«Принцесса для младшего принца»

Вера Чиркова ПРИНЦЕССА ДЛЯ МЛАДШЕГО ПРИНЦА

Глава 1

— Ох, деточки! Не знаю, как и благодарить… — Седая, сухонькая травница чуть не плакала от счастья, рассматривая свою ногу, ещё полчаса назад напоминавшую гнилую разбухшую корягу.

— Не нужно благодарить, — мягко улыбнулась Элинса. — Ты Юнизе помогла, мы тебе. И снова помощи попросим: приюти на денёк, пока мы путь найдём в ту сторону, куда нам нужно.

— Да разве мне жаль? Живите сколько хотите, там места много. Каменоломня-то заброшенная. Как нашли камень ближе, так её и забросили. Всего-то и успели сотни три возов взять. Там потом колдун недолго жил, он всё и обустроил. Ну а я набрела, когда место искала понадёжнее. Вот только вы не совсем спокойное времечко выбрали переходить-то.

Хингред тайком вздохнул: а когда оно было, спокойное время? Сколько он помнит, всегда что-то мешало. Но сейчас его любимые девочки хотят домой, все настроены на переход. А Илли просто с ума сходит по своему принцу… хотелось бы на него взглянуть. Сколько же ему было лет, этому воинственному высочеству, когда они бежали оттуда, из родного мира, спасаясь от шедших по пятам колдунов? Наверное, пятнадцать… или четырнадцать?

Хингреду он помнился совсем подростком, серьёзным, с по-юношески круглым подбородком и твёрдо сжатыми губами. Да и то как в тумане. Впрочем, лица многих знакомых и друзей, оставшихся в родном мире, вспоминаются ему как-то расплывчато — двенадцать лет не шутка. И неизвестно, что с ними стало, как изменились, как встретят… Но говорить всего этого старушке, разумеется, не стоит.

— Ничего, мы не слабые, — бодро улыбнулся травнице граф, — доедай да пойдём.

— Задержимся минут на двадцать, — попросила Элинса, входя в комнату, — искупаться ей лучше тут. Лира уже ванну налила, а я вот одежду чистую приготовила, даже туфли у Натальи нашла. Идём, Симана, помогу тебе справиться с местными кранами, а ты мне за это время расскажешь, что в округе твоей пещеры творится и кто в тебя стрелу пустить решился.

Хингред согласно кивнул: полчаса в таком деле ничего не решают. Апраксия, которую дриады забросили в родной мир взамен еле доползшей до зеркала травницы, паниковать не станет.

Тем более у неё там сейчас хватает забот. Нужно пополнить резерв, проверить магическим поисковичком окрестности пещеры, поставить сигналки и ловушки. Раз по лесу бродят стрелки, таскающие в колчанах ядовитые стрелы, лишними не будут никакие предосторожности. Ну и конечно, ей придётся вытащить из стазиса необходимое для обмена число жуликов, которых магиня так предусмотрительно наловила в этом мире.

Элинса с травницей присоединились к переодевшимся в походные костюмы девушкам немного раньше, чем истекли назначенные двадцать минут, причём дриада явно спешила. Глядя на озабоченное лицо жены, граф догадывался: обстановка в родном мире далека от той, что он нарисовал себе в воображении и на которую настроился. Однако знал Элинсу настолько хорошо, что не мог не понимать: сама она не считает обстоятельства настолько сложными, чтобы семья не могла с ними справиться.

И это его безумно радовало. Долгие годы жена считала себя виновной в том, что ради неё он бросил любимую, интересную работу, растерял друзей, не общается с людьми своего круга и не имеет ни дома, ни поместья, какие давно бы имел, если бы выбрал в жёны более подходящую женщину. Много раз Хингред пытался деликатно переубедить любимую и лишь однажды, поймав во взгляде жены, смотревшей на зеркало, отчаянную горечь, догадался, какой выход из беспросветной тревожности полулегального существования примеривает она для них обоих.

Вот тогда он посадил её напротив и, крепко взяв за руки, строго сообщил, что совершенно не согласен с ее представлением о нем. И если она не перестанет считать мужа человеком, который способен обвинить любимую в житейских трудностях, то, значит, не любит его так, как он любит её. Потому что он не выбирал ни свою женщину, ни дорогу, ни судьбу. Выбор — дело разума, а он не рассуждал ни секунды, когда увидел её наполненные слезами зелёные глаза там, на лесной поляне, над подстреленным охотниками оленем. В тот миг он понял сразу и бесповоротно, что наконец нашёл ту, без которой не может, не желает жить дальше. А теперь она вправе уйти… как задумала, но добьётся этим только одного. Те трудности, которые они сейчас делят на двоих, им придётся преодолевать поодиночке. Однако он сразу обещает, что никогда не перестанет её любить и намерен отыскать, куда бы она ни ушла.

Вот с того дня она если и переживала, то только о дочери… сначала об одной, потом и о двух.

— Открывайте, — скомандовал Хинг, повесивший на плечи сразу две сумки и держащий в руках жестяное ведро и корзину.

— Сейчас. — Элинса накинула на него серый балахон и тщательно обмотала лицо графа капюшоном: не хватало ещё, чтоб в этом мире появился двойник её мужа. — Девочки, все готовы?

— Давай уже, — буркнула Лира, — камней вы, что ли, натолкали в эту сумку?

— Туда Апи что-то клала, — вспомнила Илли, подставляя голову под руки матери, бдительно поправляющей ей капюшон, — проверим, когда придём.

— Всё готово. — Элинса оглянулась на горевшую на окне лампу дневного света и, неприметно вздохнув, объявила: — Пять женщин, один мужчина.

Вспыхнуло в глубине зеркала отражение покорно стоявших в ожидании неизвестного чуда шести серых фигур в мешковатых балахонах, стремительно понеслось навстречу и пропало. А взамен появился тревожно трепыхающийся огонёк самодельной свечи, красноватый камень стен и насыщенный запах подсыхающего разнотравья, развешанного по стенам и под потолком.

— Ну вот мы и дома. — Элинса первой сбросила с головы капюшон и с тревогой нашла глазами подругу. — Как у тебя тут, Апи?

— Пока тихо. — Магиня уже помогала девушкам снимать капюшоны и составлять у стены багаж. — Но предчувствия очень тревожные. А что хозяйка рассказала?

— Сейчас объясню, никому ещё не говорила, — пообещала дриада и неожиданно призналась: — Спешила к тебе, очень не хотелось потерять последний путь. Кстати, что ты такого тяжёлого набила в одну сумку?

— Хрустальных шаров и камней, — без тени смущения сообщила магиня, — я давно всё это купила, да сомневалась, стоит тащить или нет. Но раз нас стало так много, решила взять. У здешних магов такие вещи невероятно ценятся, а после перехода из другого мира в камнях исчезают все изъяны. Я вам отличные амулеты от ментальных заклятий заряжу. Кстати… мне повезло, что источник недалеко, я просто расцветаю, как дриада, от возможности бесконечно черпать энергию.

— Как же, случайно, — беззлобно хихикнула травница, сноровисто расставлявшая для гостей чурбачки и скамеечки, — станет колдун случайно селиться в пещере, если рядом нет источника. Ну а мне по наследству перешло. Ты, девонька, не видела, там молока нет, на камушке?

— Занесла я его, — кивнула Апраксия и повернулась к подруге, — ну, рассказывай.

— Симана говорит, ещё позавчера вечером заметила, что в горах чужие люди появились. Как — неважно, у неё свои приметы. Но сначала значения не придала, всё-таки это угодья местного барона, а он иногда то гостей приглашает поохотиться на козлов, то каменотёсов — найти камень для новой скульптуры. Художником себя мнит. А вот вчера вечером Симана возвращалась по тропе и вдруг почувствовала укол. Сначала она решила, что это змея или колючка, но, присев на камень посмотреть, обнаружила в ране наконечник от гномьей стрелы. Если помните, коротышки делают такие: древко от удара отламывается, а наконечник при каждом шаге продвигается всё дальше, пока не упрётся в кость или не пройдёт насквозь.

— Такими наконечниками в нашем королевстве пользоваться запретил ещё прадед королевы Интарии, — пояснил помрачневший Хингред — дело оборачивалось ещё худшим образом, чем он ожидал.

В душе графа невольно зашевелились сомнения, не зря ли Элинса так поспешила с переходом?! Хотя… сейчас они ещё могут вернуться в квартиру Натальи в любой момент. Правда, тогда жуликов придётся доставать новых: прошедшие взамен дриад на Землю получили от Апи подкреплённое магическим заклинанием строгое указание немедленно бежать из чужого дома, не забыв захлопнуть за собой дверь.

— Вот именно, — кивнула в ответ на его замечание травница, — я так же подумала, как увидела, что это наконечник. Отползла за камень и вырезала его из ноги… ножик у меня всегда с собой, как и зелье от ран. Перебинтовала и побрела домой, сумерки уж спустились. А пришла, ноги уже не чуяла. Как глянула — она уже чернеет, стало быть, с ядом стрелка-то. Так вот, думаю, почему они вторую тратить не стали, а я всё голову ломала, что ж не добили, пока я на камушке сидела?! Ну, противоядие у меня тоже заготовлено, выпила и еле до лежанки доплелась. Целый день и валялась, даже за молоком не было сил сходить. Только когда зеркало засветилось, поняла, что, окромя Юночки, некому. Вот и поползла… великое спасибо вам за всё.

— Не нужно благодарности, одно дело делаем, — отмахнулась Элинса, — а вот если есть что припрятать или с собой взять, решай сейчас. Мы тебя тут не оставим, пока по этим местам такие охотники разгуливают. А вот селян предупредить нужно, записку напиши, кузнец-то небось грамотен? В кувшин из-под молока и положим. А теперь давайте решать, куда пойдём.

— Пока никуда. — Магиня резко обернулась к кривой щелястой дверце, сквозь которую пока не проникало даже лучика света. — Похоже, тут не только одни мы бродим по ночам. Дальняя сигналка сработала… и ещё раз… ох, да там толпа! И идут, по моим ощущениям, в сторону деревни.

— Если ночью идёт толпа, это, скорее всего, отряд, — привычно перевела для себя Илли, и отец одобрительно ей кивнул.

— А если это отряд и стреляют они по женщинам отравленными гномьими стрелами, это определённо не люди короля, — добавила Апраксия и сурово свела брови.

— Тоже верно, — мрачно согласился Хингред, — ну и последний вывод: если толпа вооружённых людей идёт в самый глухой ночной час по направлению к деревне, то они точно не несут детям конфеты, как добрый Дед Мороз.

Странная сказка жителей чужого мира всегда до слёз смешила графа.

— Как действовать будем? — уставилась на него магиня.

— Нужно их остановить. — Глаза Лиры зажглись жарким азартом. — Только договоримся, как именно.

— Дриады не могут причинять вреда людям, — с жалостью глянула на неё Юниза.

— Да это я и сама знаю. И хуже того, чувствую. Но вот мать на Земле иногда делала для женщин такие вещи… грудь выращивала или попу. Давайте дотянемся, как до того ребёнка, и этим тоже что-нибудь вырастим. Чтобы они ходить не могли.

— Лира! — Вся компания уставилась на девушку с непередаваемым возмущением.

— Что «Лира»? Вы про что это подумали?! Вот она, ваша испорченность! А я сказку вспомнила про волшебные сливы. Можно носы до подбородка или губы до шеи. Ну, ещё можно рога… уши они не сразу заметят.

— Нет, — отказалась Элинса, — если они тренированные воины, то это их не остановит, а обозлит. Вот защитить селян мы смогли бы… если бы пробрались к ним. Придать силы, ловкости, даровать на время ночное зрение, это нам сейчас ничего не стоит.

— И от меня больше пользы в деревне, — признался граф.

— От меня тоже, — кивнула Апраксия. — А как перейти?

— У кого в селе зеркало есть, не знаешь? — обратилась Элинса к задумавшейся старушке.

— Как раз припоминаю… у старосты, у кузнеца… ну, у девок маленькие, вам такие не надобны.

— Нам любые, хоть поговорить. — Элинса уже стояла возле зеркала, пристально всматриваясь в стекло и изредка вздыхая. — Спят… ни огонёчка…

— Может, мне пробежать туда? — подхватилась травница. — Я дорожку короткую знаю.

— Нет, — обычно тихая Элинса, к изумлению мужа, взяла на себя командование, — сама пойду. Глубокий в деревне колодец?

— Дак нет там колодца! Ручей загородили и прудик сделали, вот в нём и берут воду-то.

— Это хорошо, не ошибусь, — усмехнулась дриада, сняла с себя пояс с кошельками, протянула Апраксии и снова повернулась к зеркалу.

Минуту ничего не происходило, потом вдруг заколыхались в зеркале крупные, как бриллианты, звёзды. Элинса тихо выдохнула, коснулась их ладонями и исчезла, только плеснулась на пол пригоршня воды.

— Круто, — восхитилась Лира, — обязательно попробую так сходить. А водички что-то маловато… не смотрите на меня так, она всегда говорила, что мне это пока не нужно знать.

— Балахон мне дай, — протянула руку магиня, — я следующая пойду.

— А может, нам с тобой тут остаться? — задумалась Илли. — Я тебе помогать буду, возьмёшь в плен языка. У тебя ловко получается.

— Так там магии мало, в мире вашем, вот и крутилась как могла, — вздохнула Апи. — Элинса мне кое-что про пути отражений подсказала, кое-что я вспомнила… в общем, если я не ошибаюсь, до меня это заклинание никто так не делал. Но это я тебе потом объясню. А языка я и в деревне возьму. Там его даже лучше видно будет, нам же простой воин не нужен…

— Что-то она долго, — минут через пять не выдержала Лира, — нам не пора к ней выдвигаться?

— Так пока от пруда доберётся, пока хозяина разбудит, пока уговорит… они же ужасно недоверчивые, эти селяне, — рассудительно пояснял Хингред, но девушки чувствовали, что убеждает он не только их.

— Дома-то к пруду задами, она могла и в дальний край свалиться, — тихо пробурчала травница. — А не хлебнуть ли вам зелья ночного глаза?

— Если только папе. — Илли сообразила, что сама она теперь, если сосредоточится, чувствует появление людей точнее, чем увидела бы их глазами.

— У меня амулет, — отказался он, — с давних времён храню… Эли продавать не разрешила.

— Свет, — воскликнула Юниза и метнулась к зеркалу. — Как там, сестра?

— Сейчас старух соберут да покрывала найдут, — ответила из зеркала полуосвещённая фигура Элинсы. — Пусть Апи вещи прикроет, потом заберём.

— Ясно. — Апраксия торопливо замахала руками, накладывая на багаж отвод глаз, — балахоны надевайте, нечего старушек в грех вводить. Способности им всё равно не передадутся… хотя жаль.

Свет вспыхнул в зеркале минут через пятнадцать, когда Илли уже снова начала волноваться.

— Пять женщин и мужчина, — привычно сказала в зеркало Юниза, едва рассмотрев завернутые в тряпки фигуры, и почти в тот же миг их обдало запахом дома, похлебки и душноватым теплом.

— Чей это дом? — мельком нежно пожав руку жены, строго спросил граф, и хозяин, по известным только ему признакам узнав знатного сеньора, облегченно выдохнул, успокаиваясь.

— Я староста, сеньор.

— А я граф Хингред ле Трайд. — Представиться своим именем, не скрываясь и не боясь, неожиданно оказалось так приятно, что граф не выдержал и легко улыбнулся. — Мы случайно заметили отряд вооружённых людей, что идут сюда. Нужно собирать мужчин, мы поможем. А женщины пусть уводят и прячут детей, да не в погребах и не в стогах. К пруду, в камыши, под мостки, с врагами могут оказаться маги.

— Дык… — староста, воспрявший было духом, резко сник, — супротив магов мы не выдюжим.

— У нас тоже есть маг, не бойся. Собирай народ.

— Дык уже, вон во дворе галдят…

Через несколько минут всё село пришло в движение. Мужчины вооружались вилами, ломами, цепами и кувалдами и подходили к девушкам в серых балахонах, которые одним прикосновением прохладных ручек увеличивали их силу и ловкость, давали способности к самозаживлению и ночное зрение. Женщины и девушки будили капризничающих детей, совали им в ручки припрятанные к праздникам сласти и уводили огородами к пруду. Старики выгоняли из хлевов коров и спускали с цепи злобных псов. Деревня готовилась отстоять своё право на жизнь.

Гости тоже готовились. Граф снял со спины длинный, тщательно упакованный свёрток, развернул и достал из него двенадцать лет ждавшее этого часа оружие. Повесил на пояс ножны с тонким мечом и пенал с дротиками. Элинса тут же добавила мужу всех качеств, что могла и столько, сколько могло выдержать человеческое тело. И не удержалась, шепнула:

— Береги себя.

— И ты. — Он нежно коснулся губами её волос и поспешил за ожидавшим его парнем на окраину деревни.

Здесь было темно и тихо, селяне уже увели из крайних домов всех жителей и заняли удобные для нападения местечки на крышах сараюшек, за кустами и поленницами. Апраксия уже давно была здесь, опутывала подступы к деревне сигналками и ставила на тропе ловушки.

Глава 2

Первая сигналка сработала немного не там, где ожидала магиня, а дальше к центру деревушки, и Апраксия сразу шепнула про это другу.

— Берут в кольцо, — сообразил он и разозлился.

Значит, решили переловить всех и намерены не позволить уйти никому. А вот он теперь намерен не позволить уйти им.

— Сколько людей ты сможешь посадить в свой стазис?

— Думаю, десяток ещё войдёт.

— А сколько сейчас сидит?

— Штук пять осталось, но все парни.

— Сбрось их в ближайший погреб и усыпи. И лови врагов столько, сколько сумеешь. Они намерены уничтожить эту деревню.

— Ясно. — Магиня метнулась к покатой крыше погреба, распахнула дверцу и занялась освобождением своих закромов.

И в этот момент поймала жертву первая ловушка. Твёрдая, утоптанная почва под ногой неизвестного злоумышленника на секунду превратилась в болото и, едва он провалился по колено, застыла в прежнем виде. Не осознав, в чём дело, он рванулся, упал, ломая своим весом кость, и, не удержавшись, взвыл от боли. Глухой молниеносный удар прервал его мучения и сказал магине и следившим за приближающимися тёплыми точками дриадам о характере ведущих этот отряд командиров много больше, чем подробный отчёт. Тот, кто может так легко добить своего соратника, никогда не остановит меч и над головой ребёнка или женщины.

— Юниза, Лира, Илли, сюда, — позвала Элинса так тихо, что мог уловить это только острый слух дриад, — быстро круг. Мы не можем причинить им вреда… но мы имеем право защищать слабых и останавливать зло. Есть метод, называется «густая трава». Я сама всё сделаю, вы просто держите руки и поддерживайте меня.

Встав в тени под стеной дома, четыре дриады сомкнули руки и приступили к своему извечному призванию давать жизнь и силу растениям. Но не всем вокруг, а тем, что нужны были им в этот момент.

Чужаки, ощутимые более тусклыми комочками тепла из-за надетого на них снаряжения, после внезапной гибели одного из сподвижников продвигались очень медленно и осторожно. И всё же ещё один попался в ловушку и остался на тропе, торопливо выкапывая вокруг ноги кинжалом ямку и пригибая голову в невольном ожидании последнего удара. Однако командир прошёл мимо, слишком поздно начиная догадываться, что деревеньку будет взять не так просто, как ему казалось. Кто-то защищал этих никчёмных людишек, а ведь у него были точные сведения, что, кроме старухи травницы, поблизости нет никого достойного обычного пинка. Но старуху его арбалетчики подстрелили сутки назад… и она давно должна была сдохнуть. Или они ошиблись, те, кто проверял эти места, и просмотрели колдуна или лекаря?

А может, староста не поскупился и приплатил за ловушки проезжему магу? Во всех случаях нужно торопиться, к рассвету от этой гнусной деревни ничего не должно остаться, кроме пепелища и кучи изуродованных тел. Грязная работа… но кое-кто хорошо за неё заплатил.

А кое-кто уже знает, на что с наилучшей пользой истратить эти деньги.

Дьявол, какие густые и колючие сорняки и чем дальше, тем гуще! Да они что, с тропы, что ли, сбились, его проводники? Или это очередная ловушка?

— Господин полковник… трава! — Испуг в голосе впереди идущего воина поднял в душе командира бурю раздражения.

— Ты… падаль, травы не видел?

— Такой — нет. — От отчаяния солдат забыл про всякое почтение. — Она же растёт!

— Убью, — яростно пообещал полковник и попытался шагнуть к этому паникёру, придавить своими руками, но тут собственными глазами, смазанными зельем кошачьего глаза, увидел такое, от чего его кровь застыла в жилах.

Трава действительно росла. Неумолимо, быстро и совершенно беззвучно.

— Плохая новость. — Вошедший в комнату Хингред, занимавшийся в амбаре допросом пойманных воинов, был мрачнее тучи. — Оказывается, таких отрядов три. Вернее, один разделился. У них секретный приказ уничтожить три небольшие деревушки. Солдатам сказано, что это деревни оборотней, съевших нескольких знатных господ.

— Когда они должны напасть? — встревожилась Элинса.

— Хуже всего, что сейчас. Но деревни дальше, в соседних долинках, можем успеть… если у вас есть силы.

Девушки, отдыхавшие в светелке на застеленных новыми одеялами лавках, молча поднялись и принялись надевать сброшенную обувь и пояса. Идти на допрос пленников они отказались — дриадам противно насилие. Но вот от того, чтоб защитить обречённые деревни, отказаться не могли.

— Но что здесь было делать господам из Тригона, если он намного южнее? — недоумевала Юниза, заматывая волосы тёмной косынкой. — Ведь это воины Тригона?

— А кто бы узнал, чьи здесь были воины, если бы в живых никого не осталось? — резонно заявила Илли. — Да на них бы и не подумали! Тут всего в трёх десятках лиг земли герцогства, а за перевалом городок Тешвар, если я правильно запомнила.

— И вот это хуже всего, — процедил Хингред, — потому что, обнаружив эти зверства, король обязательно обратился бы за разъяснениями к Тимарглу Нелюдимому. А тот не выносит даже малейших намёков на свою непорядочность или жестокость.

— Мы готовы, — окинув взглядом дриад, сообщила Элинса. — Давайте зеркало. Зови Апи и старосту. Его же там знают? Чтобы мне не пришлось объясняться так же долго, как тут.

— Я готов, госпожа. — Староста смотрел на старшую дриаду влюблёнными глазами. После того, что он услышал на допросе, она представлялась ему светлым духом-спасителем.

— Кого в той деревне ты хорошо знаешь? Зеркало у него есть? — быстро распоряжалась дриада.

— И учтите, все пленные подлежат королевскому суду! — уже открыв дверь, строго выговаривала кому-то из селян Апраксия. — Если хоть одного недосчитаюсь, с тебя спрошу. Как пойдём?

А вот это она спрашивала уже у Элинсы, стоявшей напротив зеркала, предусмотрительно захватив несколько балахонов.

— Сначала я, потом заберу тебя, ты место в стазисе освободила?! Возьми пяток крепких мужчин, одну женщину и старосту.

В зеркале отразилась освещённая свечой комната, распахнутые сундуки, разбросанная одежда и растерянно мечущаяся женщина.

— Хозяйка! — мягко окликнула её Элинса.

— Пресветлые духи, — остолбенела та, — а ты кто?

— Дриада. Спасти вас хочу. Напали на вас враги-то?

— Да, бьются на западном краю. У нас там комедианты ночевали…

— Быстро накинь вон то покрывало, чтоб лица и фигуры не видно было, и встань к зеркалу. Апи, готова? Пойдёшь вместо неё. Одна женщина. Девочки, идите за ней, у вас сил хватит без обмена. Илли, не бойся, у тебя получится, путь открыт.

— А я и не боюсь. — Девушка шагнула к зеркалу, потянулась к незнакомой комнате, к пламени свечи и обнаружила, что уже стоит рядом с ней, зачарованно глядя на бьющийся, как пойманная бабочка, огонёк.

Через миг рядом оказались остальные, и в комнате стало тесно.

— Фина, ну что ты возишься, я уже детей одела, — в комнату заглянула пожилая женщина и зажала рот рукой.

— Не бойся, — пробегая мимо неё, бросила Лира, — мы свои.

— К-какие ещё свои? — охнула та. — А где Фина?

— В Калиновке, но она сейчас придёт. — Апраксия, распахнув окно, деловито вытряхивала из стазиса свой улов прямо во двор. — Прибыли, бегите на западную окраину.

В этот раз дриады не стали никого наделять силой, едва приведя в дом хозяйку и Хингреда, вышли во двор и уже привычно взялись за руки.

Куча тёплых точек, мельтешившая в паре сотен метров от них, перемешалась так плотно, что они не стали разбираться, кто свой, а кто чужой.

Просто вырастили густую, как щетка, стену травы, и во второй раз это получилось у них намного быстрее. Буквально за несколько секунд воюющие оказались скованы упругими стеблями по рукам и ногам. Вот только селяне сообразили, что происходит нечто противоестественное, раньше воинов, и почти все местные успели отбежать.

— Ловко, — похвалил прибежавший с Хингредом староста и, найдя взглядом в толпе полуодетых жителей главу этой деревни, заорал: — Прон! Бросайте оружие, теперь их можно брать голыми руками. Нужно связать и положить рядком, это пленники короля.

— Они нас убивали, а ты говоришь, короля?! — зло заорал мужик с располосованным плечом, зажимавший пальцами рану. — Вон посмотри, Семик умирает, Натир уже, похоже, не дышит…

— Сейчас всех подлечим. — Неизвестно откуда взявшиеся женщины, одетые как путешествующие верхом сеньориты, склонились над лежащими в стороне селянами, возле которых сновала совсем молоденькая девчонка с чумазым от размазанных слёз личиком.

— Ты травница?

— Матушка моя — целительница, я только учусь… вот Натиру не смогла помочь… — Девчонка горько всхлипнула, указывая на лежащего на охапке сена парня.

Женщины, помогавшие мужьям в этой страшной битве, не стали уносить раненого в дом, не до того было.

— Давно дышать перестал? — положив руки на пробитую мечом грудь селянина, поинтересовалась Элинса только для вида.

Она и сама ощущала, что он ещё тут, тепло жизни не угасло, а только поблекло, и, хотя вернуть его будет нелегко, она постарается… ради той крошечной искорки, что горит в теле рыдающей рядом юной целительницы.

— Нет, — с надеждой слукавила девчонка и виновато поправилась: — С минуту назад… или две…

— Любишь его?

— Да. — Слёзы хлынули из глаз травницы.

— А он?

— Так ведь муж… — ещё горше зарыдала молодая жена.

— Ну и люби дальше, только пусть несколько дней отлежится. А снадобья и матушка твоя знает какие давать. Где ещё раненые?

— Кузнец ранен был, но он там… — указал восхищённо следивший за незнакомками староста деревни, изумлённо ощупывающий ровный след от своей затянувшейся раны.

— Апи, они спят? — спросила Элинса магиню про врагов, краем глаза проверяя, вся ли её семья тут.

Вроде всё. Хингред строгим голосом объясняет столпившимся вокруг него селянам, как поступить с пленниками, девушки ловко залечивают последние раны и царапины.

— Да, — сообщила магиня, — но там тоже раненые имеются. И даже убитый. А вот кузнец и правда ранен. Сейчас я его достану.

Под её заклинанием трава пожухла и начала осыпаться, и сообразивший, что к чему, кузнец, мощный и крупный, как молодой медведь, выбрался на свободу.

— Он у нас мужик известный своей силушкой, — решив для себя, кто тут главный, сообщил староста Элинсе, — быка за рога удержать может. Вот и навалились они на него кучей…

Кузнец оказался основательно изранен, и за него дриады взялись вдвоём.

Но он, казалось, не рад был такой помощи, смотрел хмуро и не благодарил, как остальные. Впрочем, никому его благодарность и не была нужна.

— Силы и ловкости я тебе добавлю, — громко сообщила ему Элинса, — пойдёшь с нами. Нужно помочь ещё одной деревне. Куда идём, Хингред?

— В Полью. Третий отряд пошёл туда.

— Ой, — вскрикнула одна из женщин, — у меня же там дочка замужем… за пасечником, и внучата там.

— Быстро идём к зеркалу. — Стоявшая рядом с ней Юниза вцепилась женщине в рукав. — Ты нам и поможешь.

Женщина и не отказывалась, сама бежала так, что дриаде пришлось подлечить ей изношенное сердце.

— У них ограда крепкая… там лес недалеко, вот и поставили. Раньше-то разбойники так и шастали, — обрадовавшись возможности бегать не задыхаясь, тараторила селянка, свято надеявшаяся, что эти зеленоглазые дивы спасут её внуков, как спасли её саму.

Апраксия, ощущавшая её горячую веру в их возможности, темнела на глазах. За те годы, что она была лишена дара, магиня постепенно забыла, каково это так живо чувствовать надежды обречённых людей, а потом считать себя ответственной за то, что они не сбылись. И стискивала зубы от поднимавшегося отчаяния — источник остался слишком далеко. И хотя родной мир намного богаче магией Земного, да и резерв у неё теперь почему-то больше, чем был двадцать лет назад, но ведь и энергию она тратила не экономя.

Однако Полья и в самом деле держалась. И это было не столько заслугой высоких бревенчатых стен, которые уже горели в нескольких местах, сколько старого лекаря, привезённого с вечера плотником, ошалевшим от женского крика, к рожавшей жене.

Теперь она уже мирно спала рядом с младенчиком, умаявшись от святых трудов, и даже не подозревала, как недолго им осталось бы жить, если в деревне вдруг не появилась бы толпа незнакомых мужчин и женщин.

Их заметили выбегающими из дома пасечника, и несколько стариков, которые ждали с косами и ухватами в руках своей очереди подняться на стены, бросились наперерез, но один тут же узнал кузнеца из Овнина.

— Стойте, мужики, это же Зарон!

— А что, кто-то сомневался? — едко и гулко поинтересовался Зарон и побежал к горящей стене, выхватив по пути у подростков пару бадеек с водой.

На бегу выплеснул воду в огонь, отбросил бадейки и ловко взлетел на подмости, замахал своей громадной секирой на длинной ручке, отбрасывая почти перебравшихся через стену воинов и размышляя вовсе не о том, что сеньор просил без нужды не убивать врагов. И не о том, выстоит ли село против нападавших. Выдержит, в этом он как раз был уверен, смешно не выстоять с помощью четырёх дриад. Он своими глазами видел, как вмиг проросли вокруг него все спавшие в земле семена и корешки сорняков.

Но сейчас он тревожился о собственной судьбе, ведь не зря старшая так уверенно взяла над ним власть? Знает, кто-кто, а он будет повиноваться и сделает всё, что прикажут.

Начинённая ядом стрела пробила простую рубаху, но кузнец только ухмыльнулся: пусть враги думают, что он сейчас помрёт. И одним ударом откинул от стены немудрёную лесенку, по которой лезли сразу трое осаждающих. Удачно откинул, прямо на перину поднимающейся из земли молодой пока и зелёненькой травки. Ну вот и конец битве, теперь осталось решить, стоять тут или ринуться в лес, что тёмной стеной встаёт неподалёку в бледном зареве рассветной зари.

— Зарон, помогай подносить сюда раненых. — Приказ старшей дриады прозвучал обманчиво мягко, но ослушаться он не посмел.

Не дурак ведь.

— Иду, сеньора.

Глава 3

— Рассвет… — пробормотала лежавшая на куче мягкого лугового сена, накрытого перинами и покрывалами, Лира, глядя в пустой проём окна, — как красиво. Слушай, сестрица, я тебе уже не завидую. Это не жизнь, а американские горки.

— У тех, кто ни во что не вмешивается и никому не помогает, она и здесь ровней зеркала, — устало буркнула Апраксия и поискала взглядом Илли: — А ты что приумолкла, дочка?

— Думаю… как ему знак подать. И нужно ли… подавать?

— Так, — сразу приподнялась на локте младшая, — ты давай не дури, дорогая. Отдохни часик-два, принарядись, и как будем точно уверены, что он не спит, так начнём искать. Я теперь чувствую себя… такой умелой, что просто жуть.

— Не переоцени себя, — насмешливо фыркнула Апраксия, — а то придётся искать по чужим мирам. А ведь далеко не все они такие мирные, как этот.

— Я не поняла, кого именно ты назвала мирными: этих воинов, что собирались порубить на куски три деревни, или селян, которые потом придумывали жуткие способы казни?! — Лира от избытка впечатлений явно перегуляла сон и теперь жаждала пообщаться. — А тут вообще хоть какая-то власть есть? Или защита населения? Например, полиция или стражники? Или это тут у них в одном флаконе и сидит вокруг короля и принцев?

— Не у них, а у нас. И мы почти на границе, в маленькой деревне, — терпеливо объяснила Апраксия, — а власть тут — староста. Ну и его помощники, лекарь, кузнец.

— Кстати… — вспомнила Илли, — а какое необычное тепло от кузнеца… словно он болен. А на вид такой здоровяк. И раны очень быстро закрылись.

— Не человек он, — хмуро вздохнула Юниза, — смесок. И жить с людьми права не имел. Вот сейчас посмотрим, что ваша мать насчёт него решит, она его сразу раскусила… я позже поняла.

А Элинса именно этим вопросом и занималась на другой половине недостроенного дома, где они попросили расположить их на отдых, чтобы никому не мешать, да и чтоб им никто не мешал. Война войной, а у селян работа без выходных. Скотину нужно утром подоить и выгнать на пастбище, и сегодня эта работа легла на женщин и стариков. Мужчины отправились освобождать и связывать пленных, копать ямы под могилы — Полья не обошлась без погибших. Да и несколько врагов положили, несмотря на то, что те были просто увешаны защитными амулетами.

— Ну и кем же ты себя считаешь? — Дриада смотрела не на сидевшего на полу кузнеца, а на улицу, где Хингред, приставив к верстаку чурбачки, вместе с лекарем составлял донесение коменданту ближнего городка.

Хотя они вполне могли и особо не торопиться, вестников у старого целителя не было, и создать он сейчас не мог, потому что почти сжег в пылу боя резерв. Разумеется, они его подлечили, хотя магов лечить труднее, чем людей. И значит, послание пойдёт с голубиной почтой… а у них будет более чем достаточно времени отдохнуть перед приездом стражников.

— Человеком.

— И сколько в тебе от человека?

— Смотря как считать. Четверть-то есть. — Зарон насупился.

— Это ты от бабушек считаешь? И кто же тогда был дед? Оборотень?

— Да, — ещё мрачнее признался он, — бабка была из заозёрных ведьм… красавица. Вот и попался тёмный рыцарь.

— А тебе от них магия перепала?

— Самую малость. Себя подлечить да обаяние.

— А отец твой кто?

— От оборотня бабка сына родила.

— И кто тогда мать?

— Из ваших. Колдун выкачал дочерна и пропал, а она в лесу осела, в глуши. Отец и набрёл на неё… в полнолуние.

— Где они сейчас?

— В герцогстве, где же ещё. У отца там дом.

— А ты почему тут?

— Нравится, — ехидно ухмыльнулся Зарон.

— Не верю. Женщина держит?

— Уже нет. Ушла… испугалась. Рассказал я ей всё… сдуру.

— Действительно, сдуру. Знаешь… я не хочу вмешиваться в твою жизнь и советовать… но тут сейчас будет не так спокойно, как раньше. Королевские дознаватели наедут, маги… мы сами хотим пораньше уйти. Всё, что могу предложить, — идём с нами. Обещаю… подчинения требовать не стану. И никто из наших не станет. Просто сегодня некогда было… поговорить, вот и командовала.

— Подумать могу?

— Только постарайся не очень долго, а я пойду пока с сёстрами посоветуюсь… все планы нам эти вояки сломали. — Дриада поднялась со скамьи и помахала в окно мужу: — Я к девочкам.

— О, вот и мать, — обрадовалась Лира, глядя на Элинсу, вошедшую в просторную, лишённую пока перегородок тёплую половину дома. — Мы тут гадаем, кто этот кузнец по национальности?

— По расе, — поправила Апраксия, — ну, судя по росту и силе, оборотень.

— Наполовину, вернее, на три четверти, — рухнув в сено, буркнула мать, — у него дед чистый оборотень, а отец смесок. Но все же знают, что у оборотней кровь передаётся по сыновьям. А вот мать у него из наших, выпитая колдуном дриада. Я позвала его в замок Хингреда. Зарон уже давно живёт с людьми, со своими ему будет трудно. Да и то, что они его до сих пор не увели, что-то значит. Может, не сошлись характерами, может, кому-то он мешал, вот и ушёл. Жена его бросила… как проговорился, ничто не держит. Если пойдёт, дала слово, что подчинения требовать не станем.

— Ну и правильно, — задумчиво сказала Апраксия, — что позвала. Тоскливо ему тут, и он не злой. Только недоверчивый… и любопытный, слышишь, Зарон?!

— Слышу, — раздался под окном совершенно спокойный голос, и дриады захихикали, ощутив, как стремительно удаляется горячее пятно, сидевшее за стеной.

— Нам нужно забрать свои вещи и бабушку, — глядя в потолок, перечисляла Элинса, — и решить, куда сейчас идём. Вы можете смеяться, но я вдруг поняла… что совершенно отвыкла от этой жизни. И мне нужен хоть один день… привыкнуть или, как говорят на Земле, акклиматизироваться.

— Знаете… — вдруг решительно села Юниза и пристально оглядела новых подруг, — я хочу признаться… я знаю проход в одно место… куда одна никогда бы не пошла. И даже вспоминать про него не хотела. Но вот сегодня посмотрела на вас… и поняла: нужно идти. Всем вместе. И оборотня взять.

— Мне уже интересно, — подскочила Лира, — давай колись.

— Агдесар, ну, мой бывший хозяин, имеет ещё один замок. Недалеко от озера Саткен, в горах. Там у него несколько десятков рабов и пятеро привязанных кровавой клятвой охранников. И куча сокровищ, но главное — артефакт, который он выменял у гоблинского шамана. Если другие колдуны поймут, что Агдесар сгорел… то обязательно ринутся захватить это место. Но сначала выждут несколько дней, ведь Агдесар уже устраивал такие ловушки со своей мнимой гибелью.

— Мать, — Лира смотрела на Элинсу умоляюще, — идём? Там же рабы!

— Отца сначала спросим. И Апи. Ты, Апи, как думаешь?

— Кого ты спрашиваешь, — несчастно сморщилась магиня, — для меня же слово «артефакт» как огонь для мошки. Их не больше трёх десятков в нашем мире, и треть утеряна.

— А ты, Илли? Вот оттуда и поговоришь со своим принцем. Как я понимаю, то место даже ближе к столице, чем эта Полья?

— Мне всё равно, откуда говорить, — согласилась Илли и припомнила виденное в зеркале, — а вот рабы там, по-моему, все гоблины.

— Нет. Служанки, которые готовят и убирают, — люди. И живётся им очень несладко, Агдесар наказывал за любую мелочь.

— Нужно идти, — вздохнула магиня, — только перебросьте меня в пещеру первой, я немного резерв пополню.

— Иди, — шагнула было к принесённому старостой зеркалу Элинса, но замерла, глядя в оконный проём.

— Я решил, — возникла на фоне зелени лохматая голова кузнеца, — иду с вами.

— Вот и молодец, тогда отправлю сейчас с Апраксией в пещеру, ей к источнику нужно. А через полчасика открою, заберу вас и сумки.

В пещерке нашлась только травница, которую они оставляли в деревне, и Элинса мгновенно обменяла на неё Апраксию. А потом получила в обмен на кузнеца спящего воина и задумалась, как провести обмен с замком колдуна.

— Я их обману, охранников, — уверенно сказала Юниза, — скажу, что колдун жив и приказал привести их ему на помощь. Переброшу вместо графа и кузнеца, можно ещё захватить кого-то из тех людей в смешных штанах, которые в погребе остались. А охранников колдуна вы тут усыпите и спеленаете.

— Давай запишем, чтобы потом не путаться, — не выдержала Илли, доставая из кармана карандаш и бумажку, — а самых здоровых девушек можно будет поменять на нас… ну, с остальными позже разберёмся. Капюшоны там есть?

Пришедший в дом через десять минут Хингред, к своему удивлению, обнаружил совершенно не ту картину, какую ожидал увидеть. Но едва узнал, о чём речь, сразу позабыл, что намеревался заставить девушек отдохнуть силой своего авторитета.

— По-моему, неплохой план, — одобрил он, прочтя записи Илли, — и до дворца оттуда действительно ближе. Хотя и Тригон тоже недалеко. Но надеюсь, мы останемся там недолго. И ещё, вам нужно запомнить одно — ходить можно только в те комнаты, в которых жили рабы или Юниза. На свои помещения колдуны любят ставить защиту и ловушки. Пока Апи не проверит, никуда не лезьте. Ещё нужно, чтоб она обновила нам защитные заклинания. Амулеты все надели? Илли, а у тебя есть амулет? А у тебя, Юниза?

— Я надела, папа, и Юни мать тоже выдала, — кротко сообщила Иллира, с тоской посматривая на зеркало.

Увидеть Кандирда хотелось неимоверно, но ещё очень рано… а принц, когда нет никаких важных дел, поднимается с постели значительно позднее. Увидеть же его комнату в тот момент, когда он спит или купается, она пока не готова… хотя и видела его довольно небрежно одетым в ту ночь, когда их пытались усыпить ядовитым дымом. Но ведь то же были исключительные обстоятельства!

— Хочешь, я сейчас поищу его? — тихо шепнула мать, приобняв девушку за плечи. — Если он спит, поговоришь позже.

— Он рано не просыпается, — смутилась Илли, — я уже думала. Ну вот как он будет себя чувствовать, если проснётся и увидит в зеркале меня?

— Как дурак, — припечатал граф. — Не забывайте, что летом молодые сеньоры имеют обыкновение спать в чём мать родила.

— Правда? — в глазах Лиры заплескался живой интерес. — Это хорошо, что вы мне рассказали.

— Лира! — дружно рявкнули родители.

— А что опять Лира? — обиделась девушка. — Вы что снова придумали? Я всё-таки дриада, а это то же самое, что врач. Да и в Интернете я человеческое тело уже изучила. Поэтому мне неинтересно смотреть на своего будущего принца, когда он спит. Просто полезно знать про такие привычки, чтобы не влипнуть по простоте в пикантное положение.

— Всё, прекращаем болтовню, — постановил граф. — Эли, открывай путь в пещеру, заберём Апраксию.

Через пару минут кузнец, похожий в балахоне на накрытое чехлом вьючное животное, и скромно державшая в руках одну корзинку Апраксия стояли рядом посреди комнаты. А ещё через пять Юниза открывала дверь в заповедное место своего бывшего владельца.

— Четырех здоровых женщин и четверых охранников, — произнесла она появившемуся в зеркале старшему охраннику таким бесцветным голосом, что в её покорность сгоревшему колдуну почти поверили стоявшие рядом с ней дриады в низко надвинутых на лоб капюшонах.

— А где хозяин? — Встревоженный подручный всё-таки не выдержал, спросил, прежде чем вызывать затребованных рабов.

— Ждёт, — так же уныло пробормотала Юниза, — кричит: «Срочно, скотина!»

Наверное, это были слова, после которых за неисполнение приказа последует жесточайшее наказание, поняла Илли, потому что стоявший за зеркалом вооружённый человек как-то сжался и неимоверно заторопился. Засвистел в магический свисток, заорал команды прибежавшим опрометью девушкам и таким же вооружённым, как он сам, мужчинам.

И уже через пару минут они стояли тесной кучкой сначала напротив зеркала, потом напротив Апраксии, лекаря и кузнеца. Но стояли недолго: всего через несколько секунд охранники начали валиться под ноги магине. Ждавший только этого момента Зарон с нечеловеческой ловкостью обирал с них амулеты и оружие и складывал в большой мешок. Разобраться с этим железом можно позднее.

Дриады, оказавшись в неизвестном месте, смирно стояли тесной кучкой, под прикрытием балахонов держась за руки, и старались состроить самые кислые гримасы, словно неимоверно опечалены своей судьбой. Согласившихся им помочь селян прикрывал Хингред, державший наготове выданный Апраксией шарик с заклинанием.

— Отойдите в сторону, сядьте вон там, у стены, — рявкнул на них старший охранник, не обнаружив в этой нагруженной мешками толпе ни хозяина, ни Юнизы.

Он начинал постепенно успокаиваться: раз колдун захватывает новых рабов и товары, значит, он жив и просто был занят. И хотя в глубине души бывший наёмник истово ненавидел хозяина, такой поворот всё же считал для себя намного лучшим, чем появление в замке королевских воинов, магов или других колдунов. К хозяину он уже как-то приспособился, выучил привычки и вкусы и почти не получал наказаний. А иногда получал и мелкие подачки. А от нового хозяина ничего, кроме места обменного раба, ждать не приходится.

— Двое мужчин и две женщины, из старых, — в осветившемся зеркале появилось унылое личико дриады, и охранник поторопился выполнить приказ.

Новые рабы, появившиеся из зеркала в сопровождении самой Юнизы, были немного необычными, сразу бросался в глаза крупный мужчина и решительно сбросившая балахон женщина, при одном появлении которой на груди охранника заволновался, заиграл огнями амулет.

— Вон туда, — попытался призвать их к порядку страж, но тут же свалился кулем под ноги Апраксии.

— Снимешь с него амулет, или мне самой? — небрежно спросила магиня Зарона, и он, снисходительно усмехнувшись, шагнул к спящему, подцепил отросшим когтем цепочку и учтиво подал амулет магине.

Апраксия стёрла с губ усмешку и спокойно приняла магическую вещицу, подержала в ладонях, снимая мелкие, но неприятные заклинания, повешенные на неё колдуном, хмуро усмехнулась — изобретательный был гад! — и не жаль, что она его убила. Хотя и не много сейчас в их мире сильных магов, но лучше, если таких будет ещё меньше. Оглянулась на сбросивших балахоны дриад, смело отправившихся на прогулку по небольшому залу, приспособленному колдуном для переходного помещения, и скомандовала:

— Девушки, давайте отправим селян по домам, да я заберу своих жуликов, и будем отдыхать.

Оглянулась на кузнеца, бдительно следившего за нею жёлтыми глазами, и неприметно усмехнулась. Он оказался очень смел и очень неглуп, этот полукровка, не пожелавший стать в родном герцогстве самым последним существом. И нахальное в своей сути предложение, которое он в очень обтекаемой форме успел сделать ей там, в пещере травницы, всё больше нравилось Апраксии своей простотой и практичностью.

А действительно, почему бы не согласиться? У неё восстановились способности и начинается в жизни новый период, а прежнего не возвратишь, как ни бейся головой об стену. И хоть залей вселенную слезами и мольбами, вечность не отдаст то, что считает своим.

Да и не так-то просто магине прожить одной в этом мире! А как только магистры узнают, что она восстановила способности, замучают настойчивыми ухаживаниями. Впрочем, пожив рядом с дружной семьей Хингреда, она и сама всё чаще задумывалась о том, что неплохо бы иметь в жизни собственный кусочек тепла и если не счастья, то хотя бы покоя.

Некоторое время дриады упорно занимались непростой работой по отправлению на место селян и обмену их на спящих в подвале заложников магини, а когда всё же разобрались с этой задачкой, над замком вовсю светило солнце.

— Ну, Илли, пора, — притянув к себе невесёлую дочь, решительно сообщила Элинса, — не думаю, что он валяется до сих пор. Положи ладони на стекло, потом, когда хорошо научишься, будешь обходиться и без контакта, а пока — так надёжнее. И вспоминай его, тянись не мыслью, а живицей, ну, это как бы руками, но ставшими очень длинными. Ищи — влюблённая дриада может отыскать милого хоть за морем.

Представить Кандирда оказалось очень легко, она про него и не забывала ни на минуту, даже когда выращивала траву или лечила мелкие порезы и ожоги — всё, что ей доверяли подруги. Стояло в глазах хмурое лицо, несчастные глаза, туго стиснутые губы и выпачканная пылью щека.

Зеркало посветлело, и в нём возникло помещение, где она однажды сидела, кабинет Бенгальда на первом этаже королевского дворца. Кандирд сидел в кресле Бенгальда за его столом и мрачно вертел перед собой пальцами, пытаясь состроить какую-то фигуру. Сбоку от него сидел на высоком стуле немолодой мужчина в тёмно-сером строгом костюме, в каких ходили люди главного прокурора, и деликатно поправлял его, когда что-то не получалось.

Но изображение было каким-то нечетким, и стоявших в зеркале дриад находившиеся в кабинете мужчины явно не замечали и не слышали.

— Это он? — с любопытством шепнула за спиной Илли сестра. — Ничего, но похож на обычного парня. С виду не сказала бы, что принц. А почему они на нас не смотрят?

Илли вопросительно оглянулась на мать, начиная подозревать, что догадывается о причине такого странного поведения зеркала.

— Заперто зеркало, — сочувственно вздохнув, подтвердила её подозрения мать. — Они очень чётко выполняют твои инструкции, дочка. Можешь ещё посмотреть на своего принца да идём отдыхать. Позже я попробую пройти другим путём.

Глава 4

— Кандирд! — Ворвавшийся в собственный кабинет Бенгальд был оживлён и озабочен. — Потом научишься языку жестов, сейчас иди встречать гостей. Я не могу, через полчаса приезжает Джер.

— А кого там принесло в такую рань? — нехотя оторвался от своего занятия младший принц.

— Филдирцев. На юбилей. Королева со свитой.

— А не рановато они? Ещё пять дней.

— Канд! Ты сам прекрасно знаешь: все, кто живёт далеко, выезжают с запасом. Мало ли что может задержать! А если не задержало — что ж им, в окрестной деревушке ждать назначенного дня? Иди развлеки их часочек, а я, как встречу Джера, приду на помощь.

— Неужели ты решил, что я поверю? — саркастически фыркнул принц. — Да вы как встретитесь, самое малое полдня из покоев не выйдете.

— Что мне делать с Джером полдня в покоях? — наигранно возмутился старший. — Ты хоть при моих людях таких ужасных вещей не говори. Ну, идёшь или нет?

— А где Рантильд?

— Казначея проверяет, — терпеливо пояснил Бенг, — они меня вдвоём убьют, если я им стану мешать. А Анги уехал проверять, как устроились войска.

Младший с тоской вспомнил, как возмущалась Илли, когда он мешал ей копаться в бумажках, и мрачно вздохнул. Придётся идти — ясно же, что Бенг не отвяжется.

Что Бенг его крупно подставил, Кандирд понял, едва вошёл в гостиную королевы и разглядел присутствующих. Ну, саму королеву Акселинию он увидеть ожидал, потому загодя приготовил учтивую улыбку и несколько комплиментов на приятную тему «Почему в Филдире женщины всё молодеют?». Как будто он сам не знает, что с помощью природных магов. Как приветствовать её фрейлин и нарочито некрасивых воспитанниц, даже в уме не держал. Скажет что-нибудь банальное, они же всё равно ничего иного не ждут от «милого простодушного мальчика», как назвала его Акселиния пять лет назад. Но, обнаружив кроме королевы и придворных дам принцессу Ельзбетту, Канд почувствовал, что скулы сводит, словно он случайно вместо яблока откусил лимон. Ну, Бенгальд, эта шутка тебе даром не пройдёт!

Вот уже пять лет, как у него такая реакция на принцессу Лиззи или «просто Лизу», как иногда, приторно улыбаясь, звала дочь филдирская королева. Тогда, в прошлый юбилей, Лиззи было всего четырнадцать, и она не нашла ничего лучше, чем объявить Кандирду, что считает его своим доверенным лицом. Потому что он честный и справедливый и ему можно доверить все тайны. Канду абсолютно не нужны были её тайны, но прямо сказать об этом королевской любимице он не мог. Леодия чрезвычайно дорожила дружественными отношениями с Филдиром, к тому же её король приходился королеве Интарии дальним родственником. Поэтому в прошлый раз он постарался как можно реже попадаться на глаза настырной девчонке, хотя это было не так-то просто.

— Кандирд! — Принцесса уже заметила его и приветственно махала ручкой, затянутой в кружевную перчатку. — Мы так рады тебя видеть!

Хотел бы он честно сказать то же самое!

Но пришлось выдавить на губы самую учтивую улыбку и благодушно кивнуть в ответ.

— Его высочество совсем не изменился, — мило улыбнулась Акселиния, и Кандирд не стал задаваться вопросом, было ли сказанное комплиментом или всё же шпилькой.

— А я только что подумал то же самое про вас, ваше величество. Определённо в Филдире волшебный воздух, вы молодеете с каждым годом.

— Если ты скажешь, что я тоже помолодела, рассержусь, — надула губки Лиззи, и он с величайшим удовольствием сказал бы это, чтоб она рассорилась с ним навсегда, но вынужден был сказать совершенно другое.

— Увы, так я сказать не могу, потому что просто не узнаю эту старушку, — пошутил Канд и только намеревался сообщить, что неимоверно занят и уезжает на пять дней, как принцесса порывисто вскочила с кресла и спросила дорогую тётушку Интарию, можно ли ей погулять с Кандиком.

— Только полчасика, не больше, — приветливо улыбнулась ей Интария, бросив сыну извиняющийся взгляд, — его величество выдал сегодня Кандирду очень важное поручение.

«Спасибо, матушка, — мысленно поблагодарил младший принц королеву, выходя с Лиззи под руку из гостиной, — но почему ты не сказала — десять минут? Или пять?»

— Канд, если ты меня не спасёшь, то мне уже никто не поможет, — трагичным тоном объявила Лиззи, едва они ушли по аллее парка достаточно далеко, чтобы разговор не слышали вездесущие придворные.

В честь приезда филдирской королевы Лангорд был вынужден отменить для них вход во дворец строго по пропускам, поставил лишь охрану у лестниц на верхние этажи. Справедливо рассудив, что придворным за глаза хватит места и на первом.

— Вообще-то преступников у нас ловит его высочество Бенгальд, — попытался улизнуть от великой чести стать спасителем Кандирд.

Возможно, он и был простодушным мальчиком пять лет назад, но с тех пор получил бесценный опыт общения с четырьмя фаворитками и отлично догадывался, что ничего хорошего такое начало разговора ему не сулит.

— Канд, — капризно надула губы Лиззи, — но Бенгальд мне не настолько хороший друг, как ты! Неужели ты не можешь в честь старой дружбы сделать мне небольшое одолжение?

До встречи с Илли Кандирд как-то не задумывался над тем, что говорят придворные дамы, считая лёгкую болтовню особенностью мышления знатных сеньор. И даже постепенно привык, что все, кроме матушки и слуг, всё время городят какие-то непроходимые дебри из непонятных оханий, просьб, жалоб, претензий и неуёмных восторгов. Однако после того как провёл в общении с сеньоритой-секретарем несколько дней и с изумлением обнаружил, что может легко разговаривать с ней на любую тему, не тратя усилий на извлечение смысла сказанного из причудливой шелухи лишних слов, он просто не желал разговаривать иначе.

— Ты уж определись, что тебе от меня нужно, — насмешливо предложил он принцессе, — спасти от жуткой опасности или небольшое одолжение?!

— Но это одно и то же! — Как показалось принцу, спутница готова была притопнуть от негодования ножкой, но в последний момент ограничилась тем, что обиженно насупилась.

— Поясни.

— Матушка решила выдать меня замуж.

— Поздравляю. Я знаю имя избранника?

— Знаешь. Это герцог Онгильд.

— Из Блансии? Но ведь это неплохая партия!

— Ну да. Неплохая. По мнению моего батюшки. А я не желаю.

— Так, может, нужно сказать ему об этом? Неужели его величество отправит тебя замуж насильно?

— Его земли на границе с нашим королевством, и ничего иного его величество не видит.

— Лиззи, — начиная понимать, что придуманный ею способ спасения может ему сильно не понравиться, осторожно поинтересовался Кандирд, — но как я могу помочь? Объявить королю, что он не прав?

— Значительно проще, — сделала несчастное личико Лиззи, — давай объявим, что мы помолвлены! Он сразу оскорбится и перестанет меня осаждать… что ты так сердито смотришь?! Это же не на самом деле! Просто небольшая шутка, через некоторое время объявим о расторжении помолвки, и я буду спасена. Он ужасно самоуверенный и второй раз свататься не приедет.

— Нет. Извини, Лиззи, но этого я сделать никак не могу. Попроси кого-нибудь другого, Рантильда, например. Пообещай ему выгодный контракт в будущем, и он согласится.

— Как ты можешь мне такое предлагать? Вот она, цена твоей дружбы! А ведь я специально ехала… так надеялась, всё-таки пять лет дружбы! Неужели ты все эти годы просто притворялся моим другом? Тогда зачем в письмах слал уверения, что поможешь в любой момент?

Да откуда ж ему знать, чего там писал в этих письмах Джигорт, которому он раз и навсегда поручил самому решать, как отвечать, но не забывать об интересах королевства? Джиг вообще на все подобные письма отвечал сам и подпись ставил сам, наловчился за столько лет. А он, Канд, их даже не читал никогда, ему хватало серьёзных дел. А оказывается, он там чего-то наобещал… и даже по шее никому накостылять нельзя, потому что перед бывшим секретарём он и так теперь в долгу.

— Канд, ты что молчишь? Ну, знаю я всё про принцессу, с которой тебя обручили родители! Но ей же никто ничего не скажет! Я обещаю, всего несколько дней… я сама позабочусь, чтобы герцогу сообщили как можно скорее! Я же не прошу всерьёз на мне жениться, только пошутить!

— Нет, — категорически отказался младшее высочество, при упоминании о незнакомой принцессе вспомнивший, что так и не удосужился прояснить этот вопрос с матерью, хотя был почти уверен, что верно угадал смысл этого обычая, — извини ещё раз. И разреши тебя проводить, меня действительно ждёт очень важное дело.

Обратно они шли молча, обмениваясь только краткими и вежливыми ничего не значащими фразами, хотя принцесса старательно держала на лице мечтательную улыбку. Впрочем, и Кандирд старался не подавать виду, что неимоверно сердит, растягивая губы в притворной ухмылке.

И в гостиную, где щебетали королевы, вошёл с повисшей на руке принцессой, так же усмехаясь, с блаженством предвкушая миг, когда наконец сможет от неё отделаться.

— Ваши величества, — громко воззвала Лиззи, едва они оказались напротив столика, за которым устроились королевы, — можете нас поздравить! Мы с Кандирдом обручились!

И с этими словами юная аферистка подняла вверх левую руку, длинный, свободный рукав упал, и все увидели на её запястье брачный браслет с Леодийской эмблемой, почти точную копию того, что принц хранил в тайнике.

Но об этом он подумал значительно позже, в тот миг потрясённо застыл, оглушённый неслыханной наглостью и подлостью девушки. А едва попытался возмутиться, раздался звон и грохот осыпающегося со стены огромного зеркала.

Илли поспала всего пару часов и проснулась, сгорая от неясной тревоги. Осторожно оглядываясь на мирно сопящую рядом Лиру, сползла с широкой деревянной кровати, застелённой новым бельём, взятым в обнаруженном Апраксией складе. Иначе трудно было назвать огромную комнату, заваленную тюками, сундуками и корзинами с разнообразными товарами. Впечатление, что колдун занимался в свободное время грабежом на больших дорогах, создалось не только у Илли. Но пока разбираться в истоках этого богатства утомлённые путницы не стали, просто заняли спальни, принадлежащие раньше охранникам и Юнизе.

Осторожно выглянув в пустой коридор, девушка потихоньку, на цыпочках, прокралась в зал, где висело зеркало. Почти не дыша пробираясь мимо спальни наставницы, невольно вспомнила потрясшие их всех слова магини, когда та спокойно объявила, что она, Апраксия, и кузнец поселятся в одной комнате.

Поздравлять магиню казалось неуместным — какие поздравления, если та знакома с оборотнем всего несколько часов? — а спорить или советовать глупо, ведь Апраксия, несмотря на внешность, много старше Хингреда. Потому все просто сделали вид, что так и нужно и что ничего особого они не услышали. Однако Лира, устроившаяся в одной комнате с сестрой, ещё с полчаса истерично хихикала и бормотала, что это побочный эффект от общения с цветущими дриадами.

Возле зеркала Илли на минуту замерла, успокаивая разволновавшееся сердце, потом осторожно коснулась ладонями стекла, вспоминая, как делала это вместе с матерью, потянулась волновавшейся сущностью вдаль, ища зеркало, за которым может быть он.

Нашла не сразу: высокая фигура принца сначала мелькнула в холле, направляясь в широкие проходные залы левого крыла, где находились гостиные и столовые, и Илли, помня расположение комнат, уже увереннее перевела путь на следующее зеркало. Теперь она, несмотря на смазанность изображения, разглядела его получше и даже девушку, которая шла с принцем под руку, заметила, хотя в тот момент не придала этому особого значения. Проследила, в какую гостиную они вошли, и потянулась к тому зеркалу, почти сразу найдя к нему путь. Мать снова оказалась права: когда приспособишься, ничего сложного.

Что в гостиной расположились не просто фрейлины, Илли догадалась, рассмотрев, как принаряжена королева и как важно держится сидящая напротив неё дама. А потом распахнулась дверь, и вошёл Кандирд со своей спутницей. Как-то криво улыбаясь, прошёл к матери и остановился. А девушка что-то объявила, и даже сквозь лёгкую дымку Илли увидела её счастливую улыбку. Ну а когда та подняла руки и прямо перед глазами дриады сверкнул хорошо знакомый ей браслет, в душе Илли что-то словно взорвалось.

— Остановись, не делай этого, я сказала неправду! — рвались из сердца девушки слова, а руки, не эти, тонкие её пальчики, а те, что были за сотни лиг отсюда, рвали, ломали закрывавший зеркало знак, чтобы вынести свою хозяйку туда, к её принцу.

И старинный знак не выдержал, треснул, а вместе с ним и далекое зеркало, осыпая разбитыми кусочками образ любимого.

— Илли! Что стряслось? — Первой, как обычно, принеслась Апраксия, а следом за ней мать и сонные дриады.

Подняли сидящую на полу у потемневшего зеркала девушку, усадили к столу, обступили тесной кучкой. Поглаживая по волосам и плечам горько рыдающую дриаду, постепенно успокоили, уговорили рассказать, что произошло.

— И о чём ты плачешь? — выслушав нехитрый рассказ, мягко спросила Элинса, прижимая дочь к груди.

— Мне его жалко… — всхлипнула Илли, — если он поверил, что я не люблю его, и решил жениться на той, что выбрали родители, он же будет страдать.

— Умная девочка, — усмехнулась магиня, — а почему ты решила, что Интария этого не понимает? Я знаю о ней намного больше, чем ты, и уверена, королева вовсе не из тех правителей, что пытаются решать проблемы государства ценой счастья своих детей. Да и король её поддерживает. Так что давай ты уже начнёшь соображать трезво… а то это ваше цветение совершенно испортило твой характер.

— Я предлагаю послать ему весточку, — с умным видом предложила Лира, — назначить встречу и ждать. Он же мужчина? Вот и пусть принимает решение.

— Она уже послала, не переживай, — хмыкнула мать, — даже дурак поймёт, что зеркала в королевских гостиных ни с того ни с сего сами не лопаются.

— Этого маловато, — невыспавшаяся Лира всегда была слегка кровожадной, — мужчинам такого намёка недостаточно. Ему нужно точно сообщить, где и когда.

— Ну и где? — насмешливо уставилась на неё Апраксия.

— Где-нибудь подальше от мам и пап, — отрезала Лира, — пусть решает сам.

— Подальше от королевы у него дворец, — расстроенно буркнула Илли и вдруг уставилась на сестру нехорошо заинтересованным взглядом, — я тебе говорила, что обожаю тебя?

— Вроде да, — пожала плечами та и великодушно добавила: — Но можешь повторить.

— Повторяю. И объявляю: ты идёшь со мной. Мам, где наши праздничные платья?

— Не поняла, — сообщила окружающим Лира, — но пойду обязательно. Сейчас одеваемся?

— Немедленно. Матушка, я не хочу, чтоб он заранее знал, что я дриада. Вообще чтобы никто из них не знал. Для этого мне нужна Лира, ты не против? А если нужно будет, позовёте.

— Не против, — обменявшись взглядом с мужем, легко согласилась Элинса. — А там зеркала не закрыты?

— Я знаю в округе столько зеркал, что хоть одно, да пропустит. К тому же у меня поместье недалеко. Если не пройдём во дворец, пойдём туда, — Илли была настроена очень решительно.

— Лучше сразу идти туда, — задумчиво сообщила магиня, следя, как Лира потрошит сумки, — ведь у тебя есть повозка или карета? Вот и приедете во дворец как приличные сеньориты. И не забудь из каждого дома давать нам привязку.

Глава 5

— Кандирд! — Интария, быстрее всех сообразившая, что произошло, рванулась к белеющему сыну, повисла на нём, сунула в рот тревожный свисток.

— Убью, — с тихим рыком Кандирд двинулся к озадаченно оглядывающей кучу осколков принцессе, в бешенстве даже не замечая повисшей на нём матери, — сумасбродка.

— Что случилось? — в комнату толпой вломились охранники и дежурный маг.

После попытки захвата власти магистр Транбиус по приказу короля подобрал себе ещё пяток молодых способных учеников из тех магов, кому осталось учиться всего ступень до получения звания мастера. Они получили большое жалованье и хорошие комнаты в специально выделенной части третьего этажа, возможность заниматься в башне магистра и единственную обязанность — по очереди дежурить неподалёку от того места, где находилась королева.

— Успокойте его, — приказала королева таким отчаянным голосом, что маг, не сомневаясь ни секунды, швырнул из заряженного магистром амулета такую порцию сна, что принц покачнулся.

Но в тот же миг вспыхнуло вокруг него голубоватое свечение, доказывающее, что королевскому артефакту такие воздействия не нравятся.

— Ещё. — Королева, уже почти зажатая между Лиззи и сыном, безуспешно дергала его за воротник и хлопала по щеке, а Канд только уворачивался от рук матери, как от назойливой мухи, твёрдо помня где-то в глубине подсознания, что этой женщине причинять вреда он не желает ни в коем случае.

Зато вот ту, вторую, надменно поджавшую капризные губки, с вызовом глядящую ему в глаза и упрямо застывшую на месте, желает просто убить, придушить, как бешеного волчонка, раздавить, как ядовитую змею. Движимый одним затмившим разум желанием Канд уже обманным движением освободил одну руку, протянул к тонкой шейке и почти сомкнул на ней пальцы, как спохватившийся маг разрядил в него сразу два сонных амулета.

— Всем стоять на местах, не двигаться! — В гостиную влетел Бенгальд в сопровождении своих людей, бросился к неудобно, боком лежащему на полу брату и стоявшей возле него на коленях королеве. — Кто его?

— Лиззи нужно допросить, но где-нибудь рядом, не у тебя, — даже в такой момент королева не переставала думать о том, что нужно постараться избежать ссоры с дружественной страной, — она объявила, что они помолвлены… и тут лопнуло зеркало.

— Дьявол! — с чувством ругнулся Бенг и оглянулся на помощника. — Тил, проводите гостей в другую гостиную, его высочеству стало плохо. А принцессу Ельзбетту — в отдельную комнату, и развлеки до моего прихода.

— Я протестую, — поднимаясь с дивана, поджала губы королева Акселиния, глянула в укоризненные глаза хозяйки и молча направилась к выходу.

— Канд, ты идиот! — стоя напротив кресла, в котором полулежал младший принц, сердито выговаривал брату Бенгальд. — Почему ты категорично не заявил этой избалованной фантазёрке, чтоб даже думать не смела про такое? Почему не пригрозил, что сообщишь королю Федриху? Они же все его как огня боятся! Просто не представляю, как ты теперь посмотришь в глаза Илли.

— Бенг, ты что-то себе навоображал, — устало вздохнул Канд, едва пришедший в себя при помощи снадобий магистра Транбиуса. — Ну с чего ты взял, что Илли беспокоят мои личные дела? Ну объясни! Ты же ничего не знаешь о наших отношениях! А она мне прямо сказала, что не любит меня и никогда не полюбит.

— Когда это было? — подозрительно нахмурился Бенгальд.

— Когда мы сидели в клетках у колдуна.

— Дьявол! Ну почему ты такой глупец? Как можно было поверить её словам?! Ведь она специально это сказала, чтобы ты не наделал глупостей, не разозлил колдуна и спокойно ушёл в безопасное место! Ей нужно было отправить тебя, чтоб иметь возможность действовать по плану и не волноваться за твою жизнь! Она же надеялась, что сумеет вернуться и всё тебе объяснить! Да ведь мы все видели, какими глазами она на тебя, дурака, смотрела! Только ты один слепой! А теперь она точно узнала про эту шутовскую помолвку… как ты думаешь, ты бы простил такое? Она тебя спасала, рискуя своей жизнью, а ты нашёл настоящую принцессу… нет… я бы на её месте никогда не простил…

— Бенгальд! — сделал бесплодную попытку приподняться младший. — Ты что-то темнишь! Признавайся! Ты ведь не зря уже полчаса подводишь меня к этой теме… почему ты уверен, что за зеркалом была Илли?

— Я как раз получил сообщение и шёл доложить королю лично, когда услышал свист, — нехотя сказал прокурор и оглянулся на дверь, — они сейчас придут, расскажу сразу всем.

— Ладно, — мрачно согласился Кандирд, помолчал и вспомнил, куда отправлялся брат, посылая его развлекать гостей. — А Найвина? Ты её хоть встретил?

— И даже успел разок поцеловать, — хмуро вздохнул Бенг, — а вот в мои покои её уже отводил Джер. Но ты меня просто поразил! Ведь знаешь, какой аферисткой и пройдохой Лиззи была ещё пять лет назад?!

— Откуда у неё браслет, выяснили? — Младший принц торопливо перевёл разговор на другое.

Вспоминать про инцидент, в котором он повёл себя не лучшим образом, было неприятно и досадно. Ведь мог бы он перевести всё в шутку, а мог просто отчитать завравшуюся принцессу ледяным голосом, как сделал бы Ангирольд, мог бы… да что теперь перебирать варианты несделанного.

— Украла! Из сокровищницы родного отца с помощью одного из казначеев. Думаю, не обошлось без подкупа или шантажа. Откуда только вызнала, что он там есть? Не помнишь, один из наших прадедов был женат на её двоюродной прабабке? Вот и надевал ей браслет с эмблемой рода. Так он там и остался. Хотя, по-моему, без её матушки всё же не обошлось, но с ней разговаривает его величество.

— Угадал — не обошлось, — входя в комнату, отозвался хмурый король, расслышавший последние слова сына. — Теперь обе рыдают и умоляют не говорить ничего Федриху. Он столько усилий потратил, устраивая её брак… но она возомнила, что ты в неё влюблён и просто стесняешься ухаживать. Что такое ты писал ей в письмах?

— Ничего. Джигорт их писал, — угрюмо признался принц, — мне было не до того.

— Тогда всё понятно, — раздосадованно буркнул король. — Пажи, выросшие возле фрейлин, обычно пишут очень душещипательные послания. Хотя до конца я всё равно этим интриганкам не верю… какая-то тёмная афера проглядывает за этой проделкой, но разбираться мы будем вместе с Федрихом. Я не могу допустить, чтобы наши гостьи преподнесли ему эту историю по-своему. Вестника уже послал. Бенг, а что за серьёзные новости?

— Анги и матушку ждать не будем? — осведомился Бенг. — Мне доложили, что они идут.

— Подождём, раз всё равно потеряли почти час на разбирательства. — Король присел возле стола, налил вина, отпил и задумчиво сказал: — Я замечаю странную вещь… почему-то в кувшины перестали наливать старые сухие вина. Нет, я не против, лично мне они никогда не нравились, но не пойдёт ли слух, что мы экономим на угощении?

