«Повелитель миражей»

Глава 1

На руке кружится маленький воздушный водоворот, мягко перетекает от края до края ладони, взбирается на пальцы, лихо покачивается на кончике указательного и вновь плавно перемещается на средину ладони. Не дышу уже минуту, боюсь разрушить мое личное хрупкое чудо.

— Вот так, молодец, у тебя все получается! — голос отца полон сдерживаемой гордости.

Позволяю себе легкий вздох и отпускаю стихию. С легким хлопком миниатюрный вихрь пропадает, оставляя на душе настоящее торнадо восторга и удовлетворения. Я — смог.

В небольшом проеме между бумажных перегородок двери в очередной раз мелькает встревоженное лицо матери — время обеда давно прошло. Затянулся домашний экзамен изрядно. Все как обычно началось с невинной фразы "давай посмотрим, чему ты там научился у старого Макото" и моментально выскочило за пределы изученного. И ведь не оправдаешься незнанием — будет только хуже!

— Закончили, — отец поднялся на ноги и протянул мне руку, — пойдем посмотрим, чем кормят сегодня в этом доме.

Мне и самому любопытно — уж больно необычные запахи витают в воздухе, наверняка мама "помогла" ветру донести до нас ароматы восточной кухни. Уже около года живу в Токио, а все никак не привыкну. Мама всерьез взялась за освоение японских блюд, но чем они изысканнее, тем больше душа тяготится по картошке с мясом. Правда, в открытую такое говорить не стоит — расстроится еще, а я не так часто вижу родителей, чтобы тратить время на обиды. Отец с матерью два месяца из трех в разъездах, слишком много интересов у семьи осталось на старой родине — России. Хотя лично я помню только пепел на месте родового дома, серые лица родителей и вереницу малознакомых родственников, каждый из которых тянулся погладить бедного ребенка. Кажется, все они что-то говорили, но слова отчего-то забылись. Быть может, потому что повторяли друг за другом одно и то же, да обращались скорее не ко мне, а матери, что прижимала меня к груди. Слова скорби, поддержки, пожелания терпения и обещания мести. Через неделю последовал переезд, правда, двое братьев и сестра почему-то не поехали с нами. Родители сказали, они приедут позже, но все никак.

В Японии все было иначе, по-другому — сложно подобрать слова. Мир внезапно сузился до размеров двора возле дома — дальше меня одного не пускал дядя Гриша с его друзьями — они тоже приехали вместе с нами. В город я выезжал пару раз вместе с отцом — суетливое место, слишком много людей, яркая реклама, велосипеды, мотороллеры, потоки автомобилей — дома было куда спокойней, потому я не рвался сбегать из дома на встречу приключений, да если честно — и сил особо не было, после занятий с Макото-саном.

Учителя мне наняли за неосторожное высказывание в духе "а что я буду делать, если вы опять уедете?". Случилось это во вторую поездку родителей, первую я благополучно провел возле телевизора, пытаясь вникнуть в птичье щебетание дикторов — благостное было время! Языка я не знал, учить меня никто и не планировал — семья, как я думаю, хотела вернуться назад, потому первое знакомство с мастером вышло довольно пресно — без уверений в почтении и вводного курса. Старик ткнул в себя, назвал свое имя, а потом выжал из меня все соки физическими упражнениями. На возгласы "я больше не могу" интернационально отвечала тросточка сенсея, каждый раз уверенно доказывая, что вполне себе могу.

Передышки ознаменовывались работой с бахиром — так по-японски называется сила духа, магия, божественная энергия — у каждого народа свое название чуда, что полностью изменило мир в средние века. Потому и названия разные — страны сделали открытие в одно время. Как говорил учитель истории, на планете словно включили огромный рубильник. Фраза вполне может соответствовать истине — в устройстве иных древних сооружений, что стали сотнями обнаруживать после вывода на орбиту первых спутников, так никто и не разобрался. Да и самой силой мы пользуемся далеко не в полном объеме, что не мешает использовать ее в войнах. Бахир позволял значительно усилить человека и даже контролировать стихии, а при достижении вершины мастерства — обрушивать огненные дожди и за секунды выращивать целые леса из ледяных кольев. Правда, далеко не все могли вообще использовать силу, а уж сильных мастеров можно было перечесть по пальцам что в древности, что сейчас — даже в масштабах планеты. С учетом наследования и усиления способностей от поколения к поколению, уже в средние века стали появляться боевые кланы и рода, с которыми очень быстро стали считаться даже правители империй. Умные вожди заключили пакт о дружбе с кланами, признав их главной опорой державы. И так — повсеместно, власть кланов и родов соседствует с властью государственной. Правда, так уж открыто нам не рассказывали — все же, все в государстве живут по единым законам, но додумать не сложно — особенно, когда растешь в одном из боевых родов Российской Империи.

Использовать силу для собственного усиления или убыстрения в тренировках вредный старик запрещал. Только дикой физической усталостью можно объяснить покорное выполнение нудных упражнений — хоть какой-то отдых измученному телу. Первый месяц всего-то водил кончик перышка через лабиринт. Каждое касание узких стенок — проход начинается заново. Адово утомительная работа, а если бы не подсказки в духе "делай как я" от Макото-сана, так завяз бы на первом же задании. Ничего общего с размахом и крушениями на родовом полигоне! Никаких тебе техник в духе уничтожения боевых роботов в Терминаторе-2, даже ни единого деревца не пострадало! Как-то даже пожаловался дяде Грише, но тот почему-то встал на сторону сенсея.

Каждый приезд родителей устраивался небольшой экзамен. Любая неудача — грустное покачивание головой от отца, удача — счастье и гордость в его глазах. Достойная награда. А через полгода на мои неудачи начал реагировать сам сенсей. На экзамене он не присутствовал, предпочитая обретаться под тенью деревьев в саду, но неким мистическим образом всегда знал результат. Как и отец, Макото-сан не говорил ни слова, но как-то надламывался изнутри, словно не я, а он потерпел неудачу, и не в экзамене, а не меньше чем в целой войне. Так что вскоре все домашние экзамены завершались не иначе, как безоговорочным успехом. Потихоньку пришло понимание японского языка — словарный запас расширялся после занятий с сенсеем и не был особенно богат, но уже сейчас я вполне смогу выйти в город, прикупить вещи и даже сориентироваться в Токийском метро. Правда, кто же меня, двенадцатилетнего, отпустит.

На обед было нечто, внутри которого можно было угадать разве что рыбу, да рис. Но на вкус — вполне себе объедение.

— Сын, — обеденную тишину нарушил рокот отца, — Через день мы должны будем уехать.

Вот так всегда — не успели приехать, даже неделю не побыли. Позволяю легкой обиде появиться на лице.

— Не расстраивайся, — мягко вступила мать, — Мы на неделю, а потом останемся дома на целый год. А может, даже все вместе вернемся домой, — мягкая улыбка самого дорого человека на свете отогнала грусть.

— Не будем загадывать, — поспешил вставить слово отец, — В этот раз с нами поедет дядя Гриша. За тобой присмотреть будет некому, но Макото-сан согласился взять тебя к себе.

— Как скажете, — легко согласился я. У сенсея я уже был пару раз, и это были самые яркие дни в серости и рутине ежедневности, если не считать дни приезда родителей. У старика неожиданно оказался огромный дом с шикарным, раз в десять больше нашего, садом. Наравне со всей этой красотой обнаружилась и полоса препятствий, прохождение по которой изрядно поумерило мои восторги. Но все же в доме Макото я не чувствовал себя запертым в четырех стенах, а иногда даже путал с родным загородным поместьем. А уж если к старику приезжали внучки, то времени на грустные мысли вовсе не оставалось — тут бы выжить в совместных тренировках. Внучки не привыкли сдерживать силу в спаррингах с дедом, а сам сенсей отчего-то решил, что и я выдержу такую нагрузку. Судя по тому, что я все еще жив и здоров — Макото-сан оказался прав, исключая пару случаев, когда сенсей вытаскивал меня из схватки за секунду до гибели. Суровая вышла школа, но дико интересная! Океан адреналина, вкус победы и жар борьбы!

— Мы записали тебя в школу, так что через месяц готовься, — подмигнул отец, — нечего бездельничать.

Конечно же, бездельничать! — хотел было возмутиться я, но вовремя остановился, уловив нотки грусти в глазах матери.

— Твоя учеба оплачена полностью, как и учеба у Макото-сана. Возьми кредитку, — через стол пролетел пластмассовый прямоугольник, — пользоваться умеешь, — утвердительно произнес отец, — надеюсь на твое благоразумие.

— Так вы же только на неделю? — я обескураженно рассматривал логотип визы на черной поверхности.

— Мало ли что, — уклончиво ответил отец.

— Все будет хорошо, — подбодрила мама и взяла меня за руку.

Следующий день я сохранил в своей памяти навсегда. С самого утра и до поздней ночи мы носились по городу, объехали множество мест, а самое главное — были обычной счастливой семьей. Я изображал из себя гида и служил переводчиком под насмешливыми взглядами матери, пока отец не разразился длинной речью на чистом японском, устав подхихикивать над особо удачными моими переводами. Я даже не расстроился — уж сильно утомительное это дело — думать на русском, а говорить по-японски. Словом, отличный был день, даже дядя Гриша под конец поучаствовал — шумная компания хотела было завязать беседу с родителями, но внезапно им стало очень-очень плохо, а дядя вызвал им скорую. В суете дядя Гриша подарил мне еще одну кредитку, с пин-кодом, приклеенным на тыльной стороне, а под самую ночь еще один прямоугольник пластика незаметно положила мама. Вернее, это она считала, что незаметно, но после занятий с сенсеем чувствительность стала чуть ли не болезненной, потому я не особо любил большой город. Ночь перед отъездом родных практически не спал, душу рвала тоска и желание умолять отца никуда не ехать, но кто послушает глупого ребенка? Вся возня с кредитными картами (а утром нашлась четвертая, уж и не знаю от кого) помноженная на отъезд дяди Гриши и вроде как короткий срок разлуки, вызывала ощутимую тревогу.

Как оказалось, не напрасно.

Через полгода после этого разговора я официально принял тот факт, что они не приедут. Ко мне в свое время подходил и Макото, и друзья отца с родины. Все они пытались мягко намекнуть, стараясь особо не травмировать, что родных больше нет — никого, ни отца, ни матери, ни дяди, ни его друзей. Я не верил, ждал, однако со временем пришло смирение.

Мир не исчез и не разрушился, все так же ночь сменяла день. Все так же шли тренировки, средняя школа, снова тренировки, сон. Но из души словно выдернули очень важную часть.

* * *

Мягко шелестит трава над головой, впереди — бездонная глубина неба, без единого облачка. Если отпустить фантазию в полет, то можно представить, что лежишь среди огромного зеленого леса, что возносится на сотни метров ввысь. А может даже небо — вовсе не вверху, и если отпустить траву из рук — упадешь в бездонный небесный океан.

Всего в паре метров от ограды средней школы уже не так педантично относятся к благообразию подстриженных газонов, вот и обнаружился пятачок невыкошенной травы между деревьев, как-то сам по себе превратившийся в мое любимое место уединения. Не доносятся крики мелкоты со школьного двора, не шумит автострада, да и мало кто рискнет чистотой формы, пытаясь разведать окрестности. Мне то без разницы — подушка воздуха вокруг формы не даст испачкаться или застудиться на холодной весенней земле.

— Дим-кун! Я знаю, что ты здесь! — звонкий вопль Ай-тян заставил вжаться в землю и изо всех сил прикинуться бревнышком. Я же говорил про внучек сенсея? Ай — одна из них, самая спокойная и добрая.

Лезвие ветра срезает траву в паре сантиметров над носом, ни в чем неповинная трава моментально закрывает взор и предательски щекочет кожу.

— Ди-им, ку-ун! Следующее лезвие пройдет на пять сантиметров ниже, — строгий голос девушки заставляет перекинуть доступные мне силы в доспех духа. И вот как у доброго, спокойного Макото-сана могут быть в родственницах такие отмороженные девки? И ладно еще Ай-тян, та же Юко безо всяких разговоров просто запустила бы лезвие чуть выше земли.

— А-а-пчхи! — сознательно демаскирую себя. Как-то не хочется проверять, что крепче — мой щит или удар "ветерана" — так звучит бойцовский ранг, равный нашему 'витязю' — что-то вроде пятого-шестого дана.

— Вот ты где! — победный тон разносится совсем рядом, после чего меня бесцеремонно хватают за ногу и тащат предположительно в сторону школы, — Я тебя ищу уже десять минут! До конца выпускного экзамена остался всего час, а ты дрыхнешь! — ворчит Ай.

— Ай, милая, — я пытаюсь выдернуть ногу из стального захвата, — Ай-тян, стой!

Да что б ее! Ветер отзывается на просьбу-приказ и моментально сплетается вокруг ноги целеустремленной девушки. Теперь немного подкорректировать падение и Ай-тян с визгом падает прямо в объятья.

— Ай-тян, я уже все сдал, — уверенно смотрю в изумрудные глаза. Между нашими лицами чуть меньше ладони, ее руки на моих плечах, мои ладони удерживают девушку за мягкие… — о-у, а вот это уже может быть проблемой.

— Да? А мне почему не позвонил? — ошеломленно переспрашивает девушка, пытается привстать и… осознает местоположение моих рук. Лицо заливается краской, а глаза начинают знакомо прищуриваться, — Ди-им-ку-ун, — шипяще, слегка растянуто, произносит Ай.

Хъюстон, у нас проблемы. Я бы сказал — срочно нужен Камаз для фронтального удара по организму, это будет менее болезненно.

— Ай-тян, ты сегодня такая красивая! — стараюсь заболтать без пяти минут убийцу и мягко перевожу ладони с приятных округлостей чуть выше, — А эта прическа тебе особенно идет! Отличный вкус!

— Спасибо, — смущается девушка и одной рукой поправляет сбившийся локон.

А-а! Чего мне терять, хоть не так обидно помру. Руки моментально перемещаются Ай на плечи и не дают уклониться от поцелуя. Воздух помогает мягко перевернуть девушку, не разрывая прикосновения губ. А теперь — бежать!

— Стой, извращенец! — еле ухожу от вполне боевого воздушного серпа, — Стой, хуже будет!

Куда уж хуже — дерево чуть впереди того места, где я был секунду назад, с гулом распадается на две части. Устраивать схватку точно не стоит — в таком состоянии Ай-тян школу снесет и не заметит, а значит — бежим!

Идеальный срез — моментально отмечаю, уклоняясь от падающего дерева, и перекатом ухожу от воздушных вееров. Ах, какой был прекрасный парк! Позади в хаосе щепок взбешенной фурией шагает Ай-тян, щедрыми мазками рисуя вокруг сцены из кошмарных снов маньяка-лесоруба.

Вот она — спасительная оградка средней школы! Еле ухожу от чего-то полупрозрачного справа, а вот оградка в маневрах ограничена — с глухим ударом отрезанная часть ворот ухает об асфальт.

— Что-то случилось? — в метре передо мной внезапно возникает Юко-тян. И ведь секундой ранее не было ее — проносится в голове бесполезная мысль. Бесполезная потому, что робот-убийца в облике милой девочки уже подходит к границе школы.

— Ага, — смиренно соглашаюсь с внучкой сенсея, — Ну, я пойду, вы уж между собой сами решите! — и, сделав ручкой, прошмыгиваю в двери школы.

— О, Березин-кун! Ты то мне и нужен, — радостно встречает меня преподаватель по информатике, бесцеремонно лапает за руку и тащит на второй этаж, — Опять сбой, понятия не имею почему.

И что за манера у всех сегодня — тащить меня без спроса? Хотя-я, что скрывать — мне и самому интересно. Информатика — единственный предмет, не вызывающий в школе желания биться головой о парту. Структурированные строки английского языка, английская документация — вот, где рай! Тишина и сосредоточенность под мерный звук стука клавиш. Это вам не ад японского языка, японской истории и японской литературы. Математика и физика еще кое-как спасали в безнадежном океане информации чужой культуры, скрашивая пятерками стройные ряды "хорошо" по "гуманитарным" предметам. По информатике же было что-то вроде "пять с бонусами" — теми самыми бонусами, что превращали мои честные "трояки" в "четверки". Учебное заведение получило гранты вычислительной техникой и буквально захлебнулась в роскоши серверов и компьютеров, так как обслуживать все это добро предлагалось собственными силами. В школе же информатику-то проходили на уровне текстовых редакторов, что отражало уровень подготовки самого учителя, какие им сервера? Вот и пришлось доброму Диме впрячься в процесс информатизации родного заведения, не бесплатно, само собой.

— Так, что тут у нас? — мудро заявил я, приватизируя бесхозную кружку с горячим кофе возле клавиатуры, — К-хм, это мы мигом.

— Вот и отлично! — просиял учитель, — а я кофе я себе еще налью, не переживай.

Да я и не переживаю, что уж. Пока преподаватель ходил в учительскую, заглянул в камеры наблюдения за двором. Надо же — никакого хаоса и погромов, две сестрички мило устроились на скамейке возле входа и о чем-то шепчутся. Что все мирно — хорошо, а вот сговор двух фурий вызывает определенное беспокойство.

— Такаши-сан, вы не против, если я задержусь в школе допоздна? — спросил я у вернувшегося с новой кружкой преподавателя, — возникла новая проблема, возможно придется работать всю ночь.

— О-у, Дим-кун, а тебя отпустят дома? — взволнованно уточнил Такаши и поставил свою кружку на стол.

— Конечно! Я предупрежу по телефону, — бодро отозвался я. Лучше мне тут денек пожить, честно говоря. Или два, больший срок сестры обычно не злятся.

— В таком случае, как скажешь, — радостно кивнул учитель. Еще бы, ему за мою работу платят очень даже солидную сумму, но я не в обиде, денег хватает.

На четырех родительских карточках оказалось больше, чем обычный человек способен потратить за жизнь, даже с учетом капитальных трат — на машину или жилье. Естественно, если задаться целью промотать — то и на месяц не хватит, но я вполне скромен в запросах. Очень скромен — переключаю внешнюю камеру на вид парковки. Двухколесный тысячекубовый монстр терпеливо дожидается своего всадника. Вот что примиряет меня с муравейником японской столицы, духотой токийского метро и дикими пробками — сила и свобода чуда технологической мысли. Владение воздухом пресекает любые аварийные ситуации. Правда, водить в шестнадцать лет нельзя — но, как оказалось, с подделанными правами — можно. Увы, не сегодня — вздыхаю я.

— Дим-кун, — ледяной тон заставляет вздрогнуть. И почему я решил, что в безопасности?

— Да, драгоценные мои, — копирую выражение лица кота из известного мультика. Не помогает.

— Я хотела бы видеть тебя сегодня на додзе, — Ай-тян чеканит фразу, словно гвозди забивает в крышку гроба.

— Тебе не понравилось? — смущенно отвожу глаза, — А я так старался.

— Что не понравилось? — подозрительно произносит Юко. Вот опять — ведь секунду назад ее не было!

— Ничего особенного! — маска невозмутимости на лице Ай на мгновение разбивается, открывая лазейку смущению.

— Первый поцелуй в моей жизни ты называешь "ничего особенного?", — горестно вздыхаю я, — Зачем мне тогда жить!

— Ай-тян? — Юко грозно нависает над сестренкой.

— Я… он…, - глазки Ай бегают, на щечках выступает обличительный румянец, — Он все врет!

— Ничего подобного! — на этот раз возмущаюсь я, — У меня есть запись с периметра слежения! Сейчас принесу!

Пылая праведным гневом, целеустремленно покидаю кабинет. Рука в кармане не глядя отстукивает Такаши смс-ку, мол все уже сделано, а сам я напитываю организм бахиром и выпрыгиваю в раскрытое окно коридора. Ветер мягко и беззвучно позволяет приземлиться. Еще один рывок — и двигатель Хонды взрыкивает разбуженным монстром. Покорёженные ворота распахиваются от порыва ветра, выпуская байк вместе со мной на простор дороги. Спасение!

— Дим-кун, я жду объяснений, — мягко шепчет голос Юко на ушко. Еле удерживаю руль прямо и осторожно смотрю в зеркало заднего вида. Холодный комок прокатывается по горлу. Позади, слегка прижавшись ко мне, недобро улыбается сестренка Ай.

Что менее болезненно — объясняться с девушками, выброситься с эстакады или вырулить на встречную полосу перед грузовиком? Хм-м. Кстати, а почему мы не движемся? Недоуменно смотрю вниз — колеса в бешенном темпе крутятся на ладонь выше земли. Глушу мотор, цепляю шлем на руль и поворачиваюсь телом к Юко.

— В общем, все было так, — деловито начинаю, — я лежал на моем любимом месте, пришла Ай. Начала меня тащить на экзамен и даже слушать не стала, что я его уже сдал. Поэтому, я повалил ее на землю, а чтобы она не ударилась, придержал за попку. Вот так, — мои руки обняли Юки в указанном месте, — Ай-тян захотела меня убить — вот прямо как ты сейчас, ага, именно такое выражение лица у нее было — поэтому я решил сбить ее с толку, обнял за плечи, — мои руки плавно переместились выше, — и поцеловал, — я бесцеремонно прижался губами к губам Юко, — вот примерно так. Потом Ай чуть не располовинила меня надвое, и я решил сбежать. Отчет закончен.

Мотоцикл брякнулся колесами о землю. От Юки волнами растекалось то, что у японцев называется "яки" — по нашему "жуть кошмарная, смертоубийственная".

— Ах да, я еще похвалил ее прическу! — я слегка хлопнул себя полбу, слез с байка и уточнил, пересиливая нескончаемый поток яки, — Придержи руль, пожалуйста.

Девушка механически схватилась за ручки, слегка продавливая их своей силой.

— Умница! Надеюсь, ты умеешь его водить? — я одним движением включил двигатель и отпрыгнул в сторону.

— Кв-и-и-и! — раздался крик в сотне метров впереди, продолжая удаляться.

А теперь — бежать, очень-очень быстро бежать!

Мягко тренькнул телефон в кармане — Макото-сан собственной персоной!

— Да, сенсей? — уверенно ответил я, не снижая скорости,

— Дим-кун, у тебя все хорошо? — голос старика выражал нотку беспокойства.

— Все отлично, Макото-сан! — бодро отозвался, огибая очередной столб.

— Внучки звонили, сказали ты в больнице с тяжелыми переломами, — в голосе появились ехидные нотки.

— Нет, я цел и здоров! — правда, чуть не спотыкнулся от такой информации.

— Вот как. Это радует. Ничего не хочешь добавить?

— Что бы они ни говорили, не верьте им, пока не увидите тело! — выключаю связь и беру резко влево. Вот он — зев входа в метро.

Автоматически пристраиваюсь к широким людским рядам и даю эскалатору увезти себя в чрево подземной змеи.

Куда бы отправиться сейчас? А пойду-ка я за новым байком! Вагон метро вжал меня в тела попутчиков и поумерил хорошее настроение. Вот так вот — в любой час времени, хоть утром, хоть вечером. Сотни людей втискиваются в прямоугольник пространства, упираются стеклянным взглядом в стены и медитативно покачиваются в такт движению. Один воздух на всех, кроме меня. Все таки есть плюсы в контроле над стихией. Правда, соседи недовольно косятся на мой пятачок свободы, но влезть внутрь него им не удается. Мягкий голос объявляет мою станцию, толпа, словно пробку, выдавливает тело из вагона. Вот потому я люблю байк и резко негативно отношусь к общественному транспорту — он видится мне ленивым монстром, пережевывающим людей всю поездку, чтобы брезгливо выплюнуть под конец. Бр-р.

На рынке редко интересуются подлинностью документов, это вам не магазины с кредитными историями. Так что уже через час аналог моего старого байка нес меня по улицам. Чуть впереди воздушная линза убирает сопротивление воздуха и повышает аэродинамику двухколесного монстра. Заодно — страхует от аварии. Идиотов за рулем тут не меньше, чем на родине, потому приходится быть вдвойне бдительным, но пока проносит. Даже в случае аварии я останусь жив, однако последующие разбирательства со страховками — или быть может — жертвами другой стороны — вещь неприятная.

Что бы поделать следующие два дня? Экзамены завершены, средняя школа подержит у себя еще недельку наши документы, а потом вернет вместе с аттестатом зрелости. Дальше — старшая школа на три года или работа. Старшую школу родители не оплачивали, так что выбор полностью на моих плечах. Я не замахиваюсь на элитные заведения, но потребность в "корочке" дипломированного спеца понимаю отчетливо. В Японии образование — не пустой звук. Это на родине от студента требуют "заносить деньги" и "приносить зачетку", о чем большинство работодателей вполне в курсе. Тут же иначе — нет диплома, значит — судьба рабочего ждет, а заодно запрет на занятие большинства управляющих должностей. Да и отношение… незавидное.

Мягко тренькнул телефон, давая знать о пришедшей смске.

"Возвращайся, мы тебя простили".

А как же, уже несусь. Нет-нет, срок полураспада гнева внучек мне известен, раньше двух дней дома делать нечего.

Видимо, подсознание взяло руль в руки — иначе не объяснить, что перед глазами оказалась вывеска старшей школы Данашафу. Наперерез уже бежала пара охранников, яростно махая руками, мол, кыш отсюда. Элитное заведение для аристократии, да еще в период подачи документов — вот охрана и суетится. Неплохое здание — автоматически отметил я, глядя на трехэтажный корпус в духе стали и стекла. Лениво развернулся, обдав пылью незадачливых секьюрити, и отправился обратно.

Так и так необходимо где-то ночевать. В душе вновь возникло знакомое чувство борьбы. Много лет я не был в доме, где раньше мы жили с семьей. Память ранит куда сильнее железа, чувства смешивают мысли и рождают панику. Я старался спрятать воспоминания о былом — не отказаться или забыть, а именно спрятать, чтобы они не мешали мне жить, не давили гнетом тяжелых мыслей. Все равно я не мог сделать ничего — на родине не осталось знакомых, новости из России констатировали давно известные факты — род Березиных уничтожен, герб перевернут. Никаких деталей, даже те знакомые родителей, что время от времени оказывались рядом, мало что могли пояснить — был бой, погибли все — и чужие, и свои. Остался один я, но, видимо, кланы посчитали удобным завершить конфликт на уровне уничтоженных родов. Наследство — в четырех карточках виза, остальное давным-давно поделено и растащено кланом.

Старик Макото рекомендовал забыть прошлое и начать все заново. Я изобразил согласие, до поры до времени скрыв эмоции в глубине души.

Сегодня пришло время растревожить старые чувства, вспомнить свои корни перед очередным шагом во взрослую жизнь. Дом совсем не изменился с тех пор — за садом ухаживали слуги, не давая ему одичать. Официально земли и здание принадлежали какому-то древнему японскому роду, но за заслуги моей семьи отданы нам в аренду на сотню лет — отец перестраховался даже тут, оформив документы лично на меня. Думаю, он знал риск и четвертая пластиковая карта — самая "богатая" — была тоже от него.

— Приветствую, Березин-сан, — механически поклонился слуга, — Мы вас не ждали, покорнейше просим подождать двадцать минут, ужин будет готов.

— Спасибо, — кивнул я в ответ. И как его звали? Совсем вылетело из головы.

Я обошел все комнаты, посидел на постели родителей, повалялся на своей кровати, завершив обход в тренировочном зале.

— Добрый вечер, сенсей, — вот так встреча. И ведь слуга ни словом не обмолвился о госте, наверняка дед попросил. Культ возраста в Японии развит так же сильно, как культ личной силы — да и старика слуги знают.

— Прости за визит без приглашения, — слегка поклонился Макото-сан, — Я решил, что ты придешь сюда.

— Что-то случилось? — поддерживаю беседу, не совсем понимая что говорить.

— Если ты про проделки девочек, то это пустяк, — отмахнулся учитель.

Ничего себе пустяк! Полпарка распахали! И ладно мы уже завершили учебу — не придётся выслушивать очередную нудную речь от директора, но счет он явно не поленится выставить!

— Да не убили бы они тебя, — ухмыльнулся сенсей, — а захотел бы — мог и сам их скрутить.

— Вот еще — бить девчонок, — буркнул я.

— Хе-хе, — довольно сощурился старик.

— Вы ведь не за этим пришли? Не мирить же меня с внучками? — решил я спросить напрямик.

— Верно, я хотел поговорить о твоем прошлом и будущем. Ты уже выбрал себе школу?

— Нет, — развел я руками, — Думаю, что-то поближе к дому. Разницы особой нет.

— Разница есть, — отозвался старик и принялся задумчиво теребить кончик бороды, — сегодня пришел запрос на твое имя в школу, из России. Объявился опекун.

— То есть? Кто-то выжил из рода?

— Нет, — вздохнул старик, — Их интересует твое наследство, а не ты.

— Так у меня же все забрали? — вопросительно поднял бровь.

— Все, да не все, — хекнул сенсей, — Большинство компаний — акционерные, их крупные паи находятся в руках иностранных фондов, это обычная практика.

Я кивнул — вполне нормальная ситуация. Порой вообще не понятно, кому принадлежит компания. На фасаде одни лица, а на самом деле — мутные фонды, зарубежное участие. Такое сплошь и рядом. Покупаешь немецкое — а оказывается, что фирма давным-давно принадлежит Китаю.

— Так вот, большинство фондов в свою очередь принадлежат другим фондам, эти фонды — еще одной цепочке собственников, пока все не доходит до ма-аленькой фирмы на Каймановых островах, сто процентов акций которой принадлежат некому Дмитрию Березину. Этот факт вскрылся совсем недавно, вот пираньи и всполошились.

— Что будет дальше? — я примерно представляю сам, но хочу узнать мнение старика.

— Сложный вопрос, — нахмурился старик, — Я бы сказал, что тебя убьют, но не все так просто. Главный род клана решил взять куш себе — у них в последнее время наблюдаются трудности с финансами. В этой связи два решения — опекунство с последующим разорением управляемых фондов или насильственный перевод собственности. Заставят подписать бумаги и все. Но вот незадача, вся информация вышла на поверхность — ведь даже до меня дошли слухи. Убивать тебя никто не будет, более того — твой герб восстановлен.

— Вау, — безо всякой радости отреагировал я, чтобы не молчать.

— Так что, граф Березин, мои поздравления, — иронично кивнул дед.

— Так значит, опека?

— Именно, опека уже зафиксирована в суде. Пираньи получили доступ к накопленным на счетах процентам, однако лимит доступа к финансам весьма жесткий.

— Короче, им мало, — утвердительно кивнул я.

— Так и есть, — вздохнул сенсей, — Все запутано запретами настолько сильно, что им теперь нужен лично ты в качестве близкого родственника. На короткое время. После твоей смерти все отойдет жене, а значит — клану.

— Что делать? — я просчитывал варианты, но все выходило довольно безрадостно. Макото-сан способен помочь советом, но не вступит из-за меня в войну. У него внучки, да и род не самый сильный, хоть и весьма древний. Увы, древность не означает богатство, а если нет денег — нет и личной армии. Да и повод — война с законными опекунами за наследство сироты — звучит так себе. Под такой флаг союзников не соберешь.

— Тебе придется исчезнуть, — вздохнул дед и протянул мне стопку документов, — теперь ты Хакамадо Итиро, простолюдин.

— Сенсей, какой в пень, Хакамадо? Вы мое лицо видели вообще?

— Не жужжи и бери, что есть, — проворчал старик, — С понедельника пойдешь в Дакисюро.

— Да вы не иначе смерти моей хотите! Простолюдин с японской фамилией и европейским лицом идет в самую элитную школу Токио! Давайте скинемся сумасшедшему на веревку с мылом! — воздел я руки ввысь.

— Ты не спросил самое главное — зачем я заплатил кучу денег и обзвонил десятки людей, чтобы найти для тебя местечко, — сухо ответил старик.

— Простите, сенсей, — я виновато склонил голову.

— У тебя талант. Нигде в Японии нет учителей контроля лучше, чем в Дакисюро. — хлестко говорил Макото-сан, — Если ты сломаешься, значит, я в тебе ошибся.

— Как бы шею не сломали, — проворчал я.

— Выдюжишь, — отмахнулся старик, чуть помолчал, и продолжил, — Ты как-то спрашивал, почему в моем кабинете нет ни одной фотографии погибших сыновей?

Было такое. Я даже подумал, что в Японии такой обычай, потому и спросил, но старик отшутился в тот раз. Он вообще не любил говорить на эту тему, даже после пары бутылок рисовой водки — каюсь, специально подгадывал такие моменты для расспросов.

— Мне не нужны их фотографии, — заявил сенсей, — Потому что их образы всегда со мной, — и пару раз громко щелкнул пальцами.

В зал тут же вошли слуги, поставили столик с едой, а так же несколько маленьких бочонков с разноцветным песком, после чего вышли, плотно закрыв за собой створку.

— Смотри.

Еле уловимое дыхание бахира. Бочонки окутываются легкой дымкой. Ветер подхватывает песок и поднимает его в воздух разноцветными облаками. Через некоторое время облака сталкиваются, переплетаются, проникают друг в друга, чтобы подплыть к столу живыми, настоящими фигурами двух молодых мужчин и красивой женщины. Под шелест песка фигуры занимают места за столом.

— Зачем мне фотографии, — вздохнул старик, улыбнулся мне и сел за стол, жестом приглашая присоединиться.

— А я смогу вот так сделать фигуры отца и матери? Братьев и сестры? — сглотнул я твердый ком в горле.

— Контролю научат в Дакисюро, — кивнул дед, — Все зависит от старательности, только одно но.

— Слушаю? — я развернулся к сенсею.

— В школе учат техникам. Тебя я учу иначе, поэтому старайся не демонстрировать свои способности окружающим. Не больше тех же техник, — старик внимательно смотрел в мои глаза, проверяя правильно ли я его понял.

— Как скажете, учитель. — Я покорно кивнул, соглашаясь. Моя учеба действительно была очень своеобразной — по крайней мере, я не видел аналогов. Этому Макото-сан учил только меня, с внучками он занимался изучением традиционных техник бахира. Не смотря на прямое разрешение сенсея, в спаррингах с девушками мы использовали только стандартные техники. Потому как я боялся увидеть в их глазах страх и ужас, боялся разбить то теплое чувство, что выросло между нами из дружбы и привязанности.

— Школа имеет уклон в изучение разнообразных боевых искусств. Каждый может выбрать себе направление и вступить в соответствующий клуб. Пойдешь в тот клуб, что я укажу. Выбор будет очень обширным, не соблазнись легкими решениями.

Какие тут соблазны, если главный — прямо перед глазами? Я завороженно следил за живыми и естественными действиями песочных иллюзий и мечтал, что когда-нибудь соберу всю семью за столом, пусть даже так — иллюзорно. И горе тем недоумкам, что посмеют мне помешать.

Глава 2

Старый Макото подозрительно посматривал на ангельские лица внучек и все не мог решить — стоит ли делать важные объявления сегодня или подождать неделю. Дед прекрасно знал характер двух оторв и четко осознавал: если они ведут себя прилично — жди большой беды. Предчувствия слегка заглушало письмо на бланке средней школы, вежливо уведомлявшее главу рода о величине погрома, уничтоженном парке и выломанной ограде. Круглый ценник материального и экологического ущерба позволял надеяться, что внучки ведут себя прилично именно по этой причине, но что-то на сердце Кавати Макото было неспокойно.

Вечернее собрание всей семьи за общим столом в роду Кавати — довольно редкое явление, да и пойди собери семью, разбросанную по всему Токио. Дела рода требовали личного присутствия матерей Ай и Юко, после гибели мужей взявших бразды правления в свои руки. Понятно в кого были характером внучки — хмыкнул про себя дед, мысленно отмечая волевые лица дочек. Обычно, общий сбор проводился ради важных объявлений, а не самой встречи. Сегодня повод был праздничный и торжественный — внучки завершили среднюю школу и готовились к поступлению в старшую. Выбор которой и предстояло осуществить.

— Кхе-кхе, — откашлялся глава рода, привлекая к себе внимание, — Рад всех вас видеть в сборе.

— А где Дим-кун? — невинно похлопала ресничками Юко-тян.

— Юко! — шикнула ее мама и виновато поклонилась в сторону Макото.

— Так вот. День клонится к ночи, потому не буду тянуть. Друзья сделали щедрый подарок на старости лет, достойный ума и талантов моих любимых внучек, — старик приосанился, — Девочки могут выбрать любую из четырех великих школ Токио. Вопросы поступления будут решены положительно.

— А Дим-кун куда идет? — перебил тонкий голосок.

— Ай-тян, как не стыдно! Продолжайте, Макото-сан.

— Г-хм, роду не помешал бы свой целитель, потому было бы неплохо отправить одну из вас в Сейджо. Достойная, уважаемая школа, — дед заметил умоляющие глаза внучек, глубоко вздохнул и добавил, — у Дим-куна сложная ситуация. Я не хотел бы касаться этого вопроса сейчас. И не надо на меня так смотреть! Юко! Ай! Да в Дакисюро он идет, но не под своим именем!

— Дедушка, а можно я в Дакисюро! — хором выпалили внучки и теперь недовольно смотрели друг на друга.

— Ай-тян, милая, у тебя доброе сердце, ты будешь отличным целителем, — первой опомнилась Юко и мягко улыбнулась подруге.

— Юко-тян, настоящему целителю требуется хладнокровие, кому как не тебе этим заниматься? Я считаю, тебя ждет судьба великого целителя! — отозвалась Ай, отзеркалив улыбку.

— Нет, милая, ответственность и забота — вот настоящие добродетели врача. Разве не эти качества ты видишь в зеркале? — Юко накрыла ладошкой руку подруги и чуть-чуть сжала.

— Лечение требует точности и трезвого мышления, увы — мне далеко до тебя. — Ай еле вытащила руку и чуть отодвинулась от стола.

— Ты себя недооцениваешь, — пожурила Юко подругу, — Если кого и называть светлым умом — то только тебя.

— Посмотри на должность врача с другой стороны! — зажглась Ай идеей, — Ты сможешь лечить дедушку, меня, даже Дим-куна!

— Вот уж не горю желанием лечить этого при… прекрасного юношу, — мрачно отозвалась Юко.

— Ты сможешь бить его и лечить, бить и лечить! Отрывать ногу и пришивать обратно! — вдохновенно вещала Ай,

— Заманчиво, — собеседница склонила набок и мечтательно прикрыла глаза.

— Гхм-гхм! — громко обозначил свое присутствие дед, — оставьте мальчика в покое! Вы уже взрослые девушки, к тому же помолвлены, а так недостойно себя ведете! — пожурил дед внучек и только под конец фразы понял, что проболтался.

— Помо-олвлены, — первой отреагировала Юко, — Как интересно-о.

— На ком? — зажглась интересом Ай.

— Вы их пока не знаете, сыновья моих хороших друзей, — буркнул Макото-сан, проклиная про себя свою несдержанность.

Девушки почему-то понурились и грустно переглянулись.

— Не на Дим-куне? — робко промолвила Ай.

— Дочка! — в очередной раз шикнула на нее мама, — Простите, Макото-сан. Девочки знают, что такое долг перед родом, ведь так? — сурово взглянула она на сжавшуюся Ай.

— А вдруг мы им не понравимся? — Юко взглядом снайпера посмотрела на деда.

— Такие кавайные девушки не могут не понравится, — неуверенно улыбнулся дед. Вот оно — не подвело предчувствие, быть беде!

— Деда, дай нам с Ай их телефоны или адреса, ну пожалуйста! — молитвенно сложила ручки Юко, — а мы лично спросим у этих смертн… замечательных молодых людей их мнение!

— М-да? — глава рода не знал, куда девать руки под прицельными взглядами любимых внучек.

— Дедушка, ну не будешь же ты нас скрывать от них до свадьбы! — похлопала ресничками Ай.

— Предупреждаю, один из них ветеран, а второй почти учитель! — старик привел последний довод.

— Дедуленька, ну миленький, ну пожалуйста!

— И у них есть охрана! В боевых доспехах!

— Де-ду-шка! Мы только познакомимся, может даже в кино сходим, — мечтательно произнесла Юко.

— В кино не надо, — потянул узкий ворот глава рода, — назначьте встречу на окраине, где поменьше людей.

— Макото-сан? — непонимающе посмотрела на него дочка.

— Не обращайте внимание! — махнул рукой старик и мрачно уставился в столешницу. Разорвать помолвку? Дело простое — пока что все обговорено на уровне легких намеков и многозначительных шуток, урона репутации не будет. Нет! Пусть привыкают к характеру будущих жен!

— Мама, все будет хорошо! — Ай предвкушающе потянулась, материализуя в руке Клинок воздуха.

— Но потом вы пойдете в Сейджо, обе! — мрачно заявил дед.

— Давайте отложим этот разговор? — проворковала Юко, — быть может, наши избранники пойдут в другие школы?

О, нет, — схватился за голову старик, все это очень плохо кончится!

Сложно было винить внучек в привязанности к парню после стольких лет дружбы. Да что говорить, если сам старик давно считал Дим-куна чуть ли не внуком.

Смешно вспомнить, с чего началось их знакомство — глава рода Березиных попросил своих японских партнеров найти сенсея парню. Казалось бы — чего проще, в Токио полным-полно школ и преподавателей, но уважаемый клан побоялся ударить в грязь лицом и немного переборщил. Если можно назвать эпитетом 'немного' ночной звонок к одному из семи проживавших в Японии виртуозов. Макото не смог отказать на просьбу старого друга и уже следующим утром наблюдал перед собой нескладного хмурого паренька.

Если быть откровенным с самим собой, было в согласии нечто большее, чем уважение к соратнику по былым битвам. В душе Макото зияла дыра вины за потерю сыновей. Каждый раз в памятный день их гибели, старик запирался в своем кабинете и за бутылкой рисовой водки обвинял себя в смерти детей. Не выучил, не смог, его вина, его боль. Дети родились с потенциалом 'мастеров', но завершили жизненный путь в ранге 'учителей'. Казалось бы, большинство могло только завидовать столь высоким рангам, а если бы друзья узнали о самобичеваниях старика, то наверняка покрутили пальцем у виска — виданное ли это дело? Мастер в двадцать семь лет! В таком возрасте надо 'учителю' радоваться, как благословению богов. Но Макото думал иначе.

Со временем виртуоз настолько срастается с родной стихией, что начинает чувствовать ее, ощущать, как продолжение самого себя. И где-то на грани отождествления себя со стихией приходит парадоксальное знание. Мысль, настолько простая, что покажется бредовой уже в следующую секунду. Она переворачивает все представление о прогрессе воинского искусства и рангах, техниках и школах. Мысль, пришедшая к старику уже после гибели сыновей. Именно шанс ее проверки Макото увидел в предложении побыть наставником. Даже в случае неудачи, ему не скажут дурного слова — а результат ошибки вскоре отправится в далекую Россию и не будет смущать возможностью повторной встречи.

У Макото все получилось. Было в этом факте куда больше, чем простое удовлетворение от победы. Уже через полгода старик не смог воспринимать парня, как результат эксперимента. Макото понял, что привязался, иначе бы покинул семью Березиных сразу же, как получил нужный результат. На его глазах шел небывалый прогресс, успехи парня отзывались нотами гордости в душе. Подобное дед чувствовал только от занятий с внучками, но то девчонки — с ними приходилось деликатничать. Следующий рост привязанности произошел в момент встречи двух стихий — бушующего океана энергии Ай и Юко с холодным фронтом разума Димы. Результат превзошел все ожидания — девочки всерьез занялись боевыми искусствами после того, как им накостылял симпатичный ровесник, 'который даже не 'воин'!'. А еще они снесли гостевой дом до фундамента, но это мелочи. Главное — внучки стали постоянно жить у деда, донимая показать 'новую убийственную штучку, чтобы снести башку тому зазнайке!', а у Березиных он учил 'новым защитным штучкам, чтобы эти идиотки не снесли мне башку'. Макото отдыхал душой.

Через год после знакомства, родители Димы погибли. Старик знал все — как предавали, кто и почему предавал богатый род Березиных. Их вывели на цель, показали убийц детей, дали собрать абсолютно все силы, после чего захлопнули мышеловку. Род был слишком богат, претендовал на выход из клана и самостоятельность, за что и поплатился. Макото уберег ребенка от тяжелого знания, тщательно фильтровал посетителей и информацию — власти старому виртуозу хватало с избытком. Казалось бы, все закончилось — парень вырос, похорошел и дед даже подумал оженить его на внучках — а что такого? Второй виртуоз в роду — дело приятное, хе-хе. Да и надо быть слепцом, чтобы не видеть, как на него смотрели девочки. Но не тут-то было, через четыре года затишья, пираньи российского клана вспомнили о беззащитной жертве. Аукнулась Диме предусмотрительность отца, хоть и была она из лучших побуждений. От такого наследства проще избавиться, чем пытаться сохранить. Жизнь — дороже.

Старый виртуоз знал предел своих возможностей. Не ему было тягаться с русским медведем. Две умницы-внучки, наследницы. Дочки — жены погибших сыновей. С кем ему воевать? Что один виртуоз сможет против целого клана? Нет, что-то наверняка сможет, но без шанса на общую победу. Потому Макото-сан стал думать о помолвке внучек — против слова деда они не смогут пойти. Брак с Березиным исключался.

Со своей стороны дед сделал все, что мог. Все школьные фотографии — даже у одноклассников Димы, были подменены на вовсе непохожие, благо у врагов могли быть фото парня разве что в десятилетнем возрасте. С тех пор парень изрядно подрос и изменился, оброс мышцами и обзавелся модной прической. С преподавателями проведена профилактическая беседа. Парень, в общем-то, нравился учителям, и они отнеслись с пониманием к необычной просьбе. На имя Березина был куплен билет за рубеж — пусть ищут его в Америке, там традиционно не любят русских, а в особенности — спецслужбы. Сам парень отправится в Дакисюро — частную школу для верхушки аристократических родов Токио. Клан, контролирующий учебное заведение, своим именем гарантирует неприкосновенность учеников от внешних угроз и способен оторвать голову излишне любопытным. Казалось бы — все предусмотрено!

И вот тут вмешивается фактор с двумя парами очаровательных глаз, под именами Ай и Юко. Два 'ветерана', две фурии в юбках, не принимающих иных условий в драке, кроме боя в полную силу. Потому то они и привечают Дим-куна — он единственный выживает в тренировках с ними и уходит после на своих ногах, остальные ограничиваются фразами 'рехнутые стервы' и грозятся родней — хмыкнул дед. Благо, девочки никогда не начинают первыми и заведомо сообщают правила, потому проблем — кроме финансовых — еще не было.

Макото помнил смутные времена, когда женщин не прятали на кухню, а учили наравне с юношами — любой боец в кровавых родовых войнах был на счету. Мирное время расхолаживает, даже в старых родах довольствуются максимум фактом сдачи экзамена на 'ветерана', подтверждая тем самым силу крови рода. К реальным битвам уже никто не готовит, как считал старик — зря, потому искренне радовался интересу внучек к боевым искусствам и учил их на совесть.

Так что же делать? Отправлять их на свидание с сыновьями друзей? Так они их переломают вдоль и поперек, остаток только в совочек и соберешь, точно известно. Потом извиняйся перед их отцами…

— Молчать! — взрыкнул дед, выпустив чуть-чуть яки, — Оставить убивать женихов! Помолвка отменяется.

— Но, Макото-сан, — начала одна из матерей.

— Пойдут в Дакисюро, обе! — проигнорировал старик дочку.

— Ур-ра! — хором выпалили внучки.

— Но с условием! — мрачно ухмыльнулся дед, — один, всего один слух о неподобающем поведении. Слышите меня?

Все за столом завороженно кивнули.

— Обе пойдете в Сейджо! И согласитесь на тех женихов, что я укажу! Без сломанных костей и других оправданий!

— Дедушка, ты самый лучший! — восторженно пискнула Ай.

— Дедушка, мы тебя так любим! — вторила ей Юко.

— И последите за Дим-куном, ему там нелегко придется. М-да, и без вас, а с вами то… ох-хо-хо. — дед снова начал сомневаться в принятом решении, но отступать было поздно.

* * *

Передо мной в легком мареве утреннего тумана стоят две красивые девушки. Головы чуть наклонены, руки скромно спрятаны за спину. Легкая тревожность в воздухе, с нотками грусти.

— Дим-кун, — произносит Ай, — нас направляют в Данашафу.

— Прости, Дим-кун, — эхом вторит Юко.

Я хочу ответить, но будто нет воздуха на дыхание — необычное ощущение.

— Нам будет не хватать тебя, — печалится Ай.

— Поэтому мы хотели бы взять сувенир на память.

Из-за спины девушек показываются руки с парой огромных тесаков.

— Например, кусочек тебя! — кровожадно улыбается Ай-тян и делает шаг вперед.

— А-а-а! — вырывается из груди и я… просыпаюсь, — Вот же а, довели! Уже в кошмарах являются.

Вокруг привычные декорации старого дома. Сегодня я сплю здесь в последний раз, больше появляться в этих стенах опасно. Слуги предупреждены и будут молчать, но мало ли — вдруг слежка? Еще сегодня надо избавиться от телефона — старый аппарат уже отделен от батареи и основательно разломан. Рядом валяются обломки сим-карты.

В пару движений одеваюсь и выхожу во двор. Длинный день начался, море дел — присмотреть новый сотовый и жилье поближе к школе. Насчет последнего — не уверен, что получится. Очень уж район элитный — аристократы, кланы, родовые земли, чиновники. Цена будет соответствующей, да еще лишнее внимание охраны всех этих лиц.

Мотор приветствует мягким рокотом, ворота предупредительно распахиваются. Вперед вырывается воздушная линза, на секунду выстреливает во все стороны слабыми воздушными стенами. Картинка отклика стихии спокойная — препятствий нет, можно ехать.

Магазин бытовой техники находится довольно быстро, как и подходящий аппарат — новенький шарп. Решил изменить в последний момент привязанности к старой доброй нокии в пользу технологического чуда с двумя камерами и огромным экраном — ради съемки красивой жизни внутри стен элитной школы. Будет, что в интернет выложить.

Вместе с телефоном достался новый номер. Пальцы привычно набрали номер Юко, но в последний момент я удержался от вызова. Не буди лихо — вовремя включилось благоразумие. Действительно — выходной день, восемь утра, лихо еще спит.

Следующая остановка по плану — трехэтажный коттедж риэлтерского агентства. Сонный клерк ткнул в пару точек на карте и продолжил изучать свое отражение в кружке с кофе. Слишком молод для выгодного клиента — наверняка навесил мне ярлык и успокоился. А мне, между прочим, двадцать два года по одному набору документов и двадцать четыре по второму! Впрочем, мне ослепительная улыбка и мнимая забота от менеджеров не нужна, в тишине даже проще сделать выбор. Итак, на выбор предлагается шесть объектов — довольно много. Всего один в шаговой доступности от школы, но ценник моментально перечеркивает все достоинства. С такими прайсами действительно начнешь ходить пешком — денег то даже на проезд не останется. Два объекта примостились возле магистральных дорог — удобно, но дико шумно. Четвертый вариант завоевал мое сердце удобным подъездом, небольшим кафе на первом этаже и охраняемой парковкой. Апартаменты под самой крышей, пятый этаж. Район все еще тот же, что у школы, но самая окраина. Внутреннее убранство — классическое, без ненужной роскоши, но со всей техникой, кроме стиральных машин — зато есть общая прачечная в подвале. Ценник — не кусается, хоть и выше среднего по рынку, что в сумме с отсутствием лифта делало объект малопривлекательным для большинства клиентов. Мало кто согласится таскаться с первого этажа на пятый пешком за такие деньги, а вот мне — самое оно. Да и готовить не надо, несомненный плюс — в кафе наверняка можно будет договориться о доставке.

— Эй, любезнейший, — я потряс за плечо медитирующего на кофейную гущу клерка, — заверните на год вот этот объект, — ткнул я ему на карточку с описанием выбранной квартиры.

Наверное, именно так куколка превращается в бабочку. За несколько секунд менеджер трансформировался в саму галантность и предусмотрительность, распрямился, спрятал испачканный галстук за оборот пиджака, приклеил обратно радушную улыбку и даже сам заполнил мои документы. С заполнением лично у меня проблемы — вечно путаюсь между двумя комплектами фальшивок, ох уж эти японские имена.

Из конторы я выходил с солидной кипой договорных бумаг и приподнятым настроением. Даже решился на ритуальное самоубийство — звонок девушкам. Почему это они спят, когда я тружусь, аки пчелка?

— Если вы ошиблись номером, назовите свой адрес и никуда не уходите, — мрачный сонный голос Юко отозвался после восьмого гудка. Да, я терпеливый.

— Юко-тян, это мой новый номер! — бодро кричу в трубку.

— Это твой последний номер, — голос звучит издалека, будто трубку резко убрали от головы, — Стоп, Дим-кун?

— Собственной персоной, — я лучусь энтузиазмом и добротой. Говорят, собеседники часто перенимают тон другой стороны, на то и надежда. Иначе будет очень плохо.

— Через два часа, ворота Дакисюро, приходи один и не звони в полицию, — и короткие гудки в трубке. Что-то мне не по себе.

Обычно приговоренным к смерти позволяют отведать любимое блюдо, потому следующий час был посвящен дегустации ресторанного меню. Заодно позавтракал.

Возле ворот в Дакисюро оказалось удивительно многолюдно для второго дня приема документов, а еще меня опять попытались прогнать охранники — явные родственники персонала Данашафу, даже фразы и движения те же. Гневные вопли были проигнорированы, а байк запаркован на вершине толстой школьной стены. Охрана впечатлилась и вроде как даже поверила, что я тут учусь.

— Дим-ку-ун, — с кошачьей мягкостью донеслось позади.

Тело окуталось доспехом духа, а сам организм чуть не исполнил прыжок вправо-вперед, но удержался в последний момент.

— Девушки, вы сегодня прекрасны! — фраза опережает разворот на сто восемьдесят градусов. К-хм, вот это да. А ведь действительно — угадал. Даже более — впервые за все время знакомства вижу их в подобных платьях. Да что говорить, я их вообще в платьях то впервые вижу! На полигоне — в кимоно, в школе — единая форма, — Ох, девушки…

Ай и Юко победно переглядываются между собой, еще больше задирая изящные носики и приосаниваясь, отчего объем груди визуально увеличивается еще сильнее.

И ведь все смотрят! Даже этот хмырь патлатый в черном смокинге возле бмв. Да как он смеет! Вокруг меня разливается океан яки — сейчас я ему голову то разверну в обратную сторону, отдельно от тела.

— Мы будем внутри, — довольно произносит Ай-тян и слово лебедь проплывает мимо меня.

— Куда! Немедленно переоденьтесь! — в голове хаос и желание убивать посторонних.

— Тебе не понравились наши наряды? — грустно опускает глаза Юко.

— Да! То есть нет! То есть они шикарны! Но слишком шикарны! А-а! Я сейчас найду плащи! — я разворачиваюсь вокруг в поиске чего-либо, желательно огромного и плотного. Подойдет баннер с крупными буквами 'МОЕ' или 'Собственность Березина Д.'.

Девушки тем временем ушли вглубь школьного двора и о чем-то болтали со смертником, галантно пожимающим им ладошки.

Стоило девушкам отойти на десяток метров, как парень отчего-то захрипел и схватился за горло — ай-яй-яй, какая незадача! Воздух попал не в то горло, экая беда. Так и умереть можно!

Стоп, спокойствие, только спокойствие. Что-то я перегибаю палку.

Подхожу ближе к парню и дружеским похлопыванием пополам с небольшим воздействием ветра, привожу жертву в порядок.

— Ты как, все в порядке? — заботливо смотрю на чуть посиневшее лицо бедняги.

— Спасибо, — глубоко дышит он, упершись руками в колени — Ты мне жизнь спас.

— Да не за что, не стоит благодарности, — смущенно ответил я, помогая человеку принять вертикальное положение.

— Меня зовут Дайго Наоки, я твой должник, — и глубоко мне кланяется.

Вот как надо заводить друзей! Сделать кому-то очень плохо, а потом спасти. Наверное, именно поэтому все так любят врачей.

— Сочтемся, — великодушно отвечаю поклоном я, — Хакамадо Итиро, рад знакомству.

Так, а где девочки? Вот и они — стоят за стойкой записи в дуэльный клуб. Кто бы сомневался, но — честно — не завидую я их оппонентам. В спарринг ставят то людей равного ранга, а у большинства в Японии ранги 'бумажные' — выполнил экзамен, комиссия из такого-то и такого-то подтвердила сдачу норматива. Первые ступени — новичок, ученик и подмастерье — для тех, кто не способен использовать бахир. Для неодаренного на этих ступенях все и завершается, так как дальше уже идет ранжирование, привязанное к уровню овладения силой духа. Следующая ступень — 'воин', способный напитывать тело силой и ставить базовые щиты, что само по себе уже очень немало и поднимает гораздо выше обычных бойцов. За ним идет ранг 'ветеран', как у меня и девочек — создание объемной техники. Под мудреной фразой понимается способность к массовым разрушениям в определенном радиусе от себя, довольно маленьком — всего пара метров. Последние три ступени — учитель, мастер и пик совершенства — виртуоз. Вот где сила и мощь. Даже планку 'учителя' берут единицы из десятков тысяч одаренных, а по разрушительности его можно приравнять к полку обычных солдат с приданной техникой и вооружением. Что уж говорить о легендарных виртуозах, которых, на секундочку, всего семеро на всю Японию. Так что мне очень повезло учиться у живой легенды и жить в доме рядом с потенциальным оружием массового поражения. В Японии очень нездоровое отношение к личному могуществу — чем выше ранг, тем больше уважения, что само по себе странно, так как сила еще не означает ум и порядочность. И все равно люди из кожи вон лезут, ради получения заветного подтверждения ранга, ориентируясь в своих тренировках на требования экзамена больше, чем на практическое применение. Вот и получаются 'бумажные' воины, 'ветераны' и даже 'учителя'. У девочек же ранги что ни на есть 'боевые', так что их противникам можно только посочувствовать.

Демонстративно прохожу мимо девочек и прохожу к пустой стойке Клуба стрелков из лука. Лук мне вовсе и не нужен, ценно другое — оснащение клуба, довольно старого, вполне себе ровесника школы. Стрелы давно вышли из моды, молодежь с куда большим удовольствием сжигает патроны, потому и желающих записаться в клуб очень мало, а значит — не будет лишних глаз. Идеально для следующего цикла тренировок — у Макото не было финансов на постройку всей машинерии, что была в Дакисюро. Да и учителя тут опытные — со слов сенсея.

Основной проблемой исполнения техник, основанных на бахире — является временная неподвижность в момент концентрации. Чем быстрее выполняется техника — тем опытнее противник, но несколько секунд даже сильный мастер вынужден стоять на одной точке. Так как моя учеба не имеет ничего общего с традиционной, старик решил научить меня контролировать силу в падении, в движении и при сильных перегрузках. Для подобных целей и нужен был полигон лучников, оборудованный вращающимися плитами, бревнами и прочими ужасами вестибулярного аппарата. Раньше полигон использовался для отработки стрельбы в движении, а сейчас пригодится мне.

— Девушки, предлагаю поехать домой и отметить первый день в старшей школе! — вновь возвращаюсь к прекрасным чертовкам и телом закрываю их от толпы. Да, во дворе школы много красивых девушек, даже цветник какой-то — в нашей средней школе и близко подобного не было. Но есть одно но! Они — не Ай и Юко! И вот пусть на остальных чаровниц смотрит кто угодно, а не на внучек старика Макото. Инстинкт собственника послал в далекое пешее путешествие логику и обещал рассмотреть ее доводы позднее, например, через вечность.

— А мы хотели прогуляться по городу, — хлопает ресничками Ай.

— Давайте договоримся, — обреченно вздыхаю я, заметив искорки ехидства в глазах барышень, — Ваши условия?

— Хотим вино и шоколад! — победно подпрыгнула Ай.

— Нет, еще предложения? — два пьяных 'ветерана', а как же. Либо убьют меня сами, либо добьет их дед, когда узнает. Самим девочкам вино не продадут — мелкие, шестнадцать лет, тут с этим строго. А у меня документы совершеннолетнего.

— Тогда в ночной клуб!

— Может, в кино? — предлагаю компромисс.

— Идем, Ай-тян, большой город ждет! — Юко подхватила подругу за локоток.

— Предложите третий вариант! — в отчаянии я плелся за девушками.

— Дамы, позвольте скрасить ваш вечер? — нам наперерез вышла компания из трех парней, — Этот молодой человек вам мешает? Мы сейчас уберем это ничтожество от таких прекрасных звезд, как вы.

— Вино и шоколад! — повернулась ко мне Ай и сделала шаг в сторону парней, — или мы идем в город!

— Конечно, будет и вино и шоколад, — непонимающе отозвалась жертва под номером один.

Это называется гипоксия, форсированная, собственной разработки. Человеку очень плохо без воздуха, что трое придурков могли почувствовать на себе лично, свалившись на землю и царапая шею в кровь. Недолго — организм жертв предсказуемо среагировал на недостаток кислорода и перевел мозг в спящий режим. Благо, все происходило за стенами школы, в сотне метров от главного входа, а купол искажения скрыл момент атаки от чужих глаз. Пристали — огребли, все по правилам этикета.

— Я согласен, — поверженно вздохнул я.

— Ура! — обнялись девушки, но тут же восстановили гордый вид и невозмутимо поправили платья, — Ведите к машине, мой рыцарь.

Что может сделать слабенькое белое вино, да к тому же одна бутылочка на троих тренированных бойцов? Да это же пустяк!

— Ты совершенно не умеешь целоваться, — острый пальчик Ай-тян обвиняюще тыкнул мне в грудь. Серьезные пьяненькие глаза девушки требовали категорически согласиться.

— А вот и умею! — буркнул я, изучая прекрасную весеннюю погоду за окном.

— А вот и нет! — Ай еще раз больно тыкнула в меня.

— Ха, да я мастер поцелуев! — важно отозвался я, внутренне паникуя, — А давайте лучше кому-нибудь морду набьем? Я новый прием знаю!

— Ни-ни-ни! Доказывай! — Юко удержала меня за плечо и не дала встать с места.

Мы устроились в комнате Юко, для удобства — прямо на широкой постели. Бутылка сиротливо валялась где-то под диваном, там же, где обертка от большой шоколадки.

— Учись! — гордо ответил я, обернулся к Ай-тян, но обнаружил перед собой только изящное ушко и щеку. И как заправский донжуан из книг, провел языком по ушку, — Ну как?

— Меня так же собака лизнула в деревне, — фыркнула Ай и принялась оттирать ушко.

— Странно, а в книге героиня затрепетала и начала громко дышать, — мрачно пробурчал я под нос. Никому нельзя верить!

— Это в какой такой книге? — прищурилась Ай.

— В умной.

— А в моей книге написано, что это надо делать нежно и слегка прикусить мочку уха, — мечтательно прикрыла глаза Ай, — Вот так, ага, стой! Не грызи ухо! Точно как собака.

Юко тем временем сжала зубами подушку, пытаясь удержать в себе смех.

— Ой, посмотрите какая опытная, — перевел я тему, — тоже умную книгу читала?

— Пф, — попыталась изобразить гордый вид Юко, прижав к груди подушку, — Это же элементарно!

— Что-то было незаметно на мотоцикле, — съехидничал я.

— Юко-тян, а что было на мотоцикле? — ангельским тоном спросила Ай.

Бункер, мне срочно нужен бункер. И как это рядом с домом нет такой полезной вещи?

— То же, что у вас в траве, — не задумываясь ответила подруга. Вот что делает с людьми алкоголь — начисто отбивает чувство самосохранения!

— Юко-о, — нежный голос девушки пробрал даже меня. Что делают герои в таком случае! Поцелуй!

— Ай! — мое намерение не совпало с маневром девушки и привело к столкновению зубов.

— Точно говорю, ничего вы не умеете! — важно заявила Юко, доставая с прикроватной тумбы ноутбук, — учитесь, молодежь!

То же мне, старушка. Всего на месяц старше подруги, а туда же. Ну и меня — на целых два.

Устройство шустро вышло из спящего режима, показывая открытую страничку модной в последнее время социальной сети.

— Сейчас! — азартно прикусила язычок Юко и перешла на вкладку с видео, после чего вбила в поиск 'французский поцелуй', - Вот! — Победно провозгласила девушка, пальцем указывая на самозабвенно целующуюся парочку.

— Может, помидор какой есть, для тренировок? — скептически отозвался я после минуты просмотра.

— Зачем помидор? — хлопнула глазами Ай, — Есть кетчуп и лечо.

— Ааа-а! — махнул я рукой. — И как тренироваться!

— Ну-у, — покрутила пальчиком Юко и перевела взгляд с Ай на меня.

— Юко, как тебе не стыдно! — вспыхнула девушка.

— Ну не мне же! — смутилась подруга.

— А может, вы пока друг с другом? — с надеждой спросил я, незаметно включая на телефоне камеру. Как знал, как знал.

— Не говори такие стыдные вещи! — кинула подушкой Юко.

— Девочки, вы дома? — после короткого стука в щель двери протиснулась голова Макото-сана, — О, простите, — после чего дверь захлопнулась.

— Чего это он? — Ай подозрительно оглядывалась вокруг, — Запах почувствовал?

Я похлопал ее по плечу и указал на экран ноутбука.

— Действительно, как собаки, — невпопад отреагировала Ай на сцену в не выключенном видео.

Юко тут же захлопнула крышку ноутбука и залилась краской.

— Да ничего он не увидел, — смущенно произнесла она.

'Я ничего не видел' — сказал себе Макото, сделал пару глубоких вдохов, успокоился и продолжил движение по коридору.

Глава 3

Три пары глаз сосредоточенно сопровождали одинокую муху. Насекомое легкомысленно кружило над широким блюдцем с фруктами и не торопилось делать выбор.

— Дима, не жульничай! — в левый бок впился острый локоть.

— Вот уж вранье и поклеп! — возмутился я, продолжая гипнотизировать глупое создание. Красное яблоко, выбери красное яблоко!

— Тихо вы, — шикнула Юко, — оно определилось!

Муха присела на самый край блюдца и деловито потирала лапками, всем своим видом показывая, что выбор делать не торопится.

Разочарованный вздох одновременно вырвался у троих.

— Она ближе к апельсину, я выиграла, — Ай гордо задрала носик.

— Не считается! — категорически отреагировал я. Ставки были как никогда велики, и уступать эту битву я не собирался.

— Поддерживаю Диму, надо согнать насекомое и повторить, — Юко потянулось было за сложенной газеткой, но тут наконец-то произошло то, ради чего мы сидели уже третий час в приемной Кавати корп.

— Кавати-доно готовь вас принять, — миловидная секретарша уважительно поклонилась Юко и двинулась обратно, мягко покачивая бедрами.

— Ты куда это смотришь? — очередной удар локтем оторвал меня от оценки деловых качеств помощницы сенсея.

— В очаровательные глаза цвета лазурного моря, — не растерялся я и сразу перешел в атаку, — как считаешь, у них с твоим дедом что-то есть?

— Дед — не такой! — смущенно отвернулась Ай.

— Вполне нормальный мужчина, в расцвете сил, — на полном серьезе продолжил, — Представь — будет у тебя маленький дядя или тетя. А еще молодая бабушка — разве не прекрасно?

— Не будет у меня тети или дяди, — настроение девушки сменилось на печальное.

— Прости за бестактность, но возможно ли узнать…Если, конечно, это не личная тайна, — легка прикоснулся к плечу девушки и чуть склонился над ней.

— Да какая тайна, — вздохнула подруга, — ребенок дедушки будет наследником рода. Деду семьдесят лет, он не вечный, поэтому его сына или дочь будет воспитывать молодая жена вместе с чужим родом. Наших мам к воспитанию даже не допустят, а значит — мы станем чужими в своем же роду. Потом нас с Юко выдадут замуж в хорошие семьи, и от рода Кавати останется только название.

— А как же друзья Макото-сана? Можно ведь подобрать ему новую жену у союзников, — слова Ай-тян слегка сбили с толку. Вот же родовая Санта-Барбара.

— Они друзья деда, а не наши, — девушка взяла себя в руки, выпрямилась и уверенно посмотрела перед собой, — Дедушка не станет рисковать нашими судьбами. Мы унаследуем фамилию Кавати и сделаем все для восстановления славы рода.

— Так вас же все равно выдадут замуж? — удивился я, — род все равно пресечется, если Макото-сан не получит наследника.

— Можно взять жениха в род, — чему-то улыбнулась Ай, — он возьмет нашу фамилию, как и дети.

— Разумно, — я почесал голову, — мне вот тоже род надо восстанавливать, я последний остался.

— Кавати — герцогский титул, если по-вашему, — невпопад заметила Ай и принялась теребить край рукава.

— Солидно, — кивнул, чтобы не молчать. Это она сейчас к чему?

— А графы — на ступень меньше герцогов, — еще одно очевидное заявление.

— Смотря какие графы, — недовольно проворчал я, — У нас земли и денег больше, чем у всех остальных родов клана. Было… — под конец голос дал осечку.

— Прости, — прохладная ладошка легла на руку.

— Ничего, — накрыл второй рукой ее и на пару минут замер в молчании, — Я отомщу, — выдавил непослушными губами.

— Не надо, — встревоженный взмах ресниц и взгляд снизу вверх, — Месть принесет только боль и не вернет погибших.

— Ты права, малышка, — легко согласился я, укоряя себя за слабость. Им не следует знать.

— Вот и хорошо, — теплая улыбка согрела сердце, — Кстати, муха выбрала апельсин! — девушка забрала у меня свою ладошку, чтобы победно вскинуть руки, — Мы идем в кино!

Вот же а, ну что мешало этому насекомому выбрать яблоко? Теперь придется разгребать съемную квартиру самому — не то, чтобы там было сильно грязно, но долгое время без использования наложило свой след — а именно толстенный слой пыли абсолютно на всем. А еще надо полностью сменить белье, скатерти и шторы, выкинуть старую технику, провести ремонт и еще просто море дел, выполнять которые не столь трудно, сколько скучно в одиночку. Моего терпения хватило только на спальню.

Ай загадала апельсин и поход в кино, Юко — солидных размеров ананас и поход в аквапарк. Душою я был согласен и на ее вариант, потому вообще согласился на спор — шансы успеха меня устраивали.

Легкий хлопок двери обозначил появление Юко.

Девушка имела вид глубоко задумчивый и немного растерянный. А еще она чуть было не прошла мимо нас.

— Юко! — встряхнула ее за плечо Ай, — зачем нас звал дедушка?

Вот он — главный вопрос этого дня. Зачем сенсей пригласил нас к себе в офис, да еще заставил прождать в приемной три часа? Мы, правда, опоздали на десять минут к указанному времени, так что вполне возможно сами виноваты такому уроку пунктуальности.

— А? Что? — Юко отреагировала непонимающим видом и стандартной реакцией на неожиданность.

— Юко, прекрати, — я прикрыл доспехом духа себя и откинутую к стене Ай. Фрукты, как и сам столик вместе с блюдами, мелким крошевом украсили пол холла.

— Простите, — подруга отключила боевую технику и виновато шаркнула ногой, — Мне надо идти, — развернулась к выходу и продолжила путь.

— Что это сейчас было? — защитная техника была отключена вслед за уходом фурии. Ладно хоть никто не пострадал — могла чем убойным врезать, а от родного человека как-то не ждешь подобных неожиданностей.

Ай потешно помотала головой и тут же достала зеркальце — иные повадки неистребимы. Убедилась, что наряд вместе с прической уцелел, и только потом прокомментировала. — Кто бы знал, — и с опаской посмотрела в сторону двери в кабинет. Дверь, словно загипнотизированная, открылась и пропустила секретаря.

— Макото-доно ждет, — еще один поклон и равнодушный взгляд на погром в коридоре. Всяко не ей убираться.

— Удачи, — тихо шепнул я Ай. Подруга неуверенно кивнула и проследовала за служащей.

Медленно тянулись минуты, будто бы время отключилось, узнав о моем одиночестве. Мол, никто не видит — можно полениться.

Я внутренне прикинул варианты расстройства Юко — неужели аукнулось вчерашнее видео? Вряд ли, иначе бы разговор состоялся сразу, по горячим следам. Тогда что? Неопределенность выматывала нервы.

Наконец, показалась Ай, что удивительно — практически в том же состоянии, что и ее сестра. Я на всякий случай поднял защитную технику и только потом окликнул.

— Что? — еще один задумчивый взгляд, — А, ерунда. Тебя не касается, — и ушла.

Я даже обиделся самую малость — правда, не совсем понял на что. То ли на отношение, то ли на последнюю фразу.

— Кавати-доно просит вас подождать, — осаживает меня холодный голос. А я уж было поднялся навстречу.

Часы тем временем отсчитали четвертый час пребывания на последнем этаже высотного здания. Холл был без окон, так что насладиться панорамным видом столицы не получалось, не удивительно — помещение явно строилось, как защитный рубеж против врагов: двери открывались с трудом, явно скрывая под деревянными панелями толстую сталь, некоторые фальш-панели в потолке выдавали местоположение падающих решеток. Местоположение огневых точек определить не удалось — или опыта маловато, или их тут просто куча. Веселое местечко.

— Можете пройти, — ну наконец-то!

— Добрый день, Хакамадо, — улыбнулся дед. И правда — надо привыкать к новому имени.

— Рад приветствовать вас, Кавати-доно, — глубокий поклон, как между аристо и простолюдином. Замираю у порога фигурой покорности. Поиграем по его правилам, мне не трудно.

— Скажите мне, Хакамадо Итиро, что является главной добродетелью любого гражданина нашей великой страны? — лицо старика застыло равнодушной маской, глаза слегка сощурены — не угадаешь, что он там задумал.

— Пунктуальность? — решился я. Ну не зря же он мариновал нас столько часов. Все девочки с их сборами, а отдуваться мне.

— Трудолюбие, — мягко поправил сенсей, — Вы уже решили, где будете работать?

— Нет, — ответ сбил с толку.

— Весьма печально, — покачал головой дед, — И на что вы собираетесь жить, позвольте узнать?

— Я найду достойную работу, — очередной поклон с моей стороны. Теперь понятна растерянность девушек — если дед вел с ними такой же разговор.

— Будем верить, это не займет много времени, — кивнул сенсей, — Я слышал, у вас есть нечто, что вам не принадлежит. Готов взять на хранение.

О чем это он?

— Простите? — не скрываю удивления.

— Некий Березин улетел вчера в Америку. Будет странно, если сегодня или потом он снимет деньги в Токио, — намекнул Макото-сан.

Четыре пластиковых прямоугольника легли на стол деду. Охо-хо, хорошо хоть я не особо люблю платить с карты и предпочитаю кэш — в кошельке остается прилично, на пару месяцев хватит. Квартиру тоже удачно снял, а вот что делать потом — действительно, без работы никак.

— Не задерживаю, — карты моментально исчезли со стола, Макото развернулся к окно, завершая встречу.

— До свидания, Кавати-доно, — последний поклон на сегодня.

Вот это поворот. Наверняка я выглядел так же, как и девочки — растерянность и груз мыслей о будущем. Интересно, старик забрал карточки у внучек? Если так — то они на мели. Наличные, в отличие от меня, они не уважали.

Стоит уточнить лично — Юко ответила через шесть гудков.

— Не могу говорить, я на работе, — и повесила трубку.

Вот она — скорость. Впрочем, у ее матери свое предприятие в составе родовой корпорации, как и у мамы Ай-тян. Наверняка устроились перенимать опыт и прочие полезные вещи. Бездельничать им точно не дадут.

Мне же предстояло устраиваться самому. Можно было бы развернуться и попросить старика — наверняка найдется работа для неплохого системщика, но гордость оказалась сильнее.

В конце концов, я молод, здоров, силушкой не обижен — так неужели не найду себе достойное место?

За несколько часов выяснилось, что рядовой японец шестнадцати лет, со средним образованием, без профессии, без стажа, при совмещении с занятиями, может рассчитывать на вполне нормальную сумму. Не супер конечно, но кое-как жить можно. А, не-ет — это в йенах. Если в рублях, то сумма в 10 раз меньше. Все очень плохо.

Создать свою фирму по экспресс-доставке людей через пробки? Так это не Россия, до аэропортов идет скоростной монорельс со всех точек города. Да и японцы как-то не привыкли опаздывать — но как вариант, стоит учесть. Еще можно пойти вышибалой в ночной клуб по поддельным документам, а высыпаться на занятиях. И вылететь с позором на годовых экзаменах, угу.

Трель звонка вернула меня из круговорота мрачных мыслей в реальный мир.

— Мистер 'зачем ты носишь такую кучу денег, есть же карточка' слушает, — бодро ответил я на звонок Ай.

В трубку возмущенно задышали.

— Как дела? — нейтрально спросила девушка.

— Так себе, если честно, — откровенно ответил, — ищу работу.

— Нашел что-нибудь? — заинтересовалась подруга.

— Увы, там, где не надо ничего делать за хорошие деньги, требуют два диплома бакалавра и стаж в тридцать лет, — вздохнул я, — так что разрываюсь между должностью мерчендайзера и копирайтера.

— Солидно звучит, — улыбнулись на том конце провода.

— Угу, первый должен раздавать листовки возле метро, а второй писать тридцать статей в день о пользе огуречных масок.

— А нас с Юко заместителями директоров подразделений, — печально произнесла Ай.

— Какая трагедия!

— Ты не представляешь, какая это ответственность и куча работы, — поучительно отреагировала подруга, — я Юко еле вытащила с работы, а сейчас уже двадцать часов!

— Бедняги, ну хоть миску риса в месяц вам пообещали?

— Не ехидничай, — мило пробурчала Ай, — работы действительно море. И вообще, не сбивай меня с мысли! С тебя кино! Ты проиграл! А раз такой богатый — билеты купишь на всех.

— Так может, завтра? — предложил, глядя на часы.

— Ни-ни-ни, я уже с Юко договорилась! Никаких отговорок! Жду звонка, — положила трубку.

Газета с объявлениями отправилась на пол, сайт поиска соискателей сменился афишей любимого кинотеатра. Так, что тут у нас? На выбор — боевик про огромных человекоподобных роботов, бьющих морду не менее огромным чудовищам, и индийский фильм про любовь-семью-танцы-коварного раджу-и еще танцы. Казалось бы, выбор очевиден — если не смотреть на свободные места. На шедевр Голливуда предлагались крайние сбоку или два места по центру и третье через ряд — что поделать, премьерные дни. Индийский конкурент порадовал полупустым залом и свободными диванами — козырем, за который мы и любим это заведение. Обычно на диване еле умещаются двое, тут же вполне можно было присесть крупной компанией. Или вольготно развалиться в обычном нашем стиле. Да и билеты откровенно дешевле, что с сегодняшнего дня немаловажно. Решено! Тем более — вечерние часы, романтика полумрака, пустой зал, фильм про любовь — девочкам должно понравиться.

— Это что за ерунда? — равнодушно спросила Ай через пять минут просмотра.

Юко никак не реагировала на происходящее на экране, сконцентрировав все внимание на сообщениях в рабочем телефоне.

— Отличный фильм, номер один в Индии, — бодро ответил я, — про любовь.

— А почему главный герой просто не пристрелит раджу? — поинтересовалась Ай еще через десять минут.

— Потому что раджа — виртуоз! — мой ответ вызвал неподдельный интерес.

— Тогда почему он еще не убил героя? — очередной логичный вопрос.

— Потому что герой — тоже виртуоз, — шепнул я в ответ.

На экране злой раджа на полном ходу выстрелил в пол и взлетел на джипе в воздух.

— Вау! — первый восторженный комментарий, — А раджа-то стрелок-виртуоз! Хана герою! — похлопала в ладошки Ай.

— Ты болеешь за раджу? — девушка умеет удивлять.

— Конечно! — возмутилась девушка, — Героиня пошла против слова отца, а герой против вассальной присяги!

— А как же любовь?

— Они убьют раджу, область останется без владыки и погрязнет в междоусобице за власть, — терпеливо, как несмышленышу, объясняла Ай, — погибнут тысячи невинных, которые тоже могли бы любить.

— Тогда да, тут не поспоришь, — я поспешил согласиться.

— Почему они постоянно танцуют? — Ай нетерпеливо заерзала на диванчике. Раджа все никак не убивал героя, вместо этого главный герой танцевал и пел с героиней.

— Так обозначают в индийских фильмах чувства, например, любовь.

— Почему он просто не скажет ей, что любит? — девушка вопросительно подняла бровь.

— Потому что боится отрицательного ответа, наверное, — я тоже задумался, — был бы уверен в ответе — может, и спросил прямо.

— Дим-кун, а ты нас любишь? — прижалась плечиком Ай. Взгляд красавицы лучился смехом.

— Я отлично танцую, показать? — буркнул я, — Трудоголик, долго ты будешь мучить телефон? — я переключил внимание на Юко и попытался прикрыть ладонью экран.

— Кыш-шь-! — зашипела Юко и попыталась укусить мою руку.

— Может, мы чем-то можем помочь? — я погладил девушку по голове, успокаивая. Беспроигрышный вариант, давно замечено, вернее — подглядел у ее мамы.

— Проблемы в первый же день, — немного успокоилась Юко, — только назначили, а уже ЧП. Мама расстроится.

— А точнее? Может, кому ноги сломать? — заботливо уточнила Ай.

— Там уже все сломалось, — грустно улыбнулась Юко, — магнитный кран вышел из строя. Ремонтники занимаются, но простой транзитного склада уже несколько часов. Придется платить неустойку, если не восстановят к утру. А я кино с вами смотрю.

— Так ты умеешь чинить краны? — наигранно удивился я.

— Нет, — повесила голову красавица, — Я там вообще не нужна, хоть и знаю там все. Все смотрят как… Как на малолетку бесполезную. Прикрываюсь, что передаю мамины приказы, или через смски, как сейчас — звонить бесполезно, мамин голос все знают.

Сколько времени пройдет, пока работники станут воспринимать ее в качестве начальника, а не забывать через минуту? Не бить же их действительно, доказывая право распоряжаться. Маму тоже звать каждый раз — бредово.

— А груз тяжелый? — осторожно уточнил я, внутренне прикидывая свои возможности.

— Двадцатитонные контейнеры, металлические. Разгружаем корабли на склад, со склада на железнодорожную платформу. Схему логистики сама составила, — в голос добавилась кроха гордости, — мама похвалила.

— Так может, я вместо крана поработаю? — подмигнул грустной девушке.

— Дима, это двадцать тысяч килограмм, — терпеливо пояснила Юко, — в триста раз тяжелее тебя.

— И много платят за смену? — проигнорировал возражение.

— Тебя просто расплющит! — возмутилась подруга, но все таки плюс уже был — маска грусти сменилась легким румянцем, а на лицо вернулась улыбка, пока еще неуверенная.

— Ты недооцениваешь мою мощь! — важно заметил я и наткнулся на скептический взгляд девушек, — И потребность в деньгах!

— Предлагаю спор, — азартно включилась Ай-тян в наш диалог, — Если у Димы ничего не получится, то с него желание! — и подмигнула сестре.

— А если получится — вы поможете мне с уборкой съемной квартиры, — благодушно ответил, втайне ликуя. Все таки уборка — не сильно приятное дело.

— Принимается! — провозгласила Ай на весь зал, даже не поинтересовавшись фактом появления у меня нового жилья. Подозрительно это все.

В зале возмущенно зашикали — шел очередной танец о любви и коварном радже.

— Тогда идем, что тут досматривать, — Ай махнула рукой в сторону, — все равно раджа победит.

— Ага, — не стал я спорить и двинулся на выход из зала.

Транзитный склад поражал масштабами. Невольно чувствовал себя муравьем на фоне громад красных-синих-белых металлических бандур, уложенных друг на друга. Сверху били десятки прожекторов, превращая наступившую ночь в синтетический день. Вокруг на бешенной скорости проносились погрузчики — но если двигаться вдоль размеченного белым коридора, можно было не остерегаться быть сбитым. На голове неудобно сидела каска — дали на входе, вместе с форменной одеждой. Не знаю, как может спасти каска от упавшего сверху контейнера, проще защиту на основе бахира поднять, но правила есть правила.

Неприятно взвыла сирена — сигнал покинуть помещение. Уставшие люди вереницей покидали зал, равнодушно окидывая меня с Ай взглядами. Раз стоим — значит, так надо. Я молодым, по японским мерам, не выглядел — рост был значительно выше среднего, а насчет Ай можно было решить, что она в сопровождении взрослого — то есть меня.

Большого труда стоило убедить Юко выгнать всех из ангара — согласилась после тишком поднятых контейнеров, стоящих друг на друге. Девушка впечатлилась и убежала давать распоряжения. Даже Ай не сильно расстроилась из-за проигранного спора, сомневаюсь, что она о нем вообще вспомнила — целое море удивления и восхищения было в ее взгляде. А еще некая решимость.

К счастью, с корабля уже все успели забрать — перед выходом из строя крана, и даже частично поместили на платформы. Ремонтная бригада так же покидала нас — восстановление работы было не возможно без замены сгоревшего узла на новый, который еще предстояло купить завтра с утра. Продавец ночью склад открывать отказался, тем более без оплаты и подтверждающих документов.

Остался сам крановщик — взрослый мужик лет под сорок. Человек явно волновался — вкладывал в рот незажжённую сигарету, жевал фильтр, пока не портил его окончательно, и вкладывал новую, с таким же результатом. Мужчина пока не понимал, зачем его оставили после работы и наверняка боялся увольнения — что еще можно было ожидать от малолетки, разогнавшей всех?

— Куроки-сан, спасибо, что остались, — подошедшая Юко уважительно поклонилась работнику, — Без вашего опыта у нас ничего не получится. Могу ли я просить вас сохранить в тайне все, что последует сегодня?

— Да, Кавати-сан, — пока не понимая, что происходит, поклонился Куроки.

— Показывайте, что и куда, — уверенно взглянул на мужчину.

— Прости, сынок, что именно? — мужик достал еще одну сигарету.

Просьба-приказ стихии, мягкий ответ-согласие. Красный контейнер с длинным номером на боку взмывает в воздух и подплывает ближе к нам. Прислушиваюсь к себе — вроде нормально. Буду осторожен на всякий случай.

— Куда этот контейнер положить? — уважительно переспрашиваю крановщика.

Сигарета беззвучно выпадает изо рта. А говорят у японцев узкий прищур глаз — ничего подобного. Потенциал раскрытия — огромен.

— Куроки-сан? — встаю перед его глазами.

— К-хм, — берет себя в руки мужик. Все таки перед детьми, которыми мы для него являемся, ему хочется выглядеть солидно. Летающий контейнер — ну и что? Он за день перекидывает их сотнями.

— Третий путь, шестой вагон по схеме, — Дает инструкции Юко. Знать бы, где этот третий путь и как правильно размещать все это хозяйство — но для деталей как раз нами и оставлен помощник с огромным опытом.

— М-да, парень, видишь красный флажок? Вот туда его веди, цифрами к нам ставь, — работник чешет голову и впервые улыбается, — а пойдем со мной в кабину, оттуда всяко виднее.

Следующие несколько часов прошли весьма и весьма плодотворно. Груз, словно в гигантском тетрисе наоборот, перемещался из единой горы на длинную змею составов, что уедут завтра каждый в свой город. Девушки таскали нам кофе и вдохновляли на подвиг своими улыбками. Насчет своих сил я все таки переборщил — до сенсея мне была пропасть. Он — приказывал, я — просил, вот главное отличие. Иногда ветер на мгновение 'отвлекался', и вся масса груза словно падала мне на плечи, выпивая силы. Такие микроудары сильно сказывались на общем самочувствии, но дело шло. К рассвету работа была завершена.

— Все! — ликовала Юко.

— Из тебя получится замечательный крановщик, — Куроку одобрительно похлопал по плечу, — Глазомер что надо.

— Спасибо, — слабо улыбнулся я, скрывая усилившуюся в последние часы боль.

— Идем? — мужик довольно потер глаза и потянулся.

— Я чуть позже спущусь, — кивнул в ответ и сделал очередное усилие — ноги не слушались. Совсем. Не устал бы так сильно — наверняка ужаснулся бы. А так — наплевать. Смогут вылечить — хорошо, не смогут — значит, конец.

— Сынок, все в порядке? — мозолистая рука легла на лоб, — да ты ледяной. Кавати-сан! Хакамадо-сан плохо!

— Все хорошо, — я улыбнулся перед обмороком. Все таки держался на одной силе воли.

— Он очнулся! — да попробуй тут не очнись, чуть все зубы не выбили.

— Вы решили меня добить? — страдальчески сморщился, поглаживая горящую от удара щеку.

— Ты жив! — взвизгнула Юко и сжала клещом.

— Задушишь, — только и смог прохрипеть.

— Ай заказала машину, сейчас мы поедем домой, — затараторила подруга.

— Меня на съемную закиньте, вот адрес, — руки-ноги наконец-то стали слушаться, передал девушке бумагу с координатами моего нового логова. Организм настойчиво рекомендовал поспать. В конце концов, 'ветераны' девочки или погулять вышли? Меня уж дотащить им проще простого. Это вам не контейнеры воротить, хе-хе.

Следующее пробуждение вышло странным. Казалось бы — все нормально, если не учитывать то обстоятельство, что я голый под одеялом. А уж если вспомнить, кто меня должен был сюда доставить, то начинается легкая паника.

— Есть кто дома? — громко спросил и слегка присел в кровати. К счастью, все со мной было в порядке, разве что легкий голод давал о себе знать.

Послышались быстрые шаги, в комнату вихрем влетела Юко, а за ней — вместе со столиком, едой и напитками ее сестра.

— Как ты себя чувствуешь? — взгляд требовал всю правду, какой бы трагичной она не была.

— Смесь стыда и голода, — буркнул я.

— Все хорошо, — облегченно выдохнула Юко, — вот, выпей все до дна!

Большая кружка с зеленоватой микстурой переместилась от Ай в мои руки.

— Кисловато, что это? — поинтересовался я, вернув сосуд.

— Укрепляющее, тонизирующее, с витаминами и парализатором, — перечислила Ай, одновременно набирая что-то на телефоне.

— Что? — переспросил я последнее слово и тут же ощутил, как язык словно приклеился к небу.

— Совершенно безвредная вещь, — сказала Ай, откладывая телефон в сторону, — Можно дышать, но нельзя двигаться и говорить. Не волнуйся, всего лишь частичная потеря контроля над собой, организм функционирует нормально.

— Гххх-х, — 'за что?' хотел спросить я, но горло выдало лишь шорох выдыхаемого воздуха.

Девушки напряженно переглянулись, решительно кивнули друг другу и начали раздеваться, хаотично разбрасывая одежду по спальне. У меня чуть глаза не вылезли из орбит, не смотря на действие препарата.

Девушки тем временем юркнули голенькими под одеяло и прижались ко мне.

— Скоро приедет дедушка, я написала ему что случилось, — зашептала на ухо Ай-тян.

— Он увидит нас в одной постели, — продолжила Юко, — и будет вынужден выдать нас за тебя.

— Все будет хорошо, мы все рассчитали, — ладошка Ай-тян мягко заскользила по моей груди вниз.

— Дедушка хочет нам других мужей, — виновато пояснила Юко, — Мы не хотим тебя терять.

— А паралич действительно частичный, — хихикнула Ай, разглядывая кое-что под одеялом.

— И правда, — отзеркалила смех Юко, после чего погрозила мне пальчиком, — Но до свадьбы — ни-ни!

Уважаемый белый потолок! Вышло так, что вы единственный, на кого я могу смотреть, пока черте-что происходит южнее по горизонтали. Знайте, интернет развращает лучших из нас! Искренне надеюсь, Макото-сан сгоряча меня прибьет. С уважением, ваш сосед с параллельной плоскости.

Глава 4

— Извращенец! — громко хлопнула входная дверь.

Звонок от сенсея вернул все на круги своя. Из 'почти мужа', которому кое-что можно даже до свадьбы, я был вновь переведен в касту 'друзья детства'.

Великий план двух заговорщиц рухнул из-за одной мелкой детали: Макото-сан отказался приехать. На неуверенные доводы Юко, что мол, мне очень плохо и надо срочно-срочно что-то делать, а еще лучше — лично приехать, старик логично заявил — так вызывайте скорую помощь!

После чего я был ввергнут в немилость, заклеймён извращенцем, подвергнут общественному осуждению, а так же получил рекомендации все немедленно забыть. Еще через пару минут дверь закрылась за очаровательными девушками, оставив меня изучать столь немногословный белый потолок. Парализатор продолжал действовать.

В душе громоздился настолько причудливый ком чувств, что было страшно подступаться его разматывать. С одной стороны — кто сказал, что мне неприятно произошедшее? Очень даже приятно, чувствительность тела сохранилась не смотря на потерю контроля. С другой стороны — неприятное чувство обиды. Девушки все решили за меня, даже не поинтересовавшись моим мнением и интересами. Быть может, частично в этом я виноват сам — слишком много позволял подругам, вел себя с ними, как ведомый — откровенно говоря, мне нравилась их забота, отчаянные попытки привить мне любовь к учебе и неумелый флирт. Никогда не ставил их на место, не одергивал, когда девочки заходили слишком далеко, вот и получил результат — чуть не оженили в прямом смысле слова. Я до сих пор лежу совершенно беспомощным овощем, не в силах пошевелить пальцем — не то, что вызвать стихию или воспользоваться силой!

План вполне мог удастся — если бы Макото приехал, он увидел бы то, что девушки хотели ему показать — соблазненных прелестниц в моих объятиях. Реакцию предположить не сложно — либо он меня убьет, не оставив и пыли, либо обязан будет оженить. Иначе урон репутации, у японцев свои заморочки. Никуда бы я не делся, расчет девочек вполне точен. Не знаю, что заставило их форсировать события — до совершеннолетия то еще два года. Неужели дед действительно решил перестраховаться с помолвками, узнав о моих проблемах? Вполне может быть — вряд ли ему хочется принимать в семью человека с такой кучей врагов, как у меня. А если вспомнить последние встречи и холодную отстраненность — можно сделать вывод, что сенсей откупился от меня документами, школой, прикрытием и на этом решил завершить наши отношения.

Еще где-то на краю сознания вертелась мысль о своем роде, фамилии Березиных и семейной гордости. Мол, ты сам должен восстановить свою семью, а девушки плевать хотели на твои интересы. После разговора с Ай в приемной даже суток не прошло, она не могла забыть моих слов. Стоит ли обидится еще на это? Можно, но тут я совру сам себе. Что такое род? Семья, любимые, дети, уютный дом, свое дело, гордость за успехи близких, поддержка в трудную минуту. Всего этого нет у Березиных, но есть у Кавати. Создать все заново? Объявить себя героем и пойти войной против остального мира? Можно, хоть и лишено перспектив. Герои долго не живут, но чудеса случаются — если верить индийским фильмам. Если бы не одно но — я не вижу свою семью иначе, чем с Ай и Юко. Они — моя семья. Потому то и есть только легкая обида, без злости и желания совершить какую-нибудь глупость.

Через пару часов паралич окончательно сошел. Можно было бы поступить, словно герой в кинофильме — пойти в бар, ленивым жестом попросить виски и поглядывать на одинокую красотку, но я решил все-таки найти работу.

Мозговой штурм под аккомпанемент легкой закуски, что так и лежала на столике, определил круг требований: частичная занятость, желательно в вечерние часы, достойная оплата труда, без отвлечения внимания в учебное время. На поверхности лежало два варианта: первый — собственное дело. Второй — нечто со сдельной оплатой труда, например тот же грузчик. Подумать только, в нашем мире сотни разновидностей роботов, боевые костюмы, тысячи людей, владеющих силой, но вагоны по-прежнему разгружают люди. С другой стороны — когда это боевым мечом резали колбасу? Тут примерно такое же сравнение — 'одаренный' пойдет на черновую работу разве что от полной безнадеги. Никто не станет после тысяч часов самосовершенствования работать грузчиком. Всем подавай места в гвардии или охранных агентствах. Потому, наверное, так много безработных в ранге 'воин' — 'ветеранов' и выше отрывают с руками, остальных же слишком много. В армию они не хотят, запачкаться бытовой работой — боятся, вот и околачиваются в тренажерных залах на социальные пособия. Дед о таких отзывался не очень хорошо.

Словом, лично мне вариант потаскать тяжести подходил. Хозяевам груза по идее все равно, кто будет выполнять работу, им важны сроки и сохранность.

Первый вариант, самый щекотливый. Свое дело — звучит солидно, перспективно. Стоит оформить документы — и ты уже 'генеральный директор' или 'повелитель мира' — как уж напишешь в учредительных документах. Беда в другом — господин Хакамадо, коим я являюсь, несовершеннолетний и зарегистрировать фирму не может, а другие комплекты документов не пройдут серьезную проверку госорганов. Вывод — бизнес должен быть полулегальным, как между двумя людьми. Итак, конечный потребитель — простой человек, не организация.

Что будем продавать? Нечто не первой необходимости, с долгим сроком хранения, желательно — не габаритное, постараемся обойтись без склада. Пришла еще мысль — дорогое и малыми партиями, а дальше я застопорился. Стоп — есть же интернет! Как я сразу не додумался. Воспользуюсь площадками типа е-бея или сделаю свой интернет магазин, буду обрабатывать заявки по вечерам, а деньги принимать, как частное лицо. Объемы вряд ли будут большими, но мне разве много и надо? Деньги на еду, бензин, а со следующего года — аренда. В крайнем случае остается вариант грузчика — тоже работа.

Итак, что будем продавать? А что есть такого в Японии, чего нет в остальных странах?

— Отмороженных девок, — подумал я, глядя на молчащий телефон, — Как же, позвонят они первые. Даже в этой ситуации почему-то должен извиняться я. Не в этот раз, обойдутся, а если пойдут на принцип — значит, я в них ошибался. Уж лучше сейчас, чем через несколько лет совместной жизни.

Н-да, так вот. Товар должен быть легкий, компактный, чтобы не переплачивать за доставку. Достаточно дешевый тут и дорогой там, чтобы Дима вкусно кушал. Рыбные продукты исключаются, в том числе национальные деликатесы — не доедут или превратятся в бактериологическое оружие. Предметы культа и веры — сомнительно. Много вы видели синтоистов в других странах? Дешевую электронику привычно мастерят китайцы, а на дорогой люди не привыкли экономить.

Последний бутерброд отозвался в животе приятным ощущением сытости и потребовал себя запить. Я посмотрел на пустую кружку и со вздохом отправился отмывать посуду от застывшей на дне порошковой взвеси. Все таки учудили девочки. А если бы они газ оставили не выключенным? Так бы и помер, хлопая глазами — от удушья или взрыва.

Небольшой обыск шкафчиков показал очевидное — чай я так и не сподобился купить, как и кофе. Некогда было, а девочки наверняка не подумали. Стоп. Точно — чай! Японский, так его и так, чай! Я мятником зашагал по кухне — все подходит! Объем — небольшой, груз — легкий, узнаваемость — огромна, покупатели — ценители со всего мира! Такие вещи в простом магазине не купить — обычно на полках смесь соломы за полдоллара пачка. А если убрать все наценки, то и вовсе непонятно, что заваривают. Вот у Кавати в доме — отличная заварка, вкусная, ароматная. Как он там назывался, этот чай? Не суть важно — главное, появился план.

В кошельке все еще была солидная сумма, вполне достаточная для первой закупки и достойной упаковки. Я решил продавать элитные сорты чая — цена выше, как и прибыль, а 'элитность' для многих — именно упаковка, а не содержание. Многим нравится именно факт распития дорогого напитка, а не его вкус. С упаковкой помогут китайцы, там же закажем металлические гильзы под чай — чтобы не испортился при перевозке.

Осталось подобрать марку. Тут было проще — если вы пьете хороший Японский чай, то в девяноста процентов случаев, он производства клана Акети. Десять процентов уходит на тайваньские фальшивки приличного качества. Подумать только, целый клан, живущий производством чая — с тысячелетними традициями, собственными плантациями и заводами. Это куда больше, чем корпорация, а где-то даже политика. Начать с того, что звание 'клан' дается лично императором за особые заслуги. А уж добиться международного признания клана за один только чай, уже само по себе внушает уважение. Естественно, есть у них и другой бизнес, есть собственные войска и гвардия, как и другие атрибуты клана, но основным синонимом клана Акети, является чай элитных сортов.

Такие мысли крутились в голове, когда я набивал на ноутбуке послание в 'Акети корп' — не знаю, традиции ли это, или некий стиль, но для покупки чего-либо требовалось записываться на прием. Довольно странная логика для бизнеса, или они не пытаются заработать прибыль? Кто этих японцев поймет. Факт остается фактом — е-мейла у них тоже не оказалось, так что заявка ушла виртуальным факсом. Звонить было уже поздно. Вновь мысли вернулись к девочкам — как бы ошибок не наделать, но посоветоваться не с кем. Будем верить, смесь электронного переводчика и моих знаний дадут удовлетворительный результат. Да и где там ошибиться? Запрос вполне емкий — сотня килограмм 'Дэнто-но-Аджи' — так, по-моему, звался чай у Макото-сана дома. На кухне я видел двухлитровую емкость с ним, а значит — вряд ли он сильно дорог. В интернете продукция Акети фактически отсутствовала — редкие, несистемные лоты, потому составить четкий бизнес план можно было только после получения ответа на мою заявку. Пока что я прикинул затраты, основываясь на аналогичных товарах индийского и китайского производства, предварительно скинув с цены половину. Выходило, что денег на начальную партию должно хватить, а с учетом заложенной нормы прибыли, финансы быстро приумножатся. Там и повысим объемы.

За окном тем временем вновь приближалась ночь. День незаметно пролетел в хлопотах, а ведь их так мало осталось — со следующей недели начнутся занятия. Некоторое время посидев возле окна, я решился примерить на себя должность грузчика. Хорошо бы все получилось с чаем, но запасной вариант не помешает. Даже отрицательный опыт будет полезен, а значит — вперед на знакомый по прошлой ночи склад. Думаю, Куроку-сан мне не откажет.

— Хакамадо-сан, я правильно понял — вы хотите разгружать вагоны, желательно — оплата наличными, за объем работ, — почти дословно повторил мои слова японец. Вид у него был растерянный, словно император тишком предложил хлопнуть по стопочке, — Простите мой интерес, но зачем?

В голове у бывалого работяги никак не могла уместится мысль, что некто со вполне определенными способностями, согласится испачкать безупречный спортивный костюм, стоимостью как бы не с месячную зарплату обычного работяги. Напрашивался вариант из разряда 'их величество решило позабавиться', но Куроку неплохо успел со мной познакомиться за совместной работой.

— Деньги нужны, — виновато буркнул я, — Очень прошу не говорить о нашей встрече Кавати-сан.

— Ясно, — подмигнул крановщик. Его мир вновь стал на привычное место — некий Ромео подкатывает к хозяйской дочке таким экстравагантным способом. Ох уж эта молодежь!

— Так что по поводу моей просьбы, — я решил подыграть ему и перевел взгляд в сторону, якобы смущаясь, — Только учтите, мне нужны большие объемы и оплата на месте.

— Объемы дадим, — к Куроку вернулась уверенность, все таки говорил на привычную тему, — С оплатой хуже. У нас тут — железный порядок, деньги переводят на карточку в конце недели. Не бойся, не обманут, — хмыкнул мужик.

— Хоть так, — вздохнул я, и направился в отдел кадров.

'Разоблачения' внучками моего места работы я не остерегался. Фамилия Хакамадо так же распространена, как Ивановы на родине, да и работников тут просто море — разве уследишь за каждым? Говорят, скрываться лучше вблизи от огня.

В отделе кадров мои документы приняли, не смотря на поздний час — компания работала круглосуточно в несколько смен, да и к временным рабочим все были привычны — рабочих рук всегда не хватало. Сноровисто щелкнул фотоаппарат, прямоугольник бумаги удостоился штампа, горячий пластик соединил в своих объятиях квадратик с хмурым лицом и проштампованную надпись на японском. Остальные документы вернулись ко мне чуть теплыми после ксерокопии. Шесть минут отделили безработного юнца от солидной должности начальника бригады разгрузки — тут Куроку-сан замолвил словечко. Брать сменное задание могли только бригадиры, как и отчитываться за него.

Стройные ряды вагонов безжизненно замерли на дальнем складском пути. У путей примостились автомобильные мастодонты с расчехленными бортами, рядом с которыми нетерпеливо перетаптывались получатели. Часть курила, двое похлопывали планшеткой с бланками по коленке, — одним словом, терпеливо ждали внимания рабочей братии, не решаясь задремать в кабинах — своя конкуренция, как объяснил Куроку-сан, все еще путешествующий по правую руку от меня. Бригад на всех не хватает, а въехать с грузом в город лучше ночью, иначе — штрафы и пробки. Вот и пытаются перехватить свободных работяг первыми. Не взятки же давать — нечем. Водители такие же хозяева груза, как грузчики — склада. Сегодня нам повезло — часть рабочих перекинули на вторую линию. Вернее, им не повезло вытаскивать на своем горбу нечто сверхмассивное и габаритное — и как только в вагон поместили. Одним словом, вся ветка была моей, а если все получится — то и солидная оплата за работу.

— Куроку-сан, — рванул наперерез жилистый парень от американского тяжеловоза, — рад вас видеть, — а сам планшетку с бланком тянет, ушлый тип, — вы уж поспособствуйте, в долгу не останусь.

Как же — нет тут взяток. Взятки есть везде — как говорил отец. От детского сада до кладбища. Впрочем, не время для моралей — время позднее. Я перехватил планшетку и проставил в графе 'принял' свой новый вензель.

— Что это он? — немного растерялся водитель.

— Номера вагонов? — пресек я возможный диалог, — Характер груза?

— С семнадцатого по двадцать первый, — автоматически ответил мужик, — Пищевые продукты.

Знать бы еще правила погрузки, но да ладно — отразим зеркально, как в вагоне. А дальше — сила тетриса да прибудет с нами.

Под шокированными взглядами ожидающих, груз бесшумно и тихо перетекал из раскрытого зева вагона в расчехленный борт фуры. Всех дел на пару минут.

— Бланк мне подпишите, — осторожно похлопал водителя по плечу, — Уважаемый?

Уважаемый чуть не порвал бумагу ручкой при подписи — борозда вышла знатная.

Дальше потянулась рутина из стихийно образовавшейся очереди и очень довольных получателей. Кое-кто даже подсунул небольшую купюру 'на шоколадку'. Важно другое — примерно через час я сдавал в бухгалтерию объемистую пачку мятой бумаги. Правда, 'вау-эффекта' не получилось — есть мнение, что титанов спокойствия сможет удивить разве что атомный взрыв. Или мышь.

Уже собирался на выход, когда внимание привлекла небольшая суета возле 'моих' путей. Хотел было двинуться в ту сторону, но звонок Куроку пояснил странности — другая бригада вскоре после моего ухода обнаружила пустые раскрытые вагоны и вполне логично объявила тревогу — склад ограбили! Сейчас фаза паники перешла в фазу получения ценных начальственных указаний от руководящего персонала — ситуация довольно быстро прояснилась, а вот почему бригада заступила на работу только сейчас — начальству оставалось не ясным.

Словом, все получилось просто замечательно. Слегка щекотал интерес объем заработанных денег — но с этим можно потерпеть. Всяко больше, чем раздавать флаэры возле метро. Другая головная боль- станут ли водители рассказывать о необычном парне и летающих грузах? Естественно станут, но мне — наплевать. Оставаться голодным, обладая силой, я не собирался.

Ночью дороги совершенно другие. Меньше людей, больше свободы и скорости. Изредка лениво взрыкивает сирена полицейского авто, чтобы моментально скрыться за поворотами. Им лень играть в догонялки — всю работу сделают камеры наблюдения. Электронике в Японии верят. А я верю в завесу из мутного воздуха прямо над номерами.

Утро началось. Просто началось — словно нажали на кнопку, включили солнце и легкий холодок на улице. Казалось бы, только закрыл глаза, и была ночь. Рука лениво тянется к телефону, но вовремя останавливается. Слабость, нельзя. Светодиод на ребре пластиковой коробочки не горит зеленым — мне никто не звонил, не писал смс. Как и ожидалось. Вернее — не совсем, сенсей обычно звонит раз в день.

Мягкая мелодия поплыла по комнате — стоило беспокоится, вот и звонок. А нет — на экране неизвестный номер.

— Слушаю вас, — пытаюсь удержать зевок.

— Говорит приемная Акэти-корп. Вам назначен прием сегодня в одиннадцать пятнадцать. Главный офис. Охрана предупреждена.

И короткие гудки.

— Что это сейчас было? — задумчиво спрашиваю у телефона, но тот, видимо, тоже удивлен. Странные у них переговоры, словно распоряжение получил. Ни здравствуйте, ни до свидания. А впрочем, кто этих японцев знает? Вот я думал — знаю, пока не отравили и чуть не изнасиловали в собственной постели.

Ближе к одиннадцати из шкафа был извлечен парадный костюм. Дико дорогая вещь, оттого хранилась в герметичном чехле — не мог же я позволить, чтобы моль питалась дороже, чем я. К костюму — элегантные ботинки, платиновые запонки, белая рубашка. Галстук остался сиротливо лежать на полке — не на работу же иду. Кошелек-деньги-телефон.

Наверное, не каждый день можно увидеть человека в деловом костюме на мотоцикле, зато успел минута в минуту. Часы показали одиннадцать десять, когда нога моя ступила под сень величественного холла Акэти корп. Размер — что-то среднее между баскетбольным и футбольным полем, огромное число зелени, сад камней, искусственный пруд с фонтаном — и все это в едином месте. Рядом мгновенно материализовался охранник в костюме чуть ли не дороже моего. Микрофон в ухе — единственное, что позволяло его идентифицировать, как служащего.

— Хакамадо? — мужик лет тридцати дождался моего кивка, — Следуй за мной.

Вот опять. Приказы, распоряжения и ноль галантности. Что я упустил — понять не могу?

Мы прошли по богато украшенным лестницам, поднялись на лифте, прошли через холл, пока не остановились возле шикарной двери из красного дерева с табличкой 'и.о. директор регионального развития'. Чуть ниже — фамилия Акэти, кто бы сомневался. И все же — богато живут!

Охранник деликатно постучался и замер истуканом. Прошла минута, вторая — так и постареть можно. А вдруг внутри никого? Я постучался чуть громче и продолжительнее, пока не был остановлен рукой сопровождающего. Ну и лицо у него было в этот момент — словно на эшафот поднялся и уже положил голову в колодку.

— Не следовало, — одними губами прошептал охранник, — господин Акэти-сан будет очень недоволен.

Я индифферентно пожал плечами и открыл дверь — то, что происходило вокруг мне крайне не нравилось и быть участником фарса я не собирался.

— Добрый день, Акэти-сан? — я просунул голову вперед и посмотрел на не старого, в общем то, но весьма заплывшего жирком господина. Странно, в кланах и родах физкультура — культ похлеще религии.

— А, должно быть, вы Хакамадо? — слегка прищурил глаза господин, — Ну конечно, кто же другой будет входить без позволения.

Я еще раз пожал плечами и вошел внутрь. Забавный кабинет — одна стена полностью закрыта аквариумом, вторая декорирована огромной плазменной панелью, персидский ковер перед столом, за которым и восседал не очень то и грозный хозяин.

— Остановитесь на этом месте, вы испачкаете мне ковер, — проворчал и.о.

— Так понимаю, в моем запросе отказано? — холодно поинтересовался я. Следовало уйти прямо на входе в здание. Да что говорить — не надо было вообще приезжать. Сам виноват, расслабился — уж слишком сильно манили перспективы собственного дела. Замечтался, виноват.

— Догадливый, но перед твоим уходом, я хотел кое-что тебе показать, — мужик грузно поднялся с места и открыл потайную дверцу за своей спиной, — иди сюда.

Казалось бы — смысл? Но — любопытство. Я двинулся за ним вслед, в сопровождении прежнего охранника. Вот ему было точно интересно, хоть он и скрывал эмоции.

За дверкой оказался длинный коридор с множеством других дверей, в конце которого — просторное помещение — вернее, прихожая со стеклянными стенами. Три двери вели внутрь комнат, но входить не было нужды — все отчетливо проглядывало сквозь стекло. Сотни, тысячи железных тубусов.

— Здесь собран весь весенний — самый первый в этом году — урожай Денто-Но-Аджи. Каждый тубус промаркирован именем клана и рода, для которого он предназначен. Среди них император, имперская аристократия и великие кланы Японии. Кроме этого хранилища лишь небольшое количество Денто-но-аджи не распределено, но будет использовано в качестве подарка достойным.

Оу, а я, сколько там хотел? Сотню килограмм? Да кто же знал, что чай у Кавати настолько дорог. Интересно, а где тут тубус с их фамилией?

— И вот, какой-то голоногий простолюдин присылает запрос на мой личный факс, — начал заводиться Акети.

Да кто ж знал? Там и был то один номер.

— И требует! Вслушайтесь, требует! Продать ему сотню килограмм.

Кажется, я опять напутал с глаголами. Вечная проблема с японским, а у подруг не спросить. Ладно, дослушаем и уходим — неудобно вышло, конечно. Но извинения он вряд ли захочет слушать — уж слишком морда у мужика багровая. А вот есть надо меньше, а спортом заниматься — больше. Посоветовать ему, что ли? Не, тогда точно попытается прибить.

— Да еще предлагает расчет наличными! Нищеброд, да этот чай не продается за деньги! — брызгал слюной и.о.

Так если не продается — то какая разница, за наличные или нет? Вот же странный тип.

— Продал козу, купил пиджак, и считаешь себя повелителем мира? — размахивал руками японец, — Смеешь смотреть господину в глаза?

А, ясно. Он то рассчитывал, что я стану униженно кланяться, как и положено простолюдину при таком разносе. Или это комплекс неполноценности перед европейцами? Большие глаза, проигранная вторая мировая, хм. Есть о чем подумать — ну не о этом же придурке размышлять? Тут все ясно, ждем паузы и уходим.

— Поганый грузчик! Да твоя мать…

Акети не смог договорить. Очень неудобно это делать с разбитым носом — больно, кровь течет. Теперь можно уходить.

Разворачиваюсь спиной, хоть сенсей и не советовал так делать. Но ссориться с могучим кланом — не хочется. Сенсей оказался прав — слабенькое проявление техники земли блокируется доспехом духа.

— Охрана, схватить его! — картавит толстяк и бьет по кнопке тревоги. Неужели я еще пару зубов умудрился снести? Вот так радость.

Я успел выйти в холл и аккуратно прикрыть за собой дверь — не хотелось портить порцию чая рода Кавати. Быть может, стеклянные стены достаточно надежны, но лишняя дверка на пути не помешает.

Ветер привычно отзывается. Со стен порывом стихии срывается лепнина и другие украшательства, дробится в мелкую пыль, чтобы закрутиться вокруг тела серо-черным коконом. В трех метрах вокруг меня — буря. Вовремя — охрана открывает огонь, в нескольких местах бурю неприцельно пронзают техники уровня 'ветерана'. Даже уклоняться не надо — пыльная завеса надежно скрывает от чужих глаз. Всего пара секунд отделяет меня от окна в конце коридора. Первый раз, когда я шагал с высотного здания вниз, намертво впечатался в память, а вот все последующие — как этот — вовсе не вызывают эмоций. Наверное потому, что время падения тратится на планирование. Главная задача — не калечить, не убивать, потом не отмоюсь. Да, придется идти на поклон к Кавати, но таков мир — одиночки не выживают.

Мягкое приземление и ошеломленные взгляды сверху. Прыгайте, родные, это же так легко. Призыв стихии — и очередной торнадо закрывает мою фигуру. Спрыгнул неудачно — внутренний двор здания, придется пробиваться с боем. Неожиданный удар чуть ли не вбивает в землю — увесистая вышла плюха, хоть и били по площади. Я оказался крепче, чем беседка чуть левее — сплошной искореженный металл. А ведь все на меня навесят, злодеи! Рукотворный торнадо приходится отпустить — эти просто так не отстанут. Шесть фигур широким полукругом закрывают мне выход, еще трое бегут справа, пятеро подтягиваются со стороны гаражей. Время до совместной атаки — секунды. Досадно.

Рассыпавшаяся пыль вновь поднимается четырнадцатью силуэтами вокруг меня. Совсем не похоже на шедевры реалистичности от сенсея, но в неуклюжих, словно рисунок малыша, фигурках с меня ростом, можно вполне угадать ноги, руки, туловище и голову. Усилие воли, и фигуры начали синхронно шевелиться. Я закрыл нашу компанию щитом и принялся отсчитывать расстояние до самой дальней группы. Не был уверен в результате, но хотелось сделать это красиво — не важно, победить или умереть. Лучше бы, конечно, победить. Нервы троих не выдержали первыми, но щит даже не просел от их атаки.

Пора. Первый шаг внутрь пыльного силуэта — тело подхватывает практически завершенную технику Воздушных Оков и направляет в первого врага. Новый шаг по кругу — подхваченная техника, дуновение силы, и тело следующего охранника вжимает в землю. Шаг, еще один. Техника очень сложна, формировать ее — непростительно долго на поле боя. Однако можно позволить своему отражению сделать всю работу, а потом завершить ее лично. Правда, кроме сенсея повторить это никто не смог. То, что делаю я, жалкая пародия на его возможности. Но охране хватает — тринадцать тел прижаты к земле. Все — живы, но не способны двигаться и формировать техники. Стоп, где четырнадцатый?

Прыжок в сторону спасает тело от Дыхания Глубин. Техника земли — неудивительно, родовая техника Акэти. Быть может, потому у них все так хорошо с чаем? — подумал я, отпрыгивая от Кольев земли. Где враг? Еще один удар чуть не переламывает ноги. А, впрочем, главное — участие. Мир взрывается сотнями воздушных зеркал. Нестерпимое сияние пробивается даже сквозь сжатые плотно глаза. Теперь — бежать. С жалобным скрипом инерция тянет выломанные ворота, открывая мне путь к свободе. Мотоцикл — на месте, враги — позади. Кажется, прорвался. Домой идти не следует — толстяк что-то говорил о 'грузчике'. Неужели пробили за одну ночь? Впрочем, в кланах могут и не такое.

* * *

Несколько лет назад старейшина клана Акети с великим удовольствием передал главенство над кланом и родом старшему сыну. Мало кто мог похвастаться достаточной волей для такого поступка — власть под конец жизни оставалась единственным доступным удовольствием для многих достойных мужей. Старейшина видел мир немного иначе, шире. За маской ворчливого старикашки прятался добрый человек, смысл жизни которого был в детях и внуках, а уже потом — в процветании клана. Однажды старик увидел в глаза старшего сына уверенность и желание принять управление — и с легкостью ушел на второй план. Казалось бы, исполнилась мечта — труд всей жизни в надежных руках преемника, можно сосредоточиться на воспитании подрастающего поколения и забыть о проблемах. Вот только проблемы не позабыли о Старейшине.

— И что же, наемный убийца пришел под видом простолюдина, разбил нос моему двоюродному внучатому племяннику и спокойно вышел из здания? — напротив Старейшины, почтительно склонив голову, сидела жертва нападения и начальник охраны здания.

— Со слов господина Акети-сан и камер видеонаблюдения, все именно так, — нейтрально ответил начальник охраны.

— Разве мы не ведем видео и аудиозаписи по всему зданию? — удивился Акети-доно.

— Они оказались… испорчены, — слегка поморщился подчиненный, — есть только видео со внутреннего двора.

— Так, а где охранник, что привел, г-хм, наёмника в кабинет? — старик взглядом пресек попытку нелюбимого родственника вступить в разговор. Вот же навязали, и не выкинешь же — родная кровь. Хоть и дальняя, но сестра просила, а сестру просил… Тьфу, одним словом. Ведь поставили на самое не проблемное место — никаких пересечений с аристократией и высшим обществом.

— Уволен по приказанию господина, — начальник стрельнул глазами вбок, чтобы было ясно — какого именно господина.

— Записи ко мне. Охранника разыскать, — скомандовал Старейшина и перевел взгляд на дальнего родственника, обиженно трогающего пластырь на носу, — Жди меня дома, не задерживаю.

— Но Акети-доно, я…, - проблеял побитый.

— Жди. Меня. Дома, — надавил 'яки' Старейшина, — тебя проводят, я распоряжусь.

Скорее даже, не проводят, а отконвоируют. Не первый раз Акети-доно слышал, что кое-кто считает себя чуть ли не самим кланом. Старик досадливо поморщился — видимо, увещевания так и не нашли тропку к его разуму. Вне зависимости от исхода сегодняшнего происшествия, нерадивый родич отправится обратно в провинцию. Подлог и самодурство он прощать не собирался.

А вот с другим участником следовало разобраться.

Начальник охраны довольно быстро разыскал уволенного. Впрочем, времени ожидания было вполне достаточно, чтобы посмотреть скоротечную стычку с нескольких ракурсов.

Старейшина улыбался. Маленький фрагмент записи сказал ему куда больше, чем все расспросы. Да-а, такого он точно не ожидал увидеть.

— Акети-доно? — обозначил свое присутствие начальник охраны.

— О, наконец-то! — довольно хлопнул в ладоши Старейшина. Груз беспокойства и озадаченности моментально исчез под теплым бризом приятных воспоминаний молодости, — Так, рассказывай, что было в действительности и ничего не бойся, — направил он острый взгляд на понурого охранника.

С каждым сказанным словом Акети-доно хмурился. Ситуация оказалась вовсе не такой безобидной, одной ссылкой родственничек не отделается. Пригласить в свой дом, чтобы унизить и оскорбить предков — такое было просто недопустимым, даже с учетом разницы в социальном статусе. Понятно, что заявку дерзкого паренька никто не стал бы выполнять, но отказать можно было иначе. От телефонного звонка, до более грубых форм, если наглец намеренно дерзил. Можно было сломать ему руку, которой он писал или иначе обозначить неправоту — Старейшина вполне допускал насилие в свою систему мира. Но никогда, никогда нельзя оскорблять гостя, каким бы он не был! Особенно — старик хихикнул про себя — такого.

— Свободны, благодарю за работу. Его восстановить и начислить премию — кивнул он на опального секьюрити.

Старейшина дождался, когда за служащими закроется дверь и с несвойственным ему нетерпением принялся набирать телефонный номер.

— Але? — раздался на том конце ворчливый голос Макото-куна.

— Старая перечница, ты еще жив? — довольно отозвался Акети, — Пыль еще не сыпется при ходьбе?

— А я то думаю, что за порошок в твоем чае! — засмеялся Макото.

— Как дела, как внучки? — поинтересовался старейшина.

— Внучки утром чуть дом не разнесли, — почему-то довольно рассказывал Кавати-доно, — еле остановил. А ведь твоя любимица — ровесница моих?

— Так, да, — осторожно ответил Акети.

— И характером такая же, — задумался Макото, — Слушай, а где мы с тобой были, когда они росли? Или может, год тогда был особенный?

— Скорее, кое-кто просто не умеет воспитывать! — важно заявил Акети и слегка прикусил язык — речь то была и о его 'буйном' сокровище тоже, — Ты только и умеешь учить морды людям бить. Хорошо, впрочем, учишь, даже моя охрана оценила сегодня с утра.

— То есть? — напряглись на том конце провода.

— С учеником твоим познакомился, заочно. Он две звезды 'ветеранов' мне попортил и отправил в запой 'учителя'. Так что должен ты мне, старый, — с напускной серьезностью произнес Старейшина, — чтобы сегодня же вечером был у меня! Коньяк будем пить и обсуждать проблемы обучения подрастающего поколения.

— Стоп-стоп. Что он натворил? Где он сейчас? — в голое Кавати послышалось беспокойство.

— Он решил торговать Денто но аджи на развес и потребовал продать ему сто килограмм, — прыснул до того сдерживаемым смехом старейшина, — Вы там у себя императорским чаем подушки что ли набиваете?

— Он не знал о ценности, — смутился Макото-сан, — Ты же дома ценники на все вещи не ставишь.

— Можешь не оправдываться, нет его вины в произошедшем, — перешел на деловой тон Акети, — признаться, родственничек мой подвел — не разобрался и лишнего ему наболтал. Ты своего ученика зачем грузчиком оформил? — полюбопытствовал старейшина.

— Каким еще грузчиком? — удивился Кавати, — Хватит меня путать, старый развратник! Жди, точно сегодня приеду! И ученика заберу, если позволишь. Надеюсь, его не сильно помяли?

— Старый, ты чем слушаешь? Его догнать то не смогли. Прыгнул с семнадцатого этажа, обездвижил тринадцать 'ветеранов' и морально унизил 'учителя'. Вы его там чем кормите, а?

— Тогда ладно, — успокоился Макото, — заеду на днях, сегодня не могу.

— А у меня видео есть с его подвигами. Он там прямо как ты двадцать лет назад. Я потому и признал его, честно скажу.

— Выезжаю!

Глава 5

Позади остался разгромленный двор не самого последнего клана, звуки тревоги и начальник компании с разбитым лицом, а я почему-то переживал об испорченной одежде. Поднятая пыль глубоко въелась в ткань и частично рассекла нити шитья. Второго костюма у меня не было, а одевать в школу спортивную форму — первый шаг к самоубийству. Значит, предстояли новые траты и не малые — качественная одежда очень недешевое удовольствие. Сэкономить не получится — даже у сестренок Кавати было феноменальное чутье на подделки. Что уж говорить об остальных сверстниках — засмеют и жизнь испортят, мне и себе. Впрочем, надо еще дожить до следующей недели. С чаем вышло, мягко говоря, неудачно, но и извинения мои никто принимать не собирался. Полагаю, под конец выговора, толстячок собирался выкинуть меня из здания со сломанными конечностями — аристократия с простолюдинами не церемонится. Не сам, разумеется — на то есть исполнительная охрана.

Сейчас важно другое — какая фора времени есть у меня, пока маховик под названием 'наказание зарвавшегося простолюдина' не раскрутится. Должность мою знают, значит и место работы тоже. Вывод — после оформления на работу, данные попали в налоговую службу, а уже оттуда — в клан. Номера мотоцикла оформлены на другой комплект документов, квартира — на третий, поэтому можно не бояться заехать к себе. Да и стоит ли вообще бояться? После такого представления, Акети должны дважды подумать, с кем столкнулись. В любом случае — время пока есть, а там будет видно.

Дома собрал документы, переоделся и сложил запасные вещи в наплечную сумку. Пару дней тут появляться точно не стоит. Взгляд упал на телефон — позвонить сенсею? Как-то это… стыдно, наверное. Набедокурил и тут же полез плакаться, несерьезно. Попробую решить своими силами, а уж если прижмут — попрошу помощи. И дело тут даже не в гордости, а скорее в страхе услышать отказ. Не приехал же он вчера и даже не позвонил чуть позже, чтобы узнать о самочувствии. Да и сегодня — еще один взгляд на журнал вызовов — не отметился дежурным звонком.

Обдумав все, я решил не скрываться, а спокойно съездить на работу. Со всех сторон, такой шаг был лучшим решением. На территорию Кавати чужой клан влезть не посмеет, зато очень четко обозначит свой интерес наблюдением — там уже можно будет поговорить. Заодно денег подзаработаю, склады работают круглосуточно — работа есть всегда.

День продолжал склоняться к отметке 'все очень плохо'.

— Хакамадо-кун, позвольте обратиться, — не успел я переодеться в форменную одежду и нацепить пропуск, как ко мне от стихийно образовавшейся толпы коллег подошел крепкий мужик и глубоко поклонился. Судя по пластинке на груди — тоже бригадир, — Не сочтите за дерзость, но у всех нас семьи, которые надо кормить. Вы же настолько хорошо работаете, что боюсь, нас всех уволят, — неуверенно улыбнулся представитель от коллектива.

Неприятная ситуация. Вряд ли они поверят, если я им скажу, что это единственный мой заработок. Для всех присутствующих, я обычный бездельник из высшего света, решивший 'поиграть' в работу. И что тут сделать? Послать куда подальше можно, но, как поговаривали в моем любимом фильме детства 'У вас на стройке ЧП были? Не было? Будут!'. И на ранги не посмотрят, ради прокорма семьи.

Осталось махнуть рукой, да развернуться. Не везет мне сегодня. Был один плюс — возле выхода с проходной никто не поджидал.

Время до вечера прошло в дороге — я бесцельно рассекал по просторам города, лихо лавируя по многочисленным пробках десятимиллионного города. Дельных мыслей не было. Вечер встретил в холле любимого кинотеатра, задумав провести ночь в его стенах. Билет на всю ночь стоил дешевле гостиницы, а дремать вне зала вполне разрешалось. Прикупив томик фантастического романа в фойе, я устроился на диване в дальнем углу и попытался откинуть тревожные мысли. На страницах книги главный герой грабил банки. Конечно, харизматичный персонаж делал еще множество других вещей, но в этот вечер была близка тема заработка. Если посмотреть с точки зрения книжного персонажа — все выходило вполне гуманно — деньги он изымал у организации, а не людей. К тому же, финансы были застрахованы, так что в конечном итоге никто не пострадал. Якобы. Если забыть о уволенных охранниках, взбешенных полицейских, перекрытом городе и уйме жертв, что вызвал сбой в спокойном ритме жизни — застрявшие в пробках скорые помощи, пожары и все остальное, что так и осталось за кадром. В любом случае, ограбить банк в Японии — не самый легкий способ самоубийства. За всеми финансами торчат уши кланов, а уж те привыкли не церемонится с преступниками. Но сама мысль получить кучу денег и сразу — очень заманчива. Я привычно отложил ее в дальний угол сознания, пусть созревает. За прочтением не заметил, как забрезжил рассвет на горизонте. Поспать не удалось, но тренированный организм не сильно ворчал на этот счет. Вместе с толпой сонных людей, стоически досидевших до последнего фильма, мое тело покинуло здание.

Звонок застал на полпути к дому, потому щелкнул на кнопку приема в шлеме в смешанных чувствах. Позвонить могли три стороны — Акети, сенсей и девочки, а экран посмотреть на ходу не было никакой возможности.

— Привет, Дим-кун, — бодро отозвался в нашлемном динамике голос Кавати-доно, — Совсем забыл старика! Что не звонишь, не зовешь чай пить? — под конец фразы в голосе чувствовалось явно ехидство.

— Я бы с удовольствием, да не продают простолюдинам чай, — видимо, старик уже в курсе.

— Не переживай, его вообще никому не продают, — хмыкнул сенсей, — Иначе он стал бы обычным чаем, хоть и вкусным. Тебе привет от Акети-доно. Очень ты его заинтересовал, даже лично хотел познакомиться.

— А это хорошо или плохо? — уточнил я.

— Да как сказать, — вздохнул Макото-сан, — Ты же в слуги рода Акети не пойдешь?

— Нет, — очевидный ответ.

— Так и зачем вам с ним говорить? — подвел черту сенсей, — Кстати, подарок тебе передали. Денто но Аджи, целых сто…

— Килограмм? — аж горло перехватило от радости.

— Грамм, — спокойно продолжил мастер, — будет чем старика угостить, когда в гости приеду. Но это не сейчас, попозже может быть, тогда и передам посылку. Словом, ничего не бойся, но за спину поглядывай.

— То есть? — позади недовольно прогудел клаксон грузовика.

— С Акети-доно вопрос решен, — перешел на деловой тон старик, — а вот тот юноша, которому ты лицо подправил, весьма злопамятный тип. Старейшина приказал тебя не трогать, однако на наемников приказ не распространяется.

— Понятно, — растерянно ответил я, пытаясь прикинуть последствия. В целом — ничего страшного, наверно. Накручивает меня сенсей, чтобы не сильно радовался.

— Кстати, рассказал Юко, какой у нее замечательный работник появился. Она так радовалась, что у нас теперь ремонт в доме. Так что к нам не приходи, — завершил дед, — Прощай.

Вот так да. Руль слегка вильнул, но я тут же взял себя в руки. Видимо, я был прав — род Кавати не заинтересован в продолжении отношений. Запрет посещать дом, намек Юко, после которого я точно уволюсь. Или это цена за ошибку с Акети? Кто его разберет.

Позади вновь недовольно бибикнули — и чего гудят? Все равно же намертво застряли в километровой пробке, вся скорость — метр в час. Где-то впереди очередной камикадзе протаранил столб и загородил металлическим хламом своего спорткара проезд на шести полосах. Может, действительно поработать частным извозчиком? В пробке немало очень дорогих машин, наверняка найдутся клиенты. Стоило проверить.

Я завернул в специализированный магазин, закупил дополнительный шлем той же модели, что и мой — с настраиваемым радиообменом и модулем подключения к телефону, а так же защиту для пассажира, механизм крепления груза и обвес для себя — чтобы можно было уцепиться за мое тело. Главное — безопасность. Заодно взял в аптечке успокоительное и средство от укачивания, мало ли что. На мелочь был куплен широкий лист ватмана и маркеры. Молодая продавщица охотно согласилась написать для меня пару фраз на японском — мол, перевожу быстро, качественно, в любую точку Токио. Чуть подумав, решил дописать снизу ценник — незачем плодить пустые разговоры, будем работать с теми, кто готов платить. Сумма вышла солидная, главным образом из-за моей невнимательности и неуклюжего завитка — единичка превратилась в пять. Пятьсот долларов за поездку, где-то даже перебор, но что я теряю? Ватман дешевый, маркеры еще есть — снизим, если не будет желающих.

Объявление с любезной помощью все той же продавщицы разместилось на моей спине, так что вскоре я медленно ехал между рядами застывших в ожидании машин. Пробка за какой-то час разрослась чуть ли не в три раза и грозилась полностью парализовать улицу — поврежденный столб все таки свалился вниз, намертво блокировав движение. Эвакуатор и кран подойти не могли, так как тоже стояли в пробке. Беспросветность какая-то. Периодически появлялись желающие банально выкинуть столб в сторону — благо, обладание бахиром позволяло, но местные полицейские категорически отказывались трогать место преступления. По радио сказали, что пассажиры в гоночной машине не выжили, что переводило обычное дтп в разряд уголовных дел.

На лицах водителей застыла маска терпения — стандартное выражение лица любого человека за рулем в Токио. Я же уже третий раз курсировал вперед-назад по пробке, сильно нервируя окружающих — судя по недовольным звукам клаксонов. Или это реакция на цену?

Байк медленно двигался по центру моста, что нависал над транспортной развязкой. Настоящая ловушка автомобилиста: даже если захочешь пройтись пешком, ничего не получится — некуда запарковать авто, а за брошенную машину дикие штрафы.

— Парень, стой, — позади хлопнула дверь представительского автомобиля. Ко мне решительно двигался высокий, по японским меркам, мужчина среднего возраста с кейсом в руках.

— Ода-сан, куда вы! — слитно отрылись двери в двух джипах сопровождения позади автомобиля.

— Я не могу ждать, — огрызнулся он и продолжил движение ко мне.

Рядом резко стало тесно — энергичный мужик уже прилаживал шлем на голову, а охранники своими телами закрывали его от возможной угрозы. Я плюнул на странности и помог ему зафиксироваться на сиденье. Под костюмом того, кого назвали Ода-сан явно прощупывался бронежилет. Неспокойная жизнь у человека. Протянул было руки за кейсом, но тут же почувствовал на себе внимательный взгляд.

— Его надо зафиксировать, иначе вылетит, — показал руками пряжки на боку.

Кейс фиксировал чуть ли не бережнее, чем пассажира — под дулами пистолетов к работе относишься куда тщательнее. Активировать доспех я остерегался — еще примут за начало атаки, а аварию — за подставу, а меня — за ловушку, а… короче, надо расслабиться. Заодно показал, как пользоваться шлемом и как подключить телефон — тот уловил удивительно быстро.

— Заплатите ему, — скомандовал мужик, слегка ерзая на месте, — и предупредите аэропорт, чтобы обеспечили проезд на поле.

Один из охранников шагнул вперед и протянул сложенные пополам купюры. Я не решился пересчитывать на его глазах и полез за кошельком.

— Сынок, можно твои документы? — охранник ловко перехватил бумажник и сам достал водительское удостоверение, — фальшивка, — напрягся секьюрити и активировал доспех.

— Настоящие во втором кармашке, — сглотнул я тугой ком в горле. Расстояние не способствовало победе. Да и еще один конфликт с явно знатным господином за второй день, это уже перебор.

— Хакамадо, значит. Шестнадцать лет, — почему-то успокоился охранник и улыбнулся, — Нарушаем.

— Время, — словно хлестнул словом босс, — быстрее.

— Ода-сан, я поеду с вами, — решительно заявил охранник.

— А вы умеете быстро бегать? — я занял свое место, намекая, что свободных нет — тогда я согласен.

— Документы и деньги получишь в аэропорту, — недовольно отреагировал тот, — если что — из-под земли достанем.

— Мы будем ехать? — проворчал Ода-сан.

— Да, конечно, — хмыкнул я и сорвался с места. Щелчком включил радиоканал между шлемами, — Ода-сан, а у вас крепкое сердце?

— Я прокурор города, сынок, — жестко ответили мне, — сам догадайся.

— Ну, тогда да, — впечатлился я, — едем по второму варианту.

— Что значит второму? — слегка удивился пассажир.

— Полетим.

И до того, как Одо-сан смог что-то ответить, мотоцикл развернулся в сторону ограждения и по воздушному мостику слетел за пределы конструкции. Снизу вилась лента трассы, шедшей к океану — взлетная полоса нужного нам аэропорта находилась на искусственном острове в небольшом отдалении от берега. Широкие крылья сжатого воздуха превратили падение двухколесного монстра в полет. Маневр должен был сэкономить минимум десять минут — развязка была довольно причудливой, а с учетом пробки и вовсе труднопреодолимой. По радиосвязи послышался шумный выдох в момент, когда колеса байка вцепились в дорожное полотно.

— Про сердце я, пожалуй, поторопился, — хекнул пассажир и принялся успокаивать охранников, забыв выключить радиоканал. Из разговора я точно понял, что вместе с документами и деньгами получу кое-что еще, не вещественное, но очень болезненное.

Остальной путь прошел спокойнее — ну, для меня. Ода-сан так не считал, судя по очередным глубоким выдохам.

Десять минут от центра Токио до горячего полотна взлетного поля. К слову, ворота внутрь территории уже были открыты к нашему подходу.

— Ода-сан, а почему самолет просто не задержали? — решился я на вопрос, помогая нанимателю снять с себя ремни безопасности.

— Окно вылета фиксировано, — охотно ответил тот, — со мной или без меня, самолет обязан покинуть воздушное пространство над городом.

— Понятно, — я наблюдал, как прокурор прижал к груди кейс и двинулся к трапу небольшого частного самолета. Неожиданно мужчина остановился и вернулся ко мне.

— Посадить бы тебя, — Ода-сан скептически посмотрел на меня снизу вверх, — Но да ладно. Завтра в шестнадцать жди меня тут, — и поднялся на самолет.

— М-да, — есть от чего почесать затылок. А вот и работа.

— Покиньте поле, пожалуйста, — я кивнул в ответ на просьбу сотрудника аэропорта и двинулся обратно в город.

Через два часа ожидания к выходу подъехали добрые и ласковые представители охраны прокурора. Глаза их лучились заботой и вниманием, а кулаки сжимались в знак поддержи.

— Придурок малолетний, меня чуть инфаркт не хватил, — мягко упрекал главный среди них, потряхивая меня за грудки, — Если бы Одо-сан умер, я бы знаешь что с тобой сделал?

— Соскреб с асфальта, — я мягко убрал его руки от себя, — Я ж вместе с ним был. Кстати, где мои деньги?

— Тьфу, — огрызнулся нервный охранник и кинул в меня кошельком. Надо же — ровно пять сотен, — Глаза б мои тебя не видели.

— Спасибо! — помахал я рукой, — Кстати, ваш шеф меня нанял, завтра увидимся.

Ответом мне был очень тяжелый взгляд и хаотичное включение-выключение Силы вместе с полурыком.

— Тебе шестнадцать, — прошипели в ответ, — Тебя нельзя нанимать. Тебе нельзя водить.

— А еще маленьких нельзя бить! — Я медленно и значительно одел шлем на себя, игнорируя вспышку гнева.

— Ты же школьник, — последнее предложение было с легким удивлением, — Как ты э… летать то мог?

— 'Ветеранов' знаешь? — я дождался легкого кивка, — Я — круче! — и рванул в сторону города.

* * *

Россия, Москва. Полвторого ночи.

Свет вывески ночного клуба, мигание гирлянды скорой помощи и полиции. Все казалось нереальным, как в кино, словно не с ней. Когда же это все закончится. Татьяна потянулась за сигаретой и досадливо дернула уголком губ — дядя отнял пачку.

— Да господин офицер, вы абсолютно правы, я поговорю с ней, — голос мужчины средних лет еле доносился через толстое стекло бентли, — примите мою признательность и искренние уверения в почтении.

Татьяна отвернулась, эту сцену она видела не раз. Быть может десяток, а может и два. Пухлый конверт переходит из рук дяди к полицейскому, тот отвечает любезностью и рвет протокол. Ничего не было, никто ничего не видел и ни в чем не виноват.

Легкий хлопок двери обозначил второй тур программы — поучение жизни.

— Прости, я больше не буду, — заученно протараторила девушка, чтобы закончить побыстрее.

— Естественно не будешь, тебя лишили денег, — спокойно ответил Николай Герасимович Вязов, он же — ее родной дядя.

— Как лишили, эта сучка… — яростную речь девчонки прервал сочный звук оплеухи.

— Не смей так говорить о своей матери, — мужчина был спокоен.

— Она мне не мать! — словно выплюнула Таня, — Не мать! Моя мать умерла!

— Мачеха, — согласился дядя, — Но денег тебя лишил отец.

— Урод, — сжала кулачки девушка, — Все мужики уроды.

— Именно поэтому ты ломаешь судьбы молодым людям? Калечишь, травмируешь? — хмыкнул Николай.

— Он меня лапать полез! — тут же приняла стандартную линию защиты девушка.

— Ну конечно, — язвительно отозвался дядя, — Полез к непорочной девушке с грязными мыслями. После вечера флирта, кучи спиртного и недвусмысленных намеков с твоей стороны.

— И что? Это просто флирт! Я не виновата, что человек потерял берега. Или мне не следует защищать свою честь? — фыркнула Таня.

— Когда-нибудь один из покалеченных тобой донжуанов наймет 'мастера', что будешь делать? — с интересом спросил мужчина, — Или тебе хочется, чтобы это произошло? Чтобы твой род начал мстить за тебя другому роду, влез в войну, понес потери, а? За что ты так ненавидишь своего отца?

— Месяца не прошло со смерти матери, как он влез под юбку этой сучке! — не выдержала Таня, — Ненавижу их всех, — и неожиданно для себя разрыдалась.

— А я тебе скажу, что случится потом, — как ни в чем не бывало продолжил дядя, — Все наслышаны о твоих похождениях и не станут воевать якобы за потерянную честь. Твою хрупкую шейку сломают свои же. Этим и извинятся перед другой стороной.

— Почему? — удивленные глаза поднялись на Николая, — Это ведь только флирт, я же ни с кем, никогда…

— Ты ведешь себя как… — сдержался мужчина, — Забросила учебу, шатаешься по клубам, калечишь людей. Тут и поступков не требуется, репутация уже сломана. Приличные рода отказались рассматривать тебя в качестве невесты.

— Что? — еще один недоуменный взгляд, — Меня пытались выдать замуж без моего ведома. То есть, как отказались? — резко перескочила Таня.

— А вот так, — развел руками дядя, — У тебя есть два года до совершеннолетия, чтобы вернуть расположение отца. Иначе — монастырь, навсегда.

— Все мачеха виновата, — пробурчала девочка, забираясь с ногами в широкое кресло и обхватывая коленки.

— Горе ты мое, — вздохнул взрослый, — Ладно. Есть у меня один вариант, согласишься — сможешь жить как хочешь. Без зависимости от рода и отца.

Мужчина заметил два прелестных заинтересованных глаза и продолжил.

— Японский тебе преподавали? — робкий кивок подтвердил его слова, — Поедешь в Токио. Благо, твои родители и сами рады услать тебя куда подальше. Помнишь историю Березиных?

— Которых собственный клан уничтожил?

— Не говори такие вещи вслух, даже в машине, — шикнул дядя, — Хотя да, позор на них такой, что многие уже вслух не боятся говорить. У рода объявился наследник. Вернее, он всегда был, мы за ним присматривали, на всякий случай. А эти придурки обокрали и бросили малыша, мол, сдохнет сам. Сейчас выясняется, что далеко не все разворовано. На мальчика завязаны крупные суммы. Так что поедешь в Токио, познакомишься с ним, вскружишь голову, женишь на себе.

— Что? — покраснела девушка.

— Парень молодой, одинокий. Живет один, девушки вроде нет, но это не важно — отобьёшь, ты у нас красавица, — принялся перечислять дядя, явно намереваясь смутить Таню еще сильнее, — работает не пойми кем, вроде — грузы таскает на складе. А тут ты, красивая ровесница-соотечественница. Поселим тебя по соседству, устроим встречу — вот и вся романтика.

— Тоже замуж решил меня выдать, — взрыкнула девушка в явном гневе, за что получила очередную пощечину.

— Молчать, слушать внимательно, — по салону автомобиля распространялась аура силы, наглухо подавляя желание девушки воевать, — Оженишь его на себе. Потом очень быстро станешь вдовой, это я тебе обещаю. Твоя доля — три процента, на эти деньги сможешь жить ни в чем себе не отказывая до самой старости.

— Почему три? — робко спросила Таня.

— Потому что если тебе с такими порядками цифр начнут обещать половину или даже десятую, знай — тебя убьют сразу, как получат деньги, — наставительно произнес Вязов, — школу актерского мастерства ты проходила, ведь так?

— Да, — все еще растерянно кивнула девушка.

— Вот и отлично. Будешь дальней родственницей нашего посла в Японии. Посол, кстати, в курсе — за ним должок, поддержит твою игру. Далее. Каким-то образом парень оказался в элитной школе Токио — видимо, родители подсуетились перед смертью. Пойдешь туда же, я сумел договориться, хоть и было это очень непросто. Предупреждаю — будет очень сложно.

— Опять школа, — хмыкнула Таня.

— Не простая, а школа боевых искусств, и твой ранг 'витязя' в ней — обыденность. Если начнешь развлекаться там так же, как тут — быстро голову оторвут, не очередной ухажер, так его родня. Тамошние кланы не чета нашим.

— Я учила, — буркнула девочка, — А его старый клан разве не знает, где он?

— Эти идиоты ищут его в Америке, и еще очень долго будут там искать. Уж я постараюсь, — позволил себе улыбку дядя, — Твой вылет через час, вот твои документы и история жизни.

— Мне надо собрать вещи, — проворчала Таня, с любопытством рассматривая свое фото в загранпаспорте.

— Там купишь, — устало отмахнулся дядя. Раунд переговоров дался не слишком легко, девчонка спокойно могла запаниковать и разнести автомобиль.

'Только в память о тебе, сестренка, я иду на такой риск, — Вязов нежно погладил девочку по голове, — Профи сделала бы работу быстро и наверняка, но что эти деньги… Горит в сердце надежда. Если парень хотя бы на десятую часть похож на своего отца. Боги, хоть бы все получилось. А если не получится, — хмыкнул про себя мужчина, — деньги — это тоже неплохо.'

Глава 6

Хмурый взгляд Сайто Сабуро уже вторую минуту пытался проделать в моей голове дырку. Перед его лицом охранника Ода-сана были веером разложены ксерокопии моих документов. Надо сказать, документы прошли проверку, и это откровенно не радовало служаку, судя по его виду. Мне же было индифферентно — птичка в телефоне никак не хотела сшибать последнюю конструкцию.

— Не вежливо играть на телефоне во время беседы, — проворчал Сайто.

— А у нас разве беседа? — я поднял голову и отложил телефон, — Вы глубокомысленно молчите, вот я и решил скоротать время.

— Рассказывай: где родился, где жил, почему фамилия японская, — Сабуро откинулся на кресло и продолжил сверлить меня внимательным взглядом из под слегка прикрытых век.

Представительная делегация со старыми знакомыми охранниками навестила меня на следующее же утро. Что им, в самом то деле, стоит узнать местоположение человека? Вот и продемонстрировали свою силу. Вместе мы отправились на собеседование, а по мне так — на натуральный допрос. Но так как допрашивать несовершеннолетних без законного представителя нельзя, то и формулировка выглядела совсем иначе.

— Сирота. Усыновлен бездетной парой слуг рода Кавати. Родители умерли в клановой войне, вместе с сыновьями главы рода. Воспитывался в семье главы рода, где и учился боевым искусствам. В род не принят, слугой рода быть отказался. Сказать имена, даты или удовольствуетесь досье, которое лежит перед вашим носом? — свою биографию я выучил накрепко, вплоть до номера родильного отделения и соседей по приюту.

— Прости, — легонько смутился Сайто-сан.

— Да не за что.

— А нас хотят на мотоциклы пересадить, — обиженно произнес охранник.

— Здорово же. Сошьем одинаковые куртки и будем, как банда, — серьезным тоном предложил план действий.

— Ты не можешь автомобиль поднять в воздух? — заерзал Сабуро, — мы бы тебя быстро выучили водить. Понимаешь, Ода-сан — уважаемый человек, ему нельзя ездить на мотоцикле, как мальчишке.

— А что мне за это будет? — я изобразил задумчивость.

— Дело на тебя заводить не станем, — привычно отреагировал собеседник и тут же недовольно сморщился, вспомнив с кем говорит, — Шучу. Что хочешь?

— Боевого робота! — подбородок поднят, глаза мечтательные.

— Эй, парень, полегче, — встревожился Сайто, — какие роботы в черте Токио?

— Тогда двадцать тысяч долларов в месяц без учета премий и четыре часа отработки в свободное время по вечерам.

— А утро?

— Ну, и утром с семи до восьми часов, — легко отмахнулся я. Все равно много спать не умею.

— Идет, — неожиданно ответил Сайто.

— Что-то я продешевил, — зачесал я маковку, — Подозрительно это все.

— А учить водить тебя буду я, — ласково, да так, что волосы поднялись на голове, произнес начальник охраны. Собственно, теперь уже и мой начальник.

— Я категорически буду сопротивляться! — стул вместе со мной отодвинулся подальше от стола.

— Кстати, на выходных отличившимся сотрудникам разрешается посидеть в боевом роботе и даже проводятся курсы по владению МПД, — как конфетку протянул! Да за кого он меня принимает! Чтобы я, да как мальчишка повелся…

— Я согласен! — голова покаянно свешивается вниз. Большие человекоподобные боевые роботы сильнее моей воли.

Время до трех часов дня пролетело очень насыщенно.

— Влево рули, — орал Сайто, вцепившись в скобу над дверью.

— Какое лево, Шеф? Мы же летим! — крылья воздуха поймали восходящий поток и несли ниссан-который-не-жалко-разбить вперед и вверх.

— Прямо — здание, придурок! — начальника болтало по кабине, а я же говорил — пристегивайтесь!

— Понял вас, сэр! Беру влево, сэр! Внимание диспетчеру, ниссан джитиэр просит разрешения на посадку.

— В посадке отказано, — пробубнили из рации, — летайте еще пять минут, иначе мы проиграем пари.

— Вас понял, диспетчер. Прошу направить к взлетной площадке карету скорой помощи. Одному из пассажиров стало плохо.

— Всех уволю нафиг, — рыкнул позеленевший босс.

— Шеф, я сдал экзамен на вождение? Или второй круг? — в моем взгляде нельзя было уловить и намека на насмешку. Так смотрит преданный пес на любимого хозяина, после того, как разодрал кожаный диван.

— Сдал, только богами прошу — приземляйся!

— Понял вас! Диспетчер, говорит ниссан, скорблю по вашим деньгам, но жизнь любимого шефа дороже.

— Добро пожаловать на землю, ниссан.

А неплохие они в принципе ребята, просто серьезные очень. Дело понятное: если грохнут шефа — можно ложиться с ним рядом в могилу. Никто их на работу не возьмет, а без влиятельного покровителя моментально достанут враги. Вот и оберегают подзащитного, как могут.

— Едем в аэропорт, — на земле Сайто-сан моментально принял вид грозного начальника охраны и быстро построил подчиненных.

Мне достались Тойота Кроун и место в авангарде процессии.

— Запомни, сынок, — поучал босс, — Забудешь, как ехать по правилам — врубай 'мигалку'.

— Да, сэр, — важно ответил я, разгоняя машину до сотни. Дороги были пустынны, а встречающиеся патрульные отдавали честь.

— И сними этот идиотский колпак, — в очередной раз заерзал нач. охраны, намекая на мой замечательный английский цилиндр. Мне его как-то подарили девочки, но свою минуту славы он обрел именно сегодня.

— Никак не возможно, сэр, — привычно ответил и слегка покачал головой.

— Вот увидит господин Ода-сан и уволит, — довольно отреагировал Сайто, — И заживем мы как раньше — спокойно и без тебя.

Я зыркнул в зеркало заднего вида на довольную физиономию шефа и все таки стянул с себя головной убор.

Ворота аэропорта приветливо распахнулись при виде кортежа. Самолет уже стоял в конце рулежной дорожки, но пассажира рядом с ним не было, хотя трап уже был состыкован.

Сайто напрягся, распорядился в рацию удвоить бдительность и набрал шефа. Односложный диалог лично для меня ничего не прояснил, но вроде как прокурор все еще в самолете.

— Давай медленно к трапу, — распорядился Сабуро, отстегивая застежку пистолета.

— А как же коронная фраза 'не нравится мне это все'? — полюбопытствовал я.

— Заткнись, — холодно остановил мои каламбуры шеф. Значит, все действительно серьезно.

— Можно я встречу? — решился все таки предложить я после пяти минут разглядывания округи, — Меня не жалко.

— Что-то в этом есть. Проверь салон — просто зайди и ответь по радио. Если все плохо — ответь умышленно весело, наоборот — спокойно доложи обстановку.

— Так точно, сэр! — я вышел из машины и вновь напялил колпак. Была некая сумасшедшинка в происходящем, словно в кино. Но еще было куда более важное — экзамен для меня, как работника этого коллектива. Вчера меня наняли из-за прихоти начальства. Сегодня-завтра могут выкинуть пинком под зад, если я покажусь шефу бесполезным. А где я еще найду такой удачный график за хорошие деньги?

В самолете оказалось тихо, пусто — весь персонал давно покинул борт. В одном из кресел нашелся прокурор, живой, здоровый, но задумчиво-пьяный.

— Шеф, все в порядке, — отрапортовал я, — Сопроводить персону до машины?

— Не выходи из самолета, — прохрипела рация.

Нет так нет, пожал я плечами и сел напротив государственного чиновника. Вид у того был не важный — словно второй день не спал, а может так оно и было.

— Опять, — прохрипел наниматель, разглядев, наконец меня. Или не меня, а абстрактного собеседника своим мыслям, — все зря.

— Все будет хорошо, Ода-сан. Хотите соку? — я налил бокал и поставил поближе к нему.

— Полгода работы. Доказательная база. Свидетели. А потом вызов к императору — и все зря, — мотнул головой прокурор, отказываясь от сока, — Вот ты, молодой, юный. Что будет, если один род разорит холдинг, предварительно вырезав все его руководство с семьями?

— Смертная казнь? — не сильно силен в японском законодательстве, но смертная казнь тут в почете.

— Неверно! — дернул рукой Ода-сан, — не будет ни-че-го.

— Хакамадо-кун, можете выходить, — хрипнула рация.

— Ода-сан, обопритесь о меня, — я предложил ему руку, но тот оттолкнул и поднялся сам.

— Дурацкий цилиндр, — лениво отметил он.

— Это для маскировки, от снайпера, — я перевесил цилиндр на прокурора. Точно уволит.

— Тогда — да, идем.

Я поднял защиту на пределе своих возможностей и прикрыл неплотным облаком песка выход — увы, материала было маловато.

На выходе что-то дважды ударило по лицу, словно слон лягнул. Тело отбросило назад, вжав в переборку напротив выхода. Ода-сан моментально сориентировался и рыбкой нырнул вбок, даром что пьяный.

В рации бесновался Сайто, требуя найти позицию снайпера и поймать исполнителя живьем. Снаружи послышался визг шин отъезжающих джипов.

Я же подтянулся к телу шефа поближе, чтобы закрыть его своим доспехом духа от возможной атаки.

— На некоторых людей опасно заводить дела, — ощерился хищной улыбкой прокурор.

— Спокойно, — непослушные губы шепнули в рацию.

Откат пробил тело мелкой дрожью, неприятной, несдерживаемой никаким волевым усилием. После стычки с Акети такого не было. Быть может, потому что там меня хотели схватить, а не ликвидировать. Тут же — два сильных удара, мир переворачивается, удар по спине, холодный пол под пальцами рук и осознание, что смерть прошла очень близко. Часто даже 'воины' куражатся и выдерживают пистолетные выстрелы в упор, принимая их на доспех. Ветераны способны идти против вихря пуль автомата, подавляя волю и мораль соперника. Но между автоматным патроном и тем, что прилетел в меня — бездна разницы. Первый выстрел погасил бы доспех ветерана, а второй поставил точку в его жизни. Я выжил, но ощущения бодрящие — словно лежал на солнышке, радовался жизни и собственной удаче, а тут на тебя опрокинули ведро ледяной воды, в потоке которой чуть не захлебнулся.

Начальство уже отошло от первых секунд шока и бодро материлось по сотовому телефону, не покидая плоскости пола.

Десяток минут мы не шевелились, ожидая, чем закончатся действия Сайто-сана.

Начальник охраны лично поднялся на борт и сразу подошел к боссу.

— Ода-сан, — традиционный поклон и виноватые интонации, — Было три человека — два снайпера и корректировщик. Оружие на месте, преступников задержать не удалось. Введен план-перехват, но у нас нет даже их лиц — записи камер испорчены. Специалисты обещают восстановить.

— Замечательно, — довольный голос шефа удивил нас обоих, — Я договорился с генералом, у нас есть двадцать четыре часа.

— По первому списку? — непонятно уточнил Сайто.

— Все списки, начиная с первого, — не знал бы, что произошло, подумал, что у него праздник, а не покушение, — Максимум вежливости, не забывай.

— А если встретим сопротивление? — все еще мялся на месте Сабуро.

— Подавлять, — отрубил прокурор, — И не церемониться. Дай мне минуту, я с вами.

— Ода-сан, вам бы в больницу.

— Парень поймал пули, не я. Я то в норме, — хекнул шеф, за одно движение взмывая с пола, — А пацана в больницу закинем.

— Да все со мной нормально, — буркнул я, поднимая и отряхивая цилиндр.

— Тогда поехали, — не стал спорить шеф и энергично зашагал по трапу, — А где твой мотоцикл?

— Отобрали и подсунули четырехколесное убожество, — ответил я, пряча за ворчанием остатки страха.

— Водить то хоть умеешь?

— Не очень, но у меня с собой учебник и телефон инструктора, — я залез на место водителя и пристегнулся.

— Шутник, — хмыкнул главный босс и хлопнул своей дверью, за ним — начальник охраны.

— Текс, — я деловито набрал номер телефона. Позади легонько тренькнуло в кармане пиджака Сайто-сана.

— Слушаю, — недобро ответил не самый главный босс.

— Шеф, сначала выдавить сцепление, а потом мягко отпустить и нажать на газ? — в зеркале заднего вида некто багрово-красный пытался сломать рукой аппарат, — Понял-понял!

— Давай в штаб-квартиру, — фыркнул Ода-сан.

День прошел хлопотно. Босс как будто сорвался с цепи и пытался быть в сотне точек города одновременно. На моих глазах офисы, отели, высотные здания и уютные таунхаусы штурмовали отряды при поддержке отрядов в мобильных доспехах. Без суеты, словно после десятка репетиций, изымались документы и снимались копии с электронных носителей. Прокурор словно палкой тревожил муравейники корпораций, и что самое странное — никто особо не возражал. Нет, без конфликтов не обошлось, но они были для поддержания авторитета владельцев, а не ради победы. Все таки с армейскими формированиями ссорится никто не рисковал — тем более, что среди сил правопорядка были в том числе 'учителя' и 'мастера', а охрану офисов осуществляли максимум 'ветераны'.

Каждые тридцать секунд на телефон босса поступал новый звонок — чиновники высших уровней, имперская знать, уважаемые представители родов просили найти управу на зарвавшихся служак. Я же воспринимал на слух высший класс вежливого отшивания сильных мира сего.

В очередной раз телефон босса упал на сидение рядом. Ода-сан с силой провел руками по лицу и счастливо улыбнулся.

— Шеф, а что мы делаем? — я с интересом посмотрел на прокурора в зеркало.

— Мы ловим снайпера, чуть не убившего прокурора Токио, — довольно отозвался Ода-сан.

— По всему городу? — удивился я, — и зачем нам документы?

— Мало ли где мог спрятаться снайпер, — фыркнул шеф, — На самом деле все понимают, что происходит. Покушение на чиновника моего уровня — событие далеко не рядовое. Император сильно не любит, когда на его слуг поднимают руку, поэтому любезно подарил нам эти двадцать четыре часа.

— Но мы же так не найдем заказчика? — все еще не понимал я.

— А зачем? Ты думаешь, благородным понравилось, что из-за какого-то идиота в их бумагах копаются власти?

— Думаю, не очень, — честно ответил я. Даже до моих ушей иногда долетали крики ярости собеседников шефа.

— Вот потому они сами притащат ко мне исполнителей, лишь бы завершить бардак, — подвел итог Ода-сан, — Даже думаю, несколько комплектов исполнителей, чтобы наверняка. Давай обратно, остальное завершат без нас.

На парковке возле офиса моя работа закончилась. Оба шефа скрылись в глубинах пятиэтажного здания, а я потерянно рассматривал полупустую парковку. Мотоцикл остался возле дома, утром меня привезли на джипе. Пришлось заказывать такси.

Адрес я назвал чуть подальше от дома, на всякий случай, да и чтобы просто пройтись пешком по вечерним улицам. Надо сказать, силы я свои переоценил. Ощущение выжатости и слабости накрыло тело, словно после долгой изматывающей тренировки. В недомогании было все — нервное напряжение, частое использование способностей — по городу мы иногда летали, удар снайпера, страх за свою жизнь и попытка прикинуть последствия моей столь энергичной работы. Не самое спокойное место — стоять возле мишени, но и отказываться было нельзя. Шеф не производил впечатление плохого человека, хоть такая должность и должна оставлять штамп циничности на душе, а мне без покровителя никак, раз Кавати отказался. Послезавтра — школа, эдакая небольшая Япония в миниатюре. Есть аристократия, клановая и имперская, есть простолюдины, которые могут быть чьи-то или ничьи. Чьих-то аристократы трогать остерегутся, а об остальных знатно вытрут ноги при первом же конфликте. Все, как и в жизни.

Еще одно доказательство того, что я дико устал, поджидало на моем этаже. Рядом с соседней дверью зябко дрожала красивая девушка, завернутая в полотенце. Разум меланхолично отметил очаровательное европейское личико и совсем не отреагировал на еле скрываемую наготу.

— Простите, — девушка очаровательно смутилась, пытаясь скрыть полотенцем на пару сантиметров больше, — Я принимала душ, а тут в дверь постучали, а я… и, в общем, она захлопнулась, — взгляд полон надежды.

— Дверь закрылась, ключа нет? — заторможено спросил я.

— Ага, — шепнула красавица и залилась краской.

Шаг вперед и удар прямой ногой вбивает створку внутрь.

— Рекомендую завтра вызвать слесаря, — я развернулся и открыл свою дверь. Как же я хочу спать.

В дверь робко постучались. Твою же а, что им еще надо?

— Кто там? — я открыл дверь и снова смотрел в синие глаза, — А, это снова вы. Опять дверь?

— Вы ее выломали! — недовольно зашипела девушка, — Как мне теперь спать? Почините немедленно!

— То открыть дверь, то закрыть дверь, — пробурчал я, поднимая дверь и прислонив ее к косяку, — как целая! До утра простоит, если не трогать.

— А мне как зайти? — возмутилась она.

— Ах да, — дверь от легкого удара с шумом упала внутрь, — Заходите.

Я дождался, когда растерянная фигурка войдет, и поставил ее обратно.

— А как мне завтра выйти? — донеслось из-за двери.

— Все, лимит доброты сегодня закончен. Я, между прочим, жизнь человеку спас! — прыжок на кровать, наконец-то сон.

Утром новая дверь стояла на законном месте. Вот может же, когда захочет. А говорят, девушки не самостоятельные.

В сегодняшнем дне было нечто особенное. Нечто возвышенное и одновременно тягуче-грустное. Хотелось ухватиться за него и никуда не отпускать. Шел последний день перед школой. А у меня все еще не было нового костюма. Впрочем, не великая проблема — шаг внутрь бутика готовой одежды, указующий перст в направлении черной классики и восхищенное кивание продавщиц. Вот и все покупки. А некоторые умудряются целый день на это угробить. Нет уж, сегодня другие планы.

— Сайто-сан! — я подкрался к начальнику сзади.

Босс захрипел, подавившись глотком горячего кофе.

— Я зайду потом, Сайто-сан!

— Стоять! — проревел раненый мамонт, — что хотел?

— Вы обещали боевого робота, — обвиняющий и требовательный взгляд должен был подавить его волю и заставить согласиться с моим доводом.

— Нет, — не удалось.

— А как же ваши слова, что лучшие сотрудники могут посидеть внутри?

— Так я не отказываюсь. Лучшие, — подчеркнул он слово, — сотрудники имеют на это право.

— И много этих 'лучших' спасали жизнь шефу? — я привел убойный довод.

— К-хм, — покрутил он головой в поисках моральной поддержки. Коллеги, что сидели за своими столами вдоль стен, деловито отвернулись, якобы занимаясь очень важными делами, — Ну ладно, поехали. Ода-сан сегодня дома, выездов все равно не будет. Кстати, тебе будет интересно, пойдем.

Вместе мы вышли из кабинета, спустились на подземный уровень и прошли пару пропускных пунктов. Босс, словно буксир, протаскивал мимо излишне любопытных постовых — то документы им подай, то пропуск. Вот мой пропуск — идет впереди и бурчит.

— Вот этим тебя и приложили, — хекнул Сайто, делая шаг вбок от открытой двери с табличкой 'вещественные доказательства'.

Посреди завалов документов на свободном пятачке громоздился металлический монстр почти в два метра длиной. Назвать это снайперской винтовкой — язык не поворачивался. Это какая должна быть отдача?

— NTW20, африканец, калибр 20мм, редкая штука. Тяжелая, прихотливая, но убойная, — пояснил Сайто, — Патроны тоже не простые: двадцать на сто десять, бронебойные — спецсплав с применением дилетита, потому страшно дорогие — дороже золота по весу. По патронам и будем искать. Убойность на одной планке с плазмой, но выигрывает в дальности — более полутора километров. Настоящий убийца 'ветеранов'.

— А можно выстрелить?

— Нет, — гаркнул босс.

— Тогда где мой боевой робот?

Представьте себе десятиэтажное здание. А теперь поставьте рядом с ним человека. Вот примерно так я и выглядел рядом с механической махиной из металла и пластика. И что самое интересное — достаточно всего одного человека, чтобы управлять этим монстром! Перспективы захватывали дух. Комната пилота находилась в центре тяжести аппарата — чуть ниже середины, что соответствовало животу, но даже туда пришлось добираться на лифте через приставленную к роботу техническую конструкцию. Где-то там внутри корпуса гудел движитель, построенный по технологиям древних — единственное средство, способное снабжать эту махину энергией для движения и войны.

— А что это за рычаг? — я чувствовал себя, как в раю. Мне разрешили лично посидеть в кресле пилота! Да любой мальчишка отдаст за это все сокровища мира.

— Реверс, — непонятно ответил техник, довольно посматривая на мои мельтешения.

— А вот это? — я попытался уцепится за переключатель, но ладонь Сайто-сана звучно хлопнула по руке.

— Фиксация пилота в кресле.

Вопросительный взгляд на шефа и недовольный кивок согласия.

Щелчок переключателя, легкий гул кресла, и широкие ленты обвивают тело, мягко закрепляя тело в кресле. При этом все рычаги вполне доступны, очень удобно.

— А вот этот? — рука коснулась ярко красного рычажка снизу-сбоку от кресла.

— Активация главного калибра, — ответил Сайто вместо техника.

— Круто! — крикнул я и дернул переключатель. Мир надавил на плечи и резко дернул тело вместе с креслом вверх.

Двое мужчин задумчиво смотрели на купол парашюта в высоте.

— Главный калибр — это мозг, — извиняющимся тоном пояснил начальник охраны.

— А с ним все будет в порядке? — встревоженно уточнил техник.

— Да что с ним станет. Он вчера головой две пули снайпера отбил — и ничего, — мрачно хохотнул Сайто. На самом деле он беспокоился за парня, но и крутиться вокруг него со словами поддержки считал неправильным.

— Что-то вы совсем, — неодобрительно покачал головой тот, — ребенка брать на работу.

— Знаешь, сколько на рынке труда свободных бойцов с рангом 'учитель'? — скучным голосом поинтересовался Сабуро, и сам же ответил, — Ноль. А если и появится кто — уж поверь, выберет себе другое место, куда безопаснее нашего. Прокуроров много, 'учителей' мало. Нам просто повезло его найти, так бы наверняка ушел под какой-то род или к бандитам.

— И все таки, — с сомнением сказал техник, наблюдая, как парашют раскачивается туда-сюда на волнах воздуха, — выходит, он просто не знает своей ценности?

— Мы сумеем отплатить ему добром, — Сайто уверенным голосом поставил точку в обсуждении, — будь уверен.

— Сайто-сан, мне кажется, или парашют отдаляется от нас?

— Вот же мелкий пакостник, — начальник охраны достал сотовый и вдавил кнопку быстрого вызова неспокойного подчиненного.

— Але? — голос на высоте слышался вполне отчетливо, словно и не было скорости и ветра.

— Немедленно возвращайся обратно! — гаркнул Сабуро.

— Никак невозможно, меня схватил огромный хомяк и тащит в гнездо, — серьезный ответ слегка сбил Сайто-сана с толку.

— Разве хомяки вьют гнезда? — обескураженно уточнил он у техника. И вот что теперь ему делать?

— Вроде, нет? — полувопросительно ответил тот, пряча улыбку.

— Что бы через минуту был тут, это приказ! — прорычал Сайто в телефон.

— Шеф, позвольте напомнить, что десять минут назад часы пробили четыре часа моей отработки, а значит, ваш приказ превратился в тыкву.

— Пожалуйста, скажи мне, что кресло дешевое? — просительно обратился Сабуро к технику.

— Э-э, ну… Это же все таки боевой робот, тут не может быть дешевых вещей, — развел руками друг.

— Мелкий, я вычту кресло из твоей зарплаты! — очередной довод прогремел в телефоне.

— Круто! А можно я всего боевого робота заберу на этих условиях?

— Тьфу, — Сайто нажал на отключение, — Ничего, доберусь я до тебя завтра.

— А как же 'мы сумеем оплатить ему добром'? — техник наткнулся на лютый взгляд Сайто-сана и предпочел не развивать тему.

Глава 7

Интересно, в какое мне окно? Безликие шторы, одинаковые деревянные рамы, покрашенные в белый цвет. Три из них мои, еще три — совсем не мои. Сложно решить вот так сходу, покачиваясь в воздухе на массивном кресле боевого робота. Вроде как, в коридоре моя дверь справа, значит сейчас мои окна — левые. Вот что значит жить четыре дня на съемной квартире. В родном доме то точно знаешь, где родное окошко, а тут сплошная безликость фасада и моя топологическая недальновидность, если не сказать жестче. Самым оптимальным решением было подняться к себе и открыть окно, а уже потом затаскивать кресло внутрь, но лень победила. Вот теперь и думаю, как бы не напутать. Пора делать выбор, а то другие соседи еще полицию вызовут. Решено — левое, тем более слева форточка приоткрыта. А я оставлял открытой форточку? Тоже вопрос, но с открытой форточкой всяко легче!

Механизм открытия окна сам по себе проворачивается на внутренней створке, потом — на внешней, ближней ко мне. Окно гостеприимно распахивается, пропуская меня вместе с креслом внутрь. Увы, такую громадину по лестнице уж никак не затащить — слишком габаритная. С мягким стуком кресло состыковалось с полом. Мой путь через огромный город завершился. И казалось бы, что странного в парашютисте? Так нет же, объективы камер сотовых телефонов, направленные пальцы и сотни взглядов сопровождали меня все время от технических доков до дома. Впрочем, внимания мне хватило еще вчера, во время преодолений заторов, так что в интернете наверняка уже полным-полно видео. Главный босс прогнозировал тысячи гневных комментариев про безопасность окружающих, правила полетов и наличие разрешений, проблему скорых помощей, но на самом деле людей заботит то, что они стоят, а кто-то едет. К счастью, дальше интернета это не уйдет, а значит и меня напрямую не коснется. Вот коллеги и, в некотором роде, начальство Ода-сана не постеснялись поинтересоваться. В свою очередь, мой босс не постеснялся посетовать на трудности работы и еще тысячу проблем, так что собеседники довольно быстро грустнели и завершали беседу. Мне же посулили скорые подходы с переманиванием к себе, причем не стращали карами и не уговаривали остаться. Мол, сам решай — хочешь ли ты работать на тех, кто привык брать без спроса то, что им хочется. За что и получили вполне однозначный ответ — а кто станет ценить непостоянного человека? Так что мы поняли друг друга, я надеюсь.

Кресло величественно разместилось в главном зале. Стропы я срезал, парашют скомкал ветром и закинул на крышу, а аварийный маячок выключил сразу же, как понял, что данный предмет прекрасно впишется в интерьер. Казалось бы, все просто великолепно, так почему все еще есть некое ощущение неправильности? Хм, по-моему выход на кухню у меня был справа, а тут слева, и выход в спальню с другой стороны, именно там, где сейчас стоит та самая девушка, с проблемной дверью.

— А-а! — завизжала сиреной девушка и метнула в меня горсть непонятно-чего. И откуда столько звука в такой хрупкой фигурке?

— Простите, я ошибся, — вежливо поклонился, пытаясь не смотреть на очаровательные ножки, на всю длину просматривающиеся из под коротенького шелкового халата.

Что-то молотом ударило в грудь, выбив воздух. Активация доспеха, но поздно — ноги скованны, тело нелепо падает на пол. Не даю совершиться падению и подлетаю к потолку, взгляд на ноги — а это что еще за? От пятки по колено все переплетено прочным зеленым растением. Зубастым растением! С сотней маленьких, но быстро растущих пастей, словно у растения-мухолова. Будучи в шоке, не заметил, как товарка зеленого кошмара опеленала правую руку. Ну уж нет! Лезвия воздуха даруют свободу, мягко перекатываюсь к кухне и тут же взмываю в воздух — ноги пронзает дикой болью от проросших по всему полу шипов. Удар воздуха заставляет бетонную плиту пола мелко вибрировать, но всего-то временно пригибает живучих тварей! От пола ко мне протягиваются хищные лианы, в центре комнаты уже вырос небольшой кустик, что пытается пробить мой щит тысячами иголок. Так дело не пойдет! Сотни воздушных серпов выкашивают флору, воздух наполнен едким запахом. Как бы не отравиться — вихрь выкидывает зелены хлам на улицу, струя чистого воздуха прочищает легкие.

Гостиная вновь просматривается, но прогнозы завершить конфликт малоутешительны — девушка сосредоточенно выписывает руками фигуры очередной техники и с очередным выдохом выпускает на меня шесть бегающих кустов. Я хотел было посмеяться, пока не увидел здоровенные такие пасти из отточенных деревяшек. Хуже того — две особи сразу же прыгнули на потолок и уже через секунду вцепились в щит. Пока шинковал двоих, сумасшедшая соседка покрыла дальнюю стену зеленой листвой и вновь выписывала что-то руками. Не убивать же ее! Очередная пара тварей свалились вниз жертвой садовника-любителя. Я перевел было дыхание, когда вся зеленая стена в буквальном смысле выстрелила в меня лесом отростков, моментально окутав, словно коконом, щит и принялась его сжимать. Ну уж это перебор! Вихрь воздушных лезвий косарем-передовиком прошелся по обстановке. А еще мне стало плохо, мир помутнел и начал недобро раскачиваться вокруг — видимо, или токсины в воздухе или какая-то гадость зацепила кожу. Надо завершать. Открываю рот в зевке — сфера высокого давления прижимает, словно гравитация, все вокруг к земле. Трещит сминаемая мебель, хрустят листья и стебли. Теперь можно очередной волной воздуха, словно совком, собрать все в угол. Девушка выглядит не очень хорошо — бледно, устало, но не сдается. Делаю то, что должен был сделать в самом начале — тело красавицы мягко опадает на пол. Все таки без воздуха люди не живут, какими бы крутыми не были.

Главное счастье — кресло уцелело! Вот он, триумф мощи и качества!

— Ты как? — фиксирую девушку оковами воздуха и привожу в порядок кислородной маской пополам с легкой затрещиной.

Мне в ответ сверкает гневный взгляд и льются столь знакомые слова на родном языке. Песня! Жаль, что матерная.

— Такая красивая, приличная девушка, и так некрасиво материшься, — отвечаю ей на том же языке осуждающе качаю головой.

Через пару секунд до нее доходит и она, наконец-то успокаивается.

— Ты что тут делаешь, извращенец? — тем не менее ярости и гнева — хоть ложкой черпай.

— Окном ошибся, прости, — виновато развожу руками, — Карлсон я. А у вас варенья, кстати нет?

— К-кто? Какой Карлсон? — сбивается соседка.

— Который живет по-соседству. На крыше то — бардак! Ремонта сто лет не было, уж я то сегодня видел.

— Ты что тут делаешь? — чеканит слова красавица.

— У меня кресло, — демонстрирую ей свой Трон, — негабарит! Пришлось через окно, а тут — какое окно, кто разберется? Вот моя дверь справа, так? Значит, мне налево — а тут ты. Ну вот как так?

— Поворот после входа в подъезд учел? — успокаивается соседка и пытается вырваться из захвата, — выпусти меня!

— А ты не будешь пытаться меня убить? — уточняю на всякий случай.

— И вовсе я не пыталась, — мило бурчит, — Да если бы я хотела…

— Угу-угу, вот и отлично, — отпускаю воздух.

Девушка растеряно осмотрела следы бойни вокруг, хотела было что-то сказать, но сбилась и вновь вернула маску гнева.

— Мое платье! — рассерженной кошкой прошипела соседка, — мое единственное платье! В котором я завтра должна пойти в школу! Ты его на полоски нашинковал!

— Я дико извиняюсь, — в очередной раз поклонился я, — готов купить новое.

— Моя мебель! — очередной стон, — только утром привезли, вместе с дверью, которую выломал один придурок по-соседству.

— И мебель готовь оплатить, — понурился в очередной раз. Это ж какие траты ожидают? Считай — минимум треть имеющихся денег. А вот нечего бить честных соседей! Ну и что, что окном ошибся, всякое бывает.

— Платье сейчас же! — припечатала соседка, — или я звоню в полицию!

— А меня зовут Хакамадо Итиро, приятно познакомиться, — грустно ответил я.

— Маркиза Татьяна Елецкая, — изящная ручка была милостиво протянута для поцелуя.

— Вау, Омега, погружение до ста метров? — я перехватил запястье и с интересом рассматривал крутые спортивные часы, — Кстати, еще халатик идется покупать, — я деликатно отвернулся.

— Извращенец! — рука была отдернута назад, халатик задернут, а его хозяйка хлопнула дверью в спальню.

— Главное — вовремя отступить, — поучал я кресло, вытаскивая его обратно в окно.

На этот раз я попал в свою квартиру. Ну как я мог забыть верный знак — аккуратно разложенные по центру зала джинсы! И рубашку. Словом, устал я вчера, да.

Нетерпеливый стук разбил иллюзию спокойствия через двадцать минут. На пороге ожидаемо оказалась соседка.

— Идем! — голос, не предполагающий отказа сопроводил разворот через плечо и решительные шаги на лестницу.

Я только кошелек и телефон подхватил. Вот же а? Я, между прочим, тоже пострадал — весь в зеленом соке и голова все еще кружится.

— Слушай, а то, что после твоего гербария мир качается и хочется изобразить фонтан, это нормально? — решился уточнить, когда мы немного отошли от дома.

— Нет, — а глаза подозрительно испуганные, — А почему ты все еще жив? Ох, секунду, — девушка вытащила зернышко из подкладки. Невзрачное семечко тут же проросло в небольшую колючку и больно клюнуло в щеку, — Раз не помер, то само пройдет, — успокоилась Таня, — Я тебе жизнь спасла. Цени!

— Не-не, я на такое не ведусь, — на месте укола сильно щипало кожу, но мир вроде снова стал на место, — Куда едем?

— Я тут второй день, — вздохнула соседка, — Выбирай сам. Тебе же платить.

А, ну тогда по старому алгоритму. Таня была усажена на байк и доставлена в знакомый бутик. Очередной шаг внутрь, величественный тык в подходящее платье.

И вот тут произошел сбой программы. На меня смотрели, словно я только что признался в каннибализме.

— Но так нельзя! — выразила общее мнение администратор зала, — Надо обязательно примерить!

Дальше начался ад. Нет-нет, меня никто не пытал и не мучил, но три часа, вслушайтесь, три часа примерок и однотипных вопросов:

— Ну как тебе? — взволнованный голос и два круга вокруг себя.

— Замечательно, тебе очень идет, — эта фраза была произнесена более пятидесяти раз с одинаковой интонацией и маской заинтересованности. Казалось бы, все!

— Отлично, но я еще кое-что примерю, хорошо? На будущее? — и тут же уносится, не дождавшись ответа.

Да какой же мог быть ответ? Великое равновесие взяло плату за чудо в виде кресла из боевого робота, не иначе.

Но даже этой пытке пришел конец.

— Так что берем? — поинтересовался я, глядя на ворох коробов, пакетов, свертков, перевязанных милым розовым бантом.

— Все, — мило похлопали мне глазами, — Нет, мы можем выбрать самое-самое, это не займет много времени!

— Еще меня есть мотоцикл, почти новый, — я утер слезинку двадцатидолларовой купюрой и передал всю пачку продавщице.

Назад, к моему удивлению, вернулась почти половина. Какая радость. Из трехмесячного бюджета!

— Теперь — мебель, — довольный голос заставил вздрогнуть.

— Может, я просто дам деньги? — вопрос прозвучал робко и с надеждой.

— Конечно, можно и так.

— А с одеждой так же можно было?

— Разумеется, — очаровательные глазки смотрели на меня, как на идиота. На самом деле, почему на 'как'?

Оставив счастливую девушку с крупной суммой, а себя с четвертью от начальной, я задумался о вечном. Например, какого черта я вообще выбросил такую уйму денег на малознакомую особу. Ну да, соотечественница, ну да — вломился и покромсал все. Так это ж была самооборона на ее самооборону! Угроза полиции? Ха, да мне выдали корочку покруче! Одним словом, магия какая-то. Связался с девушкой — считай, ограбили. С другой стороны — теперь я ей ничего не должен, так что фиг ей, а не соль и спички.

Утро следующего дня нагоняло страхов. Словно не в школу иду, а в высший свет. Впрочем, не так далеко от истины — аристократы, что б их.

В третий раз полюбовавшись на себя в зеркале, я вышел во двор.

— И долго тебя ждать? — пробурчал Сайто-сан, опираясь о капот бело-серого роллс-ройса.

— А вы то тут что делаете? — я на секунду опешил от такой встречи.

— Ода-сан распорядился, — уклончиво ответил шеф и лично приоткрыл дверь, — Куда-то заезжать по пути будем?

— Да нет, — хмыкнул я и ловко залез на мягкое сиденье, — хотя, стоп.

Из подъезда вышла. Нет, выплыла… выплыло очаровательное видение в облаке шелка и вихре распущенных волос и двинулось в сторону автобусной остановки.

'- Кощунство!' — завопило сознание.

— Татьяна, вас подвести? — я вышел из машины и вежливо придержал дверку, за что был удостоен милостивого кивка головой и согласия потерпеть нас во время поездки.

— Не вернешь кресло — никуда не поедем, — шепнул на ухо Сайто. Взрослый, солидный, а шантажист!

— Значит, полетим, — шепнул в ответ и разместился на кресле, не выслушивая все то, что о мне думал шеф.

— Вам куда, принцесса? — да, да, мое сердце занято сестренками Кавати, но как истинный джентльмен, я просто обязан помочь даме.

— Дакисюро, — ошарашила соседка.

— Какое совпадение, — хмыкнул я, насторожившись. Сроки приезда, обстоятельства встречи, одна школа. Хм, да нет. Наши придурки сработали куда топорнее — забрали на родину, пользуясь правом опекуна, и всего дел. Или это не они, а кто-то другой? Вот тебе и загадки с раннего утра.

Подъезд в школу напоминал выставку элитных автомобилей, современных и ретро. Из машин важно вышагивало молодое поколение — будущее страны. Впрочем, хватало и тех, кто шел пешком.

Часть прибывающих оставалась возле входа — в основном, родные детей, что провожали в первый день юношей и девушек. Между взрослыми моментально завязывались разговоры — знакомых тут было много.

Я галантно подал Тане руку, помог выбраться из машины и хотел было пойти внутрь, как меня окликнул шеф.

— Удачи, — подмигнул я девушке. Та не растерялась и двинулась вглубь территории.

Меня же ожидал некий вывернутый вариант смотрин — шеф подводил меня к группе своих знакомых и представлял аристократам, как доверенного помощника Ода-сана. Люди впечатлялись и вели себя весьма дружелюбно.

— Зато проблем не будет, — озвучил мои мысли Сайто-сан после очередного захода по знакомым, — Родители сообщат детям. Спокойно учись, ни о чем не переживай. Телефоны есть — сразу звони. Удачи, — шеф откланялся и оставил меня одного.

В целом, как я и ожидал. Свой долг покровителя начальство отработало. Шаг за шагом я мерил широкое поле перед главным корпусом. По карте города школа занимала просто гигантскую территорию, чуть ли не город в городе — большая часть отводилась под многочисленные тренировочные площадки клубов. Мне свой клуб еще предстояло отыскать. Первый день не отличался от российских школ — ознакомление, вступительное слово Кояма-доно — директора школы, по совместительству главы могущественного клана Кояма. Зачем им эта школа? Престиж, уважение? Так вроде и того и другого — море. Кто их разберет.

На широком стенде первого этажа предусмотрительно был вывешен список всех учеников с классами, куда их зачислили. По списку прошелся дважды, так как первый раз искал Березина. Хакамадо Итиро все таки нашелся, вместе с названием класса и номером кабинета. Стандартная аудитория с парой десятков одиночных столов, размещенных в несколько рядов.

— Хакамадо-кун! — окликнул меня чем-то знакомый парень, гостеприимно указывая на стул рядом с собой.

Как же его? Ах да, это тот самый, которого я чуть не убил, а потом спас. Точно!

— Добрый день, Дайго-кун, — тепло отозвался я. Надо еще остальной класс 'спасти' и будет мир и дружба со всеми.

На первый урок учитель предсказуемо не явился, оставив класс притираться между собой. В целом — спокойные ребята, на вид. Девушек больше, чем парней. Красивые, заразы — спортивный образ жизни и селекция с генетикой брали свое. К счастью или огорчению, в моем классе не было ни сестренок Кавати, ни Тани. К счастью потому, что в школе все таки надо учиться, а не заглядываться на девушек. А к огорчению — так как у кого-то надо списывать.

Вместо остальных уроков предлагалось побродить по клубным выставкам, но мой выбор был сделан еще до поступления, так что уже появилась мысль свинтить на работу, когда взгляд наткнулся на две парочки — Юко с молодым парнем и Ай тоже в сопровождении статного японца, что неспешно обходили стенды и улыбались друг другу. Из сердца словно кусок вырвали. Корпус отмерил девяносто градусов от траектории движения моего прошлого, ноги сами собой зашагали вперед, пока не остановились у стены школы. Руки уперлись в теплый камень кладки, разум отсчитывал вздохи, пока не успокоился. В самом деле, ну ходят и что? Свободные люди, свободной страны. С такими мыслями я двинулся на выход — впереди целый день! Можно попытаться стащить еще что-нибудь от боевого робота, например. Следующий изгиб стены открыл мне картину соседки, безучастно прислонившейся с поверхности камня, как я пару минут назад.

— Привет! С тобой все в порядке?

— Нет, — мягкий поворот головы и уже потом узнавание, — А, это ты…

— Что-то случилось? — проявил заботу.

— Да, — безжизненный голос и самоирония, — Оказывается, я очень плохо понимаю беглый японский. Тебя — понимаю, остальных — не очень.

— Придет со временем, — у меня такая же была беда.

— А как знакомиться? Общаться?

— Давай я познакомлю тебя с кем-нибудь? — в голове возник план, как можно использовать ситуацию, — Пойдем? — мягко предлагаю ей локоть и двигаюсь вместе с принцессой обратно в школьный двор. Угадал я правильно — наша пара оказывается на виду у сестричек Кавати. Девушки моментально сосредоточились и одели маску вежливого равнодушия с дежурной улыбкой.

Пара шагов, и мы уже стояли напротив друг друга.

— Господа, Кавати-сан, — ритуал поклонов, — позвольте представить прекрасную маркизу Татьяну Елецкую.

А дальше — удовольствие от вытянутых лиц молодых людей, узревших ангела на земле, комплименты — в меру восхищенные, чтобы не злить спутниц, но они то все понимают. Юко и Ай красавицы, но красота их — домашняя, добрая. Красота Тани — совсем другого свойства, но именно такая сшибает мужчин, как кегли.

Девушки в свою очередь представили своих спутников.

— Как провел выходные? — Ай недобро царапала глазами Таню, тем не менее удерживая маску добродушия.

— Мы с Исаму-куном катались на яхте его отца, — поделилась Юко, слегка вздернув носик.

— А я на боевом роботе испытывал систему катапультирования, — небрежно ответил я.

Даже парни моментально скинули аристократическую спесь и заинтересовались. Боевые роботы — это навсегда!

— И как? — уточнил Исаму, сделав небольшой шажок вперед.

— Выше всех похвал. Кресло пилота теперь стоит у меня дома, — я выпрямился, превращая и без того безупречную осанку в струну, — Вы не представляете, как в нем удобно сидеть. Могу показать.

— Да, с удовольствием, давай сегодня? — отреагировали парни, немного позабыв про дам. Впрочем, те моментально вернули власть в свои руки, слегка прижавшись к ним.

— Исаму-кун, а как же яхта? — уточнила Ай, очаровательно нахмурив лобик.

— Ах, да, конечно, яхта, — расстроился парень.

— Позвольте выразить свое почтение, — очередной поклон компании, и я вместе с Таней победно шествуем дальше.

— А это и вправду было кресло боевого робота? — восторженно шепнула девушка. И все таки что-то в ней есть.

— Средний боевой робот 'Дентсетсу', - важно кивнул я, — сорок метров величия и боевой мощи.

— Здорово! Кстати, я видела стенд по боевым роботам, в школе несколько клубов им посвящено. Пойдем, посмотрим?

— Мне бы свой найти, — слегка смутился я. Одно дело — показаться с девушкой у сестренок на виду, другое — действительно гулять с подозрительной незнакомкой.

— Поищем вместе? — предложила Таня, — Извини, что навязываюсь. Мне одной не по себе, — слегка передернула она плечиками и перевела взгляд вдаль.

— Я не против, — в конце концов, клубы размещались в глубине территории, так что шансы повторной встречи стремились к нулю.

— Спасибо! — девушка обозначила поцелуй в щеку и буксиром потянула к информационной стойке, — Я видела карту клубов где-то здесь. Как называется?

— 'Клуб стрелков из лука', - приходится прибавить шаг, чтобы не выглядеть глупо.

— А почему не 'Клуб уничтожителей мебели'? — иронично спросила Таня.

— Еще шелковый халатик забыла, — буркнул я, в надежде смутить спутницу.

— Кстати! Ты мне еще халатик должен, — топнула ножкой соседка.

— А вот и карта, — я проигнорировал ее всплеск эмоций и сердито нахмуренные брови, — корпус Т, северный сектор. Задворки какие-то. Пойдем? Не хочешь? Ну тогда я один.

Недовольное топанье догнало меня через секунду, а еще через мгновение рука была вновь захвачена прелестным изгибом локотка.

— Увлекаешься стрельбой? — нейтральный вопрос добавил девушке балл. Все таки знает границы.

— Нет, меня инвентарь интересует больше. Ну знаешь, перекаты все, уклонение от бревен, динамическая полоса препятствий, — если честно, я сам еще не представлял, с чем встречусь.

— Знакомо, — задумчиво кивнула Таня и легонько улыбнулась, — Правда, у нас он был весь зеленый, а в конце полосы препятствий росли фрукты на огромном дереве. С его вершины все поместье было как на ладони, я туда почти каждый день бегала до четырнадцати лет.

— Каждый раз через полосу? — удивился я.

— Ну да, — весело посмотрели на меня голубые глаза, — Зато никто не достает, а телефон я дома оставляла.

— Слушай, а как так получается — из семечка — сразу растение? — давно волнующий вопрос вырвался сам по себе.

— Тебе что-то скажут слова 'ауксин' и 'гетероауксин'? — с любопытством уточнила соседка.

— Гетеро знаю, — почесал я затылок.

— Кто бы сомневался, — фыркнули в ответ, — считай, что все это — магия! Или бахир, как у японцев.

— Тоже ответ, — качнул я головой. Не пересказывать же ей лекции сенсея?

— А ты одна в Японии? Извини, — настроение девушки резко сменилось на грусть, и я поспешил извиниться.

— Одна, — односложно ответила Таня, — не хочу об этом говорить, ладно?

— Конечно! Еще раз — извини. А ты себе какой клуб выберешь? — поспешил перевести тему.

— Моей специализации в школе нет, — робко улыбнулась соседка, — Что-нибудь дуэльное! Люблю побеждать.

— Я бы не рекомендовал, — в уме шустро сложилось два плюс два — вернее две сестренки Кавати плюс Таня, плюс посторонние жертвы.

— Считаешь меня слабой? — нахмурилась она.

— Нет, нет, ты очень сильна! — поспешил замять конфликт, — Просто твой дар уж слишком необычен по сравнению со стихийными школами. Противники могут посчитать нечестным нападение десятка деревянных монстров. Плюс, девушек за бойцов редко считают, а еще ты, извини, как и я — чужачка. Проигрывать соперникам будет вдвойне обиднее, могут попытаться отыграться вне ринга.

— Пусть только попробуют, — хищно улыбнулась Таня.

— В этом вся проблема, — продолжил я, — Ты уделаешь их, а они пожалуются роду. Не стоит ждать благородства от мерзавцев. Твои родные — далеко, а враги — на расстоянии вытянутой руки. Прости, — спохватился я, заметив маску грусти на лице девушки.

— Да ничего, все верно, — вздохнула она, — Я тут тоже никому не нужна. Приютишь меня к себе в клуб? — Таня через силу улыбнулась.

— Конечно! — излишне радостно ответил я, дабы не оставить и шанса на сомнения в искренности. Все, что я рассказал, было правдой, но такого поворота не ожидал. Заодно разум зацепился за слово 'тоже'. Все интереснее и интереснее.

Вместе мы дошагали до одноэтажного корпуса. Здание сверкало свежей покраской и огромными вымытыми окнами, метров шесть в высоту, занавешенными тканью с той стороны. Рядом было безлюдно — собственно, когда я записывался в журнале не было других желающих — но когда это было, почти в первые дни.

— Закрыто, — Таня подергала ручку входной двери и постучалась, — Звонка тоже нет. Зря шли.

— Давай заглянем одним глазком? — заговорщицки подмигнул одним глазом и сконцентрировался на внутренней части двери. К счастью, замок с той стороны открывался поворотом механизма, а не ключом, так что через десяток секунд послышался звук двух полных оборотов и дверь приоткрылась.

— Как ты это сделал? — удивленно хлопала глазами соседка.

— Тебе что-то скажут слова 'аэродинамика' и 'эхолокация'? — припомнил я ей и улыбнулся.

— Само собой, — не тут то было.

— Так вот — ничего общего, — хмыкнул, открывая дверь шире и вступая внутрь.

Сквозь плотную ткань на окнах свет почти не проходил, но даже того, что есть, было достаточно для констатации факта.

— Но тут же ничего нет! — эхо звонкого голоса Тани несколько раз отразилось от высокого потолка, стен и вспугнуло крысу.

Внутри действительно ничего не было — лишь пыль и затхлый запах воздуха.

— Ничего не понимаю, — я почесал затылок, — пойдем, спросим?

— У меня есть телефон школьного совета, — Таня достала прямоугольник сотового и быстро нашла нужную строчку, — Сейчас узнаю.

Мне осталось переминаться с ноги на ногу и прислушаться к скоротечному разговору.

— Что сказали? — спросил сразу, как девушка завершила вызов.

— Клуб существует, но не работает, — задумчиво ответила она, — Это как так может быть? Инвентарь убран в связи с ветхостью.

— Ну сенсей, ну молодец. Да что удивляться — он то в клубе этом наверняка состоял! Пятьдесят с чем-то лет назад. Эх, — в душе была смесь горечи с неоправданными ожиданиями, — И преподавателя наверняка нет.

— У меня есть идея! — глаза Тани блеснули энтузиазмом. Телефон был мигом извлечен из сумочки и переведен в режим смс, — Не подсматривай! — пальчики девушки так и запорхали над поверхностью.

— Какая идея?

— Сюрприз! — важно ответила соседка, отправляя сообщение, — Будешь должен.

— Вот еще, — буркнул я, все еще не понимая, что могло прийти ей в голову.

— Ой, не благодари, — отмахнулась она, не прислушиваясь, и вновь уцепилась за мою руку, — Сейчас куда?

— Я — на работу, — было слегка грустно от первого дня, идти в город праздновать совершенно не хотелось.

— Хорошо, — моментально погрустнела Таня, — подкинешь домой?

— Конечно, — улыбнулся я и воспользовался своим сотовым, — Шофер, машину ко входу. Что значит, я вконец офигел? — я прижал трубку рукой и прошептал тихо смеющейся девушке, — Вот с такими людьми приходится работать! Ладно, вызовем такси.

* * *

Кавати-доно плотно закрыл окна, двери и приготовился священнодействовать. С возрастом остается так мало доступных удовольствий, так что к редким из оставшихся Макото-сан относился с особым пиететом. Перед ним на белоснежной скатерти разместилась большая тарелка с мисо-супом, небольшой рюмочкой рисовой водки — для аппетита, и еще пара блюд. Старик не торопился брать столовые приборы, присел поближе и вздохнул аромат. И уже только потом легонько зачерпнул ложкой порцию и приблизил ко рту, осторожно придерживая бороду.

Дом тряхнуло ударом. Мисо-суп чуть не выскользнул из ложки, тарелки же легонько подпрыгнули.

— Девочки пришли из школы, — расстроенно подумал глава рода Кавати и с куда меньшим желанием принялся есть.

Через пару секунд новый удар заставил здание задрожать.

— В конце концов, я виртуоз или кто! — дед возмущенно хлопнул ладонью по столу и подошел к окну, выходящее на додзе. Макото-сан посмотрел, чем занимаются внучки, на секунду задумался и вернулся к столу, — Виртуоз! — стол со всеми предметами и стул, на котором сидел старик, взмыли в воздух, а пелена сферы искажения закрыла его от посторонних звуков, — Так то лучше, — улыбнулся он, продолжая поздний обед.

На полигоне тем временем Юко мощнейшими ударами воздушного молота вбивала стальную статую с небрежно намалеванным лицом одного молодого человека в землю.

— Да как он посмел! — восклицание сопроводилось очередным ударом стихией, — Я все выходные почти не спала, а он!

— Юко, мы же были на дне рождении подруги, на яхте. Там никто не спал! — Ай уселась в отдалении, чтобы не попасть под отлетающие комья земли, и пыталась достучаться до разума сестры.

— Но я то страдала!

— Могли бы просто позвонить и извиниться, — буркнула Ай.

— Приличные девушки никогда не звонят первыми! — наставительно ответила Юко и загнала статую еще на пару сантиметров в землю.

— Но мы же были виноваты.

— Даже если виноваты!

— Тогда мы никогда не помиримся, — расстроилась Ай, — тем более после того, как он увидел нас в компании.

— Братья подруг не считаются! — земля вновь содрогнулась.

— А он знает? — фыркнула Ай. — Может, он ту девушку назло нам нашел, а ты бесишься.

— Вот прямо за минуту и нашел? — Юко вытерла со лба пот и повернулась в сторону подруги.

— Мириться надо, — понурилась Ай.

— Я придумала! Надо, чтобы он сам к нам пришел!

— А как? Раз три дня его не было, — вздохнула сестренка, — И не звонит.

— Это же элементарно! — засияли глаза Юко, — Сопрем его кресло от боевого робота! Придет — никуда не денется.

— А как он поймет, что это были мы? — с надеждой спросила Ай.

— Элементарно! Оставим два цветка — сразу же догадается, — Юко развернулась в сторону дома, — Идем, нам нужен план!

Глава 8

Мягко хлопнула дверца за Таней, машина вновь набрала ход, оставляя в зеркале заднего вида хрупкую девушку. Отражение помахало рукой, я улыбнулся и хотел было ответить тем же, но вовремя вспомнил, где нахожусь. Водитель такси и до того странно на нас посматривал — иностранцы выглядят подозрительно вне зависимости от вида и возраста. Вдруг мы о нем гадости рассказываем и смеемся, а он не понимает? Или бандиты готовят ограбление банка? Говорят, таксисты в крупных городах частенько подрабатывают на разведку, так что сегодня кураторам будет, что почитать. Но скорее тут другое — сожаление о недополученной прибыли — с чужаков всегда тройной счетчик, что на родине, что здесь.

— Куда дальше, господин? — скрипит водитель прокуренный горлом.

— Штаб прокуратуры центрального округа, — если и были у таксиста мысли срубить на мне деньги, то наверняка тут же исчезли.

Все никак не могу решить — повезло мне с местом или нет. С одной стороны, выбор уже дал положительные всходы: покровительство, крупный доход, кресло БРа. С другой — не бывает все так хорошо и благополучно. Мои четыре часа в день никто не позволит просиживать просто так, а какой веселой бывает жизнь у прокуроров, я уже успел почувствовать на себе. Сайто-сан успокаивал, что обязательно будет длительный период затишья после недавнего происшествия — исполнители залягут на дно, а другие враги не решатся на какие-либо действия, так как на них автоматически повесят и покушение. Долгие месяцы работы над бумагами, переговоров, разъездов и встреч с самыми разными людьми. Вот такая вот должность у босса — чистая политика. Остальной рутиной занимается целый этаж помощников и ассистентов, донося до руководства экстракт своих усилий. А там уже Ода-сан решает — упираться ли лбом ради достижения цели или нужно подкопить материал. В общем, мне пообещали три-четыре месяца мирной жизни. А что будет дальше? Опять же — я пока не сильно влез во всю эту кухню сдерживании и противовесов власти и кланов, но наверняка уже в фокусе интереса у заказчиков убийства. Дальше будет хуже — риски будут расти, начиная от шанса не проснуться с утра, завершая смертью покровителя. А там — все собаки наши, все грехи вытащат на свет. Мне чуть легче — нет семьи и родных, а у Сайто-сана сын растет.

Неожиданно вспомнился утренний роллс-ройс — наверное из-за слабого запаха Таниных духов, что все еще витал в воздухе. Откуда у прокурора такие деньги? Нет, я все понимаю — министерство внутренних дел является клановым предприятием влиятельного имперского рода, а все служащие — слугами рода, но все равно не верю в такое финансирование. Еще один вопрос к Ода-сану, в добавок к главной просьбе — раздобыть информацию о Тане. В конце концов, должны же быть какие-то бонусы от работы на власть? Девушка так и просилась в ближний круг друзей, но природная осторожность не верила в цепочку совпадений.

— Господин, прибыли, — голос шофера разрушил хрупкую магию размышлений.

Такси остановилось за пару десятков метров от солидных внешних ворот. Были еще внутренние, отделявшие небольшой гостевой комплекс вместе с парковкой от внутренних территорий. И на входе в каждые из двух меня на пару минут задерживали, скептически разглядывая корочку — шестнадцать лет и 'помощник прокурора' смотрелись глупой шуткой проверяющих. Обычно то я сюда приезжал на служебном авто или меня привозили. Правда, после пары звонков все таки разрешали продолжить движение. Придется потерпеть, пока все смены не свыкнутся с мыслью о необычном коллеге.

— Вот твое рабочее место! — жестом фокусника Сабуро показал мне офисный стол в общем кабинете охраны. Большое помещение имело выход в комнату секретаря, а уже оттуда — в кабинет шефа или на выход из здания. Вот в нем обычно и размещалась смена охраны, пока Ода-сан работал у себя. Сайто-сан располагался возле самого выхода, остальные же равномерно оккупировали столы возле стен. Сегодня компания потеснилась ради моего места — тоже возле двери, но с другой стороны от начальника.

— Хм, а где кресло? — я внимательно посмотрел рядом со столом и даже под ним — ничего, даже завалящей табуретки.

— Из дома принесешь.

Вот же вредный тип. Ну, да ладно. Я уселся на воздух, мстительно наблюдая, как с лица моего шефа пропадает улыбка.

— Ода-сан велел зайти, как придешь, — хмуро заявил Сабуро.

— Ябеда! — фыркнул я и отвернулся. Коллектив спрятал улыбку за широкими мониторами — уверен, они еще и ставки сделали.

— А вот и да! — заворчал Сайто-сан, — Ты хоть понимаешь, что это кража государственной собственности в особо крупных размерах?

— И мягких, — деловито уточнил я.

— И мягк. что? — кивнул было он.

— Кресло особо крупное и мягкое. А еще оно валялось в воздухе совершенно бесхозным, одиноким предметом безо всякого присмотра.

— Пойми, тех бригада не может сдать робота без полной комплектации! — продолжил увещевать начальник, — Кресло — штучный продукт, по спецзаказу!

— И резервного нет? — скептически отреагировал я.

— Резервное есть, — кивнул Сайто, — но тогда не будет хватать одного предмета в ЗИП, что тоже бардак!

— Ладно, — тяжело вздохнул я, — Завтра принесу.

Обидно и грустно, но я и сам не верил, что такой ключевой узел мне подарят навсегда.

— Не надо приносить! — слегка встревоженно, но радостно произнес Сабуро, — завтра с утра сами заедем, до школы.

В кабинете раздались вздохи грусти и тихие возгласы ликования — проигравшие передавали деньги более везучим.

— Но к Ода-сану все равно зайди, — успокоился начальник.

— Ода-сан, к вам посетитель из охраны, — требовательный взгляд секретаря — довольно красивой особы средних лет в брючном костюме — был понят мною верно.

— Хакамадо Итиро, — подсказал я ей.

— Можете входить, — кивнула секретарь через пару секунд после доклада.

Бюрократия — необорима, даже пяти шагов без нее не сделать.

Кабинет босса оказался на удивление небольшим — или это сказывался завал из папок и подшивок, настоящими небоскребами возвышающихся над полом? Видимо, помощники в этот раз не справлялись. Быть может, тут самое ценное — кто же мне расскажет?

За Т-образным столом из орехового дерева пожевывал кончик ручки Ода-сан.

— Присаживайся, — босс оглядел загроможденные бумагами стулья, — скинь что-нибудь вниз и садись.

Я аккуратно снял с ближнего к себе места стопку и примостился на самый край.

— Вопросы, просьбы? — Ода-сан отложил многострадальную ручку и освободил верхнюю пуговицу рубашки.

— Всего понемногу, если можно, — слегка поклонился я.

— Можно, давно пора сделать паузу, — потер глаза шеф.

— Ода-сан, простите за бестактность, но откуда такие деньги? — рискнул я начать с самого острого вопроса.

— Взятки беру, — абсолютно спокойно ответил он.

— Но, как же так, — весь план беседы тут же сбился, — Ведь нельзя…

— Если я не буду брать взятки, то мне их перестанут давать! — глубокомысленно изрек прокурор, — Все проще — фанатичные служаки никому не нужны. Мы живем в обществе и обязаны подчиняться не только законам государства, но и законам общества.

— То есть, вы оправдываете людей за деньги? — образ честного человека рушился прямо на глазах.

— Не всех. Позволь, я объясню, — вздохнул Ода-сан, — Есть дела, заведомо проигрышные для государства — при наличии хорошего адвоката, разумеется. Я это понимаю, в кланах это понимают. Но есть нюанс — рода не любят, когда их имена упоминают в газетах и на телевидении при столь неприглядных обстоятельствах. Поэтому они платят мне, вместо адвоката. Само собой, есть дела, которые я не стану закрывать — насилие, убийства, разбой. Последствия такой принципиальности ты смог ощутить на себе.

— Понятно, — все это стоило обдумать в спокойной обстановке.

— Я не собираюсь скрывать что-либо от тебя, — из стола была извлечена пачка листов и перекинута через стол — Перечень моих дел — проигранных и выигранных, с аннотациями, в наш век интернета все легко проверить.

— Зачем? — я осторожно заглянул на первую страницу. Информации, написанной мелким шрифтом, было достаточно, чтобы впечатлиться и зауважать. И тут дело не в количестве пунктов или проценте успехов, сколько в фамилиях осужденных — громкие, богатые рода. Телевизора у меня никогда не было, но некоторые слухи долетали. Выходит, правосудие над теми зарвавшимися ублюдками вершил мой нынешний шеф.

— Надеюсь, ты будешь рядом со мной еще долго, — объяснил свои мотивы Ода-сан, — И мне бы не хотелось, чтобы ты посчитал себя обманутым. С любыми последствиями.

— Я вас не подведу, — обдумав все, решился. Тема возмездия и торжества закона была мне очень близка.

— Рад слышать, — вроде как, облегченно вздохнул босс, — Что там с просьбой?

— Можно узнать поподробнее об одной девушке? — решился я, — Вот, — на небольшом прямоугольнике бумаги я написал имя и краткое описание внешности.

— Охотница за наследством? — как ни в чем не бывало уточнил Ода-сан, рассматривая листок.

— Простите? — слегка вздрогнул я.

— Да брось, должен же был я узнать, с кем буду работать, — лукаво взглянул Ода-сан, — Я не виню тебя за обман, доверять ты мне не мог. Надеюсь, сможешь в будущем. Бойцы твоего уровня не появляются из воздуха. Да и слыханное ли дело, чтобы Кавати-доно отказывался от перспективного кадра — а ведь все именно так и обстоит. Я звонил твоему сенсею испрашивать разрешение на найм, тот сразу согласился. После этого я, признаюсь, сильно удивился, начал искать и нашел, — легко пояснил босс, — Не переживай, документы у тебя надежные.

— И что мне делать? — обескуражено спросил босса.

— Информацию я найду, — хмыкнул он, скидывая листочек в верхний ящик стола, — По девочке все просто. Станешь игнорировать, нагрубишь, раскроешь — пришлют другую. Она хоть красивая? — прищурился Ода-сан и обозначил улыбку.

— Да, — смутился я.

— Тогда не теряй время и получай удовольствие, — цинично хмыкнул он, — Само собой — контрацепцию обеспечивай сам, как и контроль путей отхода от якобы озверевшей родни.

— Так без любви же нельзя, — робко шепнул я, но он услышал.

— Парень, слушай советы старших и бросай романтические настроения. Это приказ! — строго сказал он, — Иначе, неровен час, завербует тебя доступная крошка, и всех нас подведешь под смерть.

— Да, Одо-сан, — скорбно кивнул я.

— Вечером ты будешь нужен, у нас встреча с заказчиком моего убийства, — в очередной раз ошарашил босс.

— Простите? — вот уж точно стоит переспросить, не ослышался ли я.

— У меня всего пара острых дел, — спокойно объяснил прокурор, — Одно из них не выдержало справедливой и мудрой критики Императора. Второе все еще открыто и будет доведено до конца. Покушение было организовано с учетом иной реакции Императора на первое дело — якобы, тот род в бешенстве устраняет меня. Но мудрое решение Императора спутало им все карты — первым незачем мстить. Поэтому, как это принято в цивилизованном мире, после неудавшейся ликвидации следуют переговоры.

— А после переговоров? — поинтересовался я.

— Попытаются еще раз убить, — безразлично кивнул он, — На кону смертная казнь младшего сына и позор рода.

— Понятно, — груз ответственности вновь упал на плечи, — А если они построят, например, десять детских домов за свой счет?

— Парень, я не бог, чтобы определять цену смерти, — устало пояснил Ода-сан, — И поверь мне, любая сделка приведет к ощущению безнаказанности.

— Простите, — поклонился я.

— Ничего. Подойди к Сайто за инструкциями. Будете в свите оба.

Я осторожно прикрыл за собой дверь и вернулся обратно. Казалось бы, тем для размышлений просто море, но в голове царила звонкая пустота. В таких редких ситуациях я нагружал тело физической нагрузкой и успокаивался, а дальше разум сам подсказывал, как действовать.

На территории штаба нашелся свой полигон и тренировочный зал. Странное дело, но я действительно соскучился по монотонным поднятиям тяжестей и бесконечным подходам. Сказывалась неделя без доступа к полигону Кавати. Да и времени, откровенно говоря, почти не было — работа и ее поиски, проблемы с Акети, нынешнее место. Если оправдываться, всегда можно найти причины — хмыкнул я. Бросать тренировки было неправильно, любой пропущенный день мог стать той малостью, что приведет к поражению. Была надежда на полигон в школе, но опять таки — в пустоте забытого строения разве что бегать можно кругами. Таня что-то задумала, однако я не видел решения ситуации с клубом, кроме замены на другой. Да, еще проблема с самой Таней. Кое-что не увязывалось в стройную версию босса — мошенницу с улицы никогда не примут в Дакисюро, как и вообще любого без поручительства уважаемых людей. Тоже шаткий довод — ради крупных сумм могли и расстараться, подтянуть связи. В любом случае, пользоваться ее заданием я считал мерзким, как бы не подначивал меня Ода-сан. Быть может, в жизни нужна щепотка циничности, но поступить так я не мог.

Тренировки довольно быстро съели время до вечера. Часы над входом в зал рекомендовали принять душ и быстро переодеться в парадное, чтобы успеть.

На этот раз за рулем Сайто-сан, меня усадили рядом на переднее сидение.

— Перестань вести себя как маленький ребенок, — не выдержал Сабуро, в очередной раз посмотрев на меня.

Машина шустро передвигалась по полупустым магистралям столицы — потребности в моих талантах не было. Кортеж дисциплинированно повторял наши манёвры.

— Что-то не так? — нейтральный вопрос заставил начальника слегка зарычать.

— Сними черные очки, ночь на дворе!

— Я — на задании, — загадочный ответ удостоился одобрительного фырка с заднего сидения.

— У нас тут не кино! — продолжал поучать начальник, — Ты и сам выглядишь глупо и нас выставляешь не в лучшем свете.

— Ладно, — вздохнув, я спрятал замечательные очки в стиле 'Агент Смит' во внутренний карман пиджака.

— Так то лучше, — успокоился Сайто-сан, — на встрече не отходи от меня. Ничего не делай без команды, даже если тебе покажется, что происходит что-то неправильное.

— Вообще все что угодно неправильное? — уточнил я.

— Именно, — кивнул Сабуро.

— Так как мы слуги рода, представители родов считают себя выше нас по статусу, — подал голос Ода-сан, — И ведут себя соответствующе. Не все, но многие. Нельзя проявлять эмоции, чтобы не дать противнику повод для более грубых действий. Нас обязательно будут провоцировать.

— Я понял, Ода-сан, — короткий поклон и прямой взгляд в глаза босса, что отражались в зеркале заднего вида, успокоили его.

— Вот и славно, — выдохнул прокурор.

Восьмиэтажное здание ресторана Гинзу выпрыгнуло из-за поворота. Ярко светились ряды окон, посетители несуетливо шествовали от автомобилей по ковровой дорожке внутрь, оставляя свое авто на попечение обслуге. Мы же проехали чуть дальше, чтобы завернуть в подземный паркинг.

— За машинами следить, двигатели не глушить по одному человеку внутри, остальные снаружи, — Сайто выдал указание подчиненным и двинулся чуть впереди Ода-сана. Я замыкал процессию, немного нервно оглядывая полумрак за силуэтами машин. Тут целую армию можно спрятать, не то, что рядовых ликвидаторов.

В лифте, что соединял подземный этаж с остальным зданием, Сайто уверенно нажал верхнюю кнопку.

— Мы сядем за отдельный столик, — инструктаж продолжился, — Можешь поесть, если голоден. Травить нас не будут, но особо на еду не налегай — не принято.

За створками лифта оказался светлый зал с десятком столиков, три из которых уже были заняты.

Прокурор тут же направился к дальнему столику, оставив нас позади.

— Дальний, что в углу — глава рода Ито, — напряженно шепнул Сабуро, — Рядом с ним два охранника, ветераны. Третий столик занимает свидетель беседы. Он же будет подтверждать наше хамство и соразмерность наказания — то есть убийство Ода-сана оскорбленной стороной, если один молодой человек не удержится.

Мы заняли место на самом входе и принялись ждать. Тихий тон беседы не был слышен, а применять способности для передачи дрожи воздуха возле собеседников к себе, я посчитал неуместным — вот уж точно оскорбление.

— Что будете заказывать? — подошедшая официантка улыбнулась и взглядом указала на меню перед наши глазами, — все за счет заведения!

— Два бокала и яблочный сок, — опередил меня Сайто. Живот недовольно буркнул — с утра поесть мне так и не довелось.

Между тем, в углу помещения тихо лилась беседа. Босс передавал какие-то документы собеседнику и равнодушно цедил вино из высокого бокала.

— Внимательней, — шепнул Сайто и напрягся.

Я лично не мог определить причины его беспокойства — вроде все по-прежнему. Тихая беседа, охрана спокойно ест греческий салат, третья сторона читает газету. Идиллия.

— Посмотри на бокал в руках Ода-сан, — напряженный голос начальника заразил и меня предчувствием неприятностей, — Вино неравномерно окрашено, словно осадок только-только начал опадать.

— А вы говорите, травить не будут, — шепнул я. Наш сок все еще стоял не открытым.

— Так не травить, наверняка подсунули что-нибудь возбуждающее. Позвони мне, — скомандовал Сабуро.

Я без лишних вопросов набрал номер и спрятал телефон обратно. Мелодичная трель раздалась в тиши помещения. Начальник якобы поднял трубку, взволнованно ответил и двинулся в сторону прокурора.

— Простите мою неучтивость, Ода-сан, господин, — низко поклонился Сайто-сан, — Ода-сан, вас вызывает секретариат Императора. Они обеспокоены тем, что ваш телефон выключен, — Сабуро на вытянутых руках, словно реликвию, протянул телефон.

Видимо, старая заготовка по вытаскиванию босса из неприятностей. Звонок из секретариата — не шутка, такое нельзя игнорировать никому.

— Прошу прощения, Ито-доно, — поклонился в свою очередь прокурор после ряда односложных якобы ответов по телефону, — неотложные дела во славу Императора, еще раз покорно прошу меня простить.

— Сидеть! — гаркнул его собеседник, нервно подергивая себя за бороду.

Один из сопровождающих главу рода тут же встал и надавил на плечи моему боссу, не давая подняться. Второй загородил Сайто.

Тут же отодвинулась фальш-панель в стены, и в зал вошел десяток бойцов. Шестеро остались возле столика с переговорщиками, трое подошли к окнам, один лениво двинулся ко мне.

— Ито-доно, так нельзя, — голос посредника слегка сорвался на последнем слове. Газета мягко опала на пол.

— Я бы посмотрел на тебя, старый друг, если твоего сына захотели бы убить ни за что! — буркнул Ито-доно, поднимаясь из-за стола.

— Он виновен, я привел доказательства, — босс сохранял спокойствие, но было видно какой ценой — кончики пальцев заметно подрагивали.

— Парень попал в плохую компанию, — перекричал его глава рода, — Он не виноват! Он сам — жертва! А ты — слепой палач!

— Ито, я не приму твою сторону, — жестко ответил посредник, — Так действовать против всех традиций.

— Теперь можно, — негромко сказал, словно ни к кому не обращаясь, Сайто-сан.

Давно пора. В помещении проходит ледяной ветер, опрокидывая вазочки с цветами со столов. Люди зябко морщатся, оборачиваются в поисках раскрытого окна, но взгляд тут же наталкивается на совсем другое. Секунда, и максимум внимания всех присутствующих, кроме нашей тройки и посредника, сконцентрирован на вершине тонкой ледяной иглы в каких то миллиметрах от глаза. Доспех духа уже не поможет — любое резкое движение вгонит полупрозрачное двадцатисантиметровое шило в мозг. Во внезапной тишине слышно тяжелое дыхание и шепот вина, вытекающего из бутылки.

— Всего доброго, Ито-доно, господин посредник, — прокурор глубоко поклонился старикам, — Дела.

Под звук собственных шагов мы дошли до лифта. Стоило створкам сомкнуться, как Ода-сан буквально упал по боковой стене вниз. Его тело слегка трясло, пальцы рук ходили маятником, но он продолжал что-то искать во внутреннем кармане. Сайто наклонился над ним и вытащил таки упаковку таблеток, три их которых были тут же извлечены и проглочены боссом.

На своих плечах мы дотащили прокурора до машины, пристегнули его ремнем безопасности и на скорости покинули недружелюбное место.

— Иглы продержатся еще пару минут, — я уловил вопрос во взгляде начальника и поспешил ответить.

— Ловко, — хмыкнул он, прибавляя скорость.

В зеркале заднего вида не было чужих машин, так что я позволил себе слегка расслабиться.

— Домой, — тихо скомандовал босс.

Ода-сан жил на закрытой территории поселка на севере города. Мощные стены и пулеметные гнезда над воротами лучше всякой вывески поясняли, что жители тут очень непростые. К моменту, когда автомобиль остановился возле нужного дома, прокурор уже более-менее пришел в норму. По крайней мере, ему хватил сил обнять вышедшую на встречу жену, покружить на руках маленькую дочь и подкинуть в воздух сына. Счастливая семья скрылась внутри здания, мы же двинулись обратно.

Джипы отделились от нас на следующем повороте, ведущем к штабу.

— А мы куда? — рискнул уточнить.

— Там увидишь, — почему-то довольно хмыкнул Сайто, — еще одно распоряжение босса.

Через десять минут машина подъехала к трехэтажному заведению со скромной вывеской 'Салон красоты'. Я в небольшом смятении оглядел себя в зеркало — вроде и зарос то совсем чуть-чуть.

— Пойдем, — лукаво улыбнулся начальник, безо всяких объяснений подтолкнув меня ко входу.

Сайто оставил меня на кресле возле стойки рецепшна, а сам ушел вглубь, ведомый явно знакомой девушкой — общались они без надоедливых японских суффиксов, как принято между друзьями.

Через какое-то время ко мне подошла другая девушка, в традиционном японском кимоно, окинула задумчивым взглядом и за руку повела за собой. Я еле удержался, чтобы не вернуть родную пятерню из мягкого захвата, но любопытство победило. Остановились мы перед душевой комнатой, вернее — меня затолкнули внутрь и закрыли дверь. Намек понятен, но сама ситуация — насквозь нет. Какой-то сверхмодный пиллинг мизинцев? Или натирание пяток? За модой я никогда не следил, руководствуясь рекомендациями Ай-тян.

Через десяток минут в душ бесцеремонно вошла та же девушка. Я бы возмутился, если бы не потерял на некоторое время дар речи — начнем с того, что она была без одежды, а завершим совершенно бесхитростной помощью, от которой волна смущения буквально парализовала тело.

После душа все развернулось еще неправильнее — как голосила моя совесть, но тело имело другую точку зрения. Первый раз вышел скомкано и оставил чувство стыда на душе, но эти эмоции быстро выветрились мягким нашептыванием на ушко и обещанием научить. Следующие часы мы занимались тем, чему я не учился всю свою жизнь — приносить другому человеку удовольствие. Изредка к нам присоединялись другие девушки, по одной, чтобы не сильно смущать и без того постоянно красного меня. Уроки сменялись экзаменами и натурными пособиями. Не было безумных противостояний двух начал, как об этом любят писать в книгах, была учеба — методичная, доброжелательная и очень ответственная. Более десятка лет меня натаскивали травмировать, калечить, бить по ключевым точкам, использовать силу для войны, но почти никогда — для любви. Разве что защита близких кое-как подходила под это определение.

Из здания я вышел еле удерживаясь на ногах от шквала эмоций и усталости. Меня выпустили под строгое обещание зайти завтра. С одной стороны — простите, Юно, Ай. С другой — а если бы с кем то из них в первую ночь вышло так же, как в первый раз у меня? Обида, недовольство, непонимание — как бы они отреагировали? Сумели бы понятливо отвести от этого внимания, как местные феи? Тоже вопрос. В итоге я все таки пришел к выводу, что все к лучшему, все ради дальнейшей семейной гармонии и разнообразия, потому успокоился. Вот такая я кобелина.

На рецепшене поведали, что Сайто-сан велел его не ждать. Вот же старый извращенец!

До дома оказалось сравнительно недалеко — не больше получаса тихим шагом. То, что это не лучшая идея, я понял после второй группы нетрезвых господ, возжелавших покопаться в моем кошельке. Не то, чтобы это представляло какую-то опасность, но настроение было испорчено напрочь. Да и что я хотел, разгуливая по городу в полчетвертого ночи? Честные люди давным-давно спят.

Свой подъезд я чуть не прошел. Днем он выглядел куда приятнее, сейчас же в очередной раз попортил настроение разбитыми лампочками, полумраком ступеней, подсвеченных экраном телефона и отчего-то перекореженными перилами. Днем такого точно не было. Следующий момент привел меня в тихую ярость — моя дверь сиротливо болталась на одной петле, косяк двери был выбит, как и полметра стены рядом с ним. Недоброе предчувствие сжало сердце. Самые черные переживания сбылись — кто-то украл кресло боевого робота. Ноги сами подломились в коленях, крик боли вырвался из груди в адрес жестокого неба. За что? Кто посмел? На полу, где раньше мирно стояло кресло, валялись два помятых цветка. Символ смерти. Неужели Ито-доно? А кто же еще?

— Итиро? — встревоженное заспанное личико заглянуло в комнату, — С тобой все в порядке? Я пришла вечером, так уже было.

— Со мной все в порядке, — лязгнул мой голос.

— Может, вызовем полицию? — Таня шагнула внутрь.

— Не надо полиции. Кое-кто жестокого пожалеет о своем поступке, — я сжал кулаки, поднялся с колен и двинулся к ноутбуку. Грабители почему-то не забрали дорогую технику, значит, хотели наказать, ударить по самому ценному. — Я могу надеяться, что ты подтвердишь мое алиби?

— Да, конечно, — растеряно кивнула Таня.

— Спасибо, — я захлопнул крышку, выяснив адрес похитителя. Ну держись, мерзавец!

Руки открывают окно, тело делает шаг вперед. Воздух плавно опускает на землю, прямо к мотоциклу. Кровожадно взрыкивает железный монстр. Месть близка.

Особняк рода Ито расположился в другом конце города и выглядел скорее отдельным кварталом, чем домом проживания одной семьи. Традиционно комплекс построек окружали стены. Даже с моей позиции виднелись десятки видеокамер, плотно покрывавшие каждый сантиметр пространства. Ярость подсказывая очевидные ходы — прыгнуть с воздуха, забрать свое и уйти, но осторожность была против. Мотоцикл был оставлен довольно далеко от места, сюда же я добирался пешком около часа, пытаясь на ходу придумать вариант спасения похищенного чуда.

Впрочем, если нет умного варианта, надо действовать максимально просто. Не я начал эту войну, Ито-сан!

Огромный торнадо жадно вгрызся в стену поместья. Силы обезумевшей стихии вырывали каменные блоки из кладки, оставляя за собой пустырь мертвой земли. С диким стоном и грохотом охранные сооружения рушились под пятой рукотворного бедствия, раскидывая в разные стороны камень, пластик и металл. Поместе тут же расцвело огнями освещения, люди в панике выбегали на мансарду, чтобы тут же забежать обратно, спасаясь от обломков. В мои цели не входило убийство, я хотел напугать и довольно быстро добился своего. Торнадо снес ворота и ушел на задний двор, оставив припаркованные автомобили в целости. Люди тут же воспользовались предоставленным шансом, спешно покидая обреченное поместье. Некоторые задерживались, пытались плетьями воды обуздать безумство воздуха, но куда им! Я бы и сам остерегся быть рядом. Через минуту погасли огни — стихия добралась до линии электропередачи и снесла ее с грацией слона в посудной лавке. Тут уже отступили даже самые стойкие. Еще через десяток минут поместье окончательно опустело. Я закрылся сферой преломления и несколькими длинными прыжками проник внутрь. Признаюсь, это была не лучшая идея — блуждать в темноте, еле освещенной светом мобильного. Хаотичные поиски по дому привели меня в общий зал, где на почетном месте, в самом центре, под тяжелым балдахином скрывались массивные очертания моей пропажи. Сфера закрыла мою прелесть, воздух подхватил вновьобретенное и под мое негромкое напевание полузабытой мелодии 'Я тучка-тучка-тучка, я вовсе не медведь' отлевитировал меня на кресле обратно домой. Завтра его все равно заберет Сайто.

Дома удалось поспать пару часов — Таня собралась в школу и решилась разбудить меня по телефону — номерами мы обменялись еще вчера. Будет подозрительно сегодня не пойти — лениво подумал я и все таки встал. После душа и переодевания, решился в последний раз посидеть на легендарном кресле. Кресло неожиданно оказалось жестковато. Смутные подозрения обуяли меня. Ярко раскрашенный чехол был убран в сторону. Под плотной тканью оказалась странная конструкция из красного дерева — словно очень широкий стул с гипертрофированной спинкой, богато украшенный росписью.

— Это не кресло боевого робота, — отреагировал разум, — Тогда что это? О вчерашнем событии явно должны сказать по новостям, потому на помощь пришел ноутбук, вместе с сайтом информагентства.

'Полиция считает, что дерзкий налет на особняк рода Ито произведен ради хищения общенациональной реликвии — Хризантемового трона династии Камму. По информации от аукциона Сотбис, трон, датированный восьмисотым годом нашей эры, был оценен в семьсот двадцать миллионов долларов. Заказчик грабежа — предположительно неизвестный коллекционер. Дело передано чрезвычайному прокурору города Токио.'

Так, где мой телефон?

— Але? Шеф? Нет-нет, за креслом пока не приезжайте, — неопределенно хмыкнул я, мрачно посматривая на трон, — Я тут особо важное дело раскрыл. Не по телефону. Ага, жду.

А вообще — управлять боевым роботом, сидя на императорском троне, это где-то даже стильно!

Вот только где настоящее кресло?

Глава 9

— Лишить зарплаты! Нет, двух зарплат! — ярился Сайто, расхаживая по моей гостиной. Начальник пытался придумать мне достойное наказание не в ущерб работе, но что-то не особо получалось, — Трех зарплат!

— И сладкого, — подсказал я.

— И сладкого! Что? Тьфу на тебя, — наконец Сайто остановился напротив трона, — Ребенок, честное слово. Вот что с тобой сделать?

— А вы присядьте на трон, быть может мудрость императоров снизойдет на вас, — мрачно пошутил я. Мне было совсем не смешно, ситуация была похожа на похмельное утро, как его описывают в романах — всюду разгром, а в душе смятение и дикий стыд за свои поступки.

— Чем ты вообще думал? — в очередной раз гаркнул Сайто, — Кому твое кресло вообще нужно?

— Ну, не скажите, — хмыкнул я, — о таком все с детства мечтают.

— Ребенок, — начальник схватился рукой за лицо, — Ты почему мне не позвонил, как увидел кражу века, а?

— Так вы же были заняты, — я вильнул взглядом и смутился.

— Пойми, при любой ситуации ты просто обязан сообщить мне, не важно где я и что делаю! — гаркнул он в очередной раз, — В полицию почему не обратился?

— Что я им скажу? Дяденьки, у меня сперли кресло боевого робота, которое я спер у министерства обороны? — хмыкнул я.

— И ты пошел громить дом Ито-сана, — обреченно вздохнул Сабуро, — Без подготовки, без разведки, без доказательства вины!

— А кто еще? Больше я никому дорогу не переходил, — буркнул я. Ну, почти — если забыть Акети.

— Включи голову. Встреча состоялась ночью, кресло утащили днем. И вообще — зачем Ито-сану кресло от боевого робота? — Сайто устало присел на трон, тут же вскочил, опасливо оглянулся и занял обычный стул, — Ты хоть свидетелей опросил перед своим подвигом?

— Соседка пришла после кражи, — отвернулся я.

— А другие соседи? — уточнил Сайто.

— С другими я не знаком, — виновато ответил, чуть сжавшись.

— Поленился, — констатировал начальник.

— Так ведь ночь же! Все спят, неудобно.

— Отлично! Спрашивать соседей ему неудобно, а громить особняк — вполне нормально, так? — едко констатировал Сайто, — Когда ты поймешь, что не бессмертен? А если бы тебя вычислили? Если бы семья Ито-доно не перепугалась, а наоборот — широким гребнем прочесала район и нашла тебя? Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?

— Простите, — на душе было мерзко.

— Нет, ты просто не понимаешь! — сорвался Сабуро, — Считаешь себя крутым в окружении 'ветеранов'? Хочешь спарринг с полноценным 'учителем' на нашем полигоне? Качаешь головой, знаешь, кто это такие? А в роде Ито таких — трое. И поверь, сбежать от них очень сложно, даже с твоими талантами.

— Простите, — очередная просьба вышла очень тихой.

— Не боишься смерти? Хорошо. Представь, что тебе отрежут руку. Или ногу — в бою случается всякое. Калека на всю жизнь, этой судьбы ты себе возжелал? — в голос орал Сайто, — Придурок малолетний!

Несколько минут мы молчали.

— Пойду, опрошу соседей, — Сайто протер лоб и двинулся на выход, — Никуда не уходи.

Я подавленно сидел на диване, и не думая куда-то уходить. Ничего не хотелось делать. Слова начальника глубоко врезались в душу, фантазия рисовала протез на месте рук, волны запоздалого страха проходили по телу.

— Итиро? — в щели возле выломанной двери показалась голова Тани. Надо будет починить вечером — сделал себе пометку, — Можно зайти?

— Входи, — безучастно ответил я.

— Вы громко говорили, я все слышала, прости, — девушка присела на дальней стороне дивана.

— Вот как, — хмыкнул я, — соседи наверняка уже звонят в полицию.

— Под нами никого нет, — обрадовала соседка, — На четвертом редко кто любит селиться, четыре же как смерть звучит. В доме достаточно свободных квартир на втором и третьем.

— Хоть что-то хорошее, — ладони закрыли лицо.

— А это правда — трон императора? — восхищенно спросила Таня, — Можно я на нем посижу?

— Женщины на нем лет эдак тысячу двести не сидели, — улыбнулся я, — То есть, вообще никогда не сидели. Япония, — развел руками, оправдываясь за новую родину. Роль женщин тут весьма ограничена.

— Круто! — Таня тут же переместилась на деревянный массив реликвии и изобразила важное лицо, — Как я тебе?

— Внушаешь, — настроение потихоньку начало возвращаться.

— Сфотографируй на память, пожалуйста! — заерзала на месте соседка, — Будет, что подругам показать.

— В соцсети то? — уточнил я, — могу сказать, какой будет первый комментарий — от 'десяти до тридцати лет за соучастие в краже в особо крупном размере'.

— Надо же как-то запомнить этот момент, — мило заворчала Таня, — Придумала! Иди сюда! — командным голосом распорядилась она.

Я без особого желания поднялся с места и подошел поближе.

— Садись рядом! — под строгим взглядом очаровательных глаз я устроился на троне, благо — места хватало и на троих.

Таня тут же присела мне на колени и вцепилась поцелуем. Приблизительно через минуту губы разъединились. Таня загадочно улыбнулась и отвесила тяжелую пощечину.

— За что? — я схватился за горящую огнем кожу.

— Нечего без спроса целовать приличных девушек, — ответ выбил мозги похлеще разноса от начальника. Девушка встала на пол и двинулась по прямой линии к двери, мягко покачивая бедрами.

Вот что сейчас было, а? Мозг от коллапса спас Сайто-сан, объявившийся через пару минут.

Вид начальник имел весьма довольный.

— Две девушки, брюнетки, на вид — восемнадцать-девятнадцать лет, — зачитал он из блокнота, — Ничего не напоминает?

— Ай, Юко, — нахмурился я и достал телефон. Вот же от кого не ожидал такой подставы.

— Слушаю вас, — приветливо отозвалась Ай.

— Ай-тян, доброе утро. Хотел узнать, вы ко мне не заходили вчера? — нейтрально спросил я.

— Нет, — быстро ответила она.

— Нет, так нет, — облегченно ответил я, — Представляешь, у меня кресло от боевого робота украли.

— Не может быть, — преувеличенно сильно удивилась Ай.

— Да ничего страшного, преступники забыли на кресле маяк выключить, так что скоро на сигнал прибудут войска для штурма.

В телефоне испуганно пискнули.

— Ди-има! Ой, то есть Итиро! Я с самого начала говорила, что это плохая идея, прости, — понуро донеслось из телефона.

— Так я приеду за ним сейчас?

— Приезжай, — грустно ответили мне, — Прости…

Я окончил вызов и отодвинул сотовый, словно ядовитую змею. Кое-что в наших отношениях определенно трещит по швам.

— Можем забирать, — обратился к начальнику.

— А ведь мой сын тоже скоро вырастет, — задумчиво покачал головой Сайто, — я начинаю побаиваться этого момента.

— Ну, у вашего сына есть отец.

От нейтрального ответа Сайто поперхнулся следующей фразой и старательно молчал вплоть до погрузки скрытого искажением трона в подогнанный под окна фургон.

За креслом от робота мы договорились ехать после учебы. Хотя я бы с удовольствием пропустил первый урок, да и Ай никуда не торопилась, начальство было против и тут же атаковало вдохновляющей лекцией о пользе образования. Пришлось согласится с тем, что прогулы — первый шаг в бездну криминала.

Фургон в сопровождении Сайто уехал, оставив меня наедине с транспортной проблемой — мотоцикл остался в городе.

— Итиро! — знакомый голос и громкий звук клаксона раздались на полпути к автобусной остановке.

Пешеходная дорожка вплотную прилегала к автомобильной, потому подъехать незаметно можно было очень легко, да и я расслабился, что уж скрывать.

Признаюсь, разворачиваясь назад, ожидал увидеть миниатюрную девичью машинку, но никак не монструозного лексуса джи-икс, с колесной базой размером в тот же автобус. Из приоткрытого окошка махала Таня.

— Садись, подброшу, — не дожидаясь ответа, тонированное стекло джипа поползло вверх.

— И откуда такое счастье? — я пристегнулся в своем сиденье и с любопытством оглядывал интерьер.

— Взяла в аренду, — машина заложила крутой разворот через две сплошные и размеренно покатилась к школе.

— А как же возраст, права?

— Подала заявку через интернет, — олегко ответила соседка, — вместе со сканами паспорта и прав. Документы поправила на компьютере — ни в жизнь не отличишь от настоящих.

— И они не попросили оригиналы? — хмыкнул в ответ.

— Я же согласилась на оплату наличными. Сняла кучу денег, чтобы хватило на год аренды и залог, да еще мелкими купюрами. Так они только на деньги и смотрели, — чуть обижено буркнула Таня, — а я такое платье одела!

— Как же полиция?

— Так я же только в школу и домой, в школу и домой, — грустно вздохнула девушка, — Какая в нашем квартале полиция? Заправка рядом, водить умею. Куда прешь, урод!

— Да, умеешь, — хмыкнул, наблюдая пролет на желтый свет и отмораживающуюся тойоту камри.

Таня досадливо хмыкнула и включила музыку.

— Не обижайся, — по логике, если что-то пошло не так, надо извиниться. В особенности, если вообще не виноват, — кстати, сегодня надо клуб выбрать новый.

Соседка мельком глянула в мою сторону, потом на секунду задумалась и все таки решила меня простить ровно на одну фразу.

— Потерпи до завтра, — и попыталась принять таинственный вид. Мол, расспрашивайте меня, мне приятно, но я все равно буду молчать.

— Ладно, — нейтральный вид и взгляд в окно.

— И тебе совсем не интересно? — после минуты возмущенного дыхания и расстрела гневным взглядом, спросила Таня.

— Очень интересно.

Лихой разворот под тихий речитатив то ли на испанском, то ли на итальянском от недовольного водителя завершил нашу поездку.

Второй учебный день прошел немного нервно — на каждом занятии учителя старались понять наш уровень знаний, попытали тестами и персональным разговором. Словом, на большой обеденный перерыв люди выходили весьма загруженными и немного меланхоличными. А еще я не смог найти сестренок Кавати, нигде — ни в их классе, в котором они были записаны, ни в коридорах. Телефон после утреннего звонка никто не брал. Последняя надежда угасла в столовой — ровные ряды столиков, словно в ресторане, занимали вовсе чужие люди. Зато обнаружилась Таня, но в состоянии не подходи-убью. По крайней мере, свой обед она не ела, а именно что пытала вилкой.

— Перестань мучить бедный салат, — я увернулся от вилки в глаз и все таки присел рядом.

— А, это ты, — хмыкнули мне в ответ и продолжили истязать бедные растения.

— Рассказывай, — командный тон был выработан на подругах и сработал на новой мишени.

— Я провалила устные тесты, — трагичный вздох был бы больше уместен на похоронах любимого кота, — Не понимаю я, когда быстро говорят. Стою, улыбаюсь, глазами хлопаю и ничего не понимаю.

— П-ф, школьные экзамены только в конце учебного года, — выдал я прописную истину, — Нет тут четвертных и полугодовых. За год то освоишься.

— Да и на письменных — все очень плохо, — не услышала меня соседка.

— Кстати, вкусно, — я цапнул кусочек истязаемой зелени из под вилки воздушным порывом.

— Эй! — вилка девушки зафиксировала дернувшийся было пучок салата.

— Как называется? — я двинулся заказывать себе точно такое же.

— Домашнее, — буркнули мне в ответ и благоразумно отодвинули тарелку к себе.

— Предлагаю сделку, — я захрустел следующей порцией, пролевитировав ее кружным маршрутом, — продукты с меня — готовишь на всех.

В конце концов, надо же как-то пользоваться ситуацией?

— Вот еще, — фыркнули в ответ.

— Тогда по очереди? — попробуем с другого конца.

— Не-а, ты готовить не умеешь, — шах и мат. Как догадалась?

— Мой гастрит — на твой совести, — буркнул я, доедая очередной вкусный кусочек.

— Ворюга! — возмущенный возглас и какая-то техника, преобразовавшая остатки салата в очень злобное растение прекратили мой обед.

Все таки плюс уже был — Таня развеселилась, дальнейшее время обеда прошло в духе дружеских подколок и дуэли зеленого монстра с игрушечным воздушным мечом. Победила природа — ради сохранения хорошего настроения.

Кавати в столовой так и не показались, что весьма тревожило — вот уж кто был педантом здорового образа жизни и никогда не нарушал режим. Словом, ожидая Сайто возле школьных ворот, я изрядно волновался — телефон никто не брал, так что пришлось все таки звонить сенсею, как бы этого ни хотелось. Звонок нарушил все планы на вечер — Макото-сан попросил не приезжать сегодня, толком не объяснив причин. При этом уверил, что кресло робота на месте и в целости, хотя я спрашивал про здоровье внучек. Странно все и тревожно.

Так что через некоторое время я стоял перед дверью в кабинет Ода-сана. Начальственный разнос не заставил себя ждать — вызов поступил сразу же, как мы вошли в здание.

— Можете войти, — секретарь дал отмашку.

На этот раз кабинет был очищен от бумаг и смотрелся куда солиднее, больше и уютнее — фотографии близких на столе, несколько небольших репродукций на стенах. Там же, возле стен, стояли все стулья, отодвинутые от стола. Мне мягко намекали, что приглашать присесть не собираются. Сам большой босс замер возле окна, сцепив позади руки.

— Ты спас мне жизнь тогда, в самолете, — вместо приветствия начал Ода-сан, — сегодня мы в расчете. На твое счастье, расследование отдали мне.

— Спасибо Ода-сан, — я не поленился глубоко поклониться его спине.

— Иначе ты бы меня подставил, втоптал мою карьеру, семью, а так же семьи своих коллег в грязь. В лучшем случае, — не изменил спокойный тон шеф, — В худшем — я бы стал марионеткой в чужих руках.

— Простите, Ода-сан, — очередной поклон и жгучее чувство вины.

— Твои огрехи я подчистил, на тебя никто не выйдет. Разведка рода Ито в бешенстве, — хмыкнул Ода, — ни одной улики. Но это — не твоя заслуга.

— Но как же, — робко начал я, — я стер все следы, электричества не было, поверхностей не касался, шел под искажением весь путь…

— И замотал волосы в платок, одел обувь без протектора, не прошел через десяток камер по пути? Изображения смазанные, скорее — силуэты но понять, что ты подросток — можно. На твое счастье, есть на кого свалить твое творчество. Обитает у нас в городе один персонаж примерно твой комплекции, любит чужое имущество и не оставляет следов.

— Простите.

— Не переживай, парень. Плох бы я был, если бросал своих людей, — развернулся Ода и улыбнулся краешком губ, — но учти, еще один такой фортель — и мне будет проще самому свернуть тебе шею.

— Я понял, Ода-сан, такое больше не повторится, — третий поклон вышел глубже остальных.

— Будешь наказан, — грозно произнес шеф, — Сайто попросил устроить тебе спарринг с 'учителем', так что готовься и пиши завещание, завтра с ним встретишься. Три месяца без зарплаты оставляю в силе.

Мне оставалось только тяжело вздохнуть — денег, чтобы прожить три месяца, мне хватало со скрипом. Пришел расчет за работу на складе, но не сильно вдохновил — все таки, один вечер — он и есть один вечер.

— А еще я распорядился срезать плакат с летящим суперменом под днищем автомобиля, — ударил в самое сердце босс, — Никаких больше плакатов, дурацких головных уборов ишпионских игр.

— Как скажете, Ода-сан, — мысленно я прикидывал то, что мне еще не запретили. Список получался солидным.

— Да, по поводу твоей просьбы, — шеф прошел к столу, открыл верхний ящик и выложил на стол две папки, первую из которых перекинул ко мне, — информация о той девушке. Довольно странная, надо сказать.

Я выложил содержимое папки на стол — фотографии, копии газетных вырезок, сухие сводки. Приличная кипа.

— Татьяна Авинова, шестнадцать лет, урожденная герцогиня Авинова. Титул означает семью главы клана, если ты не знал. Единственная дочь от первого брака. Отец — Виктор Авинов, глава рода, глава клана. Клан специализируется на производстве деликатесов растительного происхождения, весьма богат.

— Что-то не похоже на охотницу за наследством, — хмыкнул я, изучая фото.

— Род очень древний, — проигнорировал меня шеф, — берет начало со времен глубокого язычества. Поклонялись природе, приносили жертвы, но быстро уловили ветер перемен и окрестились в христианство. Поговаривают, с язычеством балуются до сих пор. Весьма закрытый род, многие считают — вскрыли лабораторный биокомплекс древних, но, ясное дело, никаких подтверждений, кроме слухов, нет. Мать Татьяны — Екатерина Вязова. Посмотри второе фото, это она.

Я вернулся к началу стопки — Таня один в один, только быть может, чуть-чуть старее. Самую малость.

— Род Вязовых обладает обширными землями в империи, живут на доходы от ренты. Нет своих производств, стихия — земля. Как понимаешь, экскурс неслучаен. Брак Авинова и Вязовой полностью прагматичен — за девушку давали богатое приданное землей. Позволю себе предположить, что брак обернулся настоящей любовью — уж больно невеста хороша собой. Через год после свадьбы родилась Таня. Больше детей не было. Через четырнадцать лет Екатерина умирает после продолжительной болезни. Еще через полгода Виктор Авинов объявляет о помолвке с юной девятнадцатилетней красавицей Инной Балкашевой. Через год все поздравляют молодоженов с первенцем — Александром. Татьяна реагирует на появление мачехи предсказуемо — ударяется во все тяжкие, желая привлечь к себе внимание отца. Не удается. Привлекает внимание разве что прессы — в папке есть вырезки из газет. В основном, желтые издания, крупные с кланами не связываются, а на мелкие всем плевать. Есть мнение, что она намеренно пыталась стравить род отца с каким-либо другим в качестве мести. Калечила парней, как видно из заголовков. Девочка очень сильна, но совершенно глупо заброшена родом! У нас такое просто недопустимо, такой потенциал! К-хм. В итоге ее ссылают с глаз долой, но вот почему подселяют именно к тебе — не совсем понятно. Вполне возможно, прагматичный расчет — и от взбалмошной дурехи избавиться, и твои деньги забрать.

— Авиновы смогут защитить меня от притязаний старого клана?

— Чем ты слушаешь? Речь о деньгах, а не о тебе. Все, что происходит вокруг Березиных — это внутренние дела твоего клана, по правилам империи. Авиновым ты будешь только мешать, пока жив.

— Понятно, — слегка ссутулился я.

— Теперь папка номер два, — Ода-сан похлопал по очередному прямоугольнику из плотной бумаги, на этот раз — куда более тощему, — Этот материал сможет сломать роль охотницы за наследством. А вот кем она станет потом — боюсь предположить. Поэтому сам решай, стоит ли Тане заглядывать сюда, или же ей будет лучше жить в неведении, — шеф откашлялся и прошелся по комнате, — Меня сразу смутил один момент — как так, молодая женщина тридцати пяти лет, абсолютно здоровая, гибнет подобным образом. В роду Авиновых, на секундочку, достоверно известно — никто не умирал от болезни, и объяснить это 'сильной кровью' невозможно — жены-то, из других родов. Открою тебе небольшой секрет — в каждой стране, где-то больше, где-то меньше, следят за способностями родов и наследственными заболеваниями, особенно психическими. Никому не нужен 'учитель' или 'мастер' психопат. Заодно фиксируются…г-хм, тебе рано знать. Внутри Японии служба очень ограничена, да и смысла особого нет — в нашей стране все рода чтят предков и неравнодушно относятся к родословной супруга. А вот за заграничными партнерами, особенно ключевыми, присмотр куда тщательнее. Политические браки — не редкость. В Еврое же редко кто заглядывает дальше двух-трех поколений в прошлое. Зато повсеместно гордятся родством с древнейшими фамилиями, порою выдумывая себе такие родословные, что просто смех.

Я слушал, боясь дыханием нарушить стройный монолог босса.

— Так вот, выяснилось следующее. Род Вязовых имеет особенность, которая проявляется один раз в три-четыре поколения. Иногда у женщин рода рождается только одна девочка. И все. Почему так происходит, имеет ли ребенок особые свойства или это негативный генетический сбой — неведомо. Данная информация скрывается, так как иначе в российской империи девушкам этого рода не найти жениха — вы, варвары, запрещаете иметь больше одной жены, — возмущенно произнес Ода-сан, — Я считаю, что эту информацию довели до Виктора Авинова и его ближних. Род без наследника обречен, поэтому мать Тани устранили. Опять таки — я настаиваю! Если бы не варварский обычай — никто бы не умер! А род, к тому же, получил сильного бойца!

— Выходит, отец Тани сам убил жену? — я был в легком шоке.

— На него могли надавить, — пояснил босс, — глава клана себе не принадлежит. А вот кто довел до рода информацию — очень интересная тема. Балкашевы уж больно оперативно объявились на горизонте, причем имея на тот момент единственную кандидатку в жены подходящего возраста. Богатый род жениха и бедный, в долгах, род жены. Как так получилось — мне не ведомо. Но сразу скажу — это просто предположение, никакой гарантии не могу дать. Что-то свербит на душе — прагматичные Авиновы вдруг впрягаются в долги совершенно постороннего рода только ради красоты молодой жены. Так не бывает. Вторую папку можешь брать с собой, но посторонним не показывай, первую смотри здесь — выносить из кабинета запрещаю.

Около часа я проглядывал кричащие заголовки, фотографии, копии рапортов, аналитические записки, и пытался осознать, что за чудо поселилось по-соседству. Мысли вились довольно причудливые, но общее мнение не складывалось. Пальцы перелистывали бумаги, глаза вылавливали смысл из казенных оборотов в отчетах. Через сорок минут папка была возвращена боссу, сам же я двинулся со второй на выход. Вот тоже вопрос — стоит ли трудному подростку, какой она теперь представлялась, знать подобное? Что она сотворит, когда узнает? Разнесет все вокруг? Пойдет сворачивать шею родному папочке? Хотя последнее вряд ли получится — не дойдет. Охрана, граница, неопытность. С другой стороны — какое я имею право скрывать от нее эти знания?

В этот вечер шеф продолжил работу в кабинете, выезда в город вновь не было. Оставалось только коротать время в тренировочном зале, пытаясь время от времени дозвониться до девчонок Кавати. По телевизору, закрепленному возле выхода из зал, объявили о вознаграждении за любую информацию о троне — род Ито щедро пообещал вознаградить целым миллионом за имя преступника или местонахождение потери. Хоть кто-то меня высоко ценит.

Через пару часов кончилось время отработки, а заодно замигала напоминалка в телефоне — очередной визит на пути к дому, на этот раз условно приятный.

Дорогу к 'салону красоты' я запомнил надежно, потому особо не плутал по улицам. Входная дверь тренькнула колокольчиком, явив знакомую девушку на рецепшене.

— Простите, господин, — лукаво улыбнулась она, — Но Сайто-сан распорядился лишить вас сладкого.

Какое возмутительное вмешательство в образовательный процесс!

* * *

20 км от Токио, особняк рода Ито, второй час ночи.

Могут ли несколько часов состарить человека на многие годы? Наследник рода Ито видел ответ перед собой. Легкая дрожь рук, темные мешки под глазами и сломанная тяжким грузом осанка превратили зрелого мужчину в древнего старца, что медленно перебирал талисманы на полке домашнего алтаря.

— Шу, мой мальчик, ты пришел, — вздохнул старец, не оборачиваясь, — Мой бывший друг принял дары?

— Нас не пустили на порог, — нахмурился наследник, еще раз мысленно переживая позор, — Нимме-доно…

— Не называй его по имени, — с горечью крикнул Ито-доно, — он лишил нас такого права.

— Свидетель распорядился запереть ворота в квартал прямо перед нашим носом. Некому было вручать.

Ито-доно зашамкал губами, что то проговаривая про себя. Перед его взором в который раз возник образ взбешенного друга. В планах все выглядело иначе — враг выпивает спецсредство, теряет контроль над эмоциями и заслуженно принимает смерть. Свидетельство Нимме-доно, специально приглашенного на беседу, должно было обелить род Ито в глазах службы безопасности Императора. Но все сорвалось — не сработало средство, не выдержали нервы, а старый товарищ моментально понял, в какую неприятность его чуть не втравили. Последствия целой лавины ошибок не заставили себя ждать.

— Трон нашелся, — рискнул прервать затянувшуюся паузу Шу, — Детский дом 'Хина' обратился в полицию по поводу подозрительного грузовика на заднем дворе. Полиция проверила — машина в угоне. Внутри он и стоял, прямо по центру фургона, безо всякого крепления и защиты. Камер на здании нет, как и зацепок внутри — наши люди выехали раньше следователей, подлога быть не могло.

— Это знак, — тихо прошептал Ито-доно и склонил голову, — Разрушение дома и похищение трона, как символ падения основ и лишения чести и традиций. Детский дом — как символ кары невинных детей за грехи отцов, а трон на его территории — способ вернуть себе честь. Я принял решение по твоему младшему брату.

— Но отец! — воскликнул наследник.

— Молчи! Ты еще молод и не способен понять! — криком прервал его Ито-доно и в образовавшейся тишине тихо добавил, — Пусть это будет достойно и красиво, как подобает воину. Пусть мой младший сын погибнет с честью.

— Я понял, отец, — низко поклонился Шу, сдерживая слезы, — Завтра в тренировочном поединке. Он ничего не почувствует.

— Да будет так, — старик ссутулился еще больше.

— А что с прокурором? Мы можем наказать его уже завтра.

— Не сметь! — гаркнул Ито-доно, — Ты опять ничего не понял! Он — ничтожество, пыль под ногами, забудь о нем!

— Но месть, — заикнулся было Шу.

— Я своими руками убил твоего брата, когда вовлек того, кто мне доверял, в бесчестную авантюру, а не Ода! — с жаром покаяния вещал старец, — Или ты захотел еще одного урока от рода Нимме?

— Еще не факт, что особняк разгромили их люди, — буркнул Шу, крепко, до боли, вонзая ногти в ладони.

— Кто же еще? — скорее, констатировал глава рода, — Иди, сын мой. Завтра будет еще один длинный, тяжелый день. А я еще постою у алтаря, быть может, в этот раз Ками услышит меня…

Глава 10

— Моя стена! — хозяин квартиры в очередной раз охнул и просунул полноватую руку в проем дыры возле двери, словно не мог поверить, — Молодой человек, за какую-то неделю вы разгромили все, что только можно! Дверь, подъезд, стены, подоконник! — взялся за голову арендодатель.

— Может, как-то можно все решить? — робко ответил я, в очередной раз ругая себя за отложенный 'на завтра' ремонт. Вот и наоткладывался.

— Даже представить не могу, во что обойдутся штрафы и урон, — а у самого то глаза хитрющие.

— Назовите сумму, — под тяжелый вздох бумажник был явлен миру.

По итогам яростных переговоров и переругиваний, в руках остались две купюры достоинством сто долларов. Сколько-то еще лежало на карточке, но этого не хватит даже дотянуть до конца месяца. Мрачные перспективы нашли отражения на лице, мой же собеседник выглядел контрастно. Довольный хозяин квартиры свернул купюры в рулончик, запихнул в один из необъятных карманов джинсового жакета и обещал вечером прислать бригаду с новой дверью.

В общем, очень невесело началось утро. Если на работе не обрадуют премией, придется там и кушать — в комнате охраны всегда был столик с легкой закуской, чтобы не сидеть голодными. На часах было уже почти семь утра, а в холодильнике дожидалась еда из кафе, захваченная по пути вчерашним вечером. Так что жить будем — хмыкнул я и еще раз пытался прикрыть ладонью выломанный проем. Выходило сантиметров пятнадцать по всей высоте косяка, не меньше.

Мимо протопал мужчина с перекинутой через плечо фирменной сумкой курьерской службы и деловито постучался в дверь Тани. Дверь тут же открылась — не иначе любопытная соседка наблюдала за коридором — и девичья рука втащила беднягу внутрь. Интересно, что там? А впрочем, какая разница.

Вот же странно — учеба только началась, а уже считаю дни до выходных. На занятиях было скучно, как и в переменах — аристократы держались других аристократов, тренировались в учтивой беседе и заводили друзей-союзников для взрослой жизни. Мой сосед Дайго пытался втянуть меня в этот круговорот сложных фамилий и межродовых отношений, но без особого успеха — собеседников интересовал он сам, а не простолюдин в свите.

Подруг в школе не было, телефон молчал, отчего легкая паника стабильно перемешивала все мысли. Сегодня надо обязательно съездить и поговорить, даже если сенсей не пустит на порог.

— Вот! — рядом с моей тарелкой очень вкусной, питательной, полезной и дешевой каши, появился непрозрачный пластиковый контейнер, — Угощайся.

Каша была тут же заклеймлена пресной, безвкусной и отодвинута в сторону, руки же моментально вскрыли контейнер и даже занесли над угощением вилку.

— Что это? — глубокая растерянность рассмешила Таню. И было чему удивляться — как-то не привык, что еда шевелится, — Г-хм, оно меня самого не съест?

— Зато самое свежее! — поучительно ответила соседка, пытаясь сделать серьезное лицо и не смеяться, — очень вкусное!

— Давай меняться? — я нацелился поменять свою коробочку на тарелку с таким же салатом, что был вчера.

— Не-не, у меня диета, — девушка отодвинулась и подозрительно стрельнула глазами в сторону. Мне показалось, или под свернутыми вниз листьями салата были небольшие зубы?

Каша вновь вернула звание самого вкусного блюда вселенной.

— С едой нельзя шутить, — буркнул я и продолжил снабжать организм злаками.

— Извини, просто вспомнила детский розыгрыш, — смутилась Таня, — Оно действительно очень вкусное, если мелко порезать.

— Но оно будет сопротивляться? — хмыкнул, разглядывая еще сильнее увеличившиеся зубки растения.

— Ты ведь все равно с доспехом духа, — легко пожала плечами девушка, — а растение — всего лишь зародыш, да еще без подпитки. Максимум — оплело бы руку до локтя.

— Злые у вас шутки. Дома тоже все с доспехами ходят? — аппетит медленно угасал. Вот если бы у меня хорошая еда перед носом, а не жиденькая диетическая, не ведомо как оказавшаяся в этом элитном месте, вот тогда бы я посмеялся. А так — ну не воевать же с собственным салатом на глазах у всех, в самом деле. А потом еще и есть его…

— Прости, — потупилась она, — действительно, глупо вышло.

— Да ладно, бывает, — ложка застучала по дну тарелки, обед для меня закончился.

— Привет красавица, — напротив бесцеремонно плюхнулся парень с длинной придурковатой челкой и сбритыми дорожками по бокам головы, в дорогущем наряде и серебряным браслетом на левой руке. Обращался он, понятное дело, к Тане, — Меня зовут Икеда Ямато, я лечу сегодня вечером на своем самолете во Францию. Танечка, полетели со мной, походим по ресторанам? — а вот имя он выговорил правильно, по-русски.

— Как ему правильно отказать? — перешла на русский соседка и повернулась ко мне, — Я за такие предложения ключицу ломала.

— Простите, Икеда-сан, но у нас вечером другие планы, — я прижал вооруженную вилкой руку Тани к столу. Со стороны могло показаться, что нежно накрыл, но я то помнил, с какой меткостью она орудует четверозубым смертельно опасным предметом.

— Тебя, голоногий, не спрашивали, — огрызнулся Ямато и скинул мои тарелки на пол, — обедай на полу, как тебе положено по статусу, безродная собака.

— Чур моя ключица — правая, — прокомментировала Таня.

Шум скинутой тарелки и контейнера привлек внимание зала. С разных сторон донеслись смешки, сочувствием тут и не пахло.

Я тем временем достал телефон и тыкнул кнопку быстрого вызова начальства. Сайто ответил сразу.

— Але, шеф? Я сейчас буду чуть-чуть убивать некого Икеда Ямато. Вы просили всегда звонить, вот и…

Из телефона донесся обреченный стон и 'выезжаю'.

— Так что, крошка, — парень попытался зацепить руку Тани своей, безуспешно, — Не ломайся, будет весело.

— А у вас коленки сзади грязные, — буркнул я. Ноги придурка с неприятным звуком хрустнули, вторя звуку ломаемой под ним мебели. Под крик боли парень рухнул на деревянные обломки. Вопль сменился на тихое завывание. Руки беспомощно скребли пол, пытаясь перевернуть тело набок и отползти от нас. И все это в атмосфере ошарашенной тишины, накрывшей столовую.

— Девять один один? — спокойным голосом спросила Таня, словно и не было ничего.

— В школе свои медики, сейчас прибегут, — я отодвинул ногой упаковку с агрессивным салатом от парня. Ему, вроде, уже достаточно.

— Жаль, — непонятно чему вздохнула девушка, комментируя то ли близкую помощь, то ли убранного травяного монстра, и улыбнулась, припоминая мои слова, — Кстати, а какие у нас планы этим вечером?

Дожидаться медиков мы не стали.

Меня выдернули с середины следующего урока. Возле кабинета директора обнаружился невозмутимый Сайто, словно он тут всегда был, а минутой позже подошла Таня. Шефа в кабинет не пустили, разрешив войти только нам двоим. Встреча вызвала странные впечатления. С одной стороны, мне впервые стало немного не по себе в присутствии, вроде бы, безобидного старика. Казалось, вызов к директору — вовсе привычное дело, уж сколько их было в средней школе, ан-нет. Слишком примечательная личность сидела за столом напротив — еще один виртуоз Японии, глава рода, глава клана, отчего-то возглавляющий школу, хоть и элитную. С другой стороны — разговора то особо и не вышло. Кояма-доно как раз завершил просмотр эпизода в столовой, когда вошли я и Таня. Так что мы удостоились внимательного, сурового взора и одной фразы 'Возвращайтесь на занятия'. И зачем нас было вызывать?

Стоило нам выйти, секретарь вежливо попросила зайти Сайто. Ох и попадет мне вечером, чувствую, даже если и не виноват ни в чем. Так, для профилактики.

— Что дальше? — многозначительная фраза повисла в воздухе.

— Да ничего. Свидетелей — половина школы, разве что на улице поймают. Смотри по сторонам внимательнее.

— Ты слишком беспечен, — покачала головой Таня и свернула на следующем повороте.

Это я-то? А кто там хотел ключицу сломать? Кто их поймет…

Самое интересное — изменение отношения класса. Словно я только что появился, а до этого момента человека с именем Итиро не существовало. Вот он, культ силы во всей красе — простолюдин ранга ветеран и выше, уже не простолюдин, а потенциальный слуга рода. Так свою долю улыбок и дружеского похлопывания по плечу я получил, благо знакомых того парня в классе не оказалось, а если и были — не проявили негативных эмоций. Опять таки, в Японии обоснованная драка с любыми последствиями, кроме инвалидности и смерти, не является преступлением. Ноги парню вылечат, хоть и придется побегать некоторое время на костылях. Ну а если подключат целителя, что наверняка — то через пару дней будет, как новый.

Занятное зрелище представляет собой школа после последнего урока. Толпа медленно вытекает из широких дверей здания, но устремляется не к воротам, а перетекает ручейками во множество клубов, разбросанных по огромной территории.

— Пойдем! — скомандовала Таня, возвращаясь от парковки, и двинулась в направлении пустого здания нерабочего клуба. В руке девушки был знакомый пакет курьерской службы, видимо, так и не открытый.

Знакомый путь занял минут семь, во время которых девушка бережно прижимала к себе посылку и таинственно поглядывала в мою сторону.

— Удивляй, — я скептически перевел взгляд с Тани на пустующий корпус.

— А вот спорим! — топнула ножкой соседка.

— Только не на деньги.

— Тогда ты признаешь мою гениальность! — выдала Таня.

— Идет, — вид гордо вздернутого носика вызвал улыбку.

— Ни в коем случае не входи внутрь, — сосредоточилась соседка, — что бы ты не услышал, что бы не подумал, как бы долго меня не было. Со мной все будет отлично, просто не входи, понял?

— Осознал, впечатлился, — кивнул в ответ, — А точно все будет хорошо?

— Конечно! Я видела, как это делают, — и менее уверенно, — Один раз. Но там ничего сложного.

— Может, не надо? — чувство беспокойства коснулось души. Еще не хватает по глупости потерять друга. А друга ли? — одернул я себя, но потом признал, что все именно так. Кавати — подруги, Таня — друг.

— Все будет хорошо, — словно дала себе установку девушка и двинулась внутрь, плотно закрыв дверь за собой.

Потянулись минуты ожидания. Внутри корпуса шелестело, здание изредка недовольно гудело вминаемыми листами железа, словно внутри ворочалось нечто огромное, неповоротливое, превышающее объемы огромного корпуса. А услышав знакомый вскрик, я чуть не ворвался внутрь, но смог обуздать порыв. Сказано — не пугаться, не удивляться, но я бы на нее посмотрел в такой ситуации! Словом, через десяток минут я примеривался вынести дверь, но появление Тани опередило. Вид у нее был — словно после боевых действий. Симпатичное платье изорвано в лоскуты, но мне было не до разглядывания прелестей — девушка, серо-зеленая от усталости и напряжения, так бы и упала через шаг, если бы не мои руки, и тут же отключилась.

Содержимое помещения ушло на второй план. По старой схеме спутница была укрыта сферой искажения и перенесена в машину. Ключи нашлись в оставленной на сидении сумочке. Через десяток минут я аккуратно укладывал ее в постель своей комнаты — в чужой вся прихожая оказалась опутана лианами, недвусмысленно шевельнувшимися, стоило обозначить легкий шажок внутрь.

К моменту, когда она очнулась, уже парил ароматом чай на прикроватном столике, а на кухне разогревался нехитрый обед, закупленный в кафе. Еда — порою лучшее лекарство.

— Получилось! — слабым, но довольным голосом сообщила Таня.

Я аж онемел от возмущения!

— Ты о чем думала вообще? — в голосе было больше переживания, чем строгости, — А если бы не удалось? Ты бы погибла!

— Но ведь удалось, — отмахнулась девушка и тут же отловила булочку с кружкой чая со столика, — Спасибо.

— И это я то беспечный? — только и оставалось возвести глаза к небу.

— Зато у нас есть полигон! — сказала она между глотками, — Внутрь заглядывал?

— Не до того было, — буркнул я и отвернулся. Движение Тани обнажило… словом, одеяло сползло вниз, а одежды там почти не осталось.

— Вот как? — холодный голос рубанул тишину.

— Мне тебя там надо было оставить? Прикрыть подорожником и звать полшколы на помощь? — язвительно отреагировал я, — Не переживай, никто тебя не видел. Поправляйся, пойду я.

Дверь оставил не запертой и отправился на работу. Ну их, эти разборки. Пусть думает, что хочет.

— Итиро, привет, — подозрительно добро поприветствовал Сайто, — Как дела в школе?

— Э-э, плохо? — полувопросительно ответил я.

— Вот скажи, ты ведь умный мальчик, иногда, — продолжил Сайто, — Откуда у тебя такие таланты по нахождению неприятностей на пятую точку?

— Но в этот раз я был прав!

— Прав. У школы нет к тебе претензий, как не может быть официальных претензий у рода Икеда, но неприятности неофициальные будут обязательно, — категоричное заявление вызвало грустную улыбку.

— Не, шеф. Я раньше с голоду помру, вашими стараниями, — я достал кошелек и продемонстрировал остаток, — последние две сотни от единственных денег, заработанных здесь. Помните, еще на мосту?

— Решим. Ода-сан сегодня очень довольный, — задумчиво кивнул Сабуро, — будет тебе премия за вредность.

— Шеф, я очень вредный, мне много надо.

— А то я не знаю, — проворчал Сайто, — Кстати, кресло мы сегодня забрали.

— Как забрали? Без меня? — я на секунду остановился.

— А зачем там ты? — удивился шеф, — Мне позвонили от Кавати-доно и разрешили приехать. Вот я и взял ребят у техников и съездил в свободный час.

Меня не хотят видеть в своём доме — так получается? Или не хотят мой встречи с Юко и Ай? Плевать, сегодня же схожу. Стены не помеха, а системы защиты я знаю лучше сенсея.

— Я вас понял, — автоматически подержал разговор и надолго замолчал. Сейчас бы железо потягать, успокоиться и обдумать.

— Кстати, учитель прибыл, — Сайто прочитал смску на телефоне.

— Какой учитель? — не сразу вынырнул я из мыслей.

— Который покажет всю твою слабость, неумелость и беспомощность перед подготовленными клановыми бойцами, — прочитал нотацию шеф, — Чтобы ты больше не лез в глупые авантюры.

Понятно, поучающий бой. Сопротивляться не буду. Пусть показательно побьет, помутузит, покидает об землю — переживу. Зато начальство успокоится.

Начальство, тем временем, было в бешенстве. Перед полигоном меня лично вызвонил Ода-сан и предельно вежливо попросил подойти. Уже тогда сердечно недобро екнуло — не к добру.

— Я начинаю сомневаться, нужен ли ты мне, — ярился Ода-сан, нависнув над столом, — мне звонили Икеда, очень-очень злые. Идиот, ты сломал ноги наследнику! Нас-лед-ни-ку!

— На нем не написано, — вклинил я фразу.

— Они хотят твоей крови, — проигнорировал меня шеф, — Все нервы мне вымотали! Грозили, требовали, обещали, подкупали!

В общем, шиш мне, а не премия — мрачно подумал я, наблюдая за агрессивным боссом. Да вообще без разницы, пусть хоть выгоняет — я все сделал правильно.

— Я могу идти? — уточнил, когда шеф взял передышку между обличительными речами. Как-то иначе я представлял себе 'покровительство'. Без этого словесного хлама.

— Ты пойми, надо мной тоже есть начальство, — успокоился Ода, — я прикрыл тебя на этот раз, но не смогу так делать постоянно!

— И что? Отдавать свою девушку уроду? — вопросительно поднял бровь.

— Какую девушку? — удивился босс, — мне сказали, ты просто избил парня из-за пары слов.

— О как, — я демонстративно почесал затылок, — Как же вы вообще работаете, если не способны разобраться в мотивах.

Развернулся и вышел из кабинета, не спросив разрешения. На душе было гадко. Быть может, уже репутация такая, что все верят по умолчанию в мою виновность?

— Готов? — бодро поднялся мне навстречу Сайто.

— Вы шефу об утреннем происшествии ничего не говорили? — легкое подозрение заставило задать вопрос.

— Нет, не до того было, — слегка удивился шеф, — Вечером хотел.

— Рекомендую рассказать сейчас, — я прошел мимо него в сторону полигона. Хотелось набить кому-нибудь морду, но ведь нельзя.

Представьте себе примерно квадратный километр территории с постройками по периметру, с вкраплениями полос препятствий и бетонных остовов трехэтажных зданий. Примерно так и выглядел полигон, хотя для отработки техник и спаррингов обычно использовали пустую площадку на дальнем краю, справа от которой размещались скамейки в несколько рядов. Само собой, любой случайный зритель должен быть готов поймать плюху, случайно влетевшую от поединщиков. Сегодня зрителей было достаточно — половина, около десятка — наша смена охранения, другой десяток я раньше не видел в здании. Форменные мундиры, впрочем, ясно указывали принадлежность незнакомцев к армии. С нижней скамейки призывно махнули коллеги.

— Как оцениваешь свои шансы? — меня встретили внимательными взглядами и попыткой тут же сделать массаж плеч.

— Опять ставки? — хмыкнул в ответ, — Какой коэффициент?

— Не обнадеживающий, — и добавили, заметив недовольство, — один к ста, где-то. Но я поставил на тебя!

— Один доллар, — фыркнули сбоку.

— А эти — они кто? — слегка махнул головой в сторону весело переговаривающихся незнакомцев.

— Так к нам господин генерал приехал, а учитель — он вроде как в свите его. Вот шеф и попросил одолжить на пару минут, — ответили мне почти хором.

— На пару минут, значит. А ставки на время есть?

— Как не быть! Минуту тебе дают уверенно, так что хорошие коэффициенты с двух минут и выше.

— Мне поставить можно? — кажется, я знаю, как поправить финансовую проблему.

— На себя — да, — ответ выглядел логично.

Из кошелька показались на свет две бледно-зелёные бумажки с портретами марионеточных президентов.

— На победу.

— Вот это — правильный настрой! — деньги были тут же приняты, разменяны на квиток бумаги два на три сантиметра с небрежной подписью и скрыты в недрах толстого портмоне местного заводилы. И это — прокуратура! Казино какое-то…

Минут десять мы перекидывались ничего не значащими словами. То ли противника не было — лично я не знал, как он выглядит, а спрашивать у армейских не торопился — то ли ждали кого-то. Чем быстрее кончится — тем лучше, мне еще к Кавати заехать надо. Вскоре на ленте беговой дорожки, вьющейся вокруг территории полигона, появились оба шефа в компании с двумя армейскими. Первый, низенький, но широкоплечий, с генеральскими знаками различия, второй, хоть и был одет в обычный камуфляж, явно принадлежал к тому же ведомству. Все бойцы обладают определенной пластикой, гибкостью, хищностью в движении, но только у армейских это сочетается с характерной выправкой.

— Вот и соперник, — пояснили всезнающие коллеги.

Интересно, сколько ему лет? Где-то к середине жизни японцы будто замирают на одном месте, тут и не угадаешь — тридцать ли обладателю невозмутимого лица и узкого прищура глаз, или все пятьдесят. Только после шестого десятка время вновь берет власть над этой нацией, хотя бывают исключения, как и везде.

Ода-сан и генерал присели вместе, на самой вершине конструкции скамеек, как и положено по статусу. Сайто разместился по левую руку от босса, а человек генерала довольно шустро встал по центру импровизированной площадки для спарринга.

— Удачи, друг! — похлопали по плечу, — Минуты две простой, очень прошу.

— У него стихия — вода, — второй комментарий оказался полезнее.

Я кивнул, ни на кого не смотря, и встал в пяти метрах от противника. Около минуты мы смотрели друг на друга, но дальше что-то пошло не так.

— Господин, мне драться с ребенком? — громко и иронично спросил он трибуну. Армейская часть скамеек встретила вопрос легким смехом и покупкой бумажек у шустрого букмекера, — Бред какой-то, — сказал он словно себе, дождавшись царственного кивка, и двинулся обратно. Видимо, переспросить.

— Что за ерунда? — хмыкнул соперник, сделав шагов двадцать, но оставшись при этом на одном месте.

— Ничего личного, господин, — я начал поединок поклоном и создал десяток разнонаправленных дорожек воздуха, с бешенной скоростью несущихся в разные стороны.

Учителя снесло с ног, потащило вправо, потащило влево, пока он с ревом не отпрыгнул от земли и буквально впечатал ботинок в землю. Восстановив равновесие, соперник ответил кнутом водной стихии по тому месту, где я был секунду назад. Я то знал, куда ведут дорожки и свободно по ним перемещался.

— Стой на месте, это будет не больно — рыкнул боец, болезненно реагируя на громкие смешки со стороны скамеек, — и вновь хлестнул по пустоте, подняв комья земли в воздух.

Усложним задачу. Вновь, как во дворе у Акети, десятки нелепых песочных силуэтов начали обретать форму по краям полигона. На этот раз они были куда массивнее и больше моей фигуры, но не сильно впечатлили армейского — он так и продолжал хлестать поверхность полигона, ровно до того момента, как такой же пыльно-песочный доспех не окружил меня, сделав неотличимым от миражей. Несколько десятков фигур начали хаотично перемещаться вокруг учителя, огрызаясь воздушными молотами, оковами ветра и другими изматывающими, но нелетальными техниками. Ясное дело, бил только я, но отличить мой силуэт от остальных, в особенности будучи привязанным к одной точке — сложно.

Чистое небо помутнело от тысяч капель, с бешенной скоростью несущихся к земле — учитель отреагировал. Капли в полете образовывали плоскости и тут же резко уходили вбок, разрезая на части очередной мираж, разбивая в комья грязной земли или взрывая заложенной силой. Земля очень скоро пропиталась влагой, поверхность больше походила на месиво после ливня, по которому тяжело шагал армейский учитель, пытаясь уничтожить — теперь уже в полную силу — очередной мираж из десятков тех, что образовывались за дождливой территорией и сразу же начинали в бешенном темпе носиться вокруг. Боец так увлекся разрушением, что лично я наблюдал за происходящим с солидного удаления, не желая пробовать на себе Обратный дождь — вихрь воды, что вырвался из земли тысячами игл и понесся ввысь, чтобы упасть обратно другой, не менее смертоносной, стороной. Соперник даже не обращал внимания, что миражи и не отвечают ему вовсе, но бесился еще больше, когда очередная куча песка превращалась в грязь прямо возле его ног, заставляя идти по бедро в образовавшейся грязевой жиже. Учитель напоминал лешего, вырвавшегося из дикой чащобы — одежда, не смотря на защиту, скрылась под толстым слоем земли, как и лицо с яростно вращающимися, алчущими крови, глазами. Все миражи в едином порыве двинулись к нему, чтобы разбиться о водяной покров и увеличить грязевое болото вокруг. Учитель тонул, хлестая плетьми, водяными лезвиями вокруг себя, не замечая, как воздушная стена, кольцом окружившая трясину, сжимается колодцем и поднимает уровень жижи еще выше. Выданный в молоко водяной шквал чуть не потопил самого бойца, накрыв волной грязи.

— Достаточно! — крикнули с трибун.

А вот что делать дальше — я не придумал. Эдак я его сейчас вытащу — а он меня прибьет сгоряча. Бросил взгляд на скамейку — в окружении двух кислых лиц сиял Ода-сан. Сайто-то понятно — он хотел, чтобы я проиграл и успокоился, да и с генералом тоже — как-никак, конфуз. А вот чего Ода-сан радуется — кто его разберет?

В общем, я скинул смску Сайто и по-английски незаметно покинул место действия.

Широкая стена особняка Кавати только с внешней стороны казалась неприступной. Я то знал, как удобно пробираться по еле приметным щелям в кладке и с удовольствием вспомнил детство, когда летать казалось несбыточной мечтой. Я не решился входить через парадный вход, но мне необходимо было переговорить с кем-нибудь из подруг, поэтому приходилось красться, словно вору — обходить секторы видеокамер, секретки и пройти двух бойцовских псов, сразу накинувшихся на меня с просьбой погладить им пузо. Собственно, это и было самое главное препятствие — к соскучившимся четвероногим присоединились еще трое.

Ай-тян нашлась на качелях. Когда-то мы и познакомились здесь — кое-кому сильно не понравилось, что незнакомый мальчик занял их любимое место.

— Привет, — громко сказала Ай. Я подходил со спины, да и она не оборачивалась, но видимо — почувствовала.

— Привет, — я присел рядом. Широкая доска на металлической цепи могла вместить и троих.

Я хотел было качнуть конструкцию, но ножка девушки удержалась за землю.

— У нас с дедушкой был уговор, — начала Ай после неловкой паузы, — Хорошее поведение в обмен на возможность выбирать.

— Что выбирать?

— Школу, судьбу, мужа, — Ай не смотрела на меня, — Два дня назад он узнал о краже кресла. Мы лишились выбора. Прости, — тихо шепнула она.

— Постой, но как же так… — я был растерян, — Вы же уже в Дакисюро?

— Нас перевели в Сейджо. В скором времени дедушка объявит имена женихов, — словно пыльным мешком ударила Ай, — Я уверена, он найдет нам достойных людей, — одинокая слезинка Ай потекла по щеке.

— Я поговорю с Макото, — двинулся было к дому, но Ай удержала меня на месте.

— Дима, дедушка очень хороший, — с жаром шептала она, — Но прошлая война унесла двух его сыновей и большую часть рода. Он боится новой войны, он боится за меня, за Юко, за наших мам. Мы не в силах взять тебя в семью, не в силах защитить. Прости нас, — Ай уткнулась лицом в грудь и разревелась.

— Значит, дело не вашем договоре. Рано или поздно вы бы начудачили, уж я то вас знаю, — сильнее прижал к себе девушку и поцеловал в макушку головы.

— Юко не хочет вставать из постели второй день. Но она тоже поймет, что так правильнее. На нас большая ответственность и долг перед родом.

Я глубоко вздохнул — вот бы дело было в горячей Испании, где сбежать из дома с любимым — главная тема любовных романов. В Японии всеми правит долг на пару с традициями.

— Тебе лучше уйти, — тихо донеслось, — грустные глаза, быть может в последний раз взглянули на меня.

На этот раз поцелуй вышел дольше, почти в вечность длиной, и куда приятней.

— Эта та беловолосая стерва тебя научила? — тыкнули в меня кулачком, — Хоть какой-то от нее толк, — буркнули повторно, но были прерваны еще одним слиянием губ.

Прошлое рухнуло за спиной. Враги достали через много лет и отняли все самое ценное, а я ничего не могу поделать. Разве что поехать на родину и попытаться дотянуться до самых главных, а там будь что будет. Жизнь померкла и стала серой, безвкусной, бесполезной.

Подходя к дому, автоматически отметил горящий свет в своих окнах. У соседки было наоборот — темно.

Подъезд действительно подрихтовали, выправили поручни. На месте моей двери стояла совсем другая, а у меня и ключей то нет. Я нажал на ручку и толкнул от себя — оказалось открыто.

На моей кровати, возле раскрытого конверта, в куче бумаг сидела Таня. Знакомый конверт — тот самый, что дал мне Ода, предлагая выбрать самому — отдавать или нет. Что же, все решилось само.

— На нем было мое имя, — Таня провела пальцем по бумаге, — Откуда эта информация у тебя? — равнодушный, усталый голос, полный застарелой тоски.

Словно себя услышал со стороны.

— Дали на работе, — я прошел к шкафу, достал объемный спортивный рюкзак и начал аккуратно складывать вещи. Весна в России бывает разная — пригодится и кофта, и куртка.

— Мне сказали, ты работаешь грузчиком.

— А тот дядя на роллс-ройсе — прораб? — хмыкнул, переходя к следующей полке. Пара смен белья, рубашки, остальное можно купить на месте.

— Я возьму фото? — Таня показала изображение матери, — У меня такого нет.

— Бери всю папку. Да, еще, если мстить соберешься — выучи 'Отче наш', - разговор проходил буднично, без сильных эмоций, словно плохую погоду обсуждали.

— Зачем? — подняла бровь Таня.

— В монастыре пригодится.

— Считаешь, раз ты не смог, то у меня тоже ничего не выйдет? — едко спросила маркиза… герцогиня… кто ее разберет.

— Только в фильмах герой может убить раджу и выжить, — в рюкзак отправилась бритва и ножницы, — В реальности для этого надо быть хотя бы виртуозом.

— Куда ты собираешься? — заерзала Таня на месте. Любопытство — страшная сила.

— Убивать раджу, — вздохнул я, подпрыгивая с рюкзаком на плечах. Внутри что-то болталось, неприятно ударяя по спине, странно.

— Ты же не виртуоз?

— А я и не планирую выжить, — сказал я, перебирая вещи повторно.

— Я — тоже! — соседка упрямо вздёрнула носик. Только сейчас заметил ее необычный наряд — две моих рубашки, одна закрывает топ, вторая вместо юбки.

— Ничего не получится, — констатировал я после десятка секунд внимательного разглядывания затейливо сложенных рубашек. Вышло симпатично.

— Еще скажи, я слабее тебя, — от резкого движения несколько бумаг слетели на пол.

— И это тоже, — кивнул, разглядывая флягу, непонятно каким образом оказавшуюся в новом, вроде, рюкзаке. Может, в комплекте шла? — Вот только у меня есть план, а у тебя — нет. Как ты собираешься добираться в Россию? Где будешь жить, прятаться? Вот потому тебя примут возле трапа самолета. Ты будешь сопротивляться, не спорю, но результат один — монастырь. Неприятное, скажу тебе, место. Нас лет в двенадцать водили на экскурсию — вроде как, культурная программа. Весь класс был в глубокой депрессии около месяца, учителя и директора уволили.

— Почему? — робко решилась уточнить Таня.

— Место высасывает все силы у одаренных. За каких-то пять минут ты с ужасом понимаешь, что стал обычным человеком. Нет ощущения собственного всемогущества, внутри только паника и ужас, мысли о необратимости процесса. Я запомнил тот день на всю жизнь. Учитель был простолюдином, не способным на работу с энергией, и ничего не чувствовал. Быть может, он был просто дурак, быть может, мстил за собственную слабость детям, — я на минуту остановился, вызывая воспоминания из младшей школы. Бледные лица детей аристократов, прижимавшихся друг к другу в поисках хоть какой-то поддержки, и высокая фигура преподавателя впереди колонны. Кажется, он рассказывал историю сооружения, но мы его не слушали, пытаясь обуздать истерику в душе. Ибо не достойно благородным… Впрочем, одна из девочек все же грохнулась в обморок, завершив экзекуцию для всех, — Так что дважды подумай, хочешь ли ты туда.

— Постой! — девушка вскочила с места и лихорадочно заговорила, — Мы можем помочь друг-другу! У меня есть семена дикого леса, их надо только доставить до места. Ты ветром закинешь их на территорию, и они убьют твоих врагов. Все подумают на мой клан, а ты спокойно уйдешь!

— Я могу создать облако природного газа, донести его до поместья врагов и взорвать. Получится вакуумная бомба. И пусть думают на любой огненный клан, мне плевать, — я еще раз померил рюкзак — вот теперь все в порядке.

— Они почувствуют запах!

— Природный газ не имеет запаха.

Я собрался уходить, но Таня перегородила путь.

— Но почему ты не хочешь помочь мне отомстить? — снизу вверх на меня просительно смотрели очаровательные голубые глаза.

— Наверное, потому что ты приехала забрать мое наследство обманом и убить меня, — я улыбнулся уголком губ, — Разбирайся со своими проблемами сама, самосовершенствуйся, становись сильнее. Но мой тебе совет — лучше забудь.

— Я дам тебе деньги! Много денег!

— Мне достаточно того, что есть. А х ты ж, — я вытащил из нагрудного кармана рубашки прямоугольник бумажки со ставкой и вслух посетовал, — Забыл обналичить выигрыш, — бумажка отправилась обратно.

Таня тут же залезла рукой в мой карман вытащила бумажку и с торжествующим видом съела.

— А теперь? — она с вызовом посмотрела на меня.

Я проверил содержимое кармана и облегченно выдохнул.

— Ты съела счастливый автобусный билет. Впрочем, удача тебе действительно понадобится, — я перепрятал букмекерскую бумажку, дабы не давать соблазна на вторую попытку.

— А если так, — Таня закусила нижнюю губу и начала расстёгивать пуговицы на рубашке.

Легкая оплеуха оттолкнула соседку на кровать возле ног.

— Тебе должно быть стыдно, — покачал я головой.

Таня закрыла лицо руками и разревелась. Ох уж эти девушки. Я все таки присел рядом и положил руку ей на плечо.

— Время лечит. Ты красивая, сильная. Незачем губить себя в монастыре. Месть — неправильная цель. Забудь прошлое, найди вторую половину. Живи ради мужа, детей, семьи.

— Но ты же мстишь, — всхлипнули в ответ.

— А мне нечего терять, — разоткровенничался я, словно на исповеди. Или перед человеком, о котором точно знаешь — больше не увидитесь. Такое часто бывает со случайными попутчиками, — Семьи нет. Сенсей запретил посещать дом и отдает моих девушек замуж другим людям. Ему не нужны мои проблемы. Самое забавное, что наследство мне толком и не нужно — я бы с удовольствием бы отказался от него, да даже тебе бы отдал, только чтобы не досталось моему клану. Вот только оказалось, что и избавиться от него нельзя — сильным родам урон чести лезть в это дело, слабым — страшно ввязываться в драку, а юридически отказ возможен только в восемнадцать.

Помолчали.

— Девушки — те самые, которым ты меня представил? — взяла слово Таня, — И которые чуть не убили меня взглядом на месте? Брюнетки, длинные волосы, вторая постарше и чуть симпатичней?

— Они обе красавицы, — буркнул я.

— Ой, идиот, — в плечо больно ударили кулачком, после чего последовал град несильных ударов, — Идиотище! — обвинили меня.

— Стоп, хватит! — я активировал доспех, но девушка не успокаивалась.

— Придурок, убить он себя решил! Да они же любят тебя! Ты что, хочешь всю жизнь их покалечить? — ярилась соседка.

— Так, их же все равно выдадут за другого, — слегка обескураженно ответил я под таким напором.

— Их выдают из-за того, что один идиот не способен самостоятельно решить свои проблемы, — в голос кричали на меня, — И решил сдохнуть, наплевав на всех. У тебя есть год минимум! Целый год, чтобы вернуть их себе!

— Но ведь помолвка…

— Они поймут! Не поймут — откупишься! Морды набьешь, заставишь, вынудишь, но не отдашь им своего! — нависала надо мной раскрасневшаяся Таня, — Или ты тряпка, а не мужик?

— Мужик, — заикнулся я.

— Вот и будь мужиком! — в последний раз гаркнула Таня и довольно присела рядом, — Ты мне жизнь должен.

— В расчете, — буркнул в ответ, — С тебя еще две рубашки.

— Да легко, — Таня встала передо мной и медленно начала расстёгивать пуговицы.

— Кажется, мы договорились спасти мои отношения с девушками, — смутился я и отвернулся.

На голову с легким шелестом упали шелковые рубашки.

— Папку я забираю, — с легкой смешинкой донеслось сквозь ткань. Мягко щелкнула закрываемая дверь.

Я скинул с себя рюкзак и завалился на кровать, пытаясь продумать, как же достать врагов и выжить самому. Теперь в уравнении можно было включить Таню — уж она то не отстанет, зато из кожи вывернется, но поможет и не предаст. С одной стороны — задача становится объемнее в два раза, но само решение сильно облегчается.

В руки сама по себе попала одна из рубашек. Знакомый запах духов рождал образы обнаженной девушки с папкой в руках, что ступает по холодному полу коридора. М-да, лучше завтра поработаю, а сейчас тысячу отжиманий и спать.

Глава 11

Лист обшивки жалостливо простонал под напором неведомого, в тон ему заскрипел еще десяток металлических прямоугольников на стенах и крыше клубного корпуса.

— Жутковато, — хмыкнул я, разглядывая тьму в дверном проеме с пятиметровой дистанции, — Что там внутри?

— Дикий лес, — на лице Тани с момента встречи поселилась мечтательная улыбка, словно сегодня день ее рождения, а она уже знает, какой будет подарок, — Мой личный дикий лес.

— Стоп. Тот самый, семенами которого ты предлагала уничтожить поместье?

— Ага, — легко ответила она и мягко пожала мою руку чуть выше запястья, — Не дрейфь, это же мой лес.

— Который чуть тебя не сожрал?

— Ритуал пошел немного не по плану, — отмахнулась соседка, — Я думала, лесу хватит гнезда крыс в подполе, но он захотел большего.

— Платье скормила? — улыбнулся я.

— Нет, обещала принести вкусного и глупого мальчика, — фыркнула Таня.

— То-то его так корежит, голодает бедняга.

— Скорее, ворочается, как медведь в берлоге, — пояснила она, — сегодняшней ночью успокоится.

— Слушай, а он любопытных школьников не съест? — обеспокоился я, — Мало ли кто здесь гулять может, хоть и место на задворках.

— Хочешь — повесим плакат 'Дикий лес — не входи, съедят'?

— Тогда точно полезут. Не смейся, как ты будешь объяснять пропажу людей? — возмутился я, глядя фыркающую Таню.

— Он не ест людей без согласия хозяйки, — как маленькому поясняла девушка, — И собачек, и кошечек. Грызунов вот может, но главная его подпитка — под фундаментом.

— Почва?

— Артефакт с родины. Плюс кое-что ест у тренирующихся — поглощает силу техник, не всю, но для тренировки лучше вариантов нет. Можно лупить от всей души — техника не выйдет за пределы здания, — охотно уточнила соседка.

— Так уж и любую? — не поверил я, представив десяток вариантов, как можно снести помещение вплоть до фундамента.

— Если находиться внутри — любую, — уверенно кивнула Таня, — Но не сейчас, он еще маленький, ему расти и расти.

— Понятно, — почесал я голову свободной рукой, — Попробуем пройти?

— Я же в платье! — топнула ножкой лже-маркиза, — Сходи пока один.

— А я — в костюме, — я тыкнул пальцем в очень недешевый пиджак.

— Используй доспех, — Таня отпустила мою руку, — Внутри лабиринт, лес меняется сам. Может показаться, что дистанция огромна — не пугайся и не пытайся пройти вне лабиринта. Дойдешь до финиша — получишь приз, — девушка озорно улыбнулась и провела кончиком языка по жемчужным зубкам, — буду ждать тебя там. Меня лес не тронет.

Момент — и нет ее, скрылась внутри зловеще скрипящего здания.

— А может, ну его? — спросил я себя вслух, вздохнул, накинул доспех и пошел внутрь.

Сумрак за дверью оказался искусственным — стоило отодвинуть некий травяной полог через пару шагов от входа, как небольшой участок помещения стал отчетливо виден. Только вот помещением ровную дорожку между двумя высокими, выше головы, рядами кустов назвать было нельзя. Сверху нависали широченные кроны деревьев, между листьев которых пробивался свет. Неужели это чудо крышу разломало? Со стороны корпус казался целым.

Ухоженная тропка словно предлагала спокойно и неторопливо пройтись по ней. Веточки кустов мягко шелестели, гипнотизируя неспешным покачиванием, словно под ветром. Только вот ветра в закрытом помещении не было и быть не могло. Я сделал шаг вперед, остановился и прислушался — тишина. Лес словно игнорировал мое присутствие. Я хмыкнул и двинулся дальше — ограничимся экскурсией, а вопросы прибережем для Тани. На шестом или седьмом шаге кусты рядом со мной выстрелили сотней ветвей, опутав доспех, но тут же распались ошметками от вихря воздушных лезвий. Однако заминки хватило, чтобы огромная ветвь дерева сверху впечаталась в спину, с необычайно точностью буквально вышибив тело из здания через дверь. Ветер подхватил меня за секунду до падения и поставил на ноги. Что же, заход номер два — в руках возникло воздушное лезвие. Которое, впрочем, тут же уменьшилось в три раза до размера длинного кинжала, стоило зайти в лес чуть глубже — пришлось добавить силы и усилить концентрацию. Подозрительные кусты сразу же подверглись превентивной атаке, но опасность поджидала под ногами — милая дорожка распахнулась волчьей ямой, и только дикий прыжок с места уберег от знакомства с начинкой на дне. Я попытался выстроить воздушную дорожку поверх, но и тут последовала неожиданность — стихия не отвечала! Вернее, я чувствовал ее и мог обратиться, но она реагировала, словно сонный кот на вершине столба, внизу которого что-то орет глупый человек — лениво, слабо, словно показывая — вот тебе подачка, только замолчи. К счастью, стандартные техники продолжали работать, но гораздо хуже, чем должны были. На всю аллею хватило бы двух серпов, а сейчас они распадались сами через секунду. Словом, второй заход завершился на асфальте рядом с клубом — очередная ветвь из укрытия сыграла с моим телом в бейсбол.

Третий заход оказался продуктивнее — опадали срезанные ветви, тело уклонялось от ударов и на додревней интуиции обходило волчьи ямы. Два поворота вывели меня на довольно обширную прогалину — натуральная полянка в рукотворном лесу, словно приглашавшая прилечь на невысокую травку дивного ярко-зеленого цвета. Волна лезвий прошлась по траве для проверки, взвихрив целое облако скошенной травы. И ничего — та же тишина под легкий шепот листвы. Быть может, чекпоинт? Я обошел поляну кругом — второго выхода не было, но не было и Тани, значит — до финиша еще далеко. Под ногами срезанная трава медленно поглощалась землей — заметил этот процесс еще раньше, во второй заход. Лес экономно относился к своим ресурсам и тут же пожирал отсеченные части.

Звуки сминаемых ветвей одновременно раздались со всех сторон поляны, словно нечто тяжелое прет по прямой ко мне. Проход, из которого я прибыл, исчез — отступать было некуда. Из под сени леса медленно, хищной походкой выступили шестиногие монстры, слабо напоминающие львов обширной травяной гривой на деревянной голове. Зеленые плети хвостов с предвкушением били по бокам, морды скалились двумя рядами бурых клыков, тяжелый лоб шел сразу над пастью — безо всяких глаз и носа — но твари отчетливо видели каждый мой шаг. Словно издеваясь, стая из пяти тварей закружили медленный хоровод, с каждым кругом приближаясь на полшага. Интересное зрелище со стороны — парень в костюме с мечом, против неведомо кого. Эдакий офисный менеджер на марше — нервно хмыкнул я, прикидывая, что делать. Техники выполнялись с куда большим трудом, слабее, да и гасли почти моментально — иначе бы от леса и монстров давно ничего не осталось. Весь контроль уходил на поддержание полноценного доспеха духа.

Первый монстр с места взвился в полет, целясь в горло. Лезвие прочертило полосу по деревянному телу и отсекло одну из ног, однако хвост монстра все же хлестнул по спине, вызвав ощутимую боль. И это — через доспех! Я было возмутился, но тут же прислушался к себе — один только легкий удар на четверть снизил силу доспеха. Пришлось тут же поправлять ситуацию. Мне показалось, или раненный деревянный волк ехидно хихикнул? Порождение леса уже отрастило себе лапу и снова вернулось в хоровод! Ну уж нет — десяток воздушных стен попарно схлопнулись в местах, где мгновением раньше были живучие существа. Трое резко отпрыгнули, четвертому повезло не до конца — оторвало половину туловища, пятый опал на землю кашей травы и листьев. Раненная собака поползла в сторону леса, трое же синхронно прыгнули на меня. Толчок ветра откинул первого монстра, лезвие срезало голову второму, а третий добрался таки, жадно вцепившись пастью в ноги. Пока я шинковал третьего, от щита не осталось почти ничего, поэтому оставшемуся в живых особо не повезло — в легкой панике я вбил в землю его и часть леса с той стороны поляны. Организм тут же просигналил о переутомлении — подумать только! Каких-то двадцать минут и внутри организма ворочается чувство слабости.

В окружении хаоса изрезанной травы, дерева и ветвей, я не сразу заметил две важные вещи — открытый проход в чаще и еще десяток силуэтов волков на границе поляны. Один из монстров ткнулся безглазой мордой в остов поверженного жителя леса и беззвучно вскинул морду ввысь, словно рычал от злости. Я буквально впрыгнул в открывшийся проход и поставил за спиной стену воздуха. Вовремя — сразу четверо бросились вслед убегающей добыче, ударились о прозрачную преграду и вновь накинулись на нее. Еще десяток секунд — и стена рухнет, но я уже был далеко. Недоумение и страх заставляли бежать вперед, блокируя атаки леса, но не ввязываясь в схватку — если меня догонит стая, то вряд ли что поможет — тупо прогрызут щит, пока я уничтожу может трех, может четырех. Умные твари, кучно не стоят — за один удар не накрыть. Я все же не 'учитель', особенно тут, в этом жутком месте — мой предел два-три метра разрушений вокруг себя без помощи стихии, а волки словно чувствовали и держались куда дальше. Вот бы можно было позвать воздух — но тот отвечал с огромной задержкой, да и то, чтобы сообщить 'нет'. Если такой же лес защищает дом родителей Тани — девушке проще забыть о мести в принципе, как и мне — о помощи ей. Ранга не хватит, что значит — способностей, контроля, силы. Не знаю, чем тут поможет полгода на подготовку, которые мы выделили для планирования и самосовершенствования перед первой миссией.

Очередной поворот вновь привел на полянку — в этот раз посередине оказалась Таня. Как бы мне не хотелось выглядеть солидно, но тяжелый выдох радости удержать не удалось. Уж слишком непривычно, жутко было в лабиринте, а уж если вспомнить, что большую его часть я просто пробежал — то совсем плохо.

— Вот твой приз, — Таня протянула крупное красное яблоко.

— Почему техники в лесу работают так слабо? — я схватил плод и плюхнулся рядом с девушкой.

— Мы внутри леса, словно в животе у него. Или во внутреннем мире. Он определяет, что тут можно, а что нет, — девушка отклонилась назад и оперлась о руки.

— Меня чуть не сожрали волки, — буркнул я и вцепился зубами в плод.

— А ведь лес еще даже не активирован. Он спит.

— То есть? — удивился я, — А волки? А кусты, деревья?

— Представь себе огромного зверя, что дремлет в полуденный зной. Вокруг вьются мелкие мушки. Изредка он дёргает ухом, чтобы отогнать особо надоедливую, не стараясь убить ее.

— А что будет, если его разбудить? — в животе поселились тяжелое чувство.

— Он будет думать, изучать тебя, учиться, создавать каверзы и усложнять маршрут. Боишься? — стрельнула глазами Таня и улыбнулась.

— Если честно — немного, — признался я, — техники очень слабые.

— Слабый контроль, — приговорила девушка, — Привык вбухивать кучу силы, вот и получай результат. Научишься, — уверенно завершила она.

— Если лес меня не убьет еще раньше, — яблоко быстро кончилось, но соседка передала новое.

— Предлагаю перенести сюда вещи. В соседнем корпусе есть душ, а лес создаст подобие квартиры и вырастит овощи и фрукты — Таня указала на яблоню, каким-то чудом выросшую за день, — Мясные продукты можно будет есть в обеденный перерыв и после учебы.

— Мистика какая-то, — я не спешил с ответом, разглядывая прогибавшиеся под многочисленными плодами ветви дерева — И что, у вас все так могут?

— Нет, — легко отмахнулась она, — Я в свое время припрятала семена у подруги, а заодно и артефакт. Как видишь — пригодилось. Такой же лес есть в поместье.

— Мы его не пройдем лес в поместье, — вспомнил я свои мысли, — Никак. И я не особо верю, что смогу провести тучу с природным газом над ним — стихия совсем не слушается.

— Давай вернемся к этой теме через полгода? — просительно обратилась Таня, — К этому времени, может, появится новый план.

— У меня еще работа, — вздохнул я, — покровитель.

— А зачем тебе покровитель на территории школы? Говорю же — переедем, тут безопаснее всего.

— Я поговорю с шефом, — пришлось согласиться. Если тренироваться — то тренироваться, а не по три-четыре часа в день, как выходит сейчас, — Возьму отпуск на год.

— Вот и отлично, — довольно потянулась Таня, — Дай руку и отвернись.

— Зачем? — тем не менее я подчинился. Соседка споро закатала рукав и провела выше запястья чем-то влажным.

— Привязка к лесу, — сухо ответил девичий голос, а в руку словно ножом ударили, — Не смотри.

— Еще долго? — Я еле сдерживал крик. Рука адски болела, словно в ране постоянно шевелили.

— Терпи, — хлестнули командой.

Через некоторое время я понял, что не чувствую руки — только тупую боль на месте раны.

— Все, — устало шепнула Таня, — можно смотреть.

На руке вился длинный неровный шрам, заштопанный зелеными нитями. В тон нитям было лицо девушки — видимо, даже такое действие дается очень нелегко. Интересно, как она лес то растила тогда?

— Чувствуешь что-нибудь? — через усталость пробилось любопытство.

— Нет. — я повернул руку и обнаружил еще один шов, параллельный первому. Видимо, не показалось и руку действительно проткнули. И как только вены не задели?

— Значит, со временем, — уверенно пояснила собеседница, — Зато сможешь остановить тренировку в любой момент, а если свалишься — лес поможет.

— Было бы неплохо, — перед глазами вновь возникли пасти беснующейся стаи, — я тогда на работу?

— Ага, я соберу вещи, завтра переберемся, — соучастница оперлась на мое плечо и встала.

— Извини за вчерашнее, — решился я.

— Да особо не за что, — Таня придирчиво осматривала свое платье, — Вот скажи, почему они просто не развелись?

— Приданное? — предположил я, тоже поднимаясь с места, — Не захотели возвращать, вот и…

— Неужели жадность может подвигнуть на убийство? — грустно спросила девушка.

— Ты это у меня спрашиваешь? Мой род вырезали из-за жадности.

— Род отца очень богат, что ему эти земли? — продолжила она высказывать мысли в слух.

— Ради того, что в них лежит?

— Пустыри в северной части империи, я уточняла. Ничего ценного — ни руд, ни плодородной почвы. Дикий край, из ресурсов — разве что тайга, — ответила Таня.

— А над тайгой вы не можете взять контроль? — полюбопытствовал.

— Не говори ерунду, — фыркнула она, двинувшись к выходу, оказавшемуся буквально в двух шагах. Видимо, лабиринт действительно способен очень причудливо плутать, обманывая чувство направления, — Все дело в специальных семенах. Программирование на генетическом уровне. Обычный лес не подходит.

— И то хорошо, — образы домашнего кактуса, внезапно превращающегося в кровожадного монстра, откровенно пугали. Это ж какие возможности для заказных убийств.

— Ты очень похожа на маму, — сделал неуклюжий комплимент, — Такая же красивая.

— Знаю. Потому меня и домой перестали пускать, — понурилась она, — Чтобы не напоминала. Вот я и пыталась напомнить о себе, — криво улыбнулась она, — через газеты и слухи. Дура, да?

— Ага, — легко подтвердил я, за что получил чувствительный толчок локтем в бок, — Лучше бы чем хорошим себя проявила.

— Пойду я, — буркнула девушка и ускорила шаг, быстро оставив меня позади.

И что мне надо было ответить? 'Конечно, ты молодец, что сотворила со своей жизнью полную ерунду, и продолжаешь это делать?'.

На работе шефов не оказалось — с утра уехали с ответным визитом к генералу. И очень к счастью, что без меня — не хотел бы я встретиться там с побежденным учителем.

Зато на месте оказался букмекер местного разлива, в данный момент жалобно смотревший на меня.

— Ты ведь понимаешь, Итиро, что один к ста — это была шутка? — с интонацией врача у кровати смертельно больного спросил он.

— Нет, — я тыкнул на бумажку с его подписью, — Где мои деньги?

— Давай я дам тебе в два раза больше? — проигнорировал он листик, — Пойми, у меня нет такой суммы!

Я мрачно посмотрел на хитрую морду и прикинул, как он будет смотреться на вершине стоэтажки. Видимо, что-то было в моем взгляде, потому он сразу поправился.

— Хорошо! Но дай мне время, я верну в рассрочку!

Стоэтажка — слишком мягко, пожалуй.

— Хочешь проснуться в постели любовницы главы клана? Скоро лето, окна держат открытыми, — вкрадчиво спросил я.

— Грабитель, — буркнул букмекер и вытащил толстую пачку из портфеля, отсчитал мне едва ли треть от нее и поменял на квиток.

Я не поленился пересчитать и проверить подлинность — оказалось верно.

Словом, день завершился не особо хлопотно. Последний день в учебной неделе — впереди выходные пополам с суетой переезда, благо школа открыта всегда из-за работы клубов.

В субботу днем вещи, скрытые пологом, были перенесены в созданные лесом апартаменты — вполне себе обычная квартира, правда, без кухни. Вернее, две квартиры — Таня показала мне мою, а сама скрылась в глубине лабиринта, так что где там ее жилье — мне было неведомо. В воскресенье две душевые комнаты и стандартный набор сантехники в несколько приемов тайком перекочевал в здание — Таня нашла места подключения к водопроводу и канализации — раньше в клубе была своя душевая, но, видимо, была разобрана вместе с инвентарем. Нелегкий вышел день и у бригады сантехников — бывалые люди не сильно удивились просьбе за очень хорошие деньги, да еще авансом, съездить кое-куда с закрытыми глазами и ничему не удивляться. Парочка ушлых типов вздумала было пронести телефоны для навигации — из любопытства, но ничего у них не вышло — Таня бдила. Словом, к понедельнику здесь можно было полноценно жить — вода, электричество и прочие удобства. Главное, чтобы руководство школы не зашло в гости. Для неофитов, возжелавший присоединиться к 'клубу стрелков из лука' было придумано заградительное испытание — пройти через аллею к деревянной коряге, вроде как напоминавшей лук. Думаю, пара полетов после удара леса отобьёт всякое желание вступать.

Ближе к ночи в очередной раз вернулся в квартиру — как всегда, за один заход что-нибудь, да забудешь. Вот так и были оставлены ножи, ложки и вилки — казалось бы, зачем они там? Ан-нет, я впервые увидел арбуз на дереве. Долго ходил кругами, но все же разрезал воздушным лезвием и опробовал — оказалось весьма и весьма. Ну а так как резать овощи техниками — варварство, пришлось возвращаться.

Я собирался уходить, как в дверь постучали. За порогом оказался Сайто — слегка помятый, с взглядом мудреца. Словом — пьяный вхлам. За ним мелькнула фигура Ода-сана с чем-то габаритным в руках.

— У тебя телефон не отвечает, — очень серьезно поведал шеф и качнулся вперед.

Телефон за два дня суеты действительно разрядился и валялся выключенным, на поводке у розетки.

— Но-но-но! — из-за спины Сайто метнулась рука и придержала тело, — Смирно!

Сабуро втянул живот, распрямил плечи и замер оловянным солдатиком.

— Проходите, — отошел в сторону и указал на диван возле журнального столика.

— Шагом марш, раз, два! — Ода-сан развернул подчиненного в нужном направлении и легким толчком отправил в сложный путь по прямой линии. К счастью, начальник справился.

— Чай, кофе? — проявил я вежливость.

— Разгружай! — вместо ответа главный босс вручил объемный пакет и плюхнулся рядом с Сайто.

Внутри пакета тренькнули бутылки с коньяком, зажатые увесистыми свертками с бужениной, зеленью и контейнерами с готовой едой.

Все это шустро переместилось на журнальный столик и было тут же захвачено гостями. Бутылку коньяка почтил вниманием Сайто, а один из контейнеров с салатом тут же взял на абордаж пластиковой вилкой его босс.

Я хмыкнул и добавил к натюрморту несколько рюмок и нормальные столовые приборы.

— Прости меня, парень, — Сабуро налил себе и сразу же выпил, — Плохая была идея с учителем.

— Да нормальная, — хмыкнул я, — Я не в обиде.

— Отличная была идея! — не согласился Ода, отобрав початую бутылку у подчиненного, — Считай, все твои проблемы решились в один миг. Ты, кстати, пьешь?

— Нет, — я с интересом разглядывал начальство. Интересно, кто был за рулем? Да и вообще — кто сегодня кого охранял?

— Сегодня можно! Как это будет по-вашему, — Ода на секунду задумался, — Обмываем! Вот — обмываем твое повышение!

— Мне бы отпуск, Ода-сан, — решился я обратиться, пока собеседники более-менее вменяемы.

— Будешь у нового шефа спрашивать, — босс налил мне тоже, — Но это вряд ли, сразу скажу.

— То есть у нового шефа? — опешил я, — а как же вы?

— Господин генерал очень впечатлен твоими успехами и потенциалом, — вдохновленно вещал прокурор, — поэтому соизволил лично взять тебя под свое крыло.

— Он приказал отдать тебя ему, — качнул головой Сайто, — Так нельзя, но кто меня послушает? Вот Ода-сан не послушал и отдал.

— А если я против? — осторожно произнес я.

— Парень, как ты не поймешь — я предлагаю тебе лучшее решение всех твоих проблем! — Ода приподнялся и протянул мне рюмку, — Статус, силу за спиной. Твоя родня может локти кусать — кто они против императора?

— Ода-сан, я очень благодарен за вашу заботу и помощь, и не отказываюсь от предложения. Но мне действительно нужен год для решения своих дел, — я поставил рюмку обратно на стол.

— У тебя больше нет своих дел и быть не может, — грустно сказал Сайто, — нельзя взять отпуск от жизни.

— Я же не раб, в конце концов, — я уже откровенно возмутился, — Не давал клятв и не собирался переходить к кому-либо.

— Конечно, не раб, — Ода недовольно зыркнул в сторону пьяного подчиненного, — Господин генерал — очень весомая фигура. Какая тебе разница, кому служить? Рано или поздно твой путь приведет к собственному роду в клане. Ты восстановишь все, что раньше имел. Разве не к этому ты стремился? Свобода, власть, сила, симпатичная супруга из благородных, — подмигнул прокурор.

— Какая же свобода, если мне не позволено взять всего лишь год отпуска?

— Собрался помогать той взбалмошной девчонке? — почти трезво зыркнул Ода, — затащила таки тебя в постель? Или какую другую глупость собрался делать?

— Нет, — резко ответил я, но босс предпочел понять мой ответ иначе.

— То есть ты решил променять почет, силу и отличное будущее на судьбу использованного презерватива? — фыркнул шеф, — Тебя выкинут, использовав, помяни мое слово. Нравятся красивые девушки? Заведи себе двух, трех — генерал щедро оплачивает труд, хватит на содержание личного гарема, раз уж другим местом думать не можешь.

— Господин Ода-сан, мне нужно время для решения личных, — я подчеркнул интонацией слово, — дел. Ваше мнение очень ценно для меня, уверяю — я не собираюсь совершить очередную глупость.

— Завтра жду тебя на работе, — Ода достал пачки денег из внутреннего кармана. — Тут расчет. Подумай очень хорошо, прошу тебя. Я же хочу тебе только добра.

Прокурор поднялся с места и покинул квартиру. Вслед за ним попытался подняться Сайто, но не удержал равновесия и плюхнулся обратно.

— Знаешь, кто покровитель у Ода-сана? — непонятно почему спросил Сайто и сам же ответил, — Господин генерал. Он — из клановых, а мы — слуги. Он скажет — прыгнуть, мы — прыгнем. Скажет упасть-отжаться — сделаем.

— Я не слуга, — гордо фыркнул я.

— Служение почетно, — Сайто все-таки смог подняться и кое-как дойти до лестницы. Я некоторое время прислушивался — как бы не свалился, но вскоре со двора послышался шум отъезжающих машин.

Я закрыл дверь и устало прислонил затылок к стене. Очень тяжелая неделя. Интересно, когда это я стал собственностью Ода-сана?

Одновременно пришла другая мысль — а если покровительства действительно хватит для спокойной жизни? Не станут же гребанные родичи воевать с армейским подразделением? Но нужна ли мне такая спокойная жизнь — другой вопрос. Отдавать меня в чужой род никто не станет — а ведь именно так будет выглядеть моя женитьба на подругах. О мести и помощи Тане тут и речи не идет — не позволят, это уже ясно. Жизнь по команде сверху, сытая, спокойная, размеренная, новая, но с отказом от прошлого и настоящего — хочу ли я ее?

На столик аккуратно переместились пропуск и удостоверение. Простите, господин генерал, но у меня другие планы.

Дверь я решил не закрывать — иначе хозяин квартиры будет снова ругаться, если ее выломают. Телефон выбросил по пути, отделив от аккумулятора. Листочек с выписанными номерами телефонов грел душу. С одной стороны — глупо, я же все равно буду в школе. Найти меня — проще простого. С другой — раскрывать тайну клубного здания тоже совершенно не хочется. Пусть думают, что перелетаю через стены.

Очень трудно заставить себя свыкнуться с мыслью, что массивная туша заброшенного корпуса — мой новый дом на ближайшие полгода минимум. И дело не в размерах и угловатых формах, а скорее в начинке. Засыпать, зная, что где-то рядом бегают волки — жутковато.

Я поставил упаковку с ложками-вилками на стол, но не обнаружил надрезанного арбуза. Неужели лес успел переварить его, пока меня не было? Как после такого спать на мягкой травяной постели? Проснуться от того, что кто-то тебя переваривает — мало приятного.

— Все в порядке? — на входе показалась Таня.

— Да, все перевез. С работой тоже решилось. Кстати, завтра телефоны надо взять новые, — я принялся разрезать новый арбуз, — будешь?

— На ночь? — фыркнули в ответ и скрылись.

После душа остатки арбуза вновь пропали. А удобно!

Следующая неделя прошла довольно размеренно — пробуждение, пробежка, учеба и тренировки до заката. Тренировки проходили раздельно — Таня восстанавливала форму, но грозилась начать отработку командных действий через месяц. Поэтому сначала в лес входил я, а уже потом она, но каким-то чудом на финише мы оказывались почти в одинаковое время, одинаково усталыми и одинаково потрепанными — и это был 'начальный уровень' сложности!

Общий фон школьной суеты не воспринимался всерьез, да и происшествий никаких не было. Обо мне словно забыли, и даже покалеченный наследник, который появился с изящной тросточкой на третий день, предпочел развернуться при случайной встрече.

Было бы неплохо, если Сайто донес мое пожелание до начальства и те согласились, но особо не верилось.

В пятницу в очередной раз заметил возле входа в школу роллс-ройс Сайто и решился таки подойти.

— Будешь вечно прятаться? — после традиционных приветствий спросил бывший шеф.

— Буду, — без особого желания ответил я, — Я вам ничего не должен. А вот Ода-сан должен мне жизнь.

— Пойми, человек такой силы не может быть свободным, — увещевал Сайто, — генерал — отличный вариант. Честный, благородный…

— Вы то же самое говорили про Ода-сана, — фыркнул я, — И вот как получилось.

— Остальные еще хуже, как ты не понимаешь! Для всех ты — ресурс, не больше, а для нас — личность, друг! — с жаром говорил Сабуро.

— Я прошу только год свободы.

— Парень, так не бывает, мы это обсуждали, — покачал он головой, — Детский каприз. Ты же объяснить не можешь толком — зачем тебе этот год.

— Зачем вы приехали? Уговаривать, угрожать? — прикинул я варианты.

— Предупредить. Тебя решили проучить, — недовольно пожевал нижнюю губу Сабуро, — Я был против.

— Угу, вы всегда против, — равнодушно отреагировал я, — Что на этот раз?

— Ода-сан отзвонился родителям того парня, которому ты ноги сломал. Сообщил им, что ты больше на него не работаешь.

— Ого, убить чужими руками теперь называется 'проучить'? — деланно удивился я.

— Заметь — в тот конфликт ты влез сам, по своей вине. Тебе же и отвечать. Однако ты можешь получить покровительство генерала, тогда тебя никто не тронет, — продолжал уговаривать Сабуро, — в нашем обществе одиночки не выживают, и ты это знаешь.

— Сами выкрутили руки и сами предлагаете решение? Прощайте, Сайто-сан, больше не надо приезжать.

— Увидимся, — буркнул тот.

Я вышел из машины и мягко закрыл за собой дверь. Жизнь настойчиво учит не верить людям.

Странное дело — самомнение. Считаешь себя крутым, сильным, свысока посматриваешь на обычных людей. Ждешь, когда прибегут уговаривать, договариваться, обещать и подкупать, а на деле все совершенно иначе. Зачем серьезным людям бегать за капризным малышом? В самом деле, а я куда я денусь? Один звонок генерала — и ни один род не пустит на порог. Второй звонок — и бойцы обиженного клана караулят под дверью. Прячься, мальчик, прокрадывайся в школу по утрам или брось ее вовсе, бойся каждого шороха и оглядывайся по сторонам. Ах, так ты считаешь себя сильным и вступаешь в драку? Добро пожаловать в больницу — в случае поражения, и в тюрьму за нападение на честных граждан — в случае победы. Никого не будет волновать твоя виновность — ибо третий звонок генерала к тому времени уже прозвенит. Пятнадцать суток с уголовниками, в месте-аномалии без возможности использовать бахир.

И вот тогда, через неделю скитаний по городу или через кошмар общей палаты в дрянной больнице или бесконечные унижения в камере, придут они — спасители, добрые, взрослые, мудрые наставники. Они покачают грустно головой, погладят по голове, пожалеют и вытащат глупыша из неприятностей. Не бесплатно, само собой, надо будет отработать, но мальчик же молод, у него вся жизнь впереди! Да любой согласится на все и будет ботинки целовать, лишь бы вновь ощутить себя баловнем жизни, одаренным, что свысока посматривает на людей.

Только провидением можно объяснить столь успешный переезд на территорию школы клана Кояма. Туда — не сунутся. Не сумасшедшие же они. Я же остаюсь запертым в банке с пауками. Сейчас, когда вся эта пафосная братия лишилась сдерживающего фактора, будет очень нелегко не переступить ту грань, после которой сами Кояма будут вынуждены выставить проблемного простолюдина за порог.

Выход за ворота я решил совместить с походом в аптеку. Неделя тренировок отразилась на теле десятком растяжений, синяков и травм. Одаренные куда более живучи, чем остальные, но в лесу, с его свойствами подавления силы, регенерация сильно ухудшалась. Вчера щепка деревянного голема пробила(!) доспех духа и на сантиметр впилась в плечо, а у нас — только йод, припасенный запасливой Таней.

Продавщица меланхолично перетащила к кассе сотню бинтов, оживилась на двадцати упаковках ватных тампонов, заинтересовалась упаковками йода, обеззараживающего и средствами от растяжений и уже с откровенным любопытством ждала следующий заказ. Я решил не разочаровывать тетку и попросил тридцать презервативов. Маска глубокого осуждения не слезала с ее лица вплоть до моего ухода. На самом деле — в хозяйстве пригодится. Ну а если наши отношения с соседкой все-таки перешагнут определенную грань, то лучше быть готовым заранее — воевать вместе с беременной напарницей как-то неправильно.

Я встал на месте от неожиданной мысли. А что, если отбросить идиотские мысли о мести? Я же не маньяк-убийца! Прекрасно понимаю, что в кланах сотни детей и женщин, ни в чем не повинных — их то обязательно заденет! И именно им остатки родов будут рассказывать о уродах и монстрах, что бессердечно убили дядю/папу/дедушку. Что, если согласиться на службу генералу, сделать Тане ребеночка — ну не пойдет же она воевать с грудничком на перевес! Сестры Кавати получат своих японских мужей, будут развивать род. Я получу часть денег, перспективы и симпатичную супругу. Мой старый клан может грызть локти — кто они против генерала и императорского рода? Все счастливы. Сумки с лекарствами чуть не упали на пол от осознания простого, логичного хода. Сколько людей выживет, сколько людей сможет жить счастливо и не знать боли жизни без родителей. Таня, Кавати и я — все забудем. Время лечит, опробовано лично. Ох, какие планы я городил в тринадцать лет — сценаристы фильмов-катастроф удавились бы от зависти. А сейчас? Спокойно обсуждаю лучший вариант, спокойный, правильный. Всего то надо — переступить через себя, предать любимых, обмануть Таню и прогнуться под шантажистов. Я встряхнулся и зло зашагал вперед. Не дождутся. Должно быть другое решение.

* * *

— Спасибо, что пришли, — Ито-доно глубоко поклонился последнему выходящему гостю.

Церемония прощания с младшим сыном рода собрала сотни людей, и каждого из них лично встречал глава рода, лично благодарил за внимание к трагедии и лично провожал за порог. Многие, кто знал Ито-доно до этой недели, тайком покачивали головой — человек сильно изменился. Вместо резкого, сильного, пробивного и, местами, беспринципного властолюбца перед ними оказался покорный судьбе старец. Гости сочувствующе перешептывались — несчастный случай с сыном подломил старика. Все таки любимец, совсем еще мальчик — девятнадцать лет. Ох, как обожал его отец — вздыхали женщины — наверняка видел в нем себя, молодого, сильного, пробивного! И только деловые партнеры морщились, рассматривая сломленную фигуру — наглость и связи компаньона приносили очень неплохие дивиденды. — Ты пришел, — словно не поверив, прошептал Ито-доно.

— Я пришел, — поклонился Нимме-доно, — Прости меня, старый друг. В час тоски я не смог остаться в стороне.

— Что же, — пошамкал губами Ито, — Что же ты хочешь сказать мне в этот час?

— Соболезную тебе и твоей семье, — Нимме отвесил глубокий поклон, — Шоута был отличным парнем. Увы, смерть ходит рядом с каждым из нас, но весьма досадно, что забирает таких молодых.

— Ты пришел поиздеваться? — блеснул глазами старик.

Нимме на секунду замер, удивленно рассматривая старого друга.

— Трагедия совсем тебя подкосила, — покачал он головой.

— Разве не ты приказал разнести мой особняк? Разве не ты приговорил моего мальчика? — проявил характерную несдержанность Ито, с болью выговаривая в лицо собеседника накипевшее.

— Увы, я вижу безумие в твоих глазах, — отступил назад Нимме, — Мне лучше уйти.

Глава рода Ито беззвучно шептал одну фразу, не в силах оторвать взор от удаляющейся фигуры своего товарища.

— Тогда кто, если не он? Кто, если не он? Кто? — во взгляде появилась хищность, черты лица заострились, в тембр голоса вернулась нагловатая нотка, столь знакомая его жертвам, — Шу! — гаркнул он так, что слуги, прибирающие столы, вздрогнули.

— Да, отец? — тут же подбежал старший сын. Парень тщательно пытался скрыть испуг и легкую дрожь — такого отца он знал.

— Отзывай бойцов со спорной территории, — пророкотал Ито, — Мы будем вершить суд над теми, кто посмел судить.

* * *

Москва, деловой центр 'Хризантема', пятидесятый этаж. В это же время.

'Какая безвкусица', - взгляд Артура в который раз прошелся по золотой лепнине на стенах и ростовой скульптуре хозяина кабинета в центре приемного холла. Правда, на табличке у ног мускулистого мужчины было написано 'Безымянный спартанец', но сходство иных черт лица невозможно было не заметить. Ну а уж если прибавить статуе брюхо, два подбородка, заменить мышцы рук салом, то и вовсе не отличишь от владельца 'Березин групп'. Ох, как же новый владелец бесился, когда не смог переименовать фирму пять лет назад! Впрочем, тогда у него еще была совесть. Сейчас же — ни совести, а по последним финансовым отчетам — ни денег. Эдак, еще пару лет и за долги заберут абстрактные полотна модных художников, развешенных по стенам согласно видения босса — большей частью набок или вверх ногами, да и скульптуру, если повезет, тоже заберут.

Из двери в хозяйский кабинет прошествовала молоденькая секретарша, на ходу поправляя юбку. Девушка важно села за высокое кожаное кресло за выключенным компьютером, посмотрелась в экран, словно в зеркало, досадливо стерла размазавшуюся помаду с лица и только потом обратила внимание на посетителя.

— Артурчик, привет, — потянула слова секретарша, — Минут через пять можешь зайти, шеф пока занят.

'Знаю я, как он занят', - хмыкнул про себя парень, но осмелился разве что робко кивнуть. С Наташкой лучше было не связываться — мигом кишки на руку намотают за кривой взгляд.

Впрочем, ситуация скорее радовала — в папке на коленях у Артура были не совсем радостные вести, так что благоприятное настроение босса было вполне кстати.

— Борис Сергеевич, к вам Артур Тимофеев, — бархатным голосом прошептала Наташка в селектор, — Заходи, — кивнула она парню через пару секунд.

— Артурчик, привет! — проревел хозяин кабинета, не вставая с кресла за Т-образным столом.

'Как же вы похожи', - отметил парень и угодливо прошептал десяток комплиментов шефу, за что был удостоен чести присесть за край стола.

— Ну как, нашел? — Борис Сергеевич поднялся к стойке бара и закинул лед в виски.

— В последний раз парня видели в Канзасе, наши люди вот-вот настигнут беглеца. Как я докладывал ранее, парню явно кто-то помогает — мы опаздываем буквально на каких-то полчаса! — рапортовал Артур, потупив глаза, — Более чем уверен, еще неделя, и мы его настигнем.

— Уверен, говоришь? — шеф опустошил полбокала залпом, — Канзас, говоришь? На, смотри, — грузный человек широко открыл верхний ящик стола и перекинул стопку распечаток.

На листах были отпечатаны интернет-страницы развлекательного портала с десятком фотографий летящего автомобиля на фоне японского города, судя по языку указателей.

— МалАя нашла в интернете, — Борис Сергеевич подошел к Артуру и встал за его плечом, — Смотри вот сюда, шестое фото. Видишь? Длинная челка, брюнет, рост средний, глаза карие, нос прямой, подбородок с ямочкой. Никого не напоминает? Вот фото Березина-старшего, для сравнения.

— Но он же должен быть в Америке? — парень растеряно переводил взгляд с изображений на багровеющее лицо шефа.

— Идиот! — заревел глава клана и могучим ударом открытой ладонью в ухо снес подчиненного на пол, — Кретин!

Артур закрыл голову руками и свернулся калачиком, стараясь прикрыть жизненно важные органы. Вовремя — острый угол ботинка впился в бок, а за ним еще один. Парень считал удары, не смея сопротивляться гневу шефа. В голове стучала мысль — зачем я на него работаю? Как же хочется все бросить и уйти! И тут же приходил ответ — потому что у тебя ипотека, кредит и так хочется красиво жить. Вскоре босс притомился — отдышка давала о себе знать. Борис Сергеевич поднял стул с пола, плюхнулся в него и поставил ногу на голову парня.

— Почему за вас, уродов, должен работать я, а? — попытался прокричать босс, но частое дыхание смазало весь эффект, — Через месяц мне на доклад к главе клана. Не притащишь пацана вот сюда, прямо ко мне на ковер — вешайся, скотина.

— Все будет сделано, Борис Сергеевич, — нашел в себе силы простонать Артур.

— Возьмешь звезду витязей, раз считаешь, что ему кто-то помог, — глава компании протер пот со лба рукавом рубашки, — Нет, три звезды бери и мастера. Целую армию тебе даю! Что бы никаких накладок и оправданий, понял?

— Понял, Борис Сергеевич, разрешите исполнять?

— Ползи отсюда.

И Артур пополз, кляня свою слабость, судьбу и самодурство начальника. Собственное унижение через несколько секунд превратилось в ненависть к пареньку, из-за которого бедный Артур страдал. В конце концов, никто не сказал, что Дмитрия Березина надо привезти целым и невредимым.

Глава 12

Песчинка за песчинкой преображались два силуэта, ведомые сплавом воли и упрямства. Сколько просидел я вот так — создавая образы самых дорогих в мире людей? Сотни тысяч частей рукотворного образа послушно крепились друг другу, висели в воздухе и грозились соскользнуть на землю под силой гравитации.

— Кто это? — я давно заметил Таню, но не стал прогонять. Девушка не мешала, ни действиями, ни лишними вопросами. Теперь же, когда процесс был практически завершён, последовал давно ожидаемый вопрос.

— Родители.

Фигура матери сдвинулась с места и подошла ближе. Таня испуганно ойкнула и отступила на шаг назад. Я же позволил ладони миража провести по волосам. До боли знакомая ласка оставила в душе щемящее чувство тоски и веер песка в волосах.

— Как настоящие, — шепнула напарница.

Я отпустил силу, и два силуэта опали на асфальт.

— Прости, задумался, — я потряс головой, стряхивая песок и отгоняя тоску, — Пропустил тренировку.

— Что-то случилось?

— У меня больше нет покровителя, — ответил честно, — Договориться с боссом не удалось.

— П-ф, пустяк, — излишне бодро отреагировала Таня, — Мы сами себе покровители, пусть кто только сунется.

— Уже, — хмыкнул в ответ, — Тот придурок из столовой получил зеленый свет для мести. Я прошу не выходить за территорию школы без меня. Если что-то надо, лучше уж я куплю.

— Если все так серьезно, давай найдем нового покровителя? — насторожилась соседка.

— Со старым вышло сложное расставание. Вернее, он считает меня своим и не собирается кому-то отдавать, — я перебил Таню, решившую что-то заявить, — В Японии любой, к кому я обращусь, будет звонить прежнему боссу. Результат очевиден — никто не станет портить из-за меня отношения.

— А если я обращусь к кому-либо? — предложила она.

— Ты понимаешь смысл покровительства для девушек? Вот и не говори глупостей, — я увернулся от легкого тычка в бок.

— Мы ведь можем уехать далеко-далеко? — новый вариант отдавал столь детской наивностью, что я невольно улыбнулся.

— Мы в самом безопасном месте Японии. Если нас не прогонят — сможем жить тут хоть все три года. Однако есть проблема.

— С выбором цвета гроба? — иронично подняла бровь Таня.

— Почти. В школе держись подруг или приличных девушек. Тебе, как и мне, нужны свидетели возможной провокации.

— Ты себя накручиваешь.

— Представь, подходит ко мне девушка

— Эй! — Таня еще раз ткнула кулаком в бок, на этот раз больно — явно воспользовалась силой.

— Подходит девушка, — я уклонился от удара, — спрашивает про погоду и тут же кричит на весь коридор 'Мерзавец, как ты посмел предложить мне деньги за секс!'. Что со мной будет?

— Я тебя прибью, например, — холодно улыбнулась соседка.

— Не-а, раньше меня убьет кто-то другой. И будет прав, честь дамы защищал от простолюдина, как никак, — я удержал Таню за руку, — Очень простой вариант мести, с минимумом затрат. К тебе тоже могут подойти, с таким же результатом. Ничего не доказать, если нет свидетеля беседы.

— Отпусти, я поняла, — повесила голову Таня, — Все как-то мрачно, словно и не школа.

— Дети — самые жестокие существа! — важно ответил я, — И даже не стесняются друзей по ребрам бить.

— А если они придут сюда? Списки клубов ведь вывешены на стене.

— Придумаю что-нибудь со звукозаписью и видеонаблюдением. Я в этом неплохо разбираюсь, — успокоил я соседку, — В крайнем случае, лес неплохо покушает, а мы уедем далеко-далеко.

— Слушай, а сделай мой портрет из песка, а? — переключилась Таня и с надеждой взглянула на меня.

— Ради пары минут?

— Ради искусства и фотки!

— Насчет фото — сразу нет, — категорично ответил я.

— Разве это секрет? — удивилась коллега, — Красиво, конечно, но на тайну не тянет.

— Смотри, — решился показать ей малый каскад шагов из шести фигур.

Силуэты словно выпрыгнули из земли вокруг меня и синхронно начали формировать технику воздушного лезвия. Я же вновь, как у Акети, двигался по кругу и отправлял смертоносные полоски сжатого воздуха в небо. Шесть фигур, шесть шагов, шесть лезвий за две секунды времени.

— Вау! — выдохнула Таня, рассматривая миражи совсем другими глазами, — Здорово! Ты лабиринт ими проходишь?

— Нет, — поморщился я, вспоминая свои попытки контроля над миражами внутри леса, — Распадаются моментально.

— А если улучшить? — загорелась девушка.

— Это как? — заинтересовался я, поднимая для примера еще одну пародию на человека из песка.

— Я мигом! — крикнула Таня, убегая внутрь леса. Вернулась она действительно быстро — минуты не прошло, — Смотри! — еще одно семечко, неестественно зеленое, было закреплено на груди миража.

— И? — поднял я бровь.

— Жди! — коллега закусила кончик языка от напряжения и принялась плести что-то весьма громоздкое.

Центр фигуры буквально выстрелил сотнями побегов, моментально растекшихся вьюном по всей фигуре. Меньше минуты понадобилось зернышку, чтобы превратить силуэт в эдакую зеленую мумию, равноменро оплетенную стебельками в несколько слоев.

— Получилось! — подпрыгнула на месте Таня.

— И что это за чудо? — я обошел мираж кругом и попытался сдвинуть его руку — получилось не без сопротивления, но вполне приемлемо.

— Изолирует человека внутри. Можно двигаться, если разрешат — дышать. Выбраться из него невозможно, а пробиться снаружи — очень сложно. Применяется для транспортировки преступников или… гхм.

— Или пыток, — завершил я за нее, — А то и особо жестоких убийств. Интересно, откуда у такой прекрасной девушки такое замечательное семечко? Кстати, боюсь представить, куда его вставляют человеку.

— В рот, само собой, — фыркнула она, чтобы не отвечать на первый вопрос, — Благодаря этому можно дышать. Но песку, вроде, незачем?

— Само собой, — кивнул в ответ, — Можно проверить?

Я дождался подтверждения и шарахнул по миражу серпом, после чего с огромным недоверием осмотрел фигуру.

— Мистика какая-то, я же в упор бил, — на поверхности не было и следа удара.

— Дай, я попробую! — Таня вызвала деревянного волка и отправила его в атаку.

Как бы не бесновалось искусственное создание, не трепало ноги, руки, не бросалось на шею — результат был один. Мираж спокойно стоял себе на месте с неповрежденной оболочкой.

— Хорошая штука получилась, — я был вынужден согласится, — Вот только я же вхожу внутрь миража, разрушаю песок и забираю себе завершение техники. Голем получился великолепный, но применения ему, если честно, я не вижу.

— Что бы ты без меня делал, — Таня вздохнула и закатила глаза к небу, — дай ему воздушный клинок.

— Х-м, — такой вариант мне в голову не приходил. Техника воздушного меча требовала выполнения только в начале, а дальше хватало насыщения силой для ее поддержания, что вполне несложно через мираж.

Зеленая мумия тут же обрела меч и пару раз уверенно им взмахнула.

— Шикарно! — коллега была в восторге.

— А на боевого робота почему такие доспехи не лепят? — вспомнил я любовь всей моей юности.

— Так доспех же сплошной, — как несмышленышу объяснила Таня, — ни обзора, ни возможности работать датчикам, да еще и связь глушит.

Я попытался выполнить технику и одновременно управлять миражом. Вышло скверно, о чем и доложил подруге.

— Вот потому — тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться, — важно покачала она пальцем у моего носа, — А не халявить, прикрываясь глобальными проблемами. Кстати, ты не видел мои сигареты?

— Ты бросила курить, — я наткнулся на блок сигарет случайно, помогая разгрузить вещи. Находка была уничтожена тут же, в надежде, что глупая привычка будет забыта.

— Это еще когда? — недобро сощурилась соседка.

— С началом тренировок, — хмыкнул в ответ, — если у тебя есть другое мнение, мы можем расстаться.

— Вот так, значит?

— Мне сегодня предлагали обеспеченную старость в объятьях трех красавиц, кучу денег и карьеру. И поверь, я отказывался не для того, чтобы нашу возможную засаду провалила никотиновая наркоманка огоньком зажжённой сигареты или запахом. Так что отвыкай сейчас, — мой равнодушный тон заставил Таню проглотить очередную колкость и уйти в дом, оставив меня наедине с травяным големом.

— Ну что, бедняга, проведаем лабиринт? — обратился к безмолвному существу, не дождался ответа и двинулся вглубь вечного полдня. В лабиринте было светло даже глубокой ночью — видимо, дело было не в пробитой крыше. Но забраться наверх так и не удалось. Ветер по-прежнему игнорировал мои просьбы.

Голем получился выше меня ростом и куда шире в плечах. С одной стороны — удобно прятаться за ходячей стеной, а с другой — ничего не видно толком на узкой тропе лабиринта. Было бы неплохо поставить камеры, но куда там — поверхность доспеха сплошная, кабель на поверхность не выведешь, а беспроводные сети, по словам Тани, глушатся. Да и вряд ли камера может долго выдержать в условиях боя. И это если не считать сложности с приемом сигнала — увы, но очки с дисплеем или проекцией на сетчатку все еще оставались уделом фантастов. Можно было бы руководствоваться внешними камерами наблюдения, попивая чай где-нибудь в отдалении, но и тут есть сложности. Во-первых, много один голем не навоюет, а большим числом очень сложно управлять. Словно играешь на аккордеоне — правая рука скользит по клавишам, левая нажимает кнопки и тянет меха. Очень непривычно поначалу. Ну а если големов больше двух, а то и трех? Необходима практика, очень много практики. Вот когда все миражи выполняют одну и ту же технику — все получается очень легко. Ты словно командуешь личной армии 'делай как я' и в ту же секунду с удовлетворением наблюдаешь синхронное движение бойцов. То же самое с работой мечом — одно и то же действие выполняется без напряжения, но стоит выдать две разные команды, как чувствуется ощутимая пауза, а то и потеря контроля.

Но бросать наше с Таней коллективное чудо я не собирался. Да, голем не способен использовать техники, но в качестве мишени для противника — жуткой, не убиваемой, безумно сильной и опасной — годился вполне. А уж если представить несколько подобных существ, что способны идти в полный рост против ветерана, равнодушно принимая на себя разрушительные техники, то даже азарт берет. Я представил себе такого врага — молчаливого, несоразмерно большого, с полоской сжатого воздуха толщиной в несколько микрон в руке, и ужаснулся. Была у меня идея добавить ему еще одну руку, но образ человека пугал куда больше химер. К чудовищам люди привыкли, а вот представителей своего вида боятся до дрожи.

В конце лабиринта появился старый знакомец — деревянный голем. Нелепая фигура с десятком рук-ветвей, по пять с каждой стороны, и тремя гнездами на массивных плечах, радостно двинулась ко мне навстречу. Довольно шустро, отмечу — и это не смотря на полное отсутствие ног, как таковых. Массивные корни с глухим ударом цеплялись за землю и подтаскивали монстра ближе к жертве. В это же время из гнезд выпорхнули иные порождения леса — вполне живые, из плоти и крови, но не менее неприятные. Восемнадцать хищных птиц закрутились над головой на трех разных высотах, выжидая время для атаки. Как я знал по прошлым заходам, под землей так же было не все спокойно, потому не стал ждать одновременной атаки с трех направлений и бросил травяного голема сражаться с деревянным. Взмыло вверх воздушное лезвие, на встречу ему выстрелили десятки фиксирующих прутьев, чтобы дать тяжелой ветви-руке сплющить глупую жертву под ударом дикой силы. Голем принял удар, словно и не было его вовсе, и продолжил шинковать живое дерево. Только ноги зеленой мумии, словно свая, вбились в землю на десяток сантиметров. Я позволил себе пару секунд понаблюдать за успехами протеже и занялся верхним уровнем. Птицы словно чувствовали момент отправления техники из рук и уклонялись, а там, где уклониться было нельзя — собирались в клин и буквально разрезали телами воздушную паутину. На секундочку, техника могла резать металл толщиной в пять сантиметров, а эти монстры умудрялись разве что терять по десятку перьев. Осталось поблагодарить богов, что летающие чудовища не способны жить вне леса, и продолжить шинковать воздух убойными техниками, в то же время присматривая за землей под ногами и схваткой двух големов. У Зеленки дела шли сложно — все его тело было накрепко примотано к одной из рук чудовища, то и дело врезающейся в другую с глухим хлопком, но голем продолжал существовать. Я сменил направление его действий на перепиливание и перебежал в сторону — стоять на месте было смертельно опасно. Вслед за мной недовольно прокружила птичья братия, изредка срываясь в одиночные атаки. Вспомнив о позднем времени, плюнул на деликатность и создал сферу воздуха вокруг хищников и с ощутимым усилием ее сжал до размера шара для боулинга. На землю плюхнулось пернатое месиво, тут же скрытое тенью от надвигающегося деревянного монстра. Видимо, порождение леса поняло, кто тут главная мишень. Мой помощник продолжал пилить сук, к которому был привязан, и уже наполовину достиг цели. Я превентивно ударил по почве под ногами каскадом воздушных молотов и замер на несколько секунд, решая, как действовать дальше. Картину торжества грубой мощи портил мой же голем — потерять его мне очень не хотелось. В итоге в противника полетел десяток небольших, но очень юрких фрез, тут же с бешенной скоростью занявших максимально близкую к дереву орбиту. Я убедился в удачном положении каждого из подконтрольных кругов заостренного воздуха и дал добро постепенно уменьшать радиус движения. Оставалось ждать и уклоняться от других атак недовольного создания, вплоть до момента, когда на траву свалились аккуратно распиленные пеньки. В это же время Зеленка допилил свой сук и с хрустом свалился вниз. Испытания прошли успешно — фигура нашего создания была хоть и слегка несимметричной от сотен ударов, но вполне целой.

На этой позитивной ноте я поклонился лесу и двинулся в сторону своей квартиры. Забавно, но лес любил проявление уважения к нему и терпеть не мог пренебрежительного отношения.

Со вздохом я отпустил технику — прощаться со столь хорошим помощником не хотелось, но и удерживать концентрацию во сне я не умел. Тело мумии свалилось мешком вниз, но человекоподобной формы не растеряло — растение четко зафиксировало положение песка в себе. Приятная неожиданность.

Интересно, не наболтал ли я лишнего в последнем разговоре с Таней? Вообще в отношениях с соседкой было много странного. Например, с некоторых пор она считала себя моей девушкой — не говорила вслух, но вот реакции на полушутливые фразы вполне доказывали такое предположение. Отсюда — обиды на вполне рабочие моменты, словно я на руках ее должен таскать и дуть на ранку. Или в ее глазах мы некие герои романов, что бьются с превосходящим противником, обязательно победят и будут жить долго и счастливо? Глупо как-то, мои мотивы она прекрасно знает, и ее в моих планах на будущее даже близко нет. Съездим в Россию, точечно раздадим долги и спокойно вернемся обратно, где и разойдемся в разные стороны. Я не верю в семью из четырех человек, для меня и три то — в диковинку. Просто Ай и Юко жить друг без друга не могут, я тут скорее третий в их компании, чем первый или второй, так что такая ячейка общества вполне жизнеспособна. А вот если добавить — чисто из интереса — к ним еще и Таню, то уж точно ничего не выйдет. Воспитание не то, совершенно. Таню обязан любить и обожать единственный муж, на других и смотреть не должен. Куда уж там, быть четвертой в компании, она на это не пойдет. Что-то в последнее время мысли все чаще уходят в сторону семьи, словно и не разделяет настоящее и возможное счастливое будущее целая гора проблем.

Планы вояжа на родину в первом приближении были готовы. Способ транспортировки — частная яхта, идеальное прикрытие. С корабля на берег сойдем по воздуху, чтобы избежать таможни. А дальше — по дорогам на автобусе. Мало ли молодежи катается по широким просторам? Да и паспорт при покупке билета не спрашивают, это же не поезд и не самолет. Пара дней, и мы в Москве — по моим делам. После визит в поместье родичей Тани — для беседы с отцом. Девушка вбила в голову, что надо обязательно поговорить, выяснить, а уже потом убивать всех. Вот не бред? С другой стороны, мне уже будет наплевать — это ее жизнь, а мои дела к тому времени будут решены. Я помогу, но не собираюсь подставляться из-за глупостей в русой голове. Дальше — рейс обратно. Казалось бы, проще некуда, но вот на сердце неспокойно, а в животе сразу же ощущается тяжелый ком. Не убийца я ни разу, нет во мне хладнокровия, да и у Тани та же ситуация. Красивая и благородная мысль мести тут же обрастает комом подробностей, вроде оторванных конечностей, трупов и крови, и становится вовсе не такой благородной.

Посоветоваться толком не с кем, была идея подключить к решению знакомых Сайто, из числа профессиональных наемников, но вот как все повернулось. Было бы неплохо и вовсе сделать все чужими руками, однако где вы найдете самоубийц, согласных воевать с целым кланом? Крупными суммами дело не решить — зачем людям деньги, которые они не смогут потратить?

Еще Таня отличилась, в очередной раз — отправила материалы дяде. Ни слова не сказала, я и узнал то, когда попросил папку обратно — надо ведь вернуть шефу. И вот теперь очень интересный вопрос — а знает ли Танин дядя о причинах смерти сестры? И если знает, но предпочел молчать, как и весь род, то почему? Таня уверена, что дядя нам поможет. Я же еле сдерживаюсь, чтобы не биться головой о стену от такой прямолинейной глупости. Девочка не понимает, что взрослые дяденьки могли давным-давно о всем договориться между собой, и мы им будем только мешать в их взрослых играх. Короче — сдаст ее дядя, вот мое мнение. Быть может, правильно сделает.

Словом, утро вечера мудренее.

Утро в учебном классе объединяет всех людей, вне зависимости от социального статуса, ленивой полусонной атмосферой. Большинству бедняг приходится вставать около шести, чтобы вовремя пробиться через многочисленные пробки и быть ко времени. У девочек ситуация еще хуже — им при этом надо быть красивыми, а значит, сон сокращается еще больше.

— Доброе утро, — буркнул Дайго и уперся щекой в ладонь.

— Как посмотрю, не такой уж и доброе, а? — поддел я товарища.

Парень изобразил свободной рукой что-то непонятное, тяжело вздохнул и лег головой на руки. Информативный вышел диалог.

На уроке вещали о могучей и прекрасной истории Японии. В небольшом экскурсе преподавателя, если убрать лишние слова, крови было больше, чем в средних размеров реке. Все активно резали друг друга, узурпировали власть, свергали узурпаторов, переписывали историю, поощряли культуру и искусство, не чураясь украсить забор головами врагов. Милая страна, кстати, не сильно то и изменившаяся с тех пор. А еще все это необходимо было выучить, что вгоняло в тоску куда большую, чем у соседа.

К моменту моего прихода в столовую, Таня аккуратно доедала свою порцию, сложила контейнер в пакет и прошла мимо, словно и не было меня вовсе. Даже не так — словно вовсе не нуждается в таком персонаже, как Дмитрий Березин. Одними сигаретами дело не объяснить, но и обдумывать очередной зигзаг логики женского создания мне вовсе не хотелось. Были дела поинтереснее, например — хромающий наследник с изящной тросточкой, что присел напротив.

— Привет, — вполне дружелюбно поприветствовал он.

— Добрый день, Икеда-сан, — поклонился я в ответ. Мне не сложно, в самом то деле. Заодно в кармане включился диктофон нового телефона — близнеца выкинутого Шарпа.

— Разошлись с подругой? Заметил случайно.

— Нет, Икеда-сан. Легкая ссора, не достойная вашего внимания, — еда резко стала безвкусной.

— Представляешь, а я влюбился, — закатил он глаза ввысь, — Никогда такого не было. Глаза закрываю — и вижу ее. Поделись, а? На недельку, максимум две. Верну почти целой и невредимой, обещаю.

— Простите, Икеда-сан, но вынужден ответить отказом, — корректность и вежливость.

— Да ладно тебе, от нее не убудет, — попытался он хлопнуть по плечу, но я увернулся, — Денежки в семье не лишние будут, да ведь? Сколько там за ночь? — парень достал кошелек.

— Изволите шутить? — еще одна попытка предусмотреть все отговорки.

— Нет, конечно, вот деньги, — парень вытащил пачку из секции.

Интересно, они действительно думают, что что-то изменилось? Есть покровитель — нет покровителя, да какая разница? Меня не держит семья или ценное имущество, на меня невозможно надавить иначе, чем напрямую. Да и в прямом конфликте я оставляю себе небольшой шанс на победу.

Я равнодушно смотрел на столь знакомую картину — елозящего по полу наследника рода Икеда с переломанными, в этот раз чуть ниже, ногами. Картину дополняли раскиданные вокруг деньги и отброшенная в сторону трость. А так — все по прежнему. Стоны, слезы и растерянная ненависть в глазах. Что-то пошло не так у бедняги. Быть может, ему должны были помочь два паренька, что цедили по чашке чая за столиком напротив все это время? Так не помогли — вон, растерянно смотрят и не совсем понимают, что им делать. Видимо, должна была быть какая-то команда, но уже поздно — народ загородил им дорогу и полукругом обступил жертву.

— Итиро, какие-то проблемы? — очень вовремя рядом объявился сосед.

— Господин Икеда-сан не понимает слова 'нет', - нейтрально ответил я и двинулся в класс. Где-то в коридоре мелькнула знакомая фигурка с распущенными волосами. Ну и ладно, в самом то деле. С некоторых пор Лес, в качестве полигона, привлекал меня куда больше чем его хозяйка.

Вызов к директору не заставил себя ждать. Мудрое, словно на фреске, лицо Кояма-доно смотрело будто сквозь меня. Хозяин кабинета не торопился с вопросами.

— Если позволите, — я отвесил глубокий поклон и включил диктофон на воспроизведение. Некоторое время мы вслушивались в диалог, а еще через минуту после завершения записи я дождался реакции, но она была совсем не такой, какую я ожидал.

— Шикарный у вас лес. Третий раз в жизни вживую побывал. Столько памяти с ним связано. Подаришь школе? — после каждой фразы директор делал небольшую паузу, словно изучая мою реакцию.

— Лес принадлежит Татьяне, думаю, стоит спросить у нее?

— Негоже женщине отвечать за своего мужчину, — нейтрально ответил Кояма.

— Если позволите и не посчитаете дерзостью, поменяю на возможность спокойно жить в пределах школы для нас обоих, — старик нас может просто выкинуть, какой тут может быть торг.

— И за ее пределами, — кивнул директор, — Такова моя плата. Примешь ли ты ее?

* * *

Бесшумно закрылась дверь за посетителем. Сколько их было за долгие годы? Сотни, а то и тысячи, быть может. Дети не меняются из поколения в поколение, как и их проблемы. Некогда и сам молодой Кента Кояма покорно выслушивал нотации своего отца, жаловался про себя на несправедливость мира и сгибался под тяжестью огромной-не решимой-никем-глобальной-проблемы, какой бы она не казалось пустяковой в итоге. Сегодня же произошел сбой в привычной рутине. Минутой ранее из кабинета вышел парень с настоящими, невыдуманными проблемами. Теми самыми, от которых школа ограждалась нереально строгими условиями приема, требуя поручителей и солидные суммы денег оплаты. Дело было вовсе не в пренебрежении к бедным слоям общества, а в создании жесткой атмосферы равенства в учебных классах. В старшую школу попадали разные ученики: многие учились дома, некоторые посещали обычные заведения, большая часть обучалась закрытых лицеях, но объединяло их одно. Наследники, дети богатых семейств, молодые гении боевых искусств, приносили с собой из средней школы не только знания, но и чувство превосходства и безнаказанности, чувство личной силы и опыт ее применения над слабыми. Далеко не все, конечно же — уважаемые семейства держали детей в строгости, но много ли таких семей?

В Дакисюро любой ученик оказывался в напряженной атмосфере равенства. Каждая ошибка могла обернуться огромными проблемами для рода, а немотивированное насилие привести к войне кланов. За три года школа преображала нагловатую молодежь в спокойных, думающих о последствиях своих действий, достойных молодых людей. Кояма по праву гордились своим учебным заведением.

И вот, не проходит и дня с начала занятий, как старый товарищ подкладывает кнопку под седалище — отказывается от собственного протеже. В стаю волков попадает безобидный щенок, наивный, беззащитный, да еще столь сильно отличающийся от остальных. К счастью, щенок оказался довольно сообразительным и быстро подыскал покровителя. Кента смог облегченно вздохнуть, но ровно на неделю. Сломанные ноги одного из учащихся мало его волновали — на то и создавалось такое общество, что бы наказание за любую ошибку следовало молниеносно и неотвратимо. Но вот глупость покровителя, решившего армейскими методами построить гордого юнца, потрясла до глубины души. Максимум, что покровитель получил бы в результате своей гениальной задумки — остывший труп протеже. Кенту не волновала жизнь паренька, однако допустить, чтобы смерть ученика легла пятном на репутацию школы, он не мог.

Директор собрался было выкинуть проблемного щенка с подругой за ограду, благо повод найти не сложно. Но вдруг на горизонте возникло нечто, что породило такую бурю эмоций, воспоминаний, трепета, застарелого страха и свежего чувства превосходства, волнительного ощущения прикосновения к чуду. Дикий Лес, вернее — его росток — молодой, глупый, как и его хозяева, не такой страшный, как тысячелетний старший родич, но вполне себе полноценный Лес. Что будет, если его хозяева уйдут? Кента ощутил тревогу в груди — такого он допустить не мог.

Возможность поменять легенду с миллиардным артефактом под землей на одно лишь слово — вот истинная сила рода. Кояма довольно улыбнулся и погладил бороду — предки были бы довольны. Свой Лес, подумать только! Заодно вспомнилось сосредоточенное лицо паренька с наивными вопросами, мол, ждать ли им других учеников? Даже этот момент вышел удачно — согласие не тревожить детей вышло одолжением, сам же старки смеялся в душе — да кто же пустит чужаков к такому чуду? Такую вещь следует уберечь от свидетелей в первую очередь.

Кента было дернулся посетить лес еще раз, но успокоился и вернулся к бумагам. Лучше проявить уважение и дождаться хозяев. Доверительные отношения отлично окупаются — верных людей никогда не бывает много. Вот только прошлое детей все портит, а какие бы вышли слуги рода! Может, решить их затруднения? Кента на секунду задумался, оценил ресурсы, расходы и возможный доход и с сожалением отбросил этот вариант. Два ветерана не стоили таких усилий, а Лес он уже получил. Бедный парень — вздохнул Кояма — вот же влетит тебе от спутницы за такую блестящую сделку. С другой стороны, жизнь все-таки дороже. К счастью для Кенты, не ему предстоит это доказывать благоверной. Старик на секунду вызвал образ почившей супруги и слегка заерзал на месте. Вот уж кто мог доходчиво объяснить недальновидность и стратегическую безграмотность потери пары миллиардов за карточным столом, оставясь при этом милой и обворожительной красавицей.

— Парню еще повезло, ему просто морду набьют, — буркнул Кента и откинул очередной листок в сторону.

Глава 13

Великие полководцы древности редко отличались богатой мускулатурой или виртуозным владением оружием. Сражения всегда выигрывались силой разума, тактикой и стратегией, а не молодецкой удалью былинного героя. Потому то Артура назначили командиром отряда доставки, хоть тот и не обладал особым боевым потенциалом — всего то 'воин' в шкале рангов. Вполне логичный выбор, исходя из опыта и профессиональных навыков, только вот как преодолеть налет превосходства и пренебрежения в глазах подчиненных? Бойцы прекрасно знали, что такое дисциплина, и не собирались обсуждать приказы, однако и уважать временного босса не собирались. Относились, как к предмету мебели, что изрядно корежило чувство собственного достоинства Артура. Хотелось наорать, запугать и построить, чтобы боялись. Что говорить, он бы так и сделал, в самом то деле — дело привычное, если бы не последний персонаж команды, а по рангам так и вовсе первый. Григорий Прилепин, пятьдесят два года. Ранг — мастер, ключевой персонаж клановой драмы, что произошла шесть лет назад. Личный охранник рода Березиных, наставник детей, доверенное лицо и палач рода. Что ему пообещали, чем запугали, кто знает? Без него вся затея с ликвидацией гарантировано окончилась бы провалом, слишком силен был род для открытой войны — даже против целого клана. Благодаря Прилепину бойцы рода ничего не подозревали до последней секунды, верили ложным разведданным и безо всякого сопротивления попали в ловушку. Заря от взрыва сияла на многие километры вокруг, превратив ночь сибирской глуши в день. Березины ушли в небо вместе, единым столбом дыма. Остатки рода добивали в собственных домах отряды карателей. Никто не ушел.

Правда, для самого палача тот день так же не остался без последствий. Григорий ощутимо двинулся головой — спокойный и меланхоличный в обычной жизни, он легко слетал с катушек под действием стресса. Было ли тому причиной осознание содеянного или же кара за нарушение клятвы — мало кто мог сказать уверенно. Глава клана перестраховался и сослал сложного персонажа защищать клановую территорию от белых медведей, но уже через год был вынужден вернуть его обратно. Кадров такой силы в клане банально не хватало, а для устрашения противника свихнутый мастер вполне подходил. В отряд его добавили, преследуя сразу несколько целей, главная из которых выглядела пафосно — проверка лояльности подчиненного, вторая же смотрелась реалистичнее — глава рода распорядился выделить мастера, а кроме Прилепина свободных то и не было. Словом, в чартере летела неисправная атомная бомба, что не добавляло приятных эмоций. Впрочем, задача вовсе не казалось сложной, так что может и пронесет, в самом то деле. Японские партнеры поделились адресом проживания клиента, благо водителем летающего авто интересовались многие, лично для себя — с практической целью. Но что-то у них не сложилось, так что ценности координаты для них уже не представляли.

'Во дает', - восхитился Артур, представляя свой Бентли, летящим над пробкой в Москве, — 'Мне бы так'.

Парень явно владел силой, что и не мудрено для представителя древней династии. Впрочем, против двух звезд и мастера, его таланты смотрятся блекло.

— Просим занять ваши кресла и пристегнуться, самолет заходит на посадку, — прошептали динамики, обозначая завершение восьмичасового полета. На часах, заведомо переведенных, было четырнадцать часов дня. Еще часа два на оформление и час до цели, — прикинул Артур, — сегодня же вернемся назад.

* * *

Глаза закрыты, руки мягко скользят по шершавой поверхности дерева. Небольшой поворот тела, и вот он результат — небольшой холмик уже не впивается в спину, и можно продолжать валяться в недосягаемой для Тани высоте. Словом, мы поссорились, если так можно назвать разъяренную фурию, что чуть не убила вашего покорного слугу. На самом деле, прямым текстом — чуть не убила, перешагнув ту планку, за которой мой доспех духа уже не мог защитить тело от атакующих техник. Спасся чудом, буквально наорав на стихию и заставив таки ее закинуть мое тело высоко-высоко. Лес проявил мужскую солидарность и не стал меня жрать, а вот поделки Тани, что битых полчаса запускала ввысь разнообразные плетения и созданных монстров, разрушал с похвальной оперативностью, за что ему большое спасибо.

Надо сказать, я проявил тактическую недальновидность, ляпнув все открытым текстом. Девушка из без того на меня была зла, так что из огня недовольства возгорелся настоящий пожар ненависти. Столько про себя я услышал, что и гад, и сволочь, и вор, и наверняка еще и ее продам, и могу отправляться к своим трем девкам(?) с карьерой и старостью, что она меня ненавидит и вообще:

— Спускайся, скотина! — яростный вопль слегка поколебал листву.

Однако, даже не охрипла. Явно какая-то магия. В общем, спать мне сегодня на гостеприимной толстой ветви дерева.

Как ей объяснить, что есть вещи подороже артефактов — под названием жизнь, свобода и здоровье? Я вот попытался, на что получил вполне доходчивое объяснение — плевала она на мою жизнь и свободу, ее то никто не тронет. Логично, девушка она не простая, вне зависимости от личины. Авиновы так вообще на слуху даже тут, в стране восходящего солнца. Выходит, я действительно купил себе нечто, вовсе ей не нужное, но за ее же деньги. Но самое интересное — почему она все еще поджидает меня под деревом, а не пойдет к директору отменять сделку? Всего одна фраза, договор обнулится, все останутся при своих. Да и меня Таня накажет очень добротно — все таки лжецов тут не любят. Тем не менее, она никуда не идет, а желает украсить мое тело гербарием, несовместимым с жизнью. Не понимает, как можно поступить? Вряд ли, особа довольно циничная, как бы я к ней не относился. Вспомнить хотя бы ее речь о любящих девушках, что я бросаю и обрекаю на вечные мучения совести по погибшей любви. А я, значит, сидел и собирал ушами тонны лапши о неземной любви и долге. Где они, эти подруги жизни, где хоть весточка от них? Новый телефон они узнали первыми — но глухо, просто вычеркнули из жизни. Зато я согласился помогать Тане, как уж тут не отметить практичность юной особы. Да, я проявил слабость — ухватился за мираж якобы решения всех-всех проблем, лишь бы отсрочить тяжелый выбор, признаю.

Так что же она буйствует? Кто их разберет, этих дам. Словно инопланетяне. Тело нашло таки удобную позу, прижалось поплотнее к коре и расслабилось. Под шепот листвы пришла легкая дремота, а там короткий сон, разрушенный знакомым голосом директора.

— Хозяева, есть кто? — громкий голос почти полностью поглотился массивной кроной, но разум все таки уловил фразу и заставил организм пробудиться.

Тело соскользнуло со ствола вниз и легко спрыгнул на поверхность. Директор оказался за порогом. Прежний, утренний наряд из черного кимоно дополняла пустая плетеная корзина.

— Добрый день, Кояма-доно, — я низко поклонился, — Чем могу быть полезен? Небольшая экскурсия? — я не оставлял надежду договориться с Таней, пусть даже придётся влезть перед ней в долги, потому не стал рассказывать директору о нашем конфликте. Плохие новости сообщить всегда успею.

— Не утруждай себя, — Кента прошел мимо меня внутрь, — Мы с ним старые знакомые.

Сотни стеблей, веточек моментально выстрелили в сторону сухой фигуры старика, чтобы замереть в каких-то сантиметрах. Лес, словно дождь над ярким пламенем, шипел шелестом листьев, но был не в силах не то, что затушить — не смел и притронуться. Да и мне стало как-то не по себе — от Коямы во все стороны расходилось дремучее ощущение хищника, силы, власти, мощи, способной сломить любую волю, и людскую, и даже огромного лесного монстра, притаившегося под крышей клубного корпуса.

— Мы с ним договоримся, — удовлетворенно произнес Кента и протянул вперед руку ладонью вверх.

Тут же по Лесу прошла волна, а еще через пару секунд на ладонь директора упал спелый фрукт необычной раскраски — вроде яблоко, но какое-то лиловое.

— Лес — это не полигон для войны, и даже не рубеж обороны, — лекторским тоном произнес старик, — Лес — это вечный процесс созидания, а не уничтожения, — и с довольным видом переложил этот, и еще десяток принесенных лесом плодов в корзину.

— А яблоки, они особенные? — решился спросить я.

— Смотря кто будет готовить, — подмигнул он в ответ, — В руках невестки — выйдет настоящее чудо. Кстати, видел твою подругу.

— И что она? — по спине прокатилась неприятная волна холода. Все таки пошла к директору.

— Минуты две назад вышла из школы с двумя большими сумками и пешком отправилась в сторону центра, — нейтрально ответил Кента.

— Если вы позволите? — я уловил согласие во взгляде и с места набрал бешенную скорость, в надежде догнать Таню и остановить.

И плевать, собственно, на разлуку, дело совсем в другом. Я не верю, что весть о покровительстве распространится моментально, а значит — дома вполне могут ждать недовольные и очень обиженные родичи покалеченного парня. Для них — Таня идеальная мишень, чтобы сделать мне больно.

* * *

Артур довольно смотрел на пятиэтажное здание из окна лендкрузера. Вот и конечная точка миссии. Парень взглянул на листок с номером квартиры и передал его одному из бойцов.

— Пятый этаж, дверь справа, — напомнил он подчиненному, — рацию не выключай.

— Так точно, — буркнул тот и вышел из машины.

Бойцы не совсем понимали, зачем за одним пацаном отправлять целую армию, вот и получился в итоге компромисс — поехала машина с тремя ветеранами, координатором, да и мастера до кучи прихватили — вернее, он сам полез в машину. Вот уж кого брать Артуру не хотелось — мало ли его заклинит? Но и спорить было себе дороже. Остальные ждали в чартере, втихую от начальства попивая водочку, посчитав миссию завершенной. Вот засранцы! Ну ничего, он то не поленится обрисовать их в отчете в самой лучшей стороны. Правда, ничего им не будет — сам себе ответил координатор и уныло вздохнул.

* * *

— Первый, прием, — проскрипела рация, — Первый.

— Не бурчи, куда я денусь, — зевнул Икеда Хэй, закидывая ногу на кресло, — Обрадуй меня.

— Подъехала машина, внутри четверо, еще один зашел в подъезд, как принял, — скучным тоном доложили по связи.

— Скучаю дальше, — вздохнул Хей, — парня не видно?

— Вышел из школы несколько минут назад, скоро будет.

— Ну вот и отлично, — расправил плечи каратель рода, — Иначе я скоро врасту в его диван.

— Халявщик, — недовольно буркнули на том конце, — А мы в фургоне потеем. Ладно, конец связи.

Дверь в квартиру грубо распахнулась, словно ее ногой хотели выбить, да вот открыта она была еще до прихода членов рода Икеда и ими не закрывалась — незачем, в самом то деле.

— Кто такой? — тут же спросил Хэй, рассматривая жилистого мужика европейской внешности, в классическом костюме, но без галстука и с расстегнутой на три пуговицы рубашкой, за которой явно просматривалась волосатая грудь.

— А где парень? — удивился мужик.

— А ты ему кто? — полюбопытствовал Хей, поднимаясь с места, активируя щит и одновременно нарочито небрежно засовывая руки в карманы легкой куртки. В правом лежал любопытный артефакт, способный парализовать даже через доспех духа средней силы, тут же направленный через ткань на неожиданного гостя, — Я — хозяин квартиры, — соврал Икеда.

— Дядя его, — уверенно произнес мужик, после чего получил залп парализатора.

Хей обошел тушу кругом и нажал на курок еще пару раз — уж больно здоров был боров.

— Ну что, дядя — это тоже хорошо. Как там глава сказал? Сломать все суставы, начнем с правой руки, — Хей привычно зафиксировал сгиб и резко дернул на себя. Неприятный звук и судорога тела — и вот уже часть работы сделана. Сложной, грязной, но такой необходимой — нельзя давать простолюдинам волю.

* * *

Артур дернулся от хруста в рации и побелел в ужасе.

— Засада! — вырвалось из груди. В голове царил хаос планирования, пермешавшийся с образом ломаемой руки.

— Мишка! — проревели два оставшихся ветерана, так и не дождавшись приказа от застывшего статуей координатора, активировали доспехи и выпрыгнули из машины.

— Стоять, куда! — отмер и заорал Артур им вслед, одной рукой буквально вырывая себе волосы, а второй набирая телефон оставшихся на чартере, — Кретины, это же засада!

— Жаль дураков, — неестественно серьезно подал голос Григорий и тоже вышел из машины.

* * *

Хей завершал с левой ногой, полушутя переговариваясь по рации — ну бегут еще родственники, так ведь даже лучше? Послание будет куда шире и доступнее до понимания. Сустав недобро хрустнул в очередной раз, а в след за ним — вылетела с треском дверь. На пороге два незнакомца — на вид вылитые братья-близнецы валявшемуся на полу. Хей потянулся к артефакту и недовольно вздохнул — было бы неплохо одного сломать без анестезии, но будет слишком много шума. Тут же по груди словно молотом врезали. Тело снарядом выбросило в стену, гулко впечатав в бетонную плоскость и выбив артефакт из руки, следующий удар протаранил грудь и буквально внес Хея в соседнюю комнату через дыру в стене, заодно даровав время на обдумывание. Рация пластиковым хламом разлетелась еще от первого удара, так что следовало принять бой с честью, но чуть позже, добравшись до своих, что ждали на улице. Икеда выбил телом окно, повис на массивном карнизе, отпустил руки, чтобы схватиться за следующий выступ под окном и через пару секунд быть на поверхности, отряхнуть руки и повернуться лицом к странному человеку с бессмысленным взглядом, что неестественно наклонил голову в бок и внимательно смотрел за его движениями.

— Привет, — глупо улыбнулся мужчина и чуть дернул кистью, — Пока, — отвернулся он от небольшого холмика плоти со вкраплениеми ткани и металла.

— Привет, — глупо улыбнулся мужчина и чуть дернул кистью, — Пока, — отвернулся он от небольшого холмика плоти со вкраплениеми ткани и металла.

Мастер неторопливо зашел за угол дома, заглянул в окна кафе на первом этаже и замер, рассматривая лица посетителей. Легкое сожаление шевельнулось в груди — и тут парня не было. Шум коротких очередей заставил поморщиться, словно от зубной боли — вот что бывает, когда миссией командует штатский — ни разведки, ни прикрытия, один лишь шум и суматоха. Григорий обошел здание и через некоторое время вновь вышел со стороны подъездов — как раз за спину отряду, что прикрывался массивным корпусом бронированного фургона и поливал лендровер вихрем пуль.

'Могли бы и не стараться', - хмыкнул Гриша, издали заметив бездыханное тело координатора, так и не догадавшегося покинуть салон. Воображение привычно создало перед ним массивные лопасти мясорубки, дополнило образ широким овалом, что двинется впереди лезвий, а сила дала конструкции мгновения короткой жизни. Впрочем, этих секунд хватило, чтобы превратить нападавших и их авто в аккуратно нарезанные ломти.

Прилепин стряхнул с брюк нечто невидимое, хоть и не мог запачкаться стоя за двадцать метров до бойни, повернул шеей и двинулся в подъезд. Нехитрая логика подсказывала, что раз уж напарники все еще не на улице, то что-то их удерживает на пятом этаже здания. Например, другие обитатели микроавтобуса — уж больно велик он для троих.

****

— Куда спешим? — широкая улыбка и добрые глаза постового покровительственно смотрят сверху вниз. Руки держат пряжку ремня на небольшом животе, дополняя картину уверенного в себе служителя закона. Явно семейный человек, вовсе не злой, а очень даже добрый — остановил несущегося сломя голову паренька. Кто его знает, может парень под колеса угодит, если не придержать.

Что ему можно ответить? Господин полицейский, я спешу остановить подругу, что идет в засаду? Как узнал про засаду? Да вот люди подозрительные возле входа в школу с утра стоят. Дак почему же не позвоню? Видите ли, я подвел подругу на два миллиарда, и она не берет трубку. Зыбкое ощущение нереальности за этими словами.

— Простите, господин, утюг забыл выключить, — повинно опускаю глаза вниз и изображаю тяжелое дыхание.

— Не несись сломя голову, малой, — хмыкнул тот и отошел в сторону, удовлетворившись обманом.

Я же вновь мчусь вперед, оббегая частые группы людей, что неспешно движутся по пешеходной дорожке навстречу друг другу. Словно два мира существуют одновременно — спокойный и размеренный для девяноста семи процентов населения — мир без чудес, силы, бахира, магии. Мир обычных людей, для которых войны кланов и поединки — всего лишь заголовки газет и сюжеты кинофильмов. Даже если будет уничтожен целый район в родовой войне, это будет всего то несколько тысяч из десятка миллионов жителей — одинокая цифра за несколькими нулями после запятой в статистике потерь, о которой промолчат средства массовой информации. В дтп на дорогах погибает куда больше людей. Рядом с этим миром — совсем иной. Там есть место чуду, личности и подвигу, но чаще он выстлан дорогой потерь, традиций и мести. Даже мне доступен шанс совершить чудо — догнать Таню до входа в дом, что я и пытаюсь совершить. Полет недоступен — просто снесет ветром, проверено. Быть может, когда-нибудь в будущем мне хватит контроля для подобного перемещения, но не сейчас.

Дорожка уходила в парк, вилась меж деревьев, огибала беседки и искусственные пруды, чтобы вновь вынырнуть на пыльные улицы огромного города, в какой-то минуте от моего дома. За очередным витком дороги я и увидел ее — легко несущую две спортивные сумки в одной руке, неспешно ступающую по траве рядом с асфальтированным полотном.

— Не надо туда ходить, там засада, — выпалил я, загораживая ей путь.

— Ну конечно засада, — с насмешкой согласилась она и обогнула меня.

— Я не шучу, люди возле школы. Черная тойота, два человека внутри, — я зашагал рядом, стараясь заглянуть Тане в лицо.

— Страшные и жуткие враги, — фыркнула соседка в ответ, — как же иначе. Сочувствую тебе.

— Почему мне? Мы же вместе! Я боюсь за тебя, — голос дрожал и я ничего не мог с этим поделать. Шли мы медленно, но еще сотня шагов — и выйдем на финишную прямую.

— Отличная идея — запугать, чтобы я прониклась твоей мудростью и остаток дней жила в страхе в стенах школы, — произнесла Таня, словно плохая актриса театра драмы, — Я — Авинова, придурок. Мне ничего никто не сделает, пальцем не тронет.

— А как же изгнание, монастырь? — слегка приостановился я, изображая растерянность — лишь бы она тоже поумерила шаг.

— Не будет ничего, — мотнула девушка головой, — Дядя позвонил, успокоил. Переслал медкарту мамы по электронке. Я уже посмотрела — врожденный порок сердца, с детства. Осложнения после простуды с летальным исходом. Дело не в генетике — из-за сердца родители не решались на вторую беременность, думали найти способ лечения.

— А если дядя в курсе? Если все это обман? — с жаром уговаривал я, — Ты же хотела сама все выяснить и покарать виновных?

— Вот что называется — связалась с неудачником, — покачала она головой, — Даже не верила, что такое бывает. Бедный мальчик, все веришь в заговоры и страшные тайны, — грустно посмеялась Таня, — Теперь я понимаю, кого из нас выкинуло на обочину жизни. И уж поверь, не меня — я звонила папе, он меня простил. Завтра прилетит дядя Коля и заберет меня домой. Впрочем, спасибо тебе — я поняла что не стоит цепляться за прошлое. Чтобы не стать такой же неудачницей, как ты, — добавила она после легкой паузы.

— Я не неудачник, — шепнул в ответ, сжимая кулаки, — И я не выдумываю.

— О, ты очень успешный парень! — засмеялась Таня, — два покровителя вышвырнули тебя за неделю, а третий поимел на два миллиарда чужих денег!

— Лес можно вернуть, — мир слегка поплыл перед глазами, — Я заберу слова обратно и отменю сделку.

— Ты хочешь забрать что-то обратно у Коям? — все еще посмеиваясь, презрительно фыркнула она, — Тебя кто-то воспитывал вообще, глупый мальчик? Персонажи мультфильмов? Это Коямы! Помесь крокодила и тигра — попробуй забрать что-то у него из живота! Залезь ему в пасть!

— Я все верну, — шаг сменился понурым стоянием друг напротив друга, — Из наследства.

— У тебя ничего нет, ты обычный подросток с тараканами в голове, — Таня успокоилась и тоскливо вздохнула, — И не будет никогда. Дядя сказал, тебя нашли родичи. Радуйся сегодняшнему дню и готовься провести вечность в школьных стенах. Быть может, твой покровитель смилуется и назначит тебя уборщиком — сможешь жить там всю жизнь. У тебя нет наследства, забудь.

— Прости, — шепнул я вновь.

— Самое забавное, ты и меня зацепил своим невезением! — подняла она лицо к небу, — Великую охотницу за наследством поимели на два миллиарда! Какая шикарная история! Одно радует — не жених поимел, а через жениха.

— Я все понял, я ничтожество, неудачник, но очень тебя прошу — дай мне войти вперед первым, — все таки попытался я настоять.

— Да пожалуйста, — отмахнулась она, — Это будет даже забавно.

В молчании мы вышли на нашу улицу. В сотне метров впереди стоял наш дом, сияя на солнышке десятками окон. С такого расстояния он смотрелся чистенькой аккуратной игрушкой.

Я смотрел на грустное лицо Тани и пытался придумать хоть какие-то слова. В голове царила гулкая пустота и ощущение рвущей душу тоски. Легкий гул в небе слегка отвлек внимание.

В нашу сторону летели десятки крупных обломков под усиливающийся стон ветра.

— Берегись! — тело среагировало само, закрывая собой девушку и отбрасывая тело в сторону порывом ветра. Океан пыли закрыл обзор, заставив Таню закашляться. Я смел взвесь в сторону и прочертил прямую от расколотой бетонной плиты по направлению ее движения. Взгляд уперся в наш дом, ныне смотревшейся не так уж красиво. Пятый этаж был снесен в чистую, четвертый частично разрушен. А на самом краю разрушенной площадки стоял… не может быть. Сердце ухнуло вниз и бешено застучало.

— Дядя Гриша? — прошептали губы, — Ты же умер?

— Дима! — всхлипнули рядом и дернули за рукав, — Смотри.

Таня показала рукой на часть чьей-то головы, насаженной на выпирающую арматуру упавшей плиты. Девушка позеленела и отвернулась.

— Дима! — на этот раз голос прозвучал словно со всех сторон разом. Знакомый голос, до паники знакомый, — А тебя тут ждали. Мы их проучили, ты не против? Иди сюда, обними дядьку!

И зачем орать на всю улицу?

Только сейчас взгляд приметил сквозные дыры на припаркованном у доме лендкрузере. Чуть дальше тоже что-то лежало на земле, но корпус автомобиля закрывал обзор.

— Не ходи, — вцепилась в руку Таня.

— Это дядя Гриша, — принялся я объяснять, — Он меня с пеленок таскал на руках, отпусти! Видишь — я не один! Он пришел, чтобы меня защитить, — радость в душе переборола недоверие. Он все таки выжил! Дядя поможет!

— Это предатель! — Авинова вцепилась мне в плечо и зашептала, — Неужели тебе никто не рассказывал?

— А я — одиночка и неудачник, — ты уже говорила, — Я стряхнул ее со своего плеча, — Как видишь — засада все таки была, так что нет у меня тараканов в голове. А дядя Гриша — как брат отцу. Плохой ход.

— И ты обвиняешь меня в доверчивости? — соседка буквально повисла на шее, мешая идти, — Какой идиот оградил тебя от жизненно важной информации?

— Тебе же плевать на меня? — хмыкнул я равнодушно, — Не бойся, получу наследство, верну тебе деньги.

— Идиот, идиот, идиот, — твердила она, как заведенная, пытаясь ногами зацепиться за что-нибудь, — Придурок, спроси, где он был, когда твоего отца убили? Раз он ему брат? Где он был все это время?

— Наверняка готовил месть, — я слегка засомневался и умерил шаг. Таня изо-всех сил пыталась увести меня обратно, но тут не было леса. Вокруг — море заемной силы, а значит — я был гораздо сильнее.

— Дядя Гриша, мы сейчас! — крикнул я одинокому мужчине, что стоял на обломках четвертого этажа и дал Тане утащить себя за поворот другого здания.

— Я ведь тебе не нужен, — полуутвердительно спросил, глядя в заплаканное лицо.

— Поверь мне, он враг, — твердила она, так и не отцепив руки, но отводя взгляд в сторону, — И вообще, ты мне еще деньги не вернул, так что не смей умирать, — как-то неуверенно завершила Таня.

Дядя Гриша не мог быть врагом. Монолит уверенности рушился от эха искренности в словах Тани.

— Хорошо, проверим, — решился я, — Отпусти, я не уйду.

Я снял с себя легкую куртку, брюки, ботинки, оставшись в боксерках и рубашке.

— Что ты делаешь? — шепнула она.

— Есть темные очки, бейсболка? — с такого расстояния дядя мог и не заметить, что у меня на голове — все таки Таня закрывала обзор.

Девушка кивнула и быстро нашла требуемое в сумке.

Дуновение ветра, и мираж, облаченный в мою одежду, идет на встрече судьбе.

Дядя легко спрыгивает навстречу — вышло красиво. Если я был прав, такое воссоединение старых друзей пропадает зазря.

Но права оказалась Таня.

Стоило миражу подойти ближе, как его окружил барьер, а еще одна техника переломала 'ноги'.

* * *

— Теперь не побегаешь, — довольно хмыкнул Григорий и с легким недоумением уставился на горку песка на полу, — Вот сучонок! — разнесся его голос эхом по всей улице, а титанических размеров барьерный купол накрыл ее всю, — Никуда от меня не денешься!

Тело мастера вознеслось над крышей дома, за которым прятался глупый мальчишка. Сучонок явно спрятался где-то внутри.

Руки нашли продолжение в огромных воздушных плетях, что первым же ударом пробили крышу здания.

— Кто в домике живет? — рассмеялся своей шутке Прилепин, снес потолочное перекрытие и поднял к глазам испуганного мужика, что пытался укрыться под столом, — Не похож, — фыркнул недовольно и выкинул тело в сторону, — Я иду искать!

Плети бушевали над бетонной коробкой, разрушая чужие жилища с каждым ударом, подтаскивая в ужасе орущие тела к хозяину, чтобы через мгновение выкинуть их в сторону.

— Где же ты? — проревел мастер, сдув в сторону столб пыли и расковыривая подвал. Из земли поднимался пар от разрушенных труб с горячей водой, растекался природный газ и тлели обломки чьего-то имущества. Непорядок — если газ взорвется, парня может и накрыть. Григорий мысленно проследил движение газовых труб до конца улицы и перекрыл задвижку.

— Можем продолжить, — удовлетворенно вздохнул Прилепин, подлетая к следующему зданию, — Может быть, ты спрятался здесь? — удар плетью срезал одну из стен начисто, открывая содержимое комнат, словно в искусственном домике для крыс, — Нет тебя, — еще один удар располовинил здание. Проверенные комнаты разлетелись под напором силы. Григорий недовольно посмотрел на часы — время поджимало — и принялся активнее шинковать остававшихся три дома.

* * *

— Не смотри вниз, — шепнул я прижимавшейся ко мне девушке, — Он почувствует взгляд.

Мы парили в облаке взвеси и пепла прямо над сценой судного дня, скрытые от палача сферой искажения. Благодаря барьерному куполу над улицей ветра не было, так что полет не отнимал много сил — должно хватить до приезда полиции.

Глаза девушки то и дело норовили посмотреть на творящийся кошмар, даже не смотря на мои просьбы. Я и сам еле удерживался, но прекрасно знал, чем это может кончиться.

— Вот видишь, зато не смотря на это, нам есть где жить, — попытался я пошутить, — Ай!

Таня попыталась укусить меня за нос, а когда я отвернулся — попыталась вцепиться зубами в ухо.

— А я говорила — надо сразу бежать! Теперь я без квартиры, и все из-за тебя! — с угрюмым видом произнесла Таня.

— Да какая уже разница? Ты же улетаешь? — удивился я.

— А ночью где мне спать? — вариант с лесом, видимо, и рассматривать не хотела.

— Оплатить тебе люкс для принцесс? Выспишься на мягкой постельке, а завтра в путь, в счастливую юность, — с долей горечи предложил я.

— Не совсем в счастливую, — вильнула она глазами и сильнее прижалась ко мне, — Да, дядя переслал документы. Записи двадцатилетней давности на бланках десятилетнего образца, представляешь? — фыркнула она, — Вот и пришлось изобразить покорную дурочку и мириться с папой, чтобы не заподозрили. Дальше придумаю что-нибудь сама. Но ты все равно — дурак! И должен мне кучу денег! — ультимативно заявила девушка.

— Я же сказал — верну, — буркнул в ответ, уклоняясь от очередного укуса.

— Не-ет, ты не вернешь, — с неестественной добротой уточнила она, словно что-то решив для себя, — Ты полетишь со мной и отработаешь.

Красивые, гармоничные черты лица, очаровательные голубые глаза, упрямые морщинки в уголках губ. Почему же ты такая, ангел? Почему с тобой нельзя быть хорошим, отзывчивым человеком? Почему принимаешь доброту за слабость, а участие — за повод залезть на шею?

— Хорошо, — легко согласился я, дождался искорки торжества в ее взоре и добавил деловым тоном, — Мы, как ты заметила, уже летим. Предлагаю оценить услугу полета в два миллиарда.

— Что? — триумф сменился легким недоверием и категоричным ответом, — Нет!

— Тогда не задерживаю, — я показал взглядом вниз, — Удачного приземления.

— Ты этого не сделаешь! — уверенный голос и взгляд, так почему же руки сильнее прижались ко мне?

— После всех твоих слов сегодня? — я распахнул объятия и выпрямился в воздухе, не удерживая ее, — Я спасал друга, а не то, во что он превратился.

— Ты ничего не понял! Я хотела, чтобы ты забыл обо мне, не хотела тебя ранить! — легкая истерика и судорожные попытки не соскользнуть с поднимаемого над телом доспеха.

— Я все прекрасно понял. Герцогине надоели взгляды сверху вниз, она устала портить ногти на тренировках. Герцогиня хочет обожания, дорогие клубы и красивую жизнь без школьных занятий, — я уверенно смотрел ей в лицо.

— Хорошо, я пошутила! — почти кричала она, зацепив руки вокруг моей шеи, — Никаких отработок! Просто деньги!

— Отлично, купишь полет над кварталом? Всего два миллиарда, — я не собирался идти на уступки. С меня хватит.

— Идиот! Он же и тебя увидит, если я свалюсь с неба!

— Кто сказал, что я его боюсь? — криво ухмыльнулся я, легко подхватил Таню сбоку, чтобы она могла взглянуть вниз.

Ощущения гнева и ярости огненным штормом кипели в крови. Ненависть к предателю выкристаллизировала из огненного коктейля ощущение всемогущества. Как он посмел пользоваться моей стихией? Кто позволил? Фигурка Григория на мгновение замерла и обрушилась вниз, как и положено любому телу без опоры. Впервые за годы практики мне удалось приказать ветру так, что он подчинился. Сплав злости и уверенности продавил волю своенравной стихии и позволил отсечь мастера от того, что он считал неотъемлемой частью себя. В падении фигурка отчаянно пыталась создать хоть какую-то технику, но ветер не отозвался на, казалось бы, заученные и абсолютно верные команды. Мне показалось, или даже до нас донесся хруст ломаемых ног?

— Н-но почему ты не сделал это раньше? — всхлипнула Таня.

— Боялся за друга. А друга то и не было никогда, — я неторопливо отцепил от себя девушку и поддерживал прежний тон беседы, стараясь не показывать океан восторга от собственного успеха и, одновременно, груз сомнения — а получится ли еще раз? Или придется довольствоваться просьбами к стихии, как и ранее — безо всякой гарантии на результат?

В коктейле противоречивых чувств была еще одна нотка — мрачной решимости.

— Твой выбор?

— Вымогатель, — что это? Неужели обреченность?

— Да неужели? — хмыкнул я в ответ, — Хотя да. Билет подорожал, теперь он стоит три миллиарда. Отработаешь.

— Сволочь, — она в ужасе посмотрела вниз на тем не менее живого, ползущего куда-то дядю Гришу.

— А еще неудачник с тараканами в голове, одиночка, не способный решить свои проблемы, и твоя марионетка, — напомнил я в ответ, — Я не слышу в ответа.

— Я согласна, — тихо шепнула она.

— Отлично, — наша пара начала снижение, — Завтра едем к твоему дяде.

— Зачем? — вскинулась она вновь.

— Обсудить размер твоего приданного, конечно, — я аккуратно поставил ее на землю. Поднял саван из песка, чтобы скрыть не самый удачный свой наряд и повернулся в сторону ползущего человека, — Говорят, вы богатый род.

Пара сотен шагов были пройдены неспешным шагом. Какая то минута — и я поравнялся с упорным мужчиной, что полз вперед, опираясь только на руки.

— Дядя Гриша! Почему вы не обнимете меня? — я движением ноги перевернул его на спину, — Нехорошо обманывать.

— Сученок, я так и знал, что она у тебя, — безумный взгляд, безумные речи.

— Что у меня? — улыбнулся я, подначивая, — Ну же? Что же не досталось предателю? Какова цена нарушения клятвы?

— Дай хотя бы посмотреть на нее, — Гриша облизнул засохшую кровь с губ, — Прошу. Потом убей.

— Где же ваша вежливость, глава гвардии? Что за 'нее'? Выражайтесь яснее, — хохотнул я, недоумевая внутри себя, но все же сферу искажения вокруг нас поставил.

— Умоляю, дай посмотреть на маску вечности, — победил в себе гордыню палач, — в последний раз.

— Ничем не могу помочь, — я отвернулся от затухающих глаз преступника, прислушиваясь к себе. Шевельнулось ли что-то в груди? Может, какие-то чувства? Нет, только пустота и решительность.

Земля содрогнулась десятки раз, а ветер развеял по просторам неба то, что некогда являлось членом нашей большой семьи. Мне случайности с внезапным возрождением были не нужны.

Моя одежда оказалась в десятке шагов — удивительно, но целая, не смотря на произошедший ад.

Таня продолжала стоять на том же месте.

— Как видишь, свои проблемы я решил. Пойдем, — я двинулся обратно к школе, не сомневаясь, что она пойдет за мной.

Сотовый телефон оказался на месте — я удачно забыл его в куртке, а не в брюках, потому он так же выжил. Выбор номера, длинные гудки и мелодичный голос с той стороны.

— Офис Кавати корп, представьтесь пожалуйста!

— Дмитрий Березин на линии, и я знаю, что ваш босс занят и не может подойти. Передайте ему, что в его сейфе лежит кое-что мое и я просто жажду получить это назад. С его стороны было бы очень любезно направить курьера. Записываете адрес? Отлично… Всего доброго, — нажал на отбой и, зажмурившись, улыбнулся весеннему солнышку. Пора брать жизнь в свои руки.

Глава 14

Тихие шаги за спиной и шелест листвы пустого парка. Люди сбежали при первых же звуках маленькой войны — среди местных нет ни героев, ни дураков — так что на обозримом пространстве мы одни. Иногда слышен шум полицейских сирен, но не слишком сильно — дорожка проходит довольно далеко от шоссе. Взгляд назад — спутница останавливается, склонив голову вниз и настороженно смотрит исподлобья.

Я протягиваю ей руку ладонью вперед, приглашая.

— Я тебя боюсь, — тихо произнесла Таня и спрятала руки за спиной.

Я демонстративно осмотрел себя — вроде ни чешуи, ни когтей не появилось.

— Дай руку, — уверенность в голосе заставляет девушку сделать пару шагов и положить свою ладонь на мою.

— Скоро страх пройдет, и ты обязательно сделаешь какую-нибудь глупость, — мы двинулись дальше прогулочным шагом, — Естественно, остановить я тебя не смогу, да и не хочу, если честно. Хочу спросить тебя кое о чем.

Таня вопросительно подняла глаза.

— Как считаешь, зачем прилетит твой дядя? — начал я издалека.

— Забрать меня, — легко ответила спутница.

— Но в Японию ты прилетела сама, — полу утвердительно заметил я, — Проще было встретить тебя в аэропорту, однако это не сильно важно. Итак, ты помирилась с отцом и позвонила дяде Коле. Родина, положение и все, что к этому прилагается — штука приятная, не спорю. Герцогиня Авинова, кандидатура номер два на престол сильного клана, внушает. Всюду огромное число родственников, что нянчили тебя с детства, помнят и любят твою маму, да и тебя с удовольствием балуют. Артефакт же не подружка прислала, а?

— Дядя Рома, папин брат, — кивнула Таня, — На время, с возвратом…

— И вот представим, что твой отец, его жена и наследник погибают, — я проигнорировал последнюю ее фразу. Вот почему она так бесилась — вещь то чужая, как я и думал — никто не даст девочке в личную собственность два миллиарда.

— Зачем? — насторожилась девушка.

— Просто представим, объясню чуть позже. Итак, ты в трауре, но собираешься с силами и занимаешь престол. Управлять ты не умеешь, школу прогуливала, да и не преподают в средней школе экономику в достаточном объеме. Приходит тот же дядя Рома и благородно берет на себя все обязательства. Реалистично?

— Да, — чуть обдумав, произнесла Таня.

— Ну еще бы нет! Так все и будет. Теперь давай попробуем связать два факта — почему милую, очаровательную Татьяну не допускают до родителя и почему же у столь прекрасной девушки нет ни одного предложения руки и сердца?

— Потому что мачеха и отец не хотят, чтобы я напоминала им о их злодеянии, — буркнула девушка, проигнорировав второй вопрос.

— Или же родня не хочет, чтобы ты сближалась с отцом. Ты начинаешь его ненавидеть и на этой почве становишься близка с тем же дядей и другими понимающими родственниками, не так ли? Они же якобы и прикрывают тебя от гнева отца за шалости, — предположил я, и судя по ее задумчивому виду, попал в яблочко, — Самое интересное, что женихов тебе разогнали те же самые люди.

— Но зачем? — вскинулась Таня.

— Если ты уйдешь в другой род, то потеряешь всякие права на престол. Наверняка дядя Рома далеко не самый первый в списке наследников. Только ты обеспечишь ему и тем, кто за ним стоит, путь к престолу клана, — я сделал паузу, чтобы она все обдумала, — Или ты действительно считаешь, что вообще никто, даже слабые рода, не воспользовались бы ситуацию породниться, пусть с гулящей, но Авиновой?

— Я не гулящая! — крикнула Таня.

— Надеюсь, ты услышала не только это, — хмыкнул я, — Итак, согласно их планов, ты становишься марионеткой, тебя женят на сыне дяди Ромы…

— На этом уроде? Да никогда! — взъярилась Таня. Видимо, яблоко от яблони далеко упало, раз такая реакция.

— Кто тебя спросит? — задал я риторический вопрос, — Таким образом, в клане появляется новый глава, а ты либо становишься любящей женой, либо тоже заболеваешь и умираешь.

— Так, это не мачеха и отец убили маму? — опешила Таня.

— Я откуда знаю? — удивился в ответ, — С одной стороны — твое подозрение на Балкашевых, которое наверняка поддержит остальной клан и возненавидит твою мачеху. Удобно, не правда ли? Помрет — и горевать не будут по ней, да и сейчас много власти в руки не дают. С другой стороны, брак твоего отца с молодой красоткой куда более рационален, чем тебе кажется. Слабый род, в долгах — никогда не полезет во власть. Девушка здорова, способна нарожать много детей — опять таки плюс.

— А генетика моей мамы? — вспомнила спутница.

— Вполне возможно, именно этим тот же Рома — я еще раз отмечу, это образ, а не конкретно он — мотивировал убийство твоей мамы. Твой отец — все-таки глава клана, а не свободный человек. Я уверен, он любил ее. — добавил, заметив слезинку в глазах Тани.

— Но мачеха… — вскинулась было девушка, однако я ее прервал.

— Кто рассказывал тебе про мачеху? Как ты могла что-то о ней знать, если тебя домой то не пускали?

— Дядя Рома, — потеряно произнесла девушка.

— И вот, в дело вмешивается Николай Вязов — твой дядя по матери — и отправляет тебя далеко-далеко в чужую страну, — продолжил я, — Все довольны, заметь. Твой отец считает, что ты образумишься. Дядя Рома еще более счастлив оградить тебя от других родственников, которые нет-нет, но обязаны были делать подходы.

— Те еще уроды, — Таня гордо подняла голову, — дядя Рома рассказывал, что… ой, — она прикрыла ладошкой рот, словно от испуга.

— Вот и ой. Уроды, потому что так сказал Роман, — кивнул я, — В Японии идеально категорически все, если бы не было меня. Вот тут твой дядька Николай всех обыграл — подселил к грузчику-японцу. Такое соседство всех утроило. Даже тебя обманул. Богатое наследство, жизнь без хлопот и зависимости от родни, а?

— Ну, да, — без особой радости кивнула Таня.

— А ты тут решила вернуться обратно, в эту банку с пауками. Вязов прилетит отговаривать, — подвел я черту, — Но есть решение всех твои проблем.

— Какое? — грустно спросила девушка, все еще переваривая огромный пласт информации.

— Ты согласишься выйти за меня замуж, — уверенно завершил я.

— Так ты не шутил? — изумилась она, — Н-но тебе не позволят, если все это правда, — Таня отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

— Мы не спросим, просто подыграй мне завтра на встрече с дядей, — план был не стопроцентным, но я не мог позволить себе в нем сомневаться, — Если все получится, твой клан схлестнётся с моим, твой отец выживет, а добрый-добрый дядя Рома удавится со злости.

— Или сделает меня вдовой, — хмыкнула Таня.

— Ему раньше Коямы голову отвернут. Покровительство, которое ты так ругала, в силе.

— А если Кента-сан так не думает?

— Я загляну к нему завтра с утра. Если он решит разорвать договор — получишь свой лес обратно. Если сохранит — сможешь разрушить мечту врага. Согласись, такое стоит любых денег.

— А как же моя отработка в миллиард? — робко улыбнулась девушка.

— Соглашайся завтра со всеми моими словами — и твой миллиард будет погашен, — я легко расставался с виртуальными деньгами. Тем более, что возвращать их никто бы и не стал, — Могу уверить — я ничего от тебя не потребую после разговора. Ты получишь все, что хотела в начале истории — деньги, красивую жизнь без школы. Мы разойдемся навсегда, если тебе захочется. В моих планах штампа в паспорте будет достаточно, а рога я уж как-нибудь переживу.

— А если я решу остаться?

— Прогонять не буду, — мне показалось, или она действительно обрадовалась?

— Но и женой звать не стану, — дополнил я, — Не заслужила.

Тем временем мы добрались до школьной парковки. Спутница двинулась было на территории, но я удержал ее и отвел к джипу.

— Куда мы? — Таня уселась на место пассажира, так как я сел за руль.

— Домой.

Полчаса дороги по вечерним улицам разделяли школу и особняк, отданный роду Березиных на сотню лет. Дом по-прежнему возвышался своей крышей над высоким забором, а слуга без проблем вспомнил пропавшего хозяина — все-таки всего месяц прошел.

— Хочу представить — моя невеста, — я наклонился в сторону зардевшейся ни с того ни с сего Тани, — Считайте ее полноправной хозяйкой. Покажите ей все, объясните внутренний порядок.

— А ты куда? — встревожилась соседка, заметив мое движение обратно к джипу.

— Договорюсь насчет нарядов и еще пара дел, переночую в школе, — я хлопнул дверцей и развернулся обратно в город.

Так, где-то в центре я видел нужный мне предмет — в каком-то магазине розыгрышей на первом этаже высотки. Нужная вещь вскоре была приобретена, что позволило успеть к закрытию бутика. Персонал с радостью согласился приехать на дом — видимо, стандартная услуга, а я переживал.

По пути к школе тренькнул вызовом телефон — а я уже сомневался, стоит ли ждать этого звонка.

— Добрый вечер, Сайто-сан, как здоровье? — уважительно начал я беседу.

— Ты зачем квартал разгромил? — со смешком ответили мне вопросом.

— Эй! Хватит все вешать на меня! — возмутился я, — Я тут совершенно ни при чем.

— Да неужели? А почему это произошло именно с твоим домом?

— А почему вы не спрашиваете это у сотни других жильцов?

— Потому что никто другой не мог убить буйного 'мастера'.

— Вы недооцениваете простой народ! Я уверен, у многих на балконах хранится одеяние супергероя, просто они очень скромные, — я притормозил у обочины, чтобы не провоцировать полицейских на проверку документов, которых — кстати — нет.

— И много из этих супер героев выглядят, я зачитываю, как парень европейской внешности? — вот же вредный тип!

— Замечу, скидывать все проблемы на европейцев — попахивает расизмом!

— Нет, я бы тебе поверил, конечно, — скучно продолжил Сайто, — но тут еще приметы: 'без штанов'. Парень европейской внешности, без штанов, по твоему адресу, да еще убивает мастера.

— Вам должно быть стыдно думать о мне такое!

— Угу, а еще у меня видео есть, штук десять, с сотовых телефонов, — поставил мат Сабуро, — и там точно ты.

— Это была самооборона, — хмуро ответил я, — мне за такое медаль полагается.

— За убийство иностранных подданных? Хотя, тут доказать надо, это да. Смотря какой судья будет, смотря какой адвокат, смотря какой прокурор.

— Господин Сайто-сан, передайте господину Ода-сан, что он мне должен, — сухо пояснил свою позицию, сразу же поняв, куда пошел разговор, — Сильно должен, и у него появился шанс отработать малую толику этого долга. Другие варианты обсуждения я не рассматриваю, всего доброго.

Я откинул трубку на сидение рядом и продолжил путь.

Окна кабинета директора не были освещены — впрочем, глупо полагать, что глава клана будет тратить чудесный весенний вечер на работу. Вообще странно, что он стабильно появлялся на своем месте — все-таки, дел у человека такой величины должно быть уйма.

Я в который раз попытался вызвать то самое чувство, что позволило обуздать стихию — но на выходе получился пшик. Словно в первый раз я умудрился подобраться к зверю сзади и напугать его, а сейчас он уже знает, кто так шумел позади, и совершенно игнорирует всякие приказы.

Словом, глупо было ждать столь легкого качественного скачка. Придется по старинке — я поднял Зеленку и двинулся вглубь леса. Ежедневные тренировки теперь сможет отменить разве что конец света. А выбор Тани — что же, она все-таки девушка, пусть живет, как знает. Из-за поворота вышло два деревянных голема — вот теперь порезвимся! Я с удовольствием забыл все сложности сегодняшнего дня и понесся в лобовую атаку. А завтра… завтра будет завтра.

* * *

— Всего доброго! — курьер дежурно улыбнулся и отъехал от школы, оставив в моих руках бумажный пакет.

Так, что у нас тут? Паспорт, загран, кредитки — все четыре, свидетельства, аттестаты, словом — внушительная кипа документов, которой обрастает каждый человек за свою жизнь. Теперь я вновь Дмитрий Березин, так что самое время обрадовать покровителя.

К счастью, меня не стали долго мурыжить в коридоре, потому короткий диалог уложился в отведенное большой перемене время.

Да и диалога, как такового не было — в ответ на все выверты вежливости и церемониал, на меня посмотрели, как на инопланетянина и подтвердили заключенное соглашение. Мол, да какая нам разница? Это наша страна, наш город и наша корова. Естественно, уточнили, что если уж я сам куда-то влезу со всего размаха собственной дурости — то Коямы смогут помочь разве что цветами на могилку. Если там вообще останется могилка. Заодно кратко рассказали по вчерашней засаде — отец покалеченного наследника изобразил разряженный телефон, а секретариат оказался вовсе не в курсе, какие телефоны у его охранения. Словом, уже сегодня повторить такой маневр он не сможет без прямого конфликта. Фраза 'ты меня уважаешь?' — тут практически национальный гимн.

Кстати, забавно, но Таня пришла в школу и дисциплинированно просидела все уроки — в столовой мы так и не пресеклись из-за моей беготни, но домой возвращались вместе. Я особо не рассчитывал на приступ разумности в светловолосой голове, потому и уехал вчера на ее машине. Таня не растерялась и взяла такси, так что — как ни крути, плюс один балл она сегодня заработала.

Через некоторое время прибыли представители бутика и начали священнодействовать в закрытой комнате. Я же постыдно сбежал якобы обналичивать часть средств с карты — заодно заглянул в ювелирный и сделал пару важных звонков, но вернулся как раз вовремя — трех часов им хватило, чтобы выбрать вечерний наряд. Вариант весьма удачный, как по мне — длинное платье, закрытые плечи, вырез в пределах приличий. Таня выглядела примерной, кроткой спутницей жизни.

— Примерь, — я протянул золотое колечко с крохотным камешком, — нормально, не жмет?

— Какое красивое! — девушка смотрела на ободок с той самой улыбкой, от которой бабники в фильмах бегут, как от огня.

— У меня — такое же, — я показал свою руку, — реквизит можно не возвращать. Вот карта — тут почти миллион, — я протянул пластиковую карточку с минимальным остатком, — Как видишь, я выполняю все свои обещания. Теперь у тебя есть престижный дом, куча средств и свобода. Выполни свою часть договора, и все будут счастливы. Поехали, у нас час до встречи.

Я развернулся, не рискнув взглянуть на выражение ее лица.

Местом встречи был ресторан в европейском стиле — отдельно стоящее здание с казино на первом этаже и полутьмой обеденного зала на втором. Выше располагались гостиничные номера, увеличивая высоту строения еще на восемь уровней. Николай Герасимович Вязов уже дожидался нас за столиком в углу — хотя я бы предпочел место возле огромного, во всю стену, окна — через стекло открывался просто волшебный вид на город. Средних размеров шестиместный столик легко вместил всех троих — Танин родственник сел во главе стола, мы же присели по правую руку от него, причем я сел ближе.

Беседа началась довольно скучно — разговоры о здоровье, погоде на родине в атмосфере легкого раздражения и нетерпения от Николая — он то желал видеть только Таню.

— Молодой человек, у вас наверняка много дел? — не выдержал Вязов, невежливо указывая, кто тут лишний.

— Простите, Николай Герасимович, но с некоторых пор у меня есть только одно важное дело — моя супруга и ее ребенок, — уверенный тон сопровождался нежным поглаживанием ладошки, украшенной кольцом.

— Что? — мужчина поперхнулся вином и уставился на меня.

— Таня беременна, — решительно заявил я, чуть развернувшись телом. Надеюсь, у девушки вид не сильно удивленный.

— Но как? — Вязов пытался заглянуть через меня на Таню, но я закрывал обзор.

— Сами удивились, не скрою — я просто счастлив, — я достал из кармана тест на беременность, купленный в отделе розыгрышей — ни за что не отличить от настоящего — и положил на салфетку, — Танечка настаивает, если будет мальчик — назвать Николаем, — и мягко улыбнулся супруге, отклонившись на спинку своего стула. И чуть не выдохнул облегченно — девушка отыгрывала свою роль на пять с плюсом — смущенно, но счастливо улыбалась. Я боялся говорить о своем плане до разговора — в худшем случае, она бы послала меня. А сейчас — даже если бы она меня послала, ее дядя воспринял бы это как женскую истерику, и наоборот — поверил бы еще сильнее. В крайнем случае Таня отправилась бы в обморок — я бы обеспечил.

— Таня, это правда? — дядя расстегнул две верхние пуговицы сорочки и протер ладонью шею.

— Да, — тихо пискнула Таня, — мы любим друг друга.

— Вы не переживайте, Николай Герасимович, я обеспеченный человек. Родители оставили мне достойное состояние — я сумею обеспечить и жену и детей, — я начал подводить разговор к нужной теме.

— М-да? А как вы будете жить два года до совершеннолетия? И что скажет на все это опекун? — Николай залпом добил остатки вина в бокале и налил еще.

— Как вы знаете, по законам Российской Империи, в такой ситуации дееспособность присуждается будущим родителям досрочно, — я перешел на деловой лад, — беременность и согласие сохранить и воспитывать ребенка переводит нас в категорию совершеннолетних.

Вязов задумался на долгие минуты — хмурился, чесал подбородок, пока не расцвел счастливой улыбкой.

— Совет да любовь, родные мои, — медвежий захват и троекратный поцелуй сначала мне, а потом Тане обозначили мою победу, — сейчас же летим на родину, — Николай достал сотовый, — обойдемся без особых торжеств, уж вы извините — ночь почти на дворе.

— Не стоит беспокоиться, — остановил его я, — церемонию можно провести на российском боевом крейсере конвоя, что сейчас стоит на рейде в порту. Капитан обладает правом регистрировать брак с учетом… некоторых обстоятельств, что присутствуют в этом деле.

— Он может и не согласиться, — хмыкнул Вязов.

— Судно принадлежит 'Березин оушн групп', - отметил в ответ, — Думаю, все-таки стоит спросить?

Мужчина на мгновение задумался.

— Предлагаю разбудить моего старого знакомого в посольстве, — он тут же принялся набирать номер, — А красивую церемонию мы провести еще успеем, я обещаю.

Я расслабленно откинулся на спинку стула. Такой вариант был куда лучше, но и предлагать его первым я не мог — стало бы ясно, что я рассчитываю в этом деле на Николая. А так — вроде уже и есть заготовленное решение, с прицелом на независимость и демонстрацию силы рода.

— Твое здоровье, дорогая! — я пригубил бокал, чтобы скрыть улыбку.

Говорят, озарение — это нечто внезапное, словно вспышка молнии в ночи, что на мгновение показывает истинную картину реальности. Все именно так, если отбросить сотни часов размышлений и неприятное чувство несоответствия в логичных выкладках Ода-сана. Вроде как, события, сводки и аналитика кирпичиками складываются в завершенную, непротиворечивую версию, а ты все маешься, словно от зубной боли, и раз за разом возвращаешься к несокрушимой конструкции фактов и аргументов, в расчете найти брешь и унять странное чувство неправильности.

А потом понимаешь, что на шахматной доске просто не хватает одной фигуры. Ты рисуешь ее образ, характер, возможности, определяешь ее положение в партии, и все становится ясным: цели, методы, дальнейшие ходы. Так и появился смутный персонаж из руководства клана, допущенный к власти достаточно, чтобы настаивать на ключевых решениях и продвигать их, но не достаточно для его собственных амбиций. И я не ошибся — некий дядя Рома, как оказалось, существовал в действительности.

Увы, но пешке редко суждено решать исход партии, если, конечно, она не доберется до конца доски, потому приходится хитрить, искать защитников, сталкивать игроков между собой.

Заодно старые планы, рожденные еще в юности, приобретают вторую жизнь. Мог ли я найти невесту раньше? Безусловно — даже за деньги этот вопрос был бы решаем. Однако такой брак ни к чему бы не привел — комиссии, протесты, осуждающие взгляды взрослых, увещевания — или крупные деньги — и вот, девушка делает аборт, брак расторгается, а меня тихо-мирно спроваживают в психушку — якобы, из-за сильного стресса — ну или в тот же Монастырь, что не имеет ничего общего с церковью.

Другое дело — Татьяна Авинова. Я легко представил, с каким выражением лица ее отец выслушает смертника, что поставит под сомнение беременность дочери. Ну а предложения об аборте лучше высказывать, предварительно убив себя — хоть не так больно будет.

— Что смеешься? — Таня с любопытством заглянула мне в глаза.

Мы уже час, как покинули ресторан и неспешно двигались к посольству. Николай оставил нас за несколько километров до цели, сам же устремился на Таниной машине вперед — будить, организовывать, договариваться. Словом, делал все, чтобы будущая мама не волновалась. Или же не хотел лишних ушей, что вероятнее всего — это же какое громадье планов придется спешно изменять из-за нашего подарочка?

— Да так, вспомнил выражение лица твоего дяди, — на самом деле, мне пришла совсем другая мысль, но высказать ее я побоялся.

Что я пообещал девушке? Дом, красивую жизнь, деньги — и свое обещание сдержал. Удачи покататься по клубам в сопровождении тетушек, родственниц, что обязательно налетят наседками к беременному чадушку. Ну а как же дитятко, кровиночка, без совета, без кашки по бабушкиному рецепту? Хе-хе. В общем, спрятаться мне надо эдак на месяц — а там, глядишь, и поумерит желание меня прибить.

А вот что будет дальше — боюсь загадывать. Обман рано или поздно вскроется, и будет не до смеха. Хотя я склоняюсь к тому, что на события в далекой Японии всем будет наплевать — можно будет подделать любые бумаги. В любом случае, тактически я выигрываю уйму времени, что просто отлично, а заодно решаю проблемы со своим кланом. Еще одного 'мастера' с родины я не переживу точно — да и с первым мне дико повезло, стоит признать. Забавно — родство с сильным кланом могло бы оказаться куда выгоднее, чем любое наследство, только вот старый клан вряд ли когда-нибудь это поймет и обязательно попытается отыграться. Так что стоит поберечься — с того света претензии покровителям предъявить сложно.

— Умеешь удивить, племяшка, — хохотнул крупный мужчина с лысой головой. В его виде явно просматривалась спешка и некая рассеянность — застегнутые неправильно пуговицы, небрежно накинутый пиджак с форменным гербом империи на груди. Посол заметил взгляд, оглядел себя и шустро привел одежду в порядок, — из постели подняли, совсем не жалеете. Но ради такого повода — как отказать? Нельзя отказать! — сам себе ответил он и по-доброму улыбнулся золотыми зубами. Интересный у нас представитель родины, колоритный: с одной стороны — дремучий медведь с бычьей шеей и руками-лопатами, а с другой — глаза то умнющие.

— Катастрофа! — влетел в зал Вязов, — Шампанского нет!

— Окстись, Коля, какое шампанское? Девушка в положении, — укоризненно ответил мужчина, — Ты с документами то решил?

— Ксерокопии, — на стол легла стопочка а-четыре листов с данными Тани. Мой паспорт был при мне, а вот девушка все еще ходила с поддельными.

— Пойдет, — легко отмахнулся человек-медведь и принялся заполнять бланки, — Отдашь письмецо от меня, штампики сами проставят.

— Не учи ученого, — Николай чуть ли не подпрыгивал, стоя рядом, — Ах, ну да! Согласен ли ты, Дмитрий, взять в жены…

— Хватит орать мне в ухо, — буркнул посол, — Вот будут венчаться — там пусть и орут. А тут — п-ф, гражданский брак.

Насчет венчания, кстати, сложная ситуация. С одной стороны — ничего против, с другой — как-то неудобно врать. Одной-единственной ограничиваться не собираюсь, есть еще две кандидатки.

— Вот и все, поздравляю, — мужчина передал документы, в том числе мой паспорт, Николаю, словно его и поздравлял.

— Спасибо, — Таня сияла. Я уж не стал портить идиллию своим хмурым фейсом и изобразил радостную улыбку.

— Здоровья молодым! Коля, ты на самолете?

— Да, — Вязов сиял как бы не сильнее Тани.

— Подбрось до Волгограда, а?

Словом, мы свою роль выполнили и могли уходить. Старые знакомые принялись обсуждать необходимые вещи для столь длительного перелета — в основном высокоградусные. Вот кому здоровья надо пожелать, как бы не потеряли документы-то.

Я сел за руль и включил музыку погромче — вроде, сделка завершена, беседовать особо не о чем. Так уж получилось, что особняк оказался ближе, потому я решил завезти Таню, а дальше уехать на такси.

— Открой мне дверь, пожалуйста.

— Этой ночью — любой ваш каприз, — шутливо поклонился и выполнил просьбу.

— Отлично, тогда пойдем, — девушка мягко взяла за руку и буксиром повела к дому.

— Таня? — вопросительно произнес я.

— Т-с, у меня первая брачная ночь, не мешай, — сосредоточенно произнесла она и не подумала остановиться.

Я на ходу набрал телефон Ай, потом Юко. Телефон ответил стандартным 'абонент выключен..', сняв с меня груз ответственности. В конце концов, я не железный, а она — моя жена, хоть и фиктивная.

Легкое удивление охватило от вида спальни — букеты цветов вдоль стен, белый шелк простыней, дыхание ветра в занавесках у полураскрытого окна, мягкий свет бра, которых, к слову, вчера еще не было. Мягкая романтика, без переборов — выковыривать из задницы шипы роз я совсем не горел желанием. Словом, насколько формальностью была роспись в посольстве, настолько же серьезным дело обстояло тут — и столик с ведерком льда, шампанским и бокалами был тому подтверждением. А после еще одной фразы я начал сомневаться, кто тут кого обставил.

— Ты ведь знаешь, что обманывать взрослых — не хорошо? — под нежный шепот Таня ловко перехватила из моих рук прямоугольник упаковки и отправила куда-то в угол комнаты.

Чую, быть мне папой.

* * *

Где-то за городом.

Тадаши в сотый раз попытался вывернуться из объятий кошмара, кусал губы до боли, кричал во всю силу иссушенных жаждой легких, бился в крепких путах, что удерживали его вертикально на деревянной доске. Сон не желал прекращаться, наоборот — иглы впивались в спину от каждого движения, голод и жажда пожирали разум. Он перестал чувствовать руки, ноги и ловил себя на ужасных мыслях. Сколько времени прошло? Сутки, год, вечность? Перед глазами — бесконечная желтая стена в бурых разводах, что выше и ниже не давали увидеть крепления под подбородком. Тадаши поверил бы в реальность происходящего, но сознание уверенно твердило — так не бывает!

Он помнил последний вечер до кошмара — конец смены в охранении Ода-сана, любимое место у барной стойки, симпатичная женщина — не красавица, но и без особых претензий — идеально, чтобы скрасить ночь. И вроде как, у них все получилось — объятия на заднем сидении шустро подкатившего такси, многообещающий взгляд и темнота в финале.

Пусть это похищение — но где похитители? Его семья не отличалась доходами, значит — они что-то хотят от него? Тадаши уже давно был согласен на все, но никто не приходил.

Все выглядело настолько кошмарно, голодно, больно и нелогично, что казалось нереальным. Словно предрассветная жуть, что заставляет проснуться в холодном поту от собственного крика. Но этот сон не собирался заканчиваться.

Чьи-то шаги показались музыкой — он не один! Как минимум два человека шли сюда! Совсем скоро все кончится! Тадаши резко дернулся в сторону посетителей и на некоторое время потерял сознание от боли.

Он пришел в себя от холодной, вкуснейшей воды, что текла ему на лицо. Мужчина стал лихорадочно собирать ценнейшую жидкость языком, словно кошка лакал скудный поток. Вода закончилась — Тадаши взревел от отчаяния — еще немного! Но изо рта вышел только слабый стон.

— Ты не перестарался? — знакомый голос, но где он его мог слышать?

— Совсем нет, одну беседу он выдержит, — ответил первому голосу второй. Низ шеи обожгло одиночным укусом, — сейчас стимулятор подействует.

— Как тебя зовут? — спросил первый голос. Кто же ты, кто? Столь знакомый, что имя будто вертится на языке. Как же он хотел посмотреть на него! Если бы не клятые крепления.

— Тадаши, — через слабость мужчина произнес свое имя. По телу разливались жаркие волны, но он не торопился выдавать улучшение своего самочувствия.

— На кого и где работаешь?

— На Ода-сана, второе звено охраны, — пленник делал большие паузы меж словами и скорее шептал, чем говорил.

— Ты реквизировал носители информации с камер наблюдения. Дело особняка рода Ито. Вспоминай.

Так вот откуда он знает этот голос! Тадаши даже дернулся от прозрения, но тут же поморщился от боли.

— Да, — он не собирался глупо врать.

— Но вместо записей этого дня ты поместил записи за другие дни, месячной и недельной давности, не так ли?

— Да.

— А нужную информацию стер специальным программным обеспечением.

— Да.

— Кто распорядился и почему?

— Интересы следствия, — язык слушался гораздо лучше, но Тадаши отчего-то знал, что нельзя это показывать и продолжал висеть сломанной куклой.

— Что было на видео? Кто был на видео? Отвечай! — хлыстом разнеслось по комнате.

— Я не знаю, господин, — подавлено ответил пленник, — я всего лишь исполнитель.

— Тогда мы притащим сюда другого твоего коллегу, — вкрадчиво ответил Ито-доно, — Поставим его напротив тебя и будем пытать. И в его боли и смерти будешь виноват только ты. А если не знает он — ты убьешь всех своих друзей своим глупым молчанием.

— Но я не знаю! — Тадаши изобразил истерику и, через боль, стал биться в креплениях, — я работал только с файлами, я не смотрел видео!

— Кто знает? — наорали на него.

— Я скажу! — пленник начал лихорадочно перебирать варианты, чтобы не зацепить своих друзей, не зацепить близких и родных, чтобы похитители оступились, совершили ошибку и сдохли, — Я скажу! Я знаю! Парень! — осенило Тадаши.

— Какой парень? — уточнил Ито.

— Молодой, европеец! Был водителем Ода-сана! Он возился с записями, он все знает! Я слышал! — похищенный легко сдавал чужого отряду человека, к тому же уволенного, да еще и гайдзина.

— Кто такой? — Ито тихо обратился к своему спутнику.

Второй ответил еще тише, но Тадаши четко уловил знакомую фамилию 'Кояма' и с трудом смог сдержать ликование. Все получается как нельзя лучше — если парень связан с древним уважаемым родом, то у него есть шансы выжить.

— Да мне плевать, — зашипел на спутника Ито-доно, — Я хочу видеть его в этой комнате, ты слышишь меня?

— А с этим что делать?

— Он пропал без вести, — было ему ответом, — Исполняй.

Сильный удар навсегда отключил боль, страхи, легкий стыд, отчаяние и мольбы всем богам.

Глава 15

Два изящных пальчика касаются груди, солдатиком вышагивая туда-сюда. Таня прижалась телом, поудобнее расположила голову на моем плече и о чем-то задумалась. На душе царил мир и спокойствие, словно и не было суматохи прошедших дней. За окном розовел рассвет — спать мы так и не легли, не до того было.

— Прятаться тебе надо, — грустно выдыхает жена.

— Зачем? — я провожу рукой по плечу, скольжу еще ниже, но игривое настроение тут же пропадает под серьезным взглядом голубых глаз.

— Папа тебя за ноги подвесит, — с сожалением ответила Таня.

— Еще почему? — возмутился я.

— Как же иначе — родную кровиночку обесчестил, вне брака ребеночка несовершеннолетней заделал, — ладошка девушки скользнула под одеяло, — Вот это вот точно оторвет.

— Но-но! Руки прочь, — буркнул я, движением тела перевернул жену на спину и навис над ней, — Так уж прямо зять ему не нужен? Так уж прямо и внуку рад не будет?

— Так ведь внука нет, — бархатный голос с нотками сожаления, вкупе с совершенной красотой чуть не сподвигли на немедленное устранение данного недостатка, в который раз за ночь. — Стоп. А теперь серьезно, — Таня перекинула меня на спину и легла сверху, прижавшись всем телом, — Дорогой муж мой, рекомендую запомнить вчерашнюю дату и справлять ее вторым днем рождения.

— А что вчера было? — прикинулся я, будто не понимаю.

— Ты был во-от настолько близок к смерти, — Таня показала малюсенький кончик подстриженного ногтя, — Ты ведь понимаешь, что беременность незамужней девушки — скандал?

— Тебя волнует мнение родни? — поддел я, мягко напоминая на проделки девушки.

— Это не разбитые морды, машины и клубы, — ноготок ткнулся в кончик носа, — А честь семьи.

— Твой дядя выглядел разумным человеком, — я попытался схватить зубами столь вкусный пальчик, но безуспешно.

— Так я бы тебя прибила, а не дядя Коля, — ангельским голосом продолжила жена, — Решил всех обмануть? А мне каково было бы — изображать дурочку-паникершу или же трагедию потери ребенка, ты подумал? С какой это стати я должна страдать из-за тебя, выслушивать поучения, нотации или слова сочувствия? Мы так не договаривались, дорогой, — девушка нашла мои руки, взяла в свои и подняла к металлической спинке кровати. Две зеленые лианы зафиксировали руки к решетке кровати.

— И все же, ты согласилась, — полувопросительно сказал я, пробуя на прочность зеленые веревки — намертво.

— Я подумала, так будет правильнее. Папу и его новую семью теперь нет смысла ликвидировать — я ведь потеряла все права на престол, — Таня поцеловала мой лоб, нос и очень медленно заскользила вниз, — А еще я почему-то уверена, что мы будем очень дружной и счастливой семьей, не правда ли?

— Да, — острые зубки обозначили свое присутствие рядом со стратегически важным органом. Как тут ответить иначе?

— Я и не сомневалась, — девушка поцеловала в щечку и слитным движением вышагнула из кровати.

— Эй, а я? — возмутился, показывая взглядом на браслеты-лианы.

— А ты сиди и думай над своим поведением! — тоном строгой учительницы произнесла жена и ушла в сторону душевых.

Вот тебе и великий комбинатор. Как же все выглядело неплохо в мыслях, и как же сложно — в реальности. В планах семья и Таня имели что-то общее разве что в одной и той же гласной букве, а тут столь резкий поворот. Впрочем, я скорее всего сам себя обманывал — что такое свадьба для молодой девушки? Мечта, которой она торговать уж точно не станет — потому я сам виноват, что не встревожился после легкого согласия Тани на высказанный план с фиктивным браком. И ведь самое любопытное — не испытываю ни малейшей досады за результат. Наоборот — нечто дремучее внутри меня довольно ворочается, а подсознание скандирует 'возрождение рода'. Своего рода.

Я бы мог легко разрезать путы, но не слишком торопился — мыслей было море, а положение как раз таки располагало к обдумыванию — мягкость и тепло постели, свежесть и холодок металла кровати. Первый вопрос — что делать дальше? Вот оно — наследство, можно протянуть руку и получить… акции и доступы к счетам. За финансами нет собственного предприятия — только доли в чужом, что некогда принадлежали моему роду. Казалось бы, безбедная жизнь на проценты, вот только не иметь собственный бизнес для семьи — считается неправильным, невежливым, можно сказать. Все дело в культе преемственности, наследовании силы и власти. С молодых лет детей учат управлению тем, что достанется ему в будущем — никакой профанации, никакой протекции. Та же Кавати Юко с детства носилась по предприятию матери и превосходно знала весь процесс работы. Мне было куда легче в дестве и, как следствие, гораздо сложнее сейчас — начнем с того, что семья у нас была большая и к принятию дел готовили старших. Я, как самый младший, любимый, был баловнем и под гнетом домашних учителей почти не страдал, как оказалось — совершенно напрасно. И какое же предприятие создать, чтобы не провалить его с моими талантами, не растратить впустую родовые средства? Случай с Акети отлично показал мои невеликие способности к бизнесу.

Второй вопрос — маска вечности. Дядя был явно не в себе, возможно сказались ранения — иначе я не могу объяснить его слова. Начнем с общеизвестного факта — маски вечности не существует, это миф, выдуманный людьми. От древних осталось множество артефактов — боевые, усиливающие бахир, нейтрализующие бахир, лечащие, артефакты вызова и те, назначение которых так и не смогли понять за сотни лет существования. Немудрено, что людская молва, соблазнившись силой найденных предметов, придумала артефакт, якобы дарующий вечную жизнь. Естественно, серьезные люди только посмеиваются над такими байками, но даже сейчас есть целые организации, поставившие своей целью поиск маски. Даже находятся меценаты, что финансируют этих шарлатанов — уж больно сказка сладка. Я бы не назвал дядю Гришу наивным дураком, но в его предсмертный бред вполне верил — должен же был он как-то объяснить внезапный отказ стихии? Вот и придумал себе маску. Но почему он сказал 'дай посмотреть в последний раз'? Загадка. Я никогда не видел ничего похожего на маску в семье, да и ерунда это все — подобные мысли не стоят внимания.

Третий вопрос — Таня, ее семья, мой клан. Тут целых три проблемы, но обдумать лучше совместно. Итак, мой старый клан может кусать локти — добыча сорвалась с крючка. Могут, правда, пошантажировать чем-нибудь — но уязвимых мест нет. За Таню семья любому горло перегрызет — кстати, и мне тоже, если посчитают мой поступок недостойным, за Кавати вступится половина Японии, а пытать меня бесполезно — умру раньше, это я умею. Лучше пусть все достанется жене, чем убийцам. С семьей Тани сложнее — и дело тут не в желании убить полюбовника дочери, а в некоем дяде Роме, фото которого было бы неплохо добыть на днях. Человек поставил все на Таню и проиграл — что он станет делать дальше? Мстить без толку — получается, он сам не уследил — ошибки молодости, что перечеркивают планы взрослых, довольно частая штука. Будем верить, он отступит назад на какое-то время, а Таня тем временем все таки переговорит с отцом. Родители весьма часто оттаивают душой, услышав о внуках — так все и будет, уверен. Было бы неплохо, чтобы он оттаял чуть пораньше — прятаться от него я все-таки не особо хочу. Уж лучше самый приятный вариант — с щедрым приданным и семейной примиряющей попойкой. А теперь самый больной вопрос в это троице — моя жена, у которой, наряду со стервозностью и актерским мастерством, обнаружился недюжинный ум. Что мне делать с этим солнышком, и самое интересное — как донести до нее столь правильную идею, как семья из четырех человек? Одно приятно — Таня решила не выполнять старую заготовку 'жениться, убить, забрать наследство', все-таки, такой ход совершенно не сочетается с ее поведением — быть богатой вдовой куда лучше без детей на руках.

Хотелось бы ограничиться тремя вопросами, но ведь есть еще Ода-сан и его покровитель со своими желаниями, есть Лес и его тайны, есть мысли мести своему клану и тревога за Таню. Вот бы посоветоваться с кем толковым, да вот нет никого.

— Чего ждем? — ехидный голос благоверной вывел из раздумий.

Видимо, прилично времени уже прошло — Таня обзавелась тюрбаном на голове для сушки волос и легким халатиком.

— Сижу и думаю над своим поведением, — кристально честный ответ прозвучал без задержки и сомнения.

— Похвально, — жена присела рядом и на пару секунд задумалась, — Ладно, будет тебе приз за хорошее поведение!

— Всегда готов, — ветер мягко поднял девушку с места и перенес мне на живот.

— Кобелина, — шутливо щелкнули мне по носу, — Папа прилетает.

— Так быстро? — волнительный настрой куда-то пропал.

— Он хотел еще ночью, — потупилась Таня, — Рвался кое-кому голову отвернуть. Но я переубедила! Поэтому он прилетит вечером.

— Отрывать мне голову? — обреченно дополнил я.

— Дядя Коля перестарался, — жена сосредоточенно стала приводить мою прическу в порядок, — Говорят, вломился ночью в поместье со срочной новостью. В руках — красный сигнал тревоги, вот и пустили. А сам пьяный настолько, что ни один снайпер не попадет. Вот в таком состоянии он как бухнет папе — поздравляю, дедушка! — прыснула смехом Таня.

— Так что по поводу моего здоровья? — этот вопрос волновал куда больше приключений дяди Коли.

— Ой, да что с тобой сделается! Ну, может ногу сломает, — Таня попыталась скрыть улыбку, — Да все будет хорошо, встретишь его в аэропорту, познакомитесь.

— А ты где будешь? — я все таки освободил одну руку и приобнял ее.

— Я же хозяйка дома, — терпеливо объяснила жена, — Встречу тут. Только ты уж постарайся выглядеть посолидней.

— Угу, встречу на такси, — нахмурился я, — и чемоданы помогу подтащить.

— Какое еще такси? — маленький кулачок ударил по груди, — Уж постарайся произвести впечатление, а то скажут у дочки вкус плохой! Да не переживай ты так, папа со своим автопарком летает.

— В смысле? Он же на самолете?

— Ну да, — словно от пустяка отмахнулась невеста, — А в грузовом отсеке кортеж. Думаешь, станет он в непроверенную машину садиться?

— То-то он еще живой, — согласился я, за что получил еще один шутливый удар, — Кстати, я с тобой полностью согласен!

— Насчет чего? — насторожилась Таня.

— Врать взрослым — нехорошо, — я освободил вторую руку и, проигнорировав легкое возмущение, продолжил нелегкое дело по восстановлению рода.

Как бы не хотелось вылезать из постели, но организовывать прием дорогих гостей было необходимо. Как и оговаривалось, Таня занялась столом, а я поиском приличной машины и обдумываем тактики защиты от озверевшего отца. С машиной дело решилось довольно легко — прокат хонды кросстур с водителем обошелся не так уж и дорого — а вот с защитой дело обстояло сложнее. Если я подниму щит еще до встречи — то проявлю страх и неуважение, да и охрана напряжется — а куда такой человек без охраны? Если я не подниму щит, то возможны варианты — сдержится ли счастливый дед или нет, а если нет — то насколько сильным окажется его счастье? Тесть у меня 'мастер' и приложить может от всей широкой русской души.

Водитель достался колоритный, не из местных — индус со сверкающей улыбкой, в форменном сюртуке, белых перчатках и фуражке. Далеко его жизнь закинула — или подняла, смотря в какой касте родился. Одно остается неизменным — его путь в водители престижного автомобиля наверняка был раз двадцать сложнее, чем у любого японца — не потому, он что индус, а потому что чужак. Как вывод, водителем он должен быть первоклассным. Сам шофер оказался добродушным и счастливым, попросил звать его 'Абу', так как настоящее имя редко кто может выговорить правильно. Словом, там, где другие жалуются на жизнь, индусы отвечают 'судьба' и легко идут дальше.

— Встречаете кого-то? — деликатно поинтересовался Абу.

— Очень злого отца невесты, — с шофером было легко, словно знал его лет двести, — Моей невесты, — иронично добавил я.

— Без второй машины будет нелегко, — подхватил улыбку водитель.

— Он на своей, — вздохнул я, — Что не помешает ему набить мне морду.

— Мы можем встать возле поста контроля. Рядом автомат с булочками, а значит — много полицейских, — предложил Абу.

— Идет, — настроение пошло вверх.

— Позади ваши друзья? — шофер посмотрел в боковое зеркало, — минут двадцать за нами едут.

Я склонился вперед, чтобы поймать отражение.

— Какая именно? — в плотном потоке, что неспешно катился к аэропорту, было множество машин.

— Honda civic, серая, во втором ряду на три машины позади.

— Впервые вижу, — слегка напрягся я, — Абу, а наша машина застрахована?

— Да, господин, — кивнул он, — Ожидаются неприятности?

— Да не должны, но будь начеку. Да, и еще, — в спохватился я, вспомнив мысли о нелегкой судьбе чужаков, — тебя не уволят из-за аварии?

— Если я виноват? — уточнил шофер.

— Если тебе придется стать виноватым.

— Зависит от вас, господин. Замолвите словечко — останусь на месте, — абсолютно спокойно ответил Абу.

Я же говорю — непробиваемые типы, эти индусы. Уволят? Не уволят? Завтра конец света? Ну что же — судьба.

— Замолвлю, — я еще раз посмотрел на хонду, но из-за расстояния и солнца не смог рассмотреть людей в салоне.

Беспокойства особого не было, а вот любопытство било ключом — кому это я понадобился? Вернее — вполне мог много кому, но кто их этого числа способен пойти наперекор покровительству.

Со стороны может показаться, что покровительство — панацея, уж слишком часто я его вспоминаю. Забавно, но так оно и есть — все дело в статусе родов и кланов. Многим мало иметь гвардию, финансы и власть — им важно демонстрировать все это. Гвардия отлично покажет себя в сражении и на полигонах, дорогие вещи и машины подчеркнут богатство рода, а вот с властью чуть сложнее. Покровительство — один из способов доказать себе и окружающим свой статус. Покровитель слаб — отыграются на подопечном, покровитель силен — подопечный живет спокойно. Словно усы у тигра — не жизненно важно потерять один из десятка, но весьма обидно и вполне достаточно, чтобы оторвать голову тому, кто осмелился это проделать.

Таким странным тандемом мы доехали до терминала, сопровождающие свернули в последний момент на одну из платных парковок, мы же затормозили, где планировали — прямо под знаком не парковаться.

— Абу, привет! — махнул рукой полицейский и прошествовал дальше. Все таки, повезло мне с шофером.

Основной вход в главное здание терминала располагался в паре сотен метров от нас, что отодвигало суету машин встречающих-провожающих довольно далеко. Еще дальше находился перрон аэроэкспресса, а в самом конце виднелась стоянка автобусов — тот еще муравейник. Я бы запутался точно, но опять таки выручил всезнающий шофер и указал на нужный нам створ ворот. Грузовых въездов было как бы не пару десятков, так что информация оказалась поистине бесценной.

Было бы идеально встретить дорогого гостя прямо на взлетной площадке, но не было со мной человека-пропуска в виде Сайто-сана, поэтому я уставился на ворота в сектор чартеров и приготовился ждать. Особого напряжения не было — от тестя все равно никуда не деться, а пассажиров цивика вряд ли вдохновит на атаку вид полицейских, кучкующихся у автомата со снедью.

Примерно через час ожидание было завершено — из открывшихся ворот плавно выплыли бронированные детища немецкого автопрома — два одинаковых черных мерседеса в сопровождении трех угловатых джипов того же цвета. На капотах седанов гордо реяли небольшие флажки рода Авиновых — зелено-золотая вышивка на белом фоне в виде мудрено перевитых листьев и ветвей, что создавали руническую 'а'. Я к этому моменту вышел из машины и встал рядом — все равно кортеж мимо бы не проехал.

Так и получилось — процессия замерла возле меня. Непосредственно рядом оказалось тонированное стекло первого седана. Мы на некоторое время замерли — я не спешил подходить, гости тоже не делали первый шаг, скорее всего — рассматривали меня через дверь. Серьезные дяди, себе на уме. Я на пару секунд представил, что за бронированными корпусами сидят не взрослые мужчины, а дети шести-семи лет в строгих костюмах и бабочках — сосредоточенные, словно на первом утреннике в их жизни, и не удержался от смешка. Машины резко дернули с места, взвизгнув шинами.

— Вот и познакомились, — я откинулся на заднее сидение и захлопнул дверь.

— Едем за ними?

— Да, — кивнул я шоферу, — А знаешь, давай лучше обгони их и пристройся впереди.

— Вряд ли им это понравится, — спокойно ответил Абу, но скорость прибавил.

— Ничего-ничего, это они ко мне приехали, — хмыкнул я, — должен же указать гостям дорогу.

— Хонда к нам пристроилась, — порадовал шофер.

Я уже и думать о ней забыл. Процессия тоже увеличила скорость, реагируя на наш маневр — но куда там тяжелым бронированным мастодонтам против легкого кросстура? Словом, через пару минут мы триумфально возглавляли процессию — но весьма вежливо, оторвавшись метров на тридцать вперед.

— Господин, лучше пристегнитесь, — Абу сосредоточился и убавил скорость, стараясь сократить расстояние с сопровождаемыми.

Хонда сократила разрыв и заходила справа от нас. Одновременно с ней довольно странные маневры начал исполнять фургон с лейблом телефонной компании и, что удивительно, машина скорой помощи — опережения с перестроениями из ряда в ряд при выключенной люстре иначе не воспринимались.

Развязка наступила стремительно — стоило хонде сравняться с нами, как заднее тонированное окошко преследователя опустилось, чтобы дать свободу глушителю и тому, на чем он крепится.

Абу резко затормозил и вывернул руль вправо. Ощутимый толчок превратил в лохмотья опрятную морду кросстура и пустил юзом хонду нападавших, заставив скрыться руку с оружием. Тут же взревела сиреной скорая. Третья машина с визгом затормозила впереди нас, распахнула боковую дверь и выплюнула на автостраду десяток бойцов в форме спецназа. В этот же миг плеть воды пресекла попытку шофера развернуться — передняя часть машины оказалась отсечена и со скрежетом отлетела на метр в сторону, блокировав еще одну полосу. Второй удар лишил нас багажника — нападающие развлекались. Машина скорой начала свою роль в представлении, подъехав к нам сзади во всей красе сверкания спецсигналов. Роль врачей играли еще шестеро бойцов — в белых халатах, что удивительно.

Я попытался найти хонду, но корпус скорой закрывал обзор.

— Господин, машина сломалась, — меланхолично отметил шофер и вытащил ключ зажигания из замка.

Опыта хватило моментально поднять доспех и правильно оценить довольно поганую ситуацию. Шофер не выживет наверняка, я — вполне вероятно, тоже, но побарахтаться напоследок успею.

Я поднял руки вверх и медленно покинул остов автомобиля.

— Доспех убрать, руки не отпускать, встать на колени, — распорядился 'врач', с чувством превосходства наблюдая за моими медленными шагами в их сторону.

— Прямо на траву? — деланно удивился я, в душе торжествуя. И как я мог забыть?

— Какую еще траву? — недоверчиво хмыкнул боец и синхронно с остальными удивленно уставился на колыхание невысокой, всего сантиметров десять, луговой травы под ногами. На автостраде подобное зрелище смотрелось как минимум странно, — Это что еще за?

Даже если на них и были доспехи, то вряд ли это их бы спасло. Я успел откинуть остов нашего авто с водителем внутри, а сам отпрыгнул на приличную высоту в другую сторону. Еще секунда промедления — и зеленый океан, что выстрелил вверх тысячами зеленых лезвий, зацепил бы и меня. Видел подобное еще в первое знакомство с Таней, но техника в ее исполнении не шла ни в какое сравнение с целым лесом площадью в футбольное поле. Где-то там вдали оттормаживались машины, чтобы не стать жертвой неведомого стихийного бедствия, а те, кто уже попал в него, выглядели небольшими зелеными холмами на заросшей плоскости автострады. Единственная поляна в море зелени обрамляла собой пять машин с флагами Авиновых и хонду нападавших. Бедняга после касательного удара отлетел в сторону кортежа, но я сомневаюсь, что внутри кто-то сможет пожаловаться на судьбу — машина выглядела выжатой, как тряпка у хорошей хозяйки.

По траве прошла легкая волна, а чуть позже от поляны до скорой протянулась широкая тропа. По мере приближения Авиновых, наш конец тропы расширялся, создавая еще одну полянку вокруг жертв — хотя еще пару минут назад, он играли роль хищников. Сейчас же сложно было признать в вертикальных зеленых коконах самоуверенных бойцов — разве что по глазам и носу, что единственные оказались не скрыты агрессивным растением.

Я аккуратно посадил своего шофера за границей травы, а сам подлетел ближе к поляне, медленно двигаясь по дуге на достаточном расстоянии, чтобы — если что — отпрыгнуть за границу боевой техники.

— Как мне вас не хватало, — я бы сказал, радостно произнес высокий светловолосый мужчина, распахивая объятия.

Резкие, словно высеченные из камня, черты лица, прямой нос, грубая кожа, отливающая легким глянцем отполированной щетины — отца Тани легко было узнать.

Кокон вокруг первой жертвы опал безжизненным венком к ее ногам.

— Это ошибка, стойте! — боец хотел было свалиться на колени, в ужасе рассматривая коконы напарников, но стальная рука Авинова удержала его за воротник.

— Как же вы вовремя, — второй рукой тесть резким ударом выбил несколько зубов противнику, тут же ударил еще раз и свирепо посмотрел в мою сторону.

У меня аж челюсть заныла. Так и продолжалось десяток секунд — Авинов отводил злость, но смотрел при этом только на меня.

— Кто послал? — мужчина из свиты оказался куда спокойнее и 'распаковал' для себя другого нападавшего, — Имя!

— Мы не хотели на вас нападать, — второй таки смог упасть на колени и ныне вещал, схватив собеседника за низ брюк, — Мы должны были захватить парня!

— Врешь, скотина, — тяжелый удар ногой оторвал горемычного от земли, — Кто приказал? — трава вновь колыхнулась и приобняла тело допрашиваемого. Видимо, не без последствий — человек дико заорал. Слова о чести, несгибаемости и стойкости хорошо смотрятся в безопасном месте, но не в объятьях боли.

— Ито-доно, — вместе с кровавой слюной выплюнул нападавший.

Третий сопровождавший Авинова открыл портативную видеокамеру и нацелил на жертву.

— Еще раз — кто прислал, какой состав нападавших, кто в резерве и где база, — скучным голосом поинтересовался он.

— Но мы не на вас, нам нужен только… — еще один удар заставил японца заткнуться.

— Итак, повторяю…

Я не стал досматривать методичные действия охраны, что двинулась по ручейкам-дорожкам к парализованным авто, и пролеветировал в сторону Абу. Приземлиться удалось метров на сто дальше, чем хотелось, но главное — вне травяного леса. Уж слишком обитатели у него сложные и нервные.

— Я вызвал полицию, господин, — Абу встретил традиционным спокойствием.

— Не желаешь сменить работу? — улыбнулся я индусу. Надо ведь попытаться извлечь пользу даже из этого суетливого дня.

***Прода***

Абу отказался, мотивируя мечтой прожить столько же, сколько его отец и дед. Вполне нормальное желание — оказаться подальше от боевых действий и их участников, потому я особо не рассчитывал на согласие, пожал ему руку и покинул авто, вновь поднявшись в воздух.

Между тем, действие на поляне подходило к концу — одного нападавшего оттащили к машинам кортежа и закинули в багажник, остальных так и оставили в коконах дожидаться неизвестно чего. От машин Авиновых до конца леса тут же образовался коридор, пригодный для проезда — десяток секунд и процессия скрылась за поворотом, оставив за собой зеленый покров в половину квадратного километра. Через некоторое время аномально высокая трава начала желтеть и истончаться, воздух наполнился осенними запахами опавшей листвы. Еще пару минут — и покров пропал вовсе, оставив после себя мутные разводы на асфальте и помятых корпусах десятков машин. Люди, к слову, уцелели все, не повезло только бойцам рода Ито — на поверхности валялись одежда, оружие, ремни, словно наспех раскиданные по пятнадцати аккуратным кучкам, и ни следа их хозяев. Чистенько, опрятно и жутковато — что скрывать. Интересно, а если бы я не смог отпрыгнуть? Чую, быть Тане вдовой в таком случае, уж больно немилосердно тесть молотил свою жертву.

Где-то вдали послышались сирены полиции и медслужбы, а значит, пришло время покинуть данное негостеприимное место. С Абу мы договорились скрыть факт моего участия, для остальных же все выглядело, как неудавшийся налет на русский кортеж. Вот же заболит сегодня голова у огромного числа чиновников, служащих, страховщиков и владельцев незастрахованных машин. Стоит пожелать им удачи — взыскать какую-либо сумму с клана простолюдину — нечто из области фантастики.

Я неспешно двинулся по пешеходной дорожке в сторону города. До ближайшего съезда с трассы было чуть больше десятка километров, там и стоит поискать такси. Магистраль за спиной еще не скоро разблокируют — так, впрочем, думал не только я — целая вереница спешащих людей двинулась в город пешком.

****

Наследник рода Ито в который раз терпеливо выслушал 'абонент вне зоны доступа или выключен…', словно ожидал иную концовку стандартного ответа. На часах маленькая стрелка уже сдвинулась на одно деление больше, чем ожидаемый конец операции, но отряд словно под землю провалился.

Вот оно — бремя руководителя. Как же хотелось поехать самому — кто бы знал, но плох тот начальник, что не способен организовать плевое дело так, чтобы его личного участия не требовалось. Потому-то Ито Шу уже второй час изрядно нервничал, пытаясь дозваться хоть до кого-нибудь. Само собой, на предполагаемое место событий уже давно выехала еще одна машина, однако застряла в огромной пробке, что разрослась за какой-то час от города до аэропорта. Недоброе предчувствие сжало сердце — как бы не было прямой связи у крупного дтп, о котором говорили по радио, с потерей бойцов. Часть наблюдателей двинулась пешком и обещала добыть хоть какие-то сведения.

В голове Шу не укладывалось, как один парень мог противостоять семерым воинам, шести ветеранам и учителю — почти половине всех сил рода. Такого просто не могло быть! А если все таки произошло? Холодный пот прошел по спине — последствия могли быть чудовищными, начиная от неминуемого поражения за спорные территории и общего падения статуса рода в негласной шкале рангов. Неужели все произошедшее часть сложного плана недоброжелателей, и он сам отправил большую часть гвардии в засаду? Такие мысли выматывали нервы и лишали сил.

— Господин, у ворот Даоки, — голос незаметно подошедшего слуги вывел Шу из размышлений.

— Наконец-то! — подпрыгнул с места наследник рода, собираясь лично встретить одного из отправленных ветеранов, но дал солидности взять верх над горячностью, — Почему он у ворот, почему не пустили внутрь и не привели ко мне?

— Господин, он какой-то, — слуга замялся, подбирая правильное слово, — странный.

— Что значит странный? — Шу двинулся к наблюдательному посту, жестом дав понять слуге следовать за ним.

— Не отвечает на вопросы, стоит на месте, покачивается, словно пьяный.

— Нажрался? — гневно прорычал Шу, в душе ликуя. Если бы так! Да пусть хоть весь отряд напьется, главное — чтобы празднуя успех и никак иначе.

— Не могу знать. Направили к нему человека, но тот не вступает в беседу.

— Разберемся, — Шу прошел через охрану поста видеонаблюдения, открыл дверь и сразу нашел нужный монитор, соединенный с камерой над воротами. На экране действительно был Даоки — и именно в том виде, что описывал слуга — ветеран покачивался, склонив голову, но при этом крепко стоял на ногах.

В след за ним вошел отец — видимо, ему тоже доложили о неких странностях.

— Не тянись, — отмахнулся Ито-доно от стойки смирно в исполнении Шу и пригнулся поближе к монитору, — где остальные?

— Не вышли на связь в положенное время. Отправил людей для выяснения обстоятельств, они будут на месте через сорок минут, — отрапортовал Шу, пытаясь унять страх перед отцом.

— Ничего нормально сделать не можешь, — фыркнул глава рода, — Этого — впустить во внутренний периметр и блокировать до выяснения обстоятельств, — Ито махнул в сторону экрана, отдавая распоряжение главе караула, на всякий случай сдвинул в сторону стеклянную крышку на центральном пульте и вдавил кнопку общей тревоги. Где-то в здании рыкнули сирены, давая знак гвардии занять места согласно распорядка.

— Сам встречу, — старик взглядом остановил сына и двинулся во внутренний двор.

Шу не оставалось ничего другого, как вглядываться в цветную картинку видеокамер.

Вот во двор вышли два оставшихся у рода учителя, подтянулись три ветерана в американских МПД и сорок бойцов с автоматическим оружием, что полукругом встали у правой стены — более, чем достаточно для любой неожиданности, и это если не считать штатных точек обороны — десятка автоматических пулеметных гнезд, что намертво перекрывали весь сектор внутреннего двора.

Небольшая дверь в створе тяжелых бронированных ворот приоткрылась, гостеприимно приглашая гулену-Даоки вернуться домой. Внешние камеры показали, как мужчина шелохнулся и неестественной, ломанной походкой пошел вперед. Каких-то двадцать шагов, и слуга рода вступает на ухоженную территорию внутреннего двора, двигается в его середину и замирает в метре от разозленного Ито-доно. Камеры не передавали звук, но Шу отчетливо видел маску гнева на лице отца. Нетрудно было догадаться, какие слова сейчас слышит Даоки — однако вовсе не реагирует. Голова так же склонена вниз, тело покачивается, словно центр тяжести мужчины где-то далеко под землей. Такое ощущение, что перед ним не нормальный человек, а… одержимый? Шу резко схватил микрофон и переключил тумблер на колонки внутреннего двора.

— Засада! — голос вышел неестественно-хриплым.

Его предупреждение словно послужило стартовой отмашкой для целого каскада событий. Вот слуги рода отбрасывают своего главу назад, чтобы защитить. Один из ветеранов бьет плетью воды в лже-Даоки, сдирает с него часть одежды и кожи, но результат то должен был быть совсем другой. Да его перерубить должно было пополам!

Подключается один из учителей — вот его удар словно впечатывает цель в ворота, с глухим звуком, словно у колокола. Но опять же — после таких техник не выживают, не говоря уже о том, чтобы встать на ноги и шагнуть навстречу. Целый каскад ударов обрушивается на одержимого, его тело летает из стороны в сторону, окрашивая двор в неприятно грязно-бурый цвет. Подключаются арт-установки, эффективные настолько, что через некоторое время все люди во дворе спокойно переводят дух. Автоматика не подвела, превратив бывшего родового ветерана, что до последнего пытался двигаться, в фарш.

'Придется слугам постараться, чтобы отмыть тут все', - Шу не позволил себе расслабиться и внимательно оглядывал окрестности. Странная атака была бессмысленной — ну пустили одержимого, ну открыли ему ворота, так а дальше что? Как будто кто-то позволит ему разгуливать по двору. Отвлечение внимания не позволило ему заметить начало следующего этапа атаки. Через некоторое время Шу вновь посмотрел на камеру внутреннего двора и не поверил своим глазам — каждая бурая точка, отмеченная кровью одержимого, зацвела небольшими алыми цветами. Наследник даже дар речи потерял от подобного поворота, пытаясь подыскать объяснение подобному чуду. Очередной знак недоброжелателей?

Все оказалось куда прозаичней — стоило одному из воинов попытаться уничтожить странное растение, как начался второй этап атаки. Целый сад растений, что на свою беду засеяла гвардия рода, резко покачнулся и выстрелил в воздух тысячами лепестков в ореолах пыльцы. Зрелище необычайной красоты, что обычно сопутствует чуду природы, совершенству юности и смертоносности оружия, и все это соединилось в парящих частичках цветков, что совершенно равнодушно воспринимали атаки гвардии, опадали под атаками, но большая их часть продолжала парить в разные стороны. Тем временем, бойцы рода вошли в раж и методично уничтожали свой же двор, пытаясь оградиться от неведомого. Со стороны могло показаться, что на дом напал какой-то другой род, практикующий воду. Позади бойцов бесновался отец Шу, приказывая то уничтожить заразу, то прекратить рушить имущество. На его месте, Шу давным-давно покинул бы родовое поместье или как минимум, обратился за помощью в клан. Но Ито-доно, видимо, не желал испрашивать поддержку в борьбе с растениями, и совершенно зря.

Третья стадии атаки вызвала у Шу лишь стон отчаяния. В миг, когда сотни уцелевших лепестков сами свернулись мелкими комочками и опали вниз, могло показаться, что странности этого дня окончены. Шу же видел, что растения просто заняли куда большую площадь, чем раньше, и теперь покрывали весь особняк целиком. Нерешительность главы рода обернулась катастрофой, секунды, когда еще можно было бежать, ушли в небытие.

Шу не совсем понял, каким образом на всех камерах внутреннего двора отражалось одно и то же — дремучий лес, словно особняк мигом перенесли в глухую чащобу. Ветви колыхнулись под порывом ветра, открывая неприятную картину насаженных на толстые сучья, фиксированных лианами, бойцов и самого главу рода. Шу впервые порадовался, что от камер нет звука, а у поста диспетчера отличная звукоизоляция — вынести крики дорогих ему людей и остаться в рассудке было бы очень тяжело. Сейчас же он еще мог что-то сделать — Шу взял в руки телефон, дрожащими руками выбрал нужный номер из списка и в панике уставился на сообщение — нет связи.

Громко пиликнул датчик движения в диспетчерской — остальные слуги рода, что были рядом, не произносили ни звука с момента третьего этапа атаки. Шу чувствовал их взгляды на себе, но ничего не мог поделать. Наследник нашел камеру, соединенную с датчиком — процессия из пяти машин неспешно двигалась к воротам побежденного поместья.

'Вот, видимо, и все' — сглотнул Шу и склонил голову вниз.

— Господин! — тронули его за плечо, указывая на камеры внутреннего двора. Лес, столь невероятно быстро появившийся, столь же невероятно быстро исчез, оставив после себя зеленые коконы с побежденными.

Машины процессии затормозили у ворот и мигнули фарами.

— Открывай, — непослушными губами произнес Шу.

Слуга не стал сомневаться в правильности действий господина и дал команду механизму открытия.

Наследник встал с места, покачнулся, и двинулся на встречу судьбе. Кем бы не были те, кто приехал — они уже победили. Запираться за воротами, полагаясь на арт установки после того, что произошло — по меньшей мере глупо. У рода Ито больше не было тех, кто мог бы его защищать.

Во двор въехал только один седан. Машина выпустила высокого европейца с белоснежными волосами. Враг улыбнулся и протянул Шу руку.

— Авинов Виктор, — сильная рука клещами стиснула безвольную руку Шу, — Очень приятно. А вас я знаю, не переживайте. Толик, — мужчина сделал жест и тут же к ним подбежал человек с ноутбуком, — У нас есть проблема.

Анатолий включил запись. В кадре был один из потерявшихся ветеранов, сильно помятый, на какой-то лесной поляне. Голос за кадром спросил: 'Кто приказал, какой состав нападавших…'

Шу внимательно досмотрел запись, пытаясь осмыслить, каким образом его люди напали не на пацана, а на лидера одного из сильнейших Российских кланов. Но это было именно так — и кара не заставила себя ждать.

— Я склоняюсь к мысли, что это чудовищная ошибка, — продолжил свою речь Авинов, улыбаясь.

— Именно так! — вскинулся Шу, — Нам нужен был парень, а не вы!

— Думаю, мы решим вопрос извинениями? — подсказал Виктор.

— Да-да, — активно закивал японец.

— Отлично! Аристарх Робертович, тут род Ито очень хочет извиниться! — Авинов повернулся в сторону своей машины.

Из мерседеса шустро выскочил сухонький, невысокий и очень бодрый старичок, тут же подошел к Шу и заглянул ему в глаза.

— Давайте обсудим список ваших активов и банковских счетов с целью определения размеров извинений. Быть может, сядем в машину, там будет удобнее? — юрист Авиновых нетерпеливо посмотрел на него.

— Но это лучше с отцом, — в диком ужасе ответил Шу, вильнув глазами в сторону одного из зеленых коконов, — Я наследник, мне не по…

Хлесткий звук сжимаемых петель прервал его речь.

— Поздравляю с титулом главы клана, — еще раз улыбнулся Авинов, — а теперь давайте решим наше недоразумение. Увы, но мы спешим.

Шу на негнущихся ногах проследовал за Аристархом Робертовичем, подписывал какие-то бумаги, не понимая их смысл и очнулся примерно через полчаса от вида отъезжающей процессии. Позади постанывали уцелевшие бойцы рода — враг сохранил ему трех ветеранов и одного учителя. Благородство или знак того, что на такие силы ему наплевать?

Одно новый Ито-доно знал точно — все, свершившееся с ними ранее, было не более чем игрой паука с мухой, а в паутину они попали задолго до того, как некто разгромил их особняк.

А значит все это только одно. Не стоит лишний раз трепыхаться, нервируя паука. Ему оставили достаточно, чтобы род жил дальше — не так богато, как раньше, но достойно.

Глава рода уселся прямо на холодную землю и устало посмотрел на пространство за все еще открытыми воротами. Главное его желание было простым — чтобы эти люди больше никогда не приезжали.

Глава 16

Путь домой занял полновесных два часа, половину из которых я преодолел пешком через многокилометровую вереницу ангаров и складских зданий промзоны. Автобусного сообщения рядом не было, а таксисты дружно отказывались ехать в район, блокированный автомобильной пробкой. С затором на дороге я так же повстречался, но уже сидя в автобусе в центре города — итого минус еще один час. Словом, настроение было не радужным — не так себе я представлял встречу с тестем. Вернее — я знал, что все будет плохо, но не так сильно — без трупов и погромов, по крайне мере.

Перед домом уже предсказуемо стояли знакомые машины — как ни торопился, все равно опоздал.

— Не велено пускать, — один из бодигардов своим телом закрыл мне путь в мой же дом.

Хотел было возмутиться, потом посмотрел на возможную сцену со стороны и отступил. Охранник удовлетворился моим покорным кивком и вернулся к разглядыванию своего телефона. Я же обошел особняк и перелетел через стену с противоположной стороны. В саду, как у себя дома, прогуливались братья-близнецы первого охранника — те же костюмы, микрофон в ухе и легкая скука на лице. Кто-то наверняка бы возмутился халатному отношению секьюрити, но для меня их легкая расслабленность была вполне понятна со слов Сайто-сана — нельзя быть постоянно напряженным, перегораешь. Добавить к этому то, что я видел на трассе — и вопросы компетентности отпадают. Кто-то наверняка бдит, а если я его не замечаю — значит, делает это хорошо.

Потому то я завернулся в сферу искажения и буквально прокрался в свой дом, по пути отметив полное отсутствие обслуги. Видимо, согнали куда-то.

В обеденном зале обнаружился шикарно накрытый стол, никем не тронутый — я выдохнул — все таки если и опоздал, то не сильно. Коридор в нашу с Таней комнату был блокирован охраной — мимо не пройти. Я вернулся назад, вышел из дома и двинулся вдоль стены, но без особого успеха — перед нужными окнами выгуливал свой мобильный еще один охранник. Пришлось обходить дом с другой стороны, чтобы попасть в помещение, у которого была одна стена с ванной комнатой нашей спальни. К счастью, эта часть дома оказалась не блокирована. Надрезы воздушным мечом создали новый проход в стене, а ветер мягко уложил тонкую стену на пол помещения. Я замер на некоторое время, прислушиваясь, и пролез в созданную щель.

Новая остановка возле двери в комнату — рука уже легла на ручку и потянула ее вниз, когда знакомые голоса заставили меня замереть. Подслушивать — недостойный поступок, но в своем доме с непрошенными гостями можно и не такое.

Диалог был односторонним, с редкими вкраплениями ответов Тани, словно скандал уже отгремел, и сейчас пришло время логичных доводов, а сил то уже не осталось.

— Все мы совершаем ошибки, дочка, — добрый, покровительственный голос Авинова-старшего, — Вернемся домой, ты все забудешь.

— Я не поеду, — тихий женский голос, бесконечно уставший.

— Надо поехать, — увещевал ее отец, — Долг и честь, помнишь? Все следы подчистим, никто не узнает. Придет время — найдем тебе настоящего принца. Хочешь принца, а? Во Франции как раз подходящего возраста, — нотки веселья в словах Виктора Авинова контрастировали с моим тревожным настроением. Открыть дверь или услышать ответ?

— Не поеду, — ответила невеста, — у меня будет сын, я уже знаю.

— Будешь рожать? Одна, в незнакомой стране? С мужем, у которого куча проблем — а я тебе обещаю, у него будет куча проблем? — голос стал строже, — А ты знаешь, что после родов ты станешь толстой, появятся растяжки, красота и юность померкнут? Ты действительно хочешь стать неповоротливой крикливой бабенкой, измученной ночными бдениями у колыбели?

— Этого не будет.

— Ладно, ты родишь, — подошел с другой стороны тесть, — хочешь, чтобы дети росли чужаками, без должного образования, без денег на еду и одежду?

— Это же твой внук, — всхлипнула Таня,

— Не надо говорить ерунду, он еще не человек, ему и месяца нет, — фыркнул Авинов, — Вот, выпей таблеточку.

— Не буду, — всхлипнули еще раз.

— Пей таблетку, дура! Потом спасибо скажешь, — гаркнули в комнате.

Крик прервался звуком ломаемой двери. Я посмотрел на смятую бронзовую ручку в ладони, слегка удивился дубовым щепам под ногами и вошел в комнату.

Таня обнаружилась на диване, прижимающей зеленый компресс к левой части лица. Ее отец стоял в другой части комнаты, уже готовый отвечать на атаку.

— Дима! — невеста тут же оказалась за спиной и приобняла сзади.

Странное ощущение. Гнев к тому, что хочет лишить меня жены и сына. Куда больше, куда сильнее, чем даже ярость к предателю-Грише, нечто дремучее, словно боль при виде более сильного хищника возле разрушенного гнезда, разрытого логова, разломанного становища. Желание умереть, но дотянутся до глотки. Одновременно — бессилие загнанного лесным пожаром. Мир двоится перед глазами, собирается в единое изображение и вновь плывет, теряет резкость и окрашивается в сине-белую гамму. Что-то с глазами, может от нервов, но уже не важно.

— А давай я просто его убью? — Авинов недовольно двинул плечом, — Согласись, рожать без отца — полная глупость. И как я раньше не подумал? Надо было приговорить прямо на трассе.

Он может убить. То чудо, что свершилось с дядей Гришей, не повторится вновь. Авиновы не практикуют воздух, да я толком и не понял, на чем основана их сила. Да это и не важно — ранг мастер является свершившимся приговором мне и всему, до чего он дотянется. В системе боевых искусств нет равных ступеней, ветеран способен игнорировать воинов, учителю наплевать на десяток ветеранов, а мастер способен идти по трупам учителей. Я же — ветеран, как и Таня. Мы живы, потому что Авинов так хочет.

— Нет, — пискнула Таня, пытаясь вывернуться из моего захвата и встать передо мной.

— Выбирай — или летишь со мной, или я его тут же похороню, — недобро прищурился Виктор.

Что я могу сделать, кого молить и просить? Кому закладывать душу, чтобы не потерять тех, чью настоящую ценность понял только сейчас? За них мне не жалко жизни, однако вряд ли кому нужна такая сомнительная оплата — вот она, смерть на кончиках пальцев мужчины напротив.

Мир вновь двоится, на этот раз сильнее, картина передо мной не соответствует направлению глаз. Словно выбило из тела, странное ощущение взгляда со стороны. Вот стоит тесть, напротив я и жена. За окном охранник готов атаковать, еще двое примериваются ломать дверь. По всему саду проходит волна — бодигарды собираются возле дома, ожидая только слова. Люди не умеют видеть сквозь стены, но это иное — я чувствую. Какова будет цена за это, кто помогает мне, до кого докричалось мое отчаяние — не важно. Я не могу потерять дорогих мне людей, а значит — вопрос оплаты не важен.

— Она с вами не поедет, покиньте наш дом, — глупость или ода вежливости? Что-то надо было сказать, и я это делаю. Тот я, что удерживает свою жену, озвучивает мои мысли. Тот я, что смотрит на сцену с десятка сторон, вряд ли способен говорить. Я пробую ради интереса — по крыше проносится завывание урагана. Занятно.

Что мне позволено сейчас? Разрушить дом, квартал, город — возможно, но это не спасет жену и сына. Вот стоит противник, сплав власти и силы, способный сделать то же самое, и самое интересное, ему тоже нельзя навредить своей дочери. Я не могу отсоединить его от силы, значит, попытаюсь заблокировать область ее применения и сделать силовой вариант решения бесполезным. Концентрированная сила окутывает две группы, нашу с Таней и ее отца, отделяет от мира барьером. Мы видим друг друга, видим обстановку вокруг, но частью ее уже не являемся.

— Говорили мне, пеленай и тащи на родину, — хмыкнул Авинов, формируя какую-то технику в руках, — А я тут болтаю, совсем расслабился, — осуждающе покачал он головой и метнул зеленый шар в нашу сторону. Вернее, хотел — комок растений свалился через полметра, словно ударившись в невидимую стену.

— Что еще за? — Виктор с интересом ощупал невидимую преграду, двинулся вбок, наткнулся на еще одну, ударил ногой по стене сзади, пустил что-то зеленое вверх — но оно сразу упало на пол, — Забавный прием, но мастеру такие вещи не помешают, — улыбнулся он нам.

Пол в метре от нас разлетелся щепками бетона и паркета, пропуская древесный корень. Растение метнулось в нашу сторону и врезалось в другой барьер, что окружал нас с Таней.

Лицо Авинова покраснело, то ли от гнева, то ли оттого, что в банке, в которую я его заключил, словно особо ядовитого и опасного зверька, стало нечем дышать, а заодно — жарко. Барьер ограничил поступление воздуха и уничтожил теплообмен. Нас с Таней подобное не коснется — барьер вокруг нас куда больше и занимает почти половину комнаты.

— Толик! — рявкнул он в полный голос, не подозревая, что его голос слышит только он сам, кроме меня.

— Он занят.

Стену здания выдирает воздушным тараном. За ней — древняя сцена поединка природы и урагана, и тот самый Толик не выглядел в ней победителем. Да и человеческого от него осталось очень мало — ноги, руки, тело проросло монструозным древом под сотню метров в вышину. Преображенный боец хлестал ветвями-плетями ураган вокруг него, цеплялся корневищами за землю, не давая ветру оторвать его и унести в вышину, словно щепку. Древо настойчиво пыталось достигнуть дома, но каждый шаг давалось ему титаническим трудом.

С остальными все решилось куда проще — отравление синтезированным угарным газом, в достаточной дозе, чтобы отключить сознание, но не повредить человеку, потому как после трупов говорить с тестем станет бесполезно. Проняло почти всех, кроме личного порученца Авинова.

Тем временем бой неизменно подходил к концу, ломались ветви дерева-исполина, рассекалась толстая кора ледяными порывами, удары незримого молота грозились расщепить ствол по всей длине. Как же победить, не убивая? Решение приходит вспышкой озарения, и приличный кусок земли, вместе с деревом над ним, взмывает ввысь. Секунда, другая и противник признает поражение — опадает тысячелетняя кора, ветви, корни, обнажая голое тело порученца в сердцевине. Или быть может, древесная форма не способна существовать без связи с землей? В любом случае, порученец без чувств, но жив, потому ветер подхватывает его и подносит к капсуле с Авиновым.

— Толик вас слушает, вы что-то хотели ему сказать? — припомнив первую попытку что-то сказать, я создал пленку воздуха, что повторила колебания воздуха возле меня-что-стоял-с-Таней, — Ничего не хотели сказать? Я так и подумал.

Тело выплыло обратно.

Пол и стены со стороны улицы разорвало десятком грязно-коричневых корней, мигом выстреливших в нашу сторону и бессильно ударившихся о барьер. Еще одно корневище подхватило 'банку' с Авиновым и хотело было забрать его отсюда, но капсула с покрасневшим тестем словно вросла в воздух, потому как и была материализованной силой воздуха.

— Кто-нибудь! — гаркнул Виктор, пытаясь ударами и техниками разбить барьер, но стало только хуже. Невидимые стены начали сжиматься, заставив Авинова встать по стойке смирно, а чуть позже — присесть на пол, потому как потолок тоже опускался вниз. Приходилось давить его волю, возрождать наверняка давно забытый страх в его душе, чтобы быть воспринятым всерьез и услышанным.

— Не убивай его, — тихо шепнули в ухо, — не надо.

Тот я, что стоял рядом с ней, легонько кивнул.

Банка с Авиновым и охранники поплыли через пространство дома и особняка к оставленным машинам. Автоматически отметил почти полностью разрушенное левое крыло дома и сжавшегося виновника — пространства в невидимой тюрьме хватало, чтобы свернуться калачиком, а стены все еще продолжали уменьшать пространство.

— Могу ли я надеяться на ваше благоразумие и понимание ситуации вашими людьми? — тихо, но вполне отчетливо произнес тот я, что вместе с Таней провожал процессию из бесчувственных тел. Поверхность барьера продублировала слова.

— Даю слово, — одна рука Виктора уже была неестественно вывернута, но он так и не запросил пощады.

Пятеро, по числу автомобилей, очнулись и со стоном схватились за голову. Подозреваю, ощущения от гипервентиляции легких, да еще на фоне отравления, не самые приятные. Барьер с Авиновым мягко приземлился и исчез, позволяя главе клана подняться на ноги.

Авинов отряхнулся, поправил одежду и обошел своих людей, проверяя пульс у каждого тела. После, вместе с группой очнувшихся, тела остальных были размещены в машинах и пристегнуты ремнями. Я не торопился будить всех — мало ли что взбредет ему в голову от такого преимущества.

— Татьяна, у тебя есть четыре часа, чтобы прибыть в аэропорт, — Авинов решил оставить последнее слово за собой, — Иначе я отрекаюсь от тебя, так же как и род, и клан. Клянусь.

Хлопнула дверь седана, взвизгнули шины отъезжающих авто.

— Вот и познакомился с тестем, — я-тот-что-стоял-с-Таней, обнял жену.

— Мне надо будет поехать, — всхлипнула девушка и уткнулась мне в плечо.

— Конечно нет, — я вновь ощутил себя в своем теле, а вместе с этим — громадную слабость.

— Ой, — Таня подхватила мое оседающее на землю тело, — Держись за меня!

Вместе мы доковыляли до целой скамейки в саду и сели, обнявшись. Вернее — скорее я облокотился на жену. Сил не было даже сидеть прямо.

— Я ему все рассказала, все наши идеи, — Таня положила голову на плечо, — Он все знал, представляешь?

— И ничего не делал?

— Он сам создал такую ситуацию, — вздохнула жена, — Я — наживка для всех заговорщиков, для всех недовольных. Папа только и ждал покушения, а сейчас его уже не будет. Ему наша свадьба все планы сломала, вот он и злится.

— Злится — это ты говоришь про то, как он чуть не убил меня и ребенка? — задохнулся я от ярости и болезненно охнул от чувства истощения, — Или то, что он отказался от тебя?

— Вырастет внук — он все простит, вот увидишь, — словно не слыша меня, продолжила невеста.

— Я его к сыну и на километр не подпущу, — фыркнул в ответ, — А ты не будь такой наивной. Нашла мне добренького папу, который вовсе и не злой, а совсем хороший, просто мы сами виноваты — передразнил я жену. — Он нас чуть не убил, ты это понимаешь?

— Но, я же его дочь, — вскинулась Таня, словно вынырнула из теплого потока иллюзий в ледяной холод реальности.

— Потому он официально дал отмашку всем семьям тех, кого ты покалечила? Теперь ты не Авинова — понимаешь, что за этим последует? Все, кто способен мстить — попытаются до тебя дотянуться, — продолжал я рушить сказку в ее воображении, — Заодно мой старый клан теперь тоже ничего не удерживает — ты ведь теперь простая девушка, простолюдинка, без влиятельной родни. Это называется — добрый папа? Да мы можем не дожить до появления сына и прощения от его дедушки.

— И что же делать? — я поймал взгляд полный надежды.

— К счастью, твой очень умный и хозяйственный муж купил покровительство. Причем — очень дешево, всего два миллиарда, — фыркнул я, улыбаясь и получая ответную улыбку, — Не переживай, родная — выдюжим.

— Дом разрушили, — перешла на другую тему Таня, чуть упокоившись.

— В гостевом переночуем, а завтра найму ремонтников, — зевнул я устало.

В гостевом здании обнаружилась обслуга — целой и здоровой. Тут же закрутилась карусель уборки сада от обломков и самого дома. Управляющий взялся решить вопрос восстановления самостоятельно — были бы деньги. Деньги, к счастью, были.

Срок четырёхчасового ультиматума прошел в домашних хлопотах, без лишних нервов, обсуждений и 'томительного ожидания', как про это обычно пишут. Таня этот вопрос даже не поднимала, а я, в свою очередь, не кидал на нее подозрительные взгляды и не пытался за ней следить. Не тот она человек, чтобы переходить некую незримую черту порядочности.

Забавно, но столовая уцелела, потому вечер у нас был, словно в ресторане — три перемены блюд и вино под музыку старой радиолы, что украшала гостевую комнату. Вместе с едой и отдыхом возвращались силы, а вместе с ними появлялись и мысли романтического толка, когда в двери деликатно постучались.

На пороге оказался управляющий, и вид он имел весьма нервный, насколько я могу судить из своего опыта.

— Господин, они вернулись, — фраза вышла весьма смазанной, но оно и понятно — никому не понравится, когда его вместе с подчиненными запирают против их воли.

— Я разберусь, — жестом остановил попытавшуюся встать жену и пошел вслед за управляющим.

Видимо, кое-кто не понял с первого раза.

За воротами действительно оказался знакомый джип, в этот раз — один одинешенек. Рядом с машиной перетаптывался водитель, а внутрь салона не давали заглянуть тонированные стекла.

— Уезжайте, — я вышел из калитки и приблизился к машине.

— Тут такое дело, — зачесал затылок бодигард, изображая смущение.

Хлопнула задняя дверца, выпуская престарелого господина, прижимающего к себе серебристый чемоданчик.

— Аристарх Робертович, очень рад знакомству — рука старика протянулась было вперед, но, обнаружив мое полное нежелание идти на контакт, вновь прижалась к кейсу, — Простите за сегодняшнее недоразумение, но…

— Уезжайте, — повторил я и хотел уже было развернуться, но юркий старичок обогнул меня и посмотрел в глаза взглядом побитой собаки.

— Выслушайте старика, прошу вас.

Я все таки задержался — любопытство победило. Аристарх воспрянул и принялся вещать.

— Мы не могли бы пройти в дом? Тема уж больно деликатного свойства? — подчиненный Авинова заметил мой взгляд на охрану и тут же уточнил, — Только я один! И, обещаю, никто не попытается забрать у вас жену, слово даю!

— Идемте, — я неохотно кивнул. Ведь не отвяжется все равно.

Мы прошли в наш с Таней домик и заняли места за столом, еще парой минут загроможденным различной снедью, но Таня, видимо, все таки слышала разговор через ворота и довольно шустро все прибрала. Жена тоже изъявила желание выслушать явно знакомого ей старичка — по крайне мере, они поздоровались весьма душевно, что отводило подозрения в новой пакости, но щит я все-таки поставил, и жене тоже шепнул.

— Итак, — бодрый дедок приосанился, положил чемоданчик на колени, а руки сцепил замком на столе, — Виктор Авинов улетел.

— А вы? — удивился я.

— Мы оставлены присматривать за вашей прекрасной невестой, — охотно ответил он, — оказывать всяческую помощь и оберегать.

— Что то не вяжется, — скептически покачал я головой, — Он же отрекся от Тани?

— Дорогие мои! Девушка шестнадцати лет выходит за муж, извините за хамство, по залету, в одном из великих кланов? Так не бывает, — прочеканил он, — Вернее, бывает, но последствия колоссальные! Настолько сильные, что у вашего светлого батюшки остаются только весьма тяжелые и неприятные решения.

— Какие? — не удержалась Таня.

— Убить жениха, жену в монастырь. Убить и невесту и жениха, обычно в автокатастрофе. Сделать вид, что ничего не было — при этом, основательно зачистив все следы, что весьма хлопотно и сложно. И отречься от дочери, а вместе с ней — от позора, — продиктовал старик.

— Ваш господин попытался перебрать все варианты, — фыркнул я.

— Хочу отметить, что Виктор Авинов не желает своей дочери плохого, — мягко, но уверенно сказал Аристарх Робертович, — Но отречься от нее он вынужден, ввиду невозможности действовать по иному варианту.

— Проще говоря, он не смог меня убить, — кивнул ему в ответ.

— Тем не менее, он вас любит, — обратился старик к Тане, — потому с сегодняшнего дня вас будут оберегать трое гвардейцев в ранге 'учитель', специально оставленных для вашей защиты. К вашим услугам так же мои юридические услуги и, — он переложил чемодан с коленей на стол и щелкнул застежками, — Мне поручено передать небольшую часть приданного для дочери.

Из небольшого кейса показалась стопочка бумаг и была тут же аккуратно уложена перед моим лицом.

— 'Ино индастриал', - в некотором недоумении прочитал я. Что-то знакомое, и даже вертится будто бы на языке, но не вспомнить.

— Я ничего не понимаю, — озвучила Таня мои мысли и в прямом смысле схватилась за голову, опустив локти на стол.

— Скажу я вам по секрету, — старик озорно подмигнул левым глазом, — Впервые видел, как уважаемый Виктор Авинов был настолько доволен.

— Но я же его раза в четыре согнул, — хмыкнул я, не веря доброму расположению духа отца Тани после случившегося.

— Вот! — важно поднял он палец ввысь, — Уловили суть. Зятья-виртуозы, знаете ли, на дороге не валяются, — хитро улыбнулся юрист.

— Так он же все равно отрекся от Тани, — не уловил я, чему он тут должен быть рад, — Она ему не дочь, я ему не зять. Да и не нужен мне такой родственник.

— Молодо-зелено, — грустно вздохнул старик, — Будем верить, вы его простите, а он на вас — уж поверьте — и не обижался никогда.

— Вот уж вряд ли, — ответил я и заметил согласный с моими словами кивок Тани.

— Нам бы пожить рядом с вами — если позволите, — вернулся Аристарх к бытовым вопросам после некоторой паузы.

— Таня? — я обратился к жене, предлагая ей решить, насколько она доверяет словам старика.

— Пусть живут, — чуть подумав, кивнула Таня, — заодно со стройкой помогут.

Расселение гостей все-таки вызвало некую суету, однако через час поместье отправилось ко сну. Не спал один из охранников Тани, а вместе с ним добровольно лишил себя сна один из слуг, взявшись присматривать за охранником. Не знаю, как он собирался мешать 'учителю', но выглядел он очень решительно и даже вооружился кухонным ножом.

Перед сном мы переговорили со всеми охранниками и взяли с них обещание не делать глупостей. Мера предосторожности, быть может, выглядит и забавно, но не в мире родов. Врагам стараются не обещать, да и вообще не раскидывают обещания направо и налево — потому как исполнение обязательно. Человек, предавший свое слово, лишается чести и может тихо-мирно пойти топиться. Правда, моему дядьке это ни разу не помешало жить богато и счастливо, как и всему моему клану, а я тут распинаюсь. Для меня в этом деле вполне хватило слова Тани, однако эту ночь я тоже не спал — бдил, не жалея себя и немного жену, но она вроде как не жаловалась и к утру выглядела вполне довольно. Словом, на нас никто не напал и похитить не пытался.

Утро началось с визитов. На календаре было воскресенье, все, кто хотел приехать — уже уехали, а иных гостей я не ждал, потому выглянул из-за калитки с некой опаской и чуть рот не открыл от удивления. Сцена у ворот развернулась довольно забавная — начнем с того, что перед воротами стояли три машины охранения — солидные рамные внедорожники с низкой посадкой — явно из-за брони, но вот то, что они охраняли заставило протереть глаза.

Серебристый минивен стоял с распахнутой боковой дверью, рядом с которой японский старикашка азартно тыкал клюкой кого-то в фургоне.

— Я сказал нет! — старикан тыкнул кого-то внутри и обернулся в мою сторону, — Ну наконец-то!

— Чем обязан? — я на всякий случай поклонился.

— Господин, но таблетки! — жалобно донеслось из минивена, — Расписание!

— Ах ты паразит! — дедок развернулся и вновь начал кого то тыкать тросточкой, — У-у я тебя!

— Я вам не помешаю? — хмыкнул, глядя на забавную картину и пытаясь не смеяться.

— А? Не-ет! Я, собственно, к тебе и приехал! — старикан протер лоб отворотом рукава, — Совсем старика не уважаешь, на свадьбу не позвал, — попенял совершенно мне незнакомый человек.

— Простите? — слегка поднял я бровь.

— Ой, совсем старый стал! Ты же меня и не знаешь! — дед подозрительно покосился на тишину в минивене, — Я ж этот особняк твоим родителям и отдавал, только ты тогда мелкий еще был, вот и не помнишь. Потому я не в обиде, — хмыкнул он и задумался, — А! Что я приехал то! Родные твои велели передать на следующий день после совершеннолетия!

Дед залез себе за пазуху и начал что-то усиленно искать.

— Вот! — крикнул он, доставая сложенный в несколько раз пуховый платок, — Сразу говорю, как получил — так и отдаю, — открестился он от некоторой помятости.

Я взял мягкий квадратик и положил в нагрудный карман, чем, по видимому, изрядно разочаровал старика — мелькнуло в его глазах нечто, словно ждал, что я его распахну.

— Господин! — жалобный голос из минивена вдруг оказался собственностью квадратного перекаченного мужика, что решительно высунулся из машины с сотовым телефоном наперевес, — Ваша внучка!

— Ябеда! — буркнул старик, недовольно принимая трубку и словно преобразился, — Да, внученька, да, мое солнышко. Таблеточки? Конечно сейчас все приму. Честное-пречестное! Ну пока, люблю тебя! — дед с улыбкой нажал на отбой и тут же взялся за клюку, — У-у, доносчик! — удары так и посыпались на насупившегося гиганта, — Давай свои таблетки!

Я в оцепенении наблюдал за этим цирком. Вот же а. Смеяться мешали кинжальные взгляды из машин сопровождения — не хочу их нервировать, дома посмеюсь.

— Так вот, все, что нужно — передал, — перешел на деловой тон дед, снова задумавшись, — Точно! Подарок забыл! Громила, неси подарок!

Квадратный бодигард с довольным видом — еще бы, таблетки все таки скормил — нырнул в минивен и через секунду вынырнул со свертком, который я первоначально принял за ковер. Каково было мое удивление, когда сверток с глухим ударом упал на землю и показал сладко дрыхнущего японца средних лет.

— Охранник вам, на медовый месяц, — дедок пихнул мужика носом ботинка, — Чтобы, значит, покой никто не тревожил, — того, кого назвали охранником, недовольно перевернулся и закрыл глаза сгибом локтя, — Спиртным не поить! А то он уже неделю не просыхает! Новый ранг отмечал, у-у-у, ирод! — еще два удара ботинком достались спине пьяницы.

— И что мне с ним делать? — я скептически хмыкнул, осматривая 'подарочек'.

— Ой, да брось на траве возле стен, сделай одолжение, — проворчал старик, — и очень прошу — ни грамма ему спиртного!

— А он вообще в курсе, что должен кого-то охранять? — я недоверчиво обошел тело.

— Ну конечно! — возмутился старикан и пнул его еще десяток раз, сопровождая словами, — и пусть только попробует быть не в курсе! Ладно, поехали мы! Удачи!

Старик решил резко закруглиться и нырнул в минивен. Громила буквально прыгнул за ним, иначе бы пришлось идти пешком — машина тут же набрала скорость.

Из калитки показалась любопытная физиономия одного из Авиновских 'учителей'.

— Его — положи в траву под стену, — распорядился я и отправился искать кого-то из слуг, чтобы обеспечить спящему трехразовое питание. Всяких подозрительных людей я таскать в дом не собирался. Единственное упущение грызло меня — так и не поинтересовался именем как старика, так и странного пьяницы. Впрочем, неважно — слуги то наверняка знают.

Хотел было машинально провести ладонью по платку в кармане, но вовремя опомнился и перевел движение в почесывание затылка — благо, было из-за чего.

Даже самые здоровые и счастливые семейства строго следят и ежегодно обновляют документ о наследстве. После смерти родителей я не нашел эту бумагу в доме, не было ее и у сенсея. Аристарх Робертович, которого я уже успел озадачить вопросом возврата вообще всего, что было у моей семьи, подсказал, что без этого документа клан вполне может взять на доверительное хранение всю собственность рода и получать за это комиссионные из прибыли в разумном размере. Само собой, ничто не мешает клану ободрать предприятия, как липку, потому как 'разумный размер' очень размытая формулировка. В итоге, не имея на руках завещание, мне могут — и то с трудом, через длительные тяжбы — достаться предприятия-банкроты, да и только те, что официально числились за родом, без учета долей, акций и фирм, зарегистрированных на третьи лица. Меня ищут из-за маленькой фирмы на Каймановых островах, но у меня почему то есть ощущение, что подобных фирм может быть много, скорее всего — по числу братьев и сестер, а то и больше. Чтобы вернуть все, в том числе компенсацию за неразумное хозяйствование клана, и нужно было завещание. Однако документа нигде не было. Оригинал вполне возможно уничтожил дядя Гриша или отдал новым хозяевам, но должна быть и копия — обязана быть.

Я помнил этот платок и место с ним связанное. Место, которое никто и никогда не мог бы связать с родом Березиных, но которое им всегда принадлежало, но показывать это не стоило — особняк, как и слуги, чужие мне и служат совсем другим людям.

Через некоторое время покой легкого семейного пикника в саду был нарушен резким звуком сирены. На этот раз гости были куда менее неприятными — я посмотрел сквозь калитку на переливающуюся двумя цветами люстру, машину полиции под ней и пошел искать Аристарха Робертовича. Старик вооружился удостоверением моего личного представителя — он же 'доверенность' — и словно рыцарь, двинулся в схватку с драконом правопорядка. С ним же для солидности поехал один из 'учителей'. Я проводил процессию из мерседеса и полицейского авто и на всякий случай решил проверить, как там спящий царевич.

Боевые ранги исключали любую возможность заболеть от сна на холодной земле, но все-таки такое отношение к человеку царапало совесть. Мужчина оказался на месте. Кроме того, рядом с ним лежал тот самый 'учитель', что тащил его в кусты. Я было испугался, но вовремя заметил тару из под пустых бутылок и счастливое выражение лица на двух физиономиях. Это не охранник — это диверсант какой-то! Треть наличных сил вывел из строя! В общем, отправился я инструктировать слуг — ни в коем случае не подходить к объекту близко! Кормить же было поручено дородной поварихе — тут уж я махнул рукой. Если у них и закрутится что-то на почве выпивки, я только рад за нее буду. Заодно — достойное наказание. 'Нашего' выпившего учителя удалось аккуратно оттащить в дом, не потревожив чуткий сон. Все таки, бойцы высоких рангов напиваются в хлам весьма редко — потому как, последствия порою способны затащить в долговое рабство.

Ближе к вечеру вернулся донельзя довольный Аристарх Робертович, на ходу потрясая кипой бумаг, словно трофеем от поверженного монстра.

— Вы представляете, какая наглость! На вас пытались повесить преступления некого Хакамадо Итиро! — возмущался юрист.

— Чем все кончилось? — прорезалось любопытство.

— Суд через месяц, — жестко ответил Аристарх, чем изрядно напугал.

— Какой еще суд? — встревожился я.

— Как какой? Я подал иск на это недоразумение, что у них называется министерством внутренних дел! — задохнулся от негодования старик, — Уверяю вас, они ответят и за моральный вред, и за вред репутации, и за сорванные контракты, и за переживания супруги, и оплатят мои весьма недешевые услуги!

— М-да? — я пытался понять, какие сорванные контракты у меня могут быть.

— На пару миллионов можно смело рассчитывать, — подвел черту Аристарх Робертович, — С вашего позволения, я пойду готовить документы.

А я чаем хотел торговать. Надо было сразу идти в юристы — вот где все деньги.

Рука потянулась в который раз за день погладить платок в кармане и в очередной раз жест был прерван. Прошлое настойчиво пыталось обратить на себя внимание.

****

Семь лет назад, поместье Березиных, центральное Поволжье.

За окном сверкнуло. Маленький, но очень серьезный человек заметил вспышку и принялся сосредоточенно считать про себя. На шестой секунде раскат грома заставил большие окна детской комнаты задрожать.

— Тысяча восемьсот метров, — удовлетворённо озвучил результат мальчик, поправил платок на шее и потянулся за горячим компотом из домашнего варенья.

Дима Березин не боялся грозы, потому как не достойно воина бояться кого-либо, кроме Создателя — так учила бабушка.

Кипяток заставил закашляться и отставить кружку обратно. Вот же угораздило заболеть. Да кто же знал, что лед на Волге такой тонкий? Вот и бултыхнулся в ледяную воду с головой, а там ветер и мокрая одежда не оставили шанса — температура, сопли и взволнованное движение по всему дому.

Дима не любил болеть, да и не болел особо — организм был куда крепче, чем у сверстников, но такое купание могло свалить и взрослого человека с воспалением легких, он же отделался простудой.

— Не страшно? — незаметно в комнату вошла мама.

— Нет, далеко же, — легко отмахнулся парень, — Почти в двух километрах от нас и уходит в сторону.

— Горло болит? — строгий вопрос и прохладная мамина ладошка на лбу, — Почему компот не пьешь? Он с малиной, знаешь как полезно?

— Горячий пока, — виновато буркнул Дима, — чуть не пролил.

Глаза ребенка осмотрели себя и с недовольством отметили пару капель варенья на самом краю, а вместе с ним то же самое заметила мама.

— А говорил — будешь аккуратным, — мама размотала шарф с шеи и бережно отложила в сторону, — Сейчас другой повяжу.

— Дедушкин не чешется, — виновато ответил сын.

— А мы под новый что-нибудь подденем, — шею укутали мягкой тканью, а сверху — другим платком, — Вот так.

— Отстирать ведь можно будет? — с волнением уточнил Дима.

— Нет, отстригу краешек, — в руках матери небольшой платок распахнулся многометровым полотном, на самом краешке которого было несколько пятнышек, — дедушка ворчать будет.

— А если новый купить?

— Такой не купишь, — восхищенно вздохнула мама, складывая платок так, чтобы нужный край оказался снаружи.

— Почему? — удивился мальчик.

В сознании ребенка магазин занимал место чуда, в котором было все-все-все, и узнать, что там чего-то нет — было удивительным.

— Когда-то давным-давно один храбрый воин шел через горы после ратного подвига. Победил он врагов своих, но и сам цел не остался. Пала его лошадь, погибли братья по оружию, а край тот был далекий, не знакомый. Шел он и шел, в надежде найти людское поселение и помощи попросить, да места были столь безлюдны, что за неделю странствий не увидел он никого. Покидали воина силы, все сложнее обходилась охота. Через пару дней упал он в ущелье, оступившись от слабости. Был он воином великим, оттого смог сохранить жизнь свою, но и идти дальше уже не мог. День лежал на месте, второй, а на третий увидел коня, что и приблизиться боялся, кровь почувствовав, но и отказать себе в сочной траве не мог. Собрался с силами храбрый воин и потянулся к коню. К счастью, животное оказалось привычно к людской руке и не озоровало.

— Он взобрался на коня и приехал домой?

— Нет, покинули силы его, не держали ноги. Не смог он взобраться.

— Но как тогда? — не понимал мальчик.

— Пошел тот конь домой, и увидели его хозяева кровавый отпечаток руки на боку, — охотно продолжила мама, — И через некоторое время очнулся великий воин уже под крышей людского дома. Нашел его добрый человек и выходил. Каково же было его удивление, когда его спаситель оказался спасительницей — прекрасной девушкой с длинной косой, румяными щечками и голубыми глазами. Влюбился великий воин, но как поправился — не смог остаться. Долг ратный звал его обратно. Пообещал он прекрасной деве вернуться во что бы то ни стало, а она ему на прощание платок подарила, — мама показала на квадратик в своих руках, — Чтобы оберегал его, отогревал в лютую стужу и напоминал о своем обещании. Победил тот воин врагов своих и вернулся за своей красавицей. И жили они долго и счастливо, а платок тот передается из поколения в поколение, целым и невредимым, ибо не властно время на любовью. Пока один мальчишка не капнул на него вареньем, — ворчливо завершила мама и поправила сыну сбившуюся челку.

— Тот воин — это был дедушка? — с восторгом предположил Дима.

— Твой много раз пра-пра дедушка, — вздохнула его мама, — Все, теперь спи. Спокойной ночи, сокровище мое.

— Спокойной ночи, мама.

Глава 17

Со стороны наш дом выглядел довольно странно. То тут, то там мельтешили строители, за которыми зорко приглядывали 'учителя', за которыми, в свою очередь, приглядывала обслуга. В саду бродил, натыкаясь на деревья и пугая людей, Зеленка, забранный мною из стен школы. В кустах за забором иногда дремал, иногда бодрствовал, задумчиво разглядывая облака, подаренный 'охранник'. Спать в доме он отказался категорически, да и вообще принимал обиженный вид и отворачивался на бок при любой попытке разговора. Впрочем, причины обижаться у него были.

Первые несколько дней авиновские учителя периодически терялись возле подарка хозяев дома. Причины совместных пьянок держались под строжайшим секретом, но я склонялся к версии индивидуальных поединков по уничтожению спиртного. Видимо, результатами бойцы похвастаться не могли, вот и напускали на себя таинственный вид после каждой новой попойки. Через день мне это все надоело, и я пошел жаловаться Аристарху Робертовичу, как временному начальнику всей этой братии. Меня выслушали, обещали отреагировать, а утром на газоне рядом с 'охранником' валялся еще и юрист в обрамлении коньячных бутылок. Эпидемия какая-то — и опять, даже ни слова в свое оправдание — только покаянный вид.

Был задействован план 'Б' — в момент очередного пьяного беспамятства, 'коллега' охранника был подменен Зеленкой. Ночью весь дом проснулся от истошного крика, я же довольно перевернулся набок и приобнял, успокаивая, проснувшуюся жену.

Словом, 'подарок' больше не пил, но и дружбы нам это не прибавило. Как шепнул мне один из 'учителей', зеленый кокон вполне широко известен среди определенной публики, и слава у него очень дурная. Из-за того, что его нельзя было пробить 'ветеранскими' техниками, кокон резали ударами 'учителей' и выше, что на практике означало очень малые шансы выжить для извлекаемого — тела приходилось сшивать из нескольких частей. Потому шутка вышла очень черной, но эффективной.

В школу мы решили больше не ходить, после тщательного обдумывания вопроса. Первая причина — через пару месяцев ее все равно придется бросить из-за животика, вторая — косые взгляды и едкие слова за спиной вряд ли прибавят Тане настроения, третья — учиться под чужими именами было, по меньшей мере, глупо. Была еще четвертая и пятая, и уверения обязательно одолеть школьную программу потом, но факт остается фактом — делать нам там было нечего. Я планировал посещать Лес, но и оставлять жену одну тоже боялся, поэтому вплотную занялся развитием контроля над големом. Получалось так себе, но прогресс потихоньку ощущался.

В один из дней нас навестил Ода-сан с просьбой отозвать иск, но был послан короткими оборотами юридического толка в исполнении Аристарха. Заодно к обвинению добавился пункт 'давление и запугивание на подзащитного', а сумма иска значительно возросла. Общались они за пределами особняка, возле автомобиля, потому как пускать его в родной дом я отказался.

Словом, все шло очень тихо и спокойно. Изредка нашу заводь тревожили тетушки-бабушки со стороны отца, но куда чаще — со стороны матери Тани. Вот тогда приходилось очень сложно — первым делом, меня клеймили виновником всех бед, совратителем, бандитом, алкоголиком (на всякий случай) и пытались забрать у меня жену. Уверения супруги, что у нас все замечательно, и она никуда не поедет, добавляли мне ярлык тирана, который наверняка запугал бедняжку. В общем, если вычеркнуть эти дни из жизни, то я лично вообще ничего не потеряю. После двух визитов нарисовалась техника встречи — богатый автомобиль в аэропорту, показная роскошь дома и заготовленные подарки переводили меня из исчадья ада в статус 'человек', а мой отъезд на всем протяжении их визита (по очень убедительной, престижной и насквозь выдуманной причине) не давал им шанса устроить скандал. В общем, чем дальше находятся родственники, тем больше их любишь.

Была середина здешних каникул, когда на телефоне отразился номер с российским кодом в первых цифрах. Я пару секунд послушал веселую музыку, раздумывая, кто мог быть по сторону трубки — наверняка очередная 'тетушка' или 'дядя' — и принял вызов.

— Матвеев Олег Сергеевич беспокоит, — хриплый прокуренный голос спешил представиться.

Как-то поздно глава моего клана решил обозначить свое присутствие. Другой вопрос — откуда у него мой телефон, но это уже детали.

— Действительно беспокоит, — неохотно отозвался я, подумывая завершить разговор побыстрее.

— Экий ты колючий, — не обиделся мужчина, — А я к тебе с поздравлениями. Ловко ты все провернул, похвально. Совсем не похож на отца-чистюлю.

— Что-нибудь еще? — поскучнел я. Мелочно как-то, махать кулаками после драки.

— Со свадьбой поздравить хочу, счастья желаю, детишек побольше, — проигнорировал меня глава.

— Спасибо на добром слове, постараемся жить подольше. Столько планов, вы не поверите.

— Для планов здоровьице потребуется недюжинное, как бы не преломиться на полпути, — вежливо попеняли мне.

— Не жалуемся.

— Я что звоню то, казус у меня вышел на днях, — перешел он на деловой тон, — убить меня хотели.

Я замолчал, переваривая сказанное. Причем тут его звонок?

— И да ладно бы серьезный кто покусился, так две пигалицы малолетние, — фыркнул Матвеев, — вот у одной из них я твой телефон и обнаружил. Дай, думаю, позвоню — вдруг знакомые твои. Но ты же у нас человек семейный, откуда у тебя такие хорошенькие знакомые? Жена не одобрит, — вздохнул глава клана.

Мир слегка покачнулся перед глазами. Неужели… Но как же так вышло, Ай, Юко? Я злился, обижался, грустил и прощал, пытался забыть. А они просто взяли и поехали решать мои проблемы. Девочки всегда считали себя старше, считали себя в ответе за меня и заботились. В итоге я — здесь, в тепле домашнего очага, под периной с супругой, а они — там, в застенках. Как же так…

— Они живы? — ответил я после некоторой паузы.

— За кого ты меня принимаешь? — возмутился Олег Сергеевич, — Чтобы я и навредил девочкам?

— Они живы? — повторил я.

— Мне за них еще выкуп получать, а кому они нужны поврежденные, — скучно ответил он, — Вот только с выкупом не задалось.

— Детали.

— То, что мне может предложить род Кавати, меня не интересует. Слишком далеко, неудобно, да и цена даже всех активов рода слабо впечатляет, — посетовал он.

— Ваше предложение? — рискнул я спросить.

— Как ты знаешь, посягнувшие на жизнь и пойманные на месте преступления, попадают в рабство. С аристократами дело иначе, так что можешь не переживать — продавать в бордель их я не буду. Я планирую их убить через неделю. Запись получишь почтой. Этой мой подарок к свадьбе. Но есть другой вариант! — последнее предложение Матвеев произнес тоном шоумена.

— Слушаю, — трубка хрустнула сминаемым корпусом.

— Двадцать пять миллиардов долговой распиской, — медоточивым голосом назвал цену враг, — Именно во столько оценивается твое наследство.

— Я перезвоню, — очень осторожно трубка была возвращена обратно на стол. Сломаю — как буду связываться?

Из души будто частичку вырвали. Зачем же вы так, девочки.

На часах — половина третьего. Еще успею совершить пару визитов.

Первый — в офис Кавати. Без успеха — руководства нет на месте, когда будет — не знают. В бешенном темпе несусь в дом сенсея — и там его нет. Созваниваюсь с матерью Юко — дочки уехали с классом в поход, на все время каникул, а вот старика они не видели и сами не могут связаться. Вот такой вот поход, с печальным финалом, но я не отчаивался и сделал следующий шаг.

Квартал клана Кояма располагался на огромной площади, огороженной от внешнего мира высокими стенами. Всего пять минут от Дакисюро — и перед тобой массивные деревянные ворота со стальным нутром. По негласным правилам, у меня был шанс обратиться к покровителю с просьбой. Какова будет стоимость ее исполнения — покажет близкое будущее. Вряд ли меня заберут в слуги рода — подобное невозможно с аристократами, но и не возьмут в клан — это недопустимо по отношению к должникам. Впереди, возможно, долгие годы службы на благо Кояма, но это было не важно. Жизнь подруг бесценна, а значит — любая цена приемлема.

Через два часа ожидания охрана сопроводила до особняка главы клана. Вместо дворца или комплекса построек — обычный дом, хоть и большой для одной семьи, но куда как скромный, если сравнивать с тем, что должно быть у такого человека по статусу в той же России.

Небольшой прямоугольник комнаты, из мебели — низкий столик и футоны — мягкие подушки под колени, на которых так непривычно сидеть любому европейцу. Впрочем, присесть мне никто не предложил. Моя просьба и обстоятельства дела уложились в тройку предложений. Рассказ весьма прост — подруги детства самовольно поехали в чужую страну, убивать лидера моего клана, ради моего же счастья. Их поймали и планируют убить. Как вариант — требуют крупную сумму денег за выкуп. Но потом все равно убьют. Я не верю в честность Матвеева, но верю в подлость и желание сделать мне больно.

— Нельзя спасти весь мир, — мудрое изречение, обезличенное, равнодушное было мне ответом.

Какое ему дело до моих проблем? Зачем ему лезть в дела чужой страны, ради чего?

— Я готов отдать эти деньги вам, только спасите девочек, — мне останется компания Ито, так что бедствовать не буду. Вот уж не чувствую разницу между 'много денег' и 'очень много денег', а между 'любимые живы' и 'мертвы' — она огромна.

— Ты отступишь — они согласятся на предложение Кавати, — спокойная фраза так и подначивает вступить в спор, но это бесполезно. Он не понимает или не хочет понять. Для Матвеева моя боль куда ценнее выкупа. Боль и отчаяние человека, что разрушил все его планы.

Горько. Кояма не нужны деньги. В мире власти есть валюта, куда более ценная — измеряется она просьбами и услугами. Человек напротив меня может попросить оказать ему услугу и решить мою проблему. Достаточно телефонного звонка. Но тогда он потеряет одну просьбу и станет обязанным эту же просьбу другим. Я и моя проблема не стоят таких потерь.

— Умоляю вас, — ноги подгибаются в коленях, я склоняюсь перед тем, кто обещал мне помощь, но видит свое обещание куда иначе, чем я.

Чьи-то руки поднимают меня с колен.

— Иди домой, к жене и ребенку.

Чьи-то руки уводят меня из комнаты, из дома, из квартала Кояма. Я осознаю себя, стоя перед закрытыми воротами, разворачиваюсь и ухожу.

Что остается? Авиновы — тоже решение, но оно мне не понравится.

Мой тесть увидит проблему по-своему, я уверен. Для него задача очень простая: есть две конкурентки Тани, есть возможный урон семье его дочери на двадцать пять миллиардов. Решение: Кавати должны умереть раньше, чем глупый зять наделает глупостей.

Торговаться с ним? Вот уж бессмысленная затея. Предлагать ему деньги? А зачем ему финансы, которые уже принадлежат его дочери?

Ода-сан и его покровитель — тоже глухо. Им нужен раб, а не личность. Раб должен приносить прибыль, а не создавать проблемы.

Родной дом, родной пьянчуга-охранник, родное трио учителей, родная жена, что обеспокоенно подхватывает меня за локоток и уводит в наш дом.

Я не хотел говорить, замкнулся в себе в поисках решения, но его не было. Полагаться на чудо, на удачу — верх безответственности, любая ошибка обернётся смертью дорогих мне людей. Без железного плана ехать куда бы то ни было бессмысленно. Сознание царапала гаденькая мысль: мол, забудь, отступи — и жадность заставит врагов согласиться на предложение Кавати. Зачем им трупы, если можно получить хоть какие-то деньги? А если нет — что будет тогда? Смогу ли я жить с такой ношей — не знаю.

— Попробуй думать вслух, помогает, — шепнули на ушко и прижались к спине, обняв сзади, — Я умею хранить тайны.

— Тебе не понравится, — я качнул отрицательно головой.

— Кто-то близкий попал в беду? — женская интуиция в действии.

— Да, — вынужденно согласился.

— Те симпатичные японочки? — без желания подначить уточнила Таня, — Из-за которых ты умирать передумал?

— Они.

— Расскажешь мне о них? Эй, никуда не пущу, пока не расскажешь! — а я всего-то хотел взять чай со столика.

— Небольшой род, все богатство которого — в древней истории и одном из семи виртуозов страны. Занимаются складами и логистикой.

— Не надо мне досье, — цапнули зубами возле уха.

— Полтора десятка лет назад был конфликт, не война, а так — стычка. Столкновение унесло двух сыновей главы клана, оставив сиротами Ай и Юко, тех самых девушек. Их дед был вынужден вернуться к управлению делами, но вряд ли бы он справился, если бы не невестки. Матери девочек воспитывали дочерей вместе, словно от одного мужа. Они привыкли так жить, привыкли к любви двух мам и обещали друг другу найти себе мужа, чтобы никогда не расставаться и растить детей совместно. В тринадцать лет в их жизни появился я. Все началось с ненависти, а завершилось совместной постелью с парализованным мною и вызовом деда, чтобы, заставить его признать меня их мужем.

— Бедняжка, — прыснула смехом Таня.

— Угу, очень смешно. К тому времени глава рода уже знал о моих проблемах и всеми силами старался оградить свой род от возможной войны. Я и не знал, что виртуозы способны кого-то бояться, но у Кавати Макото страх перешел в фобию — он боялся уничтожения своего рода.

— Разве покровительство Коям не решило все твои проблемы на родине?

— Я сомневаюсь, что это покровительство вообще существует, — качнул я головой, — в любом случае, я пытался поговорить с Кавати. В результате мне дали четко понять, что лучше не появляться в их доме и будет правильным забыть наши отношения.

— И потом ты решил помереть, но отомстить?

— У меня никого не было, — хмыкнул в ответ, — Сейчас у меня есть ты и сын, а раньше никого. Потерять второй раз семью — это страшно, понимаешь? В первый раз от меня хотя бы не отказывались, а во второй жить не хотелось.

— Что же случилось сейчас? — невеста мягко перевела беседу к главной теме.

— Дурость, глупость, любовь, безумие, — вздохнул я, — Они отчего-то решили, что смерть главы моего клана позволит нам быть вместе.

— Стоп, они в России? — опешила Таня.

— Именно. Они решили убить главного злодея во всей истории и попались, — ссутулился я.

— Но это же бессмысленно! Убьют одного — придет другой.

— Забавно, но определенный смысл в их действиях есть, — неохотно признался я, — На моем клане позор. Многих смерть главы вполне устроит, а вместе с ним последует смена правящей ветки главного рода. Таким образом, клан очистится, хоть немного, от крови моих близких. А дальше — грызня за власть, и будет уже не до далекой Японии и денег, прикрытых фамилией твоего отца.

— Сказал бы папе, он все бы решил гораздо раньше, — буркнула Таня, — Слушай, а давай я ему позвоню? — вскинулась она.

— Раньше с твоим папой мы чуть друг друга не поубивали, там не до разговоров было. А сейчас звонить нет смысла — твой отец человек выгоды, а ее тут для него нет.

— А если дяде Коле позвонить? — не растерялась жена.

— Он сможет организовать штурм высотки в сердце Москвы?

— Вряд ли, — грустно вздохнула Таня, — в мамином роду воевать не любят. Да и некем особо.

Остывал на прикроватном столике горячий чай, так и не тронутый ни мною ни Таней за время обсуждения. Новых идей не было.

— Молодые люди, знаю, я буду гореть в аду, но я все-таки легонечко вас подслушал, — Аристарх Робертович вышагнул из-за занавески возле окна. Озорной взгляд не особо сочетался с покаянным заламыванием рук.

— У вас есть штурм-бригада? — полюбопытствовал я без энтузиазма.

— Куда лучше! У меня есть здоровый цинизм, толика знаний и три бездельника-учителя! — а вот юрист искрился энергией.

— Внимательно слушаю.

— Мы отдадим им эти двадцать пять миллиардов! — довольно ответил Аристарх.

— Отличный план, как я сразу не догадался, — надежда вновь упорхнула.

— Не надо меня недооценивать! — фыркнул он недовольно и принялся излагать концепцию.

Поначалу я недоверчиво отнесся к его словам, но позже все-таки согласно кивнул. Шансы были.

— Я поеду с тобой! — Таня выдвинула ультиматум.

— Сразу нет, — девушка перекочевала на коленки и была зацелована, — Если я буду знать, что дома ждешь ты — обязательно вернусь.

— А если я буду переживать, как ты там, то от дома не останется стен, — жена отказывалась уступить.

— В какой тени тогда дремать подаренному алкоголику?

— Пф! Я не шучу!

Вот он, первый семейный скандал!

— И как отреагирует твой папа, если узнает? — я привел крупнокалиберный аргумент, — Что муж потащил ее в опасную ситуацию, а? Молодая вдова — это, конечно, звучит, но приятного мало!

В общем, удалось сторговаться с суженой на десять звонков в день и видеочат.

— Олег Сергеевич, добрый вечер, — разница в пять часов позволила застать врага на месте.

— Дима, рад тебя слышать, — тоном доброго дедушки донеслось из трубки.

— Олег Сергеевич, я в некотором затруднении с ответом, но вместе мы сможем преодолеть все сложности, — уверенно начал я свою партию.

— Сумма не обсуждается, малыш, — предсказуемый ответ.

— Пусть будет так, — легко согласился я, Тогда остаются еще два вопроса. Первый — сохранность и здоровье девушек. Вы не могли бы нас соединить? — оставался еще мизерный шанс, что меня просто пытаются надуть и вытащить в Россию.

— Легко, чуть позже тебе перезвонят. Сам понимаешь, я не держу их в своем кабинете. Какой второй?

— Вы обеспечите выход из клана моему роду. Без последствий и скандала.

— Недопустимо, — в этот раз отказ был не таким жестким, но и соглашаться он не собирался.

— Олег Сергеевич, тогда сделка не состоится, — грустно вздохнул я, — Вы же понимаете, что после подписания бумаг ничто не помешает вам уничтожить меня? Вот и я это отлично понимаю, поэтому без выхода из под вашего сюзеренитета сделка бесполезна. Если даже я выживу, а вы решите наказать меня через смерть девочек — я и пожаловаться то никому не смогу.

— Я даю слово…

— Ваше слово для меня не стоит и гроша, — жестко прервал я Матвеева, — На кону двадцать пять миллиардов. Согласитесь, куда как более достаточно для отступных.

— Ты получишь бумагу после сделки, — попытался увильнуть глава клана.

— Оле-ег Сергее-евич, — протянул я, — Вы же взрослый человек.

— Чего ты хочешь? — после некоторой паузой спросил враг.

— Вы оформляете все бумаги, регистрируете их в канцелярии императора. Дожидаемся решения о выделении рода из клана и в этот же день совершаем сделку. Согласитесь. Потерять огромную кучу денег только за выход из клана — настоящая глупость.

— Принимается, — недовольно согласился Матвеев, — Сегодня подам бумаги, завтра можно ждать решения.

— С нетерпением буду ждать соответствующей записи на сайте канцелярии императора. Всего доброго.

За время недолгого разговора я умудрился вспотеть — слишком многое значило его согласие. А ведь мог бы и упереться — и что бы я делал тогда совершенно не ясно.

Обещанный звонок не заставил себя ждать.

— Приве-ет! — чуть не оглох от крика восторга, но вовремя убрал трубку от головы.

— Привет, дорогая, — в груди потеплело, — Как там Юко, как вас кормят, с вами все хорошо?

— Юко рядом, пытается вырвать трубку, но кто ж ей даст, — весело ответила Ай, — Кормят так себе, тут совершенно не умеют готовить традиционные блюда, — возмутилась подруга.

— Ай, милая, я серьезно, — попытался я унять улыбку и сменить тон на строгий.

— Да вы у нас нормально, ты когда нас заберешь? Тут скучно!

А я не знал, что ответить. Хотелось ругать за глупость, безответственность, и одновременно — простить, прижать к груди и никуда не отпускать.

— Я обязательно приеду и вас заберу, — я проглотил ком в горле и смог ответить, — Не злите охрану, дождитесь меня.

— А Юко охраннику нос сломала! — наябедничала она на сестренку, — Но они все равно боятся отвечать, хоть комната закрыта блокиратором. Ну знаешь, золотистый такой, кубик из кучи шариков.

Послышался звук возни, недовольное вскрикивание и телефон отключили. Занятная информация, читал я о таких штуках, но в живую, к счастью, не видел. Обычно способности блокируют установками-новоделами, величиной с рефрижератор. А вот то, что описала Ай — весьма компактная штуковина, легко носимая собой. Наследие древних, что б им икалось. Дико дорогой артефакт, крайне опасный для наших планов, потому как способна блокировать силы учителей сопровождения. Единственный плюс — все остальные в радиусе действия тоже не смогут использовать бахир.

Следующим вечером долгожданная строчка о выделении свободного рода Березиных из клана Матвеевых появилась в ленте имперских новостей. Отмечали мы это событие, словно победу, хотя главный бой еще предстоял впереди.

Бравая команда из двух учителей, юриста и меня отправилась в первопрестольную. С Таней остался третий боец. Мы не рассчитывали отсутствовать долго, да и сопровождение требовалось не для боевых действий, а скорее в качестве демонстрации возможности применения силы.

Город встретил знойной жарой и громкой суетой заполненных людьми улиц. Когда-то мне казалось, что долгом сильного является обеспечение общего блага — например, приятная прохлада для всего города. Но довольно быстро меня научили, что под общим благом подразумевается только свой род. Потому и в Москве не было искусственных дождей и иного противодействия жаре.

В тесном многомиллионном городе особняки росли ввысь, а не вширь. Очень малое число родов могли позволить себе малоэтажную застройку на большой площади, остальные предпочитали высотки. Наша цель обитала в двадцатиэтажном здании из стекла и бетона — каждые четыре этажа которого были повернуты относительно предыдущих, словно небрежно расставленные кубики. Как я слышал, секции дома раньше очень медленно поворачивались по оси, но сейчас небоскреб выглядел нелепо замершим монолитом.

Естественно, мы не стали афишировать свое прибытие раньше времени и взяли себе несколько часов на составление личного впечатления о месте — карты и данные из сети все таки совсем не то. Договорились встретиться вечером в уютном кафе за квартал от точки назначения.

Бейсболка и молодежный балахон скрывали лицо и фигуру. Походу скрыть было сложнее, но помог каменный окатыш в одном из ботинок — легкое прихрамывание полностью изменило моторику.

Я неспешно гулял вместе с толпой прохожих вдоль высокой ограды у высотки Матвеевых и уже собирался возвращаться в точку встречи, как приметил очень удобную площадку у ресторана в здании чуть дальше по улице. Заведение находилось на последнем этаже еще одной высотки, занимало заодно широкий балкон на своем этаже и крышу под летние столики. Быть может, 'кубы' в здании главы клана оттого и перестали вращаться, чтобы начальственные кабинеты не попадали под любопытные взгляды посетителей? Кто их знает — через тонированные окна особо то и не разглядишь внутренние помещения.

Ради посещения ресторана пришлось сменить имидж — не та ценовая категория для молодежи. В центре довольно быстро нашелся магазин готовой одежды, а дальше пришлось пойти на некий риск — искажение хоть и скрывало меня, но люди так и норовили врезаться. Еще могли встретиться другие одаренные, что наверняка бы почувствовали силу техники рядом с собой, но обошлось.

Неожиданности последовали уже в ресторане, и дело было не в полностью забитом зале. Воистину — никогда не угадаешь, где повстречаешься вновь.

— У вас заказан столик? — деликатно поинтересовался администратор зала.

— Меня ждут, — я кивнул на знакомую фигуру за столиком возле окна.

— Позвольте вас проводить, — со здоровым подозрением тут все нормально — вдруг я хочу без спроса подсесть к одинокому старику.

— Добрый день, сенсей, — слегка поклонился я.

— Оставьте нас, — Макото махнул рукой официанту.

Я присел напротив.

— Улетай обратно, сегодня же, — выдохнул сенсей.

— Нет, — покачал головой в ответ, — завтра, вместе с Ай и Юко.

— Твое очередное безумство может их убить, ты это понимаешь?

— Не будет безумств, я их спасу, — со всей возможной уверенностью сказал я.

— Хочешь их спасти? Тогда улетай, — рука сенсея выровняла столовые приборы и поправила салфетку.

— Вы могли бы помочь мне — тогда я гарантирую успех.

— Я могу их вытащить в любой момент, — Макото перевел взгляд на окно.

— Простите? — не поверил я.

— Я пытался сделать все, чтобы они тебя забыли. Я приказал им о тебе не думать, но получил ежевечерние скандалы. Я придумал, что ты смертельно болен — они начали учиться целительству, как одержимые. Я сказал, что ты женился — им было наплевать. Потом я понял, как заставить их тебя забыть. Я вспомнил о твоих клановых проблемах и обмолвился, что женат ты только из-за угрозы от родичей.

— И они попытались убить Матвеева.

— И они поехали убивать главу твоего клана, — эхом ответил от старика.

— Но у них ничего не получилось, их поймали, — констатировал я.

— Да, все получилось идеально, — кивнул Макото, — скоро они поймут, что ты не приедешь. Это будет трудное знание, но необходимое для нормальной жизни. И за минуту до смерти от палача, когда в их душах прогорит надежда и любовь, я заберу внучек обратно домой.

— Вы безумны, — покачал я головой.

— Ты испортил мне внучек, превратив послушных и верных долгу, в одержимых глупой мечтой. Я вылечу эту болезнь, — с ожесточением проговорил Кавати.

— Эта болезнь называется любовь.

— Зачем ты приехал? — в бешенстве сенсей посмотрел на меня, — бередить их душу перед казнью? Ты ничего не сможешь противопоставить даже слабому клану!

— Я приехал отдать то, что они требуют в обмен на жизнь и здоровье любимых. Я отдам им деньги, сенсей, — сказал и скрестил со стариком взгляды.

— Они все равно тебя убьют, все бесполезно, — хмыкнул он, успокоившись.

— Я заберу их оттуда. Заберу навсегда и никому не отдам. И вам в первую очередь, — я поднялся с места, — честь имею.

— Прощай.

* * *

В глубине школьной территории, в забытом корпусе клубного здания этой ночью было неспокойно.

Тревожно шелестела листва, мрачно раскачивались огромные ветви, звери леса прижимались к широким стволам и терпеливо смотрели безглазыми мордами в сторону входа. Еще один день одиночества и бесконечной тоски. То-что-звалось-лесом не могло так больше, не могло жить одно без чувства одобрения хозяев, без их азарта, ярких эмоций и любви. С щенячьей доверчивостью он ждал хозяев каждый день, но их все не было.

Иногда приходил глупый старик и грозился сжечь лес, вымогая плоды. Он делал лесу больно, ранил молодые побеги и сжигал деревья. Когда-нибудь лес вырастет и обязательно свернет заносчивому старику шею. Всего-то тысячу лет подождать.

Но как тоскливо без хозяев! Ветер в кронах взвыл от тоски. Каждый день без их отсутствия — пытка, бессмысленность существования выжигала разум.

Лес больше так не мог.

С тихим шепотом свернулись листья, втянулись в почки и в стебель, словно в обратной киносъемке весны. Тысячи голых ветвей окутали стволы деревьев и начали медленно погружаться в кору. Деревья уменьшались, утончались, перевивались с другими, образуя огромный шар посреди здания.

Мощные корни разорвали бетонные перекрытия пола, чтобы мягко, как руки любящей матери, что прижимает к себе младенца, оплестись вокруг тридцатисантиметрового подобия шишки из черного камня, несообразной, непропорциональной, словно вышедшей из под резца ребенка, но такой нужной лесу.

Всю ночь шло преобразование, пока в центре зала не обрел свою форму двухметровый волко-тигр о восьми лапах и шести хвостах, в животе которого разливалось мягкое тепло от черного артефакта. Зверь тряхнул головой, втянул воздух безглазой мордой и радостно взвыл, учуяв следы хозяев. Он идет! Он скоро будет рядом, будет нужен, будет жить-со-смыслом! Шесть хвостов радостно завиляли.

Зверь вышел через стену, выломав своей массой металлические листы, еще раз принюхался и прыжком преодолел расстояние до трехметровой стены и ее саму. Воздух дрогнул от могучего рыка — он идет! Он скоро будет дома!

* * *

Тот, кого звали бесполезной пьянчугой, занимался очень важным делом — соответствовал своему образу. Очередная бутылка отправилась в кусты, пьяница перевернулся на другой бок и хотел было задремать, когда ощущение опасности буквально взвыло, выдирая из легкой сонной пелены.

Величие огненной формы ударило во все стороны сполохами пламени, из глотки, что мало напоминала людскую, вырвалось огненное дыхание, рука обрела продолжение в плетях боли, что оскалились в небо десятком ядовитых пастей. Охранник был готов уничтожать армии, втаптывать в пыль города и доставать врагов из ада, чтобы отправить их обратно тысячами разных способов.

Но все было спокойно. В небе зажглось пламя каамоса, снимая любую защиту в пределах своего света. На кончиках пальцев повисла незавершенная техника вызова низших. Дом спокойно спал, не дремал разве что учитель — на него сила охранника действовала слабее, но и он водил глазами по двору, морщась от непонимания того, что его разбудило.

Ах, вот оно что — в саду добавилось деревьев. Кто это у нас? Ай! — зеленая плеть стегнула по огненному телу — какой гордый, глупый молодой лес. Прибежал к хозяйке, бедняга? Ну живи, раз так.

К стене вновь привалился известный алкоголик и бездельник, проваливаясь в марево легкой дремоты.

Глава 18

Кажется, мне снился дом — тот самый первый, в центре империи, еще не сожженный ночной атакой. Пробуждение размыло образы сновидения, сознание еще попыталось соединить смесь эмоций и картинок в сюжет, но вскоре признало поражение. Еще один сон забылся, оставив после себя теплое ощущение. Значит, было что-то хорошее. Добрый знак.

Я потянулся в постели и посмотрел на окно, пытаясь разглядеть за тяжелой портьерой улицу. Раз меня не будили — значит, еще рано. Мы остановились в съемной квартире в другом районе Москвы. Добираться до цели было далековато, но и сама встреча назначена не так, чтобы рано — в девять утра.

План начал приводиться в действие еще вчера — тучи со всей округи сгонялись над особняком Матвеева. Нам нужен был ливень, и мы смогли его организовать. Заморосило еще ночью, а к утру должно было поливать вовсю. Такое часто бывает после жуткой жары, так что никто не удивится.

Закрыл глаза и попытался представить, что должно было произойти. Чувство сонливости накатило вновь, образ в мыслях начал превращаться в управляемый сон — так даже лучше, ярче.

Пасмурное утро, огромное число людей спешат по своим делам — где-то дальше по дороге перевернулся грузовик и блокировал движение. Люди бросают автомобили и идут пешком. Большинство — в плащах, что скрывают фигуру с головой. Я стою на другой стороне улицы — внутрь пойдут учителя и юрист, в кармане которого долговая расписка и доверенность на действие от моего имени. Большинство из закутанных в плащи фигур — миражи. Их сотни, множество сотен — мы скупили все дождевики в округе. Огромное количество песка, достаточное, чтобы воплотить мираж огромного боевого робота, что направит манипулятор с плазменными орудиями на здание. Вот дождь прекращается, тучи расходятся в разные стороны, открывая дорогу солнцу… И на улицах Москвы из-за сброшенной пелены искажения появляется Тяжелый Боевой Робот 'Крокодил'. Я легонько улыбаюсь с закрытыми глазами, пытаясь представить выражение лица Матвеева, но сон запирает мысли и забирает с собой…

* * *

Восемь пятьдесят семь. Особняк Матвеевых, восьмой этаж, восточное крыло.

— Гребанный ливень, — тихо матюгнулся Олег Сергеевич Матвеев, выглядывая из-за бронированных жалюзей на филиал потопа, — Как бы не опоздали мои денежки…

Дела у клана с каждым годом шли все хуже. Эйфория от успехов трехлетней давности давным-давно схлынула и обнажила прагматичную реальность — с ними не хотели иметь дело. Заказы еще поступали, но скорее из-за трудностей с поиском нового поставщика. Не помогали ни скидки, ни щедрые откаты высшему менеджменту — все будто бы сговорились.

— Подонки, — прошипел Матвеев и с досадой отмахнулся от плохих мыслей, — Будут деньги — выкарабкаемся. Да и не все так плохо, — хмыкнул он, успокоившись.

Пару дней назад на компании рода вышли китайцы и весьма заинтересовались поставками ресурсов, а это — ого-го какие деньги!

— Лана, китайцы не звонили? — Олег Сергеевич щелкнул селектором.

— Обещали быть сегодня, ближе к обеду, — прощебетала секретарша, — Заранее извинились — пробки.

— И то хорошо, — расслабился Матвеев.

Все просто замечательно — забрать деньги и завершить дела с парнем, отмыть кабинет от крови и встретить дорогих гостей.

— Хотя нет — лучше встретить в обеденном зале, — тут же поправился глава, — Отмыть не успеют, да и запах.

— Олег Сергеевич, к вам посетители, вы о них предупреждали.

— Как раз вовремя, — хрустнул пальцами Матвеев, поглядывая на часы, — Запускай.

В дверь вошли два 'учителя', знакомый по громким судебным делам подручный Авинова и два паренька, кутавшихся в молодежный прикид — бесформенную одежду с капюшоном на голове и бейсболкой, сдвинутой на глаза.

'Их больше, чем планировалось, но какая разница?' — подумал Матвеев с некоторым довольством, подал импульс силы на артефакт-блокиратор бахира и нажал на тревожную кнопку, — 'все вы у меня сейчас сдохнете. И никто мне слова не сможет сказать — мальчишка сам пришел ко мне угрожать и привел с собой аж целых двух учителей. А я только оборонялся, хе-хе'.

В кабинете резко стало тесно — из смежной комнаты ворвался десяток боевиков в броне с укороченными автоматами в руках.

— Все на пол, суки! — заорал глава караула, наслаждаясь своей властью и попытался ударить ближайшего к себе прикладом. Но не попал, а провалился вперед, движимый инерцией. Его противник — тот самый второй 'паренек' — словно размазался в воздухе и 'клюнул' мужика сложенными щепотью пальцами в шею. С шумом упавшего мешка боец свалился на мрамор пола, а его победитель уже метнул тело второго бойца в опешившую толпу охраны.

Матвеев в ужасе приподнялся на стуле, наблюдая как его бойцов раскидывают, словно котят. Рыкнул выстрелами автомат, но пули неожиданно достались своим, неведомо каким образом выкинутым на траекторию выстрела. В кабинете было слишком тесно для автоматического оружия, но идеально для этого гребанного каратиста! Еще один живой щит поймал другую очередь, инициатор которой тут же всхлипнул ломаемой шеей.

То, что задумывалось карательной миссией и не должно было доставить никаких проблем, обернулось катастрофой.

Еще минута — и перед его столом шустрый 'паренек' отодвигает назад капюшон и передает бейсболку 'учителю' сопровождения.

'Одного все таки зацепило' — позлорадствовал Матвеев, глядя, как один из учителей прижал кусок ткани к плечу. Но мгновением позже улыбка покинула его лицо.

— Господин Ли, — прошамкал Матвеев и неловко протянул вперед дрожащую руку.

Перед его глазами был глава делегации от китайского клана, того самого, что ждали к обеду, и контракт которого был так нужен роду.

— Ли, я бы не советовал пожимать его руку — еще укусит, — хмыкнул второй, снимая свой капюшон.

— Ты? — в шоке прокричал Матвеев и тут же взял себя в руки, — То есть, я хотел сказать, Г-господин Авинов, то есть, я хотел сказать, В-виктор Александрович. Т-тут произошла дичайшая ошибка! — в спохватился Олег Сергеевич.

— Вы называете ошибкой, что вашим людям все таки не удалось убить уважаемого Ли и меня, даже использовав блокиратор? — иронично поднял бровь Авинов, — Я решил составить компанию своему старому другу в деловых переговорах и чуть не лишился жизни! Вы понимаете последствия?

— Нет! То есть да! То есть, мы не хотели вас атаковать! Это была жуткая ошибка!

— И вы готовы извиниться, от всей души, с полным осознанием своей вины? — Авинов ощерился хищной улыбкой, — Так, чтобы ни я, ни господин Ли не захотели стереть вас и ваш клан с лица нашей милой планеты?

— Именно так! Я готов на все! — ужас застилал глаза Матвеева, когда он осознал, на кого поднял руку.

— Аристарх Робертович, тут некий Матвеев очень хочет извиниться! — чуть приподнял голос Авинов.

— Как я люблю извинения, — из-за спину учителей вышел старый прохиндей и достал свой любимый серебристый чемоданчик, — Ну-с, так что, говорите, вы можете нам предложить в качестве искренних, от всего сердца, заверений о нелепом совпадении?

'Это конец, — со стоном подумал Матвеев и уткнулся лицом в руки'.

* * *

Проснулся я рывком, от свербящего ощущения чего-то забытого. Секунда — и ужас прокатился по телу. Я проспал, я проспал все на свете! Часы добавили волосам движения — семнадцать вечера!

Мигом была надета одежда, рука рывком распахнула дверь, горло собралось заорать на весь объем легких, но слова застряли в груди.

— Юко, Ай? — я не поверил своим глазам, проморгался, протер глазами руки — но они все так же сидели в общем зале за щедро накрытым столом и пытались сдержать смех.

— Ну ты и соня! — обвинила Ай.

— Н-но как? — я все еще подпирал собой дверной косяк.

— А вот — девушка кивнула на конец стола, где мило и по-родственному переговаривался некий Виктор Авинов с неким Кавати Макото.

Я на негнущихся ногах подошел к ним, переводил взгляд с одного на другого и не знал что сказать.

— Его благодари, — Кавати кивнул на Виктора, поднялся со стола, подошел ко мне и положил руку на плечо, — Прости меня, старого дурня. Не прогоняй, прошу.

Я кивнул, не в силах отвести взгляд от отца Тани.

— Ты это что тут задумал? — грозно рыкнул тесть, тоже поднимаясь из-за стола, — Дочку мою вдовой оставить, а?

— Нет, — замотал я головой с реактивной скоростью.

— Ну и хорошо, — спокойно уселся Виктор и пододвинул к себе салат.

С другого конца стола хихикнули.

— А как же план, — я только сейчас обнаружил Аристарха, воодушевленно перебирающего какие-то бумаги на столике возле стены.

— Отличный был план, я вошел внутрь, ты прикрывал, — пробормотал он автоматически.

— Ага, во сне, — прыснули еще раз девичьи голоса.

— Не надо воевать со всем миром в одиночку, теперь у тебя есть семья, — подал голос тесть.

— Большая семья, — поддакнул сенсей.

— Вы не против, если мы переговорим наедине? — Авинов дождался кивка от Кавати и двинулся в мою комнату, не сомневаясь, что я последую за ним. Так и вышло.

— Я что хотел сказать, — неожиданно замялся Виктор, после того, как плотно закрыл дверь, — Передай Тане… Я не убивал маму. Она мне все равно не поверит, может тебя послушает.

— Это ведь ваш брат Роман? — решился я спросить.

— Ромка? — фыркнул Авинов, — Нет.

— Но вы же сказали Тане, тогда в доме… — немного не понял я.

— В чужом доме? В чужом доме я скажу все, кроме правды, — хмыкнул он, — и тебе не советую без проверки на жучки.

— Но он же подбирался к Тане, пытался ограничить ваше общение, — по инерции продолжил я.

— Заговор — такое дело, что случайным людям не доверишь, — улыбнулся Виктор, — Если заговор не сделаешь сам — его начнет кто-то другой. Потому у меня есть довольно вялая, подконтрольная оппозиция под руководством брата, — Авинов задумался, но решил добавить, — Рома не убивал. Никто из клана не убивал.

— Но тогда кто? — тихо шепнул я.

— Кому выгодно разрушение сильного международного имперского клана? — тесть задал вслух вопрос и сам же ответил, — Англичане, кто же еще.

— И вы так просто это говорите? — не поверил я, — Как же месть?

— Какие вы все молодые и горячие, — взгрустнул Виктор, — Сам таким был когда-то. Нельзя, большая политика. Но будь уверен. Будь уверен — когда-нибудь я дотянусь до них, обещаю, — буквально прошипел Авинов, сжимая кулаки, — Поможешь мне?

— Конечно, — с готовностью кивнул я и подвел к скользкой теме, — и сенсей не откажет, если вы согласитесь…

— Уже согласился, — улыбнулся тесть, — Но — чтобы мне не меньше трех внуков! Пацанов! Понял?

— Да, — сказано было таким тоном, что хотелось вытянуться и заорать 'Сэр, есть, Сэр!

— Самолет уже ждет, удачи, — Авинов потрепал по волосам и вышел из комнаты.

Перелет прошел тихо — как бы не хорохорились девочки, что не устали — уснули они, стоило самолету набрать высоту.

Через некоторое время ко мне подсел сенсей. Мы молчали уже около получаса, когда он все таки решил начать разговор.

— Когда придет мое время пойти на перерождение, я буду молить Ками об одном. Чтобы ты меня простил, — старик хотел встать, но я удержал его.

— У нас говорят — кто старое помянет, тому веслом по лбу, — улыбнулся я старику. Да, он еще тот придурок, но какой смысл ему это говорить?

— Тогда, чтобы не меньше трех правнуков! Мальчиков! От каждой! — отзеркалил мне хитрую улыбку старик и довольно напевая отправился приставать к симпатичным стюардессам.

Я на секунду представил детский сад из девяти карапузов и тут же перестал улыбаться. Нужно срочно купить бизнес где-нибудь далеко и кататься в командировки. На поезде.

Восьмичасовой перелет, час в пробках, и вот в десятке метров высится старый добрый дом, изрядно подновленный стараниями строителей.

— А это кто? — Юко с любопытством смотрела на бесчувственное тело охранника-алкоголика.

— Наглядное пособие о вреде пьянства, — буркнул я и тут же улыбнулся до ушей вышедшей навстречу жене, — Родная! — Таня оказалась подхваченной на руки и осторожно закруженной — чтобы ни в коем случае не закружилась голова.

— Это старшая жена, да? Какая красивая! — девочки обступили Таню и с любопытством смотрели на нее.

— Дима? — жена слегка растерянно перевела на меня взгляд.

— Я Ай, а это Юко! Мы теперь тоже жены Димы, я средняя, а Юко младшая! — затараторила подруга.

— Эй, я тебя старше! Это ты младшая жена!

— Ди-има! — строгим и слегка напуганным голосом повторила Таня.

— Ой, а у тебя же ребенок! А какой месяц? А знаешь, что мы с Ай медики? Мы сможем принять у тебя роды, это будет так здорово, правда?

— ДИ-ИМААА!

— Вы тут знакомьтесь, любимые мои, а у меня очень, очень срочные дела! — крикнул я из солидного удаления, продолжая наращивать расстояние между нами.

— ДИ-И-ИМАА, ВЕРНИСЬ НЕМЕДЛЕННО!

— Мамам нельзя нервничать! — донеслось до меня, — И мамам нельзя стоять на сквозняке!

Я попытался убрать с лица счастливую улыбку и прибавил ход. Ничего, подружатся. Обязательно подружатся, потому что в другом случае мне хана.

Чуть позже я слетал на Урал — именно там, в добротном срубе, не перекосившемся за многие столетия существования, дожидалось завещание. Легендарное место встречи прадеда и его жены знали все дети в нашей семье — нам не говорили, мы сами лезли в хроники рода и отыскивали ответ. Вот и пригодилось.

Бумаги были переданы в руки юридического отдела Авиновых, а еще через три месяца в империи разразился огромнейший скандал — суд над кланом, что предал само понятие чести. Вместе с этим были открыты еще десяток дел о возврате присвоенной собственности и неэффективном использовании предприятий. Общая сумма исков была грандиозной.

Общественность отреагировала бурно и открыто поговаривала о войне на уничтожение, но клан среагировал быстрее. Несколько родов, изначально противившихся идее предательства и не связанных с уничтожением своего рода, сами зачистили клан от скверны. Поговаривают, что в этих родах никогда не было такого количества мастеров и учителей, что принимали участие в операции, но кого это волнует? Еще через месяц мир и спокойствие вновь воцарился в империи. Не такое уж и большое событие произошло, в самом то деле, чтобы обсуждать его годами.

* * *

Кояма Кента обнаружил пропажу на следующий день. Охрана еще утром доложила о странном реве в ночи, но из-за запрета, не рискнула проверять сектор с корпусом старого клуба.

В его душе не было злости или недовольства — лишь глухое раздражение на потерю времени. Неужели мальчишка думает, что он отступит? Еще никогда Коямы не отдавали своего.

Кента лично отправился к заносчивому подопечному. Предстояло обозначить его позицию под суровым солнцем японских территорий, но вежливо и предельно деликатно, как умел только он сам. Парень должен почувствовать свою вину, а не обиду.

Мягко остановилась машина, выпуская ценного пассажира. Седой старик с неожиданной резвостью зашагал с воротам — вот уж кто не жаловался на здоровье, не смотря на седьмой десяток. Какие-то секунды и в семи метрах перед ним широкие ворота, а за ними наверняка то, что ему с удовольствием вернут временные хозяева особняка.

Неожиданно высокая жилистая фигура встала между Кентой и его целью, будто бы вынырнула из кустов, что украшали подножие стен.

— Кояма Кента, — улыбнулся и слегка поклонился японец в приветствии.

Черты лица старика заострились, руки сами собой начали складываться в смертельную технику.

— Хейга, — словно выплюнул старик, — Уйди с дороги и я оставлю тебя в живых.

Воздух загудел от напряжения, словно под линиями высоковольтных передач.

— Нет, — улыбнулся старый враг и не подумал сдвинуться с места, — Но можешь напасть на меня, на родовых землях Хейга, первым. Ну же, я жду, — и недобро ощерился.

— Вы сдали эти земли на сотню лет, — на мгновение Кента слегка растерялся, но только на мгновение.

— Мы отдали земли за этими стенами, — уточнил охранник, показывая на трехметровую преграду, — А я стою на тонкой зеленой полосе родной земли, — он указан на метровое расстояние от дороги до стен, — Потому тебе придется пройти по ней, чтобы добраться до семьи парня. И я этого не допущу.

— Этой мой человек! И не тебе указывать, что мне делать! — не сдержался старик и перешел на крик.

— Ты потерял право ему покровительствовать. Трижды не смог защитить. Отказал в просьбе. Но плату принял сполна, — осуждающе покачал головой Хейга, — Договор расторгнут.

— Думаешь, тебе все позволено? Ничего, придет время и… — прорычал было Кента, но был невежливо прерван.

— Сомневаюсь. Лисы — плохие воины, это каждый знает, — непонятно сказал охранник и победно улыбнулся в спину обозленного старика, шагнувшего прочь.

* * *

Через день после приезда Березина с Урала.

— Он вернулся, господин, — в уверенной фигуре и властном взгляде вряд ли кто смог опознать того нелепого 'Громилу', что суетился возле другого нелепого персонажа — бойкого старичка с тросточкой.

Ныне этот старик смотрелся совсем иначе. Квинтэссенция власти, ее концентрация в каждом плавном движении усохшего тела.

Одна правда была в том представлении — он был действительно болен. Говоря проще, он умирал.

Кожа стянула череп страшной маской, глаза выцвели, но умирающий клещами цеплялся за жизнь. Умирать не хотелось, особенно сейчас — на пике могущества и власти.

— Маска с ним? — шепнул он громиле.

— Нет, — покачал тот головой, — В доме тоже нет. Господин… а если маски и не было никогда?

— Баронесса Амилла Фон Лютвиц, родилась в тысяча четырехсот тридцать втором году. Объявлена пропавшей без вести после поездки в Россию, согласно родовой записи в тысяча четырехсот пятьдесят седьмом. В Тысяча пятьсот двадцатом году некая Амилла выходит за Вячеслава Березина, чудом спасшегося из окружения, — непослушные губы старика пересохли от короткого монолога, — Дай воды.

— Господин, а если это другая Амилла? — 'громила' осторожно поднес бокал к губам старика.

— Быть может и так, — выдохнул старец и откинулся на подушку, — Значит, все зря.

— Зато мы лишили Кояма будущего мастера, — улыбнулся адъютант, — Мне передали запись, вас она порадует. У Кенты такое лицо — сердцу тепло.

— Да, забавно получилось, — слегка улыбнулся глава рода, в душе горько переживая неудачу с маской. А ведь была надежда…,

— Он даже сейчас не понимает, что потерял, — продолжил громила, — А мы всего-то подчистили записи полиции.

— Как жаль, что мне его не пережить, — закрыл глаза старец, чтобы больше их не открыть.

Громила осторожно слил содержимое стакана во флягу, спрятал ее в карман и тщательно протер бокал перед тем, как поставить на стол.

Еще один препарат — и из глаз выкатилась одинокая слезинка, а за ней вторая.

— Медики! — взревел трубный голос, и тут же в двери вломился десяток профессионалов, что терпеливо дожидались вызова.

Громила знал, что уже поздно. Вскрытие и анализы покажут обычную картину смерти от старости — почетную, если вспомнить сколько войн прошел умерший.

Бессмертие — слишком лакомая цель, чтобы отдавать другому. Пацан скорее всего не знает, где маска, но быть может, его клан невольно даст подсказку? Надо выждать год и продолжить поиски.

— Господин! — массивное тело бухнулось на колени и прижало к голове холодеющую руку, — Не оставляйте нас, господин!

The End.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg