«Охотники на тъёрнов»

Охотники на тъёрнов (fb2) - Охотники на тъёрнов [СИ-версия с обложкой] 1162K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ольга Александровна Куно

Ольга Куно Охотники на тъёрнов

Глава 1. Охотники

Мы с Андреасом неспешно шагали по вечернему лесу; четвертинка луны, плавно скользившая над ветвями, подглядывала нам через плечо. Её яркий свет, не приглушённый дымкой облаков, позволял хорошо видеть сухие дубовые листья, приятно хрустевшие под ногами. Андреас негромко говорил что-то в меру смешное и малозначащее; я улыбалась, а слушала всё больше пение соловьёв. Они сегодня старались вовсю, будто приветствуя новую фазу луны; впрочем, не исключено, что так оно и было. Всё-таки в общении соловьёв есть нечто особенное; их музыка так хорошо узнаваема. Они знают много разных песен и не перестают разучивать новые, но структура всегда очень похожа. Сначала несколько тихих, ненавязчивых нот, словно птица только начинает распеваться. Затем главная часть песни, она звучит наиболее громко, звонко, эмоционально, и нередко бывает самой продолжительной. И, наконец, завершающий кусочек, самый короткий и наиболее тихий, словно соловей говорит: на этом всё, спасибо за внимание. Впрочем, всего пару мгновений спустя он принимается петь по новой.

Я тряхнула головой, отгоняя неправильные мысли. Ну, кто же думает о таких вещах на ответственном свидании? Когда в лесу он и она, кругом ни души, а впереди — первая близость? Хотя, может, и о соловьях думают. Говорят, это романтично.

Я осторожно покосилась на Андреаса, проверяя не заметил ли он мою рассеянность. Но нет. Кавалер продолжал беспечно болтать ни о чём, попутно отодвигая колючие ветви, когда они нависали над тропинкой.

Наконец, мы ушли достаточно далеко от тех дорог, где даже в столь позднее время иногда попадались путники. А вот и первое укромное место. Крохотная прогалина, с одной стороны огороженная высоким кустарником, а с другой — поваленным сосновым стволом.

— Ты не устала? — предсказуемо спросил Андреас.

Ну, конечно, это такая игра. Я делаю вид, что устала, он — что проявляет обо мне заботу. Мы останавливаемся отдохнуть. Потом мне становится холодно, а он старается меня согреть. А дальше всё якобы происходит спонтанно, само собой. Хотя мы оба прекрасно знаем, с какой именно целью сюда пришли и для чего так тщательно удалялись от обжитых мест.

— Да, немного устала.

Я принимаю правила игры.

Он перешагнул через ствол, затем подал мне руку и помог перебраться на прогалину. Сидеть на самом стволе не позволяли многочисленные острые ветки, поэтому мы расположились на траве.

— Тебе не холодно?

— Да.

Я позволяю себе улыбнуться, поскольку лунное сияние не освещает сейчас моего лица.

Андреас обнимает меня за плечи. Потом мягко разворачивает лицом к себе и, положив руку мне на затылок, осторожно укладывает на траву. Я не сопротивляюсь. Его лица почти не видно, но память восполняет те пустоты, которые создаёт перед глазами темнота. Хорош, необыкновенно хорош. Высок, статен, широкоплеч. Смуглое скуластое лицо, выразительные тёмно-серые глаза, мягкие чёрные волосы. На щеках и подбородке — лёгкий налёт щетины, будто он не брился дня два. Это делает его ещё более привлекательным.

Он склонился надо мной, его губы совсем близко, и тепло его дыхания приятно контрастирует с прохладностью ветра.

— Глупышка, — неожиданно произносит Андреас. — Тебе крупно не повезло.

Его зрачки начинают преображаться; теперь он прекрасно видит моё лицо в темноте.

— Я — тъёрн, — с насмешкой объясняет он. — Из тех, кого вы, люди, по своему скудоумию зовёте вампирами. И сейчас я выпью всю твою кровь, а заодно и подзакушу плотью.

Андреас хорошо выглядит; он не кажется обессиленным, да и голос его звучит спокойно. А значит, он не нуждается, помимо крови, в подпитке моими отрицательными эмоциями. И говорит всё это, глядя на меня так пристально, лишь потому, что это его забавляет. Тъёрнам не жаль своих жертв. Они видят в людях лишь представителей низшей расы, существование которых было бы досадным, если бы они, тъёрны, не нуждались в человеческой крови и плоти для того, чтобы поддерживать своё существование в этом мире.

Он начинает преображаться, принимая свой настоящий облик, куда менее привлекательный, чем человеческий. Его глаза — уже не тёмно-серые, а жёлтые, с вертикальными зрачками, как у кошек и змей. А приоткрывшиеся в усмешке губы обнажили увеличивающиеся в размерах клыки.

— Сожалею, парень, — с неискренней улыбкой отвечаю я, — но это тебе сегодня крупно не повезло. Потому что я — Охотница и преследую таких, как ты.

Тъёрн вскочил на ноги и отшатнулся, а я взглянула на него глазами с вертикальными, как и у него, зрачками. И в это же самое время, обогнув заросли кустарника, на прогалину шагнули двое рослых широкоплечих мужчин и невысокая хрупкая девушка. Ибо Охотников всегда должно быть четверо. Если, конечно, это настоящие Охотники, а не жаждущие крови гончие.

Андреас перекинулся необыкновенно быстро. За спиной выросли крупные крылья, приспособленные для того, чтобы летать в его мире, но, к счастью для людей, не в нашем. Ногти росли на глазах, превращаясь в длинные, смертоносные когти; череп сужался и вытягивался, и на голове больше не было мягких тёмных волос. Отчего-то все тъёрны, принимая человеческий облик, оказываются брюнетами; никому неизвестно, почему. Равно как неизвестна и та причина, по которой они всегда оказываются мужчинами.

Двое моих спутников держали наготове мечи. Девушка тоже была вооружена; лунный свет блеснул, отразившись на лезвии её кинжала. Впрочем, с её стороны это была всего лишь предосторожность, средство самозащиты на крайний случай. У неё не было шансов выстоять против тъёрна даже в его человеческом облике, что уж говорить о подлинном. Её задача в отряде Охотников была совсем иной.

— Тебе не уйти, — внятно произнесла я, видя, как существо, которое уже невозможно было назвать Андреасом, бросает вокруг пронзительные взгляды.

Я говорила не по-человечески. Перекинувшийся тъёрн уже не понимает нашего языка. Поэтому с Охотниками как правило путешествует переводчик, знающий язык тъёрнов, или Вещатель. В данном случае — я. Моя функция заключалась в том, чтобы донести до тъёрна наши намерения и попытаться с ним договориться. Если мне это не удавалось, в ход пускались мечи. Этим уже занимались мужчины, в первую очередь — Воин.

— Чего вы хотите? — спросил он, облизнув губы.

Загнанный в угол зверь вдвойне опасен. У нас не было иллюзий на этот счёт.

— Мы хотим, чтобы ты ушёл. — Я старалась, чтобы мой голос звучал максимально спокойно. Не знаю, удавалось это или нет, ведь в определённом смысле я сейчас не была собой. — Ты не принадлежишь этому миру. И должен вернуться в свой.

— Вернуться? — медленно переспросил он.

— Да. Ваше появление в этом мире — ошибка. Случайность. Наш мир чужд для вас, а вы — для него. Ты должен вернуться к себе домой.

— Каким образом? Я не могу вернуться. Врата закрыты.

Лицемерие. Игра. Врата закрыты, но тот, кто хочет вернуться, всегда найдёт путь. Многие захотели вернуться сразу же после того, как попали сюда — тогда, пять лет назад. Им это удалось. Пусть и не сразу, но они нашли нужных людей. А ты не вернулся потому, что не захотел. Тебе понравилось жить здесь, водя людей за нос и питаясь их плотью. Понравилась игра. Понравилось паразитировать, ничего не создавая. Но к чему вступать в бессмысленный спор?

— Можешь, — спокойно возразила я. — Среди нас есть Привратница.

Цепкий взгляд тъёрна сразу же выловил нашу невысокую спутницу.

— Верно, — подтвердила я. — Она может открыть Врата.

Тъёрн молчал, напряжённо думая. В своём обычном облике я ничего не смогла бы разобрать по выражению его лица. Но сейчас — другое дело. Я могла читать его мимику так же легко, как человеческую.

И теперь я увидела в его глазах мрачную решимость.

— Я не хочу уходить, — заявил он, пристально следя за моей реакцией. — Мне хорошо и здесь. У вас очень богатый мир. И полная свобода от наших законов.

— Но для того, чтобы выжить в человеческом мире, тебе приходится постоянно подпитываться человеческой кровью, — напомнила я.

— Ну и что? — равнодушно откликнулся тъёрн. — Мне не жаль людей.

— Конечно, нет, — согласилась я. — Никому не жаль людей. — В своём нынешнем облике я могла максимально приблизиться к тому, чтобы оперировать его, тъёрна, категориями мышления. — Но я говорю о другом. Посуди сам: ты зависишь от людей. — Тъёрн поморщился: эта мысль была ему неприятна, и я продолжила, торопясь развить успех. — Твоё существование привязано к ним от начала и до конца. Без них ты беспомощен и быстро слабеешь. Ты, вольный охотник, превратился в паразита, будто блоха, живущая лишь за счёт собаки, в шерсти которой скрывается. — Тъёрн зарычал, но я не замолкла; напротив, продолжила говорить со всё возрастающим напором, отлично понимая, что слова бьют в цель. — Мало того, что ты зависишь от людей, даже моменты, когда ты можешь ими питаться навязаны тебе извне. Ты можешь обрести свой облик и испить крови лишь в те ночи, когда меняется фаза луны — ночи, когда границы между мирами становятся более расплывчатыми. Это ты называешь свободой? Ты зависим от начала и до конца. От людей, без которых не сможешь прожить и двух месяцев. От их мира, который навязывает тебе свои условия. От своего мира, без зыбкой связи с которым не сможешь испить человеческой крови.

Тъёрн молчал, тяжело дыша. Он смотрел на меня с сомнением, с подозрительностью, с ненавистью… Как угодно, но уже не с прежней однозначной решимостью. Мне был знаком такой взгляд. По своему немалому опыту я знала, что он сдаётся.

— Ты должен вернуться в свой мир, — почти сочувственно произнесла я. — Так будет справедливо. Да, ты снова будешь зависеть от ваших законов. Но ты получишь обратно право выбора. В сущности, от тебя станет зависеть намного большее. Ты воссоединишься со своими сородичами. Ты снова сможешь летать. Да и потом… Не говори, что вовсе не скучаешь по своему дому.

Если бы я общалась с человеком, как раз с последних пунктов и следовало бы начинать — за исключением, конечно, крыльев. Но я говорила с тъёрном, а они мыслят иными категориями, и система приоритетов у них иная.

— Что будет, если я всё-таки откажусь?

Я вижу, что он прекрасно знает ответ. И честно говорю:

— Тогда нам придётся тебя убить. Мы не можем позволить тъёрнам пожирать людей. Ты сильнее, но нас четверо. Мы опытны. И у нас очень хороший Воин. Да и Следопыт прекрасно владеет мечом.

Я была готова к тому, что он рассмеётся мне в лицо, заявит, что прекрасно справится с двумя человеческими мужчинами, не говоря уже про двух женщин (последнее, к слову, правда). Всё это уже было, и не раз. Но тъёрн взглянул на меня очень серьёзно, и на дне его взгляда я увидела понимание, большее, чем привыкла наблюдать среди представителей его расы.

— Хорошо, — медленно кивнул он. — Я согласен.

Я тоже кивнула и, отведя руку за спину, резко подняла её вверх, давая Привратнице знак приступать к своей работе. Надо было торопиться, ведь тъёрн мог и передумать. Мужчины по-прежнему стояли поблизости, крепко сжимая мечи, на тот случай, если бы тъёрн попытался нас обмануть. А девушка шагнула к ближайшему дубовому стволу и, раскрыв ладонь, приложила левую руку к шершавой коре.

Секунд через десять там, где в лунном свете застыл древесный ствол, открылся проход овальной формы. За ним зияла ночь чужого мира. Грудь тъёрна часто вздымалась и опускалась; он шагнул к проходу. Посмотрел на меня, на моих товарищей, окинул последним взглядом покидаемый мир. Наши глаза ещё раз встретились. А затем он ступил в темноту.

Тъёрн сразу же пропал из виду. Привратница опустила руку, которую прежде держала поднятой. Темнота прохода исчезла; на её месте взгляду снова открылась обыкновенная дубовая кора, чуть выше — покрытые зеленью ветки. Девушка устало опустилась на траву. Мужчины подошли к ней, пряча мечи в ножны. Я же стала перекидываться, принимая свой настоящий, человеческий, облик.

Крылья за спиной уменьшились и исчезли, череп принял привычную форму, каштановые волосы снова упали на плечи, зрачки округлились, а цвет глаз сменился с жёлтого на карий. Разговаривая с Андреасом, я приняла облик тъёрна. Ибо недостаточно выучить череду иноземных звуков для того, чтобы достичь взаимопонимания с существом из другого мира. Для этого необходимо ненадолго стать похожим на это существо.

Тяжело дыша, я тоже села на траву. На плечи неподъёмным грузом навалилась усталость. Так всегда бывает после того, как приходится погружаться в омут чужого обличья и чужого мышления. Да и убеждать в чём-либо тъёрна — дело нелёгкое.

Винсент встал рядом, положил руку мне на плечо.

— Стелла, тебе что-нибудь принести?

Я благодарно улыбнулась.

— У нас остался клюквенный сок? — спросила я, поднимая к нему лицо.

— Да, остался.

Винсент быстрыми, широкими шагами пересёк прогалину, принял у Дилана бутыль и, вернувшись, передал её мне. Потом он снова подошёл к Джен, а я жадно припала к горлышку. Клюквенный сок — лучший способ восстановить силы после такой работы, какой мне только что пришлось заниматься.

Вдоволь напившись, я утирала губы тыльной стороной ладони, когда услышала возмущённый возглас Джен:

— Что вы оба вокруг меня крутитесь?! К Стелле вон подойдите, ей больше досталось!

Я слабо усмехнулась. Всё они правильно делают. Дженни тоже основательно поработала. Открывать дверь между мирами умеют единицы, в крайнем случае десятки, но и у обладателей этой альтер-способности на такую работу уходит масса сил. При этом Дженни на несколько лет моложе меня, да и физически слабее.

— Не тревожься, Дженни! — откликнулась я со своего места. — Если мне что-нибудь понадобится, я сама с них стребую. Подойду, дам хорошего пинка и стребую.

— Тебе, помимо всего прочего, пришлось четыре дня кряду флиртовать с этим тъёрном, — напомнила Привратница.

— Это было несложно, — отмахнулась я. — Как-никак, в человеческом облике парень был чрезвычайно хорош собой. И потом, лучше так, чем позволить ему охмурить какую-нибудь постороннюю девицу, а потом вырывать её у него из лап. Благо мы заранее успели его вычислить, грех было не воспользоваться ситуацией.

— Угу, и в результате всю работу сделали девушки, — хмыкнул в ответ Винсент.

— Тебя в этом что-то не устраивает? — откликнулась я.

— Конечно, меня всё устраивает! — саркастическим тоном заверил он. — Обожаю, когда за меня всё делают женщины, особенно если речь идёт об охоте на тъёрнов.

— Брось, не прикидывайся кровожадным, — отмахнулась я. — Ты никогда таким не был. Собственно, именно поэтому ты такой хороший Воин. Жажда крови не застит тебе глаза.

— Он такой хороший Воин потому, что к его услугам были лучшие учителя фехтования, — возразил Дилан.

Я лишь скептически усмехнулась, отлично понимая, что Следопыт всего лишь подтрунивает над товарищем. Все мы прекрасно знали, что Винсент — отличный Воин за счёт своих собственных качеств, хотя понятное дело, что опыт и пройденное обучение всегда играют роль.

— Его папаша об этом позаботился, — продолжил развивать тему Дилан. — Конечно, тогда он ещё не знал, что сын сделает ему ручкой и сбежит из дома.

— Когда летописцы будут стоять в очереди, мечтая написать мою биографию, непременно напомни мне об этом разговоре, — с усмешкой отозвался Винсент. — Я позабочусь о том, чтобы ты оказался в очереди последним.

— Ладно, кроме шуток, — сменил тему Дилан. — Дело сделано, местный тъёрн отправлен за Врата. Наводок на других тъёрнов у нас пока нет. А это значит, что мы свободны до самого новолуния, а до него ещё целая неделя. Как насчёт того, чтобы сходить в Запретный Лес?

— В Запретный Лес? — хмыкнула я. — Говорил бы ты о таком потише. А то одного этого вопроса достаточно, чтобы любой инквизитор пожелал тесно с тобой пообщаться.

— Плевать я хотел на инквизиторов, — отрезал Следопыт.

— Думаю, после этой фразы они захотели бы пообщаться с тобой ещё сильнее, — заметила Джен.

На лице Привратницы заиграл румянец, и я поняла, что к ней уже начали возвращаться силы. Как, впрочем, и ко мне. Наша работа, конечно, заставляет выложиться почти до предела, но зато последствия длятся недолго.

— Могу им только посочувствовать, — равнодушно передёрнул плечами Дилан. — Ну так как насчёт Леса? Нам всем не мешает развеяться и отдохнуть.

Он протёр рукавом эфес своего меча.

— Развеяться, отдохнуть… — фыркнула я. — Давай уж откровенно. Ты всякий раз стремишься вернуться в Лес, чтобы встретиться с одной красивой ведьмой.

— Ты допустила неточность, — не моргнув глазом, возразил Следопыт. — Я всякий раз стремлюсь вернуться в Лес, чтобы встретиться с одной УМОПОМРАЧИТЕЛЬНО красивой ведьмой.

— Поправка принята, — рассмеялась я. — Ты — мужчина, в таких вопросах я полагаюсь на твоё мнение.

Здесь стоит заметить, что Дилан и сам был ничего. Высокий, широкоплечий, черноволосый, остроносый, с короткой бородой, равномерно покрывавшей подбородок и щёки, которая чрезвычайно ему шла. При всём при этом у него были небесно-голубые глаза и мягкий взгляд. Немного неожиданная черта, разом смягчавшая весь облик Следопыта.

Впрочем, если на то пошло, то и Винсент у нас хорош. У него, наоборот, волосы светлые, льняные, узкий подбородок, широкие скулы. Открытый взгляд, уверенные движения. Ему вообще несвойственно слишком подолгу раздумывать и сомневаться. Решил — сделал.

— Лично я тоже ничего не имею против Запретного Леса, — заявил он.

Мы с Джен одинаково язвительно ухмыльнулись. Кто бы сомневался. Ни один мужчина — из тех, конечно, кого вообще пускают в Запретный Лес, а таких немного, — ещё не пожаловался на то, как принимали его лесные ведьмы.

Мы с Привратницей переглянулись.

— Ладно, Лес, так Лес, — согласилась я.

— Только сначала ночлег, — предупредила Джен, многозначительно возводя глаза к звёздному небу.

Здесь, в лесу, казалось, что наступила глубокая ночь, хотя на самом деле стоял скорее поздний вечер. Но это не повод продолжать путь до утра.

— Конечно, — поддержал девушку Винсент. — До Аэдана совсем недалеко, за час дойдём. Можно и в деревню, в Винфолк, — добавил он. — Туда чуть ближе, но в такое время чужаков могут на ночлег и не пустить. Лучше в трактир, так вернее.

Это было разумно: деревенские жители побаиваются открывать свои двери незнакомцам в ночное время. К тому же кто не испугается, вернее всего рассердится, что его разбудили после долгого дня, проведённого в праведных трудах. А до Аэдана хоть и дальше, но ненамного. Лишние минут десять, ну, четверть часа. Зато в итоге можно будет выспаться в нормальных условиях.

Идти по вечернему лесу было легко. Луна хорошо освещала дорогу, места были знакомые, а диких зверей и лихих людей мы не боялись. Впрочем, мужчины на всякий случай положили руки на рукояти мечей, когда позади послышался оклик:

— Эй, подождите нас, пожалуйста!

Мы остановились и обернулись, вглядываясь в темноту. Вскоре из-за деревьев появились трое: двое мужчин и девушка. Одеты они были довольно просто, за плечами — мешки, какие берут обычно в долгую дорогу, на лесного разбойника ни один из троих никак не тянет. Сперва путники, хоть и окликнули нас первыми, взирали на нашу компанию с некоторой опаской. Но, видя, что среди нас — две женщины, быстро успокоились, так что первые слова девушки прозвучали вполне искренне.

— Как хорошо, что мы вас встретили! — воскликнула она. — Представляете, мы совсем заблудились. Рассчитывали ещё засветло выбраться к деревне, и вот ведь, сбились с пути. Вы эти места хорошо знаете?

— Знаем, неплохо, — кивнул Винсент. — Куда вам нужно?

— В Винфолк, — ответил один из мужчин, тот, который был помоложе.

У него были короткие рыжие волосы и веснушчатое лицо с немного простоватыми чертами.

— Это недалеко, — кивнул Винсент. — Идите с нами, мы вам покажем, где свернуть.

— Будем очень вам благодарны!

В голосе мужчины звучало нескрываемое облегчение.

— А скажите, Винфолк отсюда к югу или к западу? — спросила девушка после того, как мы все всемером зашагали по тропинке.

Пока нам с троицей было по пути.

— К западу, — ответил Дилан.

— Ну вот, а мы искали на юге! — рассмеялась девушка. — Они всё спорили-спорили, — весело продолжила она, указывая на своих спутников, — один говорил «на юг», другой — «на запад». Вот и пошли на юг, а потом поняли, что надо возвращаться и искать заново.

— Между прочим, это я говорил, что надо идти на запад! — горячо воскликнул рыжеволосый.

— Неправда! — возразил второй мужчина. Он был выше ростом и выглядел лет на пять старше первого. — Это я говорил «на запад», а ты с пеной у рта утверждал, что на юг!

— Да? — смешался первый. — Ну ладно, значит, я что-то напутал.

— Напутал бы ещё раз — и у нас были бы все шансы попасть за границу! — снова рассмеялась девушка. — Кстати, меня зовут Джудит. Это Перси, мой брат, — она кивнула головой в сторону рыжего, — а это Хорхе, он тоже держит путь в Винфолк, мы встретились с ним вчера.

Мы тоже представились.

— Что привело вас в эти края? — спросила, поддерживая беседу Джен. — У вас в Винфолке родственники?

— Именно, — кивнула Джудит. — У нас с Перси там тётка, в кои-то веки выбрались навестить.

— А вы, Хорхе? — спросила Джен.

— Иду на ярмарку, — охотно ответил тот. — Захотел кое-что прикупить. Да только в пути заболел, уже и не рад, что пошёл.

Я кивнула: вид Хорхе и вправду имел нездоровый.

— А сами вы откуда? — спросил, оборачиваясь на ходу, Дилан.

Они с Винсентом шагали впереди.

— Из Тобрина, — ответила Джудит.

— О, это же совсем близко от столицы! — воскликнула я.

— Да, от нас до Истендо всего семь миль, — с гордостью подтвердил Перси.

— И что слышно в столице? — осведомился Дилан, немного замедляя шаг.

— Да, мы там давно не были, — подхватил Винсент.

— Да все слухи только об одном, — откликнулась Джудит. — Все обсуждают предстоящий конкурс красоты.

— Конкурс красоты? — переспросил Дилан.

— Ага, — кивнул Перси. — В королевском дворце проводится. Двенадцать девушек туда уже прибыли, со всей страны съехались, а две из них — даже из-за границы.

— Откуда? — полюбопытствовала я.

— Кажется, из Телдора, — откликнулась Джудит. — А может быть, одна из Телдора, а вторая откуда-то ещё. Я не уверена.

— В общем, всех слухов — только об этом конкурсе, — заключил Перси. — Народ ставки делает, какая красавица победит, и ещё кто возьмёт приз зрительских симпатий. Как на скачках, честное слово, — добавил он, слегка понизив голос, будто в лесу его могла подслушать какая-нибудь из упомянутых выше девушек.

И сам же гоготнул собственной шутке.

— А что, народ разве так-таки видел участниц? — скептически спросил Винсент. — Девушки небось, как приехали, сидят во дворце и носа оттуда не высовывают.

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— Просто представляю себе, как проходят такие мероприятия, — пожал плечами он.

— Да их в общем-то и правда, если подумать, никто особо не видел, — признала Джудит. И со смешком добавила: — Но всё равно обсуждают. Видеть-то вроде не видели, но всё равно все знают, что Эвита рыженькая, а Нерис — светловолосая, что Этайна — из простого народа, а у Альты ужасный характер. Вот и спорят, и ставки делают.

Мы посмеялись. Слухи и правда распространялись по городам и весям порой совершенно немыслимым образом. И нередко оказывались в приличной степени правдивыми. Или, во всяком случае, подлинное положение вещей было вполне реально исходя из этих слухов вычислить. Что для нас, Охотников, порой весьма кстати.

Меж тем тропинка вывела нас к перекрестью. Отсюда можно было либо продолжить двигаться прямо, на юг, либо свернуть на тропку, немного забиравшую вправо, на юго-запад.

— Вам туда, — обратился к нашим попутчикам Винсент, указывая на вторую тропу. — Пойдёте по этой дороге, на следующем перекрестье снова заберёте направо, и через полчаса будете в Винфолке.

— Ох, спасибо вам огромное! — В знак благодарности Джудит прижала руку к груди. — Даже не знаю, что бы мы без вас делали. А может, с нами пойдёте? Тётя будет вам рада.

Мы переглянулись, раздумывая.

— В общем-то можно и в Винфолк, — неуверенно протянула я.

— Сомневаюсь, что тётя будет так уж и рада, — отметил Дилан. — Если к ней посреди ночи ввалится такая компания.

— Да точно будет рада! — горячо возразила Джудит. — Вы же, можно сказать, нас спасли!

— Ну, так-таки и спасли, — отмахнулась я. — Рано или поздно всё равно бы вы вышли на нужную дорогу.

— Да, но вопрос в том, насколько поздно бы это произошло! — всплеснула руками девушка.

— Всё равно у вашей тёти места на всех не хватит, — резонно заметил Винсент. — Нас слишком много.

— Можно будет к соседям обратиться, — предложил Перси.

— И поднять на ноги всю деревню? — прищурился Винсент.

— Верно, не надо. Мы лучше пойдём в трактир, как и собирались, — постановила Джен. — Отсюда уже недалеко.

Её слово оказалось решающим. Распрощавшись со случайными спутниками, мы направились своей дорогой, а они — своей.

— Что скажете про этот конкурс красоты? — беззаботно поинтересовалась я. — Может, имеет смысл рвануть в столицу вместо Запретного Леса?

— Вот уж нет! — резко воспротивился Дилан и замолчал, глядя на меня с упрёком. Сообразил, что я внесла такое предложение только для того, чтобы над ним подшутить.

— Кажется, я уже слышал что-то про подобный конкурс год назад, — припомнил Винсент. — Но это были так, даже не слухи, обрывки слухов. Мы тогда были за границей.

— Секунду, ребята, мне, кажется, какой-то сучок в сапог попал, — сказал Дилан.

Мы остановились, поджидая. Дилан прислонился спиной к стволу ближайшего вяза, вытряхнул из сапога посторонний предмет, обулся и вдруг замер, словно прислушиваясь. Потом, встрепенувшись, выскочил на тропинку, развернулся на девяносто градусов и снова замер.

— Чёрт! — выдохнул он. — Не может быть… Чёрт, чёрт, чёрт!

— В чём дело?

От волнения я перешла на крик.

— Где-то поблизости тъёрн, лунная активность!

Ответив на мой вопрос, Дилан прикрыл глаза и, сосредоточившись, стал медленно поворачиваться из стороны в сторону. Я не до конца представляю себе, как именно Следопыт ощущает активность вышедшего на охоту тъёрна. Насколько мне известно, это чувство немного похоже на слух. Только ощущаются отголоски лунной активности в районе груди, немного выше сердца, и не с левой стороны, а посередине. Так же, как мы вертим головой из стороны в сторону, определяя, откуда именно звук доносится сильнее, так и Следопыт поворачивается всем телом, ловя источник активности. Обычно тъёрны воспринимаются как самые обыкновенные люди, и даже Следопыт не почувствует разницы. И только в те ночи, когда одна фаза луны сменяет другую, когда грань между мирами становится тоньше, и тъёрн начинает обретать свой истинный облик, пусть даже минимально и незаметно со стороны, Следопыт способен засечь его присутствие.

Много времени Дилану не потребовалось.

— За ними! — скомандовал он, бросаясь бежать обратно по тропинке.

Не задавая лишних вопросов, мы ринулись следом. И так было ясно, что тъёрн затесался в компанию наших недавних попутчиков.

— И я же обратил внимание, как плохо он выглядел! — воскликнул Винсент, мысленно кляня себя на чём свет стоит.

— Да, но кто же мог подумать! — бросила на бегу я. — Двое тъёрнов в одном лесу?

— Почти в одном месте! — подхватила Джен.

Дилан молчал, полностью сосредоточенный на беге и собственных поисковых ощущениях. Впрочем, сомневаться в правильности выбранного направления не приходилось.

Первый крик раздался вскоре после того, как, возвратившись к перекрестью, мы свернули на левую тропинку, ту самую, по которой недавно ушли наши спутники. Кричала женщина. Голос нельзя было узнать, но было нетрудно догадаться, что это Джудит. Мы помчались ещё быстрее. Крик вскоре повторился.

— Далеко успели уйти! — посетовал, не замедляя бега, Винсент.

Мы резко остановились, увидев справа от дороги тело. Перси лежал на животе, и в свете луны несложно было разглядеть лужу растекшейся крови. Джен с Диланом задержались, склонившись над телом, мы же с Винсентом продолжили преследование. Такое было правило на подобный случай. Тъёрны, меняющие облик, сильны, и лучше встречать их вчетвером. Но если такой возможности нет, и команде приходится разделиться, первыми идут Воин и Вещатель. Наше присутствие считается наиболее важным, так как мы можем вести переговоры, если возникнет такая необходимость, или ликвидировать, если переговоры окажутся бессмысленными.

Впрочем, Привратница и Следопыт быстро нас нагнали. Видимо, тъёрн застал своих спутников врасплох, но после того, как он расправился с Перси, Джудит пустилась бежать. Хорхе бросился за ней, и теперь нам предстояло нагнать их обоих. По возможности, прежде, чем будет совсем поздно.

— Он мёртв, — сказал, поравнявшись со мной, Дилан. — Убит мечом, так что тъёрн ещё не успел перекинуться.

— На тот момент не успел, — поправил Винсент.

Мы с Джен молчали, сосредоточившись на том, чтобы не сбилось дыхание, и буравя мрачными взглядами спешащую навстречу темноту. Крики не повторялись.

— Опоздали?

Я едва успела увернуться от возникшей перед самым лицом ветки.

— Он устал и обессилен, — возразил Дилан. — А значит…

Он не закончил фразы, да это было и не нужно. Я кивнула. Значит, тъёрну, который давно не пил крови и находится на грани гибели, понадобится вся возможная подпитка. Как физическая, так и эмоциональная. Физически — не только кровь. Прежде чем убить свою жертву, он получит от неё всё, что возможно.

Снова послышался крик. На этот раз он не прекращался, и мы смогли разобрать слова. Джудит просила её отпустить. Это был вопль о пощаде.

Бессмысленно. Тъёрн никогда не пощадит человека, уж никак не дойдя до того состояния, в каком оказался сейчас Хорхе. Это вопрос выживания — или они, или мы.

К счастью, на сей раз крик прозвучал совсем близко. Двигаясь на голос, мы свернули с тропинки и обогнули заросли малинника, как раз вовремя, чтобы увидеть, как тъёрн, по-прежнему пребывавший в своём прежнем, человеческом, облике, опрокинул девушку на землю. Она завизжала, вырываясь.

— Не боишься опоздать на ярмарку? — громко спросил Винсент.

По голосу Воина было ясно, что он очень зол; впрочем, учитывая обстоятельства, это немудрено.

Хорхе резко обернулся, выпуская жертву. Не решаясь подняться с земли, Джудит стала торопливо отползать назад.

— Вы? — недовольно прорычал он.

Отвечать на этот вопрос не показалось нам нужным. Тъёрн уже частично преобразился; клыки и когти росли на глазах, появившиеся за спиной крылья пропороли рубашку. Винсент с Диланом устремились ему навстречу, мы же с Джен, наоборот, отошли подальше, но тем не менее обнажили клинки. Всё в соответствии с разработанными на такой случай правилами.

Прежде, чем мужчины успели добраться до тъёрна, он сделал первый ход. Без видимого труда поднял с земли большой тяжёлый сук и запустил им в Дилана. Человеку такой манёвр был бы не под силу; всё-таки физически тъёрны намного сильнее нас. Наше счастье, что эта их особенность проявляется в нашем мире не в полной мере и только четыре ночи в месяц.

Увернуться Дилан не успел; пошатнулся и упал, выронив из руки меч. Тъёрн с рычанием бросился на него, стараясь при этом держаться на расстоянии от Винсента. Его цель заключалась в том, чтобы, поскорее разделавшись с первым противником, остаться со вторым один на один. У человека мало шансов в одиночку выстоять против тъёрна; так, во всяком случае, считают последние. С моей точки зрения, утверждение весьма спорное. Нет, сама я ни на что такое не претендую, но вот Винсент неоднократно справлялся с тъёрнами один на один, тому я лично была свидетельницей. А однажды нам вчетвером пришлось иметь дело с тремя тъёрнами одновременно. И мы выстояли, хотя лечиться потом пришлось всем.

Хорхе настиг Дилана; тот успел выхватить свой кинжал, но его предстояло противопоставить десятку когтей, по своей длине напоминающих медвежьи. Соедините эту особенность с разумом и гибкостью, похожими на человеческие, и вы несколько раз подумаете, прежде чем рискнуть встретиться с тъёрном на узкой дорожке. Хорхе удалось оставить на плече Дилана след от нескольких когтей, но тут он учуял приблизившегося сзади Винсента и вынужден был развернуться ему навстречу. Одновременно отступая в сторону, так, чтобы Дилан не смог достать его со своего места. Клыки и когти тъёрнов, безусловно, внушительны, однако меч имеет несомненное преимущество, ибо не позволяет противнику подойти слишком близко к своему обладателю. И потому тъёрны научились не только пользоваться мечом в человеческом облике, но и держать его в своих когтистых лапах. Мне до сих пор не до конца понятно, как это им удаётся, но, так или иначе, управляться с мечом они умеют, хотя в своём истинном обличии фехтуют значительно хуже людей. Меч используют главным образом для защиты, а ранить всё же предпочитают более традиционным для них способом.

Винсент и Хорхе обменялись несколькими ударами. Затем, когда они в очередной раз скрестили мечи, тъёрну удалось подойти к Воину достаточно близко, чтобы параллельно атаковать его при помощи левой когтистой лапы. Атака была направлена на правую руку: Хорхе хотел лишить противника того преимущества, которое давал меч. В конечном счёте своей цели он добился. Винсент долгое время держался, сжав зубы и почти воя от причиняемой когтями боли, но потом всё-таки разжал пальцы. С победоносным возгласом тъёрн тоже отбросил меч и попытался напасть на Воина, но тот успел перехватить его запястья. Теперь тъёрн стремился освободить руки и добраться до Винсент, а Винсент — не позволить тъёрну этого сделать. Хорхе, несомненно, рассчитывал на то, что справится быстро: ведь он куда сильнее человека. Но возможностей Воина всё же не учёл. Винсент держался, хотя о том, чтобы перейти в нападение, речи не шло.

Дилан, немного оклемавшись, подхватил с земли оружие и ринулся на тъёрна. Тот вновь своевременно почувствовал приближение второго противника, шагнул в сторону и развернулся, вынужденно прерывая атаку на Воина. Швырнул в Дилана подобранный с земли камень, но во второй раз приём не сработал: на сей раз Следопыт увернулся, и Хорхе лишь выиграл время на то, чтобы поднять собственный меч. Вот только Винсент успел сделать то же самое. И нанёс свой удар прежде, чем Хорхе бросился на Дилана.

Тъёрн громко взвыл, запрокидывая голову назад. Упал на колени, с ненавистью глядя жёлтыми глазами с вертикальными зрачками на тех, кто должен был бы стать ужином, но отчего-то проявил бессовестное упрямство. И рухнул на землю, уже замертво.

Теперь мы с Джен ринулись к ребятам, но, когда до них оставалось несколько шагов, Дилан остановил нас, выставив руку ладонью вперёд. Мы поняли и остались ждать. Сначала следовало убедиться в том, что тъёрн действительно убит. Дилан приложил палец ко лбу Хорхе. В этом месте у тъёрнов можно ощутить что-то вроде нашего пульса.

— Мёртв, — сказал Дилан, поднимаясь.

Теперь мы, наконец, смогли подойти к ним с Винсентом. Оба были ранены. У Следопыта по плечу пробежали три кровавые борозды; у Воина пострадала правая рука в районе запястья. В обоих случаях ничего серьёзного, но хотя бы минимально обработать раны следовало, не мешкая. К чему мы и приступили. Я занялась Винсентом, Джен — Диланом.

— А где девушка? — спросила я. — Как… — Я прищёлкнула пальцами, припоминая имя. — Джудит?

— Убежала, — ответил Дилан. — Я видел, как она помчалась прочь по тропе.

Мы с Привратницей переглянулись. Полностью поглощённые схваткой, мы даже не обратили на это внимания, хотя следовало бы.

— Она не заблудится? — нахмурилась я.

Проводить остаток ночи, бродя по лесу и разыскивая пропавшую девушку, не хотелось совсем.

— Не думаю, — мотнул головой Дилан. — Она бежала по тропинке, в сторону деревни, а дотуда недалеко.

— И на том спасибо, — вздохнула Джен, разделявшая мои чувства.

— Больно? — сочувственно спросила я у Винсента, обмазывая его запястье раствором из заготовленных заранее трав.

— Не-а, — не задумываясь, ответил он и почти сразу же зашипел, когда зеленоватая масса коснулась наиболее болезненного участка.

Я аж прекратила работу и подняла на Воина возмущённый взгляд.

— Ты врёшь! — укоризненно воскликнула я.

— Вру, — нисколько не смутившись, подтвердил Винсент.

— Зачем?

Я продолжила массирующие движения, однако моё возмущение никуда не делось.

Винсент хмыкнул.

— Пытаться тебя разжалобить, дабы напроситься на чашечку кофе со всеми вытекающими последствиями, бессмысленно, — принялся рассуждать вслух он. — Так зачем мне говорить, что рука болит?

— Зачем? — саркастически переспросила я. — Может быть, просто потому, что это — правда?

— Да ну, глупости какие! — отмахнулся Винсент.

И тут же прикусил губу от боли: отмахнулся он правой рукой.

— Вот так тебе и надо! — удовлетворённо заявила я, прежде чем заняться перевязкой.

Листья деревьев зашелестели у нас над головами; ветер усиливался. Луна продолжала управлять ночным миром.

— Надо похоронить парня, — сказал Дилан.

Все мы поняли, что речь идёт не о Хорхе.

— Надо, — согласился Винсент, — но, вероятно, это захотят сделать его родные. И на здешнем кладбище, а не посреди леса.

— Но мы не можем просто оставить его здесь до утра, — вмешалась я.

Причина была очевидна: по лесу бродит достаточно диких зверей, в том числе и тех, кто не спит по ночам.

— Значит, нам всё-таки придётся разбудить сегодня деревню, — заключила Джен.

Я кивнула. Действительно придётся.

— Заодно и убедимся в том, что девушка добралась туда, куда нужно, — добавил Дилан.

— А также и проблема ночёвки решится, — рассудила я.

Теперь, учитывая раны мужчин и всеобщую усталость, дорога до трактира казалась далековатой. Хотя посидеть в душном, битком набитом полутёмном помещении и выпить всей компанией холодного эля хотелось безумно. Впрочем, Дилану удалось немного улучшить моё настроение.

— Итак, с рассветом направляемся в Запретный Лес? — осведомился он. — Полагаю, теперь на этот счёт ни у кого не возникнет возражений? После такой насыщенной ночки отдохнуть и расслабиться необходимо всем.

Я подняла взгляд на Следопыта. Небесно-голубые глаза озорно блестели.

Глава 2. Запретный Лес

Отдохнуть и расслабиться нам удалось. Запретный Лес замаячил впереди, как и всегда, раньше, чем мы ожидали до него добраться. Между тем люди, которым вход в него был закрыт, — а таких большинство, — могли бы бродить по этим местам годами и всё равно так и не выйти к лесной окраине. Однако для Охотников ведьмы делали редкое исключение, по причине, которая, сказать по правде, была неизвестна и нам самим.

Оказавшись в лесу, каждый из нас отдыхал так, как ему нравилось. Джен уединилась на берегу старого пруда и, скрывшись от посторонних глаз за высокими, чуть колышущимися зарослями камыша, мирно созерцала покачивающиеся на воде кувшинки. Я же, по своему обыкновению, легла на траву посреди уютной поляны. Насмешливо проводила взглядом Дилана, который шёл, обнимая за талию Нурит, одну из здешних ведьм. Умопомрачительно красивую? Пожалуй, что так. И это при том, что она не имела никакого отношения к высоким, грудастым голубоглазым блондинкам, считавшимся эталоном красоты в современном высшем обществе. В целом Нурит, как и другие ведьмы, походила внешне на человеческую женщину. Среднего роста, довольно худая, босоногая и простоволосая. Волосы были не светлыми и не рыжими (хотя последнее и принято приписывать ведьмам), а чёрными и вьющимися. В распрямлённом состоянии они, должно быть, доходили ей до пояса. Казалось бы, всё вполне обыкновенно. Но было нечто неуловимо лёгкое в её походке, в том, как подпрыгивали за спиной пряди в такт её шагам, в не поддающемся описанию взгляде глаз, постоянно меняющих оттенок — от зелёного к жёлтому, от серого к голубому. И вот благодаря таким нюансам было достаточно увидеть её на короткое мгновение, чтобы понять: это не человеческая женщина. Перед вами самая настоящая ведьма.

Следом за Диланом с Нурит мимо меня прошёл Винсент. Его сопровождали сразу две молоденькие ведьмы. Одну Воин сам обнимал за талию; другая шла, обвив рукой его плечо. Они о чём-то переговаривались и дружно смеялись.

Ухмыльнувшись, я откинула голову назад. А потом долго лежала и смотрела в небо. Оно всегда бывало здесь как раз таким, как я люблю. По-настоящему синего цвета, не блёклого, а насыщенного. Не пасмурное, но объёмных, низко плывущих облаков как раз достаточно, чтобы смотреть на него не было скучно. Облака такие, будто мы находимся совсем близко к морю, хотя в действительности до ближайшего морского берега отсюда миль пятьсот. Впрочем, в Запретном Лесу ни в чём нельзя быть уверенным до конца.

— О чём думаешь? — спросили вдруг откуда-то сверху.

Я повернула голову к источнику звука. На широкой ветке растущего рядом дуба (кажется, ещё совсем недавно никакого дуба здесь не росло, но, впрочем, возможно, я запамятовала) сидела, покачивая босыми ногами, Нурит.

— Так, ни о чём, — откликнулась я, снова переводя взгляд на облака. — Хотя… — Я укоризненно взглянула на ведьму. — Давно хочу поинтересоваться, отчего такая несправедливость. Мужчин и женщин у вас здесь привечают совершенно по-разному. Мужчины получают все возможные удовольствия. А нас почему не встречают писаные красавцы?

Нурит склонила голову набок и прищурилась.

— А если бы встречали, — неспешно проговорила она, — вы бы стали проводить с ними время?

Я вынужденно поджала губы. Ведьма знала, что говорит. Джен точно не стала бы развлекаться с кем попало; таким, как она, для этого необходимы серьёзные отношения. А я… Тоже, наверное, вряд ли. Ну, только если бы совсем уж небывалый красавец попался.

— Ну, хорошо, — сказала, не дожидаясь ответа, Нурит. — Как тебе?

Она коротким изящным движением провела рукой по воздуху сверху вниз. На поляне передо мной появились трое мужчин — блондин, брюнет и рыжий. Все трое писаные красавцы.

— Тебе какой больше нравится? — насмешливо осведомилась ведьма.

— Мне больше нравятся настоящие, — отозвалась я, равнодушно глядя на перекатывающиеся под кожей мышцы.

— Молодец, — похвалила Нурит.

Мужчины исчезли, предварительно послав мне по очереди воздушный поцелуй. Я фыркнула.

— Настоящий мужчина всегда лучше придуманного, — заметила ведьма. — Правда, у него обязательно будут недостатки. Но их компенсирует одно большое достоинство: он — настоящий.

— Почему ты говоришь это мне? — подозрительно нахмурилась я.

— Так, — неопределённо откликнулась Нурит. — Мало ли, вдруг пригодится?

Она сладко потянулась, непонятным образом сохраняя при этом равновесие. Я с интересом взглянула на её сине-зелёное платье. Из чего оно сшито? Материал какой-то совершенно непонятный, кажется, он должен быть немного шершавым на ощупь, будто мягкий лесной мох.

— Хочешь что-то спросить? — расслабленно поинтересовалась она.

Я хотела. И вовсе не про наряд. Но вот стоило ли?..

— Боишься, что я тебя съем? — изогнула брови Нурит.

Читает мысли? Или просто правильно интерпретирует мимику?

— Поговаривают, будто ты — Искусительница. — Приняв решение не отмалчиваться, я не стала ходить вокруг да около. — Будто ты являешься людям и сбиваешь их с пути истинного, вводя в искушение и открывая перед ними врата порока. Это правда?

— Бывает и такое, — ничуть не смутившись, признала ведьма. — Сказать по правде, я люблю это занятие. А что тут такого? — усмехнулась она, заметив выражение удивления на моём лице. Я-то склонялась к той точке зрения, что люди просто болтают, обвиняя ведьму во всех смертных грехах. — Я ведь не заставляю людей поступать так, как они не хотят сами. Не насилую их волю. Просто помогаю им раскрыть их же собственную сущность. Разве это плохо — знать собственные глубинные стремления и те границы, которые ты не можешь перейти?

Я поджала губы и неопределённо качнула головой. Её аргументы меня не убедили. Если узнать всё о своей сущности, недолго и умом тронуться. Навряд ли многие из нас сумели бы справиться с подобным знанием, будь оно действительно полным.

— Большинство людей возненавидели бы себя, если бы осознали, на что они в действительности способны, — озвучила свою точку зрения я. Хотя спор с Искусительницей, конечно же, не имел смысла. — Какой в этом прок? Разве так будет лучше хоть для кого-то?

— Зачем же ненавидеть? — откликнулась ведьма. — Себя надо любить. Но человек должен научиться любить себя таким, какой он есть, а не идеализированный образ, порождённый его собственным воображением. Или, того хуже, воображением его близких.

Я скептически передёрнула плечами, но отвечать не стала. Спор и вправду был бесперспективным. Видимо, у людей и у ведьм слишком разное представление о реальности.

— Люблю, когда люди со мной не соглашаются, — заметила Нурит, поудобнее устраиваясь на ветке. — Мне нравится, когда у них есть своё собственное мнение. Даже если это мнение — ошибочное. Вообще верна точка зрения или нет — это последнее дело. Характер куда как важнее.

Мне оставалось только во второй раз передёрнуть плечами.

— Давай поговорим о чём-нибудь другом, — проницательно предложила ведьма. — Например, о тебе.

Я села на траве, скрестив ноги. Взгляд попутно пробежал по зелёному одеялу, в которое укуталась земля. Точнее сказать, зелёным был фон, а вот узоры в него вплелись самые разные. Здесь было очень много цветов. Мечтательные ромашки, горделивые маки, снисходительно покачивающие алыми головами, простоватые одуванчики, романтичные васильки… Почти все цветы были полевыми, не считая нескольких кустов гибискуса — красного, оранжевого и бледно-розового. Лесные ведьмы отчего-то не слишком жаловали садовые растения.

— А что ты хотела бы обо мне узнать? — спросила я, немного озадаченная предложением Нурит.

— Ну, например, как ты стала Охотницей? — осведомилась она.

Дубовая ветка протянулась на удивление низко, и сейчас, когда я распрямила спину, ведьма сидела не так уж и высоко надо мной.

Я усмехнулась.

— Навряд ли история стоит того, чтобы быть рассказанной в Запретном…

Я запнулась. Название «Запретный Лес» не казалось уместным сейчас, когда я находилась именно здесь и разговаривала с ведьмой. В конце-то концов, это название придумали люди, да и не самые лучшие из них, а инквизиторы, которые, собственно говоря, и издали запрет на посещение этого места. Запрет был сам по себе смешон: ведьмы всё равно не пускали в свой лес тех, кого не хотели. Именно поэтому инквизиторам пришлось, скрепя сердце, прекратить на них охотиться, дабы не чувствовать себя всякий раз полными идиотами. Однако, чтобы сохранить хорошую мину при плохой игре, инквизиторы обставили дело так, будто именно они, по собственной инициативе, закрыли лес для людей и таким образом изолировали ведьм от общества добропорядочных прихожан.

— А как вы называете свой лес? — спросила я вслух.

— Можешь называть его Запретным Лесом, — усмехнулась Нурит. — Мне нравится это имя. Оно меня забавляет.

— Ладно, — не стала возражать я. — Так вот, не думаю, что моя история заслуживает того, чтобы быть здесь рассказанной. Ничего особенно интересного в ней нет. Равно как и ничего благородного, самоотверженного или поучительного.

— Обожаю неблагородные и непоучительные истории, — с энтузиазмом сказала ведьма.

— Ладно. — Моё дело предупредить. — На самом деле у меня всё на редкость банально. Я сбежала из-под венца.

Ведьма заинтригованно подалась вперёд.

— Так-таки из-под венца?

— Ну, не в буквальном смысле, конечно. Это было бы уж слишком пафосно. Зачем же тянуть до самой свадьбы? Я сбежала заблаговременно, за пару недель.

— Кто был инициатором свадьбы? — осведомилась Нурит.

— Дядя, — отозвалась я, снова ложась на траву и переводя взгляд на небо. — Он был моим опекуном. А тут подвернулась сильно выгодная партия. Я же, понимаешь ли, из графского рода. — Я саркастически скривила губы. — Должна была соответствовать.

— А кем был жених, если партия такая уж выгодная? — поинтересовалась ведьма. — Что, сынок какого-нибудь маркиза? Или герцога?

— Да нет, тоже граф. Но из сильно богатой семьи, и земель у них побольше, — объяснила я.

— И чем он так тебе не понравился? — Нурит говорила без упрёка, просто любопытствовала. — Что, старый был?

— Да нет, — возразила я. — Возраст вполне подходящий. Мне было девятнадцать, ему — двадцать один.

— Значит, сильно страшненький? Прыщавый, плешивый, косоглазый?

Представив себе эту картинку, я закашлялась и поспешила приподняться на локте.

— Да нет, нормально он выглядел. Ну, не писаный красавец, конечно, но и не урод. Парень, как парень.

— Тогда почему ты от него сбежала? — склонила голову набок Нурит.

— Не знаю, как сказать, — протянула я, после чего подозрительно покосилась на ведьму.

Зачем она задаёт все эти вопросы?.. Я попыталась навести порядок в собственных мыслях и эмоциях, связанных с несостоявшейся когда-то свадьбой. Как-никак прошло четыре года. Теперь обо всём можно подумать и поспокойнее.

— Ну, во-первых, это просто был не тот человек, с кем мне хотелось провести бок обок всю оставшуюся жизнь, — начала объяснять я. И тут же отчего-то застеснялась собственных слов. — Да, знаю, звучит наивно, романтично и безответственно. — Я поспешила осудить себя сама, прежде чем это сделают другие. — Но пойми: не так уж это и несерьёзно. Речь ведь не о докучливом соседе на светском ужине. И даже не только о партнёре по постели. Мне пришлось бы жить рядом с ним десятилетиями, да ещё и растить общих детей.

Эта мысль заставила меня поморщиться.

— Но было ведь что-то ещё? — предположила Нурит.

Предположила? Или точно знала?

— Да, — согласилась я. — Было. Я видела, какую жизнь вела моя тётя и мать этого парня. — Надо же, сколько лет прошло, а язык всё ещё не поворачивался сказать «жениха». — И прекрасно осознавала, что меня ждёт то же самое. Если бы речь шла о том, чтобы принимать реальное участие в делах графства, заниматься политикой, судами, законами, созданием всевозможных учреждений, да мало ли… Знаешь, мне кажется, тогда бы я осталась. Даже с ним.

Я сказала это и сама удивилась тому выводу, который только что сделала. А затем встретила внимательный взгляд ведьмы.

— Продолжай, — кивнула она.

— А что тут продолжать? — Я снова вернулась к прежнему тону. — Там всё было понятно изначально. Дом, хозяйство, присматривать за слугами, выбирать цвет гардин, с чувством собственной значимости участвовать в благотворительных мероприятиях, от которых в действительности никому нет никакого проку. И ещё непременно организовать какой-нибудь женский кружок, знаешь, что-нибудь вроде… сообщество дам, борющихся за введение в моду сиреневых тканей.

Нурит рассмеялась.

— В общем, я собрала кое-какие вещи и сбежала, — заключила я. — Хотела делать что-нибудь более стоящее. Что-то, что соответствовало бы моим собственным способностям. Как-то себя проявить. За год да этого как раз произошло Вторжение. Проникших в мир тъёрнов стали преследовать Охотники. А у меня альтер-способность Вещательницы. Вот так, собственно, всё и получилось.

Я развела руками, давая понять, что рассказ окончен.

— И как идёт работа? — сменила тему ведьма. — Многих тъёрнов вам удаётся отправить назад?

— Прилично, — ответила я. Разговор, наконец-то, входил в то русло, в котором я чувствовала себя более уверенно. — Скажем так, больше половины из тех, с кем приходится иметь дело.

— Это хороший результат, — серьёзно заметила Нурит. — Значит, ты — хорошая Вещательница.

— Наверное, — согласилась я.

— И долго ты собираешься быть Охотницей?

— А почему ты спрашиваешь? — удивилась я.

Ведьма последовала моему примеру и устремила взгляд в синеющее над лесом небо.

— Охотники выполняют важную миссию для этого мира, — задумчиво ответила она. — Но быть Охотником нельзя слишком долго. Преследуя тени, можно забыть про свет. А если всю жизнь защищаешь мир, врагов будешь знать в лицо, но рискуешь рано или поздно позабыть, что именно защищаешь.

— Надеюсь, мне пока ещё до этого далеко, — откликнулась я. — А там — уж как будет угодно Создательнице. Хотя что я несу? «Создательница»…

Я скептически усмехнулась и бросила на Нурит извиняющийся взгляд.

— Ты не веришь в богов? — с интересом спросила она.

— А ты веришь? — фыркнула я в ответ.

— Трудный вопрос, — признала ведьма.

— Да? А для меня он лёгкий, — заявила я. — Если исходить из той предпосылки, что богов не существует, слишком многое становится проще объяснить.

— Что, например?

Ведьма была само внимание.

Я прищёлкнула пальцами, подбирая подходящий пример.

— Да хотя бы те же самые тъёрны. Неужели Создательница, если бы она существовала, допустила нашествие этих тварей в созданный ею мир?

Нурит легко соскочила с ветки и прошлась по траве, разминая ноги.

— Ты совершаешь распространённую среди людей ошибку, — серьёзно заметила она. — Вы отчего-то считаете, что Создатель непременно должен быть всемогущим. Меж тем тот факт, что кто-то сотворил этот мир вовсе не означает, что он способен — или обязан — и впредь опекать своё творение от любых невзгод. И уж тем более эти самые невзгоды предотвращать. Откуда у вас возникает такая странная идея? Представь себе мать, которая родила ребёнка. Вскормила его, вырастила и выпустила во взрослую жизнь. Представь себе теперь, что с этим ребёнком — бывшим ребёнком — случилось несчастье. К примеру, его поразила тяжёлая болезнь. Мыслимо ли предъявлять по этому поводу претензию его матери? Или требовать от неё, чтобы она исцелила своё чадо одним мановением руки? Дескать, это же твой ребёнок, плоть от плоти. В его жилах течёт твоя кровь. Он появился внутри тебя, и ты родила его на свет.

Она улыбнулась и многозначительно развела руками.

— Мать может переживать за своего ребёнка. Может заботиться о нём. Может помочь ему найти хорошего доктора. Но исключить само возникновение болезни она не в силах.

— Наверное, ты права.

В целом философские рассуждения на религиозные темы казались мне интересными, но сейчас у меня не было на них настроения. Тем более что обсуждение подобных тем с Искусительницей казалось занятием несколько сомнительным.

— Хотя не думаю, что инквизиторы одобрили бы твой взгляд на образ Создательницы, — всё-таки добавила я.

— Ещё бы! — презрительно фыркнула Нурит. — Инквизиторы вообще несут порой такую ересь, что так и тянет заткнуть уши.

— Даже когда дело касается вопросов веры? — озорно прищурилась я.

— Особенно когда дело касается вопросов веры, — убеждённо заявила ведьма.

Я усмехнулась. Лично у меня не было ни малейшего желания вступаться за инквизиторов. Между ними и Охотниками последние годы тянулась своего рода холодная война, иногда, впрочем, выходившая за рамки холодной. Война эта была целиком и полностью на совести инквизиторов, хотя, конечно, моё мнение в данном вопросе можно считать предвзятым. Институт инквизиции имел на Охотников зуб по двум причинам. Причина первая заключалась в элементарной конкуренции. И мы, и они охотились на тъёрнов, но нам это удавалось гораздо лучше. Причина вторая имела непосредственное отношение к Запретному Лесу. Охотники водили дружбу с лесными ведьмами. Инквизиторы же считали ведьм демоницами, порождениями зла, каждую из которых следует возвести на эшафот. Как я уже упоминала, священнослужителям это не удавалось, поэтому они устремили свои взоры в сторону ведьм мнимых, а также тех, кто контактировал с настоящими ведьмами и мог таким образом сойти за своего рода сообщника зла. То есть нас.

С Охотниками инквизиторы имели не намного больший успех, нежели с ведьмами. С политической точки зрения наш институт тоже был достаточно силён, а правители отлично понимали, насколько важна для человечества наша работа. В народе же Охотники и вовсе пользовались куда большей популярностью, чем инквизиторы. На моей памяти инквизиторам удалось добиться казни только одной четвёрки Охотников, но этот случай был вопиющим. Именно с тех пор отношения между нашими двумя институтами были разорваны совершенно официально, после чего мы перестали сохранять даже видимость дружбы или сотрудничества.

Наше внимание привлекли обрывки разговора, донесшиеся из-за деревьев. Вскоре на поляну вышли Дилан и Винсент в сопровождении нескольких ведьм. С другой стороны почти одновременно с ними показалась и Джен.

— Вот так всегда бывает у нас в лесу, — повернувшись ко мне, развела руками Нурит. — Стоит заговорить об инквизиторах, и беседу непременно прерывают. Впрочем, так оно и к лучшему.

Я поднялась на ноги и направилась навстречу друзьям. Мы вчетвером собрались в центре поляны, Нурит же ненадолго исчезла из виду. Впрочем, вскоре она вернулась. На плече у ведьмы сидела птица, и я бы не могла с уверенностью сказать, какая именно. Пожалуй, она больше всего походила на зимородка. Похожее сочетание синих и жёлтых перьев и оранжевого клюва. Но в данном случае важнее всего было то, что в клюве птица держала письмо.

— Прибыло сообщение для Охотников, — сообщила нам Нурит.

Винсент выступил ей навстречу. Ведьма взяла письмо у птицы из клюва и вручила его Воину. Винсент извлёк из конверта сложенный лист бумаги, развернул его и принялся читать. Когда он пробежал глазами несколько первых строк, его брови внезапно поползли вверх. Впрочем, первичное удивление быстро прошло, снова сменившись сосредоточенностью.

— Письмо анонимное, — первым делом сказал Винсент, поднимая глаза после прочтения.

— Автор себя не называет, — подтвердила ведьма.

Тот факт, что она знала содержание письма, равно как и то, что послание застало нас именно в Запретном Лесу, никого не удивило. Мы давно привыкли, что всё происходит именно так, и воспринимали это как должное.

— Если верить этому письму, то в королевском дворце в Истендо появился тъёрн, — продолжил Винсент.

Мы дружно присвистнули. Теперь было понятно, что так удивило Воина при чтении. Тъёрны, конечно, проникали в самые разные места, но королевский дворец — это бесспорно было для них новым достижением.

— Предположительно он живёт там уже с полгода. За это время произошло несколько убийств, но их тщательно стараются замалчивать, дабы не посеять панику и избежать политического скандала.

Я презрительно скривила губы. Ну, конечно, политика есть политика. Гибель ни в чём не повинных людей куда менее существенна для вышестоящих.

— Автор письма знает, кто является тъёрном? — спросил Дилан.

— Нет, — покачал головой Винсент. — Судя по письму, не имеет об этом ни малейшего представления.

— Ну, почему так всегда бывает?! — притворно посетовал Дилан.

Джен молчала, но слушала чрезвычайно внимательно. Она вообще была не слишком разговорчива. Насколько я могу судить, все Привратники — интроверты. Видимо, только людям такого склада дано открывать двери между мирами.

— Наверное, для того, чтобы от Следопытов был какой-то толк, — подколола Дилана я.

— Вот это-то и расстраивает, — и не подумал отстаивать собственную значимость Следопыт. — Если бы мы стали никому не нужны, я мог бы со спокойной совестью забуриться сюда в лес на несколько месяцев или лет, а то и вовсе навсегда.

Он мечтательно вздохнул.

— Я могу продолжать? — насмешливо осведомился Винсент.

— Да, пожалуйста, — милостиво кивнул Дилан.

— Спасибо большое. До сих пор убитыми в основном оказывались служанки, но одна девушка была племянницей барона.

— Он убивал только женщин? — подала голос Джен.

— Похоже на то.

Дилан выругался сквозь зубы. Ответ Винсента — точнее сказать, неизвестного автора письма, — никого не удивил. Тъёрны в большинстве случаев убивали именно женщин, особенно молоденьких девушек, хотя в крайнем случае, — как говорится, на безрыбье, — могли полакомиться и мужчиной. Причина таких вкусовых предпочтений не была известна до конца, но кое-какие предположения у нас имелись. Для того, чтобы продержаться в этом мире, тъёрнам была необходима подпитка от его обитателей. Главным компонентом такой подпитки являлась кровь. Однако кроме неё, как я уже упоминала, можно было воспользоваться и сильными эмоциями, и совокуплением. Всего этого было бы недостаточно самого по себе, но в качестве приправы к крови подобные дополнения шли на ура. А тъёрнам, принимавшим облик мужчин, получить такую подпитку было проще всего от женщин.

Кстати сказать, бытует мнение, что все тъёрны в человеческом обличье — красавцы, обаятельные и обворожительные брюнеты, перед которыми трудно устоять. Поговаривают даже, что они используют какие-то особые чары, дабы привлечь внимание девушек и пробудить в них страсть. В действительности дело обстоит несколько иначе. Привлекательность тъёрнов на сегодняшний день — это результат своего рода естественного отбора. Привлекательному мужчине легче вскружить девушке голову, заставить её потерять бдительность и уединиться с ним там, где он сможет, не опасаясь разоблачения, высосать её кровь. Привлекательному мужчине легче получить от девушки и подпитку другого рода — через чувства и постель. Наконец, привлекательному мужчине и прочих мужчин легче водить вокруг пальца. Именно поэтому тъёрны, чей человеческий облик не отличался привлекательностью, по большей части успели погибнуть или быть отправленными за Врата после разоблачения. И именно красавцам удалось благополучно продержаться на плаву до сих пор.

— С недавнего времени ситуация приняла новый оборот, — продолжил пересказывать содержание письма Винсент. — В королевском дворце состоится конкурс красоты.

— Точно, об этом что-то рассказывала Джудит, — припомнила я.

В свете последовавших за тем разговором событий новость успела подзабыться, отступив на второй план.

— В Истендо съехались участницы, всех их поселили во дворце, в одном и том же крыле, — сказал Винсент, глядя в текст. — Всего их было двенадцать.

— Было? — быстро спросила Джен.

Неразговорчивость Привратницы не должна вводить в заблуждение. Соображала она хорошо, слушала внимательно и моментально выхватывала из произносимого самое главное.

— Именно, — одобрительно кивнул Винсент. — Одну из них недавно убили. Тело нашли в другой части дворца, далеко от её комнаты. По-видимому, девушка вполне добровольно пошла туда к кому-то на встречу. И если в предыдущих случаях автор письма ещё готов был списать смерти девушек на другие причины вроде несчастных случаев, эту убитую он видел сам. Пишет, что сомневаться не приходится: тело было обескровлено.

— А ведь он обнаглел, — задумчиво заметил Дилан, имея в виду, понятное дело, тъёрна.

— Рано или поздно они должны были обнаглеть, — прокомментировала ситуацию Нурит. — Либо вымереть, либо обнаглеть.

При этом вид ведьма имела весьма серьёзный. Не шокированный, не перепуганный, но ей определённо было дело до того, что происходит. Казалось бы, какое значение имеет для хозяек Запретного Леса вторжение в окружающий мир кучки тъёрнов? Однако же эта тема определённо их тревожила.

— Автор письма считает, что приехавшим на конкурс девушкам угрожает особенно серьёзная опасность, — продолжил Винсент. — Они — главная группа риска.

— Почему? — спросил Дилан.

— Они молоды и красивы, — откликнулся Винсент. — Приехали в новое место, ничего и никого там не знают. Не в курсе, какая форма общения принята во дворце, а какая — нет. Кто живёт там много лет, а кто — чужак. В отличие от служанок, у них нет повсюду огромного числа знакомых и приятелей. В отличие от придворных дам, они не знакомы лично с другими представителями высшего света. И, наконец, у них нет альтеров.

— Почему? — удивилась я. — Понимаю, участницы не из высшего света. Но альтер-способности бывают не только у знати. Да, оказаться при дворе без такой способности почти невозможно. — Я сбилась, поймав на себе недовольный взгляд Винсента, но быстро продолжила. — Но в среднем и низшем сословии альтер-способных тоже много. Так откуда у этого анонима такая уверенность?

— Понятия не имею, — развёл руками Воин. — Так здесь сказано. Возможно, автор знает, что пишет; возможно, это только его домыслы. Так или иначе, далеко не каждый альтер хоть чем-то поможет своей обладательнице в случае нападения тъёрна. Так что этот нюанс не так уж и важен.

— Есть что-нибудь ещё? — осведомился Дилан, кивая на письмо.

Следопыт приобнял за плечи стоявшую рядом Нурит. Я даже удивилась — настолько невысокой и хрупкой выглядела ведьма на его фоне. Впрочем, хрупкой и беззащитной она казалась лишь до тех пор, пока не заглянешь ей в глаза.

— Только одно, — откликнулся Винсент. — Автор не называет себя, но обещает связаться с нами после того, как мы прибудем в Истендо. Пишет, что на данном этапе у него есть причины сохранять инкогнито, но после нашего приезда он поможет нам попасть во дворец.

— Ну, это уже кое-что, — признал Дилан.

— А дальше, даже если тъёрна не удастся быстро вычислить, нам поможет твоё чутьё, — заметил Винсент.

Нурит улыбнулась, взглянув на обнимавшего её Следопыта.

— Ну что ж, — заключила она. — Похоже, господа Охотники, у вас появилось новое дело. И оно может оказаться серьёзнее, чем все предыдущие. Поэтому сперва ещё немного отдохните, а уж потом отправляйтесь в путь. И пусть с вами путешествует удача!

Глава 3. Истендо

Первое, что привлекало внимание в Истендо, столице Линзории, — это многообразие красок. Стены деревянных домов красили здесь в различные цвета, как правило в зависимости от рода занятий хозяина дома. Здания, в которых проживали ремесленники, были жёлтыми, оранжевыми, либо салатовыми; дома торговцев — тёмно-зелёными, красными и коричневыми, обиталища художников и музыкантов (если таковые имели достаточно средств, чтобы позволить себе собственное жильё) — синими и лиловыми. А так как место жительства горожан зачастую непосредственно зависело от рода их деятельности, то и преобладающие оттенки менялись в зависимости от района. Так и появились в Истендо Жёлтая улица, Синяя аллея, Оранжевый квартал и тому подобные названия.

Помимо разноцветных стен улицы пестрели всевозможными вывесками. Разрисованные деревянные дощечки с изображениями часов, пирогов, подков, кинжалов и прочих предметов буквально-таки выпрыгивали на прохожих то справа, то слева. Когда же мы вышли к рыночной площади (благо это было самое лучшее место для сбора слухов), тут от всевозможных табличек, вывесок и объявлений и вовсе рябило в глазах. Мы только и успевали, что раскрывать рты и вертеть головами, в то время как надписи сменяли одна другую: «Три обручальных кольца по цене двух», «Ножи — острее, чем когти тъёрна» и даже «Предскажу два будущих по цене одного».

Из тени между двумя палатками прямо на меня выскочил небритый и нечёсаный мужчина и, схватив за руку, затараторил:

— Девушка, купите сбрую! Не пожалеете!

Продаваемый предмет, вероятнее всего, снятый с чужой лошади (хорошо, если с живой), он держал во второй руке.

— У меня нет лошади, — отрезала я, высвобождая кисть из захвата сомнительного торговца.

— Так возьмите для мужа! — тут же нашёлся он.

— Для мужа?! — переспросила я, с трудом подбирая отвисшую челюсть.

От удивления я даже забыла, что мужа у меня, как и лошади, нет. Нахмурившись, я попыталась представить себе эту картинку. Нет, в целом идея сбруи для мужа мне понравилась, но были не до конца ясны некоторые нюансы.

— Эй, ты, ну-ка, отстань от моей жены! — рявкнул на торговца Винсент.

Воин для наглядности опустил ладонь на эфес меча.

Правильно интерпретировав этот жест, мужчина послушался.

— Напомни-ка, с каких это пор ты стал моим мужем? — поинтересовалась я у Винсента после того, как мы продолжили путь.

— А что тебе не нравится? — беззаботно откликнулся он. — Ну, хочешь, можем узаконить это заявление у какого-нибудь священника?

— Не хочу, — отрезала я, устремив на Воина подозрительный взгляд. — Мы только-только вышли из Запретного Леса, и моя память ещё свежа. Зачем мне муж с таким сомнительным моральным обликом?

Меж тем из-за спины раздавался голос всё того же торговца:

— Господин, купите подкову!

— У меня лошадь и так подкована!

— Ну и что? А как же запаска?

Дальше — лучше. Не успели мы пройти и десятка шагов, как навстречу выступил приветственно улыбающийся мужчина в чёрной сутане. Одеяние выдавало в нём представителя института инквизиции, однако рангом инквизитора он, судя по всё той же одежде, не обладал, являясь скорее кем-то из младших чинов. Их иерархия была слишком сложной и, на наш взгляд, слишком бессмысленной, чтобы тратить время на детальное её изучение.

— Дорогие гости столицы, рад приветствовать вас в Истендо! — торжественно заявил он.

— И вам здравствуйте, — не без раздражения ответствовал Винсент, пытаясь поскорее провести нас мимо незнакомца.

Воин терпеть не мог таких вот торжественных, но бессмысленных церемоний. Не мудрено, ведь это была одна из тех самых вещей, от которых он и сбежал в своё время, подавшись в Охотники. Ну, а его отношение к институту инквизиции разделяли мы все.

На этом мы рассчитывали распрощаться с не в меру гостеприимным священнослужителем, однако не тут-то было.

— Будьте любезны уделить мне немного внимания, — по-прежнему приветливо продолжил он, на сей раз откровенно преграждая нам путь.

— Чего вам, любезный?

Раздражение Винсента росло с каждым словом.

— Мы в Истендо боремся за почётное звание города, свободного от ведьм и тъёрнов, — с гордостью сообщил нам священник.

— Хм. И как, успешно? — вкрадчиво осведомился Дилан, пряча в бороде усмешку.

— О, весьма, весьма, — довольным тоном заверил нас представитель инквизиции.

— В таком случае не понимаю, чем мы можем быть вам полезны, — не играя в любезность, откликнулся Винсент.

Мы с Джен попытались потихоньку обойти священника, но тот своевременно уловил наш манёвр — по-видимому, глаз у него был намётан, — и поспешил изменить собственное положение так, чтобы снова преградить нам путь.

— Ну, кое-какие проблемы всё ещё есть, — поправился священнослужитель. — Посему мы собираем пожертвования на это благое дело.

— И сколько именно? — полюбопытствовала я.

— Столько, сколько вам не жалко, — ответил служитель инквизиции. — Любая сумма будет принята с благодарностью и потрачена на дело, угодное Создательнице.

Мне на секунду примерещилось ухмыляющееся лицо Искусительницы. Я кашлянула.

— Как назло, при себе ну, ни копейки! — нахально соврал Дилан, напоказ хлопая себя по карманам.

— И у меня тоже, — развёл руками Винсент, глядя священнику прямо в глаза и даже не притворяясь, будто ищет кошель.

— А я вообще все свои сбережения на сбрую для мужа потратила! — подхватила я.

— И как же вам только не совестно? — укоризненно покачал головой священнослужитель.

— Простите, пожалуйста, я хотела бы поинтересоваться, — вступила в разговор Джен, глядя при этом не на служителя инквизиции, а скорее мимо него, — а какое именно финансирование ежегодно выделяется короной на нужды вашего института?

Тот посмотрел на Привратницу совсем уж неодобрительно, покачал головой и, потеряв к нашей компании всякий интерес, устремился к остановившемуся неподалёку всаднику. Тот терпеливо ждал, пока перегоняющая кур девчушка освободит ему проезд, и потому был вынужден уделить внимание священнослужителю. Последний же не преминул воспользоваться этой ситуацией и обратился к всаднику с вопросом:

— Не хотите ли сделать небольшое пожертвование на благо Истендо и нашей справедливой борьбы за присуждение ему звания города, свободного от ведьм и тъёрнов?

Мы поспешили прочь.

Немного погуляв по торговым рядам, мы пришли к выводу, что особо ценной информации здесь не соберём. Про конкурс красоты говорили, и говорили много, но ничего полезного мы не услышали. Как и рассказывала в своё время Джудит, горожане обсуждали красавиц, спорили о том, которая из них окажется победительницей, и подыскивали для них достойных женихов среди известных в городе вельмож. Устав слушать эти рассуждения, равно как и рассказы торговок о том, что их сестра, племянница, дочь или свояченица куда красивее этих участниц и с лёгкостью победила бы на конкурсе, кабы её только приняли, мы решили заглянуть в ближайшую таверну. Вдруг там повезёт больше?

Таверна нашлась легко. Вообще в центральной части города куда ни заверни, непременно выйдешь либо к таверне, либо к игорному дому, либо к борделю. К азартным играм все в нашей компании относились равнодушно, против борделя мужчины наверняка бы не возражали, но нам с Джен там было делать ровным счётом нечего, а вот в таверне можно как перекусить, так и попытать счастья с новостями.

Найти внутри свободное место оказалось куда тяжелее, чем саму таверну. Однако присмотреть столик в углу нам всё-таки удалось. Один человек за ним, правда, сидел, но мы готовы были рискнуть нарушить его одиночество. Навряд ли он будет возражать. Особенно если парни обнажат оружие.

Впрочем, в действительности прибегать к радикальным мерам никто не собирался. Гораздо лучшим вариантом было бы купить незнакомцу выпивки и, таким образом расположив его к нам, вызвать на разговор.

— Не возражаете, если мы к вам присоединимся? — вежливо осведомился Винсент.

Парень, до сих пор полудремавший, пригревшись в углу, распрямил спину и улыбнулся вполне радушно.

— Нет, конечно. Прошу вас. — Он вытянул руку в пригласительном жесте. — В такое время в здешних заведениях трудно найти пустующий столик.

Мы расселись вокруг стола. Устроившись на неожиданно удобном стуле с плетёной спинкой, я присмотрелась к нашему соседу. Сейчас он сидел между Диланом и Джен. Симпатичный парень, не красавец, но кажется вполне обаятельным, возможно, за счёт всё той же улыбки. Светловолосый, кучерявый, темноглазый, не слишком высокого роста, довольно молодой. Я бы дала ему года двадцать два.

Изучение незнакомца пришлось прервать, поскольку наши глаза встретились. Пока мы с ребятами рассаживались и делали заказ, парень в свою очередь с интересом разглядывал нас.

Винсент заказал, помимо еды и выпивки, которую мы выбрали для себя, кружку эля для нашего соседа. Тот благодарственно кивнул.

— Эмерико, — представился он, вытянув для пожатия руку.

Мы по очереди назвали собственные имена.

— Издалека? — спросил наш новый знакомый, снова откидываясь на спинку стула.

— Да, — кивнул Дилан. — Из Энкарны.

— Не близко, — подтвердил Эмерико. — Надолго в наши края?

Винсент лениво пожал плечами.

— Да как получится, — беззаботно откликнулся он. — Может, на неделю, может, на две. А если не понравится, так и раньше двинемся.

— Ну, это вряд ли, — усмехнулся сосед.

Я скептически поморщилась. Мы-то, конечно, никуда не уйдём, пока не сделаем дело, но об этом Эмерико знать необязательно. А вот сказать, чтобы мне так уж безумно понравился город, я не могла. И если бы меня ничто здесь не удерживало, навряд ли я бы осталась дольше, чем денька на два-три.

— Здесь, конечно, шумно, суматошно и для жителей городков поменьше много странного, — понимающе заметил Эмерико. — Но, когда немного попривыкнете, увидите, что тут немало всего интересного.

— А сам ты чем занимаешься? — поинтересовался Дилан.

— Я менестрель.

Дилан недоверчиво нахмурился.

— А где же лютня? — удивился он.

Эмерико рассмеялся.

— Если бы я пришёл сюда с лютней, пришлось бы весь вечер работать, — хитро подмигнул он. — А я сегодня настроен отдохнуть.

— Разумно, — согласилась я.

— Спорный вопрос, — возразил Винсент. — Менестрель, который приходит в таверну с лютней, не платит за ужин.

— Да, но этот «бесплатный» ужин приходится отрабатывать по полной, — напомнил Эмерико. — Так что я предпочитаю разок за него заплатить. Глядишь, подешевле выйдет.

Я усмехнулась. Пожалуй, такая рассудительность мне импонировала.

Мы с Винсентом задумчиво переглянулись. То, что сосед оказался менестрелем, было хорошо и плохо одновременно. Хорошо, поскольку люди этой профессии нередко знали больше других, так как вращались в самых разных кругах и выступали как на городских площадях, так и в домах знатнейших вельмож. Плохо, поскольку им было свойственно часто перебираться с места на место, и если наш новый знакомый прибыл в Истендо недавно, он мало что сможет нам рассказать.

— Ты давно живёшь в столице? — спросил у парня Винсент.

Наши с Воином мысли текли в унисон.

— Несколько месяцев, — ответил Эмерико.

Винсент удовлетворённо кивнул. Стало быть, наш сосед успел обжиться в Истендо, а это то, что нужно.

— И как, что слышно в городе? — забросил удочку Воин.

Джен взглянула на менестреля с любопытством.

— Да город всю последнюю неделю гудит только об одном, — рассмеялся тот. — О конкурсе красоты, который проводится в королевском дворце. Его и обсуждают.

— Да, это мы уже поняли, — сдержанно усмехнулся Винсент.

— Небось успели пройти по рыночной площади? — догадливо прищурился Эмерико.

— Именно так, — подтвердил Дилан, вытягивая ноги и вообще устраиваясь поудобнее.

С ужином он уже разделался, на дне кубка плескались остатки эля.

— Значит, вы всё знаете, — со смешком заключил менестрель.

— Когда состоится этот конкурс?

Винсент задал вопрос лениво, чуть растягивая слова, но его взгляд, устремлённый на окно, был живым и сосредоточенным.

— Через месяц или что-то около того, — охотно ответил Эмерико.

Дилан присвистнул, я подалась вперёд, опираясь ладонями о столешницу.

— Целый месяц? — изумилась Джен. — И девушки уже съехались во дворец?!

Менестрель развёл руками в почти извиняющемся жесте. При этом, по-моему, на Джен он посмотрел чуть более внимательно, чем было необходимо.

— Я вам больше скажу: они уже с неделю как съехались, — сообщил он. Разговаривал вроде бы со всеми, но взгляд был по-прежнему прикован исключительно к Привратнице. — Там всё жутко сложно. Подготовка к конкурсу вообще началась чуть ли не год назад. Девушек отбирали по разным городам. А теперь у них здесь ведутся всевозможные приготовления. Шьют платья, обучают их всяким дворцовым манерам, танцам, даже и не знаю, чему там ещё… В общем, не думаю, что мужчина вообще способен разобраться во всей этой кухне.

— Да, но целый месяц!..

Я непонимающе пожала плечами и округлила глаза.

— Таковы правила, — хмыкнул Эмерико.

— А что получает победительница? — с любопытством спросила я.

Винсент покосился на меня с нескрываемой насмешкой во взгляде.

— А что? — возмутилась я. — Мне просто интересно.

— А я уж было подумал, что ты хочешь поучаствовать, — подначил меня Воин.

— А что тут такого? — Я упёрла руки в бока. — Если послушать здешних кумушек, у них у всех по меньшей мере одна ближайшая родственница готова хоть сейчас взять первый приз, без всяких подготовок и уроков. А я чем хуже?

— Вы не хуже, — с улыбкой заверил Эмерико. — И ваша подруга тоже.

Он снова устремил взгляд на Джен. Я многозначительно подняла брови, после чего интеллигентно отвела глаза. Винсент с Диланом, со своей стороны, деликатности не проявили. Они сверлили Эмерико совсем недружелюбными взглядами. Глаза каждого говорили: попробуй только обидеть мою подругу — и от тебя мокрого места не останется. Давно замечала: мужчинам свойственно переводить любую женщину из их окружения в ранг опекаемой, будь то жена, кузина, или просто приятельница. И опекают они её в первую очередь от других мужчин, зачастую не спрашивая её собственное мнение на этот счёт. Дескать, уж они-то как мужчины прекрасно знают, что на уме у тех, других. При этом их собственные стремления и порывы считаются вполне нормальными, но вот всех остальных точно такие же намерения делают мерзавцами, развратниками и сексуальными маньяками.

Сама Джен, насколько я могла судить, воспринимала знаки внимания менестреля вполне благосклонно. Привратница была юной, но совершеннолетней, и я, будучи несклонной, в отличие от наших спутников к чрезмерной опеке, не видела в этой ситуации ничего дурного. Даже наоборот. Джен была симпатичной, но не очень яркой, и мужчины редко обращали на неё внимание, будто не замечали из-за маленького роста. Поэтому появление поклонника, пусть даже мимолётное и мало что значащее, могло пойти ей исключительно на пользу.

— Так что же с призом? — напомнила я, твёрдо намереваясь разрядить обстановку. — Победительница получает кругленькую сумму?

— Денежное вознаграждение тоже есть, — отозвался менестрель, — но главное не это. Главное — то, что она станет фрейлиной и получит место при дворе. Другого такого шанса у этих девушек нет и никогда не будет. Во-первых, их общественное положение слишком низко само по себе, а во-вторых, ни у одной из них нет альтер-способностей.

Я инстинктивно стукнула указательным пальцем по столешнице. Это была важная деталь.

— А почему? — спросила я, стараясь придать своему лицу выражение праздного любопытства. — Так-таки ни у одной нет альтера?

— Нет, — подтвердил Эмерико. — Это одно из условий конкурса.

— Вот как? — выдохнул Дилан.

Менестрель кивнул.

Мы переглянулись с Винсентом, потом с Джен. Теперь было понятно, откуда у автора анонимного письма такая уверенность в этом вопросе.

— У этого есть какая-то особая причина? — нахмурился Винсент.

— Не знаю. — Менестрель задумчиво уставился на пустую тарелку. — Хотя, вернее всего, объяснение очень простое. Некоторые альтеры позволяют своим обладателям играть с собственной внешностью. Наверное, условие выдвинули, чтобы исключить возможность такого мошенничества.

На сей раз настала очередь Дилана незаметно послать мне насмешливый взгляд. Ну да, мой собственный альтер, альтер Вещательницы, позволяет мне менять свою внешность, вот только более привлекательной я от этого не становлюсь. Пожалуй, наоборот. Приняв тот облик, который позволяет мой дар, я смогу гарантировать себе окончательный и бесповоротный проигрыш в любом конкурсе красоты, даже если его участницы будут самыми безнадёжными дурнушками. Всё это, конечно, при условии, что в роли судей на конкурсе будут выступать люди, а не тъёрны.

Да, некоторые из нас умеют менять свою внешность при помощи способностей, выходящих за рамки обычных человеческих возможностей, которые мы называем альтер-способностями, или альтерами. Однако является ли обладание подобным даром причиной для исключения из конкурса? Ведь далеко не все альтеры имеют хоть какое-то отношение к внешним данным. А поскольку каждый человек может иметь не более одной альтер-способности, проверить, в чём именно она заключается, довольно легко. Но, видимо, организаторы конкурса попросту не захотели тратить время на подобные проверки. А может быть, сама идея конкурса заключалась в том, чтобы дать единственный и неповторимый шанс девушке, которая таких способностей лишена. И если причина в этом, то организаторы конкурса безусловно заслуживают уважения.

— А сколько девушек участвуют в конкурсе? — перешёл к другому вопросу Дилан.

— Двенадцать. — Эмерико дал этот ответ, не задумываясь, но затем замялся. — Вообще-то их было двенадцать, — уточнил он, инстинктивно понижая голос. — Но теперь осталось только одиннадцать.

— Что, одна не выдержала нагрузок и сбежала? — невинно уточнила я.

— Нет, — покачал головой менестрель. — Одна умерла.

— Умерла?!

В глазах Винсента читалось искреннее изумление.

— Да. Совсем недавно. Так что не знаю, заменят её или нет. Пока девушек одиннадцать.

— А что с ней случилось? — осведомилась Джен.

Эмерико вновь замялся, в сомнении пожевал губами.

— Непонятно, — нехотя признался он. — Тёмная какая-то история. У меня есть во дворце кое-кто из знакомых. Обычно они знают всё о том, что там творится. А вот сейчас не в курсе. Эту историю явно пытаются замять, не раскрывая всей правды. Девушку даже хоронили в закрытом гробу, так что поговаривают, будто, может, она вовсе и не умерла. Хотя ерунда, конечно, — добавил он. — Если она жива, с какой стати разыгрывать такой спектакль? Вернее всего, претендентка просто погибла по вине чьей-то халатности, и теперь виновника пытаются выгородить.

Я опустила взгляд на столешницу. Пара грубо сколоченных досок. С левой стороны — пятно, оставшееся от пролитого кем-то эля… Конечно, девушку хоронили в закрытом гробу. В противном случае все бы поняли, что с ней случилось. А король желает сохранить в тайне информацию о том, что в его дворце появился тъёрн. Его беспокоит собственный престиж, необходимость сохранить лицо перед собственным народом и соседствующими с Линзорией державами. А жизнь конкурсанток, да и других обитателей дворца, тревожит его куда как меньше. Зато тот, кто проявил о них беспокойство, вынужден скрывать это всеми силами и даже не рискнул поставить подпись на адресованном Охотникам послании.

— А может, какая-то участница решила таким своеобразным способом уменьшить ряды своих конкуренток? — выдвинул версию Дилан.

Я быстро подняла глаза на Следопыта и едва заметно кивнула. Всё, что нужно, мы узнали, и разговор пока заканчивать. А закончить его лучше на наименее подозрительной ноте. Например, глупейшим предположением в духе досужих сплетен.

— Может, и так, — усмехнулся Эмерико, — но в таком случае, способ она действительно выбрала весьма своеобразный.

Мы немного помолчали. Дилан залпом допил остатки эля и поднялся на ноги.

— Пожалуй, нам пора, — заметил он. — Засиделись, а нам ещё поселиться где-нибудь надо.

— Вы уже подыскали место? — спросил Эмерико, тоже вставая.

Он протянул Джен руку и помог ей подняться. Мы с Винсентом вышли из-за стола самостоятельно.

— Пока нет, — ответил Винсент.

— Ну, с этим сложностей не возникнет, — заверил нас менестрель. — Здесь, в центре, трактиров полно, и свободные комнаты там обычно есть. Правда на окраине есть свои преимущества. Здесь цены выше и комнатки маленькие. Земля в центральной части города дорого стоит и очень востребована, так что трактирщики изворачиваются, как могут. Строят здания поменьше и стараются устроить там комнат побольше. В удалённых районах комнаты дешевле и просторнее. Зато здесь всё близко. Так что смотрите, как вам самим лучше.

Расплатившись с хозяином таверны, мы вышли на улицу. Здесь успело стемнеть; теперь город освещали фонари и горящие окна.

— Не возражаете, если я вас провожу? — спросил Эмерико.

Обращался он при этом главным образом к Джен.

Мы не возражали.

Долго не крутя носом, мы поселились в одном из центральных трактиров. Сняли две комнаты, одну для нас с Джен, другую для Винсента с Диланом. С менестрелем почти сразу же распрощались. Комнаты и вправду оказались тесными, но это не особенно нас смущало. Главное — это оставаться поближе к королевскому дворцу.

А более поздним вечером появились новости. Кто-то доставил трактирщику адресованное нам письмо. Подписано оно не было. Писавший сообщал, что именно он вызвал нас в Истендо и что он будет ждать нас на следующий день, через час после полудня, по указанному в послании адресу.

Глава 4. Аноним

Мы пришли на встречу, как и было условлено. Конечно, письмо могло оказаться ловушкой, но это было маловероятно. Люди, обращавшиеся к Охотникам за помощью, чаще всего называли себя, однако случалось и так, что они действовали анонимно. Так что ничего из ряда вон выходящего в нынешней ситуации не было. Да и к чему кому бы то ни было заманивать в ловушку Охотников? Для тъёрна это самый лучший способ посадить себе на хвост всех Охотников в государстве, а инквизиторы всегда действуют напрямую.

Дом, к которому мы пришли, находился в одном из удалённых от центра, но в то же время небедных, районов. Это было двухэтажное каменное здание, огороженное высоким забором. Последний напоминал череду чёрных копий, соединённых поперечными перекладинами. Во дворе росло несколько высоких деревьев. Другой растительности не было. Ни розовых кустов, ни популярных у аристократии пионов, не яблонь или вишен; словом, ничего лишнего. Того же принципа, по-видимому, придерживался и архитектор, хотя построен дом был весьма добротно.

Дверь открылась после первого же стука. Лакей, вежливый, но неразговорчивый, провёл нас в гостиную и попросил подождать. Мы просидели внутри почти что полчаса и уже успели изрядно разозлиться, когда в комнату вошёл ещё один человек. Темноволосый, высокий, лет сорока пяти. Полный, но в сочетании со внушительным ростом его комплекция казалась вполне пропорциональной. Смесь важности и предупредительности в его манерах свидетельствовала о том, что перед нами — личный слуга человека из высшего общества.

— Леди, господа, — торжественно обратился к нам он, — сейчас с вами будет говорить его величество Рамиро Рейес, король Линзории.

Мы спешно подскочили со своих мест, стараясь вернуть в нормальное состояние округлившиеся глаза. Такого клиента у нас ещё не было. Впрочем, оставался шанс, что это всего лишь чей-то дурацкий розыгрыш.

Однако такой вариант мы отмели, как только автор анонимного письма самолично вошёл в комнату. О том, как выглядит линзорийский монарх, нам было известно. Это действительно был он, Рамиро Четвёртый, взошедший на трон семь месяцев назад, после того, как предыдущий король, приходившийся ему дядей, погиб во время кораблекрушения в Монтарийском заливе.

Рамиро Рейесу было тридцать четыре года. Как и все члены этой фамилии, он был высок и мог похвастаться красивыми светло-русыми волосами. У короля был чётко очерченный подбородок, немного крупноватый нос, густые брови, широкий лоб. Вообще черты его лица были крупными и слегка резковатыми. Что не способствует красоте, но вполне подходит для короля.

Двигаясь вполне раскованно и не соблюдая, в отличие от своего слуги, излишний официоз, Рамиро Четвёртый пересёк гостиную и уселся напротив нас. Положил руки на подлокотники кресла, как, должно быть, привык устраивать их, восседая на троне.

— Полагаю, теперь вы понимаете, господа, — произнёс он вполне добродушным, неофициальным тоном, — почему мне пришлось сохранять инкогнито, отправляя вам послания. Нельзя допустить, чтобы известие о тъёрне, проникшем в святая святых государства — королевский дворец, — стало достоянием гласности. В городе поднимется паника. Население страны будет деморализовано, тъёрны же, наоборот, почувствуют собственную безнаказанность. К тому же в данный момент у нашего государства сложные отношения с Монтарией. Мы не имеем права выглядеть слабыми в глазах окружающих стран, в противном случае дело может закончиться войной. И тем не менее тъёрна необходимо нейтрализовать. Поэтому я решил обратиться к специалистам.

Мы с приятелями обменялись непродолжительными взглядами, пытаясь одновременно коситься на монарха, отслеживая его настроение. Потом Дилан выступил вперёд.

— Мы к вашим услугам, ваше величество, — сказал он с поклоном.

Король спокойно кивнул, принимая наши услуги как должное.

— В таком случае давайте сразу перейдём к делу и будем говорить по существу, — не то предложил, не то повелел он, перекинув ногу на ногу. — Я не люблю тратить время понапрасну; его без того никогда не хватает. И сядьте, господа, — добавил он, морщась. — Вы уже выразили мне своё почтение. Не будет никакого проку, если мне всё время нашего разговора придётся напрягать шею, задирая голову.

Мы с ребятами послушно расселись по прежним местам. До сих пор мы продолжали стоять, пожалуй, даже не из почтения, а просто потому, что от удивления даже не сообразили снова сесть.

— Итак, — опять заговорил король после того, как в гостиной восстановилась тишина, — если вы хотите о чём-то меня спросить или попросить, делайте это сейчас. Я никогда прежде не имел дела с Охотниками и не знаю, что у вас полагается выяснять в подобных случаях.

Мы снова принялись переглядываться и в ходе такого беззвучного общения выдвинули Винсента на роль ведущего переговоры от всеобщего имени. Из всех нас у Воина был наибольший опыт общения с людьми, стоящими на высочайших ступенях социальной иерархии.

— Ваше величество, есть ли у вас какие-нибудь подозрения? — начал он. — Есть ли люди, которые подходят на роль тъёрна больше других?

— Подозрений нет, — не раздумывая, ответил король. — Во дворце всегда находится масса людей, многих из них я даже не знаю в лицо, не говоря уж о том, чтобы представлять себе, кто на что способен. Разумеется, начальник моей охраны знает на этот счёт куда больше. Я свяжу вас с ним. Однако надеяться на лёгкое решение не стоит. Если бы моя охрана знала, кто является тъёрном, подозреваемый уже давно находился бы в пыточной. Пожалуй, существует всего несколько человек, в непричастности которых я могу быть полностью уверен. Но, впрочем, излишняя доверчивость нередко оборачивается для людей моего положения бедой. Поэтому я не стану называть вам их имён. Действуйте так, будто подозрение может пасть на всех и каждого. Это повысит шансы того, что вы не упустите преступника.

Винсент кивнул, на полсекунды прикрывая глаза в знак согласия.

— В таком случае попытаемся подойти к вопросу с другой стороны, — предложил он. — Когда во дворце было совершено первое убийство?

Король повернул голову набок. Стоявший за его плечом слуга (кажется, его звали Педро) тут же нагнулся и что-то шепнул монарху на ухо. Тот кивнул.

— Четыре месяца назад, — сказал Рамиро. — В полнолуние.

— Кем была жертва?

На этот раз королю не потребовалось консультироваться со своим человеком.

— Горничной. Её нашли в одном из подсобных помещений обескровленную, с синяками на теле. Видимо, она пыталась бороться.

— Когда появилась следующая жертва?

— Две недели спустя. Тоже служанка, совсем молодая, кажется, на этот раз с кухни. — Теперь король не стал дожидаться повторных вопросов Винсента. — Её нашли в саду, в одном из тихих закутков, там таких множество.

— Все остальные жертвы также были служанками? — спросил Воин.

Я подалась вперёд: меня тоже занимал этот вопрос.

— Нет, — отозвался король. Как мне показалось, такой ответ он дал неохотно. — Одна из них была дворянкой. Племянницей барона. Этот случай едва удалось замять. На тот момент мои люди ещё пытались найти убийцу своими силами. Ну, а потом была эта девушка из конкурсанток.

Я, в общем-то, понимала, что следует промолчать, и всё-таки не выдержала.

— Ваше величество… — Я старалась, чтобы как минимум мой голос звучал вежливо, уж коли содержание вопроса обещало быть достаточно наглым. — Вы ведь знали о том, что во дворце поселился тъёрн. И тем не менее, именно сейчас, решили устроить конкурс красоты?

Дилан и Джен неодобрительно прицокнули языком, практически в унисон. Но я хорошо знала, что неодобрение Дилана направлено на меня, позволившую себе высказаться столь неосторожно, а вот недовольство Привратницы адресовано именно королю.

Тот, в свою очередь, отнёсся к моим словам совершенно спокойно.

— Этот конкурс проводится во дворце ежегодно, — объяснил он. — Подготовка к нему начинается за много месяцев до последней фазы, которая, собственно, и проходит в столице. Так что отмена конкурса была бы сопряжена с большим скандалом. К тому же девушек в целом хорошо охраняют. Признаюсь, я не ожидал, что с ними может случиться нечто подобное. Но недавний случай показал, что гарантировать их безопасность нельзя.

— Какие меры по обеспечению их безопасности были приняты? — поинтересовался Винсент. — Или нам следует спросить об этом у начальника охраны?

— За подробностями следует обратиться к нему, — согласился Рамиро. — Но если в общих чертах, то их поселили в отдельное крыло, проходы к которому охраняются. Кто попало туда войти не может. Однако будем откровенны: число людей, которым открыт туда доступ, достаточно велико. В сущности любой титулованный дворянин вправе посетить любую часть дворца, за исключением нескольких закрытых зон. Крыло, в котором живут конкурсантки, к таковым не относится. Кроме того, есть слуги, которые работают в этом крыле. Но, полагаю, в большинстве своём это женщины.

— А сами девушки тоже могут беспрепятственно передвигаться по дворцу? — продолжал расспрашивать Винсент.

— Как и за его пределами, — подтвердил король. — Правда, им настоятельно рекомендуется не злоупотреблять этим правом. Однако молодость есть молодость. Они юны, любопытны и томимы жаждой деятельности. Внушение касательно безопасности уже было им сделано, но не сажать же их в темницу!

— И убитая как раз воспользовалась своим правом разгуливать по дворцу? — уточнил Винсент.

— Нет, — поморщился король. — Сначала мы думали именно так, но нет. Её нашли в отведённом конкурсанткам крыле, хотя и не в её комнате.

— Значит, этот человек смог пройти через охрану, — заключил Винсент. — Ваше величество, — немного подумав, продолжил он, — нам понадобится список всех людей, как придворных, так и слуг и стражников, которые появились во дворце незадолго до первого убийства. Скажем, в течение предшествовавшего месяца. Я полагаю, кто-нибудь сможет такое для нас устроить?

— Разумеется, — кивнул король. — Я распоряжусь.

— Нас интересуют только мужчины, — добавил Воин. — Будет хорошо, если человек, составляющий список, отдельно отметит людей, периодически появляющихся в крыле конкурсанток. Работающих там слуг и наносящих визиты поклонников. Такие ведь наверняка существуют?

— Полагаю, что да, — задумчиво согласился Рамиро.

Я взглянула на короля с удивлением. Складывалось такое впечатление, что его величество не слишком-то осведомлен о том, как проводят время девушки, и совершенно не интересовался бы этой темой, если бы не убийство. Неужто молодой ещё король столь равнодушно отнёсся к появлению у него во дворце двенадцати первых красавиц страны? В голове всплыло смутное воспоминание о том, что у короля вроде бы в скором времени намечается свадьба. С кем, не помню, да и не факт, что я об этом когда-нибудь знала. Но всё равно странно. Или его величество настолько любит свою невесту, что даже не смотрит в сторону других женщин? Сомнительно, очень сомнительно. Впрочем, размышления на эту тему можно отложить на потом.

— Вы считаете, что девушку убил один из регулярных гостей? — хмурясь, осведомился король.

Кажется, ему такой вариант верным не казался.

— Вполне вероятно, что да, — ответил Винсент, ничуть не смущённый монаршим скептицизмом. — Разумеется, это мог быть любой человек, сумевший проскользнуть на территорию конкурсанток. Но скорее всего тот, кого мы ищем, имеет возможность входить туда беспрепятственно. И делает это достаточно часто, чтобы никто не обращал на его появление особого внимания. Да и девушку наверняка не напрасно нашли в чужой комнате. Вполне вероятно, что она пришла туда по собственной воле, следуя договорённости с тъёрном. Который, следовательно, должен быть хорошо ей знаком. Всё это не более, чем домыслы, — признал он, скривив губы. — Но надо с чего-то начинать.

— Как вы собираетесь действовать?

В глазах короля промелькнуло искреннее любопытство.

— Попытаемся вычислить тъёрна, — сказал Винсент. — У нас есть способы проверять подозреваемых. Если за четыре дня из этой затеи ничего не выйдет, будем отслеживать его активность в ночь смены фазы. — Он устремил взгляд на Дилана. — Как только тъёрн начнёт перекидываться, принимая свой истинный облик, наш Следопыт сумеет определить его местонахождение. И мы возьмём тъёрна прямо на месте преступления. Этот способ верный, но рискованный. Существует вероятность, что тъёрн успеет убить свою жертву прежде, чем подоспеем мы. Поэтому лучше будет найти его заранее. Но времени у нас мало, а подозреваемых много. К тому же наша специализация — борьба с тъёрнами, а не сыскное дело. Поэтому как повезёт.

— Понимаю, — кивнул Рамиро, внимательно глядя Винсенту в глаза. — И что вы делаете с тъёрном в случае, если его находите?

— Отправляем его обратно, туда, откуда он пришёл, — откликнулся Воин. — Если, конечно, это удаётся сделать. А если нет, — он небрежным жестом смахнул пылинку с подлокотника своего кресла, — тогда убиваем.

— Что ж, это благородно, — заметил король.

Тон его величества звучал несколько рассеянно, и мне так и не удалось понять, одобряет он такое благородство или же, напротив, осуждает. Однако спустя несколько секунд в глазах монарха снова проснулся интерес.

— И кто же из вас открывает Врата в другой мир? — осведомился он.

— Я, ваше величество, — с достоинством произнесла Джен.

Рамиро поглядел на неё, прищурившись; похоже, королю никогда прежде не доводилось видеть Привратника, и теперь он пытался понять, что делает сидящую перед ним девушку отличной от большинства людей. Понял или нет, опять-таки было не разобрать.

Наконец, король отвёл взгляд от Джен и, кажется, моментально забыл о её существовании, мысленно погрузившись в свои, не касающиеся нас заботы.

— У вас есть ко мне ещё какие-нибудь вопросы? — поинтересовался он затем.

На сей раз по тону короля я заключила, что разговор настала пора заканчивать.

— Один. — Винсента настрой монарха не потревожил. — Для того, чтобы обезвредить тъёрна, нам необходимо попасть во дворец. Как мы сможем это сделать?

Я ухмыльнулась. Воин не спрашивал, сможем ли; он всего лишь уточнял, как именно.

— Ах, да, разумеется. — Король убрал руки с подлокотников, после чего сжал и разжал кулаки, разминая пальцы. Он явно собирался вставать с кресла. — Это я устрою. Вы четверо сможете поселиться во дворце. Легенду придумаете сами. Кем бы вы хотели быть?

— А каковы возможные варианты? — осторожно спросил Дилан.

Рамиро равнодушно пожал плечами.

— Практически любые. У вас есть уникальная возможность попробовать себя во дворце в роли по вашему выбору.

Я хмыкнула, с трудом удерживаясь от вопроса, а нельзя ли ненадолго примерить себе на голову корону.

Винсент повернулся к нам.

— С кем нам лучше познакомиться поближе? — спросил он.

— С придворными, — тут же откликнулась Джен.

Король взглянул на неё с любопытством.

— Согласен, — кивнул Винсент.

— Думаете, наш тъёрн затесался в высшее общество? — изогнула брови я.

Воин прищурил глаза, прикидывая.

— Шесть против четырёх, — сказал он затем. — Ты знаешь, как работают тъёрны. Подкараулить свою жертву в безлюдном месте, ударить по голове и оттащить куда-нибудь в подсобку — это не их стиль. Такое они делают только от безысходности. А этот поселился во дворце, где всегда полным-полно людей и времени на поиски жертвы навалом. Скорее всего он с ними знакомится, общается, возможно, заводит интрижку. Полагаю, они сами приходят к нему на встречу или пускают к себе.

— А среди убитых была дворянка, — задумчиво проговорил Дилан.

— Дворянка, а потом и конкурсантка, — отметил Винсент. — Участница конкурса тоже скорее вступила бы в доверительные отношения с дворянином, с кем-нибудь из придворных, чем с обычным слугой. Тем более что в основном именно дворяне могут беспрепятственно посещать их крыло. Ну, и потом, преступник слишком сильно обнаглел, убивая в королевской резиденции. Это наводит на мысль о том, что ему удалось довольно-таки высоко подняться.

— Убедил, — признала я.

— Вообще-то всё это под большим вопросом, — добавил ложку дёгтя в собственные рассуждения Винсент. — Тъёрн может оказаться кем угодно. Когда поработаем со списком, будем знать больше. Но терять время, дожидаясь, не стоит. Новая фаза не за горами. Так что предлагаю войти в высшее общество. Если, конечно, его величество предоставит нам такую возможность.

Он устремил на короля в меру почтительный взгляд. Смотреть не в меру почтительно Винсент не умел.

— Такая возможность у вас появится, — согласился Рамиро. — Вопрос заключается в том, готовы ли вы сами к тому, чтобы играть подобные роли? Они требуют определённых навыков.

Воин сдержанно усмехнулся.

— Винсент со Стеллой обладают такими навыками, — заверил короля Дилан. — А вот мы с Дженни, пожалуй, воздержимся.

— Уверен? — спросил Винсент.

— Абсолютно, — фыркнул Следопыт. — Где уж нам, сыну художницы и дочери архитектора, играть в такие игры.

Самоуничижения в его словах не было ни грамма, зато сарказма предостаточно. Но по существу Дилан всё сказал верно. В отличие от нас с Винсентом, они с Джен не родились аристократами и могли выдать себя недостаточно выверенными манерами или незнанием тонкостей этикета.

— Ну что ж, — вступил в дискуссию король, — в таком случае мы сделаем вот что. Вы, — он указал пальцем на Винсента, что, разумеется, нарушало нормы этикета, но для короля, разговаривающего с Охотником, было более чем простительно, — попадёте во дворец под видом иностранного посла. Всех здешних дворян хоть кто-нибудь из придворных, да знает, а вот иностранец легко может оказаться человеком, новым решительно для всех. При этом такое звание позволит вам войти в самый высокий круг.

— Чудесное решение, ваше величество, — склонил голову Винсент, в таком контексте, кажется, даже забывший про палец. — В таком случае Стеллу я смогу представить как свою жену или сестру?

Король взглянул на меня, и я с удивлением заметила в его глазах озорной блеск.

— Можем, — сказал он, — но у меня есть идея получше. Видите ли, после смерти девушки перед организаторами конкурса встал вопрос о том, что делать дальше. Предоставить соревноваться одиннадцати претенденткам, или же ввести на место покойной ещё одну девушку, из тех, что не были приняты к участию, но оказались следующими на очереди. Учитывая причину смерти девушки, я склонялся к первому варианту. Однако при нынешних обстоятельствах… — Он снова устремил на меня озорной взгляд. — Как вы относитесь к тому, чтобы поучаствовать в конкурсе красоты, леди?

Я захлопала глазами.

— Я?

Мой указательный палец уткнулся в мою же грудь.

— Насколько я понял, именно вы собираетесь внедриться ко мне во дворец, — напомнил король. — И, полагаю, вы захотите оказаться как можно ближе к конкурсанткам? Я предлагаю вам стать одной из них. Ближе, кажется, некуда.

— Это блистательная идея, Стелла!

На сей раз монарха поддержал Дилан. Остальные, кажется, тоже не имели ничего против. Я же всеобщую радость не разделяла.

— Это, конечно, прекрасно — я имею в виду с точки зрения близости к конкурсанткам. Но для того, чтобы участвовать в конкурсе, требуются кое-какие данные.

— Ты о чём? — нахмурился Дилан.

Я устремила на товарища раздражённый взгляд.

— О том, что для участия в конкурсе красоты нужно как минимум быть красавицей! — просветила его я.

— Ты же сама не далее, как вчера говорила, что ничем не хуже других, — беззаботно напомнил Дилан. — Разве с тех пор что-то изменилось?

— Да, одна мелочь, — откликнулась я. — Вчера я думать не думала, что могу всерьёз оказаться среди конкурсанток. Бросьте, я, конечно, не уродина, но и не настолько распрекрасна, чтобы сойти за одну из двенадцати красивейших женщин страны!

Выпалив это, я поджала губы. Признаваться в таких тривиальных вещах прямым текстом, в присутствии четверых мужчин (считая королевского слугу), оказалось делом крайне неприятным.

— Люди непременно станут сомневаться и задавать вопросы, — мрачно заключила я.

— На этот счёт можешь быть совершенно спокойна, — уверенно отмахнулся Винсент. — Во-первых, с твоими внешними данными всё в порядке, а во-вторых, с чего ты взяла, что все участницы конкурса такие уж красавицы? Ставлю пять против одного, что половина из них ничего сверхъестественного из себя не представляет и в конкурсе участвует за счёт совершенно других качеств. Я имел в виду, — повысил голос он, услышав недвусмысленную усмешку Дилана, — крупные взятки правильным людям, равно как и знакомство с членами комиссии, а вовсе не то, на что намекают некоторые Следопыты.

Я улыбнулась, опуская глаза в пол. Думаю, некоторые Следопыты были более чем правы в своей оценке ситуации, и некоторые Воины прекрасно это знали. Просто не хотели делать излишне скандальные утверждения в присутствии венценосной особы.

— В общих чертах всё верно, — заявил король, не вдаваясь, однако, в подробности. — У разных конкурсанток разные внешние данные, есть среди них как несомненные красавицы, так и вполне заурядные девушки. Макияж, причёски и что там ещё используют в таких случаях женщины, — всё это делает своё дело. Так что, полагаю, вопрос решён. Если оставшиеся двое захотят попасть во дворец, они могут сопровождать вас, — он взглянул на Винсента, — под видом ваших слуг.

— Чтобы он был моим слугой?!

— Чтобы я был его слугой?!

Эти восклицания прозвучали из уст Винсента и Дилана одновременно, и лично мне нелегко было определить, кто из этих двоих сильнее ужаснулся такой перспективе.

— Молодые люди, держите себя в руках, — едко улыбнулась я. — Вы всё-таки здесь не одни.

Воин со Следопытом обменялись ещё парой полных возмущения взглядов, но намёк поняли и от дальнейшего выяснения отношений воздержались.

— Я на роль служанки не подойду, — высказалась Джен.

— И ты туда же?! — удивилась я.

— Я не капризничаю, — возразила она. — Мне нельзя селиться во дворце. Там служит Диего Сторно, мой хороший знакомый, мы росли вместе. Если он меня увидит, то точно узнает. Будет лучше, если я останусь в городе и поселюсь неподалёку. А во дворец приду непосредственно перед сменой фазы. Так меньше шансов, что всё сорвётся из-за случайной встречи.

— Хорошо, с этим мы разберёмся потом.

Винсент, по-видимому, решил больше не испытывать терпение его величества.

— Ну что ж. — Король поднялся с кресла. Подчиняясь едва заметному жесту, слуга с поклоном протянул ему перчатки, а затем помог надеть плащ. — Завтра в десять часов утра будьте готовы. Я пришлю к вам человека, он позаботится о том, чтобы вы попали во дворец так, как нужно. Слишком сильно с ним не откровенничайте: он будет знать ровно столько, сколько необходимо. Да, и ещё. Во дворце не пытайтесь искать со мной встречи. Я сам вызову вас к себе, если вы мне понадобитесь. Если же вам что-то понадобится от меня, передайте послание с Педро. Кроме того, о нашей сегодняшней встрече не должно быть известно никому за пределами этой комнаты.

На этом его величество Рамиро Четвёртый счёл разговор законченным и, долее не мешкая, вышел за дверь. Педро шёл за ним след в след. Проводив монарха взглядами четырёх пар глаз, мы с шумом выдохнули и с нервными смешками откинулись на спинки.

Поскольку начиная с завтрашнего дня нам предстояло запереться во дворце на неопределённый срок, мы решили напоследок глотнуть воздух свободы. С этой целью мы отправились в место, которое присмотрели на подходе к Истендо. Это был широкий луг, раскинувшийся недалеко от городских ворот. Мы пришли туда и, расположившись на траве под ветвями одинокой ивы, приготовились проводить заходящее за городские стены солнце.

Джен, как и всегда, расположилась чуть в стороне от остальных. Дилан лежал на спине, раскинув руки и глядя в небо, в темнеющий фон которого вписались различные оттенки красного. Винсент полулежал, опираясь на локоть. Я сидела рядом с ним, обхватив руками колени.

— Тебя тревожит то, что мы поселимся во дворце? — тихо спросила я.

— С чего ты взяла? — усмехнулся Винсент, поднимаясь повыше.

Я тоже усмехнулась.

— Ты всё время поворачиваешь голову то вправо, то влево, будто нам угрожает опасность и надо быть начеку. Ты всегда инстинктивно так делаешь, когда чем-то встревожен. Не замечал?

Винсент беззвучно рассмеялся и вытянул руку, чтобы потрепать меня по волосам.

— Нет, не замечал, — признал он. После чего уселся, сложив руки на колени, и посмотрел вдаль. — Видишь ли, я бы не стал называть это тревогой. Так… Просто неспокойно. Есть ощущение, что что-то неверно. Я давно привык к роли Охотника, но наниматься на работу к здешнему королю… Пожалуй, это перебор даже для меня, при всех моих закидонах.

Я ухмыльнулась. По мне, так никакими особенными «закидонами» Винсент не страдал… Ну, не более, чем мы все.

— А дворец… — Приятель резко передёрнул плечами, будто хотел сбросить взобравшееся на спину насекомое. — Да чёрт с ним, со дворцом.

— В конце концов, это же совсем ненадолго, — заметила я, не слишком убеждённая в его спокойствии на сей счёт. — Наверняка до ближайшей смены фазы, то бишь на три дня. Разберёмся с тъёрном, и только нас здесь и видели.

— Всё верно, — согласился Винсент. — Да нет, ты не думай, ничего я не имею против дворцов. Знаешь, почему я сбежал?

— Почему?

Я с интересом подняла голову. Точного ответа на этот вопрос у меня действительно не было. Воин не любил распространяться о подобных вещах.

— Дворянин без альтера — это практически нонсенс. — Сегодня Винсент был более настроен на откровенность, чем обычно. Он говорил чуть насмешливо, глядя не мне в глаза, а в сторону, будто видя перед собой картинки из своей прошлой жизни. — В высшем свете альтер-способности есть практически у всех. Пусть в большинстве своём они бессмысленны, пускай при помощи меча, ума и знаний можно сделать в тысячу раз больше. Если ты дурак или подкаблучник, то можешь занимать своё место в обществе со спокойной душой. Но если у тебя нет альтера, тогда извини. На всю жизнь останешься белой вороной. И неважно, что ты лучше всех владеешь мечом, неважно, что из кожи вон лез, чтобы преуспеть во всех возможных науках, разбираешься в законоведении, в геральдике, даже в люто ненавидимых финансах. На тебя всё равно будут косо смотреть и за твоей спиной разводить руками: надо же, у такого отца — и такой сын! А отец и братья, чуть только зайдёт речь об этой теме, будут с чувством неловкости отводить взгляд. Короче, — он резко махнул рукой, — мне много лет было тошно, а потом и вовсе осточертело. Решение же оказалось элементарным. Уйти туда, где на альтер не смотрят, как на икону. — Он беззвучно пошевелил губами. — Альтер не ставят на алтарь. Забавно, да? В общем, я ушёл туда, где могу делать то, что умею, и где меня судят по результатам, а не по общественным ожиданиям.

Настала моя очередь потрепать его по волосам. Никогда прежде я всерьёз не задумывалась над этой проблемой. Сама я тоже родилась в семье из высшего общества, но у меня альтер был, и у всех моих знакомых вроде бы тоже. Мне подумалось, а не тревожит ли Винсента тот факт, что и в нашей команде альтер есть у всех, кроме него? Но раз он все эти годы ходил с нами и вроде бы чувствовал себя при этом вполне счастливым, выходит, что нет, не тревожило. И я быстро поняла, почему. Каждый из нас был ценен тем, что он умеет делать, а не тем, какого рода таланты для этого использует. Функция Следопыта требует альтер-способности, позволяющей ощутить присутствие тъёрна. Функция Воина альтера не требует. И, говоря откровенно, в чём-то талант Воина превосходит дар остальных членов команды. Ведь в случае необходимости именно Воин способен справиться с тъёрном один на один. Никому из остальных такое не под силу.

Да и потом, уж если говорить откровенно, таланты остальных членов команды, в отличие от дара Воина, были довольно-таки бесполезными до тех пор, пока в мир не пришли тъёрны. Нет, все эти альтеры были так или иначе применимы, но никакой особенной пользы для общества не приносили. Да, Привратники умели открывать Врата. На очень короткий срок и хорошо зная, что это чрезвычайно опасно. Да, Вещатели могли научиться разговаривать с существами, отличными от людей, и принимать их облик. При этом настроиться, как правило, удавалось только на один вид. Переключаясь на другой, теряешь способность понимать первый. В ранней юности я общалась с некоторыми певчими птицами. Это было чудесно, но вряд ли заслуживало большего общественного признания, чем данные Винсента. Я даже задумывалась о том, почему люди порой получают столь странные способности, некоторые из которых и вовсе не имеют очевидного применения. Впрочем, что мы вообще знаем о том, откуда люди получают свои альтеры?

— Представишься завтра посланником монтарийского короля? — осведомилась я, переводя разговор в более спокойное для Винсента русло.

Деловое русло. А потому и нейтральное.

Воин отрицательно покачал головой.

— Нет, — уверенно сказал он. — Это рискованно, поскольку я действительно монтариец. Конечно, никто из тамошних дворян не видел меня очень давно, да и в Истендо их быть сейчас не должно. Ты же слышала, у Линзории с Монтарией серьёзные трения. И всё-таки появляться здесь под видом монтарийского дворянина — это слишком рискованно. Если кто-то когда-то меня видел, они задумаются и вспомнят. Пусть лучше считают, что я приехал из Лекардии.

Он хитро подмигнул, и я усмехнулась. Винсент отлично знал, что я сама была родом из Лекардии. Что делать, вот такая у нас подобралась международная компания. Что, впрочем, для Охотников не редкость. Мы всё равно путешествуем по самым разным землям, так что для нас государственные границы значат меньше, чем для большинства людей.

— Ну, хорошо, но если так, чур, я назовусь приезжей из Монтарии, — воспользовалась ситуацией я. — Предпочитаю назваться иностранкой, так с меня будет меньше спрос. А признаваться в том, что я лекардийка, не хочу по тем же причинам, что и ты.

— Годится, — хмыкнул он. — Если тебе нужно в этой связи моё добро, ты его получила.

Дружно понаблюдав за скатившимся в город солнцем, мы вернулись в трактир. А прямо у входа столкнулись с якобы случайно проходившим мимо Эмерико. Пришлось уговаривать мужчин держать себя в руках. Зато Джен совсем неплохо провела остаток вечера, беседуя с менестрелем за одним из столиков первого этажа.

Глава 5. Дворец

Во дворец мы попали без каких-либо сложностей. Винсент пообещал, что найдёт способ со мной увидеться, а до тех пор нам предстояло обустраиваться и осматриваться. Чем я и занялась.

Первым делом приставленный к девушкам лакей проводил меня в мою комнату — ту самую, которую прежде занимала покойная. Я шла, опустив глаза, якобы с трудом привыкая к непривычной обстановке, а сама исподтишка наблюдала за слугой. Ведь он был одним из немногих мужчин, практически постоянно находившихся в крыле конкурсанток. Тридцать с небольшим, темноглазый, темноволосый. Ведёт себя предельно официально, спину держит ровно, как при параде. И готова поспорить, что на кухне только тем и занимается, что с упоением и расстановкой перемывает косточки всем конкурсанткам до последней.

Мне предоставили немного времени на то, чтобы передохнуть и переодеться, после чего состоялось краткое знакомство с конкурсантками. Это были девушки возрастом от семнадцати до двадцати четырёх лет, самых разных сословий и характеров. К слову сказать, в отношении внешности мужчины оказались правы: здесь были как настоящие красавицы, каких редко можно встретить в повседневной жизни, так и девушки вполне заурядные, каких много. Хотя дурнушек, конечно, не было. То ли совсем уж некрасивых девушек не принимали даже за большие взятки, то ли ни у кого из желающих просто не нашлось достаточно крупной суммы.

Наиболее высоким происхождением могла похвастаться Альта: она единственная из всех участниц — не считая меня, но об этом моём качестве никто не знал, — была дворянкой. Захудалой, конечно; её отец был рыцарем, громкого титула не имевшим, и особым богатством не отличавшимся. Тем не менее было достаточно провести в её обществе всего несколько минут, чтобы понять: девушка относится к прочим участницам с откровенным презрением, считая, что они ей не ровня. Ощущение собственного превосходства было постоянно написано у неё на лице, довольно, кстати сказать, красивым, но не настолько, чтобы его не могли испортить презрительно изогнутые губы и агрессивно-высокомерный взгляд. В целом же её красота была вполне классической: высокий рост, светлые волосы, голубые глаза, прямой нос, крупный бюст. Именно тот типаж, который был в моде на сегодняшний день. Предполагаю, что Альта попала на конкурс именно за счёт своих внешних данных.

На противоположном конце общественной иерархии стояла Этайна, единственная из всех участниц девушка из простого народа. Её отец был горшечником. Глядя на неё, понять, каким образом настолько простая девушка могла попасть на такой престижный конкурс, было совсем несложно. Этайна действительно была писаной красавицей. Белокурая и высокая, как и Альта, она тоже подпадала под пользующийся популярностью тип внешности, но при этом её пропорциональные черты были неуловимо нестандартны, что придавало её лицу изюминку, делавшую его по-настоящему незабываемым. Говоря откровенно, беглого взгляда на участниц было достаточно, чтобы прийти к нехитрому выводу: главный приз должна получить именно Этайна. По мне, так все остальные процедуры и прелюдии были бессмысленны. В данном случае судей ожидала до обидного лёгкая задача. Вопрос заключался лишь в том, будет ли победительница избрана исключительно за счёт своих внешних данных, или же роль сыграют и другие вещи — такие, как личные отношения или социальное происхождение. В последнем случае, Этайне, разумеется, ничего не светило. В том, чтобы предпочесть дворянке вроде Альты дочку ремесленника, безусловно было нечто скандальное.

Насколько я могла судить, конкурсантки осознавали внешнее превосходство Этайны и потому относились к девушке холодно и даже враждебно. Она же чувствовала себя не в своей тарелке среди высоких потолков и гулких коридоров дворца, в обществе людей, не считавших её ровней. В итоге как Этайна, так и Альта всё больше держались в стороне от других, но каждая по своей причине.

Все остальные конкурсантки принадлежали к промежуточной социальной прослойке. В большинстве своём они происходили из семей торговцев или являлись дочерьми глав гильдий. Не могу сказать, чтобы за ту короткую встречу мне удалось запомнить всех или сделать обо всех какие бы то ни было выводы. Моё внимание успели привлечь ещё две девушки. Эвита — невысокая, рыжеволосая и по-своему очень привлекательная. В отличие от прочих она держалась в меру раскованно, но и в меру скромно и потому не отталкивала ни излишней зажатостью, ни высокомерием. Вторая — Вежанна — была единственной дочерью главы купеческой гильдии своего города. Она обладала вьющимися чёрными волосами, собранными в затейливую причёску, и была хорошо сложена, хотя не обладала ни рослостью Альты, ни хрупкостью Этайны. Впоследствии я узнала, что участие в конкурсе этой девицы было куплено. Правда, при помощи взятки, а не вознаграждения того рода, на которое намекал прежде Дилан. Вежанна была себе на уме. Она определённо ставила себя превыше других конкурсанток, отчасти за счёт весьма неплохого социального положения, отчасти просто в силу характера, ибо была избалованной девочкой, привыкшей получать от любящего отца и его окружения всё, чего хотела. Чувство собственного превосходства объединяло Вежанну с Альтой, позволяя им не то чтобы дружить, но во всяком случае по мере необходимости создавать своего рода коалицию, основанную на взаимовыгодном сотрудничестве. Другими словами, они дружили против остальных конкурсанток.

Сделать более подробные выводы я не успела, поскольку меня вскоре проводили в одну из гостиных на встречу с мадам Сетуар, которая была ответственна за времяпровождение конкурсанток. Эта женщина лет сорока пяти даже в юности не имела ни малейших шансов победить в аналогичном конкурсе. Особенно этому мешал длинный нос и излишне вытянутый подбородок. Однако в том, что касается манер, она вполне могла дать любой из конкурсанток сто очков вперёд. Эта строгая женщина в выбранной со вкусом, хотя и немного ханжеской, одежде вела себя как настоящая леди, что отражалось в каждом её шаге, в каждом жесте и даже в осанке. Вот и сейчас она сидела напротив меня, ровно держа спину, опустив руки на колени точно так, как это предписывалось правилами этикета, и говорила ровным, спокойным голосом, не слишком тихим, но и не слишком громким, внимательно глядя на меня через стёклышки своего пенсне.

— Питание у нас тщательно сбалансированное, — размеренно говорила она, и мой мозг тут же выцепил слово «сбалансированное» из остального текста, так хорошо оно ассоциировалось с самой мадам Сетуар. — Мы заботимся не только о комплекции конкурсанток, но также и о цвете лица и общем состоянии здоровья. Так что прошу вас постараться не нарушать разработанную нашими специалистами диету. Уверяю вас, подающиеся здесь блюда весьма вкусны.

Я слушала эту речь с немалой долей скептицизма. По моему глубокому убеждению, вкусная еда редко бывает полезной, а полезная — вкусной. Но спорить с дамой я, ясное дело, не стала.

— Большая часть дня конкурсанток проводится в занятиях, призванных подготовить вас к финальному этапу, а также к проживанию во дворце в общем и целом, — продолжала мадам Сетуар. — Вы будете обучаться манерам, танцам, искусству делать реверансы, правилам поведения за столом и на прогулках. Вы будете учиться правильно есть, правильно ходить, правильно дышать…

— Правильно дышать? — изумилась я.

— Правильно дышать, — невозмутимо повторила женщина. — Истинная леди должна быть леди во всём.

Я глубоко вздохнула и постаралась восстановить на лице прежнее почтительное выражение. Сама я до девятнадцатилетнего возраста росла и воспитывалась как леди, но вот наука о дыхании меня, хвала Создательнице, миновала. Уж не знаю, как я без неё справлялась; видимо, интуитивно. Единственное, что мне удалось припомнить на данную тему, так это одну мою приятельницу, которая, будучи беременной, планировала посещать курсы правильного дыхания во время родов. Эти курсы, проводимые некой бывшей повивальной бабкой, чрезвычайно дорого стоили, но речь шла о событии столь важном, что приятельница всё же готова была потратиться, и даже внесла задаток. Однако затем произошло непредвиденное: на семимесячном сроке начались преждевременные роды. Пройти курс приятельница так и не успела. Родила она совершенно благополучно, и тем не менее какое-то время спустя я всё-таки поинтересовалась, как она обошлась без вышеупомянутого курса. На что подруга, подняв на меня красные глаза не высыпающейся молодой матери, мрачно и лаконично произнесла: «Не задохнулась». Единственное, о чём она действительно печалилась в этой связи: задаток бабка так и не вернула.

— Далее, — мадам Сетуар и не думала останавливаться, — мы обучаем девушек искусству составления букетов, науке сочетания цветов, чувству юмора…

— Чувству юмора? — погрустнела я.

— Непременно, — подтвердила дама. — Правильное чувство юмора — это ценное качество настоящей леди.

— Правильное — это какое? — рискнула уточнить я.

— Изысканное, деликатное и без тени пошлости, — выдала определение мадам.

Вздохнув, я покорно продолжила слушать перечень тех наук, которые настоящей леди буквально-таки необходимо постичь. Готово поклясться, что женщины, рождённые в высшем обществе, в жизни не слышали о половине из них. Я, во всяком случае, не слышала. Хотя не думаю, чтобы полученное мной воспитание не соответствовало самым высоким стандартам. Как я им распорядилась впоследствии — это другой разговор.

Наша с мадам Сетуар беседа — или, вернее сказать, её лекция — продлилась около получаса. Затем меня отпустили проходить различные процедуры, ради которых я на один день была освобождена от занятий. Мне следовало наверстать упущенное, дабы достойно подготовиться к сегодняшнему вечеру. Ровно в семь часов нам предстояло пройти в тронный зал, дабы присутствовать на каком-то мероприятии, попутно представ пред королевские очи. Такой план порадовал меня вдвойне. Во-первых, избавление от занятий хотя бы на один день уже представлялось мне большим благом. А во-вторых, теперь стало понятно, где и когда мы увидимся с Винсентом. Посол Лекардии наверняка появится в тронном зале вместе с придворными.

Одной из первых назначенных мне процедур была горячая ванна — факт, основательно примиривший меня с разонравившейся было ролью конкурсантки. Ванну здесь принимали в специальной комнате, вернее, в одной из трёх соответствующим образом оборудованных купален. Для меня всё приготовили заранее, а затем проводили в купальню и вручили ключ, при помощи которого я могла запереться изнутри. И вот теперь я с наслаждением окунулась в горячую воду, покрытую слоем воздушной мыльной пены. В воду были также добавлены различные масла, а вокруг ванны были расставлены ароматические свечи. Я наиболее отчётливо различала запах лаванды.

С блаженным стоном я опустила голову назад, погружая волосы в тёплую воду. Размеры ванны такой манёвр позволяли с лёгкостью. Собственно говоря, это была то ли большая ванна, то ли миниатюрный бассейн, даже не знаю, какое определение более точно. Во всяком случае, места здесь было полно. Рядом со мной при желании могло бы уместиться ещё человека три.

Я прикрыла глаза и уже почти задремала, когда звук неожиданно щёлкнувшего замка оповестил меня о том, что кто-то провернул в скважине ключ. А ещё секунду спустя в комнату вошёл незнакомый мне мужчина.

Точнее, не так. Он не вошёл, он скорее вбежал в купальню, быстро, но бесшумно закрыл за собой дверь и сразу же снова её запер. После чего с шумом выдохнул и прошёлся туда-сюда вдоль стены.

Я смотрела на незнакомца всё расширяющимися глазами. Уходить из купальни он явно не собирался. Однако если бы я сейчас вздумала завопить «Караул! Насилуют!», можно было бы предположить, что я приняла желаемое за действительное. На моё присутствие мужчина не обращал ровным счётом никакого внимания. Расположился недалеко от двери и периодически прислушивался к происходившему с той стороны. Если сперва я успела немного испугаться, то теперь такое пренебрежение начало меня раздражать.

— Скажите, а я вам не мешаю? — громко осведомилась я.

Впервые с момента своего появления незнакомец повернулся ко мне, и я встретила взгляд тёмно-карих глаз. К счастью, мыльной пены было вдосталь, так что я могла не волноваться на предмет собственной наготы. Во всяком случае до тех пор, пока он не подходил слишком близко.

Я подула на лоб, потом поняла, что от мокрой пряди так просто не избавиться, и убрала её рукой. Окинула незнакомца быстрым оценивающим взглядом. Брюнет, рост выше среднего, выраженные скулы, плотно сжатые губы. Одежда мало о чём говорит: коричневые брюки и короткая бежевая куртка поверх рубашки. Так мог бы одеться хоть лесничий, хоть Охотник, хоть баронет; весь вопрос — в материале, а такие нюансы я сейчас разглядеть не могла, да особо и не пыталась. На поясе висит меч, стало быть, лесничий всё-таки отпадает. Степень угрозы… Несмотря на наличие оружия, она не казалась мне высокой.

— Не мешаете. — Незнакомец перевёл взгляд в сторону, будто утратил ко мне всякий интерес. — Продолжайте заниматься своими делами. Просто представьте себе, что меня здесь нет.

Теперь мои глаза были готовы вылезти из орбит. Я медленно склонила голову набок, словно наглость вошедшего ложилась на шею всё более тяжёлым грузом. Он же в очередной раз прислушался к тому, что делается в коридоре.

— Убирайтесь отсюда немедленно! — потребовала я, не испуганно, но возмущённо.

— В данный момент никак не могу, — поспешил разочаровать меня незнакомец. — Вам придётся перетерпеть моё присутствие ещё некоторое время. — Извиняющимся его голос не звучал. Мужчина просто ставил меня перед фактом. — Говорю же: просто представьте, что меня здесь нет. Я никоим образом не стремлюсь мешать вашему отдыху.

— Послушайте, вы вообще отдаёте себе отчёт в том, что происходит? — поинтересовалась я. — А если бы я была чуть более нервной или, к примеру, девственницей? Представляете, какую бы истерику я сейчас закатила?

— Мне остаётся только порадоваться, что вы не девственница, — хмуро кивнул незнакомец.

После чего, вытянув в мою сторону указательный палец в совершенно несветском жесте, поспешил сказать прежде, чем я успею вставить собственное веское слово:

— Не я поднял эту тему.

Я выразительно фыркнула, а затем едко поинтересовалась:

— Как вас вообще во дворец пустили, тем более сюда? Вы что, взломщик? Или взятку кому-нибудь дали?

— Нет, ключ у стражника выкрал, — столько же едко откликнулся незнакомец.

За дверью послышались какие-то звуки; кажется, кто-то бежал по коридору. Брюнет замер, прислушиваясь.

— Вы что, от кого-то прячетесь?

Во мне заиграло любопытство.

— Вы невероятно догадливы, — вполголоса съязвил он.

— Прячетесь от врагов? — мило улыбнулась я.

Я не собиралась оставлять его в покое. Уж коли запустить в него каким-нибудь предметом, дабы выставить за двери, по понятным причинам не было возможности, приходилось прибегать к иным методам воздействия.

Мужчина поморщился.

— Девушка, я не имею привычки прятаться от врагов, — отрезал он, поворачиваясь ко мне боком, дабы ненавязчиво продемонстрировать меч.

— Тогда от кого же? — изумилась я.

Неужели от друзей? Это был бы весьма оригинальный ход.

Звуки шагов за дверью, ненадолго стихшие, снова приближались. Похоже, кто-то бежал теперь по коридору в противоположном направлении. Когда топот повторно стих, я выдвинула новое предположение:

— Неужели от поклонницы?

А что, будем справедливы, парень очень даже недурён собой. С ним даже можно было бы продолжить знакомство, не начнись оно при таких своеобразных обстоятельствах. Мне представилась трогательная картина: бойкая и настойчивая девушка врывается в купальню, снося дверь плечом, и бросается на брюнета с целью незамедлительно над ним надругаться. Интересно, а мне что делать в такой ситуации? Броситься его спасать или, наоборот, подержать, чтоб не дёргался?

Незнакомец взглянул на меня чрезвычайно мрачно, даже тоскливо.

— Представьте себе: вы почти угадали, — откликнулся он. — Только не поклонница, а поклонник.

Мои глаза снова начали вылезать из орбит.

— Он что, хочет над вами надругаться? — осведомилась я.

Теперь уж расширились глаза моего собеседника. Он даже шагнул в сторону ванны, на время позабыв о творящемся в коридоре. Остановившись, склонил голову набок и откинул её немного назад, разглядывая меня, как музейный экспонат.

— Вам всегда приходят в голову такие фантазии, когда вы принимаете ванну? — поинтересовался он.

— Нет, только тогда, когда ко мне при этом врываются посторонние мужчины, — парировала я.

Он собирался что-то сказать, и я уже приготовилась выслушать нечто нелицеприятное, когда в дверь постучали. Один раз, а потом второй, погромче. Незнакомец тихо выругался сквозь зубы. Ненадолго наступила тишина, а затем с той стороны раздались не только шаги, но ещё и голоса.

— Он здесь, скорее! Надо открыть эту дверь! — говорил какой-то мужчина, судя по голосу, молодой.

— Если заперто, значит, нельзя, значит, там кто-то есть, — увещевательно произнёс другой голос, постарше.

— Он точно вошёл именно сюда, так говорит горничная! — горячо возразил первый. — Ему, наверное, стало плохо, иначе бы он давно уже открыл. Ну, что же вы мешкаете?!

— Можно, конечно, сходить за запасным ключом… — крайне неохотно произнёс второй. — Но стоит ли это делать, господин баронет…

— Да, и поскорее!

Голос баронета прозвучал не повелительно, а скорее возмущённо. Последовало неспешное шарканье чьих-то шагов.

— Ну, всё, — не столько сказал, сколько прорычал незнакомец. — Я всё-таки его заколю.

— Стойте, вы, кровожадный взломщик! — Перспектива принять ванну с кровью меня не прельщала. — Подайте мне полотенце.

— Это ещё зачем? — удивился он.

Я выразительно на него посмотрела. Отвечать как-либо иначе было выше моего достоинства. Незнакомец осмотрелся, нашёл полотенце и молча протянул его мне.

— Спрячьтесь куда-нибудь, — посоветовала я, выбираясь из воды.

— Куда? — ядовито спросил он, оглядывая купальню.

Комната действительно была пустой, мебель практически отсутствовала.

— Ну, хотя бы за дверь, — неуверенно предложила я.

Минуту спустя я отперла замок и выглянула в коридор. Из одежды на мне было исключительно полотенце. Стоявший за дверью человек, явно не ожидавший такого поворота, в испуге отступил. Я устремила на него выжидательный взгляд.

— Что вам нужно? — строго осведомилась я.

Совсем ещё юнец. Светлая кожа, ярко-рыжие волосы, на лице россыпь веснушек. Судя по манере поведения, небойкий и по-своему скромный, но именно такие и бывают порой особенно липучими. Вот и сейчас, поначалу смешавшись, он быстро нашёлся и, подняв голову, решительно произнёс:

— Я ищу господина Торендо.

— Здесь никого нет, — заверила я. — Или вы полагаете, что я принимаю ванну не в одиночестве?

Своим вопросом я попыталась намекнуть на то, что даже если господин Торендо и принимает ванну вместе со мной, в такой момент ему явно лучше не мешать. Но молодой человек намёка не понял и всё-таки прошёл в купальню. Осмотрелся. В пустой комнате это не потребовало много времени. Юноша заглянул за дверь. Ясное дело, никого там не увидел.

— Но он же должен быть здесь… — неуверенно пролепетал он.

Я поняла, что процедуру надо срочно заканчивать. И томным голосом произнесла:

— Ну, вы же видите, что мы здесь одни. — Я подошла к нему вплотную и встала на цыпочки. — А теперь признавайтесь. Вы же искали встречи со мной?

Испугавшись неожиданного напора со стороны полуголой женщины, юноша отступил, споткнулся, восстановил равновесие, и поспешил удалиться, бормоча извинения за доставленное беспокойство. Я ухмыльнулась. От человека этого склада я ничего другого и не ожидала.

Поспешно захлопнув дверь, я обернулась.

— Эй, можете вылезать, он ушёл!

Никакой реакции не последовало. Я нахмурилась. Не факт, что он вообще меня слышит. Как бы не утонул… В этот момент вода в ванне заволновалась, и голова брюнета, по-видимому, и являвшегося господином Торендо, показалась на поверхности.

— Как водичка? — язвительно осведомилась я, пока он вытирал ладонью глаза и откидывал с лица мокрые насквозь волосы. — Не замёрзли?

— Чрезвычайно вам признателен за беспокойство, — отозвался он, вылезая из ванны. Вода струями стекала как с волос, так и с одежды; причёску, куртку и брюки также украшали хлопья белой пены. Усевшись на край ванны, незнакомец совершенно беспардонно снял с правой ноги сапог, вылил набравшуюся в него воду, снова обулся, а затем проделал ту же самую процедуру с левым.

— Давайте попробую угадать, — неспешно произнесла я, с интересом наблюдая за процессом. — Наверное, таким образом вы проявляете обо мне заботу? Боитесь, что в противном случае мне не хватит воды для принятия ванны? Если так, то вам ещё следует отжать туда же свою одежду.

Закончив обувать второй сапог, Торендо поднял на меня укоризненный взгляд. Так, словно это я только что нарушила все существующие нормы этикета.

— Бросьте, вы всё равно не собираетесь повторно туда забираться.

Вынуждена признать, что данное утверждение было совершенно справедливым.

— Скажите, а как вам удалось столько времени просидеть под водой? — не отставала я. Хотя в действительности понимала, что ничего сверхъестественного брюнет не совершил: наш разговор с рыжеволосым занял минуту, от силы полторы. Задержать на такое время дыхание непросто, но реально. — У вас случайно не выросли жабры?

Торендо поднялся, откровенно поморщившись тому, как липли к ногам промокшие насквозь брюки.

— Если вы всю жизнь мечтали повстречать принца-лягушку, то это не я, — язвительно заверил он.

— В самом деле? — В моём голосе прозвучало сомнение. — А знаете, кое-чем вы всё-таки на этого принца очень похожи.

— Это чем же? — заинтересовался брюнет.

— Предполагаю, что вы такой же скользкий, — мило улыбнулась я, устремляя взгляд на комок мыльной пены, по-прежнему украшавший его куртку.

— Рад, что мне удалось хоть чем-то вам угодить, — ответствовал Торендо со светским поклоном, никак не вязавшимся с его внешним видом.

— В таком случае угодите мне ещё больше! — взмолилась я. — Уж коли вы прервали мои водные процедуры, я заслуживаю хоть какую-то компенсацию. Расскажите, почему вас так настойчиво преследовал тот молодой человек. Вы что, знаменитый художник?

Очередной полный укоризны взгляд.

— Я что, похож на художника? — осведомился брюнет.

Вопрос был задан с таким видом, что становилось совершенно очевидно: на положительный ответ он обидится.

— Ну ладно, — не сдавалась я, — тогда, может быть, писатель? Поэт? Менестрель?

Каждую мою догадку Торендо встречал со всё нарастающим ужасом.

— Ну, значит, наверное, вы совершили какой-нибудь великий поступок? — предположила я наконец.

Брюнет потихоньку продвигался к выходу, и я обогнула ванну со своей стороны, дабы встретиться с ним у двери.

— Теплее, — остановившись, признал Торендо. — Правда, ваша формулировка неточная. Не великий поступок, а большую глупость. Но в остальном всё верно.

Ясное дело, вопрос о том, что именно это за глупость, уже готов был сорваться у меня с языка. Но в этот момент брюнет произнёс:

— У вас полотенце сползает.

При этом он весьма недвусмысленно пялился на моё тело пониже шеи.

Я резво схватилась за полотенце, одновременно опуская голову. И обнаружила, что с полотенцем всё в полном порядке: оно идеально держалось именно там, где и было нужно. Краем глаза я успела заметить, как, ухмыльнувшись, Торендо выскользнул из комнаты. Вот ведь нахал, успел уйти от моего вопроса.

Нахал, каких поискать. Пожалуй, я даже не прочь продолжить с ним знакомство.

Глава 6. Презентация альтеров

Ровно в семь часов вечера я приблизилась к тронному залу и влилась в ряды входивших туда придворных. На мне было платье нежного кораллового цвета, лёгкое, узкое, плотно облегающее талию и слегка приоткрывающее плечи. Подобранные здешними специалистами серьги и ожерелье тоже, ясное дело, были коралловыми, а волосы были завиты в многочисленные локоны и уж затем собраны в высокую причёску.

Как выяснилось, сегодняшний вечер был посвящён так называемой Презентации Альтеров. Это мероприятие проводилось в королевской резиденции раз в несколько месяцев и заключалось в том, что каждый из придворных кратко демонстрировал свои альтер-способности. Данное времяпрепровождение служило неплохим развлечением для венценосных особ и их двора, а также позволяло аристократам похвастаться друг перед другом собственными возможностями. Однако подлинная цель Презентаций заключалась совсем в другом. Такая демонстрация позволяла королю и его службе безопасности точно знать, на что способен тот или иной придворный. Поскольку альтер у каждого человека бывает только один (если он есть вообще), необходимость его продемонстрировать не оставляет в этом отношении никаких секретов. А это очень важно, когда речь идёт о людях, постоянно находящихся в королевском дворце.

Расположившись рядом с остальными конкурсантками, я принялась оглядываться в поиске знакомых лиц. Их было немного (если не считать всё тех же конкурсанток), что и неудивительно, ведь я только сегодня впервые приехала во дворец. Мадам Сетуар стояла неподалёку от нас, бдительно следя за нашими манерами, а также изо всех сил стараясь продемонстрировать идеальное для леди поведение собственным примером. Вскоре я нашла глазами Винсента; он неспешно о чём-то беседовал с несколькими незнакомыми мне мужчинами. Я позволила себе усмехнуться уголками губ: Воин был чрезвычайно красив в тёмно-синем костюме с серебристой вышивкой. Образу зарубежного политика следовало соответствовать. Дилана поблизости не было: на Презентацию было принято приходить без слуг. Исключение составляли разносившие напитки лакеи. Личные слуги могли появиться в зале, но лишь не надолго, дабы передать сообщение своим господам либо выполнить их срочное поручение.

Предполагалось, что мы с Винсентом незнакомы, поэтому на данном этапе я не стала заострять своё внимание на его персоне, коротко убедившись, что он тоже меня заметил. Снова принявшись исследовать взглядом зал, я увидела давешнего рыжеволосого баронета. Юноша то ли меня не заметил, то ли попросту не узнал, и я сочла, что так оно и к лучшему.

Между тем нас, конкурсанток, тоже разглядывали, и весьма активно. Вскоре мне стало предельно ясно, как относятся к участницам конкурса при дворе. Мы были эдакой любопытной диковинкой, оригинальным украшением зала, вроде древней статуи или экзотической птицы с ярким оперением. На нас было любопытно посмотреть, с нами даже можно было немного побеседовать, но ни в коем случае не относиться как к равным. Красивые или нет, девушки низкого сословия оставались девушками низкого сословия. Дамы смотрели на нас более пренебрежительно, чем мужчины. Мужчинам общение с красавицами отчасти даже льстило, но о далеко идущих намерениях речи безусловно не шло. Так, лёгкий флирт, чтобы потом было о чём поболтать с друзьями. Некоторые мужчины всё же проявляли к конкурсанткам более искренний интерес, но они определённо были в меньшинстве.

В этот момент мне стало искренне жаль девушек, принимающих участие в конкурсе. Большинство из них надеялись на то, что данное событие перевернёт их жизнь. Позволит продвинуться по социальной лестнице, завести полезные знакомства, если повезёт, то выйти замуж за дворянина, а если повезёт вдвойне, победить в конкурсе и стать фрейлиной при дворе. Отправляясь во дворец, красавицы ещё не понимали, что здесь к ним станут относиться как к людям второго сорта, с эдаким снисходительным высокомерием. Жениться на них не захотят, а ту, которая получит главный приз, ждёт богатая, но совсем непростая жизнь в окружении людей, которые всегда будут её презирать. Ведь, в отличие от других представителей этого круга, она не обладает ни высоким происхождением, ни альтером.

Среди тех, кто наиболее пристально разглядывал конкурсанток, были судьи, которым предстояло несколько недель спустя вынести свой окончательный вердикт. Эти и вовсе не стеснялись исследовать нас, как работы живописцев в музее. Один такой судья, низкорослый дядечка лет пятидесяти в длинном кафтане, который нелепо смотрелся на его фигуре, подошёл ко мне чуть ли не вплотную и принялся рассматривать через пенсне, которое то удалял от глаз, то снова к ним приближал.

— Простите, а что конкретно вы ищете? — осведомилась я, немало раздражённая такой бесцеремонностью, особенно после того, как он обошёл меня кругом, будто выставленную напоказ статую. — Хвост, рога или, может быть, ангельские крылья? Вы не стесняйтесь, спрашивайте напрямик.

Мои слова были произнесены подчёркнуто вежливым, даже светским тоном, однако дядечка быстро ретировался.

Мадам Сетуар наградила меня крайне неодобрительным взглядом, зато Этайна улыбнулась, прикрыв рот ладонью, а Эвита хихикнула вполне откровенно.

— А ты молодец, — похвалила она, отводя меня в сторону, подальше от возмущённого молчания мадам Сетуар. — Скажу откровенно: твоё появление здесь никого особо не обрадовало. Ну, а что ты хочешь? — добавила она. — Десять противниц — это всегда лучше, чем одиннадцать. Но мне нравится то, как ты себя держишь. И правильно. Здесь стоит только дать слабину — и всё, станут гнобить до победного конца. Так и будешь стоять в сторонке, боясь лишний раз шелохнуться, вон, как она.

Эвита кивнула на Этайну, которая действительно стояла в сторонке и теребила в руках платочек. Блондинка, кажется, слышала наш разговор, однако обидеться не обиделась: Эвита говорила прямолинейно, но вполне добродушно.

— И кто конкретно будет гнобить? — осведомилась я, движимая в первую очередь праздным интересом, но не только.

Вдруг мне повезёт, и девушка расскажет сейчас про какого-нибудь придворного, который не даёт конкурсанткам прохода, а до недавнего времени активно строил глазки ныне покойной участнице? Впрочем, такое небывалое везение было бы странным, и речь, естественно, пошла о другом.

— Ну, все подряд не будут, — с усмешкой подбодрила Эвита. — Вот Альта — та легко. От Вежанны тоже можешь ждать любую гадость. — Она покосилась на упомянутых только что девушек, которые, кстати сказать, стояли рядом друг с другом. — Ещё Синтия довольно злобная, но та всё больше на словах, на деле она безобидная. А с остальными вообще проще.

Я кивнула, отмечая про себя, что, стало быть, правильно оценила обстановку. И тут моё внимание полностью переключилось с темы конкурсанток, привлечённое появлением знакомого лица. На сей раз искупавшийся в ванне брюнет ни от кого не бежал, и выглядел куда как более прилично. Во всяком случае принять его сейчас за лесничего точно было бы нельзя. Простенькую кожаную куртку сменил коричневый дублет со светло-бежевым узором, доходивший до бёдер, перехваченный узким коричневым поясом. Место простых — и вымокших — сапог заняли более уместные для тронного зала ботинки с прямым узким мыском. Волосы тоже были приведены в порядок.

— А это кто такой? — спросила я, поворачиваясь к Эвите и Этайне одновременно.

— Ирвин Торендо, — ответила Этайна.

— Ты что, не знаешь?! — искренне изумилась Эвита.

— А что тут такого? — удивилась я в ответ. — Я что же, всех придворных должна знать в лицо?

— Да нет, ну просто…

Эвита всплеснула руками, не находя так сразу слов для объяснений.

— Просто он — начальник охраны нашего крыла, — тихо пояснила Этайна.

Риска быть услышанными самим Торендо у нас не было: он стоял достаточно далеко. Но говорить громко эта девушка попросту не умела.

— Если он охранник, то почему не в форме? — непонимающе нахмурилась я.

— Да нет, какой охранник? — эмоционально отмахнулась Эвита. — Он аристократ, дворянин, а нашу охрану просто курирует. Следит, чтобы всё было, как надо, решает, какие части крыла охранять, ну в общем, мало ли что там ещё… Я в этом не разбираюсь.

— Понятно, короче, начальник, — едко заключила я. — Всеми командует, а сам ничего не умеет. Спасибо, что хоть меч на пояс прицепил.

— Ты что, правда про него ничего не слышала?

На этот раз изумлённый вопрос сорвался с губ робкой Этайны. Я начала сердиться.

— Слушайте, он что, принц? Король? На худой конец, герцог? Подумаешь, начальник охраны, невелика птица! Почему я должна была что-то о нём слышать?

— Не в этом дело, — примирительно покачала головой Эвита. — Просто он герой.

— Герой?! — переспросила я, морщась с откровенным скептицизмом. Хотя, если считать ныряние в горячую ванну героическим поступком… — И что же он такого сделал?

— Убил дракона.

Дракона? Моё лицо невольно приняло уважительное выражение. Драконов в нашем мире было не слишком много, и, по счастью, людям доводилось сталкиваться с ними нечасто. Но вот когда доводилось, жертв бывало множество. Рост взрослого дракона — семь-восемь футов, длина — двенадцать-тринадцать. У них чрезвычайно крепкие когтистые лапы, острые зубы и сильный подвижный хвост. Чешуя надёжно предохраняет от мечей. К тому же дракон куда умнее любого зверя и использует это качество во время сражения.

— Как убил? Что, в одиночку? — уточнила я.

— Ну да!

Эвита произнесла эти слова с такой гордостью, будто Торендо приходился ей не то сыном, не то женихом.

А между тем вышеупомянутый начальник охраны принялся пробираться через немаленькую уже толпу придворных в нашу сторону. Возможно, догадался, что мы обсуждаем именно его, а может, просто счёл нужным поздороваться с девушками, которых, как теперь выяснилось, он некоторым образом опекал.

Конкурсантки, надо сказать, восприняли его приближение с большим удовольствием. Кажется, в их обществе Торендо пользовался популярностью.

— Добрый вечер, леди! Как проводите время?

Вы только на него посмотрите, сама галантность! И эти тоже весело защебетали в ответ, строят глазки, не в последнюю очередь — Вежанна.

— Представите меня своей новой подруге? — осведомился, перебросившись с конкурсантками несколькими малозначащими фразами, начальник охраны.

По меньшей мере половина девушек устремили на «подругу» откровенно неприязненные взгляды.

— Это леди Стелла Кастильо, — бодро произнесла Эвита. — Сэр Ирвин Торендо.

— Весьма рад знакомству. — Ирвин поцеловал мне руку — ровно так, как было положено. — Итак, о чём же вы тут беседовали?

Последний вопрос был уже обращён ко всем присутствующим. Но это не помешало мне взять ответ на себя.

— Мы обсуждали вопрос о том, при каких именно обстоятельствах начальники охраны воруют у собственных стражников ключи, — заявила я. — Не хотите внести свою лепту в этот разговор?

— Ни в малейшей степени, — с непринуждённой улыбкой откликнулся он.

Эвита смотрела на нас непонимающе.

— Вы что, знакомы? — прищурилась она затем.

— Почти нет, — честно ответила я.

— Представлены не были, — подтвердил Ирвин. — Ну что ж, леди, мероприятие сегодня состоится донельзя бессмысленное, но, надеюсь, оно не заставит вас скучать. Наслаждайтесь. Леди Стелла, счастлив был познакомиться.

— Взаимно, — кивнула я. И светским тоном добавила. — Рада, что вы успели обсохнуть.

Девушки посмотрели на меня непонимающе, но заинтригованно. На губах Ирвина заиграла не менее светская улыбка.

— Да, я тоже этому рад, — согласился он. — А вам идёт быть одетой.

Взгляд начальника охраны ненадолго задержался на моей груди. Затем он зашагал прочь. Теперь конкурсантки смотрели на меня куда более неприязненно, чем прежде.

Винсент подошёл ко мне несколько позже.

— Леди, вы участвуете в конкурсе красоты? — осведомился он, достаточно громко, чтобы зрители, буде таковые появятся, сделали нужный нам вывод. А именно — что наше знакомство состоится именно сейчас.

— Так уж сложилось, — откликнулась я.

— Я ошибаюсь, или вы тоже приехали из-за границы?

Винсент отошёл немного в сторону, дабы освободить дорогу трём шествовавшим мимо нас придворным дамам.

— Да, из Монтарии. Неужели это так сильно бросается в глаза? — улыбнулась я.

— Нет, вовсе нет, — поспешно пошёл на попятную «посол». — Просто у меня намётанный глаз. Позвольте представиться: граф Винсент Лоренсо. Прибыл в Истендо по поручению короля Лекардии.

— Стелла Кастильо.

Я протянула ему руку для поцелуя.

— Понимаю, такое знакомство немного против правил, — признал Винсент, — но, полагаю, мы как иностранцы можем себе такое позволить.

— Согласна, — улыбнулась я. — Нам совсем не помешает держаться друг друга.

Воин взял меня под локоть, и, немного пройдясь по залу, мы остановились в стороне от остальных.

— Как прошёл первый день во дворце? — поинтересовался Винсент.

— Вполне неплохо, — откликнулась я, бросая по сторонам косые взгляды. — Обживаюсь. Присматриваюсь к обстановке. А что у тебя?

— Всё то же самое.

— Дилан в порядке?

— Да. Ждёт по соседству. Через полчаса зайдёт сюда, якобы для того, чтобы вручить мне срочную депешу, — продолжил Винсент, предварительно сверившись с большими настенными часами, украшавшими зал. Именно украшавшими. Часы были огромными, не то золотыми, не то покрытыми позолотой, и изображали сияющее над троном солнце. — Таким образом, если будут какие-нибудь изменения, мы сможем скоординировать свои действия.

— Думаешь, какие-нибудь действия могут реально понадобиться до смены фазы?

— Сомневаюсь. У меня даже всё ещё нет того списка.

— Что, до сих пор?! — возмутилась я.

— Ага. Я беседовал с этим парнем, который должен нам список предоставить. Он говорит, что кое-что до сих пор допроверяют. Назвал мне несколько имён, но, на мой взгляд, бессмысленно что-то затевать, не получив более полной картины. Всё это издержки работы в большом дворце. Никто не имеет полной информации; начальники собирают её по крупицам у своих подчинённых, и весь этот процесс проходит несколько ступеней. К завтрашнему утру список должен быть у меня на столе; так мне во всяком случае обещали. Я предупредил, что в противном случае могу очень сильно рассердиться.

— Надеюсь, он правильно оценил масштаб угрозы, — хмыкнула я.

Лакей, разносивший вино, остановился подле нас, и мы взяли по кубку с серебряного подноса.

— Что это за парень, с которым ты так мило беседовала? — поинтересовался Винсент.

— Ты о ком? — слукавила я. В том, что Воин имеет в виду победителя драконов, сомнений не возникло. — Ах, этот. Ирвин Торендо.

Я замолчала, будто этим всё было сказано.

— И — ? — вопросительно взглянул на меня Винсент.

— Что «и»? — изумилась я. — Ты что, не знаешь, кто такой Ирвин Торендо?!

Я сделала вид, что глубоко шокирована.

— Нет, я не знаю, кто такой Ирвин Торендо, — не без раздражения отозвался Винсент. — И что такого?

— Как тебе не стыдно?! Чему вас только учили в этой вашей…Лекардии?

В последний момент я сменила подлинное название родины Винсента на то, которое соответствовало легенде.

— Ты будешь морочить мне голову или просто скажешь, кто он такой? — едко осведомился Винсент.

— Здешний дворянин, курирует охрану того крыла, где поселили конкурсанток, — совершенно другим, деловым, тоном, ответила я. Однако не удержалась и добавила: — Смел, как лев, шустр, как заяц. Нападает на драконов и бегает от рыжеволосых юношей. Готов утонуть в ванне, лишь бы не давать автограф.

Винсент нахмурил брови и слегка подался вперёд, вглядываясь в моё лицо.

— Ничего не понял, — констатировал он наконец, — кроме одного. Парень явно тебе приглянулся.

— В меру, — не стала спорить я. — Не суть важно, у меня здесь другие цели. Мне интересны не местные герои, а тъёрны.

— У тебя извращённый вкус, — усмехнулся приятель.

— Увы.

Я развела руками с похожим смешком.

Мимо нас прошествовали двое, мужчина и женщина. Ему было около пятидесяти, ей — должно быть, немногим больше двадцати. Вероятнее всего, они были родственниками. Возможно, отец с дочерью. В манерах мужчины чувствовалась военная выправка, но в сочетании разбавлявшей черноту волос сединой, избороздившими лоб морщинами и нетвёрдой походкой она наводила на мысль об утраченных силах, заставляя мужчину выглядеть старше, чем он был на самом деле. Девушка была блондинкой с прямыми длинными волосами очень светлого оттенка, светло-серыми глазами и чрезвычайно правильными чертами лица. Она могла бы с лёгкостью принять участие в конкурсе красоты и вполне заслуженно побороться за первое место. Однако в чертах её лица было написано высокое происхождение, никак с участием в таком конкурсе не сочетавшееся.

Отметив удаляющуюся от нас пару, как и многих других придворных, я утратила к ней интерес и снова повернулась к Винсенту. И тут поняла, что он наблюдает за девушкой, не отрывая глаз. К девушке подошла придворная дама, что-то ей сказала. Та ответила и улыбнулась, но очень сдержанно, я бы сказала, холодно. Мне почему-то подумалось, что такая холодность очень неплохо гармонирует со столь необычно светлым оттенком волос. Я снова посмотрела на Винсента. Он так и не переставал следить за блондинкой взглядом.

— Даже не припомню, чтобы ты на кого-нибудь так смотрел последние несколько лет, — заметила я ему на ухо. — Разве что на Донсию? Но это тоже было давно.

— Не находишь, что тебя это не касается? — фыркнул в ответ Винсент.

Он, впрочем, не рассердился, и если почти сразу же от меня отвернулся, то только для того, чтобы снова найти глазами незнакомку. Раскланявшись со своими собеседниками, она и сопровождавший её мужчина прошествовали по направлению к трону.

В этот момент церемониймейстер торжественно объявил о приближении его величества Рамиро Четвёртого, короля Линзории. Придворные притихли. Застывшие в реверансе конкурсантки старательно решали нетривиальную задачу: держать головы опущенными и одновременно пожирать монарха глазами. Надо сказать, решение находить им удавалось, к вящему неудовольствию мадам Сетуар.

Король начал пересекать зал, по ходу дела останавливаясь, чтобы поздороваться и перемолвиться парой фраз с кем-нибудь из придворных. Атмосфера в зале быстро стала более свободной. Придворные уже не были так же раскованны, как до появления монарха, но они снова начали переговариваться между собой и переходить с места на место.

Немного не дойдя до трона, король внезапно изменил направление и устремился непосредственно к блондинке и её спутнику. С улыбкой обменялся с ними парой слов, после чего седеющий мужчина безоговорочно уступил ему руку своей дамы. Взяв блондинку под локоть, Рамиро повёл её в противоположном направлении. Она шагала рядом с ним уверенной, неспешной походкой, нисколько не удивлённая и не смущённая таким вниманием со стороны первого человека в королевстве.

— Кто это такая? — шёпотом спросила я у оказавшейся поблизости Этайны.

— Селина Палейно.

Кажется, девушка вновь удивилась моей неосведомлённости, но не решилась подвергать меня повторным упрёкам.

Я резко повернула голову, снова ища глазами блондинку. Мне уже доводилось слышать это имя, поэтому в последующем пояснении Этайны не было необходимости.

— Она невеста короля.

Я скосила глаза на Винсента. Воин определённо выглядел расстроенным.

— Только не вздумай ничего говорить, — хмуро предупредил меня он.

Я не собиралась. Просто продолжила наблюдать за развитием вечера, не менее расстроенно, чем мой приятель. Винсенту многие девушки нравились в меру. Но крайне редко какая — всерьёз.

А между тем презентация началась. Первый показ был превращён в целое театральное действо. Придворная дама села на зелёный стул, установленный в центре зала. Прошло несколько секунд, и она вся — лицо, руки, волосы и даже одежда — изменилась в цвете, приняв точно такой же зелёный оттенок. В зале зашептались, затем зааплодировали. Женщина встала и пересела на другой стул, тоже предупредительно пододвинутый лакеем. Этот стул был жёлтым. Ещё несколько мгновений — и такой же жёлтый цвет приобрела дама. Третий стул был красным. Результат тот же самый.

Ну что ж, весьма эффектно. И королевской страже без сомнения полезно знать о том, что данная леди обладает альтером хамелеона. Я глянула на Винсента, чтобы поинтересоваться его мнением. И обнаружила, что приятель едва ли вообще следил за демонстрацией. Его взгляд блуждал по залу, регулярно возвращаясь к одной и той же точке; нетрудно догадаться, какой именно. На небольшом возвышении, под огромными золотыми часами, располагался королевский трон. А по левую руку от короля, на троне с чуть более низкой спинкой, сидела Селина Палейно. Идеально ровная спина, хотя долго сидеть в такой позе вне всяких сомнений неудобно. Руки на коленях. Редкие улыбки сдержанны и величавы. Мадам Сетуар пришла бы в восторг. Но Винсента, кажется, всё это не отталкивало.

Следующий придворный вышел в центр освобождённого для презентации пространства, обернулся вокруг своей оси и превратился в павлина. После чего горделиво прошёлся по залу.

— Интересно, если выдернуть у него из хвоста перо, что будет, когда он перекинется обратно? — флегматично спросил у меня Винсент.

Поперхнувшись, я укоризненно покосилась на товарища.

— А что? — не моргнув глазом, поинтересовался он. — Хочешь пёрышко? К платью там прицепить, или в причёску?

— Не надо, — процедила сквозь зубы я.

И параллельно огляделась, как бы кто не услышал. Кажется, повезло: все были слишком сосредоточены на зрелище.

К нам неслышно подошёл Дилан. Держась более или менее почтительно (на полноценную почтительность у него не хватало не то актёрского таланта, не то мотивации), он тихо осведомился у Винсента:

— Есть что-нибудь новое?

— Нет, — лаконично ответил тот.

Дилан бросил на меня мимолётный взгляд и едва заметно подмигнул самым краешком глаза.

— Тогда я пойду. Строгий стражник на входе предупредил меня не надоедать господам ни одной лишней секунды, — наябедничал он.

— Ступай, — подчёркнуто высокомерно кивнул ему Винсент.

И тут же прикусил губу: пользуясь тем, что зал полон народа, а всеобщее внимание приковано к очередному действу, Дилан ощутимо наступил Воину на ногу.

— Получишь ведь, — спокойно предупредил Винсент.

— Если ваша светлость опустится до того, чтобы бегать через тронный зал за собственным лакеем, тогда конечно, — беззаботно откликнулся Дилан, после чего ретировался, вполне довольный собой.

— Наивен, как ребёнок, — фыркнул Винсент, даже не обернувшись, чтобы проводить приятеля глазами. — Не понимает, что я об этом не забуду. И он получит сполна, как только я вернусь в наши покои.

— «В наши покои»? — ухмыльнулась я. — Звучит и правда многообещающе.

— Лучше помолчи, — предупредил Винсент. — Ещё одна желающая доиграться.

— Смотри лучше презентацию, — едко посоветовала я.

Винсент недовольно передёрнул плечами: презентация его явно не интересовала.

К счастью, активное участие никому из нас не грозило. Винсент был представлен во дворце как посол соседнего королевства, а чужеземцы не были должны демонстрировать свой альтер. Исключение составляли те иностранные подданные, что приезжали во дворец на продолжительный период, от месяца и долее. Я же как конкурсантка участвовать в презентации не должна была и подавно. Предполагалось ведь, что ни у одной из нас альтера нет. На этом празднике мы присутствовали только ради развлечения.

Следующей выступала очередная придворная дама. Для её презентации лакей положил на жёлтый стул — тот самый, который использовался в первом показе, — цветок гвоздики. Дама провела над цветком рукой — и он стал вдвое больше, чем раньше. Она провела рукой в противоположную сторону — и размеры гвоздики стали прежними. Затем дама проделала то же самое с самим стулом и, наконец, с одним из своих перстней.

— Любопытно, и какие ещё предметы она способна столь удачно увеличивать в объёме? — тихо осведомился Винсент.

Я поморщилась.

— У тебя сегодня на редкость нехороший сарказм, — так же тихо сказала я ему. — Мне это не нравится. Неужели тебя настолько сильно зацепила эта девушка?

— Без комментариев, — откликнулся он.

Следующим перед королём и придворными предстал уже знакомый мне Ирвин Торендо. Он поклонился королю и его невесте — так, как следовало по этикету, — и далее действовал чётко и быстро, без прелюдий и размусоливания. Вид у него во время демонстрации был не то чтобы скучающий… скорее чуть скептический. Как видно, он и вправду считал данное мероприятие пустой тратой времени.

Первым делом предназначенная для презентации площадка была, при содействии лакеев, увеличена в протяжённости. По меньшей мере вдвое. Я пренебрежительно ухмыльнулась, предположив, что начальник охраны стремится таким дешёвым способом произвести впечатление на двор или на конкурсанток. Однако ошиблась: как выяснилось, такая мера предосторожности была действительно необходима.

Когда пространство освободили, Торендо приподнял руку и слегка повернул ладонь. В левом краю демонстрационной площадки закружился вихрь. Подхватив пару оставшихся на полу предметов, он стремительно помчался через зал. Преодолев расстояние в двадцать пять — тридцать футов, вихрь резко ослаб и, спустя ещё долю секунды, полностью сошёл на нет. Коротко склонив голову, Торендо отступил, освобождая место для следующего придворного. А я почувствовала, как кто-то дёргает меня за рукав.

Обернулась. За спиной стояла Этайна. Девушка смотрела на меня с любопытством и одновременно явно испытывала чувство неловкости. Я призывно улыбнулась и отошла вместе с ней чуть дальше от площадки для презентаций.

— Интересный мужчина, — заметила Этайна, покосившись на Винсента.

Говорила она без зависти или скептицизма, скорее вполне искренне поздравила меня с успехом.

— Да вот, познакомилась с лекардийским дворянином, — подтвердила я с лёгким налётом гордости, без которого конкурсантка никак не могла бы сообщать о таких вещах.

В том, как кивнула в ответ Этайна, и в выражении её лица я по-прежнему не увидела ни тени зависти. Но любопытство в её глазах определённо читалось. Чего-то конкурсантка от меня хотела, но ей было неловко сразу в этом признаться. Она прикусила губу, а потом всё-таки спросила:

— Скажи, а тот второй мужчина, который подходил к твоему спутнику… Он кто?

Я улыбнулась. Вот теперь всё вставало на свои места.

— Это слуга посла, — ответила я, мысленно представляя, как Дилан душит меня за такую формулировку. — Ну… личный слуга, — поправилась я. — В общем, помощник.

— А. Понятно.

Этайна благодарно кивнула, принимая информацию к сведению. Насколько я могла судить, мой ответ девушку нисколько не разочаровал. И то верно: для дочери ремесленника личный помощник посла, вхожий в королевские дворцы, — это тоже почти что принц.

Я вернулась к Винсенту.

— Ну, так что ты скажешь? — осведомился приятель.

— О чём? — не поняла я.

— Об альтере этого твоего начальника охраны.

— Ах, это! — Моё лицо приобрело нарочито пренебрежительное выражение. — Неплохо, очень неплохо. Знаешь, когда надо подмести комнату, такой альтер буквально-таки бесценен.

Винсент рассмеялся.

— Парень точно тебе понравился, — заключил он.

Глава 7. Список подозреваемых

Для обсуждения списка подозреваемых мы вчетвером собрались в трактире, в комнате, которую продолжала снимать Джен. Привратница не была знакома с подозреваемыми, а остальные трое из нас жили сейчас во дворце, и тем не менее мы сочли нецелесообразным проводить обсуждение прямо в королевской резиденции. Во-первых, там было слишком много нежелательных ушей. Шансы любого секретного разговора быть подслушанным в помещениях такого рода возрастают во много раз. Во-вторых, мы привыкли всегда обсуждать подобные вещи в полном составе группы, то есть вчетвером.

Мы с Винсентом с ногами забрались на кровать, Джен сидела на ковре, скрестив ноги, а Дилан расположился на стуле, предварительно развернув его спинкой вперёд. В комнате было тепло, и Винсент стянул с себя куртку джеркин со стоячим воротником. Извлёк из внутреннего кармана полученный от королевского доверенного лица список, после чего откинул куртку в сторону.

— Давай сюда, — заявил Дилан, протягивая руку.

— Я тоже хочу посмотреть! — возразила Джен.

— Зачем? Ты всё равно там никого не знаешь! — возмутился Дилан. — Для тебя это просто имена.

— А у тебя уже полдворца знакомых, — съехидничала девушка. — Я никого не знаю и поэтому хочу быть в курсе хотя бы чего-то!

— Не ссорьтесь. Давайте-ка я лучше зачитаю вслух, — примирил товарищей Винсент. — Тем более, что я уже просмотрел список и у меня есть кое-какие комментарии.

— Ну, так начинай, — поторопил его Дилан.

Винсент развернул листок.

— В общем списке двадцать три имени, — сообщил он. Мы поморщились. Такое число людей можно проверять месяцами. — Но в укороченном списке главных подозреваемых всего пятеро, — продолжил Воин на более оптимистической ноте. — Это те люди, которые появились во дворце незадолго до первого убийства и при этом вхожи в круг конкурсанток.

— Кто?

Я сочла, что настало время переходить от прелюдии к главному.

— Первым номером идёт наш общий знакомый Педро, — сообщил он.

— Личный слуга короля? — изумилась Джен.

— Только попал во дворец — и так высоко поднялся?

Я разделяла удивление Привратницы. Как правило монархи приближают к себе только многократно проверенных людей.

Винсент развёл руками.

— Факт остаётся фактом, — заметил он. — И не в последнюю очередь любопытно то, что глава службы безопасности его величества ставит этого человека первым в списке. Это заставляет задуматься о системе взаимоотношений окружающих короля людей. Впрочем, такие отношения простыми и не бывают.

— Кто дальше? — спросил Дилан.

— Вторым номером, — Винсент отчего-то поднял глаза на меня, прежде чем снова опустить их на лист бумаги, — идёт некий сэр Ирвин Торендо, начальник охраны. Он переехал в столицу около пяти месяцев назад, после того как получил своё нынешнее место при дворе. Имеет в Истендо свой дом, но большую часть времени живёт во дворце. В его ведении — то самое крыло, в котором проживают конкурсантки.

Я не могла видеть себя со стороны, но уверена, что вид имела весьма скептический.

— Думаешь, это не он? — правильно интерпретировал мою мимику Винсент.

Я пожала плечами, но только объективности ради.

— Сказать по правде, это звучит, как бред, — призналась я. — Он, конечно, нахал, каких мало, но на тъёрна никак не тянет.

— Почему он нахал? — оживилась Джен.

— Наверное, потому, что в детстве его плохо воспитали родители, — откликнулась я.

Привратница, конечно, ждала другого ответа, но я предпочла сделать вид, что не до конца поняла суть её вопроса.

— Может быть, ты и права, — не стал спорить Винсент, — но предпосылки есть, и довольно нехорошие.

— Какие? — скептицизма в моём тоне если и поубавилось, то ненамного.

— То время, когда он появился во дворце, — принялся перечислять Винсент, — плюс тот факт, что он вхож в интересующее нас крыло. Более того, не просто вхож. Наверняка он неплохо знаком со всеми девушками. Не удивлюсь, если для него вовсе не является проблемой вскружить голову одной из них или просто прельстить её какими-нибудь поблажками и протекциями, и под таким соусом вызвать на интимное свидание один на один.

Припомнив тот ажиотаж, с которым встретили Ирвина конкурсантки, я была вынуждена признать правоту Винсента.

— К тому же он подходит и по другим критериям, — продолжил Воин. — Он дворянин, а, значит, вполне мог пойти на контакт как с аристократкой, так и с горничными. К тому же брюнет.

— Но у него есть альтер, — напомнила я.

— У тъёрнов в человеческом обличии бывают альтеры, — ничуть не смешался Винсент. — Нечасто, согласен. Но случаи были. Не буду спорить, его кандидатура не представляется мне наиболее вероятной. Здесь есть экземпляры поперспективнее. — Он кивнул на листок. — Но сбрасывать Торендо со счетов было бы неблагоразумно.

— Да я и не спорю, — согласилась я. — Больше того: я берусь сама это проверить — если, конечно, мы сможем достать всё необходимое. И всё равно это бред, — подытожила я, пожевав губами.

— Следующим пунктом идёт ещё один твой знакомый, — обратился ко мне Винсент.

— Кто? — нахмурилась я.

— Грегорио Дайго.

Я непонимающе уставилась на Воина. Это имя ни о чём мне не говорило.

— Лакей, который служит в вашем крыле, — пояснил Винсент. — Как я понял, он выполняет что-то вроде функции дворецкого в этой части дворца.

— А-а-а, — протянула я.

Теперь картинка складывалась в голове.

— Девчонкам не повезло: они буквально-таки окружены потенциальными тъёрнами, — хмыкнул Дилан.

— Вернее сказать, именно тех, кто их окружает, мы и подозреваем в первую очередь, — поправил Винсент.

— Это не делает конкурсанток более везучими, — заметила я. — По дворцу в любом случае гуляет тъёрн, желающий сделать их своим ужином.

— Справедливо, — кивнул Винсент, — поэтому переходим к следующей кандидатуре.

Это некий барон Хьюго Альварес. Появился при дворе в интересующий нас период. Проявляет к конкурсанткам недюжинный интерес, много времени проводит в их обществе. Опять же молодой брюнет.

Я нахмурилась, припоминая, но это имя у меня пока ни с кем не ассоциировалось. Видимо, я ещё не успела познакомиться с бароном. Зато точно, знала, что существует несколько мужчин из придворных — примерно три-четыре человека, — которые действительно особенно сильно интересовались девушками, не столько одной конкретной, сколько всеми разом, и потому зачастую крутились в нашем крыле. По-видимому, барон был одним из них.

— Кто пятый? — спросил Дилан.

Винсент даже не стал сверяться со списком.

— Маркиз Конрадо Палейно.

Выражение его лица было подчёркнуто равнодушным.

— Палейно? — удивилась я. — Это… отец Селины? Или просто однофамилец?

— Не отец, дядя, — ответил Винсент, всё так же бесстрастно. — Её отец был герцогом, он умер три года назад. Конрадо Палейно, его брат, переехал во дворец лишь недавно, вместе с племянницей. Однако до этого он был там частым гостем. Видимо, приезжал, чтобы обсуждать с королём подробности будущей женитьбы.

— Другими словами, торговал племянницей, — скривился Дилан. — Старался как можно больше получить от намечающегося брака.

— Об этом я ничего не знаю, — холодно отозвался Винсент. — Но знаю, что пять месяцев назад он уже начал появляться во дворце. И соответственно мог убить тех девушек, как минимум теоретически.

— Селина должна знать своего дядю, — возразила я. — Да и другие придворные наверняка с ним знакомы. Раз не разоблачили в нём самозванца, значит, никакой он не тъёрн.

— Скорее всего, — согласился Винсент.

Однако по его тону чувствовалось: какое-то «но» всё-таки остаётся. Пожевав губами, Винсент всё же счёл это возражение достойным внимания и уточнил:

— Маркиз Палейно, в отличие от покойного герцога, светскую жизнь не любил и появлялся при дворе крайне редко. За границу, наоборот, выезжал часто. Так что единственный человек во дворце, обмануть которого самозванцу не удалось бы никак…

— …это племянница, — завершил за Воина Дилан.

Винсент хмуро кивнул.

— Ну, это было бы что-то новенькое в нашей практике. — Похоже, сегодня я приняла на себя функцию адвоката. — Девушка, покрывающая тъёрна? С какой бы это стати?

— Если бы он пообещал ей что-то сильно ценное? — высказал предположение Дилан.

— Даже в таком случае она должна была бы быть круглой дурой, чтобы связаться с тъёрном, — отрезала я. — А на дуру Селина Палейно непохожа совсем.

— Существует ещё один вариант, — нехотя признал Винсент. — Тъёрн мог её запугать и заставить молчать, к примеру, путём шантажа.

Я скептически поморщилась.

— Надо признать, во всей этой истории есть одна странность, — задумчиво проговорил Дилан. — Сам факт, что Палейно переехал жить во дворец вместе с племянницей. Это совершенно не распространённая практика. Мать или кормилица — это куда ни шло, но чтобы дядя? Она совершеннолетняя девушка, выходящая замуж. А он, как выясняется, ещё и никогда не был большим любителем светской жизни. Что же так внезапно изменилось?

— Всё равно версия с шантажом звучит натянуто, — поддержала меня Джен. — Особенно когда речь идёт о женщине, приближённой к королю. Ей достаточно шепнуть два слова ему на ушко, и от тъёрна останутся рожки да ножки.

— Если только то, чем он её шантажирует, как раз и не касается предстоящей свадьбы, — возразил Дилан.

— Мы тычем пальцем в небо, — поморщилась я. — Давайте сойдёмся на том, что всё возможно, но маловероятно. Кандидатура маркиза не напрасно стоит последней в списке. Предлагаю там её и оставить. А может быть, даже перенести в конец длинного списка. Сколько там человек? Двадцать три?

— Значит, первыми на очереди — барон, королевский слуга, дворецкий конкурсанток и начальник охраны, — заключил Дилан.

При последних словах я скептически усмехнулась, но повторять свои возражения не стала. Вместо этого заговорила о другом:

— Фаза меняется послезавтра. Ждём, или успеем добыть поренью заблаговременно?

Пореньей называлась особая трава, сравнительно редкая, но в наших краях всё же встречающаяся. Она была очень солёной на вкус; собственно, в своё время местные жители как раз и использовали её вместо соли. Но на сегодняшний день пореньи осталось мало, возможно, именно за счёт столь активного интереса в сочетании с неумением правильно её собирать. Морская же соль, напротив, стоила дёшево, и было её в избытке. Так что в пищу поренью употреблять практически перестали. Про неё, можно сказать, и вовсе забыли — все, кроме Охотников. Дело в том, что организм тъёрнов поренью не приемлет. Эта трава, растущая, кстати сказать, главным образом на возвышенностях, и только на участках земли, открытых лунному свету, по неизвестной до конца причине является практически ядом для существ из другого мира. Убить тъёрна с её помощью нельзя. Однако съев еду или выпив жидкость, содержащую растёртую в порошок поренью, тъёрн начинает задыхаться. Приступ проходит, но он является достаточно заметным для того, чтобы подсыпавший порошок Охотник смог сделать выводы. Формально реакция на поренью не может считаться доказательством принадлежности к другому миру, да и самого тъёрна подобной проверкой можно спугнуть. Однако в ряде случаев использование этой травы тем не менее оказывалось для Охотников весьма полезным, позволяя выявить тъёрна прежде, чем сменится фаза луны и чья-то жизнь окажется под угрозой.

— О! А вот это важно, — оживился Винсент. Когда речь не шла о семействе Палейно, парень снова был прежним: жизнерадостным, деятельным и решительным. — Оказывается, совсем недалеко от дворца, всего в паре миль к югу, есть лунный холм.

— Как любопытно! — протянула я.

Лунными холмами называли те самые возвышенности, на которых произрастала поренья. Как правило это бывали холмы с особым составом почвы, мало поросшие деревьями и не застроенные, то есть максимально открытые лунному свету. Эти возвышенности имели ещё одну особенность, на этот раз неприятную: тъёрн, преображающийся при благоприятной луне, обретал в этих местах особенно внушительную силу.

— Любопытно — не то слово, — согласилась Джен. — Хотите я схожу туда и соберу траву?

— Лучше не стоит, — возразил Винсент. — Не дело тебе одной ходить на лунный холм. Там пустынно, может быть небезопасно.

— Так я, может, и не одна пойду, — проговорила было Джен, но замолчала, встретив напряжённый взгляд Воина. — Неважно, забудь, — буркнула она. — Сам ходи, если так хочешь.

Мои плечи дрогнули в беззвучном смехе. Я похлопала Джен по руке в знак поддержки.

— Вот сам и схожу, — откликнулся Винсент. — Прямо завтра этим и займусь. Если я прав, и поренья действительно там растёт, завтра вечером можно будет начать проверки. Не факт, что за сутки мы успеем проверить всех — даже пятерых, не говоря уж о длинном списке. Но кого успеем, уже хорошо.

— А если нам сильно повезёт, и одним из первых окажется тъёрн, то в ночь смены фазы нам придётся куда проще, — отметила я.

— А если не повезёт, то у нас остаётся чутьё Дилана, — добавил Винсент. — Но попробовать всё равно стоит. Я могу взять на себя барона. Не думаю, что будет сложно найти повод выпить с ним на брудершафт.

— Только не говори, что станешь подмешивать поренью в вино, — рассмеялась я. — За такое пойло он тебя придушит, даже не будучи тъёрном.

— Да будет тебе известно, — с наигранным высокомерием заявил Винсент, — что истинно культурные люди не надираются без закуски. А в некоторых видах закуски соль бывает совсем нелишней.

— Не спорю, — кивнула я. — Ну, как я уже сказала, Торендо беру на себя. Дворецкого тоже. Хотя… — Я задумалась. — Не факт. С дворецким сложнее. Слишком разные статусы. Не представляю, при каких обстоятельствах я могла бы выпить или перекусить с ним на пару. Да и не видела ни разу, чтобы он что-нибудь ел. Наверняка он это делает на кухне. Думаю, тут будет проще Дилану.

— Приятель Педро, видимо, тоже достанется мне, — с весёлым вздохом предположил Следопыт.

— Это, кстати сказать, сложный вопрос, — заметил Винсент. — С Педро вообще может оказаться непросто. Он знает, кто мы такие. К тому же он, как ни крути, лицо, приближённое к королю. Не знаю, удастся ли кому-нибудь из нас накормить его травкой. Не исключено, что проще будет поймать его во время лунной активности с поличным. Если, конечно, это он.

— Полагаю, что и с маркизом проверку провести непросто, — заметила Джен. — Но если у кого-то и есть шанс, то у тебя, Винсент.

— Джен права, — согласился Дилан.

— Ладно, стало быть, шкуру неубитого медведя мы поделили, — оптимистично заключила я. — Теперь осталось раздобыть травку.

Ноги начали затекать, и я встала с кровати, чтобы немного их размять.

— В любом случае послезавтра кто-то из нас должен будет провести во дворец Джен, — напомнил Винсент.

— Я проведу, — вызвался Дилан. — Приду за тобой, скажем… в семь часов? — обратился он к Привратнице.

Джен согласно кивнула.

— Годится, — сказала она.

Ещё какое-то время ушло на обсуждение более длинного списка. Тут, однако, сказать можно было совсем мало: имена были нам незнакомы, а проверить до смены фазы всех мы тоже не могли. Поэтому просмотрели список, обсудили его в общих чертах, прикинули, кому можно попытаться подмешать поренью в ближайшее время, и разошлись. Точнее сказать, мы с Диланом и Винсентом отправились во дворец, а Джен осталась. И судя по тому, как часто она поглядывала на часы и как торопливо закрыла за нами дверь, у неё ещё были на сегодняшний вечер какие-то планы.

Ребята проводили меня до крыла конкурсанток и лишь потом направились к себе. Миновав просторную гостиную, я прошла по устланному жёстким красным ковром коридору и вошла в свою нынешнюю комнату. Скинула плащ, переобулась и только-только собралась усесться на кровать, как дверь распахнулась. Без предупреждения, резко, будто от сильного толчка. Гадать, кто же надумал нанести мне визит столь своеобразным образом, не пришлось. В комнату сразу же вошли две девушки, в которых я без труда узнала своих соперниц по конкурсу — Альту и Вежанну.

Альта шагнула в комнату первой, Вежанна проскользнула следом и сразу же плотно закрыла за собой дверь, отрезая нашу компанию от внешнего мира. Возможно, таким образом она рассчитывала меня запугать, но я отнеслась к данной выходке довольно равнодушно. И осталась стоять, выжидательно глядя на посетительниц.

— Что вам угодно, девушки? — холодно осведомилась я.

— Сейчас объясним, — враждебным тоном заверила Вежанна.

Я промолчала, предоставляя им такую возможность. Если люди столь горячо жаждут высказаться, им лучше в этом не препятствовать.

— Слушай меня, уродина. — Альта снова выступила вперёд; Вежанна осталась стоять, перегораживая спиной дверь. — Не знаю, с кем ты переспала для того, чтобы попасть на этот конкурс, но тебя здесь никто не ждал, и ты никому не нужна. Поэтому помни, где твоё место. Сиди тихо и не высовывайся. И не смей приближаться ни к кому из здешних дворян, поняла? Ты — птица не того полёта.

Произнося сию проникновенную речь, Альта подошла ко мне почти вплотную. Не могу сказать, чтобы столь тесное в физическом отношении общение было мне приятно, но делать шаг назад я не стала из принципа.

— Позволю себе полюбопытствовать: ты зарезервировала всех дворцовых аристократов для себя? — осведомилась я, высоко подняв голову, поскольку иначе мои глаза оказывались на уровне её подбородка. — Или вы намерены поделить их пополам? В любом случае вашим аппетитам, девушки, можно только позавидовать. Искренне надеюсь, что вам хватит здоровья.

— Не смей юродствовать! — ещё сильнее озлобилась Альта. — Хочешь пошутить, иди выступай на площади. Там тебе самое место.

Я не стала уточнять, что как раз для удачных выступлений на площади необходим недюжинный и достойный уважения талант, чего нельзя с той же степенью уверенности сказать об участии в дворцовом конкурсе красоты.

— Короче, — угрожающе продолжила Альта, — если я хоть один раз увижу тебя в обществе Торендо, или барона Альвареса, или иностранного посла, целой и невредимой домой не вернёшься.

— Угу, — глубокомысленно кивнула я. — Значит, ни к одному из них ты так до сих пор в постель и не залезла. Что так? Они отбивались? Так ты же вроде бы девушка сильная. Вот и подруга могла бы подсобить, подержать кого-нибудь из мужчин, раз уж они такие несговорчивые.

— Нарываешься? — прорычала Альта. — Хочешь вернуться домой с подпорченным личиком?

Я вздохнула. Если бы я была заинтересована в том, чтобы участвовать в конкурсе до конца и мирно сосуществовать со всеми его участницами, возможно, я бы стала действовать менее прямолинейно. Хотя, сказать по правде, я очень сильно сомневаюсь в том, что какой-либо другой способ воздействия оказался бы с этими красавицами успешным. Я не настолько оптимистична, чтобы полагать, будто в них можно было просто разбудить лучшие, светлые чувства, мирно дремлющие в глубине души. Поэтому я просто схватила Альту за предплечье и заломила ей руку за спину. Девушка вскрикнула.

— Ну, так что там было про испорченное личико? — На этот раз я приблизила губы к её уху по собственной инициативе. — Хочешь ещё о чём-нибудь со мной побеседовать?

Вместо ответа Альта стонала, демонстрируя полнейшее отсутствие стойкости, как по мне, так постыдное для женщины её комплекции и, главное, манер. Вежанна, что характерно, прийти ей на помощь не спешила; она стояла, вжавшись спиной в дверь, и, кажется, готовая в любую секунду броситься бежать. Тем глупее: вдвоём они бы наверняка меня одолели. Глупо, но в то же время и предсказуемо.

— Значит, так, запоминайте обе. — Я слегка разозлилась, но до бешенства было далеко, так что мой голос звучал в целом спокойно. — Мне глубоко наплевать, как вы попали на этот конкурс и переспали ли с кем-нибудь ради этой цели. Мне также наплевать, с кем вы общаетесь здесь во дворце и кому даёте авансы. Но очень советую меня не дёргать. Вы сами по себе, я сама по себе. Это понятно?

Вежанна энергично кивнула. Я чуть сильнее вывернула руку Альты, и та с шипением подтвердила:

— Понятно.

— Вот и хорошо. — Я выпустила руку девушки и демонстративно села на кровать. — Я вас больше не задерживаю.

Вежанна выскользнула из комнаты почти сразу. Альта поспешно отступила к двери, но вот выходить не спешила.

— Ты ещё за это ответишь! — прошипела она с раскрасневшимся и перекошенным от злости лицом.

Я сделала вид, что собираюсь подняться с кровати. На сей раз Альта проявила прыткость и выскочила из комнаты вслед за своей подругой. Я поморщилась. Вставать было откровенно лень, и всё-таки я заставила себя это сделать, дабы подойти к двери и запереть её на засов. На всякий случай, как говорится, во избежание приключений.

Однако спокойно отдохнуть мне, ясное дело, не дали. История получила продолжение уже через несколько минут. Всё началось с громкого стука в дверь, за которым последовал строгий голос мадам Сетуар:

— Госпожа Стелла, откройте немедленно!

Закатив глаза, я нехотя встала на ноги и поплелась ко входу. Мадам Сетуар вошла через отпертую мною дверь, пылая праведным гневом. Я посторонилась, предоставляя ей место для жестикуляции. Однако жесты дамы были скупыми, как и положено светской леди.

— Как вы могли опуститься так низко? — кипя от возмущения, воскликнула она. — Участвуя в королевском конкурсе красоты, вы принимаете на свои плечи серьёзную ответственность. Эта ответственность требует от вас достойного поведения, вы должны служить примером для других юных девушек. Вы же повели себя в высшей степени неподобающе, чтобы не сказать хуже!

Чувствуя, что госпоже Сетуар просто-таки необходимо высказаться, я скромно молчала, предоставляя ей такую возможность. И лишь после того, как леди прервала речь, возможно, делая паузу, чтобы восстановить дыхание, я осторожно поинтересовалась:

— Простите, а что именно такого предосудительного я сделала?

Мадам Сетуар устремила на меня ещё более возмущённый взгляд, чем прежде, однако в моих глазах она могла прочитать лишь искреннее недоумение. Всё ещё тяжело дыша, она вытянула было в мою сторону указательный палец, но своевременно сообразив, что этот обличительный жест совершенно не соответствует правилам этикета, сжала руку в кулак.

— Вы только что избили госпожу Альту! Или вы находите такой поступок подобающим? Это не только демонстрирует полное отсутствие манер, это ещё и жестоко!

На моём лице не дрогнул ни один мускул.

— Избила госпожу Альту? Я? Не могу припомнить ничего подобного.

Во-первых, назвать случившееся избиением и вправду нельзя. А во-вторых, уйти в несознанку — это самый лучший вариант поведения в данных обстоятельствах.

Мадам Сетуар сверлила меня прищуренным взглядом. Она не верила мне ни на грош, это было очевидно. Любопытно, что конкретно заставляло её столь безоговорочно доверять Альте с Вежанной. То, что они оказались во дворце раньше меня? То, что они выступают вдвоём против меня одной? Или банальнейшая взятка? Впрочем, интересовало меня это не слишком сильно. Так, постольку поскольку.

— У госпожи Альты на руке синяки, — заявила мадам Сетуар. — Вы не сможете продолжать отпираться.

Это я-то? Ещё как смогу, пронеслось у меня в голове.

— Это очень досадно, — елейным тоном произнесла я вслух. — Но мало ли откуда могли появиться синяки. Может быть, она обо что-то ударилась?

— То есть вы отказываетесь признаться в содеянном?

В голосе мадам Сетуар прибавилось патетики.

Я пожала плечами с самым что ни на есть невинным выражением лица.

— Ну что ж. — Дама бросила на меня последний осуждающий взгляд. — Вам это с рук не сойдёт.

Где-то я это уже слышала, думала я, закрывая за ней дверь. Спокойно, тихо, не хлопая. Как и положено настоящей леди. Никакой особенной тревоги в связи с произошедшим я не испытывала. Выставить меня вон они не смогут, всё остальное мало меня волновало. Куда хуже было бы изображать из себя запуганную дурочку, не рискуя лишний раз встретиться с Винсентом при посторонних. А если повезёт, то через два дня я и сама уберусь из дворца всем на радость.

Однако история не закончилась и на этом. Прошло не слишком много времени, прежде чем приближающийся звук голосов в сочетании с шумом шагов возвестил, что так быстро в покое меня не оставят. Тихонько зарычав, я в очередной раз встала с кровати, подошла к двери и прислушалась.

— Не понимаю, неужели это не могло подождать? — раздражённо спрашивал мужской голос.

— Нет, не могло, — настойчиво говорила мадам Сетуар. — Вы отвечаете за безопасность девушек, вот и разбирайтесь с этим вопросом сами.

В её голосе звучали истеричные нотки.

— Ну, и что там угрожает безопасности девушек?

Теперь, когда голоса звучали ближе, я могла с уверенностью сказать, что слышу Ирвина Торендо. И, судя по интонации, в реальность опасности для девушек он верил с трудом.

— Одна из конкурсанток избила Альту! — проинформировала начальника охраны мадам Сетуар. — По-вашему, это не вопрос безопасности?

— Кого? Альту? — Голос Торендо звучал скептически. — Ладно, давайте разберёмся, но только побыстрее.

Очередной стук в дверь. Я терпеливо выждала три секунды и лишь после этого открыла. Так и есть: на пороге двое, мадам Сетуар и Ирвин Торендо. Леди вошла в комнату вполне по-хозяйски и остановилась напротив меня с патетическим выражением лица.

— Эта девушка жестоко избила другую конкурсантку! — заявила она. — Вот и разберитесь теперь, ведь это же ваша прямая обязанность!

Ну вот, уже не просто избила, а жестоко. Инцидент обрастает всё новыми подробностями. Надеюсь, мадам Сетуар не придётся рассказывать кому-нибудь о случившемся ещё раз. А то как бы не оказалось, что я надругалась над бедняжкой Альтой в особо извращённой форме…

Я вызывающе вскинула голову, встречая взгляд вошедшего следом за мадам Сетуар Истендо.

— Что, вот эта вот? И почему я не удивлён? — фыркнул он, возведя глаза к потолку. — Ну, и чем вам не угодила госпожа Альта? — насмешливо обратился ко мне начальник охраны.

Я лишь выразительно пожала плечами, а затем на всякий случай ещё и невинно похлопала глазами.

— Похоже, что девушка не горит желанием признаваться в содеянном, — заметил Торендо, повернувшись к мадам Сетуар. — Не так ли?

Эти слова снова были обращены ко мне.

— Не горю, — покладисто подтвердила я.

— Ну, и чего вы от меня хотите? — с ленцой спросил у мадам Сетуар Истендо. — Это её слово против слова Альты. Что мне теперь, в пыточной их допрашивать?

Дама уставилась на него в высшей степени недоверчиво.

— У Альты на теле синяки! — воскликнула она затем. — Это намного больше, чем просто слово.

— Она может предъявить эти синяки мне? — осведомился Истендо с каменным лицом.

— Что?! — выдохнула мадам Сетуар. — Ну, разумеется, нет!

Проверять точку зрения самой Альты на этот счёт она даже не посчитала нужным. Ведь для того, чтобы продемонстрировать синяк, пришлось бы — о ужас! — закатать рукав, обнажая предплечье.

Истендо бесстрастно развёл руками.

— В таком случае ничего не могу поделать, — заключил он. — Что-нибудь ещё эта девушка с госпожой Альтой сделала? Например, попыталась утопить в ванне?

— Что? — пробормотала мадам Сетуар, окончательно сбитая с толку. Но, видя, что начальник охраны терпеливо ждёт ответа, признала: — Нет, не пыталась.

— Ну, вот когда утопит, тогда ко мне и обращайтесь.

Подведя таким образом итог беседы, Истендо бросил на меня последний мимолётный взгляд и вышел за дверь. Мадам Сетуар, выглядевшая растерянной, поспешила за ним.

Дверь они оставили распахнутой, и потому я без труда услышала финал разговора, состоявшийся за пределами моей комнаты. Это уже был не диалог, а заключительная реплика Торендо.

— Мадам Сетуар, — произнёс он с плохо скрываемым раздражением, — я — начальник охраны, а не классная дама. Поэтому потрудитесь разрешать мелкие размолвки между конкурсантками без моего участия. А ещё лучше — предоставьте им заниматься этим самостоятельно. Сэкономите массу сил и времени, как чужого, так и собственного.

Громкий стук шагов, совсем не подобающий для классной дамы, но вполне допустимый для военачальника, возвестил об уходе оного. Я немного подождала, прикидывая, не вернётся ли мадам Сетуар, дабы потратить ещё немного моего времени. Но, видимо, она решила последовать столь щедро предложенному совету. Во всяком случае тем вечером меня больше не беспокоили.

Глава 8. Танцы и мелкие пакости

На следующий день я завтракала в обществе остальных конкурсанток. Во главе стола восседала неизменная мадам Сетуар. Сама она не столько поглощала пищу, сколько бдела, следя за тем, чтобы все мы вели себя во время трапезы как должно. Альта и Вежанна сидели напротив меня и время от времени метали в мою сторону враждебные взгляды. Не иначе, рассчитывали заставить меня подавиться, однако не тут-то было: я ела с весьма здоровым аппетитом. По правую руку от меня сидела Эвита, настроенная, как всегда, жизнерадостно, но тщательно пытавшаяся эту самую жизнерадостность скрыть. Проявление приподнятого настроения за столом явно не входило в достоинства светской леди с точки зрения мадам Сетуар. Во всяком случае лицо этой дамы сохраняло каменное выражение. Каковое, по всей видимости, и являлось в её представлении верхом изысканности.

Поскольку от продолжительного наблюдения за мадам Сетуар, Альтой и Вежанной, во рту начинало ощутимо горчить, я переключила своё внимание на тех девушек, с которыми была пока наименее знакома. По левую руку от меня сидела Нерис, блондинка среднего роста с серыми глазами и очень светлой кожей. Она держалась тихо, ела с аппетитом и периодически бросала на меня любопытные взгляды. Последнее было неудивительно: всё-таки я была здесь новым лицом, да и слухи о вчерашнем происшествии с Альтой вполне могли распространиться. Да что там могли? В таком обществе просто обязаны были распространиться. И лучше мне было не знать, какими именно подробностями обросла история за ночь. Учитывая, что речь идёт о разбушевавшейся фантазии двенадцати юных девушек и одной старой девы (как выяснилось, слово «мадам» прилагалось к имени госпожи Сетуар исключительно для солидности). Так что об утренней версии событий было страшно подумать.

За Нерис сидела Этайна, а напротив неё — Синтия, ещё одна красавица, на сей раз брюнетка. Девица была явно себе на уме; выражение её лица было весьма стервозным, не считая тех случаев, когда она обращалась к мадам Сетуар. В такие моменты Синтия казалась кроткой, как ягнёнок.

Большое скопление красивых девиц в отдельно взятом помещении начинало порядком меня утомлять. Поэтому я была даже рада, когда трапеза подошла к концу. Мы разошлись по своим комнатам, а час спустя начались занятия.

Начались они, к счастью, не с дыхательных упражнений. Я считаю себя человеком в целом довольно терпеливым — если дело стоит того, чтобы проявить данное качество. Но такого моя нервная система могла бы не выдержать. Однако вместо этого нас повели заниматься танцами. Нас — это шесть из двенадцати девушек. Для того, чтобы занятия не проходили в слишком большой компании, конкурсанток нередко делили на две группы. Так что сейчас в зал для уроков танцев я вошла в обществе Эвиты, Этайны, Синтии, Лоры (ещё одна конкурсантка, на мой взгляд, совсем невзрачная) и Нерис. Правда, Нерис очень скоро вышла в коридор, а затем и вовсе куда-то пропала.

Здесь мы старательно репетировали всевозможные движения и па под руководством учительницы танцев, мадам Рене. Лет тридцати с хвостиком, невысокая, но подтянутая, с гибкой спортивной фигурой, звонким голосом и живым взглядом, она произвела на меня куда менее гнетущее впечатление, чем мадам Сетуар. Сами занятия были скучноваты, ибо всему этому я когда-то уже училась. Однако по той же самой причине было в них и нечто ностальгическое. В десятый раз повторяя давным-давно заученные, но слегка подзабытые движения, я вспоминала то другой, менее просторный зал с большими зеркалами на стенах, то пожилого, но всё ещё идеально двигающегося учителя, то почему-то кусты крыжовника в дальней части старого сада, хотя уж там-то уроки точно никогда не проводились.

Пожалуй, сосредоточенности на танцах не хватало не только мне одной. Если Эвита и Этайна внимали преподавательнице ежесекундно — первая с удовольствием, вторая скорее с напряжением, — то Синтия всё больше косилась взглядом на молодого парня-охранника, стоявшего возле самой стены и буквально пожиравшего её глазами. И то верно: стражник смотрел на девчонку с таким обожанием, что грех было не вознаградить его хотя бы парочкой взглядов.

Нерис, как я уже упоминала, возвращаться к занятиям не спешила. А вскоре нас всех и вовсе отвлекли своим приходом мужчины.

Их было трое. Первый, барон Хьюго Альварес, тот самый, на которого нам следовало обратить особое внимание, оказался длинноволосым брюнетом лет двадцати семи, довольно привлекательной внешности. То есть на роль тъёрна подходил идеально. Впрочем, девушки смотрели на него несколько по-иному и, видимо, рассудили, что он идеально подходит на совсем другую роль, а именно роль жениха. На мой взгляд, этот факт лишь повышал вероятность того, что барон как раз и есть тот самый искомый тъёрн. Так или иначе, Хьюго пользовался среди конкурсанток немалым успехом; они же, в свою очередь, пользовались немалым успехом у него. Насколько я могла судить, никакой определённой девушке он предпочтения не оказывал. Непринуждённо общался со всеми разом и по очереди и получал несомненное удовольствие от такого общения.

Вторым визитёром был Серж Ролли, виконт иностранного происхождения, тоже брюнет, лет двадцати с небольшим. К нему я отнеслась с меньшим интересом, поскольку в нашем списке он не значился. А вот Синтия, напротив, только что не вцепилась в Сержа, всячески стараясь сосредоточить его внимание только на себе одной. Тот, кажется, был вполне не против, а вот молодой стражник, про которого при такой конкуренции совершенно забыли, выглядел весьма расстроенным.

Ну, и третьим в зал вошёл сэр Ирвин Торендо. Куда же без него?

Танцы сразу же прекратились, девушки сбежались в центр зала для общения с кавалерами. Я присоединилась ко всеобщей компании.

— Как вы проводите время, леди? — весело осведомился Торендо.

Я ещё раньше успела заметить, что в обществе конкурсанток он был общителен, любезен и галантен. До тех пор, пока дело не доходило до меня.

— Было чудесно, — чуть насмешливо, но одновременно решительно заявила мадам Рене. Пройдя мимо конкурсанток и одновременно прерывая их оживлённое щебетание, она встала напротив мужчин и упёрла руки в бока. — Господа, вы помешали уроку.

— Ох, это чрезвычайно досадно! — шутливо покаялся барон. — И безусловно непростительно. Но что поделать, мы буквально не могли удержаться! Появление таких красивых девушек во дворце окончательно и бесповоротно вскружило нам голову. Ну, во всяком случае, мне, — добавил он, оборачиваясь к своим спутникам.

— Что мы можем сделать, чтобы искупить свою вину? — осведомился виконт, вовсе не выглядевший как человек, терзаемый угрызениями совести.

— Очень рада, что вы об этом спросили, — охотно откликнулась мадам Рене. — Вы можете покинуть зал и предоставить конкурсанткам возможность продолжить свои занятия. Мы заканчиваем через час, — громко добавила она, перекрывая своим голосом ропот недовольства, охватившего ряды как женщин, так и мужчин. — У вас будет достаточно времени для общения.

— Так ведь потом у нас занятия по этикету, — разочарованно простонала Эвита.

— По этикету? — переспросил Ирвин. — Ужасно. Не слушайте никого, вас буквально рвутся испортить.

— Вот это точно! — поддержал его Серж. — Вас пытаются сделать похожими на всех остальных в этом дворце. Не поддавайтесь и сопротивляйтесь до последнего!

Лицо мадам Рене приняло притворно возмущённое выражение.

— Пожалуй, мы пойдём и долее не будем вам мешать, — усмехнулся Ирвин.

Начальник охраны направился к двери, и остальные дворяне хоть нехотя, но последовали за ним. И тут всех троих остановил голос учительницы.

— А знаете что, господа? — В голосе мадам Рене сквозило злорадство. — Пожалуй, вы можете искупить свою вину несколько иным способом.

— Мы ждём вашего приговора! — покладисто отозвался барон.

При этом его лицо расплылось в весьма хитрой улыбке. Хитрой, и ещё заставляющей задуматься про кота, предвкушающего тесное общение с крынкой сметаны.

— Учиться танцам всё же куда лучше в паре, — невинно заметила мадам Рене. — Почему бы вам, господа, не поработать учебными пособиями на нашем уроке?

— Нам? — удивился сперва виконт. — Впрочем, а почему бы нет?

— Отличная идея! — подхватил барон. — Но нас слишком мало. Как мы решим этот вопрос? О, я знаю: каждый мужчина танцует с двумя партнёршами одновременно!

— Такого удовольствия мы вам не доставим, — разочаровала его мадам Рене. — Сначала вы будете танцевать с тремя девушками, потом с другими тремя. Начнём?

Полуобернувшись, она подала знак музыкантам.

— Значит, так. — Учительница скептически оглядела конкурсанток, отбирая участниц для первой группы. — Стелла, вы. Поскольку вы у нас новенькая. Дальше… Синтия. И… Эвита.

Этайна и Лора расположились на расставленных вдоль стены стульях. Барон предложил руку Эвите; девушка приняла приглашение на танец с лукавой улыбкой. Синтия получила долгожданную возможность вцепиться в Сержа в буквальном смысле этого слова. Охранник погрустнел пуще прежнего. Ну, а я не успела оглянуться, как осталась один на один с Торендо.

— Что, я должна танцевать вот с ним?! — жалобно воскликнула я, озираясь на учительницу.

— А вас в этом что-то не устраивает? — изумилась она. — В первый раз слышу, чтобы девушка жаловалась на общество сэра Торендо.

— А эта девушка вообще оригинальна донельзя, — с улыбкой заверил её Ирвин.

— Я попробую считать это комплиментом, — заявила я, нехотя протягивая ему руку. — Хотя это будет трудно.

Музыканты начали играть. Я прислушалась к ритму. Вальс. Ну, хоть в этом отношении проблем не ожидается.

— Я вовсе не пытался сделать вам комплимент, — поспешил заверить Ирвин. При этом руку мою он сжал чуть крепче, чем нужно; не иначе хотел лишить меня возможности сбежать после такого откровения. — Вы здесь единственная девушка, которую я знаю только с самой худшей стороны.

— Это с какой же, позвольте полюбопытствовать? — возмутилась я.

Две другие пары уже начали кружиться в вальсе. Музыка лилась не слишком быстро, помогая девушкам реже сбиваться с ритма.

— То есть как? Вы топите и избиваете людей, — напомнил Ирвин.

— Вы искупались в той ванне по собственной инициативе, — возразила я.

— Ничего подобного не помню, — отрезал он.

Под нахмуренным взглядом мадам Рене мы припомнили, что под музыку желательно не только препираться, но ещё и танцевать. Ну что ж, посмотрим, хорошая ли память у моего тела. Охотникам редко приходится кружиться в вальсе, в отличие от графских дочек. Раз, два, три… Левая нога — на шаг назад, потом правая — назад и вправо, потом левая завершает разворот. Теперь шаг вперёд правой ногой…

Какое-то время мы молчали, сосредоточившись на движениях. Или не только на них. Чёрт, а его прикосновения не так чтобы были мне неприятны. И близость его тела, допустимая для посторонних людей исключительно в танце. Искусительница, чем заняты мои мысли??? Хотя, с другой стороны, а почему бы и нет? Он, правда, один из наших подозреваемых. Но я же прекрасно понимаю, что это бред, и даже самые последние подозрения скептиков развеются, когда Винсент достанет поренью.

— Ну, так расскажите, как прошло ваше утро? — возобновил беседу Ирвин. — Успели кого-нибудь покалечить?

— Пока нет. Но ведь ещё не поздно всё исправить. — Я многообещающе подняла на него глаза.

Надо отдать начальнику охраны должное: если он и испугался угрозы, то виду не подал.

— Но в этом случае вы хотя бы сознаетесь? — раскатал губу он.

Память у тела оказалась хорошей. Нужные движения приходили сами, и мне совершенно не требовалось сосредотачивать на них внимание.

— А если нет? — изогнула бровь я. — Что вы станете делать? Будете меня пытать?

— А вам бы этого хотелось?

— Вы слишком много из себя строите.

— Надо же, а я как раз собирался то же самое сказать вам.

— И это я слышу из уст человека, который в ужасе убегает от щуплых баронетов? — Я бы всплеснула руками, не будь они в данный момент заняты. — И как вы только умудрились завалить дракона?

— О, вам уже рассказали? — без особого энтузиазма констатировал Ирвин. — Пусть вас это не беспокоит. То происшествие было чистой воды недоразумением.

— Верю вам на слово.

— Очень этому рад.

Что-то было не так. Сперва я даже не поняла, что именно: просто смутное ощущение. Будто изменилось что-то в атмосфере. Я повернула голову; мой партнёр сделал то же самое практически одновременно со мной. Все остальные стояли, глядя на нас с удивлением. Глаза Эвиты смеялись. Никто не танцевал. Наконец, пришло понимание. Музыка. По-видимому, она уже давненько закончилась. Мы с Ирвином замерли, и я выдернула руку из его ладони, впервые почувствовав себя по-настоящему неловко.

Ещё пару секунд все молчали. Затем мадам Рене пару раз хлопнула в ладоши, призывая всеобщее внимание.

— Ну что ж, всё было очень неплохо. Теперь меняем партнёров. Барон, вы танцуете с Этайной. Виконт, ваша новая партнёрша — Лора. Эвита, Синтия, мы с вами пока поработаем над ошибками.

— А… — Я повернулась к учительнице, разведя руки в вопросительном жесте.

— А вы продолжаете танцевать с сэром Торендо. — Мадам Рене говорила таким тоном, будто это само собой разумелось. И только в уголках глаз плясали смешинки — если, конечно, я не приписываю ей нечто, что мне примерещилось. — Нерис всё равно сбежала с занятий, так что я не вижу никаких причин разбивать вашу пару. К тому же, — добавила она после короткой паузы, — мне очень интересно увидеть, не задушит ли один из вас другого к концу очередного танца.

Музыка снова заиграла. Я поджала губы, но всё-таки позволила Ирвину снова взять меня за руку. На этот раз, однако, мы долгое время танцевали молча. Лично я вдруг почувствовала себя диковинной зверушкой, выставленной на всеобщее обозрение на городской ярмарке. В таком контексте разговорчивость пропадает напрочь. Но пару минут спустя молчание прервал Ирвин.

— Где вы этому научились?

На сей раз его голос звучал без насмешки, да и взгляд казался вполне серьёзным, хотя смотрел Ирвин с любопытством.

— Чему? — рассеянно спросила я.

— Танцевать. Вы ведь умели это и раньше?

— С чего вы взяли? — отозвалась я, не впечатлённая его аргументом. — Может быть, я схватываю на лету?

— Ерунда. Вы даже ни разу не наступили мне на ногу.

— Что, вот так?

Хищно улыбнувшись, я продемонстрировала. Ирвин скрипнул зубами, но проявил стойкость.

— Примерно так, — подтвердил он.

— Ну ладно, вы меня раскусили, — покаялась я. — Мне действительно доводилось танцевать вальс. А разве в этом есть что-то предосудительное?

Я в очередной раз прислушалась: музыка продолжается. На этот счёт можно пока быть спокойной.

— Вовсе нет, — откликнулся Ирвин. — Просто я пытаюсь разобраться в вашем прошлом.

— Зачем вам такие сложности? — изумилась я. — А, понимаю, вы снова меня допрашиваете?

Настала его очередь удивиться.

— «Снова»? Леди, вы не знаете, что такое допрос, и дай Создательница вам никогда этого не узнать. А я всего лишь пытаюсь разобраться, где берутся такие девушки, как вы.

— Желаю вам удачи в этом непростом деле, — осклабилась я, останавливаясь.

На сей раз окончание музыки не ускользнуло от моего внимания.

Но разговор на этом не закончился. Когда мадам Рене объявила, что осталась весьма довольна занятием и что мужчины могут быть свободны, я поймала Ирвина у самого выхода.

— Постойте! — строго сказала ему я. — Подождите минутку, у меня есть для вас подарок.

— Подарок?! — изумился он. — Не знаю, чем я заслужил такую честь, но я польщён.

— Ничем не заслужили, но будете ещё больше польщены, когда его увидите.

С этими словами я метнулась к стулу, на котором оставила кое-что из своих вещей. Я так и ожидала, что рано или поздно повстречаюсь с Торендо где-нибудь в нашем крыле, и хотела быть во всеоружии на такой случай. Не зря же я потратила целых пару грошей на этот подарок, когда возвращалась из трактира через рыночную площадь!

— Вот! — Вся сияя от удовольствия, я вручила Ирвину резинового утёнка. — Как только я его увидела, сразу же подумала о вас.

Надо отдать Торендо должное: он принял подарок, не колеблясь. В следующий раз надо будет подарить ему резинового дракона, по возможности в натуральную величину, и посмотреть на реакцию. Вот только где я такого достану?

— Очень этому рад, — принял вызов Ирвин. — Теперь я буду всякий раз думать о вас, принимая ванну.

— Главное, не забывайте предварительно как следует запереть дверь, — не осталась в долгу я. — А то если кто-нибудь ворвётся к вам в комнату и обнаружит в воде утёнка, может создаться неловкое положение.

— Что бы я делал без ваших советов?

Торендо галантно поцеловал мне руку, после чего отправился по своим делам в компании утёнка.

Мадам Рене обсудила с нами сделанные во время занятий ошибки, и после ещё нескольких репетиций мы разошлись по своим комнатам. Нерис в танцевальный зал так и не вернулась, поэтому прежде, чем направиться к себе, я приблизилась к её двери, остановилась и прислушалась. С той стороны вскоре раздалось вполне отчётливое всхлипывание. Я постучала и, не получив ответа, решительно толкнула дверь.

Нерис сидела, забравшись с ногами на кровать, и рыдала в подушку.

— Убирайся! — прохрипела сквозь слёзы она, после чего повернулась ко мне спиной.

Меня такой тёплый приём особенно не смутил.

— Что случилось? — осведомилась я подчёркнуто спокойным тоном.

Без показного сопереживания и ненужных эмоций.

— Не твоё дело, — грубо откликнулась девушка.

Она права. Не моё. Или всё-таки моё? Я здесь не просто так нахожусь, и некоторые вещи, могущие вызвать у конкурсанток слёзы, имеют к причине моего присутствия непосредственное отношение. Да и потом, решая, вмешиваться во что-то или нет, я руководствуюсь целым рядом соображений. Вопрос того, моё ли это дело, стоит при этом далеко не на первом месте. А вот интуиция как правило лидирует.

Словом, вместо того, чтобы отвечать на её реплику, я спросила:

— Хочешь чаю?

Непонимающе хмурясь и стараясь проморгаться, Нерис подняла на меня глаза, но почти сразу же снова спрятала лицо в подушку, которую всё это время держала, крепко прижав к себе.

— Чаю? Какого чаю? — всхлипнула она.

— Да какого хочешь, — пожала плечами я. — Чёрного, зелёного, с мятой, с листом смородины. Принести?

Нерис немного помолчала, всё ещё уткнувшись в подушку, но уже не плача.

— Не надо, — сказала она затем, но голос звучал чуть более спокойно.

Чем я не преминула воспользоваться.

— Как знаешь, — проявила покладистость я. — Если передумаешь, скажи. Что стряслось? Тебя какой-то мужчина обидел?

На этот раз Нерис уже не стала воспринимать мой вопрос в штыки.

— Никто меня не обидел, — покачала головой она, судя по голосу, снова готовая разреветься.

Отсутствие виноватого — это вообще такая вещь, смириться с которой порой труднее, чем с бедой самой по себе.

— А в чём тогда дело? — спросила я, рискнув сесть на краешек кровати и осторожно положить руку ей на плечо.

Нерис молчала, и я уже думала, что ответа не получу и придётся уйти ни с чем, когда она медленно подняла голову. Теперь я увидела, что лицо девушки, до сих пор скрывавшееся за подушкой, всё покрыто крупными красными пятнами. Несколько секунд она смотрела на меня, потом сжатые губы дрогнули, и Нерис снова заплакала, уронив голову на руки.

— Давно это у тебя? — спросила я.

По-прежнему спокойно, по-деловому, без жалостливых интонаций, которые только способствуют тому, чтобы предмет жалости и вовсе потонул в слезах.

Спросила — и сразу сообразила, что вопрос глупый. Конечно, недавно. За завтраком я ничего подобного не заметила.

— Час или полтора, — глухо ответила девушка.

— Так, может быть, всё скоро пройдёт, — оптимистично заметила я, а мысленно стала прикидывать, какие болезни могут вызвать подобную сыпь.

— Не пройдёт. — Нерис, напротив, была полна пессимизма. Я бы даже сказала, обречённости. — Это никогда быстро не проходит. Меня вышвырнут с конкурса.

— Что значит «никогда не проходит»? — выловила главное я. — Такое уже бывало?

— Конечно, бывало, — откликнулась она. — Это аллергия. У меня аллергия на молоко, и на всё молочное.

— Зачем же ты тогда ела молочное? — удивилась я.

— Я не ела! — почти закричала Нерис.

От избытка эмоций она даже стукнула кулаком по кровати.

— Ладно, не ела, — согласилась я. При таком повышенном проявлении эмоциональности лучше не спорить. — Но откуда в таком случае аллергия?

Нерис подняла на меня затравленный взгляд.

— Не знаю! — простонала она. — Но все симптомы знакомые, и началось вскоре после завтрака.

— Ладно, тогда давай по порядку. — Вот теперь разговор принимал деловое русло, и мне это нравилось. В рациональной среде я чувствую себя куда как более комфортно, чем там, где бал правят эмоции. — Что ты ела на завтрак?

— Салат, фрукты, немного хлеба, — не задумываясь, перечислила Нерис.

Как и каждый человек, вынужденный тщательно следить за собственной диетой, она хорошо помнила, что именно употребляла в пищу.

— Что-нибудь молочное затесаться в еду могло? — уточнила я. — Может быть, не специально, может, по недосмотру?

— Нет! — настойчиво повторила девушка. — Я всегда помню о таких вещах.

Вот в это я действительно верила. Человек, страдающий от сильной аллергии, вообще редко проявляет беспечность в подобных вопросах, а уж сейчас, когда от внешнего вида столь многое зависело…

— Постой-ка! — Я хлопнула себя по лбу. — А как насчёт коктейля? Ты его пила?

После завтрака нам всем подавали специальные коктейли, якобы способствовавшие лучшему усваиванию пищи организмом. При этом коктейли подавались непосредственно в комнаты конкурсанток, дабы каждая могла насладиться напитком в спокойной, медитативной обстановке. Это тоже якобы чему-то способствовало; чему именно, не помню, но, видимо, чему-то сильно хорошему. Но главное — коктейли были основаны на молоке.

Нерис, понявшая, куда я клоню, энергично замотала головой.

— Я с самого начала предупредила Джоан — или Джин? в общем, ту, которая отвечает за нашу диету, — о своей аллергии. Подробно объяснила, чего именно мне нельзя. Она отнеслась к этому очень серьёзно, распорядилась на кухне. Мне ни разу не приносили чего-то, в чём была бы хоть капля молока.

— То есть коктейль ты не пила? — заключила я.

Девушка снова помотала головой.

— Пила, — возразила она, сетуя на мою непонятливость. — Но тот коктейль, который готовят для меня, не основан на молоке.

— Ясно. — Я побарабанила кончиками пальцев по собственной ноге. — Ну что же, тогда выкладывай.

— Что?

Нерис уставилась на меня с недоумением.

— Кому ты успела рассказать о своей аллергии? — пояснила я.

— Рассказать?…

Нерис нахмурилась. В её глазах появилось понимание. Она поджала губы, задумалась…и, наконец, разочарованно покачала головой.

— Нет, — вынужденно заключила она. — Я никому не рассказывала. Зачем? Это не то, о чём болтают с девчонками.

— Ну, хорошо, допустим, — без особой убеждённости отозвалась я. — Тогда давай так. Кто мог слышать, как ты рассказывала об аллергии этой Джоан или Джин?

Нерис отвела взгляд в сторону и беззвучно зашевелила губами, припоминая.

— Там сидели рядом несколько девочек. — Она широко открыла глаза, будто сама удивлённая такому откровению. — Ну да, кажется, их было три или четыре… Нет, точно, три.

— Кто именно?

Я сложила руки на груди, ожидая ответа. Нерис хмурила брови, вызывая в памяти не слишком хорошо сохранённую там картинку.

— Эвита была, — относительно уверенно произнесла она. — Потом ещё… кажется… Да, точно, Лора.

— А третья? — не отставала я.

Нерис перевела на меня почти испуганный взгляд.

— Альта, — почти прошептала она.

— Понятно, — кивнула я, вставая с края кровати. — Оставайся здесь. Я попрошу мадам Сетуар прислать к тебе лекаря. Вполне вероятно, что он сумеет тебе помочь.

— Думаешь? — со смесью сомнения и надежды спросила девушка.

Я пожала плечами.

— Не знаю, но здесь, во дворце, лекари несомненно первоклассные. А у тебя всё-таки не неизвестная никому болезнь, а хорошо изученная проблема. И уж во всяком случае сначала надо проверить все возможные решения, и только потом плакать — если, конечно, ни одно из них не подойдёт.

Оставив конкурсантку раздумывать в одиночестве, стоит ли возобновлять рыдания или же лучше немного с ними повременить, я первым делом выловила лакея — того самого Грегорио — и распорядилась, чтобы он принёс госпоже Нерис горячего чаю. Потом заглянула к мадам Сетуар и сообщила ей, что конкурсантке необходим лекарь. Разговор тет-а-тет не доставил удовольствия ни одной из нас, однако мы оказались вполне готовы сотрудничать в случаях, когда в том возникала необходимость. Посему разошлись мы с мадам вполне мирно, и она пообещала заняться вопросом здоровья Нерис незамедлительно. Я же спустилась на кухню.

Здесь было ощутимо теплее, чем наверху, и очень вкусно пахло — кажется, рагу со специями. Из соседнего помещения, отделённого не доходящей до потолка перегородкой, доносился звук резво прыгающего по дощечке ножа. Высокая полная женщина в фартуке, месившая тесто, распрямила спину и вопросительно посмотрела на меня. Но, прежде чем я успела объяснить, кто я такая и что мне нужно, её лицо расплылось в улыбке.

— А я вас знаю! — радостно воскликнула повариха, вытирая руки полотенцем. — Вы — новенькая, леди Стелла!

— Ну…вообще-то да, — признала я, слегка удивлённая такой осведомлённостью.

— Вы два дня назад приехали, — продолжала щеголять знаниями повариха. — Я всё про вас знаю. Мой муж поставил на вас двадцать медяков!

— Поставил на меня? — переспросила я, даже и не зная, радоваться ли такому доверию или возмущаться наглости собеседницы.

— Ну, на то, что вы выиграете, — пояснила она, будто боялась, что я пойму её слова слишком буквально.

— И почему же он решил, что я выиграю? — осведомилась я.

Любопытство всё же преодолело раздражение.

— Считает, что новичкам везёт, — беззаботно пояснила повариха. — А вот мой кузен с ним не согласен, — доверительно добавила она. — Он, знаете ли, считает, что ваше место — несчастливое. Дескать, ваша предшественница умерла, и с вами то же самое случится.

Я лишь недоверчиво покачала головой, поражённая такой непосредственностью.

— Ой, я всё болтаю и болтаю, а вам, наверное, что-то нужно, — спохватилась повариха. — Наверное, проголодались, пришли что-нибудь вкусненькое перехватить? Так мы сейчас быстро сорганизуем!

— Спасибо. Мне нельзя, я на диете, — соврала я. — У меня совсем другой вопрос. Скажите, это вы готовили для нас коктейли сегодня утром?

— Нет, не я, — отозвалась повариха. — Это Глэдис. Глэдис! — крикнула она так громко, что я инстинктивно вжала голову в плечи.

Из-за перегородки выскочила ещё одна повариха. Должно быть, она была того же роста, что и первая, но из-за разницы в комплекции казалась на фоне первой практически миниатюрной.

— В чём дело? — низким голосом спросила она.

— Ты готовила для девушек с конкурса коктейли? — Первая не спрашивала, скорее констатировала. — Вот, леди Стелла интересуется.

И она заговорщицки мне подмигнула.

Однако Глэдис её радости не разделяла.

— Ну, я готовила, — мрачно согласилась она. — И что с того?

— Коктейль, который вы сделали для леди Нерис, не содержал молока?

— Нет, — сверкнув на меня глазами, отчеканила Глэдис. — Я каждое утро готовлю этот коктейль. Ещё ни разу не было никаких жалоб.

— Я в этом не сомневаюсь, — поспешила заверить я. — На самом деле меня интересует совершенно другое. Скажите, между тем временем, когда вы приготовили коктейль, и тем, когда его понесли наверх, кто-нибудь из девушек заходил на кухню?

— Нет, — покачала головой Глэдис.

— Вы уверены? — нахмурилась я. — Припомните хорошенько.

— Ну же, Глэдис, постарайся! — присоединилась ко мне первая повариха.

— Да не приходил никто! — воскликнула та. — Я всё хорошо помню. Я приготовила, сама поставила на поднос, и лакей почти сразу унёс коктейли наверх.

Больше никакой информации получить от Глэдис не удалось. Пришлось мне возвратиться в наше крыло не солоно хлебавши. Я медленно поднималась по лестнице, плавно ведя рукой по перилам, и думала, как бы ещё попытаться прояснить ситуацию. Если Глэдис говорит правду, то запрещённый Нерис продукт в коктейль добавили уже после того, как слуга оставил напиток у неё в комнате. И до того, как сама Нерис успела вернуться к себе после завтрака. Но если так, пойди теперь выясни, кто именно мог это сделать. Комната, в которой жила Нерис, находилась в небольшом закутке, рядом с комнатой Синтии. Все остальные девушки даже не проходили мимо этих двух спален, так что и заметить, скорее всего, ничего не могли. Лично я готова была поставить восемь из десяти, что виновница — Альта, но моя уверенность — это не доказательство.

Я подошла к комнате Нерис, намереваясь зайти и справиться, что сказал лекарь, как вдруг почувствовала какое-то движение у себя за спиной. Инстинкты, развитые за годы общения с тъёрнами, сработали хорошо. Выскочив из-за угла, я успела увидеть удаляющегося по коридору стражника.

— Эй! — окликнула я его.

Парень обернулся. Вид он имел виноватый, словно его застукали за неблаговидным занятием. Лицо оказалось знакомым. Тот самый стражник, что так жадно наблюдал за Синтией во время урока танцев. И тут во мне снова затеплилась надежда.

— Синтию высматриваешь?

Я заговорщицки улыбнулась, стараясь скопировать мимику давешней поварихи. Было важно не спугнуть парня, а, наоборот, вызвать его на откровенность.

— Ну…да, — смущённо признал он.

— Скажи, а сегодня утром, после завтрака, ты тоже её высматривал?

— А что? — подозрительно нахмурился он.

— Просто хочу кое-что у тебя спросить. Ну, сам посуди, не посты же я проверяю!

— Ну, ладно. — Похоже, мне удалось убедить парня в том, что уличать его в недобросовестном несении службы я не собираюсь. — Было дело, посматривал иногда. Не знал, с какой стороны она придёт. Не хотел пропустить.

Он заметно покраснел.

— Скажи, а в соседнюю комнату кто-нибудь заходил? После того, как слуга разнёс коктейли?

Я напряглась, ожидая ответа. Даже сжала руки в кулаки. Но парень меня не разочаровал.

— Ага, заходила, — не раздумывая, сообщил он. — Тёмненькая такая, с родинкой, Лора, кажется. Вошла и почти сразу вышла. А что?

Стало быть, Лора. Прежде, чем уйти, я послала парню воздушный поцелуй, что, кажется, сильно его озадачило.

В комнату Лоры я вошла без стука, но и без театрального распахивания дверей при помощи звонкого удара ногой. Просто открыла, вошла и остановилась на пороге. Даже не стала запираться, наоборот, оставила за спиной приоткрытую щёлку, как бы намекая на то, что предстоящий разговор легко может переместиться за пределы этой комнаты.

Лора сидела за столом и что-то рисовала на листе бумаги.

— Намечаешь планы будущий свершений? — бодро осведомилась я. — Что-нибудь в духе превращения диетических коктейлей в молочные?

Лора резко вскинула голову. Почти сразу же взяла себя в руки и изобразила на лице непонимающее выражение, но для меня той, первой, реакции было достаточно. Доказательством она бы, конечно, служить не могла, но мне и не нужно было никому ничего доказывать.

— Не понимаю, о чём ты, — холодно сказала Лора. — И вообще, тебя никто не учил стучать, прежде чем входишь в чужую комнату?

Она говорила, а я всё думала, наблюдая её искривлённые губы и неприязненный взгляд: и как такую взяли на конкурс красоты? Чем она лучше сотен, а то и тысяч других девушек?

— Меня очень много чему в этой жизни учили, — искренне призналась я. — И я очень многое из этого успела благополучно забыть.

— Очень печально, — враждебно заявила Лора.

— Возможно, — не стала спорить я. К чему же спорить с очевидным? — Но я пришла к тебе по делу. Слушай внимательно. У Нерис был лекарь и, на твоё счастье, сказал, что сумеет ликвидировать аллергическую сыпь к моменту проведения конкурса. Но если ты выкинешь ещё хотя бы один подобный фокус, неважно, в отношении кого — Нерис, меня или даже Альты, — вылетишь с конкурса с одного пинка. Ты хорошо поняла?

Лора напряглась, это хорошо читалось по её взгляду, но в руках она себя держала совсем неплохо и сдаваться не собиралась.

— Ничего ты мне не сделаешь, — не то сказала, не то прошипела она. — Не на ту напала.

— Неужели? — удивилась я. — Смотри не ошибись. Я ведь могу прямо сейчас пойти и рассказать про твои фокусы мадам Сетуар или, к примеру, Ирвину Торендо.

Неожиданно конкурсантка рассмеялась мне в лицо. Зло, неискренне и невесело, конечно, но всё-таки торжествующе.

— Давай, иди, рассказывай! — с вызовом предложила она. — Вот увидишь, мне всё равно ничего не сделают. А если кого-то и вышвырнут с конкурса, то как раз тебя. Туда тебе и дорога!

Я сложила руки на груди и откинула голову назад.

— Хм. Давай попробую угадать. У тебя есть во дворце надёжный покровитель?

— Бьёшь в яблочко, — осклабилась Лора.

— Кто же? — полюбопытствовала я.

— А вот это тебя не касается.

Дверь распахнулась, и у меня за спиной появился не кто иной, как начальник охраны.

— Леди, у вас всё в порядке?

Он спрашивал елейным голосом галантного джентльмена, а в прищуренных глазах блестел лёд.

— В полном, — беззаботно откликнулась я.

После чего устремила на Лору взгляд, который аналогичным образом не имел ничего общего с тоном произносимых слов.

Развернувшись, я вышла из комнаты. И когда уже подходила к собственной двери, в голове вдруг мелькнула мысль: что, если как раз Торендо и является тем самым таинственным покровителем, участие которого позволяет Лоре чувствовать себя настолько спокойно?

Тем вечером, прежде чем ложиться спать, я откинула покрывало, затем одеяло и тщательно изучила постель при помощи не потушенной ещё свечи. Такая предосторожность себя оправдала. На кровати, чуть ниже подушки, лежала так называемая «жидкая лепёшка». Детская игрушка, прозрачный сосуд плоской формы, наполненный жидкостью. Делается из особого материала и устроена так, что, стоит на неё надавить, сосуд лопается, а вода вылетает наружу фонтаном. На сей раз внутри была не простая вода, а какая-то оранжевая жидкость. Подозреваю, что плохо смывающаяся краска. Кто-то хотел устроить мне весёлое укладывание.

Фыркнув — детский сад, да и только, даром что королевский дворец! — я собралась выбросить сосуд в открытое окно, предварительно убедившись, что внизу никого нет. Но потом передумала. Подошла к двери и аккуратно положила лепёшку непосредственно на входе. После чего со спокойной совестью легла спать.

Ночью меня разбудил чей-то громкий визг. Впрочем, незваная гостья сбежала прежде, чем я успела её рассмотреть. С каким сюрпризом она наведалась в мою спальню, тоже осталось невыясненным. Зато на следующее утро Вежанна так и не появилась за завтраком. Оранжевая краска действительно плохо смывалась.

Глава 9. Лунный холм

Лунный холм был самый обыкновенный, один из тех, каких Винсент за последние годы повидал немало. Пологий склон, поросший полевицей, клевером, да ковылём. Деревья редки и по высоте уступают своим сородичам с равнины. Почва на таких холмах не слишком благоприятна для больших растений. Двигаясь быстрым шагом, Винсент приближался к вершине, округлая форма которой напоминала тупой конец яйца.

В лицо дул порывистый ветер, казалось, усиливавшийся с каждым десятком шагов. Луна играла с природой в свои хитроумные игры. Игры, в которых Винсент мало что понимал, да и, сказать по правде, не слишком к этому стремился. Должно быть, из него вышел бы плохой капитан. Нет, управлять командой он смог бы с лёгкостью. Но все эти приливы, отливы, направление ветра — явления, которыми любит управлять луна, — явно не для него. Винсент определённо был человеком дня. И солнца.

Дорогу преградили заросли колючего кустарника. Такие встречались на лунных холмах довольно часто. Растение, способное существовать даже в пустыне, справится и в здешней скудной на влагу почве. Обогнув кустарник, Винсент добрался почти до самого верха. И недовольно поморщился: взгляду открылось несколько простеньких, самодельных хижин, какие нередко устраивают себе пастухи, чтобы укрываться от дождя и совсем уж сильного ветра. Как раз такого, как сейчас. Прочная ткань, натянутая на вкопанные в землю колья, с шумом плескалась на ветру, подобно своевременно не убранному парусу.

Постройки, пусть даже такие примитивные, но прячущие часть земли от лунного света, — это плохо. На таких холмах поренья растёт менее качественная — если вообще растёт. И приготовить из неё порошок с нужными свойствами будет куда как сложнее. Впрочем, им всё равно навряд ли удалось бы что-нибудь выяснить при помощи этой травы. Смена фазы завтра, сейчас уже перевалило за полдень, а значит, времени остаётся совсем мало. Вероятнее всего, тъёрна они будут брать тёпленьким, выйдя на него благодаря способностям Следопыта. А, сколько бы Винсент ни поддевал Дилана на словах, на профессионализм последнего Воин полагался всецело.

Да, трава навряд ли пригодится. Пожалуй, так оно и лучше. Морочить людям голову, развлекая неискренними разговорами, и попутно подсыпать им порошки в еду и питьё — всё это было совсем не в духе Винсента. Нет, он готов был всё это сделать, буде в том возникнет необходимость, и не стал бы кочевряжиться или — того хуже — перекладывать не делающее чести занятие на плечи соратников. Однако встретиться с тъёрном лицом к лицу было ему куда как более по душе.

Очередной порыв ветра принёс в лицо подхваченные с земли семена одуванчика. Винсент мотнул головой. Как бы то ни было, он пришёл сюда за пореньей. Пора заняться делом. Воин нагнулся, разглядывая растущие под ногами стебельки. И не столько зрением, сколько доведённым до совершенства чутьём уловил движение справа от себя.

Он резко развернулся, одновременно выхватывая из ножен меч.

По-видимому, они рассчитывали приблизиться незамеченными, но не успели. Их было трое, мужчины, все приблизительно среднего роста, в тряпочных масках с прорезями для глаз. Дующий незнакомцам в лицо ветер тянет их за плащи, будто пытается задержать. Но он не настолько силён, чтобы помешать им всерьёз.

— Кто вы и что вам нужно? — кричит Винсент.

Ветер несёт его крик прямо в уши незнакомцам, но те начисто его игнорируют, будто бы и не слышали. И уже не идут, а почти бегут навстречу Воину, держа наготове собственные мечи. Винсент поудобнее перехватывает свой, чуть шире расставляет ноги, принимая более устойчивое положение. Легко уходит от первого удара, предоставляет клинку встретить лезвие второго противника, успевает оттолкнуть его достаточно быстро, чтобы отбить удар третьего. А первый уже возвращается, пытаясь зайти со спины, и приходится быстро отступить и развернуться, чтобы видеть всех троих одновременно.

Дело было плохо, очень плохо. На раздумья особого времени не оставалось, но эту нехитрую истину Винсент осознавал хорошо. Силы не равны, и трое противников — это даже не тъёрн в своём истинном обличии. Пусть тъёрн опасен, пусть он сильнее, но он во всяком случае не может наступать с трёх сторон одновременно. Есть только один способ выйти из этой истории живым: надо уходить. Но, Искусительница их побери, как это сделать?

Винсент попытался вывести из строя хотя бы одного. Не тут-то было: практически все силы приходилось тратить на оборону. Определившись с новой линией поведения, он стал отступать к одной из пастушьих палаток. Добрался, но по дороге его задели дважды. Один раз меч противника прошёл по касательной, оставив на руке лишь неглубокую царапину. Со вторым ударом вышло хуже: подошедший с правого бока враг сумел ранить Винсента в бедро; судя по боли, достаточно глубоко.

Воин отметил для себя этот факт на рациональном уровне, как если бы отмечал особенности местности или слабую сторону противника. Тратить энергию на тревогу или, того хуже, жалость к себе, нельзя категорически. Игнорируя боль так, как его в своё время обучали, он побежал, отрываясь от противников, и, откинув полог, нырнул под тряпичную крышу ближайшей палатки. Взмахнул мечом, поспешно разрезая ткань противоположной «стены», и выбрался наружу как раз тогда, когда двое врагов забежали следом за ним внутрь. Рубанул по удерживавшим потолок верёвкам. Ткань упала на головы противников; оставалось только сожалеть, что на них не обрушился настоящий потолок, каменный или на худой конец деревянный. Но немного времени эта заминка Винсенту дала.

Скрестив мечи с третьим противником, не успевшим забежать в палатку вместе с товарищами, Воин почти сразу же ранил его в плечо и оттолкнул в сторону, туда, где копошились, постепенно распрямляя спины, оказавшиеся в ловушке враги. Внеся таким образом очередной виток неразберихи в их ряды, Винсент бросился вниз по склону холма. Споткнулся о камень, потерял равновесие и, не тратя лишнего времени, скатился на несколько ярдов вниз. Потом вскочил и побежал дальше, приволакивая ногу. Оглядываться не было нужды: приносимые ветром крики красноречиво свидетельствовали о том, что противники уже выбрались из палатки и теперь преследуют Охотника, подгоняемые праведным гневом.

Пришлось сделать небольшой круг, огибая очередной кустарник. Винсент задержался на долю секунды, оглядываясь, чтобы понять, куда двигаться дальше. Полностью проигнорировал лёгкое прикосновение к своей ладони и снова побежал, но тут почувствовал, как кто-то с силой лягнул его по ноге. Хорошо, что по левой. На ходу повернув голову, Винсент не сразу поверил своим глазам, заподозрив, что от кровопотери у него помутился рассудок. (На кровь он тоже привык не обращать внимания, но она успела как следует пропитать брючину, которая теперь липла к ноге). Рядом с ним бежала белая лань. Бежала и смотрела на него чрезвычайно умными глазами. Сомнений не возникало: лягнула его только что именно она, больше некому. Убедившись в том, что Воин удосужился обратить на неё внимание, лань мотнула головой, будто с укоризной, и побежала не вниз по склону холма, а направо, в западном направлении. Каждую секунду оглядываясь, будто призывая Винсента следовать за ней.

Ну, это уже было просто нелепо. Из области детских сказок, какие Воин, казалось бы, давно и основательно забыл. Вот уж никогда бы не подумал, что в последние минуты перед смертью ему привидится такая ерунда! С подобными галлюцинациями стыдно умереть даже в сражении… Но куда-то бежать всё равно было надо, а силы заканчивались. Нога, до сих пор державшаяся на одном адреналине, слушалась с трудом. До подножия ему не добраться, тем более, что и внизу далеко не сразу станет безопасно. Так что почему бы и не последовать — помилуй, Создательница! — за ланью?

Далеко бежать не пришлось. Лань подбежала к кряжистому дубу, обогнула его, а затем шагнула прямо в ствол. И исчезла.

Винсент даже позволил себе негромкий смешок. Лань — это видение, тут всё понятно. Исчезла — и хорошо. Но вот он, если сейчас попытается пойти за ней, попросту ударится лбом о ствол, как последний идиот! Вот только терять было особенно нечего. Ветки не позволяли ему видеть преследователей, но слышал он их вполне отчётливо. Поэтому, выругавшись сквозь зубы, он всё-таки шагнул следом за ланью. И прошёл сквозь ствол.

Вернее сказать, никакого ствола не было. Руки Винсента, которыми он попытался коснуться дуба прежде, чем ударится о него головой, нащупали воздух. А в следующее мгновение он с удивлением обнаружил, что стоит в маленькой каменной каморке. Позади — дневной свет, и всё ещё слышны крики преследователей. А впереди в темноту уводит приоткрытая дверь. И показавшаяся из-за этой двери женская рука настойчиво делает ему знак проходить дальше. Заставлять женщин ждать Винсент не привык.

Стоило ему войти, как женщина бесшумно закрыла дверь и провернула в замке ключ. Винсент встал, прислонившись к холодной стене, переводя дыхание и позволяя глазам привыкнуть к темноте, разгоняемой лишь светом одного чадящего факела. Прямо уходил, забирая вниз, узкий коридор с низким потолком и неровными стенами.

Винсент приложил руки к вискам, будто силясь замедлить ритм стучащей в них крови, и прикрыл глаза. Похоже, галлюцинаций у него всё-таки нет. Вход в каморку, которая служит своего рода прихожей этому подземному ходу, замаскирован при помощи иллюзии. Поэтому случайный путник видит перед собой самое обычное дерево, идти сквозь которое ему просто-напросто не придёт в голову. Но этим хозяева хода не ограничились, поставив далее второй уровень защиты, а именно запирающуюся на замок дверь.

Винсент открыл глаза. Женщина, провернувшая ключ в замочной скважине, теперь повернулась к нему лицом. Свет факела выхватил из сумрака бледное лицо и необыкновенно светлые волосы.

— Вы?! — выдохнул Винсент.

— Я, — пожала плечами Селина Палейно. — А кого вы рассчитывали здесь увидеть? Не настоящую же лань!

Винсент по-прежнему взирал на невесту короля с недоверием. Из всех людей — именно она? Или воспалённое жаром воображение всё-таки сыграло с ним злую шутку? Что ж, во всяком случае, даже если это — иллюзия, смерти в таком бреду можно не стыдиться. Пожалуй, он даже готов считать её благом.

Однако же что-то в голосе Селины разбивало в пух и прах весьма убедительную теорию о бреде раненого. Лёгкая насмешливость её интонаций, нечто холодно-бодрящее не уводило в мир грёз, а, напротив, возвращало к реальности.

— Что вы здесь делаете? — прохрипел Винсент.

Дурацкий вопрос. Он не должен задавать таких вопросов даме, тем более почти королеве. Но что поделать, если в её присутствии он перестаёт адекватно мыслить, даже без всяких ран?

Впрочем, ни обиды, ни возмущения Селина не выказала. Просто ответила всё тем же тоном, от которого веяло холодом, но не враждебным, скорее сдержанным:

— Разве это не очевидно? Выгуливаю свой альтер. Не бегать же ланью по королевскому дворцу.

Альтер. Значит, лань — это всё-таки не бред. Глядя на светлые волосы Селины, он припомнил белоснежный окрас лани. На презентации девушка свой альтер не раскрывала, что и неудивительно. Невесте короля негоже развлекать зрелищем любопытных придворных.

— Намного логичнее спросить, что здесь делаете вы, — добавила Селина, склонив голову набок. — Как лекардийский посол оказался на лунном холме, да ещё и в такой своеобразной компании? Вы можете это как-нибудь объяснить, господин Лоренсо?

Она была тысячу раз права, и Винсенту следовало бы спешно придумать какую-нибудь убедительную историю. Но что тут сделаешь, если из всех её слов его внимание зацепилось только за одну часть.

— Вы помните, кто я такой?

До сих пор он пребывал в полной уверенности, что Селина не замечает его напрочь.

— Помню, — пожала плечами она. — А что здесь удивительного? Мы с вами были представлены. Ну, вы же помните, кто я такая. Или нет? — нахмурилась она.

Винсент позволил себе улыбнуться.

— Помню, — заверил он.

Сердце скакало в груди слишком уж бешено. Его биение отдавалось в ушах, как топот копыт, заглушая прочие звуки. Не стоит заблуждаться на сей счёт, этому многое поспособствовало — и ранение, и драка, и продолжительный бег с препятствиями. Однако присутствие этой женщины тоже несомненно внесло свою лепту.

Всё это было довольно странно, чтобы не сказать нелепо. За двадцать шесть лет своей вполне бурной жизни, никак не лишённой общения с женским полом, Винсент испытывал по-настоящему сильные чувства, пожалуй, лишь дважды. Первая любовь, Лесса, осталась в далёкой юности. Его чувства были тогда пылкими и искренними, а намерения самими что ни на есть благородными. Но вскоре выяснилось, что та взаимность, которой, казалось, отвечала ему девушка, была вызвана исключительно его высоким положением в обществе. В то время это откровение стало для него трагедией. Большая беда мелкого масштаба… Излишнюю романтичность он тогда основательно подрастерял. Вторая, Дульсия, появилась намного позднее. Тогда Винсент уже был Охотником, и о его происхождении девушка не знала. Сначала Воину показалось, что эти отношения могут перерасти в нечто по-настоящему серьёзное. Но вскоре после того, как они с Дульсией сблизились, он начал понимать, что ошибся. Во второй любви он разочаровался без трагедий, страшных откровений и серьёзных последствий. Просто разочаровался — и пошёл по жизни дальше. С остальными женщинами, коих было немало, общался без сильных эмоций и без обещаний, весело, бурно, ко взаимному удовольствию. И уж никак не ожидал, что какая-то девушка может задеть его за душу настолько сильно. Тем более с первого взгляда, что и вовсе смешно. Тем более одна из тех немногих, отношения с кем были недоступны по определению.

— Рада это слышать.

Из-за двери послышались приглушённые голоса. Судя по всему, говорившие находились совсем близко от входа в подземелье, но при этом не подозревали о его существовании.

— Где он? — крикнул кто-то.

— Как сквозь землю провалился, — ответил другой.

Винсент выругался сквозь зубы. Делать этого при даме не следовало, но тут уж сработали инстинкты. Селина приложила палец к губам, одновременно накрывая ладонью его руку.

— Сквозь землю он не провалился, — отрезал первый голос. — Ищите, иначе нам голову оторвут!

— Да где его искать? — раздражённо спросил ещё один. — Укрытия осмотрели, там его нет, а так весь холм, как на ладони.

— Значит, какое-то укрытие вы проглядели, — сделал нехитрый логический вывод первый. — Видимо, парень умеет прятаться.

Винсент заскрипел зубами. Не бросались бы вы втроём на одного, быстро узнали бы, что именно умеет Охотник. Игра в прятки в сферу его компетенции как раз не входила. Но пальцы, едва заметно сжавшиеся у Винсента на руке, быстро примирили его с нынешним раскладом.

— Значит, так, — немного помолчав, заявил первый. — Ждём здесь. По очереди делаем обход, осматриваем местность. Ты наблюдаешь за западным склоном, ты — за восточным. Где бы он ни укрылся, рано или поздно попытается спуститься. Быстро этого не сделать, незаметно — тоже. Наша задача его не упустить. Всё ясно?

— Ясно, — без особого восторга подтвердили двое остальных.

Видимо, перспектива торчать на холме неопределённое количество времени не приводила их в восторг.

Какое-то время Винсент продолжал прислушиваться, но, видимо, те трое отошли подальше от дерева, либо просто закончили разговаривать.

— Похоже, этим путём вам возвращаться нельзя, — рассудительно заметила Селина, кивая на дверь.

— Похоже, что так, — вынужденно согласился Винсент. — Куда ведёт этот ход? — спросил он, вглядываясь в темноту.

Селина на мгновение прикусила губу, но затем всё же ответила.

— Во дворец. Вернее сказать, он выводит на холм из дворца. Был прорыт на случай… — Она задумалась, затем нетерпеливо передёрнула плечами. — Уж не знаю, какой случай был на уме у архитектора. Может, народное восстание, а может, вторжение иностранной армии.

— Но до дворца две мили, — заметил Винсент. — Он такой длинный?

— Это в обход, — возразила Селина. — Тоннель идёт напрямик, так что он короче. Примерно миля, или что-то около того. Дойдёте?

— Дойду, — браво соврал Винсент.

Он плохо представлял себе, как пройдёт и десяток шагов. Но, впрочем, как-нибудь справится. Надо — значит, надо.

Они начали продвигаться по коридору. Селина несла в руке факел.

— Ну, а теперь расскажите, — ровным тоном, в котором еле-еле теплился огонёк смешинки, заговорила она, — отчего лекардийский посол в минуту опасности использует чисто монтарийские ругательства?

Винсент усмехнулся сквозь гримасу боли, мгновение назад исказившую его лицо, но, к счастью, не попавшую под свет факела.

— Непременно расскажу, — согласился он, — но только при условии, что получу ответное объяснение. Где дочь линзорийского герцога научилась так ловко распознавать ругательства?

Селина засмеялась. В своём стиле — тихо и сдержанно, — но всё равно это был первый раз, когда он видел её смеющейся.

— В детстве я много общалась со своими кузенами, — ничуть не смущённо призналась девушка. — Они сочли своим долгом научить меня подобным вещам. Я дала свой ответ, теперь ваша очередь.

— Я много лет жил в Монтарии, — правдиво ответил Винсент. — Должно быть, тамошние ругательства пришлись мне по душе.

— По мне, так лекардийские более выразительны, — заметила Селина таким тоном, словно рассуждала о роли образа единорога в изобразительном искусстве Линзории. — Впрочем, должно быть, это из области вкусов. Вы совсем сильно хромаете. — Нахмурившись, она резко остановилась. — Давайте я вам помогу. Обопритесь о меня.

Переложив факел в левую руку, правой она обхватила спину Винсента. М-да, это даже хорошо, что он скрипит зубами от боли. Это не позволяет полностью сосредоточиться на близости Селины. В противном случае он бы не смог за себя поручиться. И, сто пудов, наплевал бы на все возможные последствия. Впрочем, при других обстоятельствах она и не подошла бы так близко.

Однако Селина почти сразу же остановилась и, хмурясь, опустила факел, приближая его к ноге Винсента.

— Поосторожнее, — прохрипел он, торопясь облокотиться о стену. В сравнении с исходившим от факела жаром она казалась совсем холодной. — Вы меня подожжёте.

— Ещё немного — и с вами больше нечего будет делать, — возмущённо заявила Селина. — Ну ладно, я в темноте не разглядела, но вы-то почему мне не сказали, насколько глубокая у вас рана?

— Я тоже в темноте не разглядел, — отозвался Винсент.

Юмора девушка не оценила. Поднятые к воину глаза сверкнули возмущением.

— Так вы никуда не дойдёте, — объявила она. — Вы же истечёте кровью! Как вы вообще передвигались до сих пор?

— Надо же было как-то передвигаться.

— Сядьте! — Сейчас её голос звучал повелительно. — Сядьте и вытяните ногу. Дайте ей отдых.

Повелительного тона в обращении к себе Винсент не любил. Слишком часто ему доводилось слышать такой тон от отца в давно оставленном доме. Но её забота Воину льстила; к тому же он действительно держался на ногах из последних сил.

— Ладно, сдаюсь, — выдохнул он, опускаясь на пол. — Похоже, мне придётся попросить вас вернуться во дворец одной и прислать сюда людей.

Селина мрачно качнула головой.

— Всё не так просто, — сказала она, садясь рядом с ним на корточки. — Существование этого хода — государственная тайна. Я не имела права никому о нём сообщать, тем более приводить кого-то сюда. Так что, во-первых, отправив за вами людей, я бы раскрыла государственную тайну и им. А во-вторых, если кто-то узнает о вашей осведомлённости, вас просто-напросто казнят.

— Казнят?! — вытаращил на неё глаза Винсент. — За какой-то дурацкий тоннель?

— Ну, дурацкий он или не дурацкий, вам виднее, — бесстрастно откликнулась Селина, — но в остальном всё правильно. На этот счёт закон предельно прост. Узнали то, что вам знать не положено, — идёте на эшафот. Закон сохранения тайны.

— И кто же настолько сильно заинтересован в сохранности этой тайны? — скептически поинтересовался Винсент.

— Король, разумеется, — не моргнув глазом, ответила девушка.

Тень от факела лихорадочно плясала по стене, тревожа тщательно сотканную под покровом тьмы паутину.

— Даже если и так, я — иностранный посол и потому неприкосновенен, — напомнил Винсент.

В действительности это, конечно же, было ложью. Для короля он был не более, чем Охотником, а это навряд ли могло сойти за повод для помилования. Впрочем, Селину и ложный повод не слишком-то впечатлил.

— Значит, вас не возведут на эшафот, — равнодушно кивнула она. — Вам просто устроят какой-нибудь несчастный случай.

Винсент посмотрел на неё очень внимательно — насколько мог, учитывая своеобразие освещения.

— То, что вы говорите, звучит не слишком лестно для монарха, — заметил он. — И, кажется, не делает ему чести.

Смелое заявление, возможно, даже опасное. Но обстановка располагает. К тому же он не испытывает пиетета в отношении представителей королевских фамилий; слишком много ему довелось с таковыми общаться.

— Чести? — изогнула брови Селина. — Это понятие не слишком применимо к королям. Они мыслят и руководствуются иными категориями. И там, где требуется, не задумываясь, ходят по чужим головам.

— Ошибаетесь, — возразил Винсент. — Короли — это не специфическая раса вроде тъёрнов. Это живые люди. Они все разные. Есть среди них и те, кому не чужда порядочность.

— Есть, — и не думала спорить Селина. — Непорядочные короли ходят по чужим головам в своих личных интересах. Порядочные короли делают это в интересах государства.

— А королевы? — прищурился Винсент.

Селина улыбнулась. Мрачно, почти порочно. Эта улыбка понравилась Винсенту куда меньше, чем вся предшествовавшая ей холодность.

— А королевами действительно становятся совершенно разные люди, — констатировала она. — Но и у них тоже понятие порядочности — весьма специфическое.

Эту тему Винсент не прочь был бы развить, но очередной приступ боли заставил его поморщиться.

— Вот что. — Его гримаса не укрылась от внимания Селины. — Оставайтесь здесь, а я пойду и приведу сюда свою служанку.

— Зачем? — пробормотал Винсент, откидывая голову и прижимаясь горящей щекой к стене. — Неужто она отнесёт меня во дворец на руках?

Селина скептически фыркнула.

— Вас необходимо перевязать, а я, увы, совершенно не умею этого делать. А главное, у моей служанки альтер, ускоряющий исцеление. Это необходимо для того, чтобы вы смогли добраться до дворца.

Она быстро удалялась по коридору, сопровождаемая всё уменьшающимся огоньком факела, будто фея в сияющем ореоле. Винсент не мог бы гарантировать, что, окончательно растворившись в темноте, она появится снова. Отпускать её не хотелось, но одновременно её уход принёс и чувство облегчения. Проводив взглядом исчезающий вдали огонёк, Воин, наконец-то прикрыл глаза, отпуская сознание в объятия подступившего бреда.

Сказать, сколько прошло времени, он бы не смог. Во-первых, не знал, надолго ли отключился, а во-вторых, в кромешной темноте подземелья за минутами не уследишь. Один раз Винсент попытался подняться на ноги, но быстро понял, насколько бесполезны эти попытки. Он уже подумывал о том, чтобы поползти в направлении дворца, но тут издалека послышались едва различимые звуки, в которых он вскоре разобрал шорох шагов. Винсент на всякий случай вытащил из ножен меч. Показавшийся вдалеке огонёк скорее слепил, чем позволял хоть что-то разглядеть.

— Это должно быть где-то здесь.

Её голос. Винсент напряг глаза и подался вперёд, стараясь проигнорировать приступ головокружения, спровоцированный этим движением.

— Вы хотите нас зарезать? — изогнула бровь Селина.

Винсент опустил глаза и увидел меч, рукоять которого по-прежнему сжимал в пальцах. Воин успел совершенно о нём забыть. Поморщившись, он возвратил клинок в ножны.

— Откуда мне было знать, кто там идёт? — заметил он в своё оправдание. — Вы так красочно обрисовали мои перспективы в том случае, если меня здесь обнаружат. Кстати…

Он многозначительно посмотрел на служанку, державшую в одной руке факел, а в другой большую корзину, и снова перевёл взгляд на Селину.

— Далия — преданный человек, она не проболтается, — правильно расценила его сомнения девушка.

И, опустившись на корточки, приложила ладонь к его лбу. Винсента обожгло холодом.

— От вас можно зажигать факел! — воскликнула Селина, по-своему интерпретировав этот контраст температур.

— Рад, что могу принести хоть какую-то пользу, — съязвил Винсент.

Служанка тем временем опустила корзину на пол. Селина достала оттуда флягу и протянула Воину. Тот жадно отхлебнул.

— Это не вода, — констатировал он затем.

— Разумеется, нет, — фыркнула Селина. — Вам сейчас будут обрабатывать рану, так что немного алкоголя не повредит. Но у нас есть с собой и вода, если вы такой привередливый.

— Э нет! — Винсент на всякий случай поспешил сделать ещё один большой глоток, пока флягу, чего доброго, не забрали.

Отбирать бренди Селина, однако, не собиралась. Вместо этого она поднялась на ноги и приняла у служанки факел, предоставляя той возможность извлечь всё, что нужно, из корзины.

— Снимайте брюки! — велела она Винсенту.

Тот склонил голову набок.

— Зачем?

Селина отступила на шаг назад и сложила руки на груди.

— А вы как думаете? — едко спросила она. — А, понимаю, вы стесняетесь? Вам никогда не доводилось раздеваться перед двумя женщинами сразу?

Служанка сдержанно хихикнула.

— Можете не сомневаться, доводилось, и не однократно, — не менее едко заверил Винсент.

— Докажите, — не моргнув глазом, откликнулась Селина.

— Почему я должен кому-то что-то доказывать?

— А как иначе, по-вашему, мы сможем осмотреть рану? — рассердилась девушка.

— Например, вот так.

Вытащив из-за пояса охотничий нож, Винсент сделал надрез на и без того испорченной брючине, после чего разорвал ткань. Процедура оказалась болезненной, поскольку материя успела приклеиться к ране.

— Далия, приступай, — сказала Селина. — Я посвечу.

Служанка перелила тёплую воду из бутыли в более широкий сосуд, намочила несколько тряпиц, вытащила из корзины коробочку с мазью. Потом принялась обрабатывать рану. Движения были точными и уверенными: девушка явно занималась этим не впервые. Закончив, она подняла голову и вопросительно посмотрела на госпожу. Та кивнула.

— Сейчас Далия воспользуется своим альтером, чтобы ускорить заживление раны, — объяснила Винсенту она.

Далия приложила ладонь к повязке.

— Человеческий организм не приспособлен к таким быстрым изменениям, — очень серьёзно обратилась к Винсенту она. — Это противоречит природе. Поэтому…

Винсент кивнул. И без того было понятно, куда она клонит.

— Будет очень больно, — подтвердила его предположение Далия. — Зато улучшение наступит сразу же, а завтра к полудню вы будете практически здоровы.

— Это всё, что мне нужно, — заверил Винсент.

К завтрашней ночи ему необходимо быть в форме. Так что, похоже, сейчас ему повезло вдвойне.

Далия прикрыла глаза. Бедро вдруг пронзила острая боль. Винсент сомкнул зубы и сжал руки в кулаки. И тяжело дышал через нос, стараясь не издавать ни единого звука. Руку Селины, сжимающую ему плечо, Воин не чувствовал, хотя сознание и зафиксировало этот факт, чтобы позволить ему всплыть в памяти впоследствии.

А затем всё так же быстро прошло. Далия открыла глаза и отвела руку. Винсент позволил себе вздохнуть посвободнее. Служанка поднялась на ноги, кажется, не менее уставшая, чем Джен или Стелла после полной выкладки. Воин ещё немного посидел без движения, приводя в норму дыхание. Селина больше не сжимала его плечо, а стояла в стороне, и вид имела самый что ни на есть бесстрастный, только иногда бросала на Винсента пронзительные взгляды. А ведь ради него она нарушает сейчас закон, проскользнуло в голове у Воина. Ведь она не имела права ни впускать его в тоннель, ни тем более скрывать это от короля.

Когда дыхание более или менее восстановилось, Винсент попробовал встать. Не сказать, чтобы легко, но это ему удалось. Он сделал несколько шагов, опираясь рукой о стену. Далеко от совершенства, но терпимо. Вполне сносно.

— Сможете дойти? — спросила Селина, внимательно следившая за его передвижениями. — До дворца где-то три четверти мили.

— Дойду, — кивнул Винсент.

На сей раз он действительно был в этом уверен.

Они двинулись в направлении дворца. Селина держала факел, Далия несла корзину. Идти приходилось медленно: как ни крути, а рана всё ещё давала о себе знать. Прошло примерно полчаса, а может, немного больше, прежде, чем они дошли до очередной запертой двери.

Передав служанке факел, Селина провернула в замке ещё один ключ, но распахивать дверь не спешила.

— Далия, проверь, что там творится, и дай нам знать, — мягко сказала она. — Не забудь выглянуть в коридор.

— Хорошо, госпожа.

Служанка вернула Селине факел и собиралась проскользнуть за дверь, но её остановил Винсент.

— Далия, я бесконечно благодарен вам за помощь, — сказал он, беря девушку за руку.

— Не стоит благодарности.

Улыбнувшись, она переступила порог. С той стороны в тоннель хлынул свет, но почти сразу же исчез за затворившейся дверью. Винсент с Селиной остались наедине.

— Я ещё не сказал, насколько признателен вам, — заметил Винсент. — Я был не вправе ожидать чего-либо подобного с вашей стороны.

— Не тратьте своё красноречие, господин посол, — усмехнулась она. — Вам не за что меня благодарить, поскольку ничего и не было. Вы просто ходили прогуляться на холм, а потом вернулись обычной дорогой. Разве не так?

— А разве могло быть как-то по-другому? — удивлённо отозвался он.

Селина одобрительно улыбнулась. Потом опустила факел в ведро с водой, стоявшее слева от двери специально для этой цели. Огонь с громким шипением потух. Тоннель погрузился в темноту.

Винсент бы, конечно же, сделал это и сам, и всё-таки он мог поклясться, что она была первой. Руки Селины легли ему на плечи, а губы приблизились к губам. От неё едва уловимо и в то же время пьяняще пахло летним лугом, полевыми цветами и молодой травой. Он обхватил её за талию и прижал к себе, не имея ни малейшего желания выпускать из объятий. Поцелуй вышел долгим, нежным и одновременно жадным. В нём сверкала, переливаясь всеми цветами радуги, страсть, какую трудно было ожидать от Селины, обычно такой холодной, сдержанной и спокойной.

Винсент с нежностью провёл рукой по её волосам, приблизил губы к самому её уху. Собирался что-то сказать, но не удержался, поцеловал её в висок, в щёку и снова приблизился к губам.

— Госпожа, всё в порядке, там никого нет, — послышалось снаружи.

Селина мгновенно отстранилась. Распахнула дверь и шагнула навстречу подоспевшей служанке. Мысленно проклиная всё на свете (что ей стоило прийти минутой позже? или несколькими часами…), Винсент последовал за ней.

Они сразу же оказались в просторной комнате. Было очевидно, что это женские покои, а конкретнее говоря, спальня. Широкая застеленная кровать с изысканной белой спинкой, другие предметы гарнитура — высокий четырёхстворчатый шкаф, комод с выдвижными ящиками, банкетка со светло-зелёным сиденьем, большое настенное зеркало. И тут Винсент понял, в чём дело. Ну, конечно. Селина уже сейчас живёт в покоях королевы. Непосредственно здесь и находится дверь, ведущая в подземный ход, — в качестве меры предосторожности. На случай восстания, войны, а вернее всего — банального дворцового переворота.

Следуя за Далией, Винсент пересёк комнату. Сделав ему знак подождать, девушка выглянула в коридор и покрутила головой из стороны в сторону.

— Всё чисто, — шепнула она затем. — Можете идти.

Винсент бросил прощальный взгляд на Селину. Она стояла в середине комнаты и взирала на него так же, как прежде — спокойно, хладнокровно, отстранённо. Ничто в её виде не свидетельствовало о произошедшем минуту назад в темноте тоннеля. Будто ему всё это примерещилось. Повернувшись к девушке спиной, Винсент шагнул в пустой коридор.

Глава 10. Первая четверть

В день перед сменой фазы луны Ирвин Торендо собрал всех девушек в холле сразу после завтрака, что вызвало в их компании немалый ажиотаж. Однако данная встреча не имела ничего общего ни с галантными ухаживаниями, ни со светской болтовнёй. Вместо этого начальник охраны прочёл нам короткую лекцию о бдительности и обеспечении безопасности. Лекция была довольно-таки скучной и в общих чертах сводилась к следующему. Хотя никто не ограничивает свободы конкурсанток, после заката им настоятельно рекомендуется не покидать своё крыло. Меняющаяся фаза луны — это сложный период, сопряжённый с определёнными опасностями. А королевский дворец ежедневно посещает огромное число людей, поэтому назвать его вполне безопасным местом нельзя, даже если со стороны людям кажется иначе.

Я чувствовала, что Ирвин говорит всё это и злится сам на себя, и, кажется, могла понять, почему. По-видимому, ему строго-настрого запретили упоминать при ком бы то ни было про тъёрна. Без этой маленькой, но существенной детали он не мог доходчиво объяснить своим подопечным, опасность какого рода им угрожает, и в результате вся его речь звучала как проявление беспочвенного паникёрства.

После этого эпизода мы разошлись по своим занятиям. Я обратила внимание на то, что в нашем крыле удвоена охрана. Это внушало оптимизм. Пусть даже девушки и оставались легкомысленными, начальник охраны отнёсся к вопросу безопасности серьёзно.

Затем, около четырёх часов дня, мы присоединились к придворным в одном из просторных залов, предназначавшихся для приёмов и развлечения гостей. Здесь состоялся небольшой концерт. Музыканты, сменяя друг друга, играли на арфе, флейте и прочих инструментах. Король на данном мероприятии не присутствовал. Селина Палейно тоже. Последнее обстоятельство явно нервировало Винсента. Воин успел рассказать мне о происшествии на лунном холме и о роли, которую сыграла королевская невеста в его спасении. Вот только меня не покидало ощущение, будто о чём-то он всё-таки умолчал.

Ясное дело, разговаривали мы на данную тему не в общем зале, в окружении многочисленных посторонних ушей, а у меня в комнате. Винсент зашёл ко мне с визитом в середине дня. За это пришлось расплатиться завистливыми взглядами пары девчонок, а также крайне недовольным взглядом одного начальника охраны. Смущали ли его при этом вопросы безопасности или нечто иное, мне было неизвестно.

Сейчас, в зале, я тоже успела поймать на себе взгляд Торендо, но, впрочем, надолго он здесь не задержался и вскоре ушёл — как я подозреваю, для того, чтобы тщательно проверить вверенную ему территорию перед наступлением вечера. Нам также предстояло подготовиться к этому времени суток. В половине шестого к нам с Винсентом приблизился Дилан и тихо сообщил, что отправляется за Джен. Мы договорились, что встретимся в покоях Винсента в начале седьмого, после чего станем действовать по обстоятельствам. Ориентиром должно было послужить чутьё Следопыта.

Когда Дилан покидал зал, я обратила внимание, что Этайна провожает его заинтересованным взглядом.

Полчаса спустя мы с Винсентом собрались потихоньку уходить, но к нам неожиданно приблизился неведомо откуда возникший Педро. Отведя нас в сторону, он тихо сообщил, что нас желает видеть пригласивший нас во дворец человек. Сложить два и два было несложно. Нас вызывал король, а это значило, что отказаться от разговора не удастся. Винсент предупредил Педро, что наши соратники должны в скором времени прийти во дворец и будут ожидать в отведённых им с Диланом покоях. Слуга пообещал проводить их к нам, едва они появятся. Успокоившись на сей счёт, мы отправились на встречу с королём.

Его величество принял нас не в своих покоях, а в небольшой комнате, расположенной в сравнительно уединённой части дворца. Нам пришлось прождать его около получаса. От такой заминки я нервничала, а Винсент и вовсе злился. Единственное, что примиряло нас с необходимостью столь бездарно тратить время, — это сознание того, что Дилан и Джен узнают, где нас искать, когда придут во дворец. Не вполне доверяя Педро, Винсент передал для Дилана записку с ещё одним королевским слугой, уже после того, как мы расположились в ожидании аудиенции. Однако пока ни о Дилане, ни о Джен ничего не было слышно.

Мы сидели в комнате, переговариваясь лишь изредка и постоянно кидая напряжённые взгляды на дверь. Однако король появился с совсем другой стороны. Я даже не успела заметить, откуда именно. Но вывод напрашивался сам собой: в помещение явно вёл ещё один ход, дверь которого не была заметна глазу непосвящённого.

Мы с Винсентом поспешили встать, дабы приветствовать его величество, как положено.

— Садитесь.

Король сделал едва заметный жест, давая понять, что церемонии излишни. Я мысленно усмехнулась. Многие власть имущие выказывают пренебрежительное отношение к церемониям — до тех пор, пока оные соблюдаются. Но стоит окружающим и вправду отступить от этикета — и те же самые власть имущие оказываются куда как менее демократично настроены.

Мы послушно уселись. Я сложила руки на коленях и скромно опустила глаза.

— Сегодня меняется фаза луны, — заметил король, ощутимо нервничая. — Вам что-нибудь удалось выяснить за эти дни?

— Нет, — спокойно ответил Винсент, глядя его величеству прямо в глаза.

Я поперхнулась. Нельзя же так с клиентом. Чувства клиента надо щадить. Следовало ответить уклончиво, что-нибудь в таком духе, что, дескать, мы ведём работу в этом направлении, изучаем некоторые теории, взвешиваем вероятности, и всё такое прочее. По сути то же самое «нет», но зато звучит куда более красиво и, главное, оптимистично.

— Отчего же? — жёстко осведомился король.

— Существует четыре ночи в месяц, когда тъёрны способны проявлять свою истинную сущность, — начал объяснять Винсент. Говорил он, во всяком случае, по-деловому и вежливо, и я слегка расслабилась. — Как правило мы разыскиваем и обезвреживаем их именно тогда. Есть ещё один способ вычислить тъёрна. Он используется реже и считается менее надёжным, однако на моей памяти не подводил ни разу. Существует специальная трава, довольно редкая, при помощи которой можно отличить тъёрна от человека.

— И что же? — Король слегка подался вперёд. — У вас нет этой травы?

— К сожалению, нет, — по-прежнему спокойно ответил Винсент.

— Её нигде нельзя достать? — продолжал допытываться монарх.

— Можно, — возразил Воин. — Причём совсем недалеко отсюда. В двух милях от дворца есть лунный холм.

— Да, — кивнул Рамиро. — Мне это известно.

— На этом холме произрастает нужная нам трава, — продолжил Винсент. — Я лично её там видел.

— Отлично. Так в чём же дело? — нахмурился король.

— Дело в том, что, когда я пришёл туда за этой травой, меня поджидали, — откликнулся Винсент. — Трое крайне недоброжелательно настроенных мужчин, прячущие лица под масками и вооружённые мечами.

Король нахмурился ещё сильнее. Его правая рука с силой сжала подлокотник кресла.

— Вы что же, умудрились кому-то разболтать о том, чем на самом деле занимаетесь во дворце? — Тон монарха принял угрожающие нотки. — Если память мне не изменяет, я не позволял вам этого делать. Кому в таком случае нужен весь ваш маскарад? Или вы просто надумали позабавиться, играя во дворце спектакль с королём в качестве клоуна?

Винсента эта возмущённая речь не слишком впечатлила.

— Мы никому не сообщали о своём подлинном роде занятий, — ответил он подчёркнуто спокойным тоном. — Однако план по поимке тъёрна известен не нам одним. Во дворце есть и другие люди, которым доступна эта информация. К примеру, тот, кто составил для нас список подозреваемых. И другие. Кстати, известно ли вам, что первым в этом списке значится ваш личный слуга?

Педро в комнате не было, так что говорить на данную тему можно было свободно.

— Разумеется, известно, — бросил король. — Не думаете же вы всерьёз, что информация такого рода могла пройти мимо меня?

— Не думаю, — признал Винсент. — Полагаю, что копия вручённого нам списка легла вам на стол.

— Вы ошибаетесь, — жёстко возразил Рамиро. — Это вам была вручена копия списка. А мне на стол лёг как раз оригинал.

Я опасливо скосила глаза на Винсента. Последнее заявление короля было, ясное дело, достойно пытающегося самоутвердиться школьника. Но не спорить же с ним в этой связи. Всё-таки он король и, стало быть, имеет право на любые способы самоутверждения, в том числе и инфантильные. К счастью, Винсент проявил себя как человек взрослый.

— Разумеется, ваше величество, — склонил голову он.

Хорошо, что прочитать мысли Воина по его внешнему виду незнакомый с нами король никак бы не смог.

— Я знаю о том, что Педро фигурирует в списке, — мягче произнёс Рамиро. — Но это смешно. Начальник моей личной охраны проявил чрезмерную бдительность, что в целом похвально. За это я и держу его на данной должности. Однако его старательность не должна вводить вас в заблуждение. Педро — всецело преданный мне человек.

— Даже если это и так, — Винсент не спешил соглашаться с королём, но нашёл способ уклониться от спора, — кроме нас существует несколько человек, знающих, чем мы занимаемся во дворце. Кто-то из них мог выдать эту информацию, с умыслом или без оного. К тому же существует и другой вариант. Возможно, тъёрн не в курсе, кто мы такие. Может быть, он просто нанял людей, чтобы они охраняли лунный холм на случай, если кто-нибудь придёт туда за травой. Не исключено, что он оказался достаточно предусмотрителен и решил обезопасить себя на случай, если в городе появятся Охотники.

Король пожевал губами, глядя на Винсента исподлобья.

— Это действительно возможный вариант, — признал он затем. — Если дело обстоит именно так, можно заключить, что тъёрн обладает достаточными средствами, чтобы нанять на подобное дело людей… Сколько, говорите, их было? Четверо?

— Трое, — поправил Винсент. — Полагаю, дело обстоит именно так. Ведь мы и раньше предполагали, что тъёрн действует под личиной человека из высшего общества.

Король мрачно покивал.

— Ваше величество, в случае, если мы не нейтрализуем тъёрна сегодня, этот холм необходимо будет очистить от наёмников, — продолжил Винсент. — Мы не знаем, сколько их окажется в следующий раз. А заполучить траву будет очень полезно.

— Понимаю, — снова кивнул король. — Это мы сделаем без труда, я отправлю туда отряд. Почему вы полагаете, что взять сегодня тъёрна не удастся?

— Мне это неизвестно, — уточнил Винсент. — Вполне вероятно, что сегодня всё будет кончено. Но существуют и другие варианты. Тъёрн может не проявить себя в ночь смены фазы, особенно если у него хорошее чутьё, и он предвидит опасность. Он может совершить нападение далеко от дворца, там, где мы не успеем его разыскать. Вообще, много всего может пойти не так. В среднем мы расправляемся с тъёрном при первой же смене фазы луны в семи случаях из десяти. Но в остальных трёх случаях охота продолжается дольше.

— Ну что ж, — вздохнул Рамиро, — будем надеяться, что нынешний случай окажется одним из семи. А вам не удалось обнаружить ничего нового? — обратился он ко мне.

— Только кое-какие мелочи, — уклончиво ответила я. Не хотелось совсем уж огорчать клиента категоричным «нет» после столь резкого выступления Винсента. — К примеру, я выяснила, как одна конкурсантка чуть было не отправила на тот свет другую ради того, чтобы уменьшить число конкуренток.

— Это что-то, во что мне следует вмешаться? — осведомился король.

— Не думаю, — поморщилась я. — История, конечно, малоприятная, но никак не достаточно серьёзная для того, чтобы в неё вмешивался первый человек в государстве.

Да простит меня Нерис, но масштабы проблемы действительно не те.

— И всё-таки расскажите, — предложил Рамиро.

Похоже, упомянутый мной случай его заинтересовал. Что ж, ладно, желание короля — закон. Я в общих чертах изложила его величеству историю о том, как Лора спровоцировала появление у Нерис аллергической сыпи, и о том, как мне удалось это выяснить.

Король слушал внимательно. Винсент тоже проявил к истории определённый интерес: поскольку его собственные злоключения оказались куда более серьёзными, во время нашей предыдущей встречи я коснулась собственного расследования лишь вкратце.

— Что ж, я действительно не стану вмешиваться в это происшествие, — подтвердил Рамиро, когда я закончила. — Однако дать дополнительные указания слугам не помешает, в особенности тем, кто готовит и разносит конкурсанткам пищу. Я распоряжусь, чтобы ответственным людям были переданы некоторые указания на этот счёт.

Я почтительно склонила голову. А, подняв её, принялась искать глазами часы. Но не нашла. Да и тиканья слышно не было. Видимо, в этой комнате часы не предусмотрены.

— Ваше величество, наших соратников очень долго нет, — обеспокоенно заметила я.

Винсент сразу же встрепенулся, тоже поднял глаза и, не обнаружив часов, устремил взгляд на окно. Оно было занавешено шторами, однако никакого света сквозь них не проникало. Так что, по всей видимости, снаружи уже окончательно стемнело.

— Надо выяснить, что случилось, — встревоженно сказал Винсент и вопросительно посмотрел на короля.

Тот согласно кивнул.

— Дело прежде всего, — произнёс он, вставая. Мы тоже поспешили подняться на ноги. — Если вам что-нибудь понадобится, обратитесь к Педро.

Его величество вышел из комнаты, на сей раз через обычную дверь. За ним последовала поджидавшая снаружи охрана. Мы же с Винсентом поспешили на поиски друзей.

Первым делом мы пошли — вернее сказать, почти побежали, — в покои Винсента. Ни Дилана, ни Джен там не оказалось. Мы с Воином спешно расспросили слуг. Информация была неутешительная. Наши товарищи там не появлялись. Об этом можно было говорить с относительной уверенностью: один лакей находился в покоях постоянно, другой — большую часть времени. Ни тот, ни другой не видел ни слугу посла, ни девушку, которая бы подходила под описание Джен.

Теперь мы обеспокоились не на шутку. Быстро посовещались, припоминая, не могли ли мы что-нибудь перепутать. Может быть, договорённость с ребятами была не о покоях Винсента, а о том зале, в котором мы в последний раз разговаривали с Диланом? Мы оба сильно в этом сомневались, но на всякий случай решили проверить. Увы, в опустевшем зале — концерт к этому времени успел завершиться — Дилана с Джен не оказалось, и лакеи опять-таки ничем не смогли нам помочь. Следующим пунктом назначения были ворота.

Мы так быстро помчались по погрузившемуся в темноту двору, что чуть было не угодили под колёса кареты. Игнорируя ругань кучера, который из-за нехватки освещения не сумел рассмотреть богатство одежды Винсента и потому высказался весьма грубо, кинулись к воротам. Здесь висел, покачиваясь на ветру, крупный фонарь, позволивший двум стражникам быстро определить высокий статус Винсента. Поэтому говорили с нами весьма вежливо.

— Мой сопровождающий давно должен был вернуться, но задержался, — сказал Винсент. — Меня интересует проходил ли он во дворец в течение последних полутора часов.

— Как он выглядит? — спросил часовой.

— Брюнет с бородой, молодой, высокий, широкий в плечах, — поспешила описать Дилана я. — Одет как слуга знатного господина. В тёмно-синем плаще.

— Что-то не припомню, — покачал головой часовой.

— С ним ещё должна быть девушка, — настойчиво продолжила я. — Невысокая, худенькая. Такая, знаете, субтильная. Одета просто.

— Слушай, а ведь похоже на тех подозрительных, — заметил второй стражник, обращаясь к своему сослуживцу.

— Да вряд ли, — нахмурился тот. — Хотя… Может, ты и прав.

— Объясните, о ком идёт речь, — велел Винсент.

Стражник немного замялся. Я бы сказала, особо виноватым он себя не чувствовал, но понимал, что сейчас на него, вернее всего, обрушится гнев большого человека, и был от такой перспективы не в восторге.

— Видите ли, господин, тут действительно был один высокий бородач, назвался слугой посла, и с ним девушка, вроде бы невысокая, — признался он. — Да только мы ему не поверили.

— Что значит «не поверили»?! — возмутился Винсент. — Вы что, не пустили их внутрь?

— Именно так, господин, — подтвердил второй. — Видите ли, — принялся оправдываться он, — лицом тот человек был нам незнаком. Вёл себя подозрительно, заметно нервничал, в общем, мутный был какой-то. Таких без особой проверки пропускать не велено.

— Он нервничал, потому что у него было срочное дело, — процедил сквозь зубы Винсент.

Я сжала его запястье, призывая таким образом остановиться: стражник явно хотел сказать что-то ещё.

— Нам к тому же сообщили, что эти двое похожи на пару воров, промышляющих в богатых столичных домах, — объяснил он. — Так что, конечно, мы были обязаны проявить бдительность.

— Кто сообщил? — быстро спросила я.

— Мужчина какой-то…

Стражник неуверенно пожал плечами и переглянулся со своим товарищем. Увы, тот помнил не намного больше. С уверенностью мог подтвердить лишь половые признаки человека, оклеветавшего наших ребят. Тот без сомнения был мужчиной. Всё остальное казалось тайной, окутанной мраком. Даже цвета волос часовые не запомнили. К тому же на более подробные выяснения у нас попросту не было времени.

— Что вы с ними сделали? — угрожающе спросил Винсент.

— Проводили к месту временного заключения, — с некоторой опаской, но твёрдо ответил стражник.

Невзирая на недовольство вышестоящего, он чувствовал свою правоту.

— Только до поры до времени, пока начальство не разберётся, — поспешил добавить второй.

— Где это? — рявкнул Винсент.

Стражники переглянулись.

— Я провожу, — вызвался один. — Здесь недалеко.

Он повёл нас через двор, но не ко дворцу, а к череде невысоких каменных зданий, тянувшихся напротив. Винсент шёл широким шагом, сыпля ругательствами. Я почти бежала, чтобы не отставать от мужчин.

Стражник остановился у входа в одно из одноэтажных строений. Громко постучал в дверь, и её почти сразу же открыл ещё один охранник. Наш провожатый коротко с ним переговорил, и тот пропустил нас внутрь.

Было темно: помещение освещалось всего парой свечей. Здесь обнаружилась лишь одна камера. Мы с Винсентом сразу же метнулись к решётчатой двери. Джен сидела на покрытом толстым слоем соломы полу, обхватив руками колени. Дилан бросился нам навстречу.

— Лунная активность! — заорал он. — Надо срочно выбираться! Убил бы этих идиотов!

— Эй, вы! — рявкнул Винсент. Открывший нам стражник вытянулся по струнке. — Быстро открывайте камеру!

— Не имеем права, — замотал головой тот. — Их может выпустить только офицер.

— И где он?

Стражник стушевался.

— Должен прийти завтра.

— Завтра?!

Винсент наполовину обнажил меч.

— Ну да, — вжал голову в плечи стражник. — Сегодня уже поздно, в таких случаях арестованные ждут в камере до утра, а потом приходит офицер и разбирается с их делами.

— Открывай немедленно, — процедил сквозь зубы Винсент.

— Не имею права.

Охранник побледнел, но говорил твёрдо. В помещение заглянули ещё два солдата, чьё внимание привлекли громкие голоса. Я потянула Винсента за рукав и качнула головой, но он и сам уже спрятал клинок обратно в ножны. Не устраивать же здесь сейчас резню, тем более что стражники были по-своему правы.

— Рысью за офицером! — прошипел он.

Стражник, бросив короткое «Есть!», кинулся исполнять приказ. Другой охранник сменил его на посту возле камеры.

— Давно? — спросил Винсент, снова подходя к решётке.

— Прилично, — в отчаянии отозвался Дилан, после чего с силой ударил ногой по прутьям.

В воздухе зазвенел зловещий, пружинящий звук.

— Определить, где именно, можешь?

Винсента словно подменили: теперь он говорил спокойно и сосредоточенно.

Дилан сокрушённо покачал головой.

— Сигнал идёт со стороны дворца. Большего сказать не могу. Привести смог бы.

Он в бешенстве ударил себя рукой по бедру.

Винсент взял меня под локоть и отвёл в сторону.

— Значит, так, — сказал он, понизив голос. — Беги во дворец, разыщи Педро, пускай поднимет на уши всех, кого можно. Мы дождёмся этого чёртова офицера, который так любит отдыхать по вечерам, а потом придём во дворец.

— Будет поздно, — озабоченно заметила я.

— Скорее всего уже поздно, — бросил Винсент, и в его интонации снова проскользнула недавняя ярость. — А что ещё мы можем сделать?

Тут я была вынуждена с ним согласиться. Делать было нечего. Даже если бы он вызвался в одиночку воевать против всех здешних охранников — а сколько бы их набежало на лязг оружия, одной Создательнице известно, — времени бы это точно не сэкономило.

Поэтому, следуя указаниям Винсента, я побежала обратно во дворец. На поиски Педро ушло некоторое время. Слуга короля выслушал меня крайне серьёзно, пообещал сделать всё, что в его силах и ушёл; я же спустилась на первый этаж.

Здесь мне пришлось ещё немного подождать, нервно ходя из угла в угол, но не решаясь существенно отдаляться от входа. Наконец, они пришли, Дилан и Винсент злые, как черти, а Джен — скорее сильно встревоженная. Дилан бегом взлетел по лестнице на второй этаж, после чего свернул налево; мы последовали за ним. Следопыт быстрым шагом прошёл коридор насквозь. Дальше снова был лестничный пролёт, но Дилан пробежал мимо и нырнул в очередной коридор. Мы удалялись от той части дворца, где жизнь кипела наиболее бурно.

Наконец, остановились перед закрытой дверью. Ни на секунду не сомневаясь в том, что это правильное место, Дилан громко постучал. Никакого ответа. Он постучал ещё раз. Молчание. Винсент попытался открыть дверь. Она оказалась заперта изнутри. Ничего не говоря, Дилан отошёл к стене, разбежался и выломал дверь плечом. Мы поспешили внутрь, слыша за спинами голоса привлечённых шумом людей.

Просторная комната была обставлена как спальня. Тёмно-сиреневые гардины, такой же ковёр, и того же цвета — постельное бельё. Впрочем, покрывало сползло на пол, а вся постель на чрезвычайно широкой кровати основательно измята. На прикроватном столике — бутыль и четыре бокала. Чрезвычайно новая и только-только входящая в моду замена кубкам — прозрачные, стеклянные сосуды на тонкой ножке. Видно, что в одном вина осталось почти наполовину, в другом — примерно треть, ещё в двух — лишь красные ободки на донышке. Практически по всей комнате — на полу, на изножье кровати, на сиденье стула — предметы женского туалета. Платья, нижние юбки, кружевные чулки, ленты, ещё более интимные детали. И два тела — одно на полу, другое на кровати.

Первую девушку я узнала сразу. Лидия, одна из конкурсанток, с которой я только и успела, что коротко познакомиться. А вот понять, что второе тело принадлежит Лоре, было куда труднее. Но я всё равно узнала её — по фигуре, по характерной родинке на указательном пальце правой руки, по волосам, хоть они и успели изрядно пропитаться кровью.

— Отвернись.

Голос Винсента я услышала, но поначалу всё равно не отреагировала. Это было одно из тех зрелищ, смотреть на которые невыносимо, но и оторвать взгляд нелегко. Они словно завораживают своим ужасом и отвратительностью. Кто-то успел не только напиться крови, но и основательно попировать…

— Стелла, ты меня слышишь? Я сказал: пошла отсюда!

Я вздрогнула и отвернулась. Винсент подтолкнул меня в спину. Сопровождаемая Воином, я вышла в коридор, минуя сбежавшихся на шум людей. Помимо нескольких случайных зевак здесь уже было несколько охранников, начальник стражи, ответственный за это крыло, и Педро. Вскоре подоспели ещё несколько человек, в их числе Ирвин Торендо.

— Ты это видел? — шёпотом сказала я Винсенту, предварительно медленно подышав через нос. — Это не мог сделать один.

— Согласен. Их было двое. По меньшей мере.

— Скорее всего двое. — Я медленно сглотнула, потом сделала ещё два вдоха и выдоха. — Они пригласили двух девушек. Те наверняка пришли сами — не тащили же их силой через весь дворец. Да и вон — вино, бокалы… Они явно пришли по собственному желанию. Бурно провели время вчетвером. А потом…

Вместо того, чтобы договаривать, я сделала выразительный жест рукой.

К нам присоединился Дилан, задержавшийся, чтобы переговорить с двумя лакеями. Лицо Следопыта как следует раскраснелось, волосы были взъерошены.

— Что-нибудь узнал? — спросил Винсент.

— Там есть вторая дверь во внутренний коридор, через неё они и ушли, — мрачно ответил Дилан.

— Потайной ход, что ли? — нахмурилась я.

— Потайной не потайной, а куча народу про него знала, — не без раздражения откликнулся Следопыт. — Как слуг, так и господ.

— Ясно, то есть это не слишком нам помогает, — заключил Винсент.

— Скорее мешает, — в сердцах уточнил Дилан. — Из-за этого чёртова хода им удалось ускользнуть, иначе бы мы наверняка перехватили их по дороге. Ладно, ребята, если не возражаете, я пойду. Надо увести отсюда Джен.

— Давай, — кивнула я.

Меня ощутимо подташнивало до сих пор; что уж в таком случае говорить о Дженни?

Когда ребята уходили, я заметила, что один из офицеров охраны, пришедший, кажется, вместе с Торендо, с удивлением посмотрел на девушку. Однако ребята быстро скрылись из виду, а моё внимание переключилось на эмоциональный и потому громкий разговор, состоявшийся между Ирвином и корпулентным бородатым мужчиной, оказавшимся, как вскоре выяснилось, начальником охраны этой части дворца.

— Это ваш прокол, Торендо! — заявил последний. — Вы несёте ответ за то, что произошло!

Ирвин, и без того бывший мрачнее тучи, хмуро взглянул на своего коллегу.

— С какой же это стати, Рандор? — осведомился он, изогнув бровь. — Не перекидывайте с больной головы на здоровую. Мы находимся на вверенной вам территории. Ко мне бы сегодня и мышь не проскочила.

— Но это были ваши подопечные! — с жаром воскликнул Рандор. — До тех пор, пока здесь не появились конкурсантки, у меня царил идеальный порядок.

— Скажите ещё, что у вас царил идеальный порядок, пока во дворце не завёлся тъёрн, — холодно отозвался Ирвин. — Не слишком большая заслуга блюсти порядок до тех пор, пока его никто не нарушает.

— Вы были ответственны за этих девушек!

Начальник здешней охраны аж притопнул ногой. Сопровождавший Торендо офицер взирал на Рандора с возмущением, но вмешиваться в разговор не рискнул.

— Я — не нянька. — Голос Торендо звучал хладнокровно, но глаза пылали. — И без того я всё утро промывал им мозги на тему того, чтобы они не покидали вечером своих комнат. Что ещё, по-вашему, я должен был сделать? Приковать их кандалами к кроватям?

Рандор смачно выругался и стукнул кулаком по дверному косяку.

— Небось убивать драконов легче, чем как следует исполнять свои обязанности? — едко осведомился он.

— Как это мило, что все вы здесь так любите об этом вспоминать, — прошипел Ирвин, шагнув к собеседнику практически вплотную.

— Рандор, я отношусь к вам с большим уважением, но в данном случае Торендо прав, — вмешался какой-то мужчина в тёмно-зелёном дублете. — Эта территория действительно находится под вашим контролем, а девушки — не пленницы и имеют право свободно передвигаться по дворцу.

Рандор что-то недовольно пробурчал себе под нос, но, видимо, третий обладал достаточно весомым авторитетом, так как спор на этом стих.

Ирвин вскоре вышел из комнаты, сопровождаемый всё тем же офицером. Но, увидев меня, остановился.

— И вам тоже в своей комнате не сидится? — мрачно осведомился он, многозначительно покосившись на Винсента. — Я так понимаю, что утром распинался перед мебелью. Что, приключений при луне захотелось? — Он ещё раз посмотрел на Винсента, на сей раз так пристально и враждебно, словно подозревал в двойном убийстве именно его. — Учтите: в следующий раз такие приключения могут плохо для вас закончиться.

Одарив меня ещё одним неодобрительным взглядом, Торендо резко развернулся и с громким топотом зашагал прочь. Офицер семенил за ним следом.

Раскрыв рот от удивления, я устремила на Винсента затравленный взгляд.

— Что он на меня взъелся? — обиженно, как маленький ребёнок, спросила я.

Винсент сдержанно рассмеялся.

Глава 11. Каждому тъёрну по поренье!

Следующие два дня прошли в настороженной тишине. Жизнь по дворце не то чтобы остановилась, но до поры до времени затихла; во всяком случае это без малейшей натяжки можно было сказать про наше крыло. За его пределы я практически не выходила, как и все остальные конкурсантки. Теперь они стали внезапно проявлять осторожность, причём в таких масштабах, что хватило бы не на одну смену фазы, а на добрую дюжину. Одна беда — как раз сейчас в этом не было особой необходимости, ибо тъёрны снова станут представлять опасность лишь в полнолуние, то есть через неделю. Но девушки то ли об этом не задумывались, то ли действовали «впрок».

Большую часть свободного времени они проводили теперь в своих комнатах, либо в холлах, где постоянно присутствовала охрана. Стражников такое постоянство вне всяких сомнений радовало, особенно тех, чьё сердце успела поразить красота той или иной конкурсантки. Судя по моим наблюдениям, особым успехом у этой категории обитателей дворца пользовались Эвита, Синтия и Вежанна. Что, пожалуй, не удивительно. Да, Этайна была красивее, но ей мешала ярко выраженная робость. А эти три девушки были бойкими и уверенными в себе, мужчины же превосходно чувствуют подобные вещи. И если женщина знает себе цену, они зачастую безоговорочно верят этому её ощущению, даже если в действительности у него не так уж и много оснований. Альта тоже не страдала комплексом неполноценности, однако она была чересчур высокомерна и слишком явственно транслировала это окружающим. Такого люди уже не любят, мужчины в том числе.

В первый день все наши занятия были отменены, и девушки проводили почти всё время, перешёптываясь по углам. Назавтра кое-какие уроки возобновились, но далеко не все. Если обучение манерам и дыхательной гимнастике мадам Сетуар сочла в данной ситуации допустимым и даже желательным, то о танцах временно предстояло забыть, и о прогулках тоже.

За это время ко мне трижды заглядывал Винсент. Это явно не порадовало Торендо, один раз столкнувшегося с Воином в коридоре, однако начальник охраны ничего не сказал и запретить подобные встречи не попытался. Впрочем, предполагаю, что у него не было таких полномочий.

Винсент поведал мне о встрече, которая состоялась у него и Дилана с королём вскоре после двойного убийства. Охотники изложили его величеству подробности событий того вечера. Насколько я поняла, учитывая обстоятельства, Рамиро не гневался на них за неудачу, однако проявил куда большее недовольство тем, что из-за наших неаккуратных действий присутствие тъёрна стало достоянием гласности. К последнему пункту Воин отнёсся без особого понимания, и я разделяла его чувства. Политика политикой, но до тех пор, пока у нас были шансы остановить тъёрна — точнее сказать, тъёрнов, — действовать следовало без промедлений. В ту комнату следовало срочно ворваться, невзирая на вероятность появления случайных свидетелей. Впрочем, у короля своё отношение к подобным вопросам, на то он и король.

Зато его величество сдержал своё слово и отправил отряд, дабы зачистить лунный холм. Наёмников там не обнаружилось, но на всякий случай на холме была оставлена охрана. Теперь Винсент смог беспрепятственно собрать поренью, которой оказалось немного, но всё же достаточно для наших скромных целей. Джен с Диланом приготовили нужный порошок, на всякий случай поделили его на всех четверых, и Винсент передал мне мою «порцию». Теперь можно было приступать к проверке подозреваемых, лишь бы при нынешней скудности светской жизни выдалась такая возможность.

Возможность в скором времени появилась. На третий день после утренних занятий в нашем графике образовался большой перерыв. Следовало как-то убить время. Сидеть по своим комнатам всем к этому времени смертельно надоело, обсуждать недавнее убийство — тоже. И даже сплетничать друг про друга, сколь это ни удивительно, большинству красавиц тоже надоело. Рано или поздно приедается всё.

Словом, в итоге мы собрались в гостиной и стали искать какое-нибудь занятие, которое позволило бы как-то скоротать время. Дабы разрядить чрезвычайно тягостную в последние дни обстановку, одна из девушек — по-моему, это была Эвита, — предложила поиграть в фанты. Предложение было принято с воодушевлением. Выбрали ведущую, затем каждая девушка сдала по предмету. По большей части это были украшения — серьги, перстни, ленты. Я тоже опустила в приготовленную по такому поводу шляпу небольшое серебряное кольцо, которое носила на мизинце левой руки.

А вот на следующем этапе начались проблемы. Дело заключалось в том, что девушки старались навязать друг другу изощрённо-унизительные задания. Ведущих пару раз сменили, но результат неизменно оказывался один и тот же. После очередного разразившегося на этой почве скандала продолжение игры было под угрозой. Положение попытались спасти, назначив на роль ведущего нейтральное лицо, а именно нашего лакея Грегорио. Но тот так испугался ответственности — ещё бы, попробуй ненароком оскорби конкурсантку, чего доброго уволят! — что задания давал до невозможности пресные, скучные и тривиальные. Выпить бокал вина, спеть куплет популярного романса, громко хлопнуть в ладоши. Когда его, наконец-то, отстранили, лакей испытал чувство глубокого облегчения. Тем не менее поначалу у Грегорио слегка дрожали руки, что позволило мне, сжалившись над беднягой, немного за ним поухаживать. В том числе протянуть ему кубок с овощным соком, подававшимся специально для конкурсанток (такой сок считался чрезвычайно полезным). Предварительно подсыпав в этот сок немного пореньи. Грегорио принял кубок с благодарностью, как следует приложился к напитку и никаких признаков удушья не проявил.

Ситуация с фантами представлялась тупиковой, когда наше общество оживило появление ещё двух действующих лиц. Барон Альварес и Ирвин Торендо вошли в гостиную, о чём-то негромко переговариваясь. Их появление определённо произвело фурор. Девушки сразу же взяли обоих в оборот. Должна признать, что моё настроение тоже поднялось, хотя этому способствовали среди прочего и сугубо меркантильные интересы. Сразу двое главных подозреваемых в одной комнате, и это после того, как мне уже удалось проверить третьего.

К Торендо поначалу было не пробиться, поэтому, подхватив с подноса сразу два кубка с соком и щедро приправив их своим снадобьем, я в наглую направилась к Альваресу. Ближе всех к нему стояла усиленно строящая глазки Синтия.

— Господин барон, — радостно произнесла я, не менее интенсивно стреляя глазками. — Скажите, на какие жертвы вы готовы пойти ради женской красоты?

Барон проявил себя как истинный рыцарь.

— Практически на любые, — заявил он, не задумываясь.

Такой ответ меня более, чем устраивал.

— В таком случае, — лукаво улыбнулась я, — вы готовы повторить подвиг, совершать который нам, участницам конкурса, приходится ежедневно?

— С удовольствием. — Барон выглядел заинтригованным. — Если только мне не придётся ходить на высоких каблуках, — поспешил внести поправку он. — Понятия не имею, как вам, леди, удаётся это делать.

«А вы раскиньте крылья, это поможет вам сохранить равновесие», хотелось сказать мне, дабы посмотреть на его реакцию. Но упоминать физиологические особенности тъёрнов я всё же не стала.

— Ничего подобного не понадобится, — по-прежнему улыбаясь, заверила я.

— Ну что ж, в таком случае, я в вашем распоряжении.

— Отлично. Тогда, быть может, в знак солидарности с конкурсантками вы выпьете овощной коктейль, которым нас здесь так щедро поят?

И я протянула Альваресу кубок. Он улыбнулся.

— За ваше здоровье, дамы!

С этими словами барон отпил сока. Обидно, конечно, что не удалось одним махом напоить на брудершафт и его, и Ирвина, ну да не беда. Никуда от меня Торендо не денется.

Сделав два глотка, Альварес скривился и замер. Я пристально следила за его реакцией. Но нет, для тъёрна слабовато.

— Э… очень вкусно, — произнёс барон, оглядываясь в поисках подноса, куда можно было бы поскорее поставить кубок. — А кто распорядился подавать участницам конкурса это пойл… напиток?

— А это мадам Сетуар, — наябедничала я.

— Надо же, — задумчиво откликнулся барон. — А я думал, королевский палач.

Эвита и Синтия рассмеялись, а я повернулась к Ирвину.

— Господин Торендо, — я изобразила на лице садистскую улыбочку, — а вы не хотели бы повторить подвиг барона Альвареса и отведать нашего полезного напитка?

И я широким жестом протянула начальнику охраны второй кубок. Ирвин, однако, моей щедрости не оценил.

— Не хотел бы, — откровенно ответил он.

— Как?! — Я в ужасе прижала руку к щеке. — Вы что же, не любите овощные соки?

— Терпеть не могу, — и не думал отпираться Ирвин. — А что?

— Ничего, — с деланным безразличием отозвалась я. — Просто в том, что касается подвигов, совершаемых во имя прекрасного пола, барон несомненно лидирует.

— Очень этому рад, — не замедлил с ответом Торендо. — Терпеть не могу совершать подвиги.

— И всё-таки, какие же блюда вы в таком случае предпочитаете?

Я была не намерена дать ему уйти от гастрономической темы. Как ни крути, а накормить его пореньей ещё придётся, хоть я и ни на грош не верила в то, что он может оказаться тъёрном.

— Мясо, — с обезоруживающей улыбкой проинформировал меня Торендо. — Нормальную питательную еду.

— Мясо? — переспросила я. — И какое же именно?

— Да любое, — отмахнулся он.

После чего взглянул на меня с насмешливым вызовом, ожидая следующей реплики. Девушки тоже переводили взгляд с него на меня и обратно, словно следили за игрой в мяч.

— Боже, какой ужас, — всплеснула руками я. — Ещё скажите, что в качестве гарнира едите при этом картошку.

— Ничего не имею против картошки, — охотно подтвердил Ирвин.

Я страдальчески возвела глаза к потолку.

— Караул. Как это не изысканно!

— А вы, наверное, предпочитаете ужинать листьями салата, как козы? — нанёс собственный удар Торендо.

Эвита с Синтией захихикали.

— Ирвин, — Вежанна специально сделала паузу, дабы все девушки успели обратить внимание, что она называет начальника охраны по имени, — а мне пришла в голову прекрасная идея. Не хотите ли вы сыграть с нами в фанты?

— В фанты? — Торендо принял с поданного лакеем подноса кубок — однако, кубок не с соком, а с вином. — Боюсь, с тех пор, как мне доводилось играть в них в последний раз, правила успели тысячу раз поменяться.

— Бросьте, эта игра стара, как мир, — не удержавшись, вмешалась я. — Даже старше вас. Так что правила те же самые.

Вежанна наградила меня недовольным взглядом.

— Нам просто чрезвычайно не везёт с ведущими, — пояснила она. — А вы, уверена, окажетесь в этой роли на высоте. Как и во всякой другой, — добавила она, даря начальнику охраны весьма многообещающую улыбку.

Торендо, кажется, поколебался, но затем развёл руками, давая понять, что сдаётся.

— Хорошо. Только вам придётся напомнить мне, что следует делать.

Впрочем, что бы там ни говорил начальник охраны, память у него оказалась не девичья, так что долго объяснять правила не пришлось. Мельком бросив взгляд на шляпу с фантами, куда барон как раз опустил свой собственный перстень, Ирвин встал, поставил свой бокал на стол, отдал какие-то указания дежурившему за дверью стражнику, а также коротко переговорил с Грегорио, осведомившись в частности о самочувствии последнего. Вид лакей и вправду имел по-прежнему бледный.

Затем Торендо уселся на стул, а Вежанна неспешно завязала ему глаза приготовленным для этой цели платком. Девушке выполнение этой задачи было явно в радость. Начальник охраны тоже не жаловался.

— Что делать этому фанту? — торжественно осведомилась затем Вежанна, расположившись за спиной у Ирвина и вытащив из шляпы первый предмет.

Торендо пожевал губами, делая вид, что раздумывает, а затем объявил:

— Этому фанту поцеловать барона в щёку.

Эти слова были встречены взрывом хохота. Барон гоготал вместе со всеми, разводя руками в извиняющемся жесте.

— В чём дело? — осведомился Ирвин. — Чёрт, неужели это был фант барона? — сообразил он. Очередной взрыв хохота подтвердил его предположение. — Эх, ладно, Альварес, так уж и быть, я избавляю вас от обязательства. Хотя было бы весьма любопытно понаблюдать за тем, как вы пытаетесь выполнить задание…

— Я вам чертовски признателен, Торендо, — добродушно откликнулся барон.

Хоть вся эта дискуссия и носила шутливый характер, надо отметить: исполнение условий, возлагающихся на проигравшего как правило приравнивалось к уплате долга и считалось делом чести.

— Ладно, продолжим, — предложил Ирвин. — На сей раз я постараюсь избежать подобного конфуза.

Своё обещание он исполнил, ибо следующее задание сформулировал следующим образом:

— Этому фанту поцеловать в щёку меня. Надеюсь, моего фанта там не было? — невинно добавил он затем.

Фанта Торендо в шляпе не было. Зато Вежанна, жутко довольная выпавшим ей заданием, без особого стеснения поцеловала ведущего в щёку и при этом весьма близко к уголку рта. Тот тоже не застеснялся и даже исхитрился слегка приобнять девушку за талию, хотя глаза у него и оставались завязанными.

Затем последовало ещё несколько фантов. Дело пошло куда веселее, чем прежде. Наибольшее удовольствие конкурсанткам доставило задание, полученное Эвитой и заключавшееся в том, чтобы высыпать в окно семена сверилии — ещё одно диетическое блюдо, которым нас кормили по указанию мадам Сетуар. Девушки дружно столпились у распахнутого окошка, весело наблюдая за тем, как ветер подхватывает лёгкие ненавистные семечки.

— Вот удивится в следующем году садовник, когда под окнами вырастет целая роща сверилий, — философски проронил барон.

Когда конкурсантки отошли, наконец, от окна, игра возобновилась. Вежанна вытащила из шляпы очередной предмет и задала Торендо традиционный вопрос.

— Что делать этому фанту?

— Этому фанту отужинать со мной сегодня вечером в моих покоях, — таким тоном, будто подобное задание являло собой нечто само собой разумеющееся, заявил этот наглец.

Я захлопала глазами. Кашлянув, перевела взгляд с маленького серебряного колечка на лицо державшей его в руке Вежанны. Выражение этого самого лица было более чем неприязненное. Торендо поспешно стянул с глаз повязку.

— Ох, нет! — воскликнул он, хватаясь за голову.

Правильно интерпретировать нашу с Вежанной пантомиму оказалось несложно.

— Я, знаете ли, тоже не в восторге! — возмущённо заявила Ирвину я. — И, между прочим, всё это целиком и полностью ваша вина!

Торендо помолчал и обвёл глазами остальных присутствующих, как бы примиряясь с неизбежным.

— Ну что ж, во всяком случае в этом есть одно несомненное преимущество, — философски заметил он, поднимаясь со стула и отбрасывая на сиденье платок. — На еде я смогу сэкономить, учитывая ваши гастрономические предпочтения. Ну что ж, раз уж так сложилось, жду вас сегодня в семь часов.

Коротко распрощавшись со всеми присутствующими, Торендо удалился. Я внутренне рвала и метала. Но в то же время осталась и вполне довольна. Ведь подсыпать человеку в еду поренью во время совместного ужина — нехитрое дело.

Проходя по коридорам дворца, Винсент пребывал в прескверном расположении духа. Селина и прежде не выходила у него из головы; после же всего, что случилось на лунном холме и в подземном ходе, ему и вовсе стоило большого труда заставить себя сосредоточиться на чём-либо другом. Однако сама леди Палейно, судя по всему, не испытывала к нему аналогичных чувств. С тех пор они встречались во дворце трижды, и все три раза Селина вела себя с Винсентом равнодушно и сдержанно. Будь то на людях или наедине, она не проявляла ни малейшего желания продолжать с ним не то что близкое, но даже шапочное знакомство.

Нет, Воин был достаточно умён, чтобы понимать: ничто в их общении не должно проинформировать окружающих о факте их встречи на холме, не говоря уже о подробностях. Он и вёл себя соответственно, проявляя необходимую осторожность. Просто поцеловал ей руку при одной встрече, когда такой поступок целиком и полностью соответствовал установленным этикетом рамкам. Просто тепло улыбнулся, увидев её в следующий раз. А, встретив её в абсолютно пустом коридоре, всего лишь спросил, всё ли в порядке. Её вид показался ему встревоженным. Однако Селина каждым своим взглядом, каждым жестом транслировала холодность, безразличие и отчуждённость. И делалось это не только напоказ для окружающих. Её холодное, словно ушат студёной воды, поведение было предназначено в первую очередь для него самого. Винсент не в первый раз общался с женщиной и уж в таких-то вещах разбираться умел. Протянутая для поцелуя рука выскользнула из его ладони быстрее, чем это было необходимо. Во взгляде отсутствовали даже самые невинные признаки теплоты и приязни. А ответом на его вопрос был лишь удивлённый, непонимающий взгляд и безразличное пожатие плечами.

Такое поведение со стороны Селины начисто выбивало Винсента из колеи. Ввергало в отчаяние. Приводило в бешенство. Бешенство, направленное не столько даже на неё, сколько на себя самого. Какого чёрта он не может выбросить из головы взбалмошную девчонку, которая сама не знает, чего ей надо? Сегодня страстно целует первого встречного, а завтра не желает даже по-человечески с ним поздороваться? Он что, мальчишка, дитя, желторотый юнец, наслушавшийся баллад о прекрасных дамах? Прекрасных дам не бывает вообще, их придумали менестрели. Есть боевые подруги вроде Стеллы и девочки для приятного времяпрепровождения, вроде Иветты, Каролины, Луизы… ну, и всех прочих.

Толкнув перегородившую путь дверь несколько сильнее, чем следовало, он вошёл в широкий холл, обставленный изящной, дорогой мебелью. Здесь было оживлённо, как и обычно в это время суток. Придворные переговаривались между собой, разделившись на небольшие группы по два, три, максимум четыре, человека. Среди прочих Винсент сразу же приметил Конрадо Палейно. Это заставило его остановиться и задержаться у окна, якобы выглядывая наружу, а на самом деле прислушиваясь к разговору. Дядя Селины, впрочем, всё больше молчал, а рассуждали в основном двое молодых аристократов.

— Финансовым реформам, которые ввёл Энрике Третий, необходимо как можно скорее дать обратный ход, — рассуждал один из них, высокий блондин к широким подбородком. — Они совершенно себя не оправдывают.

— Что конкретно вы имеете в виду, молодой человек? — откровенно недовольным тоном осведомился Конрадо Палейно. — Энрике Третий был чрезвычайно мудрым правителем, и в финансах разбирался весьма неплохо.

— Возможно, и тем не менее ему было свойственно разбазаривать деньги, придумывая совершенно ненужные статьи расходов, — отмахнулся юноша. — Взять, к примеру, те внушительные суммы, которые он вкладывала в развитие медицины.

— Вы находите медицину ненужной? — уточнил дядя Селины.

— Не совсем, — поморщился его собеседник. — Но в целом это направление можно назвать бесперспективным. Если учёные готовы сами тратить деньги на свои опыты, пускай им будет на здоровье. Но государство не должно вкладывать средства в подобные проекты. Наши лекари хорошо умеют ставить людей на ноги после ранений. Этого вполне достаточно. А вот все эти многочисленные и дорогостоящие разработки, призванные найти лечение от старческих заболеваний…

Он сокрушённо покачал головой.

— То есть вы считаете, что старых людей лечить не следует?

Палейно такая логика определённо возмущала.

— Не совсем так, — откликнулся юноша. — Скорее я считаю, что государство должно вкладывать средства исключительно в те категории населения, которые могут ему отплатить, принеся какую-то пользу. А это в первую очередь молодые мужчины, способные воевать. Старики же пользу уже не принесут. Поэтому — с финансовой точки зрения — потраченные на них деньги выброшены на ветер. Увы, эта категория населения не несёт для страны никакой выгоды. Чем дольше они живут, тем большие убытки несёт государство.

— Возможно, это и звучит жестоко, но такова правда жизни, — поддержал его третий участник разговора. — Средства следует вкладывать лишь в те проекты, которые окупаются. Вам это скажет любой деловой человек. Хоть я и понимаю, что на войне, вероятнее всего, мыслят иными категориями.

Он устремил на Палейно откровенно сочувственный взгляд. Тот, похоже, начинал закипать.

— Чрезвычайно интересная дискуссия, — насмешливо вмешался, подойдя поближе, Винсент. — Послушать деловых людей бывает невероятно любопытно. Итак, вы, господа, планируете создать общество самоубийц, стремящихся сделать всё, от них зависящее, лишь бы не дожить до старости?

Рассудительный юноша перевёл на него безразличный взгляд.

— Вы хотели бы с нами поспорить? — без особого воодушевления осведомился он.

— Боже упаси, — беззаботно откликнулся Винсент. — Зачем же мне утруждаться и спорить с человеком, позицию которого можно радикально изменить в несколько секунд? Достаточно будет отрубить вам один палец на правой руке — и вы тут же измените своё мнение о том, как следует поступать государству с людьми, неспособными держать оружие.

Юноша воззрился на него, откровенно шокированный, а вот Палейно, напротив, весело рассмеялся.

— Неплохо сказано, молодой человек, — заметил он. — Радостно видеть, что среди молодого поколения есть люди, способные мыслить здраво.

Они отошли в сторону, оставив юных аристократов возмущаться в своё удовольствие.

— Не желаете что-нибудь выпить? — светским тоном осведомился Винсент, бросив беглый взгляд в сторону стоящего с подносом лакея.

— С удовольствием, — принял предложение Палейно.

Они прошли к расположенной у стены кушетке. Расторопные слуги поспешили поднести им бокалы, а затем, следуя указанию Винсента, поставили рядом блюдо с закусками. Для этой цели слуги передвинули к ним поближе маленький низкий столик.

Винсент присмотрелся к закускам. Сыры, морепродукты, овощи — вполне обыкновенные, но чрезвычайно изысканно нарезанные. Соль всем этим продуктам не помешает. Склонившись над подносом якобы для того, чтобы выбрать закуску, он дождался удобного момента, когда Конрадо выглянул в окно. И предоставил щепотке пореньевого порошка, которую заблаговременно выудил из кармана, потихоньку просыпаться на выложенные на подносе блюда.

— Новое поколение придворных чрезвычайно разочаровывает, — мрачно заметил Палейно, отворачиваясь от окна.

Винсент отхлебнул вина, привычно покатал по нёбу и проглотил.

— Все люди разные в любом поколении, — примирительно отозвался он. — А идиотов хватает везде и всегда.

— С последним не могу поспорить, — согласился Конрадо, также пригубив вино. Притрагиваться к закускам он пока не торопился. — Но времена и вправду настали другие. Люди, возможно, и прежние, вполне допускаю, что здесь вы правы. Но изменились правила игры. То, что раньше было бы высмеяно и осуждено, на сегодняшний день принимается на ура. Напомните-ка, откуда вы прибыли в Истендо?

— Из Лекардии, — не моргнув глазом, ответил Винсент.

Он отправил в рот крупную креветку.

Маркиз покивал, не торопясь следовать примеру собеседника.

— Увы. Единственный адекватный человек среди молодёжи — и тот иностранец, — печально заключил он. — Здешний двор загнивает, и тут ничего не попишешь.

— Будем надеяться, что его величество этого не допустит, — криво ухмыльнулся Винсент.

Конрадо покосился на него чрезвычайно мрачно, чем привёл Воина в замешательство. Однако объяснять маркиз ничего не стал.

— А вы много лет живёте при дворе? — спросил Винсент, решив направить разговор в нужное русло.

Палейно поморщился.

— Что вы, какое много лет, — откликнулся он. — Всего-то несколько месяцев. Я много лет воевал, а потом предпочитал держаться от дворцовой жизни подальше. — Конрадо взял с блюда кальмара, но не спешил отправлять его в рот. — Я, знаете ли, терпеть её не могу.

Он, наконец-то, съел кальмара и потянулся за вторым.

— Отчего же тогда теперь вы изменили своим принципам? — спросил Винсент, пристально следя за реакцией собеседника на еду.

Тот криво усмехнулся.

— Пришлось, — откликнулся Палейно. — В жизни иногда складываются такие обстоятельства, при которых принципам приходится изменять.

Винсент смотрел на него, вопросительно изогнув бровь, ожидая как объяснений, так и реакции на поренью. Он и сам не знал, чего больше. Однако не последовало ни того, ни другого. Маркиз съел ещё одного кальмара, затем устрицу и, кажется, никакого дискомфорта в связи с этим не испытал. И уточнять, к чему именно относились его последние слова, тоже не стал.

— Дядюшка? — Звонко процокав каблучками по коридору, Селина остановилась возле кушетки. — Вы заняты беседой?

Её тон звучал чрезвычайно неодобрительно.

— Да, мы тут решили немного выпить и поговорить с молодым человеком. — Маркиз как будто не уловил неудовольствия в голосе племянницы. — Кстати, вы знакомы?

— Мы были представлены.

Винсент поднялся на ноги, как того требовали правила вежливости. Селина одарила его беглой улыбкой. Такой, что прежняя холодность казалась во сто раз лучше. Улыбка была нарочито неискренней, дежурной, наигранной. Девушка тотчас же снова повернулась к дяде.

— Уверена, что молодой человек простит вас, — заявила она, беря Конрадо за руку. — Вы забыли, что вам вредно пить. Пойдёмте.

Не выпуская дядю ни на секунду, она решительно повела его прочь. Винсент стоял и смотрел вслед. Селина ни разу не оглянулась. Когда Воин в следующий раз встретился с Конрадом Палейно, тот оказался так же сдержан в общении с ним, как и племянница. Правда, глазами маркиз, казалось, извинялся перед Винсентом за резкую смену своего поведения. Но беседовать с ним, а тем более пить вино в его компании, больше явно не намеревался.

Решение созрело практически моментально: приводить себя в порядок к ужину я не стану. Просто оденусь как попало, то бишь в первое, что попадётся под руку. Полностью удовлетворённая таким намерением, я распахнула дверцу шкафа. Только сделала это слишком резко: шкаф был старым и опасно закачался.

Первое платье я забраковала: оно было чересчур шикарным. Если заявлюсь в таком к Торендо, он возомнит бог знает что. Второе тоже не подходило: оно слишком невыгодно режет мою фигуру. Не могу же я заявиться к нему, как замухрышка. Третьим в руку ткнулся тот самый коралловый наряд, в котором я была на презентации альтеров. Ну, это и вовсе никуда не годится. Он что же, подумает, что у меня одно-единственное платье на все случаи жизни?

Перемерив весь шкаф, я в конце концов остановилась на светло-зелёном платье, которое не было чрезмерно нарядным, зато хорошо сидело на фигуре. Туфли тоже были зелёные, а вот украшения я умышленно подобрала ярко-жёлтые. Мне в этом виделся своего рода протест.

В таком облачении я и заявилась в семь часов вечера в покои Торендо. Они представляли собой анфиладу комнат, в первой из которых меня и принимали. Здесь стоял стол, нарытый на две персоны. В комнате горели свечи, стол был уставлен блюдами, которые, к счастью, не ограничивались листьями салата. Нет, салат тоже присутствовал, но являлся далеко не единственным кушаньем. В том числе из одного накрытого крышкой блюда умопомрачительно пахло жарким.

— Я вижу, вы всё-таки подготовились, — заметила я, остановившись на пороге и обводя глазами помещение.

— А я вижу, вы всё-таки пришли, — не замедлил с ответом Торендо.

Можно было бы сказать, что он одет вполне прилично для ужина с гостьей, если бы тёмно-зелёный дублет не оказался по-домашнему небрежно расстёгнут на несколько верхних пуговиц.

— Без малейшего удовольствия, — заверила я, подходя поближе к столу.

— Да, — с жаром подхватил Ирвин, шагая мне навстречу, — я тоже смотрел на все эти приготовления и плакал горючими слезами.

— В таком случае очень надеюсь, что еда не окажется пересоленной, — проявила беспокойство я.

Торендо сделал знак приблизившемуся ко мне воину, исполнявшему здесь функцию лакея, и тот, склонив голову, удалился. Ирвин сам пододвинул мне стул. Я откинула назад распущенные волосы, устраиваясь поудобнее.

— Не тревожьтесь: с вашими листьями всё нормально, — поморщился Торендо, обходя стол и усаживаясь напротив.

— Ну, и очень хорошо, — улыбнулась я. — Потому что я специально весь день ничего не ела. Чтобы прийти сюда голодной и не дать вам возможности сэкономить на еде.

— Можете быть спокойны на этот счёт. Если салата не хватит, я отправлю своего человека, чтобы оборвал все листья в саду, — щедро пообещал Торендо.

Я изобразила на лице недовольную гримасу.

— Вот как? А я-то думала, что вы сами полезете на дерево, чтобы накормить даму.

— Кажется, мы уже упоминали, что подвиги во имя прекрасных дам — не по моей части, — покачал головой Ирвин.

— Да, было дело, — не стала притворяться запамятовавшей я. — Вот только в большинстве случаев люди, которые так говорят, на деле бросаются на подвиги, не раздумывая.

— О, уверяю вас, это не мой случай.

Торендо откинулся на спинку стула и стал с любопытством разглядывать мой внешний вид. Если рассчитывал меня смутить, то не вышло.

— А если, к примеру, я заплАчу? — принялась прощупывать почву я.

— Лучше не надо, — покачал головой он. — Я терпеть не могу женские слёзы и, главное, совершенно в них не верю.

— Ничем-то вас не проймёшь, — фыркнула я.

— Ошибаетесь, — неожиданно возразил он. — Кое-чем пронять меня всё-таки можно. И, должен признать, вам это удалось.

— Неужели? — восхитилась я. — Не подскажете, чем же именно?

Ирвин прищурился.

— Пожалуй что нет. Зачем вам это знать? Вина будете?

— Непременно. — Я пододвинула к нему свой кубок. — Хочу, чтобы и на этой статье расходов вы не смогли сэкономить.

— И что мне с вами делать? — горько посетовал он.

Алая жидкость щедро потекла из бутыли в кубок.

— Рекомендую в следующий раз быть осторожнее с фантами, — широко улыбнулась я.

— Непременно прислушаюсь к вашему совету.

Торендо налил вина и себе, после чего снял крышку, под которой пряталось горячее блюдо. Запах тушёного с приправами мяса приятно защекотал ноздри. Я пригляделась. Ну, конечно, с картошкой.

— Что будете есть? — галантно осведомился Торендо. — Полагаю, салат?

— Обязательно. — Я протянула ему тарелку, предоставляя возможность поухаживать за дамой. — А заодно устрицы, паштет и жаркое.

— Вот как? — Ирвин определённо развеселился. Еду, во всяком случае, накладывал вполне охотно. — Не боитесь за свою фигуру? Вы же, как-никак, конкурсантка?

— Не боюсь, — заверила я, принимая тарелку. — Я сначала поем мяса с картошкой, а потом перейду на салат. Тогда организм запомнит только последнее блюдо, и никакого вреда фигуре не будет.

— Как предусмотрительно!

Ирвин принялся накладывать еду и себе. Всё то же самое, не считая салата. Ну что ж…

— Ой! — громко воскликнула я.

Серебряное колечко, которое я играючи вертела пальцами, слетело с мизинца и со звоном покатилось по полу где-то под столом.

— Сейчас найду.

С этими словами Ирвин тоже скрылся под столешницей. Я же привстала и быстро посыпала пореньевым порошком еду на его тарелке. Поренья практически мгновенно растворилась в соусе. Если несколько крупинок и остались видны, ну, так что же? Соль и соль.

Между тем Торендо вынырнул из-под стола с моим колечком в руке.

— А говорили, что на подвиги не способны, — попеняла ему я.

— Скорее не настроен, — уточнил он. — Но такие в случае необходимости готов осилить.

Ирвин вытянул руку, держа кольцо двумя пальцами, намереваясь надеть его мне на мизинец. Но я сложила ладонь лодочкой, и он опустил перстень туда.

— Боитесь, как бы мужчина не надел вам на палец кольцо? — угадал он.

— Что-то в этом роде, — кивнула я.

Торендо с интересом посмотрел на меня, склонив голову набок.

— Вы находите в этом что-то страшное?

— Скорее дорожу своей самостоятельностью.

— Да, пожалуй, именно такое впечатление вы и производите, — задумчиво кивнул он. — Самостоятельной. Не надоедает?

— Напротив. С каждым шагом нравится всё больше, — сообщила я.

— Ну что ж. — По-моему, в его тоне проскользнул скептицизм, но, впрочем, мне могло и почудиться. — Угощайтесь.

Уговаривать меня не пришлось. Я с аппетитом принялась за еду. Мясо оказалось приготовленным на славу: сочным, чуть-чуть островатым, необыкновенно вкусным. Картошка в мясном соусе тоже была выше всяких похвал.

— Полагаю, раз уж мы ужинаем вместе, нам полагается вести светскую беседу, — заметил Торендо, взяв в руки вилку, но не торопясь воспользоваться ею по назначению.

— А вы всегда поступаете так, как полагается? — не удержалась от вопроса я.

Он рассмеялся. Вилка с жарким застыла в воздухе и снова вернулась в тарелку.

— Практически никогда. Но ради вас я готов сделать исключение.

Этим следовало воспользоваться.

— В таком случае, может быть, расскажете, каким образом вы узнали, что это был именно мой фант?

— С чего вы взяли, что я это знал? — изобразил удивление Торендо.

— Бросьте, — фыркнула я. — Я совершенно в этом уверена.

— Вы ошибаетесь. — Ирвин покачал головой с таким видом, что я убедилась окончательно: он прекрасно знал, кого именно приглашает на ужин. — Не забывайте: у меня были завязаны глаза. Так что даже будь я в курсе, что это кольцо — ваше, как я мог догадаться, в какой момент из шляпы извлекут именно его?

Я поджала губы и прищурилась, глядя на Ирвина с нескрываемым недоверием. А он, как ни в чём бывало, приступил к еде. Я думала о том, как бы подловить Торендо на мошенничестве в игре в фанты, и даже забыла следить за его реакцией на кушанье. Но он внезапно кашлянул, ещё раз, затем ещё. Вилка с громким звяканьем упала в тарелку. Ирвин взялся рукой за горло и зашёлся в приступе дикого кашля. Я же сидела и глядела на него, пребывая в состоянии оцепенения. Еле отметила, как на шум в комнату вбежал его помощник. Моя рука тоже медленно потянулась к горлу, но только совсем по другой причине. Приступ всё никак не проходил, и объяснив, что не хочу стеснять его своим присутствием, а также пожелав скорейшего выздоровления, я выскользнула из-за стола и вышла за дверь. И только там остановилась, прижавшись спиной к стене, глядя перед собой расширенными глазами. Силясь осознать то, что до сих пор казалось совершенно невероятным.

Приступ закончился через несколько минут. Отослав подчинённого из комнаты, Ирвин Торендо отдышался, а затем с силой стукнул кулаком по столу.

— Чёрт! — воскликнул он в сердцах.

Глава 12. Тупик

О том, что Торендо оказался тъёрном, я рассказала только Винсенту. И взяла с него слово, что он не станет уведомлять об этом короля. Несмотря на сделанное за ужином открытие, немало меня шокировавшее, я продолжала испытывать по отношению к начальнику охраны симпатию. Хотя, казалось бы, воспоминание о том, что произошло с Лорой и Лидией, должно было бы начисто её перечеркнуть. Словом, я не хотела, чтобы Торендо арестовали и казнили. И надеялась, что мне удастся убедить его просто возвратиться назад в свой мир.

Всё, что нам оставалось, — это ждать лунной активности, но до смены фазы всё ещё оставалось несколько дней. Пока же я приняла решение Торендо избегать. Вот только не очень-то мне это удалось.

На следующий же день после сорвавшегося ужина, направляясь после очередного бессмысленного занятия в сад, я стала свидетельницей любопытной сцены.

Торендо сидел на стуле в широком холле, держа в руке какой-то свиток. Перед ним остановился один из его подчинённых, тот самый офицер, который сопровождал его в ночь первой четверти. Тогда, когда мы обнаружили убитых девушек.

— Сэр Торендо, могу я обратиться к вам с просьбой?

Офицер, к слову, совсем молодой парень, должно быть, так рано выслужившийся за счёт проявленной в бою отваги или какого-нибудь незаурядного поступка, стоял, сцепив руки, и явно нервничал. Однако, как мне показалось, причиной его напряжения был не страх перед начальством, а нечто иное. Что ж, скоро узнаю. Я остановилась у стены на расстоянии нескольких ярдов от них. Прятаться не пряталась, но и особого внимания к своей персоне старалась не привлекать.

Ирвин оторвался от свитка и поднял глаза на офицера.

— Попробуй.

Ходить вокруг да около юноша не стал, решил сразу взять быка за рога.

— Не могли бы вы дать мне отпуск на завтра в первой половине дня?

Выпалив свою просьбу, он застыл в ожидании, с надеждой взирая на Торендо.

— Зачем? — осведомился тот.

Офицер замялся, но затем всё-таки дал ответ:

— Я хочу вызвать Юлия Корхеса на дуэль.

Брови Ирвина поползли вверх.

— С какой это стати, могу я спросить?

Юноша серьёзно посмотрел ему в глаза.

— Он оскорбил одну женщину. Я намерен заступиться за её честь.

Ирвин со вздохом свернул свиток.

— И какую же женщину оскорбил Корхес? Позволю себе угадать. Это леди Синтия, участница конкурса красоты?

Офицер покраснел; особенно заметно изменили цвет кончики его ушей. Однако увиливать от ответа он не стал, и следующие слова произнёс вполне уверенно:

— Да, сэр, это именно она. Корхес позволил себе в отношении её возмутительные и недопустимые высказывания.

— Какие, например?

Вид Торендо имел весьма скептический. Юноша, напротив, отстаивал свою позицию горячо и убеждённо.

— Он назвал её вертихвосткой, слишком много о себе возомнившей. Бездушной и недалёкой кокеткой. И… И ещё много всего в этом роде, — заключил он, опуская глаза.

Ирвин невесело усмехнулся, после чего недоверчиво покачал головой, глядя на юношу исподлобья.

— Никакого отпуска ты не получишь, — постановил он.

Такое заключение показалось мне несколько неожиданным, и я даже немного подалась вперёд. Офицер тоже явно удивился. Похоже, увидев, что командир проявил к его истории интерес, юноша уверился в том, что к его просьбе отнесутся с пониманием. Теперь же разочарование оказалось настолько сильным, что он даже слегка забыл о правилах субординации.

— Но почему?! — огорчённо воскликнул он.

Торендо и бровью не повёл.

— Я не собираюсь освобождать тебя от дежурства ради того, чтобы ты занимался всякой ерундой. Девчонка раздавала авансы направо и налево, морочила голову куче мужчин одновременно, — он слегка повысил голос, тем самым заставив собравшегося было возразить офицера сомкнуть губы, — нарывалась на неприятности. Было понятно, что рано или поздно ей это аукнется. Могло быть и хуже.

— Я всё равно обязан постоять за её честь, — упрямо заявил офицер, глядя в пол.

Он уже не ждал от начальства содействия, и тем не менее в собственной правоте оставался уверен.

— Не за счёт службы, — жёстко отозвался Торендо. — Если тебе так приспичило делать глупости, пожалуйста — но только в твоё свободное время. А в остальные часы изволь сосредоточиться на службе.

— Так точно! — выпрямившись, формально ответил офицер. — Разрешите идти?

— Иди, — передёрнул плечами Торендо.

Офицер зашагал в направлении наших помещений; я же, проводив его взглядом, напротив, направилась к Ирвину.

— Я всё слышала, — сразу же заявила я, не считая нужным скрывать очевидное. — Как вы могли?!

Ирвин откинул голову назад. Вставать на ноги он и не думал, поэтому, дабы не возвышаться над ним наподобие статуи, я плюхнулась на соседний стул.

— Как я мог что? — чуть раздражённо поинтересовался Торендо. — Не дать бедному мальчику отпуск на столь благое дело?

— Да нет! — Его предположение было настолько нелепым, что я аж замахала руками. — Как вы могли так просто его отпустить? Вы должны были его отговорить! Объяснить ему всё как следует! Разве вы не видите? Он же всё равно побежит вызывать этого Корхеса, как только представится такая возможность. А она обязательно представится, не круглые же сутки он у вас на дежурстве!

Торендо неспешно переложил свиток из руки в руку.

— Представится, — спокойно подтвердил он. — И побежит. И вызовет Корхеса на дуэль.

— Но он же может погибнуть! — воскликнула я. — Из-за такой глупости! Дуэль — это не шутка. Вам что, его не жалко?

— Он — взрослый совершеннолетний мужчина и сам принимает решения, — откликнулся Торендо.

Он не пытался мне что-то доказывать, скорее уж разъяснял, как маленькому ребёнку.

— Он — не взрослый мужчина, а неоперившийся юнец, — отрезала я.

— Верно, — согласился Ирвин. — А неоперившиеся юнцы становятся мужчинами, совершая ошибки и на этих ошибках обжигаясь. Другого способа не существует. Лишите их такой возможности — и они останутся желторотыми юнцами до самой старости.

— До старости такими темпами можно и не дожить, — пробурчала я.

— Можно, — и не подумал спорить Торендо. — Остаётся надеяться, что в данном конкретном случае до этого не дойдёт. Зато одна-единственная такая ошибка многократно повышает шансы выжить в последующих передрягах.

— Что ж, вам виднее, — сказала я, поднимаясь.

Должно быть, в этом и есть разница между мужчинами и женщинами, думала я, шагая к выходу в сад. Они ведь и к воспитанию детей относятся по-разному. Женщина стремится оградить от любых неприятностей. Мужчина же возражает против чрезмерной опеки, считая, что ребёнок должен научиться самостоятельности, а без ошибок этого не сделать… Хотя, что за чушь я несу? Какой мужчина? Какие дети? Он же тъёрн! Не человек, а тъёрн. И ему просто наплевать, погибнет этот мальчишка офицер или не погибнет. Тъёрнам не жаль людей. Никогда не жаль.

Прогулка по саду вышла какой-то невесёлой. А возвращаясь назад, я снова наткнулась на Торендо. Что ж такое, никуда мне от него не деться, хоть кричи, честное слово!

На этот раз начальник охраны тоже был в компании, только теперь — женской. Стоя у окна, он общался с улыбающейся Вежанной. Последняя выглядела, надо сказать, очень неплохо, и, видимо, прекрасно это сознавала, поскольку казалась весьма довольной собой.

— Отчего вы скучаете здесь одна? — галантно осведомился Торендо.

Видимо, они только что встретились.

— Сбежала с занятий, — доверительным тоном ответила Вежанна, после чего рассмеялась. — Но вы ведь никому не расскажете?

— Не расскажу, — ухмыльнулся Ирвин. — А всё-таки раскройте секрет, почему вы сбежали? Я полагал, девушки, участвующие в конкурсе, всеми силами стараются в нём победить. А для этого нужны и занятия.

Вежанна пренебрежительно передёрнула плечами.

— Смотря какие и смотря кому. Занятия, с которых я сбежала, мне не нужны. Я и так всё там знаю, могу ещё учительницу поучить.

Она мотнула головой, откидывая назад волосы, выгодно демонстрируя их блеск и шелковистость.

— Вам так хорошо даются все науки? — с улыбкой спросил Ирвин.

— Честно говоря, не все, — призналась Вежанна, опустив глазки. — На самом деле мне не очень хорошо удаётся кое-что из танцев. Говоря точнее, куранта. Некоторые движения. Вот я и подумала… Может быть, вы могли бы мне помочь?

Ну, дальше скучно, подумала я. Сейчас он скажет, что будет просто счастлив это сделать в любое удобное для неё время, а она ответит, что удобнее всего ей было бы сегодня ночью в его покоях. Я прошла мимо них, не таясь и нарочито глядя мимо, после чего закрылась в своей комнате.

В тот день у нас с Винсентом была ориентировочно назначена встреча. Однако наступил вечер, а он так и не появился. В целом ничего страшного в этом не было. В ближайшее время тем для срочного обсуждения на повестке дня не ожидалось. Тем не менее я немного волновалась. Всё-таки совсем мало времени прошло с его неудачного похода на лунный холм. К тому же мне просто было тоскливо и хотелось с кем-нибудь поговорить. Поэтому, прихватив из шкафа плащ (в коридорах дворца было довольно-таки холодно из-за гуляющих сутки напролёт сквозняков), я отправилась в покои лекардийского посла.

Я предполагала найти в покоях Дилана, однако его там не оказалось. Зато рядом со входом обнаружился слуга, который покосился на дверь довольно-таки испуганно. Но на мой вопрос ответил, не раздумывая: мол, да, господин у себя, вы можете зайти. Я прошла внутрь. Первая комната, игравшая роль не то приёмной, не то гостиной, оказалась пуста. А вот из следующей, которая не являлась спальней, но уже относилась к личным покоям посла, доносился какой-то шум. Я поспешно толкнула дверь и вошла.

Что происходит, стало очевидно сразу же, стоило мне переступить порог. Винсент напивался. В данный момент он стоял возле стола без дублета (последний валялся, смятый, в углу), в наполовину расстёгнутой рубашке, держа в руке кубок. Губы были мокрыми от вина, лицо как следует раскраснелось. На столе стояла полупустая бутыль, вокруг неё растеклось пятно пролитой мимо кубка жидкости. Несколько предметов, место которым как правило бывает на столе или в шкафу, лежали раскиданными по полу.

— В честь чего праздник? — повышенно бодрым тоном поинтересовалась я, прикрывая за собой дверь.

Винсент наградил меня мрачным взглядом и опорожнил кубок. Вина оставалось слишком много для одного глотка, поэтому часть полилась мимо рта, пачкая белоснежную рубашку. Будто этого и не замечая, Винсент взял в руку бутыль и плеснул в кубок очередную порцию.

— Будешь? — догадался спросить он затем.

— А давай, — откликнулась я.

Пожалуй, мне тоже было что утопить в таком напитке.

Винсент хмыкнул, взял ещё один кубок, плеснул вина и туда. Я подошла к столу. Воин между тем в очередной раз отхлебнул из кубка.

— Эта бутылка — первая? — осведомилась я, пробуя вино на вкус.

Ничего так, но и ничего сверхъестественного тоже. Пить можно, но в не слишком больших количествах.

— Тебе какая разница? — поморщился Винсент.

— Ясно. Значит, вторая, и останавливаться на ней ты не намерен, — заключила я. — А что стряслось?

— Ничего не стряслось! — почти крикнул Винсент, после чего опорожнил кубок практически взахлёб.

— Понимаю, — кивнула я, усаживаясь на кушетку. — И, полагаю, это «ничего» зовут Селина Палейно?

Винсент резко дёрнулся, будто я ударила его плетью.

— Да как бы ни звали, — процедил он сквозь зубы. — Разговаривать здесь точно не о чем.

— Ну, раз есть из-за чего напиваться, значит, о чём поговорить тоже найдётся, — возразила я.

Спорить со мной Воин не стал. Кажется, он вообще не обратил особого внимания на мои слова. Но потом вдруг, глядя прямо перед собой, произнёс:

— Она не видит меня в упор. Ведёт себя так, будто меня вообще не существует!

Последние слова Винсент прокричал, и с силой отшвырнул кубок. Тот с громким стуком ударился о край каминной решётки, после чего упал на пол. Думаю, форма сосуда успела основательно испортиться.

— Винсент, — вздохнула я, — не ломай дворец. Почему ты так убеждён, что она тебя не замечает? Может, ты ошибаешься?

— Ни черта я не ошибаюсь, — чуть тише откликнулся он. — Я не слепой и не идиот. Леди невеста короля просто не готова снизойти до простого смертного. Она холодна, как ледышка.

Его руки безвольно опустились, грудь тяжело вздымалась.

— Значит, ей же хуже. Сядь, Винсент, — просительно произнесла я и опустила ладонь на сиденье рядом с собой.

Как ни странно, Воин мою просьбу выполнил. Плюхнулся на кушетку, поставил локоть на ручку и хмуро уставился в окно.

— Подумай сам, — невесело сказала я, — может, оно и к лучшему. Допустим, у вас бы что-нибудь сложилось. Она обратила бы на тебя внимание, ответила взаимностью. Что потом? Ну, разберёмся мы с тъёрном… — Я резко помрачнела, но взяла себя в руки и постаралась сосредоточиться. — Уедем из дворца. И что будет тогда? — Я положила Воину руку на плечо. — Ты же и сам это понимаешь, Винсент. У королей так просто не уводят невест.

Он пробурчал в ответ что-то неразборчивое.

— А, знаешь, может, она именно поэтому тебя и отталкивает, — осенило вдруг меня. — Возможно, ты ей нравишься. Но она понимает, насколько опасными могут быть игры с огнём.

Винсент резко вскинул голову. В его глазах на мгновение запылала надежда. Но быстро потухла, и Воин в отчаянии покачал головой.

— Нет, тогда она вела бы себя по-другому. — На его губах играла горькая улыбка. — Я просто ей не нужен, и ни к чему морочить себе мозги лживыми иллюзиями.

Винсент откинулся на спинку кушетки и прикрыл глаза. Сочувственно вздохнув, я накрыла его руку своей ладонью.

— Мне, знаешь ли, тоже совсем невесело, — заметила я какое-то время спустя.

Винсент повернул голову в мою сторону.

— А у тебя что стряслось? — осведомился он.

Я грустно ухмыльнулась.

— Он мне нравится. Кажется, очень нравится.

— Кто? — не понял Винсент.

— Начальник охраны, — просто сказала я. — Ирвин Торендо.

Сказала и с тоской заметила, что мне даже произносить это имя приятно. Приятно то, как звуки отскакивают от нёба, и то, как они сотрясают воздух. Но голос Винсента быстро вырвал меня из мира грёз.

— Ты что, с ума сошла?! — воскликнул Воин. — Он же тъёрн!

— Да что ты говоришь! — огрызнулась я. — Вот спасибо, что всё мне разъяснил! А я-то не догадывалась: и в чём же тут проблема?

— Ладно, не обижайся, — смягчил тон Винсент.

— Да что уж там, — отмахнулась я. — Ты прав, я действительно полная идиотка. Кажется, жизнь преподнесла хороший урок моей гордыне. Знаешь, я ведь всегда подсознательно относилась свысока ко всем этим дурочкам, которые влюбляются в тъёрнов. И пребывала в полном уверенности, что уж со мной-то, такой умной, рассудительной и опытной, ничего подобного произойти не может никак. И вот пожалуйста.

Винсент сочувственно покачал головой.

— Да уж, тебе не позавидуешь.

Вытянув руку, он обнял меня за плечи, я же прижалась к его плечу щекой.

— Даже не знаю, кому из нас хуже, — признал Воин.

Мои плечи дрогнули в беззвучном смехе.

— Можем не соревноваться, — предложила я. — Просто поделим почётное первое место в списке неудачников.

Мы помолчали. Я мрачно смотрела в сгустившуюся за окном темноту. Снаружи доносились голоса и топот копыт. Жизнь во дворце не затихала даже в тёмное время суток. Выплывшая из-за облака луна медленно, но верно увеличивалась в размерах. Ещё не полная, ещё не хватает словно откушенного кусочка. Полнолуние впереди.

— А знаешь, твоё положение всё-таки лучше, — изменил мнение Винсент. — В конце концов, если для тебя это окажется так важно…с тъёрном можно провести ночь, или несколько ночей. Ты хорошо знаешь, когда они опасны, а когда — нет. Так что ты во всяком случае можешь к нему приблизиться. Хотя бы на время.

Я сбросила руку Воина со своего плеча и отстранилась.

— Врезать тебе сейчас или после того, как протрезвеешь? — поинтересовалась я. — Что ты мне предлагаешь? Сделать его своим любовником, а потом, в ближайшее полнолуние или новолуние, подставить тебе под нож?

Винсент поморщился.

— Не драматизируй. Почему сразу под нож? Поговоришь ты со своим тъёрном, придёт Джен и откроет для него Врата. Пускай отправляется в свой мир и живёт там хоть сто лет, хоть двести… или какая там продолжительность жизни у тъёрнов.

Я снова откинулась на спинку кушетки.

— Ты всё равно несёшь полный бред. Спасибо, что не предлагаешь мне отправиться вместе с ним в его мир, — глухо сказала я.

— Вот на это можешь не рассчитывать, — заверил Винсент. — Даже если бы такая идиотская мысль пришла тебе в голову — во что я, прямо скажем, не верю, — чёрта с два я бы тебя отпустил! Я просто говорю о том, что твой, хоть и тъёрн, хотя бы ведёт себя как живое существо. А Селина… просто красивая — невероятно красивая! — льдина.

Помрачнев, он поднялся с кушетки и подошёл к столику в поисках кубка. Не найдя, нахмурился, затем отыскал свой кубок взглядом на полу. Счёл, что взять с полки новый будет ближе, так и поступил, после чего налил себе очередную порцию вина.

— Будешь? — спросил он у меня.

Я помотала головой. Что-то настроения на выпивку не было совсем. Хотя, казалось бы, момент самый что ни на есть подходящий.

Винсент пожал плечами, дескать, не хочешь — не надо, а сам приложился к кубку. Я поднялась, поставила свой кубок на стол и подошла к окну. Глядя в лунную ночь, услышала, как сзади приближается Винсент. Потом его руки легли мне на плечи. Я медленно повернулась. Мне вдруг остро захотелось человеческого тепла, не только духовного, но и физического. И, видимо, не одной мне.

Пару секунд мы стояли, просто глядя друг другу в глаза, видя друг друга иначе, чем привыкли видеть. Потом Винсент обхватил мою спину руками и, наклонив голову, принялся целовать в губы, с жаром, с напором, с надрывом. Вцепившись в его шею, как в спасательный круг, я ответила тем же.

Искусительница всех побери, почему бы и нет? В конце-то концов, какого чёрта я маюсь из-за морочащего девушкам голову тъёрна? Рядом со мной есть мужчина, настоящий, сильный, надёжный, преданный. Умный и, если на то пошло, красивый. И при этом — человек. Ну да, ходить на сторону он будет, это не подлежит сомнению. Ну, так что? Ревновать его я точно не стану.

Так чего мне ещё надо? Наивную детскую сказку, которая никогда не осуществится, поскольку такая у них, сказок, судьба — жить только в людском воображении? Пускай Торендо идёт ко всем чертям!

Я впилась в губы Винсента с ещё большим жаром, почти переходящим в агрессию. С ним, похоже, происходило примерно то же, что и со мной. Мы переместились на кушетку, наткнувшись по пути на пару валяющихся на полу предметов и резко оттолкнув их ногами. Винсент склонился надо мной, снова целуя в губы. Я принялась расстёгивать его рубашку, и так наполовину распахнутую. Тело Винсента было горячим, дыхание тяжёлым.

Он приподнялся и отдалился от моего тела, стягивая с себя рубашку. И в этот момент меня словно окатило волной холодной воды. Я испытала чувство дискомфорта. Что-то было не так. Прикосновения Винсента не были мне неприятны, нет. И если бы всё сейчас произошло, никакой бы травмы я в связи с этим не испытала. Но в то же время сказать, что я сильно к этому стремилась, было нельзя. Было во всём этом что-то неправильное, и к морали эта неправильность никакого отношения не имела. Мне вдруг подумалось: а как я буду смотреть ему в глаза потом? Как он будет смотреть в глаза мне? Сможем ли мы так же спокойно сидеть рядом на одной кушетке и болтать о том, о чём захочется? Сможем ли сражаться бок о бок с тъёрнами? Не пробегут ли между нами предательские трещины, которые сделают это невозможным?

Я подняла глаза на Винсента и прочитала в его взгляде такую же неуверенность. А вместе с ней — тоску и пустоту.

— Это ни к чему не приведёт, верно?

Я согласно кивнула.

— Извини. — Винсент отвёл глаза.

— Это ты извини.

Он отстранился окончательно, сел, опустив ноги на пол и принялся снова натягивать рубашку. Я тоже села и стала приглаживать растрепавшиеся волосы, глядя в пол. Между нами повисло напряжённое молчание. Но это было нестрашно. Неловкая пауза рано или поздно закончится. А вот прежние отношения нам, кажется, удалось сохранить.

Глава 13. Войти в закрытую дверь

Винсент продолжал маяться весь следующий день. Он то мерил широкими шагами свои покои, то привидением бродил по дворцу, но возвратить себе душевное равновесие никак не мог. Селину он не встречал, но это не улучшало его настроение, а, кажется, напротив, делало только хуже. Вчерашняя попойка тоже не помогла. Больше того, он чуть было не испортил отношения с напарницей, что уж совсем не лезло ни в какие ворота.

Со всей этой ситуацией пора было заканчивать. Быстро, радикально, и без сантиментов. Как ножом по горлу резануть. Нет, делать что-либо подобное в буквальном смысле Винсент, ясное дело, не собирался. Этого она не дождётся. Однако найти быстрое и кардинальное решение было необходимо, и одна идея Винсенту в голову действительно пришла. Правда, сперва он отмахнулся от неё, как от глупой и бессмысленной. Однако идея прочно укоренилась в мозгу, и вскоре Воин не без удивления понял, что принял решение, сам того не сознавая. Да, он поступит именно так. Раз и навсегда поставит точку. А потом вычеркнет Селину из своей жизни так, будто её никогда и не было. Просто перестанет её замечать — так же, как она не замечает его. А через несколько дней и вовсе навсегда уйдёт из дворца.

И вот, когда на город и его окраину начал опускаться вечер, а над горизонтом появилась еженощно увеличивающаяся в размерах луна, Винсент решительно зашагал в хорошо знакомом направлении. Добравшись до лунного холма, он стал подниматься вверх по склону. Плащ развевался на сильном ветру, волосы взъерошились и временами попадали в глаза, но Воин не обращал на них особого внимания, лишь отмахивался, как от досадной помехи. Холм был зачищен совсем недавно, и вероятность того, что здесь снова обнаружатся напавшие на него люди, была невысока. Тем не менее она существовала. Меч и кинжал Винсент держал наготове, но остановить его такой риск не мог. Сейчас он справится хоть с троими, хоть с пятерыми, если понадобится. У него есть цель, и никто не помешает ему её достичь.

На то, чтобы отыскать нужное место, не ушло много времени. У Винсента был ориентир — то самое кряжистое дерево с широким стволом. Так и не встретив по пути ни одного человека, он уверенно шагнул сквозь иллюзию.

Только теперь Воин вспомнил, что путь ему преграждают две запертые двери: одна в самом начале коридора, другая в самом конце. Но это воспоминание не слишком его смутило. Сейчас вообще мало что могло его смутить. Двери мешают пройти? Значит, он избавится от дверей.

А вот и «прихожая», ведущая в подземный ход. Винсент собирался выбить дверь плечом, но сперва толкнул её на пробу, и, к его удивлению, она подалась. На стене обнаружился факел, и Воин зажёг его при помощи прихваченного с собой огнива. А потом решительно зашагал по коридору. Он придёт к Селине и выскажет ей всё в лицо. Скажет всё, что думает, о таких, как она. И на этот раз ей не удастся его проигнорировать. Она выслушает всё до конца. А потом он уйдёт, чтобы никогда больше не появляться. И ни единого слова больше не скажет королевской невесте.

Добравшись до конца тоннеля, он просунул ручку факела в специальное крепление на стене и прислушался. Из-за закрытой двери никаких звуков не доносилось. Винсент внезапно заколебался. В мозг прокралась крамольная мысль о том, чтобы развернуться и уйти назад. Но, сжав зубы, он отбросил её на задворки сознания и пинком распахнул дверь, выяснив таким образом, что она тоже была не заперта.

Та самая комната. Высокий шкаф, комод, зеркало на стене, кровать с белой спинкой. Свечи, зажжённые в нескольких канделябрах, наполняют спальню светом, намного более мягким, чем грубое полыхание факела. А на светло-зелёной банкетке сидела она.

Селина была одета в белое домашнее платье с кружевами, какие женщины из знатных семей обычно носили дома по вечерам. Распущенные волосы отдыхали от дневной укладки.

Селина оглянулась и увидела застывшего на пороге Винсента. Она не испугалась, не рассердилась и, что самое главное, даже не удивилась. Только слабо улыбнулась, и от этой улыбки её лицо мгновенно утратило привычное выражение холодности. Во взгляде голубых глаз и изгибе губ сквозила уязвимость, никак не вязавшаяся с прежней решительностью и высокомерием. И все слова, которые так твёрдо намеревался сказать Винсент, разом вылетели у него из головы.

— А я всё думала, догадаешься ты прийти через подземный ход или нет, — проговорила Селина.

Поднявшись с кушетки, она сделала несколько шагов по направлению к Винсенту и снова остановилась, не сводя с него глаз.

— Я понимала, что всё это плохо кончится, — продолжила она. — Что риск слишком велик. И твёрдо решила не допустить этого. Не подпустить тебя к себе. Старалась тебя оттолкнуть. Даже не позволила приблизиться ко мне через дядю. Стала всё больше и больше времени проводить здесь, в своих покоях. Думала, это для того, чтобы как можно реже с тобой встречаться. Чтобы всё забылось и улеглось. А сама поймала себя на том, что всё время оглядываюсь на эту дверь. И всё время жду, что ты появишься. — Селина нерешительно пожала плечами. Её улыбка стала ещё более уязвимой. — Я даже прошла по коридору и отперла обе двери, — призналась она. — И оставляла их незапертыми, даже ночью, вопреки всем требованиям безопасности. Сидела здесь и ждала. А ты всё не шёл.

Сбросив оцепенение, Винсент, наконец, шагнул ей навстречу, медленно качая головой.

— Селина, я просто чёртов идиот.

Девушка положила руки ему на грудь, а он заключил её в объятия, опасаясь только одного: как бы случайно не задушить, не сломать ей что-нибудь, ведь она казалась такой хрупкой. Селина подняла к нему лицо, а он принялся целовать её губы, и от неё снова пахло летним лугом и полевыми цветами, или ему просто так казалось? А впрочем, какая разница?

Сдерживать себя он больше не мог, и начал избавляться от её платья, ещё не добравшись до кровати. Принялся расшнуровывать воздушное переплетение шёлка и кружев, в то время как тонкие пальцы Селины потянулись к застёжкам его куртки. Вынужденно оторвался от её губ, чтобы стянуть с неё платье, и снова впился в них, гладя растрепавшиеся волосы, такие светлые, какие ему крайне редко доводилось видеть.

Сбросив на пол собственную куртку, торопливо стянув рубашку, Винсент стал ласкать её тело, облачённое теперь исключительно в нижнее бельё. Проводил пальцами по мягкой, удивительно белой коже, гладил руки, плечи, ключицы, верхнюю часть груди, вздымающуюся над тугим корсетом. Впился в неё губами, понял, что от корсета необходимо избавиться незамедлительно и обнял Селину за спину, чтобы перевести её в сидячее положение. Принялся развязывать шнуровку излишне торопливыми и оттого по-мальчишески неловкими движениями, закинул длинные волосы за её плечо и впился губами в лопатку. Избавившись, наконец, от белья, снова уложил девушку на спину, поцеловал её живот, стал гладить обнажённую грудь и почувствовал, что окончательно теряет над собой контроль. Он должен получить её прямо сейчас, каждая секунда промедления отзывалась в теле физической болью.

На сей раз против того, чтобы снять брюки, он возражать не стал.

Дыхание на мгновение перехватило. Винсент запрокинул голову, а потом снова потянулся к губам Селины. Воин чувствовал, с какой силой вцепились в его плечи её хрупкие, казалось бы, пальцы, чувствовал, как уступает ему её тело, двигаясь в такт его движениям. И он старался быть нежным, и ласковым, и внимательным, и не спешить, но наступил момент, когда все сдерживающие факторы были отброшены в сторону, растворились за всепоглощающей пеленой. Он с силой прижал Селину к кровати, а движения стали резкими и порывистыми. Девушка тихо застонала, её пальцы разжались, выпуская из хватки его кожу. Мгновение спустя Винсент, прогнув спину и снова запрокинув голову, с шумом выдохнул воздух.

Селина тяжело дышала через слегка приоткрытый рот. Винсент убрал с её вспотевшего лба прядь волос, наклонился и поцеловал переносицу. Ласково провёл рукой от виска к подбородку. Воин и теперь не хотел разъединяться с её телом, но осторожность вернулась, и ему показалось, что ей тяжело дышать под его весом. Поэтому он лёг рядом, подложив руку под плечи Селины. Она же перекатилась набок и прижалась к нему всем телом. И было в этом движении столько доверия, что Винсент поспешил обхватить её спину обеими руками, обещая тем самым защиту от любых неприятностей.

— Если нас поймают, голову снесут обоим, — со слабой усмешкой заметила Селина.

Объятия Винсента стали ещё крепче. Играть против короля на его собственной территории — занятие весьма рискованное, но отступать Воин не собирался. Однако Селина была права: опасность угрожала не только ему, но и ей. Винсенту захотелось незамедлительно схватить её в охапку и унести отсюда через всё тот же подземный ход. Но Воин отлично понимал, что торопиться нельзя. Унести — это звучит хорошо, вот только куда и в каком качестве? Уж точно не в роли лекардийского посла. В качестве Охотника? Но как Охотник он не мог дать Селине того, что было ей необходимо. В качестве монтарийского аристократа? Это потребовало бы унизительного объяснения с родными, но ради неё он бы, пожалуй, наступил на горло собственной гордости. Однако такой вариант был чреват другими проблемами — например, серьёзным политическим конфликтом. Да и потом, кто сказал, что сама Селина хочет куда-то отсюда уезжать? Возможно, она стремится к тому, чтобы стать королевой.

— Как ты стала невестой Рамиро? — спросил Винсент, радуясь, что Селина не видит тени, пробежавшей сейчас по его лицу.

— Ты действительно хочешь знать? — Высвободившись из его объятий, она села, подложив под спину подушку, и подтянула повыше одеяло. — Учти, там довольно много нюансов, и они…не очень чистые. Тебе не понравится. Не боишься?

Она посмотрела ему в глаза, склонив голову набок.

— Если бы я чего-то боялся, не пришёл бы сюда, — отозвался Винсент.

Селина мимолётно улыбнулась, принимая аргумент.

— Ладно. Видишь ли, род Палейно — один из самых знатных в Линзории. После династии Рейесов мы — следующие в очереди на королевский престол.

— Но насколько мне известно, серьёзного противостояния между вашими семействами на этой почве не было, — заметил Винсент.

— Не было, — согласилась Селина. Девушка поджала ноги, усаживаясь поудобнее, а Воин поднялся повыше, чтобы оказаться ближе к ней. — Род Рейесов никогда не знал проблем с наследниками. Так что наша единственная дорога к трону лежала бы через массовые убийства и изощрённые политические интриги. А это было совсем не в духе моего отца, и дяди тоже. Так что меня не воспитывали как наследницу престола и будущую королеву. Всего лишь как будущую герцогиню, — ухмыльнулась она. — Возможно, разница не так уж и велика…но всё-таки подразумевает немного большую свободу.

Селина замолчала, глядя в пространство перед собой, и ставшая искусственной улыбка постепенно сбежала с её губ. Девушка передёрнула плечами, словно от холода, и продолжила:

— А потом с Рейесами случилось то, что случилось. Тебе несомненно об этом известно.

Девушка вопросительно взглянула на Винсента, и он утвердительно кивнул. Разумеется, такая история не могла пройти мимо чьих бы то ни было ушей.

— Это должно было стать короткой увеселительной прогулкой, — задумчиво проговорила Селина. — Все прогнозы погоды были самыми что ни на есть благоприятными. Но факт остаётся фактом. Луна, резкий ветер, шторм. Корабль затонул. Почти все представители семейства Рейесов погибли в одночасье. Король Энрике, оба его сына, его единственный внук и его брат. И Рамиро, племянник бывшего короля, внезапно стал королём — и последним из рода.

Её обнажённые руки покрылись мурашками. Винсент потянулся за пледом и накинул его Селине на плечи. Она благодарно улыбнулась и передвинулась к нему поближе.

— Продолжай, — подбодрил Винсент.

Селина вздохнула.

— Род Палейно внезапно оказался намного ближе к трону, чем кто-либо мог ожидать. Не могу сказать, чтобы этот факт так-таки прошёл мимо моего внимания, но слишком большого значения я ему тоже не придавала. Как я уже говорила, меня не готовили к роли королевы. И мои амбиции лежали в несколько иных сферах. А Рамиро — мужчина молодой, и никаких причин сомневаться в его способности произвести наследника у меня не было.

— И что же? — нахмурился Винсент.

Селина снова улыбнулась, и на сей раз её улыбка совсем ему не понравилась.

— А то, что у Рамиро тоже не было причин сомневаться в моей аналогичной способности. Видимо, он понял, что я с лёгкостью могу составить ему конкуренцию. Теперь между мной и троном лежала только одна жизнь — его собственная. А я вполне могла быстренько выйти замуж, родить ребёнка, и разом обеспечить страну и королём, и наследником. Тем более, что я действительно собиралась замуж.

— За кого?

— Это не так уж и важно, — отмахнулась Селина.

Винсент принуждённо кивнул. Умом он в общем-то понимал, что это неважно, но удержаться от вопроса всё равно не смог.

— И что же? — переключился на более злободневную тему Винсент. — Рамиро сделал тебе предложение, чтобы объединить две династии?

— Что-то в этом роде.

Кажется, сама того не сознавая, Селина прижалась к нему поплотнее, и Воин обнял её за плечи поверх пледа.

— И ты приняла предложение?

Это было так очевидно и так естественно. Разумный поступок разумной женщины. Но, кажется, от этого даже больнее. Будто кинжал медленно погружается в плоть, перерезая сухожилия.

И снова эта порочная улыбка у неё на лице, улыбка, которую Винсент уже почти ненавидел.

— Не совсем. Вообще-то я вежливо ему отказала.

Отказала?! Вот это был неожиданный поворот. Винсент с любопытством уставился на Селину.

— Ты не хотела быть королевой?

Девушка тихонько рассмеялась.

— Если бы я родилась в семье попроще, наверняка хотела бы, — откликнулась она. — Но не забывай: я — дочь герцога. Я с раннего детства варилась в котле светской жизни. И хорошо знаю цену громким титулам и привлекательным обёрткам. В частности я знаю, что значит быть королевой в Линзории де факто. Для здешних монархов королева — это самка, единственная функция которой — производить наследников, как можно большим числом. Если она рожает девочек или, не приведи Создательница, бесплодна, значит, напрасно проедает свой хлеб, и от неё не зазорно избавиться. В истории таких случаев — сколько угодно. Но даже если обходится без крайностей, королева — это чрезвычайно малозначащая фигура. Видимость высшей власти при полном отсутствии контроля. И я сочла, что это не по мне.

— А герцогиня — это нечто иное? — изогнул брови Винсент.

— А вот тут всё зависит от конкретного случая, — охотно ответила Селина. — Может, да, а может, нет. Вопрос в деталях брачного договора, в устных договорённостях, тайных и явных, а также в том, насколько сильны семейства, стоящие за каждым из супругов. В моём случае меня всё устраивало. Я долго готовила этот брак. И сообщила Рамиро, что не намерена менять своих планов. В чрезвычайно вежливой и политически правильной форме, разумеется.

— Но он, как я понимаю, такого ответа не принял? — хмуро спросил Винсент, перекладывая подушку так, чтобы сидеть с прямой спиной.

— Угадал, — скривила губы Селина. — Рамиро сделал мне своё предложение вскоре после того, как взошёл на престол. Отказ он воспринял весьма спокойно, и я понадеялась, что пронесло. А потом моего жениха посадили в крепость. Якобы за заговор против короны.

Винсент резко поднял голову, заслышав лёгкое постукивание. Ветер ломился в окно. В последнее время он с каждым днём только усиливается. Что-то будет в ночь новой фазы?

— Его казнили? — мрачно осведомился Воин.

Улыбка, игравшая на губах Селины, стала совсем широкой.

— Нет. — Она неспешно покачала головой. — Наоборот, его вскоре выпустили. Подозрения были признаны не подтвердившимися. А жених на следующий же день самолично разорвал помолвку. Король же прислал мне очередную корзину с цветами. Он каждый день присылал в мой дом по такой корзине, с тех пор, как сделал мне предложение. Разбазаривал деньги налогоплательщиков, но — кто с него спросит?

— Ты его любила? — спросил Винсент.

— Кого? — почти удивлённо откликнулась Селина. — Жениха? Конечно, нет. Я же говорю: я долго готовила этот брак. Он должен был стать взаимовыгодным союзом. В том числе максимально удобным для меня. Давал мне возможность жить так, как я хотела. А жених — он был мне симпатичен. Хороший мальчик, мы бы с ним поладили. Не более того.

Девушка взяла Винсента за руку и крепко обхватила её пальцами, так, будто боялась, что он сейчас уйдёт. Пальцы были длинными, удивительно белыми, с ухоженными ногтями вытянутой формы и мягкими подушечками.

— Тебе всё это, наверное, представляется чрезвычайно порочным? — Она пристально посмотрела Винсенту в глаза. — Ты — не из тех, кто был бы готов играть по таким правилам. Но, как я уже говорила, я родилась и воспитывалась в реалиях светской жизни. С её спецификой и с её порочностью.

— Пока ничего порочного не вижу, — отозвался Винсент, откидывая голову назад. Высвобождать руку из захвата её пальцев он и не думал. — И почему ты решила, что я такой невинный? Я тоже много лет варился в котле светской жизни.

— Не знаю. — Селина улыбнулась и потёрлась щекой о его плечо. — Но это бросается в глаза. Хотя насчёт лекардийского посла ты, конечно, врёшь. Но это неважно. Я хорошо чувствую людей. Ты из тех, которые остаются светлыми даже в том случае, если судьба делает из них профессиональных воров или наёмных убийц.

— Могу тебя порадовать: я не профессиональный вор и не наёмный убийца, — заверил Винсент.

Хотя чёрт его разберёт, подумалось ему. Может, наёмный убийца — это не так уж и далеко от истины?

— Я знаю, — рассмеялась Селина, ласково погладив его по голове. Винсент перехватил её руку и поднёс к губам. — Что ж, я рада, что ты меня не осуждаешь. Хотя любому другому просто сказала бы, что это не его дело.

— Что было потом? — спросил Винсент, не спеша выпускать её пальцы. Они действительно были удивительно мягкие.

— Потом Рамиро нанёс мне визит. — Селина перевела взгляд на окно. Ветер по-прежнему бился в него изо всех сил, словно враг, рвущийся в осаждённую крепость. Но комната пока успешно держала осаду. — Был очень любезен, галантен, разговорчив. Знаешь, в этой своей обычной манере, так располагающей к нему людей.

Винсент мрачно молчал, припоминая, как они впервые повстречались с Рейесом. Действительно, какой король стал бы так по-простому, можно сказать, по-свойски общаться с Охотниками?..

— Ну вот, — продолжала Селина, — а между делом по ходу разговора проскользнул намёк, что моего дядю тоже подозревают в заговоре против короны. И если подозрения подтвердятся, его придётся заключить в крепость. Сколь бы он, Рамиро, об этом ни сожалел. Ну, а затем ещё один намёк, совсем тонкий, на то, что и с моей ролью в заговоре тоже не всё ясно.

— Ублюдок, — сплюнул Винсент.

— Вовсе нет, — возразила Селина. — Король. Просто король.

— Не все короли — ублюдки, — возразил Воин.

— Разве? — улыбнулась девушка. — Неужели в Лекардии дело обстоит иначе?

Она лукаво прищурилась.

— Прости. Продолжай, — попросил Винсент.

Хотя всё уже и было ясно, он хотел дослушать эту историю до конца.

— А что там продолжать? — фыркнула Селина. — Ясное дело, Рейес получил мой положительный ответ. Видишь ли, у меня очень близкие отношения с дядей, хоть он и пропадал подолгу во всевозможных военных компаниях. Он был генералом. Сейчас вышел в отставку. Но для него попасть в тюрьму… Знаешь, тут дело даже не в годах, хотя здоровье у него неидеальное. А вот позора он не вынесет. Для него эта тема намного более болезненная, чем для большинства людей из моей семьи, да и вообще из нашего круга. Ну, и потом, будем говорить откровенно. Мне и самой вовсе не улыбалась перспектива попасть в крепость, а затем и на эшафот. Так что своими принципами и предпочтениями пришлось поступиться, — закруглила она.

— Я вытащу тебя отсюда, — решительно заявил Винсент.

Селина невесело засмеялась.

— Именно поэтому я не хотела приближать тебя к себе, — пояснила она. — В том числе и поэтому. Я знала, что эта история тебе не понравится, и, возможно, ты захочешь что-нибудь предпринять. Поверь, предпринимать здесь ровным счётом нечего. Ты только подставишь себя под удар. А меня потащат на трибуну, чтобы показать, как тебе отрубают голову. А легче никому не станет.

Она высвободилась из объятий Винсента и села напротив, внимательно глядя ему в глаза.

— Так что пообещай мне, что будешь очень осторожен и не станешь делать глупостей.

Сейчас её тон был предельно серьёзным.

Винсент согласно кивнул.

— Я не так глуп, как тебе, возможно, кажется, — заверил он. — И соблюдать осторожность умею. Хоть и не слишком это люблю, тут ты права. Совершать глупости я не собираюсь. И тем не менее я вытащу тебя отсюда. Найду способ вытащить.

Селина улыбнулась и, видимо, сочтя, что такие слова достойны благодарности, поцеловала его в губы. А Винсент понял: не поверила. Не то чтобы не поверила в его искренность; просто считает, что никаких шансов на выполнение его обещания нет. Из ловушек вроде той, в какую она попала, не выбираются.

Всё это не было поводом прерывать поцелуй. Винсент прижал её к себе, перехватывая инициативу. Но позднее всё-таки сказал вслух:

— Ты убеждена в том, что у меня ничего не получится, верно?

— Вовсе нет, — возразила Селина. — Ты уже меня вытащил. Просто будь очень осторожен и не попадись. А больше ничего сделать и вправду нельзя. От таких, как Рамиро, не уходят. Ты не выглядишь убеждённым, — проницательно заметила она. — Хочешь поспорить?

— Хочу, — подтвердил Винсент. — Но не сейчас. Сначала я должен всё как следует обдумать. Скажи, а твой дядя — он в курсе всей этой истории?

— Да, — кивнула Селина. — У меня от него мало секретов. Да и было бы странно, если бы вся эта история прошла мимо него.

— Но ты сама говоришь, что он мало бывал дома. Участвовал в военных компаниях, разъезжал по загранице. Ты уверена, что достаточно хорошо его знаешь?

Конечно, в его вопросе был подтекст. Винсент успел подсыпать Конраду Палейно поренью, но кто знает… Их очень быстро развела Селина. Тъёрнов в замке как минимум двое, а значит, одним Торендо дело не исчерпывается. Второго по-прежнему надо разыскать. А та перспектива, что, помимо этого ублюдка Рейеса рядом с Селиной окажется ещё и чудовище из другого мира, Винсенту не улыбалась и вовсе.

Но девушка быстро рассеяла его сомнения.

— Более чем хорошо, — откликнулась она. — Да, он много бывал в разъездах, и всё-таки возвращался регулярно, и мы всегда были близки. Он хорошо меня понимал, нередко лучше, чем мой отец. А я, как мне кажется, неплохо понимала его. Теперь же, после всего, что произошло, он даже переехал вместе со мной во дворец, чтобы не оставлять меня здесь одну. Хотя сам ненавидит дворцы, шумное общество и светскую жизнь. В последнее время он много пьёт… Глупо, конечно, и в его годы небезопасно, но каждый по-своему реагирует на сложные обстоятельства.

Винсент кашлянул, припомнив собственный способ справляться с проблемой, избранный не далее как вчера.

Их внимание привлёк громкий монотонный звук. Ветер перестал стучать в стекло, зато где-то за стеной часы равномерно и отчётливо били одиннадцать.

— Мне пора? — вопросительно взглянул на Селину Винсент.

Девушка кивнула.

— Сюда может прийти кто-нибудь из служанок, проверить, всё ли в порядке. Тебе лучше будет уйти.

— Хорошо.

Винсент соскочил с кровати, натянул рубашку, брюки, застегнул пояс с висевшим на нём мечом, вложил во вторые ножны кинжал и только потом набросил на плечи джеркин. После чего вернулся к сидевшей в постели Селине и горячо поцеловал её в губы.

— Я вернусь, — пообещал он ей на ухо.

Она обхватила руками его голову.

— Даже не вздумай не возвращаться. Слышишь? Просто не смей.

Селина отлично знала, что не должна этого говорить. Что следовало бы сказать ему прямо противоположное. Заявить, что им было хорошо вдвоём, и это останется приятным воспоминанием. Именно так ей следовало поступить, чтобы защитить его, да и саму себя. Но она не смогла. Оказалась законченной эгоисткой.

Она поцеловала его в висок. Он тут же снова отыскал её губы. Из соседней комнаты донеслись какие-то звуки и, с трудом заставив себя выпустить её руку, Винсент устремился к двери, ведущий в подземный ход.

— Я приду завтра в это же время, — пообещал он.

— Будь осторожен там, на холме, — с тревогой напомнила девушка.

— Буду.

Он улыбнулся, опуская руку на рукоять меча. После чего распахнул дверь и, ступив в коридор, тихо прикрыл её за собой.

Селина откинулась на подушку и, повыше натянув одеяло, блаженно уставилась в потолок.

Глава 14. Визит к раненому

Тот факт, что Торендо вышел в вечернее время из комнаты Синтии, не удивил меня ни в малейшей степени. Странным было лишь одно: идеальный порядок в его одежде. Брюки не измяты, дублет аккуратно застёгнут на все пуговицы, прикрывая шею, и даже причёска не растрёпана, волосинка к волосинке. А вот то, что, прикрыв за собой дверь и развернувшись, начальник охраны не проявил ни малейших признаков нервозности в связи с моим присутствием, не удивило вовсе. В том, что с наглостью у него всё в порядке, я и прежде не сомневалась.

— Даёте девушкам частные уроки танцев в их личных покоях? — бодро осведомилась я. — Почём берёте в час?

— А что, хотите сделать заказ?

Голос Торендо прозвучал довольно мрачно. Что случилось? Синтия оказалась настолько плоха на деле?

— Даже не знаю, — задумчиво протянула я. — Тут надо всё как следует взвесить, прицениться…

— Ну вот вы пока приценивайтесь, а у меня важные дела, — отозвался он.

— Что-то стряслось? — Мой тон резко сменился на серьёзный.

— Да. — Ирвин устремил на меня хмурый взгляд из-под насупленный бровей. — Ваше предсказание осуществилось. Офицер Сторно вызвал Корхеса на дуэль. И, естественно, потерпел поражение.

— Сторно?.. — нахмурилась я. Имя казалось мне знакомым, но очень смутно. — Это тот юноша, который…

— Да, тот самый, что так горел заступиться за честь леди Синтии, — подтвердил моё предположение Торендо. — Хотя дуэли в тёмное время суток и не приняты, он дождался окончания своего дежурства и тут же побежал к месту встречи. Так что можете гордиться своей прозорливостью.

— В другой раз погоржусь, — пообещала я. — Что с ним сталось? Он выжил?

— Выжил, — кивнул Торендо, шагая в направлении основного коридора. Я двинулась с ним бок о бок. — Но ранен. Не смертельно, — уточнил он, предвосхищая мой вопрос, — но достаточно неприятно. Неделю-другую проваляется в постели, и дай Создательница, чтобы левая рука стала функционировать, как раньше.

— Ничего себе! — поморщилась я. — А где он сейчас?

— В офицерских казармах, — откликнулся Торендо. — Здесь неподалёку специальное помещение для тех, кто несёт службу во дворце. Он лежит в отдельной комнате, там его и лечат.

Всё это он говорил на ходу, продолжая двигаться по широкому коридору в сторону лестницы.

— Куда вы сейчас, к нему? — спросила я.

— Да, — кивнул Торендо. — У меня есть несколько неотложных дел, а затем к нему.

— Я с вами, — решительно заявила я.

Ирвин остановился и взглянул на меня не без удивления.

— Зачем? — поинтересовался он.

— А почему бы и нет?

Я пожала плечами.

— Но вы едва знакомы, — напомнил он.

— И это говорит человек, врывающийся к совершенно незнакомым женщинам в купальни?

— Хотите верьте, хотите нет, я сделал это без всякого злого умысла, — отозвался Ирвин.

— Так и я тоже собираюсь пойти без всякого злого умысла, — подхватила я.

На споры Торендо явно настроен не был.

— Почему бы и нет? — откликнулся он. — Жду вас на этом месте через десять минут.

— Хорошо, — согласилась я. И вдруг нахмурилась. — А Синтия?

— Что Синтия?

По тому, как скривилось в этот момент лицо Торендо, я поняла: он прекрасно понимает, что именно я имею в виду.

— Ну, может быть, она тоже пойдёт навестить раненого вместе с нами?

— Какая оригинальная идея, — с мрачной язвительностью, явно адресованной не мне, заметил Ирвин. И менее едко добавил: — Нет, не пойдёт.

— Вы вполне в этом уверены? — нахмурилась я.

— Ага, уточнил заодно, пока занимался с ней танцами.

На сей раз едкость тона Торендо предназначалась именно мне.

— Понятно, — кивнула я. — И всё-таки, пожалуй, уточню это ещё разок. Через десять минут я буду здесь.

Разубеждать меня Ирвин нужным не счёл, просто проследовал по своим делам. Я же вернулась и постучалась в комнату Синтии. Она открыла быстро.

Девушка явно кого-то ждала. Платье нарядное, из-под пышных юбок торчат кружевные чулочки, макияж боевой, локоны тщательно уложены.

— Мы с Ирвином Торендо отправляемся навестить Диего Сторно, — деловым тоном заявила я. Даже не знаю, откуда всплыло это имя — Диего. Но отчего-то я была уверена, что зовут его именно так. И, судя по реакции Синтии, не ошиблась. — Много времени это не займёт, четверть часа дорога туда и обратно, десять минут у него. Пойдёшь с нами?

— Нет, — безапелляционно откликнулась конкурсантка. — С какой стати я должна туда идти?

— Хм. Этот вопрос точно нуждается в ответе? — осведомилась я. — А то как-то не хотелось бы озвучивать очевидное.

— Нуждается — если, конечно, у тебя есть убедительные аргументы, — отозвалась Синтия, судя по тону, абсолютно уверенная в собственной правоте. — Почему ты идёшь навестить Сторно, понятно: хочешь произвести впечатление на Торендо. Это меня не удивляет, я тебя исключительно одобряю. Но мне-то зачем это делать?

Ага, произвела уже одна такая впечатление, мрачно подумала я, вспомнив про Лору.

— Слушай, я, конечно, понимаю, что тебе до мальчика нет никакого дела, — попыталась воззвать к её совести я. — Но он ведь всё-таки из-за тебя дрался. Твою честь хотел защитить. Признаю, способ он выбрал не самый удачный, но, может, всё-таки выразишь ему минимальную благодарность за заботу?

— Стелла, при всём уважении, я его об этом не просила, — заметила Синтия, нисколько моими доводами не убеждённая. — Да, знаю, он считал, что действует в моих интересах. Но кто сказал, что такой поступок действительно им соответствовал? Да и потом… — Она устремила настороженный взгляд на часы, после чего слегка понизила голос. — У меня в самое ближайшее время встреча с бароном. У нас только-только что-то начинает получаться. Думаешь, я поставлю такие отношения под угрозу из-за какого-то мальчишки офицера? Который, хоть и дворянин, но даже живёт в казармах? Вот ты положила глаз на Торендо — и молодец, я тебя уважаю, это совсем другое дело. У него хоть и нет громкого титула, но всё равно, он далеко не последний человек в государстве. Очень серьёзная должность при короле, собственные покои во дворце, дом в столице, да ещё и поместье на севере.

М-да, хорошо же ты подготовилась, подумала я, впечатлённо покачивая головой. Небось обо всех окружающих мужиках столь подробную информацию собрала?

— Ну вот и действуй, — заключила, не подозревая о ходе моих мыслей, Синтия. — А у меня свои дела, не менее важные. Сама посуди: для чего я вообще участвую в этом дурацком конкурсе?

— Для того, чтобы выиграть, я полагаю?

Произнося эти слова, я уже поняла по её реакции, что говорю что-то не то.

— Ну, конечно, нет, — скривилась Синтия. — Я не такая дура, как ты думаешь. Дался мне этот конкурс. Какие у меня шансы в нём победить? Почти никаких. Кстати, и у тебя, уж прости, тоже. Реальных претенденток всего четыре. Альта, поскольку у неё самое высокое происхождение, Этайна, потому что таких красоток, как она, и правда почти не бывает. Вежанна, потому что у неё хорошие покровители.

— Кто? — быстро спросила я, и мой интерес был вовсе не праздным.

— Да тот же Торендо, — откликнулась Синтия, и по её тону я поняла: чего-то девушка недоговаривает. Помимо начальника охраны там явно должен быть кто-то ещё. — У неё с ним всё на мази, так что тебе стоит иметь это в виду: о конкуренции лучше узнать своевременно. Ну, и у Эвиты тоже есть поклонник не из последних, так что её шансы пусть и чуть ниже, чем у остальных трёх, но всё-таки есть. Так что нет, моя цель вовсе не в том, чтобы победить и отвоевать себе какой-то там денежный приз. Я намерена воспользоваться этим конкурсом, чтобы выгодно выйти замуж. Мне представился редкий шанс, и я его не упущу. Так что уж прости, но навещать всяких несдержанных мальчиков никак не входит в мои планы.

— Ясно.

Спорить тут и правда было бессмысленно, обсуждать тоже нечего. Свою позицию Синтия обозначила предельно ясно, и свой резон в ней определённо был. Равно как и изъян. Один, но весьма существенный. А именно: захочет ли кто-нибудь из высокопоставленных кавалеров жениться на столь предприимчивой, но не слишком-то выгодной невесте, которая изначально и по определению им не ровня? Пофлиртовать — да, распушить хвост — с удовольствием, провести ночь — почему бы и нет? Но есть ли у такой девушки, как Синтия, причины рассчитывать на что-то большее с кем-нибудь вроде барона, лично я сильно сомневалась. В отличие от того же Диего Сторно, который был вполне способен на серьёзные отношения. Но Синтия явно считала простого офицера птицей слишком невысокого полёта.

Выйдя в коридор и быстро заскочив по дороге в свою комнату, я встретилась с Торендо в условленном месте.

— Ну как? — насмешливо осведомился он. — Тоже даёте уроки танцев?

— Угу, — мрачно кивнула я. Мы бок о бок зашагали по направлению к лестнице. — И тоже безуспешно.

— Жаль, — развёл руками Ирвин.

У меня вытянулось лицо: признаться, я рассчитывала на совершенно другую реакцию. Думала, начальник охраны злорадно сообщит мне, что следовало сразу прислушаться к его мнению.

— Я было собрался взять у вас пару уроков, — объяснил свои слова Торендо.

— А что, у вас есть такая потребность? — тут же оживилась я. — Сами не справляетесь?

— Почему? Справляюсь, — беззаботно откликнулся он, сбегая вниз по ступенькам. — Просто меня заинтересовала ваша манера преподавания.

— Не думаю, что взяла бы вас в ученики, — поспешила разочаровать собеседника я.

— Отчего же? — Торендо изогнул брови в недоумении, которое казалось вполне искренним.

— Я придерживаюсь той точки зрения, — произнесла я с милой улыбкой на лице, — что прилежный ученик должен быть предан своему преподавателю. А не менять учителей по семь раз на дню.

— А я смотрю, вы обо мне хорошего мнения! — развеселился Торендо.

Преодолев очередной лестничный пролёт, мы вышли во двор.

— Что это у вас в мешке? — сменил тему начальник охраны.

Я опустила взгляд. Совсем забыла про тот мешочек, который прихватила у себя в комнате и теперь повесила на руку.

— Ой, точно! — воскликнула я, протягивая ему свою ношу. — Хорошо, что напомнили. Это вам.

— Мне?! — изумился Ирвин.

Принимать мешочек, надо сказать, не спешил. Смотрел на него откровенно боязненно, словно опасался обнаружить внутри гадюку, которая, чего доброго, и сквозь ткань за палец укусит. Вот с чего, спрашивается, он решил, что от меня можно ожидать подобного? Я ж и мухи не обижу! Когда у меня настроение хорошее.

— И что же там такое? — нахмурился Торендо. — Ещё один резиновый утёнок?

Я покачала головой.

— Резиновый мяч? — сделал вторую попытку Ирвин, приглядевшись к форме лежащего в мешочке предмета. — Ещё что-нибудь резиновое?

— Холодно, — откликнулась я. — Там апельсин, для вашего подопечного. Вручите ему, когда мы придём его навестить.

— Почему я? — удивился Торендо. — Отчего бы вам самой этого не сделать?

— Мне кажется, ему будет комфортнее принять гостинец от вас, — объяснила я, по ходу дела уворачиваясь от несущегося, сломя голову, мальчишки. — Всё-таки мы с ним едва знакомы. К тому же я не хочу, чтобы он, чего доброго, подумал что-нибудь не то.

— Ну ладно, — проявил покладистость Торендо. — Но если не секрет, хоть расскажите, где вам удалось раздобыть такую экзотику?

— Свистнула в королевской оранжерее, — не задумываясь, откликнулась я. — А что? Возьмёте меня теперь под арест?

— Какая тюрьма вас выдержит? — фыркнул Ирвин. И неодобрительно покачал головой. — Фи, как некрасиво.

— Что, воровать? — осведомилась я.

Вот уж чего от него не ожидала, так это банального формулирования прописных истин.

— Да при чём тут воровать? — отмахнулся Ирвин. — Вот это слово — «свистнуть». Разве юные леди так выражаются?

— Спасибо за юную, — не замедлила с ответом я. — Но вообще-то, чтоб вы знали, в наше время юные леди выражаются куда как похлеще. Есть, например, такое слово, тоже со значением «воровать»…

— Спасибо, я в курсе, — перебил меня Торендо.

— Неужели?! — всплеснула руками я. — Как жаль. Выходит, филологической дискуссии у нас с вами не получится.

В этот момент я, кажется, чуть не довела беднягу Торендо до инфаркта, стрелой рванув прямо под колёса проезжающей мимо кареты. Карета катилась быстро, я склонилась к земле прямо у неё на пути, в результате чего оказалась на грани близкой — я бы даже сказала, интимной, — встречи с правым передним колесом. Однако Торендо, опомнившись, решил, что инфаркт может и подождать, а вот мои похороны влетят ему в копеечку, и в последнее мгновение рывком сдвинул меня в сторону. Карета с матерящимся кучером (вот уж кто мог бы дать массу ценных советов на предмет всевозможных синонимов слова «воровать», да и не только) благополучно проехала мимо.

— Часто на вас такое находит? — осведомился, выпуская меня из рук и отряхиваясь от дорожной пыли, Торендо. — Резкое и непреодолимое желание расстаться с жизнью?

— Представьте себе, нет, — огрызнулась я. — Скорее спасти чужую.

И я подняла чуть повыше сжавшееся в комочек тельце, которое прижимала к животу. Щенок был пока ещё совсем молоденький, хотя по непропорционально крупным лапам уже было ясно, что вырастет он большим. Шерсть чёрная, густая, приплюснутая морда, уши торчком и тёплый розовый животик.

Обожаю собак. И непременно завела бы себе одну, или больше… И не покупала бы породистого щенка, а взяла бы с улицы одну из тех собак, что бродят неприкаянные, никому не нужные, доверчиво заглядывая в незнакомые мрачные лица… Вот только как такое можно устроить, с моим-то образом жизни?

Торендо покачал головой по-прежнему неодобрительно, но после такого объяснения с моим поступком, кажется, смирился.

— Здесь рядом псарня, — бросил он, указывая рукой вперёд и влево, на почти утонувшее в темноте здание. — Они небось и не уследили.

Словно подтверждая его слова, со стороны здания в нашу сторону засеменил, слегка приволакивая правую ногу, пожилой мужчина в длинной расстёгнутой куртке.

— Спасибо за щеночка, леди! — ещё не добравшись до нас, начал говорить он. — Опять сбежал, паршивец! Такой бойкий и находчивый — спасу нет!

Лично я на работника псарни зла не держала: за юрким щенком и правда нужен глаз да глаз. Но вот Торендо моего добродушия не разделял.

— Вы потрудитесь в дальнейшем лучше следить за своими собаками, — холодно сказал он.

Мужчина принял у меня из рук щенка и, поклонившись, испуганно пообещал, что подобного больше не повторится. Более не задерживаясь, мы прошли дальше и вскоре вошли в двухэтажное здание, предназначенное для проживания служащих при дворце офицеров. В вестибюле и коридорах было довольно людно, мы встретили по пути немало военных. На меня обращали внимание, но не излишне назойливое: всё же сопровождавший меня человек был достаточно высокопоставленным, чтобы ни у кого не возникало желания нарваться на неприятности. Ирвин же точно знал, куда нужно идти. Ни разу нигде не задержавшись, мы дошли до двери в нужную комнату, которая как раз распахнулась, выпуская в коридор женщину в платье сестры милосердия. Она держала в руках поднос, на котором лежала пара пустых флаконов и старые, пропитавшиеся кровью повязки.

— Как он? — вопросительно изогнул бровь Торендо.

— Ничего, — откликнулась женщина. — С божьей помощью поправится.

Ирвин как-то неопределённо кивнул и, предоставив сестре милосердия пройти к лестнице, придержал дверь и сделал мне знак заходить. Я так и поступила.

Должна признать, выглядел парень плохо. Он лежал на старой простенькой кровати, весь замотанный в белые тряпицы. Одеяло сползло в сторону, и я поняла, что одна повязка перетягивает туловище; другая была плотно наложена на левую руку. Рядом с кроватью стоял низкий столик. Диего как раз держал в руке стакан воды и, видимо, только что немного отпив, опускал его на столик дрожащей рукой.

— Сэр Торендо!

Завидев нас, парень поспешил избавиться от стакана; тот со звоном опустился на стол, и приличная часть воды пролилась на пол. Диего попытался сесть в постели.

— Лежи! — одёрнул его Ирвин, и тот послушался, опустил голову на подушку, хоть и чувствовал себя в такой ситуации не слишком комфортно: то и дело порывался подняться, дабы принять более подобающее, с его точки зрения, положение.

При этом, насколько я могла судить, присутствие Торендо заставляло его быть куда более собранным, чем посещение дамы.

— Вот, леди Стелла захотела тебя навестить, — сообщил между тем Ирвин.

Офицер вежливо мне кивнул.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — осведомился Торендо, пододвигая мне стул.

— Хорошо, — тут же ответил Диего.

Я фыркнула. Так быстро говорят только идеально зазубренную ложь. И то лишь в том случае, если не умеют — или не считают нужным — маскировать оную под правду.

— Ясно, — хмыкнул Торендо, и по его тону я поняла: начальник охраны сделал тот же вывод, что и я. — Ладно, будет лучше. Судя по моему последнему разговору с твоим лекарем, всё хорошо, что хорошо кончается. Считай, что ты легко отделался.

Я скептически оглядела юношу. С моей скромной точки зрения, на легко отделавшегося он похож не был. Юноша, кажется, осознавал, что вид имеет плачевный, и испытывал чувство неловкости в этой связи.

— Я в самое ближайшее время вернусь на службу, клянусь вам, сэр Торендо! — воскликнул он и даже поднёс правую руку к сердцу.

Левая, перевязанная, неподвижно лежала поверх одеяла.

— Вернёшься, конечно, — совершенно невозмутимо откликнулся Ирвин. — Я не держу людей на жалованье просто так. Будешь долго валяться в кровати — вылетишь со службы.

— Я не буду, правда!

Эти слова были произнесены с таким жаром, что я аж испугалась. Думала, мальчик прямо сейчас вскочит с кровати в чём мать родила (плюс повязки) и побежит доказывать, какой он добросовестный военный. Очень захотелось стукнуть Ирвина по голове чем-нибудь тяжёлым. Но, впрочем, приходилось признать, что действовал он верно: лучшего способа заставить юношу отбросить хандру и нацелиться на выздоровление было не придумать.

— Хотите, я прямо завтра на службу выйду! — не успокаивался Диего.

Торендо окинул его долгим и многозначительным взглядом.

— И какого чёрта ты мне такой сдался? — поинтересовался он наконец. — Как конкретно ты намерен участвовать в охране королевского дворца? Отпугивать преступников своим видом?

Юноша вздохнул и снова опустил поднятую было голову на подушку.

— Да, кстати, — смягчился Торендо. — Вот. Это тебе.

Он извлёк из мешочка переданный мною апельсин.

— Спасибо! — впечатлился юноша. — Вы не должны были… Я вам так благодарен. И апельсины, здесь, откуда?

— Действительно, откуда? — Торендо устремил на меня ехидный взгляд. — Особенно учитывая, что в дворцовой оранжерее они не растут.

Я прикусила губу. К оранжерее мой апельсин, скажем прямо, никакого отношения не имел. Это был последний из фруктов, которые я нарвала в Запретном Лесу, разумеется, с разрешения тамошних обитательниц. В тех краях удивительным образом сочетаются растения самых разных широт.

Диего нахмурился, не поняв смысла последней реплики, но Торендо вдаваться в подробности не стал, я тоже, и тема была замята.

— Сэр Торендо… — Юноша смешался. Было видно, что ему нелегко подобрать слова, однако отступать он тем не менее не собирался. — Я должен вам сказать… Вы были правы. — Он всё никак не решался встретиться с Ирвином взглядом, а вот теперь посмотрел прямо в глаза. — Я поступил, как последний кретин. А ей это было совершенно не нужно. И…никому не нужно. Вы были правы, — повторил он и снова потупил взгляд.

— Я практически всегда бываю прав, — без особой радости в голосе отозвался Торендо. — Во всяком случае в таких вопросах. Просто на будущее запомни одну нехитрую истину. Голова у тебя одна. А девчонок много.

Я взирала на начальника охраны в безмолвном, но оттого не менее красноречивом возмущении. Дело, конечно, было не в сути его слов. По сути он был абсолютно прав; я только могла бы добавить то же самое с поправкой на мужчин. Но говорить такое вслух в моём присутствии? И где только был ремень у Торендо-старшего, когда он воспитывал своего сына? Впрочем, судя по результату, Торендо-старший вообще пренебрегал в своё время этим предметом.

Я уже собиралась произнести по этому поводу что-нибудь колкое, как вдруг меня передёрнуло. Какой Торендо-старший? Какой ремень? О том, как воспитывают в чужом мире юных тъёрнов, я могу только догадываться. Да и догадываться тоже не хочу. Ирвин видел, что я открыла было рот для собственного веского слова, но резко передумала. Его бровь вопросительно изогнулась, но неловкую паузу предотвратил Диего.

— Леди Стелла, а…Синтия не захотела прийти? — спросил он, поднимая на меня почти затравленный взгляд.

— Не смогла. Она на занятиях, — соврала я.

Диего грустно усмехнулся.

— Она на занятиях, а вы нет?

М-да, прав Торендо: похоже, мужчины быстро умнеют на собственных ошибках. Но просто так сдаваться я не стала: не имею такой привычки.

— Прогуливаю, — с заговорщицкой улыбкой объяснила я.

Губы офицера тоже тронула лёгкая улыбка.

— Вы так несерьёзно относитесь к урокам?

Торендо ничего не сказал, но судя по взгляду, присоединялся к вопросу.

— Смотря чему посвящены уроки, — пожала плечами я. — Скорее я несерьёзно отношусь к конкурсу.

— Неужели? — вмешался Торендо. — Вам не составит труда объясниться? Несерьёзно относитесь к такому серьёзному конкурсу? Когда столь многое стоит на кону?

Осуждения я в его интонации не заметила, а вот интерес — определённо. Ну что ж. Раскрывать все карты, ясное дело, не буду, но некоторые из них могу выложить на стол вполне честно.

— А что уж такого ценного стоит на кону? — скептически поинтересовалась я. — Возможность стать фрейлиной? И что же? Навряд ли это можно считать большим подарком, учитывая, как относятся при дворе к людям, не имеющим высокого происхождения и не обладающим альтером. Между прочим, сколько таких конкурсов уже прошло? Четыре? Любопытно, многие ли из победительниц продержались при дворе до сих пор.

Торендо одобрительно усмехнулся.

— Попали в точку, — признал он. — Могу ответить на ваш вопрос: продержалась одна. И та только за счёт того, что ей посчастливилось выйти замуж за одного генерала. Придворные знают, что с ним шутки плохи.

— Ну вот видите, — развела руками я. И, подозрительно поглядев на Ирвина, осведомилась: — Скажите, сэр Торендо, — я специально выделила слово «сэр», — а вы случайно не собираетесь стать генералом?

Начальник охраны сильно нахмурил брови.

— Не собираюсь, — непонимающе откликнулся он. — А вы это к чему?

— Да что вы, совершенно ни к чему, — отозвалась я, удовлетворённо замечая, как, отвернувшись от начальства, усмехается в подушку Диего. — Просто к слову пришлось. Так вот, ни малейшего смысла побеждать в этом конкурсе я не вижу. Отсюда и недобросовестное отношение к занятиям. Я просто разочаровалась во всей этой затее.

— Вам не занимать проницательности, — хмыкнул Торендо. — Однако же мне любопытно другое. Насколько я успел вас узнать, странно не то, что вы разочаровались в конкурсе красоты, а то, что изначально надумали в нём участвовать.

А вы тоже проницательны, сэр рыцарь. Слишком проницательны. Но отвечать на ваш вопрос я не собираюсь.

— Ошибка молодости, — выдала вполне дежурную реплику я.

Торендо помолчал и, видя, что продолжения не дождётся, неспешно направился к выходу.

— Пойду побеседую с твоим лекарем, — заявил он юноше. — Леди Стелла, не откажетесь в моё отсутствие развлечь молодого человека беседой и почистить ему апельсин?

Я проводила его взглядом с кислой миной, которую юный офицер созерцать не мог, ибо видел на тот момент мой затылок. Люблю вкус апельсинов, но терпеть не могу их чистить. Не люблю сопутствующий этому запах; на мой взгляд, он бывает слишком резким. Когда за Торендо закрылась дверь, я повернулась к Диего.

— Ну, признавайтесь, сильно болит? — сочувственно спросила я.

— Довольно-таки, — нехотя раскололся парень. — Меня напичкали кучей каких-то порошков. Возможно, что-нибудь да подействует.

— Подействует, конечно, — оптимистично произнесла я, вставая со стула и пересаживаясь на край кровати. После чего принялась чистить лежавший на столике апельсин. — И расслабьтесь, ради Создательницы! Право слово, в присутствии Торендо вы даже лежать умудряетесь по стойке смирно. Он что, настолько страшен? Съедает провинившихся подчинённых?

Последнюю фразу я произнесла без задней мысли, но теперь меня снова передёрнуло. Однако Диего этого, кажется, не заметил.

— Да что вы, страх здесь совершенно ни при чём!

Он замахал на меня здоровой рукой, и я перепугалась, что ещё секунда — и он подключит ещё и больную.

— А что тогда? — фыркнула я. — Посмотрите, сейчас вы себя хоть как нормальный человек ведёте. А в его обществе весь напрягаетесь, будто так и норовите честь отдать. В хорошем смысле слова, — на всякий случай добавила я.

— Просто не хочу ещё раз его подвести, — пробурчал парень.

— Его мнение для вас так важно?

— Конечно.

Произнося это слово, Диего отчего-то рассчитывал встретить с моей стороны такую же убеждённость. Увидев мой вопросительный и отнюдь не убеждённый взгляд, он даже сперва растерялся.

— Как, разве вы не знаете? — удивился парень. — Он же…

— Да, я знаю, победил дракона, — со скучающим видом подтвердила я. — Но, право слово, сколько можно об этом вспоминать?

Я старалась говорить как можно более пренебрежительно, даже не осознавая, что почти точь-в-точь повторяю слова самого Торендо. Моё равнодушие к упомянутому выше факту из биографии Ирвина заставило Диего вторично удивиться, но надолго не смутило.

— Дело не в этом, — возразил офицер, и на сей раз мне почудилось нечто по-настоящему взрослое в том, как он покачал головой и прищурил взгляд. — Просто сэр Торендо… его все уважают. Как бы правильнее выразиться…ему преданны.

— Ну, это естественно, — откликнулась я. — Воины выполняют приказы своего командира. Это непреложный закон армии, который действует и в мирное время.

— Не то, — снова возразил Диего. — Понимаете, люди действительно по-настоящему ему преданны, больше…ну, не больше, чем королю, конечно, — поспешил взять назад чуть не сорвавшиеся с языка слова он, — но больше, чем очень многим другим.

— Почему?

Должно быть, кто-нибудь другой на его месте уже успел бы проклясть мою дотошность. Но Диего выглядел скорее озадаченным, нежели раздражённым.

— Не знаю, как объяснить, — признался он. — Понимаете, дракон тоже имеет значение. Люди знают, что в случае опасности сэр Торендо не станет прятаться у них за спинами, и…не во всех военачальниках мы уверены в той же мере, — добавил он, понизив голос, словно нас мог подслушать кто-то из упомянутых выше военачальников. — Но есть и другое. Его хладнокровие. — Парень прищёлкнул пальцами, радуясь, что подобрал нужное слово. — Оно тоже придаёт нам уверенности. И потом, его решения. Они не всегда всем нравятся, и сэр Торендо даже не старается представлять их в выгодном свете, просто приказывает — и всё. А тут, как вы и сказали, фактически армия, с командиром не поспоришь. Но в конечном итоге эти решения бывают правильными.

— Сколько уже человек может быть у него в подчинении? — поморщилась я. — Он отвечает за небольшой участок во дворце. Десять человек? Ну, двадцать? Не так уж и сложно принимать правильные решения.

— Десять человек? — удивился Диего. — Нет, вы что? Охраной дворца занимается королевская гвардия. — Его тон сменился с удивлённого на деловой. — В её задачи входит обеспечение внутридворцовой охраны, внешней дворцовой охраны и личной охраны короля, а также ещё некоторых важных особ, живущих или гостящих при дворе. Гвардия состоит из четырёх подразделений. Одним из них командует сэр Торендо.

Я промолчала, переваривая информацию. Это было несколько неожиданно, чтобы не сказать больше. Хоть и не генерал, а не такой уж невыгодный брак. Тьфу ты, о чём бишь я?! Ну да. Для тъёрна забраться настолько высоко по карьерной лестнице — явление крайне редкое. Хотя и не так чтобы беспрецедентное. Бывали случаи. С двумя такими тъёрнами мне довелось быть лично знакомой. И даже беседовать на их родном языке, приняв их облик. Договориться по-хорошему ни с одним из них не удалось. Что и неудивительно: обоим было что терять. Эта мысль заставила меня помрачнеть.

— Леди Стелла… — Голос Диего оторвал меня от раздумий.

— Да?

— Я хотел вас спросить… По поводу одной девушки.

Я вздохнула. Что ещё я могла сказать ему насчёт Синтии? Тем более, что парень не так глуп, он и сам уже всё понял.

Но, как оказалось, в своих предположениях я ошиблась.

— Я видел её в вашем обществе в ту ночь, когда погибли две конкурсантки, — пояснил Диего. — Такая невысокая, худая, хрупкая девушка. Я знал её когда-то и очень удивился, увидев во дворце. Хотел с ней переговорить, но тогда оказалось не до этого, а она почти сразу исчезла. Я даже подумал, что обознался, но…по-моему, это всё-таки была она.

Изображать бурную деятельность мозга не пришлось: в голове действительно всё бурлило. Вот он, тот самый момент, которого опасалась Джен. С другой стороны, ничего особенно страшного я тут не вижу. Фальшивым именем Джен не представлялась, чужую роль не играла. Стало быть, и разоблачить её Диего не мог. О том же, что она стала Охотницей, он не знает. Так что…

— Я впервые увидела её тогда же, — сказала я. — Это знакомая Дилана, слуги лекардийского посла. Не знаю, где её можно найти, но спрошу при случае у Дилана; возможно, он в курсе.

Переговорю с Джен, а там уж как она сама решит. Если захочет навестить старого знакомого, почему бы и нет? Если, конечно, у неё останется свободное время, которое она всё чаще и чаще проводит со своим менестрелем.

Глава 15. Полнолуние

Наш план на ближайшее полнолуние был предельно прост. Мы собирались осторожно проследить за Торендо, надеясь убить таким образом двух зайцев: и предотвратить следующее убийство, и выйти на второго тъёрна. Однако наш план сорвался ещё за два дня до своего предполагаемого осуществления. Именно тогда я стала свидетельницей разговора между конкурсантками.

— Вот так, Вежанна, ты хвасталась, что у тебя большие перспективы с Торендо, а он взял — и сбежал! — иронично произнесла Эвита.

— Не сбежал, а уехал по делам, — спокойно поправила Вежанна. — Подумаешь, трагедия! Вернётся. И тогда — уж можешь мне поверить! — я его получу.

— Торендо уехал? — хмурясь, воскликнула я.

Девчонки повернулись ко мне с нескрываемыми усмешками на лицах. Ну да, они интерпретировали мои слова по-своему. Впрочем, разубеждать их было не в моих интересах.

— Представь себе, уехал, — ядовито произнесла Вежанна.

— Послушай, Стелла, у тебя же есть посол, — напомнила Нерис. — Ты что, и этого тоже хочешь заполучить? Ну, у тебя и аппетиты!

— А может, мы с послом просто дружим? — парировала я.

Не потому, конечно, что пыталась их в чём-то убедить. Не поверят, разумеется, и некоторым образом правильно: я бы на их месте тоже не поверила.

— Ага, ври больше, — отмахнулась Эвита, впрочем, вполне добродушно.

— Торендо тебе всё равно не светит! — с враждебной улыбочкой заявила Вежанна.

— Ну, уж и тебе тем более! — не замедлила с комментарием Эвита.

— Можешь думать так, чтобы не завидовать! — просияла Вежанна.

— Девчонки, а серьёзно, когда он вернётся? — попыталась направить разговор в нужное русло я, рискуя при этом окончательно испортить свою репутацию.

А может быть, наоборот, возвысить до небес, кто их, этих конкурсанток, поймёт?

— Да никто вроде точно не знает, — ответила Нерис, глядя на меня со смесью насмешки и сочувствия.

Думаю, сочувствие имело шансы пересилить, поскольку у меня здорово вытянулось лицо. Если он не вернётся к послезавтрашнему вечеру, то все наши планы пойдут насмарку!

Именно так оно и вышло. Приближалась ночь новой фазы, за окнами темнело, а Торендо не возвращался. Пришлось вернуться к схеме прошлой недели, но только с некоторыми коррективами. Дилан снова пошёл за Джен, получил её с рук на руки у менестреля и привёл во дворец. По его рассказу, менестрель страшно не хотел отпускать девушку с ним наедине, всё норовил присоединиться. Но тут уж сама Джен проявила твёрдость. Настояла на том, что уйдёт вдвоём с Диланом, и с какой именно целью, объяснять тоже отказалась. Впрочем, постаралась убедить менестреля в том, речь идёт сугубо о делах, и никаких мало-мальски романтических отношений между ней и Диланом нет и быть не может. Если менестрель поверил, то, думаю, решил, будто ребята занимаются какой-то преступной деятельностью. Вот и пошли ближе к ночи «на дело».

На сей раз мы с Винсентом ждали ребят у ворот, можно сказать, получили их у стражи с рук на руки, и все вчетвером отправились во дворец. Здесь мы расположились у Винсента в покоях и стали ждать. Первый час прошёл спокойно. Вернее сказать, совсем неспокойно, но без происшествий. А вот ещё минут через десять Дилан вдруг встрепенулся, распрямил спину и прикрыл глаза.

— Чёрт!

Он с силой стукнул кулаком по столешнице. Чернильница легонько подпрыгнула и снова приземлилась, но, к счастью, она не была наполнена до краёв, так что мебель не пострадала.

— В чём дело? — быстро спросила я. — Активность?

— Да, — кивнул Дилан со страдальческим выражением лица.

— В самом разгаре? — предположила я.

— Нет, пока совсем слабая. Самое начало.

— Так в чём же дело? — Винсент вскочил на ноги. — Идём!

Дилан поднял на него всё тот же страдальческий взгляд.

— Слабая-то она слабая, — объяснил он, — да только исходит не из дворца.

— Что?!

Винсент подался вперёд, будто не веря собственным ушам.

— То самое! — огрызнулся Дилан, тоже вскакивая со стула.

— А во дворце — ничего? — уточнила Джен.

— Тишь да гладь, — отозвался Дилан таким тоном, будто крайне переживает, что по дворцу не ходит убийца.

— Где всё это происходит, найдёшь? — спросила я, подхватывая плащ.

Мы дружно устремились к выходу.

— Найду, — уверенно откликнулся Дилан.

Винсент резко распахнул дверь.

— И как, успеем?

Дилан поджал губы и неоднозначно повертел головой.

— Смотря к чему, — нехотя сказал он затем. — Поймать его, думаю, успеем. А вот предотвратить…

Он снова поджал губы. Сделать вывод было легко: времени не хватит. Тъёрн уже начал проходить трансформацию. По всей вероятности, он уже выбрал себе жертву, а мы находимся слишком далеко, чтобы успеть прежде, чем он её убьёт.

Тем не менее мы поспешили. В двух словах изложили ситуацию ожидавшему поблизости Педро, и он, не тратя лишнего времени на расспросы, позаботился о том, чтобы нас немедленно обеспечили лошадьми. Мы с ребятами переглянулись, отмечая для себя один нехитрый факт: Педро во дворце, а значит, лунную активность проявляет кто-то другой. Я помрачнела. Догадаться, кто именно, было несложно. Или, во всяком случае, предположить.

— Торендо нас перехитрил, — яростно отметил Винсент, пока мы бегом спускались в конюшню. — Мы поджидали его здесь, а он попросту взял — и присмотрел себе жертву в стороне от дворца. Что могло быть умнее и проще одновременно?

— А на меня-то ты что смотришь?! — огрызнулась я.

— В прошлый раз он выбрал совершенно другой путь, — хмурясь, заметила Джен, в то время как Винсент пинком распахнул шаткую дверь конюшни.

— Не повторяется, — бросил Воин, не оборачиваясь. — Как всякий неглупый человек. Или тъёрн.

Оседлав коней, мы погнали их в сторону северной городской окраины, следуя за Диланом, которого, в свою очередь, вело его особое чутьё. Это была быстрая скачка, в ходе которой мы рисковали затоптать кого-нибудь из прохожих, тем самым сравнявшись в степени разрушительности с тъёрном. Но, к счастью, обошлось.

За всё время пути Дилан не остановился ни разу, за исключением тех случаев, когда того требовало столпотворение горожан на улице. В выбираемом направлении он не сомневался. Мы быстро добрались до окраины и поехали мимо невысоких, местами покосившихся заборов.

Впрочем, в том месте, где остановился и соскочил с коня Дилан, забор был покрашенным и вполне аккуратным, равно как и одноэтажный домик с бревенчатыми стенами и покатой крышей. Калитка была заперта на засов, но открыть её труда не составило. Винсент сдвинул засов, протянув руку над забором. Мы бесцеремонно прошли внутрь, пересекли маленький дворик с несколькими грядками и, не стуча, вихрем ворвались в дом.

Жалобно скрипнула под ногами половица. Первая комната была пуста. Она служила одновременно и гостиной, и кухней. Сознание успело выхватить промелькнувшую на краю зрения печь, стол, низкую скамью и два табурета. Винсент толкнул вторую дверь и шагнул внутрь. Дилан последовал его примеру. Мы с Джен вошли за ними.

Это была спальня. Не слишком большая, небогато обставленная, но уютная и чисто прибранная. На окне колыхаются лёгкие занавески, на полу — плетёный ковёр, по всей видимости, не купленный, а самодельный. Шкаф, комод, две настенный полки, кровать. На кровати лежит женщина в лёгком домашнем платье. Левый рукав закатан чуть выше локтя. Над ней склонился тъёрн. Можно было бы подумать, что самый обыкновенный мужчина. И лишь приглядевшись, можно заметить слишком длинный для человека клык. А заодно понять, что мужчина пьёт из вены женщины кровь.

Винсент с Диланом устремились вперёд. Женщина пошевелилась, затем подняла голову. Стало быть, ещё жива. Мы всё-таки успели.

— Отойди от неё немедленно! — рявкнул Винсент, вытягивая меч в сторону тъёрна.

Тот и без этого указания уже распрямил спину и, увидев нас, отпрянул. Женщина, чрезвычайно бледная, по-видимому, уже успевшая потерять не так мало крови, с трудом села на кровати и схватилась правой рукой за локоть левой. Дилан с Винсентом оттеснили тъёрна к стене. Мы с Джен подошли к женщине.

— Всё в порядке, он вас больше не тронет, — начала говорить я, и тут почувствовала, что что-то идёт не так.

Поначалу было даже неочевидно, что именно. Будто просто в атмосфере что-то не то. А потом женщина, не обращая на нас с Джен никакого внимания, обернулась к мужчинам и умоляющим голосом произнесла:

— Не трогайте его, пожалуйста!

Она замолчала, а в воздухе, казалось, продолжали звенеть слова, необъяснимые никакой существующей логикой.

— Что? — непонимающе уставился на женщину Винсент.

— Отпустите его, — внятно повторила она, и ни бредящей, ни умалишённой при этом не казалась.

— Девушка, вы понимаете, что здесь происходит? — тем не менее попытался воззвать к её разуму Дилан. — Это не человек, это тъёрн, и он только что пил вашу кровь.

— Я прекрасно знаю, кто он такой и что только что делал!

На этот раз женщина, не взирая на свою слабость, говорила агрессивно.

— Мари, не надо, — внезапно произнёс со своего места тъёрн, и в голосе, как и во взгляде, сквозила безнадёжность. — Это всё равно должно было случиться, раньше или позже.

Но Мари эти слова, кажется, не убедили, а если и возымели эффект, то прямо противоположный подразумевавшемуся.

— Вас никто сюда не звал, — ещё более зло сказала она, оборачиваясь к нам с Джен. — То, что здесь происходит, никак вас не касается. Просто уходите отсюда и оставьте нас в покое, — добавила она, и на этот раз её тон смягчился. Теперь в нём слышалась не агрессивность, а скорее мольба и отчаяние.

Признаюсь, я невольно отпрянула под напором её взгляда. Именно так люди часто смотрели на инквизиторов, пришедших, дабы обвинить кого-то из их родных в сговоре с лесными ведьмами. Но никогда не на Охотников.

— То есть вас всё устраивало? — начал распаляться Дилан. — Ещё немного — и этот монстр лишил бы вас жизни, но вам именно того и было надо?

Следопыт злился, и я отлично понимала, почему. Пусть редко, но встречались такие ненормальные, которые и вправду готовы были добровольно отдать свою жизнь тъёрну. Как правило это бывали очень молоденькие девицы, совершенно оторванные от жизни и обладавшие мозгом, полностью отравленным смесью романтичности и максимализма. Или не обладавшие никаким. Такие девицы вызывали раздражение Охотников, с моей точки зрения, вполне справедливо. И в самом деле, стоит ли стараться, тратить время и силы на поиски, выслеживать, трансформироваться, убеждать и сражаться с тъёрном — и всё это ради того, чтобы спасти ненормальную девчонку, которая за это не просто спасибо не скажет, но ещё и сама бросится на тебя с кулаками. Да хочется ей, чтобы её съели, — ну и пусть себе едят на здоровье… Вот только я чувствовала, что на этот раз мы имеем дело с чем-то другим.

— Дилан, подожди. — Я выставила руку ладонью вперёд. — Дай ей сказать.

Следопыт наградил меня не слишком довольным взглядом, но замолчал и выжидательно уставился на Мари.

— Да, меня всё устраивало, — эмоционально подтвердила она. — И он вовсе не собирался меня убивать.

— Что вы говорите?! — с иронией всплеснул руками Дилан, поражаясь такой наивности. — И откуда у вас такая уверенность?

— Оттуда, что это происходит не в первый раз! — отрезала Мари.

Тут уж у нас у всех вытянулись лица.

— Не в первый раз? — осторожно переспросила я.

— Да! — с вызовом ответила женщина, если и не слышавшая тезис о том, что лучшая защита — это нападение, то во всяком случае усвоившая данную истину интуитивно. — Представьте себе, не в первый. И он никогда не причинял мне вреда. И не причинит.

Я глубоко вздохнула, пристально глядя на Мари, не зная, как реагировать на её слова. Повернулась к товарищам. Винсент с Диланом опустили мечи, но в ножны их убирать пока не планировали.

Видя, что никто ничего не говорит, я решилась взять инициативу в свои руки.

— Как давно вы вместе?

— Четыре года, — ответила она, заставив всех нас шокированно округлить глаза. — Три из них мы женаты.

— Женаты.

Это был даже не вопрос, просто Винсент повторил последнее слово, будто пытался хоть таким образом осознать только что сказанное. Это и вправду было непросто. Тъёрн, женатый на человеческой женщине? Пьющий её кровь регулярно, но небольшими порциями, чтобы по-настоящему ей не навредить? От такой информации голова шла кругом.

— Он берёт вашу кровь каждую неделю? — удивлённо спросила я.

Вряд ли какая-либо женщина продержалась бы так долго при подобных обстоятельствах. Всё-таки парой капель здесь точно не обходится.

— Нет, — произнёс мужской голос, и я повернула голову к тъёрну.

Он вопросительно посмотрел на Винсента с Диланом, и те, переглянувшись, всё-таки отступили, позволяя ему присоединиться к своей жене. Тъёрн сел на кровать, взял заранее приготовленный, но не замеченный нами лоскут белой ткани и перевязал ей руку. После чего продолжил бережно держать её ладонь. Женщина, в свою очередь, вцепилась в его локоть.

— Как же вы в таком случае справляетесь? — продолжила спрашивать я. Разговоры с тъёрнами — это уж точно моя специализация. — Пьёте кровь других женщин?

— Он никого не убивает! — воскликнула Мари.

Сам тъёрн покачал головой более спокойно.

— Я пью кровь крупных животных, — ответил он. — Коров, оленей, иногда волков. Этого недостаточно, но хватает, чтобы какое-то время продержаться. А примерно раз в три недели я беру кровь у неё.

Я перевела слегка ошалелый взгляд на Мари, потом снова на мужчину. То есть на тъёрна.

Видимо, мои товарищи выглядели столь же сбитыми с толку, и это внушило женщине надежду.

— Не убивайте его, — взмолилась она.

— Да и не собирается никто его убивать, — с раздражением, вызванным сложившейся ситуацией, ответил Дилан. — Отправим его обратно в свой мир — и всё. Поймите вы, для всех так будет лучше. Ну, сколько вы ещё так продержитесь — каждые три недели теряя кровь?

Лицо Мари снова исказила гримаса ненависти.

— В том мире он приговорён к смерти! — воскликнула она, с новой силой вцепившись в руку тъёрна. — Там его убьют. Наш мир стал его единственным шансом. Почему вы не обошли этот дом стороной?!

— Это правда? — осведомился Винсент, пристально и не слишком дружелюбно глядя на тъёрна.

Тот нехотя кивнул.

— Есть такой момент, — признал он.

Винсент снова повернулся к нам. Затем бросил на тъёрна многозначительный взгляд, призванный дать тому понять, что делать глупости не следует. После чего подошёл ко мне. Мы отошли в сторону; к нам присоединились Джен и Дилан.

— Что делать? — тихо открыл совещание Винсент.

Все молчали.

— Ну что, здесь, что ли, его оставлять? — не выдержал Воин. — Тъёрна, которого даже в его собственном мире не захотели терпеть?

— Ну и не убивать же его! — вступила в дискуссию я.

— И что тогда? — Винсента интересовала не дискуссия, а решение вопроса.

Я молча развела руками: ответа на такой случай не было.

— Как минимум надо сначала разобраться в ситуации.

— Ладно, — подозрительно покладисто согласился Винсент. — Ты у нас Вещательница, вот ты с ним и говори. И разбирайся.

Я укоризненно посмотрела на Воина. Однако резон в его словах был, и спорить я не стала.

Что ж, если говорить с тъёрном, то лучше это делать на его языке. Это повышает шансы на взаимопонимание. Я снова подошла к кровати, взглянула на мужчину, в очередной раз отмечая длинные верхние клыки. Потом прикрыла глаза и сконцентрировалась. Итак, тъёрн…

Перед моим мысленным взором один за другим заскользили образы. Полная луна, крупная и жёлтая, висящая низко над горизонтом. Прямоугольный вход, за которым — темнота. Необыкновенно высокие деревья, силуэты домов на горных вершинах. Охота. Азарт. Раскинутые крылья и пьянящее чувство полёта. Потом совсем другое — снова наш мир, кровь, текущая из жилы, чувство жажды и азарта, которое вызывает её вид…

Я удивлённо взглянула на свои руки. Никаких когтей, и кожа такая же, как всегда. Да и клыков явно нет, и крыльев за спиной я не чувствую. Похоже, что нет вообще никаких изменений. Я удивлённо поморгала. Ну что ж, раз нет, значит, нет. В таком случае будем говорить по-человечески.

— Вы действительно приговорены к смертной казни в своём мире? — спросила я.

— Да.

— За что?

Правый уголок губ тъёрна растянулся в кривой усмешке, левый остался неподвижным.

— Я не собираюсь вдаваться в подробности.

— Напрасно, — спокойно возразила я, — это в ваших интересах.

— Возможно, — столь же спокойно, пожалуй, даже с достоинством кивнул он. — И тем не менее не собираюсь.

— Ну, хорошо, — временно сдалась я. — Тогда скажите другое. Когда вы в последний раз были в королевском дворце?

— В королевском дворце? — прищурился тъёрн, разглядывая меня, словно сумасшедшую. — Кто бы, по-вашему, пустил меня в королевский дворец?

— Вам кажется, что этот дом похож на графские хоромы? — поддержала его Мари.

— Леди, будьте добры, не вмешивайтесь в разговор, — вежливым, но твёрдым тоном велел Винсент.

Она послушалась. Винсента вообще редко кто не слушался, когда он брался отдавать приказы.

— То есть вы утверждаете, что в королевском дворце не появлялись? — настойчиво переспросила я.

— Нет, — иронично отозвался тъёрн, мотнув головой.

— Допустим. Вам что-нибудь известно о живущих там тъёрнах?

— Ничего мне неизвестно, — устало откликнулся он. — Я живу здесь своей жизнью, тихой и спокойной. Ни с кем из своих сородичей не общаюсь. У меня есть на то свои причины.

Я задумалась, поджав губы. Чего-то он недоговаривал, но в целом, кажется, говорил правду. А что не всю — ну, так это и неудивительно. Кто мы ему, чтобы с нами откровенничать? Представители того самого института, преследований которого он опасался практически с самого момента своего появления в нашем мире, на протяжении нескольких лет?

Моё плечо сжала чья-то рука. Я обернулась, хотя взгляд по-прежнему был отсутствующим.

— Почему ты не говоришь с ним на языке тъёрнов? — требовательно спросил Дилан.

Я слабо усмехнулась.

— Не могу.

— Что значит «не можешь»? — удивился Следопыт. — Он же тъёрн. Сейчас смена фазы. Так почему же нет?

— Потому что он — уже больше человек, чем тъёрн, — сделала единственно возможный вывод я.

Точно знать я ничего не могла; всё, что происходило, являлось случаем исключительным, возможно, единственным в своём роде. Но интуиция в сочетании с опытом позволяла кое о чём догадываться. Тот, с кем я разговаривала, так сильно сблизился с людьми — вернее сказать, с одним конкретным человеком, — что по прошествии этих четырёх лет и сам успел стать не совсем тъёрном. Отчасти — да, но не до конца. И именно поэтому его присутствия было недостаточно, чтобы позволить Вещательнице пройти трансформацию.

Я отыскала глазами Винсента. Мы переглянулись, после чего он легонько кивнул, давая понять, что принимает к сведению моё мнение. Последовало столь же беззвучное совещание с Диланом и Джен.

— Хорошо, — проговорил затем Винсент.

С продолжением Воин помедлил: решение давалось ему нелегко. И я не могла его в этом упрекнуть, хоть и была более уверена в правильности выбранного пути.

— Мы не станем отправлять вас через Врата, — сказал, наконец, тъёрну Воин. — Быть может, должны были бы, но не станем. Мы уйдём и оставим вас здесь. Но имейте в виду: если что-то изменится, если вы начнёте убивать людей ради крови, мы найдём вас без труда.

— Ни минуты в этом не сомневаюсь, — хмыкнул тъёрн.

— Спасибо вам.

Мари приложила руку к груди; второй рукой она по-прежнему сжимала рукав своего мужа.

— Да, спасибо, — поддержал её тъёрн. — Сказать по правде, я не ожидал такого исхода встречи с людьми…вашей профессии.

— Что вы знаете о людях нашей профессии? — не без враждебности отозвался Винсент.

— Верно, пожалуй что очень мало, — признал тъёрн.

Винсент ничего на это не ответил. Мы вчетвером устремились к выходу, затем направились к лошадям. И уже готовы были их оседлать, когда снаружи, возле забора, нас нагнал тъёрн.

— Хочу кое-что вам сказать, — произнёс он, кладя руку на холку одного из коней. — Я не бывал во дворце, но знаю, что там действительно обитает кто-то из моих сородичей.

— Сколько? — быстро спросил Винсент.

— Мне известно только об одном.

— Вы знаете, под каким именем он скрывается?

— Нет, — покачал головой тъёрн. — Но есть одна вещь, которую вы, наверное, захотите знать. Около двух…пожалуй, даже трёх месяцев назад он стал разыскивать других тъёрнов. Осторожно, не поднимая шума и не напрямую. Но до меня дошла эта информация. Я не стал откликаться на зов, поскольку, как уже говорил, имею свои причины держаться от сородичей в стороне. Но раз зов дошёл до меня, он мог дойти и до других. И эти другие вполне могли поступить иначе.

— Ясно, — кивнул Винсент. — Спасибо, это важная информация.

Мы неспешно двинулись по просёлочной дороге, направив лошадей обратно, в сторону дворца.

— И что вы на всё это скажете? — мрачно спросил Дилан.

Дорога была широкая, что позволило ему поравняться со мной и Винсентом.

Воин в раздражении качнул головой, давая понять, что даже высказываться на эту тему ему неприятно.

— Вот именно! — подхватил этот молчаливый знак Следопыт. — Их отношения болезненны, чтобы не сказать хуже. Всё это ненормально от начала и до конца.

— Считаешь, мы приняли неверное решение? — осведомилась я.

— Не знаю. Не исключено. Думаешь, так может продолжаться до бесконечности? Ему несомненно не хватает потребления крови в нынешнем режиме. Пока он сдерживается, но что будет дальше? Если хочешь знать моё мнение, то вот оно. Рано или поздно ему снесёт крышу. Он одуреет от нехватки крови и убьёт свою жену. Или, в крайнем случае, если мозги не совсем ему откажут, пойдёт убивать других людей.

— Всё может быть, — не стала спорить я. — Но мне так не кажется. Не забывай: я даже не смогла перекинуться в его присутствии. Не удивлюсь, если потребность в крови будет, напротив, становиться всё более и более слабой.

Дилан хмурился, моими словами не убеждённый.

— Гадать не имеет смысла, — всё-таки заговорил Винсент. — Но Дилан прав в том, что просто так оставлять эту историю на самотёк нельзя. Помимо всего прочего на них могут выйти другие Охотники, а раз уж мы приняли решение на этот счёт, должны позаботиться о том, чтобы оно соблюдалось. В следующий раз, когда окажемся в Запретном Лесу, надо будет известить обо всём ведьм. Они присмотрят за этой парой.

Упоминание Запретного Леса, кажется, немного повысило Следопыту настроение, и дорога пошла веселее. Но ненадолго. Мы успели проехать ещё несколько улиц, когда Дилан резко придержал коня. Пытаясь повторить его манёвр, я чуть было не рухнула на землю. А Дилан, не замечая ничего вокруг, с шумом выдохнул:

— Опять!

Он прикрыл глаза, «прислушиваясь».

— Где? — почти закричал Винсент.

— Не здесь, — сказал Следопыт. — Далеко. В другой части города… Возможно, — ответил он на не прозвучавший вопрос Винсента.

Всё и так было ясно. Я готова была поставить всё, что угодно, на то, что теперь эпицентром лунной активности являлся дворец.

Мы снова погнали лошадей галопом. До дворца добрались быстро, но всё равно недостаточно быстро, чтобы успеть. Следуя чутью Дилана — хоть он и предупредил, что след слабеет и становится всё более расплывчатым, — взбежали вверх по ступенькам и устремились в ту же часть дворца, где обнаружили неделю назад тела Лоры и Лидии.

На этот раз комната оказалась не заперта. Как впоследствии заметил с грустным смешком Винсент, мы дали тъёрну достаточно времени, чтобы беспрепятственно уйти с места убийства. Однако иными оказались и некоторые другие обстоятельства. На сей раз девушка была одна. Она была одета; в этом отношении всё было вполне прилично — если, конечно, такое понятие вообще можно применить к убийству. Тъёрн выпил её кровь, но в остальном тело не тронул.

Мы снова стояли в комнате, в то время как за спиной собиралось всё больше и больше людей. На сей раз среди них оказались и две или три конкурсантки. Вставая на цыпочки, вытянув шеи, они снова и снова старались углядеть между чужими головами жуткое зрелище — лежащее на постели, обескровленное тело Вежанны. И с их уст, а позднее и с губ других свидетелей, всё чаще и чаще полушёпотом срывалось одно и то же имя: Ирвин Торендо.

Глава 16. Заключённый

Ирвина Торендо арестовали в ту же ночь. Как выяснилось, за время нашего отсутствия он успел вернуться во дворец и, самолично проверив посты охраны в крыле конкурсанток, удалиться в свои покои. Там-то его и взяли королевские стражники, буквально подняли с постели. Он утверждал, что никуда не отлучался, состоявший при нём офицер это подтвердил, однако слушать ни того, ни другого не стали. Торендо был главным подозреваемым, а офицер — его непосредственным подчинённым и преданным человеком.

О том, что Вежанна крутила роман с Торендо и в самом скором времени собиралась отправиться к нему на интимное свидание, не слышал только глухой — во всяком случае, в нашем крыле. Опрос стражников быстро прояснил ситуацию. Девушка сама ушла из своей комнаты ещё до наступления вечера. Нарядилась она при этом с особым старанием. Подружкам (или, на деле, конкуренткам) с гордостью сообщила, что у неё сегодня важное свидание. Если бы она попыталась уйти вечером, её бы, вероятнее всего, из крыла не выпустили. Однако девушек не ограничивали в передвижениях на протяжении всего дня. Поэтому Вежанна здраво рассудила, что если она хочет попасть на своё свидание, ускользнуть следует заранее. Результат этого поступка мы имели возможность увидеть.

Данных обстоятельств, в сочетании с тем фактом, что Торендо и ранее являлся одним из главных подозреваемых (о последнем было известно королю и некоторым из его приближённых), оказалось достаточно, чтобы начальника охраны арестовали и поместили в королевскую тюрьму. Суд был скорым. На следующее же утро Торендо был приговорён к смертной казни, которая, в свою очередь, должна была состояться три дня спустя. Люди Торендо пытались протестовать, но излишне не горячились, хорошо понимая, чем это чревато — оспаривать решение самого короля. Я поступила чуть менее благоразумно и попыталась напомнить его величеству о том, что у Охотников принято сначала предлагать тъёрну возвратиться в его мир и прибегать к убийству лишь в случае отказа. Добиться аудиенции у Рамиро было непросто, но я шла напролом, и в конечном итоге мою просьбу — чтобы не сказать требование — удовлетворили. Однако особого эффекта это не возымело. Монарх довольно холодно напомнил мне о том, сколько женщин уничтожил тъёрн непосредственно в королевском дворце, то есть святая святых столицы и государства. За такое мало было отправить преступника через Врата, и мало просто убить мечом. Он должен быть публично казнён на эшафоте. Но неизвестно, Торендо ли виноват во всех этих преступлениях, отметила я. Не исключено, что во дворце орудует ещё один тъёрн. Вот и хорошо, последовал ответ. Займитесь этим. Найдите второго тъёрна. Именно за этим вас сюда и пригласили. А позаботиться о восстановлении справедливости монарх в состоянии и без нашей помощи.

Единственное, чего мне удалось добиться на той аудиенции, — это право на встречу с заключённым.

Тюремные стены источали холод, сырость и вроде бы несильный, но тошнотворный запах, пропитавший всё кругом. Следом за стражником я прошла по узкому коридору с непривычно низким потолком. Иногда приходилось пригибать голову, и это позволило мне углядеть в свете факела длинный тонкий хвост, исчезающий в щели. Кажется, всё-таки мышь. Это более приятно, но, впрочем, врать себе не стоит: крысы здесь несомненно тоже водятся, и в немалом количестве.

Наконец, мы вышли в небольшой закуток, в котором располагалась всего одна камера. Я вложила монету в руку стражника, и тот с поклоном удалился. Я находилась здесь вполне официально, поскольку получила королевское разрешение на разговор с заключённым, однако опыт учил меня, что взятками тем не менее не стоит пренебрегать, тем более в случаях, когда тратить для этой цели крупные суммы не требуется.

— Позовите меня, если вам что-нибудь понадобится, — вежливо произнёс стражник, прежде чем оставить нас с узником наедине.

Ирвин стоял ко мне спиной и смотрел в зарешёченное квадратное окно. Оно было расположено высоко, но давало заключённому возможность выглянуть наружу, поднявшись на своего рода ступеньку, образованную неровностью камня. Услышав наши голоса, он обернулся и, спустившись, приблизился к двери. Я подошла к ней со своей стороны.

— Здравствуй.

Официоз показался мне крайне неуместным при нынешних обстоятельствах.

— Здравствуй. — Ирвин принял обращение на «ты». Его голос прозвучал непривычно хрипло. — Всё-таки пришла.

— Да.

Я мучительно искала, что сказать, но в голове было на редкость пусто.

— Как ты здесь?

Я произнесла эти слова и сразу же почувствовала себя полной идиоткой. Чрезвычайно уместный вопрос, ничего не скажешь.

— Нормально.

Каков вопрос, таков и ответ. Я опустила глаза. Сама не заметила, как сжала в пальцах решётку.

— Тебе что-нибудь нужно?

Уж если дело дошло до дурацких вопросов, не ограничиваться же, право слово, одним!

Ирвин покачал головой.

— У меня всё есть. — Непродолжительная ироничная усмешка. Ирония направлена не на меня, скорее на обстоятельства. — Да и мало существует вещей, без которых нельзя было бы обойтись в течение трёх дней.

Дыхание резко перехватило, будто посреди груди водрузили плотину, не пропускающую воздух. Я снова подняла на него глаза и на этот раз не торопилась их отвести.

— Здесь холодно, — заметила я затем.

Это была правда. Снаружи дни стояли тёплые, а здесь… Холод, может, и не безумный, но если находиться на одном месте много часов подряд, а тем более дней… Я заметила, что дублет Ирвина застёгнут на все пуговицы, а рукава вытянуты до предела и частично прикрывают ладони.

— Это не так уж страшно. — Кажется, он проследил мой взгляд. — К тому же, — в голосе снова намёк на иронию, — суровая простуда помогла бы мне примириться с мыслью о казни.

Всегда знала, что мужчинам легче смириться с серьёзными тяготами, чем с мелкими неприятностями.

— Вот, возьми.

Я протянула ему длинный тонкий платок, какой некоторые повязывали на шею или обматывали вокруг головы. Не слишком хорошее подспорье, но больше ничего подходящего при себе не было.

— Спасибо.

Отнекиваться Ирвин не стал, платок принял. Правда, использовать его для утепления тоже не спешил, просто оставил сжатым в руке.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Я должна была задать этот вопрос. Отчего-то было важно, чтобы он сам прямо сказал мне всё, как есть, хотя бы сейчас, когда ему уже нечего было терять… Впрочем, нет. Не хочу знать этого наверняка. Я видела труп Вежанны, а ещё хуже — видела трупы Лоры и Лидии, точнее говоря, то, что от них осталось. Я не хочу точно знать, что это сделал он.

Ирвин смотрит непонимающе. Или якобы непонимающе. И я, хоть и не хочу ничего знать, всё-таки задаю прямой вопрос:

— Ты действительно её убил?

И вся сжимаюсь глубоко внутри, как будто готовлюсь к удару.

— И ты туда же? — Ирвин со вздохом отошёл от решётки, повернулся в сторону окна. — Зачем, спрашивается, мне было это делать?

Я опустила глаза. У меня не было ответа. Вернее, был, но я не желала его озвучивать.

— Но ты действительно с ней встречался, — осторожно сказала я, начиная издалека.

— Чепуха, — отрезал Ирвин.

— К чему отрицать очевидное? Ты с ней флиртовал, я сама не один раз была тому свидетельницей.

— И что же? Я много с кем флиртовал, — не без раздражения отозвался он. — Эти девушки приезжают во дворец в надежде на неземные блага. А натыкаются на отчуждение, презрение и зависть. Быстро понимают, что они никому здесь не нужны, кроме как в качестве сиюминутного развлечения. Им страшно и одиноко. Я немного поднимал им настроение, только и всего. Не все же такие смелые, как ты, — добавил он затем.

Я сглотнула. Смелая? Возможно. Вот только я боюсь тысячи вещей. В том числе и сейчас. Боюсь смотреть тебе в глаза. Боюсь задать в лоб чрезвычайно важный вопрос. А больше всего боюсь, что выйду отсюда и в следующий раз увижу тебя только на эшафоте.

— Да и потом, — продолжил тем временем Ирвин, — уж если на то пошло, покажи мне мужчину, которому неприятно общество красивых женщин.

— Но с Вежанной было не так, как с другими. — Я заставила себя гнуть свою линию. — Вы были любовниками или как минимум собирались ими стать. Она сама об этом говорила.

— Значит, она принимала желаемое за действительное, или просто вводила вас в заблуждение! — Ирвин развёл руками и эмоционально потряс головой. — По-твоему, я совсем не разбираюсь в женщинах? Не соображаю, с кем можно заводить интрижку, а с кем это выйдет себе дороже?

Я прикусила губу. Да, всё это логично. Всё это было предельно логично, вот только… Не всё ли равно тъёрну, чью кровь испить? А если даже не всё равно, не может ли он выбрать для этой цели именно ту стерву, которую все вокруг терпят с немалым трудом?

— Эти идиоты решили, что я тъёрн, — проговорил Ирвин, в отчаянии запрокидывая голову. — Не знаю, чем я похож на тъёрна и с какой стати у них возникла такая идея. Но они ничего не желают слышать.

— Ну, чем ты похож на тъёрна, я могу тебе сказать, — слабо улыбнулась я. — Знаешь, как обычно выглядят тъёрны? В большинстве случаев это молодые привлекательные брюнеты, высокие, статные и чрезвычайно обаятельные.

— Отлично, — невесело усмехнулся Ирвин. — Никогда не думал, что сравнение с тъёрном мне польстит.

За окном послышался громкий, равномерный стук. Я нахмурилась.

— Что это? — спросила я. — Там что-то строят.

Ирвин улыбнулся. Так, что у меня мороз пробежал по коже.

— Строят, — подтвердил он. — Эшафот.

У меня вытянулось лицо.

— Что, прямо здесь? — пробормотала я. — За твоим окном?

— На самом деле так бывает очень часто, — с деланным безразличием откликнулся Ирвин. — Разве ты не знала? Впрочем, конечно, нет, откуда? И не дай Создательница тебе узнать.

Ирвин держал руку на решётке, и, просунув пальцы между прутьями, я молча накрыла её своей ладонью. И тут же почувствовала, как его вторая рука легла поверх моей.

— Хоть вспоминать-то меня будешь? — прищурился он.

Я сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Вспоминала ли я встречавшихся мне на пути тъернов? Далеко не всех, некоторых — изредка, но никого — всерьёз. Но Ирвина Торендо помнить буду точно. И хочу помнить его, зная, что он жив — в этом ли мире, в том ли…

Послышавшееся за спиной лязганье заставило меня обернуться. Я отчего-то испугалась, но с губ почти сразу же сорвался вздох облегчения: это был всего лишь наш стражник. Принёс заключённому еду. Я с отвращением проследила взглядом за перекочевавшей в камеру миской.

Ирвин только качнул головой — дескать, эта деталь особого значения не имеет. Я была другого мнения. Если человек проводит в камере свои последние дни, неужели нельзя хотя бы нормально его кормить? Человека…или тъёрна. Да какая разница?! Решение созрело само собой.

— Да, и ещё, — произнёс между тем Ирвин. — Тогда, во время игры в фанты. Я знал, что приглашаю на ужин именно тебя.

— Откуда? — спросила я почти отсутствующим тоном.

Источник информации был сейчас последним, что имело значение.

— Лакей, — тоже довольно безразлично пояснил Ирвин. — Я дал ему указания до начала игры. Он кашлянул, когда дело дошло до твоего фанта.

Я попыталась вспомнить. Нет, не обратила внимания. Зато хорошо помню Вежанну, извлекающую из шляпы очередной фант.

— Скажи, — я пристально посмотрела на Ирвина, — ты действительно её не убивал?

— Опять ты за своё, — закатил глаза он. — Нет, не убивал.

— Хорошо, — кивнула я. — В таком случае я попытаюсь найти этому доказательства. И времени терять нельзя.

Я высвободила свою руку. Ирвин выпустил её неохотно.

— Если ты этого не делал, — я отступила от камеры и остановилась, вытянув в его сторону указательный палец, — я сумею тебя отсюда вытащить. Я вернусь.

Бросив на Ирвина последний взгляд, я развернулась и решительно зашагала к давешнему коридору. И уже по дороге сумела расшифровать значение его ответного взгляда. Не поверил. Ирвин Торендо пребывал в полной уверенности, что больше я не приду. Захотелось побежать назад и уверить его в обратном. Но я взяла себя в руки. Моё возвращение ничего не даст; пожалуй, только добавит горечи. А вот там, во дворце, я, возможно, сумею что-нибудь сделать.

Остановившись возле стражника, я выудила из кармана кошель и протянула ему ещё несколько монет.

— Пошлите кого-нибудь на кухню, и пусть ему принесут нормальной еды, — жёстко сказал я. — И проследите, чтобы её продолжали приносить и впредь.

Стражник склонил голову, обещая, что всё будет сделано в лучшем виде, а мне вдруг подумалось: любопытно, за какую сумму он будет готов самолично сожрать тарелку тех помоев, которыми здесь потчуют заключённых? Впрочем, выяснять это только спортивного интереса ради я не стала. И отправилась во дворец.

Уже по дороге я начала ругать себя последними словами. Что, спрашивается, я делаю? Какого чёрта я дала это обещание? Он ведь тъёрн, хоть и не готов в этом признаться даже сейчас. А, значит, убил если не Вежанну, то как минимум Лору или Лидию… Или не факт? Ведь видели же мы недавно одного тъёрна, который обходится без убийств. Да, нетерпеливо ответила я самой себе, но тот тъёрн — редчайшее исключение и, кроме того, у него есть постоянная добровольная жертва. Непохоже, чтобы таковая была и у Торендо. И всё равно — мы ничего не знаем наверняка. А раз не знаем, не вправе казнить. Король не желает разбираться в подробностях, ибо с его точки зрения всё ясно. С моей же точки зрения вопросов — масса, а значит, разобраться предстоит мне. И я разберусь.

Первым делом я отправилась в крыло конкурсанток. Занятия на сегодня вновь отменили, поэтому девушки всё больше слонялись без дела по коридорам. Здесь я и повстречала двух конкурсанток — Эвиту и Синтию. Начать вполне можно было с них.

— Девочки, — начала я, подходя и усаживаясь рядом с ними в одно из располагавшихся в холле кресел, — вы не знаете, у Вежанны были другие поклонники, кроме Торендо?

— А тебе зачем? — удивилась Эвита. — Какая теперь разница?

— А ты не догадываешься? — хмыкнула Синтия, явно гордая своей прозорливостью. — Хочет отмазать своего начальника охраны.

Что ж, некоторым образом ей было чем гордиться. Она была не так уж далека от действительности.

— Что, правда?! — с любопытством воскликнула Эвита.

— Слушайте, девчонки, это сейчас неважно, — поморщилась я, чувствуя, что разговор грозит устремиться в неправильное русло. — Считайте, что я ревную задним числом. Просто скажите: был кто-нибудь ещё или нет?

Эвита задумчиво нахмурила лоб, медленно накручивая локон на палец.

— Ну, так, по мелочи у нас у всех, наверное, поклонники имеются, — рассудительно заметила она. — Флиртовала она то с одним, то с другим, и они с ней… Ну, тот же барон, да и виконт, например.

— Ничего подобного, — отрезала Синтия. — Серж ухаживает за мной.

— Тебя послушать, так за тобой все ухаживают! — фыркнула Эвита.

— Во всяком случае на дуэли из-за вас с Вежанной никто не дрался! — парировала Синтия.

— Нашла тоже чем гордиться! — возмутилась Эвита. — Стелла, скажи ей!

— Говорю, — рассеянно кивнула я. В целом Эвита была права, но сейчас тема дуэли мало меня интересовала. — Девочки, пожалуйста, сосредоточьтесь, а? — взмолилась я. — Меня интересует не мелкий флирт, а что-нибудь более серьёзное. Назначенные свидания, тайная страсть, подаренные друг другу платки и тому подобное!

Конкурсантки переглянулись и синхронно покачали головами.

— Из серьёзных был только Торендо, — уверенно заявила Синтия. — Уж извини, — добавила она, вовсе не выглядя как человек, чувствующий себя виноватым. Ей было скорее интересно наблюдать за моей реакцией. — Она говорила, что не сегодня-завтра пойдёт к нему в покои. Видимо, он предусмотрительно перенёс встречу на нейтральную территорию, только и всего. Хоть это ему и не помогло.

— Как же жалко! — искренне всплеснула руками Эвита. — Нет, девочки, ну вот правда! Это что же такое делается? Такой был привлекательный, обходительный, красивый. Вот почему так? Как встречается приличный мужчина, так либо женатый, либо тъёрн!

Мимо нас молча, как тень, прошла Альта. Бросила в нашу сторону один воспалённый взгляд и скользнула в свою комнату. Я нахмурилась. Странно как-то она себя повела. Нетипично для её характера. Пройти мимо так скромно, можно сказать, незаметно, не окатить никого показным презрением и даже не вставить своё веское слово? И тут меня осенило. Конечно же, Альта. Если Вежанна и поделилась с кем-то своим секретом, то именно с ней.

Спешно извинившись перед девушками, я устремилась к двери Альты и, постучав, вошла в комнату. Альта сидела на стуле и смотрела в окно.

— Можно? — спросила я, остановившись у порога.

Отступать, признаться, не собиралась в любом случае, даже если она скажет «нельзя». Но Альта безразлично пожала плечами и бросила:

— Проходи.

Я приняла приглашение.

— Что тебе?

Альта всё так же смотрела в окно.

— Мне нужна твоя помощь, — заявила я, опускаясь на стул напротив неё.

— С какой стати я должна тебе помогать? Ну, что там у тебя? — нетерпеливо спросила она.

Я решила сразу же поставить вопрос ребром.

— Ты ведь знаешь, к кому на самом деле ходила вчера Вежанна?

Альта дёрнулась, будто её ужалила змея.

— С чего ты взяла, что она ходила не к Торендо? — спросила она, отчего-то шёпотом.

— Но ведь это так? — проявила настойчивость я.

— Какая тебе разница? И вообще, о том, что она встречалась с Торендо, знают все.

С шёпота она почти перешла на крик, и в то же время говорила неуверенно, как это бывает с людьми, лгущими, но не вполне смирившимися с собственной ложью. Я пристально посмотрела ей в глаза, стараясь заставить её делать то же самое.

— Все, — согласилась я. — Но мы-то с тобой в курсе, что дело обстояло не совсем так. Был ведь кто-то ещё, верно?

Мой трюк как будто удался: Альта действительно не отрывала от меня глаз. Помолчала, прикусила губу и, наконец, хмуро произнесла:

— Я поклялась об этом не болтать.

— А я и не предлагаю тебе болтать, — заметила я. — Мы здесь не сплетничаем и не развлекаемся. Речь идёт о серьёзном деле!

— Ты не понимаешь! — возмутилась Альта. — Это — клятва, данная покойнице! Я не могу её нарушить.

— Ах, не можешь? — настала моя очередь для возмущения. — А молча смотреть, как казнят невиновного ты, стало быть можешь?

Альта отвернулась и устремила взгляд в пол. Я поняла, что она и сама отнюдь не в восторге от необходимости хранить тайну, и что её нужно дожимать.

— Альта, пойми, — мой тон стал просительным, почти заискивающим, — Вежанна — действительно покойница. Увы, она мертва. Теперь ей всё равно, какие и про кого будут гулять сплетни. А если её ухажёр и есть убийца, она уж точно захотела бы, чтобы его имя было предано огласке. При этом существует живой человек, которого держат в холодной каменной коробке. Строят эшафот под самым его окном и собираются обезглавить через два с половиной дня.

— Я всё равно ничего не смогу изменить. — Альта снова перешла на полушёпот. — Мои показания не будут иметь силы, ведь речь идёт не более, чем о разговоре. И я совсем не так много знаю, как ты думаешь. Я не знаю, кто это был.

— Неважно, — покривила душой я. Доказательством бы слова девушки не послужили, но если бы я узнала, чью виновность следует доказать, дело бы пошло проще. В любых поисках бывает нелишним знать, что именно ищешь. — Просто расскажи мне то, что тебе известно. Я обещаю, что не стану сплетничать и вообще не вынесу сказанного за пределы этой комнаты, если не возникнет такая необходимость.

Альта ещё немного пожевала губами.

— Ладно, — сдалась, наконец, она. — Как-то раз мы выпили по бокалу вина и Вежанна отвела меня в сторону от остальных. Она сказала, что у неё есть покровитель, и это вовсе не Торендо. Про Торендо она вообще говорила с налётом презрения, дескать, она любезничает с ним и морочит всем голову только для того, чтобы о её настоящем любовнике никто не догадался. О любовнике Вежанна отзывалась с восторгом, но кто он такой, не сказала. Упомянула только, что это кто-то посерьёзнее, чем Торендо. Наверное, это один из знатных вельмож. Но я не знаю, кто. Может, наш барон, может, его приятель виконт, а может быть, кто-то, с кем я вообще незнакома. Мало ли знати во дворце.

— Понятно, — сосредоточенно кивнула я. — А про Торендо она, стало быть сказала, что их ничего в действительности не связывает?

Как минимум тут я находила независимое подтверждение тому, что Ирвин сказал правду.

— Ничего. Просто лёгкий флирт, помогавший поддерживать легенду. Я думала, что этот любовник женат, и потому настаивает на соблюдении тайны. Но теперь понимаю: он скрывал своё имя, потому что знал, что рано или поздно её убьёт.

— Это он посоветовал Вежанне перевести стрелки именно на Торендо? — поинтересовалась я.

— Не знаю, — развела руками Альта. — Может, и нет. Может, она сама сочла, что Торенда — наиболее удобная кандидатура.

— Ясно. — Я встала со стула и направилась к выходу. — Спасибо.

Я вышла из комнаты, обдумывая план дальнейших действий, но в коридоре меня почти сразу же перехватил Винсент. И, взяв под локоть, буквально-таки потащил в мою комнату.

— Что происходит? — воззрилась на него я, потирая локоть и недоумевая, откуда вдруг взялась такая бесцеремонность.

— Это я у тебя должен спросить, — отрезал Винсент. — Ты соображаешь, что делаешь?

— Ты это о чём? — Я пару раз моргнула ресницами для убедительности.

— О том, — отозвался Винсент. — Ты что, всерьёз пытаешься доказать, что Торендо невиновен в убийстве?

— Ах, вот в чём дело! — Я неспешно откинула голову назад. — Да, я намерена это доказать. И что?

Винсент недоверчиво покачал головой.

— А ничего, что он виновен? — елейным голосом осведомился он. — Такая ерунда тебя не смущает?

— А я не уверена, что виновен, — возразила я. — Он утверждает обратное. Я говорила с ним сегодня в тюрьме.

— Он утверждает обратное? — переспросил Винсент. — И что же? По-твоему, это что-то доказывает? Или ты рассчитывала, что он во всём сознается, стоит только спросить напрямик?

— Не делай из меня идиотку, — поморщилась я. — Ни на что я не рассчитываю, просто у меня есть причины ему верить, вот и всё.

— Причины? — фыркнул Винсент. — Теперь это так называется? Ну, почему все вы, женщины — даже самые умные из вас! — рано или поздно отказываетесь от логики и скатываетесь к аргументам в духе «Я ему верю»???

— Послушай, ты, мужчина, — начала злиться я, — не задавайся! Тоже мне нашёлся ангелочек! Думаешь, я не знаю, где и с кем ты проводишь каждый вечер? Или это в твоём представлении является пределом благоразумия?

Я ожидала, что эти слова его взбесят и явятся началом продолжительной перепалки. Но Винсент неожиданно сбавил тон.

— Ты меня осуждаешь, да? — грустно усмехнулся он.

— Нет. — Я оказалась не готова к такой внезапной смене интонаций и всё ещё говорила резко. — Я тебя не осуждаю, я просто констатирую, что моралист из тебя никакой.

— Ладно, наверное, ты где-то права, — признал Винсент, откинув голову назад. — Ты знаешь, я ненавижу скрываться и действовать исподтишка. Но это выше меня. И я её не брошу. Она нуждается в моей защите.

— Может быть, и нуждается, — согласилась я, сделав, однако же, акцент на слове «может». — Но заметь: ты знаешь об этом только с её слов. И веришь. Почему в таком случае ты не оставляешь за мной право на то же самое? Я тоже верю Торендо на слово: Вежанну убил не он.

Винсент посмотрел на меня как-то непривычно, почти беспомощно, и столь же беспомощно покачал головой.

— Стелла, допустим, что всё это так, — куда более мягко, чем раньше, произнёс он. — Допустим, что ты права, и Торендо невиновен. Мы знаем, что тъёрнов во дворце как минимум двое, значит, убийство вполне мог совершить тот, другой.

— Именно, — горячо подтвердила я.

— Но разве это что-то меняет? Ты пойми, — продолжал увещевать Воин, — он ведь всё равно тъёрн. Ладно, не он убил Вежанну, но он всё равно убивал других. Лору, или как там звали эту твою вторую подружку.

— Лидию. Они мне не подружки, — пробубнила я.

— Но это ещё не повод для оправдания того, что с ними сделали, верно?

— Мы не ЗНАЕМ, что это сделал Торендо. — На сей раз я особенно выделила слово «знаем». — Это только предположение. И не повод отправлять его на эшафот. Мы — Охотники, а не свора! Мы всегда даём им шанс, даже тем, кто убивает. Потому что они не могут иначе. Потому что они тоже по-своему — жертвы, оказавшиеся в ловушке. И, по-твоему, сейчас мы должны отправить на смерть того, в чьей вине даже не можем быть уверены до конца?

Винсент ещё немного посмотрел на меня, потом вздохнул.

— Допустим. И что ты предлагаешь?

А вот это уже был другой разговор. Я энергично кивнула.

— Я намерена разобраться в том, что произошло на самом деле. Надо выяснить, кто убил Вежанну. Да, я ищу доказательства невиновности Ирвина. Но посуди сам: если он виновен, то я их не найду. Я ведь не предлагаю устроить ему побег, а иду совершенно законным путём.

В процессе разговора я успела полуотвернуться к окну, но сейчас Винсент взял меня за плечи и развернул обратно к себе.

— А если ты выяснишь, что доказательства найти невозможно? — спросил он, заглядывая мне в глаза. — Что будет тогда?

— А вот тогда и посмотрим, — буркнула я, настойчиво высвобождаясь из его хватки.

Винсент отступил.

— Ладно, — махнул рукой он. — Раз ты так на этом настаиваешь, покопаем это дело ещё. Я попытаюсь выяснить дополнительные обстоятельства убийства. А тебе, раз уж ты пытаешься оправдать Торендо, советую разобраться с его алиби. Вычисли временные рамки убийства. Это будет несложно. С того момента, когда Дилан почувствовал активность — вторую активность, — уточнил он, поморщившись, — и до того, как мы вернулись во дворец. Тогда активность, по словам Дилана, начала спадать. У следствия редко бывает такая точная информация касательно времени преступления. Вот и выясни, чем занимался твой Торендо в этот период.

— А ты молодец! — констатировала я.

И, поцеловав Винсента в щёку, выбежала из комнаты. Старательно игнорируя то, как он качает головой, глядя мне вслед.

В конечном счёте это дело могло оказаться более лёгким, чем мне представлялось вначале.

Так оно и вышло. Дорогу в покои Ирвина я уже знала. К счастью, сейчас там дежурил знакомый мне офицер — тот же, что и во время нашего памятного ужина. Поздоровавшись, я напомнила ему, кто я такая. В этом не было необходимости: память у офицера оказалось хорошей. Зная, что как конкурсантка я не могу требовать от него ответов на свои вопросы, я была морально готова к любой реакции, но парень оказался разговорчивым. Выяснив, что его зовут Дженаро, я объяснила, что хочу кое-что узнать об обстоятельствах вчерашнего убийства и что мои расспросы — в интересах его командира. Этого оказалось достаточно, чтобы парень был готов на них отвечать. Военные тайны он бы передо мной раскрывать, конечно, не стал, но этого мне и не требовалось.

— Сэр Торендо весь вечер находился в своих покоях? — начала расспрашивать я.

— Только после того, как вернулся во дворец и проверил посты, — уточнил парень. — В покоях или здесь, в коридоре, поблизости. Выходил несколько раз. Вот, в этом кресле сидел.

Он мрачно кивнул на кресло с зелёной обивкой.

— А свидетели есть? — хмурясь, спросила я. — Кто-нибудь может подтвердить, что он сидел в этом кресле? И у себя в покоях?

— Ну, я и есть свидетель, — отозвался Дженаро. — Но толку-то что? Меня никто не слушает. Говорят, раз подчинённый, значит, нахожусь под влиянием, и тому подобная мура. А я точно знаю, что никуда он не уходил, и убить эту девушку не мог! — Парень почти перешёл на крик.

— Я верю, — успокаивающе кивнула я. — Но раз твоего слова недостаточно, надо искать другие доказательства. Кто-нибудь ещё видел сэра Торендо тем вечером?

— То есть…в его покоях? Кто, например? С чьим словом станут считаться?

— Откуда я знаю, кто? — Я нетерпеливо притопнула ногой. — Может, он бабу привёл к себе в покои? Или, ещё лучше, двух?

— Д-двух? — парень казался сбитым с толку. — Сэр Торендо двух сразу никогда не приводил, — сказал он и осёкся, видимо, почувствовав, что только что сдал своего командира с потрохами.

— Очень плохо! — не оценила целомудрие начальника охраны я. — Ну, хоть одну приводил?

— В тот вечер или вообще? — уточнил офицер.

Я в раздражении округлила глаза.

— В тот вечер, конечно!

— В тот вечер — нет, — отрапортовал Дженаро.

— А в другие? — осведомилась я.

— В другие бывало, — доложил офицер.

— Так, давай-ка обратно к делу! — рявкнула я. — Хоть кто-нибудь видел Торендо в течение вечера? Говоря точнее, после девяти часов. Примерно с половины десятого и до десяти?

— Подолгу — никто, — ответил парень. — А так, на пару минут — было. Ночь-то опасная. Был приказ регулярно докладываться.

— Отлично! — воодушевлённо закивала я. Как же мне сразу не пришло это в голову? Конечно же, в такую ночь Торендо должен был принимать доклады об обстановке в крыле конкурсанток. — И что? Кто приходил с докладом после половины десятого?

— Жорж Торхес приходил, — начал офицер. — Хотя нет, Жорж был немного пораньше, сразу после девяти. А вот… — он щёлкнул пальцами, вспоминая, — …Питер — он приходил без двадцати. Точно, без двадцати! — с воодушевлением повторил парень. — Я точно помню, я тогда как раз на часы посмотрел.

В подтверждение своих слов он перевёл взгляд на настенные часы, которые действительно были видны из этой части коридора.

— Хорошо! Кто-нибудь ещё? Помнишь, кто был следующий?

На сей раз Дженаро понадобилось немного больше времени, чтобы вспомнить.

— Лифорро. Точно, Лифорро! — воскликнул он.

— Когда? — быстро спросила я.

— Точно не помню, — признался офицер. — Думаю, без четверти. Максимум без десяти. Нет, не уверен, — покачал головой он через пару секунд. — Может, и в десять минут одиннадцатого.

— Ясно. Кто такой этот Лифорро? Имя, звание? Где его можно найти? И того, первого, Питера заодно.

Разговор с этими двоими окончательно прояснил ситуацию. Каждый из них видел Ирвина совсем не подолгу, минуты по две. Однако в итоге выходило, что в течение того получаса, когда было совершено убийство, Торендо оставался в одиночестве на протяжении максимум пятнадцати минут подряд. Этого времени было недостаточно для того, чтобы добраться из его покоев до комнаты, в которой нашли Вежанну, вернуться назад, плюс собственно совершить убийство и выпить её кровь.

Добиться аудиенции у Рамиро в тот же день не удалось. Судя по недовольному тону Педро, мне жутко повезло, что его величество милостиво согласился уделить простой Охотнице пять минут своего драгоценного времени назавтра. Недовольство слуги меня волновало мало, но с волей короля приходилось смириться. Повторного разрешения на посещение тюрьмы у меня тоже не было, а это означало, что Ирвину придётся провести там ближайшую ночь, не подозревая о том, что в его деле произошли серьёзные изменения.

Вечером Винсент ушёл якобы в город, в действительности же направился уже привычным ему путём на лунный холм, чтобы оттуда, сделав круг, вернуться во дворец, но только уже через подземный ход. Я же вернулась к себе в комнату и долго ворочалась в постели, думая о том, каково сейчас находиться в холодной тюремной камере, не видя за окном ничего, кроме неба и собственного эшафота и думая, что жить осталось чуть больше двух дней.

Назавтра аудиенция всё-таки состоялась, причём Винсент отправился на неё вместе со мной. Я оценила этот шаг, поскольку знала, что, во-первых, Воин вовсе не одобряет моего поступка, а во-вторых, не испытывает ни малейшей радости от встречи с королём. Во время аудиенции Винсент держался в тени, предоставляя активное участие в разговоре мне. Я изложила его величеству свои доводы и представила письменные показания свидетелей, на которые он, впрочем, взглянул лишь мельком и тут же отложил в сторону. Немного посверлил меня взглядом, не то пытаясь понять, каковы мои мотивы, не то просто потому, что им, королям, так положено. И, наконец, сказал:

— Что ж, если дело действительно обстоит так, как вы это представили, Торендо отпустят. У этого есть свои положительные стороны. Он — очень хороший командир и несомненно принесёт немалую пользу государству, если продолжит службу. Однако у меня есть все причины быть недовольным вашей работой. — Строгий взгляд на Винсента, затем на меня. — За то время, что вы находитесь во дворце, было убито три девушки. Если Торендо невиновен, стало быть, преступник так и не найден. Спрашивается, чем вы были заняты всё это время.

Я открыла было рот для ответа, но вместо меня заговорил Винсент.

— Ваше величество, вы отлично знаете, что мы не сидели, сложа руки.

Я недовольно покосилась на приятеля. Его слова были мягко говоря неподобающими, учитывая, что обращался он к королевской особе. Я хорошо знала, насколько ему неприятно выслушивать разнос из уст Рамиро, но нельзя было позволить темпераменту Винсента взять верх.

— Ваше величество, — я поспешила переключить на себя внимание короля, — вы совершенно правы: нам действительно до сих пор не удалось найти тъёрна, и это наш промах. Тем не менее позволю себе сказать, что кое-какие результаты у нас всё-таки есть. Благодаря нашим советам ваши люди составили список подозреваемых; мы проверили несколько человек из этого списка, и таким образом исключили некоторые имена. Признаю, это не тот результат, какой вам — и нам — хотелось бы видеть, и тем не менее без дела мы не сидели. Тъёрн, с которым нам пришлось столкнуться, чрезвычайно умён; мы дважды шли по его горячему следу, и оба раза ему удавалось ускользнуть в последний момент.

Я устремила на Рамиро взгляд, излучающий безграничную преданность своей работе и своему королю. Он пожевал губами.

— Хорошо, — сказал он затем. — Даю вам ещё один шанс. Оставайтесь во дворце и продолжайте искать преступника. Но предупреждаю: на сей раз я жду более весомых результатов.

— Мы сделаем всё, что в наших силах, ваше величество, — с поклоном сказала я, после чего, схватив Винсента за рукав, потянула его прочь.

— Ты это слышала?! — возмущённо воскликнул он, когда мы порядочно удалились от королевских покоев.

— Тише! — шикнула я, хоть это и была перестраховка: Винсент говорил эмоционально, но голос понизил. — Слышала, да.

— Он смеет выговаривать нам, как маленьким детям! — процедил сквозь зубы Воин. — Можно подумать, мы сидим здесь во дворце по собственному желанию и только и делаем, что вкушаем яства да слушаем музыку!

— Винсент, он — король, — полушёпотом напомнила я. — Он смеет делать всё, что взбредёт в его венценосную голову.

— Именно в этом и заключается проблема, — отозвался Винсент, и я заметила, как его рука сжалась в кулак.

— Послушай, в данном случае он не так уж неправ. Мы действительно пока не справились с заданием. Ты сам-то можешь припомнить, когда нам в последний раз так подолгу не удавалось выловить тъёрна?

— Не могу, — мрачно буркнул в ответ Воин.

— Вот видишь. И кроме того, будем откровенны: одного тъёрна мы всё-таки нашли. И моя вина, что мы не можем предъявить этого королю. Понимаю, тебе стоило немалого труда выслушивать его претензии, зная, что они не вполне справедливы. Я действительно очень это ценю.

— Да чёрт с тобой, — отмахнулся Винсент. — Главное, будь добра, не окажись следующей жертвой в ближайшую смену фазы. Тогда мы будем квиты.

— Не беспокойся, — серьёзно кивнула я. — Не окажусь.

Ирвина действительно выпустили в этот же самый день. За окном стемнело, занятия закончились, и, возвращаясь к себе в комнату, я пересеклась с ним в коридоре. Он выглядел значительно лучше, чем тогда, в тюрьме. По всей видимости, успел посетить свои покои, переодеться, умыться и вообще привести себя в порядок. Меня ничуть не удивляло, что именно этим он и занялся первым делом, прежде, чем показываться на людях.

Заметив меня, Ирвин сам, первым, направился мне навстречу. Я не видела причин избегать разговора, и тоже сменила направление, шагнув в его сторону.

— Тебя уже выпустили? — улыбнувшись, спросила я на ходу.

Он положительно ответил, просто прикрыв веки.

— Два часа назад, — сказал он затем.

Я кивнула, останавливаясь напротив Ирвина. Тёмные волосы, привычно весёлый взгляд, ставшая такой знакомой линия скул. И никакой решётки между нами. А на её месте — то, что куда как прочнее и незыблемее.

— Надеюсь, с восстановлением во всех званиях и возвращением на прежнее место службы? — уточнила я.

— Да.

— Поздравляю.

— Спасибо. Как тебе это удалось?

Отнекиваться, прикидываясь, что я тут ни при чём, явно не имело смысла.

— Это оказалось весьма тривиально, — поморщилась я. — Всё лежало на поверхности, надо было только захотеть увидеть. Те, кто был до меня, просто не захотели. Но как только король получил новую информацию, сразу же приказал тебя освободить.

— Я благодарен королю, — кивнул Ирвин, — но гораздо больше благодарен тебе. Чем я могу тебе отплатить, Стелла?

Он взял меня за руку. Я смотрела на свою ладонь, чувствовавшую мягкое прикосновение его пальцев, и думала. Действительно, чем? Как я могу ответить на этот вопрос? Стань человеком, измени свою сущность? Не пей мою кровь в ближайшую смену фазы, убей кого-нибудь другого?

Улыбка окончательно сбежала с моих губ. В горле пересохло.

— Ты действительно можешь кое-что для меня сделать, — тихо сказала я. Ирвин продемонстрировал всем своим видом, что он весь внимание, ещё не подозревая, в чём окажется суть моей просьбы.

Глубоко вздохнув, я собралась с духом и подняла на него взгляд.

— Я хочу попросить тебя, чтобы ты не преследовал меня и не искал со мной личных встреч, — негромко сказала я, убирая руку из его пальцев. И вынужденная видеть, как меняется его взгляд. — Я очень за тебя рада, и это чистая правда, но ты должен меня понять. Мы оба хорошо знаем, что между нами не может быть ничего серьёзного или продолжительного.

— Почему? — хмуро спросил Ирвин.

— Ты отлично знаешь, почему, — отрезала я, зажмурив глаза и чётко, почти жёстко, произнося слова. — Знаешь, — я снова открыла глаза, — для меня всё это тоже тяжело. То, что происходит, совсем мне небезразлично, поэтому просто не мучай меня, ладно? Чего быть не может, того не может, и точка. Поэтому давай просто договоримся. Ты живёшь своей жизнью, я своей. Ты не преследуешь меня, я не преследую тебя. Я просто закончу здесь, во дворце, свои дела — и уйду. И оставлю тебя в покое.

Поток холодного воздуха окатил лицо и шею. За углом плохо закрыто окно. Ирвин поднял на меня мрачный взгляд. В его глазах не осталось и следа недавнего веселья.

— Полагаю, я не имею права настаивать. — Его голос прозвучал хрипло, как тогда, в камере. Я согласно кивнула. — Хорошо. — Его интонация и выражение лица не имели ничего общего со значением произнесённого слова. Он ещё немного помолчал. — Вероятно, ты хочешь забрать это назад?

Ирвин извлёк из-за пазухи уголок моего платка. Вытаскивать его целиком, однако же, не спешил.

Грустно улыбнувшись, я покачала головой.

— Нет. Оставь себе. Мало ли что? Вдруг ещё когда-нибудь понадобится согреться. Береги себя.

Я подалась вперёд и на мгновение сжала его плечо. После чего отвернулась и поспешила вернуться к себе в комнату. Дабы на собственном опыте проверить тезис о том, что слезами горю не поможешь.

Глава 17. Игра с огнём

Опущенное в воду пламя факела зашипело и заплевалось дымом, протестуя против такого обращения. Но силы были неравны, и оно вскоре погасло. Коридор погрузился в темноту. Погоняемый собственным нетерпением, Винсент даже не постучал, а скорее поскрёбся в вожделенную дверь — условленным образом, уже повторённым много раз, так, чтобы, окажись в комнате кто-нибудь, кроме Селины, он бы подумал, что речь идёт о скрипе ставни или о юркнувшей в щель мыши.

Дверь распахнулась, и Винсент сразу же оказался в объятиях женщины, которая в считанные дни стала самым дорогим и близким ему человеком.

— Что ты так долго? — спросила она, отрываясь от его губ и утягивая за собой вглубь комнаты.

— Долго? Я почти бежал всю дорогу, — рассмеялся он, усаживаясь на кровать подле Селины.

— Всё равно долго, — упрямо повторила она. — Я боялась, вдруг с тобой что-нибудь случилось там, на холме. Каждый раз боюсь.

— Ничего со мной не случится, — заверил Винсент, гладя её по волосам.

— В тот раз ведь случилось, — напомнила Селина, развязывая шнуровку его плаща.

Винсент стянул плащ с плеч и отшвырнул его в сторону.

— В тот раз я ещё не знал, ради чего живу, — прошептал он девушке на ухо, после чего крепко прижал её к себе.

Селина счастливо засмеялась. Нехотя отпустив её от себя, Винсент поднялся, чтобы снять пояс с пристёгнутым к нему мечом. Девушка тоже встала и прошла к столику налить себе воды.

— Будешь? — спросила она Винсента.

Он покачал головой. Пить ему не хотелось. Хотелось просто смотреть на Селину, жадно ловя каждое её движение, зная, что скоро ему придётся уйти и снова не видеть её целые сутки.

— Ты слышал, этого парня, которого считали тъёрном, отпустили, — между прочим заметила Селина.

— Да, — поморщился Винсент. — Нашлись свидетельства того, что он невиновен.

Отпив из хрустального бокала на хрупкой тонкой ножке, Селина поставила его на стол и снова прошла к кровати. Даже в мягкой домашней обуви без каблуков ей каким-то неведомым образом удавалось ступать грациозно.

— Стало быть, настоящего убийцу так и не нашли, — заключила девушка.

Она снова села и откинула спину назад, опираясь руками о кровать.

— Пока не нашли, — поправил Винсент. — Тебя тъёрн, конечно, не тронет ни при каких обстоятельствах, — немного подумав, добавил Воин. — Он обнаглел, живя во дворце, но всё же не до такой степени. И тем не менее, на всякий случай будь осторожна. Не покидай свои покои в ночи, когда меняется фаза луны.

— Не беспокойся, до меня тъёрну не добраться никак, — усмехнулась Селина. — Если только… — она подняла на него лукавый взгляд, — …тъёрн — это не ты.

— Что?!

Винсент аж поперхнулся, услышав такое предположение.

Улыбка Селины стала шире.

— А что? — повела плечиками она. — Ты — единственный, с кем я встречаюсь наедине. И для тебя это была бы идеальная возможность. Никто не знает о наших свиданиях. А, значит, ты бы мог прийти ко мне через потайной ход. Я открыла бы тебе сама. Затем ты мог бы выпит мою кровь и беспрепятственно уйти по всё тому же ходу. И ни один человек в жизни бы не догадался, кто это сделал.

— Селина, ты говоришь серьёзно, или я могу понадеяться, что это такие шутки? — нахмурился Винсент.

— Как знать, — хмыкнула она. — Я-то, конечно, шучу, но вот с другой стороны… То, что ты — не лекардийский посол, я поняла с самого начала. Но, впрочем, об этом явно знает и Рамиро; значит, тут какая-то другая история. Однако зачем-то ты ведь забрался на лунный холм в ту памятную ночь. И отчего-то на тебя там напали люди в масках. Ну, и, наконец, ты не приходил ко мне три дня назад. Как раз в ту ночь сменилась фаза и была убита это девица.

Винсент наблюдал за выражением её лица, склонив голову набок. Селина казалась совершенно спокойной, но вот всерьёз она рассуждает или нет, ему было ясно не до конца.

— Из этого ты делаешь вывод, что её убил я? — осведомился он.

— Не делаю, — возразила Селина. — Просто рассуждаю. В действительности мне совершенно всё равно, тъёрн ты или нет.

Вот это уже становилось интересно.

— В самом деле? — переспросил Винсент.

В данной ситуации он никак не мог не подумать про Стеллу, привязанность которой откровенно не понимал.

— Да, — просто ответила Селина. — Тебя это удивляет?

— Сказать по правде, немного.

Винсент поморщился, поняв, что голос прозвучал несколько жёстко. Должно быть, его элементарно задела сама возможность предположения Селины.

Она же снова улыбнулась, задумчиво глядя в пространство.

— Видишь ли, — задумчиво произнесла она, — я выросла в кругу, люди которого редко страдают излишней щепетильностью. Там очень на многие вещи принято смотреть сквозь пальцы. И принято поддерживать хорошие отношения с другими людьми, даже если те подвержены всевозможным порокам — в случае, если данное общение того стоит, конечно. Называя вещи своими именами — если оно окупается. В тебя, Винсент, я влюблена до потери памяти. — Она умудрилась сказать это, просто констатируя факт. Не выглядя ни уязвимой, ни смущённой, ни даже напряжённой от такого признания. — А это окупает всё, что угодно. Будь ты даже шантажистом, инквизитором или маньяком-убийцей. А тъёрн — это ещё далеко не самое худшее. В конце-то концов, они всего лишь хищники, вынужденные убивать ради того, чтобы выжить.

— А угроза собственной жизни тебя в этой ситуации не тревожит?

Винсент, наверное, начал бы злиться, но слова о том, что она влюблена в него до беспамятства, делали эту эмоцию практически невозможной.

— Ну, ты же не пришёл ко мне три дня назад, — уверенно покачала головой Селина. — Значит, ты действительно меня любишь и оберегаешь. И поэтому в ту ночь пошёл к другой девушке.

Она прильнула к Винсенту, и он обнял её за спину, в результате чего следующий вопрос был задан совершенно не тем тоном, каким его, должно быть, следовало задать.

— А ту девушку тебе, стало быть, не жалко?

На этот раз он не увидел, а почувствовал, как она пожимает плечом.

— Я её не знаю. Так что не слишком.

— И можно отдать её мне на съедение?

— Тебе? — Селина чуть-чуть отстранилась, ровно настолько, чтобы заглянуть ему в глаза, и рассмеялась. — Тебе на съедение я была бы готова отдавать хоть по десять девушек в неделю! Да и вообще, знаешь ли, есть тут во дворце такие девицы, которых для хорошего тъёрна не жалко. Поверь мне, весь двор только спасибо скажет.

— Интересный взгляд на предмет, — вздохнул, сдаваясь, Винсент. Он так и не смог понять, где именно проходит грань между шуткой и истиной в речах Селины. — Что же с вами со всеми сделалось в последнее время, а? Одна за другой готовы идти в объятия тъёрна. Воздух в этом дворце какой-то особенный, что ли?

— Воздух довольно паршивый, что правда, то правда, — поморщилась Селина. — Но, так и быть, признаюсь: если говорить совсем откровенно, то я не думаю, что ты — тъёрн.

— И на том спасибо!

— Для этого ты слишком правильный, — продолжила развивать свою мысль Селина. — Но если хорошо подумать, у всех тех странностей, которые я перечислила, есть и другое, не менее логичное, объяснение. Если ты не тъёрн, то, может быть, ты — один из тех, кто их преследует? Инквизитором ты оказаться не можешь, стало быть, ты — …

— Охотник.

Они произнесли это слово одновременно.

— Почему ты раньше мне не сказал? — с любопытством спросила Селина.

Винсент покосился на неё, ухмыльнувшись уголками губ.

— Видишь ли, — протянул он, — только давай договоримся, чтобы без обид.

— Вы подозревали меня?! — Селина аж подалась вперёд. Обиды в её словах не было и в помине, только жгучее любопытство.

Винсент от такого предположения, наоборот, отпрянул.

— Тебя?! Нет, конечно!

Селина снова откинула спину назад, как показалось Винсенту, несколько разочарованно.

— Мы подозревали твоего дядю, — признался Воин.

— Дядю?! — Похоже, это предположение удивило Селину куда сильнее, чем предыдущее. — О Создательница! — со смешком воскликнула она. — Только ни за что ему не говори, хорошо? Он в чём-то похож на тебя, очень щепетилен в вопросах чести. Для него сама возможность такого подозрения окажется ударом. Ума не приложу, с чего вы могли это взять.

— Да это не так уж и важно, — отозвался Винсент. — Ничего особенного, просто кое-какие общие соображения.

— И вы до сих пор думаете, что он может оказаться тъёрном?

— Нет. Мы уже убедились в обратном. И потом… — Винсент покосился на Селину, прикидывая, не обидит ли её следующий вопрос. Пожалуй, что нет. — Ты ведь хорошо его знаешь, правильно я понимаю? И вполне уверена в том, что из последней военной компании — или другой поездки за границу — вернулся именно твой дядя, а не кто-то другой, очень на него похожий?

— Совершенно уверена, — рассмеялась Селина. — На этот счёт ты можешь быть абсолютно спокоен. Если, конечно, доверяешь мне, — лукаво добавила она.

— А я должен? — усмехнулся Винсент. — Учитывая, что сама ты только что чуть меня самого не убедила в том, что я — тъёрн?

Такой укор Селину ни капли не смутил.

— Но я ведь сказала, что мне всё равно, — напомнила она. — Я в любом случае на твоей стороне.

— А то, что я — Охотник? — осведомился Винсент. — Это тебя не смущает?

— Нисколько, — фыркнула Селина. — А почему это должно меня смущать? Видишь ли, Винсент, мне совершенно всё равно, кто ты — посол, тъёрн или Охотник, граф или крестьянин.

— Так-таки крестьянин? — скептически усмехнулся он.

Представить себе Селину в объятиях крестьянина, даже по очень большой любви, он не мог никак. Впрочем, должно быть, это не слишком точная формулировка. Представить себе большую любовь Селины к крестьянину тоже было сложно.

— Почему бы и нет? — рассмеялась в ответ она. — Мне же не замуж за тебя выходить. К сожалению, — добавила она, разом посерьёзнев. И тут же поспешила сменить тему: — Впрочем, я не совсем правильно выразилась. Мне не всё равно, кто ты такой. Для того, что есть между нами, это не играет принципиальной роли, но мне всё равно интересно. Ты, говоришь, что ты — Охотник. Кто именно, если, конечно, это не секрет? Следопыт? Привратник?

— Воин, — ответил Винсент.

— Воин, — кивнула Селина. — Да, именно это мне и следовало предположить. А та конкурсантка, которой ты время от времени наносишь визиты? Она тоже Охотница?

Винсент посмотрел на девушку с искренним изумлением.

— Откуда ты про неё знаешь?

— У меня свои источники информации, — усмехнулась Селина.

— И что ты успела себе напридумывать? — поинтересовался Винсент, приподнимая её волосы, так, чтобы обнажить тонкую белую шею. — Излишняя информация иногда бывает во вред. Да, она — Охотница. Вещательница.

— И ничего больше?

Винсент поцеловал её в шею, а потом пересадил к себе на колени.

— Ничего, что должно было бы тебя беспокоить.

Продолжать разговор, когда Селина находилась так близко, становилось практически нереальным. Да она и не пыталась настаивать. Наоборот, обвила руками его шею и склонилась к губам.

Дверь распахнулась настолько быстро и неожиданно, что они даже не успели отскочить друг от друга. Хлипкий засов тоскливо скрипнул, ударившись об пол. Первым в комнату вошёл король, за ним шагал Педро, затем — два человека из личной королевской охраны. С порога через их спины заглядывала служанка Селины, встревоженная, но ничего не способная поделать в сложившейся ситуации.

Рука Винсента стала инстинктивно нащупывать рукоять меча, но пояс с оружием остался вне пределов досягаемости. Добраться до него Воину бы не дали. Всё, что оставалось делать Винсенту, — это, спешно застегнув верхние пуговицы рубашки, встать на ноги и заслонить собой Селину. Тем не менее он бросил короткий взгляд на дверь, ведущую в потайной ход. И этот взгляд не укрылся от внимания Рамиро.

— Не успеешь, — процедил он.

Держался король относительно спокойно, но глаза буквально-таки пылали гневом.

— Вы двое всерьёз полагали, что я могу долго пребывать в неведении о происходящем в моём собственном дворце? — спросил он в ярости. — Мальчишка — просто самодовольный идиот, — повернулся он к Селине, — но вот о вас, леди, я был более высокого мнения. Не ожидал, что моя невеста — не более, чем обыкновенная шлюха.

— Придержите язык, — сказал сквозь зубы Винсент.

Хотя его слова и могли показаться несдержанными, Воину стоило немалых усилий обратиться к королю на «вы». Он собирался продолжить, но его перебила Селина.

— Ах, ты не ожидал, Рамиро, — прищурилась она, поднявшись на ноги. — Любопытно было бы узнать, на что именно ты рассчитывал, с учётом обстоятельств.

— Рассчитывал на то, что ты будешь вести себя благоразумно, — отрезал король. — Ты же совершаешь одну глупость за другой. Последняя из них — это тот тон, которым ты позволяешь себе разговаривать со мной сейчас!

Селина отлично об этом знала. При других обстоятельствах она и вправду стала бы разговаривать с королём совершенно иначе. Но теперь ей попросту нечего было терять. Кроме одного.

— Отпусти мальчика, Рамиро, — спокойно сказала она. — В сущности он ведь здесь ни при чём.

— С какой стати я должен идти у тебя на поводу? — возразил король.

— С той самой, что ты по-прежнему хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж. — Селина говорила с абсолютно уверенным видом, хотя в действительности отлично осознавала, что ходит по самому краю. — Ты заинтересован в этом браке, иначе не стал бы устраивать всё то, что проделал до сих пор. Ты ведь не собираешься позволить всем своим планам рухнуть из-за какого-то мальчишки?

Рамиро поскрипел зубами.

— Что ж, — через силу произнёс он затем, — хорошо. Эй, вы! — обратился он к стражникам. — Вышвырните его из дворца. Вместе с его слугой. Немедленно!

Вот теперь Винсент всерьёз пожалел о том, что не успевает добраться до меча. Но выбора не было. Он хотел бы заявить, что не уйдёт без Селины, но хорошо понимал, насколько это бессмысленно. А парой секунд спустя его уже вытолкали за дверь. Охранники собирались и дальше тащить его по коридору, но тут Винсент сумел вывернуться и оттолкнуть одного из них, после чего, распрямив спину, заявил, что в состоянии самостоятельно найти дорогу до выхода. Его голос прозвучал достаточно жёстко и властно. Охранники отступили и больше к Винсенту не притронулись, хотя и шагали за ним след в след до самых ворот. Кого-то отправили за Диланом. Винсент встретил взъёрошенного и ничего не понимающего Следопыта у выхода из дворца.

В висках шумела кровь, руки сжимались в кулаки, а мысли хаотично метались в мозгу. Он вернётся сюда за Селиной. Обязательно вернётся. Но прежде ему придётся как следует продумать план дальнейших действий. И ещё, надо каким-то образом уведомить обо всём Стеллу. Ей может угрожать опасность.

Додумать всё это он так и не смог. Они с Диланом не успели удалиться от дворцовых ворот и на сто ярдов, когда их остановила стража. Для того, чтобы сообщить, что оба они арестованы именем Инквизиции за сотрудничество с лесными ведьмами.

Но обо всём этом Селина не знала. Оставшись в своих покоях с Рамиро, Педро и служанкой, она вопросительно и одновременно с вызовом уставилась на короля.

— И что же теперь? — осведомилась она.

— А теперь всё просто, — жёстко сказал монарх. — Я более тебе не доверяю, и, следовательно, твоя свободная жизнь закончена. Страна сейчас в сложном положении. В Монтарии арестован один из Линзорийских маркизов — если, конечно, тебя это интересует. Я должен срочно принять ответные меры, одновременно заботясь о том, чтобы конфликт не закончился войной. На пару дней мне придётся уехать из столицы. Ты же тем временем отправишься в Кагорскую башню. Наша свадьба состоится, как и было назначено — через три недели. Там же, в башне. А дальше посмотрим. Помоги своей госпоже собраться, — бросил служанке он. Та испуганно присела в реверансе, низко склонив голову. — И поторопись: она уезжает через полчаса.

Развернувшись, король вышел из комнаты. Педро последовал за ним. Впрочем, Селина не сомневалась, что за дверьми её покоев моментально появится охрана, да и в том, что ей не удастся уйти через лунный холм, сомнений тоже не возникало. Поэтому она продолжила стоять на месте, поджав губы и окидывая комнату хмурым взглядом.

В ту ночь я отлично выспалась и собиралась с утра пойти навестить Винсента. Позавтракала вместе с остальными конкурсантками и неизменной мадам Сетуар, вышла вместе с ними в коридор и направилась было к лестнице, когда увидела шагающих мне навстречу гвардейцев. Их было трое, впереди офицер, за ним — двое простых охранников. Офицер, мужчина лет сорока пяти с тёмными волосами, тронутыми сединой, шангул прямо ко мне.

— Леди Стелла Кастильо?

Вопрос был задан исключительно для проформы. Мы были визуально знакомы, иначе он не знал бы, к кому из девушек обратиться.

— Да, — тем не менее ответила я.

— Соблаговолите проследовать вместе с нами.

У меня за спиной смолкли голоса. Все замерли, внимательно наблюдая за происходящим. Я нахмурилась.

— А что случилось?

— Мы всё вам объясним. А сейчас — пройдёмте.

После такого уклончивого ответа желание следовать за гвардейцами пропало напрочь.

— Никуда не пройду до тех пор, пока вы не объясните мне, что происходит, — проявила упрямство я.

— Как вам будет угодно, — не стал долее спорить офицер. — Я уполномочен сообщить вам, что вы арестованы по указу короля.

За спиной оживлённо зашептались, но мне сейчас было не до того, чтобы нервничать из-за сплетен.

— Арестована? За что?!

Удивление боролось в моём сознании со страхом: оба претендовали на место главной испытываемой мною эмоции. Я, хоть убейте, не могла себе представить, в чём таком серьёзном меня могли обвинить. Ну, разве что в самозванстве. Но я ведь даже не прикидывалась дворянкой (хотя на самом деле ею была). Более того, чужим именем я назвалась с ведома его величества. С какой же стати он стал бы за это меня арестовывать?

— Это не имеет отношения к вам лично, — заверил офицер. — Речь идёт об общей политической ситуации в королевстве. Вы арестованы исключительно как подданная Монтарии.

— А в чём конкретно провинились подданные Монтарии? — осведомилась я, мысленно кляня всё на свете.

Я ведь в действительности вовсе не являюсь монтарийкой! Всего лишь назвалась таковой в рамках своей легенды и, как теперь выясняется, крайне неудачно! Чёрт бы побрал этот конкурс вместе с его участницами, тъёрном и королём Рамиро заодно! Если сейчас я заявлю, что в действительности родилась не в Монтарии, а в Лекардии и до сих пор всех обманывала на этот счёт, кто мне поверит?

— Я сообщу вам о подробностях позже, — твёрдо ответил офицер, обводя недвусмысленным взглядом сбившихся в толпу девушек. — А теперь настоятельно прошу вас пройти со мной.

Скрепя сердце, я пошла по коридору рядом с офицером. Охранники следовали за нами. Тишина за спиной взорвалась бурными обсуждениями.

— Наши отношения с Монтарией были напряжёнными в течение последних нескольких месяцев, — снизошёл до объяснения офицер. — Против наших подданных, находящихся в Монтарии, было предпринято несколько шагов, носящих откровенно враждебный характер. Сначала речь шла лишь об ужесточении условий торговли, но недавно было произведено несколько арестов; в частности в монтарийскую тюрьму попал Линзорийский маркиз. Его величество предпринимает ответные меры, в ходе которых в Истендо арестовываются монтарийские подданные знатного происхождения.

— Но я — не подданная знатного происхождения!

— Вы — участница королевского конкурса красоты, — откликнулся офицер. — То есть фигура не менее видная, чем многие дворяне.

Я глубоко вздохнула, стараясь смирить собственную злость. Чёрт бы побрал этот конкурс красоты два раза!

— И долго я пробуду под арестом?

Дыхательное упражнение помогло: во всяком случае я была в состоянии связно разговаривать вместо того, чтобы сыпать ругательствами.

— Всё зависит от того, как будут продвигаться переговоры с Монтарией и как монтарийский монарх поступит с нашими подданными, — невозмутимо ответил офицер. — Если их в скором времени выпустят, не сомневаюсь, что и вы незамедлительно выйдете на свободу.

— А если нет?

— Если нет, значит, останетесь под арестом столько, сколько будет необходимо в соответствием с государственными интересами.

Задать следующий вопрос потребовало определённой смелости.

— А если, к примеру, этого линзорийского маркиза решат казнить?

Офицер развёл руками.

— В этом случае вполне могут казнить и вас.

Что ж, именно такого ответа я и ожидала. Час от часу не легче. Я решительно подняла голову.

— Я требую, чтобы о моём деле сообщили королю.

— Королю? — удивлённо переспросил офицер. — Зачем?

— Об этом я не могу вам сообщить. Могу лишь гарантировать, что его величество поймёт, о чём идёт речь и почему моё дело требует особого подхода.

— К сожалению, сейчас удовлетворить вашу просьбу невозможно, — сообщил офицер. — Его величество срочно уехал из столицы и пробудет в отъезде несколько дней. Однако вашу просьбу можно будет донести до него после того, как он вернётся.

Я прикусила губу. Последняя надежда избежать заключения таяла на глазах. Лишения же свободы я боялась панически. Только сейчас поняла, насколько сильно.

— Могу я хотя бы переговорить с лекардийским послом? — почти умоляюще спросила я.

— Не можете, — отрезал офицер. — Ни с кем разговаривать вам сейчас не положено, тем более если речь идёт об иностранных подданных. Нам надлежит сопроводить вас непосредственно к месту вашего заключения.

— То есть до тюрьмы? — уточнила я. — Извольте выражаться по-человечески и называть вещи своими именами!

Нервное напряжение перехлёстывало через край, и спокойствие офицера начинало меня бесить. Хотя будем откровенны: с какой стати он должен был переживать из-за очередной арестованной?

— Нет, не до тюрьмы, — удивил меня офицер. — Фактически «арест» — это не точная формулировка. Речь идёт о заключении под стражу второй степени, это условия, в которых содержатся во время военных действий пленные офицеры и аристократы низшего звена.

— То есть?..

Я сильно наморщила лоб. Мысли помутились, перед глазами тоже слегка плыло.

— То есть вы будете содержаться в личной тюрьме в доме дворянской семьи в Истендо. Эти условия содержания — существенно лучше, чем в королевской тюрьме, — сообщил он мне успокаивающим тоном. — Вам будет предоставлена возможность периодически выходить из камеры, а именно — для участия в семейных трапезах. Если вы будете вести себя благоразумно, то, возможно, сможете покидать камеру и более часто.

Отлично, думала я, скрипя зубами, пока мы шагали по коридору первого этажа по направлению к одному из боковых выходов. Мне надо будет не только сидеть в тюрьме, но ещё и ужинать вместе со своими тюремщиками? И при этом мило улыбаться, поддерживать светскую беседу и, не приведи Создательница, не нарваться на конфликт?

— И в чьём же доме я буду отбывать срок своего заключения? — процедила сквозь зубы я.

— В доме сэра Ирвина Торендо, — проинформировал меня офицер.

Я резко остановилась.

— Что?!

— Вас что-то смущает? — невозмутимо осведомился он.

— Ничего, — зло ответила я, снова двинувшись с места.

Ирвин Торендо. Отлично. Он тоже с ними заодно. Выступает в роли тюремщика. И это после того, как я вытащила его из камеры.

— Леди Стелла, — снова заговорил офицер, слегка понизив голос, — понимаю, что сейчас вы немного шокированы, но когда обдумаете ситуацию, поймёте, что не так уж она и плоха. Главное в вашем нынешнем положении — это вести себя благоразумно. В том числе при общении с человеком, в доме которого вам предстоит находиться. Если вы сумеете найти к нему правильный подход, ваше пребывание под стражей может оказаться более, чем приемлемым.

— Что вы имеете в виду, потрудитесь объяснить?

— Он — неженатый мужчина, а вы — красивая женщина. По-моему, остальное вполне очевидно.

Я влепила ему пощёчину. Наверное, это был один из тех самых неблагоразумных поступков, которые мне не следовало совершать. Однако он никаких последствий не имел, поскольку мы уже выходили во двор. Здесь поджидала тюремная карета, и, нисколько не сомневаясь в том, для кого именно она предназначена, я села внутрь. И с перекошенным от злости лицом уставилась в окошко. Если Ирвин Торендо захочет от меня платы за хорошие условия содержания, получит то же самое, что этот офицер. И это по меньшей мере.

Глава 18. Плен

Следом за офицером, сопровождавшим карету верхом, я поднялась по широким ступеням (насчитала семь штук) и ступила в дом. Торендо уже был здесь, равно как и некоторое количество слуг, которые сбежались на представление и теперь стояли в стороне, сбившись в кучку. Я сжала зубы и постаралась их игнорировать. Не так уж это оказалось и сложно: в сущности, до этих людей мне не было никакого дела. Чего нельзя сказать об их господине: вот чувства, которые я испытывала сейчас в отношении его были весьма противоречивыми. Впрочем, на данный момент я была способна в основном на отрицательные эмоции.

Можно сказать, что Торендо встретил меня, как ни в чём не бывало, с одной только поправкой: наши отношения как будто отскочили недели на две назад. Он снова вёл себя так же, как тогда: отстранённо, довольно официально, немного иронично. Впрочем, до иронии дошло не сразу.

— Леди Стелла, рад вас приветствовать в своём доме, — формально произнёс он.

Я промолчала, не собираясь отвечать любезностью на любезность и заявлять, будто жуть, как рада посетить его жилище.

— Сэр Торендо, — офицер склонил голову в знак приветствия, — мы доставили заключённую на место. Можем ли мы считать свою миссию законченной?

— Где её вещи? — спросил Торендо.

Я стояла, ровно держа спину, но внутренне сжавшись в маленький комочек — дрожащий, запуганный, но очень злой. Они вели себя так, будто я сама была вещью. Может, Торендо ещё и обыскивать мои вещи станет?

— Вот, — один из сопровождавших офицера охранников приподнял мешок, который держал в руке.

Ясное дело, к сбору этих вещей я никакого отношения не имела.

— Это что, всё? — удивился Торендо.

— Желаете провести ревизию? — едко осведомилась я.

— Всё, что было сочтено нужным, — ответил Ирвину офицер.

Я почувствовала себя так, словно мне влепили звонкую пощёчину. Любопытно, кто принимал решение и кто копался в моих личных вещах. Уж не один ли из этих охранников? Я сжала руки в кулаки.

Торендо кивнул, его лицо снова источало равнодушие.

— Забери, — бросил он одному из слуг, и тот, подхватив мешок, куда-то его унёс.

— Моя одежда может оказаться вам мала, — процедила я.

— Вы свободны, капитан, — холодно сказал офицеру он.

Снова склонив голову, тот удалился, а вместе с ним — его сопровождающие. Скрипнув, захлопнулась входная дверь.

— Леди Стелла, прошу.

Ирвин указал рукой на широкую лестницу и посторонился, пропуская меня вперёд. Бросив на него уничижительный взгляд, я, гордо подняв голову, прошла мимо и стала спускаться вниз.

— Далеко собрались? — осведомился он, когда моя нога опустилась на вторую ступеньку.

Я остановилась и подняла на него нахмуренный взгляд.

— Сюда.

Он кивнул головой на ту часть лестницы, что поднималась вверх, и первым зашагал по ступенькам. Хмурясь не меньше, чем прежде, я последовала за ним. Ну, и куда меня сейчас ведут? Прямиком в хозяйские покои, расплачиваться за предоставляемый комфорт?

Мы остановились напротив третьей по счёту двери на втором этаже. Дверь была распахнута. Туда-сюда сновали служанки. Мимо прошмыгнул тот парень, что унёс мои вещи; мешка у него в руках уже не было.

— Ваша комната, — констатировал Ирвин. — Если что-нибудь понадобится, обращайтесь к Эмилии.

Он указал на служанку, шатенку лет сорока, бойко отдававшую распоряжения остальным.

Я заглянула внутрь. Комната как комната, весьма просторная, решётка на окне отсутствует.

— А если я сбегу? — поинтересовалась я, слегка сбавив тон.

— Если вы сбежите и я не сумею вас вернуть, у меня будут очень серьёзные неприятности, — не замедлил откликнуться Ирвин. — Поэтому давайте просто договоримся не создавать друг другу лишних сложностей.

Я слегка склонила голову, но вслух ничего не сказала. Давать какие-либо обещания я была на данном этапе не готова.

В комнату я вошла одна. Молоденькая служанка раскладывала вещи. Привезённый из дворца мешок уже был опустошён; одежду определили в высокий платяной шкаф.

— Проходите, располагайтесь, — гостеприимно сказала Эмилия, взбивая подушки. — Сейчас мы закончим и оставим вас отдыхать. Горячую воду и полотенце уже принесли. Хотите, я помогу вам умыться?

— Не надо, — устало качнула головой я. — Я сама.

— Как желаете, — кивнула она. — Люсия, ты всё? — повернулась она к молодой служанке.

— Да, — подтвердила та. — Что с этим делать?

Люсия протянула Эмилии тот самый мешок. Старый, тёмно-серый, из грубой ткани. Даже не знаю, откуда он взялся.

— Леди Стелла, вы испытываете к этому предмету какие-то тёплые чувства? — осведомилась Эмилия, брезгливо поднимая мешок двумя пальцами.

— Никаких, — уверенно ответила я.

— Очень хорошо, — кивнула она, возвращая мешок Люсии. — В таком случае выбрось его, а ещё лучше, сожги.

Люсия ухмыльнулась и вышла из комнаты.

— Располагайтесь, — повторила Эмилия, оглядывая помещение последним критическим взглядом. — Если вам что-нибудь понадобится, зовите меня. У вас есть какие-нибудь вопросы?

— Я могу выходить за пределы комнаты? — хмуро спросила я.

Эмилия посмотрела так удивлённо, словно и вправду не понимала, откуда мог возникнуть такой вопрос.

— Конечно. Если хотите, я покажу вам дом.

Я поспешила отклонить предложение.

— Спасибо, не надо.

Кровать казалась мягкой, а я вдруг почувствовала себя страшно усталой. Села на краешек и провела рукой по лбу.

— Завтрак я буду приносить в вашу комнату, — сообщила Эмилия. — Обед и ужин накрывают в зелёной гостиной, я потом вам её покажу. Обед подаётся в два часа, ужин — в семь.

Мысль о совместных трапезах заставила меня снова напрячься.

— Насколько я понимаю, сэр Торендо много времени проводит на службе? — решила уточнить я.

— Да, — скорее посетовала, нежели констатировала Эмилия. — Дома он почти никогда не обедает, а зачастую и на ночь остаётся во дворце. Но ближайшие дни обещал к ужину возвращаться.

Я с трудом удержалась, чтобы не ругнуться. Интересно, в честь чего такое нарушение распорядка?

Поблагодарив Эмилию за заботу и оставшись, наконец-то, в одиночестве, я подошла к столику, перелила тёплую воду из кувшина в таз и с наслаждением умыла лицо. Потом легла на кровать, прямо как была, в одежде, поверх одеяла. Раскинула руки в стороны и уставилась в потолок.

Итак, что мы имеем? Я — заложница, хоть и нахожусь не в тюрьме, а в прилично обставленной комнате. Почти как гостья, но ключевое слово тут «почти», и заблуждаться на этот счёт не следует. Хозяин дома — мужчина, с которым у меня, мягко говоря, сложные отношения. Мужчина, которому я недвусмысленно сообщила, что нам не следует больше общаться. Мужчина, который, наверное, этим обижен. И, возможно, захочет отыграться. Теперь, когда я оказалась полностью в его власти.

Я зажмурилась и мотнула головой. Будем надеяться, что я только что была к нему несправедлива, и на самом деле всё не так плохо. Впрочем, факт остаётся фактом: я — пленница Торендо, он — мой тюремщик, ведёт он себя со мной намного более холодно, чем раньше… и ещё одна немаловажная деталь, о которой я чуть было не успела забыть: он — тъёрн! Он — тъёрн, а через три дня меняется фаза! Даже если предположить, что раньше он не хотел меня убивать — а мне всё-таки хотелось так думать, — сможет ли он удержаться теперь, когда жертву так удобно разместили прямо у него в доме? И я никуда не смогу убежать, мне негде укрыться.

Я схватилась за голову руками, потом со стоном перевернулась на живот. Оставалось надеяться на то, что за эти дни Винсент что-нибудь придумает. Возможно, пока он ещё не знает о моём аресте, но скоро узнает, самое позднее сегодня к вечеру. И действовать начнёт незамедлительно, в этом я была совершенно уверена. А если у него ничего не получится… Тогда останется надеяться на то, что Ирвин окажется не совсем обычным тъёрном. Как тот, которого мы повстречали несколько дней назад. Хотя подобные надежды выдают во мне круглую дуру вроде тех, которые как раз и становятся лёгкими жертвами…

Обедала я в одиночестве: Ирвин уехал на службу. Это позволило мне немного расслабиться и осмотреться в доме. А вот к ужину он, как и обещал, вернулся. И что-то подсказывало мне, что эта совместная трапеза пройдёт совсем иначе, чем предыдущая.

Мы ужинали в той самой зелёной гостиной, названной так по цвету мебели, которой она была обставлена. Трапезничали вдвоём; за столом прислуживал лакей. Мы с Ирвином сидели напротив друг друга, на противоположных концах длинного стола, и большей частью молчали, лишь изредка обмениваясь краткими и малозначащими репликами.

— Как вы обустроились, леди Стелла? — осведомился Ирвин, пока лакей наливал ему в кубок вино. — Всё в порядке?

— О да, благодарю вас. — Я изобразила на лице неискреннюю улыбку. — Всё просто прекрасно.

Сарказм в моём голосе трудно было не заметить. Но Ирвин никак на него не отреагировал, просто приступил к еде.

— Попробуйте рыбу, — порекомендовал он какое-то время спустя.

— Это приказ? — едко осведомилась я.

Не удержалась. В течение нескольких секунд Ирвин буравил меня чрезвычайно злым взглядом, потом, ничего не отвечая, продолжил есть.

Не знаю, как ему, а мне кусок в горло не лез. Поэтому в скором времени я встала из-за стола.

— Благодарю вас, сэр Торендо, всё было очень вкусно. Я хотела бы вернуться в свою комнату. Если это будет мне позволено.

Он снова посмотрел на меня весьма зло, впрочем, отвечая на ненамного более добрый взгляд.

— Это вам позволено, — раздражённо ответил Ирвин, после чего я благополучно удалилась.

На следующее утро он снова уехал на службу, и до вечера мы не виделись. Весь день я ждала вестей от Винсента, но так и не дождалась. С каждым часом я нервничала всё сильнее. Наступил вечер, а ни от кого из ребят так ничего и не было слышно. Ужин прошёл приблизительно так же, как и в прошлый раз.

— Как вы провели день? — осведомилась я, вооружившись ножом и вилкой.

Ирвин подозрительно на меня посмотрел, ожидая подвоха.

— Благодарю вас, неплохо, — ответил он.

Я немного помолчала. Лакей снял крышку, предотвращавшую остывание одного из горячих блюд. Приятный запах. Вчера я была неспособна оценить вкус еды. Вообще не помню, что подавалось на стол.

Ко мне в тарелку перекочевала порядочная порция жаркого. Почти такое же, как тогда во дворце. Чуть менее острое, чуть более солёное. Повар-то всё-таки другой. И обстановка другая.

Я грустно усмехнулась. Пореньи не хватает. Жаль, у меня нет при себе порошочка. А может быть, жаль, что он был у меня при себе тогда? Я снова подняла на Ирвина глаза.

— Его величество ещё не вернулся?

Этот вопрос, в отличие от предыдущего, был задан с искренним интересом.

— Нет. Король всё ещё в отъезде.

— А когда он вернётся, вы не знаете?

Ирвин нахмурился, кажется, пытаясь прочитать мои мысли.

— Дня через два-три, — сообщил он.

— Как вы думаете, смогу я передать ему сообщение? — осведомилась я.

Брови Ирвина поползли вверх.

— Сообщение королю? — переспросил он. — А какого приблизительно содержания, могу я полюбопытствовать?

— Не беспокойтесь, бумага не будет пропитана ядом. Я хоть и монтарийка, но покушаться на вашего монарха не собираюсь, — едко ответила я.

Вилка Ирвина с громким звоном упала в тарелку.

— Извольте впредь воздерживаться от подобных шуток, — жёстко сказал он. — Если их услышит кто-нибудь, кто умеет фильтровать информацию хуже меня, вас ожидают крупные неприятности.

— Как прикажете, сэр Торендо, — склонила голову я.

Ирвин скрипнул зубами.

— Выпейте вина, леди Стелла, — мрачно сказал он. — Говорят, это неплохое успокоительное.

— Благодарю вас, — не на шутку разозлившись, откликнулась я. — Я предельно спокойна.

Встав из-за стола и резко отодвинув стул, так, что он чуть не упал на спинку, я вышла из гостиной.

Я направилась прямиком в свою комнату, но долго просидеть там в одиночестве не успела. Минут через десять в дверь постучали.

— Стелла, я могу войти? — послышался голос Ирвина.

— Ну, конечно, сэр Торендо, — не замедлила ответить я. — Это же ваш дом.

Дверь отворилась. Ирвин вошёл, после чего снова прикрыл её за собой.

— Нам надо поговорить, — решительно заявил он.

— Слушаю вас, сэр Торендо, — с готовностью произнесла я.

Ирвин рассерженно стукнул себя кулаком по бедру и шагнул ко мне.

— Какого чёрта ты устраиваешь эти спектакли? — яростно произнёс он. — Будь любезна мне объяснить!

Я даже обрадовалась возможности говорить напрямик и выплеснуть всё, что накопилось в душе за последние дни.

— Ах, какие мы нежные! — воскликнула я, упирая руки в бока. — Спектакли нам не нравятся!

— Да, не нравятся! — рявкнул Ирвин. — Меня вообще бесит то, как ты себя ведёшь!

— В таком случае зачем было соглашаться, чтобы меня притащили в твой дом?

— По-моему, это очевидно!

— Очевидно! Именно это-то мне и не нравится!

— Так! — Ирвин с силой схватил меня за запястье. — В чём твоя претензия? Давай, не стесняйся, говори напрямик! Что тебя не устраивает? — Он почти кричал. — Тебя поселили в лучшей гостевой комнате! Обеспечили все условия! Слугам приказано выполнять все твои распоряжения! Чего тебе не хватает?

— Все распоряжения? — Я, со своей стороны, тоже распалялась всё больше. — А выходить на улицу мне можно? Молчишь? Тогда не надо рассказывать сказки, будто я живу здесь, как королева!

— А ты считаешь, что я должен был нарушить королевский приказ? Подставить голову под топор? Нет уж, если хочешь предъявлять претензии, предъявляй их в том, что зависит от меня! Я плохо с тобой обращался? — продолжил он, едва успев перевести дыхание. — Обижал тебя, оскорблял, был груб? Может быть, посягал на твою честь, пытался воспользоваться ситуацией?

— А мог бы! — брякнула я и осеклась, сообразив, что именно сказала.

— А, если хочешь знать, соблазн был велик! — выпалил между тем Ирвин, не успев отреагировать на мой ответ.

Потом замолчал и замер, когда до него дошёл смысл сорвавшихся с моего языка слов.

— Ну всё! — угрожающе заявил он.

После чего решительно обхватил меня за спину и поцеловал в губы.

Поцелуй вышел долгим. Ирвин словно не намерен был меня выпускать. Или как минимум намеревался завоевать меня в достаточной степени прежде, чем дать хотя бы минимальную свободу.

Что делать? В голове успело проскочить немало вариантов. Можно было влепить ему пощёчину, как тому офицеру. Или закричать, призывая на помощь. Если сюда сбегутся слуги, он меня отпустит. Или обойтись без посторонних, самостоятельно разбив о его голову какой-нибудь предмет. Или…

Дальше додумывать я не стала. Вместо этого обвила руками шею Ирвина и, немного откинув голову назад, стала целовать его в ответ. Чуть более мягко, чем это делал он, предоставляя ему по-прежнему проявлять инициативу. Позволила охватившим моё тело ощущениям взять верх и послала голос разума ко всем чертям.

Наконец, видимо, сочтя, что больше я уже никуда не денусь, Ирвин чуть отстранился, взял меня за руку и потянул к кровати. А я пошла.

Глупая, он же тъёрн! — говорил внутренний голос. Сейчас он и действует как тъёрн, с тем самым напором, с мнимой страстью. Приручает тебя, как маленького глупого щенка, чтобы в нужный момент ты оказалась у него под рукой.

Ну и плевать, пускай будет тъёрн! — отвечал другой голос, тоже внутренний (ну не наружный же!). В конце-то концов Винсент прав: я знаю, что в эту ночь Ирвин безопасен. Когда дойдёт до смены фазы, тогда и буду думать. И вообще, должна же Охотница знать сферу, которой занимается, по-настоящему досконально!

Да, по-хорошему к происходящему следовало отнестись серьёзнее. Но я всё это время поступала серьёзно и ответственно в том, что касалось развития моих отношений с Ирвином, и мне, наконец, осточертело. Я хотела в кои-то веки жить, не задумываясь о последствиях.

Я сама легла на кровать и предоставила Ирвину возможность беспрепятственно снять мою одежду. И погрузилась в другую реальность. Ту, где мороз пробегает по коже, а спустя мгновение к щекам приливает жар. Где губы изгибаются не то в улыбке, не то в гримасе боли. Где глаза закрываются не для того, чтобы отгородиться от происходящего, а, наоборот, чтобы ничего не пропустить.

Я запрокинула голову, чувствуя на щеке тёплое и прерывистое дыхание Ирвина. Вцепилась в его плечи наподобие утопающего, хватающегося за спасительную ветку. С наслаждением прижималась к его телу, позволяя ему получить всё то, чего он хотел. Получая всё то, чего хотела сама.

Когда Ирвин, снова поцеловав меня в губы, лёг на спину рядом, я перевернулась набок и уткнулась ему в плечо. Сейчас мне хотелось только одного — чтобы он оставался рядом. Чтобы я могла вот так же лежать, чувствуя его тепло, его силу и его поддержку. Мне так плохо было одной, так неуютно и так страшно. Мне казалось, что весь мир от меня отвернулся. Просто оставайся здесь со мной рядом, мне больше ничего от тебя не нужно. Просто не уходи.

Но он ушёл. Я было задремала, но проснулась от того, как он встал с кровати. Сквозь опущенные ресницы я наблюдала за тем, как он одевается — спокойно, быстро, по-деловому, хоть и стараясь при этом двигаться тихо. Бросил короткий взгляд на своё отражение в зеркале и вышел за дверь.

Я укрылась под одеялом с головой, чувствуя, как румянец покрывает щёки. Спокойно. Не надо делать поспешных выводов. Мало ли почему он ушёл. У него могут быть дела.

Но уговаривать себя не имело смысла. Я отлично понимала, что никаких дел на ночь глядя у Ирвина нет. Он ушёл потому, что не могло быть по-другому. Потому что у него не было никаких причин оставаться. Он получил всё, что хотел. Потому что я повела себя, как круглая дура. И, что самое обидное, сама прекрасно это понимала.

Я свернулась под одеялом калачиком, обхватила руками колени, сжалась в комок. Завтра он снова придёт за очередной подпиткой. Скорее всего. А послезавтра — за ещё одной подпиткой, куда более серьёзной. В сущности сегодняшний вечер — это для него так, развлечение. Игра кошки с мышью. Но мышь — та хотя бы пытается спастись, а я… Что же теперь делать-то? Как себя вести? Как быть дальше? Создательница, мне ведь не с кем даже поговорить! Не с кем посоветоваться, не говоря уж о том, что не у кого попросить помощи. Куда пропал Винсент? Дилан, Джен? Где они все?

На глаза навернулись слёзы. Я зажмурилась, силясь их остановить. Слезами горю не поможешь. А чем поможешь, будем разбираться завтра.

Наутро я ещё лежала в постели, когда в комнату вошла Эмилия. Бойко пожелав мне доброго утра, она поставила на столик поднос с завтраком, а затем открыла гардины. Я откинула одеяло и встала с кровати, поймав на себе быстрый взгляд служанки. Этот взгляд был далеко не последним. Умывшись и приступив к завтраку, я успела не один раз заметить плохо скрываемую улыбку у неё на лице. Я внутренне подобралась, чувствуя, как на щеках снова начинает играть румянец. В конце-то концов, почему я так дёргаюсь? С каких пор для меня стало иметь значение, что болтают слуги? Конечно, весть о том, что хозяин и арестантка провели время наедине, сходу облетела дом. Конечно, ни о чём другом здесь сегодня не сплетничают. И ясное дело, что слуги отождествляются со своим хозяином и соответственно весьма довольны ситуацией…

Рука дрогнула, и ложка со звоном упала на пол. Я наклонилась, чтобы её поднять, но Эмилия успела первой. Ложку мне не вернула, заменила на другую. Я пожала плечами: мне было всё равно.

— Вам что-нибудь ещё нужно, леди Стелла? — спросила Эмилия.

— Нет, спасибо, — ответила я.

По её лицу снова пробежала эта чёртова улыбка. Ещё немного — и я чем-нибудь в неё запущу.

— Мой муж едет сегодня на ярмарку, — как ни в чём не бывало, продолжила служанка. — Может быть, вам нужно что-нибудь купить?

Муж Эмилии тоже служил в этом доме.

— Нет, не нужно, — холодно откликнулась я.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Уходить она не спешила, будто хотела чем-то со мной поделиться. И снова эта улыбка…

Я с громким стуком поставила чашку на блюдце.

— Эмилия, — резко произнесла я, — если вы хотите что-то мне сказать, то, будьте добры, говорите.

Служанка огляделась, будто боялась, что нас кто-нибудь услышит, и заговорщицки склонилась к моему уху.

— Вообще-то я не должна вам этого передавать, — охотно шепнула она, — но, уходя на службу, сэр Торендо распорядился вести себя с вами так, как если бы вы были хозяйкой этого дома.

— Что?!

Даже не знаю, почему я это сказала — от удивления или из-за желания услышать её слова ещё раз. Эмилия меня долго ждать не заставила.

— Сказал обращаться с вами, как с хозяйкой, — с удовольствием повторила она. — И позволю себе добавить: ни с одной женщиной подобных приказаний до сих пор не поступало.

Подмигнув мне, она отошла к кровати и принялась взбивать подушки. Я почувствовала, как губы растягиваются в глупой улыбке. Стоп. Погоди, не торопись. Радоваться тебе нечего, слишком уж всё непонятно. Вчера он лёг со мной в постель, по сути, между делом. Зашёл после ужина. Долго оставаться не стал. Ушёл, ничего не сказав. Да, если вдуматься, он ведь даже рубашку свою в процессе не снял! Поленился полноценно раздеться… А теперь вдруг — хозяйка дома? Если бы Ирвин намекнул на подобное лично мне, можно было бы решить, что он просто морочит мне голову. Но слугам?

У меня резко заболела голова, и я приложила руку ко лбу. Почему всё так сложно? До сих пор всё всегда бывало просто. Вот тъёрн, это враг. Вот интересный мужчина, с ним можно хорошо провести время, а в перспективе, возможно, построить нечто большее… До большего, впрочем, так и не доходило. А тут… Купальня, поренья, дракон, его приговор, мой арест. Я просто окончательно запуталась и теперь даже не знала, как реагировать на последнюю новость.

— Эмилия… — Я повернулась к служанке, которая расстилала на кровати покрывало. — А вы с мужем давно работаете у сэра Торендо?

— Смотря как посмотреть, — откликнулась она. — Сэр Торендо нанял нас года четыре назад. Даже немного больше, — подумав, уточнила она. — Четыре с половиной. Но сам он раньше в Истендо не жил, служил в другой части страны, а здесь появлялся лишь изредка. Сюда же переехал, когда получил место во дворце, полгода назад.

Я кивнула, благодаря за ответ, и, снова повернувшись к столу, задумчиво взяла в руку чашку с чаем. То же самое бывало и с другими тъёрнами. Их биография начинается приблизительно четыре с половиной года назад. Пять лет назад они проникли в наш мир, затем плюс-минус полгода на базовую адаптацию. Нет, вымышленная биография, конечно, бывает гораздо длиннее, но вот если начнёшь проверять факты… Расспрашивать знакомых. Общаться с людьми, которые знакомы с предполагаемым тъёрном лично. Тут-то и выясняется, что хоть что-то сказать с уверенностью можно только про этот относительно короткий период. А всё, что до того, — мутно и недоказуемо.

— Так как, насчёт покупок не передумали? — спросила Эмилия, закончив разбираться с постелью. — Наверняка ведь вам чего-нибудь, да не хватает?

— Н-нет, не передумала, — рассеянно ответила я.

Не так чтобы мне всего хватало, кое-какие вещи бы не помешали. Но сейчас мне было банальнейшим образом не до того, чтобы над этим задумываться. Я была попросту не в состоянии сосредоточиться на второстепенных проблемах. Мне бы с первостепенными разобраться.

И тем не менее улыбка в тот день нет-нет, да и касалась моих губ. Настроение повысилось, и я даже поверила в то, что от кого-нибудь из ребят вот-вот появится весточка. Но весточка так и не появилась.

В семь часов вечера я, как и обычно, вышла к ужину, и с удивлением обнаружила, что в доме гость. Ирвин уже стоял в зелёной гостиной и беседовал с темноволосым мужчиной среднего роста, одетым в военную форму. Не могу сказать, чтобы этот сюрприз оказался для меня приятным. Во-первых, я чувствовала себя крайне некомфортно в своём нынешнем положении пленницы, и лишние свидетели комфорта не добавляли. Во-вторых, я надеялась, что ужин наедине поможет хотя бы частично разобраться в наших нынешних отношениях с Ирвином. Рассчитывала на то, что разговор поможет хоть немного прояснить ситуацию. Теперь же об этом можно было позабыть.

В придачу ко всему прочему гость Ирвина то и дело принимался разглядывать меня с ярко выраженным любопытством. Не так чтобы он делал это уж совсем откровенно, однако и не таился настолько, чтобы я не смогла заметить его интерес. То ли ему было любопытно поглазеть на монтарийскую пленницу, то ли Ирвин успел похвастаться перед ним тем, что затащил меня в постель. Вполне вероятно, что и то, и другое. Моё настроение резко ухудшилось. Сцепив пальцы рук, я сделала над собой усилие, чтобы изобразить на лице хоть какую-то улыбку.

— Леди Стелла, — увидев меня, Ирвин шагнул мне навстречу, — позвольте вам представить капитана Альфреда Менендеса.

— Очень рад знакомству.

Капитан тоже шагнул вперёд и поцеловал мне руку. Я сдержанно кивнула.

— Капитан Менендес был в отъезде по делам службы и только недавно вернулся во дворец, — пояснил Ирвин. — Присаживайтесь.

Последнее приглашение было обращено к нам обоим. Я села на своё прежнее место напротив Ирвина. Капитан расположился между нами.

Лакей принялся разливать вино. Я еле-еле пригубила напиток, в очередной раз чувствуя на себе внимательный взгляд гостя. Увы, с ним, как с Эмилией, напрямик не выскажешься. Придётся терпеть.

— Как проходят переговоры? — спросил у Альфреда Ирвин после того, как наши кубки и тарелки наполнились всем необходимым. — Капитан Менендес прибыл из Ивьеры, где сейчас проходят переговоры с монтарийскими министрами, — объяснил для меня он.

Теперь и в моих глазах появился интерес.

— Тяжело, — поморщившись, ответил гость. — Ситуация чрезвычайно конфликтная. Обе стороны чувствуют себя оскорблёнными и на уступки идут крайне неохотно.

— Какова, на ваш взгляд, вероятность военных действий? — осведомилась я.

— Чрезвычайно низка, — покачал головой капитан. — Как бы плохо ни относились к противоположной стороне политики, все отлично понимают, что война сейчас не в наших интересах.

— Не в наших, так точно, — заметил Ирвин. — У Линзории нет шансов победить в этой войне. Это вполне очевидно.

— Очевидно, — не стал возражать Альфред. — Но и у второй стороны свои сложности. У них достаточно внутренних проблем, и создавать ещё и внешние было бы мягко говоря неразумно.

— Стало быть, всё разрешится мирным путём, — удовлетворённо кивнул Ирвин.

— Разрешится, — согласился капитан, — но только после многочисленных встреч, дискуссий, размолвок и игр на публику.

— Вы не знаете, скоро ли его величество собирается вернуться в Истендо? — спросила у гостя я.

Оба они, и Ирвин, и Альфред, взглянули на меня с некоторой долей удивления.

— Точно не знаю, — ответил капитан, — но полагаю, что скоро.

— Отлично.

Я вернулась к еде, не намеренная удовлетворять их любопытство.

— Мы слишком увлеклись темой войны и политики, — повинился Альфред, устремив быстрый взгляд на Ирвина. Что он хотел сказать этим взглядом? — Не думаю, что пространные разговоры на эту тему будут интересны даме. Леди Стелла, вы ведь, как я понимаю, участница конкурса красоты? Что вы можете сказать об этом мероприятии? Каковы ваши впечатления?

— Бывшая участница, — подчеркнула я, с некоторым удовлетворением замечая, как собеседник смешался, поняв, что спросил что-то не то. — И впечатления — далеко не самые лучшие. Впрочем, вполне допускаю, что если вы спросите других конкурсанток, тех, которые продолжают участвовать до сих пор, они вам дадут совсем другой ответ.

— Понимаю, — склонил голову капитан. — Прошу прощения, если позволил себе бестактность.

— Пустяки, — соврала я.

Слишком долго я за столом не задержалась и больше в беседу почти не вступала. А при первом удобном случае, сославшись на усталость, ушла к себе. Всю дорогу из гостиной чувствовала спиной всё тот же заинтересованный взгляд.

К себе я вернулась в совершенно расстроенных чувствах. Никаких вестей от Винсента так и не поступало. До смены фазы рукой подать, и представления о том, как себя вести в ту ночь, я не имею. Вместо того, чтобы поговорить со мной наедине, Ирвин без всякого предупреждения притащил в дом постороннего человека, пойди ещё пойми, с какой целью, и продемонстрировал меня гостю, словно какую-то редкую диковинку. Участница королевского конкурса красоты в пленницах и любовницах одновременно.

Примерно в таких размышлениях меня и застал постучавший в дверь Ирвин.

— Стелла! — позвал он. — Я могу войти?

— Конечно, сэр Торендо.

Такое обращение само сорвалось у меня с уст. Я не двинулась с места, осталась сидеть на кровати, по-прежнему одетая к ужину.

Ирвин подошёл ко мне и сел рядом.

— Как ты? — спросил он, мягко проводя пальцем по моей щеке.

Я отклонила голову назад, избегая его прикосновения. Ирвин едва заметно нахмурился, но, видимо, не придал моему движению слишком большого значения и на этот раз потянулся к моим губам. Я отвернулась, а затем отсела подальше.

— Что-то не так? — спросил Ирвин, распрямляя спину.

— Разве? — изумилась я.

— Это ты мне ответь, — отозвался он, буравя меня взглядом.

— Всё чудесно, — холодно сказала я.

— Тогда почему ты ощетинилась колючками, как ёж?

Чудесное сравнение! Метафора на уровне! Вам бы стихи писать, господин тъёрн!

— Что вы, сэр Торендо, я вовсе не ощетинилась, — распаляясь, откликнулась я. — Просто пытаюсь разобраться в ситуации, чтобы правильно себя повести. Вы пришли, чтобы получить с меня плату за хорошие условия проживания, не так ли? Или, может быть, хотите предложить заключённую в качестве поощрения своему гостю?

Я и сама прекрасно понимала, что хватила лишнего, но остановиться уже не могла. Лицо Ирвина стало красным, как рак. Он резко поднялся с кровати.

— Понятно, — бросил он, смерив меня злым взглядом, после чего, громко топая, зашагал к выходу.

Я смотрела ему в спину, видела, как сжимается на ходу его кулак, как распахивается дверь.

— Ирвин! — Я отвела взгляд и уставилась в стену. Он остановился, всё ещё держа руку на дверной ручке. — Не уходи.

Он не двигался с места, но в комнату не вернулся и ко мне не поворачивался; я знала об этом, поскольку заметила бы движение боковым зрением. Даже несмотря на подкатившие к глазам слёзы.

— Неужели так трудно понять, что я просто до смерти перепугана? — проговорила я, по-прежнему глядя в стену.

Ирвин ничего не отвечал, и я не была уверена, что мои откровения сейчас уместны, и всё-таки продолжила говорить. Может быть, потому, что молчать уже просто не осталось сил. А может быть, это было своего рода извинением.

— Я долгое время была свободным человеком и ценила свою свободу. Теперь же меня ни с того ни с сего заключили под стражу, лишили всех прав, и я не знаю, что со мной будет завтра. Какое там завтра? Буквально через час. Я отлично понимаю, что меня могут казнить в любую минуту, стоит им там наверху решить, что так будет удобно для их политических игр. Я вздрагиваю каждый раз, как слышу топот копыт за окном. Я даже стала закладывать себе уши, чтобы не слышать его по ночам. Мне страшно и одиноко. Рядом не осталось никого, кто мог бы помочь — не только делом, даже словом! Мне даже совета не у кого спросить.

В какой-то момент Ирвин всё-таки повернулся в мою сторону и выпустил из пальцев ручку двери. Я замолчала и продолжила сидеть, глядя в стену, чтобы не демонстрировать красные глаза. Но это не помешало мне услышать, как он подошёл и снова сел на край кровати. Понимая, что долго отворачиваться не удастся, я вытерла глаза тыльной стороной ладони. Ирвин положил руки мне на плечи, стремясь повернуть меня к стене спиной, но я мотнула головой. Тогда он сжал мои плечи более настойчиво и без лишних церемоний развернул меня к себе. Я поспешила ещё раз промокнуть глаза.

Ирвин посмотрел на меня, как-то скептически покачал головой, после чего привлёк меня к себе. Я уткнулась ему в плечо.

— С чего ты взяла, что тебя могут в любую минуту казнить? — спросил он. — Можешь мне объяснить?

— Офицер сказал. Тот, который меня арестовал, — наябедничала я.

— Считай, что он уже в отставке, — бесстрастно произнёс Ирвин. — Это полная чушь. Знаю, твоё положение не самое приятное, но никто и никогда не убивает иностранцев, оказавшихся под арестом в военное время.

— Сейчас не военное время, — напомнила я.

— Тем более, — отрезал он. — Такая казнь может спровоцировать войну, а на это никто не пойдёт.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. — Он погладил меня по спине. — Если начнётся война, Линзория проиграет. Так что, поверь мне, все будут сидеть тихо, как мышки. Короче, просто выкинь из головы эту чушь.

— Ладно, попробую.

Я распрямила спину, но вместо того, чтобы отстраниться, положила голову Ирвину на плечо.

— Извини, — тихо сказала я затем. Это слово далось мне с трудом. Не люблю просить прощения. — Я просто психанула.

— Да, я так и понял, — отозвался Ирвин. — Скажи на милость, с чего ты взяла, что осталась одна? Я с твоей точки зрения в счёт не иду? Я ведь специально добился того, чтобы тебя определили именно ко мне. Чтобы никто не смог нанести тебе обиду. Чтобы иметь возможность тебя защитить. А не затем, чтобы воспользоваться ситуацией, как ты тут вдохновенно намекаешь.

Я почувствовала, что снова краснею. В глаз попала ресница, и я подняла голову, пытаясь её вытащить. Ирвин выпустил меня из объятий, встал с кровати и прошёлся по комнате.

— Не стану скрывать, — заявил он затем, разворачиваясь ко мне, — я надеялся на то, что воспользоваться этой ситуацией в конечном итоге удастся. Что в этом предосудительного?

Я отчего-то засмеялась сквозь слёзы, с такой уверенностью в собственной правоте было высказано это признание. Действительно, что тут предосудительного?

— В конце концов, я мужчина, — продолжил Ирвин, если и смутившийся моей реакции, то не подавший виду. — А ты — понравившаяся мне женщина.

Я тоже поднялась, шагнула Ирвину навстречу, положила руки ему на плечи.

— Насколько понравившаяся?

Я не дала ему ответить, встав на цыпочки и прильнув губами к его губам. Руки Ирвина обхватили меня за талию.

— Безумно, — выдохнул он, снова целуя меня в губы.

На этот раз я сама потянула его к кровати.

— Потом опять станешь упрекать меня чёрт знаешь в чём? — осведомился он.

Руки с моей талии, однако же, не убрал.

— Не стану, — пообещала я. И, лукаво улыбнувшись, добавила: — Всё равно ты уже во всём признался.

Он снова не снял рубашку. Я попыталась стянуть её сама, но в тот момент Ирвин отвлёк моё внимание, а повторять попытку вторично я не стала. Впрочем, обвив руками его спину, откинув голову назад, до боли прикусив губу, я не слишком задумывалась о том, снял ли он с себя тот или иной предмет одежды.

— Просто не уходи, — прошептала я, запуская руки ему в волосы.

— Не уйду, — выдохнул он, передвигаясь чуть ниже, чтобы поцеловать мою шею.

Больше я ни о чём не думала.

И только потом, лёжа с Ирвином рядом, переплетя с ним руки, я всё-таки спросила:

— Что будет дальше?

Я имела в виду всё сразу — и мой плен, и то, что он — тъёрн, а я — человеческая женщина, и, может быть, что-то ещё.

— Ничего плохого, — откликнулся Ирвин. — Ещё неделя, от силы — две, вопрос с Монтарией как-то решится, и тебя выпустят. Ты, конечно же, захочешь немедленно уехать из Истендо, а скорее всего, и из страны. А учитывая твою гордость, думаю, ты и вовсе вознамеришься никогда сюда не возвращаться, чтобы земля Линзории не касалась твоих ног.

Я усмехнулась. Признаться, такие мысли меня уже посещали.

— Моей же задачей, — продолжал Ирвин, — станет найти способ убедить тебя остаться.

Я удивлённо повернула к нему голову и приподнялась на локте.

— Какой это? — подозрительно спросила я.

— Давай подождём, пока тебя выпустят, — не пожелал отвечать Ирвин. — Будем решать проблемы по мере поступления.

— Ну ладно.

Не став настаивать, я снова легла и придвинулась к нему поближе. На данном этапе мне было достаточно того факта, что он хочет, чтобы я осталась.

Тиканье часов постепенно пробилось в моё сознание сквозь шум нашего с Ирвином дыхания. Достигнутое с немалым трудом состояние умиротворённости грозило в любую секунду сойти на нет.

— Ты снова уйдёшь? — спросила я, глядя в сторону.

— С чего ты взяла? — удивился он. — Мне и здесь хорошо. Или моё присутствие тебе уже надоело?

— Вот только не надо морочить мне голову, — недоверчиво поморщилась я. — Ты что же, собираешься спать одетым?

Покосившись на Ирвина, я увидела, как он поджал губы, тоскливо на меня посмотрел — мол, что с тобой, такой мнительной, поделать, — после чего поднялся с кровати.

Уйдёт?

Но нет. Задув горевшие до сих пор свечи, Ирвин расстегнул рубашку и бросил её на стул возле кровати. В растекшейся по комнате темноте я могла видеть только его силуэт.

— Так хорошо? — язвительно осведомился он, укладываясь в постель рядом со мной.

— Угу, — пробормотала я, прижимаясь к нему поплотнее.

Это была моя первая ночь в доме Ирвина, которая прошла спокойно.

Глава 19. Третья четверть

Проснувшись на следующее утро, я, как и все последние дни, не сразу сориентировалась, где нахожусь. Организм словно включил специальный механизм защиты, позволяя мне полностью забывать о свалившихся на голову неприятностях хотя бы во сне.

Сообразив, что происходит и чем закончился вчерашний вечер, я резко подскочила на постели. Ушёл? Рука Ирвина тут же легла мне на плечо.

— Что-то случилось?

Я покачала головой и с чувством облегчения откинулась обратно на подушку.

— Доброе утро!

— Доброе утро!

Ирвин склонился к моим губам.

— Давно проснулся? — спросила я.

— Только что.

Он соскочил с кровати и первым делом взял оставленную вчера на стуле рубашку. Продев руки в рукава, начал застёгивать пуговицы. При этом он в основном стоял ко мне спиной, но в процессе повернулся боком.

— Что это? — нахмурилась я.

— Ты о чём?

Его ловкие пальцы приступили к верхним пуговицам. Но я уже встала с кровати, подошла и молча отвела его руки в стороны. После чего принялась снова расстёгивать рубашку. Сопротивляться и возражать Ирвин не стал, только закатил глаза и вид имел не слишком довольный. Распахнув его рубашку, я охнула и на секунду отпрянула. С правой стороны на груди, животе и боку Ирвина практически не было живого места. Кожа была покрыта шрамами и следами от ожогов. В силу своего рода занятий я повидала за последние годы немало ран, как свежих, так и давно заживших. Но то, что я увидела сейчас, не шло с виденным ранее ни в какое сравнение.

«Откуда это?» — хотела спросить я, но прежде, чем вопрос сорвался с губ, уже знала ответ. И потому спросила по-другому:

— Это дракон?

— Да. — Ирвин запахнул рубашку и принялся снова её застёгивать.

— Как ты вообще выжил?

Он нетерпеливо передёрнул плечами.

— Случайно.

Такая немногословность меня не удовлетворила.

— Как случилось, что ты сражался с драконом? Это что, был приказ командования?

— Нет, это был мой собственный идиотизм.

Видя, что так просто от меня не отделаться, Ирвин сел в широкое кресло и откинулся на спинку.

— Тот дракон перелетел через горы, — начал рассказывать он. — Поселился в долине. Погибло много людей. Про материальный ущерб я молчу — убитый скот, разрушенные дома. Но дело в общем-то не в этом. На тот момент у меня была девушка, сильно романтически настроенная, которая умудрилась передать этот настрой и мне. Ей хотелось вдохновлять мужчин на подвиги, мне захотелось на подвиги вдохновиться.

— И что, ты один пошёл на дракона? — ужаснулась я.

Сама бы я на месте той девицы не то что подвигать на столь героический поступок мужчину бы не стала, но и сделала бы всё, что в моих силах, дабы его от оного удержать. Мне как-то свой мужчина дорог пусть не таким героическим, зато живым.

— Не один. — По лицу Ирвина пробежала гримаса. — Нас было трое. Три молодых идиота.

— И что? — спросила я, хотя уже предполагала, каким будет ответ.

— Те двое погибли практически сразу. А мы с драконом остались один на один. Ты когда-нибудь видела дракона?

Я кивнула.

— Один раз. Издалека.

— Значит, ты догадываешься, у кого из нас было больше шансов, — заключил Ирвин. Его голос звучал отстранённо. Мне в глаза он не смотрел. — Один раз он придавил меня лапой, сломал несколько рёбер, я думал, что никогда уже не смогу вдохнуть. Но мне удалось вонзить ему в лапу меч — достаточно глубоко, чтобы заставить его меня выпустить. Другой раз он чуть было не перекусил мне шею. Пришлось применить свой альтер. Драконы умеют сопротивляться альтерам — их вообще мало чем можно взять, — но всё-таки поднятый мной ветер заставил его уклониться в сторону. Думаю, любой человек на его месте отлетел бы на добрую сотню ярдов назад. В конечном итоге при помощи альтера и меча мне каким-то чудом удалось его одолеть. Но я и сам уже был не способен сдвинуться с места; к тому же он придавил мне лапой ногу. Сбросить её я не смог, и быстро перестал её чувствовать. Да и вообще вскоре отключился.

Ирвин замолчал. Блуждающий взгляд остановился и, так и не сфокусировавшись, устремился в одну точку, где-то между окном и потолком.

— А дальше? — спросила я, подойдя поближе.

Ирвин прищурил глаза, делая над собой усилие, чтобы вернуться из мира воспоминаний к реальности. Я села рядом с ним на подлокотник кресла. Он накрыл мою ладонь своей рукой.

— Так и не знаю, сколько времени я провалялся в беспамятстве, — хрипло продолжил он. — Знаю только, что когда очнулся, было темно. Я страшно замёрз и безумно хотел пить. Выбраться снова не выходило. Я приготовился распрощаться с жизнью. Но геройская смерть как-то резко перестала казаться такой уж красивой, — криво ухмыльнулся он. — Не знаю, может, потому, что я вдруг понял, насколько не хочу умирать. А может, потому, что от тела дракона исходила страшная вонь. Мысль о том, что это — последнее, что я буду чувствовать в жизни, не грела совсем. Словом, не знаю, что тут сработало, но я всё-таки сделал над собой усилие, вызвал ветер, напрягся, как только мог, и вытащил ногу из-под лапы. Потом пополз. Встать на ноги шансов не было. Каждый ярд давался с огромным трудом. Зато меня стал меньше мучить холод. Ещё два или три раза я терял сознание. Приходил в себя и снова полз… А утром меня нашли. Думали, что не выживу. По-моему, даже и возиться не слишком хотели. Но всё-таки определили в какой-то лазарет. Там я провалялся, должно быть, месяц, но на поправку всё-таки пошёл.

Замолчав, Ирвин принялся постукивать пальцами по дереву подлокотника.

— Понятно, почему ты так не любишь, когда во дворце упоминают твою победу над драконом, — проговорила я.

Ирвин сдержанно усмехнулся.

— Не люблю? — повторил он. — Это слабо сказано. Поубивал бы этих идиотов, особенно некоторых, кого хлебом не корми, дай только послушать истории о героических походах…

— Вроде того баронета, от которого ты прятался в тот день в купальне? — улыбнулась я.

Ирвин рассмеялся и с громким вздохом качнул головой.

— Этот превзошёл всех остальных. По-моему, он хотел набиться ко мне не то в оруженосцы, не то в боевые товарищи… даже не знаю. И, главное, послать его куда полагается в таких случаях нельзя. Чревато политическим скандалом.

— Ирвин… А что с той девушкой? — вспомнила я. — Той, которая вдохновила тебя на подвиги?

Лицо Ирвина мгновенно приняло нарочито безразличное выражение.

— Вышла замуж за кого-то. Не знаю подробностей, — ответил он.

— Вы расстались?

— Расстались, — рассеянно кивнул Ирвин. — Точнее сказать, она ушла.

— Что, после того, как ты попал в лазарет?

— Позднее. В лазарете она меня ещё навещала. Да и потом у нас были отношения, но недолго. Её смутило это. — Он небрежно указал рукой туда, где под рубашкой скрывались старые шрамы. — Она пыталась смириться — это её собственные слова, — но не смогла. В её представлении об идеале мужчина с обнажённым торсом должен выглядеть более привлекательно.

Я сглотнула. В сущности девочку можно понять. Она, наверное, была совсем молоденькая. А раны Ирвина действительно выглядят довольно пугающе. Любить погибшего героя, наверное, было бы проще. Вполне вероятно, что она даже продолжала бы его любить всю жизнь. А вот столкновения с такой прозой жизни как уродующий тело след от битвы юношеская романтичность не выдержала… Понять можно. Простить — навряд ли. Особенно если именно ради той девушки он и отправился в сражение.

Что тут было сказать? Неодобрительно покачать головой, восклицая «Да как она могла?!»? Но к чему? Мужчины не любят, когда их женщины уничижительно отзываются о своих предшественницах. И в общем-то правильно делают, что не любят.

Соскользнув с ручки кресла, я опустилась на колени. Вытянув руки, во второй раз за это утро расстегнула пуговицы рубашки Ирвина. Он хмурился, не понимая, зачем я это делаю, но препятствовать мне не стал. Распахнув рубашку, я приблизилась к телу Ирвина и коснулась губами кожи живота — там, где она была изранена когтями дракона. Поднялась чуть выше, и поцеловала его в районе солнечного сплетения.

С шумом выдохнув воздух, Ирвин наклонился ко мне, погладил по щеке и, взяв за подбородок, горячо поцеловал в губы. Потом подхватил меня на руки. До кровати было недалеко.

Отдышавшись и повернувшись к Ирвину лицом, я сжала его плечо.

— Послушай! — До меня с опозданием дошло то, что следовало бы понять уже давно. — То есть позавчера вечером ты сбежал от меня только из-за этого?!

Я осторожно коснулась его груди.

— Что значит «сбежал»?! — возмутился Ирвин.

— То и значит! — не менее возмущённо воскликнула я. — И тебе не совестно? Я успела напридумывать себе чёрт знает что!

— Вот интересно, — хмыкнул Ирвин, — чёрт знает что напридумывала ты, а совестно должно быть мне? Вот она — женская логика во всей красе!

— Ага, перекладывать ответственность на женские плечи — это очень по-мужски! — не сдалась я.

— Вот уж не ожидал от тебя такой банальности, — поддразнил он.

— А про женскую логику, по-твоему, не банально? — парировала я.

— Банально, зато справедливо.

Я закатила глаза, перевернулась на спину и откинула голову на подушку. Но вскоре не выдержала и снова повернулась к нему.

— Ирвин!

Я хищно прищурилась, встречая его взгляд.

— Что? — усмехнулся он, видя, что ожидать от меня лёгкой жизни не приходится.

— Обещай ответить мне на один вопрос.

— И не подумаю! — хмыкнул Ирвин. — Сначала задай свой вопрос, потом я решу, ответить на него или нет.

Я поджала губы. Ну ладно, попробуем так.

— Помнишь, тогда во дворце, за ужином, ты сказал, что мне удалось тебя…как ты тогда выразился?.. пронять. Может, расскажешь, чем? Не верю, что это такой уж страшный секрет.

По губам Ирвина пробежала улыбка.

— Не страшный. Правда, с тех пор тебе удалось это сделать ещё раз. Который тебя интересует?

— Оба, — жадно объявила я.

— Ну, так и быть, оба, так оба. — Он просунул руку под моими лопатками и обнял за плечи. — Первый — как раз тогда, в купальне. Баронет буквально-таки преследовал меня в жажде автографа и вдохновенной повести о подвигах на поле брани. Я только-только вернулся во дворец после отлучки, и он чуть не застал меня врасплох. Ладно, распорядок я знаю, и знаю, что купальни в это время пустуют. Нырнул в одну из них, дабы спокойно переждать, пока он пройдёт мимо. И тут вижу: в ванне девица.

Я засмеялась и поуютнее закуталась в одеяло.

— О том, что в этот день во дворец должна была приехать новенькая, я знал, — продолжал Ирвин. — Признаться, меня это довольно сильно разозлило. Одну девчонку только-только убили, так вместо того, чтобы отменить конкурс к чёртовой матери и всех их распустить, они надумали подвергать риску ещё одну. Но это сейчас неважно, — мотнул головой он. — Так вот, я знал, что ты приедешь, но совершенно не сопоставил это с изменениями в распорядке. И только когда увидел тебя такую раскрасневшуюся в ванне, до меня дошло. Честно сказать, я готов был рвать на себе волосы. Пытался избежать встречи с неуравновешенным юношей — и вместо этого нарвался на женскую истерику. Практически из огня да в полымя. Хоть возвращайся в коридор, мальчишке на радость. И тут ты эдак спокойно-преспокойно интересуешься: «Простите, я вам не мешаю?».

— Надо же, — фыркнула я, — а вёл себя так, будто врываешься к девушкам в купальни каждый раз, когда проверяешь посты!

— Притворялся, — отозвался Ирвин. — Должен признать: твоё спокойствие меня впечатлило. Я даже попытался прощупать границы твоей выдержки. Но обнаружить их так и не смог.

— Ты что, намеренно пытался вывести меня из себя?!

— Совершенно намеренно, — подтвердил он, нисколько не стыдясь этого факта. — И впечатлился ещё сильнее, когда мне это не удалось. После чего пришёл к выводу, что к тебе следует присмотреться.

— Ну ладно. — Это информацию ещё предстояло переварить, но пока следовало воспользоваться его готовностью отвечать на вопросы. — А когда был второй раз? Ты говоришь, уже после ужина?

— После, — кивнул Ирвин. — Это было в тюрьме. Когда ты ко мне приходила… А точнее, уже после того, как ты ушла.

Я развела ладони в стороны и вопросительно потрясла головой. Что такого я могла сделать в тюрьме после того, как оттуда ушла?

— Даже не помнишь, — усмехнулся он, видя моё выражение лица. — Вскоре после твоего ухода появился стражник с тарелкой приличной еды. Я спросил у него, с какой радости они так расщедрились, неужто у коменданта сегодня день рождения. А он ответил, мол, это девушка позаботилась. На тот момент я не думал, что когда-нибудь увижу тебя снова. И долго потом стоял, запрокинув голову и зажмурившись.

Он привлёк меня к себе и крепко обнял, прежде чем я успела сама сделать то же самое.

— Можешь не беспокоиться: я никому не позволю тебя обидеть, — негромко заключил он и поцеловал меня в макушку.

Мы притихли, и в этой тишине стало легко расслышать чьё-то копошение за дверью. Я подалась вперёд, Ирвин беззвучно соскочил с кровати и приблизился к выходу.

— Ты заходи, ты же всегда подаёшь хозяину завтрак! — громким шёпотом произнесла Эмилия.

— Как я могу? Там ведь девушка! — возразил мужчина. Голос я узнала: это был Пабло, муж Эмилии. — Ты ей завтрак приносишь, ты и иди. Тем более, это её комната.

— Как я могу? Она смутится!

— А если я войду, не смутится?

Не могу сказать, чтобы подслушанный диалог сильно меня смутил, однако слушала я, открыв рот и расширив глаза. Ирвин тем временем накинул на себя одежду.

— Ты что, в первый раз женщину к себе привёл, что ли? — прошептала я ему, почти что с претензией.

— А зачем мне их к себе домой таскать? — удивился Ирвин. — Дворцовые покои на что? — И, видя, что я полноценно укрыта одеялом, громко произнёс: — Заканчивайте препираться и заходите сюда оба!

Эмилия с Педро принесли завтрак на двоих, а сразу после завтрака Ирвин отправился на службу. Я же расслабилась, впервые за всё время спокойно погуляла по дому и даже забыла о том, что с каждым часом приближается смена фазы. А около пяти часов в дверь моей комнаты постучали.

Я открыла. На пороге стояла Эмилия. Вид она имела неуверенный, я бы даже сказала, растерянный.

— Там пришли двое, святые отцы, из инквизиции, — сообщила она, оглядываясь.

Я удивилась. Какие дела могут быть здесь у святых отцов?

— А разве сэр Торендо уже вернулся? — спросила я.

Эмилия встревоженно покачала головой.

— Нет, он ещё во дворце. Но они пришли не к сэру Торендо. Они говорят, что хотят видеть вас.

— Меня?

Теперь я удивилась ещё сильнее. Удивилась и одновременно встревожилась. Ни один Охотник не обрадуется, если узнает, что инквизиторы заинтересовались его персоной.

— Вас, — подтвердила Эмилия. — Вроде хотят вам задать несколько вопросов.

— Хорошо. — Особого выбора я всё равно не видела. — Где мне будет лучше с ними встретиться?

— Можно в малой гостиной на первом этаже, — поразмыслив, предложила служанка. — Не такие они большие птицы, чтобы принимать их наверху.

— Как скажете, — не стала возражать я. Раз общаться с инквизиторами придётся, мне было решительно всё равно, в какой именно комнате будет проходить эта встреча. — Передайте им, что я скоро спущусь.

Приведя себя в надлежащий вид, я прошла в названную Эмилией комнату. Инквизиторы уже ждали меня внутри. Двое мужчин, один повыше, второй немного пониже. Оба в чёрных брюках из мягкой ткани и длинных чёрных же туниках. Снятые плащи висят на спинке стула. Судя по одежде, эти двое — люди в своём институте немаленькие, хоть и не из самой верхушки. Старшие дознаватели? Священнослужители третьей ступени? Пожалуй, скорее первое.

Один из них стоял, разглядывая висящую на стене картину. Другой неспешно прохаживался вдоль книжной полки. Стоило мне войти, как выяснилось, что конкурировать со мной по части привлечения внимания ни книги, ни изобразительное искусство не способны. А жаль.

— Леди Стелла, — произнёс первый.

Это был не вопрос, а констатация.

— Я вас слушаю.

— Мы пришли, чтобы задать вам несколько вопросов.

Голос звучит спокойно, расслабленно, почти успокаивающе. Но я знаю, кто такие инквизиторы, и терять бдительность не спешу.

— Слушаю вас, — повторила я, не трогаясь с места.

— Это займёт какое-то время, — заметил инквизитор. — Вам будет лучше присесть.

Я неохотно опустилась в кресло. Он устроился на стуле напротив меня. Второй же извлёк из-за пазухи два длинных и тонких ремешка.

— Что это?!

Я вскочила на ноги. Тот, что сидел напротив меня, вскочил в то же мгновение, словно заранее ожидал такой реакции, и успокаивающе опустил руки мне на плечи.

— Тсс! Ничего страшного. Это обычная процедура. Ремешки всего лишь блокируют применение альтеров. Мы надеваем их вам на руки на манер браслетов, чтобы избежать неприятных сюрпризов, только и всего.

Я сжала зубы и снова села в кресло. Нет, он меня не убедил. Но выбора-то не было. Они — официальные представители одного из самых могущественных институтов в королевстве, с соответствующими полномочиями, а я — не более, чем пленница. И человека, который обещал меня защищать, поблизости нет. Когда он вернётся, неизвестно; должно быть, не раньше, чем через полтора часа. К тому же эти двое ещё и вооружены и, судя по всему, обращаться с мечами умеют. Второй, удерживающий в одной руке ремешки, весьма многозначительно опустил вторую руку на рукоять.

Пришлось предоставить ему возможность обмотать ремешки вокруг моих запястий. Закончив, он почти сразу же резко прижал мои руки к подлокотникам и привязал к ним при помощи всё тех же ремней. Я дёрнулась, но вырваться уже не смогла. Второй, не далее как минуту назад уверявший, что речь идёт всего лишь о блокировке альтеров, с любопытством наблюдал за моей реакцией.

Сердце бешено заколотилось, к лицу прилила волна жара.

— Какого чёрта? — процедила я сквозь зубы.

— Мы же уже сообщили, — спокойно напомнил первый. — Нам необходимо задать вам несколько вопросов. И мы считаем, что так вы будете более разговорчивы.

Я постаралась взять себя в руки, а заодно вложить побольше ненависти в устремлённый на него взгляд. Выражение лица в протокол не запишешь, а мне хоть какое-то утешение.

В этот момент дверь распахнулась, и в гостиную решительно шагнула Эмилия.

— Что здесь происходит? — сердито спросила она.

Тот инквизитор, что сидел напротив меня, даже не счёл нужным обернуться. Просто продолжил внимательно вглядываться в моё лицо. Второй приблизился к служанке.

— То, что здесь происходит, является делом Инквизиции, — строго объявил он. — Уходи отсюда, женщина, и не мешай нам работать. Мы сами тебя позовём, когда понадобишься.

— И не подумаю, — заявила Эмилия, складывая руки на груди. — В отсутствие сэра Торендо я отвечаю за то, что происходит в этом доме. Эта девушка находится на его попечении.

— Выйди вон и не задерживай нас, — раздражённо произнёс инквизитор. — Эта девушка — арестованная, а мы представляем власти.

— Она под охраной сэра Торендо, — настойчиво повторила Эмилия. — В его отсутствие вы даже разговаривать с ней не имеете права.

— Что ты знаешь о наших правах, женщина? — На сей раз тон инквизитора был даже не раздражённым, просто презрительным.

— Можете не тревожиться: с вашим хозяином всё уже улажено, — подал голос тот, что сидел напротив меня.

При этом он ни на секунду не переставал смотреть мне в глаза. Признаться, его лицо успело изрядно мне поднадоесть. Кажется, эти обычные карие глаза я ненавидела куда больше, чем вертикальные зрачки тъёрнов.

Всё улажено? Врёт или говорит правду? Вернее всего врёт. Во всяком случае, мне хочется на это надеяться. Вот только это ничего не изменит. В сущности кто такой Ирвин против Инквизиции?

— Я немедленно пошлю человека во дворец за сэром Торендо, — угрожающе заявила Эмилия.

— Посылайте, — равнодушно бросил сидевший напротив меня человек. — Это совершенно бессмысленное занятие, но если вам так легче, мы не имеем ничего против. А теперь выйдите и закройте дверь. Вы мешаете допросу.

Второй инквизитор принялся наступать на Эмилию, оттесняя её к выходу. Служанка вынужденно удалилась.

— Итак. — Первый снова обратился ко мне. — Давайте начнём нашу беседу.

— Так беседу или допрос? — осведомилась я.

— А это одно и то же. — Голос был спокойным, обволакивающим, почти что ласковым. — Итак, леди Стелла. У нас есть основания полагать, что вы состоите в сговоре с лесными ведьмами. Это правда?

— С чего вы взяли? Я — участница конкурса красоты, с какой стати я бы стала якшаться с ведьмами?

Главный принцип общения с Инквизицией для Охотника — уйти в несознанку. Ни в чём не признаваться ни при каких обстоятельствах. Раньше или позже за Охотника заступится собственный институт.

— Леди Стелла, — в глазах инквизитора поселилась грусть, — ну, зачем же вы нас обманываете? Мы ведь прекрасно знаем, что вы — Охотница.

— Ничего подобного, — начала было возражать я, но он просто приложил палец к моим губам, и я замолчала. То ли от его наглости, то ли от собственного страха.

— Нам известно, что вы — Охотница, — терпеливо, как ребёнку, принялся объяснять инквизитор. — Вы прибыли в Истендо вместе с тремя коллегами — про них мы вас расспросим позднее. Затем поселились во дворце под видом конкурсантки, чтобы вам проще было разыскивать тъёрна. Разве не так?

Я смотрела на него молча, сжав зубы, пытаясь понять, знает ли он наверняка или просто угадывает, а если знает, то откуда. Я ведь никому об этом не говорила, даже Ирвину. Информация была только у моих соратников, у короля и нескольких приближённых к нему лиц, вроде того же Педро. Кто меня выдал?

— Молчите, — констатировал инквизитор. — Ну что ж, это уже лучше. Куда лучше, чем лгать. Можете помолчать и подумать. Как видите, нам всё известно, поэтому упорствовать не только бессмысленно, но и неразумно. Это не в ваших интересах. Всё, чего мы хотим, — это получить ответы на некоторые вопросы. Например, где и при каких обстоятельствах вы встречаетесь с лесными ведьмами. Как мы можем их разыскать? И ещё: какую информацию вам удалось собрать касательно обитающего во дворце тъёрна? Вы сумели выяснить, под какой личиной он скрывается? Можете что-нибудь нам сообщить?

Он говорил и говорил, убеждая, завораживая взглядом, гипнотизируя, а у меня в голове отчего-то вертелась только одна мысль. Правда ли то, что с Ирвином всё улажено, или ложь? Предал или просто ни о чём не подозревает? В любом случае обещал защитить — и не сделал. Утверждал, что ничего не угрожает — и ввёл в заблуждение. Должен был оказаться рядом — и его нет. Забавно, а ведь эти люди даже не подозревают, что находятся сейчас в доме тъёрна. Наверное, они бы очень хотели, чтобы я на него указала. Ещё бы, в кои-то веки Инквизиции удалось бы арестовать настоящего тъёрна! Не исключено, что меня даже выпустили бы за такую информацию. Вот только раскрывать её я им не стану. Даже если он всё-таки меня предал.

— Не понимаю, о чём вы говорите, — нагло произнесла я, глядя инквизитору прямо в глаза. — Я — не Охотница. Я — монтарийка, участница конкурса красоты. Меня арестовали как подданную Монтарии. Думаете, я бы сидела сейчас здесь, будь у меня за спиной поддержка целого института Охотников?

— Понятно, — с грустью кивнул инквизитор.

И сделал едва уловимое движение головой. Второй подошёл и с размаху ударил меня в челюсть.

Лицо взорвалось болью, кресло не устояло на месте и полетело назад. Я не могла даже вскинуть руки в инстинктивном жесте защиты. Просто съёжилась, вжав голову в плечи. Кажется, падать вперёд было бы не так страшно. Впрочем, мне никогда до сих пор не приходилось падать со связанными руками.

Кресло рухнуло спинкой вниз, я основательно приложилась спиной об пол, голова ударилась о какую-то деревяшку. Кажется, я вскрикнула, но, впрочем, точно не помню. Из глаз брызнули слёзы.

Второй схватил кресло за спинку и так же резко водрузил его обратно. Сильно закружилась голова, перед глазами заплясали яркие искры. Я зажмурилась, продолжая видеть искры и в темноте опущенных век. На губе чувствовался солёный привкус, по подбородку текло что-то горячее.

— Ну как, теперь будете говорить? — всё так же спокойно осведомился первый.

Что бы такого ответить? Так, чтобы хоть моральное удовлетворение получить напоследок?

— Что здесь происходит?

При звуке этого голоса я резко распахнула глаза. Комната всё ещё кружилась, но не так чтобы очень сильно. Ирвин? Как он успел добраться сюда так быстро? Или пришёл вместе с ними? Дурацкая мысль…

— Я спрашиваю: что вы себе позволяете в моём доме?

Рука Ирвина уже лежала на рукояти меча, а голос дрожал от ярости.

На сей раз даже первый инквизитор соизволил повернуться.

— Сэр Торендо? Добрый вечер. Мы допрашиваем арестованную. Если вы будете столь любезны подождать окончания допроса в другой комнате, мы представим вам все необходимые объяснения сразу, как только освободимся.

Меч Ирвина наполовину выскользнул из ножен.

— Даю вам десять секунд на то, чтобы объясниться, — процедил он.

Инквизиторы переглянулись.

— Хорошо, — пошёл на уступку первый. — Эта женщина обвиняется в сговоре с лесными ведьмами. Мы прибыли сюда по указанию Донато Эстальо, чтобы провести допрос.

Донато Эстальо возглавлял институт Инквизиции в Линзории. Человеком он слыл не самым умным для подобной должности и довольно-таки жадным, добившимся своего положения благодаря всевозможным связям. А может быть, и другими, не самыми чистоплотными, методами.

— Вы несёте чушь, — отрезал Ирвин. — Убирайтесь из моего дома немедленно, пока я не вышвырнул вас в окно.

— Вы не имеете права… — вмешался было второй, но Ирвин его перебил:

— Это мой дом, и здесь я в своём праве. Я не позволю творить здесь то, что вы называете допросом. И сам решаю, кого принимать, а кого вышвырнуть вон.

— Мы находимся здесь с ведома его величества! — возмутился второй инквизитор. — А вы, кажется, забыли, что и сами не так давно пребывали под арестом. Возможно, ваше освобождение было слишком поспешным?

— Нет-нет, — вмешался первый, вставая на ноги. — Сэр Торендо совершенно прав. Он — полноценный хозяин в собственном доме, и вправе запретить нам проводить здесь допрос. Мы не будем нарушать вашего спокойствия, сэр Торендо. Мы забираем заключённую в нашу тюрьму и продолжим допрос там. Желаю вам приятного вечера.

Меня будто окатило волной ледяной воды. Между тем второй приблизился ко мне.

— Сейчас я сниму ремни, — жёстко сказал он. — Так вот: никаких глупостей, не то до тюрьмы целой и невредимой не доберёшься. Для начала сломаю палец.

Я подняла затравленный взгляд. Понятно, что если эти двое меня уведут, пути назад уже не будет. Понятно и то, что увести меня им удастся. Они слишком уверены в себе и слишком много себе позволяют. Значит, действительно действуют с ведома очень большого человека, вполне возможно, что и короля. Знать бы только, с какой стати король надумал давать им такие полномочия?

— Я никуда с вами не пойду.

Я хотела заявить это твёрдо, убедительно, но получилось не более, чем невнятное бормотание. Впрочем, достаточно внятное, чтобы его услышали.

— Ах, не пойдёшь? — переспросил инквизитор.

Второй удар пришёлся практически в ту же точку, что и первый. Не сдержав крика, я снова сжалась в комок и снова полетела назад вместе с опрокинувшимся креслом.

В первый момент падение меня оглушило. Потом я услышала громкие звуки, стук, топот, лязганье стали. Хотела подняться, чтобы посмотреть, что происходит, но, ясное дело, такой возможности у меня не было.

— Как вы смеете?

Голос первого прозвучал хрипло и совсем не так спокойно, как прежде. Снова шум, как будто упал какой-то предмет. Потом быстрый топот шагов, и надо мной показалось лицо Ирвина.

— Ты в порядке?

Он быстро наклонился, подложил руку мне под голову, потом аккуратно поставил кресло. Голова снова закружилась, но не так сильно, как в прошлый раз.

— Это самый идиотский вопрос, который мне когда-либо доводилось слышать, — прошептала я, слабо улыбнувшись.

— Прости. — Ирвин приложил к моей губе и подбородку платок, промокнул кровь. Стало больно. — Сейчас.

Он извлёк из-за пояса кинжал и перерезал сдерживавшие меня ремни. Я схватилась за запястья. Ирвин погладил меня по голове и обнял; я с силой вцепилась в его куртку.

— О боги!

Эмилия. Ирвин быстро развернулся.

— Закрой дверь. Слушай меня внимательно. Пойди и приведи сюда Пабло. Как можно быстрее. По дороге ни с кем не заговаривай. Спросят, что здесь происходит, — ты ничего не знаешь. Поняла? Хорошо, ступай.

Пока он отдавал распоряжения, я встала с кресла и огляделась. На полу два тела. Второй инквизитор лежал с распоротым животом прямо посреди комнаты. Первый — немного в стороне, головой к каминной решётке, с пробитой грудью. Голова опять закружилась, я схватилась за спинку кресла, но снова туда садиться ни за что не хотела.

Ирвин опять подошёл ко мне, молча осмотрел лицо, снова промокнул губу платком. Дверь приоткрылась, и Пабло с Эмилией вошли в гостиную. Ирвин переложил платок в мою руку, а сам шагнул им навстречу.

— Значит так, — серьёзно сказал он, обращаясь к Пабло. — Этих двоих надо тихо убрать. Можешь взять в помощь Энрике. Но больше никого привлекать нельзя. Справитесь?

— Справимся, — сосредоточенно кивнул Пабло. — Но их ведь небось кто-то хватится? Наверняка люди видели, как они входили в дом?

— Верно, видели, — невозмутимо согласился Ирвин. — А в ближайшее время увидят, как они выходят.

Он стянул со спинки стула оставленные инквизиторами плащи. Один из них протянул мне, другой стал надевать на себя. Типичные плащи инквизиторов, чёрные, длинные, с глубокими капюшонами, под которыми с лёгкостью можно спрятать лицо. А уж учитывая, что за окном стемнело, сойти за инквизиторов для нас двоих действительно не составит труда. Только бы не споткнуться, не упасть по дороге. Голова всё ещё кружилась, а перед глазами периодически темнело. Я то и дело принималась отчаянно массировать себе виски.

— Алиби на время их посещения я займусь сам, — продолжал Ирвин.

— А девушка? — озабоченно спросила Эмилия.

— А вот девушка сбежит, — развёл руками Ирвин. — Ей здесь оставаться теперь нельзя.

— Но что же скажут во дворце? — встревожилась Эмилия.

— Будут недовольны, — бесстрастно откликнулся Ирвин и добавил: — Потом я решу и этот вопрос. Сейчас надо вывести из города Стеллу. Эмилия, выйди на крыльцо, кликни какую-нибудь соседку или посмотри, может, на улице увидишь кого-то знакомого. Мне нужны свидетели, которые запомнят, что святые отцы вышли из дома.

— Уже иду.

Эмилия выскользнула за дверь. Пабло принялся деловито осматривать комнату.

— Ты готова?

Я механически кивнула, хотя в действительности понятия не имела, готова я или нет. В голове туманилось и, кажется, я вообще довольно смутно понимала, что происходит. Чувствовала только, что мой мир разламывается на части, а как его собрать, пока было неясно. Ирвин завязал на мне плащ и сам накинул капюшон мне на голову. Затем спрятал собственное лицо под таким же капюшоном.

Пабло быстро проделал путь от гостиной до выхода, убедился в том, что по дороге нам никто не встретится, и вернулся назад. Теперь он остался в комнате, мы же, опустив головы, прошествовали к входной двери.

На улице было прохладно. Ветер чуть было не сдул с лица капюшон, и я придержала его рукой. Недалеко от крыльца Эмилия о чём-то оживлённо разговаривала с девушкой в одежде горничной. Обе звонко смеялись. Мы с Ирвином свернули в противоположную сторону и быстро пошли по улице, стараясь избегать света фонарей.

Ещё одна улица, и ещё. Я быстро потеряла им счёт, не слишком следила за маршрутом и вообще шла, пребывая в каком-то странном полусонном состоянии. Должно быть, у меня начинался жар. О недавнем прошлом я старалась не думать, поскольку меня начинало трясти от любого воспоминания. О будущем — тоже. Я чувствовала себя затравленным зверем, знающим, что для спасения надо бежать, но представления не имеющим, куда именно. Что случилось с друзьями, было неизвестно. Власть имущие люди ополчились против меня. И, сколь ни парадоксально, единственным существом, способным и готовым мне помочь, был тъёрн.

— Куда мы идём?

Я решилась спросить это лишь после того, как мы с Ирвином вышли из города и уже здесь избавились от инквизиторских плащей. Сил идти у меня к этому моменту не осталось вовсе, и Ирвин практически тянул меня за собой, а я с трудом волочила ноги.

— На лунный холм, — не замедлил с ответом он.

У меня упало сердце. Ну да, конечно, как я могла забыть? — думала я, плетясь следом за Ирвином вверх по склону. Он вёл меня за руку, вот только теперь я уже не была уверена, чтобы помочь или чтобы не дать убежать? Лунный холм. Конечно, сегодня же новолуние. Я так старалась скрыть своё лицо под капюшоном инквизитора, что даже забыла взглянуть на небо. А ведь вон она, луна, иронично улыбаясь, смотрит на меня с высоты. Ну что, Охотница, забыла про ночь смены фазы?

На моих губах заиграла кривая горькая улыбка, которую Ирвин, шедший чуть впереди, не видел. В ночь смены фазы на лунных холмах воздействие луны ощущается во много раз сильнее. Здесь наиболее тонка грань между мирами. Испивая кровь жертвы на лунном холме, тъёрн получает значительно большую силу, чем если бы это было сделано в любом другом месте.

Значит, всё-таки жертва. А я отчего-то понадеялась, что смогу стать для тебя чем-то другим. Слёзы не задерживались в глазах: ветер высушивал их очень быстро. Бежать я не пыталась: а что толку? Даже если убегу, то к кому? В руки инквизиторов? Или слуг короля? Я не знала, что сталось с моими друзьями. Но точно знала, что внезапно получила могущественных врагов. Глава инквизиции. Глава государства. Их подчинённые. Люди внезапно оказались врагами. И, как это ни парадоксально, единственным, кто был ко мне добр, единственным, кто проявил заботу и даже — как мне, как минимум, казалось — любовь, был тъёрн. Один из тех, с кем я всю свою свободную жизнь боролась. Мир перевернулся с ног на голову, и я знала одно: принять своё прежнее положение он уже не успеет. Во всяком случае для меня.

У меня не было сил, да и желания сопротивляться. Он хочет испить мою кровь? Что ж, пусть будет так. Пусть лучше он, чем инквизиторы или королевский палач. Во всяком случае так я отплачу ему за то, что он для меня сделал.

И когда, немного не дойдя до вершины, мы остановились в свете низко висящего месяца, а Ирвин повернулся ко мне и наклонил голову, я тихо сказала:

— Просто сделай так, чтобы это было не больно. Я знаю, вы это умеете.

И прикрыла глаза.

— Стелла, не хочу, конечно, тебя расстраивать, но ты уже не девственница.

— Что?

Непонимающе нахмурившись, я открыла глаза. Ирвин стоял, немного отступив, и тоже казался слегка сбитым с толку.

— При чём тут девственница? — вырвалось у меня. — Какое это имеет значение?

— Я тоже считаю, что никакого, — отозвался Ирвин. — Тогда о чём ты вообще говоришь? Что не больно?

— Ты издеваешься надо мной, что ли?! — завопила я.

— Я? — удивился Ирвин. — Я вообще не понимаю, о чём ты!

— Подойди сюда! — потребовала я, для пущей убедительности топнув ногой.

Правда, топота не получилось, поскольку ноги тонули в мягкой густой траве.

Пожав плечами, Ирвин сделал шаг вперёд, преодолев таким образов разделявшее нас расстояние.

— Покажи зубы! — велела я.

— Что? — склонил голову набок Ирвин.

— Зубы покажи!

Я снова притопнула. Ирвин положил руки мне на плечи и вгляделся в моё лицо.

— Стелла, ты в порядке? Тебе надо отдохнуть. Просто попробуй успокоиться.

Я нетерпеливо зарычала.

— Покажи — мне — свои — зубы!

Ирвин посмотрел на меня совсем уж встревоженно.

— Ладно, ладно, смотри, — сдался он, видя, что я практически готова его загрызть, почище любого тъёрна.

Он широко открыл рот.

— Не так! — рявкнула я. — Сомкни зубы и раздвинь губы.

— Что я тебе, лошадь?! — возмутился Ирвин.

Но, видимо, решил, что с сумасшедшими не спорят, и потому сделал, как я просила.

— А где клыки? — растерянно выдохнула я.

Настал черёд Ирвина зарычать, откинув голову назад. Кстати, очень похоже на вампира. Не тъёрна, а именно вампира, какими их изображают в страшных сказках.

— Какие к чёрту клыки?! — заорал он.

— Обыкновенные, — огрызнулась я.

Ирвин прикрыл глаза и глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. Однако не в моих планах на ближайшее будущее было щадить его чувства.

— Встань вон туда! — повелительно заявила я, вытянув руку.

— Это ещё зачем? — простонал Ирвин.

— Встань, я тебе говорю!

Закатив глаза, он всё-таки перешёл на указанное мной место.

— Так хорошо? — едко осведомился он. — Может, мне ещё станцевать?

— Танцевать необязательно, — успокоила его я. — Сделай ещё один шаг назад. Так, теперь немного вправо.

Добившись того, чтобы Ирвин попадал непосредственно под свет луны, я подошла к нему вплотную. Дело в том, что существует лишь один способ безошибочно определить тъёрна без того, чтобы он даже начал принимать свой истинный облик. Нужно посмотреть на его зрачки в свете луны в ночь смены фазы, на лунном холме. При такой близости к грани миров зрачки обязательно окажутся вертикальными. Положив руки Ирвину на скулы, я принялась вглядываться в его глаза. Что за чёрт?! Самые обыкновенные глаза. Человеческие. И абсолютно не вертикальные.

Уронив руки, я растерянно отступила на шаг назад.

— Так ты что же, выходит, не тъёрн? — пролепетала я.

— Я не… КТО??? — возмутился Ирвин.

— Ты же должен быть тъёрном! — воскликнула я, практически предъявляя претензию.

— Должен?! — изумлённо переспросил он, видимо, прикидывая, когда и кому успел так сильно задолжать. — Ты же сама нашла доказательства, что я не убивал Вежанну! — напомнил он.

— Ну да, нашла, — и не подумала спорить я. — Ну, и что? Если ты тъёрн, это же ещё не значит, что все убитые девушки на твоей совести. Я думала, ту убил кто-то другой.

Ирвин вытаращил на меня глаза и теперь стоял, то открывая, то закрывая рот, как карась. При этом с его губ не срывалось ни звука. Зато когда звук, наконец, вернулся, первые же слова прозвучали ОЧЕНЬ громко.

— Ты что, ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ считала меня тъёрном???

Я аккуратно пожала плечами с извиняющимся выражением лица.

— Что, и тогда, в тюрьме? — схватился за голову Ирвин. — И когда приехала ко мне домой? И когда мы…

Он хотел снова схватиться за голову, но обнаружил, что его руки и так уже прижаты к вискам.

— Ну…ты только не расстраивайся! — попыталась успокоить Ирвина я. Но, вместо ответа встретив его осоловелый взгляд, сама перешла в наступление. — Между прочим, это ты во всём виноват! Ты отреагировал на поренью!

— На поренью? — переспросил Ирвин. — Это такая солёная гадость? У меня на неё аллергия, а что?

— Какая ещё аллергия? — возмутилась я. — Ни у кого нет аллергии на поренью!

— А у меня есть! — снова разозлился Ирвин. — Постой… То есть это ты сама, специально, подсыпала мне поренью тогда за ужином? Это по твоей милости я заработал тот чёртов приступ и чувствовал себя в результате полным идиотом?

— Ну, знаешь ли, то, кем ты себя в связи с этим чувствовал, на моей ответственности не лежит, — поспешила откреститься я. — Но поренью действительно подсыпала я. Ну, что ты на меня так смотришь? Я — Охотница. Охочусь на тъёрнов, такая у меня работа. Мы знали, что во дворце появился тъёрн. Ты оказался в списке подозреваемых, просто потому, что мужчина, и брюнет, и недавно появился во дворце. Мне надо было тебя проверить. Создательница, ты — не тъёрн!

Я села на траву, обхватила руками колени и рассмеялась. Подозреваю, что Ирвин снова усомнился в моей вменяемости. Но меня сейчас не могла всерьёз растревожить даже его реакция на эту новость — такой камень внезапно слетел с моих плеч. Столько проблем, в незыблемости которых я успела себя уверить, внезапно оказались несуществующими.

— Ты…ты…

Судя по интонации и жестикуляции, Ирвин собирался сказать что-то крайне нелицеприятное, но, увидев глупую счастливую улыбку на поднятом к нему лице, резко отмахнулся и тоже сел на траву. Смотрел он на меня по-прежнему довольно-таки ошалело, то и дело молча, но выразительно качая головой. Я всякий раз отворачивалась, пытаясь спрятать смешок.

— Что ж ты меня из тюрьмы вытаскивала, если считала, что я тъёрн? — всё ещё несколько обиженно поинтересовался Ирвин.

Я усмехнулась, припоминая, как старательно меня отговаривал от такого поступка Винсент.

— А ты не догадываешься? — прищурилась я.

К счастью, Ирвин был не тем человеком, которому необходимо объяснять подобные вещи на пальцах.

— Даже думая, что я тъёрн? — серьёзно спросил он, склонив голову набок.

— Сама себе удивляюсь, — развела руками я.

Ирвин снова медленно покачал головой, но на сей раз это не было выражением неодобрения. Он нежно провёл большим пальцем по моей щеке, потом положил руку мне на затылок и привлёк к себе. Поцелуй был коротким: у меня всё ещё болела разбитая губа.

— Поздравляю: тебе это удалось в третий раз, — тихо сказал Ирвин мне на ухо, когда я сидела, уткнувшись носом в рукав его джеркина.

Я тоже была не из тех, кому всё требуется объяснять на пальцах. Под первыми двумя случаями он подразумевал купальню и тюрьму. Я прижалась к нему поплотнее, но потом вдруг вспомнила кое-что ещё.

— Слушай, а раз ты не тъёрн, зачем ты привёл меня на лунный холм?!

— Затем, что здесь нет людей, но есть укрытия, — пробурчал Ирвин. — Затем, что отсюда с утра можно как следует оглядеться. Затем, что…

Договорить он не успел. Одновременно с нескольких сторон к нам приблизились тёмные тени. Именно такое впечатление производили эти люди — в тёмной одежде, тёмных плащах и скрывающих лица масках. Их было четверо. Наверное, из той же компании, что и напавшие в своё время на Винсента. С тех пор никто не появлялся на этом холме, и охрану успели снять. И, видимо, теперь они вернулись.

Ирвин вскочил на ноги и выхватил из ножен меч. Я поднялась секундой позже, но толку от меня немного: при мне не было даже кинжала. А между тем те четверо, окружив нас, неспешно наступали. На вопрос Ирвина о том, что им нужно, не отреагировали, и без сомнения собирались броситься в бой.

Впрочем, вряд ли это можно было бы назвать боем. Нас просто зарежут, иначе и не скажешь. Да, Ирвин в одиночку справился с инквизиторами, но тех было двое, и они не ожидали нападения. А этих четверо, и они подходят с разных сторон с обнажёнными мечами.

По быстрому взгляду, который устремил на меня Ирвин, я поняла: его оценка ситуации ничем не отличается от моей. Безнадёжность на несколько мгновений затопила сознание. А вместе с ней проснулась злость. А потом свет выскользнувшей из-за полупрозрачного облака луны коснулся моих волос.

Высокие деревья, дома на вершинах гор, полёт над кажущейся крошечной землёй. Люди в масках приближались, но я их уже не боялась. Теперь я хотела, чтобы они подошли. Я оскалила зубы, по ходу дела превращающиеся в клыки. Почувствовала, как тело крепнет, становясь крупным и сильным, и расправила выросшие за спиной крылья. Я видела, как нападавшие замерли, ещё не поняв, что происходит, но почувствовав неладное. Видела, как пришло понимание, исказившее ужасом их лица. Ужасом, который даже маски не способны были скрыть. Зафиксировав чужой страх совершенно неведомым прежде чутьём, я вдруг испытала прилив небывалого восторга. И издала громкий охотничий клич. Клич тъёрна.

Ажиотаж. Азарт. Охота началась. Кто здесь первый на очереди? Один из них, тот, что стоял прямо передо мной, застыл, неспособный свести с меня глаз. Я бросилась на него. Полоснула когтями по руке, заставляя его пальцы разжаться, выпуская дурацкую, уродливую, но потенциально опасную железку. Он закричал, а я переключилась на его грудь, без труда раздирая плоть когтями. Брызнула кровь.

Отбросив более неинтересное для меня тело, я развернулась в поисках следующей жертвы. Долго искать не пришлось: какой-то глупец попытался напасть на меня сам. Из моей груди вырвалось громкое, звериное рычание. Подняв с земли камень, я кинула его в человека. Попала, и сразу же устремилась к нему сама, скаля зубы и протягивая к нему когтистые руки.

Он попытался вырваться, но не успел. Мои когти глубоко погрузились в плоть, ноздри защекотал запах крови. Тело дёрнулось в моих руках и обмякло. Отбросив его в сторону, я огляделась. Двое оставшихся оказались умнее своих спутников, а может быть, трусливее, но в данном случае это было одно и то же. Оба они удирали прочь. Спустя мгновение один споткнулся и покатился вниз по склону. Второй продолжил бежать, перепрыгивая через низкие кусты.

Я снова зарычала, оскалившись, а перед глазами внезапно возник знакомый образ. Лесная ведьма Нурит была совсем рядом. Босоногая, простоволосая, она как будто стояла напротив меня, но в действительности висела в воздухе, не касаясь ступнями травы.

— Ну же, давай! — хитро прищурившись, просияла она. — Смотри: ещё целых две жертвы! Раздолье для охотника! Догони их, поймай, напади, разорви на части!

Наваждение моментально спало; я посмотрела вслед беглецам совершенно равнодушно.

— Зачем? — удивлённо спросила я. — Они не представляют опасности. Мне нет до них никакого дела.

На лице Нурит заиграла многозначительная улыбка.

— Ну, нет, так нет, — развела руками она, после чего медленно растворилась в воздухе.

А я почувствовала, как снова начинаю преображаться. Меньше, чем за минуту, ко мне вернулось моё обычное тело. Я оглядела свои руки, такие маленькие, светлые, хрупкие, с короткими-прекороткими ногтями. Плечи ссутулились, шея согнулась, будто под тяжёлой ношей, и я в изнеможении опустилась на траву.

Маленькое, хрупкое, щуплое тело била крупная дрожь. Что со мной произошло? Как всё это получилось? Во имя Создательницы, неужели я только что убила тех двоих голыми руками?! Да ещё и получая от этого процесса удовольствие? Я склонилась к самой траве, сжав руками виски. Боги, неужели я на такое способна? И как мне вообще удалось принять облик тъёрна? Ведь тъёрнов рядом со мной не было! Если бы хоть один из нападавших был тъёрном, он принял бы свой настоящий облик, чтобы дать мне отпор, вместо того, чтобы так серьёзно рисковать своей жизнью.

Подняв глаза, я сразу же встретилась взглядом с Ирвином. Он стоял в нескольких шагах от меня и смотрел…даже не знаю, как. Шокированно? Отчуждённо? Враждебно? Во всяком случае, не так, как прежде.

— Ты что, тъёрн?

В голосе Ирвина звучала брезгливость, а последнее слово он почти что сплюнул.

— Нет! — обиженно закричала я. — Я не тъёрн! Говорю же тебе: я — Охотница!

— Охотница? — недоверчиво переспросил Ирвин. — А это…

Он не закончил, просто повернулся туда, где лежал один из трупов. При виде того, во что превратилось разодранное когтями тело, мне стало нехорошо. Вид и сам по себе был не из приятных, но если припомнить, что всё это сотворила я сама… Мне стало тяжело дышать.

— Я — Охотница! — чуть не плача, повторила я. — Вещательница! Мы принимаем облик тъёрнов, чтобы говорить с ними на их языке!

— На их языке? — мрачно переспросил Ирвин, снова бросая взгляд на тело.

Я открыла было рот, чтобы возразить, возмутиться, объяснить, но так ничего и не сказала. Какой в этом смысл? Его реакция была очевидна. И, главное, он совершенно прав. И от этого ещё больнее. Кто сказал, что на правду не обижаются? Глупо обижаться на ложь, ибо она не имеет значения. Но как не обидеться на горькую правду?

Я поёжилась. Создательница, как же здесь стало холодно!

— Знаешь, Ирвин, я, пожалуй, пойду, — проговорила я, поднявшись на ноги. Ветер развивал растрёпанные волосы, снова освещаемые предательницей-луной. — Я очень благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал. Дальше я справлюсь сама. Я не пропаду. Ты же видел.

Пользуясь тем, что Ирвин всё ещё шокирован и оттого реагирует не слишком быстро, я развернулась и зашагала вниз по склону. Быстрее и быстрее. Головокружение куда-то ушло, в глазах не было ни слезинки. Вскоре луна скрылась за очередным облаком, и на холме стало совсем темно. Но мне так было даже лучше. Сегодня я ненавидела луну. А перспектива упасть и споткнуться не пугала ничуть. Прочь, в темноту, в беспамятство, хоть бы и в бездну. Прочь от Ирвина, такого близкого утром и такого далёкого сейчас. Прочь с этого холма. Вот только даже спустившись, мне не забыть о том, что произошло на его вершине.

Соображала я в ту ночь не слишком хорошо. Неспособная трезво рассудить, что делать дальше, я вернулась в город, чтобы разыскать Джен. Воспользовавшись покровом темноты, беспрепятственно добралась до трактира. Вот только Джен там не нашла. Как оказалось, она спешно съехала несколько дней тому назад. Говоря точнее, в тот самый день, когда меня отвезли в дом Ирвина.

На выходе из трактира меня арестовали. Два часа спустя я оказалась в королевской тюрьме, в камере, где уже сидели Винсент и Дилан.

Глава 20. Тюрьма

Предполагаю, что тюремщик немало удивился. Обычно заключённые упираются, и их приходится заталкивать в камеру силой. Я же нетерпеливо притоптывала, ожидая, когда же он, наконец, подберёт нужный ключ и отопрёт дверь. После чего с громким восторженным воплем бросилась в объятия Винсента и Дилана одновременно.

— Давно вы здесь? — спросила я, вдоволь наобнимавшись и чуть было не задушив их обоих.

— Четыре дня, — ответил Винсент.

— Уже почти пять, — поправил Дилан.

— Это, выходит, с тех же пор, как арестовали меня, — заключила я, теперь понимая, почему всё это время от ребят не было ни слуху, ни духу.

— Мы надеялись, что тебе и Джен удалось сбежать, — мрачно сказал Дилан. — Или что вас просто не тронут.

— Джен сбежать, видимо, удалось, — поспешила сообщить хорошую новость я. — Перед тем, как меня в последний раз сцапали, я заходила в трактир. Её там не было. Она съехала сама. Видимо, что-то почувствовала. Вообще-то не совсем сама, — припомнила я. — Трактирщик сказал, что за ней заходил мужчина. Невысокий, светловолосый. Помог ей вынести вещи. Думаю, это Эмерико, наш менестрель. Может, это он узнал про опасность, у музыкантов и артистов свои каналы. И вовремя её предупредил.

— Ну, хоть какая-то от этого менестреля польза, — проворчал Винсент.

Похоже, он всё ещё не мог простить Эмерико, что тот имел наглость ухаживать за нашей общей подругой, а возможно, и не только ухаживать. Лично я в последнем была уверена на все сто, но говорить об этом напрямую с нашими мужчинами считала лишним.

— Кыш! — шикнул Дилан, сгоняя с соломы уютно пристроившуюся там мышку.

С жалобным писком зверюшка сбежала с нагретого места. Мы расположились на соломе вместо неё. Это, конечно, не мягкая кровать, но и мы — не изнеженные барышни, а Охотники. И ночевать в некомфортных условиях для нас — не такая уж редкость. Хуже то, что дверь забрана решёткой, как и маленькое окошко под потолком.

— Покажи лицо. — Не дожидаясь, Винсент по-хозяйски положил руки мне на голову и развернул к себе. — Какой гад это сделал?

Он говорил таким тоном, будто собирался прямо сейчас встать, выйти из камеры и отправиться бить виновнику физиономию.

— Неважно, он уже умер, — отмахнулась я.

Дилан взглянул на меня с интересом, Винсент — с уважением.

— Ты что, наконец-то научилась как следует пользоваться кинжалом? — спросил он.

Я покачала головой.

— Кинжал у меня вообще отобрали. Ребят, это долгая история, а я страшно хочу спать. Не спала всю ночь. И голова идёт кругом.

— Конечно, ложись.

Ребята вскочили и сгребли в кучу побольше соломы, таким образом устраивая для меня вполне сносное, учитывая обстоятельства, ложе. Я улеглась и свернулась калачиком, прячась ото всех сегодняшних переживаний и неприятных мыслей. Винсент укрыл меня своим плащом. Учитывая, что в камере было нежарко, это существенно повышало его шансы замёрзнуть. Но на тот момент я слишком устала, чтобы это учесть. Поэтому, не возражая, просто натянула плащ повыше и почти сразу уснула.

Проснувшись несколькими часами позже, я обнаружила, что на душе стало значительно спокойнее. Нет, наше нынешнее положение не радовало, но то, что мучило меня ночью, отчасти улеглось. Сколь ни удивительно, но смириться с собственным вчерашним перевоплощением мне помогло именно появление на холме Искусительницы. Благодаря ей я теперь точно знала собственные границы. Знала, что не окончательно одурела тогда от запаха крови. Знала, что способна остановиться. Знала, что не стала бы убивать, не имея на то причины. Не сказать, чтобы это сознание делало меня совсем уж спокойной, но во всяком случае теперь я не вспоминала о вчерашних событиях с таким всепоглощающим ужасом, как раньше.

Обнаружив, что я проснулась, Винсент протянул мне пару кусков хлеба и чарку с водой.

— Не думаю, что ты захочешь есть остальное, — объяснил он.

Я вынуждена была согласиться. Всё ещё помню, чем кормили здесь Ирвина. При мысли о Торендо уголки моих губ опустились вниз.

— Еда здесь ещё та, хотя со временем к ней привыкаешь, — продолжил развивать тему Винсент.

— Ничего, долго привыкать не придётся, — мрачно вмешался Дилан, но Винсент тут же шикнул на него, заставляя замолчать.

Поев хлеба и запив его водой, я не так чтобы полноценно успокоила урчащий желудок, но как минимум немного заморила червячка.

— Ну, а теперь рассказывай, — заявил Винсент, вновь недовольно рассматривая синяк у меня на лице и разбитую губу. — Что с тобой приключилось?

И я рассказала. Начала со своего ареста, затем переключилась на пребывание в доме Ирвина. Во все подробности своих метаний и наших с Торендо отношений вдаваться не стала, но и не стала скрывать того, что эти отношения получили развитие определённого рода.

Винсент лишь качал головой, расширив глаза.

— Ты всё-таки связалась с тъёрном, — пробормотал он.

— Да никакой он не тъёрн! — поморщившись, отмахнулась я.

— То есть как не тъёрн?

Пришлось рассказать и об этом. О милом общении с инквизиторами, о появлении Торендо и о нашем путешествии на лунный холм. Не знала лишь одного — рассказывать ли про всё остальное. Про то, как приняла облик тъёрна и ненадолго перестала быть сама собой. Шокированное лицо Ирвина всё ещё стояло перед глазами, да и собственный пережитый ужас не добавлял разговорчивости.

— Стелла! — Винсент положил мне руку на плечо. Я вздрогнула и подняла глаза. — Просто рассказывай.

Я вздохнула. И сделала так, как он сказал. При этом старалась смотреть в пол и не встречаться с друзьями взглядом.

Однако к моему немалому удивлению — и облегчению тоже — они восприняли рассказ совершенно спокойно.

— Не понимаю, как это могло произойти, если поблизости не было настоящего тъёрна, — заметил Дилан, когда я закончила. — Но слава Создательнице, что тебе это удалось.

— Это точно, — подтвердил Винсент. — Не переживай из-за тех двоих, туда им и дорога. Навряд ли твой Торендо смог бы в одиночку справиться с ситуацией. Хотя то, как он обошёлся с инквизиторами, внушает уважение.

Я изумлённо покосилась на Воина. После всего, что я только что рассказала про Ирвина, мне было странно услышать именно это. Так или иначе, мне не хотелось про него вспоминать. Я покосилась на Дилана. Рассказать ему о том, что я видела на холме Нурит? Учитывая его отношения с ведьмой, наверное, это будет ему интересно. Однако наш разговор с Нурит был по-своему слишком интимным, поэтому, немного поколебавшись, я предпочла о нём не распространяться.

— Лучше расскажите мне, что произошло с вами, — попросила я. — Как вы здесь оказались? И вообще, почему на нас началась эта облава?

— Ах, ты не в курсе? — Дилан отчего-то покосился на Винсента, с крайне злой улыбочкой. — Ну, так пусть наш общий друг тебе расскажет. Такая честь явно принадлежит ему.

Винсент поморщился, укоризненно поглядел на Следопыта, потом повернулся ко мне.

— В общем, Рамиро узнал про нас с Селиной, — признался он.

— Ничего себе! — выдохнула я, разом забыв про все прочие проблемы.

— Стоп, то есть ты что, всё это время знала?! — возмутился Дилан. — Знала и молчала?

— А что мне было делать? — отозвалась я.

— Да как минимум надавать этому герою-любовнику по голове! — рявкнул Дилан. — Нашёл, кому ставить рога!

— Ну, как говорится, любовь зла, — развела руками я. — Кому наставить рога, не выбирают.

— А надо выбирать! — отрезал Следопыт. — И что, скажи на милость, ты его защищаешь? Он ведь всех нас сюда засунул своим упрямством!

— Я засунул, я и вытащу, — буркнул Винсент.

— Надеюсь.

Мужчины снова сверкнули друг на друга глазами и разошлись по разным углам камеры. Было очевидно, что данная тема поднимается не впервые.

— А какое официальное обвинение? — спросила я. — За что вас здесь держат? Не за рога же!

— Всё стандартно, — фыркнул Дилан. — Сговор с лесными ведьмами.

— Да, у меня всё то же самое, — кивнула я, и снова подняла на него встревоженный взгляд. — Вас пытали?

— Нет, — за Дилана ответил Винсент. — Нас собирались перевести отсюда в тюрьму инквизиции, и там бы простым заключением не обошлось. Но Совет Охотников вмешался. Они пытались добиться того, чтобы нас вообще выпустили. Но тут… — Он развёл руками.

— Слово короля играет ключевую роль, — пояснил Дилан. — Против помилования он возражал категорически. Так что всё, чего мог добиться Совет, — это чтобы мы оставались здесь. За что им уже большое спасибо.

С этим трудно было поспорить. Я вспомнила глаза того, ласкового, инквизитора, что сидел напротив меня, когда мои руки были намертво привязаны к подлокотникам кресла. Вряд ли что-нибудь может быть хуже, чем оказаться в тюрьме у этих тварей.

— Вот только… — Дилан переглянулся с Винсентом, бросил на меня напряжённый взгляд и снова отвёл глаза, — …у нас для тебя не слишком хорошая новость.

По спине пробежал холодок.

— Какая? — с безразличным видом спросила я.

— Нас всех собираются казнить, — по-прежнему не глядя на меня, сказал Дилан. — Отрубить голову.

Я понимающе кивнула, стараясь продолжить выглядеть бесстрастно.

— Когда?

На этот раз Дилан поднял на меня глаза.

— Завтра.

— Прекрасно.

Я поднесла руку к горлу и, сглотнув, села на солому.

— Не переживай, Стелла, всё будет в порядке. — Винсент плюхнулся на пол рядом со мной. — У меня есть способ заставить их отменить казнь. Ну…на девяносто процентов должно сработать.

Я прикусила губу. Девяносто процентов — это хорошо. Однако при известных обстоятельствах даже одного процента в пользу нежелательного развития событий слишком много. А тут целых десять.

— Так почему ты ничего не делаешь? — нахмурилась я.

Винсент вздохнул.

— Есть сложности, — признался он. — Во-первых, прибегнув к этому средству, я серьёзно подставлю некоторых людей. А во-вторых, если Рамиро доложат обо всём без свидетелей, он может всё замолчать. Для того, чтобы мой план сработал, придётся ждать самой казни, поскольку там соберётся много людей.

— То есть умирать нам или нет, мы узнаем в последний момент, — оптимистично заключила я. — Чудесно. Может, хотя бы расскажешь по секрету, почему ты считаешь, что у нас столь высокие шансы на помилование?

— Иди сюда.

Винсент сделал мне знак приблизиться. Склонившись к самому моему уху, он прошептал несколько фраз. У меня округлились глаза.

— Ого! — выдохнула я, снова отодвигаясь. — Даже так?

Я перевела взгляд на Дилана, дабы убедиться в том, что товарищ тоже в курсе.

— Так, — нехотя кивнул Воин.

— Но тогда про девяносто процентов ты поскромничал, — проговорила я. — Думаю, тут все девяносто пять, а то и больше.

— Поживём-увидим, — сдержанно ответил Винсент.

— Это точно, — хмыкнул со своего места Дилан.

— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря, что подставишь некоторых людей, — задумчиво заметила я. — Точнее, поставишь в уязвимое положение… Но ведь и для тебя самого это может быть небезопасно, разве не так? Ты тоже станешь уязвимым.

— Не без того, — согласился Винсент, — но во всяком случае вытащить вас двоих я сумею наверняка. Дилан правильно сказал: это из-за меня вы оказались в этой передряге. Мне и отвечать. Да и потом, каким бы опасным ни стало моё положение, вряд ли это хуже, чем завтра сложить голову на эшафоте.

— Тут не поспоришь, — признала я.

Из коридора послышалась какая-то возня, шум шагов и звяканье ключей, какое обычно сопровождает появление стражников. Винсент поднялся и подошёл к решётке; я осталась видеть, положив руки на колени.

— Стелла, это к тебе, — спустя мгновение сообщил Винсент.

Непонимающе нахмурившись, но ничего хорошего в тюрьме не ожидая, я подняла голову. По ту сторону решётки стоял Ирвин. Я поднялась на ноги и подошла к нему.

— Вот мы и поменялись ролями, — с мрачной иронией заметила я, прерывая грозившее затянуться молчание.

Дилан с Винсентом оставили нас одних настолько, насколько это было возможно: сели у противоположной стены. Тем не менее я спиной чувствовала, что оба они следят за разговором весьма внимательно.

— Зачем ты сбежала? — Ирвин просунул руку между прутьями и обхватил пальцами мою ладонь. Я быстро опустила глаза, словно испугалась его прикосновения. — Знаю, я сам виноват: не должен был тебя отпускать, — сказал он затем.

— Ну почему? — безразлично пожала плечами я. — В конечном итоге всё же правильно. Мне здесь самое место, разве не так? Ты ведь считаешь меня чудовищем, а чудовищам место в тюрьме и на плахе.

— Не говори чепуху! — скривился Ирвин.

— Чепуху? Разве? — удивилась я. — Хочешь сказать, ты не думал, что я тъёрн?

— В течение нескольких минут! — воскликнул он. — А ты считала меня тъёрном на протяжении двух недель!

— У меня были на то уважительные причины! — в благородном возмущении напомнила я.

— А у меня их, по-твоему, не было? — парировал Ирвин.

Учитывая, что я превратилась в тъёрна непосредственно у него на глазах, в то время как сам он всего лишь закашлялся, попробовав пореньи, можно было согласиться, что его причины более убедительны, чем мои. Однако на тот момент я не была настроена прислушиваться к подобным аргументам.

— Ты даже не дала мне времени опомниться, — продолжал Ирвин. — Я бросился тебя догонять всего несколько минут спустя. Но в этой чёртовой темноте было не понять, куда ты пошла. Я искал тебя всю ночь и всё утро.

Я окинула его быстрым взглядом. Надо же, а ведь совсем не выглядит как человек, всю ночь не спавший и обыскивавший город и окрестности. Вид у него вполне приличный, как, впрочем, и всегда. Наверняка более приличный, чем у меня.

— В любом случае всё это уже не имеет особого значения, — опустив плечи, сказала я. — Мы всё равно в тюрьме. Правда, отсюда не слышно, как строят эшафот… И то хлеб. Иди, Ирвин. — Моя ладонь выскользнула из его руки. — Ты ничего не можешь здесь поделать. А я не могу сейчас с тобой разговаривать. Прости.

Я развернулась и отошла в угол камеры, чувствуя, как влажнеют глаза.

— Стелла! — позвал Ирвин, не намеренный отступаться так просто.

Винсент встал и подошёл к решётке вместо меня.

— Парень, ты же видишь: девушка расстроена и с тобой разговаривать не хочет.

Ирвин смерил Воина враждебным взглядом, но взял себя в руки. Кажется, почувствовал, что сам Винсент обращался к нему не агрессивно. Пожалуй, где-то даже с пониманием.

— Сам знаешь, у неё достаточно поводов для плохого настроения, — добавил между тем Винсент. — Так что давай не будем ещё больше усложнять ей жизнь. Если повезёт, вы ещё получите возможность поговорить.

Ирвин молчал, а я не хотела встречаться с ним взглядом и потому сидела, отвернувшись, и за выражением его лица не следила.

— Ладно, — через силу произнёс он наконец. — Значит, так. — Смирившись с тем фактом, что поговорить со мной сейчас не удастся, он обращался теперь исключительно к Винсенту. — Я принёс кое-какие вещи. Когда стража закончит их обыскивать, вам их передадут. И ещё, — он понизил голос. — Вам передаёт привет ваша подруга.

— Какая подруга? — подозрительно спросил Винсент.

Однако слушать приготовился чрезвычайно внимательно, как и мы с Диланом.

— Если не ошибаюсь, её зовут Джен, — сказал Ирвин ещё тише. — Если хотите заявить, что знать такую не знаете, можете сэкономить своё время. Я не собираюсь доказывать обратное.

Отрицать знакомство с Джен Винсент не собирался.

— Где вы её видели и откуда знаете, что она имеет к нам отношение? — спросил он.

Видимо, заподозрил, что Джен тоже сцапали, только держат в другой камере, а Ирвин успел побывать и у неё. Если не самолично её арестовывал.

Торендо усмехнулся, кажется, неплохо прочитав мысли Винсента.

— Она сама меня нашла, — откликнулся он. — И сама всё рассказала. От неё я узнал, что вы арестованы. И таким образом смог выяснить, где искать эту беглянку.

Кивок в мою сторону.

— Почему она пришла именно к вам? — продолжал допытываться Винсент.

Складывалось такое впечатление, будто это Ирвин сидит в тюрьме, а Винсент стоит с наружной стороны решётки и ведёт допрос.

— Видимо, сочла, что я могу оказаться полезным, — пожал плечами Ирвин. — Во всяком случае она просила о помощи. Строго говоря, изначально она пришла к одному из моих офицеров, своему старому знакомому, а уже он привёл её ко мне.

Я начинала понимать. Диего Сторно. Я говорила Джен, где его можно найти. Видимо, сбежав от стражи и узнав о нашей с ребятами ситуации, она стала отчаянно искать хоть какой-нибудь способ вытащить нас из беды. Менестрель сумел помочь девочке избежать ареста и, вполне вероятно, нашёл для неё укрытие, за что огромное ему спасибо, но большего он сделать не мог. И тогда она пошла к своему другу детства, который служит в королевской гвардии. Рисковала, конечно. Ведь он мог бы, закрыв глаза на старую дружбу, сдать её властям. Однако Диего этого не сделал, и тут я не удивлена. Он искренне захотел помочь, но сам особенной властью во дворце не обладает. И потому отвёл Джен к человеку, который занимает в гвардии более высокое положение. К человеку, которому он, Диего, безгранично верит и перед которым преклоняется.

Я невольно стрельнула глазами в сторону Ирвина. Натолкнувшись на его пристальный взгляд, сразу же уставилась в пол.

— Мне пора, — сказал Ирвин, на этот раз обращаясь и ко мне, и к Винсенту одновременно. — Завтра мы увидимся.

Бросив на меня последний взгляд, который я, всё ещё глядя в пол, скорее почувствовала, чем увидела, он зашагал прочь по коридору. Увидимся, конечно. Только на эшафоте.

Звук шагов Ирвина ещё доносился с ведущей к выходу лестницы, а стражник уже передал нам заполненный вещами мешок. Для этой цели он отпер дверь и осторожно просунул мешок в узкую щель, после чего поспешно дверь захлопнул. Ключ провернулся в замке. Ещё один стражник стоял поблизости, на случай, если мы вздумаем вести себя неблагоразумно. Мы не вздумали.

Винсент взглядом предложил мне самой открыть мешок. Я отказалась. Не из принципа и не из гордости. Просто учитывая, что этот мешок передал Ирвин, один его вид вызывал в моей душе целый шквал эмоций, с которыми я боялась не совладать.

Поэтому вещи стали разбирать Винсент с Диланом, а я лишь внимательно следила за процессом со своего места. Из мешка были извлечены три одеяла из козьей шерсти, специальная магическая фляга, удерживающая тепло, в которой обнаружился горячий чай, полотенце, гребень и ещё несколько предметов. Хорошо, что я не стала разбирать вещи вместе с мужчинами. Увидев гребень — кстати сказать, тот, которым я пользовалась в доме у Ирвина, — я отвернулась к стене и беззвучно расплакалась, закрыв лицо руками.

— Стелла.

Поначалу друзья старательно игнорировали мои слёзы, считаясь с моими чувствами. Но на каком-то этапе Винсент потряс меня за плечо. Я качнула головой, но ничего не ответила. Не хотела говорить срывающимся голосом.

— Стелла, ты же сама сказала: вероятность того, что завтра всё пройдёт удачно, — больше девяноста пяти процентов, — напомнил Воин. — А с этим, — он пренебрежительно кивнул головой в сторону решётки, — найдёте потом время поговорить.

— Он всё равно от меня отвернулся, — всхлипнула я. — Решил, что я тъёрн.

— Стелла, тут он как раз вёл себя вполне нормально, — неожиданно вступился за Ирвина Дилан.

— Что?! — От изумления и возмущения я даже перестала плакать. — То есть ты считаешь, что так мне и надо, да? Что я действительно чудовище, от которого лучше держаться подальше?

Подозрение, что так оно и есть, поселилось в моей душе с тех самых пор, как я осознала, что голыми руками убила двух человек. Поэтому поверить в то, что так считают окружающие, было более чем легко.

— Чепуху не говори! — отрезал Дилан, почти что повторив слова Ирвина.

— Дилан в своей обычной мягкой и ненавязчивой манере хотел сказать, что никто не считает тебя чудовищем, — «перевёл» Воин, бросив на Следопыта ироничный взгляд. — Он имел в виду, что реакции Торендо не стоит удивляться и с этим я, пожалуй, соглашусь. Не надо смотреть на это как на предательство.

— Почему это? — проворчала я. — Вы-то небось от меня не шарахались и чёрт знает в чём не обвиняли.

— Так то ж мы, — отозвался Следопыт.

— Мы — Охотники, Стелла, — пояснил Винсент, садясь на корточки рядом со мной. — Мы много раз видели, как ты принимаешь облик тъёрна. Мы знаем, как именно работают с тъёрнами Вещатели. Но ты же в курсе: наш институт не любит делать свои секреты достоянием гласности. Большинство людей понятия не имеют, в чём заключается работа Охотника. Наверняка и твой Торендо ничего конкретного не знал. И тут ты прямо у него на глазах превратилась в тъёрна и повела себя, как тъёрн. Я не говорю, что ты была неправа, — поспешил добавить он, повысив голос, чтобы до меня лучше дошло. — Ты была кругом права, но я описал то, что он видел. Какой ему было сделать из этого вывод? Не требуй от него способности читать мысли. Не совершай эту распространённую дамскую ошибку. Открою страшную тайну: мы этого терпеть не можем.

— Какие ещё мысли?! — возмутилась я. — Я человеческим языком ему сказала, что я — Охотница!

— Стелла, то, что человек видит собственными глазами, всегда бывает сильнее слов. Ты же видишь, что он пришёл. Значит, всё, что ему было нужно, — это время, и, как я понимаю, не так уж много.

Я насупилась, а Винсент сказал, повернувшись к решётке:

— И знаешь, я многое бы отдал за то, чтобы она тоже пришла. Хотя бы на минуту.

Я подняла на него сочувственный взгляд. Кто знает, где сейчас Селина. Что стало с ней и может ли она спуститься сюда, да и хочет ли.

Шум шагов возвестил о приходе двух стражников. Они принесли кучу тарелок, из которых доносились весьма приятные запахи. Блюда одно за другим передавались нам из рук в руки. В итоге после того, как решётка закрылась, и стражники вернулись на свой пост, наш пол превратился в подобие весьма прилично накрытого стола. Здесь было и жареное мясо, и сваренная в мундире картошка, тушёные грибы, сыры и даже устрицы. Перед уходом один из стражников сообщил, что это обед от сэра Торендо.

— Плагиатор чёртов! — фыркнула я и поначалу даже отвернулась от тарелок.

Но щекотавший ноздри запах вскоре наставил меня на путь истинный. И даже заставил задуматься о том, не лежит ли через желудок также и путь к сердцу женщины.

— Чёрт, Стелла, почему ты не сидела здесь с нами с самого начала? — воскликнул Дилан, принимаясь уплетать за обе щеки. — Ради нас с Винсентом никто и не подумал так расстараться!

— Ну так получай удовольствие и помалкивай, — буркнула в ответ я.

— Вот это стол! Действительно впечатляет, — произнёс насмешливый женский голос. — Не возражаете, если я тут немного с вами посижу? А то давненько мы не общались.

Нурит восседала на полу рядом с Диланом и с интересом разглядывала содержимое тарелок. Следопыт отреагировал на её появление относительно спокойно; должно быть, он к подобному успел привыкнуть. Мы же с Винсентом удивлённо таращили глаза. Она настоящая или всё-таки призрак, как и тогда, на холме? Я перебралась к Нурит поближе и, вытянув указательный палец, поднесла к ней руку.

— Бессмысленно, — усмехнулась ведьма прежде, чем я успела её коснуться. — Почувствуешь только воздух. Ну, посуди сама, как бы я смогла попасть к вам сюда сквозь решётку?

Окончательно меня эти слова не убедили. Кто её знает, что она может? Не исключено, что и через решётку запросто проберётся. Но палец я убрала.

— То есть ты — иллюзия? — уточнил Винсент.

— Конечно, иллюзия, — откликнулась Нурит. — Впрочем, кто из нас может быть вполне уверен в том, что он не иллюзия? — добавила она, подмигнув.

Мы с Винсентом переглянулись. В какое-нибудь другое время вот так небрежно пофилософствовать было бы очень даже мило. Но сейчас, в преддверии завтрашних событий, настроения на это не было вовсе.

— А что это вы перестали есть? — поинтересовалась между тем Нурит. — По-моему, обед просто прекрасен. А ты как думаешь, Стелла? — Она устремила на меня лукавый взгляд.

— Я думаю, — неспешно произнесла я, — что ты могла бы мне кое-что объяснить.

— Что именно? — По глазам ведьмы я отлично видела, что она точно знает, о чём идёт речь. — Спроси, может быть, я действительно смогу быть полезна.

— Вчера на лунном холме. То, что я перекинулась. Это твоих рук дело?

Это была моя последняя надежда получить ответ. Дождаться хоть каких-нибудь объяснений. Если их не даст ведьма, не даст никто.

— Нет, не моих, — покачала головой Нурит. — То, что ты изменила облик, — это результат твоих собственных возможностей. У тебя очень сильный альтер, Стелла. И очень опасный. Ты даже не представляешь себе, насколько. Впрочем, это и хорошо. Если бы представляла и пожелала этим воспользоваться, от тебя пришлось бы избавиться — так же, как приходится избавляться от тъёрнов. Ты могла бы представлять для этого мира большую опасность.

— Вот уж спасибо, — буркнула я. — Теперь мне стало гораздо легче.

— Ты напрасно так нервничаешь, — заметила Нурит. — Я сказала «могла бы». А «могла бы представлять» и «представляешь» — это совершенно разные вещи. Зачастую между ними нет ничего общего. К тому же представлять опасность — это не повод для самобичевания. Я, например, представляю огромную опасность очень для многих, — не без удовольствия добавила она. — И прекрасно себя с этим чувствую.

— Хочешь сказать, что я и дальше продолжу спонтанно превращаться в тъёрна? — мрачно осведомилась я.

— Вовсе нет, — возразила ведьма. — Я бы удивилась, если бы это повторилось даже единожды.

— Почему?

Теперь я ждала её ответа с надеждой.

— Видишь ли, тому есть как минимум две причины. Во-первых, твоя реакция. Вчерашние события явились для тебя травмой и, думаю, ты сама не допустишь их повторения. Но это причина субъективная. Если же смотреть объективно… Слишком уж много всего совпало вчера для того, чтобы такое перевоплощение стало возможным. Особая активность луны, лунный холм, пережитое тобой потрясение, смертельная опасность. Всё это вместе сделало возможным то, что как правило остаётся за гранью реальности.

— Но как такое вообще могло случиться, учитывая, что поблизости не было преобразившегося тъёрна? — продолжала допытываться я. Не скрою, после обещания Нурит мне стало намного легче, но хотелось успеть задать ей все накопившиеся вопросы, пока она в очередной раз не исчезла. — Или всё-таки был?

— Не было. Но незадолго до перевоплощения ты была уверена в том, что тъёрн рядом с тобой. Ты настроилась на присутствие тъёрна. И вот этот настрой на фоне твоего неровного психического состояния сработал так же, как настоящая близость тъёрна. Я же говорю, что всё кругом — это немного иллюзия, — улыбнулась она. — Зато ты опять-таки можешь быть спокойна. Шансы повторения чего-либо подобного ничтожно малы. Как правило Вещатель перевоплощается только по осознанному желанию, да и то при соблюдении целой кучи условий.

Я облегчённо выдохнула.

— Так чего же не едите? — повторила Нурит. — Вкусно ведь! Ну, не стражникам же отдавать, в самом деле?

С этими словами она отправила себе в рот устрицу. С наслаждением прожевала и проглотила. Всё это выглядело очень натурально, особенно учитывая, что в действительности количество устриц в тарелке не изменилось.

— А с мальчиком ты бы помирилась, — снова обратилась ко мне она. — Хороший ведь мальчик. Ну да, ошибся один раз. С кем не бывает?

— Нам бы для начала завтра выжить, — хмуро напомнила я. — Тогда можно будет и про примирения рассуждать.

— Да выживете, куда вы денетесь, — беззаботно махнула рукой Нурит. — У вас будет как минимум два способа спастись, и один из них сработает. Не думаешь же ты, что я так спокойно сидела бы здесь и поглощала устрицы — ну да, пусть даже иллюзорно, я вижу, что ты проницательна, — если бы думала, что Дилану завтра отрубят голову. Он мне, знаешь ли, очень дорог. Да и вы с Винсентом мне далеко не безразличны. И малышка Джен тоже.

— Джен в безопасности, — сообщил Дилан.

— Пока да, — кивнула Нурит. — Но вообще ситуация не нравится мне чрезвычайно. Что-то здесь затевается, и это что-то может оказаться для нашего мира пагубным. Вот на этом-то вам и придётся сосредоточить своё внимание. А завтра… — Она неопределённо повела плечом. — Забудьте. Ничего плохого завтра с вами не произойдёт. Мне пора. Но мы ещё увидимся.

Она с улыбкой подмигнула, и почти сразу же растворилась в воздухе. А мы остались доедать обед, обдумывать состоявшийся разговор и ожидать завтрашнего дня.

Глава 21. Освобождение

Не думаю, что хотя бы одному приговорённому к казни удалось взойти на эшафот в спокойном расположении духа. Мы с Винсентом и Диланом не стали исключением. Вероятность счастливого исхода, которую я вчера так смело приравняла к девяноста пяти процентам, и которая после предсказания Нурит подскочила ещё выше, теперь резко опустилась в моём восприятии процентов до тридцати. Когда за нами пришёл конвой, состоявший из доброго десятка солдат, признаюсь, у меня душа ушла в пятки.

Нас провели по узким коридорам и тёмным лестницам к выходу из тюрьмы. Внешний мир встретил нас ослепляющим светом. Щурясь, мы пешком направились к эшафоту. Идти было недалеко: за тюремным двором, огороженным высокой и безликой каменной стеной, почти сразу же начиналась площадь. Двое конвоиров шагали впереди, четверо по сторонам, остальные сзади. Руки нам не связывали, но шансов сбежать, пожалуй что, не было. Впрочем, в наши планы это и не входило.

На эшафоте уже поджидал палач, а из водружённого у его ног бревна торчала рукоять топора. Вокруг эшафота скопилась огромная туча народу. Причём если слева от него колыхалась обычная в таких случаях толпа, то справа были водружены самые настоящие трибуны. Три ряда, возвышавшиеся один над другим, были предназначены для наиболее высокородных особ. В центре верхнего из них я сразу же увидела Рамиро. Довольно выглядящий, нарядно разодетый, он увлечённо о чём-то беседовал с сидевшим рядом мужчиной. С другой стороны от короля восседал ещё один не последний человек на нынешнем мероприятии, глава местной Инквизиции Донато Эстальо.

Наше появление привело относительно спокойную до того толпу в состояние крайнего возбуждения. Люди принялись вытягивать шеи, работать локтями, пробираясь поближе к эшафоту, сверкали жадными до зрелища глазами. Среди общего невнятного шума периодически раздавались одинокие идейные выкрики, такие как «Сообщники ведьм!», «Предатели веры!» и «Еретики!». Особенно громкий и резкий возглас «Возмездие предателям!» заставил всех нас повернуть головы. Кричала невысокая, худенькая девушка, неясно каким чудом пробившаяся в первый ряд. Рядом с ней стоял светловолосый парень с висящей на плече лютней, рисковавшей серьёзно пострадать в толпе. Я на мгновение опустила веки и едва заметно склонила голову. Таким своеобразным способом Джен давала нам понять, что она здесь, и что-то затевается.

Долго заглядываться нам не дали, подвели к самому эшафоту. Донато Эстальо, нескладный, полный мужчина, нелепо смотревшийся в шикарном религиозном одеянии, встал в полный рост, дабы толкнуть соответствующую случаю речь. Сейчас начнёт говорить о вреде института Охотников для государства и веры…

Сколь ни нелепо, эшафот встретил нас приятным запахом свежей стружки. Руки начинали заметно дрожать, и я с силой сцепила пальцы. Ну же, Винсент, настала пора для твоего объявления!

Прорваться как к эшафоту, так и к трибунам толпе не позволяло специально организованное на площади оцепление. Повернув голову налево, я увидела среди гвардейцев Ирвина. Он в нашу сторону не смотрел. Сразу отвести взгляд я, однако же, не смогла. Кто знает, может, действительно в последний раз вижу? Внезапно Ирвин медленно поднял правую руку, и я поняла, что он подаёт кому-то знак. Проследить его взгляд не удалось, я смогла лишь в общих чертах определить направление. Но этого оказалось достаточно, ибо там я почти сразу же обнаружила знакомое лицо. У меня на глазах Альфред Менендес медленно поднял руку в точно таком же знаке, как это только что сделал Ирвин. Его жест предназначался человеку, стоявшему с противоположной стороны от эшафота, недалеко от трибун. Узнать последнего для меня тоже не составило труда. Диего Сторно, как будто уже полноценно поправившийся, выглядел крайне серьёзно и сосредоточенно. И его рука начала медленно извлекать из ножен меч.

Но это ни больше, ни меньше государственная измена! Вот уж чего я никак не могла ожидать. Расширив глаза, я резко потянула Винсента за рукав.

Отреагировать Воин не успел. Ибо в этот момент с трибуны послышался зычный возглас:

— ВИНСЕНТ?!

Я вскинула голову. Кричал сидевший рядом с Рамиро мужчина. Правда, теперь он не сидел, а стоял, имея самый что ни на есть шокированный вид и пожирая Винсента глазами. Сейчас я обратила внимание на внешность королевского соседа. Он был высоким, в меру полным, обладал русыми волосами и густой бородой, а его одеяние оказалось чрезвычайно богатым и, что немаловажно, включало в себя высокую шапку с огромным рубином.

— Ох, нет! — прошипел, схватившись руками за голову, Винсент.

— В чём дело? — взволнованно спросила я.

— Сейчас меня ждут крупные неприятности, — обречённо констатировал приятель.

Я почувствовала, как всё холодеет внутри. Кем бы ни был сосед Рамиро, похоже, что из-за его появления план Винсента не сработает.

— Нас всё-таки казнят? — глухо спросила я.

— Казнят? — переспросил Воин. — Никто никого не казнит, забудь!

Вид у него при этом был такой, словно в свете открывшихся обстоятельств о казни он мог бы только мечтать.

А между тем на трибуне бушевали нешуточные страсти.

— Я пошёл вам навстречу, преодолел немалое расстояние, самолично прибыл сюда, чтобы подписать мирный договор! — возмущённо восклицал бородатый аристократ. В ходе эмоциональной жестикуляции он чуть было не расквасил Рамиро нос. Король же при этом не только не злился, но и, напротив, кажется, был готов рассыпаться в извинениях. — Вы предложили мне хорошо провести время, пригласили посмотреть на работу особенно искусного палача, — продолжал бородач. — И что же я вижу? Вы собирались отрубить голову моему сыну?!

При этих словах Рамиро от удивления аж отшатнулся, наступив на ногу Эстальо. Тот взвизгнул, Рамиро дёрнулся, к монарху срочно ринулась личная охрана. Однако Густав Четвёртый, король Монтарии, на эту суету не отреагировал.

— Да я немедленно прикажу своим войскам идти в наступление! — угрожающе заявил он. — И через две недели, нет, даже через неделю от этого королевства не останется камня на камне! Я этот город сравняю с землёй!

— Ваше величество! — Рамиро выставил перед собой руки в примирительном жесте. — Знаю, всё это производит неблагоприятное впечатление, но это не более чем досадное недоразумение. Я понятия не имел, что этот человек — ваш сын. Уверяю, я шокирован не меньше вашего. Сейчас мы всё исправим.

Толпа, которую отделял от трибун эшафот, слышать весь этот диалог не могла. Однако, понимая, что происходит нечто из ряда вон выходящее, люди изо всех сил подавались вперёд, норовя поймать хоть несколько звуков и даже прочитать говорящееся по губам. Теперь у стоявших в оцеплении гвардейцев появилось по-настоящему много работы.

Рамиро что-то шепнул начальнику своей личной охраны, одновременно сделав указательный жест в нашем направлении. Тот незамедлительно отдал приказ собственным подчинённым, и к нам устремилось несколько человек гвардейцев. Пара быстро сказанных слов — и конвоиры отступили. Гвардейцы же чрезвычайно вежливо предложили Винсенту проследовать за ними.

— Эти люди идут со мной, — властно сказал Винсент, будто именно он заказывал музыку на данном празднике жизни.

Впрочем, как знать, возможно, теперь так оно и было? Как-никак третий сын Густава Четвёртого, принц Монтарийский, мог себе позволить многое из того, что было недоступно Охотнику Винсенту Лоренсо.

— Как пожелаете, — услужливо кивнул гвардеец, жестом приглашая нас с Диланом присоединиться к ним.

Однако Винсента и это окончательно не удовлетворило. Повернув голову влево, он принялся искать глазами Джен. Нашёл, обменялся с ней взглядом, после чего Привратница стала пробираться к нам. Гвардеец из оцепления сперва её остановил, но, следуя кивку одного из наших новых сопровождающих, пропустил. Диего Сторно кивнул ей и улыбнулся, а вот Эмерико остался стоять с открытым ртом. Не сомневаюсь, что Джен успела бросить менестрелю пару объяснительных слов, но в целом тот явно остался не в восторге.

Подарив палачу последнюю ослепительную улыбку, я покинула место казни вместе с остальными, сильно надеясь больше сюда никогда не возвращаться.

Мы обогнули трибуны и вышли на относительно тихую улицу, где уже стояла охрана монтарийского монарха и поджидала карета. Мы не успели остановиться, а из-за угла уже выехал ещё один экипаж. Густав Четвёртый, сопровождаемый несколькими телохранителями, присоединился к нам парой минут спустя. В течение нескольких секунд пристально разглядывал Винсента с довольно-таки мрачным выражением лица. Винсент глаз не отводил, встречая взгляд отца не менее хмуро.

— Ну, здравствуй, блудный сын! — произнёс, наконец, король.

На по-прежнему каменном лице появилась едва заметная усмешка. Шагнув к Винсенту, он заключил его в медвежьи объятия. Мы с остальными Охотниками облегчённо вздохнули. К своему удовлетворению я заметила, что Винсент на объятия отца ответил.

— Разговоры потом, — заявил Густав, выпустив сына. — Сейчас быстро в карету.

— Эти люди едут со мной, — тоном, не терпящим возражений, заявил Винсент.

Мы скромно потупили глазки.

— Едут, едут, куда они денутся, — небрежно отозвался монарх. — Родольфо! — обратился он к офицеру своей охраны. — Определи их в ту карету.

Нас вежливо, но настойчиво повели ко второму экипажу. Винсент попытался пойти вместе с нами, но король быстренько его остановил, повелительно кивнув на собственную карету.

— А, может, я всё-таки с ними? — обречённо протянул Винсент.

— Нет. Ты — со мной.

Густав тоже умел говорить тоном, не терпящим возражений. Винсент тоскливо проводил нас взглядом и шагнул в отцовскую карету, с таким выражением лица, будто там располагался компактный семейный эшафот.

Ехали довольно долго, если учитывать, что за пределы города мы не выезжали. Карета доставила нас к малому королевскому дворцу, временно превратившемуся в резиденцию Густава Четвёртого. О нашем прибытии здесь знали заранее, что и неудивительно: разумеется, кто-то из слуг или охранников пришпорил коня и приехал во дворец быстрее экипажей. Любезные лакеи проводили нас в одну из обставленных с немалым шиком комнат. Мебель была здесь безумно дорогой, а обивка на креслах и диванах только что не сияла. Садиться в нашей поистрепавшейся в тюрьме одежде было как-то неловко. Тем не менее мы эту неловкость перебороли. Джен, Дилан и я скромно устроились у стены на длинной кушетке. Король и Винсент расположились в креслах один напротив другого.

После того, как лакеи предложили нам вино и закуски, а мы не стали отказываться, его величество выжидательно посмотрел на сына.

— Ну? — осведомился он, откидываясь на удобную спинку. — Выкладывай. Что же ты такого натворил, если тебя чуть было не казнили?

— Ничего я не натворил, — поморщился Винсент.

Дилан ядовито усмехнулся, но я ткнула его локтем в бок. Винсент абсолютно прав: зачем же нервировать только-только обретшего чадо отца всякими глупостями?

Король пригубил вино и пристально взглянул на сына поверх полупрозрачного бокала.

— Не пытайся морочить мне голову, — посоветовал он. — Я пока ещё не выжил из ума, и отлично понимаю: Рамиро никогда бы не попытался казнить монтарийского принца. Кишка тонка! Почему ты не сообщил ему, кто ты такой?

— Пришлось бы — сообщил бы, — буркнул Винсент.

— Ваше величество, если мне будет позволено внести свою лепту в разговор, — смиренно вмешалась я. (Не знаю, можно ли вмешаться в разговор смиренно, но это именно то, что я тогда сделала). — Его высочество знал, что упоминание о его происхождении позволит ему избежать казни, но опасался, что это может повредить политическим интересам вашего величества. Поэтому он до последней минуты сохранял инкогнито.

Винсент на секунду округлил глаза и неодобрительно качнул головой, давая понять, что обошёлся бы и без моего заступничества. Я скептически хмыкнула. Информация такого рода не помешает. Пускай король знает, что сын даже после побега блюдёт его интересы. Тогда авось и побег слишком сильно ему не аукнется.

— Вот как? — проронил король, разглядывая меня так внимательно, словно я была любимой болонкой Винсента и он планировал подарить сыночку такую же. — Ну что ж. — Он снова повернулся к Винсенту. — Это впечатляет. И радует. Но я не получил ответа на свой первый вопрос. За что тебя арестовали? Ты совершил какое-то преступление?

— Никаких преступлений, — отрезал Винсент. — Ты же слышал, как огласили приговор.

— Я не прислушивался, — признался Густав. — Я пришёл посмотреть на работу палача; мне говорили, что у него очень хорошо поставлен удар. Дескать, второго взмаха топора никогда не требуется. Слушать мне было куда как менее интересно.

— Радует, что ты счёл возможным посмотреть на наши лица, а не только на шеи, — съязвил Винсент.

— Да я тебя и по шее узнал бы, — не позволил себя смутить король. — Ну, так какое там было обвинение?

— В сговоре с лесными ведьмами, — ответил Винсент, небрежно пожимая плечами. — Я — Охотник, отец. Всё это время я занимался охотой на тъёрнов. Такое и обвинение.

Король посмотрел на сына с новым интересом.

— Вот как, — пробормотал он. — Стало быть, Охотник. Ну что ж… Кто именно? — уточнил он.

— Воин, — откликнулся Винсент.

Густав кивнул.

— Воин… Много тъёрнов убил?

— Порядочно.

Снова кивок.

— Что ж, если вдуматься, это, пожалуй, не так уж плохо, — проговорил король, глядя на камин. — Совсем неплохо. Принц провёл молодые годы, избавляя мир от тъёрнов. — Он одобрительно покивал, оценив собственную мысль. — Надо будет правильно представить эту информацию, ну да министры разберутся. Эй, Родольфо! — крикнул он.

Офицер незамедлительно возник в комнате, будто всё это время находился здесь, оставаясь невидимым, а вот сейчас материализовался.

— Соберите-ка мне всю информацию вот по этому красавцу, — кивнул в сторону Винсента король. — Где был, чем занимался, с кем общался, ну, и так далее, ты и сам знаешь.

Офицер почтительно склонил голову.

— Простите, ваше величество, за какой период следует предоставить информацию? — осторожно осведомился он.

— Как можно дольше, — отозвался Густав. — Максимум информации за последние пять лет. В особенности — с того момента, как он прибыл в Истендо. Он был Охотником, это может помочь.

Винсент поморщился на слове «был». Похоже, папаша только что поставил на карьере сына крест, не спросив точку зрения последнего на этот счёт. Казалось бы, король в своём праве. Да только Винсент не из тех, кто легко мирится с подобными односторонними решениями. Что-то будет. Впрочем, пока нам с ребятами оставалось только наблюдать.

Вскоре король решил, что хорошего понемножку, и разговор закруглил. Нас отправили отдыхать и приводить себя в порядок. Надо отдать его величеству должное: условия всем нам были предоставлены самые что ни на есть чудесные. Каждый из соратников принца получил по роскошной комнате с кроватью под балдахином, большим камином и ванной, а также личного слугу, призванного выполнять все его распоряжения. Всё это не говоря о самом Винсенте, который получил покои, состоявшие из нескольких комнат, и целый штат слуг.

Помывшись, переодевшись и набив живот такими закусками, с которыми, с моей точки зрения, и обеда не надо, я упала на кровать и уснула здоровым богатырским сном. После всех переживаний последних дней мне это было просто-таки необходимо. Вообще-то дневной сон — не моя стихия; обычно я могу проспать час от силы, а чаще — всего полчаса. Но в этот раз, побив все рекорды, продрыхла до пяти часов вечера, то есть часа четыре. Проснувшись, не сразу поняла, что происходит и где нахожусь. Лоб мгновенно вспотел от нахлынувшей паники, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди: спросонья мне показалось, что нас вот-вот должны повести на казнь. И почему-то стало особенно страшно от мысли, что я эту самую казнь проспала. Очухавшись, я тихонько посмеялась над собственными страхами, одновременно пытаясь унять разыгравшееся сердцебиение. Потом вспомнила про Ирвина, который чуть было не устроил сегодня утром резню прямо на глазах у двух монархов ради того, чтобы вытащить мою шею из-под топора. Чувство щемящей нежности волной растеклось по телу, тут же смешавшись с острым уколом совести. Знать бы, когда я теперь смогу с ним поговорить. И как начать такой разговор… Но, впрочем, второй вопрос — в сущности второстепенный, каким бы сложным ни был ответ.

Одевшись поприличнее и вообще приведя себя в порядок, я отправилась на поиски остальных. Искать пришлось недолго. Все трое, включая Винсента, уже сидели в уютной гостиной, расположенной на том же этаже. Не успели мы поделиться друг с другом первыми впечатлениями, как к нам присоединился король.

— Ну что ж, Винсент, — сразу же приступил к делу Густав. — Я получил информацию по твоему делу. — Он рассмеялся и, качая головой, погрозил Воину пальцем. — Это правда?

— Что «это»? — со вздохом протянул Винсент.

— Ты наставил рога Рамиро? — охотно уточнил Густав.

Винсент недовольно поджал губы.

— Значит, правда, — констатировал король. — По-хорошему я должен тебя отчитать и даже наказать. Но, говоря откровенно, — он доверительно повернулся к нашей троице, — терпеть не могу этого молодого индюка. К тому же, как я слышал, его невеста — настоящая красавица. И рода выдающегося. Так что отчитывать не буду.

— Ты знаешь, что с ней сейчас? — серьёзно спросил Винсент, старательно игнорируя бОльшую часть отцовского текста. — Где она? На площади я её не видел.

— Не знаю и знать не хочу, — отрезал Густав. — Меня это не касается, и тебя теперь — тоже.

— Ты не понимаешь, что это важно?! — повысил голос Винсент, вскакивая на ноги и разом теряя самообладание. — Меня ты вытащил, а понимаешь, что могли сделать с ней? Её ведь вытащить некому!

— Её вытаскивать не надо, — отрезал король. — Она через неделю выходит замуж за Рамиро Линзорийского. Так что вот за кого-за кого, а за свою ненаглядную ты можешь быть совершенно спокоен. И хватит! — жёстко добавил Густав, отлично видя, что его слова Винсента отнюдь не убедили. — Одно дело наставить рога этому индюку и совсем другое — уводить у него невесту перед самой свадьбой. Можно сказать, жену. Такое не подобает даже принцам. У маркиза — можно, у герцога — куда ни шло. У венценосных особ — не годится. Тем более, что если хочешь жениться, есть у меня для тебя прекрасная кандидатура. В Лекардии как раз принцесса подрастает, для тебя самое оно.

— Самое оно?! — вылупился на отца Винсент. — Так ей же, должно быть, лет десять!

— Не десять, а одиннадцать, — возразил король. — Я же говорю, самое то.

— И что я с этим «самым тем» делать буду? — язвительно осведомился Винсент.

— Да всё, чему научишь, то и будете делать, — пожал плечами король, отказываясь видеть в возрасте потенциальной невесты какую-либо проблему. — А про леди Палейно забудь. Погулял — и будет.

Я думала, Винсент продолжит спорить, боялась даже, что теперь он окончательно выйдет из себя. Но Воин лишь безразлично бросил «Понятно», после чего прошёлся по комнате со скучающим видом.

— Вот и хорошо, — констатировал король. — Сейчас мне пора на переговоры. Надо сосредоточиться и как следует подготовиться.

— Переговоры проходят сложно? — решила выразить сочувствие я.

— Да какое там сложно! — отмахнулся его величество. — В случае войны Линзория теряет намного больше, чем мы. Мне-то всего лишь денег на это занятие жалко, а вот Линзория, как пить дать, проиграет. Сложность в другом. Надо будет не расхохотаться Рамиро в лицо теперь, когда я выяснил, что тут учудил мой сынок.

Мы с Джен усмехнулись. Дилан отреагировал более сдержанно. Винсент и вовсе смотрел в окно, словно не слыша слов Густава.

— Скажи-ка, отец, а я смогу немного прогуляться? — отсутствующим тоном спросил он.

Лицо короля сразу же приобрело серьёзное и сосредоточенное выражение.

— А зачем? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Да мало ли, — пожал плечами Винсент. — Ноги размять, воздухом подышать. Может быть, прикупить кое-какие мелочи. Тебе что, жалко?

— Мне для тебя ничего не жалко, — елейным голосом заверил Густав. — Ноги можешь разминать во дворце, вон здесь сколько места. Воздухом дыши в саду. А мелочи тебе купят любые и доставят сюда в лучшем виде. И не мелочи тоже. Хоть новый шкаф, хоть инкрустированные ножны, хоть карету. Что-то из здешних кушаний не устраивает — пригласим другого повара. Женщина нужна — тоже обеспечим. Есть несколько кандидатур. Отличные девчонки, огонь, и происхождение что надо. Так что выходить из дворца тебе незачем, — настойчиво заключил он.

— То есть я под домашним арестом? — резко развернувшись, в лоб спросил Винсент.

Однако смутить его величество подобным вопросом было нельзя.

— Что за глупости? — возмутился он. — Никакого ареста. Просто у тебя нет причин покидать дворец, только и всего. А зачем делать что-либо без уважительной причины?

Наградив сына последним красноречивым взглядом, Густав вышел из комнаты. Мы остались вчетвером. В свете «никакого ареста» атмосфера была несколько тягостной.

— Э… Винсент, я вот спросить хочу, — прервала молчание я. — А почему твой отец применительно к «девчонкам» сразу стал говорить про происхождение? Не всё ли равно, кого… Ну, то есть с кем… Ну, в общем, ты понял. Не о женитьбе же он сейчас говорил!

В ответ Винсент закатил глаза и шумно вздохнул.

— Это ты моего папашу не знаешь, — громко заявил он. Мы с ребятами на всякий случай вжали головы в плечи, косясь на дверь. Но Винсента риск быть услышанным явно не смущал. — У него на эту тему пунктик. Королевская кровь не должна пропадать просто так. Следовательно, даже случайные связи для представителя королевской фамилии допустимы только с достойными женщинами. Дочерьми баронов — это как минимум. Или жёнами, — подумав, добавил он.

— Ого! — воскликнула я. — Молись, чтобы шпионы твоего отца не слишком сильно старались, разведывая твоё прошлое. А то за эти пять лет там столько компрометирующего материала накопилось…

Я широко развела руки, наглядно демонстрируя объёмы компрометирующего материала.

— М-да, хорошо, что хоть в Запретный Лес шпионы забраться не смогут, — задумчиво добавила я.

— Запретный Лес — это как раз скорее всего не проблема, — заметил Винсент. — Ведьмы — существа древние, так что с позиции моего отца это тоже своего рода аристократия.

— О, Дилан, видишь? — радостно повернулась к Следопыту я. — Твой выбор отец Винсента бы одобрил.

— Я неимоверно счастлив, — фыркнул Дилан, впрочем, слегка понизив голос.

Мы провели во дворце больше недели. Быстро выяснилось, что под домашним арестом оказался не только Винсент, но и остальные Охотники — Дилан, Джен и я. При всякой попытке выйти за пределы дворца нам вежливо, но настойчиво указывали обратную дорогу. Ребятами мы были понятливыми, а потому быстро сообразили: так просто нам свободу не обрести. Король твёрдо вознамерился, закончив в Линзории свои дела, возвратиться домой в обществе Винсента. И такая мелочь, как предпочтения возлюбленного сына, помешать его планам не могла.

— Ладно, с тобой всё понятно, — выговаривал Винсенту Дилан, бродя туда-сюда по гостиной, как запертый в клетке медведь. — Но мы-то тут при чём?

— Чего ты от меня хочешь? — рявкнул Винсент, и сам отнюдь не довольный неожиданным пленом. — Иди и у отца моего спроси!

— При чём тут мы, как раз понятно, — решила помочь Воину я. — Нас здесь держат в качестве игрушек Винсента.

— Игрушек?!

Видя, как Следопыт зеленеет от злости и готовится обрушить своё возмущение на ни в чём не повинного Винсента, я поспешила уточнить:

— В качестве ЛЮБИМЫХ игрушек. Он же сказал: всё, чего захочет сын, будет ему обеспечено. Без выхода за пределы дворца. Хочешь девиц, бери девиц, хочешь друзей — пожалуйста! Вот тебе друзья, все в сборе, прямо под носом, хоть в мячик с ними играй, хоть на мечах тренируйся. Понадобится — ещё и бантик на каждого повяжем и в обёрточную бумагу запакуем. Ну, брось, Дилан, не страдай, — рассмеялась я, видя, как у приятеля вытягивается лицо. — По сравнению с эшафотом это не так уж и плохо. А рано или поздно мы что-нибудь придумаем.

Придумывать, однако же, пришлось скорее рано, нежели поздно. О такой необходимости мы узнали после того, как Винсента навестил Конрадо Палейно.

Вообще-то посетителей к нам не пускали. Нам не просто не позволяли покидать дворец, но и старались полностью оградить от внешнего мира. И тем не менее для лорда Палейно было сделано исключение. Как-никак герцог и, более того, уже практически дядя королевы.

Винсент с Конрадо встречались один на один; пожалуй, эту встречу можно было назвать аудиенцией. Однако понятие «один на один» у принцев и королей весьма своеобразно. Оно подразумевает присутствие в помещении слуг, охраны, тех или иных приближённых. Так что и я, не увидев в этой связи возражений со стороны Винсента, осталась сидеть в дальнем углу комнаты и потому слышала состоявшийся между ними разговор.

— Не буду лгать, будто я рад вас видеть, — хмуро говорил Конрадо Палейно, не опуская глаз и меряя Винсента неприязненным взглядом. — Я считаю, что вы поступили низко и безответственно, и именно на вашей совести то положение, в котором теперь оказалась моя племянница. Полагаю, вы отлично знаете, что её положение оставляло желать лучшего с самого начала. Теперь же ситуация стала хуже некуда, а вы даже палец о палец не хотите ударить, чтобы помочь Селине. Ваше происхождение, которое вы так успешно ото всех скрывали, позволило вам выйти сухим из воды. И, по-видимому, вам не хватило благородства на то, чтобы позаботиться не только о себе.

Винсент выслушивал упрёки Конрадо — отчасти справедливые, отчасти — нет, — весьма терпеливо, не торопясь ни возражать, ни оправдываться. Вне всяких сомнений, он чувствовал свою вину и, надо отдать ему должное, готов был в таких случаях её признавать. Воин вскинул голову только тогда, когда герцог завёл речь о нынешнем положении Селины.

— Что вы имеете в виду? — резко спросил Винсент. — Что случилось с Селиной?

Сейчас он смотрел на герцога напряжённо и одновременно требовательно, и его взгляд внезапно чем-то напомнил мне Густава.

— Только не разыгрывайте передо мной ребёнка, — зло прищурился Конрадо. — Ни за что не поверю, что вы ни о чём не знаете.

Я ожидала, что Винсент тоже разозлится, но он только опустил веки и медленно вздохнул.

— Послушайте, лорд Палейно, — произнёс он, открывая глаза. — Я хорошо понимаю ваше ко мне отношение. Не стану спорить: в том, что произошло, есть моя вина. Но я предпочитаю не страдать о содеянном, а действовать. Поэтому просто ответьте, наконец, на мой вопрос: где сейчас Селина и что с ней произошло?

Герцог недоверчиво нахмурился.

— Вам что, действительно это неизвестно?

— Да откуда, чёрт побери, это может быть мне известно?! — всё-таки утратил самообладание Винсент. — Я сижу в этой коробке, отрезанный от мира не лучше, чем в тюрьме! Всё, что мне сочли нужным сообщить — это что её свадьба с Рамиро состоится, как и было назначено, через три дня.

— Ну хорошо. — Конрадо, кажется, был теперь склонен поверить словам Воина. — Если дело действительно обстоит так, как вы говорите… Селина в Кагорской башне. Её увезли туда сразу после того, как вас застали вместе. Свадьба действительно должна состояться, как было запланировано изначально. Но до тех пор мою племянницу держат взаперти. К ней не пускают никого, в том числе и меня. Ей даже отказали в просьбе взять с собой её служанку! А через три дня Рамиро намерен взять её в жёны прямо там, в башне, и на сей раз её согласия никто не спросит даже для вида.

Я вздрогнула от резкого, громкого стука и последовавшего за ним звона. Сосредоточившись на словах Конрадо, я упустила из виду Винсента, который сейчас со всей силы стукнул кулаком по столешнице. Чашки подскочили и со звяканьем опустились обратно на блюдца; из кофейника выплеснулась на скатерть тёмная горячая жидкость.

— Продолжайте, герцог, я вас слушаю, — настойчиво сказал Винсент.

Конрадо и правда замолчал, слегка опешив от столь бурной реакции.

— Всё это мне было известно уже давно, — возобновил свой рассказ он. — Скажу прямо, изначально вы были мне симпатичны, и я разочаровался в вас после этой истории. Поэтому я никогда не пришёл бы к вам, если бы она не получила продолжения.

На сей раз посуда не звенела, а напитки остались на своих местах. Винсент очень медленно поднял голову и, кажется, попытался глазами выкачать дальнейшую информацию напрямую из мозга герцога. Тот продолжил рассказывать, подчиняясь требовательному взгляду.

— Как я уже говорил, к Селине меня не пускают. Я мог бы возвратиться в своё поместье, но предпочёл остаться во дворце, чтобы быть ближе к Рамиро. Благо пока меня оттуда не выставили. Несколько раз я пытался с ним поговорить, но безуспешно. И тем не менее я старался ненавязчиво крутиться неподалёку от Рейеса. Подкупил кое-кого из слуг. Словом, мне удалось подслушать один разговор тет-а-тет, состоявшийся между Рамиро и его слугой — тем, который всюду следует за ним и посвящён во все его дела.

— Педро, — одними губами прошептала я.

По лицу Винсента я поняла, что Воин пришёл к тому же выводу.

— Из этого разговора мне удалось выяснить следующее. Из башни Селину так и не выпустят. Бракосочетание будет заключено прямо там. А вскоре после этого ей собираются устроить несчастный случай.

Я вздохнула. Несчастные случаи среди членов королевских фамилий, да и вообще среди тех, чей оттенок крови приближается к голубому, весьма нередки. В частности они нередки в башнях и тюрьмах. Впечатление складывается такое, будто короли и их ближайшие родственники очень плохо умеют сохранять равновесие и вечно падают в глубину лестничного проёма, в результате чего ломают себе шею.

Винсент выглядел неожиданно спокойно; его взгляд был устремлён не на герцога, а в пространство.

— Вам известно что-нибудь ещё? — спросил он сквозь зубы.

Смотрел по-прежнему мимо собеседника. И только по голосу можно было понять, насколько он взбешён. Впрочем, я это понимала, поскольку хорошо знала Винсента. Была ли его реакция очевидна герцогу, судить не берусь.

— Ничего определённого, — ответил Конрадо. — Не считая того, что башня хорошо охраняется, но это и так очевидно.

На этих словах Винсент молча кивнул.

Дядя Селины пожевал губами, что-то для себя решая, а затем произнёс:

— Я всё-таки надеюсь, что не совсем ошибся в вас тогда, когда вы представлялись лекардийским послом. Мои руки связаны. За мной постоянно следят и не дадут возможности собрать людей и отбить Селину у Рейеса. Думаю, что и о моём визите к вам им известно. Но вы не являетесь линзорийским подданным. К тому же в ваших руках немалая власть. И если в вас присутствует хотя бы десятая часть того благородства, которое мне в своё время привиделось, вы найдёте способ спасти её от позора и смерти. Если же нет… пусть вас судят боги.

Винсент поглядел на герцога исподлобья, потом развернулся и подошёл к окну.

— Мои хорошие и дурные качества мы обсудим в другой раз, — проговорил он, глядя в окно и крепко сжимая пальцами подоконник. Так крепко, что покрывавшая его краска осталась под ногтями. — Как знать, возможно, вы измените своё мнение. Но сейчас я обещаю вам только одно. — Он снова развернулся к Конрадо, выпуская обшарпанный теперь подоконник из рук. — С головы Селины не упадёт ни один волос.

Герцог испытующе посмотрел на Винсента, будто пытаясь по глазам определить серьёзность его намерений.

— Сделайте это, — просто сказал он. Голос герцога смягчился, а сам он стал вдруг выглядеть старше, чем прежде, словно тяжесть прожитых лет внезапно отразилась на лице. — Спасите её, и я снова поверю в то, что с вами можно иметь дело.

Развернувшись и ничего больше не говоря, он вышел из гостиной.

Винсент ещё немного с отсутствующим видом поглядел герцогу вслед, затем опять повернулся к окну. Я встала и сделала неспешный шаг в его сторону. Хорошо, что не торопилась, потому что в следующую секунду Винсент, резко развернувшись, опрокинул стол. К счастью, не тот, на котором стоял сервиз, а другой, маленький и круглый, но при этом весьма тяжёлый. У меня в груди подпрыгнуло и на мгновение замерло сердце, когда столешница с диким грохотом столкнулась с полом.

— У этого мерзавца ничего не выйдет.

Посмотрев на меня лишь мельком, Винсент обошёл опрокинутый стол и вышел из комнаты.

Глава 22. Побег

Первым делом Винсент обратился к отцу. Ни я, ни наши общие приятели при том разговоре не присутствовали, однако мне достоверно известны две вещи. Во-первых, он проходил на повышенных тонах. Во-вторых, ничего добиться от Густава Винсент не смог. Насколько я поняла, в общих чертах король заявил сыну следующее: готовящееся покушение — исключительно плод больного воображения отдельно взятых личностей, но если даже и нет, это внутренняя политика Линзории, монтарийцев никак не касающаяся. После этой беседы Винсент вернулся к нам злой, но не разочарованный: он изначально не ожидал, что отец пойдёт ему навстречу в данном вопросе.

— И что ты собираешься делать? — спокойно поинтересовалась Джен. Она прошлась по комнате, на ходу пролистнула лежавшую на столике книжку, мимолётно выглянула в окно. — Ведь оставлять всё как есть ты не намерен?

— Разумеется.

Винсент подкинул в воздух апельсин и снова его поймал. Он методично повторял это действие уже на протяжении нескольких минут. Затем подошёл к двери, резко её распахнул, выглянул наружу и уже гораздо спокойнее прикрыл.

— Первым делом, — сказал он, возвращаясь к центру комнаты, — я намерен выбраться из этой чёртовой клетки. А потом найду способ вытащить Селину из башни.

— Учитывая, что она хорошо охраняется? — скептически осведомилась я.

— Это башня, а не королевская тюрьма, — откликнулся Винсент. — Она небольшая. Так что хорошая охрана в данном случае — это отнюдь не гарнизон. К тому же у любой охраны есть слабые места.

— Винсент, а ты не боишься спровоцировать международный конфликт? — склонил голову набок Дилан. — Как-никак теперь ты представляешь другое государство. Даже если твой отец ничего не будет знать о твоих планах, кто в это поверит? Что если освобождение Селины положит начало войне?

— И что ты мне предлагаешь? — вскинулся Винсент. — Хочешь, чтобы я принёс её в жертву?

— Постойте! — вмешалась я, пока эти двое по-настоящему не сцепились. — Возможно, проблема выбора между личным и общественным так остро и не стоит. Отец Винсента сам утверждал, что в случае войны победа Монтарии не вызывает сомнений. Ирвин говорил то же самое, и его сослуживец тоже. А раз так, то Рамиро инициировать вооружённый конфликт не станет. Если нам удастся похитить Селину, ему придётся это проглотить. Вот только нам придётся очень резво уносить ноги.

— Стелла, я очень ценю это «нам», — неожиданно тепло улыбнувшись, Винсент подошёл и поцеловал мне руку. — Вот от него, например, не дождёшься.

Проигнорировав правила приличия, он указал пальцем на сидящего в кресле Дилана.

— С чего это ты взял? — лениво протянул тот. — Разумеется, я в деле. Но это не мешает мне высказать объективную критику.

Беззвучно рассмеявшись, Винсент отвесил ему лёгкий подзатыльник. Тот невозмутимо стукнул его по руке.

— Я тоже с вами, — объявила Джен, не обращая особого внимания на их общение. — И вообще, я хочу выбраться отсюда как можно скорее. Эмерико волнуется; я видела его из окна, но даже переговорить с ним не могла. Ясное дело, его сюда не пускают, он ведь не герцог.

— Ладно, стало быть, надо выбираться, — заключил Дилан. — Всё остальное можно додумать и потом. Вопрос на засыпку: как это сделать?

Я задумчиво уставилась в потолок. Увы, потолок отвлекал изысканной росписью. Чёрт бы побрал этот дворец, даже простую гладкую поверхность не найти, чтобы перед глазами не рябило. Отсюда точно пора выбираться…

— Сбежать ночью? Когда меньше стражи?

— Подкупить кого-нибудь из охранников?

— Поменяться одеждой со слугами?

Мы начали подбрасывать идеи одну за другой, как делали обычно в поисках решения нетривиальной задачи. Вариантов было много, но все они быстро отметались как не имеющие шансы на успех.

— Сбежать из дворца почти невозможно, — пробормотала я, постукивая пальцами по колену. — А если не из дворца?

— А если говорить конкретнее? — иронично посоветовал Винсент.

— Например, из кареты, по дороге в Монтарию, — конкретизировала я.

Винсент нахмурился.

— Отец планирует проторчать здесь ещё дней десять, — сообщил он.

— Ну и очень хорошо, — улыбнулась я. — Как бы добиться того, чтобы он в срочном порядке отправил тебя домой, от греха подальше? Сбежать в дороге будет легче.

Дилан переглянулся с Джен, Винсент прищурился, обдумывая мою идею.

— Может, и легче, — задумчиво проговорил он. — Но легче — ещё не легко. Охрану батюшка обеспечит что надо. Без помощи извне сбежать вряд ли выйдет. Только если сильно повезёт. Но рассчитывать на везение в таком деле нельзя. Если попаду в Монтарию, оттуда точно не смогу ничего сделать.

— Значит, надо, чтобы помощь извне пришла, — заметил Дилан.

— Откуда мы её возьмём? — удивился Винсент.

— А мы на что? — решила отстаивать свою идею я.

— Но в таком случае мы должны добиться того, чтобы вас не отправили в Монтарию вместе со мной, — заключил Винсент. — А оставили здесь.

— Или — ещё лучше — выгнали на все четыре стороны, — уточнила я.

Винсент хмыкнул и принялся неспешно ходить по комнате, обдумывая такой вариант.

— Итак, план вырисовывается следующий, — принялся думать вслух Дилан. — Сначала — да, пожалуй, это должно быть сначала, — нас с позором изгоняют из дворца. Либо всех троих, либо как минимум одного. За что — это отдельный вопрос.

— Булочку украдём с кухни, — усмехнулась я.

— Допустим, что булочку, — согласно прикрыл глаза Дилан. Джен покосилась на нас со скептическим видом: было ясно, что булочкой здесь не обойдётся. — Дальше настаёт очередь Винсента выкинуть фортель.

— Например, украсть ещё одну булочку, — оживилась я.

— Например, — согласился Дилан. — Главное, чтобы отец понял: держать его в этом дворце небезопасно. Надо переправить в Монтарию, к надёжным людям, в родной дворец, где контроль над ребёнком будет полноценным.

— За ребёнка ответишь, — флегматично отметил Винсент.

— Да легко, — не остался в долгу Дилан.

— Мальчики, не отвлекайтесь! — взмолилась я и тут же закрыла рот рукой, сообразив, что сейчас мне, кажется, придётся ответить перед обоими за «мальчиков».

Однако моя реплика, кажется, никого не обидела.

— И третий этап, — как ни в чём не бывало, продолжал Дилан. — Тот, кто оказывается на свободе, устраивает Винсенту побег. Тут тоже надо будет как следует обдумать подробности. Сопровождающих будет не один человек и не два. Стало быть, силой мы их никак не возьмём, даже втроём. И отвлечь всю компанию тоже будет непросто.

— Как насчёт того, чтобы начать сначала? — выдвинула оригинальную идею Джен. — А именно — с того, как добиться нашего изгнания из дворца?

Дилан приложил ладони одну к другой и подпёр пальцами подбородок.

— То есть моё предложение с булочкой не прокатит? — грустно вздохнула я. Ребята дружно покачали головами. — А если много булочек? Так, чтобы королю не досталось?

— Тогда нас не прогонят, а казнят, — «порадовал» меня Дилан.

Такой аргумент заставил меня снять своё предложение. Мы перебрали ещё несколько вариантов, более серьёзных. Однако все они отпадали по одной из двух причин. Либо потенциальное преступление было недостаточно тяжёлым, чтобы из-за него принца лишили «любимых игрушек», либо, напротив, слишком тяжёлым для того, чтобы дело ограничилось изгнанием.

— Послушай-ка, Винсент, — проговорила вдруг Джен, — так твой отец считает, что ты не можешь заводить интрижки с женщинами недостаточно высокого статуса?

После короткой паузы, в течение которой мы переглядывались друг с другом, я хлопнула в ладоши, Дилан потрепал Джен по плечу, а Винсент поцеловал её в щёку.

— Дженни, ты, как всегда, гениальна, — констатировал он.

В этом с ним трудно было не согласиться. Молчаливой Джен нередко приходили в голову отличные идеи. А в данном случае мы имели хороший шанс одним махом убить двух зайцев. Если Густав поверит в то, что у Винсента интрижка с одной из нас, он не только вышвырнет аморальную женщину из дворца, но и, вернее всего, решит отослать от греха подальше Винсента. Как ни крути, а проконтролировать сына в собственном дворце действительно проще.

— Кто из нас?

Я первой задала наиболее актуальный вопрос. Вообще-то как графская дочка я могла вполне устроить короля в статусе любовницы его сына. С этой точки зрения на такую роль лучше подходила Джен — если концентрироваться на наших интересах. Однако о моём происхождении никто не знал, и докладывать о нём королю было совершенно необязательно. А стало быть, моя кандидатура тоже оставалась подходящей.

Джен активно замотала головой и с милой улыбкой указала на меня пальцем. Я усмехнулась и пожала плечами. Всё-таки Джен ещё немного ребёнок. Её роль любовницы Винсента смущает. А мне в общем-то не жалко. Я, в силу жизненного опыта, к подобным вещам отношусь куда как спокойнее. Ну, то есть так мне тогда казалось.

— Нет! Это никуда не годится! — в очередной раз воскликнул Дилан, хватаясь за голову.

Мы с Винсентом, тяжело дыша, повернули головы к Следопыту. Джен, наблюдавшая за репетицией со стороны, тихонько хихикнула. Мы с Воином лежали на широкой кровати — он сверху, я снизу. Занавески балдахина были отдёрнуты, постель давно смялась, одеяло так и вовсе полностью сползло на пол. С трудом вытянув руку из-под тела Винсента, я убрала прядь волос со вспотевшего лба. Оказывается, быть любовницей — это жутко сложное и ответственное дело. Особенно когда готовишься к тому, чтобы тебя застукали в самый пикантный момент. И это мы ещё репетировали в одежде. А ведь дебют, наш первый и единственный спектакль, предстояло провести в более убедительном виде! Что обещало быть ещё сложнее, учитывая, что становиться настоящими любовниками в наши планы не входило.

— Не верю! — патетически восклицал Дилан, за неимением других кандидатур взявший на себя функцию режиссёра. — Где чувства, где экспрессия, где огонь в глазах? Ну, что это такое, я вас спрашиваю? Как два бревна, честное слово!

— А по-моему, вполне натурально получается, — попыталась возразить я, но, наткнувшись на крайне неодобрительный взгляд Дилана, смущённо замолчала.

— Натурально? — язвительно переспросил он. — Ты когда этим в последний раз занималась, можно тебя спросить? — Отвечать я не собиралась, но он ответа, к счастью, и не ждал. — Объясни, почему ты практически не двигаешься? Как это понимать?

— Да он меня придавил своим телом! — пожаловалась я. — Он страшно тяжёлый!

— Кто? Я?! — возмутился Винсент.

От возмущения он дёрнулся, и я в очередной раз застонала под его весом.

— Тяжёлый? Ну и что? Мужчина должен быть тяжёлым! — заступился за друга Дилан. — Твои любовники что, все были тощими задохликами?

Теперь уж настала моя очередь возмутиться.

— Не были они задохликами! — воскликнула я. — И тем не менее со всей ответственностью заявляю, что кто-то слишком много ест! Да-да! — энергично кивнула я под оскорблённым взглядом Винсента. — Мог бы сегодня не так плотно пообедать!

— Я один обедал, что ли? — огрызнулся Воин.

— Ладно, кончайте обсуждать нерелевантные детали, — поморщился Дилан. — Давайте по существу. Сосредоточьтесь. Работаем над ошибками. Больше страсти, больше экспрессии, больше движения. Попробуйте ещё раз.

Мы с Винсентом принялись с сосредоточенными лицами покачиваться на кровати.

— Стоп! — завопил Дилан не более трёх секунд спустя. — С таким видом на кладбище будете ходить! Веселее надо! И ещё… — Он прошёлся туда-сюда по комнате. — Какой-то изюминки не хватает.

— Какой ещё изюминки? — закатил глаза Винсент.

— Ну, например, положи руку на её грудь, — проявил творческую инициативу Дилан.

Винсент поступил так, как сказал режиссёр. И тут же ойкнул, когда я как следует стукнула его по руке.

— Она дерётся! — пожаловался Дилану «любовник».

— Стелла, почему ты дерёшься? — осведомился Следопыт.

— Потому что он ко мне пристаёт! — воскликнула я.

— А что, по-твоему, он должен сейчас делать? — вкрадчиво поинтересовался Дилан.

— Репетировать! — выкрутилась я.

Джен тихонько сползла с дивана — видимо, боялась, что в противном случае может попросту с него упасть. Села на пол, прислонилась к дивану спиной и зажала рот обеими руками, сдерживая смех.

— Эй, Винсент, что ты делаешь? — заволновался Дилан. — Это, конечно, выглядит более натурально, но как-то чересчур жёстко. Не знал, что у тебя такие склонности. Зачем ты так плотно прижал её к кровати, да ещё и руки зажал мёртвой хваткой?

— Затем, что она всё время дерётся, — просветил его сквозь зубы Винсент.

При этом Воину действительно приходилось нелегко: я извивалась под ним и вырывалась, как могла.

— Стелла, ты зачем дерёшься? — страдальчески спросил Дилан.

— Затем, что он меня всё время лапает! — рявкнула я.

— Я? — оскорбился несправедливому обвинению Винсент. — Да мне просто руку куда-то надо было положить!

Меня его праведный гнев ничуть не тронул.

— Вот и клал бы её куда-то! А не сюда! Извращенец! — припечатала я напоследок.

Винсент хотел в очередной раз возмутиться, но его внимание отвлёк послышавшийся со стороны дивана всхлип. Повернувшись, мы увидели, что Джен, скрючившись, практически катается по полу.

— Извращенец-то почему? — еле-еле сумела произнести она, размазывая по лицу слёзы смеха.

— Потому что всё не как у людей! — отрезала я.

— Ты знаешь, Стелла, — задумчиво проговорил Винсент, всё-таки выпуская мои руки, — сейчас, пожалуй, я могу признаться. Пару раз за время нашего общения я ловил себя на мысли — а почему, собственно говоря, у нас с тобой ни разу ничего не было? И не стоит ли это исправить? Так вот, — его интонация резко перестала быть лирической, — теперь я точно знаю, почему!

— Ирвина, между прочим, всё устраивало! — обиженно сообщила я. И, немного помявшись, добавила: — До тех пор, пока я не превратилась в тъёрна.

Дилан быстро переглянулся с Джен.

— Послушай, Стелла, а это был бы интересный ход! — воодушевлённо воскликнул он.

Скатившись с меня, Винсент резко сел на кровати.

— Э нет, на такое я не подписывался! — категорично заявил он. — Я не извращенец, что бы тут некоторые ни говорили.

Немного отдышавшись, я тоже приняла сидячее положение.

— И что теперь?

Мы с Винсентом дружно уставились на Дилана в ожидании нового режиссёрского решения.

— Ну… — Следопыт в задумчивости приложил пальцы к подбородку. — Стелла, встань-ка на четвереньки.

Я со вздохом послушалась.

— Так, Винсент, теперь ты…

— Нет! — Я быстро развернулась. — Не хочу, чтобы он подходил со спины. Меня это нервирует. Так и подмывает лягнуть, а то и вовсе запустить кинжалом.

Винсент на всякий случай шарахнулся на полметра назад. Дилан поразглядывал меня, прищурившись и с таким творческим видом, что мне стало не по себе.

— Стелла, а ты умеешь делать «берёзку»? — осведомился он.

— Нет! — взвизгнула я. — Уже не умею!

Дилан вздохнул. Творческий порыв в который раз не оценили.

— Ладно, тогда давайте по-простому, — сдался он. — Винсент, ложись на спину. Стелла, ты сверху.

— Лицом к нему или спиной? — деловито спросила я.

— Как тебе больше нравится, — махнул рукой Следопыт.

Я, не раздумывая, уселась к Винсенту лицом. Так было легче контролировать ситуацию. Немного попрыгала, устраиваясь поудобнее. Воин резко побледнел.

— Стелла, сколько ты весишь? — прошипел он.

— Точно не знаю, — беззаботно откликнулась я, ещё разок подпрыгивая на его упругом животе. — А что?

— А то, что тебе пора садиться на диету, — едко сообщил мне Винсент. — Сколько ты съела сегодня за обедом?

— Винсент, ты просто не знаешь, что такое настоящая тяжесть, — ни с того, ни с сего надумала поддержать меня Джен. — Вот если я сейчас присоединюсь к Стелле, тогда ты поймёшь.

Дилан оживился. Представление обещало стать более динамичным. Однако Джен сразу же пошла на попятный.

В итоге, ещё немного порепетировав, мы пришли к выводу, что лучше всё равно не будет, а стало быть, пора доработать прочие детали плана, а затем приступить непосредственно к его выполнению.

Первый этап предстояло провернуть на следующее утро. Именно по утрам, сразу после подававшегося в покои завтрака, король взял в привычку навещать сына в спальне последнего. Так сказать, проведывать принца по дороге из собственных покоев. Именно этой деталью монаршего распорядка мы и рассчитывали воспользоваться.

Серебряный поднос с завтраком стоял на столике, нетронутый. Мы с Винсентом напряжённо ждали на кровати. Постель уже была целенаправленно смята, некоторые предметы одежды валялись на полу в художественном беспорядке. Полностью раздеваться мы с Винсентом не стали, ограничившись полумерами. Я скинула чулки, расстегнула несколько крючочков на платье и попросту задрала юбку. Винсент избавился от брюк, но оставил на себе расстёгнутую рубашку. Мы основательно взъерошили друг другу волосы и теперь нервозно прислушивались к доносившимся снаружи звукам. Дилан должен был известить нас о приближении короля условным стуком в дверь. После чего ему следовало немедленно удалиться.

Ожидание оказалось мучительно долгим. Я успела не один раз порадоваться, что не разделась полностью. Иначе рисковала замёрзнуть. И как потом объяснишь его величеству, отчего у любовницы его сына гусиная кожа в самом разгаре страстных утех?

Наконец, вожделенный стук прозвучал. За дверью послышались тихие шаги: Дилан удалялся от входа в спальню. Мы с Винсентом переглянулись. На сей раз мы были серьёзны и сосредоточены; ничего общего с настроением во время репетиции. Кивнув друг другу, мы приняли нужное положение.

— Ни пуха! — коротко проронил Винсент, ложась на спину.

— К чёрту! — откликнулась я, подтягивая юбку повыше и садясь сверху.

Помимо всего прочего юбка была призвана скрыть наиболее интимные детали процесса, таким образом не позволяя свидетелям догадаться, что никакого процесса в действительности и не было.

Из коридора послышались шаги, на этот раз приближающиеся и более громкие, чем у Дилана. Я немного наклонилась вперёд и опустила ладони Винсенту на плечи. Он обнял меня за талию. Мы начали неспешно двигаться, то вверх, то вниз, потихоньку ускоряя темп. Смотреть на дверь было нельзя, но, кажется, она легонько приоткрылась. Король периодически забывал о такой мелочи, как предупредительный стук. Винсент чуть приподнялся, вытянул руку, провёл ею по моему боку, от плеча к талии, мягко обводя пальцами линию груди. Я откинула голову назад, выгибая шею, и прикусила нижнюю губу. Темп ускорился ещё сильнее. Часто дыша, я жадно провела ладонью по груди и животу Винсента, спускаясь всё ниже…

— Что — это — такое??? — прозвучал грозный голос над самым моим ухом.

Я взвизгнула и соскочила с Винсента, одёргивая юбку. На всякий случай спряталась под одеяло и уже там принялась застёгивать крючки. Винсент, в отличие от меня, суетиться не стал и только смотрел на отца мрачным взглядом.

— Что это значит? — спросил он с плохо сдерживаемой яростью.

— Это я тебя должен спросить, что это значит! — вскричал король.

Он сдерживать свою ярость нужным не считал, даже несмотря на присутствие свидетелей, а именно меня и двоих сопровождавших его слуг.

— Вот, значит, как ты ценишь моё расположение и мою опеку! Да как ты посмел?!

— В своих покоях я смею делать всё, что хочу!

— Всё — да, но не со всеми! — рявкнул король. — Ты — принц и обязан заботиться о том, чтобы твоя кровь не смешивалась с чьей попало!

Густав раскраснелся; лоб, пересечённый несколькими горизонтальными морщинами, стал прямо-таки бордовым. Слуги стояли на пару шагов позади и, вытянув шеи, жадно ловили каждое слово, предвкушая последующую популярность рассказываемой ими истории.

— Это не кто попало! Это моя подруга! — заступился за меня Винсент. — И я её очень люблю!

— Так же, как и Селину Палейно? — язвительно осведомился король.

Винсент ненадолго задумался.

— Нет, не так же, — решил он наконец. — Её я люблю по-другому.

— Отлично! — в гневе развёл руками Густав. — Я иду тебе навстречу! Предоставляю в твоё распоряжение всё, чего твоей душе угодно! Отмазываю от казни твоих друзей! Позволяю им жить рядом с тобой во дворце, фактически делаю их твоими главными приближёнными! Людей без роду, без племени!

— Почему без роду, без племени? — подала я голос из-под одеяла. — Вообще-то мой дедушка был поэтом.

Кстати сказала чистую правду. Мой дедушка, граф в седьмом поколении, писал недурные сонеты.

Густав устремил на меня уничижительный взгляд, совершенно незаслуженно оскорбив моего дедушку презрением.

— Вы бы лучше помолчали, леди! — рявкнул он. — Ведёте себя, как падшая женщина, так хоть бы постеснялись вклиниваться в чужой разговор!

— Почему же как падшая женщина? — обиделась я. — Ваш сын, между прочим, на мне жениться обещал.

Брови короля поползли вверх, а лоб побагровел ещё сильнее. Я испугалась, что хватила лишнего, и с Густавом вот-вот случится сердечный приступ. Такого мне Винсент не простит. Я отлично видела, что при всей сложной специфике их взаимоотношений с королём, отца он всё-таки любит.

К счастью, обошлось без жертв. Немного помолчав, тяжело дыша и собираясь с мыслями, король мрачно заявил:

— Ну вот что. Как я понял, моя доброта ни к чему хорошему не привела. Поэтому ты завтра же отправишься домой. — Эти слова были, ясное дело, адресованы Винсенту. — И не спорь, я не желаю ничего слышать. — Тон монарха стал чрезвычайно жёстким. — Я не имею возможности покинуть Линзорию прямо сейчас, но тебе здесь больше делать нечего. Отправишься в Монтарию под присмотром моих людей. А вы, — он резко повернул голову ко мне, — чтобы духу вашего не было в этом дворце! И мне плевать, что после этого сделает с вами Рамиро. Если надумает снова арестовать и казнить, туда вам и дорога.

Я для приличия попричитала, но в целом на этом представление было окончено. Нас разогнали, я собрала свои скудные пожитки и, не имея возможности попрощаться с Винсентом, покинула дворец. Дилан и Джен тоже надолго во временной резиденции Густава Четвёртого не задержались.

Глава 23. Ирвин

В течение дня мы с ребятами осторожно, по капле, выведывали подробную информацию касательно завтрашнего отъезда Винсента. Время, предполагаемый маршрут, число сопровождающих. Выяснить всё, что нам требовалось, удалось лишь к позднему вечеру, в большой степени потому, что и решались все эти вещи в последний момент. Как-никак отъезд принца оказался для всех полнейшей неожиданностью.

Когда же информация была собрана, и из отдельных кусочков удалось худо-бедно составить полную картину, я отправилась в городской дом Ирвина. Я волновалась. Ирвин мог остаться на эту ночь во дворце, а там я бы никак не смогла с ним встретиться. Кроме того, Ирвин мог отказаться нам помогать. Но, положа руку на сердце, больше всего меня волновало другое. Я боялась, что он вообще не захочет меня видеть. Как-никак, при нашем последнем общении мы расстались не слишком хорошо. Правда, уже после этого он чуть было не восстал против своего короля для того, чтобы спасти мне жизнь. Значит, я всё-таки дорога ему, но…Тем сильнее могла оказаться обида.

Попасть в дом, не привлекая к себе внимания (как-никак Густав был в чём-то прав: Рамиро вполне мог казнить любого из нас теперь, когда мы были лишены иностранного покровительства), не составило труда. В этом мне помогла Эмилия. Поэтому, пройдя в дом через чёрный ход, кутаясь в плащ, я тихо миновала опустевший к ночи коридор и скользнула туда, куда до сих пор ни разу не заходила. В личные покои Ирвина.

Первая комната, по-видимому, предназначалась для завтрака, просмотра почты, чтения и тому подобных занятий. Ирвина там не оказалось, и я прошла дальше, в спальню. Здесь было темно, но пара свечей всё-таки горела. Стараясь не шуметь, я медленно прикрыла дверь и остановилась у порога. Ирвин уже лежал в кровати и, по-видимому, спал: его дыхание было ровным. Я попыталась оглядеться, насколько того позволяло скудное освещение. Комната обставлена в соответствии со статусом, но без излишеств. Тёмно-коричневый комод на коротких ножках, с золотистой росписью по краям. Шкаф такой же расцветки. Низкий прямоугольный столик. На нём — кубок, содержимое которого сейчас не разглядеть, и короткий кинжал в ножнах. Меч, тоже в ножнах, прислонён к стене в углу, рядом с кроватью. При желании до него можно дотянуться, не вставая. Не думаю, что в этом доме в подобном хоть раз возникала потребность, но это — привычка, диктуемая родом деятельности. Мой взгляд скользнул по стене и остановился на канделябре — простом, без всяких фигур и изящных линий, зато функциональном.

— Это сон, или я должен кого-то уволить? — хладнокровно спросил Ирвин.

Он по-прежнему лежал в кровати, только глаза были теперь открыты. И очень внимательно смотрели на меня.

— Это сон, — поспешила я дать ответ.

Ещё не хватало, чтобы Эмилию уволили по моей милости.

— Допустим, — хмыкнул он, садясь на постели и откидывая одеяло. — И что заставило тебя явиться ко мне во сне?

Я не знала, что ответить. Хотелось сказать: я безумно по тебе соскучилась. Я могла бы придумать и другой способ помочь Винсенту. Но я хотела увидеть тебя — и нашла предлог. Но хорошо заметная холодность в его тоне заставила меня ответить иначе:

— Мне нужна твоя помощь.

— Вот как? — Ирвин поджал губы. — Что-то действительно серьёзное?

— Да, — кивнула я.

Он ещё немного помолчал.

— Хорошо. Подожди меня. Я оденусь.

Он соскочил с кровати, а я вышла в соседнюю комнату. Слева от входа обнаружилось какое-то сиденье — то ли диван, то ли кушетка. Нащупав подлокотник, обогнула его и села. Провела рукой по мягкой обивке. Прислушалась к звукам, доносившимся из спальни.

Долго себя ждать Ирвин не заставил. Он вскоре вошёл, прошествовал прямиком к настенному канделябру, зажёг свечу, затем ещё одну. Следующими были свечи в канделябре, стоявшем на столе. Мягкое сияние разогнало темноту по углам. Теперь я смогла получше рассмотреть комнату. Стол и три стула, кажется, сработанные из клёна. У противоположной от меня стены — ещё один стол, точнее бюро с многочисленными ящиками и выдвинутой столешницей. На столешнице — несколько книг и пара конвертов. Над моей кушеткой — гобелен с каким-то нейтральным пейзажем.

— Я тебя внимательно слушаю, — прервал процесс созерцания Ирвин.

Развернул ко мне стул, уселся на него и закинул ногу на ногу. Взгляд вроде бы спокойный, поведение даже предупредительное, но в манерах ощущается всё та же холодность. Впрочем, это и не удивительно, учитывая тот тон, в котором я общалась с ним в прошлый раз.

Однако сейчас не время кусать себе локти. Раз уж имела наглость заявиться в дом к человеку посреди ночи, имей мужество изложить своё дело и наглей до конца.

— Мне нужен отряд примерно из двух десятков воинов. Завтра утром. Ты не мог бы такое устроить? — в лоб спросила я.

Ирвин прокашлялся.

— Отряд. Из двадцати человек, — повторил он, вопросительно изогнув бровь. — И прямо утром?

— Лучше как можно раньше, — подтвердила я.

— Звучит чудесно, — бесстрастно отметил Ирвин.

— Я понимаю, что это сложно, — признала я. — Если это нереально устроить так скоро, просто скажи.

— Для меня — реально, — бесстрастно ответил он. — Вот только зачем?

Я вздохнула. Разговор выходил нелёгким. Но отступать и правда поздно. Собравшись с мыслями, начала.

— Винсент — тот, который сидел со мной в тюрьме…

— Я в курсе, кто это, — перебил меня Ирвин.

Как мне показалось, его голос прозвучал агрессивно. Но повод для злости был мне неочевиден, а озвучивать его Ирвин не стал. Поэтому я продолжила.

— Ну вот, завтра утром его повезут из малого дворца в Монтарию. Очень важно помочь ему остаться в Линзории. Есть одно дело, которое ему необходимо осуществить. Поэтому нужно остановить карету и заставить эскорт дать ему уйти. Эскорт будет состоять из десяти человек. Двадцати воинов достаточно, чтобы охранники осознали бесполезность сопротивления и отступили. В этом случае никто серьёзно не пострадает.

— Я вижу, ты успела продумать детали, — заметил Ирвин. — Всё это хорошо. Но, будь добра, объясни мне одно. — Его взгляд стал тяжёлым, а тон жёстким. — Почему я должен помогать твоему любовнику?

Я уставилась на него, расширив глаза.

— Винсент вовсе не мой любовник!

— Вот только не делай из меня идиота! — прошипел Ирвин, резко подаваясь вперёд. — Я отлично знаю обо всём, что произошло сегодня в малом дворце.

— Ах, вот оно что. — Я, напротив, откинулась назад. Теперь всё действительно вставало на свои места. — Быстро же, оказывается, распространяются слухи. Не ожидала.

— Я умею собирать информацию, — просветил меня Ирвин.

— Зато, как видно, не умеешь её фильтровать, — откликнулась я.

— Что конкретно ты имеешь в виду?

Ирвин снова откинулся на спинку стула.

— То, что слухам не всегда следует верить. Ты не знал? — не удержалась от едкого замечания я.

— Я, кажется, вежливо попросил не делать из меня идиота. — В глазах Ирвина снова заплескалась ярость. — Я имел возможность наблюдать за вами двоими и раньше.

— И ничего особенного ты наблюдать не мог, ведь верно? — вскинулась я. Потом вздохнула и попыталась объяснить: — Винсент и я — Охотники. Мы работаем в одной команде. Разыскиваем и обезвреживаем тъёрнов. Нередко — с риском для жизни. Все четверо должны быть в любую секунду полностью уверены друг в друге. Доверять остальным, как себе. В такой ситуации любовная связь между кем-либо из четвёрки чрезвычайно нежелательна. Она может усложнить отношения — флиртом, ревностью, обидой. А это может развалить команду. Или стоить кому-нибудь жизни. Так что между мной и Винсентом никогда ничего не было. А слухи — да, появились. Понадобилось для дела — и мы сами их пустили. Я не ожидала, что они дойдут до тебя, да ещё и так быстро. Но это не более чем слухи.

Я замолчала, выжидательно глядя на Ирвина. Но он не отвечал. Просто продолжил сидеть, сверля мрачным взглядом то меня, то пол под ногами.

— Не веришь? — горько скривила губы я. Что ж, можно попробовать подойти с другой стороны. — Ты знаешь, за что нас с ребятами собирались казнить?

— Официально — за то, что вы — Охотники, — отозвался Ирвин. — Подозреваю, что на деле расклад более сложный. Вероятно, определённую роль сыграли отношения с Монтарией.

— Ты прав: расклад действительно более сложный, — кивнула я. — Только дело не в Монтарии. Причина в том, — поймав взгляд Ирвина, я постаралась его удержать и инстинктивно повысила голос, — что Винсент полюбил Селину Палейно. И она ответила ему взаимностью.

С лица Ирвина впервые за этот вечер слетела каменная маска. Его брови изогнулись в искреннем удивлении. Такое выражение лица, пусть и не означало улучшение наших отношений, всё же нравилось мне больше предыдущего. Вдохновлённая этой переменой, я продолжила:

— Они стали любовниками. Прошло не так уж много времени, и Рамиро застал их вместе. Вот после этого нашу группу Охотников арестовали — вернее, попытались арестовать всех, но Джен удалось ускользнуть. А Селину Палейно отослали в Кагорскую башню.

— Верно. Так вот откуда эта внезапная опала, — пробормотал Ирвин себе под нос.

Я кивнула.

— Но это ещё не всё. Недавно нам стало известно, что Рамиро планирует казнить и её. Предварительно на ней женившись.

Ирвин нахмурился.

— Откуда такая информация?

— Из надёжного источника, — откликнулась я. — Непосредственно от её дяди, герцога Палейно. Я сама присутствовала при разговоре.

Брови Ирвина удивлённо поползли вверх во второй раз.

— Так что, — закруглила я, — помощь, о которой я тебя прошу, нужна в сущности не Винсенту. Он мог бы вернуться к себе в Монтарию и кататься в тамошнем дворце, как сыр в масле. В помощи нуждается Селина Палейно. Винсент хочет выйти на свободу, чтобы спасти её.

— Любопытно знать, как он собирается это сделать, — скептически пробормотал Ирвин.

— Он это сделает, — уверенно сказала я. — Мы сделаем. Найдём способ. Но я ни в коем случае не прошу тебя участвовать в этой авантюре. Речь идёт только о том, чтобы предоставить Винсенту возможность действовать.

— Действовать, — сверкнул глазами Ирвин. — Итак, давай разберёмся. Наш любвеобильный принц соблазнил чужую невесту незадолго до свадьбы, воспользовавшись гостеприимством жениха. Обманутый жених захотел отомстить — вполне оправданное желание. — По взгляду Ирвина нетрудно было догадаться, что в данном конкретном случае он понимает Рамиро особенно хорошо. — Наплевав на всё, кроме собственного каприза, принц поставил под удар всех своих друзей. Поскольку они были с ним в одной связке, отвечать за поступки одного пришлось четверым. Более того, своим поведением монтариец также поставил под удар и женщину, которую якобы полюбил. Причём в то время как его самого отмазал могущественный папочка, девушке, конечно, пришлось куда как хуже. Я правильно изложил ситуацию? — едко поинтересовался он.

Вопрос подразумевался как риторический. В собственной правоте Ирвин не сомневался.

— Не совсем, — возразила я. — Мы говорим о человеке, который прибыл во дворец, чтобы, рискуя собственной жизнью, спасти его обитателей от совершающего убийства чудовища. Узнав о том, что понравившаяся ему женщина — чужая невеста, он не собирался её добиваться, но она сама первая сделала шаг навстречу. Он нашёл способ спасти от беды своих друзей, за судьбу которых считал себя ответственным все эти годы, хотя никто на него такую ответственность принудительно не накладывал. И теперь готов пожертвовать собственной жизнью, чтобы вырвать из рук чрезвычайно могущественного противника женщину, оказавшуюся в зависимом положении.

Уже договаривая, я осознала, что для защиты Винсента выбрала не вполне удачный момент. В конце-то концов, ну, пускай Ирвин думает о нём плохо. Мне-то что за дело? А так он решит, что мы всё-таки любовники… И что мне стоило промолчать?!

Я боязливо покосилась на Ирвина, но неожиданно обнаружила, что моя тирада его не разозлила. Он сидел, устремив задумчивый взгляд на пламя свечи и монотонно постукивая пальцами по краю стола.

— Стало быть, ты утверждаешь, что монтариец любит Селину Палейно? — спросил он, не отводя взгляда от огонька.

— С полной уверенностью, — подтвердила я.

Ирвин кивнул с каким-то странным выражением лица, почти довольным. Мне вдруг показалось, что я понимаю, какие мысли промелькнули сейчас у него в голове. Если Винсент освободит Селину Палейно, это избавит его, Ирвина, от предполагаемого соперника. Впрочем, может, я и ошибалась.

— Ну, хорошо, вернёмся к твоему плану. — Теперь он снова повернулся к столу спиной. — Ты предлагаешь моим людям напасть на отряд представителей иностранной державы и похитить принца этой самой державы. Ты приблизительно представляешь, насколько серьёзное это преступление?

— Представляю, — кивнула я. — И потому не удивлюсь, если ты откажешься.

— Дай мне причины не отказаться.

— Речь идёт не о похищении, а о помощи в побеге. Винсент не собирается это скрывать; как только мы появимся, он сразу же сообщит своим людям, что намерен уехать с нами и им лучше не чинить препятствий.

— «Мы»? — чуть насмешливо переспросил Ирвин.

— Разумеется, мы, — откликнулась я. — Ты что же, думаешь, я хочу втянуть в это дело тебя, а сама отсидеться в безопасном месте?

— Продолжай, — отмахнулся он.

— Если надеть маски, соблюдать осторожность и подкараулить карету в безлюдном месте, никто не узнает, что именно твои люди помогли принцу. Мы уже выяснили маршрут и подобрали пару подходящих мест. И, наконец, как я уже сказала, если с нашей стороны будет достаточно много людей, сопровождающие принца точно не станут вступать в бой, и дело обойдётся без кровопролития.

— Допустим.

Ирвин поднялся, повернулся ко мне спиной и постоял, барабаня костяшками пальцев по столешнице. Потом снова развернулся ко мне.

— Что-нибудь ещё? — ровным голосом осведомился он.

— Думаю, что нет. — Под его непроницаемым взглядом я чувствовала себя неуверенно. — Не считая подробностей того, где именно проедет карета и на каких участках её проще всего подкараулить. Есть кое-что ещё, — решилась добавить я, когда Ирвин, заложив руки за спину, направился к окну. Он остановился, вопросительно изогнул бровь. — Даже если ты откажешься, я всё равно всегда буду тебе благодарна за то, что ты для меня сделал… и готов был сделать, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Независимо от того, что ты решишь сейчас. Просто хочу, чтобы ты это знал.

Едва заметное движение бровью — чёрт его знает, что оно означало, — и Ирвин снова направился к окну. Постоял, глядя вниз, на освещаемую редкими фонарями мостовую. Потом резко развернулся и быстрым шагом возвратился к столу.

— Сделать то, что ты предлагаешь, будет чрезвычайно глупо с моей стороны, — холодно сказал он.

Я смиренно склонила голову. В сущности Ирвин прав. Действительно глупо. Это немаленький риск, не только для него, но и для его людей, и ради чего? Ради человека, который, как Ирвин явно по-прежнему считает, увёл у него женщину? Которому в придачу ещё и ничего серьёзного не угрожает? Ради спасения женщины, об угрозе для жизни которой Ирвин знает лишь из третьих рук?

— И тем не менее я это сделаю, — продолжил Ирвин. — Но имей в виду, — вскинул руку он прежде, чем я успела хоть что-то сказать, — это первый и последний раз, когда я чем-либо помогаю монтарийцу.

Я кивнула, прикусив губу. Судя по тону сказанного, Ирвин не слишком-то поверил в платоническую природу моих отношений с Винсентом. Хотелось возразить на этот счёт, но я чувствовала, что момент сейчас совершенно неподходящий.

Вновь опустившись на стул напротив меня, Ирвин деловым тоном задал несколько конкретных вопросов, которые должны были помочь разработке завтрашней операции.

— Подожди здесь, — сказал он затем. — Я должен отдать кое-какие распоряжения.

Я осталась одна. Немного расслабившись, откинулась на спинку кушетки, борясь со стремлением прокрутить в голове все детали предшествовавшего разговора. Если поддамся, начну мучиться из-за каждого неправильно сказанного слова, не говоря уже о самом приходе сюда. Поставив локоть на ручку кушетки, подпёрла голову рукой. Пару раз я задрёмывала, но почти сразу же просыпалась от того, что рука соскальзывала с подлокотника.

Ирвин отсутствовал примерно полчаса, может быть, минут сорок. Вернувшись, он не стал садиться, просто остановился посреди комнаты. Вид он имел усталый. Это впечатление усугублялось лёгким намёком на круги под глазами, цветом лица, который как минимум в свете свечей казался особенно бледным, и помятой рубашкой с распахнутым воротником.

— Всё готово, — проинформировал меня он. — Выезжаем завтра в семь утра.

Я встала с пригретого места на кушетке.

— Большое спасибо, Ирвин. Я… действительно очень тебе признательна.

— И что теперь? — мрачно спросил он.

— Не знаю. — Я пожала плечами, беспомощно улыбнувшись. — Всё зависит от тебя. Ведь это же ТВОЙ сон.

Непродолжительный, но пристальный взгляд. Потом Ирвин подошёл ко мне вплотную.

— Не боишься, что сон может оказаться эротическим?

Пришлось поднять голову, чтобы встретиться с ним глазами.

— Ничего не имею против эротических снов, — улыбнулась я, кладя руки ему на плечи. — А боюсь только одного — что он окажется слишком коротким. Потому что кто-нибудь опять ворвётся и его обрубит.

— Не ворвётся, — покачал головой Ирвин. — А если ворвётся, я точно его заколю.

Положив руку мне на макушку, он склонился к моему лицу. Поцелуй был похож на самый первый — долгий, пронзительный, почти агрессивный. Губы Ирвина настаивали, добивались, захватывали, безмолвно транслировали: «МОЁ». Сперва я просто сдалась их напору, почти пассивно. А потом и сама перешла в нападение, не менее агрессивно транслируя мужчине, что намерена незамедлительно получить его в единоличную собственность.

Кушетка оказалась очень близко. Я принялась расстёгивать на Ирвине рубашку. Мой плащ давно уже был сброшен и лежал в стороне. Платье с расстёгнутым воротом сползло на сторону, и Ирвин впился губами в моё плечо, потом в шею. Закончив, наконец-то, бороться с его рубашкой, я стянула её с плеч, а Ирвин быстро отбросил её в сторону, не намеренный отвлекаться на такую ерунду. Я обняла его за спину, но этого показалось мне недостаточно, и я обхватила его ноги своими ногами.

Надеюсь, что никто не подслушивал за дверью. Впрочем, вру. На самом деле мне всё равно.

Разгорячённая, я не чувствовала царившей в комнате прохлады, и лежала, откинув голову назад, закрыв глаза и свесив с кушетки правую руку. Сейчас никто не заставил бы меня пошевелиться, даже под страхом смерти. Я почувствовала, как Ирвин встаёт с кушетки, слышала, как он сделал несколько шагов по комнате, возможно, подбирая одежду. Открыть глаза даже и не подумала. Потом моего плеча коснулась его рука.

— Стелла! — позвал он.

Я невнятно помычала.

— Стелла! Ау!

Мужская рука потрясла меня более настойчиво.

— Чего тебе? — спросила я, по-прежнему не размыкая век.

— Вставай! — заявил Ирвин.

— Ты меня гонишь?

Его тон очень чётко свидетельствовал о том, что серьёзный конфликт между нами не назревает, поэтому я продолжила лежать, как лежала. Моя рука безвольно покачивалась над полом, пока Ирвин тряс меня в очередной раз.

— Да, — подтвердил он. — Убирайся с моей кушетки!

— Не хочу. Мне и здесь хорошо.

— На кровати значительно удобнее, — просветил меня Ирвин.

Я нехотя приоткрыла один глаз.

— Ты что, собираешься сослать меня в мою комнату?

— В твою комнату? — иронично переспросил Ирвин. — Вот ещё! Целую комнату на тебя тратить?! Потеснишься на моей кровати, ничего тебе не сделается.

— Что ж такое? — проворчала я, открывая второй глаз и принимая сидячее положение. — Мало того, что отдохнуть не дают, так ещё и бессовестно на мне экономят.

Особенного впечатления на Ирвина моё ворчание не произвело. С подчёркнуто тяжёлым вздохом я встала и поплелась в спальню. Ирвин шагнул туда следом за мной.

— И вот эта кровать — вместо моей замечательной кушетки? — сварливо осведомилась я.

— Половина этой кровати, — щедро уточнил Ирвин, откидывая одеяло. — Ложись, — добавил он уже более серьёзно. — Время позднее, а встать завтра придётся рано. Учти: если вовремя не проснёшься, будить тебя я не собираюсь. Оставлю здесь.

— Ещё чего не хватало! — фыркнула я, забираясь под одеяло под давлением столь весомого аргумента.

Ирвин лёг рядом.

— Скажи, а у тебя случайно не завалялось дома пары кандалов? — поинтересовалась, поправляя подушку.

— Прости, пары чего у меня не завалялось дома? — переспросил он.

— Кандалов, — ответила я, как ни в чём не бывало.

— С какой бы стати они взялись у меня дома?

— Ну, не знаю, — протянула я. — Что тебе, трудно было с работы захватить?

— Зачем? — фыркнул Ирвин.

— А я бы сейчас приковала свою руку к твоей, — зевая, объяснила я. — Чтобы ты не смог с утра сбежать, меня не разбудив.

Ирвин приподнялся и навис надо мной, опираясь обеими руками о кровать.

— Ты от меня и без кандалов никуда не денешься, — предупредил он.

Я улыбнулась и притянула его к себе. Поцеловала в губы, на этот раз не страстно, а просто нежно. А потом почувствовала его тёплое, прерывистое дыхание у себя на щеке.

— Твой принц тебя не получит, будь он хоть тысячу раз принцем, — неожиданно жёстко заявил Ирвин, склонившись к самому моему уху. — Это понятно?

— Главное, чтобы это было понятно тебе, — откликнулась я.

Я не привыкла думать о Винсенте как о принце. Но теперь, кажется, могла лучше понять чувства Ирвина. Соперничать с принцем крови — что может быть хуже? Разве что соперничать с королём.

Глядя Ирвину в глаза, я мягко провела рукой по его щеке, и увидела, как потихоньку расслабляются мышцы его лица. Он поцеловал мои пальцы и повыше подтянул нам одеяло.

Мы легли набок лицом друг к другу. Ирвин обнял меня и притянул к себе. Я прижалась к нему, положив одну руку на тёплое плечо, а другой обхватив за спину, предварительно просунув её у него под мышкой. Пусть теперь попробует удрать, меня не потревожив. Уснула практически мгновенно.

Глава 24. Похищение принца

Я не проспала. Быстро собравшись, мы с Ирвином вышли навстречу прохладному утреннему воздуху. Ещё каких-нибудь два часа, и станет по-настоящему тепло, но пока хотелось поплотнее закутаться в плащ, что я сразу же и сделала.

Дилану с Джен я заранее отправила записку, и мы встретились прямо здесь, около дома. Выехали верхом. Кроме нас четверых ехали ещё двое всадников, офицеры, которые находились при Ирвине по долгу службы и которым он доверял. С остальными мы должны были встретиться за городской чертой.

Едва завидев друзей, я почувствовала, что что-то не так. Между ними будто пробежала чёрная кошка. По дороге подозрение только крепло. Джен явно предпочитала держаться от Дилана подальше, и то ехала бок о бок со мной, то отставала и неспешно следовала за остальными. При втором варианте Дилан в скором времени тоже придерживал коня, чтобы не дать ей совсем уж от нас отдалиться. В этом случае Джен свою лошадь, напротив, пришпоривала, дабы не ехать с ним рядом. Взглядами эти двое обменивались тоже какими-то странными.

Покинув Истендо, мы проехали ещё пару миль и добрались до места встречи с остальными участниками операции. Среди них оказались и Диего Сторно, и Альфред Менендес. Всего нас было чуть больше двадцати человек. Большинство я знала в лицо, но полноценно знакома была лишь с некоторыми.

Ещё несколько миль через хвойный лес — и мы остановились на поляне, где и собирались дождаться кареты. Здесь мы спешились и стали готовиться к операции. Извлекли из мешка и принялись раздавать друг другу специально приготовленные тряпочные маски с прорезями для глаз. Проверили оружие, на всякий случай осмотрели ноги лошадей. Я наконец-то получила возможность отвести Дилана и Джен в сторону.

— Ребят, признавайтесь, что-то случилось? — осведомилась я.

Дилан поморщился, Джен полуотвернулась, поджав губы. Я ждала.

— Джен злится, что мы упустили её менестреля, — нехотя пояснил Следопыт.

— Что значит «упустили»? — не поняла я.

— То и значит. Пришли, а его не было на месте.

— Нет, ты уж если берёшься рассказывать, то давай всё, как было! — едко посоветовала Джен.

— А так и было, — отозвался Дилан. — Мы, как освободились, пришли к менестрелю домой, — стал рассказывать он. — Хозяйка, у которой он снимал помещение, говорит: его нет. Ладно, мы решили зайти попозже.

— А потом он мне этого сделать не дал! — возмутилась Джен.

— Да у нас времени на это не оказалось! — притопнул ногой Дилан. — Пока поблизости от дворца крутились, всё выясняли, на сегодня готовились. Когда освободились, было совсем поздно. Она заявила: пойду сейчас. Я её не отпустил.

Я укоризненно взглянула на Следопыта.

— Глубокая ночь стояла! — возмутился он, полностью убеждённый в собственной правоте. — Куда в такое время по городу шляться?

Я кашлянула, припомнив собственное неподобающее поведение прошлой ночью.

— Эмерико волнуется! — вмешалась Джен, высказывая собственное видение ситуации. — Он под дворцовые окна по многу раз в день приходил! А я ни выйти не могла, ни объяснить, что к чему, ни записку передать. А теперь пожалуйста! Вчера его не застала, а теперь что? Кто знает, когда мы в Истендо сможем вернуться?

— Никто не знает, — вынужденно согласилась я.

Говоря откровенно, не исключено, что нам вообще будет заказан путь обратно в столицу.

— Вот! — Раскрасневшись, Джен с силой ткнула Дилана пальцем в грудь.

Кажется, сейчас она бы не возражала, если бы на месте пальца оказался кинжал.

— Стелла, не нагнетай! — рассердился Дилан. — Ничего её менестрелю не сделается.

Джен набрала воздуха в грудь, готовясь выпалить нечто возмущённое. Но я её перебила.

— На самом деле всё не так уж и страшно. Эмерико всегда можно будет отправить записку. Объяснить, что произошло. И даже назначить свидание где-нибудь за городской чертой — если встречаться в городе окажется небезопасным.

— Вот! — Дилан вытянул вверх указательный палец и многозначительно пошевелил бровями.

Джен ответила ему уничижительным взглядом и отвернулась. Тем не менее, кажется, она потихоньку успокаивалась. Обидно, конечно, что долгожданная встреча с менестрелем не состоялась, но всё же ничего такого уж непоправимого не произошло.

Поняв, что страсти немного улеглись, я отыскала глазами Ирвина. Он как раз заканчивал переговариваться о чём-то с Альфредом, держа в руках чёрную тряпицу с прорезями. Альфред вскочил на коня и, вместе с ещё несколькими всадниками, покинул поляну, перебираясь к тому месту, где им предстояло поджидать в засаде. Я подошла к Ирвину и сама надела на него маску. Крепко, чтобы не сползла, завязала ткань у него на затылке. Осмотрев результат, положила руки Ирвину на грудь, встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

— Тебе идёт такое облачение, — тихо сообщила я, подразумевая сочетание маски и чёрного плаща. — Очень романтично выглядит.

Ирвин пренебрежительно фыркнул, давая понять, как относится к такого рода романтике. Однако выпускать меня из объятий не спешил. Потом извлёк откуда-то ещё одну маску и завязал её у меня на голове. Я отметила, что за романтику приходится расплачиваться собственным удобством. Прорези для глаз — это, конечно, хорошо, но ткань всё равно ограничивала обзор, да к тому же стягивала виски и затылок.

Цокот копыт возвестил о появлении дозорного.

— Едут! — сообщил он, натягивая поводья.

— Все по местам! — быстро скомандовал Ирвин.

Повторять дважды не пришлось. Дилан помог Джен оседлать лошадь, на долю секунды опередив направившегося к девушке с той же целью Диего. На сей раз Привратница показывать характер не стала; наоборот, действовала собранно и сосредоточенно. Я привычно вскочила в седло, оглядела поляну. Кажется, все были готовы.

Мы выстроились в линию, перегораживая проезд. Ещё с полминуты — и карета с весёлым поскрипыванием выехала на поляну. Два всадника ехали непосредственно перед экипажем, двое по сторонам, ещё несколько — позади. Увидев нашу компанию и оценив на глаз серьёзность наших намерений, возница вынужденно натянул поводья. А между тем наши соратники уже выехали из своего укрытия, окружая карету и эскорт со всех сторон.

Сопровождающие принца сгруппировались и извлекли из ножен мечи. Наши люди уже успели обнажить оружие. В атаку, однако, никто не торопился. Мы такой цели не преследовали изначально, противники же успели адекватно оценить соотношение сил. После короткого совещания один из людей Густава выехал вперёд.

— Кто вы такие и как смеете нас задерживать? — крикнул он, придав своему голосу максимум уверенности.

Молодец, кстати сказать. Ему очень хорошо это удалось — учитывая, что мы в два раза превосходили их числом.

Мы с Ирвином тоже тронули коней и выехали из общей линии.

— Это карета принца Винсента Монтарийского? — вместо ответа спросила я.

Я изначально настояла на том, что все переговоры буду вести самостоятельно. Таким образом ни Ирвина, ни кого-либо из его людей нельзя будет впоследствии опознать по голосу. Моё же участие в данном предприятии никто в любом случае не поставит под сомнение. Равно как и участие Дилана и Джен. Так что нам остаётся лишь не попадаться, других вариантов я не видела.

— Допустим, — холодно ответил монтарийский офицер, напряжённо вглядываясь в моё скрытое под маской лицо.

— Отлично, — кивнула я. — Господа, мы не станем надолго вас задерживать. Мы вовсе не нарываемся на международный конфликт. Просто отдайте нам одну мелочь — и можете ехать дальше.

— Что именно? — нахмурился офицер.

— Принца, — просто сказала я.

У офицера очень показательно отвисла челюсть, а из кареты послышалось возмущённое:

— За мелочь ответишь!

— Я тоже рада тебя видеть, Винсент! — ответила я.

Дверца распахнулась, и Воин высунулся из кареты. Он успел спустить на землю только одну ногу, когда подъехавший к дверце офицер попытался перегородить ему проход.

— Ваше высочество, вам лучше остаться внутри, — твёрдо «посоветовал» он.

Винсент всё-таки сумел соскочить на землю.

— Аронио, ты уверен, что действительно хочешь поднять против меня оружие?

Этот вопрос был задан очень спокойным тоном, но от спокойствия веяло чем-то жутковатым. Что ни говори, а в роль принца Винсент вжился без труда.

Офицер интонации понимать умел. Немного поколебавшись, всё-таки отступил.

— Я поеду с этими людьми, — заявил Винсент тоном, не терпящим возражений.

— Его величество будет крайне недоволен, — счёл нужным напомнить Аронио.

— Очень об этом сожалею, — откликнулся Винсент, направляясь в нашу сторону.

По знаку Ирвина один из наших спутников спешился и передал Воину поводья специально взятого с собой коня. Винсент вскочил в седло.

— Передайте отцу, что я как-нибудь непременно заскочу его навестить, — бросил он своему эскорту. И мрачно добавил: — Лет через пять.

Дилан коротко усмехнулся в бороду. Однако люди Густава юмора не оценили.

— А ничего, что того, кто передаст это сообщение, ждёт виселица? — едко осведомился Аронио. — Или эта сторона вопроса ваше высочество совсем не беспокоит?

Такая смелость на тот момент меня удивила, но позже выяснилось, что парень вырос во дворце монтарийского монарха практически бок о бок с Винсентом и потому мог себе позволить несколько больше, чем кто-нибудь другой на его месте.

— Справедливо, — кивнул Винсент. — Этого можете не передавать. Больше того, можете сообщить, что я вернусь существенно раньше. Я не намерен надолго пропадать из виду. Но сначала завершу свои дела. И лучше мне в этом не препятствовать.

— Нас всех в любом случае уволят, — сокрушённо пробормотал Аронио себе под нос.

— Сомневаюсь, — возразил Винсент. — Отец отлично знает, что если мои намерения серьёзны, остановить меня трудно. Но впрочем, если кого-либо из вас уволят или лишат жалованья, пускай впоследствии разыщет меня. Это будет реально. Неудобства я компенсирую.

Винсент взглядом дал мне понять, что на этом разговор окончен. Кивнув, я в свою очередь переглянулась с Ирвином. Следуя его знаку, мы развернулись и пришпорили коней, направившись всей компанией по заранее намеченному маршруту. Пара человек задержались, дабы убедиться в том, что за нами никто не последует.

Отъехав не так уж и далеко, но, главное, оторвавшись от монтарийцев, мы остановились на очередной поляне. Здесь все сняли с лиц маски, превратившиеся теперь из меры предосторожности в улику. Ирвин собрал своих людей, они что-то коротко обсудили, после чего он отправил всех по домам.

— Отдайте свои маски Диего. Все до единой. Диего, сожги их, потом отправляйся домой. В город въезжать по двое-по трое, через западные ворота и через южные.

Ещё несколько фраз, и воины стали потихоньку разъезжаться. Диего задержался чуть дольше других, но затем и он, закончив расправляться с уликами и коротко переговорив с Джен, покинул поляну. Мы остались впятером. Стояли, спешившись; поводья пока привязали к деревьям.

— Тебе тоже пора возвращаться, — сказала я Ирвину, пока Винсент с Диланом обсуждали, как лучше всего добраться отсюда до Кагорской башни. — Спасибо тебе большое.

— Да, спасибо.

Прервав обсуждение, Винсент протянул Ирвину руку, но тот данный жест проигнорировал. Винсент непонимающе нахмурился; его глаза недовольно сверкнули, но ничего говорить Воин пока не стал.

— Возвращаться я пока никуда не собираюсь, — сказал Ирвин, по-прежнему полностью игнорируя Винсента и обращаясь исключительно ко мне. — Я еду с вами.

Я энергично замотала головой.

— Нет, Ирвин, не надо. Правда, не надо, — с нажимом повторила я. — Ты уже сделал достаточно. Впутываться в историю с Селиной у тебя нет никаких причин.

— Да у меня и впутываться в историю с ним, — кивок в сторону Винсента, — тоже никаких причин не было, — фыркнул Ирвин.

— Но я тебя попросила, и ты это сделал, — подхватила я. — И я действительно очень тебе благодарна. А сейчас дело совсем другое. Освобождение Селины — это шаг против твоего короля. С твоей стороны это было бы государственной изменой. Это чревато слишком серьёзными последствиями, да и само предприятие намного более опасное.

— Вот именно поэтому я и поеду, — отозвался Ирвин.

— Зачем?! — воскликнула я.

— Во-первых, хочу лично проверить, есть ли зерно истины во всей этой истории с арестом и ожидаемым убийством леди Палейно, — хладнокровно ответил Ирвин. — А во-вторых, не намерен отпускать тебя одну. Раз уж ты собираешься ввязаться в эту авантюру — что, кстати сказать, не является самым мудрым поступком в твоей жизни, — то я как минимум намерен за тобой проследить.

— На этот счёт беспокоиться не стоит, — вмешался Винсент. — Я сам отлично за ней прослежу.

Я возвела глаза к небу и напряжённо поджала губы. Вот этого говорить Винсенту сейчас не стоило. Только откуда ему было знать?

Переведя взгляд на Ирвина, я поняла, что не ошиблась в своих предположениях. В его глазах посверкивала с трудом контролируемая ярость.

— Ах, проследишь? — повторил он, разом переходя на «ты», не взирая на происхождение Винсента.

Я попыталась встать между ними, но Ирвин легонько отодвинул меня в сторону и шагнул к Воину.

— Разумеется, — холодно ответил Винсент. И веско добавил: — Так же, как и все предыдущие годы.

Кажется, последние слова взбесили Ирвина ещё больше.

— А мне казалось, — неспешно произнёс он, делая ещё один шаг вперёд, — что именно твоими стараниями она чуть было не взошла на эшафот. Или подставлять своих друзей под топор палача — это тоже своеобразная забота?

Теперь уже рассвирепел и Винсент.

— А мне казалось, — враждебно заявил он, — что Стелла попала в тюрьму и чуть не взошла на эшафот после того, как кто-то — чрезвычайно заботливый — отпустил её одну с лунного холма.

— Вот как? — Рука Ирвина легла на рукоять меча. На данный момент, насколько я могла судить, непроизвольно; цель применить оружие он пока не преследовал. — Может, и в бедах той женщины, которую ты собираешься опекать сейчас, тоже виноват я? Может быть, я доигрался до того, чтобы её засадили в Кагорскую башню?

Винсент заскрипел зубами и тоже схватился за меч.

— Это не твоё дело! — рявкнул он. — Я перед тобой в долгу за сегодняшнее, но не стоит испытывать моё терпение!

— Про долг можешь с лёгкостью забыть, — заверил его Ирвин. — Я сделал это для неё, а не для тебя.

Он устремил взгляд в мою сторону, но слишком короткий, чтобы я успела привлечь к себе его внимание и как-то прекратить разгорающуюся ссору.

— Отлично! — Винсент кивнул, давая понять, что принимает сказанное к сведению. — Только не надо считать, будто её благополучие интересует только тебя одного.

— Продолжай. — На секунду оторвавшись от меча, Ирвин вытянул руку в пригласительном жесте. — С этого места можешь излагать поподробнее.

Я прижала руку к щеке и в отчаянии оглянулась на Дилана с Джен. Те молчали.

— С радостью отвечу на любой твой вопрос, — с вызовом откликнулся Винсент.

— Чьё же благополучие интересует тебя сильнее — Стеллы или Селины? — вкрадчиво поинтересовался Ирвин.

Винсент нахмурился, и, прищурившись, пригляделся к Ирвину.

— Благополучие Стеллы не менее важно для меня, чем моё собственное, — объявил он затем. — Но это не имеет никакого отношения к тому, на что ты сейчас намекаешь.

Возможно, Винсент и стремился как-то сгладить развивающийся конфликт, однако его слова возымели прямо противоположный эффект.

— Ах, не имеет?! — прошипел Ирвин. Лезвие его меча наполовину выскользнуло из ножен. — Не пытайся запудрить мне мозги! Я знаю во всех подробностях о том, что происходило в малом дворце. Мне известно, что не далее, как вчера утром тебя буквально сняли с…

Он с трудом сдержался и замолчал, шумно и тяжело дыша.

— Но это неправда! — воскликнула я, не в силах терпеть такую несправедливость. — Ничего подобного не было!

Винсент устремил на меня укоризненный взгляд, давая понять, что я выбрала неправильную линию защиты. Дескать, было, что уж тут скрывать, раз поймали за руку.

— Не было! — настойчиво повторила я, притопнув ногой. — Никто тебя с меня не снимал! Это меня с тебя сняли!

Винсент закатил глаза и несколько раз стукнул себя по голове над правым виском. Я прижала руку к губам. Потом снова обернулась за поддержкой к остальным.

— Сделайте что-нибудь! — взмолилась я, видя, как Ирвин с Винсентом снова принялись мерить друг друга совсем недружелюбными взглядами. — До Ирвина дошли слухи про наш розыгрыш. Дилан! Ну, что ты молчишь? Это же твоя вина, твоя режиссура! Ну, объясни же ему!

— Во-первых, брать на себя вину я отказываюсь, — решительно заявил Дилан. — Подумаешь, режиссура; вы мне даже разгуляться не дали как следует. А во-вторых, зачем нам вмешиваться? Два взрослых мальчика, сами прекрасно разберутся.

Последнее утверждение возмутило меня до глубины души.

— Да?! — воскликнула я. — Ты что, не видишь, они сейчас за мечи схватятся!

— Ну и отлично, — не моргнув глазом, ответил Дилан. — Очень хочу на это посмотреть. Посуди сама: Воин, Охотник на тъёрнов, против победителя дракона! Я даже ставки делать не готов, кто из них выиграет! Так что давайте, девушки, постоим в сторонке и посмотрим на это зрелище.

Следопыт обхватил одной рукой мои плечи, другой — плечи Джен, и попытался и правда отвести нас в сторонку. Я резко сбросила обнимавшую меня руку.

— А если один из них другого убьёт, тебе как, тоже будет интересно? — прокричала я.

Дилан пренебрежительно фыркнул, выразив таким образом своё отношение к моему предположению.

— Очень маловероятно, — озвучил свой скептицизм он. — Не забывай: они не зелёные мальчишки. Чтобы два профессиональных воина стали калечить друг друга из-за какого-то дурацкого выяснения отношений? Пар выпустят, тумаков друг другу надают и прекратят.

— Дилан, твоя чувствительность и способность симпатизировать просто впечатляют, — хмыкнула Джен. — Стелла, не волнуйся, сейчас мы всё уладим.

Она решительно направилась к мужчинам, которые успели за это время извлечь из ножен мечи, однако пока ещё вели борьбу всё больше на уровне уничтожающих взглядов.

— Молодые люди, простите, что вмешиваюсь, но я бы хотела немного прояснить ситуацию.

Я невольно улыбнулась. Фраза «молодые люди», обращённая к двум мужчинам под тридцать, звучала довольно забавно из уст совсем юной девушки. Джен был двадцать один год, а выглядела она ещё младше — должно быть, из-за невысокого роста, худобы и коротких волос. Не знаю, случайным было выбранное ею обращение или нет, но оно само по себе слегка разрядило обстановку. Мечи были опущены, а потом как-то ненавязчиво въехали в ножны.

— Ирвин, — Джен повернулась к гвардейцу, — я могу вас так называть?

Я со слабым смешком выдохнула воздух. Ещё одно очко в пользу Привратницы. Такой вопрос автоматически сбивает человека с воинственного настроя.

Ирвин взглянул на Джен чуть удивлённо, затем кивнул.

— Конечно, — пожал плечами он.

— Очень хорошо, — обрадовалась девушка. — Так вот, Ирвин, — продолжила она, ненавязчиво беря его под локоть, — всё дело в том, что между Стеллой и Винсентом действительно ничего не было. И дело тут вовсе не в том, кто кого откуда снял. — Я поморщилась: ну конечно, удержаться от этой фразы она не могла! — На самом деле это был не более, чем розыгрыш, предназначавшийся для взоров одного конкретного человека. А вы просто пострадали от того, что у вас слишком хорошо работает разведка… или как это правильно называется?

— Присоединяюсь к Джен, — удивил меня Дилан. — Это был самый обыкновенный спектакль и, надо сказать, очень паршивенький по качеству. Я имею право так говорить, поскольку сам его режиссировал. Играли эти двое из рук вон плохо. Им даже изобразить страсть не удаётся, куда там на самом деле. И ещё, думаю, вам стоит серьёзно поработать со Стеллой. Например, вот над такой позой…

Расширив глаза, я метнулась к Дилану и схватила его за горло. Надавила при этом вполне серьёзно, движимая желанием поскорее заставить его молчать, любыми средствами. Джен подскочила к Следопыту одновременно со мной и наступила ему на ногу, так что парень получил все удовольствия одновременно. Вырвавшись из моей хватки, он хрипло прокашлялся, бросая на мужчин жалобные взгляды.

Винсент с Ирвином мрачно переглянулись, после чего разошлись в разные стороны.

— Ладно, — сказал, наконец, Ирвин, — вернёмся к делу. До Кагорской башни отсюда три часа езды. У вас есть какой-то план действий?

— Есть некоторые намётки, — отозвался, подходя поближе, Винсент. — Для детального плана у нас слишком мало информации. Поэтому мы собираемся поехать на место и окончательно сориентироваться уже там.

Я ожидала, что сейчас Ирвин станет критически высказываться об Охотниках, отправляющихся на серьёзное предприятие без тщательно разработанного порядка действий. Но то ли он тоже считал, что первым делом следует осмотреться на месте, то ли просто решил, что лишние перепалки сейчас нежелательны.

— В таком случае почему бы нам не поспешить? — предложил он. — Дорога длинная, а мы не знаем, кто и как скоро догадается о цели недавнего побега.

С этим согласились все. Оседлав коней, мы покинули поляну и направились на юго-восток, в направлении Кагорской башни.

Глава 25. Шаг в окно

Мы спешили, и потому добрались до места быстрее, чем за три часа. Кагорскую башню было видно издалека. Подобравшись к ней достаточно близко, но и не подъезжая вплотную, мы спешились и продолжили путь, ведя лошадей под уздцы. Стараясь издавать как можно меньше шума, дошли до края дубовой рощи. Отсюда было рукой подать до башни, а обозревать окрестности можно было, оставаясь со своей стороны незамеченными.

Дальше мы сделали несколько вылазок, аккуратно обошли башню со всех сторон, иногда подползая к самой стене, а иногда вынужденно держась на порядочном расстоянии. После каждой такой вылазки вновь собирались в роще, на месте своего импровизированного лагеря, и обсуждали накопленные наблюдения.

Увы, чем больше проходило времени, чем больше информации нам удавалось собрать, тем сильнее мы убеждались в том, что башня охраняется как следует. Кажется, все варианты потенциального проникновения в крепость были продуманы охраняющей стороной, а соответствующие меры предосторожности — приняты. Вход в башню был только один, и он охранялся наиболее тщательно. О том, чтобы взять его нахрапом, учитывая нынешнее соотношение сил, речи идти не могло. Следовало, конечно, посмотреть, как дело будет обстоять ночью, не уменьшится ли число стражников и не утратят ли они нынешнюю бдительность в тёмное время суток. Но слишком сильно рассчитывать на безалаберность здешней охраны не следовало. По-видимому, люди хорошо знали, что с ними сделает король, если Селине Палейно удастся бежать.

Поняв, что нацеливаться на главный — и единственный — вход бессмысленно, мы стали обдумывать другие варианты. Взобраться по стене? Очень непросто. Стена высокая, довольно-таки ровная, практически все её участки хорошо просматриваются. Ни мне, ни Джен не справиться точно, да и сложно себе представить, как будет впоследствии спускаться по ней Селина. Это если кому-то из мужчин удастся за ней подняться, что чрезвычайно маловероятно изначально.

Действуя очень аккуратно, мы обследовали все потенциальные альтернативы главному входу, включая даже забранную решёткой дыру, ведущую в систему водопровода. Увы тоннель был слишком узким, чтобы человек мог пробраться по нему в башню.

Полностью разочаровавшись во всех проверенных вариантах, мы в очередной раз расположились в лагере и пустили по кругу флягу с водой. Настроение было не самое лучшее, но и не слишком подавленное: в целом, на лёгкую жизнь мы и не рассчитывали.

— Что делаем теперь? — по-деловому спросил Дилан, утирая губы.

— Ждём ночи, — откликнулся Винсент. — Посмотрим, не возникнет ли у них желания поспать на посту. Если нет, придётся уходить и нанимать людей.

Мы поморщились, но кивнули. Вариант нанять за хорошие деньги — каковые в нашем распоряжении имелись — головорезов, готовых напасть на кого угодно без лишних вопросов, безусловно рассматривался заранее. В восторг он никого не приводил: на поиск нужных людей уйдёт драгоценное время, а вероятность сохранения наших планов в тайне резко понизится. Но если альтернативы не будет, значит, не будет. О том, чтобы привлекать к штурму людей Торендо, речи не шло. Если он был готов рискнуть не только собой, но и своими людьми, ради спасения моей жизни, это ещё не означало, что он станет делать то же самое ради Селины.

— Есть ещё какие-нибудь предложения? — спросил Винсент, глядя на всех нас по очереди.

Переглянувшись с Диланом, я покачала головой. У остальных никаких новых идей тоже не появилось.

— Надо же, как любопытно выходит, — задумчиво произнесла Нурит. Ведьма сидела на ветке ближайшего дуба и покачивала босыми ногами. — Вы так хорошо умеете ходить на огромные расстояния. И испытываете такие сложности с маленькими?

Услышав её голос, я вздрогнула, Винсент встрепенулся, Ирвин и вовсе застыл, расширив глаза. Дилан, напротив, улыбнулся. Джен тоже особого удивления не выказала, а вместо этого нахмурилась, силясь понять смысл сказанного ведьмой.

— Кто это? — спросил меня Ирвин, с трудом удерживаясь от того, чтобы показать на Нурит пальцем.

— Искусительница, — спокойно «объяснила» я.

Первое потрясение прошло, и теперь я и правда воспринимала присутствие Нурит как нечто само собой разумеющееся, будто в Линзории на каждом шагу можно было встретить появляющихся из ниоткуда женщин.

— Кто? — хмурясь, переспросил Ирвин.

— Лесная ведьма, — быстро уточнила я.

У нас никогда не заходил разговор на религиозные темы, но Ирвин точно не из тех, кто верит в богов и в Искусительниц. Так что как бы он не счёл меня умалишённой. Правда, в возникающих из воздуха босоногих ведьм он тоже навряд ли верил, однако же вот она, сидит и разглядывает его с немалым интересом.

— Ты, наверное, Ирвин, — заметила она, склонив голову набок. — Рада познакомиться.

— Ты не думай, она ненастоящая, — поспешила «успокоить» Ирвина я. — Это просто её призрак. Ведь так? — на всякий случай уточнила я у Нурит.

— Совершенно верно, — подтвердила она. И, глядя на Ирвина, с улыбкой добавила: — Стелла всё про меня знает.

Затем Нурит окинула внимательным взглядом башню, и, посерьёзнев, произнесла:

— Давайте, ребята. Заканчивайте здесь свои дела. Освобождайтесь. Скоро полнолуние, и, похоже, вам предстоит много работы.

— Разве есть новый вызов? — нахмурился Винсент.

Нурит покачала головой.

— Нет, нового нету. Но нам с вами и старого хватит с лихвой. — Мы внимательно смотрели на неё, ожидая пояснений, но так их и не получили. Нурит же повернулась к Ирвину и с лёгкой улыбкой произнесла: — Думаю, мы ещё встретимся. Кажется, тебе предстоит сыграть в приближающихся событиях не последнюю роль.

Сказав это, она просто исчезла, во мгновение ока растворившись в воздухе. Проморгавшись, Ирвин какое-то время изумлённо вглядывался в листву, которую только что закрывал силуэт ведьмы. Потом скептически покачал головой и переключил своё внимание на возобновившийся разговор.

Мы обсуждали слова Нурит, пытаясь понять, что именно она имела в виду, говоря о больших и малых расстояниях. Ответа ни у кого не нашлось. И только Джен, как с ней нередко бывало, тихонько сидела в стороне и водила веткой по податливой земле, рисуя ничего не значащие узоры. Потом подняла глаза, сосредоточенно посмотрела в пространство и, наконец, сказала:

— Мне кажется, я знаю, как попасть в башню.

Мы оживились и, приободрившись, приготовились слушать.

— Я ведь правильно понимаю, — слегка хмурясь, начала Джен, — что главная задача сейчас — это незаметно пробраться внутрь?

— Да, — подтвердил Винсент. — Навряд ли на лестнице окажется много народу: держать там большую охрану — бессмысленно. Если повезёт, там и вовсе никого не окажется.

Джен кивнула в знак того, что его видение ситуации совпадает с её собственными предположениями.

— Понимаете, — начала объяснять она, — я много раз открывала Врата в мир тъёрнов и успела заметить некоторые закономерности. Если Врата открываются в разных местах, то и тот вид, который мне удаётся разглядеть за ними, тоже бывает разным. То есть разные участки в нашем мире соответствуют разным участкам в мире тъёрнов. Но если распахнуть Врата в двух точках недалеко друг от друга, вид тоже оказывается похож. Не одинаковый, но как будто видишь одно и то же место, только под разным углом.

Джен ненадолго замолчала. Мы сидели, подавшись вперёд, только начиная понимать, куда она клонит, и ожидая продолжения.

— В общем, насколько я понимаю ситуацию, — возобновила объяснения Джен, — дело обстоит следующим образом. Мир тъёрнов существует параллельно нашему, но в определённом смысле он расположен на том же пространстве. Каждое место в нашем мире соответствует определённому месту у них. И расстояния тут и там, по всей видимости, одинаковые. Но если здесь на нашем пути стоит стена, то в мире тъёрнов её вполне может не оказаться. Чтобы попасть в башню нам надо пройти сквозь стену. И если мы правильно рассчитаем расстояние и направление, то можем пройти туда, куда нам нужно, по земле тъёрнов. А, оказавшись в нужном месте, снова открыть Врата и вернуться в наш мир. Прямо в башню.

Она слегка развела в стороны ладони, давая понять, что это всё, и замолчала. Остальные не спешили нарушать тишину. Я сидела, расширив глаза, пытаясь вдуматься в предложенное Привратницей решение проблемы и перевести его из фантастического в реальное. Выходило плохо. Не думаю, что остальным данная задача давалась легче, чем мне. Винсент поднялся на ноги и сделал пару кругов по поляне. Ирвин откинул голову назад и, плотно сжав губы, смотрел в небо невидящим взглядом.

— Ты уверена, что сможешь открыть Врата с той стороны? — спросил Винсент, возвращаясь к нам и садясь на землю напротив Джен.

— Нет, — слабо улыбнулась она. — Совершенно не уверена. Я никогда не входила в мир тъёрнов. Думаю, никто из людей не входил. Так что и проверить не мог.

— Мы не можем рисковать настолько серьёзно, не имея ни малейших гарантий, что сумеем оттуда вернуться, — категорически заявил Дилан. — Что, если наши альтеры ничего не стоят по ту сторону от Врат?

— Мы можем первым делом это проверить, — задумчиво пробормотал Винсент. После чего серьёзно посмотрел в глаза Джен. — Скажи, как долго держатся открытыми Врата?

Привратница понимающе кивнула. Видимо, аналогичная мысль уже приходила ей в голову.

— Я могу закрыть их в любой момент. Но если этого не сделаю, всё зависит от того, проходит через них кто-то или нет. Врата могут продержаться открытыми примерно полторы минуты, не дольше. Но если ими никто не пользуется, закроются и раньше. Секунд через десять-пятнадцать после того, как через них прошёл последний тъёрн…или человек.

— То есть если кто-то из нас встанет в проходе, Врата не закроются в течение полутора минут? — уточнил Винсент. Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил: — Стало быть, если один из нас встанет в проходе, у тебя будет достаточно времени, чтобы попытаться открыть вторые Врата рядом с первыми, но уже с той стороны. Если тебе это удастся, мы будем знать, что у нас есть способ проникнуть обратно. Если нет, то ты просто вернёшься назад через первый проход, и мы отбросим эту идею как нереализуемую.

Джен медленно кивнула. Сколь бы дикой ни казалась самая мысль о том, чтобы по собственной воле сунуться в мир тъёрнов, предложенный Привратницей вариант начинал казаться реалистичным. И от этого становилось ещё страшнее. Я сама не заметила, как инстинктивно просунула руку под ладонь Ирвина. Сообразила только тогда, когда почувствовала, как он в ответ сжал мои пальцы.

Винсент снова принялся мерить шагами поляну. Потом опустился на корточки и, подняв острую ветку, принялся целенаправленно чертить что-то на земле. Наконец поднял на нас глаза.

— Значит, так, — сказал он, кивая собственным мыслям. — Поступаем следующим образом. Сначала точно высчитываем, какое расстояние нужно преодолеть, чтобы оказаться внутри башни. Затем Джен открывает Врата. В первый раз никто туда не суётся, мы просто внимательно смотрим. Изучаем местность, насколько это возможно. Проверяем, нет ли поблизости тъёрнов, диких зверей, какой-либо другой опасности. После того, как Врата сами закроются, Джен открывает их снова. На этот раз она выходит наружу. Мне это не нравится, но, к сожалению, первой придётся выпустить именно тебя, — обратился к Привратнице он. — Только ты умеешь открывать Врата, значит, именно тебе придётся проверить, возможно ли это с той стороны. Далеко не отходишь. Я буду стоять непосредственно в проходе, удерживать его открытым и одновременно тебя страховать. Сколько времени тебе нужно на то, чтобы открыть Врата? Секунд десять?

— Даже меньше.

— Хорошо. Значит, выходишь туда, делаешь буквально шаг в сторону и открываешь Врата с той стороны. Смотрим, получается это или нет. Затем, в любом случае, — он подчеркнул последнюю фразу особенно жёстким тоном, — возвращаешься назад. Если Врата откроются, мы будем знать две вещи. Во-первых, что их вообще реально открыть из того мира в наш. Во-вторых, мы увидим, действительно ли расстояния в мире тъёрнов так точно соответствуют здешним. Посмотрим, окажутся ли вторые Врата в шаге от первых не только с той, но и с нашей стороны.

Мы кивнули. Всё это было разумно. Вообще когда за план действий брался Винсент, даже чрезвычайно сложные вещи начинали казаться вполне реализуемыми. Во всяком случае, я со своей стороны прониклась если не чувством уверенности, то хотя бы определённой долей оптимизма.

— Следующий вопрос, — продолжил Винсент после недолгой паузы. — Кто идёт? — Он снова немного помолчал, подчёркивая таким образом, что данный вопрос требует серьёзного отношения. — Всем рисковать необязательно. Я, само собой разумеется, иду. Дженни, к сожалению, идти тоже придётся. — Извиняющийся взгляд в сторону девушки. — Только она одна сможет открыть Врата. Но остальные могут остаться.

— Я пойду, — уверенно заявил со своего места Дилан. — Ещё один меч вам не повредит. Что, если всё-таки придётся столкнуться с тъёрнами? Да и будем откровенны: в башне навряд ли обойдётся без драки. И не смотри на меня так пристально, — отмахнулся от Винсента он. — Я верю Нурит. Раз она намекнула именно на этот способ, значит, он сработает.

Я улыбнулась краешками губ. Однако же мне бы его уверенность… И вскоре услышала свой собственный голос:

— Я тоже пойду.

— Стелла, вот ты-то как раз могла бы остаться! — выразил протест Винсент. — Махать мечом ты же не собираешься?

Кажется, впервые за долгое время Ирвин разделял точку зрения Воина. Увы, у меня был свой взгляд на ситуацию.

— Не собираюсь, — заверила я. — Но только вы, кажется, забыли, что я одна сумею в случае необходимости принять облик тъёрна. — Говоря это, я старалась избегать взглядом Ирвина. — А если нам придётся повстречаться с аборигенами, это может оказаться более чем кстати. Во всяком случае я смогу вступить с ними в переговоры. И не исключено, что вопрос удастся решить без кровопролития.

С опаской покосившись на участников обсуждения, я к собственному удивлению увидела, как Ирвин переглянулся с Винсентом.

— Это резонно, — сказал затем Воин.

Своё признание он явно сделал неохотно.

— Значит, я тоже иду, — протянул Ирвин обманчиво ленивым тоном.

Хлопнув себя по колену, Винсент поднялся на ноги.

— Стало быть, все, — заключил он. Обвёл нас последним взглядом, красноречиво говорившим «Надеюсь, каждый из вас хорошо понимает, что делает». — В таком случае, если все вопросы решены, предлагаю начинать.

В этом мы были с ним солидарны. Предприятие предстояло, мягко говоря, нестандартное, и, коли уж так сложились обстоятельства, хотелось покончить с ним как можно скорее. Откладывать путешествие в мир тъёрнов — только дополнительно себя накручивать.

Ещё одна вылазка позволила Винсенту окончательно определиться с расчётами. Теперь настало время Джен. Подойдя к росшей на краю поляны сосне, она приложила ладонь к стволу. Медленно забились в ожидании секунды. Один, два, три, четыре… Ствол как будто бы подёрнулся дымкой. Ещё немного — и там, где недавно темнела кора с застывшими слезами свежей смолы, открылся проход овальной формы. Врата в мир тъёрнов.

Как и договаривались, проходить на ту сторону никто не стал. В этот раз единственной нашей целью было наблюдение. Открывшуюся за Вратами картину изучали Джен, Винсент и Ирвин. Мы с Диланом стояли позади и лишь тщетно старались хоть что-нибудь рассмотреть над плечами остальных. Примерно спустя полминуты Винсент высунулся на ту сторону, повертел головой, особенно долго смотрел в том направлении, в котором (с нашей стороны от Врат) находилась башня. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул чужой воздух. Когда время было на исходе, все трое слегка отстранились от прохода, а вскоре на его месте снова темнела шершавая кора.

— Ну что?

Мы с Диланом в нетерпении пожирали глазами более удачливых наблюдателей.

— Вроде бы всё в порядке, опасности на первый взгляд нет, — не слишком уверенно ответил на незаданный вслух вопрос Винсент.

Посмотрел на Ирвина, тот согласно кивнул. Соглашался при этом не только с утверждением об отсутствии опасности, но и с тем, что не видно её исключительно на первый взгляд.

— Ни тъёрнов, ни кого-либо другого, — продолжал Воин. — Ровно там, где мы должны попасть в башню, — он бросил взгляд на высокую каменную стену, — растёт дерево…что-то наподобие пальмы.

Ирвин слегка поджал губы и качнул головой — видимо, сравнение с пальмой не казалось ему слишком удачным. Впрочем, спорить он не стал: точность определения в данном случае значения не имела.

— Ну что, Дженни, готова?

Винсент положил руки Привратнице на плечи и заглянул в глаза. На его фоне фигурка девушки казалась особенно маленькой и хрупкой.

— Готова, куда ж я денусь? — усмехнулась Джен и снова приложила ладонь к коре.

Проход открылся спустя семь-восемь секунд, так же, как и в прошлый раз.

— Осторожней, — шёпотом сказал Винсент. Словно опасался, что нас услышат.

Он снова выглянул на ту сторону, повертел головой и только после этого освободил дорогу Джен. Та аккуратно шагнула за Врата. Винсент держал её за руку.

— Сделай шаг вправо и попробуй открыть проход оттуда, — тихо предложил он.

Руку по-прежнему не выпускал.

Дальнейших действий Привратницы я видеть не могла, но в скором времени слева от исчезнувшего древесного ствола (и справа от него, если смотреть со стороны девушки) открылись вторые Врата. Вся светясь от удовольствия, Джен проскользнула через них обратно и присоединилась к нам. Как выяснилось впоследствии, Винсент лишь в последнюю секунду и крайне нехотя разжал для этой цели свои пальцы, выпуская её руку.

Оба прохода вскоре закрылись. Дилан заботливо протянул девушке флягу с клюквенным соком. Та жадно припала к горлышку и, кажется, взахлёб выпила не меньше половины. Восторг от удачи пьянил и придавал сил, но излишне обольщаться не следовало: использование альтера основательно растрачивает энергию.

Я судорожно сглотнула. И только теперь поняла: до сих пор я подсознательно рассчитывала, что Врата с той стороны не откроются, и, стало быть, проникать в мир тъёрнов не придётся. Теперь же эта тайная надежда рассыпалась в прах. Покосившись сначала на Ирвина, а потом на Дилана, я поняла, что подобная мысль посетила не только меня.

— Ну что? — обратился к нам Винсент после того, как Джен с благодарным кивком возвратила флягу Следопыту. — Готовы?

— А куда ж мы денемся? — спародировала Привратницу я.

Воин кивнул, игнорируя юмористическую составляющую моего ответа.

— Когда откроются Врата, я в последний раз осмотрюсь отсюда. Потом входим и быстро двигаемся направо. — Винсент махнул рукой в направлении башни. — На дорогу должно уйти не больше минуты. Будем надеяться, что такой срок — слишком короткий для серьёзных неприятностей.

Джен в третий раз приложила ладонь к стволу.

— Да хранит нас Создательница, — промолвил на удачу Винсент.

— И Искусительница, — едва слышно добавила я.

И мы, один за другим, сделали шаг в мир тъёрнов.

Открывшийся перед нами пейзаж бы знаком и незнаком одновременно, и меня на миг охватило чувство, напоминающее ностальгию. Похожие образы я смутно улавливала, настраиваясь на волну тъёрнов и преображаясь в ночи, когда менялась фаза луны. Огромные деревья, такие высокие, что задираешь голову и всё равно видишь лишь продолжение мощного ствола. Гигантские еловые лапы, а немного подальше — широкие листья, действительно похожие на пальмовые. Под ногами узкие зелёные травинки, высокие, но не такие, как можно было бы ожидать, учитывая размеры деревьев. По левую руку — горы, далёкие и подёрнутые слабой туманной дымкой. А на самых вершинах, поверх этой дымки, виднеются постройки непривычной формы. Дома тъёрнов? Кто его знает. Может быть, и да. Для тех, кто умеет пользоваться крыльями, вполне реально добираться до подобных жилищ безо всяких дорог.

Вскинув голову, я оглядела огромное небо, насколько хватало глаз. К счастью, крылатых существ видно не было, даже вдалеке. Да и вообще кругом — никакого движения. Ни ветерка. Трава не колышется, широкие листья замерли параллельно земле. Тихо, спокойно, и ощущение какой-то странной лёгкости разливается по телу.

— Туда! Быстрее!

Голос Винсента вырвал меня из оцепенения. Я попыталась поспешить туда, куда он указывал. Как раз в направлении тех самых напоминающих пальмы растений…

Ключевое слово «попыталась». Тело отчего-то слушалось из рук вон плохо. А потом подул ветер. Наверное, он был не слишком сильный. Так, ветерок. Листья покачивались лениво-лениво, плавно-плавно, и даже трава, не такая уж высокая, шевелилась лишь совсем чуть-чуть. А я вдруг почувствовала, что не могу удержаться на ногах.

Нет, я не упала. Пожалуй, это было бы куда как предпочтительнее. Как минимум у меня была бы надёжная точка опоры. Но вместо этого меня просто-напросто начало сносить ветром. И, ясное дело, совершенно не в ту сторону, куда нам надо было идти.

Где-то справа ругнулся Дилан. Повернув голову, всё ещё прилагая немалые усилия, чтобы касаться ногами земли, я увидела, что остальные находятся примерно в таком же незавидном положении.

— Что это? — крикнула я, пытаясь ухватиться за еловую ветку.

Увы, расстояние оказалось слишком велико: рука поймала воздух в нескольких дюймах от хвои.

— Кажется, мы стали лёгкими, как пушинки!

Винсенту пока удавалось стоять на земле обеими ногами, но даже в таком положении его сносило в том же направлении, что и меня. Мне явственно представился тополиный пух, кружащий в воздухе и гоняемый ветром над землёй. Да, такими темпами задача преодолеть мизерное, казалось бы, расстояние, станет совсем нетривиальной.

— Но мы же разумные пушинки! — воскликнула я. — Надо что-то делать!

— Старайтесь за что-нибудь ухватиться! — прокричал Винсент.

Я старалась. Сперва получалось плохо, но вскоре мне удалось, приложив недюжинное усилие, слегка изменить траекторию своего полёта и схватиться за очередную ветку. Теперь удерживаться на месте стало довольно легко. Ветер трепал волосы и подталкивал в сторону, ноги то и дело отрывались от земли, но наличие стабильной опоры позволяло чувствовать себя более или менее уверенно. Разумеется, только до тех пор, пока я не попыталась бы куда-нибудь отсюда сдвинуться.

Почувствовав себя относительно уверенно, я принялась искать глазами остальных. К счастью, за прошедшее время все успели сориентироваться и теперь пребывали приблизительно в том же положении, что и я, кто-то ближе, кто-то дальше. Дальше всех ветром унесло Джен; сейчас она стояла, обхватив руками ствол, по-видимому, совсем молодого и потому не слишком огромного дерева. Ирвин, наоборот, держался за еловую ветку совсем недалеко от того места, где мы впервые ступили на землю этого мира. Винсент и Дилан находились поблизости друг от друга, между мной и Ирвином.

— И что теперь? — крикнула я, повернувшись в сторону мужчин.

Ответ последовал не сразу.

— Ждать, пока ветер стихнет?

Интонация Дилана была скорее вопросительной, нежели утвердительной.

Я опасливо покосилась на небо. Такими темпами недолго дождаться появления местных жителей. Что было для нас, мягко говоря, нежелательно. Однако других вариантов как будто бы не оставалось.

Ветер, как назло, стихать не желал. Даже, наоборот, немного усилился. От нечего делать я задумалась. Теперь становилось понятно, отчего тъёрны не могут летать в нашем мире. Здесь их тела были значительно легче, они взлетали даже без помощи крыльев, просто с любым потоком воздуха. А крылья затем использовали для того, чтобы регулировать направление и высоту полёта. В нашем же мире с его силой притяжения тъёрновских крыльев оказывалось недостаточно, чтобы взлететь.

Меня вдруг осенило. А что, если… Ну, конечно, ведь это было настолько очевидно. Мне следует просто-напросто превратиться в тъёрна. Тогда у меня тоже появятся крылья, я смогу передвигаться по воздуху… Во всяком случае, надеюсь, что смогу. И тогда мне, наверное, удастся перенести в нужное место остальных. Я прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Настроиться на волну тъёрнов сейчас, когда я нахожусь в их родном мире, не должно составить труда… Всё просто.

Вот только ничего не получалось. Сколько я ни пыталась, процесс перевоплощения даже не начинался. Почему? Быть может, для этого мне даже здесь требуется присутствие настоящего тъёрна? Но ведь удалось же мне перекинуться тогда, на лунном холме. Или всё дело в том, что ещё не наступила ночь смены фазы? До полнолуния целых два дня.

Отчаявшись, я окончательно открыла глаза и снова огляделась. Никакого изменения в нашем положении не было. Ветер не прекращался и не слабел. Тъёрнов пока тоже, к счастью, не видно. А потом Ирвин внезапно выпустил ветку из рук.

Его тут же стало сносить в мою сторону. Я негромко вскрикнула, но он сделал мне успокаивающий знак рукой. Только тогда я поняла, что он отпустил опору специально. Сейчас он двигался, стараясь по возможности касаться пальцами деревьев, и вытягивая ноги, чтобы периодически доставать до земли, но делал это с целью замедлить и хоть немного контролировать своё перемещение, а не в попытке остановиться. Пролетев мимо моего убежища, он на мгновение коснулся моих пальцев, но ветер почти сразу же унёс его дальше. И только миновав то дерево, за которое держалась Джен, Ирвин резко вытянул руки и схватился за ближайшую ветку. И, сделав небольшое физическое усилие, притянул своё тело к стволу.

— Дженни! — позвал Ирвин. Я прислушалась, не без удивления отметив уменьшительно-ласкательную форму, но сосредоточив основное внимание на содержании последующих слов. — Слушай меня внимательно. По моему знаку отпускай дерево.

— Тогда меня снова снесёт ветром! — возразила Джен.

По тону девушки я поняла, что она близка к истерике. Клюквенный сок — это, конечно, хорошо, но открывать Врата несколько раз подряд — работа всё равно не шуточная. А усталость не слишком помогает психологической стойкости. Особенно когда оказываешься в чужом мире, полном жаждущих сожрать тебя существ, и не имеешь при этом возможности свободно передвигаться.

— Знаю, — успокаивающе сказал Ирвин. — Так и нужно. Не бойся, я тебя направлю. Но как только доберёшься вон до того дерева…до той пальмы, — он указал туда, где мы изначально рассчитывали открыть Врата, чтобы оказаться в башне, — хватайся за неё и крепко держись. Всё поняла?

Джен энергично кивнула, прикусив губу.

Продолжая обхватывать ветку левой рукой, Ирвин раскрыл правую ладонь. Широко растопырил пальцы, вытянул руку, ловя ветер. Скользящие над травой листья на мгновение остановились, а затем устремились в обратную сторону, обгоняя друг друга, с куда большей скоростью, чем прежде. Я заметила, что ветер изменил скорость и направление лишь на небольшом участке, том самом, что отделял Джен от нужной нам пальмы. За спиной у Ирвина, равно как и справа от него, движение воздуха оставалось прежним.

— Давай! — крикнул он.

Было видно, как Джен напряглась, на мгновение зажмурилась, но потом открыла глаза и, сжав зубы, расцепила обнимавшие ствол руки. Ветер тут же подхватил её и устремил в мою сторону. Ещё пара мгновений — и девушка пролетела мимо. К слову сказать, мне пришлось схватиться за свою ветку куда крепче, иначе бы я не удержалась.

Привратница вскрикнула: её стало сносить правее, чем нужно, и она рисковала пролететь мимо пальмы. Но Ирвин едва заметно пошевелил рукой, подправляя траекторию движения. В итоге Джен почти что врезалась в нужное нам дерево и своевременно вцепилась в низко растущую ветвь. В отличие от классических пальм, ветки этого дерева начинали расти довольно-таки низко.

Ветер сразу же стих. Точнее сказать, стал прежним: сменил направление и ослаб.

— В порядке? — коротко спросил Ирвин.

Теперь ему приходилось кричать по-настоящему громко, иначе Джен бы не услышала.

— Да!

Её голос оказался недостаточно сильным, но ответ можно было угадать по движению губ и по кивку.

— Тогда открывай проход, а потом крепко держись! — крикнул Ирвин. — Тебе придётся задержаться на случай, если не все успеют за полторы минуты. Справишься?

— Да!

На этот раз голос Джен прозвучал более громко.

— Хорошо! Все остальные, готовьтесь! Как только поднимется ветер, отпускайте деревья. Я направлю поток воздуха прямо к Вратам.

Я приготовилась. Ветер снова усилился, принялся трепать юбку и волосы, подхватил листья, должно быть, уже ошалевшие от постоянной смены направления. Вихрь подхватил Винсента и Дилана, понёс прямиком к открытому Джен проходу. Но я мешкала. Одна мысль молнией рассекла мозг. А как же сам Ирвин? Вихрь, который он создаёт, возникает в паре шагов от него, впереди. Значит, Ирвин может переместить нас, но не самого себя.

— А ты что медлишь? — услышала я его возглас.

— Подожди! Прекрати всё это! — прокричала я, имея в виду ветер.

Ирвин понял. Опустил руку. Ветер стих. Винсент и Дилан уже исчезли в глубине овального прохода. Джен по-прежнему держалась за ветку пальмы и внимательно следила за нами.

— Постарайся меня поймать, если что! — попросила Ирвина я и, долее не медля, отпустила свою ветвь.

Движение было таким же, как и в прошлый раз. Не слишком приятным в силу нехватки контроля, но и сравнительно медленным. Меня сносило немного в сторону, но Ирвин, чертыхаясь, вытянул руку, и успел поймать меня за запястье. Притянул к себе. Я схватилась за него и вскоре благополучно устроилась рядом, в обнимку с соседней веткой.

— И что это за фокусы? — осведомился Ирвин.

По-моему, он не столько был возмущён, сколько стремился изобразить возмущение.

— Беру пример с тебя, — откликнулась я.

— В каком это смысле? — удивился Ирвин.

— А в том, что главный фокусник — это у нас, кажется, ты.

— Надо же? Даже и не догадывался.

— Да? В таком случае, может быть, объяснишь мне, непонятливой, как именно ты сам собираешься добраться до той пальмы? — Я подула себе на лоб, силясь избавиться от лезшей в глаза пряди. — Ты ведь не можешь переправить сам себя тем же способом, каким переправил ребят?

Впрочем, задавать этот вопрос было необязательно: по его молчанию я уже поняла, что оказалась права.

— Ты невероятно догадлива: не могу, — нехотя подтвердил Ирвин. — И что с того?

— Да так, ничего, — почти развеселилась я. — Сущие пустяки. Мне просто любопытно, как ты собираешься выживать в мире тъёрнов. Уже продумал детали?

— Ерунда, — отозвался Ирвин. — Есть масса способов добраться до Ворот… рано или поздно.

— Каких, например? — поинтересовалась я, игнорируя до поры до времени его последние слова.

— Например, дождаться, пока стихнет ветер и аккуратно перебраться по земле, — спокойно ответил Ирвин.

Я лишь скептически хмыкнула. Здешний естественный ветер, с того момента, как он начался, не только не стихал ни на секунду, но за последнее время ещё и усилился. Кто знает, сколько придётся ждать, пока он прекратится. Час? Два? Трое суток?

— Какие-нибудь другие варианты будут?

— Будут, разумеется. — Ирвин пренебрежительно передёрнул плечами. — К примеру, можно дождаться, пока вы закончите свои дела в башне и вернётесь обратно. Готов поспорить, это в любом случае придётся делать тем же путём. Тогда вы доберётесь до меня вместе с ветром, а затем Дженни откроет проход прямо отсюда.

О таком варианте я действительно не подумала. Однако здесь было несколько «но», и все они мне сильно не нравились.

— А если за то время, что нас не будет, здесь появятся тъёрны? А если ветер переменится, и мы не сможем до тебя добраться? А если что-то случится там, в башне, и ты просто-напросто застрянешь в этом мире?

— У тебя слишком много «если», — усмехнулся Ирвин. — Проблемы следует решать по мере поступления.

— Наоборот, если дождаться, когда они «поступят», может оказаться поздно, — проявила упрямство я. — И ещё: почему ты называешь её Дженни?

Поджав губы, я устремила взгляд в сторону девушки, всё ещё дожидающейся возле Врат. Она прислушивалась к нашему разговору с очевидным интересом.

— А как ещё её называть? — хмыкнул Ирвин. — Она же чистой воды ребёнок.

— Никакой она не ребёнок! — возразила я.

— Простите, конечно, что вмешиваюсь, — в голосе Привратницы сквозила насмешка, — но вам не кажется, что эту тему можно было бы обсудить как-нибудь в другой раз?

— Логично, — признала я. — Джен, ещё всего пару минут.

Врата к этому моменту успели закрыться, отрезав нас от собственного мира, а также от Винсента с Диланом.

— Ирвин, подстрахуй меня!

Продолжая одной рукой держаться за ветку, другой я стала стряхивать с плеча свою дорожную сумку. Затем открыла её и принялась копаться внутри. Получалось медленно и неловко: всё же действовать только одной рукой крайне неудобно.

— Что ты делаешь?

Нахмурившись, Ирвин передвинулся ко мне поближе и обхватил меня одной рукой, после чего снова сжал пальцами ветку.

— Проверяю, взяла ли с собой документы, — съязвила я. — Решила остаться здесь вместе с тобой. Будем вдвоём убегать от тъёрнов, прятаться в укрытиях и делать вылазки, чтобы освоить местный ветер. Потом передадим навыки нашим потомкам. Глядишь, лет через тысячу этот мир заполнится людьми, которые отвоюют его у тъёрнов.

— Прекрасная перспектива, — хмыкнул Ирвин. — Тебе настолько захотелось заделаться прародительницей, что ты даже готова поселиться в этом мире?

— Нет, — возразила я, наконец-то извлекая из сумки искомое. — Мне настолько НЕ захотелось, чтобы один язвительный нахал остался тут в качестве тъёрновой закуски.

Ирвин на мой выпад не ответил. Склонив голову набок, он разглядывал извлечённую мной верёвку.

— Чёрт, а почему я сам об этом не подумал? — пробормотал он.

— С удовольствием обсудила бы этот вопрос во всех подробностях, — осклабилась я, — но, кажется, сейчас нет времени. Давай руку!

Процесс был непростым, поскольку и мне, и Ирвину приходилось всё время держаться за дерево, и всё-таки я достаточно быстро обвязала один конец верёвки вокруг его запястья.

— Ну что, окольцевала меня и довольна? — изогнул брови он.

— Чрезвычайно, — энергично кивнула я. — Так бы тебя за собой и водила.

Необходимость держаться за дерево, чтобы не улететь, не помешала ему щёлкнуть меня по лбу. Но, увы, помешала мне дать сдачи.

— А теперь самое интересное, — усмехнулся Ирвин.

С тяжёлым вздохом я передала ему второй конец верёвки. Настала его очередь обвязать моё запястье.

— Какова вероятность, что верёвка не выдержит? — обеспокоенно спросила я. — Она крепкая, но…

— Скорее выдержит, чем нет, — отозвался Ирвин, проверяя верёвку. — А более точно скоро узнаем. Готова?

— Да.

— Дженни, открывай! — крикнул Привратнице Ирвин. — И сразу же уходи сама!

Ну, конечно же, он должен был сказать «Дженни». Причём сделал это на сей раз совершенно осознанно, даже глаза на меня в процессе скосил. Ничего, вот доберёмся до своего мира, вернём себе привычный вес, тогда я с ним поговорю…

— Да уж дождусь вас как-нибудь, — проворчала Джен, разворачиваясь к стволу лицом и снова прикладывая к нему ладонь.

— Оставайся на месте, — велел мне Ирвин. — Отпускай только по моему знаку.

Он стал аккуратно перебираться по ветке подальше от меня, в ту сторону, в которую дул естественный ветер. Затем широко раскрыл ладонь, направляя её в мою сторону.

— Сейчас! — крикнул он.

На сей раз я без страха разжала пальцы. И сразу же оказалась подхвачена воздушным потоком, который вызвал Ирвин. Верёвка натянулась, и Ирвин стал передвигаться следом за мной.

Я летела спиной вперёд и оглянулась, чтобы отыскать взглядом Джен. Девушка уже открыла Врата и теперь нетерпеливо поджидала нас. Только я заметила, что нас сносит немного в сторону, как Ирвин уже выровнял направление. При этом он громко ругнулся, и я снова повернулась к нему. Сам Ирвин, как оказалось, передвигался в основном по земле, поскольку его не несло ветром, а только утягивала за мной верёвка. Поскольку скорость была приличная, ему приходилось непросто. Однако же серьёзно жертвовать скоростью он не хотел: отсюда действительно было пора убираться, да и возможностей Джен не хватит до бесконечности.

Во Врата меня занесло всё тем же ветром. Когда он резко стих, я с трудом удержалась на ногах, вцепившись обеими руками в перила. Передо мной уходила вверх каменная лестница; я обнаружила себя стоящей на второй ступеньке. Почувствовав толчок в спину, вышла из состояния оцепенения и пробежала на несколько ступенек вверх. Через Врата в башню шагнул Ирвин, а за ним и Джен.

— Где вас носило??? — набросился на меня Винсент.

Воин говорил вполголоса, дабы на его крик не сбежалась вся местная стража, но сдерживался явно с трудом.

— Мы с Диланом чуть не поседели, когда проход закрылся, а вы остались с той стороны!

— Как только смогли, так сразу и пришли, — пожала плечами я. — Что у вас тут?

Обзор помещения изнутри никаких особенных результатов не дал. Башня, как башня. Неровные стены, узкие ступени, окна отсутствуют. Потолок утопает в темноте далеко вверху. Свет дают немногочисленные факелы.

— Охраны нет? — конкретизировала свой вопрос я, понижая голос.

— Только эти двое.

Я проследила взгляд Винсента и лишь теперь заметила два тела, лежащие у подножия лестницы. Форма та же, что и у других здешних стражников; я успела к ней присмотреться, пока мы наблюдали за башней снаружи.

— Мертвы?

— Один, — ответил Винсент. — Второй оклемается.

— Не слишком ли маленькая охрана? — подозрительно нахмурилась я.

— Насколько можно судить, остальные снаружи. — На всякий случай Дилан тоже говорил тихо. — Должно быть, они считают, что караулить внутри нет смысла.

Внизу что-то зашуршало, и я резко отдёрнула ногу. С облегчением выдохнула. Просто сухой лист. Только огромный. Небольшой сувенир, случайно захваченный нами из мира тъёрнов.

— Идёмте!

Отходивший к стене Винсент вернулся, держа в руке зажжённый факел. Воин выглядел взволнованным и нетерпеливо мотнул головой в сторону подъёма.

— Постой! Нам нужен ключ.

— Какой ключ?

— От комнаты, где они держат Селину. Если стражи здесь так мало, значит, она заперта. И ключ наверняка у кого-нибудь из этих.

Я шагнула было к телам. Рука резко ушла назад, а за спиной чертыхнулся Ирвин.

— Ничего не забыла? — едко осведомился он.

— А что это у вас тут такое интересное? — подался вперёд Дилан.

— Тебя не касается! — хором отрезали мы с Ирвином.

Дилан отступил, но явно порадовался такому единодушию. Ирвин спустился ко мне и развязал узел на моём запястье. Собственную руку освобождать не стал, просто засунул свободную часть верёвки за пазуху.

Тем временем Винсент принял на себя роль мародёра и, склонившись над телами охранников, быстро их обыскал. Удовлетворённо выдохнул, обнаружив у одного из них связку ключей. Вот теперь мы стали быстро подниматься по лестнице.

Вопрос о том, где именно держат Селину, не возникал. Не считая караулки слева от входа, здесь была только одна комната, и располагалась она на самом верху. Поднимались быстро, стараясь при этом громко не топать. После каждого пролёта кто-нибудь перегибался через перила, чтобы посмотреть вниз.

Добравшись до двери, мы долго не могли отдышаться. Как-никак высоко, а передохнуть по дороге не останавливались. Винсент принялся греметь ключами, подбирая нужный. Ирвин с Диланом обменялись несколькими короткими фразами.

— В случае необходимости здесь удобно держать оборону, — пояснил Ирвин в ответ на наши с Джен вопросительные взгляды. — Лестница узкая, дверь тоже. Это помешает им полноценно воспользоваться численным преимуществом.

Я мрачно кивнула, думая о том, что лучше бы такое удобство нам не пригодилось. Сколь бы удачной ни была занимаемая позиция, сражаться против всей здешней охраны трое мужчин смогут недолго.

Заскрипел, а затем громко щёлкнул старый замок. Винсент рванул на себя тяжёлую дверь и сам первым ворвался в комнату, на всякий случай держа оружие наготове. Мы поспешили следом за ним.

Комната оказалась просторной, а убранство — вполне приличным, хоть и не таким роскошным, как во дворце. Тяжёлые тёмно-зелёные гардины, зелёный же ковёр с затейливым, но ничего не значащим узором. Мебель массивная, старомодная, немного обшарпанная, но вполне функциональная. Широкий стол на высоких ножках, глубокий сундук для вещей, кровать у боковой стены. Как узница с опытом, я обратила внимание, что окно не забрано решёткой. Ничего удивительного: куда отсюда сбежишь? Разве что головой вниз на камни.

Около окна стояла Селина. Выглядела она — комар носа не подточит. Почти так же безукоризненно, как и всегда. Что ни говори, красива; Винсента можно понять. Выдавали её разве что появившиеся под глазами круги, заметные несмотря на использование косметики. Взгляд настороженный, даже затравленный, но испуганным я бы его не назвала. Губы сжаты, подбородок решительно приподнят, рука сжимает рукоять кинжала. Как это они недосмотрели? Впрочем, это как раз понятно. Арест арестом, но обыскивать женщину её положения сочли неприемлемым, как ни крути, она всё ещё остаётся королевской невестой. Да и что она может противопоставить здешней охране? Даже с кинжалом.

При виде Винсента глаза Селины слегка сощурились, а затем, наоборот, расширились от удивления. С неразборчивым звуком, непроизвольно слетевшим с губ, она бросилась к нему в объятия. На мгновение прижалась щекой к груди, потом, обхватив руками его голову, горячо поцеловала в губы. Я только сейчас осознала, насколько Винсент выше неё ростом.

Истинно интеллигентные люди просто обязаны были если не выйти, то как минимум отвернуться, предоставляя влюблённым возможность пережить эти секунды более или менее наедине. Среди нас истинно интеллигентных людей не оказалось.

Оторвавшись от губ Винсента, но по-прежнему не выпуская его из объятий, Селина недоверчиво покачала головой.

— Вот уж чего я ожидала в самую последнюю очередь, — с улыбкой призналась она, глядя в глаза Воину.

По-моему, наше присутствие в комнате её вообще мало интересовало.

— Любопытно, чего ещё ты должна была от меня ожидать в сложившейся ситуации? — усмехнулся Винсент.

Вопрос, пожалуй, был риторическим, но Селина ответила.

— Я надеялась, что Рамиро выпустит тебя из дворца живым. А тебе хватит ума уйти как можно дальше прежде, чем он передумает. Сказать по правде, на большее я не рассчитывала. И уж никак не предполагала, что тебе хватит безрассудства заявиться сюда.

— Вы его переоценили, миледи, — не удержался от комментария Дилан.

Улыбка Селины стала шире. Она перевела взгляд на Следопыта, но совсем ненадолго. И, отвечая, уже вновь глядела на Винсента.

— Напротив, я его недооценила, — заметила она. — Хотя должна была бы знать его лучше. Будет мне хороший урок.

— Как насчёт того, чтобы побыстрее отсюда убраться?

Ирвин, похоже, не вполне проникся торжественностью момента.

Виновато улыбнувшись, Селина чуть отстранилась от Винсента.

— Вы совершенно правы, юноша. Мудрые выводы могут подождать.

Обращение «юноша» Ирвина немало удивило и, готова поспорить, ни капли не порадовало. Однако он не счёл нужным как-либо выражать своё отношение вслух, лишь вопросительно изогнул брови.

— Вам нужна помощь со сборами? — обратилась к Селине я.

Помещение выглядело вполне обжитым. Беглого осмотра комнаты было достаточно, чтобы увидеть не только мебель, но и массу личных вещей — маленькое круглое зеркальце, браслет, гребень, накинутая на спинку стула шаль.

— Нет. — Селина с улыбкой покачала головой. — Жизнь значительно дороже безделушек.

Стало быть, хорошо знает, что долго оставлять её в живых Рамиро не планирует, подумала я. Неужели он сам так прямо ей и сказал? Впрочем, навряд ли. Скорее любимая женщина Винсента сумела сделать правильный вывод самостоятельно. В этом умении ей не откажешь.

— В таком случае идём.

Винсент открыл дверь и первым вышел из комнаты. Быстро оглядевшись, сделал нам знак следовать за ним.

Мы начали спускаться по лестнице, но, одолев всего лишь пару пролётов, были вынуждены остановиться. Снизу послышался громкий топот. Посмотрев вниз, Винсент резким взмахом руки велел нам возвращаться. Не медля, мы поспешили наверх. Один за другим забежали обратно в комнату. Ирвин задержался, несколько секунд постоял, перегнувшись через перила, потом ринулся следом за нами и, закрыв дверь изнутри, запер её на ключ.

— Не успели, — констатировал он, одновременно оглядывая комнату.

— Сколько их, успел заметить? — спросил Дилан.

— Десяток, так точно, — мрачно ответил Ирвин. — Но они продолжают входить в башню, так что будет больше.

— Видимо, все сбежались после того, как обнаружили тех двоих, — заключила Джен.

— Что делаем?

Следопыт был настроен на конструктивный лад.

Винсент пощёлкал пальцами, раздумывая.

— Держать оборону сможем довольно долго, — констатировал он.

Однако по тону и выражению лица было видно: высказанный вариант ничуть его не удовлетворяет. В этом Воин оказался не одинок.

— Для желающих умереть смертью героя прекрасное решение, — не удержался от язвительного комментария Ирвин.

— Если у кого-то есть другое решение, пускай он просто-напросто его озвучит, — не менее едко предложил Винсент.

Селина, подняв бровь, не без интереса перевела взгляд с Винсента на Ирвина и обратно. Она стояла немного в стороне, не хватаясь за Воина и не вешаясь ему на локоть, отлично понимая, что в данный момент мужчинам надо предоставить максимальную свободу действий. Взволнованной она безусловно выглядела, но никак не паникующей. В руках снова появился кинжал, прежде спрятанный в крепившихся к поясу узких ножнах.

— Другое решение есть, — отозвался Ирвин, умышленно игнорируя интонацию Винсента. — Для начала, если никто здесь не горит желанием пасть смертью храбрых, забаррикадируем дверь, чтобы их задержать. А дальше уйдём через окно.

— Через окно не получится, — возразила Селина. — Здесь слишком высоко и в стене мало неровностей. Уж поверьте мне, я успела об этом подумать.

— К тому же нас там уже поджидают, — добавил Дилан, глядя вниз.

— Дверь! — лаконично напомнил Ирвин, начиная самостоятельно пододвигать ко входу стол.

Дилан с Винсентом присоединились к нему. Вариант пасть смертью храбрых никому не улыбался. Трусов среди нас не было, но перспектива жить жизнью храбрых определённо нравилась нам больше.

Тяжёлый стол перевернули столешницей вниз и придвинули вплотную к двери. Сверху водрузили сундук, подпёрли эту конструкцию стульями.

— Уходить будем не по стене, — тяжело дыша, объяснил Ирвин, когда основная часть работы была позади, и стало допустимо тратить силы на разговоры. — А через мир тъёрнов.

Глаза Селины в очередной раз расширились, однако она ничего не сказала. Лишь продолжала слушать, внимательно ловя каждое слово.

— Но Ирвин, в мире тъёрнов будет так же высоко, как здесь! — воскликнула я, чувствуя, как проносится в душе буря разочарования. Мне-то казалось, что у Ирвина уже есть реальное решение. — Если Джен откроет Врата прямо отсюда, мы попросту разобьёмся! Или ты думаешь, нам повезёт попасть на верхушку какого-нибудь дерева?

Учитывая высоту тамошних деревьев исключать такой вариант в принципе было нельзя.

— Стелла, — Ирвин подошёл и положил руки мне на плечи, — припомни, сколько мы весим в мире тъёрнов. Даже если за входом не окажется никаких деревьев, наши шансы упасть ничтожно малы, а шансы при этом разбиться и вовсе мизерны. Представь себе, как падает на землю кленовый лист. Медленно, мягко и плавно. И без потерь. Но падать и не придётся. Нас наверняка сразу же подхватит воздушным потоком. А дальше мы спустимся постепенно, параллельно продвигаясь в нужном направлении. Я это устрою. Дженни, ты готова? Сможешь ещё два раза открыть проход?

— Да, — кивнула Привратница. — Я уже подкрепилась.

Она помахала пустой флягой из-под клюквенного сока. И, отбросив её в сторону, приложила ладонь к стеклу.

А Ирвин между тем извлёк из-за пазухи верёвку.

— Ты же не рассчитывала так легко отделаться? — ухмыльнулся он.

Я с деланным неудовольствием протянула руку.

Вышло именно так, как говорил Ирвин. Деревьев под нашими ногами не оказалось, но нас и вправду сразу же подхватил ветер. Если мы и спускались к земле, то лишь совсем чуть-чуть. Чтобы не растеряться, через Врата прошли быстро, один за другим, задержав дыхание и стараясь не смотреть вниз. Я шла предпоследней, Ирвин — последним. На сей раз естественный ветер дул в нужном нам направлении, поэтому Ирвин лишь немного его усилил, а затем, как и обещал, плавно спустил нас вниз. Джен снова открыла проход, последний на сегодняшний день. Убедившись в том, что с той стороны вполне безопасно, мы, один за другим, исчезли из мира тъёрнов, очень надеясь, что навсегда.

Глава 26. Джен

Временным убежищем нам послужил старый охотничий домик, расположенный посреди леса в относительной близости от Истендо. Когда-то нам с ребятами доводилось останавливаться в этом домике на ночлег. Мы это место запомнили, и в ходе приготовлений к побегу Винсента, а затем и Селины, Джен с Диланом съездили туда, убедились, что дом по-прежнему необитаем, немного прибрались и привезли кое-какой еды. На несколько миль вокруг не было никаких, даже самых крохотных, селений, наезженные дороги тоже проходили стороной, так что чувствовать себя здесь можно было относительно спокойно. Как минимум не менее спокойно, чем где-либо ещё в пределах Линзории. Пересекать же государственную границу по горячим следам было опасно. Подозреваю, что Винсент собирался встретиться с отцом и снова переговорить с ним на эту тему теперь, когда события уже нельзя было повернуть вспять. Поставил бы его величество перед фактом, пообещал бы какое-то время побыть хорошим сыном при условии, что тот поможет предполагаемой невестке, и всё бы так или иначе устроилось. Однако у событий была собственная точка зрения на то, как им развиваться.

Ночь мы провели в упомянутом мною выше домике. Помещение состояло из трёх небольших комнат, которые мы поделили по-братски. Одну уступили Селине, для которой подобное местонахождение и без того являлось резким снижением уровня комфорта. Хотя к чести леди Палейно следует сказать, что она ни разу не только не пожаловалась на столь средненькие условия, но даже напоказ не поморщилась. Итак, одна комната досталась Селине, но как-то так случилось, что Винсент удалился туда вместе с ней. Остальные две комнаты должны были занять мы с Джен и Ирвин с Диланом соответственно. Но Дилан вдруг заартачился, заявив, что не желает ночевать в компании Торендо и ему будет куда как комфортнее с Дженни. В результате такой рокировки мы с Ирвином оказались в одной комнате — чего Следопыт, судя по хитрой ухмылке, и добивался. В общем, в обиде никто не остался.

Наутро Джен отправилась в Истендо, чтобы разыскать Эмерико. Никаких возражений она не намерена была слушать, да в целом особенно сильно возражать никто и не пытался. Мы хорошо помнили её недавнее возмущение, когда Следопыт лишил её возможности сообщить менестрелю об изменении в нашем положении. Однако же Дилан и на этот раз взялся проводить её до дома Эмерико, искренне пообещав сразу после этого исчезнуть. Далее он был намерен немного покрутиться по городу и выяснить, какие ходят слухи о побеге Селины и об исчезновении монтарийского принца. Ирвин тоже отправился в город. Во-первых, у него там были срочные дела, во-вторых, долгое отсутствие могло навести на ненужные подозрения. Винсент с Селиной остались в охотничьем домике. Им как личностям публичным и одновременно находящимся в розыске появляться в Истендо было особенно опасно. Для нас с Диланом и Джен дело обстояло несколько проще. Слишком откровенно светиться в городе не стоило, однако вероятность того, что нас узнают и задержат, была существенно ниже. Особенно если подстраховаться, как следует спрятав под капюшоном лицо.

И всё-таки соваться в Истендо без особой причины не стоило, поэтому я тоже осталась в охотничьем домике, хоть и понимала, что моя компания Винсенту с Селиной явно не требуется. По мере возможного решала эту проблему, отправляясь в лес за ягодами и по воду.

Дилан вернулся в середине дня. Рассказал, что менестреля они застали дома сразу, и Джен пообещала вернуться к нам не позже, чем к следующему утру. В крайнем случае — прислать весточку через Ирвина.

Наутро Привратница не появилась. Не находя себе места от беспокойства, мы всё-таки выждали до полудня, а затем отправились на поиски. На этот раз в город поехали все, кроме Селины, для которой такая вылазка была наиболее опасной. Первым делом Дилан привёл нас к дому менестреля. Мы долго стучали, обошли жилище со всех сторон, но там по всем признакам никого не было. Договорившись встретиться на этом же месте через два часа, разделились и отправились в разные части города. Я — к Ирвину, узнать, не получал ли он известий от Привратницы. Дилан с Винсентом решили обойти те места, где можно было повстречать Эмерико — центральную площадь, трактир, в котором мы когда-то впервые с ним познакомились, точки, где периодически проводились выступления менестрелей. Через два часа встретились уже вчетвером: Ирвин пришёл вместе со мной. Ни о Джен, ни о менестреле ничего так и не было слышно. Оба как сквозь землю провалились.

Мы снова постучались. Тишина. Принялись колотить в дверь. Никакой реакции. Винсент уже хотел дверь выломать, когда мы заметили осторожно приближающуюся к дому женщину. Блондинка лет пятидесяти, среднего роста, с собранными в пучок волосами. Она остановилась в нескольких шагах, напряжённо разглядывая нашу компанию. Мы тут же поспешили изобразить максимально благообразные лица.

— Простите, госпожа, вам знакомы хозяева этого дома? — шагнул в её сторону Дилан. И, видя, как женщина испуганно отшатнулась, добавил: — Вы не подумайте ничего дурного, мы просто ищем свою подругу, она пропала, и мы волнуемся.

Женщина немного расслабилась.

— А кто она, ваша подруга-то? — спросила она, подходя поближе. — Может, она где-то по соседству живёт?

— Она не здесь живёт, — вмешалась я. — Мы ищем её друга, менестреля по имени Эмерико. Молодой такой, светловолосый, невысокий. Вы его не знаете?

— Знаю, — кивнула женщина. — Он снимает у меня комнату.

— То есть это ваш дом? — уточнил Дилан.

— Ну да.

— Мы давно стучимся, но никто не открывает, — объяснил Винсент. — Хотя мы точно знаем, что они должны быть здесь. Не возражаете, если мы зайдём? Мы хотели бы убедиться, что ничего не случилось.

Женщина немного помялась, поозиралась и, подбодрённая наличием прохожих, согласно кивнула.

— Заходите, — сказала она, отпирая дверь. — Правда, вряд ли вы здесь кого-то найдёте. Ваш менестрель тут очень редко бывает.

— То есть как? — нахмурилась я. — Вы же сами говорите, что он снял у вас комнату?

— Комнату снял, — согласилась женщина, — ну, и что с того? Приходит он редко, за всё время небось больше недели не прожил.

— А как давно он снимает жильё? — спросила я, чувствуя, как по телу пробегает холодок.

Женщина задумалась.

— Месяца полтора, — ответила она затем.

Мы с Винсентом быстро переглянулись. Примерно столько времени мы и находимся в Истендо. Стало быть, менестрель въехал сюда более или менее тогда же, когда наша четвёрка познакомилась с ним в трактире.

— А знаете, теперь я, кажется, поняла, кого вы ищете! — воскликнула женщина, пропуская нас в прихожую. — Молоденькая такая девушка, да? Худенькая, волосы короткие?

— Да, она! — хором ответили мы. — Вы знаете, где они могут быть?

— Нет, не знаю, — разочаровала нас хозяйка. — Знаю только, что она здесь бывала. Да, почитай, менестрель и сам сюда только вместе с ней и приходил. А остальное время, видать, где-то в другом месте останавливался.

Наши взгляды стали ещё более мрачными.

— Где его комната? — резко спросил Винсент.

— Вон.

Почувствовав в его голосе угрозу, пусть и не адресованную лично ей, женщина робко указала нам на закрытую дверь. Винсент распахнул её с полпинка, мы вбежали внутрь.

Обычная комната, простая, обставленная старой неказистой мебелью, вместе с которой, ясное дело, и сдавалась, чисто убранная. Личных вещей жильца очень мало, это сразу бросалось в глаза. Винсент быстро прошёл по комнате, распахнув дверцу шкафа и открыв крышку сундука. И там, и там пусто. Кто бы ни снимал это помещение, либо он никогда здесь толком не жил, либо съехал и возвращаться не собирался.

— Поймаю — голыми руками придушу! — процедил Дилан.

Меня порадовало то, что слово «если» в этом его высказывании не прозвучало.

— Как вас зовут? — обратился к хозяйке дома Ирвин.

— Дэнна Арино, — стушевавшись, пролепетала та.

— Госпожа Дэнна Арино, — официальным тоном произнёс Ирвин, — я представляю здесь королевскую гвардию. Мы проведём в этой комнате обыск. Прошу вас сохранять спокойствие. В случае, если мы решим изъять что-либо из помещения, мы вас известим.

Взяв таким образом ситуацию в свои руки, он шагнул к столу и выдвинул ящик. Параллельно сделал остальным знак присоединяться. Упрашивать никого не пришлось. Мы быстро перерыли комнату. Вещей, как я уже упоминала, оказалось мало, и по большей части они принадлежали не менестрелю, а хозяйке дома. И тем не менее один предмет, достойный внимания, нам удалось найти.

— Что это такое? — хмурясь, спросил Дилан.

В руках Следопыт держал полупустой тюбик, только что извлечённый из очередного ящика.

— Дай сюда, — попросила я и принялась вертеть находку в руках.

Открыла тюбик, принюхалась, выдавила немного содержимого на руку. И медленно села на табурет.

— Что? — настойчиво спросил Винсент.

Я подняла на него несчастный взгляд.

— Новое средство, разработанное специально для модниц из высшего общества, — тихо сообщила я.

— И что это значит? — раздражённо поинтересовался Винсент. — Что менестрель — большой модник?

Не отрывая взгляда от Воина, я покачала головой.

— Это средство используют, чтобы перекрашивать волосы. Из тёмных в светлые.

Винсент опустился на соседний табурет. Ирвин откинул голову назад. Дилан стукнул кулаком по раскрытой ладони.

— Чисто теоретически, — проговорила я, — мужчина мог бы воспользоваться таким средством просто для того, чтобы лучше выглядеть, но…

— …но вернее всего он сделал это, чтобы никто не заподозрил в нём тъёрна, — мрачно закончил за меня Винсент.

Я вынужденно кивнула.

— Тем более, что средство новое, редкое, и крайне дорогое. Особенно для простого менестреля.

— Убью подонка, — повторил Дилан, принимаясь ходить из угла в угол. Когда он поравнялся с хозяйкой, та испуганно отпрянула, после чего и вовсе выбежала из комнаты. — И никакого шанса на возвращение он не получит.

— Дилан, сядь! — властно сказал Винсент. Следопыт недовольно сверкнул глазами, но послушался. — Если он тъёрн, в этом есть одно преимущество. Полнолуние — завтра. Значит, она жива, и до следующей ночи он её не тронет. Это даёт нам время на поиски.

— Очень мало времени, — буркнул Дилан.

— Успеем, — отрезал Винсент.

— Одного не понимаю, — пробормотала я. — Они знакомы уже полтора месяца. Почему он не тронул её до сих пор? Почему только теперь?

— Может, у него попросту не было такой возможности, — предположил Винсент, устало потирая виски. — Вспомни: в ночи лунной активности мы всегда были вместе. Охотились на дворцового тъёрна. В последний раз — сидели под домашним арестом у моего отца. Этот гад, между прочим, крутился под окнами. Да только добраться до неё не мог.

— Ты ошибаешься, — возразила я. — Одна возможность у него точно была. В ту ночь, когда меня привели к вам в тюрьму. К тому моменту мы трое уже были несколько дней как арестованы. А Джен единственная оставалась на свободе, и человеком, который ей в этом помог, был именно менестрель!

— Тогда не знаю, как это объяснить — отмахнулся Винсент, вставая с табурета. — В любом случае здесь нам делать больше нечего. Предлагаю вернуться в лагерь, сесть и как следует всё обдумать. Ближайшие сутки обещают быть полными деятельности. И будет лучше хорошенько распланировать каждый шаг.

Так мы и поступили. Вернулись в охотничий домик, где оставалась приличная часть наших вещей, которые вполне могли в скором времени понадобиться, и где мы могли поговорить без посторонних ушей. Можно было бы, конечно, поехать в дом Ирвина, но это было для нас небезопасно. Всё же в Истендо мы по-прежнему оставались преступниками, а меня с этим домом связывало достаточно многое, чтобы за ним на всякий случай присматривали.

— Думаем, думаем! — в очередной раз воскликнул Винсент.

Теперь именно он мерил шагами комнату, в то время как остальные сидели кто на кровати, а кто на стульях, предварительно развернув их к центру помещения.

— Где мы ещё не искали? — настойчиво спросил Воин.

Мы лишь развели руками, кто расстроенно, кто виновато. О менестреле мы знали довольно-таки мало. Те места, где он мог находиться в силу своей профессии, проверили. По тавернам пробежались, по базарной площади тоже. Ирвин поручил дальнейшие поиски своим людям; если они что-нибудь узнают, то сообщат. Но это только если повезёт. Особенных зацепок ни у кого не было.

— Давайте попробуем с другой стороны, — предложил Ирвин. — Мы отталкивались от того, что он менестрель. Это не дало результата. Что вам ещё о нём известно?

— Видимо, то, что он — тъёрн, — заметила я. — Как минимум с высокой степенью вероятности.

Если мужчина перекрашивает волосы, тратя на это деньги, каковых в его распоряжении попросту быть не должно, ведёт двойную жизнь, при этом втирается в доверие к Охотникам и похищает одну из них… Гарантий нет, но в такие совпадения я не верила. И, кажется, остальные разделяли мою точку зрения на этот счёт.

— Чем это может нам помочь? — Винсент не только спрашивал нас, но и сам думал вслух. — За исключением того факта, что у нас есть время до завтрашнего вечера?

— По меньшей мере тем, что Дилан сможет отыскать его во время лунной активности, — проронила я, сама хорошо понимая: это будет слишком поздно.

Возможно, отыскать Эмерико и отомстить мы успеем. А вот спасти Джен — навряд ли.

— Где может происходить эта лунная активность? — спросил Ирвин. — В любом месте?

— На лунном холме она даёт тъёрну больше сил, — проговорила я, стараясь не смотреть при этом на Ирвина. — Но это известно Охотникам, и потому тъёрны как правило не рискуют туда соваться.

— И тем не менее это следует проверить, — отметил Ирвин. — Как минимум послать туда людей. Что ещё? Как ещё можно найти тъёрна? Может быть, через других тъёрнов?

Я резко вскинула голову. А ведь и правда. Не факт, конечно, не факт, но всё-таки…

— Мы точно знаем, что в королевском дворце есть тъёрн, — напомнила я. — Вернее, даже двое. Но учитывая то, что мы сегодня узнали… Я бы не стала исключать тот вариант, что один из них — Эмерико.

— В большинстве случаев убивали только одну девушку, — подхватил Винсент, внимательно следя за моей реакцией, дабы убедиться, что правильно развивает мою мысль. Я утвердительно кивнула. — Две жертвы были лишь один раз. Отсюда можно заключить, что второй тъёрн — приходящий, но хорошо знакомый с первым, постоянно живущим во дворце. Нет, конечно, никакой гарантии, что этот второй — Эмерико. Но мы знаем, что кое-какие связи во дворце у менестреля есть, иначе он не смог бы заблаговременно предупредить Джен об аресте и помочь ей сбежать.

— Именно так, — горячо согласилась я. — Но даже если второй не Эмерико… Помните, что нам сказал тот тъёрн, который женился на человеческой женщине? Кто-то во дворце разыскивает его сородичей. Значит, весьма вероятно, что дворцовый тъёрн знаком и с другими. Хотя это, конечно, не значит, что его легко будет разговорить.

— Предоставь это нам с Винсентом, — зловеще отозвался Дилан. — Разговорится он быстро.

— Дело за малым, — заключил Винсент. — Надо определить, кто из дворцовых обитателей — тъёрн.

Мы погрустнели. Чётко поставленные задачи — это, конечно, хорошо. Беда только в том, что вычислить дворцового тъёрна мы пытались и раньше, но, увы, безуспешно.

— Из главной пятёрки подозреваемых мы проверили почти всех. — Дилан счёл нужным направить энергию в деловое русло вместо того, чтобы растрачивать её на переживания. — На поренью никто из проверенных не отреагировал, кроме вот него. Следопыт кивком указал на Ирвина. Тот ответил сердитым взглядом.

— Верно, — кивнул Винсент, — поэтому мы решили, что нашли тъёрна, и с дальнейшими поисками не слишком напрягались.

— Давай, скажи ещё, что я виновен в вашем провале.

Ирвин начинал злиться.

— В некотором смысле можно сказать и так, — сдержанно усмехнулся Винсент.

— В нашем провале не виноват никто, кроме нас самих, — поспешила вмешаться я. — И давайте вернёмся к списку. Единственный из пятёрки, кого мы не успели проверить, — это Педро. Так, может быть, он и есть тъёрн?

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — вступила в разговор Селина. До сих пор девушка сидела на кровати и внимательно вслушивалась в каждое слово, следя глазами по большей части за Винсентом. — У нас, конечно, каждого пятого мужчину зовут Педро, но… вы ведь не имеете в виду прихвостня Рамиро?

— Именно его, — резко вскинув голову, подтвердил Винсент. — Ты что-то о нём знаешь?

— Боюсь, я буду вынуждена вас разочаровать, — протянула Селина. — Я не испытываю к Педро тёплых чувств, но он не тъёрн. Прежде, чем втереться в доверие к Рейесу, он лет десять служил у моего троюродного брата, маркиза Олендеса. Тъёрны появились в нашем мире значительно позже. Жаль, что ты не рассказал мне о вашем расследовании раньше, — обратилась к Винсенту она, видя нескрываемое разочарование на наших лицах. — В некоторых вещах я могла бы вам помочь. Помню, — улыбнулась она, останавливая собиравшегося заговорить Винсента, — мой дядя был у вас в списке. Из-за этого глупого совпадения — то, что он появился в замке тогда же, когда и тъёрн.

Наступила неловкая пауза, которую вскоре прервал Дилан.

— Что ж, стало быть, все кандидатуры из главного списка отпадают, — подвёл неутешительный итог он. — В таком случае, может быть, имеет смысл ещё раз пройтись по второстепенному списку? Винсент, он у тебя сохранился?

Воин кивнул. Вышел в соседнюю комнату и почти сразу вернулся, неся в руке помятый лист бумаги. Положил его на стол, разгладил, после чего снова взял в руку и пробежал глазами.

— Что ж, давайте посмотрим все вместе? Селина, Ирвин! — Он в первый раз обратился к последнему по имени. Между этими двоими на секунду засверкали взрывоопасные искры. Я внутренне напряглась, и, кажется, они оба — тоже, но всё обошлось. — Вы дольше нас находитесь во дворце; возможно, вам будет что сказать.

Он пересёк комнату и сел на край кровати рядом с Селиной. Дилан с Ирвином передвинули свои стулья поближе. Затем Винсент начал зачитывать список имён с фигурирующей на бумаге информацией.

Я придвигаться к ним не стала. Во-первых, и без того сидела достаточно близко, а во-вторых, список я уже не один раз видела, и он ни о чём мне не говорил. Перечисленных там людей я не знала, и добавить мне было нечего. Вместо этого я откинулась на спинку стула, прикрыла глаза и стала прокручивать в голове ключевые события, произошедшие с момента нашего прибытия в Истендо.

Решение нашлось само собой. Оно оказалось совершенно неожиданным и даже маловероятным, зато если принять его за рабочую гипотезу, абсолютно все кусочки головоломки складывались в единое целое. Всему находилось рациональное объяснение, в том числе и нашим систематическим неудачам. Да, во время работы во дворце мы раз за разом садились в лужу. Однако точнее было бы сказать, что нас туда сажали. И кое-кто несомненно получал немалое удовольствие, наблюдая за этим процессом.

Более того, объяснение находилось и всем мнимым случайностям. Селина назвала появление её дяди во дворце одновременно с тъёрном глупым совпадением? Не такое уж это и совпадение. Даже, напротив, закономерность.

Вопрос заключался в том, как высказать моё предположение остальным, чтобы они с первой же секунды не приняли его в штыки. И согласились обдумать его всерьёз, не взирая на всю кажущуюся нелепость. Ответ один: надо подвести их к нужному выводу.

— Кажется, я знаю, под чьей личиной скрывается дворцовый тъёрн, — подала голос я. И, дождавшись, когда все оторвались от списка и были готовы слушать, продолжила. — Посудите сами. Есть только один человек, к которому сходятся все ниточки. Кто мог получать информацию обо всех наших действиях на протяжении того времени, что мы действовали во дворце? Кто имел доступ к списку подозреваемых, знал, что туда включён Ирвин, и потому сообразил подставить его во время убийства Вежанны? К кому конкурсантки отправлялись на ночное свидание, не задумываясь, полностью игнорируя все указания Ирвина? Кого Лора считала настолько надёжным покровителем, что пребывала в абсолютной уверенности: какую бы гадость она ни выкинула, ей всё сойдёт с рук?

Я замолчала, собираясь с мыслями. Ответом стала тишина. Ребята слушали, хмурились, но, кажется, ещё не пришли к окончательному решению.

— Кого именно ты имеешь в виду, Стелла? — склонил голову набок Винсент. — Я понимаю, куда ты клонишь, но, полагаю, есть несколько человек, соответствующих этим условиям.

— Но только один соответствует следующим. Кто так удачно задержал нас в день, когда убили Лору и Лидию? Так удачно, что мы не смогли выйти навстречу Дилану с Джен, в результате чего и имело место то злополучное недоразумение? Кто с самого начала точно знал, что мы — Охотники, поскольку именно он и пригласил нас в Истендо? И, наконец, кого не внесли, да просто не могли внести в наш список, поскольку такое и в голову бы никому не пришло?

— Рамиро, — еле слышно выдохнула Селина.

Я энергично кивнула.

— Но это же… это же несерьёзно, — пробормотал Дилан, однако его интонация была скорее вопросительной.

— Судите сами, — развела руками я. — Когда он унаследовал трон?

— Десять месяцев назад, — задумчиво откликнулся Винсент. — До этого он жил за границей. Заметной политической фигурой не являлся, в Линзории много лет не бывал.

— В каком возрасте его вывезли за границу? — спросила я.

— В восьмилетнем, — ответил Ирвин, не менее задумчиво, чем Винсент.

— Ну вот, что и требовалось доказать, — победоносно заключила я. — В Линзорию он приехал в сопровождении небольшой свиты. Особенно близко его здесь никто не знает. Подправить цвет волос — не проблема. А дальше достаточно относительного внешнего сходства. Тело же настоящего Рамиро Рейеса, вернее всего, никто никогда не найдёт. Вопрос заключается в том, имел ли лже-Рамиро отношение к тому кораблекрушению, в ходе которого погибли все прочие наследники.

Настала очередь Ирвина подняться на ноги и пройтись туда-сюда по комнате.

— Стелла, — сказал он, останавливаясь и разворачиваясь в мою сторону, — всё это звучит логично, но ты сама не находишь, что это перебор? Тъёрн на королевском троне? Не больше и не меньше?

— Понимаю ваш скептицизм, Ирвин, — неспешно проговорила Селина, — но боюсь, что в данном случае это не так уж маловероятно. Да и потом… Мы все привыкли думать, что тъёрны — существа, чуждые нашему миру и оттого в определённом смысле ограниченные. Не слишком освоившиеся. Борющиеся исключительно за выживание. Перебирающиеся из города в город, подыскивающие себе жертв и в очередной раз срывающиеся с места, когда число убитых начинает вызывать у окружающих вопросы. Но ведь если вдуматься, рано или поздно они должны были адаптироваться. И если не все, то хотя бы наиболее умные из них должны были догадаться, что можно сделать свою жизнь значительно более качественной. И всё, что для этого нужно, — пробраться к власти.

— Селина, мне только кажется, или ты намекнула ещё на какую-то причину, заставляющую тебя думать, что Рамиро — действительно тъёрн? — прищурился Винсент.

Я удивилась, поскольку ничего такого не заметила. Но, видимо, Воин научился понимать Селину куда как лучше, поскольку та утвердительно кивнула.

— Я вспомнила одну вещь… — задумчиво произнесла она. — Мелочь, но в нынешнем контексте она приобретает совершенно новые краски. Как ты знаешь, я собирала кое-какую информацию о том, что происходит во дворце. Так вот, как-то раз меня проинформировали, что Рамиро — мужеложец.

— Что? — изумился Винсент.

Селина улыбнулась и качнула головой, давая понять, что не договорила.

— Тогда я не придала этому особого значения, — продолжила она. — Точнее сказать, меня это вполне устроило. Но сейчас я думаю, что выводы были сделаны неверные. Дело заключалось вовсе не в постельных предпочтениях Рамиро. Дело в том, — пояснила она в ответ на наши непонимающие взгляды, — что эти выводы основывались на одном простом факте. В покои Рамиро несколько раз тайно проводили мужчину. Проводил тот самый подозревавшийся вами Педро. И, как мне доложили, этот мужчина был молодым, светловолосым, интересным внешне менестрелем.

Она сделала короткую паузу перед последним словом. Умышленно или нет, не знаю, но так или иначе эффект оказался нешуточным. Мы дружно вскинули головы, делая свои собственные выводы, и вправду не имевшие ничего общего с сексуальной ориентацией короля. Точнее сказать, самозванца.

— Стало быть, вот они, наши двое тъёрнов, — заключил Винсент. — Рамиро и Эмерико. Ни того, ни другого, ясное дело, не было в нашем списке.

Голос Воина звучал спокойно, но, договорив, он громко стукнул кулаком по спинке кровати.

— Разумеется, не было, — подтвердила я. — Ведь список проходил через Рамиро. Да и потом, кому бы пришло в голову включать туда короля? А если и пришло, то кто бы посмел?

— Давайте успокоимся и ещё раз пройдёмся по фактам, — предложил Ирвин.

— Давайте, — поддержала я. — Итак, что мы имеем? Десять месяцев назад случилось несчастье, унесшее жизни почти всех членов королевской семьи.

— При этом произошло ли оно случайно или было специально спланировано, мы пока не знаем, — заметил Дилан.

— Не знаем, — согласилась я. — Кто-то либо подстроил катастрофу, либо просто держал руку на пульсе и умело воспользовался обстоятельствами. Так или иначе, в Линзорию приезжает мало кому известный Рейес, совершенно неожиданно унаследовавший трон. Наверняка какое-то время ушло на выяснения и дорогу, так что во дворце он поселился девять-девять с половиной месяцев назад. Так?

— Всё верно, — подтвердила Селина.

— Почти сразу же он делает предложение леди Палейно и не принимает отказа. — Я мельком взглянула на Винсента, запоздало засомневавшись, могу ли говорить на эту тему при Селине. Как-никак мои слова давали понять, что Воин успел поделиться со мной кое-какой информацией на сей счёт. Однако, переведя взгляд с Винсента на Селину, ни возражений, ни возмущения я не увидела и потому продолжила. — Казалось бы, не настроенную на сотрудничество конкурентку можно и устранить. Обвинить, к примеру, в государственной измене. Однако он так не поступает. Вместо этого идёт на всевозможные ухищрения, в том числе грозится обвинить в той самой измене Конрадо Палейно. Почему он так упорствует? Теперь это понятно. Не являясь настоящим Рейесом, он желает подстраховаться и стать законным королём, женившись на истинной наследнице престола. Ведь по линзорийским законам муж королевы автоматически становится королём. Поэтому даже после… — я несколько смешалась, — …того, что произошло, он продолжал настаивать на свадьбе.

— Ну, хоть в этом отношении мы охладили его пыл, — с мало свойственной ему ненавистью отметил Винсент.

Я заметила, как Воин сжал пальцы Селины, и поспешила отвести взгляд.

— Убийства во дворце начинаются двумя месяцами позже, — продолжала рассуждать я. — Но это и неудивительно. Поначалу он как следует осторожничал и только со временем стал чувствовать себя более раскованно. Причём и тогда обнаглел не сразу. Сперва довольствовался бедными девушками, смерть которых не вызвала бы большого шума. Лишь позднее дело дошло до дворянки и до конкурсанток, судьба которых вызывает общественный интерес. То ли со временем он всё острее и острее ощущал собственную безнаказанность, то ли…

Я не была уверена в дальнейшем и вопросительно посмотрела на Винсента.

— То ли он специально привлекал внимание к убийствам, чтобы впоследствии иметь повод вызвать Охотников, — проговорил он.

— Вот только зачем? — Дилан непонимающе развёл руками.

— Пока непонятно, — призналась я. — Но ведь зачем-то они похитили Джен.

— Может быть, хотят вернуться в свой мир? — высказал предположение Ирвин, но тут же сам отбросил его как несостоятельное: — Нет, после столь успешного взлёта в нашем мире это маловероятно.

— Кроме того, для возвращения в свой мир им не пришлось бы идти на такие ухищрения, — добавила я. — Достаточно было бы просто попросить. Любой Привратник открыл бы для них Врата.

— Возможно, они хотели что-то извлечь из своего мира и вернуться? — предположил Дилан.

— Боюсь, пока мы можем только гадать, — вмешался Винсент.

— Тогда давайте пока пройдёмся дальше по фактам, — предложила я. И, не встретив возражений, продолжила. — Милорд Палейно и Педро появляются во дворце в интересующий нас период не случайно, а потому, что их переезд связан с появлением Рамиро. Затем Рамиро вызывает в Истендо нас. Мы прибываем, и в самом скором времени якобы случайно встречаемся с Эмерико. Он провожает нас до трактира, и несколькими часами спустя туда же приходит послание от короля. Рамиро сам приглашает нас во дворец и точно знает, кем мы представимся. Всё инкогнито изначально пошло насмарку. Точнее сказать, тъёрнам на потеху. — Винсент и Дилан злобно скрипнули зубами. Я постаралась отнестись к собственному провалу философски. — Мы сообщаем королю о том, что собираемся собрать на лунном холме поренью — и что же? Когда туда приходит Винсент, его уже поджидают.

— Что-то не сходится, — вмешался Ирвин. — Зачем специально вызывать в Истендо Охотников, а потом пытаться их убить?

— А может быть, их именно за этим и вызывали? — склонила голову набок Селина.

— Не исключено, — согласился Винсент. — Как тъёрн Рамиро заинтересован в том, чтобы избавиться от максимального числа Охотников. Возможно, в его планах это было только начало.

— Но благодаря Селине Винсенту удаётся спастись, — отметила я, — и Рамиро решает повременить. Он благополучно водит нас за нос во время следующих двух фаз. Сам нас задерживает, тем самым лишая возможности впоследствии воспользоваться чутьём Следопыта. И сам же устраивает разнос за профнепригодность. А в следующий раз благополучно подставляет Ирвина. А дальше… — Я запнулась.

— Дальше он застаёт у меня Винсента, — Селина предпочла обойтись без жеманства, — и использует этот предлог для того, чтобы всё-таки разделаться с Охотниками.

— Видимо, так, — согласилась я. — Хотя вполне вероятно, что он действительно хотел отомстить Винсенту по личным причинам. Но для этого было совсем необязательно приговаривать к казни всех остальных. Думаю, он действительно решил воспользоваться случаем, чтобы избавиться ото всех разом.

— Но тут ему снова мешает Винсент, — подхватил Дилан. — Точнее сказать, его обворожительный папа.

Следопыт устремил на Воина насмешливый взгляд, тот в лёгком раздражении округлил глаза.

— И мы впервые за всё это время оказываемся вне поля зрения Рамиро, — добавила я. — Эмерико также теряет возможность контактировать с Джен. И это очень серьёзно его нервирует. Правда, Джен принимает его реакцию за беспокойство любящего мужчины. Теперь и мои пальцы непроизвольно сжались в кулак. Пусть мне попадётся этот Эмерико, сама ему всё поотрываю. Даже в тъёрна превращусь по такому случаю. Однако сейчас было время рассуждений, а не эмоций, и я постаралась взять себя в руки.

— А знаешь, Дилан, я должна перед тобой извиниться. Когда мы готовились к освобождению Винсента, я вместе с Джен сердилась, что ты помешал её встрече с Эмерико. Теперь я понимаю, что именно это нас и спасло. Благодаря тебе они разминулись, и менестрель так и не узнал о нашем плане по спасению Селины. В противном случае он бы незамедлительно сообщил обо всём Рамиро.

— Угу. — Особенно радостным из-за такого восстановления справедливости Дилан не выглядел. — Вот только вчера я самолично её к нему привёл.

— Мы это исправим, — заверила я, хоть, признаться, и сама понятия не имела, как.

Именно к этому вопросу мы теперь и приступили. Как разыскать и вернуть Джен. Всё остальное, в том числе и появление тъёрна на троне, отходило пока на второй план. Впрочем, игнорировать последнее обстоятельство мы тоже не могли. Поскольку единственной ниточкой, позволявшей нам выйти на Эмерико, был именно Рамиро.

— Надо привлечь твоего отца, — высказал свою точку зрения Дилан, внимательно следя за реакцией Винсента на такую идею.

Воин, против наших со Следопытом ожиданий, это предложение в штыки не принял.

— Конечно, — подтвердил он таким тоном, будто сотрудничество с его отцом само собой подразумевалось. — Но только не слишком быстро. Всё надо делать в нужный момент.

— А нынешний момент ты нужным не считаешь? — сверкнул глазами Дилан.

— Ты меня не понял, — примирительным тоном произнёс Винсент, видя, что Следопыт начинает выходить из себя. — Посуди сам, — он подошёл к Дилану и положил руку ему на плечо, — допустим, мы прямо сейчас все вместе едем к отцу, обо всём ему рассказываем и просим помощи. На какую реакцию ты рассчитываешь? Не забывай: во-первых, он страшно на меня зол после побега. Стало быть, может вообще отказаться со мной разговаривать ближайшие дней восемь. Во-вторых, очередного побега он точно не допустит, а, значит, вполне может запереть меня в какой-нибудь комфортабельной темнице или отправить в Монтарию, на сей раз в сопровождении целой армии. А в-третьих, что ты собираешься ему сказать? Ваше величество, король Линзории — не настоящий? На самом деле это тъёрн, просто он так удачно замаскировался, а потом вызвал Охотников, чтобы самого себя и поймать, но мы его вывели на чистую воду? Поэтому не мог бы ты быстренько отправить своих людей, чтобы они свергли главу государства? Отлично, лекарь для душевнобольных нам всем обеспечен. Нет, рано или поздно мне удастся его убедить. И после этого на его поддержку можно будет рассчитывать. Вот только времени у нас в обрез.

— И что ты предлагаешь? — хмуро осведомился Дилан.

Аргументы Винсента его явно убедили, как и всех присутствующих.

— Я предлагаю… — медленно проговорил Винсент, потом кивнул каким-то своим мыслям и продолжил уже более энергично. — Я предлагаю написать отцу письмо. Точнее сказать, я сам его напишу. Там изложу в общих чертах ситуацию — самые ключевые её моменты, дабы не вышел роман на несколько сотен страниц, — и сообщу, что отправляюсь на встречу с Рамиро, дабы как-то разрешить ситуацию.

— В этом случае он, кляня всё на свете, сразу же ринется тебе на помощь, — заметила я.

— Совершенно верно, — согласился Винсент. — Приблизительно на это и расчёт.

— А ты молодец, — просияла Селина, одобрительно цокнув языком.

— Но всё не так просто, — не позволил нам радоваться прежде времени Винсент. — Если отец успеет перехватить нас до встречи с Рамиро, он попросту развернёт нас и отправит к себе во дворец. А дальше всё пойдёт по описанному мной сценарию. Так что придётся действовать иначе. Письмо должно дойти до отца слишком поздно для того, чтобы он успел нас задержать. Но, по возможности, достаточно рано для того, чтобы он смог помочь нам в случае необходимости.

— Мне кажется, твоему отцу очень понравились бы твои нынешние рассуждения, — заметила я, закладывая руки за голову. — Если, конечно, я успела достаточно хорошо его узнать.

— Мне во всяком случае они нравятся всё больше и больше, — одобрительно заметила Селина.

— Я думаю, у вас с его отцом немало точек соприкосновения. Мне кажется, вы бы ему понравились, — сболтнула я, запоздало сообразив, что лезу не в своё дело, да к тому же ещё и разговариваю со вторым — а теперь, по всей видимости, уже первым, — человеком в государстве.

— Стелла, у тебя есть комментарии по делу? — насмешливо поинтересовался Винсент.

— По делу есть, — кивнула я, с радостью меняя тему. — Насколько я понимаю, ты планируешь встретиться с Рамиро. Как ты предполагаешь это сделать? Так, чтобы, во-первых, он согласился на встречу, а во-вторых, не приказал своим людям незамедлительно оторвать нам головы?

— Хороший вопрос, — признал Винсент.

По тону было ясно, что в тупик я его не поставила. Это радовало: стало быть, какие-то намётки у Воина имелись. Ирвин одобрительно мне кивнул, после чего устремил на Винсента выжидательный взгляд.

— Во-первых, хочу предупредить сразу: какие бы меры предосторожности мы ни предпринимали, это дело будет чрезвычайно опасным, — серьёзно сказал Винсент. По-моему, он даже пытался загипнотизировать нас взглядом. — Возможно, более опасным, чем всё, за что нам до сих пор приходилось браться.

— Спасибо за предупреждение, — с невесёлым смешком отозвался Дилан. — Сами бы мы не догадались.

Но Винсент на юмор был не настроен, даже на чёрный.

— При других обстоятельствах я бы не пошёл на это сам и не повёл вас, — жёстко продолжил он. — Даже ради того, чтобы разобраться с тъёрном. Даже с тъёрном, сидящим на троне. Я отложил бы действия до тех пор, пока нам не удастся заручиться по-настоящему серьёзной поддержкой сил, которые способны выступить против действующего короля. Но речь идёт о Джен, и времени у нас нет. Поэтому всё, что я могу предложить сделать, — это отправиться во дворец и нанести визит Рамиро. Думаю, что мы сможем заставить его согласиться на встречу. — Винсент немного повысил голос, перекрывая комментарии, начинавшие срываться с наших губ. — Больше того, мы сможем подстраховаться, внушив Рамиро, что в его интересах, чтобы мы ушли из дворца живыми и невредимыми. Не припомню, чтобы я когда-нибудь прибегал к шантажу, но, кажется, пришло время изведать в этой жизни что-то новое. — Он невесело скривил губы. — И всё равно, подчёркиваю, это чрезвычайно опасно. Если Рамиро решит пренебречь нашими угрозами, нам вряд ли можно будет позавидовать.

— И тем не менее мы попытаемся подстраховаться и на этот случай, — попыталась внести в обсуждение оптимистичную ноту я. — В частности, отправив сообщение твоему отцу.

— Верно, — согласился Винсент. — Естественно, мы попытаемся подстраховаться всеми возможными способами. Но я хочу, чтобы никто не питал иллюзий. Даже если мы снизим степень риска на двадцать процентов, остальные восемьдесят останутся на своём месте.

Воин замолчал и медленно обвёл нас взглядом, стремясь убедиться, что до всех дошло. Концентрировался он при этом в основном на мне и на Дилане, поскольку именно нам предположительно предстояло участвовать в освобождении Джен.

— Вам настолько дорога эта девочка? — прищурившись, осведомилась Селина.

Вопрос был задан спокойно и серьёзно; ревности я в нём не увидела.

— Настолько, — ответил Винсент тоном, не оставляющем сомнений в его решимости.

— Ну что ж… — Селина пробежала по краю кровати кончиками тонких, ухоженных пальцев. — В таком случае я сама займусь вашей подстраховкой и передам Густаву твоё письмо.

— Для этого тебе придётся вернуться в Истендо, — возразил Винсент. — А ты сама понимаешь, чем это чревато.

— Понимаю, — улыбнулась Селина. — Но полагаю, что выдавать меня Рамиро твой отец не станет.

Я могла понять её уверенность. Такие шаги крайне не одобряются в высших домах. А тут ещё и отношение к Селине Винсента, плюс содержание письма, которое он передаст. Да и вообще одно дело отказаться ввязываться в сомнительное мероприятие, вроде освобождения чужой невесты из башни, и совсем другое — отправить доверившуюся тебе женщину прямиком на казнь.

— До отца тебе придётся ещё добраться, — напомнил Винсент.

Его эта идея в восторг явно не приводила.

— Это будет не слишком сложно, — заверила Селина. — Мне понадобится карета и один сопровождающий. Ирвин, вы сможете помочь мне это устроить?

— Конечно, — откликнулся Ирвин. — Это не составит труда. Я бы даже сказал, из всего, что здесь обсуждается, эта часть наиболее тривиальна.

— В таком случае давайте возвратимся к нетривиальному, — предложила я. — Винсент, что нам понадобится для встречи с Рамиро?

— Для того, чтобы всё сработало наиболее благоприятным для нас образом, — начал было Винсент, но осёкся и махнул рукой. — Для того, чтобы всё сработало хоть как-то, — вздохнул Воин, — требуются две вещи. Как сказал бы вот он, — взгляд в сторону Ирвина, — нетривиальные. Первое: необходимо, чтобы Рамиро получил нашу записку, причём напрямую, а не через секретарей. Второе: мы должны попасть во дворец неузнанными, так, чтобы нас не успели арестовать ещё до встречи с Рейесом.

— Ну, с этими двумя нетривиальными, — Ирвин насмешливо выделил это слово, — вещами я смогу вам помочь.

— Только одно условие! — резко заявила я. — На встречу с Рамиро ты вместе с нами не пойдёшь.

— Почему? — изогнул брови Ирвин.

— А нечего примазываться! — фыркнула я. И продолжила, уже более серьёзно: — Тебе ни к чему рисковать. У нас нет выбора, Джен — наша соратница. Но твоё присутствие при разговоре глобально ничего не изменит. Зато в случае провала ты пойдёшь на дно вместе с нами. Хочешь, крутись поблизости, хочешь, подслушивай, но Рамиро не должен увидеть, что мы в одной связке.

Честно скажу, я не знала, что он ответит. Начнёт спорить и настаивать? С невозмутимым видом заявит, что и не думал ввязываться в подобную авантюру? Попытается отговорить и меня? Но Ирвин не сказал ничего. Просто улыбнулся мне и промолчал.

Глава 27. Тъёрн на троне

Ирвин уехал поздно вечером, после того, как мы закончили обсуждение плана действий. Спали мало и плохо. Лично я всю ночь ворочалась, проведя большую часть времени не во сне, а скорее в вязкой, неуютной дрёме. Тем не менее хоть как-то отдохнуть было необходимо, тем более что отправляться во дворец прямо ночью мы всё равно не могли. В такие часы и охрана бдительнее, и к королю — кроме как в случае войны — не допустят. Да и наш план требовал кое-какой подготовки.

Утром мы расстались с Селиной. Она задержалась в доме; мы заблаговременно рассчитали, в какое именно время за ней заедет посланный Ирвином человек, чтобы сопровождать её к Густаву. Мы же втроём с Винсентом и Диланом, поскакали в Истендо.

Во дворец пришли, кутаясь в плащи. Коней вели в поводу. Встретивший нас Ирвин хладнокровно бросил стражникам «Эти люди со мной» и провёл нас через ворота, даже не дожидаясь их реакции. Впрочем, никаких возражений и не последовало. Опустив капюшоны настолько низко, что недолго было и споткнуться, мы проследовали за Ирвином через двор, вошли в здание дворца через боковой вход и, попетляв по немноголюдным коридорам, добрались до какой-то пустой комнаты. Ирвин открыл дверь, пропустил нас внутрь и велел на всякий случай запереться. Место было тихое и малопосещаемое, но перестраховаться стоило.

А вот дальше начались сложности. Выяснилось, что Рамиро в срочном порядке выехал из дворца по государственным делам. Несколькими часами спустя он вернулся, однако и тут нам рано было вздыхать с облегчением. Проблема заключалась в том, что Рамиро прибыл во дворец в компании важных государственных мужей и незамедлительно уединился с ними для обсуждения каких-то политических вопросов. Совершенно очевидно, что в этот период шансов вызвать Рамиро на разговор у нас не было. И только к вечеру мнимый король, наконец-то, освободился и удалился в свои покои.

Сообщив об этом, Ирвин провёл нас кратчайшей дорогой к двери, ведущей в комнаты Рамиро. Сам он остался в стороне, мы же прошли напрямую к охране. Стражник поинтересовался, что нам нужно; мы сообщили, что пришли на аудиенцию к его величеству. Нам с удивлением сообщили, что никакая аудиенция на сегодня никому не назначена. Мы заверили стражника, что он ошибается, и попросили вручить королю коротенькую записку. Страж немного посомневался, но, наконец, убеждённый нашей уверенностью, исчез в покоях короля.

В написанной Винсентом записке коротко, но ясно сообщалось, что нам известно, кем именно мнимый Рамиро Рейес является на самом деле. И если он не хочет, чтобы эта информация была обнародована, ему придётся без промедлений встретиться с нами наедине, дабы уладить некоторые вставшие между нами вопросы.

Время ожидания я потратила на то, чтобы изучить обстановку. С самого начала меня слегка удивило и одновременно насторожило то, что гвардейцев на входе было не двое, а четверо. Теперь, приглядевшись, я начинала понимать, в чём дело. Взгляд задержался сперва на кармане одного из охранников, из которого торчал уголок игральной карты, затем на откупоренной бутылке, тщательно задвинутой под скамью. Кажется, на дежурстве были, как и обычно, оставлены только двое, а двое других присоединились к ним, чтобы нескучно было вместе коротать вечерок. Должно быть, повадки короля здесь хорошо знали и ожидали, что он не станет покидать свои покои до утра. Кажется, я даже догадывалась, чьи именно люди пришли развлекать и спаивать дежурных. Уголки моих губ поползли вверх. Обернувшись, якобы поправляя на затылке причёску, я стрельнула в Ирвина вопросительным взглядом. Едва заметная улыбка, подобная моей собственной, была мне ответом.

Затем стражник вернулся, и атмосфера снова мгновенно стала серьёзной.

— Его величество примет вас, — объявил он холодным, официальным тоном, за которым однако же читалось удивление. — Прошу вас оставить оружие здесь.

Ясное дело, этому приказу следовало подчиниться. Бросив последний мимолётный взгляд на Ирвина, я вошла в королевские покои следом за Винсентом и Диланом.

Богатая обстановка не отпечаталась в памяти, сохранившись лишь смутным фоном. Помню, что функциональность мебели существенно уступала роскоши. Помню, что от отблесков свечей на золоте и позолоте рябило в глазах. Но всё наше внимание было сосредоточено на стоявшем у окна Рамиро Рейесе. Вид он имел подчёркнуто небрежный. Дублет наполовину расстёгнут, открывая глазу алую шёлковую рубашку. Волосы слегка растрёпаны, хотя на голове красуется королевский венец. Должно быть, лже-король надел его непосредственно сейчас, перед нашим приходом. И тон Рамиро был тоже под стать его внешнему виду.

— Итак, вы пришли, — насмешливо произнёс он, оглядывая нас всех по очереди и жестом предлагая проходить и садиться.

Сам, впрочем, остался стоять. Не иначе, на всякий случай. Мы последовали его примеру.

— Не побоялись же, — усмехнулся Рамиро, неодобрительно качнув головой.

— Скажи, чего именно надо бояться, — предложил, выступая вперёд, Винсент. — Может быть, мы испугаемся.

Во взгляде лже-монарха явственно читалось чувство собственного превосходства.

— Например, того, что я позову стражу, и вас проводят отсюда прямиком к месту казни. Только на этот раз устраивать её публично не будем. Зачем нам вмешательство Густава Четвёртого? Вас просто зарежут где-нибудь в подвалах, и никто никогда не узнает, куда вы пропали.

— Хороший план, — холодно улыбнулся Винсент. — Но есть одна загвоздка. О том, куда мы пропали, узнают, и гораздо раньше, чем вы думаете. Густав Четвёртый осведомлён о том, что мы направились именно сюда. Более того, если мы не вернёмся, то информация о твоём… — он поколебался, словно подбирал подходящее слово, — …происхождении станет достоянием гласности. Думаешь, народ Линзории и окружающие монархи будут готовы терпеть на троне тъёрна?

Я, как и Винсент, внимательно наблюдала за реакцией Рамиро, и она мне совсем не понравилась. Либо он прекрасно умел держать себя в руках, либо наша угроза не слишком-то его напугала.

— Ну хорошо, — откликнулся между тем лже-король. — Допустим, что вы меня убедили. — Лёгкое ударение на слове «допустим». — И чего же вы хотите? Зачем вы сюда пришли?

— Ты прекрасно знаешь, чего мы хотим, — резко сказал Винсент.

— Разве? — изумился Рамиро. — Не знаю, как вы, люди, а мы не умеем читать чужие мысли.

Не требовалось дара телепатии, чтобы понять: он просто откровенно издевается, получая удовольствие от хода разговора.

Дилан заскрипел зубами, его пальцы стали инстинктивно нащупывать рукоять меча, который, увы, остался снаружи. Винсент успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Верни нам нашу подругу, которую ты похитил, — спокойно заявил он, глядя Рамиро прямо в глаза. — В этом случае мы тихо покинем королевство, и о твоей тайне никто не узнает.

Блондин усмехнулся. Нагло, не таясь, откровенно смакуя это мгновение.

— С чего вы взяли, будто я похитил вашу подругу? — подивился он.

— Пускай не ты, а твой прихвостень-менестрель, разница не имеет значения, — прорычал Дилан.

На этот раз смешок Рамиро оказался ещё более весёлым.

— Прихвостень? — Похоже, этот эпитет немало повеселил «короля». — То-то он бы порадовался. А впрочем, ладно, предположим, — милостиво махнул рукой он. — Допустим, что я похитил вашу подругу. И что же с того? Похищение за похищение. Женщина за женщину.

Он широко улыбнулся, обнажая белые, человеческие пока зубы, но в устремлённом на Винсента взгляде мне привиделась настоящая, идущая глубоко изнутри, злоба. Не так уж и безразлично нашему тъёрну то, что происходило между ним и Воином до сих пор.

Опасаясь, что сейчас, когда речь зашла о Селине, Винсент тоже утратит самообладание, я вступила в разговор.

— Что, так сильно хотелось получить законные права на престол? — едко осведомилась я.

Взгляд, которым наградил меня Рамиро, был в высшей степени презрительным. Уж не знаю, было ли это презрение адресовано мне лично или исключительно выдвинутой мной версии.

— Хотелось? Нет, — поморщился он. — Для нас ваши человеческие законы вообще лишены смысла. Король в нашем представлении — это тот, кто сильнее других. А не тот, кому по чистой случайности посчастливилось родиться в нужной семье. Так что никакой ценности эта самая «законность» для меня не представляет. Не хотелось. Скорее было нужно.

— Хорошо, было нужно, — согласно прикрыла глаза я, не намеренная спорить о тонкостях формулировки. — В таком случае что, если мы предложим вам обмен? Отдайте нам Джен — и получите Селину.

Я старательно проигнорировала резкий поворот головы Винсента.

— Не смешите меня, — фыркнул Рамиро. — Можно подумать, вы действительно готовы пойти на эту сделку. Да вот этот влюблённый щенок никогда в жизни не согласится добровольно отдать мне свою ненаглядную.

— А разве его кто-то собирается спрашивать? — и глазом не моргнув, откликнулась я. — Мы не служим Винсенту. А Джен — наша соратница. Она дорога нам в той же степени, что и Винсент. Но куда больше, чем Селина.

Ясное дело, недоверие Рамиро было оправдано. Я не собиралась играть честно. И что с того? Можно подумать, Винсент планировал сдержать своё слово и тихо исчезнуть из страны, замалчивая историю о пришедшем к власти тъёрне. И тем не менее попробовать такой ход имело смысл. Исходя из всего, что нам было известно, Рамиро сильно заинтересован в браке с Селиной. А значит, может рискнуть и пойти на сделку, несмотря на недоверие.

Однако лже-король в очередной раз рассмеялся в ответ.

— Я вам не верю, — заявил он, — но это и неважно. Да, Селина Палейно играла в наших планах не последнюю роль. Но ваша Джен куда важнее. Так что о том, чтобы менять её на Селину, пусть даже по-честному, не может идти и речи.

Я быстро переглянулась с Винсентом, потом с Диланом.

— И с какой же стати она настолько для вас важна? — изогнув брови, осведомилась я. — Мы чего-то не знаем о её происхождении? Она — тайная принцесса, род которой древнее, чем у Селины?

— Она не принцесса, она Привратница. А это значит намного больше. Догадываетесь почему?

Боюсь, наша тревога не укрылась от взгляда Рамиро, поскольку выглядел он весьма довольно.

— А вы представьте вашу версию, — сказала я, сложив руки на груди.

Рамиро и не думал ломаться. Предполагаю, что именно этого момента он и ждал. Не знаю только, с каких пор. Может, с начала нынешнего разговора, а может, с момента нашей самой первой встречи.

— Ну что ж, пожалуйста. — Небрежно откинув занавеску, он выглянул в окно, потом прошёл несколько шагов по комнате и снова остановился. — Как видите, уже стемнело. И сегодня полнолуние. Вы ведь знаете, чем это чревато?

— Примерно представляем, — бросил Винсент.

— Сегодня такие, как вы, убивают людей, чтобы продержаться в этом мире за их счёт, — вежливо подсказала я. — В противном случае вы ведь и нескольких недель не протянете.

Мои губы растянулись в милой, доброжелательной улыбке.

— Можно сказать и так, — хмыкнул Рамиро. — Вот только сегодняшняя ночь будет особенной.

— Почему же?

Рамиро распрямил плечи; его голос зазвучал особенно звонко.

— Потому что сегодня в полночь ваша Привратница откроет Врата. И в этот мир хлынет целое полчище наших сородичей. Достаточно для того, чтобы как следует тряхнуть землю, по которой вы ходите.

Я с трудом сглотнула, чувствуя, как пересохло в горле. Если этот тъёрн говорит правду — а что-то мне подсказывало, что он не лжёт, — то ни с чем подобным никому из Охотников сталкиваться не приходилось.

— Второй прорыв? — сорвалось у меня с языка.

— Второй, — торжествующе подтвердил Рамиро. — Но только в этот раз, в отличие от первого, мои сородичи будут подготовлены. Они прибудут сюда по собственному желанию. Точно зная, куда отправляются и с какой целью. Зная, что есть дорога назад, — а это всегда добавляет уверенности. Заблаговременно получив информацию по этому миру. А главное, здесь их будут встречать. Они получат проводников, знакомых с вашим миром, успевших здесь адаптироваться и способных грамотно направить новичков.

— Так вот зачем вы призывали в Истендо других тъёрнов, — пробормотала я.

— Вы и об этом знаете? — Рамиро уважительно цокнул языком. — Что ж, молодцы. Да, именно за этим. Говорю же: на сей раз к прорыву всё будет подготовлено идеально. Информация, проводники, готовое место под солнцем… — он немного выждал и торжествующе закончил: — …и даже пища.

— Пища? — нахмурился Винсент.

— Именно так, — подтвердил Рамиро. — После путешествия между мирами не грех сразу же пополнить запас сил. Поэтому мы позаботились о пище для своих сородичей. А для некоторых из них — наиболее значимых — мы приготовили не просто пищу, а десерт.

Устремлённый в мою сторону взгляд был недвусмысленно плотоядным, и тут меня осенило:

— Конкурсантки?

— Вы действительно догадливые ребята, — покивал тъёрн. — Но недостаточно догадливые, чтобы своевременно нас раскусить. Поэтому теперь мы раскусим вас — и отнюдь не в метафорическом смысле. А конкурс красоты действительно оказался весьма кстати. Мы обеспечим своим сородичам достойный приём. Десерт — это не только еда, но и удовольствие. Кстати, вы знаете, чем нам так нравится жизнь в вашем мире? Как-никак у вас тут очень многое глупо устроено. Приходится таиться, выживать, зависеть от вовремя пойманной жертвы, как правильно заметила девушка. Не догадываетесь, что нас здесь привлекает?

— Я слышала от некоторых тъёрнов, что не всех устраивают ваши законы. К тому же многие ищут новые территории для экспансии, — заметила я.

— Это справедливо, — согласился Рамиро. — Но большинство из нас здесь удерживает отнюдь не это. А, как ни странно, женщины. Да-да. В нашем мире не существует разделения на два пола. Так что, попадая к вам сюда, мы познаём совершенно новые удовольствия. Поэтому можете не сомневаться: нашим переселенцам понравится оказанный им приём.

— Допустим, понравится. — Заговорив, я вышла из состояния оцепенения и вдруг поняла, насколько устала стоять в одной позе. Сменив положение, прислонилась плечом к стене. — Но крови нескольких девушек не хватит, чтобы подпитать большое число тъёрнов.

— На этот случай у нас заготовлено кое-что ещё, — отмахнулся Рамиро. — Но это неинтересно.

— Ну ладно, — мрачно сказал Винсент. — Допустим, что ваши пришельцы довольны приёмом. Что дальше? Как вы собираетесь пристраивать всех этих переселенцев? Рассчитываете утаить шило в мешке?

— Скорее не шило, — не менее мрачно поддакнула я. — Скорее ежа, этими самыми шилами утыканного.

— Зачем же утаивать? — отозвался Рамиро.

— А затем, — вскинулся Винсент, — что никто не станет терпеть нашествие тъёрнов. Народ взбунтуется. Соседние короли забудут про свои распри и дружно пойдут на вас войной.

— С народом разобраться легче лёгкого, — презрительно скривил губы тъёрн. — Вы, люди, — стадные существа. Управлять вами не составляет труда, надо лишь достаточно хорошо вас узнать. Ну, судите сами. Этой же ночью, сразу после приёма, переселенцы вместе с проводниками отправятся на прогулку по городу. По Истендо пронесётся такая буря, какой он не знал со дня своего основания. Не останется ни одной улицы, где не пострадал бы хотя бы один человек. Столицу охватит паника. Мне как королю, конечно же, придётся принять срочные меры. Для этого я ограничу свободы подданных, сменю министров и военачальников, повышу налоги, введу комендантский час. Распоряжусь о создании нового воинского подразделения, целью которого станет борьба с тъёрнами. По случайному стечению обстоятельств в столицу как раз прибудут профессиональные воины, прежде служившие в отдалённых районах королевства. И угадайте, кто будет этими воинами? Правильно. Ну, а дальше скучно. С помощью вашей девочки мы сможем открывать Врата бессчётное число раз. Тъёрнов в Линзории будет появляться всё больше и больше. Страну как следует потрясёт. И, можете не сомневаться, народ с радостью примет короля-тъёрна в случае, если тот резко понизит налоги, избавив людей от риска голодной смерти, и вернёт в страну относительную стабильность. А то, что будут гибнуть люди… ну, так они погибали и до нас.

— Как насчёт соседних стран?

Вместо того, чтобы в ярости метать из глаз молнии, а то и вовсе двинуть монарху кулаком в челюсть, Винсент пододвинул себе стул и уселся, расслабленно вытянув ноги. И только взгляд оставался предельно внимательным.

— На то, чтобы соседние страны раскачались, уйдёт время, — откликнулся Рамиро, у которого на всё был готов ответ. — А нам только это и требуется. За такой период мы сможем созвать сюда целую армию. И не забудьте, что четыре ночи в месяц каждый из нас становится куда сильнее любого человеческого воина.

Да уж, попробуй такое забудь. А если добавить к этому возможность в случае необходимости покинуть этот мир через Врата и снова в нём появиться в совершенно непредсказуемом для оставшихся месте…

— Если соседние страны и начнут войну, то вскоре поймут, что с нами лучше не связываться, — заключил Рамиро.

— Ну, до тех пор ещё далеко, — коснулся нарисованной блондином идиллии своими грязными ручищами Дилан. — С чего вы взяли, что сегодня через Врата в мир прямо-таки хлынут тъёрны? Вам было некогда с ними договориться. Некогда было набрать добровольцев. Вполне вероятно, что вы откроете Врата — а за ними ничего не будет, кроме травы да деревьев.

— Ошибаетесь, — возразил Рамиро. — У нас было более, чем достаточно времени, чтобы известить своих сородичей о нашем плане и сообщить им, где и когда состоится переход. У нас были для этого прекрасные посредники.

— Кто? — быстро спросил Винсент.

— Вы. — Рамиро расплылся в широкой улыбке. — Охотники. Вы ведь — в большинстве своём — благородны. Вы стараетесь не убивать несчастных созданий, волей злого случая попавших в чуждый для них мир. Вместо этого вы отправляете их обратно.

Он помолчал, давая нам возможность самостоятельно додумать остальное. И лишь потом договорил, дабы избежать недопонимания, а может, просто для того, чтобы немного продлить свой триумф.

— Это вторая причина, по которой мы собирали здесь тъёрнов. Достаточно было договориться, что тот, кого выследят Охотники, согласится вернуться домой. А там передаст подготовленное нами сообщение. Так что вы сами переправляли наших посланников по нужному адресу.

Мне отчего-то вспомнился Андреас и его внимательный взгляд. Взгляд человека — точнее сказать, тъёрна, — знающего куда больше, чем сказано вслух.

Выходит, люди сами, целенаправленно и планомерно, выкапывали себе могилу. И правы были не мы, Охотники, действующие по установленным правилам Института. Правы были инквизиторы и своры гончих, мнящие себя Охотниками, но не преследующие иной цели, кроме как убивать… От этой мысли на душе стало как-то совсем паршиво. Ещё хуже, чем от сознания того, что Линзория может в скором времени оказаться во власти тъёрнов.

— Так что план был продуман и разработан в деталях. — По тону Рамиро было понятно, что рассказ приближается к концу. — Когда до выбранной нами даты оставалось несколько недель, мы занялись ключевой его частью — поиском Привратника. С этой целью я вызвал в Истендо Охотников. Сначала с вами встретился Эмерико, потом — я. Присмотрелся, убедился в том, что у вас есть Привратник, выяснил, кто он. Тебя, — он окинул оценивающим взглядом мою фигуру, — включил в список конкурсанток, сочтя, что ты вполне подойдёшь на роль десерта.

— Прошу прощения, что не оправдала ваших надежд, — покаялась я, приложив руку к груди.

— Ничего, — проявил великодушие тъёрн, — это нетрудно будет исправить. Ну, а дальше оставалось промурыжить вас несколько недель и постепенно избавиться ото всех, кроме Привратницы. Сперва я действовал при помощи наёмников, потом через инквизицию. Вы оказались излишне удачливы и живучи. Но это тоже легко исправимо.

— А что ж вы тогда на эшафот меня отправили? — обнаружила нестыковку я. — Могли бы, как и Джен, уберечь. Если хотели сохранить меня на десерт.

— Погорячился, — поморщился Рамиро. — Неверно поступил, нерационально. Уж больно разозлился на этого мальчишку-любовника. Решил сжить со свету вас всех разом, за исключением Привратницы, уж коли она нам настолько нужна. А конкурсантки — ну так, одной больше, одной меньше. Не так уж это и существенно. Ну что, поговорили? — бодрым голосом осведомился он, поднимая голову повыше и снова бросая взгляд на окно. — Будем прощаться? Мне, знаете ли, пора. Вас, конечно же, арестуют и казнят. Отпускать вас нельзя, а что касается ваших угроз… Думаю, вы и сами теперь понимаете: не так уж они для меня и страшны. Ваша свобода навредит мне куда больше.

Он посмотрел на дверь, явно собираясь кликнуть стражу. Момент был напряжённый, но пока ещё не тупиковый. Всё-таки снаружи ждал Ирвин и двое его ребят. К тому же был у нас план, разработанный именно на такой случай. Но у меня оставался ещё один важный вопрос, а другого шанса получить ответ могло не представиться.

— Вас не затруднило бы рассказать нам кое-что ещё? — скромно спросила я.

Рамиро оторвал взгляд от двери и вопросительно изогнул бровь.

— Гибель семьи Рейесов. Это случайность или всё-таки ваших рук дело?

— Не лично моих, — отозвался тъёрн. — Но не случайность, конечно. Мы прибегли к помощи одного человека, лекардийца. У него был очень сильный альтер: он умел воздействовать на погоду. И вызвал бурю в нужном месте и в нужное время. Дело было трудное, мы стояли на берегу, а корабль ушёл далеко в море. Шансы на успех — один к трём. Но он справился. Там, на берегу, мы его и закопали. Ненадёжный он был. Мог проболтаться.

— А настоящий Рамиро Рейес? Где вы закопали его?

Тъёрн посмотрел на меня укоризненно. Дескать, обещала один вопрос, а задаю уже второй. Но до ответа всё-таки снизошёл.

— Тоже на берегу. В Малиновой Бухте. До Линзории он добраться успел. А там уже мы его встретили.

— Понятно, — кивнула я. — Благодарю за терпеливость.

А самой подумалось: интересно, каким он был человеком, последний из Рейесов? Благородным и справедливым или лживым подлецом почище стоящего напротив нас тъёрна? Хорошим он стал бы правителем или бездарным? Мы никогда этого не узнаем.

— Не за что, — благодушно откликнулся Рамиро. — Ну что ж. Несмотря на некоторые неприятные моменты, общение с вами даже доставило мне определённое удовольствие. Так что желаю, чтобы последние минуты вашей жизни не оказались слишком болезненными.

И он шагнул в сторону двери, уже открыв рот, чтобы кликнуть стражу.

— Постой! — Винсент поднялся с кресла, преграждая тъёрну путь. — Нам тоже есть чем с тобой поделиться.

— Что ещё? — неприязненно спросил Рамиро, подозревая, что мы попросту тянем время, дабы отложить собственный арест.

Он был прав, но только наполовину. Отложить приход стражи мы действительно пытались. Но в наши планы входило и кое-что ещё.

— В день, когда мы освободили Селину из башни, — Винсент не отказал себе в удовольствии лишний раз напомнить собеседнику об этом событии, — нам довелось побывать в мире тъёрнов.

— Вот как?

На лице Рамиро отразился искренний интерес. Об этом он явно не знал.

— Да, — подтвердил Винсент. — Более того, мы попали туда дважды. И знаешь, это оказалось весьма любопытное зрелище. Масса новых впечатлений. Огромные растения, невероятных размеров по сравнению с нашими. Эти деревья, отчасти похожие на пальмы, с такими широкими листьями сочного зелёного цвета…

— Рей-то, — прошептал тъёрн, взгляд которого стал менее сфокусированным при этом воспоминании.

— Рей-то, — повторил Винсент, будто пробуя новое слово на вкус. — Высокая трава. Дома, расположенные на горных вершинах. К ним ведь не ведут тропинки, верно? Вы прибываете туда по воздуху?

Лиричность тона Воина и безобидность произносимых слов слегка усыпила бдительность Рамиро. Не настолько, конечно, чтобы пропустить попытку нападения с нашей стороны. Но нам не это было нужно. И когда блондин понял, где скрывается подвох, было слишком поздно. Зрачки линзорийского монарха уже сделались вертикальными.

Маленький секрет, среди людей известный только Охотникам. В ночь лунной активности воспоминания о своём мире приближают тъёрнов к их подлинной сущности. И невольно заставляют принять свой настоящий облик. Не зря говорят, что воспоминания — это и есть наша суть. Своим лирическим рассказом Винсент спровоцировал в липовом короле трансформацию. И она уже началась.

Вот теперь настало время для того, чтобы звать стражу. Во-первых, справиться с преобразившимся тъёрном непросто, и нам нужна была подмога. А во-вторых, и в самых главных, нам требовались свидетели. Как можно больше свидетелей, которые в перспективе смогут подтвердить, что король у них на глазах превратился в тъёрна. Событие, которого Рамиро, ясное дело, всеми силами старался избежать.

Винсент ринулся к двери. Шансов опередить Воина у Рамиро не было. Однако он и не попытался это сделать. Поняв, наконец, что именно произошло, он метнулся в противоположную сторону, к письменному столу, и надавил на какую-то незаметную со стороны пружину. Дверной замок захлопнулся с громким щелчком. Похоже, над мебелью поработал специалист с альтером; они умеют изготавливать чрезвычайно хитрые механизмы.

Винсент попытался открыть дверь, потом с силой по ней ударил, но безуспешно. С противоположной стороны тоже послышался стук, сопровождаемый громким возгласом Ирвина:

— Ваше величество, что-то произошло?

Не дождавшись ответа, в дверь стали стучать всё громче.

А отвечать было некому. Ибо в королевских покоях уже не было короля. Был тъёрн, безволосый, высокий, сильный, с вертикальными зрачками, клыками и острыми когтями, и кое-как держащейся на голове короной, которая сейчас казалась чрезвычайно маленькой и нелепой.

И тянуть время он не собирался. Яростно сверкнув глазами, он первым делом бросился на того из нас, кого считал своим главным врагом. На Винсента.

Противопоставить длинным и острым, как ножи, когтям, безоружному Воину было нечего. Сумев увернуться от первого удара, он перебежал на другую сторону комнаты. Тъёрн, развернувшись, последовал за ним.

Снаружи продолжал звучать громкий стук, но добротная дубовая дверь не поддавалась. Возможно, она была в придачу укреплена при помощи альтера кого-то из строителей. Отступив к стене, я прикрыла глаза и сосредоточилась на воспоминаниях о мире тъёрнов. Сколь ни противна была мне мысль о том, чтобы снова пронзать собственными когтями чью-то плоть, сейчас именно в этом заключалась возможность противопоставить силе Рамиро другую силу.

Увы, ничего не вышло. Я точно знала, что сосредоточиться удалось очень неплохо. Я проделывала это много раз. Но ощущения были те же, что и тогда, на территории чужого мира. Все условия соблюдены, но — никакого результата. Открыв глаза и лишний раз убедившись в том, что мои руки выглядят точно так же, как и обычно, я устремила беспомощный, извиняющийся взгляд на Винсента. Тот успел его перехватить после того, как, запустив в тъёрна стулом, снова метнулся в сторону, оказавшись на сей раз возле меня.

— Забейся куда-нибудь в угол! — крикнул он, разворачиваясь навстречу Рамиро.

Одновременно Винсент скосил глаза в сторону, прикидывая, как бы добраться до нужного ему места. Я послушалась. Как раз вовремя: тъёрн снова бросился на Винсента. Помочь Воину я, увы, не могла, а вот его ловкостью и скоростью не обладала.

Мы с Диланом оба оказались у окна. Повернувшись к Следопыту, я прижалась к прохладному стеклу. Быстрые перемещения Рамиро и Винсента не позволяли нам перебраться туда, куда было нужно.

— Что делать?

Я отчего-то кричала, хотя Дилан находился совсем рядом.

— Стой здесь, я попробую ему помочь! — тоже крикнул Следопыт и метнулся к тъёрну.

На сей раз я пренебрегла указанием. Но рваться в бой тоже не стала, а вместо этого переползла к столу и, остановившись возле него на коленях, принялась лихорадочно ощупывать деревянную поверхность в поисках открывающего дверь рычага.

Набрав в грудь побольше воздуха, Дилан бросился на тъёрна и изо всех сил вцепился ему в спину, не давая возможности дотянуться до себя когтями и в то же время стараясь не выпускать. Взревев, тъёрн начал бешено дёргаться из стороны в сторону, потом закрутился на месте, стараясь сбросить с себя эту досадную помеху, не позволяющую разделаться, наконец, с главной жертвой. А Винсент, воспользовавшись короткой передышкой, ринулся к стоявшей в дальнем конце комнаты кушетке. Не добегая пары шагов, упал на пол, перекатился на бок и, прижавшись к самому краю сиденья, вытянул руку. На то, чтобы дотянуться до нужного предмета, понадобилась пара секунд. Выудив из-под кушетки заблаговременно припрятанный Ирвином меч, Воин резво вскочил на ноги.

Дилан уже упал на пол, и тъёрн склонился над ним, не давая встать, намеренный разделаться с одним Охотником, прежде чем вернуться к другому. Его когти уже коснулись горла Следопыта, вспарывая кожу, и Винсент с криком ринулся вперёд, крепко сжимая в руке меч. Тъёрн отвёл руку, но полностью развернуться навстречу опасности уже не успел. Воин ударил его мечом в левый бок, и лезвие вошло глубоко в плоть. Тъёрн отшатнулся в сторону, качнулся на слабеющих ногах и, не удержавшись, упал. Слетевшая с головы корона со звоном покатилась по полу. Встав над тъёрном, Винсент высоко занёс меч, но второго удара так и не сделал. В этом не было необходимости. Глаза тъёрна закатились. Частое дыхание резко стихло, когтистые пальцы разжались. Губы в последний раз шевельнулись и застыли вместе с остановившимся сердцем. Оборвалась самая головокружительная карьера, какую удалось сделать в нашем мире кому-либо из тъёрнов.

И в этот же самый момент моя рука нащупала искомый рычаг.

Глава 28. Тайна лунного холма

Дверь сразу же распахнулась, и в комнату ворвался Ирвин в сопровождении двоих гвардейцев. Как выяснилось впоследствии, королевских охранников он успел с позором прогнать, «обнаружив» припрятанную на вечер бутылку. Окинул брезгливым взглядом тело тъёрна, из бока которого продолжала сочиться тёмная кровь, потом быстрым шагом приблизился к Дилану. Я подбежала к Следопыту с другой стороны.

— Живой?

— Как это ни странно.

С нашей помощью Дилан поднялся на ноги. Шею рассекала кровавая полоса, но, к счастью, нанести глубокую рану Рамиро не успел. Хотя был очень близок.

— Быстро закрой дверь! — велел Ирвин одному из своих ребят, едва убедился, что Следопыту ничто не угрожает.

— Всё подслушал? — осведомилась я.

— Ну почти, — отозвался тот. — С дверью мы, конечно, просчитались. Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается.

— Какое к чёртовой матери «хорошо»? — простонал Дилан. — Он мёртв, а мы так и не узнали, где они прячут Дженни! И где искать этого чёртового менестреля, нам тоже неизвестно.

— Зато мы многое узнали об их планах, — попытался внести позитивную ноту Ирвин.

— А толку? — воскликнул Следопыт. — Если нам неизвестно, где именно они собираются эти планы осуществлять? А между тем начать они могут в любую секунду. Возможно, уже начали.

— Надеюсь, что нет, — возразила я. — Они ждут Рамиро. И где именно, мы можем как минимум предположить.

— Верно. — Дилан в раздражении хлопнул себя по лбу. — Лунный холм.

— Скорее всего там, — согласился, подходя, Винсент.

Я заметила, что Воин успел протереть меч от крови. Результат был так себе, но лучше, чем ничего.

Тонкий, пронзительный скрип заставил нас всех резко повернуть головы. Скрипела не дубовая дверь, а другая, боковая, о существовании которой мы прежде не догадывались. Она идеально сливалась со стеной, украшенной длинным, искусно исполненным гобеленом. Теперь же гобелен отодвинулся в сторону вместе с дверью, а на пороге появился Педро, весь дрожащий, как осиновый лист.

— Я ничего не знал, клянусь вам!

Эти слова планировались как восклицание, но голос плохо слушался королевского слугу, и с его губ сорвалось скорее бормотание. Не мудрено: четверо мужчин стояли, вытянув в его сторону мечи.

— Он отослал меня по делам, — поспешил объясниться Педро, — но я задержался в соседней комнате. И решил… послушать. Я правда ничего не знал! Я просто служил своему королю, верой и правдой.

Он даже упал на колени и попытался схватить за рукав того, кто оказался к нему ближе всех. Ирвин, которому выпала эта сомнительная честь, отшатнулся, скривив губы. Особенной любви к Педро он не испытывал, как, впрочем, и многие другие. Однако же и не верить слуге у нас особых причин не было, особенно учитывая его перепуганный, растерянный и непривычно жалкий вид.

— Я могу помочь! — попытался реабилитироваться другим способом Педро. — Я знаю, где искать тъёрнов!

Дилан с Винсентом синхронно ринулись к слуге, заставив того испуганно отшатнуться: Винсент по-прежнему держал в руке окровавленный меч. Осознав свою ошибку, Воин спрятал оружие за спину, а потом и вовсе отложил в сторону.

— Ты ведь говорил, что не знаешь про тъёрнов, — невозмутимо напомнил Ирвин.

— Не знал, — поспешил подтвердить Педро. — Но я знаю, куда увели девушек. Я…я сам их туда отправил. Он мне так приказал. Сказал, что это сюрприз для конкурсанток. Ещё одно мероприятие. Так я им и объяснил. Провёл их до двери и сказал, куда идти…

— Чудесно! — Ирвин со злости стукнул себя кулаком по бедру. — Какого чёрта вы увели на мероприятие девушек, за которых отвечаю я, не поставив меня при этом в известность?!

Я подняла на Ирвина укоризненный взгляд, но он и сам понимал, что погорячился. Там, где решение принимает король, никто не станет считаться с начальником охраны.

— Его величество… то есть… Поступил приказ действовать тайно, — сникнув, пробормотал Педро. — Якобы из соображений безопасности… Сегодня же полнолуние.

— Отлично. Вот и обеспечили безопасность, — процедил сквозь зубы Ирвин. — Ладно, причитать нечего. Показывайте, куда вы их отвели?

Педро замотал головой.

— Это не нужно, — сказал он, вставая, наконец, на ноги. — Я провёл их другим путём, но есть ещё один вход, он открывается прямо отсюда.

Слуга указал пальцем на соседнюю комнату, откуда только что появился. Мы прошли туда. Комнатка оказалась совсем небольшой. Педро приложил ладонь к стене и как следует надавил. В отличие от двери в комнату, этот проход открылся бесшумно. Я прищурилась. Здесь и так было темно, а что там, дальше, и вовсе не разглядеть.

— Что там? — спросил у слуги Ирвин.

Однако ответил ему не Педро.

— Туннель, ведущий в подземный ход, — произнёс Винсент. — А тот тянется до лунного холма, ведь верно?

— Именно так, — охотно подтвердил Педро. — Мне было поручено привести девушек ко входу и сказать, чтобы они шли по тоннелю до самого конца. Так я и поступил.

— Они что, пошли туда совсем одни? — нахмурилась я.

— С двумя наставницами, — уточнил Педро.

Мы с Винсентом переглянулись. М-да, наставницы — это не охрана.

Из коридора тянуло сквозняком. Я прислушалась. Никаких звуков оттуда не доносилось. Должно быть, девушки успели уйти достаточно далеко. И то верно: ведь Педро самолично проводил их до входа, а после этого успел вернуться к Рамиро и стать свидетелем нашего общения с последним.

Ирвин отвёл Винсента в сторону, и они о чём-то коротко переговорили. Потом Ирвин обратился к своим подчинённым.

— Слушайте внимательно. В стране случилось несчастье. Король Рамиро Четвёртый умер. Его вероломно убил пробравшийся в личные покои монарха тъёрн. Тот самый, который прежде убивал во дворце девушек. К счастью, поблизости оказались Охотники. Они пришли монарху на помощь. Спасти жизнь короля не успели, но уничтожили тъёрна. Теперь его тело лежит в соседней комнате.

Он устремил на Педро грозный и весьма красноречивый взгляд, и тот торопливо кивнул.

— А как тъёрн проник в королевские покои? — уточнил один из гвардейцев.

— Через потайной ход, — ответил Ирвин таким тоном, словно говорил нечто само собой разумеющееся. — Более того, тъёрн был не один. Его сообщникам удалось скрыться, воспользовавшись всё тем же тоннелем. Они похитили тело короля. Куда они направляются, неизвестно, но в разговоре упомянули Малиновую Бухту. Мы отправляемся за ними следом, попытаемся догнать.

Я одобрительно улыбнулась, гвардейцы кивнули в знак того, что инструкции поняты.

— Дальше, — сосредоточенно сказал Ирвин. — Ты, Хорхе, отправляешься к капитану Менендесу, пусть быстро собирает людей и ведёт их к лунному холму. Холм оцепить, отправить на вершину отряд. Если никого не обнаружат, искать вход в подземный тоннель.

— Один вход я знаю, — вмешался Винсент. — Подозреваю, что он ведёт в другой коридор, но, возможно, под землёй существуют переходы между тоннелями.

Воин вкратце объяснил, как попасть в подземелье известным ему путём, предупредив однако, что дверь вполне может оказаться запертой. Ирвин дослушал его и только потом продолжил.

— После того, как переговоришь с капитаном Менендесом, отправь гонца к королю Монтарии. Извести его о том, что, поскольку Рамиро Четвёртый погиб, линзорийский трон теперь наследует леди Селина Палейно. Он будет знать, как поступить с этой информацией. Теперь ты, Марио, — обратился он ко второму гвардейцу. — Быстро собираешь отряд, который отправится сейчас вместе с нами. Здесь главное скорость, поэтому даю тебе пять минут. Много народу набрать не успеешь, но, может, оно и к лучшему: мы хотим двигаться быстро и не привлекать к себе лишнего внимания. Всем всё понятно?

— Да.

— Да, сэр!

— Тогда вперёд.

Ирвин мотнул головой, и обоих гвардейцев как ветром сдуло.

— Педро, где факелы?

Слуга послушно метнулся в темноту прохода и быстро принёс целых три факела, заранее приготовленных на случай, если тоннелем придётся воспользоваться.

— Зажги один, — велел Ирвин. — Остальные передашь моим людям, когда они подоспеют. Пускай догоняют нас, но не издают лишнего шума. Мы не знаем, что там дальше.

Он вроде бы договорил, но продолжал смотреть на Педро таким цепким взглядом, словно не собирался его отпускать.

— Надеюсь, ты понимаешь, что какие бы то ни было фокусы сейчас неуместны, — произнёс он после длившейся несколько секунд паузы. — Твой хозяин мёртв, а о том, куда мы направляемся, в самое ближайшее время будет знать достаточно много народа. Тебе всё ясно?

— Да, господин Торендо. — За последние несколько минут слуга успел настолько растерять свою обычную внушительность и самоуверенность, что его было трудно узнать. — Только… Я ведь могу не идти туда вместе с вами?

Педро боязливо покосился на вход в тоннель.

Ирвин удивлённо посмотрел на него, но вдаваться в подробности того, что такой помощник ему точно не нужен, не стал.

— Можешь, — лаконично подтвердил он. После чего, наконец, снова повернулся к нам троим. — Идём?

— Да.

Винсент и Дилан заканчивали пристёгивать к поясу ножны, прежде оставленные за пределами королевских покоев.

— Стелла, тебе обязательно туда соваться? — недовольно осведомился Ирвин, видя, что я шагнула ко входу в тоннель вместе со всеми.

Я ничего не ответила, только нарочито улыбнулась, тем самым давая понять, что тема обсуждению не подлежит.

Охотники всегда преследуют тъёрнов вместе. И вместе выручают своих. А я пока ещё Охотница. Хотя, похоже, это уже ненадолго.

Поначалу коридор резко уходил вниз. Хорошо, что у нас был факел: темнота тут с самого начала была кромешная. Никаких щелей, через которые мог бы пробиться солнечный свет. Потом спуск стал менее резким, а затем и вовсе прекратился. Теперь мы, по всей видимости, находились под землёй. Воздух стал затхлым.

Первое время мы старались соблюдать максимальную тишину, поэтому молчали и шли чуть ли не на цыпочках. Потом, поняв, что пустой коридор будет тянуться ещё достаточно долго, позволили себе чуть-чуть расслабиться. Стали периодически переговариваться полушёпотом.

— Пахнет грибами, — констатировала я, в очередной раз втянув носом воздух.

— Скажи лучше «плесенью», — обернувшись, насмешливо отозвался Ирвин.

— Любишь ты всё опошлить, — поморщилась я.

— Люблю называть вещи своими именами.

— Поэтому ты упомянул в трогательной истории про гибель Рамиро Четвёртого Малиновую Бухту? Кстати, история хороша. А ты ещё при нашей первой встрече говорил, что не писатель.

— Хочешь повторю? — Ирвин замедлил шаг, чтобы идти рядом со мной. Ширина коридора это позволяла. — А про Малиновую Бухту я сказал на всякий случай. Пусть это название свяжут с Рамиро. Впоследствии увидим, как всё пойдёт. Возможно, никто не удивится, что тело короля так и не удалось найти. Но если возникнут вопросы, мы сможем постепенно «вспомнить» про эту самую бухту. Пока до неё доберутся, пока найдут тело, пройдут месяцы, и никто уже не сможет определить, как давно погиб этот человек. Зато специалисты с соответствующим альтером смогут удостовериться, что он принадлежал к семье Рейесов.

— Разумно, — вновь одобрила я.

— Всё это, конечно, при благополучном стечении обстоятельств, — пробормотал Ирвин.

— А при неблагополучном?

— А при неблагополучном официальная версия о смерти короля — это последнее, что будет нас волновать, — проворчал он, вглядываясь в темноту.

Мы шли ещё минут пятнадцать-двадцать. Потом издали послышались голоса. Сначала мы остановились. Затем, коротко посовещавшись, продолжили осторожно продвигаться вперёд. Факел решили не тушить. Пламя могло нас выдать, но функционировать в кромешной темноте было нереально. Как только увидим впереди отблески чужого света, погасим свой.

Свет достиг зоны нашего восприятия чуть позже, чем голоса. Правда, он был очень слабым, но всё же лучше, чем ничего. Мы шли медленно, внимательно вглядываясь в расползающуюся впереди темноту; мужчины держали оружие наготове. Вскоре стало очевидно, что голоса раздаются исключительно женские.

— Конкурсантки? — вполголоса предположил Дилан.

Ирвин ускорил шаг.

Следопыт оказался прав. Вскоре по правую руку от нас возникло зарешёченное окно, за которым мы действительно увидели конкурсанток. Они были заперты в комнате прямоугольной формы с низким потолком; дверь я со своего места не разглядела. На стене их камеры горел факел; именно его свет, пробивавшийся через окно, мы и увидели в коридоре.

Наше появление у окошка не прошло незамеченным. Сначала голоса резко стихли; девушки забились в дальний угол, с опаской глядя в нашу сторону. Но вскоре пришло узнавание. Сперва один голос воскликнул:

— Это же Стелла!

Потом другая девушка подхватила:

— Стелла и её посол!

Видимо, заметила Винсента. При этом Ирвин сверкнул глазами так ярко, что любому факелу впору было бы самоубиться об стену от стыда. Я на всякий случай вжала голову в плечи. Но тут третья девушка закричала:

— Ирвин Торендо!

И тут они все разом бросились к окну. Настала моя очередь сверкнуть на кого-то глазами.

— Вытащите нас отсюда! — закричали они наперебой. — Откройте дверь!

Дилан отпрянул от окна, вглядываясь в продолжение коридора. Ясное дело, все попытки соблюдать тишину и осторожность на этом заканчивались.

— Тише! — Ирвин сделал успокаивающий жест рукой и повторил: — Старайтесь говорить тише. Где находится дверь?

— Здесь!

— Да здесь же!

— Справа от окна, — послышался более хладнокровный голос. За решёткой возникло лицо мадам Рене, учительницы танцев. — Вернее, слева, если смотреть с вашей стороны.

Мы принялись осматривать и ощупывать стену. Результата не было: она казалась сплошной. Предоставив мужчинам продолжать поиски, я снова прильнула к окну.

— Мадам Рене, здесь только конкурсантки? — спросила я. — С вами нет посторонней девушки, невысокой, с короткими волосами, её зовут Джен?

— Нет, — покачала головой учительница. — Только конкурсантки и мадам Сетуар.

Я вздохнула, взволнованно прикусив губу. Такая замена, что ни говори, не радовала.

— Никаких признаков двери, — заметил, разгибая спину, Дилан.

Этайна, до сих пор стоявшая в стороне, не решаясь проталкиваться к окну через остальных, теперь подошла поближе.

— Как вы попали в камеру? — спросила я.

— Отсюда, — ответила мадам Рене, кивая в нашу сторону. — Прямо из этого коридора. Дверь есть, только, похоже, он закрывается при помощи какой-то хитрой пружины.

— Попробуйте нажимать на стену, — обратилась я к мужчинам и снова продолжила расспрашивать учительницу, которой, похоже, удавалось сохранять относительное спокойствие и трезвость ума куда лучше, чем её сокамерницам.

— Кто вас сюда привёл? Как вы оказались заперты?

Мадам Рене приложила руку ко лбу и покачала опущенной головой.

— Мы сами сюда пришли, как последние дуры, — в сердцах призналась она. — И ведь не хотела я лезть в этот подозрительный ход. Но нас отправил сюда личный слуга короля, и на предписании была королевская подпись. Во всяком случае так нам с мадам Сетуар показалось. Наверное, мы ошиблись, и это была просто хорошая подделка.

— Нет, это не была подделка, — возразила я, отчего-то пытаясь таким образом её успокоить. — Бумагу действительно подписал король. Что было дальше?

— Дальше мы шли, довольно долго, и я уже заявила, что здесь какая-то ошибка, и надо возвращаться. Мадам Сетуар со мной согласилась, дескать, девушкам не подобает шляться по таким тоннелям. Но тут появились они.

— Сколько их было?

Это уже спросил Дилан.

— Пятеро мужчин. Хотя если судить по их речам, похоже, что это тъёрны. Девушки попытались бежать, но мужчины были вооружены, и двое перегородили дорогу назад. Вынырнули из какого-то поворота. И привели нас сюда.

— А как они открыли дверь в камеру? Вы не видели?

— Она уже была открыта, — подала голос Этайна.

Девушки слегка посторонились, позволяя ей подойти ближе. Обхватив дрожащей рукой прут решётки, она устремила взгляд на Дилана.

Винсент разогнул спину, Ирвин поднялся, отряхивая колени.

— Ничего, — ответил он на мой не озвученный вопрос.

— Так и есть! — воскликнула мадам Сетуар.

Сейчас я впервые обратила внимания на даму, сидевшую в углу, обхватив руками колени. Её волосы были против обыкновения растрёпаны, край длинной юбки укрывал пол. Женщина легонько покачивалась из стороны в сторону.

— Никто ничего не сможет сделать! Мы все здесь умрём! — не переставая раскачиваться, произнесла мадам Сетуар.

Учитывая то положение, в котором все они оказались, такую реакцию можно было понять, но меня начинала охватывать злость, особенно при виде того, как именно после этих восклицаний в глазах Этайны заблестели слёзы, а Нерис поднесла руку к горлу.

— Мадам Сетуар! — Я попыталась призвать наставницу к порядку. — Держите себя в руках. Здесь же ваши подопечные! Вы должны помогать им, а не наоборот! Вы же видите: мы здесь, вы не одни, мы что-нибудь придумаем! К нам скоро присоединятся королевские гвардейцы. Вам надо просто немного подождать. Ну, вспомните свои же собственные уроки. Чему вы там учили девушек. Выдержке, осанке, правильному дыханию, наконец…

— Какое всё это имеет значение?! — вскричала мадам Сетуар. Её лицо было бледным, но на щеках, наоборот, горел нездоровый румянец. — Сейчас, в последний день нашей жизни! Теперь всё теряет смысл!

Некоторым образом я была с ней согласна, с той только разницей, что смысл её уроков и прежде казался мне весьма сомнительным. Но эту истерику пора было заканчивать, иначе она грозила перерасти в массовую.

— Мадам Рене! — обратилась ко второй наставнице я. — Вы не могли бы оказать мне одну услугу?

— Конечно, — кивнула учительница танцев, впрочем, несколько удивлённо: ей было не вполне понятно, чем она может помочь, учитывая, что она находилась внутри, а я — снаружи.

— Дайте, пожалуйста, пощёчину мадам Сетуар, — попросила я.

Мадам Рене покосилась на продолжавшую раскачиваться из стороны в сторону коллегу.

— А знаете, с удовольствием, — совершенно серьёзно произнесла она. — Давно об этом мечтала.

До рукоприкладства дело, однако же, не дошло. Угрозы оказалось достаточно для того, чтобы заставить мадам Сетуар взять себя в руки. Это радовало. Состояние девушек и так трудно было назвать спокойным, но во всяком случае массового приступа паники удалось избежать.

Тем временем из коридора, с той его стороны, что вела ко дворцу, послышались быстрые шаги. Мы насторожились и, взявшись за клинки, приготовились к встрече, но быстро выяснилось, что это пришло подкрепление. Состояло оно из шести гвардейцев. Не бог весть что, но в нашей ситуации и такое число имело значение. Мужчины стали вполголоса что-то обсуждать, жестами указывая то в одну, то в другую сторону. Среди гвардейцев обнаружился Диего Сторно. По доносившимся до меня словам я поняла, что он спрашивает о Джен. При этом вид он имел чрезвычайно обеспокоенный.

Затем Ирвин обратился к узницам:

— Девушки, слушайте внимательно. Открыть дверь отсюда у нас не выходит. Видимо, необходимо знать, где именно находится пружина, а возможно, вход открывается с другого места.

На эти слова все отреагировали по-разному. Кто-то громкими возгласами, кто-то всхлипами, кто-то полными отчаяния взглядами. Этайна крепко сжала прут решётки. Дилан успокаивающе положил руку поверх её пальцев.

— Мы пойдём дальше и расследуем обстановку, — продолжил Ирвин. — Возможно, нам удастся открыть вашу дверь с другой стороны. Кстати сказать, не исключено, что она открывается и изнутри.

— Вы нас бросаете?! — со смесью возмущения и отчаяния воскликнула Альта.

— Девушки, успокойтесь! — решительным и командным тоном, будто на уроке, заявила мадам Рене. — Вы же слышали: возможно, открывающая дверь пружина спрятана где-то в камере. Наша задача — не плакать и причитать, — она бросила неодобрительный взгляд в сторону мадам Сетуар, — а взять себя в руки и заняться поисками. Нас достаточно много. Давайте ощупаем стену и пол. Постараемся не пропустить ни одного дюйма.

— Очень мудрое решение, — похвалил Ирвин. — Мы вас не бросаем, а пытаемся помочь, — поправил Альту он. — Один из наших воинов останется поблизости и будет следить за тем, что происходит. Если сюда кто-то придёт, он либо поможет сам, либо приведёт нас. В любом случае до поры до времени делайте вид, что нас здесь не было.

— Всё будет в порядке, — добавил Дилан, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более убедительно.

Этайна энергично кивнула.

Мы отправились дальше. Шагов через двадцать тоннель раздваивался. Один коридор продолжал идти прямо, второй забирал вправо. И в том, и другом, начинался подъём. Коротко посовещавшись, мы разделились. Четверо гвардейцев свернули, а мы впятером — Охотники, Ирвин и Диего — продолжили двигаться в прежнем направлении.

— А вас не так-то просто найти! — неожиданно послышалось из-за спины.

Прозвучали эти слова одобрительно, как комплимент. Мы резко остановились и обернулись. Мужчины на всякий случай извлекли из ножен мечи, но это была не более, чем мера предосторожности: голос был женский. А вскоре в освещаемом факелом участке коридора возникла Нурит.

— Ты?! — изумлённо воскликнул Дилан.

Впрочем, Следопыт, кажется, узнал ведьму и по голосу; он единственный из наших мужчин даже не прикоснулся к рукояти клинка.

— Разве ты что-нибудь имеешь против моего общества? — улыбнулась Нурит.

— Я так понимаю, это снова твой призрак?

Я инстинктивно вытянула в её сторону указательный палец.

— А вот и нет. — Нурит ловко ущипнула меня за бок, весьма, надо сказать, ощутимо. — Самая что ни на есть настоящая. Надо сказать, я очень торопилась, чтобы успеть добраться до вас к полнолунию.

— А как ты попала в этот тоннель? — осведомилась я, потирая бок.

— Как и вы, через дворец, — невозмутимо ответила ведьма.

— А как вы попали во дворец и, тем более, в королевские покои? — задал собственный вопрос Ирвин.

Нурит лишь таинственно улыбнулась.

— Ты знаешь, что с Джен? — встревоженно спросил Дилан, подходя к ведьме и привлекая её к себе.

— Я знаю только то же, что и вы, — откликнулась Нурит. — Но этого достаточно. В ближайшее время мы найдём их и будем знать больше.

— Почему вы так в этом уверены? — спросил Диего.

Он, единственный из всех нас, понятия не имел, кто такая Нурит, но на этот счёт предпочёл вопросов не задавать.

— Потому что это неизбежно, мальчик, — не слишком понятно, зато без тени сомнения ответила ведьма. — Это совершенно неизбежно.

Продолжив маршрут, мы вскоре обнаружили ещё одну камеру. Здесь дверь была самая обыкновенная, легко различимая в свете факела и запертая на простой замок. С той стороны раздавались жалобные всхлипывания. Сорвать замок не составило особого труда, Винсент сделал это за несколько секунд.

Распахнув дверь и осветив комнату изнутри (в отличие от камеры конкурсанток, она не была оснащена собственным источником освещения), мы застыли с вытянутыми от удивления лицами. Вжавшись в стену и отчаянно моргая привыкшими к темноте глазами, на полу сидел… Донато Эстальо. Глава инквизиции собственной персоной. Правда, сейчас он выглядел совсем не так самодовольно и представительно, как обычно. Торжественное ало-серое одеяние было совершенно не к месту в условиях грязной подземной камеры, казалось громоздким и нелепым и навевало на мысли о безвкусном маскараде.

— Как вы здесь оказались? — спросил Винсент.

Особого сочувствия в его голосе я не заметила, что и немудрено. Не так уж давно инквизитор готовился произнести торжественную речь на нашей собственной казни. Так что по меньшей мере трое из пятерых пришедших сюда людей (шестой была ведьма) имели на Эстальо немалый зуб. Впрочем, как вскоре выяснилось, не только мы.

— Я н-не знаю, — пробормотал инквизитор, щурясь и по-прежнему взирая на нас с опаской. — Сначала был приказ от короля явиться к нему для разговора, а потом меня схватили какие-то люди и притащили сюда… А вы кто такие?

— А мы — Охотники, — сообщил Дилан с совсем не доброй улыбкой на губах.

Лицо Эстальо внезапно перекосило от ужаса. Я уж подумала, что это он так эмоционально отреагировал на появление конкурентов и даже успела удивиться. Но инквизитор медленно поднялся на ноги, вытянул руку в направлении Нурит и вскричал:

— Я узнал тебя! Узнал! Ты — Искусительница! Ты приходила ко мне во сне!

— Ну, Искусительница, ну, приходила. Зачем же так орать? — пробормотал мне на ухо Ирвин, тоже явно не испытывавший к инквизитору особенной симпатии.

— Зачем ты приходила к нему ночью? — требовательно спросил у ведьмы Дилан.

Намёк Нурит поняла.

— Неужели ты полагаешь, что я стала бы приходить за этим к НЕМУ?! — изумилась она.

— Господин Эстальо, сосредоточьтесь, — попросила я. — Мы ищем молодую девушку, худую, с короткими волосами. Вы её не видели?

Но инквизитор, кажется, меня не слышал. Он лишь не отрываясь смотрел на Нурит, по-прежнему указывая на неё дрожащей рукой.

— Я знаю, я всё знаю, — с настойчивостью маньяка продолжал бормотать он. — Ты пришла за мной. Ты пришла, чтобы купить мою душу!

— Твою душу? — презрительно скривила губы Нурит. — Ты очень высокого о себе мнения, инквизитор. Кому нужна твоя душа? Какую ценность она представляет? Вот если бы речь шла о его душе, — взгляд в сторону Винсента, — о его, — теперь она указала на Ирвина, — или его, — Нурит особенно тепло взглянула на Дилана, — тогда да, тут можно было бы и поторговаться. Но твоя душа, инквизитор, не нужна мне и даром. Я хорошо помню, как ты обошёлся с Кеном Алио и его Охотниками. Но я не собираюсь наказывать тебя за это. Ты покараешь себя сам.

Я сжала зубы, зло глядя на Эстальо. Точно так же отреагировали на слова ведьмы и Дилан с Винсентом. Кен Алио и его спутники — это та самая группа Охотников, которых инквизиции удалось казнить. Единственная, а, может быть, только первая. У нас совсем не так давно был высокий шанс стать вторыми.

— Однако же, — продолжила Нурит, брезгливо глядя на Эстальо, — если ты расстался со своей душой, не тешь себя иллюзиями. Ты никому её не продал. Никто не стал бы её покупать. Ты просто выбросил её на помойку, не получив ничего взамен.

После этого Нурит развернулась и вышла из камеры. Мне никогда ещё не доводилось видеть у ведьмы такое суровое лицо. Один за другим, мы последовали за ней. Донато Эстальо поплёлся за нами. Шёл на небольшом расстоянии, но сильно отставать всё же боялся.

Миновало несколько минут, когда Дилан резко остановился и, судорожно втянув носом воздух, развернулся лицом к стене.

— Лунная активность? — проявил догадливость Винсент.

Следопыт кивнул.

— Сейчас… — Он пару секунд постоял с прикрытыми глазами. — Нам надо попасть туда.

Дилан дважды махнул правой кистью, указывая на стену.

— Ярдов семьдесят-восемьдесят назад был поворот, — сориентировался Винсент. — Возвращаемся.

Мы побежали назад.

— Насколько мощная активность? — спросил на бегу Воин.

— Пока ничего криминального, — откликнулся Дилан, не сбавляя скорости. — Скорее подготовительная.

— Значит, никого не убивали и кровь пока не пили, — пояснила я для Ирвина и Диего.

Нурит в объяснениях вряд ли нуждалась, а до того, ориентируется ли в ситуации Эстальо, мне попросту не было никакого дела.

— Держите оружие наготове, — скомандовал Винсент.

Мы, наконец, добежали до поворота. Диего, несший факел, сперва посветил в коридор, затем вопросительно взглянул на Ирвина. Тот, в свою очередь, переадресовал немой вопрос Дилану.

— Туда, — уверенно кивнул Следопыт, прислушавшись к своим ощущениям.

Глава 29. Второй прорыв

И мы побежали дальше. Коридор всё более резко забирал вверх. Видимо, мы двигались к вершине холма. Похоже, здесь речь шла далеко не только о подземном ходе, позволяющем тайно покинуть дворец в экстренной ситуации. Тут всё было куда серьёзнее: холм, кажется, буквально-таки испещрён подземельями. И как он только до сих пор не обвалился?

Последний вопрос стал ещё более актуальным, когда мы добрались до места. Последний участок пути прошли осторожно, потушив факел и стараясь издавать как можно меньше шума. Впереди брезжил свет, скорее всего, отблески многочисленных факелов. Коридор заканчивался, выводя в какое-то помещение, и оттуда доносились голоса. Как мужские, так и женские.

Эстальо весь трясся от страха и попытался проскулить что-то насчёт необходимости срочно бежать как можно дальше от этой обители греха. Нурит к нему даже не обернулась, а Ирвин прошипел, что тот может идти туда, куда ему заблагорассудится, но за ещё один громкий возглас будет зарублен мечом. Угроза подействовала: Эстальо затих. Только продолжал трястись, но уходить всё равно не решался. Видимо, перспектива остаться в одиночестве в тёмном тоннеле, обитаемом тъёрнами, пугала его ещё сильнее. И в чём-то он был прав.

До конца тоннеля мы добирались гуськом, прижавшись к стене. Предосторожность оказалась излишней. Большое число крупных камней позволяло пробраться в помещение незамеченными. По-видимому, это были следы давнего обвала, которые никто не смог или попросту не счёл нужным ликвидировать. И то верно — ведь это не было чьим-то жилищем, где следовало бы навести уют. Камни местами лежали по отдельности, а местами образовывали целые завалы, и вот один из таких завалов начинался почти вплотную к выходу из нашего коридора. Пробраться в помещение было реально, но и скрываться легко. Можно было даже передвигаться по краю помещения, как следует пригнувшись.

Теперь появилась возможность осторожно оглядеться. Назвать это помещение комнатой не повернулся бы язык. Зал — вот более точное название. Впрочем, и это не совсем верно, поскольку данное слово ассоциируется скорее с просторными, светлыми комнатами во дворцах и крупных домах, со вкусом обставленными, предназначенными для шикарных приёмов, роскошных трапез и весёлых танцев. Мы же находились в своего рода пещере. Очень большой и, как я уже упоминала, совершенно неухоженной. Она казалась по-настоящему огромной за счёт высоченного потолка. Кажется, здесь с лёгкостью могла бы уместиться пирамида из десяти человек, стоящих друг у друга на плечах. Вероятнее всего, мы находились сейчас под самой вершиной холма.

Вход, через который мы сюда проникли, был не единственным. Со своего места я смогла разглядеть два проёма, с которых, вероятнее всего, начинались выводящие из пещеры коридоры. Девушек несомненно привели по одному из них.

Людей в пещере оказалось много. И не только людей. Два тъёрна уже успели перекинуться и, демонстрируя зубы и когти, были заняты тем, что охраняли забившихся в угол дрожащих, перепуганных женщин. Пленниц было десять — восемь конкурсанток, мадам Рене и мадам Сетуар. Я насчитала ещё девятерых мужчин, находившихся в разных частях пещеры. Эти пока ещё сохраняли человеческий облик. Трое что-то громко обсуждали, перебивая друг друга и активно жестикулируя. Один бродил туда-сюда, заложив руки за спину. Двое возились с какими-то мешками, ещё один стоял, облокотившись о стену, и лениво посматривал по сторонам, регулярно бросая более внимательные взгляды на сидевшую на полу Джен. Да, Привратница тоже была здесь. В той самой одежде, в которой мы видели её в последней раз перед уходом из охотничьего домика. Её лежавшие на коленях руки были связаны, под глазами залегли тёмные круги.

Единственным блондином из всех присутствовавших здесь мужчин был Эмерико. Он возле Джен не стоял и даже не смотрел в её в сторону, а вместо этого с задумчивым видом топтался почти в самом центре пещеры, то и дело задирая голову, будто пытался рассмотреть что-то на потолке.

Любопытно, чего они ждут? Почему не начинают? Ах, да, вероятнее всего, они всё ещё рассчитывают на появление Рамиро. Но, видимо, их терпение заканчивается, поскольку девушек всё-таки привели сюда.

Краем глаза выхватив справа какое-то шевеление, я чуть было не вскрикнула от неожиданности. Хорошо, что удержалась. К нам подполз гвардеец Ирвина, один из тех четверых, что пошли по другому коридору. Оказавшись рядом с нами, приподнялся, принимая сидячее положение. На коленях и локтях светлели крупные пятна многолетней пыли; на форму налипла мелкая каменная крошка.

— Остальные с тобой? — одними губами спросил Ирвин.

Гвардеец кивнул, указывая взглядом туда, откуда приполз. Я попыталась отыскать глазами его соратников, но безуспешно. Маскировались ребята хорошо.

— Пусть идут сюда, — решил Ирвин.

Снова кивнув, гвардеец подполз к краю камня, за которым мы скрывались, и подал своим незримым спутникам замысловатый знак рукой. Почти сразу же из-за очередного завала выполз один из них. Вскоре мы собрались все вместе. Теперь нас было одиннадцать: восемь мужчин (оставленный наблюдать за девушками гвардеец тоже находился здесь), Нурит и я. (Инквизитора я не считала.) Казалось бы, учитывая, что соперников тоже одиннадцать, это вполне неплохой расклад; могло бы быть лучше, но всё же приемлемо. Однако следовало учитывать один маленький нюанс: наши противники — тъёрны, способные в любой момент принять свой истинный облик. А значит, каждый из них существенно сильнее любого человека. Среди нас же — всего двое Охотников-мужчин, из которых только один Воин. Все остальные не знают специфики сражения с тъёрнами и, следовательно, ещё более уязвимы.

Ирвин сделал знак перебраться обратно в коридор; так мы и поступили. Здесь начали шёпотом обсуждать дальнейшие действия.

— Нас слишком мало, — озвучил мои собственные мысли Ирвин. — Но подкрепление на подходе. Нас ищут те, кого я отправил на холм. Возможно, кто-нибудь ещё придёт через королевские покои. Предлагаю подождать. Если они соберутся начинать, попробовать отвлечь и потянуть время. Вступить в переговоры. Атаковать только когда не останется другого выбора, либо дождавшись подкрепления.

— Разумно.

Спорить исключительно в силу сложных отношений с Ирвином Винсент, к моему облегчению, не стал.

— Ты можешь воспользоваться своим альтером? — спросила у Ирвина я.

Он скептически пожевал губами.

— Посмотрим по обстановке, но нежелательно. Я не смогу настолько идеально контролировать ветер. Для того, чтобы перенести сопротивляющегося тъёрна, поток воздуха понадобится сильный. И когда он ударит в стену, неизвестно, не обвалится ли здесь всё к… — он начал было говорить другое слово, но прервался и сказал: — …к чёртовой матери.

Я понимающе склонила голову. В самом крайнем случае, конечно, тоже вариант — разом похоронить здесь всех тъёрнов, обвалив им на головы каменный потолок. Но вот перспектива оказаться похороненными вместе с ними никого из присутствующих не радовала.

— И вот ещё что. — Ирвин внимательно посмотрел на Винсента, настолько внимательно, что я уж было заволновалась в очередной раз. — Парни, — обратился он к гвардейцам, — на время этой операции командование переходит к нему. Подчиняетесь в первую очередь его приказам, во вторую — моим.

— Что? — ошарашенно вылупился на него Винсент.

Мы с Диланом смотрели не менее удивлённо, и только Нурит легонько улыбалась сама себе.

— То, — без особого почтения спародировал изумление Винсента Ирвин. — Это ведь ты у нас знаешь, как драться с тъёрнами. Вот тебе и карты в руки. Давай, выкладывай, что и как нам следует делать.

Винсент уважительно взглянул на Ирвина и, склонив голову набок, медленно кивнул, принимая командование.

— Значит, так, — заговорил он, собираясь с мыслями. — Запоминайте. Ваше главное преимущество — это владение мечом…

В пещеру мы вернулись быстро, но здесь уже успели произойти некоторые изменения. Ещё двое тъёрнов перевоплотились, приняв свой истинный облик. Джен стояла на ногах возле одного из камней, возвышавшегося в самой середине пещеры. На камень и на её волосы сверху падал свет, сильно отличавшийся от того, что давали факелы. Я подняла голову в поисках его источника. Ах, вот чего они ждали! Бедняга Рамиро, дело вовсе не в нём. Там, наверху, в потолке пещеры была длинная узкая щель, и через неё внутрь проник свет полной луны. Значит, сейчас здесь, в недрах лунного холма, под лунным сиянием, связь с миром тъёрнов особенно прочна, и сами тъёрны сильны, как никогда. Плохо, очень плохо. Впрочем, на то и серьёзный противник, чтобы не давать врагу шансов на лёгкую победу.

Руки Джен ещё были связаны, но стоявший рядом Эмерико уже приготовил нож. Подмоги, увы, не было ни видно, ни слышно.

— Придётся начинать, — прошептал Ирвин.

— Попробуем потянуть время, — внёс оптимистичную ноту Винсент.

— Давай я, — вызвался Дилан.

Воин кивнул. И Следопыт, распрямив спину, вышел из-за камней. Мы следили за ним, затаив дыхание.

— Остановитесь! — громко сказал Дилан, тем самым приковывая к себе внимание абсолютно всех, кто находился в пещере — и тъёрнов, как перевоплотившихся, так и пребывавших в человеческом облике, и конкурсанток, и их наставниц, и Джен. Стоит ли говорить о нас, затаившихся за камнями.

Джен с тихим возгласом метнулась было к Дилану, но Эмерико удержал её, резко выбросив вперёд руку. Ещё один тъёрн, уже перевоплотившийся, на всякий случай встал рядом. Конкурсантки тоже оживились и зашумели, но выступить против троих охранявших их на данный момент тъёрнов пока не решались.

— Ваш план провалился! — объявил между тем Дилан. Говорил он очень уверенно и очень неспешно. Поскольку отлично знал, что как раз от продолжительности его речи и зависело, чьи планы сорвутся в большей степени — тъёрнов или наши. — Рамиро Четвёртый, точнее сказать, тот тъёрн, которого вы посадили на его место, мёртв. Вы лишились своего главаря. В ваших интересах сдаться и отступить от задуманного.

Эмерико знаком показал своему соседу, что доверяет охрану Джен ему. А сам неспешно сделал несколько шагов в сторону Дилана. С мнимым менестрелем произошла разительная перемена. Нет, как раз он-то пока не перекинулся в тъёрна. Даже не начал. По-моему, даже его зрачки ещё не стали вертикальными. И тем не менее он выглядел совсем по-иному. Горделивая осанка, идеально ровная спина, расправленные плечи компенсировали не слишком высокий рост, делая образ Эмерико куда более внушительным. Смешливость, словоохотливость и добродушие пропали. На смену им пришла сила, высокомерие и нескрываемая угроза.

— Мёртв? — переспросил он, скептически приподняв бровь. — Возможно. Если только ты не блефуешь. Но учитывая, что вы как-то сюда пробрались, — а ты ведь здесь не один, это очевидно, — не исключено, что ты говоришь правду. И что же дальше? С чего ты взял, что это представляет для нас такую уж большую проблему? А главное, почему ты решил будто он наш главарь?

— Разве не его вы посадили на престол? — ответил вопросом на вопрос Дилан.

Я одобрительно кивнула. Молодец. Провоцируй этого блондина-кровопийцу на разговор по душам. Чем дольше он будет разглагольствовать, тем лучше.

— Посадили, — безразлично передёрнул плечами Эмерико. — Возможно, это не приходило тебе в голову, но для того, чтобы сидеть на престоле, нужно было обладать хотя бы отдалённым внешним сходством с Рамиро Рейесом. У нашего соотечественника оно было, у меня — нет. Я, как видишь, в вашем облике не вышел ростом.

— Вот как? Стало быть, главный здесь ты? — Дилан говорил медленно, сверля Эмерико глазами и, кажется, при этом представлял себе собственный клинок, с каждым словом всё глубже погружающийся в плоть.

Эмерико нарочито безразлично повёл плечом. Это означало «да».

— Это не имеет значения, — сузив глаза, мстительно произнёс Дилан. — Вся ваша схема строилась на том, что трон Линзории заполучил тъёрн. Теперь он мёртв, на престол взойдёт законная наследница, и у вас ничего не выйдет. Вам не будет подчиняться ни армия, ни народ. Захват власти не удастся.

— Досадно. Судя по тому, как много ты знаешь, Рамиро и впрямь убит, — покачал головой Эмерико. — И это действительно ухудшает наше положение. Даже существенно ухудшает, — признал он. — Но что дальше? Неужели ты всерьёз думаешь, будто это повод останавливаться на достигнутом? Нас с самого начала было не слишком-то много, и с каждым месяцем остаётся всё меньше. Мне удалось собрать почти всех удержавшихся в Линзории тъёрнов. Мы вызвали своих соотечественников, сообщили им время и место перехода, они ждут нас, готовые осваивать новый мир! И что же, теперь ты предлагаешь нам отказаться ото всего на том лишь основании, что один из нас оказался недостаточно умён, чтобы прожить ещё несколько часов? Не спорю, теперь нам будет труднее, но какова альтернатива? Не приводить в ваш мир своих соотечественников, остаться здесь вдесятером и ждать, пока нас прикончит ваша армия слабаков, навалившись всем скопом? Уж лучше мы приведём сюда свою собственную армию и посмотрим, кто кого.

— Вам всё равно не удастся захватить целое государство, — гнул свою линию Дилан. — Не верю, что группа переселенцев, которую вы собрали, настолько велика.

— Они не все переселенцы, — возразил Эмерико. — Некоторые просто готовы помочь, ради того, чтобы часть этого мира, а в перспективе, возможно, и он весь перешёл в распоряжение тъёрнов. К тому же нам не обязательно захватывать государство. Королевского дворца будет вполне достаточно. Получить доступ к казне, к документации, захватить главных людей королевства и членов их семей… Это даст нам достаточно рычагов давления. Удастся ли нам после этого удержаться у власти? Не знаю. Вот и посмотрим, кто чего стоит. И, следовательно, кто имеет подлинное право главенствовать в этом мире.

Он резко вскинул голову, глядя на сияющую наверху щель. Лунный свет стал ещё ярче, чем прежде.

— Пора, — заявил Эмерико, после чего произнёс слово, имеющее то же самое значение, но на языке тъёрнов.

Те четверо, что уже успели перекинуться, не понимали их с Диланом разговора, но это слово уловили, и закивали. А я осознала, что хоть и утратила способность перевоплощаться в тъёрна, продолжаю понимать их язык.

— Вперёд! — скомандовал Винсент, отлично понимая, что, хоть подмога и не подоспела, терять время больше нельзя.

Вместе с Ирвином и остальными шестью гвардейцами они бросились на тъёрнов. К ним сразу же присоединился и Дилан. Ко мне приказ Воина не относился, и я осталась наблюдать за развитием событий из-за камней. Сначала я подумала, что остаюсь здесь вместе с Нурит. Но, поискав ведьму глазами, с удивлением обнаружила, что её рядом нет.

Времени на долгое удивление по этому поводу не оказалось. События развивались стремительно.

Те тъёрны, что до сих пор пребывали в человеческом облике, стали быстро трансформироваться. Все, за исключением Эмерико; он по-прежнему оставался невысоким блондином, только зрачки в свете луны приняли вертикальную форму, да слегка удлинились зубы. Я надеялась, что Джен удастся в суматохе ускользнуть; не сомневаюсь, что подвернувшийся случай она бы не упустила. Но случай не подвернулся: охранявший её тъёрн и не думал вступать в бой. Ещё двое продолжили следить за конкурсантками. Так что против наших девятерых воинов выступили семеро тъёрнов. Числа, возможно, звучат оптимистично, но, увы, я хорошо знала, что такое тъёрн в бою, особенно против нетренированного человека. Наверное, шансы были бы равны, если бы людей оказалось не девять, а, скажем, пятнадцать. А ведь сражались не все тъёрны и, что самое худшее, их число грозило серьёзно вырасти в самое ближайшее время.

Эмерико перерезал связывавшие Джен верёвки и сам приложил её руку к камню.

— Я не буду этого делать! — закричала она, с ненавистью глядя ему в глаза.

— Будешь, — грубо оборвал он. И, склонившись к самому её уху, продолжил: — Забыла, о чём мы так долго разговаривали вчера? Напомнить?

Он подозвал поближе второго, перевоплотившегося тъёрна и, так резко дёрнув руку Джен, что она невольно вскрикнула, сказал:

— Для начала откуси ей левый мизинец. Правая рука нужна мне нетронутой.

Вряд ли тъёрн мог понять слова, произнесённые на человеческом языке, но жестов и мимики было достаточно. Он схватил девушку за руку. Она закричала, вырываясь. Эмерико сделал своему подчинённому знак остановиться.

— Ну что, будешь делать, что тебе говорят? — крикнул он Джен.

Та кивнула, глотая слёзы, глядя на блондина с ещё большей ненавистью.

— Тогда приступай.

И Привратница приложила ладонь к камню.

А между тем сражение продолжалось. Люди старались воспользоваться тем фактом, что значительно более ловко управляются с мечом, и не подпустить тъёрнов на слишком короткое расстояние. Тъёрны, напротив, стремились уклониться от мечей и подобраться к врагам достаточно близко, чтобы в ход пошли когти. Одновременно Дилан с Ирвином пытались пробиться к Джен, но пока ни тому, ни другому это не удавалось.

Внезапно с громкими возгласами в сражение вступил ещё один отряд. Капитан Менендес всё-таки сумел пробраться в подземелье и отыскать нас. Как выяснилось впоследствии, он воспользовался тем самым замаскированным магически входом, о котором рассказал Винсент. Десятеро приведённых им воинов явились для нас серьёзным подспорьем. Бой стал ещё более горячим.

Сражающие перемещались по пещере с немалой скоростью, и ни одна её часть уже не могла считаться по-настоящему безопасной. Битва докатилась и до того места, где до сих пор скрывались мы с Эстальо. Я собралась выскочить из убежища, чтобы не оказаться в эпицентре схватки и заодно попытаться по мере сил помочь кому-нибудь из своих. Но в этот момент инквизитор с неожиданной, учитывая его недавнее состояние, прытью, оттолкнул меня в сторону, так что я не устояла на ногах, и от падения в глазах на короткое время потемнело. Не затоптали меня только каким-то чудом. Но Эстальо не успел как следует порадоваться тому факту, что избежал сиюминутной опасности за мой счёт. Он так торопился отдалиться от сражающихся воинов, что на бегу практически врезался в одного из охранявших конкурсанток тъёрнов. Взметнулась, а затем резко опустилась вниз когтистая рука, клыки окрасились красным. Девушки громко завизжали, отшатываясь от окровавленного тела.

А между тем на месте камня, к которому приложила руку Джен, образовались Врата. Девушка отступила, утомлённо опустив плечи, а затем и вовсе обессиленно села, опираясь руками о пол пещеры. Эмерико не возражал: на данном этапе дело было сделано. Он что-то сказал своему подчинённому на языке тъёрнов (слов я в шуме битвы не разобрала), и тот с довольным рычанием шагнул в проход. Тут всё было ясно. Во-первых, кто-то должен был находиться во Вратах, чтобы они не закрылись прежде времени. Во-вторых, хоть находившиеся в своём мире тъёрны и были уведомлены о месте встречи, наверняка они не могли заблаговременно определить его совсем уж точно. Теперь шагнувшему в проход тъёрну предстояло привлечь их внимание к Вратам.

Дальнейшие события завертелись ещё быстрее. Немного расслабившийся в свете первого успеха Эмерико не сразу заметил, как Джен внезапно вскочила, держа в руке подобранный с пола камень. Один взмах руки, и лже-менестрель пошатнулся, хватаясь за ушибленную голову. Всерьёз вывести Эмерико из строя девушке не удалось, и, наверное, он успел бы её схватить, но Ирвин, только что пронзивший мечом своего противника, ринулся наперерез и сумел отшвырнуть блондина прямо на камни. Тот упал и остался лежать без сознания. Ещё один тъёрн устремился к Джен, но двое гвардейцев капитана Менендеса преградили ему путь. А Ирвин потянул Джен в другую часть пещеры, по дороге что-то быстро ей говоря.

В очередной раз рискуя быть затоптанной, я забилась в узкое углубление в стене, своего рода нишу естественного происхождения, и оттуда продолжила следить за действиями Ирвина и Джен. Мои глаза округлились, когда я увидела, как Привратница уверенно прикладывает руку к очередному камню, чтобы, вне всяких сомнений, открыть ещё одни Врата — непосредственно напротив уже открытых, примерно в двух десятках ярдов от них. Ирвин же стрелой метнулся к первому проходу и остановился немного за ним. И в этот самый момент через те, первые, Врата в пещеру стали входить тъёрны.

Должно быть, они выстроились в своём мире в очередь и теперь входили вереницей, один за другим. Но тут Ирвин выставил перед собой руку ладонью вперёд. Поднятый им ветер — не просто ветер, смерч, — подхватывал тъёрнов, едва они появлялись в проходе, и, не давая ни малейших шансов вырваться, мчал их прямиком во вторые Врата. Не успевая толком понять, что происходит, тъёрны совершали короткую экскурсию по нашему миру и снова оказывались в своём, всего в двадцати ярдах от того места, которое покидали несколько секунд назад. Некоторые из подчинявшихся Эмерико тъёрнов пытались добраться до Ирвина, но их неизменно останавливали гвардейцы. Едва истекли полторы минуты с того момента, когда Джен открыла первые Врата, проход исчез. Появившиеся последними тъёрны, подхваченные смерчем, как и их предшественники, скрылись в темноте второго прохода. А вскоре и он исчез, сменившись прежним камнем. Поднятый Ирвином ветер мгновенно стих, так и не коснувшись стен пещеры.

Приостановившаяся было схватка — происходившее привлекло внимание как людей, так и тъёрнов, — возобновилась с новой силой. Я огляделась. Уже были первые жертвы. Несколько человек и несколько тъёрнов лежали на полу, раненные или убитые — трудно было сказать. Тъёрна, прежде следившего за Джен, снесло в другой мир вместе с незадачливым подкреплением. Те двое, что охраняли конкурсанток, теперь были вынуждены вступить в бой. Их соратники нуждались в помощи. Людей было много, и благодаря стараниям Винсента они вели бой более грамотно, чем можно было бы ожидать от незнакомых с тъёрнами гвардейцев. К тому же сам Воин уже успел положить двоих противников.

Конкурсантки, тем не менее, сбившись в кучу, оставались на прежнем месте, и были правы: метаться по полю боя было бы неблагоразумно.

На что никто не обратил внимания в пылу сражения, так это на пришедшего в себя Эмерико. Он оклемался на удивление быстро и столь же быстро оценил масштаб своих потерь. После чего стал стремительно преображаться.

Он оказался огромным тъёрном. На голову выше большинства из тех, кого мне доводилось видеть, и значительно шире в плечах. Сейчас никто бы не удивился, что именно он стал у команды тъёрнов главарём. Метнувшись к конкурсанткам, он схватил первую попавшуюся из них и, держа когти у самого её горла, подтащил к центру пещеры.

Сражение к тому моменту закончилось. Винсент пронзил мечом грудь последнего тъёрна. Люди устало опускали мечи, окидывали взглядом пещеру, подходили к своим раненым. Но неожиданно выяснилось, что расслабляться рано. И теперь всеобщее внимание было приковано к Эмерико.

Тъёрн громко зарычал — зло, яростно, с ненавистью. Возможно, он собирался выторговать себе дорогу в свой мир. А может быть, хотел напоследок убить как можно больше людей, начиная с женщин, и резня несомненно бы ему удалась. Не исключено и то, что он всё ещё питал надежду добраться до Джен. Но схваченная им девушка вдруг заговорила, и у меня расширились глаза. Потому что это была Нурит.

Я даже не заметила, на каком этапе она замешалась в толпу конкурсанток. Возможно, сразу после того, как покинула наше убежище за камнями? Так или иначе, из всех собравшихся в пещере девушек Эмерико схватил именно её. И что-то мне подсказывало, что это вышло вполне закономерно.

— Посмотри мне в глаза, тъёрн.

Нурит говорила на языке тъёрнов, и из всех присутствующих её понимали только Эмерико и я. Она не гипнотизировала и не колдовала, но что-то в её голосе заставило тъёрна послушаться и он, не выпуская жертву, развернул её к себе лицом. И, заглянув в глаза, вдруг нахмурился и замер в изумлении.

— Догадываешься, кто я? — с лёгкой улыбкой спросила Нурит. — Ты угадал, тъёрн. Быть может, тебе известно, что я не вправе причинять вред тому, кто принадлежит другому миру. Но только с одной оговоркой. Если он не попытается причинить вред лично мне.

Нурит перевела многозначительный взгляд на по-прежнему угрожающие её горлу когти. Тъёрн в ужасе отшатнулся, но было поздно. Слабое сияние, источником которого была не луна и не огонь факелов, окутало всю его фигуру. Ещё секунда — и фигура полыхнула ярким, белым, как лёд, пламенем. А в следующее мгновение пламя погасло. Тъёрн исчез, и только хлопья чёрного пепла плавно кружились в воздухе и оседали на землю.

Задерживаться в пещере никто не желал. Удостоверившись в том, что все тъёрны мертвы, воины оказали первую помощь раненым и собрались возвращаться во дворец, кто через подземелье (путём более коротким), а кто — снаружи (путём более длинным, зато имевшим такие преимущества, как свежий воздух, небо над головой и оставленные на холме лошади).

Наши планы бессовестно скорректировало прокатившееся по пещере рычание. Оно звучало приглушённо и было совсем непохоже на звуки, издаваемые тъёрнами. Скорее это походило на рык огромного зверя. Рычание повторилось. Оно определённо звучало из-за стены пещеры, откуда-то из недр холма, и мы инстинктивно поспешили отдалиться от источника звука. Правильно сделали. Пол завибрировал, сверху посыпалась каменная крошка, а затем часть стены обвалилась, будто под тяжёлым ударом. Яростно отбрасывая в стороны увесистые камни, через образовавшийся проход в пещеру вполз дракон.

Воины затаили дыхание, отступив к противоположной стене. Несколько девушек завизжали, с кем-то случилась истерика. Большинство из присутствующих видели это огромное существо впервые. Зато один человек успел пообщаться с драконом очень тесно, и выражение его лица мне не понравилось совсем.

Дракон продолжал порыкивать и трясся всем телом, сбрасывая с себя остатки сковывавших его прежде цепей. Несколько звеньев он с отвращением сплюнул на пол. Видимо, зверь освободился, именно перекусив цепь.

Избавившись, наконец, от её остатков, дракон ещё раз встряхнулся, спровоцировав тем самым неслабое колебание воздуха в закрытом пространстве, а затем переключил своё внимание на находившихся в пещере людей. Присутствие оных его явно не обрадовало. А, может, и обрадовало, но людям эта радость ничего хорошего точно не сулила. Огромные зрачки зверя расширились и снова сузились, он пригнул голову и угрожающе зашипел. Из ноздрей потянулись две струйки пара.

— Откуда он здесь взялся? — пробормотала я себе под нос. — Неужели его поймали тъёрны?

Я просто выразила вслух свои мысли, не рассчитывая быть услышанной, но неожиданно получила ответ.

— Они — Охотники от природы, — сказала Нурит. — Сумели заманить его в ловушку.

— Но зачем? — изумилась я.

Хотя в голове уже прокручивался обрывок разговора с Рамиро:

«…крови нескольких девушек не хватит, чтобы подпитать большое число тъёрнов.»

«На этот случай у нас заготовлено кое-что ещё. Но это неинтересно.»

Нурит проницательно улыбнулась.

— Ты права. Не только человеческая кровь придаёт силы тъёрнам. Драконы — тоже разумные существа, и тоже уроженцы этого мира. Их кровь ничем не хуже для тъёрнов, чем кровь людей. При этом один дракон может подпитать много тъёрнов.

— Так почему же до сих пор тъёрны охотились только на людей? — изумилась я, но сама же отмахнулась от собственного вопроса под снисходительным взглядом Нурит. — Ну да, дракона попробуй убей. Справиться с человеком куда как легче.

— Всё просто, — подтвердила Нурит.

Дракон, кажется, тоже решил, что всё просто. Он заревел, выпустил из ноздрей ещё более мощные струи пара. Не нужно было сильно разбираться в этих существах, чтобы понять: он вот-вот нападёт. Чертыхаясь сквозь зубы, Ирвин извлёк из ножен уже спрятанный было меч и шагнул вперёд.

— Ты же говорил, что никогда больше не сразишься с драконом из-за женщины, — ненавязчиво напомнила оказавшаяся тут как тут Нурит. — Так стоит ли напрягаться? Вон тут сколько людей. И без тебя справятся.

— Леди, — холодно произнёс Ирвин, не поворачивая к Нурит головы и глядя исключительно на дракона, — у вас нет никаких собственных дел?

Плечи ведьмы содрогнулись в беззвучном смехе.

— Прошу прощения, — сказала она вслух, — привычка.

Лично мне показалось, что привычка — последнее, что когда-либо руководствовало действиями Нурит.

А Ирвин уже шагнул в сторону дракона. Винсент выступил вперёд секундой позже, встал с ним плечом к плечу. Затем к ним присоединились Дилан и капитан Менендес.

Я стояла рядом с Нурит, сцепив руки. Кто победит в этой схватке? Вернее всего, люди, их достаточно много. Если, конечно, большинство из них не разбежится в страхе. Но даже в случае победы, кто из людей выйдет из этой схватки живым? В прошлый раз Ирвин едва не умер; потребовались месяцы на то, чтобы его здоровье восстановилось. Что будет сейчас?

Стараясь унять бешено колотящееся сердце, я тоже сделала шаг вперёд. Но и не думала прикасаться к кинжалу; это было бы по меньшей мере глупо. Вместо этого я вгляделась в дракона — его плотную золотисто-зеленоватую чешую, длинный хвост, крупную голову с расширившимися ноздрями, из которых выходил пар, — и прикрыла глаза, сохранив этот образ перед мысленным взором.

С чего же начать? С ярости, злости, желания незамедлительно отомстить этим крохотным и невероятно наглым людишкам? И, пожалуй, с размеров. Я представила, что я огромна, моя голова гораздо ближе к потолку пещеры, чем она есть на самом деле, а крупные камни кажутся мне лёгкими песчинками…

…И почувствовала, как в самом деле начинаю увеличиваться в размерах.

Времени ушло не больше, чем на превращение в тъёрна, несмотря на то, что физиологическая разница была сейчас куда как серьёзнее. Потолок действительно стал ближе, а вся пещера — намного меньше. Стены как будто приблизились друг к другу, создавая тошнотворное ощущение клаустрофобии, хотя на самом деле здесь всё ещё было где развернуться. Просто контраст с недавним восприятием помещения оказался разительным. Опустив голову, я увидела там, внизу, людей. Они были маленькими-маленькими… не как букашки, конечно, скорее как кролики или, может быть, еноты? Как можно серьёзно относиться к существам такого размера?

Я снова подняла голову и на этот раз встретила внимательный, изучающий взгляд умных зеленовато-серых глаз. Теперь я хорошо понимала мимику дракона. Он был удивлён, но не сбит с толку; видимо, ему было известно о существовании таких, как я. Он неспешно, чуть вопросительно склонил голову набок. В обращённом ко мне взгляде не было угрозы, скорее интерес, да и вообще, сейчас я не видела в его облике ровным счётом ничего страшного.

— Не трогай их, — сказала я. Людям внизу, должно быть, показалось, что я издала грозное, воинственное рычание. — Они не сделали тебе ничего дурного.

На сей раз дракон склонил голову немного вперёд, взглянув на меня исподлобья.

— Не сделали ничего дурного? — переспросил он, и теперь в его интонации сквозила совсем другая грань удивления. — Они заманили меня в ловушку! — воскликнул он, хлопнув по полу хвостом. Вполсилы, но этого было достаточно, чтобы пещера содрогнулась. — Напали всем скопом! Вырубили при помощи какой-то снотворной гадости! Чуть было не сломали мне крыло, пока затаскивали в эти чёртовы пещеры!

Дракон продемонстрировал мне пострадавшее крыло, и я сочувственно поцокала языком. В этот момент из моего рта вырвалась слабая струйка пламени. До чего любопытное ощущение! Я так заинтересовалась, что даже забыла о теме обсуждения, и осторожно попробовала пустить пламя ещё раз. Получилось. Скосив глаза, дабы проследить за полоской огня, я вдруг осознала, что она чуть не коснулась самого носа моего собеседника. Я виновато опустила глаза. Неловко получилось. Может, я нарушила правила драконьего приличия? Но нет, мой собеседник, похоже, не обиделся. Напротив, с интересом принюхался к струйке пламени, после чего продолжил говорить.

— Они нацепили на меня эту дурацкую цепочку, от которой чешется шкура; к тому же она противная на вкус! И ты говоришь, мне не за что им отомстить?

Договорив, он многозначительно фыркнул, выпуская из ноздрей два облачка пара. Я засмотрелась на то, как они медленно растворяются в воздухе.

— Ты, конечно же, прав, — примирительно произнесла я, делая над собой усилие, дабы вернуться мыслями к нужной теме. — Но посмотри! Это не те люди. На тебя напали другие. А эти — их враги.

— Н-да? — Дракон, щурясь, присмотрелся к стоящим внизу. — Другие? Не знаю. Для меня они все на одно лицо. Как ты их различаешь?

Я улыбнулась; получилось загадочно и, кажется, довольно кокетливо.

— Есть разные способы. Просто поверь мне: это не они. Я не лгу.

— Я тебе верю, — неожиданно легко согласился дракон. — Нет причин не верить. И что ты предлагаешь?

— Мирно разойтись, — ответила я. — Ты полетишь к себе домой, они вернутся к себе. И никто не пострадает.

— Ты так о них печёшься? — непонимающе произнёс он. — Было бы о ком. Вся эта мелочь одинакова. Все они заодно. Те или эти — разница невелика.

Я покачала головой, ощущая гибкость и одновременно силу своей новой шеи.

— Это не так. Эти люди внизу — враги твоих врагов. Стало быть, для тебя они союзники. Они убили тех, кто захватил тебя в плен. А сейчас хотят одного — уйти из этой пещеры. Им не нужна твоя жизнь. А разве тебе нужны их жизни?

— Мне? — фыркнул дракон, обдавая пламенем стену пещеры. — Мне вообще нет никакого дела до этой мелочи. Глаза б мои их не видели.

— Вот и хорошо, — улыбнулась я. — Лети к себе домой, и больше их не увидишь.

Дракон вздохнул, заставив наблюдающих за нами людей сильно занервничать.

— Ладно, уговорила, — сдался он. — Полечу, пожалуй. Эти человеки — ну, или не эти, как ты говоришь, а те, — изрядно меня отвлекли от важных дел. Надо навёрстывать. Слушай, а полетели со мной?

— Кто, я? — От столь внезапного предложения я закашлялась и, кажется, чуть было не спалила нескольких гвардейцев. И брякнула, будто это являлось главной причиной для отказа: — Да я даже летать не умею.

— Да ты не пробовала, — беззаботно отозвался дракон. — Не боись, я тебя научу.

Я замотала головой и даже попятилась назад.

— Спасибо, но не стоит. И потом, ты же знаешь: я — человек.

Я мотнула головой в сторону других представителей своего вида.

— Ты что, хочешь превратиться обратно? — удивлённо нахмурился дракон.

— Ну… Вроде бы да, — осторожно подтвердила я.

Такой ответ оказался выше понимания собеседника. Судя по взгляду зелёно-серых глаз, будь он человеком, покрутил бы пальцем у виска.

— Ну, как знаешь, — не стал упорствовать он. — Но если передумаешь, прилетай в гости.

— Непременно, — облегчённо пообещала я.

И с чувством выполненного долга стала принимать человеческий облик.

Пещера снова стала гигантской, потолок — высоким, а дракон — огромным. Люди, напротив, приобрели вполне приличные размеры. Взгляды у них были настороженные, руки по-прежнему сжимали мечи.

— Всё в порядке, — сказала я, удивляясь тому, как тихо звучит мой голос.

Вообще я чувствовала себя дико усталой, как будто только что без остановки пробежала пару миль.

Дракон зарычал, так, что под ногами ощутимо задрожал пол. Я улыбнулась.

— Что он сказал? — подозрительно спросил стоящий рядом Ирвин.

— Что в облике дракона я выгляжу гораздо красивее, чем сейчас, — перевела я.

Ирвин кашлянул, явно не разделяя мнение змея. А мне подумалось: хорошо, что он не знает содержания всего нашего разговора с драконом. Даже не знаю, как бы отреагировал Ирвин, если бы выяснил, что дракон некоторым образом попытался за мной поухаживать.

А между тем последний развернулся и уверенно приблизился к одной из стен. Магически замаскированный проход, широкий и тянущийся от пола почти до самого потолка, стал виден лишь после того, как змей подошёл к нему вплотную. Спустя мгновение дракон, расправив крылья, взмыл в небеса.

— Он что, подбивал к тебе клинья?

Ирвин оказался ещё более проницательным, чем я от него ожидала.

— Ты что, намерен ревновать меня к дракону? — с вызовом спросила я.

Ирвин склонил голову набок и задумчиво пожевал губами.

— Пожалуй что нет, — постановил он затем.

— Ну, вот и хорошо, — усмехнулась я.

После чего ощутила слабость в ногах. Картинка перед глазами стала расплывчатой, и я потеряла сознание.

Глава 30. Помолвки

Проснувшись и открыв глаза, я обнаружила, что нахожусь в совершенно незнакомой комнате. Судя по обстановке, спальня. Просторна, не перегружена предметами обихода. Мебель из вишнёвого дерева. Несколько массивных канделябров. Сама я лежу в кровати с высокой спинкой, обложена подушками, укрыта пуховым одеялом. Из окна в комнату падает широкая полоса солнечного света. Кажется, время уже не раннее.

На стуле в изножье кровати сидит Ирвин и читает какую-то книгу в тёмно-красной обложке, держа её тремя пальцами за корешок. Я страшно рада видеть здесь именно его, но сообщать об этом не спешу, а вместо этого задаю банальный, но от того не менее актуальный вопрос:

— Где я?

Ирвин быстро опускает книгу, а его взгляд из напряжённого резко превращается в насмешливый.

— В спальне, — жизнеутверждающе просвещает меня он.

— Надо же. Сама бы я не догадалась. А в чьей, можно поинтересоваться?

— В моей, ясное дело.

Ирвин откидывает книгу на край кровати и передвигает стул ко мне поближе.

— Интересные творятся дела, — бормочу я. — Сначала ты ни с того ни с сего врываешься ко мне в купальню. А теперь я оказываюсь у тебя в спальне, даже не помня, как такое произошло?

— Меньше надо падать в обморок, — беззаботно пожимает плечами Ирвин. — Ты была без сознания, и я приволок тебя сюда.

— Угу, скажи ещё, что воспользовался ситуацией! — фыркнула я.

— Конечно, — не замедлил с ответом он. — Три раза.

Я прислушалась к собственным ощущениям. Врёт.

— Врёшь, — не стала скрывать свои мысли я.

— Ладно, вру, — легко согласился он. — Четыре.

— Тяжело же тебе, бедному, пришлось, — хмыкнула я. — Не надорвался?

— Не без того, — охотно подхватил Ирвин, искажая интерпретацию моих слов по собственному усмотрению. — Тебе не говорили, что ты довольно много весишь?

«А как же? Говорили! Винсент!» — чуть не ответила я, но в последний момент всё-таки удержалась.

— Слушай, прекрати врать! — заявила я вместо этого. — Я прекрасно помню твою спальню. И это, — я обвела взглядом комнату, в которой лежала, — точно не она.

— Не она, — подтвердил Ирвин. — Ты была в спальне у меня дома. А эта — во дворце. Собственно, ты и сюда бы успела добраться, если бы не занималась ерундой тогда за ужином и не сыпала в тарелки поренью.

— То есть ты признаёшь, что уже тогда собирался затащить меня в постель! — воскликнула я, садясь повыше и обличительно вытягивая руку.

— Ещё как признаю, — даже и не подумал отнекиваться он. — И что?

Я задумалась. А действительно, и что? Вроде и знаю, что ему положен втык, а вот за что конкретно — сформулировать не могу. Остаётся лишь развести руками.

— Ну ладно, — сдала позиции я, — а который нынче час?

— Два часа утра, — не моргнув глазом, ответствовал Ирвин.

М-да, такой ответ очень в его духе. Стоп, но ведь это значит…

— Я что же, проспала половину суток?! — изумилась я.

— Бери выше, — откликнулся Ирвин. — Ты проспала полтора сут… полторы сут… В общем, день и ещё полдня, — нашёлся он.

— Сколько?! — Я грохнулась обратно на постель. — Полтора… День и ещё полдня?! А что со мной было?

От такой новости я порядком испугалась.

— Переутомление от непривычного использования альтера, — объяснил Ирвин, опуская руку поверх моей ладони. — Ничего страшного. Всё позади, твой организм вполне восстановился. Последние сутки ты спала за счёт действия специальных препаратов.

— Каких ещё препаратов? — не слишком обрадовалась я.

Не люблю лекарства. Особенно такие, которые усыпляют.

— Лекарь сказал, что без этих препаратов твоё здоровье восстановится далеко не сразу. А с ними ты сутки проспишь, но зато за это время они снимут все остаточные явления. Я сказал ему дать тебе эти лекарства.

— Ах, вот как? — Я почувствовала себя глубоко возмущённой. Меня-то никто не спросил. А я наверняка предпочла бы немножко поболеть вместо того, чтобы глотать всякую гадость. — А на каком основании, можно тебя спросить, ты принимаешь за меня такие решения? Кто ты вообще такой, чёрт тебя побери?!

— Брось кипятиться, — спокойно отозвался Ирвин. — Вот, лови.

Он извлёк из нагрудного кармана какую-то коробочку и бросил прямо в меня. Я поймала её налету.

— И что это было??? — раздражённо поинтересовалась я, размахивая рукой, в которой держала коробочку.

— Ты только что согласилась выйти за меня замуж, — невозмутимо откликнулся Ирвин.

— Когда это? — фыркнула я.

— Когда взяла моё кольцо.

Я недоверчиво на него поглядела. Потом открыла коробочку. Надо же, действительно кольцо. Белое золото, полоска которого изображает обвившийся вокруг пальца стебель, наверху — цветок всё из того же металла, в сердцевине посверкивает бриллиант. Я повертела кольцо в руках.

— Теперь отвечаю на твой вопрос, — как ни в чём не бывало, продолжил Ирвин. — Как твой жених, я имел полное право принять решение касательно твоего лечения.

Я уставилась на него, чувствуя себя, признаться, довольно-таки растерянно.

— Какой ещё жених? — возразила я наконец. — Разве так делают предложение? По-моему, при помолвке жених обычно надевает кольцо невесте на палец. А не швыряется им, рискуя оставить её без глаза.

— Ну, ты ведь не готова предоставить для такой цели свой палец, это мы уже проходили, буквально в соседней комнате, — напомнил Ирвин.

— Надо же, запомнил! — не то подивилась, не то упрекнула я.

— Ещё бы!

— Так это когда было!

Ирвин склонил голову набок.

— А что, с тех пор что-то изменилось?

— Да практически всё! — уверенно заявила я.

— Докажи.

Он со значением скосил глаза на кольцо. Ну уж нет.

— Значит, так. — Мой тон стал требовательным. Я решительно скинула одеяло и села на кровати, поджав ноги. Что там на мне надето? Ночная рубашка? Ну и ладно. — Ты немедленно, сию же секунду отрываешь свою задницу от стула, говоришь какие-нибудь красивые слова и сам надеваешь это кольцо мне на палец!

Ирвин тихо застонал.

— А что, обязательно надо вставать? — взмолился он. — Почему нельзя произнести красивые слова, сидя задницей на мягком стуле?

— Нельзя.

Я была непреклонна.

Шумно, напоказ вздохнув, Ирвин всё-таки поднялся на ноги.

— Ладно. Клавесин, — сказал он.

Я уставилась на него непонимающе и одновременно выжидательно. Объяснений не последовало.

— И что это было? — прищурилась я.

— Ты же просила произнести красивые слова. По-моему, слово «клавесин» звучит красиво.

— Ирвин, — прорычала сквозь зубы я, — не испытывай моё терпение! Либо делаешь всё как положено у людей, либо забирай своё кольцо и носи его сам!

Не скрою, в этот момент я блефовала. Уж больно красивое было кольцо, расставаться с ним не хотелось. Да и жених, положа руку на сердце, тоже ничего так. Так бы в постель и затащила. Но должны же быть какие-то границы!

— Так. Подвинься, — велел Ирвин.

Ну это уже слишком. Так нагло распоряжаться…в собственной спальне!

Не дожидаясь, пока я послушаюсь, он попросту передвинул меня к центру кровати, а сам улёгся с краю и заложил руки за голову.

— Ты говорила, чтобы я оторвал задницу от стула, — заметил он, предупреждая мою возмущённую реплику. — О кровати речи не шло.

Расширив глаза, я два раза открыла и закрыла рот, не находя слов.

— Скажи-ка, Стелла, тебе никогда не доводилось перекидываться в карася? — поинтересовался Ирвин.

Я набрала в грудь побольше воздуху, чтобы уж теперь-то высказать этому наглецу всё, что я о нём думаю.

— Стелла, — неожиданно мягко произнёс он. Заготовленный для перепалки воздух как-то сам собой выдохнулся. — Расслабься. Просто ляг.

Я отчего-то послушалась. Ирвин склонился надо мной.

— Из-за тебя я отрёкся ото всех уроков, которым научила меня жизнь. Отступил ото всех правил, которые нерушимо соблюдал многие годы. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу, чтобы ты забрасывала меня язвительными фразами и заявляла, что у нас всё не как у людей. И, уж конечно, хочу иметь возможность без ограничения вторгаться к тебе в купальню. Какие ещё слова тебе нужны?

Последний вопрос был задан весьма своеобразным тоном, я бы сказала, иронично-жалобным.

— Больше никакие, — признала я. — Про купальню даже было лишнее.

— Стало быть, ты удовлетворена? — понадеялся на лучшее Ирвин.

Оптимист.

— То есть как это «удовлетворена»? А кольцо?!

— Вот же оно! Уже у тебя! — заметил Ирвин, указывая на кольцо, которое я действительно держала в руках.

— А надевать его мне на палец кто будет? — полюбопытствовала я.

Ирвин возвёл глаза к потолку и застонал.

— А сама что, не можешь? — тоскливо спросил он.

Я энергично мотнула головой.

— Послушай, пожалей мои мышцы! — воззвал к женской совести Ирвин. — Это же надо напрягать пальцы! Целых три! Я уже молчу про мизинец!

— А мизинец-то тут при чём? — заинтересовалась я. — Ты собираешься надевать кольцо с его помощью?

— А как ты полагаешь, могу я использовать остальные пальцы, не передвигая при этом мизинец? — парировал Ирвин, одновременно выхватывая кольцо из моей руки. — Сама посмотри!

Якобы намеренный наглядно продемонстрировать мне неизбежную для мизинца нагрузку, он взял мою руку в свои. Медленно погладил её, разглядывая мои пальцы. Потом развернул ладонью вверх едва ощутимо провёл по ней рукой, мягко чертя невидимый круг. Стало чуть-чуть щекотно.

Затем, снова развернув мою руку, Ирвин плавным движением надел кольцо на палец.

— Ну всё, — с лёгкой улыбкой констатировал он.

После чего поцеловал мою руку, украшенную теперь золотым цветком, и, не выпуская её, перебрался к губам. Я прикрыла глаза.

Поцелуй был долгим. Сначала мы едва касались друг друга губами, чтобы сразу же отпустить, потом, наоборот, практически перестали выпускать друг друга.

А потом в дверь постучали.

— Здесь заперто? — спросила я, поднеся губы к уху Ирвина.

— Нет, — с досадой ответил он.

— Тогда лучше открыть, — вздохнула я, вынужденно отстраняясь.

Ирвин соскочил с кровати и крикнул, что можно заходить. В комнату вошёл тот самый офицер, что и раньше дежурил при этих покоях.

— Сэр Торендо, пришли две конкурсантки, — сообщил он.

— Целых две?! — Я аж подпрыгнула на постели. — Ну, ты даёшь! Значит, с одной девушкой помолвка, а две других уже на очереди в гости? А ты, — теперь я обратилась к офицеру, — ты, между прочим, говорил мне, что сэр Торендо к себе по нескольку девушек за раз не водит!

— Ты ей такое говорил? — повернулся к дежурному Ирвин.

— Э… — Тот вжал голову в плечи и внятного ответа предпочёл не давать.

— Чёрт знает что! — развёл руками Ирвин. — Сдал меня всего с потрохами первой встречной.

— Я — не первая встречная! — возмутилась я. — Я — твоя невеста!

Для верности я помахала перед обоими рукой, демонстрируя кольцо.

— Ты сдал меня всего с потрохами моей первой встречной невесте! — исправился Ирвин.

— Виноват, сэр Торендо! — выпрямившись, громко произнёс офицер. Ясное дело, всерьёз он гнева начальства не испугался, но определённую видимость следовало соблюдать. — Больше этого не повторится. Разрешите обратиться?

— Ну?

— Поздравляю с помолвкой! — радостно и уже совсем не по-военному воскликнул офицер.

— Спасибо, — рассмеялся Ирвин. — Ещё успеешь.

— И ещё, — продолжил дежурный. — Забыл уточнить: девушки просятся не к вам, а к леди Стелле.

— А вот с этого следовало начинать! — заметила я.

— Позвать их? — спросил он.

Ирвин вопросительно на меня посмотрел. Я покачала головой.

— Знаешь, — снова обратилась я к офицеру, — ты лучше скажи им, что я только-только пришла в себя и должна ещё немного отдохнуть. Но я чрезвычайно благодарна им за заботу и надеюсь, что мы очень скоро увидимся. Передашь?

— Конечно.

Он повернулся к Ирвину, ожидая распоряжений.

— Свободен, — кивнул тот, и офицер вышел, закрыв за собой дверь.

Я снова легла, опустила голову на подушку.

— Ирвин, — слабым голосом позвала я. — Подойди, пожалуйста.

— Что такое? — нахмурился он. — Тебе нехорошо? Позвать лекаря?

Я еле-еле покачала головой. И, едва ворочая языком, прошептала:

— Просто подойди.

Ирвин послушался и сел рядом на край кровати. Вытянув руки, я обхватила его за шею и с энергией, демонстрирующей вполне хорошее здоровье, притянула к себе.

— Попался! — довольно констатировала я, прежде чем поймать губами его губы.

— Да я ещё тогда в купальне заподозрил, что попался, — фыркнул Ирвин, забираясь на кровать.

Перекатившись на спину, он увлёк меня за собой. Думаю, Дилан остался бы нами доволен.

Я лежала, опираясь о кровать локтями, и водила пальцем по груди Ирвина, рисуя замысловатые узоры. Никакого особого смысла в этом действии не было, просто мне так нравилось. Нравилось ощущать близость его кожи, чувствовать его запах, нравилась расслабленная доступность моего любимого мужчины.

— Пожалуй, я заберу у тебя кольцо, — заявил Ирвин, тем самым грубо нарушая мою умиротворённость.

— Это ещё почему? — подозрительно спросила я, на всякий случай прикрывая кольцо второй рукой. — Ты что, раздумал на мне жениться?

— Нет, просто оно царапается, — отозвался Ирвин, вытягивая из-под спины сбившуюся подушку и откидывая её в сторону.

— Переживёшь, — отрезала я. И, поняв, что препирательства по данному вопросу не будет, переключилась на другую тему. — Знаешь, Ирвин, — посерьёзнев, сказала я, — кажется, я должна перед тобой извиниться.

— Ну-ка, ну-ка! — Ирвин оживился. — Обожаю, когда передо мной извиняются.

— Да ну тебя!

Я с силой толкнула его в бок, а он потрепал меня по волосам. Я снова заговорила серьёзно.

— Твой альтер спас всем нам жизнь по меньшей мере два раза. Да нет, даже больше. А я, когда узнала о нём в первый раз — ну, на презентации, — отозвалась о нём несколько… э…неуважительно.

— Знаю, — усмехнулся Ирвин. — Ты сочла, что он может пригодиться в домашнем хозяйстве.

— Откуда ты знаешь? — подскочила я. — Ага. Глупый вопрос. Винсент тебе наябедничал?

— Угу.

— Вот же мужики! — вспылила я. — А ещё упрекаете в излишней разговорчивости женщин.

Однако упоминание о Винсенте направило мои мысли в новое русло.

— Постой, а что вообще сейчас происходит? — от волнения я даже потрясла Ирвина за руку. — Прошло же полтора дня! Что творится во дворце? Что с Винсентом, с остальными ребятами, с Селиной? А конкурсантки — что теперь с ними будет?

— У тебя очень много вопросов, — хмыкнул Ирвин, — и не на все пока есть ответы. Происходит примерно следующее. Селина приехала во дворец той же ночью, когда умер Рамиро, а мы все дружно развлекались под лунным холмом. Прибыла в сопровождении Густава Четвёртого, и его отряда, который вполне мог бы сойти за миниатюрную армию — на всякий случай. Потребности в этом, однако же, не возникло. Событий произошло слишком много, все были в смятении, в общем, приходи кто хочет, бери дворец тёпленьким. Селина и взяла. Она объявлена наследницей престола, оспаривать её права никто пока вроде бы не пытался, коронация ещё не состоялась, но приготовления идут полным ходом. Надолго оставлять трон свободным опасно. Винсент носится по дворцу и помогает ей навести порядок. Смена власти — это всегда очень много дел.

— Они помолвлены? Он сделал ей предложение?

— Не знаю, — покачал головой Ирвин. — Я ничего такого не слышал. Пока он помогает ей на правах альтруиста, безо всякой официальной подоплёки.

— Странно… — пробормотала я.

Впрочем, об этом я успею поговорить с самим Винсентом. Наверняка же он заглянет меня проведать сегодня вечером, ну, или я сама его разыщу.

— Слушай, — прищурилась я, — а сам-то ты почему не носишься по дворцу в целях установления порядка? А вместо этого сидишь тут со мной?

Нет, конечно же, это была не претензия. Скорее наоборот. Похвала или признательность, замаскированная под претензию. Пожалуй, как-то так.

— А потому что жениться на наследницах престола не собираюсь, — усмехнулся Ирвин. — Так что пускай они там сами порядок наводят. А мне и здесь хорошо.

Он с подчёркнутой расслабленностью растянулся на постели.

— Но ты ведь командир! — деланно возмутилась я. — Один из главных людей в гвардии! Как ты можешь оставаться в стороне? Тебя совесть не замучает?

— Не замучает, — пообещал Ирвин, и я ему почему-то поверила. — Хороший командир — это как раз тот, кто не обязан каждые полчаса самолично проверять посты. Хороший командир умеет натаскать своих подчинённых так, чтобы система прекрасно держалась даже в его отсутствие. Так что на вверенной мне территории всё в порядке. А в политические игры пускай играют те, кто в этом заинтересован.

Я улыбнулась, уткнувшись носом в подушку. Когда речь шла о вторжении в Линзорию тъёрнов, мой будущий муж не проявил аналогичной практичности. Кстати о практичности!

— Послушай, Ирвин… — Я выпустила из рук подушку и села, придвинувшись поближе к изголовью. — А тебя не смущает неравенство нашего брака? Ты — дворянин, рыцарь, а я — Охотница. Это же мезальянс.

Я выжидательно посмотрела на Ирвина, пристально следя за его реакцией. Мой жених печально покивал головой.

— Да, Стелла, ты совершенно права, — с напускной серьёзностью подтвердил он. — Это действительно мезальянс. Даже не знаю, как я буду смотреть людям в глаза. Мне, дворянину, рыцарю — и вдруг жениться на дочери какого-то завалящего лекардийского графа?!

— Нет, ну, я так не играю! — Я раздражённо хлопнула ладонью по кровати. — Винсент — болтун, каких мало! Никогда прежде не замечала за ним ничего подобного!

— По-моему, он попросту хочет позаботиться о том, чтобы ты осталась здесь, в Истендо, — выдвинул своё предположение Ирвин. — Так или иначе, он даже пообещал мне позаботиться о том, чтобы выбить из твоих родственником твоё наследство.

— Вот только не надо говорить мне, куда ты его послал, — искренне попросила я.

— Хорошо, не скажу, — проявил похвальную покладистость Ирвин. — В общем, переставай терзаться всевозможными вопросами и просто отдыхай. Поправляйся и набирайся сил. Тебе ещё, между прочим, в конкурсе красоты участвовать. А он состоится не далее как через две недели.

Возможно, я и вправду не окончательно ещё оправилась, поскольку не сразу нашла, что сказать. Эмоции опережали слова, и я просто быстро-быстро затрясла головой.

— Какой конкурс красоты?! — воскликнула я наконец. — Я же не настоящая участница, а подставная! Меня никто не выбирал, да моё участие вообще никаким правилам не соответствует! У меня же есть альтер!

— Ну, об этом с некоторых пор всем известно, — «обрадовал» меня Ирвин. — Однако же решение на сей счёт было единодушным. Все, кроме твоего дракона, убеждены, что твой альтер не может помочь победить в конкурсе красоты. Так что препятствием к твоему участию он не является.

— Ирвин, ну, пожалуйста, не говори ерунды! — взмолилась я. — Ну, какой конкурс красоты? И зачем, спрашивается, мне это нужно? Быть фрейлиной я и так смогу, если мне очень захочется. Поговорю с Винсентом, с Селиной — и все дела. Другое дело, что такая перспектива совершенно меня не привлекает. А что там ещё за наш конкурс дают, денежный приз? Ну, так без этого я тоже могу обойтись: я тут как раз намылилась выгодно выйти замуж.

— Очень за тебя рад. — Ирвин даже прижал руку к сердцу. — А что, если твой жених не против получить денежный приз в качестве приданого?

— Слушай, — я ткнула Ирвина пальцем в грудь, — признавайся: зачем тебе надо, чтобы я участвовала в этом конкурсе?

— Просто хочется, — беззаботно пожал плечами он. — Считай, что я намерен потешить своё самолюбие, увидев собственную невесту на подмостках.

— Угу, особенно когда я с треском провалюсь, — пробурчала я, глядя исподлобья.

— Ого! Стелла, да ты страдаешь скромностью?! — Ирвин аж всплеснул руками. — Вот уж чего никак не ожидал в тебе увидеть!

— Угу, я полна сюрпризов, — пробубнила я, по-прежнему не испытывая восторга от перспективы опозориться на конкурсе.

— Кстати о сюрпризах. — Ирвин накинул рубашку и, соскочив с кровати, продолжил приводить себя в пристойный вид. — Я тут кое-что для тебя припас. Правда, сначала ты должна пообещать, что будешь хорошо себя вести, каждый день чистить зубы и что там ещё обычно делают пай-девочки?

— Я хорошо себя вести не буду, даже не надейся! — заверила я, с интересом вытягивая шею.

— Я и не надеялся.

С этими словами Ирвин вышел в соседнюю комнату, неплотно прикрыв за собой дверь.

Я подползла к краю кровати. Любопытство не уменьшилось, а, наоборот, разгорелось. А потом дверь приоткрылась, и я радостно завизжала. После чего спрыгнула на пол и, как была, босиком побежала к своему подарку.

Густая чёрная шерсть, приплюснутая морда, забавно торчащие уши. Щенок успел основательно вырасти за последние несколько недель, и тем не менее…

Я подняла на Ирвина ошарашенный взгляд.

— Ирвин, это что, тот самый??? — недоверчиво выдохнула я.

— Угу, — насмешливо подтвердил Ирвин, глядя на нас с щенком сверху вниз. — Королевская псарня от этого не обеднеет. Хотя я уже начинаю жалеть об этом подарке. От меня ты в такой восторг не приходишь.

Вместо ответа я бросилась ему на шею.

Оставшуюся часть того дня и последующие сутки я как хорошая девочка провела, отлёживаясь в постели. Надо же было хоть как-то продемонстрировать, что я действительно заслуживаю свой подарок. Время от времени конкурсантки наведывались меня навестить — ну и, ясное дело, расспросить обо всём, насколько получится. Два раза приходили Эвита с Этайной, один раз — Нерис с Синтией. На вопросы я отвечала осторожно и избирательно. Созналась, что мы с Винсентом, Диланом и Джен — Охотники, что во дворец нас пригласил сам король, и что участие в конкурсе красоты было моим прикрытием. О том, что сам король и оказался тъёрном, я, ясное дело, умалчивала, придерживаясь версии событий, предложенной Ирвином. Кстати об Ирвине: девушек, ясное дело, не в последнюю очередь интересовало, почему я прихожу в себя после переутомления именно в его покоях. Поскольку я не видела причин скрывать нашу помолвку, то удовлетворила их любопытство на этот счёт.

Что же касается произошедшего в подземелье под лунным холмом, я быстро поняла, что эти события ни для кого не являются тайной. Поскольку при попытке второго прорыва присутствовали все конкурсантки, информация распространилась по дворцу чрезвычайно быстро, правда, обрастая при этом самыми разнообразными подробностями.

Однако одной из первых, кто навестил меня в тот день, была Нурит. Ведьма пока осталась во дворце и решила задержаться здесь до конкурса.

— Стало быть, ты выходишь замуж? — задала риторический вопрос она, глядя на гордо посверкивающее у меня на пальце кольцо. — И остаёшься в Истендо?

— Вроде как да, — ответила я, разводя руками. — Почему бы и нет? Из Лекардии я ушла уже давно, и обратно особенно не рвусь. Как от Охотницы от меня больше нет проку: я ведь утратила способность превращаться в тъёрна. Ты намекала на это уже давно, но я тогда не поняла. Да и вообще, ты ведь сама говорила: нельзя всю жизнь оставаться Охотником.

— Это совершенно справедливо, — кивнула Нурит. — Что же касается твоего альтера… Думаю, тебе ещё удастся извлечь из него пользу.

— Кстати об альтерах! — воскликнула я. Потом менее уверенно посмотрела на ведьму и всё-таки продолжила: — Возможно, мой вопрос и не по адресу, но если ты не сможешь на него ответить, то даже не представляю, кто сможет.

— Говори, — милостиво предложила Нурит с присущей ей усмешкой во взгляде. — А там посмотрим.

— Хорошо. — Я кивнула, собираясь с мыслями. — Сказать по правде, вопросов даже два. Но они оба касаются альтеров.

Нурит кивнула, предлагая мне продолжать.

— Во-первых, — приступила я, воодушевлённая её готовностью слушать, — почему у одних людей альтеры чрезвычайно полезны — как, например, у Ирвина, — а у других бессмысленны — ну, как у того придворного, что умеет превращаться в павлина?

— А второй вопрос? — осведомилась Нурит, улыбаясь уже в открытую.

— Второй — про альтеры Охотников. Для чего они были нужны до того, как в наш мир попали тъёрны? Допустим, Вещатель — это я могу как-то понять. Способность общаться с другими существами на их языке может пригодиться. Но альтер Следопыта? Ведь он, казалось бы, рассчитан именно на тъёрнов? Да и альтер Привратницы, сказать по правде, имеет отношение только к ним. Не для того же он появился, чтобы люди сами пробирались в тот мир, к существованию в котором совершенно не приспособлены и где скорее всего будут попросту съедены? Какой был смысл в этих альтерах пять лет назад?

— Хм. — Нурит удовлетворённо откинулась на спинку стула. — Ты задаёшь хорошие вопросы, но не замечаешь, что в них же скрывается и ответ. Фактически твой второй вопрос отвечает на первый. Ты говоришь, одни альтеры полезны, другие бессмысленны? Нет. Смысл в равной мере заложен во все. Все альтеры применимы — в определённых ситуациях. Некоторые из этих ситуаций реализуются часто — и тогда альтер считают полезным. Другие — реже, и применимый в них альтер приобретает статус менее важного, если только событие, при котором его используют, не является судьбоносным. А некоторые возможные ситуации не реализуются вовсе, и тогда альтер считают совершенно бесполезным. Хотя при иных обстоятельствах он мог бы пригодиться, как никакой другой. Только и всего.

— А альтеры Охоников? — спросила я.

Мне всё ещё было непонятно, каким образом этот вопрос отвечает на первый.

— То же самое и альтеры Охотников. Раньше они были «бесполезными» — в человеческом понимании. То есть неприменимыми или применимыми крайне редко. Для их применения с ярко выраженной пользой, — последнее слово ведьма произнесла с лёгкой насмешкой, — просто не было соответствующих обстоятельств. А пять лет назад случилось то, что случилось. И альтеры Охотников резко перешли в категорию «полезных». В действительности это остались те же самые альтеры. Изменились лишь обстоятельства.

— И то, что эти они так точно подошли для борьбы с тъёрнами, — чистая случайность? — нахмурилась я.

Отчего-то мне с трудом в это верилось.

— Не чистая, — усмехнулась Нурит. — Впрочем, всё зависит от того, как ты определяешь случайность. Видишь ли, — её взгляд посерьёзнел и стал задумчивым, — когда я создавала этот мир, то понимала, что рано или поздно его границы кто-нибудь нарушит. Но неизвестно было, кто это сделает и когда, и какой из миров окажется ближе всех в том промежутке времени. Поэтому я наделила людей самыми разнообразными магическими способностями — по-вашему, альтерами, — для того, чтобы на самые разные угрозы дети этого мира смогли найти ответ. Некоторые вещи были более очевидны, чем другие. К примеру, вполне предсказуемо, что в случае вторжения немалую роль сможет сыграть человек, умеющий открывать Врата между мирами. Более того, мне известна система, по которой луна связывает граничащие друг с другом миры. Поэтому я позаботилась о существовании людей, чувствительных к лунной активности. Тех самых Следопытов. Казалось бы, какой прок может быть от такого альтера — чувствительность к смене фаз, улавливание изменений в лунной активности? Мелочь, ничего больше. Но положение вещей изменилось — и именно эти люди стали способны распознавать враждебные действия пришельцев из другого мира.

Всё это было, конечно же, безумно интересно, однако я слушала Нурит вполуха.

— Прости, — проговорила я, выпучив глаза, когда ведьма закончила свой рассказ. — Когда ты ДЕЛАЛА ЧТО?

Нурит говорила достаточно долго, но моё сознание всё никак не могло отключиться от одной из её первых фраз.

— Забудь, — рассмеялась она. — Считай, что я просто пошутила.

В версию с шуткой я не верила, поэтому такой рекомендации не последовала.

— Послушай, так кто же ты такая? — воскликнула я, подаваясь вперёд. — Создательница или Искусительница? Или всё-таки ведьма?

— Ты задаёшь странные вопросы, — откликнулась Нурит, поднимаясь со стула. — Кто ты такая, человек или млекопитающее? Или, может быть, невеста одного очаровательного брюнета? У меня много имён. Если как следует задуматься, у нас у всех их немало. Кстати, — добавила она, оборачиваясь у самой двери, — ты очень убедительно доказывала, что меня не существует. Я почти поверила.

И, хитро мне подмигнув, она вышла из комнаты.

Винсент зашёл ко мне тем же вечером. Вид у него был деловой и немного усталый. Но — усталый по-хорошему. По-моему, он ощущал себя вполне в своей тарелке.

— Как ты? — спросил он, садясь на край кровати и мягко беря мою руку в свою.

— Хорошо, — заверила я. — Лежу здесь просто для порядка. Чтобы немного побыть хорошей девочкой. А чувствую себя совершенно нормально.

— Выходишь замуж? — улыбнулся Винсент.

— Не одобряешь? — усмехнулась я, склонив голову набок.

— Да нет, почему же? Вполне неплохой выбор. Характер у него, правда, ещё тот, но тут уж ничего не попишешь.

Я тихонько рассмеялась.

— Мы, знаешь ли, все не подарки. Даже несправедливо было бы кому-то из нас жениться на ангелочке. Жалко же бедняжку. Да и самим скучно. Кстати о женитьбе, ты мне лучше скажи другое. Сам-то когда собираешься?

Винсент мгновенно помрачнел; его лицо превратилось в каменную маску.

— Что собираюсь? — переспросил он, якобы не понимая.

— Как это что?! Ты на Селине женишься или как?

— С чего ты взяла, что мы с Селиной женимся?

— Так. — Я вылезла из-под одеяла и, спустив ноги на пол, села на край кровати рядом с Винсентом. — Ну-ка признавайся, в чём дело. Ты что, до сих пор не сделал ей предложение?

— Вот то-то и оно, что до сих пор не сделал, — горько усмехнулся Винсент. — А делать его сейчас как-то, знаешь ли… Сразу напрашиваются выводы. До сих пор молчал, а теперь, как только девушка унаследовала корону, сразу воспылал желанием жениться. Раньше надо было этим озаботиться. Теперь выходит, что монтарийский принц, не имеющий шансов унаследовать корону из-за старших братьев, нашёл альтернативный способ поцарствовать.

— Слушай, не говори ерунды, — поморщилась я. — Во-первых, Селина ничего такого не подумает. А во-вторых, даже если бы и подумала. По-моему, она из тех, кто вполне спокойно и с пониманием относится к таким вопросам. Думаю, она бы и по расчёту не возражала против того, чтобы выйти за тебя замуж.

— Допустим, что не возражала бы, — согласился Винсент. — И что дальше? Брак у нас тоже вышел бы соответствующий. Взаимовыгодный договор с чётко сформулированными условиями. И отношения… в лучшем случае сотрудников, в худшем — конкурентов. Нет, Стелла, мне совершенно не улыбается такая перспектива. Я лучше останусь во дворце до тех пор, пока здесь всё не наладится, а потом пойду своей дорогой.

— Куда? В Охотники?

— Может быть, и нет. Тъёрнов остаётся в мире всё меньше и меньше, а два дня назад мы фактически очистили от них Линзорию. Кое-какая работа для Охотников ещё есть, но её уже значительно меньше, чем было пять лет назад. А я стал старше и прекрасно осознаю, что достаточно долго увиливал от ответственности. Так что вернее всего я вернусь в Монтарию вместе с отцом.

— И что потом? — фыркнула я. — Женишься на той юной лекардийской принцессе?

— Если вот так, по взаимовыгодному контракту, то всё лучше, чем на Селине, — скривившись, ответил Винсент. — Знаю, ты считаешь меня полным идиотом, верно?

Я покачала головой.

— Нет, почему? Просто ты никогда не любил полумер. Так что твои метания вполне естественны. Вот если ты действительно уедешь из Истендо, так и не сделав Селине предложения, будешь идиотом.

Винсент усмехнулся и улёгся спиной на кровать, свесив ноги.

— Ты забываешь ещё одну деталь, — заметил он, поворачиваясь набок и подпирая голову рукой. — Давай говорить откровенно: какой из меня король?

— Давай, — согласилась я, устраиваясь в приблизительно такой же позе. — Отличный из тебя король. Ты умён. Хотя по твоему поведению в данный момент так не скажешь, — я легонько толкнула его локтем, — но с кем не бывает. Дальше. Ты — отличный организатор, а для монарха это более чем важно. Ты хорошо разбираешься в воинском деле и стратегии — прекрасно, это, увы, тоже важно для короля. Ты принципиален, но при этом не фанатичен. Ты не любишь интриги и оттого не слишком в них искушён, но эту сферу деятельности на себя сможет взять Селина. Так что вы вполне гармонично дополняете друг друга. Ты получил подходящее для будущего короля образование, и происхождение у тебя соответствующее. Не понимаю, чем ты не подходишь на эту роль?

Винсента явно позабавили мои слова.

— И это говорит женщина, которая всего пару месяцев назад отказалась выйти за меня замуж! — укоризненно воскликнул он.

— Я? Отказалась за тебя замуж? Когда такое вообще было? — изумилась я.

— Ну вот, даже уже и не помнишь, — продолжил издеваться Винсент. — Когда мы только-только пришли в Истендо, я сделал тебе предложение на рыночной площади!

— А-а-а… — Я начинала что-то такое припоминать. — Так ты же говорил несерьёзно!

— А чёрт меня разберёт! — хмыкнул Винсент. — Может, серьёзно, а может, и нет. На тот момент я настолько несерьёзно относился к браку в принципе, что с меня вполне сталось бы, не сильно раздумывая, потащить тебя к какому-нибудь священнику.

— Эх, чёрт, а я-то даже не догадалась! — посетовала я. — Куда девалась моя женская интуиция! Должна же она была прошептать на ушко: «Хватай, пока тёпленький!».

— Ну, кто не успел, тот опоздал, — резонно заключил Винсент. И более серьёзным тоном продолжил: — Стелла, я хорошо знаю все свои достоинства. Так что нет никакой необходимости мне о них рассказывать, хоть мне и приятно слышать такое перечисление из твоих уст. Дело в другом. Ты не учитываешь одну мелочь. Ту самую, из-за которой я в своё время подался в Охотники. У меня нет альтера. Посуди сама. Король без альтера — это же нонсенс!

Я прикусила губу, отвернувшись, чтобы Винсент не видел моей реакции. То, что он говорил, к сожалению, было справедливо: король без альтера — это действительно явление, мягко говоря, из ряда вон выходящее. Дворянин без альтера — вообще редкость. Принцу — причём не наследнику престола, а всего лишь третьему сыну, — пришлось так настрадаться из-за этого «недостатка», что он предпочёл попросту сбежать из дворца. А уж король… Это противоречило давным-давно установившимся порядкам. С другой стороны, должны же порядки когда-нибудь меняться?

— У Рамиро не было альтера, — попыталась внести оптимистичную лепту я. — Скорее всего не было. Ведь он же тъёрн, а у них альтер — редкость.

— Может, и не было, — согласился Винсент, — но даже если и так, наверняка никто об этом не знал. Король, в конце концов, не обязан никому ничего демонстрировать.

— Ну и ты не демонстрируй, — пожала плечами я.

— Не выйдет, — горько усмехнулся он. — О том, что у младшего сына Густава Четвёртого нет альтера, хорошо известно в Монтарии. Стоит мне приблизиться к линзорийскому трону, как слухи дойдут и сюда. Нет, секретов в этом отношении не будет.

Опустив голову на кровать, я уставилась в потолок. Да, слухи имеют значение. Именно они нередко играют определяющую роль, даже в вопросах большой политики.

Мои губы неожиданно расползлись в улыбке.

— А знаешь, Винсент, — произнесла я, снова поворачиваясь к другу, — мы с тобой сейчас говорим о проблеме, которая не стоит выеденного яйца.

— Только не начинай читать лекции о том, что отсутствие альтера — это ерунда, не имеющая никакого значения, — поморщился Винсент. — Тут дело не в фактах, а в том, как на них смотрит общество. А последнее нам обоим хорошо известно.

— Вот как раз об обществе-то я и говорю, — возразила я. — События, произошедшие в последнее полнолуние, получили большой резонанс. О них говорят повсеместно, во дворце и за его пределами. Так что ты теперь не просто монтарийский принц. Ты — человек, избавивший Линзорию от тъёрнов. Ты убил тъёрна, погубившего предыдущего монарха. Ты пошёл по следу его сообщников и возглавил сражение, в ходе которого тъёрны были разгромлены. Ты полагаешь, местным жителям нужен какой-то другой король? Да они даже забудут спросить, есть ли у тебя альтер!

Я победоносно уставилась на Винсента.

Навестив Стеллу, Винсент в приподнятом настроении отправился к Селине. Она занимала те же покои, что и прежде, во время царствования лже-Рамиро. Только теперь Винсент шёл туда не окольным путём, через лунный холм и подземный ход, а напрямик, не таясь, по дворцовому коридору. Охранники почтительно расступились, служанка доложила о его приходе. Беда в том, что эта открытость не радовала его в той степени, в какой могла бы. Мешало понимание, что долго так, как сейчас, продолжаться не может. Необходимо что-то менять, и в самое ближайшее время. Роль фаворита его уж точно не устроит.

Белое домашнее платье, украшенное крошечными жемчужинками и кружевами. Нитка жемчуга на шее. Светлые распущенные волосы. Она потрясающе красива, как и всегда. И настолько желанна, что, поцеловав ей руку, он тут же переключается на губы, даже не дожидаясь ухода горничной.

— Ты выглядишь усталым, — заметила Селина после продолжительного поцелуя.

Мягко провела рукой по его щеке, попутно погладив кожу под глазом.

— Ерунда, ничего серьёзного, — отмахнулся Винсент, садясь на салатовую банкетку. — Некоторое число людей, отбившихся от рук, и ещё большее — тех, кому неплохо бы эти самые руки оторвать.

Поцеловав его в макушку, Селина отошла к прикроватному столику.

— То-то ко мне заходил ябедничать дворецкий, — хмыкнула она. — Пожаловался, что ты переувольнял кучу народу. Просил принять меры.

— Были причины, — лаконично проинформировал Винсент. — И что ты ему ответила?

Селина вернулась к банкетке, неся в руке бокал с красной жидкостью.

— Чтобы смирился, если не хочет пополнить ряды уволенных, — с усмешкой ответила она.

Девушка вручила бокал Винсенту, он принюхался и сделал глоток. Вино, подогретое с фруктами и пряностями. По уставшему телу заскользило расслабляющее тепло.

— А ты? — спросил он.

— Не хочу, — отмахнулась Селина, и стало понятно: это было приготовлено специально для него.

— Как прошёл твой день?

Быстро осушив бокал, Винсент отставил его в сторону и вытянул руки. Селина села к нему на колени и обвила руками шею. Винсент прикрыл глаза, с наслаждением вдыхая пряный аромат её духов.

— Очень много документов, — с тяжёлым вздохом ответила Селина. — Бумажки, бумажки и бумажки. Со временем я, конечно, в них разберусь. А пока от них сплошная головная боль. Между прочим, я хотела с тобой посоветоваться по одному вопросу.

— По какому?

— Мне порекомендовали объявить амнистию в честь коронации. Я знаю, что многие так делали, этот шаг добавляет монархам популярности. Но мне совсем не улыбается перспектива резко повысить уровень преступности в начале собственного правления, выпустив на свободу бандитов и головорезов всех мастей.

— Идея неплоха, но к ней надо подойти осторожно, — заметил Винсент. — Нельзя отпускать всех подряд. Кому-то можно сократить срок заключения, чьё-то наказание оставить как есть. Надо отправить запрос в главные тюрьмы и сформулировать условия исходя из тех данных, которые они предоставят.

— Ну вот, и будет ещё больше бумаг, — вздохнула Селина, вставая и переходя к зеркалу.

— Я помогу, — подбодрил Винсент.

Селина кивнула, промычав в ответ нечто нечленораздельное и задумчиво глядя в зеркало. И вдруг, повернув голову, спросила:

— Винсент, ты вообще собираешься на мне жениться?

На то, чтобы отреагировать, ему потребовалось не больше пары секунд.

— Собираюсь, разумеется.

И, главное, говоря это, он не просто верил в свой ответ, но и прекрасно понимал, что никак иначе быть не могло.

— Это радует, — хмыкнула Селина.

Винсент подошёл к ней и заключил в объятия.

— Только имей в виду, — сказал он ей на ухо. — Никаких взаимовыгодных союзов, которые готовят, как договор о купле-продаже. Никаких партнёрских соглашений, когда каждый живёт так, как хочет, прикрывшись браком, как удобной ширмой. И мне плевать, королева ты или нет. Либо это будет нормальная семья, либо после коронации ты меня больше здесь не увидишь.

Винсент не мог видеть лица Селины, но он почувствовал, как она улыбнулась, и даже мог бы описать все мельчайшие детали этой улыбки — растянувшиеся уголки губ, совсем чуть-чуть приоткрывшийся рот и чертовщинки, отчётливо посверкивающие на дне ангельски-голубых глаз.

— Конечно, это будет нормальная семья, — счастливо ответила она, тоже ему на ухо. — Мне давно осточертели те правила жизни, по которым я существовала с самого рождения. Иначе я не связалась бы с тобой.

Эпилог

Две недели пролетели стремительно, так что конкурс красоты подкрался, можно сказать, незаметно. И вот нас, девять участниц, оставшихся в живых, разодели по высшим стандартам современной моды, нанесли на лица боевую раскраску, и подтолкнули навстречу алчущей зрелищ публике. Вернее, планировали подтолкнуть. Пока мы сидели в отведённой для приготовлений комнате, прислушиваясь к скрипу передвигаемых стульев и шуму голосов, доносившихся из соседнего зала, где, собственно, и должен был состояться конкурс. Музыканты готовились по-своему, в последний раз проверяя, как настроены инструменты. В честь такого события сюда направили чуть ли не целый оркестр.

Суть конкурса была очень проста. Всех нас уже представили членам жюри (да и большинству зрителей тоже) во время предыдущих мероприятий, таких, как давешняя презентация альтеров. Теперь наша задача состояла в том, чтобы станцевать перед публикой вместе со специально подготовленными для этого мужчинами-партнёрами. При этом оцениваться должна была не только внешность и не только искусство танца, но и умение себя держать, способность сделать реверанс, знание манер и прочие навыки вроде умения правильно дышать, которые должны были проявиться до, во время и после танца.

Сказать, что девушки были напряжены, значит не сказать ничего. Напряжённость буквально-таки вибрировала в воздухе, звенела почище струн, которые перебирали в соседней комнате музыканты. По большей части конкурсантки готовились молча, но то и дело открывали рты, переругиваясь друг с другом. Требовали у соседки вернуть пропавшее зеркальце, спорили о том, чьи духи стоят слева от пудры, выхватывали одна у другой из рук кисточку для нанесения румян.

Когда назревала очередная, кажется, пятая по счёту перепалка, я не выдержала.

— Перестаньте! — воскликнула я, хлопнув ладонью по столику.

При этом слегка не рассчитала силу, и баночки с пудрой, румянами и прочей косметикой подпрыгнули, чуть было не соскочив на пол. Ясное дело, такая выходка привлекла всеобщее внимание.

— Почему вы так нервничаете? — осведомилась я. — Вы же прекрасно ко всему готовы!

— Тебе легко говорить! — огрызнулась Нерис. — А я когда с манекеном танцую, сходу забываю всё на свете и начинаю путать шаги!

Манекенами мы называли своих партнёров по конкурсному танцу. Они действительно были подобны манекенам: все похожи друг на друга, высокие, широкоплечие и при этом совершенно безликие, с идеально точными движениями, в которых не оставалось ничего живого. Идея заключалась в том, что партнёры, необходимые постольку поскольку, не должны перетягивать на себя внимание зрителей и судей. От мужчин требовалось оставаться в тени, предоставляя блистать и проявлять себя исключительно конкурсанткам. Вот только танец при таком раскладе и вправду становится вдвое тяжелей, не говоря уж о том, что он доставляет мало удовольствия. А тут ещё и судьи, следящие за каждым движением девушек, жадно ловящие малейшую ошибку…

— Слушайте, — проговорила я, упирая руки в бока, — а почему, собственно говоря, вы должны играть по их правилам?

Я инстинктивно говорила о конкурсантках «вы», а не «мы», поскольку так и не чувствовала себя реальной участницей конкурса, хоть меня и уговорили в открытую из него не выбывать.

— То есть как? — фыркнула Эвита. — Потому что это их конкурс.

— А вот и нет! — горячо возразила я. — Это ВАШ конкурс. Вон там, — я постучала пальцем по стенке, отделявшей нас от соседней залы, — собираются люди, которые пришли посмотреть на ВАС. На вас, а не на организаторов конкурса, и тем более не на судей!

Девушки захихикали. Большинство судей были почтенными дядечками в летах, внешние данные которых навряд ли могли привлечь большое число зрителей.

— Так почему бы вам немножко не изменить правила в свою пользу? — заключила я, склонив голову набок и невинно хлопая глазками.

— Это как? — азартно спросила одна из девушек.

— А нас за это не исключат? — с сомнением протянула другая.

— Одну, возможно, исключили бы, — признала я. — А вот всех сразу — никак.

Дальнейшее мы обсуждали громким шёпотом, сгрудившись вокруг стола.

Когда музыканты взяли первые ноты, призывая конкурсанток торжественно прошествовать в зал, вместо девяти девушек с девятью партнёрами к публике вышла только одна, ваша покорная слуга. И не так чтобы очень торжественно.

— Дамы и господа! — объявила я, останавливаясь в центре предназначенной для конкурсанток площадки и скромно сцепив руки перед собой. — Прошу минуточку внимания! Меня уполномочили сделать небольшое заявление от лица участниц конкурса. Мы намерены внести небольшие изменения в ход сегодняшнего мероприятия.

Краем глаза наблюдая за публикой, я видела, как схватилась за сердце мадам Сетуар. Какая-то женщина принесла ей воды, ещё одна принялась обмахивать наставницу платочком.

Я перевела взгляд левее. Ирвин откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и с усмешкой наблюдал за моим выступлением. Судя по выражению его лица, он с самого начала ожидал, что я непременно выкину что-нибудь в этом роде. Дилан откровенно хохотал, наслаждаясь замешательством аристократов. Винсент, сидевший рядом с Селиной — то есть на королевском месте — на правах её совершенно официального жениха, тоже хохотал, но чуть менее откровенно.

— Как вы все знаете, по правилам конкурса мы должны исполнить танец, — как ни в чём не бывало, продолжила я. — Изначально в этом должны были участвовать специально обученные партнёры. Однако, как известно, лучше всего женщина танцует с тем мужчиной, который ей нравится. И лучше всего выглядит она тоже именно рядом с таким мужчиной. Поэтому мы будем танцевать с мужчинами из зала по нашему собственному выбору. И ещё одно маленькое правило. Когда конкурсантка выбирает партнёра для танца, отказать ей нельзя. И, кстати сказать, все остальные приглашаются присоединяться к танцу. Это всё.

Я скромно улыбнулась и, перемигнувшись с музыкантами, так же скромно удалилась из зала. Между прочим, глазки держала долу. Мадам Сетуар бы понравилось, если бы она не полулежала на стуле, закатив глаза.

Когда музыканты вновь заиграли, мы вышли из своей комнатки все вдевятером. И сразу же устремились к жертвам. Ну, то есть, к предполагаемым кавалерам. Музыка была весёлая, живая, энергичная, способствующая куражу, который требовался девушкам для столь самовольного поведения. Быстро сформировывались пары. Синтия пригласила барона Хьюго Альвареса, Нерис — виконта Сержа Ролли, Эвита — капитана Менендеса. Последние двое составили весьма гармоничную пару и оживлённо болтали на протяжении всего танца. Этайна, смущаясь и чувствуя себя жутко напряжённо, всё-таки подошла к Дилану. Тот планировал танцевать с Джен и, кажется, удивился вниманию со стороны конкурсантки. Он даже коротко переглянулся с Нурит, с интересом наблюдавшей за происходящим со стороны, но принимать в мероприятии активное участие не собиравшейся. Она улыбнулась и ободряюще кивнула. Взяв Этайну за руку, Дилан повёл её в танцевальную часть зала. Джен тоже осталась не в обиде: её пригласил Диего.

Я удовлетворённо наблюдала за тем, как все конкурсантки обзаводятся приятными им партнёрами. Потом встретила взгляд Ирвина. Он сделал мне вполне красноречивый знак: мол, не собираешься ли, дорогая, меня пригласить? Я изумлённо захлопала глазами, потом в деланном ужасе отпрянула. «Кого, тебя?!» — одними губами произнесла я и подкрепила свои слова, вытянув в его сторону указательный палец. После чего, разумеется, шагнула ему навстречу.

Не знаю, как насчёт других девушек, но лично я начисто забыла о том, что участвую в каком-то там конкурсе и просто наслаждалась танцем, болтая с Ирвином и комментируя происходящее вокруг. А он вёл меня непринуждённо и одновременно уверенно, вызывая в памяти тот, самый первый танец, инициированный мадам Рене. Которая, кстати сказать, в отличие от мадам Сетуар, осталась весьма довольна проведённой нами реформой.

В дальнейшем конкурс красоты ненавязчиво перешёл в своего рода бал. И на четвёртый танец меня пригласил Винсент.

— Это для меня большая честь, ваше величество, — вполголоса сказала я, приседая в реверансе и опуская глазки долу, чтобы ехидный взгляд достался не будущему королю, а паркету.

— Лучше заткнись, — также вполголоса посоветовал Винсент, со светской улыбкой беря меня за руку.

Мы присоединились к танцующим парам.

— Я отправил в Лекардию запрос на предмет твоего наследства, — сообщил мне будущий король. — И получил ответ.

— Да? И что там? — спросила я, пряча за небрежностью тона недюженный интерес.

Как ни крути, а любопытно!

— Дорогая, ты вообще в курсе, что срок опеки над тобой твоего дяди истёк почти год назад? — насмешливо осведомился Винсент.

— Да? — озадаченно переспросила я. — Нет, я как-то не вникала в подробности. Смылась оттуда и больше старалась к этой теме не возвращаться.

— А стоило бы, — фыркнул Винсент. — Твой дядя, конечно, распоряжался наследством на редкость неграмотно, а графский титул перешёл к нему как ближайшему родственнику по мужской линии. И тем не менее кое-какое состояние ты унаследовала, а кроме того, стала хозяйкой небольшого компактного баронства, расположенного в границах владений твоего покойного отца.

Я задумалась, осмысляя столь значительную информацию, и чуть было не наступила Винсенту на ногу.

— И что же, — спросила я, поднимая на него глаза, — ты предлагаешь мне уехать в Лекардию и тихо-мирно управлять там своим баронством?

— Даже и не надейся, — отрезал он. — Но баронский титул — это очень кстати. Для начала. Через несколько месяцев я за какие-нибудь заслуги произведу твоего мужа в графы.

— Откуда такая неслыханная щедрость? — умилилась я. — Близость к трону пробудила в тебе склонность к благотворительности?

— Никакой благотворительности тут нет, — спокойно возразил Винсент. — Я хочу, чтобы меня окружали люди, которым я могу доверять. А для соответствующих должностей рекомендуется иметь титул, только и всего. Кстати, я собираюсь поставить твоего жениха во главе гвардии. А в перспективе назначить советником по военным вопросам. А уж тебя и тем более отпускать не собираюсь; хватит с меня и того, что Джен с Диланом собираются продолжить охотиться на тъёрнов. Ты говоришь, что когда-то хотела заняться политикой? Вот и подумай, какое ведомство тебя интересует.

— Ты намерен дать мне должность при дворе? — восхитилась я.

— Только не говори, что планировала сидеть дома и вышивать крестиком, — фыркнул Винсент.

— Не планировала. Просто я ещё не думала так далеко. Хм… Вообще-то у меня есть несколько идей, — сообщила я. — Кое-что из социальной сферы. И ещё, хочу основать движение по борьбе за присуждение Истендо почётного звания города, свободного от инквизиторов. Как тебе идея?

Винсент многозначительно усмехнулся, и я поняла, что не последнее место в данном движении будет занимать сам монарх. Для линзорийского института инквизиции наступили плохие времена. Сначала он оказался обезглавленным, а теперь главой государства становится человек, долгое время пробывший Охотником.

— И кроме того у меня есть пара мыслей на предмет налаживания отношений с драконами, — продолжила я. — Но это мне ещё надо будет додумать.

В то время, как мы танцевали с Винсентом, Дилан и Нурит беседовали, стоя у стены.

— Хорошая девочка, — заметила ведьма, кивая в сторону Этайны. Конкурсантка танцевала с кем-то из аристократов, но время от времени бросала взгляды в сторону Следопыта. — Советую обратить на неё внимание.

— Девочка действительно хорошая, — отозвался Дилан, — но я уже нашёл, на кого обратить внимание, так что не знаю, к чему этот разговор.

— Дилан, я же ведьма, — грустно улыбнулась Нурит. — А с ведьмой не может быть всего того, к чему так стремятся люди. Обычной семьи, обычного дома, размеренной жизни.

— А с чего ты взяла, — Дилан немигающим взглядом посмотрел ей прямо в глаза, — что мне нужно то, «к чему стремятся люди»? Я давно уже решил, чего хочу. И, кстати, я собираюсь заглянуть в Запретный Лес, прежде чем отправляться на очередные поиски тъёрнов. Ты ничего не имеешь против?

— С чего бы я должна иметь что-то против? — рассмеялась Нурит. — Ты же знаешь, что я всегда жду тебя в Запретном Лесу.

Закончив танцевать с Винсентом, я отыскала среди гостей Джен.

— Как ты? — спросила я.

— Неплохо, — ответила девушка. — Почти нормально.

Я кивнула. Дженни и вправду выглядела значительно лучше, чем две недели назад.

— Что ты собираешься делать теперь?

— То же, что и раньше, — твёрдо ответила девушка.

Винсент уже говорил об этом, но мне как-то до конца не верилось. Казалось, после всего, через что прошла Джен, больше она быть Охотницей не захочет.

— Ты уверена? — уточнила я.

— Абсолютно, — подтвердила она.

Колебаний в её тоне я не заметила. А если так, то не мне её отговаривать.

— Ну что ж, смотри, — улыбнулась я. — А то мне подумалось, что вы с Ирвином на пару могли бы сколотить солидное состояние.

— Это как? — склонила голову набок Джен, щуря глаза и тоже улыбаясь уголками губ: подвох в моём тоне она уловила.

— Ну как, твой альтер и его — идеальная комбинация для ограбления сокровищниц, — подмигнула я. — Вы же можете пройти сквозь любую стену, и вам нипочём любые замкИ! Ты открываешь Врата, он обеспечивает ваше передвижение с той стороны.

— Это интересная идея, — рассмеялась Джен. — Я обязательно её обдумаю. Если мне очень сильно понадобятся деньги.

Вечер уже подходил к концу. Члены жюри должны были огласить своё решение на следующий день, пока же гости и конкурсантки беседовали и выпивали по последнему бокалу вина, прежде чем начать потихоньку расходиться.

— У меня нет никаких шансов, верно? — спросила меня Этайна, глядя на Дилана, разговаривавшего с Нурит, как и большую часть сегодняшнего вечера.

— Боюсь, что нет, — честно призналась я. — С ней очень сложно конкурировать. Но ты ещё молода, и очень красива. — Я улыбнулась и ободряюще похлопала её по руке. — Уверена, у тебя ещё всё отлично сложится.

В конкурсе красоты совершенно заслуженно победила Этайна. Девушка получила право остаться во дворце в должности фрейлины. Долго ли она продержится в этом качестве, я не знаю, хотя попытаюсь ей помочь. Впрочем, из меня и самой фрейлина никакая; к счастью, Винсент определил мне совершенно другую роль.

Для Альты победа безродной конкурсантки явилась полнейшей неожиданностью и немалым шоком. По-моему, такой итог послужил для неё неплохим уроком. Воспользуется она им или нет, не мне судить.

Я же, совершенно неожиданно для себя, получила приз зрительских симпатий. Честным путём или нет, не знаю. Лично я подозреваю, что к этому результату приложил руку кое-кто из моих влиятельных знакомых, включая некоторых персон королевской крови, однако все они в один голос утверждают, что ничего подобного не было.

Другие конкурсантки остались не в обиде: учитывая те переживания и опасности, с которыми оказалось сопряжено участие в конкурсе, каждая из них получила неплохой денежный приз.

У Синтии, конечно же, серьёзных отношений с бароном не сложилось. Очень скоро выяснилось, что он никогда и не думал о браке с конкурсанткой. Пофлиртовав с девушкой развлечения ради, он быстро от неё отдалился. Поняв, что этот выигрыш заполучить не получится, а из столицы вот-вот придётся уезжать, Синтия попыталась переключить своё внимание на более скромный вариант, а именно Диего Сторно. Но опоздала: Диего общался теперь исключительно с Джен. Не думаю, чтобы перемена в настроении Синтии была ему совсем уж безразлична, однако юноша оказался достаточно умён, чтобы усвоить свой нелёгкий урок.

Эвита и капитан Менендес продолжают встречаться и, кажется, весьма довольны общением друг с другом. Так что не удивлюсь, если в скором времени мы получим известие о помолвке.

Джен и Дилан продолжают работу Охотников. Поскольку мы с Винсентом остались в Истендо, теперь они охотятся на тъёрнов с другими Воином и Вещательницей. Коллектив получился, конечно, не таким сработавшимся, как наш, но, похоже, вполне дружным. Джен не разочаровалась в своей работе после постигших её неприятностей; наоборот, теперь она ещё более серьёзно относится к своим обязанностям. Однако тъёрнов остаётся в нашем мире всё меньше и меньше, поэтому вполне вероятно, что в скором времени работа Охотников будет окончена. По мере возможности Джен возвращается в Истендо. Они с Диего много общаются, но перерастёт ли это общение в нечто большее, не знаю. Дилан же при каждом удобном случае отправляется в Запретный Лес.

Мы с Ирвином живём в нашем городском доме, но куда больше времени проводим во дворце, нередко оставаясь там и на ночь. В такие дни забота о нашем четвероногом воспитаннике полностью ложится на плечи Эмилии и Пабло. Однако свой дом мы очень любим и стараемся проводить там как можно больше времени. Не так давно в доме появился новый предмет — клавесин. Гости нередко высказывают удивление, почему на нём гордо восседает резиновый утёнок. Мы с Ирвином лишь загадочно улыбаемся в ответ.

октябрь 2013 — февраль 2014

Оглавление

Глава 1. Охотники

Глава 2. Запретный Лес

Глава 3. Истендо

Глава 4. Аноним

Глава 5. Дворец

Глава 6. Презентация альтеров

Глава 7. Список подозреваемых

Глава 8. Танцы и мелкие пакости

Глава 9. Лунный холм

Глава 10. Первая четверть

Глава 11. Каждому тъёрну по поренье!

Глава 12. Тупик

Глава 13. Войти в закрытую дверь

Глава 14. Визит к раненому

Глава 15. Полнолуние

Глава 16. Заключённый

Глава 17. Игра с огнём

Глава 18. Плен

Глава 19. Третья четверть

Глава 20. Тюрьма

Глава 21. Освобождение

Глава 22. Побег

Глава 23. Ирвин

Глава 24. Похищение принца

Глава 25. Шаг в окно

Глава 26. Джен

Глава 27. Тъёрн на троне

Глава 28. Тайна лунного холма

Глава 29. Второй прорыв

Глава 30. Помолвки

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg