«В поисках Лунного Камня»

В поисках Лунного Камня (fb2) - В поисках Лунного Камня 435K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Инна Лёвина

Глава 1.

Ласковое весеннее солнце заглядывало на кухню. Тихий ветерок осторожно играл тончайшей белой занавеской. В новостном блоке показывали очередные ужасы.

- И мы надеемся, что население этой страны дорастет наконец до действительно политкорректного отношения к эмигрантам, ведь в противном случае проблемы внутри общества сильно усугубятся...

-Мам, у кого проблемы? - донесся голос со второго этажа.

-У тебя, если ты не собрал еще школьный рюкзак.

-Я серьезно!

-В Аркайне. Проблемы с переселенцами из Южного Королевства. А тебе пора завтракать уже.

... чему способствует ежегодное увеличение числа эмигрантов, составляющих сегодня 40 процентов общего количества населения... - бодро закончила диктор, и картинка, изображавшая улицу с покореженными фонарями и разбитыми витринами, сменилась рекламой:

- Папа! - кричала девочка, - я уже съела печенье. Больше нет!

-Как это нет?? - улыбается отец. - А ну-ка иди на кухню...

Дочка бежит на кухню, там перед пустым столом грустно сидят мама и бабушка... Отец, пошатываясь, вносит огромный прямоугольник печенья, еле пролезающий в дверь.

- Печенье "Для всей семьи!" - всегда много, всегда под рукой! - уверенно завершает голос за кадром. Папа борется с громадой печенья и почти придавлен, семья за столом приятно улыбается в камеру.

Тириэль снова позвала сына:

-Элр, может, ты поешь все-таки перед школой?

-Нет... - раздался недовольный голос из верхней комнаты.

-Хоть чай.. . - не особо надеясь, предложила она.

-Я же сказал - не хочу!!

-А я думала, ты со мной посидишь...

-Ммм... Ну ладно уж, посижу! А булочки есть?

-Одна пока есть.

Раздался топот, со второго этажа на кухню прибежал мальчик - высокий, с непричесанными светлыми волосами, в пижаме, с темный полупрозрачным шаром в руке.

-Как, не оделся еще! Выходим же через полчаса! И возьми ключи - опять кинул их на стол на кухне.

-Сначала чай с булкой, - сказал Элр, положил перед собой, чтобы не забыть, ключи, скрепленные брелком в виде маленького орка, зеленого и толстого, уселся за стол и, поведя рукой в сторону экрана, переключил изображение, потом еще раз и наконец, остановился на передаче из Лименнского зоопарка. Показывали морских тигров, блестящих, черных в серую полоску, сонных и ленивых, одни лежали около воды, другие плавали туда-сюда, высовывая добродушные морды из воды, когда сторож бросал им рыбу.

-А лохматый-то... Я тебя причешу. Так, не вертись, это просто кошмар,...а вот теперь лучше.

Элр посмотрел в зеркало, висевшее слева от стола.

-Опять уши торчат! Надо чтобы волосы были сверху, а то прямо уродство!

-Все равно ведь вылезут, что ж делать-то.

-Ужас просто, смотреть противно! Зачем ты меня так коротко стрижешь! Я хочу отрастить длинные волосы. Так намного красивее, и уши не торчат.

-Ладно тебе. Нормальные эльфийские ушки.

Элр, скорбно покачав головой, откусил от булки. На экране большого прямоугольного кристалла, стоявшего в нише кухонного шкафа, снова пошла реклама.

-Раньше Гылбдрулг и Олред были вот такие... (На экране злобный гоблин, лохматый и грязный, отбивающийся мечом от не менее лохматого и тоже измученного битвой эльфа в порванном плаще). -А теперь...(Изображение гоблина-клерка в деловом костюме - перекладывает бумаги за офисным столом и улыбается идущей мимо девушке, у Гылбдрулга гладко прилизанные черные волосы и коротко стриженые ногти; затем изображение эльфа, его длинные светлые волосы мягко ложатся на плечи, он также в строгом костюме - рисует на черной доске формулы, студенты внимательно слушают). -С новым шампунем "Победитель" вам будет всегда сопутствовать успех! Только победа! Только "Победитель!"

-Вот-вот, - сказала Тириэль. -Масло дать?

-Нет! - буркнул Эрл и посмотрел на темный шар, лежавший между булкой и чашкой кофе. - И еще мой палантир - ты посмотри на него! У него уже все бока в царапинах, и он тусклый. Когда ты меня вызываешь, я тебя вообще почти не вижу! Ни у кого нет такого уродства. Надо покупать новый.

-Ну, конечно, а деньги у нас на деревьях растут! Сейчас денег нет, сам знаешь, я итак тебе недавно новый гвейр купила.

Элр посмотрел на экран, где все еще шла реклама, и повернулся к Тириэль:

-Мам, давай о чем-нибудь поговорим?

-Давай, только недолго, а то пора уже собираться.

-Расскажи, о чем ты сейчас пишешь?

-О чем...Я заканчиваю сейчас первую часть книги о королеве Марии. Пока буду продолжать публиковать в журнале, по главам, а ко второй части книги начну собирать материал. Да, еще у меня наполовину готова статья о Тарне, но это будет в конце книги, поскольку он связан с переворотом и отречением королевы Марии, то есть с последними месяцами ее правления... Не знаю, может, будет как глава в книге, а может быть, и отдельная статья, как получится. Я тебе потом кое-что зачитаю. В общем, я работаю сейчас сразу над двумя направлениями - до начала царствия Марии и самый последний год. А промежуток буду заполнять потом.

Элр помолчал, потом опять начал смотреться в зеркало.

-У нас в классе только у пятерых такие уши...

-Ну, хочешь, переведу тебя в ближайшую школу? Там, кажется, эльфов больше. Но во вторую смену ночью там тролли. Тебе понравится, что ты не сможешь оставить в школе ни сменку, ни пакет с бумагой для рисования и красками? И учителя орут на всех подряд? Тебе это надо?

- Ну, есть же другие школы, кроме нашей!

-Если тебе плохо дается математика, это не значит, что надо искать немедленно что-то другое... В каждой домушке свои погремушки, знаешь ли...

Элр мрачно пошел одеваться. Тириэль подумала, уже не первый раз, что надо как-то пережить еще года три переходного возраста, и все будет хорошо...

Она быстро помыла чашки и блюдца, убрала хлеб. Переоделась, чтобы идти на работу, причесала свои длинные темные волосы так, чтобы они лежали гладко и ровно, ниспадая по старой моде на спину и оставляя свободными уши, и поднялась к Эрлу на второй этаж.

Элр лежал на ковре животом вниз, болтал ногами в воздухе и листал большую книгу, состоящую из почти одних картинок. Это был нирт - так называли книги, придуманные художниками. Каждая картинка рисовалась долго, иногда такие книги делали годами. Треть страницы занимали подписи к картинкам. Такие книги, особенно если они были сделаны хорошими художниками, стоили немало, Тириэль купила за все время только несколько ниртов. Этот был сделан талантливейшим художником-эльфом, он изображал давние дни Анларда, когда их страна воевала с эрхами. Элр перелистывал страницу за страницей. Высокие, со злыми лицами эрхи шли сплошной лавиной на небольшую армию, в которой были люди, эльфы, гоблины...

Поражение от эрхов в той войне было огромным, и Анлард потерял огромные территории, жителям казалось, что конец их страны близок. Но постепенно начало становиться понятно, что потерянные территории - любимые эрхами глухие леса - мало что значат для развития государства, его культуры и экономики. А дети эрхов, живших в городах или селениях Анларда, как правило ничем не отличались от обычных эльфийских детей, были так же способны к доброму волшебству, так же глубоко и тонко чувствовали мир... Однако надо остановиться и объяснить, кто такие эрхи, и тогда станет понятно, отчего они могли быть подлыми, злыми, бесконечно жестокими, но никогда не смогли бы упрочить навсегда господство своей расы. Собственно говоря, эрхов, в отличие от прочих обитателей мира, нельзя было, в сущности, назвать расой. В современном мире, если такое случается, что эльф становится эрхом, в его документах все равно будет написано - эльф... Итак... Эрхи - это темные эльфы. Любой эрх рождается эльфом, однако потом, если его душа склоняется к злу, любит зло, сознательно утверждается во зле, то происходит перерождение. Оно может произойти только сознательно, воспитать эрха не удалось никому. И сила эльфийского волшебства, присущая каждому эльфу, усиленная страстью ко злу, дает страшные результаты. Считалось, что у эрхов меняется даже внешность - их волосы и глаза более темные, чем у светлых эльфов. Из-за этого в эпохи гонений на эльфов любой темноволосый эльф был в опасности, хотя с тех пор как прошли великие дни древних битв - больше двух тысяч лет - эльфы жили среди людей, женились и выходили замуж за людей, и с тех пор трудно найти подлинно чистокровного эльфа.

Словом, даже если мать, и отец у ребенка будут эрхи- он родится самым обычным эльфом. Хотя конечно, пример черных магов всегда будет у него перед глазами, и выбрать злой путь ему будет проще, чем ребенку из обычной эльфийской семьи. Ну и еще - эрхом может стать только эльф. Если он наполовину или больше человек - он может стать злодеем, но не эрхом... Разницу отлично объясняет древняя пословица - "Злой человек может стать зверем, злой эльф - демоном". В современном мире нет государства эрхов, да и самих их почти нет. Даже странно вспомнить, что когда то их было так много, что они могли бы смести целое государство, как лавина - жалкую деревеньку...

Тириэль посмотрела через его плечо на открытую страницу нирта.

-Нам пора, -сказала она. Сын был уже в форме - темно-синие школьные брюки и такой же пиджак, белая рубашка.

-Мам, купи мне игру для гвейра. Я видел вчера рекламу. Про войну с эрхами. Там можно играть как угодно - хоть за Фарлайн, хоть за нас.

-У тебя уже столько военных игр! Она дорогая?

-Ну, не то что дорогая, средняя. Но я дам своих денег, а ты только добавь.

-Ну, не знаю, посмотрим...

Накинув легкие весенние плащи - Элр короткий, Тириэль подлиннее - они вышли из дома, не спеша пошли по проспекту, вдоль которого на невысоких, чахлых городских деревьях уже появились первые листья, зеленые и немного трогательные, пересекли вымощенную серым булыжником площадь, на которую симметрично выходили еще три таких же широких улицы. По проезжей части мчались машины, одна за другой, останавливаясь только по сигналу регулировщика. От машин пахло паром горючей воды, и Тириэль старалась, чтобы сын держался от проезжей части подальше. Они посмотрели на старинные часы на Обсерватории - высокой башне, заканчивавшейся высоко в небе золотым шпилем-иглой - почти 9 часов. Когда Элр был помладше и Тириэль встречала его из школы, им очень нравилось ждать, когда пробьют часы. Уже сейчас небольшая группа непривычно одетых туристов стояла внизу под башней, ожидая, когда начнет бить девять часов. Над циферблатом откроется дверца и появятся две фигурки, которые, в то короткое время, пока будут бить часы, исполнят фигуру медленно танца под мелодичные переливы "Ледяных узоров".

Чем дольше бьют часы, тем длиннее танец двух фигурок, одна в платье с пышной юбкой, другая - в длинном камзоле... Как хорошо, что этот район города, довольно старый, не застроили новыми зданиями, высокими и безликими, даже, еще при прежнем мэре, отреставрировали несколько домов позапрошлого века. Обсерватория была построена на возвышенности, улицы, ведущие к ней, спускались вниз и отсюда легко можно было видеть панораму прекраснейшего города - строгие дома, мостики с чугунными решетками, закованные в камень городские речки.... Их обгоняли мальчики и девочки, тоже в школьной форме, кто-то крикнул: "Эрл, привет!", кто-то издали махал рукой. Эрл поправил рюкзак на спине, сказал: "Пока!" Переждал, пока проедут несколько машин, и пошел в школу, прятавшуюся в тени высоких тополей за Обсерваторией.

Тириэль шла по площади, теплое солнце грело, играло на земле, скользя между тенями покачивающихся листьев. Тириэль подошла к небольшому столику и начала изучать розовый листок с меню - она бывала здесь много раз, но все равно было интересно сидеть, не торопиться, выбирать... Она заказала высокую чашку кофе. Официантка принесла овальный поднос с кофе и всем, что обычно полагалось к нему - сливками, сверкающими на солнце льдинами в стеклянной вазочке, с крохотными квадратиками сахара, пышными булочками, сыром. Когда Тириэль приходила в кафе с Элром, она просила для него разноцветный лед - у него был привкус малины, земляники, лимона, черники, мяты... Она никогда не клала такой ни в кофе, ни в сок, но смотреть на яркую горку льда, мерцающего неровными острыми гранями, ей тоже было радостно и приятно. Тириэль сидела за столиком, помешивая кофе. Она бездумно, просто наслаждаясь теплым весенним днем, солнцем, легким ветерком смотрела на гуляющих по серым камням толстых голубей, изредка кидая им крошки булочки, скользила взглядом по ряду художников, стоявших на краю площади. Они любили эту часть города - отсюда был прекрасный вид на старое здание Обсерватории, на тенистый парк, шедший до самого королевского дворца. Кроме того, здесь часто бывали туристы из Аркайны, Тиеренны и других стран - они кормили голубей, заходили в одно из многих кафе, расположенных по краю площади, заказывали мгновенные портреты (художники только дотрагивались специальной кистью до полотна или бумаги, и получался великолепный портрет, в нем почти не было творчества, но он был очень точный) или покупали их картины, выставленные тут же, с пейзажами Розового моря, историческими картинами, изображениями разных знаменитых зданий. Сейчас тоже можно было видеть две или три подошедшие группы туристов - шумных, смеющихся, беззаботных...

Архив открывался в полдесятого утра, впрочем, едва ли кто-то заметил бы, приди она в 11 или даже позже. Но она все же особо не опаздывала - неловко было. К тому же - в архиве иной раз бывает интереснее, чем дома...иногда... если наткнешься на что-то стоящее, когда будешь разбирать очередные пыльные полки...

Тириэль вошла в здание архива, ее нынешний зал - эпоха Великих Войн - был длинным, темный, еле-еле освещался тусклыми огнями кристаллов, ярко горел только один, стилизованный под сталактит, над ее рабочим столом, где лежали вчерашние бумаги и два тяжелых тома. Тириэль открыла свою тетрадь. Там была наполовину написана ее новая статья для журнала "Историческое обозрение". Архивными бумагами, книгами и рукописями она занималась по долгу службы, а вот то, что на самом деле ее интересовало - эльфы, свидетельства Великой Эпохи, интриги и дворцовые перевороты... Но все с точки зрения эльфов, точнее...все то, что касается эльфов...

Нынешняя ее работа была одной из нового цикла статей о королеве Марии. Первой и единственной эльфийской королеве в истории их страны. Тириэль любила читать о ней, уважала ее безмерно и сейчас, дописывая вторую статью-рассказ о королеве, собирала материал о начале войны с Фарлайном, когда королева смогла не только победить государство эрхов, но и завоевала несколько окрестных государств. Анлард в эпоху Великих Войн был самым могущественным государством того времени... Детство королевы прошло вдали от дворца - собственно никто и не думал, что Мария станет королевой. Первая статья-рассказ Тириэль была посвящена детским годам королевы, прошедшим далеко в тихой провинции. Она была племянницей короля, но от трона ее отделяли несколько претендентов: дочь короля, ее младший брат и брат короля Ардег (отец Марии). Однако случилось так, что принцесса Ариана, королевская дочь, отдала право наследования своему младшему брату - Даргу, а сама вышла замуж за принца Тиеренны, небольшого горного государства, находившегося с северо-востока от Анларда. Дарг погиб в ранней юности, на войне с Фарлайном, бывшим тогда государством эрхов. По закону наследником стал Ардег. И тогда только юную герцогиню Марию, которой было тогда шестнадцать лет, первый раз привезли в столицу. Тогда на очаровательную провинциальную барышню обратили внимание только потому, что она была мила, умна, необыкновенно обаятельна, любила балы, маскарады, любые увеселения. Но никто не думал, что она может стать королевой. Ее дядя, король Нарден, был вдов, но мог жениться, тогда наследниками стали бы его дети. Однако... через одиннадцать лет на трон взошла королева Мария, и это стало потрясением для всех. Не только потому, что это было неожиданно.

Главное было то, что Мария была первой в истории Анларда - чистокровной эльфийской королевой... Ардег был сводным братом предыдущего короля, который был наполовину эльф - однако полностью отказался от эльфийского начала, не пытался использовать эльфийскую магию, вел внутреннюю политику, учитывавшую прежде всего интересы людей - в общем, его осторожность была понятна, учитывая небывалые успехи и завоевания эрхов Фарлайна. Эльфы вызывали недоверие, опасения, иногда - страх. Эльфийские артефакты или уничтожались, или были спрятаны. Мария же детство и раннюю юность провела в провинции, от политики далекой, и не только было дело в том, что ее эльфийское происхождение было чистокровным. Она жила внутри эльфийских представлений о мире, эльфийской магии. Когда она стала жить в столице и бывать при дворе, она не выставляла напоказ свою тесную связь с миром эльфов. Она была умна и понимала, что это может оттолкнуть от нее людей и даже полуэльфов. Не говоря о других расах. Потому, когда она надела корону на роскошные каштаново-рыжие волосы, и дивный серо-зеленый камень сверкнул, оттеняя блеск ее серо-зеленых глаз, все с робкой надеждой подумали: "Обойдется...все будет по-прежнему... Она такая же, как мы..." Надежда была напрасной, и она не сбылась. Сбылось очень многое другое, сделавшее Анлард самым могущественным государством того времени - но не это...

Тириэль посмотрела на столик, стоящий у входа - там было пусто, не белели листочки читательских запросов, значит, можно заниматься пока только своими делами. Она открыла тетрадь и продолжила начатую вчера статью. 'После появления в Фарлайне семи высших эрхов, все изменилось. Они начали собирать армию, окружив город-крепость кольцом могучих заклинаний. Старинные эльфийские рода, чьи представители теперь жили в этом городе, не видели пути обратно. Их целью стало - покорить Анлард и Аркайну. Они давно чувствовали свою силу - собственно, именно независимость Фарлайна-леса, эльфийских вождей от этих двух государств, их нежелание участвовать в политике на чьей бы то ни было стороне и стало причиной уничтожения древнего эльфийского леса. Области, соседствовавшие с лесом, принадлежали с юга и востока - Аркайне, с севера и запада - Анларду. Окраины леса находились на территории этих государств. Вожди эльфов именовались баронами, имели свои поместья, но многие семьи так же жили на мэллорнах, относились вполне равнодушно к правителям и вообще к делам государства и в большей степени считали себя фарлайнцами (жителями леса), нежели жителями своих государств. Никому вреда это не приносило, хотя существование столь независимых областей очень смущало правителей и политиков двух крупнейших государств. И, в конце концов, нашествие на древний лес положило конец тому укладу эльфийской жизни, при котором они считали себя сначала эльфами, а уж потом жителями, гражданами и так далее. Так умер великий лес Фарлайн, и так появилось государство Фарлайн, хотя предполагалось совсем иное...

Началась эпоха великих войн. Дипломатия или компромиссы между Фарлайном и прочими государствами были невозможны. Слишком велик был счет, который стороны предъявляли друг к другу'. ...Фарлайнцы применяли везде одну и ту же тактику. Они старались как можно реже сталкиваться с регулярной армией. Окружая город (выбирали они города с небольшим гарнизоном и с преобладанием эльфийского населения), они предлагали сдаться. Иные города, помня о недавних арестах и притеснениях эльфов, открывали им ворота. Если город отвечал решительным 'Нет!' - фарлайнцы уходили. Однако на сопротивляющуюся округу тут же начинались набеги, немногочисленные, но постоянные, разбойники грабили проезжих, постоянно случались тут и там поджоги. Воевать с мелкими, постоянно перемещающимися отрядами было трудно. Тогда король Нарден, дядя Марии, решил искоренять крамолу в самом государстве. Это было страшное для эльфов время - аресты, казни, доносы. Время для того, чтобы легко свести счеты с врагом, отнять понравившееся поместье... Можно точно сказать, что если бы не природная склонность эльфов к добру, их светлая суть, у Фарлайна стало бы намного больше приверженцев... Но тысячи эльфов уходили в изгнание, однако не мстили и не становились на сторону Высших эрхов. Однако, если тысячи эльфов готовы были просто уйти, то находились сотни эльфов, готовых отплатить за разрушенные дома, семьи и жизни. Они уходили в Фарлайн. Не все становились эрхами, любящими зло ради зла. Но воевали они превосходно, были умны, умели неслышно красться в ночи или стрелять без промаха в непроглядной темноте. Словом, через год-два после начала искоренения крамолы стало ясно, что никакие эрхи не смогли бы усилить Фарлайн так, как это сделал королевский указ...

Нарден был очень умен, умел идти на компромиссы. Он искренне ненавидел эльфов, считая, что лучше дурной, но предсказуемый человек, нежели эльф, который носит в себе странный и непонятный многим свет, или же становится бесконечно жестоким, каким может стать только самый озлобленный человек - и то не всегда. Но что делать! Фарлайн должен был быть побежден. А для этого нужно было прекратить поставлять ему воинов... Нарден издал еще один указ. Всем изгнанникам (кто не выступал на стороне Фарлайна и не принимал участие в убийствах мирных жителей) возвращались их имения, аресты полностью прекратились, те, кто был в тюрьмах, но подозрения на помощь эрхам не оправдались (а таких было большинство из заключенных-эльфов) - были выпущены. Эльфы вновь появились при дворе. Начался даже крен в другую сторону - эльфам иногда доверяли и давали больше прав, нежели человеку, что было иногда оправдано, а иногда было просто политическим ходом. Раскол внутри государства прекратился. Не совсем, конечно... Слишком много зла причинили эльфам, слишком много страшного приходило в ответ от изгнанников, ушедши в Фарлайн... Но это было лучше, чем во времена искоренения крамолы... Взаимное недоверие между людьми и эльфами не успело укорениться глубоко, хотя ненавистники эльфов были везде, и при дворе тоже. Вскоре после приезда Марии ко двору и назначения ее отца наследником король женился на аркайнской принцессе. Через год родился их сын. А еще через год во время похода на Фарлайн Наден был убит... После смерти Нардена его брат, Ардег, стал регентом. Это был разумный выбор - отец у них был один, и он был человеком, а вот мать Ардега была эльфом. И на какое -то время власть была искренне лояльной и к тем, и к другим. Конечно, юный король, которому было тогда всего год, сын Нардена от второго брака, мог бы, воцарившись, не быть таким лояльным, и многие ненавистники эльфов очень ждали момента его воцарения. Мария предчувствовала, что военный поход ее отца на Фарлайн будет долгим, неуспешным и может завершиться его гибелью. Она много раз отговаривала его, но он отвечал только одно: -Мы можем только противостоять злу, нападать снова и снова. И если зло сможет победить - мы погибнет в противостоянии ему, а не в слабовольном отступлении... Как волна бесконечно бьется и подтачивает скалы, мы должны идти на этот город, разбиваться, отходить и возвращаться опять. Разве есть у нас другой выход? -Конечно, есть, - убеждала она его. - Надо сокрушить Высших эрхов, потом можно будет теснить их армию, сильную, но не бессмертную. -Высшие эрхи сами уберутся в свой мир, когда поймут, что тут они проиграли. А сокрушить Первородных - нам не дано...

Когда Мария думала о том, как закончится поход отца, она боялась, тосковала до отчаяния. Но она понимала и то, что кроме магической силы, эрхи используют и грубую военную силу, которую надо уничтожать, и еще она понимала, что пока она не найдет Камень, они не смогут противопоставить Фарлайну ничего. Ее отец с юности отказался от пути эльфов и не пытался использовать эльфийскую магию - правда, он всегда был в ней не силен. Ему, как и многим, казалось, что магия таит в себе слишком большие опасности и уводит на путь зла, даже помимо воли человека.

У Марии было две цели. Первая - найти Камень. Вторая - найти того, кто будет иметь право и силу им воспользоваться. Это должен был быть правитель, имеющий или королевскую власть или огромное влияние на короля, ну а также опытный в эльфийской магии. Отец, нынешний регент, в силу выбранного им пути, на такую роль не годился. Юная королева-мать - тем более, в ней не было эльфийской крови, да и Мария вообще не представляла ее правительницей - милая, немного капризная, беспомощная барышня... Чем больше Мария смотрела на придворных, на вельмож, приближенных ко двору, на ближних или дальних родственников покойного короля или нынешней королевы, тем больше убеждалась - никто не сможет управлять Камнем, нет или умения, или приближенности к власти. Она никому не могла бы доверить Камень. Ну а значит, ей придется спасать Анлард самой. И тут было лишь два пути - или стать лучшим другом королевы, полностью подчинить ее своему влиянию, или...совершить переворот. И то и другое вначале казалось Марии неосуществимым. Еще может быть, если королева заведет фаворита, попробовать действовать через него... Мария думала, постоянно перебирая разные возможности, а военные дела Анларда уже были совсем печальны.

Отследить путь Камня ей было проще, чем кому-то другому - во-первых, Камень сам готов был помогать ей, она чувствовала его зов, а во-вторых, она провела столько времени в архивах, что должна была наткнуться, в конце концов, на след Камня... Мария долго размышляла, читала старинные книги и беседовала со старыми эльфами... У нее появился план...

Немало думала она над тем, как претворить его в жизнь. И, в конце концов, вновь и вновь приходила к мысли, что самое простое и разумное - это возглавить королевство. Она не видела никого, кто мог бы добиться того, чего хотела бы она - эльфийского правления, изгнания с помощью магической и военной силы эрхов и победа над Фарлайном. Она надеялась переубедить отца, но он отказался наотрез использовать силу волшебства, и отправился в гибельный для него поход. Мария же только в это время окончательно уверилась, что Камень не потерян и, вероятнее всего, еще находится в Анларде. У нее оставалась надежда, что отец вернется из похода. Но его власть как регента все равно не была абсолютной...

В малом зеленом зале королева устроила семейный ужин. Траур ее еще не закончился - в королевских семьях он длится три года, официально ей нельзя было появляться на торжествах и больших приемах. Но тихий ужин в почти семейном кругу этикетом вполне допускался. Поводом были проводы Ардега в поход на Фарлайн. Несколько придворных, которые тоже были приглашены к королеве, негромко переговаривались о своих делах. Пожилой герцог Тарн рассказывал об охоте в одном из своих поместий. Недавно произведенный в генералы, Севен играл в шахматы с двоюродным братом королевы, недавно приехавшим из Аркайны. Мария сидела немного в стороне. Она уже подходила к королеве-матери, чтобы поприветствовать ее. Юная вдова была в длинном черном платье с высоким кружевным воротником, волосы собраны в высокую прическу, нежный овал лица, чуть вздернутый носик, длинные, загнутые кверху ресницы. О ней так и хотелось сказать: 'Капризная, милая принцесса....' - и никак не получалось подумать 'Королева-мать'. В тот день Мария окончательно решила, что она совершит переворот, если ее отец не вернется из похода.

Тириэль дописала последнюю строчку и отложила статью. Если она доделает уже сегодня, то ей сможет отнести ее в журнал и тогда заплатят ей уже в этом месяце. Это удачно, потому что ей хотелось немного обновить весенний гардероб, и Элру она купила два-три дорогие вещи из денег, предназначенных на летний отдых. Обычно они на месяц уезжали к морю. Правда, Элру это немного поднадоело, и сейчас они обдумывали поездку в горы, может быть, даже в Тиеренну (так получилось, что за границей они ни разу еще не были. В Аркайне было неспокойно, Фарлайн казался колдовским и враждебным, до прочих стран было далековато). Тириэль представляла себе прогулки по горным дорогам, множество прозрачных голубых озер, лиственницы и сосны, странные горные цветы, непривычные для городского жителя, чистый привольный воздух...

Глава 2.

Уруздан стоял посреди комнаты, мрачно разглядывая развал. Вещи валялись тут и там, книги, тетради с записями. Завтра он уезжает, билет на поезд уже куплен. Значит, то, что ненужно, надо сегодня же как-то распихать по шкафам... Опять не выспался за ночь - последние годы это уже действительно стало серьезной проблемой. Раньше он как-то отсыпался днем, но сейчас и так не получается. Он огляделся еще раз - нет, все-таки пропала трубка. И табака прикупить не помешает. И, пожалуй, некоторые ингредиенты для зелий, кто их там знает, в Анларде, может у них и зелий-то не варят. Ищи потом все необходимое на черном рынке. Он бросил в карман несколько золотых монет, вышел и запер дверь. Вернувшись через два часа, Уруздан скинул на пол рюкзак с покупками, достал из кармана снотворное, и съел несколько таблеток. Поспать надо было в любом случае. Уже можно сказать - любой ценой.

Прошло два дня. В обеденный перерыв, Тириэль, выходя из здания, увидела высокого человека в темной одежде. Его прямые черные волосы падали на плечи, он шел легко и развязно, словно его движение было элементом некого изящного и немного наглого танца, легко отводя назад то одно, то другое плечо при каждом шаге. Руки он держал в карманах длинного черного плаща, глаза смотрели безразлично и насмешливо. Его рука выскользнула из кармана... "...и сейчас он выхватит острый тонкий кинжал или кривой нож и ударит меня!" - в панике подумала Тириэль, остановилась и в смятении начала оглядываться. Но человек в плаще достал всего лишь пропуск в архив и прошел мимо нее, даже не остановив на ней взгляд. "Совсем ты одичала, сидишь над книгами день и ночь, жизни не видишь", - упрекнула она сама себя и, переведя дыхание, пошла в ближайшее дешевое кафе.

Уруздан прошел в читальный зал архива и положил на стойку перед девушкой, выдающей книги и рукописи, свои документы. Девушка открыла и прочла: "Уруздан, гражданин Фарлайна, раса - эльф. Постоянное проживание - Миртиль (Фарлайн). Не женат". И печать о пересечении границы Анларда. Девушка подумала, что мгновенный портрет, видимо, делался давно - лицо на нем не выглядело ни осунувшимся, ни уставшим. И эти темные волосы, это немного наглое обаяние -это наверняка наследство его предков... Девушка - библиотекарь была почти уверена, что в давних родственниках у гостя - темные эльфы... Она заполнила несколько бумаг, завела читательскую карточку и предложила Уруздану пройти посмотреть картотеку.

-Только прошу вас снять плащ, у нас нельзя входить в залы в верхней одежде. Гардероб вон там, если вы немного вернетесь назад по коридору.

Он кивнул и ушел своей танцующей походкой, не вынув рук из карманов. Когда он снял свой длинный черный плащ, он остался в темных брюках спортивного покроя - узких и сшитых из мягкой ткани, в длинной темно-серой рубашке с высоким стоячим воротником и с распахнутым, без верхних пуговиц воротом, словно сделанной по моде двухсотлетней давности. В архивном зале, где за столами сидели или студенты, или напротив, немолодые преподаватели, он был очень заметен и на него оглядывались. Он же, не глядя ни на кого, прошел к картотеке и нашел эпоху Великих Войн. Взял коробку с карточками и сел за ближайший столик. Через полчаса он принес библиотекарю список книг.

-Да, хорошо, вам придется подождать немного. Если хотите, можете пройти в открытый зал - там лежат журналы и газеты. Или можете подождать в соседнем кафе, - любезно улыбнулась девушка.

Уруздан кивнул и вышел из здания архива, прихватив снова свой плащ. А, вот оно, это соседнее кафе... Ну что ж! Посмотрим, как в наше время угощают врагов... И он, улыбнувшись выглянувшему из-за облака солнцу, направился в кафе. Тириэль как раз расплатилась и выходила на улицу. Столкнувшись в дверях с тем же незнакомцем, она задумалась. Странно... Совпадение - или он ее преследует? Последняя мысль - глупая... но совпадение тоже как-то подозрительно.

Тириэль вернулась в архив, и посмотрела на листок с запросами. Надо же! Кто-то сегодня щедро заказал материалы по эпохе Великих Войн. Она пошла по рядам, всматриваясь в шифры книг и разыскивая нужные. "Воспоминания маршала Севена", "История Великих Камней, созданных Первородными эльфами" - неизданная рукопись позапрошлого века, "Письма из Аркайны" барона Тагелла, редкое издание с ответами и комментариями историков. Все заказанные им книги были или редкими или вообще никогда не издававшимися, рукописными. Подобрав все по требованиям, она отнесла книги и несколько рукописей в читальный зал. Положила перед Лирой, той девушкой, которая выдавала книги, и спросила:

-Кто же столько назаказывал?

-Приезжий из Фарлайна. И знаешь, я почти уверена - он из эрхов. Волосы черные, плащ черный... Правда, говорит спокойно так, даже любезно...

Тириэль даже вздрогнула - тот самый незнакомец. Все-таки, то, что они все время сталкивались - неслучайно... даже если он этого не хотел, не преследовал ее - в этом был какой-то странный, непонятный пока знак...

Она вернулась в архив, настроение было тоскливое, грустное...

Достала из сумочки палантир, погладила его и представила себе Эрла. Он отозвался довольно быстро.

-Привет. Как дела?

-Нормально. Ты когда будешь?

-Как всегда, к пяти. Ты поел? Нашел мясо в леднике?

-Да, съел уже все.

-Что в школе было? Уроки делаешь?

-Нет, но сейчас буду. Поиграю немного и начну уроки делать.

-Ладно, давай... не затягивай с уроками.

-Ладно, ладно. Ты мне купи что-нибудь вкусное по дороге, хорошо?

-Куплю. Но обещаю тебе - если приду, а ты играешь, и уроки не сделаны, то все съем сама. Элр, я серьезно, садись за уроки.

Тириэль накрыла рукой палантир, и связь прервалась.

Она открыла тетрадь и продолжила статью, судя по всему, она успеет ее доделать к ближайшему выпуску "Исторического обозрения". Ей осталось кратко описать встречу юной герцогини с хранителем королевской сокровищницы - именно во время этой встречи Мария смогла выяснить судьбу Великого Лунного Камня - самого сильного эльфийского артефакта.

"Мария была в зеленом платье, волосы она спрятала под зеленой шапочкой с длинной фатой на плечах и вуалью на лице. На шапочку она приколола белый ландыш. На тайном языке придворных любезников это значило - узнаешь меня только ты. Мария любила секреты, тайны, условные знаки. Ее экземпляр "Тайных знаков", изданный незадолго до этого на всеобщем языке, был исписан различными пометками..."

...Мария вошла в зал, где уже начинался первый танец бала-маскарада. Мгновение, когда она легко скользнула из кареты на постеленный перед ступеньками дорожкой ковер, когда радостно вдохнула колючий зимний воздух, когда снег скрипел под колесами отъезжавшей, чтобы дать место другой, кареты - это мгновение уже уходило в прошлое, сейчас она была полна дивной, медленно-томной музыкой, не столько глубокой, сколько изящной, пленительной, кружащей... Ей было всего двадцать два года... Смерть отца, погибшего в походе на Фарлайн, она переживала долго, многие месяцы на сердце лежала тяжесть. .. но жизнь продолжалась... Ей хотелось бури, вихря событий, любви и счастья... Когда она появилась при дворе после полугодового траура, она заметила, что среди придворных появилось немало аркайнцев. А регентом стал дядя королевы, из ее аркайнской родни. Мария снова принялась за поиски Камня. Камень, по ее мнению - она провела столько времени в поисках, что была почти уверена в этом - должен был попасть в королевскую сокровищницу, где еще со времен ее дяди осталось множество конфискованных драгоценностей.

Она не могла свободно распоряжаться королевской сокровищницей, но смогла завести мимолетное знакомство с одним из хранителей - он был очень польщен ее вниманием... По ее замыслу именно этот артефакт должен был выгнать Высших эрхов из их мира, хотя это было сложное дело, требующее напряжения всех ее сил и помощи Камня. Она узнала, что Эрест, один из хранителей королевской сокровищницы, иногда бывает на разных придворных увеселениях. Она, опять же как будто мимолетно, дала ему понять, что будет на маскараде. Игриво улыбнувшись, Эрест произнес:

-Как я вас узнаю?

-Я приколю к моему костюму ландыш. Достать их сейчас нелегко, поэтому полагаю, вы сможете меня узнать...

...Утром герцогиня готовилась к маскараду. Идеальное место для вольного веселья, можно танцевать с теми, с кем никогда бы даже не смогла свободно поговорить в силу придворного этикета - и для тайных встреч. Мария сидела каминной зале - комнате, смежной со спальней, с высоким камином. Перед ней стоял столик с утренним кофе. Парикмахер причесывал ее, готовясь уложить волосы. Одна из специально обученных служанок шлифовала ногти на руке. Компаньонка вслух читала новую книжку - "Тайный язык прелестных дам и галантных кавалеров, принятый при аркайнском дворе в царствование короля Энринда". Мария, нежась в тепле уютной шали, то отпивала немного кофе, то закрывала глаза, задремывая. Она любила вставать рано, посидеть в уюте теплой комнаты и полудреме... Новая книжка была необыкновенно глупой: "Красный цвет - есть знак любви страстной и разделенной, розовый - цвет склонности нежной, лиловый - знак страдания любви безответной... Если ленту избранного цвета завязывают в бант и прикалывают к правому плечу, сие значит..." Мария подавила зевоту. Какая нелепая книга. Впрочем, если этот условный язык будет принят и при их дворе, то этим можно пользоваться иногда - не обязательно так, как придумал многоумный автор. Кстати, можно воспользоваться уже сегодня.

-А ландыш что-нибудь значит?- поинтересовалась Мария.

-Да, Ваша Светлость. Это значит - меня узнаешь только ты.

-Как это кстати! Что ж, тогда - найди мне ландыш...

Мария легко шла по залу, ее останавливали, заговаривали с ней, она только отрицательно качала головой...

-Ваше Сиятельство, - тихо прошептал чей-то голос. Она обернулась и милостиво кивнула...

...Осторожно переступив высокий порог, Мария вошла в сокровищницу. Хранитель подал ей руку. Вчера на маскараде Эрест сам предложил ей прийти посмотреть королевские драгоценности. Он не имел права пускать сюда постороннего - но он не смог устоять перед ее обаянием и искренним интересом к историческим реликвиям и произведениям искусства, хранившимся под спудом, в тишине, втайне ото всех... Вчера на маскараде он показался ей немолодым, но любезным кавалером и интересным собеседником. Здесь же ей почудилось, что древний дух этой сокровищницы явился перед ней невысоким старичком в темной старомодной одежде, от которой пахло не духами, как вчера, а древностью и пылью. Он галантно поклонился. Поцеловав ей руку, пригласил Марию в путешествие по своим владениям.

В начале хранилища была зала, где на стенах были развешаны военные доспехи, которые лет триста уже никто не надевал, в длинных сундуках лежали мантии, расшитые драгоценные камнями или с золотым тяжелым шитьем. Мария рассматривала, осторожно трогая, богато расшитую парчу, распускающиеся золотые цветы, гроздья винограда...

-Вот этот наряд одевала королева Лассанна, на второй день после коронования, на приеме послов... Доспехи, подаренные герцогом Эльтемским молодому королю Дору....

Эрест любил эти вещи больше, чем если б это были его собственные драгоценности. Это была история его страны, богатство его королей. Ему казалось, что храня эти ценности, он и сам становится частью Анлардской истории - славной и страшной... Он рассказывал подробно и долго, Мария начала уставать, но понимала, что показывать утомление нельзя, иначе хранитель прервет свою экскурсию. Она была почти уверена, что Камень здесь, надо было только проявлять внимание и терпение... ждать...

Наконец, пройдя зал, где хранились драгоценные камни и множество старинных изделий из золота или серебра - кубки, изящные кинжалы и шлемы, скорее для парадов, чем для войны, украшения, дорогие безделушки, они перешли в небольшую последнюю комнатку, где держали в нескольких сундуках и шкафчиках конфискованные эльфийские драгоценности. Мария подошла к первому.

-Как, Ваше сиятельство, вы говорите, выглядел тот кулон? - спросил Эрест, проскользнув вперед и открывая тяжелую крышку.

-На длинной тонкой цепочке в виде тюльпана, если слегка нажать на бутон, он начинал медленно раскрываться. Кстати, внутри был крохотный циферблат, и пока лепестки раскрывались, звучала тихая музыка, лучше сказать, легкие переливы, короткая музыкальная фраза, - милостиво уточнила Мария. Подобный кулон в самом деле был у ее бабушки и пропал в годы смуты- забавно было бы найти его тут... И они начали осторожно перекладывать, пересматривать все вещи, лежавшие в сундуке. Хранитель - в поисках семейной реликвии, Мария же брала один за другим камни, будто перекладывая их, но при этом повторяла про себя длинные напевные слова на староэльфийском языке. Она не сомневалась - если Камень суждено найти именно ей, она его найдет.

Эрест брал вещи медленно, одну за другой, комментируя почти каждую из них примерно так:

-Герб маркизов Альнесских, взгляните, какая дивная чаша, а изумруды, которыми выложен узор по бокам... А вот этот набор, посмотрите, герцогиня, старинная добротная работа, сапфиры в оправе из небольших бриллиантов, может быть, немного не хватает изящества...

Мария перекладывала драгоценности, тайно взывая к Камню, и пыталась показать хотя бы некую вежливую заинтересованность словами Эреста, но не прерывая безмолвного монолога, обращенного к Камню. Она старалась как можно меньше касаться прочих вещей, потому что, усиленные сосредоточенностью всех ее духовных сил, как сквозь скользящую туманную пелену, перед ней появлялись одна за другой печальные, непонятные или страшные картины. Она видела горящие замки и фермы, разрушенные стены, слышала отчаянные крики и проклятия. Иногда видения становились слишком яркими.

...Поздний вечер, хлещет дождь, кто-то убегает, кто-то испуганно и тревожно перекрикивается в темноте. Безлюдный дом с пустыми окнами без штор и закопченными стенами, сломанная игрушка, упавшая в лужу...

Мария гнала эти видения, они бесполезны, она никому не сможет помочь, это было очень - очень давно, это тени прошлого, этих людей давно нет ... ей было всего двадцать два года, и ей невыносимо было думать о смерти, разрушении древнего уклада жизни сотен семей...

Но внезапно...наконец-то... Серо-зеленый камень потеплел в ее руках, тепло погладило руки и согрело сердце... Мария держала в руке артефакт и видела словно два камня: один полупрозрачный, цвета дыма с прозеленью, второй - живой зеленый огонь, вспыхивающий, мерцающий, торжествующий...

Она перевела дыхание, опустила руку с Камнем и, отступив на четверть шага, тронула один из кубков, стоявших на краю полки... Он качнулся, упал и покатился по каменному полу с протяжным, медным звоном...

Эрест быстро наклонился, и, приговаривая: "Не беспокойтесь, герцогиня..." - поднял кубок. Мария быстро опустила Камень в карман платья, достав почти такой же. Теперь она держала на ладони копию Великого Камня - лунный камень, найденный ею по описанию, очень похожий на оригинал, но без его волшебных свойств... Найти камень-двойник было трудно, обычно лунные камни были прозрачными с голубым оттенком, у этого же - цвет был зеленоватым... Эрест поставил кубок на место. Мария величественно кивнула ему:

-Благодарю вас, сударь, было чрезвычайно интересно. Вы знаете столь глубоко и основательно анлардскую историю, что слушать вас было весьма познавательно...

Склоняясь в поклонах, Эрест провел ее к выходу из королевской сокровищницы и вновь подал руку, помогая переступить через высокий порог...

Тириэль дописала "...различными пометками" и отложила почти дописанную статью, потерла нос кончиком пера... задумалась... Как непохожа жизнь королевы на ее жизнь...нет, конечно, жизнь архивариусов в любые времена была далека от королевской... но есть ведь и такие события в жизни человека, которые не зависят от того, родился он в лесной глуши, или в золотой тени трона, или просто в скромной эльфийской семье... Любовь... разве зависит счастье в любви от происхождения? А отчего же? И не от красоты, и не от богатства... Тоскливые мысли нахлынули, как это часто случалось, когда она была в одиночестве. Перо упало на стол... Тириэль внезапно уронила голову на руки и зарыдала. Никто, никто этого не поймет! Она одна, уже двенадцать лет... Все видят - красивое лицо, длинные темно-каштановые волосы, все говорят - эльфийское очарование... Но она -то знает... да, эльфы стареют не так быстро, как люди, но старость настигает и их... А есть еще более страшная вещь - старость души... Кто вернет, ну скажите, кто вернет все то, что было в ее душе в двадцать лет, юные надежды, ощущение счастья, новизны мира, узнавание этого мира вместе с любимым человеком... Она одна, и она будет одна, всегда, до смерти, вечно... Через несколько дней после свадьбы ее муж пропал. Он не умер и не бросил ее... Они разделены намного безжалостнее и безнадежнее. И он даже не узнает, что у него есть сын... Единственная ее надежда теперь - вот эти архивы, где она надеется найти... Или уже не надеется - ведь она ищет уже много-много лет... Тириэль плакала, опустив голову на руки...

Уруздан закрыл очередную рукописную книгу. Читал он быстро, листая страницу за страницей, он приучился воспринимать смысл прочитанного, глянув на страницу целиком. В редких случаях он останавливался и вчитывался внимательнее, даже делал выписки. Он понимал - пока не то, все не то... Однако глупо было бы рассчитывать найти нечто существенное вот так, сразу. На сегодня наверно, хватит. Завтра начнем снова. Он встал, отнес высокую стопку книг и рукописей девушке-библиотекарю. Потом направился в гостиницу, где еще вчера поселился в уютном небольшом номере.

По дороге домой он перебирал в уме воспоминания одного из сыновей барона Крея. Барон был первым фаворитом королевы, точнее, сначала - молодой герцогини... Воспоминания были не очень объемными, стиль изложения тяжел и скучен, с множеством подробностей и полным отсутствием важных наблюдений. Или барон Крей не любил вспоминать при других о своем прошлом, или из его сына вышел скверный пересказчик... Однако, вот существенная деталь. Юный сын барона несколько раз написал: "Герцогиня подошла к нему... герцогиня пригласила Крея к столу..." Важным для Уруздана было то, что явен был интерес будущей королевы к барону Крею. Значит, она сама выбрала его. Значит, их долгая связь была не случайной, и значит... хотя они расстались через год после ее восхождения на трон, он изначально завоевал ее доверие и уважение. По крайней мере, характер Марии Уруздану виделся именно таким. Могла бы она сказать ему, где она спрятала древний, сильнейший эльфийский артефакт? Могла...

Он очень ярко представлял себе, как они встретились впервые - Мария и Крей. Это было на охоте... Осень...холодный лесной воздух, напоенный запахами листвы. Егеря перекрикиваются где-то в глубине, фыркают лошади, все чувствуют охотничий азарт - сейчас, вот -вот мелькнет в кустах рыжий хвост. Охота на лис - первая в этом сезоне, и все гадают, кто настигнет первую лисицу. Дам почти нет, хотя их участие в охотах было в обычаях Анларда. Однако сегодня вечером дает спектакль придворный театр Аркайны, приехавший всего на несколько дней, будет опера "Волшебная арфа", которую придворные дамы никак не могут пропустить.

Мария на белой лошади, в темном охотничьем костюме. Она уверена, что первый трофей может быть у нее. Она знает это, ее предчувствия, редко обманывавшие ее в серьезных вещах, не обманут ее и в таком пустяке. Хотя для нее (она улыбается про себя) это совсем не пустяк.

Барон две недели назад на балу заинтересованно и оценивающе посмотрел на нее, на очаровательную придворную барышню. Несколько дней назад он услышал ее мимолетный отзыв о старинных манускриптах, найденных в огромном и безалаберном архиве королевской библиотеки. Мария прочла их первой. Когда она прочитала, а затем прокомментировала несколько баллад на староэльфийском, Крей внимательно прислушивался к ее словам. Мария про себя подумала, что даже если он больше вслушивался в звук ее голоса, нежели в смысл слов, то все же потом он непременно отметит и ее эрудицию, и оригинальность замечаний.

И вот сейчас они мчались на лошадях, наперегонки, лисица выскочила на открытый участок леса, Мария почти нагнала добычу, барон чуть-чуть отставал. Холодный ветер бил в лицо, блекло- серое небо было где-то далеко над ними. Остальные охотники сильно от них отстали. Мария слегка натянула поводья, ее лошадь послушно замедлила ход, а лошадь Крея вышла вперед, и он первый настиг рыжую беглянку. Мария сильнее натянула поводья, остановила бег лошади и грациозно соскочила вниз. Итак, они с бароном были соперники, и он победил. Первый трофей достался ему.

Они вернулись на место охотничьего привала, к столам с сытной, но простой закуской, крепким вином, хлебом. Рядом горели костры, слышались тут и там довольные возбужденные голоса возвращающихся охотников. Кто-то привязывал лошадь, кто-то поджаривал на костре, насадив на ветку, сочную колбасу с начинкой из кусочков сала.

- Положите мне мяса и овощей, барон, - попросила Мария, снимая перчатки. Она знала, что выглядит так, что он залюбуется ей - оживленное лицо, выскальзывающие из-под охотничьей шапочки пышные темно-рыжие пряди, румянец на щеках... Костюм для езды на лошади делает ее более стройной...

Никому не понравится, если на нем попробует играть, как на флейте, используя его силу и слабость, его тайны... Но если умело коснуться струн души, то в ней заиграет дивная музыка...

Крей увидел в ней очаровательную придворную даму, умную собеседницу, верного спутника в охотничьих забавах, который может превзойти его в том, что он отлично умеет, слабую девушку, которую он сам победил в честном соревновании... Мария чувствовала, как трепетная и странная музыка начинает звучать в его душе. Она посмотрела ему в глаза - открыто и нежно. Он протянул ей бокал вина, она взяла его и накрыла его пальцы своими. Она чувствовала, что в ее сердце словно горит сильным алым пламенем таинственная свеча, и она поднесла пальцы к огню, словно погладив его, и огонь разгорелся сильнее, и как будто перешел по ее пальцам и горел между ней и Креем, грея, лаская и увлекая своим теплом... Время на миг замерло, они сейчас были отделены от всех - будущая королева и барон, юная придворная дама и немолодой гвардейский генерал, охотник и его спутница... Просто мужчина и женщина.

Потрескивали ветки в костре, перекликались подъезжающие охотники...

Глава 3.

Уруздан вошел в свой гостиничный номер. Плотно зашторил окна, поел булочек-бутербродов из "Вкусного Спутника", купленных по дороге. ("Вкусный Спутник" - сеть придорожных кафе, популярных и в Анларде и во всем мире, там подавали дивные мягкие булочки, испеченные из нескольких злаков, сделанные в виде корзинок-полушарий, внутрь путник мог положить все, что ему хотелось - кусочек мяса, приготовленного на пару, сыр, ветчину, овощи - свежие или маринованные, листья салата, лук, залить одним из пятнадцати соусов на выбор, потом закрывали другой такой же корзинкой, края и верх булочки смазывались специальным соусом с добавлением сыра, посыпали маком, кунжутом или семечками и ставили на минуту в печь. Платили - по весу. Затем готовые булочки клали в специальный пакет, где они оставались теплыми в течение 8-10 часов - даже зимой).

Выпив чаю, вышел на балкон и посмотрел на улицу перед гостиницей - настоящую анлардскую улицу, где были и изогнутые мостики с резными чугунными перилами, перекинутые через маленькую речку, одну из десятков, протекавших по городу, и далекий разводной мост (Уруздан решил, что надо выйти как-нибудь ночью, посмотреть на развод мостов), и грустные фонари, черные, с ажурными решетками поверх светильников. Вернулся в комнату. Покурил трубку, глядя на трепетное пламя свечи- не любил он светящиеся кристаллы... Не любил и все тут. Ну что ж... Уруздан посмотрел на часы над кроватью. Скоро полночь. Значит - пора ... приступить к самому страшному, но необходимому... Надо лечь спать. Снотворное сегодня не понадобится - он устал, и спать хочется безумно. Уруздан положил под подушку несколько талисманов, поставил на столик за головой светящийся кристалл - свечу на ночь побоялся оставить. Переоделся и лег. Напоследок тоскливо подумал - за что мне это... Закрыл глаза. И сразу начал наплывать сон...

Тело проваливалось в мягкое, уютное облако... Усталость от переезда брала свое... Туман наползал, закрывал все - сырой, промозглый, какой-то вязкий. Раздался быстрый шорох, шум шагов. Кто-то бежит. Дикий, высокий женский крик... Что-то невыразимо жуткое гонится за ней - сейчас оно доберется и до него - надо спасаться, он бежит, бежит в тумане - и налетает на что-то огромное, темное, что наваливается на него и давит, не давая дышать... Картина меняется... Темные коридоры, лестницы... Запах нежилой сырости... паутина... Надо идти вперед, но никак не выпутаться из паутины... если не вырваться - останешься тут навсегда, никто не поможет... Взять шпагу, кинжал и резать эти липкие смертельные нити...но паутина срастается и словно обволакивает мертвым коконом... Он рвется вперед - миг освобождения, и он летит в гулкую пропасть, в какой-то бесконечный провал, о котором он наверняка знает, что внизу - камни, острые, как осколки... Он в ужасе проснулся, сев на постели. Вытер лоб. Глубоко вздохнул.

На часах стрелка сместилась всего на час вперед... Может, он уже...выспался? Нет, к сожалению, по-прежнему невыносимо хочется спать. И он снова опустился на подушку и безнадежно закрыл глаза. Или бессонница, когда невозможно уснуть, даже не спав две-три ночи подряд. Или кошмары. Или - самое мерзкое - когда во сне он бывает в каком-то непонятном месте вне времени и пространства, словно потерявшийся в бесцветно-серой вечности, и тогда весь сон его томит ощущение невозможной тоски. Он не боялся снов. Он мог терпеть бессонницу. Но как же это надоело! Пусть после этих снов он не чувствовал себя ни подавленным, ни разбитым, напротив, словно что-то уходило и освобождало его - но каждую ночь находиться в царстве кошмаров - было тяжело...

Утро следующего дня было серым, пасмурным. Тириэль долго лежала в постели, в полудреме, пока не поняла, что больше тянуть нельзя. Вздыхая, она побрела на кухню и начала готовить эльфийские блинчики. Рецепт их известен по всему Норнстенну - материку, на котором располагались Анлард, Аркайна и все прочие государства. На огне греется молоко, смешанное с кефиром. Как только смесь эта створаживается, ее снимают с огня, взбивают до однородной массы, остужают. Смешивают с желтками, сахаром, крупно нарезанным яблоком, ванилином, крохотной щепоткой корицы, солью, потом добавляют муку. И жарят небольшие блинчики, отдельно подают варенье, мед, сахар, сметану - на выбор. Тириэль взяла большую чашу и проверила, открыв дно - не потускнели грахны - синие кристаллы, дающие энергию всем небольшим приборам, вроде взбивальной чаши. Несколько кристалликов действительно были тусклыми. Тириэль вынула их, провела рукой над ними, проговорив нужные слова. Элр, когда наблюдал за ее работой, всегда говорил: "Эх, хорошо, что мы эльфы и сами все можем починить, а то бы пришлось нести в мастерскую". Конечно, все это по мелочи, серьезный ремонт бытовых приборов ей не под силу. Положила вновь засветившиеся кристаллы к остальным, проверила, не сгорел ли тахарн - порошок, дающий тепло кристаллам (икусственный порошок, природный был редок и дорог), поднесла ко дну чаши маленький светильник. Порошок нагреется и будет горячим еще очень долго, потом нагреет кристаллы, они дадут энергию, и прибор заработает. Поставила чашу на стол, залила туда смесь, закрыла крышкой. Пока чаша, слегка помигивая голубыми огоньками, искрящимися по прозрачной крышке, взбивала смесь, Тириэль включила плиту. Загорелось ровное зеленое пламя. Подземная вода - горючее вещество, поступавшее централизованно во все городские дома, всегда горела зеленым светом. Когда прошло несколько минут и смесь была взбита, Тириэль нажала кнопку, в чаше выдвинулся блок между кристаллами и порошком, вращение замедлилось. Тириэль поставила сковродку на огонь и, вылив смесь в большую кастрюлю, начала печь. Готовятся эльфийские блинчики не быстро, но зато ни один ребенок не уйдет в школу голодным. Такого случая история пока не знает - чтобы ребенок отказался от эльфийских блинчиков...

Так и сейчас. Со второго этажа послышался сонный голос :

-Чем это так вкусно пахнет?

-Блинчиками! И кофе.

-Ура!! Уже иду!

Элр спустился со второго этажа, еще в пижаме (мягкой, уютной, с рисунком, изображающим маленьких эльфов, спящих в цветах). Он быстро сел за стол, Тириэль поставила перед ним тарелку с блинчиками, вазочки с вареньем и медом. Кофеварка выдала переливчатую мелодию. Тириэль налила в чашки кофе, Элру добавила побольше молока - для пользы, себе чуть-чуть.

Они мирно пили кофе и ели блинчики, Элр с вареньем, она со сметаной.

-Мам, сок хочу. У нас есть яблоки?

-Есть. Но боюсь, грахны в соковыжималке уже слабо работают. Я их еще в прошлый раз сама заряжала - но уже они совсем слабые. Надо нести в мастерскую или новые покупать. Сейчас попробую.

Тириэль помыла яблоки, порезала, кинула в соковыжималку. Крутилась соковыжималка уже действительно еле-еле. Но немного сока получилось.

-Какие уроки сегодня?

-Легкие. Мифология, всеобщий язык, ну математика конечно. Потом два спецзанятия, уже не помню какие. Вроде магия и староэльфийский. По староэльфийскому нам ничего не задали, а по магии - только тренироваться.

-И ты, значит, тренировался?

-Ну да. Немного. Вроде бы. По мифологии вообще смешное задание - подписать под картинками созвездия, названных по именам мифологических персонажей. Ну, там было легко. Я три созвездия нашел, думаю, уж этого достаточно.

-Ну, наверно. Я в звездах плохо разбираюсь, помню только Созвездие Короны, Созвездие Лебедей...

Позавтракав, они начали собираться, и вышли как всегда вместе. На работе Тириэль заварила чай и открыла тетрадь. Предыдущая статья закончилась описанием того, как будущая королева побывала в сокровищнице. Собственно, никто не знал, нашла она Камень именно тогда, или позже, а если нашла, то когда взяла его себе. Но Тириэль, как почти все историки, считала, что именно тогда...

"Придворные обеды давались не пышно, но непринужденно и изящно, по новой аркайнской моде. Столы - точнее ряд столов на 5-7 человек - были расставлены полукругом перед широкой сценой, где давали небольшие спектакли или просто играл оркестр из нескольких скрипок и виолончелей. Первыми подавали знаменитые на весь мир анлардские протертые супы, сделанные из приготовленных на пару овощей, потушенных в сливках, потом смешанных с мясным бульоном. В супы добавляли самые разные приправы, отчего они источали дивный аромат. В те годы только-только начал входить в моду тайный придворный язык - украшения, ленты, банты, приколотые цветы - с их помощью придворные дамы и кавалеры объяснялись друг с другом. Не говоря ни слова. Например, приколотая к плечу роза означала отмену свидания. Роза, украшающая прическу - надо срочно увидеться. Лента - символ чувств. Синяя - не верю. Красная - страсть. Черная - ненависть. Белая - чистая любовь. Были даже написаны книги, в которых разъяснялись знаки тайного языка. Кстати, в них часто описываются разные случаи из придворной жизни, иногда совершенно неправдоподобные, например, как двое влюбленных условились бежать, и девушка должна была дать знак, что она готова, но она от волнения перепутала, и вместо того, чтобы приколоть к поясу белый ландыш ("сегодня"), она взяла белую розу - что означало "подожди". Побег сорвался, но юноша все равно потом женился на ней - похитил за день до ее свадьбы с другим. Но, конечно, это просто красивая придворная легенда".

...Мария сидела рядом с молодым графом Эвельдом. Она слышала о том, что в Аркайне у него есть родные, а она стремилась узнать побольше о жизни и интригах аркайнской знати. Она чувствовала, что если она сможет узнать что-то о прошлом королевы, это может помочь....потом, в будущем... Эвельд был любезен, передавал блюда ей за столом и был польщен ее вниманием.

Квартет из скрипки, альта, виолончели и флейты заглушал звуки их негромких голосов.

-Я знаю, что брак Эллиалы с Нарденом был важен для многих в Аркайне. Так полагаю, что это из-за спорных земель. Даже были разговоры, что Черные Горы вернут Аркайне - в качестве свадебного подарка от Нардена. Король отказался, но сейчас очень счастливо сложилось для них и весьма неудачно для нас.

-Что вы имеете в виду, граф?

-Королева-вдова под их влиянием - аркайнцев, разумею, что ее родня на нее влиять будет, а нам как бы части земель не лишится...

-Вы это достоверно знаете, Эвельд?

-У меня есть письма, я мог бы... Если вам это любопытно...

-Да, весьма любопытно. Если там нет ничего чересчур уж...личного, я бы с интересом взглянула на них.

Обед завершился, нежные звуки флейты неслись над залом, вслед расходящимся придворным - кто-то оставался и проходил в зал для игры в карты, кто-то беседовал зале для приемов с теми, кого хотел встретить.

Мария подумала, что надо непременно получить эти письма. Она была заинтригована, и - это случалось с ней редко - задумалась так, что, выходя из зала, почти толкнула юную девушку, взволнованным взглядом ищущую кого-то в толпе. С пояса девушки упал цветок, и кто-то сразу наступил на него, смял... Мария улыбнулась девушке, подумав, что та, наверно, первый раз на приеме. И подала ей белую розу из своего букета. Девушка растерянно улыбнулась и приколола цветок к поясу. Мария уже шла к своей карете, когда граф Эвельд подал ей руку и открыл перед ней дверцу кареты. Мария ласково кивнула ему, и велела кучеру ехать домой...

Раздался стук, открылась дверь, и Лира положила на ее столик целую пачку читательских запросов. Она быстро собрала нужные книги в тележку, которую возила между пронумерованных стеллажей, потом взяв первую стопку, начала подниматься в читальный зал. Книги она собирала всегда машинально, глядя только на номера, означающие стеллаж и номер полки на нем. Одна книга привлекла ее знакомой обложкой. "Дипломатия эпохи Великих Войн" - воспоминания Дацца, посла Анларда в Тиеренне. Она ее недавно читала - делала выписки для статьи. Интересно - книга не слишком популярная, много ненужных подробностей и мало настоящих интриг, из чего, по мнению Тириэль, и состояла собственно дипломатия. Она посмотрела, кто заказал книгу - надо же, именно тот странный тип из Фарлайна... Вернулась и просмотрела все затребованные из хранилища материалы. Те, что были запрошены фарлайнцем, все так или иначе касались королевы Марии и ее эпохи, так же, как и в прошлый раз. Или эльфийских утерянных артефактов. Почти все это книги были недавно прочитаны ею для ее работ. Тириэль, задумавшись, начала медленно подниматься по лестнице в зал. Значит, он приехал изучать царствование королевы Марии, а также его интересуют артефакты. С королевой связан был один-единственный артефакт. Она избегала волшебства, основанного на силе магических предметов. Исключение - Великий Лунный Камень. Но он был уничтожен во время гвардейского переворота - его уничтожила на глазах у всех присутствующих сама королева. Ну и, кроме того, именно этот Камень уничтожил и разломал, уже не существуя, как некий долетевший из прошлого злой ураган, и ее жизнь.

Муж Тириэль, чистокровный эльф, учился в том же университете, что и она. Она на историко-литературном факультете, он на магико-техническом. Но он очень интересовался историей, и они познакомились в гуманитарном зале их огромной университетской библиотеки. Он был на последнем курсе и специализировался на палантирах.

За несколько месяцев до их свадьбы он рассказал Тириэль, что он вместе с другом, бывшим с ним на одном курсе, придумал палантир совершенно иного типа, нежели ныне действующие. Палантиры традиционно использовались для общения, кроме того, в соединении со специально заряженными кристаллами они могли передавать новости, спектакли и так далее (экран также состоял из плоского кристалла, но искусственного происхождения). Палантиры вместе с кристаллами другого типа использовались так же в порталах - могли перемещать людей или предметы на небольшие расстояния, если вес перемещаемого объекта был невелик, то расстояние могло быть побольше. Впрочем, такие перемещения были довольно дорогими, и пользовались ими редко.

-Смотри, - объяснял он Тириэль. - У нас есть естественное свойство палантира - передавать изображение на расстояние. В соединении с портальными кристаллами - передаем предметы, перемещаем людей. Теперь - я ввожу функцию времени. Что мы получаем?

-Что?

-Мы получаем перемещение некоего объекта, допустим, человека, во времени, понимаешь?

-Да, но... этого не может быть. Что было, то было. Прошло, закончилось, исчезло.

-И тем не менее! Я доказал, математически, что это может быть, понимаешь? А мой друг придумал специальные заклинания и практически разработал этот прибор. Правда, в теоретической части он мне тоже помогал.

-Ну, я не очень понимаю это ...может ты как-то ошибся?

-Нет, Тириэль! Я -не ошибся, более того... Хорошо, я тебе скажу. Мы уже видели прошлое. Ты можешь это себе представить??

- Что ты видел? Расскажи, пожалуйста, поскорее!

-Ну так вот... Мы сделали специальный палантир. Я еще не придумал название этому магическому прибору. Пока мы его называем его палантир времени. Он работает и на будущее, но пока - только теоретически.

-Но этого не может быть!

-Ну почему же... Первородные эльфы владели секретом знаменитых хрустальных шаров. Мы знаем об этом из древних летописей. Они могли свободно видеть прошлое, предсказывать будущее. Но как они это делали, использовали ли свои только, действительно великие первозданные силы, или еще и волшебство палантиров, кристаллов или иных неведомых сейчас предметов? Я считаю - тут была не только их личная магия. Но вот на чем была основана магия хрустальных шаров - мы не знаем. Возможно, я только повторил их изобретения. Возможно - придумал новое. Но я сделаю больше!

-Переместишься в прошлое??

-Да! И не только. Я задумал такое... Ах Тириэль, мне бы только сделать это, только это одно, и вся жизнь и у нас, и во всем мире, наверно, пойдет иначе!

-Так ты расскажешь мне, что ты видел?

-Я видел... я заглянул в позапрошлый век... Наш палантир времени показывает только то, что было или будет именно на том месте, где он находится в то время, когда в него смотрят. В этом его отличие от прежних хрустальных шаров. Или я применил какой-то совершенно иной принцип - или надо доработать, добавить еще функцию расстояния - но это сильно усложнит прибор, могут пойти помехи... В общем, пока, я думаю, это неважно. Надо доработать этот вариант, он потрясет основы сам по себе... Но это не все! Я знаю, что можно вынести из прошлого, и это сделает наш мир настолько лучше, необычнее, сильнее! Великий Лунный Камень! С ним у нас будут такие возможности, такие откроются пути, такие пробудятся силы!

-Но ты же знаешь, что он погиб! Его уничтожили.

-Тири! Ну как ты не понимаешь. Было время, когда он существовал. Значит, если я возьму его именно тогда, то он останется цел! И послужит нам.

-Но...

-Я все продумал и все просчитал. Я знаю, где и как его возьму, ну и... Да, нам надо немного доработать наш палантир, но через несколько недель, максимум пару месяцев - он будет готов.

-Это опасно?

-Нет, ничего трудного или опасного, как мне кажется.

-Но тебе надо посоветоваться с кем-нибудь...

-Ну, уж нет! Я знаю, как поступают очень часто с важными работами и открытиями. Тириэль, это же настоящее открытие, ты это понимаешь? И я не хочу, чтобы кто-то присвоил его себе. Я хочу, чтобы мы не снимали после свадьбы вот эту жалкую комнатку, где и мне-то одному тесно, и не жили с твоими родственниками, а имели бы собственный дом, чтобы наши дети, когда они появятся, учились в хороших школах и не знали ни бедности, ни горя... Разве это плохо, что я хочу денег, ну и...славы наверно тоже....

-Это не плохо, я это понимаю, я просто боюсь за тебя...

-Напрасно! Я все просчитал...

Вскоре после их свадьбы он с другом провел опыт в лаборатории. Он сказал, что сколько б он ни пробыл в прошлом - а он хотел побыть там, пока не добудет Камень, вернется он в тот же самый день - его друг должен был находиться в лаборатории в нужный момент использовать заклинания возврата, опять же придуманные ими для своего прибора. Тириэль очень нервничала, и он в конце концов пообещал ей, что если будет хоть малейшая опасность, или просто поиски артефакта затянутся так, что станут бессмысленными, он вернется, только возьмет несколько каких-нибудь предметов из прошлого - для того, чтобы были доказательства для научного совета, когда они будут патентовать свой прибор. Они долго обсуждали, что лучше прихватить из прошлого, и какой поднимется шум и крик, когда они расскажут о своем изобретении...они оба погибли- ее муж вместе со своим другом. В ужасе Тириэль побежала в лабораторию, там был дикий пожар, все выгорело дотла - и пожарные не смогли определить потом, один ли человек там погиб, или двое...

Тириэль всегда считала - она чувствовала это шестым чувством, что он остался жив... Когда прошло время, уже более спокойно обдумав все, она решила, что он все же смог попасть в прошлое, но не смог выбраться оттуда из-за гибели прибора в огне пожара. Палантир состоял из двух частей, одна перемещала путешественника, вторая обеспечивала постоянный открытый коридор во времени и возможность вернуться.

Тириэль много месяцев после этого жила как в тумане, безразличная ко всему. Но мысль, что он мог спастись, затерявшись в глубине веков, постоянно точила ее. Она перешла на исторического отделение и занялась изучением эпохи Великих Войн. Потому что именно в эту эпоху был найден и потом уничтожен Лунный Камень. Государство помогало ей и Элру во многом -дотацию на городские (за свет, воду) платежи, благодаря чему Тириэль смогла поселиться в квартире, которая досталась ей в наследство вскоре после рождения сына - если б не помощь государства, пришлось бы продавать эту квартиру - она была слишком большая и дорогая, потому что находилась очень близко к центру. Только поэтому Тириэль смогла хоть как-то прожить, хотя первые годы, когда Элр родился, и она почти не могла работать, были очень тяжелыми.

Теперь, получается, есть еще желающий добыть утерянный артефакт... Но судя по его документам - он историк, а не маготехник, едва ли он тоже решил проникнуть в прошлое. Но что тогда он хочет? Ведь артефакт уничтожен, это всем известно. Тириэль отдала книги девушке, стоящей за стойкой выдачи, и вернулась в архив. На рабочем столе лежали подготовленные для работы книги и рукописи, которые она хотела просмотреть, рядом со столом, стоял портрет легендарного заговорщика Тарна, недавно привезенный из одного провинциального музея. Надо было его внести в картотеку и отправить в секцию, отведенную для хранения живописи той эпохи. Портрет был написан за год до заговора против королевы Марии. Тириэль поставила его так, чтобы он был освещен ярко и ровно, и начала разглядывать.

Портрет Тарна... Вот он, легендарный заговорщик, главный гонитель эльфов ... Рука на эфесе шпаги, холодные глаза смотрят рассеянно-надменно. Напудренные по моде того времени светлые волосы, парадный камзол - зеленый с золотой вышивкой, высокие сапоги до колен. Может, слишком широкие скулы, но все же - очень красив... Прямой нос, высокий лоб... На правой руке - кольцо с изумрудом, ограненным в виде ромба, наверно - фамильная драгоценность... Художник смог уловить отблески солнечных лучей, играющие на гранях камня... Уже два века как нет ни Тарна, ни художника...а лучи все так же беспечно играют на камне, как двести лет назад... Сколько часов отдал великий заговорщик на такое пустое для него дело - еще один парадный портрет... Один человек, смертный, как мы все... Неужели его не интересовало ничего, кроме власти и ничто не трогало его сердце, кроме ненависти к эльфам? Он шел к цели напролом. Если надо - интриговал. Если надо - убивал... Бедный Араэль, эльфийский лекарь при дворе королевы Марии, он был знаменитым ученым, его уважали даже люди... Тарн убил его на дуэли, затеянной без всякой причины, просто из желания уничтожить всех, кто был не-человеком... Как королева не понимала, что он враг? Не выслала его, не заточила в тюрьму... Тириэль взяла портрет заговорщика, быстро описала его, сделав карточку, поставила в свой архив - а дубликат отложила, чтобы отнести наверх, в залы выдачи книг. Портрет сердито повернула к стене, чтобы не видеть. Вечером вместе она отправит две эти картины в секцию художественных экспонатов, закрыв специальным чехлом, а сейчас и так постоят...

...Тарн вышел на крыльцо, усеянное первой снежной крупой, хрусткой, прозрачной, чистой. Сгреб с перил пригоршню снега, сжал в комок, подбросил.

- Абрелг, коня мне, - кинул он приказ не глядя и вдохнул полной грудью холодный, как вода из колодца, осенний воздух.

Слуга - гоблин, поклонившись, подвел коня. Тарн перекинул плащ через плечо и вскочил в седло. Откинутые со лба развевающиеся светлые волосы, слегка напудренные, зеленый камзол, шпага на серебряной перевязи. Темные глаза, смотрящие на мир как на свое личное достояние. На плече (под черным плащом не видно) приколота бантом красная шелковая лента, на тайном языке придворных галантов - знак любви, взаимной и пылкой. Дамы при дворе сегодня будут переглядываться и гадать - кто? Кто она? Лента приколота булавкой с замочком, наискосок, и тут уж ахи-охи неминуемы, поскольку это значит - Жди, приду нынче ночью. Стоит ли дразнить придворных сплетниц? Эх, пусть! Тарн слегка тронул шпорами бока коня и поскакал, сминая в один настил еще зеленую кое- где траву и ранний снег. После вчерашнего ночного дежурства в дворцовом карауле (два обхода вокруг дворца, несколько партий в карты, снова обход...) он спал часа четыре, а усталости никакой. Три года он провел в армии, участвуя в самых трудных боях. После того, как он был ранен, и в момент некоторого затишья на фарлайнской границе, отец добился его перевода на службу при дворе, в элитном полку дворцовой охраны. Тарн сначала командовал взводом, сейчас дослужился до должности командира полка. Сегодня вечером во дворце прием в честь приезда наледника короля Тиеренны. Тарн был представлен наследнику в день его приезда, и, поскольку он отвечал за охрану дворца, то лично проследил за размещением наследника в Северном флигеле и тем, чтобы в его покоях был выставлен и в нужное время сменялся караул. На приеме, к тому же, должен был быть посол Тиеренны, которому Тарн был представлен как один из знатнейших людей Аналарда. Значит - танцы до полуночи, праздничный ужин... Ну и быстрый и незаметный уход из парадных зал, а потом - темными дворцовыми коридорами, пугая изредка попадающихся слуг... Она будет ждать.... Первое свидание... а может ну его - этот парадный ужин в преисподнюю - и сразу к ней?

Около парадного входа во дворец он съехался с каретой, запряженной белой тройкой, с герцогским гербом (недавно придуманным - ну ничего, через пару веков его потомки будут говорить - "Герцогство стародавних времен") на дверце...Райнель. Нынешний фаворит королевы Марии. Выйдя из кареты, Тарн быстро шел по короткой аллее, ведущей к дворцу. Под ногами то и дело шелестели, рассыпаясь, сухие листья, воздух был по-осеннему свеж, влажен и как-то тревожен. Редкие снежинки кружились в воздухе. Легкие, тающие звуки скрипок и виолончелей неслись из ярко освещенных окон второго этажа дворца. За темными шторами видны были сходящиеся и расходящиеся темные силуэты, напудренные парики, высокие прически. Это было похоже на театр теней... Но Тарн стремительно шел ко дворцу, не глядя на окна, светлые волосы развевались, открывая лоб, плащ он перекинул через руку, с тем, чтобы, войдя во дворец, бросить его первому подбежавшему лакею.

На балу, как Тарн и ожидал, почти каждый останавливал взгляд на алой ленте на левом плече. Пока никто не спросил, но, кажется, вопрос уже витал в воздухе. Тарн улыбнулся про себя и пригласил на вальс Лалиану, юную белокурую красавицу, недавно представленную ко двору. Он легко кружился с ней под нежную музыку скрипок, не так изящно, как это делали придворные - завсегдатаи балов, но ему было позволительно - не танцор, но воин... И он даже слегка бравировал своей манерой - танцевать, двигаться, говорить с дамами - без лишних любезностей и даже грубовато (но не грубо...) Он знал, что ему простят все...простят? Нет. Будут очарованы! Он знал: он - первый. В бою. В любви. В кутеже. Он мог не быть герцогом. Не быть красавцем. Или быть бедняком. Это ничего не изменило бы в его осознании мира, как бескрайнего чуда, принадлежавшего ему...

Музыка мягко, словно понизив голос на последней ноте, стихла. Тарн поклонился красавице с пышными напудренными волосами и отвел ее к расставленным вдоль стен диванам, обитым зеленым шелком с золотым тонким узором, около которых стояли невысокие столики с напитками, крохотными пирожными, фруктами. Дворцовые залы освещались или свечами, или светильниками, наполненными горючей водой, сделанными в форме чаш или факелов, и во всех залах было светло, как днем. Тарн указал слуге на высокий бокал, и тот наполнил бокал вином и добавил серебряной ложкой из особой вазочки горстку колко блеснувшего разноцветного льда. Придворные бросали нарочито рассеянные взгляды на бант. Не обращая на это внимания, Тарн подошел сначала к наследнику, затем к послу и, поклонившись, сказал несколько приветственных слов. Собственно, на этом его долг и был выполнен... Наследник милостиво кивнул. Посол также поклонился, ответил что-то и, улыбнувшись приятно - все же Тарн - один из первых знатных людей королевства,- пригласил стоящую рядом с ним даму на танец ... Видно, и он счел долг выполненным...

- Партию?.. - Райнель, своим неслышным шагом подойдя к столу, тасовал колоду. - Одну? Отыграться?

Тарн посмотрел на часы, подумал... Потом кивнул.

Они перешли в соседний зал, еще один из длинной анфилады приемных залов, где не танцевали, зал был отделан в розово-красных тонах, придворные прогуливались по залу или обсуждали что-то, стоя группами, кто-то. Тарн и Райнель сели за отдельный столик, и слуги немедленно убрали вино и фрукты. Райнель раздал карты. Тарн взял свои и небрежно кинул первую на стол. Игра началась. Постепенно придворные начали подходить и обступать их столик. Первая партия кончилась быстро - выигрышем Тарна. Вторая так же... В третьей партии Райнель немного поборолся, посидел, задумчиво нахмурив лоб, над некоторыми ходами, но в конце концов бросил карты на стол.

Один из толпившихся вокруг стола придворных угодливо улыбнувшись, наклонился к фавориту:

-Эх, Ваше Сиятельство, кому в любви везет - в карты не садись.

Окружавшие их льстиво закивали, улыбаясь, будто удачной шутке.

-Да... - Райнель лениво запрокинул голову и слегка потянулся, - и сегодня не отыграюсь... Я уж должен тридцать золотых, но - проклятая память - оставил кошелек у себя...

-Забудь, - бросил Тарн, поднимаясь и тоже кладя на стол карты. - Мелочь. После сочтемся.

До ужина - совсем немного.. . Или - прямо сейчас ?.. Нет, рано.. Пусть у нее в доме все уснут...

-Не привык в должниках быть, - и Райнель снял с пальца перстень. - Он стоит проигрыша?

-Трех проигрышей, - усмехнулся Тарн.

-О... стало быть, ты в долгу будешь? Это мне больше нравится.

И Райнель протянул Тарну кольцо с изумрудом, обработанным в виде ромба. На его гранях словно плясало множество лучей от светильников, ярко сияющих с потолка и стен. Тарн небрежно надел кольцо на палец, и оно как будто вспыхнуло каким-то потаенным сиянием. Он кивнул фавориту, и отошел от карточного стола. Райнель лениво развалился на диване, обитом темно-красной бархатистой материей. Его черные волосы, длинные, опускающиеся до плеч, а не зачесанные наверх и откинутые назад по моде того века, не напудренные и не завитые, мягко легли на белоснежный воротник. Он был дивно хорошо собой, тонкое лицо, голубые глаза под длинными ресницами...и странное очарование... видно та крохотная капля эльфийской крови, текшая в его жилах делала его...не лучшим - но иным... И даже презрительно-наглая складка, появлявшаяся то и дело в уголках его губ, даже она казалась просто подтверждением его избранничества.

-Вчера коня на него сменял, да в дураках остался - колечко с изъянцем... На камне - царапина, сразу и не заметил, ну да ты мне друг, не будешь зла таить, - нарочито рассеянно сказал Райнель. Тарн еще раз кивнул ему и вышел из залы. Он глянул на кольцо, царапины, впрочем, не было заметно, она была сбоку да и почти не видна, и тут же забыл и о кольце, и о карточной игре. Оглянувшись, он посмотрел на часы - .... Что ж - еще немного и можно будет покинуть дворец... Пробьет полночь и уйти - незаметно... Он смахнул прядь со лба - камень на выигранном кольце снова вспыхнул странным зеленым мерцанием - и вышел из залы. Стройный красавец, в зеленом расшитом камзоле и с кольцом, словно выбранным под цвет камзола. В дальнем углу залы сидел невысокий человек, точнее, полугоблин, у него был напудренный старомодный парик, а в руке - не карты или высокий бокал, а листок бумаги и карандаш. И на листке - набросок фигуры молодого человека, в зеленом камзоле и с изумрудом на левой руке... Стремительность, молодая сила, странный блеск камня...это заворожило придворного художника, и он решил, что напишет непременно большой портрет ... Конечно, на картине не будет красного, не сочетающегося с камзолом банта, и вместо бальных изящных сапожек - высокие военные сапоги... и шпага, конечно.

Пройдя в Золотой Зал, где сегодня проходил прием, Тарн понял, что первая часть вечера закончилась, и сейчас будет перерыв между танцами. Танцы предполагалось продолжить немного позже, но музыканты все равно играли - негромко, чтобы не заглушать разговоров. Сейчас звучали то веселые, то задумчиво-медлительные мелодии старинных народных танцев, обычно исполняемые на лютне или небольшой эльфийской арфе, но для придворного оркестра переделанные для скрипки и флейты.

Тарн, миновав несколько столов, где также шла карточная игра, подошел к группе придворных, беседовавших в дальнем углу зала. Перед ними стояли бокалы с вином и фрукты. Тарн решил дождаться танцев, потанцевать еще немного и незаметно удалиться. Он отпил вина и начал прислушиваться к разговору - точнее, бурному спору, который затеяли рядом с ним. Разговор шел о наемниках из других стран, служивших в анлардской армии. Спор велся бурно, "с огоньком, перекинувшимся на солому", по народной поговорке. Тарн пожалел, что не подошел к другой группе, более спокойной - мог бы говорить сейчас об охоте или обсуждать какую-нибудь из придворных красавиц. Он чувствовал себя слишком усталым для подобных споров, да и никогда не интересовался подобными вещами. Как говорил его отец, "политика есть дело государево, а дворянам дело служить, а не рассуждать, ибо от рассуждения недалеко до осуждения".

Граф Севен спорил с пожилым вельможей, бывшим при дворе еще со времен короля Волдота, отца покойного короля.

-Я, сударь, как военный, вам скажу - без наемников армия не то, что существовать не может, но будет уступать прочим армиям, которые не преминут наиболее смелых и опытных солдат к себе пригласить.

-Нешто своих нету? Тут, смотришь - эрстеннец командир, там еще кто, а наши-то, анлардцы, и не пробьются наверх, где уж тут талантам да смельчакам их превзойти. А наемник что - ему заплатят побольше, вот его и нет.

-Вы, сударь, как штатский судите, может, вы и правы по-своему, а я как военный сужу. Никогда ни смельчак, ни талант военный не пропадет, не так-то их и много, все больше рабочие лошадки, а талантов-то не найдешь...

Один за другим вступали в разговор подходившие к группе спорщиков. Каждый, даже самый далекий от военной службы, имел свое мнение о наемниках. Тарн собрался было уйти, потому что ему все было совершенно ясно в этом деле. Без наемников не обойтись - многие эрстеннцы давно были солью анлардской армии, но очевидно было, что и давать им чрезмерные права в ущерб исконной знати было бы ошибкой, а, впрочем, кого возвышать, кого карать - дело государево, так и говорить тут не о чем. Но едва он сделал шаг в сторону, как слева раздался неприятный насмешливый голос:

-Да, может и наемникам нет резона служить тем, кто не так и ценит их заслуги. Нужны - так зовут, а потом иди на все четыре...

Тарн обернулся к походившему к ним. Невысокий, с острыми чертами лица, прямыми черными волосами до плеч. Если б на него посмотрел человек с вообржением, фантазией или просто интуицией, он бы, может быть, увидел нечто зловещее... злого хромого горбуна с темным тяжелым взглядом, не то человека, не то эрха... На самом деле Араэль, полуэльф, почти не сутулился и прихрамывал еле заметно. Он приехал наемником из Эрстенны и десять лет назад был лейтенантом одного из пеших взводов. Затем его ранили, он какое-то время жил на накопленное жалование, начал заниматься знахарством, преуспел и сейчас был придворным лекарем. Араэль, по мнению Тарна, не мог бы жаловаться на свою судьбу и несправедливость королевы. Сам Тарн не любил его за пристрастие к магии, вечную возню со снадобьями, зельями, заклинаниями. Как казалось Тарну, он был скорее похож на эрха и по характеру и по пристрастиям к сомнительным экспериментам в волшебстве. Но также Араэль был автор множества ученых трудов, в которых рискованно, необычно и успешно соединял методы традиционного лечения и магии, не всегда безобидной (например, иные составы его снадобий требовали жертвоприношений, конечно, не человеческих, но Тарну все равно это претило). Королева Марии ценила его и как ученого, и как дворянина эльфийского происхождения. И с чего бы ему сейчас понадобилось жаловаться на жизнь. Тарн окинул его безразличным взглядом и небрежно произнес:

-Едва ли вы, сударь, в вашей Эрстенне достигли бы того, что у нас - быть при дворе, участвовать в королевских приемах.

И высокомерно посмотрев на лекаря взглядом, каким принц крови мог бы одарить безродного выскочку, Тарн поставил бокал на ближайший столик, слегка поклонился оставшимся, заспорившим еще яростнее, и направился к дверям в зал, где музыканты уже заиграли "Синие рукава" - прелюдию продолжения танцевального вечера . И те, кто хотел танцевать, также оставляя карты и бокалы с вином, начали переходить в соседний зал. Там музыка звучала громче, горело множество светильников и сияли вдоль стен бесчисленные зеркала... Тарн не обратил внимание на ненавидящий взгляд, которым придворный лекарь смотрел ему вслед - на его быструю уверенную походку, играющий блеском всех лучей изумруд на перстне...

Тарн вышел из дворца, вдохнул холодный ночной воздух. Как славно! Он не оглянулся на дворцовые окна, где, словно в волшебном фонаре, за полупрозрачными шторами в медленном и изящном танце двигались, склонялись друг к другу темные силуэты дам с высокими прическами и кавалеров в париках. Он тихо свистнул - тут же верный конь отозвался из конюшни (у Тарна как у начальника дворцовой охраны, всегда был наготове конь, если б понадобилось срочно поехать куда-то). Тарн, не будя конюхов, пошел туда, откуда неслось ржание. Отвязал коня, вскочил и тихим пока шагом выехал из дворца. Его карета осталась стоять у главных ворот дворцовой ограды. Караульные вытянулись, отдали честь. Он кивнул им и, миновав ворота, помчался, уже не таясь.

Доехав до белого, с колоннами, уже погруженного в сонную тьму здания, похожего на небольшой дворец, Тарн слез с коня, привязал его к прутьям ограды. Влез на ограду, бывшую в богатых домах спокойной столице Анларда всего лишь красивым украшением, а не защитой. Перебрался на дерево, и придвинулся по ветке к темному окну, завешанному тонкими прозрачным занавесками... Ни звука не донеслось из дома. Тарн достал из кармана заготовленный камешек и легонько кинул в окно. Тихим звяканьем отозвалось стекло, и все стихло. Тогда Тарн достал из кармана небольшой кристалл, потер его и посветил на стекло, свет отразился и- поскольку кристалл был не просто светящийся, а зовущий - "позвал" другой кристалл, дремлющий на невысоком столике около окна... Тарн увидел, что около стола сидит девушка, положив голову на руки, и безмятежно спит... Он еще раз посветил кристаллом, нарисовав затейливую фигуру - кристалл на столе вспыхнул ярче, словно заискрился... Девушка слегка пошевелилась.... И вдруг Тарн - обычно он действовал, не слишком вслушиваясь в свои чувства - вдруг он понял, что вот это все, этот лунный свет, скользящий по ограде и траве, покрытой инеем, вот этот пронзительный воздух поздней осени, крикнувшая где-то далеко птица, эта спящая девочка в белом платье - это никогда не повториться... Он может запомнить это навсегда - и он действительно никогда не забудет, он может положить это мгновение себе в душу, как золотой - в сундук бережливого купца, но оно никогда не повторится... Девушка проснулась и подбежала к окну, распахнула створки, слегка вздрогнув от ночного холода, и протянула к нему руки, улыбаясь радостно и изумленно, словно была не обитательницей богатого дворца, а бедной нищей сироткой, которой первый раз подарили красивую игрушку. Тарн, стараясь не сломать ветку, подобрался поближе к подоконнику и прыгнул. Рама, за которую он ухватился, опасно затрещала, он быстро отпустил ее и скользнул в комнату. Подошел к девушке, нежно обнял ее и тихо-тихо сказал:

- Аиллим... Наконец мы вместе...

Потом взял со стола светящий еще кристалл и прежде чем погасить его, чтобы он не привлек ничьего внимания, осветил ее юное лицо. Длинные темные волосы, голубые глаза, немного ассиметричные черты худого лица... Она не была красавица... И когда она подошла и закрыла окно, задернув занавеску, было видно, что она немного прихрамывает. Тарн не то что подумал, но снова почувствовал, как она похожа на цветок, неяркий, беззащитный, но притягивающий своим таинственным ароматом и нежностью.

Неподвижный свет уличных фонарей ровно освещал мостовую перед особняком, где жила Аиллим. Горел неяркий огонь в камине. Раскаленные угли казались пылающими драгоценными камнями... Над камином ровно тикали часы на стене.

-Хочешь, я тебе чаю согрею? - спросила Аиллим. - Ты ведь не ужинал во дворце.

Тарн улыбнулся и кивнул. Аиллим подошла к камину и аккуратно взяла чайник, который стоял на столике возле камина. Повесила его на специальный крючок над огнем. Потом подошла к шкафчику в углу комнаты и достала две красивые чашки, из тонкого белого фарфора, несколько блюдец, сахарницу. Тарн подвинул поближе к камину столик, стоявший в углу комнаты, сняв с него вышивание (лилово-розовая ветка сирени), стакан с оранжерейными ландышами (по-эльфийски ландыш - аиллим), овальную коробку с разноцветными нитками. Аиллим расставила чашки, поставила круглый маленький заварочный чайник, достала изящные серебряные ложечки. Потом снова вернулась к шкафу и сняла с верхней полки коробку, завязанную зеленой шелковой лентой.

-Утром я была в кондитерской на Королевской площади...

-Одна?

-Нет, разве можно! Я всегда езжу с няней или с горничной. Она или ждет меня в карете, или у дверей. Я так люблю пить там шоколад. И пирожные у них необыкновенные. Там пахнет... так...сладко, таинственно... Огонь в камине, а камин уже украшен венками из еловых веток и веток остролистов. Все как в сказке. Тепло, мягкие, уютные кресла, запах корицы и шоколада, а за окном идет снег, как будто снежинки собрались на бал к своей королеве, и танцуют, кружатся... а сколько карет на площади... Когда я бываю в этой кондитерской, мне всегда кажется, что я попала во дворец, на праздничный прием. Потом я купила несколько пирожных и взяла домой. Мне так нравится, когда смотришь, выбираешь, и вся витрина заставлена самыми разными пирожными - в виде корзинок с цветами, сделанными из фруктов, маленьких замков, внутри которых взбитые сливки, а витражи в окнах - из цукатов и мармелада, они как снежные горки, покрыты сахарной пудрой.

Аиллим открыла коробку и радостно улыбнулась, словно увидела прекрасную игрушку. Взбитые сливки, крем, фрукты, нежный бисквит и песочное тесто. Белые лебеди, плывущие по голубому озеру из прозрачного желе, веселая поляна, усеянная земляникой, булочки с корицей, тонкое печение, вырезанное в форме больших снежинок... Тарн улыбнулся и взял из ее рук чашку с горячим чаем, над которой вился ароматный пар. Конечно, он предпочел был настоящий ужин - мясо, сыр, вино. Но это неважно сейчас. Неподвижный свет уличных фонарей ровно освещал мостовую перед особняком, где жила Аиллим. Горел неяркий огонь в камине. Раскаленные угли казались пылающими драгоценными камнями... Над камином ровно тикали часы на стене.

- Какое ты выберешь? - спросила она у него.

- А ты?

- Сначала с земляникой.

Тарн положил ей на блюдце пирожное и взял себе две булочки с корицей.

Аиллим сняла сверху ягодку земляники и задумчиво сказала:

-Когда я одна, то есть почти всегда, я все время представляю, что ты рядом, и я с тобой говорю.

Тарн окинул взглядом комнату. Вышивание, отложенное на подоконник, большая фарфоровая кукла с красиво уложенными, вьющимися крупными кольцами волосами. Книжный шкаф.

-Что ты делаешь, когда ты одна? Читаешь, вышиваешь? Ведь твой дядя редко бывает дома, только по вечерам, а его сестра, как я понимаю, больше занимается своими делами, да и живут они от вас отдельно.

Аиллим слегка задумалась.

- Да, я много читаю, и вышивать люблю. Я хотела к праздникам дяде вышить узор на подушку - но не успела. Хотя вышиваю с начала лета. Нет, с осени - лил дождь, на улицах лежали такие унылые, бесцветные мокрые листья. Но я часто задумываюсь.

-О чем?

-Например, когда я вышивала вот этот узор, - Аиллим кивнула на сирень, освещенную ровным светом уличных фонарей, - я все время мечтала, как мы с тобой будем жить далеко от города, в маленьком домике, там будет сад и цветник. А потом я вспомнила, как я прежде летом ездила к тетушке в деревню. Это другая сестра моего дяди... И когда я гуляла в ее саду - за ворота усадьбы меня не пускали одну - я всегда представляла, что цветы - это как маленькие замки или дома, в них есть комнаты, коридоры, потайные уголки. Там живут маленькие человечки, в больших бутонах - знатные, в маленьких - люди попроще. Я долго искала самую большую розу, чтобы решить, где же живет их королева. Вот так я и вышиваю - сделаю несколько стежков, задумаюсь. А однажды было необыкновенно. Я работала очень долго, потом устала и закрыла глаза. И знаешь, вот эти цвета - розовый, лиловый, светло-зеленый - они внезапно превратились в цветной туман, потом туман немного разошелся, и я увидела волшебницу... У нее на голове была корона, сияющая необычными лучистыми камнями, пышное платье - даже не знаю, какого цвета, все переливающееся, она смотрела так пронзительно, почти грозно, как будто она всемогущая...

Аиллим замолчала, словно глядя куда-то внутрь себя. Потом продолжила:

-Мне многое часто кажется странным, как музыкальная шкатулка секретом...

-Кстати, если хочешь, я подарю тебе такую шкатулку?

-Да, очень хочу! Она старинная?

-Не думаю... Я недавно проезжал мимо музыкальной лавки и решил заглянуть. Я увидел там точно такую шкатулку - она играет пять мелодий, две веселые, две медленные и один военный марш, у нее есть сбоку выдвижной ящичек, она большая, очень красивая, резная и лакированная.

Аиллим неуверенно сказала:

- Я не знаю...

Тарн улыбнулся:

-Мы потом поговорим еще об этом. Коли ты любишь музыкальные шкатулки с секретом, почему не подарить тебе ее.

Аиллим подлила ему и себе чаю и продолжала:

-Я очень люблю просто сидеть и пить чай. Смотрю, как падает снег или просто думаю... Например, представляю, как мы с тобой потом будем сидеть вечерами за чаем. Ты будешь приезжать со службы и рассказывать мне все-все, что у тебя было днем. А я буду рассказывать, что произошло у меня.

-Например, сегодня?..

-Сегодня у меня было очень много событий. Утром из камина прямо на ковер вылетел уголек, служанка тут же замела его в совок, но он был такой круглый, черный, как клубок, который хочет указать дорогу в потаенную страну... Потом я ездила гулять. Снег скрипел под колесами кареты, а когда мы вышли и пошли по Королевской площади, я ловила на муфту хлопья, они распадались на снежинки, и можно было разглядеть узоры на них. Я шла и представляла, как мы будем жить далеко-далеко, в маленьком замке, и будем ездить вместе в город за покупками - выбирать ткани или книги...

"Все правильно, так я и сделаю, - думал Тарн, - через год она станет совершеннолетней, и я ее увезу. Переведу на ее имя одно из дальних поместий, выезд в город - это немыслимо, конечно, на нее будут косо смотреть... Но я не поступлю с ней и нашими детьми так же, как ее отец - с ней. Пусть он не мог жениться на ее матери, но ее-то он мог бы признать. Я детей признаю. Воспитываться они не смогут при мне, на ком бы я ни женился, но мальчики сделают карьеру в армии или на дипломатической службе. А девочки - смогут выйти замуж за пусть небогатого человека, но хотя бы дворянина".

Аиллим посмотрела на светильник, в которой огонек, словно маленький корабль, плавал на поверхности горючей воды и продолжила:

-Я буду сама заваривать тебе чай по вечерам, присматривать, как на кухне готовят еду для ужина. Когда я грею чайник, он начинает сначала шуметь, потом ворчать, а потом как будто петь. Мы будем вместе смотреть на то, как горят угли в камине и как огонь пляшет между ними, как будто это крохотные саламандры...Когда чайник начинает петь, я думаю, что он словно рассказывает сказки, всегда разные. Когда я была совсем маленькой, мне иногда под его пение чудилось, будто я живу в очень большой семье, где вечером все собираются за одним столом. Я тогда удивлялась, что такой большой чайник всего лишь для меня одной. А иногда мне казалось, что этот чайник дразнит огонь и говорит ему : "Достань меня", а огонь прыгает и старается схватить чайник, а когда бока чайника становились закопченными, я его жалела и думала, что напрасно он так дразнит огонь и так уверен в своих силах.

"Конечно, я не смогу приезжать часто. Но несколько раз в месяц... И надо поселить с ней кого-то из старых верных слуг... Чтобы ей не было одиноко".

Часы пробили два часа ночи. И тут Тарну пришла в голову великолепная мысль.

-Аиллим, мы не можем всегда встречаться в твоем доме, когда-нибудь кто-то из слуг заметит меня. Или услышит, как мы разговариваем. У меня есть дом в городе. Я остаюсь ночевать там иногда, когда устаю после ночного дежурства или мне надо рано утром быть в городе.

-Это твой дом?

-Да. Он достался мне в наследство от матери.

Тарн подумал о пустом городском доме, где жил один Лессгл - старый слуга-гоблин, обычно все комнаты были не топлены, зимой Лессгл и свет зажигал только в своей комнатке, дом с темными окнами выглядел словно недоброжелательный, прячущий глаза нелюдим, который по ошибке попал в оживленное веселое общество и досадует на это. Тарн никогда не любил этот дом, с самого детства, но если туда будет приходить Аиллим, дом перестанет быть таким мрачным, наводящим уныние.

-Но я не могу нигде ходить одна. Если я пойду со служанкой, она расскажет, где я бываю. Дядя будет очень зол. Он, конечно, сошлет меня в деревню...

Тарн весело посмотрел на нее.

-А почему ты должна везде ходить со служанкой?

-Но барышне неприлично ходить одной, как можно!

-А барышне из такого богатого дома тем более неприлично ходить со служанкой. Допустим, пожилая почтенная компаньонка из мелкопоместных разорившихся дворян - вот это хороший тон, это разумно.

-Ах, я-то как раз думаю, пожилая почтенная женщина будет очень против и еще скорее расскажет дяде, куда я хожу, и тогда...

-Аиллим, в этом -то и дело. Она ничего не скажет. Ты объяснишь дяде, что хочешь ходить по городу, заказывать ткани для нарядов или, скажем, бываешь в театре. В ложу ведь не возьмешь служанку, верно?

-Но где же взять такую добрую женщину, которая будет нам помогать?

-А разве "Столичный иллюстрированный журнал" уже перестал печатать объявления подобного рода? В ближайшем номере будет нужное нам объявление.

-Но дядя может выбрать другую женщину, по другому объявлению?

-У нашей дамы будут наилучшие рекомендации. А плату она будет просить умеренную.

-А... кто она?

-Бывшая экономка в нашем поместье. Два года назад решила уйти на покой, но я уговорю ее.

Аиллим доверчиво посмотрела на Тарна и улыбнулась.

Глава 4.

Уруздан взял пачку затребованных книг, прошел на место, понравившееся ему еще вчера, у окна. Он любил солнце, зелень, шелест листьев за окном. Это было таким контрастом с его ночными кошмарами.

Просмотрев названия выданных книг, выбрал для начала "История эльфов Нового времени". Эту книгу он взял не в хранилище Тириэль, это была другая эпоха, но ему было важно вот что - понять, не было ли в прошлом веке примеров необычного волшебства, незаурядных эльфийских способностей. Это показывало бы, что артефакт найден, и к нему взывают... Нынешний путь развития Анларда показывал, что эльфы использовали только свои силы, данные им от природы, ну и усиленные естественными силами самой природы (например, они могли исцелять, а силу для исцеления брать у деревьев, травы, земли...) - но внешнего источника энергии - артефакта - они не имели.

Целый день Уруздан усердно изучал воспоминания, рукописи, письма. Уже неделю он просматривал анлардский архив, и пока совершенно ничего нового не узнал. Появились некоторые версии, которые можно было проверить, но в итоге все сводилось к тому, что надо было бы перечитать архивы нескольких десятков людей, так или иначе пользовавшихся доверием королевы Марии, обойти все возможные места, которые они могли использовать как тайник, и если учесть, что прошло больше двухсот лет, да и архивы не многие сохранили - задача казалась неподъемной. Отказываться от поиска Уруздан не хотел. Но все это требовало серьезного обдумывания. Идти по пути наитий и озарений, или просто монотонно изучать, искать и снова искать... Конечно, путь второй - более понятный, это трудный путь археологов и архивистов. А первый, он вроде бы полегче - но судя по всему, за него придется расплатиться еще десятком новых сюжетов в ночных кошмарах. Ну - что делать! Уруздан отнес книги к стойке выдачи, изящно поклонился девушке-библиотекарю, которая от неожиданности и удивления просто остолбенела, и летящим шагом направился к выходу. Он решил не откладывать на завтра, надо - значит надо. Тем более, все ингредиенты для чародейства у него есть.

По дороге он перекусил в кафе "Мэллорн", уютно расположенном на ветвях могучего мэллорна. В Анларде, как он заметил, эти деревья были редкостью. Впрочем, в городах Фарлайна их тоже почти не было.

Мясо жарили сразу, а гостю в ожидании главной трапезы ставили овощные салаты и прочие закуски. Юркие воробьи, пестрые сойки и другие птицы норовили ухватить каждую упавшую со стола крошку. На одной из широких ветвей была небольшая площадка, на ней играла эльфийская лютневая группа - и старинную музыку, и более новую. И еда, и медленная музыка, и запах листвы - все пробуждало желание посидеть подольше, отдохнуть, замедлить дивный миг... Уруздан заказал кофе, ему по обычаю принесли лед, сахар, сыр и булочки. Он был уже сыт, от булочек и сыра отказался, и просто медленно пил кофе, откинувшись на мягкую спинку кресла. Если б можно было закурить... Он осмотрелся и увидел двух эльфов, один из которых покуривал трубку. Ну да, тут Уруздан вспомнил, что в Анларде часто разрешают курить, если кафе стилизовано под старину. Он тоже достал трубку и неспешно закурил. Когда совсем стемнело, он расплатился и пошел домой.

Вернувшись в гостиницу, Уруздан плотно запер дверь, закрыл деревянные ставни, расставил на пустом столе семь свечей, серебряное блюдо с водой, около него зеркало, достал несколько припасенных в Фарлайне ингредиентов и начал опускать в воду - гранулы, порошки, коренья, напевно повторяя нужные слова на староэльфийском. Потом взял серебряный кинжал и сделал надрез на левой руке, капнул семь капель крови в воду - она блеснула серебряно-багровым в ответ, и приказал:

-Лунный Камень, отройся, яви мне себя. Я - эльф, потомок первородных, я твой брат по силе и духу. Яви мне себя, дай мне свою защиту, своей силой пробуди мою силу.

Вода в серебряном глубоком блюде начала вращаться, создавая воронку- водоворот, она меняла цвет и становилась алой, лазурной, темно-зеленой, черной, поверх нее потянулся дымок тумана, и Уруздан взглянул в зеркало. Оно уже не отражало воду. В нем начали медленно плыть, меняясь, перетекая друг в друга странные образы. Он напряженно вглядывался. Было жарко. По лбу, по спине тек пот, при этом слегка подзнабливало. Он увидел в зеркале неизвестные лица, смотрел внимательно, стараясь запомнить. Одно лицо было немного знакомым. Он видел его когда-то мельком, надо запомнить...а вспоминать, где они встречались, он будет потом...

Вода угрожающе забурлила и выплеснулась на зеркало. Пламя свечей заметалось. Уруздан быстро распахнул окно, задул свечи. Осторожно вылил воду. Накрыл зеркало и убрал его подальше. Блюдо тоже.

Потом без сил упал на нерасстеленную постель. Сон пришел сразу. Из его левой руки лила кровь. Она медленно, во много раз медленней, чем на самом деле, падала вниз, разбиваясь на крупные и мелкие брызги. Легкие капли превращались в бабочек, с черно-красными крыльями, они взлетали, кружились вокруг Уруздана, касались его лица, рта, глаз. Тяжелые капли крови падали на пол, превращаясь в кровавое озерцо, которое поднималось выше и выше, уже до колен... Он отмахивался от бабочек, но они мягко пролетали мимо его ладоней, и продолжали свой полет, гладя крыльями его лицо. Сдвинуться с места он тоже не мог, ноги не слушались.

Проснулся он среди ночи, выкурил трубку, попил воды, разобрал постель и лег. Сон он выкинул из мыслей немедленно, гадание - повторил несколько раз, пытаясь воссоздать в памяти виденные лица. Потом уснул, погрузившись в тоскливый туман, но уже без сновидений.

Утром Уруздан обдумал все как следует и решил пройти по всем местам, где он был раньше - зайти во все кафе, в библиотеку, прогуляться в соседнем парке. Камень показал ему несколько лиц, одно -лицо темноволосой девушки - было знакомым. Значит, надо или попытаться встретить эту девушку - или хотя бы вспомнить место, где он ее видел, и попробовать расспросить о ней. Повезло ему почти моментально. Едва он подошел к библиотеке - как та девушка, чье лицо показал ему Камень, обогнала его и вошла в библиотеку. Он тоже вошел за ней - но она спустилась вниз, по служебной лестнице. Даже не глядя на ее уши (которые сразу выдают эльфийское происхождение), он с одного беглого взгляда мог сказать - эльф. Походка, взгляд, тайная притягательная магия, свойственная всем эльфийским женщинам - тут не ошибешься... Ну, и то, что она прошла в архив - говорит о многом, значит, Камень действительно показал ему человека, способного помочь в поисках. Эльф, работающий в архиве - идеально для поисков камня.

Уруздан зашел в кафе рядом с библиотекой заказал то, что тут готовили просто великолепно: свинину с черносливом (мелко нарезанные кусочки свинины клали на слой натертой моркови, добавляли горстку чернослива, немного травы аис и эстрагона, сверху снова клали тертую морковь и тушили в большой печи в отдельных, на одну порцию, глиняных горшочках).

Он решил расположиться тут основательно - как он понял, служащие библиотеки постоянно ходят сюда обедать, значит, он сможет ее встретить. В тот раз, когда эта девушка выходила из библиотеки, она была одна, и значит, есть возможность снова застать ее одну - судя по всему, она не очень любит быть в компаниях.

Уруздан взял газету (газеты лежали на отдельном столике в углу), в ожидании свинины попросил кофе и стал читать утренние новости.

Новости были спокойные и мирные, не то, что в Аркайне, где постоянно говорилось то о демонстрациях, то о разгонах демонстраций... Да и то, что видел там Уруздан на улицах - не радовало.

А тут все было тихо, мирно... Реставрационые работы в Старом Городе - бывшем центре Анлардиана, полном старых домов и памятников прежних дней - в отличие от Нового Города, той части Анлардиана, которая была построена при Нардене и особенно при королеве Марии. Новые звери в зоопарке. Продажа первой партии "безмолвных" палантиров - изобретения, позволявшего эльфам говорить мысленно на расстоянии, причем палантир усиливал эти способности, даже если они были изначально не очень сильные. Считалось, что даже люди, хоть немного способные к чтению мыслей, а также существа иных рас с подобными способностями тоже смогут пользоваться такими палантирами... Уруздан покачал головой. Анлард есть Анлард... Постоянное стремление к комфорту и покою...

К мясу всегда подавали традиционные крохотные булочки, с чесноком, сыром или молотыми травами, непременно свежие овощи и яблочный сок в высоком кувшине. Уруздан посмотрел на часы, висевшие на стене - время позднего завтрака или раннего обеда. Пора бы уже... Он просидел в кафе уже два часа - съел свинину, выпил горячий и крепкий кофе. Съел яблочный пирог. Сидеть дальше было уже как-то неловко, наверно, стоит покараулить ее в парке около кафе. Уруздан направился к выходу, и тут вошла Тириэль. Уруздан приостановился, повернул к стойке, где можно было купить что-нибудь из еды с собой, и попросил завернуть ему кусок малинового пирога. Как раз в этот момент перед Тириэль ставили тарелку с дымящейся и очень вкусно пахнущей похлебкой и блюдо с булочками. Уруздан не стал придумывать ничего особенного для знакомства - просто проходя мимо, споткнулся, толкнул столик и разбил тарелку. Тириэль вскочила, еле успев подхватить блюдо с булочками. Уруздан ахнул, сделал извиняющийся поклон, позвал официантку и заказал еще раз похлебку и, как компенсацию, кофе с мороженым для Тириэль. Пакет с пирогом он слегка порвал об угол стола и сев около Тириэль, продолжал виновато извиняться, перекладывая пирог в новый пакет, принесенный той же официанткой.

- Простите...- повторял он. - Как я неловко... Кстати, я вас видел в библиотеке. Вы ведь там работаете?

-Да, -ответила Тириэль. Она не знала, стоит ли завязывать разговор, ей было немного неловко, но и любопытно. Уруздан, словно в задумчивости, сказал:

-Мне действительно неудобно... Я закажу вам еще пирожных... И себе кофе, - добавил он, стараясь, чтобы на его лице отражалась именно жажда кофе и пирожных (чего он уже совершенно не хотел), а не заинтересованность в знакомстве...

Вечером, заканчивая свои сегодняшние дела в архиве, Тириэль все время отвлекалась от работы. Она вспоминала все подробности странной встречи, темные пронзительные глаза фарлайнца...

Глава 5.

...Сославшись на неотложные дела в поместье, барон Крей уехал. Прошло два месяца со времени его отъезда. Мария скучала, тосковала, она ревновала к его жене, даже к его занятиям - охоте, хозяйственным делам. Она чувствовала, что он боится найти в самом себе серьезное, глубокое чувство к ней и хочет ограничиться обычным придворным романом. Чтобы не показать ему, как сильно она его любит, Мария не то что соглашалась видеть в их отношениях легкий роман, но всякий раз, при каждом их свидании давала ему понять, что любой его шаг к ней, любое усиление привязанности, которое им могло восприниматься как усиление его зависимости от нее, все это было только добровольно... Хочешь - шагни вперед...хочешь - отступи обратно. Свое поведение при дворе Мария продумывала долго, и решила вести себя так, как обычная придворная барышня того времени - бывала на балах, маскарадах, в театре, охотно танцевала, ездила на охоту, свободно общаясь с молодыми людьми, с теми, с кем ей было приятно и интересно проводить время, когда Крея не было рядом. При этом ни малейшего флирта или нарочитого кокетства с ее стороны не было, и Крей видел, что она не замыкается на нем, живет свободной жизнью, но не ищет ни любовной связи, не простого флирта. Это давало ему возможность сделать шаг - и возможность чувствовать себя свободным от необходимости такого шага.

Правда, последнее время Мария видела, их связь не то что тяготит или мучает его, но он не хочет, боится открыть свою душу более сильному чувству. Она чувствовала в нем последнее время постоянную внутреннюю борьбу. Но все, что она могла сделать - показать ему свою бесконечную нежность и предоставить полную свободу... Однажды ей пришла в голову мысль, что если бы она вела себя немного поглупее - сердилась бы или даже устроила сцену... может быть, это дало бы лучший результат. Ей подумалось, что , может быть, в делах сердечных надо быть иной раз не столь разумной... Но он уехал, и уже не имело значение, проявлять разум или глупость... Мария решила вести себя так же, как при нем. Полная свобода без намека на роман с кем бы то ни было. В любом случае, решила она, даже если он не вернется, я не позволю себе погрузиться в тоску и отчаяние. Ей было двадцать шесть лет, почти двадцать семь... ей много надо еще сделать в жизни...

Она вспомнила свою бабушку. Та была дивной красавицей, очень высокой и стройной, с зелеными глазами, с белокурыми волосами, вьющимися крупными кольцами, которые она зачесывала в высокую прическу, оставляя вьющиеся пряди на лбу и на шее. Бабушка вышла замуж не слишком рано, пережив бесчисленные романы и увлечения. Дед любил ее безумно, она относилась к нему с глубокой нежностью и огромным уважением. Он был ее намного старше и умер, когда ей было чуть больше пятидесяти. Две недели бабушка провела в глубоком трауре, никого не принимая, затем, выйдя однажды к близким, которые сидели вечером около камина, сменив черное платье на более светлое, хотя и сдержанных тонов, она сказала:

-Сердце мое разбито, но жизнь не закончена.

Она прожила еще сорок лет, воспитывала внуков, много читала, написала две тетради мемуаров, помогала эльфам из семей изгнанников или из разоривших родов, два раза совершила путешествие в Анлард к двоюродной сестре, привезла оттуда целый сундук книг и множество новых кулинарных рецептов.

Мария очень любила бабушку, умершую несколько лет назад, помнила рассказы о ее молодости, сказки, прогулки по старому парку, когда бабушке было уже трудно ходить и Мария поддерживала ее под локоть. Они шли по аллее, усеянной золотыми листьями, глядя в пронзительно-голубое, словно улетающее ввысь осеннее небо, на хрустально поблескивающие нити паутинок... Во время прогулок они говорили то о недавно появившихся романах, то о новостях, пришедших из столицы, то обсуждали хозяйственные дела. Бабушка, казалось, полностью погрузилась в современную ей жизнь, но иногда, остановившись на полуслове, замолкала, а потом говорила:

-Вот на этой скамье твой дед сделала мне предложение... Первый раз... Тогда я ему отказала... - и снова, помолчав, начинала говорить на прежнюю тему.

И становилось ясно, что прошлое не забыто, оно так же живо, как и настоящее..."Сердце разбито, но жизнь не окончена"... Мария решила, что будет всегда жить так же - брать от жизни все, что можно, не позволяя невзгодам или даже трагедиям управлять ее душой и жизнью.

Был объявлен королевский зимний бал, первый в этом году. Зимние балы давались с пышностью и размахом. Многие знатные семьи, летом и в начале осени жившие в своих поместьях, к зиме переезжали в Анлардиан. Дворяне, жившие постоянно в провинции, если в их семьях были незамужние барышни, получали приглашение на весь сезон балов, и часто провинциальные барышни находили свою судьбу на самом первом балу. Оттого первый зимний был самый многолюдным, шумным, веселым и пышным.

Мария начала готовиться к балу за три недели. Полистав модные журналы и не найдя ничего, что остановило бы внимание, она сама набросала рисунок бального платья, выбрала светло-кремовый материал с легким золотистым отливом и отделкой из золотистых кружев, ожерелье из некрупного розового жемчуга и серьги к нему, тонкий золотой браслет с розовыми жемчужинами поверх кружевных перчаток. Поверх пышной юбки также лежали золотистые кружева, в которых были вырезаны разные узоры .... И казалось, что на сияющем золотом поле рассыпаны кремовые листья и цветы... После долгого совещания с парикмахером остановились на высокой прическе, затейливо собиравшей ее пышные темно-рыжие волосы с золотистым блеском, в которые будут вплетены живые цветы. Обычно ее волосы, даже аккуратно уложенные, были в "артистическом беспорядке", как неодобрительно говорила ее тетушка, они были слишком пышные, непослушные. Бальное платье облегало и делало талию тоньше, фигуру стройнее.

Мария, в юности жалевшая, что не унаследовала от бабушки-красавицы высокий рост и худощавость, в день примерки, посмотрев в зеркало, увидела юную очаровательную придворную даму, изящно одетую, разве что с излишне задумчивыми глазами. Мария улыбнулась, и на слова своей портнихи : "Ох, Ваше Сиятельство, просто чудо... ну прямо ослепительно хороши..." милостиво кивнула.

Утром, в день бала, Мария, проснувшись, понежилась в постели, глядя на мягкие, крупные хлопья снега, белой пеленой застлавшие мир за окном. После того ужина во дворце, когда рядом с ней сидел граф Эвельд, намекнувший ей о письмах королевы в Аркайну, Марии не довелось поговорить с ним ни разу. На балу, думалось ей, такой случай будет. Мария позвонила горничной и отдала распоряжение подать карету к семи вечера, а парикмахеру было велено прийти к пяти часам. До бала оставалось много времени, и Мария решила заняться делами.

Приказав подать в кабинет шоколад и круассаны, она накинула утренний пеньюар и подошла к столу. Вошла служанка и поставила поднос с горячим шоколадом, круассанами, маслом и джемом на небольшой столик у двери.

Мария перенесла серебряный поднос на свой рабочий стол, выдвинула средний ящик, где лежали письма, несколько журналов, писчая бумага и чернильница, потом взяла булавку и, присмотревшись, нашла крохотное углубление сбоку ящика и воткнула в него булавку. Пружина толкнула и выдвинула узкий ящик, расположенный сбоку от основного. Мария достала ключик, хранимый в глубине стола, отперла замок. В ящичке была тетрадь, свернутая как свиток. Мария подумала, что, наверно, такие вот уютные минуты - лучшее, что есть в ее жизни. Тихий снег за окном, скрип саней и дальние голоса извозчиков, горячий шоколад и возможность спокойно, откинувшись на спинку стула, строить хитроумные козни... Если бы сейчас у мирно потрескивающего камина сидел бы, с утренней газетой и чашкой кофе барон Крей... Мария спокойно положила перед собой тетрадь и нарочито неторопливо развернула ее, отодвигая от себя все пустые мечты. Морозный зимний день, бал вечером, уютное тепло кабинета... Она счастлива.

Круассан был теплым, сделанной из нежнейшего теста. Мария медленно пила шоколад и листала тетрадь. Тетрадь в темно-синей обложке была толстой, часть листов была исписана полностью, часть - были абсолютно чисты. Сверху исписанных листов стояли пометки. Эти записи Мария вела давно, с момента нахождения Камня, даже раньше. Камень помогал ей лучше разбираться в людях, усиливал предчувствия и наития, тайно указывал путь, которым надо было идти. Она долго готовилась к перевороту, и теперь все было почти готово... Мария пролистнула с десяток страниц и нашла ту, где было сверху написано гр.Д-н. Она старалась не писать ни одного имени, опасаясь, что тетрадь когда-либо найдет недоброжелательный к ней человек.

Граф Деренг. Она просмотрела свои записи о нем. Первая была сделана два года назад. "Учтив, остроумен до язвительности. Быв послом в Анларде в царствование короля Нардена, имеет большие связи в дипломатических кругах, не расточителен и не скуп, в политические интриги вникает с интересом, сам же в стороне остается, об эльфах говорит с уважением, Фарлайн с его черной магией ему ненавистен. Не бунтарь, лучше предпочтет власть дурную, но законную, нежели самую блестящее правление, но незаконное. Использовать можно разве лишь его связи, если случай представится".

Мария улыбнулась. Вот случай и представился. Пролистнула еще с десяток страниц. Нашла заголовок б.Т-г. Барон Тагелл... Нынешний дипломат в Аркайне. Приехал только на открытие зимнего сезона и через неделю уедет. Мало времени...мало... И все же надо непременно попытаться. Он знал нынешнюю королеву, когда она была еще ребенком. Знает ее семью, так же и осведомлен о всех интригах, происходящих в Аркайне. Если есть нечто, компрометирующее королеву - он непременно знает... Но скажет ли... "Умен, хитер, интриган, всегда осведомлен обо всех последних событиях, сдержан, расчетлив..." Любезность, обходительность, кокетство - ничего не поможет. Он будет улыбаться, целовать ей ручку, говорить комплименты - но не скажет ни слова о том, что ей нужно знать. Мария вздохнула. Что ж... придется действовать не женским оружием - а так было бы приятно очаровать, прельстить... тем более, она в самом деле так хороша в этом платье... Мария мечтательно прикрыла глаза... Ну что ж.... А впрочем, коварство - тоже женское оружие, и если она все-таки сможет хоть немного расположить его к себе или хотя бы не нажить смертельного врага - это будет прекрасно.

Спрятав тетрадь в тайник, Мария подошла к стоящему в углу книжному шкафу. Достала с полки тяжелую книгу в бархатном зеленом переплете. Золотыми буквами на обложке было написано "Сказки Зеленолесья" С.Креннел. Мария взяла листок бледно-голубой бумаги с мраморными разводами и начала писать письмо.

"Любезный граф! Возвращаю Вам Вашу книгу, она доставила мне немало приятных минут. Я всегда относилась к нынешним писателям с недоверием, мне казалось, хорошая книга, простите мне это сравнение, похожа на хорошее вино. Она должна очень долго постоять на полках, одно или два столетия должны сделать обложку - пыльной, а содержание - терпким и кружащим голову. Если Вы берете книгу, которую читала еще Ваша прабабушка, а после - Ваш дед или мать, то можно надеяться, кто книга стоит того, чтобы ее прочли и Вы. С новыми книгами никому ничего не понятно, но хотя наше любопытство побуждает нас читать их, только истинные ценители могут сказать, что случится с книгой через несколько лет, будет ли ее аромат таким же сладким, волнующим, пьянящим, или она выдохнется, как только нас перестанет привлекать аромат новизны...Благодарю Вас за то, что Вы, руководствуясь Вашим тонким литературным вкусом, прислали мне эту прелестную книгу". Мария просмотрела письмо. Прибавила еще несколько строк и в конце приписала: "Отсылаю Вам обратно Вашу книгу с надеждой увидеть Вас на балу и поблагодарить лично".

Запечатав письмо, Мария позвонила горничной и велела доставить письмо и книгу графу Деренгу. Она знала, что благодарственные слова польстят ему, а встретившись с ней еще раз на балу, он хоть немного, но будет увлечен ею и, конечно, с удовольствием представит ее барону Тагеллу. Конечно, Мария могла привлечь его внимание и тем, что уронила бы веер или платок, когда он бы проходил мимо, но знакомство через Деренга представлялось ей более надежным. Тем более, если вдруг барон будет занят и не сможет уделить ей несколько минут, ей все же придется воспользоваться веером или платком...

Без четверти семь Мария, в ослепительно-нарядном платье, с волосами, уложенными в высокую прическу - только несколько мягких вьющихся прядей опускалось на шею, в шубке из нежного серебристого меха, выходила из кареты. Морозный воздух, редкие снежинки, поблескивающие в полосе света, скрип снега под копытами коня... Звуки музыки, нежной скрипки и виолончелей, доносились из окон второго этажа. Мария прошла несколько шагов по мягкой белой ковровой дорожке, ведущей к крыльцу. Карета отъехала, а лакей распахнул перед ней двери. Когда Мария вошла, лакей закрыл дверь, подхватил сброшенную с плеч шубку, и сказал почтительно:

-Извольте пройти на второй этаж, Ваше Сиятельство.

Мария легко подняла по лестнице и вошла в первый зал. Это был приемный зал, танцы начнутся после прихода королевы, в соседнем, огромном бальном зале, а здесь Ее Величество только произнесет краткую приветственную речь ко всем собравшимся. Около дальней стены, между двумя окнами, закрытыми кремовыми шторами, спадающими изящными волнами, стояла высокая, сияющая огнями и игрушками ель. Ее украсили стеклянными фигурками, сквозь которые просвечивали и словно их изнутри освещали трепещущие огни свеч, тонкими витыми лентами, золотыми и алыми, прозрачными и матовыми разноцветными шарами. Мария подошла к елке, полюбовалась таинственным мерцанием свеч, огонькам, словно играющие внутри стеклянных украшений, вдохнула запах хвои - леса, мороза, Нового года, потрогала колкие иголки. Лакей подошел к ней с большим подносом, на котором стояли бокалы вина. Мария, не взяв бокала, легко повернулась и пошла в зал, откуда неслась нежная и веселая музыка. Зал был огромен, освещен ярко множеством свеч, вдоль стен стояли диванчики, обитые темно-красным бархатом, около них - столики с напитками. На диванчиках тут и там сидели нарядные дамы, около них сидели или стояли мужчины, готовые пригласить их на первый танец. Большинство приехавших на первый зимний бал ожидало в предыдущем зале для приемов - ждали выхода и приветственной речи королевы. В золотом зале пока была меньшая часть гостей. Зал называли золотым, потому что отделка стен была бледно-кремовой с золотым узором. Музыканты находились на втором этаже, в нише, огражденной витыми перилами.

-Позвольте, Ваше Сиятельство? - граф Деренг, улыбаясь, подвел ее к ближайшему диванчику. - Предложить Вам бокал вина или лимонада? Вы сегодня так обворожительны!

Мария села рядом с графом. Она мельком осмотрела зал. Пока не было видно тех, кто ее интересует.

Мария раскрыла зеленый веер, боковые его пластины были с позолотой и чуть толще, чем у обычных, не бальных - с одной стороны сбоку можно было вытянуть бумажную полоску для записей, кому какой обещан танец, после бала листы обновлялись, в другой пластинке веера хранился тонкий карандаш, держался веер на витом золотом шнуре. Деренг подал ей бокал лимонада и продолжил:

-Я рад, что вам понравились мои книги. Если когда-нибудь я буду иметь честь принимать вас в своем особняке, я покажу вам мою библиотеку. Несколько сотен тысяч томов... Старые авторы, новейшие, и кстати, есть немало аркайнских авторов.

-Я буду счастлива увидеть столь ценное собрание.

Пока они вели разговор, в соседнем зале послышалось какое-то движение и церемониймейстер торжественно произнес :

-Ее Величество королева Анларда!

Мария на мгновение прикрыла лицо веером, стараясь спрятать легкую улыбку, вызванную этим титулом. Едва ли эта тщеславная девочка заслуживает пышного титула "Ее Величество" и едва ли долго будет носить этот титул. Граф провел Марию в первый ряд придворных почтительно внимавших королевской речи. Одетая в белое платье с серебряными кружевами, в накидке из черно-белого горностая, водившегося лишь в Зеленолесье, эта девочка-вдова с ее овальным личиком, высокой прической и загнутыми длинными ресницами была как всегда похожа на капризную принцессу. Мелодичным звонким голосом она произнесла краткую приветственную речь и прошла в бальную залу. За ней следом хлынула толпа придворных и через минуту музыканты заиграли начало быстрого вальса. Первые пары уже кружились по залу. Королева по этикету могла танцевать только несколько особых танцев, потому она прошла к тронному возвышению и села, окруженная множеством молодых людей - придворных или военных. Она с таким удовольствием отвечала то одному, то другому и выслушивала комплименты, что Марии подумалось - как же она вытерпела полгода строгого траура, без развлечений, без торжественных приемов. Но тут подошел придворный кавалер, который был записан на ее первый вальс, и Мария, улыбнувшись Деренгу, закружилась в легком танце под звуки то веселых, то задумчивых виолончелей.

Вальс сменился медленным и сложным старинным танцем, затем началась мазурка, потом снова был вальс... Когда через час музыканты заиграли тихую и задумчивую мелодию "Ледяные узоры", которая игралась в перерывах между танцами, Мария с удовольствием опустилась на мягкий диван и взяла из рук графа Эвельда, своего кавалера в последнем танце, еще один бокал лимонада. Поскольку перерыв предполагался довольно длинным, не менее сорока минут, слуги внесли в зал и поставили на столики блюда с фруктами и пирожными. Мария с удовольствием выбирала пирожное из десятка других, лежащих на овальном блюде. В этот момент к ним подошел Дерренг, рядом с ним шел невысокий человек, в голубом шелковом камзоле.

-Барон Тагелл, - представил его Дерренг. - Великий знаток истории Аркайны, которой вы так интересуетесь, герцогиня.

Тагелл поклонился. Мария, улыбаясь, протянула руку, которую тот галантно поцеловал.

-У вас, наверно, не осталось ни одного свободного танца, Ваше Сиятельство? - спросил он, очевидно из вежливости.

Мария, не отвечая, улыбнулась и встала. Жемчужины на ее ожерелье таинственно сверкали, словно отражая блеск ее глаз.

-Здесь слишком душно, - заметила она.- Думаю, я пройду в белую галерею.

-Желаете посмотреть картины, герцогиня? - тут же подошел к ней Эвельд, готовый предложить руку.

-О, может быть, не знаю, я всего лишь хочу ненадолго выйти, здесь так душно... - и она повернулась, словно в задумчивости, к Тагеллу, так что ему пришлось, хотел он или нет, подать ей руку, чтобы не выглядеть невежей.

Они вышли из Золотого Зала через боковую дверь и прошли в смежную с ним белую галерею - длинный широкий коридор, по стенам которого висели картины знаменитых Анлардских художников.

Опираясь на его руку, Мария шла по галерее. Она была немноголюдна, и Мария старалась идти подальше от прогуливающихся под руку пар. Тагелл шел молча, словно это была некая докучливая обязанность - провести даму по галерее в перерыве между танцами. Но легких запах ее необычных духов, теплая рука, лежащая на его руке, таинственный блеск ее глаз в полутьме галереи - все это уже волновало его, и он начал разговор, ему хотелось еще раз услышать ее голос:

-Итак, вы интересуетесь историей, герцогиня?

Мария остановилась почти в конце галереи, около окна. Молодая луна лукаво светила, озаряя черные силуэты деревьев, рассыпая искрящиеся блестки на снегу... Мария решила, что не стоит ждать и делать длинные предисловия...

-Лучше сказать, разными историями, барон. У вас слава удивительного рассказчика.

-Что же вы хотели бы услышать, герцогиня? За мою жизнь я, в самом деле...

-Мне интересно прошлое великих людей. Но кто самым интересным, самым волнующим, разумеется, был бы рассказ о нашей королеве.

Мария посмотрела на собеседника. Ее глаза мерцали в полутьме- взгляд был тверд, без малейшей кокетливости. Барон ее понял. Он сделал шаг назад и спокойно произнес:

-Я провожу вас в бальный зал, Ваше Сиятельство. Ваши кавалеры будут искать вас...

Мария так же спокойно посмотрела на него.

-Следующий танец я оставила свободным, и еще один после него. Послушайте только одну минуту, барон, потом вы решите, как будет лучше вам поступить. Вы знали семью королевы, знали саму королеву в юности. Вам известны все прошлые и нынешние аркайнские интриги.

Тагелл покачал головой, сделав еще шаг в назад.

-Я могу рассказать вам несколько забавных сплетен, но...

-Нет, нет. Сплетни, особенно забавные, едва ли могут быть любопытны.

-Тогда, к моему великому сожалению, я вам ничем не смогу помочь, Ваше Сиятельство...

Мария вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.

-Я уверена, что вы сможете припомнить нечто, что могло бы меня заинтересовать. Тем более, что у меня также есть нечто, что весьма заинтересует вас.

-О, не думаю...

-Ваше письмо, написанное вами около двенадцати лет назад. Вот его копия, взгляните.

Мария нажала на пластину веера, и вытащила тонкий листок. Тагелл взял его, просмотрел и тут же, прочтя только начало, разорвал на несколько частей, затем, оглянувшись - галерея почти опустела - поднес к одной из свеч обрывки и зажег.

-Всего лишь копия, - пожала плечами Мария. Она отвернулась и стала смотреть в окно.

-Но как... - в ярости начал было Тагелл.

-Для вас, сударь, важно, не как и откуда, а какие у вас будут гарантии, что я передам вам ваше письмо в обмен на нужные мне сведения и что я не разглашу вашу тайну, - твердо сказала Мария.- Думаю, граф Деренг говорил вам обо мне. Я не нарушаю свое слово никогда. Я знаю, что у вас в предках есть эльфы, а если б не это, вы не рискнули бы тогда прибегнуть к черной магии. У вас просто не вышло бы ничего. Посмотрите мне в глаза, и вы уверитесь, что я говорю правду.

Тагелл поднял на нее взгляд и молчал минуту, затем кивнул.

-Хорошо, - холодно сказал он. -Я расскажу вам все, что я знаю о королеве и ее семье.

... Рассказ был недолог, танцы только-только возобновились... Мария слушала, записывая кое-какие имена на обратной стороне бального листка. Она поняла - эти сведения бесценны. Если ей удастся... Она улыбнулась. Затем снова раскрыла свой веер и достав еще один, совсем ветхий листок, протянула его Тагеллу.

-Мне было весьма любопытно поговорить с вами, барон, однако я вернусь в зал...

Он молча подал Марии руку и провел ее до дверей зала.

-Благодарю вас, сударь, за ваши увлекательные рассказы, - проговорила она, глянув ему в глаза. В ответ она поймала жесткий, ледяной взгляд. "Что ж...не удалось не нажить врага - жаль, но что сделаешь..."

Барон поклонился ей и быстрым шагом направился к выходу.

...Бал длился до полуночи. Эвельд танцевал с Марией еще два танца и все перерывы проводил рядом с ней. В один из перерывов он предложил ей Ледяного вина - всегда холодное, с ледяной крошкой, терпкое и сладкое одновременно вино, сделанное эльфами Зеленолесья. От него у Марии немного закружилась голова, и Эвельд отвел ее к самому крайнему у окна дивану, где было немного попрохладнее. Он не сводил с нее глаз. Сверху лилась тихая и неспешная мелодия старинной песни "Синие рукава", положенной на музыку для скрипки.

-Я хотел бы пригласить вас на завтрашние катания на санях.

Мария представила, как они мчатся с высокой горы в широких санях, как он укутывает ее голубым мехом, как внизу они пьют горячий чай и он покупает ей горячие пироги с грибами, мясом, ягодами... Она взглянула на Эвельда. Он смотрел на нее преданными глазами. Мягкие пряди светлых волос, открытый лоб, серые глаза... Она улыбнулась ему и кивнула. Эвельд просиял и нежно поцеловал ее руку.

Приехав домой после первого зимнего бала, Мария прошла в спальню. Горничная помогла ей переодеться в домашнее платье и погасила все огни - оставила одну свечу около зеркала. Мария подошла к окну и долго смотрела в безмолвную ночь, на белый снег, который темнел вдали от освещенного окна и искрился ломкими снежинками под желтым светом фонарей. Обдумав все, что сказал ей Тагелл, она решила послать в Аркайну Эвельда. Конечно, Эвельда придется еще чуть-чуть... приручить...

Мария еще немного постояла у окна, затем закрыла штору и погасила свечу.

Вечером, после катания на санях, Мария в своей спальне готовиласьь ко сну.

-Иди! - приказала Мария. Она была одета в бело-кремовый вечерний пеньюар, темно-рыжие волосы падали волной на плечи. Горничная поклонилась и вышла.

Мария приоткрыла окно и вдохнула зимний колючий воздух. Ей было радостно, и тревожно, и странно. Где-то скрипел снег под колесами запоздалой кареты. Снежинки, искрясь в лучах уличных фонарей, падали редкой серебристой мукой из небесного сита. Она любит Крея, но... Он уехал, а она юна, свободна, вся жизнь перед ней, как этот ночной застывший под снегом город, видный из окон дворца далеко - далеко. Сколько еще будет таких таинственных ночей, холодных и звездных! Стекло, на котором по краям рамы нарос слой пушистого льда, холодило руку. Мария посмотрела на ночное небо. Есть ли там, высоко, на какой-нибудь из этих звезд, такой же мир, как на земле? Может быть, и там кто-то сейчас любит, страдает или строит какие-то свои, неведомые планы...

Мария закрыла окно и задернула тонкий прозрачный тюль. Ах, как хорошо! Она отошла от окна и упала на застеленную атласным розовым покрывалом кровать. Сейчас пробьют часы. Скрипнет потайная лесенка, ведущая к спальне герцогини. Он откроет дверь тем ключом, который она дала ему, расставаясь после утренней встречи, и войдет, почтительно поклонившись... Мария улыбнулась. Но сначала она просмотрит письма, которые он должен принести. Это важнее всего...

Глава 6.

Уруздан и Тириэль шли по парку, проложенному от центра города мимо библиотеки к самым пригородам. Собственно, такими парками, которых было шесть, и идущими вдоль них параллельными проезжими дорогами был пересечен весь центр Анлардиана. Тириэль чувствовала себя со своим спутником легко и непринужденно. Он купил ей мороженое в трубочке из земляничных вафель (в тесто для таких вафель добавляли сок земляники). Они шли под сплетенными в высокую арку ветвями старых деревьев, мимолетный солнечный луч иногда проскальзывал в зеленую тишину, но потом воцарялся снова спокойный прохладный полумрак.

Уруздан не старался навести разговор непременно на Камень. Он понимал: сначала должно быть доверие, потом можно пробовать говорить и о том, что ему действительно было нужно.

-Вы жили в столице с детства?- спросил он.

-Да, Анлардиан - мой родной город.

-Учились, конечно, вместе с людьми, гоблинами, гномами? Нет, вы не подумайте, вот, мол, потомок эрхов, и он презирает всех, кроме своих сородичей. Мне в самом деле интересно, каково это - учиться вместе с теми же гоблинами.

-Знаете, очень обычно... Ведь все мы - просто живые существа в этом огромном и не всегда добром к нам мире.

-Конечно. Я не спорю с этим. Просто у меня в жизни этого не было. Я учился в строго эльфийской школе...

-Неужели других туда не брали?

- Не в этом даже дело. Нет, у нас есть и общие школы. Но, во-первых, другие расы особо не распространены в нашей стране, исторически так сложилось, и довольно суровые законы о трудоустройстве эмигрантов, да и сама эмиграция весьма ограничена. Ну, а во-вторых, конечно, формально любого примут в школу, которая изначально сделана как школа со специализированно-эльфийским обучением - у меня такая была, у нас подобных школ большинство. Но едва ли тому же гоблину будет интересно изучать углубленно тот же староэльфийский язык, историю эльфийских родов, ну и главное- магия. Достаточно усиленные занятия, и требуются результаты, а не просто присутствие.

--Меня пугает эта...

-Зацикленность на самих себе, да? Вы ведь это хотели сказать?

-Пожалуй, да.

- Я не оцениваю, хорошо это или плохо, я с этим вырос. А потом... Я часто думаю, что детство у всех в общем -то и уникально, и очень похоже... Узнавание мира, удивление...

-Похоже? Мне кажется, нет...

-Уверяю вас! Вот скажите, ваш сын - в какие игры он играет?

- Ну, он все больше с гвейром, мне это не нравится, считаю, что это развивает праздность, но они сейчас все... А если все же идет на улицу играть- ну опять же, как все - салки, прятки...

-Гвейры... В такие игры мы, конечно, не играли, тогда этого не было. В салки, прятки... А еще, когда я приезжал на лето к родителям из школы, у меня был приятель - вот он был наполовину гоблин... Не удивляйтесь, мои родители были без предрассудков. И мы играли в какие-то свои игры, придумывали всякие поисков кладов и так далее..

На следующий день Уруздан снова встретил Тириэль после работы. Он ждал ее, прислонясь небрежно к высокому клену. В руке Уруздан держал светло-кремовую розу на длинном стебле, он смотрел на бледно-синее небо, слегка откинув голову назад. Увидев Тириэль, подошел к ней своей легкой походкой и вручил розу.

Они шли по тому же парку, ведшему к дому Тириэль. Начинало темнеть, уже зажгли фонари, чьи светильники были спрятаны в ажурные сетки. Говорили они уже долго, и беседа понемногу перерастала в спор.

- Ну, тут мы подходим к эльфийскому извечному вопросу : "Кто начал первый?"...

-Не сердитесь, - твердо сказала Тириэль. -Но это очевидно, это уже история нашего мира, общеизвестный факт. Триста лет назад эльфы Фарлайна вызвали из другого мира Высших Эрхов. Те появились, и почти столетие после этого творили черные дела. Множество эльфов стало эрхами, и потому, в конце концов, началась война, точнее, даже эпоха Великий Войн.

-Я не считаю, что это общеизвестный факт, - Уруздан взял Тириэль под руку, и они свернули к лавочке с резной железной спинкой. Он сел, вполоборота к Тириэль, закинув руку на спинку лавочки.

-Но вы же историк! - возмутилась Тириэль, опустившаяся рядом с ним.

-Вот именно поэтому. Нет, буквально два слова! Они Вызвали Высших эрхов из иного мира, использовав множество страшных и даже отвратительных заклинаний.

-И даже совершили жертвоприношения! - возмущенно добавила Тириэль.

-Да, это и жутко, и мерзко. Но они сами совершили не меньшую жертву. Погубили себя, впустили эту мерзость в свои души...

-Ах, давайте мы их еще пожалеем! - разозлилась Тириэль.

-Да! И это тоже. Тири, я знаю, о чем говорю, я действительно знаю, как это мерзко и ужасно.

-Но то, что делали Фарлайнцы...

-Тириэль, а скажите мне - откуда взялся Фарлайн?

- Только не говорите, что это мы виноваты!

-Ну, лично вы ни в чем не виноваты, - и Уруздан галантно поклонился ей. - Но Анлард и Аркайна- да. За несколько десятилетий до того, как несколько фарлайнских эльфов решились вызвать Высших Эрхов, Фарлайн, как вы знаете, был не столько государством, в нашем современном понимании этого слова, сколько большим лесом. Причем единственным в нашем мире - где эльфы по-прежнему жили на мэллорнах, говорили на древнем языке.... Ну кому стало лучше, когда этот лес разорили, пожгли, а земли разделили между Аркайной и Анлардом их тогдашние короли? Фарлайн как первый эльфийский город-крепость появился именно в ответ на жестокость и истребление.

-Но эльфы Фарлайнского леса были темными эльфами! Они начали использовать темную магию.

-О-о-о.... Тириэль... Ну вы-то должны знать, ведь вы чистокровный эльф, да к тому же и историк, да и просто великолепно образованы. Вы же знаете, что не бывает никаких темных эльфов. Или эльф, или эрх. И всегда можно остановиться, не дойдя до грани.

Она вздохнула. "Что было раньше, огонь или феникс..." В таких вопросах ей всегда виделась не загадка, а подвох. Но все равно, одно дело начать несправедливую войну, а совсем другое дело - вызвать из иного мира Зло, дать ему плоть и жизнь в этом мире. Уруздан тоже молчал, откинувшись на резную спинку скамьи и, запрокинув голову, разглядывал сплетенные над ними ветви. Потом он снова повернулся к Тириэль.

-Не будем спорить. Это в самом деле сложный вопрос. Вот лучше скажите, почему вы решили стать историком?

-Да нет. Я выбрала сначала литературное отделение нашего факультета, но потом...в общем...перешла на историческое. Звучит глупо, но это было по личным причинам, не по призванию. Хотя я не жалуюсь. Работаю с очень интересным для меня архивом, пишу статьи...

-Какая эпоха? - спросил Уруздан, стремясь, чтобы интерес в его голосе с одной стороны, был заметен, но, с другой стороны, чтобы не выдать происхождение этого интереса...

- Как раз - Великие Войны. У вас ведь тоже?

-Да, я специализировался на этой эпохе. Тоже написал несколько статей, сейчас думаю о книге.

-А вы почему решили стать историком?

-Так сложилось. Мои родители очень много работали, я, когда приезжал на каникулы, мало их видел, читал, искал "древние клады"...

-Кем они работали?

-Мама была целителем, отец - преподаватель магии в училище. Летом я ездил к бабушке и деду, они жили в возрожденном фарлайнском лесу, у них была небольшая, но очень любопытная библиотека.

-Они жили на мэллорне? Ох, как интересно!

Да, как в древности жили наши предки. Мэллорны растут долго, но, в конце концов, их удалось возродить. Тех огромных королевских деревьев, которые росли веками, таких, конечно, пока нет... Но подросло немало мэллорнов, где уже может жить одна небольшая семья. Ну и вот... Я много бродил, читал старые книги...

Они почти дошли до того места, где из парка надо выходить на одну из улиц, ведущих к дому Тириэль. Им казалось, что они никогда не смогут наговориться... Но иногда наступали паузы в разговоре, и оказывалось, что молчать им вдвоем было тоже легко и спокойно...

Вернувшись домой и увидев, что Элр уже отправился спать, Тириэль закрыла шторы, зажгла светильник-кристалл. Мерно тикали ходики, висевшие на кухне. Тириэль потянула вниз гирю, сделанную в форме листа мэллорна, сами ходики были в виде ствола мэллорна, обрамленного такими же листьями, а сверху, как из дупла, высовывался серебристый соловей - они на самом деле живут только на этих деревьях - и издавал в нужное время короткие трели.

Самое любимое ею время. Элр спит и не надо понукать его, чтобы он делал уроки, или заставлять поужинать. По улице проносятся редкие машины, цепочки желтоватых фонарей шли вдоль далеких проспектов, на улицах почти нет прохожих, только редкие влюбленные парочки стоят на мостах да патрулируют улицы отряды ночных стражников-троллей. От соседей сверху слышится музыка, но тихо и негромко... какая-то современная группа исполняет на гитарах старинные песни "Ледяные узоры" и "Синие рукава"... Самое для Тириэль любимое время - когда все в мире затихает, только слышен перестук ходиков и сияют где-то высоко лучистые вечные звезды... Тириэль, даже если очень уставала, старалась захватить хоть час, хоть полчаса этого времени и посидеть в одиночестве и тишине... Сейчас она достала свою тетрадь - сегодня она решила дописать заключение своей статьи (точнее, первой части книги) о королеве Марии.

"Вскоре после того, как Мария нашла Камень и к ней попали некоторые бумаги, компрометирующие королеву, она совершила переворот. Начальник дворцовой охраны велел гвардейцам не вмешиваться (Мария обещала отдать ему -он был яростный картежник - его долговые расписки, которые она выкупила и которые он не смог бы оплатить, даже разорив полностью свою семью). И ночью во дворец вошли восемь заговорщиков - это были эльфы, преданные Марии, их она знала почти всех с детства, большинство из них были из семей изгнанников. Возможно, они не пошли бы на такое - на переворот - но то, что Мария узнала о королеве-матери, убеждало... Королева хотела отдать Аркайне область Черных Гор, кроме того, предполагалось, что через год после окончания траура она должна была выйти замуж за двоюродного брата Аркайнского короля , а в чуть более далеком будущем два государства - Анлард и Аркайна объединились под властью Аркайнского короля. Когда заговорщики вошли в покои королевы, у них было готово отречение от престола, которое королеве пришлось подписать...

Она была посажена в закрытую карету-дормез, с ней был ее маленький сын, служанки, сопровождал карету небольшой отряд из четырех заговорщиков.

На следующее утро королевскому совету, состоящему из пяти министров, всех герцогов и старейших баронов государства, а так же военных высших рангов, были предоставлены письма королевы и открыты ее планы. Несколько участников совета были подкуплены заранее, еще на некоторых у Марии были компрометирующие документы...словом, в королевском совете большинство согласилось признать отречение королевы-матери и объявить коронование Марии в самое ближайшее время.

В правление Марии Анлард расширил свои владения - завоевал несколько мелких государств, находившихся к северу от Анларда, присоединил немало земель, простирающихся вплоть до начала владений самых близких к Анларду городов-государств, потеснил Фарлайн со своих территорий и несколько раз полностью разбивал Фарлайнскую армию, заставив в конце концов Фарлайн подписать мир на выгодных Анларду услових. Особую роль в этом сыграла армия боевых орлов. Королева Мария правила одиннадцать лет - последних лет, завершающих эпоху Великих Войн".

...Отряд "Летучие Орлы" был элитой анлардского войска. Многие военные командиры считали орлов ненужной роскошью и предлагали расформировать отряд. Говорили, что стоит его содержание достаточно недешево: громадных, темно-коричневых боевых орлов выращивали в особом питомнике, отбирали лучших, тренировали достаточно долго, больше года. Всадники, которые должны были летать на обученных орлах, также объезжали их до полугода, привыкая каждый к своему орлу, к его повадкам и привычкам. Боевые орлы умели многое: пикировали на цель, если надо было перенести или похитить что-то (или кого-то), отлично видели в темноте.

Смертоносной темной тучей они закрывали небо над вражьей крепостью или над серединой войска врагов, и лучники с высоты выбивали неприятельских солдат одного за другим, или посылали горящие стрелы на склады и казармы. Иногда, когда требовалось любой ценой переломить ход битвы, орлиные всадники спрыгивали на землю, в тыл вражьего войска, или в самую гущу битвы. Как правило - ведь эльфы были превосходными лучниками - именно их брали чаще всего в Летучий отряд.

Всем, кстати, памятен был случай, когда один из летучих взводов, которым командовал эльф Лучезар, наемник из Эрстенны, целиком вместе с похищенными орлами переметнулся к фарлайнцам и воевал на их стороне, принося анлардскому войску немалые потери. Этот взвод уничтожили, бросив на него весь отряд. Тем не менее, многие считали отряд ненужным. Орлов, если они не летели глубокой ночью, легко было заметить еще издали, а когда они подлетали на расстояние выстрела - сбить. Да еще долгое обучение, из-за которого каждый орел был на вес золота - а погибали они порой чаще даже, чем обычные пехотинцы. В Анларде времен королевы Марии гигантских орлов использовали для войны, хотя некоторые богатые вельможи покупали и обучали орлов - правда, немного другой породы, белых - для летучих прогулок.

Собственно, искусство летать на орлах было частью тогдашнего обучения юных дворян. При тогдашних пансионах (довольно редких в то время) всегда держали службы с несколькими орлами. Как правило, окрестные вельможи, чьи дети учились с домашними учителями, привозили туда своих детей, раз или два раза в неделю, для обучения полетам. В замках мало кто держал этих прекрасных птиц, так как стоили они очень дорого. В правление королевы Марии стали входить в моду редкие до того белые орлы, привезенные из Тиеренны, они считались домашними, в какой-то мере декоративными, а не боевыми - слишком яркими были их белые перья со светло- серой каемкой, и кроме того, белые орлы были менее выносливы, не смогли бы поднять двух человек или одного с тяжелым грузом, что часто приходилось делать боевым орлам.

Мария же велела ввозить белых орлят (на них полностью отменили пошлину, и торговцы снизили цену так, что вскоре очень многие даже не слишком богатые люди смогли держать для прогулок по нескольку белых орлов). Благодаря тому, что многие дворяне и даже юноши (порой и девушки) из мещанского или купеческого сословия уже отлично умели летать на орлах, в Анларде была самая сильная воздушная армия (пусть и небольшая по численности, но было из кого выбирать, и в "Летучий отряд" брали лучших из лучших наездников и лучников). Ну а кроме того - самая лучшая и быстрая почта...

Первым делом после переворота и коронации Мария начала готовиться к атаке на Фарлайн. Готовя переворот, она думала, что самое главное в первые дни - укрепить свою власть: убрать приверженцев прежней королевы, поставить своих людей на самые важные должности, наградить и возвысить участников переворота.

Но через несколько дней после коронации произошла трагедия, начавшаяся в Вернсском замке. Эрхи напали неожиданно, они сделали ночную вылазку, проникли , едва забрезжил рассвет, в замок, который толком не защищали. Вернсский замок все считали совершенно безопасным местом, он был далеко от границы, гарнизон в замке был невелик и службу нес лениво. За полчаса боя эрхи легко выбили всех защитников, затем оставили в замке большой, отлично обученный отряд, и начали строить укрепления, снабдив крепость провиантом и немалым запасом стрел. Местные бароны не медля собрали небольшую армию и напали на Вернсский замок, но выбить отряд не получилось. Решили окружить крепость и ждать подхода основных сил. Но и подошедший отряд, призванный из города, эрхов не выбил. Тогда решили просто блокировать их в замке и ждать, что припасы закончатся. Эрхи же не предполагали сидеть тихо и мирно, они пришли не для того. Выждав, когда городской отряд уйдет, оставив сторожевые посты вокруг замка, они сделали вылазку на рассвете, прокрались мимо часовых, и в одну ночь совершили несколько диверсий: они грабили крестьянские фермы, нападали на путников, жгли общинные склады. Стало ясно, что надо выжить их из замка.

С фронта, из ближайшего военного лагеря, сняли полк гвардейцев. Едва они отошли на полдня пути, эрхи начали наступление. Полк вернули немедленно, но эрхи успели устроить на том участке фронта такое побоище, которое превзошло по числу убитых воинов многие более масштабные битвы этой войны. После этого диверсанты тайно покинули крепость, также отступили и на фронте, но их победа в этой коварной военной операции была очевидна.

Анлардцы были в отчаянии. Они возмущенно ругали военачальников, плакали о погибших.Мария решила - укрепление власти может повременить. Тем более, что атаки на Фарлайн - лучшее, что может укрепить ее власть. Значит, надо было атаковать Фарлайн - быстро, неожиданно и непременно успешно.

Взяв Лунный Камень, Мария заперлась в своем новом кабинете, смежном со спальней. На столе лежали книги - древние и новые, известные или запрещенные в Анларде. Она велела слугам не заходить и не тревожить ее какими бы то ни было сообщениями, известиями или письмами.

Мария положила Камень перед собой. Дымчато-зеленый, словно заполненный туманом... Мария положила на него руку и слегка прикрыла глаза. Все, что она задумала, ей удалось: она владеет артефактом, она совершила переворот, милый Крей вернулся, и теперь он- ее фаворит, друг, вернейшая опора. Но сейчас ей надо сделать то, что никак от нее не зависит... Она может попросить помощи у Камня, но если он откажется ей помочь, то уговорами, силой или интригами тут ничего не сделаешь. Камень как эльфийский артефакт, конечно, придаст ей силы, поделится своей энергией. Но ей нужна намного большая помощь...

Мария помедлила еще немного. Камень ласково теплел под ее пальцами. Свечи, стоявшие около зеркала с темной затейливой рамкой, оплывали, на столике перед зеркалом лежали длинные жемчужные бусы, несколько колец в плоской вазочке, стояли флаконы с духами. Над кроватью висел полог на деревянных столбиках, по которым легко бежали вверх резные ленты, завершавшиеся небрежным бантом из того же темного дерева, сверху вырезанные мифологические существа, фигурки...

Светильники с горящей эльфийской водой, редкие в те времена в обычных домах, во дворце были во всех комнатах. Сейчас Мария погасила их, ей всегда было удобнее сосредоточиться в полутьме. Мария вздохнула и пристально посмотрела на Камень. Прочитав множество книг об артефактах, о древних эльфийских мастерах, о самом Камне, она пришла к важному выводу - Камень может быть не только артефактом но и одним из древнейших палантиров. Какое-то тайное чувство подсказывало королеве, что так могло быть.

Она наклонилась к Камню и стала всматриваться в туман.

-Отзовись... - тихо позвала она, - эллиам наис артиан, эннат руэл...

Время шло, но ничего не менялось... Свечи тихо горели около зеркала... Но вот староэльфийские слова будто проникли внутрь Камня, и туман дрогнул и начал расступаться. Мария произносила слова своей просьбы снова и снова, она не видела ничего вокруг себя, видела только расходящийся внутри Камня туман, не слышала, как потрескивает свеча и тихо капает слеза воска на изогнутые лепестки подсвечника - темной железной розы.

И вот Камень стал почти прозрачным, и внезапно в нем появилось лицо юного светловолосого, сероглазого эльфа.

-Эрриан эннут таласс?- спросил он на языке, похожем на староэльфийский.

-Кто ты? - на староэльфийском спросила Мария.

Она потрясенно всматривалась в юношу, он был непохож ни на светловолосых эльфов Эрстенны, узколицых, с глазами цвета меда или лесного ореха, ни на рыжеволосых и зеленоглазых эльфов Анларда и Аркайны, ни на темноволосых эльфов Фарлайна.

-Я - приемный сын эльфийского старйшины. В палантир посмотрел просто так, случайно. И увидел вас. А вы кто?

-Я- королева Анларда, - сказала Мария. Но сейчас ей казалось - нет ни Анларда, ни ее королевского кабинета, соединенного со спальней, изящно обставленной по аркайнской моде. Только древний мир, пронизанный странной, могучей и доброй энергией, творящей этот мир, меняющей его...

-Я не знаю, где это. За морем? - спросил юноша.

Мария задумалась, не зная, как лучше ответить.

...Камень вновь затянуло туман, потом туман медленно стал таять, и Мария увидела другого эльфа, так же сероглазого, с длинными светлыми волосами, поверх которых блестел серебряный обруч. Эльф смотрел на нее молча, он был одновременно и юным и очень старым. Держа в руке Камень, Мария встала. Было немыслимым сидеть в присутствии - даже отдаленном - Первородного...

Глава 7.

Прошло несколько дней. Тириэль почти каждый день после работы встречалась с Урузданом. Они гуляли по Анлардиану, съездили два раза в старый город (построенный до правления королевы Марии, это был крохотный городок, рядом с которым в правление ее дяди воздвигли, а в ее времена достроили огромный город - великую столицу Анларда...). Старый город весной казался особенно уютным и таинственным - невысокие домики в один -два этажа, вокруг зелень, кое-где перед многими домами небольшие цветники. В старых аллеях лежал на дорожках пушистый тополиный пух. Подорожники росли около потемневших от времени деревянных скамеек...

Тириэль и Уруздан делали мгновенные зарисовки (лист бумаги, специальные краски, волшебная кисть, рисующая - только прикоснись...) самых необычных зданий, заходили в старые, полутемные трактиры или кабачки, где пробовали рагу из разных видов птиц, или копченую рыбу, или ели мороженое, выбирая из десятков многоцветных шариков. Или, встречаясь после работы Тириэль, они шли в центр Анлардиана. Тириэль рассказывала интереснее любого экскурсовода - и о королевском дворце, и о внушительном, выстроенном полукругом, с портиками и колоннами, здании Оперы, где над входом стояли торжественные, замершие на века, мраморные фигуры, изображавшие мифологические персонажи...

Однажды они чуть было не попали под дождь и спрятались в первом попавшемся подъезде. Оказалось, они забрели в библиотеку, и Урудан предложил было быстро перебежать дорогу до "Быстроежки". "А на выставку сходите, завтра уже закроется",- доброжелательно предложила им гардеробщица, что-то вязавшая большими деревянными спицами. "Какая выставка?" - заинтересовался Уруздан. "Зантин, картины из фондов",- ответила та. В ее голосе звучали гордость и удовлетворение, как будто она говорила о своей собственной выставке. Впрочем, наверно, здесь не так много бывает посетителей, и выставка для библиотеки и правда немалое событие. А может, ей просто уютно было тут, в тепле, в полутьме раздевалки, с вязанием, под шум и плеск веселого весеннего ливня...

Тириэль согласно кивнула, и они поднялись по широкой лестнице с потертой ковровой дорожкой на второй этаж. Оба, как оказалось, знали этого художника. Когда-то, около ста лет назад, он перебрался из Зеленолесья в Аркайну. Некоторые его работы были в музеях Анларда и Фарлайна. И вот сейчас выставка из Аркайнских фондов...

Они не пожалели, что зашли на выставку. Пока где-то сверху, под крышей, стучал дождь, беспрерывно и монотонно, а по стеклу текли бесконечные ручьи. Они же в это время бродили по большому, ярко освещенному залу, рассматривая странные картины, то загадочные, то забавные. Тириэль никогда не могла понять, изображает ли художник ту зеленолесскую реальность, которую знает только он, или это художественный прием. Она подошла к картине, где были изображены две невысокие пожилые женщины, ну даже лучше сказать как есть - бабы-яги, метлы стоят, прислоненные к широкому дубу с потрескавшейся корой, у ног - корзины с продуктами, а две кумушки (так и называлась картина) всплескивая руками, что-то обсуждают. Это что - сатира на местные нравы или просто бытовая зарисовка? Тириэль недоуменно покачала головой и начала рассматривать следующую картину.

Низенький домик, окно, выкрашенное белой краской, на широком подоконнике лежит толстый котище, рыжий, полосатый, глаза зеленые, хвост как труба. Одной толстой лапой голову подпирает, в другой - цветочек с разноцветными крупными лепестками. Вообще, котов Зантин любил рисовать. Все разных цветов, но всегда толстые, гладкие, и каждый своим делом занят - кто мастерит что-нибудь, кто траву косит. То, что действительно понравилось Тириэль в его работах - это богатство красок, нет - настоящая щедрость, расточительство!

"Осенняя ярмарка". Водяной, с травянисто-зелеными волосами и в кафтане болотного цвета продет серебристо-серую рыбешку, лешие в древесно-коричневых рубахах и в штанах с разноцветными заплатками торгуют орехами светло-каштанового цвета и сушеными грибами с темно-коричневыми шляпками. А россыпь ягод в плетеных корзинках у лесных старушек - рубиновая клубника, алая земляника, пурпурная малина, рыжеватый крыжовник... Немыслимые, удивительные цвета... Круглые баранки в длинных связках, пестрые яркие платки... Заметив, что дождь поутих, они перебежали дорогу до "Быстроежки" и посидели там еще полчаса, ожидая когда окончательно прекратится ливень и обсуждая выставку.

Тириэль не без труда, но все же добыла для Уруздана разрешение работать в самом архиве. Теперь он свободно бывал в ее зале, разбирал недавно поступившие рукописи и книги, на которые еще не завели даже карточек в читальном зале.

Однажды вечером Элр возмутился:

-Ты совсем не уделяешь мне времени!

-Прости...ты прав, - вздохнула Тириэль, ругая себя за то, что бросает ребенка одного. Ее мать говорила про таких "кукушка"... Нет, она такой не будет. Ее долг, прежде всего - это ребенок.

Следующим вечером она купила пирожных и пришла домой чуть пораньше, отпросившись с работы. Элр играл наверху на гвейре, оттуда доносились протяжные крики драконов и звон рыцарских мечей.

-Элр, привет! Я уже дома! - крикнула она.

-Ага, я сейчас!

Но звон мечей наверху не затихал. Тириэль вскипятила чай, порезала ветчину и достала пирожные.

-Элр!

-Ага, сейчас.

Тириэль рассердилась.

-В конце концов, я для кого пораньше пришла? И пирожных купила?

-Да-да, иду!

Крики дракон замерли. Элр быстро спустился по лестнице и сел к столу.

-Ух, сколько! Я возьму вот это и это... - начал выбирать он. -И еще вот это, хорошо?

-Хорошо, конечно

-Ну, давай поговорим! - сказал он, подвигая к себе пирожные. - Что ты сейчас пишешь?

Всегда, когда они вдвоем сидели за столом с какими-нибудь вкусностями, у них затевались самые интересные разговоры.

-Я готовлю статью, точнее одна готова, а я сейчас ищу материалы к следующей. Хочу рассказать об атаке на Фарлайн. Напишу все по воспоминаниям очевидцев, но сделаю это как рассказ, а не статью. Ты только представь себе - ночь, гроза и ветер, а маленький отряд на боевых орлах летит к Фарлайну. Мария, насколько я понимаю, сама командовала отрядом, конечно, она была уверена в победе, ей ведь обещали помощь сами Первородные эльфы, но все равно, думаю, она не то что боялась, но не могла быть полностью уверена, что они останутся живы. Они все равно победили бы, но могли бы все погибнуть... Я так и опишу это - вспышки молний в темноте, величественные взмахи орлиных крыльев, вдали уже желтеют зловещие огни в главном замке Фарлайнской столицы... Маленький отряд знает, что победит и что их подвиг станет историей, но они не знают, многие ли из них вернуться домой...

...Дождь бил в лицо, Мария промокла насквозь. Ветер был настолько сильным, что орлы с трудом преодолевали встречные порывы. Перья на их огромных крыльях были взъерошены, ветер с дождем бил и хлюпал, стараясь вывернуть и сломать усталые крылья. Внизу было черным-черно. То ли они сбились с пути, то ли еще не долетели до цели. Мария летела во втором ряду. Командовал отрядом капитан Летучей гвардии, эльф-наемник из Эрстенны по имени Светомир, он воевал за Анлард давно, и Мария верила ему безусловно. Сейчас ей важна была не только верность его обязательствам, но и его профессионализм военного - он привык совершать такие вот летучие вылазки, правда, сейчас кроме обычных трудностей было еще нечто, что ополчилось на их небольшой отряд - видимо, эрхи почуяли опасность и решили призвать мощь бушующих стихий. Лишь бы они не знали, не угадали до последнего...просила про себя Мария.

Она взяла с собой не тех, кто помогал ей в перевороте, а самых умелых наездников и лучников, опытных воинов. Она никого не знала почти из них. В какие -то минуты ей думалось, что она поступила очень разумно, не взяв с собой никого из тех, кто был ей дорог, но потом она отбрасывала эту мысль- если надо, она бы взяла любого, кто мог бы помочь одолеть Фарлайн, неважно, остался ли бы он жив после этого. Так же как она летела сама, зная, что, может быть, погибнет. Но если б она могла доверить кому-то более знающему общение с Первородными и возможность призвать их против Высших эрхов- она отдала бы и Камень и славу победителя более умелому. Она чувствовала, что воины, летевшие с ней рядом, были недовольны тем, что она, слабая женщина и неопытный воин, летит с ними рядом и им придется тратить силы на защиту, а не на войну с врагом. Но ей было все равно - она делает то, что должна, и они будут делать то, что должны.

Иногда, когда особо неприятный порыв мокрого ветра хлестал по лицу, и она ощущала себя потерянной в этой темноте, среди чужих ей людей, она думала, как хорошо было бы, если бы с ней рядом был Крей. Она была бы тогда совершенно спокойна, с ним она чувствует себя всегда защищенной и сильной... Но он не умел хорошо летать на орле, и она не могла рисковать - в отряде были только лучшие воины-наездники.

Они летели всего час или полтора - а ей казалось, что долгие часы. Молнии изредка прорезали небо, ослепляя наездников, но не разгоняя тьму. Ледяной дождь. Непроглядный мрак. Светомир крикнул что-то, и отряд начал снижаться, взяв влево. Командир подлетел к Марии.

- Фарлайн в десяти минутах пути, - крикнул он. - Ваше величество, я прошу Вас все же остаться в надежном укрытии, мы сами справимся с этой вылазкой.

-Светомир, я вас благодарю за совет, - громко сказала она, - но это не вылазка, это решающая атака. Мы должны все сделать за полчаса-час, основные силы подойдут через это время.

-Отчего вы не хотите кинуть сразу все силы? Поверьте, это разумнее, нежели нападать отдельными разрозненными отрядами.

-Я знаю. Но мы уже не раз нападали так и проигрывали. Фарлайн неприступен... пока... Мы выманим их на поле за стенами ограды, и тогда сойдемся в равной битве. И если с ними к тому времени не будет Высших эрхов, все решит воинское умение, а тут мы с ними равны.

Светомир мрачно покачал головой, и снова дал какой-то короткий приказ.

План был разработан заранее и очень подробно. Отряды пехоты и кавалерии двигались через лес к Фарлайну, небольшими группами, очень осторожно. Основной летучий отряд вылетел через час после отряда Светомира. Армия подтягивалась к Фарлайну, а их отряд должен был стать приманкой - увидев огромное войско, эрхи просто заперлись бы за оградой, и ждали бы осады, к которой были вполне готовы.

Конечно, и сейчас может не получиться... Мария долго говорила с Первородным эльфом, Орхеонном, старейшиной эльфов в том далеком мире, который открылся ей в палантире-Камне.

Этот мир был тот же, откуда пришли к ним некогда Высшие эрхи, и хотя Орхеонн даже показывал ей карту, Мария, глядя на очертания чужих рек, морей и лесов, думала, что вероятно, это не просто страна за морем, а совершенно иной мир. Где он - рядом, запертый тонкой невидимой дверью заклинаний, или там, на далекой звезде? Она не могла понять, но знала - помогут только они.

-Эрхи - наша беда и наше зло... Они не пришли бы к вам, если бы мы смогли одолеть их в нашем мире.

Мария не рассказывала всех подробностей плана Светомиру. Потому наездники орлов смотрели на нее с почтительным, но неодобрительным недоумением, когда она велела посадить орлов на скалу, не долетая минут пяти до стен Фарлайна. Площадка была небольшой, орлы еле уместились на ней. Дождь, унылый и холодный, лил и лил, безнадежно и бесконечно. Только припасенному тахарну не была страшна вода, обступающая их со всех сторон - с неба ливнем и потоками с земли. Тахарн - горючий и взрывающийся порошок, натертый из застывшей лавы волшебного вулкана Абхаса, никогда не промокал.

Мария достала Камень и, удерживая его в дрожащих от холода пальцах, начала произносить напевные, тихие слова на староэльфийском языке. Камень откликнулся быстро. Он потеплел (Мария благодарно прижалась к нему всеми ладонями), внутри засветилось неяркое зеленое пламя, и раздался голос:

-Мы готовы прийти к вам.

-Да, мы ждем, мы готовы, - сказала Мария, ее голос немного сел от холода и стал тихим и слабым, но она знала, что должна сделать все, что было задумано.

- Хорошо. Тогда сделайте так, чтобы Высшие эрхи вышли за стены своей крепости. Там слишком сильная магическая защита, мы сможем ее преодолеть, но на это понадобится очень много сил. А если они поймут, что мы здесь, рядом - они не выйдут. Позови нас через Камень, когда они выйдут.

Мария посмотрела на Светомира. Он подошел к ней и, кивнув на едва видимую сквозь дождь крепость, спросил:

-Ваше Величество, если Вы не передумали, мы готовы начать штурм.

Мария кивнула.

-Итак, начинайте. Мне Вы оставите несколько бойцов, ваш отряд полетит над крепостью, а мы после направимся к воротам.

-Ваше Величество, Вам лучше остаться здесь, рассветет - и Вы увидите всю битву еще лучше, чем вблизи.

-Камень немного ослабит их оборону, потому мне лучше быть ближе к крепости. И они это должны почуять и выйти, - твердо сказала Мария. - Рассветет скоро. Начинайте, капитан.

Светомир крикнул несколько коротких команд, и орлы, дремавшие до этого, и прячущие свои головы под огромные крылья, встрепенулись, вытянули крылья так, чтобы наездники могли сесть в специальные седла, и присели к земле.

Светомир снова крикнул, пересиливая шум дождя, и отряд, за исключение четырех орлов и их наездников, оставшихся на земле, поднялся в воздух.

Шум крыльев, тонущий в шуме грозы, еще слышен был, но очень недолго. Мария села на своего орла, и в воздух поднялась, окруженная с четырех сторон четырьмя орлами. На первом, летевшем прямо перед орлом Марии, сидел Эренелл, помощник Светомира. Светомир направил своих солдат в обход крепости, они должны были подлететь со стороны болот, а Эренелл взял направление к главным воротам. В такой темноте не было ни малейшей возможности, что фарлайнский караул, если он следит за дальними подступами к крепости, их выследит.

Мария крепко сжимала поводья , ее орел летел плавно, не задевая крыльями соседей, не отвлекаясь и не сбивая хода от вспышек молний. Мария, не доставая Камень, начала взывать к нему. Ей нужно было слегка ослабить защиту над городом крепостью. И тогда стрелы, в наконечники которых был вложен тахарн, пробьют невидимый купол, и городе начнутся десятки мелких, но очень опасных пожаров, которые почти невозможно потушить водой и очень трудно уничтожить даже заклинаниями.

-От зарево-то! Горит, братцы! Город горит!

И все они увидели десятки струящихся вниз огненных стрел, чертящих следы в небе, видимо, пробивая волшебный купол, тахарн взрывался еще в воздухе, и город осветился множеством расцветающих золотисто-оранжевых зловещих огней. Им были видны орлы, поднимающиеся ввысь на расстояние, недосягаемое для стрел снизу- а первые стрелы уже полетели с городских стен, но впустую ушли в небо. Орлы, казавшиеся до этого одной темной тучей над Фарлайном, разлетелись по небу, то пикируя вниз, то взмывая после выстрела лучника-наездника вверх, не сталкиваясь друг с другом, уходя от выстрелов, их полет был плавным и прекрасно-зловещим.

И тут стрела, опасная и жалящая, как кинутая в небо змея, пролетела мимо лица королевы, и множество таких же смертельно опасных стрел, с шумом и свистом понеслось справа и слева от маленького отрядика.

-Заколдованные самострелы, шибче, ребята, вперед и вниз!

И командир коротко крикнул какую-то команду.

Четыре орла мгновенно перестроились в воздухе, и сейчас они летели почти сплошным черным щитом под орлом королевы, закрывая ее от несущихся снизу и сбоку стрел.

Фарлайн с двух сторон был окружен болотами, с одной к нему подступали скалы, а перед ним было поле, бывший фарлайнский лес, выжженный и вырубленный. Фарлайнцы не могли выставить на всех подступах стражу и сделали засады из магичестких самострелов. Маленький отряд из пяти орлов мог бы пролететь незаметно, но заколдованное оружие почуяло силу Камня и само начало бой.

То ли начало светать, то ли расходились тучи, но стало светлей. Орел Марии, четко следуя команде Эренелла, шел вниз, закрытый живым щитом. Свист десятков стрел, крик раненной птицы...и три орла сомкнулись плотнее, летя не рядом, а немного сместившись один под другим, чтобы как можно больше пространства закрыть своими телами. Снова страшный крик птицы, шум бьющихся в последнем усилии крыльев, шелест ломающихся, перьев, и еще один орел, переворачиваясь в воздухе, безнадежно борясь не со смертью и не за свою жизнь, а за спасение седока, начал падать на острые выступы скал. Уже видны главные ворота Фарлайна, позади волшебные самострелы, и три орла, раненные, но живые, устало опустились на равнину.

Мария оглянулась на дальний шум, и увидела один из первых подходящих пеших отрядов.

-Ваше величество, целы ли? - подбежал к ней Эренелл.

-Да, благодарю. Я не ранена. Займитесь вашими солдатами.

Она достала Камень и неистово воззвала к далеким, но ждущим ее зова Первородным. Камень откликнулся знакомым, живым теплом. Слева, усиливаясь, огибая упирающуюся в небо скалу, послышался цокот копыт. Это один из первых кавалерийских отрядов. Сейчас, один за другим, съедутся шедшие сюда потаенными тропами сотни конных лучников, подойдут тысячи и тысячи пехотинцев...

Командиры собирали подходившие и подъезжавшие отряды, готовясь к штурму.

Генерал Стенн, командовавший всей операцией, уже стоял около наскоро разбитой штаб-палатки, и смотрел, как подъезжают пушки, как подтаскивают лестницы. Собственно, попытка штурма и взятия крепости были только средством для того, чтобы выманить эрхов из -за магической защиты Фарлайна. Однако Стенн решил при этом причинить максимальный урон Фарлайну и, если получится, действительно попытаться взять город.

В шумной неразберихе подъезжающих войск, разговоров, командирских окриков и команд послышался новый звук - лязг и скрежет. Мария, держа в руке теплый, светящийся зеленым огнем Камень подняла голову и увидела - десяток тяжелых мостов перед стеной, окружавшей город-крепость, опустились, открылись двери перед каждый мостом, и сотни воинов с длинными копьями вышли из города, шли они быстро, на ходу четко перестраиваясь в одну сплошную линию. Из самых крайних ворот справа и слева выезжали конные лучники и легкая кавалерия.

-Пикейщики! - крикнул кто-то.

Наступило замешательство...

План наступления был прост - Летучий отряд, пользуясь тем, что волшебная защита слабеет, стреляют с воздуха, поджигают город, стараясь попасть в казармы и склады, отряды фарлайнской кавалерии и пехоты должны были быть блокированы и оттеснены Анлардской кавалерией и отрядом арбалетчиков. Пешие лучники должны были взять на себя блокировку фарлайнских лучников, сидевших укрытиях за бойницами внешней, первой стены города, а один из взводов Летучего отряда должен был отстреливать лучников, сидевших на второй, более дальней и более высокой стене, еще одной из трех окружавших Фарлайн оград. А саперы, подобравшись к стене, заложат в разных местах и взорвут множество зарядов тахарна.

Но у Фарлайнцев никогда не было пикейщиков. И разведчики, наблюдавшие за Фарлайном с вершин скал или с воздуха, никогда не видели тренировок пикейщиков - а ведь такое огромное войско невозможно было тренировать на городских улицах...

Пикейщики шли, выставив пики длинной в три фанра*, с железными трехгранными наконечниками в четверть фанра. Они продолжали перестаиваться на ходу, смыкая строй, их движения походили на странный военный танец - быстрые, четкие, когда отдельный элемент их движения был неотделим от движения всего отряда, который рос, изменял форму, превращаясь в щетинившийся иглами пик, идущий неотвратимо вперед монолит.

Их отряд шел в несколько шеренг, глубиной восемь человек.

Первый ряд выставил пики на три четверти, над ними, нависая из-за их плеч, выступали пики второго и третьего рядов. Отряды кавалерии прикрывали пикейщиков справа и слева, при этом конные лучники уже начинали выцеливать ближайших анлардских солдат.

-Всем оступать, обходим их с боков! Лучники - целься! - раздалась команда, и пехота начала отходить, а конная гвардия помчалась на прикрывающих пикейщиков всадников. Лучники, дав выстрел, отступили на несколько шагов, взяли по стреле, снова выстрелили... но пикейщики наступали быстрее, выбывших незаметно и молниеносно заменяли воины из второй шеренги, прочие смыкали плотно строй, четко занимая опустевшие места. Лучники побежали врассыпную, не успев причинить наступающим особого вреда.

Длинная шеренга пикейщиков шла, тесня анлардцев на своем пути, двумя руками они держали тяжелые пики, на одной руке был прикреплен легкий щит, голову закрывали шлемы, и кольчуга шла почти до колен.

Сверху, над наступающими, летели стрелы, однако скоро они отойдут уже слишком далеко от крепости, анлардцам придется отступить и штурм будет сорван.

-Ваше Величество, на коня, отъехать надо, к лесу, - торопливо прокричал адъютант Стенна, подбегаю к королеве.

-К лесу- слишком далеко, - возразила она. -Камень должен быть рядом с боем.

-Опасно, Ваше Величество...

Мария не знала что делать.

Стенн, оценив ситуацию, одного из адъютантов, на орле, послал к командиру Летучего отряда, и сейчас Светомир, кратко переговорив с генералом, взмыл в небо, и подлетев к отряду, продолжавшему обстреливать город, дал им краткий приказ. Один взвод отделился от темной тучи и полетел к пикейщикам. С неба на фарлайнцев посыпались стрелы, начиненные тахарном. Но паники среди воинов не было, они на ходу гасили огонь, строй был сомкнут так плотно, что раненные и убитые во втором ряду и дальше не могли упасть, их несла плотно сомкнутая, щетинившаяся пиками толпа.

Вокруг Марии выставили копьеносцев - они предназначались для личной охраны Стенна, если враг подойдет совсем близко. Фигура, созданная вокруг Марии, называлась смешно - еж...но ей было не до смеха. Два ряда воинов образовали круг, они выставили копья, превышающие длину пик, первый ряд полуприсел на одно колено, вытянув копья и укрывшись щитами, второй ряд стоял, так же выставив копья по кругу.

-Ваше Величество, Вы должны уходить. Мы сдержим пикейщиков - но не надолго.

Что ж... Если Высшие Эрхи не хотят выйти из крепости, то, может быть, опасность того, что погибнет их войско и падет защита города, все же выманит их за ворота... Сначала Мария хотела дождаться, когда сами Высшие эрхи выйдут из города, опасаясь, что появление Первородных может их спугнуть. Но сейчас выбора не было - анлардское войско не устоит против пикейщиков.

Мария достала Камень и подняла его высоко вверх. Розовые лучи раннего солнца слились с зеленым пламенем. Камень засиял сильнее... И внезапно рядом с Марией появились трое. В светлых плащах, юные и древние одновременно... И пикейщики дрогнули и остановились.

Трое Первородных вышли из защитного круга. От них, казалось, шли волны силы, создавшие стену перед неодолимым врагом. Защитный же купол над городом окончательно потерял силу, и огненные стрелы падали пылающей рекой. Снизу взлетело два орла, они несли привезенные из Анларда стрелы, поскольку запасы Летучего отряда были уже на исходе. Саперы бросились к внешним стенам Фарлайна. А трое Первородных медленно пошли к городу. Каждый держал в руке меч, сияющий не от солнца, а изнутри, своим собственным светом... И тут снова открылись ворота крепости - только одни, главные.

Четыре темные фигуры вышли за ворота и пересекли мост. Воины, отступившие было к крепости, расходились перед ними как волны, отброшенные ударом весла. Высшие эрхи шли, держа в руках мечи и щиты, темные плащи развевались за ними. Они шли наглой, развязной, почти танцующей походкой, словно вышли прогуляться, а не на бой.

За несколько шагов до Первородных эрхи остановились. Они молча смотрели друг на друга, наконец, один из эрхов вышел вперед и, не говоря ни слова, бросился на ближайщего эльфа. Двое Первородных подняли мечи, и каждый шагнул вперед. И началась странная дуэль... Один из Первородных дрался сразу с двумя эрхами. Мечи бились друг о друга с угрожающим лязгом. Обе армии замерли, битва остановилась. Вокруг Высших эрхов и Первородных образовался все расширяющийся круг. Солдаты не могли оторвать глаз от поединка, но их отталкивали, не подпускали ни на шаг ближе вихри немыслимых, могучих энергий, волны которых бились вокруг сражающихся, расходились вширь, подавляли и отбрасывали прочь простых смертных. Постепенно на поле боя, с его блекло-серой, втоптанной в землю травой, воцарилась почти мертвая тишина. Единственными живыми звуками были лязг мечей, тяжелое дыхание бьющихся в центре круга, редкие выкрики при выпадах или стоны, если кто-то был задет сталью.

Мария видела много поединков - дуэлей или состязаний - и сейчас, завороженная битвой, она подспудно отмечала, что никто из сражающихся, хотя и владеет мечом превосходно, не показывает чудес техники, ловкости или быстроты. Возможно даже, они двигались медленнее, чем обычные фехтовальщики. Они словно обрушивали на врага не мечи, а потоки невидимой силы, которую блокировала и отражала такая же могучая сила...

Один из эрхов вскрикнув, упал на одно колено, и меч Первородного скользнул к его горлу. Из окружавшей толпы послышались возбужденные выкрики...

-Аиннеан тилаэнн онгрел...-громко сказал Первородный, и меч эрха переломился, сам же он, опущенной головой, был виден еще несколько секунд, а потом - исчез, словно растаяв в воздухе.

-Аиннеан тилаенн... - крикнул еще один эльф - и его противник, лежащий на земле, раненный глубоко в грудь, выронил ломающийся надвое меч, и так же исчез...

Один из последних оставшихся эрхов внезапно резко отпрыгнул назад и хотел было кинуться обратно к крепости, но споткнулся и рухнул на мокрую грязную траву. Как будто стена окружила место боя, непреодолимая для эрхов.

Снова светлый эльф произнес несколько слов на древнеэльфийском, и снова переломился меч, и эрх, пытавшийся подняться с земли, исчез... Последний, сделав шаг назад, с ненавистью и презрением посмотрел на эльфов и откинув в сторону меч, сложил руки на груди... Его меч превратился в обломки, не долетев до земли, и исчез он так же, как и трое его соратников...

Элр долго не хотел идти спать, то требовал продолжения рассказов, то еще чаю, но , наконец, зевая, пошел к себе наверх.

Глава 8.

Карета подвезла Аиллим и ее госпожу Эйкненн до городского парка. Предполагалось, что они погуляют по аллеям парка, затем пройдут через Площадь Пяти Дорог к театру, а карета вернется за ними уже после спектакля к главному подъезду театра. Госпожа Эйкненн, ее пожилая компаньонка, высокая, худая, с неприятным и чопорным выражением лица, подождав, пока карета отъедет и свернет за поворот улицы, провела Аиллим мимо ворот городского парка и, свернув в переулок, вывела ее на широкий Северный проспект. Миновав несколько домов, госпожа Эйкненн позвонила в колокольчик, висевший над дверью. Старый слуга, низко поклонившись, открыл дверь, и, впустив дам, быстро закрыл ее.

Госпожа Эйкненн сухо поздоровалась с Лессглом и вышла из дома через черный ход. Все было продумано. Если бы вдруг кто-то из знакомых заметил, что они заходят в герцогский дом, госпожа Эйкненн объяснила бы, что барышня почувствовала себя дурно, и она вместо прогулки вынуждена была отвести ее в ближайший знакомый дом, чтобы барышня могла бы немного отдохнуть и прийти в себя. Выйдя с черного хода, компаньонка села в наемную карету и велела отвезти ее домой - не к дяде Аиллим, а в ее собственный дом, откуда она должна была вернуться за Аиллим через несколько часов.

Тарн услышал, что колокольчик зазвенел, и выбежал на верхнюю площадку. Он спустился со второго этажа в прихожую, поцеловал Аиллим руку, помог ей снять белую шубку и повел наверх, в гостиную, велев Лессглу сварить шоколад и сервировать стол для ужина. Аиллим, поднимаясь по старой, при каждом шаге скрипевшей лестнице, смотрела по сторонам с некоторым страхом и любопытством. Коридор, освещенный вначале светильниками с горючей водой, в которых на поверхности плавали маленькие зеленые огоньки, был длинным, за поворотом его было темно. Аиллим чувствовала себя тут очень неуютно. Тарн открыл перед ней дверь в гостиную. Большая комната в желто-золотых тонах, скорее торжественная, нежели уютная, смутила Аиллим. Ей этот дом казался холодным - хотя он был хорошо протоплен - и враждебным.

Когда она поднялась по лестнице, ей почудилось - мелькнуло у дверей внизу словно что-то белое... И будто холодом потянуло внезапно, как от сквозняка. Тарн усадил ее на обитый бархатной материей диван. Лессгл уже ставил парадные фарфоровые тарелки, соусники, бокалы. Подбросил еще дров в камин, снял нагар с высоких свеч -светильников с горючей водой в комнате не было, только свечи. Когда он принес супницу, поставил несколько салатов и блюдо с маленькими булочками к супу, в дверь позвонили.

-Иди, я сам все сделаю, - кивнул ему Тарн.

Слуга поклонился господам и вышел из комнаты. Тарн снял крышку с супницы. Тут послышался снизу голос Лессгла:

-Срочная депеша, барин, ответ нужен, извольте спуститься.

-Неси чернила, - бросил ему Тарн, поднимаясь из-за стола. Аиллим осталась одна, но ненадолго - в комнату снова вошел Лессгл.

-Сейчас вам суп налью, барышня, и салат положу, - ласково сказал он.

Аиллим вздохнула и снова грустно огляделась по сторонам. Ей по-прежнему было не по себе.

-Это парадная гостиная. Дом у нас старинный, еще при прапрадедушке нынешнего герцога строили. Вон, видите, на той стене его портрет висит.

-Да... только как-то неуютно. Я не привыкла, наверно... Кто здесь живет?

-Только я, барышня, а барин наезжают, когда в городе дела.

-Я видела, мне показалось, кто-то был, в белом, там, внизу...

Лессгл нахмурился и покачал головой.

-Это, барышня, я так думаю, вы привидение увидели. Я говорю, дом-то старый очень. В таких домах часто привидения живут.

Аиллим посмотрела на него с испугом и любопытством.

-А ты сам видел?

-Привидение-то?

-Да. Видел?

-И я видел, барышня, и другие, - с удовольствием сказал Лессгл. Барышня ему понравилась - милая, не чванливая, скромная, и он рад был услужить ей хорошим рассказом. - Девушка, юная, чуть старше вас будет, в белом платье, старого, видно, фасона - сейчас такие не шьют, иной раз пройдет по коридору, тихо так, а иногда будто плачет. Говорят, будто в давние времена ее жених бросил. Вот она с горя-то и утопилась. А дух ее тут и ходит, как раньше.

-А почему тут? - тихо спросила Аиллим, она боялась пропустить хоть слово.

-Да ведь речка-то недалеко, сейчас там и набережная, и мосты. А раньше она текла себе привольно. Видать, та девица с горя и бросилась в реку. А дух покоя не нашел, вот и является. Ну, а у нас в доме пусто, спокойно - что ей тут не ходить. Тоже, небось - хоть какой покой им, духам, нужен. Пойди она куда в людный дом, так там и шум, и суета, ни поплакать тебе потихоньку, ничего.

-Ты что несешь? - сурово спросил, входя, Тарн.

-Ничего, барин, вот о привидении нашем рассказываю. Не во всяком доме такое есть, а у нас пожалуйста.

Тарн нахмурился и махнул рукой, отсылая слугу.

-А ты ее видел? - спросила Аиллим, забыв об ужине.

-Тебе показалось. Это сказки. Старые легенды, вот и все. Забудь, - Тарн был недоволен и немного рассержен. - Ничего этого нет.

Аиллим поняла - он очень недоволен, что слуга рассказал ей о привидении. Она решила не говорить с ним об этом. Ей не так много времени отведено для того, чтобы побыть с ним сегодня.

Подав горячий шоколад и пирожное, Лессгл больше не появлялся. Опустились ранние зимние сумерки, при свете трех грустных свеч глаза Аиллим мерцали таинственно и ласково...

Тарн проводил ее в назначенное время, когда пришла госпожа Эйкненн. Оставшись один, он поднялся по лестнице в спальню на втором этаже, думая, что его детские воспоминания об этом доме навсегда были связаны с ощущением холода и словно нежилого покоя этого дома. Когда ему было двенадцать лет, он увидел однажды девушку в белом. Она словно вышла из стены, в светлом платье непривычного покроя, с распущенными темными волосами. Ее облик навевал странную печаль и жалость. Лица ее не было видно, она прошла медленно, будто несла такое огромное горе, которое должно было сломить ее...

Чувство, что в доме присутствует нечто чужое...неживое... отталкивало и внушало страх и неприязнь к этому дому. Но печальный и нежный облик девушки поразил юного Тарна навсегда.

Когда он первый раз увидел Аиллим, случайно зайдя с Райнелем в дом его - и ее - дяди, она напомнила ему ту девушку в белом - тихая, нежная, несмелая... Она будила те же чувства - печаль, жалость и ощущение тайны...

Прошел более полугода... Аиллим и Тарн встречались часто, раз или два раза в неделю, к тому же ее компаньонка постоянно передавала письма от нее к Тарну и обратно. Аиллим была счастлива - но в городском особняке Тарна бывать все так же не любила. Хотя Легглс постоянно готовил вкусные блюда, варил шоколад или кофе и заказывал пирожные в кондитерской на королевской площади. Дом он топил теперь постоянно, заказывал по приказу Тарна живые цветы в гостиную. Аиллим ни разу не видела больше привидения. Но все же она больше любила встречаться с Тарном в театре или в парке, а не в его доме. Тарн тоже был счастлив и спокойно ожидал ее совершеннолетия, чтобы увезти ее в свое дальнее поместье. Была ли счастлива госпожа Эйкненн, трудно было сказать по ее чопорному виду и сухому тону, но ее сын купил богатый дом в самом центре Анлардиана, а дочь, которая никак не могла найти себе жениха, вышла замуж, причем в придание за ней шло небольшое, но очень доходное поместье, расположенное недалеко от столицы.

Наступила осень. Как-то Тарн предложил Аиллим:

-Не пора ли нам готовить твой переезд?

Аиллим радостно улыбнулась и кивнула.

-Тогда нужно начать заказывать мебель, если ты захочешь, можешь выбрать портьеры и новые ковры. Думаю, надо купить тебе зимнюю одежду, домашнее платье - мы уедем тайно, много вещей ты с собой не сможешь взять.

Через день после этого они встретились в городе. Тарн повел Аиллим в магазин дамского платья, госпожа Эйкненн сопровождала их, как и обычно, когда они были не наедине.

Когда Тарн и Аиллим входили в магазин, чтобы заказать ей новый теплый плащ для поздней осени. Госпожа Эйнен прошла вперед, Тарн открыл дверь перед Аиллим, намереваясь также пойти сделать заказ для себя, а потом заплатить и забрать оба плаща. Когда Аиллим перешагнула порог, идущий навстречу эльф толкнул ее - так сильно, что она чуть не упала. Эльф обернулся, хотел сказать что-то, возможно, извиниться, но Тарн схватил его за плечо и резко дернул, втаскивая внутрь:

-Вы торопитесь? - спросил он. - Лучше для вас будет, коли извинитесь сами, без принуждения.

Эльф -придворный врач Араэль - шагнув немного в сторону, жестко отвел руку Тарна и злобно произнес:

-Вы, сударь, решили поучить меня вежливому обхождению? Так я не мальчик, чтобы мне уроки хороших манер давали, никому не позволял, и вам не позволю.

Тарн холодно смотрел на него, загораживая выход. Аиллим проскользнула мимо них и поспешила к компаньонке. Араэль и Тарн продолжали стоять друг напротив друга.

- Может, и придется вас обучить манерам более любезным, - произнес Тарн, глядя ему в глаза.

Араэль язвительно усмехнулся.

- Извинись перед дамой немедля, деревенщина, - сурово сказал Тарн.

Араэль изменился в лице от оскорбления и резко ответил:

- Не намерен извиняться перед каждой содержанкой.

К счастью, в магазине была охрана - когда Тарн дал Араэлю пощечину, тот выхватил шпагу, но его схватили за руки.

-Мы встретимся с вами, - в ярости сказал Араэль, вырываясь и отступая к двери.

-Завтра утром, в семь часов. На шпагах. В Лейрнском лесу, - кивнул Тарн.

Когда Араэль наконец вышел, точнее, почти выбежал, Тарн поднялся наверх, где происходили примерки - на первом был магазин готового платья.

-Что же будет? Поединок? Завтра? - тревожно спрашивала Аиллим.

-Да. Не думай об этом.

Тарн повернулся к хозяйке магазина:

- Никому ни слова о том, что случилось. Лучше вам совсем позабыть, что мы у вас были.

Та закивала:

-Нет, что вы, Ваше Сиятельство, как можно, как можно, я буду молчать, слуги тоже.

...Дуэли формально были запрещены еще в правление дяди Марии и за них полагались арест или ссылка (в зависимости от исхода поединка). Тем не менее, поединщики всегда находили время, место, и главное, повод для поединков. Лейрнский лес был самым популярным местом дуэлей. В лесу было несколько удобных опушек, сам лес начинался за городом, и, проезжая мимо бедных, с покосившимися домишками деревушек, дуэлянты могли надеяться, что едва ли кто-то их выдаст.

Поединщики приехали к месту дуэли в каретах. Тарн спрыгнул с подножки на землю, эльф (хотя он не был чистокровным, но, коль скоро он себя сам ощущал именно эльфом, то будем называть его так), оглядываясь по сторонам, тоже слез с подножки. Секунданты, не теряя времени, принялись обсуждать условия дуэли, где встать поединщикам и кто даст сигнал к началу. Тарн прошелся по опушке, на окраине которой остановились кареты. Небо было затянуто легкой серой дымкой, утренний холод заставлял плотнее запахнуть плащ. Носки сапог были влажные от росы. Тарн глубоко вдохнул хвойный, влажный запах леса. Как безлюдно и тихо... Он прошелся взад-вперед, приминая траву, задел ногой блекло-лиловый колокольчик, качнувшийся так робко, словно он говорил : "Я так мал перед этим огромным миром и недолговечен...как и ты...как и ты..."

Услышав призыв секундантов: "Господа, к барьеру!" - он сбросил плащ и кинул его на развилку между двух сросшихся гигантских высоченных сосен. Потом неторопливо прошел к месту поединка, вдавив в траву одинокий колокольчик. Он не смотрел в лицо сопернику - зачем ему знать мысли и настроение того, с кем он будет драться? Араэль смотрел с ехидством, без всякого страха. Он был великолепным фехтовальщиком и сейчас мог быть совершенно спокоен. Тарн, идя последние несколько шагов к барьеру, отбросил все не относящиеся к поединку мысли - он не чувствовал ни прохлады раннего утра, ни тревоги за исход дуэли, не думал ни об Аиллим, ни о службе. Он уже почти сам забыл, но пятнадцать лет назад...

В зале для фехтования в замке отца Тарна учитель фехтования, прервав поединок, отступил на шаг назад, снял маску и опустил шпагу.

-Что с тобой? - неодобрительно спросил он. - Вижу, ты расстроен.

Тарн тоже снял маску, кстати, недавно лишь вошедшую в жизнь фехтовальщиков - до того они обучались с тем же риском, с каким и дрались на поединках. Он действительно был огорчен и зол. Отец обещал ему на день рождения лошадь - настоящую, породистую. До этого мальчик ездил только на пони. Но герцогу пришлось задержаться в столице на неделю, к празднику он не приехал, хотя и прислал множество подарков и витиеватое письмо с поздравлениями. И о лошади в нем не было ни слова.

-Да, немного. Мне...

-Это неважно. У тебя может случиться беда, или напротив, нечто весьма приятное, но ты не должен об этом думать. Когда ты выходишь к барьеру, за те несколько шагов, до того, как ты и твой неприятель отсалютуете друг другу клинками, ты должен позабыть все, что было, что есть на душе, и ты не должен видеть ничего, кроме своей руки и шпаги и своего неприятеля. Ты должен чувствовать только шпагу и то, что ты - продолжение своего оружия. Если у тебя останется до поединка хотя бы одна сторонняя мысль, ты уже проигрываешь. Если тобой владеет гнев, жажда справедливости или мести - ты наполовину проиграл. Мир перестает существовать после того, как ты выхватил шпагу. Или лучше проси пощады сразу у своего врага.

-Ну, уж нет!

-Я хотел сегодня показать тебе прелюбопытный финт, он мне однажды спас жизнь в одном поединке, и его мало кто знает, он распространен в Эрстенне, их наемники отлично им владеют, у нас же пока это редкость... но ты не готов, я вижу. Отложим занятие на завтра.

-Нет, я готов! Я очень хочу увидеть...

-Но ты чем-то расстроен?

-Ну, это из-за...

-Тогда до завтра, очень жаль, но...-и учитель сделал шаг к выходу.

-Нет! - крикнул Тарн вслед ему . -Я ничем не расстроен, я могу заниматься.

-Но у тебя ведь что-то случилось? - обернувшись, спросил учитель.

-Я уже не помню, - ответил Тарн.

Тарн умел фехтовать в стиле любой из существующих школ, но больше тяготел к анлардской, которая отдавала предпочтение простым, но изящным выпадам, движение шпаги достигалось вращением руки от локтя при неподвижной кисти, кроме того, в анлардском стиле допускались не только колющие, но и режущие движения шпагой. Если Тарну больше нравилась традиционная, анлардская школа,то эльф предпочитал аркайнскую.

Аркайнцы использовали шпагу только как колющее оружие, но зато увеличили число приемов во много раз, ловкость и быстрота обеспечивались и хитроумными выпадами, и быстрым вращением кисти руки. Тарн и эльф вышли к барьеру.

-Начинайте! - крикнул один из секундантов, выждав, что противники станут в позицию.

И дуэль началась.

Тарн был существенно выше эльфа, потому, используя длину руку и шпаги, с первых же выпадов установил дистанцию, не подпуская эльфа ближе. Эльф оказался великолепным фехтовальщиком, он тоже понял, что дистанцию надо сокращать и начал постоянно наступать, стремясь ловкими выпадами уменьшить расстояние и навязать Тарну ближний бой. Сделав несколько выпадов, эльф решил провести ложную атаку. Имитируя удар в правое плечо, он сделал вращательное движение кистью - и вот уже шпага направлена на левое, открытое удару плечо. За секунду до этого Тарн, разгадав финт, отбил и сам нанес удар, эльф блокировал, Тарн снова нанес удар, еще один, еще... но Тарн промедлил долю секунды, и Араэль тут же сократил дистанцию и начал контратаку. Поняв, что Тарн будет допекать его простыми, но мощными атаками, эльф решил применить постоянный контроль клинка противника.

Он при каждом выпаде Тарна начал прижимать свой клинок к его шпаге, стараясь не давать Тарну проводить атаки, заранее подстраховываясь от большинства возможных движений его шпаги. Такая тактика не дает быстрой победы, зато спасает от немедленного поражения. Тарн сделал несколько сильных выпадов, и эльф отступил на полшага, снова проиграв в дистанции. Отбив атаки Тарна, Араэль сделал выпад, грозя ударить в плечо, но рука его была расслаблена. Когда клинки соприкоснулись, шпага Тарна снесла шпагу эльфа, но не вывихнула запястье, как могло бы случиться в случае, если бы эльф действительно хотел нанести удар и рука его была бы напряжена.

Шпага Тарна гибельно устремилась к земле вслед за клинком врага, проскользнувшим под ней и толкавшим шпагу Тарна вниз, усиливая движение руки Тарна. На один миг он открылся, и Араэль устремил оружие к его горлу. К счастью Тарн в последний миг разгадал замысел противника и успел отбить удар, но острие царапнуло по груди, и на камзоле растеклось темное пятно крови.

Тарн почувствовал не только боль, но и досаду на себя - как он мог обмануться? По лицу эльфа проскользнула торжествующая усмешка. Тарн снова бросился атаковать, стремясь возместить натиском и силой атаки свою ошибку. Он делал выпад за выпадом, целя в грудь и голову, Араэль умело блокировал удары, и тогда Тарн нанес удар вниз, по бедру, и следом же - в открывшуюся грудь, пронзив эльфа почти около сердца.

Пошатнувшись, эльф согнулся, держась за грудь и упал. Секунданты подбежали к нему, один, наиболее опытный в подобных делах, осмотрел раны.

-Тяжело ранен, но не умрет. Сейчас перевяжем - и в карету.

Тарн распорядился отвезти противника в ближайшую пригородную гостиницу - там ожидал исхода поединка пожилой лекарь, который побоялся ехать на место дуэли, но, за изрядное вознаграждение готов был помочь, если потребуется перевязать или наложить шов на рану неудачливого поединщика...

Глава 9.

Тириэль взяла выходной среди недели. Ей хотелось в каникулы Элра провести день целиком с ним. Он был, конечно, счастлив . Вечером они долго сидели на кухне, пили чай с сушеными ягодами, ели булочки из "Вкусного Спутника". Элр больше любил с курицей, сыром, травами и ветчиной, Тириэль предпочитала для начинки овощи, сыр, кусочки тушеной свинины.

На семейном совещании решили поехать завтра в "Лейрнский Лес". Это был семиэтажный громадный торговый комплекс, на первых трех этажах располагались бесконечные магазинчики , следующие три этажа в нем были отведены под развлечения и спорт, на самом верхнем этаже, со стеклянными стенами и крышей, располагалась десятки кафе, маленьких ресторанчиков, а также два фешенебельных ресторана. "Лес" находился на самой границе между Анлардианом и пригородом, с его деревенскими домиками и летними коттеджами.

Перед комплексом на огромной заасфальтированной площадке постоянно теснились частные машины, туда же непрерывно подъезжали и отъезжали бесплатные огромные автокары (большие двухэтажные длинные машины, которые вмещали до восьмидесяти человек), возившие пассажиров от железнодорожного вокзала к торговому центру и обратно.

Кроме бесчисленных магазинчиков, кафе, развлекательных заведений и аттракционов для детей и взрослых, у "Леса" было огромное преимущество перед большинством подобных торгово-развлекательных центров.

Его построили на самом краю Лейрнского леса, почти в самом лесу. Форма у комплекса была необычна - правильный полукруг, она была придумана специально ради того, чтобы как можно меньше вырубать деревьев, сам же "Лес" был выстроен в охват большой опушки, находившейся на окраине леса. Сейчас опушка была заасфальтирована и занята автокарами и машинами. Некоторое количество деревьев при строительстве, конечно, было вырублено, но все же сосны подступали прямо к стенам громадного здания, и на четырех мэллорнах, росших прямо у северной стены, сделали детскую игровую площадку, стилизованную под древнеэльфийское жилье, по плотно переплетенным друг с другом ветках были проложены мостики с бортиками, немного шаткие, но безопасные. Прочие большие торговые комплексы были построены в основном в центре города. Они были, может быть, несколько более посещаемы, если говорить о количестве покупателей, но "Лес" приносил своим владельцам существенно больше дохода. Сюда заходили не просто для того, чтобы сделать несколько покупок и потом перекусить в кафе. Здесь можно было провести целый день - многие любили приезжать сюда с утра всей семьей, пройтись по магазинам, сходить на аттракционы, посмотреть новый фильм, погулять в парке около комплекса, поплавать в бассейне, поиграть в мяч, пообедать в уютном кафе на самом верху "Леса", покататься на небольшом поезде, идущем вдоль окон на 6 этаже, с которого можно было увидеть всю панораму вокруг здания.

А вид был потрясающий: с двух сторон лес, на севере река, дорога от вокзала, и по обе стороны от нее сначала высокие городские дома, а потом - аккуратные уютные домики с разноцветными крышами, на юг же уходил парк, проложенный внутри леса, с чистыми, посыпанными мелкими разноцветными камешками дорожками, искусственными гротами, спрятавшимися в деревьях, маленькими, уютными, поросшими мохом, с изящными мостиками над лесными холодными ручейками. По парку гуляли косули и лоси, выбегали из леса зайцы, белки спускались безбоязненно на нижние ветки деревьев и ели орешки с рук.

Ну, и кроме того, многочисленные хорошо продуманные акции со скидками и подарками, распродажи - все это привлекало многих покупателей.

Когда Тириэль и Элр первый раз пришли в "Лейрнский Лес", глаза просто разбежались. И теперь они решили заранее выработать четкий план, чтобы провести время с толком. Итак, решили встать не слишком рано, но и не поздно - чтобы не разбивать день. Перекусить слегка и сразу не отвлекаясь ни на игры, ни на какие домашние дела, ехать к остановке пригородного поезда. Приехав в "Лес", сначала пойти в магазины, чтобы не оставлять важные дела на потом. В "Башмачке" купить обувь на лето (там проводилась распродажа), потом зайти в "Мастер-ломастер" за кое-какими инструментами (Элр приохотился чинить дома замки, дверные ручки и тому подобное, и Тириэль это очень поощряла). Потом просто пройтись по магазинчикам, посмотреть кроликов и птиц в зоомагазине, прицениться к книжным новинкам в "Читай-ке".

Затем, сдав покупки в камеру хранения, пойти прокатиться на поезде, полюбоваться великолепной панорамой, потом побродить в зале аттракционов и, если будет не очень много народу в бильярдном зале, взять там стол на полчасика. Потом подняться на седьмой этаж, и там, по настроению, выбрать между "Волшебным кораблем" (это было детское кафе, где подавали оригинальные супы, превосходное тушеное мясо в глиняных горшочках, множество выпечки, мороженного и соков) и "Дикарем" (это был популярный ресторанчик , где рыбные и мясные блюда жарились прямо на открытом огне, картошку пекли в углях, пшеничные и кукурузные лепешки готовили на раскаленных огромных камнях). Затем было решено, в зависимости от настроения, или пойти посмотреть фильм, или погулять в парке и на детских площадках. А затем и домой.

Наследующий день Тириэль с Элром поехали в "Лес".

Поскольку день был будний, народу в "Лейрнском Лесу" было не очень много, хотя то тут, то там все равно попадались небольшие очереди. Покупки сделали быстро, конечно, прогуливаясь мимо бесчисленных магазинчиков, не удержались и накупили кое-что не вполне нужное, но, как сказала Тириэль, покупая набор глины для лепки, не каждый день ходишь в "Лейрский Лес". Через несколько шагов Элр повторил эту удачную фразу, заметив бархатный малиновый чехольчик для палантира - с золотым шнурком, затягивающимся сверху мешочка- чехла, и несколькими колокольчиками вокруг сборок. Купили и чехольчик - ведь не каждый же день...

Затем поиграли на бильярде в полупустом огромном зале с мягкими коврами на полу. Покатались на поезде. Зашли в огромный зал аттракционов. И наконец, уже весьма проголодавшиеся, отправились на седьмой этаж.

Все рестораны и кафе располагались вдоль стеклянной стены, а центр зала занимали многочисленные столики, между которыми лавировали официанты с подносами. Это была знаменитая "Быстроежка" - горячие многоэтажные бутерброды, кофе, соки, мороженое. Выбор был невелик, но подавали быстро, готовили очень вкусно, и главное, все было достаточно дешево. В других местах было более разнообразное меню, но и цены были выше. В общем зале "Быстроежки" был шум и гомон. На разноцветных стульях вокруг ближайшего столика сидело семейство гоблинов - родители и вертящиеся и подпрыгивающие малыши. За следующим столиком мама с девочкой- подростком чинно ели мороженое и что-то обсуждали. Шумная компания не то школьников, не то студентов веселилась за другим столом. В зале почти не было свободных столиков.

Как только Тириэль и Элр вышли из лифта, их окутала теплая волна вкусных ароматов - мяса с приправами, сладких булочек, рыбы, жаренной на углях.

-Ну что, в "Дикаря" или еще куда-нибудь? - спросила Тириэль.

Тут к ним подошел подросток, наряженный по-древнеэльфийски, с обручем на длинных волосах, и протянул яркий листок:

- Мы приглашаем вас сегодня посетить наше кафе "Серебряный меч". По этому купону у вас скидка десять процентов на все блюда, также предлагаем детский обед с подарком, огромный выбор салатов, вторых блюд, соков и десертов.

Элр тут же схватил листок и начал рассматривать пестрые картинки. Тириэль была уверена, что там все очень дорого, и не факт, что вкусно, но есть хотелось ужасно, поэтому все картинки выглядели страшно привлекательными.

Юноша, заметив интерес, продолжал:

-К детскому обеду на выбор предлагаются в подарок разноцветные меховые звери, детские книжки... Я могу вас проводить.

Элр посмотрел на Тириэль и согласно закивал.

Она вздохнула - в конце концов, а вдруг там и правда вкусно?

Они пошли за своим повеселевшим провожатым, миновали несколько ресторанов и баров, и наконец, остановились перед навесом в виде крыши замка, столики были отделены от остального пространства невысокой декоративной стеной с маленькими бойницами. Над входом (двумя створками обитых железом ворот) был помещун положенный плашмя блестящий меч.

Элр и Тириэль сели за стол около стеклянной стены, выходившей на парк. Две сосны, сросшиеся внизу, неслышно гладили ветками стекло рядом с их столиком, был виден дальний мостик через мелкий ручей.

Они заказали два детских обеда (для Тириэль - из-за лишнего подарка, впрочем, десткий обед мало отличался от взрослого), выбрав в подарок книгу "Легенды Зеленолесья" и синего хомяка.

Им подали салат из помидоров, ветчины и зелени, ароматную похлебку с булочками, филе курицы, запеченное с пряными травами, а на десерт - оладьи с малиновым джемом и яблочный сок. На столе горели две круглые розовые свечи, в небольшой вазочке стояли живые еловые ветки, в отдалении играла тихая старинная музыка, было уютно и спокойно.

Готовили тут очень вкусно, и, со скидкой, оказалось не так уж и дорого.

Уходить не хотелось, и они, хотя уже были не голодны, заказали две маленькие вазочки мороженого и кофе со сливками. Смотрели в окно, разговаривали, не спеша ели мягкое мороженое с шоколадными крошками. За окном медленно пролетел белый орел, неся на своей спине всадника и катающегося с ним немного испуганного мальчика.

-Хочешь прокатиться? - предложила Тириэль.

-Потом... может быть , - без энтузиазма сказал Элр, опасавшийся рискованных полетов и уже немного уставший от впечатлений и вкусной еды.

Тириэль смотрела на орла, плавно снижающегося на специальную площадку. Когда-то, подумалось ей, это мог бы быть настоящий боевой орел...

...В маленькой комнатке, последней в небольшой анфиладе - спальня-кабинет - гостиная, обитой светло-зелеными обоями, натопленной тепло, но не жарко, Мария и Райнель сидели перед столиком, на котором был серебряный кофейный набор, завтрак - для Райнеля по аркайнскому обычаю, то есть сыр, омлет, рогалики, жаркое двух видов (почки под соусом из трав и маринованные крылышки цыпленка), а для Марии по анлардским традициям королевского двора - творог, нежные сдобные булочки на молочном тесте, несколько яиц, тоже сыр и ветчина, два вида масла - мягкое в серебряной масленке и твердый кругляш с оттиском розы сверху в плоской серебряной вазочке.

В дверь осторожно постучали.

Мария поставила чашку с кофе, слегка подняв наверх широкий рукав белого утреннего халата, с отделкой из белого же меха, и посмотрела на Райнеля. Он поставил чашку, отодвинул тарелку с омлетом, и она приказала:

-Войдите.

Слуга, открыв дверь, с поклоном доложил:

-Граф Альстенд просят принять его, говорят, что срочное дело.

Граф Альстенд был начальником службы военной разведки.

Мария велела:

-Проси, - и, встав от неоконченного завтрака, прошла в кабинет.

Она постоянно опасалась чего-то неожиданного и неприятного в последние дни. Фарлайнцы были загнаны в угол. Она ждала от них чего угодно, любого самого неожиданного и опасного поступка. Но единственно, чего она действительно боялась - это то, что Фарлайн может заключить мир с одной из воюющих сторон. Без поддержки Аркайны, Тиеренны и прочих союзников Анларду не выстоять. Еще более страшной, хотя и более фантастической была перспектива заключения союза между Фарлайном и каким-либо государством. Высшие эрхи были изгнаны, но тем не менее фарлайнцы по-прежнему были сильны в темном волшебстве и могли дать многое тем, кто решил бы им покровительствовать. Другое дело, что почти все понимали, насколько велика будет расплата за такой союз, и пока не стремились подружиться с фарлайнцами.

Мария прошла в соседнюю комнату, служившую ей кабинетом. Райнель вошел вслед за ней и сел на диван. Мария стояла у окна и смотрела на белую заснеженную мостовую, на черные столбы фонарей, на прячущиеся за деревьями изогнутые мостики над застывшей рекой.

Граф Альстенд вошел в кабинет, поклонившись низко и почтительно королеве и, в знак приветствия, Райнелю.

-Добрый день, граф, - сказала Мария. - Чем вы нас сегодня хотите испугать?

Альстенд не улыбнулся на шутку. Он раскрыл папку, которую держал в правой руке, и достал оттуда листок тонкой бумаги.

-Извольте посмотреть, Ваше Величество. Или прикажете прочесть?

-Вы, граф, так расскажите. Листок - дайте, просмотрю.

-Если, Ваше Величество, кратко, то вот, что наши люди донесли. Фарлайнцы делают армию - летучую. Орлов в ней поболее будет, чем в нашем Летучем отряде.

Мария быстро просмотрела донесение.

-Как так? - резко сказала она. - У них уже целая армия, они уже несколько сотен орлов почти выучили - а вы не знали?

-Они орлов своих в горах обучали. Там, между двумя горами, есть долина, в ней у них лагерь. Они выше уровня гор почти никогда и не взлетали - я так, Ваше Величество, полагаю.

-Но даже если иногда взлетали... Как можно было не увидеть целую армию?? И где они взяли столько орлов? Боевые орлы есть только у нас, немного их в Аркайне, потом небольшой отряд в Южном Королевстве. Но неужели они продали птенцов, и те вывели...но когда же успели...

-Это выходит, нас союзники предали? - злобно сказал Райнель.

Граф покачал головой и продолжил, обращаясь к королеве:

-Нет, Ваше Величество, никто им боевых орлов не продавал. Армия у них не из боевых орлов, а из диких. Они, видно, нашли колонию в горах, там живут дикие черные орлы, ну и взяли, да берегли птенцов, известно ведь, сколько в горах их погибает, когда зима и обвалы.

-Граф, но вы же понимаете, что это невозможно! Черных орлов нельзя дрессировать, они злые , хищные, хуже диких зверей. Потому никто их не держит, а покупают дорогих, боевых, специально выведенных.

-Я думаю, Ваше Величество, они их не столько дрессируют... Думаю, они их колдовством держат.

-Я не понимаю одного, граф. Они их учили в горной долине. Но если множество птиц живет такой большой колонией, они ведь ищут себе корм, выводят птенцов. Неужели можно заставить их не подниматься и не летать над горами? И такое количество диких птиц, внезапно поселившихся в одном месте, могло ли остаться незамеченным? А коли так, отчего вы не разведали, что происходит? И еще один вопрос, граф. Если фарлайнцы отправляли туда своих воинов, и припасы, и палатки, и одежду - ведь это все длилось не один месяц, но раз ваши люди должны следить за Фарлайном, как же вы упустили это? Ответьте на эти вопросы, граф.

-Это один вопрос, Ваше Величество. На карте, как изволите видеть, вот тут долина обозначена. А тропки тайные, в горах, мимо Аркайны идут. И увидеть долину можно только со стороны Аркайны. А точнее, не долину, а горы, над которыми из долины орлы взлетают.

-Что союзники? Донесли?

-Нет, Ваше Величество. А наши люди, которые за Фарлайном наблюдают, ночью как-то увидели, несколько их воинов, с поклажей, в горы уходит. Решили - на охоту или за черным делом колдовским. Всегда ночами уходили, но тут их заметили. Ну, пошли они в сторону Аркайны, наши и успокоились, там свои разведчики, им и думать, кто мимо их границ ходит. Пошли те фарлайнцы - и не вернулись. Тут наши призадумались. Вроде как не очень и следили за той стороной, могли пропустить - а все же странно. Начали внимательнее смотреть. Через пару ночей- еще отряд вышел, тоже с поклажей. И не вернулись. А через неделю пришло из гор, и опять ночью, со стороны Аркайны, несколько человек. Без поклажи, пришли, вошли в город... Что такое? Мыу союзников в их военных разведках своих людей всегда держим. Могли, конечно, напрямую спросить, но сначала решили - стороной выясним. Ну и никто не видел тех фарлайнцев. Одно донесение было - и на том глава Аркайнского военного сыска написал: "Оставить без внимания".

-Вот как?

-И мы тогда наших молодцов послали.

-В Аркайну??

-Нет, Ваше Величество, мы по-хитрому сделали...

(А надо сказать, что лет за сто пятьдесят лет до того Анлард воевал с Аркайной. Собственно, поход на Фарлайн был задуман, как некое завершение их войны. Такое союзническое перемирие... И действительно, совместный поход против эрхов убрал многие противоречия и сгладил старые обиды между бывшими врагами - Арнлардом и Аркайной . Но одним из пунктов мирного договора было неприсутствие на территории любого из этих государств военных отрядов союзника, кроме особых случаев, когда это было дозволено королем страны-союзницы).

-Мы туда несколько человек отправили, просто штатских, в гости к нашему послу. У него загородный дом почти в горах. Ну, они и поехали на охоту. И знатно поохотились - неделю из леса не вылезали. И вот, Ваше Величество, отсюда и сведения. Подошли по горам почти до края той скалы, что на долиной-то с орлами нависает, дальше опасно было, но все отлично увидели, и мне описали.

Мария задумчиво смотрела в окно. Легкие снежинки падали на тротуар. За дворцовой оградой, смеясь, прошли две девочки, в шубках, с меховыми муфточками, за ними шла немолодая дама, видимо, гувернантка... Плохо... очень все плохо... летучая армия Фарлайна это полбеды, а настоящая беда - полупредательство союзников. Они не стали помогать Фарлайну, но и не помешали. Кстати...

-Граф, но вот еще очень важный вопрос. Аркайна не препятствует эрхам делать летучую армию. То есть они уверены, что эрхи направят ее именно на нас?

-А вот тут, Ваше Величество, я вам сказать не могу. Тут одно из двух может быть - или уж они знают, что эрхи против нас поход замыслили, и не препятствуют, а то и договорились с ними, или у них в их военном сыскном ведомстве - измена завелась.

-Коли измена - полагаю, короля Орданна предупредить нужно? - спросила Мария. - Или подождать? Выяснить бы, граф.

-Да, Ваше Величество, мы сейчас разными способами проверяем, что же это такое в Аркайне -эрхи поработали, или они сами против нас решили пойти.

-Ну и ваш прогноз, граф. Когда они могут начать вторжение? И что в точности они планируют, как вы полагаете, большую войну или отдельные воздушные набеги?

-Тут, Ваше Величество, у нас нет сведений. Только как учения проводят, как готовят...

-Значит, надо созвать малый военный совет. И немедленно! Думаю, на сборы всем два часа хватит?

-Мне быть, Ваше Величество?

-Непременно!

Граф откланявшись, вышел, а Мария позвонила и приказала слуге послать за теми, кого собирала на малый военный совет - это военный министр, несколько высших генералов, а также, в дополнение к тем, кто присутствует обычно, - командир Летучего отряда.

Зал, где проходил малый военный совет, был небольшой, стены кремово-песочного цвета, белые декоративные колонны, только наполовину выступающие из стены, перевитые лепными позолоченными лентами. Светильники с горючей водой, ярко горящие вдоль всех стен.

Мария вошла в зал. Все, кто был ей нужен, уже заняли свои места за овальным столом. Военный министр, командующий армией и начальник его штаба, командир Летучего отряда, начальник военного сыска граф Альстенд и Райнель. В углу, около особо поставленного столика с бумагой и чернилами, сидел секретарь, который должен был записывать все, что будет сказано и решено на совете.

-Доброе утро, господа. Мы немедля приступим к делу, поскольку оно не терпит отлагательств. Граф, докладывайте, прошу вас.

Альстенд встал, низко поклонился королеве и слегка - присутствующим, и повторил то, что за два часа до того доложил королеве, несколько более развернуто, упреждая вопросы, которые могли бы возникнуть. Когда он закончил свою речь и обвел глазами присутствующих, все молчали. Положение было ужасным. Армия Анларда не была готова к тому, что сотни фарлайнцев на диких черных орлах будут совершать летучие набеги на их территорию, делать поджоги, уничтожать склады и военные лагеря. Обладая огромной летучей армией, фарлайнцы могли многое, вплоть до десанта на Анлардиан и захват дворца. Фарлайнцы теперь могли в случае наступления на них атаковать королевскую армию с воздуха. Тревога и неуверенность были в душе у всех.

- Аркайна нам в этом не помощник, так я вас понял? - наконец спросил Дешан, военный министр, обращаясь к графу.

Мария кивнула Альстенду, показав, что он может сесть и обратилась к присутствующим:

- Мы будем собирать сведения о намерениях Аркайны. Но, я полагаю, пока надо рассчитывать на худшее, на то, что нам придется самим справляться с этой бедой.

Все молчали. Граф Альстенд, кашлянув, сказал:

- Аркайну мы проверим, это несложно будет. Подсунем сведения их лазутчикам, да не только из военного сыска, а и охотников наведем на след, сделаем, чтобы и до короля слух дошел. А там и посмотрим, кто да как действовать станет.

- Надо летучую армию нашу увеличить, - сказал капитан Драг, преемник Светомира, погибшего год назад, также наемник из Эрстенны.

-Это невозможно! - нахмурился военный министр. - Они могут нагрянуть в самое близкое время. А вы сами знаете, как долго обучаются орлы. Да и где мы наберем столько опытных наездников? Я уж не говорю, как дорого это нам встанет, купить несколько сотен птенцов, да и не найдешь столько...

Мария повернулась к Альстенду:

- Любопытно, граф, было б вот что узнать. Кто обучает их наездников?

-Да, - важно сказал Драг, - это дало бы возможность понять их тактику.

-Мы в орлиной тактике не большие знатоки, - пожал плечами Альстенд. - Впрочем, в донесении были описаны некоторые приемы, вот, извольте посмотреть сами...

Он протянул Драгу листок. Тот бегло просмотрел и покачал головой:

-Пока вижу только простые приемы, но коль армия у них немаленькая, они не искусством, а числом возьмут.

-Но разузнать подробнее не мешало бы. Недурно бы к военным лазутчикам прибавить кого-то из орлиных всадников, - заметил генерал Севен, командующий Анлардской армией.

Мария молча слушала, глядя в окно, где падали, сцепляясь одна с другой, большие пушистые снежинки, закрывая лед на дорожках. Как хорошо было бы выйти сейчас, поднять лицо навстречу снегу, пусть бы снежинки падали и таяли на щеках и веках...

-Нам надо немедля собрать и обучить воздушную армию, не один отряд, как сейчас, а сотни птиц, - сказала она.

-Да ведь как это сделать, Ваше Величество, - снова начал Дешан.

-Сколько у нас в стране белых орлов? - спросила Мария.

-До нескольких сотен будет, - подумав, сказал граф Альстенд.

-И несколько сотен всадников, -сказала Мария.

-Разве это армия? Ваше Величество, белые орлы никогда не смогут сравниться с боевыми, - начал возражать Драг.

-Да, знаю, - кивнула Мария. - Нам только и остается, как и фарлайнцам, не искусством, а числом брать.

Все помолчали, размышляя.

-Можно объявить о мобилизации, - медленно, обдумывая, начать Дешан. - Мобилизация белых орлов будет обязательна.

-Придется оплатить стоимость орлов, - заметил Севен. - Дорого обойдется.

-Можно их как в аренду взять. Платить небольшую сумму каждый месяц. А уж полностью возмещать, коли орел погибнет, - предложил Альстенд. - И всадникам- добровольцам платить как наемникам.

-Вполовину, и то им хорошо, новобранцам, - недовольно сказал Драг.

-Риску больше у них, капитан, если придется с черными орлами в воздухе столкнуться, едва ли много выживет, - вздохнул Альстенд.

-Итак, - Мария слегка прикрыла глаза, сосредотачиваясь, и начала диктовать решение. - Графу Альстенду проверить доступными ему средствами лояльность к нам Аркайны, также провести еще одну разведку, где будут наблюдать воины из Летучего отряда - кто пойдет, решайте сами, капитан. Военному министру - организовать немедленную мобилизацию...

Тут Мария остановилась.

- Нам надо собрать армию орлов, но так, чтобы не подтолкнуть фарлайнцев к немедленному вторжению.

-Нужен предлог, - сказал Теккелг, начальник военного штаба генерала Севена.

-Создание приграничных патрулей, - предложил Драг.

-Обучение второго состава Летучего отряда, -сказал Дешан.

-Создание армии для союзников?

-Личный воздушный эскорт королевы?

-Исследование Драконьего острова?

( "Только нам сейчас острова-то и исследовать" - послышались возражения и смешки).

-Отряд спасателей? Вон обвал в горах был недавно, так сколько туда пришлось добираться, чтобы людей спасти, да лекарей туда доставить, да в долину их перенести...

-Что ж, запишем, - властно сказала королева. - Военному министру - объявить и провести немедленную и обязательную мобилизацию белых орлов с тем, чтобы как можно скорее создать отряд спасателей для помощи мирным гражданам при пожарах, горных обвалах и прочих бедствиях, всадникам же назначить жалование наравне с наемниками. Лучшие из обучающихся будут зачислены после в личный воздушный эскорт королевы. Капитану Драгу всех своих бойцов откомандировать для обучения новобранцев, исключая один взвод, коему будет предписано постоянно быть готову к отражению нападения или к воздушной разведке. Генералу Севену устроить в удобном для обучения полетам месте военный лагерь, наладить поставку провизии, палаток для жилья и прочего, надобного для проживания новобранцев. Райнель... А вы, мой друг, возьмете на себя - провести кампанию в газетах.

Мария устало замолчала и обвела взглядом всех присутствующих. Приказ был вполне понятен, и, откланявшись, все начали расходиться.

Через несколько недель учебный лагерь Летучего отряда увеличился в несколько раз. Располагался он на равнине между южной частью Глухого Леса и рекой Опасной, чей исток был глубоко в горах, и она было странно-прозрачной, всегда очень холодной, купаться в ней не хотелось даже в самую жару. В ее течении было множество порогов, вообще, вся эта местность была каменистой, непригодной для земледелия, зато там было пустынно и достаточно просторно.

Полсотни всадников боевых орлов обучали каждый по два-три десятка новобранцев. Газеты достаточно долго говорили о создании спасательных отрядов, приводя в пример недавний обвал в горах. Сложно сказать, поверили ли фарлайнцы в подобную версию срочной мобилизации, во всяком случае, лазутчики пока не доносили ни о каких новых приготовлениях или передвижениях эрхов. Белые орлы с утра до наступления глубоких сумерек парили над заснеженными ветками темных высоких елей, над скованной льдом рекой, отрабатывая вместе со своими всадниками простейшие фигуры, учась взаимодействию. Когда всадники стали держаться уже абсолютно уверенно - этого несложно было добиться, поскольку их выбирали из тех, кто умел уже летать на орле - и когда они начали хорошо выполнять развороты в воздухе, две-три простейшие команды на согласованные действия, когда орлы приучились подбирать или высаживать людей и в глухом лесу, и в горах, тогда новобранцам было открыто, для чего их собрали в этом лагере. Большинство отнеслось к такому известию спокойно. И тогда начались учения с луками и камнями, имитирующими заряд тахарна, которые нужно было сбросить на заданную цель. Так же обучали общим навыкам воздушных дуэлей, владению мечом или шпагой, что было намного сложнее в воздухе из-за опасности поранить своего же орла.

Учения выматывали, наверно, непривыкших новобранцев, но ранние зимние сумерки не заставляли суровых командиров давать людям лишние часы отдыха. Вечерами жгли костры на берегу замерзшей реки, поджаривали на вертелах подстреленную в лесах дичь - неплохую прибавку к казенному пайку, пели песни и рассказывали истории. В новобранцы новой летучей армии шли и любители приключений, и проигравшиеся в игорных домах мелкопоместные дворяне, и недавние выпускники дворянских пансионов или юноши, еще вчера ходившие на занятия к домашним учителям. Лексикон юных новобранцев после таких бесед у костра изрядно пополнялся самыми разными словами, до того времени им незнакомыми, большинство из которых не являлось военными терминами. Несколько раз злодеи-командиры проводили ночные учения, после которых разрешалось отдыхать почти до полудня (в обычное время побудку играли на самой заре).

Но однажды сигнал побудки прозвучал задолго до рассвета.

Новобранцы, вспоминая недавно выученные слова, быстро оделись, выбежали из палаток и построились на площади в центре лагеря. Командир лагеря новобранцев - его голос гулко разносился в ночной тишине над лесом - произнес:

-Срочное донесение! Воздушная армия Фарлайна готовится к вылету! Мы не знаем, будет ли это десант, или отдельные диверсии, или организованная мощная атака. Потому есть приказ: встретить черных орлов на нашей границе и, приняв бой, остановить и обратить в бегство супостата!

Десятки раз отработанный прием - бегом к орлиным загонам, оседлать птиц для полета, проверить запас стрел, взять лук и шпагу, и, выведя своего орла на площадку, откуда они взлетали, сесть в седло, подняться в воздух на малой скорости, отлететь, давая место следующему, перестроиться в воздухе треугольником, и вновь, на самой малой скорости, двигаться за ведущим командиром, который указывает направление полета. Дождавшись взлета последних, командир Белого отряда даст приказ увеличить скорость. Командиры взводов летят по краям клина и в центре, в случае необходимости один громадный треугольник распадается на несколько маленьких, с отличной маневренностью треугольников-взводов.

Новобранцев охватывает странное чувство - в нем и тревога перед неизвестным, и очарованность таинственной морозной ночью, и восторг перед нежданным приключением, и желание испытать себя в "настоящем" деле... Командиры следят за строем, энергично покрикивают время от времени, то выравнивая строй, то подгоняя отстающих. Несмотря на бодрые команды, они на самом деле подавлены. Приказ есть приказ, и черную армию иначе никак не остановишь - но командиры понимают, что большая часть их белоснежного войска станет просто живым щитом и погибнет в первые же несколько минут боя, и хорошо, если с пользой. Но, несмотря ни на что, у анлардцев есть огромное преимущество. Командиры сотен и десятков - умелые воины, воевавшие в Летучем отряде. Фарлайнцы же - новобранцы все, включая командиров, поскольку никогда до того у них не было воздушной армии ( десяток переметнувшихся на сторону Фарлайна и вскоре уничтоженных бойцов Лучезара - не в счет).

Одежда летучих воинов всегда шилась из тонких шкурок тарков, речных зверьков. Их шкурки были мягкие, очень хорошо сохраняли тепло и не стесняли движений. Штаны, куртки с облегающими капюшонами, перчатки. У куртки был отворот, подняв который воин легко закрывал почти все лицо, пряча его от бьющего в лицо ветра и снега. Вот и сейчас всадники прятались за теплыми отворотами, на глаза они надели специальную маску, где лоб и нос были плотно прикрыты, а глаза закрывались тонкой прозрачной пленкой или решеткой.

Орлы, приготовленные для боевого вылета, кроме седел, в которых надежно держались всадники, также имеют свое собственное снаряжение - тонкие и легкие металлические пластины, закрывающие голову, грудь и живот. Эта кольчуга часто спасает им жизнь. Хотя стрела или меч пробивают такой панцирь, но в полете часто такие удары приходятся вскользь и не приносят птицам никакого вреда.

Ареус, командир Белого отряда, ведущий клин, вдыхая обжигающе-ледяной ветер и чувствуя, как сотни острых снежных иголок бьются о закрытое маской лицо и куртку, посматривал то и дело на горизонт. Первые тускло-розовые лучи уже легли на вершины елей. По данным разведки, на рассвете черные орлы будут уже над территорией Анларда. Он высылал то и дело дозорных, летящих чуть быстрее прочих вперед и чуть в сторону от основной колонны. Дозорные уже несколько раз возвращались, знаками показывая, что впереди пока пусто. Когда Ареус решил послать дозорных еще раз, он, повернув голову чуть влево, увидел надвигающуюся издали черную тучу. Едва ли это действительно туча, подумал он и, подняв левую руку, подал знак, повторенный всеми командирами взводов: "Приготовиться, стрелы на луки, стрелять без сигнала". Потом вскинул руку снова : "Разбиться на взводы! Маневр - обход вражьего клина!"

Теперь сомнений не было - это орлиная армия Фарлайна. Стремительно неслась, надвигаясь и разрастаясь, черная туча, слышались хриплый крики и клекот диких орлов.

Всадники, судя по курсу, которым двигался черный клин, направляли их на Анлардиан. Но анлардцы их опередили - сейчас они встретятся над Мертвым лесом - землей, принадлежащей Анларду и граничащей с Фарлайном. Однако белые орлы, если не изменят курс, сшибутся только с их левым флангом, прочие же фарлайнцы смогут улететь.

-Первый-второй отряды, живее облетаем! - донеслись заглушаемые ветром команды.

-Таранящие группы - готовьсь!

Полетели первые стрелы, посылаемые непривычными к битвам руками анлардских новобранцев. Первые протяжные и яростные крики раненных черных орлов. Один, всплескивая перебитым крылом, падает вниз, всадник, не удержавшись, выскальзывает из седла.

-Разбиться на сотни! - кричит командир фарлайнцев. Враги опомнились и сейчас начнут действовать. Черная туча начала разделяться, словно огромное черно полотно, расползшееся в блекло-сером небе на несколько кусков.

И началась страшная битва...

Таранящая группа белых орлов ударила в центр разлетающейся черный стаи. Свист стрел, безумные, страшные крики раненых черных орлов, протяжный клекот подстреленных белых, стоны задетых стрелой наездников. Орлы сшибались друг с другом, переворачивались, ломая крылья, сбрасывая всадников. Центр черных, протараненный ударной группой, был смят, десятки орлов падали на вниз, на землю, на острые стволы обгоревших, безлиственных деревьев. Тут и там слышался лязг мечей - всадники начали воздушные дуэли, кружа друг против друга, стараясь достать противника из-за мешающих крыльев птиц. Часть белых орлов обошла черных и, перестроившись, ударила, тесня врагов, мешая их ряды.

Страшным было небо над Мертвым лесом в то утро - все его пространство было закрыто черными и белыми птицами на многие сотни фанров, в воздухе вились, мертвым снегом падая на землю, окровавленные черные и белые перья. То тут, то там меткая стрела или коварный удар выбивал из страшной черно-белой стаи то фарлайнского орла, то анлардского, и они устремлялись вниз, то с трудом приземляясь, и тогда всадники воздушный бой переносили на землю, то беспомощно падая на мертвые стволы или гулкую мерзлую землю... Несколько птиц, черных или белых, направляемые испуганными всадниками, пытались выбиться из смертельной неразберихи первого боя, но такие первыми погибали от вражьей или своей же стрелы...

Внезапно командир фарлайнцев резко и громко выкрикнул непонятную команду. В пылу боя анлардцы не обратили внимание, лишь командиры взводов бросили беглый взгляд: не отделиться ли часть черных и не начнет ли какой-нибудь неожиданный маневр. Так и есть. Из центра вверх начала подниматься группа воинов, причем явно было, что несколько главных фигур в этом пока неясном маневре те пять -семь всадников, которые держаться в середине все плотнее окружающего их темного кольца, а еще с десяток воинов парят внизу, защищая от выстрелов.

Ареус не мог угадать пока, что они затеяли, но понимал, что нельзя давать им совершить задуманное. Он крикнул, напрягая голос, чтобы его услышали среди шума, криков и ожесточенных ударов мечами:

- Таранящие группы - в центр! Стреляем по верхним!

Командиры повторили его приказ, туча стрел полетела вверх, стремясь выбить птиц, защищающих несколько парящих над боем фигур.

Бойцы ударных групп, которые довольно далеко разлетелись в пылу боя, не обращая внимания на происходящее рядом с ними, с разных сторон помчалась вверх, стремясь разбить, рассеять живое кольцо, парящее наверху. Прошло не больше минуты с того момента, как Ареус заметил перестроение врагов. Что-то изменилось, почувствовал он. Он отмахнулся мечом от подлетевшего к нему фарлайнца, чей орел страшно и хрипло кричал, блестя желто-карими безумными глазами, и поднялся чуть выше, вровень с парящими над двумя армиями черными орлами, к которым неслись со всех сторон анлардцы на белых орлах. Он осмотрелся. Увернулся от стрелы, скользнувшей по металлическим пластинам орлиной кольчуги. Что-то изменилось... Будто облако, тяжелое, душное, сонное начало опускаться над двумя бьющимися насмерть армиями. Но оно, как сеть, падало на белых орлов и их всадников и миновало фарлайнцев. Ареус почувствовал, что смертельно хочет спать, что руки не слушаются, воздуха не хватает... Его орел тоже держался в воздухе неуверенно, словно силы покидали его, и Ареус чувствовал, что он может начать падать... Ареус часто бывал в таких ситуациях, когда в бою фарлайнцы применяли колдовство. Он знал и ненавидел вот это ощущение - тяжесть давящей чужой воли. Несомненно, там, наверху, были чародеи, которые просто не успели навести чары в начале боя - они не ожидали встретить врага. Надо уходить немедленно...Ареус представил, что будет если они останутся- сотни медленно падающих, сопротивляющихся чарам, но засыпающих в полете птиц...всадники, выпустившие узду из рук, выскальзывающие из седла... стрелы, летящие им вслед... и добивающие мечи фарлайнцы, пикирующих за беспомощными анлардцами... Он вздрогнул...Но если анлардцы сейчас улетят -пусть потрепанное, но все равно многочисленное черное войско двинется на столицу...

Командир взметнул в воздухе руку в жесте "всем уходить!" и громко продублировал эту команду голосом. Командиры взводов повторяли его, собирая и отводя бойцов на расстояние, недосягаемое для чародейства. Отдельные бойцы еще вели воздушные дуэли, кто -то еще пускал стрелу за стрелой, кто-то боролся с навеянным чарами сном... Но через несколько минут отряд белых орлов был собран в боевой клин, в отдалении от черного отряда, также выровнявшего строй и, радуясь, что удалось оторваться от противника, стремительно понесшегося по направлению к Анлардиану.

Ареус знал, что Анлардиан готов будет отразить атаку, ведь он сразу после получения известия о вторжении черных орлов послал в столицу и во все крупные города вестовых. Баллисты будут наготове, лучшие лучники, способные без устали класть стрелу за стрелой на тетиву, выйдут на стены. И все же ущерб может быть огромным и опасность велика. Ареус снова вскинул руку. Командиры взводов подлетели к нему. Громко, перекрывая голосом шум орлиных крыльев, он приказал следовать за черными орлами, не теряя их из виду, затем, когда они подлетят к столице, снова пустить вперед ударные группы, чтобы они протаранили и разбили черный строй, так же велел лучникам, как обычно, держаться впереди, так как они стреляли на более дальнее расстояние, с тем, чтобы, подлетев к черному войску, они бы выцеливали только чародеев. Лететь они должны были с той же скоростью, что и черный отряд, не быстрее, чтобы не спровоцировать их на новую магическую атаку, а прибавить скорость и попытаться догнать врага они должны были тогда, когда фарлайнцы долетят до столицы и хотя бы отчасти отвлекутся на защитников города. Тогда у анлардского Летучего отряда будет возможность атаковать и уцелеть... не всем, но тем не менее... Ареус велел трем лекарям спуститься вниз, помочь тем, кто все же подвергся фарлайнским чарам или просто был ранен, помочь выжившим - если таких найдут.

Три белых орла величественно и плавно начали снижаться над Мертвым Лесом.

А для остальных снова начался полет - ветер с колючими ледяными крошками в лицо, шумные взмахи белых крыльев со всех сторон, тревога и еще не ушедший азарт первой битвы...

Внезапно один из впередсмотрящих вскинул руку в знаке, говорящем "враг замедлил ход". Ареус поднял подзорную трубу, велев своему орлу подняться над строем. Он увидел, как навстречу далекому черному облаку летит небольшой белый отряд, трудно было понять, сколько именно, но, если за ним не следуют более внушительные силы (а откуда бы им взяться, если в столице есть только небольшой охранный летучий взвод, а основной Летучий отряд сейчас ждет его, Ареуса, команд), то этот летящий со стороны столицы отрядик просто обречен. Но раз они выпустили его навстречу фарлайнцам, значит не рассчитывают на оборону с земли...значит, придется им помочь, любой ценой...Ареус взметнул руку вверх и десятки командиров повторили знак : "Вперед, начинаем атаку по прежнему плану!" - то есть, сначала вступают в ход лучники, затем ударные группы, затем арбалетчики - и далее вновь воздушные дуэли, выбивание врагов одного за другим, схватка, не на жизнь, а на смерть.

Теперь это был уже не полет, а гонка, встречный ветер хлестал по лицу, сотни белых крыльев, сотни шумных всплесков, протяжный крик первого раненого орла...

Фарлайнцы развернулись в их сторону, оставив небольшую защиту от врага, прилетевшего со сторону Анлардиана. И снова началась битва, стрелы свистели казалось прямо над головой, первые наездники уже сошлись в яростных, беспорядочных дуэлях, новички кидались в бой, забывая приемы, пройденные на учениях, ориентируясь только на цвет вражьего орла и только стараясь достать противника и уцелеть самому... И снова Ареус почувствовал странную сонливость, они успели достать выстрелами двух чародеев, и Анлардианский отрядик отвлек врагов, но тем не менее... если ударной группе не удастся пробиться в центр...а, кажется, им не удастся...

Одна из ударных групп била сверху, подстреленные орлы подали вниз, мешая защите из двух десятков орлов, бывших живым щитом над колдовавшими чародеями, путая им строй и давая возможность - ценой своей гибели - пробить эту защиту... Еще два чародея погибли... но их было еще с десяток... И тут внезапно Ареус почувствовал странное - чары, еще не овладев им окончательно, начали ослабевать, исчезать... Он дернул за узду и орел, послушный его приказу, взлетел еще выше над полем, нет - небом битвы. Он увидел то, чего никак не мог ни ожидать, ни объяснить.

Белый отряд наступал, фарлайнцы отбивались, но была видна сумятица, беспорядок в их рядах... Чародеи бестолково суетились в центре своей защиты, и было очевидно, что анлардцы больше неподвластны их волшебству, они теснили врага, врезались, рассекая строй, в самый центр вражьего войска, арбалетчики выбивали растерявшихся фарлайнцев десятками. А дальше случилось нечто, еще более удивительное: множество черных орлов, не все, но очень и очень многие, словно очнувшись от зачарованного сна, издавали дикие, яростные крики и, поднявшись ввысь, свободно и величаво взмахнув крыльями, поворачивались с сторону родных скал и улетали, провожаемые протяжными криками белых орлов, прощавшихся с ними не как с врагами, а как с освободившимися собратьями...

В маленьком отряде, прилетевшем из Анлардиана, была, надежно закрытая живым щитом белых орлов, королева Мария, принесшая к месту боя двух армий Великий Камень. Все ее усилия - и все силы Камня, который почти истощился на долгие годы после того - ушли на то, чтобы полностью лишить присутствующих чародеев волшебства... вся магия, как щитом, была закрыта Камнем и возвращалась к творящим ее эльфам без вреда для Анлардцев. Оставшиеся фарлайнцы сдались или были уничтожены. Так была уничтожена воздушная армия Фарлайна...

Глава 10.

Вернувшись домой, Тарн переоделся, велел подать завтрак в кабинет, написал наскоро записку Аиллим, что все завершилось благополучно, и лег на диван, задремав в ожидании завтрака. Он разломил пышный теплый круассан, запивая его горячим шоколадом, как в дверь постучали.

-Ваше сиятельство, - зашептал слуга (он видел, что барин уезжал, вернулся раненый и смекнув, что уезжал его барин на поединок, не хотел теперь его беспокоить без необходимости).

-Ну, что тебе?

-Письмо, Ваше сиятельство. Написано - срочное, я уж и не знаю...

-От кого?

-Из гостиницы, Ваше сиятельство.

-Давай.

Тарн разорвал конверт со штампом гостиницы - адрес был написан летящим от волнения почерком, вынул листок дешевой бумаги.

"Ваша Милость, да что же это делается, помер ваш враг, полчаса тому. Это же лекарь придворный а я то думал офицер какой, известное дело те сорвиголовы и им на поединок пойти ничего не стоит, а за лекаря то убитого мне в темницу прямая дорога. Сижу вот жду как дознаватель приедет, а хозяин гостиницы даже выходить не велит - говорит такое дело, убежишь ты а мне отвечать за смертоубийство. Ваша милость я Вам помог по просьбе Вашей но теперь мне погибель прямая, не бросайте Вы меня в такой беде одного разделываться за все".

Так, подумал Тарн. Араэль убит. Лекарь перепуган. Убит придворный врач - это дело серьезное. Жаль Араэля ему не было - тот шел драться, зная, что может потерять свою жизнь, и готовясь отнять чужую. Так же, как и Тарн мог быть убит. Тарн поднялся. Полковой лекарь, которого привез его слуга, заплатив ему десяток золотых, не смог спасти эльфа...кстати, странно, ведь рана была несмертельной. Ну да ладно. Прятаться от гнева королевы он не станет.

Тарн позвал слугу, велел ему найти адъютанта, с тем, чтобы тот отправился в гостиницу возле дороги к Лейрнскому лесу и ответил бы дознавателям все, что те спросят. В темницу его, герцога Тарна, королева посадить не посмеет. Неужели она решиться ссориться с высшей знатью Анларда? Нет, едва ли. Тарн пожал плечами, слегка поморщившись - рана немного болела.

Посланец Тарна ответил полицейскому дознавателю на все вопросы. Тот почтительно кивал, полкового лекаря отпустил сразу, как адъютант рассказал о поединке. Когда дознаватель записал рассказ адъютанта и присоединил записку Тарна.

-Передай Его Сиятельству, что дело понятно, и более вопросов у меня будет, - почтительно поклонился дознаватель.

По принятому порядку, обо всех поединках, окончившихся смертоубийством, глава сыска сообщал королеве на ежедневном докладе.

На следующий день, когда Мария пила утренний кофе и выслушивала новости вчерашнего вечера и ночи, глава сыска в немногих словах рассказал о происшествии и перешел к следующей теме. Мария остановила его.

- Причина дуэли?

- Сие неизвестно, Ваше Величество, полагаю, из-за какой-либо девицы. А может статься, личные счеты.

-Как так? Придворный лекарь мертв, а вы не знаете, отчего! Пошлите военный наряд за Тарном, немедля, и доставьте его во дворец.

Райнель наклонился к ней и тихо шепнул:

-Душа моя, не надо.

Глава сыска, помедлил, ожидая, не будет ли отменено приказание, затем поклонился и вышел.

Мария посмотрела на Райнеля:

-Как? Он без повода убивает человека, и все должно ему сойти с рук?

-Я уверен, что был такой повод... И подумай, душа моя, Тарн - герцог, начальник дворцовой охраны, его род - один из древних родов Анларда, и если его арестовать...

Вчера дядя Райнеля к себе. Конечно, Райнель знал о дуэли - один из секундантов был его приятель - но не представлял, что это имеет отношение к Аиллим. Он не думал, что то давнее знакомство было продолжено, да и забыл про него давно. Хозяйка магазина честно держала слово, не говоря никому о ссоре, но в магазине была в тот момент дама, жена барона Грельта, их знакомого, отлично знавшая Аиллим...

Мария встала и, не оглядываясь, пошла в свой кабинет. Араэль был для нее не просто врачом, он был эльфом, чья дальняя родня была из тех же краях, что и она, он был ей как воспоминание о родном доме... И вот, он убит, "из-за какой-либо девицы"! Никто не может убивать безнаказанно.

Райнель прошел за ней в кабинет.

-Ты во всем права, но посмотри с другой стороны. Военные, да и те дворяне, что не служат, не позволяют никому задеть свою честь. Обычай поединков...

-Злой, глупый обычай, который надобно отменить, совсем уничтожить!

-Но пока он не уничтожен. Я не спорю, душа моя, поединки часто оканчиваются не так, как надо бы по справедливости, но коли сейчас начать всех поединщиков под арест брать, так надобно большую часть офицеров под замок посадить. А подумай, что скажет дворянство - ты всех восстановишь против себя, тем более, знать...

-Так ради знати мы простим убийство?

-Не простим, но, разумею, надо действовать осторожнее...

Мария подошла к столу и положила перед собой бумаги, принесенные утром.

-Твое стремление помочь весьма похвально, но я сама распоряжусь, как должно. Не утруждай себя, - произнесла королева ледяным тоном. И Райнель почувствовал себя комнатной собачкой, которой занимаются лишь в минуты отдыха...

Тарн наблюдал за учениями, когда к нему подошел посланник от главы сыска, с тем, чтобы передать приказание королевы. Тарн недовольно пожал плечами, приказал одному из лейтенантов смотреть за учениями, сам же направился к королеве.

Мария ждала его в небольшом бело-голубом зале, где обычно проходили неофициальные приемы.

-Итак, герцог, ваш поединок... - сказала она ровным и спокойным голосом. - Можно ли узнать причину?

-Ваше Величество, в этом деле замешана дама, или лучше сказать, юная девица, - так же спокойно ответил Тарн. - Я прошу вас не спрашивать ее имя, могу сказать лишь одно - поединок был справедливым и...

-Из-за благосклонности какой-то девицы вы устраиваете смертоубийство? Герцог, вы будете арестованы и взяты под стражу. Суд решит вашу участь.

Мария позвонила в колокольчик, вошел ожидавший в соседнем зале военный отряд. Тарн был не удивлен - ошеломлен. Под стражу? За дуэль? Его?

Он не сказал ни слова и молча шел в середине отряда гвардейцев, вежливо конвоировавшими его в Азль - Темную Крепость, построенную еще двести лет назад на окраине города. Ехали они в закрытой карете. В дороге Тарн молчал, так же как и охрана. Ему разрешено было послать за личными вещами (перед тем, как передать ему эти вещи, они должны были пройти досмотр в Замке) и отдать распоряжение мажордому, учитывая, что отсутствие Тарна затянется на неопределенное время.

Тарн шел по длинным коридорам Темной Крепости. Нежилой, затхлый запах исходил от холодных стен, далеко разносился гулкий стук шагов арестованного и стражи...

Когда железная скрипучая дверь медленно и тяжко закрылась за ним, Тарн подошел к окну, забранному решеткой с толстыми стальными прутьями, и посмотрел вдаль. Серые поля с пожухлой травой, какие-то бедные домишки, редкий лес с облетающими листьями, бездонное, тускло-серое небо. Если будет суд, то по закону за дуэль ему грозит смертная казнь. Или долгое заключение, если суд решит смягчить приговор. Если суду будет позволено смягчить приговор - лучше сказать так. Он взялся одной рукой за решетку, стараясь подавить гнев. Эльфийская стерва! Он служил ей верой и правдой, хотя все эльфы с их непонятным волшебством были ему глубоко чужды, иные - ненавистны. Он видел, что представители знатных родов - людей - оттесняются от управления государством, на их место ставятся эльфы или полуэльфы. Но никогда он не вникал в дворцовые козни, интриги и перемещения, следуя девизу своего рода: "Правители меняются - Анлард вечен". Что он может сделать? Или ждать и...принять то что приготовила ему судьба... Или попробовать бежать. Тогда его имения конфискуют, он останется нищим изгнанником. Навсегда потеряет Анлард. Его предки жили в этой стране, управляли ею, в его роду были некогда короли. Он не может бежать из Анларда, разве что только для того, чтобы устроить переворот... Останется здесь или убежит, Аиллим он потеряет... Тарн посмотрел в небо. Высокое, бездонное, с бесконечно тянущимися облаками... Тарн отошел от окна и сел на постель, обхватив голову руками.

...День сменялся новым днем. Суда все не было, Тарн узнал от Райнеля - посещения не были запрещены - что Аиллим увезли в дальнее поместье. Он ничего не ответил, но подумал, что так в самом деле будет лучше... Ему были позволены любые посещения - в первые несколько дней там побывал наверно весь полк гвардейцев, и "вообще всякие бароны, графы, а уж кого помельче я и не считаю" - как рассказывал вечерами своей жене тюремный смотритель. Он должен был по правилам присутствовать на свиданиях заключенных, но когда он, приведя первого посетителя к Тарну, встал в уголке (сесть не осмелился), Тарн сказал безразличным тоном : "Пошел вон". И смотритель тихо вышел, прикрыв дверь.

Дни шли за днями. Ранняя ясная осень давно прошла, стояли дни беспросветных дождей, утреннего инея на пожухлой траве, тусклых красок и тоскливого завывания северного ветра. У Тарна в камере постоянно горел камин, но каменные стены плохо хранили тепло, окно закрывалось деревянными ставнями, в которых были щели, и в камере всегда стоял холод.

Тарн не понимал, почему все нет и нет суда. Впрочем, он не слишком много думал об этом. По приговору или без приговора, здесь он проведет долгие годы. Едва ли суд приговорит его к смертной казни, это уж было бы чрезмерно, даже для эльфийской стервы. Он не пытался узнать что-либо об Аиллим. В первый и единственный приход Райнеля Тарн сказал ему:

-Передай ей, что я здесь на долгие годы. Пусть поймет это и больше не ждет.

Райнель замялся. Тарн посмотрел на него ледяным взглядом, не прибавив ни слова, и тот кивнул. Больше Тарн никогда о ней не говорил.

Мария готова была созвать суд в первые же дни после дуэли. Однако, узнав о том, что Тарн арестован, многие - и не только люди, которых в последнее время при дворе становилось все меньше, и эльфы тоже - просили за него, приводили в пример известные всем поединки, случившиеся в прежние дни, когда дуэли заканчивались смертью одного из поединщиков, но хотя все знали имя второго, никто его не преследовал. Даже граф Эльстам, ее старый друг, сказал ей:

-Ваше Величество, позвольте сказать, много разумнее было бы посмотреть на дуэль сквозь пальцы. Дворянство никогда не откажется от права на поединок в защиту чести своей или же чести дамы. Наказывать всех невозможно, а наказать лишь одного - несправедливо.

Мария гневно ответила:

-Так, стало быть, отпустить его? Как будто за ним нет вины?

-Лучше бы и вовсе было не заключать под стражу...

Мария задумалась. Она жалела, что начала разбирательство с поединком. В самом деле, лучше было бы смириться с обычаем, просто тихо удалить Тарна от придворной службы, показав этим, что подобные ему смутьяны никогда не будут иметь веса в государстве. Устроить суд ... но, по закону, суд должен будет вынести суровый приговор.

-Ваше Величество, осмелюсь предложить вот что. Пусть суд состоится, а вы после смягчите приговор. Тем более, он уже несколько месяцев в тюремной крепости, стало быть, уже наказан хотя бы отчасти. Да и установили, что умер врач придворный не от смертельной раны, а случайно шпага задела вену на ноге, вовремя не перевязали...

Мария, подумав, согласилась, это решение показалось ей наиболее мудрым.

-И в отставку сразу не отправляйте. Дайте ему иную должность, не при дворе, а после видно будет...

Утром следующего дня Тарн сидел около камина в уютном кресле, доставленном в крепость из его городского дома. Он читал книгу, точнее, прочитав несколько строк, застывал в задумчивости, глядя на книжные листы. Дверь в камеру заскрипела.

-Ваше Сиятельство... - пробормотал смотритель.

Тарн увидел, что в дверях стоит конвойный гвардейский взвод.

-Извольте собираться...

Тарн бросил книгу на столик около камина и принял из рук смотрителя плащ - слишком холодный для нынешней погоды, тот, в котором его арестовали. Он не стал спрашивать, куда его везут и зачем. Молча кивнул капитану гвардейского взвода и вышел вслед за ним, не взглянув на смотрителя. Карета быстро доставила его к высокому серому зданию королевского суда.

В зале суда никого не было кроме трех положенных судей и адвоката - это был их семейный адвокат - а также стражи. Тарн спокойно прошел на место, где положено было сидеть подсудимому.

Суд продлился пятнадцать минут. Главный судья зачитал обвинения, Тарн не стал оспаривать ни единого слова. Адвокат произнес пламенную речь о дворянских обычаях и военных заслугах Тарна. Судья удалились на совещание на три минуты, затем пришли с написанным заранее решением и зачитали приговор - заключение на десять лет в крепости Азль. Тарн ни слова не сказал на приговор и через полчаса уже был вновь у того же камина, в той же камере, с той же книгой, в которую он так же рассеянно смотрел, как и утром.

Вечером же случилось неожиданное. Вошел королевский гонец и зачитал приказ, где ему было объявлено монаршее прощенье - и двери камеры открылись, чтобы выпустить его на свободу.

Тарн ходил по кабинету в своем городском доме. Он был не просто зол. Он был в бешенстве, вне себя. Зачем он сидел несколько месяцев в крепости, если его выпустили по одному королевскому приказу. Что за самодурство! Зачем надо было собирать этот суд, который прочел написанный ранее приговор! Зачем говорить о законе, если любой приговор отменяется тут же королевским приказом! Тарн решил утром не медля ехать во дворец и просить отставку. Ни одного дня больше на службе у эльфийской стервы. А потом узнать, что сейчас с Аиллим, где она.

...Когда Тарна заключили в крепость и о поединке стало известно всем, вечером этого дня к барону Сеттену приехал его старый друг - тот самый, чья жена случайно увидела ссору Тарна и Араэля. Трудно было не догадаться - из-за кого. Сначала беседа шла в гостиной, затем они перешли в кабинет и заперлись там. Затем в кабинет была вызвана компаньонка Аиллим. Через пять минут оттуда послышались крики : "Уволю! Выгоню!" Еще через десять минут госпожа Эйкненн, с обычным равнодушно-неприязненным выражением лица и с двумя чемоданами, в которых лежали ее вещи, покидала свои комнаты, а также особняк барона Сеттена. Карету ей не предложили, и пришлось брать наемную. А барон велел позвать Аиллим в свой кабинет, где кроме него уже никого не было.

Аиллим поднялась по лестнице на второй этаж. Она слышала дядины возмущенные крики, видела изгнание из дома госпожи Эйнен и догадывалась, что дяде стало что-то известно. О том, что Тарна заключили в крепость, она не знала.

Когда Аиллим вошла в кабинет, дядя ходил взад-вперед, три лампы с горючей водой ярко горели на стенах.

Она закрыла дверь, и дядя к ней обернулся.

-А, явилась, матушка! Изволь-ка сесть да послушать! - сердито крикнул он. Лицо его было красным, он тяжело дышал. Аиллим робко опустилась на краешек кресла, стоящего в углу напротив дядиного рабочего стола. Она закуталась плотнее в шерстяную шаль, ей стало зябко, неуютно и страшно.

Дядя, все так же с трудом дыша, остановился перед ней.

-Что же ты натворила? Как могла? Где твой стыд? Молчишь, милая? Нет, ты отвечай, отвечай! Что глаза прячешь - стыдно смотреть? Срамница, позорница! Меня опозорила, всю семью. Завтра же, на самой заре, уедешь, прочь отсюда, в деревню, под замок, навечно! Я дознаюсь, кто тебя научил такому. Я из него всю душу вытрясу. А тебя - в чулан, под замок, с глаз долой. Так мне отплатить, ведь родной дочерью считал, все капризы...книги любые, учителя лучшие... И такое учинить! Отвечай немедля, как такое надумала, как посмела!

Аиллим никогда не слышала от дяди такого тона, она была насмерть перепугана, ни слова сказать не могла.

-Отвечай! Ты смотри-ка - тихоня, тихоня, а что натворила!

Аиллим молча давилась слезами, прижимая к лицу платок. Дядя, видимо дойдя до точки кипения, схватил ее за плечи и стал в гневе трясти, повторяя : "Отвечай же!" Аиллим в ужасе посмотрела на него, стараясь перестать плакать - в его глазах тоже были слезы. Аиллим всхлипнула, обняла его за шею, прижалась к его щеке, немного колючей к вечеру. Дядя, не выдержав, тоже всхлипнул и обнял ее, прижал к себе. Она плакала у него на плече, уже без отчаяния и страха...

Дядя придвинул кресло, сел, вытер глаза платком, откашлялся, высморкался... Он понимал, что разговор начнется долгий и суровый. Со дня смерти своего брата, когда пятилетнюю Аиллим привезли к нему в дом, барон любил ее как родную дочь. Красивые платья, игрушки, учителя музыки, танцев, рисования, грамматики... Но он всегда помнил, что будущее Аиллим неустроенно. Ее мать была из семьи эльфов-изгнанников, совершенно обнищавшей и лишенной дворянства... Его брат на ней не женился, мать Аиллим умерла при родах, и девочка жила у него хоть и как дочь, но формально она считалась безродной воспитанницей. Сеттен, двоюродный брат барона, подал прошение об удочерении, но король его не подписал, помня о Фарлайнских родственниках семьи Аиллим.

Барон много думал, как ему устроить будущее племянницы. Он был богат и мог дать за ней хорошее приданое. Но это все равно означало бы -отдать ее в купеческую семью или мещанскую, с чем он, по своей дворянской гордости никак не мог смириться, или найти жениха из дворянской семьи, обедневшей, с темным происхождением. Это тоже не нравилось барону, ему не хотелось сомнительных женихов. Он уговаривал себя, что девочка еще слишком юна и рано говорить о замужестве. У него был еще один выход, о котором он часто думал. Он мог бы подать прошение об удочерении. Королева Мария, покровительствовавшая эльфам даже чрезмерно, в отличие от своего дяди, не отказала бы ему, он был почти уверен. Но по Анлардским законам, усыновленный ребенок был приравнен в правах к законным детям, и тогда Аиллим, за неимением у барона своих детей, имела бы право не меньше чем на половину его наследства, даже в случае, если завещание было написано на другого. Барон же не хотел обидеть своего родного племянника - Райнеля.

Тем более, что сестра барона, мать Райнеля, отговаривала его от подобного шага. "Хорошее придание, поместьице отписать ей - это благородно, мы должны помочь сиротке, - повторяла она. - Но делится состоянием наших родителей - это неразумно. Выйдет замуж, все уйдет в чужую семью... Обеспечить ее будущее - был долг твоего двоюродного брата, ты и без того делаешь больше, чем многие сделали бы на твоем месте ". Барон понимал, что она по-своему права. Но вот теперь... Что делать теперь...

Барон поднял голову и посмотрел на племянницу. Он был не из тех, кто, жалея собаку, отрубает хвост по кусочкам...

-Аиллим, девочка моя... Завтра ты уедешь в деревню, к своей тете, туда, где ты летом жила в детстве. Ты будешь жить теперь там, пока вся эта история не уляжется. Я буду приезжать очень часто, буду присылать книги, все, что ты захочешь.

-Я не могу, дядя, - дрожащим голосом прошептала Аиллим.- Не могу его оставить...

-Он сидит в тюрьме, за поединок. Он никогда не выйдет из тюрьмы, - дядя взял ее за руку, погладил, он говорил теперь так же тихо, как она, но очень жестко.

-Тарн?

-Да. Навсегда. По приказу королевы.

Глава 11.

-Элр,что у тебя по изложению?-спросила Тириэль.

-Не помню! - крикнул Элр. Он сидел в комнате на ковре, перед ним лежал раскрытый, гудяще-сверкающий гвейр...

Гвейр - потрясающая игрушка, в основе которой - кристаллы, немного специальной магии.... а дальше все зависит от фантазии. Гвейры состоят из двух частей- вертикально стоящего экрана (или, как его называют, живой картинки) и горизонтально лежащего большого поля (размером полфанра на полфанра, иногда бывает и больше). На экране, среди появляющихся при включении картинок игрок выбирает одну, той игры, которую хочет запустить. На экране выбирает настройки игры, может вызвать помощь или обучение, может играть вдвоем - втроем с кем-то, кто играет на своем гвейре в ту же игру.

Есть еще функция общения- можно говорить и писать, то есть использовать как палантир. На горизонтальном поле, после выбора игры, появляется объемная картинка. Игрок включает управление на боковых линиях поля, и дальше - начинает игру. Наиболее любимые игры устанавливали в том или ином виде на каждом гвейре.

Во-первых, игра в мяч, двух видов - мяч бросали друг другу две команды, и проигрывал тот, у кого мяч падал, или две команды забрасывали мяч поочередно в кольца - их было по пять на каждую команду - расположенные как окошки на задней лини площадки).

Во-вторых, путешествия. Иллюзорный, но выглядевший как настоящий человечек шел в путь среди объемных картинок лесов, озер и скал, над ним светило поднявшееся над игровым полем яркое солнышко или шел из плывущих над полем туч дождь. На него нападали драконы, из пещер выходили злобные разбойники, приходилось строить плоты, чтобы переправится через бурные реки. Целью его пути мог быть или клад, или освобождение рыцаря (принцессы) из плена, или поединок с главным злодеем. Иногда путешествия бывали долгими, и одна картинка сменялась другой, иногда человечек мог путешествовать в обществе других человечков или волшебных существ, которыми управляли на другом гвейре - тогда одна и та же картинка была у двоих или большего числа игроков.

Ну и конечно, разные лабиринты, игра в полет орла или кораблик - довольно простая, можно было сделать картинку спокойного или штормового моря и гонять по полю парусник... Более сложные игры, например, сражения или даже целые длинные войны, устанавливались специально.

Элр запустил сейчас игру "Остров драконов". Море шумело и билось о темные скалы, над ними летали, делали гнезда, обустраивали пещеры, ныряли десятки драконов разного цвета и размера. Мелкие, черные, чуть больше воробьев, ловили разноцветных бабочек. Длинные, зубастые, зелено-коричневые, летали над водой и ныряли время от времени, ловя рыбу. Красивые, изящные, сине-голубые легко парили над вершинами гор. Маленькие, упитанные, темно-зеленые бродили в кустарнике, собирая упавшие ветки. Виды драконов, хоть и не все, были достаточно неплохо изучены, но условия их жизни были в основном чистой фантазией. Мореплаватели не могли подплыть близко к драконьему острову из- за мелей и большого количества подводных скал. Многих драконов видели в подзорные трубы, но их жилища и тому подобное были в глубине острова. Элр управлял странным оранжевым драконом, который пыхал огнем куда попало - а прочие отмахивались или даже гонялись за ним.

-Ну и что это? - спросила Тириэль.

-Играю, -мирно ответил Элр.

-А смысл этой игры?

-Ну вообще -то тут надо этим драконом охотиться, гнездо строить ну и так далее. Но я просто полетать хочу. Интересно.

-Мда... А где твоя тетрадь с изложением?

-Там где-то.

-Ага...там где-то...

Тириэль нашла в беспорядочной стопке тетрадей нужную и, сев на край кровати, начала ее листать. Оценки - очень хорошо за грамотность и хорошо за содержание - может и радовали. Но ошибки...

-Ох... что ж ты такое пишешь... "Его глаза, уставшие от чтения, отдыхали на чистых листах пергамента"... Такое ощущение, что они там мирно лежали, пока он занимался своими делами.

-Ага... учитель это даже зачитал. Смешно, правда?

-Не сказала бы... Людоедство какое-то...

-Нет, просто стилистическая ошибка.

-Я поняла... А это вот "Он высыпал тахарн на блюдце, и легкая пыль, словно хвост кометы, просыпалась на пергамент, и когда он поднес горящую свечу, хвост у него вспыхнул"... У ученого хвост вспыхнул? Он дракон или обезьяна?

-Да нет, тахарн просыпался и был похож на хвост кометы.

-Ну, я-то поняла. Просто следи за стилем А на завтра уроки сделал?

-Ну, что-то такое сделал.

Элр продолжал, водя рукой над дракончиком, гонять его над скалами.

-А все-таки эльфам удобнее управлять, правда? Люди ведь так не могут. Они только кнопки нажимают сбоку на панели поля, и все.

-Да, великое преимущество эльфов - гонять дракончика... Так я не поняла - уроки на завтра остались?

-Только упражнение по-староэльфийскому. Я там кое-что не понял.

-А почему ты играешь тогда? - рассердилась Тириэль.-К нам гость сейчас придет. А ты уроки не доделал!

-Ну ладно, ладно. Я сейчас.

Тириэль хотела было посмотреть упражнение, но тут гулко прозвенел колокольчик у двери.

Уруздан подошел к многоэтажному каменному дому, поднялся на четвертый этаж и слегка потряс медную цепочку у надверного колокольчика. Тириэль открыла дверь и, немного смущенно, пригласила гостя в дом. Уруздан вручил ей букет нежно-голубых лесных роз - цветов, больше похожих на огромные ландыши, снял свой плащ и прошел в гостиную. Из кухни шел теплый и ароматный запах запеченного мяса, пирогов, душистого чая с ягодами. Тириэль, неловко оглядывая свое жилище, сказала:

-Проходите. Ванна - там, синее новое полотенце слева от зеркала... А я начну накрывать на стол, у меня все готово.

И ушла на кухню.

Уруздан осмотрелся. Старая, добротная, но давно купленная мебель. Гостиная - скорее большой холл, из которой идет вход без двери на кухню, небольшое пространство прихожей и что-то вроде коридорчика к закрытой двери- видимо, в спальню. Лестница на второй этаж, там, судя по всему, живет ее сын, комната там, конечно, побольше нижней спальни, но одна. В общем, обычная, скромная эльфийская квартира - эльфы предпочитали двух или трехэтажные квартиры.

В гостиной нет безделушек, вазочек... Кристаллы на стенах еще не горят, они светло-розовые, неяркие. На стенах несколько картин на сюжеты из древнеэльфийской жизни и мифологические темы. Девушка с зелеными глазами и длинными светлыми волосами гладит темноглазого единорога, розовый свет зари мягко и нежно ложится на его шелковистую шерсть, на лицо девушки. Двое - высокий эльф со строгим лицом и низкорослый гном скрестили мечи на лесной опушке. Несколько Первородных смотрят в хрустальный шар. Юный страж трубит в рог, стоя на площадке среди серебристых листьев мэллорна. Уруздан подумал, что картины вполне традиционны для эльфийского жилища - такие могли быть и в доме любого фарлайнца. У него, например, в детстве над кроватью тоже висело изображение мирно пасущихся единорогов, с глазами, таинственно мерцающими в лунном свете, и воин с сигнальным рогом на сторожевой башне Фарлайна.

Тириэль крикнула из кухни:

-Все готово. Элр, спускайся!

Элр долго не выходил, он вообще неловко чувствовал себя с посторонними. Тириэль пока принесла из кухни супницу - Уруздан помогал ей накрывать на стол, достала из духовки запеченное под орехово-грибным соусом мясо и из ледника салат и помидоры, фаршированные овечьим сыром, протертым с зеленью и чесноком. Уруздан подумал, что давно он не ел такой вкусной домашней еды.

За обедом они говорили обо всем подряд, Уруздан преодолел застенчивость Тириэль, боявшейся, что он сочтет ее жилище слишком бедным, а ее - просто домашней клушей, думающей только о готовке, воспитании сына, уборке... хотя при этом ей хотелось, чтобы он был доволен обедом, необычными и вкусными блюдами... она немного нервничала... Элр сначала молчал, как всегда при взрослых. Уруздан начал расспрашивать его про гвейровые игры, а потом сам начал рассказывать о жизни в Фарлайне, и Элр начал задавать вопрос за вопросом. Особенно ему было удивительно, что в детстве Уруздан, приезжая на каникулы, жил на мэллорне, среди настоящего леса.

В конце обеда Тириэль принесла заварочный чайник, от которого так и шел душистый аромат трав и ягод, и овальное блюдо с пирогом. Уруздан пошел на кухню - принести большой чайник с кипятком. Идя за чайником, он заметил мгновенный портрет, стоявшую в книжном шкафу на средней полке. Он начал рассматривать ее, склонив набок голову.

-Мой муж, -сказала Тириэль.

Уруздан посмотрел на нее изумленно.

-Что? Что такого...вы так удивились...

-Ну, он так похож на Арнура Энерра.

-Вы его знали??

-Ммм... кого?

-Моего мужа?

-Нет, конечно. Я просто увидел, что он очень похож на Арнура, и удивился.

-Но так моего мужа звали. Арнур.

-Ну что ж. Значит, он потомок одного весьма почитаемого в свое время фарлайнца. Потому что он необыкновенно похож на Арнура Энерра, ученого. Он жил около двухсот лет назад в Фарлайне. Опять же совпадение имен, видимо, это родовое имя, передававшееся из рода в род.

-Энерр... Я не слышала такого имени...

Уруздан задумался.

-Я вспомнил... Энерр - это дворянская фамилия... ему дали дворянство Фарлайна, а при этом дают и новую фамилию... В наших школах его труды изучают на уроках маго-техники. Его все знают, а портрет есть во всех учебниках маго-техники. Он сделал немало изобретений. Правда, потом большая их часть была забыта. Например, изобрел нечто вроде современных ружей, стреляющих с помощью тахарна. Но, поскольку тогда не был придуман искусственный тахарн, а настоящий дорого стоил, ружья были только у стражников на сторожевых башнях.

-Да, я слышала про это изобретение - не знала только, чье оно...Я вообще-то мало что помню из школьной программы, а фарлайнских ученых мы вообще почти не изучали. Только вскользь. И без портретов, конечно.

-Если у вас есть тэнл, можем посмотреть.

-У нас есть тэнл, - сказала Тириэль. - А что вы хотите там посмотреть?

-Я хотел найти его портрет и показать вам. И еще было бы интересно подробнее прочитать биографию. Может быть, там сказано что-то о его потомках.

-Я принесу сейчас.

Тириэль вынесла из своей спальни тэнл - плоский прозрачный прямоугольник. Она положила руку на поверхность, верх тэнла разошелся вверх и вниз, две части перевернулись и образовали подставку (если было нужно сделать большой экран - они становились продолжением основного экрана). Она еще раз дотронулась до экрана, и тэнл, читая ее мысли (так было только у эльфов, если на тэнле работали люди или существа других рас, то управление было более сложным), выдал множество ссылок на биографию или работы об Арнуре . Она нажала первую, испытывая странное предчувствие. Словно перед ней - надвигающее бесформенное облако, темное, душное и злое. Ей не удастся увернуться от него, и она сейчас узнает нечто такое, что ляжет страшной тяжестью на ее душу.

Статья называлась : "Гений из Варнора".

" В маленьком пригороде Фарлайниана, столицы Фарлайна, примерно двести лет назад появился чужак"...

Тириэль смотрела на портрет ученого. Напудренный парик, зеленый камзол старинного покроя, темные глаза, словно смотрящие вглубь души, мрачное выражение лица.

Это не могло быть просто семейным сходством. Это был ее муж.

Уруздан и Элр смотрели через ее плечо. Тириэль забыла обо всем и листала статью за статьей, просматривая или читая подробнее, стараясь понять, как оказался ее муж в Фарлайне и как он там жил... Элр попробовал было спросить о чем-то, но Тириэль только отмахнулась от него. Уруздан, подумав, решил не отвлекать ее. У него тоже появилось предчувствие, что сейчас, если он не будет торопиться и правильно поведет себя, он узнает нечто очень важное. Он сделал два неслышных шага назад и поманил Элра.

-Не будем мешать твоей маме, хорошо?

Элр молча кивнул, и, подумав, пошел к лестнице, ведущей наверх. Если б гостя не было, он бы, конечно, приставал бы к маме, пока не выведал бы, что и как. Ведь в самом деле странно - жил человек двести лет назад, а имя как у отца, и похож. Неужели у них были родные в Фарлайне? Но при постороннем человеке выпытывать не хотелось.

- Я пойду уроки делать. У меня еще упражнение по староэльфийскому.

-Трудное? Могу помочь.

-Я там в грамматике кое-что не понял. Условное прошедшее время.

-Когда я учился, у нас был очень сильный староэльфийский. Пять часов в неделю.

-Пять! У нас только два.

-Неси учебник и тетрадь. Сейчас попробуем все сделать.

Тириэль открывала на тэнле одну статью за другой - одни просматривала, другие читала внимательно. И ей становилось страшно. Это не мог быть никакой родственник Арнура - и имя ему дали вовсе не родовое, родители его назвали в честь их любимого композитора. Это мог быть только он. Как он оказался в Фарлайне? В биографии написано, что он там женился, и у него было двое детей. Он появился в Фарлайне в эпоху короля Даллорна, то есть после войны с Анлардом. Король прислушивался к его мнению в вопросах науки. Преподавал в Фарлайнианском университете, написал три книги. Прожил счастливую жизнь, умер в глубокой старости, в доме, где жили его младший сын, внуки и правнуки.

Тириэль отставила тэнл и ушла на кухню. Не оборачиваясь, она сказала:

- Я подогрею чайник.

Медленно набрала воду и поставила чайник на огонь. Потом, сев на стул, горько и беззвучно зарыдала. Она ждала его. Ей было трудно растить сына, пока она училась. Хоть государство и платило за него пособие, но пока она не начала работать, им иногда не хватало на самое простое - нормальную одежду, хорошую еду... Она все детство Эрла питалась кашами да картошкой, потому что мясо и молоко могла купить только для него. Она не смотрела ни на кого из молодых людей, ни с кем не встречалась. Она работала и растила сына. И так прошла вся молодость. Да, прошла, и ее не вернешь. А он... он прожил жизнь пусть не там, где хотел, но как хотел. Он всегда хотел быть ученым, хотел прославиться. Он ее бросил ради какой-то мечты, погнался за призраком... Но разрушил-то он ее настоящую жизнь!

-Что случилось? - тихо спросил Уруздан.

Тириэль ничего не ответила. Она молча плакала, уткнувшись в полотенце.

-Вот, выпей, - он сунул ей в руки кружку с водой. На кружке был нарисован толстый, какой-то весь квадратный олень в синей шапке и с синим шарфом. Она покупала ее еще зимой в "Лейрнском лесу". Такая уютная, домашняя кружка... Да, вот теперь ей больше ничего не остается, кроме домашнего уюта. Она жила для сына, вела хозяйство, работала... И все? И больше никогда ничего не будет другого? Потом сын вырастет, уйдет в самостоятельную жизнь. И она останется совсем одна. И уже навсегда.

Уруздан удивился, что увидев кружку с водой, Тириэль заплакала еще горше.

-Тири... ответь, что такое? Ну, выпей же воды. Что случилось? Ответь, пожалуйста, не молчи... Я помогу тебе, чем смогу, а если сам не смогу, то буду думать, должен же быть выход какой-то...

- Просто...все очень плохо... - пробормотала Тириэль. Ей хотелось завернуться в теплый плед, уткнуться в подушку и плакать.

Уруздан вздохнул. Придвинув стул поближе к ней, он сказал:

-Тири... Я чувствую, что с этим Арнуром я вас чем-то расстроил. Вы вспомнили вашего мужа, и оттого так переживаете.

Он все время путал и говорил то "вы", то "ты". Тириэль вытерла лицо почти полностью мокрым полотенцем. Ей было не только горько, но и стыдно - так опозориться при госте. Сидит вся заплаканная, волосы растрепались... ужасный вид, наверно.

Она ополоснула лицо водой и вытерла чистым полотенцем. Обернулась к Уруздану. Он смотрел на нее - встревоженно, расстроенно. Неужели ему не все равно? И жаль ее? А может... Уруздан подошел к ней и вдруг обнял и прижал к себе. Тириэль посмотрела на него и, сама за не ожидая того от себя, начала быстро, немного запутанно ему рассказывать все -с того момента, когда она встретилась с Арнуром в библиотеке университета. Уруздан не мог поверить тому, что он слышал. Палантир, перемещающий во времени! Человек, умерший больше ста лет назад, оказывается, на самом деле на год младше его. И еще одно...

-Тири...а знаете, почему я заинтересовался его мгновенным портретом, который увидел у вас в шкафу? Его не так уж хорошо знают у нас, и совсем не знают у вас, хотя он был очень талантливый ученый. Но так уж получилось, что многие его изобретения и открытия были слишком смелы для того времени... из-за общего уровня тогдашней науки почти все они были забыты...И потом это изобрели заново... Но я его помню не из-за его научных работ, а потому, что это мой предок.

Тириэль посмотрела на него изумленно.

-Ну да... выходит, ваш сын - мой двоюродный прапрапрадедушка...примерно так.

Он посмотрел в окно, на веселую зеленую листву, на солнечного зайчика, пробежавшего отблеском по стеклу.

-Знаешь, Тири... Может, сейчас не вовремя... А может, и наоборот... Ты должна понять, что твой муж...прости, это тебе будет тяжело слышать, но ты должна понять - это уже было... Для тебя это произошло сегодня - но на самом деле, он умер сто тридцать лет назад, прожив счастливую и долгую жизнь...

Тут у Тириэль снова показались слезы на глазах.

-Он сейчас в краю бессмертных мэллорнов, в Дивном Лесу. Ты должна понять, что он ушел из нашего мира. И должна жить и быть счастливой. И...я ...рад, что ты свободна...

...Вечером они сидели втроем в гостиной, пили чай с травами и ягодами. Элр только и знал, что откусывать огромные куски от пирога и задавать вопросы. Уруздан, сначала настороживший его своим фарлайнским происхождением, ему очень понравился. А то, что он сам - двоюродный прапрапрадедушка Уруздана очень Элра развеселило. Узнав, что его отец жил в другой стране в стародавние годы и умер на самом деле давным-давно, что у него была семья и дети, Элр очень огорчился. Он всегда думал, что его отец умер, то есть известие о смерти Арнура его не поразило, но, как и Тириэль, он расстроился, узнав, что оказывается, другая его семья в полной мере получила от отца все, что хотел бы получить он - заботу, любовь...

Тириэль задумчиво пила чай, душистый пар вился над чашкой, но она ничего не замечала. Когда Уруздан на кухне обнял ее, она почувствовала к нему такую благодарность, такую нежность... Но самое странное началось, когда она немного отодвинулась от него и посмотрела ему в лицо. Так уже случилось однажды, когда они гуляли в прошлое воскресение. Мир стал меняться... Точнее, она увидела совсем иное, словно вдруг стала слышна музыка, которая была всегда, но она-то просто ее не слышала. Она не могла понять, что происходит, но чувствовала себя и юной, и мудрой одновременно...

-Знаете что? Я предлагаю вам погостить у меня в Фарлайне. Я вам уже рассказал, почему меня так это интересует - из-за Камня. Кажется, я совсем не там искал сведения о нем...

-Ну...не знаю даже... - задумчиво сказал Элр. - Страшновато как-то.

-Там живут такие же эльфы, как ты или твоя мама. Или как я.

-Ну, уж и не знаю...а злое колдовство?

-Его давно уже нет. Эльфы не занимаются злой магией - а эрхов у нас самих не любят, да и нет их сейчас в Фарлайне. Вы и представить не можете, как красив Фарлайниан...Вдоль главного проспекта - фонари с разноцветными стеклами - розовыми, светло-зелеными, голубыми, нежно-лиловыми и желтыми, которые тянутся длинной цепью сияющих праздничных шаров... Тихие улочки вдоль узких каналов, рядом с которыми растут клены, и осенью их красные листья, медленно качаясь, плывут по темно-зеленой воде... Сторожевые крепости, где сейчас открыты музеи, в которых хранятся старинные доспехи и оружие...

В центре столицы - Тианниан - "город в городе",там нет жилых домов, только музеи - живописи, скульптуры, исторический, и маленькие магазинчики, десятки уличных кафе и закрытых ресторанчиков. Там можно заказать мороженое, в которое добавлены крошки льда из воды, застывшей в лунную ночь - и вкус его становится странным и таинственным - да, именно так, поверь! Уличные художники нарисуют вам мгновенный портрет, но не простыми красками, а сделанными в волшебных мастерских - и вы сможете увидеть себя в будущем...или заказать портрет, который покажет ваши тайные мысли... или покажет вам то, что вы забыли давным -давно...Кстати, в музее живописи можно увидеть несколько парных портретов - когда-то это было модно - один был сделан обычными красками, другой - эльфийскими.

-Мам!!! Я хочу такой портрет! Про будущее. А это нестрашно?

-Вот это бывает как раз страшно... Но мы подумаем...

-Ага, нарисует тебя художник, а на картине тебя и нет, а только холмик, а над ним ива качается... Нет уж, спасибо!

-Ну, не будем о грустном! Закажем тебе портрет "Доброе предсказание" - тебе покажут нечто очень хорошее, что с тобой случится... Тут ни у кого осечек не было! Я всегда подхожу, когда бываю в музее живописи, к парным портретам короля Даллорна, второй - как раз "Доброе предсказание". На одном - он в парадном камзоле, при шпаге, в серебряной короне с несколькими прозрачными камнями из горных пещер. Его лицо - мрачное, измученное... все знают, что он постоянно, наяву, видел страшные видения.... А на другом - он в своем кабинете, постаревший, в домашнем халате, пишет на чистом листе пергамента воспоминания... И его лицо, и все вокруг - такое мирное, необычно спокойное и безмятежное... Ну, ведь все знают, что он отказался в конце концов от темного волшебства, да и вообще не был эрхом... Эти парные портреты производят потрясающее впечатление, помню, я в детстве долго стоял перед ними, думал...

А еще - съездим в Предгорье - это город, который начинает около скал, а дальше часть города уходит в пещеры, где можно покататься на лодке по подземному озеру, посмотреть на Лес Кристаллов ... а от Предгорья можно подняться в горы на специальном поезде, у которого маленькие вагончики на 4-5 человек, и едет он по тросам над горами. И там можно побывать в заповеднике и посмотреть диких орлов, карликовых горных серн, лунных птиц, у которых перья даже в яркий солнечный день блестят тусклым серебром, а в темноте светятся таинственным мерцающим светом...

Тириэль изумленно слушала про все эти чудеса. Про Фарлайн у них мало что писали, а отдельные рассказы не произвели на нее такого впечатления, как сейчас, когда все диковинки были перечислены вместе.

-Да, кстати, - спросил Элр, - а где мы там будем жить? В гостинице, небось, дорого.

Уруздан задумался.

-Что ж... Не так уж дороги гостиницы, как ты думаешь... Кроме того, всегда можно почти задешево снять комнату или квартиру. Да и вообще - я вас пригласил, это уж моя забота.

-Ну нет, как же твоя... - возразила Тириэль.

-Да уж так, - уверил ее Уруздан.

...За окном лил буйный ливень, иногда тьму прорезали яркие всполохи молний.

--Тири, может, одолжишь мне зонтик? - спросил Уруздан.

-Зонтик... тут даже непромокаемая палатка не спасет.

-Да и зачем ему палатка? - пожал плечами Элр. - Он что, поползет под ней, как черепаха?

-Переночуй у нас? - предложила Тириэль. - Я лягу наверху, в комнате Элра. А ты в гостиной.

Предложить ему спать в соседних комнатах ей показалось ужасно неприлично. Уруздан посмотрел в окно - молния мгновенной слепящей вспышкой расколола ночное небо, и раздался оглушающий удар грома.

-Да, лучше уж я тут... - задумчиво согласился он.

Тириэль погнала сына в ванную, сама постелила гостю на диванчике в гостиной. Дала ему новую пижаму, которую когда-то давно, в прошлой жизни, купила мужу в подарок, тот так и не одел ее, не успел. Она ушла наверх, растроганно вспоминая, как он утешал ее на кухне, как с Элром делал уроки и после ужина помогал убирать со стола и мыть посуду. С ним она чувствовала себя защищенной и любимой... Он смотрел на нее так, что она не могла сомневаться в его чувстве...

...Тириэль снился кошмар. Никогда таких снов она не видела - ее посещали сновидения иногда скучные, иногда несуразные - но кошмары почти никогда, тем более такие. Подвал, скелеты с отваливающимися костями, подвешенные к потолку, потом бесконечные коридоры без дверей, по которым она шла и шла, пытаясь выйти хоть куда-нибудь, и страшное ощущение безысходности... И рядом с ней тоже шел кто-то, так же смертельно и безнадежно тоскующий, испуганный и несчастный...

Она села в кровати, задыхаясь, с колотящимся сердцем. Все было тихо... Лунный луч мирно освещал старый стол, за которым Элр делал уроки. Часы мерно тикали на стене. Прозрачный стакан с водой стоял около небольшого разлапистого цветка, который Элр растил уже год и очень любил. Сам Элр мирно спал, одеяло, как всегда, сползло почти на пол...

"Сон, вот и все", - успокоила себя Тириэль. И тут внизу раздался крик.

Тириэль вскочила и, схватив палку, которой они раздвигали шторы, помчалась вниз. По дороге она включила свет над лестницей, осветившей всю гостиную. Сбежав вниз, она увидела Уруздана, сидевшего в кровати с побледневшим лицом.

-Что? Кто тут был? Что случилось? - спросила Тириэль.

-Нет, никого, - немного хрипло ответил Уруздан. - Просто мне приснился кошмар. Извини.

Ему было противно и стыдно. Словно он прятал в кармане ручного паука, мерзкого и ядовитого, а вот теперь все увидели и недоумевают, кем же надо быть, чтобы носить с собой такое чудовище. А он не мог от него избавиться. Просто не мог.

Тири вздохнула с облегчением и поставила палку для штор понезаметнее в угол комнаты.

-Знаешь, и мне приснился кошмар, - сказала она, присев на краешек кровати. - И такая гадость, я вообще-то никогда не вижу плохих снов, но тут... Скелеты какие-то...коридоры без конца...

Уруздан посмотрел на нее и вдруг на него навалились всей тяжестью, хуже кошмаров, смертельный ужас и безысходная тоска. Он откинул одеяло и начал вставать.

-Тири, спасибо тебе. Я ухожу. Это моя вина.

-В чем? - изумилась Тириэль.

-Ты увидела сон - понимаешь, это мой сон. Вчера я решил, что нашел тебя... навсегда... И наверно так и было, и мы стали...уже не порознь, а вместе...

Он говорил непонятно и почти бессмысленно, но она все поняла.

-Тебе снятся такие сны? И потому их увидела и я? И...так будет всегда?

-Нет, я ухожу. Это действительно ужасно и мерзко...тоска и страх...из года в год, ни отдыха, ни просвета. Я не могу разделить это с тобой.

Тири посмотрела на него. Если бы вчера он сказал ей - я ухожу, она, наверно, почувствовала бы, что жизнь ее разбита... Но сейчас... Словно все силы ее эльфийских предков проснулись в ее душе. Она увидела мир вокруг себя не как вчера - простым, обыденным и домашним. Все играло яркими красками, было живым и говорило о прошлом и будущем... За столом когда-то ее дед писал длинные баллады на староэльфийском, а бабушка смеялась и говорила, что снотворное действует лучше и быстрее... дедушка обижался, а потом сам начинал пародировать возвышенно заунывные строфы своих творений....он был талантливый ученый, но вот стихов писать не умел... прабабушка пекла вишневый пирог по старинному рецепту, и вся семья в воскресенье вечером собиралась в гостиной вот за этим же столом. Тарр, брат ее дедушки - она его никогда не видела, он погиб на войне задолго до ее рождения - рассказывал о своих лекциях в университете и забавно передразнивал самых занудных преподавателей. Эриана, его невеста - она потом так и не вышла замуж после его гибели - беседовала с бабушкой, рассказывая, как она планирует вести домашнее хозяйство, когда они заживут своим домом, и просила рецепт знаменитого пирога...

Тириэль никогда не знала об этом, не видела тех картин, которые сейчас раскрывало перед ней прошлое, но сейчас она видела все так, словно перенеслась в то давнее время...и одновременно перед ней открывалось то, что случится через несколько лет... Каждый самый пустяковый предмет, каждая доска в половице сейчас говорили ей о прошлом и будущем своим неслышным никому языком... Она подошла к собирающемуся Уруздану. Она знала - он никуда не уйдет. Он останется с ней, и его перестанут мучить кошмары. Она пока не знала, как будут звать их старшего сына, тихого, спокойного и любопытного. Но бойкую, даже слишком уж, пожалуй, бойкую девочку, с темными волосами, очень похожую на отца, точно будут звать Гланиэль, в честь ее бабушки по отцовской линии... Конечно, когда она разобьет красивую белоснежную сахарницу из старинного парадного сервиза, будет очень жаль, ведь сервизу уже больше ста лет, но что поделаешь, дети есть дети...

Уруздан повернулся к ней и поразился мирному счастью в ее глазах. Она подошла к нему, положила ему руки на плечи и посмотрела в глаза. И он почувствовал внезапно такой же покой ... И увидел - точнее почувствовал - все, что видела она, и поверил, хотя и не понимал, как это может быть, что исцеление возможно... Эльфы умеют говорить без слов...

Они сидели на кухне и пили чай.

-Ты должен перестать колдовать, - твердо сказала Тириэль.

-Но эльфы тем и отличаются от людей, что им даны волшебные силы! Это мне так не везет, - мрачно сказал Уруздан.

-Волшебство эльфов - в их душе, и все силы - в них самых. А ты призываешь нечто внешнее, и видимо, темное, - сказала Тириэль. -Видишь ли, когда двое вместе... то они именно вместе... Ну то есть или ты будешь со мной, или я с тобой... Понимаешь? Я могу разделить с тобой твои сны, но лучше будет, если ты уйдешь из них ко мне... Сейчас глубокая ночь. Ложись спать. Я буду рядом, посижу в кресле...

Она смотрела на Уруздана и почти наяву видела сотни кошмарных сновидений, словно роящихся над ним. Многие из его предков некогда занимались темным волшебством, и передали ему этот груз как мрачное наследство, и его попытки использовать неведомые ему силы природы, иногда темные... но все это можно было преодолеть...не сразу, долгими и постоянными усилиями отгоняя тьму исконным эльфийским светом, бывшим в каждом из них...

Уруздан вздохнул, положил на стул около кровати собранные было вещи - плащ, остальную одежду, трубку - и лег, укрывшись одеялом. Спорить или возражать ему не хотелось. Он чувствовал себя подавленным и усталым. Уснул он почти сразу.

...В пещерах, в длинных пыльно-серых лабиринтах, было душно и страшно. Он шел, стараясь выбраться поскорее, но, казалось, все больше запутывался. И тут из-под ног метнулась змея, зашипела, готовясь ужалить. Он знал, что ее яд смертелен, и кого она укусит, умирает долго и тяжело... И тут он почувствовал, словно кто-то ласково положил руку ему на плечо. И странная сила словно окутала его невидимым, но непроницаемым для зла облаком. Змея, подняла голову еще выше, выцеливая, куда бы лучше кинуться. И тут он, сам не ожидая от себя, присел и, протянув к ней руку, погладил ее, как гладят котят. Змея посмотрела на него изумленно, потом склонила голову, и, открыв пасть, ласково прикусила палец, как играющий котенок. Пальцу стало не больно, а щекотно. Змея сползла вниз и, извиваясь, исчезла в темноте пещеры. Уруздан оглянулся и увидел выход, и яркий солнечный свет, совсем рядом...

Глава 12.

...Утром, едва Тарн успел выпить кофе, Лессгл - счастливый и довольный, что наконец может по-прежнему служить своему господину - доложил о приходе Райнеля.

Райнель прошел в комнату. Тарн предложил ему место в кресле у камина, сам сел напротив него и молча ждал, когда тот расскажет, зачем пришел. Тарн велел слуге принести бутылку "Золотого игристого" - легкого зеленолесского вина - и два бокала. Райнель небрежно отпил из своего. Тарн тоже сделал несколько глотков и помешал поленья, весело потрескивающие в камине. Лессгл, прикрывая дверь, задержался и прислушался. Он знал, что Райнель - фаворит королевы и брат милой барышни, приходившей к ним до всех этих горестных событий. Неужели ничего не расскажет о ней? Но покамест господа лениво перебрасывались фразами о погоде и придворных новостях.

-Как наши военные победы? - равнодушно бросил Тарн.

-Я уезжаю скоро начальником штаба армии, на границу. Мир с Фарлайном подписали недавно - знать очень недовольна, - понизив голос, ответил Райнель.

Тарн поднял брови. Про мир с Фарлайном он знал - соглашения были готовы еще во время его заключения. Конечно, знать недовольна. Чародеев надо было добивать. После гибели воздушного войска - их последней возможности победить - их можно было брать голыми руками. Зачем надо было давать им время собраться силами и придумать какую-то новую подлость? А вот второе известие было более впечатляющим. Из Райнеля военачальник - даже на штабной должности - такое только для забавы это придумать можно. Должность почетная, конечно, но предполагает жизнь не в столице, а в роскошной казенной квартире при штабе. Если же война начнется всерьез - в роскошной походной палатке, но, опять-таки не в столице. Значит, королева решила сделать рокировку. Кто будет вместо Райнеля?.. - впрочем, неважно. Тарн снова наполнил бокалы:

-За новое назначение!

Райнель в ответ поднял свой бокал. Помолчав, Райнель сказал:

-Ты, я думаю, об Аиллим хотел бы узнать.

Тарн не ответил, глядя на пляшущее пламя и тени от огненных языков, мечущиеся по каминным стенкам.

-Она... Дядя ее услал в деревню, сразу как о поединке узнал. Он выдает ее замуж. Жених -дворянин, правда, обедневший, но дядя дает приданое. Я уверен, Аиллим будет счастлива с ним.

Тарн встал и подошел к окну.

-Когда отъезжаешь?

-Как приказ будет готов в канцелярии. Заехал проститься.

Тарн кивнул и протянул ему руку - встреча была окончена. Райнель посмотрел на Тарна, видимо, он хотел что-то прибавить... Тарн молчал. Райнель поставил бокал на стол, кивнул Тарну и вышел. Тарн, если бы его не поразила весть о замужестве Аиллим, задумался бы - зачем приходил Райнель. Не попрощаться ведь перед отъездом - они никогда особо не дружили. Впрочем, если б Тарн знал о сомнениях барона Сеттена, его метаниях между стремлением хоть как-нибудь выдать Аиллим замуж и устроить ее судьбу, удочерив ее...

Райнель, перестав быть фаворитом королевы, опасался, что лишится и немалой части наследства, если дядя удочерит ее. До замужества и сватовства дело еще совсем не дошло - но Райнель боялся, что Тарн решит вернуть Аиллим. Если же дядя увидит серьезность его намерений - вдруг это подтолкнет его к тому, чтобы, официально приняв Аиллим в свою семью, попробовать устроить их брак. Конечно, для герцога Тарна это в любом случае мезальянс, но кто знает... Потому Райнель решил сделать все, чтобы Тарн не пытался свидеться с Аиллим снова. Ничего, кроме выдумки о ее замужестве в ближайшее время - в голову ему не пришло. Дядя, правда, говорил о том, что ищет ей жениха, даже называл несколько имен, из тех, кто мог бы решиться взять в жены девушку без дворянского происхождения, но ничего определенного о свадьбе он Райнелю не говорил.

Тарн стоял у окна и смотрел...так же как в крепости он часами следил за полетом какой-нибудь одинокой птицы в небе или за кружением редких осенних снежинок, строя планы мести. То, что Аиллим выходит замуж - это мелочь. Можно ее увезти, до или после замужества. А вот то, что, может быть, она полюбила...

-Лессегл!

-Да, Ваше Сиятельство.

-Поедешь по одному делу.

-Далеко ли, барин?

-В три дня управишься.

-А вы как же без меня, барин?

-Я возвращаюсь в поместье. Туда приедешь доложить.

-А дом-то на кого?

-Из поместья вели прислать двоих слуг.

Лессгл помолчал, помялся, потом посмотрел на барина:

-В поместье барона Сеттена прикажете ехать?

Тарн поднял бровь, но не стал спрашивать, слушал ли Лессгл под дверью.

-Похитить барышню прикажете? - азартно спросил тот.

-Пока только разузнай - что там да как. Я после решу, что делать.

Лессгл поклонился и вышел.

В поместье, где жила вторая сестра барона, Эстель, пожилая, незамужняя женщина, очень добрая и ласковая, все было по-прежнему. Тихо слетали на пруд осенние листья, грустно увядали цветы на клумбах около господского дома, роняя лепестки на садовые дорожки. Аиллим никуда не выходила, почти ничего не ела, только сидела в своей комнате, глядя то на небо, то на дальний лес и ничего не видя. Она чуть слышно отвечала тете, если та к ней обращалась, не читала, не вышивала, ничего не просила...

Тетя Эстель, посмотрев на такое несколько дней, решила действовать. По утрам она приходила к племяннице, пока та была еще в постели, иприказывала слугам приносить им кофе на двоих, мягкие булочки, джем. Она садилась к Аиллим на край постели, ставила ей на колени поднос с кофе, и начинала разговор... То советовалась по хозяйственным делам, то рассказывала последние сплетни о соседях, то спрашивала о жизни в столице- моде, кондитерских, новых спектаклях...Она говорила обо всех, и если какая-то тема хоть немного была интересна Аиллим, хоть на минуту выводила ее из сонного равнодушия, тетя Эстель старалась поговорить об этом подольше. Днем она не пыталась нарочно тормошить племянницу, но если был повод - показать только что родившегося щеночка, подать милостыню страннику-инвалиду, разобрать безделушки в старинной прабабушкиной шкатулке... Тетя Эстель старалась, чтобы Аиллим увидела, что жизнь не состоит только из ее переживаний и ее несчастья - есть в жизни и радостное, и таинственное, есть и чужое горе.... А по вечерам она звала племянницу к себе в комнату. Вечер - время задушевных бесед и воспоминаний... Тетя Эстель рассказывала о своей жизни. Вспоминала жениха, погибшего на войне с Фарлайном, показывала его письма из армии, подарки, сухие цветы, спрятанные в любимую книгу... Рассказывала о своих родителях, о сестренке, умершей в далеком детстве, о своем первом бале... Аиллим не хотела, у нее не было сил переживать в этих воспоминаниях чужую жизнь, но она не могла не слушать, не грустить вместе с тетей Эстель... Она брала старую бальную перчатку и ей чудился тонкий-тонкий запах старинных духов, слышался таинственный голос скрипки... Иногда они говорили долго, пока в небе не зажигались от края до края далекие лучистые звезды...

Аиллим через несколько дней после поединка получила от Тарна записку из крепости. Он написал кратко, что выйдет нескоро - если когда-нибудь это вообще ему суждено, просил ее - простить и забыть его. Аиллим хранила записку в маленьком серебряном ларчике, украшенном мифологическими изображениями и затейливым витым орнаментом. Там же лежали еще несколько прежних писем от Тарна, и его подарки - два колечка с лунным камнем и с серебряным цветком-ландышем, небольшой букетик засушенных цветов, все еще сохранивших нежный еле уловимый запах, маленькие часики, на которых вместо цифр были сказочные фигурки, флакончик эльфийских духов, менявших аромат в зависимости от настроения владельца, программка аркайнской оперы, куда они вместе ходили на спектакль, сидели в соседних ложах, слушая дивные голоса аркайнских певцов...

Аиллим не переставала чувствовать, что ее душа - как надломленное деревце... но она еще не замечала, как появляются новые, живые побеги и закрывают излом, и тянутся вверх, к небу...

Дни сменялись днями, ясные утра - заморозками... Конечно, очень часто приезжал и дядя, привозил новые книги, ткани для нарядов... В один из своих приездов, барон Сеттен решил поговорить с сестрой. Поздним вечером они сидели в библиотеке, Аиллим ушла спать, в доме было тихо...

-Все будет хорошо, она смогла это пережить, -уверенно сказала тетя Эстель.- Еще немного и...

-Но время идет. Нам надо подумать, чтобы выдать ее замуж.

Тетя Эстель кивнула:

-Бедная девочка...Любящая, наивная, мечтательная... Она может попасть в беду... Мы не всегда будем рядом... Но сейчас она не будет и слушать ничего подобного.

-Но и ждать опасно. Появиться еще один такой...

Они помолчали. Наконец тетя Эстель задумчиво сказала:

-Может быть, нам устроить музыкальный вечер? Приглашу несколько семейных пар, несколько барышень, пока все не уехали на зимние балы в столицу. Позову несколько молодых людей... Нет, не бойся - только из тех, которые нам подходят... У нас есть несколько очень достойных юношей, но младшие сыновья из бедных семей, да и не забудь - у нас тут почти везде майорат.

Сеттен так же задумчиво посмотрел на сестру:

-Да... для наших целей - младшие сыновья и майорат - это очень хорошо...

-А не будет всяких перешептываний? -осторожно спросила она.

-Нет, к счастью, жена моего друга - женщина добрая, она пожалела девочку и не только пообещала, но и на самом деле никому не сказала ни слова...Никто не знает и даже не догадывается.

Как ни отказывала Аиллим, тетя Эстель задумала устроить музыкальный вечер.

-Ты пойми, этот скрипач только проездом у нас, он только приехал навестить родных, а сам он из Аркайны. Он так известен у себя! Он просто оказал нам большую любезность, разве можно упустить такой случай?

Аиллим вздохнула. Тетя Эстель начала выбирать по журналам фасона для новых нарядов. Аиллим ничего не прельщало, тетя тоже осталась недовольна.

-Это сущее безобразие. Сначала все самое лучшее и изысканное придумывают в Аркайне, а мы лишь ждем, когда наши журналы соизволят это повторить. Ну, хорошо. На этот раз, пожалуй, сошьем, что сможем, но я напишу своей троюродной сестре, попрошу ее прислать последний журнал модных новинок, она живет в Аркайне, счастливица...

Лессгл уложил барину вещи для в поместье. Тарн подал прошение об отставке, отправив его с адъютантом в королевскую канцелярию. Ехать во дворец и подавать прошение лично королеве, что он должен был сделать как командир гвардейцев дворцового полка, ему никак не хотелось. Тарн знал, что вместо него сейчас командует временный командир, возможно, королева уже готова его утвердить, но требовалось соблюсти все формальности.

Тарн собирался выехать вечером, однако обдумав, решил дождаться, когда королева прочтет и примет его отставку. Если по каким-то своим соображениям она откажет ему - тогда он приедет и подаст прошение лично. Лессгл вызвал двух слуг из поместья - чтобы следить за особняком во время его отъезда. Он готовился отправиться в на рассвете. Поместье Сеттена находилось намного дальше от Анлардиана, чем поместье Тарна. Чтобы узнать, где родовое поместье Сеттенов, Лессгл, с разрешения Тарна, взял в их библиотеке тяжелый том "Книги Анлардского дворянства", где были все сведения о знатных семьях Анларда, их родословных, имениях, наградах и так далее.

Вечером Тарн сидел у камина, глядя на огонь. Надо было думать о будущем... как жить без военной и дворцовой службы, и, может быть, без Аиллим... Тарн поворошил поленья в камине, искры рассыпались огненным ворохом, тени от огня метнулись по стенкам камина... Внизу негромко зазвонил колокольчик у входной двери. Тарн потянулся было к шпаге, потом опустил руку. Если эльфийка решит снова его арестовать, не будет же он отбиваться от бывших своих соратников-гвардейцев.

С лестницы послышались шаги, голоса, потом он услышал Лессгла : "Сюда, сюда, Ваша милость..." В комнату вошли четыре человека. Тарн всех их отлично знал, а двое приходили к нему в крепость.

-Нас не услышат? - спросил граф Даинт, невысокий, темноволосый мужчина, сейчас он был в штатском, хотя Тарн чаще видел его в военной форме. Он был одним из офицеров штаба. Когда Лессгл прикрыл за собой дверь. Тарн пожал плечами и, подойдя к двери, резко распахнул ее. За ней никого не было. Тарн прикрыл дверь плотнее и, сев обратно в кресло, вопросительно посмотрел на гостей.

Главным из пришедших, разумеется, был граф Севен - командующий Анлардской армией. То, что он пришел к Тарну вот так, неожиданно, среди ночи...это могло значить что угодно, но, безусловно - нечто чрезвычайное. Кроме Даинта, недавно из-за ранения ушедшего из армии в отставку и перешедшего на штабную службу, здесь были двое военных, гвардейцев королевского дворцового полка, бывших подчиненных Тарна. Даинт, подумав, вынул из кармана маленький сундучок, похожий на табакерку. Достал оттуда щепотку какого -то порошка и пробормотав : "Так-то вернее!" - кинул порошок в огонь. Почти невидимое облачко начало медленно окутывать комнату - теперь никто, подкравшись, не смог бы из-за двери услышать ни слова. Тарн, враждебно относившийся ко всему, что было придумано эльфами, недовольно поднял правую бровь.

-Дело важное, рисковать зря не надобно, - пробормотал Даинт.

- Герцог, - заговорил Севен, повернувшись к Тарну, - я вас давно знаю и уверен в вас, более, чем в ком-либо. Но, поскольку дело не только ко мне имеет касательство, прошу вас дать нам слово, что все, что мы вам откроем, останется между нами.

-Если это не будет против моей чести дворянина, конечно, господа, все останется в тайне между нами.

-Мы никогда не предложили бы вам ничего подлого или бесчестного, в этом можете быть уверены.

-Разумеется, но я не могу дать вам слова, не зная вашего дела.

-Мы очень высоко ценим ваше слово, Тарн, и потому все же хотели бы...

-Поверьте, господа, - уже теряя терпение, резко сказал Тарн, - я тоже очень ценю свое слово, потому никогда не даю его вслепую.

Гости помолчали, переглядываясь. Тарн поднялся и, опершись правой рукой о каминную полку, посмотрел на них. Светлые длинные волосы, откинутые со лба, мягко падали на плечи.

-Я так понимаю, господа, вы задумали заговор?

Граф Севен, помедлив, кивнул.

-Я хочу знать причины вашего решения, также имя того, кого вы хотите поставить вместо нынешней правительницы и лиц, участвующих в заговоре. Могу дать вам слово, что если меры, задуманные вами, не предполагают войны внутри государства или каких-либо бесчестных поступков, то о вашем приходе и ваших планах никому от меня не станет известно. Но я не обещаю, пока не выслушаю, вам помочь. Итак... Я ценю не только свое слово, но и свое время, потому предлагаю вам высказаться.

Граф Севен откинулся на спинку кресла, обвел взглядом присутствующих и заговорил:

-Итак. Начну с первого - отчего мы решились на переворот. Самое важное и опасное - эльфы. На всех почти главных должностях нынче - они, хоть на военной службе, хоть на штатской. Самые захудалые дворяне, коли они из эльфийских родов - при дворе. Это первое. Дальше. Фарлайн! Сколько мы с ним воюем, сколько благородных дворян полегло - а теперь что же? Теперь у нас мир, да к тому ж - бессрочный. А они сейчас - легкая добыча, сейчас-то и громить их, и дожимать! Из лесов мы их вытеснили, с границ выбили, орлиной армии теперь тоже у них нет. Можно было бы сказать, что не нашим умом королевские дела решать. Но это еще не все - дальше хуже. Армию потихоньку снимают с границ с Фарлайном - дескать, мир, и постепенно перемещают к Аркайне. Мы с Аркайной вместе не в одной битве были как союзники. А теперь что? Воевать? Ну, что скажете, Тарн? Я вот скажу так - это измена.

Пришедшие с с ним офицеры одобрительно закивали.

Тарн подошел к высокому старинному шкафу с розовыми непрозрачными стеклами и достал запыленную бутыль и пять серебряных кубков. Он открыл вино, хранившееся больше десяти лет. Когда вино было разлито по кубкам, все молча отпили по глотку, наслаждаясь дивным вкусом, тонким, обжигающе-пьянящим...

-Я думаю, что скажу завтра вам свое решение, господа, - сев в кресло, произнес Тарн. - Но одно мне надо знать - какую роль вы предложите мне. И кто взойдет на престол.

-Эллтан, сын короля, разумеется. Но, по нашему условию, регентом и почти сопровителем при нем будет наш герцог Ремэл - двоюродный брат покойного короля и стало быть, его дядя Эллтана. Если мы коронуем Эллтана - его аркайнская родня будет спокойна за отношения с Анлардом. Многие из аркайнцев нам не доверяют. Аркайна давно мечтает присоединить к себе область Черных гор. Месторождения серебра, богатый лес предгорья... Это понять можно - земли -то их, исконные. Двести лет назад взяли их как контрибуцию. У тамошних гномов вся родня по сей день в Аркайнских горах живет. Сейчас при аркайнском дворе есть две силы. Одни за честный и долгий союз с нами. Другие мечтают ослабить Анлард, строят разные козни... Словом, вы, Тарн, должны понимать. Если королева начнет войну с союзниками, это будет беда...

-Да, об этом не спорю.

-Так вот. Если мы совершим переворот, то партия аркайнцев, стоящая за союз с нами, поддержит нас. Союз с Аркайной упрочится, эльфов и прочих чародеев оттесним от двора. Вернем на королевскую службу исконную анлардскую знать. И еще одно. Я вам дам прочесть несколько тайных писем в Фарлайн.

-От кого?

-От любимцев королевы, ее эльфов-советников. Тут рассказывать долго, но, как из писем видно, - иные из эльфов, кто при власти, хотят сделать из Анларда эльфийское государство.

-То есть все должности раздать эльфам?

-Нет, не так просто все, - вступил в разговор Даинт, поставив бокал на стол.- Эльфийская магия чтоб была во всем... В армии - защита и оборона с магией да артефактами. В штабе планы - с помощью палантиров-предсказателей. В суде - судьи-чародеи, и глядят они не на вину преступника, а в душу ему посмотреть должны, а потом и решить... У них девиз такой появился: "Устроим второй Фарлайн, но без черной магии". Не стану спорить - такое государство может очень сильным стать. Но людям в нем не будет места - только уж на нижних, подчиненных ролях. Даже в Эрстенне эльфы не так живут. Обычные наемники. Да, может, поумнее иной раз бывают, стреляют всегда метко. Ходят как кошки... опасность всегда чуют...

Тарн нахмурился... "Фарлайн без черной магии"... с какой бы то ни было магией - но уже это будет не Анлард - страна, где его предки много сотен лет помогали королям управлять, воевать, вершить суд...

-Что вы предложите мне?

-Тарн, я прошу вас забрать ваше прошение об отставке, - сказал Севен. - Вам нужно подождать всего лишь десять-пятнадцать дней - потом вы сможете снова подать его - если захотите. Начальник королевской канцелярии - наш человек... в канцелярии уже готов приказ о назначении командиром дворцового полка эльфа Гренаэля. Но это ничего...заместитель его пока останется прежний, а это опять-таки наш человек. А вам предложат должность командира охранного полка столицы. Тарн, мы вас очень просим принять эту должность. В ночь переворота возможны беспорядки, стычки... может быть, гражданская война. Если полк останется ночью в казармах или выйдет на улицы только ради охраны порядка - то это может оградить Анлард от большой беды. Чтобы переворот не превратился в бунт или войну. Через десять дней я должен выехать из столицы в армию, проверить, как идет переброска войск с фарлайнской границы к Аркайне. Мы должны сделать все до моего отъезда.

-Кто еще в заговоре?

Севен помолчал, затем, решившись, назвал несколько имен. Тарн кивнул:

-Отлично, господа. Я с вами.

Лессгл доехал до поместья Сеттенов легко и быстро - то попутчики находились, подвозили быстрее, чем в дорожной карете вышло бы, то еще какой удобный случай. Ранним утром он был в деревне Мейт - рядом с самим поместьем. Теперь надо было решать, как действовать. Зашел в деревенскую гостиницу, оплатил до вечера номер (если задержится, потом и доплатит - нечего зря господские деньги переводить). Почистил сапоги, переоделся, заказал завтрак. Конечно, деревня она и есть деревня - предложили яичницу пожарить, да блинчики, да кашу. Ну да ладно, после долгого пути и то не худо. Ночью в повозке попутной удалось поспать, так что сразу надо за дело приниматься. Он достал из дорожной сумки еще одну - поменьше, еще в Анлардиане запасенную. В ней были кружева, зеркальца, духи... и множество подобных мелочей. В столице - самые обычные вещи, но тут, в глуши... Лессгл попросил в столичной лавке самые лучшие и дорогие новинки. Он подозвал хозяйку гостиницы, тут же набежали и служанки, и даже с кухни пришла пожилая повариха. Конечно, узнав цены, сказали, мол, товар господский, тут никто ,мол, такого не купит. Вот разве в имении... А нет ли там барышень? Может, невеста есть? Кружева с серебром для подвенечного платья, нити золотые и серебряные для отделки... Есть барышня, но пока не невеста? И еще пожилая барыня? И шить любят? Ну как хорошо складывается...

(У Лессгла был еще один план, если не пустят его с кружевами да нитками в барский дом - пойти, купить в деревне ружье да поохотиться в бароновых лесах - авось, поймают браконьера и на расправу, к барину...тут, правда, по шее получить легко можно, а увидишь ли барышню - неизвестно... Так что этот план был намного хуже... Так - про запас).

Лессгл взял небольшую дорожную сумку с вещами для продажи и пошел к барскому дому, стоявшему на небольшом пригорке. Сторож у входа ( дом и сад были обнесены каменной белой оградой )-осмотрел и наряд Лессгла, и сумку. Потом велел проходившему мимо слуге проводить Лессгла в дом. Пока они шли по дорожкам, Лессгл отметил про себя, как чисто они подметены, ни грязи осенней, ни листьев - но выложены камнем...стало быть, коли из дома выкинут, не перепачкаешься в грязи- но удариться можно больно... Ну, наше дело такое - барин приказал, и не рассуждай... думал Лессгл, присматриваясь и к подстриженным в форме шаров кустам (кажется, с колючками), и к парковым статуям, поставленным между кустами (изображения из древней мифологии, господа такие любят... удариться можно весьма ощутимо, коли в их сторону упасть случится).

Лессгла провели в гостиную, барыня вышла, с удовольствием начала рассматривать столичные новинки, отобрала для себя и племянницы больше половины из всего, что у Лессгла в сумке было. Но Аиллим не вышла. "Вы за меня выберите - мне все равно",- безразлично сказала они тете Эстель. Лессгл, раскладывая кружева, старался говорить как можно громче - может, хоть голос услышит и узнает. Но все напрасно - она так и не вышла. Тогда, решив, что терять уж нечего, Лессгл сказал:

-Вы, ваша милость, очень щедро заплатили, потому хочу преподнести вам, как подарок, вот эти духи, - и достал небольшой флакон в виде ландыша. И добавил, чтобы дама не почуяла никакого подвоха: - Это теперь в столицах так принято.

Тетя Эстель довольно покачала головой :

-Ландыш! Как раз для Аиллим!

Лессгл собрал полученные деньги и остатки товара, поклонился и вышел. Он не знал, что предпринять. Что, если Аиллим не откроет духи?

Он решил подождать два дня в гостинице, а потом попытаться пробраться в поместье еще как-либо. Когда он подходил к ограде, к воротам подъехала карета. Лессгл, не особо присматриваясь, поклонился и пошел себе дальше. Но внезапно из кареты раздался окрик:

-Эй, кто таков?

-Торговец, ваша милость, предлагаю столичные новинки...

Но внезапно из кареты выскочили двое слуг. Схватив Лессгла, кинули его в карету - он и крикнуть не успел...

Аиллим посмотрела тетины покупки, взяла флакон с духами, но все это ее мало интересовало. Духи она не раскрыла, кружева положила на полку. Тетя Эстель, напротив, развила бурную деятельность. Из Аркайны ей наконец прислали новый журнал мод.

-Смотри, это любопытно. Возвращается старая мода - видишь, нет этих неудобных пышных юбок, очень простой фасон, но как изысканно... Здесь можно украсить кружевами - как кстати я их купила. Через четыре дня у нас музыкальный вечер. Сейчас же зову мастерицу. Пусть снимает мерку, думаю, успеет. А себе я сошью...

Аиллим безучастно кивнула. Портниха пришла, сняла мерку, похвалила кружево, сказав, что оно великолепно подойдет к нежно-зеленому шелку, заранее купленному для Аиллим. Но тетя Эстель вдруг задумалась.

-Не в моде уже зеленый. Не лучше ли белый? Есть у меня как раз белый шелк - я его себе хотела...

Принесли белый шелк, приложили кружево... тетя Эстель всплеснула руками:

-Только посмотри, как красиво! Пусть будет белое, ты согласна?

Аиллим, посмотрев, как играет легкий серебряный отблеск на кружеве, перекликаясь с нежным блеском шелка, чуть улыбнулась и кивнула.

В Анлардиане Тарн, оставшийся пока в городском доме, принял командование городским полком, назначенным для охраны порядка в столице. Каждый день он проводил на манеже, где тренировались конные взводы, на плацу, где были учения пеших отрядов, он был в делах с утра до позднего вечера. Лессгл, которого он ожидал через три дня после отъезда, не появился. Тарн жалел, что не отменил приказания и слуга уехал. Сейчас не стоило тревожить Аиллим и давать знать о себе. Если заговор раскроют... конечно, их казнят, всех... Лучше бы ей не питать никаких иллюзий, не знать пока, что он на свободе.

Белое платье Аиллим было сшито - как бы старинного, но на самом деле очень модного фасона, с кружевами, мерцающими серебром . Музыкальный вечер, на который были приглашены возможные женихи и - чтобы было достойное общество - несколько семейных пар. И две-три барышни, чтобы матримониальные планы хозяев не слишком были очевидны...

За час до начала приема прибыл парикмахер из города, сделал Аиллим прическу, найденную тетей Эстель в том же аркайнском журнале - часть прядей поднималась наверх и затейливо укладывалась вокруг головы, часть ложилась на древнеэльфийский манер - две пряди падали на плечи спереди, остальные зачесывались назад.

Скрипач уже прибыл. Аиллим слышала, как тетя Эстель встречает первых гостей. Музыканты, которые должны были играть, сменяя известного скрипача, чтобы дать ему отдохнуть, уже настраивали инструменты. Слуги вносили подносы с напитками, расставляя их в отдельной зале, смежной с той, где должен был проходить вечер. Аиллим грустно смотрела на свечу, мерцающую в полутемной комнате. Она опустилась в кресло и прикрыла глаза, она вспоминала... Тетя Эстель постучала в дверь.

-Можно? Ты готова?

-Да, входите, тетя...

-Пора, милая моя, пойдем... Я не заставляю тебя, но ты все же присмотрись к этим молодым людям. Кто знает...Да, духи... не забудь. Возьми новые, - и она подала Аиллим флакончик в виде ландыша.

Тетя Эстель вышла, прикрыв дверь. Снизу доносились звуки настраиваемых инструментов, шаги, шелест платьев, шум переставляемых стульев, смех и разговоры. Аиллим взяла флакон и стала смотреть на свечу сквозь стекло. Словно живой огонь бьется, трепещет внутри флакона... Она открыла духи и улыбнулась любимому запаху ландыша. Она подушила кончики волос, закрыла флакон и взяла голубую коробочку, тоже в форме цветка, в которую ставился флакон. Что-то мешало, там, на дне. Она перевернула коробку - оттуда выпал листок, распрямившийся, когда она достала духи. Аиллим развернула записку. Прочитав, выронила...снова опустилась в кресло...

Записка была от Лессгла. Он кратко писал, что Тарна выпустили из темницы, что он хочет увидеться с ней, а сам Лессгл сейчас еще два-три дня будет жить в гостинице в Мейте. Она быстро сбежала вниз. Тетя Эстель следила за слугами, разносившими напитки гостям, сидевшим в зале и ожидавшим начала концерта. Она увидела Аиллим и, взяв ее под руку, повела к ее месту. Аиллим была в смятении, она не знала, что делать, а сердце ее билось, как умирающая птица. Нарядные дамы в открытых платьях обмахивались веерами, тихо переговариваясь, их мужья в темных камзолах сидели рядом, тут же были и несколько молодых людей, надо полагать, младшие сыновья из семьях с майоратным правом наследства.

-Тетя, я спросить хотела... тот человек, который с кружевами приходил, он... еще придет?

-Ты хотела прикупить еще что-то? Я думаю, мы закажем по образцам, мне сестра пришлет из Аркайны, она недавно писала мне об этом, зачем покупать у каких-то бродячих торговцев.

-Но он...

-Нет, я думаю, с ним мы больше не будем иметь дела, можно купить товар уж наверно не хуже, из настоящей эльфийской мастерской. Пусть и дороже, но он уж больно дешево отдал, теперь вот думаю, как бы не краденое. Забудь, сейчас начнем вечер, усаживайся вот в это кресло...

Множество высоких свеч горело вдоль стен, темные бархатные шторы были опущены.

Концерт начался. Скрипач вышел, раскланялся, и, откинув назад черные волосы, длинные, до плеч, заиграл. Все разговоры затихли. Он играл вдохновенно, выбрав для вечера несколько серьезный вещей, пробуждающих сильные, глубокие чувства. Нежная мелодия, сначала задумчивая, потом - страдающая, плачущая, бунтующая заполнила зал, души, казалось, всю вселенную... Аиллим почувствовала, что равнодушного безразличия ко всему больше нет, вместо него - бунтарский, страдающий вихрь музыки... Она тихонько встала, и, обойдя кресла с зеленой бархатной обивкой, вышла из гостиной и поднялась к себе. Гости, захваченные водопадом звуков, образов, чувств, дыша воздухом, в котором словно была растворена сейчас эта дивная музыка, почти не обратили не это внимания.

Аиллим взяла теплый плащ, одела осенние сапожки,достала кошелек, в который тетя Эстель постоянно клала ей несколько золотых - вдруг девочка захочет поехать в город и купить пирожных или новое колечко... но Аиллим никогда не заглядывала в кошелек и никуда не выезжала... Она вышла из особняка, из которого прощальным рыданием доносились звуки скрипки, скользнула за ворота в под надежную накидку опускающихся сумерек и побежала к деревне. Она почти не надеялась найти там Лессгла - много дней уже прошло - но сначала надо было удостовериться, что его там нет. Она за несколько минут добежала до гостиницы, постучала, хозяйка, уже переодетая в ночной халат и в чистом белом чепце сонно сказала, что да, приехал с неделю назад торговец - гоблин, заплатил за один день, да и пропал. Вещи она его не выкинула пока, но комнату сдала другому.

-Я хочу нанять карету до Анлардиана.

Хозяйка оживилась. Карета у нее была, точнее даже, дормез - карета для путешествий, где можно было и сидеть и спать лежа. Дормезом пользовались редко - крестьяне в город ездили на своих лошадях, а странникам такая карета была не по карману, а тут такой случай... Она взяла с Аиллим пять золотых - что было намного больше положенного, но, устыдившись, положила ей с собой сундучок с различными припасами- холодной индейкой, вареными яйцами, кувшином молока (с плотно закрытой крышкой) и огромной сдобной булкой, недавно выпеченной, еще теплой, дала ей теплую шаль, чтобы укрыться ночью и мягкую подушку. Аиллим, почти не слушая, отдала ей деньги и села в дормез. Возница, стегнув легонько лошадей, медленно выехал на дорогу, ведущую в город.

-Куда едем, барышня? - добродушно осведомился он.

-В Анлардиан. Я потом улицу покажу... Сколько нам ехать?

-Да недолго, барышня... Завтра вечером приедем, коли дождя не будет. А нет, так под утро...

Аиллим посмотрела в окно - тысячи звезд были рассыпаны по небу и сияли холодно и тревожно...

Глава 13

Тарн, ожидавший известий от Лессгла, был зол - того не было уже неделю. Он не знал, что и думать, привыкнув, что на старого гоблина во всем можно положиться. А тут он как в воду канул. ДеньТарн провел в делах службы, к вечеру же вернулся домой. Он велел слугам немедленно сообщить ему, если Лессгл вернется, но вестей из дома не было, потому Тарн вернулся в дурном настроении. Карета подъехала к дому, Тарн соскочил с подножки, и тут увидел еще одну карету - большую, с золочеными ручками на дверцах, шелковыми белыми шторками на окнах. Герб на дверце- грифона в золотой короне - он узнал тут же. Герб графини Дельн. Из кареты послышался звонкий властный голос:

-Почему встал, остолоп? - и шторки раздвинулись.

-Не проехать, Ваша Светлость. Ось треснула. Сейчас посмотрю, мигом починим, не извольте беспокоиться.

Тарн поклонился и подошел к карете. Дверца открылась. Графиня Дельн вышла из кареты так стремительно, что он не успел подать ей руку. У нее были пышные вьющиеся рыжие волосы, пронзительно-зеленые глаза, тонкие руки. Она была ослепительно хороша. Нежный, странный и сладкий запах духов... Темно-зеленое платье, черный теплый плащ... Графиня протянула Тарну руку, он поцеловал ее и сказал:

-Вы вернулись в Анлардиан, Раинелла?

-Да. Два дня назад.

Она посмотрела на Тарна:

-Я рада встрече со старым другом.

Тарн еще раз поклонился:

-Я пришлю вам своих слуг, графиня, думаю, - он беглым взглядом осмотрел карету, - поломку можно исправить быстро.

-О, спасибо, - ответила она. Голос был нежным, звучным, трепетным и томным. - Вы пригласите меня на чашку горячего кофе?

Тарн помедлил несколько секунд, затем сказал:

-Конечно, прошу вас...

Четыре года назад, до ее отъезда в Аркайну, у них был роман. Начался он просто - на маскараде Тарн танцевал с ней три танца подряд, затем выследил, когда она уезжала домой, послал утром букет белых роз - его с трудом внесли в особняк графини два лакея. Через час он получил короткую записку : "Приходите в девять вечера в Королевский парк". Ни подписи, ни намека, кто написал... В восемь он вошел в парк, думая поискать незнакомку на тенистых дорожках, но тут же его взяли за руку и повели к карете. "А вы любите приключения", - сказал в темноте кареты нежный и уже знакомый голос. Они подъехали к ее загородному особняку, и она провела его по потайной витой лестнице. Лицо ее было так же как на маскараде полузакрыто маской, волосы спрятаны под темную шапочку. За несколько ступенек до двери в спальню она лукаво сказала:

-Вы не боитесь идти со мной? Вы даже не видели моего лица...

-Нет,- улыбаясь, сказал Тарн.- Я угадал по голосу, что вы добры и прекрасны... А теперь вижу- еще и осторожны.

-О, нет, я-то как раз не осторожна... Ведь на этой лестнице останутся наши тени, хранящие наши голоса, звук наших шагов... Кто знает, не раскроют ли они нашу тайну через много-много лет...

Тарн, немного уставший от намеков, таинственностей и проволочек, взял ее за руку, в один миг они прошли несколько ступеней до спальни, и он распахнул дверь.

Спальня - в зеркалах и свечах, в сотнях купленных им роз... Он протянул руку, а хотя она слегка отклонилась, снял маску и темную маскарадную шапочку... Она едва ли была так уж добра- но конечно, была прекрасна...

Роман длился несколько месяцев. Он то прерывался - когда Раинелла решала, что им нужен отдых друг от друга, то возобновлялся опять. Роман их был страстным, легким, необременительным ... Тарн, прекрасно понимая, что это не любовь ни с его, ни с ее стороны, ничего не желал иного от их отношений, кроме бурных свиданий - когда они оба хотели быть друг с другом, спокойных расставаний - когда кто-то из них решал, что им нужно разнообразие.

Тарн велел подать в гостиную кофе. Камин был растоплен, от него шел уютный и теплый жар. Раинелла пила кофе из крохотной чашечки и, непринужденно рассматривая гостиную, рассказывала о своей жизни в Аркайне.

Тарн из вежливости иногда поддерживал разговор, но больше всего ему хотелось наконец остаться одному. Конечно, она была очень красива - мерцающие нежные глаза, резкие, необычные черты лица. Но, как ни легко они расставались, без всяких обид и обязательств, сейчас, когда он ждал известий об Аиллим, когда должен был совершиться переворот -он не мог думать о ней... Тарн посмотрел на часы и произнес:

-Карета, полагаю, готова. Я провожу вас вниз, Раинелла.

-Ты ждешь кого-то? - спросила она, ставя чашку.

-Нет, - Тарн никогда не лгал, - но сейчас я не могу, как мне ни приятно вас видеть, уделить вам достойное вас внимание...

Она понимающе посмотрела на Тарна. Затем встала и подошла к нему. Положила руки ему на плечи и поцеловала.

-Что тебя тревожит? Расскажи мне, ведь я твой друг...

Тарн посмотрел в ее глаза - умные, сочувствующие, нежные. Ее теплая рука ласково погладила ему волосы. Тарн никогда не нуждался ни в советах, ни сочувствиях. Но...может несколько месяцев тюрьмы, неизвестности и одиночества, может этот ночной час - тревожный, холодный и темный... Ему показалось, что рядом с ним - надежный и верный друг, который готов прогнать эту ледяную тревогу, поделиться своим теплом...

Через два часа Тарна разбудил звон колокольчика у дверей. Тарн вскочил, накинул халат, и, стараясь не разбудить Раинеллу, вышел из комнаты. Слуга, держащий свечу, уже закрывал дверь.

-Срочное письмо, Ваша светлость.

Тарн посмотрел - печать Севена. Он сломал ее и развернул бумагу.

"Случилось непредвиденное, начинаем нынешней ночью. Будьте в своем полку. Письмо уничтожьте".

Тарн сказал вполголоса встревоженному слуге:

-Одеваться, живо. И коня готовь. Еду в полк.

Он взбежал по лестнице, и, одеваясь на ходу, глянул в окно. Издали доносились какие-то крики, звуки отдаленных выстрелов. Раинелла приоткрыла глаза.

-Что-то случилось?

-В столице беспорядки. Немедля еду в полк. Ни в коем случае не выходи из дома, пока я не вернусь. Твою карету я велел поставить к нам во двор, но все равно, сейчас опасно на улицах.

Раинелла кивнула и сонно опустилась на подушку.

Тарн выбежал из дома, вскочил на приготовленного коня и помчался во весь опор в казармы охранного полка. Он видел, как повсюду появляются военные отряды - и направляются, по всей видимости, ко дворцу. Выстрелы слышались отчетливее, вдали разгоралось зловещее желто-алое зарево, видимо, где-то начался пожар. В полку уже все были на ногах, сержанты строили взводы, несколько дежурных офицеров следили за порядком и ожидали приказаний. Все были встревожены и растерянны.

Тарн выехал на коне перед полком и крикнул:

-В Анлардиане начались волнения! Пока никаких известий и приказов нет! Наша задача - охранять порядок. Приказываю - первому и второму взводу пешим взводам и трем конным направиться ко дворцу и не допустить никаких беспорядков, кто бы их не учинял, военные или штатские. Третий и четвертый пешие взводы и четвертый конный - остаются в казармах, ожидая приказаний, на тот случай, если начнутся волнения на окраине столицы. Конным взводам - выехать вперед на патрулирование Главного проспекта и Королевского проспекта.

Тарн несколько минут наблюдал, как выполняется его приказ.( Анлардские пешие взводы насчитывают попятьдесят человек, конные - шестьдесят, Тарн решил, что если не будет серьезных волнений, этого хватит). Затем, взяв двух вестовых на случай, если понадобится отдать новый приказ, он поскакал к дворцу. Он пытался понять, что произошло. Севен говорил о сроке в десять дней - с того вечера прошла неделя. Итак...что-то изменилось в планах заговорщиков - они начали раньше... Он подъехал к дворцу. Обычно темные в это время, окна сейчас почти все горели, изнутри доносился свист тяжелых стрел и звон оружия, десятков скрещенных шпаг...Во дворце бои шли на всех этажах. Отряд командира дворцовой гвардии Гренаэля пытался прорваться в покои королевы Марии, где сейчас находилась взятая под стражу королева и заговорщики. Отряду Гренаэля противостояли гвардейцы, которыми командовал заместитель Гренаэля, Астег.

Изменило планы заговорщиков и подтолкнуло их немедленно начать переворот то, что королева отдала приказ с нынешнего дня полностью переформировать дворцовую гвардию. Она оставила только эльфов, которых до того было немного, остальных приказала заменить. Сейчас новички, которых было около тридцати, воевали с тремя дюжинами гвардейцев, посвященных в планы заговорщиков. Гренаэль успел выслать вестовых в полки, а также к некоторым придворным-эльфам. Заговорщики предвидели подобное, в полках вестовых перехватывали, но кое-кто смог выскользнуть.

Сразу по столице пошли слухи о перевороте. Лихие люди воспользовались этим и начали грабежи, кое-где в войсках начались стычки между приверженцами королевы и сторонниками заговорщиков.

Тарн велел двум взводам стать около дворцовых ворот. Сбоку велел выстроить конных. Тарн, подумав, решил, что для мелких стычек такой охраны более чем достаточно. На площади перед дворцом собралось немало народа: и простые горожане, и люди из более высоких сословий, хорошо одетые - целая толпа.

Тарн внимательно осматривал толпу- нет ли сомнительных оборванцев или людей, явно прячущих под плащами оружие. Но подозрительных людей он не замечал и решил не разгонять толпу - зачем подталкивать людей к поступкам, которых можно избежать... Сам же он, на коне, решил объехать вокруг дворцовых решеток - проверить, не подходит ли какой-нибудь отряд, решивший прорваться во дворец. Но холодная осенняя ночь пока была пустынна, даже пришедшие на площадь вели себя сдержанно и тихо. Только слышался перестук конских копыт, да негромкие голоса переговаривающихся солдат. Звуки боя, доносившиеся из дворца, тоже стихли. Тарн плотнее закутался в плащ. Рядом с ним переговаривались двое солдат, из их ртов вылетали облачка пара. Одеты они были по-осеннему, и Тарн подумал, что надо было приказать перейти на зимнее обмундирование.

-Ну как, ребята, не холодно? - негромко спросил он их.

-Никак нет, господин полковник, - ответил один. -Как сюда шли, согрелись.

Тарн кивнул и поехал снова вдоль строя к дворцовым воротам. И тут он услышал за оградой шаги- уверенные, быстрые, решительные. " Сейчас все решится, - подумал он. - Может, опять в крепость"... Он увидел сквозь заиндевевшие прутья чугунной дворцовой ограды -граф Севен и еще несколько военных, идущих за ним. Они быстро приближались к воротам. -Открыть ворота! - громко приказали за оградой, и тяжелые ворота медленно, нехотя подались назад.

Граф Севен вышел и встал на небольшой помост, где обычно стояли королевские глашатаи, когда они объявляли приказ или зачитывали какое-либо важное известие. Он глубоко вдохнул ледяной, колючий осенний воздух и громко крикнул:

- Сегодня королева Мария отреклась от престола в пользу принца Эллтана... На престол взойдет его высочество принц Эллтан при регентстве и временном соправлении герцога Ремэла. Отречение, подписанное герцогиней Марией Арнейской... (Тарн вспомнил, что она из рода герцогов Арнейских - но столько лет этот титул не звучал после ее имени...) имеет важное признание в том, что герцогиня Мария Арнейская (герцогиня - не королева - мимолетно отметил Тарн, напряженно вслушиваясь в его слова) полагала изменить порядок государственного управления Анларда, заменив законы, правила и обычай- эльфийской магией. Посему, признав преступность таковых намерений, герцогиня Арнейская отказывается от престола и добровольно удаляется в изгнание, место коего будет указано после их милостью регентом Ремэлом. Также, в знак отречения от своих преступных замыслов, герцогиня Арнейкая сама, в присутствии семи надежных свидетелей, уничтожила знаменитый чародейский артефакт эльфов - Великий Лунный Камень. Во избежание сомнений, смут и розни внутри государства отречение будет оглашено во всех городах Анларда. Да будет мир в нашем Анларде и не нарушится никогда!

Толпа молчала потом, очень тихо переговариваясь, или опять же молча, люди начали расходиться. Тарн подъехал к Севену и соскочил с коня.

-Спасибо, - ответил тот, крепко пожав руку Тарну. Тарн молча кивнул.

Севен посмотрел на несколько взводов, стоявших перед оградой, и сказал:

-Пожалуй, надо сменить их. На смену взвода будет довольно, прочие пусть отправляются патрулировать улицы. Дождитесь только, когда подойдет резервный полк, на случай, если кто-либо из командиров войска ко дворцу поведет. Мне прислали известие, что наш резервный полк уже на подходе.

Тарн кивнул и отдал приказ. Солдаты начали построение к маршу, конным же Тарн приказал до утра патрулировать центр города, пресекая беспорядки.

-Думаю, надо дать начальнику гражданской стражи приказ - пусть по окраинам удвоит патрули стражи. Центр мы успокоим, если что, но чуть подальше всякое может быть.

Севен кивнул. Тарн вскочил на лошадь и поскакал к дому.

Усталый и опустошенный, Тарн подъезжал к дому. Рассветало. Улица, где был его особняк, находилась недалеко от дворца. Тарн спешил к дому, видя, как на улицах появляются подозрительные личности, какие-то экипажи, никогда не ездившие в такое время по улицам, теперь проносятся то по одной, то по другой улице - видимо, наиболее осторожные покидают Анлардиан на время смуты. Конные патрули прочесывали улицу за улицей, но все равно - то тут, то там били витрины магазинов, врывались в дома эльфов... На улицах было шумно - почти как днем.

Но - вот диво- на пороге его ждал не кто иной, как Лессгл - он был в грязном платье, небритый, усталый.

-Простите, барин, только что вернулся!

Тарн нетерпеливо спросил:

-Ну, что?

-Плохо, барин. Узнали меня, насиделся я взаперти... Все обдумал - а вот ливрею из-под куртки - а на ней цвета ваши - забыл снять... Схватили, посадили в подземелье, на хлеб и воду, потом еще по шее надавали... Четыре дня просидел, потом выпустили. Деньги отняли, все... Пешком возвращался.

-Видел ее?

-Нет, барин, но я...

-Ладно, после.

Тарн вернулся, только чтобы переодеться, умыться и снова отправиться к дворцу или в казармы - сейчас Анлардиан был на грани между порядком и хаосом... Он больше не думал о Лессгле, бросив: "Потом расскажешь подробно". Он поднялся по лестнице на второй этаж и приказал сделать крепкий кофе, подать чистую одежду, приготовить воду для умывания. Раинелла не спала. В его шелковом халате, его теплых мягких тапочках она стояла у окна и смотрела на серое утреннее небо, озаренное заревом далекого пожара, на суету под окнами.

И тут в дверь позвонили. Тарн вышел на лестницу. Он был уверен, что это послание от Севена, где он получит инструкции и сведения о происходящем в столице. Раинелла, взявшая чашку кофе, вышла вслед за ним. Лессгл, высунувшийся из своей комнатки, пошел открывать дверь. С улицы доносились какие -то крики, шум проезжавших экипажей.

Раинелла слегка прижалась к Тарну, с любопытством глядя на происходящее. И внезапно... Дверь открылась, и Лессгл отшатнулся. Тарн крепко сжал деревянные перила лестницы. В нездешнем, странном и тусклом свете раннего утра, который впустила медленно приоткрывшаяся дверь, появилась фигура девушки в белом платье старинного покроя, с темными распущенными волосами...

-Призрак! -испуганно воскликнул Лессгл. - Наяву явился!

Девушка посмотрела наверх и увидела Тарна, обнимающего полуодетую женщину с рыжими, падающими на плечи волосами. Девушка закрыла лицо руками и выбежала из дома, уронив на порог темный плащ, который она держала в руке.

-Аиллим! - крикнул Тарн и бросился за ней. Две, три ступеньки, дверь... С улицы раздался страшный стук кареты, хрип лошадей, вставших на дыбы, женский крик и испуганные возгласы прохожих. Тарн выбежал из дома, Лессгл за ним. На мостовой лежала девушка в белом платье...

-Не успел лошадей придержать! Барышня-то бежала, не смотря!- испуганно кричал кучер. -Что в городе -то творится!

Лессгл взял руку Аиллим и стал искать пульс. Тарн видел безжизненную бледность ее лица, и безнадежный ужас захлестывал его душу, как волна утопающего.

Лессгл встал и тихо сказал:

-Скончалась...

И Тарн внезапно понял, что печальная девушка в белом старинном платье - это было не видение прошлого - а предсказание будущего, сбывшегося сейчас... Призрак в этот миг покинул их дом...И он потерял Аиллим навсегда...

...Через две недели, сдав командование полком городской охраны и выйдя в отставку, Тарн уехал в одно из своих дальних поместий и больше никогда не возвращался в Анлардиан.

Глава 14

Когда Уруздан, Тириэль и Элр приехали в Фарлайниан, была уже глубокая ночь. К счастью, номер они заказали заранее, автомобиль к поезду - тоже. Уруздан помог им разместиться, Элр почти сразу пошел спать, так он устал.

Уруздан, заказывая гостиницу, долго раздумывал, какую выбрать. Слишком дорогая - ему не по средствам. Дешевая - ему не хотелось, чтобы Тири и Элр испытывали какие-то неудобства. К себе домой ему приглашать пока тоже не хотелось, так как там все было по-холостяцки и слишком неуютно для нескольких человек. Миртиль, к тому же, был одним из современных пригородов Фарлайниана, а Уруздану хотелось, чтобы они жили поближе к центру Фарлайниану, к его историческим зданиям, старым улицам...

Долго перебирая все гостиницы столицы, он вспомнил про одну, в которой когда-то останавливался его друг. Маленькая, уютная, там было мало номеров, все по-домашнему, но очень чисто, почти элегантно, номера были тоже небольшие, но такие, что сразу охватывала какая-то умиротворенность, будто приехал после долгой учебы на каникулы домой, и тебя встречает давно не видевшая тебя семья. Гостиница находилась между вторым и первым кольцом, не в самом конечно, престижном месте - самое престижное - внутри первого, но там цены были запредельные. Зато вокруг росли старые деревья, словно маленький лес, подступающий к самым дверям дома. У каждого номера был балкон, с деревянными резными решетками, и когда в хорошую погоду постояльцы пили чай за столиком на балконе, иногда на ветках, листья которых просовывались между деревянным прутьями, прыгали юркие белки, а по дорожкам около гостиницы порой бродили карликовые лоси или косули.

Элр, пока они собирали вещи последние дни перед отъездом, постоянно смотрел в тэнле самые разные статьи о жизни в Фарлайне, о музеях, об истории... Времени у него было много - Тириэль отпросила его в школе на неделю. Он все время цитировал вычитанное, и Тири узнала о Фарлайне столько, сколько не узнала до этого за всю свою жизнь. Больше всего ее удивило, что в Фарлайне всего лишь один крупный город - столица. Остальное - мелкие малонаселенные городки или деревушки.

И вот поезд, каждую неделю отходящий в Фарлайн, медленно тронулся с перрона номер одиннадцать Северного вокзала. Отходил он днем, и Элр не отрываясь, смотрел в окно, Тириэль еле -еле уговорила его поесть. Мимо то быстрее, то медленнее проносились, убегали назад деревни и маленькие города. Уже начало темнеть, когда поезд въехал в лес между Анлардом и Фарлайном. Высокие деревья, таинственная чернота лесной чащи... Они подъезжали к границе.

Анлардский лес зеленел за окнами поезда, сосны, березы, лиственницы мелькали, сливаясь в темно-зеленую полосу... Перед границей лес стал немного реже, а потом поезд остановился на станции. Пограничники быстро проверили документы, поставили штампы о пересечении границы, и поезд вновь начал набирать скорость. Тириэль решила было подремать, ожидая, что снова начнется лес, но взглянув мельком за окно, изумилась.

Лес - но совсем иной. Он как будто состоял из тысяч маленьких полянок, в центре каждой - высокий меллорн, раскинувший ветви ввысь и вширь и закрывавший всю полянку вокруг. Элр в восторге смотрел на мэллорновый лес. Он, хотя уже почти стемнело, все пытался увидеть, не упадет ли с какой-то вершины серебристый клубок, разматываясь и превращаясь в лестницу, не спустится ли , неожиданно появившись среди листвы, эльф в плаще цвета листьев... Через полчаса Уруздан, посмотрев на часы, сказал:

- Ну вот, подъезжаем к Фарлайниану.

Тириэль посмотрела за окно, она ожидала увидеть - редеющий лес, деревушки с одно-двухэтажными домами, потом высокие новостройки пригорода. Но вокруг как был, так и остался мэллорновый лес. Поезд начал сбрасывать скорость и остановился перед высокой стеной. Это было первое защитное кольцо Фанларниана, точнее, в самом Фарлайне его называют третьим, потому что они считают от центра. Несколько эльфов вышло из поезда и, подхватив кто сумки, кто рюкзаки, направились к лесу. Поезд же, тронувшись со станции, въехал в открытые для него Главные ворота Фарлайниана. Вечер уже опустился над старинной эльфийской столицей. Тириэль видела, что начались городские дома, и одноэтажные, и высокие. Поезд ехал по городу неспешно, на улицах горели фонари, можно было видеть машины, ехавшие по широкому шоссе.

Тириэль увидела, как перед одним из домов стоит несколько эльфиек, женщины разговаривают о чем-то, перед ними на тротуаре играют дети. Вот еще одна станция... На перроне почти никого нет. Только пожилая эльфийка с маленьким мальчиком стоит и рассматривает выходящих из поезда, видно встречает кого-то. Мальчик капризничает и трет глаза. Женщина радостно вскрикивает и машет кому-то. К ним подходит молодой эльф, видно, отец мальчика, такой же темноволосый, смеется, забрасывает рюкзак на одно плечо, а свободной рукой поднимает малыша и прижимает к себе. Гудок...поезд вновь отъезжает...

До следующего защитного кольца они ехали около получаса. Тириэль, глядя из окна, подумала: Фарлайн- это огромный город и бескрайние леса вокруг него... Гостиница была недалеко от старых защитных стен второго кольца. Тириэль и Элр разместились в своем номере, а Уруздан поехал домой, велев им быть готовыми часам к десяти утра.

Тириэль начала искать будильник, но устала так, что не могла вспомнить, куда его положила. Элр, к счастью, заметил на столике около зеркала часы и завел их на девять утра.

Легли они уже около полуночи.

Уруздан доехал до Миртиля на тайренне, шедшем вдоль третьего кольца. Миртиль - небольшой городок, расположенный на востоке Фарлайниана, между стеной третьего кольца и лесом. Вернувшись домой, Уруздан скинул в прихожей свой рюкзак, включил свет. В квартире было тихо, в щель полуоткрытой форточки шел свежий ночной воздух. Уруздан посмотрел в леднике - там, естественно, было пусто. Взяв палантир, он вызвал ночную доставку и заказал небольшой ужин. Подумав, добавил к заказанному еще немного замороженных продуктов.

Лег он спать уже заполночь. Он не закрывал шторы, и лунный луч свободно падал на стол, на книги, на пол... Было тихо, часы тикали на стене мерно и уютно. Уруздан закрыл глаза, начал наплывать сон... Он ждал сна с прежним тоскливым чувством, боясь, что дома кошмары снова вернуться к нему и все будет как раньше... Они не раз говорили с Тириэль о природе его кошмаров. Он не мог поверить, что дело в колдовстве.

-Ведь волшебство - в крови у эльфов, это наша суть, наше восприятие мира! - говорил он.

Тириэль возражала:

-Не всякое волшебство! Если ты, допустим, лечишь деревья, кладя руку на ствол, или исцеляешь людей, отдавая им свою силу, или предчувствуешь будущее - это одно. А вот всякие заклинания, магические обряды...

-Но ведь у вас тоже есть и заклинания, и обряды, да даже в вашей маготехнике полно изобретений, связанных не только с использованием внутренней, природной силы эльфов, а именно с заклинаниями и тому подобным...

Тириэль вздохнула и грустно сказала:

-Я думаю, у тебя в роду - ты только не расстраивайся, ты же не виноват - были эрхи, и ты, погружаясь в колдовство, пробуждаешь в себе их наследие, соприкасаешься с их мрачным, проклятым духовным миром, полным страхов и жутких видений, безнадежным, тоскливым... Если ты как-то сможешь отделить себя от них - я не представляю совершенно, как это можно сделать... и как не будешь использовать темное волшебство...

Уруздан ничего не ответил... Наверно, она была права...

Утром он не помнил, что ему снилось, но ни кошмаров, ни безнадежного серого тумана в эту ночь не было, как не было уже давно. И теперь он начал верить, что, может быть, он действительно исцелился...

"Вот и девять утра, вот и девять утра..." - пел кто-то смешным детским голосом. Тириэль открыла глаза. По потолку скользили тени листьев. Солнечные зайчики - блики от оконных стекол то и дело появлялись на стенах.

-Мам, это что за шум? - недовольно пробурчал Элр. Он был весь закутан в одеяло, с головой. - Прекрати это как-нибудь.

Тириэль села и осмотрелась. Она почти сразу сообразила - это был сигнал будильника. Пел он громким и нелепым голосом.

-Мам!!! - крикнул Элр. - Ну, сделай что-нибудь!

Тириэль сначала никак не могла нашарить тапочки, потом не могла понять, как выключить будильник. Будильник пел теперь: "А вот и девять ноль пять, а вот и девять ноль пять..."

-Дай мне, - сердито сказал Элр, выскочив из постели. Тапочками он себя не утруждал. Пошел босиком, покрутил часы, бормоча : "Да замолчи ты..." Нажал какую-то кнопку, будильник перестал петь и сказал:

- Рад, что вы проснулись. Доброе утро. Погода сегодня солнечная, тепло, безветренно...

- Ты замолчишь или нет??

-Совсем? - спросил будильник.

-Да!

-Желаем приятного дня гостям Фарлайниана, - вежливо произнес будильник и замолчал.

-Мда, -сказал Элр и пошел в кровать.

-Вставать пора, - сказала Тириэль.

-Я повалюсь немного.

-Если немного...

Без пятнадцати десять они уже были одеты и решили позавтракать.

-Может, в номер закажем? - спросила Тириэль. Она, правда, никогда не жила в гостиницах и не знала, как это делатся.

-Нет, пошли в столовую. Интересно, чем у них кормят.

Столовая зала была небольшой, стены обиты светлым деревом, мягкие диваны, стулья с резными спинками. Все это не производило впечатление роскоши, но было очень уютно, вкусные запахи витали в воздухе, столы были накрыты белоснежными скатертями, на каждой стояла небольшая ваза с цветами. Тириэль и Элр осмотрелись и заметила в другом конце залы длинный, уставленный кувшинами с соком, блюдами с сыром, ветчиной, фруктами и прочим угощением. Элр бурно обрадовался :

-Смотри, можно что хочешь выбирать!

Он взял себе оладьи с вареньем, кофе без молока, пирожные - две штуки и горку ветчины. Тириэль положила на свою тарелку омлет и сыр. Подумала и добавила пирожное. Взяла кофе со сливками, налитое в большую чашку.

Из столиков было занято лишь два. За одним - пожилая пара, эльфы, они пили кофе и ели оладьи, муж читал газету, изредка покачивая головой и комментируя прочитанное, жена просматривала какой-то журнал. Тириэль прислушалась к их произношению и уловила легкий акцент, свойственный фарлайнцам. Она подумала, что наверно они приехали в столицу за покупками из лесной области Фарлайна.

За другим столиком заканчивали завтракать трое гномов, по виду - явно приезжие. Они говорили на гномьем языке, обсуждали что-то очень бурно вполголоса. Тириэль решила - спорят, куда пойти и что посмотреть.

Элр бурно восхищался ладьями, пирожным, кофе. Тириэль начала есть омлет. В залу вошел Уруздан. Он присел за их столик, к ним тут же подошла немолодая официантка :

-Вы будете заказывать? - спросила она его.

-Кофе с молоком, оладьи, пожалуйста, - подумав, заказал он.

-Надо же, - заметил Элр, - как они тут помнят, кто у них живет, а кто нет.

-Итак, - сказал Уруздан. Они стояли перед гостиницей. - Сегодня я покажу вам центр нашего города, а уже в Варнор поедем завтра, как и решили.

И он повел их к той же станции, с которой вчера они сошли. Тириэль и Элр с любопытством смотрели по сторонам - повсюду - поля, огороды, аккуратные двух-трехэтажные домики. Множество ветряных мельниц. Изящные мостики через небольшие речушки. Тут и там - небольшие цветочные поля (цветы растили и на продажу, и просто для красоты) -желтые розы, красные тюльпаны, белые и синие лесные колокольчики.

Тут все было настолько непохоже на то, что они видели у себя в Анларде.

Исторически сложилось так, что старый город находился внутри первого, самого древнего кольца. Сейчас там было очень мало жилых домов - те, что сохранились, были большей частью выкуплены под музеи, выставки, частью использовались под государственные учреждения или деловые офисы. Между первым и вторым кольцом располагалось сельская область - когда фарлайнцы поняли, что им удалось уцелеть после первых жестоких атак Анларда и Аркайны, они поняли так же, что просто выживать внутри каменного кольца - трудно, почти невозможно. Тогда было сделано второе защитное кольцо, с такими же сторожевыми башнями, бойницами, площадками для стрелков и рвом вокруг, а в промежутке между двумя каменными кольцами распахали поля, засеяли огороды. Ну, а после подписания мира с Анлардом при королеве Марии король Фарлайна решил сделать город более просторным. Он велел выстроить третью стену, и первоначально между вторым и третьим кольцом селились воины, там были казармы, площадки для учений. Ближе ко второй стене подчас селились их семьи. Когда безмятежно и тихо прошло несколько десятилетий и стало ясно, что мир прочен, тогда вместо многочисленных казарм и временных жилищ стали строить высокие добротные дома.

Путешественники сели в поезд на той же станции, где сошли вчера - сегодня это был местный, фарлайнский поезд, до того ехавший по тем же рельсам через эльфийские леса, потом он проедет почти через центр Фарлайниана, мимо старого города до самых гор.

Народу было много, хотя Уруздан говорил, что на пару часов раньше было бы еще хуже. Мест не было, и пришлось стоять. Ехали студенты, читавшие какие-то конспекты. Пожилые эльфы с рюкзаками или большими сумками - видимо, отправлявшиеся по магазинам. Офисные барышни с короткими стрижками, открывавшие острые ушки, читавшие небольшие книжки в ярких обложках или журналы. Клерки и торговые агенты, опоздавшие на работу - с газетами или небольшими брошюрками вроде "Как выявить спрос ...". Мамы с детьми - в гости или погулять по центру.

Поезд сделал еще две остановки до первой стены, входящих было много и почти никто не входил.

-Давайте выйдем тут, - предложил Уруздан, когда поезд остановился около ворот первого, центрального кольца.

Они протиснулись к выходу и вышли вместе еще с десятком эльфов, спешивших по своим делам.

-Смотрите, - показал Уруздан вверх. И они увидели самую древнюю из всех построек Фарлайна - крепостную стену, окружавшую центр Фарлайниана. Старые кирпичи, слово истертые временем. Бойницы с отколотыми тут и там камнями. Ворота с подъемным мостом...

Тириэль, Элр и Уруздан шли по улицам, рассматривая старые дома своеобразной архитектуры, то похожие на небольшие замки с башенками и даже каменными оградами, то украшенные легкими и изящными лепными узорами, витыми лентами, фигурками - иногда сделанными тонко и искусно, иногда - забавными и веселыми.

Кое-где, особенно на боковых улочках, дома были деревянные, некоторые были отданы под офисы, но в некоторых еще жили - около таких домов были небольшие газончики и клумбы, на подоконниках стояли цветы. В переулках жизнь была тихой и сонной - иногда старушка пройдет с сумкой, нагруженной, продуктами, иногда увидишь на подоконнике вальяжного кота, умывающего нос. На главных улицах жизнь была оживленнее - ехали сплошным потоком автомобили, витрины магазинов манили бесчисленными соблазнами... Народу на улицах было не очень много - или прогуливающиеся по магазинам и музеям эльфы, или чиновники, торговцы, деловые люди (точнее было бы сказать - деловые эльфы...), идущие или едущие на важные встречи.

-Итак, - осмотрелся Уруздан. - Сейчас мы по Старому проспекту вернемся к первому крепостному кольцу и поднимемся в сторожевую башню, ту, которая на востоке от главных ворот. Посмотрим военную экспозицию, старинное оружие, увидим центр с высоты. Потом - пройдем по Королевскому проспекту, зайдем в знаменитую кондитерскую Павалля. Павалль основал ее больше ста лет назад, там всегда работали только эльфы, и рецепты всегда включают хотя бы один волшебный ингредиент, ну, допустим, лунную муку - просеянную при луне руками эльфов... Там подают только пирожные, но они необыкновенны... Я в детстве любил больше всего бисквит со сливками и заварное... Потом мы сядем на тайренн - в старый город можно проехать только на тайренне - и доедем до самого сердца Фанлайриана. Там сначала зайдем в музей живописи и скульптуры, посмотрим постоянную экспозицию, а потом - зайдем в зал современной скульптуры, там идет выставка одного очень талантливого молодого скульптора. Потом - пообедаем где-нибудь в старом городе и вернемся в гостиницу. Ну и завтра - отправимся в Варнор.

Первый день, проведенный в Фарлайниане, был просто потрясающим. С восточной сторожевой башни, где была оборудована площадка с высокими перилами на самом верхнем ярусе, они увидели маленький поезд, проезжающий через леса, опускающиеся игрушечные мостики для него... Дома - домики - с башенками или разноцветными крышами, далекие горы... Ощущение простора и полета... Длинная винтовая лестница со стертыми ступеньками... Старинное оружие в маленьком музее - пики, луки, доспехи - простые и с дворянскими гербами. Тетрадь с блекло- желтыми страницами - краткий дневник ежедневных донесений.

"Орлы заутра прилетали. Наши лучники стреляли метко, но сии орлы все в броне, посему стрелы отлетали, одного лишь задели, но ранен он был сильно или нет, про то не знаю, а лучники вражьи слали стрелы с огнем, две угодили в окно вверху башни, но пожар потушили быстро, да еще дозорный, коему надлежало наблюдать за ходом битвы, ранен был стрелой и помер скоро, о семье же его командир написал прошение, чтобы назначено им было вспомоществование. .." Тириэль представила, как на маленький гарнизон обрушиваются стрелы, дым щиплет глаза, орлы кричат в недосягаемой вышине, темные силуэты на фоне утреннего блекло-голубого неба...

Королевский проспект с нарядными домами, яркими витринами... Кондитерская Павалля, где они заказали шоколад для Тириэль и кофе для Элра и Уруздана и пирожные, сделанные в форме овалов, ромбов, квадратов, разноцветные, украшенные цветами или фигурками. Сначала Тириэль и Элру показалось, что пирожные хоть и необыкновенно вкусные, но не сильно отличаются от анлардских, но потом, когда немного распробовали... Им казалось, что они вспоминают странные картины... Танцы русалок при ясной полной луне... Тихий предутренний шорох первой, только пробившейся травы... Сладкая прохлада подземных ключей и таинственная подгорная тьма...

Затем они сели в тайренн - это несколько вагончиков, довольно тряских, неспешно едущих по рельсам. В Анларде тайренны использовались тоже только в центре, как замена автомобилей. Но в Анлардиане они были поновее.

Они доехали до дворца, где сейчас был исторический музей и, в летнем крыле, музей живописи.

Обойдя дворец, полюбовавшись древними стенами, строгими и простыми - дворец изначально строился как оборонительное здание, да и в то время на изыски не было ни средств, ни времени - они решили, наконец, войти внутрь. Вместе с несколькими десятками туристов и школьников, пришедших на экскурсии, они вошли внутрь и купили билеты в музей.

В музее они долго ходили из зала в зал. Странное ощущение возникало от картин. Разные художники, разные стили... Но очень часто от картин возникало ощущение грусти, отчаяния или тревоги. Только картины одного или двух художников оставили чувство не безнадежности, а светлой печали... На выставке современной скульптуры им не понравилось. Авторы предпочитали какие-то нарочито усложненные решения, словно говорили зашифрованным языком. Впрочем, в Анларде сейчас были такие же веяния. Около музея в небольшом магазинчике продавались альбомы с репродукциями, Уруздан купил в подарок - на память - несколько альбомов.

Потом они пошли пообедать в кафе, Уруздан, который стремился показать им в один день как можно больше всего необычного, выбрал такое, где подавали только традиционные фарлайнские блюда, то есть или приготовленные по старым эльфийским рецептам, или появившиеся уже в самом Фарлайне.

Им подали дымящуюся похлебку, очень похожую на ту, что любили подавать в анлардских эльфийских кафе и ресторанчиках, но тут были добавлены неизвестные в Анларде приправы, видимо, из трав, собранных в горах. Подали приготовленный в каменной печи мясной пирог - и это было просто чудо, начинки было очень много, свинина чередовалась с мясом птицы и овощами, тесто было тонкое и очень вкусное.

После горячего официантка в светло-голубом платье и красивом белом фартуке убрала со стола, поставила свечи и подала десерт - фрукты со взбитыми сливками и кофе, в которое по старинным рецептам добавляли немного шоколада, корицы, несколько зерен травы олл - они придают нежный и сладкий вкус, сверху - крохотные шарики нетающего мороженого.

-Мам, давай посмотрим альбомы? - предложил Элр.

Тириэль достала наугад один альбом. "Фарлайниан - из века в век..." Они начали листать страницы. Строгие краски полотен Даннейна, темные башни, буднично одетые эльфы и нависшее небо с серыми и темно-синими свитками туч. Небо, словно взятое из древней мифологии, поражало, притягивало к себе, являясь контрастом с сурово - сосредоточенной землей. Пестрота палитры Ленгеля, простота и как будто одновременно метафоричность его рисунков. Фарлайниан - огромный дом, конусом возвышающийся над тремя окружающими его правильными кольцами стен. Людской муравейник, тысячи людей, маленьких и суетливых... Его жуткие "Окрестности Фарлайниана" - черные голые деревья, редкие листья, гонимые невидимым ветром и военный дозор - всадники на скелетообразных конях, один снял забрало и видна пустота под доспехами. Странные картины Эльда - краски словно размыты, нежные, светлых тонов, иногда - бесконечно печальные, иногда светлые, таящие странную радость и надежду...

Тириэль подумала, что все ее прежние знания о Фарлайне - как верхушка айсберга, вынесенного сейчас течением из темных вод в прозрачные. Она понимала, что увиденное ею сегодня - это очень мало. Ей подумалось - чтобы лучше понять Уруздана, нужно очень много читать, смотреть, думать...

На следующий день путники, как и планировалось изначально, отправились в Варнор. Тириэль очень волновалась. Она сейчас увидит дом, где жил ее муж... Портреты его детей и...жены... Ее уже не терзали ни сожаления, ни ревность, но осталась горечь о зря потраченных на ожидание годах, ее никому не нужная любовь и верность...

Варнор - небольшое селение в самых горах. Около сотни деревянных домиков, расположенных на разных уровнях горы, склон которой спускался вниз, к Фарлайниану. Дом Энерра, где сейчас на первом этаже была школа, а на втором музей и архив, стоял в тени высокой скалы, на которой росло несколько деревьев. Рядом звенел мелкий ручей, до ближайшего жилья было довольно далеко. Хотя все дома Варнора были разбросаны и построены в отдалении друг от друга, дом Энерра был уединеннее прочих, словно человек, поселившийся тут, хотел жить отшельником.

Вход в музей был сбоку от основного - деревянная лестница вела на второй этаж. Первый был закрыт, потому что в Фарлайне сейчас были весенние каникулы. В здании было прохладно... Высокие деревья, росшие около дома, от листьев которых шел сильный, свежий и немного горький запах, заслоняли свет. Солнце тут появлялось ближе к вечеру, поэтому даже в жару было немного зябко.

Они прошли по музею, посмотрели выставленные образцы изобретений. Музей был маленький, всего две комнаты. И еще одну, соседнюю, занимал архив. Портрет, висевший над входом, был строгим и официальным.

Тириэль с сыном осматривали экспозицию, а Уруздан договаривался о работе в архиве. И вот Тириэль дошла до стенда, где был еще один, небольшой портрет - ее муж, с ним рядом, положив голову на плечо - юная девушка... Он нежно обнял ее за плечи... Тириэль отошла от стендов и бездумно посмотрела в окно. Вдали, полускрытое выступом скалы, в тени ив, склонивших свои длинные тонкие ветви к земле, было небольшое кладбище... Фамильное кладбище Энерров...

Ей хотелось уйти отсюда. Она пожалела, что приехала сюда. Что она хотела увидеть? Его портрет с женой? Его надгробье?

Уруздан подошел и, помолчав, осторожно обнял за плечи...

-Если хочешь, уйдем...

Она вздохнула.

-Нет... посмотрим архив. Уж раз приехали...

Молодая девушка, работавшая в архиве, улыбнулась Тириэль и проводила их в соседнюю комнату. Она куталась в теплый серый платок. Тириэль подумала, что напрасно они так легко оделись. К счастью, для Элра она всегда брала куртку. Тот ни за что не хотел одевать, но скоро замерз и сам достал ее из сумки. Его посадили за дальний стол, Тириэль достала ему небольшой дорожный гвейр, купленный в подарок Урузданом. Предполагалось, что играть он будет в поезде, но там Элру хватало впечатлений. Поэтому новый гвейр оказался почти не опробованным. Сейчас Элр раскрыл его, закрепил небольшой экран на подставке и развернул небольшое поле. Прошло пять минут, и над полем поднялись маленькие белые орлы, навстречу которым уже устремились черные.

-Архив мы условно поделили на три части - рукописи опубликованных произведений, потом неопубликованные научные труды и личные бумаги и письма.

-Начнем с личного... Или я возьму научные бумаги, а ты - остальное? - предложил Уруздан Тириэль. Та кивнула.

Архив был невелик. Тириэль с тяжелым сердцем взяла первую папку и раскрыла ее. Странные, непривычные листы серо-желтой бумаги... Она сразу узнала почерк мужа. Он писал на староэльфийском, она сначала не поняла почему, потом догадалась, что хотя в Фарлайне были изначально приняты два языка - староэльфийский и всеобщий, но второй сильно отличался от языка, бывшего в их время- произношением, формами слов, правописанием... Арнур не хотел показывать, что он тут чужак...

Уруздан быстро просматривал черновики научных записей, а Тириэль, которая знала староэльфийский намного хуже, чем он, читала медленно. Впрочем, на ее счастье, папка, в которой хранились личные бумаги, была только одна. Тут лежало все сразу - какие-то гостиничные счет, письма, хозяйственные записи и расчеты - словом, самые разные бумаги, хотя и примерно разобранные по хронологии.

Единственно, что порадовало Тириэль - среди писем пока не попадись письма к семье - жене и детям. К друзьям, деловые письма... пока ничего личного. Они просидели около двух часов. Наконец Элр сказал:

-Мам! Я есть хочу. И вообще, устал.

Уруздан поднял голову от бумаг и подумав, предложил:

-Ну что ж. Давайте придем завтра.

-Нууу... опять... - недовольно пробурчал Элр. - Мы тут все уже посмотрели. Зачем еще завтра?

-Бумаг еще много, - ответила Тириэль. Потом, немного помедлив около лестницы, предложила. - Может, все же зайдем на кладбище? Мы должны побывать на его могиле.

Они поблагодарили приветливую девушку и договорились, что придут завтра днем.

Путники шли в тени высокой, уходящей далеко в бездонно-голубое небо скалы. То тут, то там на ее уступах росли деревья с длинными, гибкими ветвями, мох, иногда слышались легкие всплески мелких горных ручейков. Дойдя до поворота дороги, они обошли скалу, и вот перед ними кладбище. Невысокие надмогильные памятники, темная мягкая трава... Могила Энерра была недалеко от входа. Около нее росли белые грустные нарциссы, ивы касались длинными ветвями земли около светло-серого могильного камня.

Тириэль прочла строчки, выбитые на его надгробье: "Ты тишины искал, и тишина | Пришла - вне звуков, света или тени. | А что за ней? Туман волшебный сна? |Иль беспробудный сон без сновидений?"

Постояв, путники медленно пошли к выходу. Когда они спускались по лестнице к остановке подъемника - маленьких вагончиков, ездивших от самого низа горы почти до ее вершин - у нее вдруг появилось странное чувство, что она почти свободна от прошлого... Она могла спокойно думать об Арнуре, без ощущения своей вины и без мыслей о том, что она была покинута. Их пути разошлись, он прожил ту жизнь, которая ему была предназначена судьбой...

Пока они ехали в вагончике и Элр смотрел по сторонам, Уруздану пришла мысль.

-Если сделать так? Элра отправить завтра на экскурсию?

-Одного?

-Ну да. Тут делают специальные детские экскурсии в Предгорье.

-Ну, нет уж, я один не поеду!

-Там собирают группы школьников, водят по пещерам, им показывают Кристалловый лес - это гигантские кристаллы, высотой с небольшой клен или березу, когда ходишь там - кажется, что ты идешь в заколдованном лесу, где деревья стали прозрачными и застыли в том положении, в каком их заколдовал волшебник... потом катают на лодках по подземному озеру, затем - поход в Заповедник, и там можно будет прокатиться на ручном орле. И еще - в конце экскурсии дают сувениры - кристалл и перо лунной птицы, светящееся во тьме. Помню, я в детстве ездил - у меня было такое. Светилось по ночам. Да, и там обед, он входит тоже в стоимость экскурсии, прямо под землей, ресторанчик называется "Минус сто"...

-Почему? - заинтересовался Элр.

-Сто метров в глубину, примерно. На стенах и потолке - огромные синие, розовые и желтые светящиеся кристаллы, столики с прозрачными и тоже светящимися поверхностями...очень красиво... Так просто не попадешь в этот ресторанчик, заранее надо заказывать столик... Вот видишь, как тебе может повезти? И подарки. Да, и еще два бесплатных мгновенных портрета, в пещерах и в Заповеднике.

А это все долго будет? - спросил Элр.

-Примерно три часа. Мы потом тебя встретим.

-Ну ладно уж, - милостиво согласился Элр. - Пойду.

Второй поход в Варнор был более продуман. Тириэль набрала теплых вещей, бутербродов и кофе в термосе. Элр был отправлен на экскурсию, снабжен палантиром для связи, некоторым количеством денег и носовыми платками. Тириэль пыталась дать ему зонтик и короткий плащ от дождя, но Элр возмутился и сказал, что тогда он вообще никуда не поедет.

В архиве они сели за стол около окна и Уруздан предложил:

-Давай поделим твои бумаги. Свое я просмотрел.

Тириэль подумала и согласилась.

Примерно полчаса они молча просматривали старые листы, иногда Тириэль вполголоса спрашивала у Уруздана, если что-то было ей непонятно.

Раздался нежный мелодичный звон - часы, висевшие на противоположной стене, пробили половину двенадцатого утра. И тут Уруздан резко отодвинул стул. Тириэль обернулась к нему. Он смотрел на лист бумаги с пожелтевшими краями.

-Что? - испуганно спросила она шепотом.

Уруздан, помедлив, еще раз посмотрел на лист, затем подошел к девушке, с улыбкой взглянувшей на него.

-Вы не могли бы нам сделать копию вот этого документа?

-Да, конечно, - еще раз улыбнулась она и положила лист на большое плоское зеркало , лежавшее справа от ее стола, так, чтобы буквы соприкоснулись с зеркальной поверхностью, сверху положила чистый лист бумаги. Провела над листом рукой - от зеркала словно поднялся легкий туман.

-Обе стороны?

-Да, обе. Спасибо.

Уруздан кивнул Тириэль, и они, собрав вещи и взяв копию, спустились по винтовой лестнице во двор.

-Ну, что? - спросила Тириэль. Ее сердце билось тревожно и быстро. Уруздан подвел ее к деревянной скамье, немного неуклюжей но добротно сделанной, выглядевшей очень старой... Может, прежних времен? Он развернул копию документа, и они склонились над ровными, без исправлений, строками на всеобщем языке.

"Тириэль, я не знаю, прочтешь ли ты это письмо..."

Тириэль выронила сумку с вещами и выхватила лист из рук Уруздана. Ее руки дрожали.

-Я боюсь читать, - в панике сказала она. - Что тут?

-Я не решился прочесть, все же это...личное... Но если хочешь, я прочту.

Тириэль вздохнула, покачала головой и начала читать.

"Тириэль, я не знаю, прочтешь ли ты это письмо. Я могу только надеяться. Мы расстались, когда мне было двадцать два года. Сейчас моему старшему внуку почти столько же. Мою первую половину жизни я сейчас вспоминаю почти как сказку и даже порой не уверен, что это было на самом деле. Мои книги, приборы в лаборатории, несколько королевских наград - это существует, и я это вижу. А вот то, что было в начале моей жизни... Иногда мне кажется, что я просто прочел это в книге о ком-то другом, и книга была написана так ярко, что я представил себе чужую жизнь как свою. Но единственно, что останавливает меня от того, чтобы полностью поверить в это - мысль, что такую книгу едва ли кто-то мог написать в наше время.

Я помню, как сразу после нашего опыта раздался страшный грохот и вспыхнул огонь. Наверно, энергия, выброшенная палантиром, была очень велика. Я почувствовал, что я падаю, я старался схватиться за что-то, но предметы выскальзывали у меня из рук. Я сильно ударился о какой-то предмет и долго был без сознания. Я пришел в себя в какой-то маленькой комнатке. Было темно, с улицы доносились крики, иногда я слышал лязг мечей и кто-то командовал лучникам : "Целься! Пли!" Я поднял голову, и ко мне подошла юная эльфийка, она сказала, что подобрала меня на улице. Сказала, что эльфам в эти дни надо прятаться, что я был ранен и лежал без сознания и меня чуть не затоптали кони стражников. Я попросил пить. Когда она дала мне воды, я задал ей несколько вопросов и понял, что я нахожусь в Анлардиане и начался переворот против королевы Марии. Точнее, он случился этой ночью. Я понял, что Камень уничтожен. Я помнил, что он был сожжен в ночь переворота. Еще я понял, что палантир, который я взял с собой, связанный с первым, оставшимся в моей лаборатории, не работает. Он был черным и не улавливал ни малейшего тепла от своего далекого собрата. Это означало, что мой прибор, оставшийся в лаборатории - погиб. И я не смогу сделать второй такой же, потому что многие вещества, соединения и приборы, которые я использовал, здесь неизвестны, да к тому же, наш прибор мы разрабатывали и делали вдвоем, и я бы не справился в одиночку - полностью восстановить прибор сам я не могу. Однако все эти соображения появились немного позже. В тот вечер я только понял, что Камень погиб для меня навсегда. Голова была разбита и болела, я был слаб, меня била лихорадка. Эльфийка, спасшая меня, давала мне целебные настойки, и я поправился быстро. После этого я задумался, что мне делать дальше. Эльфы Анлардиана, пережив несколько ночей погромов - нас, к счастью, не тронули - семьями и в одиночку уходили на восток, в Фарлайн. Ушел и я. Хотя я не мог сделать прибор, который спас бы меня и перенес обратно, я все же был достаточно сведущ в науках по сравнению с учеными того времени. Кроме того, я разбирался немного в медицине - травах и настоях. Я поселился в чей-то старой пустой хижине недалеко от Предгорья. Собирал травы, делал лекарственные настои и продавал. Я жил отшельником, никого не хотел видеть. Я вопреки всему пытался довольно долгое время сделать подобие палантира времени. Но здешняя наука была так далека от нашей, что у меня ничего не вышло. Впрочем, некоторые мои труды стали известны, король дал мне дворянское звание и щедро наградил меня. Прошло много лет, и прошлое стало мне казаться странным сном. Надо было жить там, куда меня закинула судьба. Я женился, появились дети. Это было хлопотное время, и я был рад, когда они выросли. Многие из них - известные люди в нашей стране.

Но вот теперь, когда мои взрослые дети и внуки живут своей жизнью, а моя жена умерла, я понимаю, что мне тоже недолго осталось смотреть на солнце Фарлайна. Я снова вспоминаю раннюю юность, которую я провел в других краях. И мне захотелось вновь поговорить с теми, кто знал меня тогда. Я хочу попрощаться с тобой, Тириэль. Столько людей я видел за эти годы, столько лиц, что большинство из них стерлось в моей памяти. Тебя я помню и желаю тебе счастья, пусть твоя жизнь будет легкой, и ты не узнаешь разочарований".

На этих словах письмо закончилось. То ли был еще другой листок, то ли Арнур сказал все, что хотел, и добавить было нечего.

Тириэль смотрела на письмо с грустью, обидой и разочарованием. Она думала, что это будет поток извинений, горьких сожалений о том, что они расстались...Ничего подобного. "Я снова вспоминаю раннюю юность, которую я провел в других краях. И мне захотелось вновь поговорить с теми, кто знал меня тогда". Она просто эпизод его далекой молодости и все? А его сын, он же знал, что у них должен был родиться ребенок! Вчерашнее чувство освобождения сменилось горечью обиды - она ждала его, думала о нем столько лет, он же...

Тириэль протянула письмо Уруздану. Он быстро просмотрел его и нахмурился. Его сразу охватили совершенно разные чувства - жалость к Тириэль, которая столько лет ждала Арнура, а получила холодное письмо ни о чем; радость, что теперь с его соперником, точнее с тенью его соперника будет покончено навсегда; разочарование - Камень опять ускользнул в неизвестность...а он так рассчитывал...

Они встали и пошли встречать Элра. До завершения экскурсии было еще время, потому шли они не торопясь, думая каждый о своем, Уруздан обнимал Тириэль за плечи, стараясь утешить ее, и ей становилось легче. Он умер, и пусть пребудет в мире, подумалось ей...

Элр был переполнен впечатлениями, открыл рюкзак и показал, что тот просто забит сувенирами из пещер и Заповедника.

Вечером они сидели на балконе в номере Тириэль и пили горячий шоколад, ели сыр и мягкие сладкие булочки с корицей и кремом. За деревьями были видны огни далеких улиц. Ясная луна отражалась в темном пруду. Уруздан сел около ветки сирени - куст под окном разросся так, что ветки пролезали на балкон, они пахли весной, тайной, ночной свежестью.

-Значит, камень потерян? Если только не появится в будущем еще один гениальный ученый, который опять сделает палантир, перемещающий во времени...

Упуздан покачал головой.

-Нет, скорее всего... Тириэль, могу я тебя попросить принести твою тетрадь со статьей? С последней, где ты писала про ночь переворота? Да, а ты принеси, будь добр, свой тэнл.

-Ну вот, опять куда-то идти, - недовольно начал Элр. Тириэль сбегала и быстро принесла все, что нужно было Уруздану.

-Я много читал о Великих Камнях. И много думал. Тири, прочти пожалуйста, тот отрывок, где ты писала про уничтожение камня.

-Я сделала рассказ сразу из нескольких воспоминаний, тут одно брала, там другое. А один момент - из мемуаров лейтенанта Жанира. Он был в ночь переворота в карауле. Он поддержал заговорщиков, и он был один из тех семерых, кто, как свидетель, подписал отречение от престола королевы Марии. Его воспоминания нигде не печатали, даже в нашем архиве их нет.

-А как же ты их прочла? - изумился Элр.

-Я зимой ездила в Даэн, это такой маленький городок, почти приморский. Там есть небольшой исторический музей, при нем - архив. Там я и прочла его воспоминания.

-Ну ладно, ты читай, - нетерпеливо сказал Элр.

-Итак... Именно про Камень... Вот... "Мария посмотрела на заговорщиков, чьи лица были освещены отблесками пламени от ярко горевшего камина.

-Ваше Величество, если вы хотите остановить кровопролитие, - Севен указал на дверь, за которой слышались шум, крики и лязг оружия, - а так же не допустить бунта, который может последовать, если вы... - он остановился, помолчал, затем продолжил, - если вы не отречетесь добровольно...

-Хорошо, - безжизненно отозвалась королева. Она понимала, что заговорщиков ничто не остановит. Они просто убьют ее, если она откажется. - Я подпишу.

Севен положил на стол заготовленную бумагу. Мария, быстро обмакнув перо в чернила, сделала росчерк под сделанной заранее записью. За ней Севен попросил расписаться, как свидетелей, еще шестерых, и расписался сам.

-Теперь, сударыня... - Мария посмотрела на него изумленно- вместо привычного "Ваше Величество" -просто "сударыня"... - Где ваш Камень?

Мария молча посмотрела на корону, лежащую на столе.

Севен взял корону и погнул ее так, что серо-зеленый Камень выскользнул и с легким перестуком покатился по столу.

-Его надо уничтожить, - жестко сказал Севен.

-Так просто не уничтожишь... - раздались сомневающиеся голоса.

Мария подошла и властно взяла Камень из его рук. Затем достала из ящика стола небольшой сундучок, зачерпнула щепотку какого-то порошка и резко кинула в огонь - в камине взметнулось ядовито- зеленое пламя. Она бросила в это пламя Камень. Огонь охватил его со всех сторон, и все увидели, как по камню побежали черные трещины... минута-другая...и он рассыпался черным прахом...

-Никто и никогда больше не притронется к моему Камню... - сказала она, глядя в окно, в непроглядную черную ночь..."

-Вот гады - взяли и загубили Камень! - печально сказал Элр.

Уруздан покачал головой:

-Нет, думаю, это не был Великий Камень.

Тириэль потрясенно посмотрела на него.

-Как так может быть? Все видели, как Камень вынули из короны и кинули в огонь!

-Не Камень - а просто камень... Лунные камни все очень похожи.

-Но все знали, что королева велела вставить его в корону!

-Хорошо, давай подумаем... Чтобы совершать волшебство с помощью Камня - его надо держать в руках. Ты не думаешь, что Мария постоянно носила корону с собой? Дальше - зачем она его уничтожила? Она могла успеть его спрятать, сделать невидимым.

-Она не хотела, чтобы заговорщики думали, что она передала его кому-то из эльфов, не хотела гонений.

-Конечно. Но уничтожать величайшую ценность, дающую эльфам силу, осознание своих глубинных способностей и умение ими управлять... Я не думаю, что она бы так поступила. Далее! Мы знаем, что только порошок из когтей дракона, смешанный с толченым изумрудом, может уничтожить какой-либо из Камней, обработанных Первородными.

-Так ведь тот порошок и был...

-Правильно. Очень многие чародеи используют для разных зелий и просто для колдовства этот порошок. Но он очень опасный, во-первых, может вызвать пожар, во-вторых, он ядовит и нельзя постоянно находился даже в одном с ним помещении. Но тут он почему -то оказался в королевской опочивальне, а не в кабинете или в любом другом месте, где королева могла работать с зельями. Не странно ли - в ее спальне была и корона, и драконий порошок... Прямо арфа в зарослях, как у нас говорят. Ну ладно! Теперь самое главное. Я всегда был уверен, что Мария задолго до переворота заменила Великий Камень на обычный. Когда я прочел твой рассказ, я перестал сомневаться. Давайте откроем тэнл и посмотрим...

Уруздан быстро нашел нужный текст.

-"Свойства Великих Камней ...так, я пропущу начало... Если кинуть в огонь, то пламя не причинит Камню вреда, а если драконий порошок употребить - Камень вспыхнет всеми цветами, коими наградила его природа, затем потемнеет и после долгого горения, превратится в черный уголь, и в конце концов рассыплется в простую золу". Ну и где мы видим, что Камень вспыхивал разными цветами? И огонь уничтожил его сразу, а не после "долгого горения".

Тириэль сосредоточенно молчала, а Элр покачал головой:

-Значит, Камень где-то спрятан! Может быть, и до сих пор лежит там.

-Но почему, если Мария знала о заговоре и даже спрятала Камень, она не арестовала заговорщиков? Или хотя бы не убежала сама?

-Возможно, она узнала слишком поздно. Она пыталась предотвратить переворот, ведь сменила же она дворцовую охрану. И, наверно, не знала, кто именно заговорщик. Кроме того, насколько я понял ее характер, она всегда продумывает свои действия на несколько ходов вперед. Если она хотела заменить охрану, услать Райнеля, которому перестала доверять, конечно, она бы спрятала Камень, потому что всегда во времена преследований эльфов уничтожались эльфийские артефакты, а Камень, конечно, она хотела спасти.

Тириэль кивнула:

-Может быть...

-А мы сможем найти Камень? - взволнованно спросил Элр.

Уруздан покачал головой.

-Едва ли... Если только мы догадаемся, куда могла его спрятать королева... Нет, едва ли...Но думать об этом будем, искать свидетельства в архивах, размышлять...

Элр азартно сказал:

-Надо искать карту, с крестиком!

-Карта с крестиком... - усмехнулась Тириэль.

-Сокровища так обычно помечают, ты, может быть, не знаешь...

Уруздан тоже улыбнулся:

-Ну, думаю, карта с крестиком и пометками "копай с северо-запада от старого дуба..." нам едва ли попадется...

Тириэль внезапно повернула к себе тэнл.

-Мне пришла в голову одна странная мысль. Конечно, едва ли, но все же...

Она быстро набирала код, чтобы войти в свой архив.

-Вот, смотрите. Я сделала когда-то давно десятки копий разных документов. Есть тут одна карта... Вот она... Это я скопировала из бумаг графа Эльстама. Он был одним из приближенных королевы. Перед переворотом он уехал из столицы и больше не вернулся ко двору. Среди бумаг его наследников я нашла кое-что любопытное, но не придала большого значения...а вот теперь мне подумалось... Словом, вот, смотрите.

Тириэль открыла нужную страницу.

Элр и Уруздан склонились над небольшим экраном тэнла. Они увидели рисунок, изображавший, словно с высоты птичьего полета, островок, маленький и скалистый. Рисунок был сделан карандашом, художнику отлично удалось небо, по которому плыли светло-серые облачка, море с пеной высоких волн, острые скалы с редким кустарником и ниточками ручьев. Уруздан склонился над пейзажем. Он долго смотрел, поворачивая рисунок кверх ногами или набок... Затем улыбнулся и сказал:

-Очень может быть!

Элр скептически пожал плечами:

-Это вообще-то может быть любое место, да и непонятно где оно. И не факт, что именно там Камень спрятали. И знаков никаких нет.

Уруздан покачал головой:

-Ну, во-первых, думаю, место понятно - это один из Северных островов, думаю, необитаемый - слишком скалистый он и маленький. Видите, - он показал на левый угол карты, - тут стрелки, показывающие стороны света. Около их пересечения, на северо-западе, стоит довольно четкая точка. Если наш материк принять за пересечение, то острова будут именно в этом направлении. Во-вторых же, и это самое главное, вот оно... - Уруздан показал на один из кустов, - видите?

-Нет, - ответили Тириэль и Элр, изо всех сил вглядываясь в рисунок, с трудом различимые на рисунке. Уруздан навел увелечение, и стали видны переплетения веток и листьев. Уруздан увеличил сильнее и выделил один из элементов.

-Узнаете?

-Нет, - снова ответили они.

-Это оттого, что у вас скверно преподают древнеэльфийский, а руны вы или вовсе не изучаете, или очень поверхностно. Это древняя руна, она означает "Камень". Но к ней приделан вот этот элемент... - Уруздан выделил еще один фрагмент рисунка. - Это часть руны, ее чаще всего так сокращают, она означает "Творение Первородных". Я уверен - Камень когда-то был спрятан именно там. И скорее всего, в какой-то из пещер...

Уруздан ликуя посмотрел на Тириэль и Элра.

-И мы его найдем!

Глава 15

В маленькой камере было крохотное окно, через которое почти не проходил воздух, а свет почти не разгонял тюремную темноту. От каменных стен шел холод. В камере не было камина. Возможно, он был где-то за стеной - от одной из стен шло тепло. Мария закутывалась в шерстяное одеяло - но все равно было холодно. Каждое утро стражник приносил ей кувшин с водой - для питья и умывания - и три больших ломтя хлеба, на завтрак, обед и ужин. В течение следующих суток к ней не заходил никто.

Мария сидела или лежала на кровати, накрывшись теплым одеялом. Она помнила про обещание заговорщиков, что ей разрешат поселиться в ее поместье. Но, судя по всему, это был обман. Наверно, она всю оставшуюся жизнь проведет здесь, в этой тьме, в этом постоянном молчании. Первые дни заключения она провела словно в тумане. Она не замечала ни духоты, ни холода, ни того, насколько убога еда и вся обстановка в камере. Она чувствовала себя еще там - на воле, с ее заботами и бедами. Она думала о том, что теперь будет с придворными-эльфами. Думала о том, не начнутся ли гонения, не вспыхнет гражданская война в Анларде. Вспоминала страшный миг - когда заговорщики начали ломать дверь в ее покои. Она хотела выйти по тайной лестнице их дворца... может быть, она смогла бы выскользнуть и... что? Скрытно добраться до казарм и поднять бунт?.. Она не могла думать о том, что ей удалось бы сделать... Когда она вспоминала, как Райнель, который был в ту ночь в ее покоях, открыл дверь заговорщикам, и она не успела...а дальше она ни о чем уже не могла думать. Ее мучила, просто убивала мысль, что ее предал такой близкий, может быть, не любимый, но все равно родной ей человек. Она не понимала, почему... Долгие часы она думала только об одном - почему... Конечно, он должен был уехать, она больше не любила его...и тем не менее...разве не оставались они - ей так казалось - навсегда близкими, родными друг другу людьми... Обида, горечь, непонимание захлестывали ее душу, как волны - прибрежные скалы. Она заставляла себя не думать об этом, но разве человек хозяин своим мыслям...

Часто Мария вспоминала - она сама не знала, почему именно это - как подписывали мир с Фарлайном. После известия о двойной игре Аркайны (граф Альстенд вскоре подтвердил, что Аркайна готова совершить многие совсем не союзнические действия по отношению к Анларду, и то, что аркайнская разведка не донесла союзникам - анлардцам о создании орлиной армии в Фарлайне - это обдуманное действие) Мария поняла, что она должна обезопасить страну от нападений Фарлайна. Она долго обдумывала это, затем решилась. Она приказала графу Альстенду тайно устроить ее встречу с королем Даллорном. Мария была уверена, что она сможет понять его - каков он, можно ли ему верить, как он поступит... Их секретная встреча продолжалась около двух часов, в небольшой палатке, установленной на границе Фарлайна и Анларда. Мария до сих пор не могла его забыть - высокий, с измученным, словно потемневшим лицом, одержимый видениями и призраками, он был подавлен темным чародейством, он был как тюрьме, которая не имела ни окон, ни стен, но не имела и выхода...

После этой встречи она была убеждена, что, дав слово, он никогда его не нарушит - она поняла, что он давно возненавидел темное волшебство, что в нем нет лукавства или лживости. Через несколько дней был подписан договор, в котором обе стороны дали слово не нападать друг на друга в течение десяти лет. Нападение могло бы быть только в том случае, если одна из сторон нарушит пакт. Даллорн потребовал скрепить договор огненной печатью. Подумав, Мария согласилась, хотя обычно отказывалась от колдовства подобного рода. Теперь, если договор будет нарушен, несчастья ждут страну-нарушительницу - засуха и огненный дождь. Это было слишком серьезное решение. И это нарушало союзный договор с Аркайной, по которому Анлард должен был прийти ей на помощь в случае нападения на нее - сейчас они не могли бы прийти ей на помощь, во всяком случае, помочь нападением. Анлардская знать была недовольна...

Ей вспомнился спор с Креем, случившийся через месяц после ее коронации. Зачем она оттесняет старую анлардскую знать, дает место выскочкам-эльфам? Но разве не разумно, что править должны более мудрые? Кто будет главным в семье - старший брат или недавно родившийся младенец? Разве можно сравнить людей с их сомнительной и скороспелой мудростью, называемой опытом, и расу, хранящую тайны тысячелетий?

Мария отодвигала одни воспоминания - но тогда перед ней вставали другие... Крей, уходящий из ее спальни, его шаги, гулко отдающиеся в коридорах дворца и затихающие...навсегда... Снова и снова она видела тот вечер, через несколько месяцев после ее коронации. Крей уходит - она не понимает, почему. Столько лет прошло, но она не смогла понять... Снова и снова она видит, как он поворачивается, открывает дверь... почему она не побежала к нему, не остановила... Но, наверно, его нельзя было остановить, если он решил уйти... Мария не помнила, чтобы он когда-нибудь менял решение.

Ей казалось теперь, что ее жизнь закончилась не здесь, в этой беспросветной тьме, за железной дверью, за которую она никогда не выйдет, а тогда, давным- давно, когда он закрыл дубовую дверь в ее спальню, обитую веселым розовым шелком, с золочеными ручками... превратившуюся сейчас в железную дверь с тяжелым засовом... Но тогда она не поняла, она прожила без него почти одиннадцать лет, ее войска одерживали победы, никогда Анлард не знал такой славы - это была ее слава, ее победы, ее жизнь... Мария думала, что отдала бы и славу, и все что у нее было... наверно, даже всю оставшуюся жизнь - за несколько минут...взять его за руку, прижаться к ней лицом...просто молчать...

Она много думала, как странно и страшно стало все в последние месяцы перед переворотом. После победы над армией черных орлов и договора с Фарлайном ничто больше не удавалось ей. Казалось, она делает только одни ошибки. И каждый ее поступок словно выворачивается наизнанку, превращая удачные идеи в провальные. И Камень словно стал неживой, она как будто потеряла с ним связь, не слышала его. Может быть, это судьба - все просто-напросто происходит, когда неизбежно должно произойти? Или, может быть, таково было расположение звезд? Или это как бумеранг (она вспомнила, как однажды принимала посольство дикарей с острова Змаил и они преподнесли ей громадную корзину, заполненную диковинными цветами и подарками, там был кривой, черный бумеранг, который возвращался к владельцу, если его кинуть - и мог больно ударить, если бросить его неумело). Она совершила переворот, и вот теперь он вернулся к ней бумерангом... Через несколько недель воспоминания стали просто невыносимыми... Мария старалась отогнать их, вытеснить - и заставляла себя вспоминать... весеннюю слякоть и тревожно-радостный ветер в первые дни весны... первые снежинки... ледяную воду из ручья... тонкие нити паутинок, летающие в воздухе ранней осенью, странный вкус зеленолесского вина... Потом пришли воспоминания детства - игрушки, ее детская комната в их старом замке...Давно забытые люди, вещи, события...Они выходили из тьмы небытия - ведь если о них никто не помнил, их не было... приходили, освещали непроглядную тьму ее камеры - и вновь тонули во тьме, угасая, как маленькие живые огоньки...

И однажды к Марии пришла странная мысль... Она может оставить их на земле - и людей, и события, и даже дорогие ей вещи ... не дать им кануть во тьму...

На следующее утро к ней пришел, как всегда, стражник, с водой и хлебом. Она первый раз заговорила с ним:

-Принеси мне свечи, чернила и перо, - ее голос зазвучал тихо, хрипло... Она не говорила ни с кем больше месяца...

Стражник споткнулся, чуть не выронил кувшин...

-Я должен посоветоваться, спросить...

Через неделю он, опять же не говоря ей ни слова, принес то, что она просила. Теперь каждый день вместе с водой и хлебом ей приносили две свечи. Также ей выдали огниво. Когда первый раз в ее камере зажегся маленький желтый огонек, живой и ласковый, Мария долго смотрела на него...долго... пока не догорела свеча...

Только на следующий день она начала писать. Выведя на первом листе несколько строчек - отвыкшая рука словно забыла, как надо писать буквы и складывать их в слова - Мария отложила перо. Она задумалась - а что будет потом? Эти листки умрут вместе с ней? Или уйдут в архив королевской канцелярии? Или их просто выбросят, когда она закончит работу? Она отложила перо и прошла несколько раз по камере от стены до стены... и снова... Подумав, Мария решила положиться на волю Божью. Что суждено ее трудам - то суждено. Она ничего не может изменить, разве только сделать еще один экземпляр и спрятать его. Она подумала, что наверняка в полу или стенах можно найти плохо держащийся камень и сделать за ним тайник... или спрятать под матрасом...

Решив пока не думать об этом, она снова села за работу. Но, написав еще две строчки, Мария опять задумалась... Воспоминания теснились перед ней, наплывали одно на другое... Многие ушло из памяти, что-то она помнила до мелочей, иной раз совсем вроде бы неважное, но теперь такое дорогое для нее. Мария поняла, что ей трудно будет сделать спокойное, упорядоченное хронологически произведение в стиле медлительных, не спеша развертывающихся воспоминаний. Она разорвала первый лист и взяла следующий...

И вот быстрые строчки стали складываться в воспоминания - отрывки, словно разноцветные камешки, складывающиеся в большую, пеструю мозаику - ее жизнь... Ее первые шаги во дворе замка - огромные тополя, она кажется себе такой маленькой около них, темные листья шелестят где-то невообразимо высоко... Сонный и теплый щенок у нее на руках ... Длинные истории о старых днях, которые бабушка рассказывает по вечерам у камина...

Она писала каждый день, с самого утра, до тех пор, пока не догорала вторая из двух свеч, приносимых ежедневно.

Историки через много лет эти записки назовут "бесполезными", а литераторы - "великолепными"... Историки ругали "Записки о прежних днях" за то, что в них не упоминались ни какие-либо события тех лет (а ведь Мария могла бы рассказать очень о многом: о великих завоеваниях, дипломатических интригах...), ни люди ( а она знала множество выдающихся полководцев, художников, поэтов...) . В ее книге не было никаких деталей, столь приятных сердцу любого историка - ни описаний костюмов той эпохи, ни рассказов о балах и охотах... Литераторы ценили эти воспоминания за богатство языка, точность описаний, за то, что мгновения далекой жизни, как живые пойманные бабочки, трепетали на страницах книги, и можно было как наяву услышать скрип снега под легкими сапожками барышни, вдохнуть таинственный, влажный, грибной запах осеннего леса, увидеть лучи ярких колючих звезд, словно ведущих далекий небесный разговор, почувствовать под ногой тревожное и веселое потрескивание тающей кромки весеннего льда.

Мария не думала о том, как оценят ее воспоминания, она просто старалась задержать ускользающие в немую, темную вечность мгновения своей жизни, спасти яркие живые огоньки, один за другим тонущие в непроглядной ночи...

Через несколько недель работа была окончена. Мария сделала второй экземпляр и спрятала его в найденном ею тайнике в стене - в небольшом углублении, которое было заложено камнем. Дня два она обдумывала и перебирала в памяти написанное. На третий день - на нее нахлынула тоска. Воспоминания больше не терзали ее, ее томила пустота, бессмысленность ее жизни, бездействие, безысходность... Прошла неделя. Однажды, проснувшись, она поняла, что не хочет подниматься с постели, не хочет есть... не хочет жить...

Она жалела, что не может, закрыв глаза, уснуть навсегда. Жалела она и о днях, когда она писала с утра до сумерек, то гасила свечу, чтобы хватало дольше, а сама погружалась в воспоминания, искала слова, то вновь зажигала свет, и быстрые строчки летели одна за другой... Однажды она подошла к столу. Там лежала уже довольно высокая, пыльная горка свеч - поскольку не давали распоряжения их не носить, стражник каждый день клал на стол еще две свечи, несколько листов бумаги и доливал чернила в чернильницу.

Мария взяла одну свечу, ощутила ее запах - грустный, летний, медовый... Задумчиво взяла бумагу, перо. Зажгла свечу. Камера озарилась теплым желтоватым светом. Теперь свечи можно было не жалеть... Мария медленно подвинула к себе лист бумаги и начала писать. "Я не думаю, что когда-нибудь ты прочтешь это письмо, но жизнь полна таких странных совпадений, таких случайностей, что не каждый писатель осмелится описать в своем романе. Я не знаю, что там наверху, зима, весна или уже лето, вижу только тусклый далекий свет, вспоминаю цвета, запахи, голоса. Я давно не знаю ничего о тебе, но думаю, ты не рассердишься и не будешь недоволен, если я снова, после многих лет молчания, напишу тебе..." Это было первое письмо из многих десятков "Писем к другу". Мария сама не была точно уверена, говорит ли она с Крем или это только лишь литературный прием... но она писала ему, рассказывала сны, делилась мыслями о прошлом, сомнениями и сожалениями... Долгий разговор, тяжелые раздумья, раскаяние, тихая мольба о сочувствии и простом человеческом тепле... Иногда Марии казалось, что он читает эти письма и переживает вместе с ней, сомневается, тоскует, осуждает ее и прощает...

Шли дни и недели, складываясь в месяцы и годы... Однажды утром вместо стражника в камеру вошли несколько человек, одетых в военную форму. Один из них, выйдя на полшага вперед, зачитал Марии приказ - ее освобождали от тюремного заключения, заменив его ссылкой в одно из ее далеких поместий. При ней могли находиться две служанки, горничная и садовник. Ей запрещалось покидать поместье, вести переписку, принимать кого бы то ни было у себя.

Мария провела в ссылке еще три года, ни с кем не переписываясь, никого не принимая. Это поместье, очень небольшое, было выбрано, видимо, потому что все оно (дом и парк с аллеями и опушками между высоких деревьев) было обнесено высокой оградой. Мария гуляла по парку, читала книги, которых было немало в домашней библиотеке, и понимала, что она если не счастлива, то спокойна...

Затем снова последовало смягчение условий, и переписка была разрешена - но письма должны были проходить цензуру, также было разрешено принимать гостей, которые должны были получать заранее специальное разрешение. Мария не прельстилась подобными послаблениями и жила по-прежнему, без переписки, без гостей...

В один из тусклых осенних дней Мария гуляла по парковым дорожкам. Парк - лучше сказать, маленький лесок, с одной главной аллеей и узкими тропинками, в нем росли не садовые, а лесные деревья и кустарник - лиственницы, ели, орешник... Ночью шел дождь, и сейчас с деревьев падали холодные капли, мокрая листва мягко оседала под ногами. Небо было серым, высоким, пустым, воздух - свежим, влажным и горьким. Пахло как в лесу - мокрыми листьями, даже как будто грибами...

Мария отчего-то вспомнила давний день, охоту на мелькавшую среди деревьев лисицу, дальние перекрикивания охотников, Крея, первым догнавшего добычу... Она остановилась перед небольшим прудом, в котором плавало несколько темно-серых, каких-то взъерошенных уток. Некоторое время она постояла, глядя на птиц, потом повернулась, чтобы уйти... Откуда-то сбоку, из небольшой, уходящей за деревья аллейки послышались неторопливые, немного тяжеловатые шаги. Мария повернулась, вглядываясь. Кто это может быть? По звуку шагов она поняла - это кто-то чужой, не из тех, кто постоянно живет в усадьбе. И все же, ей казалось, она узнает эти шаги. Раньше этот человек ходил чуть быстрее, ступал не так тяжело, и все же... все же...

Мария сделала несколько шагов навстречу. Она столько лет почти ни с кем не говорила, почти никого не видела. А его она не видела восемнадцать лет... Утром, ненадолго остановившись перед зеркалом, она бездумно посмотрела на грустное лицо с морщинками около глаз, седину в рыжих волосах - но сейчас она печально подумала, что хотя звук этих шагов и запах леса возвращает ее на много лет назад, но прошлого не вернешь, ни очарования молодости, ни жажды жизни... Крей вышел к ней из-за деревьев.

Он постарел, голова его была почти седой, ступал он почти грузно. Но посмотрев на него, Мария подумала, что в одном он совершенно не изменился. Прежний уверенный взгляд, то же выражение лица... Какое это удивительное чудо, подумалось ей, когда душа остается неизменной, чистой, сильной и цельной в этом меняющем и меняющем нас мире, в котором опору можно найти только в самом себе...

Крей подошел к ней, поклонился, сняв шляпу, и молча посмотрел ей в лицо. "О чем же мы будем говорить," - внезапно подумала Мария, и ей стало страшно, потому что сейчас должен был последовать разговор о том, как он приехал сюда, как и у кого получил разрешение...далее о ее здоровье... а дальше оставалось поговорить о погоде и о том, что после дождя можно промочить ноги и пора возвращаться домой... Лучше никогда его не видеть, чем говорить с ним ни о чем, это хуже, чем если бы он умер сейчас на ее глазах...что может быть ужаснее, чем вести светскую беседу с тем, без кого ты не можешь жить... Нет, она так не сможет, у нее просто разорвется сердце. Они продолжали стоять молча, не говоря друг другу ни слова. Надо разорвать это душащее их кольцо молчания... Мария посмотрела на Крея:

-Почему ты ушел тогда, восемнадцать лет назад?

Крей помедлил, потом произнес:

-Гордость, долг, сомнения. Я не мог быть фаворитом королевы, когда в родовом поместье меня ждала жена и дети. Было унизительно принимать милости, возвышения, награды. Я всегда шел наверх, но не за счет женщин. Я не хотел быть зависим и не хотел, чтобы ты указала когда -нибудь мне на дверь ради другого .Ты была молода, в тебе кипела жизнь, любовь, сила...я был старше, я прожил и пережил все это . Теперь...я уже стар. Я овдовел полгода назад.

Мария молча смотрела на него. Она всегда была разумной с ним, не требовала чересчур много. Но сейчас... простить ему все? Она была одна много-много лет. Ее медленно убивали пустота и одиночество. Все забыть...промолчать... Невозможно... Но нельзя не думать, что и Крей по-своему прав - гордость, долг, сомнения...в его словах была правда... Мария понимала его. Что же ей теперь делать... Она все так же молча смотрела на него. Нет, она не сможет простить, даже если понимает его. Почти двадцать лет - с бедами, страхами, трудностями - одна... в тюрьме, в унижении, в изгнании - одна...его не было, когда он смертельно был ей нужен, когда она умирала каждый день, когда заставляла себя жить...

Мария покачала головой, повернулась и пошла к дому. Когда-то она, спасая Камень, хотела спрятать его или отдать Первородным эльфам, боясь, что его найдут и уничтожат - она знала, что может совершиться переворот... она отказалась от борьбы за власть, понимая, что иначе неминуема гражданская война в королевстве.. . сейчас она отказывается от человека, которого любила всю жизнь и сейчас любит... Мир вокруг терял краски и звуки, становился блеклым, пустым, безжизненным...умирал... Маленький огонек свечи, трепещущий в ее сердце - и вокруг безнадежная мокрая осень, пустота, холодная, как смерть - ибо в ее жизни ничего уже не будет, даже надежды... Марии показалось, что она поднимает руку над этим теплым, испуганно качнувшимся огоньком, и сейчас накроет его, чтобы он погас... Но внезапно она ощутила - кто-то берет ее руку и отводит от горящей свечи, кто-то подносит свою ладонь к этому огню и словно гладит его, и свеча начинает гореть ярче и ярче... И раздается тихая, нежная мелодия... Душа не флейта, и никому не нравится, если кто-то попробует играть на ней, используя ее слабости и тайны... Но если умело коснуться невидимых струн души, то заиграет дивная, странная музыка...

Эпилог

Уруздан, Тириэль и Элр поселились в маленькой одноэтажной гостинице на берегу Ледяного Моря. В Тиереннской деревне старые деревянные дома стояли тремя рядами вдоль берега, все невысокие, построенные век или два назад, отличавшиеся друг от друга яркими разноцветными крышами. Повыше, как будто время провело по земле границу, стояли два ряда кирпичных домов недавней постройки. На улице было холодно, пасмурно и неуютно. Ветер кидал волны крупными пригоршнями на острые камни Вдовьего Залива, и они разбивались холодными солеными брызгами. Все северное побережье Норнстенна было каменистым, вдоль воды тянулись скалы, и море днем и ночью шелестело мелкими камнями, пенилось, накатывая на валуны и обломки скал. Весь берег, на много дней пути вправо и влево от Вдовьего Залива - изрезанный, неровный; маленькие бухточки да скалы. Места живописные, дикие и опасные для уходящих в море лодок и кораблей. Оттого и названия повсюду такие - Вдовий Залив, Гиблая Бухта, Смертельный Водоворот. Тут и летом нужно одеваться тепло, как в Анларде поздней осенью. Уруздан расхаживал в плаще из черного меха, а Тириэль и Элр надевали теплые походные куртки, если выходили из гостиницы. Но выходили редко и ненадолго - резкий ветер, бросавший в лицо соленые морские брызги, хмурое небо - все это загоняло обратно, к веселому огню камина, горячим булочкам, мирному разговору в тепле и уюте.

Уруздан определил по карте, какой именно из Северных Островов им нужен. Теперь он ходил по деревне, искал, кто бы мог их доставить туда. Тириэль сказала, что позволит сыну ехать только в новой, совершенно надежной лодке. Название залива ее очень испугало, и Уруздан старался ее успокоить, вспоминая Фарлайнские названия, тоже довольно красочные.

-Я учился в школе около Черного леса, а старый замок, в котором был музей, назывался Проклятым...

Элр вздохнул не без зависти, он бы тоже не отказался учиться где-нибудь рядом с более или менее проклятым замком, да хоть бы и в самом замке... Тириэль покачала головой и сказала, что, кто бы где ни учился, а в ненадежной лодке она ни сама не поедет, ни Элра не пустит.

Уруздан довольно быстро договорился с одним рыбаком, сказав, что они хотят порыбачить на острове, и Тириэль выбранная им лодка понравилась, так что оставалось одно - ждать благоприятной погоды. Так они и провели три дня - изредка выходили к морю, поглядеть, как разбиваются волны об острые камни, послушать, как кричат чайки, вдохнуть холодный, соленый воздух... А прочее время сидели у камина, Тириэль читала или дописывала работу о королеве Марии, Уруздан с Элром играли на дорожном гвейре, или разговаривали - точнее, Элр задавал беспрестанные вопросы о Фарлайне, а Уруздан рассказывал, да так, что и Тириэль изредка отрывалась от чтения или статьи и слушала. Собственно, ей и писать оставалось всего две или три страницы, немного о последних годах бывшей королевы, которые она прожила в тени забвения, в своем поместье, обвенчавшись с Креем... впрочем, вместе они прожили всего два года, до смерти Крея...

И еще немного Тириэль думала написать о том, что происходило в Анларде после бунта, что из сделанного Марией осталось, что - было уничтожено. Горше всего Тириэль было думать о том, как разорвали договор с Фарлайном, сколько бед это принесло и Анларду, а после рассказов Уруздана она поняла, что и Фарлайну пришлось тяжело, несмотря на все его темное и светлое чародейство... И Тириэль жалела Фарлайн, так же, как и свою страну...

Наконец, на третий день, рано утром, в полутьме начинающегося рассвета, они вышли из дома. Ветер почти затих, туч не было, и рыбачья лодка покачивалась у причала. Тириэль дрожала от недосыпа, Элр тоже зевал и тер глаза. Они забрались в лодку, причем Уруздан велел Элру выпить какое-то снадобье от укачивания, заверив Тириэль, что в отваре - только травы, и никакой магии не применялось.

За час они доплыли до нужного острова, выгрузили вещи (палатки, чайник для костра и охапку сухих веток, удочки) и рыбак оставил их, показав, где лучше ловить рыбу. Он предложил вывезти их в открытое море, и даже обещал дать свои сети, но, к его удивлению, все отказались. Тогда рыбак отплыл, чтобы вернуться к острову к вечеру.

Уруздан достал рисунок.

-Думаю, мы сделаем так... Сейчас поставим палатку, укрепим вон на тех камнях удочки с наживкой (он достал небольшую баночку из глубокого кармана плаща). Тири, приготовь нам чай, я тебе разведу сейчас костер, а мы пока пойдем искать это место.

-Но мы без тебя копать не будем! - успокоил ее Элр.

Они бродили достаточно долго по острову, но место, похожее на нарисованное, не находили.

Через час путники напились чаю с прихваченными бутербродами и булочками, положили попавшуюся на крючок рыбу (Элр назвал ее "конспиративная рыба") в ведро с морской водой, и продолжили поиски. Уруздан, пока остальные пили чай, откусывая булку, что-то чертил на листке бумаги.

-Вот, смотрите, - объявил он. - Я нарисовал наш остров - но без кустов, ручьев, травы. Конечно, картина много потеряла... Зато нас не будет сбивать с толку выросшая за двести лет растительность, или, наоборот, ручьи, которые могли высохнуть, или их завалило камнями в грозу.

-Но, может быть, это просто не тот остров? - спросила Тириэль.

-Едва ли. Под координаты больше ничего не подходит, если только рисовавший не дал ложные...

-Смотрите, смотрите, нет, вы поглядите только вон туда! - закричал Элр.

Тириэль попыталась понять, что он такое увидел, может, какую-нибудь необыкновенную птицу или что-нибудь опасное? Но Уруздан сразу все понял.

-Молодец! Все правильно, это место - там.

Одна из скал, небольшая и почти закрытая кустарником с со всех сторон, отлично была видна с их места. На ней не росли два небольших деревца, показанные на рисунке, а один из ручьев, который двести лет назад бежал по склону, совсем не был сейчас виден. Но во всем остальном - вид точь-в-точь как на рисунке.

Через десять минут они были около скалы. Солнце уже прогнало утреннюю промозглую серость, и ясно сияло в безоблачном северном небе. Тоненький ручей серебрился среди мелких камешков, усыпал алмазными брызгами неяркий, белкло-зеленый мох. Путешественники вновь принялись рассматривать рисунок. Затем посмотрели на ту сторону скалы, которая была обозначана двумя сплетенными рунами. Это был сплошной камень, именно скала, а не гора, где можно было бы что-то зарыть, без признаков какой-нибудь пещеры или расщелины. Путешественники разочарованно побродили вокруг, взлезли наверх, спутились с другого склона... Безрезультатно...

-Я вижу! - вдруг ахнула Тириэль.

-Пещеру, да?

Тириэль показала на мох, ползущий вних по камню, усеянный кое-где чахлыми бело-серыми цветками. Когда Уруздан и Элр пригляделись, заметили и они. Под мхом изгибалась трещина, неглубокая, затянутая нанесенной ветром пылью. Подошли ближе и поняли - это камень, приваленный к углублению или щели. Уруздан достал небольшую лопату и попытался поддеть камень. Такую же лопатку он дал Элру. Они довольно быстро расчистили стык между камнем и скалой и не без труда вывернули камень. Вниз шел проход, но не темный, как можно было ожидать. Нет, внутри клубился непрозрачный голубой туман, поднимался вверх, опускался в глубину, непрестанно находясь в движении и не покидая пределов расщелины.

-Мы должны лезть туда? - спросила Тириэль.

-Хотелось бы... но не получится, посмотрите, - Уруздан попробовал опустить в туман руку, но туман, свободно клубящийся около руки, легкий и текучий, не давал руке продинуться вглубь скалы, образуя непреодолимую преграду. Уруздан провел пальцами по краям расщелины, и неожиданно ухватился за что-то, потянул... и вот перед ними длинный тонкий предмет, завернутый наполовину рассыпавшуюся плотную материю. Уруздан бережено достал и развернул пергамент. Строчка за строчкой его покрывали тонкие, с завитками буквы.

-Так писали эльфы двести лет назад, при королеве Марии, буквы, как в обычном анлардском письме, но слегка стилизованные под эльфийские руны.

-Знать баловалась, - кивнул Уруздан. - Нет, чтобы действительно руны выучить.

-Читай вслух, - попросил Элр, который, заглядывая через плечо, плохо разбирал витиеватый почерк.

"Я, Гланиэл, младший сын графа Эльстама, за три дня до дворцового переворота, получил от своего отца Великий Камень королевы. Мне дан был приказ спрятать его в одном из наших поместий, а если случится какие-либо события, при которых Камень опасно будет оставлять в Анларде, то увезти его в Эрстенну, к одному из верных друзей нашей семьи, и спрятать там до того дня, когда восстановится в Анларде справедливое правление. Я приехал в замок Роулль, принадлежавший моему отцу, но провел там лишь одну ночь. Утром прискакал гонец из столицы с вестью о перевороте. Не медля ни минуты, я взял Камень и, избегая главных дорог и держась путей, проходящих мимо владений эльфийской знати, помчался к ближайшему приморскому городу. Со мной было двое слуг. Вечером следующего дня мы благополучно доехали до первого портового города, и я уже торговался с капитаном небольшого торгового судна, который согласился доставить нас в Эрстенну, как на мое плечо сел черный ворон. Это был Грильк, птица моего отца. К его лапе не была привязана записка, и я понял это так, что отец взят под стражу. Капитан предполагал отплыть утром, но я, заплатив ему больше уговоренного, заставил его выйти в море немедленно. Грильк поплыл с нами. Погони не было, мы спокойно плыли несколько дней, и нам оставалось плыть меньше недели до Эрстенны. Но внезапно погода изменилась, началась буря, волны играли нами, швыряли нас, как придворный гуляка - кости, разыгрывая нашу судьбу. Мы налетели на скалы, и корабль разбился. Не знаю, спасся ли кто. Я помнил только одно - нужно сберечь Камень, хотя полагаю, что это Камень сберег меня во время той бури. Мне удалось ухватиться за какую-то доску, я привязал себя к ней поясом, и через несколько часов, без сознания, был выброшен на берег. Пришел в себя утром и, осмотревшись, понял, что нахожусь на каком-то из прибрежных островов. Я видел крохотные домики далеко-далеко, с пестрыми крышами, и успокоился насчет своей судьбы. Конечно, мимо будут проплывать местные рыбаки, и они привезут меня на берег. Я решил спрятать Камень где-нибудь на этом острове. Достав его из внутреннего кармана камзола, я положил его на ладонь и долго любовался им. А Камень... он словно ожил, он забился, как трепетное сердце, в моих руках... И тут мне стало ясно, где нужно его прятать. Он сам указал мне это место. Думаю, и на остров этот именно он привел меня. Я, как будто бывал тут не раз, подошел к одной из скал и отодвинул огромный камень и увидел проход, заполненный странным синим дымом. Когда я поднес к дыму Камень, дым стал редеть, рассеиваться, и вот... я увидел, что это новый, никому не известный, проход в другой мир. Я разжал руки, и Камень упал туда, в мир Первородных. Дым снова стал плотнее, закрывая все... Но непостижимым образом, так же, как я понял, что это - мир Первородных, так же я нашел в своей памяти - или в сердце - слова, открывающие эту дорогу, надо сказать трижды..."

Тут Уруздан прочел что-то на непонятном языке. И туман стал редеть, как и тогда, двести лет назад...

-Ну, скажи еще два раза! - радостно закричал Элр.

-Нет, не говори! - сказала быстро Тириэль. - Не надо без лишней необходимости тревожить Первородных. Они прятали этот переход в другой мир от нас, значит...

Элр и Уруздан помолчали, глядя на вновь густеющий туман.

-Пусть будет так... - кивнул Уруздан.

-Но если случится что-то... какая-то беда, мы же можем прийти сюда? - взволнованно спросил Элр.

-Конечно... И мы тоже сделаем карту и зашифруем запись о наших приключениях. И спрячем где-нибудь в эльфийском архиве, в Фарлайне. До срока...

Они вернулись в Анлард, и Тириэльзакончила свою книгу. Письмо Гланиэла завершило ее (Тириэль неопределенно написала, что письмо было найдено в Тиеренне) и это письмо стало научной сенсацией. Уруздан переехал к Тириэль, в Анлард, а летом они говтили в Фарлайне, среди разных чародейных диковинок, лесов, в которых росли меллорны, старинных зданий...

У Тириэль и Уруздана родилось еще трое детей, и жили они долго и счастливо...

Описание Норнстенна. Приложение.

В далекие времена, когда в Диких скалах водились драконы, эльфы воевали с гоблинами и гномами, Зеленолесье было непроходимым для обычных путников, когда еду готовили в печи на дровах, а не на плите - на горючей воде, а дома освещались свечами или лучинами, а не кристаллами... словом, в стародавние времена считалось, что мир - это огромный, единственный материк, омываемый четырьмя морями. Потом мореплаватели обнаружили Драконьи острова и остров Змаэл.

По мере развития науки стали известны не только земли, географически удаленные от Норстенна (Единственного мира земли, в переводе с древнеэльфийского на всеобщий язык), но также миры, существующие совершенно обособленно. Ученые долгое время обсуждали и спорили, являются ли подобные миры самостоятельными - или частью Единственного. В конце концов, после появления Высших Эрхов в Фарлайне, приняли теорию о множественности миров. В нынешнее время известно и официально признанно пять миров (хотя споры об их количестве еще продолжаются). Первый открыли мореплаватели, обходившие острова Берма (названные именем открывшего их капитана, скорее цепь скал, нежели островов).

Когда корабли королевской флотилии Аркайны должны были обогнуть последний из цепи островов, разыгралась буря, один из кораблей отнесло севернее их обычного маршрута. Матросы бились с парусами, капитан стоял у руля, волны заливали палубу и ветер бил в лицо. Небо закрыли черные тучи. Казалось, гибель корабля уже близка. Внезапно все стихло...вместо злого, ледяного ветра с крошками льдинок и снежной крупой - легкий теплый ветерок, вместо черного неба - ясно-голубой, безоблачный небосвод. Измученные моряки ошеломленно осматривались, пытаясь понять, отчего так внезапно ушла непогода. Штиль сменил бурю, волны слегка покачивали корабль.

Капитан велел поднять паруса, и, взяв подзорную трубу, стал искать острова Берма, однако напрасно. Вокруг, на многие фанры - только море и море... Капитан никак не мог понять, куда же их забросило, и решил плыть на юго-запад - так, по его мнению, они должны были увидеть либо острова, либо торговый порт Эрстенны. Через несколько минут стало все стало ясно, когда нос корабля залила ледяная волна... Моряки могли видеть странное и устрашающее зрелище - перед кораблем бушевала стихия - над кораблем - безмятежное небо... Капитан велел повернуть в сторону, запомнив направление, от которого они уходили. Они выждали несколько часов и пересекли границу миров, буря уже утихла. После того, как они вернулись и рассказали об увиденном, многие решили разведать и осмотреть это странное место. Не стану долго рассказывать об их приключениях, выяснили же они в итоге вот что. В это место - лучше сказать, в этот мир - можно попасть только в сильную бурю, когда, вероятно, ослабевают преграды между мирами.

Это не особый природный феномен, а именно отдельный мир - там плавают рыбы, никогда не попадающиеся в тех широтах, да и вообще в морях Единственного мира (это название сохранилось навсегда, даже когда было доказано существование иных миров). Растут огромные подводные цветы, а дно - видно даже в самых глубоких местах, и вот странность - оно вымощено плотно прилегающими друг к другу камнями, словно дорога. Есть версия - это один из самых старых миров, он исчез, его накрыло море... Его стали называть Морской мир. Наиболее смелые исследователи плыли по неширокой дороге - а этот мир представляет собой морскую полосу, идущую по морю Единственного мира, словно коридор - но как далеко бы они не заплывали, ничего иного, кроме бесконечной полосы моря - дна - безмятежного неба - они не увидели.

Еще один мир - мир, откуда пришли Высшие эрхи и Первородные эльфы. Этот мир называют Эльфийским, хотя известно, что там есть и иные создания. Никто не мог попасть туда, если ему не помогали живущие в Эльфийском мире. Но и они сами без зова не могли появиться в нашем мире.

Еще один мир - его называли Волшебным. Открытый вход в него всегда был в Зеленолесье, отчего в этом краю всегда водилось множество разных невероятных созданий. К счастью, большинство из них могло жить только в Зеленолесье, ведь этот лес был насквозь пронизан волшебством... Даже эльфы иной раз уходили оттуда, считая, что это все уже чересчур...

Следующий мир - его называли Мир-в-ларце. В одном из замков Ургелла, крохотного княжества в горах, был голубой зал. Посреди зала стоял большой золотой ларец. Он всегда был открыт. Если бы вы заглянули внутрь, вы увидели крохотных человечков, поля, леса, озера, богатые дома и ветхие хижинки. Человечки пашут земли, устраивают охоты, иногда воюют и гибнут тысячами на полях сражений... Их можно увидеть - но нельзя ни поговорить с ними, ни положить что-то в ларец, ни даже передвинуть его. Говорят, долгое время ларец был закрыт, и его можно было переносить с места на место. Потом его открыли, и после того нельзя было сдвинуть его с места или закрыть. В прежние времена только избранные могли видеть эту потрясающую диковинку, потом - им могли любоваться бесчисленные толпы путешественников, приезжающих со всех концов материка. Но после долгой войны с бывшими союзниками, Ургельское княжество почти перестало существовать, замок снесли, и ларец пропал...

И еще один из миров - его называют Неведомым. Его существование не признается многими учеными. Местоположение его тем более непонятно...

...Иногда, особенно зимой, вместе с хлопьями снега падают странные белые перья, не принадлежащие ни одной из птиц Единомирья. В льдинках видны бывают порой странные застывшие узоры, какие -то непонятные мелкие предметы, похожие на потерянные бусинки, сияющие тихим внутренним светом. На дне моря или рек иногда находят вещи, сделанные не в нашем мире, книги, написанные на непонятном языке. Если в этих книгах попадаются картинки, то они никогда не изображают то, что привычно или понятно нашему взгляду...

Можно было бы сказать, что почти все миры, известные в нынешнее время, для Единомирья абсолютно бесполезны и непонятны. Но ведь каждый мир создан для своих целей - не для нашей пользы или забавы...

География Единственного мира.

Материк окружают четыре моря. На севере - Ледяное море, несущее порой к берегам материка полурастопленные айсберги с полюса, На его побережье расположены независимые города-государства. Из-за холодного климата земледелие там не слишком развито, в городах - государствах изначально процветали ремесла и торговля. Ткани дивной выделки, мягкие и шелковистые, с яркими и необычными узорами, изысканные украшения, изделия из кожи, дерева и металла...

На востоке - Светящееся Черное море. Почти на всем его дне растут темно-зеленые, почти черные водоросли, странно фосфоресцирующие ночью. Старинное название этого моря - Колдовское. Это море омывает восточные земли Эрстенны и Зеленолесья.

Эрстенна - государство, исконно развивавшееся за счет войн и захватов. Его правители были воинственны, но и мудры, и когда Эрстенна стала занимать территорию, дальше которой расширяться было опасно - армия не могла бы ее полностью контролировать - одним из основных занятий для мужчин Эрстенны стало наемничество. Независимые города, Аркайна, Анлард, Фарлайн - каждая армия с радостью приглашала этих опытных и смелых воинов, всегда требовавших достойную плату за свои труды.

Ниже к югу находится Зеленолесье. Это не государство, это достаточно большая территория, сплошь заросшая лесом. Лес - смешанный, тут и ели, и дубы, и березы. Осень наступают поздно в этом заколдованном месте, весна - рано, оттого и название - Зеленолесье. Здесь живут говорящие звери и птицы. В зарослях орешника можно встретить лешего, в лесных речушках и болотцах живут русалки и водяные. Лесной народ - тут и гномы, и люди, и эльфы, и гоблины - обитает в старых, похожих на коряги домах, чаще всего по старому обычаю освещаемых лучиной, еду готовят в печах, сами ткут ткани для одежды. Волшебный мир, куда вход открывается из самых неожиданных мест Зеленолесья - он может быть в дупле какого-нибудь древнего дуба, или замаскирован поваленным деревом, или просто - за дверью в чьей-нибудь ветхой лачужке - почти точная копия Зеленолесья, там живут такие же существа, растут почти такие же деревья - разве что лиственниц побольше, а времена года отличаются примерно на один сезон. Потому жители Зеленолесья зимой покупают у соседей грибы и ягоды, весной - ходят кататься на коньках или с ледяных горок.

Если посмотреть на карту, то вниз от Зеленолесья, на юго-восточном побережье Смертоносного моря, находятся земли кочевников. Это степь, с довольно чахлой травой и редкими мелкими речушками. Живущие здесь пастухи перемещают стада овец и коров с места на место, несколько раз в год обновляя пастбище. Живут они в шатрах, иногда торгуют с жителями Зеленолесья, точнее меняют молоко и сметану на муку и ткани, лесные ягоды и орехи. В давние времена кочевники несколько раз пытались захватить Зеленолесье. Но это место не терпит вторжений, даже ягоды и грибы собрать на окраине не всегда удается. А уж воевать... Озера и ручьи превращались в топи. Кусты - в чащи. Ели - в железные колючие изгороди. Высокие деревья закрывали мгновенно разросшимися ветками небо, и вокруг кочевников наступила угрожающая ночь, в непроглядной тьме то ли ухали, то ли зловеще хохотали филины, сверкали зелеными глазами лесные чудовища. Лешие путали тропинки, и пастухи ходили вокруг одних и тех же опушек по нескольку дней. Утоптанные лесными жителями дорожки становились зыбучими песками и кусты отпрыгивали, чтобы нельзя было ухватиться за их сучья. В общем, никаких не получилось завоеваний, а пастухи были счастливы, что им позволено было унести ноги.

На юге - Смертоносное море. Дно около его берега полно подводных скал, отмелей, водоворотов... На берегу этого моря - пустошь, скалы, топи...Чуть дальше в глубине материка начинаются Гномьи горы. Еще дальше - горное государство - Тиеренна и - между горами и Аркайной - Южное королевство, а еще дальше, в центре материка - Фарлайн.

Розовое море, омывает западное побережье Единомирья. Розовым оно названо из-за того, что флора и фауна этого моря, видимо из-за присутствия какого-то красящего элемента, имеет более или менее интенсивный розовый оттенок. Розовые перья у птиц... розово-лиловые водоросли...кремово-розоватые крабики и медузы...

На побережье Розового моря расположены приморские земли Анларда и Аркайны. Розовое море отделяет материк от Северных островов, расположенных на северо-западе от материка, их около десятка, разных размеров, они обитаемы, там, в основном, живут переселенцы с материка, хотя в прежние времена там было множество местных поселений. На один из островов некогда ссылали освобожденных из-под стражи, но все равно склонных к рецидиву преступников. Также отправляли туда политических преступников. На некоторые острова, где была наиболее плодородная почва, переселенцы уезжали в годы кризиса или засух, во времена бунтов и революций.

Если посмотреть на карту, то на юго-западе можно увидеть большой Драконий остров, где обитают драконы, не подпускающие к острову никого из жителей материка, будь они на корабле или на орлах.

На юго-востоке - остров Змаэл. Там живет с десяток диких племен, впрочем, добродушных и безобидных.

Такова карта Норнстенна, изучаемая во всех школах материка.

Если посмотреть на полную карту Норнстенна, где обозначены все изученные земли и моря, то вокруг материка можно увидеть огромное синее пространство Великого Океана - почти без островов, впадин и так далее. Великий Океан - еще почти не изучен мореплавателями. Большинство кораблей приспособлены для очень недолгих переходов из одного торгового порта в другой, но не для дальних путешествий.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg