Александр Мазин Стратегия. Волки Одина
© Александр Мазин, 2015
© ООО «Издательство АСТ», 2015
Пролог
Сплоченная линия щитов. Тусклые полушария шлемов. Железные рога копий. Бросок – и железо порвет Санькино мясо, заскрежещет по живым ребрам, нанижет Санька на себя, как поросенка – на шампур. На дюжину шампуров. Санёк пятился, пока не уперся спиной в скалу.
Лиц Санёк не видел. Только глаза над краями щитов. Зачем им щиты? В руке у Санька – учебная шпага с наконечником под электроконтакт. Бессмысленная спортивная игрушка…
Санёк успел увидеть начало атаки. Строй шагнул вперед, все одновременно, будто гигантская многоножка. Санёк увидел пыль, взбитую подошвами (периферийным зрением), увидел, как стремительно вырастают копейные острия… Зажмурился… И почувствовал, что проваливается куда-то, падает спиной, летит…
Мгновенное облегчение от того, что успел. Не достали. И сразу – ужас полета, понимание – сейчас разобьется.
Ох! Санёк обнаружил, что сидит в кресле перед компом.
Читал матан – и вырубился. Заснул. А разбудил его звонок по скайпу.
Лика.
«Здравствуй, мой Санечка…»
Санёк стер рукавом пот со лба. Только после этого ответил.
Попрощались около трех ночи. На душе у Санька было светло и ясно. Лика, Лика, Лика… Она прилетит на Новый год. Через два месяца.
– Я соскучился, – произнес Санёк вслух. – Я хочу тебя, Лика.
Прозвучало неубедительно. Очень уж хотелось спать. А подъем – в восемь тридцать.
Санёк отрубил комп и побрел в ванную. По пути аккуратно прикрыл дверь в родительскую спальню. Не разбудить. В ванной посмотрел на себя в зеркало. Хорошо, когда щетина светлая. Не так заметно. Завтра побриться точно не успеть. И зарядку – не успеть. И… Сработал таймер щетки.
Укладываясь в постельку, Санёк подумал: «Опять будет кошмар». Хотя у него есть средство. Полез в ящик, вынул ножи, сунул под подушку. В чехлах, естественно. Взял брелок со сфинксом. Ключ от двери, о которой ничего не известно. Уронил обратно. Поглядел на персонального сфинкса: татушку на руке. Совсем бледная стала. Может, со временем вообще исчезнет? Всё, спать.
…И провалился по пояс в сугроб.
– Ты, чужак, я тебе печень выну и сожру!
Ярл Хрогнир Хитрец стоял напротив, точнее, не напротив, над Саньком, потому что на ярле были снегоступы и наст его держал. Стоял и поигрывал мечом. Ступня ярла, в меховом, разукрашенном бисером и серебром сапоге, – в полуметре от Санька. Вот по этой ступне он и ударил. Рубанул наискось выброшенным из рукава ножом и сразу откинулся назад, уходя от длинного росчерка ярлова клинка. Он успел, Санёк, а ярл – нет. Красное на белом…
Глава 1 Санкт-Петербург. Сергей Кожин. Кровь
– Ты? Меня? За что? – Алое пятно расползалось по белой куртке, стремительно набухающей кровью.
Серёга пятился, пока не уперся в стену. Он не понимал. Глядел то на свои руки, то на жуткое пятно.
Машунька всхлипнула и как-то разом обмякла, осела на тротуар, повалилась на бок.
– Как же… что же… – бормотал Серёга, глядя на свои не очень чистые, но совсем невооруженные ладони. Он ничего не понимал. Он же просто оттолкнул Машуньку. Даже не очень сильно оттолкнул. Ну что ж ему было? Позволить себе по морде заехать?
– Машунька… – проговорил он. – Машунька, это не я, не я…
Откуда столько крови? Что это было, вообще? Может, у нее там ножик был, под курткой? Острием внутрь?
«Скорую?» – Серёга схватился за телефон…
И ничего не набрал. Что он скажет?
Я убил свою девушку, не знаю как…
А может, не убил? Может, фигня какая?
Серёга кинулся к Машуньке, расстегнул куртку. Блузка шелковая, и тоже кровь, кровь… Остановить!
Серёга замер… Блузка была целой! И куртка была целой! А кровь хлестала так… Как вода из крана.
Машунька уже ничего не говорила… Глаза закатились…
Серёга посмотрел на свою руку. Вся теперь в крови. И вдруг ярость опять накатила. Как тогда, когда Машунька сказала, что – всё. Что хватит с нее. Что теперь она будет с Филькой. У того хоть деньги есть на кафе. А когда он обозвал ее… Ну нехорошо обозвал, несправедливо… Ярость, ярость! Уже на себя! Серёга матернулся и сжал в кулак руку. С силой, до боли. Будто вгоняя, вдавливая назад и слова обидные, и Машунькино «Да пошел ты!..». И кровь эту жуткую…
– Эй, ты!
Серёгу довольно грубо подняли. Мужики какие-то. Нет, парни.
– Что ты с ней сделал, ушлепок?!
Серёга молчал. Тело вдруг стало ватным.
Один из парней схватил Серёгу за руку, зачем-то задрал рукав куртки, с силой ткнул пальцем в запястье. Может, в болевую точку хотел попасть, но не попал.
– Да вижу я, – пробормотал второй парень и присел рядом с Машунькой.
Увидев, как второй парень расстегивает блузку Машуньки, Серёга рванулся, выкрутился из захвата…
И, схлопотав по затылку, осел на асфальт.
Но не отрубился, только в глазах помутнело.
– Геныч, – позвал второй, – чё-то я не понимаю, глянь-ка…
Тот, что врезал Серёге, присел рядом с приятелем.
Серёга поднялся. Качнуло, но на ногах устоял.
Машунькин плоский животик весь перепачкан кровью, лифчик тоже в крови с нижних краев…
Второй поднял голову, посмотрел на Серёгу снизу, уже не сурово, а как-то растерянно:
– Слышь, пацан, чья это кровь?
– Ее, – сипло выдохнул Серёга.
– Ты, блин, дурачка не строй! – Первый выпрямился так резко, что Серёга отшатнулся. – Чья кровь, спрашиваю? Убили кого?
– Никого! – выкрикнул Серёга, отпихивая парня и готовясь врезать. – Сказал же – ее!
– Быть того не может!
– Как это – не может?
– А так, – спокойно ответил второй. – Кровь, пацан, она может только из отверстий вытекать. Из естественных. Из коих кровотечения у нее нет. А также из искусственных. А таковых я тоже не обнаружил.
– Ты что, доктор? – недружелюбно спросил Серёга.
Парень хмыкнул.
– Представь, пацан, именно доктор. И он тоже доктор, – кивок на второго. – Эксперт. И, заметь, мы с ним не стоматологи, а… травматологи. Улавливаешь идею, пацан?
– Это ее кровь! – мрачно буркнул Серёга.
Он вообще теперь ни хрена не понимал.
– Ген, ты ее закрой, что ли, – сказал второй. – Не лето. Замерзнет. – И Серёге: – Ну колись, пацан!
– Да пошел ты! – Серёга отпихнул резкого доктора. – Иди куда шел… Травматолог!
И увидел, что оба они как-то странно смотрят на его правую руку. С брезгливостью такой и опаской… Будто змею увидели.
– Вскрылся, гаденыш, – злобно бросил второй. – Минусуй его, Генка!
Первый доктор внезапно оказался совсем рядом, и Серёга ощутил жуткий холод в животе справа. Скосил глаза и увидел рукоятку ножа. Черную с зеленым камешком. А лезвие ножа было внутри. В нутре. У Серёги. Ух, какое оно было холодное!
– Девчонка еще, – сказал второй. – Надо подчистить.
Спокойно так сказал, будто деньги за билет передать попросил в маршрутке.
И снова на Серёгу накатила ярость. Будто огонь в груди вспыхнул, разлился и вытолкнул из бока ледяной нож. Серёга оттолкнул первого, а второго правой рукой схватил за волосы и тоже отшвырнул. Метра на три отшвырнул. Мимолетно удивился собственной силе…
И она ему пригодилась, когда первый прыгнул на спину, вцепился в горло пальцами, будто когти вонзил. Серёга перехватил запястья, сдавил…
И запястье «доктора» в правой руке Серёги тут же стало скользким. От крови.
«Доктор» заверещал, хватка разжалась. Серёга развернулся и уже по-простому врезал в щи. «Доктор» рухнул мордой в асфальт и притих.
Его дружок тоже лежал тихонько. У него из кармана выпал автомобильный брелок.
Серёга поглядел на Машуньку. Кровь вроде больше не текла. Может, эти… доктора что-то сделали. А может, сама перестала. Вот же непонятки. По-любому, отсюда надо срочно валить. И Машуньку забрать. Домой. В тепло.
Доктора валялись в отключке. Как же он их, двух здоровых парней, – так ловко вырубил? Стресс, наверное.
Взгляд упал на выпавший брелок. Серёга подобрал его, нажал на кнопку.
Пискнуло совсем рядом, на улице. Ага. Это удачно.
Серёга, поборов брезгливость, обшарил «доктора». Мобильник, бумажник с документами, пропуск… Да, не соврал парень. Действительно врач. Отделение травматологии… Тут Серёга братил внимание на странную татуировку доктора. На тыльной стороне ладони – змея с лицом девушки. Собственно, странным было не сочетание, а само лицо: мастер-татушник был просто гений. На крохотном, меньше ногтя, личике застыло такое выражение ужаса, какое Серёга видел только в кино.
Глава 2 Санкт-Петербург. Александр Первенцев. Друг
– Санёк! Санёк! Ты чего молчишь?
– А ты мне слово вставить дай, – перебил Санёк. – Чего у тебя, Серый? Кто тебя обидел?
– Не по телефону, понял! Приезжай быстрей! – Голос сорвался на визг. – Быстрей, понял!
– Это я понял. Не понял куда?
– Ко мне, блин! Домой, разб…! – Серёга наконец сумел взять себя в руки и добавил поспокойнее: – Только ты это, осторожнее, понял?
– В каком смысле? – Санёк насторожился и ощутил, как вдруг запульсировала татушка на руке. Фигасе! Раньше такого не было. Санёк поглядел на рисунок. Черный зверек-сфинкс… Что-то в нем переменилось.
Но разбираться было некогда.
– В каком смысле – осторожнее?
– Заходить будешь, осмотрись там у подъезда. Чтоб не следил никто.
– Понял. Жди.
Что ж, осторожней – это он теперь умеет. Спасибо Игре и Фёдрычу.
Надев куртку, он вложил в подрукавные карманы ножи. Ножи ему сделали под заказ. Клинки правильной формы, рукояти, подогнанные под ладонь. А вот конструкцию карманов он потырил в Интернете. Удобная штуковина. Подцепляешь большими пальцами шнурки – рывок, ножи освобождаются и соскальзывают прямо рукоятками в ладони.
До сих пор Санёк пользовался ими исключительно в зале, но знал: если придется защищаться, клинки не подведут.
«Если бы ты со шпагой так работал, как с ножиками своими, я б тебя не на район – на город выставил. И уверен: минимум бронза твоя была бы, – сказал как-то Саньку тренер. – Я б сам поучился у того, кто тебя учил».
Санёк тогда отмолчался. Фишка в том, что его-то никто не учил. Само пришло. Память предков, не иначе.
– Мам, я к Серёге, – бросил Санёк в сторону кухни и, не дожидаясь реплик вроде: «…а лекций сегодня нет, что ли?» – покинул отчий дом.
У Серёгиного подъезда никто не караулил.
Зато в самом подъезде – мрак полный. И – шевеление на площадке. Санёк застыл.
Но тут ширкнула зажигалка, и Санёк увидел самого обычного бомжа.
– Шагай, пока горит, – хрипло сказал бомж. И прикурил.
Санёк выпустил шнурки ножей. Бомж и не знал, от чего был – на волосок.
Серёгина «хрущоба» выглядела еще неопрятнее, чем раньше.
– Ботинки не снимай, – предупредил Серёга, пока Санёк вешал куртку на гвоздь рядом с Серёгиной. И еще одной, которая когда-то была белой. Опаньки! Да это ж кровь! Причем относительно свежая. И Серёгина куртень тоже замызгана.
– Это то, что я думаю? – поинтересовался Санёк, тыча пальцем в багровую корку.
– Пошли! – Серёга ухватил Санька за рукав. – Сейчас покажу.
И показал.
– Бля, – только и сказал Санёк. А что еще он мог сказать? На Серёгиной кровати, на сероватых застиранных простынях, лежала Машунька. Нет, то, что она лежала на Серёгиной кровати, это всё путём, раз она была Серёгиной подружкой уже почти полгода. А вот что лицо ее было примерно того же цвета, что и простыни, а блузка заскорузла от крови, уже совсем не нормально.
Санёк присмотрелся – и вздохнул с некоторым облегчением. Жива. Грудь чуть шевелится. Дышит. С Серёги сталось бы: пригласить Санька для того, чтобы избавиться от трупа.
Хотя именно так и проверяются друзья, разве нет?
Еще несколько месяцев назад Санёк от вида окровавленной девушки мог бы и растеряться.
Но не теперь. Не после Игры.
– Что у вас произошло? – осведомился он.
Друг глянул на Санька с изумлением. Слишком уж спокойно прозвучало.
– Чтоб я понимал… – пробормотал он.
– Она ранена?
– В том-то и дело, что нет!
Серёгу вдруг затрясло.
– Нет! Не знаю! – закричал он, размахивая руками. – Ничего я не знаю!
– Не ори! И крыльями не хлопай. Кровь – чья?
– Да откуда я знаю!
Санёк ухватил друга за плечи и встряхнул как следует. Серёга ойкнул: язык прикусил.
«Горячее и сладкое снимает стресс», – всплыла в памяти фраза Фёдрыча.
– На кухню, – сказал Санёк. – Чай. С сахаром. Потом – рассказ. Понятно?
– Угу.
И они пошли на кухню.
Внутренний подсказчик не солгал. После чая Серёга подуспокоился и начал говорить внятно:
– …Ты, говорит, лох и в жизни ничего не достигнешь! На хрен ты мне такой нужен, говорит! Меня, говорит, Филя в Таиланд приглашает, а ты, блин, в дешевый клубешник! А я не дешевка! Поищи, грит, себе такую попроще, а ты мне нах не упал!
– Так и сказала? – уточнил Санёк.
– Ну примерно так.
– И ты?..
– А я, брат, не сдержался. Нам же в кайф вместе! Она ж говорила, что любит! Ну я и обозвал ее проституткой.
– Дурак! – констатировал Санёк. – Машунька – дурочка, сам знаешь, но, кроме тебя – ни с кем. Только глазками блымкает.
– Дурочка, – охотно согласился Серёга. – И я дурак. Но ты ж понимаешь…
– Понимаю, – подтвердил Санёк. – Дальше – что?
– Дальше она драться полезла.
– Вот это на нее похоже, – Санёк усмехнулся. – А ты?
– А я ее оттолкнул. Просто оттолкнул, прикинь! Сильно, правда, потому что разозлился. Ну так было же с чего! А у нее кровь хлынула. Прям вижу, как куртка мокнет! Не понимаю ничего! – Серёгу опять затрясло.
– Хорош истерить! Она точно не ранена?
– Точно, блин! Стопудово! Ты дальше слушай, это не все еще…
– Так… – пробормотал Санёк, когда Серёга дошел до момента отъема ключей и упомянул татушку на руке у «доктора». – Змея с человеческим лицом, значит? Сюда глянь, – Санёк сунул другу под нос правую руку. – Что видишь?
– Грабку твою, – буркнул Серёга.
– Больше ничего?
– Думаешь, я кислоты нажрался? А вот хрен! Точно была змея. С человеческой рожей. Да хоть с какой… – Серёга явно не придал татуировке значения. – Короче, машину я нашел, подогнал, Машуньку на заднее закинул и сюда привез.
– Машина где?
– У площадки детской. Ключи я на сидуху бросил. Я не вор.
– Ты – дурак, – в очередной раз констатировал Санёк, поднимаясь.
– Пойдем, глянем на девушку твою… бледную.
Серёга не соврал. И «доктор» загадочный тоже не ошибся. Раны не было. Кожа чистая. Вернее, не чистая – испачканная кровью, но целая. И трусики чистые. Зато дыхание слабое-слабое. И пульс. И выглядит скверно. Что легко объяснить, если кровь действительно Машунькина. Тут пол-литра вытекло, не меньше. Хотя непонятно, откуда. Много чего непонятно. Но если это имеет отношение к Игре, то непонятки – это нормально.
– Одеяло дай! – велел Санёк. – Мерзнет она. Я сейчас вернусь.
– Ты куда? – Мысль о том, что Санёк уйдет, Серёгу напрягла.
– Машину эту гляну. И вернусь, не беспокойся. Что за машина, кстати?
– «Ниссан Патрол». Здоровая такая тачка.
– Я в курсе.
Санёк надел куртку.
– Если очнется – чаем ее напоишь. Очень сладким, понял? Мёд есть?
Серёга мотнул головой.
– Тогда с сахаром. Или с вареньем.
– Угу. Но ты это, недолго.
Бомж с площадки куда-то пропал, и Санька это насторожило. Однако на улице его нехорошие люди не ждали. И внедорожник стоял там, где его оставил Серёга. Открытый. Ключи на сиденье. И брелок… Очень интересный брелок, однако.
Санёк полез в карман и достал свой. Так и есть. От одного производителя девайсы. Только у Санька черный сфинкс с человечьей рожей, а на этом – черная же змеюка с девичьим личиком.
Ладно, разберемся.
Санёк закрыл машину. Снаружи. Ключи прихватил с собой. Появилась мысль: показать ключики там, где в этом разбираются. Но сначала – подробности великой битвы.
Когда Санёк вернулся, Машунька уже пришла в себя. Сидела в любимом Серёгином свитере, пила чай, лопала шоколад и слабеньким голоском костерила Серёгу.
Серёга, надо отдать ему должное, помалкивал. Терпел. Хотя, судя по роже, ему очень хотелось ответить.
Когда-то в бесконечно удаленном прошлом, до Лики, Машунька Саньку нравилась. Вся такая складная, крепенькая, решительная. И при этом – глазищи такие наивные-наивные…
Но ничего у них не было. Серёга четко обозначил: «мое», и Санёк тоже установил дистанцию. Длинную. Теперь – пожалел. Доверие не помешало бы.
– Короче, так, голубки, я хочу знать, что там у вас произошло, в подробностях.
– Он меня обозвал, знаешь как? А сам – с той блондинкой! – Машунька всхлипнула.
– Да не было у нас ничего! – возмутился Серёга. – Санёк, ты знаешь…
– Не знаю и знать не хочу. Меня интересует, откуда взялось вот это! – Он поднял заскорузлую от крови блузку и бросил Серёге на колени. – Это ведь ее кровь?
– Почему это ее?
– Почему – моя?
В один голос.
– А чья? Вы там кого-то зарезали?
Дружное «нет».
– Ты чё, не веришь? – Серёга даже обиделся.
Санёк, может, и не поверил бы. До Игры. Теперь он был готов поверить во что угодно. Но ему нужны были детали. Одна у него уже была. Брелок от «ниссана» с человекозмеей. Но этого мало.
– Значит, он тебя оскорбил, ты его решила поколотить, а он тебя оттолкнул, так?
– Он меня ударил! – Силы понемногу возвращались к Машуньке. – Очень больно! Я аж задохнулась совсем!
– Да я тебя просто оттолкнул, чтоб ты мне рожу не изодрала!
– Я б тебе не только рожу…
– Стоп! Интимные подробности оставим! – перебил Санёк. – Серёга, заткнись пока. Машунька, что ты почувствовала? Поточнее.
– Очень больно! Внутри! И кровь сразу потекла! Я испугалась!
– Молодец! А ты, герой, что почувствовал?
– Я разозлился! – сообщил Серёга. – Толкнул ее, а потом увидел, как кровь пошла… Испугался. Подумал, у нее там, под курткой, что-то острое было.
– Не было там ничего! Это ты, псих, меня покалечил!
– Ничего я тебя не калечил, – буркнул Серёга. – Я хотел в скорую звонить…
– А что ж не позвонил? – сварливо осведомилась Машунька.
– Не успел потому что!
– А что успел?
– Ну я испугался. А потом снова разозлился. На себя. И кровь идти перестала.
– Вот так – сама? Просто разозлился – и перестала?
– Вроде того, – пробормотал Серёга.
– Руку покажи!
Осмотр ничего не дал. Рука как рука. Ногти подстричь не помешало бы. Никаких татуировок.
– Ну-ка сожми мою!
Нормальный хват. Никакой сверхсилы.
– Давай-ка на кухню, – распорядился Санёк. – А ты, Машунька, отдыхай пока.
– Еще раз – подробности твоей великой битвы с докторами! – потребовал Санёк, когда они вышли. – И что при этом чувствовал.
Чувствовал Серёга много чего. Но память у него была хреновая. А может, стресс сказался. Ничего, кроме: «он меня – так, а я его – так», – выдавить из другана не получилось. Но картина складывалась загадочная. Сначала – ссора с Машунькой, которая началась из-за какой-то бабы, которую Серёга вообще не помнил, а Машунька определила как «сисястую сучку». Потом заявление Машуньки, что Серёга по жизни лох и олень и потому она едет с Филей в Таиланд. Далее – непечатная лексика со стороны Серёги и естественная (для Машуньки) реакция оскорбленной девушки.
– Я ее просто оттолкнул, – утверждал Серёга.
Просто оттолкнул, да. И еще – здорово разозлился.
И хлынула кровь.
А потом появились «доктора». Которые сначала вроде бы хотели побить Серёгу, а Машуньке помочь, но потом, непонятно почему, решили девушку убить.
– Он так и сказал: «Зачисти девчонку!» – прикинь, да? А мне нож воткнул в бочину! Вот сюда!
Нож, который воткнули в «бочину», по Серёгиному описанию, был большой (вот такой тесак!), черный и с «камнем таким зеленым на ручке». Санёк с удовольствием подержал бы ножик в руках, но Серёга ножа на асфальте не нашел. «Спецом искал, – пояснил он Саньку. – Себе забрать хотел. Типа трофей».
Трофейщик, блин. Красный следопыт.
Интересно было то, что никаких следов «втыкания» на туловище Серёги не было.
Очень интересно. Сначала Машунька обливается кровью – сама по себе. Потом «вот такой тесак» не оставляет после себя ни следочка. На Машуньке, впрочем, следов тоже нет. Если не считать пары стаканчиков или около того впитавшейся в одежду крови.
Еще вопрос: почему эти двое решили убить девушку? Если, конечно, Серый на нервяке слова не перепутал.
– Короче, так, – решил Санёк. – Я сейчас кое-куда скатаюсь, а вы сидите тише мышек, никого не пускайте и постарайтесь друг друга не убить. А лучше делом займись. Стиркой, к примеру.
– Может, тебя отвезти? – предложил Серёга. Перспектива отстирывания крови не привела его в восторг.
– Отвезти? На угнанной тачке?
– Зачем на угнанной? На своей.
– Нет уж! Тут сиди. И за Машунькой присматривай. Вдруг у нее опять… хлынет.
– А тогда чего делать?
– Скорую вызывай! – рявкнул Санёк. И двинул на выход.
Глава 3 Александр Первенцев. Санкт-Петербург. Искатели
– Рад тебя видеть, Александр! – Парень за стойкой был другой, но на того, первого, – похож. Не внешне. Стилем.
– Я Пётр, – опередив вопрос, сказал он. – Пётр Ключник. Ха-ха! Шучу. Пётр Третий. Как царь.
– Его убили, если я ничего не путаю? – сказал Санёк.
– Меня убить трудно, – та же лучезарная улыбка. – И я не женат. Хочешь попробовать? – перехватив взгляд Санька на стойку с оружием.
Да, Мертвый Дед был прав: если раньше для Санька офисная коллекция была выставкой острого железа, то теперь он, даже издали, видел не блестящие игрушки, а инструменты. Инструменты воина.
– Пока нет желания, – сказал Санёк. – Но ключник – это кстати. Вот и взгляни.
И уронил на стойку связку ключей.
Пётр к ключам не притронулся.
– Где взял?
– Нашел! – с вызовом бросил Санёк.
– Да ну? – Пётр встал и положил руку на стойку. На тыльной стороне – птичка с серьезными коготками. С человеческим лицом, естественно. Зеленая.
«Страж-контролер. Искупительный ценз. Первый уровень. Гардарика».
Слова прозвучали так неожиданно, что Санёк вздрогнул и оглянулся.
Пётр засмеялся, показал на свою татуировку:
– Это Игра говорит, – выражение лица «птицы» переменилось. С сурового на ироническое. – Никогда раньше не слышал?
Санёк мотнул головой.
– Привыкай, воин. Еще и не то будет. Черная химера – это тебе не птичка-говорун. Это, брат… химера.
Санёк глянул на собственную татуировку. Сфинкс снова потемнел, обрел четкость. И он ухмылялся. Во все зубы. А зубы у него были очень даже ничего.
– Колись, игрок! – потребовал Пётр. – Где чужие ключики надыбал?
«А какой смысл скрывать?» – решил Санёк.
И выложил всё как есть.
Пётр размышлял недолго.
– Это не мое, – заявил он. – Вне моей компетенции. Ничем не могу тебе помочь.
– То есть какие-то козлы…
– Игроки, – поправил Пётр.
– …какие-то игроки могут безнаказанно убивать людей, а контролер говорит: вне моей компетенции?
– Так и есть, – не стал спорить Пётр. – Тебя это тоже касается.
– То есть?
– Если ты кого-то убьёшь здесь, в миру, то расхлебывать будешь сам. И если убьют тебя, то Игра тоже не станет за тебя мстить. Этим займется местная полиция.
– А если меня убьет игрок? Ты, например?
– А это – уже не в твоей компетенции. Но… – Пётр поднял палец и нацелил его Саньку в переносицу: – За твою смерть с меня спросят. И как с игрока, и как с контролера. И если у меня не будет серьезного оправдания… Короче, не буду я тебя убивать, расслабься.
– А если бы я не был игроком?
– Если человек вне Игры – Игру он не интересует, – отрезал Пётр. – И напомню: эти двое никого не убили. А вот твой друг… как его зовут?
– Сергей. Сергей Кожин.
Пётр наклонился, набрал что-то на компе… Видимо, не вышло, потому что нахмурился, сел в кресло и забарабанил по клаве. Минута, две…
– Телефон его у тебя есть?
– Естественно, – Санёк продиктовал телефон.
– Твою ж прапрабабушку! – еще через минуту выдал Пётр Третий. – Я с таким еще не сталкивался.
– То есть?
– С тем, чего не может быть. Нет твоего дружка в наших базах.
– Почему – не может?
– Потому, Саня, что в наших базах есть всё. А если в них чего-то нет, значит, этого не существует.
– А если по адресу, – предложил Санёк и продиктовал адрес. Не ту квартирку, которая досталась Серёге от помершей прабабки, а ту, где жили его родители.
Пётр проверил. И оказалось, что человек по имени Сергей в семье Кожиных даже не рождался. Его не было в архиве паспортного стола. У него не было телефона и страницы ВКонтакте. Его не было даже в списках военкомата. От него не осталось в Сети ни одной фотографии… Хотя нет, одна все же осталась. Отсканированное фото: старшая сестра Серёги в возрасте семи лет с неизвестным младенцем на руках. Могучий поисковик Петра нашел ее среди родственников троюродной сестры мужа Серёгиной сеструхи.
– Облажался! – удовлетворенно произнес Пётр.
– Кто?
– Тот, кто чистил. Знаешь, Саня, а приведи-ка ты своего друга сюда!
– Приведу, – кивнул Санёк. – Если ты поручишься, что его здесь не грохнут.
– Гарантировать я не могу, – отказался Пётр. – Давай так: я, игрок первого уровня Пётр Третий, обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы человек по имени Сергей Кожин не был убит на территории офиса «TG „Стратегия“». Договор свят!
– Договор свят! – поддержал Санёк. – Жди нас через два часа.
– А что так долго?
– Надо еще девушку домой завезти, – пояснил Санёк, шагнул к дверям, но его остановил оклик Петра:
– Ключики-то забери!
– Вообще-то они не мои, – заметил Санёк.
– И не мои!
– Но ты ведь – лицо официальное. Так что пусть пока полежат здесь.
И вышел.
Улица Савушкина была плотно заставлена такси. Санька всегда удивляло: зачем их здесь столько?
Надо, кстати, на права сдать. Автошколу он прошел года полтора назад, но для прав тогда годами не вышел, а потом недосуг было. Хлопотно. Хотя батя уже раза три намекал, что готов оказать финансовую помощь. Хотя сейчас в финансовой помощи нужды не было. На Санькин счет (игровой счет, что характерно!) два дня назад капнула неслабая сумма. Сто восемьдесят с хвостиком тысяч евро. Из неизвестного источника.
Что бы это значило?
Санёк вздохнул и направился к маршрутке. Ему ужасно не хотелось ломать свою жизнь. Потому что это была хорошая жизнь. Правильная. И в ней никто никого не собирался убивать. До прошлой ночи.
Нельзя сказать, что Санёк до сегодняшнего дня совсем вычеркнул Игру из жизни. Кое-что осталось. Например, он всерьез занялся фехтованием. Нашел клубешник, нормальный, спортивный, не реконструкторский. С отличным мастером-тренером, который умел и со шпагой, и с саблей, и с рапирой. И не только на фехтовальной дорожке. Сначала мастер не хотел брать Санька, но Санёк показал, что умеет с ножами, и взяли.
А месяц назад позвонил Фёдрыч.
Отставной майор, оказывается, открыл свой клуб. По выживанию в экстремальных условиях. Причем не просто так, а с прицелом на подготовку будущих игроков. То есть ученикам он ничего такого не говорил, но Саньку объявил сразу.
Фёдрыч планировал собирать обеспеченных и склонных к экстриму парней и мужиков, загружать в них первичные навыки по выживанию и владению оружием, огнестрельным и холодным, обкатывать в условиях, приближенных к боевым, а потом выводить на офис «Стратегии» уже сыгранными тройками. Причем в каждой такой тройке обязательно должен быть человек с опытом реальных боевых действий. Пусть даже финансово этому человеку вход в Игру не потянуть, зато своим богатым партнерам он очень пригодится.
Санька Фёдрыч отыскал потому, что помнил: несмотря на кучу поднятых бабок, игроком он так и не стал. А Санёк – стал. И обратился бывший боевой офицер-спецназовец к студенту второго курса с заманчивым предложением: поработать в «школе выживания» преподавателем. Зарплата сдельная. Пять тысяч рублей в час.
Чему учить? Да тому, чему он сам научился в учебке Валхаллы. Кое-что о нравах викингов: от мастера знаний и почерпнутое в Рунете. Простая работа с холодным оружием. Работа с ножами… Тут было сложнее, потому что его-то самого никто не учил. Пришло готовенькое. Следовательно, о методике обучения Санёк понятия не имел. Приходилось импровизировать, добавляя свеженькие знания из фехтовального зала. Выручало то, что Фёдрычевы ученики были в этой области практически нулевые. Несколько парней, отслуживших и даже повоевавших, недурно управлялась с ножами, но тут Санёк и сам был на высоте. Учить было прикольно. Большая часть народа была старше Санька, но дисциплина у Фёдрыча была армейская. «Товарищ инструктор! Разрешите обратиться…» и так далее. Если у кого и возникали мысли по поводу молодости Санька, то держали их при себе. Фёдрыч сказал – инструктор, значит – инструктор.
И помимо зарплаты наличествовали бонусы. Например, возможность бесплатно поучиться самому. Стрельбе из разных типов оружия. Правилам маскировки. Скрадыванию. Скоротечным боевым контактам в рукопашке, которые изрядно отличались от того, чему учили в секциях по единоборствам. Оно и понятно. Если надо снять часового, его перед этим не вызывают на кумитэ. Его просто снимают.
Санёк обдумал предложение и согласился. Это было поинтереснее паркура. Ну и деньги лишними не бывают в его положении.
Совместить занятия с учебой в универе оказалось неожиданно просто. Среди прочих полезных навыков, вынесенных Саньком из Игры, был один уникально полезный. Безупречная память. Причем он не просто сканировал в память текст, но при минимальном усилии за считаные минуты вникал в его смысл, да так, будто зубрил и разбирался пару часов. Классно. Учиться стало намного проще. Тесты сдавались на раз. Время кушали только всякие практические и лабораторные.
Кстати, и «наукам» Фёдрыча он тоже обучался поразительно быстро. Поразительно – для майора. Сам-то Санёк к собственным успехам уже начал привыкать.
Что реально огорчало – Лика была далеко. Но тут выручали современные технологии. Каждый день (или ночь, с какой стороны полушария смотреть) они общались по несколько часов. Скайп – великое изобретение.
Словом, Саньку жилось отлично. И острого желания лезть туда, где могут взять и убить, он не испытывал. Правда, внутри все время копошился разбуженный игровыми зельями генетический воин. Очень хотел наружу. А это значит – в Игру. Санёк понимал: в цивилизованном мире этот «путь воина» обязательно стал бы путем криминала.
Так что Санёк держал зверя на коротком поводке, выпуская лишь на занятиях по фехтованию и выживанию, да и то – в «строгаче» и в наморднике.
Но ножи в рукавах, тем не менее, носил. Без них ему было… неуютно.
Однако нельзя сказать, что Стратегия отпустила Санька совсем. Потому что он видел сны. И там, в этих снах, Санёк жил совсем другой жизнью. Куда более… насыщенной.
– Эй, пацан, погоди!
Хороший захват, умелый. За верхнюю часть рукава куртки. И второй – с другой стороны:
– Да погоди ты! – И тоже грамотный захват.
Теперь, если сделать слаженный рывок, то куртка сползает с плеч, «спутывая» руки. Знают о том, что спрятано у Санька в рукавах? Или стандартный прием?
– Ручонки убрали, – не сбавляя шага, уронил Санёк. – И сказали, что надо. Словами.
Народу вокруг полно. Место оживленное.
Чего следует опасаться в такой ситуации? Что там Фёдрыч говорил? На улице – укол с транквилизатором? Или в лицо – из баллончика? Хотя правильней: увести куда-нибудь, где потише. Или сунуть в машину.
Воспользоваться ножами по-любому не получится. Даже если бы руки не были под контролем. Пустить их в ход при таком количестве свидетелей – готовый срок.
– Уберем, – согласился тот, что справа. – Только давай отойдем. Вон туда, что ли…
Туда – это автостоянка у магазина. За ней – много разных укромных уголков.
Санёк резко остановился. И его «захватчики» тоже. Решили, надо полагать, что волочь его силой не стоит.
Так. Одежка на них качественная. И обувь. А вот рожи какие-то… несвежие.
– Ручонки. Убрали. Быстро, – отчеканил Санёк. – Или разговора не будет.
Секундная пауза. Наверняка обменялись взглядами у Санька за спиной.
Отпустили. Правый даже пригладил рукав Санькиной куртки. Может, нож прощупывал?
Что ж, раз отпустили, значит – другое дело.
Санёк развернулся и двинул на автостоянку. И дальше, в просвет между зданиями. А уж там развернулся резко:
– Стоять где стоите!
Остановились. Рожи – чисто волчьи. И глаза такие же. Дай слабину – порвут.
«Не дам, – подумал Санёк. – Даже и не надейтесь!»
– Ты, пацанчик, на что рассчитываешь? – спросил первый. – Мы ж тебя на запчасти разберем.
Спокойно так сказал, без наезда. Факт констатировал.
Санёк двинул руками: здесь – можно. Ножи соскользнули в ладони.
Эти двое даже не напряглись. Хотя нет, напряглись. Смотрят. Причем не на ножи. На татушку. Совсем бледный до сегодняшнего дня сфинкс на руке Санька налился чернотой.
– Ты – Химера! – выдохнул разговорчивый. Именно так. С большой буквы. Химера.
Ах ты ж!.. На руке у разговорчивого – знакомая змейка с человеческим лицом.
И сразу как будто голос в голове прочитал:
«Сидор Черный Доктор. Второй уровень. Искатель».
А у молчаливого что? Что-то пушное. И тоже черное.
«Николай Двина. Второй уровень. Искатель».
– Ты рискуешь, Александр, – сказал Черный Доктор. – Пусть ты и химера, но – рискуешь, играя за чужих.
– Что вам надо? – буркнул Санёк. – И какого хрена вы напали на моего друга? Это первое. Почему хотели убить девушку? Это второе. А потом, возможно, я вам тоже что-нибудь расскажу.
Ножи лежали в руках, как будто вросли. Это придавало уверенности. Страха не было. Совсем. Второй уровень, значит? Два на одного? Ну-ну…
– Убить? Какую девушку? – Похоже, игроки растерялись. – Ты о чем, парень?
– Это второй вопрос, – напомнил Санёк.
– Давай-ка сразу с третьего начнем, – попытался перехватить инициативу Черный Доктор. – У тебя есть вещь, которая тебе не принадлежит. Надо вернуть.
– Ты про ключики? – усмехнулся Санёк. Ножи в руках сделали его самоуверенным. – Так у меня их нет.
– А где они?
– В офисе. Пойди и возьми, если тебе надо.
– В каком еще офисе?
– В нашем, в каком же еще.
Игроки переглянулись. Не поняли. Странно. Если они следили за Саньком, то должны были видеть, откуда он вышел.
– Офис «Стратегии».
«Искатели» переглянулись еще разок. Это что ж получается: они не знали, что это офис «Игры»?
– А теперь – первый вопрос, – процедил Санёк. – Какого хрена вы напали на моего друга? Я слушаю!
– А не хрен ему тащить из Игры… – начал игрок Двина, но его тут же оборвал Доктор:
– Рот закрой, Коля! Статус, мать твою! – И уже Саньку: – Не лезь туда, где тебе не по уровню, химера! Узнаешь, когда подрастешь. Или дружка своего потряси, откуда у лишенного статуса игровой девайс хрен знает какого уровня!
– Какой еще девайс? – пришла очередь удивляться Саньку. – Какой статус? Он и в Игре не был никогда.
– Наивный мальчик, – сказал Доктор, переглянувшись с напарником. – Скажи мне, как у кого-то может появиться счет в заграничном банке, если у этого кого-то нет заграничного паспорта?
– Ну?
– Если у него нет паспорта, парень, то это не значит, что его не было. Вникаешь?
– Угу. А еще этот счет мог открыть кто-то другой, – немедленно парировал Санёк.
Еще один обмен взглядами, и Доктор покачал головой:
– Нельзя открыть счет тому, у кого нет имени-фамилии. Но ты сообразительный, химера. Поэтому я отвечу на твой второй вопрос. Мы не убиваем девочек. Здесь, в миру, уж точно. Наоборот, если какой-нибудь игрок расшалится…
– Сидор, статус! – На сей раз уже Двина отдернул партнера. – Ему достаточно знать, что это мир, а не Игровая зона. И здесь никто никого не убивает. – И, со значением: – Тем более игровыми девайсами!
– И, тем не менее, мой друг отчетливо слышал слово «зачистить»! – жестко произнес Санёк.
В него будто вселился кто-то. Кто-то хладнокровный и суровый. Привыкший задавать вопросы и получать ответы.
И, черт! Саньку это нравилось!
– Твой друг тебя разводит, парень, – возразил Двина. – Он отлично знает, что мы не бандиты. У меня к тебе предложение. Давай-ка мы вместе сходим к твоему приятелю, и ты сам всё увидишь. А еще лучше просто скажи нам, где он. И мы сами разберемся.
– Уже разбежался… Разборщики! – процедил Санёк.
– Лучше – по-хорошему… – Черный Доктор встряхнул кистями и шагнул вперед.
Санёк ухмыльнулся.
– Не надо, Черный! – влез Николай Двина. – Он же не виноват!
Черный Доктор выдохнул. Покачал головой:
– По-твоему, лучше его, – кивок на Санька, – отпустить?
– По-моему, лучше связаться с регионалом.
Санёк не расслаблялся. Подозревал какую-то хитрость. И понимал: ничего они ему не расскажут. А если и расскажут, то, кто поручится, что – правду.
Одно он знал точно: ни в каком изощренном коварстве Серёга ранее замечен не был, и знал его Санёк с детства. А вот этих… искателей непонятно чего видел впервые, и доверия к ним – никакого.
– Вы, пацаны, можете идти, куда хотите, и, с кем хотите, связываться, – сказал он. – Но не со мной. Я ясно выразился? – и слегка поиграл ножиками.
С минуту они с Доктором мерились взглядами. Потом тот усмехнулся.
– Не-е… – сказал он насмешливо. – Не будешь ты нас убивать, Химера! До встречи в Игре! Если доживешь.
Оба «искателя» (знать бы еще, что это означает?) развернулись и двинули через стоянку.
Санёк некоторое время глядел им вслед, потом убрал ножи и тоже двинул. На остановку маршрутки. Вопросов у него существенно прибавилось. Хотя и ответы кое-какие он получил. Например, по поводу Машуньки. Действительно, зачем им ее убивать? Хотя с другой стороны… Убить Машуньку, повесить убийство на Серёгу. Способны эти двое на такую подлость? Вспомнилась ухмылочка Двины и угрожающая рожа Доктора… Очень даже может быть, что способны. Вывод? Ни до Серёги, ни до Машуньки они добраться не должны.
Глава 4 Санкт-Петербург. Александр Первенцев. Вход
«Ниссана» во дворе уже не было. То ли «искатели» забрали ключи у Петра, то ли у них имелись запасные. Любопытно, как они нашли машину? И – только ли машину?
Серёга!
Санёк опрометью бросился к подъезду. И остановился. Допустим, они нашли только машину. А Серёгу – нет. И он сейчас наведет…
Как там Фёдрыч проверяться учил? Хотя нет, Фёдрыч как раз учил другому: если за тобой следят профи, вообще не проверяйся. Не увидишь ни хрена, зато объявишь о том, что знаешь: за тобой следят. Нет, господа игроки, мы сделаем по-другому.
Санёк вошел в подъезд. Но не в тот, который Серёгин. В соседний. Вошел, поднялся на пару пролетов. Остановился, прислушиваясь.
Тишина.
Ну ладно, перестрахуемся еще разок.
Санёк поднялся на самый верх, поддел ножиком петлю замка на люке и оказался на чердаке. Еще пять минут ожидания… Тишина. Выход на крышу оказался свободен. И лестница пожарная – в наличии. Еще пять минут – и Санёк снова во дворе. И – ничего интересного. Получается, зря петли накручивал?
И тут заворковал смарт:
– Узнаешь?
Голос женский. Незнакомый.
– А должен? – Санёк оглядел двор еще раз. Мамаша с ребенком. Две бабульки – на дорожке. Машина едет, не сюда, в арку на улицу.
– Ну ты и свинюшка, Санечка! Я тебе, как честная девушка, твою дольку за янтарь, а ты – как неродной! А ведь обещал кое-что, не забыл?
– Алёна!
– Ну наконец-то! Ты не забыл, что обещал?
– Слушай, мне сейчас… немного не до… Сложно, короче.
– Значит, секса не будет, – констатировала Алёна. – Ну хоть пивом угостишь? За такие-то денежки?
– Алёна, ты не думай, я правда, ну хочешь, я обратно тебе их переведу?
– Совсем дурак, да? – Алёна, похоже, обиделась. – Ты мне, между прочим, жизнь подарил. И еще много чего. А с кем потрахаться, я, знаешь ли…
– Погоди, – перебил Санёк. – У меня правда сложности сейчас! Я перезвоню, Алёна! Обязательно! Скоро! Не сомневайся!
– Вот вы все такие, мужики, – девушка засмеялась. – Поматросят и бросят. А некоторые так даже и не поматросят! – и отключилась.
Санёк выругался шепотом и двинул к нужному подъезду. Даже если за ним следят… Тем хуже для них.
В квартирке Серёги ничего не изменилось. Машунька по-прежнему валялась в кровати, хотя уже не выглядела изголодавшимся вампирчиком. Порозовела чуток.
– Короче, так, – не раздеваясь, объявил Санёк. – Встали-побежали. Вернее, поехали!
– Чё за спешка? – недовольно проворчал Серёга.
Санёк вмиг оказался рядом, постучал согнутым пальцем по Серёгиному лбу:
– Ты, бабушка твоя пожилая высоконравственная женщина, забыл, что ночью было? Так вот, чтоб тебе не скучно было: доктора твои полчаса назад со мной общались. И мне это общение не понравилось. Если бы не вот эти веские аргументы… – Санёк махнул руками, и ножи упали в ладони, – то их общество не понравилось бы мне еще больше.
– Ух ты! Как ты это делаешь? А что за ножики? Дай подержать!
– Серёга, погасни, – веско произнес Санёк. – Заканчиваем тихий час, выходим из детского садика в реальный мир. – Собирайтесь!
Через полчаса, доставив Машуньку домой, они остались вдвоем.
– Что теперь? – спросил Серёга.
Санёк не ответил. Разглядывал другана, пытаясь понять, что в нем изменилось.
Но Серёга был таким же, как раньше. Таким же высоким, тощим и нахальным парнем, с черным пушком на подбородке и неправильным прикусом. Таких вокруг – тысячи. Другое дело, что этого Санёк знал с первого класса. И никаких особых отличий, кроме повышенной шкодности, за Серёгой Кожиным с детства не наблюдалось.
– Теперь? Теперь мы с тобой поедем в одно место и сыграем в одну занятную игру…
– А можно потрогать? – поинтересовался Серёга и, не дожидаясь ответа, потащил со стойки один из клинков.
– Не порежьтесь, – предупредил Петр.
– А он чё, острый? – Серёга попробовал лезвие пальцем. – Ой, блин, точно острый! – и сунул палец в рот.
– Сколько будет стоить ввести его в Игру? – спросил Санёк.
– Учитывая, что я сам его пригласил, и вашу, Александр, индивидуальную скидку, сто двенадцать тысяч.
– Долларов? – охнул Санёк.
– Рублей, – успокоил Петр. – Вам хватит.
– Тогда оформляйте.
– Не получится, – покачал головой контролер. – Он новичок, так что вас должно быть минимум трое. Ничего не могу поделать. Таков порядок.
Блин! Санёк задумался. Потом набрал Фёдрыча.
– Интересное предложение, Санёк! – пробасил майор. – Сам хотел тебя попросить. Когда?
– Сейчас. Дело срочное.
– Не получится, – судя по голосу, Фёдрыч расстроился. – Отложить – никак? Жаль. Очень жаль, парень. Не выйдет. Я в Дюссельдорфе.
Санёк задумался. Интуиция говорила: откладывать нельзя.
И Петр Третий был того же мнения:
– Лучше не откладывать, Александр. Твоего друга нет в базах. А когда человека нет в базах – это очень нехороший знак. А что хорошо, так это то, что для Игры твой дружок годен. И совет мой такой: ищи третьего и вводи пацана в Игру. В Стратегии у него будет хоть какая-то защита.
Легко сказать: ищи…
И тут Санька осенило:
– Алёна! Привет! Ты занята?
– Для тебя, Санечка, совершенно свободна!
– А как насчет сыграть?
– С тобой? Легко! Говори, куда приехать.
– Какая телка! – восхитился Серёга.
– Это ты телок, мальчик! – Алёна мимоходом потрепала его по щеке, подиумным шагом проследовала к стойке, продемонстрировала руку.
– Рад знакомству, – сообщил Петр. – Ваша третья, Александр?
– Да. Отлично смотришься, Алёна!
Чистая правда.
– Шмотки, прическа, макияж – и мой непокобелимый друг готов забыть о любимой, да?
Обняв Санька, она небрежно и быстро поцеловала его в губы. Санька обдало сладким парфюмом и еще чем-то… соблазнительным. Наклоняться Саньку не пришлось. Высоченные каблуки уравняли их в росте.
Поцеловала, отстранилась и сообщила огорченно:
– Где мой невинный мальчик? Куда он подевался?
– То есть?
– Всё, Санёк. Нет больше того очаровательного юноши! – и засмеялась. – Но таким ты мне тоже нравишься.
– Каким?
– Брутальным! О! Да ты еще и химера!
– Может, хоть ты мне объяснишь, такая красивая, чем мой сфинкс отличается от твоего тетерева?
Он уже «срисовал» Алёнину татушку и получил информацию о том, что она игрок первого уровня без прозвища.
– Сам ты тетерев! – возмутилась Алёна. – Это каудиптерикс!
– Ну я не зоолог.
– Ага! Надо быть зоологом, чтоб знать: птиц с зубами не бывает! Прикинь, Петя, этот незоолог отказал девушке в ласке. Причем в грубой форме!
– Ай-ай-ай! – поддержал игру Петр Третий. – Девушке! С такими ножками! С такими губками! В грубой форме!
– Врет! – возмутился Санёк. – Какая ласка! Меня пытались изнасиловать! В грубой форме! Еле-еле отбился.
– А я бы не против, чтоб меня – вот этими ножками… – встрял в разговор Серёга с обычным нахальством, втискиваясь между Саньком и Алёной.
Выражение Алёниного лица мгновенно изменилось.
– Собери слюни, мясо. И три метра за периметр!
Что-то острое уперлось в Серёгин живот на уровне мочевого пузыря. Он скосил глаза – и поспешно шагнул назад, потому что острое оказалось контактами шокера.
– Не обижай его, Алёна, – попросил Санёк. – Он, конечно, трепло наглое, но он мой друг, и у него неприятности.
– Чтоб меня это удивило, – фыркнула Алёна. – Излагай.
Санёк изложил. Вкратце. Мол, вышел у Серёги конфликт с двумя игроками. Искателями. Что это значит, кстати?
– Понятия не имею, – призналась Алёна. – Что скажет представитель Игры?
– Представитель Игры предложил ввести парня в Игру, – отозвался Петр.
– А по искателям? – спросил Санёк. – В чем их функция?
– Искать, – последовал лаконичный ответ.
– А кого?
Петр пожал плечами, и Санёк понял, что расширенного ответа не будет.
– Мы играем или треплемся? – осведомилась Алёна.
– Ждем, – так же лаконично ответил Петр.
– И чего мы ждем? – удивилась Алёна.
– Как обычно, – усмехнулся Петр Третий. – Денег.
– А нам что, экипировка не положена? – удивился Санёк, когда Серёге выдали игровую экипировку, а им с Алёной – нет.
– Зачем? – удивилась девушка. – Дома – весь необходимый минимум. Нет, верхнюю одежду не бери. Здесь оставь. На Свободе она не понадобится.
– Дома? – недоуменно переспросил Санёк. – Ты про что?
– Ах да, ты же игроком еще не входил, – сообразила Алёна. – И никто тебя не просветил, что у тебя за ключик. Ты, братишка, теперь – полноценный игрок. Поэтому тебе положено определенное жизнеобеспечение. Например, жилплощадь, минимальная субсидия, если ты решишь побездельничать, кое-какие бесплатные программы… Не слишком роскошно, но об одежде, жрачке и оружии можно не беспокоиться, – и, повернувшись к Серёге: – Мясо, ты кого-то ждешь?
– Меня Сергеем зовут, между прочим! – возмутился Серёга.
– Зовут тебя пока что: «Эй, ты, пошевеливайся!» – отрезала Алёна. – Саня заплатил за твой вход две с половиной штуки евро, и будет обидно, если поезд уйдет без нас. Так что скидывай живо свои памперсы и надевай униформу.
– Может, ты отвернешься хотя бы? – буркнул Серёга.
– По-твоему, я никогда эрекции не видела? – фыркнула Алёна, но всё же повернулась к шкафчику и принялась опорожнять карманы.
Санёк достал мобильник и попытался позвонить. Безуспешно.
– Здесь не ловит, – напомнила Алёна. – Вернись в офис.
– Вам будет интересно, Александр, – сказал Петр, когда Санёк шагнул в холл. – Ваш друг снова появился в базах. А у вас – бонус. Зеленая арка. Полчаса назад.
– Что это значит?
– Это значит, что мы приняли правильное решение, вводя вашего друга в Игру. А для вас лично – экономия денег. Зеленая арка – это право бесплатно ввести в Игру одного человека. Я уже вернул оплату на ваш счет.
– Спасибо. Петр, а как это вообще работает?
– Что именно?
– Ну вот хотя бы бонус этот… Кто его дает?
– Как кто? Стратегия. Непонятно, да?
Санёк помотал головой.
– Естественно, Александр. Признаться, я и сам мало что понимаю. Один умный человек… с третьим уровнем, кстати, сказал мне однажды: «Никто не знает цели Игры. Никто не знает, чего Игра от нас хочет. Но она всегда даст нам понять, если мы поступаем правильно».
– А если неправильно?
– Вот-вот! – Петр засмеялся. – Я тоже об этом спросил. И получил ответ: «Если неправильно, тоже. Но не всегда. Только если выживешь!»
– Исчерпывающе, – пробормотал Санёк и взялся за телефон. Соврать родителям, что он уезжает по программе обмена. Оповестить Фёдрыча, что он ушел в Игру, старосту университетского, что уехал на соревнования, и самое главное, Лику – что он ее очень любит, но на связи его не будет самое малое неделю.
Глава 5 Свободная территория. Бонусы полноценного гражданина Большой Игры
– Господа игроки! Добро пожаловать в Игру! – Кто бы мог подумать, что господин Старший контролер Свободной территории способен улыбаться? Разве что – перед тем как открутить вам голову.
И улыбка эта, что характерно, предназначалась не Алёне, что было бы понятно, вернее, не только Алёне, но и Саньку.
Ему вспомнилось, как их принимали в первый раз, на этом же перроне. «Шаг влево, шаг вправо… Строго по уставу!»
Улыбка исчезла, когда взгляд Старшего контролера уперся в энергично вертевшего головой Серёгу.
– Новичок!
– А?
– Слушай и запоминай, новичок! У нас все просто. Воровать – нельзя. Безобразничать – нельзя. Убивать – нельзя. За это у нас вешают. Тебя вешать нельзя, новичок! Но лично всю шкуру с задницы… Покойнику позавидуешь! Ясно?
– Да не буду я никого убивать… – пробормотал ошеломленный накатом Серёга.
– Я предупредил. Господа игроки знают правила. Они за тобой присмотрят. Я надеюсь. Могу я надеяться?
– Можете, господин Старший контролер, – с ослепительной улыбкой заверила Алёна.
– Не сомневался. Хорошей Игры, господа игроки! Старайся, новичок! И не шали!
– Куда теперь? – спросил Санёк.
– К тебе в гости, – Алёна спрыгнула с перрона. – Вперед, мальчики! Зима близко!
– Чтоб я что-то понимал… – пробормотал Серёга. – Близко, говоришь? И где она, зима?
– Здесь – Рекреация, мальчик, здесь всегда тропики. А вот во фьордах – там снег лежит. В горах. Даже летом.
– Во фьордах? – Серёга тихо охреневал. Санёк усмехнулся. Войди они в Игру в первый раз не летом, а зимой, насколько сузился бы географический ареал их предположений. Здесь действительно были тропики. Плюс двадцать, не меньше. И солнышко.
«Мне кажется или этот город действительно стал больше?»
В первый раз Саньку он показался чем-то вроде небольшого курортного поселка, но теперь вдали маячили какие-то небоскребы… Или это скалы?
– Вот черт! Он кусается!
Серёга, не удержавшись, потрогал свесившуюся с балкончика зеленую плеть с алым, похожим на орхидею цветком. И цветок цапнул его за палец. Точнее, отхватил кусочек кожи.
– Знавала я одного человека… – задумчиво проговорила Алёна. – Он морскому черту руку в пасть засунул.
– И чего? – заинтересовался Серёга.
– Схватил, естественно. Причем два раза.
– Это как?
– А у этой рыбины две пасти. Попробуйте, это классно! Местный супчик! Три за две? – Она бросила торговцу монетку в две единички и получила взамен три свернутых из листа пакетика, наполненных до краев. Отхлебнула, закатила глаза: – Прелесть!
Санёк тоже глотнул… И чуть не поперхнулся. Супчик оказался из тех блюд, на которых в ресторанных меню рисовали два перчика. Или три. Но и впрямь вкусно!
Блин! Как все изменилось с того, первого, раза. Дурак он был, что не хотел возвращаться! Рослый мужик с перемазанной розовым физиономией походя приобнял Алёну, поцеловал ее в щеку («Отвали, фехт», – проворчала девушка), потрепал Санька по плечу: «До встречи, братишка!»
На руке у мужика – фиолетовое чудище с растопыренными крыльями. «Гней Ират, второй уровень…»
– Так что там с морским чертом? – напомнил Серёга.
– Домкратом пасть растянули, а потом – топором.
– Шутишь?
– Какие шутки! До крови руку прокусил, гад! – и засмеялась.
– И все-таки куда мы идем? – уточнил Санёк.
– К тебе в гости, я же сказала! В твою маленькую холостяцкую квартирку, игрок.
– И как мы ее найдем?
– Не мы, а ты. Глянь на свою татушку.
Сфинкс на руке Санька привстал и поднял лапу.
– Фигасе! Он что, живой? – Вопрос Серёги на полсекунды опередил вопрос Санька.
– Ты его видишь? – В свою очередь удивилась Алёна.
– Ну да, а что?
– А то, парень, что татушку видят только другие игроки. Ох, Санёк, что-то с твоим дружбаном непросто!
– А я что говорю! – Санёк развернулся – и сфинкс опустил крохотную черную лапку.
– Это что значит?
– Это значит, что нам не туда. Типа как компас. Шагай, куда он показывает, и не потеряешься.
– Однако… – пробормотал Санёк, глядя на мультяшного зверька. – И это всегда так?
– Размечтался! – Алёна засмеялась. – Но с квартирой – работает. Так что топай.
– Ну ни хрена… – выдавил Серёга.
И Санёк под этими словами полностью подписался.
Двухэтажный домик. Крылечко. Лестница на второй этаж. Две двери напротив. Одна – Санькина, как выяснилось, потому что толкнул – и открылась.
– Гля, не заперто! Здесь чё, воров нет? – спросил Серёга.
– Это для хозяина не заперто. Или для того, кому он разрешит, – пояснила Алёна. – А воры тут есть. Как и везде. Только на Свободе воровать невыгодно.
– Почему?
– Ловят. И бьют.
– То есть в тюрьму не сажают?
– Нет. Ни в тюрьму, ни на табуретку. И спать будешь на пузике. До-олго. Учти, когда руки зачешутся.
Санёк перешагнул порог. Огляделся. Первое, на что упал глаз, – оружейная стойка. Мечуган. Шпага. На стене щит скандинавский, тонкий, обтянутый кожей и раскрашенный, как детский волчок. Куртка… Один в один та, что он позаимствовал когда-то у одного покойного любителя облегчаться на природе. Может, это она и есть? Ножи! Блин! Почти точная копия той пары, что он оставил в сейфе раздевалки…
Серёга восхищенно пискнул. Его восторг не имел отношения к оружию. Серёгу потрясла мебель.
В квартире было две просторные комнаты и лесенка, которая, как позже выяснилось, вела на крышу. Но даже не лесенка привела Серёгу в экстаз. Добрую треть пространства одной из комнат занимала кровать. В форме лодки. Очень реалистичной лодки. То есть внутри все, что положено кровати примерно два на полтора, но вокруг – борта, загнутый кверху нос, уключины. На широкой корме – пара светильников. К счастью, электрических, а не керосиновых или масляных.
– Ага, – сказала Алёна, погладив покрытый резьбой лодочный нос. – А мне они пилотскую капсулу «Раптора» в качестве постельки определили. Поскромнее. А вот оружия у тебя маловато, и все какое-то специфическое. Рубать, кромсать… Ага, вот тут еще сейф есть…
– А как он открывается? – спросил Санёк, останавливаясь перед металлическим шкафом в рост человека.
– За ручку, – сострила Алёна.
Нет, не сострила. Санёк потянул за ручку – и шкаф открылся.
М-да… Бедновато, права Алёна. На одной из полок лежал потертый пистолет Макарова, поясная кобура к нему и коробка патронов. На другой – несколько туго набитых кожаных мешочков. Всё.
– Чё, настоящий? – Серёга сунул руку в шкаф. И отлетел с воплем.
– Бля! Током лупит!
– А ты, мясо, не лезь, куда не следует, – Алёнка отвесила ему подзатыльник.
– Меня тоже шибанет? – поинтересовался Санёк.
– Тебя нет. Ты же хозяин, – успокоила Алёна. – Только ты и можешь его открыть и взять что лежит. Такие тут правила. Слышь, Серый, ты бы пошел погулял, что ли? Освоился на новом месте.
– Намек понял…
– Ни хрена ты не понял! – вмешался Санёк. – Стой где стоишь. Алёна, я тебе очень признателен, правда. И заранее извиняюсь, что сразу не рассказал всё как есть.
– Ну так рассказывай! – перебила Алёна, плюхнувшись на кровать-лодку и закидывая ноги на лакированный «нос». – Что вы не «голубцы», я уже догадалась, а остальное как-нибудь переживу.
– Я вот бы прямо сейчас доказал… – пялясь на Алёнкины ноги начал Серёга, но сообразил, что – не в тему, и замолчал.
– Такое дело, Алёна, – начал Санёк. – Прошлой ночью…
– Руки покажи! – потребовала Алёна, дослушав до финала.
Серёга показал.
– Ничего не вижу. Руки как руки. Если и вшили в них что-то – не по моему уровню. Хотя без татушки игрока кто бы ему что вшил… Эти твои искатели правы. Для Игры Сергей – никто. Нет статуса – нет ничего. Будет – появятся варианты. Можно его к Оракулу сводить, к примеру. Новичков туда не пускают.
– Вшили – это как? – спросил Санёк.
– Это значит, встроили что-то такое в организм. И, что характерно, такая фигня может и в миру работать. Ну примерно как боевые навыки. Тут много чего могут, если хочешь знать. Можешь считать это волшебством, хотя Дима говорил, что никакое это не волшебство…
– Дима – это кто? – влез Серёга.
– Уже никто, – отрезала Алёна. – Земля ему пухом. Предлагаю как вариант: поискать кого-нибудь с приличным статусом, и пусть поглядит на его ручонки. Есть у тебя статусные знакомые?
– В учебке Мидгарда, – не раздумывая, ответил Санёк. – Не знаю, какой у них уровень, но думаю, совет нам точно дадут. Тем более что есть смысл нам всем поучиться немного, раз деньги есть. Мне их методы нравятся!
– Нравятся? – Алёна приподняла бровку.
– Ну не то чтобы нравятся… – Санёк вспомнил, как его «инициировали», и содрогнулся. – Но в эффективности им не откажешь. Так что вариант у нас единственный – войти в Игру и сделать Серёге статус.
– Согласна. Ждите здесь, я скоро! – Одним движением Алёна оказалась на ногах. И пояснила уже в дверях: – Я к себе. Переоденусь. Сань, ты деньги из сейфа взять не забудь. Здесь кредиток нет.
– Какая девушка! – закатил глаза Серёга, едва Алёна вышла. – Прям чума!
– Губу обратно закатай, – охладил его Санёк. – Ты ей не нравишься.
– Еще бы! Ей нравишься ты! И как она в постельке?
Кулак Санька не отправил Серёгу в нокаут – только отшвырнул к стене.
– Ты чё, блин… – начал Серёга, отлепляясь от стены и свирепея.
– А ты думай, что болтаешь! – рявкнул Санёк. – Ты пока что не понял, куда попал, так я тебя предупреждаю. Может, обратил внимание: там, – Санёк мотнул головой в сторону окна, – все с оружием?
– Ну да… – пробормотал, остывая, Серёга. – Только я не думал, что оно настоящее, – покосился на стойку в коридоре, потер скулу, на которой уже наливался синяк. – Извини, Санёк. Я буду, это, следить. Слушай, а что это вообще?
– Что – что?
– Ну это… Город этот, люди, чудеса…
– Хороший вопрос, – Санёк усмехнулся. – Когда я выходил отсюда, то был почти уверен, что это какая-то виртуальная игрушка.
– Блин! Круто!..
– А теперь я в этом уже не уверен. И знаешь, Серый, я решил так: больше не заморачиваюсь, что да почему. Чтоб крыша не съехала.
– Но надо же как-то… ну понимать что-то… – Серёга растерянно глядел на друга. Он с детства привык, что Санёк башковитый. И всегда у него найдется подходящий ответ и объяснение.
На этом они и сошлись в свое время: беленький, умненький, домашний Саша Первенцев и драчливый, безбашенный Серёга Кожин с вечно ободранными кулаками. Если бы не Саша, Серёга никогда не попал бы в приличный класс, потому что учёба для него никогда не была в приоритете. Если бы не Серёга, Саша Первенцев, скорее всего, превратился бы в законченного ботана – вечную мишень для окрестной гопоты. Двенадцать лет они шли по жизни плечом к плечу, и больше половины этого времени лидером был Первенцев. Потому что он – умный.
– А тебе не поровну? – поинтересовался Санёк. И вдруг переменил тему: – Хорошие ботинки?
– Что? Да. Классные! Супер!
– А не обратил внимание: кто производитель?
– А не пофиг?
– Вот именно, Серый! Ты сейчас думаешь: как бы эти шузы заначить и с собой потом забрать, а кто их делал: немцы, Китай или Россия – тебе поровну.
– Ну ты прям телепат! – Серёга облегченно засмеялся. Вот это уже был понятный Санёк. Привычный. Тот, который знает всё.
– А теперь сделай усилие и представь, что всё это вокруг – такие же ботинки. Классные ботинки. И, заметь, кое-что, деньги например, отсюда можно и с собой забрать. В мир, как здесь говорят. Так что башку не ломай, а просто живи и радуйся. Есть мир, тот, в котором ты жил до сих пор, а есть Игра. Большая Игра. The Game, как написано в ихнем проспекте. И это всё, что тебе пока следует знать.
– Раньше было лучше, – заявил Серёга, увидев Алёну.
Она пропустила реплику мимо ушей. Мнение «мяса» ее не интересовало. А Санёк промолчал. Хотя точки зрения друга не разделял. Сексуальности – да, поубавилось. Но личные качества Алёны прикид «валькирия в походе» подчеркивал как нельзя лучше.
Санёк и сам приоделся аналогично. Нацепил пояс с мечом, куртку надел, ножи метательные заправил в петли на поясе, свои клинки в рукава приспособил. Вооружился по-взрослому. Не для того, чтобы выделяться. Наоборот. Здесь выделялись те, у кого не было оружия. Даже у новичков пояс украшал нехилый нож.
– Пообедать советую здесь, на Свободе, – предложила Алёна. – Вкуснее и дешевле, чем на Закрытой территории.
Глава 6 Свободная территория. Мертвяки
– Ой, мальчик! Я тебя знаю!
Санёк с некоторым удивлением уставился на девчонку. Рыженькая. Симпатичная. Молоденькая. С двумя кобурами на бедрах и тесаком, мало уступающим размерами Санькиному мечу.
«Любовь Белая. Первый уровень. Сталкер».
Вспомнил. Девушка, которая во время первого «захода» угостила его вином.
– Я так и знала, что ты получишь статус. О, химера! Круто!
На руке у нее самой красовалась… крыса. Белая. Но с такими зубищами, что впору поискать среди ее предков уссурийского тигра.
– Садись к нам, Александр! Мальчики, подвиньтесь!
«Мальчики», два короткостриженных парня с физиономиями нехороших ковбоев из вестерна, поглядели на Санька не слишком дружелюбно, но подвинулись, освободив на лавке ровно столько места, чтобы пристроиться на краешке. Одному.
– Мы, пожалуй, сами, – Алёна смерила девушку-сталкера столь же недружелюбным взглядом. – А то здесь как-то… попахивает.
– Не любишь мертвяков, фехта? – с наглой ухмылкой осведомился один из «ковбоев».
– Какая я тебе фехта, жареное мясо, – с такой же ленцой в голосе парировала Алёна.
– Кто кого отжарит – это еще вопрос.
– Не-е-е, не вопрос! – подхватил второй «ковбой». – Чур, я первый!
– А тебе, мертвяк…
– Я тут человек новый… в смысле игрок, – Санёк решил, что самое время вмешаться. – И будет неплохо, если кто-то мне объяснит кое-какие термины. Будет обидно кому-то схлопотать по лицу, даже не зная за что.
Ковбои враз переключились на него.
– По лицу – звучит увлекательно! – выдал обладатель черной татушки-вепря по имени Кирилл.
– Лично я, – подхватил второй, Костя Ёрш, с такой же крысой, как у Любы, но не белой, а синей, – очень люблю, когда – по лицу. Боеприпас экономится.
– Вы, оба, оторвали жопы от дерева и принесли еще одну скамейку, – нежным голосом произнесла Люба. – Для наших друзей.
– Почему это? – огрызнулся Костя Ёрш. Но «жопу оторвал».
– Я попросила. Мало?
– Каждое твое слово, Любовь наша, реальный артефакт!
– Садись, Саня, – почти нежно проговорила Люба. – И ты, хоба, присаживайся. Сюда, – она похлопала по скамье, покинутой «ковбоями». – Без обид. Мальчики себе новую принесут.
Серёгу рыжая красавица проигнорировала, но он обошелся без приглашения.
А «мальчики» действительно принесли новую скамью. Бухнули с другой стороны.
И сразу рядом возникла официантка.
– Что будем кушать?
– Мясо, – сказал Санёк. – Жареное.
– «Фехт» – это ты, – пояснила Люба. – Те, которые на мечах, луках дерутся. Фьорды, Мидгард, Гардарика, Бургундия… Фехтовальщики. А мы – мертвяки, с Умирающей Земли, как ты, наверное, догадался. А подружка твоя резкая – из технов…
– А может, я сама за себя скажу? – попыталась перебить рыжую Белую Алёна, но та продолжала, будто не заметив: – …Из технов. Их еще людоедами зовут некоторые. Но мы – не будем, потому что это обидно. А мы люди культурные.
– Ага, – подтвердил Костя. – Любушка наша там, в миру, кандидат философских наук. И лучший переговорщик нашей банды!
– Льстец! – сказала девушка. Но Санёк видел, что ей приятно.
– Слышь, химера, а как ты насчет – в бубен? – поинтересовался Костя Ёрш.
– Дать или получить? – уточнил Санёк.
– А это как получится. Видишь тех кучерявых за столиком снаружи? Кажись, тот, что справа, мне месяц назад руку сломал!
Санёк поглядел. Тройка абсолютно лысых парней с какими-то стальными нашлепками на гладких бошках.
– Руку тебе сломал контролер, – возразила Люба. – За то, что ты вышибалу из борделя укусил.
Серёга хихикнул. Но тут же стушевался под грозным взглядом игрока.
– Это тогда он контролером был, а сейчас нормально, людоед, и всё. Точно он, я его запомнил!
– Уверен? – спросила Люба. – Ты ж три коктейля с пыльцой скушал. А у тебя и с двух мозг выносит.
– Ну-у-у… Тебя там вообще не было!
– Еще не хватало! – фыркнула Люба. – Я пока что девушка привлекательная, – и подмигнула Саньку, вызвав свирепую гримаску Алёны.
– Он это, больше некому! – заявил Костя Ёрш. И Саньку: – Ну чё, фехт, отпочкуем людоедов?
– Здесь же вроде нельзя, – пробормотал Санёк, вспомнив предупреждения контролера во время прошлого, еще новичком, посещения Свободной территории. – Здесь же как бы отдыхать положено. Типа праздновать…
– А что за праздник без драки? – ухмыльнулся Костя. – Ну, если зассал, так и скажи! – и покосился на Любу.
«Ревнует, – подумал Санёк. – Унизить меня решил».
– Ты мне место на скамейке грел, – Санёк усмехнулся. – Так что я перед тобой в долгу, Костик. Пошли!
Татушка «крыса» на руке Ерша переменилась. В неприятную сторону.
– Захочешь еще разок назвать меня Костиком, предварительно к дантисту запишись, – проворчал игрок. Но тоже поднялся.
Встал и Кирилл.
– А ты куда? Ну-ка на место сел! – Люба довольно грубо удержала Серёгу, вознамерившегося присоединиться к троице.
– Но…
– Сел на жопу, новичок! – В голосе девушки звякнул металл.
– Она права, – присоединилась к сопернице Алёна. – Ты у нас – существо бесправное и бесполезное. Хотя бы безмозглым не будь. – И Любе: – Уверена, что беды не будет?
– Здесь – Свобода, а не Игра, – напомнила девушка-сталкер. – А для мелочей у меня регенерат есть.
– И тебе его не жалко?
– Я богатая. Без проблем потрачу пару капель на пару синяков. У мертвячек, сестренка, есть свои маленькие плюсы. Например, средство увеличить бюст на размер-другой.
– Меня свой устраивает, – буркнула Алёна. – А ты… – но не договорила. Началось.
– Помнишь меня, кудрявый? – Костя навис над одним из технов. – Узнаешь?
Тот глянул снизу вверх.
– Мертвяк, – констатировал он. – Свежий.
Поднял оловянную кружку с пивом, отхлебнул…
И выплеснул остатки в физиономию Ерша. Тут же врезал кружкой по Ершовой челюсти.
А его сосед напротив в ту же секунду метнул свой «столовый прибор» в лицо Кирилла.
Кирилл емкость перехватил, а пиво – нет. Потому оказался в нем – с ног до головы.
Санёк стоял дальше всех, и первое столкновение его не затронуло. Зато во втором ему прилетело сразу от двоих: берцем по голени и кулаком в скулу.
Уклониться удалось только частично: кулак вскользь, но достал. И еще один удар, от которого Санёк ушел назад в сторону, тоже достал вскользь. По самому кончику носа. Не смертельно, но больно. И обидно. Особенно от того, что дать сдачи никак не получалось. Схватившийся с ним один на один лысый значительно превосходил классом и лупил, как заправский боксер, загнав Санька в глухую защиту, а потом и достал конкретно, внезапно пробив в корпус с левой ноги по печени. Санёк, зная по опыту, что его сейчас скрутит от боли, кинулся в безумную атаку, схлопотал в грудь и тут же – в ухо… И планка упала.
Секундой позже он осознал себя уже с ножом в руке, и в руку эту клещом вцепился почему-то Кирилл. А за другую его держал лысый. Но не тот, с которым бился Санёк, тот стоял метрах в пяти и больше не дрался. Полморды у него было залито кровью из рассеченных брови и лба, а сама морда выражала удивление пополам с опаской.
А между Саньком и окровавленным лысым черно-серебряной глыбой воздвигся контролер.
– Что ж ты так неосторожно, сынок? – обманчиво участливым тоном поинтересовался страж порядка. – Забыл, где находишься?
– Он первый раз… – раздался из-за спины голос Алёны. Реально испуганный голос.
– Ты думаешь, сестренка, я слепой? – тем же мягким голосом осведомился контролер. И другим, куда более неприятным тоном: – В игровых зонах вы можете друг друга резать как хотите. А здесь – Свободная территория. – И снова тем же, мягким, почти ласковым: – И кому это не ясно, тому я искренне сочувствую. По статусу тебя опускать некуда, игрок. Ты и так на донышке. Так что…
– Момент, страж, – вдруг подал голос тот, кого Санёк подранил. – У меня к игроку претензий нет.
– Твое право, – отреагировал контролер. – А у Закона, тем не менее, имеются.
– Не думаю, – возразил окровавленный. – Я готов засвидетельствовать, что удар был нанесен рукоятью ножа и не с целью причинить смерть или серьезное поражение.
– По-твоему, я не отличу резаной раны от ушиба, техн?
– Случайность, – пожал плечами игрок. – Я уклонился… неудачно.
– А как насчет неуважения к Закону? – поинтересовался контролер. – Думаешь, я поверю, что игрок второго уровня неудачно уклонился от первого?
– Это Игра, – парировал техн. – Всякое бывает.
Страж некоторое время молчал. Покачивался с носков на пятки и обратно. Думал.
Наконец принял решение:
– Пусть будет так, как ты сказал. У Закона претензий больше нет. А ты… – суровый взгляд на Санька, – ты, химера, не думай, что твое везение бесконечно. Берегись!
И ушел. Вернее, отбыл. Важный, властный.
– На, техн, лобик смажь! – Люба выдавила из маленького тюбика на палец порезанного игрока черную вязкую каплю.
– О, регенератик! Мне тоже чутка… – Другой лысый тут же протянул лапу, но Люба быстро спрятала тубу в карман.
– Перебьёшься! С тебя пиво!
– Это за что же?
– За причиненный ущерб! – влез Костя. – Скажешь, не ты мне руку сломал?
Лысый удивился:
– Ну-ка напомни.
Кирилл напомнил.
Лысый заржал:
– Слышь, хобы, этот мертвяк меня за стража принял! Ух и забористую дурь ты тогда выжрал, братец зомби! Не поделишься?
Тот, кого повредил Санёк, втер в порез загадочный регенерат. И Санёк пронаблюдал чудо: кровоточащая рана сначала вскипела белой пеной, а потом пена и кровь осыпались, как высохшая грязь. А под ними обнаружилась гладкая розовая кожа.
– Раньше не видел, да? – Техн ухмыльнулся. – Ценный девайс. А ты мне должен, фехт. Полжизни.
«Фарид Поршень, – сообщала татушка на лапе лысого. – Стрингер. Второй уровень». И мелкий черный двуногий зверь с красным гребешком.
Второй уровень! Санёк даже загордился немного. Второй! А Санёк его достал.
– Это с какого перепугу – долг? – вмешалась Алёна. – Тебя за язык никто не тянул. Договора не было!
– Хоба! – Лысый оскалился. – Свеженькая и сочная, как телячий стейк! Твой дружок, да? Не бойся, хоба! Всё по чесноку. Долг сугубо добровольный. Сугубо! Чтоб я упустил возможность заполучить в должники химеру? Да никогда! Пусть твой малыш еще зародыш, но он уже ухитрился меня коцнуть, – Фарид Поршень потер лоб, на котором от пореза осталась лишь светлая полоска, а бровь вообще заросла идеально. – Запомни меня, маленький черный сфинкс! Игра – тесная. Еще пересечемся. Пошли, хобы, нас девочки ждут!
– А пиво, Поршень? – влез один из лысых. – Нам пиво бесплатное обещали, нет?
– А я тебе вскрытие бесплатное обещаю, – посулил Поршень, вмиг перестав лыбиться. – Веришь?
И тройка покинула заведение, оставив на столе недопитое и два кругляша с цифрой пять.
– Ты кретин? – поинтересовалась Алёна у Кости. – Налезть на боевую тройку с лидером второго уровня?
– А чё? – пожал плечами Ёрш. – Нормально размялись. Это ж Свобода. Всё понарошку. Если бы твой мальчик не схватился за нож… Какого, ваще, хрена ты за железо схватился, фехт? На виселицу захотел?
– Я защищался, – буркнул Санёк. И признался честно: – Само получилось.
– И он его достал! – Люба подарила Саньку восхищенный взгляд. – Еще не сыграл по-настоящему, а уже пометил второго! Можно я тебя поцелую, Саша?
И поцеловала. Игнорируя ненавидящий взгляд Алёны.
– Зови меня Любкой! – заявила она. – Гуляем, мальчики! Пустим на ветер денежки Гильдии!
– Да будет праздник! – охотно поддержал Костя Ёрш. – Нах это пиво! Водка с шампанским – вот наш напиток! И я знаю, где его взять!
Нажрались они знатно. Но когда Санек пришел в себя, то был трезв как стеклышко и в отличной форме. Ни малейших признаков похмелья.
– Не люблю – спьяну, – Любка бросила на прикроватный столик уже знакомый тюбик с регенератом. – Хочу чувствовать всё-всё-всё. Всё видеть, да! А как я смотрюсь?
– Замечательно! – признал Санёк.
Распущенные волосы, в которые превратилась Любина коса, закрывали ее, сидевшую на постели в позе примерной японской девушки, до коленок. Только острые грудки выглядывали между прядей, как любопытствующие зверьки.
А еще у нее была очень чистая и очень белая кожа. Как мелованная бумага.
– Ну так чего же ты ждешь? – Любка вдруг опрокинулась на спину, выгнулась луком, разводя согнутые колени, выворачиваясь так, что спрятанная секунду назад рыженькая «киска» вскрылась, как хищная влажная устрица.
Санёк был трезв. Но была как раз та ситуация, когда голова работает превосходно, но уже ничего не решает.
Последняя здравая мысль была – о ноже. Если он в куче одежды на полу, то быстро достать его, если что, будет ой как непросто…
– Химера… – проговорил Санёк. – Может, ты скажешь, что в этом особенного?
– Мастер, который обучал меня сталку, сказал, – Любка поудобнее устроилась на руке Санька, – что химеры высших уровней могут прыгать из Игры в Игру без всяких врат. Потому что они сами и есть врата. Они и внутри, и между. Но для моего рассудка это – вещь в себе.
– Что?
– Непознаваемо. Зато, – она перевернулась и положила ладошку на Санькину грудь, – я поняла другое: рядом с тобой я сама становлюсь другой. Это чарует.
Санёк погладил ее по ягодице, сдвинул руку ниже…
– Я не об этом, – Любка двинула бедрами, выскользнув из-под ладони. – С этим всё хорошо, не беспокойся. Я о другом. Мир меняется. Только что я была человеком, и вдруг – в капсуле скафандра техно. Ты знаешь, что это?
– Пробовал демоверсию.
– А я даже поиграла разок. Мы все, кто из других зон, это попробовали. Запретный плод…
– И как?
– Их не зря зовут людоедами, Саня, тех, кто подсел на техномир. Алёна, имей в виду, не такая. Не понимаю, как она сумела получить статус… там.
– У нее был друг, – сказал Санёк. – Его убили. Умер, как раз когда мы познакомились. В тюремной яме викингов.
– Ты ее вытащил, – констатировала Любка.
– Можно сказать и так.
– Химера. Я так и думала. Ты ее спас, она изменилась и теперь хочет заполучить тебя в собственность. А меня – убить. А уж если она узнает, что у нас был секс…
– С ней у нас секса не было, – внес ясность Санёк.
– Тем более. Плохо ты знаешь женщин!
– А я не хочу вас знать, – голосом крутого мачо прохрипел Санёк. – Я хочу вас трахать!
– Юношеский максимализм! – Любка захихикала. – Пройдет с возрастом. Или нет. У вас, химер, все не как у людей.
– Откуда ты знаешь? – заинтересовался Санёк.
– А потому что вы не люди.
– А кто мы?
– Химеры! Всё. С меня довольно. Подъем! Труба зовет. Мои братья не поймут, если я опоздаю на вход из-за какого-то перетраха.
И тут Санёк взбесился. Какого-то!.. Он, можно сказать, любимой девушке изменил из-за этой хитрой сучки! Как она всё подстроила! С нее довольно!
«А с меня – нет!»
В мозгу все смешалось. Никакой логики. Но он точно знал, что хочет эту белую крысу прямо сейчас. Хочет и возьмет! Его очередь!
– Какого-то перетраха?! – Санёк схватил девушку за плечи, рывком опрокинул на спину…
И в следующую секунду живот свело от боли, и сам Санёк, слетев с кровати, всей спиной приложился об пол.
А Люба оказалась на нем. Верхом. И палец – в межключичной ямке.
Впрочем, палец она тут же убрала.
– Никогда так больше не делай! – сердито проговорила Любка. – У меня рефлекс на насилие.
– Да ладно, – Санёк, покряхтывая от боли, поднялся и снова взгромоздился на кровать. Он сам не понимал, что на него накатило. – Час назад у тебя не было никаких рефлексов.
– Час назад все было по-другому, – Любка подхватила полотенце и двинулась в ванную.
– А что изменилось? – крикнул Санёк ей вслед.
– Всё. Игра началась.
Серёгу он нашел в своей игровой квартире. Дружбан маялся дурью – размахивал мечом. И это было страшно, потому что меч был острый, а размахиватель – дурной.
– Как ты только руку себе не отхватил! – прорычал Санёк, отнимая меч.
– Я – великий воин! – Серёга сымитировал стойку кендо. Уже без меча. И сообщил: – Алёна заходила. Злится на тебя. Сказала, чтоб шли в Игровую зону без нее. Из-за рыжей этой, которая Белая, злится.
– Еще что? – Санек заглянул в шкаф. Ага, неплохой гардеробчик. Две чистые рубахи с завязками и вышивкой, льняные портки средневекового образца, тоже на веревочках.
– Еще в сексе мне отказала. В грубой форме, – посетовал Серёга. – Это ты у нас везунчик.
Санёк мог бы возразить, что ему тоже недавно отказали. И тоже – в грубой форме. Очень грубой. Но не стал ронять имидж в глазах друга.
– Собирайся, – велел он. – Сходим пожрем и в Мидгард!
– К-куда?!
– Так Игровая зона называется. Объясню по ходу.
И принялся облачаться в дареное шмотье. Закончив, глянул в зеркало и восхитился. Настоящий викинг, блин, только шлема не хватает. Санёк нацепил на себя всё, что могло пригодиться. Даже щит прихватил. Знай наших!
Глава 7 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард»
Уже знакомые деревянные ворота, сшитые железными полосами. Надпись «Miðgarðr», смысл которой Саньку уже был известен: «Срединный мир». И стрелка вверх, к красному граффити «Валхалла» со штампиком «Мест нет» и черной стрелочкой вниз: «Добро пожаловать в Хель».
– Хель – это чего? – заинтересовался Серёга.
– Ад викингов, – пояснил Санёк. – Что-то вроде Антарктиды.
На Закрытую территорию они пришли вдвоем: Алёна, обиженная тем, что Санёк предпочел ей рыжую Любку, куда-то запропала. Мобильников тут не было, так что искать ее было бессмысленно. Да Санёк бы и не стал. Сама найдется. Такие, как Алёна, не отступают. И это, надо отметить, Саньку очень импонировало. Кроме того, он чувствовал: Алёна относится к нему всерьёз, а не так – перепихнуться и разбежаться. Именно поэтому он и оказался в постели с Любкой, а не с ней. Любка – это как раз тот самый вариант: покувыркались – разбежались. С Алёной так нельзя. Или всерьёз, или никак. Раз есть Лика – значит, никак. Но – с уважением и бережно. Друзья. Много ли у Санька друзей, способных вот так запросто отдать почти двести тысяч евро? Да вообще нет таких! И как легко она вписалась третьей, стоило только попросить…
Короче, Санёк чувствовал угрызения совести. Но извиняться не собирался. Если Алёна не захочет войти с ними в Игру, он просто наймет кого-нибудь. Денег хватит. Но сейчас у них другие задачи.
– Куда теперь? – спросил Серёга, опасливо косясь на трех здоровенных бородачей, дубасящих друг друга деревянными мечами в режиме «каждый сам за себя».
– В учебку, – сказал Санёк. – Будем, как говорит один мой друг, повышать боевую и политическую подготовку.
Алёна так и не появилась, поэтому в учебку они тоже отправились вдвоем.
– Короче, так, – наставлял Санёк друга. – Учебка здешняя – это нечто. Научить могут всему, причем так, будто ты год отзанимался, не меньше. Выбор тоже порядочный. Всё стоит денег, но проблема не в деньгах, а во времени. Времени же на обучение у нас – три дня. Хватит, чтобы пройти общий курс и работу с оружием. Тех монеток, что тебе выдали, на это – с лихвой.
– А почему три дня? – поинтересовался Серёга. – Ты куда-то торопишься? Лично я…
– Лично я, – перебил Санёк, – никуда не тороплюсь, потому что я игрок, а вот у тебя время ограничено. Через шесть дней твой проплаченный тур заканчивается, и если ты не проведешь последние трое суток в Игровой зоне, то вылетишь отсюда в мир всё тем же новичком. А там тебя уже ждут нехорошие парни с непонятными, но, скорее всего, тоже нехорошими намерениями. Мы для чего сюда пришли? Чтоб сделать тебя игроком. Пока ты новичок, ты здесь никто и звать тебя никак. Мог уже это прочувствовать.
– Я прочувствовал, – пробурчал Серёга. – И парней, которыми ты мне грозишь, не боюсь! Один раз накидал им и второй тоже как-нибудь. А вот вторым сортом быть не люблю, так что не агитируй. Надо – просижу эти твои три дня где скажешь. Только насчет оружия не уверен. На хрена мне эти железки? Тем более я карате занимался, желтый пояс, ну ты в курсе. Может, лучше мне рукопашку освежить? И вообще подучиться, типа на следующий пояс сдать, если тут круто учат. Точняк толковей выйдет.
От такого неожиданного варианта Санёк даже остановился. Остановился, взял друга за рукав, развернул к себе и спросил проникновенно:
– Скажи мне, друг мой Серёга, а на хрена тебе рукопашная?
– Ну как… Чтобы в бой вступить.
– Есть у меня один знакомый, – произнес Санёк, глядя на Серёгу, как психиатр на почти безнадежного пациента, – так тот любит говорить своим… э-э-э… курсантам: «Чтобы вступить в рукопашный бой в условиях настоящих боевых действий, вам, орелики, придется просрать все оружие, которое у вас есть по штатному расписанию, включая штык-нож, саперную лопатку и даже ремень. Затем найти в лесу ровную полянку, на которой нет ни камней, ни палок, но зато есть такой же ушибительный разгильдяй-просиратель. И вот тогда вы, орелики, сможете вступить в рукопашный бой и лупить друг друга, пока вас, угнобков, кто-нибудь не пристрелит из милосердия». И поверь мне, Серёга, в Игровой зоне «Мидгард» тебе придется очень попотеть, чтобы отыскать такого разгильдяя. А вот парней с оружием тебе искать не придется. Знаешь почему?
– Ну?
– А они сами тебя найдут, – с удовольствием пояснил Санёк. – И тогда ты увидишь воочию превосходство топора над кулаком. А это, дружбан, не входит в наши планы. Так что будет так, как я сказал. Ах да, еще язык в тебя зафигачим.
– Какой еще язык? – возмутился Серёга. – На хрена мне язык? Нет у меня к языкам способностей!
– Нет, значит, будут. А язык – местный. Викингский. Короче, делай что скажут и не шелести.
– Ага, – и, скривив рожу, пролепетал тоненько: – Дяденька, а больно не будет?
– Будет, – пообещал Санёк. – Но если вы, девушка, сели в эту машину, то – придется. Короче, уяснил, что от тебя требуется?
– Уяснил, – буркнул Серёга. – А я уж думал, тупой такой, что ты, со всеми своими бабами и поучениями, забыл, зачем меня сюда приволок. Кстати! Как я понял, тут реально можно денег поднять. Так?
– Не сомневайся. Подтверждаю. Но всё пошагово. Сначала делаем тебя постоянным клиентом, потом говорим о бонусах.
Глава 8 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Мастер оружия Скаур
– Лук? – Гримаса удивления и презрения одновременно. Брезгливо искривленные губы. Совсем чуть-чуть. Заметить что-то на малоподвижном лице мастера оружия нелегко. Но Санёк внимателен.
– Что-то не так, мастер Скаур?
– Химера, – проворчал Мертвый Дед. – Спросили верблюда, почему у него шея кривая. А верблюд в ответ: а что у меня прямое? Химера, трахни тебя моя бабушка! Скажи мне, беспрозванный игрок Александр, что есть идеальный воин?
– Ну… – Санёк задумался. – Типа без страха и упрека?
– Без рогов и без хвоста, – буркнул Мертвый Дед. – Идеальный воин – это тот, что вовремя чует ветер перемен. Седалищем чует. Лук, значит… Ладно, будь по-твоему. Поехали: «Я, беспрозванный игрок первого уровня Александр, желаю…»
– Я, беспрозванный…
И далее по формуле.
– …Договор свят! – завершил мастер оружия. – А теперь – добро пожаловать в прозекторскую! – и двинулся к своим шкафчикам.
Санёк напрягся. Сейчас замешает зверский коктейль, и добро пожаловать в кошмар.
Нахлынули воспоминания о прошлой «инициации», бесконечном фильме ужасов в реале. Санёк сглотнул и приготовился к худшему.
Но на сей раз – никаких настоек.
Мертвый Дед достал из шкафа палочку из серебристого металла. Санёк вздохнул облегченно. Как оказалось – зря. Мастер оружия потер палочкой о татуировку на шее «Dead Gaffer»:
– Руку дай! – и ткнул серебряным инструментом в Санькиного сфинкса.
…Очнулся Санёк сидя на полу. С головой было что-то не так. Санёк потрогал. Волосы стояли дыбом. То есть конкретно – дыбом. Перпендикулярно голове.
– Вставай, чего расселся, – раздался скрипучий голос мастера.
Санёк встал. Прислушался к себе. Колотун – да, имелся. Но в остальном вроде всё на месте. Ничего не отвалилось. И никаких мерзких воспоминаний новых.
– На!
Санёк поглядел на стограммовый стаканчик с бесцветной жидкостью.
– Это что?
– Водка! – рявкнул мастер оружия. – Пей, и двинулись.
– Куда? – спросил Санёк.
Мастер оружия поглядел на него – и без замаха врезал в челюсть. Так быстро, что Санёк даже дернуться не успел. Зато Мертвый Дед успел второй рукой зафиксировать Санькину кисть, держащую стопку.
Плюха, что характерно, помогла. В голове как-то сразу все распределилось по местам. Санёк хватанул стопку (точно, водка, ничего инфернального), выдохнул и уже без глупых вопросов отправился за мастером. Закреплять навыки.
Обучение стрельбе из лука мастер Скаур начал нетрадиционно. С метания копья. Друг в друга. То есть Санёк метал куда попало, и мастеру приходилось попотеть, чтобы перехватить своевольный снаряд. Зато, оказавшись в цепком хвате мастера оружия, копье тут же становилось покладистым и прилетало точно в Санька. И пусть копье было без наконечника, но, если оно прилетало по ногам, получалось больно. По ногам прилетало редко: Мертвый Дед метил в голову и тушку, а эти части организма защищали «доспехи»: закрытый шлем, наглухо закрепленный на кирасе с короткой юбкой из стальных пластин. Три-четыре попадания в шлем – и у Санька уже так звенело в ушах, что едкие комментарии мастера почти не воспринимались.
Санёк разозлился. Метал со всей дури, пыхтел, голова жутко чесалась, пот ел глаза…
Бросок, перехват… Бум! Санька отбрасывало на пару шагов, после чего он некоторое время искал палку-металку – в закрытом шлеме еще то удовольствие, и дальше, по схеме. Бросок, перехват….
Мастеру Скауру было хорошо. Он был налегке, поскольку в защите не нуждался.
Санёк перестал злиться, от усталости впал в подобие транса. И вдруг обнаружил, что задача мастера оружия здорово упростилась. Потому что копье теперь летело не в белый свет, а в противника, и метаться по залу Мертвому Деду больше не требовалось. Только перехватить и зафигачить обратно. Техника перехвата выглядела просто. Уйти с траектории полета (на минимальную дистанцию) и перехватить копье. То, что Санёк начал обращать на это внимание, оказалось хорошим признаком. Потому что минут через пять он, впервые, ухитрился перехватить копье. А еще через пять – перехватывал каждый второй бросок. И вообще как-то втянулся. Двигаться стал экономнее, в бросок вкладывался не только рукой, но и телом.
Мастер Скаур объявил паузу, когда Санёк только-только приноровился.
– Отдых, – скомандовал он.
Санёк рухнул на пол… Ни фига! Понятие отдыха у него и у мастера оружия разнилось кардинально.
– Скидывай защиту, игрок. Пофехтуем.
Пофехтовали.
– А молодец! – похвалил мастер оружия, загоняв Санька окончательно и оставив на его потном тельце дюжины две синяков. – Вижу, в миру времени даром не терял. Ладно. Двигай в душ, переодевайся, перекусим и займемся теорией.
Теория тоже была… своеобразная. Мертвый Дед излагал основы стрельбы, а Санёк, приняв правильную стойку (неправильности наказывались всё той же палкой), тренировался в натягивании тетивы. В упрощенном варианте (до уха) и в усиленном, то есть во всю длину «условной» стрелы.
И снова – копье. Из защиты. Без рукавиц. И попаданий больше не было, потому что Санёк уловил фишку и уклонялся без проблем. Перехватывать было сложнее, но голой рукой это оказалось проще, чем в рукавице. Ладонь чувствовала древко. Это было похоже на то, как Санёк чувствовал рукоять ножа или меча. Стоит коснуться – и дальше всё получалось само.
Еще одна похвала от Мертвого Деда – это уже вообще что-то невозможное. Воодушевленный Санёк взялся перехватывать левой рукой. И тоже получалось. Мастер оружия увеличил силу броска. Санёк ловил! Причем первые несколько раз его чуть ли не разворачивало инерцией, но буквально через несколько минут он просек фишку и начал работать «маятником», увеличив силу собственного броска за счет скручивания тела.
И – третья похвала. Феноменально.
Закончили. Санёк присел передохнуть. Минут на пять… И обнаружил, что не в состоянии подняться.
Организм просто отказывался шевелиться. Даже сила воли спасовала.
Мертвый Дед ругаться не стал. Привел Санька в вертикальное положение, буквально на себе отволок в ванную, раздел собственноручно, загрузил в горячую ванну-джакузи, влил в воду содержимое нескольких флаконов (от едкого запаха защипало глаза), сообщил:
– Расслабляйся. Тобой займутся. А я займусь твоим дружком…
Глава 9 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Мастер адаптации Феодор Герц
– Я, беспрозванный новичок Сергей, желаю пройти трехдневное базовое обучение по дисциплине «Оружие и общие навыки…» а также спецкурс по дисциплине «Основы языка».
– Молодец! Дальше. «Я оплатил…»
– Я оплатил стоимость обучения согласно обычному прайсу и обязуюсь во всем повиноваться мастерам Братства. Я предупрежден, что отказ в повиновении означает немедленное прекращение договора без возвращения платы… Ммм…
– Что неясно? – ледяным голосом осведомился Мертвый Дед.
– То есть если я откажусь, то просто потеряю деньги?
Мастер оружия Скаур ухмыльнулся.
– Просто, – сказал он, – только мухи воспроизводятся. Посмотри мне в глаза, новичок, и скажи честно: у тебя хватит духу сказать мне нет?
– Нет! – пискнул Серёга. Фальцетом, потому что голос сорвался.
– Ты сказал, – удовлетворенно отметил мастер оружия. – Ты храбрый… новичок.
Он откашлялся и произнес торжественно:
– Я, мастер оружия брат Скаур, прозванный Мертвым Дедом, от имени Братства мастеров Игровой территории «Мидгард», принимаю клятву и обязуюсь провести начальное обучение беспрозванного новичка по имени Сергей в соответствии с обычным прайсом. Договор свят! Повтори!
– Договор свят!
– За это стоит выпить! – сказал мастер оружия и сунул Серёге стакан.
И Серёга, наивная душа, выпил…
* * *
– Это просто трындец! – чуть не плачущим голосом жаловался он Саньку вечером. – Они мне без наркоза стрелу из живота вынимали… И это, блин, еще не самое страшное…
– Самого страшного, Серый, ты еще не видел, – «подбодрил» друга Санёк.
Он уже полностью восстановил силы. Мастер знаний Гастингс, к которому Санёк попал в руки после Мертвого Деда, физикой его не изнурял: грузил теорией. Какие бывают луки, какие стрелы. Как их изготовить, как хранить, как держать в работоспособном состоянии в ненастье и в условиях боя. Как правильно извлечь стрелу из вражеского организма, чтобы не попортить. И как ее вынуть из дружественного организма, чтобы минимально попортить этот организм…
– Самого страшного? В смысле? – Румяная после баньки физиономия Серёги потеряла здоровый окрас, а глаза в ужасе округлились.
– Не бери в голову. Переживешь. Все через это проходят.
– Ты тоже?
– Естественно, – небрежно ответил Санёк.
– Нас – того, а мы крепчаем?
– Нет, брат. Это вроде освобождения. Я… – начал было он, но вовремя спохватился. Как говаривал в миру его тренер по фехтованию, когда между учащимися возникал незапланированный диалог: «Товарищ тренер сам знает, кого и в какой последовательности кушать. А если ты такой умник – сто двадцать приседаний».
– Всё, что тебе надо знать, тебе без меня скажут. Главное – доверие.
– Угу, – пробормотал Серёга. – Таким, как этот Мертвый Дед, самое то киллерами работать.
– Так он и есть киллер! – засмеялся Санёк. – Для чего, по-твоему, надо оружие?
– Дух развивать… – не слишком уверенно проговорил Серёга. – И это, самосовершенствоваться.
– У тебя был шанс, – заметил Санёк. – Когда тебе в глюках стрелу из брюха вынимали. А я, Серый, предпочитаю, чтобы стрела была моя, а брюхо чужое. Потому и курс соответствующий взял.
Договорить он не успел. Принесли еду. И, одновременно, появился уже знакомый Саньку мастер адаптации Феодор Герц. Лысенький, кругленький, с мушкетерской бородкой. Но Санёк уже кое-чему научился и видел теперь: кругленькость эта – не жировые отложения, а спрятанная под свободной одежкой качественная мускулатура. И ласково-поощрительная профессорская улыбочка – чистая маскировка. А чтоб окончательно довести до Санька, с кем он имеет дело, татушка на руке мастера адаптации отсигнализировала: «Феодор Герц. Братство мастеров. Третий уровень».
Ахренеть!
– Вы будете питаться, – сказал мастер Герц, – а я расскажу вам притчу. Не возражаете?
– Угу, – синхронно подтвердили ученики набитыми ртами.
– Очень хорошо, – кивнул мастер адаптации, словно мнение учащихся его и впрямь интересовало. – История, отмечу, имела место в действительности и может с большой вероятностью повториться, и повториться неоднократно, причем с вашим непосредственным участием. Хотя лично я на вашем месте постарался бы оказаться на стороне победителей. Итак, внимайте, молодые люди, – мастер Герц устроился напротив Серёги и пододвинул к нему соусницу:
– Ты кушай, кушай, когда еще в следующий раз получится…
– Ф шмышле? – не понял Сергей.
– В том самом, друг мой. Там, куда ты попадешь, питание тоже может быть двухразовым. Например, один раз ешь ты, второй раз – тебя. Но я обещал притчу. Итак. Однажды некий ярл вступил в битву, и боги были к нему более благосклонны, чем к его оппоненту. Ярл победил. И даже взял троих пленников. Ярл мог поступить с ними по-разному. Убить. Отпустить. Принять в свой хирд. И даже сделать рабами, если бы решил, что их воинский дух слаб. Решение об их судьбе ярл принимал сам. Поэтому он велел привести всех троих и каждому задал один и тот же вопрос:
«Как ты относишься к смерти?»
«Никто не избежит смерти, – ответил первый пленный, – и будет позором, если я ее испугаюсь!»
Ярлу ответ понравился, и он велел отрубить пленному голову.
Затем ярл задал тот же вопрос второму:
«Я ее не боюсь, – ответил пленный. – Проверь, если желаешь».
И ярл приказал отрубить голову и второму, чтобы убедиться: этот человек тоже не лжет. И убедился.
Наконец настала очередь третьего:
«Смерть в бою – радость, – ответил последний пленник. – Но та, которую приняли мои товарищи, радовать не может. Я не хочу такой смерти и боюсь, что, убитый так, не обрету славы и не попаду в Валхаллу. Выказать страх – постыдно, но тот, кого не страшит царство Хель, просто глупец! Дай мне возможность выказать свою доблесть, ярл, и ты увидишь настоящую храбрость!»
«Будь по-твоему», – согласился ярл. И предоставил пленнику такую возможность, – мастер адаптации ласково улыбнулся Серёге и сообщил доверительно: – Пленника пытали три дня и три ночи, прежде чем позволили умереть. Наверное, мальчики, вам будет любопытно узнать, как именно пытали этого храброго человека?
– Абсолютно неинтересно! – заявил Серёга.
– Может, и так, – не стал спорить мастер Герц. – Но очень познавательно. Поэтому я вам всё же расскажу.
И рассказал.
– Приятного аппетита, – пробурчал Серёга. – Это действительно надо было рассказать именно сейчас, уважаемый мастер?
– А какая разница? – улыбнулся мастер адаптации. – Боец ест, когда есть еда, спит, когда может, и учится, когда рядом тот, кто может его научить. Все остальное не имеет значения. А обучение ваше языку мы начнем, пожалуй, с имен. И выберем их, раз уж вы оба беспрозванные, по простой ассоциации. Вот ты, Александр, будешь Сандаром, что значит Воин Песка, Сандаром Бергсоном, поскольку твой отец – Борис. А ты, Сергей, будешь Сигаром, что значит Воин Победы. В твоем случае это, понятно, преувеличение, но как яхту назовешь… Впрочем, вы эту книжку наверняка не читали.
– Почему же? – возразил Санёк. – Приключения капитана Врунгеля. Помню. Дедушка в детстве читал. Там от «победы» две первые буквы отвалились.
– Он у нас – культурный, – ухмыльнулся Серёга. – Мой-то дед больше по водяре спец. Палёную на раз узнавал. Мы из…
Как это получилось у мастера адаптации, Санёк не отследил. Но воочию убедился, что третий уровень за просто так не получают. Серёгина голова дернулась от удара, который Санёк даже не увидел. Зато увидел, как на лбу друга стремительно растет шишка.
– Первое, чему тебе следует научиться, новичок, – тем же благожелательным тоном старого профессора произнес мастер адаптации, – это открывать рот, только когда тебе задают вопрос. Или чтобы покушать. Если дадут…
Глава 10 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. Острие стрелы
Алёна пришла. Но не к Саньку. Он видел ее мельком, когда входил в учебку. Она его не заметила: толковала о чем-то с мастером знаний. Красавец-атлет Дмитрий Гастингс Лысцов улыбался благосклонно, положив руку на Алёнино плечо.
Санёк испытал слабый укол ревности, но тут же одернул себя. Друзья – это друзья. Ничего лично-интимного. К тому же – прочь посторонние мысли. Впереди – мастер Скаур и всё, что не вписывается в его учебный процесс, больно и обидно. Ладно, отложим до вечера.
Начали с копья, но уже с наконечником. Деревянным. До железного дело так и не дошло. И метали не в мишеньку, а друг в друга. Впрочем, недолго. Минуток через тридцать (Санёк даже запыхаться не успел) Мертвый Дед заявил: годится.
И наступило время топора. Сначала – рубка по уровням, потом метание в ростовую мишень с семи-восьми шагов.
– М-да, – изрек мастер через некоторое время. – Это пока не твое. Давай – ножиками.
Санькины клинки для броска не годились. То есть метать он их мог, но недалеко и не слишком точно. И вообще, метать сделанные под ладонь ножи было – как палец оторвать. Физически больно. Так что мастер Скаур вручил Саньку перевязь с кармашками. В каждом кармашке – маленький нож с треугольным клинком и колечком вместо рукояти. Саньку было неудобно, потому что он чувствовал нож именно через рукоять. Зато с ними было не жаль «расставаться», и через некоторое время Санёк наловчился попадать в дециметровую мишень с четырех-пяти метров. Санёк ожидал похвалы, но Мертвый Дед только хмыкнул. А потом отошел от мишени шагов на тридцать и метнул с руки сразу три ножика. И ножики пришли в цель аккуратным треугольником. В «рот» и в оба «глаза».
Потом наконец-то лук. Санёк учился натягивать тетиву плавным и сильным рывком. За ухо. И еще – держать в четверть натяга. Недолго. Система обучения – как в анекдоте о бассейне. «Когда научитесь прыгать, нальём воды».
Потом обед и обучение языку. И наконец-то стрельба. Сначала в мишень, потом по движущейся цели, которую изображал мастер Скаур. Потом стрельба в цель в усложненных условиях. Это когда стоит поднять лук, как в лоб летит копье…
Зал Санёк покидал уже затемно. Потом – массаж, банька, ужин и опять – язык…
В общем, в гостиницу Санёк попал уже глубокой ночью и был способен лишь на одно: рухнуть в койку и вырубиться. С Алёной в этот день они не пересеклись.
На следующий тоже.
Так прошло три дня. На четвертый – выпускной. «На площадке». Это обстрел прикрывающегося щитом мастера с дистанции метров тридцати. И работа «в поле». Прошли через тоннель на пустынный берег, сели в лодку, прошли на веслах, против ветра, миль пять (грёб, естественно, Санёк), высадились на пляж под обрывом, еще полчаса карабкались наверх и почти час бродили по лесу, пока не наткнулись на кабанов.
– Действуй, – велел мастер, но, когда Санёк прицелился в самую, с его точки зрения, заманчивую добычу – матерого кабанищу, который копался в земле на самом виду, Мертвый Дед стрельнуть не дал. То есть дал, но по шее.
– Во-первых, – сказал он, – я не стану жрать такое хреновое мясо. А во-вторых, если ты его не убьёшь с первой стрелы, а ты не убьёшь, то жрать будешь уже не ты, а тебя. Бей маленького полосатого.
Легко сказать! Маленькие полосатые постоянно крутились около больших и черных. Всё время в движении. К тому же – совсем мелкие.
Санёк попал с четвертого раза. Причем каждый промах мастер Скаур обидно комментировал. И завершал рефреном, что, не будь свиньи непугаными, такому криворукому стрелку, как Санёк, предстоял бы долгий и безнадежный пост.
Но четвертая стрела всё же нашла своего героя. Подстреленный поросёнок заверещал, забился… Стадо тут же прекратило пастись и сгрудилось около мелкого.
– Пошли, а то они сами его сожрут, – сказал Мертвый Дед, прихватил копье и двинул к парнокопытным.
Те не испугались. Вообще не среагировали, если не считать главного кабана, который развернулся и дернул длинной мордой, что можно было истолковать как «проваливайте».
– Кто-то думает, что в оружии главное острие, – игнорируя кабанью угрозу, неторопливо изрек Мертвый Дед. – Острие стрелы, острие меча, острие копья… Пагубное заблуждение, парень! Острие любого оружия – это ты сам. Всё остальное суть продолжение твоей воли. И чужого страха… Так что учись, пока я жив.
Мастер воткнул копье в землю, сложил руки рупором у рта – и заревел. Санёк слышал, как ревут львы в зоопарке. У Мертвого Деда получилось не менее внушительно.
Свиней как ветром сдуло.
Пока жарился поросенок, мастер оружия обучал рёву Санька. Результат был не очень.
– Без души поешь, – сделал вывод мастер Скаур. – Тренируйся. У тебя должно получиться, – и кивнул на татушку-сфинкса. – У твоей химеры кое-что и от моего знака есть.
«Наручным зверьком» был красный лев. «Скаур Мертвый Дед. Братство мастеров. Третий уровень».
Покушав, они тем же манером, но уже под парусом вернулись домой, и Санёк был отпущен «до вечера».
Вечером планировался «выпускной» Серёги. Что-то подсказывало Саньку, что этот экзамен будет подраматичней, чем охота на поросенка.
Глава 11 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. Любовь и смерть
Алёну Санёк нашел в «гостинице». Прикольное место. Средневековый стиль – бревенчатые стены, ковры, кровать под паланкином… И вполне современная ванная. Для игроков – три единички в сутки. Питание включено.
– Пошли, – сказал Санёк. – Через час у Серёги экзамен.
– Это что? – Алёна валялась в постели. Рядом – толстенная книга в кожаном переплете.
Санёк объяснил.
– Можно и сходить, – лениво проговорила девушка. И скинула одеяло.
Санёк отвернулся. Алёна была голой. Совсем. Отвернулся, подошел к окну, глянул вниз. Внизу мужик свежевал барашка. Умело.
Алёна подошла бесшумно. Обняла, прижалась к спине. Даже сквозь лён рубахи чувствовалось, какая она горячая.
– Я тебе совсем-совсем не нравлюсь? – прошептала она. – Чем я хуже твоей рыжей Любки?
– Она не моя, – буркнул Санёк, не пытаясь освободиться. Чтобы не выглядеть по-дурацки.
– Что со мной не так? Ты на меня даже смотреть не хочешь!
– Потому и не хочу, – Санёк перехватил руку, отправившуюся в путешествие вниз по его животу. – Алёна! Ничего хорошего у нас не получится!
– Откуда ты знаешь? – Волосы щекочут Санькино ухо. – Давай попробуем! Любка…
– Любка не в счет! – перебил Санёк. – Она – никто! А с тобой мы – друзья! Я надеюсь…
– Надейся. А я не вижу причины, почему друзьям нельзя заняться сексом? Тебе ведь хочется? Хочется, я чувствую!
Вторую руку тоже пришлось перехватить. Но Алёнка уже терлась о него всеми… выступающими частями тела. И тут уж Санёк ничего не мог поделать.
– Хочешь. Ну что ты, как дурачок… Как девочка прям…
– Всё! – Санёк развернулся навстречу и отодвинул Алёну от себя. – Не будет у нас ничего!
И увидел слезы в ее глазах. Вот так сразу и потекли по щекам. А губы задрожали.
Алёна шагнула назад. Руки упали. Слова застряли у Санька в горле. Мгновенное превращение сильной агрессивной женщины в обиженную девочку его ошеломило. Алёна, казалось, даже ростом уменьшилась. Ссутулилась как-то, обмякла. И этот беззвучный плач…
…И Санёк не выдержал. Обнял. И она приникла к нему, уткнулась мокрым лицом в шею…
И как-то так получилось, что через пару минут одежда Санька, штаны и всё остальное, как-то так сами, оказались на полу, а оба они – в постели. Никаких прелюдий. Секунда – и он уже внутри, но Алёна, вцепившись в плечи, обвив его ногами, держит так крепко, так вдавливает его в себя, что Санёк почти не может двигаться. И не нужно. Внутри всё двигается само. Пульсирует в бешеном ритме… И вдруг, вскрикнув, Алёна обмякает, распластывается под ним и лишь постанывает ритмично в такт…
– Тебе понравилось?
Она довольна. Очень довольна. Кошка получила свою сметану. Полную миску.
Санёк не знает, как реагировать.
– Ммм…
– Да или нет? Скажешь «нет», не поверю! – Глаза блестят, щеки розовые. Она вся розовая, даже грудь. – Я лучше, чем эта бело-рыжая Любка? Скажи: я лучше!
– Ты – лучше, – механически произносит Санёк. Он понимает, что сделал ошибку. Не надо было… Но с Любкой – тоже не надо было. И тоже непонятно, как Алёне удалось его раскрутить. Четко же решил: не будет ничего. Он любит Лику. Лика лучше всех! Было бы ему приятно узнать, что она там с кем-то в Америке…
«Она не узнает, – говорит внутренний голос. – И ты – это другое дело. Ты мужчина…»
– Не могу понять, – говорит он вслух. – Как тебе удалось?
– Что? Трахнуть тебя? – Смеется. – А я умею! Курс прошла!
– Здесь? – Санёк спихивает ее с себя. – Ну ты и…
Алёна снова смеется. Она не обиделась.
– Не здесь, – отвечает. – Там, в миру. Не-е, не в этом смысле… – угадав его мысль. – Психологический. Двадцать тыщ отдала, прикинь. Специально для тебя! Цени!
Ценить Саньку трудно. Но разозлиться тоже не получается.
– Вот, значит, как… – бормочет он в растерянности.
– Только так. Я всегда добиваюсь цели! И не надо на меня так смотреть! Сам такой же!
* * *
– Деньги. Вперед.
Санёк положил на мозолистую длань Мертвого Деда два кружочка сотенного номинала.
– Входные и ставка.
Мастер Скаур не спросил, на кого ставит Санёк. Он знал.
– Девушка будет ставить?
– Сотка против зверушки, мастер.
– Принято, красавица. На второй раунд?
Алёна качнула белокурой головкой.
– Хорошего зрелища, хоба.
– Слушай, а почему они тебя хобой называют? – спросил Санёк. – Ты же в Техномире только статус получила.
– А это из-за динозаврика моего крылатенького, – пояснила Алёна. – Динозавры – это фирменный знак технов.
– А почему, кстати? Где динозавры, а где эти ваши офигенные технологии?
– Во-первых, не мои, а во-вторых, не ко мне вопрос. Можешь у своего мастера оружия спросить. У него третий уровень. Как и у моего, кстати. Только я ему глупых вопросов не задавала. Не за то деньги плачены.
– Ты тоже училась? – заинтересовался Санёк. – А какой курс?
– Естес-снно, училась. Что время терять. А курс – актуальный. Медицина.
– Фигасе! А зачем?
– А затем, что – пригодится. Надо ж кому-то ваши нежные… – она потрепала Санька по щеке, – шкурки зашивать. И в миру пригодится. Хотя в миру такому не научат.
– Например?
– Например, кровь останавливать. Прикосновением.
– Здорово, игрок. И тебе, девушка, здравствовать!
Знакомая личность. По первому заходу. Смотрящий Фрам. Золотые перстни, золотые браслеты, золотая цепка на шее… «Геннадий Фрам, первый уровень», – сообщил синий медвежонок на руке игрока.
– Больше не смотрящий, – сообщил Фрам. – Отдал долг гражданский, слава богам. На кого ставим?
– Сегодня у моего друга экзамен, – сказал Санёк. – На него и ставим.
– Достойно, – кивнул Фрам. – Но разорительно.
– Это почему же? – поинтересовалась Алёна.
– Не повезло вашему дружку, – посочувствовал бывший смотрящий.
– В смысле?
– Супротивник у него неудобный.
– То есть? Можно поконкретней? – потребовал Санёк.
– Сам увидишь. И вообще – на арену гляди. Уже началось.
Санёк поглядел на ярко-зеленую ящерицу размером с крупного варана. С ушами-лопухами и красным шипом на хвосте.
– Что в ней неудобного? – поинтересовался он, наблюдая, как Серёга осторожно приближается к цветной зверушке.
– Я не о зеленушке, – ответил Фрам. – Я о втором раунде.
Серёга бросился вперед.
Хрясь!
Хвост хлыстом саданул по Серёгиному щиту. Ящерица пискнула – половинка красного шипа торчала в щите. Из обломка сочилась черная жижица.
– Яд? – спросил Санёк.
– Еще какой! – отозвался Фрам. – Двести единиц за унцию, если свежий. А за железу – вся тысяча.
– Круто! Как же они выживают – с такими деньжищами в хвосте?
– Успешно. Это здесь он – как таракан на ладошке, а в джунглях ты его хрен углядишь.
– В джунглях?
– У мертвяков. Территория лесного клана. Бывал?
– Не довелось.
– И правильно. Лесные и съесть могут. Ха-ха!
На арене Серёга безуспешно пытался достать ящерицу копьем, но та была слишком верткой. Атаковать она больше не пыталась, но гоняться за ней Серёга мог до следующего утра. Проворства рептилии было не занимать.
– Скучно, – пожаловалась Алёна. – Зачем ты меня сюда привел?
– Потерпи, красавица, – вмешался Фрам. – Скоро станет весело.
Серёга наконец сообразил, что гоняться за ящерицей бесполезно, и сменил тактику. Теперь он подбирался к ней медленно и плавно. Очень медленно и очень плавно…
– Допер новичок, – одобрительно прогудел кто-то из зрителей.
На медленные движения ящерка не реагировала. Серёга подбирался всё ближе… Когда дистанция сократилась до пары шагов, он ударил. И одновременно ящерица прыгнула на него. Серёга рефлекторно махнул щитом, и рептилия, отлетев, ударилась о стену, плюхнулась на спину, засучила лапами, но перевернуться не успела. Серёга метнул копье и пригвоздил ее к песку…
– А вот теперь, – произнес бывший смотрящий, – начинается самое интересное. Но только не для вашего товарища.
– Опаньки! – Алёна вцепилась в Санькино плечо. – Это ж…
– Угу, – подтвердил Фрам. – Кто-то мальца крепко невзлюбил.
На арене стояла девушка. Без оружия. Небольшого роста. Симпатичная. В шортах, сандаликах и маечке. Вот только левая ее рука – от плеча до кончиков пальцев – в чешуе. Черной с синим отливом.
– Это что за перчатка? – спросил Санёк.
– Это не перчатка, – сказал Фрам.
– Ты знал? – спросила Алёна.
– Естественно. В кабаке еще вчера говорили. Поставила на новичка?
– Он, – кивок на Санька, – поставил.
– Пропали денежки, – посочувствовал Фрам.
– Эй! – возмутился Санёк. – При чем тут деньги? Это мой друг!
– Деньги всегда причем, – усмехнулся Фрам. – И кто-то конкретно вложился, чтобы выставить твоего дружка из Игры.
– Почему кто-то? – поинтересовалась Алёна.
– Потому что эта хоба-симбиотка – не преступница, а наемница. И ящерку тоже кто-то проплатил… небедный. Большая честь для новичка – такие вложения. Даже самому любопытно стало. Кто он такой, дружок твой?
– Просто парень, – пробормотал Санёк. – В школе вместе учились.
– Должно быть, хорошо учился, если за его вынос как минимум пару тысяч отслюнили.
– Хреново он учился, – буркнул Санёк.
Девушка с чешуйчатой рукой улыбнулась Серёге:
– Ты ведь не будешь от меня бегать, мальчик? – Голос приятный. Ласковый. – Сделаем всё быстро.
– А я не спешу, – развязно заявил Серёга, но Санёк видел: друг растерян. Наверняка ему объяснили, что девушку следует убить. Санёк искренне порадовался, что ему самому достался когда-то другой противник. Кто бы ни была эта… наемница, мысль о том, что ее надо нанизать на копье, Санька сильно смутила бы. Хотя кто говорит о копье? Копье – в брюхе зеленой ящерицы. У Серёги – только щит.
Девушка двинулась к Серёге. Саньку очень не понравилось, как она шла. У него возникла ассоциация: подкрадывающаяся кошка. Пока добыча не двигается, она не торопится. Но рывок может произойти в любой миг. Если добыча дернется. Или расстояние достаточно сократится…
Серёга бросил щит на песок.
Наверное, он чувствовал себя глупо: со щитом – против безоружной девушки ростом на полголовы ниже.
Вот только Саньку она не казалась безоружной. Что там прячется у нее в левой руке? Хоба, сказал Фрам. Техномир, значит. Саньку вспомнился его краткий визит в эту Закрытую зону. Искусственный глаз парня в тамошней учебке…
Девушка подошла к Серёге почти вплотную.
Саньку хотелось крикнуть, предупредить. Но он знал: внутри – полная изоляция. Звук и свет проходят только наружу.
– Вот молодец! – Наемница подняла руку. Правую. Пальцы мелькнули – и на щеке Серёги возникли красные буковки. «Мясо». Санёк не сразу сообразил, что красное – это кровь. Серёга дотронулся до щеки… С удивлением поглядел на окровавленные пальцы. Похоже, боли он не чувствовал.
Еще один промельк пальцев – и Серёгина рубаха разошлась на груди. Идеальный разрез. Неужели ногтем?
– Вот сука… – пробормотала Алёна.
До Серёги наконец-то дошло, что с ним делают что-то нехорошее. Он сделал шаг в сторону.
– Куда же ты, мальчик? Ты же сам сказал, что не спешишь, а мы еще даже не начали…
Змеиный выброс руки – и захват. За кадык. Кровь, бегущая по горлу… Серёга замер.
– Она его что, прямо здесь распотрошит? – сквозь зубы прошипела Алёна. – И все будут смотреть?
– Не беспокойся, – сказал Фрам. – Он же новичок. Станет слишком больно – и его выбросит. Она знает. Поэтому и деликатничает.
«Ни хрена себе деликатность…» – подумал Санёк.
– Вот так, жеребенок! Не брыкайся, – еще один шажок и…
Девушка из Техномира пискнула и вдруг оказалась в двух метрах от Серёги. Тот даже не сразу сообразил, что она просто отпрыгнула. Так быстро…
На Серёгу она больше не смотрела, а глядела почему-то на собственную ногу. Вполне нормальную ногу. С накрашенными ноготками. В легком сандалике. Секунды две смотрела, а потом вдруг обмякла и некрасиво, мешком, повалилась на песок.
– Не знаю, – пробормотал Фрам, – можно ли считать это победой, но ставку мне точно не вернут.
Серёга в растерянности глядел на лежащую девушку. Санёк был уверен: он сейчас вспоминает эпизод с Машунькой и пытается понять: что же он такого сделал на этот раз?
Ничего.
– Надо же, – проговорил Фрам, явно расстроенный. – Один неверный шаг.
– Как он это сделал? – спросил Санёк.
«Сейчас всё станет ясно!»
– Он? – язвительно произнес Фрам. – Это хоба облажалась! Кто бы мог подумать! Симбиот третьего уровня! – и выругался затейливо и похабно.
– Эта сучка наступила на иглу, – сообщила Алёна злорадно. – Под ноги надо смотреть!
– На какую иглу? – Санёк все еще не понимал.
– На остренькую. Ту, что в щите торчала. Ты куда смотрел, великий воин?
Чёрт! Действительно. Она же наступила на щит. А в щите – иголка ящерки. До сих пор торчит.
– Игла остренькая, подошва тоненькая… Такая досадная случайность! – и захихикала.
– Скажешь тоже, хоба, – проворчал Фрам. – Случайность! В Большой Игре! Ладно, пойду проигрыш пивком залью. Присоединяйтесь! А с тебя, – хлопок по Санькиному плечу, – причитается! Ты сегодня неслабый куш поднял. Кто знал о хобе, никто за твоего дружка не ставил. А знали все, считай! Поздравляю, игрок. Ты у Нее в фаворе! Хотя о чем я? Ты же химера! А вот насчет этого парнишки, – кивок на застывшего в полной растерянности Серёги, – уверенности у меня нет.
– В кабак, – заявил Серёга. – Однозначно.
– Ты экзамен-то сдал? – осведомился Санёк, вспомнив собственный опыт.
– Не-а, – беззаботно заявил Серега. – Дед сказал: безнадежен. Сказал, Она сама насчет меня решит. А что за «Она» не объяснил. Пошёл, говорит, свободен! И – бодрящий пендель!
– Она – это Игра, – пояснил Санёк. – Большая. The Game «Стратегия», если по-английски. Видел в офисе надпись «TG „Стратегия“»?
– Большая игра – это Big Game, – проявил Серёга знания иностранного языка.
– Ни фига. The Game. Всё с большой буквы. То есть не просто, а та самая.
– Да мне пох, – отмахнулся Серёга. – Выпить бы. Загрузил меня твой Дед конкретно. Веришь, раз двадцать едва удержался – в репу ему дать!
– Что ж удержало? – насмешливо поинтересовался Санёк. – Очко жамкнуло?
– Блин! Санёк! Чё ты издеваешься? Ты ж его видел! У него поперек лба написано: только перни не в масть, и я с тобой такое сделаю, что глюки, что приснились мне после той отравы, которой он меня напоил, враз в реале наступят!
– Правильно мыслишь! – одобрил Санёк. – Очень конструктивно. Значит, выпить желаешь?
– Ага. Всем большим и щедрым сердцем! Выпить и потрахаться! Лучшая релаксация. Ты не против, если я Ленку – того?
Санёк поглядел на друга. Нет, всерьёз. Ну не балбес ли?
– Ты не забыл, часом, что она еще в миру тебе яйца секвестировать обещала?
– Да ладно! Они все сначала… А секвестировать – это как?
– Сократить. Количество. Серый, не надо! – проникновенно произнес Санёк. – Очень прошу: не лезь к ней!
– Нет так нет, – легко согласился Серёга. – Так бы сразу и сказал: сам ее… О! Ты уже! Ну, блин, молодец! – Сочный хлопок по спине. – Уважаю! Везет тебе, Санёк! От твоих светлых кудряшек у девок другие кудряшки прям с первого взгляда мокнут! – И, сменив тему: – Бабки-то у тебя остались? Ты ж за меня хренову тучу европейских отдал. Жалко даже! Но спасибо, кстати. Я тебе вроде еще не говорил? Здесь прикольно! Чё молчишь?
– Ты мне слово вставить дай, тогда отвечу, – сказал Санёк.
Вот же балаболка. Хотя это у него сейчас от нервов. Хороший пацан, Серый. Дурноватый, но надежный. Свой. Как брат. Еще бы понять, что с ним такое?
– Хоть чему-то тебя мастер Скаур выучил?
– Можешь проверить. Только не сегодня.
– Завтра мы в Игру пойдем, – сказал Санёк. – Времени в обрез, – и на местном игровом наречии: – К будущим победам готов, воин Сигар?
– Чего?
– Блин! Мы же вместе языку учились!
– Ну так я выучился. Во! Фара хер! Иди сюда! Фара ебурты! Иди отсюда!
– Фара ибурти, – Санёк вздохнул.
Вот же дубина. Даже продвинутые игровые методы не берут.
Глава 12 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Берсерк, Гастингс и закрытая информация
– Блин! – восхитился Серёга. – Вот это рама!
– Хавальник закрой, – прошипел Фрам.
Вернее, Гена. Он так представился Алёне. – Смерти ищешь? Это Берсерк.
Геннадий Фрам конкретно сел им на хвост. Санёк не возражал. В той куче денег, которую он выиграл, были и Фрамовы две сотни.
– Считай, вся наличка! – жаловался тот. – Это ж была гарантированная победа! Ну кто ж думал, что продвинутая хоба на иголку наступит!
– Это Игра, дядя, – улыбка у Алёны – как у Багиры из старого советского мультика. – Она такая, Игра. Настоящая женщина.
– За то и любим, – глядя на Алёну, Фрам разве что слюну не пускал. Может, потому, что в кабаке вообще женщин было немного, а может, оттого, что Алёна смотрелась а-ахренительно сексуально.
– Я тебя хочу, – сообщила она, когда они, покинув Арену, ждали появления Серёги. – Прямо сейчас!
– А я хочу есть! – парировал Санёк. – И вообще, есть вещи поважнее.
– Не знаю таких! – парировала Алёна.
– Вот, например, – Санёк похлопал по мешку с деньгами. – Имей в виду: половина – твоя.
– Не возражаю. Так как насчет любви?
– Только секс! – отрезал Санёк. – И только после обеда.
– Мужик сказал, мужик – кремень! – Алёна захохотала.
Вряд ли она на этом остановилась бы, но тут появился Фрам. И спас Санька от озабоченной подруги.
Берсерк смотрелся очень колоритно. Действительно машина. Для убийства. Весь в татуировках. И что интересно: Санёк «видел» их сквозь Берсеркову рубаху. И еще он знал, что они несут какую-то инфу, но какую – прочитать не мог. Ощущение будто на иероглифы смотришь. Единственное, что удалось понять, это «фирменная» игровая татушка: «Берсерк. Воин Силы». Ни имени, ни статуса.
Что за ерунда?
– Фрам, а какой у него статус? – шепотом поинтересовался Санёк.
– Четвертый уровень, – тоже шепотом отозвался Фрам. – Был. Теперь он – никто. Ноль. Как новичок. Выкинула его Игра.
– Как так? За что?
– Не знаю. И у него спрашивать не советую.
Ростом Воин Силы был под два метра. И метр – в ширину. В плечах. Лицом же напоминал бульдозер, где роль опущенного ковша играла нижняя челюсть.
Будто почувствовав, что на него смотрят, Берсерк повернул голову. Скользнул безразличным (!) взглядом по Алёне. Фрама и Серёгу вообще не заметил, а вот Санька – поймал в прицел, такое было ощущение.
Упрятанные в массив лицевых костей глазки Берсерка поражали удивительной чистой синевой, абсолютно не сочетавшейся со звериным оскалом неандертальца.
Гигант поднялся. Санёк отметил, насколько плавно и легко движется этот великан.
Опаньки. Кажется, приплыли.
Берсерк направлялся к ним.
Навис, уронил басом:
– Фрам, изыди.
Фрам торопливо подвинулся, и гигант опустился на освобожденное место. Скамья скрипнула.
– Здрав будь, химера! – Берсерк возложил на столешницу покрытую черным волосом лапу, демонстрируя татушку.
Издали Санёк ее толком не рассмотрел, а вблизи она показалась довольно забавной: черный бык со сложенными вдоль спины крыльями и бородатым хмурым лицом.
Забавной? Вот ни фига! Стоило присмотреться, и – ничего забавного. Голая угроза. Вызов.
– Свежий, – гулким басом произнес Берсерк. – Год Кали. Мой год. Пива мне налей, – и подвинул кружку Фрама. Тот, что характерно, даже не вякнул против.
– Налью, – удивляясь собственной наглости, пообещал Санёк. – Но условие: ты расскажешь мне, в чем прикол – иметь химеру.
Великан его не убил. Заржал. Как конь. Оглушительно.
– Иметь химеру!.. Бу-га-га!.. Химеру!.. Шутник! Звереныш!.. Бу-га-га! Это… химера… имеет… тебя! Бу-га-га!
Опупеть, блин, как весело.
Волосатая ручища цапнула кувшин. Пиво с бульканьем полилось в зубастую пасть.
На стол кувшин вернулся пустым.
Взгляд великана скользнул поверх Санькиной головы. Не на Алёну (ее он по-прежнему не замечал) – на Серёгу.
– Новичок! – рявкнул громила. – Ко мне подошёл.
Серёга послушно вылез из-за стола. Санёк не рискнул вмешаться. Тем более непонятно было, что задумал Берсерк.
– Руку дай. Светлые боги! Кто ж тебе так удружил, новичок?
– Вы о чем? – промямлил Серёга.
Великан не ответил. Мял Серёгину ладонь, тыкал пальцем… Наконец, отпустил. Разрешил:
– Гуляй покуда.
Затем (наконец-то) соизволил обратить внимание на Алёну.
– А ты хорошенькая, – Берсерк оскалил крупные зубы. – Локи ты понравишься, – и Саньку: – Забавная у тебя компашка! И ты еще спрашиваешь, что значит – химера… Ну бывай. Хорошей Игры!
И двинул к другому столу, где ему поспешно освободили место.
Фрам плюхнулся рядом с Саньком. Цапнул кувшин, проворчал:
– Всё выдул, проглот бессмертный.
– Сейчас еще закажу, – пообещал Санёк. – Фрам, что он там увидел, у Серого на руке?
– Я-то откуда знаю? – изумился тот. – Это ж Воин Силы четвертого уровня, пусть даже викинутый из Игры! Он там, в Валхалле, с богами тёр, а ты спрашиваешь, чего он мог увидеть. Да хоть ключи от Асгарда!
– Откуда ты, кстати, знаешь, что у Берсерка четвертый уровень?
– Не ори, – одернул Санька Фрам. – Это все знают. Полгода назад у него был четвертый и, говорят, почти пятый светил. Демиург. А потом он что-то такое отчебучил, кажись обошелся неуважительно с кем-то из свиты Одина, – и его выкинули. Лишили права самостоятельного входа. И наверняка еще чего-то важного. Но все татушки – при нем. И еще до хрена всего. Ты, Санёк, даже представить не можешь, что есть Воин Силы четвертого уровня!
– А ты?
– Я тоже не могу, – признал Фрам. – Хочешь узнать больше – поговори с Маленьким Троллем. Привратником. Знаешь его?
– Видел.
– Вот он может рассказать чего-нибудь. Если захочет. А пока я тебе так скажу, дружище: что-то с вашей тройкой нечисто.
– С чего так решил? – насторожился Санёк.
– Берсерк с вами в Игру зайти хотел, – Фрам налил себе из только что принесенного кувшина, выпил, закусил. Санёк терпеливо ждал. – Ему иначе никак, – продолжал Фрам, перемалывая вяленого леща. – Только спутником. По договору. Но вам – даже не предложил. Вывод?
Санёк пожал плечами.
– Раз ты такой умный, – вмешалась Алёна, – лучше расскажи, чем ты в Игре занимаешься.
– Бонд я, – ответил Фрам и, увидев изумление на лице Санька, засмеялся. – А ты думал, мы тут все – ярлы да конунги?
– Но почему бонд, а не воин? – У Санька в голове не укладывалось. Здоровенный детина. Оружием владеет наверняка.
– А я, парень, убивать не люблю. И не люблю, когда меня убивают, – Фрам вздохнул. – Это, знаешь ли, неприятно.
– А в миру кем был? – снова вмешалась Алёна.
– В море ходил. На траулере. А здесь на лодке хожу. И нет надо мной ни начальников, ни налоговиков. Ярл меня уважает, от дани освободил: я ему его сына вылечил. Протащил антибиотик контрабандой. Две жены у меня. Красавицы не хуже тебя. В рот мне смотрят, думают, как бы угодить. Не то что стерва, которая у меня в миру была. Люблю их. Балую, как могу. Чего еще? Дети здоровенькие, море рядом. И подзаработать можно. Обещали на кашалота взять. Если еще с него удастся амбры надыбать, я вообще богач. Знаешь, во сколько обошлись ящерка и наемница, которых против твоего дружка выставили? В пять грамм амбры этой. Вот и прикинь. Хотя Гастингс сказал: платили не они. Нашелся спонсор.
– То есть кому-то очень захотелось, чтобы Серёгу убили на Арене? – вычленил главное Санёк. – А кому?
– Да мне-то откуда знать?
– Ладно, нравится тебе в Игре, – не унималась Алёна, – так и сидел бы в Игре. Почему тогда ты здесь, а не там?
– Так ограничение же, не помнишь, что ли? А навсегда я не хочу. Мало ли… Заболею или еще что. А что задержался, так очередь моя подошла – обществу послужить. Как говорится: отдал Родине долг и спи спокойно. Вечным сном. Ха-ха!
Санёк задумался. Выходит, здесь есть такие, кто не играет, а просто живет.
В голове не укладывалось. Домик в деревне… Без Интернета, без прочих хай-фай-достижений…
– Вот! – сказала Алёна. – Смотри, Санечка, и учись. Фехты тоже разные бывают. Потому эту зону и любят. Ни у мертвяков, ни у технов просто так на бережку не посидишь. Либо мутант сожрет, либо дроны на органы разберут. Без наркоза. А в Гардарике, говорят, еще лучше. Не хочешь там ферму завести? Коровок, лошадок? Я бы у тебя главной дояркой была! Нет, лучше бортницей.
– А почему тут водки нет? – подал голос Серёга.
– Традиция, – отозвался Фрам. – Пей, что дают.
Санёк напряженно думал. Он знал троих мастеров. Скаура, Герца и Гастингса Лысцова. Причем последний показался ему наиболее симпатичным. Более человечным, что ли. Опять же – мастер знаний, а знания по мореплаванию Саньку действительно пригодились. Значит, Лысцов? Тем более что с ним на этот раз Санёк не пересекался и Серёга тоже. Это Алёна у него училась. Может, мастер знаний увидит то, что не заметили мастер оружия и мастер адаптации? Решено!
– Хорош пивом надуваться! – решительно заявил Санёк. – Серый, подъем!
– А чего это ты раскомандовался? – возмутился Серёга. – Я только начал!
– Вот потому и хватит. Знаем мы твои «начала». Фрам, где нынче можно найти мастера Лысцова?
– Кого? – Не сразу сообразил Фрам. – А… Гастингса! В зверинец сходи. Это за Ареной сразу.
– Я с тобой, – немедленно заявила Алёна.
– Гуляйте-гуляйте, а я еще посижу, – Серёга набулькал в кружку пива и ухватил свиное ребрышко.
– Ты, блин, что, в сказку попал? – Терпение Санька иссякло. – Встал, блин, и пошел! Твоим, разобрать тебя, делом идем заниматься!
– И чё ты орешь? – удивился Серёга. – Так бы сразу и сказал.
Выхлестал пиво, воздвигся на ноги и двинулся к выходу.
Мастер знаний Дмитрий Гастингс Лысцов препарировал убитую Серёгой ящерицу.
Надо полагать, извлекал ту самую железу, которая стоила тысячу единиц.
Вернее, уже извлек. Сунул в прозрачную банку, дунул внутрь из баллона, похожего на те, что родители Санька использовали на даче, прихлопнул крышкой. Стенки банки моментально запотели.
– Александр! Поздравляю! Химера… ммм… Восхищен.
Санёк скосил глаза на Алёну. Алёна тоже пребывала в восхищении. От мастера Лысцова. С таких греческие скульпторы Аполлонов лепили, тех, что в античном зале Эрмитажа стоят. А еще бас… Ну прям-таки осязаемый. Но Санёк больше не ревновал. Не до того.
– Ну хоть вы, мастер, объясните мне, чем химера – особенная! – взмолился Санёк. – Вы же мастер знаний!
– Я знаю, что ничего не знаю! – сообщил Гастингс, но смотрел при этом не на Санька, а на Алёну.
– Но другие, например я, не знают и этого, – парировал Санёк, вернув себе внимание мастера.
– О-о-о! – пробасил тот. – Нынешняя молодежь знает Сократа! Никогда бы не подумал. Это заслуживает… Ты видишь, что тут сказано? – Он постучал себя по руке.
– «Дмитрий Гастингс Лысцов. Братство мастеров. Третий уровень».
– Слово «Гастингс» тебе что-то говорит?
– Место такое в Англии, кажется. О, вспомнил! Битва при Гастингсе!
– А кто с кем бился?
Санёк напрягся… Вспомнил:
– Вильгельм Завоеватель!
– А с другой стороны?
Санёк покачал головой.
– Вот и о твоей химере я могу рассказать примерно то же. Слыхал, что жизнь у химер – разнообразная и интересная. Слыхал, что Игра их любит и подкидывает им разные… приключения на седалище. Но обычно химеры ухитряются из них выпутываться. И даже – с приварком. Словом, скучно тебе не будет. Ты пришел, чтобы это услышать?
– Не совсем, – признался Санёк. – Есть пара минут, мастер? Поговорить?
– Мы уже говорим, – Дмитрий Гастингс Лысцов подмигнул Алёне.
– Тогда вот такая история…
И в очередной раз выдал происшедшее с Серёгой, присовокупив недавний эпизод с Берсерком.
Заинтересовал.
Мастер знаний завладел рукой Сергея. Осмотрел, помял, потыкал ногтем. Потом открыл шкаф, вынул маленький ножик с янтарной ручкой.
– Эй-эй! – забеспокоился Серёга. – Не надо меня резать!
– Не прыскай кипятком! – рыкнул мастер знаний. – И в сторону дыши! Выхлоп от тебя – как из бочонка с суслом.
И принялся легонько тыкать острием в Серёгину длань. После одного из таких тычков янтарная рукоять ножика вдруг вспыхнула маленьким солнышком.
– Есть контакт, – удовлетворенно произнес мастер знаний. – Ну что я могу тебе сказать, игрок Александр… Твой дружок как-то заполучил незримую метку, причем не ниже четвертого уровня. Причем – активную. Мои поздравления и тебе, новичок! Ты отмечен Игрой до получения статуса. Впервые такое вижу. Да и не слыхал никогда. Кому-то ты очень нужен, паренек! А еще кому-то – совсем наоборот.
– Это вы о девушке со стальной рукой? – уточнил Санёк.
– Стальной? А, ты о хобе. Да, о ней. В целом – хорошего мало, но уровень твоей везучести, новичок, потрясает. С этой хобой из нашего Братства разве что Мертвый Дед мог бы управиться, и то не факт. Хотя… – Мастер знаний задумчиво поглядел на Серёгу: – Может, это и не твоя удача, новичок.
– А чья же? – буркнул Серёга, больше всего на свете не любивший ментов и непонятки.
– А вот его, – кивок в сторону Санька. – Это всё, что я могу вам сообщить, молодые люди.
– Незримая метка – это что? – попробовал уточнить Санёк.
– Так откуда ж я знаю, если она – незримая? – удивился Гастингс Лысцов. – Еще спроси меня, что она может.
– И что?
– Да откуда ж мне знать? Это, игрок, примерно как… Ну идешь ты по дороге и видишь ангар здоровенный. Запертый на суровый замок и с вывеской: «Не подходить. Огонь открывается без предупреждения». И то, из чего этот огонь открывается, ты тоже видишь. Так что понимаешь, что в ангаре – что-то такое серьезное. А что – выяснять не стоит. Вот и всё, что я могу тебе сообщить по твоему другу.
– Негусто, – разочарованно проговорил Санёк.
– А тебе мало? – Похоже, мастер слегка обиделся. – Ищи того, кто скажет больше. Хорошей Игры! И… заходите еще, – и смотрел при этом только на Алёну.
– И вам, – вежливо произнес Санёк. – Спасибо!
– Куда теперь? – спросила Алёна, когда они оказались на свежем воздухе. – Домой?
– Почти. Но сначала зайдем в одну здешнюю лавочку. Купим что-нибудь полезное, дорогое и красивое.
* * *
Дороже всего обошелся лук. Тысяча восемьсот. С комплектом стрел и упаковкой – две четыреста. Почти всё, что Санёк выиграл на Серёгиной победе. На втором месте – «докторский чемоданчик» Алёны. Девятьсот шестьдесят. Причем стартовая цена была в полтора раза выше.
Алёна и Хмель торговались отчаянно. Алёна продолжала удивлять. Санёк даже заслушался. Хмель же – наслаждался. В кои веки – достойный противник. А еще оказалось, что у Хмеля нет статуса. То есть статус есть, раз есть инициированная татушка, но уровень не указан. Санёк простодушно поинтересовался: почему так? Получил ответ в духе «подрастешь – узнаешь». Не обиделся.
Ночь прошла бурно. Причем не столько у Санька, сколько у Серёги. Его, пьяного и веселого, уволокла к себе хозяйка «приюта» – могучая блондинка средних лет и несреднего темперамента.
Санёк мог засвидетельствовать это даже на суде, поскольку их комната располагалась по соседству, а звукоизоляция была далеко не идеальной.
Впрочем, первое время им с Алёной было тоже нескучно. А потом Алёна уснула у Санька на груди, а к нему сон всё никак не шел. Слишком много было мыслей.
Виноват ли он перед Ликой, даже если она ничего не узнает?
Что у Серёги с рукой?
Но больше всего волновала Игра. Всё, что он пережил за три дня прошлой Игры, впечаталось в память намертво. Каждая секунда. Санёк понимал: он тогда уцелел исключительно благодаря невероятной удаче. Нет, делал он всё правильно. За исключением того, что не вовремя заснул на перевале. Тактически правильно. А вот стратегически всё время был в проигрыше. Потому что убегал. Нет, не так. Потому что его гоняли, как мышь по кухне. Только и успевай уворачиваться от метлы и когтей.
Наверное, это была стандартная игровая ситуация. Во всяком случае – для новичков. Но тот же Фёдрыч сумел из нее выйти. Создал базу, создал условия, спланировал операцию по изъятию ценностей.
Именно так он и формулировал, когда рассказывал Саньку в подробностях о своих подвигах: «операция по изъятию ценностей».
Санёк был уверен: Фёдрыч мог бы и остаток времени высидеть в Игре, если бы поставил такую задачу. Просто у него была другая цель, и рисковать добытым он не пожелал.
Да, Фёдрыч – боевой офицер. Его учили воевать и планировать. И опыт у него ахрененный. Но мозги у Санька точно не хуже. И Санёк знал: он может научиться всему, чему захочет научиться. А вот как сделать так, чтобы на этот раз не наступить на те же самые грабли?
Завтра им предстояло войти в тьюториал «Волки Одина». То есть тьюториалом это было только для Серёги. Для них с Алёной – обычная Игра.
Волки Одина… Насколько Санёк помнил из спецкурса мастера Герца, волков у Одина было два: Гери и Фреки – Жадина и Проглот, если перевести на русский язык. Если придется разбираться с этими тварями… Не хотелось бы. Люди как-то понятнее, чем магические зверушки, которых не факт что вообще можно убить. Нет, убить, наверное, можно… Санёк вспомнил зверюгу, которая напала на него в горах и которую по ходу порешили бойцы Хрогнира Хитреца. Убить-то можно, но не придется ли потом иметь дело с их хозяином? Как там говорил Фрам о том, почему Берсерка не пускают в Игру? Неуважительно обошелся с одним из приспешников Одина? И за это неуважение воина четвертого уровня выгнали нафиг… Как-то не хочется прогневать Самого …
Глава 13 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Игровая зона «Мидгард». Добро пожаловать!
– Санёк, а туториум – это что, вообще?
Ну тут написано «Велкам ту туториум. И перевод типа „вход в чистилище, добро пожаловать, детки“».
– Где написано?
– Да вот же!
Там, куда показывал Серёга, действительно, имелось граффити. Причем легко читаемое.
«Welcome to the Miðgarðr».
А пониже: «Красотка Хель хочет тебя, игрок!»
Санёк покосился на Алёну. Та пожала плечами:
– Он же новичок.
Ну да. Когда новичком был Санёк, вроде бы надпись была другой. Получается, одни видят одно, а другие – другое. Санёк где-то читал: глаза только фиксируют, а собирает «картинку» мозг. Так что то, что видишь, зависит еще и от того, кто видит. Что ж, придется довольствоваться таким объяснением, если другого нет.
Санёк уставился на граффити, пытаясь увидеть то, что видит Серёга. Вроде проступило что-то… другое.
– Не стоит, игрок. Рановато. Мозг заискрит.
Маленький Тролль Хенрик. Если этот маленький, то какой тогда большой? А вон и черный жеребец Гульфакси. Точнее, Гулфакси. Золотая Грива.
По факту грива у жеребца была черная, как антрацит. Вопрос: как они с Хенриком ухитрились подобраться незаметно?
Ответ последовал немедленно.
– Вы вовремя, контролер Хенрик, – сказала Алёна. – Я думала, у него столбняк. Пять минут стоял, не шевелясь.
«Контролер-привратник Хенрик Маленький Тролль. Второй уровень», – сообщила татушка-лошадка. Черная лошадка.
– Столбняк! – фыркнул контролер-привратник. – Кое-кто решил, что если он химера, то и статус у него тоже химерический!
– Не понял, – сказал Санёк.
– Еще бы ты понял, игрок!
Санёк обиделся. И рассердился.
– Если я чего-то не понимаю, – заявил он, – то это временно. А шутить я и сам могу. Это понятно?
Алёна схватила Санька за руку, зашипела, как кошка:
– Молчи-и… – и совсем другим тоном, просительным, уже Хенрику: – Не обращайте внимания, господин контролер-привратник! Это он от неожиданности!
– Не беспокойтесь, леди, – пробасил Маленький Тролль. – Мне он нравится. Пожалуй, мы могли бы с ним подружиться… не будь он химерой. Вижу, с вами новичок. Инструктирован? Хотя у них в башке ничего не удерживается. Особенно у таких сопливых. Слушай и вникай, новичок! – Маленький Тролль навис над другом Санька. – Повторять не буду. Вот эта штука… – Перед носом Серёги закачался полупрозрачный желтоватый камень с дыркой посередине и еще одной, поменьше, сквозь которую был продернут кожаный ремешок: – …Называется «штатный эвакуатор». Смотришь на солнце сквозь большое отверстие – и оказываешься на этом самом месте. Стоит триста единиц. Новичкам – бесплатно. Если потеряешь, твои проблемы. Тогда штатная биологическая эвакуация – через трое суток. Оклемаешься уже в миру. И это хорошо, потому что выйдешь ты уже игроком.
– А нештатная? – Наработанным суровой жизнью улицы чутьем Серёга вмиг уловил подтекст.
– А нештатная – это если тебя, новичок, убьют. Или начнут убивать… В этом случае ты теряешь всё и голый-босый материализуешься посреди Свободной территории. Можешь особо не смущаться, ты будешь далеко не первым голым лопухом. И не последним. Насчет трофеев тебе тоже ничего не говорили?
Серёга помотал головой. Маленький Тролль укоризненно глянул на Санька.
Тот смутился. И впрямь. Мог бы и просветить друга.
Но Санёк был настолько озабочен непонятками с Серёгиной рукой, что позабыл об основных правилах. А мог бы и подумать. Сам ведь так нарвался. Кучу трофеев захватил, а на себе вынес самый минимум.
– Всё, что будет на тебе в момент штатной эвакуации, – твое, – сказал контролер-привратник. – Отныне и навечно. Конвертируется в миру в любую валюту. Но я бы на твоем месте беспокоился не об этом.
– А о чем?
– А о том, – Маленький Тролль навис над Серёгой, – что тьюториал «Волки Одина» бывает раз в восемь лет. И это очень скверный тьюториал. Я бы поставил сотку на то, что тебя из него выкинет в чем мать родила. Да только никто в своем уме такого пари не примет. Даже несмотря на то, что с тобой идут два игрока. Я бы и самим игрокам, – контролер-привратник одарил пристальным взглядом Санька и Алёну, – очень советовал поостеречься, но не буду. Потому что один из вас химера, а химера должна быть осторожной всегда, – еще один пристальный взгляд, от которого у Санька холодок прошел по хребту. – А вы, леди, в такой компании, что самый лучший совет вам – поискать другую. Но я его не дам. Потому что это ваша компания.
– Вы нас здорово подбодрили, господин контролер, – сухо ответила Алёна. – А теперь будьте любезны выдать нам эвакуаторы и открыть врата, потому что мы спешим.
– Куда торопиться, леди? Хель открыт круглосуточно, – хмыкнул Маленький Тролль. И неожиданно улыбнулся. Вполне доброжелательно: – Хорошей Игры!
– Креативненько! – одобрил Серёга.
Надо полагать, он говорил о перемещении, а не о месте. Потому что прошлое место «прибытия» Санька было куда как эффектнее: замечательный вид на роскошный фьорд. А здесь – ничего особенного. Камни. На камнях деревья. Птички поют.
– Слышь, Серый, а не слазать ли тебе наверх? – Санёк кивнул на солидных размеров сосну.
– Зачем?
– Осмотреться.
– А почему я?
– Потому что лазаешь ты не хуже меня, а вот дерешься…
– Ути, какие мы грозные, – пробормотал Серёга, но спорить не стал. Скинул лишнее, прихватил веревку и полез.
Алёна присела, чтобы нащипать каких-то цветочков.
Санёк накинул тетиву – на всякий случай. Потом прислушался…
Звуки обычные. Лесные. Птички щебечут. Серёга на дерево лезет, ругается тихонько, что сосна – липкая. Еще, кажется, прибой шумит…
– Побудь здесь, я сейчас, – сказал Санёк Алене.
– Может, нам лучше не разделяться?
– Я быстренько. Нападут – кричи.
Честно сказать, Саньку просто хотелось подвигаться. Пробежаться.
Слух не обманул. Берег. Каменистый. Без признаков цивилизации. Море до самого горизонта. А это кто там? Под сосной сидел заяц. Здоровенный, ушастый. Глядел на Санька совершенно без страха. Санёк медленно-медленно вытянул стрелу-срез, наложил.
Заяц сидел. В двадцати шагах. Ничего не боялся.
Резкий щелчок тетивы о кожаный наруч. Заяц сорвался с места, но ему не повезло. Как раз на стрелу и нарвался. Завертелся на земле, заверещал, забил лапами…
Санёк добил его ножом, вырезал стрелу, обтер и вернул в колчан.
Зайчище оказался здоровенный. Килограммов на пять.
Серёгин голос Санёк услышал метров за сто. Серёга хвастался, какой он крутой паркурщик.
Угу, так и есть. Говорит в полный голос, руками размахивает. Токует, одним словом. Алёна, похоже, не слушает. Роется в сумке.
– Ну твою ж бабушку! – Санёк швырнул зайца на мох. – Что ж ты орешь, как больной слон? Хочешь, чтобы сюда пришли плохие парни?
– Нет тут никаких парней. Ни плохих, ни хороших! – заявил Серёга. – Это остров. Ух ты, какой зверюга! А что с ним делать?
– Есть. Бери ножик и свежуй тушку.
– Я не умею… – жалобно протянул Серёга.
– Я умею, – заявила Алёна. – За вами, мальчики, костер, остальное я сделаю.
– Что ты там об острове говорил? – решил уточнить Санёк.
– Ну остров и есть. С полкилометра в поперечнике. Большой берег виден, и не очень далеко, но вплавь я бы не рискнул. А еще в центре строения какие-то. Я толком не разглядел…
– В центре чего? – уточнил Санёк.
– Острова, ясен палец.
Блин, ну не мудак ли?
– Людей видел?
– Не-а! Никого.
– Точно?
– Зуб даю! О! Вот это круто!
Это он Алёне, которая, надрезав шкуру, стянула ее ловко, будто колготки.
– Костер! – напомнила девушка.
По уму, непонятные «строения» следовало проверить. И не откладывая.
Но Санёк решил: да ладно. Были б люди, Серёга увидел бы. Не слепой же.
И Санёк отложил проверку на «после обеда». Недальновидный поступок, потому что таким образом Санёк проигнорировал советы сразу двух матерых спецов – Маленького Тролля, который совсем недавно сказал, что химера должна быть осторожной всегда, и Фёдрыча, который очень любил повторять, что пуганая ворона куста боится. И потому живет дольше непуганой.
Глава 14 Игровая зона «Мидгард». Беспечность наказуема
Жареная зайчатина была жестковата, но пахла восхитительно. Срезать с тушки подрумянившееся мясцо, немного посолить, поперчить (хорошо, когда в твоей компании есть запасливая женщина), и…
«И…» не получилось.
Здоровенные, волосатые, вонючие. Настолько вонючие, что, если бы не слюногонный запах «зайца на вертеле», Санёк непременно бы их учуял.
«Ну я и идиот», – подумал Санёк.
Расположился как в парке. Оружие, кучкой, в десяти шагах. Там же, на сучке – меч в ножнах. А поверх меча – Санькина куртка. И ножи в чехлах.
А между Саньком и средствами защиты-нападения – рыжебородый громила с тесаком в лапе и заткнутым за пояс топором. И его корефан – с луком и наложенной стрелой.
– А лодку вы хорошо спрятали, – пробасил рыжий. – Где?
– Может, поедим сначала, – предложил Санёк.
– Поедим. Тебя не спросим.
Жаль. Не прокатило. Насколько Санёк помнил, разделить пищу, по здешним понятиям, – почти подружиться.
– Ты баба, что ли? – Это лучник. Алёне.
– Баба? – Алёна держалась лучше всех. – Ты в сумку мою глянь.
– А что там?
– А ты – глянь!
– Глянь, Медноголовый, что у нее там, – велел лучник. – Ты, трэль, – это Серёге, – брось ему сумку.
Правильный выбор. Серёга здорово напуган. И даже скрыть не пытается. От него опасности не ждут. Потому, надо полагать, и определили в рабское сословие.
Рыжий заглянул в сумку. И тут же отбросил ее, как будто змею увидел.
– Ты колдунья, что ли?
– Ага, – охотно подтвердила Алёна. – Всё еще хочешь меня убить?
Местные переглянулись.
– Ты нездешняя, выговор чужой, – сделал вывод лучник.
– Так и есть. А лодку ты не увидел, потому что ее нет.
– Как так?
– А сам догадайся. Так не хочешь зайчатины?
– Вот еще! Я съем и сам в зайца превращусь, да?
Алёна лучезарно улыбнулась.
– А знаешь, вёльва, иди ко мне наложницей! – вдруг предложил лучник. – Меня Хани Цепкие Пальцы зовут. У Хрогнира-ярла я уважаемый человек. Со мной тебе хорошо будет, и мне такая, как ты, в хозяйстве не помешает.
– А спутники мои? С ними что?
– Здоровые рабы мне тоже пригодятся, – рассудительно произнес лучник.
Хорошее у него имя. Сладкое. Хани. Хотя нет, Хани – это по-английски мёд, а по-здешнему… петух вроде. Позитивное имя. Ничего общего с русским уголовным…
– Ты, вёльва, не сомневайся. Обижать никого не буду, – агитировал уважаемый человек Хани. – Кормить буду сытно и бить сильно не стану. Я хозяин рачительный.
Наверное, с точки зрения получения статуса, это было неплохое предложение.
Для Серёги.
Но Санька как-то совсем не грела мысль угодить в рабство.
Однако возражать он не стал. Сидел, скромно потупившись, изображал тихоню и ждал, когда появится возможность действовать. А она появится, поскольку местные тоже совершили ошибку: записали Санька в лузеры. Еще удачно получилось, что меч оказался под курткой. Сразу не разглядишь. Увидели бы оружие – наверняка бы насторожились. Здесь мечи – только у настоящих бойцов. Ценник высокий. У людей попроще – тесаки, вроде того, что тискает рыжий.
Но как же все-таки зайчатина пахнет! Полный рот слюней.
«Соберись, – велел себе Санёк. – Или кончишь – как прошлый компаньон Алёны».
Игрокам-то жизнь никто не гарантирует.
Рыжий подошел поближе. Больше не осторожничал. Оба они, Санёк и Серёга, уже классифицированы как рабы. И не возражают. Следовательно, рабы и есть. Ничто. И даже то, что у Санька в руке нож, значения не имеет. Ножик не боевой. Так, зайчатину резать. Но и вилка в умелых руках…
Да и «жених» Хани тоже расслабился. Лук опустил. Вскинуть его и выстрелить – доля секунды даже для Санька, а уж Хани со своей снарягой управляется получше…
Нет, рано еще. Рыжий доступен. В принципе. Но велик риск поймать стрелу еще в броске.
Санёк сглотнул. Не от нервов – от аромата заячьего жаркого.
Запах зайчатины вызвал слюноотделение не только у Санька. Рыжий тоже шумно сглотнул, шагнул вперед, наклонился, отхватил тесаком самый аппетитный кусочек.
И на секунду перекрыл линию лучнику.
Санёк шанса не упустил. Прыгнул кошкой, нож привычно прилип к ладони…
Рыжий так и застыл с открытым ртом, не успев донести до него зайчатину. Ощутить лезвие под бородой – это неприятно.
А вот Хани не сплоховал. Но поступил совсем не так, как в голливудских фильмах. Тетива звонко щелкнула, и тело рыжего, которым прикрывался Санёк, внезапно осело вниз, горлом – на нож и дальше… И вторая стрела точно была бы – Санька, потому что стрелял Цепкие Пальцы отменно. Дружбана своего – сразу насмерть.
Спасла Аленка. Черпнула голой рукой угли костра и метнула в глаза «жениху». От углей тот уклонился, но пылью припорошило, и вторая стрела пошла криво. Хани Цепкие Пальцы не зря утверждал, что пользуется уважением. Санёк еще замахивался, а Хани уже третью стрелу на тетиву накладывал.
И всё же Санёк метнул нож на полсекунды быстрее.
Балансировка у ножа была – никакая, да и бросок – впопыхах, однако с семи шагов Санёк всё равно попал. В глаз. Рукояткой, к сожалению. Но – отвлек. Стрела ушла в молоко, а Санёк подскочил и атаковал с ноги. По яйцам. Попал. И с правой – в челюсть. И тоже попал.
Блин! Хани устоял! Даже не согнулся, только зашипел злобно. Вид у него был страшный. Один глаз зажмурен, к морде тлеющие угольки прилипли, борода дымится… Тянуться за новой стрелой он не стал – треснул Санька луком, как палкой.
Санёк принял на предплечье – зашипел от боли. Удар был мощный!
И тут наконец-то вышел из ступора Серёга. Не вставая, пнул ворога по ноге. Хани шатнулся, и Санёк снова ударил с правой. И опять попал. И опять не вырубил. Хани выбросил руку и схватил Санька за шею. Как клещами.
– Лови! – Брошенный Алёной нож, отслеженный боковым зрением, щучкой мелькнул в воздухе и пришел прямо в руку. И – Хани в печень. И еще раз. И еще. Санёк бил, а чертов викинг всё не падал. Давил, рыча… Счастье, что не за горло ухватил, а сбоку. Свалился только после девятого или десятого удара.
Глава 15 Игровая зона «Мидгард». Загадочный поселок и немного мистики
Пока Санёк переводил дух, а Серёга блевал, Алёна обшарила покойников.
Добыла много полезного: пригоршню серебряных «денег»: монет, слитков и обрезков, предметы обихода вроде иголок, крючков и пр. Обереги, украшения, само собой. Всё более-менее ценное было взято с тушки бойца, носившего нежное для каждого англосакса имя Хани.
– Проблевался? Давай тогда раздевай этого, все бляшки-фигашки срежешь и в общую кучу, – скомандовала Алёна Серёге.
Тот глянул на покойника – и судорожно сглотнул.
– Может, я? – предложил Санёк.
– Пусть привыкает! – жестко заявила девушка. – И вообще, он облажался. «Никого, зуб даю…» – передразнила она. – Зуб, так и быть, оставь себе и давай работай. А мы с Саней пока пообедаем. А то можешь присоединиться. Место для зайчатины ты только что освободил.
– Я… лучше позже, – пробормотал Серёга.
– Пойду умоюсь, – сообщил Санёк. – А то весь в кровище…
– Как думаешь, удастся нам здесь отсидеться? – спросил Санёк, обгладывая заячью лапку.
– Ты – главный, тебе решать, – дипломатично ответила Алёна.
– Тогда уходим. Этих могут искать… Остров – ловушка.
– Уходим? Интересно – как? – поинтересовался Серёга. – Пешком по воде?
– У этих могла быть лодка, – сказал Санёк.
– А если их привезли?
Санёк задумался…
Этот вариант он упустил.
– Может, и так, но мы будем искать лодку, – наконец заявил он. – Не найдем – будем дальше думать.
Хотя что тут думать? Парочка таких, как Хани, – и всем им кирдык. Если бы Алёна угли не бросила, хватило бы и одного Хани… О!
– Алёнка, что у тебя с рукой?
– А что с ней должно быть?
– Ну-ка покажи!
Ладонь была чистая. То есть не то чтобы совсем чистая, но никаких ожогов.
– Как тебе удалось?
– Вот удалось, – улыбнулась Алёна, сообразив, что Санёк имеет в виду. – Они не такие горячие, как кажется, если быстро. Главное, чтоб не прилипло ничего. Я и пройтись по углям могу, – сообщила она кокетливо. – Показать?
– Не сегодня.
Да уж, эта девушка полна сюрпризов.
– Серёга, жрать-то будешь?
– Не хочу, – буркнул дружбан.
– Тогда обед закончен. Двинулись.
– Куда?
– В поселок, Серый. Найдем?
– А чё тут искать? Он рядом.
Больше всего это было похоже на старый сарай. Сарай на пригорке.
– Заглянем? – предложил Санёк исключительно для проформы. И уже собрался войти, когда Серёга ухватил его за руку.
– Стой!
– Ты что, паренёк? – удивилась Алёна.
Только что они обшарили несколько домов, расположившихся вокруг бугра с сараем. Дома эти выглядели куда солиднее. А внутри ничего, кроме местной мебели топорного производства.
– Мне он не нравится! – решительно заявил Серёга.
– Почему?
– Воняет.
Санёк принюхался. Точно, изнутри воняло. Тухлятиной. Но не так чтобы сильно, однако странно, что Санёк сам не обратил внимания.
– Кто-то там сдох, – озвучила Алёна общую мысль. – И давно.
– Почему давно? – спросил Серёга.
– Гнилью несет. Сам, что ли, не чуешь? Так воняет, когда уже дней несколько.
– Я в свежести покойников не разбираюсь, – проворчал Серёга и на всякий случай отошел подальше.
– Надо тебя в Техномир сводить, – буркнула Алёна. – Ты б таким спецом стал…
– Посмотрим всё же, – решил Санёк и толкнул дверь, которая, в отличие от большинства местных дверей, открывалась не наружу, а внутрь.
Открыл не без опаски, но сразу успокоился. Да, пованивало. Сероводородом или типа того. Но внутри – пустота. Земляной пол, посреди которого здоровенная черная лужа. От нее-то и воняло. А за лужей – что-то крупное. Каменюка?
За спиной встала Алёна.
– Знаешь, на что похоже? – спросила она. – На грязевую ванну. Запах тот же. Я когда в Таиланде была…
Договорить она не успела. Мимо нее протиснулся Серёга (не удержался все же) и вдруг заорал и рванул прямо к луже. Санёк чисто на рефлексе успел перехватить. Удержал. И увидел, что Серёга теперь сам упирается изо всех сил, скребя каблуками по земле, а его правая рука вытянута по направлению к луже. Полное ощущение, что на нее петлю накинули, только не видно никакой веревки…
Вытянули. Втроем. Как репку. Или как слоненка киплинговского, скорее.
Потом несколько минут сидели на земле, никак отдышаться не могли. Серёга с удивлением разглядывал руку. Рука как рука. Никаких следов не осталось.
– Прикинь, слышь, как тросом зацепило, – говорил он дрожащим голосом. – Как тросом, блин! Ни хрена не понял. Чё это было, братан?
– Зложуючая эльфийская магия, – буркнул Санёк.
Алёна засмеялась.
– Чисто колдовство… – пробормотал Серёга.
– Это Игра, мальчик. Стратегия.
– И чё смешного? Вы как хотите, а я больше туда не пойду.
– Слышьте, а почему это все Стратегией называется? – забормотал Серёга. – Лично я больше эрпэгэшки люблю, а стратегии…
– Рот закрой, – оборвала нервный Серёгин монолог Алёна. – Мандраж быстрее пройдет.
– Странная деревенька, – задумчиво проговорил Санёк.
– Город-праздник, – сказала Алёна.
Парни воззрились на нее.
– Это в каком смысле? – поинтересовался Санёк.
– Сама не знаю. Вдруг в голову пришло.
– О! – вспомнил Санёк. – Я читал: были раньше такие города, где люди не жили, а только праздновали.
– Чего праздновали?
– А тебе не пофиг, Серый. У меня знакомый есть, так он в таких случаях спрашивает: что для нас главное на чужом пиру?
– И что?
– Не стать главным блюдом.
– Он что, людоед?
– Нет. Но в Африке бывал. Ладно, время не ждет, – Санёк встал. – Серёга! Твоя задача – наловить рыбы. Супермаркетов здесь нет, а жрать скоро захочется. Особенно тебе, поскольку один обед ты сметнул, а второй не загрузил. Алёна! Проверь, может, в домах здешних что полезное найдется. Только в сарай этот вонючий не суйся.
– Спасибо, Санечка! – усмехнулась Алёна. – Куда я без твоих мудрых советов! А сам ты чем займешься?
– Вдоль берега пройдусь, – ответил Санёк. – Думаю, те двое не пешком сюда пришли. Значит, где-то должна быть лодка.
Лодка не обнаружилась, хотя Санёк угробил три часа, обшаривая берега. В домах тоже ничего путного не оказалось, если не считать мятого медного котелка и некоторого количества крупы. Зато Серёга не оплошал: примитивной средневековой снастью, купленной у Хмеля за две единички, натаскал чуть ли не полпуда разномастной рыбы. Санёк же во время своих бесполезных поисков сумел подстрелить пару беспечных птичек килограмма по полтора каждая. И ужин получился вполне сносный. С дикими травами и дымком от костра.
– Так бы еще пару дней прожить… – мечтательно проговорила Алёна.
Серёга поглядел на нее как на ненормальную.
– За такие деньжищи – пикник на природе?
– Мальчик не понимает, – вздохнула Алёна. – Мальчик забыл двух нехороших дядь, которых мы подарили крабам.
Серёга поморщился. Ему была доверена почетная миссия: придавить покойников камнями, чтоб не всплыли.
– Не получится, – покачал головой Санёк. Он помнил слова специалиста, сказанные еще в прошлый раз: в последние три дня в тьюториале безопасных мест не бывает. И еще он помнил, как Маленький Тролль Хенрик отозвался о нынешнем тьюториале «Волки Одина». И готовился к худшему…
Вот почему Санёк наложил вето на ночевку под крышей. И спали они в укромном месте на самой макушке острова.
По двое – третий сторожил. Время караула разбили примерно на три части, и Санёк взял себе самую неудобную: после захода луны.
Глава 16 Игровая зона «Мидгард». Враги
Чужих Санёк не увидел – унюхал. Запах пота, кожи, дымка, пропитавшего шерсть… Так пахнут здесь многие, почти все.
А вот характерный душок прогорклого жира, которым смазывают боевое железо, – это уже специфика, выдающая профессию. Хорошо, что ветер оказался – удачного направления.
Санёк разбудил Алёну, прижал палец к ее губам. Поняла. Поднялась беззвучно, принялась обуваться.
С Серёгой вышло посложнее. Дернулся, замычал, попытался оттолкнуть закрывшую рот ладонь.
– Молчи! Враги! – прошипел ему в ухо Санёк, и дружбан угомонился.
Услышали – нет?
Со стороны чужих – по-прежнему ни звука. Только слабый-слабый запашок.
Алёна уже была на ногах. Санёк тоже встал. Приготовился.
Поднялся и Серёга. С шелестом и хрустом, показавшимся Саньку оглушительным. Вот же, блин, баран неуклюжий!
Еще минута напряженного ожидания…
И опять ничего. Запах вроде ослабел. Или только кажется…
– Алёнка, не вмешивайся ни во что, – шепнул он.
Легкое прикосновение к щеке: он услышан.
А вот сам он не слышал ни хрена. Обычные звуки ночного леса. Ничего постороннего. Это нервировало.
Санёк взялся за рукоять меча, медленно, как ему показалось беззвучно, потянул его из ножен…
И тут же в темноте проступил – нет, скорее угадался, темный массивный силуэт.
– Ты кто?
Вопрос был задан на местном языке и прозвучал как раскат грома.
Санёк вздрогнул от неожиданности, но сумел взять себя в руки.
– Я – гость, – спокойно произнес он первое, что пришло в голову.
Очень хотелось верить, что драки удастся избежать.
Даже если задавший вопрос один (что маловероятно), то никаких сомнений, что перед ними – настоящий воин.
– Гости приходят днем, – низкий голос больше походил на рык. И в нем звучала неприкрытая угроза. – Брось меч, ты! И пусть второй положит копье!
– Гости бывают разные. Разве есть такой обычай, что гость ночной хуже, чем тот, что приходит днем? И почему ты решил, что мы пришли ночью, а не днем, не назвавшийся воин?
Хорошо сказал. Уверенно и с достоинством. Аж самому понравилось.
Незнакомец проговорил что-то. Негромко и не Саньку. Ему ответил такой же негромкий голос.
То есть их минимум двое. Хреновенько.
«Зато я их озадачил», – попытался успокоить себя Санёк.
Если удастся получить «гостевой статус», это победа. На правах гостей можно протянуть двое оставшихся суток.
Но всё испортил Серёга.
– Что он там бормочет? – нервно проговорил дружбан по-русски.
Санёк не успел ответить. Обладатель могучего баса опередил.
– Словены, – уверенно рыкнул он. – Откуда вы взялись, словены? Никто не видел вашего корабля. Вы рабы?
«Нет, без драки не обойдется, – мрачно подумал Санёк. – Ну мы и вляпались!»
От эвакуаторов ночью – толку никакого. Разве что Серёгу выдернет этим… биологическим.
– Ты назвал меня рабом, – сказал он вслух. – Хотя ты видишь мой меч.
– Не меч делает человека свободным, – немедленно последовал ответ.
Санёк воспрянул духом: диалог, тем более философский, давал ему еще один шанс.
– А что же тогда? – спросил он.
– Я его узнал, дядя! – вмешался второй. – Я его по голосу узнал! Это тот чужак, кто сбежал от нас летом. Ушел на нашем драккаре. Хрогнир-ярл будет рад видеть его! Очень рад!
Санёк не мог видеть лица говорившего. Он вообще его не видел, потому что с ночным зрением у викинга дела обстояли куда лучше. И это хреново! Однако по интонации было понятно, что радость ярла – не того толка, который доставит радость самому Саньку.
– Ты не ответил на мой вопрос, человек, не назвавший свое имя, – холодно произнес Санёк, обнимая пальцами рукоять меча. – Что делает человека свободным?
– Его имя Торстейн. Он – хольд[1]Хрогнира-ярла, который будет рад тебя видеть, словенин. А свободным мужа делает искусство собирать жатву для Хель.
Весь этот длинный монолог произнес второй.
Ровным, спокойным голосом. Так что его атака оказалась для Санька полной неожиданностью. Санёк еле успел уклониться. Может, потому, что викинг не собирался его убивать – только подранить. Санёк отпрыгнул, «сбросил» нож в левую ладонь и крикнул своим: «Бегите!»
Хольд – это не просто викинг. Это очень крутой викинг. Его с запасом хватит на дюжину таких бойцов, как Сёрега, Алёна и сам Санёк, который даже против разговорчивого племянника оказался слабоват.
Скорее угадав, чем увидев опасность, Санёк высоко подпрыгнул, пропустив второй удар, схлопотал толчок щитом в плечо и только чудом ухитрился не потерять равновесие. Санёк махнул мечом наугад, но достал, как и следовало ожидать, только воздух. Угадал очевидный ответ – рубящий по ногам, ушел назад, осознавая: его единственный шанс – уходить и уклоняться, потому что мечом и щитом его противник орудовал намного лучше, а вот в подвижности, похоже, уступал. Санёк мало что видел, но, как ни странно, это уже не мешало. Даже наоборот. В нем включился какой-то инстинкт – не видеть атаку, но – предчувствовать.
К сожалению, враг тоже предугадывал его выпады. И у него было преимущество: ему не приходилось уклоняться и парировать клинком. Как бы ни хитрил Санёк, но щит врага ловил и гасил все его атаки с небрежной легкостью, а меч викинга вынуждал уклоняться, прыгать, отступать… Словом, расходовать силы куда быстрее, чем противник. А ведь враг был не один. Где-то неподалеку слышалась возня, хрустели сучья. И Санёк в любой момент мог словить пару дюймов железа в спину. Это напрягало.
Пронзительный крик Алёны… Санёк отвлекся и пропустил рубящий сбоку.
Повезло. Удар пришелся аккурат на ножны, которые с хрустом развалились, но бедро уберегли.
Однако нет худа без добра. Санёк ухитрился сократить расстояние, войти в ближний бой. Он не упустил возможности: резанул ножом поперек правого бицепса противника.
…И тут же отлетел от сильного толчка, врезался спиной в дерево, присел, угадав новый удар, услышал, как меч противника с хрустом врезался в ствол, ударил сам… в щит! Пнул ногой понизу. Удачно, попал в колено. Противник охнул. Санёк вывернулся, задыхаясь… Враг тоже дышал тяжело. Хотелось бы знать, насколько сильно Санёк его зацепил. Не видно ни хрена. Алёнка, Серёга? Не отвлекаться! Отвлечешься – смерть. Как там говорил Мертвый Дед? «Убей врага и выживешь. Выживешь – поможешь своим. Мертвые помогают только стервятникам».
Враг почему-то не атаковал.
– Устал? – поинтересовался Санёк насмешливо. – Или уснул?
И получил щитом по лбу. Аж искры из глаз. Махнул мечом наугад. И достал. Вроде достал… Или нет? Вот же сука! Щит в меня бросил!
Удар клинка справа – полная неожиданность. Санёк не остался без руки только потому, что меч противника ударил плашмя. Но его собственный меч вышибло из пальцев. И тело само довершило разворот, и нож снова достал. Правда, не шею, а подставленную руку. Но – плотный контакт, и колено само, привычно, как на тренировке, отработало в пах. А рука с ножом – сначала восходящим по лицу, потом, на обратке, согнувшегося врага – острием в шею. С силой, с доворотом корпуса. Санёк ощутил, как нож пробивает кость, рванул… Но короткий клинок увяз – не вытащить. Кровь брызнула в лицо. Санёк зажмурился, вслепую нашарил правую руку врага, попытался вырвать меч (проще, чем искать свой в темноте), но викинг, уже почти мертвый, не отдавал. Санёк сбросил в руку второй нож (каждый миг – в ожидании удара в спину от второго викинга), полоснул по сухожилиям. То ли попал удачно, то ли враг наконец-то умер, но меч – у Санька. Перебросив его из левой руки в правую, а левой сжав липкую от крови рукоять ножа, Санёк развернулся.
Темнота. Тишина. Если не считать собственного оглушительно громкого дыхания…
– Алёна!
– Мы здесь!
Полянка. На ней – чуть светлее.
Две фигуры. Одна – Алёнина, вторая…
– Санёк, ты цел?
Слава Богу, Серёга живой!
– Ага, в порядке. Где второй?
– Да вот он… Валяется.
Точно. В двух шагах от Серёги – второй викинг.
На земле. Санёк подошел. Живой, однако. Дышит с хрипом и бульканьем. Оружие – рядом. Отдельно.
– Кто его?
– Не я, – быстро ответила Алёна. – Он Сергея щитом треснул, а потом меня схватил… И вот… – Она пихнула ногой раненого викинга. Тот силился что-то сказать… Не мог. Только булькал.
– Серёга?
– Я не знаю… – пробормотал друг. – Может, и я.
– Алёна. Давай – костер. У тебя быстрее получится.
Прятаться уже нет смысла, нашумели основательно. А если еще кто нападет, не хочется драться вслепую.
– Серый, а ты давай, с подробностями – что, как…
– А что – как? – воскликнул Серёга. – Я стою, а он на меня как кинется! Бац – и уже лечу! И копчиком – об пенек! Больно, блин! Ну я, это, рассердился. Слышу: Алёнка кричит. А я валяюсь. Ну я и кинул в него… В его сторону…
– Копье?
– Не, палку какую-то. Копье, блин, упало куда-то… А тут палка эта под руку подвернулась. Ну и вот. Сам не понимаю, как попал. Да еще так. Он Алёну сразу отпустил и упал. Всё. Чего? Не веришь мне?
Санёк недоверчиво хмыкнул. Палкой. Вооруженного викинга.
Санёк присел около раненого… нет, умирающего… Попытался угадать, что тот говорит. Угадал.
– Меч… дай… – просил викинг.
Ну да, у них же – вера. Умереть с оружием в руках. То-то первый меч отдавать не хотел.
Санёк, поколебавшись немного, подсунул мужику рукоять. Тот вцепился. Санёк был начеку: если попытается ударить…
Не попытался. Минута – и бульканье стихло.
Санёк услышал, как Алёна лупит кресалом, высекая искры.
И вдруг сбоку – жуткий хрип.
Санёк выдрал меч из пальцев покойника (уже привычное дело), вскочил, разворачиваясь на звук…
И тут как раз вспыхнул мох от Алёниной искры.
Хрипел Серёга. То есть уже больше не хрипел. Лежал, вытянувшись, на земле. И что-то нехорошее было в том,какон лежал…
Санёк таращил глаза, выискивая опасность. Никого и ничего. Ни шороха…
Очень осторожно, «держа» пространство, Санёк подошел к телу друга. Не глядя, протянул руку, коснулся шеи… Пульса не было.
И тут свет звезд померк. Даже не померк – подернулся сизым серебром. Прозрачным, как стрекозиные крылья. Санька будто мазнуло по лицу ледяным ветром…
И ничего не произошло. Тело Серёги осталось лежать на земле. Мертвое тело…
«Новичков не убивают», – всплыло в сознании.
Серёга – новичок. Следовательно, он должен быть живым.
Но он был мертвым. Санёк был в этом уверен. И знал, что не ошибается. Его генетический или какой-то там еще опыт, разбуженный несколько месяцев назад мастером Скауром, утверждал однозначно: мёртв.
Глава 17 Игровая зона «Мидгард». Тризна
Серёгу похоронили здесь же, на высотке.
У Санька было огромное желание: выйти и сказать тем же контролерам и прочим мастерам всё, что он о них думает. Новичков не убивают! Как же! За этот обман должен кто-то ответить!
Отговорила Алёна.
– Чего-то рано ты переживать начал, – заявила она. – Уверена: дружок твой уже на Свободе очутился. В чем мама родила. Помнишь, Маленький Тролль предупреждал, как новичков из Игры выбрасывает? Забыл?
– Да видел я, как по эвакуатору выходят! – возразил Санёк. – Ничего здесь не остается. И от меня ничего не осталось, когда меня в прошлый раз выбросило. А Серёга – вон он, под камнями лежит!
– Мало ли что где лежит! Это Игра, Санечка! А мы с тобой в ней – как комарики мелкие. Не знаем ничего и не решаем ничего. А если ты прав и дружок твой реально мертв, то ничего ты тут не поделаешь. И оживить его уже не оживишь, и сам нарвешься. Неужели не понимаешь, что ни стража, ни прочая мелкая администрация, ни даже игроки верхних уровней ни хрена не решают?
– А кто решает?
– Игра, Санечка! Стратегия. Или кто-то в Игре, до кого снизу не дотянуться. Вот хоть Берсерка вспомни. Игрок четвертого уровня. А сидит в Игровой зоне, дует пиво с такими, как мы… И ничего не может сделать!
– Берсерк! Точно! – воскликнул Санёк. – Он что-то такое увидел. Помнишь? Когда Серёгину руку разглядывал? Надо выяснить!
– Так он тебе и скажет! – фыркнула Алёна. – Вот ты такой весь симпатичный, подходишь к Воину Силы четвертого уровня и требуешь отчета. Если он тебя просто пошлет на буковки, значит, ты везунчик. Забудь. Пойдем трофеи собирать, а потом лодку поищем. Может, от этих двоих осталась? И об эвакуации тоже забудь.
– Почему это?
– А на небо глянь!
Санёк глянул. И убедился, что, пока они хоронили друга, небо затянуло наглухо, и понять, где теперь солнце, абсолютно невозможно.
– Что будем делать? – спросил он.
– Это ты скажи, – отозвалась Алёна. И тут же добавила: – Поесть бы надо, – и пояснила, угадав его мысль: – Не хочу, но надо. Мало ли что…
Санёк кивнул. Подход этот полностью совпадал с тем, который продвигал Фёдрыч. Солдат ест, когда есть что. И спит, когда есть где. «И с кем», – обычно добавлял с ухмылочкой бывший майор спецназа.
Санёк поглядел на Алёну. Местная одежда не добавляла ей шарма. Так же как пыльные разводы на лице и перепачканные в земле руки. Но он ее хотел. Очень. Прямо сейчас. Немедленно.
– Не парься, – Алёна успела заметить его возбуждение раньше, чем Санёк прикрылся щитом, сделав вид, что его беспокоит крепление рукояти. – Адреналин. Нормально.
И расстегнула ремень.
– Не надо… – попытался возразить Санёк. – Я…
– Я сказала: не парься! Давай по-быстрому. Полегчает, я знаю.
Спустила до коленок штаны, размотала льняную тряпочку, местную замену нижнего белья, наклонилась, упершись руками в заросший мхом валун…
Теперь он уже не мог сказать «нет». Да и не хотел. Однако чуть не бросил это дело, обнаружив, что она – абсолютно сухая.
– Давай уже, не останавливайся, – в голосе Алёны тоже не было ни малейшего желания. Санёк к такому не привык. И даже растерялся… И вышло – даже к лучшему, потому что останавливаться он не стал, а вот по-быстрому не получилось. Получилось – как надо.
– Ну ты монстр, – проворчала Алёна, изучая оставленные пальцами Санька кровоподтёки. – Полегчало хоть?
– А тебе?
– А сам как думаешь?
Санёк не ответил. Он думал: неправильно всё это. Вот он затащил в Игру друга, а тот погиб. В общем – из-за него. А теперь вот трахался у его могилы с девушкой, которую… которая… Короче, не любит он ее, это факт. Но ведь и то, что ему реально полегчало, тоже факт. Загруз только в мозгах остался, не в сердце.
– Тризна, – сказала Алёна, не дождавшись ответа. – Это здесь так называется. Проводник говорил: они на похоронах не плачут, а веселятся. Чтоб видели мертвые, что им, живым, хорошо, – и тоже радовались. Пошли мыться…
И двинула к берегу, сверкая незагорелыми ягодицами.
Санек вспомнил, как прошлым летом ездили в деревню на поминки двоюродной бабки. Тоже ведь все нажрались и к концу забыли, зачем приехали. Типа тоже праздник. Только мрачный.
А еще они нашли лодку. Наверняка тех двоих, которые напали ночью. Теперь можно было и на материк. А нужно ли?
Глава 18 Игровая зона «Мидгард». Лысая ведьма
– И снова мы с тобой, Санечка, плывем. Как в прошлый раз. Помнишь?
– Угу, – проворчал Санёк, кое-как управляясь с парусом. И ветер вроде несильный, а шкот едва руку не обжег. – Хочешь позагорать?
– Солнышка нет. Разве что ты посветишь, – и томно, с хрипотцой: – Что я могу для тебя сделать, милый?
– Иди на нос и смотри, что впереди, – Санёк был далек от романтических настроений. – Из-за паруса этого мне не видно ни хрена.
Тот это фьорд, по которому они удирали в прошлый раз? Или другой? Вопрос принципиальный. Покойный викинг назвал имя Хрогнира-ярла. Значит, и фьорд должен быть тем самым. Значит, в посёлок соваться – не стоит. А куда стоит? Вообще, в чем теперь смысл его нахождения здесь? Начальная идея была – сделать Серёгу игроком. Теперь Серёги нет. И что дальше? Что делать теперь?
Санёк поглядел на сфинкса. Сфинкс был невозмутим. Но Санёк знал его мнение. Игрок должен играть. Даже если матч проигран. Таковы правила.
Или все же выйти из Игры, когда появится солнце? Выйти и задать пару вопросов тем, кто гарантировал новичкам жизнь. Но Санёк уже не был настроен так решительно, как несколько часов назад. Наверное, и свою вину ощущал тоже. Может, следовало сначала разобраться с Серёгиной рукой, а уж потом тянуть его в Игру?
Чёрт! Очень хочется знать, как тут всё устроено. И зачем.
– Вижу приличное место! – крикнула Алёна. – Пляжик и лодка поменьше нашей. Одна.
Санёк подтравил шкот и переложил рулевое весло. Смена галса получилась без проблем. Лодка взяла новый курс.
«Будем играть», – решил Санёк.
Деревянная изба. Или как там называется такое строение. Фундамент из камней. Бревенчатые стены. Задняя наполовину ушла в склон. Двускатная крыша заросла зеленью и кустарником. Перед входом – полянка. На полянке – что-то вроде открытой печки с навесом и колодец с деревянным ведром на крюке. Дверь с крылечком из плоских, грубо обтесанных камней. Над дверью навес на пузатых столбах. И дверь, и столбы изукрашены резьбой. Искусной и относительно свежей. Квадратное окошко со ставнями, в данный момент закрытыми.
– Эй! Есть кто дома? – позвал Санёк на местном языке.
Молчание.
– Да входи уже, – поторопила Алёна. – Забыл: гостей здесь уважают.
– Если не примут за грабителей, – буркнул Санёк.
Настроение у него было отвратительное. Хотя чуть лучше, чем раньше. Загадочное мерцание, предшествующее смерти, внушало некоторую надежду. Санёк обдумал происшедшее и решил: мало ли как может работать «страхование жизни». Может, так и работает. И тело, которое они закопали, – муляж какой-нибудь…
За дверью на полу оказалась прямоугольная хреновина с поперечными палочками. «Ноги вытирать», – догадался Санёк. И вытер.
Они вошли. Ни души. Вряд ли у змеи, которая грелась на лавке у окна, имелась душа.
Алёна вцепилась в руку Санька.
– Это уж, – успокоил тот. – Видишь пятнышки.
– Не кусается?
– Может, и кусается, но яда у него нет. Если ты не лягушка, он тебе не опасен.
Домик внутренней архитектурой не баловал. Единственная комната, один из углов которой отгорожен кожаной занавеской. Посередине – печь. Над печью продух, закрытый шкурой. Рядом – местная лесенка. Грубо обтесанный ствол с обрубками веток. Санёк слазал наверх, сдвинул шкуру в сторону, вскарабкался на крышу. С одной стороны продуха густо росли кусты. Человеку примерно по пояс. Чтобы осмотреться, пришлось выпрямиться. Но и, когда Санёк встал, обзор всё равно оказался невелик. Тропка, по которой они пришли. Еще одна тропка, уводящая в лес. Склон, тоже заросший лесом.
Санёк спустился. Да, теперь, с открытым продухом, внутри избы стало посветлее. Но ничего такого, что могло бы Санька заинтересовать. Кое-какой сельскохозяйственный инвентарь, деревянное ведро, пучки трав на веревочках…
Санёк отодвинул занавеску в углу. Увидел деревянное идолище, увенчанное волчьим черепом, лобную часть которого кто-то издырявил рунами.
– Дом ведьмы, – неожиданно заявила Алёна.
– Почему так решила?
– Вот это и это, – она показала на пучки сушеных трав. На взгляд Санька – сено и сено. Но он вовремя вспомнил, что Алёна прошла «знахарско-лекарский» курс. Должна разбираться. В целом.
– Оба повернулись! Медленно! – сказано было по-русски, хотя и с чудным, шепелявым выговором.
Пожаловал хозяин избушки. Стоял в дверях, заслоняя свет. Широкий, почти во весь дверной проем.
А еще у него был лук, а на луке – стрела, нацеленная Саньку в голову. И вторая стрела наготове. Зажата между мизинцем и указательным пальцами правой руки, выдавая умелого и опытного стрелка.
– Да уж… – пробормотал Санёк, оценив ситуацию.
– Как только меня ни называли, девка, но ведьмой – первый раз, – прошепелявил мужик, сделав полшага назад. Убедился, что их в избушке только двое, и отодвинулся, чтобы не заслонять свет. Теперь Санёк мог разглядеть его получше. Зрелище не порадовало.
На лице у хозяина избушки волос было много даже по местным меркам. Живая иллюстрация к поговорке «бородой зарос по глаза». Зато выше глаз – ни намека на растительность. Ни бровей, ни шевелюры. И на месте мужика Санёк непременно носил бы шапку: верхняя часть головы бородача – огромный и жуткий шрам. Не иначе как от ожога? Блин! У него что, костер на голове развели?
– Думаешь, как я выжил? – поинтересовался хозяин. – Думай. И думай хорошенько, может, и сам поживешь подольше. Не то я и из тебя сала натоплю, как из того мишки.
«Так это медведь его ободрал!» – сообразил Санёк.
– Не надо меня на сало, – сказал он, усмехнувшись. – Я – тощий.
Бородач расхохотался. От души. Аж слезы из глаз. Но лук при этом держал твердо. И по тому, как он его держал, и еще по паре стрел, привычно прихваченных двумя пальцами левой руки, Санёк с первого взгляда угадал умелого стрелка, так что не рыпался. И на широкий наконечник «среза» вообще старался не глядеть. С пяти метров дыру пробьет – шире, чем от клинка.
– Сала в тебе много, – отсмеявшись, сообщил хозяин избы. – Два гарнца набрать можно. В девке твоей – и то меньше. Что ж такая худая, а?
– Не нравится – не ешь, – парировала Алёна.
Она не боялась. Здесь женщин убивать не принято. И Санька он бить не станет. Захотел бы, уже стрельнул.
– Нахальная, – констатировал бородач. – Но я тебя поправлю. Поучу маленько уважению. А ты, Два Гарнца, выдь-ка наружу.
И сам отошел от дверей дальше во двор. Шагов на десять, но по-прежнему держа Санька под контролем. Можно было не сомневаться: на дистанции в дюжину шагов мужик точно не промахнется. И Санька достанет, и Алёну, если потребуется.
Санёк почувствовал легкий укол в руку. Скосил глаза: сфинкс, прорисовавшийся с удивительной четкостью, застыл в напряжении…
«Если я выйду, он меня застрелит», – мысль была такой четкой, будто кто-то произнес ее Саньку на ухо.
– Алёна, – произнес он негромко. – Когда я сделаю шаг, прыгай вправо.
– Что ты там бормочешь? – рыкнул бородач. – Сюда, живо!
– Иду, – сказал Санёк и шагнул к дверному проему… И прыгнул влево-вперед. Практически одновременно с Алёной.
Щелчок тетивы отстал от него на долю секунды. Стрела смачно долбанула в стену. Быстрый, сволочь. Санек прижался к бревнам у дверного проема, вытянул меч, приготовился. Пусть только сунется, сволочь скальпированная!
– А тебя убью, Два Гарнца! – пробасил снаружи бородач. – А бабу твою костлявую себе возьму. Откормлю малёхо, так, глядишь, и на бабу похожа станет. А пока и так сойдет. Давненько я своей корягой в мягоньком не шуровал. Соскучилась коряга-то.
– Помечтай пока! – крикнула Алёна. – Пока я твою морковку тебе же в жопу не засунула!
– Морковку! Га-га! – Бородач развеселился. – А мы с тобой, девка, поладим! Я задорных люблю!
– Эй! – вмешался в беседу Санёк. – Я жив покуда, лысый, ты не заметил? Не хочешь войти и меня убить?
– Не! – отказался бородач. – Я б тебя сразу подстрелил, да в избе гадить не хочется. Выдь и умри как муж! Все одно не жить тебе, Два Гарнца, это ясно!
– А что так? – Санёк медленно сдвинулся от двери к окошку. Выглянуть осторожно, глянуть, что это образина затевает? А то, может, и ответ ему послать. Не у одного этого урода лук имеется…
– А потому ясно, что не воин ты, а неумеха. Из торговых небось? Меч нацепил и возмечтал, будто хирдманом сделался.
– Это почему ж я не воин? – поинтересовался Санёк, осторожно пододвигаясь к узкому оконцу.
– А был бы воин, я б тебя так врасплох не взял бы! – поведал бородач. – Так что не прикидывайся. Выйди да прими смерть как подобает. Всё ж свободным умрешь, не рабом. Глядишь, возьмут тебя в Ирий за храбрость. И уж я подмогну: предам тебя огню со всем уважением и пламя кровью покроплю. Олешка я нынче добыл. От с него и пожертвую.
Санёк не мог заставить себя выглянуть в окошко. Ощущение – как с высоты прыгнуть. Кажется, просто. Шаг – и летишь. А не шагнуть. И тут так же. Даже проще. Подвинуть голову на несколько сантиметров.
А никак. Со всей отчетливостью представилось. Вот он выглядывает – и получает стрелу прямо в глаз.
Шапку, что ли, какую-нибудь высунуть, как когда-то Фёдрыч учил проверять «на снайпера»?
Нет шапки. Зато есть кое-что получше. Меч. Отполированный до блеска клинок. Чем не зеркало заднего вида?
И Санёк аккуратно поднял меч, повернул так, чтобы…
Стрела ударила с такой силой, что едва не вырвала оружие из пальцев. Взвизгнула, срикошетив, к счастью, не в Санька, а выше, в потолок. Вернее, в крышу, потому что потолка в избе не предусматривалось. Зато имелся продух…
Снаружи помянули лешего. В непотребном контексте.
Санёк не отреагировал. Крыша… А на крыше – кустики. Есть надежда, что прикроют от лысо-бородатого. Рискнуть? Заметит ворог – сшибет как белку. Но адреналин уже хлынул.
– Алёнка, давай ко мне, только аккуратнее. Значит, идея такая… Держи меч! Я сейчас полезу на крышу. С луком…
– Дурная идея! Он тебя…
– Дослушай сначала, – раздраженно перебил Санёк. – Там кусты на крыше. Надеюсь, прикроют. А ты мечом в окошко посверкай… Стрелять он больше не будет, но отвлечется. А я вниз спущусь и попробую обойти его с фланга.
– Убьёт он тебя, – тоскливо проговорила девушка.
– Не факт. Других вариантов его достать я не вижу. А что он не уйдет, это тоже факт. От своего-то дома.
Возразить было нечего.
И Санёк полез в продух.
Когда он уже был наверху, Алёна, как и было уговорено, посверкала в окошко мечом.
Бородач не повелся. Даже высказался насчет умственных способностей Санька.
Санёк распластался на скате, держась за привязанную изнутри к стропилу веревку. На сей раз встать даже не пытался.
И остался незамеченным. Кустики-таки выручили.
Бородач продолжал болтать, то суля Саньку быструю и почетную смерть в случае добровольной сдачи, то обещая разные нехорошие последствия в случае отказа. Видать, хотелось лысому-бородатому поговорить. Ну и ладушки.
Санек соскользнул вдоль стены, благо невысоко, метра полтора, и оказался на склоне. Огибать избу он, естественно, не стал. Нырнул в кустарник выше по склону, продрался кое-как и, пригибаясь, двинул в обход. Был риск, что враг сумеет почуять нехорошее: по птицам или еще по каким лесным приметам…
Не почуял. Продолжал орать угрозы.
Санек уже мог его углядеть сквозь редкие стволы, но пристально не смотрел, потому что помнил слова Фёдрыча о том, что опытный воин взгляд чувствует. Жопой, затылком, мошонкой или еще каким уязвимым органом, но – факт. А это в данном случае лишнее. Санёк знал: выстрел у него будет только один. И очень желательно – с близкого расстояния, чтоб между спуском тетивы и поражением цели время было минимальное – не среагировать.
А бородач не умолкал. Живописал варианты насильственной смерти. С большим знанием предмета. Причем стоял прямо перед дверьми, надо полагать абсолютно уверенный, что сумеет опередить любую атаку осажденных.
В отличие от огнестрельного оружия, выстрел из лука желательно производить стоя. В крайнем случае – с колена, но точность снижается. Да и кустики…
Один выстрел… Звонко щелкнула тетива. Целил Санёк в широкую спину, но бородач всё же успел отреагировать и начал разворот. Если бы он просто упал на землю, то, возможно, стрела прошла бы выше цели. Санёк этот вариант учитывал. Выстрелить, бросить лук – и с ножами в ближний бой. А там – как фишка ляжет.
Бородач не упал. И стрела ему в спину не попала, поскольку он с поразительной для такой комплекции скоростью (он вообще оказался очень быстрым) развернулся, одновременно натягивая лук… Ну, если бы он просто развернулся, всё могло выйти иначе. Стрела могла угодить в плечо, а плечищи у лысого-бородатого толщиной с Санькину ногу. Рана неприятная, но не смертельная. Вот только рука, держащая древко в миг выстрела, ничего прикрыть уже не может, так что стрела угодила в бок немного ниже подмышки. Хорошо так угодила, почти по оперение. Еще бы – с десяти шагов-то.
Бородач будто окаменел. Тенькнула тетива, стрела-срез бессильно упала наземь.
– Как… тут… два… – выдохнул бородач. Но не закончил. Рухнул как подрубленный.
Отличный получился выстрел. Прямо в сердце.
Новичкам везет.
А солнце на небосклоне так и не появилось.
Глава 19 Игровая зона «Мидгард». Трофеи
– Не уверен, что это правильно, – сказал Санёк. Пока он занимался приготовлением шашлыка из добытого покойным хозяином избы «олешка», Алёна мародерствовала. То бишь системно обшаривала избушку, складывая в кучку всё, что, по ее мнению, представляет ценность. Металлическую утварь, одежду, меховые шкурки, наконечники стрел, запасы лекарственного «сена» и малоаппетитных снадобий. Она даже ухитрилась найти две заначки с приличным количеством серебра.
– Почему неправильно? – удивилась Алёна, изучавшая очередную баночку. – Это, между прочим, барсучий жир. От кучи болезней помогает.
– Да я не о жире, – возразил Санёк. – Я в принципе. Как-то нехорошо мертвого грабить. И вот это зачем? – Он выдернул из кучи желтого цвета рубаху. – Нам с тобой она однозначно не по размеру. Зачем нам чужое?
– Если хочешь знать, лысому она тоже не по размеру была! – парировала Алёна. – А вот денег за нее дадут нормально. Ты глянь, как классно обереги вышиты? – Она сунула Саньку под нос затейливую вышивку из значков и стилизованных зверушек. – Знаешь, сколько времени надо, чтоб такое изобразить? Месяц работы, не меньше! И вообще, что за постановка вопроса? – сердито поинтересовалась девушка. – Почему – чужое?
– Ну не наше же! – заявил Санёк.
– Как раз наше! Есть такое слово – трофеи! То есть лук его ты взял без вопросов, а рубаху тебе зазорно?
– Лук – это оружие, – попытался обозначить позицию Санёк. – Лук, кстати, классный. Лучше моего, только туговат немного, привыкнуть надо.
– Вот и привыкай, – отрезала Алёна. – И за мясом следи, сгорит.
– Можешь и сама едой заняться, а не указания давать! – огрызнулся Санёк. – Ты, кажется, женщина, а не я.
– Ого! – Алёна выпрямилась, уперла кулаки в бедра. – Это у нас никак мужской шовинист проснулся! Не желаете еще разок над девушкой сексуально надругаться?
– Да ну тебя, – буркнул Санёк и занялся мясом.
Может, и права Алёна: это не мародерство, а собирание трофеев. Покойник небось тоже ободрал бы Санька до нитки, обернись всё в его пользу. А то и самого Санька в собственность превратил бы. Здесь, блин, голимое средневековье. Никаких прав человека. Вернее, у человеков как раз права есть, но право считаться человеком, свободным человеком, нужно еще доказать. Одно только наличие меча не делает человека свободным, как верно заметил один покойный викинг. Хотя, когда у тебя есть меч, настоящий, твой собственный, это уже первый шаг к свободе. Следующий – уметь им пользоваться.
Вспомнилось, как Фёдрыч осадил парня, который при нем заявил, что, хоть мы и сырьевая держава, зато у нас есть ядерное оружие.
«Твое оружие, салабон, это поменьше дерьма в голове! Тоже ракетчик нашелся! Таких мудаков, как ты, за сто километров от пусковой шахты держать надо!»
«Это почему?» – обиделся парень.
«Да потому, что ты – мудак! – дал исчерпывающее объяснение Фёдрыч. А для остальных добавил: – Хочешь гордиться своей страной, стань таким, чтоб страна тоже тобой гордилась. А то сам Родине служить не хочешь, а с чего вдруг Родина будет служить тебе?»
«Я ж не про себя – я про ракеты…» – пробормотал униженный парень.
«А я про то, что не хрен примазываться к чужому. Сначала – „наши ракеты“, потом „наша нефть“, „наш газ“…»
«А разве не наш, не российский?» – спросил кто-то.
«Российский, да не твой, – отрезал Фёдрыч. – Ты его разведывал? Ты его добывал? Ни хрена ты для этого газа не сделал, даже не украл. Так что свободен!»
Тоже свобода, однако.
Санёк задумался и едва не проворонил обед. Хорошо, дождик начался. Вернул от вопросов философских к реалу. В том, что это реал, Санёк уже не сомневался. Если всё это вокруг – ненастоящее, тогда мир по ту сторону Игры тоже под сомнением. А может, и мир, в котором Санёк родился, – тоже чья-то Игра?
– Какие планы? – поинтересовалась Алёна, попивая ароматный травяной чаёк, щедро приправленный трофейным медом.
– Валить отсюда, – не раздумывая, ответил Санёк.
– В смысле отсюда или вообще?
– Вообще. Я очень хочу задать кое-кому пару вопросов о Серёге! И о том, что новичков якобы не убивают.
– Так его, может, и не убили. Это ж Игра. Откуда ты знаешь, что его не выбросило на Свободу, как и положено?
– Мы вроде вместе его закапывали… – заметил Санёк. Но не слишком уверенно. Потому что Алёна озвучила его надежды.
– Это Игра, Санечка, – девушка похлопала Санька по руке. – Здесь всякое случается. А еще хочу тебе напомнить: снаружи дождик идет, и, кажется, на весь день зарядил. Так что эвакуация пока отменяется. Ну что, будем здесь сидеть или двинем куда-нибудь?
– Куда, например? В посёлок лучше не соваться. Морду мою там многие запомнили. Да и тебя…
– Обо мне не говори, – возразила Алёна. – Меня они за парня приняли. Не узнают. С тобой сложнее, но можно что-то придумать.
– Например?
– Загримировать хотя бы. Бороду накладную или волосы. И хочу еще сказать: ты ведь изменился, Санечка. Был такой нежный симпатичный мальчик, а теперь у тебя совсем другое личико. Типичный убийца!
– Ну спасибо тебе большое! – фыркнул Санёк. – Прям не знаю, что б я делал без твоей оценки. Но вообще ты права. Сидеть здесь и впрямь скучновато. И в гости к местному ярлу тоже как-то не хочется. У меня другое предложение: почему бы нам не отправиться еще куда-нибудь? Это ведь не единственный фьорд в здешнем федеральном округе? Лодка у нас есть. Припасы кое-какие тоже…
– Товары на обмен! – тут же подхватила Алёна. – Санечка, ты умница!
И полезла целоваться.
Добычу в лодку таскали до самого вечера. Под дождем, который никак не прекращался. Так что выход в море отложили до утра. Поужинали холодным мясом и ячменными лепешками, размоченными в медовухе. Прилично получилось.
Потом, как водится, телесные радости. На медвежьей шкуре.
Чуть позже Алёна, привстав на локте, поглядела на Санька сверху и проговорила задумчиво:
– Знаешь, Саня, чего я не понимаю? Вот мы сейчас с тобой вдвоем, и нам хорошо. И секс просто отличный. Раньше мне бы этого – выше крыши. А сейчас не хватает. Мне бы, такой, жить да радоваться. Ты ж рядом, трогать можно, где хочешь… А не хватает. Вроде здесь ты – и нет тебя. Где ты, Саня?
Санёк не ответил. Он знал, где он. Но сказать не мог. Как скажешь такое женщине, отдавшейся тебе без остатка? Как сказать ей: я люблю другую?
Глава 20 Игровая зона «Мидгард». Смертники Хрогнира-ярла
К утру дождь прекратился, но небо по-прежнему оставалось каким? Ну и ладно. Санёк уже как-то сжился с бедой и не рвался обратно. Решил: раз так сложилось, глупо упускать возможность посмотреть здешний мир.
Утро, однако, началось не с путешествия, а с покойника. Хоронить бывшего хозяина избы как положено, учитывая здешний грунт, значило угробить полдня. Тем более что сам убитый предпочитал кремацию. Когда был жив, естественно.
В общем, предали тело не земле, а воде. Предварительно утяжелив камнями. Маленький праздник для здешних крабов.
Сволакивая тяжеленный, изрядно пованивающий труп вниз, Санёк отметил, что не испытывает ни малейших угрызений совести. В чем-то Алёна была права. Убивать он научился. И уже не мог сказать, что это всего лишь Игра, потому что реальность окружающего больше не вызывала сомнений. Правда, все, кого Санёк отправил в страну вечной охоты, были из тех, кто намеревался убить его самого. Значит, всё по-честному.
– Куда плывем, капитан?
– Вперед! – лаконично ответил Санёк, направляя лодку к выходу из фьорда. – Суши весла, гребец, и давай за руль. Пусть на нас ветер поработает.
Тот, кто никогда не ставил мокрый парус, не поймет радости Санька, когда это, наконец, удалось. И его огорчения, когда внезапно переменившийся ветер вывернул его в противоположную сторону. Шкот вырвало из рук…
– Сашка, тревога! Драккар!
Саньку было не до того. Он сражался с парусом. И проиграл. Парус упал, лодку развернуло градусов на 120, погнало обратно, в бухточку, из которой они только что отошли на веслах. Всё, что успел Санёк, это отпихнуться веслом и сесть на песок, а не на камни.
Длинная очередь нехороших слов так и не сотрясла воздух. Ветер оказал им услугу. Как раз там, куда они собирались плыть, примерно в полумиле, Санёк углядел изящный кораблик с красно-белым парусом. Драккар. Или кнорр, что, собственно, не имело значения, потому что встречаться с местными мореплавателями Санёк категорически не желал.
– На берег! – скомандовал Санёк.
– А вещи?
– Бегом! – Санёк накинул на спину щит, подхватил оружие: меч, копье, оба лука в чехлах, запас стрел, – перебрался через борт, оказавшись по колено в воде, помог выбраться Алёне, навьючившейся ничуть не меньше, чем он. – К камням давай. Если свернут – уходим наверх!
Он понимал: план никакой. В прошлый раз ему удалось удрать. Теперь – вряд ли. Корабль приближался, и довольно быстро. Блин, всё-таки драккар. Чисто боевой корабль. Если свернет, хана им. Но страха почему-то не было. Сознание работало четко. Если владыки морей свернут к берегу, Алёну – сразу наверх. Расчехлить лук и создать викингам максимальные неудобства при высадке…
Драккар не свернул. Прошел прежним курсом. Вглубь фьорда.
Санёк вздохнул облегченно, расслабился… А чего он, собственно, напрягался? Ну увидели они лодку и что? Откуда им знать, что на этой лодке – чужаки, а не кто-то из местных? Из местных…
– Алёна, а драккар-то – чужой!
– С чего ты взял?
– Вижу.
Уж корабль-то местного ярла Санёк имел возможность изучить. У этого и морда на носу другая, и румов побольше. Морда, значит… Жутковатый такой зверюга с белыми зубами. Ну-ну… О чем это говорит?
Санёк вспомнил инфу, загруженную в него мастером знаний. О том, что носовую фигуру снимают в знак мирных намерений. И щиты изнанкой наружу переворачивают. Морда на месте. И щиты висят цветным наружу. И щита белого, который тоже поднимают в знак мира, дружбы и жвачки, на мачте не видать. Что ж получается? В гости к местному ярлу пожаловали нехорошие парни?
Можно ли это использовать в своих интересах?
Например, предупредить ярла Хрогнира? Если да, то какие варианты?
Обогнать драккар под попутным ветром? Исключено. Сигнальные дымы? Но Санёк не знает местных сигнальных кодов, да и, пока в этой сырости разведешь костер, драккар миль пять отмахает. А сколько отсюда до поселка? Вряд ли больше…
– Знаешь, Алёнка, а не поглядеть ли нам, чем всё это обернется?
– В смысле?
– Давай-ка за ним, – Санек закинул оружие обратно в лодку.
– Ты нормальный? – покрутила пальцем у виска Алёна.
– Вполне. Драккар – чужой. Значит, будет битва. Ты когда-нибудь видела реальную битву викингов?
– И видеть не желаю!
– А зря. Риска я большого не вижу. Всё, я решил. Прежний план валить из фьорда отменяется, потому что выгребать против такого ветра нет ни малейшего желания. Короче, я плыву за ними. А ты можешь остаться…
– Псих! – сердито проговорила Алёна. – Химера, блин! Нет уж! Я с тобой! – закинула мешки через борт, перебралась на корму: – Толкай! У тебя и так ноги мокрые.
Санёк не рассчитывал, что им удастся догнать драккар. Собственно, он и не стремился. И очень удивился, когда углядел впереди корабль. Причем без паруса. К счастью, достаточно далеко, чтобы в случае чего успеть взять ближе к берегу.
Разглядеть в деталях, что происходит на палубе драккара, было затруднительно. Но что-то происходило. И очень бурное, потому что силуэты викингов так и мелькали, а ветер доносил что-то вроде хоровой песни.
– Колдовство, что ли? – задумчиво проговорила Алёна.
Санёк пожал плечами. По его мнению, вокруг было одно сплошное колдовство. Но вникать в то, в чем заведомо не получится разобраться, он не считал нужным. Совершенно ни к чему знать устройство компа, чтобы рубиться в «Поле битвы».
Неведомое действо на палубе драккара завершилось. Парус пополз вверх.
– За ними, – решил Санёк.
Знакомая, вернее, незнакомая, потому что Санёк никогда не видел ее с моря и при свете дня, просторная песчаная бухта-гавань.
Вытащенный на песок драккар, который Санёк так удачно угнал во время первого посещения Игры. Лодки, дома… И люди. Воины. Щиты, шлемы, щетина копий. Человек тридцать. За их спинами – примерно столько же народа, но прикинутого попроще. С луками.
И еще – живые ручьи беглецов, поднимавшихся по тропам. Отступавшие гнали скотину, волокли повозки… Население поселка драпало в леса. Мирное население: женщины, дети, рабы. Нет, не только мирные. То тут, то там мелькали мужики в доспехах и с оружием. Этакое поспешное бегство могло означать только одно: суровые парни ярла не очень-то уверены в победе над пришельцами.
Полосатый парус упал. Драккар шел на веслах, но достаточно быстро.
Санёк направил лодку в просвет между скалами. Тоже спустил парус, отдал якорь.
– Полезли наверх, – бросил он Алёне. – Поглядим на представление с комфортом.
Драккар «вид сверху» смотрелся очень выразительно. Полная палуба приплясывающих дикарей. Иначе и не назовешь. Полуголые, вопящие так, что за полкилометра слышно. Часть, правда, не плясала, а работала веслами. Очень энергично – драккар пер по фьорду, оставляя пенные «усы». И, не тормозя, с разгона, вылетел на песок. Часть голышей на нем повалилась на палубу, некоторые вылетели за борт. Не выпали, а именно вылетели. И рухнули сверху на красивый строй ярловых бойцов. Строй устоял. Но подался назад, оставив на песке парочку тел и двух неподвижных прыгунов. Остальные были очень даже подвижны. Плясали перед строем, тычущим их копьями.
– Что за хрень? – пробормотал Санёк, но ответа не получил.
Остальные «дикари» посыпались с драккара. Навстречу им поднялся целый рой стрел. Один залп, второй, третий… Санёк ожидал, что голопузых этакий ливень выкосит начисто. Ошибся. Потери были, но незначительные. Многие из тех, в кого попали, выдергивали стрелы прямо на бегу, не останавливаясь.
Зомби, что ли? Если так, то это оказались невероятно проворные зомби. Лучники дали деру. Вернее, отступили на следующую позицию: взобрались на крышу длинного дома. И продолжали стрелять. Голые их не преследовали: навалились на железный строй, который тоже перегруппировался, превратившись в подобие двухрядного кольца.
Уже через несколько минут стало ясно: голые побеждают. Несмотря на то что – голые. Несмотря на то что в них продолжают лететь стрелы…
Круг сужался, теряя бойцов. Голые тоже несли потери, но мизерные.
Точно, зомби.
Загудел рог. Откуда-то сверху. Расположившиеся на крыше стрелки посыпались вниз и драпанули. Тяжелой пехоте бежать было некуда. Их обложили со всех сторон. Через минуту последние защитники пали под ударами голышей, большая часть которых рванула наверх, вдогонку за отступившими лучниками.
Санёк обратил внимание, что дернули лучники совсем не туда, куда ушло мирное население.
На берегу осталось человек десять. Половина ворвалась в длинный дом, остальные добивали раненых.
Минут через десять, закончив мясницкую работу, обе группы воссоединились и тоже припустили наверх.
На пляже остались убитые защитники, с десяток неподвижных голышей… И драккар.
«Может, угнать его?» – подумал Санёк, но сообразил, что на сей раз вряд ли получится. Корабль выскочил на песок едва ли не на треть длины. Спихнуть его в воду в одиночку – никаких шансов.
– Слушай, а поплыли в поселок! – предложила Алёна.
– Хочешь умереть? – в свою очередь поинтересовался Санёк.
– Да нормально всё! Нет там никого. Местные сбежали или померли. Дикие эти учесали за ними. Ты посмотри, сколько там оружия всякого!
Санёк поморщился. Мародёрствовать как-то не тянуло.
– Ты прикинь, – уговаривала Алёна. – Там же одних мечей десяток, не меньше. Каждый – минимум тысяча единичек. Уж не знаю, какой у них курс будет, но не меньше, чем один к пяти. Полста тысяч долларов – это минимум. Это за один заход. Наберем побольше, загрузим в лодку, увезем и припрячем. А потом будем выносить по частям. Эвакуатор триста монет стоит, ну шестьсот на двоих. Вот и считай! Да мы в миру миллионерами станем! Да что в миру! Здесь за денежки тоже много чего можно, даже на первом уровне! За пять тысяч единиц можно крутую дружину нанять из наших, и вообще что хочешь делай!
Санёк слушал монолог, глядел на горящие глаза подруги и думал, что сам он мыслит совсем другими категориями. И в данном мероприятии его больше привлекает не возможность обогащения, а сопутствующий ему риск. А еще хотелось посмотреть вблизи на голых отморозков.
– Уговорила, – сказал он. – Пошли.
Глава 21 Игровая зона «Мидгард». Химерам везет
Алёна оказалась права. В поселке было пусто. На берегу все мертвы. Раненых защитников добили. Санёк заглянул в длинный дом. Здесь тоже всё грустно. Несколько зарубленных стариков обоего пола показывали наглядно: встречаться с голышами не стоит. С живыми, во всяком случае.
Мертвых Санёк рассмотрел очень внимательно. Внешностью они мало отличались от местных жителей. Разве что куда гуще исписаны татуировками. И у каждого на груди – скалящийся волчара, а на руках – изображение звериных лап. Плюс множество рун на спине, на груди… Целые письмена. Санёк местного языка не знал. Попросил помощи у Алёны, но та отмахнулась. Она занималась делом.
– Ты б лучше фигней не страдал, а тащил железо в лодку! – заявила она.
– Попозже, – отмахнулся Санёк.
У него появилась идея. Тоже грабительского плана.
Он вернулся в длинный дом. Проследовал мимо побулькивающего котла, в котором продолжало вариться что-то аппетитное (печку-то никто не гасил), на возвышение, обогнул жутковатых идолов с белыми глазами, подошел к стене, на которой висело с десяток копий, несколько топоров и два тесака, кои язык не повернулся бы назвать мечами. Словом, ничего интересного, кроме свертка, из которого торчал ствол автомата. Санёк сглотнул, ощутив легкий приступ тошноты. Он помнил рассказ Фёдрыча об этом оружии, завернутом в кожу, содранную с его хозяина-новичка.
А еще он помнил рассказ о том, как Фёдрыч украл ярлово серебро, взятое тем в походе.
Надо думать, то было не последнее серебро ярла Хрогнира Хитреца.
С этой оптимистической мыслью Санёк полез в дверку слева от выставки оружия. Правая дверка, как Санёк уже выяснил, в итоге выводила во двор, и вряд ли ярл стал бы оборудовать сокровищницу с двумя выходами. За левой дверью оказалось что-то вроде спальни, где, помимо застеленной шкурами кровати, имелось два вместительных ларя. Их обследование Санёк оставил на потом. В спальне было довольно темно, и шариться здесь без освещения неэффективно. Санёк открыл следующую дверку. Чулан или типа того. И не видно уже совсем ничего. Зато лица коснулось что-то пушистое. Ага, никак связки мехов. Надо полагать, ценных, если их хранят здесь. Ладно, пора наладить освещение.
Добыча огня с помощью кремня и кресала в исполнении Санька занимала минут двадцать. Но, к счастью, огонь имелся в печке, а в спаленке – местная «лампа», глиняная плошка с каким-то жиром, из которого торчал фитиль.
Да, мехов было много. Никак не меньше нескольких сотен шкурок. А еще в закутке имелся сундук с замком. Санек сбил его с помощью топора со «стены оружия». В сундуке оказались местные сокровища. Две отличные кольчуги, немного серебряных столовых приборов и здоровенный, килограмма на три, кусок непонятной субстанции, завернутой в ткань. По консистенции содержимое свертка напоминало дерьмо да и пахло примерно так же. Но раз эта дрянь лежит здесь, да еще так тщательно упакованная, то, надо полагать, имеет какую-то ценность. Хотя Санёк не исключал, что ценность эта – сугубо местного значения. Скажем, вяленая печень удачливого предка.
Загрузившись меховыми связками, которые на поверку оказались не такими уж легкими, Санёк выбрался наружу.
– Где ты шляешься! – сердито закричала Алёна. – Я тут… – и осеклась. Так резко, что Санёк заозирался: не появились ли на горизонте враги.
– Санечка… – Голос девушки теперь был слаще меда. – Где ты это добыл, милый?
– Да в доме, – небрежно бросил Санёк. – Там, кстати, еще есть.
Алёна обтерла руки о штаны, взяла одну из связок, погладила мех. Ласково-ласково.
– Ты умничка! – сообщила она. – Знаешь, кто это?
Санек пожал плечами:
– Куница? – предположил он.
– Нет, куница – вот, – она тронула другую связку. – А это, мой хороший, настоящий соболь! Но куницу мы тоже возьмем, – заявила она деловито. – Давай неси остальное, а я пока упаковку поищу. Не дай Бог вода попадет!
Интерес к обдиранию мертвецов девушка утратила начисто.
Санек перетащил весь запас шкурок. Куча получилась изрядная. Плюс кольчуги. Одна, кстати, пришлась впору. Напоследок он принес дурно пахнущий сверток.
– Глянь, что это? В сундуке лежало. С виду – сущая дрянь, но…
– Санечка, дай я тебя поцелую!
– Давай позже, ладно?
Только что с мертвецами возилась – и целоваться.
– Так что это?
– Это, Санечка, амбра!
– Амбрэ я и сам чувствую, – проворчал Санёк.
– Какой ты всё-таки малообразованный, – вздохнула Алёна. – Амбра – это очень ценно! Очень. За грамм очищенной амбры в миру полтыщи баксов платят, насколько я знаю. Эта, правда, сырая, но, думаю, ненамного дешевле. Конечно, вытащить ее из Игры никто не позволит – правилами запрещено. Однако… – Алёна подняла палец. – Есть мысль, что в Игре ее можно еще дороже продать, чем в миру.
– Почему так думаешь?
– Помнишь, что Фрай сказал тогда, в трактире?
– Он много чего говорил.
– Он сказал: за ящерку и за наемницу заплатили пять граммов амбры. И он же сказал: железа ящерицы – тысяча единиц минимум. А сколько стоит наемница-симбиот третьего уровня, это вообще до хрена. Пять тысяч, десять… Может, правда, ее на что-то другое подманили, но вряд ли. Серёга твой, если его на органы распустить, тоже тысяч на пять потянул бы в Техномире. Если окажется, что при выкидыше новичков тела остаются в Игре, это будет тема.
– Что за мерзость ты болтаешь?
– Почему мерзость? – возмутилась Алёна. – Вот ты прикинь, сколько здесь покойников. Хуже им, если их тела на пользу пойдут?
– Закрой-ка ротик, – попросил Санёк. – Пока меня не стошнило. Скажи лучше: во что упаковать, нашла?
Алёнка помотала головой.
– На драккаре точно есть, но мне туда не залезть. Высоко.
– Я залезу. А ты пока тащи всё к лодке. Мы тут уже полчаса возимся. Как бы не застукали…
На драккаре татуированных голышей «обертка» нашлась. Несколько кусков вощеной ткани по паре квадратных метров площадью и два кожаных мешка, провонявших жиром. В них, наверное, оружие хранили.
В общем, упаковались. И отплыли. И никто не кричал: держи воров!
Даже удивительно, как всё легко получилось.
– Хорошо, когда рядом химера! – радовалась Алёна. – Вы, говорят, жутко везучие. Любит вас Игра.
Глава 22 Игровая зона «Мидгард». Люди ярла
Везение сопровождало их до самого дома покойного охотника на медведей. Санёк решил сделать его базой. Местоположение удобное: выход к морю, выход (через крышу) в горы. Опять же покойник был пришлым и, как здесь говорят, словенином. Можно прикинуться приехавшими в гости родственниками. И еще один серьезный довод: больше крышу над головой им никто не предлагал.
Первым делом следовало припрятать награбленное. Пришлось попотеть. Что пушнина, что боевое железо требуют особой заботы. Самое ценное загрузили в найденную в доме бочку, заколотили, щели замазали воском, которым тоже «снабдил» покойник. Воск по здешним меркам – тоже немалая ценность, но с соболиными и даже лисьими шкурками не сравнить. Если считать по весу.
На то, чтобы упаковать всё, кроме денег и амбры (с ней Алёна наотрез отказалась расставаться), распределить по схронам и замести следы, ушел весь остаток дня.
Потом – ужин и на боковую. Легли в избе. Опасно, но уж больно снаружи неуютно: мокро и морось. Была у Санька мысль: покараулить хотя бы полночи. Но усталость навалилась с недетской силой и срубила добра молодца на середине правильной мысли. Алёна к этому времени уже спала, по-хозяйски уложив ногу поперек Санькиного… ну, скажем так, живота. И тревожная мысль канула в тревожные сны.
Реально тревожные. Всю ночь за Саньком гонялись какие-то нехорошие то ли люди, то ли волки. Время от времени по ходу Санькиного бегства попадались нормальные люди. Только это и спасало, потому что преследователи отвлекались: набрасывались на встречных и жрали живьем. Пару раз Санёк, наплевав на всё, пытался защитить хотя бы детей. Но ничего не мог сделать. Твари не обращали внимания на его удары, игнорировали. И, только сожрав очередную жертву, вновь замечали Санька. И ему опять приходилось удирать со всех ног… До очередного несчастного или несчастной…
В общем, жесткие были сны. Зато действительность обошлась милостиво. Ни уцелевшие бойцы ярла, ни голые пришельцы в дом ночью не вломились. Более того, несмотря на кошмары, Санёк отлично выспался.
Само утро, впрочем, не порадовало. Та же хмарь на небе.
Санёк слыхал: есть у местных некий солнечный камень, который позволяет определить местоположение солнца в любую погоду. Об этом мастер Гастингс рассказывал. Знал бы Санёк, что так обернется, непременно поинтересовался бы у Хмеля: нет ли такого в продаже? Ценнейшая вещь, учитывая свойства эвакуаторов.
Хотя, может, и пустая мысль. Скорее всего, сам эвакуатор срабатывает только при ясном солнышке.
Экспериментировать было не с чем, так что занялись завтраком. Алена пошла по грибочки, а Санёк – по мяско. Олешек, к сожалению, за сутки с хвостиком подтух, а поджарить побольше они не догадались.
Охотничьи тропы привели Санька сначала к деревянному мостику через прорезанные ручьем скалы, а затем… А затем – к татуированному дикарю, который мирно спал на меховой подушке, игнорируя ползающих по нему муравьев. Что татуированный спит, а не умер, было легко определить: грудь шевелилась, он дышал.
Санёк поднял лук, наложил стрелу… Он очень хорошо помнил, как кучка этих голых отморозков порвала строй вооруженных доспешных бойцов. И потому Санёк ничуть не сомневался: ему кранты, если татуированный проснется. Просто уйти тоже как-то неправильно. Татуированный – ведь он всё равно когда-нибудь проснется. И с большой вероятностью отыщет избу, где обосновались Санёк и Алёна. Тогда кранты еще и Алёне, потому что вряд ли отморозок ее пощадит: вон стариков в поселке поубивали без всякой жалости.
Санёк натянул лук… И не выстрелил. Не мог он вот так. Взять и убить спящего. Вот Алёна смогла бы… А ему не хватает твердости. Но – должен. Он попытался восстановить в памяти картинку с зарезанными в длинном доме стариками… Не получилось. Перед глазами сразу замаячили твари из ночного кошмара, вспарывающие ножами живую плоть жертв, уродливые, перепачканные в крови рожи…
Но спящий был не таким. Во сне он выглядел самым обычным человеком. Мускулистым блондином с правильными, спокойными чертами лица…
Санёк еще раз прицелился. Только отпустить тетиву – и всё…
Не смог. Может, ножом его? Ножом у Санька получалось как-то естественно. Словно не он, а кто-то другой.
Одно движение поперек горла…
И тут Санёк услышал собачий лай. Даже не лай – гавк. И очень близко, мать его бабушки! Шагах в пятидесяти, не больше.
Всё. Валить! И срочно!
Лук в чехол, прыжок с камня на камень, короткий забег по стволу наклоненного под углом дерева…
Санёк успел укрыться в кроне до того, как на поляне появился кудлатый пес, а следом – двое с мечами на поясах.
Санёк окаменел, сдерживая дыхание. Раз мечи, значит, ребята крутые. Одного Санёк запомнил с прошлого захода. Боец был из тех, кто в прошлый заход отправил Санька в тюремную в яму.
Пес подскочил к голому и залаял тому прямо в физиономию. Спящий даже не шевельнулся. Занятно.
– Зачем он сюда поперся, как думаешь? – спросил один из двоих, незнакомый.
– Откуда мне знать? Может, след человека учуял. Они ж волки, чутье как у Рыбоеда, – он потрепал пса по холке.
«Правильно я сделал, когда решил местный язык выучить, – подумал Санёк. – Так бы сидел и гадал, о чем разговор».
– Может, и след, – согласился незнакомый. – Здесь недалеко дом Ободранного. Может, к нему и шел.
– Что ж, повезло Ободранному, что у этого сила иссякла, – согласился знакомый.
– Что да, то да. Как сделаем? Здесь? Или с собой возьмем? По чести, надо бы взять. Это ж воин Одина. Его во сне убить негоже.
Знакомый ухмыльнулся:
– Уж я б его почествовал. Они матушку мою убили, волки. Она в доме оставалась. Старенькая уже – по горам бегать.
– Угу, – согласился незнакомый. – Бегать стара, а так бы еще не одну зиму прожила, внуков твоих поучила. Хочешь, повяжем его и порадуемся. Я б живот ему взрезал да Рыбоеда натравил кишки жрать. Как тебе?
– Нет уж, – мотнул головой знакомый. – Нечего пса к человечине приучать. Сейчас волокушу сладим и в гард притащим. А там уж не только мы – все наши порадуются. И живые, и павшие.
– Не нужна волокуша, у Ободранного лодка есть, – заявил незнакомый. – На лодке проще.
– Не люблю Ободранного, – буркнул Санькин знакомец. – Хельхеймом от него за десять шагов тянет. Чую: не знахарь он, а самый что ни на есть колдун. И чужак к тому же. Зря ему отец Хрогнира свободу подарил. Чужак должен быть трэлем, а не свободным.
– Ты это нашему Дахи объяви! – засмеялся незнакомый.
– Сейчас ты глупость сказал, Скулди! – строго произнес Санькин знакомец. – Дахи – хирдман. Значит, нашего он рода, наш. И в бою хорош.
– Спорить не стану, – отозвался названный Скулди. – Иди, свяжи волокушу, а я пока этого повяжу. Если он раньше вечера очнется и окажется из тех, кто острое тупым делает, нехорошо получится. У меня, ты знаешь, сыновей двое. Кто их без меня поднимет? Рано мне в Валхаллу.
– И я спорить не буду. Делай, как сказал, – знакомый снял с пояса топорик и двинул в заросли.
К счастью, в сторону, противоположную той, где был Санёк.
Саньку вообще повезло: дуй ветер в другую сторону, кудлатый Рыбоед наверняка б его учуял.
Скулди же принялся вязать татуированного. С большой сноровкой.
Но подстрелить его сейчас было легче, чем зайца. Санёк скорее всего так бы и сделал. А потом как-нибудь избавился бы от второго. На свою удачу, Скулди сказал про сыновей. Лучше бы он за жердинами для волокуши отправился. Старого знакомого Санёк пристрелил бы запросто. В счет прошлых обид и унижений. А так придется пойти по более рискованному пути. Главное, чтобы Алёна нашлась.
Санёк соскользнул с дерева и припустил к дому.
Алёна нашлась. Как раз вернулась с охапкой грибов.
– Грибы – нафиг! – сходу бросил Санёк. – Забираем свое и валим. Скоро сюда люди ярла заявятся.
Сбор вещичек занял не больше пяти минут. Успели.
– Далеко не уходим, – решил Санёк. – Главное – с подветренной стороны спрятаться. У них собака.
Так и сделали. Забрались повыше, на скалу, с которой были видны и полянка перед домом, и бухточка. Примерно на равном расстоянии. Укрылись. Приготовились. Лук Ободранного и полдюжины стрел Санёк положил рядом. Мало ли как обернется?
Долго ждать не пришлось. Явились не запылились.
– Эй, Ободранный! – гаркнул знакомый боец. – Выдь сюда!
Естественно, никто не отозвался.
Скулди пнул один из рассыпанных грибов:
– Это еще зачем? – спросил он с подозрением.
– Может, для зелья какого-нибудь, – предположил его напарник. – А может, жрать станет. Он, говорят, и крабов жрет. Чужак, тьфу! Да нам какая разница?
Скулди заглянул в дом, сообщил:
– Никого.
– А нам он и не нужен, – ухмыльнулся Санькин знакомец. – Нам лодка его нужна.
Он подошел к спуску:
– О! Ты погляди, Скулди! Там не только Ободранного лодка, но и Торстейна.
«Вот же блин! – подумал Санёк. – Как только я мог забыть!»
Знакомый боец уже был внизу, оглядел плавсредство и сделал вывод:
– Со вчерашнего стоит здесь. Не понимаю. Торстейн на остров Бездны ушел. За жизнь брата своего просить.
– Видать, упросил уже, – сказал незнакомый. – Добили его брата Одиновы волки. Может, узнал об этом Торстейн да и поплыл обратно.
– Это как он узнал?
– Боги знак подали, думаю. Вот он и уплыл.
– Чего я не понимаю, так что ему тут делать? Почему он в гард не пошел? Как думаешь, Скулди?
– А тебе-то что? – проворчал незнакомый Скулди. – Торстейн ярловой жене троюродным племянником приходится. Такому как ты ответ давать не будет. Раз приплыл, значит, надо ему. Но если он близко, то я б домой вместе с ним поплыл. Под парусом веселей, чем весла крутить. В вик пойдем, еще намахаемся.
– Правильно говоришь. Торстейн! Эй, Торстейн!!! Где ты! Отзовись!
Не отозвался Торстейн. По той же причине, что и хозяин избы. К счастью, люди ярла об этом не ведали.
Санькин знакомец поорал еще минуты две, потом Скулди это надоело.
– Хорош голосить, – сказал он. – Бери волкоголового и потащили. Догребем, не так уж далеко.
Через некоторое время они отчалили. Пронесло. В очередной раз.
А вот небо по-прежнему в тучах.
Глава 23 Игровая зона «Мидгард». Когда смерть возвращается
Они вернулись в избу. Алёна поджарила на огне грибы, с которыми так пренебрежительно обошлись местные викинги. С солью – нормально получилось.
– Что дальше, мой герой? – спросила Алёна.
Ответить Санёк не успел.
Что ж, не следовало забывать о том, что здесь не Свобода, а территория войны. Игра. Неуместная беспечность вновь подвела Санька.
На полянке нарисовался Скулди. С мечом на изготовку. Рядом скалился кудлатый кобель. Санёк потянулся к луку, который теперь старался держать поблизости.
– Даже и не думай! – посоветовали из-за спины.
Санёк оглянулся. Его знакомый по прошлому визиту помахивал топориком. Надо полагать, с трех шагов он не промахнется.
Санёк не нашел ничего лучшего, чем спросить:
– Почему вы вернулись?
– Ободранный, – охотно ответил мой знакомец. – Вы, чужаки, скверно его спрятали.
– Почему ты думаешь, что это мы его убили?
– Потому что никто из наших не стал бы возиться с камнями. Вспорол брюхо, и дело сделано. Где Торстейн?
– Его забрали боги, – ляпнул Санёк первое, что пришло в голову.
Скулди скривил рожу:
– Врешь!
– Хотите – проверьте, – буркнул Санёк.
Если они решат сплавать на остров, да еще с собакой, то, ясное дело, найдут трупы. Но до острова далеко. Во всяком случае, будет выиграно время.
– Думаешь, этакий раззява мог справиться с Торстейном и его племянником? – пренебрежительно бросил Санькин знакомец.
– Здесь лодка Торстейна, – ответил Скулди. – Вяжи чужака. Подпалим пятки, он все и выложит.
Спокойно так сказал. Таким тоном в Питере «который час?» спрашивают. Отличная перспектива. Прям душа радуется.
– Алёна, бежим. Сейчас.
Санёк произнес это по-русски. Тоже очень спокойно.
Алёна поняла. Кинулась влево, на тропу.
Сосредоточившие внимание на Саньке викинги рывок прохлопали. И на миг отвлеклись, подарив этот миг Саньку. Он не упустил: бросился вправо и полез вверх по склону. Топор полетел ему в спину, но бесполезно ударил об угол избы. Санёк вспрыгнул на крышу (жаль лука нет) и продемонстрировал викингам универсальный жест. Поняли, нет – неизвестно. Он надеялся, что поняли. И кинутся за ним, а не за Алёной. А теперь – дёру. Что-что, а удирать он умел.
К сожалению, вскоре стало ясно: преследователи разделились. Скулди с псиной ломанул за ним, Саньком. Его напарник – за Алёной.
В целом – неплохо. Алёнины шансы удрать сразу повысились, потому что бегала она неплохо и была налегке. А вот чёртов кобель оказался куда проворнее Санька. Если бы не пришлось карабкаться по валунам, пёс достал бы его за полминуты. Но там, где человек подтягивался и карабкался, кудлатому приходилось искать обходной путь, теряя время. А вот Скулди отстал, и прилично. Нет, бегал он неплохо, но он был в доспехах, с мечом и щитом на спине. С полной, так сказать, выкладкой.
Ну ладно. Санёк на бегу подхватил подходящую каменюку и швырнул в пса.
Целил в голову, попал в бок. Кобель взвизгнул, но темпа не сбросил. От второго камня пес увернулся, выиграв еще пяток метров…
И тут склон кончился. Изгородь, лужок и три овцы, флегматично щиплющие траву. Перемахнуть через забор – не вопрос. Учитывая, что одна жердина выпала и держалась только нижним концом.
Выпала…
Санёк осознал, что на этом замечательном лужке кудлатый догонит его в десяток прыжков, выдернул жердину из изгороди, развернулся и встретил кобеля жестким хлестом. Пришлось по морде. Кобель рявкнул злобно и прыгнул снова. Санёк встретил его той же лаской, но на сей раз пёс успел раньше: перехватил палку зубами. И зря. Санёк с силой рванул жердину к себе, кобель не успел или не захотел разжать челюсти. И это обошлось ему дорого. Из рукава куртки выскользнул нож, и время пса истекло.
Истекло и время Санька. Появился Скулди. Раскрасневшийся, но готовый еще помарафонить.
Санёк предоставил ему такую возможность. Однако Скулди решил ускорить события. Надо думать, вид бьющегося в агонии четвероногого друга его изрядно рассердил. Метательный нож ожег Санька в плечо. И застрял.
Боль лишь прибавила прыти. Второго броска не последовало. Санька достала только злобная ругань.
«Ори-ори, – подумал он. – Глядишь, дыхание собьешь».
За лужком склон опять пошел вверх и вдруг резко оборвался оврагом. Вот же ж засада! Или нет? Санёк мысленно наметил трассу спуска…
И приободрился. Очень даже могло получиться. Нормальный проход для хорошего паркурщика.
Получилось. Санёк уже был внизу, когда Скулди еще не появился на краю оврага. Нож Скулди выпал во время спуска, но рука слушалась нормально, и кровь, похоже, течь перестала. Вот и отлично. Теперь – бегом. Вернее, скачками, потому что дно оврага состояло почти сплошь из каменюк. Вероятно, во время дождей здесь текла маленькая река, но сейчас дно практически сухое. И слава Богу.
Санёк выбрал направление вниз. Все реки текут к морю. В идеале неплохо вернуться к избе. Там – оружие. И Алёне не худо бы помочь.
Удача опять подмигнула. Овраг-ущелье вывел его аккурат на песчаный пляж с лодками. Будь Санёк один, тут бы он и обрел долгожданную свободу. Но бросить Алёну он, естественно, не мог.
На поляне перед домом – никого. Брошенный лук лежал там, где Санёк его оставил. Лук, налуч и тул со стрелами. Санёк забросил это все за спину. Подумал, не захватить ли меч из избушки, но решил, что потеряет в проворстве, а соревноваться в фехтовальном мастерстве куда рискованней, чем стрельнуть с безопасного расстояния.
Санёк прикинул, сколько времени прошло с того момента, как он пустился в бега. Получалось где-то четверть часа. За это время Алёна могла учесать достаточно далеко. Хотелось надеяться: дальше, чем ее преследователь.
Спину старого знакомого Санёк углядел издали. Тот больше не спешил. А вот Алёны рядом не было. Неужели удрала?
Нет, к сожалению. Когда Санёк подобрался поближе, то увидел, что Алёна лежит на земле. Не шевелится.
Викинг присел рядом и что-то с ней делал. Широкая спина бойца не позволяла увидеть, что именно.
Броситься на него сходу Санёк не рискнул. Боевые качества викингов ему были хорошо известны. И правило: сначала убить врага, потом помочь раненому – Санёк усвоил.
Он подобрался еще ближе, скинул со спины лук, наложил стрелу. Правильную, «бронебойную», с узким крепким жальцем…
И тут старый знакомый встал. И сделал то, чего меньше всего ожидал Санёк: расстегнул пояс, спустил штаны… Ах ты ж гад!
Тетива звонко щелкнула о рукав. Злыдень дернулся, но со спущенными штанами какой, нафиг, маневр уклонения. Стрела ударила точно между лопаток. И сразу вторая – в шею. Пониже края кожаной шапки.
Эта – уже наповал. Викинг начал заваливаться набок, а потом рухнул на спину, успев напоследок нагадить: сломал своей тушей обе стрелы.
Лицо у Алёны разбито. Губа, скула, ссадина на лбу. Других повреждений вроде не видно. Санёк встряхнул ее, похлопал по здоровой щеке…
Не помогло. Ничего, очнется. Санёк кое-как натянул на нее одежду, сорванную викингом, выяснив на практике: одевать женщин куда сложнее, чем раздевать. Огляделся, присматривая подходящее место для засады. Вон та ложбина – в самый раз. И Алёну можно положить удобно.
Санёк устроил по-быстрому что-то типа ложа из листвы и веток. Перенес на него Алёну.
Теперь займемся безвременно усопшим. Пусть окажет посмертную услугу: поработает приманкой.
Санёк подтащил викинга к подходящему дереву, взял веревку (запаслив был боец), привязал к поясу покойничка, перекинул через ветку, вытянул, поднатужась, до нужного уровня, потом прислонил труп к дереву. Нет, не натурально. А если под мышки? Так уже лучше. Санёк отрезал кусок веревки, привязал к стволу одним концом, а второй обмотал вокруг головы покойника, сверху напялил кожаный шлем. Отлично! Практически незаметно. И та веревка, которую он пропустил под мышками через прорези, тоже издали не видна. Еще минут десять Санёк провозился, придавая покойнику максимально достоверную позу. Вроде получилось. Стоит боец, смотрит в лес. Чего не хватает? Ага, топорик ему в руку. И ремешком от обувки примотать. Вообще идеально.
Санёк отошел на тропу, полюбовался. Как живой! Подумал: не забрать ли себе меч? Но решил: без меча приманка будет менее убедительна. Да и не факт, что в столкновении со Скулди меч окажется решающим доводом. Пусть на счету Санька уже есть несколько мертвых викингов, но ни одно из столкновений нельзя назвать честным поединком. В очередной раз всплыл вопрос: как новичку и неумехе Серёге удалось завалить своего противника, того самого Торстейна, о котором тут говорили с таким уважением? Завалить «какой-то палкой». А потом – умереть.
Стоп. Вопросы – потом. Сейчас надо готовиться к встрече со Скулди.
В том, что тот появится, Санёк не сомневался. Скулди по-любому вернется к избе. По Санькиному следу или нет, неважно. Прискачет. Убедится, что Санёк там побывал, а дальше – просто. Сто процентов, что викинг умеет читать следы, а Санёк мчал по тропе, как лось, совсем не думая о скрытности. Значит, по этому следу Скулди и ломанет. И, отмахав положенное число километров, увидит своего напарника. И также наверняка к нему подойдет…
Дальше всё зависит от Санька. Он уже знал, что викинги четко реагируют на звук спущенной тетивы. А там уже – кто быстрее. Стрела или викинг? С дистанции пятнадцать – двадцать метров можно надеяться, что стрела. Это если щит будет у Скулди за спиной. Хотя стрелять в любом случае придется либо в лицо, либо в ноги, потому что защита на Скулди хорошая. Металлический панцирь. Такой лучник, как Санёк, может ее и не пробить. Вон даже его собственная куртка удержала метательный нож, брошенный опытным и сердитым профессионалом.
Кстати, о ноже. Как бы узнать, что он наделал с Санькиным плечом? Поглядеть нельзя, поскольку сзади, но пощупать…
Санёк скинул куртку и попытался на ощупь определить размер ущерба.
Трогать было неприятно, но кровь остановилась, и рана подсохла. Вернее, к ней присохла Санькина рубаха. Судя по тому, что при движении плечо болело очень умеренно, дырка получилась неглубокая. Будем надеяться…
Санёк надел куртку и попробовал еще раз привести в сознание Алёну.
На этот раз получилось.
– Вот блин… Что со мной было? – прохрипела Алёна.
– За тобой гнался викинг, – пояснил Санёк. – И догнал.
Алёна потрогала лицо, охнула…
– Ты совсем ничего не помнишь?
– Погоди, сейчас…
Вспомнила.
Боец догнал Алёну, потому что та выдохлась. Не рассчитала сил, рванула, как спринтер, и, оторвавшись поначалу, минут через пять «сдохла». Бежала уже на силе воли, мало что соображая, и это тоже была ошибка. Ей стоило бы уйти с тропы, попытаться затеряться в лесу. Но нет худа без добра. В лесу Санёк, читавший следы лишь с грехом пополам, вряд ли ее нашел бы.
В общем, догнал Алёну злодей. Сбил ударом в спину, перевернул и принялся сдирать штаны. Алёна воспротивилась. Викинг попытался ей объяснить, что этого делать не надо. Сначала – на словах. Не убедил и, не мудрствуя, вырубил парой ударов.
– Если тебе интересно, то трахнуть тебя он не успел, – сообщил Санёк. – Я успел раньше.
– Лучше бы трахнул, – пробормотала Алёна, щупая лицо. – Целее была бы. Я очень страшная?
– Нормально всё, губа треснула, и щека припухла, – сказал Санёк. – Через неделю в норме будешь. Если у нас будет эта неделя.
– А что так?
– Мой боец еще жив. И наверняка объявится. Ты, вообще, как? Голова не кружится?
– Вроде нет, – Алёна осторожно села. – У тебя попить – ничего?
– У этого может быть, – Санек кивнул на «приманку».
– Ой!
– Нормально всё. Он дохлый. Это я его привязал. Погоди…
Точно, есть флажка. В ней… нет, не вода. Что-то кисленькое. Ну и хорошо.
Санёк вручил фляжку Алёне.
– Может, к лодке нашей проскочим? – спросила она, напившись.
– И скорее всего, напоремся на второго. Нет уж, лучше здесь подождем. Зря я, что ли, с этим сексуальным злыднем возился?
Ждать пришлось не меньше часа. Санёк за это время успел проголодаться, а кровоподтек на лице Алёны увеличиться раза в два, мешая открываться глазу. Алёна переживала. Санёк, как мог, ее успокаивал, а про себя удивлялся: вот еще проблема на фоне нынешних событий.
Тем не менее Алёна своими полутора глазами углядела Скулди раньше, чем Санёк, и толкнула его кулачком.
Скулди, сука, оказался умней и осторожней, чем ожидалось. Бежал не по тропе, а краем леса. Хорошо бежал. Ровно, без признаков усталости. А ведь на нем добра разного – килограммов тридцать, как минимум. Могуч.
Бежал выносливый викинг с противоположной стороны тропы. Санёк даже засомневался: увидит ли Скулди сооруженную из напарника куклу?
Увидел. Остановился…
Ответственный момент. Если викинг выждет минуту-другую, то абсолютная неподвижность напарника его наверняка насторожит.
Нет, ждать не стал. Той же ровной рысцой пересек тропу, позвал негромко:
– Желток, оу, Желток…
Труп, естественно, не отозвался. Скулди насторожился.
Выручила Алёна, которая в таких ситуациях соображала быстрее Санька. Она выскочила из лощины и бросилась бежать.
– Лови ее! – взревел Скулди и рванул… под стрелу Санька, попавшую точно в ляжку.
И тут же – вторая стрела. В другую ногу. Санек запоздало сообразил: срез надо было брать, а не граненую. Поздно. Третью стрелу он рискнул послать в лицо, но Скулди уже скинул со спины щит и принял выстрел на него.
А еще он был уже в двадцати шагах, и что-то непохоже, чтоб стрелы в ногах убавили ему прыти.
Мгновенное осознание: поединок «ножи против меча» с этаким противником станет для Санька концом карьеры. Потому он подхватил лук, зайцем выпрыгнул из «окопа» и припустил за Алёной. Бегал он быстрей Скулди и оторвался без труда. Трудности начались, когда он Алёну догнал. Девушка бежала – не очень. Шаталась на бегу, дышала со всхлипом и в скорости серьезно уступала викингу.
Санёк молча ухватил ее за руку и потащил за собой.
– Я его подстрелил, – сообщил он на бегу. – Но он, сука, всё равно прет, как танк.
– Куда… мы? – выдохнула Алёна.
– К дому. Ты спустишься к лодке, а я засяду на крыше. Может, сумею его грохнуть. Если что – отплывай.
– Ага.
– Главное, добежать. Сумеешь?
– Да.
Санёк в очередной раз восхитился ее стойкостью. Была б она парнем… Хотя нет. Пусть остается кем была. Как девушка она еще лучше.
Добежали. Хотя последний участок они уже не бежали, а брели, причем Санёк почти нес Алёну на себе.
Вниз по тропе он тоже помог ей спуститься: сама бы она просто свалилась вниз.
Усадил в лодку, сунул в руку ее собственный нож, показал на уходящий в воду канатик:
– Если что – просто разрежь.
Глянул мельком на вторую лодку (спит татуированный, не ворочается) и бегом наверх. Вскарабкался на крышу через продух и упал на траву. Умотался, однако. Километров тридцать небось отмахал. По пересеченной местности. Ну ничего. Промочил горло кисленьким из фляги Желтка (надо же, какое прикольное прозвище было у покойника!), вынул из сумки плитку шоколада из НЗ (самое время для НЗ), слопал, допил остатки из фляги, укрылся за кустиками и замер. Как говаривал Фёдрыч: главное достоинство снайпера – терпение.
Скулди не заставил терпеть долго. Более того, появился не со стороны тропы, а сбоку. Что-то подсказывало Саньку, что он некоторое время тоже провел в укрытии, наблюдая. Вопрос: видел ли он, как Санёк залез на крышу? Санёк очень осторожно вытащил меч и положил рядом. Мало ли…
Скулди подходил сторожко: щит наготове, меч тоже. Стрелы из ног он вынул и раны перевязал. Повязки пропитались кровью, но, видимо, ничего серьезного, вроде кости или бедренной артерии, Санькины стрелы не задели. Эх, срез надо было брать! Шагал Скулди прихрамывая, но твердо. Санёк не стрелял. Бесполезно.
Викинг вошел в дом. Санёк вспомнил, что не убрал лестницу, и выругался про себя. Отложил лук, взялся за меч. Высунет голову, тут ему…
Голова не высунулась. И в доме Скулди не задержался. Вышел через минуту и направился к тропе.
Вот оно, долгожданное мгновение! Санёк привстал на колено.
Поразить Скулди в спину не удалось. То ли услышал, то ли почуял, но развернулся он вмиг. И принял стрелу на щит.
Санёк упал на траву. Прижался к крыше. Заметил или не заметил? Сейчас Санёк мог ориентироваться только по слуху. И получалось, что радовало. Видимо, из-за ранений шаг викинга утратил обычную мягкость.
Изумительно! Скулди шел от дома. Надо полагать, отбить стрелу он успел, а вот заметить, откуда она прилетела, – нет.
Редкая удача. Санёк даже рискнул приподняться, глянуть сквозь кустарник. Да, так и есть, Скулди двигался к лесу.
Хорошо сие или плохо? Наверное, хорошо. Всё же викинг ранен. Рано или поздно это даст о себе знать.
Что ж, будем ждать.
Санёк устроился поудобнее и даже позволил себе расслабиться.
Совершенно напрасно!
Он в очередной раз недооценил противника. Фёдрыч бы так не лопухнулся. Он же всегда говорил: из двух вариантов выбирай худший. Заметил не заметил… Конечно, заметил. Только виду не подал. И пропал бы ни за что, если бы не нос.
Подкрался викинг совершенно бесшумно. Просочился через заросли, взобрался на крышу по оставленной Саньком (вот же дебил!) веревке… И его выдала вонь!
Санёк обернулся, увидел оскаленную рожу, воздетый меч и, не раздумывая, нырнул в люк, бросив на крыше и лук, и меч, нарушив тем самым еще одну заповедь Фёдрыча – никогда не оставлять личное оружие.
Бросил, зато опередил Скулди на целую секунду, которую потратил на то, чтобы спуститься по лесенке, в то время как викинг терять времени не стал: прыгнул прямо в дыру и едва не обрушился Саньку на голову. Хорошо, что «едва» не считается. Приземлился Скулди на печь. И зарубил бы Санька в следующую секунду – если бы не подвели простреленные ноги. Викинг не удержал равновесия и полетел с печи прямо на Санька. Тот даже отпрыгнуть не успел. Почувствовал, как прошел мимо головы меч, всколыхнув волосы, и тоже потерял равновесие, повалился на пол, прижатый многопудовой тушей викинга.
Скулди тут же вцепился свободной рукой Саньку в горло. Вот же дурная привычка у местных: если не получилось зарезать – сразу душить.
Хорошо хоть Санёк успел подбородок к груди прижать и хват клешней пришелся на челюсть. Но тоже, блин, больно. Хватом Скулди не ограничился. В правой руке у него оставался меч, и он тут же попытался ткнуть крестовиной Саньку в лицо. Угодивший подбородком в тиски, Санёк никак не мог увернуться. Да он и не стал.
В тот самый миг, когда они со Скулди очутились в партере, удача викинга иссякла. Потому что это уже была дистанция, когда преимущества мастера меча закончились. Нож скользнул Саньку в руку. Короткий росчерк по жилистой шее вскрыл ее до сонной артерии. А второй нож парировал удар. Не крестовину меча – толстое, как Санькина лодыжка, запястье викинга.
Крестовина всё же ткнула Санька в лоб, но не слишком сильно. Хватка ослабла. Сам викинг – тоже. Санёк с натугой спихнул его с себя. Его бил озноб. Казалось, смерть еще никогда не была так близко.
А Скулди был еще жив. Больше того – он улыбался.
– Один… – просипел он. – Я…
И наконец-то помер.
В лодке Алёна передохнула и более-менее пришла в себя. Глаз ее заплыл до состояния щелочки, но голова больше не кружилась.
– Что с этим будем делать? – спросила она, кивнув на лодку со спящим голышом-супервоином. – Убьем?
– Может, и правильно было бы его прирезать, да только я сегодня как-то уже наубивался, – вздохнул Санёк. – Еле-еле от крови лицо отмыл, а вся одежда – в кровище…
– Я потом постираю, – пообещала Алёна. – Но делать с ним что-то надо. Очнется – будет нам местный Армагеддон.
– Есть одна мысль, – сказал Санёк. – Погоди-ка…
Он забрался на вторую лодку, вытащил весла из петель-уключин и забросил на берег. Потом спрыгнул на камни, разулся, снял штаны, чтоб не мокли, отвязал лодку и вытолкал подальше во фьорд. Слабое течение тут же подхватило ее и понесло в сторону устья. Пару раз лодка приложилась бортом о камни, но потом ее увлекло подальше от берега, и движение наладилось.
– Часа за два утащит – будь здоров, – заявил Санёк, одеваясь. – А дальше – не наша проблема. Без весел ему особо не помореходничать. Меня сейчас другое беспокоит.
– Что? – насторожилась Алёна.
– Чем мы будем обедать. Я голодный, как людоед из Сомали.
– Ну, если ты людоед, – усмехнулась Алена, – то можешь слопать дохлого викинга. Хотя лично я предпочла бы что-нибудь другое. Рыбку, например. Еще можно крабов половить, их тут теперь много.
– Женщина, – строго сказал Санёк. – Избавь меня от своих шуточек. Вот еще! Будем мы падальщиков жрать. Я сейчас пойду и добуду дичь. А ты тем временем можешь и рыбку половить. Лишней не будет. Снасть у меня в сумке.
Вернувшись в дом, Санек первым делом выволок из него труп Скулди. Снимать трофеи не стал. Алёна потом разберется.
Лук, целый и невредимый, лежал на крыше. И стрелы тоже. Что ж, поохотимся. Очень хочется верить, что больше никто двуногий по их души не заявится.
Впрочем, если охота будет неудачной, можно ограничиться рыбой.
Повезло. Санек наткнулся на родничок, вокруг которого всё было истыкано кабаньими копытцами. И дальше след становился настолько отчетливым, что даже такой лоховатый следопыт, как Санёк, сумел его взять. И примерно через полчаса уже наблюдал за потенциальной добычей: черным матерым кабанищем, тремя свиньями и парой десятков подрощенных до размера миттельшнауцера поросят.
Животные вели себя спокойно. Санёк подобрался к ним с подветренной стороны, прикинул, на какое дерево будет удирать, поскольку драться с папой-кабаном не имел ни малейшего желания, достал срез, прицелился в ближайшего подсвинка (как завещал великий мастер Скаур) и выстрелил. Попал идеально – в нижнюю часть шеи. Или того, что заменяет шею свинье.
На щелчок тетивы среагировал только папа-кабан: шустро развернулся и уставился, как Саньку показалось, прямо на него.
Раненый подсвинок заверещал пронзительно, повалился на траву. Хороший лук у покойного Ободранного. Если Санёк накачается достаточно, чтоб натягивать его в полную силу, можно будет даже кольчуги пробивать.
Папа-кабан глядел грозно, расставив ноги. Вид у него был… неприятный.
Санёк приготовился сдернуть.
Но сдернул кабан. Надо полагать, его предки-кабаны, не питавшие уважения к вооруженному человеку, потомства не оставили. Кабанище с треском и топотом ломанулся в лес. А за ним – всё стадо.
Остался только бедный невезучий поросёнок, которому судьба определила стать обедом.
Когда Санек подошел, тот уже истек кровью из широкой раны и лишь подергивался.
Санёк решил его не добивать. Тем более не знал, где у свиней сердце.
Срубил мечом несколько веток, связал их, уложил тушку и поволок к дому, где его встретил вкусный запах жареной рыбы. Алёна тоже времени зря не теряла.
По совету Алёны потрошить подсвинка Санёк пристроился у воды. Только отошел подальше, за край пляжа, чтоб воду особо не пакостить. Питьевую-то они брали из родника, зато в этой мылись, и вообще неизвестно, сколько они тут проторчат. Лучше не гадить.
Отходами потрошения немедленно занялись крабы. Вот у кого нынче праздник живота. К одному покойнику прибавилось еще два. Хотя на этот раз Санёк не поленился: утопил трупы подальше от берега.
Через некоторое время вниз спустилась Алёнка.
– Печенка где?
– Жарить?
– Зачем? И так вкусно! – вгрызлась в сырое мясо.
Санёк поморщился.
– Дурачок, это вкусно. На, попробуй!
Попробовал. Вкус… специфический, но да, есть можно. И мясо довольно нежное.
– Полезная штука, – сказала Алёна. – Оставь кусок, я его к фингалу приложу. Помогает.
Сдирание шкуры с подсвинка оказалось не таким уж сложным делом. Подрезай да тяни. А вот, чтобы разделать его на корейку, грудинку и прочее, пришлось сходить за топором. Когда он закончил, первая порция жарёнки уже была готова.
– Свинятина на углях, – сообщила Алёна. – Угощайся.
Мясо несколько разочаровало. Жесткое. Хотя если вспомнить добытого Ободранным олешка, то и ничего, нормально.
– Его бы замариновать как следует, да с приправами… – мечтательно проговорила Алёна.
Из всех приправ в их распоряжении были только соль да дикий лук. Ну еще кое-какие сушеные травки.
– Пряностей тут нет, – заявила Алёнка. – И уксуса тоже.
– Откуда ты знаешь?
– Я в этом мире больше месяца прожила. Забыл?
– С викингами?
– Упаси Бог! – ужаснулась Алёна.
– Значит, не факт, что нет. Викинги чёрт-те куда плавают. У них всё может быть.
– Предлагаешь сходить попросить перчика? – улыбнулась Алёна. И сразу же сморщилась: улыбаться было больно. Морщиться тоже.
Ничего. Поели и без перчика. И без хлеба. В качестве гарнира – две печеные брюквы и три морковки, однако животы набили туго. И мясца впрок напекли. Завтра о провианте заботиться не придется.
Сытые и ленивые спустились к воде помыть руки…
– Прячься! – вдруг выкрикнула Алёна.
Санёк шмыгнул за камни, пригнулся.
Вовремя. По фьорду шел драккар. Тот самый, с голыми отморозками. Шел на веслах и довольно бодро. Бухточкой, в которой обосновались Алёна и Санёк, на драккаре, как и в прошлый раз, никто не заинтересовался.
Быстро темнело.
Солнца на небе по-прежнему не наблюдалось.
Глава 24 Игровая зона «Мидгард». Добрые соседи
– А ведь сегодня – четвертый день, – сообщила Алёна, потягиваясь.
– И что?
– Тьюториал кончился. Или кончается. Я не знаю, когда у них точное время. Может, утром, а может – в полдень.
– В прошлый раз меня выбросило днем, – вспомнил Санёк. – Утром я как раз драккар у ярла спер. Но точно знать не могу, потому что спал. Уснул на палубе, а проснулся уже в офисе.
– Значит, еще не конец, – вздохнула Алёна. За ночь опухоль немного спала, зато обрела новые краски. Синяк на лбу тоже «загустел». Хорошо, что здесь нет зеркала. Алёна бы точно расстроилась.
– У тебя гематомы вот здесь и вот здесь, – сообщила она, потыкав в Санькин подбородок.
– Скулди постарался. А что с того, что тьюториал кончился? Для нас что-то поменялось? Вон солнца, как не было, так и нет.
– Когда кончается тьюториал, насколько мне известно, начинается обычная здешняя жизнь, – ответила Алёна. – Пойду умоюсь и завтраком займусь.
Санёк сел. Прислушался к организму. В организме болело многое. Но некритично. Санёк снял рубаху. Рубаха была не его – Ободранного. Спать в ней было нормально, двигаться неудобно – слишком просторная. Санёк подвязал потуже портки (тоже не свои, широченные) и выбрался на поляну. Поглядел на небо… Вздохнул печально: солнышка не предвиделось.
Постиранная вчера Аленой одежка высохла, но переодеваться Санёк не стал. Он намеревался как следует пропотеть, дабы выжать молочную кислоту из мышц.
После завтрака он сообщил Алёне:
– Не хочешь сбегать в одно место?
– Сбегать – нет, сходить – пожалуйста. А что за место?
– Загон для овец. Вчера наткнулся, когда удирал от Скулди и его пса.
– Давай, если хочешь.
– Думаю, надо. Сейчас соберусь – и двинем.
Собирался Санёк по-взрослому. Надел «боевую» куртку, опоясался мечом, сунул топорик в петлю на поясе. Лук и стрелы, само собой. Прихватил кожаную шапочку отправленного на дно Желтка, ладную, с войлочной подложкой, двумя бронзовыми полосами крест-накрест, соединенными понизу бронзовым же кольцом. Железный шлем, конечно, солиднее и надежнее, но и намного тяжелее. Поразмыслив, прихватил с собой щит Скулди, удобный и легкий, из довольно тонких досок, но со стальным умбоном, защищавшим руку.
В общей сложности набралось лишних килограммов десять. И хорошо. Надо привыкать двигаться с нагрузкой. Можно бы еще и кольчугу надеть, но мало ли что? Вдруг придется сражаться, а без привычки драться с «утяжелителями» опасно.
А вот копье Санёк брать не стал. Лазать неудобно, и за ветки цепляется.
Глядя на него, Алёна тоже вооружилась. Но попроще. Нож на поясе и Санькин старый лук с пучком разномастных стрел.
– Драться планируешь? – спросила Алёна.
– Может, и драться. А может, поговорить. А может, вообще ничего.
– Тогда погоди!
Она сбегала в дом и нацепила поверх штанов юбку. Для приличия.
Потом вдруг сообразила:
– Украшения, Санёк! Браслеты там и всякое такое. Здесь это важно.
Блин! Санёк и сам должен был сообразить.
Драгоценного добра у них было теперь навалом. Саньку даже заморачиваться не пришлось. Позаимствовал золотые браслеты Скулди и его шейную цепь того же металла. С Алёной оказалось сложнее, но в конце концов подогнали под ее размер тонкие витые браслеты из прихваченной в длинном доме добычи. И монисто из серебряных и золотых монеток, перемешанных с разноцветными камешками.
Сойдет.
Двинулись.
Дорога к загону вышла на удивление длинной. Вчера Саньку показалось: домчались мигом.
Труп кудлатого пса был на месте. Но не там, где кудлатый принял смерть. Кто-то сволок его в овражек и закидал камнями. И сделано это было еще до ночи и наспех, потому что могилку уже кто-то разворошил и собачатиной не побрезговал. На том, что осталось, восседали два здоровенных черных ворона, глянувших на людей с неодобрением.
Овцы в загоне отсутствовали. Удрать они не могли. Одной вырванной жердины для образования прохода недостаточно.
Выход обнаружился с противоположной стороны загона. И широкая тропа, уводящая в лес.
– Туда? – спросила Алёна.
– А есть варианты?
Вариантов не было. Если они намеревались провести здесь еще какое-то время, то надо было выяснить, кто у них – в соседях.
Путь оказался недолгим. Минут через пятнадцать лес внезапно закончился, и они увидели поле. Причем поле возделанное. Что-то желтое на нем колосилось.
– Рожь, – сказала Алёна. – А там ячмень, – она указала на другое поле, чуть ниже по склону.
– Откуда ты знаешь? – удивился Санёк.
– Местные культурные растения входили в мой курс.
За полями обнаружился хутор. Дом, сарайчики какие-то. Все обнесено оградой примерно в человеческий рост – явно не от врага. Ворота – нараспашку. Рядом – полуголый мужик, обрабатывающий топором какую-то хрень.
– Пошли, – сказал Санёк. – Познакомимся. Если что: мы родичи Ободранного. Пришли к дядьке, а дядька – в отсутствии. Вот и решили поискать.
Заметив их, мужик встал и свистнул. Рядом с ним тут же образовался кобель, смахивающий на принявшего смерть в бою Рыбоеда. Чуть позже к воротам подбежали еще двое аборигенов: один с копьем, а второй без ничего. Зато башка – очень характерная. Стрижка – «пьяный косарь на лугу». Раб, значит.
Санёк продемонстрировал пустые руки.
– Здравия и обильных плодов! – посулил он еще издали.
Мужики молчали. Глядели хмуро, с недоверием.
Оценили взглядами украшения, оружие…
А вот на Алёнин фингал даже внимания не обратили. Понятно. Фингал на статус не влияет.
– Здравствуйте и вы, люди чужеземные, – сказал полуголый.
Надо же. Сходу опознал.
– Мы пришли из Гардарики, – сообщил Санёк. – По-вашему меня кличут Сандар. Сандар Бергсон. Здесь живет наш родич. Не знаю, как зовете его вы, но он велик телом и космат головой. А еще он сведущ в травах и может изгнать разные болезни.
– Мне известен этот человек, – полуголый опустил топор. – Только он больше не космат. У нас его зовут Ободранным. Если ты, Сандар Бергсон, развернешься и пойдешь в другую сторону, то вскоре выйдешь к его дому. Но вижу, что ты там уже был, потому что у тебя лук Ободранного.
– Я там был, – признал Санёк. – И взял его лук. Не думаю, что он рассердится, ведь он – младший брат двоюродной тетки моей матери.
– Это странно, что Ободранный оставил свой лук дома, – заметил собеседник Санька.
– У вас что, есть те, кто ворует из домов?
– Только чужие.
– Это похоже на оскорбление, – Санёк нахмурился и положил ладонь на рукоять меча. – В моем роду за оскорбление платят, и платят дорого!
Саньку даже обиду наигрывать не пришлось. Ему, убившему всего лишь за пару суток четырех настоящих воинов, не считая Ободранного, который оказался, кстати, опасней их всех, будет дерзить какой-то бонд-хуторянин.
– Я не говорил о тебе! – тут же пошел на попятный собеседник. И чтобы окончательно снять проблему, предложил: – Не пожалуешь ли ко мне в дом, Сандар Бергсон? Моя жена вчера пиво сварила.
Вот предложение, от которого невозможно отказаться. Да Санёк и не собирался. Статус гостя гарантировал безопасность. По здешним правилам, насколько он помнил, хозяин даже обязан защищать гостя. Но только до тех пор, пока тот – гость. Выйдет за ворота – можно и прибить.
Вошли. Бонд натянул рубаху, представился кратко:
– Гагар.
Сели за стол. Санёк с Алёной – с одной стороны. Гагар и его партнер по блокированию ворот – с другой. Чуть позже приковылял ветхий дедок. Тоже уселся. Глянул на Алёну неодобрительно. Санёк вспомнил, что тут положено женщин отдельно сажать за стол. Если вообще сажать. Женщинам полагалось прислуживать. Что, собственно, и делали четыре местные дамы.
– Моя жена Алёна, – сообщил Санёк и получил пинок под столом. Совершенно незаслуженный.
– Что привело гостя из далекой Гардарики в наши края? – вежливо поинтересовался Гагар.
– Деньги, – Санёк усмехнулся. – Ищу славного ярла, который помог бы мне их добыть.
Хороший мотив. Доступный местному менталитету.
– Хрогнир Хитрец – удачливый ярл, – отозвался Гагар.
– Был он удачливым, – сварливо проскрипел дедок. – Серебро, что он добыл в вике, украли. И где была его удача?
– Еще мы видели: вчера на входе во фьорд нас обогнал драккар. Большой драккар, полный свирепых воинов. Думаю, он шел сюда не с добром, – подлил Санёк масла в огонь.
Родич Гагара поперхнулся пивом. Местные встревоженно переглянулись.
– Так что, думаю, вчера у вашего ярла была возможность проверить свою удачу.
Всё. Им было уже не до подозрений. Собственные проблемы вылезли на первый план.
– Если удача всё еще с ним, я приду к нему, – невозмутимо продолжал Санёк. – Я хороший воин, а моя жена умеет врачевать раны. Любой ярл будет нам рад, хоть мы и не вашего племени. Думаю, если ваш ярл победил вчера, ему понадобятся новые воины, потому что тот драккар был велик и выглядел грозно. А если удача от него отвернулась… – Санёк пожал плечами.
Хорошо, что в этом мире полно матерых бойцов его возраста и никто не рискнет сказать: куда тебе, сопляк, во взрослые игры! Во всяком случае, в крестьянской среде.
– Хорошее пиво! – похвалил Санёк. И навалился на копченую рыбу, вприкуску с настоящей ржаной лепешкой, пусть и грубого помола, зато еще теплой.
Впрочем, налегать на пиво особо не стоило. Мало ли…
– Если ты лекарка, может, посмотришь, что с рукой у моего сына? Его укусила лиса, когда он вынимал ее из ловушки. Седмица прошла, а рана не заживает. Видать, непростая это была лиса.
– Позови его, – сказала Алёна.
Мальцу было лет десять. Рана на руке выглядела скверно. Болела, наверно, не по-детски.
Алена раскрыла сумку, достала инструментарий: небольшой нож, иглы, щипцы… Пацан побледнел. Но совсем нехорошо ему стало, когда Алёна взялась прокаливать инструменты на огне.
– Дурни, – проскрипел дед. – Говорил же: сразу надо было прижечь. А вы что? Вот же внуков бестолковых дали мне боги. А теперь поздно. Сгниет рука. Отсечь придется.
Для своего возраста мальчик держался неплохо. Молчал и в обморок не падал. Ждал страшного.
– Пожалеем ребенка, – сказала Алёна по-русски. Достала черную колбаску в палец длиной, отщипнула маленький кусочек. – На, съешь.
– Что это? – тоже по-русски спросил Санёк.
– Опиумное молочко.
– Фига се. Тяжелый наркотик!
– Анестезия. Лидокаин, знаешь ли, ни один контролер не пропустит.
– А с наркотиками, значит, в Игре проблем нет? – заинтересовался Санёк.
– Думаешь, я, такая, сама всё придумала? Эта штука, если хочешь знать, входит в лекарский набор.
– А мне попробовать можно? – загорелся Санёк.
– Обойдешься! Эй, вы! – крикнула она по-местному, обращаясь к женщинам. – Воду в этом котле кипятили?
– Да, госпожа.
– Давно?
– После восхода, госпожа.
– Надеюсь, что за это время в нее не попало никакой дряни, – по-русски пробормотала Алёна.
Пацан принял «анестезию» и поплыл. А потом и вовсе вырубился. С блаженной улыбкой.
Родичи его наблюдали за Алёной с опаской. И с надеждой.
Девушка приступила к делу. Вскрыла ранки, промыла, вычистила. Санёк заметил: наработанной опытом уверенности в ее движениях не было. Да и откуда ей взяться? Трехдневного курса пусть даже и форсированного игрового обучения маловато, чтоб стать хирургом. Та же тема, что и с оружием. Общие навыки, которые следует развивать на практике.
Вот Алена и развивала.
Когда кровотечение уменьшилось, Алёна запихнула в ранки какую-то заплесневелую дрянь.
– Местный пенициллин, – ответила она на незаданный вопрос Санька. – Всё. Бинтуем и гейм овер.
Распущенную на полосы льняную тряпку она тоже некоторое время подержала над печкой.
– Антисанитария здесь… чисто средневековая, – сообщила она Саньку. – Зато и иммунитет у них почти как у собаки. Вылечится пацанчик.
– Если богам будет угодно, мальчик поправится, – довела она до сведения местных. – И руку сохранит.
– Что должен я за помощь? – спросил Гагар.
– Ничего, – ответил Санёк. – Считай это знаком дружбы.
– Достойные слова достойного мужа, Сандар Бергсон! – торжественно произнес бонд. – Знай: если рука моего первенца выздоровеет, она будет принадлежать тебе. И моя – тоже! – Гагар продемонстрировал мозолистую длань. – Боги тому свидетели!
Возвращались вечером, нагруженные кучей продуктов сельского хозяйства и бурдюком свежего пива.
Удивительно мирно прошел день.
Глава 25 Игровая зона «Мидгард». Неудачная эвакуация
«Утро красит нежным светом…»
Ура! Наконец-то выглянуло солнце. Вернее, заглянуло. Прямо в квадратное окошко.
– Уходим? – спросил Санек.
– Да куда нам торопиться? – Алёна потянулась. – Умоемся, позавтракаем, позагораем. Считай, что мы на загородном пикнике. Нам с тобой столько еды надавали. Жаль, если пропадет. А тьюториал точно кончился, так что всё поспокойней будет.
– Ладно, позагораем, – согласился Санёк.
Тут и впрямь было неплохо. Воздух – хоть ешь его, такой вкусный. Вода чистейшая, природа… Да что говорить! Если бы не викинги, вообще рай. Санёк вспомнил Фрама. Теперь он его понимал. Но самого его жизнь средневекового бонда как-то не прельщала.
После завтрака начали собираться.
– Ты возьми что полегче, – сказал Санёк. – Амбру эту, драгоценности, золото, пушнину…
– Соболей возьму, – решила Алёна. – Они самые ценные.
– Как скажешь. А я тогда серебро и оружие.
Распаковали бочонок. Извлекли нужные связки. Выбирала Алёна, Санёк разве что лису от горностая мог отличить да медведя от куницы. Исключительно по расцветке и по размеру.
Сложили выбранное в мешок, запечатали бочонок, вернули на место. Драгоценности – в сумку. Туда же – отсортированные золотые монеты. Совсем немного получилось. Семнадцать штук.
Серебра – куда больше. Килограмма на четыре тянуло. Теперь оружие. Санёк надел на себя кольчугу Скулди, как самый ценный доспех. Панцирь убитого Серёгой Торстейна связал и повесил на плечо. Нацепил на пояс пять мечей в ножнах, понял, что перебор, и один из мечей, Желтяков мечуган, оставил. Обернул в шкуру и сунул под крыльцо. Самый тяжелый, во-первых, даже без ножен килограмма на два тянет, и, естественно, наименее качественный. Вместо меча – мешок с серебром. Нахлобучил на голову «очковый» шлем Скулди. До хрена получилось в итоге. Килограммов сорок. Ничего. Нести недалеко. Главное, всё это на территорию перебросить. А там уже и лошадку взять можно в аренду. Или хотя бы тачку.
Небо между тем опять посмурнело. Потянулись облака.
Однако солнце время от времени проглядывало. Нормально.
– Ты первая, – сказал Санёк.
– Может, вместе?
– Я сразу за тобой. Давай, пока солнышко.
Саньку очень хотелось понаблюдать, как происходит переход.
Алёна нацелилась. Секунда, две, три, шесть…
Столб возник внезапно. Был он похож одновременно на пылевой вихрь и на короткую колонну густого дыма. Возник – и сразу исчез.
Вместе с Алёной.
Санёк хмыкнул. Знаний увиденное не прибавило. Такое он уже видел.
Ладно, его очередь.
Санёк глянул вверх, отметил, что задирать голову, когда на ней шлем, не слишком удобно. На глаза сползает. Может, шлем не по размеру, или его нельзя носить без подшлемника… Но это было не главное. Солнце спряталось. Впрочем, прорехи в облаках были, и Санёк не особо расстроился. Ну подождать немного.
Минут через пять солнце выглянуло вновь. Санёк поспешно навел на него эвакуатор, но секунды через три светило вновь спряталось за облаком. Твою ж бабушку!
Еще одна попытка не удалась, потому что на вспотевшую шею уселся слепень и грызанул как раз в момент наведения. Санёк дернулся, настройка сбилась.
Четвертая… В глаз попал пот, обильно текущий со лба. Шлем, сука, нагрелся. Солнце, хоть и из-за облаков, припекало изрядно.
И впору уже было подумать о неслучайных совпадениях…
Следующую прореху в облачности Санёк ждал минут тридцать.
И опять не успел.
И тут солнце спряталось уже окончательно. В серую пелену до самого горизонта.
Злой и раздосадованный, Санёк избавился от оружейного гнета, присел на бревнышко и задумался.
Вариантов было два. Сидеть на попе ровно или отправиться на поиск приключений?
Санёк решил остановиться на первом варианте. Но только до полудня. Если до этого времени небо не прояснится, считать это знаком того, что его время Игры еще не закончилось. Далее действовать по обстановке.
Небо не прояснилось.
Что характерно: Санёк не очень расстроился. Душа жаждала чего-нибудь остренького. Итак…
Наилучшим местом для поиска новых ощущений на седалище был, естественно, поселок. «Гард», как его уважительно именовали викинги.
У Санька прям-таки адреналин закипал в жилах при мысли о том, чтобы встретиться лицом к лицу с Храгнаром Хитрецом. Аж дух заходился от собственной наглости. Это ли не вызов? Да, может выйти… огорчительно.
Если ярл его узнает. Возможно это? Вполне. Ведь узнал же его тогда, на острове, ярлов боец. Причем исключительно по голосу узнал…
Чем дольше Санек обдумывал идею посещения поселка, тем больше его охватывал азарт. Рискнуть хотелось прям-таки нестерпимо. Ощущение – как из паркурного прошлого. Есть головоломный маршрут, который никто до тебя не проходил… А ты – можешь. И пройдешь, блин! Главное, кураж поймать.
Кураж куражом, а легенду, которую Санёк преподнесет господам викингам, следовало продумать тщательно. Если прокатит, есть шанс легализироваться в данной местности.
И это уже круто. Заслужить доверие, вписаться в дружину, сходить с викингами в боевой поход… Вот где романтика!
И вполне реально вписаться. Главное, чтобы никто не признал в Саньке пацана, за которым они безуспешно гонялись по местным горам. Люди ярлу нужны – ежику понятно. Набег голых отморозков существенно проредил его дружину. Да и Санёк постарался. При его активном участии в Валхаллу отправились пятеро полноценных головорезов.
Пять, потому что шестого покойника Санёк из почетного списка исключил. Рыжий из первой группы «островитян», напавших на их тройку, до профи недотягивал. Да и убил его не Санёк, а этот, Цепкие Пальцы.
Еще хочется верить, что между Валхаллой и здешним Мидгардом, Срединным миром, нет обратной связи. Будет досадно, если ярл узнает о подвигах Санька, скажем, от местного жреца Одина.
Размышляя, Санёк вдруг осознал, что решение уже принято. В поселок он пойдет.
Санёк присел на бревнышко и задумался. Подготовиться следовало очень тщательно.
Первое – это оружие и одежда. Придется оставить все трофеи. В том числе и счастливую куртку, добытую в первой Игре. Вся одежда здешняя и оружие тоже – ручной работы. Так что узнают их наверняка, а разумного объяснения того, как, например, стыренная из длинного дома кольчуга вдруг оказалась на незваном госте, Санёк был придумать не в состоянии. Это к соседнему бонду можно было отправиться в трофейной шапочке и с трофейным щитом, а люди ярла годами живут под одной крышей и, конечно, помнят каждую вещицу собрата по оружию. Поэтому боевые трофеи – в сторону.
Однако в одной рубахе тоже идти неправильно. Нужна какая-нибудь верхняя одежда.
И Санёк отправился обшаривать закрома Ободранного. Закрома были обильны, но выбор – непрост.
Собственная одежда медведеборца была на три размера больше, чем требовалось. Прочие одежки, вроде отмеченной Алёной рубахи с вышивкой, слишком приметны.
В конце концов Санёк остановился на безрукавке из волчьей шкуры. Та была великовата, но уменьшить под размер – не проблема. Санёк отрезал лишнее и проделал новые дырки для шнуровки. Сойдет.
Теперь деньги. Горсть меди, горсть серебра. Всё – в монетах средней потертости. Сумма небольшая, но для такого, как он, простого парня из Гардарики, этого довольно.
Обязательно нужны украшения. Хоть какие-нибудь… Это тоже статус.
Санек долго рылся в трофеях и наконец выбрал пару совсем простых серебряных браслетов. Для убедительности накарябал на них разнообразные значки и черточки. Замаскировал.
На десерт оставил самое важное. Оружие.
Первым делом – ножи. Санёк понимал: они – его главное оружие, потому что в его руках куда эффективнее меча. Так что их непременно надо взять с собой.
Какие варианты?
Можно отрезать рукава собственной куртки и пришить к безрукавке. Получится по-уродски, и жаль портить «счастливую» вещь.
Так что пришлось заняться скорняжным ремеслом по-взрослому.
Всё оказалось не так уж сложно. К удивлению Санька, в его памяти обнаружились кое-какие пошивочные навыки. Управился часа за два, тем более кожа, нить из сухожилия, шило и толстая медная игла в хозяйстве Ободранного имелись. В итоге получилось что то вроде пары кожаных наручей. Приладил изнутри чехлы для ножей – по старой схеме. Проверил: выскальзывают отлично, поддел пальцем петельку, согнул кисть под правильным углом – и инструмент готов к вскрытию. От левого наруча еще и дополнительная польза образовалась: защита от хлеста тетивы. Удачно получилось. Стрелок из лука без защиты от удара тетивы – как бейсболист с одной-единственной битой в качестве инвентаря. То есть по голове треснуть можно, а вот играть – никак.
Теперь можно было и отправляться, но Санёк торопиться не стал. До захода солнца (условного, потому что светило так и не показалось) оставалась примерно пара часов, а блуждать по лесу в темноте не было ни малейшего желания.
«Ночую здесь», – решил Санёк.
Оставшееся светлое время он посвятил сокрытию трофеев. Вдруг снова нагрянут суровые бородатые парни с острыми железяками? И как им объяснить тот факт, что кольчуга Скулди имеется, а самого бойца нет. Тут уж нетрудно провести логическую цепочку и сообразить, что просто так бросить ценную вещь Скулди не мог. Вывод: доблестного воина кушают крабики, виновник – вот он, рядом с неопровержимой уликой.
Напоследок, уже в сумерках, Санёк позанимался с оружием: поработал с мечом, покидал копье, пострелял в стену избы. Практика – основа прогресса.
Искупавшись (со вчерашнего дня вода теплее не стала), Санёк занялся ужином. Разогрел вчерашнюю свинину и с удовольствием умял, закусывая порядком зачерствевшими ржаными лепешками и запивая хуторским пивом.
Засыпал с мыслью: как там Алёна? Всё ли у нее благополучно?
А приснилась почему-то не она, а Любка Белая. С «облитыми» живым змеиным металлом руками.
«Я теперь железный симбиот, – сообщила она Саньку. – И ты тоже станешь железным, когда меня трахнешь».
Оставшийся кусок сна Санёк в ужасе спасался от «железной» Любки, но всё равно был пойман…
И проснулся как раз вовремя, чтобы избежать превращения в Железного Дровосека.
Проснулся и обнаружил в своей постельке змею. Настоящую. К счастью, это был уж. Надо полагать, греться приполз.
Глава 26 Игровая зона «Мидгард». Поединок
Утро «порадовало» дождем. Эвакуация снова откладывалась. Что хорошо: пока Санёк завтракал, дождь прекратился. Значит – в путь.
Экипировавшись и упаковав остатки продуктов, Санёк прикрыл дверь ставшего уже почти родным дома и легкой рысцой двинул по тропе. По его прикидкам, до поселка было никак не меньше десяти километров.
Оказалось – больше. Тропа, хоть и вела к цели, но петляла, огибая сложные места. А иногда и не огибая. Раза три Саньку пришлось пробираться по узенькому карнизу над многометровым обрывом. Вдобавок карнизу, скользкому от дождя. Если бы не опыт паркурщика, наверняка бы сверзился. А обойти – никак. Или очень долго, потому что нагромождения камней уходили на десятки метров от берега. Не раз тропу пересекали ручьи и речушки. Какие-то можно было перейти вброд, а через те, что побольше, были устроены мосты. Иногда – всего лишь пара брошенных бревен, а иногда и вполне цивилизованные, даже с перилами.
Еще тропу испещряли следы. Всякие. Но никого крупнее белки Санёк вокруг не замечал. Наверное, потому, что его топот заранее распугивал дичь.
Добежать до поселка у Санька не получилось. То есть он мог бы, но вовремя вспомнил, что стоит экономить силы (мало ли как его встретят?), и перешел на ходьбу. Когда, по самым пессимистическим прикидкам, до «гарда» оставалось уже всего ничего, Санёк, выбрав удобное место – прорезанный вешними водами желоб, спустился к воде.
Так и есть. Поселок с этого места был отлично виден – даже можно рассмотреть человечков, занимающихся полезными делами.
До песчаной отмели где-то полкилометра по прямой. Но это по прямой. Для Санька – минимум вдвое больше.
Не страшно.
Санёк устроился на камешке и перекусил, запивая вкуснющей водой из текущего по желобу ручейка. Заодно и отдохнул.
Вскарабкавшись обратно, Санёк уже минут через пять оказался на перекрестке. Его тропка влилась в более широкую и основательную.
Еще через пять минут Санёк вышел к поселку и, ни от кого не скрываясь, сбежал вниз по склону.
Встретили его собаки. Не такие грозные, как пес Скулди, – обычные шавки. Стоило пригрозить им древком копья, и друзья человека мигом преисполнились почтения. Брехали, но ближе чем на пять шагов не подходили.
Затем навстречу попались две бабы, поглядевшие на Санька без страха, с любопытством, босоногий раб, гнавший полдесятка коз (этот даже головы не поднял), и, наконец, широкий, как комод, мужик с заплетенной в косы бородой. Был мужик в простой рубахе, без оружия, лишь со здоровенным ножом на поясе, но Санёк сразу распознал в нем бойца. По манере держаться, по тому, как тот ставил ногу…
Санёк остановился. Широкий – тоже.
– Кто таков?
– По-вашему меня зовут Сандар, – выдал Санёк подготовленную фразу. – Я из Гардарики и хочу видеть твоего ярла.
– Зачем?
– Надеюсь, он примет меня в хирд, – скромно предположил Санёк.
Широкий оглядел его скептически, хмыкнул, сказал:
– Пойдем, раз пришел.
Безбоязненно повернулся к Саньку спиной и зашагал к длинному дому.
Санёк последовал за ним, глядя на эту широченную спину и жалея, что у него не такая же.
Вообще-то Санёк считал себя отлично сложенным парнем. Да так оно и было… в миру. Здесь же котировались мужчины, у которых плечи раза в полтора шире, а запястья – вдвое толще, чем у Александра Первенцева.
Ярл Хрогнир Хитрец. Собственной персоной. По-домашнему. В рубахе с обильной вышивкой, с волосами, прихваченными золотой тесьмой, и бородой, собранной в пучок с помощью золотой спиральки. Санёк признал его сразу, потому что запомнил очень хорошо. Так же, как и то, что ярл обещал с ним сделать, если Санёк не сдастся добровольно.
Признает ярл Санька или не признает?
Ярл видел Санька несколько раз: в основном – издалека. И еще один раз поближе, но при свете факелов. Но местные обитатели не только злые, но и глазастые, а память у них, как Санёк мог убедиться, – хорошая.
Однако Санёк со времени памятного забега по горным тропам несколько изменился. Дело не в курчавой белесой поросли на щеках и подбородке. Взгляд куда важнее. Общее выражение.
Между новичком, который во все лопатки удирал от Хрогнира, и теперешним игроком была изрядная дистанция. В полдюжины смертей, как минимум. И это читалось теми, кто умеет.
Ярл – умел.
И Санька не признал.
– Ты кто?
– Мое имя Сандар. Это если по-вашему. Я из Гардарики. Словенин. Хочу ходить в вики.
Коротко и четко.
Ярл был еще более лаконичен:
– Почему сюда?
– У меня тут родич живет. Лекарь и знаток трав. Я к нему шел. Плыл. На лодке.
– И где лодка твоя?
Санёк видел, что ярл анализирует, взвешивает каждое слово. Выискивает ложь.
– У входа во фьорд за мной погнался большой корабль, – нафантазировал Санёк. – Метали в меня стрелы. Выбросился на камни. Лодка разбилась. Корабль ушел.
– Как тебе удалось сохранить оружие, если лодка утонула? – поинтересовался Хрогнир Хитрец.
– Мелководье. Я всё достал. Почти всё, – Санёк подпустил в голос сожаление.
– Почему ты пришел без своего родича? – спросил ярл. – Он давно живет у нас, я ему верю. Он мог бы подтвердить твои слова.
– Я не нашел его, – сказал Санёк. – Его дом пуст. Я ждал день. Потом пришел сам.
– Почему у тебя короткие волосы? Ты раб? – внезапно спросил ярл.
Но Санёк был готов к такому вопросу:
– По пути я останавливался в одном селении. Помогал кузнецу. Искра попала в волосы, они загорелись.
– Наклони голову, – потребовал ярл. И тут же заявил: – Я не вижу ожогов. Ты лжешь!
– Нет, вождь, это правда, – Санёк продумал и это и потому был спокоен. – Я успел сунуть голову в кадку с водой. Это же кузня. Там всегда есть вода. Ну потом мне их подстригли, чтоб ровней было, – и, вздохнув притворно: – Жалко было! У меня красивые волосы. Как у Ярилы. Это бог наш словенский. Солнце.
– Волосы – не беда, – сказал кто-то. – Лишь бы голова не сгорела.
Вокруг уже собралась небольшая толпа. Главным образом, бойцы. Здоровенные, волосатые. Разглядывали Санька как призового бычка.
– Волосы уже немного отросли, как ты видишь, ярл, – Санёк позволил себе улыбку. Он старался сыграть простодушного парня. – Они растут быстрее, чем борода. Но борода тоже вырастет.
– Не у всех вырастает борода, словенин. Некоторые умирают раньше, – порадовал Санька ярл. – Ты, выходит, знаешь кузнечное дело?
Санек покачал головой:
– Я только помогал. Подай это, принеси то, покачай мехи. Я воин, ярл. Хочу сражаться с врагами, а не с железом!
– Наш язык откуда знаешь?
– Брат моей матери ходил в вики с ярлом Харальдом.
Учитывая популярность имени Харальд, Санёк был уверен в том, что его не уличат во лжи.
– У вас моего дядю звали Стейн Желтая Борода.
И тут промашки не должно было быть. Здесь у каждого второго – желтая борода. И Стейнов, то бишь Камней, тоже как булдыганов на каменной осыпи.
– Стейн Желтая Борода? Не знаю такого, – сказал ярл. Но без прежнего скептицизма.
– Я слыхал о нем, – подал голос кто-то из бойцов.
– И я слыхал… Это не тот ли, что бился с Гимли Цаплей? – предположил другой.
– Нет, тот из фризов, не из словен, – возразил третий.
Ярл поднял руку, и бойцы умолкли.
– Продолжай, – велел он Саньку.
– Да я уж сказал всё. Брат моей матери научил меня говорить по-вашему и сражаться, как вы! – гордо заявил Санёк.
Смелость города берет. Наглость – тем более.
– Проверь меня, Хрогнир-ярл, и сам увидишь!
– Что ж… – Ярл оглядел Санька с ног до головы, хмыкнул. – Может, и увижу. А может, и нет. Воин, значит… Кетильфаст! Проверь словенина.
Народ сразу раздвинулся, образуя круг.
Раз – и вокруг полно свободного места.
А в центре – Кетильфаст. Рыжеватый, мускулистый мужик с длинными руками и ладонями шириной с лопату. Не слишком высокий, не слишком широкоплечий, но с первого взгляда понятно: лучше бы Саньку достался какой-нибудь здоровяк попроще.
Кетильфасту подали щит. Меч уже был у викинга на поясе. Кетильфаст вытянул его из ножен, погладил ласково, как живую зверушку, махнул пару раз, разогревая кисть.
Санёк тоже готовился. Сложил всё лишнее на землю, достал собственное оружие.
– Дайте чужаку щит, – распорядился ярл.
Саньку подали щит. Очень простой, дощатый, с железной пластиной в центре.
Кетильфаст легонько стукнул клинком по собственному щиту: нападай.
Санёк не замедлил.
Ударил сверху, наискось, целя в ногу.
Викинг парировал играючи. И рубанул в ответ. Так быстро и сильно, что щит Санька жалобно хрустнул. Но в руке Санёк его удержал. И даже попытался достать краем голову противника.
Кетильфаст ушел с легкостью.
Нет, не ушел. Обманул. Вместо ухода – атака. В левый бок.
Санёк никак не успевал его защитить, потому шарахнулся назад, чуть не упал, отбил мечом новый удар (по руке как доской звезданули), снова отпрыгнул, принял на щит рубящий в голову…
И понял, что Кетильфаст его щадит. Придерживает удары, дает хоть и крохотную, но паузу, чтобы Санёк восстанавливал равновесие, собирался.
Блин! Как обидно. Разница в классе между ним и бойцом ярла такая, что Санёк понял: не возьмут его в хирд. Однозначно. Куда ему. Он ведь даже атаковать не смог ни разу, кроме того, первого, выпада.
Но сдаваться нельзя ни в коем случае. Это значило показать себя слабаком.
Пользуясь тем, что убивать его противник не собирается, Санёк полушагом показал отступление.
И внезапно рванулся вперед со стремительным выпадом. Это уже фехтование более позднего времени, но зато Саньку удалось на мгновение прервать избиение младенцев. Кетильфаст отпрыгнул и принял колющий удар на щит. Доска хрустнула, и клинок Санька застрял.
На долю секунды, но этого хватило.
Викинг крутанул щитом, и рукоять вывернулась из Санькиных пальцев.
Теперь у него остался один щит. И еще – большой нож на поясе. Санек выдернул его из чехла, прекрасно осознавая: против длинного клинка, да еще в такой умелой руке, – никаких шансов. Но использовать можно и нужно всё. Эх! Сократить бы дистанцию… Не получится. Безнадежно.
– Хватит, хольд! Довольно! – рявкнул ярл.
Кетильфаст ловко поддел ногой выбитый меч и запустил им в Санька.
Тот каким-то чудом, на голом рефлексе, но все-таки поймал оружие за рукоять и салютовал победителю.
– Кое-что ты умеешь, словенин, – проворчал ярл. – Совсем немного. В другое время я не взял бы тебя дренгом, но мне нужны люди, и я готов тебя принять. Однако не сейчас. Кормить тебя зимой я не стану, – и пояснил, чтоб Санёк не счел его жадным: – Два дня назад на нас напали волкоголовые. Забрали всё подчистую. Выгребли все припасы, весь урожай, – в голосе ярла звучала горечь пополам с гневом. – Мне своих людей нечем кормить, словенин. Но, если ты дождешься весны, я тебя возьму. И сегодня ты будешь сидеть за одним столом с моими хирдманами. Это честь, словенин. Цени.
– Я ценю, Хрогнир-ярл! – Санёк поклонился. – Сидеть за одним столом с такими, как Кетильфаст, – великая честь! Прости, что назвал себя воином. Теперь я понимаю, что бьюсь не лучше обычного бонда. Я буду ждать весны, ярл. Благодарю тебя!
Краткая речь Санька пришлась Хитрецу по душе. Он благосклонно улыбнулся.
– Из тебя может получиться жнец поля мужей, – сказал он. – Возможно, борода у тебя вырастет раньше, чем тебя убьют.
Глава 27 Игровая зона «Мидгард». Пир у ярла Хрогнира. Остров Бездны
Столы накрыли в уже знакомом Саньку длинном доме. Теперь здесь ничто не напоминало о случившейся несколько дней назад резне. Всё по-средневековому респектабельно. И о недостатке припасов тоже ничто не напоминало. Толстые доски столешницы едва не прогибались от пищевого обилия. И все вокруг такие веселые, доброжелательные… Саньку даже стало неловко: как-никак он их всех обокрал, а теперь вот сидит за общим столом и наслаждается их гостеприимством. Но посмотрел Санёк на выставку оружия за спиной ярла, в частности на автомат, завернутый в человеческую кожу… И угрызения совести – как рукой.
Ярлова дружина с момента возвращения Хрогнира из похода «похудела» почти вдвое. Началось с Берсерка, но львиную долю смертей собрали татуированные безумцы. Санёк тоже вложился в это дело. Пожалуй, основательнее всех. В первый заход записал на свой счет несколько смертей, в этот добавил. Знай ярл, что на счету гостя-«словенина» десяток его бойцов, повесил бы Санькину шкуру рядом с той, в которую упакован «калаш». Но он не знал. Никто не знал. И это хорошо. Интересно, каково тут было, когда ярлов хирд пировал в прежнем составе? Небось друг на друге сидели. Даже сейчас, когда в команде оставалось меньше полусотни бойцов, на лавках было тесно. А лавки – дли-инные.
Середину помещения занимал длиннющий стол, по обе стороны которого пировали нестриженые бородатые (в большинстве своем) мужики. Пировали – это если культурно выражаться. Более точное слово – хавали. А еще точнее – неопрятно жрали всё, до чего могли дотянуться. Складывалось впечатление, что бойцов не кормили несколько дней. Так собаки жрут: хап-хап, пока никто не отнял. Ярл с приближенными восседал отдельно, на возвышении во главе стола. За отдельным же столом – женщины. Многие – довольно симпатичные. Еще прислуга. Рабы. У многих – ошейники. Кожаные. Только один раз Санёк заметил железный. На шее у здоровенного полуголого парня с наполовину обстриженной головой и множеством мелких шрамов на предплечьях. И на спине. Только уже не мелких, а грубых некрасивых рубцов, пересекающихся хаотично. Это не от оружия. Парня били. И били крепко.
Поначалу Санёк старался вести себя за столом прилично. Не уподобляясь диким и прожорливым соседям, но, когда у него прямо из пальцев выхватили жареного гуся, Санёк понял, что хорошие манеры будут стоит ему пустого желудка. И Санёк сам выхватил очередной кусок из-под лапы соседа, который потянулся к нему, еще не сожрав предыдущий.
Доброе мясо. Свежее, сочное, с кровью… Соли только маловато.
Гомон и чавканье прорезал истошный вопль:
– Тихо все! Ярл говорит!
Разговоры поутихли. Хруст и чавканье – нет.
Хрогнир-ярл встал. Откашлялся. Сплюнул. Поднял белый кубок, окантованный золотом… И разразился четвертьчасовой речью.
Суть ее можно было свести к нескольким фразам.
Какие сволочи эти волкоголовые дети Одина.
Как мудр он, ярл Хрогнир, что сумел сохранить большую часть хирда и почти всех людей.
Как славно будет в следующем году сходить в вик и вернуться с большой добычей.
– Ага, с большой! – проворчал сосед Санька, косматый бугай, обращаясь через голову Санька к другому косматому бугаю. – Летом нас обокрал какой-то мальчишка. Нынче волки Одина забрали остальное. Вдобавок выгребли все зимние припасы, будто мало им мехов и серебра! К воронам вождя с такой удачей!
Санёк скромно потупился. Меха и серебро были на его совести.
– Боги переменчивы, – возразил второй сосед. – Надо лишь принести хорошую жертву. Подарить Одину десяток трэлей, и удача вернется.
– Так ведь и в прошлом году мы отдали в святилище полдюжины! – возразил первый. – А что толку?
– Так то были старухи да старики. Негодный товар. Думаешь, Одина можно обмануть так просто?
– Все так делают, – проворчал его собеседник. – Отдают богам самых негодящих. Почему мы должны справных трэлей вешать? Может, нам еще меж собой жребий бросать, как при прапрадеде нынешнего ярла творили?
– Да как знать! Зря, что ли, Одиновы волки к нам пришли? Видать, недоволен нами Отец Воинов.
– По мне, так лучше не Одину, а Тору… – начал первый, но его неуважительно перебили:
– Подвинься, Ворчун! – Между ним и Саньком втиснулся черноволосый мужик с золотой серьгой в ухе. – Хочу кое с кем поговорить.
Названный Ворчуном бугай потеснился. Без звука, что говорило о серьезном статусе черноволосого.
– Здорово, парень, – сказал тот, опуская на стол прихваченную с собой кружку. Серебряную. – Ты недурно орудовал мечом сегодня. Кетильфаст сказал: из тебя выйдет толк, если не убьют раньше. А Кетильфаст в железной пляске понимает.
– Кетильфаст понимает! – выдал реплику Санькин сосед и с чмоканьем облизал пальцы. – Кетильфаст…
И умолк под тяжелым взглядом черноволосого. Да, авторитетный человек подсел к Саньку, если не побоявшийся критиковать самого ярла бугай перед ним стушевался.
– Кетильфаст мог бы убить меня много раз, – возразил Санёк, приглядываясь к собеседнику и пытаясь понять, почему это лицо кажется знакомым.
– Кетильфаст убил бы троих таких, как ты, разом, – сообщил черноволосый.
– Это утешает, – буркнул Санёк. А то он сам не знал!
– Не ной, – усмехнулся «авторитет». – Все мы когда-то орудовали мечом как баба – тяпкой.
Поставил кружку и сложил руки так, чтобы Саньку была видна его правая кисть.
«Сергей Сигар. Первый уровень». И красная лисичка рядом.
Сигар. Такое имя дал Серёге мастер адаптации Герц. Блин, ни фига себе совпадение.
И тут Санёк вспомнил, где видел черноволосого!
Это ж тот самый викинг, который во время прошлой Игры, вися на канате над обрывом, вступил с Саньком в переговоры. А потом сдвинул шлем и показал Саньку большой палец.
– Вижу, у тебя хорошая память, – произнес черноволосый Сигар, увидев, что Санёк напрягся. – Всё хорошо, не бойся.
Услышать, о чем они говорили, сквозь шум, поднятый пирующими викингами, было практически невозможно, но Санёк нервно оглянулся. Нет, его сосед слева не обращал на них внимания. Он набивал брюхо.
– Ты храбрый малый, Сандар, – добродушно проговорил игрок. – Я бы на твоем месте не рискнул. Хотя, судя по этому, – он похлопал Санька по метке на руке, – так и должно быть. Однако лучше бы тебе уйти. Вдруг еще кто-нибудь окажется так же памятлив, как я.
– Я уйду, – пообещал Санёк. – Но весной хотелось бы вернуться. Это возможно?
– Почему нет? У тебя как раз волосы отрастут… химера, – последнее слово Сигар произнес совсем тихо. И пообещал: – Если что – можешь на меня рассчитывать. В разумных пределах. Это значит, что умирать за тебя я не стану, но спину прикрою.
– Спасибо! – искренне поблагодарил Санёк.
– Бывай, – Сигар встал, звучно хлопнул по плечу бойца по прозвищу Ворчун и ушел.
Дальнейшая часть пира не преподнесла Саньку никаких сюрпризов. Разве что один раз к нему подошла местная девушка и попросила подарить монетку.
Отреагировать Санёк не успел, потому что девушку сгреб и начал тискать Санькин сосед слева. К явному ее неудовольствию.
Однако вступаться за «даму» Санёк не стал. Угодить в неприятности из-за местной шлюхи? Еще чего не хватало.
Ночевал Санёк здесь же, в длинном доме. Вместе со всей бандой. Не выспался. В помещении было душно, воняло немытыми телами, скисшим пивом и блевотиной. Вдобавок первую половину ночи господа викинги шумно совокуплялись…
В общем, в избе покойного Ободранного было куда уютнее.
Но Санёк сказал себе: привыкай. Если хочешь ходить в вики, это станет частью твоей жизни.
Утром, позавтракав вместе со всеми, Санёк еще раз поблагодарил ярла за доверие и собрался в обратный путь.
Но Хрогнир велел подождать.
Оказывается, ярл решил предоставить Саньку транспорт. Лодку. С парой своих бойцов в качестве экипажа. Одним из таких бойцов оказался сам хольд Кетильфаст, вторым – толстый мужик по прозвищу Медвежья Лапа.
Вот ведь подозрительный гад этот Хрогнир Хитрец. Наверняка решил убедиться, что Санёк и впрямь родич Ободранного. Разумно. Но неприятно.
С попутным ветерком до заветной бухты дошли быстро.
– О! – воскликнул Медвежья Лапа, который был на носу. – Лодка Торстейна!
– Парус спускай, – велел Кетильфаст. – На камень сядем.
Санёк с толстяком уронили парус, лодка по инерции прошла еще метров тридцать и мягко скользнула на песок. Кетильфаст был отменным кормчим.
– Когда мы пришли, она здесь уже была, – ляпнул Санёк.
– Мы? – Кетильфаст глянул остро.
– Да я не один, – промямлил Санёк, хуля себя за длинный язык. – Жена у меня. Тоже в травах знает, как дядька.
– Вылезай, – скомандовал Кетильфаст и первым спрыгнул на песок, предоставив толстяку закреплять конец. – Почему ярлу не сказал, что с женой?
– А зачем? – сымитировал удивление Санёк. – Он же не ее в хирд берет, а меня.
Поднялись.
– Ободранный! – рявкнул Кетильфаст. – Ты здесь?
Безрезультатно, само собой.
– Почему Ободранный? – изобразил интерес Санёк. – Дома его по-другому звали.
И прикусил язык. Спроси сейчас Кетильфаст, как именно звали «дядю», что Санёк ответит?
Хольд не спросил.
– Медведь его пару зим тому погрыз. И кожу с башки сдернул, – пояснил присоединившийся к ним толстяк. И похвастался: – Я тоже так могу! – Он продемонстрировал здоровенную лапищу с кривыми желтыми ногтями, загнутыми, как у зверя.
Кетильфаст тем временем изучал следы. Санёк очень надеялся, что викинг не сможет отличить те, что оставил он сам, от следов тех, кого он убил. Место утоптанное, да и отпечатки очень похожи. Подошва у всех – из гладкой кожи, без рубчиков и протекторов.
– Что за собака здесь была?
Санёк пожал плечами:
– Я собак не видел.
– А вот бабские! – Медвежья Лапа показал на Алёнкины отпечатки. – Слышь, Сандар, а где жена твоя?
– Не знаю. Может, травы собирать ушла.
Кетильфаст продолжал исследовать землю, бормотал что-то, хмурился…
– Алёна! – крикнул Санёк. – Алёна, ау!
– Не потеряется твоя баба, не боись, – успокоил толстяк. – Тут Ободранный всё опасное зверье повывел. Только зайцы да косули остались. У тебя пожрать есть чего?
– Свинина жареная.
– Давай, – разрешил Медвежья Лапа. – Тащи.
Свинина уже попахивала, но толстяка сие не смутило. Уминал за обе щеки.
– Значит, ты не видел никого? – спросил Кетильфаст.
– Угу.
– Да что ты к парню пристал? – благодушно произнес толстяк. – Думаешь, он Торстейна убил, да еще с племянником? Да ты погляди на него!
– Кто такой Торстейн? – спросил Санёк. – И как он выглядит? Вдруг он вернется, а я…
– А ты скажешь, что ты теперь – человек Хрогнира, – сказал толстяк, дожевывая свинину. – Тогда он тебя не убьет. Торстейн любит убивать, но своего не тронет. А вот насчет твоей жены – не обещаю! – и захохотал. Потом поглядел на мрачного Кетильфаста и добавил благодушно: – Что ты хмуришься? Ну кто здесь может Торстейна убить? Вот ты разве что. Но ведь ты его не убивал, верно? – и снова заржал.
– Торстейн не мог сойти здесь просто так, – сказал Кетильфаст. – Значит, было у него какое-то дело.
– А ты вспомни, куда он плавал! – заявил толстяк. – На остров Бездны он плавал. Может, ему боги какое задание дали, почем ты знаешь?
– Может, и дали, – не стал спорить Кетильфаст. И перестал хмуриться. Видимо, идея Медвежьей Лапы показалась ему правдоподобной.
– А что за остров Бездны? – спросил Санёк с искренним любопытством. И впрямь: интересно же знать, в какое такое пакостное место забросил их портал.
– Там разрыв между мирами, – безмятежно пояснил толстый. – Слышь, а больше у тебя мяса нет?
Санёк помотал головой.
– Могу рыбы наловить, – предложил он.
– Обойдусь, – толстяк махнул совковой лопатой, что заменяла ему руку.
– Здесь побудьте, – велел Кетильфаст и зашел в дом.
Вернулся минут через пять с мешком.
– Ободранному скажи: припасы взяли, – сообщил он Саньку. – Для ярла. Пойдем, Лапа. А ты, Сандар, постарайся дожить до весны.
И они ушли.
И тут же сквозь облака проглянуло солнце.
Глава 28 Свободная территория. Эксперт четвертого уровня
– Санька, Санька, Санечка! – Алёна бросилась ему на шею. – А я боялась, я так боялась, что тебя убили!
– Да живой я, живой!
Они стояли на пороге той самой «гостиничной комнаты», где жили перед входом в Игру.
Всего за сутки Алёна успела привести себя в порядок. Губа зажила, даже синяк был почти незаметен.
– Ты голодный?
– Немного.
– Тогда пошли вниз. Или давай на Свободе поедим?
– Можно и на Свободе. Только я бы переоделся сначала.
– Так дома и переоденешься, здесь и не во что даже, – резонно заявила Алёна.
«Точно, – подумал Санёк. – У меня же квартира имеется. С гардеробом».
Эвакуировался Санёк налегке, навьюченного ослика изображать не стал. Лук Ободранного, меч Скулди (и свой собственный), его кольчуга и шлем. Ну и серебро, разумеется. Остальное припрятал.
Выходя с Закрытой территории, Санёк и Алёна обменялись кивками с контролером-привратником. Представлены не были, но виделись в кабаке.
– Ну ты грозен, Санечка! – заметила Алёна.
Санёк был склонен с ней согласиться. В кольчуге, с двумя мечами… Натуральный викинг. Которого, впрочем, любой настоящий викинг в честном бою без проблем отправит в Валхаллу.
«И, тем не менее, я уже убил пятерых, – подбодрил себя Санёк. – И жив, что характерно».
– Шкурки я в обменник сдавать не стала, – рассказывала Алёна. – Мы их здесь продадим. Они тут почти как в миру стоят.
– А забрать их с собой в Питер нельзя? – спросил Санёк.
– Не-а. Переходит только то, что в тебе. Из Игры – то, что на тебе, а в мир – только то, что в тебе самом. Чему научился и всё такое. Но не импланты. Импланты здесь останутся. Так что в мир – уже одноглазым или там одноруким. Можно, конечно, регенерировать, но это денег стоит, и неслабых. Продать глаз в сто раз дешевле, чем его вырастить.
– А можно вырастить?
– Я ж сказала: всё можно регенерировать. В Техномире лаборатории специальные, у мертвяков вроде тоже можно, я слыхала. Но нам с тобой зачем? Мы пока что целенькие.
– А если вдруг?
– Если вдруг – вот тогда и будем думать. Еще я насчет амбры… Я ее пока в Хранилище отнесла. Ее в обменник сдавать смысла нет. Ценник там на нее не самый лучший. Они же как считают: по ценности в месте получения. А эти, во фьордах, на кашалотов каждую зиму охотятся. Да и на берегу находят. А вот в Техномире она по высшему курсу идет. Только осторожненько надо, а то и нас на органы пустят, и амбру заберут. Это ж Техномир. Там всё по-взрослому.
«Нафиг такую взрослость», – подумал Санёк.
Но законы устанавливал не он, потому придется к ним приспосабливаться.
– Ты насчет Серёги не узнавала? – осторожно спросил Санёк.
– Узнавала, – Алёна сразу погрустнела. – Первым делом и узнала.
– И?
– Ничего хорошего. На Свободе он не появлялся.
– Может, не заметили? – Саньку было трудно расставаться даже со слабой надеждой.
– Как тут не заметишь? Они все выходят в одном и том же месте. А там народу хватает. И торговцы, и контролеры бывают. Никто не видел. И за бесплатной помощью никто на него похожий не приходил. Они ж, такие, там всех отмечают, чтоб понятно было: кто новичок после биоэвакуации, а кто – бомж здешний.
– Тут, значит, и бомжи есть? – спросил Санёк, думая совершенно о другом.
– А почему бы им тут не быть? Тепло всегда, спать можно на улице, подработать тоже найдется где, народ щедрый. Опять же им время от времени одежду раздают, подкармливают.
– А зачем?
– Что – зачем?
– Зачем Игре бомжи?
– А я почем знаю? Есть и есть. Какая разница?
– Никакой, – согласился Санёк.
Эх, Серёга, Серёга!
Не хотелось верить, что его больше нет. Что всё так… необратимо. Всё казалось: это же не реал, это же Игра! И – новичков не убивают. Нет, не может быть, чтобы Серёга погиб насовсем. Они ж, считай, всю осмысленную жизнь – вместе… Нет, надо с этим как-то разобраться!
Пришли. В Санькиной квартире ничего не изменилось. И славно. Душ. Чистая одежда. Бриться Санёк не стал, хотя, на его взгляд, белесая поросль на челюсти выглядела неавторитетно. Если он собирается в весенний поход, придется терпеть. Викинги не бреются.
Обедать. Недалеко от дома обнаружилось уютное кафе с ироническим названием «Похмельное утро». Но кормили неплохо.
– Слушай, а обычные магазины тут есть?
– Конечно. Мы уже два прошли. Не заметил?
Да. Не заметил. Потому что думал о другом. Как правильно построить разговор с контролерами.
Здание местной управы выглядело скромно. Узкий фасад, втиснувшийся между двумя помпезными особняками, медная табличка «Служба поддержания порядка. Свободная территория. Сектор 1».
Вошли внутрь. Холл и барьер наподобие того, какой был в офисе в миру. За барьером, однако, не клерк в безупречном костюме, а черно-серебряный контролер с зажатой в кулаке молнией на шевроне.
– Чем могу быть полезен, господин игрок?
– Хочу кое-что выяснить, господин контролер.
– Что именно?
– В каких случаях не действует правило «новичков не убивают».
– Мне такие случаи неизвестны.
– А мне – известны, – с нажимом произнес Санёк. – И я хотел бы понять, как такое могло произойти.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Где и когда? – деловито поинтересовался контролер.
– Четыре дня назад. Игровая зона «Мидгард». Тьюториал «Волки Одина». Погибший – Сергей Кожин, – и, с нажимом: – Новичок.
– Детали?
– Какие могут быть детали? – Санёк начал терять терпение. – Я собственноручно его похоронил!
– Я свидетель, – вступила в разговор Алёна. – И в похоронах тоже участвовала.
– Минуту, – сказал контролер. – Я пошлю инфу Старшим. Это у вас зачем? – Он указал на Санькины ножи в чехлах, закрепленные ремешками на предплечьях поверх рубашки.
– Я к ним привык, – лаконично ответил Санёк.
Ответ контролера удовлетворил.
Минутой не обошлось. Прошло не меньше пяти, пока в холле появились аж трое: два Старших контролера и еще один, без формы, но, судя по взгляду и выправке, явно того же розлива. Метка на его руке сообщала: «Илья. Эксперт. Четвертый уровень».
Личный «зверек» у эксперта был странный: зеленая черепаха. Нет, не черепаха. Какая-то рогатая тварь в панцире, с шипастым хвостом. Санёк сначала решил: тоже химера, как у него. Потом сообразил: динозавр. Впрочем, какая разница.
– За мной, – коротко скомандовал эксперт, даже не потрудившись поздороваться.
Но Санёк не рискнул сделать ему замечание. Четвертый уровень.
Контролеры вышагивали позади. Конвой? Может, и так, но ножи у Санька отнимать не стали.
Вошли в маленький кабинет без окон. Шкаф, сейф, стол, диванчик, пара кресел и точно в центре – металлический «пыточный» стул с ременными фиксаторами. Очень похожий на тот, в котором Санёк принимал зелья Мертвого Деда.
На столе какой-то невероятный девайс, состоящий из огромного экрана. Больше ничего.
Эксперт сел за стол. Контролеры встали у дверей. Санёк с Алёной устроились на диванчике. «Пыточный» стул остался свободным. Что, безусловно, радовало.
– Теперь с самого начала и с подробностями, – велел эксперт.
Санёк так и сделал. Рассказал с самого начала и с подробностями. Начиная с Машуньки и заканчивая тем, как они закопали тело.
Эксперт слушал, не перебивая. До конца. Потом закидал Санька вопросами: от подробной характеристики родителей Серёги до описания палки, которую тот, по собственному заявлению, кинул в Торстейна. Еще эксперта интересовал хронометраж. Например, сколько времени прошло от смерти Торстейна до смерти Санька. Вопросы эксперт задавал очень быстро и при этом успевал водить пальцами по экрану на столе.
Всё это продолжалось часа два, но Саньку показалось – намного больше.
Итог был неожиданный.
– Спасибо за сотрудничество, – эксперт встал. – Я вас больше не задерживаю.
– Но мы пришли, чтобы узнать…
– Понимаю. Но ничем не могу удовлетворить ваше любопытство, игрок.
– Это не любопытство! – сердито заявил Санёк, вскакивая. – Погиб мой друг! Я хочу знать, как такое могло произойти, если правила гарантируют…
Один из контролеров положил ему руку на плечо:
– Не кричи. Тебя слышат.
Санёк осёкся.
– Вы вправе узнать, – мягко произнес эксперт. – И я вас проинформирую. В свое время. А пока могу сказать только одно: у нас существуют и правила, и законы, но есть закон, который отменяет все остальные. Это закон Игры. Хорошего дня, молодые люди.
Санёк понял: требовать что-то еще бесполезно. Тем более рука Старшего контролера настойчиво направляла Санька в сторону выхода.
– Вот же сука! – Санёк в сердцах выругался. – Высосал, как, блин, вампир четвертоуровневый. А в ответ ноль!
– Да он сам ничего не знает, – сказала Алёна.
– Что-то он, сука, наверняка знает, только хрен скажет!
– И что ты можешь сделать? – вздохнула Алёна. – Он тут начальник большой. Мало того что четвертый уровень, так у него еще Старшие контролеры в шестерках. Мы против него никто. Успокойся. Можно подумать, в миру иначе. Да в миру, если хочешь знать, еще хуже. Там бы с тобой никто и разговаривать не стал. И не забудь: эксперт этот обещал проинформировать. Так что расслабься и жди. И давай решать, что сейчас делаем? Может, продажей амбры займемся?
– Погоди, – Санёк думал. – Знаешь что? А давай к нашим зайдем? Ну на нашу территорию, в Мидгард? Я б с Мертвым Дедом поговорил. Может, он что подскажет?
– Давай, – без особой охоты согласилась Алёна.
По ней было видно: будь ее воля, она бы приняла гибель Серёги как данность. Ну погиб и погиб. Тут многие гибнут и что? Жизнь всё равно продолжается.
Вместе они дошли до самых врат, а потом Алёна вдруг передумала:
– Я тебе там очень нужна, Санечка? – спросила она.
– В общем-то, нет, – ответил Санёк. – Я и сам могу.
– Тогда я пошла. Встретимся в «Сытой свинье» на закате. Чтоб романтично было.
– Романтично? В «Сытой свинье»? – Санёк приподнял бровь.
Хотя какая разница. До вечера оставалось еще часа три.
Глава 29 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Консилиум мастеров
Тянуть кота за мужское достоинство Санёк не стал. Сразу перешел к сути:
– Мой друг погиб в Игре, мастер! А тут все говорят: новичков не убивают.
Мастер оружия Скаур по прозвищу Мертвый Дед покровительственно потрепал Санька по шее:
– Так и есть, парень, – ответил он. – Новичков не убивают. Их выбрасывают на Свободную территорию. Ищи своего друга там.
– Искал, – буркнул Санёк. – Его там нет. Я говорил с контролером. Без толку.
– Новичков не убивают. Это закон, – стоял на своем Мертвый Дед.
– Блин! Да я сам его похоронил! – закричал Санёк.
– То есть он умер, и ты закопал его тело? – заинтересовался Мертвый Дед.
– Да.
Мастер оружия почесал шею. Аккурат где татуировка. Саньку показалось, что буковки «Dead Gaffer» полыхнули зеленым.
– Он точно умер?
Саньку очень хотелось высказаться от души, но он сдержался. Это ведь ему нужна помощь. Мертвому Деду Серёга – пофиг.
– Не дышал, сердце не билось, тело остыло. Какие еще нужны признаки смерти?
– Думаю, для твоего случая этого довольно, – татушка-лев на запястье мастера, живая картинка с человеческим лицом, поднял гривастую башку, нахмурил бровки: – Кто-то еще видел?
– Алёна. Мы вместе его хоронили.
Мастер снова потер татушку на шее:
– Да, не очень понятно. Как умер твой друг?
– На нас напали, – сообщил Санёк. – Мы дрались. Одного убил я, другого он.
– Кто напал? Как? Подробности!
– Местные. Викинги.
– Ты уверен, что викинги? – уточнил мастер оружия.
– Бойцы из банды ярла Хрогнира Хитреца, если это вам что-то говорит.
Мастер кивнул:
– Говорит.
– Одного звали Торстейн…
– Знаю Торстейна…
– Знали, – уточнил Санёк. – Торстейн мертв. Но Серёга умер после него. Причем даже ранен не был, – голос Санька сорвался. – Просто взял и умер. Ни с того ни с сего!
– Что-то мне не верится… – пробормотал Мертвый Дед.
– Почему это? – набычился Санёк.
– Я, парень, еще могу поверить, что ты завалил викинга. С трудом, но могу. Я даже готов поверить, что ты прикончил опытного хольда, такого как Торстейн, потому что в бою может случиться всякое, включая разные чудеса. Да и везуч ты, как всякая химера…
– Торстейна убил не я! – перебил мастера Санёк. – Его убил Серёга!
Лев-татушка мастера Скаура улегся и закрыл голову лапами.
– Малый, а что вы перед этим кушали? – участливо поинтересовался мастер оружия.
– В смысле? – не понял Санёк.
– Ну там, грибочки особенные или снадобья…
Саньку очень захотелось послать всё и всех, включая и Мертвого Деда, и тот, угадав состояние Санька, произнес еще мягче:
– Я, парень, верю в чудеса, но не настолько. Ты – еще куда ни шло… Но чтобы это сделал твой дружок?.. Невозможно. Я же сам его учил, верно? И знаю его возможности. Никаких. Исключено.
Сила воли вновь победила. Санёк сдержался.
– Торстейн мертв, – сказал он. – И убил его Серёга. Больше некому.
– Думаю, ты чего-то не заметил, парень, – покачал головой Мертвый Дед. – Твой друг владел оружием так, что, скажи ты мне, будто он отрубил собственную ногу, я бы поверил. Но, учитывая другие… непонятности… Поведай мне, игрок: как именно зеленый, как понос больного поросенка, новичок убил хольда. Да поподробнее.
– Мы были на острове. Ночью. Караулил я. Появились двое. Один – Торстейн. Второй – его племянник, как я узнал позже. Сначала мы говорили. На местном. Потом Серёга заговорил по-русски, и они напали. Одного убил я. Племянника. С большим трудом. Если быть честным: мне действительно повезло. Торстейна я даже не трогал. Если он владел мечом хотя бы вполовину так же хорошо, как другой хольд Хрогнира, Кетильфаст, то мне бы хватило с горкой. И, тем не менее, Торстейн умер. Факт.
– Кетильфаст… Гм… – Мастер оружия вновь покачал головой. – Похоже, Игра у тебя была интересная. Так от чего же умер Торстейн? Упал с обрыва?
– Он умер от ранения в грудь, какое бывает от удара копьем или мечом, – ответил Санёк. – И это сделал не я. И не Алёна.
– И чем же было нанесено это ранение?
– Серёга сказал, что кинул в него палкой.
Мастер оружия хмыкнул.
– А еще Торстейн был в кольчуге, – добавил Санёк. – И кольчуга осталась целой. И еще кое-что… – Санёк решил, что рассказать надо всё. И то, что случилось в Питере, тоже. – У Сереги было что-то не то с рукой. В миру он ею едва не покалечил свою девушку. Случайно. Будто ножом пырнул. И тоже одежда осталась целая. Вся в кровище, но целая. Только девушка не умерла. Думаю, Серёга ее как-то… залечил. Не знаю как, даже не спрашивайте. Но раны не было, только много крови снаружи, и всё. А потом еще кое-что случилось. Серёга еще двоих приложил. Причем игроков. Второго уровня. Мастер, кто такие искатели? Вы знаете?
– Я-то знаю, – проворчал Мертвый Дед. – А вот тебе пока – не положено. По статусу. Это были искатели? Те двое?
– Ага. Я их запомнил. Сидор Черный Доктор и Николай Двина. Они потом меня пытались свинтить, но я не дался.
– Загадочные ты истории рассказываешь, парень, – красный лев на руке Мертвого Деда снова шевельнулся, приподнялся. На физиономии – явная заинтересованность. – Знаешь что, ты присаживайся. Я нам чайку заварю, и расскажешь еще раз. Последовательно, без спешки и во всех неаппетитных подробностях. Всё, что знаешь.
Рассказ занял где-то полчаса. Санёк уже наловчился излагать эту историю и говорил быстро и гладко.
В отличие от эксперта Ильи, Мертвый Дед засыпать Санька вопросами не стал. Сидел. Думал.
– Его руку мастер Дмитрий Гастингс видел, – вспомнил через некоторое время Санёк. – Сказал: вмешательство не ниже четвертого уровня.
– То-то я ничего не заметил, – проворчал Мертвый Дед. – А Дима Лысцов, значит, углядел? Что-то мне не верится…
– У него штука какая-то была. Он с ее помощью и узнал. Только не сказал, что именно.
– Хрена лысого, – мастер оружия усмехнулся, – он тебе что-то скажет по четвертому уровню. Рыльцем не вышел. А позвать мастера Гастингса будет нелишне. Как считаешь?
– Я не против.
Мастеру знаний пришлось снова историю повторить. В который уже раз. И снова – во всех подробностях. И еще минут пятнадцать отвечать на уточняющие вопросы. В итоге Санёк слегка осип и проголодался.
– Я точно знаю, что новичков не убивают, – пробасил Гастингс. – Это факт. Но факт также и то, что с твоим дружком не всё ровно. Кто-то зачем-то его пометил. Причем еще до того, как он вошел в Игру. И такой хреновиной, которая вдобавок работает в миру, как в Игре. И подарочек этот не только убивать может, но и, что еще более необычно, исцелять, если история с той девчушкой – правда.
– Я за свои слова отвечаю! – обиделся Санёк.
– Не ершись. Я не исключаю, что исцеление могло произойти самопроизвольно. Компенсаторное воздействие независимого ареала на чужеродный артефакт, например. Как думаешь, Скаур?
– Как гипотеза – сойдет. Фактов маловато. Да и мы с тобой… Всё же четвертый уровень.
– Любопытно было бы с Берсерком поговорить, – предложил мастер знаний.
– Да он только об одном говорить и может, – в сердцах бросил Мёртвый Дед. – О том, как бы ему статус вернуть.
– И мы его понимаем, – подхватил Гастингс. – Но знает он много и – четвертый уровень.
– Был, – напомнил Мертвый Дед.
– Мозги-то у него остались. И память. И все награды. Тем более, он что-то увидел. Что-то такое, о чем говорить не стал.
– С чего ты взял, что он скажет об этом тебе?
– Мне – нет. Но я знаю, кто его может разговорить. Маленький Тролль. Они раньше друзьями были, потом Берсерк резко вверх двинул, а Маленький Тролль в контролеры ушел. Что-то там такое с ним случилось в Игре нехорошее, я слыхал. Но не о том речь. Что мы теряем? Не знаю, как тебя, а меня эта история зацепила. Это ж все основы рушатся, если окажется, что можно необратимо убить новичка! Так что давай-ка найдем Маленького Тролля и пойдем колоть Берсерка.
– Как бы он сам тебе чего-нибудь не расколол, – проворчал Мертвый Дед.
Но возражать не стал. И они отправились искать контролера-привратника.
Глава 30 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». И снова Берсерк
Маленького Тролля нашли у него дома.
Санёк отметил, что живут контролеры нехило. Двухэтажный домик с пристроенной конюшней. Внутри же – прям дворец. Гобелены, камин, выставка оружия и доспехов, на потолке фрески, на полу – мозаика.
– Хенрик, – сразу после обмена приветствиями перешел к делу мастер оружия, – помнишь новичка, который вот с ним в Игру заходил?
– Я всё помню, – пробасил Маленький Тролль с высоты своего двухметрового роста. – Может, вина?
– Позже. Его убили, новичка.
– Эка невидаль.
– Его совсем убили, Хенрик. Необратимо. Как игрока.
– Быть того не может, – отмахнулся Маленький Тролль. – Кто-то что-то напутал.
– Вот он, – кивок в сторону Санька, – сам его в землю закопал. Холодного.
Великан уставился на Санька:
– Не врешь?
– Так и было!
Маленький Тролль еще некоторое время сверлил Санька взглядом, потом кивнул:
– Вижу, что не врешь. Но так всё равно не бывает. Может, тело осталось, а сам он уже на Свободе?
– Я там был, – ответил Санёк. – Не было его там. Я ходил в управление. Меня допросил эксперт…
– Ну ни хрена себе! – не выдержал мастер знаний. – Точно эксперт? Ты не путаешь?
– Нет. При нем еще два Старших контролера были. В качестве охраны.
– Значит, эксперт, – Маленький Тролль поворошил бороду. – И чего ты хочешь от меня, Скаур? Чтоб я послал запрос? Притом что вопросом целый, блин, эксперт занимается?
– Запрос тоже. На Свободе своя иерархия, у нас своя. И вот еще: хочу, чтоб ты помог нам поговорить с Берсерком.
– Зачем это? – нахмурился Маленький Тролль.
– У новичка на правой руке была метка. Минимум четвертого уровня. Встроенный артефакт. Боевой, как выяснилось.
– Один и его вороны! – изумился Маленький Тролль. – У новичка? Это точно?
– Я диагностировал вмешательство, – ответил мастер знаний. – Ошибки быть не может. А что боевой, так это по факту действия. Хотя допускаю, что и не боевой. Это как автомобиль. Предназначен для езды, но и задавить кого тоже способен.
– А зачем вам Берсерк? Вы же сказали: закопали пацана там, в Игре.
– А Берсерк эту штуку видел. И даже что-то понял, только не сказал ничего толком.
– Ладно, попробую, – без особого восторга сказал контролер-привратник. – Но результат не обещаю. Сами знаете…
– О, химера! Вернулся! – Берсерк, похоже, был в хорошем настроении. Кушал рульку с квашеной капустой, хрустел лучком, запивал пивом. – Садись! Все садитесь, а вы, новички, погуляйте пока, – он шевельнул кистью, и тройка мрачных мужиков-новичков довольно-таки крутого вида переместилась за соседний стол. Надо полагать, гигант успел их вышколить.
– Проводником меня берут, – пояснил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – За четыреста сговорились. Еще поить-кормить, – он постучал свиной ножкой о блюдо. – Хорошо будет. Чего смотришь, контролер? Что не нравится?
– Я в чужие дела не лезу, – мрачно отозвался Маленький Тролль. – Совет нужен. Вот ему, – он показал на Санька.
– Совет брату-химере бесплатно, – великодушно объявил Берсерк. – Скаур, Гастингс, угощайтесь. Кончится, новички еще возьмут. – Говори, маленький брат.
Санёк молчал. Берсерк одним своим жутким видом внушал трепет нормальному человеку.
– Да говори, не парься, мы ж свои, малыш, – Берсерк похлопал Санька по щеке татуированной лапой, перепачканной в свином жире. – Не тяни Гуллинбурсти[2]за яйца.
– Сейчас, – сказал Санёк.
И выложил историю в надцатый раз.
– Да, подставил кто-то мальца, – резюмировал Берсерк, выслушав, и на полминуты присосался к кружке. Поставил пустую, срыгнул. – Я такой хрени, что у него была, не знаю, – признался он. – Но хрень крутая. Незримая метка четвертого уровня. Похоже на уменьшенный Исполнитель Желаний. На первом уровне применять такую хрень можно только высшим сущностям. В миру – вообще запрещено. А у такого мальца – это как гранатомет дитю дать. Только дите из гранатомета стрельнуть не сможет, а твой дружок, выходит, сумел. И был наказан.
– Кем наказан? – спросил Санёк растерянно. – За что?
– За применение, – веско произнес Берсерк.
– Но он же не виноват!
– Незнание закона не освобождает от ответственности, – вставил Маленький Тролль.
– Значит, его насовсем убили? – упавшим голосом пробормотал Санёк.
– Это Игра, малыш. Большая Игра, – Берсерк похлопал Санька по плечу. – Здесь возможно всё. Даже убить насовсем. Мяса хочешь? Я угощаю.
– Мне пора, – мастер Скаур поднялся. – Работа. Спасибо за пиво, Берсерк.
– Ты – мне, я – тебе, – ухмыльнулся гигант.
– Дима, ты со мной? – спросил мастер оружия.
– У меня сегодня дел нет, посижу еще, – ответил Гастингс. – В доброй компании почему бы и не посидеть. Тем более Берсерк угощает. Когда еще такое случится?
– Тогда бывай. И ты, Хенрик. Спасибо за помощь.
И двинул к дверям мимо почтительно уступивших дорогу завсегдатаев.
– Девочка! – гаркнул Берсерк. – Пива нам бочонок. И кабанчика. Дошел кабанчик?
– Дозрел, хороший мой. Сейчас подам, – отозвалась «девочка», дебелая тетка, похожая на сестру Маленького Тролля, только без бороды и помоложе. Махнула кому-то в глубине кухни. И через пару минут на стол опустилось гигантское блюдо, на котором истекал жиром тот самый кабанчик, с виду тянувший никак не меньше, чем на десяток кило. Румяненький, аппетитный… Тут же подбежал паренек, шустро разложил на том же блюде лучок, помидорчики, капустку и прочее, поставил рядом кувшинчик с соусом, вежливо поинтересовался:
– Нарезать?
– Сам справлюсь, – рыкнул Берсерк. – Пива неси!
Выволок нож, который вполне мог сойти за небольшой меч, и с невероятной быстротой разобрал кабанчика на составляющие. Санёк глядел завороженно: нож летал с поразительной быстротой. Раз – и вместо цельного кабанчика набор из удобных ломтей, бронзовый вертел полутораметровой длины лежит рядом. Надо отметить, что кости нож резал так же легко, как мясо. Обзавидуешься. Особенно если вспомнить, как разделывал тушку сам Санёк.
Паренек вернулся, сгибаясь под тяжестью бочонка емкостью в пару ведер. Тетка притащила медные блюда. На каждом лежала лепешка раза в три толще обычного лаваша. К блюду прилагались острый нож и двузубая вилка на длинной ручке.
Зашипело пиво, наполняя кружки. Берсерк плюхнул на Санькино блюдо длинный шмат, вырезанный из кабаньей спины.
Некоторое время все молча работали челюстями и булькали пивом. Вопреки ожиданию Санька, мясо оказалось далеко не таким жестким, как у того кабанчика, которого они ели с Алёной. Перекусили. Причем Берсерк, несмотря на только что сточенную рульку, слопал раза в два больше, чем Санёк и Гастингс на пару. Притом что Санёк был реально голоден, а мастер знаний кушал очень хорошо. Как и положено человеку его роста и комплекции.
В общем, остались от кабанчика только косточки.
– Завтра пойду в Игру. – Глаза Берсерка затуманились. – В Игру…
– Опять загубишь новичков, – пробасил Гастингс.
– Помалкивай! – Мечтательное добродушие вмиг сменилось угрозой.
Дмитрий Гастингс Лысцов хотел что-то возразить, но не рискнул. Он был сильным и храбрым, но… Выступить против Берсерка – всё равно что с ножом на танк броситься.
– Малыш, а что там у вас было? – лениво поинтересовался Берсерк. – Вывернулся Хитрец или загрызли его мои волчата?
– Почему – ваши? – спросил Санёк.
– Говори мне «ты», я разрешаю, а мои, потому что тоже берсерки. Когда я был еще на втором, у меня была дружина из таких. Будь я с ними, шкурки Хронира и его бойцов уже сушились бы на солнце!
– Я думаю, хватило бы тебя одного, без дружины, – сказал Санёк.
– Так и есть! – самодовольно заявил Берсерк. – Воин Силы – это, малыш, это… Даже бывший Воин Силы, – уточнил он с грустью. И вдруг оживился: – А пойдем со мной, малыш! Завтра. Волки Одина! Отличный тьюториал! Увидишь, как бьются мои волчата! Хрогнир вывернулся, но Тормунда-ярла они уж точно выпотрошат!
– Я уже видел, спасибо, – ответил Санёк.
– Тебе не понравилось? Да каждый из них стоит полдюжины хирдманов! Особенно старшие. Пошли, малыш! Не бойся, я тебя в обиду не дам.
– Да я и сам как-то… справляюсь.
– Так и есть, малыш. Я ж не хотел тебя обидеть. Ты химера, и я химера. Мы ж как братья… – Берсерк облапил Санька, притянул к себе… где-то на уровне подмышки. Вырваться – ни малейшей возможности. Спасибо хоть сразу отпустил.
– Хочешь глянуть, каким я был раньше?
Не дожидаясь ответа, полез в карман штанов, извлек пару фотографий, обычных, цветных, изрядно помятых:
– Вот таким я пришел в Игру.
Санёк очень удивился. На фото был обычный парень. Здоровенный, конечно, но ничего общего с нынешним Берсерком.
– Что, не похож? – захохотал гигант, увидев изумление Санька. – Так и есть. Игра, малыш, она всех меняет, но особенно нас, химер! Главное выходит наружу, самая твоя суть. Так что, думаю, ты не долго будешь таким красавчиком.
Санёк представил свое превращение в подобие Берсерка… И содрогнулся.
Потом поймал взгляд Гастингса. Тот читал в Саньке, как в открытой книге. И покачал головой.
– Суть, – проговорил он негромко. – У тебя она может быть другой. Совсем другой.
Берсерк не слышал. Любовался собой, прежним.
– А вот таким я был, когда добыл второй уровень…
С фото смотрел хмурый бородатый мужик с секирой на длинной ручке. Взгляд у мужика был неприятный, но еще вполне человеческий.
– Пойдем со мной, малыш. Ты не пожалеешь.
Санёк вновь глянул на мастера знаний… И тот, к его удивлению, кивнул. Иди.
– Берсерк, а что надо, чтоб перейти на второй уровень? – спросил Санёк.
Засмеялись все. Маленький Тролль, Гастингс, Берсерк…
– Этого, малыш, тебе никто не скажет, – наконец ответил Берсерк. – Тут ты сам допереть должен. И как на второй попасть, и как на третий…
– Но почему?
– Считай, Александр, что мы все дали подписку о неразглашении, – сказал Дмитрий Гастингс Лысцов. – Ничего, ты справишься, я уверен.
Глава 31 Закрытая территория Игровой зоны «Техномир». Торговые сделки по-техномировски
– Занятно, – произнес Санёк, глядя на остатки движущейся дорожки. Ее разлохмаченный конец свисал над здоровенной, метров пятьдесят в поперечнике, воронкой. – Раньше этого не было.
Они только что прошли через врата Игровой территории «Техномир» и очутились в пространстве продвинутого будущего. Местами насильственно продвинутого.
– Яма? Забей, – посоветовала Алёна. – За пару дней заровняют. Если хочешь знать, тут вечно ландшафт меняется. Надеюсь, торговый центр еще не взорвали.
На дне воронки возилось около дюжины людей и примерно столько же непонятных механизмов. Выкапывали что-то и грузили на конвейер, ползущий наверх и исчезавший в кузове здоровенного грузовика на черных гусеницах.
Алёна обогнула воронку и зашагала в направлении большого серого здания.
– Уверена, что нам туда? Ты там уже бывала?
– Нет. Но даже не сомневайся. В Игровой зоне главная торговля идет в Техноцентре, а это его копия.
– Логично, – согласился Санёк. Техноцентра он не видел, но что с того?
Народу вокруг было изрядно. В десятки раз больше, чем на территории «Мидгард». Надо полагать, «Техномир» пользовался куда большей популярностью. Тоже понятно. Стоило вспомнить тренажер, который на халяву поюзал Санёк.
На них с Алёнкой никто не обращал внимания. А вот сам Санёк – обращал, потому что народ был прикольный. У большинства такой вид, будто они слушают крутую музыку и внешний мир их мало интересует, хотя наушников не видно. У многих – всякие механические дополнения к организму. У кого-то – нашлёпка на щеке, у кого-то – зеркало во лбу, а были и такие, у которых вместо нормальной конечности – что-то типа протеза. А может, это было что-то покруче. Например, как у той девки, что чуть не убила Серёгу на Арене. Много было лысых с пластинами на черепах. Санёк подсознательно ожидал увидеть того «второго», с которым они подрались на Свободе, Фарида Поршня… Но все рожи были незнакомые. И это к лучшему.
– Ты лучше, Саня, хобо так не разглядывай, – с беспокойством проговорила Алёна. – Здесь, конечно, не Игровая зона, но и не Рекреация. Это на Свободе за убийство вешают. Здесь только на бабло выставят. И то, если докажут, что не ты зачинщик. Тем более что ты – чужой, фехт. Так что не нарывайся, Санечка, ладно?
– Постараюсь.
У входа в местный торговый центр валялась парочка тел. Без признаков жизни. На них не обращали внимания, просто перешагивали. Санёк поступил так же.
Внутри было круто. Многоуровневый гигантский зал, сверкающий, сияющий, мерцающий вывесками, голограммами, афишами. В самом центре – здоровенный механический ящер десятиметровой высоты, с каким-то мегаоружием в передних лапах и глазами-прожекторами. Ящер вращал башкой и ревел малопонятную фразу: «Последний заклад пенты литронакса против шкурной микры! Последний заклад…»
Надо отметить, здесь практически вся реклама и информация была примерно на таком же «языке».
– Хобо! – Алёна с ослепительной улыбкой тормознула какого-то лысого с торчащими из макушки паутинными антенками, которые делали лысого похожим на муравья. – Подкинь мысль, кто берет чужой продукт с правильной таксой?
– Пятак за наводку! – моментально среагировал «муравей».
– Однушка, – так же стремительно отреагировала Алёна. – Можешь потом с торгаша лишку снять.
– Коррект, – согласился «муравей». – Только для такой милой хобы, как ты. Пятый стейр, капсула 47, бедж – Гриша Обменник.
Получил единичку и удалился.
Найти нужное место оказалось несложно. Четыре этажа на лифте, три минуты хода по галерее. Народу здесь было существенно меньше, чем внизу. И никакой рекламы. Металлические двери с номерами. Некоторые – с надписями. Столь же загадочными для Санька, как и вся здешняя лексика.
Дверь с номером «47» нашлась легко. Алёна остановилась перед ней, и через полминуты дверь уехала в стену.
Вошли. Внутри – просторное помещение. Вдоль одной из стен – витрины с какими-то приборами. Вдоль другой – макеты скафандров метровой величины. Третья представляла собой прилавок из идеально белого пластика. За прилавком кушал вилкой из стаканчика задумчивый юноша без всяких признаков инородного в организме.
– Приятного аппетита, – поздоровалась Алёна.
– И тебе, хоба. Чем могу помочь?
– Гриша Обменник здесь?
– А зачем он тебе?
– Рекомендовали.
– Хочешь фехта на органы продать? – Юноша усмехнулся. Санёк обратил внимание на отсутствие татушки.
– Юмор прибери, – жестко бросила Алёна. – И позови старшего, пока голышом на Свободу не улетел.
– Ой как резко, – непохоже, что нахальный новичок испугался.
Но пожелание исполнил. За прилавком появился еще один. Уже другой породы. С виду – чистый бычара. Вернее, не очень чистый. «Миша Чешуя, – гласила татушка. – Вольный страйк. Первый уровень».
Источник прозвища был понятен. Башку Мишы покрывала какая-то чешуйчатая дрянь. Не та черная, отливающая синевой красота, которой сверкала рука наемницы с Арены, а что-то вроде грубой крокодильей шкуры.
– Говори, хоба.
– А поздороваться? – не выдержал Санёк.
Бычара уставился на него. Тупым бычьим взглядом.
После такого взгляда Санёк ожидал реплики типа «Чё?». Но Миша Чешуя выразился шире.
– Мусоросборник захлопни, сырое мясо! – сообщил он с гнусной ухмылкой. – Фехтам слова не давали.
– Вообще-то нам Гришу рекомендовали, а не говорящее дерево, – опередив Санька, вступила Алёна.
– Гриша отдыхает. Велел не беспокоить по пустякам.
– У нас – товар.
– Ага, – Миша обшарил Алёну откровенным взглядом. – Десять монет за впердолить годится? – спросил он с той же мерзкой ухмылочкой.
– Ты на эти деньги не тянешь, – усмехнулась Алёна. – А товар у нас – вот.
На прилавок упал кусочек амбры. Махонький, грамма на три.
– Это то, что я думаю? – после паузы поинтересовался Миша. Наглая ухмылочка наконец сползла с его физиономии.
– Ты лучше не думай, – посоветовала Алёна, – а позови того, кто у вас рулит монетами, а не чисткой сортиров.
– Возможно, я так и сделаю, – Миша Чешуя взял амбру, помял, понюхал… – Это всё или еще есть?
– Есть еще. Достаточно.
Миша еще немного подумал, потом сунул руку под прилавок и извлек непривычного вида пистолет.
– Вынула и положила сюда, – Миша похлопал лапой по прилавку. – И быстренько, пока я вам обоим бошки не отстре…
Договорить он не успел. Санёк прыгнул вперед и всадил нож громиле в предплечье. С такой силой, что пришпилил руку к прилавку. Второй нож нырнул неудавшемуся грабителю под челюсть и аккуратненько взрезал кожу.
Юноша без метки пискнул и попытался удрать. Но замер, взятый под прицел Алёной, подхватившей упавшее оружие.
– Ты меня порезал! – прорычал Миша. – Ты, фехт поротый, я тебя на части разберу!
Рычал-то он грозно, но стоял, не шелохнувшись. Уверовал, что в полсекунды может оказаться со вскрытой глоткой.
– Ты не первый людоед, которому я кровь пускаю, – сказал Санёк. – Твой предшественник посолиднее был и вел себя достойней. Так что с ним мы, можно сказать, подружились. А вот с тобой – вряд ли.
– Фарид Поршень, – уточнила Алёна. – Слыхал о таком, порченое мясо?
Надо полагать, Миша о Поршне слыхал, потому что как-то сразу сдулся.
– Убери резак, – пробормотал он. – Ну тестанул вас чуть, а ты, фехт, сразу резать…
– Отпусти его, фехт, он больше не будет! – появился третий персонаж. На этот раз тот, которого искали. «Григорий Обменник, первый уровень». Тощий, белобрысый, с длинным носом и встроенным окуляром в правом глазу.
– А ты, Мишаня, вообще мозг потерял, – укорил он бычару. – Залупаться на химеру. Это ж надо сообразить.
Санёк убрал клинок из-под челюсти Миши и резко выдернул второй. Кровь из предплечья аж брызнула. Миша взвыл.
– Скипни, – приказал ему Гриша, и громила убрался, зажимая целой лапой попорченную.
– Это я пока себе оставлю, – заметила Алёна, поигрывая оружием.
– Дарю! – щедро отозвался Гриша. – Компенсация за моральный ущерб, хоба. Но спрячь. Вы оба – под прицелом лазерников. Я мигну – вас не будет. Только я не стану мигать. Вы мне нравитесь. Излагайте, какой у вас хабар?
– Вот лежит, – Алёна показала на кусочек амбры.
Гриша взял, понюхал, даже лизнул:
– Натурал, – сообщил он одобрительно. – Даю полный оборот за грамм.
– Это сколько? – спросил Санёк.
– Это мало, – уверенно заявила Алёна. – Два.
– Ты, хоба, иди чип перепрошей! Два! Да никто тут больше один и шесть тебе не даст! Хоть всю территорию обойди!
Алёна молчала. Глядела с усмешкой.
– Один семь, – вздохнул Гриша.
Молчание.
– Один семь пять! И это всё! Сам в минус уйду.
– Контакт, – уронила Алёна. – Твое.
– Малый, весы! – рявкнул Гриша.
Весы появились.
– Тест, – Гриша пододвинул весы Алёне. Та положила монетку, глянула на результат, кивнула.
Крошка амбры потянула на три и одиннадцать сотых грамма.
Гриша самолично сходил за деньгами. Выложил на прилавок пять монет золотистого цвета с номиналом «1000». На аверсе монеты был изображен уже знакомый знак молнии в кулаке. И не просто выбит. Казалось, изображение плывет в нескольких миллиметрах над монетой. Остальное было отсчитано монетами меньшего достоинства, но кучка тоже получилась изрядная.
Санёк слегка офигел. За такую мелкую вонючую фигню – столько денег!
Алёна вручила Саньку деньги, но уходить не торопилась.
– Что еще, хоба? Желаешь девайс прикупить?
– У нас есть еще, – спокойно сообщила Алёна. – Интересует?
– Само собой! Сколько?
– Два килограмма.
– Ско-олько? Откуда? – И тут же сообразив: – А, ну да, ты ж фехт. Очень даже интересует! Очень! – Гриша весь засочился елеем.
– Уточнение, – сказала Алёна. – Покупка – в Рекреации.
– На Свободе? – Длинная физиономия Гриши Обменника вытянулось еще больше.
– А ты думал как? – усмехнулась Алёнка, и Санёк сообразил, что хитрожопый Гриша нацелился их кинуть. – Берёшь?
– Скидку оптовую сделай, – буркнул торговец.
– Само собой. Один семь.
– Мне деньги надо собрать, – проворчал Гриша. – Я возьму всё. Все два кило. Завтра вечером. Больше никому не предлагаешь. Договор?
– Договор свят, – сказала Алёна.
– Договор свят, – повторили Гриша и его помощник, а чуть позже – Санёк.
– Завтра в семь в Хранилище, – сказала Алёна. – Пошли, Саня.
– Продешевила, – сказала она, когда они вышли из торгового центра. – Можно было еще чуток отжать.
– Да ну! Ты классно торговалась! – не согласился Санёк. – Пять с половиной тысяч! Какие деньжищи! Да на них можно так экипироваться – любой ярл обзавидуется!
Алёна благосклонно улыбнулась.
– И с обменом на Свободной территории ты тоже здорово придумала, – похвалил Санёк. – Обчистил бы нас этот Гриша на раз.
– Саня, за без малого два ляма единичек тут кого угодно порешат. Даже в твоей высоконравственной Гардарике. А уж в Техномире! Есть, понятное дело, варианты. Можно охрану нанять, к примеру. Но зачем тратиться на охрану, если можно не тратиться?
– Логично, – согласился Санёк.
– Менять будем прямо в Хранилище, – сказала Алёна. – Это еще и тем хорошо, что там же можно и деньги оставить, и на счет их бросить, который у тебя в миру. Вот так, Санечка! Ты сделал нас не просто богатыми, а очень богатыми! Как делить-то будем?
– Пополам, естественно, – сказал Санёк. – Мы же партнеры. Ты не против?
Алёнка привстала на цыпочки и поцеловала его в губы. Оторвавшись, облизнулась и сообщила:
– Ясно, я не против. Ты мой сказочный принц!
Санёк скептически усмехнулся, но на самом деле ему было очень приятно.
– Слушай, а сколько это в миру – тысяча единичек?
– Если покупать, то где-то под сто тысяч евро. А вот если продавать, то, по-моему, один к трем или меньше.
– Несправедливо! – возмутился Санёк, уже представивший себя миллиардером.
– Очень даже справедливо! Нечего всяким богатым папикам тут у нас баблом сорить! Спать-то где будем? У тебя или у меня?
– Давай у тебя, – предложил Санёк. – Я ж в твоем гнездышке еще не был.
– Скажешь тоже! Гнездышко! Ну пошли. Купим чего-нибудь на ужин?
– Алён, меня Берсерк так накормил – до следующего вечера не проголодаюсь.
– Тогда – вина, – решила Алёна. – Здесь та-акие вина есть! Ты не поверишь…
Глава 32 Свободная территория. Александр Первенцев. Развлечения богатого человека
Сделка прошла штатно, как выражался Фёдрыч. Хранилище, огромное здание, возвышалось над поверхностью озера на целых двенадцать этажей. Санёк даже удивился: как он раньше не заметил этакую громадину?
Зашли впятером: Санёк с Алёной, Гриша Обменник и еще двое технов. Гриша представил их «спонсорами». На входе имелась охрана: два… Назвать их людьми Санёк не рискнул бы. Но оба – в форме контролеров. Алёна предъявила татушку, которую киборги, похоже, считали, как считывают чип на пропуске, и изложила цель визита. Санька кольнуло в руку: похоже, его сфинкса тоже просканировали.
– Доступ разрешен всем, кроме тебя! – Контролер указал на одного из технов.
– Это почему? – возмутился техн. – Это моя сделка! Я должен присутствовать!
– Не вопрос, – отозвался киборг. – Руку оставь и шагай!
– Ты охренел? – взвился игрок. – У меня живая рука!
– Не вопрос, – прочесть что-то на серебристой глянцевой маске, закрывавшей лицо киборга (а может, это и было его настоящее лицо?), было невозможно, но в голосе явственно звучала ирония: – Могу вырезать из нее девайс. – Из указательного пальца киборга выглянул язычок пламени, синеватый и прозрачный.
Техн отшатнулся.
– Тогда останешься здесь, – решил киборг. – Так и быть, дам тебе визуальный доступ. – И, обращаясь ко всем: – Общий процент со сделки – три. Оружие складываем сюда. Лифт – там.
Только оказавшись в лифте, Санёк осознал истинные размеры Хранилища. Лифт ёмкостью с небольшой автобус понёс их не вверх, а вниз, причем, судя по ощущениям, метров на тридцать под землю. Никаких кнопок или сенсоров на стенах лифта не было.
– Три процента… – ворчал Гриша-Обменник. – Не до хрена ли? Мы так не договаривались!
– А то ты не знал, как здесь дела делают, – парировала Алёна. – Зато – двусторонняя гарантия.
– Не надо мне никаких гарантий, – продолжал бурчать Гриша. – Что я, качественную амбру от некачественной не отличу…
Заткнулся он, лишь когда лифт остановился.
– Наш с тобой индивидуальный схрон, – Алёна повернулась к Саньку. – Арендовала на три года на двоих, не возражаешь?
Санёк кивнул. Размеры «схрона» были такие же титанические, как лифт. Под сто квадратных метров. И двери вдоль стен. Не меньше десятка.
Алена дотронулась до одной, дверь открылась. За ней оказалась сравнительно небольшая комнатка из тех, что называются «для переговоров». Стулья, стол, встроенный в столешницу планшет. В стене – два сейфа. Алёна открыла один тем же способом, что и дверь. Изнутри выползло облачко белесого тумана, тут же, впрочем, растаявшего.
– Консервант, – пояснила Алёна.
– Да знаем мы! – буркнул Гриша. Похоже, он всё еще переживал по поводу трех процентов.
Алёна активировала планшет, скомандовала:
– Весы! – и положила на экран увесистый шмат амбры.
«2000,87 грамма, – показал планшет. – Ранее заявленная стоимость – 1700 единиц за грамм. Корректировать?»
– К оплате – тридцать четыре миллиона единиц, – сказала Алёна и усмехнулась: – С походом отдаем. Деньги?
Гриша и второй техн по очереди дотронулись до планшета. Запястье Санька кольнуло. Крохотное личико сфинкса ухмылялось.
«Сделка осуществлена, – доложил планшет. – Следующая операция?»
– Закончить, – велела Алёна. – Всё в порядке?
– Типа того, – проворчал Гриша. Второй техн молча упаковал приобретение в фольгу и сунул за пазуху.
Тем же путем они покинули схрон, а затем и Хранилище.
– Осталось еще грамм восемьсот, – сообщила Алёна, когда они остались вдвоем. – Я решила оставить. Пусть будет заначка, ты не против?
– Естественно. И что теперь?
– Теперь будем праздновать!
Друзей у них на Свободе не было, так что праздновали вдвоем. Зато в дорогущем местном ресторане.
– «Гурман» – самый дорогой кабак из тех, куда нас пустят, – сказала Алёна.
– Фейсконтроль?
– Нет. Статус.
Лощеный мордоворот в смокинге покосился на них с подозрением, отметил намекающим взглядом Санькины ножи, укрытые от посторонних взоров рукавами пиджака, но ничего не сказал. Алёна блистала. Вечернее платье, серьги, ожерелье из каких-то дивных самосветящихся камней, платиновая сетка поверх волос, макияж, обошедшийся в две сотни. Санёк ограничился тем, что приобрел костюм с галстуком, туфли и пару рубашек. Нормально получилось, только рукава чуть топырились.
Столик у сцены. На сцене – невероятной красоты танцующая девушка. Двигалась божественно, одежда – длинные красные ленты до щиколоток и микроскопических размеров лиф. Зато то, что под ним, – отнюдь не микроскопическое.
– Не пялься, – Алёна пнула Санька под столом. – Это всё искусственное.
Искусственное или нет, но выглядело потрясающе.
– Мы у вас впервые, – лучезарно улыбнулась Алёна официанту. – Полагаемся на ваш совет. Мне салатик легкий, что-нибудь рыбное… Десерт… – Она задумалась.
– У нашего кондитера замечательные профитроли, – предложил официант. Санёк обратил внимание, что метки у него не было. – Что желает господин?
– Господин желает суп. Вот этот, – Санёк ткнул пальцем в меню. – И, пожалуй… – если не знаешь, что выбрать, выбирай знакомое. В данном случае – большой кусок мяса.
– Стейк из телятины. Какой прожарки?
– Средней, – хитроумно выбрал Санёк. – Хлеба еще, – подмигнул официанту. – Соскучился по хлебу в Игре.
– Прекрасно вас понимаю.
«Откуда ты можешь понимать, новичок?» – подумал Санёк, ощущая себя матерым игроком.
– Сейчас я приглашу сомелье, – сообщил официант и удалился.
Сомелье, с виду сущий п… представитель секс-меньшинств, минут десять обсуждал с Алёной, какое вино подойдет к блюдам. Алёна наслаждалась. Санёк тоже. Красавицу-танцовщицу сменили такие же великолепные гимнастки. Блин! Как они эротично изгибались!
– …Господин! Господин, что вы будете пить?
Санёк неохотно оторвался от вставшей на мостик гимнасточки.
– Пиво, – сказал он. – Светлое. Сначала. Потом темное.
– Какое именно? – Его подход явно разочаровал педика. Метки, кстати, у него тоже не было.
– Хорошего! – отрезал Санёк. – И бегом! Я пить хочу.
Сомелье умчался. Санёк поймал лукавый взгляд Алёны.
– Чего?
– Ты такой колоритный, – проворковала она. – Настоящий викинг!
– Я думаю так: часть денег надо перекинуть в мир и купить акции, – деловито заявила Алёна.
– Заплати налоги и спи спокойно, – сказал Санёк. В акциях он – ни уха ни рыла.
– Никаких налогов, – возразила Алёна. – У этих, из Стратегии, вроде как всё заплачено уже. Их деньги – примерно как зарплата. Или твоя стипендия. Ты ж со стипендии налогов не платишь?
– Еще не хватало. Тыща двести рублей. Три раза за Интернет заплатить. Какие налоги?
– Да… – посочувствовала Алёна. – Университет нынче – только для богатеньких. Хотя ты теперь и есть богатенький. Ну так вот: Дима покойный мне когда-то наводку давал на одну фирму. Говорил, крутая. Современные технологии. Быстро развивается. Акции за год раза в два вырастут. Он сам покупал и мне показал, как. Через Интернет всё делаешь, а потом тебе курьером нужное доставляют. Никакой биржи не надо. Я себе куплю и тебе, если не возражаешь?
– Покупай, – разрешил Санёк. – Фирма наша? В смысле – русская?
– С ума сошел? Британцы. Так вот. А еще я предлагаю долю в доходном доме купить. Здесь, на Свободе. Это тоже выгодно.
– А зачем? – спросил Санёк. – У нас вроде есть жилье, и притом бесплатное.
– Ты не понял. Доходный дом – это где квартиры сдают тем, кто входит в Стратегию без статуса игрока. Или игроки игрокам, которые свою собственную бесплатную жилплощадь заложили или передали кому-то. Короче, люди эти квартиры снимают и деньги платят. А у нас будет кусочек этой собственности. Доля. Целый дом нам не осилить, да и зачем? Им же заниматься надо, а так – сиди на попе ровно и денежки получай. Ну как, ловко я придумала?
– Гениально! – Санёк отхлебнул пива. – Вот уж не знал, что ты во всем этом разбираешься.
– Я тебя, Санечка, еще не раз удивлю, – пообещала Алёна. – О, нашу еду несут!
В общем, Алёне ресторан очень понравился. Саньку тоже. Хотя свининка, которой угощал его Берсерк, была вкуснее, да и пиво ничуть не хуже. Только дешевле в пять раз. Не говоря уже о тех двух с половиной сотнях за розовую слабоалкогольную водичку, которую им втюхал пидорок.
Не оправдал бы пафосный «Гурман» своего названия, и никак не оправдал бы закинутых цен… Если бы не шоу-программа.
Весь следующий день Алёна занималась финансами. Санёк в этих делах был ей совершенно не нужен, так что он отправился на Игровую территорию «Валхалла» и поговорил с Мертвым Дедом. Вопрос у Санька был простой: можно ли пройти такой курс, после которого его уровень владения оружием улучшится до приличного?
Можно, ответил мастер Скаур. Вопрос только во времени и деньгах. Есть у Санька деньги?
– Сколько?
– Две тысячи за двенадцать дней, – последовал ответ.
– Не вопрос, – небрежно бросил Санёк. – Спасибо!
Глава 33 Свободная территория. Любка Белая и другие мертвяки
– Санечка, я ухожу в мир, – сообщила Алёна. – Ты со мной?
– Я бы еще тут побыл, – отказался Санёк. – Поучусь тому-сему.
– Ладно, как знаешь, – Алёна была огорчена, но не настаивала. – Тогда давай прощаться. Не скучай тут.
– Да уж, тут заскучаешь! – засмеялся Санёк.
И они попрощались. Потом еще разок попрощались. Потом Алёна в первый раз за всё время их отношений сказала:
– Всё. Хорош! А то я никуда не уйду.
Санёк проводил ее до «выхода», серого невзрачного дома без вывески, впихнутого между роскошным белоколонным особняком с вывеской «Решение гражданских споров и регистрация собственности. Первый уровень» и зданием с загадочной для Санька надписью: «Утилизация доместифицированных животных».
– Отсюда, Санечка, чтоб ты знал, все мы возвращаемся в мир, – сказала Алёна. – До свиданья, мой ненаглядный! Не забывай меня!
Они поцеловались, и Алёна ушла.
А Санёк вдруг почувствовал пустоту. Он остался один.
Что ж, значит, самое время выпить.
– Ну надо же! Сашка! Моя самая любимая химера! Как я рада! А вы, мальчики?
Любка Белая. Со своими уже знакомыми Саньку спутниками Кириллом и Костей.
«Мальчики» похмыкали вполне дружелюбно. Пожали Саньку руку.
Что тут врать, Санёк тоже был рад. Завтра он планировал вписаться в учебку. А сегодня почему бы не повеселиться?
Повеселились. Сначала в «Сытой свинье». Потом в пивняке под названием «Логово мутика». Пивняк оказался чисто мертвяцким. К Саньку даже попытались придраться на входе. Но вмешалась Любка, и Санька пропустили.
В пивняке было шумно и дымно. На эстраде корчился и вопил зеленоволосый рэпер. Мертвяцкий народ отдыхал бурно и со вкусом. К удивлению Санька, было довольно много женщин. Почти половина. Любка сразу влилась в какую-то компанию. Санёк и «мальчики» – вместе с ней.
– Честные Чистильщики! – проорала Любка Саньку в ухо. – Наш клан! Братья!
Главенствовал за столом лысый немолодой мужик, чем-то смахивающий на Мертвого Деда. «Иван Голова. Первый уровень», – сообщала метка. Рядом с меткой спал вполглаза непонятный серый зверь, смахивающий на гиену.
Если бы не оружие, эти люди вполне могли бы вписаться в интерьер любого питерского паба. Никакого «средневековья», никаких имплантов. Обычная одежда. Вполне вписались бы, если не заглядывать в лица.
Иван Голова встал. Обошел стол, отодвинул Ерша, устроился рядом с Саньком.
– Ты, вообще, кто, игрок?
– Голова, без наездов! Это мой друг! – тут же вмешалась Любка.
– Всё ровно, Белочка, возвращайся на позицию, – успокоил Иван. И Саньку: – Так за компанию, да?
– Что не так? – поинтересовался Санёк. Без вызова, но с достоинством.
– Я ж сказал: всё ровно. Ты с нашими пришел, значит, гость клана. И никто тут на тебя не попрёт.
– А ты? – в лоб спросил Санёк. Выпитое пиво уже сказывалось на тормозах. Санёк наглел.
Но Чистильщик не обиделся.
– Химера! – засмеялся он. – Люблю! Какие планы на жизнь?
– Учебка, – честно ответил Санёк.
– Учебка? – Иван опять гоготнул. – Жизнь – лучший учитель, игрок. А самый лучший, знаешь кто?
– Ну?
– Игра! Войдешь с нами в Игру, Александр?
«А почему нет?» – подумал Санёк.
Войти в незнакомую Игровую зону… Это интересно. А войти в нее в команде крутых игроков – это еще и гарантия, что тебя не прикончат за здорово живешь.
– Я не против.
– Договорились! – Голова явно обрадовался. – Завтра после полудня. Белая тебе всё объяснит. Отдыхай, игрок. Завтра будет весело!
– Что он тебе сказал? – спросила Любка, когда старший вернулся на свое место.
– В вашу зону пригласил.
– Вот же хитрый хохол! – восхитилась Любка.
– Почему хохол?
– Да потому что хохол и есть. Хоть и в Москве родился.
– А почему хитрый?
– Да потому что ты – химера! Вы ж везучие! А ты еще и новичок… Ну в том смысле, что в Умирающую Землю в первый раз войдешь. Не удивлюсь, если ты нас на что-то крутое выведешь. Типа бункера целого или гнезда сорочьей матки.
Кто такая сорочья матка, Санёк уточнять не стал.
– А вообще, он правильно предложил, а ты решил правильно, – резюмировала Любка. – У нас бывает весело. Ты стреляешь как?
– Посредственно, – честно признался Санёк.
Фёдрыч его, конечно, натаскивал, но времени было мало. Через годик майор пообещал сделать из Санька приличного снайпера. Мол, способности есть, но нужен навык и терпение.
С терпением у Санька пока было трудно. То есть не с тем, чтобы учиться, а с тем, чтобы сидеть неподвижно несколько часов, ничего ровным счетом не делая, только наблюдая за одним сектором.
На Закрытой территории «Умирающая Земля», скорее всего, тоже имелась учебка, как в Валхалле или в Техномире, но на обучение времени не оставалось. Завтра – это завтра.
– Ништо. Мы тебя прикроем, – угадав его сомнения, пообещала Любка. – Ну, за Игру, Сашка! Чтоб мы ее, а не она нас! Так, Киря?
– Чисто в десятку, Белочка! Выпьем!
Глава 34 Свободная территория и Закрытая территория Игровой зоны «Умирающая Земля». Александр Первенцев. Экипировка
Проснулся Санёк дома. Но не у себя, а у Любки. Что было вчера – не помнил. То есть помнил, но не дальше пьянки в «Мутике». Сама Любка в постели отсутствовала. Осмыслить, хорошо это или плохо, Санёк был не в состоянии. Голова – как тыква. Тыква, по которой лупили бейсбольной битой. И продолжают лупить.
Санёк сползал в санузел. Убедился, что санузел – чисто женский. Всё розовое и голубенькое. Море шампуней, кремов, косметики и прочей лабуды.
В прошлый свой визит в Любкин «будуар» он на эту «розовость» не обратил внимания. Да и пофиг дым.
Санёк влез под душ, надеясь, что тот его немного оживит. Помогло лишь отчасти. Вытерся, вернулся в комнату и только теперь узрел на прикроватной тумбочке стакан, прикрытый бумажкой с надписью «лекарство».
Выпил. Подействовало через пару минут. Быстро и кардинально. Санёк вновь ощутил себя человеком.
И начал осматриваться.
Квартира у Любки была по размеру и планировке почти такая же, как у него. Сейф вообще – один в один. Немного тесновато, потому что шкафов было аж четыре, но куда более обжито и уютно. Пушистый ковер на полу. На стенах – настоящие картины. Маслом. На одной – пылающий закат над незнакомым городом, на другой – любовная сцена, прописанная детально, но не порнушно. Потому что очень красиво. На третьей – зеленое травяное море, по которому шел рысью роскошный вороной жеребец с наездницей, удивительно похожей на Любку. Но не Любкой, тем не менее.
Немного выпадал из общего дизайна здоровенный оружейный шкаф, запертый на замок. Впрочем, в изголовье кровати, самой обычной, без изысков, висел небольшой пистолет-пулемет «Ингрем».
Санёк проверил его. «Ингрем» оказался заряжен, и даже патрон дослан. И на Свободной территории Любка Белая оставалась игроком.
Санёк отправился на кухню. Там его тоже ждала записка. «Ешь, что найдешь. Буду к десяти тридцати». Часы над холодильником показывали без четверти девять.
Нашлось достаточно. Белый и черный хлеб, фрукты, яйца, масло, колбаса, полсковородки жареной картошки с луком. Санёк поджарил яичницу с колбасой, замешал с картошкой, посыпал сверху мелко нарезанным зеленым лучком, поперчил и слопал в одно жало. У него всегда по утрам был хороший аппетит. Сварил кофе… И тут пришла Любка.
– О, мой герой в новых труселях!
– Сейчас оденусь, – пробормотал смущенный Санёк.
– Да сиди уж! – Любка устроилась напротив, налила себе кофе, добавила сливок. – Планы такие, игрок, – сказала она. – Сначала – экипировка. У тебя как с деньгами?
– Неплохо, – скромно ответил Санёк.
– Тогда проще. Кредит не понадобится. Сходим на Игровую территорию, купим всё необходимое. Пристреляем оружие. Заодно гляну, как ты с ним управляешься. Потом – обед, инструктаж и заход в Игру. Вопросы?
– Без.
– Тогда допивай и одевайся.
– Это Клещ, – сообщила Любка, кивнув в сторону продавца. – Самый жадный торговец на территории.
«Самый жадный торговец» глянул мельком и вернулся к основному занятию: разборке чего-то крупнокалиберного.
– Начнем с экипировки, – заявила Любка. – Это всё – стандартное. На обуви не экономь.
– Я вообще не экономный, – усмехнулся Санёк. И занялся гардеробом. – Ну как? – спросил он через четверть часа.
Любка прищурилась:
– Нормально. Клан не опозоришь. Издали. Теперь давай-ка делом займемся. Пистолет какой предпочитаешь, Саня?
Санёк оглядел полки:
– Я из «макара» стрелял, – сообщил он. – Еще из ТТ…
Любка покривилась, но кивнула:
– Пусть будет «макар». У него останавливающее хорошее. Что-то потяжелее тебе с непривычки трудно будет. Четыреста пятьдесят, да?
– Не надо. У меня есть. В сейфе лежит.
– Тогда патронов к нему… сотню, я думаю. И запасную обойму. Второй?
– Что – второй?
– Пистолет.
– Зачем? – удивился Санёк.
– Затем, что жизнь у тебя одна, потому пистолетов должно быть два. И кобуру для скрытого ношения. На ногу. Три десятка патронов. Вон, я на полке беретту вижу…
– Контрабанда, – предупредил Клещ. – Дорого.
– Тогда из местного давай, вон тот, с круглым целиком. К такому и с патронами проще. Теперь из серьезного… Штурмовая винтовка, вот та. Тоже местная, рекомендую. У меня – такая же.
– Я лучше «калаш» возьму, – перебил Санёк. – Из него я хоть стрелять умею.
Любка кивнула:
– Прицелы. Ночной, тепловой и обычный.
– Есть универсальный, гляньте, – предложил продавец.
Любка повертела в руках короткую трубку, заглянула внутрь.
– Переключается сенсором, может работать как четырехкратная оптика! – нахваливал продавец.
– Это не наше, – Любка со вздохом положила прицел на прилавок. – Привратник не пропустит.
– Не наше, – согласился продавец. – Переделка из глаза птеродрона. Функции ограниченны, зато ресурс – год без подзарядки. И разрешение куплено. В стоимость входит.
– А стоимость?
– Два полных оборота и еще четвертушка.
– Ну ты, игрок, загнул! На рынке в Рекреации можно целый глаз купить за пол-оборота.
– И что дальше? – ехидно спросил Клещ. – На себя в зеркале любоваться? Перепрошивка – раз, подгонка под размер, чтоб под стандарт подошел, а самое главное – лицензия. Одна лицензия только тыщу стоит!
Любка похлопала его по небритой щеке:
– Давай считать вместе, мертвяк. Сырье – пятьсот, и то если в розницу, а не оптом, перепрошивка-подгонка – двести – это за край. Лицензия – тысяча. Итого тысяча семьсот. Твой справедливый интерес – двадцать процентов по потолку. Итого – два оборота и полтинник. А вообще, пусть будет ровно два, потому что я себе тоже такой возьму. По рукам?
Торговалась она не хуже Алёны. Хотя манера другая, более игривая. Она не спорила – уговаривала. И уговорила, что характерно.
– По рукам, – согласился Клещ. – Ох и хитрая ты, Любка!
– Не хитрая, а умная.
– Мелочи сам собери, – продолжала распоряжаться девушка. – Ранец, аптечка, паек, фляга, контейнеры… Ну сам знаешь.
– Знаю. Четыреста за всё. Стандарт.
– А что за контейнеры? – поинтересовался Санёк.
– Для добычи, – пояснила Любка. – Термоизоляционные, защитные, герметичные. Сказано же: стандарт. Я тебе потом объясню, что как. Считай, игрок, на сколько мой друг опустился.
– Шесть полных оборотов семьсот пятьдесят, – не задумываясь, выдал Клещ. – И с тебя два оборота, Любушка. Деньги?
– Стоп! – вмешался Санёк, вспомнив Хмеля. – Кое о чем забыли.
– То есть? – глянула на него Любка. – У тебя не хватит? Добавить?
– Хватит, не сомневайся, – успокоил Санёк. – А забыли мы о скидке.
– Какой еще скидке? – возмутился продавец.
– Оптовой, – спокойно ответил Санёк. – Слушаю предложения.
– Не будет никаких предложений! – взвился Клещ. – Да ты, фехт, вообще тут первый раз! Да что ты тут знаешь!
– Дело твое, – пожал плечами Санёк, присел на скамью и принялся расстегивать обувь.
– Ты что это делаешь? – насторожился продавец.
– Разуваюсь. Это ж твои ботинки, не мои.
– Ты же их покупаешь?
– Уже нет. Мы не договорились. Пойдем в другое место. Там и купим.
– Ты, игрок, не понял! Дешевле ты нигде не купишь, я тебе гарантирую. Люба, подтверди!
– Его деньги, – равнодушно сказала Любка. – Он покупает. Или не покупает. Я у тебя прицел, наверное, тоже брать не буду.
– И не бери! – злобно выкрикнул Клещ. – Красные у меня его с руками возьмут! Ты, фехт!.. Хрен с тобой! Я дам тебе скидку! Семь процентов! Подавись!
– Другое дело, – Санёк быстро заклеил шов и затянул шнуровку. – Считай, сколько получилось.
– Восемь сто тридцать семь!
Считал продавец как калькулятор. И не стал мелочиться: включил Любкину оптику в общую сумму. А может, боялся, что та откажется от покупки?
– А ты молодец! – похвалила Любка. – Не ждала от тебя. На шесть с лишним сотен Клеща подвинул. А он жадный, как паучара. Но товар у него – отменный. Никаких нареканий. За то и ценим. И прицел такой – это наверняка его эксклюзив. И через контроль тоже он пробивал. Но вещь, скажу тебе. За нее точно два оборота отдать не жалко.
– Чуть поменьше, – улыбнулся Санёк. – На семь процентов. Сколько у нас времени? Мне еще за пистолетом сбегать.
– Успеем нормально, – пообещала Любка. – Тащим все в нашу мастерскую. Я тебе и себе прицелы поставлю. Потом – на полигон. Ты как раз вернешься. Пристреляем всё, перекусим здесь же, как раз все наши подтянутся, которые сегодня войдут. Иван проинструктирует… в основном тебя, и в бой.
Глава 35 Игровая зона «Умирающая Земля». Город
– А ты с «калашом» ничего так, – одобрила Любка. – Я думала, хуже.
Тем не менее пристреливала она Санькино оружие сама. Он бы не справился.
– Неплохо. С пистолетами у тебя – швах, но я тебе потом покажу, как тренироваться выхватывать быстро. А так спокойно можно к тебе спиной поворачиваться, не подстрелишь вместо мутика. Где учился? Ты ж в армии не служил, возраст не тот.
– Было где, – уклончиво ответил Санёк. Потом решил не темнить: – Приятель у меня курсы держит платные. Военной подготовки.
– А что за приятель? – поинтересовалась Любка.
– Майор. Бывший. Спецназ. ГРУ, кажется, но точно не знаю.
– Ни хрена себе! – восхитилась Любка. – Так его сюда надо! Или он не того формата? Игра не пустит?
– Он был уже, – сказал Санёк. – Мы вместе заходили, втроем в смысле. Я статус получил, а он деньги. Много. Не досидел чуть-чуть совсем. Но, думаю, еще получит статус. Куда мы теперь?
– Оружие чистить. А потом пищу принимать.
Место для приема пищи так и выглядело. Местом для приема пищи. Что-то вроде студенческой столовки. Вот только порции существенно больше и качество продуктов лучше.
Спиртное отсутствовало.
Они не были первыми. За столом сидели еще пятеро: старые знакомые Кирилл и Костя. Еще совсем молодой, Санькиного возраста, чернявый пацан со смешным прозвищем Колбаскин и низенький плотный бородач Гена Душман. У всех – первый уровень. Пятого игрока Санёк не знал, и тот был слишком далеко, чтобы считать метку.
Любка решила ввести Санька в курс местных раскладов.
– Значит, так, – сказала она. – Есть Город. Он один, и постоянно там никто не живет, потому что трудно. А трудно как раз из-за тех, кто живет. А это всякие нехорошие твари, мутики в основном. Еще ловушки, флюктуации, мертвые зоны, а самое главное нехорошее – это другие клановые. Люди то есть. Жить они в Городе тоже не живут, разве что какой особо жирный кусок поднимут и держат от остальных, но сталкерят по-черному в любое время суток, включая ночь. Слабых щемят, даже если не враг по жизни. Люди, как водится, самые опасные звери что в миру, что в Игре. Но там, в Городе, – всё самое ценное, так что понятно. Принцип «кто первый встал, того и тапки» у нас не действует. Схватить мало, надо еще унести. На свою территорию или на ярмарку, где мирная зона. Но даже и там держи патрон в стволе, целее будешь. В общем, весело у нас. Теперь – по кланам. Мы, как ты знаешь, Добрые Чистильщики. Это чисто игровой клан, то есть у нас – одни игроки. Нас мало, но мы – в авторитете. Спуску никому не даем. Другие кланы – местные. Хотя игроки в них тоже есть. У каждого клана своя территория и свои обычаи. Об этом тебе сейчас говорить не буду, не понадобится. Важно что: в Городе никаких закрепленных границ нет, и мы там все друг другу враги. Еще есть Гильдия. Это вроде местных главных торговцев. И технарей заодно. Игроков среди них нет, а если есть, то у нас об этом не слыхали, хотя, говорят, чужих женщин они берут. По себе знаю: ко мне уже докапывались насчет в жены. У гильдийцев территория самая большая. И крепость. И техника у них. Техника в нашей зоне, считай, вся гильдийская. Купить нельзя, но арендовать – легко. Только дорого. Паровозы берут в первую очередь. Только это не такие паровозы, что на Финляндском вокзале у нас в Питере стоит. Короче, увидишь. Всё – на пару, потому что горючки у нас нет. Что в Городе найдут, стоит дорого и на сырье идет. Тоже в Гильдию. У них там промышленность. Резину делают, пластмассу. И оружие, конечно. Гильдийцы вообще во все щели лезут. Наглые. Хотят все кланы под себя подогнуть. И шанс есть, потому что взять нужное неоткуда. Либо в Городе найти, либо у гильдийцев. Нам легче: мы всегда выйти из зоны можем, прикупить, обменять. Клановые, понятно, гильдийцев не любят. К лесным им вообще ход закрыт. Эти считают, что гильдийская техника их любимым деревьям жить мешает. И если на паровозе к ним сунуться, бронебойного не пожалеют, и хорошо, если насмерть. Упаси Бог, в плен к ним попасть. А так с лесными нормально, торгуем. На опушке. От лесных у нас много чего полезного. И на продажу, и фрукты-овощи. Кушать-то надо. Но с гильдийцами у них обмен только на ярмарке. Хотя спецом лесные с гильдией не воюют. У кого с ними война, так это у Красных Орлов. Клан сам местный, но игроков в нем хватает. Несколько полных траппов. Туда те идут, кто пострелять любит. У нас с Красными вроде нейтралитет. Не в Городе, конечно, там своих среди чужих нет, а снаружи. Они у нас амуницию время от времени прикупают. Свои же, которые игроки, их снабжать не могут. Подозрения вызовут.
Еще есть Миротворцы. Это мы их так называем. Кто они на самом деле – неизвестно. Миротворцы – это вообще армагеддец. Летают на таких здоровенных сигарах, причем беззвучно. Вооружения снаружи не видно, но шарахнуть могут так, что на стометровом квадрате ничего живого не будет. Это просто так. Если не понравилось что-то. Их самих вообще трогать нельзя – выжигают сразу. Причем всех. А если не трогать, то скорее всего обойдется. Обычно они просто смотрят. Иногда вмешиваются. Команду дают. Мол, туда не ходить или этого не трогать. Или вообще драку прекратить, если, допустим, кланы схлестнулись. Спорить с ними нельзя. Общаться тоже – игнорируют. Если велели прекратить стрельбу и не прекратили, могут сжечь всех. А могут – того, кто стреляет, а остальным – ничего. В общем, увидел Миротворцев, будь настороже. Поступила от них команда – выполняй тут же. И всё будет путем. Такая вот у нас жизнь, Сашка. Веселая, в общем. По ходу разберешься. Но клювом не щелкай: выйдем мы, скорее всего, в Городе. Обычно врата открываются туда, откуда вышли. А в Городе – всякое бывает, причем сразу и резко. Но не напрягайся: нас много и…
Тут Любка прервалась. Пришел Иван Голова.
– Короче, так, – заявил Иван. – Расклад обычный. Душман и я войдем первой парой. Любка и фехт – следом. Остальные – замыкающие. В произвольном порядке. Теперь тебе, фехт. Не исключаю, что на нас сразу нападут. Если повезет, то мутики, если нет – клановые. Мутиков видел?
– Некоторых, – осторожно ответил Санёк.
– Атаковать могут с земли, с воздуха, реже – из-под земли. Имей в виду: растения тоже могут быть подвижны и непременно ядовиты. Чем красивше, тем опаснее. Есть виды, которые плюются иглами. Твоя задача – делай как все. Самому никуда не лезть, от Любки – ни на шаг. Любка, у него как с оружием?
– В ногу себе не попадет. И тебе в спину тоже, – выдала та оптимистичную характеристику.
– Тогда разрешаю вести огонь. Куда – сам сообразишь. Это что у тебя за хрень вместо прицела?
– У меня такой же, – сообщила Любка. – Переделка из Техномира. Универсал. Хочешь глянуть?
– Успею. Пропустят?
– Клещ сказал: уплачено.
– Паек, вода, аптечка – у всех в объеме?
Нестройное общее «да».
– Ага, а вот и контролер! Шагом марш, Чистильщики!
К скале поднимались по лестнице. Бетонной, с перилами. Таких лестниц было несколько, и, по каким признакам контролер-привратник выбрал именно эту, Санёк сказать затруднился бы.
Поднялись на площадку. Просторную, размером с хоккейное поле.
Контролер-привратник Игровой зоны «Умирающая Земля» выглядел страшновато. Пол-лица в буграх шрамов. Вместо одного глаза – щелка.
Проверять ничего не стал. Напутствовать тоже. Выдал эвакуаторы. Не желтые камни с дырой, как в Мидгарде, а металлические пластины.
– Как оно работает? – вполголоса спросил Санёк у Алёны.
– Нарушение целостности. Можно прострелить, можно топором разрубить.
«Неплохо, – подумал Санёк. – Работает в любое время и в любую погоду».
– Оружие к бою!
Команда известная. Санёк сдвинул флажок предохранителя, передернул затвор.
– Пошли! – гаркнул Иван. И они вместе с коротышкой прыгнули в черное окно врат.
– Давай не спи! – крикнула Любка, ухватила Санька за талию и рванула во тьму.
Санёк ожидал неприятностей, да. После инструктажа Ивана. Но не так быстро, блин!
Только он ощутил землю под ногами, как его оглушил грохот выстрелов, и справа в голову что-то прилетело.
На рефлексе Санёк парировал стволом автомата, услышал пронзительный писк, развернулся и бабахнул в серое мерзкое существо, похожее на летучую мышь-переростка, рухнувшее сверху.
Попал. Еще одна цель. Тоже попал, но со второго раза.
А это что там за тварь на крыше? Зубищи, блин, как у тигра.
Санёк тронул прицел (не зря минут пять тренировался, привыкая), и тварь оказалась практически рядом. Будто метрах в двух.
Санёк выстрелил, целя в голову, но попал в тушку. Аж клочки полетели. Тем не менее тварь соскочила с крыши и дала деру.
Посетовать Санёк не успел. На него опять спикировала зубастая летучая мышь. Санёк пальнул практически в упор. Так что капля крови попала на щеку. Санёк стер ее… И удивился. Наступила тишина.
Только звон в ушах.
– Повезло, – сказал Иван. – Лысые без наводки глупые. А ты молодец, Сашка! Котяра срубил. Не ожидал.
– Я промазал, – покаялся Санёк. – В тушку попал. Удрал он.
– Факт, – вмешался низенький Душман. – Котяра – только в башку. И то не с одной. А ты, парень, патроны не экономь, у нас хватает. Очередями бей. Очередью ты б его в клочья пустил.
Санёк промолчал. На одиночный огонь он поставил машинально, а на автоматический перевести забыл.
Драка закончилась, так что у Санька появилась возможность осмотреться. Не порадовало. Небо тусклое, под ногами – пыльная жесткая трава бурого цвета, обломки плит, асфальта, кое-где – торчащие из-под земли ржавые прутья. Вокруг – развалины зданий. От полностью обрушившихся, превратившихся в завалы, до сравнительно целых, где только вместо дверей и окон зияли дыры. Из дыр торчали какие-то кусты, за стены цеплялся плющ, на некоторых крышах росли целые деревья. Да, растительность тут была. Не слишком обильная, но какая-то… недружелюбная. Шипов больше, чем листьев. И – яркие алые, синие, желтые цветы. Некоторые – размером с суповую тарелку. Санёк сразу вспомнил предупреждение Ивана: чем красивее, тем опаснее.
И затосковал по могучему и доброму скандинавскому лесу. И по дивному воздуху – тоже, потому что здесь воздух был мерзкий. Пропитанный дымом, какой-то химией… Даже на языке оставался мерзкий привкус.
– Что здесь было? – спросил Санёк Любку.
– Умные люди говорят: армагеддец пришел. Полный, – ответила та. – Но это давно было, не бойся. Сейчас радиации нет. Кое-где фонит, но не сильно. Больше химия опасна – сочится местами из земли. Но у тебя в аптечке датчик есть. И на химию, и на радиацию. Потом покажу, как пользоваться.
– Хорош трепаться! – вмешался Иван. – Тронулись, Чистильщики!
Шли уверенно. Низенький Шахид вёл. Чувствовалось, что место ему знакомо.
Вокруг, в развалинах, кипела жизнь. Кто-то шуршал, кто-то пищал, мелькали какие-то мелкие существа. Чистильщики не обращали на них внимания.
– Оглянись! – велела Любка.
За ними, на дистанции шагов в пятьдесят, держась поближе к руинам, рысила стая занятных существ. Изящных, тонконогих, примерно с волка размером, но с такими «хлеборезками», что и гиена бы обзавидовалась.
– Шакалы, – сообщила Любка. – На группу вооруженных не нападут. На одиночку – запросто. Имей в виду.
– Куда мы? – спросил Санёк. – К вашим?
– Шутишь? – удивилась Любка. – Пустыми? Раз уж мы в Городе, надо хабар взять. Как иначе? Ты это… ступай за Иваном след в след. Не то минусуют тебя ни за хвост собачий.
– В смысле – минусуют?
– Сожрут. Или отравят. Или в каверну ухнешь. Короче – след в след. Это Город, а не Свобода. А так не трусь. Дойдем. Справимся. Главное, на чужой клан не нарваться.
Шахид поднял руку. Цепочка остановилась.
– Синички, – сказал коротышка.
– Видим, – подтвердил Иван.
Санёк тоже увидел. Стая зубастых птиц, размером примерно с ворон, с черным, отливающим синевой оперением, расселась на торчащих из стены железных балках.
– Ёрш, Бабочка, ваш ход!
Кирилл и незнакомый Саньку игрок вышли вперед, разрядили ружья, сменили магазины…
– Что они делают? – шепотом спросил Санёк.
– У них – картечь, – пояснила Любка. – А тут дробь нужна. Примерно на утку.
– Пли, – скомандовал Иван.
Оба выстрелили одновременно. Стая моментально взмыла в воздух, но стрелки передернули и успели выстрелить еще раз.
У Санька опять зазвенело в ушах. Сквозь звон пробился голос Ивана:
– Молотки! Собираем трофеи!
Все, кроме Ивана, Шахида и Санька, бросились собирать тушки, ножами добивая подранков. Иван и Шахид пасли окрестности, а Санёк просто не вмешивался. Как приказано.
Тушки разделили на всех. Саньку тоже досталась парочка.
– Что в них особенного? – спросил он Любку. – Вкусные?
– Не пробовала, но думаю – дрянь. Еще и отравиться можно. Здесь почти всё такое. А особенные в них перышки. Лесные за каждое перо ведро фруктов дают. Так что считай: нам уже повезло. Не зря тебя Иван пригласил.
– Я-то при чем?
– Ты ж химера. Игра тебя любит. И нас заодно.
Иван, кстати, тоже поглядывал на Санька благосклонно.
– Может, рискнем – на второй горизонт? – предложил он.
Чистильщики переглянулись. Энтузиазма на лицах не наблюдалось.
– Это он о чем? – решил уточнить Санёк.
– Город на горизонты делится, – пояснила Любка. – Нулевой – это самые окраины. Там почти безопасно. Опять-таки, если на клановых не нарвешься. Но и хабара нет практически. Первый горизонт – мы сейчас через него идем. Тут – средненько, но группой подготовленной тоже почти безопасно. Взять кое-что можно, если повезет. Как нам только что с синичками свезло. Однако настоящие артефакты, да и зверушек ценных, тут повыбили почти. Многие кланы именно здесь и тралят. Второй горизонт – это уже опасно. Но там и зеленушки встречаются, и баранчики, и еще много чего, та же сорочья матка. Растения всякие мутировавшие. Хотя бесполезных мутиков – намного больше. И все тебя сожрать норовят. Еще флюктуации на втором, гнилой туман и прочие радости. Я б не сунулась. Особенно с тобой. Ты ж, считай, новичок. Но Иван – главный. И он, уже вижу, сунется. И именно с тобой. Голова – он у нас умный. Но суеверный, – добавила шепотом. – Хочет большой куш отхватить. В первые авторитеты нацелился.
– Ты – против? – тоже шепотом спросил Санёк.
– Я-то нет, я ж из его траппа. Но нынешний глава клана меня тоже устраивает. Голова же рисковый слишком. Вот и сейчас, например. Лично я бы на второй не пошла. У нас ни масок, ни противогазов. Накроет гнилой туман или злая пыль – все в минус уйдем.
Впрочем, особого беспокойства в голосе Любки Санёк не услышал. Она сама такая, рисковая.
– Шахид, смена маршрута!
– Подумал, Голова? – спросил невысокий.
– Я всегда думаю, потому и Голова! – хохотнул лидер. – Марш!
Глава 36 Игровая зона «Умирающая Земля». Город. Второй горизонт. Макаки и медведи. Вид из бункера
И вот они за вторым горизонтом. В осаде, что характерно. И осаждают их вовсе не клановые, которыми так стращали Санька, а те самые мутики, которых пускают на полезные органы. У осаждающих полезные органы тоже есть. По словам Любки – целых три. Один орган влияет на потенцию. В положительном смысле. Из второго делают что-то вроде универсального противоядия, а третий, самый ценный, используется для препарата, раза в два ускоряющего обменные процессы. В том числе проход нервных сигналов, что изрядно прибавляет скорости и выносливости. Часика на четыре.
Вот только мутикам никаких препаратов не надо. Сверхскорость и сверхвыносливость у них постоянные.
Если бы не этот неприятный фактор, мутики были бы малоопасны. Размеры скромные: с десятилетнего ребенка.
Зато, если приглядишься внимательнее, обнаруживаешь у малышей очень приличное «вооружение»: зубки, как у леопарда, коготки двухдюймовой длины, а средний так и на все пять тянет… Понятно, что против доброй пули зубки – ничто. Но ты попробуй сначала попади.
Стая не слишком большая, как пояснили Саньку. Семь голов. А бывает до нескольких десятков. Головы мутиков лысые, с тремя глазами (один на затылке) и большими чуткими ушами. Если б не уши – вылитые мини-динозавры, покрытые с шеи до конечностей сероватой пятнисто-полосатой шерсткой, делающей мутиков практически незаметными на фоне руин. Еще мутики – двуногие. И «ноги» эти тоже недурно оснащены: когти, шпоры. А вот хвоста почему-то нет.
Здесь их называют макаками. Санёк бы окрестил их как-нибудь иначе. На макак совсем не похожи.
Команде, или, как здесь говорят – траппу, здорово повезло. Шахид вовремя заметил макак, и рядом удачно обнаружился полуразрушенный бункер.
В бункере, правда, оказалось гнездо крысюков, тварей, которых Санёк уже встречал. Более того, одну такую он даже прикончил. На Арене. Тогда крысюк показался ему очень опасным. Здесь их никто за противников не считал. Крысюков перебили в считаные секунды. Иван собственноручно перестрелял из здоровенного пистолета. Очень эффектно. Пять выстрелов – пять трупов. Пулю такого калибра броня крысюков не держала.
Заскочили и быстренько задраились. Всё это время Любка, Колбаскин и Кирилл поливали площадку перед бункером из автоматов. Не прицельно. Просто чтоб удержать макак на дистанции.
– Фух! – выдохнула Любка. – Живые! Кайф!
Санёк особого кайфа не испытывал. В бункере было темно, сыро и очень вонюче. Гнездо крысюков – это не благоуханные сады.
Бункер. Щели с ладонь шириной. Макаку не пролезть. Они и не лезут. Их вообще не видно. Сливаются с фоном.
– Может, они ушли? – предположил Санёк.
– Как же, – пробормотал Костя Ёрш. – Мы для них – деликатес. Знают, что мы никуда не денемся. Здесь как на подводной лодке. Уйти только на танке. Да и то в танк еще залезть надо. А ты, это, от щели подальше. Лапой цапнет – полморды снесет.
Санёк испуганно отшатнулся.
Вот не подумал.
– Голова, а может, катапультнемся? – предложил Бабочка. – Эвакуаторы мы отбили, даже с лихвой. Одиннадцать синичек. И патроны тоже. По-любому в плюсе.
– Посидим еще, – мрачно заявил Иван.
– А что изменится?
– А что у тебя, шило в жопе? Хуже не будет.
– А если туман?
– Вот тогда и катапультнемся.
Санёк глянул наружу через прицел. В общем, ничего интересного. Мешанина бетона, камней и ржавого железа. Ни травинки. Макак не видно. Включил увеличение, поводил стволом… Тоже ничего. Разглядел какие-то кости, но непохоже, что человеческие. Слишком крупные. А если в тепловом режиме…
Занятно. Солнце, хоть и тусклое, нагрело развалины. Верхи налились красным, низы – побледнее, с уходом в коричневый, а там, где тень, и вовсе серенько. И вдруг – ослепительно-белое пятно. Да иди ты! Вот он, родименький! Макак!
Санёк очень аккуратно прицелился, сдвинул флажок на автоматический и плавно нажал спуск. На пару секунд. Как учили.
Попал. Попал!!! В десятку! Санёк аж подвизгнул от радости. Теперь макака было видно не только в оптику. Алые пятна крови – очень даже заметно.
Похвастаться успехом Санёк не успел.
Что-то мелькнуло. Санёк успел увидеть, как сомкнулись на стволе серые пальцы, и в следующий миг его с невероятной силой дернуло к бойнице. Выпустить автомат он не мог (ремень – через спину), да и не подумал об этом. Он вообще ничего не успел подумать, потому что всё произошло очень быстро. Зато от рывка он нечаянно нажал на спуск…
И опрокинулся на спину.
Лежал недолго. Его тут же подхватили и поставили на ноги. Низенький Шахид. Надо же. А он силач, оказывается. Поднял как ребенка. И сам поставил автомат на предохранитель, потому что Санёк никак не мог убрать со спускового крючка палец, будто примерз, а руки при этом ходили ходуном.
Шахид заботливо смахнул с Санькиной спины налипший мусор.
– И что это было? – спросил Иван.
Санёк глядел на ствол «калаша». Тот был забрызган кровью. И крышка ствольной коробки тоже.
– Макак, – сказал Санёк. – Это был макак.
– А стрелял в кого? – мягко поинтересовался Иван.
– Тоже в макака.
– Попал?
– Еще как попал! – вмешался Ёрш. – Пуль пять всадил. Сам глянь! Вон он валяется!
– Следующий вопрос, – еще ласковее произнес Иван. – Как ты это сделал? Как ты сумел его разглядеть?
– Стоп! – вмешалась Любка. – Две минуты паузы, Голова!
И сунула Саньку фляжку.
– Коньяк, – сказала она. – Семь глотков. Тебе хватит.
Хватило. Колотить Санька перестало практически сразу.
«Надо же, – отстраненно подумал он. – Что это меня так заколбасило?»
– Повторяю вопрос, – продолжил Иван. – Как ты сумел разглядеть макака?
– В прицел, – ответил Санёк.
– Не понял…
– Зато я поняла! – вмешалась Любка. – У нас с ним прицел может работать в тепловом режиме.
– Опа! – изрек Бабочка. – Бинго!
– Да… – протянул Иван. – Выходит, Голова у нас не я, а ты. Можно тебя попросить отдать оружие Шахиду? Из тебя сейчас вряд ли хороший стрелок получится.
Санёк послушно передал автомат.
– Вот здесь тронешь, будет оптика, вот здесь – ночной, а тепловой – тут.
– У меня тоже инфракрасный есть, – вдруг сказал Кирилл. – Только не такой навороченный.
– Так доставай, не спи!
Кирилл полез в рюкзак.
– Кирилл, ты готов?
– Счас, батарейки засуну.
– Работаем так. Ищем цели, распределяем, минусуем. Ищем другие… Ну и так далее. На позиции.
Стрелки стали к щелям.
– Вижу трех, – через полминуты сообщил Шахид.
– Вижу двух, – выдал Кирилл.
– Тоже двух… – Это Любка.
– Третья – на пол-одиннадцатого, за блоком, голову высунул, – сказал Шахид. – Я его беру.
– Я – того, что на двенадцать, – поддержал Кирилл.
– Мой – на три, – завершила распределение Любка.
– По команде – огонь, – сказал Иван. – Дальше – по обстоятельствам. Огонь!
Выстрелы слились в один, хотя оружие у всех было разное. Потом вновь разразилась очередью штурмовая винтовка Шахида.
И тишина.
– У меня два, – доложил Шахид.
– Один!
– Тоже один!
– Отлично отстрелялись, – похвалил Иван.
– Не смеши, командир, – сказал Кирилл. – Здесь – метров тридцать. Муху прихлопнуть – не вопрос.
– Раз ты такой меткий, почему у Шахида два, а у тебя один? – с иронией спросил Иван.
– Так это ж Шахид, – парировал Кирилл.
– Подводим итог, – сказал Иван. – За Саньком два макака. Или полтора, если второй только ранен. И еще четыре. Исходно было…
– Семь, – сказал Шахид. – Я насчитал семь.
– Допустим…
– Я тоже семь насчитала, – поддержала Любка. – Когда они кинулись. Может, еще молодняк есть, но он без матерых не полезет.
– Значит, остался один. Или два.
– Может, уйдет? – предположил Бабочка. – Мы ж столько минусовали.
– Мутик, он не сильно умный, – сказал Иван. – Но очень мстительный. Мы четыре года назад на стаю нарвались четырьмя траппами. Гильдийцам под заказ зеленушка была нужна. Платили вдвойне. А тут макаки. Двух сразу положили плотным огнем. Третий не отступил. Прорвался и подрал семерых, пока его завалили.
– Семерых, значит, – пробормотал Кирилл. – Нас-то поменьше.
– Какие идеи? – спросил Иван. – Да побыстрее. Время течет, железы портятся. И трупоеды набежать могут.
– Лучше о железах пока не думать, – сказал Шахид. – А думать как шкуру спасти. Даже один макак – это слишком много. Хитрость нужна.
– Вот и я говорю: хитрость, – поддержал Иван. – Кто у нас самый умный? Ты, Беленькая?
– Я больше по людям, – отказалась Любка.
И взгляды Чистильщиков почему-то сошлись на Саньке.
– А я-то что? – запротестовал он. – Я у вас вообще в первый раз.
– Так и есть, – согласился Иван. – Но шесть макаков мы с твоей подачи минусовали. И двух – ты самолично.
– Может, только одного, – вяло возразил Санёк.
– Сашка, ну придумай что-нибудь, – нежным голоском пропела Любка.
– Мы тебе половину хабара отдадим, – поддержал Иван.
– Да нафиг мне хабар… – пробормотал Санёк. – Только вы тоже думайте. Вы-то здешние, а я так… мимо проходил.
И он уселся на пол и запустил мыслительный процесс. Ненадолго. Понял, что слишком проголодался.
– Я бы перекусил, – сообщил он.
– Мигом! – Любка вскрыла саморазогревающуюся банку с тушенкой, достала галеты, воду… – На, кушай. Мы в тебя верим.
Приятно, когда в тебя верят. Неприятно обманывать ожидания.
«Итак, что мы имеем? – размышлял Санёк, наворачивая тушенку пластиковой ложкой. – Есть твари. Очень быстрые и не очень умные. Убить – легко. Если попадешь. Чтобы попасть – надо как-то задержать. Где могут прятаться? Да где угодно. Бункер на три четверти завален всякой дрянью. Могут на ней сидеть. Могут – на крыше. Выбраться тихонько и подкрасться? Исключено. Обзор у макаков – круговой. Слух – как у летучей мыши…»
– Люб, а как у них с ночным зрением?
– Думаю, замечательно. Видал, какие глазищи.
– У них еще один орган есть, мне говорили, – вмешался Иван. – Вроде как сонар у летучей мыши.
Писк, писк, ультразвук… Ничего не дает. Хотя…
– Иван, у вас светошумовая граната есть?
– Чего нет, того нет.
А было бы неплохо. Сразу ослепить и оглушить. Чувствительные глаза, чуткие уши. Очень уязвимо. Ладно, что еще. Как такого мутика можно остановить, чтоб прицелиться? Приманка. Он нападет, а тут его и… Выбрать самого вкусного… Шутка. Что еще? Распечатать двери. И перегородить чем-то, чтоб макак не пролез. Двери открываются удобно. Наружу. Но перегораживать нечем. Разве что трупами крысюков. Больше тут ничего нет, кроме костей и крысюковского же дерьма. О! Сама дверь! Можно ее как-то зафиксировать, чтоб не открывалась до конца. Щель, в которую мутик не пролезет.
– Иван, насколько они сильные?
– А чего?
– Мы вчетвером, скажем, сможем дверь удержать, чтоб он не открыл?
– Так она же задраена! – влез Костя Ёрш.
– Так, рот закрыл и сел молча! – осадил его Иван. – Продолжай.
– Дверь приоткрыть, макак сунется, застрянет и мы его убьем.
– Мысль интересная, но не покатит, – с огорчением произнес Голова. – Он не сунется. А сунется – сразу отскочит, когда стволы увидит. Они на стволы реагируют.
– А почему тогда мы их постреляли?
– А кто их знает? Может, думали, что спрятались, а может, они на огнестрел только с человеком реагируют. Мало ли тут везде труб торчит.
– Иван, – вступил Шахид. – У меня в ранце – арбалет стенной. И две стрелы.
– И что это нам дает?
– А то, что, если приоткрыть дверь, один из трупов как раз по директрисе. И дистанция – метров двадцать пять, а троса у меня на тридцать.
– Предлагаешь сюда его подтянуть? Разделать? Отличная идея. Тогда уж точно не пустыми катапультнемся. Может, и еще тушку?
– Ваня, давай одного зацепим, а дальше видно будет.
Шахид Саньку нравился всё больше и больше. Говорит по делу, а делает, похоже, лучше всех. С виду и не скажешь. Кругленький коротышка, невзрачный. А силища! Может, он от мышц такой круглый?
– Стенной арбалет – это что? – спросил Санёк у Любки.
– У него болт с распоркой. Из специального металла. Бетон пробивает и застревает. А за болтом – трос. Можно с дома на дом перебираться, если расстояние небольшое. Полезная, бывает, штука.
Трос оказался совсем тоненький. Миллиметра два. Арбалет тоже скромных размеров: дуга – четверть метра. Пружина взводилась специальным барашком, и Шахид крутил его минуты две. С усилием. Даже вспотел.
– Открывайте, – сказал он, встав на колено в метре от двери.
Ёрш с Бабочкой принялись крутить маховик. С жутким скрипом. Заржавело все. Повезло, что вообще крутился. Иван застыл у двери, готовясь упереться, как только приоткроется, Санёк рядом – с той же целью. Кирилл разместился у бойницы, а Любка – над Шахидом с автоматической винтовкой. Встретить макака, если сунется.
Есть щель. Шахид выстрелил. Трос улетел следом, стремительно разматываясь.
– Есть, – сообщил Кирилл.
Шахид, не вставая, начал выбирать трос, наматывая его на барабанчик. Как на катушку спиннинга.
– Ползет, – сообщил Кирилл. И вдруг его автомат разразился длинной очередью.
– Попал? – спокойно спросил Иван, когда наступила тишина.
– Ага. Но он удрал всё равно. На своего кинулся. Или, может, удержать хотел. Разве поймешь. Они ж быстрые. Не силуэт, а туман один.
– А то мы не знаем!
Труп макака втащили внутрь. Задраились.
– Итак, у нас два подранка. Или один, – резюмировал Иван. – И полный комплект желез.
– А как у них с ранами? – поинтересовался Санёк. – Потеря крови и прочее…
– Спроси что попроще. Кто их, нафиг, изучал, подстреленных? У нас в клане самоубийцы не приживаются. Любка, препарируешь и пакуешь, – скомандовал Иван. – Кирилл, Ёрш, – бдить. Остальным – перекур.
– Жаль, что железу без обработки жрать нельзя, – посетовал Бабочка. – Съел бы – и стал бы как макак. Ну почти как макак.
– Почему нельзя, можно, – ехидно отозвалась Любка.
– Да? Так давай!
– Можно, только она невкусная…
– Я переживу!
– …и непитательная. Ее, Бабочка, вообще не едят. Ее колют.
Бабочка вздохнул и отошел в уголок. Отлить.
Санёк глядел на макака. Мелкий какой-то, совсем не страшный. Ну почти совсем – зубы и когти при нем. Один из когтей Любка вырезала и сунула в пустую гильзу разгрузки.
– На память, – пояснила она Саньку. – Это мой макак.
Вскрывала тело она с большой сноровкой. Чувствовалось: далеко не в первый раз. Один точный надрез, прорезающий шкуру и мясо, два – внутри, и в руке – железа. Маленькая, с фалангу большого пальца. От железы поднимался легкий парок.
– Горяченькая, – сообщила Любка. – У него в брюшине градусов пятьдесят, не меньше.
Она уложила железу в маленький контейнер, спрыснула из баллончика, перед тем как запечатать.
– Жидкий азот, – пояснила она Саньку. – Теперь – следующий. Башку ему назад оттяни…
Иван собрал новое совещание:
– Короче, так, Чистильщики. Есть два варианта. Катапультнуться. Это один. Выйти и обнулить того макака, которого подранил Кирилл. Если сунется. И решаем быстренько, потому что до заката – часа два, а меня почему-то не радует мысля ночевать в Городе. Голосуем. Кто за то, чтобы катапультнуться?
Руки подняли двое. Кирилл и, к удивлению Санька, Шахид.
– Кто за прорыв?
Бабочка, Костя и сам Иван.
– Любка, ты чего?
– Я не знаю, Ваня. Я – как вы решите.
– Значит, решили на прорыв.
Санька почему-то никто спрашивать не стал, хотя он бы тоже воздержался. Ему степень риска, как выражался Фёдрыч, не оценить.
Собрались. Проверились. Перезарядили.
– Я, Кирилл – первые, Сашка и Любка – за нами, держат потолок, Бабочка, Ёрш, – ваши фланги, Шахид – замыкающий! Вопросы, Чистильщики?
Вопросов не было. Саньку было понятно, что его и Любку сунули в центр группы, в самое безопасное место, но в герои не стремился. Он уже «пообщался» с макаком и повторения не жаждал.
– Схема: выходим, занимаем круговую, ждем. Нет атаки – под прикрытием собираем тушки, возвращаемся в бункер. Всё. Погнали.
Как и было приказано, Санёк смотрел только вверх. Через тепловизор. Когда они отошли от бункера шагов на десять и остановились, он уже убедился, что на крыше макаков нет. Только кровавые пятна. Еще один кровавый след уходил за кучу разбитых каменных столбов.
Грохотнул автомат Бабочки. Отскочившая гильза ткнулась Саньку в плечо.
– Крысюк, – пояснил Бабочка. – Хабар наш жрать нацелился.
Макаков не наблюдалось.
– У нас четыре тушки, – сказал Иван. По голосу чувствовалось: нервничает. – Подходим к каждой по очереди, начиная с самой дальней. Не разделяемся. Бабочка, Ёрш, Сашка, – вы тащите. На Ерше – две. Берет последним. Остальным – бдить.
Одиночный выстрел. Шахид. Тварь, похожая на метровой длины гусеницу, скатилась с отвала и заизвивалась в агонии.
– Ох, набегут сейчас… – охнул Бабочка.
– Не паниковать! – рявкнул Иван. – Шевелим булками!
За мартышками пришлось лазать по хаосу из обломков строительных конструкций.
– Я! – сразу заявил Санёк. – Я умею лазать.
Иван не возражал. Дозорные время от времени постреливали, сбивая ползучую и летучую живность.
– На кровь идут, – сказал Кирилл, разогнав очередью стаю крысюков.
Последнего макака Санёк оставил себе.
– Уходим!
– Вроде пронесло, – пробормотал Бабочка.
И сглазил.
Совсем близко раздался мерзкий оглушительный скрип, и на отвал выбралось чудовище. В генеалогическом древе мутика, вероятно, когда-то были мишки, потому что общий силуэт твари напоминал именно медведя. Но силуэтом сходство и ограничивалось. Морда, спина, грудь, лапы мутанта были покрыты не шерстью, а серо-зелеными панцирными пластинами, шерсть же сохранилась только на складках кожи между пластинами.
Пасть емкостью с багажник хетчбэка распахнулась так широко, что всякий, включая Санька, мог убедиться: набор зубов у мутанта – тройной. Причем, если первый ряд был похож на комплект клыков, то второй представлял собой загнутые внутрь крюки, а третий – что-то вроде зубцов экскаваторного ковша. Пасть распахнулась – и вызывающий содрогание скрип повторился.
С неожиданным для своих размеров – под три метра в холке – проворством мутант соскочил с кучи. Почва под ногами вздрогнула.
– Бегом! – заорал Иван, и команда со всех ног бросилась к бункеру, волоча трупы макаков.
Первым, метров на пять опередив остальных, внутрь влетел Шахид, тут же развернулся, ухватил тушу крысюка и выкинул ее наружу.
– Делай как я! – пронзительно закричал он.
Мегамедведю до дверей оставалось каких-то десять шагов, но, когда ему под ноги прилетел дохлый крысюк, мутант остановился. Озадачился. Но ненадолго. Ухватил тушу и перекусил пополам. Броня крысюка ему не помешала. Пожевал немного, потом схватил вторую половину…
– Работать, работать! – орал Иван.
Санёк на пару с Кириллом подхватили дохлого крысюка и, раскачав, метнули в общую кучу падали перед мутантом. Последним полетел выпотрошенный труп макака.
– Всё, задраиваем, – приказал Иван. – Броневик нажрется и уйдет.
Мегамедведь выплюнул недожеванного крысюка и потянулся к трупу мутика… Но схватить не успел. Сверху на него пала размытая тень, и глаз мутанта превратился в кровавую яму.
– Задраиваем! – заорал Иван.
Санёк, поскольку его помощь не требовалась, кинулся к бойнице. К этому времени мегамедведь уже лишился второго глаза. И тут он снова заскрежетал. Макак, а это несомненно был он, скатился с громадины и замер, прижав к голове уши. Совсем крохотный рядом с бронированной зверюгой, весь в крови. Его клыкастая морда сморщилась, нижняя челюсть мелко задрожала, из пасти потекла слюна… Саньку вдруг стало его жалко. Глупое чувство…
Мегамедведь сейчас мог бы прибить макака одним хлопком лапы, но он был слеп и в ярости, потому лишь попусту размахивал лапами с выпущенными наружу тридцатисантиметровыми когтями. Сплоховал, короче. Но не сплоховал Шахид, оказавшийся рядом с Саньком. Короткая очередь снесла макаку полчерепа.
Мегамедведь перестал скрежетать. Потер лапами кровавые пузыри на месте глаз… И принялся жрать, как ни в чем не бывало. Причем отсутствие глаз ему не слишком мешало.
Первым он сожрал освобожденный от желез труп. Затем принюхался, нашел и сожрал второго макака. Потом вновь занялся крысами.
– Минусовать его надо, Иван, – сказал Шахид. – Стемнеет скоро. Надо уходить.
– Легко сказать. И как ты его минусуешь?
– Я сделаю, – спокойно сказал Шахид: – Кирилл, твою помповуху.
Кирилл молча передал Шахиду ружье. И дюжину патронов. Не с дробью или картечью, а с пулями. У некоторых гильзы были помечены красным, у некоторых – черным. Шахид выбрал те, что с черной маркировкой.
Зарядил, прицелился… Пуля попала точно в глаз.
Скрежет, который испустил мегамедведь несколькими минутами ранее, был нежным шепотом в сравнении с этим. Санёк, не выдержав, зажал уши. Пасть мутанта распахнулась во всю ширь. Санек увидел внутри полупережеванную заднюю часть крысюка. Отвратительное зрелище.
Но Шахида оно не смутило. Выстрел. Санёк увидел попадание: красные брызги внутри бездонной глотки. Казалось, никакая пуля не сможет убить такое чудовище. Санёк почти не сомневался в этом, увидев, как мутант «проигнорировал» попадание в голову.
Но Шахид, видно, знал, куда бить. Скрежет оборвался, мегамедведь повалился набок и засучил конечностями.
Да, Шахид знал, куда бить.
– Спинной мозг, – объяснил он, возвращая ружье Кириллу. – В башку ему стрелять бесполезно, разве что из пулемета. Это я чтоб он пасть открыл. А если ему хребет перебить, шейный отдел, тогда всё. В минус.
– Откуда знаешь?
– Горожанин научил.
Иван кивнул. Его ответ удовлетворил.
Санька – нет, но он решил промолчать. Однако запомнил. Некто Горожанин.
Любка и Бабочка, в четыре руки, уже почти закончили потрошение макаков.
– Иван, а какая польза от этого, ну медведя?
– Броневика? Да никакой. Панцирь разве что, его даже из легкого орудия не пробить, но он, блин, тяжелый. На горбу не утащишь.
– Может, и будет польза, – пакуя очередную железу, возразила Любка. – Сейчас гляну. Дай мне пару минут.
Встали, побежали.
– Люб, слушай, а почему мы не эвакуировались прямо из бункера? – спросил Санёк.
– Ты головой думай. Потом войти за вторым горизонтом? Вот приключений на жопу.
– А почему – на втором?
– Какой ты у нас темный, Сашка. Входишь примерно там же, откуда выходил. Не знаешь, что ли?
– Я не темный, – буркнул Санёк. – Я – не информированный. И входил, что характерно, совсем не там, где выходил.
– Так ты в тьюториал входил небось? Там вход…
– Хорош болтать! – прикрикнул Иван. – Беречь дыхание. Скоро первый горизонт – там и поговорите.
Что характерно: на них никто не нападал. Любка молодец. Под рудиментарным, всего лишь с ладонь длиной, хвостиком броневика обнаружилось то, на что она рассчитывала. Железа. Ее секретом Чистильщики щедро умастили обувь. Получилось эффективно. Бежали как по проспекту. Если можно назвать проспектом город после интенсивной бомбежки, густо заросший колючей, ядовитой и частенько самодвижущейся растительностью.
Иван время от времени оглядывался на Санька, но тот, естественно, не отставал. Паркурщик – везде паркурщик.
Наконец между камней показалась знакомая буро-зеленая травка.
– Всё, – облегченно выдохнул Бабочка. – Первый горизонт. Вышли.
Но он опять поторопился. Это было еще далеко не всё.
Глава 37 Игровая зона «Умирающая Земля». Город. Первый горизонт. Самый ценный товар
– Попадос, – мрачно изрёк Бабочка.
Они засели у полуразрушенного бетонного забора, когда-то украшенного колючкой, а теперь «соплями» ржавчины. За забором… Наверное, раньше это был какой-то завод. Теперь – пустые корпуса, громоздкие проржавевшие механизмы непонятного для Санька назначения. Но это не главное. Главное: в нескольких точках периметра возвышались вышки. И вышки эти успешно прошли сквозь время, а теперь на них торчали наблюдатели.
– Как только они нас на подходе не заметили? – проворчал Иван.
– Может, и заметили, – лишенным интонации голосом произнес Шахид. – И сейчас обкладывают.
Санёк поглядел на малорослого Чистильщика. Тот не шутил, похоже.
Иван изучал наблюдателя на вышке. В бинокль. Перед тем как выглянуть, разрисовал лицо гримом и накрылся плащом.
– Черноухие, – сообщил он.
– Это кто? – спросил Санёк у Любки.
– Клан такой. Местные. Игроков в нем нет. Чужих не терпят. На своей территории убивают сразу. В Городе тоже, если сила за ними. На нейтралке тоже могут прибить, если втихую и ответки не будет. У нас с ними дружбы нет. Минусуют с удовольствием.
Шахид забрал у Ивана плащ и бинокль. Разрисовываться не стал, выглянул так.
– Горючку нашли, – сообщил он через некоторое время. – Повозки у них с битюгами. В повозках бочки.
– Горючка! – мечтательно воскликнул Бабочка. – Ценняк! Вот пруха подвалила!
– Кому пруха, кому жопа, – изрек Иван. – Видать, недавно нашли.
– Почему так решил, Голова? – спросил Ёрш.
– Потому что на битюгах. Не успели в Гильдии транспорт арендовать.
– То есть тут не все пешком ходят? – заинтересовался Санёк.
– А зачем, если можно паровоз взять, – ответил Костя Ёрш.
– А рельсы?
– Это мы так называем – паровоз, – снисходительно пояснил Бабочка. – А так он на гусеницах.
– Взять можно, – продолжал Иван, – но аренда сильно кусается. Хотя если горючка, то нормально. Закроет с лихвой. Тем более у паровоза вооружение такое, что и сопровождения не надо. Два пулемета и пушка. Всех порвет нафиг.
– Если не застрянет нигде, – добавил Ёрш.
– Так и есть, – согласился Иван. – Сталкерить на нем – тухлый номер, – и, повернувшись к Саньку: – Удачи ты нам принес, химера, выше крыши. Намного выше. Как бы не захлебнуться. Горючка на первом горизонте – это уже перебор.
– Может, катапультнуться? – в очередной раз предложил Бабочка.
– А если нас засекут? – возразил Ёрш. – Пустят патрули везде и будут сечь. Вернемся – тут же минусуют.
– Большой клан, эти Черноухие, Иван? – спросил Санёк.
– Стволов до трехсот могут выставить легко. Или больше.
– А сколько ваших, ну Чистильщиков?
– Сотня наберется, наверное. Если тех, кто на Свободе, всех поднять.
– А союзники у вас есть?
– А зачем ты спрашиваешь?
– Ты ответь, ладно? – попросил Санёк. – Я потом всё объясню.
– Союзников здесь нет, – сказал Иван. – Есть те, кто тебя сразу замочит, и те, кто сначала поговорит. Бывает, объединяются кланы, чтоб скопом на кого навалиться.
– Еще вопрос: Любка сказала, что входишь в Город примерно там, где вышел?
– Ну. Общеизвестный факт.
– А если входят люди, которые эвакуировались из разных мест?
– Кто первый вошел, тот и определяет, – влез Ёрш. – Зеленый ты совсем, Сашка. Элементарных вещей не знаешь!
– Зато я другое знаю, – уверенно произнес Санёк. – На Свободе остались наши, которые входили из других мест. Почему бы и нам не войти с ними?
– У нас свой трапп, зачем нам… – начал Ёрш, но Иван цыкнул: – Нишкни. Мысль верная. А зачем ты о союзниках спрашивал?
– Если собрать достаточно большую группу, скажем человек пятьсот…
– Ну ты замахнулся! – заявил Иван.
– …Неважно сколько. Достаточно большую группу, чтобы можно было драться хотя бы на равных, то почему бы всем нам тогда не выйти здесь и…
– Они ж на территории засели! – снова перебил Ёрш. – Нам минимум трехкратный перевес нужен, а их тут вообще может быть под две сотни!
– А ведь дельная мысль! – вступил в разговор до этого молчавший Шахид. – И даже большую группу не надо. Главное – правильно вооружиться. Взять снарягу потяжелее. Пулеметы стационарные, гранатометы. Можно даже минометов парочку. Мы, Иван, привыкли – налегке, но здесь бегать не надо. Здесь надо позицию занять. Под это дело можно и миномет.
– А если рванет горючка? – усомнился Иван. – За что тогда биться?
– Не рванет, – уверенно заявил Шахид. – До сих пор не рванула, значит, подземные танки. Я за Санькин вариант. Тем более что сюда уже патруль идет. Засекли нас, как я и думал.
– Тогда выбора нет, – принял решение Иван. – Уходим в подвал и катапультируемся. В подвале вихри не заметят. А не соберем бойцов, сыграем по первому Сашкиному варианту.
– Лицо потеряем, – заметил Шахид.
– Зато живые будем. Жизнь – дороже.
– Как его запускать? – спросил Санёк, глядя на подсвеченный фонариком эвакуатор. – Стрелять же не стоит?
– Дырку сделай, и все дела, – ответил Бабочка. – Вдарь как следует.
И Санёк вдарил…
…И оказался на площадке перед скалой.
Внизу – малосимпатичный пейзаж Игровой территории «Умирающая Земля». Больше всего он напоминал промзону. Причем довольно запущенную. Санёк вспомнил «Мидгард» и вздохнул. Ему остро захотелось туда, где воздух, лес и воду из ручья можно пить.
Рядом материализовался Ёрш, пихнув Санька в плечо. Через несколько секунд «пришел» весь трапп.
– Вниз, – велел Иван. – Бегом. Время не ждет.
Остановились в уже знакомой Саньку столовке.
Пока загружали желудки, Иван инструктировал:
– Любка, несешь трофеи в Хранилище. Пусть пока там полежат, не до них.
– Хрена ты сказал, Голова! Стоко желез макакачьих – не до них! – возмутился Ёрш.
И схлопотал леща от Шахида.
– Дальше: Кирилл, ты у нас вроде минометчиком служил?
Тот кивнул.
– Берешь Ерша и Бабочку, обшариваете тут всё, ищете тяжелятину: пулеметы, гранатометы, минометы. Но подъёмные. Так чтобы вдвоем поднять можно было. Естественно, с боекомплектом всё. Гранаты, в том числе светошумовые. Кстати, отличная идея. Молодец, Сашка! В общем, сами сообразите. Покупать сами не покупайте, пусть для нас придержат. Шахид, на тебе общая координация, а заодно ищешь, кто тут есть из наших, и вербуешь. А я попробую найти кого-то, кто прямо с нашей базы катапультнулся. Схожу и перетру все с Барабасом.
– С чужих кланов – звать? – спросил Шахид. – Вон Красные сидят. Я одного знаю.
– Пусть Барабас решает, – качнул головой Иван. – Не по моему уровню. О, вон наши еще! Эй, Чистильщики, дело есть!..
Вскочил и устремился к компании из пяти человек, только что вошедших в столовку.
– Барабас – это кто? – спросил Санёк у Любки.
– Вождь наш, – ответила та. – Скоро увидишь.
Увидел. «Корней Барабас. Рулер. Первый уровень». Рядом – лев. Белый. Чем-то Корней Барабас напоминал Фёдрыча. И взгляд похожий. Сначала будто на прицел берет, потом постепенно отпускает… Если понравился.
Сидели они в «Логове мутика», несмотря на дневное время забитом до отказа. Чистильщиками. Не меньше полусотни набилось. Все – очень колоритные. Много женщин. Но Любка, на взгляд Санька, самая симпатичная.
– Значит, ты и есть – та самая химера?
Это вместо «здравствуйте».
Санёк не ответил. Что тут скажешь? Приятно познакомиться?
– Химеры на нашем уровне – редкость, – произнес Барабас и глотнул пива. Четверть кружки – как не бывало. Литровой кружки.
– Шахид считает: тебя надо принять в клан.
– Корней, давай потом, а? Время уходит! – вмешался Голова.
– Спешка знаешь когда нужна? – Барабас отхлебнул снова. – При ловле мандавошек, – и добавил добродушно: – Расслабься, Ваня. Процесс запущен, – и снова – Саньку: – Ты пей, не стесняйся. Пиво хорошее и за счет клана. Так что скажешь?
– Я фехт, – напомнил Санёк.
– И что? Вон Грызло тоже у вас, рубак, статус получил, – кивок в сторону здоровенного кудрявого мужика со свернутым носом. – А у нас ничего, прижился.
Санёк молчал.
– Ты не думай много, Сашка, – сказал Барабас. – Это же Игра. Кто тебе мешает на двух полях гонять? Ты ж в Мидгард ходишь? Или в Гардарику?
– В Мидгард, – ответил Санёк. О Гардарике он что-то такое слыхал, но думал, что это часть Мидгарда. Получается, есть еще одна Игровая зона, о которой нигде ни слова? Очень интересно.
– Мидгард – это весело, – сказал Барабас. – Но у вас там зима скоро. Что зимой на севере делать? На лыжах кататься?
«А ведь верно», – подумал Санёк.
Мелькнула мысль: а кто будет в универ ходить? Санёк отбросил ее как непринципиальную. Придумается что-то. Тем более денег у него теперь – папа с мамой за всю жизнь столько не заработали. И жизнь одна. Как и Игра. Каждое мгновение ценно. Конечно, можно и погибнуть… Но в этом-то и перец.
– У нас весело, – подзуживал Барабас. – Войдешь к Голове в трапп. Ему как раз народу не хватает. А хочешь – еще к кому. Ну хватит сопли жевать! Соглашайся уже!
– Допустим, – сказал Санёк. – Что от меня требуется? Клятва?
– Требуется сказать: я согласен войти в клан Добрых Чистильщиков, обязуюсь выполнять их законы и правила, защищать своих и отдавать положенную долю на нужды клана до тех пор, пока не выйду из него.
– А велика ли доля? – поинтересовался Санёк.
Вокруг рассмеялись.
– Я ж говорила: он только выглядит зеленью! – воскликнула Любка.
– Десятина, – сказал Барабас. – За это тебе стол, дом и полная поддержка клана. Чтоб было понятно: если ты окажешься в жопе, вытаскивать тебя будут все. И заметь: это только с того, что ты добудешь в нашей Игре. Остальное клана не касается. Обычно я еще добавляю: будешь крысить – горько пожалеешь. Но ты не будешь. Руку?
Санёк задумался… Возможно, это было значимое решение. Наверняка значимое. Войти в команду – это ведь не только поддержка и всё такое, но и обязательства. Перед людьми, которых он и не знает толком. С другой стороны, он же собирается своей главной «территорией» не Умирающую Землю сделать, а Валхаллу. А мертвяки – это так. Для общего развития. Так почему бы и нет?
И они обменялись рукопожатиями.
– Договор свят! – произнес Корней Барабас.
– Договор свят! – повторили вместе с Саньком еще человек двадцать. Итак, отныне он – член команды. Причем команды неслабой. Это было приятно.
Глава 38 Закрытая территория Игровой зоны «Умирающая Земля». Пулеметы, гранатометы, минометы и прочие рабочие инструменты
– Я знал, что понадобится! Уверен был! Да! Да! Торговец был счастлив. Года два назад он оптом скупил содержимое подземного склада, поднятого игровым траппом Красных. Оружие, боеприпасы, обмундирование, провизия. Последнее – тоже в дело идет. Тушёнку с ушедшим в прошлое сроком давности человеку есть нельзя, но те же битюги, к примеру, потребляют без вреда для здоровья.
Словом, вложился торгаш по самое некуда. Заложил всё, что можно и нельзя. Кредитов набрал. И кредитов под кредиты. Ему же, помимо самого товара, пришлось проплатить доставку из зоны на Закрытую территорию.
Надеялся на сверх-сверхприбыль. На эксклюзив. У остальных больше – легкое стрелковое, а у него – тяжелятина. Конкурентов нет, можно продавать с двойной, тройной наценкой. Пулеметы, гранатометы, пушки. Некоторые орудия массового убийства выносили из игровой зоны вчетвером. Полгода напряженной работы, да и то благодаря нанятой за фантастическое бабло гильдийской технике. У гильдийцев ведь как: хочешь взять паровоз на неделю, предоплата – сто десять процентов стоимости. Вдруг через неделю ни тебя, ни паровоза уже не будет. Вернешь – стоимость вернут. Минус ремонт и профилактика. Грабеж, но куда денешься?
Торговец вложился. Вывез. Разместил. И приготовился стать самым богатым торговцем территории. Даже успел заработать кличку «Олигарх», но…
Облом. Жесточайший. Народ тяжелятину не брал. Таскать на горбу тридцатикилограммовый гранатомет (и это если без зарядов) – извините. Да, штука продвинутая. Самонаводящаяся, скорострельная при необходимости (каждый заряд – еще два с половиной кило), а-ахренительной разрушительной силы. Попадет в баранчика или иную многотонную тварь – в клочки разнесет. Вопрос: что потом с этими клочками делать?
Вот такой гранатомет держал сейчас Шахид, изучая, что и где, да примериваясь, поскольку система не слишком знакомая. То есть за время пребывания на Умирающей Земле он частенько встречал оружие из тамошних арсеналов. Кое в чем разбирался. Но конкретно этот гранатомет – в новинку.
– Освоишь? – спросил Барабас.
– Справлюсь.
На склад отправились только лидеры траппов и особо уважаемые Чистильщики. Санька прихватили так, для компании. Он, естественно, не возражал. Интересно же.
Подземный склад был огромен. И здесь было именно то, что сейчас требовалось Чистильщикам. Минометы-гранатомёты плюс приплясывающий счастливый торговец.
Санёк уже знал: всё оружие, которое попадает на Закрытые территории и Свободу, местное. Никакой доставки извне. То есть в принципе это возможно, поскольку на Свободную территорию игроки попадают не в чем мать родила. Даже какая-то контрабанда допустима. Карманный пистолет припрятать или любимый нож. Но – по мелочи.
Всё, что не вынесено из зон, изготовлялось на территориях. Те же «калаши» – исключительно местного производства. И ПМ, и «токаревы»… Собирали и пулеметы. РПК[3], например. Их тоже брали охотно.
Вот и у Олигарха всё легкое оружие разошлось быстро. По обычным ценам. И тушёнка с обмундированием. Так что разориться он не разорился, но и не разбогател. Главное железо залегло на складе мертво. За два года Олигарх неоднократно сбрасывал цены. Не помогало. Тяжелятина могла пригодиться Красным, которые системно воевали с Гильдией. Но Красные из игрового траппа, как выяснилось, еще до заключения договора с Олигархом, вывезли кое-что для себя и покупать втридорога проданное за полцены не собирались. А те Красные, которые не игроки… Им ведь не предложишь. И свои игроки в клане прекрасно это понимали. Поди объясни-ка, где ты добыл новенький гранатомет. Не из мусора же выкопал. Значит – склад. Крысишь?
Олигарх в свое время и к Корнею подкатывался: сулил хороший процент за посредничество, но Барабас не вписался. Нейтралитет нейтралитетом, а если Красные Орлы заподозрят, что Чистильщики нашли что-то по-настоящему ценное, могут и обострить. Не та между кланами дружба, чтобы не обменять ее на хороший хабар.
Получалось: Красным сдать тяжелятину нельзя, а остальные игроки не воевали. Они охотились за трофеями, артефактами, биоресурсом, чтобы потом на заработанное славно отдохнуть и экипироваться получше. Были, правда, и такие, которые изо всех сил рвались на следующий уровень. Но им ни гранатометы, ни минометы тем более ни к чему.
– На «Печенега»[4]похож, – сказал Голова, вертя в руках пулемет с сошками.
– Кожух другой, – заметил Хищник, тоже лидер траппа. – И насадка другая. Может, не будет такого «хвоста», как у «Печенега».
– Да нам поровну, – отозвался Иван. – Пусть это пламя будет последним, что Черноухие в жизни увидят. Слышь, Олигарх, я б его взял. По цене ПК.
– Ты шутишь? – удивился продавец. – За такие деньги я…
– Шутит он, шутит, – к ним подошел Барабас. – По цене ПК можно ПК взять, а на эту дуру скидку надо делать. Серьезную. У тебя к таким небось и патронов нет?
– Пять тысяч! – возмутился торговец. – И по сменному стволу в комплекте! Какие скидки, ради Игры?
Санёк отошел. Процесс торговли был ему неинтересен. На складе и впрямь много чего имелось. Небольшие орудия на платформах, минометы… Один такой как раз и обследовал Кирилл, которого взяли в качестве специалиста.
– Ну как? – спросил Санёк. – Получается?
– Угу.
– Это что? – Санёк попытался приподнять конструкцию из трубы, основания и двух распорок. – Тяжёленькая!
– Он разбирается.
– А стрелять как?
– Это ж миномет. Кидай да метай. Что тут трудного?
– А что трудно?
– Как дистанцию выставлять. Иди, Сашок, не мешай.
Санёк пошёл дальше. Увидел еще один миномет, поменьше. Рядом – лента с небольшими снарядами. Без гида во всем это было разбираться муторно.
«Фёдрыча бы сюда», – подумал Санёк.
А почему – нет? В этот мир Фёдрыч впишется, как родной. Решено. В следующий заход берем Фёдрыча и делаем ему статус.
Сговорились. Со склада потянулись Чистильщики, гружённые оружием. Саньку тоже досталось. Опорная плита и сошки от миномета. Всё вместе – килограммов десять. Вполне подъемно, хотя, пока допер груз до полигона, запыхался и вспотел. Это потому, что Чистильщики бежали рысцой. Девяносто шесть человек, из которых тридцать три – женщины. И Санёк – девяносто седьмой. И всем не терпелось пострелять. Кроме Санька.
– Держи! – Ёрш вручил Саньку прихваченные со склада наушники. – Надень на башку, сейчас шумно будет!
Не обманул.
На гром и грохот собралась публика: обитатели территории, игроки других кланов.
– С кем воюем, Чистильщики? – крикнул кто-то, когда в стрельбе образовалась пауза.
– Черноухие наехали! – последовал ответ Бармалея.
– А до поселка как допрете?
– А мы прямо в поселок и войдем!
Больше вопросов не было. Черноухих игроки не любили. Их, собственно, никто не любил. Кроме других Черноухих.
Пришли два контролера-привратника. Поглядели. И ушли, ничего не сказав. Всё, что взято на зоне, на зону пропускалось беспрепятственно. Хотят игроки повоевать – их дело.
Когда зевак стало меньше, а с незнакомым оружием более-менее разобрались и пристреляли по дистанции, Барабас занялся тактикой. Когда, кому и из чего стрелять. Как и куда двигаться. Голова нарисовал общий план местности, обозначил огороженный периметр. Главную задачу Корней видел в том, чтобы сразу накрыть максимальное количество Черноухих. Массированным огнем. Потому что выковыривать их потом из заводских корпусов будет намного труднее.
– Сверху бы глянуть, – помечтал Голова. – С вертолета или с беспилотника.
– Ага, – ухмыльнулся Хищник. – А еще лучше – с «крокодила» двор проутюжить. Мечтаем.
– Да хотя бы просто видеокамеру поднять повыше…
– Ага, на хере твоем! – нагло заявил Хищник.
– А на воздушном шаре можно? – спросил Санёк.
Лидеры траппов уставились на него.
– Мысль, – сказал Хищник.
– Ее сначала протащить надо, камеру, – возразил Иван. – И монитор.
– Протащим! – уверенно заявил Хищник. – Пошли, Корнея порадуем. – И ты, молодой, с нами. Идея-то твоя.
Барабас пришел в восторг. Хлопал Санька по спине. Лидеров – тоже, но у них спины были покрепче, а у Санька после каждого хлопка дух из груди вышибало.
Радость была понятна. Во время операции Барабас опасался потерять до четверти своих. Даже с солидным запасом регенерата. Черноухие считались бойцами умелыми и свирепыми. Собственно, другие в кланах и не выживали.
Глава 39 Игровая зона «Мертвая Земля». Огонь и смерть
– Надо бы вас придержать, – проворчал контролер-привратник. Не тот, с изуродованным лицом, другой. – Слишком вас много на одну точку.
– Если что не так, Игра нас не пустит, – возразил Барабас. – Да ты на одних эвакуаторах тридцать тысяч поднимешь!
– Я не деньгам служу, а закону! – повысил голос контролер. – Поговори у меня!
– Был неправ, – повинился Барабас. – Но мы торопимся. Проверяй чего надо и открывай врата.
– Ладно, давай двигай, – разрешил контролер.
Второй уже начал раздавать эвакуаторы. Через три минуты в скале появился черный провал.
В него тут же бросились Чистильщики. По одному, по двое, сгибающиеся под тяжестью оружия и боеприпасов. Первым нырнул Шахид.
Проскочить успели человек тридцать, потом чернота потускнела и затянулась, но контролер вновь покрутил кистью, и врата открылись снова.
Теперь лидером группы пошел Ёрш. Барабас предусматривал вариант закрытия и распределил бойцов траппа Головы так, чтобы входить несколькими группами.
Очередь Санька – третья. Навьюченный своим собственным оружием, двадцатипятикилограммовым ранцем, туго набитой разгрузкой и вдобавок уже привычными сошками и плитой, Санёк, пыхтя от напряжения, вломился во врата. Еле на ногах устоял. Общий груз тянул на полцентнера, вдобавок запчасти миномета держать было не слишком ловко.
Хорошо, что не упал. Хорошо, что успел отскочить. Из ниоткуда посыпались бойцы, и каждый волок не меньше Санька. Если бы всё это обрушилось Саньку на спину, спина не обрадовалась бы.
Знакомый подвал. Уже освещенный фонарями. Труп крысюка с разрубленной головой. Интересно, чем это его? Башка у крысюка – непробиваемая.
– Не спи, замерзнешь! – кто-то толкнул Санька в спину. – Наверх, бегом.
Бегом пришлось аж на крышу. Шесть этажей. Лестницы – в хлам, но кто-то уже успел набросать поверх особо здоровенных провалов куски железных балок.
Пробежать шесть этажей по кое-как уложенным железкам для Санька было бы делом плевым. Если бы не полцентнера на горбу. Но – допер.
На крыше оказалось людно. Причем Чистильщики особо не скрывались, все-таки небольшое превышение над сторожевыми вышками было, но держались все же у дальней стороны. Санёк с удовольствием избавился от запчастей миномета, передав их какому-то мужику с трубой.
Жизнь кипела, но Санёк в этой жизни не участвовал, как и появившаяся на крыше Любка.
– Не нравится мне это, – она смотрела на небо. В небе кружили местные «птички».
– Думаешь, нападут?
– Вряд ли. А вот выдать – могут. Надо их отвлечь.
– Как?
– Там пара крысюков дохлых. В подвале. Надо их вытащить и вниз скинуть. Сейчас скажу Барабасу.
Инициатива наказуема. Таскать крысюков пришлось Ершу, Бабочке и Саньку с Любкой. В боевой обстановке поправки на женский пол не делали.
Вытащили. Причем Санёк и тут проявил смекалку. Не по лестницам волокли, а сделали блок и поднимали тросами. Санёк внизу делал обвязку, остальные тянули.
Пока возились с падалью, которая действительно отвлекла летучих тварей от крыши, наверху собрали наблюдательный прибор. Шар надували водородом, баллон которого пронесли под видом жидкого азота. Для шара полутораметрового диаметра много не надо. Камера была крохотная, паутина, на которой шар, как на расчалках, поднимали вверх, тоже почти ничего не весила.
Перед запуском Голова нарисовал на шаре черным гримом силуэты двух крылатых падальщиков. С целью маскировки.
Руководство Чистильщиков столпилось вокруг маленького монитора, пронесенного контрабандой в патронном цинке. Барабас отдавал команды тем, кто удерживал паутинные нити: чтоб разворачивали шар в правильном направлении.
Развернули.
Хищник неприлично выругался. Остальные тоже помрачнели. На мониторе были отчетливо видны какие-то здоровенные машины. С цистернами-прицепами.
– Успели, блин! – вздохнул еще кто-то и выругался.
– Что – успели? – тихо спросил Санёк.
– Паровозы. Четыре штуки. Это, растудыть, такая огневая сила… Мама не горюй!
– Я не понял! – повысил голос Барабас. – С чего траур? Победим – будет у нас транспорт!
– Ну так…
– А вот так! Стоят паровозы пустые. Экипажей в них нет. Ну водитель разве что… Стоят открыто. У нас – четыре миномета. Если уцелеют, будет на чем горючку вывозить! И замечу – бесплатно!
Лидеры траппов тут же повеселели.
– И еще что радует, – продолжал Барабас, – так это то, что толпятся они – без понимания, а двор – открытый, считай. Отрежем их пулеметами от паровозов, отутюжим минами, а там и стрелки подтянутся. И будет нам на ужин черноухий фарш. Задачу снайперам поставьте: к паровозам никого не пускать. Это главное. И отстреливать тех, кто удрать нацелится.
– Это же Черноухие, – сказал Голова. – Они не бегут.
Барабас посмотрел на него строго, повторил:
– Главное – паровозы! Задача ясна?
– Так точно! – неожиданно стройно отозвались лидеры.
– Барабас у нас в прошлом – подполковник, – с гордостью сообщил Саньку Хищник.
Самого Санька включили во второй эшелон штурмовой группы. Заходили пятеркой: Любка, Бабочка, Ёрш, Шахид и Санёк. Шахид – старший. Он сразу сунул Саньку две здоровенные коробки с лентами:
– Держаться будешь за мной! Очень прошу, не дай себя убить – я тогда без патронов останусь.
Надо же! Шахид пошутил. Или это была не шутка?
Длинноствольный пулемет в руках невысокого Шахида казался гигантским.
Сверху раздались хлопки, а потом тишина взорвалась грохотом. Начался артобстрел.
Дальше Санёк действовал на автомате. Побежал, когда все побежали. Перебирал ногами, стараясь не отставать от Шахида. И не упасть. О том, что его могут подстрелить, не думал. Даже когда вокруг завизжали пули, упал не поэтому, а потому, что упал Шахид. Точнее, залег. Забил пулемет. Саньку показалось – он не грохочет, а как-то по-особенному звенит.
Шахид опорожнил одну ленту, забрал у Санька новую коробку. Тут прямо перед ними вспухла серия взрывов, и Шахид снова вскочил, кинулся в пролом, упал (Санёк вместе с ним), выпустил несколько коротких очередей… Мимо Санька с топотом промчались несколько бойцов. Еще одна пулеметная строчка. Бойцы вскочили, промчались еще с десяток метров, залегли.
Санёк наконец увидел, откуда по ним стреляют. Огненные вспышки прыгали в дверях и окнах ближайшего строения. Когда пулемет Шахида работал, вспышки исчезали. Потом появлялись снова. Уши Санька забила вата, но он всё равно слышал, как посвистывают пули.
– Давай бей! – заорал Шахид. – Кажу цель! Банан ему в серево!
Пулемет облил свинцом дверные и оконные проемы, а справа от Санька вскочил на ноги человек с гранатометом.
Пыхнуло назад пламя. И тут же рвануло внутри строения.
– Кабздец котенку!
Санёк оглянулся. Ёрш. Как он оказался рядом? И Любка тут. Цела. А где Бабочка? Вон он. Сидит, зажимая рану на предплечье.
«Жгут, – подумал Санёк. – У меня жгут в разгрузке».
Вскочил…
– Куда? – заорал Шахид, но Санёк уже был рядом.
– Мой возьми! – проскрипел зубами Бабочка. – Твой самому пригодится… может быть.
– Помалкивай! – Санёк воткнул иглу шприца повыше раны, потом забинтовал. Криво, но крепко.
Всё. Вокруг поднимались люди. Те, кто остался жив. Кончилось, что ли? Как быстро.
Подошел Шахид. Врезал Саньку по шее:
– Я сказал, не бегать! – потом похлопал по плечу и отобрал последнюю коробку с лентой.
– Любка, с недобитками разберитесь тут.
– А зачистка?
– Как-нибудь без салабонов обойдемся. – Кивнул одному, второму – из чужих траппов, собрал группу человек в шесть и двинул внутрь цеха.
– Пошли, – сказала Любка. – Поработаем мясниками.
Санёк считал, что после викингов у него выработался иммунитет к убийствам. Но ошибся. Тошнота то и дело подкатывала к горлу. Ошметки тел, разорванные, обгорелые, перемешанные с землей, камнями, железом. Десятки людей, корчащихся от боли, воющих, с вырванными кусками мяса, зажимающих раны, пытающихся уползти, спрятаться, забиться в щель…
И женщины. Некоторые – красивые. Были красивыми. Больше повезло тем, кого разорвало в клочья. Эти – отмучились.
Любка наступила ногой на ползущего Черноухого, за которым тянулась кровавая полоса. Алая лента на черной земле…
Любка пинком перевернула раненого на спину.
Блин! Женщина. Девушка. Лет пятнадцати на вид. Расширившиеся от ужаса глаза, рука с растопыренными пальцами – жалкая попытка защиты…
Точный удар ножом в сердце. Глаза закатились, тело содрогнулось и обмякло.
– Зачем? – крикнул Санёк, схватив Любку за руку.
– Что – зачем?
– Зачем ты ее убила?
Любкины глаза сузились:
– Знаешь, что Черноухие делают с пленными? Ладно, неважно. Вбей в свою башку, мальчик: врага уничтожают! Понял? Враг клана должен быть мертв! И только так! Без соплей! Без дурости: «Ах, она такая красивая и юная!» Запомни еще: командир приказал добить, и ты добиваешь. Всех! Баб, детей… всех! Под корень!
– И меня ты тоже убьёшь? – спросил он. – Если прикажут?
– Даже не сомневайся!
Санёк смотрел на бешеное лицо Любки: «И я думал, что она испытывает ко мне какие-то чувства…»
Любка, похоже, почувствовала его настроение и бросила с той же яростью:
– И за тебя я тоже буду убивать! И жизнь положу, чтоб тебя выручить! И ты тоже – будешь! Потому что ты – наш! Ясно? А теперь пойдем и закончим дело. Каждый из них, если выживет, жизнь положит, чтоб выпустить тебе кишки. Даже вот такая соплячка! – Она злобно пнула труп девушки и двинулась дальше. Санёк потащился за ней, размышляя о вечном.
Да, Черноухие и впрямь были черноухими. Верхние края ушей заострены (то ли подрезаны, то ли от природы такие) и густо татуированы черным. Такая вот примета.
Два паровоза из четырех удалось починить. Третий тоже кое-как поставили в строй, сняв запчасти с четвертого. Повезло, что цистерны оказались пустыми, потому что издырявило их изрядно. В дырки вбивали чопики. Заваривать некогда, да и нечем. Залепляли сверху резиной, чтоб защитить от попадания огня. Паровоз – это не «Урал». В рабочем режиме из его трубы искры летели только так. Их было видно даже в густом, как смола, дыму.
Выглядели эти местные боевые машины весьма внушительно. Метровой ширины гусеницы, высота никак не меньше четырех метров. И это при общем широком и приземистом силуэте. Броневые плиты вокруг тендера, набитого древесным углем, сантиметра два толщиной. На крыше – две почти плоские башенки: пушка и тяжелый пулемет на круговой турели. Еще один пулемет торчал из смотровой щели. Охотно верилось, что этакая махина не по зубам даже здешним монстрам. Вокруг двух паровозов копошились Чистильщики. Третий уже развел пары и коптил небо клубами жирного черного дыма. Люки были откинуты. Из одного выглядывал Кирилл. Увидел – обрадовался:
– Сашка! Живой! Полезай сюда.
Внутри паровоза было на удивление просторно. Можно сказать, даже по-своему уютно. Электрическое освещение. Удобные кожаные диваны в отсеке для «пассажиров». Слышно, как за стенкой ровно гудит печь и посвистывает сбрасываемый пар.
– Сюда залезай, – позвал Кирилл.
Пулеметная башня. Пулемет здоровенный, тоже ленточный, но ленты не в коробке, а свободно.
– Осторожно, люк!
Санёк пригнулся, крышка, лязгнув, легла в пазы. Зазеваешься – можно без пальцев остаться. Башенка вместе со всем, что внутри, была посажена на толстую ось, вокруг которой и вращалась с помощью зубчатой передачи. Достаточно быстро, но с оглушительным треском стопоров. Хотя пулемет, несомненно, стреляет громче.
Внизу вдруг загрохотало, залязгало. Паровоз дернулся. Санёк вцепился в поручень. Вовремя. Паровоз сдвинулся рывком, и Санька едва не сбросило в открытый люк. Лязг и грохот были такие, будто сто чертей колотили молотами по сотне котлов.
Кирилл пихнул Санька, показал на шлем. Санёк натянул его. Сразу стало намного тише. Жаль, не радиофицирован. Обычная шапка. Тут Санька опять швырнуло. Паровоз разворачивался. Однако, развернувшись, он покатил неожиданно мягко. То есть вибрация была, но именно вибрация, а не тряска.
Ехали недолго. Рывок вперед. Стоп. Наступила ватная тишина. Санёк стянул шлем.
– Круто, да? – крикнул Кирилл.
– Могучая машина, – признал Санёк.
– Ага, – согласился Кирилл. – В боевом отсеке броня – сантиметров десять. Может, даже из гранатомета не пробьёт, хотя по-любому контузит неслабо! Хотя я б по корпусу бить не стал. Долбанул по гусянке – и привет! Встала, коробочка!
Обычно молчаливый, Кирилл был сейчас возбужден и говорлив.
– А уголь туда как бросают? – спросил Санёк.
– Не бросают, а подают, – поправил Кирилл. – Там транспортер. Он сначала от электрогенератора подпитывается. Это здесь. А в боевых, там, говорят, запуск от газа идет. Гильдийцы его как-то из древесины получают.
– Не понял. А это что, мирные?
– Ага, – Кирилл полез в ящик под сиденьем, вытащил ветошь и вытер перемазанные сажей и маслом руки. – Эти паровозы они в аренду сдают. Те, на которых сами гоняют, и быстрее, и защищены лучше. И пушка намного мощнее. Вылезай, Сашка! Пойдем, глянем, где Черноухие горючку нашли.
Вход, вернее, лаз в подземный танкер находился метрах в шести ниже уровня поверхности, точнее оценить глубину котлована было трудно, потому что вокруг громоздились многометровые отвалы. Но с одной стороны отвалов не было, а был выложенный бетонными блоками спуск.
– Серьёзно! – оценил Санёк толщину откинутого люка.
– Сверху еще метра три железобетона было, – сказал подошедший Бабочка. – Видите, на краях ямы.
– А что внутри?
– Солярка, я слыхал.
Внизу готовились качать горючее. Собственно, Черноухие уже всё подготовили: рукава, насосную станцию.
– Как они ее нашли? – спросил Санёк. – Под тремя метрами бетона?
– Может, на документацию наткнулись или еще как? Да пофиг! Главное – единички на наш счет скоро водопадом хлынут! И всё благодаря тебе! – Бабочка хлопнул Санька по спине.
– Я-то что?
– Химера! Тебя Игра любит. Мне бы так! – Бабочка завистливо покосился на Санькиного сфинкса. – Как думаешь, Кирыч, что нам Барабас отстегнет за находку?
Кирилл хмыкнул. Промолчал.
Подошла Любка.
– Голова наших зовет, – сказала она. – Хорош трындеть!
Остальные члены траппа уже собрались вокруг лидера.
– Как рука? – спросил Санёк Ерша.
– Спасибо, брат. Скоро в норме будет.
– Чистильщики, у нас почетная миссия! – объявил Голова. – Поедем на первом паровозе!
Шахид хмыкнул.
– Нормально всё! – игнорировал скепсис Шахида лидер. – Корней на наш трапп три процента от общей доли выделил. И еще один – вот лично ему, – Иван показал на Санька.
– Это сколько ж в деньгах получится! – ахнул Бабочка. – Это ж полпроцента на нос выходит!
– Быть тебе, Бабочка, богатым! – ткнула его в бок Любка. – Но недолго.
– Это почему это недолго? – возмутился Бабочка.
– А ты всё крылышками – бяк-бяк-бяк! – засмеялся Ёрш.
Тут разговор пришлось прервать. Мимо прошел паровоз с цистерной на жесткой сцепке. Развернулся по большому радиусу, сдал назад. Цистерну, здоровенную дуру на восьми парах сдвоенных колес, отсоединили от сцепки, закрепили тросом. Паровоз слегка сдал назад, вытолкнул цистерну на спуск, и она поползла вниз. Трос удлинялся, надо полагать, стравливаемый лебедкой.
– Пошли похаваем, – предложил Голова. – От Черноухих трофейный хавчик остался. Натуральное всё. Мясо!
Санёк вспомнил перемешанные с землей и мусором куски тел, и его чуть не стошнило.
Глава 40 Игровая зона «Мертвая Земля». Гильдийцы
Посёлок Чистильщиков оказался крепостью. Видавшие виды бетонные стены, вышки, колючка, ворота из толстенного железа, во вмятинах и ожогах, надо думать, не от рогов местных мутантов. А может, и от рогов. Откуда Саньку знать, какие у здешних мутантов рога?
Несмотря на бывалый вид ограды, окрестности поселка радовали глаз. Санёк ехал на крыше, и вид сверху открывался замечательный. Сплошная зелень. И речка. И воздух куда приятнее, чем в Городе. Может, не такая уж тут скверная экология, как Саньку показалось вначале?
Навстречу паровозу выскочили всадники. А ворота уже закрывались. Несколько человек, оказавшихся снаружи, со всех ног кинулись к стенам. Санёк увидел, как одному сбросили сверху лестницу, и человек вскарабкался по ней с большим проворством.
Голова встал во весь рост и замахал руками.
Его узнали.
Всадники развернулись и умчались обратно.
Ворота распахнулись во всю ширь, и паровоз, грохоча, лязгая и ревя, закатился внутрь.
Функционально. Так можно было охарактеризовать жилища клана Добрых Чистильщиков.
Каменный барак. Деревянный пол. Деревянные стены. Деревянная мебель без украшений. Ощущение, что оказался на демонстрационной выставке «ИКЕА». Впрочем, в мини-квартирке, занимаемой Любкой, некоторый элемент уюта имелся: шторы на окнах и шкура на полу.
Любка распахнула оружейный шкаф:
– Кидай сюда всё и в душ! Пока бойлер горячий!
Душ. Горячая вода. Мечты сбываются.
Санёк не заставил себя упрашивать.
Но в одиночестве мылся недолго.
– Потеснись! – Голая Любка влезла в душевую кабинку, повернулась спиной и принялась мыться, как ни в чем не бывало. Еще и воду погорячее сделала.
Но, когда Санёк захотел выйти, не позволила. Прижала к стеночке, принялась тереться животом, грудью, разными другими местами:
– Куда, миленький? А как же я?
Секса Санёк не планировал. Скорее, наоборот. То, что случилось на развалинах завода, после того, что Любка сказала ему…
Но организм – предал. И Саньку просто не хватило силы воли оттолкнуть девушку.
В общем, быстрый, но бурный секс таки состоялся.
И что интересно: нечто, давившее Санька изнутри (может быть, совесть?), давить перестало.
– Кайфы… – выдохнула Любка, расплетая ноги и соскальзывая на пол. – Какие кайфы! – И, опустившись на колени, потянулась…
– Хватит! – Санёк отпихнул ее не слишком вежливо и выбрался из кабинки.
– Халат в шкафу! – крикнула ему вслед Любка.
Санёк прошлепал к шкафу, но халат надевать не стал: обошелся полотенцем.
Где-то в ранце имелся запасной комплект нижнего белья.
Любка вылезла из душа, остановилась, уперев руки в бедра:
– Скажи, что я хороша! – потребовала она.
– У тебя отличная фигура, – признал Санёк. – Особенно волосы.
– Я тебя когда-нибудь убью, – пообещала Любка. Она не обиделась.
– Ты это уже говорила, – сухо напомнил Санёк.
– И ты запомнил, – Любка подошла к нему вплотную, положила руки на плечи. Капельки воды на ее коже казались крохотными хрустальными бусинами. – Что ты как девочка? Сашка! Мы же в одном клане теперь! Мы – как брат и сестра…
– Скажи еще, как братья, – фыркнул Санёк. – Тогда будет не только инцест, но еще и педерастия.
– Вот я и говорю, что ты дурак! – Любка оттолкнула его и полезла в шкаф. На нижнюю полку. Явно спецом. Еще и попой повиляла. Санёк не купился, и Любка выпрямилась, держа в руках бутыль с чем-то коричневым.
– Местный виски! – сообщила она. – Сейчас накатим и пойдем нести бремя славы.
– Так и пойдем или всё-таки сначала оденемся?
– Пей и заткнись! – Любка сунула ему в руку стаканчик. – Не знаю, почему я всё это от тебя терплю? Другого давно бы убила…
– Повторяешься, – заметил Санёк, но решил остановиться, потому что в голосе Любки проскользнуло что-то жесткое. Шутки шутками…
Когда Санёк вышел на площадь между бараками, там стояло уже два паровоза.
– Белая! – крикнули сверху. – Давай к нам! К гильдийцам поедем!
Любка ответила выразительно. Понятное дело: девушка только что помылась, переоделась в чистое, расчесалась – и вот. Пыль, копоть, дорога.
Но, не споря, Любка полезла вверх по лесенке на рычащий и чадящий паровоз.
Санька никто не звал, но он присоединился. Интересно же.
В паровозе было битком. Санёк увидел Шахида, Кирилла и еще нескольких Чистильщиков, которых знал только в лицо. Прочитать метки не представлялось возможным, потому что большинство было в шоферских перчатках.
В кабине за вторым пулеметом сидел сам Корней Барабас.
Тронулись. Санёк снял с крюка шлем и натянул на еще влажные волосы. Чувствовал он себя на удивление неплохо: секс плюс местный виски, пусть и отдающий сивухой, но крепчайший, поправили совесть Санька. Вернее, отчасти парализовали.
Наверху, на броне, никто сейчас не ехал. Более того, минут через двадцать люки тоже задраили, и переполненный внутренний отсек понемногу превращался в душегубку.
К счастью, через полчаса режим изоляции был снят. И часть народа выбралась на броню.
Здесь было потише и посвежее – дым из трубы ветер исправно относил назад, где он смешивался со столбом пыли, поднятым гусеницами и колесами цистерны. Второй паровоз катил немного левее, избегая пыльного шлейфа.
Вокруг простирались поля. Вернее даже – поля битвы. Давней битвы. Насколько хватало глаз – одна и та же мертвая земля, обломки, воронки. Однако сам паровоз катил по относительно ровной дороге, проложенной такими же гусеничными монстрами.
– Тут что, безопасно? – крикнул Санёк в ухо Любке.
– Ага! Территории кланов проехали. Грязное пятно тоже. Город – там! – Она показала на стену грязно-серого тумана слева, почти на пределе видимости. – Напрямик – намного быстрее. Но мы ж не пешком! Да вот, уже приехали, считай! Гляди!
Впереди сквозь черное, серое и коричневое проглядывала синева.
Через пять минут они уже громыхали вдоль берега живописного озера, а еще через несколько минут дорога отодвинулась от берега, потесненная многометровой бетонной стеной, обшитой ржавыми железными листами.
– Земля гильдийцев! – сообщила Любка. – Скоро на месте будем!
Дорога вывела к мосту через бурную реку. Паровоз влетел на него, не снижая скорости. Санька подбросило вверх-вниз, как на качелях.
Река под ними неслась по рукотворному каньону. Пахнуло влагой.
– У них там – гидроэлектростанция! – крикнула Любка. – С нее вся их промышленность работает!
– А что дальше, за озером? – спросил Санёк.
– Не знаю! Мы туда не ходим! Дальше по дороге – лес. Там лесные кланы! Живыми не пройдешь!
– А если по воде?
– Гильдийцы не любят. У них пароходы есть. Увидят – утопят! Да с той стороны, говорят, такие же леса! Гляди, это ярмарка!
Наверное, раньше здесь был город. Собственно, это и сейчас был город, потому что вид у домов был вполне обжитой. Но только у тех, что стояли вокруг огромной площади, заполненной павильонами, палатками, торговыми рядами.
Паровоз сбавил скорость. Теперь он двигался очень аккуратно, потому что дорога с обеих сторон была заполнена покупателями, толпившимися перед прилавками.
– Вон, глянь! Лесные!
Вокруг груд овощей-фруктов сидели на корточках очень колоритные персонажи. Зеленая пятнистая одежда с лохмами напоминала снайперскую униформу, которую показывал Саньку Фёдрыч. С шей спускалось на грудь что-то вроде воротников из перьев, заплетенные в косы волосы тоже украшены разноцветными перьями. Лица причудливо разрисованы или татуированы так, что открытыми оставались только глаза и рот.
– Здесь их не бойся! – крикнула Любка. – За границами своих лесов они не нападают. Если их не трогать! На обратном пути продуктами у них закупимся, фруктами, овощами, дичью, бухлом! На праздник!
– А что за праздник? – поинтересовался Санёк.
– Как какой? Большое дело подняли! И тебя в клан приняли! Так что тебе тоже придется вложиться! Всё. Приехали!
Паровоз резко остановился перед воротами, створки которых были открыты, но проезд перегораживала стальная решетка. И, чтоб ни у кого не возникло желания ее вышибить, по обе стороны ворот возвышались башни с торчащими наружу пулеметными стволами. А сразу за решеткой, бок о бок, застыли два паровоза, поменьше того, на котором восседал Санёк, но с куда более длинными и толстыми орудийными стволами. И вид у них был погрознее: обтекаемые башни, закрытые щитами гусеницы. Санёк сообразил, что это и есть те самые «боевые» паровозы, о которых говорил Кирилл.
А это, наверное, сами гильдийцы.
Серые комбинезоны без знаков различия, круглые шлемы на головах, ослепительно-белые краги.
Чистильщики слезали с паровозов, оглядывались настороженно.
Корней что-то негромко говорил Шахиду и еще одному Чистильщику, могучему усатому мужику лет сорока с бритой головой, через которую тянулся свежий розовый шрам. Шрам, надо полагать, чесался, поэтому мужик то и дело потирал его ладонью.
– Это кто? – спросил Санёк.
– Гера Дагомыс, лидер траппа. Сталкер божьей милостью. Вот у кого чуйка! Почти как твоя везуха! – Она пихнула Санька кулаком в бок.
Больше он ничего спросить не успел: Барабас жестом поманил Любку.
Вчетвером они двинулись к воротам.
– Начальника позови, – не здороваясь, потребовал Корней.
– Ждать, – еще более лаконично ответил гильдиец.
Ждали недолго.
Начальник, который вышел к Чистильщикам, коренным образом отличался от стражи у ворот. Добродушный лохматый толстячок в несерьезной пестрой рубахе и совсем уж комичных на фоне формы и камуфляжа желтых шортах.
– Любка! Соловушка моя! Дай я тебя обниму!
И обнял, что характерно. И даже чмокнул в щечку. Любка не препятствовала, улыбнулась, похлопала толстячка по вислой щеке:
– Да ты никак похудел, дорогой мой Чомбас? Что такое? Забот много?
– Да уж прибавилось, девочка. Я теперь – третий заместитель управляющего транспортными операциями!
Сказано было с невероятной гордостью. Саньку было забавно наблюдать, как пыжится и важничает этот… пыжик.
– Ого! – присвистнула Любка. – Поздравляю и завидую!
– А ты не завидуй, девочка. Ты иди ко мне жить. Самую чистую еду будешь кушать, на белой постельке спать! А главное, никто тебя не разбудит ночью, тыча стволом в такое прекрасное личико. Ну как, согласна?
– Я подумаю, – еще шире улыбнулась Любка. – А пока можно тебя вернуть к менее романтической теме? У нас тут горючка в цистернах. Солярка. Хочу послушать, что уважаемый третий заместитель предложит за такой дефицитный и нескоропортящийся товар.
Толстяк подумал, почесал пузцо:
– Ммм… Полтора грамма за декалитр устроит уважаемых Чистильщиков?
– Чомбасик! Не зря говорят: чем выше начальник, тем он суровее! Разорить нас хочешь, да?
– Любка, Любка, любовь моя! Какое разорение? Или я не узнаю наших паровозов? Или ты скажешь, что договор по ним не с Черноухими заключен?
– А есть разница? – мило улыбнулась Любка. – Денежки вы получили сполна.
– Так ведь не вы их платили, милочка. И отмечу: товар ваш, кроме нас, и не нужен никому.
– Сейчас не нужен, может, потом понадобится, – возразила Любка. – Сам знаешь, сладкий мой, солярочка – она есть не просит. Она может и подождать. Давай подумай хорошенько и назови настоящую цену. Всё равно ведь денежки к вам вернутся, куда еще? А мы же с тобой друзья, Чомбасик, верно? Нам ли с тобой торговаться, как каким-нибудь… Черноухим?
Толстячок подумал, пожевал губами, еще раз почесал пузо…
– Два и два, – изрек он. – Только для тебя, любовь моя. И подумай хорошенько над моим предложением.
Зачем тебе вся эта беготня-стрельба, если можно жить в покое и неге?
– Непременно подумаю, Чомбасик, обязательно! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь! Как к отцу родному!
– Ох, Любка, Любка, беленькая моя! Зря ты отказываешься! Я б тебе такое показал, чего ты в жизни не видела. И не увидишь, если со своими немытыми клановыми останешься!
– Я же обещала подумать, верно? – улыбнулась Любка.
– Я буду ждать! – игриво проворковал толстяк. – С нетерпением! – И совсем другим тоном, холодным, властным, – стражнику: – Иди, проверь товар!
Тот бегом кинулся к цистерне. Вскарабкался, откинул лючок, принюхался… Потом то же проделал со второй, так же, рысью, вернулся, доложил:
– Соляра, начальник. Под завязку.
– Вызвать наряд отогнать транспорт.
Пока ждали водителей, толстяк обошел цистерны. Заметил, естественно, множество «заплаток», но и бровью не повел.
Водители-гильдийцы залезли в кабины, толстяк Чомбас с неожиданной легкостью вспрыгнул на лестницу первой цистерны и уехал вместе с паровозами.
– Что теперь? – спросил Санёк у Кирилла.
– Ждем.
– Долго?
– Не больше часа, – это подошла Любка. – Пока проверят качество, пока топливо сольют…
– А этот толстый, он тебе – кто?
– Жених! – Любка засмеялась. – И раньше он был завидный, а теперь вообще мечта порядочной девушки. Третий зам любого управляющего – верхняя гильдийская элита. Любая клановая за великое счастье посчитала бы стать его наложницей. Это как в миру замуж за газового гендиректора выйти. Вот он и недоумевает: почему я не соглашаюсь?
Вопреки ожиданиям, паровозы вернулись практически сразу. И с новыми цистернами.
– Деньги в ящиках, – сообщил Чомбас Корнею. – Мы вычли стоимость ремонта цистерн, – теперь в его голосе вместо сахарного сиропа доминировал металл. – Ждем следующую партию.
– На тех же условиях?
– Да. Когда?
– До заката подойдет еще один транспорт, – сказал Барабас. – Следующие – завтра.
В ящиках лежали узкие тонкие пластинки серого металла. С насечками.
– Это что? – спросил Санёк. – Серебро?
– Палладий, – ответила Любка.
– Дорогой?
– В миру – раза в полтора дешевле золота.
– Круто!
– Твои полтора процента. Один – бонус от Барабаса, а половинка – твоя доля от доли траппа. Только я бы на Свободу везти драгметалл не стала. Здесь это деньги. Можно много такого купить, что на Свободе куда выше котируется. Регенерат, например. Другие биоресурсы… Ты что, не рад?
– Знаешь, я просто не знаю, что делать с такими деньжищами, – вздохнул Санёк. – В миру я никогда больше двадцати тысяч в руках не держал. Рублей.
– И не держи, – успокоила Любка. – В Хранилище положи. Пригодится. Ладно, деньги тебе не нужны. А чего бы ты хотел?
– На второй уровень! – не раздумывая, заявил Санёк.
– Эк ты… – Любка покровительственно потрепала его по голове, для чего ей пришлось встать на носочки. – Ты у нас химера, ясное дело, Игра тебя любит, но всё же губу не раскатывай. Люди годами в Игре и даже не знают, с какой стороны подступиться. Вот тот же Барабас или Шахид.
– Но я же многих встречал и со вторым, и с третьим, и даже с четвертым!
– Ну у вас, фехтов, это как-то быстрее происходит, говорят, – Любка закрыла ящик с палладием. – И что, они тебе согласились помочь?
– Как бы не так! Ржали только!
– Вот видишь. Ладно, на выход. Пойдем к празднику закупаться. Я нашим пригожусь.
– В смысле?
– Не в том, что ты подумал! – засмеялась Любка. – Я же переговорщик! Мог бы и заметить, кстати.
– И в чем твой прикол?
– Людям я нравлюсь! Пошли, балаболка! У нас час на всё про всё…
За час не управились. Провозились почти два.
Причем не из-за продуктов, а потому, что Шахид с несколькими бойцами ездил на какой-то склад и вернулся с паровозом, набитым тяжеленными, как позже выяснилось, ящиками с военной маркировкой. Тронулись, когда третий паровоз не только подъехал, но и успел обменять полную канистру на пустую.
По дороге разделились. Один паровоз, загруженный деньгами и продуктами, с пятью, включая Любку и Санька, Чистильщиками направился к поселку, а два других – к «месторождению» солярки.
– Куда это они? – поинтересовался Санёк.
– Шахид Черноухих на рынке видел, – сказала Любка. Она всегда была в курсе новостей. – Поехали подходы к нашей горючке минировать, ну и всё остальное. Скорее всего, ночью Черноухие попытаются завод отбить. И мы им врежем! – заявила она с неистребимым оптимизмом. – Жаль, лучшая половина клана там будет, но с ними ты завтра выпьешь.
Глава 41 Игровая зона «Умирающая Земля». Нападение
Голова, Шахид и Кирилл к вечеру вернулись в поселок.
– Ты же наш, Сашка, из нашего траппа! Как же мы можем пропустить такой праздник! – сказал Голова. – Заводишко этот и без нас удержат.
Всего в поселке оставалось человек пятьдесят. Примерно половина. Все – бойцы, независимо от пола. Пусть не самые лучшие (лучших Барабас забрал на охрану топлива), но умеющие стрелять не по тарелкам – по врагу. Сейчас все они, за исключением караульных, собрались за одним столом в гостином зале «клубного» дома. Играла музыка, по стенам метались цветные тени – с потолка свисал шар из зеркальных плоскостей, подсвеченный разноцветными юпитерами. Шкворчало мясо, пенилось местное фруктовое вино, а для любителей чего покрепче имелось местное же шестидесятиградусное виски, на изготовлении которого специализировался один из мирных кланов. Ну относительно мирных, потому что на Умирающей Земле каждый житель, независимо от пола, стрелять умел лет с пяти.
Санёк купался во всеобщей любви и восхищении. Ему казалось: он наконец-то начал понимать, что такое быть химерой. Это круто, когда тебе всё время везет. Он вспоминал свою недавнюю игру в Валхалле и понимал, что ему и там тоже ахренительно везло. Например – с амброй. То, что каждый случай такого везения приводил его на грань жизни и смерти, Санёк как-то упускал из виду. Зачем думать о мрачном, если жизнь прекрасна и удивительна? Если ты молод, силен и знаешь, что заслужил праздник. Во всяком случае, тебе об этом со всех сторон твердят. Потерялась в глубинах памяти бойня на заводе и прочая жесть. Осталось только чувство единения со всем миром и с этими потрясающими людьми вокруг…
– …Жри давай! Жри, дурак! – надрывался где-то сбоку знакомый голос.
– А? Что? Где?.. – Саньку совсем не хотелось выныривать из прекрасного мира, который кружился и раскачивался…
Горечь обожгла рот. Он попытался отпихнуть чужую руку… Получил по морде, обиделся, сглотнул. И в глазах начало понемногу проясняться.
– Любка! Какого хрена? – возмутился он.
– На нас напали, ушлепок! – Любка почти визжала. – Они не на завод напали! На нас!
Грохот перестрелки снаружи послужил лучшим доказательством Любкиных слов.
В голове прояснилось. Опохмелин производства «Умирающая Земля» работал отлично.
Санёк кинулся наружу…
– Стой! Оружие! – заорала Любка.
Блин! Растерялся. Но мозги уже заработали.
В зале – никого. Все уже снаружи. Санёк накинул разгрузку, подхватил со стойки свой автомат, единственный оставшийся.
Снаружи лупили из сотни стволов. Автоматные очереди время от времени перекрывал рёв пулемета. Нет, туда лучше не соваться.
– Любка, как попасть на крышу?
– Лестница!
Они как раз успели, когда в зал ворвались чужие.
Любка, не растерявшись, швырнула вниз гранату. Санёк тоже выдернул из разгрузки ребристое тельце. Так, выдернуть кольцо, досчитать до трех – нет, до пяти, лететь недалеко… И уронил в люк.
Где-то он ошибся в расчетах. Или перепутал инструкцию Фёдрыча, потому что рвануло тут же, в воздухе. Продержи Санёк еще полсекунды…
Осколки ударили снизу, в потолок, но не пробили бетон. Те, что влетели в открытый люк, ударили в крышу, отрикошетировали с мерзким визгом.
Ушам было больно – забыл рот открыть. Но тем, кто внизу, – еще больнее. Орали на разные голоса.
– Ну ты крут! – заорала Любка. – Отморозок! – Высунулась в люк и принялась палить короткими очередями.
Санёк заметил лестницу, ведущую прямо на крышу, и полез наверх. Не успел высунуться, как увидел бойца, перемахнувшего через ограждение. Там, где через него были перекинуты поручни пожарной лестницы. Рефлекторно нажал на спуск. Есть!.. И только тогда подумал, что это может быть свой.
Нет, чужой, Черноухий. Подстреленный лежал, пуская кровавые пузыри… Черный комбез, вымазанная черным рожа, черный ствол винтовки.
Санёк взялся за поручень пожарной лестницы, хотел выглянуть… Но удача еще от него не отвернулась. Он ощутил дрожь металла. Кто-то лез наверх.
Не высовываясь, Санёк перекинул через ограду автомат, нажал на спуск.
Короткий вопль – и лестница больше не вибрирует. Звука падения не слышно, но тут вообще ни хрена не слышно. Палят вовсю, и уши заложены.
Снизу выстрелили. Пуля с визгом ушла в небо в десяти сантиметрах от Санькиного лица.
Санёк бахнул вслепую еще одной короткой очередью. И тут же побежал к противоположной стороне крыши, выглянул осторожно.
Блин, не видно ни хрена, только вспышки выстрелов…
Нет, ну не дурак ли он? Санёк, сообразив, активировал ночной прицел. Вот это другое дело. Теперь он видел всё, и это «всё» не радовало. Чужих (они были более темными, чем свои) во дворе было намного больше. Правда, оба оставшихся в поселке паровоза захвачены не были. И отстреливались изо всех сил. Нижние бойницы были закрыты щитками. Это понятно: чтоб не стрельнули или гранату не закинули. Железные крепости. Вот только паровозы были неподвижны – запустить их можно только снаружи, а в «мертвой зоне» под ними уже скопилось полно чужих. Вот один полез прямо на броню, явно намереваясь добраться до крыши. Санёк тронул оптический сенсор, прицелился, плавно нажал на спуск. Автомат дернулся, выплюнув пару пуль. Готов, голубчик.
Внизу опять грохнуло. Любка бомбила первый этаж.
Санёк снова перебежал через крышу, потрогал перила… Не шевелятся. Значит, не лезет никто. Или лезет, но очень аккуратно. Проверим.
Он перевел на одиночный. Нажал на спуск. Нет реакции. Высунулся осторожненько, глянул через прицел. На земле – одно тело. Больше никого. И тут же рядом взвизгнули пули. Санёк поспешно подался назад. Еще перебежка.
Опять, сука, на паровоз лезет… А получи! Блин, мимо!
Ах ты, поганец! Один из ворогов замахнулся… Гранату кинуть на крышу паровоза?
А вот те хрен в промежуток!
Сбитый выстрелом, метатель опрокинулся наземь. И прицел на миг залило белым. Точно, граната была. А теперь – минус несколько Черноухих. Удачно получилось!
И тут Санька реально прижали. Где-то загрохотал пулемет, и Санёк ощутил разницу в калибре. Тяжелые пули кромсали каменное ограждение, выбивая куски, рикошетируя с визгом…
Санёк поспешно перекатился к середине крыши, отругав себя за то, что в очередной раз забыл наказы Фёдрыча. «Выстрелил – сменил позицию!»
Пулемет бил без превышения, но точно не снизу. Откуда? С другой крыши? Нет, похоже, с привратной башенки. Точно! И не скрывается. Огненный факел виден даже без ноктовизора.
Санёк, пластаясь, снова подобрался к краю крыши, выждал, пока пулеметчик замолчит, глянул в прицел…
Вот ствол, над ним – щиток с прорезью. Больше ничего. Попасть в прорезь такому «снайперу», как Санёк, – никаких шансов.
И тут над щитком показалась голова.
Санёк момента не упустил. Минус еще один. Жаль только, что не последний. Пулемет снова ожил и принялся утюжить крышу. Санёк прижался к бетону. И тут его дернули за ногу.
– Любка! Ты с ума сошла! – заорал Санёк. – Я тебя чуть не пристрелил!
– Ну не пристрелил же! А жарко тут у тебя!
– Сама-то как? Не зацепили?
– Ни царапины. Тьфу-тьфу!
Обстрел прекратился. Пулемет переключился на другую цель.
– Откуда бьет? – спросила Любка.
– С правой привратной.
– Ага. Сейчас я его успокою.
У нее был такой же прицел, как и у Санька. И он стоил своих денег.
Любка подползла к краю, прицелилась. Грохнул выстрел. Ответной очереди не последовало.
Санёк глянул – пулемет стоял на месте, но что-то с ним было не так. Ствол задирался вверх…
Зато во дворе творилось безобразие. На крышу одного из паровозов забрались Черноухие и методично ломали люк. Нагло так ломали, чуть ли не в полный рост. А пулемет в башенке молчал.
Санёк с удовольствием выпустил длинную очередь. Весь остаток магазина.
Очистил. Черноухие, кто не словил пулю, попрятались за корпус. Санёк сменил магазин. Остался еще один. Надо экономить.
По крыше стреляли, но снизу. Неэффективно. Правда, и высунуться не давали. Видят они в темноте, что ли?
– Пойду проверю, что внизу! – крикнула Любка. – Сейчас давить начнут. Во дворе наших не осталось. Из второго барака кто-то отстреливается, и всё!
– Еще в паровозах! – проорал Санёк.
– Ага! И деньги все там!
Кто о чем…
Санёк двигался по-пластунски вдоль края крыши. Выглядывал осторожно. По нему стреляли. То есть не столько по нему, сколько вообще по крыше. Пули время от времени высекали искры из ограждения. Стреляли теперь уже не со двора, а с крыш соседних бараков. Хорошо, что «клуб» был повыше метра на три. Но в полный рост уже не встанешь даже посередине.
На четвереньках Санёк добрался до пожарной лестницы. Надо же, как почувствовал. Лезут. Санёк нашарил последнюю гранату. Досчитал на этот раз до четырех и уронил.
Есть контакт!
Выглянул. Вообще хорошо! Всех накрыло. И лестницу снизу перекорёжило. Перевесился через край. Одиночными добил тех, кто шевелился.
И едва не словил пулю, рванувшую разгрузку.
И сразу его начали поливать из нескольких стволов. Но поздно. Санёк уже укрылся.
На чердаке загрохотал автомат. Любка воевала.
Совсем рядом что-то ударило о бетон – Санёк увидел у своей ноги гранату!
И жутко испугался. И от ужаса изо всех сил пнул ее ботинком! Из лежачего положения, но со всей дури!
И выжил. Граната улетела на другой край крыши и рванула уже там. И ни один осколок не задел Санька. Дикое везение.
Санёк некоторое время лежал, не шевелясь. Переживая потрясение и радуясь еще и тому, что не наделал в штаны.
И только через минуту задумался: а как Черноухим удалось закинуть гранату на крышу? На высоту добрых восьми метров?
Потом он обратил внимание, что стрельба практически прекратилась. И это было неприятно. Значит, наши – всё?
Хорошо бы, конечно, осмотреться.
– Любка, ты там как? – крикнул он в люк.
– Пока не лезут. Что-то тихо стало…
– Угу.
Саньку в голову пришла идея. Он подполз к подстреленному Черноухому, содрал с него шапочку, надел на ствол автомата, высунул над краем… Ничего. Ладно, повторим эксперимент. Надел трофей уже на собственную голову… Тоже ничего. Хотя ощущение неприятное. Хрен его знает, может, черноухий снайпер тебя уже выцеливает. Бах! И мозги – веером.
Санёк снял прицел, чтоб со стволом не маячить. Выставил на тепловой режим.
Ага. На соседних крышах над краями сразу стали видны вражеские головы. Бдят. Во дворе – непонятно. Оба паровоза больше не стреляют. Но люки на крышах задраены. Есть шанс, что внутри кто-то уцелел. А что это у нас за шевеление на привратной башне?
Санёк переключил на режим ноктовизор и тут же обнаружил совсем нехорошего человека со здоровенной трубой. Гранатометчик, сука! Причем самоубийца. Санёк железно помнил предупреждение Фёдрыча: в помещении из гранатомета не стрелять. Поджаришься.
Но, может, этому камикадзе – поровну. Лишь бы паровоз подбить.
Санёк торопливо нацепил прицел на автомат. И не успел. Выстрелил, гад! И промазал! Граната ударила метрах в полутора от паровоза. Зато отраженной от стены струей гранатометчика достало качественно. Дикий вопль. Труба летит вниз. Сам стрелок мечется в пламени…
Чей-то выстрел оборвал мучения. Кто-то из своих, надо полагать, потому что выстрел был единственным.
Хотелось бы знать, чего они ждут, Черноухие? Почему на крышу больше не летят гранаты, почему не штурмуют паровозы?
Через некоторое время причина стала понятна. Черноухие грабили. Из ближайшего барака выскочили четверо с огромными мешками и, пригибаясь, побежали к воротам.
Санёк мог бы их запросто срезать, но он предпочел тех, что на крыше. Одного достал, второй спрятался. Третий успел стрельнуть в ответ. Пули высекли искры там, откуда Санёк еще недавно выглядывал. Но он уже успел сменить позицию. Получи!
Попал или нет – непонятно.
Четверка с мешками почти добежала до ворот, но тут ожил фронтальный пулемет одного из паровозов. Длинная очередь срезала всех четверых. Да не просто срезала – полоснула по ногам, так что двое остались в живых и теперь корчились на земле.
А потом вдруг приоткрылась боковая дверь второго паровоза, и наружу выскользнул человек…
Санёк отвлекся и пропустил самое важное. Удар по затылку.
Очнулся он быстро. От стрельбы.
Обнаружил, что связан. И увидел черный силуэт, наклонившийся над люком на чердак. Черноухий бил короткими очередями, подсвечивающими оскаленную, вымазанную черным рожу. Снизу огрызались. Это радовало. Значит, Любка жива.
Повязали Санька качественно: руки – за спиной, ноги тоже спутаны. «Калаш» и пистолет исчезли. Ствол в ножной кобуре сейчас бы очень пригодился, но он остался в комнате Любки. Ножи!
Санёк зацепил петельку большим пальцем, нож выскользнул из чехла… и уперся в веревку. Блин! Хотя… Санёк извернулся, выгнул кисть, и рукоять попала-таки в ладонь. Теперь очень, очень аккуратно… Санёк перевернул клинок так, чтобы режущая кромка смотрела внутрь, перелег так, чтобы нож тупой стороной уперся в бетон, и, придерживая рукоять кончиками пальцев, начал медленно двигать кистью. Нож он чувствовал идеально, и отточен тот был до бритвенной остроты, однако дело шло медленно. Санёк опасался поранить руку. Прошло не меньше пяти минут, пока Санёк ощутил: путы слабеют.
Внизу снова стреляли. Черноухий, захвативший Санька, время от времени оглядывался: как там пленник? Санёк замирал. А потом снова принимался за дело.
Руку он всё-таки порезал, даже не заметил, когда. Кровь текла по ладони. Но – справился. Сильный рывок – и руки свободны.
Черноухий оглянулся. Может, почувствовал…
Санёк увидел направленный в лицо ствол и, не раздумывая, метнул нож.
Этот нож был малопригоден для бросков, но с трех метров Санёк всё же попал. В лоб, кажется. Нож не воткнулся, а отскочил, но прицел Черноухому сбил: пули срикошетировали от бетона, ухо обожгла боль.
Второго шанса Черноухому Санёк не дал. Перевернулся и, толкнувшись двумя ногами, прыгнул на врага, правой сбивая ствол, а левой (второй нож – уже в ней) ударил режущим снизу вверх. Целил в горло, но Черноухий увернулся, и клинок вспорол ему щеку. До самых зубов, аж скрежетнуло. Обратное движение ножа вышло лучше – сбоку по шее. Черноухий судорожно жал на спусковой крючок, оружие билось у него в руке, раскаленный ствол ожег Саньку щеку… Но это было всё.
Санёк выпустил обмякшее тело и плюхнулся на задницу. Казалось, он выложился весь и теперь даже встать не сможет. Но смог. Перерезал веревку на щиколотках, поднялся на ватных ногах, огляделся. И сразу увидел свое оружие. Черноухий аккуратно сложил его слева от люка. И нож второй отыскал.
– Любка! – крикнул Санёк вниз. – Как ты там?
Ноль реакции.
– Любка, не стреляй, это я! – Санёк сунул ПМ в кобуру, ухватил «калаш» и кое-как сполз по лестнице на чердак.
Это была нелучшая идея. Чердак мог быть занят Черноухими, но Санёк как-то об этом не подумал.
Повезло. Любка сумела удержать позицию. Вот только…
– Любка, ты что? Что с тобой?
Никакой реакции. Лежит безвольная, как тряпичная кукла. Но – живая. Жилка бьется. Ранена? Блин! Не видно ни хрена, а фонарик включать нельзя. Увидят, и мало ли…
О, ноктовизор!
Санёк глянул через прицел и сразу обнаружил рану. Вернее, сначала он увидел жгут, перетянувший бедро, а простреленную ногу – уже потом. Кровь сочилась, но умеренно. Всё же молодец, девушка! Сумела жгут наложить, иначе – всё.
Санёк достал у нее из разгрузки медпакет. Перевязал потуже прямо поверх штанов, не забывая прислушиваться. Больше его так по-глупому не вырубят. Остатком бинта замотал собственное запястье.
Прислушиваться было легко: стрельба прекратилась. Внизу, в зале – никакого шевеления.
Вот только сил совсем не осталось…
«Ну я мудель!» – обозвал он себя. Как его только в политех приняли? Есть же стимулятор!
После укола стало существенно легче. Даже тупая боль в голове успокоилась.
Взбодренный, Санёк поднялся на крышу. С предельной осторожностью изучил двор. Сначала – через «ночник», потом через тепловизор. Мертвых во дворе было много. Часть уже подостыла, а вот живых не наблюдалось. На крышах – тоже. Санёк рискнул встать во весь рост… И никто не выстрелил.
Что ж, пора спускаться.
Любку пока лучше не трогать, решил он. На чердаке, в углу, ее и заметишь не сразу.
Так, а как спуститься вниз, интересно? Лестнице настал кирдык уже после взрыва первой гранаты, и это отчетливо видно в ноктовизор. Вообще же в зале – настоящая бойня. Не хотелось представлять, каково это выглядит при свете дня. Вчерашних впечатлений – за глаза и за уши. Так, не отвлекаться. Спуск… Можно просто спрыгнуть. Метра три с половиной. В хорошей форме и налегке – вообще не проблема, но нынче и с оружием?.. Веревка! У Черноухого должна быть веревка…
«Что-то я туплю, – думал Санёк, привязывая трофей к балке. – Видать, неслабо мне Черноухий по мозгам приложил».
В голове было легко и пусто. Как после похмелья.
Спустился.
Не успел встать на ноги, как раздался выстрел. Пуля взвизгнула в сантиметре от щеки. Санёк моментально рухнул на чьи-то останки, глянул через тепловизор…
Ствол револьвера, из которого был сделан выстрел, светился белым. Но сам револьвер лежал уже отдельно от хозяина. Выпал из ослабшей руки. Скис Черноухий недобиток.
«А ведь он реально мог меня убить», – подумал Санёк.
Но мысль не взволновала. Не убил же.
Прежде чем выйти, Санёк осторожно выглянул наружу. Услышал, как кто-то стонет. Казалось, совсем тихо. В ушах по-прежнему вата, но хоть в голове прояснилось после стимулятора. Санёк изучил пространство между бараками через ноктовизор. Трупы, везде трупы. А вот кто-то корчится, пытаясь подняться. Свой или чужой?
Санёк принял решение: если выходить, то сейчас. Взойдет луна, и он окажется как на ладони у тех, кто может прятаться в тени, в укрытиях, в бараках… Тепловизор мало помогал. Вокруг рябило от горячего железа. У ворот что-то горело, даже тела мертвых еще не успели остыть.
Санёк подошел к одному из паровозов. К тому, из которого, как он видел, выскользнул человек. Сейчас боковая дверь была заперта, значит, внутри кто-то есть.
Санёк постучал в дверь прикладом автомата.
Тишина.
Тогда он вскарабкался на гусеницу, подобрался к водительской амбразуре:
– Эй, там! – позвал он. – Это я, Санёк… – подумал и добавил: – Химера. Я сейчас покажусь, не стреляйте.
И заглянул в щель.
– Сашка! – раздался изнутри знакомый голос Бабочки. – Живой! Что снаружи?
– Тихо.
– Точно? – Это уже Голова.
– Сам посмотри, – предложил Санёк.
– А Шахид где?
– Хороший вопрос. Я должен знать?
– Он вышел минут двадцать назад.
Ага. Значит, это был Шахид. Санёк почему-то так и думал.
Открылась боковая дверь. Голова выбрался наружу первым. За ним – Кирилл.
– А Любка где? – спросил он.
– Ранена. Там, – он показал на здание клуба. – На чердаке.
– Серьезно? – Это уже Ёрш. – И ты ее бросил?!
– А вы нас – разве нет? – парировал Санёк.
– Закрыть базар! – рыкнул Голова. – Черноухие что, ушли?
– Я так не думаю, – ответил Санёк.
– То есть? А почему тогда тихо?
– Я думаю, мы их – того, – сказал Санёк. – Минусовали.
– Всех? – недоверчиво произнес Голова.
– Можешь проверить.
Санёк злился. Пока он рисковал жизнью и бился с чужими, эти отсиживались внутри паровоза и теперь еще и недовольны чем-то. И это называется: свой трапп.
– Кир, глянь, что во втором паровозе, – распорядился Голова. Спрыгнул, угодил на труп Черноухого, выругался вполголоса.
Вдруг что-то произошло. Что-то такое возникло в воздухе… Санёк запрокинул голову и увидел, что звезды… не то чтобы померкли… Небо будто подернулось серебряной вуалькой, мелкими-мелкими искорками. И на площади возник еле заметный даже не свет, проблеск, мерцание… такое знакомое…
Но вспомнить, где он его видел, Санёк не успел. Сверху обрушился поток белого огня. Площадь вмиг осветилась, да поярче, чем в полдень. Жгущий глаза ледяной свет, порождающий черные гротескные тени.
Рядом ахнул Кирилл.
Санёк глянул вверх и ослеп…
Порыв холодного ветра хлестнул по лицу, и свет погас так же внезапно, как появился.
Санёк ничего не видел. Совсем ничего. В глазах прыгали яркие пятна. Почему-то цветные… Еще хотелось забраться под паровоз, свернуться клубком и не шевелиться.
Но – отпустило. Санёк помотал головой.
– Что это было, Иван?
– Миротворцы, – сипло выдохнул лидер траппа. – Повезло. Обошлось.
Глава 42 Свободная территория. Александр Первенцев. Итоги
Из тех, кто праздновал с Саньком вступление в ряды клана, выжил только один человек. Черноухие приняли его за мертвого. Один человек – и весь трапп Головы. Правда, Шахиду прострелили обе руки и сломали пару ребер (от смерти уберег броник из паучьей нити), но в том, что он выживет, сомнений не было. Еще опасно пострадала Любка. Пуля попала в берцовую кость. Как она после такой раны сумела еще жгут наложить, уму непостижимо. Это же гарантированный болевой шок. Но – сумела.
У всех остальных – легкие ранения.
Черноухих полегло больше шести десятков. Большую часть скосили пулеметы паровозов. В бывшем праздничном зале тоже полегло изрядно. Прибирались в нем несколько дней. И ремонт требовался тоже основательный. Стрельба, а особенно взрывы гранат плохо сказываются на интерьере.
Чистильщики ходили мрачные и угрюмые. Даже драгоценные бруски палладия не поднимали настроения. Санек клановцев понимал: погибли их товарищи. Те, с кем они делили опасность, паек и хабар. Кому доверяли. Друзья. Братья. Братья и сестры. Женщин Черноухие тоже добили. Вообще от клана осталось меньше половины. Пятьдесят два бойца. Правда, лучших, потому что для обороны захваченной горючки Барабас отрядил именно лучших, сделав исключение только для траппа Головы. Теперь Корней был в глубочайшем трауре. Считал, что гибель половины клана – его вина. Мог бы ведь и сообразить, что Черноухие могут напасть на поселок и оставить там пару десятков асов. Таких как Шахид. Шахид, надо отметить, и добил последних Черноухих. Самого последнего пристрелил из пистолета, когда тот уже собирался сделать контрольный выстрел в Шахидову голову. Но, увидав направленный пистолет, решил прострелить Шахиду руку. И попал, куда целил. Шахид – тоже. Только целил он не в руку, а в лоб.
Жаль, что к этому времени черноухие уже добили раненых.
Сам Санёк отделался пустяками. Поцарапанным ухом, шишкой на голове. Вполне мог функционировать на пользу клану. Но Барабас, которому так и не удалось отказаться от должности кланового лидера (терзаемый совестью, он пытался), Санька из Игровой зоны выставил.
– Я тебя ценю, Сашка, – сказал он Первенцеву, – но вали-ка ты отсюда. Ты не думай чего: долю тебе будем выделять исправно. И по жизни ты – наш, Чистильщик. Вот только хватит с нас покуда твоей химерской харизмы. Этак нас совсем не останется. Дай хотя бы раны зализать.
И Санёк свалил. С двумя килограммами палладия и сотней упаковочек регенерата, который стоил на территориях дороже золота. И это была лишь часть его добычи.
Впрочем, деньги Санька сейчас мало интересовали. Есть – отлично. Много – еще лучше. Впрочем, какую-то часть Санёк использовал. Арендовал дом. Большой красивый особняк неподалеку от входа на Игровую территорию «Валхалла». Сделал это с дальним прицелом: чтобы можно было приглашать друзей. Того же Фёдрыча, которого Санёк очень хотел ввести в Игру. И Алёну.
Еще он думал о Лике… Но как-то неуверенно, что ли. Ну не вписывалась нежная Лика в суровые реалии Игры. Хотя на Свободу ее привести… Почему бы и нет?
Еще Санёк снова встретился с экспертом Ильёй. Однако тот ничем не порадовал.
Санёк чуял: эксперт что-то знает. Вот только никакой возможности надавить на игрока четвертого уровня у него не было.
Что еще раз утвердило его в мысли: надо поднимать статус. Но как? С первым уровнем всё понятно. Продержался три дня – получил. А о втором – ничего конкретного. Санёк даже в Оракул сходил. Просидел в тишине и темноте… И получил ответ: у Игры нет специального задания для Санька. Единственно, что заинтересовало: ответ прозвучал прямо в мозгу. Четко и недвусмысленно.
«Что ж, – решил Санёк, – нет так нет». И вышел из Игры.
Глава 43 Санкт-Петербург. Александр Первенцев. Возвращение победителя
– Ого! – Уже знакомый клерк, Пётр Третий, одобрительно подмигнул Саньку. – Ты теперь миллионер! А где приятель твой, новичок? В Игре, что ли, остался?
Санёк враз помрачнел.
– Убили его, – сказал он. – Совсем.
– Как это? – изумился клерк. – Такого не бывает. Исключено!
И полез в базу.
– Хрена се! – воскликнул он через некоторое время, утратив маску обычной невозмутимости. – Его уже по спискам провели! Что за…
– Что написано? – быстро спросил Санёк, перемахнул через стойку и заглянул в монитор. Но успел прочитать только: «…устранен в связи с неправомерным использованием статуса…»
– Эй! – крикнул Пётр, отталкивая Санька в сторону. – Охренел? Это служебная территория!
– Я должен знать! – заявил Санёк.
– Марш обратно! Я тебе и так скажу… что можно.
Санёк неохотно покинул «служебную территорию»:
– Ну?
– Вообще-то у нас за такое стрелять положено, – проворчал Пётр. – Но сделаем поправку на твое состояние, игрок. Значит, так: твой друг лишен статуса и изъят из Игры по приказу локального наблюдателя Игровой зоны «Валхалла», осуществившего воздействие пятого уровня, и пусть меня повесят, если я что-то понимаю. Как можно лишить статуса того, у кого вообще нет статуса. Да еще воздействием пятого уровня. О, погоди! Это вообще ни в какие рамки… «По распоряжению регионального наблюдателя секторов С один семь новичку Сергею Кожину присвоить одномоментно статус один с предварительным оформлением страховки на двести тысяч евро, с обязательной выплатой ближайшим родственникам в случае летального или иного негативного исхода».
Пётр поглядел на Санька, пробормотал:
– Всё страньше и страньше… – и снова уткнулся в монитор.
Санёк терпеливо ждал, но ничего внятного не дождался.
– Я с таким – первый раз… – сообщил Пётр. – Могу добавить только, что всё проведено задним числом. То есть получается, что он получил статус и страховой полис еще до того, как вошел в Игру. Точно хрень какая-то выходит… Ты прости, Александр, но это не моего уровня вопрос. Ничем не могу помочь.
«Врет или не врет?» Зеленая птичка на руке клерка спрятала голову под крыло. От смущения или…
– И что мне его родителям сказать? – буркнул Санёк.
– А вот это уже не твой вопрос, – покачал головой клерк. – Им уже сообщили.
– Что?! Что сообщили?
– Откуда мне знать? – пожал костюмными плечами Пётр. – Может, самолет разбился. Или еще что-то. Думаешь, он один из Игры не выходит? У нас целая служба есть, которая погибшими или сильно покалеченными занимается. Так же, как и деньгами твоими, чтоб ни у кого вопросов не возникло, с чего это ты вдруг миллионером стал.
– А если все же возникнут?
– Придешь сюда и расскажешь, – к клерку постепенно возвращалась профессиональная невозмутимость. – И все решим. Это Игра, Александр, а ты игрок не только там, но и здесь, в миру. Девайсы сюда из Игры тащить нельзя, это тебе уже сказали, а в остальном… Наш – значит, наш. Так что можешь не волноваться.
– Я б и не волновался, – проворчал Санёк, – если бы не Серёга…
– Я тебе вот что скажу, Александр: у нас много чего бывает, в Игре. И понять, что и зачем… В общем, не всё бывает понятно. Тем более – снизу. Но одно тебе могу сказать точно: если закон нарушен, он будет восстановлен. И друг твой вернется. Тем более, формулировка допускает. Написано же в страховке: «в случае летального или иного исхода». Так что надейся. Это всё. Больше я тебе ничем не могу помочь. Может, хочешь музей наш посмотреть? – вдруг предложил он. – Музей оружия…
– Не сегодня.
– Как скажешь. Тебе часть денег наличкой выдать? Только учти: у нас лимит для первого уровня: пятьдесят тысяч евро. Если не хватит, в банке снимешь.
– Хватит, – Санёк расстегнул куртку. – Давай пятьдесят.
– Момент. И еще я такси вызову, ты не против?
– Не надо. Я тут рядом живу.
Пока он доставал из сейфа деньги, Санёк подключил смарт, вошел в скайп и набрал: «Привет, Лика. Я вернулся».
Набрал и подумал: а что будет, когда она ответит? И что ей сказать? После Алёны? После Любки? Хотя Любка – это не в зачёт. С ней – чисто секс. И Любка, она там осталась, в Стратегии. А вот Алёна… Алёна – это уже не просто.
Когда Санёк покинул офис, снаружи уже стемнело. И было довольно-таки холодно. Санёк стоял и смотрел на знакомый с детства проспект Савушкина, и у него было полное ощущение, что он вернулся в другой мир. Мелкий, серый, неинтересный. И дело не в моросящем дожде, а в домах, людях, в общей атмосфере уныния. Сразу захотелось развернуться и шагнуть обратно…
Но Санёк справился. Домой.
Впрочем, перед тем как сойти с офисного крыльца, Санёк не забыл проверить, как выходят из подрукавных чехлов ножи. Зачем? А кто знает… В Игре всё было четко: есть Игровые зоны, территории войны, а есть Свободная территория, где за применение оружия наказывают быстро и кардинально. А вот как должен вести себя игрок здесь, в миру? Да, девайсы из Стратегии проносить сюда категорически запрещено. И если верить Алёне, а почему бы ей не верить, то все эти искусственные штуковины технов за пределы Игры тоже не выносятся. Но ведь навыки, полученные в Игре, – остаются. И татушка эта… Санёк поглядел на своего сфинкса. Зверёк спал.
Что ж… Поживем – увидим. Саньку тоже отдохнуть не помешало бы.
Родительская квартира вдруг показалась Саньку мелкой и какой-то серенькой. Внутри словно света недоставало, даже когда Санёк щелкнул выключателем в коридоре.
– Явился – не запылился!
Отец. Оч-чень сердитый.
– Привет, пап! – мирно поздоровался Санёк, устраивая куртку на вешалке и разуваясь.
– Хотелось бы узнать, Александр, где ты был?
В коридор заглянула мама. Из кухни.
– Мам! Привет!
– Ага. Есть хочешь?
– Погоди, Маша! Я хочу знать, где этот оболтус болтался три недели? Во время учебного года! Нас не предупредив!
Оболтус болтался – сильно сказано. Санёк сделал усилие, чтоб сдержать улыбку. Не то совсем у папы планка упадет. Характер у Первенцева-старшего резкий. С виду – типичный питерский интеллигент, но в сердцах может так засветить…
– Я предупредил, – Санёк обнаружил, что совсем не так, как раньше, реагирует на гневную тираду отца. Несерьезно. С любовью и пониманием: он знает, как надо, а папа – нет.
– Где? Ты? Был? – отчеканил отец.
– Работал, пап, – спокойно сообщил Санёк. Он заранее придумал, что будет врать. – Я работу нашел. Хорошую.
– Настолько хорошую, что ради нее можно манкировать образованием?
– Сына, нельзя так, – подключилась мама. – Тебя же в армию заберут!
Санёк улыбнулся еще шире.
Армии он уже не боялся. После Игры – какая-то армия… Но терять время на пустяки вроде хождения строем и чистки туалетов тоже не планировал. Есть деньги – нет проблемы. То есть Родину защитить – это не вопрос, а дедовщину пусть кто-то другой терпит. Санёк уже знал по чужому опыту: за деньги в России можно купить всё. В том числе и любую отмазку. Вопрос цены.
Но с армией потом разобраться можно. Сейчас надо родаков успокоить.
– Не заберут, мама. Я буду учиться. Только в другом месте. И работать тоже.
– Твой институт – очень хорошее место, а если тебе не хватает денег, мы можем тебе помочь! – строго произнес папа.
– Лучше я вам помогу, – сказал Санёк, полез в карман куртки и достал оттуда толстую упаковку банкнот, прихваченную резинкой. Потом – еще одну.
– Здесь пятьдесят тысяч, – сказал он. – Вам.
Он протянул деньги отцу, но тот не взял.
– Откуда это? – Первенцев-старший глядел на красивую европейскую валюту как на ядовитую змею. – Где ты это взял? Наркотиками торговал?
– Сказал же – я работу нашел! – Санёк обнял отца. Тот дернул плечами, но Санёк не отпустил. – Папа! Какие наркотики? Я твой сын. Ты должен мне верить. Я эти деньги за-ра-бо-тал! И налоги заплатил. И это – не последние. И не единственные. У меня – очень хорошая работа. Очень интересная. Приходится много учиться, но я умею, ты знаешь. Веришь мне?
Успокоил? Нет?
Папа всегда был чуток. Санька порой удивляло, как ловко он угадывает, когда сын врёт, а когда говорит правду.
– Пошли есть, – сердито сказал Первенцев-старший, сбрасывая руку Санька. – Маша, пойдем. После поговорим.
«Нет ничего вкуснее приготовленного мамой, – в очередной раз признал Санёк. – Какие они у меня всё-таки славные. Им бы где-нибудь в Европе жить… Ну, может, еще и поживут».
– Глаза у тебя, сына, какие-то нехорошие стали, – огорченно проговорила мама. – И осунулся весь, похудел.
– Устал немного, – сказал Санёк. – Работа все же тяжелая.
– Да уж, – вздохнула мама. – Деньги нынче нелегко зарабатывать. А уж такие деньжищи…
– Это на дом вам, – сказал Санёк, но под суровым взглядом отца тут же исправился: – …Нам на дом. Ремонт сделать можно или вообще финский купить.
– Я этот дом своими руками построил! – возмутился отец. – Он еще век простоит.
– Кто спорит? Тебе решать. Мам, супу еще налей…
– Я бы всё-таки хотел узнать подробности, – заявил отец, когда они перешли к чаю с крендельками. Но тон у него уже был другой. Неужели поверил?
– Пап, я не могу! – Санёк развел руками. – Я подписку давал.
– Что-то связанное с твоим этим, отставником? На которого ты работаешь?
Санёк знал: папе не нравится Фёдрыч. Папа вообще военных недолюбливал. С института. Но терпел, потому что считал: лучше пусть Санёк тренером работает (такая у него была официальная запись в трудовой), чем баклуши бьет.
– Нет, не с ним. Но я его планирую подключить. Он толковый, Фёдрыч.
Папе не удалось скрыть ироническую усмешку. Санёк понимал, что он думает: «Вот сидит мальчишка, только из школы, ничего в жизни не видел – и уже планирует! Решает за взрослых людей».
– Спасибо, мам! – Санёк встал. – Пойду гляну, что у меня с почтой.
Почты было много. Большая часть – от Лики. И в фейсбуке. И в скайпе.
«Не сейчас, – подумал Санёк. – Не могу».
Он ей изменил. И это факт. Даже если она никогда не узнает, всё равно на душе муторно.
И тут вспомнился Серёга… и стало еще муторнее.
Что теперь делать, что сказать его родителям?
Можно, конечно, ничего не говорить. Из Игры, как сказал Петр, с ними уже связались. И никто, кроме Машуньки, не знает, что Серёга ушёл с ним. Да и Машунька не знает ничего толком. Можно сделать вид, что он ни при чем.
Никто не узнает.
Но совесть…
Может, денег им подкинуть сверх того, что по страховке заплатят? Да и когда еще заплатят… Денег бы точно подкинуть надо. Отец у Серёги – алкаш. «Жигуль» парню достался, потому что у отца права отняли. Уже второй раз, и теперь надолго. А у матери Серого – двое мелких, и деньги ой как нужны. Решено. Завтра заедет, отдаст тысяч пятьдесят. Рублей. Можно и больше, но тогда вопросы возникнут. А так можно сказать, что долг возвращает.
Еще грело сказанное клерком в офисе Игры: «Если закон нарушен, он будет восстановлен. И друг твой вернется». Если нарушен…
Вот этого Санёк не знал.
Зато он знал, что есть в миру два человека, которым наверняка что-то известно.
Искатели. Сидор Черный Доктор и Николай Двина.
А как говаривал бывший офицер спецподразделения «Меч» Никита Федоров, он же – Фёдрыч: «У знающего человека можно узнать всё, что тебе нужно. Главное – правильно спрашивать».
И если сам Санёк науку «правильно спрашивать» изучал чисто теоретически, то Фёдрыч – профи. И наверняка поможет, если попросить. Правильно попросить.
Глава 44 Санкт-Петербург. Александр Первенцев. Старые друзья…
– Фёдрыч, я вернулся! – сообщил Санёк.
– Подъезжай, – лаконично отозвался майор в отставке.
Санёк подъехал.
И, к своему удивлению, обнаружил в гостях у Фёдрыча Гучко. И, к еще большему удивлению, Санька тот не узнал.
– Это кто? – поинтересовался уже слегонца датый банкир. – Сослуживец твой? Познакомь. Может, у меня для него работа есть.
– Юра, ты когда набраться-то успел? – удивился Фёдрыч. – Мы ж меньше литра приговорили.
– Чё ты гонишь? Я не пьяный! – возмутился Гучко.
Санёк заметил: прежнего, барственного, отношения к майору у банкира уже не наблюдалось. Общались равные.
– Тогда глаза протри! – посоветовал майор. – Это ж Санёк. Как сходил, Санёк?
– Спасибо, Фёдрыч. Тебе, в смысле, спасибо. Помогла твоя наука. Пришлось немного пострелять.
– Мужик! – обрадовался Фёдрыч и щедро плеснул вискаря в третий стакан. – За тебя, Санёк! Быть тебе богатым. Вон даже Юра тебя не признал.
– Уже, – сказал Санёк. – Уже богатый. Может, пойдем пожрем куда-нибудь?
Жор какой-то. Буквально час назад позавтракал – и опять в желудке вакуум.
– Санёк!
Надо же. Признал всё-таки хозяин жизни. Даже обниматься полез. Хотя вот это уже лишнее.
Санёк смотрел на Гучко и удивлялся: и перед этим обрюзгшим толстяком он когда-то робел. Тот даже как-то в размерах уменьшился. И в масштабах. И еще кое-что прочитал Санёк в свинячьих глазках банкира: он – не воин. Пусть и бандит в прошлом, пусть и людей убивал, и экстремальным туризмом увлекался, а всё равно – не воин. До конца такой не пойдет. То есть, может, и пойдет, но сначала прикинет: а выгодно ли?
– Повзрослел, базара нет, – одобрительно проворчал Гучко. – Как оно там, в Игре?
– Нормально. Играем.
– Во! – Гучко подмигнул Фёдрычу. – Ты нам должен, парень. Считай, это мы тебя сделали!
Санёк усмехнулся. Покровительственный тон банкира его развеселил. Подумалось: а как бы он рассуждал, если бы Санёк сейчас выметнул нож из рукава и прижал ко второму, нет, уже к третьему подбородку?
Но в целом Гучко прав. Санёк – должен.
– Десятка, да? – уточнил он. – Скажи куда, я завезу.
– Блинский котик! – восхитился банкир. – Крутой стал, да? Забей на десятку. Говно вопрос! Фёдрыч, давайте в ресторан ко мне. Угощаю!
– Ты с ним поосторожнее, – вполголоса произнес Фёдрыч, когда они выходили из квартиры. Вдвоем, потому что Гучко уже спустился вниз и звонил – вызывал водителя к подъезду. – Он хитрый, Юрка. Прям змей.
– Я не боюсь, – пренебрежительно отозвался Санёк. – Тебя б я, может, и испугался, а его… – Санёк фыркнул.
– Я не в том смысле. Юрок, он только выглядит долболобом. Говори с ним осторожнее. И серьезного не доверяй.
– Спасибо, – поблагодарил Санёк. – Учту.
– А вообще, дело с ним иметь можно, – добавил Фёдрыч. – Он и финансист неплохой, и выгоду на три метра в землю видит. Свою выгоду. Если ты ему нужен, он тебя со всех сторон облизывать будет, пока не дожмёт. А потом высосет и высушит. Так что ты лучше с ним – через меня. Меня он внаглую не кинет. Я, типа, свой.
– Тоже учту, – пообещал Санёк, задав себе сразу другой вопрос: а можно ли доверять самому Фёдрычу?
Решил: можно. До определенных пределов.
Спустились. Сели в здоровенный гучковский «мерс». Банкир тут же начал заливаться соловьем: как ему понравилось в Игре! И как бы хотелось туда снова. Даже и не в саму Игру, а на Свободную территорию. Там же дел – прям край непочатый… А вообще, нет ли кого-нибудь, кто мог бы Гучко статус сделать? Ну там забашлять кому… Чтоб без запары, без викингов всяких…
– Не получится, – невнятно пробормотал Санёк, перемалывая стейк и запивая пивом. – Статус купить не получится. А вот организовать, наверное, можно.
Ему казалось, он сейчас может любого в Игру ввести. Договориться со своими, с Чистильщиками, и под прикрытием клана даже такой, как Гучко, три дня протянет. Хотя…
Сразу вспомнился Серёга. Его-то не уберег…
– В Игру ввести не проблема, – сказал Санёк. – Плати и входи. Цена известна. И жить где – будет. Я вчера дом купил. Но – семь дней. Это для новичка предел. Чтоб без ограничений – статус нужен.
– Вот ты, Санёк, и подумай, как мне его сделать, – мясистая лапа банкира легла на Санькино плечо. – А уж я в долгу не останусь, скажи, Фёдрыч? Здесь ты точно можешь на меня рассчитывать. Если деньги вложить или купить чего, это я для тебя всегда устрою!
– Для начала мне машина нужна, – сказал Санёк.
Сказал – и сам удивился. И тому, что сказал, и тому – как: небрежно, как будто за телефон заплатить или вроде того.
– И к машине хорошо бы права. А то у меня нет.
– Без автошколы сейчас дорого будет, – Гучко наморщил лоб. – По деньгам примерно…
– Автошкола есть. Там я сдал всё.
– Тогда ваще не вопрос! – заявил Гучко. – А по машине так: скажи, чего надо и в каком ценнике, – подберем. А пока я тебе из своего гаража чего-нибудь подгоню. За минимальную аренду. Джип? Седан?
– Лучше джип, – сказал Санёк.
– О! Наш человек! Братан! Выпьем!
– А еще, – продолжил Санёк, опустошив пивную кружку, – мне надо бы один номерок автомобильный пробить. – И написал на салфетке номер «ниссана» игроков-искателей.
Надо, надо с ними пообщаться. Поспрашивать. Правильно поспрашивать.
– По номерам пробить? Говно вопрос! – Пришедший в отличное настроение Гучко забрал салфетку. – Набери меня вечерком, всё буду знать.
И снова завел шарманку: как много он может и как умеет быть благодарным.
Санёк вежливо улыбался. Он был настроен оптимистично: хорошо покушал, пиво отменное…
Домой его подвозил Фёдрыч. У бывшего майора была «непроверяйка» плюс номера из прокурорской «конюшни», так что проверки на алкоголь он не опасался. Отвез, поздоровался с Санькиными родителями, забрал бумаги из автошколы, медсправку, пожелал насыщенной личной жизни и уехал.
Дома Санёк в очередной раз залез в комп…
И опять не написал Лике. Более того, он испытывал странное ощущение, что Лика, та девушка, которую он любил (любил или любит?), теперь где-то далеко-далеко.
Не в смысле расстояния, тут скорее наоборот: сейчас, когда у Санька появились деньги, перелет в другое полушарие перестал быть проблемой; далекой она стала… как-то внутри.
Санёк ничего не мог с этим поделать. Он изменился. И обратной дороги, скорее всего, не было. Может, и впрямь стоит слетать в Америку, встретиться… и разобраться?
Не по скайпу же говорить: знаешь, мне кажется, а вдруг я тебя больше не люблю?
А еще лучше: знаешь, того славного парня, которого ты любишь… Он как бы закончился.
В общем, Санёк собрался с духом и написал следующее:
«Лика, Лика, Лика… Мне очень, очень нужно с тобой поговорить. Но тут такие дела закрутились… Пипец. Зато я, может быть, сумею как-нибудь прилететь к тебе в Стендфорд. Ты не против?»
Ясно, она была не против. Это же была та самая Лика! Она-то осталась прежней…
«Жаль, что я не рискну ввести ее в Игру, – подумал Санёк. – После смерти Серёги – никогда…»
Он еще не знал, что никогда не введет Лику в Игру совсем по другой причине.
А пока он зашел на сайт американского консульства и убил полтора часа, заполняя анкету и отвечая на вопросы типа: «Не собираетесь ли Вы продавать наркотики, заниматься проституцией или террористической деятельностью на территории США…»
Потом, в три часа ночи, совершенно одуревший, он позвонил Алёне.
– Санька? Ты, что ли? Чё за шум, спрашиваешь? Это я в клубешнике! Не-е, нефиг тут делать! Забирай меня и гульнем!
– По-моему, ты уже! – засмеялся Санёк. Ему вдруг стало легко и весело. Ни о чем не думать, никаких проблем… – Адрес говори. Ага. Через полчаса буду!
– Хренова куча денег! – сообщил Санёк. – То есть такая здоровенная куча палладиевых слитков, из которых мне положено полдесятка кирпичей. И я уже договорился с нашими, чтобы часть моей доли пустили в оборот…
– Наши – это кто? – мрачно поинтересовалась Алёна.
– Чистильщики, конечно. Я ж тебе говорил: меня приняли в клан!
Да, что-то такое он говорил. Но Алёна тогда была всё еще пьяна от коктейлей и от радости, что Санёк приехал. И не вслушивалась. Зато теперь…
– …и знаешь, что я еще сделал? – восторженно повествовал Санёк.
– Что? – Алёна нахмурилась еще больше.
– Я нам домик снял! Вот.
– Нам? – Алёна надменно выпятила губу. – А кто тебе сказал, что я с тобой жить захочу? Живи там со своей Любкой! Это ведь она всё затеяла, да? И ты ее снова трахнул?
– Фрыр-р-р! – воскликнул Санёк, спрыгнул с кровати, подхватил Алёну на руки и закружил по комнате. – Хватит дуться! Хватит меня ревновать!
– Отпусти меня немедленно! – закричала Алёна, выворачиваясь. – Брось, я сказала!
Девушка она была сильная, и Санёк был вынужден удовлетворить требование. Отпустил. Точнее, бросил. А еще точнее – уронил. Правда, всё же не на пол, на кровать. И сам рухнул сверху… Ну, скажем так: нечаянно. Но с удовольствием.
– Слезь с меня, козел!
– А вот даже и не подумаю! – Санёк прижал Алёну покрепче. – Я хочу тебя, моя дикая радость!..
И получил кулаком в ухо.
– Слезь с меня, я сказала! – прорычала Алёна. – Пошел вон! Непонятно?!
Санёк мгновенно разомкнул объятия. И слез. И даже отсел на полметра.
– И что это было? – спросил он, потирая ухо.
– А то, что слышал!
– Ладно, – сказал Санёк. – Твой дом, твои правила, – и сгреб с пола одежду.
– Ты что это делаешь? – Алёна вцепилась в его брюки.
– Одеваюсь, – Санёк высвободил захваченную штанину. – Ты меня выгнала. И это твое право. Но требовать, чтобы я ушел голым, – это перебор.
– Я тебя не выгоняла!
– Опа! Ты что, плачешь?
– Ничего я не плачу!
– Ага. Это ты вчера лук резала, а сегодня дошло. Иди-ка сюда…
Санёк обнял ее, преодолев слабое сопротивление, поцеловал оба глаза, погладил по спине:
– Алёнушка, пожалуйста, не делай так больше, – попросил он. – Мы же не в детском саду с тобой. Мы же игроки. Нам аккуратней надо. Хочешь, чтоб мы друг друга поубивали?
– А ты не спи со всеми подряд, – всхлипнула Алёна. – Или проваливай.
И прижалась теснее.
– Помнишь, я когда-то говорил тебе, что у меня есть любимая девушка? – спросил Санёк. – И как я сказал тебе об этом, а ты всё равно не успокоилась? Так вот, эта девушка никуда не делась.
– А как же я?
Санёк заглянул в блестящие от слёз глаза:
– Я – с тобой, – напомнил он. – Не ушел, хотя ты меня гнала, не дал сдачи, когда ты меня ударила… Может, ты хотела, чтобы я тебя немного побил?
– Только попробуй!
Ожила. И это уже хорошо.
– Я тебе уже сказал, помнишь? Нам с тобой нельзя драться. Это может кончиться очень скверно.
– Обещай, что ты больше не будешь спать с этой рыже-белой сучкой!
– Я буду делать то, что считаю нужным, – твердо произнес Санёк. – Так же, как и ты. – Почувствовал, что Алёна снова пытается его оттолкнуть, но не позволил. – Но ты мне не безразлична, Алёнушка. Поэтому я очень постараюсь не делать того, что тебя обидит. Этого достаточно?
– Наверное… – проговорила Алёна. – И, может, хватит болтать? Я слышала, кто-то кого-то хотел? Не перехотелось еще?
Глава 45 …И старые враги
Этим утром Саньку остро не хватало мертвяцкого стимулятора. И это было обидно, потому что в Игре у него стимулятора – хоть зажрись.
Пришлось поправляться кофе и томатным соком, обнаруженным в Алёнином холодильнике.
Хозяйка сока и холодильника безмятежно спала. На звонок, разбудивший Санька, не отреагировала. Хорошо ей…
– Дрыхнешь, боец? – Фёдрыч, как всегда, попал прямо в десятку. – Хорош харю давить. Давай на работу. Тебя ждут.
Ждала машина. Серенький «рав-четвертый». Гучко сдержал слово. И не только с машиной. На смарте у Фёдрыча был адрес старого знакомого Санька, хозяина «Ниссан Патрола». Звали парня Николай Васильевич Фомченко. Тот самый «Николай Двина, искатель, второй уровень», надо полагать. Возраст – 27 лет, место работы – травматологическое отделение районной больницы. Имелся также домашний адрес с пометкой о том, что квартира куплена полгода назад, и прописан в ней господин Фомченко соло.
– А теперь вопрос, – сказал Федрыч. – Чем тебе этот доктор не угодил?
– Почему сразу не угодил? – поинтересовался Санёк.
– А ты бы в зеркало на себя глянул, – предложил майор. – Рожа у тебя стала ну очень характерная. Так что колись: что тебе от него надо и могу ли я чем-то помочь?
Санёк заколебался…
Рассказать Фёдрычу о Серёге? Поймет ли? С другой стороны – какой смысл скрывать? Что это изменит?
– У меня в этот заход друг погиб в Игре, – наконец решился Санёк. – Новичок. Совсем погиб. Мы его похоронили.
– Да уж… – Фёдрыч потер затылок. – Это, брат… Понимаю. – И, вспомнив: – Так новичков же, говорили, насмерть не убивают? Или нет?
– Получается, что нет.
– А этот… Фомченко… Это он убил?
Санёк помотал головой:
– Там – не он. Но здесь – пытался. И еще: он – игрок. Второго уровня.
Последнюю фразу Фёдрыч пропустил мимо ушей:
– В смысле – здесь пытался? В Питере, что ли?
– Ну да.
И без того не слишком доброе лицо майора стало совсем… неприятным.
– Доктор, значит… – процедил он. – Травматолог, да? И что ты из-под него хочешь получить?
– Пока просто поговорить хочу, – сказал Санёк. – Он точно что-то знает. И я тоже хочу это знать.
– И ты думаешь, он тебе так всё и выложит? – скептически поинтересовался Фёдрыч.
– Поглядим, – ответил Санёк.
Уверенности у него не было. Второй уровень. Хотя сумел же Санёк тогда, в кабаке, достать Фарида Поршня, тоже игрока второго уровня…
– Короче, так, один ты к нему однозначно не поедешь, – решил Фёдрыч. – Нам с тобой еще работать, Санёк, ты мне живой нужен. Так что погуляй пока с полчасика. Вон иди в рекреацию кофейку попей, а я покумекаю, как нам доктора этого правильно за вымя взять.
Возражать Санёк не стал. Сообразил, что предложение Фёдрыча не только щедрое, но и правильное. Группа поддержки Саньку пригодится. Ну да, Фёдрыч не игрок. Но зато он – майор спецназа и крут даже без всяких игровых технологий. Опять-таки впечатление производит правильное. Серьезное.
В полчаса майор не уложился. Появился минут через сорок пять:
– Поехали!
За руль «тойоты» Федрыч сел сам, предложив Саньку место справа. Заднее же сиденье уже оккупировали два толстошеих майоровых «ученика». Оба – богатыри. Постарше Санька и помощнее раза в полтора. Одного Санёк помнил, второго – нет. Вероятно, из нового набора.
Поздоровались они с Саньком почтительно:
– Здравия желаем, товарищ инструктор!
Санёк, как-никак, числился в преподавателях, а порядки в школе были армейские.
– Решим твой вопрос, а заодно курсантов обкатаем, – сказал Фёдрыч, кивнув на толстошеих. – Не против?
Даже беглого взгляда на курсантов было довольно для понимания: эти сами кого хошь обкатают – мало не покажется.
Но Санёк был не против. А еще он был не против бутылочки пива, о чем и сообщил Фёдрычу. После кофе похмелюга малость отпустила, но жажда по-прежнему мучила.
Майор хмыкнул, извлек из кармана блистер, сбросил Саньку на ладонь капсулу:
– Закинься, запей вот водичкой и поехали. Герой твой два часа назад с дежурства пришел. Дрыхнет небось. Самое, заметь, подходящее состояние для интимной беседы – это когда спросонья и без штанов.
Звонить пришлось долго – минут двадцать.
– Так и есть, дрыхнет, – констатировал Фёдрыч.
– Так, может, дверь – того? – предложил один из толстошеих с надеждой, поигрывая кривой железякой.
– Дадим ему еще пять минут, – решил Фёдрыч.
Пяти минут хватило.
– Что надо? – прохрипели по ту сторону дверей.
– Николай Васильевич? – казенным голосом осведомился Фёдрыч.
– Ну.
– Вам повестка.
– Какая, на хрен, повестка?
– Не какая, а откуда, – строго произнес Фёдрыч. – Из Приморского военкомата. Вы не встали вовремя на учёт…
– Завтра встану, спокойной ночи, – голос слабел, удаляясь.
Фёдрыч снова утопил кнопку звонка.
– Да что еще тебе надо? – взревел полный тезка автора «Мертвых душ».
– Дверь откройте, Николай Васильевич, и повестку примите, как положено, если не хотите, чтобы я вызвал участкового.
– Да хрен…
Замок щелкнул. Цепочки на дверях не оказалось. Курсанты шагнули вперед и молча вытеснили доктора вглубь квартиры. Это было нетрудно: вдвоем они весили как три таких доктора.
Фёдрыч молодец. Правильно выбрал время, потому что, не будь доктор таким вялым, сонным и заторможенным, вполне мог бы оказать серьезное сопротивление. А так всего лишь успел выдернуть из-за вешалки… ружье!
Кривая железяка вышибла огнестрел, а его хозяин словил прямой в челюсть и выпал из реальности.
Могучие ученики Фёдрыча подхватили обмякшего доктора, внесли в комнату и умело закрепили безвольное тело на стуле.
Судя по слаженности движений и одобрительному хмыканью Фёдрыча, парни уже отрабатывали этот процесс и справились как надо.
– Рожей к окошку его разверните, – скомандовал Фёдрыч. И уточнил: – Вон к тому, – потому что окон в комнате было два. – Отлично! А теперь – взбодрить голубу!
Один из учеников сбегал на кухню, вернулся с кастрюлей воды, которую и опорожнил на голову Николая.
Сработало. Доктор очнулся, заматерился… И умолк, получив леща по затылку.
– Он твой, дружище, – сказал Фёдрыч Саньку. – Спрашивай свои вопросы.
– Ты ответишь… – Николай Двина (второй уровень, искатель) мотнул головой, оросив Санька брызгами. – Ты, пособник нелюди…
– Это он про нас, что ли? – нахмурился один из толстошеих, но Фёдрыч сделал знак: молчание, и боец смолк.
– Отвечу, – согласился Санёк. – Но сначала ответишь ты. Например, почему это я пособник нелюди?
Доктор молчал.
– Это ты поднял тему, – напомнил Санёк. – Давай продолжай. Или так сболтнул, по глупости?
– Тебе не по уровню знать! – отрезал доктор.
За его спиной Фёдрыч одобрительно кивнул: мол, если клиент открыл рот, уже легче. Вот если всё терпит и молчит… Тогда будут трудности.
– Ладно, – согласился Санёк.
Он смотрел на привязанного игрока и ощущал какое-то равнодушное спокойствие. Пустота. Все эмоции вдруг куда-то ушли. Он не испытывал к Николаю Двине никаких чувств. Вообще никаких. Перед ним был не человек, а источник информации. И Санёк эту информацию получит. Так или иначе.
– Ладно, – произнес он. – Давай я сначала скажу. А уж потом ты, Коля, сам решишь, как тебе лучше: сразу говорить или сначала помучиться.
– Что ты мне сделаешь? Морду набьешь? – осклабился игрок.
– Можно и морду, – согласился Санёк. – А можно что-нибудь поинтереснее придумать. Мой друг, который у тебя за спиной, он, знаешь ли, большой искусник по этой части.
– Пусть только попробует – и может забыть про Игру навсегда! – уверенно заявил доктор.
– Убедил, – Санёк наклонился поближе к игроку. – Значит, придется самому. Заодно и попрактикуюсь, а то мне скоро в вик идти, а я даже пленников допрашивать квалифицированно не умею. Курс прошел чисто теоретически. Практики, считай, никакой.
– Нет у фехтов такого курса! – возразил доктор. Но без особой уверенности.
– Откуда ты знаешь? – усмехнулся Санёк. – Ты же не фехт. Ты мертвяк, верно?
Это была интуиция, но она не обманула.
– Угадал, – буркнул Николай. – Но это ничего не меняет. Болтать с тобой я не собираюсь. А ответить тебе придется, ясно? Я в миру не на отдыхе. Я искатель, понятно тебе?
– Вот именно что не понятно, – сказал Санёк. – А понять я хочу. Так что же мы ищем?
– Не твое дело! Не по уровню!
– Вот это я уже слышал, – кивнул Санёк. – Ладно. Зайдем с другой стороны: ты из какого клана, мертвяк?
– Из Красных Орлов, – буркнул Николай. – Был. Тебе-то что?
– Просто интересуюсь. Это хорошо, что из Красных. Был бы – из Чистильщиков, прям-таки неловко было бы тебя резать.
– Не пугай!
– Да я не пугаю, – сказал Санёк. – Какие пугалки? У меня друг погиб, так что время пугалок кончилось. Началось время вопросов и ответов. Давай, Коля, мы поступим так. Я тебе расскажу, что я собираюсь делать, а ты как специалист, ты ведь специалист, травматолог, верно? Так вот ты и выберешь самое эффективное…
– Мы не в Игре! – буркнул пленник. – Ты ответишь по закону.
– Конечно-конечно, я не забыл, – сказал Санёк. – У меня хорошая память. Ты, кстати, закон упомянул? Так вот: я уже сказал, что моего друга убили? Новичка, заметь. В Игре. Насовсем. А по закону вроде не положено. Получается, закон мне должен одну смерть. Может быть – твою?
– Глупости болтаешь, – проворчал игрок. – Новичков не убивают, а даже если и убили, при чем тут я? Что тебе, вообще, от меня надо, химера безбашенная?
– Вот это вопрос по существу, – одобрил Санёк и потрепал собеседника по мокрой щеке. – Вы с приятелем напали на моего друга. И по-моему, пытались его убить, вот только не получилось. Так что первый вопрос: чем мой друг вам так не понравился?
Пленник молчал.
– Ладно, – спокойно произнес Санёк. – Тогда поговорим о том, как я буду повышать твою общительность.
И приступил. К изложению. Пошагово.
На память Санёк и раньше не жаловался, а теперь она и вовсе стала как у диктофона. Так что замечательную историю о викинге, который, угодив в плен, решил, будто быстрая смерть, которую обрели его товарищи, не подобает храброму человеку, Санёк выложил без запинки.
Существовал некоторый риск, что Николай Двина увидит ряд нестыковок, ведь в истории, рассказанной Саньку мастером адаптации Феодором Герцем, викинга пытали целых три дня. Как специалист в области травматологии, Николай мог бы сообразить, что предложенный Саньком «план мероприятий» не прокатывает по хронометражу.
Но критиковать «план» не стал.
Может быть, списал ошибки на неопытность палача-теоретика. А может, потому, что Саньку удалось очень точно скопировать интонацию мастера Герца и озвучить пыточную программу так, будто читает подробную и довольно скучную инструкцию.
Однако его слушателю скучно не было. Минут пять Николай внимал не перебивая, с презрительной улыбкой, а потом глянул на татушку Санька…
Черный сфинкс был спокоен. Глядел задумчиво так, чуть склонив гривастую голову.
Сфинкс был спокоен, а вот игрок второго уровня заерзал, забеспокоился, заявил нервно:
– Завязывай, химера! Я тебе не какой-то там хренов викинг! Ты не посмеешь!
– Ну почему же? – рассудительно произнес Санёк. – Что мне помешает? – Чем больше нервничал пленный (поверил! поверил!), тем увереннее чувствовал себя Первенцев. – К сожалению, регенерата в миру нет, – Санёк изобразил сожаление. – Поэтому некоторые процедуры я смогу выполнить только один раз…
И продолжил описание.
Курсанты на заднем плане (Санёк видел их в зеркале) тоже слушали внимательно. И тоже немного нервничали, потому что да, очень Санёк убедительно излагал. Ну да, парни они крутые, но игры викингов в области проверки мужества выходили за пределы цивилизованного зверства.
А вот Фёдрыч не беспокоился ничуть. Напротив, кивал позитивно и выражал лицом полное одобрение Санькиному креативу. Что не укрылось от пленника и, надо полагать, оптимизма ему не прибавило.
– Да пошел ты! Ты, отморозок! Я такой же игрок! Ничего ты не сделаешь! – Но голос Николая предал: сорвался на визг. Не авторитетно получилось.
– Игрок, но не совсем такой, – возразил Санёк. – Статус у тебя повыше. Следовательно, боль ты, я предполагаю, должен переносить неплохо. Всё я, конечно, не успею. Времени у нас часа два, а потом у меня следующая встреча. И нам придется прерваться. Поэтому я и рассчитываю на твою помощь, ведь в наших общих интересах сделать так, чтоб ты не помер до моего возвращения. Ты ж травматолог, как-никак, а опыта настоящего у меня нет, только общая теория… Ну и кое-что я на собственной шкуре испытал, так что думаю – справлюсь.
Санёк дернул шнур, и нож привычно скользнул в руку.
– Братишка, – сказал он одному из курсантов, – рубашку ему расстегни. Замарается…
И на этой заботливой ноте игрок второго уровня (класс «искатель») Николай Двина сломался.
Так что Санёк так и не узнал, смог бы он пойти до конца – резать беспомощного живого человека.
Но Николай Двина заговорил.
И Санёк узнал, чем занимаются искатели. И почему его друг привлёк их внимание и попал под раздачу. Но так и не сумел узнать, кто и зачем подставил Серёгу Кожина. И о том, что такое второй уровень, он тоже не узнал.
Воспользовавшись тем, что Санёк и все остальные, включая Фёдрыча, расслабились, Николай толкнулся ногами и приголубил майора спинкой стула, к которому был привязан.
Фёдрыча отбросило назад, стул треснул, но выдержал. Выдержал он и тогда, когда Николай прыгнул еще раз, с разворотом врезался в окно, а затем, в звоне и сверкании разлетевшегося стекла, вывалился наружу.
Санёк метнулся за доктором, опоздав на полсекунды. И, не медля, махнул через подоконник в разбитое окно.
Приземлился хорошо – на козырёк подъезда. Высота плёвая, второй этаж. А вот второй прыжок – с козырька на асфальт – получился хуже. Потому что внизу его уже ждал Николай Двина.
С обломком стула, к которому только что был привязан.
И он от души приложил этим обломком Санька по макушке.
Очнулся Санёк уже в «тойоте». В окружении друзей, но без пленника.
– Удрал, гад, – не без восхищения сказал Фёдрыч. – Вот же отморозок!
«Это не он, это мы – отморозки», – подумал Санёк. Но озвучивать мысль не стал. Чтоб не огорчать Фёдрыча.
Когда играешь с сильными игроками по правилам, которые тебе неизвестны, надеяться можно только на сумасшедшую удачу. Но бывает ли удача настолько сумасшедшей?
Эпилог
– Тут никого нет! – Толстый косматый викинг в такой же толстой косматой шубе присел на крыльцо и взялся за лыжину. – Печь холодная, внутри сухие листья. Этот дом, Кетильфаст, с осени не топили.
– Вот как… – задумчиво проговорил Кетильфаст. – Дрянь какая-то получается. Ободранный пропал. Теперь еще этот…
– С женой, – напомнил толстый.
– Да, с женой. Что думаешь, Медвежья Лапа?
– Тут неподалеку бонд живет, – сказал толстяк. – Крепкий бонд. Гагаром кличут. Пойдем да спросим, что он видел. И поедим заодно.
– Всё бы тебе жрать, Лапа, – проворчал Кетильфаст, но спорить не стал. Толкнулся и побежал по целине, прибивая снег широкими, подбитыми мехом лыжами.
Толстяк последовал за ним.
Вскоре они наткнулись на лыжню, которая и привела их к утонувшему в снегу хутору, где их тут же встретили лаем собаки бонда.
Кетильфаст открыл ворота, отвалив створкой снег, и двинулся к дому, не обращая внимания на беснующихся на безопасном расстоянии псов.
Кожаный полог откинулся. Сверкнул серебром наконечник рогатины.
…И Гагар опустил копье, узнав гостей.
На лице его не было радости, но повел он себя учтиво: пригласил в дом, к столу, налил горячего пива.
Поднес сам, к некоторому огорчению Медвежьей Лапы. Старшая дочь Гагара была хороша собой.
Гости плеснули малую долю богам, чинно выпили. Женщины тем временем вынесли угощение…
– Гагар, – сказал Кетильфаст, когда голод был утолен. – Когда ты последний раз видел Ободранного?
– Давно, – отозвался бонд. – Еще листья не пожелтели. А что такое?
– А родичей его давно видел? – вместо ответа задал новый вопрос Кетильфаст.
Гагар чуть не спросил, каких родичей, но вспомнил. Вовремя.
Гагар поглядел на старшего сына, на его руку… Зажила рука. Только шрам остался, но такой, что делу не мешает.
– Тех, что из Гардарики? Этих тоже видел. Когда – не вспомню, но снег уже выпал. А зачем тебе?
– Ты у себя их принимал?
– Принимал, – осторожно ответил Гагар. – Было такое. Гость в дом, удача в дом. А что тебе до них?
Кетильфаст пристально глянул на бонда. Многим от такого взгляда стало бы не по себе, но Гагар не испугался. Он – свободный бонд. И Хрогниру исправно отдает от всего нажитого и добытого. Ничего не сделает ему хольд. Даже грозить впустую не станет, чтоб лицо не потерять.
Кетильфаст и не стал.
– Ярл обещал в хирд парня принять, – сказал лучший воин Хрогнира-ярла. – Весной. А сейчас послал нас на йоль его позвать. А у Ободранного в доме и нет никого. И печь с осени не топили. А ты говоришь: у тебя они были, когда снег уже выпал. Так, Гагар?
– Так, – признал бонд. – Были. Но ушли. А почему печь не топили, то мне неведомо.
– А куда ушли?
– Мне не говорили, а я не спрашивал.
Гагар чувствовал: хольд ищет недоброе. И долг за спасенную руку сына велит Гагару помочь чужим. Но как? Кетильфаст уже поймал его на вранье. И настаивать на уже сказанном рискованно. Потому врать Гагар не стал:
– Может, и не было тогда снега. Не помню.
– Значит, были они у тебя еще осенью, а куда подались, не знаешь. И когда ушли – тоже не знаешь, – заключил Кетильфаст. – А сам о них что скажешь?
Гагар подумал немного… Вспомнил, что Хрогнир-ярл обещал взять родича Ободранного в хирд, значит, Хрогниру чужак пришелся по нраву. И Гагар вновь сказал правду:
– Я бы им доверился, – ответил он. – Так вот.
Кетильфаст и Медвежья Лапа переглянулись. Оба хорошо знали, что такое бонды. И если правильный бонд, такой вот, как этот Гагар, скажет не что-то вроде: «Худого не заметил», – а вот так, прямо: «Я бы доверился», – то это говорит о многом.
– Жаль, – сказал Кетильфаст, поднимаясь. – Жаль, что этих людей не будет на празднике. Но ты-то будешь, Гагар-бонд?
– Буду.
– И дочь с собой прихвати, – заявил Медвежья Лапа, сцапав со стола вяленую рыбешку.
Гагар сделал вид, что не услышал.
Сноски
1
Хольд – старший член дружины ярла. Что-то вроде десятника.
(обратно)2
Для тех, кто интересуется: Гуллинбурсти – боевой вепрь, ездовое животное скандинавского бога Фрейра.
(обратно)3
Ручной пулемет Калашникова.
(обратно)4
Отечественный пулемет, разработанный на основе все того же пулемета Калашникова.
(обратно)
Комментарии к книге «Волки Одина», Александр Владимирович Мазин
Всего 0 комментариев