— Это Илли… — Глянув на стиснувшего зубы брата, Бенг сжалился и закончил объяснение очень кратко: — Убедила нас, что не стоит пить ту кислятину.

— Вот и мы, — в гостиную торопливо вошёл наследник, ведущий под руку мать.

— Канд, как ты себя чувствуешь? — устремилась к сыну королева, успевшая переодеться в другое платье: прежнее пострадало, когда младшего принца уносили.

Его высочество только с горечью взглянул на мать и отвёл глаза. Он и сам до сих пор ещё не до конца верил в то, что хотел задушить ту самоуверенную дуру Лиззи. Хотя отчётливо помнит пылавшее в его душе бешенство.

— Ничего, скоро будет чувствовать себя намного лучше, — загадочно пообещал Бенгальд и развернул бумагу. — Сегодня ночью, после полуночи, отряд отборных егерских войск Тригона в количестве дюжины стандартных десяток, разделившись на три группы, почти одновременно напал на три небольшие деревушки, расположенные в верховьях Адарской долины, неподалёку от дороги на Тешвар. Правду об операции знал лишь командир, полковник Жистиго. Воинам сказали, что все жители этих деревень — оборотни и что там погибло несколько знатных господ из Тригона. И что имеется приказ сжечь деревни дотла.

— Дьявол, — ожесточённо рыкнул помрачневший наследник, — так там никого не осталось в живых? А кто тогда послал сообщение?

— Сообщение послал лекарь из небольшого соседнего городка, его привезли принимать роды в одной из деревень, — ответил Бенгальд и загадочно осмотрел семью, — но это не всё. Недалеко от той деревни, что оказалась на пути егерей первой, живёт в пещере травница, как теперь известно, у неё несколько лет назад скрывалась путница по имени Юниза.

— Что? Они живы? — ринулся с места Кандирд. — Да не тяни ты, Бенг!

— Не знаю, как назвать это совпадение, маги мне подсказали, что у дриад есть дар предчувствия, но именно в эту ночь в пещеру пришли гости из другого мира. Мужчина и несколько девушек, среди которых сильная магиня и дриады. Они и приняли бой с егерскими войсками. Несколько нападавших убито, остальные связаны и дожидаются суда в подвалах у селян.

— А селяне? — не выдержала королева.

— А дриады и их спутники? — волновался Кандирд.

— Селяне понесли потери только в той деревне, куда спасатели добрались позже всех, зато дриады вернули почти с того света всех тяжелораненых. Среди гостей потерь нет. Вот донесение лекаря и вторая подпись — граф Хингред ле Трайд.

— Нужно будет забрать его в штаб, — деловито прищурился Ангирольд, — мне такие люди нужны.

— Мне тоже, — ехидно фыркнул Бенгальд, — но мы опоздали. Отец уже предложил ему должность советника. И это знает Илли. Наверняка потому они и решили вернуться раньше, что у него теперь есть замок и работа.

— Я уезжаю, — с усилием приподнялся с кресла Кандирд и рухнул назад. — Бенг, прикажи Ингу собирать отряд. Сейчас нужно запрячь лёгкую коляску, потом я пересяду в седло.

— Только потому я тебя и прощаю, — с жалостью посмотрел на него брат, — что ты получил кучу усыпляющих заклятий и они ещё не до конца выветрились из твоих мозгов. С ним три дриады, значит, они и сами могут прийти куда угодно. Я уже послал магов снять знаки с зеркал в покоях Илли и в нескольких комнатах, где она была. Ясно ведь, что её мать и сестра пытались пройти сюда. Как только прибудет зеркало, разбудим сеньору Ленору и попытаемся с ними поговорить.

— Бенг, ты отправил в деревни своих людей? — больше всего Ангирольда сейчас волновали пленники.

— И своих отправил, и твоих велел прихватить. Нужно перевезти всех сюда, придётся разбираться с Тригоном. Они вроде мирный договор подписали? А пытались столкнуть нас с герцогом оборотней.

— Необходимо собирать совет, я уже послал всем приказ, — решительно сообщил король, — всё это складывается в очень неприятную картинку. У меня одного создалось впечатление, что дядя Брандениз был просто чьей-то куклой? Умной, хитрой, расчётливой, амбициозной, но очень тонко управляемой? И кто-то срочно поправляет порушенные его отсутствием планы? Кстати, хочу сказать, пока тут только свои: в одной из нижних уцелевших камер старой башни теперь сидит его двойник, старайтесь не гулять поблизости. Там ловушка для тех, кто решит его «спасти».

— Но там вроде отдельный дворик, — нахмурилась королева, не переставая следить за примолкшим угрюмым Кандирдом, — куда никого не пускают?!

— А вдруг какой-нибудь Лиззи срочно захочется именно оттуда полюбоваться видом? — едко усмехнулся Бенг и тоже оглянулся на брата. — Канд, это не про тебя. А к примеру.

— Я понимаю, — вяло отозвался тот. — Но я ведь ей отказал наотрез. И считал, что она всё уяснила. А теперь понимаю, что она ещё тогда знала, что сделает по-своему, и спрашивала только для того, чтоб я не очень удивился. Надеялась, что я, как обычно, не стану спорить с женщинами и отложу объяснение на потом? Вот ты же умный, скажи, куда она хотела пойти с этим браслетом на руке? В мои покои или дальше? Кстати, а ты его отобрал? И где парный? Или где тот, кто его может носить? Ведь браслет сам не мог закрыться?

— Дьявол! — изумлённо уставился на брата наследник. — Кандик, ты меня сегодня второй раз потрясаешь. Когда ты научился так рассуждать?

— Жаль, что пока хорошо рассуждаю я только по прошествии времени, когда то, что можно было предвидеть, уже произошло, — с досадой отмахнулся младший, — а нельзя мне ещё того зелья… чтобы ноги ходили?

— Вот дриада придёт, и попросим подлечить, а пока сиди, — не повелся на жалостливый взгляд король, — а насчёт ле Трайда — считаю, что он заслужил за эту операцию особую благодарность. С Нелюдимым у нас отношения и так очень прохладные, представляю, что было бы, сунься мы к нему с вопросами.

В дверь постучали, и, получив разрешение, вошёл Тил.

— Пришло срочное сообщение, — подавая Бенгальду записку, объявил он. — Отвечать нужно?

— Я сам. — Пробежав её глазами, Бенг сунул послание в карман и решительно вышел прочь, не ответив ни на один заинтересованный взгляд.

Глава 6

— Я хочу быть похожей на себя, — упрямо повторила Илли и просительно глянула на мать, — там же слуги, стража… не хочу снова становиться для них незнакомкой.

— Да как хочешь, нет ничего проще, — мягко заявила мать, — вот зеркало, смотри и твори. И волосы можешь отрастить любой длины, но сначала подумай, как удобнее. А цвет глаз можешь сделать любой, но, если пробудишь в себе живицу, лечить кого надумаешь или путь открыть, они сразу снова позеленеют. Как и ногти… потому не забывай тотчас исправлять.

Через несколько минут две девушки, похожие так, как могут быть похожи лишь сёстры, но не близнецы, стояли возле зеркала, всматриваясь в его глубину. Та, что повыше, была чуть крупнее и ярче, золотистые волосы вились вокруг лица пышными прядями, а с затылка небрежно стекали на лопатки локонами. Вторая, что пониже, была изящна как березка и так же неярко светла. И глаза у неё были серые, хотя отливали неуловимой прозеленью, а светлые волосы, поднятые надо лбом, свивались на затылке в затейливо уложенную прическу, сооружённую умелой Апраксией за пару минут.

— Пишите письма. — Едва открылся путь, Лира помахала, и они ушли во дворец.

Так решил Хингред, пока дочери переодевались. Расспросив Илли об устройстве дворца младшего высочества и наличии входных чёрных дверей для прислуги и охраны, он твёрдо заявил, что девушкам не стоит слишком усложнять момент своего появления. Раз они могли появиться с любой стороны, а охрана Илли знает, значит, никто не станет уточнять, почему не видел момент её приезда.

— Ох ты, миленько как, — рассматривая спальню Илли, изрекла младшая, — сама, говоришь, выбирала? Да ты у нас дизайнер! А где я буду спать?

— Сейчас найдём мажордома и озадачим его, — повеселев, отмахнулась Илли, ощущая, как спокойно и легко стало у неё на душе, едва она сюда попала.

Прошлась по комнате, отметила, что пыли нет, заглянула в шкаф. Мда, пустовато. Снова она разминулась со своим багажом. Ну ничего, сегодня же вызовет портниху. А пока можно пройтись по дворцу, заглянуть в канцелярию, в кабинет…

Илли тихонько вздохнула, вспомнив, что там сейчас никак не может находиться её принц, и решительно полезла в потайной ящичек за запасными ключами.

Отперла дверь, выглянула в коридор: пусто, но где-то слышны голоса и звуки музыки, похоже, фаворитки друзей развлекаются. Вернулась назад и решительно дернула шнурок три раза, вызывая мажордома.

— Наконец-то, — одобрила это действие Лира, следившая за ней из кресла, где она устроилась, удобно облокотившись на подушечку. — Я думала, ты никогда не решишься. Ну чего ты трусишь? Ведь его здесь нет.

— Потому мне и плохо, что его нет, — тихо призналась Илли, — я только сейчас осознала, как он меня защищал и опекал. Прямо как клушка цыпленка. Тогда немного раздражало… а теперь я об этой заботе мечтаю.

— Тогда почему мы не пошли ближе к столице? Почему ты решила сидеть вдалеке от него?

— Лира, но ты же сама сказала!

— Я тебя провоцировала. Если ты по-настоящему любишь, то будешь защищать свою любовь.

— А ты… — Илли сама удивилась внезапности пришедшей ей в голову мысли, — любила кого-нибудь?

— Конечно. Что я, не живая? Да ты так до сих пор и не сообразила, отчего расцветают дриады? От любви и только от неё, злосчастной. Но это пусть тебе мать объясняет, там столько заморочек.

— Да и духи с ними, ты лучше скажи, где он?

— Кто, тот, в кого я влюбилась? Да так и живёт, где жил. Апраксия сразу раскусила, что он просто жиголо… и начал за мной увиваться, когда увидел, как я из такси возле дома выхожу. Решил, что мой папа крутой бизнесмен. Так ловко начал попадаться навстречу, прямо фокусник, потом в гости набился. Посидел немного, всё рассмотрел и заторопился, некогда ему. А тут Апи… заклятье правды бросила, и он всё выложил. Ну, где твой мажордом?

— Сейчас придёт, — успокоила сестру Илли, сделав вид, что не разгадала, отчего сестра так ловко сменила тему разговора. Стук в дверь послужил подтверждением её слов. — Войдите.

Однако на пороге возник вовсе не сеньор Дортилли, а Гарстен в сопровождении двух воинов.

— Привет, Гарстен, рада тебя видеть. — Илли мгновенно сообразила, что во дворце без Кандирда действует особый порядок. — А с каких пор ты приходишь вместо сеньора Дортилли?!

— Илли? — Офицер смотрел потрясённо, но пытался убедиться, что не ошибся. — Неужели это ты?

— А тебе требуются доказательства? Про что рассказать? Про кучу полуодетых мужчин, визжащую девушку и овечью шкуру довольно будет или ещё нужно? Тогда могу вспомнить, с каким счётом ты мне проиграл в шашки, когда мы ехали из Терста. Кстати, долг отдавать нужно. Или сказать, чем я попала в жену мэра? А где моя травница? И её братик с собаками?

— Илли… — полковник махнул солдатам, отпуская их, прикрыл дверь и шагнул навстречу, бережно обняв сеньориту за плечи, — как я рад, птичка. Прости… что так встретил. После той попытки переворота у нас строгие порядки. А ещё Ингирд прислал сообщение, что ты пропала.

— Удалось не пропасть, — усмехнулась, отстраняясь от друга, Илли, — зато повидалась с родителями. Знакомься, это моя сестра, Лира. А если ты хочешь спросить про вестника, да, можешь доложить, что я вернулась. И намерена приступить к работе. Зарбинс на месте?

— На месте. А травница твоя в поместье, как ты приказала, и братец с ней. Но, может, сначала пообедаем? Где приказать накрыть?

— Только не на башне, мы устали, ночь не спали. Но не проси сейчас ничего объяснять, ладно? Обещаю рассказать всё позже. А обед… давай в малой столовой, где тогда её величество обедала? Ты ведь с нами? И кстати, что там за музыка?

— А, это… — Гарстен едва заметно поморщился. — Когда Ингирд с Седриком уезжали, они пригласили комедиантов, мэр Бредвила их расхваливал. Ты не забыла, что у нас в доме гостит эльфийка?

— Пресветлые духи, Гарс! А ведь с этими тревогами я про неё действительно забыла! Но она же была тихая, нетребовательная… никаких развлечений не просила.

— Так это фаворитки её развлекают. — Полковник осторожно скосил глаза на помалкивавшую Лиру. — Вернее, делают вид, что развлекают.

— Бедная Сетлина, не думаю, что с её музыкальным слухом она действительно развлекается. Гарстен, нужно спасать девушку. Ты можешь ей намекнуть, куда прийти обедать?

— Могу, — ухмыльнулся воин, — тогда я пошёл. А вам пришлю мажордома, твоей сестре нужно выбрать покои. В гостевой стороне все свободны, лицедеи живут в том крыле, где прислуга.

— Подожди, — уверенно приказала Гарстену Лира. — Скажи мне, давно у тебя колет левый бок?

Илли тихонько вздохнула, теперь она знала, откуда мать мгновенно узнавала про все её случайные ссадины и ушибы.

— С тех пор, — с трудом скрыв изумление, пробормотал Гарстен, — как мы столкнулись с бандой вдвое большей, чем наш отряд. Бунзон тогда был слабее, чем сейчас, и лечил сначала самых тяжёлых…

— А потом почему ему ничего не сказал? — Дриада встала с кресла, обошла воина и положила ладонь ему на ребра. — Постой спокойно. Больно не будет.

— Да я готов стерпеть от такой прелестной сеньориты всё, что угодно, — слегка заигрывая, лукаво ухмыльнулся полковник и разочарованно смолк, обнаружив, что девушка уже вернулась на место.

— Мать права, — вздохнула Лира, смерив его насмешливым взглядом, — пациенты значительно охотнее верят тем целителям, которые выражаются непонятно и мучают их долго и со вкусом. Идите уже, сеньор, а то мы умрём с голоду.

— Что там у него было, ты поняла? — поинтересовалась Илли, когда за другом закрылась дверь.

— Осколок. То ли меча, то ли наконечника, теперь неизвестно, я его просто убрала, как грязь. Терпеливый какой, я сначала даже не поверила себе.

— Я тоже почувствовала, но промолчала, пока продолжаю играть в шпионов. — Илли уже не очень нравилась эта идея, обманывать и притворяться она не любила и чувствовала себя крайне неуютно, когда приходилось говорить неправду. Хотя отец и научил дочь, как уходить от тех вопросов, которые ей неприятны.

— Ты, главное, не начинай сомневаться: раз решила, значит, действуй, — категорично заявила Лира. — Ты ведь смелая, умная и самостоятельная. Имеешь право на личные секреты. Вот посмотри на этого Гарстена, ты считала его другом, а много о нём знаешь? Даже того не знала, что он живёт с постоянной болью.

— Сеньорита Иллира, — постучав, в комнату вошёл мажордом, — рад вас видеть! Какие будут указания?

— Добрый день, сеньор Дортилли, я тоже рада вас видеть! Приготовьте ближайшие свободные покои для моей сестры Энлиры и пригласите портниху. Мой багаж задерживается. Насчет обеда Гарстен обещал распорядиться. Мы пока погуляем по галерее, передайте ему. А служанки моей нет?

— Служанок я пришлю. — Мажордом замялся. — А насчёт покоев… Может, приготовить для сеньориты бывшие комнаты графа Лензора? Сеньор Ингирд говорил, что граф намерен остаться в столице. И они как раз рядом.

— Давайте посмотрим, — предложила Лира, и обрадованный мажордом предупредительно распахнул перед сеньоритами дверь.

Покои Лира одобрила. Действительно, близко от сестры и уже убрано; видимо, потому Дортилли про них и вспомнил. Она забрала ключи, заперла дверь, и сёстры неторопливо отправились в сторону галереи, с которой можно было попасть на центральную лестницу и в коридор, ведущий к гостевым покоям.

Парочку, скрытую в нише, закрытой тяжёлой шторой, Илли никогда раньше не обнаружила бы, так тихо они сидели. А теперь за пару десятков шагов ощутила сдвоенную тёплую точку и, скосив взгляд на сестру, убедилась, что не ошиблась и та тоже их чувствует. И уже прикидывает, как бы половчее разоблачить.

— Подожди, — сделала условный жест Илли и облегчённо вздохнула: слава светлым духам, отец учил этому языку не её одну.

Тем же неспешным шагом девушки прошли почти до лестницы, когда заметили полковника, легко шагающего по ступенькам им навстречу.

— Обед подан, — улыбнулся он ослепительной улыбкой, — разрешите проводить.

— Разрешим, — тихо заговорила Илли, — если ты разрешишь наш спор, кто именно сидит в третьей отсюда нише за занавесью?

— Тут никого не должно быть, — нахмурился Гарстен, — идите вниз, я догоню.

И махнул рукой одному из воинов, стоящему на посту у лестницы.

— Извини, — кротко объявила другу Илли, — но мы поспорили. Поэтому никуда не пойдём.

— Вот теперь я могу своей кровью поклясться, что ты самая настоящая сеньорита-секретарь, — недовольно хмыкнул он и приказал: — Тогда стойте тут и ни шагу в ту сторону.

Девушки усиленно покивали ему, показывая, что важностью момента прониклись и не сдвинутся с места, пока не получат от командира приказ. Лицо Гарстена выражало почти откровенное недоверие, но говорить вслух он ничего не стал. Строго посмотрел и, повернувшись, беззвучной, крадущейся походкой направился к нише. Стражник так же осторожно двинулся следом.

Сёстры переглянулись и дружно сделали опасливый шажок. Потом ещё и ещё.

Добравшись до указанной ниши, Гарстен постоял, прислушиваясь, достал из ножен оружие и осторожно отдернул занавесь.

Секунду понаблюдав, как воин, едва взглянув на нарушителей, аккуратно убирает меч на место, сёстры решительно направились к нему.

— Кто это? — тихонько спросила Илли, изумлённо рассматривая спящих на диванчике валетом подростков, почти детей.

Оба были одеты в мужскую одежду, но дриада ясно понимала, что младший — девочка.

— Меня больше волнует, кто их сюда провёл? И как удалось обмануть охрану? — сердито фыркнул Гарстен. — Поднимайтесь, шпионы, отведу вас в камеру.

Дети проснулись мгновенно, как просыпаются только загнанные дикие зверьки, сжались как перед прыжком, уставились на полковника настороженными глазами, напомнив Илли её саму в те невесёлые времена, когда она обмирала при виде каждого незнакомого человека.

— Не слушайте его, офицер шутит, — сказала она мягко, — но на самом деле он не злой. Вы есть хотите? Гарстен, не делай таких глаз. Я же вижу, что они тебе знакомы.

— А вы кто? — бдительно приглядываясь к Илли, опасливо спросил мальчишка.

— Я сеньорита Иллира, личный секретарь его высочества, — понимая, что одно её имя ничего им не скажет, официально представилась дриада, — и только недавно вернулась домой.

— А… — мальчишка явно что-то про неё слышал, и Иллира не поручилась бы, что это были благоприятные отзывы, — а нас правда отведут в камеру?

— Ещё чего не хватало, — возмутилась Иллира, — по-моему, вы не воры и не шпионы. Так хотите есть? Что молчите? Гарстен, объясни мне, откуда они взялись?

— Они сироты и обычно бродят с теми лицедеями, что живут сейчас во дворце. Но когда Ингирд приказал пустить труппу, он сказал — четверых. И его фаворитка при этом присутствовала. Насчёт этих двоих он указаний не давал.

— О боги, ей что, не даёт покоя судьба Анирии? — начала догадываться Илли.

— Не знаю… — уклонился от ответа полковник, — но эта девчонка умудрилась им чем-то насолить.

Он указал на прижавшуюся к брату сироту и смолк, зная, что принятие решения в этой ситуации за Иллирой.

— Что ты ей сделала, расскажешь мне потом, если захочешь, — не обманула его надежд сеньорита, — а сейчас хочу сообщить, что беру вас на работу. Посыльными. Надеюсь, вы справитесь. Гарстен, позовите мажордома.

— С удовольствием, — заухмылялся этот пройдоха и сделал знак воину.

— А что такое — «посыльными»? — выступила вперёд девчонка, глядя на Илли заинтересованными бусинами карих глаз.

— Видела, как воин пошёл звонить мажордому? Это будет твоя работа. А иногда нужно просто позвать кого-то или отнести письмо. Будете дежурить по очереди возле моего кабинета, поставим там кресло. Гарстен, звонок туда работает?

— Да, сеньорита. — Полковник откровенно веселился, явно предвкушая какое-то зрелище, но Иллира вовсе не собиралась предоставлять ему такой возможности.

— Прикажи поставить кресло. Потом я закажу плотнику специальное, — распорядилась сеньорита и перевела взгляд на детей. — Так вы принимаете моё предложение?

— Да, — как оказалось, решает за них двоих всё-таки мальчишка, — а где мы будем жить?

— В комнатах для слуг, разумеется, — спокойно пожала плечами Илли, — но одежда у вас будет другая. И главное условие: посыльные должны разговаривать со старшими только строго по делу и очень вежливо, потому что тут дворец, а не трактир. За грубые или остроумные замечания будете платить штрафы из собственного жалованья.

— А если она что-то скажет? — насупилась девчонка.

— Когда тебе говорят что-то обидное, нужно представить, что ты королева, а обидчик — ворона, — догадываясь, что девчонка далеко не первая задела кого-то из фавориток, строго изрекла Илли. — И всё. Где ты видела, чтобы королевы обращали внимание на карканье ворон? Да ещё и отвечали?

— Отличный метод, — пряча ехидную ухмылку, похвалил Гарстен, — я тоже иногда пользуюсь.

— Мы согласны, — с укоризной глянув на сестрёнку, серьёзно произнёс парнишка и вдруг как-то сник.

Илли встревоженно проследила за его взглядом, но не обнаружила никого, кроме спешащего к ним мажордома. И лицо у сеньора было крайне взволнованное. Так вот кто проявил к сиротам неположенные слугам доброту и сострадание, поняла девушка.

— Сеньор Дортилли, — когда сеньору оставалось до них ещё несколько шагов, опережая мажордома, обратилась к нему сеньорита секретарь, — я наняла посыльных, будьте любезны, выделите им комнаты. Желательно поблизости друг от друга. И прикажите служанкам подобрать временную одежду, костюмы я сегодня закажу у портнихи. Ещё скажите поварам, чтоб кормили посыльных в столовой для слуг в любое время, когда они обратятся. Строгого распорядка, боюсь, у них не будет.

— Слушаюсь, сеньорита финансист, — припомнил её вторую должность мажордом, — сейчас будет исполнено. Вы спрашивали про служанок: за Млатой мы послали, она на выходной отправилась в ваше поместье, а Тана уже прибирает в покоях сеньориты Энлиры.

— Спасибо, Дортилли, жаль, вы не сказали мне, что отправили за Млатой, я бы хотела увидеться со своей целительницей. Но надеюсь, она сама догадается приехать.

— Она не приедет, — куда-то в пустоту отстранённо сообщил командир, — сейчас самая пора собирать травы.

— Ну, значит, я сама туда съезжу, — не стала настаивать Илли и оглянулась на необычно молчаливую Лиру. — Тогда можешь проводить нас в столовую.

И, сделав вид, что сироты её больше совершенно не волнуют, Илли подхватила под руку сестру и направилась к лестнице.

Глава 7

— А теперь, Гарс, расскажи нам всё и подробно, — отпустив подававшую обед служанку повернулась к другу Илли. — Должна же я знать, как разговаривать с фаворитками и о чём.

— Расскажу, — пододвигая суп, вздохнул он, — но можно сначала поем? Сегодня как-то не успел нормально позавтракать.

— Папа тоже всегда так говорит, когда хочет придумать ответ, — буркнула приготовившаяся слушать Лира и взяла ложку. — Но вообще дворцовая жизнь мне пока не понравилась.

— А кто ваш папа? — вежливо осведомился полковник, и Лира внезапно развеселилась.

— Можешь говорить мне «ты», когда, разумеется, это не вызывает у публики шока, всё же я тебя спасла от смерти. А папу зовут граф ле Трайд, и он у нас с Илли один на двоих.

— А мать?

— Ух, какой он шпион, — в шутку пожаловалась сестре Лира, — всё сразу знать хочет. И мать у нас одна на двоих. И вторая тоже на двоих.

Лукаво поглядывая на задумавшегося командира, она принялась за еду, не отвлекаясь больше на разговоры.

— А кормят тут как на убой, — вздыхала она через полчаса, — начинаю подозревать, что жизнь во дворце совершенно не для меня.

— Почему? — Полковник, исподтишка всё это время изучавший девушку, озадаченно приподнял бровь.

— Ну, это же и ежу ясно. Растолстею, стану некрасивой…

— Поел? — Илли не дала Гарстену придумать ответ на это заявление сестры. — Рассказывай про детей.

— Илли, если честно, рассказывать особенно нечего. Это я виноват. Инг сказал — четверо комедиантов, и нужно было исполнить в точности. Но они подошли с объяснениями, упросили. Я пожалел детей, они в труппе недавно, ещё не совсем пропитались отравой бродяжьей жизни.

— Если ты не прекратишь морочить мне голову, я перестану с тобой дружить. С каких это пор за то, что совершил добрый поступок, нужно считать себя виноватым?

— Илли, я не о добром поступке, а о дворце. Это же не приют. И у всех здесь есть дело, даже у их друзей. Те полдня развлекают сеньор и эльфийку, а детей в гостиную не пускают, вот они и слонялись по залам без дела. Прислуга, конечно, их жалела, баловала, ну и разговоров они наслушались… вот и осмелели. Слишком быстро… Общение с актёрами даром не прошло. А два дня назад Ромилла встретила их в приёмном зале, они принесли котенка и бегали от него с бечевкой. Лично я тоже наблюдал, и мне было смешно, каюсь. Тут детей не бывает, всё строго. А от них как-то светлее стало. Ну а на Ромиллу они почти налетели, она остановилась и начала читать им нотацию. Нет, по сути, она была права, но голос такой неприятный… вот Луиса её и передразнила. Комедианты говорят — у неё дарование, будет когда-нибудь лицедейкой… Но до этого далеко, девчонке всего десять. Брат на два года старше. Ну, я отвлекся. Ромилла меня вызвала, обвинила, что я натащил во дворец невоспитанных детей, и велела отправить их в приют. А они в приют не хотят, потому что их мать, умирая, наказала держаться вместе. Дала им адрес родственницы, они и пошли. Но у них узелки с вещами отобрали какие-то жулики, а все деньги и адрес были там. Вот и скитаются.

— И ты их отправил? — заинтересовалась сеньорита.

— Отправил. Посадил в повозку и велел кучеру отвезти в Бредвил к одному моему знакомому. Объяснил, что они поживут у него, пока у лицедеев закончится контракт, потом пусть сами решают, куда идти. Я послал письмо ещё одному другу, он занимается определением сирот в приличные семьи. Но они по дороге от кучера сбежали. Разумеется, мы искали… но не нашли. А вот каким образом они проникли во дворец, собираюсь спросить у Дортилли. Думаю, он знает.

— Гарстен… — подумав, глянула на него Илли, — ты, конечно, обязан выяснить, где у нас в заборе дыра… но давай никому не будем говорить, что это сеньор Дортилли их провёл или провез обратно во дворец. Это мы с Лирой, когда сюда ехали, встретили на дороге детей и предложили им работу. Вот с нами они и приехали… к дальней калитке.

— А вы прошли через дальнюю калитку? — мгновенно заинтересовался офицер.

— Конечно, нет, — насмешливо фыркнула Лира. — Неужели ты ещё не понял, что я путница?

— Подозревал, — кротко признался Гарстен, — но лучше всё же знать наверняка. Тогда мне понятно, почему в ответ на моё сообщение о приходе Илли вестник появился уже через десять минут.

— Как интересно, — протянула Лира, изучающе рассматривая подозрительно скромную физиономию воина, — а прочесть, что в нём было, нам нельзя?

— Можно, — так же кротко сообщил Гарстен и, достав из кармана скрученное в трубочку послание, вручил сеньорите секретарю.

Кандирд ожидал возвращения Бенгальда со сжигающим душу нетерпением. Всё, что говорила Илли про приёмных родителей, наставницу и сестру и что казалось ему таким далёким и нереальным, внезапно слишком резко приблизилось, оказалось подлинным, серьёзным и даже настораживающим. Он вдруг припомнил, как любила своих родителей сеньорита, как строго следовала их советам и дорожила их мнением. Вспомнил и по-новому оценил рассказ Бенгальда о том, как она плакала, когда поговорила с ними через зеркало. И только теперь вполне осознал, о чём именно предупреждал его третий принц, рассказывая про это свидание.

Они слишком много значат в её жизни, и их мнение будет иметь для неё решающее значение, если набраться смелости и предположить, что старший брат прав и Канд действительно для Илли не просто друг, а нечто большее. Слова брата легли в измученное болью сердце согревающей надеждой, тёплым солнечным лучиком, но поверить им он пока не готов. Она всегда была с ним приветливой и всегда желала ему добра, это Канд давно понял, но он же не слепой и ясно видел, что точно так же сеньорита секретарь волновалась за едва не сгоревшую травницу и её братишку, и за Ингирда, и за самого Бенга. И даже на то, чтобы подумать о захваченных с оружием в руках наёмниках, у неё хватало широты души. Даже странно: такая хрупкая, а столько от неё всем тепла и света, и для каждого друга у неё находится минутка на доброе слово.

И раз они вернулись в родной мир, вполне возможно, что Илли больше не захочет быть секретарём, а решит жить с отцом и матерью. А всё, что ему останется, это вежливые визиты по четвергам или вторникам да разговор за общим семейным столом под пристальными взглядами этого проницательного и решительного графа ле Трайда. Именно так положено ухаживать за сеньоритами с солидным приданым, имеющими строгих отцов с высоким положением. И кроме него там будут вертеться языкастые и ловкие красавцы из самых знатных и богатых родов, а Канд никогда не обманывался насчёт своей внешности. Да и как тут обманешься, если даже на смотринах кандидаток выяснилось, что желающих стать фавориткой Ингирда целых четверо, тогда как он понравился всего одной. И то, как оказалось позднее, не столько он сам, сколько преимущества, которые давало звание его фаворитки.

Кандирд подавил тяжёлый вздох и прислушался к тихому спору родителей, решающих, как лучше поступить: предложить графу особняк в столице или выделить покои во дворце. Или и то, и другое, и пусть выбирает, как ему удобнее, но во всех случаях окружить надёжной охраной и надёжной прислугой.

— Где её набраться, прислуги, — вздохнула её величество, — разве у Кандика забрать несколько человек, раз он всё равно будет жить в столице?

— Тогда нужно искать надёжного человека в наместники, — серьёзно поддакнул Ангирольд и покосился на брата. Но Кандирд никак не отреагировал на эти провокационные слова.

Ну да, он свыкся с мыслью, что это его владения и его люди, он очистил свои области от бандитов, а теперь очищает от воров, он мечтал начать строить тракт от Бредвила к Зелёному дому и возводить мосты. Но, пока его душа порвана на две половинки, ни на какие намеки и шуточки он реагировать не намерен, ну а что будет позже — как можно сейчас угадать?!

— Извините, что не стал вам ничего объяснять, — вошедший в гостиную Бенгальд только что не сиял, — нужно было поскорей отправить вестников. Новость первая: граф ле Трайд с семьей, воспользовавшись помощью путницы Юнизы и магини Апраксии, захватили замок Агдесара неподалёку от Саткена. Они бросили сообщение через зеркало в моей канцелярии, как только с него сняли закрывающий знак.

— Бенг, — вскочил с кресла Кандирд, — и ты меня не взял!

Пошатнулся и едва не рухнул, успев в последний момент схватиться за спинку.

— Вот потому не сказал и не взял, — с помощью старшего брата водворяя Канда на место, сообщил Бенгальд, — с тобой мы ещё туда бы плелись. Но это не все новости. Хингред ле Трайд попросил в письме, чтобы ковен выделил магов помочь очистить замок от ловушек и разобраться с рабами, так как магесса Апраксия после битвы нуждается в отдыхе. И сообщил, что откроют для них путь завтра с утра. Ещё он написал, что его дочери, Энлира и Иллира, уходят путём отражений во дворец Кандирда под Бредвилом.

— Убью, — тихо прошипел Канд, прикидывая, как быстрее собрать друзей, занятых вместе с людьми Бенга поисками пособников заговорщиков. Отправиться домой младший принц желал немедленно.

— Нет, сначала дослушаешь. Я приготовил письмо Гарстену, но, пока писал его, из твоего дворца пришёл вестник, что сеньориты прибыли и выглядят вполне здоровыми и весёлыми. Я тут же переписал письмо, выдав Гарстену все инструкции. Ещё я попросил осторожно выяснить, сможет ли сестра Илли открыть для тебя путь. И пока не получу этого ответа, из дворца тебя не выпущу.

— Да я теперь и сам не пойду, — мигом сориентировался Кандирд, — а за моими людьми ты послал?

— Послал, скоро будут. Но не уверен, что молодая дриада сможет провести много.

— Хотя бы Ингирда. Я понимаю, что у тебя сейчас много работы и лишний человек не помешает, но без него…

— Забери обоих: и Ингирда, и Седрика, — постановил король, — я отдал Бенгу личную гвардию. Тебе нужно переодеться?

— Мне бы лучше зелья, чтоб не падать на каждом шагу. И я давно хотел спросить, матушка, надеюсь, я правильно всё понял насчёт принцессы, которая якобы ждёт меня в монастыре? В противном случае мне её очень жаль.

— Я вызвала магистра, — сообщила королева, сделав вид, что не заметила последнего вопроса, — думаю, он сможет тебе помочь… и отправляйся умываться. Не нужно пугать Илли таким видом.

Глава 8

Письмо Илли прочла дважды, ощущая на себе внимательные взгляды сотрапезников и лихорадочно размышляя, как ей поступить. Конечно, она хотела его видеть… очень. И очень надеялась, что, получив о ней известие, Канд тоже сразу захочет её увидеть.

И всё же боялась, что он уже дал обещание той девушке. Как ни смутно виделось происходящее во дворце, но не понять, что незнакомая принцесса бурно радовалась полученному браслету, было просто невозможно. Вот лица Канда она разглядеть не сумела, а если признаться себе честно, просто не успела. Слишком резко вспыхнуло в тот миг отчаяние, захлестнуло всё существо, вонзилось в сердце нестерпимой болью.

Илли даже самой себе не сразу созналась, как это оказалось горько — увидеть на чужой руке браслет, который под разными предлогами принц так упорно пытался всучить ей. Разумеется, мать Апраксия не могла не ощутить её чувств, потому и посматривала так укоризненно-насмешливо, но в то же время она знала, что Илли не солгала.

В то мгновение в душе воспитанницы на первом месте была всё-таки жалость. И к принцу, что так безрассудно поторопился предать свои чувства и отказаться от сеньориты секретаря, и к самой себе, сумевшей так удачно обмануть любимого.

— Можно? — Лира уверенно протянула руку и взяла у неё свиток.

Прочла, посмотрела на сестру, подумала и уставилась на сосредоточенно поедающего мороженое Гарстена.

— И когда пришло письмо?

— Через пять минут после того, как я отправил Бенгальду магического вестника, — отрапортовал офицер.

— Хорошо. — Лира прищурила глаза совсем как отец. — Пойдём другим путём. Когда ты отправил вестника?

— Как только убедился, что Илли не привидение и не подделка.

— Значит, примерно час назад, — сделала вывод дриада и насмешливо посмотрела на старшую сестру. — Хотя мы и воевали всю ночь и захватывали замок колдуна, думаю, я найду в себе немного сил, чтоб открыть путь для принца… и его друзей. Гарстен, нужно четыре человека, не больше, и четыре одинаковых длинных плаща с капюшонами.

— Сейчас всё будет, — мигом поднялся со стула Гарстен, — а зеркало это подойдёт или нужно искать старое?

— Старое обязательно только для перехода в другой мир. Нужно, чтоб оно было привязано к этому миру аурами людей, что в него смотрели, — важно объяснила дриада, не обращая внимания на побледневшую от переживаний сестру, — тогда оттуда легче найти путь. А тут пойдёт любое, тем более что на дворец мы уже утром смотрели. Беги.

И полковник действительно убежал, отлично догадываясь, как сейчас мечется в королевском дворце его господин.

— Илли, я тебя не понимаю. Ну что ты вдруг задергалась? — сердито фыркнула младшая дриада, когда за Гарстеном захлопнулась дверь. — Ты его любишь, он тебя любит! А то, что ты видела в зеркале, могло быть чем угодно! Сама же говорила, положение в королевстве напряженное, да и те воины, что мы ловили ночью, вовсе не погулять вышли. Возможно, это политическая интрига, временная мера. Ну что-то вроде обманного хода, чтобы запутать заговорщиков. Я в этом не очень разбираюсь, но точно знаю: папа никогда бы нас не отпустил сюда, если бы думал по-другому.

— Лира… я тебя очень прошу… не говори никому, особенно принцу, что я его люблю. Очень прошу, понимаешь? Я хочу сама во всём разобраться, поговорить с ним… но не сразу, я тоже устала за ночь, и у меня нет сейчас сил на серьёзный разговор. Давай договоримся: ты их приведёшь, и мы идём отдыхать. А как поспим и сходим в купальни, тут такие внизу замечательные бани, вот тогда и начну думать.

— Вообще-то я тоже устала… и надеялась, что ты встанешь рядом и возьмёшь меня за руку, — сдаваясь, буркнула Лира, — но надеюсь… ты не станешь рубить сплеча.

— Я на такое не способна, — печально улыбнулась Илли, — и я тоже надеюсь… что это действительно была всего лишь временная политическая мера.

— Гарстен! — стуча каблучками, в столовую ворвалась невысокая брюнетка в нарядном платье и драгоценностях и остановилась как вкопанная, рассмотрев сидевших за столом девушек, — сеньорита секретарь?

— Добрый день, Ромилла, — вежливо произнесла Илли, начиная понимать, зачем примчалась сюда фаворитка.

Одной рукой брюнетка придерживала подол платья, а второй тащила за собой Луису.

— Когда ты вернулась? — Забыв ответить на приветствие, сеньора бесцеремонно рассматривала девушек.

— Перед обедом. Позволь узнать, куда ты ведёшь моего работника? Этих детей мы встретили по дороге сюда, и я взяла их посыльными. Сеньор Дортилли должен был выделить им комнаты.

— Ты имеешь право приводить во дворец беспризорников? — едко изумилась Ромилла, но сразу спохватилась, видимо, что-то сообразив. — Тогда забери её. И предупреди не лезть в гостиные, где отдыхает сеньорита Сетлина.

— А где сейчас Сетлина?

Ответить Ромилла не успела: в комнату в сопровождении четверых солдат, держащих в руках дорожные плащи с капюшонами, влетел Гарстен.

— Сеньорита Лира, такие плащи подойдут?

— Да, — кивнула дриада и холодно процедила, кивнув на Ромиллу: — Уберите отсюда посторонних.

— И позови кого-нибудь из слуг, — успела крикнуть Илли вслед полковнику, мигом исполнившему приказ дриады.

— Сеньорита Иллира, — в комнату вместе с вернувшимся Гарстеном вошёл расстроенный мажордом. — Это я виноват. Не уследил за девочкой — убежала обрадовать комедиантов… Они очень беспокоились о детях.

— Надо было мне сообразить… — вздохнула Илли, — что она захочет их успокоить. Не расстраивайтесь, Дортилли, отведите Луису к актёрам и сами всё им скажите. Да не забудьте объяснить, что мы с Энлирой встретили детей на дороге неподалёку отсюда. Ты всё поняла, Луиса?

— Не дурочка.

— Я рада, — серьёзно кивнула Илли, — идите.

— Илли, — оглянулась уже стоящая у зеркала Лира, — подсказывай, ты же была во дворце.

— Я тоже могу, — мгновенно выдвинулся вперёд полковник, но его остановил насмешливый взгляд дриады.

— Лучше она. Я не люблю, когда в моё личное пространство вторгаются незнакомые мужчины.

— Я уже тут. — Илли встала у сестры за спиной, обняла её одной рукой за талию. — Открывай.

Лира положила ладонь на стекло, всмотрелась в зеркало. Она хорошо запомнила путь в те помещения, куда они пытались проникнуть из замка колдуна, но в письме речь шла о конкретной комнате, где когда-то была Илли. О кабинете в канцелярии принца Бенгальда. И теперь девушка только делала вид, что ищет путь сама, на самом деле Илли управляла в их тандеме.

Это она, затаив дыхание, снова искала уже найденный утром путь, пробиралась в лабиринте отражений к тому, за которым её ждала любовь… или разочарование.

Бывалые воины, скептически посматривавшие сквозь щели капюшонов на собственные отражения, внезапно поражённо замерли, обнаружив, что в зеркале отражается вовсе не та комната, что была у них за спиной. В ней не было ни полковника Гарстена, ни сеньориты секретаря и её яркой сестры, ни стола, на котором таяли в вазе зайцы из шоколадного мороженого.

Там сидели в креслах совершенно узнаваемые сеньоры Ингирд и Седрик, стоял у самого зеркала, сложив руки на груди, их господин и что-то писал за столом его высочество Бенгальд.

— Четверо мужчин, — строго произнесла Лира, едва картинка стала чёткой, и она успела полюбоваться на напряженный, ожидающий взгляд того, кто стоял ближе всех.

— Дьявол, — рыкнул Бенг и дернул шнурок так резко, что звон за дверью стал слышен всем, — Тил, надевай плащ… хотя нет. Скажи королю, что я ушёл.

Торопливо накинув балахон, встал рядом с остальными, уже опустившими на лица капюшоны путниками. И ответил Лире:

— Готовы.

Девушки сосредоточились, захватили их своими невидимыми руками, теми, какими выращивали под ногами врагов траву, и потянули к себе, меняя на стоявших рядом, впервые проделывая эту операцию без помощи и присмотра старших дриад.

Был краткий миг, когда им показалось, что они не выдержат напряжения, отпустят идущих путём отражений, и обе напряглись, отлично помня, чем это грозит путешественникам. Потеряться в лабиринте, вынырнуть посреди чужого мира в каком-нибудь омуте или вывалиться из зеркала в незнакомом замке — далеко не худшие варианты.

Но уже в следующее мгновение с облегчением ощутили, что всё удалось, путь привычно ускорился и выплеснул пришедших на то место, где до этого стояли оказавшиеся в столице воины.

— Похоже, всё же нужно было сначала отдохнуть, — пошатнувшись, сообщила Лира и повисла на сестре.

— Инг! — резко скомандовал старший принц, и баронет мгновенно подхватил дриаду на руки, попутно радостно улыбнувшись Илли.

— Рад тебя видеть, птичка!

— Всем привет, — ответила бледной улыбкой державшаяся из последних сил сеньорита и, обнаружив, что Канд уже стоит рядом, осторожно касаясь её локотка, добавила, чуть не падая от усталости: — Я бы тоже отдохнула.

И тут же оказалась на руках, что всегда носили её так бережно и нежно.

— Лиру в покои Лензора, — ещё успела пробормотать она и сдалась, ощущая, что теперь можно ни о чём не волноваться.

И уже не слышала, как Бенгальд требовал Бунзона, не чувствовала, как принц несёт её вверх по лестнице, как вызванные Бенгальдом служанки укладывают её в постель, а лекарь держит её запястье и бормочет, что это обычное переутомление.

— Лучше бы я подождал до утра, — поглядывая в сторону покоев Илли, расстроенно пробормотал Кандирд, расположившийся с друзьями в своём кабинете.

Несмотря на уверения Бунзона, что девушки попросту переутомились и им нужно лишь несколько часов полноценного сна, принц настоял, чтобы рядом с постелями сеньорит устроили сиделок, а возле дверей опочивален поставили охрану.

— Мне нравится, что ты начал задумываться о последствиях некоторых своих поступков, — мрачно кивнул Бенгальд и поморщился: сам он поступил ничуть не лучше.

Казавшийся прекрасным план, как немедленно получить из первых уст рассказ о произошедших ночью в приграничных деревушках событиях, появившийся у него в тот миг, как сестра Илли сказала, что может перевести четверых, провалился с треском.

Мало того что девушки ничего не смогут рассказать как минимум до утра, ещё и сам он застрял во дворце брата как раз в тот момент, когда в столицу привезли любимую им женщину. И теперь она с полным основанием сможет повторить свой главный довод, из-за которого столько раз отказывалась принимать его браслет. Уже не раз Найвина говорила: ему нужна не такая, как она, тихая домашняя женщина, а помощница и соратница.

Не дайте же пресветлые духи! Он и так о ней всё время тревожится, а что будет, если Найви, как матушка, начнёт ходить с кинжалом под юбками и соваться во все опасные интриги? Нет, нужно убедить её всеми силами, что именно этого Бенг и боится как огня.

— Инг, иди отдыхать, Седрик, ты тоже, — отпустил друзей Кандирд и, когда они ушли, хмуро пояснил брату: — Понимаешь, мне почему-то кажется, что, когда я рядом… с ней ничего не случится. Я уже убедился, что бывают обстоятельства, в которых я ничем не могу ей помочь, но это ничего не меняет. Что ты намерен делать? Отдохнёшь или пойдёшь в канцелярию писать послание? Я хочу пройтись по дому, потом посмотрю письма.

— Идём вместе, — старший принц первым поднялся со стула, — как бы я ни устал, спать пока не могу.

Выйдя из кабинета, братья замерли в изумлении: рядом со звонком, установленным Гарстеном, стояло кресло, и в нём сидели двое худых бледных детей.

— А вы кто такие? — строго спросил насторожившийся, как ищейка, Бенгальд.

— Мы посыльные, — ответила девочка, которую по одежде можно было принять за мальчишку.

— Куда посыльные?

— Сеньорита секретарь сказала: будем звать, кого нужно. Она нас наняла на работу, — вежливо пояснил мальчик и пихнул девчонку локтём.

— Тогда всё понятно, — усмехнулся Бенгальд и покосился на брата, — но, думаю, сегодня у вас выходной. Сеньорита Иллира сегодня работать не будет, слишком устала с дороги. Идите отдыхайте до завтрашнего утра.

— Она сказала: только её слушать, — упрямо поджала губы девочка.

— И это правильно, — вступил в переговоры его высочество, — но дело в том, что я принц Кандирд, и сеньорита секретарь служит у меня. А раз я господин ей, значит, и вам. Поэтому приказываю идти в свои комнаты и отдыхать.

— Вообще-то они дети, — вполголоса ехидно буркнул Бенгальд, — и целый день в комнатах не выдержат.

— Мда? — задумался его высочество. — Пожалуй, это верно. Тогда идите за мной, я сейчас всё устрою.

Дети немного посопели, но спорить не решились, чинно встали и направились следом за принцами.

— Узнаю Илли, — тихо веселился Бенг, — не успела прийти, уже нашла питомцев.

— Я очень рад, — так же тихо буркнул Кандирд и, не сдержавшись, блаженно улыбнулся, — что это не уэллин.

В приёмном зале было довольно оживлённо. В углу, устроившись у окна, тихо наигрывали какую-то мелодию четверо бродячих менестрелей, двое мужчин и две женщины, неподалёку от них фланировала толпа придворных. Откуда-то просочился слух, что вернулся принц, и знатные бездельники уже успели спросить стоявших на входе стражей, а некоторые даже сбегали на конюшню посмотреть лошадей. Но ничего определённого так и не выяснили, и теперь гости маялись ожиданием.

— Гарстен! — завидев полковника, наблюдающего за толпой со ступеней лестницы, позвал принц. — Видишь посыльных сеньориты Иллиры? Выдай им дело по силам. В те дни, когда у сеньориты не будет для них работы, пусть помогают на псарне, в саду или на кухне. Ну, сам знаешь лучше меня.

— Ну, — подмигнул детям воин, — вам куда хочется: на псарню, в кухню или помогать садовнику нарезать букеты?

— Сначала в кухню, — покосившись на принца, решил мальчишка, и Гарстен подавил вздох.

Он давно заметил, что в этих детях есть какая-то загадка, изъясняются они вовсе не как селяне, да и ведут себя иногда чересчур непринуждённо. А вот при виде еды просто трясутся.

— Идёмте.

Глава 9

Тихое похрапывание, раздававшееся в полумраке комнаты, озадачило Илли необыкновенно.

В первый момент девушка встревожилась и запаниковала: кто знает, что тут произошло за то время, когда она спала, сражённая мгновенно навалившейся усталостью. Не такой усталостью, какая бывала у неё обычно, а совершенно незнакомой, когда силы вдруг иссякли так резко, словно вода, схлынувшая из кувшина, разбитого одним ударом меча.

В теле при вспоминании о воде вдруг возникло непривычное пока ощущение, что руки у неё намного длиннее, чем есть на самом деле. И что она может ими воспринимать и распознавать живых существ и не просто чувствовать их боль, а с помощью какого-то десятого чувства понимать, где именно в теле существа притаилась беда.

Рядом всхрапнули, и Илли мгновенно потянулась к этому тёплому пятну невидимой рукой, ощупала и хихикнула — пожалуй, так и параноиком станешь с этими колдунами и бандитами! В стоящем рядом кресле спала Тана, её служанка. Дриада не могла не догадываться, кто именно посадил тут бедную женщину. Тот ещё параноик. Нужно будет отправить служанку досыпать в её комнату и приказать сегодня не работать.

Девушка откинула занавески балдахина и рассмотрела льющийся сквозь раскрытую дверь гостиной бледный свет убавленного светильника, а через окно сиреневую предрассветную дымку. Тихонько нащупала ногами домашние туфли, запахнула пеньюар и отправилась умываться, удивляясь тому, как легко и бодро себя чувствует. И ещё необычайному чувству голода, заставившему её с сожалением вспомнить оставленные вчера мороженое и замечательные рассыпчатые вафли.

Умывшись, Илли обнаружила первый приятный сюрприз. Шкаф был полон одежды. Висели все её платья, которые она потеряла на дорогах королевства, в королевском дворце и в доме маркизы, и совершенно незнакомые, но абсолютно новенькие и именно таких фасонов, какие носила Илли. И все её вещи тоже были тут, и даже саквояж-уэллин, познакомиться с содержимым которого просто мечтала Лира.

«Спасибо, ваше величество», — пробормотала девушка, выбрала платье, надела, повернулась к зеркалу полюбоваться и причесаться и ахнула. Глаза сияли зелёным светом и отливали изумрудом ногти. Чуть не забыла! Она же помогала вчера Лире! Вернее, вела путь с ней вместе, вот и слетели все иллюзии. Стало быть, очень удачно она вчера провалилась в сон, иначе моментально выдала бы все свои секреты. И спасибо матери, что показала, как прятать свой новый облик.

Тут Илли вспомнила, кто подхватил её, когда она засыпала на ходу от истощения сил, как нежно и бережно нёс на руках, и не смогла сдержать счастливой улыбки. Дриады не менталы и чужих чувств не воспринимают, но она успела расслышать, как неистово забилось сердце принца в тот момент, когда он поднял её на руки. И теперь Илли будет действовать по-своему. Позволит Канду выговориться, рассказать всё, на что он отважится, не задаст ни одного вопроса и не скажет ни одного слова про незнакомку с браслетом. Что-что, а уж это она знает точно: иногда достаточно просто внимательно и доброжелательно выслушать человека, чтоб исчезли все недоразумения.

— Тана! Просыпайся. Я уже встала. Иди к себе в комнату, отдыхай. Сегодня у тебя выходной.

— Ох, сеньорита! Неужели я заснула?!

— Ничего страшного. Я не больная, нечего было тут сидеть. Но всё равно спасибо, а теперь отправляйся отдыхать, и чтобы до завтрашнего утра я тебя не видела!

— Спасибо, сеньорита. Я тогда в Бредвил съезжу, подругу навещу, — служанка торопливо поднялась с кресла и побрела к двери, — а кушать вы не хотите? Вон в гостиной фрукты, печенье и сласти, а молоко я могу принести.

— Спасибо, не нужно, я и сама могу прогуляться до кухни. — Илли вышла вслед за служанкой, заперла дверь и обнаружила возле неё стул с охранником.

Он не спал, смотрел вполне бодро, и Илли, пожелав ему доброго утра, решительно направилась к лестнице. А стражник, едва она скрылась за поворотом, ринулся в сторону покоев принца. Его высочество с вечера пообещал, что тот, кто его не разбудит, едва проснется сеньорита, может считать себя уволенным из дворцовой стражи.

На кухне уже было светло от зажжённых светильников, жарко разгорались в печи дрова, гремели котлы и слышался стук ножей. Илли припомнила, как однажды расстроилась из-за подслушанного разговора, и усмехнулась. Она стала с тех пор намного равнодушнее относиться к таким мелочам и теперь никуда бы не убежала, услышав предположения кухарок.

— Доброе утро!

— Доброе утро, сеньорита! — к ней навстречу уже торопился главный повар. — Что ж вы не позвонили? Мы бы сразу всё принесли.

— Ничего, мне и самой не трудно. Просто хотела попросить принести более плотный завтрак. Мясное и можно омлет с грибами и ветчиной. Но молоко тоже подайте. Я буду ждать в малой столовой на первом этаже. — Илли переложила из корзиночки с горячей выпечкой на тарелку несколько пирожков и, взяв сразу согревшуюся тарелку, спокойно отправилась прочь.

Однако не успела дойти до столовой, как почувствовала, что её стремительно нагоняет тёплая точка. И почти в тот же момент расслышала звук торопливых шагов. Девушка остановилась и повернулась лицом к догонявшему её принцу, чтобы он понял, что его заметили. И постаралась состроить как можно более радушное и беззаботное лицо.

— Илли… — наспех вытертые волосы ещё мокры, и с них срываются капельки воды, взгляд встревоженный и ожидающий.

Вот зачем он, интересно, поднялся в такую рань?

— Если бы я догадалась, что тот охранник побежит тебя будить, — мигом забыв, что намеревалась молчать, сердито выдохнула сеньорита, — заперла бы его в приёмной!

— Я сказал, что уволю того, кто не разбудит, — признался принц, несказанно довольный тем, что она отчитывает его, как прежде, и забрал у девушки тарелку, — этого не мало?

— Сейчас ещё принесут… я умираю от голода, — вздохнула Илли, ругая себя за проявленную слабость, — но нужно будет заказать ещё. Никогда не поверю, что Бенг не такой же предусмотрительный, как ты.

Разумеется, она догадывалась, что третье высочество явится чуть позднее, давая возможность им поговорить, — та ещё лиса! Но не прийти совсем не сможет.

— Нужно было позвонить и приказать подать еду в твои покои. — Канд специально шёл на полшага позади её, жадно рассматривая цвет волос и тонкую фигурку.

Нет, вчера ему не показалось, девушка и в самом деле смыла с волос краску, став такой привычной и знакомой Илли. И оттого ещё больнее впивается в сердце нож при мысли о необходимости всё объяснить ей про злосчастную Лиззи.

— Илли, — поставив пирожки на стол, Кандирд подвинул стул для любимой и сел на соседний, — я должен тебе рассказать… — Он запнулся и тяжело вздохнул, но девушка не стала помогать вопросами.

Просто кивнула, взяла пирожок и надкусила, решив, что так ей легче будет выслушивать его признания.

— Ну, в общем, это принцесса Ельзбетта из Филдира. Она совершенно сумасбродная… но я тоже виноват…

В этот миг Илли почувствовала, как что-то обрывается в душе, мешает не только жевать, но и дышать. Есть сразу расхотелось, и она положила пирожок на край тарелки. Кое-как проглотила кусочек и торопливо потянулась к кувшину.

Канд смолк, радуясь возможности передохнуть, налил ей из кувшина напиток, подвинул бокал.

— Я слушаю, — глотнув лимонад, хрипловато буркнула Илли, снова переступая через собственное решение не задавать ни одного вопроса.

Но ожидание становилось с каждой минутой всё невыносимее.

— Она меня попросила объявить, что мы помолвлены… на время… она не хочет замуж за герцога Онгильда. Но я ей отказал, Илли, честное слово, отказал! Откуда мне было знать, что она выкрала у собственного отца браслет, который когда-то носила её прабабка?! И едва мы вернулись в гостиную, она всем его показала и объявила, что мы обручены.

— И что теперь? — Илли ждала последних слов, старательно не глядя на Кандирда.

А откуда взять силы смотреть ему в глаза, если он сейчас скажет, что не мог испортить репутацию принцессы или разбить её доверие, или, ещё хуже, попросит подождать, пока он играет роль счастливого жениха? Как, услышав эти благородные фразы, не ринуться к зеркалу и не уйти к маме или вообще неизвестно куда?

— Я её чуть не придушил… — тяжело признался принц, — теперь она сидит под замком, а отец ожидает короля Филдира, чтобы тот сам убедился в её поступке. Ты меня презираешь… за то, что я поступил с ней так жестоко?!

— Нет… — честно сказала Илли, чувствуя, как с души сваливается огромная куча камней, — я ненавижу, когда мной манипулируют, и понимаю твоё негодование.

— Спасибо… — принц достал из нагрудного кармана знакомый Илли кошель и вытащил из него блеснувшее камнями ритуальное украшение, — вот мой браслет… ты возьмёшь его, Илли? Я не тороплю с окончательным решением… у тебя столько времени, сколько захочешь. Но если он будет у тебя на руке… я смогу надеяться.

Как-то не так представляла раньше Илли это объяснение, может, больше красивых слов или цветы… но сейчас всё изменилось. И отказаться ещё раз от этого браслета девушка больше не решилась бы никогда. Да если честно, ей совсем не важно, что именно сказано, главное, что он никому и не собирался отдавать её браслет и не захотел, чтобы его имя связывали с другой даже ради чьей-то репутации. Илли силой воли подавила вспыхнувшую в сердце жалость к незнакомой принцессе и решительно протянула Кандирду руку.

— Я тоже хотела попросить прощения. Я сказала неправду тогда, в клетке. Но иначе ты бы не угомонился.

— Мне уже объяснили, — усмехнулся Кандирд, в такой момент он не желал вспоминать ни прошлых обид, ни старых недоразумений. Защёлкнул на её запястье браслет и с нежностью произнёс ритуальные слова: — Я, Кандирд ле Делмаро ди Анстрейг Леодийский, перед ликами пресветлых духов объявляю Иллиру ле Трайд своей законной невестой и обещаю жениться на ней.

Затем благоговейно поднёс руку невесты к губам и нежно поцеловал её пальчики, чувствуя, что никогда ещё не был так счастлив. Даже в тот раз, когда надел ей этот браслет первый раз, ведь тогда у него не было почти никакой надежды.

В дверь коротко стукнули, и в столовую влетела Лира.

— Надеюсь, ты ещё не всё съела? Доброе утро, ваше высочество! — Дриада решительно прошла к столу и только тут рассмотрела счастливое и смущённое лицо сестры. — А что тут происходит, можно узнать?

— Ваша сестра согласилась стать моей невестой, сеньорита Энлира, — учтиво сообщил слегка ошарашенный принц, ещё не до конца поверивший в произошедшее.

— Слава богу, — искренне обрадовалась Лира и цапнула с тарелки пирожок, — тогда выходит, вы мне родственник? Ух как замечательно… а есть нам дадут?

— Должны, — засмеялась Илли, с удовольствием наблюдая за сестрой, и тоже взяла пирожок.

Кандирд нахмурился и дернул за шнурок. И в этот момент дверь распахнулась, и вошёл один из поваров с подносом, полным еды.

— Простите, сеньорита, омлет без грибов, — смотрел он виновато, — оказывается, вчера закончился последний бочонок.

— Немедленно закажите, — строго приказал принц, — моя невеста должна получать всё, что ей захочется. И её сестра — тоже, — добавил он, бросив признательный взгляд на уплетающую пирожок Лиру.

За то, что эта девушка на несколько дней приблизила самый счастливый момент в его жизни, Канд готов был осыпать её бриллиантами.

— Поздравляю, ваше высочество. — Ошеломлённый повар торопливо составлял на стол блюда, начиная подозревать, что он едва ли не первый, кто узнал эту невероятную новость.

— Спасибо, и принеси ещё еды. — Кандирд нежно улыбнулся сеньорите. — Думаю, ты правильно предположила, радость моя, что Бенгальд не захочет спать слишком долго.

— И мороженого, — вспомнила, чего она ещё хочет, Лира, — а кофе тут не бывает?

— Нет, — развел руками повар, — а что это такое?

— Ну, нет так нет, — отмахнулась дриада, дождалась, пока дверь за поваром закроется, и буркнула: — Тогда пойдём другим путём.

— Куда пойдём? — насторожился принц, следя, как эта довольно смелая сеньорита топает к зеркалу.

— Не волнуйся, — мягко улыбнулась ему Илли, отрываясь от омлета, — это просто поговорка. Никуда она не пойдёт.

— Сейчас пока не пойду, — подтвердила дриада, — думаю, они сами все захотят прийти.

— Лира! Не вздумай! Дай им отдохнуть!

— Ой, а ты уверена, что все спят? — девушка положила руку на зеркало, и почти сразу перед ними возникло изображение полутемного зала, высоких, стрельчатых окон, кучи узлов и корзин возле стены. — Ау! Есть кто бодрствующий?

— Лира? — в зеркале возникло сонное лицо Апраксии. — Что-то случилось?

— Ага. Мы завтракаем, а кофе нет. Дай немного.

— А как у вас дела? — направляясь к корзине, поинтересовалась магиня.

— Илли вступила в невесты, — отчиталась Лира, — а мне пока никто не предлагал, представляешь, какая обида?

— А где она сама? Поздравь её от меня.

— Поздравь сама, она сидит и смотрит. И принц, между прочим, тоже смотрит, а ты копаешься.

— Илли ждёт, пока ты вернёшься к столу, мечтая укоризненно посмотреть тебе в глаза, — с притворной строгостью сообщила сестре Иллира, — доброе утро, мать Апраксия, прости, что она тебя разбудила.

— Я не спала, а дежурила. Матушку будить не стану, и не надейтесь. Тут маги туда-сюда ходят, совсем её загоняли. Да и сама пока к вам не пойду, может, через денёк. Держи твой кофе.

— Спасибо. — Лира сунула в зеркало руку, схватила горшочек, а в следующую секунду уже шла к столу. — Осталось добыть кипятку.

— Это такой чай, — тихо пояснила Илли его высочеству, — горьковатый, но очень бодрит. У нас его все пьют, привычка.

— А ты? — забеспокоился принц о невесте, заглянул ей в глаза и утонул в смущённой нежности. — Его никак нельзя у нас достать?

— Я выращу вам в вашей оранжерее дерево, — раздобрилась Лира, — если вы попросите принести чайничек с кипятком.

— Сейчас прикажу. — Принц дернул шнур. — А почему в оранжерее?

— Это южное растение, — снова объяснила ему Илли и возмутилась: — Что ты всё болтаешь и ничего не ешь? Я одна весь омлет съела! Кстати, спасибо, что принесли мои саквояжи. Лира, ты хотела попробовать эльфийские сладости? — на миг отвернулась она от жениха, и он вдруг понял, что совершенно не желает ни с кем делить её внимание.

Ни с этой замечательной сестрой, ни с Бенгом, который сейчас придёт, ни с финансистами и работниками канцелярии. Теперь, когда у него появились на неё законные права, ему хочется всё время держать её за руку, смотреть в глаза, слушать, как она что-то рассказывает или ругает его за оплошности. И так же ясно Кандирд понимал, что это желание всегда будет только мечтой. Никогда она не откажется ни от родителей, ни от сестры, ни от своих бумажек и абака, ни от множества других интересных ей вещей. И если он не хочет, чтобы его радость всерьёз сердилась или печалилась, нужно постараться убить в себе это чувство собственника или хотя бы загнать в самый дальний уголок души, откуда оно не сможет вырваться без спроса.

— Доброе утро, — заявил от двери бодрый голос Бенгальда, — надеюсь, вы не против, если я с вами позавтракаю?

— Ты правильно сказала, радость моя, — склонился к Илли принц, испытывающий наслаждение от того, что теперь имеет полное право вслух называть её так, как ему нравится, — Бенгальд не сможет долго сдерживать своё любопытство.

— Вообще-то я сказала иначе, — осторожно запротестовала Илли и не удержалась, счастливо улыбнулась любимому, — но суть та же.

— Мне можно уже радоваться за них? — с притворным недоверием спросил Бенгальд у Лиры, незаметно окидывая дриаду изучающим взглядом.

— Ага, — довольно кивнула та, запила пирожок молоком и подняла на него зелёные глаза, — садитесь и наслаждайтесь зрелищем, дорогой родственник. У меня просто душа цветет… вот.

В доказательство Лира взяла в руки пахучий южный фрукт, подержала немного в руках, любуясь стремительно выросшей из него веточкой. За короткие секунды ветка выбросила нежные листики и целый пучок бутонов, тут же распустившихся в душистую бело-розовую гроздь.

— Примерно так, — лукаво хмыкнула Лира и поставила полученное растение возле сестры, — дарю.

— Спасибо, но не забудь потом посадить его в оранжерее, — понюхала Илли цветочки и повернула голову к Канду. — Извини, но мне нужно тебя предупредить…

В дверь постучали, и появился Гарстен, но понять это можно было только по форменным штанам и сапогам. Всё остальное было загорожено корзиной с огромным букетом белых роз.

— Поздно, — грустно вздохнула Лира, кивая на эти цветы. — Полковник, вы нанесли мне сотню ран в самое сердце.

— Я принесу и вам такой же букет, сеньорита, — «обрадовал» дриаду воин, решивший, что она шутит. — Как только вас можно будет поздравить с помолвкой.

— Спасибо, Гарс, — так же уныло сообщила Илли и озабоченно оглянулась на встревожившегося Кандирда. — Отдай, пожалуйста, приказ садовникам не срезать больше бутоны и цветы, только засохшие. И во дворце лучше не ставить срезанных цветов… для дриады это нестерпимая печаль.

— Дьявол, — расстроился офицер. — Но я же даже не представлял, нужно было предупредить. Сейчас унесу.

— Стой, — скомандовала Лира, — поставь сюда, теперь мне придётся вырастить всем им корни… а садовникам выкопать сотню ямок.

— Вы звали? — на звонок непрерывно дергающего шнурок принца в дверях появился мажордом, определённо поднятый в такую рань сообразительными слугами.

— Немедленно прикажи всем с этого момента не рвать и не срезать в моём парке ни одного бутона или цветка. Во дворец строго запрещается вносить даже один цветочек, — жестко скомандовал Кандирд и вопросительно глянул на Лиру: — Ещё есть желания?

— Если что-то срезали, — ответила за сестру Илли, вдруг сообразившая, какую несусветную глупость она сделала, скрыв от любимого свою сущность, — пусть поставят в оранжерее и готовят горшки. Придётся сажать.

— Немедленно, — подтвердил приказ принц, и заметно расстроенный мажордом испарился со скоростью звука.

— Я должна ещё что-то тебе сказать, — чуть виновато глянув на любимого, пробормотала Илли. И он не выдержал, бережно обнял её за талию и подвинулся к невесте ближе. — Только, Гарс, предупреди, чтобы никого не пускали. Сам можешь остаться… и, если придут Ингирд или Седрик, тоже пусть остаются.

— Хорошо. — Офицер вышел отдать приказ и вернулся с серебряным чайником. — Это кипяток.

— Давай сюда, — обрадовалась Лира, — а корзину можешь уже поставить возле невесты. И садись. Думаю, она наконец набралась храбрости… признаться.

— Только я хотела бы, чтобы для всех остальных это пока оставалось секретом, — ещё тяжёлее вздохнула Илли и подняла на встревоженного принца глаза, — прости… я не сказала о себе всей правды. Вернее, всё, что я говорила раньше, до того дня, как нас поймал колдун, было чистой правдой, но вернулась я из своего мира… немного не той, что была.

— Ключевое слово — «немного», — сердито фыркнула Лира. — Илли, уж раз ты замахнулась, так бей. Короче, я сама объясню лучше неё. Сама она ни капли не жалеет, что изменилась, хотя произошло это не по её воле и совсем не по её вине. И это было предопределено давно… только она ничего не знала. Я, впрочем, тоже. Все готовы узнать страшную тайну? Илли теперь такая же дриада, как я. Потому и не любит больше срезанных цветов.

Глава 10

Несколько секунд над столом висело потрясённое молчание, потом Канд, сообразивший, что все ожидают какого-то заявления именно от него, растерянно спросил:

— Но почему… почему ты не хотела говорить мне этого?

— А у меня была возможность? Вспомни всё произошедшее с того момента, как вы сюда пришли, — хмуро пояснила сеньорита, — и скажи, когда именно я могла бы тебе рассказать?

Однако Кандирд не хотел ничего вспоминать, для него жизнь уже чётко разделилась на две половины — та, без неё, и эта, с ней, — и он точно знал, что в ту, прошлую, не хочет возвращаться ни за какие сокровища.

— Извини… я от неожиданности. Но неужели ты думала… что для меня это имеет значение? Я люблю тебя, сто раз это говорил и готов повторять бесконечно. И то, что ты стала дриадой, абсолютно ничего не меняет. — Принц нежно поцеловал Илли руку, страстно мечтая, чтобы все побыстрее позавтракали и разбрелись по своим делам. Или можно уже увести её на прогулку?

— Значит, вы вчера привели нас сюда вдвоём, — сообразил Бенгальд, — дьявол, я должен был догадаться, ведь мелькнуло подозрение. Но меня сбили с толку глаза Илли, я точно видел в зеркале, что они были серые.

— Да они и сейчас серые, — воспользовался удобным случаем заглянуть в глаза любимой младший принц. — Лира точно не пошутила?

— Нет, — засмеялась Илли, чувствуя, как тают в сердце последние крупинки сомнения, — это секрет дриад. Но вам я доверяю. Мы можем менять и глаза, и волосы. Однако, после того как сделаем что-то… с применением силы, обретаем истинный облик. А мне не хотелось пугать слуг или вызывать подозрения, вот и вернула свой привычный вид. Да и не успела я за такой короткий срок привыкнуть быть другой. Все последние дни меня усиленно учили… даже на минуту из дома не выпускали. Необученная дриада может потеряться в мирах.

Лучше бы она этого не говорила, сообразила Илли в следующую минуту: руки жениха мгновенно стиснули её талию плотным кольцом, словно дриада могла уйти прямо со стулом.

— Не волнуйся, — светло улыбнулась она Канду, — я здесь привязана. Пока я была нестабильна, мать даже не пыталась открыть путь в этот мир. Хотя я и сильно переживала… знала, что вы волнуетесь.

— А что произошло с колдуном? — вспомнил про нерешённые тайны Бенгальд. — Как оказалось, что он сгорел?

— Это наши матери… мама и мать Апраксия. — Лире надоело сидеть молча. — Они заранее предусмотрели вероятность такой ситуации и проработали план действий. Апраксия может ловить бандитов заклинанием стазиса. Они как бы выпадают из времени, причём вперёд. В будущее. А потом хранятся где-то в междумирье, и у неё в запасе всего две-три секунды достать их в том же виде, в каком забросила. Вот она и поймала однажды шахидок… это женщины-самоубийцы, обвешанные мощной взрывчаткой. Они собирались взорвать себя в метро… ну, это место вроде вашей пристани, и там всегда много мирных людей. Вот этих шахидок Апи и бросила вместо Илли и Юнизы. Илли написала кровью условный знак, что нужно забрать их двоих, больше никого ценного там нет. Ей Юни успела рассказать.

— А как вы обнаружили тех воинов? — Теперь Бенг, казалось, потерял интерес к брату и его невесте и слушал только словоохотливую дриаду.

Про то, как дриады вырастили траву, а магиня сделала ловушки, как командир заколол одного из соратников за то, что тот не сдержал крика боли, как лечили раненых и переводили вооружённых вилами селян из деревни в деревню. Бенгу нравилось, что Лира рассказывает всё подробно и детально, ни грамма не ломаясь и не сбиваясь на несущественные детали, но настораживало только одно.

— Вы замечательная рассказчица, сеньорита, но я вынужден вас попросить… не рассказывать этого больше никому.

— Что?! — потрясённо переспросила дриада и вдруг захохотала, весело, заразительно.

Принц озадаченно оглянулся на Илли, собираясь спросить, а что такого он сказал, и обнаружил, что та тоже смеётся, причём также заливисто.

— Иногда мне удаётся рассмешить прелестных девушек даже не прилагая ни малейших усилий, — с едва заметной досадой сообщил главный прокурор брату, явно не понимающему, отчего так звонко смеются сёстры, и тем не менее тоже сиявшему счастливой улыбкой.

Сообразив, что Кандирду хватает для абсолютного блаженства простого осознания, что его Илли тут, рядом с ним, и ей весело, Бенгальд шутливо вздохнул и подвинул к себе тарелку с едой. Старательно делая вид, что перестал обращать на смеющихся внимание.

— Бенг, не обижайся, пожалуйста, — отсмеявшись, попросила Илли, — это я виновата. Когда мы шли сюда, я дала Лире точные инструкции, кому можно рассказывать всё, а кому ничего. Неужели ты считаешь, что наш папа мог не научить её хоть чему-то из того, что умею я?! Это ты ещё с ним не знаком.

— Извините, сеньорита, — мгновенно признал свою оплошность третье высочество, — а это вам знакомо?

И он быстро встряхнул кистью руки, высыпая сразу несколько условных жестов. Лира ехидно сморщила носик и ответила такой же быстрой жестикуляцией.

— Отлично, — оценил Бенг. — А вы не хотите получить очень выгодную работу?!

— Не-а, — загадочно усмехнулась девушка, — не хочу.

— Но ведь вам скучно будет… сидеть целыми днями во дворце?

— Вот это и есть моя сиреневая мечта — пожить хоть денёк спокойно, — невозмутимо фыркнула дриада.

— А если она исполнится?

— Тогда придумаю новую.

— Бенгальд, не трать время, — тихо вздохнула Илли, — она может так ни о чём разговаривать хоть весь день.

— И кто тебя просил портить тренировку? — в притворном возмущении закатила глаза Лира. — Он так хорошо вел партию.

— Доброе утро, — в столовую ворвались Ингирд с Седриком, — можно к вам?

— Можно, — кивнул Кандирд, — мы принимаем поздравления. Илли взяла мой браслет. Всерьёз.

— Наконец-то я дожил до такого светлого дня, — искренне обрадовался Ингирд и заметил корзину с цветами, — жаль, что мы не догадались цветов принести… но мы сейчас исправимся.

Седрик умилённо улыбался, глядя на цветущее счастьем лицо друга.

— Нет, — мгновенно поднял руку Кандирд, — не вздумайте. Я отдал приказ — ни одного срезанного цветочка во дворце быть не должно.

— А в горшках? — Ингирд всегда умел мгновенно находить альтернативные ходы.

— Хоть сотня, — хмыкнула Лира и вопросительно скосила взгляд на сестру.

— Да, в горшках можно, — кивнула та друзьям, — только не говорите никому… даже вашим сеньорам того, что я сейчас скажу. Я теперь дриада… и это знают только присутствующие. Меня столько раз проверяли, что все уверены в моей принадлежности к человеческой расе. Я хочу иметь… небольшую фору на всякий случай.

— Дьявол, — мгновенно просчитав все варианты, слегка нахмурился Ингирд, — во мне ты можешь быть уверена. Никому не скажу, тем более фаворитке. Я как раз намерен выдать её замуж.

— Что случилось? — заволновались друзья.

— Она сама меня попросила. Заявила, что не предполагала, как трудно быть фавориткой с её характером. И что лучше жить полновластной хозяйкой в небольшом поместье, чем гостьей во дворце принца.

— Умная девушка, — процедил Бенгальд, — блестяще сыграла партию. Ты же не собираешься и далее держать её при себе? Нужно предупредить матушку.

— Я похож на дурака? Конечно, нет. Если мог бы, сейчас отправил бы отсюда.

— Скажи, пусть собирается, — скомандовал Бенгальд и обернулся к дриаде. — Сеньорита Лира, вы сможете провести двоих? Мне, к сожалению, пора вас покинуть.

— Пусть она выпьет сонное зелье, тогда проведу, — решительно отрезала Лира. — Я не доверяю этой женщине.

— Почему? — насторожился третий принц.

— Как папа говорит, нет общих интересов. Если она бедная бесприданница и сирота, почему не проявила интереса или сочувствия к детям с такой же судьбой? Нормальные люди, испытавшие эту долю на себе, обычно питают к подобным особые чувства, потому что как в зеркале видят в них своё детство. Вот мы с Илли, хотя жили далеко от отца с мамой, точно знали, что у нас есть любящие родители. И тем не менее сполна хлебнули презрения и чванливости богатых дам. И если бы этих детей не взяла Илли, их устроила бы я. А Ромилла к ним относилась именно так, как эти высокомерные холёные дамы, никогда не испытавшие на собственной шкуре ни голода, ни унизительных взглядов.

— Может, всё-таки согласитесь на должность, сеньорита, — выслушав это пояснение, с надеждой смотрел на Лиру главный прокурор, — я вам буду очень хорошо платить, по-родственному.

— Вы так замечательно уговариваете, ваше высочество, — мечтательно улыбнулась ему Лира, — однако по-родственному я обычно работаю бесплатно… и считаю, что менять принципы — признак дурного тона.

— Работаете? — Бенг изумился только на один миг, потом сообразил, неверяще поглядел на Илли.

А получив в ответ жест, что это точные сведения, мрачно задумался. Выходило, что если Лира считает себя членом отцовской команды, то и её названая сестра не может оставаться в стороне. Наконец не выдержал и спросил Илли напрямик:

— Значит, и ты?

— Увы, — ничуть не смутилась та, — ведь ты тоже делаешь всё для семьи бесплатно.

— И вообще, что вы так волнуетесь, ваше высочество? — невинно подхватила Лира. — Года через… хм, полтора, после свадьбы Илли, когда мы будем одной семьей, я, так и быть, выполню одно-два ваших задания бесплатно.

— Илли, — вопросительно смотрел на невесту Кандирд, не на шутку огорчённый долгой отсрочкой свадьбы, но думавший сейчас совсем о другом, — я надеялся, что ты больше не полезешь ни в какие… переделки. Ведь это очень опасно.

— Опасно. Потому мы и действуем вместе, — мягко ответила невеста, — чем больше дриад, тем меньше риск. Не бросим же мы в беде матерей или Юнизу? Не забывай, она не только меня, но и тебя спасла.

— Вот, — вошёл в столовую Ингирд, неся в руках спящую фаворитку, — вещи служанка собирает.

— Вещи позже бросим, — решила Лира, шагнув к зеркалу, и вдруг замерла. — Гарстен, нужно людей.

— Не нужно, — ответила зеленоглазая женщина, стоящая посреди возникшей рядом с зеркалом группы из четырёх человек, державших в руках корзины и узлы, — по одному человеку мы и сами проведём. Доброе утро.

— Папа, — Илли ринулась с места, потащила за собой встревожившегося жениха, — познакомься.

— Лет двенадцать назад я имел честь познакомиться с его высочеством, — учтиво склонил голову сухощавый человек чуть выше среднего роста, с резковатыми чертами лица и серыми проницательными глазами.

— Мне жаль, но я не помню, — честно признался принц, чувствуя себя перед этим человеком как на экзамене перед магистром философии, — однако очень рад вас видеть. Ваша дочь взяла сегодня мой браслет, и я надеюсь, что у вас нет никаких возражений по этому поводу?!

— Ваше высочество, — глядя принцу прямо в глаза, с достоинством ответил граф ле Трайд, — мои дочери рассудительные и самостоятельные сеньориты и имеют полное право лично решать такие вопросы. А мы всегда и во всём им доверяем и во всём поддерживаем.

— Спасибо, папа. — Илли шагнула к отцу, и тот нежно поцеловал её в лоб.

— Будь счастлива, дочка.

Потом девушку немного потискали матери, но очень скоро заторопились.

— Нас ждут во дворце. Мы пришли только поздравить. А вы хотели кого-то провести? Давайте мы заберём.

— Во дворце четверо наших солдат, — вовремя вспомнила Илли.

— Ну, хорошо, мы их вернём. Илли, мы оставляем вам бабушку Симану, ты говорила, где-то недалеко у тебя поместье? Она хочет пожить спокойно, можно её туда отправить?

— Конечно, там у меня есть травница, им будет хорошо вместе.

— Кого берём отсюда?

— Принца Бенгальда и вот эту спящую сеньору.

— Простите, ваше высочество, — учтиво поклонился Хингред, — мы немного засуетились со своими проблемами.

— Не извиняйтесь, в этом деле я тоже кровно заинтересован. Речь ведь шла о моём брате, а Илли мне друг. Надеюсь, и с вами мы тоже станем друзьями. Мне очень жаль, что я не смог помочь вам в трудный момент.

— Мне тоже, — неопределённо кивнул Хингред, — а плащи есть?

Через несколько минут столовая почти опустела, воины, вернувшиеся из столицы, ушли вместе с командиром, травницу дриады отправили в поместье, Апраксия с Юнизой вернулись в замок колдуна, который магиня объявила своей собственностью.

С принцем, кроме Илли, остались лишь сумрачный Ингирд, Седрик и беззаботно поедающая мороженое Лира.

— Чем будем заниматься после завтрака? — деловито поинтересовалась она у притихшей компании.

— Я хотела сходить в канцелярию, — виновато покосилась на Канда секретарь, спрятавшая зелень глаз после того, как они помогли матери с переходом, — а потом поговорить с сиротами. А если понадобится, и с актёрами. А тебе предстоит посадить сто розовых кустов.

— А зачем тогда тут садовники? — резонно возразила Лира. — Пусть сделают лунки и посадят кустики, а я помогу им приняться. И вообще мне обещали отдых, а пользуются тем, что я не могу пройти мимо умирающего растения. Или животного. Это настоящее рабство.

— А может, погуляем вместе, радость моя? — обрадовался предлогу Кандирд. — Сейчас в саду по утрам так замечательно.

— Ладно, рабыня ты наша, — засмеялась Илли, — идём гулять вместе. Я тоже хочу что-нибудь посадить… почему-то мне кажется, что слуги успели обкромсать половину кустов.

— А куда эти корзины? — указал глазами на багаж, оставленный графом и его спутниками, Седрик. — Что там такое?

— Наша с Лирой одежда, из моего мира. Проследишь, чтобы поставили в моей комнате и не трогали? Мы сами позже разберём.

— Прикажи настрого, — добавил Кандирд и остановился как вкопанный. — Илли! Но ведь тебе теперь положены другие покои. Те, в которых обычно останавливается матушка.

— А если она приедет? — заупрямилась Илли. — Да и вообще мне мои нравятся. Я столько сил потратила, чтоб они стали уютнее. Мы всё равно тут недолго проживём, ведь через несколько дней юбилей их величеств. Ты же не можешь не присутствовать?

— Я думал, — благодарно заглянул ей в глаза принц, — тебе не захочется туда идти после того, что ты увидела в зеркале. Ведь это ты была… я верно угадал?

— Верно, — смущённо потупила взгляд девушка. — Период цветения у дриад самый нестабильный.

Глава 11

Гуляние по парку заняло несколько больше времени, нежели предполагала Илли, соглашаясь на эту прогулку. И виной всему оказался не счастливый принц, старавшийся не выпускать долгожданное счастье из рук, а её свежерасцветшая дриадская натура. Впрочем, Лира увлеклась не меньше. Она шла следом за обрученными и время от времени устраивала неожиданный сюрприз. То вырастит на неплодоносящей в этом году яблоне хурму и несколько штук доведёт до спелости, то расцветит куст белых роз цветами радуги.

Весь огромный королевский парк обойти им не удалось: садовник вежливо осведомился, что делать с лежащими в оранжерее цветами, — и Лира отправилась туда под присмотром Ингирда и Седрика, а Илли с принцем неторопливо побрели следом.

— Посидим немного в беседке? — Кандирду очень хотелось выяснить важный вопрос.

Сеньорита только кивнула: она откровенно наслаждалась внезапным счастьем, покоем и отсутствием проблем и не менее Кандирда желала прояснить несколько вопросов, касающихся их совместной жизни.

— Радость моя… — Канд мучительно пытался придумать, как бы объяснить невесте, что откладывать свадьбу на полтора года — не самое лучшее решение.

Нет, он, конечно, понимает, что для неё это очень важное событие и она желает проверить его чувства и удостовериться в своих. И ещё он отлично помнит, что обещал не торопить и ждать столько, сколько она скажет. Но почему именно полтора года?! Это же просто неимоверно долго!

— Что?

— Лира сказала… что наша свадьба через полтора года, — так и не придумав, как похитрее подобраться к этой важной теме, спросил Кандирд напрямик и искоса заглянул в лицо невесты, — могу я узнать, почему именно столько? Нет, я тебя не тороплю, мне лишь интересно узнать, это такой обычай… в вашем мире? Или ты считаешь, что недостаточно меня знаешь? А может, тебя смущает слух о принцессе, живущей в монастыре? Так я уже всё сказал их величествам, и они — ни слова против.

— А ты сам… — пытаясь не засмеяться, серьёзно спросила сеньорита, — на какой срок рассчитывал? Просто хочу знать, что ты думаешь по этому поводу. Вот мама с папой всегда высказывают вслух своё мнение и, если оно у них слишком разное, начинают искать вариант, который устраивает всех. Золотую середину, как у нас говорят.

Его высочество быстро прикинул, где будет эта середина, если он скажет «завтра», подавил вздох и твёрдо сказал:

— Илли, радость моя… я обещал и слова не изменю. Буду ждать столько, сколько ты скажешь. Но мне казалось, пары месяцев должно хватить, чтобы ты убедилась в моей любви.

— Видишь ли, — Илли подняла на принца глаза, внимательно рассмотрела его удручённый взгляд, вспомнила, как ей самой хотелось оказаться рядом с ним, и поняла, что не настолько жестока, чтоб играть чувствами любимого, — я уверена в твоей любви.

— Правда? — Голубизна его глаз заискрилась счастьем. — Радость моя… А тогда в чём ты не уверена? В том, что я тебя достоин? Или в своих чувствах?

— Да во всём я уверена. — Илли решительно прижалась щекой к его плечу. — Но нашу свадьбу пусть назначит её величество. У них на носу юбилей… к тому же куча проблем… в общем, я решила, пусть будет, как скажет она. Дня через два перейдем во дворец и поговорим… к тому времени они всё решат. Ведь Бенгальд наверняка уже обо всём доложил.

— Радость моя… — Кандирд неверяще рассматривал своё счастье, буквально свалившееся на него как дар пресветлых духов, и пытался сообразить, не будет ли немыслимой дерзостью поцеловать её, не спугнёт ли он свою сеньориту такой смелостью.

И всё же не выдержал, бережно коснулся губами волос, провёл по щеке и запечатлел осторожный и робкий первый поцелуй на нежных губах.

— Илли… радость моя!

— Я тоже тебя люблю, — вдруг сообщила девушка серьёзно и, положив руку принцу на плечо, сама потянулась к нему, как одуванчик к солнышку.

— Вот, значит, как: мы там работаем, а они тут вовсю свою помолвку празднуют, — обрушился на самозабвенно целующихся влюблённых притворно возмущённый голос младшей дриады, — ну никакой совести. Вокруг, между прочим, люди ходят… которым целоваться абсолютно не с кем! А ещё вы меня развлекать собирались!

— Кто привёл её сюда?! — Илли, успевшая за время этого монолога вернуть себе ясность мышления и стереть с губ припухлость, оглянулась с деланой досадой. — Не могли завести подальше и потерять?

— И она ещё обещала быть мне родной сестрой, кормить эльфийскими сладостями и показать уэллин! — усаживаясь рядом, не переставала причитать дриада, не обращая внимания на озадаченные взгляды сопровождающих и делая сестре незаметный знак. — А ещё подарить платье!

— Ох, — насторожилась Илли и сделала вид, что огорчилась, — я и забыла! Как ты вовремя пришла. Там же должна портниха приехать. Канд, не обижайся, нам и правда пора возвращаться. Нужно разобраться с одеждой. Да и с детьми.

— Разве я могу на тебя обижаться, радость моя? Идём. — Принц подал невесте руку и повёл к выходу, но Лира запротестовала.

— Идите впереди, я должна спросить у Илли… кое-что уточнить насчёт платья.

— Хорошо, — ни на миг не засомневался Кандирд, — но не отставайте.

— Ты что творишь? — зашипела Лира, когда девушки оказались на достаточном расстоянии от принца и его друзей. — Я замучилась прикрывать твои выходки! Ты зачем все каналы открыла? Тебя мать не учила живицу закрывать?! Оглянись вокруг! Мало того что в парке все зачахшие кусты поднялись, так ещё и расцвели все цветы, вплоть до осенних!

— Пресветлые духи, — оглядевшись, побледнела Илли, — что же ты раньше-то не пришла!

— Думаешь, легко было этих двоих ослов сюда затащить? Они же от счастья, что их друг наконец тебя захомутал, готовы костьми поперёк дороги лечь, но не подпустить! И сами не идут, и меня одну тоже не пускают. Вот пока я их переупрямила, да ещё и попутно твои самые большие сюрпризы прикрыла!

— А объяснить им не пробовала? — Расстроенная Иллира начинала понимать, что нужно на что-то решаться, иначе поисковики колдунов очень скоро найдут её по этим выплескам.

— Так ведь садовники с помощниками вокруг нас вертелись, как пчёлы над вареньем. У них сегодня новогодний праздник, сплошные подарки, — Лира была расстроена всерьёз, но понимала, как непросто сейчас сестре, — ты постарайся до вечера решить… как поступишь. И если сомневаешься, то нужно уходить к матери. Вчетвером мы всегда выстоим, там есть ещё какая-то старшая сестра, мне Ингирд рассказал. Илли… я же тебя отлично понимаю. Но ты была у колдуна… и понимаешь, вряд ли другого удастся обмануть так же ловко.

— Да всё ты сделала правильно, — Илли крепко обняла сестру за талию, на миг прижалась горящей стыдливым румянцем щекой к её плечу, — спасибо, я и правда… про живицу забыла. Вообще рядом с ним про всё забыла. Ты не представляешь, как я счастлива.

— Наоборот, отлично представляю. И сама пополнила все закрома, и парк теперь будет лет сто цвести всем соседям на зависть, и его не тронет ни один жук и ни одна тля. Всё, садовников можно сокращать. — Лира ещё бурчала, а глаза её смеялись и лучились счастьем за сестру.

Илли светло улыбнулась ей в ответ, ощущая всем телом то, о чём знала давно, но никогда раньше не понимала так полно. Связь дриад через потоки живицы много сильнее, чем эмоциональные отношения родных людей, и они не зря считают всех представительниц своего рода сестрами. Они и в самом деле все родня, как струйки одного ручья, потому и бросаются друг дружке на выручку, не раздумывая. И если счастлива одна, то это ощущают все дриады вокруг и радуются вместе с ней.

Кандирд поджидал девушек на выходе из аллеи, а Ингирд с Седриком уже куда-то ушли.

— Илли? Ты чем-то расстроена? — Обняв любимую за талию и заметив, как она осторожно отстранилась, принц сразу насторожился.

— Немного, — не стала кривить душой девушка, — мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Иди в кабинет, я выдам портнихе распоряжения и приду.

— Это Лира что-то тебе сказала? — бросил он хмурый взгляд в сторону деликатно приотставшей дриады.

— Не совсем… она просто напомнила мне кое о чём, что я совсем выпустила из виду. Но давай поговорим обо всём без свидетелей? И ещё… пока ворота не открыли… может, не стоит пускать во дворец гостей? Карантин, что ли, объявить… или узнать, как Бенг устроил, что у него не ходят толпы бездельников?

— Я всё устрою, — серьёзно кивнул принц, стараясь не показать невесте, как он расстроен её очевидным и внезапным охлаждением, — идите к портнихе, Ингирд вас проводит. Полчаса тебе хватит?

— Должно, — улыбнулась она чуть виновато, но ничего больше не добавила: снующие по делу и без дела слуги так и стреляли в них горящими любопытством взглядами.

— Не пойму я эту Лиру, — не выдержав, буркнул сердито Седрик, — вроде сестру любит и вашей помолвке радовалась. Что же мешать-то начала? Или ревнует?

— Скорее, завидует, — едко хмыкнул баронет, не пытаясь скрывать своё испорченное заявлением Ромиллы настроение. От друзей всё равно скрыть ничего не удастся, зачем притворяться? — Что она там сказала, ей не с кем целоваться? Я могу составить партию… мне тоже теперь не с кем.

— А графа ле Трайда не боишься? — Принц расслабленно расположился в своём кресле, приказав воинам подать ему сигнал, едва Илли выйдет от портнихи.

— Он же чётко сказал, что его дочери самостоятельные и могут делать всё, что захотят. А раз девушка хочет целоваться, разве могу я не пойти навстречу её желанию? — иронично изогнул одну бровь баронет.

— Раньше я считал, что такой ветреный в нашей компании только Джигорт, — желчно усмехнулся принц, — но мешать или запрещать тебе ничего не стану. Но если Илли будет недовольна… не обижайся.

— Да Илли и слова не скажет, — кротко объявил голос сеньориты, и она возникла возле зеркала собственной персоной, — но не забывай, что Лира — дриада. И, как она сама говорит, немного неправильная.

— Что это значит? — Вскочивший при звуке любимого голоса Кандирд уже стоял рядом с невестой и, обняв за талию, нежно заглядывал ей в глаза.

— Дриады не умеют воевать и не могут причинять зло ничему живому. Мы созидающая раса, — одарив его в ответ такой же нежной улыбкой, решила немного просветить друзей сеньорита.

Прошла вслед за женихом к просторному креслу, устроилась рядом с ним и лукаво взглянула на Ингирда, с горячим интересом слушавшего её пояснения.

— А Лира с рождения жила… как на войне. Постоянная тревога, сотни строгих правил, лежащие наготове собранные в узлы самые ценные вещи, внезапные переходы посреди ночи в незнакомые дома. Как вы думаете, могло всё это не отразиться на характере ребёнка? Я вообще удивляюсь, как она умудряется всё время шутить, радоваться жизни и не вздрагивать от каждого шороха? Хотя папа заботился о том, чтобы мы не выросли запуганными… да и Апраксия много помогла, однако на долю Лиры всё же достались самые трудные времена.

— Прости… Илли, — Кандирд крепко прижал девушку к себе, — когда этого не испытал… как-то трудно сообразить. Она такая смелая.

— Когда долго живёшь на войне, как-то устаёшь бояться, — усмехнулась Илли, — и я же сказала, что она считает себя неправильной дриадой. И вполне может в целях самообороны вырастить человеку… огромный нос или рога.

— Дьявол, — изумлённо уставился на сеньориту Седрик, — ты не шутишь?

— Ни капли. Но одновременно она добрая и никогда не пройдёт мимо того, кому нужен целитель. Вы ведь даже не подозревали, что после одной стычки Гарстен живёт с куском металла в ребре? И этот металл вовсе не сидел спокойно… а доставлял боль. А она в первый же миг увидела и сразу убрала.

— Тогда почему она так стремилась сегодня вам помешать? — напрямую задал Ингирд вопрос, которого не задал бы ни одной другой девушке.

— Она не мешала, а спасала, — печально вздохнула Илли, — я слишком недавно стала дриадой и пока часто делаю ошибки. Но об этом я хочу рассказать сначала Канду… извини.

— А можно ещё вопрос…

— Потом, — оборвал Кандирд, услышавший два слова «спасать» и «ошибка» и немедленно связавший их в одну неведомую, но неминуемую угрозу его сеньорите, — пойдите погуляйте… потом поговорим.

— Что ты хотела сказать мне, любимая?

— Что у дриад немного по-другому выражаются эмоции… чем у людей, а я пока про это забываю. — Илли смущённо покраснела, но решительно произнесла вслух то, что просто обязана была сказать: — Когда… мы целовались, я была счастлива… а когда дриада счастлива от любви, она выделяет поток особой энергии, живицы, как мы зовём. И это чувствуют все растения, животные… и дриады вокруг. Ты, может, и не заметил, но в парке расцвели даже те цветы, что обычно цветут лишь поздней осенью. Лира убирала, что смогла, или делала вид, что это она хулиганит… но всё скрыть ей не под силу.

— Илли… любимая… я счастлив. Не могу даже передать, как… — голос принца прервался, и он нежно прижал к себе любимую, — но чем ты так озабочена?

— Сейчас объясню. Колдуны ставят такие следилки, которые это тоже чувствуют и посылают сигнал хозяину. И после этого ему достаточно посмотреть на сады… и понять, где именно находится дриада.

— Дьявол, — Кандирд крепче притиснул девушку к себе, — так что же она сразу не прибежала?!

— Скажи спасибо друзьям… Они проявили чудеса находчивости, чтобы нам никто не мешал, — тихонько хихикнула Илли. — А объяснять при садовниках она не могла, сам понимаешь. Теперь у нас есть два выхода… пожениться немедленно… но без согласия королевы я на это не пойду никогда, или сбежать в столицу. Там ещё две дриады; когда мы вчетвером, нам легче защищаться. Видишь, сколько со мной проблем?

— Никогда больше этого не говори. Я, конечно, не такой предусмотрительный и умный, как твой отец… но сумею тебя защитить. У него совета спрошу, немедленно потребую сюда ещё мага, или не одного, но всё это, разумеется, позже. Сейчас и правда нам лучше уйти в столицу. Когда вы собирались открыть путь?

— Я хотела сейчас разобраться с детьми, а Лира, пока ей подгонят пару платьев из тех, что прислала её величество, пройдёт и поставит на все зеркала замок. Разумеется, кроме того, что в столовой. Потом мы соберём вещи… и, наверное, сразу после обеда пойдём. А ты что будешь делать?

— Посоветуюсь с Ингирдом и Гарстеном, не волнуйся, всего я не скажу. — Он не удержался и быстро поцеловал невесту в носик. — Мы придумаем, как лучше перекрыть все пути сюда. И ещё я намерен отправить из дворца музыкантов, поэтому поговори с ними… но только в присутствии охраны или Ингирда.

Глава 12

Устроившись за своим столом в ожидании Ингирда и доктора Бунзона, которого она решила привлечь к разговору о сиротах, Илли неспешно перебирала принесённые из канцелярии письма и пыталась немного разобраться в случившемся. Конечно, она знала ещё на Земле, что ей трудно будет долго строить из себя ледышку, но не думала, что решится на помолвку буквально после пятнадцати минут разговора. Определённо, это дриадское цветение сняло её обычную настороженность и рассудительность, и все они это предвидели. Её родственники. Вот оттого-то мать даже не пыталась ничего ей советовать: дриады настолько далеки от человеческой расчётливости и меркантильности, что, влюбившись, уже не смотрят, сеньор перед ними или пастух. Просто идут за любимым, куда бы он ни позвал. И не отступают ни перед какими трудностями. Потому так и трудно было матери бросить мужа и уйти с Лирой в одно из тех диких и недоступных мест, где её никогда не достал бы ни один колдун.

Интересная мысль мелькнула в голове девушки, но тут в дверь постучали, и вошли сеньор Бунзон и Ингирд.

Баронет сразу прошёл к диванчику и по-хозяйски уверенно расположился на нём, а лекарь, шагнув пару раз в направлении стола, вдруг застыл на месте и напрягся, словно увидел змею.

— Это я, можете не сомневаться, сеньор Бунзон, — улыбнулась Илли. — Если хотите, расскажу про любой мельчайший момент, который могу помнить только я. Могу рассказать, как вы привели меня в спальню в том розовом платье и сказали, что верите мне… могу напомнить, какого цвета нижняя рубаха была на вас, когда Гарстен вылез со шкурой на голове, и какие истории вы рассказывали, когда мы целыми днями ехали вместе в карете.

— Но тогда откуда у вас столько зелени в ауре? — ещё сомневался маг.

— Я дриада. Нет, не смотрите так, сама недавно узнала. Наверное, вам рассказали, что я не из этого мира? Вы ведь дворцовый маг.

— Ну да, — нехотя признался Бунзон, — под большим секретом.

— И что меня удочерила в моём мире путница?! Так вот… в тот момент мне было десять лет, и я была калекой. Пытаясь меня вылечить, мама влила в меня столько своей жизненной силы и дриадской крови, что её стало больше, чем моей собственной. И уже тогда она знала, что я, после того как зацвету, стану дриадой. Но заперла во мне свою кровь… вот я ничего и не подозревала.

— А теперь? — живо заинтересовался маг.

— Теперь я знаю всё и умею всё… почти. Всё-таки несколько дней очень мало для обучения.

— Никогда не слышал… ничего подобного.

— Дриады свято хранят свои тайны. Большинство людей считает… если кто-то не такой, как все, значит, он монстр и можно снять с него шкуру и прибить над камином. И вам я сказала это только потому, что в обоих уверена. Надеюсь, вы не станете никому этого говорить.

— Я клянусь, — серьёзно сказал лекарь и вдруг нервно хихикнул: — Мечтаю посмотреть на верховного анлера, когда он это узнает.

— Сама мечтаю, только боюсь, не скоро я до него доберусь. — Илли усмехнулась и дернула шнурок, вызывая посыльных. — Бунзон, мы хотим допросить музыкантов, проследите, пожалуйста.

— Вы звали, сеньорита секретарь? — Чистенький и одетый в ушитый портнихой костюмчик пажа посыльный смотрел вежливо и настороженно.

— Да, позови музыкантов. И скажи своё имя, а то мы так и не познакомились.

— Я Вирет, сеньорита. — Мальчишка довольно учтиво поклонился и исчез.

— Куда он так бежал? — в приёмную вошла Лира. — Добрый день, сеньор. Здесь есть зеркала?

— Это моя сестра Лира. — Илли представила дриаду Бунзону. — А зеркал тут два. Это и там, в кабинете.

— Вот и у этой сеньориты такая же аура, — сообщил лекарь, представившись дриаде, — я потрясён. Сразу две путницы! И когда вы пришли?

— Вчера, перед обедом.

— Вот всегда так, можно сидеть во дворце полгода, и никаких новостей, стоит уехать на два дня, как тут столько перемен.

— А вы знаете, что Илли взяла браслет господина? — решил обрадовать лекаря Ингирд.

— Что? Нет, никто не успел сказать. Я только приехал и приказал принести завтрак, как прибежал охранник. Поздравляю, я очень надеялся, что это когда-нибудь произойдёт. Вы достойны этой чести, сеньорита.

Не успела Илли как следует поблагодарить, пришли музыканты. Предложив им взять стулья и устроиться, девушка указала Ингирду взглядом на дверь. Баронет понимающе кивнул, вышел в галерею, отдал посыльным какие-то указания, а вернувшись, плотно закрыл за собой створки.

— Что вы думаете об этих детях? — не стала ходить вокруг да около сеньорита. Как ни осторожничай, привыкшие к общению с людьми комедианты всё равно насторожатся.

— Ничего, — чуть усмехнувшись, ответил младший из мужчин, худощавый и невысокий. Его потёртый суконный камзол был плотен не по сезону, а в фигуре ощущалось какое-то несоответствие.

— Ничего не думают только амёбы, — заметила, выходя из кабинета Лира, — а ты человек.

— Вообще-то обычно меня зовут «эй ты», — дерзко усмехнулся в ответ музыкант.

— А ты знаешь, с кем разговариваешь? — ледяным тоном осведомился Ингирд.

— Простите его, сеньоры. — Старшая из женщин отвесила коллеге нарочито увесистую оплеуху. — Он просто расстроен.

— Вам уже сказали, что вы уволены? — догадалась Илли, досадуя на Канда за спешку.

— Да, сеньорита секретарь, — хмуро пробасил старший актер.

— Но оплатили контракт за весь месяц, — так же холодно бросил баронет.

— Мы не в обиде, — поторопилась объяснить младшая лицедейка, взглянув на хозяйку кабинета большими печальными глазами, — но немного расстроены. Мы надеялись тут пожить, а сейчас истратим всё заработанное на жильё и еду. Летом нас редко приглашают на целый месяц.

— Браво, — похлопала в ладоши Лира и села возле сестры, — отлично сыграно. И у вас, конечно, нет ни дома, ни семей, которые ждут?

— Есть, — едко хмыкнул Ингирд, — у всех актёров, что не спились и не живут при трактирах, всё это есть. Но летом они всегда странствуют по провинции, и это выгодное ремесло. К тому же в домах и замках можно подсмотреть какие-то забавные случаи и придумать новые песенки.

— Как хорошо вы знаете нашу жизнь, — печально промолвил младший актёр, но в тёмно-серых глазах мелькнула едкая ухмылка.

— Интересно, а где тебе так покалечили рёбра? — задумчиво спросила его Лира, и все актёры вдруг как-то потускнели.

Так и сидели, как прежде, с приклеенными вежливыми улыбками, но взгляды стали на порядок отчуждённее и настороженнее.

«Они сильно испугались», — написал Бунзон на обратной стороне конверта и придвинул его Илли.

Сеньорита смотрела на этих людей, минуту назад пытавшихся сыграть на её жалости, и не могла понять, чем же их так напугал простой вопрос сестры? И почему при взгляде на них у неё возникает ощущение, что она чего-то недопоняла? Или что-то упускает, причём что-то очевидное, что хорошо знает?

Ингирд бесцеремонно отобрал конверт, задумался и с надеждой спросил дриаду:

— А какие именно повреждения?

— Извините, — поднялся старший актёр, — но мы должны идти. Если поторопимся, успеем на пристань… в степных районах попытаем счастья.

— Сидеть, — негромко приказал баронет, и в его голосе прозвучали стальные нотки, — лучше вам рассказать всё честно.

— Неужели пытать будете? — попыталась разжалобить старшая актёрка, но им уже никто не верил.

— Нет, отправим в столицу в королевскую темницу, там сразу всё выяснят, — отчеканил Ингирд и дунул в свисток, — и сразу определят, кому ехать в степи, а кому вернуться в Юрэсто.

— Ну что мы вам сделали? — зарыдала старшая комедиантка, рухнула на колени и уткнулась лицом в пол прямо перед баронетом.

Младшая женщина, покачнувшись, сползла со стула в проход между столом и стулом дриады и упала, очень правдоподобно изображая обморок. Старший актёр, словно случайно шагнул в сторону, загораживая своей крепкой фигурой дорогу лекарю, и сеньорите секретарю стало понятно, что это давно отрепетированный трюк. Впрочем, сообразил это и Ингирд, сделал Илли быстрый тайный знак, но, к сожалению, его поняли не только дриады.

Младший актёр вскочил, молниеносно ринулся к двери — и попал прямо в руки входящего принца. Кандирд скрутил беглеца так ловко и профессионально, что никто не успел опомниться: ни сам актёр, ни его коллеги.

— Что у вас происходит? — первым делом убедившись, что с Илли всё в порядке, рыкнул принц, заломив руку беглецу так жёстко, что тот скривился от боли.

И от ненависти. Иллира ясно рассмотрела, каким гневом и презрением осветилось его лицо, и расстроилась. Этот человек за что-то люто ненавидел Кандирда и, значит, был опасен, а она своей сущностью так же, как сестра, чувствовала его боль и жаждала её облегчить.

Ингирд и лекарь, вскочившие, едва комедианты начали своё представление, связывали актёров, и Седрик с подоспевшими охранниками им помогал. Бунзон залил каждому в рот по ложке какого-то зелья, от которого труппа вскоре уснула.

— Надо уходить, — оповестила Лира и оглянулась на дверь, — а где дети?

Ингирд ринулся в коридор, но, как ни странно, работники Илли никуда не убежали. И снова чувство нестыковки происходящего царапнуло сеньорите душу. Словно кто-то сложил половинки разных фруктов и теперь горячо уверял, что это яблоко.

— Я намерена сама разобраться в этом деле, — решительно заявила сеньорита жениху, — не могу отделаться от ощущения неправильности. Поэтому во дворце я немного побуду Хилером.

Кандирд только огорчённо вздохнул: он так надеялся, что они проведут этот день намного романтичнее. Но против не сказал ни слова. За те полчаса, что он решал дворцовые вопросы, принц успел прикинуть возможные сроки своей свадьбы и теперь пребывал в таком радужном настроении, испортить которое было невозможно.

Мать откликнулась почти сразу, с первых слов поняла, в чём дело, и велела открыть путь через десять минут. Все мигом нашли себе занятия; Седрик убежал прощаться с фавориткой, Бунзон, которого решили взять во дворец, за зельями. Ингирда послали за Сетлиной, а сёстры бросились в покои Илли. И пока они торопливо связывали платья в узлы и собирали нужные вещи, Кандирд, пославший за своим сундуком камердинера, нетерпеливо ходил по гостиной, поглядывая на дверь, за которой шушукались дриады. Он был рад, что они уходят в более безопасное место, и в то же время озабочен вопросами этикета, которые неизменно возникнут во дворце, наполненном гостями и придворными.

Там даже обручённую невесту не проведёшь по парку, так запросто обняв за талию, как можно тут, и в собственной гостиной придётся чинно сидеть по разные стороны от стола.

— Мы готовы, — распахнув дверь спальни, показались тащившие узлы и саквояжи сёстры.

— Радость моя, ну почему ты меня не позвала? — немедленно отобрал у них узлы принц.

— Начинаю думать, что принцы довольно нужная в хозяйстве вещь, — сообщила сестре Лира, топая в кабинет следом за Кандирдом, тащившим на широких плечах весь их багаж.

— Баронеты ничуть не хуже, — отозвался услышавший это заявление Ингирд, принесший сундуки и узлы Сетлины.

— Неужели? — скептически осмотрела его с ног до головы дриада. — Не думаю, что хвастовство — хорошее качество характера.

Ингирд насмешливо фыркнул, он и не думал хвастаться. Давно прошли те времена, когда на балах и приёмах богатые наследницы находили причину отказать ему в танце. Сейчас многие из них заигрывают сами, но теперь уже он не спешит подходить к тем, кто выбирает мужчин только по наличию замка или размеру поместья.

Глава 13

Переходить в столицу мать велела в два приёма, и первыми ушли дриады, эльфийка и принц. Потом путницы вместе открыли надёжный путь и забрали сначала мужчин, отправив взамен стражников. Последними забрали женщин и детей, за которых ушли несколько фрейлин королевы и паж. Дриады пообещали, что вернут стражников и фрейлин с пажом через день. Впрочем, Илли почему-то была уверена: её величество ничего не имеет против того, чтоб её придворные сеньориты немного пожили вдали от столицы.

— Нас ждут. — Едва закрыв путь, Элинса потянула дочерей к двери в соседнюю комнату, возле которой стояла Тессида, и принц направился следом за ними.

— Добрый день. — Сёстры слаженно присели в полупоклоне, но её величество, стоявшая у окна, стремительно подошла к Илли и заключила девушку в крепкие объятия.

— Илли… как я счастлива, что ты жива. И спасибо…

— Ваше величество… но я…

— Тсс. Молчи. Я всё знаю. Мы все перед тобой в долгу. И я счастлива, что ты согласилась взять его браслет, девочка. Но не забывай, что Канд принц. И не может жениться на приёмной дочери графа.

— Матушка! — рыкнул Кандирд так яростно, что казалось, от этого звука осыплется осколками оконный хрусталь.

— Не кричите на мать, ваше высочество, — укоризненно сообщила Элинса, — сначала дослушайте.

— А какие есть варианты? — Илли уже сообразила, что любимого у неё отбирать никто не собирается.

Хотя его не так-то и просто было отобрать.

— Садитесь, обсудим. Но есть ещё одна проблема. Лира тоже не может быть дочерью ле Трайда. Почти весь городок Вингор знал Илли, а кроме того, воспитанницы приюта, кандидатки и ещё многие. И все они сразу поймут, что Лира — не она.

— Вот это засада, — озадаченно пробормотала Лира и оглянулась на мать, — а как папа собирался это разрулить?

— Тогда папа не мог предположить, что она влюбится в принца, — виновато вздохнула Элинса, — мы считали, что будем жить в маленьком городке, где нас никто не знает.

— Но ведь весь мой дворец знает о помолвке… — расстроенно буркнул Кандирд, сел рядом с Илли и открыто взял любимую за руку. — Что с ними делать?

— Ничего. Объявить, что король не разрешил эту свадьбу, и она уехала… в эльфийский лес. А тебя срочно женили на другой, — твёрдо смотрела на сына королева, — и тут есть несколько вариантов. Илли может снова стать Дарэей, это допустимый брак, потому что одна из прабабушек маркизы была младшей принцессой. А может стать одной из принцесс, воспитывающихся в монастыре. Ну и последний вариант предоставляет верховный анлер Лаонтениэлль. Он предложил объявить Иллиру дочерью своего дома, но для ритуала она должна срочно прибыть в лес.

— Папа это знает? — интересовал Илли только один вопрос.

— Он придёт чуть позже, — понимающе кивнула Элинса, — сейчас занят, король собрал совет. Но сказал, что его устроит всё, что ты выберешь. Просил лишь передать: выбирай то, что тебе больше всего по душе, потому что от этого решения многое зависит в будущем.

Ну как раз это Илли понимала очень хорошо. Стоит стать эльфийской лерой, и между двумя мощными странами протянется незримая, но крепкая нить родства, позволяющая вступать в бой на стороне соседа, минуя все договорённости. Но и обязанностей прибавится: приём всех высокомерных блондинов, приезжающих во дворец с разными миссиями, и разбор их претензий станет её обязанностью. Но зато можно не прятать зелень глаз и, создав себе постоянную внешность, забыть про маскировку. Если она станет маркизой, ей всё время придётся помнить про меняющийся цвет глаз и навсегда остаться темноволосой и кудрявой. А ещё как-то объяснять окружающим не свойственные обычным людям способности. Ну а превратиться в неизвестную принцессу, конечно, очень заманчиво, можно всё начать с нуля, но ведь у неё явно появится какая-то история. Страна, из которой её привезли в монастырь, обычаи. Всё это придётся выучить… и как-то соответствовать, хоть частично.

— Илли, — принц решил плюнуть разок на этикет — бережно обнял любимую за талию и нежно заглянул в глаза, — есть четвёртый вариант.

— Какой? — заинтересованно спросила сеньорита, поднимая взгляд на жениха, и сразу всё поняла по его твёрдо сжатым губам и упрямо нахмурившемуся лбу. Но на всякий случай, желая удостовериться, переспросила: — Это если мне придётся вернуть браслет принцу и взять его у никому не известного графа?

— Ты всегда была очень сообразительной, — вкладывая в это признание всю любовь и нежность, кивнул он.

— Это был бы самый лучший из вариантов. — Илли не удержалась и ласково погладила любимого по щеке. — Именно о нём я всегда мечтала. Мы бы тихо жили в моём поместье и никого не звали в гости, кроме родителей, братьев, сестёр и друзей. Но я никогда себе не прощу, если тот, кто станет изображать принца, или просто наместник, разведёт на дорогах разбойников, а в мэриях казнокрадов, и ты будешь мрачнеть, слушая об этом рассказы слуг. Поэтому я выбираю лес… думаю, это подходит мне больше всего. Но, пока не разберусь с актёрами и детьми, никуда не уйду.

— Спасибо, Илли, — признательно смотрела на неё королева, — это самый замечательный вариант для королевства. Но мы бы согласились на любой.

— Даже на четвёртый? — испытующе смотрела на её величество Лира.

— Даже на него, — твёрдо заявила её величество. — Хотя это и было бы очень обидно. А теперь давай определимся с тобой. Ты можешь стать маркизой Дарэей, но, если не захочешь менять внешность, можешь стать наследницей другого имения. И оно, совершенно случайно, будет расположено недалеко от восточного дворца или замка твоих родителей. Ещё есть предложение о сотрудничестве от ковена магов, от верховного анлера и от советника короля по особым делам.

— То есть папа предлагает мне должность в своём ведомстве, — констатировала последнее предложение Лира и задумалась. Но уже через минуту встрепенулась и уставилась не на королеву и не на мать, а на сестру. — Что посоветуешь, старшая?

— У меня тоже есть к тебе предложение. — Илли, обдумывавшая эту проблему, загадочно усмехнулась. — Мне, как эльфийской принцессе, будет полагаться свита. Вот ты её и возглавишь.

— Короче, идём в лес, — подвела итог младшая сестра и очаровательно улыбнулась королеве. — Выбор сделан, ваше величество.

— Разумный выбор, — отметила королева и взглянула на принца, — анлер Лаонтениэлль сообщил, что, если сеньорита Иллира согласится на его приглашение, она может взять с собой нескольких сопровождающих.

— Можно подумать, она пошла бы без сопровождающего, хотя бы одного, — насмешливо фыркнула Лира. — Так кого мне изображать, пока мы разбираемся с детьми?

— Можешь Дарэю, — кивнула Илли, — я уже сказала, что буду Хилером.

— А что за история с детьми? — заинтересовалась Элинса, точно знавшая, что её девочки не станут так упорно настаивать на личном участии в разбирательстве, если дело не стоит выеденного яйца.

— Пока нас не было во дворце, фавориток развлекали актёры, — начала Илли и вопросительно глянула на жениха, стоит ли говорить, что это он привёл их во дворец.

— Это я нанял, чтобы эльфийка не чувствовала себя заброшенной, — со вздохом признался Кандирд, — мэр Бредвила их очень хвалил. Но сам я не видел, просто приказал Гарстену, он съездил и привёз. А с ними было двое приблудных сирот.

— Ваше величество… — решилась высказать свои догадки Илли, — а Ромилла не сказала, за что она так невзлюбила детей? Ведь у нас с Лирой их вид сразу вызвал сострадание — бледные, худые…

— Она тебя оскорбила? — мгновенно насторожилась королева.

— Нет, нисколько… она сумела сдержаться. Но ведь вам она всё рассказала… неужели смолчала про детей?

— Я рад, что Инга здесь нет, — начал понимать, о чём идёт речь, Кандирд, — значит, и Кордилия тоже?

— Не забывай, что в тот момент её величество совершенно меня не знала, — крепче пожала его руку сеньорита, и принц мгновенно нежно поцеловал её пальчики, — и желала быть в курсе, кого оставила рядом с тобой, будущего врага или друга.

— Спасибо Илли, — королева улыбнулась, но улыбка вышла слегка виноватой, — была ещё причина… ты, наверное, тоже догадалась.

— Не сразу… — призналась Иллира и удручённо вздохнула, — а позже, по пути к лесу, когда оказалось много свободного времени. Меня тогда всё мучил вопрос, почему Анирия вдруг начала вести себя так неумно, откуда взялись спесь и высокомерие. А потом кое-что сопоставила и поняла, что она считала себя вашим единственным доверенным лицом… вот и забылась.

— Скажи прямо: почувствовала себя выше других и открыла свою сущность, — строго произнесла её величество, — а вот Ромилла оказалась умнее, но её оскорбляло отношение слуг к тебе. Они все почему-то оказались на твоей стороне… стоило ей начать что-то выяснять или задавать провокационные вопросы, сразу смолкали и становились очень вежливыми и занятыми.

— Вернусь, выпишу всем премию, — сообщил Кандирд и снова поцеловал руку невесты.

— Так что она сказала про детей? — Сеньорита понимала, что королеве не хочется обсуждать неудавшегося агента, но продолжала настаивать, отлично зная, что взгляд на одно и то же явление с разных сторон обычно даёт более верное представление.

— Очень кратко сказала, что они подозрительные и наглые.

— Нет… они не наглые, — какая-то часть загадки вдруг встала на место, и Илли ненадолго смолкла, проверяя это предположение, — они пока просто недостаточно хорошо научились прятать своё прошлое и жить настоящим. Вот теперь я поняла, что так злило Ромиллу. Эти дети ходят с прямой спиной. В них чувствуется врождённое благородство. Пресветлые духи… как я сразу не поняла? Они никогда не жили в бедной лачуге и не побирались по дорогам. Им никто не подавал, особенно селяне придорожных деревень, которые видят сотни попрошаек. А эти дети не умеют ни просить, ни кланяться. Потому они такие голодные… никак не могут насытиться. Извините, мне нужно срочно их успокоить.

— Я с тобой, — вскочила Лира, — ты права.

— Я тоже пойду, радость моя, — решительно поднялся с места Кандирд, — хоть рассмотрю их получше.

— Нет… — задумавшись на пару секунд, виновато взглянула на любимого Илли, — давай сделаем по-другому. Ты придёшь немного позже, примерно через полчаса, я позвоню. А то они сейчас и так напуганы, видели, как ты скрутил человека, который им делал только добро и почему-то не пожелал о них рассказывать. Кстати, Канд, предупреди, пожалуйста, людей Бенгальда, чтобы актёров заперли по разным комнатам и не допрашивали без меня.

— Хорошо, — безрадостно согласился принц, — но на их допросах я хочу присутствовать.

— Ладно, — кротко кивнула Илли, рассудив, что там видно будет, и встала со стула, — тогда мы идём сначала к детям, а потом в гардеробную.

— Я провожу. — Канд не желал расставаться с любимой ни на минуту, если это было возможно.

К знакомой двери во владения Бенгальда они прошли под десятками любопытных взглядов как сквозь рой стрел, и, едва оказались в пустующем кабинете прокурора, Лира облегченно вздохнула и решительно объявила сестре:

— Всё-таки ты очень правильно решила идти в лес. И я, конечно, тоже. Когда на тебя ТАК смотрят, личина эльфа лучше паранджи.

— Что такое «паранджи»? — приостановился направившийся к двери принц.

— Это у нас у некоторых народов такие ревнивые мужчины, что не разрешают своим женам выходить на улицу с открытым лицом. Вот женщины и носят паранджу — такой балахон, как мы используем для перехода, только с сеточкой на лице, — охотно пояснила Лира.

— Интересная идея, — подумав, согласился Кандирд и вышел.

— Если он будет интересоваться устройством паранджи подробнее, можешь меня не благодарить, — хихикнула Лира и, посерьёзнев, спросила: — Как ты думаешь, мама сильно расстроилась из-за того, что мы решили пойти к эльфам?

— Не думаю… но, в конце концов, она знает только то, что ей сказали старшие, мать и бабушка. И знаешь, Лира, я тут задумалась, почему бы нам с тобой не попытаться её отыскать? Бабушку! Но про эльфов они тоже слышали от своих бабушек… и я начинаю подозревать, что тут сработало сарафанное радио. Ведь нет никаких документов и никаких точных сведений, отчего они тогда так рассорились. А я была в пресветлом лесу и видела верховного анлера. И даже ругалась с ним… но он не показался мне жестоким или спесивым. Может, это у них болезнь молодости, а потом они умнеют? Не знаю, но не верю, что анлер причинит мне зло или не выпустит назад. А тебе обязательно нужно посмотреть на водопад… я второй раз, наверное, не решусь, а то останусь там.

— Эх, нам бы папу с собой взять, — мечтательно вздохнула Лира, — у него опыт больше. Но мать точно не пойдёт, а он от неё никуда.

— Кто-то из анлеров обязательно прибудет сюда на юбилей, — рассудила Иллира, — вот и поговорят… мы познакомим.

— Проходите. — В открывшуюся из коридора дверь дриады увидели Тила и детей, принятых на работу Иллирой.

— Тил, попроси Сарту принести нам чай и пирожные, — попросила Илли и, заметив в глазах сыщика тень лёгкого изумления, сделала жест, означающий, что здесь все свои, — Вирет, Луиса, идите сюда, садитесь.

Однако дети, едва войдя в кабинет, застыли у двери с самыми мрачными и неприступными физиономиями.

— Если вы будете там стоять, — дипломатично сообщила Лира, — то не узнаете, о чём мы хотели поговорить.

— Где мы? — хмуро спросил Вирет, не двигаясь с места.

— Пока не сядете на стулья, разговора не будет, — Лира была настроена очень решительно, — неужели не видите, что это не тюрьма и не подвал? Так чего жмётесь у двери, как нашкодившие жулики? Или вам и в самом деле есть чего бояться?!

— Нет, — безнадежно скривился мальчишка, — но вы же не поверите!

— Мы вам уже поверили, — твёрдо сообщила Илли, — потому вы здесь как гости, а не как пленники.

— Гости могут уйти, когда захотят, — подала голос Луиса.

— Вы тоже уйдёте, если захотите, но только после того, как мы поговорим.

— Мы всё равно ничего не скажем про Эйта, — неуступчиво фыркнул Вирет.

— А я про него и не спрашиваю. Он сам про себя всё расскажет, — невесело вздохнула Илли, — меня волнует, что делать с вами. Не забывайте, что вы ещё числитесь у меня в работниках.

— Вы же сказали, что отпустите нас?

— Я сказала — если вы захотите уходить. У людей желания имеют свойство меняться. Ну хватит упрямиться, от того, что вы сядете на стулья и съедите по пирожному, предателями точно не станете.

Дети сопели и хмуро переглядывались до тех пор, пока не явилась Сарта с полным подносом румяных пирогов, аппетитных пирожных и всевозможного печенья. Расставила по столику, с доброй улыбкой оглянулась на детей:

— А вы что там стоите?

Первой не выдержала Луиса, подняла на брата умоляющий взгляд, и он сдался, сунул руки в карманы и с независимым видом прошёл к столику. Но уже через пять минут, забыв про всё, вместе с сестрой жадно уминал пирожки и пирожные, едва запивая молоком.

— Знаешь, Вирет, почему я сразу предложила вам работу? — понаблюдав за детьми, тихо спросила Илли. — Потому что я увидела в вас себя. Я ведь сирота, мои родители погибли, когда я была младше Луисы. И потому не могу пройти мимо таких, какой тогда была я. И сначала я поверила тому, что рассказал мне про вас Гарстен, а ему актёры. А потом я вдруг увидела, как Луиса спускается по лестнице. Выпрямив спину, не глядя под ноги… этому учат с детства только знатных сеньорит, позже очень трудно научиться ходить с таким достоинством и изяществом. Именно это и злило Ромиллу — то, что вы ходите как сеньоры. Наверное, крестьяне вам не давали никакой работы… и не подавали милостыню. Они тоже очень хорошо умеют отличать детей знатных сеньоров от бедных попрошаек. И наверняка считали, что вы сбежали из дома, а за помощь вам последует наказание. Возможно, некоторые селяне вас даже запирали в надежде на вознаграждение… и вы начали избегать деревень и сёл. И теперь меня волнует только один вопрос: что случилось с вашими родителями и могу ли я чем-то им помочь?

Вирет отставил чашку и тоскливо посмотрел на кучу печенья, потом поднял взгляд на Илли и тихо сказал:

— Можно мы пойдём?

— Можно, — кивнула она, — если ты скажешь мне, где намерен устроиться на ночь. Мы сейчас в столице, а тут хватает разных людей… и вряд ли тебе хватит сил защитить Луису, если на неё нападут. Не думай, что мужской костюм обманет кого-то из тех, кто подбирает беспризорных детей и вывозит на рынки Этсара и в земли орков.

— А как мы сюда попали? — засомневалась Луиса, но дриады пропустили её вопрос мимо ушей.

— Неважно, — в упор уставившись на парнишку, строго сказала Лира, чутьём определив, что решение за ним, — важнее другое. Вам необычайно повезло, так, как везёт людям только раз в жизни. Вы совершенно случайно встретили нас, а мы имеем силу и власть помочь вам самим и вашим родителям или тем из родственников, что у вас есть. И сейчас перед вами очень важный выбор: уйти и сгинуть где-нибудь на рабских рынках Этсара или рассказать правду и помочь себе и родичам. Если вы сейчас ошибётесь, этот случай не представится вам больше никогда в жизни.

Вирет молчал долго, было видно, что он усиленно ищет выход. Дриады терпеливо ждали, готовя новые доводы, если его не убедили эти.

— Нам никто не сможет помочь… — наконец тихо и отчаянно пробормотал он, — но я расскажу… только пообещайте не отдавать нас в приют. Он сказал… что найдёт нас в любом приюте.

— У меня есть поместье, — твёрдо пообещала Илли, — там живут хорошие люди… я отправлю вас туда. И никто вас там не найдёт.

— Мы и правда из знатного рода… — не по-детски горько вздохнул Вирет, — и правда сироты. Отец погиб около года назад. Упал с лошади… хотя он ездил как степняк. Очень скоро у матери появился жених, и она снова вышла замуж. Сначала я на неё злился… а потом подслушал их разговор и понял, что он её заставил. Он говорил, что он человек наследника и, если захочет, запрёт её в подвале вместе с щенками и никто даже пальцем не пошевелит.

— Гад, — выдохнула Лира, — а как вы оказались на улице?

— Нам жилось всё хуже, нас переселили в комнаты прислуги и почти не кормили. Старых слуг он уволил, привёз своих, и они на нас не обращали внимания. Мать тоже вскоре переселили к нам, а с ним поселилась другая женщина. Мать потихоньку добывала еду… ей разрешалось ходить в гостиную, если приезжали соседи. Но постепенно они перестали приезжать. Однажды, когда у нового хозяина были гости и они напились, мать вывела нас через чёрный ход, дала узелок и показала, куда идти. Как раз наступила весна… дороги немного просохли… потом мы поняли: раньше она боялась, что нас найдут по следам.

— Сама она не могла сбежать? — предугадывая ответ, осторожно спросила Илли.

— Она сказала, что постарается скрывать наш уход сколько сможет, — тяжело выговорил Вирет.

— Покажи, где вы жили, — обнаружив на стене карту, Лира решительно направилась к ней, — и как называлось имение или замок.

— Дарсвиль, вот здесь, — ткнул пальцем Вирет, — а зачем?

— Сейчас попробуем выяснить… — туманно буркнула Илли, решительно дергая звонок, — можно ли достать этих негодяев.

Глава 14

Кандирд влетел в кабинет первым, за ним бежал Тил, которому Илли немедленно приказала срочно вызвать сюда Бенгальда и своего отца.

— Садись, — кивнула сеньорита жениху на соседний стул и кратко пояснила: — Мы тут раскопали очень мерзкое дело. Сейчас все придут, тогда расскажем.

— Но ведь это принц. — Вирет осуждающе смотрел на Илли.

— Ну да, — строго ответила мальчишке Лира, — и что? Ты жил в его дворце, ел его хлеб, спал на его кровати… разве он тебя чем-нибудь обидел?

— Не хотели мы к нему… нас Гарстен посадил в карету и привёз, — хмуро пробурчала Луиса.

— Ехать не хотели, так почему согласились работать посыльными? — вмешался в разговор Кандирд.

— Им негде было жить, пока актёры работали у тебя, — тихо вздохнула Илли. — Так вот почему этот дурак со сломанными ребрами так старался всё перевести на себя… как мы могли догадаться?

— Илли? Что случилось? — в комнату стремительно вошёл Бенгальд, за ним следовал граф ле Трайд.

Лица мужчин темнели с каждой секундой, пока Илли коротко докладывала отцу и принцам суть произошедшего.

— Это то, про что я вам говорил, — несколько раз дернув звонок, оглянулся на Хингреда прокурор и пояснил специально для Илли: — Первый раз мы обнаружили аналогичное преступление случайно, стали проверять в округе и нашли ещё. Причём именно в этих местах, недалеко от границы с Тригоном. Я вызвал своих людей, сейчас пригласят сеньору Ленору, вашу жену и магов. Сколько они смогут провести?

— Спросим у Элинсы, — не стал ничего обещать граф, — я могу ошибиться. Лира, а вы куда открываете?

— Забрать Апраксию и Юнизу. Вирет сказал, что там полный дом охраны и слуг и всех новый хозяин привёз с собой, — сосредоточенно глядя в зеркало, отозвалась Илли.

— Что там у вас? — Апраксия вмиг сообразила по мрачным лицам друзей, отразившимся в зеркале, что у них что-то произошло.

— Операция по захвату диверсантов. Желательно, чтобы пришла Юни и ты, — чётко пояснила Лира.

— Ещё пойдёт Зарон и магистр, — через минуту отозвалась магиня, — приготовьте в обмен кухарок и охранников.

— Двух мужчин, двух женщин, — отдал распоряжение Тилу Бенгальд и посмотрел на притихших детей, — а им не лучше посидеть в другой комнате?

— Вирета придётся взять, он знает расположение своего дома, а Луиса пусть сидит тут. Они очень дружные… в другом месте она начнёт паниковать. — Илли специально объясняла так подробно, чтобы дети не заподозрили какого-нибудь подвоха.

— Тебе лучше знать, — согласился прокурор. — А кто такой Зарон?

— Один из тех, кто не захотел жить в Дирлиндском герцогстве, — туманно пояснила Илли и сделала незаметный знак, сообщая, что это не та информация, которую можно обсуждать вслух.

— Двое мужчин, две женщины, — произнесла Лира, глядя в зеркало, и люди, приведённые Тилом на замену, торопливо надвинули на лица капюшоны новеньких серых балахонов.

— Объясняйте, — через несколько секунд откинула капюшон такого же новенького одеяния Апраксия; Бенгальд явно заказал целую партию таких одеяний, — куда идём?

— Сейчас мать придёт, и всем сразу скажем, они уже близко. — Илли на миг обняла магиню. — А вы что-нибудь интересное нашли?

— Много чего, — кивнула та, — потом всё расскажу. Вы амулеты надели?

— Всё время в них ходим, — искоса глянула на принцев сеньорита, не приведи духи признаться, что она иногда забывает повесить на шею подаренный королевой талисман, каждый раз лично проверять будут.

— Вот и мы. — Элинса прекрасно знала, что дриады давно заметили её приближение, она и сама издали почувствовала и магиню, и Юну, и оборотня. — Что стряслось?

Внимательно выслушала рассказ и предварительный план, составленный Бенгальдом, подумала и решительно заявила, что намерена поступить по-другому.

— Пойдём только мы и Апраксия. Ну, ещё можем Зарона взять. И не спорьте. Нас пятеро, почти половина большого круга. Сейчас лето, наше время. И цветущая есть… живицы хватит не один замок захватить. Пойдём через воду.

— Элинса… — попытался уговорить жену граф, но она ответила непреклонным взглядом зелёных глаз.

— Ну что ты волнуешься, дорогой? Мы их просто спеленаем и сразу откроем путь для вас.

— Всегда мечтала оказаться в такой компании, — задумчиво сообщила сеньора Ленора, — так куда идём?

— А вот спросим хозяина, где в его поместье речка или колодец, туда и пойдём, — небрежно махнула рукой Элинса, и дочери отлично поняли, что так она пытается обмануть бдительность отца.

И тут же осознали, что ни капли ей это не удалось.

— Элинса, я всё равно иду с вами, — сказал он так строго, что у неё не хватило решимости ответить «нет» ещё раз.

— И я, — вцепившись в Илли, упрямо заявил Кандирд, — и даже не спорьте.

— Да и я не останусь тут, — так же решительно сообщил Ингирд, хватая руку Лиры.

— Нам вас всех через воду будет трудно вести, — попыталась слукавить Элинса, но граф слишком хорошо знал их возможности.

— Нас всего шестеро, дорогая, уверен, вы вытянете.

Запущенный пруд, отразившийся в зеркале, находился, по словам Вирета, шагах в двухстах за домом, посреди лужайки, заросшей кустами бузины и сирени. Левее рос сад, шагах в пятидесяти справа желтела посыпанная песком подъездная дорожка, ведущая к дому, и сразу за ней конюшни, каретные сараи и сенники.

— Не видно никого, идём, — проговорила Элинса, и одиннадцать человек, стоявших у зеркала, взявшись за руки, исчезли беззвучно, как иллюзия.

— Хуже нет, — зло стукнул по столу кулаком Бенгальд, — когда остаёшься и не знаешь, что там происходит.

— Бенг? — в кабинет, твёрдо постукивая подковками военных сапог, вошёл наследный принц Ангирольд в сопровождении магистра и адъютанта. — Что тут у вас случилось? Кто эти дети? Мне матушка только что сообщила, что произошло что-то серьёзное. А где Канд и Хингред?

— Ушли… освобождать поместье на западных холмах. Та же история, что и с Моргесом; преступник захватил поместье, утверждая, что он человек наследника.

— Дьявол! Я должен был идти с ними! Ригер, срочно сюда десяток моих гвардейцев! Надеюсь, они откроют нам путь?

Старый конюх, один из немногих слуг, оставшихся в поместье от прежнего хозяина, вывел из ворот конюшни кобылу, запряжённую в тележку с бочкой, в которой возил воду, и остолбенел, узрев невиданное зрелище. На берег из воды одним махом выскочила толпа людей, нарядные женщины и крепкие вооружённые мужчины. Однако, рассмотрев, что все они совершенно сухие, конюх успокоенно вздохнул, решив, что прыжок из пруда ему просто померещился. Странными показались только лица гостей. Они были такими серьёзными, словно компания тут не прогуливалась, а бежала на пожар.

Одна из женщин мгновенно нашла конюха глазами, что-то сказала, и он, забыв про кобылу и тележку, послушно потопал прямиком к ним.

— Хозяева дома? — строго спросила гостья, и старик покорно ответил:

— Нет, сеньора, нету, уехали на охоту.

— А кто есть?

— Так слуги, и охраны человек пять оставили.

— Сколько слуг?

— Ну, повара там, служанки… человек десять будет.

— А сколько с хозяином уехало?

— Двенадцать коней седлал, а егеря на месте ждали.

— Иди за нами, — приказала женщина с острым взглядом синих глаз и решительно направилась в сторону дома.

Старик покорно поплелся за ней.

Однако в дом странные гости почему-то не вошли. Женщины встали возле стены в кружок, словно собирались танцевать, взялись за руки и замерли. Конюх отстранённо смотрел на них, не задумываясь, почему он не идёт возить воду, а стоит тут, и не обращал внимания на странный шум, доносящийся из окон основательного каменного здания.

И почему у первых охранников, выскочивших из дома, были такие обалдевшие рожи, старик тоже не задумался. Лишь отметил равнодушно, что один даже одеться как следует не успел, выбежал в одном сапоге и незашнурованной рубахе. А потом в голос заорали горничные — крепкие, разбитные девицы, не визжавшие даже тогда, когда их тискали приятели нового хозяина. Единственное показалось конюху странным — то, что все выбегавшие сразу успокаивались и замирали так же безучастно, как он сам.

— Только в подвале кто-то остался, — мрачно сообщила принцу Элинса, размыкая круг, и кивнула мужу: — Мы туда, остальные к зеркалу.

Хингред и получивший незаметный кивок Апраксии Зарон молча направились следом за ней к ступеням, ведущим вниз, к обитой железными полосами дверце в подвал.

Остальные поднялись на крыльцо, вошли в распахнутые настежь створки высокой парадной двери. Белёсые полупрозрачные побеги толщиной в руку ребёнка, оплетшие стены и пол, медленно и покорно отступили перед дриадами, заметившими неподалёку от входа большое зеркало.

— Треснутое, — с первого взгляда определила сеньора Ленора, — похоже, здесь нас видеть не хотят.

— Может, они нечаянно его разбили, — засомневалась Лира, — раз у них всё время такие гулянки?!

— Мы с Ингом пройдём, поищем другое, — сообщил Канд и двинулся к лестнице, но Апраксия его задержала.

— Одни не ходите, возьмите магистра. Я пленных одна покараулю.

Принц не думал, что тут могли быть маги или колдуны и соответственно магические ловушки, но рассмотрел направленный на него встревоженный взгляд Илли и покорно выждал, пока первым начнёт подниматься приведенный Апраксией из замка колдуна магистр. С изумлением ощущая неведомое прежде счастье, оттого что за него, сильного и умелого воина, так откровенно переживает его сеньорита. Никогда раньше он даже не представлял, что это может не раздражать, а невероятно согревать сердце, осознание, что она своим невероятным дриадским чутьём продолжает следить за каждым его движением.

Ну, разумеется, он и сам волновался за неё безмерно, потому и оглянулся: хотел лишний раз убедиться — девушка стоит в толпе дриад и ей ничто не угрожает. Попутно принц отметил, что ещё пару месяцев назад даже не догадывался, что с каждым днём и часом необходимость постоянно защищать от всех невзгод свою возлюбленную будет становиться всё сильнее. Порой превращаясь в жгучее желание постоянно находиться неподалёку от Илли.

Шорох шагов, раздавшихся прямо перед ними, он услышал уже после того, как заметил странные машущие движения рук магистра. Привычно метнулся влево, открывая шедшему сзади Ингу возможность видеть происходящее и действовать, выхватил меч. И тут же услышал позади топот нескольких пар ног и голос любимой:

— Стойте! Не троньте её!

— Но она… — начал маг и смолк, обнаружив, что мимо него стремительно проскользнули четыре путницы, окружили непонятно откуда вышедшую фигурку в сером невзрачном платье, схватили за руки, обняли за плечи.

— Магистр, снимите с неё это, — позвала старшая из путниц, сеньора Ленора, указывая на широкий ошейник, плотно охватывающий шею бледненькой измождённой девушки.

Маг приблизился, изучил взглядом «украшение» из пластин чёрного металла с замысловатым замком и несколькими некрупными камнями, рыкнул сквозь зубы проклятье и принялся за дело, хмуро предупредив, что ей будет больно.

— Не волнуйтесь, не будет, — загадочно пообещала Ленора, — но поторопитесь.

Поверив дриаде на слово, маг не стал осторожничать. Призвал магию металла и, не затрагивая замок, просто ослабил связь между пластинками, растянул петли, истончил и вытащил из зажимов штыри. Подхватил ошейник снятым с пояса костяным жезлом, осторожно, как ядовитую змею, упрятал в защищенный заклинаниями кошель.

И ошеломленно уставился на тесно окруживших бывшую пленницу дриад, на сцепленные в тугие замки пальчики с зеленеющими ногтями, на светлеющее личико их новой подруги.

— Откуда она взялась? — по лестнице уже бежала наверх Элинса, а за ней широко шагал очень крупный мужчина с настороженными, звериными глазами.

Принц, видевший его до этого мельком и второпях, начал понимать, почему они привели сюда этого здоровяка, а не одного из обученных воинов.

В мощных, как лапы, руках он нёс невероятно худую спящую женщину, одетую в остатки изодранной и грязной нижней рубашки. Следом за ним бежал встревоженный Хингред, но, увидев, как жена вступила в толпу дриад, граф сразу успокоился, пошёл твёрдым, размеренным шагом.

— Нужно найти одежду, — деловито сообщил он Кандирду, заглядывая по пути в распахнутые двери, — нельзя показывать её детям в таком состоянии.

— А кто эта женщина? — Принц неверяще всматривался в морщинистое, серое лицо спящей.

— Мы думаем, хозяйка. Они её не убили… на всякий случай, если приедет навестить кто-то из соседей. Умыть и сунуть в постель нетрудно за полчаса… зато все могут убедиться в её болезни.

— Но почему её не убили? — засомневался было Канд и тут же сообразил: преступникам нужно было сначала убить наследника всего имущества, а наследником по закону был Вирет.

Вот почему он скрывал своё происхождение и прятал под мужской одеждой сестру! И как хорошо, что Илли не прошла мимо, не уступила негодованию Ромиллы. Она вообще просто замечательная, его Илли, и ему нужно немедленно заглянуть ей в глаза, одарить вскипающей в сердце нежностью за доверие, за любовь, да просто за то, что она вообще есть.

Принц потянулся к толпе дриад, сделал шаг, другой — и вдруг они расступились, засмеялись. Кандирд замер, недоумевая, что он сделал такого, чтобы насмешить этих удивительных женщин? Но Илли одарила его смущённой и загадочной улыбкой, тёплой, как луч солнца сквозь дождик, сжала пальчиками протянутую к ней руку.

— Не сердись, — краснея, шепнула мимолетно, — когда мы объединяем живицу, они ощущают… как я к тебе отношусь. Дриад не обманешь.

И он мгновенно всё простил зеленоглазым чаровницам, больше того, почувствовал к ним горячую симпатию и признательность.

— Зеркало здесь, — оповестила Ленора и похвалила освобождённую: — Молодец, девочка, сумела пересилить повиновение. Кто там ещё есть?

— Никого, колдуны нас вместе не держат.

— Сейчас туда не пойдём, — определилась Элинса, — сначала перебросим во дворец сеньору и слуг. Апи, веди их сюда.

Глава 15

Через десять минут никого из тех, кто находился в особняке перед приходом дриад, уже не было, их место заняли гвардейцы и подтянутые воины Бенгальда, спешно снимавшие серые балахоны. Вместе с Ангирольдом их было всего восемь человек, но Элинса убедила наследника, что этого больше чем достаточно, и Хингред был с ней согласен. Сбежавшая дриада после слияния в кругу вернула почти все свои возможности и намеревалась встать против врагов рядом с сестрами.

— Ты ешь, ешь, — подкладывали ей пироги и подливали молоко старшие подруги, — живицы тебе теперь хватает, а хорошее питание никогда не повредит.

— Где его логово, тебе неизвестно? — пытался выяснить магистр, присевший к длинному кухонному столу, за которым расположились на скамейках дриады.

Он уже послал в ковен сообщение о неожиданной находке и теперь ждал, кого ему пришлют в помощь.

— Где-то в юго-западных горах, но Вастан то или Хальмы — не знаю, — виновато глянула девушка, — меня зеркалами туда привели и всё время держали в келье без окна… похожей на пещеру. Он сдаёт нас внаём, как рабов, эти ошейники привязаны каждый к своему зеркалу и через несколько часов начинают сжиматься и причинять боль. Поневоле возвращаешься на своё зеркало с любого места. И ничего самому поделать нельзя, такое хитрое заклинание. А заказчики не связываются… боятся. Он очень силен, тот колдун, и у него сильные амулеты. Я однажды видела бой… он не поладил с другом, тот еле ушёл. А сюда я часто ходила, увела всех слуг и привела новых. Слышала потом случайно, как кто-то говорил, что старых слуг рассчитали… это ложь. Они все в обменных рабах сидят, через логово колдуна идёт продажа девушек в рабство и контрабанда драгоценных камней. У меня отец торговлей занимался, я в этом немного понимаю.

— А мать?

— Её они раньше выкрали, больше я её не видела. А меня сначала не трогали. Отец в Филдир переехал, думал, там нас не найдут.

— Молика, а ты скольких ещё дриад за время плена чувствовала?

— Двоих точно. Ещё однажды приходил незнакомый колдун со своей путницей.

Канд, сразу занявший место рядом со своей невестой и бережно положивший руку ей на талию, представил, как какой-то колдун ловит его Илли, надевает ошейник, сажает в пещеру без окон… и его зубы скрипнули сами собой, а пальцы крепче прижали к себе девушку.

В душе вспыхнуло жгучее желание убить, растереть в пыль и развеять по ветру всех, кто строит своё богатство на чужом горе, и свободная рука сама потянулась к рукоятке меча. У принца ещё стояло перед внутренним взором увиденное в зеркале зрелище, как Хингред передавал Бенгу спасённую сеньору, переодетую в чистую рубаху и завёрнутую в покрывало.

Дриады не поскупились на силу и, едва перебросив графа вместе со спящей пленницей, сразу открыли зеркало, желая показать всем, как произойдёт эта встреча. И правильно, что показали: недоверчивые личики детей и их горящие надеждой огромные глаза в тот миг жгли души суровых мужчин непролитыми слезами. Да ради таких моментов они все и держат в руках мечи!

Илли, успокаивая, невесомо провела пальчиками по его щеке, улыбнулась застенчиво и загадочно, обливая сердце волной горячей нежности. Канд выдохнул, словно случайно касаясь губами её волос.

Принц ничуть не опасался, что, спокойно устроившись рядом с любимой, может прозевать приезд захватчика и его банды. Апраксия поставила сигналки и вообще чувствует людей издали, пояснила жениху Илли. А своей сеньорите он безоговорочно верил, да и сам видел, как топал к ним от конюшни старик конюх, словно привязанный пристальным взглядом синих глаз. Больше всего сейчас Канда волновал рассказ дриады и та решимость, что горела в невероятных изумрудных глазах путниц, сидевших рядом с ним за столом.

Девушки намерены туда идти, принц видел это ясно и понимал, что поступить по-другому они не смогут. И, размышляя о могуществе колдуна, он представлял, с какими трудностями могут столкнуться дриады. Однако о том, чтобы отпустить Илли с ними, как следовало из придуманных женщинами планов, а самому остаться здесь, Кандирд не желал даже слушать. Раз нужно туда идти, они пойдут вместе и вместе будут бороться с негодяями.

— Нужны семена, — задумчиво сказала Ленора, — желудей бы достать, но где их сейчас возьмёшь?!

— А на рынках орехи, урюк и гранаты не продаются? — поинтересовалась Лира, сидевшая с другой стороны от сестры. — И зеркала?

— Хорошая мысль. — Две дриады направились к зеркалу, которое Зарон притащил в кухню из маленького чуланчика, запирающегося снаружи на засов.

Похоже, не очень хорошо он разбирался в способностях дриад, тот колдун, усмехнулся Кандирд, вспомнив объяснение Молики, как она сумела открыть дверь этого чуланчика.

— Так там же везде корни… я почувствовала, что они вызваны сестрами, вот и попросила. Они мне и выломали дверь.

Вскоре Зарон водрузил на стол две корзины со свежими и сушёными фруктами и орехами, которые ошарашенный торговец зеркал бегом принёс с соседнего прилавка и всучил «светлым духам» совершенно бесплатно, в знак почитания. Взамен Элинса, просунув в зеркало руку, излечила ему хронический радикулит и ещё пару мелких болячек. Добро и щедрость нужно поощрять и хвалить, иначе они начнут исчезать, как в том мире, где они нашли себе дочь.

Дриады насыпали полные карманы фисташек, кедровых и буковых орешков и сунули по гранату. А потом принялись выбирать косточки из слив и абрикосов, попутно съедая сладкую мякоть. Принц с удовольствием помогал, подсовывая Илли самые красивые плоды. И думал о том, как устроит защиту в своём дворце, чтобы не смог проникнуть никто посторонний.

Для просителей назначит один день в неделю и поставит для этого рядом с воротами специальную башню. Никаких знатных бездельников пускать больше не будет. Если Илли нужны подруги, пусть поселит во дворце кого хочет, а из мужчин вполне достаточно и его друзей. Нечего болтаться по дворцу всяким повесам, пусть делом займутся. И вообще нужно чаще поощрять тех, кто занят проблемами королевства, и найти наказание для лодырей, прожигающих родительские состояния. Налог, что ли, ввести? Да что он мучается! Вот после свадьбы и попросит Илли придумать.

После этой идеи мысли Канда плавно устремились в обдумывание свадьбы. Он до сих пор помнил пышные торжества по случаю женитьбы наследника, счастливую, но немножко утомлённую улыбку Гранильены, её усыпанную алмазами диадему и толпы придворных, желающих высказать принцессе свои поздравления. И чем дольше думал, тем больше приходил к безрадостному выводу, что Илли нужно подробно рассказать обо всём этом заранее. Потому что он никак не может представить её на месте Гранильены и тем более не может поверить, что она безропотно согласится на все предписанные этикетом ритуальные шествия, танцы и застолья.

— Что ты так вздыхаешь? — тихонько шепнула сеньорита, когда уставшие от ожидания дриады отправились на улицу подменить проголодавшихся воинов. — Тут есть недалеко гостиная, идём, посидим там.

— Идём, — обрадовался Канд, ему самому надоела жёсткая скамейка.

А ещё хотелось хоть немного посидеть вдвоём.

— Так что ты вздыхал?

— Я думал про нашу свадьбу, птичка, — честно признался принц, — тебе лучше всё заранее обсудить с матушкой, потому что я боюсь… некоторые церемонии могут тебе не понравиться. Например, когда нужно проехать от храма до дворца по дальней дороге, стоя в открытой коляске, а все жители бросают цветы, ленты и монеты. На Ангирольда ставили щиты самые сильные магистры, и то под конец в него попал крупный рубин. Потом несколько часов придворные дарят подарки и нужно всем улыбаться и говорить что-то приятное, ну, сейчас я всё даже не помню. Просто очень хочу, чтоб это было для тебя праздником, а не наказанием.

— Спасибо, любимый… но не волнуйся, — загадочно усмехнулась Илли, довольная, что он так о ней заботится. — Я же теперь дриада. Мне можно нарушать все порядки… и я так и сделаю… выбрось эти заботы из головы, я всё беру на себя.

Целовать её сеньорита не разрешила, сообщив, что не стоит считать захватчиков поместья круглыми дураками, но Кандирд и без того чувствовал себя счастливым, просто сидя рядом в обнимку и слушая объяснения тех тонкостей, каких никогда не знал про дриад никто из непосвящённых. Про то, что, когда ещё одна дриада добавляется в круг, он становится сильнее не на шестую или седьмую часть, а в несколько раз. И что его сеньорита теперь будет всё меньше кушать мяса, особенно свежего.

— Мы покровители растений и животных, — мягко улыбаясь, говорила его сеньорита, — потому для нас неприятна их гибель. И они нам подчиняются, а некоторые, например, оборотни, почитают нас почти как богов.

— Кстати, а Зарон — оборотень?

— Нет, он полукровка. И потому не живёт со своими, у них очень строгая иерархия. Да ты и сам знаешь. А ещё… моя вторая мать Апраксия выбрала его. Ну, ты понимаешь… маги ведь не заключают браков. А ещё она ментал, чувствует эмоции. И раз она ему доверяет, значит, и нам всем можно доверять Зарону полностью. Потому он мне теперь как бы второй отец.

— Спасибо, Илли, — он не удержался и прикоснулся губами к её виску, — хорошо, что ты мне это сказала. И Бенгу нужно объяснить, а то он будет зря тратить время на проверку.

— Идём… — прислушавшись к чему-то, заторопилась сеньорита, — похоже, подъезжают.

Со стороны дороги усадьбу защищала довольно высокая каменная изгородь, к которой возле ворот была пристроена крепкая сторожка для привратника. Уезжая, самозваный хозяин усадьбы оставил там одного из старших охранников, и дриады не стали уводить его во дворец. Апраксия внушила детине, что он никого из прибывших не видел и не видит, и оставила охранять ворота. Даже еды отнести приказала, чтобы привратник не вздумал соваться в дом.

И теперь вставшие кружком дриады и притаившиеся за обрамляющими дорожку кустами воины могли спокойно переговариваться и наблюдать, как вывернувший с лесной тропы отряд всадников скачет по направлению к воротам.

Зарон первым заметил, как насторожились и замерли дриады и стоящая рядом с ними Апраксия, метнулся к ней со стремительной грацией зверя.

— Что там такое, Апи?

— Они везут живых… и не животных. — Возвращаясь в свой разум из ментального путешествия по мыслям всадников, магиня даже пошатнулась, и крупные крепкие руки мгновенно поймали её и прижали к богатырской груди.

— Я перевоплощусь? — рыкнул Зарон, заглядывая в синие глаза.

— Не нужно, — запротестовала Элинса, — мы сами справимся. И без лишнего риска. Просто следи за ними, Апи, особенно за главарём. Наверняка на нём амулеты.

И бросила под ворота горсть орешков.

Отряд охотников приближался неспешно, сразу было видно, что лошади устали. Да и сами охотники вовсе не выглядели довольными прогулкой людьми. Уже на расстоянии в сотню шагов опытные воины сообразили, что добыча далась бандитам не так легко. Некоторые из них были ранены и перевязаны, на одежде виднелись бурые пятна подсохшей крови. Собаки, бежавшие позади всадников, насторожились было, а одна даже тявкнула, но дриады уже сцепили накрест руки и мгновенно взяли животных под свою власть.

Неторопливо проехав мимо услужливо распахнутых охранником ворот, главарь внезапно насторожился. Как-то подозрительно хмурясь, оглянулся и вдруг схватился за рукоятку кинжала. И тут же отпустил, скрутился в непонятной судороге, завыл от боли. А в следующий момент обмяк, сражённый убойной дозой сна, сброшенной на него магистром. Его спутники заволновались, заозирались, пытаясь понять, что происходит и откуда ждать опасности. Последние подъехавшие к воротам попытались развернуть коней и с изумлением обнаружили, что хорошо выученные животные разом перестали слушать приказы, а собаки вообще сбились в кучку на обочине и не узнают собственных хозяев.

А ещё внезапно оказалось, что дороги больше нет. Вымахала по грудь лошадям густая трава, поднялись над ней густые кусты орешника, протянувшего к всадникам и их пленникам гибкие, как живые, ветви, вцепившиеся в добычу с проворством диких зверей. Некоторые попытались рубить кусты мечами, но в тот же миг лишились и оружия, и свободы воли. Вездесущие лианы обвили руки бандитов и выдернули из них острые игрушки, а маги бросили на негодяев повиновение.

— Кто хоть раз дёрнется, будет висеть на этих воротах, — жестко объявил притихшим и уже не сопротивляющимся бандитам Ангирольд и подал знак Элинсе.

Кони начали по одному подходить к воинам, и в течение следующего получаса те ловко снимали с них всадников и их пленников и меняли местами. Развязав веревки на ещё не верящих в неожиданное везение людях, среди которых были в основном девушки и молодые мужчины, воины тут же связывали бандитов. Освобождённые довольно скоро отошли от шока и поверили в своё спасение. Первой показала характер одна из девушек: едва её развязали, селянка повернулась и вцепилась ногтями в лицо везшему её бандиту.

— Гад, убийца, пустите, я его придушу, — рычала и плакала она, вырываясь из рук пытавшихся удержать её воинов.

— Я всё же неправильная дриада, — сердито буркнула Лира, — мне тоже хочется его убить.

— А мне хочется узнать, откуда привезли пленников и не осталось ли там живых… ведь видно, что люди сопротивлялись, — вздохнула Илли.

— Мне тоже, — подтвердила не стоявшая без дела Элинса.

Дриада понимала, что чем быстрее они свяжут всех бандитов, тем быстрее смогут поговорить с пленниками, и спешила изо всех сил. Опутывала лианами тех бандитов, что находились дальше, проводила к воинам лошадей. Мужчины тоже спешили и бережно обращались только с пленниками. С дружками и охранниками самозваного хозяина усадьбы воины расправлялись не церемонясь: связывали и загоняли в сторожку. Ленора заявила, что если их решат отправить в столицу, то проще принести сюда зеркало, чем тащить в дом эту толпу.

Апраксия уже усадила освобождённых на вынесенные из сторожки скамейки и расспрашивала о произошедшем. Всё оказалось банально и подло. Вчера вечером в деревню приехал солидный сеньор и сообщил, что нанимает молодых и ловких работников для сбора лекарственных трав. Объяснил, что платить будет очень хорошо, но нужно пожить в лесу несколько дней. Травы надо собирать только утром и тут же развешивать сушить. Пояснив, что нанимает их купец, которому заказали большую партию для продажи в Этсар.

Разумеется, селяне не могли отказаться от выгодного предложения: в дальних сёлах не часто выпадает возможность заработать живую копейку. И ещё с вечера выехали на двух телегах в указанное место. Там уже сидели двое мужчин, сообщивших, что они покажут утром травы и объяснят, как сушить. Первые подозрения возникли у селян уже с вечера: не было у ожидавших их ни шатра, ни корзин или мешков. Но мужчина объяснил всё просто: телега с вещами попала колесом меж камней, и их приятель остался чинить, а они поспешили встречать работников, чтобы не разминуться. А утром поднял тревогу один из мужчин, нанимавшийся пару лет назад возчиком в купеческие обозы. Едва работникам показали нужные травы, он отозвал в кусты друга и рассказал, что был в Этсаре и там такие травы растут под каждым кустом.

— Нужно было сразу уезжать, — расстроенно вздыхал один из мужчин, признаваясь, что их подвела хозяйственная жадность, — да ягоды там — как просыпано. Думаем, чего с пустыми руками возвращаться?

Отказавшись от подозрительной работы, селяне отъехали с лигу и принялись собирать ягоду. Там их и настигла погоня. Сопротивлялись они изо всех сил, но силы были неравные, да из оружия лишь пара кос и несколько серпов.

— Вода там поблизости была? — волновал Элинсу один вопрос.

— Не очень близко, примерно с пол-лиги, мы там лошадей ещё напоили… а как поднялись на взгорок… красно. Ну и не выдержали, — виновато смотрел селянин.

— Идём. — Прихватив его с собой, дриады ринулись в дом, к зеркалу.

Зарон рванулся за ними. Кандирд, до этого момента помогавший воинам связывать бандитов, помчался следом, а на крыльце его догнал Ингирд.

— Я с вами, — сообщил баронет.

— Не обижайтесь, но мы и сами справимся, — строго глянула на него Элинса и, сжалившись, пояснила им с принцем: — Бандитов там уже нет, а раненых мы сами можем найти. Если они есть.

Илли послала любимому виноватый и нежный взгляд и присоединилась к уходящим.

— Начинаю подозревать, — хмуро буркнул Инг, сочувственно поглядывая на друга, — что иметь жену-дриаду не очень весело.

— Ты не прав… — Принц тоже был хмур, но не желал жаловаться даже другу, как и лукавить. — Это замечательно. И я намерен у неё учиться… потому что сегодня несколько раз испытал за Илли гордость. Она очень чуткая и отзывчивая… и, если бы она прошла мимо детей, как я сам, все вот эти люди навсегда остались бы рабами… а именем моего брата продолжал бы прикрываться мерзавец. Ну да… я за неё волнуюсь… но ты же видел, что они сегодня сделали? Нам даже не пришлось достать мечи. Спутали ветками и травкой! Раньше я бы никому не поверил, что это страшное оружие. Идём допрашивать бандитов.

Дриады вернулись через час, когда принцы уже успели допросить преступников и постановить, что делать с поместьем. Решено было оставить тут мага и нескольких воинов и вызвать им подмогу из ближнего городка, до которого всего день пути. К бандитам вполне могли приехать дружки, мог заинтересоваться происходящим кто-то из колдунов. Самих извергов перевели в подвал и заперли, им предстояло отправиться в тот самый городок на открытый суд. Хингред посоветовал не держать это дело втайне, население должно быть в курсе, что кто-то действует под видом наследного принца. Он вообще посоветовал Ангирольду везде развесить указы с детальным описанием подобных преступлений и призвать народ к бдительности.

— Можно пообещать хорошую награду за достоверные сообщения обо всех похожих подозрительных случаях, бесплатно люди поленятся или побоятся идти с заявлениями, а деньги хороший стимул. И обязательно разослать предупреждения по всем маленьким деревням и хуторам. Пусть никому не верят, задерживают подозрительных, усилят охрану и дежурят ночами. Мне пришла в голову простая, но неожиданная догадка, но пока промолчу. Я намерен её хорошенько обдумать и сообщить вечером на общем совете, когда мы вернёмся во дворец.

Канд резко вскочил с места, едва зеркало осветилось предзнаменованием прихода дриад, и немедленно обнаружил, что он не одинок в этом порыве. Ле Трайд также вскочил, и принц сообразил, что не зря граф занял именно то место, откуда можно следить за зеркалом.

Три дриады, оборотень и магиня появились резко, словно выпрыгнули из воды, и в полутемной кухне на миг запахло земляникой, травами и солнцем. Но это ощущение исчезло, едва мужчины разглядели скорбные лица пришедших. И одно-единственное тело, которое Зарон прижимал к груди мощными руками. Хотя из рассказа селян все знали, что там оставалось трое умирающих.

Принц ринулся к Илли, но она и сама уже устремилась ему навстречу, прижалась худенькими плечиками, спрятав лицо у него на груди, и тихо заплакала. Канд подхватил любимую на руки, стремительно унёс в ту гостиную, где они сидели перед приездом бандитов, усадил к себе на колени, тихо зашептал слова утешения. Хотя знал наверняка: эту боль от подлого бессмысленного убийства мирных людей ничем невозможно утешить, лишь время смягчит её.

— Поздно прибыли, — скорбно сообщила присутствующим Элинса, проводив взглядом принца и свою дочь, — двое уже ушли за грань, и мы их отдали земле.

Граф провёл её и Лиру к скамье, сел рядом, заглянул в глаза:

— Отдохнёте?

— Да мы не устали, — вздохнула жена, и ведь правду сказала, но всё же покривила душой.

И Хингред отлично это знал. Если любовь и рождение новых существ и растений придают душам дриад света и сил, то смерть забирает силы, гасит сияние аур, ложится на плечи хмурой тяжестью. Потому они все и не любят, когда бессмысленно срезают цветы, и совершенно не выносят войн, драк и убийств. Чем кровопролитнее и жёстче война, тем быстрее вянут дриады. И в стремлении выжить, спастись бегут в глушь лесов в пустынные, дикие земли.

— А где остальные? — осторожно осведомился наследник, не дождавшись появления ещё трёх дриад.

— Мы постановили, — сообщила ему старшая, — что пойдём в пещеру из дворца. Захватим с собой ещё одного мага и амулеты. Вот они и ушли сразу туда, откроем путь с двух сторон, так быстрее. Вы уже решили, кого ведём, а кто остается? Хорошо. Апи… позови их.

Через минуту младший принц стоял в дверях, с вызовом обнимая за плечи свою сеньориту.

— Илли говорит, вы нас звали?

А крепко Канд вцепился в эту девчонку, с лёгким изумлением и удовлетворением думал наследник, разглядывая решительное лицо и независимый взгляд младшего. И что радует ещё больше, она ничуть не жеманничает, не важничает и не ломается. Ведёт себя так, словно он ей законный супруг и давно имеет незыблемое право при всех уносить её на руках и приводить, обняв за плечи. Хотя ему точно известно, что браслет она взяла у брата только сегодня. Ещё вчера они с их величествами обсуждали, что с ним делать, как отвлекать, если его сеньорита не вернётся и через год.

— Звали, — мягко ответила Элинса, — пора открывать дверь. Уходим во дворец, потом проверим пещеры. Возможно, там тоже есть рабы.

Зарон отнёс спящего селянина его друзьям и, вернувшись, коротко сообщил, что селяне спрашивают, можно ли запрягать в найденные повозки лошадей, они собираются ехать домой.

— Смиргл! — встав с места, окликнул наследник. — Дай им охрану, человека три. Там есть свежие лошади?

— Мы их подбодрили, — сообщила дриада, — если не спеша поедут, к ночи дома будут.

— Тогда уходим. — Ангирольд встал рядом с братом, огляделся. — Все тут?

— А где Ингирд? — оглянулась Илли. — Вроде он с ними был?

— Уже здесь, птичка, — отозвался от двери баронет, — куда идём? На колдуна?

— Он тебя одним пальцем прихлопнет, — едко фыркнула мрачная Лира.

Как-то не так ей виделась здешняя жизнь, когда она слушала рассказы сестры. И бандиты были не страшные, а смешные, и не валялись посреди красных от ягод полянок парни с перерезанными глотками.

— Но ты же меня защитишь, по-родственному?

— Первый раз слышу, что он нам родственник, — озадаченно уставилась на сестру дриада и тут же заявила: — И вообще я родственников умею считать только до дюжины.

— Ну надо же, какая разница в математических способностях, а ведь родная сестра нашей Илли, — притворно изумился баронет, но в этот момент мощная лапа оборотня одним махом нахлобучила на него балахон и надвинула на лицо капюшон.

— Никогда не спорь с расстроенными магинями и дриадами. Не видел, что она главарю сделала? — насмешливо рыкнул в его ухо заговорщицкий шёпот такой мощи, что услышали все.

— А я сразу сказала, что неправильная дриада, — небрежно дернула плечами Лира. — Почему я должна была ждать? Он же намеревался кинжал в нас швырнуть!

Глава 16

Спросить, что именно сделала Лира главарю, баронет не успел, его дернуло, полумрак столовой сменился ярким светом кабинета Бенгальда, и перед глазами возник сам прокурор, быстро отдающий короткие указания.

— Проходите в гостиную, там уже накрыт стол, — едва завидев пришедших, пригласил он дриад, но они вежливо отказались.

— Я бы переоделась, — оглянувшись на Элинсу, высказала своё желание Илли, — в платье неудобно — возможно, там лестницы или мостки.

— Я тоже, — объявила Лира, — и всем советую. Мать, ты с нами?

— С вами. — Элинса знала, что местным дриадам покажется шокирующим такое решение, но без сомнений встала на сторону дочерей.

Как ни печально осознавать, но её девочки правы. Для того чтобы их род не исчез совершенно или не превратился в род древесных духов, нужно учиться защищаться и ломать некоторые незыблемые старинные традиции.

— А кто знает, что она сделала главарю? — осторожно поинтересовался Ангирольд, когда и остальные дриады, посомневавшись, всё же пошли за Элинсой, которую как-то незаметно для себя стали считать старшей сестрой.

— Они могут чувствовать все семена трав и растений, которые имеются вокруг них, вот и призвали их, — нехотя пробормотала Апраксия, — но силу для роста дали только тем, что были в земле вокруг лошадей. Хотя чувствовали в желудках злодеев семена земляники… Негодяи, захватив селян, не побрезговали и ягодой. И всю дорогу лакомились.

— И что? — чувствуя, как по спине скользнул нехороший холодок, уставился на магиню наследник.

— Вот она и кинула семенам в его желудке немного силы… чтобы хватило прорасти, — вздохнула магиня, — ему-то самому прямого вреда она причинить не может… противно ей такое, они же созидатели.

— А ещё обещала рога вырастить, — вспомнил Кандирд и ехидно ухмыльнулся, — тебе не кажется, Инг, что Зарон дал тебе хороший совет? Не там ты шутишь.

— А кто у нас Зарон? — немедленно задал вопрос Бенгальд, уже заинтересовавшийся странным незнакомцем.

— Илли сказала, — авторитетно объявил младший принц, — что он проверенный человек и приходится ей отчимом.

— Ну… — на миг задумалась магиня и подняла на принца лучащиеся весельем глаза, — в принципе она права. Илли быстро определяется в таких вопросах.

— Мы готовы, — в кабинет решительно вошли переодевшиеся дриады под предводительством Элинсы, — Апи, вы с Зароном с нами. А магистра позвали?

— Сообщил, что сейчас придёт, только амулеты приготовит, — пояснил Бенгальд, — может, немного перекусите?

— Потом, — отмахнулась дриада, — мы ели фрукты.

— Кстати, — припомнил Кандирд и строго глянул на брата, — во дворце не должно быть срезанных цветов, только в горшках, а мясо на столе может быть только то, что приготовлено заранее. Копчености, соленья, колбасы. Ещё что-то, Илли?

— Рыбу можно, — смущённо улыбнулась она, — и птицу. Наши подопечные только живорождённые.

— Уф, — облегченно выдохнул прокурор и укоризненно уставился на Ленору, — а вы ничего нам не сказали.

— Привыкла… — печально кивнула она, — скрывать свои странности. Но от этого мне не легче.

— Простите, — в кабинет решительно вошёл магистр в сопровождении двух магов и поставил на стол шкатулку, — вот амулеты. Вам, сеньорита Иллира, не нужно… если вы носите тот, что послала вам её величество.

— Вот он, — показала Илли подозрительно уставившемуся на неё жениху, — стараюсь не снимать.

— Магистр… — не слушая её, задал вопрос Кандирд. — А мой амулет её не лучше защитит?

— Не знаю, — искоса глянул на него Транбиус, — никто не пробовал так поступать. Лучше не экспериментировать… и, кроме того, мы же идём вместе с ними.

— Открывай, — спрятав амулет под одежду, скомандовала Молике Элинса, — но сразу не входи. Сначала осмотримся.

Кандирд невольно скрипнул зубами, стоявшие рядом братья посуровели, когда в зеркале отразились мрачные, серые стены небольшой пещерки. С одной стороны выдолбленная узкая ниша, застеленная серым крестьянским одеялом, с другой — небольшое углубление в стене, служащее и полкой, и столом. Да занавешенный тряпкой угол, где, вероятно, находились все «удобства».

Зато дверь, врезанная в камень напротив зеркала, основательная, толстые плашки прикручены к металлической решетке.

— Как вы выйдете? — засомневался Кандирд и обнаружил, что видит в зеркале своё озабоченное и хмурое лицо. — Дьявол! Вот куда они так торопятся?

— Могу только предположить: спасать тех, кто там может быть, — так же хмуро сообщил Бенгальд и отослал из кабинета своих людей. — Ингирд, бери парней и идите поешьте, пока не унесли мясо. Канд… можно задать тебе личный вопрос?

— Конечно. — Младший сел на диванчик так, как садился Хингред, лицом к зеркалу, и подавил обиженный вздох.

Графа и Зарона они взяли, а его — нет. Разумеется, он отлично понимает, что маги там сейчас намного нужнее воинов и что в каморке и без него будет тесно. И даже понимает, что Хингред давно в курсе всех дриадских тайн и умеет общаться с дочерьми и женой жестами. А раз так, то и магиня могла выучить жесты. А он, получается, бесполезнее всех… вот и не взяли.

— Илли вроде решила… отправиться к эльфам?

— Да, — кивнул Канд, не сомневаясь, что Бенг получил эти сведения от её величества, и уставился на брата в ожидании дальнейших вопросов.

Ведь неспроста же он затеял этот разговор?

— А ты?

— Разумеется, и я, — твёрдо кивнул принц и снова смолк.

— А сопровождающих… ещё не решили, кого брать?

— Лира идёт, но она сама по приглашению. Про остальных пока не думали, некогда было. А где дети и та сеньора… что была в подвале?

— Сеньора Биниста спит, дети сидят возле неё, за ними присматривают. А ты не мог бы посоветовать Илли, кого взять?

— Бенг, не крути. Ты прекрасно знаешь, что Илли считает тебя другом и выслушает все твои доводы ничуть не хуже, чем мои. Почему бы тебе не попросить самому?

— Мне бы не хотелось, чтоб она считала… что я пользуюсь дружбой, — туманно сообщил прокурор, — ты же знаешь, какая она догадливая.

— Значит, ты полагаешь, что если попрошу я, то Илли не сообразит, откуда дует ветер? — развеселился Кандирд. — Ну ты насмешил меня, Бенг. Знаешь, вот мой совет, скажи ей напрямик и не мучься. С Илли так проще всего, она лукавить не станет. Но если считаешь, что она ещё сама не задумалась, кого лучше взять, то давай я просто спрошу при тебе.

— Спроси, — прямо взглянул Ангирольд, — можно и при мне.

— Дьявол, — удручённо глянул на старшего Канд, — я у вас всё-таки самый бестолковый. Извини, Анг. Тогда нужно взять и Гранильену. Смотреть на водопад нужно вдвоём… именно там я всё понял до конца. А Ран уже тут?.. Я его не видел.

— Сидит в кабинете советника, разбирает то, что мы не сожгли, — неохотно сообщил Бенг, — он воспринял это происшествие очень болезненно, хотя виду не подал. Тяжело, когда друзья внезапно оказываются врагами.

— А он ничего не замечал? — осторожно спросил младший, с трудом представлявший, чтобы уравновешенный и рассудительный Ран сильно волновался из-за предателей. Скорее, переживал за своё дело, которое считал более важным, чем умение воевать.

— Кое-что замечал, но считал ошибками… они же люди, а людям свойственно ошибаться. Где успевал, исправлял, а матушка ему помогала, да и я пару раз воспользовался своими людьми. Сейчас становится страшно: что бы дядя натворил, если бы мы не следили за всем сами.

— Мне страшнее представить, что он намеревался сделать с нами и с нашими женщинами, — глухо буркнул наследник и насторожился, заметив, что зеркало начало светлеть, — что это значит?

А уже в следующий момент все знали, что это означает возвращение дриад.

— Илли, — бросился к любимой его младшее высочество, — ну что там?

— Перевалочный пункт, — разочарованно отрапортовала Лира. — За дверью большая пустая пещера и дверца во вторую точно такую камеру. Там только зеркало и больше никого.

— Дальше мы не пошли, решили вернуться, — подтвердил Хингред, — девушкам нужно отдохнуть. Да и неплохо немного подготовиться, обговорить условные жесты и порядок взаимодействия с магами.

— Тогда выбирайте, — сразу превратился в гостеприимного хозяина Бенгальд, — сначала пообедаете или пройдёте отдохнуть в свои покои, всем дриадам и магине комнаты приготовлены рядом с вашими. А если желаете, слуги подадут еду в комнаты.

— Пожалуй, пойдём в свои комнаты, — постановила Элинса, — а насчёт еды решим немного позже. Илли, ты идёшь с нами?

— Нет, — помотала головой девушка, — меня Канд проводит. Я ещё хотела кое-что спросить у Бенга.

— Хорошо, — спокойно согласилась мать, и дриады ушли вслед за магами.

— Что ты хотела спросить, птичка? — Бенгальд с удовольствием и лёгкой завистью смотрел, как она безропотно принимает объятия жениха, усадившего её рядом с собой.

— Я не помешаю? — вежливо осведомился наследник, отмечая про себя, что никогда не слышал, чтобы Бенг так обращался к девушкам.

— Нет, — едва заметно улыбнулась она, — не помешаете, ваше высочество. Бенг, я хотела спросить… где актёры?

— Мне передали твою просьбу не допрашивать их. Потому они сидят по отдельным камерам в подвале. Временно, пока отстраивают башню, мы сделали несколько камер под дворцом.

— Попроси привести того парня, что моложе всех, а пока за ним сходят, ещё вопрос: дети опознали мать?

— Да. И сидят рядом с нею, — дернув за шнурок и выдав указания дежурному, пояснил прокурор.

— Спасибо, а они далеко?

— Второй этаж. Там, где комнаты для обычных гостей. Если хочешь проведать, мои люди проводят.

— Хочу, но мы пойдём все вместе, когда приведут Эйта. Мне кажется, ты тоже не откажешься. И ещё у меня к тебе просьба. Ты же слышал, что я собираюсь к эльфам?

— Конечно, птичка, — вздохнул Бенгальд, укоризненно глянув на ехидно ухмыляющегося Кандирда.

— Тогда сам напиши мне, кого следует взять сопровождающими. Лира возьмёт Апраксию с Зароном и пару-тройку магов, а мне, думаю, можно будет взять человек шесть-семь.

— Спасибо, птичка, — прокурор смотрел на неё чуть виновато, — сам бы я не решился тебя попросить.

— Ну, значит, попросил бы Канда, — небрежно отмахнулась задумавшаяся над чем-то волновавшим её девушка, услышала над ухом довольное сопение и оглянулась на любимого.

Его лицо светилось таким довольством и гордостью, что Илли просто не могла не заподозрить, что невольно совершила нечто, порадовавшее её принца.

— Что? Он уже тебя спрашивал? — поинтересовалась сеньорита и получила в ответ утвердительный кивок и поцелуй её пальчиков. — Ну и хорошо, тогда обсудите это сами. Но поторопитесь… мы считаем, что уходить нужно сегодня же, после заката. Чем быстрее мы получим поддержку леса, тем лучше для всех.

— Илли, — младший принц смотрел встревоженно, — но почему не завтра утром?

— Потом объясню, хорошо? Но не волнуйся… так нужно. — В глазах сеньориты плеснулась нежность, на миг они стали загадочно-зелёными, и, глядя в них, принц сразу забыл все свои сомнения.

Легонько стукнув в дверь, в кабинет заглянул Тил и доложил:

— Командир, привели Эйта.

— Давайте сюда, — распорядился Бенгальд, поймав сделанный Илли знак, и с любопытством уставился на вошедшего.

Яркая вышивка на потертой рубашке, закрывающий подбородок высокий ворот не по погоде плотного, наглухо застёгнутого колета, спутанные волосы, занавешивающие лоб, и полный острой ненависти взгляд, направленный на принцев. Всё это не раз видел в своей жизни прокурор. И специальный колет, какой носили калеки и бывшие пациенты этсарских палачей, и жгучую ненависть. И даже ремесло актёра, позволяющее втираться в доверие к самым высокородным и знатным сеньорам, было давно известной и избитой уловкой! Всё было предельно понятно, кроме одной детали — она никак не укладывалась в банальную картинку. Почему он так яро защищал от них детей?!

— Ты зовешь себя Эйт, — задумчиво сообщила узнику Илли, — но это выдуманное имя. Я не буду тебя им называть, оно мне не нравится.

— Что ещё не нравится во мне сеньорите личному секретарю? — язвительно выплюнул актёр, и в его исполнении слово «личный» прозвучало как грязное оскорбление.

Наследник нахмурился, Бенг холодно усмехнулся, а Кандирд схватился за рукоятку меча.

— Не обращай внимания на его слова, — прикоснувшись к плечу жениха, попросила его Илли, — это только игра. И потому я не стану ему даже ничего объяснять… и ты не станешь. А не нравится мне его колет, и если он не осмелится снять его сам, то его снимут охранники.

— Но он, по-моему, калека, — нахмурился Бенг, совершенно не ожидавший от Илли такой нетривиальной просьбы.

— Да, калека, — кивнула она, — и я хочу посмотреть его раны.

— Сеньорита любит острые ощущения и предпочитает уродство? — гнусно усмехнулся актёр, растянув в порочной ухмылке бледные губы, но сеньорита только устало вздохнула.

В том, что он снова устроил для неё театр одного актёра, она не сомневалась ни на секунду.

— Да какое тебе дело до того, что любит она? — Бенгальд тоже уловил в словах лицедея фальшь. — Просто сними колет и рубашку. Иначе тебя вмиг разденут слуги.

— Как вы гнусны и предсказуемы, самозванцы, — с ненавистью выдохнул Эйт и начал неторопливо расстегивать крючки, словно стоял не на допросе, а играл на сцене роль благородного узника.

— Побыстрее, — рявкнул обозлённый Кандирд, испытывавший просто неимоверное желание одним рывком вытряхнуть эту ядовитую гадину из её шкурки и заодно наподдать лицедею под зад, чтобы не раскрывал поганого рта.

— Пальцы затекли, ваше высочество, — согнулся перед младшим принцем в шутовском поклоне Эйт, — не гневайтесь на бедного калеку.

И в этот момент Илли вдруг заметила за расстегнутыми крючками проблеск алого огонька и расслышала такое знакомое тиканье.

— Пресветлые духи, — ахнула дриада и, вмиг добавляя силы и ловкости собственным рукам и ногам, прыгнула к актёру.

Буквально содрала с него колет, метнулась к зеркалу и, на ходу открывая проход в место их последнего визита, зашвырнула туда смертельно опасную вещицу.

И только оборвав связь, сумела перевести дух.

— Дьявол… — остолбенело выдавил вскочивший с места Бенгальд, — что это было? Почему ты ничего не сказала нам?

— Не было времени объяснять… — только теперь у неё сел голос и задрожали руки от осознания, что она вполне могла и не успеть.

— Илли. — Жених подхватил девушку на руки, прижал к груди, шагнул к двери, и в этот момент из зеркала, как горох, посыпались дриады.

— Что произошло? — властно спросила Элинса, шагнула к дочери и положила руки ей на плечи. — Илли!

— Бомба… — пробормотала девушка, — или что-то похожее… на часовой механизм, было вшито в колет. Он активировал… пришлось бросить силу на себя, иначе не успевала.

— Куда ты дела это устройство?

— Бросила в келью… не было времени думать. Канд… отпусти меня, опасности больше нет.

— На нём была бомба? — деловито рассматривая свалившегося на пол актёра, поинтересовалась Лира. — А лечить будем?

— Я сама хочу… чтобы до него дошло… — непонятно пояснила Илли, и дриады не стали спорить, отступили в сторону.

— Может, я неверно понимаю… — произнёс с сомнением наследник, — но он ведь преступник? И покушался на наши жизни? В таком случае зачем его лечить?

Однако его вполне правомерный вопрос остался без ответа.

— Что случилось? — Хингред, Апраксия и Зарон ворвались одновременно, и от присутствия огромной фигуры кузнеца кабинет вмиг словно стал меньше размером.

— Сеньорита Иллира заставила этого лицедея снять колет, — сообразив, что нужно навести в суматохе хоть какой-то порядок, веско пояснил Бенгальд. — Он начал снимать, но специально замешкался, начал кривляться. И вдруг блеснуло что-то красное, я не понял, но сеньорита набросилась на него, содрала колет и зашвырнула в зеркало.

— Нужно посмотреть. Эли, откройте, — хмуро глянув на отползшего к стене актёра, объявил ле Трайд и направился к зеркалу.

Элинса и дриады двинулись за ним. Принцы не удержались: очень интересно было взглянуть, что же стало с колетом. Однако, когда открылись пути отражений, оказалось, что сквозь закопчённую поверхность зеркала, находящегося в пещере, видно немногое. Мутные струйки дыма от разбросанных по пещере обрывков утекали в распахнутую дверь, тлело и светило горящими искрами одеяло и тряпьё в нише.

Глава 17

Несколько минут они рассматривали явные доказательства верности сделанного сеньоритой секретарём вывода, потом дриады закрыли зеркало и расселись на диванчиках и стульях, поглядывая на Илли. А юная дриада, подойдя к террористу-неудачнику, взялась за его плечо и словно задумалась.

Кандирд смотрел на бледную кожу актёра, покрытую рваными, неопрятными шрамами, и стыдился, что не может испытывать такого же сострадания, какое горело в зелёных глазах дриад.

А в глубине души принц был согласен со старшим братом, недоумевая, зачем вообще нужно лечить преступника? Зачем Илли тратить силы и прикасаться ручками к этой мерзкой коже, если его всё равно на рассвете повесят? Точно так, как Бенг без разговоров вешает всех, кто осмеливается поднять меч или другое тяжёлое оружие на любого члена королевской семьи не на состязаниях. И правильно делает, зато такие наглецы встречаются с каждым годом всё реже!

— Что тут? — начал было говорить вошедший в кабинет Ингирд, но получил выразительный взгляд стоящего рядом с невестой Кандирда, смолк и тихо сел на стоящий у стены диванчик.

— Вирет сказал, что он и сестра попали во дворец случайно? — Хингред неторопливо прошёл к дочери и встал с другой стороны.

— Он ребёнок, — вздохнула Элинса, наблюдая за постепенным излечением притаившегося, как дикий зверек, парня, — его нетрудно обмануть. Если бы актёры не хотели попасть во дворец, они бы сказали мэру, что уже подписали контракт на выступление в столице.

— Вот это и удивительно, — продолжал вслух рассуждать граф, — все знатные сеньоры и все комедианты знают о празднествах, и все стремятся заранее приехать в столицу. Мне сегодня сказали, что невозможно снять не только дворец или дом, но и комнату. На площадях каждый вечер идут представления. А неплохая труппа болтается по провинции и изо всех сил старается попасть во дворец принца. И чтобы их не выгнали, пытаются сыграть на жалости, подобрав самых худых и замученных детей. И откуда-то имеют точные сведения, что слуги и начальник охраны добросердечные люди.

— Но попадают на Иллиру и его высочество Бенгальда, — усмехнулась Лира, — и тогда он пытается сбежать.

— А почему? Почему один бежит, а другие его старательно прикрывают?

— Потому что против них нет никаких улик, — тихо произнесла Илли и выпрямилась, — а если бы начали обыскивать его, сразу бы заинтересовались странным устройством, вшитым в колет.

— Устройством, которое нельзя ни разбирать, ни расстегивать, не зная его секрета, — утвердительно кивнул граф, — и которое доставлено сюда из чужого мира.

Принцы и наследник, притихнув, внимательно слушали этот спокойный разговор, дриады следили за своими ощущениями.

— Хорошо, но можно немного расправить лёгкое, — одобрительно пробормотала Ленора, — а зачем ты подстригла ему ногти на руках?

— Не понравилось, как они заточены, — тихо фыркнула Илли и была вознаграждена быстрым ненавидящим взглядом пациента.

— А что это за устройство? — не выдержал Бенг.

— Сплошная механика и немного электроники, — с досадой вздохнул Хингред, — не хотелось бы мне, чтобы такие вещи проникали в наш мир. При нажатии кнопки включаются часы, и через некоторое время тот, на ком такой пояс, взрывается.

— Тогда не нужно было его лечить, — строго глянул на Илли прокурор, — или тебе приятнее, чтоб он висел здоровеньким?

— Бенг, ты сейчас не прав, — возразила сеньорита так уверенно, что наследник изумлённо приподнял бровь. Мало было в королевстве людей, которые осмелились бы сказать его брату такие слова и таким тоном. — И я тебе докажу… немного позже, но сначала прими как факт, что он уже сам себя приговорил и привёл приговор в исполнение. А я его спасла… и теперь он по нашему старинному закону принадлежит мне.

— По какому ещё закону? — у её пациента наконец-то прорезался голос.

— По закону дриад! — гордо хмыкнула Илли и уставилась на актёра глазами, горевшими ещё не спрятанной яркой зеленью. — И не притворяйся, что ты этому не веришь. А теперь вставай, ты совершенно здоров. Ингирд, попроси принести ему нормальную рубашку: неприлично знатным сеньорам ходить в разноцветном тряпье.

— Да, я тоже заметил руну на плече, — кивнул в ответ на вопросительный взгляд Бенга граф ле Трайд, — а то, что он знает наши знаки, наводит на печальную мысль. Его отец или старший брат были из тех, кто попал в ловушку вашего дяди, предателя. И надеюсь, что этот «актёр» расскажет нам… кто пытался его руками разрушить дворец, где так гостеприимно приняли актёрскую труппу. А теперь можно сходить проведать сеньору Бинисту.

— Приставь к нему охрану, вдруг сбежит, — поднимаясь с кресла, кивнул Бенгу старший принц.

— Никуда он не сбежит, — пробасил Зарон, и прокурор, оглянувшись, заметил мягкие загадочные улыбки дриад.

— Почему?

— Дриада же сказала, что берёт над ним власть, — снисходительно пояснил оборотень, — а это не шутки.

— Кому тут рубашку? — в кабинет заглянула Сарта. Она подтянулась и стала деловитой, едва заметила, что в кабинете полно людей и среди них стоит наследник.

— Вот этому сеньору, Сарта, а ту тряпку забери и можешь выкинуть, — улыбнулась ей Илли и кротко взглянула на жениха: — Можем идти.

— А он? — недоверчиво оглянулся на преступника Кандирд.

— И он пойдёт, — засмеялась Лира, шагая вслед за ними, — он же теперь её собственность.

— Раб? — не поверил принц, заглянул в смеющиеся глаза своей сеньориты и успокоился. Как же ему могла прийти в голову такая глупость, что его Илли заведёт себе раба?!

— Я потом расскажу, — тихо пообещала она, улыбаясь только ему, и Канд мгновенно выкинул из головы всякие сомнения.

На второй этаж они снова шли сквозь обстрел изучающих глаз, но Апраксия что-то недовольно шепнула, и любопытные придворные разом потеряли всякий интерес к странной, разномастной и далеко не по этикету одетой компании. Занялись своими важными делами, обсуждением слухов и сообщением новостей, изучением нарядов и оценкой чужих драгоценностей.

Бенгальд предусмотрительно шёл позади всех, бдительно присматривая за актёром. Про дриадский обычай он что-то слышал, но было это так давно и вскользь, что всерьёз никогда не воспринималось. Потому и ожидал принц каждую секунду, что парень в тёмно-серой рубашке, какие носили на службе его люди, внезапно метнётся через перила или ринется вниз, сбивая гуляющих по лестнице придворных.

Но тот шёл очень спокойно, смотрел прямо перед собой, сжав губы, и не делал никаких видимых попыток остановиться или сбежать. Прокурор даже предположить не мог, сколько попыток к самым невероятным действиям предпринял тот за эти минуты, как пытался присесть, упасть или просто остановиться и каким ужасом и ненавистью обливалось его сердце, когда ноги продолжали равномерно шагать со ступеньки на ступеньку.

— Что, бесится? — тихо спросил Зарон у своей сеньоры, окидывая ласковым взглядом её ладную фигуру и выбившиеся из наспех сколотого пучка волосы.

Вот всё что угодно он мог предположить, когда, не сдержав неожиданно накатившего влечения, прямо предложил ей себя в той заброшенной выработке. Предложил со всеми потрохами и усмехнулся, приготовившись перевести всё в шутку, посмеяться над собой и смелыми надеждами. Разве для полукровок такие магини, он же чувствует, сколько в ней силы. Но она неожиданно усмехнулась в ответ и согласилась и тут же отвернулась, занялась сборами, словно это было для неё обычным делом — принимать в напарники первых встречных мужчин.

— Не верит, — хмыкнула она так же еле слышно, — что попался. Пытается пересилить собственное тело.

Оборотень только фыркнул. Потому он и не хотел, чтобы его лечили дриады, боялся, что за нарушение границ возьмут в подчинение. И неимоверно порадовался тому, что дриады все молодые и не выпитые колдунами. А когда увидел силу дриадского круга, сообразил, что ему несказанно повезло. Размеренная жизнь в деревне и едкий дым кузницы — вовсе не те вещи, которые оборотень может выдержать долго. Особенно когда нет того, ради кого нужно терпеть.

Дверь в комнату, где положили Бинисту, была в самом конце коридора, рядом с чёрной лестницей для слуг. Хингред негромко, но уверенно постучал, и вскоре створка распахнулась.

— Ну, как мать? — спросил граф чистенького, причёсанного Вирета, одетого в новую одежду.

— Проснулась… — растерянно оглядев толпу посетителей, пробормотал тот. — А вы к ней?

— Только на минутку, проведать, — сообщил Хингред, пропуская вперёд дриад и принцев.

Актёр задержался в дверях, зацепился рукой за раму, но неведомая сила разжала его пальцы и повела в комнату.

— Как вы себя чувствуете, сеньора Биниста? — Элинса замерла возле постели, рассматривая чуть порозовевшее измождённое лицо.

Дриада прекрасно знала, что их пациентка уже совершенно здорова и теперь ей нужно только питание, сон и прогулки. Но желала услышать это от самой сеньоры.

— Хорошо, — благодарно улыбнулась та и нежно взглянула на чинно сидевшую у её изголовья одетую в светлое платьице Луису. — Но, главное, дети живы. А этих… поймали?

— Не волнуйтесь, больше они вам не встретятся, — твёрдо пообещал наследник и встревожился. — Сеньора! Что с вами?

В глазах женщины плескался ужас, щеки побелели, а посиневшие губы затряслись.

— Подойдите ближе, ваше высочество, — попросила Элинса, бросив быстрый взгляд мужу, и взяла Бинисту за руку. — Присмотритесь внимательнее, сеньора. Это истинный наследник Ангирольд, я вам как дриада говорю. Мы чувствуем родство крови, а я сегодня уже разговаривала с её величеством и с королем Лангордом.

— Сеньора? — расстроенно позвал помрачневший Ангирольд. — Вы видели кого-то, похожего на меня?

— Да… — дрожащим голосом произнесла Биниста, — видела… это он приказал мне выйти замуж за негодяя Цивенса. Но голос… голос был другой… и смотрел он не так.

— В ваше поместье приезжал не его высочество Ангирольд, — твёрдо сообщил сеньоре Хингред, — а самозванец. И мы пока не знаем… что он задумал, но допросим этого Цивенса и обязательно узнаем. Отдыхайте, всё в вашей жизни теперь наладится. Я сам прослежу.

Выйдя из спальни, компания разделилась. Дриады пошли отдыхать, старшие принцы и Хингред направились в кабинет короля. Хотя до назначенного совещания оставалось ещё два часа, все они понимали: необходимо немедленно доложить королю о сделанных открытиях. Кандирд с ними не пошёл, он намеревался проводить Иллиру и выяснить у неё несколько волнующих его вопросов.

Однако, сделав несколько шагов по направлению к покоям невесты, его младшее высочество неожиданно обнаружил, что пациент Илли плетётся за ними как привязанный.

— Он так и будет за тобой теперь ходить? — хмуро указал он сеньорите глазами на угрюмого актёра.

— Мы можем взять его с собой, — предложила Апраксия, — у нас две комнаты.

— Иди с ними, — кивнула дриада безымянному пока сеньору, — и, если появится желание, можешь всё рассказать Апраксии. Я и так понимаю, что тебя подло провели… и теперь ты просто не хочешь этого признать.

Он состроил презрительную физиономию и потопал за магиней и оборотнем, а девушка незаметно вздохнула, положила руку на локоть жениха и направилась в свою комнату, гадая, где и в какой момент их компания потеряла её сестрицу и баронета.

А Лира, выйдя из коридорчика, ведущего в помещения Бенгальда, невольно замедлила шаг, рассматривая наряды сеньор и сеньоров, гуляющих по холлу и анфиладе залов. На широкую, с двух сторон охватывающую холл по периметру лестницу, как заметила девушка, пускали далеко не всех, возле нижних ступеней стояли охранники и вежливо, но твёрдо заворачивали некоторых желающих прогуляться на второй этаж и галереи.

— Сеньорите нужна помощь? — Проходивший мимо сеньор поклонился девушке с самым непринуждённым и учтивым видом.

— А вы всем помогаете? — немедленно заинтересовалась девушка, рассматривая его нарядный колет и пышное кружево воротника и манжет.

— Ваша красота сверкает так ярко, что служить вам счастье для меня, — напыщенно произнёс сеньор и с преувеличенным трагизмом вздохнул. — Надеюсь, вы не осудите это искреннее и неудержимое желание. Как и моё стремление быть вам представленным. Но, к сожалению, я не вижу никого, кто мог бы это сделать.

— Я тоже, — заинтригованно сообщила Лира; до этого момента ей казалось, что все тут разговаривают так же, как её отец, Илли, принцы и дриады.

— Я могу, — ехидно сообщил откуда-то сбоку и сзади голос Ингирда, — представляю, граф ле Литобер. Женат, имеет двоих детей и небольшое поместье неподалёку от столицы. А это сеньорита Энлира ле Трайд.

— Как интересно, — протянула Лира, не оглядываясь, — а чем он тут занимается?

— Обычно приезжает вместе с маркизом Бриносом как один из его приближённых.

— А кто у нас маркиз Бринос? — протянула любознательная дриада, рассматривая вычурный наряд одной из сеньор, мысленно надевая его на себя и решая, хотела бы она в таком ходить или нет.

— Маркиз — богатый владелец замка на западе и большого поместья, занимает пост второго помощника принца Рантильда. — Голос баронета стал на порядок суше и официальнее.

— О нет, — замотала головой сеньорита, сразу вспомнив, чем занимается второй принц, — торговля и финансы меня никогда не волновали. Я бы охотнее познакомилась с кем-нибудь из приближённых Бенгальда.

— С некоторыми ваша светлость уже знакома, — насмешливо намекнул Ингирд, — а чтобы познакомиться с остальными, нам нужно пройти вон в ту неприметную дверь.

— В какую? — обнаружив, что женатый граф как-то незаметно растаял, всё же оглянулась сеньорита и увидела смеющиеся глаза баронета. А затем и дверь, на которую он указал глазами. — Нет уж, спасибо, там я была. А парк тут хороший?

— Могу показать. — Ингирд подставил локоть, но теперь засмеялась Лира.

— Так дойду, не забывай, что на мне костюм для верховой езды.

— Причём такой, в каких не катаются знатные сеньориты.

— Что? Неужели они катаются в юбках? — поразилась Лира, непринуждённо шагая рядом с баронетом в сторону выхода и не обращая внимания на крайне заинтересованные взгляды придворных кавалеров и завистливо сцепленные зубы дам.

Далеко не все из них решились бы так уверенно пройти по приёмному залу в простеньком костюме, положенном по этикету только тем сеньоритам, что вынуждены зарабатывать сами.

— Вот именно, — усмехнулся Ингирд и, поймав скептический взгляд сеньориты, примирительно добавил: — Зато это очень красиво выглядит со стороны.

— Ну, если со стороны красиво, — с издёвкой фыркнула Лира, — то я очень хотела бы полюбоваться, как ты катаешься в такой юбке, устроившись на седле боком.

— Неужели тебе не жаль моей репутации? — попытался надавить на благородство баронет.

— А твоя репутация сильно пострадает, если ты на самом деле попробуешь прокатиться в юбке? Или пострадает твоё самомнение? — живо заинтересовалась дриада.

Взглянувший в её ехидные глаза баронет удручённо вздохнул — зря он пытается разговаривать с этой сеньоритой словно с фрейлиной королевы. Она не попадается ни на лесть, ни на мелкие уловки, которые безотказно срабатывают на неукоснительно следующих этикету знатных сеньоритах. И первая перешла с ним на тот стиль общения, какой он позволял только друзьям. Хотя, как ни странно, самого баронета это почему-то ничуть не оскорбляет и не возмущает.

— Нет, — признался Инг серьёзно, — меня не особо волнует мнение придворных. Но привлекать к себе всеобщее внимание такими выходками я не имею права. Потому что я тот самый человек Бенгальда, с которым ты так мечтала познакомиться.

— Знаю, — беззаботно отмахнулась Лира, выходя на просторную галерею, с которой вели в сад мраморные широкие ступени. — Я говорила о других.

— А вот граф Литобер считает, что ты пошутила, — сообщил баронет, — и ещё считает, что обязан познакомить тебя с маркизом. Кстати, пока холостым.

— А откуда ты это узнал? — вот теперь Лира озадачилась всерьёз.

— Потому что они очень торопятся нас догнать, — хмуро процедил Инг, и через минуту Лира поняла отчего.

— Сеньорита Энлира, позвольте представить вам маркиза Астиора Бриноса, — учтиво произнёс новый знакомый, и в его голосе явно проскользнули торжествующие нотки.

— Очень рада, сеньор, — разворачиваясь к ним лицом, вежливо сообщила Лира и едва удержалась, чтобы не вскрикнуть!

Маркиз, улыбающийся ей самой светской улыбкой, был хорош, как мачо с обложки глянцевого журнала.

Играли на солнце золотым отблеском пшеничные, слегка вьющиеся волосы, капризно изгибались чувственные губы, уверенно смотрели серо-голубые глаза под разлётом темных бровей.

Наверняка он их красит, решила дриада, открыто разглядывая маркиза и пытаясь сообразить, что он забыл в финансах.

Да ему же в модельный бизнес нужно… или тут такого нет? Жаль.

А лицедейство тут занятие для выходцев из нижних слоёв населения, так что этот путь тоже закрыт для маркиза намертво. Что остаётся?

Торговля? Так вот же оно! Как раз и совмещает финансы и торговлю незнакомый ей пока второй принц и его помощники!

Ну, тогда всё верно, этот красавчик со своей обаятельной усмешкой кому угодно и что угодно всучит. Лира представила, как маркиз, обольстительно улыбаясь, уговаривает мрачных и недоверчивых гномов на скидку, и восторженно хихикнула, картинка выходила очень веселой.

— Я тоже счастлив, сеньорита, — самодовольная усмешка стала шире, — вы так замечательно улыбаетесь. Надеюсь, вас так порадовала наша встреча.

— Надейтесь, — снисходительно позволила Лира, — хотя встреча не порадовала, а развеселила.

— И чем же? — Маркиз попытался, как недавно баронет, взять её под локоток, но Лира решительно отстранилась.

— Я не вижу тут лошади, — туманно пояснила она в ответ на его лёгкую наигранно-обиженную гримаску и продолжила объяснения: — Дело в том, что я не сразу поняла, почему вы занимаетесь торговлей.

— А при чём тут лошади… и торговля?

— Ну, лошади — это понятно. — Объяснять такие простые логические выводы Лира не любила и даже оглянулась посмотреть, понял ли её намек баронет.

И с изумлением обнаружила, что он вместе с графом, что-то ему рассказывающим, начинает понемногу отставать от неё.

— А почему я решила, что торговля подходящее занятие, пояснит ваша внешность, — резко остановившись, договорила Лира, всем своим видом показывая, что намерена дождаться спутника.

— Вы находите мою внешность интересной? — польщённо хмыкнул маркиз, излучая на девушку самые обаятельные и загадочные из своих улыбок.

— Красивой, — откровенно кивнула дриада, — не может быть, чтобы вы этого не знали.

— Знал, конечно, — с наигранной застенчивостью признался маркиз, — но услышать такие слова от прелестной сеньориты неимоверно приятно.

— А что я сказала особенного? — Девушка изумлённо подняла бровь. — Только правду.

— Но, если я вам нравлюсь… — он явно торопился всё сказать, пока их не догнали еле плетущиеся мужчины, — значит, вы не откажете мне в свидании?

— Когда я сказала, что вы мне нравитесь? — возмутилась Лира.

— Да только что, — маркиз явно начал выходить из себя, — вы сказали, что я красив!

— О! Я всего лишь сказала, что у вас красивая внешность! А какой вы, я ведь пока совершенно не знаю! — Девушка с несчастным видом вздохнула и уставилась на своего недавнего кавалера. — Сеньор Ингирд, вы вроде хотели показать мне парк? Так что плетётесь там, как улитка?

— Извините, сеньорита, не хотел мешать вашему разговору, — с преувеличенной любезностью склонил голову баронет, но дриада заметила скользнувшую по губам лукавую усмешку, и пообещала себе, что эта выходка так просто ему с рук не сойдёт, — что именно вам хочется осмотреть — пруд или террасы?

— Пруд.

— Тогда прошу прямо, — сделав приглашающий жест рукой, Ингирд пошёл рядом с сеньоритой, но на таком расстоянии, чтобы нельзя было предложить ей свой локоть, — там есть лодки и лодочники, а ещё стая лебедей и прирученные рыбки.

— Я не помешаю, если составлю вам компанию? — Маркиз недолго выбирал, как поступить: прикинуться оскорблённым и занятым или продолжать наступление.

— Нисколько, — улыбнулась дриада как ни в чём не бывало и спокойно пошла дальше.

Она начинала понемногу понимать, что изучать этикет всё же придётся. И не столько тот, официальный, где прописаны все поклоны и приседания для каждого конкретного мероприятия, сколько вот этот второй, теневой. И вовсе не для того, чтобы ему следовать, ещё чего не хватало! А чтобы знать, с помощью каких жестов, гримас и фраз можно легко и быстро избавиться от нежелательных собеседников и спутников.

Граф исчез, но на этот раз извинился, что-то пробормотав про дела, а двое сеньоров, что сопровождали Лиру к пруду, словно тайком играли в какую-то известную только им игру. Баронет, по примеру сеньориты перешедший на строго официальное общение, работал гидом, время от времени любезно поясняя спутнице, куда она сможет попасть, если свернёт направо или налево. А вот маркиз сыпал довольно весёлыми шутками, рассказывал забавные истории, и весёлый смех дриады всё чаще звенел над ухоженными лужайками.

Но ещё громче она смеялась, когда, завидев роскошный куст роз, усеянный алыми бутонами, маркиз решительно направился к нему, доставая из ножен небольшой кинжал.

Ингирд сначала нахмурился: исполнение указания насчёт срезанных цветов им пришлось проверять вместе с Седриком, но по мере того, как развивались события, ему пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не расхохотаться.

Подойдя вплотную к кусту, маркиз вдруг обнаружил, что как раз с этой стороны нет ни одного свежего цветка или бутона, одни отцветающие венчики. Он обошел куст с другой стороны, осознал, что все бутоны расположены в центре куста, и попытался добраться к ним, раздвигая ветви. И тут оказалось, что этот куст просто усыпан неимоверно острыми шипами, не позволяющими даже ухватиться за ветку. После того как на этих шипах повисло несколько клочков драгоценных кружев с манжет сеньора, он вынужден был отступить, от досады стискивая зубы.

Немного выручил его прибежавший от клумбы с астрами садовник, сообщивший, что срезать цветы в парке строго запрещено.

— Наверное, маги защиту поставили, — хмуро объяснял маркиз, извиняясь за то, что не может подарить сеньорите достойных её красоты цветов.

— Определённо, — с самой милой улыбкой согласился баронет, — наверняка её величество считает, что к концу праздников от сада останется пустыня, если все гости будут дарить сеньоритам её цветы.

Маркиз только хмуро покосился на этого язву — не заметить, как баронет выделил слова «её цветы», не смог бы и самый простодушный селянин.

Пруд, или скорее маленькое озерцо, разлившееся в естественной ложбинке, открылся взору как-то сразу, и был он прекрасен: цветники и кустарники по склонам, удобные лестницы с витыми перилами, вдоль берега посыпанная песком широкая дорожка, обсаженная со стороны пруда невысокими кустиками ярких цветов.

Вот только Лира вдруг охладела к прогулке. Ей пришла в голову очень интересная догадка, и девушке не терпелось поделиться ею с сестрой. Как она начала понимать, отцу с матерью нужно некоторое время, чтобы снова почувствовать себя не иностранцами. И постепенно вернуться к пониманию тайных течений, интриг и ловушек придворной жизни, какой они в общем-то никогда всерьёз и не жили.

Пользуясь тем, что сеньоры прошли на пристань выбирать лодку, Лира перегнулась через перила и представила себе зеркало в выделенных ей комнатах.

— Сеньорита Энлира? — Маркиз наконец выбрал лодочника, немолодого серьёзного мужчину с бугрящимися на руках мышцами, и теперь искал взглядом сеньориту, которая только что стояла в двадцати шагах от него. — Ингирд, куда она делась?

— Не знаю, — спокойно пожал плечами тот, догадываясь, что произошло, и не имея никакого желания делиться своими догадками, — я же рядом стоял. Так вы будете кататься? Прошу простить, но у меня, к сожалению, важные дела.

И торопливо побежал к лестнице. Ему нужно было уединиться и спокойно обдумать происходящее.

Глава 18

— Ты намерена отдохнуть? — остановился в нерешительности Кандирд возле дверей в покои, выделенные Иллире.

Вовсе не те, где она жила, будучи маркизой. Эти комнаты были ближе всех к тому крылу, где располагались личные покои членов королевской семьи.

— И отдохнуть тоже, — кивнула сеньорита. Затем добавила лукаво: — И с тобой поговорить. Входи.

Разумеется, он вошёл, просто не смог отказаться от счастья находиться рядом с ней. Хотя последние несколько минут только и размышлял о том, правильно ли делает, открыто показывая при слугах и придворных своё особое отношение к девушке? Нет, о том, что он захочет когда-нибудь отказаться от своей сеньориты или не выполнить данное вместе с браслетом обещание, смешно и подумать. Да он готов убить любого, кто осмелится даже предположить нечто подобное. Но дворцовых интриг отменить невозможно, как невозможно и заткнуть все злые языки. Не обернётся ли впоследствии для Илли его непредусмотрительность острыми шпильками и двусмысленными намеками дворцовых интриганов?

Не заставит ли несдержанность принца потом, когда уже ничего нельзя будет изменить, страдать его любимую?

Вот потому и остановился в нерешительности возле порога, не зная, как заговорить на эту важную и щепетильную тему. Ведь она такая нежная и одновременно отважная… никогда не признается, что ей больно или обидно.

— Канд? Ты что там встал? Проходи и садись, я через минуту вернусь. Только надену что-нибудь полегче, день сегодня жаркий, — оглянулась от порога в спальню Иллира и исчезла, а принц, пожав плечами, ну не кричать же ей вслед о своих сомнениях, прошёл к дивану, подвинул к нему столик с фруктами и сел, привычно вытянув ноги.

— Ты кушать хочешь? — Илли вернулась в лёгком простеньком платьице, бегло оглядела стол. — Иди умойся, я пока прикажу подать что-нибудь посущественнее. Канд! Ты почему так смотришь?

— Любимая… ты такая красивая в этом платье… — поднявшись с места, шагнул к ней принц.

— Стоп! — проворно отступила назад Илли. — Целовать меня сейчас нельзя. Мама настрого запретила. Иди умывайся… ты куда пошёл? В мою умывальню, я положила тебе чистое полотенце… и выброси из головы все эти правила.

Когда принц вернулся, посвежевший, с тщательно причёсанными влажными волосами, на столе уже заметно прибавилось блюд, и Илли, устроившись в кресле напротив его дивана, заполняла свою тарелку едой.

Кандирд тайком вздохнул: рухнули все его надежды на то, что любимая сядет рядом и можно будет осторожно обнять её за талию, коснуться щекой мягких волос, заглянуть в глаза, вспыхивающие зелёными искорками. Но спорить не решился, просто сел на своё место и взялся за вилку.

Некоторое время они ели молча, обмениваясь только простыми просьбами и замечаниями, и внезапно принц осознал, что с той минуты, как Илли взяла его браслет, это их первая совместная трапеза наедине. И прислушиваясь к своим ощущениям, откровенно рассматривая, как она задумчиво ест пирог или режет яблоко, постепенно начал понимать, что совершенно счастлив: как же хорошо вот так спокойно сидеть с ней за одним столом и знать, что никуда она не уйдёт и никто не имеет права её отобрать!

— Когда мы поженимся, — серьёзно сообщил Кандирд, ставя на стол кубок, — всегда будем обедать и ужинать вдвоём. Ну, если нет никаких приёмов.

— Я как раз думаю про нашу свадьбу, — кивнула Илли и подняла на него взгляд. — Ты не против, если мы её передвинем?

— Куда? — спросил принц машинально, и тут же до него дошло, что именно она сказала и что это значит. — А что случилось? Илли? Ты в чём-то сомневаешься?

— Кандик, — она смотрела так нежно и смущённо, что у него замерло от тревоги сердце и пересохло в горле, — первый вопрос был самый правильный. И на него я отвечу… ты сказал «куда?». Так вот, я предлагаю не отодвинуть нашу свадьбу, а наоборот, придвинуть.

— Подожди… — Никогда раньше Кандирд не представлял, что это будет волновать его так сильно: на сколько дней раньше он сможет назвать её женой.

Не глядя, плеснул что-то в кубок, не чувствуя вкуса, выпил, выдохнул, поняв, что это было вино, и, отставив кубок в сторону, попросил:

— А теперь объясни. Но сразу хочу сказать… я согласен… даже если ты скажешь, что мы пойдём в храм прямо сейчас.

— Ну… — она снова смущённо улыбнулась, — не прямо сейчас. Чуть позже, вечером, когда мы придём к эльфам. Пусть ритуал проведут они… я же стану считаться их принцессой. Но решай сам: ты пойдёшь разговаривать с их величествами или поговорят мои родители. Больше, кроме них, пока никто не должен знать. Даже Бенгальд.

— Илли… — ему хотелось немедленно обнять её, сказать, какая она невероятно замечательная, но невеста печально покачала головой.

— Не нужно. Пока мы не окажемся в светлом лесу, лучше не рисковать. И ещё… не приказывай собирать тебе багаж… мы уйдём тайно.

— А сопровождающие? — Как принц ни был счастлив, забыть о братьях не мог.

— Всё уже продумано… не сомневайся. Но в вашем дворце слишком много глаз и ушей, и, хотя у отца есть уже своя версия насчёт творящихся в королевстве дел и я вполне с ним согласна, всё же лучше пока немного поостеречься.

— Но хоть руку я могу поцеловать? — Канд, как когда-то, пересел на ковер рядом с её креслом и нежно прижал к лицу тонкие пальчики.

— Илли! — из спальни сеньориты вылетела её сестра, хотя принц мог поклясться: когда он умывался, там никого не было. — Мне нужно с тобой посоветоваться!

— А поесть не хочешь? — с улыбкой спросила старшая.

— И поесть хочу. И принца хочу… — Лира плюхнулась на место Кандирда и смерила его задумчивым взглядом. — А что это он такой счастливо-ошарашенный? Я чего-то не знаю?

— И пока не узнаешь, — строго отрезала Иллира. — Ешь давай, потом расскажешь, что у тебя за проблемы.

— При Канде? — засомневалась дриада, пододвигая к себе наполовину опустевшую салатницу и запуская в неё вилку. — Поскольку чистых тарелок больше нет, можно я прямо отсюда его доем?

— Как это нет?! Вон в буфете сколько угодно! — возмутилась Илли.

— А это буфет? Спасибо, что сказала. Я в своей комнате такой видела, но он не открылся.

— Так в малом ящичке всегда ключи лежат, пойди и посмотри.

— Поздно, я салат уже так доедаю. Ну, ладно, раз ты настаиваешь, я спрошу при Канде… тем более что он же мне теперь вроде как брат?

Кандирд, услышав это заявление, сначала хмыкнул, но потом, глядя на Лиру, рьяно уничтожающую заливное из рыбы и пироги, и пытаясь представить себе состав своей новой семьи, с изумлением понял, что она почти права. То есть в большей степени права. Когда они будут одной семьёй, то его братья ведь будут Илли такими же братьями, как и ему. А значит, её сестра теперь сестра и для него… и это как-то меняет дело. Если раньше принца не очень волновало отношение друзей и братьев к Лире, да и сама она была довольно бойкой сеньоритой, то теперь он вдруг понял, что готов накостылять любому, кто решит её оскорбить.

— Так что у тебя произошло? — деловито осведомился он и уселся поудобнее, готовясь выслушать её рассказ.

— У меня возникли подозрения, — сообщила дриада, прожевала пирог и пояснила: — Когда вы пошли наверх, я решила погулять по парку.

— Одна? — кротко осведомилась Илли.

— Нет… там Инг был.

Принц нахмурился, постановив, что обязательно спросит баронета, по чьему это указу тот сопровождает девушку.

— И что дальше?

— А вот дальше было интересно. Подлетает к нам какой-то граф и начинает вешать мне лапшу на уши, как он мечтает со мной познакомиться. Ингирд нас тут же знакомит, и оказывается, что граф женат.

— Как его имя? — рыкнул принц, но Лира замотала головой.

— Подожди, это не конец. Пока мы разговаривали с Ингом, он исчез, не прощаясь. Пошли мы в парк, вышли на крыльцо, там такое огромное, с колоннами, идём себе — и вдруг они бегут за нами. Этот граф и маркиз, граф у него вроде как в свите. И вот маркиз, красавчик, кстати, как на картинке, начинает меня откровенно очаровывать. А эти двое, граф и Инг, потихоньку намылились смыться.

— Можешь не продолжать, — фыркнула Илли, — как имя маркиза?

— Бринос.

— Кто он, Кандик? — Илли осторожно провела ладошкой по волосам жениха.

— Один из помощников Рантильда, отлично разбирается во внешней торговле, хотя вполне мог и не занимать никакого поста. Богат, имеет замок и поместье, холост. Была фаворитка… но как обстоит дело сейчас, не знаю. Пойти поговорить с Рантильдом, что ли? А он тебе понравился?

— Канд… — Илли замялась, — если бы он Лире понравился, она бы не прибежала советоваться. Ей показалось, что кто-то специально подсовывает ей выгодных и полезных королевству женихов, и я знаю только одного человека, который мог так быстро озаботиться устройством судьбы моей сестры.

— Что, совсем не понравился? — не поверил принц. — Мне он, конечно, тоже не очень нравится, но все фрейлины просто с ума сходят…

— Но я же не «все фрейлины», — отодвинула блюдо Лира и откинулась на спинку дивана, — и зачем вы меня так обкормили?! Встать не смогу. Но мне не понравилось другое… Ты поняла, Илли?

— Думаю, да, — кивнула сеньорита, — но ты не учитываешь обстоятельств и своей ценности. Если бы у её величества был свободный принц, тебя знакомили бы с ним. На юбилей съедутся гости со всех стран… кроме того, ты пойдёшь к эльфам… сама понимаешь, отпускать к соседям такую выгодную невесту неразумно. Я сама сомневалась… говорить ли Кандику, что я дриада. Бенг однажды сказал, что невеста-магиня — это очень выгодно.

— Пойти накостылять ему, что ли? — хмуро пошутил принц. — А я считал, ты мне не доверяешь. И обижался… если честно.

— Ладно, пойду в свои покои… — вздохнула Лира, — буду думу думать.

— Лучше не думай, — загадочно сообщила Илли, — я её уже подумала.

— И как получилось? — заинтересованно уставилась на неё сестра.

— Как взойдёт луна, так и узнаешь.

— Да я же с ума сойду от любопытства… или к маме сходить? Наверняка она что-то знает. — Лира собралась подняться, но её остановило категоричное заявление сестры.

— Никто не знает. А то, что знает мама, она сейчас не скажет. Кандик, а ты вроде собирался к её величеству сходить?

— Я передумал. Давай ты пойдёшь отдыхать в спальню, а я поваляюсь тут на диванчике? Всё равно меньше чем через час совет.

— Нет уж, вот теперь иди к себе, — с сожалением взглянула на него Илли, — тебе же к совету переодеться нужно? Времени и правда осталось мало.

Проводив взглядом неохотно уходящего принца, Иллира тайком вздохнула и повернулась к помрачневшей сестре.

— Ну а теперь рассказывай честно, на что обиделась?

— Илли… я не обиделась… вернее, не то чтобы обиделась, но начала сомневаться.

— В ком? Подожди… не отвечай. Лучше я скажу про себя. Ты же знаешь, что у меня нет никакого опыта в любви? Мне ведь нельзя было влюбляться, и я это очень хорошо знала. Просто наизусть заучила. И всё время старалась остановить себя, не шагнуть навстречу, не поверить ни ему, ни собственному сердцу. И всё время помнила и про репутацию, и про необходимость заработать… А вот когда нас колдун поймал и я не знала, удастся мне сбежать или нет, вдруг поняла… что всё бы отдала за то, чтобы одну минутку посмотреть ему в глаза, ощутить на талии тепло рук… поэтому и точно знаю, что я его люблю. Канда. Таким, какой он есть, и мне ничего не хочется в нём менять… тогда это уже будет не он. И сама я очень боюсь меняться… вдруг он меня потом не узнает или разлюбит? Поэтому тебе никаких советов давать не буду, не хочу, чтобы ты ошиблась. Но для себя я вывела формулу… не нужно торопиться. День, два, даже месяц или полгода — это ничто перед горечью разочарования и болью обиды, что ошибся. Я сейчас очень рада… что не торопилась… сопротивлялась изо всех сил. Но ведь у каждого это по-своему… поэтому думай сама… и если ещё хочешь что-то рассказать, то я слушаю.

— Илли… ты права… — Лира легко вскочила с дивана, прошлась по комнате, остановилась, глядя в окно, — я спешу. Мне так приятно ощущать тепло твоей любви… и немного завидно видеть, как он тебя любит, как смотрит… словно ребёнок на волшебную игрушку… я тоже так хочу. А он такой настоящий… не бизнесмен или жиголо… не мачо с папиными деньгами и не хмырь с нескончаемым пивасиком. Я немного пообщалась в аське, знаю, как у них всё просто и приземлённо: «Детка, приезжай ко мне, у меня пицца есть». А тут тайны, кинжалы… я дура, да?

— Лира, — Илли подошла к сестре, обняла её за талию, прижалась щекой, — ты не дура. А Инг тем более не дурак. Но есть очень существенное обстоятельство. Он третий сын и всего достиг сам. Не смотри, что он всегда одет просто, как охранник, только чуть лучше ткань рубашек да кожа сапог. К его мнению прислушивается даже король, и баронет давно важнее для королевской семьи, чем красавчик маркиз. Вот только всем этого знать не положено… и потому при дворе его считают кем-то вроде личного охранника Канда. Хотя сам Кандик давно считает его ещё одним братом. Но сам Инг отлично помнит свой статус и не питает никаких иллюзий. Потому и будет шарахаться от тебя… и можешь меня стукнуть за то, что повторяюсь… не торопись. И не торопи его. Инга нельзя заставить, он должен всё осознать и решить сам. Впрочем… это касается большинства людей… как я поняла, пока наблюдала за ними из тётушкиного садика.

— Спасибо… ты сказала главное… но как мне себя с ним вести? Когда он пытается общаться со мной как с фрейлиной, я начинаю злиться… и мне это не нравится, моей сущности не нравится.

— Это потому, что ты ещё не забыла… не убрала из своего разума человеческие ограничения и условности. Как и я, и это очень мешает. Нужно потерпеть, совсем немного, я всё продумала, я же сказала. Надеюсь, очень скоро всё изменится. А теперь давай сходим в одно место… только маму сначала предупрежу.

Глава 19

— Какие вы весёлые и нарядные, — с удовольствием отметил принц, явившийся позвать девушек на совет.

— Мы гуляли, — ответила Илли, — и ты никогда не угадаешь где. Только не хмурься так… это очень безопасное место… и я его люблю.

— А можно мне… хоть разок посмотреть на твоё любимое место. — Слова Кандирда вызвали у дриад новый всплеск веселья, и принц озадачился: да что он такого сказал-то?

— Конечно, можно. — Взяв жениха под руку, Илли прижалась на краткий миг и сразу отстранилась. — Хотя боюсь, ты будешь разочарован. Ты там был, и много раз. Хочешь подсказку?

— Конечно, всё равно я без неё не угадаю.

— Там тепло… стены выложены жёлтой этсарской плиткой, в шести углах стоят бронзовые светильники в виде русалок… ещё не догадался?

— Где мне, — усмехнулся принц и притворно вздохнул. — Ты права, я часто там бываю. И тоже его люблю, но вот насчёт его безопасности не уверен.

— А зря, мы же дриады. И нам хватило одного зёрнышка, чтобы запереть дверь, — улыбнулась ему Лира, — и никто не смог войти. А сломать её они и не пытались, все думали, что просто замок испортился. Канд… у меня к тебе просьба… Ты ещё никому ничего не говорил про маркиза? И не говори, пожалуйста. Я тут хорошенько подумала и решила, что разберусь сама. Смогла же я его наказать, когда он пытался срезать для меня розу.

— А вот этого она даже мне не рассказывала! — пожаловалась Илли жениху. — Сестрица, не мучай, что ты сделала мечте местных фрейлин? Уши отрастила или рога?

— Как я могла покуситься на такой шедевр? — слишком живо обиделась Лира, прилаживая последнюю заколку в причёске. — Я же не вандал, а дриада. Всё было просто… бутоны оказывались с другой стороны куста, а шипы — там, где он. Ну, я готова.

— Действительно, как просто… вот, кстати, шипы — это отличный аргумент. Нужно купить у травниц семян шиповника… и акаций… — вслух рассуждала Илли, под руку с женихом направляясь к выходу.

Кабинет, где король проводил совет, находился в угловой комнате его покоев, и попасть в него можно было только одним путём: пройдя через просторную королевскую гостиную, куда разрешалось входить лишь членам семьи и доверенным лицам. Даже слуга, убиравший эти комнаты, всегда был один и тот же и заслужил это доверие во время давнего покушения, заслонив её величество своим телом.

— Мы вас ждём, — поднялась с дивана Элинса, ожидавшая дочерей в гостиной. — Лира, ты пока останешься тут. Там достаточно и двух дриад, а вы присматривайте за входом и коридором и никого не пускайте. Апраксия идёт с нами. Зарон, ты останешься здесь.

— Хорошо, — мирно кивнул оборотень и искоса глянул на актёра, которого они привели с собой.

Тот уже смирился, что может делать всё то, что делают обычные люди: умываться, есть, спать и даже гулять по коридору. Но едва он пытался завязать петлю или выйти на лестницу, как тело переставало его слушать. Ноги сами несли в комнату, руки вместо удавки вязали безобидный бантик. И при этом никто не обращал на него никакого внимания, ни о чём не спрашивал и ничего не требовал. По звонку служанка принесла поднос с едой, но ни вина, ни стеклянной или хрустальной посуды на нём не было. Он лишь усмехнулся — явно слуги получили приказ от начальника охраны, не представлявшего, что несвязанный узник, валяющийся в белоснежной мягкой постели и жующий замечательное жаркое, даже руку поднять не может, чтобы уронить себе на ногу поднос. Он всё мог рассчитать умом, но тело переставало слушаться, если считало указания разума вредными или ненужными для себя.

И теперь парень сидел в кресле неподалёку от входа и, страдальчески морщась, слушал указания миловидной женщины лет тридцати на вид, с мудрыми и проницательными зелёными глазами. Вот до чего дожил: они даже не пытаются ничего от него скрыть: ни своих планов, ни того факта, что тут сейчас будет происходить очень важное совещание.

Апраксия вмиг поймала сомнение бывшего кузнеца и ободряюще ему подмигнула. Хотя магиня отлично чувствовала отчаяние, обиду и растерянность подопечного Илли, она нисколько за него не волновалась. Давно уяснив из объяснений Элинсы, что никогда не сможет тело человека, спасённого дриадой от смерти и взятого под её покровительство, причинить себе то, что нестерпимо противно всем дриадам.

А затем повернулась и вслед за дриадами твёрдым шагом вошла в зал совещаний.

Квадратное помещение было просторным, в его дальней части стоял изогнутый крутой дугой длинный стол. Как раз в середине этой дуги, между окнами, закрытыми густыми решётками, стояли кресла для королевской четы. По обе стороны от них расположились стулья для принцев, магов, советников и прочих приглашённых на совет из числа самых надёжных людей.

Перед главным столом, на небольшом отдалении, находился ещё один стол, круглый, с легко поворачивающейся верхней крышкой. На нём расположился искусно собранный из кусков горной породы и полудрагоценных камней макет земель королевства и соседних стран, изготовленный прославленным ювелиром больше тысячи лет назад.

Король с королевой уже заняли свои места, и по одну сторону от них, тихо переговариваясь, сидели наследник с Бенгальдом. Рядом с прокурором занял место прислушивающийся к их беседе Хингред, и Элинса спокойно усаживалась рядом с мужем. Магиня решительно направилась к подруге, но, не дойдя до кресла, застыла, обнаружив нечто странное. Иллира, любимая воспитанница, которую Апраксия считала приёмной дочерью, войдя в зал под руку с женихом и поприветствовав присутствующих вежливым полупоклоном, внезапно поступила довольно необычно. Не отправилась к оставленным им креслам по левую руку королевы, а решительно потянула Кандирда к старинной карте и застыла над ней, забыв про всех. Брови девушки хмурились, губы что-то шептали, пальчик легко скользил над вершинами гор и крошечными куполами городов, не касаясь их, а только что-то отмечая, понятное ей одной.

— Добрый день, извините за опоздание, ваши величества, — в зал торопливо вошёл принц Рантильд, и магиня с друзьями принялись незаметно и осторожно рассматривать главного финансиста страны.

Рантильд был предсказуемо похож на братьев и на отца, и тем не менее его ни с кем из них нельзя было спутать. Ростом второй принц был выше среднего жителя королевства и всё же оказался ниже всех братьев. Зато у него были самые красивые и правильные черты лица, высокий лоб, строгие выразительные глаза, фамильные губы и ровный с едва заметной горбинкой нос. И одевался он хотя и строго, но изысканно и дорого.

Усевшись рядом с королевой, финансист внимательно осмотрел присутствующих и остановил свой взор на младшем брате. Кандирд с восхищением следил за худенькой сеньоритой в бледно-зелёном платье, стоявшей возле макета с самым отсутствующим выражением лица.

— Это она? — одними губами спросил принц у матери и получил в ответ утвердительный взмах ресницами.

А затем, к изумлению второго принца, королева вдруг легко поднялась с кресла и направилась в обход стола к младшему сыну и его невесте. А подойдя, удивила уже всех — обняла Илли за плечи, повернула к себе, внимательно посмотрела в витающее в неведомых далях личико и, поцеловав в лоб, что-то шепнула так тихо, что расслышал только Кандирд. Но, судя по всему, сказанное ему понравилось, потому что его лицо на несколько мгновений осветилось счастливой улыбкой, которую младшее высочество постарался как можно быстрее спрятать за напускной серьёзностью.

Илли кивнула в ответ, пожала мимолетно запястье Интарии и снова повернулась к макету.

— Вы знаете… ваше величество, — сказала она стоящей рядом королеве, — когда я была дома, мне очень нравилось, что можно в любой момент послать сообщение в любую точку мира и сразу получить ответ. Здесь я от такого способа связи отвыкла, даже забыла про него. Тут, если есть магический вестник, послать его можно только туда, где он был заранее привязан.

— Я надеялся, что ошибаюсь, — тяжело вздохнул ле Трайд и тоже направился к макету, — а как ты дошла до этой мысли? Актер натолкнул?

— Не совсем, — вздохнула Илли, — он скорее прояснил детали. Я всё время не переставала думать, на что они рассчитывают, те, кто продолжает устраивать разные пакости даже после того, как план советника провалился? А потом поняла: да они же тоже заложники запущенной машины. Как паровоз… его разогнали, и он уже идёт, и ничем его не остановишь. Вот посмотри, как я считала: если бы мы не остановили бойню в тех деревнях, нашли бы их в лучшем случае через день, пока проверили, пока послали голубей… сейчас войска только собрались бы выйти. Значит, на месте они были бы через три-четыре дня и вернуться в столицу к юбилею никак бы не успевали. А переворот преступник планировал именно на один из праздничных дней. Это наши действия вынудили самозванца поторопиться, но, когда он отчаянно пытался захватить дворец, те егеря уже шли по нашей территории, и остановить или вернуть их было некому. Ведь никто не знал, где именно они ночуют, по каким ущельям пробираются. И актёры уже пытались убедить мэра, что достойны играть во дворце, и гоблинский шаман, специально обманутый колдуном, посылал на наши крепости и поместья своих воинов. И те, кто стоит за советником и до сих пор не знает, что он погиб, больше не надеются взять власть. Я убеждена, они не хуже нас понимают, что теперь, когда большая часть пособников разоблачена, а охрана усилена, никакой трон им не захватить. И даже с помощью иллюзии не доказать, что их наследник настоящий. Но и остановить тот страшный механизм, что запущен предателем, они тоже не в силах. Думаю, сейчас те, кто в курсе хотя бы части его планов, скорее всего, спешно продают захваченные поместья и вывозят деньги за границу, в том же Тригоне можно спокойно купить новые имена. Но для нас это не самое важное. Главное — выяснить, как распланированы нападения и диверсии, на устранение которых нужно послать войска. Вот смотрите, столица у нас почти посредине страны, немного смещена к юго-западу. Вот здесь были егеря, вот здесь актёр, тут гоблины, это наместник Матерос, так кстати решивший отделиться именно к этому сроку… и не его заслуга, что вы его вынудили действовать немного раньше намеченного срока. Но если бы везде послали войска, получилось бы, что столицу защищать некому. А теперь самое неприятное… я правильно догадываюсь, папа?

— Правильно, и я это тоже понял и именно об этом хотел сейчас сказать. Все эти нападения и диверсии образовали почти круг… но в нём есть несколько пустых мест. И не стоит думать, что сеньор Брандениз их упустил. Это просто мы ещё не нашли ловушек или пакостей, которые он заготовил для остальных дворцов.

— Дьявол.

Подняв глаза, Илли обнаружила, что Бенгальд стоит рядом и рассматривает карту так же внимательно, как недавно рассматривала она сама.

— Вы же нам поможете, — король смотрел на Элинсу с затаённой надеждой, — провести туда магов и войска?

— Пока вам придётся послать вестников дворцовым магам с просьбой вывести из дворцов всех людей под благовидными предлогами, например, срочно искать потерянный в саду ценный амулет или пообещать необыкновенное представление иллюзиониста, — решительно качнула головой старшая дриада, — а мы сможем открыть проход через несколько часов. Отдайте распоряжения магистру немедленно, и все ждите нашего сообщения в своих покоях, но никому, даже самым верным слугам, ничего пока не говорите. Вполне возможно, что во дворце остался шпион. Ваше величество, мою просьбу вам передали?

— Да, — коротко сообщила королева и указала в угол возле двери, где только час назад появился высокий, добротный дубовый шкаф.

— Лира, — приоткрыв дверь в гостиную, позвала Элинса, — иди сюда.

— Добрый день, — едва успела поприветствовать королевскую семью девушка, а мать уже подтолкнула её к распахнутой дверце шкафа, скрывавшей большое старинное зеркало гномьей работы, вырубленное из цельного кристалла горного хрусталя.

— Вы уходите.

Лира с изумлением обнаружила, что Илли со своим принцем уже стоят перед зеркалом, хотела спросить, а с какой стати поменялись планы, но перед её лицом мелькнули пальцы матери, жестом приказывающие молчать.

И она послушно захлопнула рот: правило неукоснительно слушаться жестов отец возвёл в закон семьи. Шагнула к сестре, встала рядом и заметила, что та крепко держит за руку жениха, стало быть, поведут они его без замены. Уверенно взяла принца за вторую руку, чтобы гарантированно не потерять и не отстать самой, и вгляделась в далёкое изображение, открытое сестрой.

Глава 20

Плеснулись перед глазами яркие струйки воды, метнулся навстречу путь, и дриада обнаружила, что они стоят рядом со светящимся янтарным светом фонтаном.

Кандирд немедленно отобрал у нее руку, обнял любимую и заглянул ей в зелёные глаза, безмолвно спрашивая: «Можно?»

И получив в ответ сияющий счастьем взгляд, нежно припал к губам застенчиво покрасневшей невесты.

— Как я мог догадаться, — со вздохом сказал рядом мелодичный голос, — если никогда даже не слышал про подобные случаи?

— Анлер Лаонтениэлль? — повернулась Илли в сторону проявившегося возле кустов эльфа, и принц неохотно её отпустил, но рук с талии невесты не убрал.

Так и держал любимую в объятиях, всем своим видом показывая, что не намерен расставаться с нею ни на миг. И поклонился верховному эльфу хоть и учтиво, но чуть прохладно.

— Светлого вам вечера.

— И вам, принц. А это родная дочь сеньоры Элинсы? — Анлер рассматривал учтиво присевшую в поклоне Лиру, взиравшую на него с детским восторгом.

— Илли тоже родная, — строптиво фыркнула та, — у дриад неродных не бывает.

— Я хорошо это знаю, — в голосе эльфа сквозила печаль, — но, к сожалению, некоторые из моих предков были недостаточно осведомлены о природе дриад. Идите за мной, к вашему приходу уже всё готово.

— Так вот про какие секреты ты говорила, — сообразила Лира, топая позади всех по мягкой, как бархат, травке и испытывая горячее желание снять туфли и ходить босиком.

— Тут не дворец, — обернувшись, мягко сказал ей анлер, — можно разуться.

— Пока потерплю, — тихо буркнула дриада, не выносившая чтения своих мыслей и даже Апраксия не позволявшая этого делать, кроме как в крайних случаях.

Мимо ростка уэллина Илли прошла с тяжёлым вздохом, едва сдержавшись, чтобы не свернуть хоть на минутку. Лишь мысль о том, что где-то там к незнакомым людям подкрадывается беда, что они с Кандом и Лирой тут вовсе не потому, что она соскучилась по своему ростку, удержала девушку рядом с принцем. Но вытерпеть, и не протянуть невидимую руку, и не влить в него толику живицы она всё же не смогла.

И счастливо засмеялась, почувствовав ответную волну нежного аромата весенних ландышей.

— Ты о чём? — не понял Канд, наклоняясь к любимой, и теперь уже она потянулась на ходу за коротким поцелуем, заставляя его разом примириться со всеми эльфами на свете, раз в их лесу он может беспрепятственно целовать свою невесту.

И принц поцеловал её снова, не обращая никакого внимания ни на ошеломлённый вздох верховного эльфа, ни на всё усиливающийся запах цветов. И даже оглянуться или просто оглядеться по сторонам не подумал, иначе очень поразился бы, с какой скоростью расцветают вокруг всевозможные цветы.

Тропа повернула к ручью, и Лира невольно ахнула. Оба склона были буквально заполонены светловолосыми мужчинами и женщинами в светлых просторных одеждах, искусно расшитых затейливыми растительными узорами и жемчугом.

Они сидели прямо на траве, лицом к ручью, над которым вместо мостика вырос поднятый стволами на высоту второго этажа ажурный подиум, к нему вёл трап, сплетённый из цветущей лозы.

Едва обнаружив огромную толпу, принц насторожился, но Илли крепче сжала его руку, и Канду пришлось смириться с таким количеством изучающих его сеньориту блондинов.

Вслед за анлером они поднялись на подиум и оказались в центре пристального внимания тысяч глаз.

— Светлые братья и сёстры, — негромко начал речь анлер Лаонтениэлль, но его слова услышал каждый, — сегодня у нас счастливейший день. Мой дом обрёл двух дочерей, и обе они дриады.

Лира хотела было запротестовать, сообщить, что у неё есть родители, но вспомнила жест матери и начала подозревать, что он относился не только к её разговорам во дворце. А потом в голове дриады всплыла здравая мысль, что чем больше родни, тем определённо лучше, и она промолчала, слушая, как анлер перечисляет титулы и родственные ветви своего рода, чтобы никто из сородичей не остался забыт и не представлен новым принцессам.

— А сейчас мы разделим с девушками нашу воду и наши плоды и поздравим новых дочерей светлого леса с вступлением в семью, — с воодушевлением закончил речь анлер и плавно махнул рукой.

Вода в ручье вдруг скрутилась тугой струей, взлетела над помостом в вечернее небо и словно взорвалась, рассыпаясь над долинкой мириадами сияющих брызг.

— Ай, — вскрикнула от неожиданности Лира, обнаружив у себя в руке тончайший фужер, наполненный хрустальной водой.

Оглянулась и обнаружила, что Илли и эльф держат в руках точно такие же. Только принцу воды не выдали, но он не особенно и переживал.

— Пейте, — кивнул девушкам анлер и, дождавшись, пока они поднесут воду к губам, что-то шепнул и выпил свою чашу.

Лира скосила глаза на сестру, обнаружила, что та безмятежно допивает содержимое ритуального кубка, и залпом проглотила довольно вкусную холодную воду. И сумела сдержать очередной вскрик: фужер свернулся в румяный плод вроде абрикоса! И, как оказалось, очень нежный на вкус. Доедая угощение, Лира с любопытством поглядывала на новых родственников, с неимоверной торжественностью занимавшихся уничтожением таких же плодов.

— Теперь вы наши полноправные сёстры и леры по статусу, — величественно заявил Лаонтениэлль, едва фрукты были съедены, — и род даёт вам новые имена. Ты, дочь моя, отныне зовёшься лера Лиллирель, а ты — лера Тэнлирель. А ещё мы идём навстречу желанию нашей дочери, леры Лиллирель, выйти замуж за принца Кандирда ле Делмаро ди Анстрейг Леодийского и сообщаем, что ритуал соединения судеб будет проведён немедленно.

— Что? — вытаращилась на сестру лера Тэнлирель. — Я не ослышалась? Ну и сюрпризик!

— А не слишком ли торопится замуж наша сестра? — раздался чей-то голос, и дриады обнаружили, что по трапу к ним идёт ещё один анлер. — Возможно, она выберет себе спутника жизни среди сыновей пресветлого леса?

Он был одет в белоснежную одежду мага и держал в руках два неказистых венка, сплетённых из сухих веточек.

— Дриады всегда выходят замуж только по истинной любви, — крепко стискивая руку напрягшегося при этих словах жениха, твёрдо ответила Илли, и в её голосе прозвучал незнакомый принцу хрустальный звон.

Кандирд пристальнее вгляделся в любимую, которую даже на миг не отпустил от себя, и успокоился. Никаких особых изменений, которых он так боялся, в девушке не обнаружилось. Лишь едва заметно посветлели волосы, потерявшие все шпильки и рассыпавшиеся волной по спине, да чуть шире распахнулись зелёные глаза. Ну и, может, чуть тоньше, изысканнее стали черты её милого личика.

— Тогда вы можете смело взять эти венки, — невозмутимо произнёс маг, протягивая помолвленным небрежно скрученные пучки сухих веточек, похожие больше на терновые венцы.

— Конечно, — мило улыбнулась в ответ невеста, — но сначала разрешите попросить мою новую семью об одном одолжении. В королевском дворце за меня волнуются приёмные родители и друзья, а у моего жениха есть семья, друзья и свита. Мне очень хочется, чтобы все они присутствовали при этом значимом для нас событии.

— Разумеется, — величественно кивнул верховный анлер, — отказать в такой просьбе было бы неблагородно.

— Тогда мы откроем им путь. — Илли незаметно дернула младшую сестру за рукав. — Но не найдётся ли несколько добровольцев, желающих погостить в королевском дворце?

— Найдётся, — уверенно ответил новоиспечённый родственник и указал глазами на берег ручья.

Илли перевела туда взгляд и заторопилась, рассмотрев толпу эльфов, одетых вовсе не в праздничные летящие туники и вышитые штаны. В этих блондинах сразу угадывались опытные воины из числа тех, что стерегут границы пресветлого леса и сопровождают послов. И оружие, каким они были увешаны, служило отнюдь не украшением. В руках у каждого был сверток, и новоявленная эльфийка догадывалась, что это. Среди плечистых фигур воинов угадывалось несколько более тонких и женственных. Видимо, мать успела обо всём договориться с анлером.

— Подождешь меня тут? — оглянулась девушка на принца, но он категорично мотнул головой.

Кандирд с неколебимой ясностью понимал, что теперь, когда его невеста для этих белокурых красавцев больше не простая человеческая сеньорита, а одна из дочерей знатного рода, многие из них не поскупятся ни на откровенное ухаживание, ни на сногсшибательные улыбки и взгляды. Не говоря уже о знаменитом эльфийском обаянии, которое обрушат на неё сплошным потоком.

И как бы лояльно он к ним теперь ни относился, оставлять свою сеньориту хоть на секунду был не намерен.

Впрочем, она и сама догадывалась заранее, что будет именно так, и потому не стала ни уговаривать его, ни настаивать. Просто нежно улыбнулась и, взяв любимого под руку, позволила отвести себя вниз, к самой воде.

Публика на склонах притихла и во все глаза следила за их действиями. Мало кто из старших эльфов помнил, из-за чего рассорились в древние времена две жившие в одном лесу расы и почему дриады ушли из него, резко оборвав все отношения. Но зато все знали, что никогда с тех пор ни одна из дриад не переступала границ эльфийского леса. И теперь лесной народ, затаив дыхание, следил за развитием событий, которые будут записаны на магических эльфийских скрижалях и воспеты в балладах.

Две странно похожие и одновременно разные девушки встали у воды, вгляделись в её глубины. Комнаты матери Илли нашла сразу. Но теперь просторная и светлая комната была заполнена уже одетыми в светлые балахоны людьми.

— Шесть женщин и двенадцать мужчин. — Элинса явно не намерена была скромничать.

— Шесть женщин и двенадцать мужчин, — эхом повторила Илли, и эльфы, накинув капюшоны, встали рядом с ней.

Дрогнула, посветлела вода, беззвучно раздалась и мгновенно сомкнулась, создавая впечатление, что ничего не произошло и попытка не удалась. Но уже в следующий момент уверенно откинула с головы капюшон старшая дриада и звонко произнесла:

— Мои сёстры придут сами.

И они действительно пришли, словно выпрыгнули из воды, — три женские фигуры в зелёных платьях и янтарных диадемах и поясах.

Так вот кто создал фонтан жизни или был его полноправным соавтором, запоздало догадалась Илли, оглядывая толпу снявших балахоны людей. Многие ей были знакомы: отец, король, принцы, маги, Ингирд, Зарон и Седрик. Ну, про Апраксию и говорить не нужно, вторая мать сразу оказалась рядом и ободряюще подмигнула. А вот эту молодую нежную красавицу она никогда не видела в жизни, зато встречала на портретах — принцесса Гранильена, жена наследника. Ну а та скромно розовеющая скулами блондинка определённо Найвина. Бенгальд, твёрдо взявший незнакомку под руку, подтвердил своим поступком догадку дриады, и она перевела взгляд на самую таинственную из женщин. Ту, что уже пять лет считалась официальной фавориткой Рантильда, но ни разу не показалась ни на балах, ни на приёмах.

Ходили осторожные слухи, что второй принц совершенно случайно купил её на рынке рабов, когда ездил по приглашению шейха Этсара в его летнюю резиденцию. Но точнее никто ничего рассказать не мог. Слуг, не умеющих хранить чужих тайн, Рантильд не держал, гости, попадающие в его дворец, очень быстро убеждались, что приглашение распространялось только на парадную половину дворца, а в ту часть, где находились покои самого принца, вели постоянно запертые и отлично охраняемые двери.

Одного взгляда Илли хватило, чтобы понять, почему фаворитка Рантильда никогда не показывается в свете. Вернее, он её не показывает, чтобы никто не доставил сеньоре боли бестактными вопросами или сочувствующими взглядами. На её чуть смугловатом личике под пушистыми опущенными ресницами загадочно мерцали в удлинённых разрезах чёрные сливины прекрасных глаз. Но только дриада смогла понять сразу, что живой из них лишь один. Место второго занимала созданная искусным мастером драгоценная обманка. И то, с каким неприступным выражением лица держал под руку эту сеньору королевский финансист, вмиг расположило к нему будущую родственницу. Теперь ей было понятно многое из того, о чём ни разу не проговорился ни один из принцев и ни в одном разговоре не упомянула её величество.

— Идём, — позвала она взглядом Канда, и они вновь направились наверх по плетеному трапу.

Лиру, дернувшуюся пойти следом, ловко поймала за локоть Апраксия, указывая глазами на невысокую скамейку в первом ряду, освобождённую для гостей зрителями. Пока гости устраивались, обручённые успели добраться до середины трапа, и зрители снова затаили дыхание: витая из лозы тропинка с каждым шагом становилась всё уже.

Кандирд, заметив эту досадную помеху на пути к счастью, не стал долго раздумывать, легко подхватил любимую на руки и продолжал путь, всё ускоряя шаг.

Но трап таял ещё быстрее, и последние метры он шагал по стёжке едва ли шире бревна, но даже на миг не приостановился и не засомневался. И только когда до помоста осталось всего три шага, а под подошвой он ощутил стёжку не шире ладони, Кандирд встревожился. Сам он ничуть не опасался упасть в ручей, и не с такой высоты падать приходилось. Но уронить Илли и оказаться посмешищем в глазах всех этих высокомерных блондинов было для его самолюбия и гордости совершенно недопустимо.

— Канд… — Руки невесты крепче обняли его шею, а её губы скользнули по щеке принца так нежно и близко, что не коснуться их в ответ он просто не смог.

И в тот же миг неведомая сила подхватила со всех сторон, внесла на середину помоста, овеяла волной изысканных ароматов.

Лишь через несколько минут принц вспомнил, что на них смотрят тысячи зрителей, родственники, маги и верховный анлер, и нехотя оторвался от сладостных губ любимой. Счастливо и чуть виновато заглянул в зелень её глаз и только теперь осознал, что действительно может в них утонуть. Там сияла нежность и отражались первые бледные звёздочки, робко проявившиеся на темнеющем небосклоне, плыли розовые закатные облака и безудержно цвело счастье.

Дружный взрыв изумлённых восклицаний заставил новобрачных оторваться друг от друга и осмотреться.

— Вот теперь я понимаю, почему… — Кандирд не договорил, потрясённо взирая на окрестности.

За эти несколько секунд волна расцветающих растений, выбросившая их на подиум, буйно разлилась широким кругом, захлестнула оба склона так пышно, что зрители оказались сидящими в роскошных букетах почти по плечи.

А жалкие сухие колючки в руках мага превратились в покрытые молодыми листочками и жемчужными бутонами изящные венки, которые он поторопился возложить на головы жениха и невесты.

— Надеюсь, больше ни у кого не осталось сомнения в их любви?! — веско спросил сородичей верховный анлер и, выждав минуту полнейшей тишины, повернулся к застывшим в ожидании новобрачным. — Пресветлый лес признаёт ваши судьбы связанными. Лера Лиллирель, можете надеть своему мужу браслет в знак того, что и у людей вы будете считаться супругами.

Кандирд с замиранием сердца подал любимой браслет, до сих пор не веря, что она теперь его законная жена и никто больше не сможет попытаться их разлучить. Илли взяла парный браслет, серьёзно и сосредоточенно застегнула на протянутой руке принца и прикоснулась к нему своим браслетом. Раздался лёгкий звон, оба браслета закрылись окончательно, вспыхнули на миг камни, пронизанные магией.

В этот же момент венки на головах молодожёнов распушились сотнями распускающихся цветочков, выбросили пучки молодых побегов с множеством бутонов. Побеги упали на плечи супружеской паре, затем скользнули ниже, до пола. Они росли и множились, сплетаясь между собой и оплетая новую семью душистым коконом, и, когда Кандирд уже начал волноваться, не задушит ли их с Илли эта зелень, вдруг пышно расцвели, укрыв новобрачных белоснежным душистым одеянием.

А в следующую секунду превратились в бабочек и стаей поднялись в воздух, разлетаясь во все стороны, чтобы просыпаться на восхищённо рукоплещущую публику душистым дождём.

Провожая их взглядом, Кандирд вдруг ощутил, что ничто больше его не оплетает, взглянул на Илли и на себя и обнаружил, что и венки, и коконы исчезли, как туман, оставив лишь на волосах и одежде упоительный аромат.

— Идём, — потянула его к краю помоста Илли, — не волнуйся.

И решительно прыгнула вниз, в ручей, увлекая ни на миг не засомневавшегося супруга за собой.

Он уже приготовился к встрече с водой, даже дыхание привычно задержал и потому не сразу понял, что никакой воды нет и в помине. А они стоят на невзрачной травке в самом начале тропки, упирающейся в связанный из сухих жердей и веток просторный шалаш.

— Где это мы? — крепче прижав к себе жену, нахмурясь, осведомился Кандирд, оглядывая окружающие неказистое строение буреломы и мрачные, полузасохшие деревья.

Если бы не мягкие лучи светильника, падающие из гостеприимно распахнутой двери шалаша, Канду никогда и в голову бы не пришло, что здесь могут жить люди.

— Южная граница пресветлого леса, — кротко ответила Илли, — а это наш с тобой дом. Ты знаешь… в нашем мире есть обычай… в день свадьбы муж вносит жену в дом на руках.

— С удовольствием… — Принц мгновенно забыл про буреломы и мрачный неуют этого места, подхватил свою сеньориту на руки и понёс в шалаш, с каждой секундой всё яснее начиная постигать, что именно об этом заброшенном всеми уголке он и мечтал.

И пусть все забудут про них… месяца на два как минимум.

Глава 21

— Ну и где они сейчас? — озадаченно поинтересовалась Лира, едва фигуры сестры и зятя исчезли, не коснувшись воды.

— Там, где им и без нас хорошо, — тихонько фыркнула Апраксия и оглянулась на подругу: — Элинса, а нам теперь куда?

— Для вас приготовлен эльфийский дом, — учтиво прозвенел, останавливаясь рядом с ними, верховный анлер, — и рядом с ним шатёр, где ждут праздничные столы.

Магиня едва заметно поморщилась: вот ведь ушастый, расслышал, хотя вовсе и не к нему она обращалась.

А старшей дриаде уже подал руку граф ле Трайд и вслед за королевской четой повёл её по буйно цветущему лугу в сторону огромного дерева, под которым раскинулся просторный эльфийский шатёр, усеянный яркими разноцветными светлячками, напомнившими ему земные новогодние гирлянды. За ними вели своих избранниц старшие принцы, Апраксию держал под руку Зарон, необычно привлекательный в синем колете и чёрных замшевых штанах. Возле Лиры, приветливо улыбаясь, замер в ожидании ответа синеглазый анлер, на вид лет двадцати пяти, и хотя она догадывалась, что это впечатление, скорее всего, обманчиво, подавать ему руку не торопилась.

Однако вскоре сообразила, что Илли была права и ждёт она напрасно. Ингирд с Седриком направились вслед за принцами с такими непроницаемо-строгими лицами, что ей невольно вспомнились виденные на Земле снимки, где с такими же физиономиями стояли вокруг президентов «шкафы», и захотелось рассмеяться. Дриада подала руку эльфу, и он повёл её к шатру, рассказывая про все чудеса и красоты пресветлого леса, которые ей просто необходимо посмотреть.

— Непременно, — вежливо кивала головой Лира, отлично понимавшая, что, скорее всего, ничего этого не будет.

Слишком серьёзный и озабоченный вид у отца. Хотя он растроганно улыбался, наблюдая, как счастлива их старшая дочь, однако, едва молодожёны исчезли в неведомом направлении, принялся жестами о чём-то договариваться с Бенгальдом, старательно загораживая кисти рук от случайных взглядов. Но расстраиваться Лира вовсе не намеревалась, успев осознать все выгоды нового статуса. Ведь она теперь вполне может даже жить здесь, в лесу, где таким теплом и радостью отзывается на прикосновение живицы каждый росток.

А по утрам уходить во дворец к Илли, или в замок отца, или в любое другое место, куда пожелает. Нужно только поймать и обезвредить колдуна, чтобы не ловил её сестёр и не угрожал её собственной свободе. Воспоминание о колдуне принесло и новую мысль, показавшуюся Лире такой интересной, что она остановилась и перебила своего спутника.

— Извините… Сэлнисиэль, а вам известно, почему в древности дриады ушли из этого леса?

— Я вас чем-то оскорбил, лера? — помолчав, спросил блондин, и его голос прозвучал несколько прохладнее, чем раньше.

— Нет, — Лира начала догадываться, что задала вопрос из разряда тех, что являются оскорблением нации, — извините ещё раз. Просто никто ничего не знает… я не думала, что мой вопрос вас обидит.

— Не обидел… — нехотя признался он, — а напомнил об ошибке, про которую мы предпочитаем не вспоминать. Но если вы желаете… я расскажу позднее… лучше завтра утром.

— Не стоит, — легкомысленно отмахнулась Лира, точно зная, что не ляжет спать, пока не выдавит все сведения из матери, — это было обычное девичье любопытство. Мы пришли… вы ужинаете с нами?

— Извините, — очень любезно отказался блондин, — сегодня у вас семейный праздник, и я не намерен стеснять ваших родных и друзей. Но вот если вы позволите пригласить вас на завтрак, то утром я буду ждать на этом месте.

— Позволяю, — рассмотрев, что баронет остановился неподалёку, легко согласилась дриада, — но сразу предупреждаю… семейных планов на утро мне пока никто не рассказал. Возможно, я и не смогу прийти.

— Не страшно, — усмехнулся эльф, — я всё равно буду здесь утром. Счастливо отпраздновать.

Лира подарила спутнику вежливую улыбку, помахала на прощание и направилась в шатёр, намеренно пройдя мимо баронета с таким задумчивым видом, чтобы можно было сделать вывод, что она его не заметила.

Ингирд проводил девушку хмурым взглядом и скептически хмыкнул. Все эти женские уловки ему давно знакомы, и он не мальчик на них попадаться. Несомненно, Лира очень привлекательная девушка, и находиться в её обществе ему приятно. Но он с шестнадцати лет привык сам всё решать за себя, продумывать все свои шаги и просчитывать их последствия. С того самого вечера, как случайно услышал планы родителей насчёт своей собственной жизни. А вернувшись в свою комнату, вдруг совершенно ясно понял, что абсолютно не хочет той судьбы, какую они для него уготовили. Не нравится ему ни мэр ближайшего городка, ни место его третьего секретаря, ни его дочка, которая через три года достанется ему в жены… если он проявит смелость и рассудительность.

Юный баронет проявил и смелость, и рассудительность той же ночью. Спустил из окна на верёвке туго набитый вещевой мешок, оставил под подушкой записку и осторожно вывел из конюшни коня.

Из ближайшего городка коня он отправил домой. Через неделю Инг был учеником одного из тех сеньоров, что живут в небольших, удалённых от городской суеты усадьбах и занимаются подготовкой юных искателей самостоятельности, желающих стать телохранителями и адъютантами. А ещё через год прибыл с рекомендательным письмом в ещё меньшую усадьбу и назывался с тех пор не учеником, а адъютантом, одним из трёх, живших там в то время.

Отец пытался найти его и вернуть только первые два года, потом сдался. А когда Инг приехал в небольшой родительский замок на своё двадцатилетие, уже будучи одним из тренеров младшего высочества, и привёз выкупленные отцовские обязательства, вдруг отчётливо рассмотрел, какие они, его родители, неловкие и беспомощные в практических делах. Ему пришлось пробыть там на три дня больше, чем он намеревался, но он всё успел. Посадил за воровство и растрату управляющего, вернув в дом большую часть украденных денег, нанял нового, сообщив, что второй раз под суд никого не отдаст. Просто повесит. Вот с тех пор родители сообщают ему о каждом значительном событии и спрашивают совета по каждому важному вопросу.

А сам он твёрдо решил, что ни за что не женится, пока не сможет купить приличное поместье и поселиться там, лично присматривая за управляющими и мажордомами. И тем более никогда не женится на девушке, хоть в чём-то превосходящей его. По знатности, статусу или богатству. А Лира именно такая, и он совершил большую глупость, что не просчитал этого в первый момент. Вернее, не то что не просчитал, скорее, из-за спешки и стремительного развития событий не сразу сделал нужные выводы и не установил между нею и собой достаточной дистанции. Начал понимать свою непростительную ошибку баронет лишь в тот момент, когда получил записку с указанием познакомить с дриадой маркиза Бриноса. Трудно было не сообразить, что его даже близко не считают подходящим кандидатом, а просто дружить с этой сеньоритой или флиртовать от скуки у него не получится.

И она не станет кокетничать, да и ему это не нужно. Вот немного разберётся с делами и проблемами, успокоится и подаст прошение королеве на новую фаворитку.

Ингирд состроил самое неприступное выражение лица, раздвинул шёлк занавесок и последним шагнул в шатёр, искренне считая, что явился праздновать свадьбу своих друзей.

Однако уже в следующий момент досадливо обозвал себя совершенным болваном. Вовсе не праздновать создание новой знатной семьи пришли сюда приглашённые.

Хотя, несомненно, все были рады за младшее высочество и его верного секретаря. И даже за столами сидели, только ели очень уж деловито и сосредоточенно и в кубки наливали не вино, а лимонад, соки и отвары.

Ингирд отчитал себя за несообразительность и торопливо сел рядом с Седриком. Положил на тарелку еды, отметив, что эльфы на этот раз поставили на столы жареных гусей и кур, и снова мысленно обозвал себя тупицей. Так вот почему не принял приглашение Лиры тот белокурый красавчик и почему пообещал прийти только утром.

— Ваше высочество, — внезапно обратилась к Рантильду мать Лиры, — можете нам сказать, брались ли колдуны за излечение вашей возлюбленной и какие условия выдвигали?

Над столом повисла зловещая тишина, король отставил кубок и вперил в дриаду ледяной взгляд. Королева сидела с опущенными глазами, стиснув вилочку так крепко, что побелели костяшки пальчиков.

Окаменели лица всех принцев, перестали двигаться челюсти магов. Баронет с Седриком тоже напряглись, не находя объяснения такому нетактичному вопросу. Только дриады продолжали есть как ни в чём не бывало, хотя Ингирд, искоса поглядывающий в сторону сидевшей наискосок от него Лиры, заметил сердитую гримаску, на миг исказившую красивое лицо девушки. Но так и не понял, на что она сердится, на мать или на неизвестные ему обстоятельства.

— Я вынужден пояснить, почему моя жена задала такой вопрос, — официальным тоном заявил Хингред, — дело в том, что принц Рантильд тесно общался с советниками: и с Бранденизом, и с Чалирдоном. И это моя догадка, что, зная о несчастье его высочества, советники просто не могли не попытаться свести его с колдунами. Ведь Брандениз давно был тесно связан с Агдесаром и ещё двумя сильными колдунами, и для него возможность оказать принцу услугу и потом пользоваться его благодарностью и доверием была очень выгодна. Вот мы и решили спросить прямо, потому что это может подсказать, где именно нам следует искать следы его сообщника. За много лет изучения их повадок и способов устройства ловушек мы определили, что охотящихся за Элинсой колдунов двое. А с той поры, как сгорел Агдесар, остался один, и он использует… особые методы колдовства и лечения. Если вам предлагали что-то из его методов, возможно, следует допросить Чалирдона с помощью ментала… после того как Апраксия поднимет свой уровень. Примерно завтра в обед. И тогда мы будем точно знать… кого именно искать и где. Молика говорит, в плену у колдунов находятся по крайней мере ещё три дриады, и это значит, злодеи могут уйти в любой момент, и нам нужно их опередить.

— Но это не все мотивы моего вопроса, — вздохнула старшая дриада, — только таким способом мы могли проверить вашу реакцию. Нет смысла уходить в эльфийский лес обсуждать секретные планы, если шпиона привели с собой. Прошу прощения… ваши величества и ваши высочества, но вы сами понимаете, что это была необходимость. Пока мы смотрели свадьбу наших детей, эльфийские маги незаметно сняли со всех людей ментальную защиту. Дриады, как вы сами понимаете, предать не могут, потому что правдивы по своей сути. И я специально задала провокационный вопрос, чтобы Апраксия могла проверить эмоции всех присутствующих. Вы уже поняли, почему я всё рассказываю так откровенно? К счастью, среди нас шпиона нет. И ещё одно… я никогда бы не выбрала для вопроса такую тему, если бы мы не могли излечить сеньору Айтзали. Вот поедим и возьмёмся, к утру будет прекрасно видеть обоими глазами.

— Они мне предлагали, — помолчав, тихо сообщил Рантильд, упорно глядя в свою тарелку, — и сначала я почти согласился… но Айтзали, когда узнала условие, категорично заявила — нет. И я отказался.

— Какое было условие? — подалась вперёд Элинса.

— Купить на рынке рабыню… с похожими глазами и отдать колдуну. Неважно, какая она будет… больная или безумная. Колдуну нужен был один её глаз. Но Зали была непреклонна… и теперь я рад, что не стал её принуждать.

Сидевшая рядом с ним сеньора осторожно положила ладошку на сцепленные пальцы возлюбленного, робко погладила, словно прося прощения за свою строптивость, доставившую ему столько мучений. Королева, напрягшаяся при словах о предложении колдуна, метнув быстрый взгляд в их сторону, на несколько секунд опустила ресницы, словно собираясь с силами, но первым заговорил король.

— Простите меня… всех нас, сеньора Элинса. Но эта тема… вот уже пять лет под запретом в нашем доме. Королям многое подвластно, поверьте мне, и я долгое время был уверен, что сумею сделать всё, чтобы помочь своим детям обрести счастье. Но иногда… жизнь смеётся над нашими убеждениями. И подбрасывает задачки, которые не под силу даже королю. Здесь сидят магистры… могут подтвердить, что они уже пять лет ищут способ помочь Айтзали… и дриаду они находили. Сеньора Ленора, мы же вас просили её вылечить?

— И я не взялась, — печально кивнула дриада, — у меня не было достаточной силы. Это же не рану залечить и не зуб вырастить. Нужно очень много сил… а я, к тому времени, как мой муж помог мне вырваться из лап колдуна, почти погасла. Чем дольше дриада живёт под заклинанием подчинения, тем больше теряет свой главный дар — способность к созиданию.

— Можно спросить… — не сдержала разгорающегося любопытства королева, — но если это слишком смелый вопрос, прошу извинить. А сейчас… вы чувствуете себя сильнее?

— Да, — ответила понимающей улыбкой Ленора, — ведь теперь рядом со мной сёстры. Поодиночке дриады слабее мага средней руки. Кроме того, мы не способны лгать и убивать. Я говорю вам так откровенно, потому что все колдуны прекрасно об этом осведомлены.

— Мы готовы, — поднялась из-за стола Элинса ещё через несколько минут, — сеньора Айтзали, идите сюда, вот на этот стул.

— Можно, я буду рядом? — Подведя возлюбленную к указанному стулу и бережно усадив её, Рантильд напряжённо смотрел на дриад.

— Нам нужно сосредоточиться, — ответила с сожалением Элинса, — но сеньора будет знать, что вы неподалёку. Как я понимаю… второй глаз тоже видит не полностью… вы не в курсе, что это было? Магический шар? Молния?

— Она не знает точно… но это было нападение, — хмуро буркнул финансист и смолк, наблюдая, как дриады окружают его избранницу тесным кольцом.

— Я веду, — непонятно скомандовала Элинса, — Лира, ты только живицу придержи… главное — не торопиться.

— В курсе, — ещё более непонятно отозвалась свежеиспечённая эльфийская принцесса, и все смолкли.

В воздухе вдруг запахло свежо и знакомо, как в лесу после дождя, прокатилась волна колючей прохлады, и следом дохнуло теплом. Магистры смотрели в сторону кружка дриад такими глазами, словно перед ними по меньшей мере внезапно распахнулись двери в другой мир.

Ингирд, правильно расценивший их потрясённые физиономии, едко хмыкнул. Вот теперь у молодых дриад, кроме эльфов и маркизов, появится толпа ухажёров в мантиях магистров… и ему в этой толпе совершенно нечего делать. Пусть увиваются без него… накалываются на шипы и угадывают тайны. Вступать из-за права толкаться в этой толпе в противостояние с намерениями её величества он не собирается.

Каким-то неведомым чувством, отточенным за годы службы в королевской семье, баронет ощутил, что за ним наблюдают, и резко вскинул взгляд. И вмиг собрался, стиснул кулаки и запер на все замки свои эмоции, обнаружив, что на него, не скрываясь, изучающе смотрит магиня Апраксия. Ингирд ответил ей дерзким, неприязненным взглядом, вмиг вспомнив слова дриады про ментальные способности этой сеньоры, о каких он до того момента только догадывался. И озадаченно прищурился, получив откровенно насмешливый взгляд.

Кто-то ахнул, заторопились, вставая с мест, их величества, принцы и маги, со звоном упала на тарелку чья-то вилка. Ингирд за всеми не пошёл, остался сидеть на своём стуле, отлично понимая, что лечение дриадам удалось и там сейчас вовсе не до него.

А когда все расступились и взволнованный Рантильд унёс свою возлюбленную за занавесь, скрывающую проход к приготовленным для гостей помещениям, баронет с изумлением обнаружил, что сотрапезников осталось намного меньше. Куда-то исчезли все дриады, маги и оборотень. Только граф ле Трайд стоял возле опустевшего стола, невесело рассматривая остатки пиршества.

— Полагаю, нам следует отдохнуть… — с сочувствием взглянув на него, мягко предложила королева, — день был невероятно… насыщенным.

Никто не стал спорить, мужчины учтиво предлагали руку своим дамам и неспешно покидали шатёр, дамы так же учтиво желали всем спокойной ночи, а Ингирд всё сидел, пытаясь понять, что же он прозевал, увлёкшись своими мыслями.

— Инг, ты идёшь? — тронул его за рукав Седрик. — Наши комнаты внизу.

— А куда дриады делись? — следуя за ним, не удержался от вопроса баронет.

— Ушли, — вздохнул услышавший его вопрос ле Трайд, — они же отправили эльфов во дворцы их высочеств… и сейчас должны быть с ними, чтоб у воинов была возможность быстро перейти туда, где обнаружится опасность.

Глава 22

За окнами дворца бушевала гроза. Неистовая южная гроза, обрушившая на стены и крыши реки воды, пучки молний и почти беспрерывный раскат грома.

Лира сидела на кухне, смотрела в темноту сквозь освещаемые всплесками молний дождевые потоки на стеклах и потихоньку, уже совершенно без аппетита доедала пирожное, целая корзинка которых стояла посреди стола. Через проём двери ей было отлично видно, что происходит в маленькой столовой для прислуги, единодушно выбранной эльфами командным пунктом. Дриада уже заметила, что блондины не любят больших зданий и особенно огромных, неуютно-торжественных залов и холлов. И потому здесь, в огромном и роскошном дворце, где прожил последние четырнадцать лет принц Рантильд, выбрали себе самую маленькую и простую комнату.

Всех слуг и придворных, которые находились во дворце, ещё несколько часов назад срочно увезли в расположенный у подножия холма город, объявив, что дворец продан и новый хозяин приедет со своими слугами. А прежние работники, прежде чем ехать к новым местам службы, несколько дней поживут в городских гостиницах.

— Лера Тэнлирель, вам не скучно?

Он уже несколько раз подходил к ней с этим вопросом, зеленоглазый боевой маг со связанными в тугой хвост чуть рыжеватыми волосами.

— Ну, если вы расскажете что-нибудь очень занимательное, — усмехнулась дриада, — мне будет веселей. Как продвигаются поиски?

— Пока ничего странного не обнаружено, — вздохнул он и сел за стол напротив неё. — А что вы считаете занимательным?

— Всё, что вы можете сказать про эльфов, про свою жизнь, про лес и про дриад. Видите ли, я долгое время жила в другом мире и вернулась только три дня назад.

— И как там, в другом мире? — Эльф широко распахнул глаза. — Кто хоть живёт? Драконы остались или тоже ушли?

— Там только люди, — откровенно вздохнула Лира, надеявшаяся узнать что-нибудь про уход дриад из леса, а пришлось рассказывать самой. — Но их очень много… только народов больше тысячи. Некоторые многочисленны, других осталось несколько человек. Отличаются цветом кожи. Но это очень длинный рассказ. Мне кажется, проще сходить туда и принести книгу с картинками, там есть такие, где можно прочесть про всё. Но вообще-то это вы меня собирались развлекать.

— Я помню, — рассеянно кивнул ещё не до конца переваривший ошеломительную новость маг, — только не могу придумать, с чего начать.

— Можете с рассказа о разногласиях… после которых ушли из леса мои прабабушки, — с самым кротким видом предложила дриада и быстренько откусила пирожное — не пропадать же добру?

Уезжая, слуги захватили все приготовленные блюда, оставили только то, что лежало в холодных ларях, и фрукты, а корзинку с пирожными Лире передали дриады, обосновавшиеся во дворце Матероса. Слуг оттуда выселять не стали, решив, что советник вряд ли стал бы сразу после захвата трона нападать на одного из самых сильных своих союзников. Но вот хранить в подземных сокровищницах сообщника что-то особое он вполне мог, и теперь там бродили эльфы и маги, пытаясь разобраться в тех проходах и хранилищах, которые ещё не проверили и не описали ревизоры Рантильда, всего две недели как перебравшегося во дворец наместника с самыми надёжными слугами.

— Это… не самая интересная история, — сразу помрачнел эльф.

— Зато она напрямую касается меня, — живо возразила дриада, — ведь, если знаешь прошлые ошибки, можно попытаться их не повторить.

— Возможно, вы правы… — Магу явно не хотелось рассказывать то, о чём его родичи, знавшие всю подноготную, предпочитали умолчать.

— Давайте вы мне расскажете про дриад, — мило улыбнулась девушка и подвинула ему корзинку, — а потом мы поговорим на другую тему, я расскажу вам что-нибудь про чужой мир.

Разумеется, он не мог не понимать, что это не флирт, а просто сделка, но уж больно заманчиво было предложение.

— Хорошо. Вам, наверное, известно, что наш лес вырастили дриады несколько тысяч лет назад, — хмуро начал он, — в те времена вас было намного больше. К посадке приступили сначала в южных, более тёплых областях, постепенно продвигаясь на север. И эльфы всё время были рядом с дриадами, поскольку мы всегда считались родственниками, а наши умения очень выгодно дополняют друг друга. А когда наши предки дошли до гор и создали ущелье водопадов, дриады повернули на запад. И постепенно стали сажать свои леса, всё дальше углубляясь в исконные владения людей. Вот тогда и начались споры: верховный анлер того времени и его дом не желали передвигать границы леса слишком близко к человеческим землям, считая, что тогда будет труднее защитить свои пределы от нападений. Спор продолжался довольно долго… дриады миролюбивы, они пытались переубедить анлера по-хорошему. Мнения эльфов тоже разделились: те, кто понимал, что дриады не могут жить, не выращивая растений и не леча подопечных, стояли за то, чтобы понемногу выращивать лес на почти бесплодных землях восточной части провинций, где сейчас правит принц Кандирд, но дом анлера был категорически против. Назревала междоусобная война… а войны дриадам противны как отрицание всего того, чем они живут.

— Ну, про дриад я всё отлично знаю, — поторопила его Лира, — так что там произошло дальше?

— Анлер тоже понимал, что схватка неизбежна, и боялся, что он не победит. Те, кому помогают дриады, всегда имеют преимущества. И он решился на неприглядный поступок: приказал магам бросить на дриад подчинение. Но не сообразил, что они ему уже не доверяют и потому всё время за ним наблюдают. В тот же вечер все дриады разом ушли в глухие западные леса. Но жить там остались только единицы… те, у кого были в этом мире любимые. Остальные нашли путь в новый мир. Ну, разумеется, сообразив, чего лишились, эльфы подняли восстание, анлера переизбрали, но было поздно. Дриады, оставшиеся в нашем мире, больше не желали иметь с пресветлым лесом никаких дел. Их не раз просили, умоляли… предлагали любые условия… бесполезно.

— Да, мы терпеливы, — созналась дриада, — но, если сильно обидят, уходим раз и навсегда.

Стоявшее в углу кухни зеркало осветилось, и рядом с ним возникло несколько силуэтов в капюшонах.

Маг мгновенно вскочил с места, направил в ту сторону руки в явно атакующем жесте, но пришедшие сбросили плащи и оказались магами из его собственного леса. Вместе с ними пришла и человеческая магиня со своим оборотнем, и эльф досадливо сжал губы. Женщина, как ему шепнули по секрету, была менталкой и явно распознала его тревогу.

— Ну что там у вас, мать? — Дриада уже стояла рядом с Апраксией, нетерпеливо помогая той сбросить капюшон.

— Хорошо, что мы забрали Хингреда, — деловито сообщила та, направляясь в комнату, где эльфы устроили временный штаб. — Он помог разобраться с подозрительными кувшинами.

— Когда вы его взяли? — не поняла Лира. — Он же оставался в лесу!

— Как поняли, что не можем сами разобраться, так и открыли ему путь. Эли специально потребовала принести в её комнату зеркало.

— Так что в кувшинах?

— Взрывчатка. А сверху залеплена воском. Твой отец всё проверил, сейчас они делают ловушку.

— Апи… но это же значит…

— Вот именно. Но это не обязательно мир Илли. Миров, где изобрели такую гадость, несколько. Теперь закрыть этот путь — наша главная обязанность. И поймать того, кто продает это колдунам. Сейчас мы осмотрим подвалы, Зарон запомнил запах… без него мы бы и половины не нашли. Эти кувшины стояли по несколько штук в шести разных местах, но, что самое важное, там неподалёку колодец с запасами воды на случай осады.

— Я пойду с вами.

— Нет, ты караулишь путь. И этот маг пусть с тобой останется, у него хорошая реакция.

— У меня тоже неплохая, — буркнула Лира ей вслед, — я сразу поняла, что вы свои.

— Что такое взрывчатка? — садясь на своё место, поинтересовался маг, только чтобы продолжить разговор.

— Такое вещество, нескольких кувшинов которого хватит, чтобы этот дворец разлетелся, как яблоко под сапогом, — мрачно буркнула Лира, которой очень хотелось самой поучаствовать в поисках.

Не очень-то весело сидеть ночью в полутёмной кухне и смотреть, как за окнами неистовствует ливень.

— На что оно похоже?

— Знаешь, я не специалист. И никогда не интересовалась такими вопросами. Знаю только, что её несколько разных видов и она бывает в виде порошка, мелких зерен, плиток, шашек и брусков, разного цвета, жёлтого… серого… если нужно точнее, спроси моего отца, он это изучал.

— Понятно. — Маг едва заметно усмехнулся. Загадочные дриады, прихода которых эльфы ждали с нетерпением и надеждой, вблизи оказались совершенно обычными девушками и точно так же, как многие знакомые ему эльфийки, любили пирожные и не разбирались в военном деле.

Следующий час они сидели, болтая о других мирах и колдунах и поглядывая в сторону зеркала, единственного, которое осталось незакрытым во всём дворце.

— Как ты думаешь, — прислушиваясь, не стихает ли гроза, спросила Лира, когда поняла, что не сможет больше проглотить ни одного кусочка, — нашли они что-нибудь?

— Мне кажется, тут ничего такого нет. Все подвалы и сокровищницы мы проверили, они в этом дворце почти пусты. Видимо, когда принц покидал дворец, он вывез всё самое ценное. Немного продуктов в холодных ларях, винный погреб да чуланы с крупами и маслом. Ну, ещё дрова и древесный уголь. Я не пойму: что они так долго копаются?

— Действительно… — задумчиво хмыкнула Лира, — если там пусто, то что они делают?

И вдруг резко вскочила, опрокинув чашку с чаем, бросилась в сторону лестницы, ведущей к подвалам, и едва удержалась на ногах от сильного толчка. В тот же миг где-то громыхнуло, зазвенели в окнах стёкла и подпрыгнула мебель. Вскочивший в тревоге со стула эльф непонимающе оглянулся на окно.

— Ну и гроза!

— Какая тебе гроза! — рявкнула девушка, устремляясь прочь. — Это взрыв!

Три десятка ступеней, ведущих вниз, она пронеслась птицей, добавляя себе силы, ловкости и скорости. Подобным образом дриады увеличивают возможности своего тела крайне редко, очень недолго продержится это увеличение физических способностей, но ей бы хоть успеть добежать, найти быстро слабеющую тёплую точку, влить живицы, закрыть рану, из которой так стремительно утекает чья-то жизнь.

Дверь в подвал была распахнута и покрыта пылью, под ногами скрипели осколки вывалившихся от взрыва камней и песок. Промчавшись по коридору и свернув за угол, туда, где ярко светили магические светильники и торопливо перебрасывались краткими выкриками воины и маги, дриада на мгновение остановилась, оценивая обстановку. Взрыв не смог разрушить сводчатый потолок, выложенный из отесанных плит гранита, но одна из внутренних стен, видимо, сложенная позднее, не выдержала. Она рухнула неопрятной грудой, из-под которой торчала чья-то ступня в эльфийском сапоге.

И вокруг этого места шла неистовая борьба за жизнь пострадавшего. Огромный серебристый медведь хватал лапами неподъёмные плиты и отбрасывал в угол, двое эльфийских магистров магией поднимали вверх камни поменьше и по воздуху переносили туда же. Апраксия создавала воздушные смерчики и пыталась просунуть их между камнями и телом, чтобы хоть немного ослабить давление.

Не глядя ни на кого, дриада бросилась к едва видной из-под камней ноге, схватилась за неё руками и сразу поняла, что пострадавший уже за гранью. Потянула со всех добавленных сил короткий сапог, сдернула с посиневшей ступни и, не глядя, отбросила в сторону — не до него сейчас. Как можно крепче сцепила пальцы на щиколотке, закрыла глаза, протянулась по плоти и сосудам невидимыми руками туда, где уже не билось сердце, и начала вливать живицу и кровь. Рана нашлась сразу, на животе, нехорошая, рваная, с такими долго не живут. Но что хуже всего, в ней глубоко застрял острый и толстый кусок керамического кувшина. И вытеснить его не удавалось: сверху его придавил тяжёлый кусок камня. Кто-то из спасателей поднял очередную плиту, нижние камни зашевелились и сдвинулись, ещё глубже вдавливая осколок в тело воина.

— Осторожно! — крикнула дриада и сразу сообразила: после такого выкрика никто не поймёт, в чём дело.

И тогда она торопливо начала объяснять, что с воином и откуда давят самые опасные камни.

— Сейчас подведу туда воздушный щит, — мгновенно сориентировалась Апраксия. — Подсказывай, как лучше поднять камни.

— Я его держу, этот камень, вы остальные снимайте осторожнее. — Лира сообразила, что может вырастить на теле жертвы ручки, которые упрутся в давящий на рану осколок.

Не сами, разумеется, упрутся, а она будет ими управлять, раз не может достать туда собственными руками. Ручек она создала целых четыре, две из бедренных костей и две из плеч, уперлась ими в большой осколок и только тут поняла, что, пока камень лежит наискосок, он защищает голову воина, оказавшуюся в крохотной щели. Пришлось вырастить ещё две руки и держать ими плиту, грозившую раздавить несчастному череп.

И снова дриада объясняла спасателям, как и откуда лучше брать камни, чтобы в последний момент не добить умирающего. Практически умершего, но этого она никому говорить не стала. Не так воспитывал их с Илли отец — она не сдастся без боя. Да и мать не зря столько учила, повторяя: у дриады всегда есть способ вытащить только что погибшего, но воспользоваться им можно лишь в самом крайнем случае. А сейчас ещё был шанс, и девушка не жалея вливала живицу, восстанавливая разрушенные ткани и порванные сосуды. И всё время подталкивала сердце эльфа, не желавшее биться самостоятельно.

Воздушный щит наконец протиснулся двумя языками по обе стороны от воина, пока так и не пришедшего в себя, и, едва Лира ободряюще кивнула, начал раздуваться и подниматься вверх, разбрасывая обломки стены в стороны. Маги и оборотень, работавшие в последние минуты с опаской, заторопились, камни так и загрохотали, быстро заполняя свободные углы. Лира не смотрела на людей, расчищающих завал, но по тёплым точкам чувствовала, что их стало больше, чем было в тот миг, когда она сюда прибежала.

Медведь схватился за ту самую плиту, что держала своим весом осколок, и дриада тихо зашипела, предупреждая, что настал самый ответственный момент. Магиня тут же усилила щит, готовясь закрыть воина со всех сторон, и Зарон осторожно, почти не дыша, снял проклятый камень. Маги, не сводившие глаз с того места, дружно охнули, когда рассмотрели неизвестно откуда взявшиеся на теле сородича три пары коротких и бледных, но жилистых рук, тянувших из распоротого живота роковой обломок.

— Не нужно так стонать, уберу я эти руки, — поняв их ужас по-своему, буркнула дриада, — будет таким же красивым, как и раньше. А иначе тот камень так и продолжал бы вбивать в него этот черепок.

Ручки действительно втянулись в тело раненого, и через несколько минут о них ничего не напоминало, кроме разодранной на плечах рубахи да валявшегося рядом с воином осколка. Но и рана закрывалась прямо на глазах, хотя сердце билось пока как-то неуверенно и редко.

— Ничего… сейчас все сосуды закроем и добавим тебе крови, — потихоньку приговаривала Лира, горячо благодаря в душе сестру за то, что так щедро одарила их всех вечером живицей, и мать, что приказала не расходовать свою силу на излечение будущей принцессы.

В кругу дриад и без неё хватало силы сначала вылечить больной глаз Айтзали, затем разделить пополам и вырастить оба полученных ока до нужного размера. Если бы Лира не послушала мать, теперь ей пришлось бы очень туго: эльф потерял слишком много силы и успел далеко зайти за грань. Дриада закончила растворять втянутые внутрь дополнительные руки, направила всю силу в кровь пациента и толкнула посильнее его сердце. Ну же, милое, давай, работай само. И оно отозвалось, сжалось и толкнуло горячую, живую кровь, погнало по телу, наполнило сосуды. Эльф вздохнул полной грудью, неуверенно пошевелил пальцами, ещё помня, как они немели от смертельного холода, и распахнул тревожные глаза. Маги и воины бросились его поднимать, и каждый хотел прикоснуться и обнять спасённого, убедиться, что друг жив и здоров.

Серебряный медведь окутался лёгкой дымкой, сбрасывая магический кокон, делающий его быстрым, сильным и почти неуязвимым, и превратился в Зарона. Чуть насмешливо покосился на счастливых, как дети, эльфов и, легко подхватив на руки побледневшую дриаду, понёс её прочь. Апраксия, сразу разгадавшая его намерения, торопливо шла следом.

Добравшись до зеркала, они дружно остановились, и магиня, привычно написав на зеркале много лет назад заученный знак вызова, прижала к нему ладонь.

— Что случилось?! — отразившаяся в зеркале Элинса встревоженно смотрела на дочь.

— Ничего страшного. Она просто выложилась. Из-за грани парня привела. Последний кувшин с зерном оказался с веревочкой, воин не понял и потянул. Куда её отправим, в лес?

— Давай в лес. — Элинса уже стояла рядом с ними. — Вы здесь всё проверили?

— Всё, но пока задержимся. Найдём комнатку и поспим, я тоже устала.

— Идите все в лес, я приведу сюда магистра, — решила по-своему старшая дриада и открыла путь.

А через несколько минут оборотень уже бережно опустил Лиру на пышную эльфийскую перину, а магиня прикрыла её невесомым одеялом и на цыпочках вышла вслед за мужем из округлой комнатки. Хотя вполне могла и не осторожничать: дриада уже крепко спала.

Глава 23

В мире был праздник. Он ясно ощущался в уверенном покое занимавшегося утра, в аромате шаловливого ветерка, шевельнувшего рассыпанные по подушке волосы мужчины, в греющих его плечо ласковых лучах солнца.

Едва проснувшись и ещё не успев открыть глаза, Кандирд потянулся всем телом, со вкусом, со стоном, чувствуя себя самой умиротворенной, неотъемлемой частью этого праздника, преисполненной счастьем так полно, что больше, казалось, и не бывает.

Распахнув глаза, принц осторожно повернулся в ту сторону, где, по его представлению, должна была мирно спать рядом с ним главная причина этого счастья — принцесса его души и виновница царящего вокруг праздника.

И никого не обнаружил.

Неверяще протянул руку, откидывая невесть откуда взявшееся лёгкое эльфийское покрывало, чтобы окончательно убедиться — спит он в совершенном одиночестве. И только после этого удосужился оглядеться… и замереть в полнейшем недоумении. Вовсе не было это помещение тем неказистым шалашом, куда он вчера вечером внёс новобрачную. И ложе, на котором лежал принц, даже не похоже на ту лежанку из густо цветущего мха, на какую, сгорая от нежности, он опустился, не выпуская из рук свою любимую.

Это жилище сплетено из гибких золотистых ветвей и раза в три больше. Та часть, где находится застеленное эльфийской периной и вышитыми покрывалами ложе, отгорожена покрытыми неяркими цветочками живыми колоннами и редким пологом из свисающих лиан с узкими резными листьями. А большую часть второй половины дома занимает облицованный янтарём бассейн, посреди которого пружинисто бьёт родник даже на вид тёплой воды. Только у одной из стен стоит длинный плетеный ларь, в каких эльфы хранят вещи.

Вот на нём принц обнаружил первый намек на то, что жена его где-то ждёт, а не бросила и не сбежала, и вздохнул с облегчением. Аккуратно разложенный мужской эльфийский костюм и невысокие ботинки, какие блондины выращивали на деревьях, так же, как саквояжи и стулья, яснее ясного говорили, что, прежде чем уйти, Илли подумала про него. Такая забота оказалась совершенно непривычной, но невероятно приятной. С этого мгновения Кандирд больше не раздумывал и не медлил ни секунды. Резко вскочил с ложа, в несколько шагов пересёк комнату и прыгнул в бассейн, довольно выдохнув, когда убедился, что вода была именно такой, какой казалась со стороны. Тёплая, но не расслабляюще, а лишь настолько, чтобы не испытать ни малейшего сожаления от соприкосновения с нею тела.

Всего через несколько минут принц, одетый в удобные просторные светлые штаны и лёгкую тунику, уже шёл к выходу из комнаты, вспоминая окружающие шалаш буреломы и гадая, где среди них ему придётся искать свою неугомонную жену.

Раздвинув живой занавес, появившийся вместо вчерашней двери из жердей, Канд шагнул наружу и замер. Знакомого запущенного леса не было. Было ещё одно продолговатое и светлое помещение, напоминавшее одновременно и веранду, и комнату эльфийского дома. Так же, как в спальне, мягко пружинил под ногами бархатный мох, светили живым золотом плетеные стены, шевелились под лёгким ветерком пронизанные солнцем цветущие лианы, обрамляющие высокие незастеклённые окна. Под окнами стояли плетеные диванчики, а перед ними накрытый к завтраку плетеный же стол.

Кандирд задержался возле него на десять секунд, налил бокал сока и торопливо проглотил, раздумывая, куда идти дальше. К ведущей наверх лестнице, обнаружившейся в одном углу, или к широко распахнутым створкам плетеных дверей, ведущим, судя по потоку солнечного света, на улицу? Постановил, что сначала всё же выглянет наружу, а уж если не найдёт среди бурелома своё ускользнувшее счастье, то полезет наверх, и решительно направился к двери.

Потрясение, обрушившееся на принца, едва он достиг дверного проёма, заставило его остановиться, забеспокоиться почти всерьёз и задуматься, как произошло, что его перенесли в совершенно иное место, а он даже не почувствовал?

И где в таком случае искать Илли, если в этом открывшемся с порога лесу отлично видно каждое из привольно стоящих деревьев, поблескивающих свежей листвой, и прозрачно-чистое озеро, играющее солнечными зайчиками примерно в том месте, откуда, как ему помнилось, они вчера пришли?

Кандирд шагнул на широкую моховую ступеньку, сделал несколько шагов по молодой травке и оглянулся на здание, из которого вышел. Огромное дерево, каких немало растёт в той части леса, где они гостили совсем недавно, гордо поднимало к небу могучие ветви, спиралью вилась по его стволу плетенная из лозы лестница, золотились перила балкончиков и зеленели занавесками из лиан входы в верхние комнаты.

— Канд! — прозвенело где-то невдалеке, и в сердце немедля вспыхнула буйная радость — ну вот же его принцесса, и она его зовёт!

Из-за живого дома вылетел могучий лось, направился к принцу, и на его спине Кандирд рассмотрел развевающиеся полы свободной туники и гриву солнечных волос.

— Прости… — Её глаза светились счастьем, смущением и лишь капельку виной. — Но сегодня мне нельзя было проспать. Садись.

И он мгновенно забыл, что обижался на неё за тайный уход, вскочил позади жены в мягкое эльфийское седло, крепко прижал к себе тонкий стан, зарылся лицом в пропахшие солнцем и цветами волосы.

— Любимая… ну почему ты меня не разбудила?

— Ты так хорошо спал… — она едва заметно покраснела и засмеялась, — я подумала, что тебе нужно отдохнуть. А мне, пока не встанет солнце, нужно было отдать всю лишнюю живицу… помочь этому лесу ожить.

— А где мы? — бросив взгляд на мелькавшую под ногами лося траву, мельком поинтересовался принц, нежно целуя всё, до чего дотянулся губами.

— Да там же, где и были. Такова уж особенность дриадской расы. Если брачный эльфийский ритуал провести в пресветлом лесу, то некоторое время после него дриада излучает столько силы, сколько может собрать только полный круг её сестёр, — застенчиво улыбнулась Илли, — и не воспользоваться таким даром просто грех. Вот я и убрала в почву все погибшие растения и весь мусор в округе, подвела родники и добавила силы старинным деревьям. А ещё вырастила дом… только наш с тобой. Мы сможем приходить сюда в любой момент, когда пожелаем.

Вот эта новость понравилась принцу больше всех прочих, и ради такого счастья он окончательно простил ей своё недавнее беспокойство и даже почувствовал себя чуточку виноватым. Пока Илли строила им дом, он спокойно спал, хотя мог бы помочь ей… или просто побыть рядом.

— Илли… а давай ты всегда будешь будить меня, когда уходишь? Я хочу всё время быть возле тебя.

— Хорошо, — не стала спорить она, — а сейчас я посею на границе терновые заросли, и мы поедем завтракать. Сегодня нам обязательно нужно побывать на водопаде… это тоже часть ритуала, и не забывай, что все родственники мечтают на нас полюбоваться.

— А я мечтаю, — честно признался он, крепче прижимая к себе жену, — чтобы они любовались нами месяца через три… ну или через полгода. Сейчас я абсолютно никого не желаю видеть, кроме тебя.

— Мне очень стыдно, — счастливо вздохнула дриада и нежно потёрлась щекой о его плечо, — но и у меня точно такие же мечты. Однако так поступить мы не сможем… сейчас закончу дела, позавтракаем и пойдём к ним. Да ты и сам всё понимаешь.

— Но когда поймаем колдунов и найдём всех злодеев, то уйдём сюда и забудем про весь мир на целый год. Или хотя бы на месяц, — решил принц скорее для самого себя, предпочитая считать, что эта мечта выполнима.

— Вот видишь, зря мы так спешили, — с ласковой укоризной вздохнул Кандирд, вслушиваясь в сонную тишину, встретившую молодожёнов в доме, где эльфы поселили гостей.

Однако в комнате Элинсы, куда Илли открыла путь прямо через источник в своей новой спальне, никого уже не было. Молодожёны вышли на галерею, пологой спиралью обвивающуюся вокруг огромного ствола, и неторопливо направились вниз, прислушиваясь к дружному утреннему пению сотен птиц и наслаждаясь ароматом цветов, солнечным светом и теплом тесно сплетённых рук.

— Они на нижней террасе, — сообщила мужу Илли, уловив идущее снизу тепло нескольких точек, — но не все… как думаешь, нам следует их разбудить или пусть это сделает кто-нибудь другой?

— Думаю, пусть будит, кто хочет, — непримиримо стоял на своей точке зрения принц, — а мы лучше посидим пока где-нибудь в сторонке.

Пройдя ещё несколько десятков шагов, они натолкнулись на стоящего у плетеных перил Ингирда, с интересом рассматривавшего что-то внизу, и Кандирд невольно фыркнул, вспомнив, как друг следил в бинокль за Илли.

— И за кем ты следишь на этот раз?

Баронет резко оглянулся, неверяще рассмотрел улыбающихся друзей и пошёл им навстречу.

— Птичка! Канд! Как я рад, что вы всё же не утонули в этом эльфийском болоте! — на мгновение стиснув сразу обоих, с чувством заявил Ингирд, исподтишка рассматривая счастливый блеск в глазах молодожёнов и невероятно похорошевшее личико дриады.

— Мы тебя тоже любим, — светло улыбнулась в ответ Илли, — а кто там внизу?

И она перегнулась через перила, рассматривая толпу из двух десятков эльфов, привольно расположившихся у подножия дерева в плетеных креслах.

— Поклонники твоей сестры спозаранку притопали, — небрежно ухмыльнулся Ингирд, — и не спится же им! А вы что так рано пришли? Имеете право отдыхать весь день.

— Какой там отдых, — шутливо пожаловался молодожён, но улыбался при этом с неподдельной гордостью. — Илли с утра построила нам дом с тёплым источником, вычистила лиг на десять в округе все буреломы и вылечила все больные деревья.

— Ты забыл про терновую границу, лося и озеро, любимый.

— Ну, границу я тоже помогал сеять, а про озеро не успел сказать. А вот что такое было с лосем, ты мне не объяснила!

— Лося я вылечила. Его гоблины ранили… вот и шёл в сторону эльфийского леса. Как ты думаешь, от кого мы границу сеяли?

— А, так в нашем поместье ещё и охотиться можно будет! — обрадовался принц. — Тогда я понял, зачем нам столько спален. Буду приглашать друзей на охоту… через годик.

— Боюсь, через годик охота сдвинется далеко на юг, — загадочно пробормотала Илли и изучающе уставилась на баронета, — а с чего ты взял, что все эти эльфы явились к Лире?

— Они сами сказали, — едко фыркнул тот в ответ. — Я спросил, думал, вдруг что стряслось.

— Боюсь, ты правильно думал, — не обратила никакого внимания на это ехидство дриада. — А где её комната? Что? Ты — и не знаешь?! Ну ладно, теперь я и сама могу найти.

— Кого ты собираешься искать, дочка? — по террасе к ним торопливо приближались родители Иллиры. — Иди сюда, сначала мы тебя поздравим и обнимем.

— Мама! Отец… — Илли потянула к ним Канда. — Как ваши успехи?

— Вот поздравим вас, потом расскажем, — целуя в щечку дочь, отмахнулась от расспросов Элинса. — Мы так за вас рады!

— Вот как всегда, все целуются, а меня не позвали! — Илли оглянулась и обнаружила Лиру, топающую к ним в эльфийской одежде, босиком и с распущенными рыжевато-золотыми волосами.

— Лира!

— Ух ты! — с восторгом рассматривала та сестру. — Сколько силы! Я тоже хочу тебя обнять!

— А что случилось, куда ты свою дела? — едва слышно спросила Илли обнимавшую её дриаду, щедро делясь с ней живицей. — Расскажешь?

— Да ничего особенного, — отмахнулась та и заглянула за перила. — Ребята? А вы что тут сидите?

— Говорят, что ждут тебя, — искоса глянув на неприступно-холодное лицо баронета, сообщила новобрачная.

— Правда? Нужно с ними поздороваться. — Лира, как была босиком, побежала по террасе вниз.

— Мать! Что там у неё приключилось? — требовательным тоном спросила, оглянувшись на старшую дриаду, Илли.

— Нашли взрывчатку в подвале того принадлежащего Рантильду замка, что на Синдирских холмах, — взглянув на прикусившую губу жену, негромко пояснил Хингред, — она была в кувшинах, присыпана сверху зерном. Ну и начали выносить подальше, а в последнем кувшине оказался детонатор. Вот он и рванул прямо в руках у воина.

— Пресветлые духи, — прижала пальчики к губам юная дриада, — и что с ним?

Кандирд, державший жену одной рукой за талию, вмиг заключил её в тесное кольцо рук, прижал к себе, пытаясь уберечь от боли страшного известия.

— С тем отрядом, кроме Лиры, уходили Апраксия и Зарон, — граф сверху смотрел, как эльфы радостно встречают девушку, ставят к её ногам корзины с подарками и фруктами и что-то говорят, прижимая ладони к своей груди всем понятными жестами, — пока все они разгребали обрушившуюся на парня стену, она вытаскивала его из-за грани… ведь он умер почти сразу. Большой осколок кувшина разворотил живот… кровь ушла за несколько минут. Не знаю, как она догадалась влить в него силу и вырастить ложные руки, которые приподнимали придавившую воина плиту… говорят, маги, увидавшие это зрелище, были потрясены. Ему очень повезло, этому воину, что у Лиры хватило живицы… но, когда мать забирала их с Апраксией, она уже почти падала.

— Пойдём к ним, я хочу посмотреть на него своими глазами. — Иллира потянула Кандирда вниз и, уже сделав несколько шагов, обернулась. — А не пора ли всех будить?

И замерла, рассмотрев, как Ингирд торопливо уходит прочь.

— Мать, что это с ним?!

— Не вмешивайтесь, — строго предупредила Элинса, — пусть всё решает сам.

— Я ничего не понял… — пожаловался Иллире принц, ведя её на лужайку, откуда раздавались звонкие голоса и весёлый смех, — а ты?

— Мне показалось… что он ревнует… — неуверенно сообщила ему жена, — но почему он сбежал? Инг что, не уверен в себе?

— Но ведь она с ним даже не поздоровалась, — припомнил Кандирд и тут же честно признал: впрочем, она вообще не здоровалась.

— Ладно… раз мать сказала не вмешиваться, пока не будем, — успокоила мужа Илли, припоминая разговор с сестрою во дворце, — но, если заметишь что-то подозрительное или Инг проговорится, обязательно скажи мне. Он, как мне кажется, болезненно воспринимает свою бедность… и слишком горд, чтобы намекнуть тебе или её величеству, что давно заслужил намного больше, чем имеет.

— Дьявол, — задумавшись, выдохнул принц, — ты, как всегда, права, любимая. Ну что бы я без тебя делал? Нет, я сказал неправильно… как я вообще без тебя жил?

— Плохо, — серьёзно подтвердила Илли, и лишь искрившиеся смехом глаза выдавали, что дриада шутит, — а я без тебя вообще не жила… всё ждала, когда же ты появишься.

— Илли…

— Тсс! Мы уже пришли, и на нас смотрят люди.

— Это эльфы. Они не люди… я хотел сказать, у них другие правила, и они не начнут меня откровенно презирать, если я тебя разок поцелую. — Принц немедленно исполнил угрозу, и весёлый смех эльфов подтвердил, что они вовсе не против такого свободного поведения супругов.

— Но теперь я должна посмотреть на спасённого, — заявила Илли, выбираясь из объятий мужа. — Возможно, ему нужно добавить немного силы.

Однако эльф оказался совершенно здоров, и его друзья и родичи целых полчаса на все лады расхваливали дриаде её героическую сестру и благодарили за спасение воина. Говорить блондинам, что на самом деле они могли и отказаться бродить по подвалам чужих дворцов, Илли не стала: девушка прекрасно понимала, так они отдают тысячелетний долг вины перед дриадами.

К тому моменту как эльфы выдохлись и начали прощаться, на лужайке появились члены королевской семьи, и вскоре все они были в курсе произошедшего. И отлично осознали, что если бы кто-то из слуг или замороченный колдунами шпион задел шнурок, пока в подвале находились все кувшины, то вниз рухнул бы пол столовой, в которой Рантильд имел обыкновение обедать с самыми близкими людьми, братьями и семьей.

Потемнели взгляды, нахмурились брови и поджались губы короля и принцев, но никто и не подумал вслух возмущаться или жаловаться. Все они давно знали, такова плата за то положение, какое они занимают. Все учили историю предков и помнили тех из них, кто был отравлен мнимыми возлюбленными, подстрелен ядовитыми стрелами на охоте или зарезан «лучшими» друзьями.

Они задали Хингреду несколько вопросов и выяснили, что, кроме южного дворца, взрывчатку нашли и в замке Матероса, и в Харвире, самой большой из южных крепостей. Ничего не нашли только в порту Юрэсто, но позже туда ещё раз пойдут дриады, эльфийские воины и Зарон с Апраксией.

— А почему бы нам не послать с ними своих гвардейцев, — сердито буркнул Рантильд, — ведь в армии предатели вроде никогда не водились?

— Ты же сам понимаешь, — хмуро ответил Бенгальд, — что за армией легко проследить. Не явится на обед один отряд, и целая толпа поваров, уборщиков и мойщиков посуды поймёт, что они на особом задании. Как я теперь понимаю, колдун может подсмотреть с помощью дриады за всеми интересующими его местами… а интересуют его прежде всего те дворцы и крепости, куда он по уговору с дядюшкой натаскал этой дряни. И я никогда не поверю, что он уже не изобрёл, как извлечь выгоду из сложившейся ситуации.

— Ты прав, — нехотя сообщил финансист, рассматривая план подвала, где была отмечена точка взрыва, — за этой упавшей стеной мы хранили до отъезда серебряные цепи, ошейники и прочие вещи, собранные по старинным крепостям и применявшиеся для удержания магов. Войти туда через дверь было невозможно, магистр ставил на замки свои щиты и ловушки, а стены мы считали незыблемыми… эту перегородку ставили ещё до моего приезда во дворец.

— Это Зинг, — негромко проговорила Элинса, — мы уже почти уверены. Он самый старый, самый жадный и самый осторожный колдун во всех ближайших королевствах. Настолько осмотрительный, что даже я только два раза в жизни слышала его имя. Именно он предал вашего дядюшку, отказался прийти во дворец, но вряд ли он откажется от всего, что накопил и где-то спрятал старый советник. Поговорим о нём позже, сейчас нам пора позавтракать и идти на водопады. Илли станет намного сильнее, если закрепит там свою силу. Вовсе не ради простой красоты создавали наши предки то место… но про это тоже потом.

— Мать… — Илли смотрела на старшую дриаду просительно, — я хочу взять его на водопады. Своего привязанного, у него душа исковеркана… иначе долго не выправится.

— Прямо сейчас приведёшь? — с сомнением смотрел на неё принц. — Может, в другой день? Никуда же они не денутся, водопады?

— Чем раньше, тем лучше, — уверенно сообщила пришедшая вместе с Зароном магиня. — Доброе утро! Забери сейчас, пусть немножко оглядится… и давайте завтракать. Мы всю ночь камни таскали… сейчас готовы быка съесть.

— Быка нет, а вот гусей они снова принесли, — принюхавшись, порадовал напарницу оборотень. — Ну, Илли, где твой актёр? Есть и правда хочется.

Глава 24

Наблюдавшие за этими переговорами члены королевской семьи ничуть не были разочарованы, когда не подтвердилось ни одно из ожидаемых ими действий молодой дриады. Илли не отправилась к зеркалу и даже не попросила его принести. Да и спрашивать разрешения эльфийской родни не стала, успев выяснить ещё ранним утром, что принявший её дом предоставил новой дочери исключительные права.

И теперь она просто поискала чувствами дриады ближайший поток воды, убедилась, что он достаточно мощный, и открыла на лужайке небольшой родник. Королева, подобравшаяся к невестке почти вплотную и с живым интересом наблюдавшая за её манипуляциями, так и ахнула, когда трава расступилась и в наметившейся ямке забила светлая струйка.

— Интересно, а возле Харвира так нельзя? — мгновенно заинтересовался наследник.

Илли, на миг обернувшись к нему от источника, ответила весёлым взглядом.

— Ваше высочество собирается предложить мне выгодную работу?

— Но ты же сама говорила, птичка, — возник с другой стороны от новой родственницы Бенгальд, — что для семьи всё делаешь бесплатно.

— Вообще-то у нас медовый месяц, — всерьёз рассердился Кандирд, — а вы готовы заставить мою жену работать, да ещё и задаром. Довольно и того, что мой лучший друг столько лет работает за обычное жалованье, как простой тренер. Но я намерен исправить эту несправедливость.

— Канд… — Ингирд появился так неслышно, что никто и не заметил, кроме магини и дриад, — я жил рядом с тобой не ради денег.

— И я это отлично знаю и невероятно ценю, — отчеканил принц, твёрдо глядя ему в глаза и чувствуя одобрительное пожатие маленькой ручки, которую не отпускал ни на миг, — но хочу, чтобы и все остальные знали, как я тобой дорожу. И потому лучшее свободное поместье, которое есть в моих землях, с этого дня твоё. А матушка скажет нам, где оно находится.

— Лучшее, что есть в твоих землях, — это замок Шетри, — спокойно произнесла королева, и младший принц расплылся в довольной улыбке, не замечая, как настороженно прищурился баронет.

— Отлично, это именно то, что подходит Ингу, — откровенно обрадовался Кандирд. — Насколько я помню, он переходит вместе с титулом и правом наследования?

— Да, — так же невозмутимо кивнула её величество, — а указ будет сегодня же. Но насчёт того, что баронет ле Каслит получал только жалованье, ты немного ошибся. За все заслуги он награждался премиями, и эти деньги вносились на его счёт. Однако, насколько я в курсе, баронет никогда не интересовался этими поощрениями и не брал их. Тем не менее Рантильд постоянно начисляет на эти деньги проценты, и, если Ингирд пожелает, он в любой момент может получить всё накопившееся.

— И что… там приличная сумма? — недоверчиво осведомился его младшее высочество, с тревогой поглядывая на притихшую жену.

Ему ли не знать, что если Илли вот так задумалась, то вполне может в любой момент выдать заявление, которое перевернёт все его представления вверх ногами.

— Да, — твёрдо кивнул Рантильд, — если баронет ле Каслит желает, я могу назвать её вслух.

— Не нужно, — отрезала Илли, — он не желает. А вот я хотела бы услышать… почему вы не напомнили ему раньше? Неужели думали, что Ингирд сможет бросить друга и уехать налаживать порядок в собственном поместье?

— Спасибо… птичка, — мрачно буркнул Инг, — но я и сам это понял только после того, как ты осталась работать секретарем. Всё время примерял на себя твой поступок… ты же лучше других знаешь, как хочется иметь собственный дом.

— А я глупец… — притянув к себе жену, виновато заглянул ей в глаза принц, — считал, что раз я к нему отношусь как к брату, то он и сам понимает, что половина моего дома всегда будет в его распоряжении.

— Иногда стоит сказать это вслух, — мягко выдохнула Илли и, отвернувшись к источнику, спросила: — А магов мы берём?

— Да, все ждут в кабинете Бенгальда, — спокойно отозвалась Элинса и встала рядом с дочерью, — открывай. Несколько человек приведём без подмены.

Маги прошли в пресветлый лес дружной кучкой, а через минуту в кабинет Бенгальда вбежал мрачный актёр, которого тело привело туда против воли, и прыжком врезался в зеркало. Вероятно, ему хотелось разбить стекло и порезаться или прервать путь… однако никто не стал ни спрашивать, ни искать причину такого поведения, когда парень резко выпрыгнул из родника, сделал по инерции пару шагов, споткнулся и упал на колени. Просто отвернулись и отправились заниматься своими делами.

Лишь Кандирд сердито нахмурился — этот человек его раздражал и настораживал. Принц до сих пор не мог простить ему всех тех кривляний, пакостных намёков и набитого опасным веществом колета, в котором он так свободно ходил по его дворцу. Потому Канд молча подхватил жену под руку и, заметив, что и родители, и братья уже направились в шатёр, повёл Илли завтракать. И неважно, что они немного перекусили в своём доме, его любимая много работает, и, значит, кушать ей нужно больше.

Подопечный Илли проводил их неприязненным взглядом, но следом не пошёл. Ненависть в нём слегка утихла, но дураком он никогда не был и отлично понимал, что ему не место за королевским столом. Отошёл в сторонку, к пустующим креслам, небрежно уселся в одно из них и осмотрелся, невольно отмечая, что парк, в который его приволокли проклятые дриады, невероятно хорош. Травка так нежна, свежа и шелковиста, как бывает весной на вылизанных ветрами солнечных пригорках, а цветы, растущие привольными куртинками, так разнообразны и ярки, что невольно хочется выразить неведомому садовнику самую горячую благодарность.

Пленник склонился и осторожно погладил ближайший цветок, чувствуя, как сердце омывает горечью воспоминаний. У него тоже когда-то был дом. И сад… небольшой и далеко не такой ухоженный, но ему нравилось бродить весной по просыхающим полянкам и наблюдать, как постепенно просыпаются на кустах и деревьях почки, как робко проклёвываются сквозь прелую листву одинокие пучки травинок, чтобы незаметно заполонить все лужайки и выплеснуться на дорожки.

Память подбросила воспоминание о том весеннем дне, когда эта жизнь резко оборвалась, а старинный дом растаял в тумане дальней дороги и тяжкой боли, и комедиант привычно согнулся, готовясь к одному из регулярных мучительных приступов, когда боль выворачивает наизнанку каждое выломанное ребро, скручивает внутренности в тугой комок, пронизанный острыми иглами.

В этот раз приступ так и не наступил, зато рядом внезапно обнаружились просторные светлые штаны, в каких ходили только эльфы. Но теперь под ними были явно женские ножки. Комедиант неспешно распрямился, поднял взгляд выше и узнал ту магиню, что взяла его с собой, когда сеньорита секретарь упорхнула так же внезапно, как и свалилась им на голову.

— На, поешь, — подала магиня поднос, на котором стояло несколько тарелок с едой, — скоро пойдём… в одно место.

— А сейчас мы где? — Он не питал к ней неприязни, скорее наоборот. Плохого она ему ничего не сделала, а с кем дружит — это её дело. Хотя кому как не ему знать, что людям очень часто не приходится выбирать, с кем дружить.

— В пресветлом лесу, — спокойно сказала женщина и пошла в шатёр, — поторопись.

Разумеется, он назло ей не стал спешить, медленно отламывал кусочки тающей во рту гусятины, неторопливо жевал и беспрестанно вертел головой, силясь рассмотреть хоть одно из тех чудес, про которые ходили слухи в народе. Не для того чтобы полюбоваться, а чтоб проверить, не пошутила ли магиня. И потому успел съесть совсем немного, когда руки вдруг сами поставили поднос на соседнее кресло и вытерли салфеткой его губы, а тело поднялось с места и потопало к небольшому родничку, вокруг которого стояли несколько женщин в зелёных платьях.

Вот так и учат строптивых, ядовито ухмыльнулся про себя лицедей, чувствуя, как ноги шагают прямо в воду.

А в следующий миг его обдало прохладой, свежестью и немыслимым сиянием, сыплющимся откуда-то сверху.

Не сразу пленник сообразил, что находится на искусно сооружённом посредине небольшого островка балконе, а вокруг него нескончаемо падают с немыслимой высоты крупные, сверкающие на солнце капли. Эльфийские водопады, мелькнула в памяти полузабытая легенда, но ни вспоминать её, ни думать, для чего его сюда бросили, комедиант уже не мог. Он мог лишь, задыхаясь от восторга, любоваться невообразимой красотой и вдыхать пропитанный свежестью и влагой воздух, чувствуя, как с души постепенно, словно смытые вешним ливнем комья грязи, отваливаются обида, боль, ненависть. Пленник в смятении чувствовал, как открываются какие-то сокровенные, не тронутые бедствиями, обманом и подлостью уголки души, ощущал, как по лицу что-то струится, но не желал даже задумываться, вода это или слёзы.

— Не смотри, — раздался где-то на грани восприятия полный сожаления и нежности голос, и актёр даже не повернулся в ту сторону, хотя и узнал голос своей хозяйки.

Просто уверен был, что сказанное относится не к нему.

И был на этот раз совершенно прав. Илли, поддавшись уговорам мужа, всё же взяла с собой принца, единственного из всех, кто уже был тут один раз. В эльфийском шатре остались Бенгальд и королева, друзья его высочества и пришедший с магами Бунзон. Но Кандирд так рьяно уверял её, что сразу встанет к водопаду спиной, что у юной дриады просто не хватило силы воли спорить с любимым. Впрочем, он исполнил своё обещание, смотрел не в ту сторону, куда все, а на свою жену, сосредоточенно хмурившую брови и явно видевшую за красотой падающей воды что-то ведомое только ей да остальным дриадам, вставшим в полукружие и сложившим вместе руки.

Лишь разок Канд покосился в сторону водопада, оставлявшего неверные блики на личике дриады, но голос любимой тут же пресёк это нарушение, и он подчинился, пряча счастливую улыбку. Он радовался тому, что Илли ни на минуту не выпускает его из поля зрения, даже если смотрит в другую сторону, так же как и он сам не желает ни на миг терять её из виду.

— Достаточно, — строго произнесла Элинса, и Ленора тут же первой склонилась к воде, потянув за собой цепочку дриад.

Кандирда через путь отражений провела жена, и через миг принц с изумлением рассматривал знакомую парадную гостиную королевы.

— Илли!

— Тсс! — прижала к его губам пальчик дриада. — Илли тут нет. К вашему высочеству приехала невеста… принцесса пресветлого леса лера Лиллирель. Илли осталась жить у эльфов… выращивать уэллины в промышленных масштабах.

Её зелёные глаза смеялись, а пальчик нежно водил по губам мужа, но сказано всё было очень серьёзно.

— Но… — Принц расстроенно смолк, только теперь сообразив, что это означает.

— Не так всё и плохо, — мягко сообщила ему появившаяся в комнате в сопровождении подруг и королевы Элинса. — Принцесса сейчас пойдёт отдыхать в предоставленные ей покои, а потом вы сможете показать ей парк.

Дриады успели за это время отправить короля, принцев и друзей Канда по их спальням, оставив в светлом лесу только магов и оборотня. Да ещё актёра, за которым снова обещала присмотреть Апраксия.

— Проходите, глубокоуважаемая лера, сейчас мажордом покажет вам ваши покои, рядом приготовлены комнаты для сопровождающих вас подруг, — учтиво объявила Иллире королева и оглянулась на спутниц девушки.

Кандирд тоже оглянулся и снова потерял дар речи. Лира и Юниза из хорошо знакомых ему дриад превратились в белокурых идеально красивых высокомерных эльфиек, сохранивших лишь еле уловимое сходство с собственным обликом. Их простые, полотняные костюмы стали вдруг тоньше и изысканнее, появилась замысловатая вышивка шелком и жемчугом, а длинные волосы рассыпались причудливыми локонами и завитками.

С нарастающей тревогой принц резко повернулся к жене и облегчённо перевёл дух. Его Илли изменилась несущественно. Хотя её одеяние выглядело ничуть не хуже, чем облачение изображающих фрейлин девушек, а прическа стала такой же роскошной, лицо осталось вполне человеческим.

— Я же квартеронка, — подмигнув, шепнула она мужу, — мне не нужно быть слишком красивой.

— Ты и так красивее всех, — заявил он твёрдо, — а можно, я провожу тебя в покои?

— Нет, — твёрдо объявила королева, — ваше высочество с самым несчастным видом идёт в свои комнаты и переодевается. Ингирд проследит, я уже дала ему указания.

«Ну, вот про нерадостное лицо её величество вполне могла и не предупреждать», — глядя, с какой мрачной физиономией уходит от неё муж, потаённо вздохнула Илли. Актёр он никудышный, но играть огорчение ему и не придётся, расстроен Кандик всерьёз. Да ей и самой досадно, но иначе никак нельзя. До праздников, на которых её величество решила объявить о помолвке младшего принца, остается три дня, и эти дни у королевской семьи до отказа заполнены встречами с прибывающими гостями, подготовкой приёмов и праздничных мероприятий, устройством гостей и прочими хлопотами. И никто не должен догадаться, что попутно они лихорадочно ищут приготовленные дядюшкой мины замедленного действия, ловушки и прочие всевозможные пакости, какие только мог изобрести его светлость совместно с колдунами. Ведь пока всё не проверено, никто из них не может поручиться, что в самый разгар веселья где-нибудь в подвале одного из королевских особняков не провалится от взрыва пол, унося жизни важных гостей.

— А браслет? — вспомнил Кандирд у самой двери и протянул в сторону матери левую руку как доказательство своей правоты.

— Какой браслет? — лукаво усмехнулась её величество.

Но принц и сам уже рассмотрел, что брачного браслета, туго облегающего его запястье, больше нет. Появившаяся складка кожи надежно скрыла его от всех глаз, сделав руку несколько грубее и мускулистее, чем прежде.

Кандирд горестно фыркнул, посмотрел на огорчённую жену и резко распахнул дверь, истово мечтая, чтобы ему попался сейчас на пути кто-нибудь недостаточно учтивый или слишком остроумный.

— Как вы думаете, он никого не убьёт по дороге? — озабоченно сказала одна из красавиц голосом Лиры.

— Потому я и попросила Ингирда его встретить, — вздохнула её величество, — ему и нужно-то продержаться три дня. Лиллирель, ты придёшь на обед?

— Ах, ваше величество, — изнемождённо прозвенела Илли и тихонько усмехнулась, — мне нужно после дороги передохнуть… прикажите, пусть еду принесут в покои. До ужина я намерена привести себя в порядок.

В дверь коротко и учтиво постучали, и появился важный старик, которого Илли видела только два раза, и то мельком, но догадывалась о его должности по костюму и строгой важности.

— Ваше величество, вы меня звали? — Королевский мажордом смотрел только на королеву, но Иллира, поглядывающая на дверь, заметила, каким цепким и оценивающим взглядом успел он окинуть их живописную компанию.

— Да, Юберджин, — кивнула её величество, — прибыла дочь верховного анлера пресветлого леса её высочество лера Лиллирель и сопровождающие её фрейлины. Проводите гостий в подготовленные для них покои и приставьте самых вежливых служанок.

Мажордом оглядел девушек ещё раз, учтиво поклонился и осторожно осведомился:

— А багажа не будет?

— Они опередили повозку с багажом, — небрежно отмахнулась её величество, — вещи скоро привезут.

По анфиладе пустынных залов мажордом шёл впереди и слегка сбоку гостей, однако в покои входить первым не стал, распахнул двери и ждал, пока эльфийки войдут в небольшой удлиненный зал, из окон которого открывался вид на королевский парк. И только после этого прошёл вслед за ними. В противоположной стороне зала обнаружилось три двери, и мажордом объяснил, что посредине покои для принцессы, а боковые для её фрейлин.

— Благодарю, можете быть свободным, — звенящим прохладным голоском заявила Илли и направилась к окнам. Как ей было отлично известно, эльфы предпочитали в домах людей рассматривать растения, а не внутреннее убранство помещения или же картины.

Фрейлины последовали за ней, а мажордом вежливо пожелал её высочеству приятного отдыха и закрыл за собой дверь.

— Я удивлена, — звонко заявила Лира, подмигивая. Все трое чувствовали, что любопытный старик ещё стоит под дверью, — растения в этом парке вовсе не такие замученные, как вдоль дороги.

— Но травы всё же мало, — в голосе Илли звенело упрямство, — не понимаю, зачем они делают эти ужасные дорожки? Ведь ходить по траве намного приятнее!

— У них обувь плохая, — многозначительно пояснила Юниза и тихо хихикнула, — вот из-за неё и делают дорожки. Нам анлер объяснял.

Теплая точка неспешно отодвинулась от двери и начала удаляться.

— Пойду посмотрю постель, надеюсь, они приготовили эльфийские перины?

— Ах, бедная лера Лиллирель! — с пафосной жалостью воскликнула Лира и первая ринулась в спальню сестры. — Как ты будешь жить вдали от нашего леса!

Илли, смеясь, свалилась на перину рядом с ней и шлепнула хохочущую сестру по плечу.

— Не могли бы вы хохотать чуть потише, уважаемая лера Тэнлирель? А то люди могут подумать, что смеетесь вы над ними.

— Как вы тут? — из зеркала шагнула Элинса и бросила на пол несколько дорожных сумок из эльфийского полотна. — Вот ваши вещи, сами делите. И не забудьте — вечером идёте в форт Юрэсто. Отец сказал, Илли только проведёт туда эльфов и отправится к мужу, а выводить их вам.

— Как я ей завидую, — притворно завздыхала Лира, глядя на тающее в зеркале изображение матери. — Она к мужу, а я опять к эльфам!

— Кто тебе мешает завести мужа? — легкомысленно фыркнула в тон ей Илли и замерла в ожидании ответа.

— Так он же сам и мешает! — шутливо возмутилась Лира. — Я его завожу, завожу, а он не заводится!

— А кто он? — заинтересовалась Юниза. — Я знаю?

— Все его знают, — настроение у Энлиры внезапно испортилось, — только одна я не понимаю, что такого нашла в этом упрямце! Ведь смотрит на меня… спиной чувствую! Зеркало специально из воды создаю за ним следить! А как только обернусь — уже глядит в другую сторону! И где только таких шпионов воспитывают?

— В ведомстве Бенгальда, — вздохнула Илли, — а поговорить с ним… тебе слабо?

— И что я ему скажу? И вообще, как ты себе это представляешь? Да ни за что! Мне и так пока неплохо… могу не торопиться с окончательным решением. Вот сегодня на ужине наверняка будут знатные и красивые сеньоры… где там платья?

И она ринулась разбирать принесённый матерью багаж с таким кипучим энтузиазмом, что старшая сестра несчастно сморщилась. Зря мать запретила вмешиваться… очень не нравятся ей их отношения. Слишком уж быстро всё происходит и как-то неправильно. Но и совсем не попытаться помочь тоже неверно.

Илли раздумывала всего несколько минут, а когда Лира примерила роскошный, усыпанный жемчугом наряд, решилась. Повернулась в сторону окна, чтобы не выдать себя улыбкой, подпёрла кулачком щеку и нарочито разочарованно вздохнула.

— Значит, он тебе не всерьёз понравился. А жаль. Ингирд ведь необыкновенный… если бы не было Кандика, я сама бы в него влюбилась. Преданный, рассудительный, остроумный… и воин отличный. Да и красив… представляешь, когда к принцу приехали кандидатки, то только одна хотела стать его фавориткой, а едва девушки рассмотрели Инга, сразу четверо объявили, что мечтают о нём.

— Илли! — почти прорычала дриада. — Ты это мне сейчас зачем рассказываешь?

— Просто вспомнила… когда мы пришли во дворец Канда, ты мне сказала… если любишь по-настоящему, то будешь защищать свою любовь. Я тогда тебе поверила… и всё забываю сказать спасибо. Ты была права, нужно защищать, нужно разговаривать… пытаться понять душу любимого, а не смотреть на поступки… иногда их делают от отчаяния. Мне сейчас смешно… когда я вспоминаю, как неправильно поняла то, что тогда увидела в зеркале… а ведь в тот момент мне было очень больно, Лира. Я никому из вас не сказала… и Кандику до сих пор не могу признаться… но в тот миг у меня душа рассыпалась, а не то зеркало.

— Да поняли мы… — Лира бросила тряпки, подобралась ближе к сестре, обняла за плечи, заглянула в лицо и обнаружила, что оно залито слезами. — Илли… ну что ты! Всё же уже хорошо! Всего три дня потерпеть, повторите ритуал — и будешь с ним навсегда вместе.

— Я не о себе плачу… — Илли смущённо всхлипнула, она и сама не ожидала, что так расстроится от этого воспоминания. — Я не хочу, чтобы тебе когда-нибудь стало так же больно. Ну ты же умная, Лира, зачем ты собираешься кокетничать с этими придворными индюками? Тебе того маркиза мало было? И сама никакой радости не получишь, и Ингу сделаешь больно… если он и правда за тобой следит, но не подходит, значит, у него есть какой-то повод… или приказ. Вот кто ему велел познакомить с тобой маркиза? Моя неугомонная свекровь, больше некому. А раз она попыталась подсунуть тебе Бриноса, стало быть, он действительно достойный сеньор. Королева просчитала, что из вас получится хорошая пара… надёжная и преданная трону. И она вполне могла запретить Ингу к тебе подходить… хотя ему и малейшего намека могло хватить. Он уже пошёл один раз против неё, когда присягнул Канду и перестал на него доносить… второй раз не захотел злить. Ты же знаешь, что все люди терпеливы до определённого предела.

— Илли… спасибо. Я так счастлива, что ты оказалась такой же, как в зеркале. Помнишь, как мы разговаривали в детстве? Я ведь с тобой и потом разговаривала… даже когда точно знала, что ты не можешь услышать. И когда влюбилась… всё рассказала только тебе. И когда больно было… тоже. Но теперь я не знаю, что делать… и я вообще в шоке от себя самой. Ты вон влюблялась в своего принца почти два месяца… пока всё проверила… обдумала. А я как увидела его шпионский взгляд… как та кандидатка, сразу поняла, что это моё.

— Ну, вот раз ты сама понимаешь, что всё происходит слишком быстро, — обрадовалась Илли, — то притормози! Просто поживи несколько дней спокойно, сейчас и так хватает забот и тревог! Колдун этот, взрывчатка, интриги, ловушки, юбилей, моя свадьба… сделай передышку… не гони. И ему тоже дай время понять себя. Ты сейчас высокомерная эльфийка? Ну и играй холодную блондинку, неужели не сумеешь? А за это время спокойно во всём разберись… и тогда поговорим ещё раз.

— Илли… — Лира в приливе чувств стиснула плечи сестры и спрыгнула с кровати. — Где там служанки? Нужно сказать, пусть повесят все платья в шкаф. А ты чем займёшься?

— Схожу к Кандику… прикройте. Но если что… зови, я пойду из ванной, запрусь изнутри.

Глава 25

Зеркало показало довольно просторное помещение, огромный серебряный чан, стоящий посреди вместо ванной, медные краны и стены, облицованные бледно-серой, с зелёными прожилками каменной плиткой. Под стрельчатым, закрытым решеткой окном широкая дубовая скамья, в углу вместительный дубовый же шкаф, рядом с ним за плотной ширмой скромно прячется отхожее место, а напротив — дверь. Илли внимательно осмотрела идеально чистое помещение и тихонько фыркнула: похоже, Кандирд ещё не добрался до своих комнат. Либо ему не до ванны.

Лера Лиллирель осторожно открыла путь и скользнула в ванную, неслышно ступая мягкими эльфийскими мокасинами, добралась до двери, прислушалась дриадским чутьём к происходящему за ней. Кажется, там двое, её муж и кто-то ещё… скорее всего, это Ингирд, но проверить не помешает. Девушка вернулась к зеркалу, поискала в соседней комнате зеркало и обнаружила, что оно до сих пор заперто. Как маги пропустили — нечаянно или специально, — думать она не стала, только убедилась, что в гостиной с принцем действительно его друг, и решительно шагнула в двери. И оказалась в спальне, за которой следовала гостиная. А пока неслышно ступала по мягкому ковру к негромко переговаривающимся мужчинам, услышала несколько слов, заставивших её замедлить шаги.

— Канд, ты зря сердишься. Я решил отказаться не потому, что оскорблён или от гордости придумал какую-то глупую причину. Просто понял: не нужен он мне. Я такой беспокойный человек, начну думать, захочу всё проверять сам… а у меня на это совершенно нет времени.

Тут он заметил потихоньку крадущуюся к принцу Илли и смолк. А рассмотрев знак не выдавать её, отрицательно покачал головой.

— Вот сейчас ты не права, птичка. Я сам его учил… что потихоньку подбираться со спины может только враг… и вовсе не хочу, чтобы он заученно, не рассуждая вонзил в тебя кинжал. Возможно, твоим сёстрам и удастся тебя спасти… но будет очень больно. Всем нам. Извини.

— Не извиняйся, в этом ты прав… — разочарованно вздохнула Илли и обнаружила, что её муж так и сидит, не шелохнувшись, — а что с ним?

— А я ничего не слышал, — упрямо не поворачиваясь, сообщил Кандирд, и по его голосу дриада поняла, что он широко улыбается, — и про врагов тоже не помню.

— Жулик, — весело обвинила мужа Илли, но подошла к спинке кресла и закрыла ладошками его глаза, — тогда угадай, кто пришёл?

— Сеньорита секретарь? — задумчиво поинтересовался он.

— Увы, эта серенькая мышка сейчас выращивает в светлом лесу уэллины.

— Не смей так отзываться о моей храброй сеньорите, — возмутился Кандирд, — тогда кто же? Неужели ко мне пожаловала дриада, на которой я вчера женился?

— Какая ещё дриада? Та, что занята посадками терновника на границе с гоблинами? Ничего подобного не было, это вам приснилось. Угадывайте дальше, ваше высочество.

— Не знаю… всем другим сеньоритам вход в мои покои настрого запрещён.

— А эльфийской принцессе, лере Лиллирель? Ей тоже нельзя проведать своего будущего жениха?

— А с этой достойной лерой я пока даже не знаком, — подтянув одну из закрывающих ему глаза ручек к губам, принц нежно её поцеловал, — и она не знает дороги в мои покои.

— Да? Ну, значит, я заблудилась… и мне пора уходить, — уже откровенно веселилась Илли.

— Ну уж нет! Так нечестно — заинтриговать и уйти… — Кандирд изловчился и поймал жену в объятья, легко перенёс к себе на колени и нежно запер в кольце рук.

— Пойду к себе, теперь его не нужно утешать, — решительно поднялся с кресла Ингирд, — а вы не забудьте двери запереть. Тебя действительно тут не должно быть, птичка. Нечего шокировать слуг.

— Сейчас пойдёшь, — согласилась Илли, — но сначала два вопроса. Я случайно услышала кусочек разговора… можешь мне пояснить, о чём речь?

— А второй?

— Сначала этот… если я не слишком вторгаюсь в твои дела.

— Не слишком… — пасмурно хмыкнул баронет, — вы сегодня утром навязали мне замок Шетри — я обдумал это предложение и решил отказаться.

— А мою маленькую просьбу можешь исполнить?

— Ну, не нужен он мне… Илли, не обижайся. Я знаю, что вы хотели как лучше… но я хочу иного. Но пока про это рано даже думать.

— Я совсем не это хотела попросить, — кротко ответила дриада, — а совершенно другое. Ты можешь не говорить категоричное «нет» ещё… две декады. Это ведь немного? Даю слово… потом я всё объясню и ничего больше не попрошу.

— Ради тебя могу, — сосредоточенно обдумав это предложение, кивнул Ингирд, — а второй вопрос?

— Сходи к Бенгальду и попроси… нет, скажи, что я попросила тайно узнать всё про королевского мажордома. Из какого он рода, с кем дружил в детстве, в юности… чем больше, тем лучше, и срочно. Мне он сегодня чем-то показался… неправильным, но точнее я пока не поняла. Возможно, я ошиблась.

— Понятно, — сразу подобрался баронет, — тогда тем более запирайте дверь, он имеет обыкновение входить, едва постучав.

— Принцесса пресветлого леса лера Лиллирель и её фрейлины, — важно сообщил мажордом, и принц выжидающе уставился на него, гадая, что такого неправильного могла рассмотреть в старом слуге Илли?

Сколько он себя помнит, Юберджин всегда был мажордомом во дворце. И всегда был таким: седым, невозмутимо важным и неторопливым. Никогда ничего не путал, всегда точно исполнял все указания и держал слуг в трепетном почтении перед своей персоной. И жил всегда в одних и тех же комнатах, первых в крыле для заурядных гостей на третьем этаже. Не вызывая никаких нареканий или вопросов ни у одного из членов королевской семьи. Нет… наверняка Илли просто что-то показалось. Слишком много всего она перенесла за то время, как на этот дворец напали, вот везде и чудятся предатели.

В гостиную величественно вошли эльфийки, и Кандирд сразу забыл про мажордома, заинтригованно рассматривая любимую, которую только час назад с сожалением последний раз поцеловал возле зеркала, с которого она стёрла запирающий знак.

В тончайшей, изысканно вышитой шелком, свободно развевающейся длинной тунике, под которой угадывалось открытое полотняное платье очень простого фасона, в жемчужной диадеме и со струящимися по спине серебристыми локонами дриада была просто невероятно прелестной. И холодная красота шествующих за нею фрейлин лишь ещё больше оттеняла её живое очарование.

Едва дождавшись конца традиционного представления, Кандирд проводил эльфийскую принцессу к креслу и устроился рядом, задавая обычные вежливые вопросы и почти открыто наслаждаясь её улыбкой и загадочной нежностью зелёных глаз.

Фрейлины устроились неподалёку и посматривали на пытающихся развлекать их сеньоров с нескрываемой скукой и высокомерием. Однако собравшиеся в гостиной придворные кавалеры не привыкли отступать. Памятуя о последнем указе, настрого запрещающем приносить во дворец срезанные цветы, сеньоры очень быстро нашли замену живым бутонам. Лира немного опешила, когда один их осаждавших её графов извлёк из внутреннего кармана плоскую шкатулочку и, достав из неё изящно вырезанную из янтаря фрезию, с почтением преподнёс девушке.

Будь то любой другой камень, дриада немедленно отказалась бы, но выпустить из рук янтарь, в котором застыла древняя сила дерева, она просто не смогла.

— Я плохо знаю… ваши правила, — надменно заявила эльфийка ухажёру, — что означает такой подарок?

— Только моё преклонение перед вашей невероятной красотой, — смиренно заверил он, и лера Тэнлирель снисходительно приняла этот дар.

Илли постаралась скрыть досаду: придворный ловелас сумел очень ловко провести гостью, по негласным правилам дворцового этикета теперь он имел право первым предложить ей руку и проводить в столовую. Это новоиспечённой принцессе совершенно не понравилось, ведь, доставив даму к столу, граф сможет занять место рядом с ней. Но зато её очень радовало другое: маркиз Бринос усердно ухаживал за Юнизой, и она даже пару раз очень мило ему улыбнулась, забыв, что высокомерным эльфийкам такое поведение не очень свойственно.

Ингирд, пришедший в гостиную с другом, в соревновании поклонников не участвовал, тихо обсуждая что-то в уголке с Бенгальдом и Хингредом. Ни Найвины, ни Айтзали здесь пока не было, и Илли точно знала почему: мать успела сообщить, что принцессы толпой не приезжают. Одна из них прибудет из северного монастыря завтра утром, а вторая к вечеру, и из южного. И Бенгальд, и Рантильд были твёрдо намерены закрепить своё счастье браслетами. Илли ещё раз окинула взглядом знатных кавалеров, совершенно забросивших приунывших фрейлин её величества и упорно осаждавших дриад, и решилась на аферу.

— Лера Тэнлирель, — чуть капризно протянула она, незаметно подмигнув мужу, — проводите меня. Извините, ваше высочество… я вернусь через пять минут.

В дамской комнате, куда сестёр привела одна из служанок, никого не было, но дриада на всякий случай заперла дверь и с сомнением оглянулась на зеркало.

— Ты зачем взяла подарок? Я же говорила, тут полно тайных правил. Теперь, когда наступит время идти в столовую, к тебе не подойдёт с предложением руки ни один из присутствующих, кроме этого ловкача.

— Это что, выходит, он купил право меня водить? — мигом сообразила Лира и возмутилась: — Ну и наглец! Спасибо, что предупредила, теперь я ему руку ни за что не подам. А твой друг специально спрятался в угол… думаю, ты была права, всё дело в королеве. Вон как она довольна, что Юни улыбается тому красавчику. И я буду рада… если у них что-то получится. А насчёт этого ярого подпольщика я уже придумала план… Попроси Канда его подозвать, когда поймёшь, что нас скоро позовут на обед.

Илли согласно кивнула и направилась к выходу, сама она собиралась устроить всё значительно проще, но так намного лучше. Пусть инициатива исходит от сестры. В конце концов, Лира — дриада, а дриады выбирают свой путь сами.

— Стойте… — в зеркале появилось отражение матери и эльфийского леса, но в комнату она не вошла, — после ужина жду вас тут. Твой подопечный, Илли, рассказал очень интересные вещи… для всех.

— Кого взять?

— Достаточно отца и Бенгальда. Ну и, разумеется, твоего мужа, вы же потом пойдёте в Юрэсто.

— А Ингирда?

— Как хочешь, — суховато ответила мать, и зеркало погасло.

— Вот тебе и отличный повод, — решив не обращать внимания на эту демонстрацию равнодушия, повернулась Илли к сестре, — позовёшь его с нами. Иначе это сделаю я или Кандирд.

— Ты тоже заметила, что мать не в восторге от него? — догадливо прищурилась младшая.

— Я думаю, она просто боится за тебя. Наверняка заметила твои фокусы с зеркалами и то, что он держится в стороне. Никому не хочется, чтобы его дитя ещё раз испытало боль.

— Возможно. Ну, идём?

Кандирд почти не удивился, когда, вернувшись, девушки уселись рядом. Озадачило его другое: едва подав встретившему её принцу руку и позволив проводить к диванчику, Илли едва слышно шепнула, чтобы он подозвал Инга.

Подумать, для чего ей так спешно понадобился баронет, он не успел: пока делал тому знак подойти, вошёл мажордом и объявил, что ужин подан.

Ингирд немедленно подошел. Такой был у них уговор: в королевском дворце и особенно при посторонних своих дружеских отношений не афишировать. Однако смотрел баронет слегка отчуждённо, без обычной смешинки в глазах.

— Разрешите предложить вам руку, лера Лиллирель? — церемонно обратился принц к Илли, проклиная в душе порядки, по которым они ещё два дня должны изображать наречённых.

Она молча подала ему руку и встала, но её сестра встала вместе с ней. Кандирд напрягся, это было не совсем по этикету, и вдруг заметил, как Лира сделала лёгкое движение пальцами. Раньше он бы не придал этому жесту никакого значения, но несколько занятий с преподавателем тайного языка жестов не прошли даром. И хотя сам он не понял значения этого движения, его понял Ингирд.

Досадливо сжав губы, баронет самым прохладным и официальным тоном предложил фрейлине эльфийской принцессы руку, и Лира немедленно её приняла, к безмолвному недовольству обманутого в ожиданиях графа и саркастическому восторгу его соперников.

Королева, беседовавшая о чём-то с наследником и Гранильеной, в этот момент обернулась к его величеству и на миг выпустила из виду вторую невестку, а когда обнаружила, кто держит под руку Лиру, незаметно усмехнулась. Значит, девушкам не понравился её ход, и они решили переиграть по-своему. Вот теперь ей понятно, почему младший принц вдруг начал беспокоиться о друге. И как это он ещё про Седрика и Лензора забыл? Но вспомнит, в этом она теперь не сомневалась, особенно в отношении Седрика. А вот Лензора жаль… он пострадал безвинно. И ведь она всего-то и хотела посмотреть, насколько готов Кандирд разбираться в запутанных ситуациях и верно ли успел оценить внешне непримечательную сеньориту.

Нужно осторожно попросить Илли, чтобы хоть теперь, когда больше нет сеньориты-секретаря, которую обидел граф, она уговорила мужа помириться с другом. У Лензора много положительных качеств и никто лучше него не поможет Кандирду наладить выгодную торговлю с соседними провинциями и странами. Да и мучается граф, оттого, что не может быть рядом с друзьями, даже перестал приходить на приёмы, не желает встречаться с нею, справедливо определив, кто виновен в его бедах.

Столы в парадной столовой, где традиционно проходили такие полуофициальные ужины на несколько десятков человек, стояли раздельно, но все гости сидели за ними лицом к центру зала. Королевский стол находился в дальней части помещения на небольшом возвышении, и, едва Кандирд усадил эльфийскую принцессу на предназначенное для неё место, ловкие пальчики Илли подали отцу несколько тайных знаков, сообщая, что случилось нечто важное. Разумеется, кроме графа это неслышное объявление заметили и наследник с Бенгальдом, и Ингирд.

Но никто не догадался, что главной целью сеньориты всё же было не оповещение всех заблаговременно, а способ доказать Ингу, что он ошибается. И что маленький трюк, который провернули они с Лирой, имел целью вовсе не желание заполучить его мозолистую руку в качестве опоры для прекрасной эльфийской леры, а очень важную деловую подоплеку.

Ингирд мгновенно понял свою оплошность и сжал губы ещё сильнее. Он искренне негодовал на себя за несообразительность и не мог понять, отчего в последние дни всё чаще оказывается последним из сориентировавшихся в обстановке.

— Кто приходил? — тихо, одними губами произнёс Хингред.

Илли так же тихо ответила:

— Мать.

А потом добавила жестом, что их ждут.

— Когда? — Присутствующие внимательно наблюдали за этим разговором, не забывая вести себя совершенно непринуждённо, хвалить блюда, наливать напитки.

Король, не любивший, чтобы во время трапезы за спиной стояли лакеи, со времени своего появления в этом дворце ввёл правило на подобных полуофициальных ужинах обходиться без помощи слуг, и за сорок лет оно стало традицией.

— После ужина, — на миг оторвавшись от кубка с соком, задумчиво проговорила дриада и показала, что пойдут шестеро.

— А я? — Оказывается, наследник неплохо знал язык жестов и огорчился, когда Илли едва заметно покачала головой и указала взглядом на отца, Бенгальда, Ингирда.

— Но я точно иду. — Кандирд не понял и десятой доли из этих неторопливых тайных переговоров, но твёрдо уяснил одно: его жена собирается после ужина куда-то идти. И желал быть с нею.

— Разумеется, ваше высочество… я с удовольствием погуляю с вами по аллеям сада, — лучезарно улыбнулась ему эльфийская принцесса и небрежно добавила: — Лишь схожу в свои покои переобуться… дорожки в вашем парке не для моей обуви.

Намек все поняли правильно, их заберут из своих покоев, и ужин продолжался так же оживлённо и непринуждённо. Лишь граф, по вине Ингирда не попавший за королевский стол и не успевший пригласить ни одну из фрейлин, обиженно сопел, посматривая в сторону прекрасной интриганки, так жестоко обманувшей его надежды.

Глава 26

Эльфийская ночь встретила гостей дурманящим букетом ароматов, воздухом, который можно было пить как драгоценный напиток, и многоцветьем крошечных огоньков, облепивших все кусты и былинки.

— Как всё-таки тут красиво, — зачарованно вздохнула Лира, — почти как в центре города на Новый год.

— И где такой город? — ревниво спросил звонкий мужской голос, и дриада обнаружила, что один из эльфов, сидевших в кресле возле открытого Илли родника, уже стоит рядом с ней и приветливо заглядывает в глаза, — добрый вечер, лера Тэнлирель. Вы исчезаете и возникаете так внезапно… что ваше появление невозможно предугадать.

— И потому вы сидите тут постоянно, — фыркнула дриада, узнавшая своего вчерашнего ухажера.

— Вот именно, — сделал он печальное лицо, но умудрился, словно ненароком, поймать её пальчики и поднести к губам.

— Мне очень жаль вас огорчать, — учтиво улыбнувшись эльфу, решительно ухватила сестру за руку Илли, — но сейчас она снова исчезает. Нас ждут.

Кандирд, неотступно находившийся рядом с женой, проводил взглядом шедшего впереди, рядом с Бенгальдом, друга и задумался. Похоже, с баронетом действительно что-то происходит, и если он, Канд, правильно понял, Инг за что-то сердится на Лиру. Никогда раньше он не предлагал красивым сеньоритам руку с таким неприступным выражением лица… если они не была виновны в чём-то неприглядном. Но Лира не может быть ни в чём виновата, наоборот, девушка всё время помогает отцу и Бенгальду в поисках шпионов и ночью отличилась, оживляя погибшего эльфа. И не зря матушка так старалась подсунуть ей одного из самых видных и богатых женихов — обычных, сентиментальных и недалеких фрейлин её величество даже не собиралась знакомить с маркизом.

Пока принц размышлял, они, все шестеро, добрались по террасе до комнаты Элинсы и обнаружили, что, кроме дриады, там уже сидят Апраксия и Зарон.

— Добрый вечер, дорогая, — не смущаясь присутствием принцев, Хингред спокойно поцеловал жену и, усевшись рядом с ней, кивнул остальным, — располагайтесь. Так что произошло?

— Он решил всё рассказать, — не стала тянуть Элинса, — и почему-то выбрал для этого Апраксию. Вот пусть она всё объясняет.

— Кто он? — мгновенно напрягся третий принц. — Актёр?

— Да, — кивнула магиня, — и сказал он чистую правду… мне солгать невозможно. Я не буду вам рассказывать все детали… сразу хочу предупредить: дело гадкое, и лучше, если в нём будут разбираться люди его высочества, Бенгальда и маги.

— Апраксия… — нетерпеливо перебил её прокурор, — у меня к вам предложение… вернее, три. Первое, на таких вот советах зовите меня просто по имени. Второе, хочу сообщить, что вы и ваш напарник получаете в моём ведомстве жалованье с той самой ночи в Адарской долине, и, кроме того, вам выписаны премии. И последнее, земли, прилегающие к вашему замку в Саткене, передаются вам указом вместе с графским титулом.

— Кому именно присвоен титул? — неожиданно для присутствующих деловито поинтересовалась Апраксия, и Хингред хитро усмехнулся.

— По совету вашего друга графа ле Трайда, — пряча улыбку, учтиво пояснил Бенг, — место для имени оставлено пустым, впишете на ваше усмотрение.

— Можете сразу вписать туда мужское имя. — Апраксия смотрела с вызовом, но никто из присутствующих и не подумал усмехнуться.

— Как вам будет угодно, сеньора, — церемонно кивнул прокурор. — Так что сказал этот актёр?

— Барон Эгмирс Рингейл. Второй сын в доме, но титул сохранил, оставшись единственным наследником дяди. В семнадцать лет получил наследство и переехал в его небольшое поместье, стоящее довольно далеко от дорог и больших селений. Рядом только несколько хуторов. Сначала всё было прекрасно, но однажды эти места инкогнито посетил наследник. Эгмирс встретил его со всем почтением, показал свои документы, приказал подать обед. А проснулся в клетке вместе с рабами и далеко от своего дома. С тех пор ему пришлось перенести много горя и боли… его продали на рынке Этсара, и жизнь в рабстве была невыносимой. Несколько раз он пытался сбежать, но его ловили. В последний раз хозяин настолько озверел, что сначала избил парня сам, потом отдал палачу. Умирающего, его выбросили на свалку, и вот тут начинается вторая часть его жизни. Эгмирса подобрал «добрый» человек, привёз в свой дом, вылечил и объяснил, что таким образом наследник захватывает поместья для своих друзей. А потом, взяв клятву, поведал страшную тайну: королевскую семью давно подменили самозванцы, а настоящих принцев и короля убили. В живых остался только один принц, Рантильд, и он вынужден скрываться, искать способы отомстить и вернуть себе трон. У этого «доброго» человека жило ещё около десятка выкупленных знатных рабов, и все звали его просто дядюшкой. Вот там Эгмирса и научили всему, что он умеет. Мастерству лицедейства, обращению с необычным колетом, умению отыскать в куче слухов и сплетен важные сведения и способам, как немедленно отправить их дядюшке. А также знакам, по которым они друг друга узнают — агенты этой школы и других, подобных ей. Я знаю, что сейчас вы готовы задать мне главный вопрос, почему я вам это рассказываю, а не иду и не беру этого «дядюшку» за жабры. И готова ответить — мы уже попытались. Но на всех зеркалах, какие мы нашли с помощью барона, стоит замок, а дом дядюшки находится в восточной части Тригона.

— Дьявол, — прорычал Бенгальд, — и что, их там до сих пор держат? А настоящих имен этих людей он не знает?

— Там всех звали придуманными именами. Лечили слегка, только чтобы не умерли, кормили очень просто, как наёмных работников. И всё время внушали, что они должны отомстить. После подготовки переводили через границу и отпускали, — пояснила Элинса и оглянулась на задумавшегося мужа, — мы с Апи решили, что это был подготовительный этап. Им нужны были именно такие люди, которые будут мстить, а не те, кто просто выполняет задание. Наёмника можно перекупить, он может передумать… а вот такой одураченный, никому не верящий, кроме тех, кто его якобы спас, пойдёт до конца. Страшнее всего, что среди них было несколько девушек, барон знал троих. Похоже, не зря люди в приграничье такие настороженные и запуганные, всех ведь не проведёшь. Многие что-то видели или слышали, но боятся открывать рот.

— Но ведь если их готовили заранее, — Илли тоже смотрела на отца, сверяя с его реакцией свои догадки, — то теперь можно и не искать эти школы. Они свою задачу выполнили, заронили в народе сомнения, вырастили мстителей. И все эти диверсанты сейчас бродят по дорогам, подбираясь к дворцам, устраиваются на любую работу, втираются в доверие, давят на жалость. Ведь их специально калечили и телесно, и умственно. И если мужчины носят взрывчатку на виду, в колетах, то женщины могут носить где угодно. Под юбками не видно. И значит, нужно искать не «дядюшек», а ловить этих диверсантов, проверить всех, кто поступил на работу во дворцы в последнее время: калек, бродячих мастеров и актёров…

— Ты права, дочка, — мрачно кивнул ей отец, — но где набрать столько надёжных людей?

— Попросить эльфов, пусть поставят во дворце стражу из своих воинов, повод хороший, там ведь сейчас находится эльфийская принцесса. А всех освобождённых отсортировать. Кто не подходит — в другие замки, остальных — Бенгу. Придётся нам ради такого случая поработать перевозчиками. Кстати, Кандик… давно хотела спросить, ты ещё не простил Лензора?

— А ты? — вопросительно смотрел на неё муж.

— Давно простила. Он же не виноват… приказ есть приказ.

— Значит, я отправляю их с Джигортом во дворец и забираю Гарстена с десятком воинов, — обрадовался Бенгальд, — ещё и слуг неплохо прихватить самых надёжных. А всех новеньких, кого привезли к празднику, отправим по местам. И ещё… Илли, я не понял, какие у тебя сомнения насчёт мажордома?

— Неясные. Но понимаешь, я больше вас знаю дворцовую жизнь со стороны слуг и убеждена: когда человек живёт в доме много лет, он привыкает считать себя своим. И имеет своё мнение, баловней и нелюбимых. И обязательно реагирует на такие события, как свадьба, помолвка и прочее. Ну, хоть какие-то эмоции проявляет. Например, твои люди рассматривали меня, когда мы шли сегодня в столовую, с откровенной неприязнью. Они все на стороне сеньориты-секретаря! Думаю, это Джер меня выдал. И не вздумай его наказывать, они должны делиться информацией.

— Даже не собирался, — усмехнулся Бенгальд, — я и сам такой. Так говоришь, он никак не отреагировал?

— Почему, наоборот. Но как-то неправильно. Он пытался подслушать у нас под дверями. Но мы ведь ощущаем присутствие людей. И специально несли с Лирой всякую чушь про травку и растения в парке. Мне интересно другое. Кандик говорит, что он был таким же седым и в его детстве… значит, он служил ещё в то время, когда её величество была принцессой. Вот у меня и возник вопрос: а кто раньше был его любимцем, ваша матушка или её кузен? Если припомнить рассказы королевы, как она издевалась над слугами… боюсь, что и ему доставалось. А некоторые люди очень злопамятны.

— Илли, а давай ты хоть три дня в месяц будешь работать в моём кабинете?

— Ни за что, — решительно замотала головой дриада, — во-первых, твои интриганы меня будут снова проверять на сообразительность, а во-вторых, я уже пробовала. И это плохо кончилось.

— Ну, больше мы такого не допустим, — сообразив, что невестка смеется, пообещал принц и ожидающе уставился на Хингреда, — а все эти соображения придётся докладывать королю и разрабатывать подробный план.

— Да, я тоже так считаю, — вздохнул граф, — значит, сейчас мы идём во дворец, а Илли с Лирой и Апраксия в Юрэсто. Эльфы уже ждут.

— Я тоже в Юрэсто, — категорично объявил Кандирд и, припомнив разговор с женой, строго глянул на баронета: — Ты с нами. А дальше по обстановке.

Ингирд коротко кивнул, радуясь в душе, что друг всё решил за него. Сам он ни за что бы не смог объявить, что хочет пойти с ними.

— Эльфы с нами идут те, что у источника? — деловито осведомилась Илли. — Тогда мы их оттуда и уведём. Апи, ты же была в форту? Всё, пошли.

Барона Эгмирса Рингейла они обнаружили сидящим вместе с эльфами в кресле у источника, и принц невольно на секунду замедлил движение, вспомнив, как скрутил его в приёмной и как специально больнее выворачивал руку. Но уже в следующий миг ускорил шаг, вырвался вперёд и остановился перед хмурым парнем, глядя на него прямо и открыто.

— Барон Рингейл, я приношу вам извинения… за то, что причинил боль. Я вам очень сочувствую, но в тот момент у меня были веские основания для подобного поступка. К моему сожалению, пока вам придётся пожить здесь… Как только ваше поместье будет освобождено, мы поможем вам вернуться.

— А разве я больше не раб? — саркастично усмехнулся тот.

— А вы никогда и не были рабом в том смысле, какой придают этому слову люди, — резковато отрезала Лира, — дриады не могут так поступать с живыми существами. Но, когда дриада спасает человека от смерти или излечивает от тяжёлых увечий, она может велеть своей силе, которую влила в пациента, несколько дней последить за ним. Особенно если не уверена в его разумности или желании жить. Вот и приказывает не допускать, чтобы он нечаянно или нарочно причинил себе смертельный вред. Мы не выносим смерть… и особенно нам обидно, когда гибнет тот, на кого мы потратили часть своей силы.

— Лира, некогда, — мягко прервала её сестра, — пора идти. Кто с нами? Накиньте капюшоны.

— А можно, я с вами? — внезапно с надеждой спросил барон. — Я обещаю… не буду вам мешать.

— Надевайте плащ, — решила Апраксия, и Илли промолчала. Раз их вторая мать так решила, значит, почувствовала в его эмоциях что-то особое.

— Женщины есть? — оглядела Илли эльфов и строго скомандовала, глядя в источник, в который опустила одну руку магиня. — Три женщины, одиннадцать мужчин.

Форт Юрэсто встретил отряд свежим ветром, рвущим в распахнутых окнах лёгкие занавески, запахом моря и рыбы. Судя по мебели, это была приёмная перед кабинетом командира форта: столы, стулья, деревянные диванчики.

— Всех, кто не на дежурстве, отправили в город, — отрапортовал Кандирду немолодой офицер, — остальные на постах. Эта комната вам подходит? По соседству столовая, там накрыт стол. С чего начнёте?

— С начала, — хмуро буркнул молчаливый Зарон и окутался тускло-серым облаком, пахнущим почему-то еловой смолой.

А через минуту на полу стоял огромный серебристый медведь и настороженно принюхивался, ища знакомый запах чуждого этому миру вещества.

Немного постоял, направился к двери и оглянулся. Апраксия, топавшая вслед за ним, зашла вперёд, распахнула дверь и, пропустив Зарона вперёд, снова пошла позади. Чуть поодаль за ними шли эльфы.

— А мы что будем делать? — посмотрел принц на Лиру как на самую осведомлённую в их компании.

— Нам предстоит самое тяжёлое — ждать.

Девушки критически осмотрели деревянные диванчики и, не сговариваясь, двинулись к двери в столовую. Обе ещё в своих покоях успели переодеться в брюки и туники, а Лира вдобавок вернула себе полученную при ритуале усыновления внешность. Волосы сестры тоже заплели и закололи повыше — бегать, если придётся, с распущенными локонами очень неудобно.

Офицер проводил их взглядом и спрятал довольную ухмылку. Хоть и приказали ему, чтоб не ставил вин, жареного мяса и острых закусок, но, раз тут младший принц со свитой и хорошенькими девушками, разве обойдётся без небольшой пирушки?

— Выносите оттуда вон этот диван, — едва заглянув в столовую, скомандовала Лира спутникам и повернулась к стражнику. — А ты что смотришь? Помогай. Мы же не преступники всю ночь сидеть на этих досках.

— А потом покажешь мне свиток с указаниями, — холодно добавила Илли, — проверю, есть ли там уточнение, какой должна быть еда для проверяющих.

— А вы имеете право… — офицер, тащивший с мужчинами диван, чуть запнулся, — читать секретные указы?

— Я имею, — мрачно успокоил его Кандирд, разворачивая принесённую мебель, — принеси свиток.

— Виноват, — сразу признался воин, — кое-что добавил от себя.

— Собери всё добавленное, — строго глянула на него Илли, — и прикажи кому-нибудь из дозорных унести подальше. Тут оборотню и так трудно работать, запах рыбы всё перебивает, а вы додумались мяса с приправами нажарить. Ну а эльфы вообще такое не едят… могут принять за оскорбление.

— Если по правилам, наказать бы его положено. — Хмурый Ингирд первым сообразил, насколько правы сёстры. — И даже с поста снять.

— На первый раз простим, — отозвалась Илли, — наверняка тут так заведено проверяющих встречать.

— Стой… подожди, — вдруг остановила шагнувшего к столовой офицера Лира и оглянулась на сестру. — Неправильно ты решила. Если они сейчас начнут таскать всё это по лестницам… да ещё решат перекусить, чтобы не пропало… Зарон нам задаст!

— Или Апраксия, — мрачно подтвердила Илли. — Тогда придётся перекидывать. Но куда?

— А вот им в замок и бросим. Там найдётся, кому съесть, — подумав, решила Лира и повернулась к ожидавшим их решения мужчинам. — Тащите туда зеркало.

Офицер только несчастно сморщился. Ну откуда ему было знать, что Кандирд, известный всем как отчаянный боец, будет так беспрекословно слушать девушек и откажется от лучшего на побережье вина и свежепожаренного мяса? Хотя в отношении оборотня и эльфов они, похоже, правы, но не знал же он, что оборотень придёт! Оборотни вообще-то живут в своём герцогстве очень замкнуто, к себе никого не зовут и сами никуда не выезжают. Боятся их простые люди, и иногда от этого страха нападают первыми… вот и перестали оборотни появляться в соседних королевствах.

— Иди сюда, — хмуро позвал офицера принц, — помогай исправлять свои промашки.

Они притащили увесистое зеркало в столовую, приставили к стене, и в следующие несколько минут офицер помогал собирать со стола всё отвергнутое и подавать девушкам. А те в две руки засовывали бутыли, блюда и жаровни в открывшееся в зеркале окно, где несколько магов в неизменных мантиях торопливо принимали нежданный дар судьбы.

Глава 27

— Вот теперь можно и посидеть, — вернувшись в приёмную, сообщила Илли и мгновенно оказалась на диване рядом с мужем, крепко прижатая к нему пылким объятьем, — ты совершенно не думаешь о моей репутации, любимый!

— Через два дня надену тебе на руку свой браслет, — с нешуточной угрозой сообщил принц, — и убью каждого, кто посмеет хоть одно слово сказать о твоей репутации.

— Мне уже страшно, — фыркнула его жена, и не думая вырываться или сопротивляться.

— А мне нравится ход его мыслей, — задумчиво сообщила Лира, поставила на стол вазу с сухофруктами и орехами и шлепнулась рядом с сестрой, оставив на диване лишь уголок, в который не решился сесть ни баронет, ни упорно молчавший подопечный Илли.

— А что ты думаешь насчёт тех гадостей, которые ищет Зарон? Может, поиграем в преступников? — предложила принцесса.

— Это как? — сразу заинтересовался Ингирд. — Научи.

— Сейчас мы представим, что мы — это не мы, а преступники, которым нужно обязательно взорвать форт.

— Это невозможно… — тихо буркнул от своего стола прислушивавшийся к их разговорам офицер. Он уже понял, что совершил ошибку, не отдав сразу указ этой решительной сеньорите.

— Невозможно для тех, — легко согласилась дриада, — кто попытается действовать обычными средствами нашего мира. А если собрать с десяток сильных магистров с магией металла и попросить целенаправленно разрушать камни основания с одной стороны, то через некоторое время форт может рухнуть. Я просмотрела описание… в этом месте торчала из моря одинокая скала, вот на неё и прилепили форт.

— Да, — нехотя признал стражник, — в некоторых нижних помещениях во время шторма проступает из-под плит пола вода.

— Итак, мы террористы, — прищурившись, Лира бросила в рот орешек и с хрустом разгрызла, — и имеем надёжный проход в техногенный мир.

— И имеем там купца, — вздохнула Илли, — который снабжает взрывчаткой. А ещё учит со всем этим обращаться.

— Убила бы гада, — вздохнула сестра, — если бы могла. Но идём дальше… если колдуны ему рассказали, зачем им нужна партия взрывчатки, что он сделал в первый же момент?

— Ты забываешь — я отстала от жизни, но, по-моему, он должен где-то проконсультироваться.

— В точку. И такое место сейчас есть и доступно любому. И в любое время суток. Интернет. Лезешь, задаёшь вопрос и получаешь тысячу ответов, как лучше всё устроить.

— Тогда нам не разгадать его планов, — уныло вздохнула Илли, — или что ты предлагаешь? Самим туда нам соваться нельзя. Придётся спрашивать отца.

— Но попробовать придумать самим ведь можно? — Лира была настроена очень решительно. — Например, просчитать, куда бы он не стал ставить свои кувшины?

— А почему снова кувшины? — пожала плечами принцесса. — Это было удобно во дворце — заменить часть круп и зерна на сосуды с взрывчаткой. А здесь, думаю, долго продукты никто не хранит. Слышала, что сказал офицер про воду? В сырых помещениях зерно в кувшинах заплесневеет.

— Точно так, — подтвердил стражник, убеждаясь, что эта сеньорита смыслит в хозяйственных делах, — крупы привозим в небольших мешках и вешаем на чердаках. А в кладовой у нас только солёное мясо и рыба, на случай шторма.

— В мясо или рыбу ничего такого не положишь, — попытался помочь им Ингирд, — даже если залить воском. Заметно очень.

— А если те же кувшины залить воском и притопить где-нибудь снаружи, под стеной? — Принц поставил себя на место одного из пиратов, мечтавших, чтобы форт Юрэсто в один прекрасный день исчез, открыв свободный путь на самый богатый порт на этом побережье.

— Ты у меня золото, — нежно изрекла Илли и заработала поцелуй в носик, — но, боюсь, это не слишком практично. Подплывать под самую стену можно только глухой ночью, да и волны могут перебить глиняные сосуды.

— У них есть посуда, которая не бьётся, — неожиданно для всех глухо буркнул Эгмирс и отвернулся к окну, словно жалея о своей несдержанности.

— Спасибо, — проникновенно поблагодарила его принцесса и расстроенно посмотрела на сестру, — вот негодяй. Мы даже кофе пересыпали из банок в горшочки… а он пластик сюда притащил. Придётся всех поднимать… сейчас сообщим им и будем ждать Зарона.

— Хорошо хоть море спокойное. — Лира подошла к окну, посмотрела вниз и вернулась на своё место. — А вот всех людей придётся вывести.

— Я останусь, — непререкаемо вздернул голову Кандирд, не понявший, при чём тут море, но ощущавший, что задумали они что-то опасное.

— Хорошо, спросим мать… — не стала спорить с ним жена, — если разрешит, останешься. Ты же понимаешь, я в таких случаях ничего не решаю.

Ингирд искоса взглянул на мигом помрачневшее лицо друга и молча отвернулся, отлично зная, что сейчас творится у того на душе. У него у самого было ничуть не лучше. Если не хуже.

Напрасно он тогда, в день свадьбы принца, решил, что Лира начала с ним флиртовать. Как ни досадно признавать, становится всё яснее, что он ошибся. А ведь он ждал следующего её хода… взгляда, усмешки, заигрывания с кем-нибудь из белокурых красавцев, демонстрации нарядов и причёсок… и почувствовал острое разочарование, так ничего подобного от дриады и не дождавшись. Хотя заранее приготовил и холодный взгляд, и сухую интонацию, с какой будет отвечать на кокетливые вопросы. И даже твёрдо постановил, что не позволит себе ни на миг увлечься этой сладостной игрой.

А она просто отправилась в свою комнатку… и он едко фыркал вслед, полагая, что дриада пытается взять его измором. Откуда же ему было знать, что девушка идёт не почивать на эльфийских перинах, а вот в такую же вылазку и будет всю ночь так же, как он сейчас, тайком прислушиваться к тому, что происходит где-то внизу, а потом спасать погибшего воина?

Баронет резко встал со стула и, как недавно дриада, подошёл к узкому, пробитому в толще метровых стен окну, выходящему на пристань, прислушался к доносящемуся снизу шуму волн. Кабинет командира гарнизона находился всего на втором этаже, хотя этот второй этаж и был дальше от поверхности воды, чем четвёртый в каком-нибудь городском доме от почвы. Но он не был последним, хотя пригодных для людей помещений выше не было. Лестницы, переходы, бойницы, ещё более узкие, чем эти окна, и выходы на возвышающиеся над стенами на равном расстоянии башни, одна из которых служила маяком. Страшно подумать, что эта махина рухнет… вряд ли кому-то удастся спастись. Нужно всех выводить… Лира права. Она вообще часто говорит правильные вещи, хотя не очень похожа на свою сестру.

Но ещё больше она не походила на ту воображаемую сеньору, которая ещё недавно жила в его смутных мечтах о будущем. Командовала служанками и кухарками, вышивала ему зимними вечерами, сидя в кресле у камина, пояса и тёплые халаты. Словом, вела себя точно так, как его матушка, сёстры и прочие добропорядочные сеньоры, оставшиеся в родном поместье. И была символом всего того, что он должен добиться своими руками и собственным умом.

Как обидно, что только сейчас до него начала доходить истина, о которой баронет даже не подозревал раньше. Что уже через год задохнётся от тоски в тихом уюте этого вожделенного поместья, начнёт искать причины и способы, как сбежать, точнее, вернуться к той жизни, какой живёт сейчас.

Лира отвела расстроенный взгляд от напряжённой спины стоящего у окна баронета, встретилась глазами с понимающей грустной усмешкой сестры и решительно взяла себя в руки. Плохой момент он выбрал для того, чтобы поглядывать на неё с такой горечью. Сейчас ей никак нельзя расслабляться и думать о личных делах: помощь дриад может понадобиться в любой момент.

— Матери заранее скажем?

— Уже иду открывать, — нехотя поднялась с дивана Илли, хотя оторваться от родных рук ей так и не удалось, — пусть всех оповестят.

— Боюсь, они всех притащат, — недовольно буркнула Лира и поплелась за ними к зеркалу.

Вскоре Ингирд убедился, что она снова оказалась права: через пять минут из зеркала в комнату шагнул Бенгальд, а с ним граф Хингред ле Трайд и его жена Элинса. Выслушали рассуждения дриад, осторожно расспросили Эгмирса и, помрачнев, приступили к обсуждению выяснившихся обстоятельств.

Баронет слушал внимательно, но ничего нового для себя не узнал. Он и сам понимал, как важен для королевства этот форт. На всём обширном протяжении принадлежавшего королевству южного побережья океана это самая удобная бухта, и в ней находится самый большой порт. В обе стороны от него тянутся скалистые, обрывистые берега, на которых лишь изредка встречаются рыбацкие деревушки. И именно Юрэсто запирает вход в просторную, хорошо защищённую от ветров бухту незваным кораблям пиратов, встречая их дождём стрел, дротиков и заклинаниями боевых магов.

— Нет, — решительно произнесла сеньора Элинса и встала с места, — всё это не поможет. Девочки правильно решили: мы будем искать сами. Я иду за сестрами, а вы пока решайте, куда вас отправить.

— Я останусь тут, — упрямо вздернул подбородок Кандирд, — имею право.

— Кандик… — Илли потянула его за руку в сторону выхода, — идём, погуляем.

— Я всё равно не уйду, — предупредил он, но за женой всё же пошёл.

— Любимый… — едва захлопнулась дверь, дриада обернулась к мужу, обвила тонкими руками его торс и прижалась к груди, задыхаясь от нежности и счастья.

— Илли… — прижав её к себе, Канд нежно целовал волосы, висок, гладил плечи, — ну почему я не могу остаться? Я же не помешаю, буду тихонько стоять в сторонке.

— Я сейчас объясню… только постоим минутку вот так… рядом, — пробормотала девушка, и принц вмиг забыл, что хотел быть непреклонным и неуступчивым, не поддаваться ни на нежности, ни на уговоры.

— Всё, — отстранилась Илли через несколько минут, потянулась заколоть почему-то размотавшуюся косу, — мне пора, начали прибывать дриады. Но сначала объясню… что мы будем делать. Мы снова войдём в круг… про него я тебе уже всё объясняла. И будем в нём как один человек… ощущениями. Но, поскольку ты теперь мой муж и я тебя чувствую даже через две комнаты, все дриады будут ощущать то же, что и я. Мне такое не очень приятно, кроме того, это чувство будет мешать им. Мать даже отца с нами не оставит… а он имеет право ничуть не меньше тебя.

— Я понял, — обдумав её слова, угрюмо вздохнул Кандирд, — но, если бы ты знала, радость моя, как не хочется разлучаться даже на пять минут!

— А почему ты думаешь, что я не знаю? — Илли вдохнула так несчастно, что принц не выдержал, снова стиснул её в объятиях, шепча горячие слова любви.

— А что, тут нет удобнее места, где можно обниматься, чем эта лестница? — Апраксия появилась из-за поворота под руку с Зароном, и по их хмурым лицам принц мгновенно догадался, что найти им ничего не удалось.

— Мы разговаривали, — слегка смущённо пояснила Илли и потянула мужа в приёмную, — идём, пора.

В комнате уже никого из мужчин не было, кроме командира стражи, который дёргал какие-то рычаги, подавая дозорным сигнал собраться в ближайшей караулке. Зато возле стола, где был разложен подробный план форта, обнаружились все пять дриад. Молча и сосредоточенно рассматривающие все ближайшие мели и подводные скалы. Да ведущий к тайному причалу проход.

— Апи, — увидев, кто вошёл, шагнула к зеркалу Элинса, — идёмте, я вас отправлю на берег, в особняк мэра, Хингред уже там. Прихватите Канда. Эльфов Бенгальд велел увести во дворец.

— А что случилось?

— Они всё объяснят, — нетерпеливо отмахнулась старшая дриада, — открываю, идите. Нам ещё стражу уводить.

Зарон ухватил одной мощной ручищей за талию свою напарницу, а другой — принца за предплечье, и тот успел лишь с отчаянием взглянуть в глаза любимой, как оказался в ярко освещённой, с южной роскошью обставленной гостиной.

— А вот и его высочество Кандирд, — с лёгкой насмешкой провозгласил Бенгальд, шагнул к брату и, заглянув в его несчастные глаза, с серьёзным видом шепнул: — Обещаю, как только поймаю придумавших это негодяев, разрешу тебе парочку повесить собственноручно.

— Нужны они мне… — с пренебрежительной мрачностью фыркнул тот в ответ, — руки пачкать о всякую мразь. Что у нас, палача нет? Мне и дядюшки хватило, до сих пор, как вспомню, плюнуть хочется.

— Взрослеешь на глазах, — вздохнул Бенг, сразу становясь серьёзным, — что там?

— Не видишь? Апраксия с Зароном и эльфами ничего не нашли. — Принц уже сориентировался, в какой стороне море и форт, и уверенно продвигался в сторону двери, ведущей на балкон.

Почему-то ему казалось это очень важным — своими глазами смотреть туда, где будет искать проклятую взрывчатку его Илли. И Кандирд ни капли не удивился, обнаружив на широком, как веранда, балконе графа ле Трайда и Ингирда.

— Я прикажу принести сюда кресла и напитки, — остановился возле них шустрый мэр, ещё не совсем пришедший в себя от неожиданно свалившейся чести принимать сразу двух принцев и королевского советника по особым делам.

Кандирд лишь досадливо дернул плечом. Сидеть в кресле и пить лимонад, когда его жена, такая нежная и хрупкая, что он и прикасается-то к ней с робостью, стоит там лицом к лицу со смертельной опасностью, казалось принцу кощунством.

А дриады в этот момент ещё пробирались гуськом по крутым лестницам к единственной двери, через которую можно было войти в форт. Элинса, шедшая впереди всех, временами ощупывала подвешенный на пояс массивный ключ от железной двери и тихонько усмехалась, вспоминая уверения командира стражников, что женским ручкам нипочём его не провернуть. Но ему так и не удалось самому провести эту важную операцию, а дриады вовсе не собирались никому открывать свои тайны.

— Вот почему он так мечтал пойти с нами, — первой сообразила Илли, когда рядом с дверью они обнаружили прикрытую тряпицей корзину с дюжиной винных бутылей. Полных, разумеется. — Думал как-нибудь отвлечь нас от этой корзинки.

— А там точно вино? — Лира прикоснулась рукой к бутылке и кивнула сама себе. — Да… вино. Может, всё-таки зря мы его не наказали?

Дверь со скрипом открылась, и в комнату ворвался ничем не приглушённый шум и запах моря. Дриады вышли на неширокую площадку каменного причала, куда стражникам доставляли баркасом припасы, смену и узников.

— Интересно, а куда они отсюда узников убрали? — заинтересовалась Илли.

— В городскую тюрьму, и большинство охранников тоже теперь там, — пояснила мать и скомандовала: — Ну, нечего время тянуть, давайте руки. И не забывайте: если что-то пойдёт не так, сразу уходим через воду.

Глава 28

Ладони легли на запястья одна за другой, замкнули круг, собирая в одно целое ощущения и живицу, и весь мир вокруг мгновенно изменился. Пропали скудные, доступные только обычным существам возможности различать окружающее лишь по величине, форме, запаху и цвету. Исчезла ночная тьма, и свет звёзд и фонарей на далекой набережной тоже исчез, вместо них появилось ощущение целостности, общности со всем миром, с его многоликим теплом, возникло видение природных явлений, живых существ и всего происходящего на несколько лиг вокруг на совершенно ином уровне. Каждая струйка течений, бродивших по бухте, похожей на округлый сосуд, лежащий горловиной в сторону океана, каждая рыба и моллюск были ощутимы и понятны. Как и каждый камень, каждый обломок старинных судов, каждый замшелый сундук с разбитых давным-давно пиратских судов.

— Нашла! — Голос матери показался лишним, они все почти одновременно ощутили болтающуюся между причалом и основанием северной башни связку обтекаемо продолговатых, чуждых этому миру сосудов.

Настолько чуждых, что ни один моллюск пока не решился устроиться на их гладкой поверхности, лишь клочок водорослей робко прилепился сверху.

— Они сложены в сетку, — уверенно произнесла Лира, — и привязаны к большому камню.

— А что это за светлая полоска… — неверяще пробормотала Ленора. И сама себе ответила: — Да это же путь!

И снова Илли поняла это вместе со всеми, прежде чем услышала словно из пустоты голос старой дриады. Впрочем, старой её можно было назвать лишь условно: в последние дни в глазах путницы появился блеск молодой зелени, и Апраксия объявила, что её ауру теперь окружает зелёная кайма.

Не сговариваясь и не раздумывая, дриады потянулись ко второму выходу из пути, осторожно заглянули общим зрением в зеркало и дружно насмешливо фыркнули. Он много знал, тот, кто старинным дриадским знаком запирал путь, но не мог знать самых важных и самых серьёзных дриадских тайн. И конечно, не мог знать непреложного факта: половина полного круга может снять любой знак запрета, кроме того, что наложен полным кругом. Да и накладывались они изначально дриадами лишь для того, чтобы запереть опасные места и пути в гиблые миры.

Знак сполз, как смытый волной рисунок на песке, и дриады дружной толпой ступили на пол незнакомого помещения. Нехорошего, просто мерзкого помещения. Все тут пропиталось кровью и болью, и, случись Илли оказаться здесь одной, она бы запаниковала, занервничала, ринулась обратно к зеркалу. Но они так и стояли, не разжимая рук, и боль делилась не на шесть частей, а на шестьдесят, а обострённое общее чутьё уже обыскивало помещение за помещением, комнату за комнатой. Верхние, в одной из которых они находились, были пусты, а вот в нижних спали люди. Несколько десятков людей, и только единицы отдыхали так, как и положено здоровым людям. Остальные, те, что были ниже всех, лишь забылись тяжёлой болезненной полудрёмой, и между ними светились две зеленоватые точки.

— Нужно Апраксию и мага, — мгновенно решила Элинса, потянулась невидимой рукой к зеркалу, мгновенно открыла уверенный переход и позвала подругу.

Магиня с Зароном, предусмотрительно оставшиеся рядом с зеркалом, вскочили на ноги и в один миг оказались рядом с дриадами.

— Где мы? — одними губами осведомилась Апраксия и получила непосредственно в ухо тихий, как вздох, ответ.

— В логове колдуна, нашёлся путь. В подвалах спят люди, среди них две дриады. Мы уже вливаем им живицу… сейчас заберём. А ты распутывай ловушки и, если найдешь хозяина, усыпи. Магов в помощь привести?

— Можно, — так же неслышно пробормотала магиня, уже приступившая к работе.

Зарон, накинувший на себя облик медведя, недовольно рыкнул, усиленное магией чутьё вмиг поведало ему о творящихся тут гнусных делах.

— Потерпи, милый, — сочувственно оглянулась Апраксия, — сейчас вычистим это гнездо. Эли, где маги?

— Уже здесь, — отозвался один из тех, кто недавно принимал жареное мясо. — Как знали, что придётся отрабатывать угощение… Я ведь правильно понимаю, куда мы попали?

— Да, нашли логово… и сейчас главное — проникнуть в подвал, — пробормотала магиня, вполглаза посматривая, как медведь, зацепив несколько невидимых людям магических паутинок, начинает кружиться на месте, наматывая их на себя.

Пока он в магической броне, никакие заклятья оборотню не страшны, наоборот, только усилят растраченный в Юрэсто резерв.

— Нашла воду… — Элинса по привычке говорила в единственном числе, но на самом деле они все вместе нашли бадейку с мутноватой жижей и брызнули туда толику живицы, чтоб вернуть воде кристальную чистоту.

И сразу же, собрав её в тонкую струйку, провели под стенкой в тот закуток, посреди которого уже стояла, неверяще вслушиваясь в свои ощущения, первая дриада. Едва вода, проскользнув под дверцей, растянулась по полу в светлую лужицу, девушка поспешно шагнула туда, где жарко горел зелёный костер свободы.

— Апи, сними с неё подчинение… — шепнуло многоголосое эхо, и магиня, оставив коллегам распутывание защитных сторожек, повернулась к спасённой, но пока не свободной дриаде.

Рассмотрела магическую удавку, стягивающую бледную шею, нашла зацепку, потянула и бросила на медведя. Зарон крутанулся быстрее, недовольно засопел — магия ментальных заклятий не самая приятная, — но особо протестовать не стал. Полюбовался доступным ему лишь в этой ипостаси видом зелёного зарева объединённых дриадских аур и вернулся к прежнему делу. А дриады, приняв новенькую в круг, уже вели струйку воды к её подружке по несчастью.

Вторая дриада оказалась более робкой и на несколько секунд засомневалась над водным зеркалом. Пришлось дриадам взять за неё решение на себя, точнее скомандовать влитой в девушку живице немного подтолкнуть её вперёд. Но и очутившись среди родственниц, дриада повела себя непредсказуемо. Едва с неё сняли подчинение, ринулась к зеркалу, не обращая никакого внимания на окружающих дриад. И они впервые не успели провести перехват, оторопев от такого странного порыва. Зато успела Апраксия, она махнула руками — и дриада исчезла под дружный изумлённый вздох.

— Её лечить нужно, потом верну, — строго сообщила магиня и вернулась к распутыванию ловушек, через минуту добавив, что скоро можно будет выводить и остальных.

— Куда их?.. — Вопрос ещё звучал, а Элинса уже открывала путь в дом мэра, туда, где находились мужчины.

Если сейчас не позвать на помощь Хингреда, её преданный муж будет потом целый час скрупулезно объяснять ей, что мужья существуют не только для того, чтоб обнимать женщин и кушать домашние пироги.

— Что произошло? — едва она открыла зеркало, строго спросил супруг.

— Нужны люди и воины, мы нашли логово, — по-военному чётко отрапортовала дриада.

— Почему нас не взяли вместе с Апраксией? — Кандирд с графом уже стояли рядом, бдительно рассматривая дриад и убеждаясь в их целости и сохранности.

— Потому что вы не умеете видеть сигналки и распутывать ловушки, — язвительно отозвалась магиня, — нечего вам было тут делать в тот момент. А вот сейчас мы снимем последнюю защиту и пойдём вниз, там куча пленников… предлагаю увести, пока хозяина нет, а лечить их потом будем.

— Откуда взять ещё нескольких воинов? — ловко перевела разговор на насущные проблемы Элинса.

— Лучше моих людей, — мигом сориентировался Бенгальд, — они не проболтаются.

Через пять минут несколько его агентов, дежуривших во дворце, уже стояли рядом с начальником, ожидая приказа.

— Вы идёте за магами и Зароном. — Элинса снова незаметно взяла руководство в свои руки. — А мы пойдём в подвал.

И дриады без лишних слов толпой переместились вниз, туда, где ещё плескались в бадейке остатки воды.

Ингирд только крепче сцепил зубы, обнаружив это исчезновение. Он всё отлично успел рассмотреть, когда дриады занимались переводом воинов и объяснением ситуации. Прекрасно видел успокаивающий взгляд, который послала графу мать Лиры, и нежную улыбку Илли, которой их бывшая сеньорита-секретарь одарила Кандирда. И не мог не заметить, что Лира даже на миг не повернула голову в его сторону, словно его и нет на свете. Как не мог и не признать, что вполне заслужил такое отношение. Не такая она девушка, как те, что он знал раньше. И свой интерес к нему выказала совершенно прозрачно и честно, ещё там, в парке, когда он добровольно отступился, оставив их с маркизом. Но он сам сделал выбор… и тоже дал ей понять это довольно откровенно. О чём теперь жалеть? Что оказался дураком и не понял сам себя? Что столько лет мечтал о чужой жизни, примеривал её на себя, как музейный камзол? Лира права… зачем ей мужчина, который меняет своё мнение три раза в день? Никому ведь не расскажешь, что у него разрывалось от боли и обливалось кровью сердце, когда он стоял рядом с принцем, смотрел на мелькавший на башне Юрэсто одинокий огонёк маяка и молил всех духов только о том, чтоб они сберегли этих отважных женщин.

Слова магини, что дом чист, привели в движение толпу мужчин, ринувшихся вниз со скоростью сорвавшейся с горы лавины. А потом были пятнадцать минут сумасшедшей работы. В результате которой почти полсотни пленников отправились по пути отражений в лазареты Туариня.

Вместе с последними узниками, многие из которых нуждались в серьёзном лечении, ушли и четыре дриады. Элинса с дочерьми остались в логове, готовясь открыть путь, когда маги закончат ставить собственные ловушки и соберут все ценные магические вещицы, найденные ими в тайнике.

Хингред и Бенгальд со своими людьми тоже не сидели без дела. Торопливо проверяли шкафы в поисках карты или хотя бы указания на то, в каком месте или каком королевстве расположен этот дом. Найденные свитки и документы они наспех бросали в сундучок; изучить их можно будет потом, в свободной обстановке.

— Всё, можно уходить, — закончив работу, объявила Апраксия, и дриады немедленно открыли путь — этот недобрый дом давил на них тяжестью совершённых тут преступлений.

Едва все оказались в Туарине, Кандирд попытался забрать из круга жену, но Элинса ему не позволила.

— Сейчас мы снова отправимся в форт — нашли там взрывчатку. Привязана к камню на дне, между причалом и северной башней. Но можете не переживать, теперь мы дотянемся и с берега, только заберём сначала всех сестёр. — Дриада оглядела мрачно засопевших мужчин и сжалилась: — Если очень хотите посмотреть, проведём вас в дом мэра.

Разумеется, хотели все. Даже те из магов, кто не участвовал в начале операции. Служанка, убиравшая из гостиной мэра невостребованное угощение, перепугалась не на шутку, когда посреди комнаты из ниоткуда возникла порядочная толпа мужчин и женщин в одинаковых серых плащах и надвинутых на лица капюшонах.

Однако ни сказать бедняжке успокаивающего слова, ни ободрить её взглядом Илли не успела: мать мгновенно увела дриад на берег. Прямо в полосу прибоя, и первая же волна промочила обувь и одежду девушек выше колен. Но дриады уже ничего не чувствовали и не видели. Они снова были одним могущественным существом, которое осторожно приподняло удлинёнными руками, смешавшимися с водными струями, сетку с пластиковыми канистрами вместе с привязанным к ним камнем и бережно потащило её прочь от обросшей водорослями и моллюсками скалы.

— Быстрее. — Тревожный шёпот матери отозвался в ушах дриад набатом, они и сами все почувствовали, как напряглась, зазвенела струной не замеченная ими нить капроновой лески, примотанной к огромному осколку скалы, валявшемуся на дне с незапамятных времён.

Напрягшись и бросив в созданные из водных струй руки последние резервы живицы, дриады немыслимым усилием вырвали связку из воды и зашвырнули как можно дальше от форта в сторону восточного скалистого берега. Леска лопнула ещё в начале этого рывка, и Илли поняла, что именно к ней и был привязан детонатор или что-то подобное, когда над морем вдруг вспыхнул яркий, как маленькое солнце, шар. А в следующий миг их накрыла волна, но не та, которую вызвал взрыв, а другая, от вмиг укоротившихся невидимых рук, принесших с собой и прихваченную воду.

Кандирд стоял, стиснув руками резные перила, но не ощущал ни изысканных завитков, ни благородной мягкости бархатного кедра, ни душистой свежести южной ночи. Он был душой там, в темноте, переживал и тревожился за свою любимую, свою жену, своё счастье. И не мог не признать, что сто раз была права Апраксия, отчитавшая их сегодня, как неразумных мальчишек. Ну какой толк путаться под ногами у дриад и магов, чётко и слаженно делающих то, что умеют делать? Принц не раз брал в погоню за бандитскими шайками магов и точно знал: ни один из них не возьмёт в руки меча, пока есть магия в резерве и заряды в жезлах. И всегда считал это правильным… Почему же сегодня он беспокоился и заставил волноваться любимую, вместо того чтобы поддержать её таким же уверенным тоном, каким Хингред поддерживал свою жену? И ведь даже слепой бы понял, как сильно тревожится советник и за Элинсу, и за дочерей. Вон как сурово спрашивал, почему их не позвали сразу… а теперь стоит рядом и цепко держится за перила.

— Дьявол, — отчаянно ругнулась вдруг Апраксия, и все мгновенно насторожились.

А через несколько невыносимо долгих секунд над бухтой, левее тёмной громады форта, вдруг вспыхнул ослепительно-яркий свет, на мгновение осветивший напряжённые лица застывших вдоль перил людей, брызнул в разные стороны и погас, сделав тьму ночи ещё беспросветнее. И в этой непроглядной мгле в уши стоящих на веранде людей ударил оглушающий раскат грома. А потом, грубо рванув волосы, капюшоны и воротники рубах, налетел порыв нежданного ветра, пахнувшего незнакомой, резкой и неприятной гарью. Звякнули в окнах стёкла, хлопнули занавески, что-то упало в комнатах, и разом погасли в подсвечниках дорогие свечи с запахом розового масла.

— Зарон, нам нужно туда, — тихо пробормотала Апраксия, и оборотень немедленно засветился тёплым серебристым светом, превращаясь в медведя.

Схватил свою напарницу передними лапами, забросил на спину и одним прыжком перемахнул через перила в спускающийся по склону сад.

— А может, они придут через зеркало? — рассуждал кто-то из магов, а все остальные уже прыгали, лезли с веранды в сад, бежали за быстро удаляющимся, мелькающим среди деревьев серебристым пятном.

— Ваше высочество, — закричал кто-то из магов, — у меня есть зелье ночного зрения!

Кандирд, чудом разминувшийся с раскидистым деревом, проклял вслух собственную несообразительность, приостановился и повернул в королевском амулете один из камней. Ночь сразу стала сумерками, осветившись тем безжизненным серым светом, без теней и полутонов, какой даёт лишь магическое зрение. Принц на миг оглянулся. Бенгальд бежал не останавливаясь, стало быть, на нём второй из артефактов, а вот баронет торопливо глотал что-то из взятого у мага флакона. Догонит, мелькнула отстраненная мысль, и Канд помчался дальше с такой скоростью, с какой не бегал, наверное, никогда.

Всё-таки Апраксия правильно сделала, что умчалась вперёд, сообразил он, добежав до линии прибоя и рассмотрев мечущегося вдоль неё огромным светлым пятном медведя. Несколько дриад уже полулежали, прислонённые к борту перевёрнутой лодки, и переговаривались обессиленными голосами.

— Илли? — крикнул принц ещё издали, и ему ответил слабый голосок:

— Тут я. — Супруга помолчала и заботливо добавила: — И не беги ты так… дриады не тонут.

— Радость моя… — Он уже рухнул на колени, подхватил на руки худенькое тело в мокрой насквозь одежде, прижал к груди. — Всё цело?

— Не волнуйся… нас просто волной накрыло, — объяснять, что это была за волна, никто из них не намеревался, — а лежим потому, что сил нет. Придётся ночевать где-нибудь в городе… сейчас нам путь не открыть.

— Переночуем, не проблема, — отмахнулся он, — у мэра вон какой дворец, пусть радуется, что такие гости пожаловали.

— Особенно он порадуется, — ехидно ухмыльнулся Бенгальд, поднимая на руки сеньору Ленору, — когда увидит свой сад, по которому мы так дружно пробежались.

При виде совершенно целых, хотя и мокрых дриад к нему мигом вернулось хорошее настроение и природная язвительность. Судя по тому, что форт стоит на месте, путницам удалось отвести беду, а множество спасённых узников и разгромленное логово злодея — блестящий результат проведённой операции.

— Сад мы восстановим, — вздохнула Элинса, обвивая руками шею подхватившего её мужа, — хуже другое — не всех подлечить успели. Но к утру должны силу вернуть. Всё же море…

Она смолкла, рассмотрев, кого неторопливо везёт на спине оборотень, потянулась туда ощущениями и успокоенно погладила по плечу мужа, встревоженно глядящего в ту же сторону. Лира пострадала не больше, чем другие, просто о чём-то разговаривает с магиней. Вернее, ждёт от кое-кого первого шага, заметив напряжённо застывшего баронета, поняла мать и ощутила, как просыпается в душе старое беспокойство. Жизнь дриады и любовь неразделимы: любовь к животным, людям, растениям и своему избраннику. И если это чувство оказывается обманным или предает, у дриад, как в неволе, тает их главная способность — созидания. Такая дриада не может ни лечить, ни выращивать растения, ни проводить водный путь. Лишь по отражениям, от зеркала к зеркалу, и только на обмен. И с каждым годом количество ведомых ею всё уменьшается. Потому-то они с Апраксией так испугались, когда начал ухаживать за Лирой тот наглый землянин с повадками шкодливого кота. Магиня сразу сказала, что у него и близко нет в душе никаких нежных чувств. Один интерес к деньгам.

— Можно я её понесу? — настороженно глянул на Апраксию Ингирд, шагнув к приблизившемуся медведю.

— Да уж сделай милость, — утомлённо отозвалась магиня, — а то я тоже едва стою на ногах.

Баронет бережно снял со спины оборотня ни слова не сказавшую Лиру и понёс в сторону дома, с каждым шагом всё чётче понимая, как нужна ему именно эта девушка. И что мечтал он как раз о ней, а не о вышивающей шарфы незнакомой сеньоре. И готов вытерпеть всё: и вот такие уходы, как сегодня, и общение с ослепительно красивыми эльфами, и слишком вольное обращение с этикетом. Лишь бы она простила его ошибку, дала возможность всё исправить…

— Ты меня простишь? — спросил Ингирд осторожно, гадая, имеет ли ещё право обращаться к ней как к другу, на «ты», или получит сейчас строгую отповедь?

— Утром подумаю. — Лира ответила так не из вредности, а потому что и в самом деле не было сил ни на что, хотелось лишь снять мокрые вещи, смыть соль и свалиться на какую-нибудь лежанку.

Но Ингирд сердцем разгадал главное: если бы она не думала о нём, то никогда не сказала бы про утро, не дала бы никакой надежды. И раз не всё ещё потеряно окончательно, он сумеет вернуть то, без чего его жизнь сразу оказалась пустой и пресной.

Глава 29

— Я хочу, чтобы ты взяла у меня одну вещь. — Стоявший у окна мужчина перестал изучать звёзды и повернулся к вышедшей из купальни подруге.

— Какую именно? — На ходу расчёсывая короткие, до лопаток, волосы, Апраксия прошла к низкой лежанке и утомлённо опустилась на подушки.

— Вот эту. — Он в три шага пересёк комнату и сел рядом, протягивая на ладони потемневший от времени костяной браслет.

— Зарон… — Апи растерялась лишь на мгновение, потом поджала губы и уставилась на напарника строгим взглядом, — но в таком случае я должна задать тебе несколько вопросов…

— Зачем? — Оборотень смотрел чуть насмешливо. — Чего такого ты ещё обо мне не знаешь?

— Но я не про тебя… — попыталась пояснить она, и Зарон ухмыльнулся ещё шире.

— А я про тебя тем более всё знаю. Бери и не смотри так… а все остальные вопросы решим потом… нам некуда торопиться.

— Но ты же знаешь, что маги… — предприняла Апраксия последнюю попытку сохранить свою свободу.

Вернее, видимость свободы, душой она уже успела за несколько дней прикипеть к этому оборотню, потому и потребовала, чтобы титул дали ему: магам неплохо живётся и без титулов.

— Апи, мне нет никакого дела до магов и их правил. Я хочу, чтобы ты взяла мой браслет, — медленно и чётко повторил он, — сейчас и сама.

— Ну, хорошо. — Женщина хмуро вздохнула и сдалась, впервые в жизни принимая решение, не обдумав предварительно все детали и тонкости последствий своего поступка и не разложив их по воображаемым полочкам в строгом порядке. — Давай.

Почему-то жила в душе магини уверенность, что никогда после Апраксия не пожалеет о сделанном шаге. Не станет клясть себя за то, что так быстро и безоговорочно уступает сейчас его внезапному требованию. Да и не могла не признаться самой себе, что лелеяла в душе затаённую надежду на нечто подобное. Только не ожидала, что он примет это решение так скоро. Хотя могла бы предвидеть, учитывая решительность, с какой он предложил себя в первый же час знакомства.

Апраксия бережно взяла из его руки традиционный браслет оборотней, надела на запястье и протянула руку Зарону, чтобы застегнул и сказал положенную клятву. И обомлела, рассмотрев, что он держит на ладони второй.

— А этот я надену себе, — обыденным голосом сообщил Зарон, немедленно исполняя свою «угрозу». Затем без промедления цапнул нервно вздрогнувшее запястье магини и защёлкнул на нём браслет. — Беру тебя матерью моих детей.

— О пресветлые духи, — ахнула Апраксия, только теперь сообразив, что он женится на ней по закону оборотней, — Зарон!

— Сто двадцать лет, как Зарон, — лукаво ухмыльнулся он, держа перед ней на весу свою руку, — застегивай!

— Но ты говорил, что тебе не больше семидесяти! — возмущённо припомнила магиня, уже взявшись пальчиками за застёжку, однако ещё не сделав последнего движения.

— Я поднимал себе цену, — беззаботно признался оборотень, насмешливо изучая её лицо, — мне хорошо известно, что чистокровные женщины любят молодых мужчин.

— Жулик, — прикусила губу Апраксия, пытаясь не рассмеяться, — по человеческим меркам он выглядел не более чем на тридцать, — ну, хорошо… Беру тебя отцом своих детей.

И она защёлкнула застёжку.

— Я планирую не меньше четырёх, — мгновенно сграбастав её в объятия, объявил Зарон деловито, — но, если ты захочешь больше, я не против.

— Сколько?! — ошеломлённо выдохнула Апраксия. — Да ты с ума сошёл…

— Ничуть. Замок у нас есть, угодья тоже… а всё остальное они и сами себе заработают… думаю, к весеню первенца как раз угадаем, — отбрасывая рубашку, пробормотал оборотень.

И больше не дал ей сказать ни слова.

— Брысь! — Кандирд сбросил надоедливо мяукающего над ухом котёнка с подушки, оглянулся на Илли и обнаружил, что жена уже не сопит уютно у него под боком, а зевая, сидит в подушках. — Это я тебя разбудил?

— Нет, он, — засмеялась Илли, рассмотрела кровожадность во взгляде мужа, озиравшегося явно в поисках предмета, каким можно швырнуть в назойливое животное, и торопливо добавила: — Но он не сам. Его отправили нас будить… И я отлично выспалась и отдохнула.

— Кто отправил? — недовольно буркнул принц, уже догадываясь, кому такое под силу, и мечтая о том замечательном дне, когда будут пойманы все колдуны, отпразднованы все юбилеи и они окажутся в своём дворце.

Он прикажет никому не разговаривать и не ходить до обеда и выгнать из дворца всех кошек. Ну, или хотя бы со второго этажа.

— Мама, конечно. — Илли нежно его поцеловала и рыбкой выскользнула из рук. — Я чувствую, что они все уже поднялись. Нужно уходить отсюда, у Апраксии в стазисе ещё сестра-дриада сидит. Она, конечно, ничего там не чувствует, но нехорошо так обращаться с дриадами.

— Какая сестра? — не понял Кандирд. — Та новенькая, что вчера была с вами?

— Там две было, но вторая, молоденькая совсем, как-то странно себя повела, а разбираться было некогда. Не знаю уж, что он ей делал, чем так испугал, но лечить придётся всем вместе.

— Могу представить… — Принц и на самом деле представил и скрипнул зубами.

— Не думаю, — нежно погладила его по плечу Илли. — Вот этим дриады отличаются от обычных женщин. Над нами нельзя издеваться, невозможно причинить телесную боль и нельзя взять в постель. Зато душа у нас самое слабое и ранимое место… и вот её можно искалечить. Ты идёшь или ещё немного вздремнёшь?

— Иду, — рассудительно произнёс принц, — раз решили разбудить тебя, значит, и все остальные уже поднялись.

Но когда они появились в столовой, оказалось, что все остальные не только проснулись, но и успели перекусить и разойтись по своим домам. Не было ни магов, ни людей Бенгальда, ни его самого. Не было и графа ле Трайда; в столовой сидели лишь несколько дриад, оборотень с магиней да баронет, поглядывающий на входную дверь.

— Доброе утро, — поздоровалась Илли, рассмотрела весёлые лица дриад и заподозрила, что проспала какое-то событие, — а что у нас случилось?

— Новая семья у нас случилась, — довольно улыбнулась им мать, — Апраксия с графом Зарондом ле Винлетом объединили судьбы по закону оборотней.

— То есть на всю жизнь, — ошеломлённо перевела для себя Илли и спохватилась: — Поздравляю!

— Спасибо, — искоса поглядывая на невозмутимо нарезающего окорок оборотня, весело усмехнулась Апраксия. — Но я только утром поняла, что он меня обманул.

— Ничего подобного, — спокойно отозвался Зарон, — просто не стал портить прекрасный момент.

— А в чём обманул-то?

— Сразу в трёх пунктах, — фыркнула Апраксия, — но знаете, я почему-то счастлива.

— Насчёт двух пунктов я, кажется, догадываюсь, — мешая чай, задумчиво сообщила Илли, сообразив, что оборотень не мог не знать закона, по которому титул считается общим, если день его присвоения совпал с днём свадьбы. Ну и, разумеется, в таком случае дети будут гарантированно его наследовать, а вот третий…

— Молода ещё, потому и не заметила, — с доброй насмешкой подсказала Ленора, — не привыкла ещё, проснувшись, проверять все помещения вокруг.

— Точно, сколько раз мне мать говорила… — виновато кивнула ей Илли, мгновенно уходя в свои ощущения, как в тёмную комнату, где светится лишь несколько неярких светлячков.

Вот чуть зеленоватые — это дриады, жёлтые — люди, рыжеватый — оборотень. Чуть поодаль жёлтых больше, это слуги и домочадцы. А почти на потолке, вернее, где-то за ним, ярко горит весёлый зелёный огонёк. И даже издалека греет щедрыми лучами живицы.

— Что? — распахнула шире глаза принцесса и оглянулась на Элинсу. — Я правильно понимаю?

— Думаю, да, — строго двинув бровями, мягко произнесла та, — а по себе не ощущаешь?

— Я думала… — Илли смолкла, вспомнив, что это нельзя говорить при непосвящённых, и неуклюже перевела разговор: — А что с садом мэра? Помнится, ночью все гуляли напролом.

— Мы уже всё исправили, — усмехнулась мать, — а теперь пора уходить. Во дворце дел много, и в лес нужно, мы решили девочку на водопадах лечить.

Ну конечно, исправили, сообразила Илли, как же им не исправить, если живица потоком хлещет.

Так вот она, третья причина, по которой оборотень заторопился жениться! Зарождённые рядом с цветущей дриадой дети обязательно родятся здоровыми и одарёнными. Ну и правильно сделал… иначе Апраксия ещё долго бы не решилась.

Зелёный огонёк стал жарче, придвинулся почти вплотную.

— Всем привет, — сонно буркнула Лира, входя в столовую, — хотите новость? До сегодняшнего дня я считала, что обожаю кошек. А куда мы так торопимся?

— Вот сначала уйдём, потом всё тебе объясним. — Мать ловко перехватила дриаду, машинально свернувшую в сторону баронета, который напряжённо прислушивался к их разговору, и направила к зеркалу. — Ленора, забирайте остальных.

Оказавшись в собственных покоях в королевском дворце вместе с матерью, Лирой и Кандирдом, Илли сразу поняла, почему остальных дриад увела Ленора. Чтобы не встретилась сейчас Лира с Ингом — и так дом мэра уже сияет для колдуна всеми сигнальными огнями, как прогулочный теплоход. И если он сопоставит взрыв, про который сегодня будет говорить весь город, и этот сигнал, можно ни секунды не сомневаться: злодей немедленно ринется на поиски свеженькой путницы. Как сказала им вчера Ульяра, пока они, барахтаясь в воде, выбирались на берег, у колдуна есть ещё одна дриада, и именно с ней он и ушёл. Потому что она самая сильная из них, хотя и старше обеих.

Ну, что сама Ульяра была почти выпита, все они рассмотрели сразу, но после первого круга стало абсолютно понятно, что уже через день-два она полностью восстановится. И это очень радовало. То, что вчера они сумели достать взрывчатку издалека, показало дриадам, как много могут они сделать сообща и как важно им жить рядом.

— Не поняла, а где все? — Лира оглядывалась вокруг с заметным возмущением.

— Пока в другом месте, — мягко сказала Элинса. — Восстанавливайте внешность эльфиек и никуда не уходите, а я пока схожу поговорю с отцом. Илли, ты за ней следи!

— Это заговор? — подозрительно прищурилась младшая сестра, провожая погасшее в зеркале отражение матери. — Ты что-нибудь знаешь?

— Не знаю, а чувствую, — весело усмехнулась ей Илли, — вижу не тебя, а зелёное солнышко.

— Что? — задумалась на несколько мгновений Лира, потом подозрительно оглядела себя. — Не может быть. А ты не перепутала?

— Я бы могла, — кивнула старшая, — но там, кроме меня, ещё пять дриад сидели. С утра пораньше все как огурчики бодрые, садик мэру восстановили и теперь со свежими силами пошли раненых в Туаринь лечить.

— А… — дриада слегка покраснела, — Ингирд где?

— Ингирда они забрали с собой. Сама понимаешь, сейчас ему лучше не гулять поблизости. Наверняка у колдуна в столице сигналки развешаны. Хотя во дворец он вряд ли полезет… тут теперь эльфы и маги будут дежурить. В любом случае нужно ждать, пока вернётся мать, потом будем думать, что делать.

— А мне вы ничего не расскажете? Или это секрет? — не выдержал Кандирд.

— Какой уж теперь секрет, — расстроенно плюхнулась на диван Лира. — Я влипла, как последняя лохушка. И ведь что обиднее всего, абсолютно ни с чего! Он мне всего три слова сказал… я ему два.

— Ну, смотря какие это были слова. — Мягко улыбнувшись, принцесса присела на валик рядом, погладила сестру по волосам, как маленькую.

— Вот не поверишь, самые обычные! — Лира чуть не плакала. — Он спросил, прощу ли я его, а я ответила, что утром видно будет.

— Когда вы так разговариваете, я чувствую себя гоблином, — расстроенно признался принц, — но, если Инг тебя чем-то обидел, просто скажи мне! Я ему мигом шею намну!

— Не расстраивайся, любимый, — перебралась к нему поближе Илли, — он никого не обидел. Просто между ними сейчас сложные отношения, Лира… начинает ему симпатизировать, и это очень опасно. Если бы мы могли заменить её кем-то другим… хотя… а почему и нет? Не расстраивайся, сестрёнка, я, кажется, придумала, как нам всё это исправить. Только дай слово… что сама никуда не рванёшь, и я доставлю тебе твоего баронета в лучшем виде.

— Не нужно мне никого доставлять… — отчаянно замахала руками та, — пусть спокойно занимается своими делами. Только объясните ему… что я не нарочно от него прячусь.

— Ладно, — тайком усмехнулась противоречивости этого заявления принцесса, — тогда шагай к эльфам. Спроси верховного анлера, что бы он мечтал вырастить такое особое, и развлекайся.

И открыла сестре путь на янтарный фонтан. А потом отправила мужа в его комнаты, не сразу, разумеется, а подарив несколько нежных и горячих поцелуев и выдав обещание, что без него никуда не уйдёт.

В последнюю очередь Илли уничтожила все следы пребывания в её комнатах посторонних, точно зная, что горничные вполне могут по догадливости претендовать на место в отряде Бенгальда, и с неохотой направилась к шкафу. После некоторого раздумья выбрала эльфийское платье и, чуть напрягшись, изменила внешность и причёску. Ни на миг не следует забывать о том, что снующие по дворцу слуги вездесущи и всевидящи, даже если хочется забыть про всё и про всех от переполняющего душу неимоверного счастья.

Раньше Илли иногда тайком мечтала о тех временах, когда станет независимой, богатой и даже замужней сеньорой, но как-то очень тускло всё это виделось, словно сквозь туман. И уж никак не могла она представить ничего даже близко похожего на испытываемые сейчас ощущения. Словно, несмотря на все проблемы и трудности, невзирая на строящих козни колдунов и искалеченных ими узников, во всём мире вдруг наступил праздник. Особый, всеобщий праздник, безудержный и яркий, как помнившийся по детским впечатлениям Новый год родного мира. Жаль только, что это лишь её собственные ощущения.

Как оказалось, озаботилась она вопросами маскировки как раз вовремя: в дверь постучали, и появилась одна из горничных королевы, которых Илли различала только по особой форме кружевного воротничка.

— Её величество просила прийти вас на завтрак в её покои.

— Веди, — кивнула Илли, ничуть не расстраиваясь, что не успевает предупредить мать. Сейчас у дриад столько сил, что её легко найдут в любой из комнат дворца.

Глава 30

Окна в личной гостиной королевы были лишь чуть приоткрыты, и там царили полумрак и необычайная пустота. Не было не только стайки чопорных фрейлин, но и непременной телохранительницы.

— Садись, Илли, — знаком велев служанке выйти, пригласила Интария, и дриада не узнала её голоса.

Какой-то надтреснутый, хрипловатый, словно её величество вчера переела вишнёвого мороженого. Да и сидит она спиной к окну, столь очевидно желая, чтоб в её лицо никто не заглядывал, что Илли невольно забеспокоилась. Потянулась ощущениями к теплу её тела, проверила, нет ли там каких болезней, и по идеальному здоровью поняла, что тут уже кто-то постарался из дриад.

— Что у вас произошло?

— Умеешь ты спрашивать, — невесело хмыкнула королева. — А вот мои фрейлины в один голос осведомлялись, не заболела ли я.

— Мне теперь не нужно это спрашивать, — вежливо улыбнулась Илли, — вы абсолютно здоровы. Кто-то из дриад подправил в вашем организме всё, что было не в порядке.

— В самом деле? И ничего не сказали… а я пью снотворное и радуюсь, что в этот раз оно мне помогает.

— Ваше величество…

— Мы договаривались, что наедине ты будешь звать меня по имени…

— Согласна. Сеньора Интария, что произошло? Кто причинил вам боль? Неужели мы с Кандиком?

— Нет… вы — моя самая большая радость. Я ведь волновалась за него сильнее, чем за других моих детей… Ангирольд счастливо женат, Рантильд и Бенгальд давно сделали окончательный выбор и занятий, и спутниц… но я отвлеклась, поговорить хотела не о том. Ты оказалась снова права… он меня ненавидел. Так сильно, что желал мучительной смерти не только мне, но и моим детям! И королю! Только представь, сорок пять лет жизни, все силы и все помыслы отдавать на то, чтобы придумать и постараться осуществить страшную месть капризной девчонке, в шутку налившей в его сапоги сиропа! Как теперь выяснилось, он один из тех немногих, кто был счастлив… когда в страшной катастрофе погибли мои родители, потому что считал, что власть перейдёт к старшему брату Брандениза. А когда заговор раскрыли, был в трауре по ним, а не по законным королю с королевой. И все эти годы преданно помогал кузену, шпионил на него, ведь ему это было сделать так легко: он видел всех, кто приходил к королю и кого никто не должен был видеть.

— Странно, что никто его не заподозрил, — расстроенно проговорила Илли.

Ей было неимоверно жаль королеву, которая отдавала все силы на благо своей семьи и королевства и внезапно узнала, что есть в её окружении люди, не пожелавшие понять этой самоотверженности, не замечавшие всей тяжести ноши, какую она бессменно несла на своих хрупких плечах.

— Но мы ведь полностью доверяли и Бранденизу! — Интария говорила не столько для дриады, сколько для самой себя, ей нужно было разобраться, понять, как могло такое произойти. — А Юберджину ничего не стоило, относя чай или важное сообщение, сказать советнику пару фраз или подложить записку! Люди Бенгальда раскручивают это дело всю ночь, и Лангорд с ними. А сейчас и Бенгальд туда пошёл… но преступник и сам уже всё рассказывает. Я постояла, послушала несколько минут за картиной… и не смогла более слушать, ушла. Как мне теперь жить?! Припомнить все проказы, какие я устраивала в детстве, и провести через такой допрос всех старых слуг? Или убрать их всех и набрать новых? Я, конечно, придумаю, Илли, но сейчас мне так больно и обидно! Я же тогда была ветреной беззаботной девчонкой, это гибель родителей заставила меня измениться, задуматься о делах, засесть за изучение законов и политики. И хорошо, что вскоре рядом оказался Лангорд, он такой благоразумный и терпеливый… но, когда нужно, очень мужественный и суровый.

— Вы и сами все знаете… — Илли не собиралась успокаивать королеву: даже у очень сильного человека бывают минуты слабости, и не стоит забывать, что они имеют свойство проходить бесследно, а ощущение стыда от того, что кто-то оказался свидетелем, непременно останется. — Для вас не новость, что люди не одинаковы. И в самой шутливой или курьёзной ситуации все поведут себя по-разному. Большинство просто посмеётся. Некоторые на минуту рассердятся и сразу всё забудут. Некоторые, самые скупые и хозяйственные, немедленно потребуют новые сапоги. Но, к сожалению, встречаются и такие… недобрые, злопамятные, растящие в душе не любовь и сострадание к людям, а чёрные цветы ненависти и мести. Я многие годы была бедной сироткой, и если бы не жила в моей душе твёрдая уверенность, что вернутся родители и сестра и будут любить и защищать меня, как прежде, то злые шепотки, высокомерные взгляды, пренебрежительное отношение и грубость могли бы меня сломать и озлобить. Ведь те, кто приезжает в приюты, зачастую всего лишь играют некие роли, на самом деле им ничуть не жаль тех, кто там живёт.

— Илли… прости, пожалуйста… я невольно заставила тебя вспомнить самые тяжёлые моменты твоей жизни. Поверь… я не нарочно. А ты снова права. Не стоит он ни моих слёз, ни обид, ни мести. Что у вас произошло этой ночью?

— Давайте я раздерну шторы, налью чай и всё расскажу подробно?

— А я не слишком напугаю горничных своим видом?

— Ничуть, — легко усмехнулась Илли. — Это я могу пообещать.

Кандирд появился, когда Илли допивала чай и заканчивала рассказ про ночные события, предусмотрительно пропуская всё, что связано с дриадскими тайнами. Не потому старалась умолчать, что считала Интарию недостойной этого знания, наоборот, боялась, что любознательная от природы королева завалит её такой кучей вопросов, что на объяснения не хватит и суток.

— Кто-то вроде обещал меня ждать? — Принц сел рядом с женой и, нежно обняв её за талию, уставился в зелёные глаза с притворным укором.

— Извини, Кандик, — тут же повинилась королева, — это я позвала Лиллирель. Нам нужно было поговорить.

Задать следующий вопрос принц не успел: в комнату вошёл хмурый король, сказал всем «доброе утро», сел рядом с женой и внезапно сгрёб её в охапку. Королева всхлипнула, и дриада, не желая мешать их величествам, потянула Кандирда к зеркалу.

— Идём, — открыла дриада путь отражений в свою спальню, — сейчас узнаю, какие у моих родителей планы, и тогда всё тебе расскажу.

— Пока мы все заняты, — коротко ответила мать, — можете помочь Бенгальду, он нашёл и вызвал во дворец друзей принца. А потом пойдём на водопады лечить новенькую. И ещё отец придумал одну ловушку… нужно обсудить.

— Сначала объясни… — прижав к себе жену, потребовал Кандирд, — что такое с Лирой?

— Ты и сам всё знаешь. Она же говорила, что он ей нравится, но избегает её? А вчера он попросил прощения…

— Это я уже слышал… но ведь больше между ними ничего не было?!

— Любимый, а дриаде больше ничего и не нужно. Любовь — это наша суть. Как только Лира поняла, что больше между ними препятствий нет, её сущность начала расцветать. Так, как я цвела, пока мы не поженились. Вот потому все дриады и были утром свежие и бодрые… она для нас сейчас как солнце для цветов. И ни спрятать, ни удержать в тайне это цветение невозможно. Это чувство так сильно, что дриада не может ничего с ним поделать.

— Ты же тоже меня так любишь? — восхищённо произнёс Канд и притянул жену к себе вплотную, просто для того, чтоб ещё раз заглянуть в её сияющие зелёные глаза.

— Ты и сам знаешь… — Илли обвила его руками, положила голову на плечо. — И я так счастлива… надеюсь, теперь, когда разоблачили мажордома, найдутся ниточки к колдунам. Так хочется уже оказаться в своём доме только вдвоём.

— И мне, — признался принц и, вспомнив её слова о мажордоме, тяжело вздохнул. — Вот чего ему не хватало?

— Злопамятный и обидчивый он по натуре… а ещё мстительный и неуступчивый. Твоя матушка в юности пошалила, налила ему в сапоги сироп… вроде мелочь, а он воспринял как оскорбление. Да ещё, наверное, придворные смеялись, и слуги… у кого ума не хватило его раскусить. Вот это всё: смех, шутки, иронию — он воспринял как величайшее унижение, счёл злобой и подлостью, потому что сам такой. Люди всегда всех окружающих судят по себе. Это не я придумала, это папа всегда мне с детства повторял. Лживый обвиняет всех во лжи, нечестный заподозрит в воровстве, блудливый — в распущенности. Он искренне верил, что королева гадкая и злобная, а её кузен умный и порядочный, и служил заговорщикам не за деньги, а за убеждения. Потому советник так тщательно скрывал дружбу с ним… он ведь был прирождённый торговец.

— Сволочь он прирождённая, — убеждённо сообщил принц, — и говорить о нём больше не хочу. Лучше объясни, почему мы не пустили к Лире Ингирда? Ведь он тоже переживает!

— Сейчас переведём твоих друзей во дворец, а Гарстена сюда и пойдём в лес, вот тогда его и возьмём. Пусть у эльфов будет праздник… кстати! Можно будет посадить их на часок под уэллином. Ну, Лиру и Инга. Тогда вам всем можно будет попросить по саквояжу.

— Ты у меня такая хозяйственная, — счастливо засмеялся Кандирд, — но зачем мне уэллин?

— Любимый, но мы же хотели строить дорогу? А в нём удобно хранить еду свежей. Я буду тебе давать с собой, когда ты будешь ездить на проверки.

— Знаешь, — хитро посмотрел на неё принц, — я передумал. Нет, не волнуйся. Дорогу строить мы будем, и мосты, и заставы, и гостиницы, но почему бы мне попросту не найти опытного строителя или даже нескольких? У отцовских инженеров есть очень способные ученики, он как-то хвастался. Как я теперь начинаю подозревать, очень неспроста. Вот их я и приглашу. А проверять мы будем ездить с тобой вместе… в карете.

В гостиную Кандирда, где их ждали друзья принца, молодожёны отправились по коридорам, сделав вид, что его высочество приходил пригласить эльфийскую принцессу на совместный завтрак. Илли помнила, что поесть в будуаре матери принцу не удалось, и заставила его позвонить из гостиной эльфийской принцессы и отдать прибежавшим слугам указания по поводу завтрака.

Юнизу они встретили на полпути, девушка шла навстречу с самым высокомерным видом. Дела делами, а забывать о создании для Илли крепкой легенды не стоило, незачем давать и малейшей лазейки сплетням и домыслам.

— Лера Лиллирель? — сделала изумлённое лицо дриада, словно не почувствовала сестру издалека. — А я иду к вам. Тэнлирель пошла в парк, прикажете её найти?

— Не стоит, мы позавтракаем и к ней присоединимся. Желаешь позавтракать с нами? Там будут знатные сеньоры, друзья его высочества.

— Пожалуй, — лжеэльфийка развернулась и отправилась вместе с ними, — хотя я охотнее бы позавтракала в парке.

— Нужно попросить его высочество Кандирда, — притворно вздохнула Илли, — пусть прикажет оборудовать нам беседку в уединённом местечке… чтобы мы могли обедать и ужинать рядом с деревьями и цветами.

— Хорошая мысль, — принц мигом оценил все преимущества этой идеи, — так вам, прелестная лера Лиллирель, будет намного легче привыкать к жизни в королевстве. И в парке моего дворца тоже прикажу устроить для вас несколько уютных местечек… мне очень хочется, чтобы вам там было удобно.

— Ах, ваше высочество, вы так предупредительны! — Илли едва не рассмеялась, искоса наблюдая за группкой жадно подслушивающих их разговор фрейлин и гадая, что их подняло в такую рань. Ведь обычно сеньориты не выползают из своих покоев до полудня, за исключением тех, чья очередь в этот день завтракать с её величеством.

Однако, свернув к покоям принца, Илли мгновенно уразумела, какая сила не дала сегодня сеньоритам выспаться всласть. Возле покоев Кандирда сидели в плетёных креслах два эльфа из отряда воинов, что помогали им вчера.

— Доброе утро, лера Лиллирель, доброе утро, Юнизоэль! Доброе утро, ваше высочество, — приветливо поздоровались они, и Илли, царственно кивая им в ответ, подумала, что нужно обязательно спросить, всё ли их устраивает здесь в бытовом плане.

Хочет она или нет, но, раз они признали её одной из эльфийских принцесс, нужно позаботиться и о них. И эти новые обязанности, множащиеся с возмутительной скоростью, заставили девушку тайком вздохнуть. Вовсе не так ей виделся раньше её медовый месяц.

Мужчины, ожидавшие принца в его гостиной, стояли кучкой у окна и о чём-то тихо беседовали.

— Доброе утро, — произнёс Кандирд глуховато и твёрдым шагом направился к ним, бережно придерживая принцессу под локоток, — познакомьтесь, сеньоры, это моя невеста, лера Лиллирель. Это граф Лензор ле Хастирг, это Джигорт ди Архано, с баронетом Ингирдом вы уже знакомы.

— Доброе утро, лера Лиллирель, — первым поклонился ей хмурый Ингирд, — надеюсь, вам нравится во дворце?

— Пока трудно сказать, — задумчиво сообщила Илли мелодичным голоском, — но надеюсь, я привыкну. Хотя собираюсь проведывать родной лес так часто, как смогу. Вот сегодня, например… и приглашаю вас с собой. Мне помнится, вам понравились красоты нашего леса?

Ингирд настороженно слушал эту легкомысленную болтовню и упорно не желал замечать знаков, которые ему подавала Илли.

Обиделся, сообразила сеньорита, ну и что с ним делать?

— Ах, какие красивые сегодня облака! Проводите меня на балкон, я должна рассмотреть их как следует, здесь небо так похоже на небеса моей родины. — Дриада вцепилась в локоть баронета, и он покорно повёл её на балкон, отлично понимая, что, раз Илли так настойчиво желает с ним поговорить, уклониться не удастся.

— Идём подальше, вдруг кто-то подслушает. — Илли увела его в самый отдалённый угол, проверила, нет ли поблизости любопытных ушей, и в упор уставилась на друга. — Ты с каких это пор не понимаешь условных знаков?

— С тех самых, как вы сговорились против меня, — угрюмо выдавил Инг и отвернулся, уставившись взглядом в те самые облака.

— Не сговорились, а приняли меры предосторожности. И не против тебя, а за вас, — твёрдо объявила принцесса. — А ты, если чего-то не понимаешь, так дождись, пока появится возможность объяснить тебе всё, а не начинай придумывать всякие страсти. От кого угодно я могла ожидать такой несообразительности, но только не от тебя, Инг. Ну как ты мог подумать, что кто-то из нас встанет у неё на пути?

— А у неё есть… какой-то путь? — затаив дыхание, хрипло пробормотал баронет.

— Ингирд, — сердито вздохнула Илли, — меня ждёт сегодня куча дел, завтрак с твоими друзьями, совет у Бенгальда и самое главное — любимый муж. А я вместо всего этого объясняю тебе непреложную истину. Собирайся, сейчас сходим в наш дворец, а потом отведу тебя в лес, поговори с ней сам.

— Илли… не сердись. Как ещё я мог это понять? Она вечером обещала подумать, а утром её так решительно увели, даже близко не подпустили.

— Потому и увели, что там вполне может колдун появиться, мы же всей толпой наследили. А она сейчас самая уязвимая.

— Дьявол! Тогда идём быстрей… Ну что ты смеёшься?!

— Мы зачем-то понадобились вашему высочеству? — проводив холодным взглядом друга и хорошенькую принцессу-полукровку, сухо поинтересовался Лензор.

— Да, понадобились. Вы всегда были мне нужны. — Кандирд говорил правду и точно знал, что без откровенного разговора не обойтись. Не мог только определиться, до какой степени можно открыть им свои тайны. — Извини, Лензор, я не сразу понял, что ты не мог поступить в тот раз иначе, так же как и Джигорт. Но вы же знаете… я тугодум, хотя пытаюсь с этим бороться. Джигорт, ты тоже прости, но ты ведь знал, что я в таких случаях теряю голову. А твою записку мне прочли… хотя и с опозданием. И если вы готовы вернуться, я буду рад видеть вас в своём дворце. Только покои тебе, Джиг, придётся занять другие, те я отдал.

— И ты думаешь, мы сможем… дружить, как прежде? — неверяще поднял бровь Лензор.

— Я очень на это надеюсь! Мне некого назначить советником по торговле, кроме тебя, доверяю я только тебе. Так же, как только Джигорту доверяю организовать в Бредвиле академию искусств. Я намерен проложить восточный тракт до Зелёного дома, к нам будут ездить гости, и искать каждый раз бродячих комедиантов мне не пристало.

— А Ингирд? — неверяще прищурился Джигорт.

— Он занял пост главного прокурора моих провинций и советника по дипломатическим вопросам. Гарстен — главнокомандующий моих гвардейцев.

— А… — попытался что-то сказать Лензор, оглянулся на балкон и захлопнул рот.

— А вот про это мы поговорим, — насмешливо ухмыльнулся принц, — если вы согласны вернуться. Кстати, Джигорт, ты можешь привезти жену, место фрейлины принцессы ей гарантировано.

И украдкой глянул на балкон: долго они там ещё будут рассматривать облака?

— Приглашайте нас к столу, ваше высочество, — прозвенел нежный голосок эльфийской принцессы, ещё от входа заметившей, что на столе всё накрыто к завтраку, — мы привыкли завтракать рано. Знакомьтесь, сеньоры, это моя фрейлина, Юнизоэль, она пойдёт с нами в гости… принц Кандирд пригласил нас в свой дворец.

Сеньоры церемонно представились Юнизе, расселись за столом и, наливая себе напитки, с плохо скрытым неодобрением поглядывали, как полукровка непринуждённо уселась рядом с принцем и, не переставая болтать, наполнила его тарелку едой. И он, прежде ревностно не позволявший никому хозяйничать на своей территории, умилённо улыбался и жевал всё, что она ни подкладывала. Правда, свежеиспечённая невеста почему-то ни разу не ошиблась в выборе блюд, но это уже друзья Кандирда отнесли к невероятному везению.

— Ваше высочество, — минут через пятнадцать, вздохнув, приступил к нелёгким переговорам Лензор, — можно нам дня два подумать: ваше предложение слишком внезапное.

Илли изумлённо приподняла бровь и вопросительно глянула на умиротворённо-задумчивого баронета.

Ингирд, только и ждавший сигнала к уходу, мгновенно поймал этот взгляд и сразу сообразил, что происходит с друзьями, попутно усмехнувшись мелькнувшей в памяти поговорке, что трудно решать лишь свои проблемы.

— Нельзя, — отрезал он резко, опережая принца, — и не нужно. В первую очередь вам, Канду и его землям. Поэтому вы сейчас идёте с нами во дворец и принимаете на себя управление. Гарстен очень нужен тут, мы тоже пока не можем туда уйти надолго, хотя и хотим. Вы вдвоём пока будете за всех, только, Джигорт, не трогай больше письма. Это приказ. Пусть пока Зарбинс сам разбирается. Твою жену, если нужно, мы тоже заберём. Кстати, поздравляю. Извини, раньше не было возможности.

— Ингирд… — миловидный юноша с тонкими чертами лица и взглядом поэта упрямо поджал губы, — я очень уважаю твоё мнение и твою дружбу, но сейчас ты просто командуешь.

— Надо же, догадался! — едко ухмыльнулся баронет. — И я рад, что ты по-прежнему сообразителен, Джигорт! Но надеюсь, что ещё и немного повзрослел. Так вот, я могу вам сказать как старый друг, что сейчас в королевстве очень непростая ситуация. Но объяснять подробнее не имею права. Могу лишь сказать: если вы считаете себя нашими настоящими друзьями, то будете делать в этот момент то, что требуется. А ненастоящие… никому не нужны. Кого мы ещё берём отсюда?

Последний вопрос он задал принцу, решительно отодвигая бокал.

— Только их, — сухо произнёс принц, сообразивший, что Ингирд очень чётко сказал именно то, что он чувствовал сам.

— Тогда идём, — баронет отодвинул стул, — капюшоны нужны?

— Сейчас принесу. — Юниза, правильно понявшая взгляд сестры, подошла к зеркалу, открыла путь в гардероб Бенгальда и коротко сказала: — Шесть кулей.

Кто из остряков главного прокурора дал серым балахонам, которые третье высочество заказал в неимоверном количестве для переходов, краткое название «куль», осталось для Илли втайне. Вроде ещё вчера утром она сама говорила «плащи» и «капюшоны». А сегодня все дружно зовут их кулями, и первыми подхватили это название сами дриады.

Серый свёрток вылетел из зеркала — Сарта отлично понимала важность новой работы.

Принц молча встал с места, невозмутимо надел плащ, накинул капюшон, помог Илли, шагнул к зеркалу.

— Подожди, я иду. — Лензор вскочил с места и бросился к балахону. — Как это надевается?

— Я тоже. — Джигорт отстал от друга только на мгновение, но смолчать не мог: — А про объяснение не забуду, Инг, и не надейся.

— Ни капли не сомневался, — насмешливо фыркнул баронет и надвинул на лоб капюшон.

— Две женщины, четверо мужчин, — кладя ладони на стекло, бесстрастно произнесла Юниза высветившемуся отражению встревоженного Гарстена.

— Полковнику остаться там, — тихо добавила Илли, начиная понимать, сколько потеряла, превратившись в одночасье из простой сеньориты-секретаря в эльфийскую принцессу.

Глава 31

Гостиную на первом этаже Илли узнала сразу, да и не могла не узнать: столько событий с ней связано. Некоторые и вспоминать не хочется, например, с фаворитками, а другие она всегда будет бережно хранить в памяти.

Едва подумав про фавориток, Илли расстроенно поморщилась: ну вот почему они с Кандом не взяли с собой Седрика?! Хоть ненадолго повидался бы со своей сеньорой, ему одному в тот раз повезло, она оказалась спокойной и, похоже, очень нравилась телохранителю. Но во дворце его почти не видят, Седрик вместе с агентами Бенгальда неустанно проверяет жителей столицы и её окрестностей, методично объезжая дом за домом. Или можно временно взять Кордилию во дворец? Решив обдумать это позже, принцесса перевела взгляд на Гарстена.

Едва рассмотрев, кто именно пришёл во дворец, полковник приказал своим гвардейцам посидеть пока в столовой и, не успела за ними закрыться дверь, церемонно поклонился господину и пришедшим с ним эльфийкам. По непроницаемой гримасе, застывшей на его лице, никто не смог бы понять, как он относится к гостьям. Никто из тех, кто знал бы его меньше, чем Илли. Но она-то рассмотрела и плотнее, чем нужно, сжатые губы, и сузившиеся глаза.

— Вот веришь, Кандик, — тихонько вздохнула принцесса, — даже сама не знаю, поцеловать мне его хочется или стукнуть? Или сначала стукнуть, а потом всё же поцеловать?

— Целовать ты теперь имеешь право только меня, — строго сообщил ей муж и не сдержал счастливой улыбки, — а его, так и быть, стукни.

— Птичка… — с чувством пробормотал полковник, сообразив, кто спрятан под почти незнакомым обликом, — можешь целовать только его, но не обнять тебя я не могу. — Он шагнул к Илли, крепко тиснул её плечи и сразу отступил. — Преклоняюсь… перед её величеством. Так ты теперь принцесса!

— Дважды! Эльфийская, — весело сказала Илли, расстегнула широкий жемчужный браслет и показала прятавшийся под ним брачный, — и Леодийская.

— Но ритуала же не было, — осторожно осведомился Гарстен и оглянулся на сияющего господина, — или я не в курсе?

— Никто пока не в курсе, — строго сказал Ингирд и смерил взглядом задумчивые лица вернувшихся друзей, — кроме эльфов и королевской семьи. Но я там был и могу заверить: они женаты и по нашим, и по эльфийским законам. Но пока говорить этого нельзя никому.

— Птичка, а вот в честь этого я должен тебя поцеловать, — заявил Гарстен, бережно приподнял пальцем личико госпожи за подбородок и ласково коснулся губами её щеки. — Ты не представляешь, как я рад.

— Я ещё сильнее. — Принц ревниво привлёк жену к себе и нежно поцеловал в другую щеку. — Ты его за этим и оставляла?

— Чтобы поцеловаться? Не совсем, — засмеялась принцесса, делая вид, что не замечает упорного молчания Лензора и Джигорта. — Я подумала, что Гарстен захочет ввести своих временных заместителей в курс дела, пока у нас есть время. А мы позовем Дортилли и пойдём посмотрим на покои, пусть начинают ремонт.

— А я считаю, что вам нужно теперь занять те комнаты, где останавливалась королева. — Ингирд смотрел на принцессу очень настойчиво. — Там всегда жил наместник. А я займу соседние… не думаю, что Бенг обидится.

— Ты прав, — обдумав это предложение, согласно кивнул принц и, подхватив Илли под руку, направился прочь.

Весь следующий час они провели очень весело: гуляли по роскошным королевским покоям и фантазировали, как и что тут изменят и какую мебель поставят. И могли бы заниматься устройством своего гнёздышка целый день, но в резко посветлевшем зеркале, украшающем стену гостиной, появилось изображение Элинсы, и дриада сообщила, что пора идти в пресветлый лес.

— А вы сейчас где? — заторопилась Илли. — У нас тут больше десятка солдат и слуг, которых нужно отправить во дворец.

— Хорошо, через пять минут будьте готовы, — согласилась мать. — Мы идём в комнату перехода, Бенгальд устроил специальную рядом со своим кабинетом. Надеется, что всегда будет так передвигаться, как сейчас.

— Илли, — заинтересовался Канд, переходя вместе с женой в опустевшую гостиную нижнего этажа, — а что она имела в виду, говоря про «всегда»?

— Ну, мы же обычно ходим только в случае крайней необходимости, — с непонятным огорчением посмотрела на него Илли и дернула шнур, — это только колдуны дриад для переходов и держат. Наши главные способности — лечить и выращивать растения… я уже говорила. От них мы не угасаем.

— А от открытия пути угасаете? — сразу насторожился принц.

— Когда рядом есть цветущая, то живица восстанавливается сразу… — Девушке очень не хотелось говорить на эту тему. — А когда нет — дриаде нужно отдыхать несколько дней. Вот потому мы так боимся колдунов, они со своей жадностью сжигают путницу за несколько лет.

— Почему ты мне сразу не сказала?

— Но я же сама цвела, — нарочито легкомысленно отмахнулась она, заметив входящего полковника, — и давай поговорим позже. Гарстен, быстро зови сюда всех, кто идёт во дворец, и Кордилию. Седрик ещё несколько дней будет занят, пусть она поживёт там.

— Это ты правильно придумала, — полковник сделал шаг назад, приоткрыл дверь и отдал приказ, — она разумная сеньора и очень за него переживает. А вы останетесь здесь?

— Нет, мы в лес, — улыбнулась Илли, — но в обед должны быть во дворце, так что ещё встретимся.

В гостиную торопливо вошли гвардейцы и служанки, прибежала запыхавшаяся Кордилия, все замотались в капюшоны, и через минуту гостиная опустела.

— Теперь уходим мы. — Илли выдала мужу и вошедшему в комнату баронету по балахону и пристально взглянула на друга. — Инг, только прошу, ты к ней сразу не беги! Нам нужно сначала ту путницу вылечить. А то опять обидишься.

— Птичка, я всё осознал… и даю слово, никуда не побегу, открывай, не бойся.

В лесу было непривычно оживлённо, эльфы сновали, как муравьи, и всё что-то таскали в руках. Какие-то корзинки, миски, кувшины.

— Боюсь, я догадываюсь, что здесь происходит, — недовольно фыркнула Элинса и чуть прикрыла глаза, ища дочь по ощущениям крови.

Тёплое зелёное пятнышко обнаружилось там, где бил любимый эльфами янтарный фонтан, и дриады, не раздумывая, решительно шагнули туда через источник.

— Дьявол, — озадаченно буркнул принц, обнаружив, что они стоят в гуще толпы, и моментально крепче прижал к себе жену, — что здесь происходит?

— Представляешь, — фыркнула непринуждённо сидящая в кресле у самого бортика Лира, — анлер сделал открытие… если я подержу руку в воде фонтана, несколько минут после этого вода имеет невероятные свойства. Но они быстро выдыхаются. А вот если сразу же полить такой водой семена или рассаду, то происходит скачок в их развитии. Семена, которые мы посеяли два часа назад, уже проросли. А политая рассада земляники уже зацвела.

— Я смотрю, тут кое-кто и кроме семян пророс и расцвёл, — еле слышно буркнул помрачневший Ингирд.

Илли сочувственно на него взглянула и промолчала: друг имел все основания ревновать. Она тоже успела рассмотреть, что рядом с Лирой обосновались два белокурых красавца и по очереди черпают воду из фонтана и почтительно подают дриаде. А она, поболтав пальчиками в одном ковшике, поворачивается к другому ассистенту.

Элинса тоже расслышала слова баронета и заторопилась. Не стоит слишком долго испытывать на прочность любящие сердца, кому, как не дриаде, это знать. Это ради развлечения придумали знатные кокетливые красавицы, никого не любившие на самом деле, кроме себя.

— Эксперимент по использованию заряженной дриадой фонтанной воды временно прекращается, — безапелляционно объявила она, — перерыв. Идите отдохните.

И осмотрела недовольно забурчавших садовников таким взглядом, что они мигом притихли и побрели в разные стороны.

— Перерыв — это замечательно, — встала с кресла Лира и шагнула к сестрам, — а где Апи?

Но тут девушка обнаружила стоящего позади дриад баронета и словно забыла про всё. Неодолимая сила несла её к тому, о ком дриада думала всё утро, макая руку в ковшик с фонтанной водой. Уже сидя тут, у фонтана, и задаваясь вопросом, отчего так буйно расцвела её сущность, Лира припомнила всё. И как там, на ночном берегу южного океана, вдруг почувствовала его встревоженный взгляд, как нежно он прижимал её к груди, неся по вытоптанным клумбам. Как дрогнул голос баронета, когда он задал свой вопрос, и как бережно опустил её прямо в одежде в бадью с тёплой водой и ушёл, оглянувшись с неистовой надеждой.

Вот на эту надежду и отозвалась её чуткая душа, и, уже проваливаясь в сон, Лира где-то в глубине подсознания знала, что теперь наконец всё будет хорошо, правильно, так, как и должно было идти с самого начала. Но утром им не дали даже слова сказать, и дриада, поразмыслив, признала правильность такого решения. Колдун — это не шутка, справиться с его подлыми методами и чёрными заклинаниями не сможет даже отряд тренированных королевских гвардейцев. Нужны маги, и не меньше трёх. Или эльфийские воины, у них через одного способности выше средних. А дриады могут только убегать и прятаться, противопоставить колдунам им нечего.

Но теперь они в безопасности… почему же он смотрит так удручённо?

— Кандик, перестань меня так сжимать! — сообразив, почему лицо сестры вдруг нахмурилось, Илли самоотверженно поспешила ей на помощь, делая вид, что отчитывает мужа за ревность. — Я ведь уже объясняла, любимый, на дриад эльфийское обаяние не действует! Иначе наши прабабушки до сих пор ходили бы тут в садовницах.

— Но они-то этого не понимают, — чуть виновато возразил принц, — вон какими глазами на дриад смотрят.

— Мне всё равно, как они смотрят, — так же громко сообщила Илли, — для меня важнее всего другое — куда интересно смотреть мне. А мне хочется смотреть только на тебя.

— Радость моя, — вспомнив, что в эльфийском лесу более свободные правила, чем в королевском дворце, и влюблённым не запрещается целоваться, Кандирд немедленно воспользовался своим правом.

Лира, невольно прислушивающаяся к этому разговору, вздохнула с лёгкой завистью и вдруг заподозрила, что Ингирд тоже ревновал её к эльфам. Ну да… крутилась возле неё целая толпа красавчиков… но не для них же она цветёт?

— Лира… — баронет мигом сообразил, что Илли объясняла всё это не только мужу, и шагнул к дриаде, — ты подумала?

— Ага… — вдруг засмущалась девушка, даже покраснела и, вспомнив, о чём она обещала подумать, пробормотала: — Ладно, прощаю.

— Спасибо, — с чувством выдохнул Ингирд и сделал ещё шаг. — Можно мне проводить тебя?

«Куда?» — хотелось засмеяться Илли, а ещё шутливо подтолкнуть их друг к другу, но, взглянув на замерших подруг и обнаружив, с каким умилением и затаённым блеском в глазах смотрят на Лиру и баронета освобождённые дриады, принцесса только крепче прижалась к мужу. И хотя отлично понимала, что не очень-то прилично стоять рядом с влюблёнными и откровенно таращить глаза, как дети на фокусника, никогда бы не решилась не только что-то сказать, но даже подать сестрам пример, уйдя первой.

Они столько лет были лишены даже надежды на то, что будут когда-нибудь свободными и смогут заняться тем, от чего расцветает душа дриады: лечить, сажать деревья и цветы и любить, преданно и истово.

— Помоги мне открыть путь для Апи, — тронув Илли за руку, тихонько пробурчала мать и отвернулась от куда-то побредшей Лиры и неотступно следовавшего за ней баронета, — их поймаем чуть позже.

Апраксия с Зароном уже ждали сигнала и возникли среди кучки дриад почти моментально. И сразу с энтузиазмом взялись за дело. Уточнив, где путницы будут лечить бывшую пленницу колдуна, Апраксия вытащила её из стазиса, и дриады тут же облепили сестру со всех сторон, потащили к фонтану.

— Присмотри за Лирой, — только и донеслось до магини со стороны удаляющихся Илли с матерью, и Апи с оборотнем остались вдвоём.

— А где её искать-то? — не обнаружив девушки, выкрикнула вслед им сеньора, но отвечать ей было некому.

— Ищи по следам, — вдруг засмеялся Зарон, и Апраксия сердито нахмурилась было — нашёл тоже время шутить!

Но её муж усмехнулся, приобнял магиню мощной рукой и, развернув, указал на землю:

— Ничего не видишь?

— Нет, — присмотревшись, помотала она головой, — я же не оборотень!

— Чтобы увидеть, куда пошла влюблённая дриада, не нужно быть оборотнем, — с ласковой укоризной фыркнул он и поцеловал её волосы, — нужно уметь смотреть. Подсказать? Сравни цветы тут и там.

Вот теперь она увидела. Прямо от фонтана наискосок через пологий склон шла похожая на клумбу, буйно цветущая полоса шага три шириной. Словно кто-то проехал здесь весной на сеялке с цветочными семенами и теперь пришла пора их цветения.

— Жаль, что рвать нельзя, — вздохнул оборотень, топая рядом с женой вдоль этого цветочного сумасшествия, — я бы собрал тебе букет.

— Мне достаточно и твоего желания, — улыбнулась нежно магиня и вдруг что-то вспомнила: — А ты не обидишься, если я задам вопрос: как к оборотням относятся собаки? Они на вас не бросаются?

— Нет, кроме тех, что обучены специально. Ты же знаешь, почему предок Тимаргла Нелюдимого основал наше герцогство? За нами охотились ничуть не меньше, чем за дриадами. Вот он и захватил те леса, и первое время весь народ жил на границе. Мы и сейчас сторожим их не хуже, чем эльфы. Никому не хочется увидеть своего ребёнка в ошейнике на арене, сражающегося за свою жизнь с кучей вооружённых гладиаторов.

— Сволочи, — мрачно произнесла Апраксия, остановилась и махнула рукой.

Большая чёрная спящая собака из ниоткуда выпала к её ногам, и Зарон от неожиданности остановился.

— И сколько ещё у тебя сюрпризов?

— Осталось несколько негодяев, которых Элинса не успела отправить в их родной мир. Вернее, сил у них в тот день не было… ну ты же помнишь.

— А что они тебе сделали? — теперь этот вопрос интересовал его гораздо сильнее, чем в ту ночь.

— Некоторые пытались ограбить, кого-то я поймала на попытке обидеть девушку, трое добивали мужчину в парке, — хмуро вздохнула она, — короче говоря, бандиты.

— Ну и зачем ты их вернёшь в тот мир? Накажи тут, как наказывают бандитов.

— Не знаю… я как-то об этом не думала. Нужно посоветоваться с Хингредом, — заканчивая водить над псом руками, вздохнула она, — тем более что он просил привести их с Бенгальдом, как только Элинса закончит лечение. Тоби! Ну как ты себя чувствуешь?

Обнаружив, что вокруг нет заборов, пес решил, что его вывезли в поле на прогулку, и повёл себя соответственно. Носился вокруг магини кругами, повизгивая от счастья, падал с разбегу в траву, прыгал за бабочками. Затем, явно обнаружив что-то интересное, понёсся к густо цветущим кустам сирени.

— А вот и она. — Зарон указал на сидевшую возле кустов дриаду, увлечённую разговором с баронетом. — И не одна. Будем подходить?

— Нет, — прислушавшись к эмоциям, Апи замотала головой, — посидим лучше тут.

И решительно плюхнулась в траву.

— С удовольствием, — фыркнул оборотень и вмиг оказался рядом с ней, — странно, а почему эльфов не видно? Неужели им неинтересна цветущая дриада?

— Интересна, — сообщил голос верховного анлера, и тот медленно проявился рядом с ними, — поздравляю. Я имею в виду ваши браслеты. Стулья сделать?

— Спасибо, — вежливо поблагодарила магиня, — а стульев не нужно, сейчас дриады вернутся, и мы пойдём в шатёр. Элинса сказала, что нужно что-то обсудить. А почему вы ходите за Тэнлирель невидимкой?

— Её мать объявила перерыв, — усевшись на возникшее из травы кресло, вздохнул анлер, — и она права. Мы слишком обрадовались всем тем чудесам, что творятся вокруг Тэнлирель, и забыли про деликатность.

— Что-то я не слышу радости в вашем голосе, — напрямик сообщила Апраксия. — Вы не рады?

— Рад. Просто счастлив, — так же печально произнёс он. — Но, как часто случается, эта радость пополам с грустью. Я много лет изучал труды мудрейших предков, исследовавших причины угасания особых способностей нашего леса, и ни в одном из них не нашёл простого объяснения. Лес превращался в обычный потому, что ушли дриады. Сегодня вечером на склоне горы в пещере слёз будет гореть костер. Десятки толстенных фолиантов станут просто золой. Чтобы никто больше не читал их и не ссылался на мудрость предков. Разве это не печально?

— Нет, — твёрдо ответил оборотень, — нисколько. Нужно радоваться, что вы сумели понять правду… и нашли в себе силы это признать. Кстати… анлер Лаонтениэлль, я хотел попросить вашего разрешения открыть отсюда путь в герцогство. Моя мать тоже дриада. Но уже погасшая. Раньше не было никакой надежды… я и теперь не особенно верю в чудо.

— Разумеется, открывайте, — твёрдо кивнул анлер, — и даже не нужно спрашивать. Для всех дриад — и погасших, и больных — этот лес открыт в любое время. Как и для их друзей.

Ингирд сидел на пригорке наискосок и чуть ниже дриады и развлекал её весёлыми байками из тех времён, когда он и его друзья ловили бандитов, смешными историями про Джигорта и Седрика. Хотя говорить баронету хотелось вовсе не про это. Впервые в жизни вообще не хотелось ничего говорить, просто смотреть и молчать. А ещё лучше — взять её руку, прижать к щеке, перецеловать каждый пальчик, чтоб она поняла, сколько нежности вдруг появилось в его насмешливом сердце. Но баронет всё никак не мог решиться на такой дерзкий поступок опасаясь испортить ещё зыбкое перемирие. А Лира охотно смеялась, поглядывая на него загадочными зелёными глазами, попутно гладила рукой соседние травинки, мигом расцветающие удивительно красочными цветами, и он продолжал её веселить, с завистью косясь на цветы и отчётливо понимая: если бы она так же небрежно погладила его, он бы расцвёл ещё жарче, чем счастливая трава.

— Тоби? — вдруг ахнула девушка, и на неё прыгнула огромная мохнатая собака, радостно лизнула в лицо, понюхала руки и чихнула, поднимая облачко пыльцы. — Что, Апи пришла? Инг, мне нужно идти. У нас ещё много дел…

Дриада смотрела на баронета чуть виновато, а у него вдруг пересохло в горле — неужели Илли и впрямь была права… Так чего ж он ждёт?

— Лира… — хрипловато выдохнул он, решившись наконец взять её за руку, — я, наверное, тороплюсь… но всё равно хочу сказать, точнее, спросить… если я принесу тебе свой браслет… ты его возьмёшь?

Ей очень хотелось пошутить, просто язык чесался сказать что-нибудь такое… насмешливое или хотя бы лукавое… вроде того, что она подумает, посмотрит на его поведение… или намекнуть, что вообще-то девушки любят получать такие предложения в более романтичной обстановке. А ещё любят выслушивать красивые признания, обещания звёзд с неба или хотя бы вечной любви. Но рука мужчины, державшая её пальчики, вдруг замерла настороженным диким зверьком, а его мужественное лицо потеряло привычную светскую ироничность, напряглось и чуть побледнело.

Обострённым чутьём влюблённой дриады Лира вдруг чётко осознала, что теперь вовсе не тот момент, когда она могла бы пошутить или немного потянуть с ответом. В такой миг даже маленькая шалость или безобидное лукавство будут острыми ножами вонзаться в душу человека, которого выбрало её сердце. Не на танец или ужин, не на прогулку и не на один день или даже сезон, а на всю жизнь. И всё, что она сейчас скажет или сделает, ляжет в копилку их отношений, и только от неё зависит, будет там лежать дешёвая безделушка, кусок обожжённого болью сердца или первый драгоценный камень из ожерелья любви.

— Душой я уже его взяла… — тихо произнесла девушка, страшась, что сказала слишком много… или слишком рано.

Но в тот же миг горячие губы баронета истово прижались к её ладошке в нежном и благоговейном поцелуе, благодаря за то, что не позволила себе пошутить или поиграть самыми светлыми чувствами, не стала затягивать на его шее невидимую петлю мучительной неуверенности и безнадёжности.

— Я люблю тебя, — произнёс он так жарко и искренне, что дриада вспыхнула от смущения и удовольствия, — и никогда больше никому не позволю нас разлучить. Знаешь… я так мечтал… что ты не откажешь мне… что сделал сегодня один немножко преждевременный шаг. Когда Канд и Илли выбирали себе покои, посоветовал им взять самые просторные, королевские. И забрал себе те, что напротив, где раньше останавливался Бенгальд. Но без тебя они мне не нужны… Ты не сердишься?

— Это ты правильно сделал, — вспомнив, что во дворец вернулся хозяин комнат, в которые поселила её Илли, обрадовалась дриада, заглянула в светящиеся нежностью глаза Ингирда и счастливо вздохнула, — думаю, мне там понравится.

— Я надеюсь. — Он наконец решился придвинуться ближе к любимой и приобнять её за талию. — Там замечательный вид на парк и на дальние горы.

— Лира, — мягко и насмешливо сообщил откуда-то сбоку голос матери, — эльфы не заготавливают сено. А если вы желаете найти дорогу назад, то начинайте выбираться из этих зарослей, а то Тоби уже волнуется.

Услышав эти слова, дриада огляделась и охнула. Мелкая шелковистая травка, на которую она усаживалась меньше часа назад, вымахала выше человеческого роста и стояла вокруг них сплошной стеной.

— Дьявол, — Инг с трудом поднялся на ноги и подхватил девушку на руки, — это что за шутки?

— Это я… — виновато пробормотала Лира, — она так реагирует на мои чувства. Мать, а как мне выйти?

— Думай. Тебя не зря учили. Могу лишь сказать, что у тебя есть три варианта ответа.

— Ну да, как всегда, — скептически прищурилась дриада, — глупый, трусливый и красивый. Ну и ладно, пойдём красивым. Хотя сегодня мне простителен и глупый.

— Почему это? — заинтересовалась по ту сторону зарослей Илли.

— Если скажу, бросишь руку дружбы?

— У тебя сейчас столько силы, что ты сама можешь кому угодно её бросить, — по голосу принцессы было понятно, что она веселится от души.

— Лира, — шепнул невесте на ухо баронет и, не удержавшись, поцеловал украдкой краешек её губ, — я смогу пробиться сквозь траву.

— Это называется «глупый вариант», — удручённо вздохнула она, — а мы идём другим путём. Смотри. Вниз, на ноги.

Ингирд скосил глаза вниз и обнаружил, что трава под его ногами сплелась маленьким ковриком и теперь стремительно поднимает их вверх. Через минуту буйно цветущие вершинки были баронету по пояс, потом по колено. С той стороны, откуда доносился голос Элинсы, раздался звонкий хлопок, другой, третий…

Влюблённые перевели туда взгляды и обнаружили стоящую на пригорке, всего в нескольких метрах от себя, толпу дриад и эльфов, а среди них оборотня с магиней, младших принцев и Хингреда. И все они радостно аплодировали вознесшейся над буйной клумбой парочке.

— Мы правильно понимаем, что вас можно поздравить? — лукаво уточнила Апраксия, и Ингирд, крепче прижав к себе своё сокровище, веско объявил:

— Лира согласилась взять мой браслет!

Глава 32

— Нет! — яростно стискивая кулаки, объявил баронет и с отчаянием уставился в глаза любимой. — Я категорически против.

— Ингирд, ну пойми ты… — Его третье высочество сокрушённо вздохнул и перевёл сумрачный взгляд на брата. — Мне это тоже не нравится! Но это предложил Хингред, и поддерживает её мать. Ни на что другое у нас нет времени, праздник начинается уже послезавтра в обед. Сначала торжественный приём, потом праздничное шествие, обед, уже сегодня в столицу потоком въезжают гости. Мы проверяем каждого, мои люди и маги падают от усталости, но гарантировать, что подарочки дядюшки уже не притаились в каком-нибудь тихом уголке, не может никто. И в случае нападения могут пострадать невинные люди, все едут семьями, везут детей.

— Значит, поставь меня, Лензора и Джигорта, собери всех надёжных людей по дворцам и прогони по домам армию, вообще отмените к дьяволам этот праздник! Почему вы решили, что лучше послать на такой риск юную девушку?!

— Инг… — Лира попыталась погладить его руку, но баронет непримиримо убрал кулаки под стол, — я не просто девушка, я дриада. Причём цветущая. И мои сёстры будут мне помогать. Это лучший вариант, он просто не может не клюнуть на приманку. А против круга ему не выстоять, и ещё будут маги, ты же слышал.

— Я всё это слышал, — он скрипнул зубами так яростно, что услышали все, — но я опытный воин и знаю, чего стоят предварительные планы. Практически ничего, если вы не знаете ни его силы, ни запасов амулетов и жезлов, ни ловушек и хитростей! Твоя мать говорит, что он самый старый… как, по-твоему, это переводится на язык воинов? Я скажу. Значит, он самый осторожный, самый хитрый и предусмотрительный, самый умный и изворотливый. Всех, кто был чуточку небрежнее или неосторожнее, он уже подмял под себя или уничтожил! Колдуны живут по закону пауков в банке, и потому маги так не любят с ними связываться. Стараются вообще держаться подальше, разве не так, Апраксия?!

— Ты прав, — угрюмо кивнула Апраксия, — и ни одну другую дриаду я бы сама не пустила. Даже Илли, хотя она очень способная и сообразительная. Но Лира выросла в другом мире, и у неё другой характер. Она сама говорит, что неправильная дриада, и совершенно права. В ней нет беспрекословного преклонения перед законами дриад, и хотя против своей природы и она не может пойти, но зато может придумать неожиданное решение. А защитим мы её с гарантией… детали уже обсудили с советом магистров Туариня. А про круг… теперь их восемь, и это мощная сила. Но у меня есть предложение: найти немного времени и сходить в герцогство, за матерью Зарона. Она погасшая дриада… и у вас может ничего не получиться, но там ей делать всё равно нечего. Отец Зарона давно привёл в дом чистокровную оборотицу, и Колейла живёт там на правах почетной родственницы. Мне кажется, здесь ей будет лучше.

— Нужно было раньше сказать, — решительно поднялась из-за стола Элинса. — Зарон, показывай, куда открывать. Теперь, когда нас восемь, можно попытаться ей помочь, вытащили же мы Ханнику.

Ханника, сидевшая в обнимку с корзиной, полной фруктов, подняла на дриаду серьёзные глазищи и сосредоточенно кивнула. Она помнила всё, но больше не гнездился в душе чёрный ужас, приказывающий бежать куда глаза глядят. Ужас, поселившийся там, когда колдун, пытавшийся подчинить её полностью, показывал девушке, как и кого будет наказывать за её ошибки.

Элинса нежно погладила вылеченную сестру по плечу, поправила прядь светлых волос.

— А ты сиди, ешь. Сейчас мы её приведём, тогда встанешь с нами в круг. Илли, Лира, Ленора, уходим.

Апраксия и Зарон встали вместе с ними возле родника и дружно растворились в брызнувшем из него сиянии.

— Не смотрите на меня так, — проводив их горьким взглядом, сердито буркнул Ингирд и отвернулся от друзей, — пусть лучше она поссорится со мной, чем попадёт в лапы колдуна.

— А мы и не смотрим, — украдкой вздохнул Кандирд, — я сам так же думаю. Без Илли мне ничего не нужно. Ни дворца, ни власти… вообще ничего. Но она же не может не вмешаться… дриады не выносят подлости и жестокости. И это мне в ней нравится… хотя и страшно иногда так, что душа рвётся. Вот сейчас… пошли к оборотням. Так просто, словно все они славные парни вроде Зарона.

— Оборотни дриад не обидят, — тихо произнесла Ульяра, — мы у них в лесах не раз скрывались. Но нам с ними рядом тяжело… они все любят охоту. И хотя у всех свои стада по горам и лугам несчитаны, никогда не откажутся за зайцами или козами побегать.

Кандирд хмуро кивнул — Илли говорила то же самое, но на душе всё равно неспокойно. Оборотни живут очень закрыто, и неизвестно, как встретят незваных гостей, пришедших забрать ту, что через своих детей стала им родной.

Сложенный из толстых брёвен старинный дом пропах дымом и шкурами, в несколько слоев устилавшими пол и лавки. Просторное помещение, куда дриады попали через потемневшее зеркало по памяти Зарона, было, скорее всего, общей комнатой, где вечерами собиралась на посиделки молодёжь и слуги. Но сейчас тут было пустынно и тихо.

— Отец у тебя не простой скотовод, — оглядевшись, сделала вывод Элинса, — а вот дриады я близко не чувствую. Кого бы спросить?

— Бежит уже кто-то, — отметила Апраксия и ответила за мужа: — Старшина клана у него отец, весь городок ему подчиняется.

— А, обед пришёл! На кухню сами пойдёте или отвести? — Девчонка лет пятнадцати, в штанах и безрукавке из тонко выделанной кожи и с кинжалом у пояса беспардонно оглядывала незваных гостей.

— Прикуси язык, щенок, — опередив открывшего рот Зарона, строго оборвала нахалку Элинса. — Позови лучше кого постарше, пока я добрая.

— Ты! — охнула от такой наглости та. — Первая, в суп!

— Придётся проучить, — скучающе сообщила сёстрам Лира, — у меня сейчас как раз настроение подходящее.

— Ну, кто там, Тимилла?! — произнёс густой мужской бас, и из коридора шагнул в зал дородный мужчина, смутно похожий на Зарона. Только глазки были много меньше и хитрее, волосы с проседью да черты обветренного лица грубы и крупны.

— Мясо на суп, — никак не могла успокоиться та, кого назвали Тимиллой.

— Всё, ты нас достала. Прощайся с родными, — звонко произнесла Лира и прищурилась.

— Прости её, госпожа. — Мужчина бросился вперёд, загородил юную оборотицу своим телом, даже руки растопырил. — Молода она, глупа, ни одного духа вживую не видала, вот и горячится.

— Плохо молодых воспитываешь, хозяин, — холодно отрезала Элинса, — вот сыном тебе гордиться нужно. Он ваш народ от большой беды уберёг, помог нам войны не допустить. Леодийский король ему за то титул пожаловал и имение. Думаю, ваш Тимаргл тоже узнать о подвиге Зарона должен. Но сейчас мы по другому делу. Где Колейла? Пора её забрать, не место ей тут.

— Они за старой корягой пришли, — тихо, но едко фыркнула за спиной отца девчонка, и Зарон, взревев раненым зверем, бросился в ту сторону.

Но Лира успела раньше. Две гибкие, как змеи, лианы стремительно выросли из потолочных балок, упали на нахалку и, спеленав её, как дичь, подвесили под самым потолком.

— Мы тебя предупреждали, — строго сообщила хозяину старшая дриада, — а теперь веди нас к Калейле.

— Да Сандил придёт, все эти веревки мигом порубит… — Висевшая под потолком пленница всё не унималась.

— Кто попытается их резать, пожалеет. Все под потолком висеть будете, — пригрозила Лира, выходя за согнувшимся, угрюмым хозяином из комнаты, — совсем распустились оборотни, никакого почтения. Сама в лес приду, всю дичь по соседним королевствам разгоню.

— Не сердись, госпожа, — выведя гостей на крыльцо, устало вздохнул старый оборотень, — прости глупую. Младшая она, вот и избаловали её братья.

— Не избаловали, а испортили, — сердито возразила Илли, — она ведь, когда нас увидела, даже не поздоровалась, не спросила, кто и зачем. Запугивать начала, в суп обещала сунуть. Не обижайся, но так к людям относиться нельзя. И если ты не можешь воспитать, придётся нам наказать. Пусть повисит, а мы, как освободимся, решим, что с ней делать. Или с тем, кто её такую вырастил.

— Предлагаю забрать её в пресветлый лес, анлер покормит с месяц морковкой, сразу вежливая станет, — топая за хозяином по тропке, на ходу придумала наказание Лира и оглянулась: — А куда мы идём?

— Так вы его мать видеть хотели? — искоса глянул на сына оборотень. — Она теперь тут… ушла из дома ещё весной.

— Но я никого не чувствую… — Ленора остановилась и присмотрелась. — Не может быть…

И почти бегом рванулась к стройной яблоне, на которой не висело ни одного яблока. Дриады, мигом забыв про упрямую девчонку и не менее упрямого хозяина, помчались за ней, окружили дерево, прижались к гладкой бурой коре.

Старый оборотень только насупился: Колейла давно не проявляла интереса ни к нему, ни к дому. А с тех пор, как ушёл Зарон, и разговаривать почти перестала. Оживлялась, только когда получала весточки от сына, и вот в этом, как Джозор убедился, его полукровка был постоянен. Посылал матери послания с любой оказией. Да и далеко от границы не уходил, жил в деревеньке за перевалом, они время от времени проверяли.

И только ему дриада и отвечала, писала что-то на листьях тополей, скручивала в трубочку и отдавала тем, кто мог передать. Но ни посмотреть, ни прочесть её послания никому другому не удалось ни разу. Джозор тяжело вздохнул и переступил с ноги на ногу, думая, что и сам давно готов её отпустить — пусть себе сидит в дереве. Да вот надел ей по глупости в юности родовой браслет и теперь связан до смерти. Оборотень может привести в дом столько самок, сколько прокормит, но браслет может надеть только одной. И союз этот нельзя расторгнуть ничем. Потому и злится Зарния, и ненавидят дриаду его младшие дети. Несмотря на то что они чистокровные оборотни, законный наследник у него один — Зарон. И как раз ему это имение и стада нужны меньше, чем другим.

Старый оборотень вспомнил слова пришлой дриады и вздохнул ещё тяжелее. В том, что она сказала правду про титул и поместье, он не сомневался: дриады не лгут. Но знал и другое: нужно убедить первенца отказаться от своих наследных прав на ритуальном камне, а как попросить его об этом, если они не разговаривают уже больше полусотни лет, не имел никакого представления.

— Перестань пыхтеть, — рыкнула на него красивая синеглазая магиня в полумужском костюме, — потом с тобой и твоей нахалкой разберёмся. А сейчас лучше отойди.

Старый оборотень отлично видел, что она не дриада: в чём-чём, а в аурах к сотому дню рождения может научиться разбираться любой чистокровный вызвер. А ему давно под триста, с первого взгляда всех оценил. И даже то, что в сыне почему-то стало намного больше силы, заметил. Но это не значит, что он готов позволять магине вести себя так, словно она тоже имеет право его поучать, как лесной дух.

— Ты! — грозно начал он и весь напрягся, словно перед броском, но она легко отмахнулась, и старейшина вдруг понял, что не может ни пошевельнуться, ни хотя бы просто закрыть рот.

Но вовсе не это было главным, тем, что остро ударило в самое сердце. Когда она подняла руку, просторный рукав лёгкой туники опал вниз, и он заметил то, чего никак не ожидал увидеть. Костяной родовой браслет, означающий, что это единственная истинная супруга сына. Та, кто по всем их законам является сейчас, когда ушла Колейла, хозяйкой в его доме, старшей по статусу из всех женщин. И Зарон это знал, ему ли не знать. И значит, мало ещё они наказали его младшенькую, она теперь перед старшей невесткой на коленях ползать должна, чтобы прощение вымолить.

Джозор скосил глаза на яблоню и быстрее отвёл — там творилось что-то несусветное. Вместо нескольких бледных зеленоватых ореолов пылал костёр неистово-изумрудного цвета, и понять, откуда это взялось и чем обернется, было невозможно. Можно было только догадаться по обрывкам тихих, ласковых слов, что кого-то уговаривают, и несложно догадаться, кого. Но он-то знал — её не выманил даже майский мёд, не произвёл никакого впечатления прижатый к стволу брачный браслет.

— Не бойся, — голоса стали чуть громче, и оборотень разобрал некоторые слова, — всё плохое уже позади. Тебя ждёт пресветлый лес, янтарный бассейн… твой сын Зарон, все мы. Идём, пусть яблоня подождёт. Она теперь здорова, и все гвозди мы вытащили. Ну, давай, смелее, Колейла, ты же дриада!

Тихий вздох сорвался с губ Зарона, он рванулся вперёд, но жена обвила руками, удержала.

— Подожди, милый, не торопись, дай ей немного осмотреться… у вас будет возможность поговорить всласть.

Джозор неверяще оглянулся и захотел протереть глаза, но руки по-прежнему не слушались.

Дриад возле дерева было уже не четыре, а пять, но пятая вовсе не была сухой и мшисто-седой, как его Колейла. Рядом с гостьями стояла тоненькая и полупрозрачная девушка, вёсен восемнадцати, не более. И у неё отдавали зеленью не только глаза и ногти, но и волосы.

— Мы на водопад, — тихо скомандовала старшая дриада, и возле дерева вдруг забил родничок, растёкся светлой лужицей. — Илли, вы тут разберётесь?

— Не волнуйся, — ответила одна из молодых дриад, и старшие исчезли вместе с новенькой.

— Э… — Джозор вдруг почувствовал, что уже может говорить, — но ведь она… моя жена!

— Уже нет, — строго ответила та из девушек, что была пониже ростом. — Твоя жена умерла. А та, что родилась из её духа, не помнит зла и не связана ещё никакими обязательствами.

Старый оборотень поднял в знак доказательства своей правоты левую руку и обнаружил, что рядом с его собственным браслетом появился второй, чуть потоньше и едва заметно отливающий зеленью. Тот, что он некогда надел на запястье своей дриаде. И это означало, что его жены действительно больше нет и он свободен отдать родовой браслет новой избраннице. Вот только никакого желания отдавать его старейшина рода почему-то в себе не находил.

Постояв с минуту возле дерева и рассмотрев возле корней несколько толстых кованых гвоздей, покрытых похожей на засохшую кровь ржавчиной, Джозор поднял их, сунул в карман и уныло поплёлся за шагавшими к дому гостями. Он всю жизнь считался суровым и справедливым старейшиной и вершил суд в своём роду твёрдой рукой, но теперь впервые за много лет вдруг ощутил, что не знает правильного ответа на такой важный для него вопрос. И хуже того, не уверен, что он вообще существует, этот правильный ответ.

— Отец, — выскочив на крыльцо, закричал средний из трёх сыновей, Таор. — В доме творится что-то странное!

Заметил гостей и нахмурился, но ничего не сказал, пока не пригляделся к аурам.

Ну, хвала духам, хоть у одного сообразительности хватило. Отец взмолился про себя, чтобы сын молчал и дальше, дриады и так злы, как зимние смерчи.

— Сейчас разберёмся, — пытаясь хоть чуточку спасти положение, строго ответил он сыну. — А ты почему дорогих гостей не приветствуешь как положено? Не видишь, кто к нам пожаловал?

— Поздновато ты его воспитывать начинаешь, — насмешливо сказала старшая невестка, — раньше куда смотрел?

— А ты кто такая… — Таор всё же не сдержался, и отец, шагнувший в этот момент на крыльцо, развернулся и влепил отпрыску смачную затрещину.

— Если я тебе сказал, щенок, что это дорогие гости, то, значит, так оно и есть! Слишком волю взяли, отца не слушаете!

— Ты с ума сошёл… сразу драться… — обиделся парень и начал скрываться в тумане, но отец врезал с другой руки.

— Не вздумай! На всю жизнь волком оставят.

— Да пусть бы побегал, — мстительно ухмыльнулась Лира, последней заходившая в дом, — может, ума бы набрался.

В общем зале, где они оставили юную оборотицу, бестолково суетились несколько домочадцев, но спасать девчонку никто не спешил. Хватило уже ума отважиться на такую дурь двоим, жениху её, Сандилу, и младшему из братьев, Харену. Теперь висят с ней рядом и ругаются по-черному. Зато сама Тимилла больше не ругалась и не звала на помощь, только тихонько поскуливала от унижения, обнаружив, что не может ни принять облик зверя, ни порвать крепкие, как корни сосны, плети.

— Где ты ходишь! — бросилась к мужу старшая оборотица. — Тут дом с ума сошёл, детей вон хватает! Не иначе это твоя коряга…

Визгливые причитания оборвала хлесткая пощёчина, отбросившая мать меньших родичей Зарона на лавку.

— А вот женщин бить некрасиво, — поморщилась Апраксия и обернулась к Лире. — Где судить будем, здесь или на улице?

— Смилуйтесь! — упал перед дриадами на колени старейшина. — Наказывайте как хотите, но не позорьте!

Таор, вошедший в дом следом за ним, держась за щёку, изумлённо выпучил глаза. Подобной унизительной покорности он от своего отца не ожидал.

— Здесь будем, — мрачно решил Зарон и глянул в сторону челяди, — принесите четыре стула.

— Как скажешь, отец, — пожала плечами Лира и, не глядя, выдернула из плетей свою живицу.

Трое пленников, не успев ничего сообразить, рухнули вниз, но тренированные тела оборотней не подвели, и все приземлились на ноги.

— Матушка… — девчонка, захлебываясь слезами, ринулась к ошеломлённо сидевшей на полу родительнице, — это они, дриады.

Толпу домочадцев при этом пояснении как вихрем сдуло к стенам и выходу. Но выйти не удалось никому: дверь на крыльцо словно приросла к раме.

— Встань, старейшина, — сухо объявила Апраксия, — садись на скамью. И вы все садитесь, всё равно уйти вам нельзя. Раз он просит, чтобы судили в своём доме, исполним это желание.

Из прохода, ведущего в глубь дома, прибежали слуги, поставили четыре стула с высокими спинками, опасливо отступили к стенам. Гости спокойно сели, и Лира жестом указала Тимилле на место рядом с отцом.

— Садись туда и молчи.

Неприятного открытия — пришедшие намного мощнее её! — хватило юной нахалке, чтобы сделать правильные выводы, и она, бросив злобный взгляд, прошла на указанное место.

— Кто-нибудь тут знает, почему оборотни почитают дриад своими духами-хранителями и служат им как богам? — хмуро поинтересовалась Илли, только недавно, во время отдыха после боя выведавшая это у Зарона.

— Я знаю старую легенду, — поклонилась дриаде одна из старух служанок, после того как ни один из хозяйских сыновей не решился ответить.

— Скажи.

— Когда-то давно гномы теснили наше племя из родных долин вниз, на юг, в бесплодные степи. Их было меньше, но они были хорошо вооружены. Уже несколько городов лежало в руинах… и не было никакой надежды на спасение. Кто трусливее и слабее — бежали, а самые отчаянные решили принять последний бой. И тогда пришли дриады. Не знаю, почему они нам решили помочь. Кто говорит, пожалели леса — гномы их быстро вырубили бы, кто-то рассказывает, что одна из них была замужем за тогдашним герцогом. Дриады перевели несколько десятков самых сильных воинов в пресветлый лес, и эльфийские маги сделали им особую защиту: в момент опасности воины могли принимать образ зверя и становились в несколько раз сильнее и быстрее. Эльфы объяснили, что эта защита будет передаваться сыновьям по наследству и, если не разбавить род чужой кровью, останется с нашими мужчинами навсегда. Гномов мы в тот раз выгнали, и с тех пор они не решаются нападать на наши земли.

— Значит, в тот раз не вы гномов выгнали, — подвела итог Апраксия, которая знала эту легенду, — а магия эльфов и помощь дриад. И что мы видим в благодарность? Сегодня к вам в гости пришли четыре дриады, двух из которых верховный анлер пресветлого леса удочерил официально, а кроме них наследник вашего рода и я, его законная подруга.

Когда магиня шла сюда, она вовсе не желала объяснять никому из оборотней степень своего родства с ними, но за последний час её намерения кардинально изменились. И хотя Апраксии вовсе не нужен был этот дом, в котором, как пояснил ей мимоходом муж, она теперь главная из хозяек, зато магиня намеревалась хорошенько припугнуть его родичей, обижавших угасшую дриаду.

— Но он не чистокровный оборотень, — упрямо буркнул Харен.

— А те воины, что кланялись эльфам и просили помощи, разве были чистокровными? — скептически подняла бровь Илли. — Может, их родители, сёстры, братья были чистокровными? Да у тебя не хватило даже ума хоть раз в жизни задуматься, благодаря кому ты живёшь вольно и сытно!

— Богиня… — снова сполз со скамьи старик и встал на колени, — умоляю, не наказывай его, видишь же, что глуп! Накажи меня, не сумел воспитать, вложить в головы почтение… занят был делами рода.

— Совершенно неважно, что Зарон не полностью владеет магией оборотней, — холодно глядя на младшего отпрыска, отчеканила Илли, — у вас по этому признаку передаются только титулы. А ваш род хоть и старинный, титула никогда не имел. До сих пор. А вот теперь есть. Король Леодии подписал указ: за смелость и отвагу, за то, что сражался не щадя своей жизни и помог предотвратить истребление трёх деревень и войну между королевством и герцогством, Зарон получил поместье, право на отнятый у колдуна замок и титул графа. Первый в вашем роду. И сейчас имеет полное право вместе с нами судить вас, потому что его жена — одна из наших матерей. А теперь вернёмся к делу. Мы хотели забрать погасшую дриаду и намерены были вас наградить… но оказалось, не за что. Её тут никто не почитал, никто не заботился о ней, и, даже когда она ушла умирать в дерево, кто-то вбил в него несколько гвоздей. Кто был этот подлец? Признавайтесь сами, у нас мало времени, и это вам зачтётся.

— Я вбил, — шагнул вперёд один из слуг-полукровок и упал на колени, как его хозяин. — Но не сам придумал, клянусь! Она велела… хозяйка.

— И кто же присвоил себе это звание? — не выдержала молчания Лира. — Не та ли оборотица, что получила уже от старейшины оплеуху?

Рык разъярённого зверя был ей ответом, мелькнула в воздухе тень, и чёрная волчица яростно заметалась перед гостями, безуспешно хватая зубами воздух и рыча от разочарования.

— А вот этого ты не знала, отправляя слугу забивать гвозди, — презрительно сообщила ей Лира и щёлкнула пальцами, отчего зверь рухнул как подкошенный, — эльфы мудры и, давая вам этот дар, предусмотрительно включили в него несколько запретов. Ни один из чистокровных не может напасть на дриаду или эльфа. Как и на своего сородича и на его семью. Так что никто из нас тебе не по зубам. И я думаю, что всё зло и вся спесь в доме от тебя. Не хочу разбираться, любовь или ревность, жадность или ненависть толкнули тебя к преступлению. Но выношу приговор: три года, пока мы тебя не помилуем, обернуться назад ты не сможешь. И причинить вред разумному существу тоже. Также не можешь уйти в поле или лес. Гоняй во дворе мышей и крыс. Пошла прочь. Теперь девчонка. Отлично понимаю, что её так настроила матушка, но без наказания оставить не могу. Пусть годик походит со свиным пятачком, и, если чистосердечно раскается, снимем наказание. Ну а теперь братья.

— Хватит, лера Тэнлирель, — тихо произнёс Зарон, отводя взгляд от отвернувшейся в угол и зарыдавшей сестры, — им хватит и того наказания, что ты наложила на женщин.

— Как скажешь, — легко согласилась Лира и встала, — но идём отсюда, а то мне тут противно.

— Идём, — согласилась Апраксия и ухватилась за локоть мужа.

Сейчас действительно не стоит тут оставаться, но присматривать за этим домом она отныне будет.

— Подождите, — остановила их Илли у самого зеркала и уставилась зелёными глазами на расстроенного приговором старика. — Как тебя зовут?

— Джозор, — убито произнёс он, вскакивая.

— Запомни мои слова, Джозор. Герцогу доложишь о произошедшем сам, и как можно скорее. Про Зарона тоже не забудь рассказать. И если хочешь, чтобы мы смилостивились и скинули срок наказания, ищи дриад. Старых, больных, погасших, запуганных и прячущихся в лесах. Любых. За каждую будем срезать десятину срока. Сообщить о них просто: прижми ладонь к этому зеркалу и позови. Но попусту не тревожь, это только добавит наказания. Всё.

Через несколько мгновений только лёгкий аромат цветов да рыдания дочки напоминали старшине о произошедшем. А потом во дворе надрывно завыла волчица, и он снова рухнул на скамью и зажал уши руками. Ему и самому хотелось завыть рядом с нею…

Глава 33

Выйдя из родника возле шатра, где они оставили мужчин, Лира на несколько мгновений замерла в нерешительности. Уходя в герцогство, девушка искренне сердилась на упрямого баронета. Её возмущало непреклонное упорство, с каким он твердил своё «нет», обижало нежелание понять, что другого выхода нет. Нельзя найти в лесу все жёлуди, если тебе не подскажет тайные местечки тот, кто их спрятал.

Но больше всего оскорбило внезапное отстранение, холодность, словно жених пытался наказать её за непокорность. И, уходя в родник, она собиралась вести себя с ним аналогично, но что-то произошло за этот час. Что-то незаметно сдвинулось в её понимании происходящего, как сдвигается плотная тёмная штора, приоткрывая бушующий за окном летний полдень.

Ещё неуверенно девушка взглянула на Ингирда, с интуитивной безошибочностью находя его среди людей и эльфов, и укололась взглядом о полные боли и горечи глаза. В тот же миг осознав, что всё пошло неправильно, не так, как должно было происходить, бесповоротно отбросила и неуверенность, и смущение и решительно направилась к нему. Ну и пусть осудят её, если захотят, эльфийки и люди, она ни то и ни другое. Она дриада и будет поступать так, как ей хочется. Как и положено по роду и крови.

Кандирд, поймавший любимую в жаркие объятия, проводил мимолётным взглядом смело идущую к другу дриаду и, успокоённо выдохнув, забыл про всех, вмиг утонув в волне любви и нежности, льющихся из зелёных глаз.

— Трудно было?

— Потом всё расскажу, — кивнула она и в свою очередь проследила за тем, как Лира спокойно уселась рядом с баронетом и положила ему на плечо голову.

— Лирочка, — заглянув в её безмятежное лицо, выдохнул Ингирд и не выдержал — нежно обнял любимую за талию, — прости… но я не хочу, чтобы ты рисковала.

— Ты думаешь, я хочу? — Она подняла на него полные любви глаза и непроизвольно облизнула вмиг пересохшие губы. — Я хочу смотреть на тебя… и хочу… Поцелуешь меня?

Отказаться от того, чего страстно хотелось и ему самому, устоять или вспомнить про этикет и какие-то придуманные невесть кем правила было бы в этот момент так же преступно, как отобрать у ребёнка конфетку.

— Лира! — Возмущённый вопль Илли и Апраксии слился с жизнерадостным хохотом мужчин.

— А? — неохотно отрываясь от губ любимого, рассеянно спросила дриада и непонимающе оглянулась. — Вот же напасть! Ну никакой личной жизни с этими цветами!

Ингирд тихо таял от счастья и гладил невесту по волосам, стараясь не задевать цветов, пышно расцветших на прыснувших из скамеек и стола побегах.

— Нам нужно идти туда вдвоём, — почти серьёзно предложил он дриаде, — убивать его не будем, только пару раз поцелуемся. Он и сам в цветах задохнётся.

— Шутник, — Лира сделала вид, что возмущается, прильнула к нему и огорчённо шепнула, — ты пойми, из дриад я сейчас сильнее всех. А от магии меня закроют.

— Но если, вернувшись, ты найдёшь тут седого мужчину, — сдаваясь, тоскливо пошутил баронет, — не спеши от него отворачиваться. Возможно, в нём ты кого-то узнаешь.

— Я узнаю тебя в любом случае, — счастливо сияя глазами, пообещала она, — у меня теперь как магнит внутри. Глаза сами смотрят в ту сторону, где ты, как цветочки на солнце.

— Цветочек мой. — Он снова потянулся к её губам, но дриада выставила ладонь.

— Нет… пока хватит. А то они меня убьют.

— Ну, вы вылезете наконец из своего букета? — ехидно осведомилась магиня. — Мы уже все амулеты приготовили.

— Он и сам отсюда вылезет. — Дриада положила руку на стол, выдавая своей живице приказ, и вскоре, скрутившись в ажурные колонны, стебли вынесли цветы и бутоны вверх, за пределы шатра, сквозь проделанные ими в куполе прорехи.

— Что я, по-вашему, верблюд?! — возмущалась девушка ещё через час. — Уже пятый килограмм камней в меня запихиваете! Я себя уже силиконовой блондинкой чувствую, и, между прочим, они щекотные!

— Лирочка, потерпи. — Ингирд старался не смотреть, куда там магиня прячет камни и амулеты, просто держал невесту за руку и уговаривал не спорить. — Может, они и не пригодятся, но зато в случае чего ты будешь защищена.

— Самое главное, оставляй следы и «включай блондинку», — выдавали непонятные указания Элинса с магиней, — один в поле не воин. И, если будет хоть стакан воды, загляни сюда.

— Я тебе семян во все карманы насыпала, — вдалбливала своё Илли, — и добавила к ним стальник и эльфийский терновник. Они и сами просеются, только прикажи.

— Всё, долгие проводы — лишние слёзы, — объявила вдруг Элинса, украдкой поцеловала дочь и подтолкнула к роднику, — ни пуха ни пера!

— Ну, мать! — изумилась Лира, но ответила: — К черту! — и растаяла, как туман.

Ингирд потемнел, закаменел скулами и замер возле родника, безнадёжно вглядываясь в весело журчащую воду.

— Инг, — осторожно дотронулась до его плеча Илли, — не нужно. Всё будет хорошо… пойми, если бы она не цвела, её бы никто не отпустил. Нас любовь хранит… и это тебе спасибо за то, что у неё сейчас столько силы.

— Птичка… поверь… умом я всё понимаю. Но не привык я так, сидеть в безопасности, пока моя невеста сражается с негодяем.

— Да с чего ты взял, — строго спросила Элинса, — что она будет сражаться? Ей только найти его нужно… и нам след бросить. А тогда уж мы его достанем. Вон и маги эльфийские наготове, и воины… мы ей чётко сказали, чтобы не геройствовала.

Она и не собиралась геройствовать. И, едва оказалась в том логове, где они недавно спасли кучу рабов и забрали Ульяру и Ханнику, собиралась лишь на миг заглянуть в зеркало, куда уходил еле ощутимый след незнакомой дриады. Как правильно мать сказала, если бы они толпились тут все кучей, ничего бы она не почувствовала даже усилившимися и обострившимися способностями. Потому что все полны живицы, все яркие и перебивают любые чужие отголоски буйством своих сил. Даже возрождённая Колейла, вернувшись с водопада, почти не отличалась от сестёр, а радовалась пресветлому лесу так вообще больше всех остальных.

— Думаю, она останется жить тут, — приглядывая вполглаза за новенькой, тихо вздохнула Элинса, снаряжая дочь на вылазку, — и я даже рада. После бойкота в доме оборотня у неё душа требует общения, а эльфы заскучать не дадут. Посмотри, уже толпой возле неё вьются.

Лира отмахнулась от воспоминаний, заглянула в зеркало, отыскивая место, куда ведёт нить чужого пути, и увидела пронзительные зелёные глаза, насмешливо наблюдающие за ней.

— Дриада… молодая, глупая… да ещё и цветущая… вот это подарок!

И уже в следующий миг она летела навстречу этим глазам, забыв бросить след и теряя всякое представление о том, кто она и зачем вообще тут ходит.

— Ну и какой я? — уверенно заглядывая в глаза ошеломлённо моргающей девушке и собственнически обнимая её за талию, мурлыкнул зеленоглазый темноволосый красавец в изысканном чёрном бархатном костюме. — И как меня зовут?

— Кого… тебя? — запинаясь, пробормотала Лира, чувствуя, как острой болью распирает изнутри виски, словно выталкивая из головы что-то очень колючее и большое.

— Мужчину, которого ты любишь, — обольстительно улыбнулся он и нежно провёл пальцем ей по губам, — мы ведь уже целовались, не так ли?

— Да… — Лире вспомнилось счастье, жарко плеснувшееся во все стороны, когда тёплые губы любимого нежно и робко прикоснулись к её полуоткрытым губам, само всплыло в раскалывающейся голове имя, — Ингирд.

— Что, пройдоха баронет поймал себе такую редкую птичку? — На миг злое изумление исказило красивое лицо, а в следующее мгновение оно стало стремительно меняться. Смягчилась яркая красота, резче выступили скулы, твёрже стал подбородок, и упрямее изогнулись губы. Глаза стали бледнее, а волосы вспыхнули рыжиной и свились в лёгкие завитки.

— Ну вот, любимая, — в голосе мужчины прозвучала едва заметная усмешка. — А теперь поцелуй меня.

— Да… — нерешительно кивнула дриада, — конечно…

Девушку, стоявшую рядом с зеркалом и мерившую её горьким взглядом, она предпочитала не замечать, не до неё сейчас. Всё оказалось так просто и ужасно, что у неё всё в груди дрожало от страха и неуверенности, что он не поверит, шагнёт в сторону.

— Смелее, я же твой Ингирд. — Он склонился к её губам, нетерпеливо впился в них, спеша получить порцию драгоценной живицы.

Едва их губы соединились, Лира собрала всю силу и бросила себя к зеркалу, вызывая в памяти знакомый родник.

Он понял, что произошло, когда они уже неслись по посверкивающим гранями отражениям, но сделать ничего не мог, изменить ход пути ему не было дано.

Но, едва вывалившись на усыпанную цветами лужайку, вцепился в дриаду мертвой хваткой, стиснул крепкими пальцами её нежную шейку, зашипел в ухо разбуженной коброй:

— Уноси отсюда, если жить хочешь!

И тут же почувствовал, что руки начинает нестерпимо жечь, как если бы он опустил их в крутой кипяток. Непонимающе дернул головой, а в следующий миг обнаружил ещё одну дриаду, ухватившую его пленницу за руку.

— Чем больше, тем лучше, — ещё сумел желчно выдавить колдун и с ужасом обнаружил, что его слова сбылись.

Их было слишком много, зрелых и совсем юных, сильных и не очень, и все они держались за руки, стремительно сливаясь потоками живицы и аурами в одно целое.

«Это конец», — сообразил он слишком поздно, разжал обожжённые пальцы и попытался вырваться, достать жезл и несколько приготовленных на самый крайний случай ловушек, но никто ему не позволил. Сотни крепких корней и стеблей фонтаном выплеснулись из-под ног, стремительно спеленали так туго, что трудно было даже дышать, проникли во все карманы и тайнички, забирая всё, что добывалось и копилось не одно столетие.

— Скотина! — с чувством рыкнула Лира и яростно пнула валявшийся на траве кокон. — «Я, — говорит, — твой Ингирд, целуй меня!» А того не понял, что Ингирда я по ощущениям за полсотни метров узнаю!

— Цветочек мой, — баронет стиснул любимую в объятиях и от себя добавил кокону увесистый пинок, — больше ты без меня никуда не пойдёшь.

— Что вы с ним сделаете? — Тихий голос появившейся возле родника девушки расслышали не все, зато её присутствие почувствовали ещё державшиеся вместе дриады. Они оглянулись и дружно, как одна, шагнули ей навстречу.

— Иди к нам, сестра. — Элинса протянула девушке руку, но та чуть отпрянула назад, неуверенно вгляделась в зелёные глаза.

— А я ничего… не забуду?

— Нет, — твёрдо сообщила старшая, — мы только поможем тебе снять подчинение и открыть подсохшие каналы. Давно ты в плену?

— Я не в плену. — Губы девушки горько искривились. — Он мой отец.

— Вот про это ты расскажешь нам в другом месте, — предупреждающе нахмурилась Элинса. — Давай руку и ничего не бойся. Ты же должна знать, что дриады не могут лгать и причинять зло, — уверенно сжала робкую ладошку и, не оглядываясь, позвала подруг. — Все в круг, и этого заберите, мы уходим.

— Куда? — встревоженно вскинулся Ингирд, неохотно отпустивший скользнувшую к матери Лиру, и расстроенно обнаружил, что рядом с источником никого из дриад уже нет.

Пропал и туго скрученный кокон из корней и побегов.

— Они будут судить его по своим законам, — строго и печально сообщил верховный анлер, верный своей привычке появляться незаметно для всех, — но я расскажу вам то, что знаю про него сам. Садитесь… ваши высочества, они вернутся не скоро. Лет четыреста назад ваш прадед, король Леодии, попросил у леса помощи против войск Тригона, коварно захвативших городок на границе. Если захотите, прочтёте сами королевские хроники, речь не о той войне. Одного из наших воинов, полукровку, во время боя ранили, и он был вынужден скрыться в лесу, чтобы не отвлекать товарищей. Там ему встретилась ведьма… очень хорошенькая, нужно признать. Она его подлечила, он в неё влюбился… банальная история. Необычно другое — после излечения он не захотел с ней расставаться, а она не захотела идти в пресветлый лес. Ведьма оказалась тёмной и боялась, что лес её не примет. Но он всё же тосковал по дому… и вернулся через полсотни лет. Оставив колдунье сына. Вот этот колдун, которого дриады сегодня поймали, и есть тот сын, колдун Зинг. Некоторое время, пока он был молод, мы следили за ним и даже пытались уговорить поселиться в Зелёном доме, он оказался очень одарённым менталом и сильным магом, хотя и тёмным по воспитанию. Но Зинг в то время был придворным магом у правителя Этсара и отказался наотрез. Много позже он исчез… мы имели сведения, что он жив, хотя не знали, чем занимается. Старинная ссора с дриадами сильно снизила наши возможности… и только теперь мы начинаем понимать всю глубину той страшной ошибки. Вчера я издал указ: отныне каждая дриада, независимо от того, где живёт и чем занимается, получает статус высшей леры и право на любую помощь леса, какая ей понадобится. В назидание потомкам подробная запись о произошедшем будет выбита на камне в пещере слёз, и стереть её не сможет никто.

— Хотел бы я понять… — хмуро произнёс Бенгальд, — зачем темному магу власть в королевстве.

— Нет, она ему совершенно не нужна, — покачал головой верховный анлер, — ему нужны были лишь сведения о дриадах, которые обязался поставлять самозванец за помощь в захвате трона. Дриады — вот главная из ценностей, какие он желал иметь. С годами любой умный человек понимает, что золото и блестящие камни — это не самое ценное. Имея власть всего над одной дриадой, можно получить всего этого сколько захочешь. Ну а остальное вам расскажут дриады… они скоро будут знать о его преступлениях всё. Предлагаю пока перекусить… мне кажется, потом вам будет не до того.

— Это вы молодцы, что поели. — Голос Илли прозвучал для Кандирда лучшей музыкой, и он, опрокидывая стул, ринулся к жене.

— Ну как ты, любимая?

— Всё расскажем потом, сейчас коротко: колдуна больше нет, — устало объявила Элинса, опершись на руку мужа, мигом оказавшегося рядом. — Вот свитки с адресами и именами людей-бомб. Тут всего одиннадцать мест, готовьте отряды с магами. Ещё есть склад взрывчатки, последний. Мы вас отправим ловить одиночек, а сами пойдём убирать взрывчатку, место не очень опасное, но лучше всё сделать сразу. От греха подальше. Пока вы готовитесь, мы поедим…

Ле Трайд оставил на потом все расспросы, усадил жену за стол и принялся складывать ей на тарелку всё, что любила его Эли. Остальных дриад уже рассаживали эльфы и принцы.

— Только следите за Лирой, пусть не целуются, — берясь за вилку, шутливо предупредила Илли, — я хочу поесть спокойно, а в ней после водопада ещё потоки бурлят.

— Ты говоришь про меня так, словно я джакузи, — с притворной обидой буркнула сестра и теснее прижалась к нежно обнявшему её баронету. — Представляешь, любимый, этот колдун с помощью дочери проторил надёжный путь в родной мир Илли и построил там себе виллу… отдыхал с размахом, гад. И почти легально торговал оружием. Кстати… та принцесса, что вешалась на Кандика, действовала под внушением этого колдуна. Советнику нужны были королевские амулеты, и он знал, что её величество часто даёт один из них младшему принцу.

— И что вы с ним сделали? — борясь с желанием поцеловать её хоть украдкой, небрежно спросил Ингирд и почувствовал, как напряглась в его руках дриада.

— Никогда не спрашивай… — ответила глухо, — хотя мы и не делали ничего.

Неизвестно, сможет ли она когда-нибудь забыть, как старел, темнел и съёживался прямо на их глазах человечек, из которого они пытались достать дух когда-то любившей его дриады. Обожавшей мужа настолько, что однажды ради его спасения она решилась на самый последний, самый отчаянный шаг — полностью войти в его тело. А вот выйти не сумела — колдун мгновенно подчинил её и больше не выпустил. Потому и выживал в самых невероятных ситуациях, потому и побеждал более сильных магов. И пути тоже видел, а вот ходить сам не мог, зато подчинил собственную дочь, едва она подросла и влюбилась.

Однако отчаянная попытка спасти поглощённую дриаду сестрам так и не удалась… слишком долго она пробыла в его теле, слишком много грязи и боли видела, чтобы желать жить дальше. Брызнула зелёными искорками, отразилась на миг в сверкающих каплях водопада, растаяла в них болью и печалью. А прах злодея, который управлял ею так долго, незаметно впитал тёмный мокрый камень.

Эпилог

— Проезд мы тоже отменяем. — Кандирд неуступчиво смотрел на полулежащую в удобном кресле мать.

— Но традиции… — вяло вздохнула она и с надеждой взглянула на удобно устроившуюся в объятиях мужа Илли: первый праздничный день утомил даже дриаду.

— Народу можно объявить, что полная церемония была в эльфийском лесу, — дипломатично проговорила та. — Всё равно на этой неделе у них столько развлечений, что особого горя это не вызовет. Взамен можно пообещать эльфийский фейерверк, все только счастливы будут.

— Как скажешь, — с невестками её величество никогда не спорила, — а праздничный ужин?

— Да, — кивнула дриада, верно рассудив, что на ужин придётся идти, но от праздничного ужина можно ещё и выгоду получить, — но после поздравлений и первой перемены блюд мы исчезнем… как и положено молодожёнам.

— Положено после десерта, — насмешливо уточнила королева, но настаивать не стала.

Сегодняшний приём удался как никогда, и это заслуга Илли и её сестёр. Впервые за последние сто лет во дворце собрались правители всех соседних стран, и многие из них были до глубины души поражены, обнаружив во время торжественной церемонии верховного анлера Лаонтениэлля и герцога Дирлиндского Тимаргла Нелюдимого. Да и короля Филдира Федриха давненько не видели на подобных мероприятиях, обычно на них любила ездить его жена. Но самое большое потрясение получили придворные дамы и фрейлины, обнаружившие возле всех неженатых принцев, ради которых большинство и стремилось попасть на этот приём, незнакомых принцесс с ритуальными браслетами на запястьях.

Как выяснили огорчённые фрейлины, все принцессы прибыли в столицу с разных сторон. Черноглазую Этсарскую принцессу для второго принца привезли из южного монастыря, беленькую и голубоглазую племянницу бывшего правителя степных областей Матероса для третьего — из северного. А зеленоглазая эльфийка-полукровка приехала из самого пресветлого леса.

И ритуал бракосочетания назначили в один день, на третье утро празднования королевского юбилея. Злые языки фрейлин болтали, что королевская чета намерена таким образом сэкономить на праздниках, но их кавалеры только загадочно усмехались в ответ на эти инсинуации. Точно зная: приведись им самим держать за руку одну из этих красавиц, никто бы не стал думать об экономии, и торопятся принцы совсем по другой причине.

— Кстати, матушка, — Илли вдруг вспомнила, что давно собиралась задать королеве один вопрос, — а почему вы так рьяно убеждали принцев, что их ждут в монастырях обрученные невесты?

— За то, что ты меня так назвала, я готова раскрыть тебе все фамильные королевские тайны и в придачу отдать ключи и коды от сокровищниц.

— А зачем они мне? — искренне изумилась Илли. — Я и так могу достать оттуда любую вещь, если захочу. Но не хочу. А вот услышать про принцесс хочу.

— Ну ты и сама ведь уже знаешь… но могу повторить. Вся беда в том, что молодые сеньоры иногда готовы жениться на первой встречной сеньорите, показавшейся чуть красивее или ярче других. Или того хуже — на интриганке, использовавшей очарование или приворот. И если обычному сеньору, когда он убедится в ошибке, потом можно, хоть и с трудом, развестись с женой, то принцу нельзя подрывать свой авторитет. Вот и вдалбливается им с детства, что жениться можно только на той, неизвестной, подрастающей для него принцессе.

— А если он наивно в неё влюбится? — задумалась Илли.

— Ну, ты же сама сказала — «наивно», — весело засмеялась королева, — пока принц наивный, не повзрослел и не полюбил так, чтобы быть готовым на всё ради единственной избранницы, пусть рядом с ним побудет фаворитка.

— Но это тоже… как-то неправильно, — нахмурилась Илли. — Я как раз думала, как бы этот порядок изменить.

— Я тоже думала, — кивнула королева, — и даже набросала несколько вариантов указа. По одному из них фаворитки и свободные сеньоры будут выбирать друг друга на неделе знакомств, которую можно проводить два раза в год в бывшем дворце Бенгальда. Они с Найвиной решили переехать в тот, где раньше жил Рантильд, это ближе к столице вдвое. Ну и можно ввести предварительный ритуал… но давай мы займёмся с тобой этим вопросом, когда у вас закончится медовый месяц?

— Хорошо, тогда спокойной ночи, — согласно кивнула Илли и повернула лицо к не выпускающему её из объятий мужу, — а мы уходим домой, а то у нас там неподалёку Лира с Ингом себе шалаш приглядели… боюсь, не найдём среди цветов свой домик.

— Хотела бы я на него посмотреть, — себе под нос тихонько буркнула её величество, но стоявшая рядом с принцем возле зеркала дриада всё-таки услышала.

— А я вас туда приведу… когда начнём обсуждать указ о фаворитках… — Её голос ещё звенел в тишине гостиной, а самих новобрачных в комнате уже не было.

— Буду ждать, — тихо кивнула сама себе королева и невольно вздохнула: Илли снова оказалась права.

Старинный ритуал нужно менять.

Теперь уже можно не сомневаться: не будь провинциальная сеньорита столь непреклонна в своём желании стать секретарём, младший принц никогда бы не встретил свою принцессу.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg