибудь. — Шепнул ему на ухо Буй-Бык.

— Что? — Краем рта спросил Рут.

— Ну, что-нибудь.

— Что-нибудь…, «твою мать Хомпа», что-нибудь ещё хотите? — Рут готов был сквозь землю провалиться.

— Э-э, нет тэррхон, вот это господин Моро велел передать. — Кибан вложил в руку Рута увесистый кошель.

— О, ещё раз благодарю капитан. Моро уже уехал?

— Ещё с утра тэррхон.

— Понятно. Вот, что, — Рут взял горсть монет из кошеля и отдал их Руму — купите десяток лошадей, повозку ну и провизии в дорогу на…, всех. Возможно, сегодня вечером мы отправимся в Баттербит. Вы, кстати, где разместились?

— Уже нигде, утром съехали из «Скакуна».

— Тогда до вечера побудьте здесь, а там видно будет, если что, обращайтесь прямо ко мне. — Рут сунул кошель в руки Быку. — Ах, да, разрешите представить вам Хомпу Даала, по прозвищу Буй-Бык, один из немногих уцелевших вольных бойцов из отряда Серых Сов. Мой друг.

— Отряд Хамонта? — Протянул Быку руку Кибан.

— Да. — Важно ответил Хомпа.

— Мой дядя погиб в битве сторуких, его Керваном звали. — Буй-Бык пожал плечами.

— Столько лет прошло, разве всех упомнишь.

— Зато я помню. — Раздался от ворот голос цверга. — Керван Рум был десятником у Ното.

— Точно. — Кивнул Кибан.

— М-да. А это Сандр Меер, друг моего отца, мой друг и учитель.

— Рад знакомству.

— Когда выезжаем? — Спросил Рут, видя, что Сандр сильно озабочен.

— Как можно скорее, стража зашевелилась, похоже, Моргел не смог договориться.

— А я что говорил? — Влез Буй-Бык.

— Действуйте капитан. — Кивнул Рут Кибану. Рум отошёл к своим парням отдать распоряжения.

— Видел, какая у нас теперь охрана? — Рут немного рисовался, впрочем, Сандр это понял.

— Как знать, может и не охрана вовсе, а конвой. Куда это, кстати, ты их отправил?

— За конями и провизией.

— Да брось ты Сандр, разве конвоиры такими деньгами швыряются? — Буй-Бык подбросил на ладони кошель, который Сандр тут же перехватил.

— Ого, должно быть тысяч пять эргов, богат, однако твой сенешаль.

— Чей сенешаль? — Не понял Рут.

— Моро сенешаль Гуамата, твоего родового замка.

— Странно, он мне ничего не сказал, и почему тогда охрана не из…, капитан!

— Тэррхон? — Подошёл Рум.

— Ваши бойцы, они все Хоны, так?

— Так.

— А Моро сенешаль Гуамата?

— Да. Вашего замка, на сколько я знаю.

— Тогда почему тут только трое из моего клана? Откуда взялись вы, и остальные люди?

— Моро не простой человек, он пользуется уважением во всех кланах, и проезжая через Двин, это пограничная крепость между Хоном и Хусом, захватил наш отряд с собой. В пограничных крепостях несут службу воины всех кланов.

— Он настолько большой человек, что может забрать целый отряд из пограничной крепости?

— Моро Вейх большой человек, и старейшины с вождями ему доверяют, правда, официально должности он никогда не имел, и никогда не пользовался своим положением в личных целях. И если он сказал, нужны воины, значит, они действительно нужны.

— А нам он сказал, что простой сенешаль.

— У Моро есть ещё одно достоинство, — понимающе улыбнулся Кибан — он очень скромный человек.

— Ну, прямо душка. — Сандр проверил на прочность монету из кошеля.

— Спасибо капитан, и извините за такой…, допрос. — Капитан кивнул и отошёл в сторону. — Ну, а как твои успехи? — Спросил он у Сандра.

— Неважно. Продал почти всё что было. Оставил, правда, один наконечник про запас, мало ли.

— Ну?

— Что ну?

— Выручил сколько? — Пришёл на помощь Руту Буй-Бык.

— Да. — Досадливо махнул рукой цверг. — Всего семь тысяч.

— Всего!? — Изумился Хомпа.

— А ты что хотел!? — Почти с угрозой спросил Сандр, видно нервов он потратил не мало, пытаясь сбагрить шкарбендовые наконечники.

— Ну, ты хотя бы поторговался немного, товар-то ходовой.

— Для цвергов не такой уж и ходовой.

— Не спорьте, денег вполне достаточно. — Попытался замять конфликт Рут.

— Денег никогда не бывает достаточно. Запомни это.

Рут вздохнул и направился в трактир, там, за одним из столов сидел Борхус и лениво ковырял что-то деревянной тарелке. Рут присмотрелся к блюду и снова вздохнул.

— Вы, балары, совсем мясо не едите?

— Почему это, едим.

— А чего ты тогда мучаешься?

— Это мой личный выбор. — Усмехнулся Борхус. — А если честно, для некоторых практик мясоедение противопоказано.

— Кстати о практиках, сегодня я сошёлся в поединке с одним очень плохим человеком, но как выяснилось очень хорошим бойцом, я не смог одолеть его на мечах, а войти в аммал не получилось.

— Как не получилось? Это как дышать, один раз вошёл, заново учиться не надо.

— Не смог, вроде вот-вот, ещё чуть-чуть, но…, никак. В груди жечь начинает.

— Странно, хотя постой. — Балар порылся в своей котомке, с которой никогда не расставался и достал оттуда какую-то дощечку. — Вот, плюнь сюда.

— Чего?

— Просто плюнь на неё.

— Ладно. — Рут плюнул. Борхус растёр плевок по дощечке какой-то косточкой, помахал ей в воздухе и, взглянув на неё, печально сказал: — Веркель, как же я сразу не догадался.

— Что такое?

— Видишь зелёный цвет, ты отравлен.

— Я в обще-то в курсе.

— Нет, ты не понял, ты до сих пор отравлен. Яд никуда не вышел, он до сих пор тебя травит, понемногу, по чуть-чуть, и боюсь рано или поздно он сожрёт тебя.

— То есть, как это сожрёт?

— До конца, Рут. — Борхус отодвинул тарелку с едой.

— А противоядие? Ведь есть же какое-нибудь противоядие! — Рут чуть не сел мимо лавки.

— Есть, но достать его почти не реально. — Борхус задумался, а Рут, ещё мгновение назад считавший, что его хрен чем возьмёшь, если уж его яд клоачников не убил, вдруг осознал, что в самое ближайшее время может встретиться с отцом и братьями по которым скучал.

— Что, прямо совсем никак? — Спросил он с надеждой.

— Посмотрим, мне надо ехать. — Борхус решительно встал.

— Куда? Я с тобой! Хотя…

— Нет Рут, тебе двигаться абсолютно противопоказано, любое твоё движение отнимает жизненные силы.

Ханэдав закрыл глаза пытаясь собрать разбегающиеся в панике мысли.

— Никто не должен знать, что яд убивает меня. А…, куда ты собрался?

— В лес Гемура.

— Ты же знаешь, люди там нежеланные гости.

— Знаю, но другое место, где можно найти весёлку мне не известно.

— Весёлку? Ну и название. Может у каких-нибудь травников или знахарей поспрашивать?

— Спросить можно, потому как он наверняка у кого-нибудь есть, вот только тебе его ни за какие деньги не продадут.

— Даже за десять тысяч эргов?

— даже за сто тысяч.

— Почему он такой дорогой.

— Дело не в цене Рут, он бесценен, потому что встречается исключительно редко. Этот гриб панацея от всех ядов, от всех болезней, он отодвигает старость, придаёт сил, да много чего ещё. В лесах Гемура им питаются единороги и живут тысячу лет, потому так и ценны их рога. Никто и никогда его не продаст. — Закончил он уверенно.

— Тогда…, что? Всё? — Рут сам не поверил в то, что только что сказал. Позади них кто-то всхлипнул, и стукнула входная дверь. — Верейка?

— Да вроде.

— Не долго, наша тайна оставалась тайной. Хороший подарочек на свадьбу я ей припас.

— Тебе сейчас не о тайнах думать надо, лучше достань мне трёх коней и провизии на две недели, а сам ляг в постель и постарайся даже до ветра не ходить.

— За две недели ты не обернёшься.

— Проблема не в сроках, проблема в том, смогу ли я вообще его достать.

— Хорошо. — Поднялся Рут. — Сейчас распоряжусь. — Дверь распахнулась, и в трактир решительно вошли Сандр с Быком, капитаном и Верейкой.

— Это кому тут грибов захотелось? — С порога спросил цверг.

— Ну, всё. — Рут укоризненно посмотрел на Верейку. — Объясни им Борхус, а то у меня терпения не хватит.

Балар описал ситуацию.

— Ну, что, коней достанете? — Закончил он.

— Коней, это само собой, а вот грибы, на держи, надеюсь этого хватит. — Он поставил на стол маленькую коробочку. Борхус осторожно взял её, открыл и, разинул рот от удивления.

— Это же…, невероятно. — Все сгрудились вокруг него, желая посмотреть, что это за чудо гриб такой.

— М-да.

— Хм. — Раздались неоднозначные возгласы.

— Бескрайний Лес, срам-то какой. — Это уже Верейка. Потерянному Ханэдаву сидевшему на лавке тоже стало любопытно.

— Дайте и мне посмотреть что ли. — Буй-Бык радостно хлопнул его по спине и уступил место. Рут увидел в коробочке несколько сморщенных сереньких стручков, очень сильно напоминающих мужские половые органы. — Это и есть гриб весёлка?

— Он. — Радостно сказал Балар. — Фаллюс импудикус.

— Откуда они у тебя Сандр? — Горло перехватило от волнения.

— Ну, если коротко, у Волтоя позаимствовал. Он считает, что это один из ингредиентов стомого мёда.

— Украл что ли? — Спросил Буй-Бык.

— Зачем воровать, так забрал, они ему всё равно не нужны, ошибся он с ингредиентом.

— Сандр…, дружище. — Рут попытался обнять необъятного цверга, но рук хватило лишь обхватить его плечи.

— Ну, будет, будет. — Немного смущённый цверг отстранил не верящего в своё везение Рута. — Долго ты противоядие будешь готовить? — Спросил он у Борхуса.

— Это не противоядие…

— Избавь меня от подробностей балар, просто скажи, сколько тебе потребуется времени.

— Пару часов.

— Пойдёт.

— А что собственно тут произошло? — Тихо спросил капитан Рум у Даала.

— Да Рута на днях клоачники отравленным кинжалом попотчевали, — начал объяснять Буй-Бык, указывая глазами Ханэдаву на Верейку, мол, пора поговорить — так яд такой зловредный оказался, что он чуть к праотцам не отправился.

— А где были вы, и почему клоака на него охотится?

— Это долгая история капитан, но если ты возьмёшь пару бутылочек красного и выйдешь во двор, то я тебе всё подробно расскажу.

Рут лишь покачал головой. Балар ушёл наверх готовить снадобье, а Сандр куда-то исчез.

— О чём ты хотела поговорить Верейка?

— Господин Ханди, ой, господин Ханэдав, я понимаю, что вам сейчас совсем не до меня…

— Я знаю, что Хомпа сделал тебе предложение, но никак в толк не возьму, что ты от меня хочешь? — Вопрос прозвучал несколько грубо, но в принципе по существу. Да и до этого ли ему сейчас было?

— Я хотела узнать, что за человек Хомпа Даал.

— В смысле?

— Ну, можно ли ему доверять, не обманщик ли он? Отец всегда говорил, что…

— Буй-Бык отличный воин, а каков из него муж или семьянин, понятия не имею. Тебе с этим вопросом лучше к Сандру обратится, они сто лет знакомы.

— Я спрашивала. — Опустила глаза Верейка.

— И что?

— Господин Сандр расхохотался так, что икать начал.

— Почему?

— Я не знаю. — Рут вздохнул.

— Ладно, я могу поговорить и с Сандром, но ты сама что думаешь?

— Я не знаю, мне нравится Хомпа, он сильный и смелый, вот только его ремесло…

— Что его ремесло? А, — кивнул Рут — наёмник конечно не кузнец, работёнка раз в сто опасней будет. Ну что сказать, решать всё равно тебе, можешь дать отставку Хомпе, ты молода, успеешь ещё выйти замуж.

— В том-то и дело, что не успею.

— Это ещё почему?

— Стоит только мне попасть в Баттербит, к моему дяде, как о замужестве можно будет забыть, там я очень быстро из племянницы превращусь в служанку. Я же сирота, без денег, без приданого, будет он на меня деньги тратить и замуж выдавать? Это вряд ли.

— Что же он тебе, враг что ли?

— Не враг конечно, но жизнь у ремесленников тяжёлая, и без отца, или мужа я у них навеки в приживалках останусь. Не я первая, дорожка давно проторена.

— Так скажи об этом Хомпе.

— Что бы он меня из жалости взял? Нет уж господин Ханэдав, я хоть и сирота, но всё же из ремесленных, гордость имею. — Рут вдруг ясно осознал, что в голове у него завёлся кусочек шкарбенда, и он вот-вот взорвётся.

— Так, стоп! — Ты хочешь выйти замуж за Хомпу. Но неуверенна, любит ли он тебя, так?

— Не совсем так, то есть… так, но…

— Да что не так-то? — Рут еле сдержался.

— А если он пообещает, но не жениться!? Ведь свадьбу-то он отодвинул до тех пор, пока с вашим делом не разберётся, у него, видите ли, контракт! — Рут с усилием потёр лоб

— Так это выходит, я виноват? Во как. — Он устало сел за стол.

— Девушка не виноватых ищет, а мужчину способного стать опорой в дальнейшей жизни ей и её детям. — Раздался с лестницы женский голос. Рут поднял глаза и, увидев риэль Хемилу чуть не разинул рот от удивления, таких красивых и величественных женщин он в своей жизни ещё не видел. Высокая, стройная, с гордой осанкой и черными, как смоль волосами до пояса, она неспешно спускалась со второго этажа этого зачуханого трактира, будто королева в своём замке. Где раньше были его глаза? Впрочем, что бы это изменило?

— Риэль Боро. — Рут встал, так как сидеть в присутствии такой женщины действительно оказалось трудно. Верейка, глядя на неё, завистливо вздохнула.

— Не нужно такой официальности господин Рут, или может быть тэррхон? — Улыбнулась она. — Я никогда не встречала человека, к которому обращались с таким древним титулом. У вас, Хонов, всё по старинке, а у нас сплошные тэйвары, тиррены, да марвелины, скучно.

— Вы как-то уж очень в курсе относительно моей персоны. — Немного стушевался Рут.

— Я жена тэйвара, это обязывает, да и ваш Бизон совсем не прочь посекретничать. — Риэль Хемила нисколько не смущаясь, села за общий стол, обшарпанный, грязный, с крошками и пролитым вином. — Веря, детка, кликни подавальщицу, пусть немедленно уберёт это безобразие и принесёт что-нибудь съедобное.

— Сию минуту госпожа Боро. — Дочь кузница неловко присела в книксене и убежала выполнять…, просьбу? Так сразу и не поймёшь.

— Не лучше ли вам риэль отобедать в своей комнате? Всё-таки это место не совсем соответствует вашему высокому положению. — Рут указал на дальнюю часть зала, где разинув рты, сидело несколько горожан и пара военных.

-Ах, господин Рут, в моей жизни так мало развлечений, и так много обязанностей, что сейчас, находясь здесь, я испытываю настоящее наслаждение. — Рут оглядел обшарпанные стены, грязный пол и удручающую обстановку. — Хочу поблагодарить вас Рут, позвольте мне вас так называть, за то, что спасли меня и моего сына. Вы не поверите, какую огромную услугу вы оказали тэйвару Боро, а заодно и марвелину Пикелею Вармуту.

— Поверьте риэль, с абсолютным уважением к вам, я меньше всего хочу угодить какому-либо марвелину.

— Я знаю, кто вы Рут, и знаю, что разразится настоящая война, доберись вы до Хона. Но я так же знаю, что вы никогда не воспользуетесь моим положением, что бы оказывать давление на моего деда. На такую подлость способны лишь Рунаты.

— Ваш дед Пикелей Вармут?

— Вы разве не знали?

— Нет.

— Может быть, вы так же не знаете, что мой отец Марвин Вармут?

— Нет.

— Поразительно. — Риэль Хемила в удивлении подняла бровь. — Понимаю, как вы отреагируете на мой вопрос, но всё же задам его. Мой отец вас точно не просил меня спасать? — Рут усмехнулся.

— Нет риэль Хемила, я его даже никогда не видел.

— Странно. Какие должны быть у вас претензии к клоаке, что бы пойти на такое.

— Большие. — Уклонился Рут.

— Ну что ж, если не хотите об этом говорить, давайте не будем. Так что вы решили на счёт Верейки?

— А почему я должен что-то решать? Впрочем, я свалю это на Хомпу, и… на вас.

— Меня!?

— А чем вы меня хуже? Вы, в конце концов, женщина и в этой ситуации разберётесь куда лучше.

— Не сомневайтесь. Но вы уж больно странно себя ведёте Рут. А! Поняла! — Хемила подалась вперёд и прошептала. — Она вам нравится, да? — От ответа Рута спас приход подавальщицы, за которую он спрятался, когда густо покраснел, вернее, побледнел, яд давал о себе знать. Расставив горшки с луковой похлёбкой и тушёным мясом, девушка с поклоном удалилась. — Что это вы так побледнели?

— Я, кхм, немного не здоров риэль.

— Ах да, вас же ранили. Но это хорошо, а то я уже было подумала, что вы в неё смертельно влюблены.

— Вот ещё. — Буркнул Рут.

— Присоединяйтесь мой спаситель. — Указала она на стол.

— Благодарю. — Рут сел и принялся за еду. Риэль Хемила во время трапезы насмешливо поглядывала на него, но помалкивала. Наконец с похлёбкой было покончено.

— А вы знаете Рут, что мы с вами были помолвлены? — Ханэдав так и застыл с куском мяса во рту.

— Пвафтите фто? Тьфу ты! Что, простите?

— Да-да. Наши отцы крепко дружили одно время, и у них даже родился план, как спрятать Ханэдавов настолько надёжно, что вас никто и никогда не сможет отыскать.

— Стать Вармутами. — Кивнул Рут.

— А вы не глупы. — Прищурилась риэль Хемила.

— Так значит, у вас есть сёстры?

— Нет, почему?

— Просто у меня есть, то есть были два старших брата, их наверно нужно было женить на ком-то из вашей родни, для полной убедительности, так сказать.

— Скажу честно, я не знаю подробностей этой помолвки, отец совсем недавно рассказал мне о вашей семье, и о том, что я была обещана вам. — Хемила нахмурилась, и глубокая складка пролегла между её красивых бровей. — Он очень сдал за последние пол года, что-то гложет его.

— А много ли ещё Вармутов знает о том, что Ханэдавы существуют?

— Когда отец мне рассказал о вашей семье, он взял с меня слово, что я никогда и никому не расскажу о вас. Хотя, не думаю, что это сейчас так важно, вы уже достаточно натворили дел, что бы о вас узнало всё Таваско.

— Так уж и всё.

— Нет, вы видно и вправду не понимаете что натворили, объявив себя.

— И что же?

— Пока рано говорить, но точно знаю, королевство всколыхнется, когда вожди Хонов признают вас.

— О Небо, с того момента как я покинул Бреги и месяца не прошло, откуда…

— А, — беспечно махнула рукой риэль Хемила — Такие вести как град в солнечный день. Неожиданно, странно и страшно.

— Чего же тут страшного? — Хемила удивлённо посмотрела на Рута.

— А зря я вас назвала сообразительным. Все боятся войны, голода, разорения, неужели вы не понимаете?

— Отчего же, понимаю, только вот война уже идёт.

— Ну, это ещё цветочки.

— Вам может и цветочки, а простым людям совсем нет. Видели бы вы боулекскую малвеллу, ни одного целого селения, всё разграблено.

— Это пока одна марвелла, а если все будут такими?

— Нам пора ехать. — Крикнул от двери Сандр. — Где этот чёртов балар?

— Я тут. — Ответил с лестницы Борхус. — У меня всё готово.

— Тогда зови Бизона, мы отъезжаем. Вам риэль, мы приготовили возок. Не мягкий экипаж конечно, но до Баттербита доедите. — Сказал он Хемиле Боро.

— Спасибо сударь. — Хемила встала. — Анэй! — На лестнице появилась служанка. — Едем.

Глава 6.

Не большой возок, под завязку заваленный провизией, выехал из ворот городка перед самым их закрытием, его тут же окружили более сорока всадников, выехавших следом за ним. Стражи у ворот не рискнули их остановить, и отряд канул в тёмную ночь, растворившись в просторах срединного Таваско.

А тремястами виррами севернее, несколько крупных Хонских отрядов держали свой путь на юг. Они шли быстрым маршем, останавливаясь лишь на короткие ночёвки ввиду городов и селений, наводя на них непонятный страх. Местные власти даже не пытались препятствовать их движению, полагая, что и без них есть, кому разобраться с Хонами. Но марвелины и тэйвары, бароны и графы, никак на Хонов не реагировали, им нужно было резать друг друга. Дорин, Боулек, Минтав и даже северная часть столичного Форна постепенно погружались в стылую воду гражданской войны. На дорогах грабили, в селениях мародёрствовали, в городах собирали полки из необученных Тавасцев, которых плохо вооружили и ещё хуже кормили. В результате из северных номов и марвелл на юг потянулись обозы беженцев, среди которых было немало Хонских семей, в своё время переселившихся на север.

На следующий день, после неудачного застолья у наёмников, полковник Фотий забрёл к своему старому приятелю Гальзэю Морку. Этот отставной капитан содержал гостевой двор в самом центре Боулека и по слухам весьма не плохо на нём зарабатывал. Около состоятельного отставника всегда крутились его менее удачливые собратья, которым он, в память об армейской службе, ссужал деньги или находил работу.

С первого взгляда было заметно, что дело процветало. Трёх этажное каменное здание полигональной кладки, с обширным подворьем, указывало на работу цвергов, что само по себе дешёвым быть не может. Дорогущие цветные витражи из марбандского стекла, огромные резные двери из крепчайшего кранга, и пара бывалых вояк у дверей, всё это говорило о состоятельности хозяина.

Войдя в здание, Фотий столкнулся с самим Морком, добродушным и подвижным толстяком среднего роста. Гальзей так изменился, что полковник его сразу и не признал.

— Вот это встреча! — Взмахнул руками обрадованный хозяин. — Да ты старина никак решил в люди выбиться?! А ну повернись, — он крутанул Фотия — хорош, сияешь прямо как новенький эрг. Как же это ты сподобился? А, хотя слышал, слышал, и про Бреги, и про Вейдина, и про Гема тоже.

— Всё-то ты знаешь.

— Когда среди людей живёшь, многое услышать можно. Если держать уши открытыми. Позволь спросить старый друг, каким ветром тебя занесло на мой убогий двор?

— Чтоб я так жил! Убогий! Ты, Гальзэй, всегда горазд был прибедняться. — Фотий ткнул наугад и попал в одну из дорогущих люстр из горного хрусталя, в обилии понатыканных в расписной потолок.

— Это скромность Фотий, всего лишь скромность.

— Хороша скромность. — Обвёл глазами богатую обстановку бывший капитан, даже в своём нынешнем звании он здесь чувствовал себя не в своей тарелке. — Слушай Гальзэй, а не могли бы мы поговорить с глазу на глаз в более подходящем месте?

— А чем тебе это не нравится?

— Очень нравится, очень, просто хочется куда-нибудь приткнуть свой зад, и распить бутылочку другую вина.

— Конечно, можем, пойдём в мой кабинет, я даже по такому случаю выставлю бутылочку фалерна.

— О!

Кабинет естественно горным хрусталём не блистал, он всего лишь скромно освещался масляными лампами из самого Зейлита, стоимостью в тысячу эргов каждая.

— Да, ты и в правду богат приятель.

— Что есть деньги, лишь средство к достижению спокойствия.

— Философ, как только тебя клоака на мзду не раскрутила.

— Не по зубам я клоаке, да ты присаживайся. — Толкнул он Фотия в мягкое кресло из чёрного орхуса и, достав обещанную бутылку, разлил по серебряным чашам густое, рубиновое вино. По кабинету разнёсся терпкий дух красного солнца.

— Аромат просто божественный.

— Ну, рассказывай, как там было в Бреги.

— Да ты сам всё знаешь, чего рассказывать. У меня теперь другая заноза, марвелин приказал набрать две тысячи бойцов и желательно опытных. Возможно ли в городе, после всех этих ополчений и, регулярных наборов, собрать такое количество людей?

— Ты что думаешь, я с каждым отставником в Боулеке знаком?

— Нет, конечно, с рядовой пехотой я и сам разберусь, но около тебя наверняка найдётся десяток бывших старшин и отставных офицеров.

— Может кто и найдётся, но ты сам понимаешь, большая их часть, заслышав о наборах, тут же бросилась к родным казармам. А разве ты из Бреги никого не вывел?

- Вывел, но это лишь горсточка по сравнению с тем, что мне предстоит набрать. — Фотий усмехнулся. — Я даже к вольным удочки забрасывал, но сам понимаешь.

— Да уж. А сколько тебе на это отсыпали средств?

— Пять тысяч эргов.

— Не слабо. Похоже, Буторка конкретно припёрло, если он такими деньгами швыряется.

— Я тоже это заметил.

— Так, на два паланга (паланг — тысяча) тебе нужны два капитана и несколько старшин.

— Да мне хотя бы одного капитана осилить.

— Гефер Сэйрин, знаешь такого?

— Погоди, — нахмурился Фотий — это не тот ли, что в Мегиде командовал?

— Нет, вернее, да, только не тот, что крепость сдал, его ещё до осады сняли.

— Ага, по подозрению в связях с бунтовщиками Чирка.

— А ты сам, по какому подозрению сидел?

— Ну…, да, в общем.

— Тогда чем ты не доволен?

Фотий вздохнул.

— А другого нет?

— Нет.

— Ладно, дай мне с ним потолковать, там и решу. А на счёт старшин?

— Тут выбор богаче, Кидан, Беклен, Мормок, Кобус, Хинеро…

— Хинеро Хон? Тогда не надо, с ними сейчас одни проблемы, я ещё в Бреги от них хлебнул.

— Ну, ладно. Тогда Гебс, Тивей, Хаскли, м. м… кто же ещё?

— Достаточно.

— Погоди…, а! Вспомнил! Гунн Хирбран, его сам полковник Вокир на капитана представлял, но, увы, рылом мужик не вышел.

— Это как?

— Страшен как верп. Его Вейдин разок увидел, так потом два дня икал с перепугу.

— Не повезло.

— Кому?

— А. — Махнул рукой Фотий.

— Ты чего такой? Не пьёшь, не ешь, да и радости на твоём лице как-то маловато, для новоиспечённого полковника.

— Да сам не знаю, чую подвох, но где не пойму.

— Что тебя так напрягает?

— Мой неожиданный карьерный рост, после вполне ожидаемого краха.

— Ты о казематах Гема Вармута?

— И о них тоже.

— А чего тут такого? Посидел немного и вышел. — Фотий отрицательно покачал головой.

— Многих ты знаешь, кто вот так как я вышел?

— Ну, знаю некоторых.

— Я тоже, знаю…, некоторых. Они, как правило, делятся на две категории, первые сплошь калеки, вторые способны родную мать на ножи поставить по первому слову Гема. Ах да, есть ещё те, кого оттуда вынесли.

— Что-то ты уж…

— Да ладно, брось. И ты, и я, оба мы про это знаем. — В кабинете повисла тишина, и стало не уютно. Гальзэй немного повозился на кресле, достал трубку и начал её набивать.

— Слушай, а может тебе не собирать никакого полка, а? — Он искоса глянул на Фотия, полковник ответил ему точно таким же взглядом. — Возьми деньги и исчезни. Я даже помогу.

— И будут меня как Чирка по всем марвеллам гонять, но он хотя бы власть ненавидит, а я, выходит, просто вором окажусь.

— Дело твоё, поступай как знаешь, — почему-то обиделся Гальзэй — но сомневаюсь я, что Вармуты оставят тебя в месте с твоим полком без присмотра.

— А я в этом даже не сомневаюсь. — Фотий поднялся, залпом допил вино и поправил кирасу. — Ну ладно, мне пора, завтра зайду поговорить с твоими протеже.

— Бывай.

Выйдя от Гальзэя, Фотий направился к своей бывшей тюрьме. У ворот хмурого здания его встретил часовой и, не смотря на полковничий чин, долго не хотел пропускать. Наконец Фотию это надоело и он пообещал оторвать служивому башку, если тот немедленно не вызовет дежурного. Часовой скрылся за воротами, и почти тут же вернулся с каким-то «крючком» с чернильницей на поясе.

— Полковник Фотий? — Спросил «крючок».

— Трёхсотый раз да! Что бы вам всем тут передохнуть, тюремные вы крысы! Какого веркеля я должен мокнуть на улице, если мне назначено!?

— Пройдёмте господин полковник, с вами хочет поговорить тэйвар Гем. — «Крючок» проигнорировав тираду, и шагнул за ворота. Фотий последовал за ним. Они пересекли двор, зашли в одну не приметную дверь и, поднявшись на второй этаж, оказались в плохо освещённой комнате без окон.

— Подождите здесь. — Сказал писец.

— Хм, а я думал это тюрьма. — Фотий оглядел стены увешанные разнообразным оружием. «Крючок» ничего не ответив, вышел.

— Тут всего помаленьку. — Сказал кто-то из темноты.

— Тэйвар Гем?

— Я, полковник. — Гем вошёл в поле света небольшого канделябра стоящего на столике. Фотий поклонился.

— А почему тут нет окон, если это не тюрьма?

— Я же сказал, тут всего помаленьку. Подвалы для камер, первый этаж для казарм, второй для чиновников, третий для иных целей. Мы называем это здание лодинум.

— Слышал я о лодинумах, но это вроде Нойтское изобретение для тренировки личных дружин.

— А мы его немного усовершенствовали.

— Понятно.

— А по-моему нет.

— Прости те тэйвар? — Гем уселся на край столика и уставился на Фотия.

— По-моему вы не поняли полковник, какое ответственное задание вы получили.

— Ещё раз простите тэйвар, но я не понимаю о чём вы.

— Какого веркеля вы вчера попёрлись к наёмникам, а сегодня к Гальзэю Морку?

— А что в этом такого?

— Отвечайте на вопрос полковник. — Повысил голос Гем. — Не забывайте, кто перед вами находится. — Фотий застыл. — Или вы думаете заступничество рархоса делает вас неуязвимым?

— Я ничего такого… — Гем рассмеялся.

— Вейдин простодушный дурак, способный командовать такими же дураками как он сам. Не переоценивайте его возможностей, а заодно и своих. — Гем встал.

— Я знаю своё место тэйвар Гем.

— Вот и славно. И так, зачем вы посещали кэпа Беса, и этого шныря Морка?

— Искал бойцов для полка.

— Среди наёмников? — не поверил Гем.

— По-моему я вправе искать бойцов там, где сочту нужным. В конце концов это приказ мар…

— Чёрта с два! — Ты — Гем ткнул пальцем в грудь Фотия — вообще ни на что права не имеешь. Понял!?

— Да йёр. — Квадратное лицо Фотия стало красным.

— В одно мгновение ты можешь снова оказаться в этих казематах, и поверь мне на слово, ты очень быстро пожалеешь, что родился на свет. Я доходчиво объясняю?

— Да йёр.

— К Гальзэю Морку зачем ходил?

— Я просил его подыскать надёжных командиров для своего полка.

— Ты снова не понял Фотий, не твоего полка, не твоего. Уясни это раз и навсегда. — Гем снял перчатки из тонкой кожи расшитые серебряной нитью, бросил их на стол и достал два пергамента. — Вот патент Фотий, подписывай.

— Я не понимаю тэйвар.

— А чего тут не понятного, у тебя будет полк, но ты не будешь им командовать.

— Значит, мне и в расположении не обязательно появляться, так йёр?

— Не так Фотий, ты будешь находиться при нём неотлучно. Ты будешь ширмой, будешь громогласно отдавать НАШИ приказы, делать сердитое лицо, вот как сейчас, а командовать будут мои люди. И не дай небо тебе хоть раз сделать что-нибудь не так.

— А кто будет набирать людей?

— Никто, полк уже набран.

— даже боюсь спросить, для чего второй пергамент.

— А ты прочти. — Фотий склонился над бумагой, в которой он, Синега Фотий, будучи комендантом крепости Бреги, по ранее осуществлённому сговору, сдал вышеупомянутую крепость бунтовщикам. В чём добровольно и без принуждения признаётся. Всё было написано с такими подробностями, что стало понятно, писали со слов человека бывшего в осаде. Да ещё с огромным количеством свидетелей, якобы видевших преступный сговор и даже сам момент сдачи крепости. Фотий усмехнулся.

— Вот тут неверно тэйвар. — Он указал на строчку в пергаменте.

— Что не верно? — Подошёл Гем.

— Мой старшина не мог видеть, как я брал деньги от бунтовщиков, он к тому времени был уже мёртв.

— Не порядок. — Гем взял пергамент в руки, а Фотий взял его за шкирку, и со всей силы приложил тэйвара столик. Канделябр грохнулся на пол и свет потух.

— Фотий тоже рухнул и услышал как запоздало щёлкнули арбалеты.

Отряд Беса, поделённый на три части, шёл в боевом охранении соединённых сил вольных бойцов. Дальнюю разведку не высылали, так как не ожидали встретить здесь крупные отряды чьих-либо сил, зато мелких банд хватало с избытком. Впервые сутки похода, сотня Увраха шедшая первой, два раза угодила в засаду, и это притом, что у него были лучшие разведчики во всём отряде, не считая следопытов Дика, конечно. Особого урона засады не нанесли, но где это видано что бы мелкие разбойничьи шайки так нагло атаковали наёмников? Это всё равно, что дворовые псы начнут матёрых волков рвать.

— Оборзели. — Сделал вывод Уврах.

— Странно это. — Не согласился Бес, на время обосновавшийся в передовой сотне.

— Да ничего не странно, их тут никто не трогает, вот они и потеряли всякий страх.

— Может и так. — Бес почесал бороду. — Но как твои парни прозевали такое, непонятно.

— Больше не прозевают, и так семь человек потерял, не самых последних. — Посуровел сотник.

— Посмотрим. — Бес сощурился, разглядывая что-то впереди. — Это что, башня? — Из-за окружавшего их леса было плохо видно. — Я её ещё утром видел и вот снова она. Мы вокруг неё целый день кружим что ли?

— Почитай что так кэп. — Отозвался один из бойцов Увраха. — Призорная башня, так её у нас называют. Стоит она на высоком холме и ежели засесть на ней, на все сорок вирр вокруг всё видать будет.

— Ты из местных?

— Почти кэп, я из Сортаса, это небольшое селение к югу отсюда.

— Ну и как думаешь, сидит сейчас там кто-нибудь?

— Это как пить дать.

— Вот тебе раз. — Почесал затылок Уврах. — Может наведаться туда, а кэп?

— Не вижу смысла, если кто-то хотел нас срисовать, то давно уже это сделал.

— Ну а если это люди Сигутепа или Делвина?

— Пусть трепещут. — Процедил уже подумавший об этом Бес, и направил коня назад, к Мутрабу. — Вышли дальнюю разведку, и следи за всем вокруг в десятеро против прежнего.

Наска и кэп Банард со своими сотнями составляли левое крыло боевого охранения и шли в вире от Увраха и двух от основных сил наёмников.

Про сотни, это конечно сильно сказано, у каждого из них в отрядах было не больше шестидесяти человек, но не это сейчас беспокоило сотницу. Она в который раз вспоминала осаду Бреги, смерть её друга Барлата, и почему-то юного Росса, этот, по сути, мальчишка, всё никак не шёл у неё из головы, хотя она и старалась гнать эти мысли.

Рядом с ней ехал долговязый кода, он с беспокойством вертел башкой во все стороны, словно искал чего-то.

— Чего вертишься Золотой? — Спросил у него один из бойцов.

— А ты, с какой целью интересуешься Шишкан?

— А ты как думаешь? Если чуешь чего, так и скажи.

— Что-то и в правду чую, сотница выслала бы ты разведчиков.

— Чего? — Очнулась Наска.

— Я говорю, не ладное что-то тут происходит, вышли разведку. — Наска огляделась, впереди спокойно пылила сотня Банарда, рядом с ней шли её люди.

— Чего всполошился Золотой, вроде всё тихо.

— Печёнкой чувствую, что тишина эта временная, вышли разведку.

— Хрен с тобой кода. Сэйт, Ингул, берите коней и двигайтесь в полувирре впереди нас, Гавер и Хорк, вам тоже самое, только слева. — Разведка умчалась, и какое-то время все ехали молча. — Ну что, успокоился?

— Как бы не так. — Золотой резко натянул поводья, и прямо таки впился глазами в лесок стоящий на пути отряда.

— Я тебя не узнаю, старый. — Усмехнулась Наска, и сама посмотрела на лесок, на большое поле слева и на рощу мимо которой только что прошли. — Дёргаешься как припадочный.

— Прикажи всем готовиться к бою, — почти прошипел кода — нас сейчас атакуют. — А сам, пришпорив коня, бросился к Банарду.

— Чего? — Протянула Наска.

— Так что делать-то будем? — Спросил растерянный Шишкан. Сотница упрямо выдвинула подбородок и нахмурилась.

— Как шли, так и идите. — Ответила она.

— А я бы послушал Марудля. — Подошёл к Наске полусотник Гирдан. Золотой тем временем подскакал к Банарду и что-то сказав, повернул назад. Кэп тут же дал сигнал к боевому построению. — Ну, так что? — Снова спросил полусотник.

— Стройтесь.

— К бою! — Заорал Гирдан. От Банарда прилетело «прикрывать тыл передовой сотне», «двигаться следом».

Золотой, подскакав, резко осадил коня и спрыгнул, словно ему было не за шестьдесят, а всего лет двадцать.

— Что за хрень кода? — Строго спросила Наска.

— Сейчас увидишь. — Ответил Марудль, занимая место во второй линии бойцов.

Где-то ещё с минуту оба отряда свободно двигались, прикрывая спины друг другу по дороге в сторону леса. Кое-кто уже стал сомневаться в чутье старого коды, но когда увидели, как их леса вывалили люди и тут же создали стену из чёрных щитов с изображением рыси, поняли, как вовремя всполошился старик.

— Вегилы. — Пронеслось по рядам. (Вегилы — одно из племён Джезам, контролируемое Рунатами)

— Неужели Рунаты решились? — Не верил своим глазам Банард. — Понимаете вы или нет, но это война парни. — Около него оказалась Наска, благо теперь расстояние между отрядами не составляло и десяти шагов.

— Сколько их? — Спросила она.

— Две сотни. Как у тебя?

— Пока не видать.

— Скоро появятся. Золотой нас просто спас, вот чутьё у старика. Плотнее щиты, вашу мать! — Прикрикнул он на бойцов. — Копья они мечут не хуже вашего! — И тихо добавил, обратившись только к Наске. — Хотя строй держат не очень.

— Пять минут назад я послала разведчиков, никто не вернулся.

— Лучше было придержать парней. — Наска закусив губу, промолчала. — Пока нам в спину не ударили, нужно опрокинуть этих драных котов и уйти в лесок, кто знает, может тут у них и конница где-нибудь бродит.

— Можно попробовать. — Кивнула Наска.

— Обе сотни в одно каре арш! Бегом арш, арш! — Два раза рявкнула труба, задавая темп бега, и плотно сбитый прямоугольник понёсся на врага. Вегилы остановились, подровнялись, и встали плотнее. Когда до них осталось не более тридцати шагов из центра каре полетели лёгкие копья, и отряд прибавил ходу. При столкновении раздался такой треск, словно огромной доской врезали по такой же огромной доске, стену пробили враз. Упавших кололи те, кто шёл в середине построения, замыкающим всего-то и дел было, не споткнуться. Не сбавляя хода, каре прошло половину пути до леса и остановилось.

— Ты чего? — Не поняла Наска.

— Дадим им ещё разок, а то они, похоже, не поняли. — Вегилы развернули строй и не шибко спеша стали преследовать наёмников, изредка меча копья.

Вторая сшибка получилась не столь успешной, удалось лишь немного продавить центр, но фланги Вегтлов сумели охватить каре. Тяжело стало когда к ним подошло ещё две сотни Рунатских бойцов, и давление на фланги усилилось.

— Ещё немного и они разорвут строй! — Крикнула Наска Банарду.

— Ничего! Все назад, щиты в дол, второй ярус строй! — Бойцы сбились в плотный квадрат, прикрывшись щитами в два яруса. Вегилы навалились с удвоенной силой, им казалось, что ещё чуть-чуть и наёмники побегут.

— Каре! Вперёд шаг, шаг! Щиты в дол, Бей! — Квадрат дружно поднялся, двинулся вперёд, опрокидывая врага, встал, и десятки мечей хищными рыбами скользнули вперёд между приоткрывшимися щитами и многие себе нашли поживу. — Шаг! Бей! Шаг, шаг! Бей! Щиты в дол! Раненые, кому не в мочь, в центр. Атака влево, шаг, шаг, шаг, бей!

— Ху! Ху! Ху! — Отзывались бойцы на каждый шаг. — Ха! — орали на команду «БЕЙ».

— Отходим к лесу! Строй держать! — Но отойти так просто им не дали. Разозлённые большими потерями рунатские воины как тигры бросались на каре с разных сторон, будь они чуть более организованы и опытны, наёмники не отделались бы тремя десятками убитых.

Когда вестовой от Банарда прискакал с докладом к Мутрабу, тот только крякнул.

— Взяли Хувру слёту, мать их. Волчара! Двигай со своими парнями к Банарду, иди лучше в обход, а то мало ли. Бес, оттяни свои сотни и вышли разведку.

— Полагаешь Вегилов там больше? — Спросил кэп.

— Я вообще думаю, что это лишь передовые силы, наверняка Рунаты всей своей мощью сюда двинули. Доигрались мля.

— Будем драться? — И по взглядам других сотников и кэпов понял, что многих этот вопрос очень даже интересовал. Бить разбойника Сигутепа это одно, а ввязываться в неравную сечу со всем войском марвелина, это совсем другое.

— Я что, белены объелся что ли!? Нам платят за Хувру, вот её и возьмём. Гонца к марвелину Буторку!

Гем Вармут на следующий день после случая с Фотием, выехал с посольством к графу Мавею в Каври. Настроение у него было совсем не радужное, трещала ушибленная голова, под глазом которой расплылся приличных размеров синяк, а скулы сводило от бессильной злобы. Этот выкормыш веркеля мало того, что нанёс урон чести и здоровью тэйвара, так ещё и ограбил его. Дикий случай, небывалый, да к тому же в его же собственном лодинуме, доверху полном первоклассными бойцами. Теперь Гема раздражало абсолютно всё, яркий свет первого погожего дня за последние недели, ровная поступь коня, которая всё же отдавалась в травмированной голове чугунным барабаном, и конечно ухмылка Хамая, предвкушавшего приличный барыш от переговоров. Буторк отвалил на это дело сорок тысяч эргов! Казана стремительно тает, но брат прав, скупиться сейчас не время. А вот с Фотием он просчитался. Когда Гем доложил о случившемся марвелину, тот конечно во всём обвинил его, своего брата. Буторк знал, как Гем вёл свои дела, чего уж там, может и правда не стоило таким образом давить на старого вояку, но такого тэйвар никак не ожидал. Надо было сразу его в бараний рог согнуть, но тогда Буторк не выделил бы деньги для полка Фотия, которые Гем собрался прикарманить себе, они ему ох как нужны. Содержание и обучение лодинитов стоило дорого, но плюя на тавтологию, они того стоили. Зато сейчас тысячная охрана посольства состоит только из его бойцов, не считая полусотни охраны Хамая, каждый из которых в отличном доспехе, при хорошем оружие и коне. Это конечно не латная кавалерия, но вряд ли хуже, ведь он их обучал как Хонов, бить стрелами на полном скаку, держаться ровным строем при копейной атаке, как нойтская конница, и много чего ещё. Оставшиеся две тысячи лодинитов всю ночь переворачивали Боулек в поисках полковника, эта чёрт ещё и патент уволок. Зачем он ему теперь?

К Гему подъехал Хамай.

— Что-то вы не рады тэйвар, такое важное дело начинаем, а вы мрачнее тучи, или вам нездоровится? — Спросил купец.

— Неудачная тренировка.

— Ого! — Воскликнул купец, всмотревшись в напудренное лицо Гема. — Надеюсь, виновный наказан? — Тэйвар покосился на купца, ему показалось, что проныра всё знает.

— За что мне бить своего воина? За то, что он хорошо владеет мечём? Так я ради этого их и обучаю.

— Это конечно верно тэйвар, но надо соразмерять силы, когда дерёшься с таким высокородным человеком.

В этот момент конь немного оступился, и в висок вонзилась раскалённая игла, Гем еле подавил стон, а купец всё не затыкался, нравоучения так и сыпались из его пасти, как горох из порванной торбы. «Слуга должен, слуга не должен»

— У меня воины, а не слуги, я пойду, прилягу в возок. — Перебил Хамая Гем.

— Конечно, конечно.

К вечеру второго дня посольство вошло на территорию подконтрольную графу Мавею, в конец расхворавшийся тэйвар велел увеличить боевое охранение и удвоить число разведчиков. Однако ни в селениях, ни на дорогах, они не смогли найти ни одной живой души, марвелла как будто вымерла. Тэйвар нервничал и, не смотря на своё плохое самочувствие, сам не раз выезжал с разведчиками далеко вперёд медленно идущего отряда с обозом, но даже такие вылазки ни к чему не приводили, людей нигде не было.

— Почему Мавей не выслал нам встречающих йёр? — Как-то на привале спросил у него сотник Арвир. — По всем правилам переговоров он должен был это сделать.

— А может быть граф ничего и не знает о нашем посольстве? — Ответил сотнику тысячник Сахрар, любимец Гема и верный его слуга.

— С ним сносились через Хамая, должен знать. — Как-то неуверенно ответил тэйвар.

— Ха! И кто поверил этой брехливой помеси собаки и шакала?

— Марвелин.

— Ой-ё. — Покачал головой темнолицый Сахрар, уроженец каких-то далёких восточных земель. — Нашёл кому верить.

— Ладно, хватит попусту языками молоть. Поднимай людей Арвир, выдвинемся ещё на два вира, может, повстречаем кого. — Гем тяжело поднялся и посмотрел на небо затянутое низко висящими тучами. Дождь зарядивший с самого утра и не думал кончаться.

— Лучше поехали бы к обозу тэйвар, ты совсем плохо выглядишь. — Сказал ему Сахрар. — Там, в тёплом возке ты ляжешь на мягкие шкуры, и выпьешь горячего вина…

— Хватит Сахрар.

— Зелёный как ящерица, а хочет лететь как птица. — Сказал на своём языке тысячник и вскочил в седло.

— Я прекрасно всё понял.

— Э-э! Если бы понял, сделал, как я говорю.

К Арвиру подскакал воин.

— Там всадники йёр, много.

— Где?

— В полувирре от нас.

— Сколько их, какой у них штандарт?

— Около двухсот, а штандарта я не видел.

— Они тебя заметили?

— Не думаю йёр.

— Отходим? — Спросил Сахрар у Гема.

— Надо посмотреть, кто там, может это люди графа.

— Дозволь мне тэйвар? — Вызвался тысячник.

— Поедем вместе. Арвир, ты с полусотней парней останешься здесь, в случае чего, прикроешь нас.

— Понял тэйвар.

Гем отправился вперёд и, достигнув не большой рощи, подозвал разведчика.

— Где ты их видел?

— Вон там, под пригорком.

— Поехали. — Гем тронул коня и, проехав не больше тридцати стамов, увидел всадников, они похоже собирались остановиться на привал, но заметив лодинитов, быстро уселись на коней и тронулись в их сторону. Гем остановился, его заинтересовал вымпел, развивающийся на копье одного из воинов.

— Это что там, на флажке намалёвано? — Спросил он.

— Птичка какая-то йёр.

— Какая ещё птичка?

— Шегин! Это Чирок тэйвар! Это он!

— А-А! Веркелева отрыжка! — Вдруг обрадовался Гем. — Ну, теперь-то я до него доберусь. — Полусотня в клинки, за мной! — И лавина всадников рванула на повстанцев.

— Одумайся тэйвар! Их больше! — Но тщетны были крики Сахрара, он дал шпор коню и, нагнав одного из бойцов, проорал тому в ухо. — Молнией за Арвиром!

— Понял!

Всадники сшиблись, заржали кони, сразу несколько человек пало с обеих сторон, однако подлетевший тысячник быстро навёл среди своих бойцов порядок.

— Первый десяток, второй, арбалеты, остальные оттеснить врага от тэйвара!

— Нет! Стоять! — Орал Гем. Чирок вместе с двумя людьми прорвал строй лодинитов, и кинулся на Гема.

— Тэйвар! — Сахрар вонзил шпоры в коня и через мгновение оказался рядом. Одного из повстанцев сшибли стрелой из арбалета, со вторым схлестнулся тысячник, а Чирок сошёлся с Гемом. У тэйвара и так перед глазами от напряжения точки плавали, а тут ещё такой мастер как Чирок насел на него, он только и успевал поворачивать коня да подставлять щит под тяжёлую палицу своего заклятого врага. После четвёртого удара рука отнялась и сама по себе отпустила щит, Гем рванул клинок, пытаясь достать горло Чирка, но тот завалился на заднюю луку седла и меч, зацепив наплечник, прошёл мимо.

— Чёрт! — Прорычал Гем пытаясь выпрямиться, но Чирок ударил ему щитом чуть выше наруча, заставив его ещё больше склониться, и со всего маху опустил палицу на задник шлема. Тэйвар кулём свалился на землю.

— А-а! — Взревели обрадованные повстанцы и в минуту опрокинули два десятка лодинитов.

— Первый десяток в клинки! Второй к тэйвару! — Крикнул Сахрар, а сам, разогнав коня, налетел с боку на Чирка, опрокинув того на землю. Разбойник сориентировался быстро, махом соскочив с падающей лошади, он метнул щит в морду коня Сахрара, и сам бросился на него. Конь взвился от боли, чуть не выронив своего седока, и тут с обеих сторон налетели всадники. Завязалась страшная рубка, клевцы, перначи, мечи, копыта, оскаленные лошадиные морды, вопящие от страха и ярости люди, всё смешалось. Одно мгновение казалось, что в этом железном смерче выжить просто не возможно, но Сахрар каким-то чудом сумел вытащить оттуда бесчувственного тэйвара, взвалить его на коня и увезти прочь.

Лодиниты дрогнули, налетевшая полусотня Арвира на какое-то время сумела подвинуть повстанцев, но Чирок, снова севший на коня, зарубил сотника и рассеял хвалёных бойцов тэйвара Гема. Лодиниты, те, что выжили, разлетелись в разные стороны.

— Нет, не может быть. — Чирок сам обходил место недавней свалки в поисках того, кого ненавидел чуть меньше чем марвелина. — Неужели вытащили?

— Его увезли йёр, тот темнорожий в позолоченном шлеме. — Сказал один из бойцов.

— Куда!?

— Да кто его знает? В Боулек наверно.

— Я спрашиваю в какую сторону дубина!

— А, обратно в лес.

— Все по коням, нужно раздавить эту змею, пока мы ещё можем это сделать.

— Успокойся Чирок, — сказал ему подъехавший воин с бляхой сотника на груди — нам нужно собрать раненых и похоронить убитых.

— Поверь Дирча, это важно. — Не согласился Чирок. — Если мы упустим Гема, нам этого многие не простят, или ты забыл, скольких наших братьев он замучил в своих застенках?

— Нет, брат, не забыл, но нужно дождаться подхода основных сил, Гем наверняка ехал на переговоры к Мавею, а значит, вёл с собой не одну сотню бойцов.

— Да, и дерутся они как верпы, вон, сколько наших положили. — Поддержал сотника Конгелд, десятник личной охраны Чирка. Предводитель вздохнул, если бы он не научился подчинять свои желания делу, то давно бы болтался в петле на главной площади Боулека.

— Тогда вышли разведку, нам нельзя упускать такого шанса.

— А если Мавей будет не доволен?

— А что мне Мавей? Или ты думаешь, я дал бы ему сговориться с Буторком?

— Не думаю, что граф пошёл бы на сговор, не поговорив предварительно с тобой, но уничтожить послов, это…

— Это не послы Дирча, это кровопийца Хамай и изверг Гем идут покупать нашего союзника.

Фотий сидел в одном из кабаков расположенных близь казарм городского ополчения, и так как тут в любое время толклось немало вооружённого народу, то отыскать его здесь было весьма проблематично. Скрепя сердце он стащил с себя полковничью кирасу с таким же шлемом, который заменил купленной в бронном ряду простой капеллиной. А вот новенькую кольчугу двойного плетения с длинными рукавами, снимать не стал, слишком дорогая была вещь, и теперь на фоне кожаных панцирей ополченцев, он был всё равно, что селезень среди серых уточек.

Ополченцы, почуяв в нём человека не простого, с разговорами не лезли, и старались держаться подальше.

Фотий вздохнул, налил в кружку вина, за последние двое суток ему пришлось сменить шесть кабаков, и выпить столько, сколько он за неделю не выпивал. А как не пить, сидя среди пьющей солдатни? Оп поскрёб бакенбард, вздохнул, опрокинул очередной стакан и скривился, вино уже не лезло. Давно можно было придумать, куда податься, но рухнувший в одно мгновение привычный мир, никак не хотел собираться из осколков старого, и полковник находился в самом настоящем ступоре. То, как он приложил тэйвара о стол, поставило жирную точку в устоявшемся укладе его жизни, и Фотию стало до того обидно за те тридцать с лишком лет отданные армии, за бессчетные раны, за лишения и невзгоды, что одновременно хотелось и зарубить кого-нибудь и повеситься.

Полковник опустил голову на руки и, закрыв глаза, потёр лоб, виски, а когда открыл их, то увидел перед собой какого-то неприятного типа, в тонкой кожаной куртке без рукавов одетую на шерстяную рубаху.

— Здорово Фотий. — Улыбнулся тип и потянулся за вином.

— И тебе не хворать. — Полковник отставил бутылку подальше.

— Да-а. — Сочувственно протянул тип не переставая улыбаться. — Эк тебя сердешного без казармы-то плющит. Тяжко небось без приказов жить? — Фотий уперевшись в этого неприятного человека тяжёлым взглядом, молчал. Что-то в его ухмылке показалось знакомым, и когда тип не выдержав взгляда дёрнул шеей, узнал.

— Никак Гидэрн Лот, собственной персоной. Скажи мне бывший старшина, почему тебя ещё не вздёрнули?

— Наверное, потому, почему и тебя, бывший полковник.

— Допустим полковник я настоящий. — Похлопал он по сумке лежащей у его ног. — И ты не ответил на мой вопрос.

— Дело прошлое, зачем его ворошить? Надо о будущем думать, не так ли? — И с интересом уставился на Фотия.

— Ты что-то имеешь предложить?

— Да вот думаю, стоит ли? Может сразу пойти и сдать тебя людям Гема? — На эти слова Фотий только усмехнулся.

— Что бы я, Тавасский офицер, имел дело с клоакой? Да лучше я тебе язык откушу и ноги выдерну.

— Вот я и говорю, бесполезный ты человек Фотий, как был дуболомом, так им и остался, а ведь я имел к тебе шикарное предложение.

— Даже слушать не буду.

— Зря, с Гемом тебе вряд ли лучше будет, чем с нами. — Поднялся Гидэрн.

— Меня ещё поймать надо.

— Тэйвар за твою голову тысячу эргов награды назначил, так что поймать тебя, дело времени.

— Уж не ты ли ловить собрался?

— Что мне какая-то тысяча? — Усмехнулся напоследок Лот и вышел.

— Так я тебе и поверил мразота. — Буркнул Фотий. — Только вот не пойму, какого веркеля ты приходил? — Он допил остатки вина и, собрав вещи, вышел. Полковник не сомневался, что Лот будет за ним охотиться. — Куда же податься? — Он оглядел узкую улицу уходящую к речному порту, и направился туда. Там, в доках, полно постоялых дворов, выспаться нужно во что бы то не стало, а утром…. Слева мелькнула тень, и на поле не застёгнутой капеллины опустилась дубина, она слетела и, грохоча, покатилась по булыжной мостовой. Дезориентированный этим грохотом нападавший высунулся из темноты и тут же получив от Фотия хороший удар в морду, улетел обратно, взмахнув на прощание сапогами.

— Вот! Как раз то, что нужно! — Полковник стряхнул с себя оцепенение последних дней вместе с вещами, огляделся, достал короткий меч и топор с клевцом на обухе. — Ну! Выползай крысятня из подворотни, убивать буду! — Сразу две тени, как по команде, метнулись к нему, а он не дожидаясь пока они приблизятся, сам шагнул навстречу, и незаметным движением всадил топор во внутреннюю сторону бедра нападавшего, куда-то совсем близко к паху. Клоачник подскочил и заорал. — Что орёшь падла!? — Прямо в лицо закричал ему Фотий и дёрнул топор на себя. Второго он просто смахнул мечём, как паутину какую, а оглядевшись неожиданно обрадовался, увидев ещё несколько теней приближающихся к нему. — Ты здесь Лот? Надеюсь, что да. — Он схлестнулся сразу с двумя противниками и, прикрываясь одним из них, достал второго. — Ты зачем приходил, а? Неужели и в правду думал, что я соглашусь работать на тебя? — Фотий закружил одного из клоачников, выбил у него оружие и, притиснув к стене, воткнул меч ему в живот. — Молчишь? Ну, молчи, молчи, падла. — Он с разворота ударил себе за спину и не встретил никакого сопротивления, но неожиданно почувствовал жуткую боль в бедре. — Ахх сссукаа! — Прошипел он сквозь зубы, опустил топор на тёмное пятно возле своих ног и тут же получил удар в правы бок. Удар был сильный, но кольчуга двойного плетения спасла от кинжала. Фотий рубанул мечём снизу вверх, и темнота приобретя плоть разразилась криком. — Что же вы падлы какие места всё тёмные выбираете? — Он тяжело осел у стены, срезал у сумки ремень и, перетянув ногу, попытался стать. При подъёме его качнуло вперёд и он налетел на чей-то меч, неожиданно возникший из темноты.

— Эй! Кто там!? — Раздалось со стороны кабака. — Слышь парни, похоже режут кого-то.

Фотий перехватил руку с мечём, взял на болевой и, заломив ее отобрал оружие противника. — Это ты Лот? — Но схваченный лишь попытался лягнул Фотия в ответ. — Ты. — Кивнул половник и всадил меч клоачнику между лопаток.

Прибежали ополченцы с факелами и, осветив проулок, увидели несколько трупов и мужика прижавшегося к стене здания.

— И чего ты с ними не поделил? — Спросил один из них.

— Кольчугу небось зажал. — Догадался второй.

- Хорош базлать братва, — вступил третий — Не видите, ранен человек. — Фотий кинул им два эрга.

— Мне бы тихую комнату, да врача, шкуру залатать.

— А нахрена тебе врач бро? Я сын лекаря, сам и заштопаю, не в первой чей. — Сказал первый и, подобрав монеты, добавил. — Ого! Да за такие деньги я тебе ещё чего-нибудь присабачить могу!

— Дам ещё столько же, если без экспериментов обойдёшься. — Сын лекаря бегло осмотрел раны.

— Так, нога, бочина, дырка в брюхе, ничего страшного, через неделю как новенький будешь. А ну подхватили его парни, двинем к Бахе, там его никто не найдёт.

— Да я сам.

— Далеко ты на одной ноге упрыгаешь? Цепляйся давай.

После боя с передовым отрядом Вегилов, Мутраб увёл своих бойцов на север, ближе к Валару. Там, по берегам этой большой реки стояли дремучие леса и пространство не то, что до Хувры, до самого Минтава было свободным. Правда, по пути пришлось бы обходить Мегид, пожалуй, самую серьёзную крепость марвеллы, но лесами это сделать было проще. Другое дело топать буреломами ещё та прогулка, хотя и тут был один плюс, можно было, не скрываясь идти днём. Помогло ещё то, что наёмники не взяли с собой обоз, и стали более свободны в манёвре, зато появились проблемы с едой, к концу четвёртого дня пути её осталось ровно на сутки. В общем, сплошные минусы на плюсах.

Вечером кэпы собрались на совет.

— Чёрт возьми, если бы не эти Вегилы, нам не пришлось бы сутки топать до Валара, и мы были бы уже возле Хувры. — Пыхтел от злости Волчара.

— Сутки что, меня другое интересует, сколько своих бойцов сюда послал Сапс Рунат. — Задумчиво спросил Мутраб.

— Сколько бы ни послал, для нас всё равно много будет. — Ответил ему Вескиль.

— Ну, если повстречать их в чистом поле, то да. — Сказал Бес. — Но сидя в крепости, например, такой как Мегид, и целой армии мало будет, что бы нас оттуда выковыряли.

— Ха! Мегид. — Заржал Волчара и хлопнул себя по ляжкам. — Вот уж губу раскатал.

— А что? Я ещё с утра послал бойцов на разведку и вот кого они привели. Эй, парни, давайте сюда этого борова! — Двое бойцов Беса подвели к костру толстого десятника и какого-то молодого парня. — Вот, полюбуйтесь.

— Что нам с него проку? — Угрюмо спросил Вескиль, с первого взгляда было видно, что десятник тёртый калач, и язык такому развязать не удастся.

— Вздёрнуть его. — Приказал Мутраб. Один из его людей перекинул верёвку через сук дерева и соорудил петлю.

— Ну вы и суки. — Усмехнулся десятник. — Жаль вы мне раньше не попались, шакалье отродье, уж я б из вас жилы-то потянул…

— Заткните его. — Кто-то из бойцов сунул кулаком в рожу толстяку, затем десятника сбили с ног и поволокли к виселице.

— Слышь, Нокви, они всё равно тебя кончат! — Крикнул десятник молодому парню. — Так что лучше умри как мужчина, не трепи языком. — Ему ловко накинули верёвку на шею, трое бойцов потянули за её конец. Десятник брыкался не долго.

— Где ты их надыбал? — Спросил Мутраб у Беса.

— Этот из фуражиров Мегида, взяли их в одном селении неподалёку отсюда. — Кэпы, как ни в чём не бывало, расселись у костра, совсем позабыв о Нокви. — С пузатым пришлось повозиться, чуть Гирдана, моего полусотника на тот свет не отправил, козлина.

— А этот? — Кивнул Вескиль на парня. Нокви, стоящего в полном одиночестве заметно потряхивало.

— Да я и сам не пойму кто он, одет как ополченец, только без оружия, хотя был с Вегилами.

— Я не сними йёр! — Срывающимся голосом крикнул Нокви. — Я Сэйрин, сын бывшего коменданта крепости, капитана Гефера Сэйрина.

— А ну-ка, подойди сюда сынок. — Позвал его Волчара. Нокви подошёл к костру. — Присядь с нами. — Кэпы безразлично уставились на парня. — Значит, ты из наших будешь? — Парень сначала кивнул, а затем быстро спросил.

— Из чьих, из ваших?

— Во даёт! По-моему твой отец Вармутам служил, не так ли?

— Да.

— Ну, так и мы им служим, а вот почему ты с Вегилами был, нам совсем не понятно. Как-то это знаешь, не по чести будет, братец.

— Я… я случайно в крепости остался…, отец оставил. Его арестовали и увезли в Боулек, а мы остались, у нас там дом, куда нам деваться? А потом крепость сдали Сигутепу с Делвином, нас не тронули, вот я и…

— Понятно. — Кивнул Волчара. — Его не тронули, а он и рад стараться. Плохо тебя отец воспитал Нокви, боюсь, придётся ему печальную весть сообщить.

— Ка…, какую весть?

— Но ты же знаешь, что с предателями делают парень?

— Я не предатель, я просто с ними за фуражом напросился, дома мать, сестра. Совсем есть нечего.

— Что же тебя, твои новые хозяева не кормили? Или в Мегиде не осталось припасов?

— В Мегиде полно припасов, только Вегилы нас не кормили, я им не служил.

— Сколько в крепости воинов? — Спросил Бес.

— Три сотни барона Сигутепа и столько же Вегилов Руната.

— А Делвин?

— Он ещё неделю назад в месте со своими людьми ушёл в Минтав.

— По-моему у Сигутепа было больше бойцов.

— Остальные в Хувре, йёр.

— А почему в крепости так мало воинов? — Спросил Вескиль.

— Я не знаю йёр, они постоянно, то приходят, то уходят. На прошлой неделе там стояло почти пять тысяч человек.

— Кто ими командовал? — Этот вопрос задал Мутраб.

— Тэйвар Аро Рунат, со своим дядей рархосом Собергором. — Бес присвистнул, кто не знал Собергора Руната, великого рархоса Таваско? Его знали все, лучший полководец королевства, и конечно главнокомандующий Тавасской армией. — Я-то думал он в Форне, а он вон где.

— Выходит Сапс пошёл в открытую, как говорится, все карты на стол. И я так думаю, вряд ли с ним всего лишь пять тысяч человек. — Почесал голову Мутраб.

— Это как пить дать. — Поскучнел Волчара. — У меня вопрос кэпы, нам всё ещё нужна Хувра? — Вопрос повис в воздухе.

— Ты это о чём? — Спросил у него Вескиль.

— Да сдаётся мне, не за ту команду мы играть начали.

— Рано ты Вармутов хоронишь. — Неодобрительно сказал Мутраб.

— Да я не хороню, контракт есть контракт, и мы его выполним, просто из Хувры они нас в два счёта выкинут.

— По этому нам нужен Мегид. — Выдал Бес.

— Хреновы шутки, эту крепость нам ни за что не взять.

— А пусть нам Нокви поможет, он же сын коменданта и, наверное знает как в неё не заметно пробраться. — Все повернулись к парню, а он отрицательно покачал головой.

— Не хочешь помогать?

— Хочу, но незаметно никак не подобраться. Вы разве не знаете, что крепость выстроена на острове среди большого озера в два вира шириной?

— Знаем, но я слышал, что озеро это рукотворное.

— Да, в давние времена на реке поставили дамбу, отсюда и появилось озеро, но даже если вы спустите его, то по дну вам всё равно не пройти, там ила на пол стама. А при такой погоде он и за три месяца не высохнет.

— А что если нам поднять уровень воды, а?

— Как это поднять? Тогда единственный подход к крепости, свайный мост, зальёт к чертям собачьим.

— Ну и пусть, мы закроем шлюзы, там ведь есть шлюзы? — Спросил Бес у Нокви, тот кивнул.

— Тогда насколько уровень воды может подняться и за какое время?

— Стама на три точно, а по времени, — Нокви пожал плечами — с такими-то дождями очень быстро, за несколько часов.

— И что нам это даст? — С сомнением спросил Волчара. — Каких-то три стама, но стены намного выше.

— А мы сделаем так.

Шлюзы наёмники перекрыли в полночь, сильно удивившись, что их никто не охранял, и уже к утру, вода поднялась на стам, и стала заливать внутренний двор крепости. Мало того, с утра дождь грянул с удвоенной силой, и так как после любого дождя все реки становятся полноводней, то и Гида питавшая озеро, не стала исключением. В крепости подняли тревогу, вода озера, добравшись до казарм, стала заливать подвалы, где хранился весь припас на случай осады. Барон Сигутеп отдал приказ, что бы всё сносили в башни, но вода всё равно прибывала, и когда она поднялась на целый стам от уровня внутреннего двора, он таки решил проверить шлюзы.

— Позовите Ликана. — Приказал он, глядя хмурым взглядом на озеро внутри крепости. — Дикость какая-то.

— Звали ваша милость?

— Звал. — Кивнул барон и оглядел одного из своих немногих ветеранов. Сигутеп вообще не любил кого-либо отличать, или хвалить все, что он приказывал, должно было быть сделано немедленно и именно так, как он сказал. Так что поощрять кого-то за правильно исполненный приказ, по его мнению, было глупо. Но тех, кто был с ним с самого начала, кто прошёл с ним огонь и воду, при этом показав себя умным и преданным слугой, он уважал. Хотя многим было не понятно, как это вообще можно уважать собственных слуг. Однако это уважение у барона проявлялось своеобразно, все самые сложные и ответственные поручения, особенно те, где можно было с лёгкостью сложить голову, он поручал именно тем, кого ценил. — Видишь? — Кивнул он на двор, в центр которого только что вплыли две пустые бочки.

— Вижу ваша милость.

— Мы хотя бы на стены забрались, а наши кони?

— Развели по башням ваша милость.

— Вон как, а я думал, это вы ржете в коридоре. — Сказал без всякой улыбки барон.

— Ваша милость, надо что-то делать. — Немного помолчав, сказал сотник.

— Что? Сгонять по-быстрому на дамбу? О, я уверен, нас там как раз ждут, и ждут с большим нетерпением. — Сигутеп подошёл к бойнице и глянул на небо. — Проклятый дождь, мало того, что он топит нас, так из-за него ни черта не видно. — Кивнул он на север, в сторону дамбы.

— Там и в ясную погоду ничего не разглядишь ваша милость.

— То-то и оно Ликан, пятьдесят стамов, это как раз то расстояние, на которое мы можем что-то разглядеть. — Зачем-то сказал барон. — А ты представь себе, что прямо сейчас к крепости приближается где-нибудь около сотни лодок, или плотов, с лестницами, с крюками, со всем, чем положено, и в каждой такой посудине сидит человек по двадцать, а?

— Тогда зачем им нужно было нас топить?

— Вот! Правильно мыслишь Ликан, они хотят нас выманить из крепости, но мы же не дураки, зачем нам отсюда уходить? Вода рано или поздно достигнет того уровня, когда просто перехлестнёт дамбу, и выше уже не поднимется. Вряд ли её уровень будет выше наших стен.

— Точно так ваша милость, но кто это они?

— А какая разница?

— Мне, никакой, но может, отошлём почтового голубя тэйвару Аро?

— Отошлём, но ты всё же пошли разведчиков к дамбе.

— Хорошо ваша милость.

Полторы сотни наёмников ещё с ночи наращивали дамбу с помощью частокола из брёвен в несколько рядов, между которыми засыпали глину и землю. Работа была не самая лёгкая, да чего уж там, адская была работёнка. Вымокшие до нитки воины валили лес, вбивали брёвна, таскали землю и глину, утрамбовывали её, ставили упоры под каждый ряд частокола, и всё это по колено в грязи, под дождём, но к полудню всё же сумели её нарастить на целых три стама. Основательного преимущества над стенами крепости это не давало, но по расчётам Беса выходило, что вода не достанет до края стен, каких-нибудь два, три стама. А уж перебраться с плотов, которые уже строили на южном берегу озера, на такую не высокую «изгородь», не составит никакого труда.

А ещё, один из сотников Вескиля, придумал связать между собою плоты, что бы наступать, как он выразился, широким фронтом. Дельная мысль, построив несколько таких длинных плотов, можно было охватить крепость по всему периметру.

Когда работа над новой дамбой была окончена, Бес решил осмотреть творение рук своих бойцов, дамба держала воду, не идеально, но совсем неплохо. Он оглядел распадок, в котором был когда-то построен шлюз.

— Если поставить дамбу вровень с холмами, то крепость совсем можно утопить.

— При всём моём уважении кэп, — сказал перепачканный с ног до головы глиной Банард — люди и так уже вымотались.

— Да это я так, к примеру сказал. Вы, с Наской и Визигой отлично потрудились, а потому в штурме участвовать не будете.

— И на том спасибо. — Вздохнул Банард.

— Ну! Выше нос кэп! Считай Мегид уже наш, а уж после взятия марвелин нас завалит золотом. — Он хлопнул Банарда по плечу и, чертыхнувшись, вытер руку о штаны. — Вы только особо тут не расслабляйтесь, а то вдруг из крепости гости пожалуют, да по недоразумению поломают наше гениальное творение.

— Это само собой.

— Да, ещё вот что. Если пройти по берегу озера где-то с вирр на восток, то наткнёшься на старое русло Гиды, его ещё в древние времена засыпали, высота той насыпи примерно вровень с нашей постройкой, и если там хорошенько покопаться, то озеро можно спустить, что нам пока не нужно. Пошли кого-нибудь из своих, пусть приглядят. — Банард кивнул. — Ах да, ещё одно.

— Э — э.

— Как только мы возьмём крепость, ты разрушишь нашу дамбу, но перед этим обязательно поставь затворы в прежнее положение, а потом заклинь их так, что бы ни туда, ни сюда не шелохнулись.

— Понял кэп. Всё?

— Ага, ну, бывай.

— Удачи.

Бес сел на коня и отправился к южной стороне озера.

— Наска, Визига, идите сюда, новый приказ от Беса.

— Неужели снова копать? — Спросила сотница.

— Нет, на этот раз совсем наоборот, не дать копать другим.

— Вон что! Теперь не копать. — Усмехнулся Визига. — Этот приказ мне больше нравится.

— Вы чем-то не довольны сотники?

— Да ну, что ты Банард, мы же ребята от сохи, можем копать, а можем и не копать, так Визига?

— Абсолютно.

— Ладно, ладно. — Примирительно поднял руки кэп. — Слушай сотница, берёшь своих парней и топаешь во-он в ту сторону. Где-то там, в вире отсюда, проходило старое русло Гиды, его, конечно, давным-давно засыпали, но чем веркель не шутит, вдруг Сигутеп решит его раскопать.

— Поняла, Сигутепу копать нельзя.

— Молодец, топай.

— Вот так Визига, своим хоть помри на лопате, а всяким там баронам, ни-ни ваша милость. — Банард только вздохнул.

— Ваша милость. — На пороге покоев барона появился слуга.

— Да?

— Там капитан Вурно пришёл.

— Я его не звал.

— Чёрт возьми барон! — Донёсся из коридора голос вегилского капитана. — Я ведь могу и отсюда проорать всё, что думаю!

— Вот веркель! Ладно, входите! — В покои стремительно вошёл человек среднего роста с пышными усами пшеничного цвета. Острый взгляд и резкость в движениях выдавали в нём натуру весьма решительную и независимую, что для простого капитана было слегка через край. Сигутеп был уверен, Аро нарочно оставил тут эту занозу.

— Ну, в чём дело? — Спросил он.

— Вода всё ещё поднимается ваша милость. — Решил сбавить обороты капитан.

— И что вы от меня хотите?

— Что бы вы, чёрт возьми, начали что-нибудь предпринимать! Вода поднялась уже на три стама, этак она нас совсем затопит!

— Не затопит, капитан, не переживайте. Дамба намного ниже наших стен.

— Да! Что-то как-то не похоже.

— Я знаю, о чём говорю. — Повысил голос Сигутеп, хотя сам уже в этом не был так уверен. — Вы отослали голубя тэйвару? — Решил он сменить тему после короткой паузы.

— Отослал, но до начала штурма помощь не успеет подойти.

— Вы боитесь штурма? — Усмехнулся барон. Вурно покраснел. — Вряд ли он будет.

— Я не боюсь штурма, даже в таком незавидном положении, мы способны отразить любую атаку. Но с чего вы взяли, что штурма не будет?

— Ну, это же очень просто капитан, они не стали бы нас топить, если бы были уверены, что и так возьмут крепость. Их цель выдавить нас отсюда, а уж там, за стенами крепости, спокойно разобраться с нами.

— Возможно. — Немного подумав, согласился Вурно. — Но вода прибывает.

— Опять вы за своё.

— Ликан ваша милость. — Доложил слуга.

— Пусть войдёт, сейчас мы узнаем капитан. — В покои вошёл сотник. — Что разведали твои ребята? — Тут же спросил Сигутеп, даже не дав ему поклониться.

— Дело плохо ваша милость.

— Интересное заявление, а если подробней.

— Мы осаждены крупным отрядом наёмников под командованием пармана Мутраба.

— Вот как. Не ожидал их тут увидеть. — Барон уселся за стол, нахмурил бровь и спросил. — Сколько у него бойцов?

— Не могу сказать ваша милость, язык, которого мы взяли, говорить наотрез отказался, мы естественно поднажали, но малость перестарались.

— Что удалось выяснить помимо того, что мы в осаде? — Почему-то усмехнулся Сигутеп.

— Они нарастили дамбу, и вода вскоре ещё поднимется.

— Как? — протянул в полном непонимании барон.

— Оказалось очень просто, частокол в несколько рядов, а промеж них глина.

— На много?

— Где-то три стама.

— О чёрт! Значит и вода поднимется на три стама. — Барон нахмурил вторую бровь. — И что у нас остаётся в запасе?

— Три, а местами и два стама стен. — Ответил вместо Ликана Вурно.

— Но выше они не смогут поднять плотину?

— Нет, ваша милость, та насыпь, что перекрывает старое русло Гиды, этого не позволит, вода перехлестнёт через неё.

— Это уже не плохо.

— Что не плохо господин барон?! — Снова встрял Вурно. — Они на две трети понизили высоту наших стен, и теперь я не поверю, что они не собирались нас штурмовать. Каких-то три стама, переплюнуть можно, а когда они возьмут Мегид, то просто спустят воду и всё! Крепость их!

— Спустить воду. — Задумался на секунду Сигутеп. — А что, это идея. Ликан, они кого-то оставили охранять дамбу?

— Да ваша милость и, похоже, это как раз те люди, с которыми мы дрались в Бреги, я узнал их сотника, это Бес.

— Интересно. Много их там?

— Где-то около сотни возле шлюзов и до полусотни у насыпи, что на стром русле.

— Всего?

— Да ваша милость.

- Это странно Ликан, у Беса, по моим подсчётам, должно было быть сотен пять бойцов.

— Остальные где-нибудь в другом месте, потому что там больше воинов нет.

— Вышли ещё разведчиков, пусть обшарят все берега, но найдут мне наёмников.

— Понял…

— Это не всё. Сам возьми двести бойцов, окружи тех, что засели на старом русле и перебей их всех до единого, а затем разрушь насыпь. Я думаю при таком количестве воды это не составит труда.

— У нас всего три лодки ваша милость, больше шести десятков мы за раз не перевезём.

— Значит, сделаешь несколько ходок! Насыпь должна быть разрушена как можно скорее. Боюсь прав наш капитан, — глянул он в сторону Вурно — штурм вот-вот начнётся.

Наска расположила свой отряд за насыпью, что бы огни костров не заметили из крепости. Люди после тяжёлой работы отдыхали, варили похлёбку в котлах, дремали. Дымок от костров из-за дождя стелился по земле и, опускаясь в низину, смешивался там с туманом. Солнце почти село.

— Дозорных выставил? — Спросила Наска у Гирдана устало присев на бревно.

— Только что ходил, проверял, пока всё тихо. Скоро наши начнут? А то вода уже совсем близко.

— Должно быть ближе к полуночи, а где Золотой?

— У Банарда остался.

— Понятно. — Наска встала, огляделась и решила снова подняться наверх насыпи. Её сильно удивляло, что на этом огромном валу ничего кроме редкой травы не росло, она ковырнула пяткой землю, так и есть, под тонким слоем наносной земли была глина. — Понятно. — Она посмотрела на далёкие огоньки крепости, на озеро туман опустится ближе к утру, вот бы когда начать штурм. Наска заметила двух бойцов у края насыпи возле кустов. Дозор. — Цыба?

— Я. — Отозвался наёмник.

— Смотри в оба. — Она глянула на затянутое тучами почти уже ночное небо и, развернувшись, направилась в другую сторону.

— Да уж понятно. — Отозвался дозорный и снова улёгся под кустом. Как только сотница отошла, из-под деревьев к наёмникам метнулось несколько теней.

Воины Сигутепа скатились с насыпи совсем неожиданно, буквально за секунды до их появления с левого края насыпи кто-то проорал «тревога», но крик тут же оборвался. Вольные повскакали с земли, на мгновение застыли, и буквально в паре десятков шагов от себя увидели вражеских дружинников.

— В строй! — Закричал Гирдан, но было поздно.

На небе так грянуло, что многим показалось, будто закачалась земля, и тут же рванул ливень, да такой силы, что в стаме ничего не было видно.

Дружинники Сигутепа с разгону опрокинули наёмников и начали их сечь, лишь несколько человек смогло устоять под их натиском, к ним присоединились те, кто выжил в первую минуту боя. Сражение разбилось на несколько очагов, но если дерутся трое против семи, или пятеро против двенадцати, то исход всегда один.

Ливень быстро смочил почву, а сапоги бойцов содрали её ещё быстрей, обнажив скользкую глину. На склоне, где происходило сражение, не то, что драться, стоять стало не возможно, но люди дрались стоя на коленях, впившись руками в холодную глину.

Одну кучку сопротивлявшихся возглавил Гирдан, он вбил пятку глубоко в глину и, упорно сражаясь, потихоньку перемалывал баронских дружинников, видя это, к нему начали пробиваться остальные наёмники. Бой шёл уже минут десять, воины падали, поднимались, нанести хороший удар на таком глиняном катке удавалось редко, бойцы просто вцеплялись друг в друга мёртвой хваткой, кололи кинжалами, засапожниками и, не разжав смертельных объятий, умирали.

Полусотник, перекинув через себя сильно разогнавшегося дружинника, распрямился и огляделся. Позади него, стоя на скользком склоне, билось всего восемь человек, а врагов было гораздо больше, да и с левого фланга замаячили тени ещё одного вражеского отряда.

— Отходим! — Прокричал Гирдан, сшибив ещё одного дружинника. — Где Наска!? — Спросил он у Журавля, долговязого десятника, что бился по правую руку от него.

— Перед самым нападением туда ушла! — Кивнул тот на холм, откуда лезли дружинники.

— Эх ма! Отводи парней, я следом. — Десятник снова кивнул и, подсунув под задницу щит, съехал на нём как на санках. Бойцы Сигутепа, ежесекундно оскальзываясь на глине, падая и матерясь, бросились в погоню. Гирдан остался стоять на своём пятачке.

Но внизу наёмникам не повезло, там они напоролись на ещё один отряд Сигутепа, который до поры скрывался в кустах на дне лощины. Кто-то из вольных бойцов сразу бросился бежать, кто-то, прижавшись к спине друга, решил биться, но ни тем, ни другим прорваться не удалось, пали все, до единого. Дождь умывал их перепачканные глиной лица, смывал кровь, очищал смертельные раны, а потом он неожиданно утих, как бы осознав всю бесполезность своего занятия. Из лощины снова начал наползать туман.

— Потери? — Спросил Ликан у подошедшего бойца.

— Пока что около сорока, чёртова глина. — Стряхивая её с разбухших от влаги сапог, проворчал дружинник. — Надо было их в стрелы.

— В дождь?

— Ничего, арбалеты бы справились.

— Не ворчи Дирмей, лучше за дело принимайся. — Дружинник спросил.

— Откуда начнём?

— Да вот прямо отсюда. — Топнул ногой сотник. — Копайте ров в рост человека и шириной в два стама, а когда до озера останется стама полтора, прокопайте канаву и запустите воду. Остальное, я думаю, она сама доделает. А я пока доложу барону.

Ливень застал Золотого на полдороги от Банарда к Наске. Он спрятался под разлапистую ёлку, нагрёб под себя побольше осыпавшейся хвои и решил вздремнуть, но что-то не спалось. Тогда он достал трубку, набил её душистым табаком и, закурив, задумчиво уставился на тёмные иголки. Запахло смолой, табаком и сырым лесом. Дождь изо всех сил лупил по пушистым лапам лесных красавиц, а ветер трепал их за верхушки как будто они в чём-то провинились, но оба они, ничего не добившись, довольно быстро убрались куда подальше. Марудль встал, отряхнул хебело и вылез из своего укрытия, по тропинке, идущей вдоль берега, кто-то ковылял.

Сначала, в темноте, он слышал только чьи-то неуверенные шаги и одышливое сипение, потом на тропинке появилась неясная фигура. Золотой вытянул меч из ножен, мало ли кого в такую погоду по дорогам носит. Фигура тем временем упёрлась в землю своей длиннющей рукой и, похоже, попыталась сплюнуть, но закашлявшись, рухнула на колени.

— Вот чёрт! — Золотой подпрыгнул на месте как ужаленный и бросился к человеку, он уже догадывался кто это, а откинув грязные волосы с разбитого лица, убедился. — Наска.

— Марр… — Прохрипела сотница. — И опустила меч, который он принял впотьмах за длинную руку. — Золотой…, - снова заговорила она с придыханием. Старый кода быстро оглядел её. Шлема нет, голова разбита, наплечник с кирасы вместе с самой кирасой отсутствовал, оторван рукав кольчуги. В боку дыра и сама рана пузырится, значит пробито лёгкое, но самое поганое, нехорошая рана внизу живота, тёмная кровь из неё так и бьёт толчками. Как вообще сюда дошла?

— Тихо-тихо дочка. — Он не больно осторожно уложил её в траву, вытащил длинный ремень из своей котомки и, прижав колени сотницы к груди, прихватил их ремнём через спину, а затем покрепче затянул. Наска не стонала, а лишь зажмурив глаза, тихонько скулила. — Терпи девка, терпи. — Он захлестнул ремень её под колени и, поднатужившись, взвалил её на спину. Крякнул, и побежал обратно.

— Тяжело же. — Сумела выдавить Наска и, собрав все силы, что у неё остались, добавила. — Они роют, спустят воду.

— Да понял я всё, ты только помалкивай.

К шлюзам он прибежал на уже подгибающихся ногах, по ходу дела переполошив дозорных, из последних сил он сел на землю и аккуратно уложил сотницу, тут же прибежал лекарь, столпились бойцы, посыпались вопросы. Золотой, тяжело дыша, только отмахивался, появился Банард.

— Что такое?

— Беда кэп, сотню Наски перебили, теперь они раскапывают насыпь, хотят спустить воду.

— Да уж, дела. — Кивнул Банард. — Если они пророют насыпь, а наши как раз на штурм пойдут, то плоты снесёт к херам собачьим и вряд ли без утопленников обойдётся.

— Да уж, озеро так рванёт! — Сказал кто-то.

— А сколько их знаешь? — Спросил Банард у коды.

— Нет, но никак не меньше сотни.

— Скорее даже больше. — Он оглядел своих бойцов их, и сотни не набиралось. — Слушайте парни. Понимаю, вы устали, но если они сковырнут насыпь у старого русла, то многие из наших братьев потонут, и Мегид мы уже не возьмём. Ведь к Сигутепу наверняка помощь идёт, а значит, второго шанса не будет. Решайте.

— Да о чём тут говорить!? — Крикнул один из бойцов. — Они наших парней посекли!

— Врежем им!

— Посекём вражину!

— Они нас из Бреги выкинули, а мы их из Мегида!

— Ещё не известно сколько Наска до нас добиралась. — Раздался голос Визиги. — Может они уже докопались? — Все как один повернули головы к озеру и, в этот момент от крепости долетел многоголосый крик.

— Начали!

— Пошли на штурм!

— Тогда парни и нам надо поторапливаться.

Бойцы Мутраба, Волчары и Вескиля за сутки изготовили больше ста двадцати плотов, которые потом на воде увязывали по двадцать штук вряд так, что вышло шесть вполне приличных размеров платформ. Парман был доволен, это же такая силища, что никакая крепость не устоит, даже грозный Мегид. Он даже слегка пожалел о том, что послушал Беса и связался со всей этой хренью вроде плотин и шлюзов, но с другой стороны стены стали ниже, теперь перемахнуть через них дело совсем плёвое, одно жалко, не удалось барончика из крепости выманить, хитёр, собачий сын.

Плоты, загрузившись бойцами стали расползаться по глади озера и, управлять ими без шестов, было очень не просто, однако с помощью вёсел медлительные платформы мало по малу приближались к крепости. В идеале все плоты должны были одновременно подойти к стенам и, окружив крепость, начать штурм, но на практике, то есть в темноте, это было куда как труднее. Единственным маяком, на который могли ориентироваться гребцы, были огни Мегида, но выгрести на извивающейся как змеи платформах в нужное место, ни у кого не вышло. Короче, как получилось, так получилось.

— Сотник Ликан, ваша милость. — Который раз за эти сутки доложил слуга.

— Чего это он зачастил? — Сам себе задал вопрос Сигутеп.

— Не могу знать ва…

— Зови.

— Ваша милость, — начал с порога Ликан — минуту назад получил донесение от разведчиков с южного берега озера, штурм вот-вот начнётся.

— А как насыпь?

— Роем, но там работы…. — Ликан развёл руками.

— Не успеете?

— Простите ваша милость, но это смотря на что ориентироваться.

— Что ты имеешь ввиду?

— Я просто не знаю, что произойдёт раньше, крепость падёт или мы дороемся. С южного берега уже отчалили плоты, наёмники соорудили из них такие длинные платформы, которыми они спокойно могут взять крепость в кольцо.

— Неужели весь периметр?

— Нет, конечно, но простреливать они смогут всё пространство так, что ускользнуть будет не просто.

— А, вон ты о чём. — Догадался Сигутеп. — Об отступлении пока рано говорить, но над твоим предложением, возможно, стоит подумать. — Эй! Кто там есть!? — Крикнул он в коридор. — Несите доспехи и оружие! — В покои вбежали три оруженосца, стащили с болвана баронские доспехи и принялись облачать своего господина. — Мы, пожалуй, прогуляемся с тобой по стенам, навестим Вурно, посмотрим, как он подготовился к штурму.

— Но там, на берегу, мои люди ваша милость.

— Да ничего с ними не случится, к тому же там Сатор так, что можешь быть спокоен, сотник за ними приглядит. — Тем временем оруженосцы затянули последние ремни доспеха и подали барону шлем, Сигутеп отмахнулся от него и взял перевязь с мечём. — Значит, Ликан, ты не веришь, что мы выстоим, так? — Как бы, между прочим, спросил барон, поправляя меч.

— Нет ваша милость, их слишком много.

— Сколько? Теперь на этот вопрос ты можешь ответить?

— Число атакующих будет не меньше двух тысяч, хотя, это лишь моё предположение, я просто посчитал количество плотов и прибавил к ним число людей, которые могут уместиться на каждый.

— Пусть так, но это пять к одному, вполне нормальное соотношение сил при осаде.

— Но стены ваша милость.

— Ах да, я об этом почти забыл. — Они тем временем вышли на галерею между башнями, которые составляли центральное укрепление крепости. Сигутеп посмотрел вниз.

— Однако натворили наёмнички дел, где Вурно?

— Должно быть на южном бастионе.

— Как туда пройти? А, вижу. — Они по трапу перебрались на стены, и нашли капитана, тот с мрачным видом расхаживал между своими пехотинцами. — Как дела капитан?

— Замечательно господин барон, ни черта не видно.

— Что поделаешь, ночь. — Сигутеп встал между зубцами стены и вгляделся в темноту. — Велите потушить все факелы капитан.

— Но ва….

— Я приказываю.

— Есть. — Крепость погрузилась во тьму.

Мутраб, плывший за плотами на большой лодке, вдруг потерял ориентир, глядь озера стала абсолютно непроглядной.

— Что за чёрт!?

— Может они нас заметили?

— Не знаю, но теперь это уже не важно, плоты худо-бедно вышли на позиции, подавай сигнал к началу штурма. — Три огненные стрелы вонзились в небо, за ними ещё три, и ещё три. — Ну, Бойюл, принимай жатву. — Парман зачерпнул воды из-за борта и хотел умыть лицо, но в ладонь попалась водоросль. Он с отвращением стряхнул её обратно. — Чую будет веселуха.

Такого у меня ещё не было, — сказал один наёмник другому, усердно загребая веслом — чтоб снизу вода и сверху вода, а я, как драк на стену лез. — Он утёр пятернёй усы и бороду, сгоняя дождевые капли.

— Скажи Бесу спасибо, это он у нас такой затейник. Слыхал какую он своим парням работку подогнал?

— Нет, какую?

— Лес валить, брёвна вбивать, да землю с глиной натаскивать.

— На кой ляд?

— Это он так решил дамбу нарастить, чтоб воду в озере поднять. — Наёмник усмехнулся и сплюнул. — Утопить крепость захотел, ити его, и нам с этими плотами работёнки подкинул.

— Совсем с ума съехал, что ни кэп, то дурней великана. Могли же рвануть до Хувры и взять её без всяких этих купаний.

— Ну! Зачесали языками, — прикрикнул на них десятник — тоже мне, стратеги выискались, часть его парней после той адской работы с нами идёт так, что гребите и помалкивайте.

— Да мы и гребём, только куда грести-то, не видать ни хрена!?

— Не важно, куда главное молча. Во! Сигнал подали, давай мужики, навались!

— Да куда наваливаться?

— Куда-куда, — передразнил десятник — вон туда! И будьте наготове, как приблизимся мечи крючья и найтуй плоты, а вы архаровцы про кольца не забудьте — обратился он к кучке бойцов возле лестницы — чтоб намертво в стену врубили, ясно?

— Да ясно, ясно.

Из крепости запустили огненный снаряд, он высоко взвился над водой и, достигнув самой высокой точки своей траектории, огненным драконом вошёл в пике и ухнул в воду.

— Пристреливаются что ли?

— По ком? Ни дыры ж не видно.

— Зато нам всё видно, ставь боковые! — Гребцы на всех плотах достали длинные вёсла, вставили их в расщепы и маятниковыми движениями стали загонять плоты ближе к крепости, платформа довольно споро пошла боком.

На стенах, наконец, заметили нападавших и вдарили по плотам из всего, что у них было, а было предостаточно. Сразу десяток огненных шаров взвились в небо, а следом за ними роем понеслись маленькие стрелы.

— Из скорпионов бьют, сволочи. — Крикнул один из наёмников.

— Щиты! — Заорал десятник. Двух бойцов стоящих на длинном весле таким «роем» просто сдуло в воду. — Прикрыть гребцов! — Команда разлетелась дальше по плотам.

Из крепости полетели бочки с какой-то пакостью негаснущей в воде и пространство немного осветилось.

— Слышь, Хига, — сказал один гребец другому — а стены-то не так уж и высоки, может Бес и не совсем дурной.

— Ишак нюхал твоего Беса! Ты глянь, что творится! — Огромный булыжник прямёхонько угодил в один из плотов посередине платформы, разнеся его в щепы, люди взлетели в воздух и попадали вводу вместе с обломками брёвен. — Каюк братцы.

— Да ну, брось, сейчас выплывут, тут главное завязки на кольчуге вовремя развязать.

— Сейчас, развяжешь ты их вводе, уйдут камушком на дно. — Хига в сердцах выругался.

— Что рты раззявили!? — Снова напустился на них десятник. — А ну греби, мать вашу за ногу! — Бойцы навалились на весло.

— Ну, что я говорил, вон выплывают. — И, правда, несколько человек появились на воде.

— За брёвна хватайтесь! — Заорал им Хига.

— Ничего, стена уже совсем близко, авось дотянем. — Короткая стрела рванула подол кольчуги. — Эво мать! Прикройте братцы! — Двое наёмников со щитами загородили гребца.

Сигутеп вернулся в башню и, забравшись на крышу, внимательно следил за ходом сражения. Два длинных плота уже вплотную подошли к стенам и с них начали метать крючья и ставить лестницы, по остальным били из камнемётов, попадания были редки, но зато опустошительны. Некоторые из наёмников помимо тяжёлых кольчуг носили панцири, от которых в воде избавиться было почти невозможно, а тем, кто не носил тяжёлой брони и имел шанс выплыть, приходилось бросать оружие, без которого не повоюешь. В общем, каждый точный выстрел уносил до десятка жизней, и столько же оставлял безоружными, жаль, что попадали редко.

— Хомрак. — Позвал Сигутеп одного из своих сотников.

— Я здесь ваша милость.

— Ты и, твои парни, должны зубами вцепиться в восточный бастион и продержаться там хотя бы час.

— Я постараюсь ваша милость, но мне бы людей….

— И думать забудь, мы, и стены-то не везде прикрываем.

— Понял. — Сотник нахмурившись, пошёл выполнять приказ.

— Может, отведём людей в центральные башни? — Предложил Ликан, провожая Хомрака понимающим взглядом.

— Если мы отдадим им стены, как тогда из крепости выйдем?

— Пробьёмся. — Барон отрицательно покачал головой.

— Нет, стены надо держать, я всё ещё надеюсь на твоих парней на берегу. — Он как-то странно глянул на сотника. — Лучше бы им поскорее срыть эту чёртову насыпь.

— Я уверен, они стараются.

— Знаешь что, поезжай, поторопи их. — Он хлопнул Ликана по плечу и, не дав ему возразить, подтолкнул к лестнице. — В любом случае, без приказа сюда не возвращайся. — Сотник оглянулся и спрыгнул в люк.

Банард с Визигой и Золотым затаившись в подлеске у насыпи, внимательно наблюдали за работой баронских дружинников.

— А копать у них не хуже нашего получается. — Заметил сотник. — Ещё полчаса и насыпь не устоит. Мне даже представить трудно, что тогда тут начнётся.

— Не о том думаешь брат.

— Да о том я думаю, о том. Полсотни в охране, остальные копают ров, чего тут не понятного?

— Не понятно, сколько их во рву, может сотня, а может и две, отсюда же не видать.

— Сотня. — Со знанием дела сказал Золотой. — И копается им не ахти, тут ведь сплошная глина, должно быть, и устали не слабо.

— Ну что Визига, тогда мчись со своими парнями на ту сторону насыпи, а мы тут немного пошумим, отвлечём охрану на себя, только ты уж тогда не теряйся, гепардом несись ко рву и гаси всех подряд, как свихнувшийся волк на охоте в овчарне.

— Будь спокоен кэп, посчитаюсь за наших парней. — Визига низиной провёл своих бойцов на ту сторону насыпи и, затаившись в подлеске, велел всем быть наготове. Банард начал минут через десять. Трое его бойцов прогуливающейся походкой поднялись на насыпь со стороны озера и, увидев там совсем не тех, кого ожидали, застыли в немом удивлении. Удивлялись они ровно столько, сколько потребовалось охране, что бы запечатлеть их, ну а когда дружинники подняли тревогу, со всех ног бросились к лесу, где находилась засада. Свистнуло несколько стрел, один из «актёров» сделал вид, что ранен и трагически повалился на землю, при этом выдав высокопарную речь типа, бегите братцы, я прикрою, хотя сам заполз в спасительные лопухи. Сотник Сатор велел, во что бы то ни стало схватить беглецов, и практически вся охрана бросилась в погоню.

Визига тем временем велел растянуться своим бойцам в цепь и ползком двинуться к цели.

В лесу, на той стороне насыпи, началась нешуточная сеча. В темноте, где с трудом можно было разобрать, где свой, где чужой, рубились дружинники и вольные бойцы. На стороне наёмников была внезапность, но свалить разом сорок опытных бойцов, даже им было не под силу. Бой был тяжёлым и несколько человек барона сумели прорваться обратно к насыпи, что бы предупредить своих о засаде, но опоздали.

Визига поднял своих парней в каком-нибудь десятке шагов ото рва и, на ничего не подозревающих дружинников обрушился град стрел и копий.

— В ров не соваться! — Орал сотник. — Не дай им выбраться! — Стрела за стрелой оправлялись в людей, копошащихся на дне вырытой ими ямы. Гибли дружинники, но гибли и вольные, бойцов барона было раза в два больше и, не те это были люди, что бы расставаться с оружием во время работы. Прикрываясь щитами, они выскакивали из ямы, сцеплялись с наёмниками и, падали, утаскивая их с собой. Местами дружинникам даже удалось отогнать наёмников ото рва и, перейти в наступление, но ударивший с тыла Банард уровнял шансы.

Бой затягивался, силы покидали воинов, порой, сцепившиеся бойцы, тяжело дыша, могли лишь злобно сверлить глазами друг друга, на удар сил просто не оставалось. Кто-то кому-то должен был уступить, но одним не позволяла гордость, а вторым честь и, тогда природа сама решила исход боя. Высоко поднявшаяся вода озера напитала собой верхние слои глины насыпи и они, под своей тяжестью осели на его дно, сделав насыпь тоньше и в ров начала потихоньку проникать вода. Сначала это были лишь несколько тонких струек, на которые из-за дождя никто не обратил внимания, но когда по глади озера разлетелся жуткий и непонятный стон, все замерли, и те, кто сражался в крепости, и те, кого покидали последние силы на насыпи. Вода, разорвав последнюю препону, хлынула в ров таким мощным потоком, что вынесла оттуда и живых, и мёртвых. С каждой секундой поток становился всё сильнее, ров превратился в широкую протоку, где никто уже не мог сражаться. Чудом оставшиеся в живых наёмники и дружина, молча, разошлись, их осталось так мало, что драться дальше просто не имело смысла.

Через какое-то время к бывшей насыпи принесло длинный плот, по которому в панике бегали люди. Перед протокой его развернуло боком, разорвало на две части и эти части опрокинуло друг на друга, потом снова сложило и, на месте насыпи образовалась немыслимая мешанина из брёвен связанных верёвками.

Когда по озеру пронёсся непонятный гул, на стенах Мегида бой на секунду замерли и многие к своему ужасу заметили, что вода как-то двинулась и пошла в сторону старого русла, прихватив с собой один из плотов вольных бойцов, не успевших закрепиться у стен.

— Поздно, сукины дети, что же так поздно. — Почти простонал Сигутеп и со всей силы шарахнул кулаком по зубцу башни. Две трети крепости уже были заняты наёмниками и лишь Хомрак, мёртвой хваткой вцепившись в восточный бастион, из последних сил удерживал их напор. — Ликан! В лодки!

— Но, ваша милость…

— В лодки, я сказал!

— Мы не сможем выгрести! — Прокричал сотник, ток воды за стенами всё усиливался и подхваченный им плот с наёмниками, закружило так, что с него начали падать люди.

— Чтоб вам всем сдохнуть крысы продажные. — Прошипел барон и, схватив одной рукой Ликана за грудки, притянул его к себе. — Сейчас мы идём к Хомраку, садимся в лодки и уплываем из крепости, понял?

— Мы…, можем разбиться.

— Можем, — спокойно кивнул барон — но я лучше сдохну чем попаду в лапы к этим шакалам.

— Мы можем договориться….

— Э-э нет сотник, договариваются равные по силе противники, а не победители с побеждёнными. В нашем случае я должен буду принять любые условия капитуляции и, навсегда прослыть тем, кто по договору сдал Мегид, лучшую крепость этой марвеллы. — Он отпустил Ликана, вернее оттолкнул его. — Готовь людей сотник. — Ликан одёрнул доспех и прошептал, «а так ты его не сдал, да?»

Три лодки загруженные бойцами под завязку, отвалили от стен крепости через десять минут, а через двенадцать их уже не было видно, предрассветный сумрак и неистовый поток поглотил их.

Глава 7.

Фотий оторвал голову от тюка с сеном, заменяющим подушку и, хотел рывком сесть, но резь в животе дикой болью сковала всё его тело, полностью обездвижив его. Он вцепился взглядом в какую-то незначительную деталь на стропиле, как бы стараясь, глядя на неё, утвердиться в этом мире, и не дать сознанию снова окунуться в чёрный омут липкого беспамятства. С минуту он не мог не то что пошевелиться, даже выдохнуть не получалось, но чем злее становился его взгляд устремлённый к какой-то ржавой скобе на балках, тем больше прояснялось сознание и отступала боль. «Я встану. Врёшь, не для этого я столько вынес, что бы лежать сейчас размазанным плевком чёрт его знает где». Наконец он выдохнул и откинулся на тюк. «Отсутствие боли — уже благо». Вспомнил он слова монаха из храма скорбящих разумом, и уже готов был с ним согласиться, как на ум пришла другая фраза, которую он, будучи ещё совсем сопливым новобранцем, слышал по сто раз на дню от своего сержанта. «Больно падла!? Радуйся, значит ещё жив и можешь драться!». После чего следовал хороший пинок или удар палкой по рёбрам. Фотию даже на секунду показалось, что сейчас он откроет глаза и увидит эту ненавистную рожу, которую в юности так мечтал своротить на бок. Но пронесло. «Рожа», что нависла над ним, когда он таки разлепил глаза, была совсем не лишена привлекательности. Рыжие кудряшки, вздёрнутый носик и хитрющие зелёные глаза, никак не могли принадлежать вечно орущей харе первого наставника. Наверное, лицо Фотия выразило крайнюю степень удивления, потому что ещё секунду назад серьёзная мордашка девушки вдруг осветилась улыбкой.

— Судя по твоему охреневшему виду, ты слегка удивлён. Неужели первый раз в жизни бабу увидел? — Весело спросила она и, сжав в кулаке тряпку, накапала ему в раскрытый рот несколько капель воды. Фотий с трудом сглотнул.

— Ещё. — Просипел он.

— Ага, сейчас. Тебя бро, один единственный глоток может на тот свет отправить. Дырка в животе, это тебе не карт изюму, Баха вообще думал, что ты загнёшься.

— Но тот парень….

— Шкирда что ли? Он тебе, небось ещё и сыном лекаря назвался? — Фотий кивнул. — Коновал его батя был, причём в прямом смысле этого слова. — Девушка тряхнула кудрями и невесело рассмеялась. — Наверно и ободрал тебя как липку? — Фотий шевельнул рукой и закрыл глаза. — Ну конечно не без этого. Да ты не переживай полковник, мы хоть люди и бедные, но честные, твоего добра не тронули. Ты только одно скажи, ним с Бахой стоит клоаки опасаться? А то, знаешь ли, как-то не хочется кишки за собой по полу волочь.

— Нет. — Ответил Фотий.

— Тогда спи болезный, а когда Баха придёт, я тебя разбужу. — Она смочила новую тряпку в глиняной плошке и капнула несколько капель ему в рот. — Это отвар лавеля, резать будут, не проснёшься. — «Успокоила» пронеслось в голове полковника и, он уснул.

Всю дорогу до обоза Сахрар боялся, что их нагонят люди Чирка, и потому погонял лошадей непрестанно. Тэйвар не приходил в себя, его безвольное тело раскачивалось в такт хода лошади и всё время норовило сползти. Сахрар, не сходя с коня, зацепил его ремень за луку седла и в который раз настороженно оглядевшись, продолжил путь. До своих вирр, не больше, но что может сделать тысяча против целой армии? То, что тут целая армия, Сахрар почему-то не сомневался.

Весть о ранении Гема разлетелась со скоростью молнии и, когда он привёз его к обозу, первым, как ни странно, примчался Хамай, мало того, он ещё с собой и лекаря приволок, хотя все знали, что тэйвар и купец, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Тысячник недружелюбно покосился на Хамая, но лекаря к тэйвару допустил, правда, не забыл позвать и своего костоправа.

— Что произошло? — Спросил купец без всякого приказного тона в голосе. Сахрар удивился, он считал, что Хамай немедленно начнёт всё строить под себя и повиноваться не собирался, хотя в будущем это и могло выйти боком, если не сказать хуже.

— Чирок. — Коротко бросил ему Сахрар и отвернулся, ища глазами хоть кого-нибудь из своих сотников.

— Ты не кипятись йёр, — спокойно сказал купец — а расскажи всё толком.

— Напоролись на две сотни повстанцев Чирка уважаемый (надо же было как-то вернуть йёра, чтобы не остаться в долгу) и конечно тэйвар захотел его прикончить.

— Вот так? С сотней против двух?

— Что ты хочешь этим сказать? — Тут же встал в позу тысячник. — Мои лодиниты и не на такое способны. Если бы не сам Чирок…. — Сахрар сжал кулаки.

— Да уж. — Согласно кивнул Хамай. — С этим демоном они как будто сильней становятся. Откуда они там взялись?

— Честно, не знаю, но у меня такое чувство, что их там очень много. — Как-то уж сосем не по-военному, ответил Сахрар. — Неужели они не знают о нашем посольстве?! Почему нас никто не встречает?!

— Кому нужно знали, а встречать нас должны были завтра у замка Севитар, вот только Чирок, похоже, пронюхал о переговорах.

— Тогда понятно, он тут не случайно.

— Ты вот что, — подошёл в плотную к нему Хамай — сейчас прикажи своим людям разбить лагерь, а утром поворачивай обратно.

— А вы?

— А я ночью уйду, мне, во что бы то ни стало нужно быть в замке.

— Я не могу вас отпустить, у меня приказ.

— У тебя приказ тэйвара, а у меня марвелина так, что гневи Небо, и делай как…, нужно Буторку, а не Гему.

— Господин Хамай…

— Нет, я всё сказал.

— Я не подчиняюсь марвелину. — Чуть не по слогам произнёс тысячник. — Так, что я тоже, всё сказал. Куда вы, туда и я.

— А как же Гем? — Спросил Хамай.

— Отправлю сегодня же в Боулек, если лекари позволят. — Купец нахмурился.

— Кстати о лекарях, что-то долго они там возятся. — Оба врачевателя, наконец, оставили беспамятного тэйвара в покое, и подошли к своим начальникам. — Ну? — Спросил их Хамай.

— Перелом основания черепа и по всей вероятности трещина в затылочной доле, не говоря уже об ушибе головного мозга и вследствие этого обширном кровоизлиянии. — Развёл руками лекарь Хамая. Сахрар ничего не понимая, тряхнул головой и уставился на своего костоправа. Тот, почесав затылок, перевёл. — Если и будет жить, то только идиотом. Как он вообще выжил, ума не приложу, такой удар…. — Тысячник закусил губу.

— Ты всё ещё настаиваешь на приказе тэйвара? — Отослав лекарей, снова завёл разговор Хамай. — Сахрар лишь зло глянул на купца. — Да пойми ты, Чирок, сев нам на хвост, не отступится, пока не доберётся до меня или до Гема, а у меня приказ марвелина!

— Таки выполняй его.

— Не могу! Если ты со своей бандой будешь таскаться за мной по пятам, Чирок нас скорее выследит!

— Он и так знает где мы, или вот-вот узнает. Эй! Каслер! — Сахрар наконец-то заметил одного из своих сотников и направился к нему.

— Порази тебя гром, дубина! — Прошипел Хамай и в сердцах плюнул на землю.

В скором времени у возка с раненым тэйваром было не протолкнуться, тревожная весть, облетевшая лодинитов, согнала сюда почти всех, кто был не занят в дозорах, и тысячник велел становиться на привал. Наблюдая эту картину, Хамай думал, он прикидывал варианты, как можно незаметно покинуть лагерь, но ничего путного придумать не мог, кроме одного способа.

— Перегрузите все деньги с возка на лошадей, но сделайте это незаметно. — Приказал он своему помощнику. — И позовите ко мне Кивира.

— Слушаюсь.

Наступила ночь, дождь, не зная чем себя ещё занять, то утихал до мелкой холодной мороси, то припускал, барабаня по кожаным палаткам. Привыкшие к его выходкам лошади, сбившись в мелкие косяки и опустив свои большие головы к земле, пофыркивая, о чём-то переговаривались, а неприкаянные дозорные тенями бродили вокруг лагеря.

Хамай встал, сам оделся и тихим свистом подозвал помощника.

— Всё готово?

— Да господин.

— Вот и ладно. — Он на секунду замер, огляделся, но ничего в темноте не увидев, решительно вышел из палатки. — Когда начнётся заварушка, даже для виду не сопротивляйтесь, просто бросайте всё и уходите к Медону, через неделю, надеюсь, там встретимся.

— Понял господин Хамай.

Купец надвинул капюшон и скрылся в ближайших кустах, пройдя через них, спустился в небольшой овражек и прошёл по его дну до места, где его ждали люди.

— Можем ехать господин Хамай? — Спросил один из всадников.

— Можем, если груз здесь.

— Здесь господин.

— Тогда в путь. — Группа из двадцати всадников и сорока лошадей, обогнув лагерь по дуге, устремилась на восток.

Где-то, через два часа, в своей палатке, неожиданно проснулся тысячник Сахрар. Он зябко повёл плечами, зевнул и, накинув на себя меховой жилет, вышел на улицу. До рассвета оставалось часа три.

— Как там тэйвар? — Спросил он у дежурного.

— Без изменений йёр.

— М-да. — Сахрар снова зябко передёрнул плечами и побежал к ближайшим кустам. Пробегая мимо стоянки Хамая, он мельком глянул на неё и, что-то на краю сознания кольнуло, но потребность не дала зацепиться мысли за сознание, и он ускорил шаг. Завершив свои дела он, было, вернулся мыслями к купцу, но у его палатки послышался шум и какие-то крики, а через секунду барабан забил тревогу. — Что такое? — Лагерь разом проснулся, люди вскакивали со своих мест, седлали коней, строились в сотни.

— Йёр! — У самой палатки Сахрара настиг Бекар, один из его полутысячников. — Нас похоже окружают.

— Чирок? Много их? — Сахрар начал быстро облачаться в брони.

— Да шут их знает, дозорные донесли, что отряд не маленький, одна его часть зашла со стороны леса, вторая перекрыла нам дорогу, а позади нас речка с топкими берегами. Не надо быть семи пядей во лбу, что бы понять, куда они хотят нас загнать.

— Что предлагаешь?

— Ударить по одному из отрядов.

— Хм. — Сахрар сдвинул шлем на затылок. — А что перед нами? — Бекар пожал плечами. — Небольшое поле, а дальше, лес вроде. У меня другой вопрос, что будем делать с тэйваром? На коня его теперь не посадишь.

— А что мы можем? Уложи его в повозку, подбери двух опытных бойцов из местных, и пускай уходят через ту самую речку. — Тысячник тронул коня. — Ах, да, и передай Хамаю, пусть уходит тем же путём, мы прикроем.

— Как скажешь йёр. — И Бекар ускакал к тэйвару. У палатки возник другой полутысячник Марбан, этот, в отличие от лёгкого нравом Бекара, был всегда угрюм и неразговорчив.

— Что будем делать с обозом йёр? — Не глядя в лицо командиру, спросил он.

— Бросим. Твои готовы?

— Да йёр.

— Тогда пошли своих людей вперёд, пусть узнают что там.

— Уже. Там в лесу пешее ополчение бунтовщиков, тысячи три мечей.

— Как думаешь, сходу прорвёмся? — Марбан нахмурился ещё больше.

— Если увязнем, нам конец. Конница Чирка зайдёт нам в тыл и прикончит.

— Знаю. — Кивнул тысячник. — Дождёмся, когда пехота на поле выйдет и ударим. Стройтесь, пойдём двойным тараном.

Барабан выбил замысловатую дробь, сотни пришли в движение и через несколько минут образовали два клина стоящих друг за другом. Прозвучала новая дробь и «тараны» лёгкой рысью двинулись вперёд. Конница довольно быстро преодолела небольшую рощу и оказалась на границе поля, на котором уже развернула свой строй повстанческая пехота. Глубина построения удивила Сахрара, всего семь рядов, к тому же тут было очень мало копейщиков.

— Нам повезло, опоздай мы немного и места для разгона бы не хватило. — Сказал скакавший рядом с тысячником Бекар.

— Это точно, мы вовремя. — Сахрар вгляделся в нестройные вражеские ряды. — Небо, что это за воины? — Он сморщился, как будто укусил самое кислое яблоко на свете.

— А не всё ли равно йёр?

— Ладно. — Вздохнул тысячник. — Пошёл. — Первая полутысяча тронулась с места и очень скоро перешла в галоп. Земля загудела и строй повстанцев в место того что бы сплотиться и врасти в землю, стал прогибаться. Бекар злорадно улыбнулся и конница, расшвыривая пехоту, одним махом прорвала строй, а потом наткнулась на встречный конный вал, выкатившийся из леса. Всё это было такой неожиданностью для Сахрара, скакавшего галопом в середине второго «тарана», что он даже приказ о перестроении не успел отдать. А когда с тыла и флангов показались новые конные отряды, он понял, их не на топкий берег оттесняли, а сюда заманивали. Через полчаса от тысячи лодинитов не осталось и следа. Они сражались достойно, даже более чем, но пятикратный перевес повстанцев не оставил им шанса.

Через двое суток после сражения небольшой отряд Хамая нагнал усталый всадник. Купец самолично поднёс ему чашу вина и с неподдельным интересом приготовился слушать.

— Лодиниты разбиты господин.

— А тэйвар?

— Не знаю, ни в лагере, ни среди убитых его не было.

— Наше отсутствие кто-нибудь заметил?

— Нет, перед боем подъезжал Бекар, велел нам уходить через реку, а потом они построились и ушли.

— Как ушли? Я думал, битва была в лагере, бунтовщики должны были застать их врасплох.

— Врасплох не получилось, битва произошла в вире от лагеря.

— Вот как, надеюсь, Сахрар не выжил.

— Там никто не выжил. — Купец не глядя, сунул Кивиру ещё одну чашу вина.

— Поезжай в Боулек узнай, что говорят о посольстве при дворе марвелина, и о чём судачат в городе. Встретимся через две недели в Баттербите. — Кивир устало поднялся. — Дайте ему другого коня.

После первых же суток пути риэль Хемила потребовала себе коня, чем ужасно огорчила Бизона, который наслаждался её обществом и заумными разговорами весь первый день. Нет, он конечно не был плохим возницей, но дороги марвеллы во время дождей оставляли желать лучшего. Да чего уж там говорить, они и перед дождями были не к чёрту.

Неряха не был бы неряхой, если бы не смог отомстить. Он, к великой радости риэль, откопал где-то дамское седло, старое, потёртое, абсолютно без всяких изысков, но дамское и вполне пригодное для езды. На следующий день довольная как сотня хорошо певших кошек Хемила элегантно забралась на одолженную ей Хонами лошадку, и первые полчаса пути грациозно рысила с боку отряда. Она даже пустила свою «красавицу» в лёгкий галоп, проскакала где-то с пол вира и…, у седла лопнула подпруга. Риэль Хемила Боро, дочь марвелина и жена тэйвара со всего маху грохнулась всей своей красотой в лужу, подняв в ней неслабую волну.

Может Бизон и был совсем не причём, может он ничего не делал с этим растреклятым седлом, но только на его довольной роже играла злорадная усмешка. Хемила встала, отряхнулась и вернулась на тряскую повозку, но следующий день она всё равно провела верхом, только в мужском седле, а Неряха переключился на Анэй, служанку Хемилы. Вот только с заумными разговорами у них не задалось, да и не с заумными тоже, служанка оказалась заносчивей своей госпожи и, обозвав Бизона жлобом, прекратила с ним всякие разговоры. Балагур заскучал, вся его тонкая душевная организации, имевшая внешность пропитого бродяги, не терпела рядом с собой глупых женщин, даже если они были красивы.

К концу третьего дня отряд остановился у крохотного селения, расположенного на перекрёстке двух дорог, и называемого Сарма. Самый большой дом в селении принадлежал кузнецу Тахику, но вместить смог только риэль Хемилу со служанкой, да Верейку с Рутом, остальным пришлось расположиться в двух соседних дворах. Предусмотрительный Кибан выставил охрану у дома Тахика, чему кузнец несказанно обрадовался и весь вечер чувствовал себя важной персоной, хотя и понимал, что охраняют вовсе не его. Жена Тахика, маленькая чернявая женщина, ужасно стеснялась высокородной риэль, и старалась на глаза ей не попадаться, а так как в доме было всего две комнаты, то стеснялась она постоянно. Сам же Тахик весь вечер нарочно ходил мимо охраны, степенно балагурил с Верейкой, и сурово хмурив брови, покрикивал на жену, хотя степенности в этом невысоком улыбчивом человеке было не на грош. Зато кузнецом, по словам Сандра, оказался знатным и они после заката солнца, закрылись в кузнице и начали что-то там колдовать.

После простецкого ужина, который высокородным путешественникам подавали отдельно, Рут отыскал Борхуса и предложил ему потренироваться, балар согласился. Они отошли подальше от селения и развели костёр.

— Я вообще-то практиковаться не собирался. — Сразу сказал Борхус. — Да и вряд ли у тебя сейчас что получится.

— Тогда зачем мы тут? — Спросил Рут, ему абсолютно не хотелось никаких разговоров, дело в том, что яд продолжал действовать, и с каждым днём он чувствовал себя всё хуже.

— Долго ты намерен тянуть с противоядием? — Спросил Борхус.

— А вдруг я все-таки лишусь способностей? — Не глядя на него, ответил Рут. После отравления он так ни разу и не смог войти в состояние аммал, и из-за этого ужасно переживал. Тот мир и те возможности которые открыл ему балар, могли окончательно пропасть после того как он выпьет противоядие, хотя Борхус и не был в этом уверен.

— Если ты его не выпьешь, тебе уже точно никакие способности не понадобятся, яд тебя просто убьёт.

— Да знаю я, а может, есть хоть какой-нибудь способ самому всё это из себя вывести? Ну, там…, я не знаю, магией, энергией, как ты её называешь, а?

— Таких способов я не знаю. — Покачал головой Борхус.

— Поверить не могу, какие-то клоачники смогли изобрести то, что вам, БАЛАРАМ, не известно!

— Какие-то клоачники? Ты меня удивляешь Рут, клоака весьма серьёзная организация и существует не одну сотню лет, и если бы ты знал, какие там встречаются гении, то так не говорил. — Рут молча взял склянку протянутую Борхусом, потряс её и выпил. — А теперь ложись спать.

Рут положил голову на трухлявый пенёк и уставился на звёзды, а Борхус сыпанул что-то в костерок, и дым, стелясь по земле, стал окутывать Ханэдава. Балар начал что-то бубнить но Рут не слушал, ему вдруг показалась, что в трёх стамах от него какая-то букашка, не удержавшись на травинке, брякнулась на землю и смешно засучила ножками. Затем над головой деловито жужжа, пролетел большой жук, потом он вернулся и внимательно посмотрел на Рута, покачал головой и полетел дальше. Ханэдав повернулся на бок, спиной к костру, и неожиданно оказался в царстве насекомых.

Тут полным ходом шла деловая жизнь, всё время кто-то куда-то спешил, что-то тащил и с кем-то ссорился. Иногда попадались такие интересные экземпляры, каких Рут и не видел никогда. Например, клоп с чёрной спиной раскрашенной алыми полосами крест на крест, или маленькая букашка с прозрачными золотистыми крылышками, ужасно напоминающая человечка, или Альфа. Потом неожиданно появился филин, и пригласил Рута в лес на ночную прогулку, они долго летали между деревьями, заглянули в гости к иволге, она спросила «чего вам», и филин начал что-то толковать ей про удода, и про их утреннею перекличку. Рут не слушал, он заметил рысь, скользящую в темноте от дерева к дереву, и увязался за ней.

Очнулся он перед рассветом у давно потухшего костра, рядом дремал балар в обнимку со своим гигантским копьём, а невдалеке стояли два Хонских воина, вчера их Рут не заметил. Он сел, поворошил угольки в кострище, они были сырые, наверное, вчера прошёл дождь. Со стороны леса послышался конский топот, Рут обернулся, к ним приближалось около десятка всадников, с виду дружинники не шибко богатого владетеля. Небогатое оружие, потёртые хебело, кони не первой молодости, кроме одного, пожалуй, белого рысака, на котором ехал первый всадник. У этого под кожаной накидкой было одето что-то вроде меховой шубы, только без рукавов. Всадники приблизились, подтянулись Хоны, поднялся и Борхус.

— Кто такие будете уважаемые? — Вполне мирно спросил воин в шубе.

— Росс Ханди, эсквайр. Из Дорина.

— Барон Зэбет, владетель Зэбетендора. Вчера услышал, что какой-то большой отряд остановился на землях моего друга, вот и решил проверить. — Рут не поверил.

— Но тут вроде тракт, по нему никому не возбраняется ехать.

— Да, конечно, только деревенька и все земли по обе стороны тракта принадлежат моему другу. Он конечно не против, что бы тут кто-нибудь останавливался, путники худо-бедно наполняют его казну, но времена нынче неспокойные, приходится за все следить.

— Понимаю ваша милость, — кивнул Рут — мы скоро соберёмся и оправимся дальше.

— Ну что вы, я вас не гоню сквайр, можете оставаться здесь, сколько вам будет угодно.

— Благодарю вас барон, но мы не на прогулке, дела знаете ли.

— Да, только дела могут выгнать из дома человека в такую погоду. — Согласился Зэбет и вздохнул. — Едете в Баттербит?

— Да, сопровождаю одну особу, ну и по своим делам конечно.

Тем временем они дошли до дома кузнеца. Хоны уже поднялись и начали готовиться к отъезду, Сандр и буй-Бык тоже седлали коней. На пороге дома появилась риэль Хемила и барон застыл как истукан, но быстро оправившись, произнёс.

— Многовато у вас воинов, и как посмотрю все они Хоны.

- А что в этом такого?

— Да ничего, просто странно, что риэль Хемилу Боро, внучку самого марвелина Пикелея Вармута, сопровождают не его люди, и даже не люди тэйвара Боро. — Риэль Хемила с удивлением посмотрела на всадников.

— Фердинанд Зэбет? Вы ли это?

— Риэль Хемила. — Барон соскочил с коня и отвесил ей галантный поклон.

— Вот так встреча. — Похоже, риэль Боро была немало удивлена. — Как вы тут оказались Фердинанд?

— Ищу вас по приказу вашего отца и по зову своего сердца дорогая Хемила.

— Ищите, а с супругом моим вам не пришло в голову помириться? Вас даже общая беда не сплотила. — Хемила осуждающе покачала головой, хотя по лёгкой улыбке было заметно, что ей приятен такой ответ.

— Увы, риэль, увы. — Улыбнулся Зэбет. — С вашим супругом мне лучше не встречаться, потому, как добром это для одного из нас не кончится. Не понимаю, почему его бесит наше знакомство, ведь оно длится уже чёртову тучу лет. Пора бы уж смириться.

— Не судите его строго Фердинанд, и про чёртову тучу лет лучше помалкивайте.

— Простите Хемила. — Поклонился барон. — Куда направляетесь, если не секрет?

— Домой, в Сиг, но сначала я хотела заехать в Баттербит, повидать отца. — Барон нахмурился.

— И вам хватит смелости сунуться в марвеллу Рунатов, организаторов вашего похищения? Это очень опрометчивое и опасное решение.

— Не посмеют же они напасть на меня в своих собственных владениях?

— Плохо вы знаете этих скотоложцев дорогая Хемила.

— Фу, Зэбет!

— Прошу простить меня риэль, но это я ещё сдержался.

— Кхм. — Напомнил о себе Рут.

— Ах, милый Росс, простите мне мою бестактность, — встрепенулась риэль Боро — барон Зэбет старинный друг нашего семейства и то, что мы тут встретились, просто удивительно.

— Скорее ваш, чем вашего семейства. — Сказал в сторону барон.

— Но вы уже полагаю знакомы.

— Да риэль. — Кивнул Рут. — И, так же как и барон считаю, что вам нельзя посещать Баттербит. — За эту поддержку он заслужил благодарный взгляд Зэбета.

— Вот как? — В свою очередь нахмурилась риэль Боро. — Ну, если оба моих друга говорят одно и то же, пожалуй, надо послушать. Но тогда боюсь, нам придётся расстаться, вы от своего намерения не откажетесь.

— Хотел бы, да не могу, там мои люди риэль.

— Очень жаль Росс, может тогда, вы передадите письмо моему отцу?

— Конечно, но как же вы доберётесь до Сига?

— Барон Зэбет не откажет мне в такой любезности?

— Почту за честь дорогая Хемила.

Через полчаса отряды разъехались в разные стороны без лишних прощаний.

— Баба с возу, как говорится. — Сказал в след удаляющейся риэль Боро Неряха.

— На что ты рассчитывал слабоумный? — Не выдержал, наконец, Буй-Бык, который всю дорогу молча потешался над потугами Бизона.

— Сам ты слабоумный, ещё бы пару дней и… -

— Пасть захлопни, великий соблазнитель. — Посоветовал ему Сандр.

— А что тут такого? — Вдруг, без всякого гонора в голосе, спросил Неряха. — Я всем бабам нравлюсь, это же так естественно.

Баттербит расположенный почти на равных расстояниях между реками Валар и Сигул, имел большое влияние на эти территории, называемые северным Таваско, хотя и не являлся самым крупным или экономически мощным городом. — С этим вполне справлялся Минтав, главная марвелла Рунатов. — О его древности трудно было что-либо говорить, так как зданий старше шестисот лет в нём не осталось, но разветвлённая сеть катакомб под ним, плавно переходящие в карстовые пещеры, существовали задолго до постройки самого города. Местные предпочитали глубже своих подвалов не спускаться, ведь никто толком не знал, что там находится и желанием узнать, особо не горели. — А ну как нарвёшься на что-нибудь такое, чего и в природе не существует? — Конечно, периодически находились смельчаки, отправлявшиеся на разведку, но излазив окрестности подвала какого-нибудь дома, с чувством выполненного долга возвращались обратно, и надолго забывали о подземельях.

Баттербит мало чем отличался от других городов Таваско, ну разве что более сложной фортификацией крепостных стен, и чистотой. Заключённый в двойное каменное кольцо, и вооружённый сорока двумя башнями, он считался весьма крепким орешком среди столиц других марвелл, а крепость внутри города, где на кедровом троне восседал марвелин Сикрем Рунат, считалась вообще неприступной.

Дома в городе были сплошь каменные, многие из которых, особенно в богатых кварталах, были отделаны красивой лепниной, каменной резьбой, декоративными колоннами и даже резными балконами. Правда строились они стена в стену и тянулись больше ввысь, чем в стороны, компенсируя тем самым недостаток пространства.

Город имел несколько базарных площадей, магистрат, храм Милосердных Сестёр, или как ещё его называли, храм Милосердного Неба, где оказывали помощь всем страждущим абсолютно бесплатно, в чём была не малая заслуга Сикрема, основного попечителя этой богадельни. Так же в городе имелось два лобных места, одно само собой для богатых, а второе для всех остальных, тюрьму, кучу таверн, чуть меньше борделей, своё отделение клоаки, общественную баню, казармы городской стражи, и это далеко не полный перечень интересных мест Баттербита.

Порядок и чистота в городе, опять же стараниями Сикрема, сохранялись железными. Два раза в сутки, утром и вечером, на улицы города выезжали десятки огромных деревянных бочек, куда горожане сливали свои помои, а тем, кто сливал свои фекалии прямо в окошко, грозил нехилый штраф, на первый раз. На второй, помимо увеличивавшегося в геометрической прогрессии штрафа, могли и побить, ну а на третий, отнимали дом и выселяли из города, где можно было гадить сколько душе угодно.

Эта чистота как раз и поразила Рута, въехавшего в Баттербит через западные ворота, в сопровождении Сандра, Быка, Бизона, Верейки, Рума и пары воинов Хонов, выбранные капитаном в качестве охраны.

Сначала Ханэдав с подозрением повёл носом но, не учуяв запаха помоев и, извините, говна, с удивлением посмотрел на цверга, тот в ответ только развёл руками.

— А мне лично Баттер никогда не нравился. — Заявил Буй-Бык. — Толи дело Минтав.

— Это чем же Минтав лучше Баттербита? — Спросил Рут.

— Тем, что в Минтаве налоги раза в три ниже.

— И шафирки в пять раз дешевле. — Добавил свои замечания Бизон.

— Не говоря уже о вине. — Это конечно был Сандр.

— У кого чего болит. — Заключила Верейка, хотя её никто не спрашивал, но на правах будущей жены Хомпы Даала она ещё и добавила. — А по мне, так волне приличный город. — Как будто ей было с чем сравнивать.

— Где остановимся? — Спросил Бизон, разглядывая оживлённый поток горожан запрудивших улицу. — Уж не первый ли базарный день сегодня?

— Нет, просто сегодня выезд марвелина. — Пояснил Кибан Рум, хотя интригу сохранил.

— А что в этом такого? — Не понял Рут.

— О тэрхон, это целое представление. Сначала над городом раздаётся вопль мазафов, это трубы такие, их за несколько вирр слышно. Потом открываются ворота крепости и под рокот барабанов из неё, чётко печатая шаг, выходит сотня барабанщиков в чёрных панцирях с серебряным изображением волка на зерцале. За ними полсотни трубачей на вороных конях, эти уже в посеребрённых доспехах, и волчья башка у них вытравлена на щитах. Ну, и последним выезжает сам марвелин окружённый сотней личной охраны в чёрно-алом, у них шлемы сделаны на подобии оскаленных волчьих голов. Вся эта процессия под радостный шум толпы, а иногда и не очень радостный, направляется в магистрат, где первые люди марвеллы устраивают в честь Сикрема ассамблею с хвалебными одами, музыкой, банкетом, и само собой, подарками для марвелина.

— В честь чего такой праздник? — Не понял Бизон.

— День рожденья Сикрема. — Догадался Рут.

— Точно. — Кивнул Кибан. — Сикрем очень любит подарки, особенно деньги.

— А кто их не любит? — Усмехнулся Бизон.

— Откуда ты это знаешь? — Спросил Рут.

— Я служил у Рунатов, командовал полком копейщиков, и как-то, раз был приглашён на эту ассамблею. Тот ещё вертеп я вам скажу.

— А что там за подарки? — Спросил Буй-Бык.

— Да по-разному, деньги в основном, но бывает, дарят редкие вещи, украшения, оружие, доспехи. При мне ему преподнесли три чёрных бриллианта размером с перепелиное яйцо, а в другой раз меч сакибава из далёких восточных стран. Он такой тонкий, в руке тряхнёшь, клинок волной пойдёт, зато любой доспех рассекает как гнилую тряпку. — При этих словах Сандр погладил свою квебу.

— А драгоценности, — мечтательно спросила Верейка — какие драгоценности ему дарят?

— Ну, какие драгоценности дарят мужчине? В основном золотые цепи их, наверное, уже у него под тенфурт накопилось, если в переплавку не отдал.

— Прямо какие-то королевские подарки. — Пробурчал Сандр. — Это же надо, сакибаву подарить.

— Такие подарки конечно редки, чаще деньгами отдариваются.

— Должно быть богат Сикрем. — Сказал Бизон.

— Не думаю, траты у марвелинов тоже не маленькие. — Усомнился Буй-Бык.

— Долго мы ещё страже глаза будем мозолить? — Недовольно сказал Сандр. — Или вы хотите на барабанщиков с трубачами поглазеть?

— Так куда двинем-то? — Вспомнил свой вопрос Бизон.

— А пусть Кибан ведёт, он же здесь бывал. — Предложил Рут.

— Хорошо, в трёх кварталах отсюда есть вполне приличный постоялый двор с выходом на базарную площадь, и ещё двумя на тихие улочки. Как сейчас не знаю, но раньше его содержал один мой знакомый, будем надеяться, что и теперь он там командует.

— Будем надеяться. — Произнёс с сомнением Сандр и повернул коня на узкую улочку.

До постоялого двора ехали целых десять минут, кварталы в Баттербите были чуть ли не в вирр длинной, но зато когда приехали, Сандр расплылся в довольной улыбке, оказывается он тоже знал хозяина.

— Тихо парни. — Предупредил он. — Всем стоять, я въезжаю первым. — Он подбоченился, тронул коня и важно въехал во двор. Хозяин, крепкий мужичёк с длиннющими усами, свисающими до груди, в весёлом красном колпаке с кисточкой из золотой бахромы, и в засаленном кожаном фартуке с прицепленным к нему здоровенным кухонным тесаком, нисколько не обращая внимания на всадника, чиркал что-то в пергаменте стоя на крыльце. Сандр что бы привлечь внимание довольно лихо повёл коня траверсом, но хозяин его не замечал, тогда цвергу пришлось многозначительно покашлять, эффект оказался прежним.

— Хозяин, это так ты встречаешь постояльцев? — Не выдержал наконец Гомба. Содержатель двора, не глядя на цверга, махнул рукой.

— Мест нет, поищи другое пристанище.

— Мест нет?!!! Веркель тебя насади на свой двухстамовы хер, Келанж!!! — Заорал в конец расстроенный Сандр. — Так-то ты встречаешь старых друзей и партнёров по делу?!! — Человек, поименованный Келанжем разинул рот и медленно повернулся к цвергу.

— Дядя Сандр?

— Какой я тебе дядя, Мано? Или тебе в самом деле настолько худо?

— Ам….а. Дядя Сандр, это я, Манучер. — Келанж изобразил что-то не понятное руками.

— И — и — ти — и — тный демон, Манучер. — Протянул Сандр, сползая с седла и подходя к хозяину двора. — Это ж, сколько мы не виделись парень?

— Где-то лет сорок дядя Сандр.

— Да брось ты, дядя, дядя. Ты сам теперь…, дядя. Как же ты похож на своего родителя, слов нет. Как он кстати? Всё такой же поперечный? — Келанж вздохнул.

— Ещё хуже, чем был. Поэтому я и перебрался из Лурдиса (Столица одноимённого герцогства расположенного на побережье между Таваско и Гамалой) сюда. — Сандр вздёрнул мохнатую бровь. — Что такое?

— Да вот думаю, куда уж хуже.

— Поверьте, есть куда.

— Понятно. — Цверг огляделся. — Значит, мест нет.

— Теперь есть. Для вас дядя Сандр, я могу хоть весь постоялый двор выселить. Только прикажите. — Манучер смотрел на цверга как на давно потерянного, но ужасно любимого родственника.

— Ну, зачем всех-то, дело не должно быть убыточным. Мне, и моим друзьям достаточно несколько комнаток, таких, знаешь ли, — он покрутил пальцами в воздухе — не особо приметных. — Келанж посмотрел на друзей цверга и кивнул.

— Вы в розыске.

— Почему это сразу в розыске? Просто…, не хочется никому глаза мозолить.

— Ага. — Кивнул понятливый Манучер. — Значит, в скором времени собираетесь туда попасть.

— Чего это ты такого плохого мнения обо мне?

— Ну как сказать дядя Сандр, последний ваш визит к моему отцу закончился для него годом тюрьмы.

— Эх, знал бы ты как легко попасть в розыскные листы. — Вздохнул Сандр. — При всём том, что Мано натворил, он ещё легко отделался.

— Он один это натворил?

— Да. Поверь мне на слово.

— Стоило ли удивляться несносному характеру моего папы.

— Чего стоим? Показывай комнаты. — Сменил скользкую тему Сандр.

Через два часа вся компания, исключая Рума и двух Хонов, собралась за большим столом в обеденном зале отведённой им половины. Комнаты, куда определил их Манучер, были весьма хитро вписаны в план постоялого двора, из них можно было легко выйти на три разных улицы, и при этом ни разу не столкнуться с другими постояльцами. Честно признаться Рут не понял, для чего нужна такая секретность, но если Сандр сказал надо, то хрен отвертишься.

Стол, нужно отметить, ломился от яств, Манучер расстарался. Телячьи почки с гречневой кашей, два целиком запечённых гуся, огромная тарелка пережаренного мяса с луком, два каравая хлеба, вино, зелень, сыры, и жареная в сметане рыбка. Были ещё и пироги, но Сандр, завладев ими, ни с кем делиться не захотел, и умял их в одно лицо, запив огненной водой.

Рут наелся быстро, после микстуры с весёлкой, зверский аппетит куда-то пропал. Сандр крякнул, опрокинул последнюю чарку крепкого зелья и, отодвинув пустую тарелку, спросил. — Что намерен делать Хомпа? — Тот косо глянув на Верейку, пожал плечами. — А ты детка?

— Пойду к дяде, только пусть со мной и Хомпа пойдёт, что бы мой дорогой родственник особо губу не раскатывал.

— В смысле? — Не понял Буй-Бык.

— Нужно дать ему понять, что я не сирота какая, и за меня есть кому заступиться. Например, тебе, моему будущему мужу.

— А, ну да, ты вроде говорила, что он у тебя не особо понятливый.

— Возьмите с собой наших Хонов, для солидности. — Посоветовал Рут.

— Одних Хонов мало будет. — Сказал доселе молчавший Бизон.

— Почему?

— Сам подумай. Пришёл ты к её дяде, оставил свою будущую супругу на его попечение и свалил в туман неизвестно на сколько, оставив её без гроша в кармане, как «сироту какую». Хотя, глядя на тебя, не скажешь, что ты бедствуешь. — Неряха указал на богатый доспех Даала снятый с Хельмута Невежи.

— Хм, а и, правда. — Хомпа уставился на Сандра, а тот немного подумав, перевёл взгляд на Ханэдава. — Пора платить жалование дезар.

— А я-то тут причём? В казначеи у нас Сандр записался, вот пускай он и раскошеливается. — Перевёл стрелки обратно Рут.

— Гомба? — Протянул руку Даал.

— Да я не против, только давай проясним один момент, дезар, на счёт наших спутников. Какое жалование ты им положишь?

— Кому? — Удивился Рут.

— Бизону, Борхусу, Верейке, она всю дорогу кашеварила, стирала и чинила наше барахло, сидела с выше упомянутым Неряхой когда он был ранен, с тобой сидела. Ах да, ещё капитан Рум, с его парнями.

— Им пусть Вейх платит. — Успел вставить Рут, пока Сандэр ещё кого-нибудь не вспомнил.

— Но жрать то они должны, или как?

— Должны. — Кивнул Рут и понял, что двенадцать тысяч эргов, это конечно деньги, и деньги огромные, но если за тобой отряд в сорок весьма профессиональных и не менее прожорливых бойцов, то они не такие уж и большие. Он взглянул на Быка.

— Только не вздумай урезать нашу долю дезар. — Не правильно истолковал его взгляд Хомпа.

— Даже не собирался. Я просто хочу знать, во сколько мне это встанет.

— Ну, это очень просто. — Заявил Буй-Бык.

— Да?

— Ага, поручи это Сандру, официально.

— О нет! Только не это! — Чуть не заорал Бизон. — Более прижимистого скарбника земля ещё не носила! Да к тому же он цверг.

— И что? — Навис над ним Сандр.

— И то. — Немного стушевался Бизон.

— Два раза повторённый аргумент, уже нее аргумент. — Отрезал Сандр. — То есть Рут, ты официально назначаешь меня твоим казначеем?

— Ну, да…. — Ему вдруг показалось, что очень скоро могут наступить тяжёлые времена. Для всех. — Я знаю, ты прижимист, но далеко не жмот.

— И на том спасибо. И так, — он выставил на стол кошель и начал отсчитывать деньги — мои двести, и двести Даала…

— Чего!? — Снова вспылил Бизон. — Рут как ты мог согласиться на подобные условия?! Это же грабёж!

— Да как-то так получилось. — Пожал он плечами.

— Бизон. — Невозмутимо продолжил Сандр. — Два эрга…

— Да ты охренел. Тебе двести, а мне два!?

— Это ты охренел, я и Хомпа советники и телохранители, а ты всего лишь наёмник, к тому же только сегодня официально завербованный, а я, по доброте душевной плачу тебе ещё за две предыдущие недели.

— Это что же выходит? Это меня значит, бесплатно ранили? Рут! — Неряха с негодованием и обидой уставился на Ханэдава. — Я за вас кровь проливал, я ранен был, я с того света чуть выкарабкался, а вы…

— Ну, Сандр, это как-то…

— Чего Сандр? Ты хоть знаешь, сколько получает наёмник его уровня в неделю?

— Нет.

— Один эрг и это очень высокая плата.

— Но он был ранен.

— А до этого я ещё не добрался. И так, два эрга, плюс кпд, плюс…

— Чего?

— Плюс ранение, и того шесть золотых. Получи. — Сандр поставил перед ним стопочку монет и, подумав, добавил ещё одну. — Это бонус, от Рута.

— Это совсем другое дело! — Довольный Бизон смахнул монетки со стола. — А что такое кпд? — Спросил он тихонько у Хомпы.

— Чёрт его знает, наверное, как потратить деньги. Хотя раньше он такой темой не заморачивался.

— Верейка, — продолжал цверг — ты у нас пройдёшь по ведомости как обслуживающий персонал, и на круг тебе выходит три эрга.

— А кпд?

— Это только для воинов. Вроде всё, с Борхусом и Кибаном я после рассчитаюсь.

Буй-Бык взял свои монеты и большую часть ссыпал Верейке в ладони.

— Надо ещё твоей родне гостинцев купить.

— Это мы по дороге придумаем, ну что, пошли?

— Пошли. — Они встали.

— Вот и всё, спасибо господин Рут, дядя Сандр, Бизон. — Она поцеловала каждого в щёку и смахнула набежавшую слезу. — Вы уж берегите моего Хомпу, смотрите, что бы он на холодных камнях не сидел. Всё так у него возраст, а мне он ещё здоровым нужен, во всех отношениях.

— Не переживай дочка, сопли мы ему регулярно утирать будем. — Пообещал Сандр и показал кулак Даалу. — Смотри не пропадай.

— Да я быстро.

— Ты думаешь, родня невесты так тебя сразу и отпустит? Возьмите возок с лошадью.

— Зачем? — Не понял Буй-Бык.

— Гостинцы складывать будете. — И кивком указал на загибающую пальцы Верейку. — Видишь, сколько родни насчитала. — Хомпа взглянул и вздохнул. — А ты Рут, чем заниматься будешь?

— Пойду к Милосердным Сёстрам, поищу Хума или Мондвида с парнями. Мы, конечно, припозднились со сроками, но вдруг кто-нибудь там всё же задержался.

— Возьми с собой Бизона, а то он сейчас кутить ломанётся, а мы не на прогулке.

— Да я чего, я не чего. — Но было заметно, что Неряха расстроился.

После обеда и раздачи денег, где Руту из собственных средств перепала целая тысяча эргов, он в сопровождении Бизона и одного из Хонов по прозвищу Клет, отправились к храму Милосердных Сестёр.

Баттербиттские Сёстры, а именно под таким прозванием они были известны в королевстве и за его пределами, являлись монашеским орденом, поклоняющимся Милосердному Небу. Вся их жизнь была посвящена молитве и заботе о ближних, они помогали сиротам, одиноким старикам, увечным, убогим, больным, в общем, всем тем, кто нуждался в помощи.

Вокруг храма всё время сновали профессиональные нищие и попрошайки, хотя стража периодически гоняла этих докучливых персонажей, но на другой день они появлялись снова, как вечные часовые, только с протянутой рукой, а не вооружённой. Сам храм жил исключительно на пожертвования, и в отличие от других кумирен, где поклонялись другим богам, никакой торговлей не занимался. Ни чудесами, ни мощами всеразличных святых Сёстры не торговали, они просто помогали тем, кому могли помочь, а если и не могли, то смиренно и кротко возносили молитвы Небу, и иногда оно их слышало.

Храм Милосердного Неба, окруженный тенистым садом, в котором били два чудодейственных родника, был опоясан невысокой стеной высотой в человеческий рост. Рут подивился обширной площади отведённой под храм и его постройки, в основном конечно постройки, так как сам храм не был особо велик, и великолепием внешней отделки не блистал. Высотой всего в десять стамов, он был творением человеческих рук, и никакие цверги к его строительству отношения не имели, хотя бестолковые люди поговаривали об обратном.

— М-да. — разочаровано протянул Рут.

— Согласен, не впечатляет. — Поддержал его Бизон. — Толи дело громада университета в Гамале, вот где размах, масштаб и красота.

— А пользы от университета столько же, сколько и от храма Сёстёр? — Спросил Клет.

— Несравненно больше. — Важно ответил Бизон.

— Странно, когда я служил в городской страже Гамалы, самым проблемным кварталом в городе считался как раз университетский квартал. Вечные драки, пьяные дебоши, воровство, постоянно всем недовольная учёная братия, разбойники студенты, и маргинальные элементы всех мастей, пользы от них я честно сказать не наблюдал, одно беспокойство. А во время каникул по уровню преступности университетский квартал с лёгкостью переплёвывал Контром, самый жуткий район Гамалы.

— Это да, это мы можем. — Чуть ли не с гордостью подтвердил Неряха, за что заработал осуждающий взгляд Клета.

Рут спешился у ворот и, ведя коня в поводу, вошёл во двор храма. Внутри, на небольшой площадке толклись несколько вооружённых мужчин и пара монашек в голубом одеянии, вокруг которых играли в догонялки дети. Одна из монахинь заметив в воротах весьма серьёзно вооружённую троицу, тронула за рукав одного из мужчин, и направилась к ним.

— Мирного Неба вам доблестные воины. — Произнесла она с поклоном, а мужчина подошедший следом демонстративно положил руку на меч.

— И вам не хворать сестра. — Кивнул Неряха и выразительно тюкнул набалдашником секиры о плиты двора. — Давно ли храм Милосердного Неба обзавёлся собственной охраной? — Он с лёгким презрением глянул на мужика теребящего рукоять меча.

— С тех пор как Обитель Неба в течение месяца два раза ограбили брат. Мы, конечно, были против таких мер, — кивнула она на охранника — но добрые жители Баттербита сами решили взять храм под свою защиту.

— Да, — гордо выступил мужик — и никому безобразничать тут не позволим. Так что уважаемые, если хотите пройти в храм, сдайте оружие.

— По-моему, сестра, законность такого требования вызывает сомнения. — Сказал Рут на секунду опережая хамство Бизона. — Если даже стража у ворот не вешает бирки на мечи, то….

— И правда брат Хужан, — повернулась монахиня к мужчине — не стоит требовать лишнего, кто тому же день на дворе и вы тут. — Добровольный охранник качнулся с пятки на носок, как бы раздумывая, хотя всем и так было ясно, что Хужан с его людьми Бизону на один зубок, поправил перевязь с мечём и кивнул.

— И то, правда, сестра, мы-то здесь. — И с многозначительным видом отошёл к другим мужикам.

— Вот только проку… — Усмехнулся Бизон, но получив пинок в щиколотку от Рута, прикусил язык.

— Мы вот по какому делу сестра…? — Начал Ханэдав.

— Селика. — Подсказала монахиня.

— Сестра Селика, недели две назад к вам могли обратиться несколько раненных воинов, а привести их должен был человек по имени Мондвид. Было такое?

— Да, прекрасно помню, это были доблестные защитники Бреги и мы им оказал всю помощь, которую только могли.

— Прекрасно сестра, могу я их видеть?

— А как вас зовут господин? — Во взгляде монахини промелькнуло что-то такое, что заставило Рута насторожиться.

— А зачем вам моё имя? — Селика понимающе улыбнулась.

— Как-то мне нужно к вам обращаться.

— О, простите сестра, я Росс Ханди, эсквайр из Дорина.

— Очень приятно сударь. Воины, что были здесь на излечении, наперебой говорили о своём лидере, спасшем их от служителя Норея, а сам, направив их сюда и отдав им последние деньги, бросился выручать одного из своих бойцов, угодившего в лапы Бомрских работорговцев.

— И что в этом такого?

— Ничего, если не знать, что он марвелинских кровей, а простые люди для марвелинов, ровным счётом ничего не значат.

— Меня это и самого удивляет сестра. — Вздохнул Рут, внутренне проклиная языкастого выдумщика. — Так, где они?

— Последнего из них дня три назад забрали его товарищи, где точно они остановились, я не знаю, но точно где-то недалеко от храма сударь.

— Очень жаль сестра, — нахмурился Рут — мы вроде как договорились встретиться здесь.

— Понимаю сударь, но тут им делать больше было нечего, они, слава Милосердному Небу, практически все пошли на поправку. — Ханэдав вздохнул, пожертвовал два эрга на храм, и направился к воротам.

— Похоже, мы все-таки опоздали.

— Хм. — Остановился Бизон. — Я кое-что забыл, вы идите, я вас потом догоню.

— Лучше встретимся на постоялом дворе.

— Хорошо! — Махнул рукой Неряха и исчез в воротах храма.

— Вы видели этих охранников тэрхон? — Спросил Клет у Рута ведя в поводу обоих коней.

— Видел. — Они решили обойти базарную площадь пешком.

— Я собственно не об охранниках, а об их оружии, такими мечами как у Хужана дрались лет двести назад.

— Возможно, он ему достался от его далёкого предка.

— То-то и оно, что предка. Нынешние Тавасцы, я имею ввиду простой люд, в армию только от большой нужды идут.

— Ну не всем же быть воинами, кому-то и пахать надо.

— А разве одно другому мешает? Мой батя оттрубил свои пять лет в дружине одного Круштского барона, его отец, мой дед, служил у Мохонских князей, а его отец был вольным бойцом. Правда, ему оттяпали пол ноги в битве с Нойтцами, но старик сумел воспитать своих детей настоящими воинами, хотя сам всю жизнь был простым каменотёсом.

— Ты хочешь сказать, что у вас всеобщая воинская повинность? Это запрещено законами Таваско.

— Странно мне слышать это «у вас», да и законы Таваско не для Хонов.

— Ну, извини Клет, что меня воспитали как Тавасского дворянина, и о том, что я Хон, до недавнего времени, мне было абсолютно неизвестно. Привыкать трудно.

— Да я понимаю тэрхон. Вот так живёшь, живёшь, а потом бац и ты Ханэдав, великий вождь, потомок королей и всё такое.

— Вот-вот, прямо в самую точку. Правда Моро сомневается, что я тот самый Ханэдав.

— Моро Вейх официальное лицо, и без слова старейшин и вождей он вас не имеет права даже потомком Ханэдава назвать, а простые Хоны и так вас примут.

— Хочешь правду? — Спросил Рут, не поворачиваясь к Клету.

— Можно. — Рут остановился, вздохнул и повернулся к воину.

— У меня от твоих слов прямо мурашки по коже, и не потому, что я боюсь ответственности, этому, слава Небу, дворян обучают. Я совсем не знаю, чего хотят простые Хоны, и чего хотят наши вожди. Одного ли он хотят? — Рут взял повод своего коня и двинулся дальше. — В Бреги я встретил Мори Мата, одного из младших Хонских вождей, вот он помешан на чести Хонов, и готов пол королевства в крови утопить, лишь бы восстановить попранную когда-то честь. Если того желают все Хоны, то я никогда не стану вашим вождём.

— Конечно не все такие тэрхон, но наше прежнее положение должно быть восстановлено, мы такие же Джезам как Пейхи, Вегилы или Рлинги.

— А как же Тавасцы?

— А что Тавасцы?

— Кто восстановит их прежнее положение, положение хозяев своей страны? — Похоже Клету подобные мысли никогда не приходили в голову, он с самого рождения смотрел на мир глазами оскарблённых Хонов.

— Но они покорились, а мы нет.

— Вот только результатов нашей непокорности как-то не видать. — Развёл Рут руками. — Конечно, большинство коренных Тавасцев давно не брало оружие в руки, но предок Хужана наверняка дрался с Джезари во времена оные своим древним мечём, а если марвелины и дальше будут разорять государство своими междоусобицами, то глядишь и Хужан последует примеру своего прадеда. — Оба оглядевшись, двинулись дальше, и Клет надолго замолчал, видно крепко задумался. Миновав базарную площадь и проделав половину пути до постоялого двора, Хон вдруг сказал.

— А ведь вы правы тэрхон, что Тавасцев, что нас, другие Джезари ни в грош не ставят, но в отличие от них, мы пока сопротивляемся.

— Поверь, они тоже сопротивлялись, очень долго сопротивлялись, почти двести лет непрерывных бунтов и восстаний, но одолеть Джезари так и не смогли.

— Вы думаете, что марвелины рано или поздно нас задавят?

— Нет, если мы не будем помогать им давить Тавасцев, как делали это не одну сотню лет, и если мы, Хоны, сможем объединиться и дать коренным жителям нашей новой родины равные с нами права, то у нас появится не слабый шанс утереть нос всем марвелинам.

— Равные? Но мы же Джезари, мы хозяева этой страны…

— Правда? Мы хозяева и именно поэтому ни мы, ни Тавасцы не можем сами решать свою судьбу? Именно поэтому вся власть находится в руках Рлингов, Пейхов, Вегилов и маленькой горстки Тавасской знати, продавшейся им только за то, что бы называться знатью? Пойми Клет, между Тавассцами и Хонами по статуту давно не существует никакой разницы и почему тогда нам всем не объединиться, ведь в других государствах нас всех считают Тавасцами?

— Так-то оно так тэрхон но…, как-то не так.

— Ах, ну да, мы же Хоны, лучшие из лучших, соль земли и тому подобная дребедень. — Клет разинул рот.

Глава 8

Добравшись до постоялого двора, Рут оставил воина в полной задумчивости, а сам, разбудив дремавшего цверга, пригласил его выпить в один из кабачков в восточной части города. Сандр сначала заупрямился, но Рут пообещал ему выставить любую выпивку за свой счёт.

Снова воспользовавшись потайной калиткой, они незаметно выбрались на вечерние улицы Баттербита и, не седлая коней, отправились пешком через половину города. Бойкая дневная торговля давно уже была закончена, базары практически опустели и теперь на них монотонно махали мётлами метельщики, да позёвывали только что проснувшиеся сторожа. Зато жизнь закипела в кабаках и тавернах, народу, после трудового дня в них набилось изрядно, так что опоздавшим, взявшим кружечку вина, приходилось располагаться на улице, у дверей заведения.

— Люблю я это время, — сказал Рут — вроде жизнь ещё кипит, люди что-то покупают, несут домой, но уже без всякой спешки и деловой суеты. На улицах ещё полно народу, но пройдёт каких-то пару часов и город опустеет, закроются последние лавки, опустеют кабаки, появятся сторожа с колотушками, а в окнах домов затеплится свет. Мамаши сорвут голос, зазывая своих сорванцов по домам, и когда совсем стемнеет…

— На улицы выйдет ворьё, — перебил его мрачный Сандр — и, достав ножички и кистени, уютно устроятся в тёмных подворотнях коротать долгие ночные часы за грабежами и убийствами. Что это на тебя накатило Рут? И куда, веркель тебя задери, ты меня тащишь, неужели поближе кабака не нашлось?

— ПолнО Сандр, но только в «Зелёной Утке» среди завсегдатаев числится Марвин Вармут.

— Так. — Цверг встал как вкопанный. — Что за выходки Рут?

— Почему это выходки?

— Потому что в этом кабаке среди завсегдатаев непременно найдётся человек Рунатов, шпион Комуников и какой-нибудь соглядатай Вармутов.

— Ты что же меня, совсем за дурака держишь? Я вообще-то поинтересовался у Хемилы как лучше подобраться к её отцу, так что не переживай, обманем мы твоих шпионов.

— Ну…, ладно.

Минут через десять они уже подходили к цели, это было трёхэтажное каменное здание стоящее на перекрёстке, с обоих сторон к которому, вплотную примыкали другие дома.

— Видишь в соседнем здании лавка сапожника, нам туда. — Сказал Рут и первым перейдя улицу пару раз стукнул в дверь.

— А хто тама!? — Очень громко спросил из-за двери старушечий голос.

— Не хрена себе конспирация. — Прошептал Сандр. — Да её весь квартал слышал.

— Это я, Бий Хем, баушка! — Почти на всю улицу проорал Рут. — Цверг был в шоке.

Дверь быстро распахнулась и из чёрного проёма появилась костлявая рука, которая сцапав Рут за шею, втащила его внутрь.

— Ну, здравствуй внучёк мой дорогой! — Рут снял шлем с подшлемником и старуха, поцеловав его в макушку, обратила свой взор на Сандра. — Ну и ты заходи, дятел мой загадочный. — Старуха проворно захлопнула за вошедшими дверь на приличных размеров засов. — Ну, — подступила она к Руту — как там моя девочка?

— Вы о риэль Хемиле?

— О её служанке, королобый! Конечно о Хеме!

— Э-э, нормально вроде.

— Нормально. — Передразнила старуха. — Всё у вас молодых нормально.

— Думаю, скоро будет дома. — Поспешил добавить Ханэдав. — Старуха смерила его оценивающим взглядом.

— Я знаю, что ты ей помог из лап Рунатских палачей освободиться, а так, даже разговаривать с вами не стала. Послала бы вас куда подальше. Я, знаете ли, мою лебёдушку более всех в Вармутском роду ценю, хотя и Марвина с Пикелеем нянчила. Те ещё обдувалы в детстве были.

— М-да. — Некстати сунулся Сандр. — Не задалось у вас с Марвином. — Старуха в один миг как будто увеличилась в размерах.

— Чего!? — Она вскочила и напустилась на опешившего цверга. — Да кто ты такой, чтоб о самих Вармутах рассуждать, мохнач несчастный, а!? Ишь судия какой выискался! — Она пронеслась в дальний конец комнаты, резко остановилась, развернулась и зло глянула на цверга. Похоже, своих господ она так любила, что и худого слова о них вынести не могла.

— Вы успокойтесь бабушка, но это и в правду странно как-то выглядит, сын Пикелея Вармута спокойно проживает в марвелле Рунатов, по сути их врагов, и его никто не трогает.

— Всяко в жизни бывает. — Тут же сдулась бабка. — Не сошлись сын с отцом во взглядах, вот и подался младший куда подальше. — А ты, тьмонеистовый — гаркнула она на цверга — в другой раз язык свой попридержи! Понял!?

— Вот карга. — Буркнул Сандр.

— Вы нас с Марвином когда сведёте? — Напомнил цель своего визита Рут. Бабка тут же забыла о цверге и, подавшись вперёд, прищурив левый глаз, не хорошо посмотрела на Рута. Ощущения были точь-в-точь, как будто в тебя прицелились из арбалета с бронебойной стрелой.

— А на кой он тебе сдался, прыткий ты мой? — Рут надвинул поглубже шлем, и собравшись с духом, сказал.

— Надо.

— Поднимитесь на второй этаж, там, за гобеленом, есть маленькая дверца, она ведёт в одну из комнат этого бардака под названием «Зелёная Утка», вот в этой комнате обычно и отдыхает Марвин. Да не шумите там остолопы, за ним последнее время и так пригляд строгий. — Она пощипала волос на подбородке и добавила. — Есть, правда, одна загвоздка.

— Какая? — Спросил Сандр.

— Ты хряк, в неё с роду не пролезешь. — И старуха гадко захихикала.

— Скажи уважаемая, а это случайно не ты Бомрского кедана Терикая воспитывала?

— Я? Почему это я?

— Просто он такая гнида, что даже зловредные Бомры от него в тихом ужасе. — И быстро побежал наверх, пока до бабки не дошло.

Рут отвернул гобелен и уставился на абсолютно целую стену, ни какой двери тут и в помине не было.

— Он издевается что ли?

— Ну, бабка и в правду своеобразная, но на счёт двери она не врала. — И откинул в сторону соседний гобелен, за которым и находилась дверь.

— Я думаю, ты сможешь в неё пролезть. — С сомнением сказал Рут.

— Попробую, надо только выдохнуть из себя всё.

— Ага, — кивнул Рут — а потом ещё раз выдохнуть. И для кого такие двери делают? Сюда даже старуха не пролезет.

— Старуха высока, конечно, но тоща, она-то как раз со свистом пролетит.

— Долго вы там рассуждать будете господа? — Донеслось из-за стены. — Притолока легко сдвигается вверх, и вы можете войти, даже не нагнувшись.

— Э-э, тэйвар Марвин? — Спросил Рут.

— Я давно лишён титула, так, что можно запросто.

— Можно войти?

— Я, кажется, вас уже пригласил. — Рут дёрнул дверку, поднял притолоку и вошёл в богато обставленную, и сильно освещённую комнату. По всем столам, полкам и шкафам стояло не меньше десятка канделябров на пять свечей каждый, и все свечи горели. Позади послышался стук и злобное бормотание цверга.

— Надо было зафиксировать притолоку, тогда бы она не упала.

— Спасибо что подсказали. — Поблагодарил Сандр. Марвин поднялся и, подойдя к Руту, пожал ему руку. — Рад познакомиться со спасителем моей дочери.

— Не стоит благодарностей господин Марвин, меня зовут….

— Можете не представляться Росс, вы так похожи на свою мать, что я вас вряд ли бы спутал с кем-то другим, или вы предпочитаете называться Рутом?

— В данном случае последнее, потому что я явился к вам не как Ханди, а как Ханэдав. — Вдруг отчего-то официальным тоном ответил Рут.

— Значит, вы пришли ко мне как вождь Хонов, так вас надо понимать? — Рут смутился такой постановке вопроса, но идти на попятную не собирался.

— Да, меня называют тэрхон, но как вы понимаете это очень далеко до Сай-Хона, и ещё вилами на воде писано буду ли я им когда-нибудь.

— Что так? — Похоже, Марвин был немного удивлён.

— Старейшины не уверены, что я это он, хотя я последний в роду, так, во всяком случае, утверждает Моро Вейх.

— Моро. — Кивнул каким-то своим мыслям Марвин. — Если вы последний, то деваться им будет некуда. Что это мы всё стоим, — вдруг спохватился Вармут — прошу, присаживайтесь. Вина?

— А может чего покрепче найдётся? — Спросил Сандр.

— Извините, — настала очередь спохватиться Руту — это Сандр Меер, друг моего отца, а так же мой друг и компаньон.

— Рад за вас тэрхон, — пожал Марвин руку цвергу — верные друзья нужны как воздух. На счёт чего покрепче, господин Меер, посмотрите в том ларе, там, по-моему, была бутылочка драконьей крови.

— О. — Обрадовался цверг редкой выпивке как ребёнок леденцу и полез в ларь.

— Что же вас привело ко мне тэрхон?

— Можно просто Рут.

— Как пожелаете.

— Сандр, покажи ключ. — Цверг застыл с бокалом в руке.

— Кто же вас тэрхон под руку говорить учил? — Он отставил бокал и извлёк ключ.

— Вам известно, что это? — Спросил Рут у Марвина, тот отрицательно покачал головой.

— Понятия не имею, хотя, думаю, господин Меер вам лучше объяснит, всё-таки это работа мастеров его племени.

— Он уже объяснил. — Рут отдал ключ Сандру. — Тогда у меня другой вопрос. Отец, в своём последнем письме, в случае финансовых затруднений, велел обратиться к вам. — Марвин неожиданно поднялся и, заложив руки за спину, не торопясь подошёл к окну.

— Я соболезную вашей утрате Рут, потерять всю семью, это…. — Он покачал головой. — Не стоит удивляться моей осведомлённости, я ведь здесь не пленник, хотя за мной и присматривают. За долгие годы я научился добывать информацию и о трагедии постигшей ваше семейство узнал, пожалуй, одним из первых. Дело в том, что именно я сообщил о смерти Поля вашему отцу.

— Вы знаете как он погиб?

— Со слов свидетелей. — Марвин сел в кресло и закрыл глаза, Рут только сейчас удосужился разглядеть этого человека. Марвин если и был старше его отца, то совсем не на много, однако разница в их облике была разительна. Пратч Ханди, был хоть и не высокого, но богатырского телосложения, и до последних дней своей жизни любил, как он сам выражался «повалять камушки», так он называл два почти круглых валуна весом в двадцать и пятьдесят карт. Двадцати картный валун он легко мог зашвырнуть стамов на двадцать, а тот, что потяжелее мог поднять одной рукой не меньше десяти раз, или пробежать с ним на плече вира два. Мравин, если и был когда-то атлетом, то заметный живот хорошо это скрывал.

— Что говорят свидетели? — Спросил Рут.

— Уже ничего, оба неожиданно исчезли.

— Вы что-то подозреваете? — Насторожился Рут. Марвин открыл глаза.

— Идёт война за престол молодой человек, и не малую роль в этой войне играют деньги. Вам, как я понимаю, они тоже не для торговых операций нужны.

— Да, у меня несколько иные планы.

— Ваш отец оставил мне почти миллион эргов… — его прервал восхищённый свист Сандра.

— Потрясающий напиток господин Вармут.

— Рад за вас. Так…, о чём это я?

— О миллионе. — Напомнил Рут, которого озвученная сумма тоже вывела из равновесия.

— Да. — Марвин недовольно глянул на цверга и продолжил. — Пратч оставил мне письмо, где было указано местонахождение денег, но вскрывать его я не имел права, пока кто-либо из вас не обратится ко мне. Узнав о гибели Поля, а потом и о трагедии постигшей ваше семейство, я обеспокоился на счёт денег, так как получил кое-какую информацию касаемую некоего барона Делвина, который настойчиво интересовался сокровищами принадлежащими вашей семье, и естественно я захотел перепрятать деньги. Я вскрыл конверт, и каково же было моё изумление, когда узнал, что деньги лежат в каком-то вире отсюда, в храме Милосердных Сестёр.

— Да ну! — Не поверил цверг.

— Вот письмо. — Он протянул Руту конверт, но тот сказал.

— Делвин сказал, что Поль вовсе не утонул. Этот мерзавец схватил его, пытал, а потом убил, когда понял, что Поль ни о каких деньгах или сокровищах прошлой династии понятия не имел. — Рут сжал кулаки так, что даже костяшки побелели.

— А по-моему Делвин врал, — смакуя хоть и крепкий, но очень благородный напиток сказал Сандр — ему очень хотелось вывести тебя из равновесия. Вы только представьте господин Вармут, даже во время допроса он пытался выведать у Рута о сокровищах.

— Надо будет разузнать о нём побольше. — Взял на заметку Марвин.

— Слышал я, что этот авантюрист на прямую связан с Сапсом Рунатом, и с братом короля Энхеем, да ещё с Доринской клоакой делишки крутит если вообще ей не командует. Вполне вероятно, что один из боевых кланов клоаки, лунные волки, замешан в похищении вашей дочери и внука. — Поведал Сандр.

— Что? — Вармут аж привстал от удивления. — Вы хотите сказать, что какие-то клоачники посмели поднять руку на семью марвелина?!

— Сами подумайте. — Развёл руками Сандр и с удовольствием допил остатки драконьей крови. — Если клоака замахнулась на такое, значит за ней стоит кто-то внушительный.

— Ну да, — кивнул, усаживаясь Вармут — если Делвин связан с клоакой, да ещё работает на Рунатов, то вполне возможно это их рук дело.

— Вот и я о том. — Подтвердил цверг. — Много это похищение вашему отцу крови попортило?

— Оно связало его практически по рукам и ногам.

— Кхм, господин Марвин, там, в ларе, чисто случайно, я заметил бутылку сабата тридцати летней давности…

— Сандр. — Укоризненно сказал Рут.

— Ничего Рут, вина для того и существуют, что бы пить и наслаждаться ими. — Как-то рассеянно улыбнулся Марвин. — Сделайте одолжение господин Меер. — Указал он рукой на ларь и задумался, и чем больше он думал, тем мрачнее становился. — Скажите Рут, кто конкретно приказал истребить вашу семью, Рунаты или Комуники?

— Комуники, они что-то заподозрили, или что-то от кого-то узнали, во всяком случае, если верить словам Делвина, копать он под нашу семью начал ещё год назад. Вероятно Комуники хотели разузнать не только о нас, но и о наших связях, не замышляем ли мы чего такого. Потом, Делвину видно показалось мало денег короля, и он продал информацию Рунатам, при этом затеяв какую-то хитрую комбинацию с нашей землёй и баронетом Даго. Дело в том, что наши угодья когда-то принадлежали предкам Даго, и были не честно отняты у них.

— Этот Делвин весьма изворотливый человек и…, очень опасный.

— Что есть, то есть. — Кивнул Сандр прихлёбывая сабат. — Этот хикс, (злодей, цвергское) будучи у нас в плену, сумел как-то надавить на полковника Деклана и тот впустил в донжон его людей и людей барона Сигутепа, ну, это когда мы обороняли Бреги.

— Деклан? Это же человек Буторка, моего двоюродного брата. — Снова удивился Марвин. — Один из лучших его людей.

— Видно он был человеком не только вашего брата. — Сделал вывод Сандр.

— Чем больше я об этом бароне узнаю, тем больше мне хочется насадить его на меч.

— Согласен. — Кивнул Рут. — Жаль, что я, имея такую возможность, не воспользовался ей.

— А Буй-Бык предлагал. — Напомнил Сандр.

— Так что на счёт миллиона? — Напомнил Рут.

— Ах да, боюсь вас огорчить тэрхон, когда я проверил схрон Пратча, то денег там уже не было, но со сто процентной вероятностью могу сказать, что они там были ещё совсем недавно. — После этих слов Сандр потерял всякий интерес к сабату, и машинально отхлебнув его, вдруг скривился как от какой-нибудь кислятины.

— Кто вас мог опередить? — Затарахтел цверг. — Письмо до вас вскрывали? И как можно вытащить из храма полного монахинь и больных почти десять тенфуртов (10 тонн) золота?

— Постой, — припомнил Рут — сегодня утром я разговаривал с сестрой Селикой, она как раз говорила, что кто-то пытался ограбить храм Милосердного Неба, два раза за последний месяц, кажется.

— Вы уже слышали об этом? — Спросил Марвин. — Мне тоже это странным показалось, у сестёр никогда не было больших денег, и грабить их весьма глупая и не прибыльная затея. Но, — Вармут сделал паузу — одна из сестёр, не буду называть её имени, под большим секретом поведала мне, что из храма пропал легендарный посох Атэлана, первого жреца Милосердного Неба. — В воздухе повисла пауза.

— То…, тот самый посох, того самого Альфа? — Не поверил цверг. (Альфы — первая не сотворённая раса)

— Да.

— Постойте Марвин, это тот самый посох в существование, которого даже цверги не верят, но которым, по преданию, можно сдвигать горы, смещать реки и наполнять моря, и вот этот посох хранился в Милосердном Небе?

— Похоже так.

— Но где они его прятали??!

— В руке статуи Атэлана, что стоит во дворе храма, его только обмазали чем-то, чтоб в глаза не бросался.

— Ититный дух. — Сандр залпом допил сабат, и Руту показалось, что он выдохнул язычок синего пламени изо рта.

— Чему ты так удивляешься? — Не понял Рут, которого древние сказки и легенды никогда не интересовали. — Ну, посох Атэлана и что тут такого?

— Как тебе объяснить Рут, коротенько, чтоб не за полдня, а за пять минут уложиться?

— Может быть как-нибудь потом, а? Мне сейчас утрату миллиона как-то пережить надо.

— Тогда совсем коротко. Миф об Атэлане, всего лишь миф, и даже сами альфы не верят в его существование, хотя, столько, сколько знают они об этом мире, никто не знает.

— А на счёт золота, — срочно вмешался Марвин, пока Сандра не унесло в дебри легендарных времён — есть у меня одна идея.

Бизон, вернувшись обратно в храм, устроил монахине настоящий допрос на предмет попытки ограбления. Та обстоятельность и знание дела, с которыми он подошёл к этому процессу, не на шутку перепугало сестру Селику, и заставило смерить воинственный пыл бравого ремесленника Хужана. В общем, за половину дня въедливый вольный боец успел пообщаться с настоятельницей храма сестрой Комодой, поварихой Энией, тремя хворыми страдающими бессонницей, и сторожем Сэрсэем. Кстати, единственным потомком некогда влиятельнейшего рода Троиев, владевших чуть ли не четвертью всего Таваско до прихода Джезари, конечно. То, что он поведал Бизону за тремя кувшинами недурственного вина, несколько озадачило Неряху, и навело его на одну интересную мысль касающуюся Хума и Мондвида. Эти два чересчур деятельных персонажа похоже затеяли ограбление, Сэрсэй конечно не был в этом уверен, но тогда на кой чёрт так подробно выспрашивали у него о домике купца, расположенном рядом с храмом?

— А что за купец? — Поинтересовался Бизон.

— Хамай кажется, из Боулека. — Кто такой Хамай, Бизон конечно не знал, но сесть на «хвост» своим друзьям решил конкретно. Чем веркель не шутит, а вдруг выгорит что-нибудь путное? Дело осталось за малым, разыскать эту криминальную парочку. Допив остатки вина, и поблагодарив дремлющего Сэрсэя за приятную компанию, уже впотьмах Бизон покинул храм Милосердного Неба и направил свои стопы к дому купца, благо идти было всего сто сорок шагов. На пятидесятом шаге он услышал жуткий вопль донёсшийся со стороны купеческого дома, и понял, что опоздал, хотя и не огорчился, на мокруху Бизон как-то не рассчитывал, а орать так мог только такой человек, которого вот-вот насильно сделают покойником. На семидесятом шаге мимо него пронеслось несколько телег запряжённые четвёрками коней, а на сто сороковом перед ним предстали распахнутые настежь ворота, в которых лежало два покойника.

— Ну, думал, что Хум на такое способен. — Пробормотал наёмник и вошёл во двор, тут покойников было гораздо больше. — Хум! — Позвал Бизон.

— Бизон? — Отозвались у него за спиной. — А ты, какого хрена тут делаешь?

— Да вот, решил к вам на хвост упасть ребята, но вижу, опоздал немного.

— Ты это о чём?

— Об этом, — указал он рукой на побоище — а на вопрос, что я тут делаю, могу сказать одно, концы нужно было лучше подчищать разбойнички, а то, знаете ли, всё может очень плохо кончиться. Много взяли? — Спросил он у опешившей парочки.

— А! Дошло. — Сообразил Мондвид. — Он думает, что это мы купца вынесли.

— Купец! — Крикнул Хум и бросился в дом.

— Вот чёрт. — Кинулся следом Мондвид, но был перехвачен Неряхой.

— Я чего-то не понял Монд.

— Не мы грабили купца, мы наоборот, пытались его защитить.

— Это как?

— Ну, если в двух слова, Хамай, это купец…

— Знаю.

— Тем лучше, решил отмыть свои денежки через одного местного ростовщика, не шибко чистого на руку, ну тот и слил информацию местной клоаке.

— Что бы ростовщики, даже не чистые на руку, сливали инфу клоаке? Это что-то небывалое Мондвид.

— Да должен он им по самое не балуй.

— А от чего купец к путным банкирам не обратился, а связался с этим кидалой? Или денежки тоже не слишком чистые? — Догадался Бизон.

— Конечно. Любой мим распознает метку своего собрата и доложит куда следует. С грязными деньгами к банкирам не сунешься. (При каждом банкире, ростовщике или казначействе любого марвелина Таваско и многих других государств, служат мимы, обладающие удивительной способностью маркировать монеты каким-то магическим способом, что даёт возможность отслеживать крупные финансовые потоки.)

— Интересно, у кого он эти денежки увёл? — Заинтересовался Бизон. — Что же он не смог себе мима нанять?

— Мог, наверное, но не каждый мим способен ставить и стирать метки, да и их честность может сталь скалой преткновения на пути подобной махинации.

— Но клоачники как-то умудряются стирать старые метки.

— Ты хочешь порассуждать об этом здесь и сейчас?

— Нет, но у меня всего один вопрос, вы-то тут с какого боку?

— Он нас нанял для охраны, когда заподозрил что-то неладное.

— Ха! Вот уж вот истину, не украсть, не покараулить. — Заржал Бизон.

— В самую точку, уважаемый, в самую точку. — Согласился с ним появившийся на пороге дома разъярённый купец. — Я жду объяснений! — Требовательным голосом начал он, обращаясь к вышедшему следом за ним Хуму, при этом даже не взглянул на своих перебитых людей. — Где вас черти носят!? Вы обязались защищать меня и моё имущество, а в место это что!? Вот это!? — Он махнул в сторону распахнутых ворот, а затем вынесенных с петель дверей дома.

— Да — а. — Тихо протянул Бизон. — Попали вы ребятки. Договор, небось, по всем правилам заключили?

— По всем. — Кивнул Мондвид. — И часть его честно отработали.

— Это как? — Усмехнулся Неряхя и повёл взглядом по трупам во дворе.

— А кто, по-твоему, про ростовщика всё вызнал?

— Это конечно важная информация, только теперь она и гроша ломаного не стоит.

— Не скажи.

— Вы хотя бы понимаете, на какие деньги я влетел? — Продолжал тем временем купец. — Да и вы в месте со мной, согласно контракту.

— Вы знали, чем рискуете, когда с Фетилом связывались. — Ответил ему Хум.

— Вы тоже, когда подписывали со мной контракт. — На эту Хуму возразить было нечего.

— Мы найдём деньги. — Сказал он.

— КАК???! — Хамай истерически расхохотался.

— Это мои проблемы. — Хум довольно таки грубо отодвинул с дороги купца, и широко шагая, вышел со двора. Мондвид и Бизон последовали за ним.

Минут пять они шли за стремительным наёмником по тёмным улицам Баттербита, пока тот не встал как вкопанный посреди давно опустевшей базарной площади.

— Есть идея? — С надеждой спросил Мондвид.

— Да, ростовщик Фетил. — Кивнул Хум.

— Ну нет. — Протянул Монд. — Я ещё с ума не сошёл.

— А есть другие варианты, как достать клоаку? — На что вольный боец только развёл руками.

— А что с Фетилом не так? — Поинтересовался Бизон.

— Помимо того, что он гнида редкостная?

— Ну да.

— До него добраться очень трудно, а после нашего визита он небось в самую дальнюю нору забился и охраны понаставил.

— Подумаешь охрана, где её нет? Возьмите своих ребят и нанесите ещё один визит вежливости почтенному ростовщику.

— У нас из ребят только Бори, Слепень да Куван молоток остались, остальные давно разбежались кто куда.

— Тогда давайте Рута с Сандром и Бизоном подтянем.

— Ой, как они, кстати, вытащили Быка? — Спросил Мондвид.

— Ну, если я здесь, значит всё в порядке.

— Нет. — Отказался Хум, немного подумав — Как-то не хочется Ханэдава в подобные дела втягивать, вождь всё-таки.

— Как знаешь, можем и вшестером наведаться.

— Что за идея? — Спросил Сандр.

— Я знаю человека, который этот посох за тысячу вирр учует.

— А причём тут посох? — Не понял Рут. — Нам вроде как деньги нужно найти.

— А если предположить, что деньги и посох украли одни и те же люди?

— Предположить можно всё что угодно. — Не согласился Рут. — К тому же посох украли намного позднее, во всяком случае, я так тебя понял. Когда пропали деньги?

— Где-то в начале месяца.

— А посох?

— Никто толком не знает.

— Как это? — Спросил Сандр.

— Ну, кто-то подменил статуе эту деталь, а обратили внимание только когда очищали её от птичьего помёта, птицы отчего-то любят сидеть на Атэлане, как будто им там хлебных крошек насыпано.

— Так его могли чёрте когда подменить. — Сказал Рут.

— Нет, статую моют раз в две недели.

— Отчего так часто? — Не понял Сандр.

— Птицы гадят, тебе же только что сказали. — Напомнил Рут.

— А, ну да, если верить мифам, Атэлана всякое зверьё любило, а птицы особенно. Нужно во что бы то ни стало найти его посох.

— Да далась тебе эта палка, мне деньги…

— Палка!? — Перебил его цверг. — Это твой меч палка! — Вернее никчёмная железка.

— Это почему это? Ты же сам говорил, что даже вы, цверги, известные спецы по железу, не знаете кто, когда и как его сделал.

— Говорил! Поющий клинок вещь, несомненно, легендарная, а посох мифическая, и он не вещь, так как он живой. Он часть древа Асгерада, первого древа посаженого Гемугом на этой земле, и именно из него через тысячи лет вырос известный тебе лес, из которого и вышли все Несотворённые расы.

— В том числе и Альфы?

— Да.

— И кто же тогда появился первым, Альфы или посох?

— Гемур. — Буркнул Сандр.

— Как бы там ни было, я всё же предлагаю придерживаться той версии, где посох пропал вместе с деньгами. — Прервал начавшийся метафизический спор Марвин.

— Хорошо. — Согласился Рут. — И кто этот человек?

— Сэрсэй Торий, сторож храма Милосердного Неба.

— Торий? — Переспросил цверг. — Уж не из тех ли Ториев, что…

— Из тех. — Подтвердил Марвин, боясь, что Сандр начнёт перечислять родословную Сэрсэя.

— Ничего себе. — В который раз за сегодня удивился цверг и без всякого разрешения полез в ларь, за очередной бутылкой.

— И что с этим Сэрсэем не так? — С подозрением спросил Рут. — Тоже какая-нибудь мифическая личность? — Сандр отломав сургуч и выдернув пробку, понюхал содержимое и передёрнулся.

— Личность надо полагать, самая обыкновенная, если он и в самом деле сторож. Просто происходит из древнего рода Ториев, верой и правдой служивших когда-то Гонротам, твоим предкам по материнской линии, и владевших чуть ли не четвертью всего Таваско. Помимо всех небылиц, которые когда-то о них ходили, есть один достоверный факт, все мужчины из этого рода славились как непревзойдённые бойцы. Ни один из них не пал на поле брани, и не был убит самыми лучшими наёмными убийцами. Все как один доживали до глубокой старости, если их, конечно, не травили каким-нибудь ядом поданным в вине, до которого они жуть как были охочи.

— Как ты к этому пойлу? — Кивнул Рут на бутыль, из которой воняло как из помойного ведра.

— Это моя еда, если ты до сих пор не понял. — Сказал Сандр и опрокинул содержимое в рот. Рут зажмурился.

— Тогда предлагаю выдвигаться. — Предложил Марвин.

— Х — х — у! Крепка зараза. Чую, ночка ещё та будет.

— Вы с нами? Но как, вы же под наблюдением. — Напомнил Марвину Рут. — А нам лишние глаза не нужны.

— Особенно если это будут глаза Рунатов, Вармутов и Комуников. — Сказал Сандр.

— Вы уж простите. — Добавил Рут.

— Не переживайте, обычно я этот шалман до обеда не покидаю так, что раньше этого срока меня вряд ли кто хватится. — Сандр допил своё пойло и отставил бутыль.

— Скоро светает, давайте поторапливаться.

Визит к ростовщику наёмники решили нанести вшестером, ни Рута, ни Сандра с Быком привлекать не стали, опасаясь недовольства цверга. Фетил, кстати, не особо и скрывался, видно чувствовал себя в полной безопасности, и даже охрану не увеличил, наверное, полагал, что клоака уберёт всех свидетелей. Может, оно так бы и было, не задержись Хум и Мондвид у своего знакомого.

— Слушай Хум, а как вам вообще удалось пробить этого Фетила? — Спросил Бизон, глядя на весьма внушительный особняк ростовщика. — Такой дом, в таком далеко не бедном квартале, может себе позволить человек весьма близкий к правящей верхушке. Ты посмотри нате ворота, и на те, кругом гербы. О! А этот герб я отлично знаю, это тиррэн (тиррэн примерно равен барону, но так как любой тиррэн это Джезари, то граф из природных Тавасцев предпочтёт не вставать у него на дороге) Стимар, лепший друг Сикрема. Ты точно адресом не ошибся?

— Нет, не ошибся. — Вздохнул Хум.

— Потому-то я и не хотел сюда соваться, — добавил Мондвид — да и сейчас не хочу.

— Если Фетил настолько близок к сильным мира сего, то этот наезд может нам выйти боком. — Констатировал Бизон.

— Тебя никто за кадык сюда не тащил. — Напомнил ему Хум.

— Не тащил. — Кивнул Неряха. — А посему, нехрен тут сопли жевать, нужно дело делать. Бори, Слепень и ты Хум, зайдите с тыла, что бы Фетил не вздумал огородами уйти, ну а мы с Мондвидом и Молотком зайдём с парадного, как белые люди. Действуем предельно жёстко, но без фанатизма, то есть валить всех подряд не обязательно. Всем всё понятно?

— Да, кроме одного, куда бежать в случае чего? — Спросил Бори.

— А никуда, выйдем все вместе.

— Или сядем. — Тихо добавил Хум.

С виду богатый особняк на поверку оказался почти необитаем. Двое охранников у крепких ворот, двое у дверей самого дома сопротивления не оказали, и не потому, что не хотели, а просто не смогли. В самом особняке пришлось повозиться, один из бойцов ростовщика даже слегка подранил Слепня и тот раздосадованный таким обстоятельством, выкинул бедолагу в окно, (а как иначе, только что с больничной койки слез, и вот опять) выставив по ходу дела, дорогущий цветной витраж.

Ни Бизону, ни Хуму, ни тем более Мондвиду стоящему на стрёме у ворот, сцапать ростовщика не удалось, его поймал Бори, да и то случайно. Просто старый вояка, конечно же не нарочно, спустился в винный погреб Фетила, где выше поименованный пытался протиснуться в подземный ход, скрытый в одной из винных бочек. Бочка была узка, Фетил нет, и поэтому застрял он там конкретно, так что из неё только его ноги торчали. Поняв, что ростовщик не может не только влезть, но и повернуть обратно, Бори отвесил ему хорошего пендаля, хлебнул вина из соседней бочки и позвал своих подельников.

— Думаешь Фетил? — Глядя на мощный зад застрявшего спросил Бизон у Хума.

— Он. — Подтвердил вольный боец.

— Тогда придётся извлекать. Эй! Жук навозник, — постучал он по бочке — в норку нужно задом пятиться, а не рогами. А ну парни, взяли его за ноги. — Молоток и Бори ухватили ростовщика за сапоги и что есть силы, потянули.

— Ай — яй — яй — яй! — Донеслось из бочки. — Разорвёте сволочи!

— Не идёт. — Доложил Бори.

— Давайте ещё раз, и посильнее.

— Да мы ему так ноги оторвём.

— Ничего, новые вырастут, может быть. Дёргайте. — И бойцы дёрнули. На это раз вопль был куда громче, у Молотка даже в ухе зазвенело. — И правда застрял. — Почесал затылок Бизон. — Короче Фетил, ты нам говоришь куда клоачники увезли золото почтенного купца Хамая, а мы за это тебя аккуратно и очень осторожно извлечём на белый свет.

— Я не знаю. — Донеслось изнутри.

— Подумай любезный, в этом доме никого кроме тебя в живых не осталось, так, что будешь тут торчать, пока не похудеешь.

— Или не издохнешь. — Добавил Хум.

— Дом тервиля Сутэра, что на улице менял. — Донеслось из бочки после целой минуты проклятий.

— Не долго он запирался, видно не сладко ему там, в темноте и тесноте. –

— Это клаустрофобией называется. — Пояснил Неряха. — Ну что, двинули?

— Вот так, сразу? — Спросил Мондвид.

— А чего ждать? Вопросом на вопрос ответил Хум. — Пока они деньги потратят?

— Сутэр. — Вдруг произнёс Бори. — Где-то я слышал это имя.

— Давайте тогда хотя бы ростовщика вытащим что ли? — Предложил Мондвид который содрогался только от одной мысли оказаться в замкнутом пространстве.

— Вот ещё, — усмехнулся Бизон — пускай поторчит тут, подумает над своим поведением.

Улица менял находилась в западной части города, в квартале, где преимущественно обитали зажиточные ремесленники, ювелиры средней руки, ну и само собой менялы. От особняка ростовщика Фетила до дома тервиля Сутэра было не более получаса быстрой ходьбы, Бизон с наёмниками проделал это расстояние за двадцать минут.

Трёхэтажный дом, сложенный из необработанного камня, с зарешёченными окнами и массивными воротами, оказался целью их недолгого путешествия.

— И как нам туда попасть, не привлекая к себе внимания? — Поинтересовался Мондвид.

— Понятия не имею. — Честно ответил ему Хум. Тут по улице разнёсся грохот телеги и цокот копыт.

— Прячемся. — Скомандовал Бизон.

— Зачем?

— А вдруг эта повозка к Сутэру отправляется?

— Ты прямо как сопливый пацан, Бизон, — фыркнул Мондвид — всё ещё в сказки веришь. — Но, как и все остальные нашёл себе уголок потемнее, и разинул рот от удивления, когда телега повернула к дому тервиля.

Возница грохнул в ворота, поговорил с кем-то через маленькое окошко, стоически выслушал пару реплик в свой адрес по поводу позднего, или уже раннего, визита, но был всё же пропущен внутрь.

— За ним! — Шёпотом, но довольно громко скомандовал Бизон, и наёмники ворвались во внутренний двор, больше напоминающий каменный колодец, настолько он был мал и узок. Если тут одна телега еле-еле могла развернуться, то куда подевались остальные, промчавшиеся мимо Бизона, когда он шёл к купцу?

Неряха дал вознице по затылку, придавил створкой вратаря и, влетев во двор, нарвался сразу на двух бойцов тервиля. Парни недаром ели свой хлеб, они умело взяли Бизона в клещи, и если бы не подоспевшие наёмники, довольно скоро, уделали бы его.

— Что за чёрт? — Перевёл дух Неряха. — Такого я от них не ожидал. Чуть не вынесли вперёд ногами, звери.

— Бывает. — Хум огляделся. — Куда они могли подевать добро Хамая?

— В подвал, куда же ещё. — Ответил Мондвид, сбил замок, распахнул тяжёлую обитую толстыми полосами железа дверь, и скрылся в темноте. Через секунду оттуда послышался шум борьбы и чей-то сдавленный крик. В этот момент по лестнице, ведущей с третьего этажа, послышался топот множества ног.

— Слепень, проверь как там Монд. — Взял на себя командование Хум. — Бори и Молоток, под лестницу, бейте по ногам, Бизон…

— Я с тобой. — Отозвался наёмник и, подобрав щит одного из бойцов тервиля, занял позицию рядом с ним.

Первому бойцу Бори резанул по сухожилиям, второго достал Молоток, третий, то ли нечаянно, то ли нарочно, наступил на топор Бори и, вырвав его из рук наёмника, кубарем полетел вниз. В дело вступил Бизон, он, прикрывшись щитом, с разбегу врезался в спускавшихся следом бойцов и свалил двух из них. Более лёгкий Хум, наступив на спину здоровяка, прыгнул на перила и зарубил третьего но, не удержавшись, спрыгнул обратно на землю.

— Вы кто такие!? — Раздался сверху голос полный гнева и недоумения. — Вы хоть понимаете на кого руку подняли!?

— Заткни хлебало вонючий клоачник! — Ответил ему Бори и со всей силы метнул в него только что подобранный топор. Оружие со страшной силой ударило в грудь перевесившегося через перила воина и отшвырнуло его назад.

В этот момент Мондвид и Слепень вытянули из подвала сундук, взвалили его на телегу и бросились обратно.

Поднявшийся со ступенек Бизон, закинул щит за спину, и в этот момент в него врезалась арбалетная стрела, и если бы не умбон, так удачно подвернувшийся под неё, то Неряха второй раз за последние пять минут мог отправиться к праотцам.

— Откуда саданули? — Спросил он, спрятавшись под лестницей.

— А веркель его знает, темно. — Отозвался Бори.

— Хум, ты где?

— Тут я. — Донеслось из-под телеги.

— Мондвида предупреди, чтоб на двор не совался.

Откуда- то сверху во двор упало два факела и немного осветили его, Бизон накрыл один из них щитом и чуть не лишился руки, срезень вжикнул в пальце от запястья.

— Ого, это уже серьёзно. Надо что-то делать Хум.

— Согласен. Бори, отвлеки их. — Наёмник метнулся в дверной проём откуда, в этот момент, выходили Мондвид и Слепень таща огромный сундук и врезавшись в них, загрохотал куда-то вниз, под мат подельников и грохот сундука.

— Твою мать, ведь просил же, предупреди. — Протянул Бизон, а Хум в это время мангустом промчался по лестничным пролётам, скинул одного стрелка вниз и сцепился со вторым. — Молоток, помоги ему. — Приказал Бизон, а сам схватил коня под уздцы и начал разворачивать телегу.

Из подвала показался всё ещё матерящийся Мондвид, следом за ним вышли Бори и Слепень, таща растреклятый сундук, Монд подобрал факел с земли и осветил их ношу. На крышке и стенках сундука красовался герб Сикрема Руната.

— Вот это да, и когда спрашивается, успели? Да ещё в рунатский сундук, ловко придумали.

— Чего успели? — Спросил Бизон.

— Перегрузить добро Хамая в другие сундуки, да ещё и с гербами Сикрема.

— А тебе, не всё ли равно? Грузите парни, нам давно пора делать отсюда ноги.

— Но там ещё полно барахла.

— А я и говорю, грузите.

Сандр, Рут и Марвин нашли Сэрсэя Тория на своём рабочем месте, во флигельке находящемся у храма Милосердного Неба но, увы, потомок некогда знатного рода был никакой. Цверг, с его опытом и умением, потратил добрых полчаса что бы привести благородного сторожа в чувства и ещё полчаса понадобилось на то, что бы объяснить неадекватному потомку, чего от него хотят. Когда, наконец, до него дошло, что визитёры желают ему помочь найти посох Атэлана, он так резво бросился к дверям, что промахнулся и налетел лбом на торец дверного полотна. Отрубился, очнулся и снова попытался налететь на него, но Сандр перехватил беднягу.

— Ты конечно знатного рода Сэрсэй, но голова тебе ещё понадобится. — Он развернул окосевшего беднягу и направил его в дверной проём.

— Я так думаю, нагуляемся мы с ним. — Предрёк Рут, но оказался не прав. Сэрсэй, очутившись на улице, точь-в-точь как какая-нибудь собака понюхал воздух, часто задышал и бросился на своих двоих куда-то в рассвет. — А у него не белая горячка, случайно?

— А тебе не всё равно? — Спросил Сандр и вдруг заорал. — Беги за ним, а то уйдёт! — Рут припустил следом, и честно сказать, потерял бы сторожа в предрассветных сумерках, если бы полоумный не налетел на патруль. Он расшвырял четырёх дюжих стражников с лёгкостью танцующего льва, сделав какой-то волнообразный пасс руками, хотя сам был далеко не атлет. Скорее легкоатлет.

Рут бросился следом и, пробегая мимо матерящейся стражи, извинился за своего полоумного дядю. Бежавшие следом Марвин и Сандр, со всей вежливостью, поинтересовались у разозлённого патруля, а не видели ли они, в чём был одет их ненормальный братец, то есть, был ли он одет вообще? На что старшина патруля изъявил желание сопроводить их к тервилю квартала, его тут же урезонил один из его бойцов, мол, у людей горе, брат слабоумный, а он людей на нары. Дело кончилось тем, что на месте был выплачен штраф в два эрга, который Сандр наотрез отказался платить, и великодушный Марвин оплатил его из своего кармана.

Погоня длилась не долго, Сэрсэй, пропетляв по улицам Баттербита минут десять, привёл их к одной неприметной калитке, очень знакомой и Руту и Сандру.

— Я чего-то не понял Сэрсэй, ты куда нас привёл? — Вопросил Сандр грустного сторожа, грустного потому, что он категорически начал трезветь.

— Посох здесь. — Коротко ответил Торий и не добавил больше ни слова.

— Какие-то проблемы друзья? — Спросил Марвин.

— Да как сказать уважаемый, похоже, подвёл нюх вашего сторожа, дело в том, что тут проживаем мы. — Сандр указал пальцем на себя и Рута.

— А разве это может исключать вероятность того, что посох здесь?

— В смысле? Уж не хотите ли вы сказать…

— Я не хочу ничего такого сказать — спокойно оборвал цверга Марвин — но неужели на таком большом постоялом дворе можете проживать только вы. Наверняка тут живёт полно народу.

— Это, верно, живут тут некоторые. — Отчего-то с подозрением сказал Сандр. — Ах Манучер, таким тихоней прикидывался, а ну пойдём Рут. — И решительно зашагал к калитке.

— Да с чего ты на него подумал Сандр? — Забеспокоился Рут, торопливо поспевая за рассерженным цвергом.

— Знал бы ты его папашу, таких вопросов бы не задавал. — Толкнув дверь, он вошёл в дом. Торий и Марвин последовали за ними.

Первым на кого наткнулись вошедшие как на зло оказался хозяин заведения, но его ужасно расстроенный вид заставил придержать Сандра язык.

— Что стряслось Манучер, на тебе просто лица нет? — Почти участливо спросил Сандр.

— Сейчас на вас его тоже не будет. — Зловеще пообещал Манучер. — Пройдите в зал. — Он указал рукой себе за спину. — Гомба осторожно выглянул из-за плеча хозяина и, подойдя к двери, тихонько раздвинул занавесь. В зале сидели Хум, Бизон и Мондвид, а вокруг них по всему залу были раскиданы отрезы богатой материи, стояли сундуки, ящики, лежало в беспорядке дорогое оружие и кое какие украшения.

— Привет честной компании. Чего грустим братцы? — Спросил Сандр.

— Хум! Мондвид! Рад видеть вас в добром здравии! — Обрадовался друзьям Рут. — Ну, вы чего какие пасмурные, неужели не рады нашей встрече?

— Мы рады. — Совсем не радостно ответил Хум. — Просто сейчас это не очень заметно.

— Почему?

— Мы по ошибке ограбили марвелина Сикрема. Уволокли всё, что подарили ему на день рождения.

— То есть как это по ошибке? — Опешил Ханэдав.

— Да есть тут одна падла, которой надо ноги из жопы повыдёргивать. — Туманно выразился Бизон, но сам тут же внёс ясность и рассказал об их приключении с купцом Хамаем. Когда они ему «украденное» добро проволокли, его чуть кондрашка не хватила. Уж кто-кто, а купец быстро разобрался чьё добро привезли к нему наёмники, и быстренько выставил их за ворота, отказавшись иметь с ними в дальнейшем вообще какие-либо дела.

— Он прав. — Согласился Марвин. — Ему трения с Скремом могут быть страшнее потери сорока тысяч эргов.

— Нам-то чего теперь делать со всем этим? — Спросил Хум, но никто ему не ответил, все думали, что сейчас предпримет марвелин.

— Посох здесь. — Ткнул пальцем в один из ящиков бродящий меж развалов сторож. Марвин поднял крышку указанного предмета, порылся в вещах и извлёк оттуда на первый взгляд простую деревянную палку.

— А это ещё что такое? — Спросил Бизон, подозревая, что вписался в блудняк похлеще чем вооружённый налёт на дом тервиля. Рут рассказал ему про посох и деньги отца, который у него украл тот, кто якобы украл посох.

— Нужно узнать, кто подарил эту палку Сикрему. — Сообразил Мондвид.

— Это подарок Стуро Нидэра. — Сообщил Манучер.

— Стуро Нидэр. — Нахмурил лоб Рут, подозревая, что где-то уже слышал это имя.

— Стуро был вольным бойцом лет десять назад. — Вспомнил Бизон. — Даже капитанствовал одно время, но был куплен Рунатами с потрохами, или не куплен. — Неряха тоже нахмурил лоб. — Никто толком не знает, почему он сложил капитанский пояс и пошёл к Сапсу в мелкие подручные, хотя, такой человек как Сапс вряд ли мелкими делами занимается. Но как бы там ни было, о Стуро надолго забыли, пока он не нарисовался в одной заварушке на границе с Лурдисом. Там разом побили чуть ли не десяток караванов, охраняли которые в том числе и наши, вольные.

— Он грабил караваны?

— Скорее работал на того кто грабил, во всяком случае такое впечатление сложилось у людей, самого Стуро за руку никто не ловил.

— Чьи были караваны? — Спросил Марвин.

— Купеческие. — Не понял вопроса Бизон.

— Чьим домам они пренадлежали?

— Кто ж их знает, да и когда это было?

— Мне нужно поговорить с этим Стуро. — Сказал Рут.

— Нет ничего проще, он уже года два живёт здесь, в особняке Коллон. Ведёт вполне светский образ жизни, волочится за местными красотками, занимается мелкими торговыми операциями, вообще производит впечатление мелкого и абсолютно никчёмного человека, я даже и не подозревал, что он агент Рунатов.

— А что это за особняк такой? — Спросил Рут.

— Одна из наших достопримечательностей. — Пояснил Марвин. — Очень интересное здание, в смысле архитектуры, с весьма мрачной и таинственной историей.

— Расскажите?

— Да, пожалуйста. Особняк Коллон построен ещё при династии Гонротов, не знаю, правда это или не, но построен по проекту правящего в те времена короля и действительно сильно отличается от остальных зданий Баттербита. Помимо внешних отличий особняк имеет огромные подвалы, говорят, что под землёй он в разы больше чем на поверхности, в прочем, это не удивительно, из-за катакомб и карстовых пещер у нас каждый второй дом такой.

— Коллон больше. Намного больше. — Перебил его Торий.

— А что там за таинственная история?

— История. — Марвин прокашлялся, Манучер принёс всем вина, в том числе и жаждущему сторожу. — Многие владельцы особняка числятся в списках пропавших без вести. Тирэн Морвинд с семьёй, граф Паскер с женой и престарелым отцом, банкир Гунод из северных земель, есть ещё несколько имён, кто за последние сто лет поселился в этом особняке «навечно», так сказать. Всех их соблазнила цена, по которой Коллон выставлялся на продажу.

— Неужели в голове ни у кого не сработало? — Удивился Бизон.

— Может и сработало, но ведь каждый уверен, что с ним ничего подобного произойти не может.

— Какие-нибудь расследования проводились?

— А как же, со всем тщанием и по каждому случаю, но толку, увы, они никакого не дали, люди исчезали без следа.

— Интересно. — Протянул Рут.

— А по-моему ничего интересного. — Не согласился Бизон. — Дом пожирпет своих хозяев, слыхал я такие истории.

— Рамстарай. — Загадочно произнёс Сэрсэй усиленно накачивающийся вином.

— Чего?

— Рамстарай, так называлось древнее капище, которое если верить легендам когда-то располагалось на месте этого города. — Пояснил Сандр. — Древние Альфы поклонялись здесь подземному богу, имя которого никто не произносит вслух.

— Светлые Альфы подземному богу? — Не поверил Хум.

— Есть и в их истории тёмные пятна. Никто не без греха.

— Всё это конечно интересно друзья, но мне очень надо поговорить с этим Стуро. — Сказал Рут и начал собираться. — Да, и приберитесь тут, навезли хламу всякого.

— Куда бы всё это деть? — Пробормотал Мондвид.

— Господин Торий, не составите ли мне компанию? — Спросил Рут у сторожа. Тот легко поднялся, забрал у Марвина посох и вышел вслед за Ханэдавом.

— Пожалуй, и я с ними. — Сандр взвалил на плечо «шкандец». — Вы с нами Марвин?

— Нет, мне пора повидать моих соглядатаев, вернее это им пора повидать меня.

Глава 9.

За воротами постоялого двора Рут и Сэрсэй столкнулись с Хомпой Даалом, тот, проводив Верейку, возвращался к своим друзьям и, похоже, даже о чём-то мечтал, так как не сразу обратил внимание на озабоченный вид Рута.

— А, Рут, ты не поверишь, каким замечательным мужиком оказался Кухвер, это дядька Верейки, а какие меды он ставит, слово даю, ты таких нигде не пробовал. Хлебнёшь глоток, а он так теплом и растекается по жилам, и что самое интересное, на утро голова совсем не болит. — Тут во дворе появился Сандр.

— Хомпа, что-то ты подзадержался приятель.

— Ха, подзадержался, это я ещё быстро, там медовухи столько, что спокойно можно на неделю зависнуть.

— Тьфу ты! И как вы можете пить это приторное пойло?

— Это ты зря, у Кухвера мировая медовуха, а это кто? — Буй-Бык только что обратил внимание на поддатого Сэрсэя.

— Сэрсэй Торий, сторож храма Милосердного Неба.

— Торий, Торий, не может быть, из тех самых Ториев?

— К вашим услугам. — Весьма галантно поклонился сторож.

— Во дела, и куда же это вы с утра пораньше намылились?

— В Особняк Коллон, пообщаться с господином Стуро Нидэром на предмет денег оставленных мне отцом.

— А он тебе ещё что-то оставил? — Заинтересовался Буй-Бык.

— Почти миллион эргов. — У Хомпы глаза на лоб вылезли.

— Тогда я с вами, а кто этот Стуро?

— А шут его знает. — Ответил Сандр.

— Стой! Ты сказал особняк Коллон? — Спросил он у Рута.

— Ну да, местечко, конечно, пользуется не доброй славой, поэтому я и прихватил с собой господина Сэрсэя с посохом Атэлана.

— С по…!? Я, кажется, многое пропустил друзья, не соблаговолите ли рассказать всё по порядку?

— Хорошо, но только по дороге. — И Рут с Сандром поведали ему обо всех происшествиях, произошедших за последние сутки.

— А вот это они напрасно, Сикрем подобной выходки не простит.

— Это да. — Согласился Сандр. — Парни хотели всего лишь сшибить деньгу, а попались на примитивный развод.

— Помяни моё слово, не позже обеда стража начнёт перетряхивать город, и лучше бы им до полудня оказаться подальше отсюда, где-нибудь в соседней марвелле.

— Согласен, вот только куда барахло девать?

— Да хоть в колодец, жизнь-то дороже.

— Жалко.

— Жалко ему. — Усмехнулся Хомпа.

Тем временем они подошли к особняку, и если описать его в двух словах, то этими словами были бы «мрачный мавзолей».

— Чёрт, у меня по спине вот такенные мурашки бегают, когда я на него смотрю. — Выдавил Буй-Бык.

— Инфернально. — Отреагировал Ханэдав. — И интересно, где они нашли столько красного мрамора?

— В Сегетском Горроте, отрог Немай. — Выдал справку Сандр.

— Кухвер вчера говорил, под этим склепом водится что-то очень не хорошее.

Сам особняк был обнесён кованой решёткой с всякими маковками и шипами, смотрелось очень странно.

— Надо идти. — Вздохнул Рут и толкнул решётку ворот, остальные последовали за ним.

Всё пространство от ворот до самого здания было беспорядочно засажено розами, которые в это время года не имели листвы и были больше похожи на колючие заграждения.

Подойдя к высокой двери, друзья постучали массивным бронзовым кольцом в голову какого-то бронзового монстра и минут пять ждали пока кто-нибудь откроет. Наконец дверь приоткрылась, образовав не большую щелку в которой появился налитый кровью глаз.

— Вам кого? — Спросили глухо, и из щели явственно повеяло застарелым винным амбре.

— Господин Стуро Нидэр дома? — Спросил Рут.

— А на кой он вам?

— По делу.

— По делу? Какому делу?

— Ну хватит. — Сандр решительно потянул дверь на себя и следом за ней на порог вывалился неряшливый тип со всклоченными чёрными кудрявыми волосами. Весь его костюм был облит вином, и воняло от него соответственно.

— Ты Стуро? — Спросил Сандр.

— Ну я. — Тип поднялся с четверенек и пьяно уставился на визитёров. — Чем обязан? Если вообще чем-нибудь обязан, в чём я глубоко сомневаюсь.

— Уж поверь мне, обязан, как минимум парочкой ответов на парочку вопросов.

— Вы полагаете?

— Я просто уверен.

— Ну если вы настаиваете….

— Настаиваю я на лимонных корочках, пошёл! — Сандр развернул Стуро вокруг своей оси и затолкнул в дом.

— Можно не так грубо?

— Ну что вы, это мы ещё вежливо. — Ответил ему Рут и вошёл следом. Внутри он был в точности такой же как с наружи, голые стены из красного мрамора, по углам паутина, захламлённый пол и практически полное отсутствие мебели. Единственное что оживляло натюрморт, хотя и придавало ему зловещий оттенок, так это огромный, ярко пылающий камин. Теперь понятно куда подевалась мебель. — А где ваши слуги господин Стуро?

— А — а. — Махнул тот рукой. — Разбежались. Им здесь, видите ли, страшно. А — ха — ха — ха. — Как-то совсем не весело рассмеялся хозяин.

— А вам, похоже, нет.

— Мне!? — Вдруг вскричал Стуро, гордо выпятив грудь. — Мне. — Добавил он много тише, быстро оглядевшись. — Мне жить не хочется как страшно. Особенно ночами, когда тут воцаряется могильная тишина, и ни один звук не пробивается снаружи дома, а внутри…. А внутри кто-то делает вот так. — Он схватил меч со стола заваленного бутылками и кувшинами из под вина, упёр его конец в мраморную стену, и медленно повёл, раздался неприятный скрежущий звук. — И каждую следующую ночь этот звук всё ближе, всё невыносимей, а — а — а. — Тонко завыл он выронил меч и, схватив бутылку со стола, опрокинул её в своё горло.

— Эк его. — Посочувствовал Буй-Бык.

— Так почему вы не уберётесь отсюда подальше? — Спросил Рут.

— А — хх — а. — Нервно вздохнул Стуро. — Я… я не могу, я должен оставаться тут. — Он уселся на шкуру у камина и уставился на огонь. — Пока они не придут, хотя они уже приходили, вчера или позавчера, а может быть на прошлой неделе? А вы не с ними господа? Может вы это они? Но вы уже приходили, и вас больше нет. О Небо, как они орали, вы бы слышали, как они орали. — Он затряс головой и зажал уши руками. — Они не просили пощады, у них её бесполезно просить. Они выли как собаки, которым отрезают лапы, но я уверен, ни один звук не покинул стен этого проклятого дома. Ни один. Вы кто господа? — Закончив тарахтеть неожиданно задал вопрос Стуро?

— Меня зовут Росс Ханди эсквайр, а это мои друзья.

— А! Ха — ха! Ха — ха! Маленькая неприятность ставшая большой проблемой. Это не мои слова, так Сапс сказал, чёртов Сапс. Это он меня заставляет сидеть тут!

— О чём это он? — Удивился Буй-Бык. — Уж не о Рунате ли?

— Рунаты, Рунаты, кровавые Рунаты, воруют деньги, воруют людей. — Не унимался Стуро. — Их бы сюда, за место меня, они бы и ночи не выседили.

— Какие деньги любезный? — Видя неуравновешенность Нидэра, решил раскачать его Сандр.

— Не считайте меня за умалишённого господа, я прекрасно понял кто вы, и уж тем более мне понятна цель вашего визита, мне просто всё равно. — Совершенно трезвым голосом сказал Стуро.

— Да не уж-то?

— Вы пришли за деньгами Гонротов, только вы не сможете их забрать, нет, не сможете. На днях приходили люди Сапса, они тоже хотели забрать деньги, и они спустились в подвал, глубоко-глубоко, почти в самые катакомбы, ох как они орали, как орали.

— Кажется, мы нашли твои деньги Рут, но честно признаться, мне совсем не хочется лезть в эти веркелевы норы. — Сказал Сандр.

— Рамстарай. — Произнёс Сэрсэй. — Воплощённое зло, альфы в этом кое-что понимали, хотя и копнули совсем неглубоко.

— Нам этого совсем «неглубоко» будет выше темечка.

— Предлагаешь уйти? — Спросил Ханэдав, Сандр задумался.

— Можем и свалить, конечно, только это потом нам покоя не даст. — Сказал Буй-Бык.

— Покой, покой, они подарят вам покой. — Влез Стуро.

— Кто это они? — Нидэр приложил палец к губам, затравлено осмотрелся и, подойдя на цыпочках к Руту шепнул ему на ухо.

— Жнецы. — Неизвестно, что за акустика была в этом особняке, но слово сказанное шёпотом, разлетелось многократным эхом. — Стуро заметался по залу и в панике забился под стол.

— Вот веркель. — Рут достал меч своего предка, вложил в него медальон и решительно направился в тёмный коридор ведущий в хозяйственную часть здания, где был спуск в подвалы. Сэрсэй тут же последовал за ним.

— Надо идти Гомба, а то пропадёт наш дезар. — Сказал Буй-Бык.

— С таким-то мечём и посохом? Не смеши меня Хомпа. — Однако подобрав «шкандец», потопал следом.

Из подвала несло трупами, а пол и стены были вымазаны кровью. Кровь была даже на потолке. Рут нервно перехватил факел и неожиданно наткнулся на труп подвешенный на крючья.

— Вот чёрт! — Вырвалось у него.

— За ребро, и похоже ещё живого. — Рассмотрел покойника Буй-Бык.

— Изверги. — Сказал Сандр.

— Жнецы. — Ответил ему Сэрсэй.

— Не поскользнитесь тут, кровь ещё не везде высохла. — Предупредил Рут.

Запалив факелы на стенах, они осветили зал, на полу стенах и потолке кровью были нарисованы какие-то пентаграммы, и в центре каждой пентаграммы или строго под ней, находился истерзанный труп. Сандр внимательно изучил раны нанесённые покойникам.

— Такое впечатление, что их косами кромсали. Торий, а ты чего там застрял? — Спросил он у Сэрсэя, застывшего возле спуска в подвал.

— Дальше нельзя, это охранные знаки, пойдёте, потревожите хозяина.

— Вот и хорошо, очень мне хочется этому хозяину башку снести. — Храбрился Рут и, дойдя до следующего зала обнаружил что он пуст. — Я пойду дальше, а вы побудьте здесь, мне отчего-то кажется, что с вашим оружием там делать нечего.

— Согласен. — С готовностью кивнул Буй-Бык.

Ханэдав миновал зал за залом и чем глубже он уходил в подвалы, тем древнее становилась кладка стен, наконец, он достиг такого места, где кладка совсем отсутствовала. Рут осветил факелом стену со следами работы инструментов, косые борозды, круги, спирали.

— Да это не выработка, это рисунок. — Догадался Ханэдав и, пошёл вдоль стены, освещая её, но через пару десятков шагов она закончилась тёмным проломом. — Странно. — Он просунул факел в проём и встретился с чьими-то глазами. Странные, миндалевидные, с карими зрачками. Рут поискал лицо, которым бы принадлежали эти глаза и в ужасе отшатнулся. Тёмно-серое, с длинным прямым носом и при полном отсутствии рта, выражающее крайнюю степень высокомерия и безразличия, вот какое оно было.

Рут метнулся к противоположной стене и, заметив жаровню с углём, сунул туда факел, похоже, уголь был чем-то пропитан, так как тут же вспыхнул, немного осветив помещение. Он развернулся к проему, из которого медленно вышло очень высокое существо, вместо рук у которого от локтей, выросли стальные чёрные косы почти в пол стама длинной. Монстр вошёл в помещение и, запрокинув голову, раскинул свои гигантские косы в стороны, создавалось такое впечатление, что он радостно кричал, вот только звука не было слышно. Рут подобрался и, попытался войти в состояние аммал и, это на удивление легко получилось, видно страх пробил какой-то внутренний барьер. Чудовище метнулось к нему и, Рут отметил, что даже в этом состоянии оно двигалось очень быстро. На контакт он не пошёл, а лишь отбежал на несколько шагов вправо, но почувствовав тёмную угрозу в районе головы, быстро кувыркнулся вперёд, ушёл в перекат, и снова встал в стойку. Монстр, махнув вдогонку косой, остановился, пригляделся, переступил с одной мощной ноги на другую и неожиданно прыгнул. Прыжок вышел просто гигантским. Рут бросился в ноги твари, решив проскочить под ним и, за одно достать её мечём, но монстр, извернувшись в полёте отбил меч Ханэдава. Полумрак вспыхнул малиновым светом. Рут развернувшись на колене хотел достать его, но увидел надвигающуюся стальную мельницу. Чудовище, раскинув руки-косы, с невероятной скоростью крутилось вокруг собственной оси, при этом постоянно меняя положение рук. Создавалось впечатление, что у него их не две, а четыре, и как справиться с этим смерчем рут не знал, его этому не учили.

Ханэдав метался по комнате, стараясь, не навести монстра на жаровню, что бы не лишиться единственного источника света, и ещё тайно надеялся, что у него когда-нибудь закружится голова. Столько времени изображать из себя ветряк, это сколько же здоровья надо? Монстр вращаясь, умудрялся резко менять направление своего движения, из-за чего Рут получил пару мелких царапин, это конечно ничего, но сам факт настораживал, сколько ещё он сможет бегать?

— Жаровня! — А чёрт с ним, будь что будет. Рут подскочил к ней, схватил за ножки и метнул в монстра. Как ни крутилась тварь, а угли всё же попали на её шкуру, сбив движение и заставив нелепо замолотить в воздухе косами. Рут мгновенно подобрался и прыгнул так, как, пожалуй, никогда ещё не прыгал. Распластавшись в полёте, он выставил перед собой меч, и достал-таки монстра, поразив его в грудь. Тварь недоумённо замерла, уставившись на клинок, торчащий из её тела, потом медленно сделала шаг назад. Рут не желая расставаться с оружием, рукоять не отпустил, и лезвие начало потихоньку выходить из тела.

— Свалить вздумал? Не получится. — Резкий рывок мечём вверх, монстр дёрнулся и косы сошлись на теле Рута, вернее сошлись бы, если бы Ханэдав не прижался к монстру как пылкий влюблённый, крепко-крепко. — Падла. — Рывок мечём в сторону и вниз. Тварь осела на колени, меч, выскочив из её тела, прошелестел в темноте лёгкой бабочкой, нырнул, и снёс ей башку. Рут распрямился и охнул, весь правый бок был в крови, и «чешуйка» не помогла, коса вспорола её как бумагу.

— Не дай Небо ещё на одну такую нарваться. — Рут выдохнул, вышел из состояния аммал, и тут на него навалилась усталость. Весь бой проходил на таких скоростях, что глазу простого человека некоторые движения были просто не видны. — Однако. — Он встряхнулся, но шевелиться по-прежнему не хотелось. Ханэдав дошёл до стены и по ней стал выбираться из катакомб, в какой-то из комнат он зажигал настенный факел, нужно было отыскать его и побыстрее, а то мало ли куда ещё забредёшь впотьмах? — Что же это за тварь такая была? — Размышлял он вслух. Впереди забрезжил свет, Рут прибавил шагу и вышел в освещённое помещение, и вот чудо, в углу, заваленные старой ветошью, обнаружились бочки.

Ханэдав снял факел со стены и осветил их, на большей половине стояло тавро в виде головы быка, символ Гонротов, ставший когда-то гербом государства, на остальных бочках красовался болотный кот, родовой знак Комуников. — А это тут откуда? И сколько же тут золота? — Рут попытался сдвинуть один из бочонков, но смог лишь слегка качнуть его. — Тяжёлый черт, не меньше трёх фуртов, и сколько тогда выходит? — Рут быстро сосчитал бочки, помножил на содержимое, и вышло где-то полтора миллиона эргов. — Мама дорогая, да тут просто несметные сокровища, но радости отчего-то он не испытал. Ханэдав опять закидал их ветошью и направился к выходу, и уже на подходе к комнате с трупами он услышал разговор.

— Нужно каждому башку отсечь.

— Да вряд ли они снова подымутся.

— А вдруг.

— Вы чего тут, над трупами измываетесь? — Спросил Рут.

— Жив, ну слава Бескрайнему небу и Вечно Зелёному Лесу. — Обрадовался его появлению Буй-Бык. — Ты не поверишь дезар, что тут только что творилось.

— Отчего же не поверю. — Рут огляделся, все покойники были жутко изрублены, а некоторые даже сожжены. — Чем это вы их палили?

— Это не мы, Это Сэрсэй своим посохом, ну и штука я тебе скажу, как даст пламенем, да не красным, а синим каким-то. Чуть мне штаны не спалил, а Сандру бороду.

— Да хоть бы и спалил, этих воркалапов ни чем не угомонишь. — Сказал Сандр — Рубишь их, молотом плющишь, а они лезут и лезут, без рук уже, без ног, а всё равно прут сволочи.

— А потом они вдруг застыли и опали как озимые. — Добавил Хомпа.

— Ты там повстречал кого-то? — Кивнул Сандр на тёмный зёв катакомб.

— Повстречал, тварь одну, о двух косах. Вот, смотри. — Он продемонстрировал им рану на боку.

— Это что же за косы такие были? Ты глянь Бычара, чешуйки прямо вдоль разрезаны, как будто и не металл вовсе.

— И стёган в хлам, снимай-ка Рут всё с себя, штопать тебя будем.

— Ну не здесь же.

— А, ну да, пойдём наверх.

— А где Сэрсэй?

— Опохмеляться пошёл, тошно ему от всего этого стало.

— Пахнет, конечно, не фиалками.

— А ты чего хотел? Палятина она и есть палятина. — Все перебрались в зал с камином, где застали Тория вытряхивающего из кувшина последние капли вина.

— Всё выдул стервец. — Пожаловался он. Стервец же в это время лежал на шкуре возле камина воронкой кверху, и громко храпел.

— Упился таки. — Констатировал Буй-Бык.

— Хомпа, пока Сандр меня штопает, сгоняй за нашими парнями и приведи подводы, золото нужно отсюда срочно вывезти, пока Стуро не проснулся, или ещё какие гости не пожаловали.

— Да этот опойка если и проснётся, всё равно ничего помнить не будет.

— Всё равно поторопись.

— А куда его везти-то?

— К Марвину.

— Ты ему доверяешь?

— Ну хранил же он почти миллион эргов столько лет, сохранит и полтора миллиона.

— Сколько?!

— Ты не ослышался.

— Откуда столько? — Спросил Сандр.

— Там на некоторых бочках тавро Комуников. — Цверг присвистнул.

— Что-то мне это совсем не нравится.

— А меня ещё одна вещь удивляет. — Добавил Хомпа. — Почему Сикрем не в курсе, что у него под носом лежит такая куча золото. Если это золото Сапса, но ведь они оба Рунаты.

— Может быть как раз по этому? — Ответил Рут. — Хотя, по большому счёту мне плевать, я нашёл золото и большая его часть, это моё наследство.

— Тоже верно, ну, я пошёл. — Хомпа скрылся за дверью.

Сандр обработав рану начал скреплять её скобами, а покончив с этим, наложил на неё травяную припарку и туго перебинтовал торс Ханэдава. Рут всю дорогу шипел и охал, но терпел.

— Тебе бы, по хорошему, сейчас лечь и, полежать денька три.

— Боюсь у нас нет этого времени. Сикрем наверняка уже вышел на след Хума и Мондвида, а через бизона он может выйти и на нас, да ещё и Манучеру достанется.

— Надеюсь, они уже свалили из города.

— Сикрема это не остановит, крепко парни его задели.

— Может ты и прав, ладно — он хлопнул ручищами по ляжкам — пойду перетаскивать бочки, всё не на месте сидеть.

— Они тяжёлые.

— В случае чего покойников привлеку. — Хохотнул Сандр. — Правда, из них теперь ещё те помощники.

Через два часа от золота в особняке Коллон остались только воспоминания, а Стуро так и не проснулся.

Рут ещё во время погрузки связался через Голду с Марвином, и тот, немного поразмыслив, предоставил Ханэдаву склад одного, давно пропавшего без вести купца, куда и сгрузили золото. На бочках намалевали «Сельдь пряного посола» и «Квашеная капуста с клюквой и грибами», на что Буй-Бык сказал, мол от бочек ничем подобным не пахнет. Пришлось капитану Руму в срочном порядке купить с десяток бочек того и другого, только вот накладка вышла, вся сель купленная капитаном селдь оказалась тухлой, ну не понимал вояка в ней ничего. Теперь Буй-Бык боялся, что провоняет золото.

Со всеми делами покончили ближе к вечеру, и собрались было уже отправляться в дорогу, как прибежал запыхавшийся Манучер, посланный Сандром за провизией, и сообщил, что все городские ворота перекрыты, и стража методично потрошит квартал за кварталом, в поисках подарков Сикрема.

— Хорошо что Бизон с Хумом и Мондвидом свалили. — Порадовался Буй-Бык.

— Они что, серьёзно хотят, перетряхнут весь город? — Удивился Рут. — Тут работы не на одну неделю.

— Это вряд ли, из-под Ворно пригнали полк копейщиков так, что справятся они намного быстрее.

— А куда вы барахло Сикрема дели?

— Как господин Даал сказал, в колодец.

— И золото?

— Ну да.

— А ткань? Соргес, ганту, полляр? — Спросил Сандр.

— Неужели тебя какие-то тряпки интересуют? — В который раз удивился мелочности друга Рут.

— Тряпки? Ты хоть знаешь, сколько они стоят?

— Не переживайте, колодец всё равно давно высох. — Поспешил успокоить Сандра Манучер. — Мы сверху хлама всякого накидали, листьями присыпали, да пару вёдер помоев вылили, маскировка будь здоров, ни за что не найдут.

— Как скоро до нас обыски дойдут? — Спросил Рут.

— Должно быть завтра.

— А интересно, Кибан с Хонами успел из города выехать? — Заинтересовался Буй-Бык.

— Так они здесь, — развёл руками Манучер — я должен был им провизию отдать и только после этого они собирались оправиться.

— Ну тогда я спокоен. — Усмехнулся Хомпа. — В случае чего с боем прорвёмся.

— В случае чего? — Спросил у него Рут.

— Да мало ли. — И Буй-Бык не ошибся.

Глубоко ночью один из Хонов, стоявший на часах, разбудил Капитана Рума.

— Там за забором не понятное движение йёр.

— Что значит не понятное движение?

— Трудно сказать, сначала прошёл отряд копейщиков человек в сорок, потом десяток стражников остановились на углу соседнего дома, а Вуго утверждает, что видел всадников в чёрно-алом.

— Личную охрану Сикрема?

— Не знаю йёр, если Вуго не показалось, должно быть так.

— Хорошо, пойду сам посмотрю. — Кибан оделся и вышел во двор, где столкнулся с Манучером.

— Капитан Рум, — зашептал тот — немедленно седлайте коней и идите вон к тому забору, — указал он куда-то в темноту — я постараюсь вас вывести через двор моего соседа мэтра Форкеля.

— Что произошло Манучер?

— Пять минут назад ко мне забежал один мой знакомый служащий в городской страже, он обязан мне кое-чем…

— Можно покороче?

— Конечно, нас сдали!

— А что мы такого натворили, что бы нас сдавать?

— Ах да, вы же не в курсе. Господин неряха со своими друзьями ограбил господина Сикрема, правда, это вышло по ошибке, не ведь ограбил же.

— Понятно, где тэрхон?

— Тэрхон?

— Господин Рут.

— А он тэрхон?

— Манучер!

— Уже седлают коней йёр! — Почти по-военному ответил хозяин постоялого двора.

— Канэбот, — позвал Рум своего заместителя — немедленно седлайте коней, нам нужно уходить.

— Уже йёр.

— Отлично, Манучер ведите. — Черз три минуты на постоялом дворе никого из людей Рута не осталось. Отряд из двадцати Хонов, Сандра, Даала и самого Рута, выбрался на тихую улочку, по недосмотру стражи не попавшую в оцепление.

— А дальше что, брать приступом городские ворота? — Задал вопрос Буй-Бык.

— Во даёт! А кто тут вчера собирался прорываться с боем? — Усмехнулся Сандр.

— Никто с боем прорываться не будет. — Сказал Капитан Рум. — Я уже говорил, что служил здесь, и у меня остались кое какие связи, думаю мы сможем ими воспользоваться. Лишь бы по дороге ни на кого не нарваться.

— Тогда ведите капитан, лучше вас город всё равно никто не знает. — Предложил Рут.

— Вписались в блудняк. — Буркнул Буй-Бык. — В место того, что бы решить старые проблемы, кое кто наделал новых.

— Не ворчи. — Одёрнул его Сандр.

Отряд, выстроившись в колонну по два, неспешной рысью тронулся в путь. Рут ехал в третьей паре от головы колонны рядом с Клетом, воин держался напряжённо и всё время оглядывался по сторонам.

— Спокойнее Клет. — Сказал ему Рут.

— Будешь тут спокоен, всё время, кажется, что кто-то из окошек подглядывает.

— Это нервы.

— У Хонов нет нервов.

— Ага, наши храбрые сердца, крепче ваших бронированных тел, так что ли? — Усмехнулся Ханэдав.

Отряд тем временем выехал из квартала, где располагался постоялый двор Манучера, и оказался на улице ведущей к восточным воротам.

— Справа атака! — Крикнул кто-то в хвосте отряда, и в колонну врезались всадники в чёрно-алых доспехах. Началась свалка. Рум схватил за узду коня Ханэдава и попытался вывести его из боя, но Рут рванул поводья в сторону, выхватил меч и кинулся в самую гущу сражающихся воинов. Алых оказалось не так много как померещилось в начале, не больше десятка, но урон они успели нанести немалый. Четверо Хонов погибло, и ещё трое были тяжело ранены, зато личную охрану Сикрема положили всю.

— Надо уходить как можно скорее, на шум могут подтянуться другие отряды. — Предостерёг Рум. — Канэбот, бери тяжёлых и поезжай к Хотону Спиллу, ну и сам оставайся с ними. Вот держи, — он сунул ему кошель в руку и хлопнул по плечу — я надеюсь на тебя старшина.

— Сделаю йёр.

— Не попадись только.

— Всё в руках Неба капитан. — Канэбот взял под уздцы, на которых лежали наскоро перевязанные бойцы, и свернул с дороги в тёмный переулок.

— Кто этот Спилл? — Спросил Рут.

— Мой человек, а вы, тэрхон, обязаны были последовать за мной я, как ни как слово дал, что довезу вас живым и здоровым.

— Ценю вашу заботу капитан, но впредь не хватайте моего коня без моего разрешения. — И развернувшись, занял место в поредевшем строю.

— Отряд не доехал до ворот стамов пятьдесят, Рут свернул вправо и минут через пять вывел людей к неприметной двери находившейся в одной из стенных башен.

— Что это за место капитан? — Спросил Рут.

— Здесь живёт полковник Токрус Поул, мой давний друг. Надеюсь, он сможет открыть для нас ворота.

— Хм, дружба оно конечно хорошо, — вмешался Сандр — но думаю, не помешает подкрепить её деньгами. — Он залез в седельную суму, достал оттуда несколько кожаных цилиндров, и протянул их Руму. Тот отрицательно покачал головой.

— Боюсь, мой друг может обидеться.

— А я бы с удовольствием обиделся, и не раз. — Влез Буй-Бык.

— Не все такие меркантильные как ты. — Выдал ему Сандр.

— Кто бы говорил.

Кибан Рум спешился, подошёл к двери, постучал и вошел, не дожидаясь приглашения.

— Как думаешь, кэп сможет договориться? — Спросил Буй-Бык.

— Будем надеяться.

— А откуда у вас деньги господа наставники и охранники? — Спросил Рут, уже догадываясь, где они могли поживиться.

— Да ладно тебе дезар, мы взяли-то всего пятьдесят тысяч, от твоих миллионов не убудет.

— А вы часом не обнаглели друзья?

— Так мы же не для себя, — тут же обиделся Хомпа — и к тому же идею подал твой казначей.

— Вломил таки сволочь.

— А чего я должен один отдуваться?

— Деньги нужны для дела Рут, вполне возможно, что нам придётся покупать сменных лошадей, провизию, да мало ли чего ещё. — Ответил Сандр. — Путь-то не близкий.

— Ладно, проехали. — Замял тему Ханэдав, но пятьдесят тысяч золотом это…. Это какие лошади должны быть?

Из башни через пару минут вышли двое, капитан Рум и невысокий пожилой мужчина, в кирасе и шлему полковника.

— Похоже, договорился. — Прошептал Хомпа.

— Как знать.

— Господин Ханди! — Окликнул Рум Ханэдава. — Подойдите, пожалуйста, к нам.

— Доброй ночи полковник Поул. — Поздоровался Рут спешиваясь. Токрус строго взглянул на молодого человека и строго спросил.

— Даёте ли вы слово чести, что не имеете никакого отношения к ограблению марвелина? — Рут нахмурился, посмотрел на невозмутимого капитана и, переведя взгляд на полковника, ответил.

— Я не могу дать такого слова господин Поул, хотя имею лишь косвенное отношение к этому делу. Кое-кто использовал моих друзей в тёмную, и я, увы, ничего не знал об этом. Но могу со всей ответственностью заявить вам, что ни один из присутствующих здесь людей и нелюдей, не причастен к ограблению марвелина. В этом я даю вам слово.

— Вы ставите меня в трудное положение господа, как начальник городской стражи я просто обязан вас задержать, но как дворянин и человек чести я многим обязан капитану Руму.

— Вы мне ничего не должны Токрус. — Отвернувшись, сказал Рум.

— Должен Кибан, должен. Господин Ханди, вы можете сказать кто были те люди, что ограбили марвелина Баттербита?

— Нет, но вы можете поговорить с ростовщиком Фетилом, именно он и подставил моих друзей.

— Ну хоть что-то. — Поул ненадолго задумался. — Хорошо, я вас выпущу, но боюсь, Сикрем не успокоится и пошлёт за вами погоню.

— Но как он узнает об этом?

— Поверьте, узнает у нашего марвелина кругом свои люди. — Полковник тяжело вздохнул.

— Что будет с вами, когда Сикрем узнает о вашем проступке? — Спросил Рут, ему очень не хотелось, что бы этот честный человек пострадал из-за него.

— Ну, — пожал плечами Токрус — как максимум лишусь своей должности, как минимум понизят в звании. В любом случае начальником городской стражи мне уже не бывать.

Сандр, имеющий острый слух, услышав такое, тоже тяжело вздохнул, слез с коня и подошёл к полковнику.

— Я старый воин йёр, я воевал почти шестьдесят лет, и поверьте мне, научился разбираться в людях. В вас я вижу достойного командира и честного человека, и никому из нас не хочется проехаться по вашей судьбе железным колесом, и поломать всё, ради чего вы трудились всю свою жизнь. Может быть, моё предложение покажется вам недостойным, ведь такие как вы даже медного гитрифи не возьмут со стороны, но всё же. — Он отстегнул от седла сумку с золотом, подошёл к дверям башни и положи её за порог. — Если это вам не нужно, пожертвуйте всё храму Милосердного Неба. — И не добавив больше ни слова, уселся в седло и отъехал к отряду. Все уставились на слегка смущённого полковника.

— Надо же, под конец жизни дождался похвалы от цверга. — Усмехнулся полковник.

— Вам повезло. — Сказал Кибан Рум. — Цверги донельзя скупы на похвалы, и особенно скупы сотники Серых Сов.

— Вон как. Ну ладно, нам надо торопиться господа.

Через полчаса отряд выехал из Баттербита и направился на постоялый двор, что находился в трёх вирах от города. Не прошло и нескольких минут, как круглую и сияющую как медный таз луну, затянули низкие тучи, и пошёл мелкий и затяжной дождь.

— Нет, это просто рехнуться можно, стоит только отправиться в дорогу, как тут же начинает портиться погода. — Возмутился Буй-Бык.

— Может, раздует ещё? — Понадеялся Рут.

— Ага, держи карман шире.

Борхус, поселившись вместе с отрядом наёмников на постоялом дворе близь Баттербита, несколько дней подряд чувствовал неясное беспокойство. Это чувство то обострялось, то снова затухало, превращаясь в какое-то непонятное пятно лёгкой тревоги на грани восприятия. На второй день такой маяты балар забрался на чердак и, погрузившись в глубокий транс, отправил свой дух бродить по окрестностям. Перемещаясь в пространстве со скоростью мысли, но при этом, пользуясь лишь визуальными якорями, его дух достиг стен города и, проникнув в него, почувствовал мощную волну зла исходящую из-под одного здания, весьма странной архитектуры. Вот только дух балара, по известным причинам, не мог преодолеть предел земной поверхности, призванный отделять живых существ от мёртвых, и поэтому Борхус настроился на единственного человека, способного стать проводником для него. То, что он увидел глазами Рута, мгновенно вывело его сначала из равновесия, а затем и из транса. Балар успел увидеть смерть монстра, но отчётливо понял, что эта тварь лишь одна из многих и далеко не самых сильных порождений тьмы, дремлющих глубоко в пещерах под городом. Борхус утёр холодный пот со лба и, растянувшись прямо на земляной засыпке чердака, задремал. Бродить бесплотным духом по земле, весьма утомительное занятие.

Проснулся он уже под вечер и, спустившись с чердака натолкнулся на Хума с Бизоном.

— О! Вот и наш великий воин. Ты чего там, мышей ловил что ли? — Не преминул поддеть Неряха.

— Вроде как.

— И как успехи?

— Да не очень, оказывается, самые толстые мыши по двору шастают.

— Ха — ха. Как смешно. — Ничуть не обиделся Бизон.

— Что там в городе, дела идут? — Спросил балар у Хума.

— Идут. Буркнул тот в ответ.

— Восьмивиррными шагами. — Захохотал Бизон. — Не далее как прошедшей ночью обнесли марвелина Сикрема Руната. Уволокли все подарки, что знатные горожане принесли ему на день рождения.

— Зачем? — Вполне серьёзно недоумевал балар.

— Ошиблись мы. — Нехотя ответил Хум и, нервно махнув рукой, ушёл в таверну постоялого двора. Борхус вздохнул, он иногда не понимал, что у некоторых людей в головах творится. Взять, например Бизона…, нет, лучше его не брать, в его голове путных мыслей сроду не водилось.

Начало смеркаться и постояльцы потихоньку потянулись в таверну, наступало время ужина. Подавальщицы носились угорелыми птахами меж столами, разнося еду и питьё. Мальчишки на конюшне поили и задавали лошадям корм, а необъятный хозяин заведения, выйдя из кухни, с неудовольствием отметил, что поселившиеся вчера Хоны опять не пьют. Зато трое новых постояльцев из вольных бойцов, закладывают прилично, вот только весёлым из них выглядит один лишь толстый здоровяк неряшливого вида, двое других, сухощавый мужик в годах, и Хон средних лет, были какие-то смурые.

Часов через пять, когда большинство постояльцев видели третьи и четвёртые сны, в ворота постоялого двора настойчиво забарабанили.

— Эй! Лежебоки и мухоблуды! — Раздался из-за ворот зычный голос. — Открывайте воротА, заезжает….

— Хватит орать Хомпа. — Поморщился Сандр.

— И кого это там нелёгкая принесла? — Выскочил на двор заспанный хозяин.

— Это эсквайр Росс Ханди со своими людьми. — Неожиданно раздалось у него за спиной. — Хозяин вздрогнул и обернулся, позади него стоял этот непонятный, одноногий воин, со здоровенным копьём в руках. Таким только великанов шугать. — Открывай, давай.

— Тьфу ты, напугал. — Содержатель двора растолкал своих слуг и те уже отворили ворота, двор тут же наполнился людьми.

— Отдыхать полчаса, капитан, поднимайте своих людей. Борхус, рад тебя видеть. — Поздоровался с баларом Рут.

— Я тоже, что за спешка?

— В двух словах не расскажешь, — Ханэдав спешился — пойдем, опрокинем по стаканчику там всё и поведаю. Забыл, Сандр!

— Чего?

— Закупи у хозяина провизии, так что бы можно было на лошадях увезти.

— А возок?

— К веркелю возок, налегке пойдём.

— Тогда я попробую его продать.

— Что Гомба, аттракцион неслыханной щедрости закончился? Сколько ты отвалил этому полковнику от щедрот наших?

— А во сколько ты оценишь лет сорок честной службы и должность начальника городской стражи?

— Ну, — задумался Буй-Бык — я бы…

— Отвечать не обязательно, это вопрос с подвохом. Иногда, можно отблагодарить человека, просто нужно знать, чем этот человек дорожит, и чем он готов пожертвовать ради тебя. Для Поула главное в жизни репутация и благодаря нам, он её сегодня лишится.

— Ну, допустим не нам, а нашему капитану…

— А какая разница Хомпа?

— Как какая? Полковник Руту ни чем не обязан.

— Но в результате всё это делалось ради него.

— Ладно, отвали Сандр, всё равно ты меня не переубедишь.

— Как знаешь. Эй, хозяин, на пару слов. — Цверг подошёл к трактирщику таращащему глаза на снующих по двору воинов.

Рут и Борхус уселись за стол, и так как к ним из обслуживающего персонала никто не спешил, то балар достал из своей котомки бутыль, и протянул её Ханэдаву.

— Что это?

— Ты пей, это полезно. Особенно когда провёл тяжёлый бой в состоянии аммал.

— А ты откуда знаешь? — Рут отпил, это был травяной отвар со вкусом каких-то ягод и кажется мёда.

— Знаю. Всё время, что я провёл тут, мне покоя не давала какая-то заноза. Всё что-то саднило в душе и, тогда я решил побродить окрест бестелесным духом.

— Это как?

— Не просто, может и расскажу когда, но я не об этом. Я видел ту тварь, с которой ты дрался в катакомбах под тем нехорошим домом и честно скажу, я удивлён, что ты остался жив.

— Повезло.

— Бывает, — кивнул балар — но когда-нибудь не повезёт. — Рут на это пожал плечами. — Что это было?

— Стуро Нидэр сказал, что это жнец, вроде.

— Кто такой Стуро?

— Бывший вольный боец, но теперь работает на Рунатов. А так, випивоха. А один сторож сказал, что на этом месте когда-то был Рамстарай.

— Как ты сказал?

— Рамстарай, капище подземного бога, которому в незапамятные времена поклонялись светлые Альфы, наверное, тогда они были тёмными.

— А может быть Ромстрай?

— Может, да какая разница? Ты видел, смахнул я голову этой твари, чего теперь об этом говорить?

— Может быть и не стоило, если бы там была одна такая, а их там не одна. Я чувствую, есть под городом кое, что страшнее целой сотни этих жнецов.

— Что?

— Не знаю, но чувствую зло, древнее, тёмное, изначальное зло. — Рут ещё раз отпил из бутыли и вернул её Борхусу.

— Не забивай себе голову, у нас и так ситуация не из приятных, за нами вот-вот погоня образоваться может, а ты о каком-то мифическом зле.

— А ведь и, правда, мифическом. — Но что балар имел в виду, Рут так и не узнал, на пороге таверны возник капитан Рум.

— Можно ехать тэрхон.

— В дорогу Борхус, и до утра желательно вообще не останавливаться.

— Тогда предлагаю заехать к Салтисам, это местные коне заводчики, живут в вирах сорока на юго-восток отсюда. У них мы можем купить вполне приличных заводных коней.

— Это нам немного не по пути.

— Зато собьём со следа погоню, когда она будет.

— Так ты в этом не сомневаешься?

— Да как сказать, сомневался одно время, пока Токрус не сунул мне вот это в руки. — Он протянул руту пергамент, в котором были выписаны его имя и титул, цверга Сандра Меера по прозвищу Гомба и, Хомпы Даала по прозвищу Буй-Бык, с подробным описание каждой личности. Любому агенту обнаружившему местонахождение этих людей должно немедленно сообщить ближайшему тервилю. И даже награда обещана в три тысячи эргов. — А теперь вспомните того старшину в воротах, он во все глаза разглядывал вас и цверга, предполагаю, что это и был один из агентов Рунатов.

— А что же стража в городе нас не опознала?

— Это секретное распоряжение тэрхон, и простым стражникам их не выдают.

— Хм, а чего так мало пообещали, всего три тысячи?

— Мало? На моей памяти таких больших наград, только за «указание местонахождения» Рунаты ещё никому не платили.

— Значит, не поверили, что я мёртв.

— Или решили подстраховаться. — Добавил Рум.

Отряд быстро покинул двор, оставив замороченного хозяина заведения в распахнутых настежь воротах. — И чем же я завтра постояльцев кормить буду? — Вдруг дошло до него. — Чёртов цверг, и на хрена мне эта тарантайка!? — Он зло пнул колесо возка и захлопнул ворота.

За ночь проделали двадцать вирр по тракту, с рассветом капитан Рум взял левее и отряд углубился в леса, непрерывно идущие до самой марвеллы Сиг, родной вотчины Вармутов.

Отойдя от тракта вирр пять, устроили днёвку. Как только добрались до тихой поляны с ручьём, Рут, расседлав коня, сунул седло под голову и мгновенно уснул, не удостоив никого даже словом. Всё таки трое суток на ногах дали о себе знать.

Вечером поужинав снова тронулись в путь и ко второй половине ночи добрались до конезавода. Рум поднял братьев Салтисов с постели, вывалил перед ними изрядную горку золота и битых полчаса объяснял им, почему кони нужны сейчас, а не утром. Братья не соглашались, мотивируя это тем, что свободных и объезженных коней под рукой у них нет, а те что есть, уже куплены. Тогда горка выросла в двое и ровно на столько же выросло недовольство казначея отряда, который не преминул попенять Руму за не умение вести торговые дела. Салтисы снова пошли в отказ, но цверг велел им закатать губу, сообщив, как бы невзначай, что его дед был лучшим конокрадом во всём Таваско, что само по себе было невозможным. Ведь всем известна не любовь цвергов к четвероногим, пернатым и пушистым, короче, ко всему зверью. А что бы кого-то украсть, как известно, нужно этого кого-то хотя бы немного любить, особенно конокрадам.

— Уж не рехнулся ли я, что бы за каких-то сорок кляч, отвалить такую прорву денег? — И хотел было сгрести монеты обратно, но браться синхронно наложили на них лапы. После непродолжительного торга сделка состоялась. Хоны быстро приняли коней у Салтисских конюхов, тут же переседлали их на свежих и тут же двинулись дальше.

Теперь отряд поменял направление на юго-восточное и, через несколько часов быстрой скачки, покинул леса. Хомпа всю дорогу вдыхал запах сосен, явно тоскуя по своей Доринской жизни. Сандр если и тосковал о чём, так только о крепкой выпивке, которой на постоялом дворе не нашлось ни капли, а его собственные запасы давно закончились. Он уже два раза «выжимал» свою походную, полуведёрную флягу, ни выжав, однако из неё, ни капли. Бизон, видя мучения цверга, протянул ему свою, Сандр с благодарностью принял её и отхлебнув, сплюнул одержимое на землю. Неряха заржал, во фляге была обыкновенная вода.

Ближе к вечеру отряд устроил привал и до середины ночи кони и люди отдыхали у небольшой рощи, вокруг которой раскинулись виноградники. Временами накрапывал мелкий дождик, а нерешительная луна так и не показалась из-за туч.

— А может, и нет никакой погони? — Зевая, спросил Буй-Бык у Сандра.

— Может, и нет.

— Тогда чего мы лесами да полями рыскаем, как звери какие, выехали бы на тракт, там и дворы постоялые и корчмы попадаются.

— Тебе бы всё корчмы. — Буркнул недовольно Сандр.

— А тебе нет? Я же вижу, как ты маешься без своей огненной воды.

— Я вашу человеческую пищу без путной порции спиртного переварить не могу.

— Да знаю я, — махнул Хомпа рукой — чей не только ты среди людей живёшь, хватает вашего брата. Ты вот лучше скажи, ваши дети тоже без стакана какого-нибудь горлодёра не обходятся?

— А где ты видел цвергских детей?

— Ну, это…, - Буй-Бык задумался — а ведь и, правда, никогда не видел. — Хомпа, похоже, и сам удивился своему открытию.

— Так это, как же вы без детей-то? — Влез в их разговор Мондвид.

— А вот так, если нам нужен новый цверг, мы просто вырубаем его из камня.

— Да ладно. — Не поверил наёмник. — Он же каменный, как он двигаться будет?

— А для этого у нас существуют мамуты, они в течение девяти лет проводят очень сложный ритуал, и камень начинает потихоньку оживать. Сначала голова, потом плечи, руки и так далее.

— Не верю.

— Хорошо. Вот у тебя сердце бьётся?

— Бьётся.

— А теперь моё послушай. — Мондвид глянул на цверга и осторожно приложил ухо к его груди. — Ну? — По прошествии целой минуты спросил у него Сандр.

— Не бьётся. — Прошептал изумлённый Мондвид и с опаской отодвинулся подальше. Тут Хомпа не выдержал и заржал.

— У — ха — ха! Видел бы ты свою рожу вольный! А — а!

— Да ну вас к веркелю! Ты его что останавливать умеешь?

— Нет.

— Слушай ты их больше. — Вступил в разговор Бизон. — У цвергов сердце бьётся один раз в две минуты, потому они и живут так долго, а детей они рожают, как и мы, только селятся среди нас уже взрослые цверги, которые уже произвели на свет, сколько могли, и могут пожить для себя. — Мондвид сплюнул, буркнул что-то себе под нос и, поднявшись, пошёл к своим коням.

К Ханэдаву сидевшему под деревом не вдалеке от шутников подошёл капитан Рум.

— Тэрхон, может мы, и правда двинем ближе к тракту, дожди могут усилиться и эти дороги станут непролазными, да и провизии у нас осталось не больше чем на пару дней.

— Пару дней? — Не вставая, переспросил Рут.

— Да.

— Ну значит эти пару дней мы будем идти прежними дорогами.

— Хорошо тэрхон, — остался невозмутимым капитан — только учтите, и люди и кони сильно измотаются, и случись что, нам даже оторваться не удастся.

— А мы особо напрягаться и не будем господин капитан. Поедем себе потихоньку, сколько сделаем вирр, столько и сделаем, а они пускай ищут, если нас и в самом деле ищут.

— Теперь вы сомневаетесь?

— Сомневаюсь? Нет, конечно, просто мне кажется, что Сикрем не будет особо напрягаться ради каких-то Доринских беглецов.

— Ошибаетесь. Я неплохо изучил его, и могу сказать, что он человек слова. Если он получил приказ от Сапса схватить вас, то он его выполнит, во всяком случае, для этого он приложит все усилия.

— Хм. Странно, у меня создалось впечатление, что марвелин Баттебита фигура более-менее не зависимая.

— То, что касается внутреннего устройства марвеллы, так оно и есть, но политически он полностью подчиняется Сапсу.

— Однако здесь даже войска для войны с Вармутами не набирают.

— Набирают, в основном из беженцев с северных территорий, их лагеря как раз стоят на границах с Боулеком, Минтавом и Сигом, потому в самой марвелле пока спокойно. Видели бы вы, что творится в Барне и Хусе, не говоря о севере Таваско.

— Слышал, что в Барне какие-то волнения, а про Хус ничего.

— Волнения, это мягко сказано. Маовелин Барна, Сторвер Гослинг, полностью потерял управление владением, хотя, правильнее будет сказать, самоустранился.

— Гослинг, — Ханэдав задумался — он же Тавасец. Отец как-то назвал его недоделанным.

— Они были знакомы?

— Вряд ли.

— Тогда, похоже, ваш отец занимался политикой.

— Что вы капитан, нет, у нас дома разговоры о политике начинались только тогда, когда приезжал Поль, да и то не всегда. Отец был недоволен им, Поль, нахватавшись в Форне всяких идей, тащил их в Дорин и обсуждал всё это со своими друзьями. У них было нечто вроде кружка, и брат принимал в нём весьма активное участие. Отец обижался, приезжая в отпуск, Поль больше времени проводил в Дорине, чем у себя дома. Теперь я, конечно, понимаю, что отец был, не совсем прав, но это не важно, это прошлое. — Рут потёр глаза.

— А вам были интересны эти разговоры? — Рут усмехнулся.

— Я как-то был на их собрании, меня туда брат затащил, позёры и пустомели, не пропускающие ни одного тоста. У меня тогда были другие интересы, и теперь они меня здорово выручают. — Рут поднялся. — Не пора ли трогаться капитан?

— Пора.

— А Гослинг разве родственник Комуникам? Барн ведь их марвелла.

— Сторвер женат на внучатой племяннице короля. У Комуников очень мало близких родственников. — Капитан отдал команду, и отряд снова двинулся в путь.

Ехать ночью просёлочными дорогами почти безопасно, между деревнями и сёлами почти не ездят патрули тервилей, этими дрогами не двигаются войска. Тут редко попадаются трактиры и постоялые дворы, где можно нарваться на агента скрывающегося под личиной путника. Правда есть один минус, ночью, по таким дорогам быстро ехать невозможно, можно легко загубить коня или свернуть себе шею.

За час до рассвета Рум остановил людей и подъехал к Ханэдаву и Сандру.

— Где-то вирр через пять будет Стиллен, это небольшой городок, что стоит на тракте ведущем в Хус, и по этому там всегда стоит небольшой гарнизон, около полусотни пехотинцев и человек тридцать улдонов. (Лёгкая кавалерия выполняющая патрульные функции, не является регулярным воинским формированием) Предлагаю проверить есть ли за нами погоня.

— Как вы намерены это сделать? — Спросил Рут.

— Один из офицеров этого гарнизона наш соплеменник, думаю, он не откажется поделиться со мной кое-какой информацией.

— Вы лично поедите в этот Стиллен?

— Да, только прихвачу с собой одного из своих людей.

— А не мало? — Кибан посмотрел на Рута и ответил.

— Ну не меня же ищут.

— Да если хочет, пусть едет. Мы разобьём лагерь вон в том овраге. — Указал он на небольшой лесок. — И не дожидаясь ответа, повернул коня.

— А там разве овраг?

— А ты не видишь?

— Я скоро тэрхон. — Капитан подозвал кого-то из своих бойцов и уехал. Рут снял с взмокшей головы шлем, взъерошил волосы, и посмотрел вслед капитану.

Мелкий дождик прекратился около часа назад, но всё вокруг было мокрым, и деревья с травой, и кони с людьми. В лесистом овраге кто-то уже разжёг огонь, воины распрягали лошадей, поили их, чистили, кормили. Кто-то нерасторопный успел подпалить своё хебело, чёрт его знает, чем кожевники пропитывают кожу, но вонь стояла такая, что хоть беги.

Подул ветер, осыпая с деревьев дождевые капли, солнце обозначило свою готовность взойти, а на дороге показался всадник.

Рут, всё ещё стоящий там, где его оставил капитан, с удивлением узнал в нём воина уехавшего с Румом.

— Засада Тэрхон, капитан приказал уходить.

— О чём ты? Какая засада в этой глуши? И где сам капитан? — Мозг никак не хотел переключаться в режим быстрых решений и решительных действий.

— Это его приказ, скорее тэрхон. — Конь под всадником оскользнулся на мокрой траве, и воин вскрикнул, оказывается, он был ранен в бедро и обломок стрелы всё ещё торчал из ноги.

— Где Рум?

— Скорее всего, убит.

— Давай к оврагу, и позови сюда Сандра с Быком. — Рут направил коня в ту сторону куда час назад уехал капитан и, проехав около сотни стамов, притаился за елью и напряг слух. Срывались дождевые капли с иголок, ветер шумел в макушках елей, но топот копыт он услышал не впереди, а позади себя, и даже кажется, вздрогнул от неожиданности.

— Что дезар, собрался один со всеми воевать? — Конечно это был Буй-Бык.

— К тому же это могли быть простые разбойники. — Добавил Бизон. Хум, Мондвид и Борхус тоже были здесь.

— Всё возможно, однако капитан сказал засада, а не разбойники, если боец правильно переда его слова. — Ответил Рут.

— Что намерен делать? — Спросил Сандр.

— Кто у Хонов теперь старший?

— Десятник Тегон.

— Ясно, если это погоня, то они скоро окажутся здесь. Мы их пропустим, а Хоны пусть упрутся и когда завяжется бой, вы ударите им в спину.

— Вы?

— Вы, я буду с Хонами. — Сандр понимающе кивнул.

— Есть вопрос дезар, а что не пойдут по дороге, а например лесом двинут?

— В самом деле, не дураки же они. — Поддержал Хомпу Бизон.

— Всё равно пропускайте, только сигнал подайте, что они лесом идут. Всё? Тогда разбежались. — Рут направил коня к оврагу, а наёмники с Борхусом разделившись, исчезли в лесу.

Подъехав к отряду Хонов Рут нашёл глазами десятника и кивком головы подозвал его к себе.

— У вас всё готово?

— Всё тэрхон. — Ответил тот. — Разрешите вопрос?

— Валяй.

— Капитан не появлялся?

— Пока нет. — Если честно, то Рут был уверен, что он уже никогда не появится. — Рейтир пару раз неуверенно взглянул на молодого вождя и, собравшись с духом, спросил.

— А почему вы с нами?

— Ну я же Хон, хотя бы по крови, значит моё место здесь. — Рейтир глянул на притихших бойцов как бы говоря «слышали»?

— Рейтир.

— Да тэрхон?

— Отбери десяток опытных стрелков, и посади их в нашем леске около оврага, от него до дороги стамов тридцать будет, самое-то для прицельной стрельбы.

— Понял. — Десятник отдал распоряжение, а со стороны сосняка послышался совиный крик.

— Готовьтесь. — И буквально через пару минут на поляну влетело около полусотни всадников, примерно треть из них были в чёрно-алом, гвардейцы Сикрема, остальные, оказались улдонами.

— Многовато. — Поёжился десятник.

— Солнце встало. — Невпопад ответил Рут. — Нельзя стоять на месте, улдоны не плохие стрелки, чего твои… — Ханэдав не успел договорить, как из леса ударили засевшие там арбалетчики. Человек шесть, лёгких кавалеристов, вывалились из сёдел, остальные дружно ответили из луков, а гвардейцы тем временем бросились на воинов Рута. — В атаку. — Коротко приказал Рут и, выдернув меч из ножен, пришпорил коня. Хоны на скаку дружно дали залп из арбалетов и взялись за копья.

Сошлись лихо, правда ни гвардейцы, ни Хоны, полного разгона коням дать не успели, но треск от сломанных копий и разбитых щитов получился изрядный, да и погибших оказалось не мало. Здоровенный воин справа от Ханэдава, вынес копьём гвардейца из седла, пробив его щит затем, не сбавляя хода, ловко увернулся от копья, летящего в живот, и торцом щита свалил ещё одного алого, разбив ему в кровь лицо.

Пройдя строй друг друга насквозь, те кто выжил, развернули коней и, выхватив мечи, бросились в новую атаку.

Рут сошёлся с кряжистым гвардейцем, ловко орудовавшим не большой, но по ударам чувствовалось, тяжёлой секирой. Отбил один выпад, второй, попытался достать его мечём, но тот, извернувшись, неожиданно резанул коня Ханэдава по шее, это был подлейший приём. Кровь хлынула из раны и конь, взвившись на дыбы, начал заваливаться назад. Передние копыта конвульсивно бились, и одно из них угодило в грудь гвардейцу, вышибив его из седла. Рут, что бы ни быть придавленным, волчком слетел с агонизирующего скакуна, и очень неудачно приземлился на колено, но увидев перед собой ненавистную рожу гвардейца, с удовольствием опустил ему каблук сапога на голову.

— Отдохни своловчь, я тобой потом займусь. — В этот момент гвардейская лошадка вознамерилась было хряпнуть Ханэдава за руку, но получив в морду чешуйчатой перчаткой, резко подалась назад, где не неё правым боком налетел огромный, чёрный как ночь, красавец Гуал, (Гуал — рослая порода лошадей исключительно вороной масти). Тот не удержавшись на своих четырёх копытах, перевалился через неё и рухнул, подмяв под себя своего седока, да и саму лошадку. Перевалившись на левый бок, конь вскочил, но тут же остановился, ожидая, когда поднимется всадник. Всадник, а судя по бляхе на груди, это был полусотник, подняться уже не смог, так как в его шею погрузилось остриё меча Ханэдава.

Рут огляделся, Сандр с наёмниками, и Борхус с гигантским копьём, вовсю громили улдонов, а Хоны, обладая численным преимуществом, потихоньку сжимали гвардейцев в кольцо. Он вскочил на захрапевшего Гуала, несколько секунд боролся с ним, пытаясь заставить его повиноваться, но подлетевший чёрт знает, откуда всадник, отвлёк внимание Гула от борьбы с человеком и переключил на тонконогого конька. Ударив мощной грудью скакуна, он опрокинул его на землю, и практически затоптав придавленного всадника, неожиданно успокоился.

— Ну вот и славно. — Потрепал его Рут по холке. Конь всхрапнул, но беситься больше не стал. Давай здоровяк, у нас ещё есть дела. — И направил коня к сражающимся воинам.

Через несколько минут всё было кончено, гвардейцы полегли все до одного, улдоны, оставшись без тяжёлой кавалерии, бросились кто куда, а Хоны, переведя дух, начали подбирать своих убитых, не забывая о трофеях. К Ханэдаву подъехал десятник Рейтир.

— Потери?

— Ещё семеро. — Рут кивнул.

— Мирного неба.

— И Бескрайнего Леса. — Закончил ритуальную фразу десятник.

— Гвардия, ещё легко отделались.

— Ну, наши воины тоже не из последних, новичков всего двое. Было. Из четырёх десятков.

— Там, рядом с моим убитым конём, один урод лежит с разбитой рожей, приволоките его сюда.

— Это мы мигом. — Обрадовался рейтир.

К Руту подъехали Сандр с Быком и Борхусом.

— У нас все целы. — Ответил на вопросительный взгляд Ханэдава цверг.

— Ещё бы. — Усмехнулся Буй-Бык. — После ветряка, который так умело изобразил балар, нам только и осталось, что скромненько в сторонке постоять. Прикинь дезар, все трофеи его.

— Хочешь, забирай. — Ответил Борхус.

— Сейчас парни одного типа приведут, отдайте его Бизону, пусть поспрашивает с пристрастием, а мы, вчетвером, проедемся вперёд, поищем нашего капитана. — Сказал Рут.

Где-то через вирр всадники выехали на очередную поляну. Тут были заметны следы наспех затушенных костров, стояла брошенная телега, да лежала смятая палатка, судя по дорогому седлу, нашедшемуся в ней, принадлежала она полусотнику.

— Даже охраны нет, всё побросали.

— Драпанули как зайцы, а чего там в телеге?

— Давайте капитана искать, барахлом потом займётесь. — Приказал Рут.

— А чего его искать, вон он висит, сердешный. — Указал Сандр на корявую сосну. — Вот, кончился ещё один Рум. — Когда капитана вытащили из петли, всем стало ясно, что перед смертью его ещё и пытали.

— Интересно, сколько он продержался? — Задался вопросом Хомпа.

— Сколько бы ни продержался, а времени он нам достаточно выиграл, что бы собраться. — Ответил Сандр.

— Это да. — Вздохнул Буй-Бык. — Давайте положим его на телегу что ли?

— А лошадь ты, где возьмёшь?

— Да где-нибудь здесь, в лесу привязана.

— никого никуда везти не надо. — Мрачно сказал Рут. — Лучше наших парней сюда приведите. — Он слез с коня, присел возле капитана, закрыл ему глаза, и вдруг вспомнил, как вот так же закрывал глаза своему слуге, ещё там, в Дорине, после первой своей драки, с которой всё и началось. К горлу подкатил комок, он закусил губу и изо всех сил постарался не показать слёз. За спиной у него возник Сандр и протянул меч.

— Это его, нашёл в палатке. — Рут положил оружие на грудь покойнику и, вздохнув, поднялся. Вскоре на поляну выехали Хоны и Бизон с наёмниками. Воины Рума быстро соорудили, краду для своего командира, и уложили на неё тело.

— Что сказал пленный? — Спросил Рут у Бизона, наблюдая за приготовлениями Хонов.

— А что он скажет? Был приказ схватить какого-то молодого дворянина, путешествующего в компании с цвергом и здоровенным, черноволосым воином. Людей на эту облаву кинули изрядно, даже гвардейцев припахали. Ещё рассказал, когда мол Сапс узнал, кто гуляет по его марвелле, то чуть все волосы на своей заднице не выдрал, и такое гневное письмо Сикрему накатал, что тот позабыл про все свои подарки, которые мы у него тиснули.

— А зачем тогда они капитана повесили?

— Ну, во первых, он скрыться пытался, а во вторых, он Хон.

— Понятно. — Ханэдав помрачнел ещё больше. — Отдыхаем до полудня, затем выходим на тракт и двигаем к Барну, в замок Гемей.

— Как скажешь. — Равнодушно пожал плечами Бизон, и отошёл. К Руту подошёл Рейтир, и молча, указал на пленного, Ханэдав кивнул. Воина подвели к зажжённой краде, развязали ему руки и, поставив на колени, быстрым взмахом кинжала перерезали ему горло.

Когда костёр практически уже догорел к Руту подошёл Сандр, положил тяжёлую руку ему на плечо и сказал.

— То ли ещё будет дезар. — Рут криво усмехнулся.

— Не пугай старый, скажи лучше Хомпе, пусть раздаст людям то, что в телеге нашёл. Кто знает, когда ещё выпить удастся.

— Ах он сукин кот! — Цверг хотел уже было убежать и конкретно разобраться с зажавшим спиртное негодяем, но остановился и добавил. — Не переживай Рут, мы в Бреги выжили, и из этой ловушки как-нибудь выберемся.

— Выберемся. — Кивнул Ханэдав и ему, вдруг показалось, что угли прогоревшей крады, превратились в пылающие города.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg