«Вся правда про эльфов»

Ларичева Елена Анатольевна Вся правда про эльфов

Са- а-ар

Город был словно соткан из мерцающей темноты удивительной глубины. В нее можно смотреть точно в цветущее спелыми звездами небо. Но в отличие от неизменного на протяжении тысячелетий рисунка созвездий, здесь огни были живыми. Ни разу их узор не повторился, не обманул ожиданий чуда. Ни разу, как бы Са-а-ар не желал этого.

Город манил и отталкивал одновременно. Когда дела закончатся, Са-а-ар был уверен, начертание кварталов навеки останется впечатано в его воспоминания, и на протяжении очень долгой с точки зрения людей жизни будет приходить в сны, будоражить чем-то похожим на раскаянье. Последняя мысль заставила Са-а-ара замотать головой. Глупости это все. Город - творение людей, а не его предателей-родичей, скрывшихся за надежными каменными стенами, за сетью проводов. Родичей, позабывших, откуда они вышли и куда уйдут по окончании земного пути.

Отсюда с холмов прекрасно просматривался восточный пригород - невысокие одно-, двухэтажные домики. "Частный сектор", "деревенька", в представлении горожан. Далее ровными рядами, точно выстроившиеся по линейке, тянулись новостройки, сдобренные убого спланированными с точки зрения Са-а-ара скверами и парками. Ближе к центру, куда сходились пути троллейбусных маршрутов, Город снова мельчал, скучивался "историческим центром": купеческими домиками, закутанными в реставрационные леса церквями, нелепыми памятниками, невзрачным серым зданием городской администрации и похожим на перевернутое ведро строением - цирком.

Город населяли люди и те, кто мастерски ими притворялся. Этих последних Са-а-ар ненавидел. Ненавидел до дрожи в костяшках узловатых пальцев, до алых искорок в глубоких глазах цвета мутно-серых болотных туманов, до холода в вытянутых ступнях, сейчас мало напоминающих человеческие.

Он еще немного постоял на холме, любуясь зажигающимися и гаснущими огнями. "Он живой! - беззвучно изогнулись ниточки губ. - Они оживили его. Они дают ему силу и живут за ее счет".

Са- а-ар знал, как поступить. В своем народе он считался избранным, ибо умел без вреда для себя пользоваться силой Города, не вызывая подозрения тех , ненавистных. Он не пугался круглосуточного света. При его появлении не начинали истерически пищать рамки в супермаркетах и турникеты в офисах. В его руках не разряжались батареи мобильных телефонов на первом часу после полной зарядки. Это было редким и опасным талантом. Пришлось долго доказывать старейшинам, что он не предаст. Зато теперь Са-а-ару, как еще полутора десяткам воинов, выпала высокая честь стать разведчиком.

К излету сентября истекут сроки прежних договоренностей. Он обязан все подготовить к указанному часу. Они, те ненавистные, тоже готовятся, опасаются провокаций. Правильно, бойтесь! Вот только лес пропустил главный ритуал. И четверо человек, назначенных городом на роль арбитров, вот-вот встретятся, если лес не успеет раньше.

Са- а-ар бросил последний взгляд на сверкающие живые звезды Города и медленно опустился на четвереньки. Так быстрее, чем пешком. Метелки высокой травы сами расступились, признавая право лазутчика на беспрепятственный путь. Хорошо бежать, роса еще не выпала. А травы как пахнут! Мягким теплом растаявшего дня дышит земля -мягкая и плодородная. За спиной остаются влажные чащи густых лесов. Лесов, к которым вплотную подобрался Город. Некуда уже отступать и незачем. Сентябрь - время поворота года - близко.

Взошла почти округлившаяся луна, расцвечивая мир особыми удивительными красками, которые ущербное человеческое зрение уловить не в силах. Не слышат люди и особой мелодии заканчивающегося лета - хрипловатой флейты усталого теплого ветра; легкого пения подземных источников, напитавшихся июльскими дождями, - звонкого, извилистого, насмешливого. Кто, кроме его народа способен это уловить? Свобода, брызги лунного света на венчиках сомкнувшихся на ночь цветов, идеально настроенные скрипки цикад…

Без приключений добравшись до границы города, обозначенной сине-белой бензоколонкой, Са-а-ар с сожалением остановился, втянул пахнущий выхлопными газами, человеческим жильем и прирученными садовыми цветами воздух, медленно распрямился. Бежать дальше опасно. Могут заметить. И собак одичавших никто не отменял. Придется маскироваться.

Вышедшая из-за кустов фигура была уже полностью человеческой - в меру высокой и медлительной. Луна осветила путь до ближайшей остановки. А вот и последний автобус.

Са- а-ар не доехал до центра три остановки, вышел. В кармане брюк звякнули ключи от квартиры. Ага, магазинчик в торце девятиэтиажки еще работает. Можно купить вкусного зеленого чая с мятой и срезать путь через дворы…

Следующий день разведчику пришлось провести за рулем новенькой ауди и молча проклинать миг, когда посреди ночи вздумалось ответить на звонок старшей . Ли-дви-ру он не без основания считал самой опасной и беспощадной разведчицей лесных , уже пять лет умело маскирующейся под городскую . Ее таланты были сродни его, но против опыта и быстроты ее реакций Са-а-ар ничего не мог предъявить Владыкам, поэтому часто приходилось довольствоваться ролью шофера.

Руль поворачивался тяжело, каждый раз приходилось прилагать усилия, точно закручивая тугой вентиль. Но он видел сам - Ли-дви-ра вращала его легким прикосновением ухоженных красивых рук. Значит, зачаровала, специально, чтобы указать Са-а-ару его место: видишь, тебе даже такие пустяки даются с трудом. Так что не вздумай ослушаться - смотри и учись.

Старшая почти не изменилась, придя в мир людей. Тонкая, почти прозрачная кожа, через которую просвечивали голубые дорожки венок на руках и висках. Короткие черные волосы мелкими завитками падали на высокий благородный лоб и казались влажными. Черные глаза - крупные и холодные, испытывающие смотрели на собеседника. Глаза, понять по которым истинные чувства женщины было невозможно. Летящий шелк ее нарядов, духи - аромат роз на пике цветения, низкий властный голос - все притягивало внимание.

Ли- дви-ра сидела на переднем сидении и, прикрыв глаза, слушала . Люди и городские для нее сейчас -колбочки света, сосредоточение силы. Отыскать, почувствовать тех, с кем возможно сотрудничать. Кого следует устранить. Кого отправить на суд к князьям. Каждый отдельный кандидат требует индивидуального подхода - вдруг среди них отыщутся достойные представлять интересы леса . Или даже арбитры городских. А пока достаточно собрать информацию для дальнейшей работы.

К концу дня Город медленно впитывал вечерний полумрак, насыщая чернильным цветом и отращивая тени, чтобы потом растворить их в сиренево-синей темноте ночи. Шум улиц, сдобренный музыкой из кафе, усталые взгляды горожан, смотрящих сквозь встречных прохожих, безразличие конца рабочего дня. Уже закрывались некоторые магазины, но последние солнечные зайчики еще дробились о лобовое стекло машины, подкарауливая на перекрестках…

Са- а-ар притормозил на светофоре, улавливая чары спутницы. Она набросила еле уловимый маячок на очередную жертву. Городские обленились. Они не распознают столь тонкого чародейства, а потом будет поздно…

- Останови у того магазина. У меня закончились сигареты. Вон стоянка, - приказала Ли-дви-ра и принялась разглядывать свои длинные наманикюренные ногти. На каждом из них крошечными стразиками был выложен сложный узор. Са-а-ар давно перестал задаваться вопросом, как человеческие женщины, имея подобные ногти, справляются с работой вообще и с домашними делами в частности.

Ли- дви-ра взяла с заднего сидения крошечную сумочку и вышла из авто. С удовольствием потянулась, точно целый месяц просидела в тесном чемодане между старых тряпок, пересыпанных средством от моли.

- Са, тебе что-нибудь купить? - снизошла она до вопроса, перед тем, как захлопнуть дверцу.

Фи, человеческая еда!

- Воды, - подумав, разрешил Са-а-ар, - без газа.

- Сейчас устрою, птенчик, - проворковала она и направилась к магазину.

Это было непостижимо для существа из столь древнего и благородного рода, но Ли-дви-ра обожала жирную человеческую пищу, курила, затягиваясь тонкими длинными сигаретами. Кажется, ничего другого в ее крошечной черной сумочке не водилось: десяток-другой денежных купюр и эти вонючие сигареты.

Са- а-ар скучающе щелкнул пальцами по плюшевому зайцу, крепящемуся к стеклу на присоске. Заяц закачался, поблескивая ничего не выражающими пластмассовыми глазами. Хотелось поскорее закончить с делами и умчаться домой. На худой конец -заняться собственным заданием, а не катать старшую. Ей-де руки нужны свободные для наложения чар!

Качественно строить из себя человека не получалось. У голубей, задумчиво копошащихся возле чебуречного киоска, и то больше шансов сойти за человека, чем у него. Порой чудилось - любой встречный видит его инаковость и стремиться сдать его городским . Особенно чувствительны маленькие дети, даже человеческие, не говоря уже о…

Он вдруг подался вперед, всматриваясь в толпу. По тротуару, неуклюже прихрамывая из-за новых туфель, шла белокурая девочка-подросток лет тринадцати-четырнадцати на вид. Покачивая головой в такт звучащей в наушниках музыке, даже беззвучно подпевая, она остановилась у чебуречной. Порывшись в карманах оранжевых шортов, принялась пересчитывать скомканные деньги.

Рука Са- а-ара сама потянулась к мобильному телефону. Какое чудо, что в нем есть функция быстрого набора номера.

- Ты где, Ли? - шепотом спросил он сразу откликнувшуюся старшую. - Погоди с минералкой. Тут у чебуречной некто интересный. Кто? Человеческий ребенок с неплохим потенциалом.

Са- а-ар нажал отбой и прильнул к окну. Девочка уже купила у продавца-грузина пирожок и что-то выспрашивала у него, умудряясь при этом жевать. Усатый грузин, высунувшись из окошка, махал рукой, указывая куда-то в сторону центрального универмага. Са-а-ар не стал прислушиваться к беседе. Его мало привлекали дела людей, если они не затрагивали интересов леса . Он дал информацию Ли-дви-ре, пусть она разбирается. И пусть теперь только попробует заикнуться, будто он -всего лишь тупой водитель, годный бессловесно крутить баранку.

Вот и старшая - выскочила из-за стеклянных дверей. В руках бутылка минералки и две пачки чипсов. Са-а-ар скривился, но промолчал. Девчонка уже покинула чебуречную и шагала к универмагу, улыбаясь лившейся из плейера музыке. Странные эти человеческие подростки: живут в придуманном мире, смотрят кино о выдуманных судьбах, а к собственной реальности прислушиваются сквозь грохочущую мелодию.

Разведчик потыкал пальцем в сторону удаляющейся девочки и опустил стекло машины, принимая покупки. Ли-дви-ра никогда не сделает в точности, как ее просят. Вода без газа, зато с лимонным ароматизатором. К тому же теплая. Лучше напиться из лужи. Но выбора не было - очень хотелось пить. Чуть горчащая жидкость потекла в горло, не доставляя удовольствия.

Завинтив крышечку и раздраженно кинув бутылку на заднее сидение, Са-а-ар вырулил со стоянки. Если старшая вздумает ловить девочку прямо сейчас (у нее наглости хватит), понадобится поддержка. Точно, ловить собралась - запела. Зачем? Есть такие, как он, разведчики.

Са- а-ар обогнал девочку и идущую за ней старшую, отстававшую на два шага. Губы женщины шевелились, пальцы складывались в знаки. Подчиняясь воле Ли-дви-ры, незримые для человеческого зрения стебли протянулись от ловца к жертве, оплели ее плечи, заползли между кудрявых волос. Лесная магия -сильная вещь.

"Пора!" - понял он и затормозил, ожидая, пока освободится место на ближайшей стоянке. Ауди въехала как раз в промежуток между газелью и джипом и выжидающе замерла, точно хищный зверь в засаде.

Девочка приближалась. Она умудрялась вертеть головой по сторонам, вычитывая названия магазинов и рекламные призывы витрин. Связывающие охотницу и жертву стебли натягивались, и тогда девочка замедляла шаг. Старшая умело вела ребенка к машине.

Но когда девчонка по всем законам должна была свернуть на стоянку и взяться за ручку заботливо приоткрытой Са-а-аром двери, жертва остановилась, вытащила из нагрудного кармана джинсовой курточки плейер, переключила несколько композиций и зашагала дальше, легко разрывая связующие стебли. Разведчик мог поспорить на что угодно - она даже не заметила этого, ни разу не оглянулась.

Стерпеть подобный провал Ли-дви-ра не могла. Лицо старшей исказилось, кулаки сжались с такой силой, что тщательно наманикюренные ногти могли пострадать. Она не отступит, Са-а-ар знал. Ему было приятно, что незнакомая девчонка играючи провела гордую соплеменницу. Но теперь цена способного ребенка возрастала в разы.

Са- а-ар проследил за разъяренной старшей. Пришлось проехать мимо универмага, подождать за аптекой, куда и направлялась девочка. Та, кстати, вышла из-за белой пластиковой двери уже не хромая -из-под пятки туфелек на каблучке торчал кончик лейкопластыря.

Задумавшись на пару секунд, девчонка свернула в переулок. Тут-то Ли-дви-ра не удержалась, окликнула жертву. Что именно она сказала? Скорее всего, спросила дорогу. Главное заговорить, заглянуть жертве в глаза. А дальше…

Дальше девочка нехотя извлекла из левого уха наушник, переспросила и отрицательно качнув головой в ответ, отвернулась от старшей. Окончательно расстроенная, Ли-дви-ра схватила малолетнее дарование за руку и потянула к притормозившей рядом машине. На безлюдной улице ей никто не помешает. А даже если и не на безлюдной. Люди так устроены, что если не обратиться к конкретному человеку лично, будут вести себя, словно чужой призыв о помощи их не касается. Не все такие, большинство.

Девочка, вместо того, чтобы испугаться и подчиниться, дернулась, изо всей силы стукнула острым каблуком туфли по голым пальцам ноги старшей, свободной рукой заехала той под глаз и бросилась бежать. Но не по переулку, а обратно, к перекрестку, в многолюдный магазин. По дороге она упала, разбив коленку, но быстро поднялась, и влетела в едва приоткрывшиеся автоматические стеклянные двери. Это случилось настолько неожиданно, что расслабившийся Са-а-ар не смог помочь Ли-дви-ре.

Та выругалась, потирая ушибленные пальцы.

- Вот мерзавка! - шипела она. - Поймаю тебя…

- Уверена, что быстро отыщешь ту, которая так легко разорвала твои заклинания? - не удержался разведчик.

- Заткнись, Са, - прихрамывая, женщина доковыляла до машины. - Хватит с меня на сегодня и одной шпильки! Я найду ее, даже если мне придется заглянуть в каждое окно этого отвратительного человеческого муравейника!

- Не думаю. С такими лучше не связываться, а доложить князьям.

- Ни за что! - продолжала шипеть Ли-дви-ра. Но Са-а-ар знал - она не приступит закон, покипит и первой побежит докладывать Владыкам о происшествии, ожидая похвалы и поощрения, ведь ребенок - потенциальный арбитр.

Когда старшая склонилась над своим испорченным маникюром в бессильной попытке его исправить, Са-а-ар позволил себе улыбнуться. Все-таки хорошо, что неизвестная девочка-подросток указала гордячке на ее место!

Женя Щукин

В шлепках на босу ногу Элька ступила в очередную глубокую лужу, как, наверно, утята впервые вступают в озерную гладь, чтобы научиться плавать. Но девчонка, зайдя в воду по щиколотку, лишь замедлила шаг, с рассеянным удивлением посмотрела под ноги и, не найдя ничего занимательного в мутной жиже, пошлепала дальше.

Элька только приехала в наш дом и пока не стремилась знакомиться с окрестной ребятней. В каком классе она учится - было неясно. Почти на голову выше меня, она казалась младше как минимум на год, и я тогда решил - ей тринадцать.

В тот день она возвращалась с ежедневной прогулки раньше обычного. Закинув объемную сумку на плечо, она шла явно чем-то расстроенная, наподдавая носком шлепанца ни в чем не повинную жестяную банку из-под колы. Перед лужей девчонка не рассчитала усилия, и банка улетела слишком далеко. Сворачивать с намеченного пути Эльке оказалось лень, и она с маневренностью асфальтоукладочного катка забрела в лужу, после ночного ливня занимавшую почти четверть детской площадки.

Чудная она, новая соседка. Выгоревшие рыжевато-желтые волосы собраны в фонтанчик на макушке. На кофточке, которую моя Анютка непременно назвала бы "выходной", болтаются разноцветные нити бус, на вид слишком тяжелых, чтобы быть пластиковыми. Точно каменные, позаимствованные у матери. Коричневые бриджи закатаны выше колен. На левой коленке цветет свежее пятно зеленки.

Я пропустил Эльку вперед, спрыгнул со своего наблюдательного поста - детской горки, и, засунув руки в карманы, пошел следом, упорно делая вид, что мне нет дела до Эльки и до всех прочих обитателей двора. Правда, пару раз пришлось выйти из образа, вежливо покивать: "Здрасьте, тетя Даша", "Здрасьте, дядя Арсений", "Привет, Колян!" Но меня с намеченного маршрута не сбить даже новеньким Колькиным скейтбордом. Я жуть как хотел научиться также лихо скользить по дорожкам и бордюрам, легко подпрыгивать, переворачивать в воздухе скейт, вызывая восторг у всех окрестных девчонок. Но родители были категорически против. И мать, едва завидев мои попытки покататься на чужой доске, очень обидно оттаскала при всех за ухо. Поэтому я усиленно делал вид, что "грубые и опасные развлечения не для воспитанных мальчиков", коим я, несомненно, являлся в маминых глазах.

Элька тем временем дошла до подъезда нашей пятиэтажки, уселась на скамейку, уложив на колени сумку, и принялась в ней рыться.

- Ключ потеряла? - плюхнулся я рядом и принялся болтать ногами. И чего я лезу к долговязой Эльке? Своих дел мало?

Она удивленно подняла на меня чайно-карие с проблесками зелени глаза, чуть раскосые, очень выразительные, и наморщила нос, отчего пятнышки веснушек поползли друг к другу, стремясь обняться.

- Ты кто? - она тут же поспешно захлопнула сумку и немного отодвинулась.

- Сосед твой со второго подъезда, Женька.

- А-а-а, ясно, - протянула она, и задумалась о своем. Рука ее продолжала шарить в темном нутре сумки. Точно ключи посеяла, теперь боится, что от матери влетит - и за ключи, и за бусы, и за кофточку. У меня на такое нюх еще похлеще, чем у Анютки.

- Я знаю, ты Элька. Мне про тебя теть Даша говорила. Вернее не мне, - смутился я, - маме моей.

Она не откликнулась, погруженная в свои мысли. Пришлось ее дернуть за желто-рыжую чуть вьющуюся прядь.

- Эй, не висни, как старый компьютер. Я с тобой разговариваю.

- И что? - по-прежнему недружелюбно поинтересовалась она, не глядя в мою сторону.

- Да так, - еще сильнее смутился я. - Ты в какую школу пойдешь? В восемнадцатую?

Она пожала плечами, нахмурила лоб и с удвоенным усердием зашуршала в сумке.

- Если ключ потеряла, пошли ко мне, - вдруг предложил я, сам удивляясь такому повороту событий. - К нам бабуля из деревни приехала. Блины печет с кабачками. Выгнала меня гулять, чтобы поджаристые краешки не ощипывал. А с тобой приду - обоих накормит. Еще и варенья вишневого нальет. С косточками. Знаешь, как прикольно косточками из варенья плеваться?

Зачем я ей это все рассказываю? Элька погрустнела, подергала свой фонтанчик на голове, поправляя ослабевшую резинку, и неожиданно клюнула на мой детский довод, кивнула:

- Веди к бабуле.

Вот так мы и познакомились. В тот день она ничего не рассказала ни мне, ни бабусе моей, которая, как я предполагаю, могла смело вербоваться в любую разведку мира. Бывая у нас в гостях от силы два раза в месяц, она умудрялась оставаться в курсе всех окрестных новостей, точно никуда не уезжала. Но Элька оказалась не поддающимся на провокации партизаном. По ее слабо загорелому, не смотря на излет лета, лицу блуждала загадочная улыбка, точно у нашей исторички Алины Альбертовны в преддверии контрольной.

О, чудо! Моя бабушка сразу принялась опекать Эльку, точно старую знакомую, заинтересованно разглядывая ее наряд, вымазанную зеленкой коленку, волосы цвета осенней листвы, пышными кудрями разлетевшиеся по плечам. Подливала варенье, что-то рассказывала о своей юности… Эк, ее понесло! Ни одна мамина подруга не удостаивалась такой чести! На любые попытки чужого любопытства бабуся моя ощетинивалась противотанковым ежом и не терпящим возражений голосом заявляла, мол, личная жизнь на то и называется личной, чтобы в нее не совались всякие тут… Зато в чужие жизни она лезла с уверенностью судьи и прокурора в одном лице.

Элька кушала, слушала, с любопытством оглядывая кухню - светло коричневый стол и висячие шкафчики, разлапистое алоэ на широком подоконнике, геометрический рисунок на светло-голубых обоях, светильники-колокольчики на стенах - подарок тети Даши на папин юбилей… Меня отчего-то насторожил этот взгляд. Уж больно по-хозяйски оглядывалась она. И бабушку это не удивило. А уж чтобы Гертруда Макаровна доверчиво относилась к новым знакомым - такого за всю мою жизнь… да что мою, спорим, даже за мамину не было!

Мне вдруг отчетливо вспомнился случайно… нет, вру, не случайно подслушанный разговор. Я выбирал компьютерные игры в ближайшем от нас музыкальном магазине, как среди стеллажей увидел мою новую соседку с матерью - высокой рыжеволосой женщиной. Та перебирала диски с сериалами, дочь нервно топталась за ее спиной, явно чем-то недовольная.

Я присел на корточки и, чувствуя себя не очень порядочным человеком, подкрался поближе. Элькина мать, не отрывая взгляда от коробок с DVD, негромко говорила:

- … Элеонора, Тара Владленовна здесь тебе чудить не разрешала. Учти это.

- А как ты проверишь, мама? - еще тише с вызовом в голосе спросила девчонка. - Ты же в свое время отказалась от Дара. И отец, на тебя глядя… - она не договорила, лишь многозначительно посмотрела на мать. Та вздохнула, как-то сразу ссутулившись.

- Думай сама, дочь. С каждым годом ты все больше походишь на Тару Владленовну, и это меня пугает.

- Меня пугает обратное, мама, - грустно отозвалась Элька.

Нехорошо подслушивать чужие разговоры, но та недосказанность между новыми соседками всколыхнула мое воображение, разбудила интерес. Именно с того самого дня я принялся искать встречи с Элькой. И нашел на свою голову.

От воспоминаний меня отвлекла дымчато-серая Мисти, Анюткина любимица. С требовательным мявом она потерлась о бабушкины ноги и без предупреждения запрыгнула к Эльке на колени. Тоже новость. Чтобы Мисти далась чужому в руки? Невиданное дело!

Бабушка наконец-то насторожилась, но быстро расслабилась, словно попав под гипноз гостьи, и до ее ухода развлекала нас рассказами о своей послевоенной юности.

Выйдя от нас через два часа, Элька быстро отыскала в сумке ключи и собиралась уже улизнуть, как я задал давно интересующий меня вопрос:

- Откуда ты приехала?

Она склонила голову на бок, взглянула из-под кудрявой челки и неопределенно протянула:

- Да так, городишко небольшой, глухая провинция. Его даже не на всех картах помечают. Тебе бы не понравилось.

Сказала она это очень взрослым тоном. Видать, мать копирует.

Пока я стоял да ловил мух, Элька сбежала вниз по лестнице, хлопнула дверью подъезда. За моей спиной возникла бабушка и задумчиво произнесла, точно очнувшись от недавнего оцепенения:

- Я ничего о ее семье не слышала. Надо порасспросить. Вдруг она…

Бабушка многозначительно замолчала. У нее, как и у мамы, было четкое разделение всех моих знакомых на хорошую и плохую компанию. И если "хороших" сдержанно терпели и позволяли переступать порог квартиры по большим праздникам, то с "плохими" мне не стоило тратить и минуты на болтовню в местах, хорошо просматривающихся из окон нашей квартиры и квартиры тети Даши. Дарья Владимировна, мамина двоюродная сестра, всегда казалась мне весьма пакостной особой, вознамерившейся женить своего прыщавого сыночка Родю на нашей Анютке. Причем решение это было принято, как в средневековье, чуть ли не с рождения Анютки. И мои родители, что самое ужасное, были за.

Я тщательно запер дверь квартиры и направился в свою комнату. Ага, шпионская сеть оживилась. Бабуся деловито сообщала по телефону:

- … да, рыженькая такая, независимая. В пятом подъезде живет. Недавно переехали. Ничего про них не слышала?

Вот так всегда - санитарный контроль. Шпионская программа "ОБС - одна бабуся сказала" запущена. Самое позднее - к завтрашнему полудню моим будет известно об Элькиной семье все, вплоть до того, в каком возрасте у ее мамы выпал первый молочный зуб, и как часто ее отец в детстве падал с велосипеда. Короче, как любит выражаться наша биологичка: "На какой ветке сидели ваши предки?". Жуть! И это моя семья?

Я прикрыл дверь своей комнаты и привычным движением нажал на кнопочку бумбокса, запустив любимый диск "Апокалиптики".

Одна отдушина в этом шпионском заповеднике - Анютка. Она перешла на второй курс исторического факультета местного пединститута (куда, кстати, загнали ее родители, не пустившие дочку ни на физмат, ни на информатику - мол, не для девочек "мозги сушить").

Моя старшая сестра была умной… ну, очень умной. Поэтому приличных друзей у нее не было. Все какие-то вялые, "квелые", как за глаза зовет их бабуся. Но тоже ОЧЕНЬ умные. Иных "санитарный контроль" в ее жизнь не подпускал. Анютка была слишком мягким человеком, чтобы возражать, а потом и сама привыкла.

Будет работать в ближайшей школе, дважды в год - весной и осенью - выводить своих учеников на экскурсии по историческим памятникам нашего замечательного города. Курсе на четвертом, подчиняясь воле родителей и беспокойной тети Даши, выскочит замуж за ее прыщавого сына (хотя он ей по барабану). Девчонку давно нужно было спасать. Но я не знал как. А тут еще появилась Элька…

Включив компьютер, я просидел весь вечер перед монитором, запустив игрушку, но так и не притронувшись к клавиатуре. Я думал (впервые в жизни абсолютно серьезно). Нужно что-то менять у себя в жизни. И у Анюты. Мы выросли слишком удобными для родителей, слишком карманными, точно заводные собачки по повороту ключа киваем головами и послушно тявкаем, присев на задние лапки. Это не наша жизнь. Это не то, чего мы хотим, к чему стремимся. Я еще "маленький". Мне едва исполнилось четырнадцать. Зато Анютке восемнадцать. И она вовсе не такая, какой ее видят родители и сверстники.

Я слышал, как хлопнула дверь в прихожей. Возвратились отец с сестрой. Уже второе лето она помогает ему на фирме. Тоска.

Ночью мне снились большие парусные корабли, Элька - вождь туземцев на островном архипелаге, и та самая загадочная Тара Владленовна - седая старуха с необычными раскосыми глазами, на которую, по мнению матери Эльки, моя новая знакомая очень походила. Старуха расхаживала по палубе пиратского корабля и, не глядя на карту, планировала путешествие неведомо куда. Над ней хлопали золотистые паруса, на мачтах расправляли длинные хвосты райские птицы, и нестерпимо пахло водорослями и надвигающимся штормом.

А утром Элька обнаружилась на кухне в компании бабушки и Мисти. Гостья вовсю уплетала сырники с персиком, вежливо выслушивала бабушкины нравоучения. Сдается мне, разведка уже сработала, бабушка собрала информацию и записала девчонку в ряды "благонадежных". А я проспал все занимательное и интересное. У, соня дремучая!

Если так пойдет и дальше, скоро Элька тут поселится. Я ревниво взглянул на бабусю. Привык быть единственным и любимым. Но дамы великодушно проигнорировали мое недовольство, продолжили беседу. За весь завтрак я не проронил и двух слов.

Поблагодарив бабушку, которую хитрая лазутчица уже не звала иначе, как "уважаемая Гертруда Макаровна", Элька пробралась в мою комнату, забралась с ногами в кресло и бодро поинтересовалась:

- Мне срочно нужен хороший компьютерщик. Знаешь такого?

- Что-то серьезное с машиной? - уточнил я. Сам я привык решать все компьютерные проблемы самостоятельно. Самое крайнее - звать на помощь школьного информатика - Вячеслава Игоревича, то есть Славку. Невзрачный внешне Славик какое-то время пытался ухаживать за моей Анютой, пока его, с посыла тети Даши, не сочли неблагонадежным, и легко выставили за дверь. Зато я его, одного из немногих, мог назвать своим другом.

Элька не поняла вопроса. "Машиной" компьютер звал исключительно Славик, и я вслед за ним.

- Что с компом? - пришлось уточнить.

- Нужно, - исчерпывающе ответила девчонка, но потом решила пояснить, - программист знающий нужен. Для дела. Все законно, ты не подумай.

Она поерзала в кресле и принялась озираться. Ее не впечатлила ни моя техника, ни подборка дисков музыки и игр, которой я искренне гордился, ни новенькие постеры любимых групп на стенах.

- Элька, - я решил все выяснить для себя, - мы с тобой и суток незнакомы, а ты уже что-то от меня требуешь. Не хочешь ничего о себе рассказать? Я же о тебе ничего не знаю.

- Так и ничего? - в чуть раскосых глазах вспыхнули зеленые искры. - А две недели за мной следил кто? Знаешь, что я могу сделать в отместку за такое?

Мои уши и щеки словно ошпарили кипятком. Она все видела. И молчала…

- Но ты не расстраивайся, - малолетняя шантажистка небрежно махнула рукой. - Я из тебя быстро настоящего шпиона сделаю. Если слушаться во всем будешь. Готов превзойти Джеймса Бонда и Людей в черном?

- Элеонора, - я пододвинул к креслу свой стул и посмотрел ей в лицо, - ты можешь насочинять и нарассказывать про меня в школе что угодно. Кому поверят, знаешь? Уж не тебе, только что приехавшей. А новеньких у нас в школе обычно дразнят. Это в лучшем случае. А без покровителя тебе не обойтись.

Хотя я все сказал правильно, Элька только обидно ухмыльнулась.

- Я бы так уверена не была, Евгений Щукин. Щука, так? - и когда она разузнала? - Мы же, кажется, дружить собирались? Твои еще не записали меня в число разрешенных друзей? Но это поправимо, правда?

Я окончательно растерялся. Откуда ей знать?

- Женя, - Элька подалась вперед, - тебе сколько лет? Четыре годика или четырнадцать? Разреши себе чуть больше самостоятельности. Признайся, тебе жуть как хочется приключений. Так я тебе их обеспечу, без проблем. Главное, не лови ворон. А то в рот залетят, не успеешь глазом моргнуть.

Она соскочила с кресла и вышла из комнаты. А я вдруг почувствовал во рту нечто жесткое, плоское и колючее. Выплюнул. Ужас! Маленькое черное перо. Воронье…

- Элька, стой!

Я поймал ее уже на лестничной площадке, схватил за локоть, развернул к себе и сунул под нос перо.

- Что это?

- Я же сказала, будешь отвлекаться на чепуху - ворона в рот залетит. Пока вороненок попался, - спокойно глядя на меня, заявила эта нахалка.

Я вздохнул поглубже, медленно выдохнул и задал, наверно, самый правильный вопрос с момента нашего знакомства:

- Зачем тебе я.

Элька задумалась на мгновенье, кивнула своим мыслям, встряхнула желтыми с рыжиной кудрями и быстро заговорила:

- Мне нужен помощник, сообщник, единомышленник. Я не просто так оказалась в твоем городе. Родители уверены - это их решение. А я считаю - тут задумка моей бабки. Она у меня… это, если честно, государственная тайна, но тебе я скажу, - зашептала она, - она у меня исследует экстрасенсов, и сама экстрасенс. Чародейка, проще говоря. Очень сильная. Уверена, сильнейшая в мире. Она руководит одной из секретных лабораторий и выполняет прямые распоряжения президента.

Большей глупости я еще не слышал. Я не сдержался, расхохотался в ответ на это детское бахвальство, достойное разве что детсадовки, но не взрослой девчонки.

- Дурак! - нахмурилась она. - Ты даже представить себе не можешь, на что способна Тара Тихонова. А вот я могу. Пока мать с отцом, а он у меня летчик, мыкалась по военным гарнизонам на севере, по квартирам без водопровода и канализации, я два года жила в Москве у Тары. Я такого насмотрелась, что вся современная фантастика комариным чихом покажется. Я себе даже кое-какую литературу с ее компа свистнула. Ту самую, по которой она готовит своих колдунов. Теперь мне нужна помощь.

Я выслушал этот дикий бред и пожал плечами. Случай не смертельный. У нас в классе есть гот и три ролевика, которые всерьез считают себя эльфами и гномом, обучаются бою на деревянных мечах и стрельбе из лука. Я не то, чтобы не любил творения Толкиена и компании. Просто считал столь глубокое погружение глупым. И даже если бы захотел сходить ради любопытства на сборища ролевиков, родители меня бы все равно не поняли, не пустили.

Я потер переносицу, прислушиваясь к своим ощущениям, и признался себе - мне действительно хочется приключений. Пусть не детской мечты о кругосветке, которую я задвинул подальше на антресоли памяти, засыпав множеством мелких желаньиц. Я хотел каких угодно, любых необычных событий.

- Хорошо, Эля, давай попробуем. Я отведу тебя к Славику. Он в компьютерах - бог. И вообще - добрейший человек.

- Давно пора, - просияла Элька. - Сегодня же.

Мы вернулись в квартиру, я набрал номер учителя информатики.

- Вячеслав Игоревич, у моей знакомой с компьютером проблемы. Вы поможете? Я сейчас ей трубку дам…

Через минуту довольная Элька уже взахлеб рассказывала о каком-то архиве, который необходимо взломать. А я маялся нехорошими предчувствиями - во что меня втягивают? Знал бы я тогда, чем все закончится…

Со Славиком мы договорились встретиться в школе, где он приводил к рабочему виду компьютерный класс. До первого сентября оставалось всего ничего.

Перед этим пришлось заскочить за Элькиным ноутбуком в ее квартиру. Вернее заскочила Эля, а я простоял на пороге, морщась от невыносимого запаха краски и любуясь видом завешенной целлофаном мебели. Прыгая по газетам, зашлепанным штукатуркой, Элеонора вынырнула из благоухающей ароматами ремонта квартиры и вручила мне ноутбук.

- Я готова. Веди. Заодно и школу посмотрю.

Я не стал возражать. А в душе порадовался - все-таки она в восемнадцатой учиться будет. Не в лицее, считавшемся гораздо более престижным, но неподъемно дорогим для моей семьи.

Школа находилась через три квартала, и была хоть и старенькой (в ней еще мои родители учились), но после капитального ремонта могла посоперничать даже с престижным лицеем. Четыре этажа, пристроенный лягушатник, гордо поименованный бассейном, комбинат питания, куда гоняли обедать старшие классы. Все цивилизовано.

Цветы на газонах перед входом, заботливо выращенные девчонками во время летней практики, уже облетели. Остриженные ежиком кусты наоборот начали отрастать, расправлять свежие зеленые веточки. На спортивной площадке курили малолетки. На стекле парадной двери вывесили листик с надписью: "Парадная линейка 1 сентября состоится в 9.30. Занятия у второй смены перенесены на первую. Начало в 10.30". Как не хочется, чтобы лето заканчивалось!

Компьютерный класс располагался на втором этаже, о чем напоминали зарешеченные окна. Я поздоровался с вахтершей, бабой Олей, и повел свою соседку наверх. В школу, по просьбе Славика, я мог приходить в любое время (главное, чтобы Славик был там), так что вопросов не возникло.

Искоса я наблюдал за реакцией Эльки. Ее не впечатлили ни облицованные пластиком стены, ни такие же пластиковые цветы в горшках (живые у нас не растут - либо вырвут, либо зальют), ни сделанная под мрамор широкая лестница. Первой схватившись за ручку железной двери класса, Элеонора распахнула ее без стука и вошла внутрь.

Вдоль стен, отделанных выкрашенным в бледно-зеленый цвет гипсокартоном, протянулись компьютерные столики. Ряд парт посередине и почти новый экран для проектора, уже пестревший замазанными корректором личными посланиями учеников, дополняли картину. Оживляли обстановку только настоящие цветы на окнах (только здесь и в кабинете иностранного - больше нигде в школе).

Из- за двери подсобки лился синеватый свет, слышался звук голосов. Славик там. Кино смотрит или беседует с кем-то. Разговор шел негромкий, но напряженный. Элька прижала палец к губам и шагнула к двери. Я, чувствуя себя очень неуютно, не стал мешать ей. Слов было почти не разобрать. Разве что фразу информатика:

- … мирный договор будет подписан на сто лет и без моего участия. Я пасс. Не буду, и не проси!

Что- то хлопнуло, замигал свет. Я напрягся, воображая не очень хорошую развязку разговора. Но Элька, в первый момент выглядевшая испуганной, воспряла духом. Она, как ни в чем не бывало, распахнула дверь подсобки и милейшим голосом объявила:

- Добрый день, Вячеслав Не-помню-как-вас-по-отчеству. Мы пришли по поводу компьютера.

В узком, заставленном старой техникой помещении информатик был один. И выглядел взъерошенным, напуганным. Пару секунд он, не мигая, глядел на нас безумными глазами, потом взял себя в руки и хрипло произнес:

- З-заходите. И не надо отчеств. П-просто Слава.

Элька улыбнулась, забрала из моих рук ноутбук, расчехлила сумку, блеснув красным корпусом, подняла крышку, включила питание и принялась ждать загрузку.

- В чем п-проблемы, я так и не п-понял из раз-зговора, - Славик зазвенел стаканами? включил чайник, зашелестел оберткой кексов.

Что или кто его так встревожило? Я готов был поклясться, моя спутница поняла из происходящего не в пример больше. Вон с еле уловимой усмешкой наблюдает за пытающимся успокоиться учителем. Худощавый, высокий, в джинсовом костюме, в бейсболке, которую он не снимал даже в помещении, с тусклыми русыми волосами, у меня он ассоциировался с мышонком-переростком, удивительно добрым и мягким по характеру. Как раз таким, как Анютка.

Элька дождалась, пока ей подадут зеленый чай с бергамотом и шоколадный кекс и только тогда сообщила:

- У меня на компьютере чисто случайно оказался архив, который я не могу открыть. Это очень важно. Очень. Помоги, а? Женька о тебе отзывался как о первоклассном мастере.

Как она угадала, что из Славки после похвалы можно веревки вить. Тем более сейчас, когда он, побеседовав по громкой связи мобильника (как еще объяснить недавние события), нуждался в успокаивающей монотонной работе.

Учитель нацепил на нос специальные затемненные компьютерные очки, склонился над монитором. Я не стал ему мешать. Все рано так, как он, я не научусь. Для этого нужно технический вуз закончить и в аспирантуру поступить. Зачем расстраиваться? Эля тоже ждала, присела на тумбочку справа, следила за действиями Славика.

- Т-Такие архивы с-сложно взломать. Оно тебе д-действительно надо, д-девочка? - поинтересовался он минут через десять.

- Очень, - с чувством отозвалась Эля. - У тебя получится?

- Не уверен. Но п-попробую. Все з-зависит от п-пароля.

Далее он забормотал нечто непонятное на своем компьютерном языке, завозился, устанавливая специализированное программное обеспечение. Все еще волнуется, раз заикается. Элька неотрывно следила за его действиями, а я, чтобы не скучать, отправился в класс, включил компьютер и принялся лазить по интернету.

Часа через два мне это надоело. Я заглянул в подсобку. Учитель и Эля сидели и, словно завороженные, следили за мигающим экраном. Мне отсвечивала лампа, синеватым светом искажая картинку на мониторе. Это меня и спасло. Я пихнул в плечо Эльку, окликнул Славика. Девчонка очнулась первой, с шумом захлопнула крышку ноута и чертыхнулась.

- Я так и знала, она примет меры предосторожности! И попалась на ее шутку.

Рядом растерянно тер глаза Славик, пытаясь прийти в себя.

- Голова к-кружится, - пожаловался он. - И п-перед глазами цветные м-мушки.

- Это еще что. Я слышала, хакеры сутками вот так просиживали у монитора, пока не умирали от истощения, - страшным голосом добавила Элька. - Психотехнологии это называются. Женька, - наклонилась она ко мне, - вот этим и занимается моя бабуля.

Она уже пришла в себя. А вот Славику было худо. Пришлось его проводить до туалета, где беднягу вывернуло наизнанку. Утренние предчувствия оформились в чувство угрозы. Какими ужасами занимается Элькина бабка, что взрослому человеку так поплохело?

- Давай еще включим. Второй раз она не запустится, - предложила Элька.

Учитель в ответ только застонал, потянулся за чашкой и жадно выпил остатки чая.

- Не бойся, если что, мы с Женькой подстрахуем, - настаивала соседка. - Нужно только отключить автозапуск и удалить программку. Ты уже все сделал, только удали. Пожалуйста-а-а!

Славик сдался. Ему очень не хотелось связываться с опасной особой и ее еще более опасным красным ноутбуком, но Элька упорствовала. Я уже понял - она получает все, что пожелает. Преград она просто не видит, идет напролом, не считаясь с другими.

Еще полчаса, и архив был взломан окончательно. Учитель нервно вытирал со лба пот, а Элька пролистывала длинный список текстовых документов и довольно прицокивала языком.

- Ребята, это фантастика! Я вам обоим обязана.

Во избежание неудобных вопросов она отключила ноут и потащила меня на улицу. Размечталась, так я тебе и дам отмолчаться!

- Эля, что там за информация? Где ты ее стащила? И что нам за это может быть?

- Ничего, - беспечно отозвалась наглая девчонка. - Не смертельно. Бабуся мечтает сделать из меня подобие себя любимой - пусть привыкает. В интернет я ее государственные тайны выкладывать не собираюсь. Но сама изучу. Может, с тобой поделюсь. Не всем, не обольщайся. Но кое-что полезное и безопасное подкину.

- Эля, лучше не надо, - отмахнулся я от ее щедрости.

- Струсил, да? Запомни, ты должен за то, что следил за мной. Вот теперь расплачивайся.

Я замолчал. Сказать было нечего. Я вдруг вспомнил о забытом дома мобильнике. Спорим на что угодно, мать меня обыскалась. Обзвонила всех знакомых, подняла на уши родню. Имея перед глазами пример соседа - моего ровесника, к которому участковый ходил чуть ли не каждый день, мать была уверена - без должного контроля я попаду в плохую компанию. И требовала все время быть на связи.

- Эля, пойду я, - пробормотал я, едва мы подошли к дому. - Завтра увидимся.

- Ага, - рассеянно пробормотала она, принимая из моих рук сумку с ноутом. - Погоди, - она очнулась от раздумий. - Держи, - в мою ладонь легла флешка. - Я скопировала базу на всякий случай. Попробуй сам разобраться. Только смотри, никому не показывай. На комп не копируй. К интернету, пока изучаешь, не подключайся.

- Зачем мне это? - искренне удивился я.

- Одной как-то не очень интересно, - ответила Элька. И я понял - она сама струсила, перепугалась, что влезла, куда не следует.

Я встал со скамейки и направился к своему подъезду.

- Женя, - окликнула меня Эля. - А твой Славик - не человек. И он вовсе не такой безобидный, как ты думаешь.

Я отвернулся и пошел домой. Предстояло еще объясняться с мамой и бабушкой. Ладонь жгла флешка. Хватит с меня на сегодня тайн.

Дома было тихо. Лучше того: бабушка только что вернулась от подруги и, переполненная новыми впечатлениями и новостями, спешили их излить маме по телефону. Выходит, обо мне сегодня не вспоминали. Я разглядел две вместительные сумки (сейчас уже пустые), стоявшие на тумбочке в прихожей. Бабушка возвращается в деревню. Свобода!

Три года назад Гертруда Макаровна заявила, что городская жизнь не для нее, следует быть ближе к природе, кушать свежие овощи без удобрений. Она разменяла свою двушку и переехала в пригород, где поселилась в вполне приличном домике, завела кроликов и кур. Теперь соскучилась по хозяйству, возвращается…

Я на цыпочках пробрался в свою комнату и обнаружил за компьютером Анютку. Что девчонки находят в раскладывании пасьянса и скачивании схем вышивки героев японских анимэ - не понимаю. Анютка понимала. И вышивала. Пока прогружались схемы, она тягала карты курсором мышки.

Я вежливо кашлянул. Черноволосая голова повернулась в мою сторону. Из-под густой челки блеснули серые глаза. Еще "штукатурку" не смыла. Но это сестру не портит, наоборот, делает ярче, "эффектней", как пишут в журналах. Невысокая, хрупкая, тихая, послушная… Тяжело ей будет в школе. Особенно, если класс вроде нашего попадется. Не выдержит.

- Женька, привет! Я сейчас.

Я кивнул, спрятал флешку и поплелся на кухню ужинать. Думать о прошедшем дне не получалось. Слишком много событий. До Элькиного архива я добрался около полуночи, когда семья посмотрела вечерний сериал про справедливых стражей порядка и легла спать. Начиналось мое время. Искренне сочувствую тем, кто делит комнаты с сестрами-братьями. А еще хуже - ютится в однокомнатной вместе со взрослыми. Никакой свободы у людей…

Я не стал копировать файлы на компьютер, как и предупреждала Эля, а принялся просматривать их по одному. М-дя, туго. Еще хуже, чем я предполагал. Во всей писанине я разобрал только предлоги и междометья. Остальное - сплошь непонятные термины, набранные вполне привычными русскими буквами. Если и встречались знакомые слова, толку от них было мало.

В некоторых файлах попадалась и вовсе экзотическая письменность. Вставленные картинкой (подобных шрифтов создателям компьютера в страшном сне не пригрезилось) тексты змеились неким подобием арабской вязи, ломкими палочками выстраивались в рунические послания, словно фигурки детского конструктора собирались в иероглифы. Какой Эльке прок от этого?

В заумной шелухе мне попалось лишь десяток вполне читабельных файлов. Я скопировал их в отдельную папку и задумался. Эля свято верит в магию и всесильность своей бабули. Чтобы разубедить девчонку, следует доказать ей, что внушительная база данных, которую она сегодня взламывала при помощи Славика, - всего лишь собрание фольклора и древних верований. Бабуля ее ничем не отличается от моих одноклассников - ролевиков. Балуется стариной, над внучкой подшутила, а Элька поверила. Это тоже самое, что верить в Деда Мороза или человека-паука.

Просмотрев отобранные файлы, я выбрал один - самый прикольный - вызов духа-защитника. Несложный, приготовлений особый не требующий. Как раз луна полная… Меня разобрал нездоровый азарт. Не верил я в магию. В фокусы верил. У самого на компьютере лежало гигов пятнадцать видео с выступлениями Копперфильда. Скачивал по просьбе Анютки, а потом и сам с удовольствием смотрел.

Уже представляя, как завтра буду во всех красках расписывать свой магических облом, на цыпочках я пробрался на кухню, вытянул из буфета прозрачную салатницу, набрал в нее холодной воды из-под крана. Вынул из графина цепочку с серебряной монеткой (мама считала, что серебро обеззараживает воду). Держись, Элька, сейчас буду колдовать!

Возвратившись в комнату, я отдернул штору, составил на пол разросшуюся драцену и водрузил на ее место салатницу так, чтобы свет почти круглой луны озарял воду целиком. Что там дальше? Ага, кинуть на дно посудины цепочку с монетой и подождать двадцать минут, пока вода "зарядится".

Сверившись с файлом, я задумался - требуется придумать имя духу. Имя… Валять дурака нужно по полной. Для чистоты эксперимента, как пишут в умных книгах. Поэтому я полез в папку со скачанными с интернета любовными романами (не мной скачанными, Анюткой). Открыл первый попавшийся файл, пролистал, отыскал чье-то имя. Сойдет. Глаза пробежали по пару абзацев. Как сестра такое читает? Любовь - сю-сю-сю.

Свернув файл, я подошел к салатнице, уселся на стул, поджав под себя ногу, прикрыл глаза, представляя, как должен выглядеть защитник. Самого разбирал смех. Никого, кроме японского воина нидзя с острой катаной на ум не приходило. Все, Анюткины мультфильмы больше ни одним глазом. В голове роились образы из последних фентази-фильмов и книг. Ничего определенного из них не лепилось.

"Женька, ты слишком серьезно к этой девчоночьей дури относишься!" - сказал я себе. И тут же возразил: "Зато завтра будет отличный повод посмеяться над Элькой!"

Ба, пересидел! Я отодвинул в сторону часы, задержал взгляд на кругляше луны и шепнул: "Дух-защитник, я призываю тебя в материальный мир и даю имя Валентин". После чего сунул лицо в салатницу. Вода брызнула во все стороны, неприятно холодя кожу. По спине пробежали мурашки. Я досчитал до десяти и открыл глаза, узрев перед носом монету. Надеюсь, я в ней отразился… "Ва-лен-тин", - прошептал я в воде. Получилось "Ба-бу-бын".

Все! Провел "магический" ритуал. Завтра отчитаюсь перед Элькой, посмеюсь над ней. Я вытер лицо рукавом, вылил остатки воды в цветочный горшок, прибрал за собой. Неужели есть на свете взрослые люди, которые всерьез этим занимаются?

Ура, я никого не разбудил. Домашние смотрят третий сон. За стеной звякнул лифт, развозя припозднившихся жильцов. Наверху скандалят соседи. Все как всегда.

Я выключил комп, переоделся и собрался ложиться, как шевеление у дверей отвлекло меня. Медленно, очень медленно я повернул голову, уверенный - это Мисти вздумала погреться на кровати. Да так и замер.

Воздух сгущался, клубился тьмой, мерцал прохладой весеннего вечера, дышал сиренью и мелиссой, звенел отголосками дальнего хорового пенья. Ночь словно раздернула в разные стороны тяжелый бархатный занавес, впуская в мою комнату нечто… Непостижимое, невероятное существо, невозможное под закопченным небом нашего города. Существо, которое я даже не смог как следует испугаться.

Воин… Несомненно воин в сияющем доспехе. Так сияет закатное солнце на куполах соборов. Из-под винторогого шлема волнами звездной ночи развивались черные волосы, подчеркивая бледность узкого лица. Лицо светилось лунным светом, озарялось всполохами далеких битв. И глаза - нечеловеческие, синими кострами горели на нем. Воин повернул голову, осматриваясь. Краешком сознания я отметил - профиль его сделал бы честь любому из самых именитых римских императоров.

Тонкие губы незнакомца презрительно изогнулись. Воин взмахнул рукой, и… В ней появился меч - длинный, пылающий. Прямо джедайский. И тут я перепугался по-настоящему.

- А-а-а! - попытался закричать я. Горло выдало только сипение больного с сильно запущенной ангиной. - По-помогите! - беспомощно прошептал я.

Незнакомец медленно повернулся вокруг своей оси, держа меч в вытянутой руке, и ухмыльнулся.

- Так! - прозвенел его голос. Прозвенел и заполнил собой всю квартиру, не оставив мне шанса даже на беспомощный всхлип. - Вызвал! Не верил! Глумился! Убедился, что Запредельное рядом - только позови?

- Кх… Кхт… - я понял - пробил мой последний час.

- Кто я? Ты дал мне имя из своего мира, смертный. Ты наделил меня телом, позволил ощущать людские переживания. И ты спрашиваешь, кто я?

Он вдруг увеличился, уткнулся рогатым шлемом в потолок… Именно эта его бравада спугнула чары. Подобное я не раз видел в кино. Вот гад, да он же забавляется! Он откровенно забавляется, пока я тут умираю со страха!

- Я твой повелитель! Слушай и повинуйся! - срывающимся шепотом заявил я, комкая вспотевшими руками покрывало.

- Щас, уже! - чудище под потолком ссутулилось, ссохлось до нормального человеческого размера, преобразовало слепящий глаза доспех в темно-фиолетовый костюм цвета потерянных надежд. На ногах вместо сандалий заблестели черные лаковые туфли. Меч обернулся тростью с изогнутой рукоятью. Шлем - шляпой. Как раз такие носили во времена Пушкина - по учебнику литературы помню.

- Давно я в вашем мире не был. Развились вы, посмотрю, - он бесцеремонно отодвинул стул, уселся (дерево под ним жалобно заскрипело). Валентин поочередно прикоснулся тростью ко всем вещам на столе, хмыкнул, включил компьютер и виртуозно установил соединение с интернетом, как будто всю жизнь только этим и занимался.

- Ты спи, вызывальщик. Нам с тобой завтра разбираться. После твоего ритуала я здесь конкретно застрял. Не сбежать.

И я подчинился. Веки сами собой сомкнулись, и я провалился в очень глубокий сон без сновидений.

Разбудила меня мама.

- Женя, - теребила она меня за плечо. - Женя, суп на плите. Гречка в холодильнике. Можешь сегодня ничего не готовить. Аня после обеда вернется. Хватит ей работать. Пусть перед учебой отдохнет.

Я сонно покивал. И только когда мама вышла, вспомнил о Валентине. "Приснился!" - с облегчением подумал я и услышал тихий смешок:

- Я посмотрю, ты паинька.

Я подскочил на кровати. Защитник сидел там же, где и вчера - за компьютером, незамеченный мамой. Но, к сожалению, видимый мне. Что я наделал?! Для чего мне он? Срочно отыскать ритуал или заклинание освобождения духа.

- Знаешь, малыш, мне тут нравится. Я даже благодарен тебе за вызов, - разочаровало меня это чудо.

Вот влип! Стоило послушаться девчонку, связаться с ее тайнами. И броситься их проверять! Что еще мне на голову свалится? Вампиры? Оборотни? Инопланетяне? Чем еще пестрит современная развлекательное чтиво и интернет? Я озирался по сторонам в поисках подсказок. Спихнуть бы Валентина Эльке, пусть у нее мозги закипают.

- Женька, пока, - заглянула ко мне сестра. Естественно, не заметила Валентина. Что если Эля его не разглядит? Что мне тогда делать?

- Ей надо было показываться? - с любопытством уставился на закрывшуюся дверь Валентин.

- Ни в коем случае! - рявкнул я.

Ишь, сидит, изучает! Глазищи хитрющие!

- Вызывальщик, - не унимался защитник, не прекращая рыться в интернете, - давай обеспечивай меня пропитанием. Я голоден!

- Что ты там ищешь? - я встал и прошлепал к шкафу, выбирая, что бы надеть. Мать, как всегда, утащила в стирку футболку с шортами.

- Как что? Изучаю возможные опасности. На сегодняшний день из всех грозящих опасностей наиболее важными являются: попадание под машину - 2 процента, отравление пищей - 7 процентов, нападение разбойников - 4 процента, электрическое замыкание - один процент…

- Прямо урок гражданской обороны, - не выдержал я. - Мальчик, не суй в розетку пальчик…

- Это только самые вероятные события, - с явным удовольствием отозвалось мое наказание. - Есть еще опасность падения метеорита, начала атомной войны, возникновения эпидемии, цунами…

- Где ты море видишь? - похоже, мне грозит погибнуть от занудства собственного защитника.

- Я должен учитывать все возможные варианты, - принялся раскачиваться на стуле мой мучитель. - И знаешь, вызывальщик, я догадался, почему ты меня вызвал. Опасности тебе большой не грозит. Поэтому я должен для тебя поработить мир.

Я громко захлопнул дверцы шкафа и уставился на него. Вот тупость непроходимая!

- Зачем?

- Ты же меня зачем-то вызвал, - принялся объяснять он. - 70 процентов вызывателей хотят власти. 25 процентов - денег, что тоже власть. Еще четыре целых девять десятых процента - чисто для прикола всякую дрань иномирную поглядеть (учти, малыш, тут я очень злюсь и разрываю на части посмевших нарушить мой покой). И только одна десятая процента вызывателей действуют из научного интереса. Это, мой смертный друг, статистика - наука, которая все явления, происходящие в мире, выражает в цифрах. Не сталкивался с такой? Очень полезная вещь, советую.

Он перестал раскачиваться на стуле, наклонился ко мне, отчего стал похож на готового к прыжку зверя.

- Ты не относишь себя к пустоголовым любопытникам? Ведь так? Не признаешься, что сам - малолетний пустоголовый зазнайка?

Я отрицательно замотал головой. За ложный вызов он обещал разорвать на части… Участь превратиться в конструктор "собери сам" меня не впечатляла.

- Тогда я смею предположить - ты ищешь власти, малолетний гордец. И на меньшее, чем завоевание мира, ты не согласен. Так?

Я снова мотнул головой.

- Мне было интересно, - пролепетал я.

- А-а-а, ученый, - в предвкушении потер руки мой мучитель. - И что же ты изучаешь?

- Я…

А с чего я перед ним отчитываюсь? В конце концов, я сам его вызвал!

- Да ну тебя!

Я сграбастал одежду и пошлепал в ванну. Дожили, я веду беседы с привидением, которое никто, кроме меня не видит.

Валентин, как ни в чем не бывало, притащился за мной на кухню, отпуская едкие замечания по поводу обустройства помещения и качества продуктов, принялся накладывать себе еды. Я сжимал зубы и молчал, терпел. Элька, если ты не поможешь, я пропал. Я готов сдаваться в плен твоей бабуле, лишь бы избавиться от этого…

Гадкий тип за столом напротив наслаждался моей паникой. Уверен, он питается эмоциями так же, как и шоколадным молоком вприкуску с вафельным тортом. Как и половиной содержимого холодильника, которое он умял за один присест. А сейчас хищно озирается, что бы еще слопать. Проще убить, чем прокормить! У-у-у, сидит, улыбается. Шляпу свою доисторическую рядом положил, трость к столу приставил. Хорошо хоть, сегодня он не такой чудной, как вчера, на нормального человека похож. Лицом - чуть старше моей Анютки будет.

- Сейчас к Эльке пойдем. Она придумает, как тебя обратно отправить, - сообщил я ему.

Защитник только ухмыльнулся. Я почувствовал, как свирепею. В конце концов, он вроде джина, Хоттабыча - подчиняться обязан. А он что себе позволяет.

Дзинькнул звонок. Я нехотя поплелся открывать. У дверей задержался. Отчего я так злюсь? Он защищать меня обязан, а не тапочки в зубах приносить. Смертельной опасности поблизости не наблюдается. Вот он и потешается над горе-волшебником.

Я открыл дверь и впустил Эльку.

- Привет. Кислый ты сегодня, - заметила она.

Я не ответил, прошмыгнул на кухню. Эля за мной. Естественно, защитника не разглядела. Плохо дело.

- Эля, - начал я осторожно, - ты что-нибудь тут видишь? - я ткнул пальцем в ухмыляющегося Валентина. Девчонка мотнула головой.

- А должна? - растерялась она.

Валентин покатывался со смеха. Даже молоко расплескал. Молоко Эля разглядела, уставилась расширившимися от удивления глазами на взлетевший над столом и раскачивающийся в воздухе полный стакан. А Валентин продолжал хохотать, откинувшись на спинку стула. Я не выдержал, схватил из вазочки на столе конфету и бросил в смехуна. Тот и не думал обижаться. Поймал сладкий снаряд налету и запустил в меня. В отличие от защитника, я похвастаться подобной ловкостью не смог. Конфета стукнулась о мой лоб и плюхнулась на пол.

- Женя, у тебя барабашка завелся? - опасливо поинтересовалась Эля.

Совсем здорово! Она даже не чувствует вызванную мною нечисть.

- Ага, из твоей базы, между прочим, - не сводя глаз с Валентина, пробормотал я. - Вызвал на свою голову.

- Вызвал? Как? Зачем? - испуганно пробормотала она.

- Ты сама сказала - помоги разобраться. К тому же, - мне было стыдно, но я признался, - я хотел тебе доказать, что магии не существует. Как ученый, эксперимент ставил…

- Ученый - в киселе моченый! - обругала меня потрясенная Элька. К счастью, она не видела лица моего защитника, что б ему пусто было.

- Бабушкин номер есть? Пора позвонить и во всем признаться, - решился я.

- Не выйдет, - упавшим голосом пробормотала девчонка. - Тара Владленовна в Южной Америке на конгрессе психологов. Потом летит в Китай. У нее с тибетскими ламами встреча. Потом… Женька, ее больше месяца не будет в России.

- Э-э-э, - оживился мой мучитель, - кто, простите, бабуля?

Он стал видимым, ибо Элька вскрикнула и попятилась к двери.

- Профессор психологии при…

- Неверный ответ. Как звать? - Валентин поставил стакан возле вазочки, сложил руки на столе, точно первоклассник, и уставился на нас льдисто синими глазами.

- Т а р а В л а д л е н о в н а Т и х о н о в а, - медленно произнесла Эля.

- Дети, я почти вас люблю! - признался нам защитник. - Неужто ты потомок Тары?

- Вы знаете мою бабушку? - голос Эльки постепенно обретал былую уверенность. - Вы встречались?

- К моему прискорбию ДА!

Валентин сокрушенно развел руками и продолжал.

- Давно. На заре ее юности. Очень давно. Но даже если бы не встречался… Нет в Запредельном существа, не знающего твоей родственницы, ребенок.

Я поежился. Уж если этот воин неведномо-откуда-прибывший знает об Элькиной бабуле, кто она такая?

- Она исследует духов, - осторожно произнесла девочка, обращаясь ко мне, - и людей с необычными способностями, я уже говорила.

Валентин промолчал. Я не увидел, как он встал из-за стола. Только что сидел, пил шоколадное молоко, а сейчас вот он - рядом, вглядывается в лицо моей соседки.

- Дети, пожалуй, я поработаю с вами. Не подумайте, не под действием ритуала, который ты, - его длинный тонкий палец уткнулся мне в грудь, - провел отвратительно с уймой ошибок. А просто так. Интересно с вами. Да и сбежать, к сожалению, я пока не смогу, - добавил он чуть тише.

Так у меня появился личный защитник. Два дня, оставшихся до учебы, он вел себя тихо: таскался за мной и Элькой, невидимый для остальных; ночами напролет просиживал в интернете, изучая наш мир; почти все время молчал, не желая рассказывать о своей родине. Я к нему даже привык.

По закону подлости 1 сентября выдался дождливым. Торжественную линейку перенесли в актовый зал, где директриса - полноватая крашенная блондинка с визгливым голосом - долго и занудно вещала о важности знаний в нашей и без того перегруженной событиями жизни. Увязавшийся за мной защитник задумчиво бродил между рядов, вполголоса комментировал происходящее (его слышали только мы с Элькой). Но в целом скучал. Меня порадовало только то, что Элька оказалась моей ровесницей и попала в один со мной класс - 9 "А".

Странно учиться первого сентября, когда обычно идут гулять. Но ливень за окном лишил нас последних аргументов. Пришлось расползаться по классам по расписанию. Нас принял кабинет географии, пахнущий пыльными картами, свежей краской и хлоркой, но вовсе не дальними странами и чудесными приключениями, как мне когда-то мечталось.

Девятый класс - выпускной. Со многими одноклассниками через год придется расстаться. Я оглядел приятелей. За лето сильно изменились, вытянулись. Только я оставался в числе самых маленьких. Девчонки вообще изменились до неузнаваемости. Вон Надечка Кущина перекрасилась, сделала модную стрижку. Вика Шелег, дочка нашей математички, та вообще королева. Коса ниже пояса, глаза подведены, платье алое. Любой мальчишка проходя мимо, обернется… Одна Светка Крылова - как была Язвой, так и осталась. Вы в курсе, что "ЯЗВа" - это сокращение от "Я Знаю Все"? Так вот, Светка - самая упертая Язва из всех. Хоть и симпатичная. Ее даже наши хулиганы-близнецы побаиваются, потому никогда не трогают.

Язва сидела на первой парте первого ряда, как обычно одна, ибо списывать не давала никому. Последними на ряду ютились мы с Петькой - ленивым двоечником, который в школе после девятого точно не задержится. Петьку это не расстраивало. Он был музыкантом. Не абы каким, а настоящей звездой района. На электрогитаре играл так, что утирала слезы умиления даже учительница музыки - большая любительница Чайковского и Баха.

Сегодня Петька остался без компании. Его опередила Элька, пристроившись рядом со мной. Она не обращала внимания на заинтересованные перешептывания: "Новенькая!", "Уже к Щуке липнет, коза!", "Интересно, у нее свои волосы или шиньон?"

Вошедшая Римма Сергеевна, Черная Римма, наша географичка, женщина с фигурой топ-модели, стильных очках-хамелионах, черно-белом костюме и на высоченных шпильках, заставала всех замолкнуть. Кивком головы она указала "бесхозному" Петьке на пустующий стул рядом с Язвой Светкой и, пересчитав всех восемнадцать учеников, учинила опрос - кто что помнит за прошлые годы. Жестокий опрос - с оценками в журнал. Но никто даже ни пикнул.

Черную Римму мы уважали и боялись, хотя бы за умение осадить учеников, когда класс шел в разгон. В выражениях она не стеснялась, но обзывалась прилично, литературно, за что даже Язва Светочка, большая любительница закладывать всех и вся, не могла ничего сказать.

В качестве бонуса Римма Сергеевна была удивительной рассказчицей, не ленилась приносить из дома диски с фильмами о жизни далеких стран и устраивать нам видео-экскурсии, куда более доходчиво объясняющие жизнь в далеких уголках планеты, чем скучные учебники. А еще она обращалась к нам по-взрослому, на "вы", чем окончательно сбивала спесь даже с самых говорливых и неуправляемых личностей.

Сегодня она была особенно жестокой, вызывала очередную жертву и, ткнув указкой в карту, требовала отчета - что жертва помнит о той или иной стране. Было бы терпимо, если бы не двойки и тройки в журнале - и это 1 сентября!

И все- таки бывают приятные моменты. Язве достался Камерун.

- Э-э-э, - глубокомысленно начала свой гениальный ответ Светка, в отчаянии ища поддержки у класса. Размечталась. Кто же ей подскажет? - Камерун - это страна. Страна находится в Африке. Африка находится между Атлантическим и Индийским океаном…

- Океаны находятся на Земле. Земля парит в космосе. Так, Крылова? - не без удовольствия дополнила ее гениальную речь Черная Римма. Язву она тоже не любила.

- Конечно, Римма Сергеевна, - Светка покраснела до корней светлых волос.

- Продолжайте выстроенную вами логическую цепочку, Крылова. Где же находится космос? И каково в нем место несчастного Камеруна?

Народ начал тихо (пока тихо) хихикать. Крылова переминалась с ноги на ногу у карты и сверила взглядом пол.

- Ну же, Светлана, не стесняйтесь. Галилей с Коперником тоже когда-то не постеснялись. Зато их имена остались в веках. Быть может и вам уготована учесть осчастливить человечество своей великой мудростью?

Голос Черной Риммы был вкрадчивым, неторопливым. Он густым йогуртом тек по классу, укачивая лодочки парт. Только у доски раскрывалась воронка водоворота, куда затягивало несчастную Язву.

- Я не знаю, Римма Сергеевна. Я не помню про Камерун, - подписала себе приговор Крылова. - Если вы спросите меня про любую другую страну…

- Ну что вы, Крылова, чем так провинились жители чудесной африканской страны, что вы обходите их своим вниманием? Вы считаете этот уголок Вселенной хуже других? Или себя лучше их? Я не засчитываю вам ответ. Садитесь, два.

Крылова сжала трясущиеся губы и гордо прошествовала за парту под сдавленные смешки довольных одноклассников.

- Я не поняла причину столь бурного веселья в начале урока, господа, - успокоила нас Римма. - Веселье только начинается. Следующая страна, вспоминания о которой вам следует обновить, - указка ткнулась в небольшой островок, - Папуа-Новая Гвинея…

Мне повезло. Указка Риммы выбрала для меня Монголию, про которую я недавно смотрел фильм по каналу Путешествия. Плюс - читал книгу о Чингиз-Хане. Так что на четверку выкрутился.

В середине урока в открывшуюся от "сквозняка" дверь пробрался Валентин, уселся за нами и с нескрываемым интересом принялся наблюдать за бесплатным зверинцем.

Эльку Черная Римма оставила "на сладкое" и ко всеобщей радости класса устроила ей полноценный экзамен. Элька не молчала. Казалось, особенности климата, залежи полезных ископаемых, основные промышленные центры она помнит наизусть. Указка Эльки смело скользила по карте, вызывая немалый шок у класса и учительницы.

- Тихонова, а что вы помните про Индию? - когда, казалось, спросить больше нечего, вспомнила Римма.

- Индия… Индия… - забормотала Элька, вглядываясь мне за спину. Вот оно что. Защитник делился усвоенными знаниями. А тут промашка вышла - не дочитал он, не доплыл по морям-океанам интернета до Индийских берегов!

Класс облегченно вздохнул. Вторую Язву не вынес бы никто. Римма была готова отпустить Эльку, как та все испортила.

- Индия… Кино с песнями… Не то… А, точно! В Индии существу… существовал город. Мохенджо-Даро он назывался. Он был богатым, развитым для своих времен, не помню, сколько тысяч лет до нашей эры. Кажется, более двух. Стены кирпичные, водопровод и прочие блага цивилизации там уже имелись.

Черная Римма заинтересованно присела за стол и принялась наблюдать поверх очков за умничающей ученицей. Откуда Тихонова это выкопала? Я что-то слышал про погибший город. Но чтобы про него на уроке географии…

- И вот однажды город погиб от взрыва атомной бомбы. Тогда же и погиб, много лет до нашей эры, - упорствовала Элька, игнорируя мои кивки и ужимки. - В отчетах археологов так и написано - высокотемпературное воздействие. Бах - и спеклись в лепешку люди и камни.

Элька всплеснула руками, очевидно показывая, какой гигантский был "бах"! Класс застонал от восторга.

- Косвенно намекает на причины гибели "Махабхарата", героический эпос индийцев, - продолжала наша малолетняя индианка. - В войне богов, то есть, как подозревают некоторые ученые, более развитых цивилизаций или инопланетян, но данное замечание не доказано, титаны и боги схлестнулись в смертельной битве. В итоге, город погиб. Эпицентр гибели напоминает Хиросиму и Нагасаки после атомной бомбежки американцами в 1945 году.

- Во дает! - обернулся ко мне Лешка. - Римма ее закопает.

Ну да, Черная Римма не любит, когда кто-то бывает умнее ее.

К концу рассказа ошалевший от подобного класс опасно притих. Я-то понимал, что означает затишье. Но не Элька. Звонок прогремел как колокол в Хиросиме (Черная Римма сама про него рассказывала). Прогремел и разбудил школьников:

- Индианка! - открыла сезон охоты Вика Шелег.

- Радиоактивная! - презрительно поправила ее вечная соперница - Надечка Кущина.

И я понял - Эльке не отмыться. Зря она с этой Индией. Украдкой оглянулся назад и показал кулак Валентину. Если это он нашептал Тихоновой - несдобровать проходимцу. Придумаю что-нибудь гадкое…

Римма нас не отпускала. Терпеливо дождавшись, пока класс угомонится, она громко захлопнула журнал и с видимым удовольствием проворковала:

- С первым сентября вас, господа. На следующем уроке сказки о том, что в Австрии обитают кенгуру, а в Индии была атомная война, вам не помогут. Всего доброго.

Теперь урок окончен. Я принялся запихивать вещи в сумку, как в грудь мне угодил чей-то ластик.

- Щука, не сиди с ней, она заразная, - проникновенным голоском сообщила мне Вика.

- Не заразная, а радиоактивная, - поправил отличник Леша. - От нее лучевая болезнь случается. Кожа облезет, зубы выпадут…

- И дети у вас уроды получатся, - добавил свои пять копеек Петька.

- Если такие же, как ты, - не удержалась Элька, - я лучше в монастырь уйду.

Я не стал выслушивать перепалку. Люблю родной класс за душевность и взаимовыручку при ловле жертвы - будь то неудачливый одноклассник или неприглянувшийся учитель. Поэтому я подтолкнул Тихонову к выходу. Вслед нам неслось: "А, Радиоактивная!"

- Поздравляю, - мрачно шепнул я Эле. - Самые худшие прозвища - это не производные от фамилии, какой бы гадкой она не была. И не прилипшие в детстве дразнилки, когда фантазия не включена на полную катушку. А заработанные сейчас. Поздравляю, оно у тебя появилась. Будешь отмечать крестины?

- Иди ты! - отвернулась Тихонова. Сама виновата. Кто ее за язык тянул?

- Ладно, не дуйся. Перебесятся за сентябрь, потом легче станет, - успокоил я соседку.

В собственные слова я верил слабо. Инга Васильева, наша "Васька-Промокаська", полтора года вытерпела. После чего перевелась в другую школу. Ездит теперь через полгорода, зато жизнью довольна.

Элька насупилась, отвернулась и до конца несуразного первого сентября промолчала, игнорируя всеобщее веселье по поводу свежеполученного прозвища. Валентин куда-то исчез. Со школой знакомился или окончательно стал невидимым? Интересно, он может далеко от меня отлучаться или привязан заклинанием? Вот, елки облезлые, уже рассуждаю, как колдун со стажем.

После уроков (скорее не уроков, а бесед на тему "Как я провел лето") я решил заглянуть к Славке, запоздало вспомнил оброненную Элькой фразу, мол, информатик - не человек. Тихонова следовала за мной по пятам. Она, как и я, не пошла в кафе. К моим причудам и некомпанейскому поведению одноклассники привыкли и не реагировали. Знали - Щуке карманных денег дают в обрез. Не разгуляешься. А вот Радиоактивная Элька их очень интересовала.

- Ты что, свой класс не уважаешь? - привязался к ней Петька, пока остальные, столпившись возле раздевалки, решали - где гулять. - Предки денег не дают? Так я одолжу, хоть ты и заразная. Пойдем.

- Брось, Петя, - царственно подняла острый подбородок Вика, беря гитариста-двоечника под локоть. - Не видишь, она в Щуку втрескалась. Зачем тебе эта больная на голову?

Что сделала Элька, я тогда не отследил. Тихонова просто подняла руку ладонью вперед, точно собираясь ударить, но не ударила, только сжала пальцы в кулак. Длинная коса - краса и гордость Вики, обвила дочку математички за горло, а кисточка с резинкой, увешанной металлическими подвесками принялась больно хлестать ее по губам.

- Пойдем, Женя, - не менее царственно произнесла Эля, глядя, как Вика отбивается от собственной косы, а Петька, разинув рот, стоит рядом. - Она сейчас чихать начнет. Еще заразимся…

Вправду, Вика справилась со своей растрепавшейся прической, и тут же зашлась чихом, растирая сопли по лицу.

- Фу! - очнулся Петька. - Радиоактивная Вику заразила! Радиоактивная заразная! И Шелег теперь тоже заразная! - помчался он сообщать одноклассникам.

Хуже уже просто некуда. Я взял Эльку за руку и потащил за собой на второй этаж. Молча дойдя до кабинета информатики, я втолкнул Тихонову внутрь, прикрыл за собой дверь и только тогда повернулся к Эльке.

- Что ты с ней сделала?

- Наказала. Теперь только попробует обозваться - чихать ей и чихать! На месяц прокляну!

- Не стоило демонстрировать свои способности на людях, - в дверях подсобки появился Славик. Отчего-то я сразу понял - он все знает.

- В отличие от тебя мне нет смысла таиться, - огрызнулась Элька.

- Да ну? - удивился информатик.

Он приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Я мельком успел заметить Валентина. Тот с интересом изучал стенд с предупреждениями, как вести себя в случае пожаров и терактов. На душе полегчало. Если что - может защитить. Славка уже щелкал замком, запирая дверь. Потом для надежности закрыл жалюзи на окнах и повернулся к нам.

- Таинственная девочка, поведай мне, несведущему, почему так себя ведешь? И что ты знаешь про меня?

Вот влипли! В темном кабинете, озаренном только бледным светом лампочек на бесперебойниках, стало неуютно.

- Ничего я про тебя не знаю, - надулась Элька, еще не пришедшая в себя после "общения" с Викой.

- Позволь не согласиться.

Напрочь исчезло его заикание, ссутуленная фигура распрямилась. Славик расстегнул верхнюю пуговицу на джинсовой куртке, и мотнул головой, разминая шею. Его привычный жест сейчас меня насторожил. Он всегда так делает, когда волнуется.

За окнами рокотал дождь, колотя по металлическим подоконникам. Где-то внизу надрывалась автомобильная сигнализация. День знаний, окончательно испорченный, таял во тьме непогоды.

- Вячеслав Игоревич, - вступился я за соседку. - Мы с Элей просто фантастики много читаем. Вот и…

- И у кого, интересно, после чтения фантастики, способности особые появляются? - упорствовал учитель. - Вас послушаешь, так каждому после десятка книженций следует присваивать звание магистра магических искусств.

- Бабушка сказала - я экстрасенс, только необученный еще, - выдала моя соседка.

И почему я не удивляюсь? Славик стащил с головы кепку и почесал затылок. Отросшие за лето волосы торчали во все стороны. В глазах отражались зеленые и синие лампочки бесперебоек. Уж лучше бы мы пошли вместе со всеми в кафе…

- Я бы с этим поспорил, - покачал головой учитель. - Ты очень непохожа на обычного экстрасенса. Нам, нелюдям, следует держаться вместе. Тем более сейчас.

- Ты о чем? - ощетинилась Эля.

- Ты не в курсе? - искренне удивился информатик.

- Э, у меня дома утюг не выключен, - пробормотал я, косясь на дверь.

- Сидеть, Щука! - неожиданно сердито цыкнула на меня Элька. Она потянула к себе ближайший стул, развернула спинкой к нам, уселась на него верхом, скрестила на груди руки и приготовилась слушать. - А теперь я хочу узнать все, - потребовала она от учителя.

- Что, "все", девочка? - теперь уже Славик прикинулся валенком.

- Кто ты? С кем разговаривал, когда мы пришли к тебе в прошлый раз? Отчего называешь меня нелюдем?

- Хм, дети… - Славка уже десять раз пожалел, что связался с нами. - Вы уверены, что вам…

- Мы уже в девятом классе, - оборвала его речь Тихонова. - И детьми нас называют только родители.

- Не стану спорить. Хорошо, - сдался он, - все равно вам никто не поверит, вздумай вы рассказать это другим. Зато мой рассказ поможет вам защититься в случае чего. Особенно тебе, - кивнул он моей соседке. - Начну сначала. Очень-очень давно…

Очень- очень давно, когда людей еще не было… когда не было даже прежних властителей планеты -огромных зубастых динозавров, во влажных темных лесах зародилась особая жизнь. Особая, поскольку существа, там появившиеся, не были ни людьми, ни растениями. Нечто среднее, таинственное, неведомое нынешним ученым, постигало мир, училось выживать, совершенствовалось и развивалось. Во мраке гигантских хвощей и папоротников скапливался зеленоватый туман, собирался в клубки, извивался змеями, не имея постоянного облика.

Когда эпоха динозавров сменилась эпохой людей, обитатели лесов принялись подстраиваться под новых разумных существ, не в меру любознательных и отважных. Приходилось изменять внешность, становиться похожими на закутанных в шкуры охотников. Но люди менялись слишком быстро. Обстоятельные лесные добились внешнего сходства. А трансформировать свое естество не пожелали. Не пожелали они и вести дела с воинственными людьми, окончательно ушли в леса, оставшись в преданиях и легендах разных народов феями, лесными духами, эльфами, лешими и болотниками. Лишь великие человеческие чародеи могли дозваться лесных владык и спросить у них помощи.

Шли века, отстраивались и становились прахом людские царства, менялись верования и забывались легенды. Лесные почти не общались с людьми, почти забыли об их существовании. Напрасно. В начале ХХ века по человеческому счету молодая раса напомнила о себе, преобразуя складывающийся тысячелетиями пейзаж планеты. И с исчезновением лесов, поворотом рек и высыханием морей начали терять свою магию лесные . Терять и гибнуть, ибо без магии они становились бессильными. Чтобы выжить следовало действовать незамедлительно.

Их дворцы осыпались источенной жучками-короедами безжизненной трухой. Их дети рождались все более похожими на вас, с коротким сроком жизни. Дети уходили в города, восхищаясь каменной архитектурой и вашей наукой. Уходили, и становились городскими - почти людьми. Но в последние десятилетия городские вдруг осознали: магия возвращается к ним. Именно города, каменные, разрастающиеся города стали новым ее источником. Лесные тоже поняли это, но их сдерживал мирный договор, пописанный сто лет назад. Рост городов означал возвышение беглецов и постепенное ослабление лесных. Городские опасались противостояния и принялись укреплять свои новые владения.

- Мы долго думали и поняли: пока сами не возьмемся за управление вашим прогрессом - не будет нам покоя, - окончательно ошарашил нас учитель.

- Гринпис? - не удержался я, припоминая название организации, упорно борющейся за улучшение экологии.

- Нет, - скривился Славка. - Это ваше детище. Воевать подобными методами - чисто людской обычай. Куда более действенно управлять процессом развития напрямую…

После долгих споров городские поняли - для их выживания необходимо выполнение нескольких условий. Людские города должны расти ввысь, а не вширь, дабы сохранялись леса и поля, то есть не злить лесных жителей. Посевы должны давать больше урожая, опять же, чтобы прокормить растущее человеческое население и не провоцировать вырубку лесов. Люди обязаны научиться хранить свою старину, захотеть купаться в чистых реках и озерах, привыкнуть ценить ускользающую красоту каждого дня, проведенного на природе. Тогда будет мир.

- На первый взгляд это слишком просто, - вздохнул Славка. - Но других вариантов у нас не было. Мы не желали воевать со своими сородичами. Поэтому единственным выходом было - ускорить ваше развитие, изменить взгляды на жизнь, убедить занимать как можно меньше места в угоду сохранения природы.

Элька прикрыла ладонью рот, подавляя смешок. Славка недовольно покачал головой и продолжал:

- Самое сложное в нашем деле - уберечь вас, чересчур агрессивных, от самоуничтожения и уничтожения нас. Однажды нам, тогда еще поголовно лесным , это удалось. Я слышал в учительской рассказ Риммы Сергеевны о сегодняшнем уроке, - Славка кивнул Эле. - Ты права, однажды люди были близки к катастрофе. И вынудили нас вмешаться. Но тогда мы были не в пример сильнее, чем сегодня.

Я едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Вот оно как получается. За нами следят, нас, неразумных, контролируют, точно детей малых. Обидно.

- Но то одна сторона проблемы, не самая важная, - Славка огорчил меня еще больше. - В рядах лесных созрел раскол. Одни выступают за полное уничтожение нас, городских, другие готовы подписать договоренности, ограничивающие нас в правах.

- Весело, - оживилась Элька. На протяжении всего рассказа учителя она колупала синюю краску со спинки деревянного стула. Проковыряла весьма значительную дыру, обнажая потемневшее дерево.

- Подписанный между нами сто лет назад мирный союз трещит, точно сухой тополь в часы бури. Его срок истекает в конце этого сентября, и будет ли новый - неведомо.

- В чем проблема? Воюйте. Только между собой, людей не трогайте! - с вызовом в голосе заявила Элька, оставив в покое краску на спинке стула. Она вцепилась обеими руками в деревянную планку и приподнялась. Ее глаза вспыхнули зеленым светом ярче лампочек на бесперебойниках.

Люди, вы что, обалдели? Я заерзал на стуле, вертя головой от Славки к Эле и обратно. Елки облезлые, они же оба - ненормальные ролевики! Здоровый человек в подобный бред верить не должен!

- Женька, - вдруг встрепенулся Слава, - и ты, Эля, да? Уходите отсюда. Не для вас это. Маленькие еще. Не стоит рисковать! Если подслушают мой рассказ…

- Пожалел нас, палочник, живущий под елкой в норке, питающийся палой листвой и талой водой, - накинулась на него соседка. - Что ты делаешь в городе, признавайся? Ты не городской ?

Я ощутил еле заметное движение воздуха в классе, дуновение ветра в лицо, запах прелой листвы. Листья желтые, мокрые, тяжело ложащиеся на землю, прибиваемые к ней струями дождей. Таких, как сейчас. Вылинялый цвет лесов, осыпающиеся ягоды рябины, давно нехоженые тропы… копящееся за пределами видимости человеческого глаза нечто , тяжелое и чуждое, которое настигает, если задержаться в лесу дольше положенного, если заблудиться. Нечто дикое, которое смотрит в спину голодным взглядом, хищно скалится, тяжело дышит. Над тобой смыкаются ветви, забываются приметы и правила поведения в лесу. Напрочь отказывает память - где же ты только что прошел. И ничего знакомого!

Я терялся однажды по осени. Маленький был. Родители поехали с друзьями на шашлыки, взяли меня и… Не помню, как потерялся. Помню только ужас и уносящиеся к небу ровные стволы сосен, темную тяжесть еловых ветвей и падающие бурые листья. Нашли меня только чрез три часа, когда отец съездил в ближайшую деревеньку за подмогой. С тех пор я стал неисправимым домоседом - боюсь чужих мест, боюсь повторения пережитого однажды.

Ощущение реальности возвращалось нехотя, тяжело. Сквозь головокружение проступил в полумраке Славка, сидящий на столе, настороженная Элька.

- Я городской , непонятная девочка, так похожая на нас, - медленно ответил учитель. - Лесные уже пытались нарушить договор. Они начали воровать нас по одному, отвозить в чащобы, переколдовывать души пленников. У них еще достаточно силы. Когда их собирается достаточное количество, отказывает людская техника, случается непоправимое. Однажды они своим присутствием уничтожили целый город. Догадываетесь какой?

- Припять, - беззвучно произнесла Эля.

Славка только кивнул.

- Они уже не могут без людей. А нас ненавидят, считая предателями. Если новый договор не будет подписан - разразится война. И пострадают ваши города. Вы, люди, сами умеете устраивать себе катастрофы. Но то, что начнется в случае войны, будет поистине ужасным. Остановятся заводы, рухнут плотины… Да мало ли что может случиться! В ближайший месяц все должно решиться для вашего города и не только. Так что мой вам совет - поостерегитесь. Дом - школа - дом: больше никуда не ходите. Женя, сам будь осторожен и… предупреди Аню. Без рассказанных мою историй. Просто предупреди…

- Понял уже, - буркнул я. Ишь, про сестру вспомнил, оборотень!

- Эля, у тебя особые таланты. Тебя они могут привлечь к своим темным обрядам. Поостерегись.

Славка встал. Щелкнул выключатель. Я зажмурился от яркого света. Возвращаясь в реальность окончательно. Где-то там пили горячий шоколад (а, может, что покрепче) с пирожными мои одноклассники, обсуждали смытое сегодняшним ливнем лето. Где-то спешили по домам люди, печатались газеты с городскими новостями, главы городов и области решали вопросы подготовки к зиме, а здесь в школе N18 учитель информатики, а по совместительству городской эльф или как его там величать, рассказывал об угрозе со стороны своих сородичей. Самое отвратительное - я ему верил. И Эльке, потомственной ведьме, верил. И защитнику Валентину, терпеливо ожидающему нас под дверью, тоже.

- Вы домой собираетесь? - подчеркнуто громко поинтересовался Славик, выключая рубильник. Лампочки бесперебойников померкли.

- Да, Вячеслав Игоревич. Спасибо за интересный рассказ, - ответил я ему.

Элька промолчала, подобрала с пола сумку с тетрадями, закинула за плечо и кивнула в сторону двери.

- Доброго вечера, - обронила она на прощание.

Я пожал руку Славке и вышел вслед за ней.

Валентин обнаружился на широком крыльце. Стоя под навесом, он задумчиво следил за дождевыми струями и вертел в длинных пальцах флейту. Паршивая у него работа, оказывается - ждать.

- Пойдем? - спросил я его, раскрывая зонт.

- Некогда в другом городе вашего мира, в Гаммельне, мне дали прозвище Флейтист. Если я заиграю, интересно, куда музыка уведет меня на этот раз? - ни к кому не обращаясь, спросил он.

- Ты Крысолов? - удивилась Элька.

- Я предпочитаю именовать себя Флейтистом. Или данным мне сейчас именем Валентин. Я слышал, что рассказывал вам этот …

Он подбросил флейту в руке, она вытянулась, обернулась тростью, потом зонтиком. Подвесив зонтик над собой, он шагнул под дождь, пропуская нас вперед.

- Тогда музыка увела детей города Гаммельна к ним, эльфам, в зачарованный край, - донесся до нас его звонкий голос.

- И что? - обернулась к нему Эля.

- Магия - ресурс не бесконечный. А рабочие руки нужны всегда, - ответил защитник.

- Ты поставлял им рабов? - ужаснулся я.

- Эльфы всегда воровали человеческих детей. Тогда нанимателями выступали они. Я не мог ослушаться. Запредельному вообще нет дел до ваших дрязг, смертные. Ему важны эмоции - добрые или злые - не так важно. В забвении оно теряет силы. На вашей родине о нем помнят лишь немногочисленные эльфы да полсотни истинно сильных колдунов и шаманов, половину из которых вытащила из глубинки и обучила твоя бабка - Тара.

Эля Тихонова

До двенадцати лет Эля прожила на севере и о существовании могущественной бабули не предполагала. Отец с матерью кочевали из гарнизона в гарнизон. Учебные заведения сменяли друг друга, не оставляя в голове юной Тихоновой ни малейшего следа. О каких знаниях шла речь, если за год девочка могла поучиться в четырех школах, не успев запомнить имена одноклассников и учителей?

В шестом классе ей повезло. Отец задержался в военной части близ Мурманска, и девочка впервые проходила в одну школу целый год. Учиться ей понравилось, хотя общего языка с местными ребятами она так и не нашла. И было от чего. Любое пожелание мелких неприятностей, брошенное обиженной Элькой, незамедлительно воплощалось в реальность. За глаза ее прозвали цыганкой и стали побаиваться вначале дети, а потом и их родители. Особо обиженные уже строчили гневные письма чиновникам и на местное телевидение, требуя перевести опасного ребенка куда-нибудь подальше. Мать с отцом хватались за голову. Элька бессильно разводила руками: не могла она ничего с собой поделать. Само получалось. Пусть не обижают ее, и бед не будет.

К середине октября следующего года ситуация накалилась до предела. И вот тогда в жизни отчаявшейся Эльки возникла бабушка. Вечером, когда мать в очередной раз наорала на дочку за насланное на обидчика заикание и ушла на общую кухню готовить ужин, в дверь постучали. Зареванная Эля потащилась открывать. На пороге комнаты словно соткалась из мрака общежитского коридора высокая женщина в отороченном мехом плаще. В ушах, точно отблески северного сияния, горели крупными изумрудами серьги. Еще более ярким светом лучились раскосые восточные глаза незнакомки.

- Собирайся, Элеонора, мы уезжаем в Москву! - не здороваясь, заявила шикарная дама, презрительно оглядывая убогую обстановку общежитской двухкомнатной квартирки.

- Мама? - удивленно встал с дивана Эльки отец. - Как ты нас нашла? Ах, да, ты же все всегда знаешь, как я мог забыть? - он принял из рук женщины кожаный портфель и помог снять плащ.

- Нам следует поговорить, сын. И с тобой, Марина, тоже, - обернулась она к вернувшейся с общей кухни невестке.

Девочка украдкой разглядывала новоиспеченную бабушку. Та оказалась тонкая, не тощая, а скорее спортивная. Властная, стремительная в движениях и словах. Красивое аристократическое лицо обрамляли вьющиеся волосы чуть ниже плеч - толи седые, толи очень светлые - в желтом свете плафона не разобрать. Черный строгий костюм сидел по фигуре, стрелки на брюках были отглажены идеально. Ботинки на высочайшей шпильке, что совсем удивительно в ее возрасте. Посреди комнатки армейского общежития возвышалась не рядовая бабушка, а, скорее, элегантно стареющая кинозвезда.

Элька удивленно наблюдала за растерянными лицами родителей. Кто эта женщина? Почему о ней никто ничего не говорил? Отчего отец, непререкаемый авторитет, сейчас понуро кивает головой на ее слова, послушно идет следом во вторую комнату и плотно прикрывает за собой дверь?

- Максим, Марина, - начала свою речь гостья.

Эльке даже не пришлось прислушиваться. Тонкие перегородки и полая фанерная дверь не делали секрета из беседы.

- Вы понимаете - девочке здесь не место, - голос женщины приказывал. - Ты, - Эля поняла - бабуля обращалась к сыну, - отказался от обучения, по глупости растратил свой Дар. Я понимаю, ты гордый, желал всего добиться самостоятельно. Захотел летать - полетел. Я не стала мешать, отошла в сторону. Но дочку твою я загубить не дам. До меня дошли слухи - какая здесь учеба.

- Мама, - начал, было, отец.

- Тихо, Максим. С тобой мы все решили давно. У тебя своя жизнь, у меня своя. Пока ты добиваешься генеральских пагонов, чтобы выйти на пенсию прапорщиком, - по голосу было слышно, она усмехается, - поразмысли - какое будущее ты уготовал дочери? Что она знает? Не из наших искусств, из рядовой школьной программы? Ты смотрел ее оценки в четвертях? А я только что из школы. Все документы на перевод в Москву у меня. Не спорь! - одернула она попытавшуюся возражать мать. - Ей там будет лучше. Годик-другой поучится как следует, а там видно будет…

Так Элька познакомилась с бабушкой - Тарой Владленовной Тихоновой, или просто Тарой, как та просила себя величать. Дорогу до Мурманска и перелет до Москвы девочка помнила смутно - на все возражения и расспросы Тара сказала твердое: "Потом", и девочка вынуждена была замолчать. Встретившая бабушку в аэропорту белоснежная машина с водителем отчего-то не удивили. Всю дорогу Тара проговорила по телефону, дав возможность внучке полюбоваться видами из окна.

Когда за окнами замелькали озаренные огнями центральные улицы, бабушка вспомнила об Эле:

- Костя, - обратилась она к водителю, - вези вещи девочки в квартиру, попроси Кристину подготовить комнату, а нам останови возле офиса. Хочу решить пару вопросов. Через два часа жди меня у входа. Элеонора, это недолго.

Жутко стесняясь, Элька ступила на старательно вычищенный от листвы асфальт и зачарованно задрала голову. Ого, небоскребище! Такие она видела только в кино. А сейчас швейцар услужливо распахнул двери перед высокой седой (теперь уже Эля это точно видела) женщиной, впуская в озаренный десятками ламп холл. Там, возле белой гладкой колонны перед фонтанчиком Тару уже ждал статный горбоносый блондин в белоснежном костюме.

- Эрик, какие глупости случились за время моего отсутствия? - небрежно бросила она, проходя мимо него.

Блондин в два шага нагнал хозяйку (а так ведут себя только хозяева) и принялся отчитываться.

- Просили помочь с нефтеразведкой. Прислали подробную карту. Фотосъемка со спутника, свежая. Наши уже проработали, но требуется ваша проверка…

- Дальше, - подходя к лифту, потребовала женщина.

- За больную жену министра просили уважаемые люди. Иной надежды, кроме вас, нет.

- Посмотрю завтра. Дальше.

Двери лифта плавно разъехались в разные стороны. Тара положила на плечо Эле руку и легонько подтолкнула девочку внутрь. Даже через плотную ткань куртки и свитер Эля ощутила жар, идущий от женщины.

- Осталось по мелочам, - послушно продолжал горбоносый. - Некая музыкальная группа просила заговорить их альбом на успех. Я хотел поручить это ученикам, но главный солист - сын знакомого нам обоим генерала. Обидится. В смысле, генерал обидится.

- А-а-а, этот тот бездарный, - Тара похлопала девочку по плечу и убрала руку, - поможем. Нам не жалко. Что еще?

- Группа уфологов закидала интернет сообщениями о летающих тарелках где-то в Подмосковье. В дополнение вышла книга очередного "контактера с внеземным разумом" с подробной классификацией инопланетных рас. Бредятина полная. Но вам посмотреть стоит. Вроде все, - закончил речь блондин, и в подтверждение его слов лифт остановился, выпуская пассажиров в просторный светлый коридор с высоченными потолками.

- Спасибо, Эрик, - откликнулась на его старания Тара. - Позанимайся моей внучкой, как я и просила, пока я побеседую со всеми этими персонажами.

На персонажей, курсирующих по коридору, перебегающих из кабинета в кабинет, Элька смотрела, разинув рот от удивления. Здесь что, репетиция детского утренника? Или фильма про индейцев? Вон, как раз один такой герой шествует по коридору в полном перьевом наряде. И шаман с бубном - как настоящий. И парочка странно одетых товарищей в черном, с массивными цепями на шее. В части на подобной цепи сидела овчарка Пуля, старая, беззубая, и, потому, злючая. Во всяком случае, Элю она облаивала постоянно.

- Пошли, - уже тянул ее за руку Эрик. - Пора мерки снимать. Ты же любишь наряжаться?

- Обожаю, - честно призналась девочка.

Пока ее обмеряли прибывшие прямо в бабушкин офис швеи, Эрик неторопливо поведал о том, кем же собственно является Тара Владленовна. Оказалось - она именитый профессор психологии, руководит лабораторией по изучению необычных способностей человека, сама экстрасенс (только об этом лучше не болтать). А еще бабушка распорядилась ее, Элю, обучать всяким психологическим штучкам, чтобы девочка смогла контролировать свой Дар. И учить ее будет именно Эрик, личный помощник и ученик Тары.

Так дочка летчика и медсестры попала в сказку. Почти два года она ездила на учебу - три дня в школу, где с ней занимались в частном порядке, и три дня - в бабушкин офис. Там под руководством Эрика и Тары (когда у той выдавались свободные полчаса) она осваивала необычные науки. Элька гордилась своей исключительностью, переживала, что учеба продвигается слишком медленно.

Но однажды сказка закончилась. Отца перевели с севера, дали квартиру поближе к Москве. Мать тут же нашла себе работу в местной районной больнице. И все… Могущественная бабушка выставила внучку за дверь.

- Элеонора, - заявила она девочке, - меня в этом году ждут очень важные дела, командировки. Эрик тоже занят. С тобой будет некому заниматься. Так что собирайся, возвращаешься к родителям. Пора разобраться с уже полученными знаниями, отработать их на практике. Считай, я отправляю тебя на каникулы.

Эля искренне хотела обидеться на бабушку. Не получалось. Зато возвращаться к прежней жизни оказалось слишком тяжело, непривычно. За два года девочка отвыкла от родителей. Одно дело - звонки каждую неделю по телефону, короткие визиты матери или отца, так и не решившегося помириться с бабушкой. И совсем другое - вновь жить с ними под одной крышей. Эля уже не была тем диким ребенком, каким они ее помнили. Но родители не желали замечать перемен в дочери, что очень расстраивало девочку. От тоски по московской жизни ее спас новый сосед - Женька - забавный парень, неожиданно установивший за ней слежку.

Вот сейчас этот мальчик шлепает по лужам по правую руку от нее. Позади шагает невероятным образом вызванный им защитник. Элька следующей же ночью после появления Валентина повторила вызов. Не вышло. Потом Валентин объяснил - ритуал всего лишь запускает кем-то ранее произнесенное заклинание и предназначен для не наделенных особыми чародейскими талантами людей, чтобы дать им возможность получить поддержку в случае опасности. Кто произнес заклинание - ясно и так: либо Тара, либо кто-то из ее многочисленных учеников. Например, тот же горбоносый Эрик.

Она написала Эрику, попросила помощи и совета, рассказала о произошедшем, даже о том, о чем вспоминать боялась - о странной женщине, тоже эльфийского происхождения. О женщине, пытавшейся затащить ее в машину и увезти неведомо куда. А он в ответ прислал ей фотографии пляжей Аргентины и отчет о местных празднествах. Хорошо ему, разъезжает по миру, решает свои чародейские вопросы, а ей помогать не собирается.

С каждым часом в сердце Эльки росла уверенность - все, что происходит с ней - это испытание, задуманный бабулей экзамен. Вот только предвидела ли та войну эльфов?

Эльфов в офисе Тары Элька не встречала. Лишь однажды, в кафе, девочка ощутила дуновение прохладного ветра на лице, почувствовала тяжелый аромат цветов. За соседним столиком сидела вполне обычная пара - он и она, держались за руки, беседовали. Тара мельком бросила на них настороженный взгляд, склонилась к внучке и шепнула:

- Не смотри на них. Это нелюди.

- Как это? - удивилась Элька.

- Власть на Земле принадлежит людям лишь отчасти. Так повелось с седой древности. С этим следует смириться и принять.

Вот и все. Больше Тара о странной парочке не заговаривала, и на вопросы внучки не отвечала, отшучивалась. Эрик так вообще сделал вид, что слышит о нелюдях впервые.

Возвращаться в развороченную ремонтом квартиру не хотелось. Посмотрев на идущего рядом Женьку, Эля спросила:

- Можно к тебе? Сам видел, какой у меня разгром.

- Идем, - согласился мальчик. Только там, наверняка, Анютка хозяйничает. Ой, - тут же испуганно воскликнул парень, доставая из сумки мобильник. - Я на уроке звук отключил, а включить забыл. Мне мать обзвонилась!

Элька только вздохнула. Собственную маму она сама с трудом пыталась приучить к новой Эле Тихоновой. Получалось не очень.

В Женькиной квартире вкусно пахло пирогами. Магнитофон хриплым голосом Джонни Холлидея вытягивал мелодичную композицию на французском. Ему вторила не понимающая ни слова Анюта. Вторила, как могла, но вполне терпимо. Музыкальную школу она когда-то бросила на полдороги. Пожалуй, это был ее единственный смелый поступок. Скрипка до сих пор пылилась в родительской спальне на антресолях. А вот петь Анюта любила. Всего этого Элька не знала и с Аней еще знакома не была, но по дороге твердо решила - дополнительный помощник в опасном деле не помешает. Женька был с ней согласен, но очень сомневался, что сестра поверит их рассказам.

- Анюта, я дома! - крикнул он, кидая сумку на тумбочку в прихожей и ставя сушиться зонтик. Валентин только повесил на вешалку шляпу и пристроил в углу свою многофункциональную трость.

- Не наследи там! - принялась командовать из кухни сестра. - Вечером тетя Даша придет.

Женька скуксился, показал язык собственному отражению в зеркале и поспешил здороваться. Эля усмехнулась, поманила Валентина и юркнула следом на кухню.

Аня хлопотала у плиты, озаренная огнями всех ламп - плафона на потолке, двух настенных и одной настольной лампы. Не любила сестра темноту и свет экономить не желала.

- Женя, - обернулась она и сникла, - ты не один.

- Я Эля, Женькина одноклассница и соседка, - отстранив растерявшегося мальчика в сторону, взяла слово Тихонова-младшая. - А это Валентин, мой брат, - она втянула на кухню ставшего видимым защитника. - Почти брат, - тут же поспешила добавить она, слыша сдавленный смешок приятеля.

Анюта удивленно присмотрелась к гостям. Кудрявая светловолосая девочка в завернутых до колен мокрых джинсах и симпатичный черноволосый парень лет девятнадцати-двадцати на вид ей понравились. Вот только парень одет так, словно сбежал из лавки старьевщика, и Женька какой-то странный. Загадочный - подобрала она точное слово. Что у них за дела?

- Аня, нам бы перекусить, - переминаясь с ноги на ногу, попросил брат, чем окончательно удивил. Обычно он не спрашивает, идет и берет, что понравится. Вовсе чудно!

- Конечно-конечно, - засуетилась девушка, искоса поглядывая на гостей.

- А теперь мы устроим совещание, - через полчаса отодвинув от себя тарелку заявила Эля. - Аня, тебе слушать нас, верить дословно и не возражать. Все вопросы потом. Я рассказываю, Женя дополняет.

Женя без особой уверенности посмотрел на сестру и пошел ставить чайник, доставать из шкафа печенье. О пироге до прихода тети Даши мечтать не приходится. Эля тем временем рассказывала про бабушку, вызов защитника, эльфов, Славика, грозящую городу опасность…

- Дети! Какие же вы еще дети! - разрушила все ее старания Анюта. - Женя, от тебя я такого никогда не ожидала!

Мальчик оглядел товарищей и вдруг улыбнулся. Вот с чего следовало начинать рассказ!

- Валентин, - обернулся он к защитнику, - ты можешь показать, как ты выглядел, когда я тебя вызвал?

Флейтист широко ухмыльнулся, медленно вышел из-за стола. Оставленные в прихожей трость и шляпа сами прилетели ему в руки. Миг - и квартира огласилась визгом Женькиной сестры.

- Добро пожаловать в нашу глупую компанию, - бросился ее успокаивать брат. - Теперь веришь?

- Да, - закивала Анюта. - Можно еще раз послушать ваш рассказ? - перепугано косясь на Валентина, пробормотала она.

- Да, пожалуйста! - расцвела Элька. Ей очень нравилось быть в центре внимания.

К шести вечера толковых версий, что же все-таки происходит, не появилось.

- Чувствовать их может одна Элька, - поведал Женя об эльфах. - Вон Славку сразу раскусила.

- Ты тоже потом почувствовал, - возразила Тихонова. - Сам говорил про шелест листвы и прочее. А однажды увидев и почувствовав, способен повторить. К тому же, - Эля подняла вверх указательный палец, требуя внимания, - у нас есть Валентин, как я поняла - настоящий волшебник. И эльфов знает не понаслышке.

- Вызов другой, - пожаловался защитник. - Слова заклинания иные. Большая часть моих реальных способностей недоступна. Тара всегда умела надевать узду на тварей Запредельного.

- Но хоть чем-то ты помочь можешь? - Женя потянулся за чайником, закипевшим уже в третий раз.

- Могу, - Валентин первым подставил чашку. - Информацией. Например, скажу - эльфы сами создали себе соперников. Они издревле воровали человеческих детей из колыбелей, подменяли своими многочисленными отпрысками. Те, которые выживали, становились почти людьми. Если не считать срок жизни в триста-четыреста лет. Позднее подменыши объединились с изгнанными из лесов соплеменниками, основали общины в городах. Внешне от людей неотличимы, держатся вместе, хотя есть и одиночки. В вашем городе их много. Леса рядом старые, густые.

- Как нам это поможет? - словно очнулась молчавшая до сих пор Анютка.

Валентин развел руками и вдруг исчез. Голос из воздуха предупредил:

- Родители вошли во двор.

Родители… Это значит, сейчас появится тетя Даша с занудным прыщавым Родионом. Родей-уродей, как дразнили его в детстве во дворе. Не за внешность дразнили, за характер. Женьке Родя был противен, поэтому мальчик обернулся к Эле и попросил:

- Пойдем за компом посидим. Я тебе новую игру покажу…

- Некогда, - засобиралась Тихонова. - Сейчас и мои придут. Чао-какао.

И она сбежала едва ли не быстрее испарившегося Валентина.

- За что ты так не любишь тетю с Родионом? - в который раз искренне удивилась Аня, убирая со стола следы недавних посиделок.

- Обожаю, ты просто что-то путаешь, сестра! - проворчал Женя. - По мне - лучше уж эльф Славка, чем твой прынц с рыбьими глазами!

Дзинькнул звонок, мальчик открыл дверь, впуская родителей и притащившихся с ними родственников (караулили ли они что ли под дверью?). Сославшись на заданные к завтрашнему дню ну очень сложные уроки, Женька закрылся в своей комнате.

А Эля тем временем… Эля возвратилась домой за пять минут до прихода матери, выученным у бабушкиной горничной заклинанием разогрела вчерашний суп, вскипятила чайник и с чувством выполненного долга тоже скрылась в единственной полностью отремонтированной комнате - ее собственной. Следовало выяснить об эльфах как можно больше.

Внимательным взглядом изучив яркие корешки подаренных бабушкой книг, девочка разочарованно цокнула языком. Разве будет про эльфов в "Истории Ассирийской магии", "Великих заклинателях Вавилона" или "Шаманизме Дальнего Востока"? Не поможет трехтомный труд "Употребление кактусов и их воздействие на неизученные официальной наукой области подсознания", бессильна "Кабалистика в современном мире". "Черные ритуалы и противодействие им" тоже бесполезны. Из более-менее правдивой литературы - только сказки годятся. Да и то не все.

Включила компьютер, вышла в интернет, порылась в бездонных залежах информации… Ничего правдоподобного. Вернее, ничего по-настоящему удивительного, чтобы оказаться правдой.

Эля проверила почтовые ящики и расстроилась окончательно. Ни бабушка, ни Эрик не желали отвечать на ее вопросы. Ну и пусть. Она сама справится.

Девочка захлопнула ноутбук и вздохнула. На кухне ссорились родители. Сокращенный из армии отец сильно тосковал по небу. Даже в местном аэроклубе для него места не нашлось. Пришлось идти на завод. Почему отец не желает помириться с бабушкой? Тара помогла бы ему быстро. Она все может. А он не желает от нее зависеть. Теперь вот ругается с матерью из-за затянувшегося ремонта.

Элька мотнула головой и вновь задумалась. Что она знает об эльфах? Они гордые, чаще красивые, с заостренными ушами, любят искусства, музыкальны, хорошо стреляют, живут в лесах и черпают из них чародейскую силу. Пожалуй, все. Где их искать? Да где угодно. Эльфы могут трудиться в парикмахерских и муштровать солдат в ближайшей военчасти. Нет, Валентин говорил - лесные не ладят с человеческой техникой. Где техника не применяется? Элька задумалась.

Народные промыслы, народная музыка, та же парикмахерская. Школа! Компьютеры там только у Славика. Он клянется, что городской. Очень подозрительными выглядят учительница французского и математичка, Викина мать. Решено, завтра начинающая чародейка проверит всех в школе. А потом можно навестить парикмахерские. У Женьки вон какой чуб длинный, можно трижды постричь! А Валентину вообще можно косы заплетать.

Уже разбирая постель, Эля вздрогнула, метнулась к окну. Ей вдруг почудилось - из тьмы непогоды на девочку взглянуло нечто . Ага, в окно четвертого этажа. Заглянуло! Точно перезанималась! Уже на грани сна и яви вспомнились слова Тары: "Даже простые люди чувствуют, если о них постоянно думать. А уж если это чародеи…" Эля, например, всегда чувствовала, когда следует обязательно проверить электронную почту. Не станет она так много думать об эльфах. Еще почуют!

Она не увидела, как от переплета ее окна отделилась тень темнее хлещущей дождем темноты и бесшумно понеслась к лесу. Туда, где на поверхности заболоченного старого русла реки набухали мутные пузыри, где по земле в недосягаемых для непогоды чащобах стелился ржаво-рыжий дурманный туман, куда опасались заглядывать самые голодные и отважные звери. Крылатая тень нырнула в листву, заскользила среди веток, ни разу их не задев, и также бесшумно ушла в дупло покосившейся старой сосны…

На следующий день дождь усилился, разгоняя уличных торговцев по домам, заставляя владельцев уличных кафе снимать размокшие, местами оборвавшиеся тенты. Через приоткрытые окна по квартирам расползался сырой воздух, пахнущий свежей хвоей и гниющими листьями…

Элька проснулась поздно. Слишком поздно, чтобы бродить по городу в поисках эльфов. Хватило времени только собраться, покушать и бежать в школу. "Завтра суббота, - с ужасом вспомнила девочка, - родители дома, обои клеить заставят".

Она пробежала мимо Женькиного подъезда, пришла за полчаса до уроков и неторопливо стала исследовать этаж за этажом, заглядывая в кабинеты, словно изучая территорию будущей учебы. Но нет, Эля даже не вертела головой по сторонам. Просто прислушивалась к своим ощущениям. "Случайно" забрела в кабинет завуча, постояла у учительской, разглядывая входящих и выходящих учителей.

На четвертом этаже в библиотеке ей, вроде бы, повезло. Лица коснулось еле уловимое движение воздуха. Нет, просто открыты форточка и дверь - сквозняк. Вон как колышутся шторы цвета клюквенного киселя, и зябко кутается в грубо связанную серую кофту тощая библиотекарша с пережженными осветляющей краской волосами, уже темными у корней. Улыбнувшись ей, Эля выбралась в коридор. Куда дальше?

Проверка кабинетов математики и иностранного языка пользы не принесла. Выцветшие фотографии Эйфелевой башни и Елисейских полей грустно смотрели с заклеенной посредине скотчем карты Франции. Пластиковая Триумфальная арка виновато выглядывала из-за засыхающих бегоний на подоконнике. Эльфы здесь не выживут.

Девочка уже спускалась на второй этаж, где по расписанию должен быть урок химии, как окликнули.

- Эй, Радиоактивная!

Элька мысленно фыркнула и не обернулась. Обойдутся.

- Радиоактивная, ты что оглохла? - в голосе Нади Кущиной (а это была она) прозвучали истерические нотки.

- Она еще и наглая! - добавил позади отличник Леша.

Тихонову схватили за собранные в хвост волосы и с силой дернули:

- Оборачивайся, когда с тобой разговаривают!

- Я не слышала, чтобы ко мне обращались по имени! - с трудом удерживаясь от ответных действий, медленно ответила Эля, поворачивая голову. Зря она обещала матери больше не чудить. Но если эти будут продолжать свои детские забавы, придется.

- Мне нет дела, как тебя зовут, - заявила Надя. - Ты теперь Радиоактивная. Пока не заслужишь другого прозвища. За то, что ты ударила Вику, класс объявляет тебе предупреждение. Тебе запрещается поднимать руку на уроках и сидеть с кем-то из наших. Слышишь, ни со Щукой, ни с кем другим из мальчишек и девчонок! Разве что, - она гаденько улыбнулась, - разве что с Язвой. Тут мы не обидимся.

В ответ Элька покрутила пальцем у виска и направилась дальше. "Сильно же ее задело!" - улыбалась она. Одного эльфа она уже нашла. Лешку. Лесной или городской - надо разобраться. Женька говорил - тут еще ролевики есть. К ним она тоже присмотрится.

На уроке, мило улыбнувшись злившейся Наде, Эля как ни в чем не бывало уселась рядом со Щукиным и принялась расспрашивать про ролевиков. Всю химию по классу летали записки с обсуждением подобного нахальства. Старый химик, громко шаркая разношенными туфлями, маятником прохаживался вдоль доски - туда-сюда. Его рассказ про реакции и осадки не слушал никто, кроме расположившейся на первой парте Язвы. Казалось, пустись ученики в пляс, точно аборигены из людоедского племени, старый учитель никак не отреагирует, не сделает замечание, и по-прежнему будет монотонным голосом пересказывать миллион раз повторенный урок.

Перемена. Женя позвал Леньку с Данькой - эльфов, и Виталика - гнома. Первые двое вполне соответствовали своему увлечению - высокие, тощие. У Даньки волосы заплетены в куцую косичку. У Леньки на коротко стриженных волосах даже сейчас красуется вышитая бисером тесьма. Низенький Виталик на гнома походил разве что ростом. Прозванный Комаром, щуплый, подвижный, он наверняка увлекался единоборствами.

- Это Эля, - представил им свою соседку Щукин. - Она интересуется вашими играми, хочет научиться драться на мечах.

- Ого, уважаем, - закивал Леонид. - За кого сражаться будешь?

- За людей. Или за эльфов. Городских, - выпалила Тихонова.

- Завтра в полдень в парке на новостройке. Конечная сто двенадцатого троллейбуса. Будешь?

- Постараюсь, - согласилась Элька.

- Радиоактивная, - подкралась к ним Кущина, - тебе последнее предупреждение!

- Или что? - не оборачиваясь уточнила Тихонова.

- Или узнает Викина мать, что ты натворила. И тебе школу не закончить. Тебя даже в ПТУ не возьмут с таким аттестатом. Ты сюда за пятерками, небось, пришла?

- Ребята, - спокойно обратилась Эля к ролевикам, - Она здесь директор, раз так раскомандовалась?

- Я староста! А Лешка мой зам! Ты обязана нас слушать! - топнула ногой Надечка.

- Я радио не слушаю, спасибо, - Элка взяла Женьку под руку и волоком потащила прочь. Еще чуть-чуть и она не сдержится. И тогда снова придется ссориться с мамой.

- Эль, - пихнул ее локтем Женя, - ты поосторожней. А то они и на меня…

- Боишься? - Тихонова остановилась и взглянула соседу в глаза. - Что, сдашь им меня? Иди-иди! - тихо и зло произнесла она.

- Не сдам, - твердо возразил Женя. - Но лучше с ними потише. У Кущиной отец знаешь кто?

- И знать не желаю, - насупилась Эля.

Еще и он станет ее поучать! Мало ей матери! А если отец к той присоединится - хоть из дома беги!

- Давай лучше подумаем, как нашу задачку решить. Славка здесь? - примирительно начала она.

- У него сегодня этот… методический день, - понуро ответил Щукин. - Дома он, короче. И Валентин куда-то сбежал. Аня учится…

- Короче, Женька, думай, как завтра всех в парк вытащить к полудню. Ты же точно со мной?

- С тобой, - вяло отозвался парень. Он очень не любил какого-либо противостояния.

Са- а-ар

Прижимаясь голым животом к холодной бетонной плите, Са-а-ар замер, очень надеясь - копающийся со своей машиной городской его не заметит. Впрочем, этот слона под носом не рассмотрит - совсем потерял сноровку, заплыл жиром, что невиданное дело для потомка древнего народа. Он, небось, и боевой облик принять не сможет, чаровать по-настоящему разучился!

Висеть между восьмым и девятым этажам и на почти отвесной стене было неудобно. Даже прошедшее трансформацию тело не ожидало столь экстремального времяпровождения. Мышцы затекли, заныли. Хорошо хоть домашние сторожа молчат, не реагируют на его присутствие. Каково было бы - поднимись по тревоге городской отряд?

Зеваки бы не заметили! Пользоваться всем арсеналом боевых чар опасно, почуют. Заклинание полной невидимости - как раз из их числа. Несмотря на поздний вечер, город не лес, в нем всегда светло из-за окон и фонарей. Рассмотрят фигурку на стене, тогда жди выговора от князя. Вдох-выдох, осторожный поворот головы, беглый взгляд вниз. Уезжай, УЕЗЖАЙ!

Как бы не так! Пискнула сигнализация, машина послушно мигнула фарами. Толстяк всего лишь спустился за чем-то, забытым в салоне - с растущей ненавистью понял лазутчик. Неужели сегодня снова не выйдет?

Са- а-ар тоскливо взглянул на светящееся вожделенное окно. Троих городских он не одолеет. Даже снаружи он чувствовал, как стареющий городской выбрался из лифта и позвонил в дверь квартиры. Жена, тоже из бывших , перебежчица, впустила его. На диване у телевизора заворочался их десятилетний отпрыск -нынешняя цель лазутчика. Увы, недостигнутая. Владыки будут недовольны.

Са- а-ару сегодня вообще не везло. Утром он столкнулся с кем-то странным -вроде человеком, а вроде и нет. Не слабым людским чародеем, не одним из тех, кто предпочитает именоваться иностранным словом "экстрасенс", пряча за ним свою слабость. А настоящим, носящим печать силы. Ему хотелось броситься в ноги и принести присягу. Кто-то из Владык вышел в мир? Владыки хорошо умеют маскироваться, они бы не допустили подобной вольности, не позволили себя распознать. Загадки, однако…

Лезть вниз не хотелось. Цепляясь специально отращенными когтями за малейшие неровности и шероховатости бетонных плит, Са-а-ар пополз наверх, вскарабкался на крышу, раздраженно зыркнул на чью-то антенну, отчего та задымилась и согнулась, точно сгоревшая спичка. Где-то тут должен быть люк на чердак. Лазутчик потянул носом сырой воздух, подпорченный запашком автомобильных выхлопов и людской еды. Ага, надо поглядеть левее.

Он, конечно, не единственный посланник Владык, но победа создается усилиями каждого. А Са-а-ар не был лишен тщеславия.

Люк нашелся, и с чердака на лестничную площадку спустился мужчина неприметной наружности в заляпанном краской рабочем комбинезоне.

Жаль, жаль, не удалось. Так нужно отвлечь городских от предстоящих переговоров и скрепления договоренностей! Разве способны думать о политике те, чьи дети похищены? А сознания молодых городских так подвижны. До достижения пятнадцати-шестнадцати лет Владыкам их легко перековать. Чтобы не допустить такого, не лишиться будущего, городские согласятся на любые условия. Они будут метаться, точно луговая птица, на гнездо которой надвигается комбайн. Метаться и кричать - пощадите наших детушек!

Владыки отпустят пленников, но сделают с ними главное - навсегда перекроют тем доступ к магии. Тогда города надолго лишатся мощи даже не смотря на вызванных заклинанием арбитров. Человеческие чародеи слабы, им не хватит силы. Многие даже не поймут, что случилось. Десятилетие, другое - рост городов остановится. Ими будет легко управлять из-под сени вековых дубов и тысячелетних сосен. Управлять, не позволяя далее отнимать новые территории у исконных владельцев Земли.

Пребывая в мечтаниях, Са-а-ар не заметил, как выбрался из дома и вышел на проезжую часть. Он едва успел отпрыгнуть от летящих на него фар. Тяжелый грузовик окатил лесного грязью, громыхая металлом, остановился. Перепуганный водитель выскочил из кабины и, ругаясь что есть мочи, накинулся на Са-а-ара. Пришлось нырнуть в темный двор, позорно спасаясь бегством. Не использовать же посреди города магию леса!

Жили бы люди в деревнях, поселках, не ведали бы техники - нареканий бы не вызывали. Младшая раса, вопреки желанию древних, никогда не отличалась покорностью и слабостью, а в союзе с городскими обнаглела окончательно. Что делать? Количество доступной магии - величина постоянная. Кто перетянул себе больше - тот и правит. А люди так неразумно ее тратят. Копившие ее миллионы лет металлы обращают в искусственных птиц, в грузовики, используют при строительстве домов. Чистая магия, разлитая в воздухе им почти неподвластна. Вон какие слабые чародеи у людей. А все тоже, отбирают у леса силы.

Ночь впереди долгая. Следует попытать счастья в другом доме. Тут неподалеку…

Женя Щукин

Элька заявилась на остановку взъерошенная, хмурая, с опозданием всего на полчаса. Волосы не собраны в хвостик, как обычно, а заплетены в косу. Из-под свитера торчат края длинной кофты. Штаны широкие болтаются точно мешки из-под картошки. Видать, в чем была, в том и выскочила.

Первой ее почуял Валентин, сейчас ставший полностью видимым. Хорошо хоть он нас не позорит, согласился поменять доисторическую шляпу и костюм на более современные. Сейчас его можно принять за оч-чень делового человека, по ошибке очутившийся на рабочей окраине. Или за студента-отличника, спешащего на важный экзамен. Кончиком трости он ковырял газон у остановки и внимательно присматривался к проходящим мимо людям.

- Сейчас поедем, - обернулся он к кутающейся в ветровку Анютке.

И действительно - вот она, наша долгожданная подруга.

- Чего хмурая? - накинулась на нее моя сестра.

- Полный кошмарняк! Со своими поцапалась, как всегда, - уныло отмахнулась Тихонова. - Для них слов "потом" и "завтра" не существует. Только "сию минуту" и ни секундой позднее. Клеить им приспичило…

Мы с сестрой переглянулись. Нам бы и в голову не пришло так отлынивать от работы.

- Слушайте, - расцвела ехидной улыбкой Элька. - Я сегодня вас развлекаю интересным приключением, а завтра вы мне помогаете клеить обои. Все честно.

Аня отвернулась. Она уже взрослая, чтобы как-либо реагировать на подобную глупость. И книжку о Томе Сойере в детстве внимательно читала, впрочем, как и я. За других красить забор и тем более клеить обои я не намерен.

- Да ладно, я просто предложила, - насупилась девочка.

Погода сегодня выдалась на загляденье. После двухдневного ливня тяжелые серо-фиолетовые тучи медленно уползали в сторону старого города. Ярко-синее небо, какое бывает только до середины сентября, украсилось длинными самолетными полосами. И когда по широкому проспекту, рассекая необъятные лужи, словно океанский лайнер подплыл белоснежный троллейбус, еще не разукрашенный рекламными картинками, я был готов ехать на нем хоть на край света.

Троллейбус понравился и Валентину. Защитник удивленно крутил головой, прохаживался по салону, трогал поручни, присматривался к креслам, чем очень пугал кондукторшу и немногочисленных пассажиров.

- Молодой человек, присядьте! - требовала она. - Не мельтешите!

- Он не местный, - решила вступиться Анюта. - В его городе троллейбусы не ходят.

- Бедненький, - добавила уже пришедшая в себя Элька. - Первый раз на нем едет. Совсем дикий. Его бы на американских горках покатать…

- Ты его для начала на электричке покатай, - предложил я, тоже удивленный поведением защитника, - в час-пик, когда дачники прут…

Кондуктор послушала наши шуточки, поохала, хотела что-то добавить, но у фонтана в салон забрела целая компания. И завидевшая "добычу" кондукторша поспешила их "обилечивать". При виде странно наряженного типа, старательно изучающего троллейбус, вошедшие дружно заржали.

- Валь, хорош народ развлекать, - позвала защитника Элька. - Иди к нам.

Так мы ехали до конечной.

В парке "приличной" публики оказалось немного. Всех распугали длинноволосые парни и девушки в старинных нарядах, с деревянными мечами и гитарами. Некоторые переодевались тут же, на скамейках, из добропорядочных детишек превращаясь в средневековых рыцарей, эльфийских принцесс и злобных некромантов. Выгляди они не очень впечатляюще, точно труппа провинциального театра на четвертой за день новогодней елке где-то к концу января.

К нам они отнеслись более спокойно. Вернее, вообще никак не отнеслись, будто замечали исключительно "ряженых". Я с трудом отыскал в пестрой толпе Данилу, звавшегося здесь Даниэлем. Наш "эльф", завернутый в зеленую штору (вероятно, символизирующую плащ), вышитую рубаху, подпоясанную ремнем с крупной блестящей пряжкой, стрелял из лука по деревянной мишени. Меткость у представителя "светлого народа" хромала, но здесь она была не главной. Все дело в боевом духе и желании поверить в сказку.

- Дань, - подергал я за край шторы. - Дань, мы пришли.

- Все вместе? - искренне поразился он такому пополнению.

- Нет, мы группа поддержки, - я подоткнул к нему Элю.

Кажется, я огорчил Анютку. Нечего ей здесь делать, взрослая уже.

- Здесь всего трое, - вдруг наклонился ко мне Валентин. - Могу ошибаться, но сильно похожи на лесных.

Здорово. Тихонова точно будет сюда ходить. Уже перезнакомилась с десятком ролевиков. Эльфов она почувствовала, не сомневаюсь. Сейчас с детским восторгом верит в руках деревянный меч и нелепо пытается повторить выпады бородатого громилы. Я отошел в тень лип, приглядываясь к сборищу. На скамейке пацан (года на два моложе меня) с подвыванием декламировал тексты "Мельницы". Рядом вполне сносно наигрывала на гитарах парочка - парень с девушкой. Но мне стало скучно.

- Прогуляемся? - спросил я Анюту. Та кивнула. Валентин давно решил - здесь ему делать нечего и свалил раньше всех.

- Не понравилось? - удивленно нагнал нас Ленька. Он-то откуда? - Ты же, вроде, фантастику любишь?

- А здесь она есть? - удивился я.

- Лучше это, чем ничего, - резонно возразил Леня.

Я помахал ему на прощание, подбежал к Эле и предупредил - мы будем ждать ее в кафе напротив остановки. Но не больше трех часов. Фантастика тут, ага… У меня фантастика в комнате которую ночь у компа просиживает, тросточку, легко превращающуюся в джедайский меч носит. Чтобы сказали бы ролевики в ответ на такую фантастику?

В кафе, ясное дело, мы сразу не пошли. В этом районе находился большой торговый центр, по которому два часа я таскался вслед за Анютой, помогая выбирать ей осенние сапожки, потом сумочку (за ними мы по официальной версии и направились). Потом я долго рылся в книжном. И только потом пришла очередь кафешки. За столиками на улице не было ни единого посетителя. Солнце отражалась в лужах на столах и сидениях пластиковых стульев. Зато внутри как раз освободилось место у широкого окна.

Анюта листала модный журнал, я вчитывался в пролог фантастического романа и силился понять - за что я не люблю переводную литературу. И сюжет, вроде, лихой, и герои симпатичные. А язык не тот. Не получается у меня "срастись" с описываемым миром, точно рассматриваю плоские старинные комиксы. Сколько раз зарекался не брать иностранного, и вот снова попался на красивую обложку и на напичканную спецэффектами экранизацию. По старинному русскому обычаю считаю - книга должна быть в разы лучше сляпанного по ней фильма. А тут наоборот получается. Даже скучно. Ладно, не пропадет. Подарю кому-нибудь на день рождения. Есть у меня всеядные приятели.

Нисколько не устыдившись подобных мыслей, я спрятал книгу в пакет, а когда поднял глаза - увидел приближающегося к нам седого джентльмена. Иначе этого человека никак нельзя было охарактеризовать. Невысокий, плотный, с глубокими залысинами над высоким лбом, с умным круглым лицом, украшенным очками.

Джентльмен бесцеремонно отодвинул стул, заставив зачитавшуюся Анюту вздрогнуть, и уселся напротив нас. Установилась непродолжительная пауза, во время которой мы внимательно изучали друг друга. Затем незнакомец пододвинул к себе пепельницу, но не закурил, а принялся гонять ее из стороны в сторону, подталкивая большими пальцами крупных ухоженных рук.

- Не понимаю, зачем вам это надо? - тягучим голосом изрек он. - Человеческие дети, а такие настырные. Может, оттого настырные, что человеческие?

- Кто вы и о чем? - строго спросила Анюта.

- О вашем интересе к… не нарушая традиций, назовем их эльфами, - джентльмен проигнорировал первую часть вопроса. - Вам все равно не повлиять на ситуацию.

- Это потому, что у нас недостаточно сведений, - набралась смелости Анютка.

О, как она может! А посмотришь - мышка мышкой.

- Вот расскажите поподробней, сразу придумаем, - продолжала она. - Сами знаете - свежий взгляд на ситуацию порой жизненно необходим.

- Быть может, быть может, - щурясь, пробормотал джентльмен. - Хотите узнать о городских эльфах, дети, приглашаю в четверг до шести вечера на Партизанскую улицу. Фотоателье за старой зубной поликлиникой знаете?

Поликлинику мы знаем. Ателье отыщем. Незнакомец, не дождавшись нашего отказа или согласия, встал и вышел, не оборачиваясь. Мы молчали. А о чем говорить, если и так ясно - нами заинтересовались. К худу или к добру - сразу не скажешь. Но Эльке интересно, а мы за компанию поглазеем.

Поданный нам чай в желтых широких чашках пах лугом. На пакетиках с сахаром синело нечто похожее на морские волны. Мне совсем не хотелось осени. Особенно из-за школы. Моя дружба с Элькой злила ребят. Отчего им так не нравятся новенькие? С первого же дня невзлюбили! Ну, поумничала на географии, с кем не бывает? Она же не знала местных порядков, все мои предупреждения сводила к шутке. И как жить дальше, если против нее даже Кущина и Шелег подружились - невиданное дело.

Вон идет, главная новость сентября! Идет напару с Валентином - довольные оба. Этот товарищ меня удивляет даже сильнее Эльки. Таскается следом - не отвяжешься. Сам не признается, как его отпустить, наглым образом поселился в моей комнате. Спасибо, что на коврик к Мисти не выгнал, креслом довольствуется. Спасу нет от защитника. Даже подшучивать над своим хозяином (то есть мной, любимым) пробует. Анюта глазки ему строит, а он - скала. За Анюту я ему… А что я сделаю против его джедайского меча?

Я аж привстал на стуле, высматривая - что зажато у защитника подмышкой. Обалдеть! Доска на колесиках… Скейт!

Вошли. Я пододвинулся к Анютке, освобождая место за столиком.

- С каких пор ты заинтересовался экстремальными видами спорта? - удивился я, непроизвольно протягивая руки к доске. Надо же, с десяти лет мечтал, а так и не купил, хотя мог. И мать ничего бы не смогла поделать. Главное - бабушке не показывать…

- Интересно попробовать, - честно признался Флейтист из Гаммельна. - Троллейбус ждать надо, а это - вжик - и на месте.

- В смысле - лучше плохо ехать, чем хорошо идти, так? - Эля тоже не поняла шутки со скейтом.

- Увидите, - многозначительно ответил Валентин и потянул к себе листик с меню. Быстро же он освоился, рыцарь доисторический.

Анюта уже вовсю жаловалась на настырного джентльмена, назначившего нам свидание.

- Пойдем! - еще не дослушав до конца, разошлась Элька. - Обязательно! Они поняли, что мы не отстанем.

- А разве вы приставали? - брови Валентина черными птицами взметнулись вверх. - Вы просто аккуратно интересовались.

- Уважаемый защитник, - не выдержал я. Раз он такой сегодня самостоятельный, пусть поделится информацией. - Объясни нам один волнующий вопрос. Сам ты кто? Эльф?

- Защитник. Сейчас защитник, - не стал загружать он нас откровениями.

- Бонд. Джеймс Бонд, - передразнил его я. - Конкретно отвечай. Я такой-то, родился там-то…

Ухмылка Валентина показалась мне недоброй. Ох, зря я эту тему трогаю. Но иначе нельзя - сестрица моя от него жидким медом плывет.

- Дух. Демон. Тварь Запредельного, как больше нравится, - он встал и поклонился.

- Это что, Запредельное твое? Что за пункт населенный? - продолжил я выяснять.

- Безвременье. Небытие. Место, откуда все чародеи черпают силы и куда некоторые из них попадают после смерти.

- Ад, что ли? - ужаснулся я.

- Ничего общего, - успокоил защитник. - Я говорю об источнике бесконечной силы. О месте, откуда приходят страхи и сны, и, конечно, вдохновение. О месте обитания духов. Духов вызывают чародеи, чтобы те сотворили то, что самим чародеям недоступно. Мы наемные работники, гастробайтеры.

Я понял, что мало что понял. Ладно, подойдем с другой стороны, уважаемый гость неведомо откуда.

- А когда закончится срок действия заклинания вызова, что бывает?

- Мы возвращаемся обратно, если нам дано нестабильное тело. С таким телом, как сейчас, я способен прожить долгую жизнь обычного человека, пока не умру от старости. Но обычно мне не дают возможности это сделать.

Он развел руками. Только сейчас я разглядел блеснувший темно-лиловый перстень на левой руке. Он еще и украшаться любит…

- Валентин, - попыталась задать вопрос Анюта.

Но защитник, пресекая наше любопытство, встал из-за стола и направился заказывать поздний обед. Или ранний ужин.

Мы выбрались из кафе уже в половине седьмого, когда мама позвонила трижды. Поток машин на почти пустой в полдень дороге удивил даже меня. Ну да, народ разъезжается с работы и учебы по домам. В подошедший троллейбус мы даже не стали пытаться протиснуться. Народ на остановке брал его штурмом.

- Пройдем три квартала, там еще автобус ходит, - предложила сестра.

Валентин поманил нас на пустующую сейчас площадку разворота троллейбусов, заговорщически улыбнулся в ответ и предложил:

- Опробуем доску?

- И кто на ней поедет? - хмыкнула Эля.

- Все, - с детской наивностью выпалил защитник.

Эх ты, мамонт доледниковый! Взрослый же дядька, а такие вещи говоришь.

Но Валентин постучал волшебной тростью по скейту, сиротливо примостившемуся на краешке проезжей части. И скейт вырос. Чем угодно могу поклясться, вытянулся в длину и ширину так, что взберись на него мы все вчетвером - еще и место останется.

- Прошу, - галантно взмахнул рукой защитник.

- А кто толкать будет? - засомневалась Аня. - Может, лучше на тротуар?

- Прошу, - упорствовал наш невероятный друг.

Ладно, хочешь подурачиться, получи. Я первым встал на середину доски. Хихикнув, Элька пристроилась сзади. Аня тоже взобралась к нам.

- Толкай, - предложила она Валентину.

Тот и не подумал слушаться. Он сам запрыгнул впереди нас, оттолкнулся ногой и… И, подняв вверх удлинившуюся трость, зацепился ею за троллейбусные провода.

- Держитесь крепче! - услышали мы его крик.

И мы поехали. Клянусь, даже на американских горках я не испытывал подобного! Мы смело вклинились в поток машин, на бешеной скорости обгоняя не только троллейбусы (у которых тут же слетал один из "рогов"), но и стремительные иномарки. Заходящее солнце подмигивало нам из магазинных витрин, вспыхивало в стеклах, фарах и фонарях, в очках не замечающих нас прохожих. От рвущегося навстречу ветра было сложно дышать. Но каждую клеточку тела охватил неповторимый детский восторг. Кажется, мы визжали от счастья. Горожане не слышали нас. Эх, показаться бы сейчас кому-нибудь из одноклассников!

До дома мы домчались минут за семь против получасовой тряски в троллейбусе.

- Вау! - подражая героиням иностранных фильмов, восторженно выдохнула Анюта и, пошатываясь, ступила на асфальт. - Ты настоящий волшебник! Или маг?

- Предпочитаю именоваться чародеем, - холодно поправил ее Валентин. Он помолчал пару мгновений и решил разъяснить нам разницу. - Маг - от слова "может", то есть знающий магию досконально и умеющий ею пользоваться в полном объеме. Чародей - "чары делает", тот, кто просто применяет магию, не зависимо от умения и величины собственного таланта. Волшебник… Хм, этим словом нельзя охарактеризовать степень умений, поэтому я его не люблю.

Он постучал тростью по доске, уменьшая ее до прежних размеров, взял скейт подмышку и отошел в сторону, давая понять - чудеса на сегодня закончились.

- До завтра, - неуверенно сказал я Эльке.

- Вряд ли. Три рулона обоев меня дожидаются. Родители специально в воспитательных целях оставят, - покачала она головой и зашагала к своему подъезду.

И нам домой пора.

Всю следующую неделю я с содроганием следил за развитием ситуации в школе. Поединок " Тихонова vs Кущина " набирал силу. Красавица Надечка преследовала Эльку, угрожала, обзывала, настраивала против нее класс. Класс пока с интересом предпочитал наблюдать со стороны, довольствуясь местами в первом ряду.

К ужасу Кущиной у Тихоновой появились защитники - наши ролевики. Особенно Ленька, по которому Надя вздыхала. Тайно как ей тогда казалось. В их присутствии открыто нападать на Элю Кущина стеснялась. А Элька точно приклеенная крутилась возле парней, выспрашивала, вовсю интересовалась историей сообщества и его героями, советовалась - какой костюм лучше надевать на тренировки, приносила диски с музыкой. Короче, всячески Кущину доводила.

Над моими предупреждениями Эля посмеивалась, говоря:

- Ты видел, как я Вику наказала? Значит должен понимать - я могу за себя постоять. И гораздо лучше, чем ты предполагаешь.

Я не был так уверен в этом. Пусть в классе никогда не дрались, все когда-нибудь меняется. Даже в таком устоявшемся мирке, как наш.

В "А" по прихоти школьного руководства всегда попадали самые многообещающие дети - способные к учебе или имеющие влиятельных родителей. Поэтому, драться у нас было не принято. Мы не "Б" класс, где действительно учатся "дети с рабочих окраин", как снисходительно величала их Викина мать, наша классная руководительница. Мы всегда были самые-самые. Звездный набор, обещающий стать звездным выпуском.

Первые места на олимпиадах (даже чаще, чем у лицейских). Большая часть наших входила в школьную сборную самодеятельности. В нашем классе была лучшая юношеская команда "Что? Где? Когда?" Среди игроков терпели даже Язву - именно она давала наибольшее число правильных ответов. Гитарист Петька-двоечник и гот-Степка Кабанов, ой, простите, Стефан, по прозвищу Дохлый Фунтик - наш тенор с уже изменившимся повзрослевшим голосом, в столь юном возрасте имели грамоты общероссийских юношеских музыкальных фестивалей.

Мы действительно были лучшими и гордились этим. Даже личности вроде меня, кто почти нигде не участвовал. Ежегодное первое место по области на олимпиаде по биологии не в счет. Им уже никого не удивишь.

К девятому классу обязанности были строго распределены, каждый знал, чего друг от друга ждать. И вдруг выстраиваемое годами равновесие оказалось нарушено приходом новенькой - не-пойми-кем из города Москвы. Со сплошными пятерками в последних четвертях. К тому же красивой. По мне, так красивее Нади с Викой. Что еще хуже - уверенной, не стремившейся прибиться к чьей-то компании после первого знакомства с "элитой". Кому это понравится?

Но чем дальше я следил за Элей, тем больше понимал - не спроста она это затеяла, не спроста не ищет путей к примирению. Толи дело было в самой Наде, толи в ее помощнике, Лешке, как оказалось - эльфе. Я не понимал, а соседка молчала. Порой мне начинало казаться - Тихонова провоцирует их из спортивного интереса. Так маленькие дети могут дразнить посаженную на цепь собачонку, твердо зная - не сорвется, не укусит.

В безобидности старосты я уверен не был. Чувствовала она себя в жизни надежно защищенной. Родители - не из простых: отец - судья, мать - большая начальница в городской администрации, старший брат - успешный бизнесмен. Есть, кому заступиться. С такой семьей Надечке самое место в престижной школе где-нибудь в Лондоне. Но не в нашей глуши. А вот она захотела оставаться королевой деревни, не стесняясь хвасталась, мол, без ее надзора класс рассорится, распадется на враждующие группки, лишится звания лучшего в школе.

А еще Кущина была готова очень на многое, лишь бы не уступить место дочке нашей классной руководительницы - извечной сопернице Вике Шелег.

Жизнь Вике испортила учительская солидарность. Ставя всем в пример дочку коллеги, они с первых классов вызвали к ней стойкую аллергию со стороны других отличников. Спасало Вику неумение долго злиться и полное отсутствие мстительности. Ко всем, за исключением старосты. Но после семи лет "недружбы" противоборствующие армии выбросили белые флаги и подписали акт о перемирии перед лицом новой, неведомой опасности.

В среду противостояние перешло в открытую форму. После уроков настала наша с Элькой очередь дежурить. Как ни в чем не бывало, я отправился за водой, а когда возвращался с полным ведром, увидел Петьку, запирающего класс на ключ. Элькины вещи валялись в коридоре на полу.

У лестницы дежурила Кущина. Завидев меня, она не убежала, а лишь довольно выкрикнула:

- Слабо дверь выбить, Щука? Иди, освобождай свою Радиоактивную!

Поставив ведро, я бросился к Петьке, но тот швырнул ключ Наде за миг до того, как я его настиг. Бить Жукова смысла не имело. Догонять Кущину - тем более. Поэтому я возвратился к двери и постучал:

- Эля, ты здесь?

- Что, Эля? - зло фыркнули мне в ответ. - Из-за них мне теперь с родителями ссориться придется.

- Эля, я схожу в учительскую. Оттуда позвоню Наталье Михайловне. У нее запасной ключ должен быть.

- Что, уже и дверь взломать нельзя? - разочаровалась Элька. Да, разозлили ее как следует.

- Не стоит, поверь мне. Иначе мы виноваты окажемся.

- Звони, - обижено согласилась Тихонова. - И вещи мои подбери. Вон валяются, отсюда вижу.

Как же, в скважину замочную подглядывает.

Я собрал рассыпавшиеся тетради в сумку и, закинув ту на плечо, потащился на второй этаж - жаловаться. Скажите, зачем держать в штате уборщиц, если кабинеты все равно моют дети? Дежурство - это открытый способ поиздеваться над малышами, когда взрослых нет рядом. Меня пару раз так старшеклассники подлавливали, лупили просто так, деньги отбирали. Не сейчас, классе в пятом. И попадал не один я, многие из наших. Потом драчунов самих кто-то отлупил, и они присмирели.

До математички я дозвонился минут через пятнадцать. Странно, она уже успела доехать до дома и теперь мчалась обратно. Сказала: "Ждите!" и бросила трубку. К сожалению, меня тогда это не насторожило. Не насторожили и злые восклицания Эльки из-за двери минут через десять. Ей-то в окно было видно школьное крыльцо…

Гадость Кущина успела нажаловаться первой. Теперь она поджидала классную руководительницу у школьной двери в слезах, с размазанной тушью на красивом личике, и сбиваясь на рыдания нарассказывала про нас с Элей гадостей. Там же и вручила ей отобранные у "обидчиков" ключи. В каких фразах шел рассказ "жертвы", не знаю, но гнев Натальи Михайловны был страшен.

- Зачем вы издеваетесь над Надей? - на весь коридор заорала она, еще поднимаясь по лестнице. В опустевшей после второй смены школе ей с готовностью отозвалось гулкое эхо. - Кто вам позволил? - продолжала она, подходя к кабинету и звеня ключами на массивном железном кольце.

- Кто издевался? - не понял я.

- Ладно, эта , ваша новенькая, - классная не расслышала моего вопроса, распахнула дверь кабинета и за шкирку втолкнула меня внутрь. - Про ее воспитание я ничего не знаю. Но ты, Щукин? Куда ты катишься? Обидеть девочку, да ее умницу! Вам обоим до Надечки, как до Луны!

Наталья Михайловна возвышалась надо мной стокилограммовой внушительной фигурой, грозно сверкая глазами. Было ясно - до Тихоновой еще дойдет дело. Я иду первым в ее меню.

- Наталья Михайловна, она сама…

- Молчать! - рявкнула классная. А если она в гневе, дрожат колени даже у завучей. - Девятый класс! Уже взрослые, а такое вытворяете! Тряпкой меловой кидались, водой грязной облить пытались, оскорбляли!

Ах, вот оно что! Даже Язва по сравнению с Кущиной - простушка. Светка, если закладывает, хоть правду говорит. Ну, погоди у меня, Куща!

Далее минут на десять затянулась речь на тему: какой я плохой, лето на мне отразилось не лучшим образом. И если буду продолжать себя вести также, ей придется вызвать отца. Уже хорошо, что придется когда-нибудь, а не сию секунду. Знала б ты, уважаемая классная, как обожаемая Надечка на твою дочу нападает, стала бы ее защищать? Сомневаюсь.

Гнев математички переключился на Эльку, а я смог прийти в себя. Когда классная ругается, кажется, что жертву ее ярости с головой окунули в прорубь и держат там, не давая набрать в легкие воздуха.

Тихоновой пришлось узнать, что попала она в примерный класс каким-то невероятным чудом, что она обязана благодарить бога за оказанную ей честь учиться с такими талантливыми и перспективными детьми, каждый из которых непременно принесет огромную славу и пользу России. А она, неразумная, устраивает здесь черти что!

В отличие от меня (а меня до сих пор колотило от "воспитательной работы", горели уши и щеки), Эля слушала "правду" о себе совершенно спокойно. Даже кивала и поддакивала: "Конечно, неблагодарная!", "Да, я недостойна", "Согласна, у меня уголовные наклонности!". И так далее в том же духе.

К несчастью, классная была столь поглощена обвинительной речью, что пропустила главное - Кущину с мобильным телефоном. Оказывается, эта… (не желаю ругаться, поэтому просто скажу - очень нехорошая личность) все время стояла под дверью и снимала экзекуцию на мобильник. Мне бы одернуть Наталью Михайловну, да я прозевал. А когда опомнился, метнулся к двери, по лестнице уже топотали каблуки старосты. А раньше я ею восхищался, Лешке завидовал, что тот с ней сидит. Но теперь…

Через двадцать минут буря улеглась. Я молился, чтобы ни одному из нас не позвонили в этот миг родители. Не напомнили о своем существовании математичке. Пронесло. И Наталья Михайловна взяла с нас клятвенное обещание, что "такое хамское, недостойное поведение было в первый и последний раз" и заставила при ней вымыть класс и протереть парты. Дважды.

- Эль, не переживай, - еще ощущая, как горят уши, принялся успокаивать я Тихонову. У той разве что дым из носа не валил, такая она была злая. - Куща однажды доиграется.

- Не однажды, а завтра. Увидишь.

- Эля, ты обещала, - начал я.

- Такое не прощают. В старой школе при военной части за подобное… - она многозначительно продемонстрировала мне кулак.

Мы шли по улице не прямой дорогой, а окольной, чтобы успокоиться. Не покажешься же родителям в таком виде. Элька комкала длинную ручку сумки, старалась наподдать туфлей малейший камушек или фантик, оказавшийся на тротуаре.

- Почему твой Валентин сегодня не с нами? Где бродит? - нашла она, к кому предъявить претензии.

- Понятия не имею. Я его просил за мной не шпионить. Представляешь, он заявил, что ищет себе жилье!

- Завтра пусть придет, - распорядилась Элька. - Пригодится в случае чего.

Мне оставалось только гадать, что она задумала. Предположения роились в голове - одно страшнее другого. Что может сотворить с обидчиком обиженная ведьма? Я не люблю фильмы ужасов, но пофантазировать в их стиле могу. И мне действительно становится жутко.

Придя домой, за неимением другого собеседника я выложил все Валентину, а тот только посмеялся над моими страхами и посоветовал не торопиться с местью. Мне бы его спокойствие. Не будь Надька девчонкой - поколотил бы, точно!

Назавтра в школу идти не хотелось. Но бросать Эльку одну и становиться в ее и собственных глазах законченным трусом не хотелось еще больше. Собрав со стола учебники, я прикрыл дверь и направился на учебу. Защитник сбежал, проскользнув за спинами родителей на улицу ни свет, ни заря. Обещал подойти к началу уроков.

Во дворе возле комбината питания меня ждали. Смотри-ка, весь "актив" в сборе: Лешка с Надькой, Гоша с Викой, близнецы Ярик и Лиза. Даже Петька затесался в их ряды. До полной картины не хватало только Язвы. Компания расселась на ободранных трубах выходящей из-под земли теплотрассы, жевала орешки и обсуждала отсутствующих. Интересно, меня ждут или Эльку? Сейчас и выясню.

- Щука плывет! Глядите, один, без невесты! - сладенько проворковала староста, болтая ногами в черных лаковых туфельках. - А мы блокбастер с вами в главной роли смотрели. Оскара получать будешь?

- Если ты дашь, Куща, - не удержался я.

- Ребята, он грубит, - наигранно капризно захлопала она накрашенными ресницами. - Мало того, что с хулиганкой водится, так еще и старосту собственную не уважает. И одноклассников тоже.

- Щука, решай, ты с нами или с ней? - продолжил ее речь Лешка. И чего они спелись? Кущина уже Язву оставила далеко позади. И отрыв увеличивается.

- Я таких выборов не делаю, - я внутренне напрягся, поравнявшись с ними. - И вам не советую.

Как бы мы друг к другу не относились, до драк никогда не доходило. Но все меняется. Вот старосту с новой стороны узнал. И не только ее.

- А иначе? - продолжал настаивать Лешка, тем не менее, не вставая с трубы.

- Сюрприз будет, - не оборачиваясь, ответил я. Теперь нельзя ускорять шаг. Иначе наши отношения окончательно испортятся. С ребятами из "Б" класса такое проходило. Смелых они не трогали, уважали.

Теплоцентраль осталась позади. Начинался лабиринт из подстриженных кустов. Точно зубцы на древней крепости - один выше, другой ниже, стояли они - высотой мне до середины груди. За ними можно удобно спрятаться. И не выдать себя. Я подобрался как можно ближе к караулящей Эльку компании (мы с ней всегда по этой тропинке ходим) и приготовился ждать. Поэтому вздрогнул, когда рядом из воздуха зазвенел голос Валентина.

- У нас снова цирк? - удивился он.

- Нет, гладиаторские бои, - съязвил я. - Что делать, подскажи? Может, припугнешь их?

- Зачем? Им и так достанется, мама не горюй, - Флейтист из Гаммельна пристроился рядом со мной, оставаясь полностью невидимым, и приготовился наслаждаться зрелищем.

Минут через пять на дорожку вышла Эля. Комитет по торжественной встрече резко оживился:

- Радиоактивная, ты что тут забыла? В другую школу проваливай! Для таких как ты специальные - коррекционные существуют, - естественно, начала Надя.

- Смотри, Кущина, тряпкой побью и помоями оболью. Для установления справедливости, - копируя ее интонации, не осталась в долгу Элька.

- Смотрела самое популярное видео недели? - встряла в их беседу Лиза.

- Ага, и ваши фото заодно с сайта скачала, чтобы проклинать было удобней. Знаете, что такое "ведьмин срок"? Представьте, идет человек и вдруг понимает - что не помнит ни как он здесь очутился, ни что делал в последние пару часов. И так - по нескольку раз в день регулярно. А потерянные часы отходят к наславшей проклятие ведьме или к заказчику, жизнь их увеличивают. Будите меня или Щукина донимать - это станет первым, что с вами случится.

- Ой, не могу! - захохотал Лешка. - Ой, напугала! Она точно дурочка!

- А для начала вы опоздаете на урок. На полчасика или больше с этого места вы не сойдете! И - шепотом, но все равно очень громко произнесла Тихонова. - И мобильники у вас на это время не работают. Полностью.

И она побежала по тропинке, так как в школе уже звенел звонок. Пока только с урока, но эта перемена всего пять минут. А урок - на третьем этаже.

- А я-то думал! - разочаровался защитник.

- Ребята, она нас приклеила! - первым взвизгнул Ярик. Ему никак не удавалось оторваться от трубы.

- А! Юбку мне испортила! - заголосила Надя.

- Погоди только, Радиоактивная! - неслось Тихоновой вслед.

Понаблюдав, как Элькины обидчики ерзают на трубе, не в силах встать с нее, ругаются, кричат, я помчался следом за соседкой. Думать, что она сделала, было некогда.

- Они вообще ходить смогут? - нагнал я Тихонову у самого класса.

- А что им сделается? Через полчаса, а то и раньше, забегают, - она потерла пальцами виски и обернулась ко мне. - Я еще ни разу не заколдовывала такую уйму народа, - тут же пожаловалась она. - Голова болит.

- А ты вправду их проклянешь, как и обещала? - продолжал выпытывать я, пока задерживалась историчка.

- Если бы, - покачала головой девочка. - В газете какой-то бульварной историю вычитала в разделе невероятных историй. Припугнуть их решила. Вдруг, поумнеют.

- Вряд ли, - добавил из пустоты Валентин. Хитрец, ходит за нами.

- Кстати, интернет дождь обещал. Вот бы ливануло, этих промочило, - продолжала злорадствовать моя соседка. С ней лучше не ссориться. - Кстати, про вечер помнишь?

- С тобой забудешь, - ответил я.

"Приклеенные" появились только на втором уроке - помятые и злые. И мокрые, ибо дождь действительно начался. Не отвечая на вопросы товарищей, демонстративно не глядя на Эльку, они расселись за парты, точно воробьи на провода, до конца дня полностью игнорируя нас. Тем лучше. Элька вела себя, как ни в чем не бывало: болтала с ролевиками, рвалась к доске на географии.

А я переживал. Сегодня для бывших товарищей я стал невидимым, будто Валентин для моих родителей. Я, ведь, с этими ребятами с первого класса проучился, с третью из них - вообще в один детский сад ходил. Обидно. Очень. Это Элька - кочевница. Она уже похвасталась, сколько школ сменила. Ей не привыкать. И все равно я ее не брошу. Сам навязался. Куда же теперь прятаться?

После неожиданно быстро закончившихся уроков Эля повела меня к ближайшей троллейбусной остановке, где нас уже дожидались защитник (со скейтом подмышкой) и Анюта. Одеты по погоде: она в курточке и сапожках, он - в длинном плаще, черном, как обманутые ожидания. Ветер растрепал черные волосы, торчащие из-под высокой черной шляпы. Трость обернулась черным зонтом, сейчас сложенным. Прямо, оживший кошмар. Даже наш гот - Дохлый Фунтик - так взвоет от зависти - голос свой певческий надорвет.

- Мы поедем? - нетерпеливо спросила Элька, огладываясь - не идут ли за нами школьные. Значит, мести ожидает.

- Скорее, поплывем, - защитник кивнул на разлившуюся от края до края проезжей части глубокую лужу.

Валентин спусти на воду скейт, принявший форму небольшой лодочки на колесах. Как и в прошлый раз, мы встали на доску. Защитник, используя зонт вместо паруса, направил нас к старой поликлинике. И, соответственно, к фотоателье.

В половине шестого мы были на месте. Наскоро перекусив купленными в магазине пирожками и йогуртом, отыскали ателье. В торце дома блестела подсвеченная неоном аккуратная вывеска:

Фототовары

Срочное и художественное фото

Что- то не то было с дверью. У высокого крыльца с крутыми ступеньками и неудобным узким пандусом вновь зарядивший дождь затухал, истаивал за завесой повисших в воздухе капель -переливчатых и удивительно крупных. Стоило их коснуться - капли взрывались мириадам брызг и серебристыми звездочками оседали на одежде.

Дверь оказалась не пластиковой, а обычной, деревянной, выкрашенной светло коричневой краской, с ярким шариком металлической ручки. Элька, как самая главная, первой взялась за нее и толкнула, нарушая полумрак скрывающегося за ней помещения.

Я ожидал чего угодно: чертей, демонов, вампиров, эльфов - всех тех удивительных и пугающих созданий, которыми населены книжные миры. А встретил лишь морщинистую старуху в невзрачном сером платье и распущенными по плечам длинными волосами цвета "соль с перцем". Замершая возле кассы, она вполне вписывалась в окружающую обстановку. В тесном помещении по стенам тянулись ряды полочек с фотоальбомами, рамками, старинной фотопленкой (как будто сейчас кто-то снимает дедовскими способами!). Подсвеченная витрина с дешевыми цифровыми "мыльницами" внушала еще меньше доверия.

Зато за ней, незаметные с первого взгляда, одна над другой в металлических блестящих рамках висели три фотографии. Я сразу понял - тот, кто обрабатывал изображение, мастерски владел программой Photoshop. Позабыв, зачем мы здесь, я приблизился вплотную к невероятным фото и словно растворился в них.

На самом верхнем я разглядел невозможное в природе белое животное - нечто среднее между барсом и антилопой. Мне казалось, я даже слышу стук его копыт по лестнице ничем не примечательного жилого дома. Длинный пушистый хвост едва не касается грязных бетонных ступеней. В кошачьих глазах отражается свет неяркой лампочки и силуэт девочки в голубом летнем платьице. Девочка сидела на корточках на верхней ступеньке и протягивала существу половину белого батона.

Другой снимок сохранил память об озаренной полной луной лесной реке, сияющей, словно расплавленное железо. Над ней висел деревянный мост с веревочными перилами. А между перил, точно в аквариуме, плескалась вода и плавали рыбы и русалки.

Третья фотография и вовсе была чудной. Я узнал площадь Победы в исторической части города. Но на месте недавно построенного "танцующего" фонтана за мемориалом виднелся шатер высотой с попавшее в кадр восьмиэтажное здание городской гостиницы. Нет, я не прав, таинственное сооружение, окутанное коврами, скорее напоминало юрту. Причем, многоярусную - вон прорези для окон. У поднятого на входе полога виднелись внушительные стражники с алебардами. На каждом ярусе горели факелы…

- Эти фото многих привлекают, - прошелестела старушка, возвращая меня в реальность ателье. - Но не все видят то, что и вы. Для них это просто крупный кот на лестнице, лесной и городские пейзажи.

- И пожилая дама у прилавка, - с наигранным дружелюбием улыбнулся Валентин. Он-то рассмотрел гораздо больше нас, чародей необщительный. Знал, куда идем, на что угодно спорю! - Ты местная Видящая? - продолжал он.

- Уже нет. И давно, - ответила таинственная бабулька. - Лесные отобрали Дар. То, что осталось - не заслуживающие внимания крохи. Нынче я самая старая из городских . Теперь помогаю сыну. Он ждет вас.

Она гостеприимно приоткрыла дверь за своей спиной. То, что именно приоткрыла, а не распахнула, насторожило защитника еще более. Он бегло заглянул внутрь, но не вошел, а задержал синий взгляд на хозяйке магазина.

- Ничего больше сказать не желаешь? - продолжал настаивать он.

- На днях тобой интересовались. И детьми этими тоже. Не здесь. Нам просто передали. Скорее всего, лесные . Ты их зацепил, остерегайся, чародей.

- Спасибо, Видящая, - вежливо поклонился Валентин.

- Мать, кто пришел? - из затемненного помещения донесся низкий голос.

- К тебе, сынок, - старуха отступила в сторону, давая понять - с ней болтать не о чем.

Вслед за защитником мы гуськом миновали узкий дверной проем. Стандартная комната в стандартном фотоателье. В подобной я фотографировался на пропуск, когда в школе собирались ставить турникет, точно в метро. Считали - будет проходная, никто посторонний не проберется. Но потом директриса разругалась со спонсорами, и деньги не перечислили. Так и ходим мимо не смотрящего по сторонам охранника (уверен, у него черный пояс по разгадыванию сканвордов) и бдительной вахтерши - бабы Оли. Но это совсем другая история.

Итак, комната. Единственное окно закрывали жалюзи и неплотно прилегающая к ним темная штора. Я увидел большой белый экран, освещенный яркой лампой, несколько манекенов в старинных костюмах вдоль стен, рогатку вешалки у входа с болтающимся на ней вафельным полотенцем в мелкий цветочек. И того самого толстячка-джентельмена, подходившего к нам с Анюткой в кафе.

Яркий фонарь на полу у его ног не давал возможности разглядеть лицо фотографа как следует. Хорошо были видны контуры выхваченного из темноты двойного подбородка, кончик широкого носа и щек. Ладони его лежали на коленях, фигура чуть наклонилась вперед… Он разглядывал нас минуты две, не ответив на приветствия, не проронив ни слова, лишь шевелил губами, из-за чего пятна света медленно двигались по его лицу, не позволяя как следует присмотреться, понять - что за чувства оно выражает.

- Фото в магазине ваши? - устав от тишины, невпопад ляпнул я, за что заслужил ощутимый тычок в бок от Эльки.

Мы застыли в дверях, ибо другой мебели, кроме складного стульчика, на котором сидел хозяин, и низкой табуретки возле экрана в помещении не наблюдалось.

- Мои, - с гордостью подтвердил фотограф. - Они правдивы.

- И даже юрта? - приготовился я к новому тычку. И не зря.

- Юрта? - не понял старик. - А-а-а, это дан-на-тас - летающее посольство. На них лесные прибывают в город для переговоров. Такое же прилетит к подписанию договора -21 сентября - ровно через две недели. Если одна из сторон не сорвет подписание, - добавил он глухо. - Я как раз позвал вас об этом поговорить. Особенно с тобой, девочка, - он уперся взглядом в Элю. - Ты для них хорошая мишень.

- Почему мишень? - не сумела остаться равнодушной Элька.

- Твое пламя горит слишком ярко, маленькая необученная девочка. Тобой непременно заинтересуются лесные . Если уже не осведомлены. Они любят способных. Особенно таких, как ты.

Его пальцы пробарабанили по коленям. Но сам он не сдвинулся с места, лишь слегка прищурился, пытаясь понять о нас как можно больше.

- Что вы имеете в виду? - не сдавалась моя соседка. Если вцепится в кого - не отстанет, пока душу не вытянет. Ей частным детективом работать надо.

- Ты и похожа на нас. И в то же время - другая. В твоей родне были эльфы? - осведомился он таким тоном, как если бы спросил: ты делаешь по утрам зарядку?

- А я почем знаю? - насупилась девочка. - Генеалогическое древо моего рода, увы, не вывешено в парадном зале собственного графского замка за неимением последнего.

- Быть может, родители тебе просто не открыли правды? - задумчиво изрек фотограф. - Мы не всегда откровенны со своими детьми до их совершеннолетия… Хотя, я все-таки считаю - ты человек.

- Спасибо, обнадежили, - надулась Тихонова. Уверен, родителей теперь вопросами засыплет.

- Что еще нам грозит? - вклинился я в их перепалку.

- Пока ничего серьезного. А вообще лесные , в надежде ослабить городскую магию, воруют детей у самых влиятельных из нас. За последние три недели пропало девять. Стражи порядка разводят руками. Каждое исчезновение выглядит как побег. Дети иногда считают себя умнее старших, сбегают в поисках приключений, не задумываясь о последствиях для себя и родителей. Но тут налицо похищения, я знаю.

Мне вдруг вспомнился услышанный на днях репортаж про пропавшего сына директора местного молочного комбината. Кажется, мальчика так и не нашли.

- Все это впечатляет, - заговорила Анюта, опередив меня. - Но нам до сих пор непонятно - кто такие городские и лесные эльфы? Что вы не поделили? И отчего именно наш город стал центром войны?

Ого, как загнула по-умному. Фотограф заерзал на стульчике, отчего тот печально заскрипел. Нет, скорее всхлипнул. А старик вреден - ждал гостей, а о стульях не позаботился. Мне захотелось прислониться спиной к стене, но я стеснялся.

- На подобные вопросы так просто не ответить, - покачал он головой и вдруг взялся за стоящий у ног фонарь - обычный электрический. Белым червяком вслед лампочке потянулся провод. По стенам заплясали мазки света. - Сморите: стоит чуть-чуть передвинуть лампу в комнате, и освещение изменится, сместятся акценты. Поменяется ваше восприятие окружающего пространства. И мир будет другим. И ты будешь выглядеть иначе. По иному лягут свет и тени на твое лицо, краски одежды потускнеют или заиграют новыми оттенками. А это, - он снова качнул фонарь в руке, - всего-навсего лампочка. Так и различия среди нас. Не описать словами, но они заметны каждому, кто пожелает приглядеться повнимательней.

Мы молчали. Тогда старик поставил фонарь на место и продолжал:

- Что значит лес ? Тот самый лес, который знаком эльфам? Этого не объяснить человеку, не побывавшему в нем, не видевшего заколдованные поселения на полянах, к которым не ведут ни людские, ни звериные тропы. Как рассказать про подземные галереи, бесконечные бальные залы, повозки, запряженные волшебными скакунами, несущиеся сквозь пляску осенней непогоды? Как показать танцы невесомых созданий на первом осеннем льду - таком тонком, что его легко могла бы проломить своим весом бабочка, летай она зимой? Что поведать о сновидениях юных эльфов, подчиненных смене времен года и впадающих в зимнюю спячку в теплых дуплах и норах? Ни вам, ни нам, городским , не известна наука о плутании тропок и ауканьи с потерявшимися в лесу, о шитье нарядов из лунного света и аромата переспелой дикой малины. А это и есть их лес .

С каждой фразой его голос становился все громче, взволнованней. Он-то, как раз, знал, о чем говорит. И вот он уже сам подтвердил это:

- В детстве меня похищали, хотели отдать князьям, чтобы те исправили мою память, заставили присягнуть лесу. Отец с отрядом нагрянул вовремя, лесные князья еще не убили во мне любовь к городской жизни. Но увидеть я успел немало. Поэтому отлично представляю, с кем предстоит бороться.

Я осторожно посмотрел на своих спутников. Анютка прибывала в глубокой задумчивости. Эля разглядывала бантики на своих синих туфельках. Зато Валентину здесь не нравилось абсолютно все. Он настороженно вертел головой, перехватив обеими руками трость, словно готовясь обороняться. Закрепленный ремнем скейт повис за спиной. Выждав паузу в словах фотографа, защитник выступил вперед. Отчего старик тихо ахнул и покачнулся на стуле.

- Я до сих пор не услышал ни слова о ваших целях, городской господин, - мягкий тон защитника не смог обмануть ни меня, ни старика. - Чем вы занимаетесь на протяжении своих длинных жизней?

- О наших целях… Мой правнук Вячеслав уже говорил вам - мы радеем за развитие городов, за ускорение прогресса. Большинство наших трудится в научной сфере, помогает людям, совершает открытия, учит детей. Наши лю… эльфы состоят советниками при руководителях, - точно провинившийся школьник, затараторил фотограф. Куда только степенность и важность подевались? Но Валентина он боялся.

- Что это им дает? - потребовал ответа защитник. - Говори при детях, пусть тоже слышат!

Фотограф дернулся, но не смог встать со стула. Поймал его Валентин, даже не пошевелив пальцем.

- Доступ к ресурсам. Принятие решений. Власть, в конце концов. И нам, и им нужна власть. Это часть нашей магии. Без нее мы быстро лишимся сил!

Старик выглядел жалким. У меня сложилось впечатление, будто его только что вместе с одеждой постирали в машинке и высушили, так и не расправив. Он скукожился, сжался, поблек. Валентин приблизился к нему и положил руку на плечо:

- Ответь, в чем смысл вашего договора?

- Сто лет назад мы были близки к войне с лесом , - словно давясь словами, затараторил толстяк, растеряв остатки степенности. - И чтобы ее не случились, заключили договор по старинному обычаю. На сто лет. Действие договора распространяется на весь континент. Предварительный текст согласуется в течение месяца всеми нашими Владыками. Но по традиции, как и в прошлый раз, окончательный вид ему придают жители этих мест, ибо здесь леса и человеческие поселения сосуществуют веками.

- С этого и надо было начинать, - защитник подошел к вешалке и демонстративно вытер руки о полотенце. - А то зубы заговариваешь. Ты опытный паук, и паутина у тебя крепка. Зачем позвал сюда детей?

- Нужны арбитры при подписании, - быстро оправившись от чар Флейтиста, вымолвил старик. - В середине июля мы провели обряд - искали людей, наделенных Даром. Призванные чары указали на вас - всех четверых. Но тебя мы не берем. Только детей. Им быть арбитрами, рассудить город с лесом …

- Вот именно, они дети! - ринулся на нашу защиту Валентин. - Давай я…

- Ты чужак, - отрезал старик. - Мы ничего о тебе не смогли выяснить, и это пугает. Ты не эльф, но и не человек. Я вижу. Какой тебе интерес?

- Я с этими детьми. Точка. Желаете заручиться их поддержкой - обращайтесь ко мне.

Валентин открыл дверь и подтолкнул Аню с Элей к выходу. Отчего он такой недружелюбный? Уходя, я обернулся.

Фотограф обиженной дворнягой смотрел нам в след.

- Им уже есть четырнадцать, по нашим меркам они взрослые, - донеслись до нас его слова. Валентин на них не прореагировал.

Дождь отдернул свой занавес, и часть неба просветлела. Солнца видно не было - оно закатилось уже слишком низко, но еще не село. Лохматые каштаны стремились обсохнуть и вовсю отряхивались от воды. Капли срывались с разлапистых листьев и метили неторопливым прохожим на головы. В домах загорались окна.

Хмурый Валентин не подумал о скейте, о том, что от ателье до нашего района топать и топать, а сосредоточенно брел по выложенному серо-бордовой плиткой тротуару, глухо постукивая по нему тростью.

- Зачем ты так с ним? - первой не выдержала Анюта. - Он и на половину наших вопросов не ответил.

Защитник страдальчески воздел глаза к небу, но увидел лишь подпиленные ветви каштана и протянувшиеся над ними провода.

- Я сам отвечу на них, - буркнул он. - Эльф собирался живописать вам, как здорово выступать арбитром при двух противоборствующих сторонах, намерившихся договориться. Как чудесно помочь им избежать войны и прочее тра-ля-ля. Но я сбил его с мысли, разозлил. Жаль, больше не удастся. Магический поединок с ним я не потяну. Он быстро закрылся, и я ушел, пока он не дал сдачи.

- И что тут плохого? - не понял я. - Если мы поможем им договориться…

- Наивный дурачок, - вздохнул защитник. - Прошелся я по городу, разузнал кое-что. Эльфы ваши любимые враждуют между собой веками. Они издревле черпали силы у природы. Но с распространением по планете людей научились извлекать магию и из вас тоже. Ваши эмоции гораздо сильнее, чем их. Ваша кровь горяча, а устремления ярче. Они греются возле вашего огня, расцвечивают свои длинные жизни новыми красками. Раньше "урожай" доставался лесу. А теперь остается в городе. По большему счету они бы не противились росту городов, отыскали бы места в заповедниках и крупных парках, если бы не конкуренты - городские собраться. Вот и вся правда о лесных и городских , так называемых эльфах, а на деле - самых натуральных вампирах. Устраивает?

- Вполне, - согласилась Элька, пока мы с Анюткой переваривали новые сведения. - А я эльф? - вдруг спросила она.

- Не похожа, - возразил Валентин. И вдруг остановился, развернул к себе девочку, двумя пальцами взял ее за подбородок. - Ты встречалась с ними. И боишься, что они…

- За мной придут, - закончила его фразу Тихонова.

Я почувствовал себя преданным. Мы делаем общее дело, а она скрытничает!

- Когда, Эля? - стараясь не злиться, спросил я. Наверняка у нее были причины молчать.

- За день до нашего знакомства, - поняв, что от нее не отстанут, призналась Элька. - Помнишь, у меня коленка тогда была в зеленке. Это я от них убегала. Тетка меня в машину хотела запихнуть. Ее и водителя я хорошо запомнила и пока не встречала.

- Им изменить внешность - что тебе семечек погрызть, - "успокоил" ее защитник.

- Выходит, любой из встреченных нами может быть… - она с опаской оглянулась назад.

- Я пока плохо разбираюсь в местной обстановке. Но могу сказать - если вас назначили арбитрами, значит стоит опасаться всех - и городских, и лесных, - продолжал нас "радовать" Флейтист.

- Когда разберешься, предупреди. Я зубы получше почищу и кофту поярче подберу, чтобы было в чем отметить столь знаменательное событие, - съязвила Элька.

- Дети, - Валентин принялся отстегивать с ремня скейт. - Подумайте на досуге, кем были ваши обожаемые герои сказок, пока не появились люди? Туманом над болотами - бесформенным и бессловесным.

- Как говорит тетя Даша - "ни рожей, ни кожей не вышли", - встряла Анютка.

- Именно, - согласился защитник. - С появлением людей у них появился и облик, и искусство, и архитектура. Они держатся только за счет магии и вас, дорогие люди. Исчезни вы, они тоже расползутся, расплывутся туманом, лишившись формы и силы. Городские кричат, что именно они "двигают" ваш прогресс. Глупости, я прошелся по всем научным учреждениям города. Вклад эльфов минимален. Они слишком много о себе думают.

- Но Валентин, - начал я, вспоминая вдохновенную речь Славика.

- Поехали, - Флейтист не захотел продолжать разговор. - Раз, два - мини-троллейбус отправляется. Кто не успел - тот пешком.

Мы не стали спорить, помчались домой. Помчались, чтобы на подоконнике обнаружить предписание прибыть на площадь Победы, в строение 44-в к 11 утра 21 сентября. Нас официально назначили арбитрами городских . Всех четверых.

Ночью мне снились странные, беспокойные сны - яркие до невозможности и пугающие своей реальностью. Я был один в незнакомом лесу - молчаливым, чахлом и больном, пропахшем гниющими листьями. Покореженные, изуродованные неведомой хворью ели покрывала свалявшаяся пыльная паутина. Некогда белые стволы березок заросли древесным грибом, а трепещущие желтеющие листья оказались изъедены до состояния кружева, на скорую руку сплетенного неумелой мастерицей.

Небо… Неба не было. Вместо него над верхушками деревьев катились волны. Такая же картина получается, если нырнуть поглубже и посмотреть из воды наверх. Солнце просвечивало сквозь колеблющуюся пленку яркими пятнами, но свет его не дотягивался до земли, рассеивался в воздухе. Мне порой казалось - он сам светится.

Я шел по лесу в пижаме - той самой, какую родители подарили мне по случаю первого класса. Тогда я ждал настоящего праздника, а мама преподнесла пакет с ужасной девчоночье-розовой пижамой, разрисованной пузатыми медвежатами. До сих пор помню, как я тогда обиделся. И вот сейчас треклятая пижама явилась во сне, растянувшись до моих нынешних размеров.

Итак, я шел в пижаме, сбивая носком ботинка малоаппетитные поганки и мухоморы, и отлично осознавал - это сон. Сон, в котором я обязан отыскать нечто . Я взбирался на деревья - заглядывал в дупла. Я разрывал руками мягкую землю у корней необхватных дубов и шарил там, в глубине, без надежды на успех. Но находил припрятанные белками желуди и орехи, полусгнившие, рассыпающиеся грязной трухой.

Нечто… Я отыскал уже под утро, когда сквозь истончившееся полотно сна можно было расслышать, как вставшая раньше всех мама возится на кухне. Я вдруг вышел на широкую поляну, прочерченную наискосок глубоким оврагом. Говорят, так выглядят окопы, оставшиеся со времен Великой Отечественной. Ребята из Анюткиной группы летом помогали поисковому отряду находить останки погибших солдат, потом приносили похожие фото с места раскопок.

Я осторожно подошел к краю. Глубоко. Два моих роста. На дне скопилась вода, торчал остов орудия. Я ничего не понимаю в оружии. Пулемет? Чтобы рассмотреть получше, я присел на корточки, нагнулся. И некто неведомый бесшумно подкрался сзади, обдал волной страха и холода, дохнул болотом и столкнул меня вниз. Я не успел обернуться.

Перекувырнувшись в воздухе, я пересчитал ребрами камешки и торчащие корни, собрал на себя прошлогоднюю хвою и иссохшую до хруста листву и плюхнулся прямиком в воду. Пропитавшая пижаму грязная жижа была ледяной. Под моими цепляющимися за траву пальцами даже раскрошилась тонюсенькая корочка льда.

Быстро, как только мог, я поднялся на колени, задрал вверх голову. Никого. На губах остался горьковатый привкус воды. Я сплюнул, пошатываясь, встал в полный рост. Отряхиваться бесполезно, в волосы набралось иголок - хоть игрушки новогодние вешай.

Далеко- далеко, словно на другом континенте, гремела посудой на кухне мама. А я… Я склонился над проржавевшим пулеметом, едва ли не пританцовывая от радости. Оно! Это именно то, что я искал! Не пулемет, нет. А то, что под ним.

Обдирая кожу с рук и ломая ногти, я принялся рыть, выгребать землю. Ямка тут же наполнялась водой, одновременно помогая и мешая работе. Наконец пальцы сжались на чем-то твердом, неметаллическом. Я потянул его на себя…

Футляр - маленький, облепленный желтоватой глиной, наверняка, кожаный. Открывать его здесь опасно - понял я. Поэтому запихнул находку за пазуху и принялся карабкаться наверх.

Стоило выбраться из оврага, как дверь комнаты отварилась, и мама громко произнесла:

- Женя, вставай. Сам вчера просил разбудить пораньше - физику учить.

Я распахнул глаза и сел на кровати. Под футболкой скользнуло нечто… Даже угадывать не стоит - я прихватил из необычного сонного путешествия таинственную находку.

Рассматривать ее я не стал. Мало ли… Вот придет Валентин. Он все-таки чародей…

Я спрятал подальше таинственный футляр и уселся разбирать задачки по физике. Идти на кухню завтракать, пока не ушли родители все равно не стоит. Достанут замечаниями и расспросами - как в школе, с кем общался, что тебе говорят твои товарищи, и как ты им отвечаешь… Любопытней их только бабушка. Но у той, к счастью, хватает городских приятельниц. Их сплетни ей гораздо интересней.

Пятница. Четыре урока, последние из которых музыка и физкультура. Но не подумайте, что по пятницам 9 "А" обречен бездельничать. Физика с историей заменяют собой целых десять уроков. Я даже любимой биологией столько не занимался, когда к олимпиадам готовился.

В школу я заявился пораньше в надежде застать Славика. Увы, информатик предпочитал в методический день заниматься своими делами, и по заверениям всезнающей бабы Оли "нос на работу не казал, обормот".

Под лестницей о чем-то шушукались первоклашки донельзя серьезные и гордые своей новой жизнью. Яркие красные в желтую клеточку форменные платьица им очень нравились. Огромные банты над головами парили точно воздушные шарики. Неужели я был когда-то таким же - восторженным и наивным?

Я поднялся на второй этаж, для порядка подергал дверь кабинета информатики и, окончательно расстроившись, побрел на третий - на физику. И столкнулся с Лешкой, зубрившим определения. Вот сейчас я его почувствовал! В лицо повеяло ароматом свежескошенного сена и прогретого жарой асфальта. Это длилось не больше секунды, но я понял. И он понял, что я понял. Леша нахмурился, отвернулся и снова уткнулся в учебник.

- Щука, я смотрю, ты за ум взялся, - пропела сзади Вика. - Один пришел.

- Еще бы, его невеста со старшеньким болтается. Патлатый такой, одет, как наш Дохлый Фунтик, - томно вздохнула Кущина. - У котельной стояли, шушукались. Может, целовались, а, Щука?

Я решил не реагировать. В конце концов, они всего лишь девчонки.

- Щука, а ты за нее драться будешь? - не унималась романтически настроенная Вика. - Или с ней?

- Не видишь, тундра, он ревнует, - упивалась Надечка. Она подошла вплотную, уперлась рукой в стену (отчего пластик опасно хрустнул) и с любопытством заглянула мне в лицо, стремясь прочесть - задевает ли меня ее болтовня. Крашенные светлые пряди упали ей на глаза, и Кущина по-взрослому встряхнула головой, чтобы их убрать. Звякнули крупные серьги-кольца.

- Куща, не тренируйся попусту, - отодвинулся я от нее. - Все и так знают, что ты мечтаешь стать журналистом. Боюсь, только, желтой прессы.

- Не потянет, - неожиданно процедил Лешка, переворачивая страницу.

Надечка вздрогнула и обернулась к соратнику.

- Ты чего, очкарик? - взъерошенной кошкой, которой только что отдавили хвост, зашипела она. - Его защищаешь, после того, как Радиоактивная нас всех…

- Так, то она, - Леша не поднял голову от учебника.

Остальные ребята с любопытством наблюдали со стороны, не вмешиваясь.

- Куща, я со Щукой в одни ясли и сад ходил. И ругаться с ним из-за какой-то новенькой не стану.

Во, дает! Удивил, так удивил!

- Она тебе тоже ничего не делала, пока ты ей дежурить не "помогла", - докончил наш отличник.

- Вот как! Сговорились! - взвизгнула Надя. - Мужская солидарность, да? Предатель ты, очкарик! И вообще!

Раскрасневшаяся Надя подхватила сумку, побежала, едва не сбив с ног подошедшую Язву.

- Кто ее укусил? - искренне удивилась Светка.

- Пупырчатый хвостошлеп летом в лесу за ухо заполз, - пошутил я, вспоминая лекции про энцефалитного клеща, которые нам в обязательном порядке читали каждой весной хмурые врачи. Никто не улыбнулся. Но я не расстроился.

И все- таки, что творится вокруг?

Элька пришла ровно по звонку, проскользнула за дверь прямиком под носом у Аркадия Игнатьевича, плюхнулась на стул, шепнув:

- Дай сверить ответы.

И пока физик долго и мучительно выспрашивал определения у Петьки и Леньки, Тихонова, отгородилась учебником, в наглую переписала решения всех шести задач, умудряясь при этом грызть яблоко.

Личность нашего физика вообще требует отдельного рассказа. До него у нас была странная особа по прозвищу Анфиса. Мультик про обезьянку помните? Вот такое создание вело у нас: ушастое, с мальчишеской короткой стрижкой, некрасиво выпирающими передними зубами. И при этом с замашками штандартенфюрера гестапо.

Мы выживали ее с первого урока - ругались, бойкотировали уроки, жаловались родителям и классной, ябедничали всем, кому могли. Противостояние "А-класс против Анфисы" к середине восьмого года обучения стало столь жестоким, что она клялась в полном составе оставить нас на второй год. А мы подкладывали в ее сумку дохлых лягушек, донимали ночными звонками, выдавливали чернила из гелевых стержней на учительский стул… Много всякого происходило. Нам не было стыдно тогда. А потом она не выдержала первой, ушла в другую школу. Ребята говорят - ей и там нет жизни.

На ее место с задержкой в месяц пришел Аркадий Игнатьевич, Гусар. Гусаром он стал из-за черных подкрученных усов, строгой манеры одеваться и восторженных взглядов всего женского большинства учительского коллектива. Естественно, он сразу стал завучем и вообще невероятно уважаемым человеком. Пропускать уроки у Гусара оказалось недопустимым. Задавал и спрашивал он с настойчивостью средневекового инквизитора. Поэтому физику нам пришлось учить. Даже то, что мы проходили мимо под руководством вредной Анфисы.

Мобильники запищали у нас с Элькой одновременно. Аркадий Игнатьевич погрозил пальцем, но не тронул - куда ему, нарвался на Язву. Теперь Светка, поймав звездный час, с дотошностью вставшего на след Шерлока Холмса излагала физические законы и засевала поле доски формулами и датами, половину из которых сам физик не помнил или не знал.

Со второго ряда прилетела записка. Я удивился, но развернул. Почерком Маринки Шагаловой злорадно сообщалось: "Язва влюбилась! Она сегодня даже накрасилась и колготки прозрачные надела. Полный улет!" Ниже круглым мелким почерком (такой только у Дохлого Фунтика) значилось: "Передай дальше".

Я улыбнулся и пихнул линейкой Лешку, сунул в протянутую ладонь ценное сообщение. Пусть Светкой занимаются, лишь бы нас не трогали.

Обиженный невниманием мой телефон стрекотал в сумке. Пришлось аккуратно вытащить и посмотреть. Целая вереница SMSок. Физик не смотрит, можно почитать.

Вообще- то пользоваться мобильниками на уроках у нас запрещено под угрозой вызова родителей. SMSку не послать, фото правильного решения тоже. Но разбирало любопытство -кому понадобилось отправлять мне столько сообщений.

Я открыл папочку "Входящие" и едва не присвистнул:

"Союз городских доводит до вашего сведения, что с момента включения вас в число арбитров вы приравниваетесь к городским и несете ответственность за находящихся рядом сородичей, как и они отвечают за вас"

Ого, вот почему Лешка на мою защиту встал! А-а-а-балдеть! Я-то думал…

Второе сообщение было не менее занимательным:

"Вам предлагается пройти курс городской магии с сего дня до 20 сентября включительно. В случае интереса к нашему предложению - отправьте ответное SMS на этот же номер"

Телефон дрогнул в моей руке, и я успел нажать отбой до начала неприятного жужжания.

"На Вас возлагается ответственность отыскать и сохранить до подписания договора магические артефакты - предметы, не позволяющие договор нарушить или расторгнуть"

Мне вспомнился добытый во сне футляр. Уверен - он как раз таким артефактом является.

Последнее сообщение гласило:

"Воздержитесь от выездов за городскую черту до 22 сентября. Опасайтесь лесных"

А как же обещанная биологичкой экскурсия в лес и в разрушенный монастырь? Она уже автобус заказала.

Я поднял голову. Любопытная Элька умудрилась прочесть послания с моего мобильника. А если бы там были очень личные SMSки? Но Тихонова дожевала яблоко, засунула огрызок в парту и точно примерная ученица (как же, я почти поверил) принялась наблюдать, как несчастный физик пытается усадить Язву на место. Да, главная новость дня - точно не мы с Элькой.

Са- а-ар

Городские выбрали арбитров. Это плохо. Это отвратительно. Владыки будут недовольны разведчиками. Как они умудрились пропустить момент, не догадались? Были проверены все человеческие чародеи города и области. Но среди них не обнаружилось достойных, способных отыскать припрятанные с прошлого подписания артефакты. И тут появляется нежданная четверка - как на подбор носители нужных способностей!

Мальчишка… Этой ночью удивленный Са-а-ар долго вглядывался в его окна, силясь понять - что же в парне необычного? И выяснил - только сейчас и сумел, какой непростительный промах! Оказывается, в мальчишке глубоко-глубоко запрятан талант Знатока путей. Отныне его Дар разбужен, медленно просыпается, точно росток проклевывается из невзрачного зернышка, вбирает соки окружающего мира, чтобы вырваться на поверхность и расцвести неведомым доселе цветом.

Старшая девочка, его сестра… Будь она лесной или городской - непременно стала бы Видящей, заглядывающей в прошлое и будущее, предугадывающей. Только не узнает все равно, какая судьба ждет арбитров после подписания. Ей этого не скажет никто.

Младшая девочка… Тут Са-а-ар терялся. В древности таких как она безжалостно сжигали на кострах. Сейчас… У нее тоже не будет "сейчас", если подписание состоится. "А ведь она та самая, сбежавшая от Ли-дви-ры две недели назад!" - вдруг подумалось разведчику. Подобные таланты среди людей редкость.

Вот четвертый - нечеловек по силе равный Владыкам. Он способен наделать много шума и испортить дело. Как он попал в город - не понятно. Как оказался под действием заклинания - тем более загадка. Прадед говорил, этот Валентин оказался последним, кого выбрали призванные городскими чары. Ой, как некстати! Но участь его незавидна. От призывного заклятья еще никто не убегал.

Но сейчас главное - мальчик.

Старшая ждала в машине возле школы. Сам Са-а-ар устроился в более комфортном месте - там, где не мешают дышать человеческие приборы - в школьном дворе. Он облюбовал скамеечку в лабиринте кустов за трубами теплоцентрали. В таком лабиринте мог потеряться разве что младенец, но место для засады получалось самое подходящее. В окна первого этажа смотреть некому - младшие классы отучились и разошлись по домам. От верхних этажей разведчика отгораживали высаженные в два ряда молоденькие клены и старые тополя. После второго урока дети идут обедать. Подходящее время для задушевной беседы наедине.

Женя Щукин

Физик заканчивал урок. Что он успел объяснить за оставшиеся после общения с Язвой пять минут - непонятно. Но задач задал - мама - не горюй. Целых девять штук! Ко вторнику! Это же все выходные делать!

- Эль, твоя очередь решать, - я попробовал примазаться к соседке. Тихонова взглянула на меня, точно на дурочка и ласково поинтересовалась:

- Жень, ты видишь связь между мной и старинной японской авиацией?

- Нет, - ответил я, не задумываясь.

- Поэтому должен понимать - я не камикадзе. Где я и где физика, Женя?

- Все с тобой ясно, Тихонова. Опять спишешь. От тебя одни приключения и никакой практической пользы.

- Цени, - подмигнула Элька и, бросив меня, поспешила к Даньке с Ленькой - ролевикам.

- Вы завтра собираетесь в парке? - затараторила она.

Я посмотрел на шепчущихся Вику с Надей и только вздохнул. И отчего они не эльфы? Получили бы мирное предписание от своих вождей, жизнь бы сразу наладилась.

- Спасибо, - бросил я, проходя мимо Леши. Тот обернулся, удивленно моргнул в ответ, соображая - за что его благодарят.

- Всегда пожалуйста, - словно не было внезапно вспыхнувшей вражды, бросил он. Все-таки он хороший парень, хоть и эльф.

История… Ее я учил через раз. Хватало знаний, почерпнутых из Анюткиных институтских учебников (одно время я сильно ими увлекался), фильмов и компьютерных игр (с точки зрения родителей и учителей - чудовищная гримаса прогресса). Зато урок истории был не зря потерянным временем хотя бы из-за личности Алины Альбертовны. Классная считала - у нее не все дома, и собственного мнения не скрывала. Но до их личной вражды нам дела нет. Главное, уроки истории, как и уроки Гусара, проходили со стопроцентной посещаемостью.

Представьте себе высоченную худощавую женщину с девчоночьим голосом, распущенными длинными светло-русыми волосами, привычкой "зависать" на полминуты на самом интересном. Представьте огромные глаза, ярко накрашенные так, что они казались совино-круглыми, испуганно-удивленными. Почему-то я всегда представлял себе такой Жанну д`Арк. Только вместо доспехов Алина Альбертовна носила длинные неяркие платья и туфли без каблуков, почти лапти.

Ее фразы разбирались на цитаты. Ее мягкий характер и умение обратить урок в игру увлекали. Рассказывала она - словно сама участвовала во всех знаменитых сражениях древности. Плоские черно-белые рисунки из учебника обретали цвет и глубину, правители и полководцы гордо расправляли плечи, залихватски выхватывали сабли (шпаги, пистолеты, ружья - нужное подчеркнуть) и неслись в бой на врага на бравом коне или верном танке. Впрочем, это не имело решающего значения. Важно, что сама историчка верила в свои рассказы и заставляла поверить нас.

Но сейчас не о ней речь. На ее уроке телефон обрадовал очередной SMSкой. Текст послания мне очень не понравился:

"Вы изменитесь. Это неизбежно. Не пугайтесь того, что начнете замечать вокруг, ибо видите это только вы и эльфы. Зайдите ко мне или к Вячеславу - мы объясним"

И подпись: Август Денисович Иванов, фотограф.

Я повернулся к Эльке. Та сидела хмурая, крутила в пальцах карандаш.

- Тихонова, что делать будем? - шепотом спросил я.

- Пойдем к нему, как Валентин вернется.

Историчка вещала что-то про международные причины Второй Мировой. Я же разглядывал класс. Что-то мне в окружающей обстановке пугало.

- Ты тоже чувствуешь? - занервничала Эля.

За окнами потемнело, словно выключили лампочку солнца. Оно не зашло за тучи, не померкло. Такой эффект получается, если при редактировании фотографий на компьютере резко увеличить контрастность. Светлое становится светлее и ярче. Темное перетекает в черное, сливается в единую кляксу.

В этом освещении к нам подплыл силуэт Алины Альбертовны, склонился к Эльке и, распрямившись, понесся обратно к доске. Ожили краски, слипшиеся было в единое черно-белое "нечто". Пространство класса расширилось.

- Когда Уинстон Черчилль распорядился… - с вольными отступлениями от учебника как ни в чем не бывало продолжала свой рассказ историчка.

А я во все глаза смотрел на болтающийся на Элькином карандаше старинный серебряный перстень со сложной гравировкой и ярко желтым крупным камнем. В центре камня переплетались вырезанные значки, отдаленно напоминающие латинские буквы. "Вензель"! - вспомнил я название подобной надписи, когда в одном символе соединялось несколько букв.

- Это печать, - зашептала Элька, снимая перстень с карандаша и разглядывая, - для скрепления договора.

Солнечные лучи разбились о грани, вспыхнули яркой радугой.

- Красиво, - перстень перекочевал на указательный палец Тихоновой.

- Что делать будем? - спросил я.

- Не знаю, - ответила Элька. - Вернее, знаю - к дядьке тому пойдем. Как там его?

- Август Денисович, - подсказал я.

- Щукин, Тихонова, за дверь! - не меняя тона, заявила Алина Альбертовна.

По классу пронеслось злорадное "хи-хи". Вот и закончилось обсуждение Язвы и ее безответной любви к Гусару. В топе рейтинга второй сезон ток-шоу "Щука плюс Радиоактивная". Не переключайте телевизор.

- Эй, милые мои, дневники не забываем положить учителю на стол. Давно я не была замечена за написанием замечаний, - скаламбурила историчка. - Отдам только после урока.

Я мрачно шлепнул свой на стол. Элька извлекла вычурный дневник с кровожадно оскалившейся горгульей и аккуратно положила поверх моего.

- Фу, Радиоактивная, ты теперь с Дохлым Фунтиком в одной песочнице? - не удержалась от комментария Вика.

- Шелег, молись, чтобы звонок прозвенел как можно позже! - разозлился на нее гот. Он очень не любил, когда над ним посмеивались.

- Шелег и Кабанов, за дверь. Дневники на стол! - установила вселенскую справедливость Алина Альбертовна.

- Йес! - не удержался я от восклицания, закрывая за собой дверь.

- А что я? - противно, словно автосигнализация под окном в два часа ночи, заголосила Вика.

- Где погуляем? - спросил я, застегивая замок на сумке. - До звонка двадцать минут.

- Как где? В столовке! Обедать! - нагнал нас тощий прожорливый Фунтик.

Вика, не обронив ни слова, побрела к лестнице.

- Жаловаться мамочке? - пристал к ней Кабанов.

- В библиотеку! Умные люди туда ходят! - решила повоображать учительская дочка.

- А мы жрать! - простодушно сообщил Дохлый Фунтик. Гот был доволен - учиться он не любил, но числился почти отличником. Секрета из своей успеваемости Степка не делал - за пятерки в дневнике родители были готовы терпеть его черный прикид, разговоры о моде на гробы и отстегивали деньги на преподавателя вокала.

Отделаться от доморощенного гота получилось только после обеда. Как же он достал нас болтовней о вампирских фильмах, лучших романах Стивена Кинга и кладбищенской тематикой! Элька не выдержала, выдала:

- Спасибо, я буддист. У меня другие обычаи.

После чего схватила меня за руку и потащила из столовой, хотя я еще не допил компот.

- Ты что, и вправду… - начал я, готовый ко всему. Тихонова меня перебила:

- Вот еще. Это моя стандартная отмазка при встрече с сектантами и прочими мутными личностями. Пока они по полной не начали мозги тебе промывать, их надо чем-нибудь удивить. И пока они "висят" в поисках ответа, делать ноги как можно скорее. Этому меня Кристина, бабушкина домработница учила, - смущенно ответила Элька. М-да, до такого мне лететь и лететь.

Звонок еще не прозвенел. Поэтому мы с Тихоновой отправились гулять по школьному двору. И тут из-за кустов лабиринта навстречу нам вышел Славик.

- Салют, ребята. Скучаем?

- Вы да, мы нет, - Эльке Славка не нравился.

- Поговорить надо, ребята. Пока поговорить, - сказал он. - Круто попали вы, господа арбитры. Зачем напрашивались? - он завел нас в лабиринт и усадил на скамейку.

- Нас не спрашивали, - отозвалась Элька.

- Лично вас - нет, - согласился информатик. - Но в середине июля и городские , и лесные провели ритуал вызова. На подписании обязаны присутствовать пятеро человек: четверо от города, один - от леса. Эти люди сходятся между собой, подчиняясь силам, пробудившимся после проведенных ритуалов. Каждый арбитр наделен особым талантом.

Он положил мне на плечо тяжелую руку:

- Ты, Женя, способен отыскать идеальное место для подписания договоренностей. Ты, - он обернулся к Тихоновой, - отводишь глаза лесным после подписания и прячешь артефакты. Аня, - вспомнил он о сестре, - поможет при переговорах. А ее нынешний друг , - Славка с неприязнью произнес последнее слово, - будет стеречь вход. На первый взгляд - проще простого. Только вам до конца не скажут - вы втроем навсегда останетесь там, хранить покой договора. А кровь чародея Валентина закроет вам дорогу обратно.

Моя нижняя челюсть отвисла до пупка. Элька, бегло оглядевшись вокруг, вцепилась в плечо Славика когтями и зло прошипела:

- Зачем ты нам это рассказываешь? Тебе какой интерес?

- Жалко, - спокойно ответил он. - Я предупреждал вас - не лезьте. Вы не послушались.

- Ой, не твой ли прадед заявился с приглашением? - еще чуть-чуть, и она вцепится в него зубами. Мне было все равно. Мне не верилось в его слова. Не хотелось верить! То, что начиналось, как игра оказалось анонсом к фильму ужасов.

- Я сам виноват - не предположил, что вы начнете расследование. По нашим законам - вы проявили интерес. То есть практически согласились. Это во-первых. Без согласия было невозможно вас втянуть. Пришлось бы искать других арбитров. Во-вторых - дороги назад нет. Магия города уже не даст вам отступить. Поэтому следует искать выход.

- Какой? - ко мне вернулась способность говорить.

- Пока не знаю. Возле школы дежурит Ли-дви-ра - старшая лесных разведчиков. Узнает, что вы предупреждены - шансов не останется ни у меня, ни у вас. Поэтому долго с вами беседовать не стану. Сейчас вы отправитесь на занятия и будите думать. Да, ребята, по электронной почте и аське на эту тему лучше не болтать. Мобильники и обычные телефоны тоже под запретом, - продолжал он "радовать", - прослушают.

- Но остальные, - не мог смириться я, - тот же Леша, мой одноклассник. Ему что, не жалко нас?

- Об особенностях подписания в городе знают только десяток влиятельных стариков. Если вы думаете - вас будут искать - ошибаетесь, - спокойно отозвался Славик. - Они, то есть городские, держат правду в тайне. Когда вы исчезните, на ваши места придут перебежчики лесных - с вашим лицом, голосом, слепком характера. Не отличить. И проживут вашу жизнь. За городское гражданство они и не такое стерпят.

- Не сумеют, - самонадеянно заметила Элька. - Моя бабушка обязательно почувствует. Она у меня экстрасенс.

- Вряд ли, - с грустью в голосе ответил Славик. - Не поняли же мои родители и даже мой могущественный прадед, что я родился с лесным сердцем.

Мне было страшно. Даже больше - было жутко. Знать, что я обречен, что через несколько дней меня не станет. А в моей квартире, в моей комнате поселится непонятно кто, станет говорить родителям "мама" и "папа", рыться в моих вещах и посмеиваться втихую над моей непутевой судьбой. Или он даже не узнает, куда пропал прежний Женя Щукин. Зачем ему такие подробности? Он начнет новую жизнь.

Я. Элька, Анюта и Валентин. Как сказать сестре и защитнику? Сумеет ли нас спасти Валентин? Вон он - какой сильный!

Я прислушался. На кухне папа с дядей Витей, мужем тети Даши, обсуждали последний футбольный матч. Мама тушила баклажаны и подглядывала в телевизор. А я ждал Анюту. Как ей все рассказать?

Анютку ждал не только я. Сестра пришла в компании Эльки и невидимого родителям Валентина, наряженного в длинный плащ цвета безнадежности. Эля пошла здороваться с родителями. Отец снова будет посмеиваться, что я себе невесту нашел, мама нахмурится и поспешит перезваниваться с бабушкой - советоваться. Прямо, как маленькие.

Защитник скинул с себя плащ, поставил в угол скейт и трость, водрузил поверх монитора шляпу.

- Что делать будем, арбитр? - спросил он. Уф, знает уже, мне не придется рассказывать. Было стыдно за собственное малодушие, но я обрадовался.

- Ты защитник. Тебе решать, - попробовал я переложить ответственность на его плечи.

- Пока вижу лишь один выход. Мы помогаем подписать этот глупый договор. Вы остаетесь там - неведомо где. Я выхожу на свободу, где меня убивают и…

- И все, - перебил я. - Гениально! Действительно, выход!

- И ты проходишь посвящение. Я не открывал тебе этого. Если начинающий чародей, в первый раз призвавший демона Запредельного, не освобождает его, а убивает, то сила и часть демонских умений достаются чародею. Даже если демона убивает не сам чародей, сила все равно перейдет к вызвавшему. Вот так.

- Ты так свободно об этом говоришь! - вырвалось у меня.

- Не бойся, я умру только в этом мире, а в свой возвращусь живым и невредимым. Так случалось много раз, произойдет и в этот. Я не человек, Женя. По-вашему, демон. А у тебя имеются кое-какие задатки, иначе бы ты не вызвал защитника. Есть шанс, что ты вырвешься и выведешь друзей. Пока ты не освободил меня от присяги, может сработать.

Я потер ладонью лоб и замотал головой.

- Нет, Валентин, я так не играю.

Мне очень хотелось никогда не знать про эльфов и не иметь с ними никаких дел. Но даже если приклеить обратно листики к общипанному календарю, время назад не воротится. Поэтому надо искать выход.

Вошли Элька с Анютой. Мама, оказывается, усадила их за стол и накормила. Под ее строгим взором даже у египетской мумии аппетит проснется, не то, что у приговоренных к смерти подростков.

- Что решили? - Тихонова переборщила с оптимизмом - голос прозвучал чересчур бодро.

- Что придет добрый волшебник Пендальф, даст пендаля гадким эльфам и всех нас спасет. Это самый реальный вариант. Остальное - фантастика, - съязвил я.

- Да, Женя, чтобы тебя сдвинуть с места, действительно нужен добрый волшебник Пендальф, - не осталась в долгу Элька. - Я бабушке напишу.

- Нет! - тут же возразил Валентин, усаживаясь за стол и включая компьютер. - Пользоваться интернетом не стоит. Ты мне говорила, что отправила бабушке и учителю магии письма, спросила совета, а в ответ получила ничего не значащие открытки.

- Ну? - не поняла Тихонова.

- Проверь, дошли ли твои послания, - защитник уступил стул у компьютера соседке, сам встал у нее за спиной.

Через минуту Элька, пиная ногами ни в чем неповинную перекладину под столом, удивленно пожаловалась:

- Я же писала. И удивилась, зачем Эрик фото из Аргентины прислал, когда я о помощи и защите просила! Полюбуйтесь!

- А-а-а-балдеть! - вздохнул я, прочитав:

"Привет, Эр! Живу здорово. Дела - класс. Как ты? Пиши, иначе заскучаю и сбегу к тебе. Эля"

- До бабушки вообще ничего не дошло, - посмотрела она папку "Исходящие" яндексовской почты. - Они еще тогда следили за мной, в конце августа.

- Обряд проводился в середине июля, - напомнил я.

- Если попросить совета у Славы? - робко спросила Анюта. Ее новость испугала больше всех.

- Твой Слава - дважды предатель, - не стал церемониться с ним Валентин. - Он предал родителей, присягнув лесу. И предал лес, открывшись нам. В древности за такое жестоко казнили. Ты уверена, что он не ведет свою игру, не преследует корыстных целей? Я не поручусь за него.

- Тогда отчего ты, чародей, не можешь нас спасти? - неожиданно накинулась на него сестренка. - Ты такие вещи можешь!

- Не могу, - защитник подошел к окну, скрестил на груди руки и уставился в темноту, набухающую огоньками соседских окон. - Нас четверых держит обряд. До сегодняшнего дня я не понимал, отчего не в состоянии проникнуть за городскую черту, списывал все на особенности ритуала вызова и злой умысел Тары. Но сейчас знаю - во всем виновата магия города. До подписания мы принадлежим ему, после - договору.

Его высокая худощавая фигура точно истончилась, заклубилась осенним туманом и невыплаканным дождем.

Сердито заиграла мелодия Элькиного телефона. Тихонова сдержанно попрощалась и кинулась домой. Аня поплелась писать реферат по философии. Я остался наедине со своим защитником, который оказался бессилен перед чужой магией. Мне было жаль его.

- Мы обязательно что-нибудь придумаем, - пообещал я Валентину.

Фигура у окна не шелохнулась. Он не мог разорвать ловушку. Я посидел, подумал и отключил компьютер от интернета. Пора полистать файлы на Элькиной флешке.

Разбудила меня Мисти, всем немалым весом взгромоздившаяся на грудь. Кошка мурчала, топталась, размышляя - как поудобней улечься, водила пушистым хвостом мне по лицу и всячески показывала - она голодна. Привыкла питаться в половине седьмого. Вот и по выходным будит, хулиганка мохнатая.

- Брысь! - шикнул я, прекрасно понимая - Мисти мое "кыш да брысь", что танку "добрый вечер". Пришлось сесть, спихнуть обиженно мяукающую вымогательницу на ковер.

- Дама к тебе со всей душой, а ты, невоспитанный мальчик, ее сталкиваешь, - вооружившись тарелкой и вилкой, боком просочился в приоткрытую дверь Валентин.

Я собрался было ответить колкостью, но вспомнил, в какой ситуации мы оба, и сдержался.

- Доброе утро, - произнес я вместо этого.

- Доброе, - защитник подмигнул и уселся на край кровати завтракать.

Мисти смотрела на нас с укоризной: два взрослых человека не в состоянии покормить одну маленькую, бедненькую, жутко голодную кошечку.

- Пошли уже, чудище домашнее, - я быстро оделся и зашлепал к холодильнику. Мисти обогнала меня и теперь уже пританцовывала возле миски.

Проснувшиеся родители шумно засобирались в гости к бабушкам - сразу к обеим. А я притворился хворым и занятым. Мол, подозреваю у себя ангину, и вообще физику-химию учить пора, алгеброй доучивать и историей зачитывать, чтобы мозги от цифр не слиплись. Анютка почти не соврала. У нее по расписанию в субботу стоял нудный курс по выбору, который она первые два месяца семестра всегда благополучно прогуливала. Но родителям об этом знать не полагалось.

Итак, никто нас сегодня контролировать не будет. А значит, мы сможем навестить "доброго фотографа" и аккуратно разузнать как можно больше про предстоящее подписание и эльфийские обычаи.

Я позавтракал, проводил родителей, затем отправился к завалившейся досыпать Анютке. О, зубрилка, так и не выключила на ночь ноутбук. Опять занималась заполночь. По столу, на стуле и даже на полу валялись раскрытые учебники, из-под подушки торчали наушники плейера.

- Ань, - я дернул сестру за пятку. - Ань, подъем.

- Жень, отвянь. Мне к двенадцати.

- Ань, суббота. Элька уже звонила, - соврал я про соседку.

- А? Уже? Который час?

Я хмыкнул и хлопнул дверью - достаточно громко, чтобы не позволить засоне дрыхнуть дальше.

У окна моей комнаты, как почти весь вчерашний вечер, стоял Валентин, погруженный в свои нечеловеческие думы.

- Защитник. Эй, Флейтист? - не люблю я вынужденного безделья. И когда меня игнорируют - тоже не люблю. - Валентин! Что ты разглядел там?

Его губы чуть дрогнули в улыбке. Надо же, он еще и шевелится, не только манекеном стоит.

- Им есть, что скрывать от людей, Женя, - пробормотал он, задергивая тюлевую штору и подходя к стойке с дисками. Ловко выхватил сразу несколько и отправился к бумбоксу. Блага цивилизации ему, определенно, нравятся.

- О чем ты? - пристал я.

- На улицу выйдешь - покажу. Если разглядишь, - загадочно пообещал он, включая диск итальянской эстрадой. Ну и вкусы у него - прямо как у Анютки.

Са- а-ар

Са- а-ар или тогда еще Слава Иванов вырос в старинном купеческом доме в большой и шумной семье. До двенадцати лет он ни чем не отличался от сверстников -в меру шалил, играл в разбойников, зачитывался приключенческими книгами, пробовал курить, задирал девчонок, втайне от родителей писал стихи, копил на игровую приставку…

В его комнате на втором этаже на огромных отцовых картинах в полстены плескалось море, ютились на горных обрывах старинные замки, прихорашивались по осенней моде березы и клены. А за окнами росли яблони, отгораживая старинную постройку от строящегося города. Не оттого ли мальчику казалось - город, машины, безразличные к его фантазиям люди - лишь снятся ему.

И в двенадцать лет его действительно разбудили. Собственный прадед - вечно занятой, обычно погруженный в серьезные думы человек пришел на день рождения мальчика и весело сообщил:

- У меня для тебя подарок, каких не делали никому из твоих друзей.

В голове двенадцатилетнего мальчишки мигом пронеслись предположения - что это может быть. Приставка, велосипед, модель парусника или даже компьютер. Но Август Денисович к разочарованию парня достал из кармана пиджака распечатанные в собственном ателье фотографии и разложил на столе.

- Смотри, Славка, что я тебе дарю, - прадед лучился самодовольством и гордостью.

Мальчик осторожно приблизился к столу и удивленно заморгал. С фотографий на него смотрели невозможные, удивительные созданий, небывалые места. Но все равно - разве это подарок?

- Дед, рано ему еще, - произнесла мать, заглядывая через плечо. - Пусть четырнадцать исполнится.

- Тихо, Ната, самое время парню знать - он не из простых. И нам спокойней будет.

Август Денисович, уже не оглядываясь на притихшую маму, обстоятельно и неторопливо поведал правнуку о городских и лесных , о неведомом людям мире магии, увлекательных приключений. Теперь-то стало понято, отчего прадед, не смотря на то, что родился в середине позапрошлого века, выглядел чуть ли не моложе деда. Отчего мама категорично утверждала: "Сынок, сказок не существует".

Но сделавший королевский подарок Август Денисович тут же сузил доступный мальчику мир, очертив строгие пределы:

- Наша стихия - город . С лесом мы воевали издревле, поэтому старайся избегать этих гиблых мест. А нежели жизнь закинет тебя в лесистые края - будь предельно осторожен. Лес коварен, коварней людей. Если последним ты еще можешь довериться, то лесу никогда. Запомни, Слава.

И Слава верил словам мудрого Августа Денисовича. Верил, пока было удобно верить. Но потом… Потом вера поблекла, рассыпалась надоевшим пазлом перед лицом множества соблазнов. Его никогда не отпускали в летний лагерь. Родители, беря сына с собой на отдых, ни разу не ездили на экскурсии в лесистые местности, тем более в заповедники. На рыбалку с ребятами приходилось вырываться окольными путями, чтобы ни дай бог, дома не проведали.

И чем больше мальчишка думал о запретах, тем сильнее манило его переплетение ветвей, тревожные крики невидимых птиц, далекое пение ненавистных прадеду собратьев. Слава переживал, пару раз был готов сознаться во всем родителям, но каждый раз что-то удерживало его. А потом он повстречал Бриану.

На первом курсе университета в преддверии Нового года он вырвался в Питер к дяде. Бродил по городу, ежась от сырого ветра, несущего острые кристаллики льда, любовался отблесками заката на шпилях Петропавловской крепости, слушал неторопливую песню Невы. И 31 декабря возле одной из многочисленных праздничных елок встретил ее.

В белой вязаной шапочке, в короткой кроличьей шубке, Бриана мало напоминала сказочную снегурочку, скорее снежную королеву - непростительно юную, дерзкую, веселую. Новый год они встретили вместе, и следующие дни почти не разлучались. Ощущение праздника кружило голову без шампанского.

Слава был счастлив - у него появилась подруга-эльф, такая же, как он. Не придется выбирать из предложенных невест, не выпадет грустный рок связать жизнь с человеческой женщиной - живущей слишком мало, чтобы тратить на нее свое время. Радость не утихла даже когда она призналась - она лесная. И в город пробралась вместе с друзьями - теми, кто тоже не захотел засыпать на зиму.

- Засыпать? - удивился тогда Слава.

- Ну да, глупый городской , - смеялась Бриана, кружась под снегом. - Если мы не спим зимой - мы медленнее взрослеем, меньше накапливаем магии. Лесу нужны воины, не спорю. Но разве не прекрасно - нестись по сугробам на лыжах, танцевать с метелью, пробираться в город и пакостить вашим чопорным старейшинам? Айда с нами!

Слава не одобрял их забав. Не считал правильным вместе с шумной компанией лесных забредать с магазинчики, принадлежащие городскм . Один лесной для техники - уже трагедия. А когда в магазин забредают пятеро-семеро таких необычных личностей?

Он не пошел с ней и в тот роковой день - за сутки до его возвращения домой. Весь вечер он маялся - думал, как признаться родителям, как подобрать слова, чтобы они тоже поняли - Бриана замечательная.

А назавтра он узнал - Брианы больше нет. Накануне лесные забрели под закрытие в часовой магазинчик. Забрели - и остановили все часы, даже механические. На беду владелец оказался главой городских Питера и одновременно Видящим. Что могли противопоставить ему юные лесные ? Он развеял их туманом - навсегда, без права возрождения.

В родной город Вячеслав Иванов вернулся уже совсем другим существом. Чтобы не жить под одной крышей с родителями, ставшими в одночасье чужими, он снял квартиру. Несколько раз он пытался вернуться, начать жить по заветам прадеда, но каждый раз вспоминал Бриану.

Он понимал - девушка-эльф изменила его. Поэтому, едва сошел снег, и, пронзая прошлогодние слежавшиеся листья, навстречу солнцу ринулись зеленые иглы первой травы, он ушел в лес, чтобы добровольно принести присягу Владыкам. Он возвратился в ставший неприветливым Город уже разведчиком - убежденным в правоте дела леса .

Веру в новые убеждения не поколебала даже появившаяся через несколько лет Анюта - человеческая девушка чем-то неуловимо напоминающая Бриану. Не сложилось. Ему, тогда еще пятикурснику, строгие родители Анны Щукиной указали на дверь - не приглянулся.

Не смотря на все это, Слава уверенно встал за спиной прадеда, зная - именно ему Август Денисович завещает дело своей жизни (лет через пятьдесят, не раньше), именно к нему присматриваются городские старейшины. И потому он мог щедро делиться информацией с лесом - что происходит, что готовится.

Но ритуал призыва арбитров он пропустил. Август Денисович сообщил о нем правнуку только через неделю, когда обеспокоенные лесные издергали своего ценного шпиона - что за чары плетутся за каменными стенами?

О назначении Ани и ее брата арбитрами он тоже узнал с опозданием. А об уготованной им участи - уже от лесных Владык. И только потом от деда.

Преодолеть этот древний кровавый обычай - обычай, зародившийся еще во времена междоусобных войн лесных, он был не в силах. Разве что…

Слава как раз обдумывал совершенно неожиданные мысли, посетившие его по дороге в школу. Он, не задумываясь, выбирал короткую дорогу. Если свернуть от ателье к продуктовому и нырнуть в тень между ним и лотерейным киоском, можно преодолеть сразу десяток кварталов и выбраться из-под арки старого краснокирпичного дома у заводских проходных. Далее парк, где между палаткой летнего кафе и раскрошившимся бордюром давным-давно не работающего фонтана есть очередной лаз - сразу в подъезд под лестницу дома, куда недавно переехал лучший книжный города. А оттуда и до школы два квартала. Пешком - пять минут.

Предстояло отвести два урока, один факультатив и тогда подумать - возможно ли помочь не только лесу , но и себе. А, может, и ребятам. Не смотря на то, что с точки зрения эльфов все были совершеннолетними, они оставались бессовестно молодыми и не заслуживали гибели, как и когда-то Бриана. Так считал лесной по имени Са-а-ар, притворяющийся городским Вячеславом Ивановым.

Эля Тихонова

Она как всегда опаздывала. Женька позвонил уже в третий раз, а она еще копалась, не успевая даже заглянуть в зеркало. Зато время потрачено не зря. Эля думала всю ночь, как связаться с бабушкой или Эриком так, чтобы эльфы не просекли. Даже в короткие минуты беспокойного сна в ее голове прокручивались варианты.

Уснула она где-то часа в четыре ночи, когда нужное решение прочно угнездилось в ее мыслях. Простейшее, надо сказать, решение. Жаль, конечно, что у них с бабушкой не придуман тайный язык, но пока и так сгодится.

Рано, едва расцвело, Элька оделась и поспешила на первый этаж к квартире Лики - девочки, учившейся в шестом классе ее школы. Лика была вредной, но Тихонову побаивалась. Разбудить ее Элька не боялась - каждый день к восьми Лика ездила через полгорода в спортшколу. Представьте себе шестиклассницу, метающую диск. Представили? Идем дальше.

Эля долго давила на кнопку звонка, пока оббитая коричневым дерматином дверь не открылась, выпуская наружу запах жарящихся котлет и занудный лай собачонки. Румяная физиономия появившейся Анжелики Огурцовой пестрела веснушками и следом зеленого фломастера через весь лоб.

- Слышь, Огурчик, спасай! Дай в сеть выйти на пять секунд. Любую домашку решу на пять за это. Лады? - Элька ужом вертелась на лестничной площадке, раздумывая, как бы прошмыгнуть между дверью и внушительной фигурой шестиклассницы.

- А у самой что не так? - удивилась Лика, не отступая от порога.

- Мышь провод перегрызла. Монеты на счете закончились. Тараканы монитор свистнули. Лик, я с утра туга на фантазию. Нельзя мне это письмо с домашнего компа посылать. Выручай.

- Да пожалуйста. Сочинение напишешь? - смилостивилась Огурцова.

- Хоть поэму, - облегченно вздохнула Элька. - Пусти только до машины. Тьфу, до компа.

Отправить придуманное заранее письмо с созданного только что почтового ящика не составило труда. Ни строчки об эльфах, ни полного собственного имени девочка не указала. Зато страху на бабушку с Эриком она наведет - сто процентов.

"Бабуля, милая, мне так плохо! - писала талантливая внучка. - В школе меня не принимают. Учителя издеваются, грозятся выгнать и отправить в колонию для малолетних преступников. Одноклассники дразнятся и дерутся. Приходится "чудить". Я абсолютно не приспособлена для местных условий. Мать с отцом ругаются. Пойми, если ты просто позвонишь, а не приедешь, они станут ругаться еще сильнее. И жизнь станет окончательно невыносимой. Приезжай как можно скорее, от тебя зависят мое здоровье и моя жизнь.

Eleanor"

Эрик тоже получил свою порцию жалоб. Хитрая ученица знала, как зацепить своего учителя.

"Уважаемый Эрик! Спешу тебе сообщить (только не ругайся, я знаю, я глупая. Ты сам об этом не раз говорил) - на днях вместе с моим другом мне удалось-таки вызвать тварь Запредельного (а ты говорил - я в этой области бездарна, за это с тебя - исполнить мое любое желание).

Ты спросишь - откуда у меня такие таланты? Бабушке не говори, я скачала у нее на компьютере какой-то файл. Вернее, файлы. Там был описан ритуал. Мы с другом не удержались, попробовали. Вот и получилось.

Наш гость - замечательный… был поначалу. А теперь он такое творит (((

Ты точно не скажешь бабушке, верно? Я понимаю, ты оч-ч-чень занятой и важный, но пожалуйста, приезжай. Без твоей помощи произойдет конец света в отдельно взятом городе. Спаси меня, и я больше не буду делать глупостей.

Elli"

Теперь остается надеяться и ждать.

Гордая собой донельзя, Тихонова возвратилась домой и попала маме под горячую руку. Пришлось браться за пылесос и швабру. Уборка отняла полтора часа драгоценного времени.

Выбежав на улицу, девочка не сразу поняла, отчего ее товарищи по несчастью задрав головы смотрят вверх. А когда сама взглянула, споткнулась от неожиданности. Как ее успел подхватить предусмотрительный Валентин - не стоило даже гадать.

Придерживая девочку за плечи, защитник предупреждающе зашептал:

- Это видим только мы. Благодаря заклятью эльфов нам стало доступно их необычное зрение. Закрой рот и посмотри себе под ноги, пошевели пальцами в туфлях - помогает отвлечься. Немедленно! - сердито шикнул он.

Действительно, головокружение исчезло также быстро, как и появилось. Зато Женька веселился от души.

- Флейтист, скажи, я такой же шальной был?

- Хуже, - признался защитник. - Пойдемте к троллейбусной остановке. И не смотрите на меня так. Я сам не знаю - что творится вокруг.

Эля приотстала от них и снова осторожно посмотрела вверх.

Вам попадалась когда-нибудь елочная гирлянда в виде светящихся трубочек? Теперь представьте себе миллионы таких сияющих гирлянд, словно полноводная река текущих по небу, переплетающихся, закручивающихся в жгуты и спирали. Прямо над Элькиным двором обнаружилась подобная река. Она разделялась на два рукава. Один тугой пружиной тянулся вверх, истаивая за полупрозрачным облачком. Другой круто поворачивал в районе школы, то есть через три квартала, и утекал вдоль проспекта Пролетариев к хлебозаводу.

- Валь, может, пройдемся, - Женька удивленно оглядывался по сторонам, как и остальные подмечая перемены в привычном облике города.

С фасадов типовых домов смотрели каменные горгульи и химеры. На ранее обшарпанных балконах под сохнущим бельем проявились живописные мозаики, сверкающие на солнышке точно елочные игрушки.

Мимо проехал переполненный молодыми эльфами автобус. Пассажиры умудрялись танцевать, петь и корчить рожи ничего не подозревающим прохожим.

На перекрестке друзьям повстречалась дама в широкополой шляпе, утыканной пышными синими перьями. На коротком поводке дама вела рыжую рогатую собаку. Вдоль собачьего позвоночника вздымался шипастый костяной гребень, какой любят изображать в фильмах про динозавров. Заметив, что их разглядывают, и собака, и ее дама вежливо кивнули.

По спирали небесной реки спускалась скорлупка парусного корабля, умудрявшегося при этом дымить похлеще труб машиностроительного завода.

Днями просиживающий у торгового дома лысый гармонист, больше клянчивший у прохожих монеты, чем игравший, оказался двухголов и хвостат. Пушистый хвост покачивался из стороны в сторону в такт знакомой до последней нотки мелодии - одной из пяти, составлявших небогатый репертуар.

Город эльфов кардинально отличался от города людей.

- Валь, ты это сразу видел? - вцепилась в рукав защитника Элька.

- Взрослые эльфы могут принимать любые обличия. Их я разглядел. Реку в небе и изменившиеся фасады домов заметил вчера вечером, когда из школы возвращались.

Эля замолчала. Спросить было больше не о чем не от того, что вопросы закончились, а потому, что все они были не к месту.

Новый облик города пугал ее и завораживал одновременно. И его предстояло защищать от лесных ценой собственной жизни. Эля снова отстала, озаренная пониманием - она ведь чувствовала свое предназначение, едва приехала сюда. Просто не могла облечь в слова смутные предчувствия. Словно некто невидимый взял ее крепко за руку и вел, вел… До сих пор ведет.

Эх, она, Эля, думала - это бабушкино испытание. А теперь уверена - Тара Владленовна вряд ли ожидала подобной подлости от маленького провинциального городка.

Девочка теперь - часть магии города. И поступки окружающих ее людей подчинены силе древнего заклинания. Потому мать не так сильно ругается, что дочь днями пропадает невесть где. Даже обычно строгий отец успокаивает: "Марина, девочке нужно личное время и пространство. Пусть общается со сверстниками". Потому и Женькины родители не лютуют. Даже звонить меньше стали, проверять - где он. Заклинание связало их неразрывной цепью.

Улицы распахнулись китайским веером, расширились. Дома казались выше и стройней, краски - ярче, тени - глубже. Возле магазина бытовой химии на месте закрытого уже полгода продуктового блестела металлическая лесенка с ажурными перилами. Над железной дверью серебрилась вывеска: "Центр сетевого контроля". Вместо заклеенных газетой окон от земли поднимались тонированные витрины.

- Интересно, что тут? - вырвалось у идущей впереди их небольшого отряда Ани. Она каждый день ходила по этой улице в университет и отлично помнила затянутый ограждающей лентой кусок тротуара и изувеченный затянувшимся ремонтом фасад.

- Точка управления прогрессом, - ответил обогнавший их незнакомец, в один прыжок преодолевший все пять ступеней лестницы.

Элька едва не ахнула. Эрик?! Нет, обозналась. Незнакомый блондин ростом был ниже ее учителя, болезненно худ и остроух. Короче, настоящий эльф.

- Арбитры, так? - замер он, положив узкую ладонь на дверь.

- Так получилось, - осторожно ответил Валентин, поигрывая тростью. Элька на всякий случай отступила от перил. - Нам нужны разъяснения. Где их получить?

- У главного, - теряя интерес, пожал плечами эльф и потянул за ручку дверь. - Август Иванов назначает арбитров и отвечает за их развитие. Остальные не имеют права вмешиваться.

Тощая фигура исчезла в темном проеме.

- Балдею я от их прямоты, - тряхнул черной шевелюрой защитник. - Поехали.

Дощечка скейта сорвалась с ремня, громко плюхнулась на асфальт и помчалась по тротуару до проезжей части, подчиняясь манипуляциям трости защитника.

- Залезайте. Держитесь, - командовал Валентин, цепляясь универсальной тростью за провода.

Прохладный сентябрьский ветер обжег лицо. Висящая в воздухе пыль сияла и искрилась, точно кристаллики льда в морозный солнечный день. Даже не так, точно сахар, которым бросались на днях в столовой первачки. Хватали горсть из сахарницы и бросались. Не друг в друга, в раскрытое окно. Понять отчего - не стоит пытаться. Игрались во что-то.

У Эли захватывало дух от скорости. Если бы еще им не грозило черти что, девочка непременно бы согласилась - здесь круче, чем в бабушкином офисе!

Они почти доехали до фотоателье. Перед внезапно замершим между остановками троллейбусом скейт затормозил. Валентин, отпустив провода, вырулил на тротуар и первым соскочил с уменьшающейся доски. Точно ждавший этого троллейбус медленно отчалил, гордо неся на боках яркую рекламу пельменей. А защитник держал трость наперевес, загораживая собой еще ничего не понявших друзей.

Их встречало четверо - по одному на каждого арбитра. Впереди всех - настоящий борец сумо - необхватный, в махровом, туго сидящим на внушительной фигуре свитере, с металлическим кольцом в нижней губе. Трое других - тощие, в костюмах молочно-белого цвета. Один держал в руках пистолет, двое других - мечи. Остановились шагах в семи, не приближаясь, выжидая.

- Ясно все с вами. Не просто "доброго дня" пожелать решили, - пробормотал защитник, вставая на подкатившуюся под ноги доску.

В лицо Эльке дохнуло озерной прохладой. Ветер пробежал по сухим стеблям камыша, заставляя их тихо и глухо перестукиваться друг с другом. Далеко-далеко заквакали лягушки, пророча затяжные дожди. Лесные ! Бить будут - сто процентов гарантии.

- Вам лучше пойти с нами по-хорошему, - пробасил сумоист.

- С какого перепуга? - изо всех сил храбрился Женька, еще не решив - загородить собой сестру или лучше самому спрятаться за нее. Элька улыбнулась. Не ей одной страшно, это обнадеживает.

- Если не объясните зачем, можете проваливать, не трону, - не церемонился защитник. Вместо безобидной трости в его руках засиял меч. Полы пиджака удлинились, на спине, груди и рукавах заблестели металлические нашивки.

- У меня ноги немеют, - тихо пожаловалась Анюта. Элька вздрогнула. С ней творилось тоже самое. И с Женькой. Словно приклеенный он дергался на месте, не в силах освободиться.

- И это у вас означает "по-хорошему"? - неодобрительно вздохнул Валентин и, качнувшись на доске, поехал на сумоиста.

Тот взмахнул руками - в них щелкнули две плети.

- Эх, - пригнувшийся защитник проскочил под ними и на лету рубанул одного из белых, того что с пистолетом. Рубанул по руке. Пистолет выпал, а из рассеченного предплечья повалил пар. Ш-ш-ш…

Элька не стала дожидаться, пока те двое с мечами опомнятся. Пусть сдвинуться с места ей было не под силу. Но ее чародейские таланты еще никто не отменял. Что-что, а колошматить обидчиков, не прикасаясь к ним, она выучилась еще во время кочевой жизни, и особенно в школе при последней военчасти.

Левого скрутило пополам от невыносимой рези в животе. Правый выронил меч и схватился за глаза дрожащими от напряжения руками. На большее Эльки не хватило. Но и сделанного было довольно.

Валентин развернул скейт, оттолкнулся ногой от укутанной плиткой земли и взлетел на доске, врезался в толстяка, спружинил от его пуза, кувырнулся в воздухе, уходя от плетей, и уже возвращаясь на землю, метнул клинок в грудь сумоисту. Защитник немедленно отпрянул, уклоняясь от хлещущего пара, откатился назад к ставшему прозрачным другому раненому. Тот весь вытек, смешался с пахнущим выхлопными газами воздухом.

- Бегите! - крикнул Валентин.

И Эля, еще не веря, что к ногам возвратилась подвижность, сделала первый шаг, покачнулась, и уже не оглядываясь, помчалась прочь.

- Бегите, глупцы! Вы что, примерзли? - где-то позади ругался на брата с сестрой защитник.

Используя скейт как самокат, он загромыхал колесами по мощеному тротуару самым последним. Зато в ателье Августа Денисовича друзья вломились вместе.

- Ты убил их? - с нескрываемым ужасом набросилась на Валентина Анна Щукина.

- Скорее лишил материальной оболочки на время. Убить эльфа нелегко даже для меня, - защитник пристегнул скейт ремнем, закинул его за спину, отчего плащ вздыбился. Элька вдруг представила на месте Валентина кенгуру-мутанта, у которого сумка выросла не на привычном месте, а между лопатками. Настроение мигом улучшилось.

- Никто не обещал, что будет легко, - появился из каморки фотограф, раздвинул пальцами жалюзи и выглянул наружу. - Ушли. Поймать вас они не надеялись, всего-то - проверяли, выясняли пределы сил и умений, - начал пугать старик.

Эля наморщила нос - фу, как некрасиво!

- Поэтому, если не начнете заниматься - легко попадете к ним на крючок, - продллжал Август Денисович. - Или вам придется принять помощь и охрану от наших…

- Нет! - Валентин был категоричен. - От вас не примем!

- Ладно-ладно, - слишком легко согласился главный. - Но занятия посещать настоятельно рекомендую. Пользоваться магией города всегда пригодится - и до, и после подписания.

Губы защитника искривила неприятная ухмылка.

- Вы опасный эльф, товарищ Иванов, - кончик трости пару раз звонко стукнул по полу. На рукояти вспыхнули и погасли алые искры. - Но мы, пожалуй, поучимся у вас, если объясните, что вообще происходит и что от нас зависит в подписании.

Август Денисович снисходительно расплылся в улыбке. Элька видела - он чувствует свое превосходство и упивается этим. Так некоторые взрослые любят самоутверждаться за счет детей. Самих, небось, в детстве изводили, вот они сейчас и отыгрываются. Чаще такие экземпляры встречаются среди учителей, даже в ее новой школе.

- Достаточно много зависит, иначе бы вас не позвали. Сейчас ваша задача добыть артефакты, - неспешно начал загибать пальцы фотограф. - Девочка уже свой нашла, - он потянулся к перстню на Элькиной руке, но Тихонова сделала шаг назад. Август Денисович не расстроился. - Ты тоже, - он внимательно посмотрел на Женю. - Осталось два, - он загнул безымянный и средний пальцы. - Умение находить быструю дорогу и умение ветвить Верхний Путь, - он загнул указательный палец, продолжая перечисление. - Умение уходить от погони и петлять следы, - он сжал руку в кулак, - чувствовать Город, чувствовать лесных под любой маскировочной личиной, а тебе, - пальцы резко разжались перед лицом побледневшей Анюты, - умение общаться с другими Видящими мысленно. Быстро и без искажений. Ваши прямые обязанности при подписании разъясню в день подписания.

- Где нас станут обу… - начала Эля, но Валентин не дал ей договорить.

- Что будет, если нас перехватят лесные?

- Вы все равно останетесь арбитрами. Только больше возможностей диктовать условия будет у леса. Они проведут свой обряд, прикрепляя вас к себе. Арбитров может быть только пятеро. Четверо - с одной стороны, и одна Видящая - с другой. Таков закон. Мы успели с вызовом раньше - сила на нашей стороне.

- Ясно, - густые брови защитника сердито сошлись на переносице. - Веди к месту учебы, эльф.

- Предупреждаю, там не работает мобильная связь, - отчего-то добавил фотограф.

Он повел людей в комнатку фотомастерской. За белым экраном обнаружился лифт, который двигался вначале вниз, потом горизонтально, затем вверх. Интересный способ передвижения.

Первые занятия позволили Эле почувствовать себя гораздо увереннее и сильнее. С эльфами непременно разберемся - уверилась она. Бабушка с Эриком обязаны откликнуться. Уж они-то проучат мерзких ушастых нелюдей в два счета. А в школе пора порядок наводить самостоятельно. Иначе начнется по-старому. А по-старому не хотелось.

Уже в понедельник во время алгебры первая жертва была найдена. Она, собственно, никуда не исчезала, сидела на соседнем ряду вместе с "гномом" Виталиком, вежливо слушала мамины объяснения и старательно делала вид, что она простая ученица. Но в отличие от большинства одноклассников ей нет нужды в конце каждой четверти заниматься с репетиторами, чтобы подтянуть оценки по контрольным.

Задуманная Тихоновой месть была неоригинальной, зато страшной. Скажите, как проще всего поссорить сдружившихся против нее первых красавиц класса? Красавиц, обожающих быть в центре внимания, получать похвалы от сверстников и взрослых?

После алгебры в расписании значилась большая обеденная перемена. И класс, по своему обыкновению, начал жалобно канючить:

- Наталья Михайловна, ну, отпустите! Мы покушать не успеем! - первым заголосил Дохлый Фунтик.

- А вы знаете, что Оксанка Косуня из 8 "Б" у нас со стола пирожки ворует? А если не ворует, изюм выковыривает. Она же детдомовкой была, пока не удочерили, потому дикая. Если опоздаем, останемся без пирожков, - заложила свою двоюродную "сестрицу" Язва.

- Я сегодня даже не завтракал. У меня информация на пустой желудок плохо переваривается, - не удержался Петька, у которого что на сытый, что на полный желудок никакая информация в мозгах не оседала.

- Идите, - не выдерживая жалоб восемнадцати изголодавшихся подростков, сжалилась математичка. - Вас в подземный переход поставить милостыню просить - за час озолотитесь.

- А то! Мы талантливые - всю кассу возьмем! - Лешка, любимчик классной, первым затолкал тетрадь и учебник в рюкзак и выбежал из класса, обогнав даже двоечника Петьку.

Наталья Михайловна свой класс любила и беспощадно баловала.

Элька поначалу отправилась со всеми, но постепенно отстала, спряталась в женском туалете, дождалась, пока Женька потопчется в коридоре, озираясь по сторонам и отправиться в столовую. Теперь вернуться наверх, к кабинету географии, где сейчас страдает на контрольной 10 "А".

Тихонова с трудом дождалась звонка, вежливо поздоровалась с Черной Риммой, которая после более тесного знакомства с новой ученицей великодушно простила ей и Индию, и сказочку про атомный взрыв много лет до нашей эры.

Ага, вот и Вася Долголепко - первый красавец старших классов! То, что Вика по нему сохнет, знала вся школа. То, что смуглый чернявый Вася перегулял с половиной девчонок с 8 до 11 классы - знали тоже все. Но Элька на подобных мелочах не заморачивалась.

- Привет, о свет моего сердца, - она загородила собой лестничную площадку, не позволяя Долголепко с друзьями пройти. - У меня для тебя новость радостная. Не догадываешься, о, витязь доблесный?

- Я сегодня занят, - самодовольно улыбнулся сердцеед.

- Сочувствую, - она ловко выудила из сумки распечатанную на цветном принтере фотографию Кущиной и сунула парню в руки.

- Теперь ты любишь ее. Очень-очень! Две недели, - ошарашила она жертву. - А там видно будет, - добавила она чуть тише и съехала по перилам лестницы.

- Эй, стой! - под задорное ржание друзей, окликнул ее Вася.

"Вот попала!" - Эля запоздало сообразила, что от такой оравы народа она тихо не уйдет, кинулась к ближайшей двери. Слава богу, открыта! То, что находилось за ней, Тихнову не волновало - она применила только вчера изученный у эльфов прием.

Когда удивленный Вася, подначиваемый ребятами, метнулся следом с опозданием в пару секунд, за дверью обнаружилась узкая каморка. За шкафчиком для швабр у занавешенного рваной желтой шторой окна на рассохшемся облезлом стуле дремала вахтерша баба Оля.

- Ты шо шастаешь? - испугалась она спросонья и выронила из морщинистых рук газету.

- Ничего, - попятился назад Вася, бережно прижимая к груди портрет Кущиной.

Уже через пять минут в столовой Долголепко сидел рядом с Надечкой, предлагал ее угостить пирожным, звал в кино на новый голливудский 3D шедевр и обезоруживающе глупо улыбался на удивленные возражения старосты.

Вика съежилась в сторонке, зло перемешивала вилкой капустный салат, не замечая, что половина содержимого тарелки уже перекочевала на блестящий пластик стола.

- Эх, жука ей что ли в компот кинуть… колорадского, - без стеснения завидовала Кущиной Лиза.

А ребята из 10 "А" опасливо шептались, поглядывая на странную кудрявую девочку, так легко зачаровавшую их друга. "Ведьма!" - доносилось от их столика.

Элька загадочно улыбалась, довольная своей задумкой. Женьке она ничего не скажет. А он не докумекает самостоятельно - в женских интригах он дитя. Вон сидит хмурый да пасмурный, точно праздники закончились, а ему так ничего и не подарили. Класс уже разбрелся - кто по двору школьному гулять, кто в ближайший киоск за сигаретами, жвачкой и газировкой. А этот - нет чтобы выдумать этакое пакостное эльфов позлить - переживает. Если только переживать - пользы - с острую кнопку в ботинке. Действовать нужно, шевелиться, иначе съедят.

Вот Валентин ее поймет. "Точно, сегодня ловим защитника!" - решила для себя Эля. Она встала из-за стола, легонько пихнула Щукина кулаком в плечо и направилась на свежий воздух.

В десять вечера, едва Элька умылась и поела после вечерних занятий у эльфов, в окно ее комнаты постучал Флейтист.

Как он оказался на подоконнике, тем более как Валентин умудрился сидеть на узкой полоске железа, точно в удобнейшем из кресел, ведь этаж-то далеко не первый, Тихонова не задумывалась. Пришел, услышав шепотом произнесенную просьбу - и на том мерси боку.

- По какой причине ты пожелала осветить мое одиночество, о разбивательница сердец десятого "А"? О, будущая гроза тварей Запредельного и жесточайший кошмар всех эльфов современности? - вопрошал он, едва она приоткрыла окно.

- Хорош придуриваться, - Эля не была настроена на кривляние. - Если подглядывал за нами, должен знать - Щука струсил, а я желаю разобраться - не наврал ли тощий Славик.

Она посторонилась, и Валентин спрыгнул на ковер. Он отряхнул длинный плащ, расправил белые манжеты, с интересом огляделся по сторонам.

- Запаслива, как бурундук, - сообщил он тут же, в один шаг оказываясь у книжного шкафа. Провел пальцем по корешкам, вычитывая названия и улыбаясь своим мыслям. - Сама еще едва-едва прямое магическое воздействие освоила, а литературы набрала до степени Мастера.

- Это бабушка подарила, - засмущалась девочка. - Сложно. Я на ночь читаю, когда сон не идет.

Валентин расхохотался, озорно подергал Элю за кудрявый локон и сообщил:

- Пошли гулять. Родители о тебе до утра не вспомнят, а мне помощница нужна. Славик ваш меня самого волнует. Не все с ним так просто.

Эля собиралась долго. Ночь, холодно, дело к дождю. Половина Верхнего Пути скрыта низкими осенними тучами, тяжелыми, точно бомбовозы. Тихонова придирчиво осмотрела свой гардероб, выбрала теплый свитер, зеленую курточку с капюшоном, плотные вельветовые брюки и ботинки на высокой подошве. И бегать легко будет, и не промокнет - все, как положено.

- Есть шанс, что выйдем до рассвета, - пробормотал Валентин. - Готова?

- Как мамин любимый фасолевый суп - сейчас забулькаю, - в тон ему отозвалась Элька и взяла защитника за руку. - Веди, Флейтист.

Дверь из Элькиной комнаты послушно открылась на улицу в квартале от зубной поликлиники. Еще не поздно, людей на улице много.

В окнах фотоателье было темно и неприветливо. Валентин побродил возле крыльца, потыкал тростью в ступени, вслушался в тишину, побродил по освещенному единственным зеленоватым фонарем кварталу и решительно потянул девочку прочь.

- Куда мы, Валь? - растерялась Эля.

- К учителю вашему. Он отметился тут перед закатом, после ушел, как простой смертный. Сюда.

Они подошли к троллейбусной остановке и стали дисциплинированно ждать транспорт.

Подъехал тринадцатый номер. Точно вода в аквариуме плескался в нем розовато-желтый свет. Люди, будто ленивые осьминоги в скальных пещерках, ворочались на сиденьях, загипнотизировано вглядывались во мрак, ловя отблески огоньков чужих жилищ и лживые посулы ярких реклам.

- Не спи, - подтолкнул девочку Валентин.

Эля запрыгнула в салон, улыбнулась старушке-кондукторше, обернулась к защитнику и поняла - он опять невидим. "У, вредный! Зато деньги целее будут", - нашла повод не расстраиваться Тихонова. С невидимым собеседником болтать не стоит - нехорошее подумают.

Девочка протянула старушке мятую десятку, сосчитала цифры на полученном билетике. Не счастливый.

- Радиоактивная! - окликнули ее через весь салон. - Эй, Тихоня, чего одна, без жениха катаешься?

Лиза и Ярик - близнецы-хулиганы, верный эскорт старосты. Скоро одиннадцать, а они не дома. Однако.

Заинтригованная Эля подошла, раздумывая - стоит ли чудить, если неразлучная парочка начнет приставать.

- Отчего без жениха, спрашиваете? - вкрадчиво переспросила она. - Нового ищу. Я же ведьма, по ночам на охоту хожу. Ты, - она больно ткнула пальцем в плечо Ярика, - вполне сгодишься. Видели Васю из 10 "А"? О такой же участи грезишь? Я запросто обеспечу - только свисни. Могу в себя, могу, скажем, в Черную Римму. Или в прыщавую Зойку из 8 "В". А то и вовсе в телевизор. На выбор - телеведущая, рок-звезда или актриса. Сразу и бесповоротно.

- Ладно тебе, Тихоня, - примирительно вступилась за брата Лизка. - Давай лучше…

Что "лучше", Эля прослушала.

- Выходим, - шепнул ей на ухо незримый Валентин.

- В школе решим, - отмахнулась от близнецов Элька и вылетела на улицу.

Вдвоем они прошествовали по узким, мало освещенным улицам, просторным дворам.

- Его девятиэтажка.

Кончиком трости защитник указал на почти целиком погруженный в темноту дом - тяжелый, массивный, словно ледокол, плывущий по волнам моря мрака. Над балконами третьего этажа бледно светились синим узкие глаза каменных химер и горгулий.

- Этаж, м-м-м, седьмой. Точно седьмой. Окна на ту строну.

- Как мы туда попадем? - удивилась Элька. Кодовый замок, предположим, даже я вскрою, но дальше?

- Пойду я. Ты подстрахуешь, - он обернулся и теперь уже поблескивающий алым кончик трости указал на гаражи. - Полчаса вытерпишь одна, не струсишь? - поинтересовался он, увлекая девочку к намеченной цели.

- Обижаешь.

- Погоди.

Он покрутил в воздухе тростью, и от дальних мусорных контейнеров прямо по воздуху понеслось нечто, закрутилось и с грохотом плюхнулось в узкий простенок между гаражами.

- Диван подан, - сообщил он, стаскивая с плеч плащ.

Элька пригляделась и поморщилась. Ящики из ближайшего продуктового. И пахнут загнившими овощами. Но защитник не расстраивался. Он укрыл их плащом, усадил поверх Элю, сам пристроился рядом, пошептал слова на шуршащем языке и вытянул вперед ладонь.

- Я полечу вместе с этой бабочкой, - сообщил он девочке.

Эля изо всех сил смотрела на ладонь - какая бабочка? Да вот же она - ночная, коричневая, мохнатая. Такие крупные только на юге водятся, Эля в атласе читала. А южная диковинка взяла и прилетела на зов.

- Люди нас не заметят. А эльфы… Порядочные эльфы в такое время не шастают по темным дворам. Будет худо - ущипни меня за щеку, позови по имени. Возвращусь.

Тихонова послушно закивала. Защитник согласно улыбнулся, погладил мохнатое тельце насекомого, вновь едва различимо пошептал, подул на ночную гостью. И безвольно хлопнулся на ящики, бесчувственный, почти бездыханный.

Элька изо всех сил пыталась уловить хоть малейший след магии. Глухо. Только по черным волосам Валентина блуждали синие искорки, точно огни святого Эльма по мачтам обреченного корабля. Девочке стало жутко. Бабочка умчалась во тьму следить за Славиком. Вокруг ни души.

Привалившись спиной к холодной кирпичной кладке в узоре граффити, Тихонова приготовилась ждать.

По асфальтированной дорожке прошли подростки, высвечивая себе дорогу мобильными телефонами, вслед молодежи петляющей походкой прошатался пьяница.

К гаражам пришла грязная беспризорная собачонка, когда-то давно породистая и престижная, а сейчас вброшенная на улицу за ненадобностью. Ясно, что не потерявшаяся. У потерявшихся не плещется на дне зрачков полное отсутствие веры в человеческую доброту. Она подошла к ящикам, потянула носом воздух. Так и не определила - есть ли кто живой возле гаражей, глухо тявкнула и помчалась прочь.

Эля вздохнула, и дабы отвлечься от тревог занялась самым важным и полезным с ее точки зрения делом - положила голову защитника к себе на колени и принялась заплетать тому косички, вплетая в них нитки из своего шейного платка.

Когда половина головы от высокого лба до затылка Флейтиста приобрели вполне сносный, с точки зрения юной парикмахерши вид, работу импровизированного салона красоты прервал вой - воинственный, сердитый. Скорее даже не вой - боевой клич. Девочка ахнула и привстала с ящика.

Химера над одним из подъездов выбралась из кирпичного плена, растопырила крылья, завертела по сторонам волчьей головой и, поблескивая в лунном свете, сорвалась вниз.

Ночное зрение позволяло девочке вычленить из непроглядного мрака жертву крылатой твари - женщину, судя по фигуре. Женщина отступила назад, заслонила лицо перекрещенными руками, но убегать не торопилась. По земле в разные стороны от незнакомки разбежались язычки лимонно-желтого пламени, замкнулись в круг.

Химера, шипя и воя, била крыльями, царапала когтями, опасно выгибала скорпионоподобный хвост, но вступить в круг не смела, лишь созывала других каменный пленниц. Те отважно кидались на огненную преграду. Но каждый раз лимонно-желтый огонь взвивался к небу, заставляя нападающих отступить.

Женщина отняла руки от лица, и Эльке захотелось стать невидимкой. Та самая лесная , которая охотилась на девочку! Вот эльфийка стала прозрачной, заклубилась светло-зеленым туманом, теряя былую форму. И превратилась в нечто . На землю вместо лесной опустилось поросшее листвой и шерстью подобие ягуара: с сильными длинными ногами, пышной львиной гривой, вполне кошечьей ощетинившейся мордой.

Кошечка размером с полугодовалого жеребенка тряхнула гривой, сосчитала окружающих ее врагов и в один прыжок перемахнула через них, вырываясь из круга. Лунный свет заиграл на шкуре льдистыми иглами. Удивительное создание леса не стало красоваться, бросилась в подворотню, уводя за собой погоню.

В этот момент очнулся Валентин. Бабочка, присевшая на миг на его губы, распахнула крылья, сделала прощальный круг над лицом и канула в темноту.

- Валь, тут такое… - начала, было, Эля.

Ее спутник не пожелал ничего слушать, схватил девочку в охапку вместе с плащом и кинулся за гаражи, пинком ноги распахнул какую-то хлипкую дверцу. И возвратился прямиком в квартиру Тихоновых, в комнату Эли.

- Ты чего? - удивилась девочка, возмущенно выпутываясь из плаща.

- Сейчас там станет не протолкнуться от городских , - выровняв дыхание, отозвался защитник, усаживаясь на стол. - Попить принеси, а?

Эля послушно потопала на кухню, налила целую чашку компота и подала Валентину. Хорошо, что родители уже спят и не услышат полуночный разговор.

Валентин расплетал косички, неплохо, кстати, получившиеся - ему вполне идут, пил компот и рассказывал.

- Горгульи и прочие химеры - это сторожа. Своеобразная всегородская система слежки за улицами, домами и их жителями. Собранная ими информация поступает в центры сетевого контроля. Мы однажды такой видели неподалеку.

Эля согласилась, вспомнив эльфа, так похожего на Эрика.

- Химеры - точно ожившие компьютеры. Они полуразумны и в случае необходимости передают сведения своим создателям. Например, сообщают о появлении лесных . Та женщина…

- В конце лета хотела затолкать меня в машину, - добавила Тихонова.

- Вот даже как. Ее ждал Слава. Са-а-ар - его нынешнее имя. Он разговаривал по телефону с прадедом, выяснял подробности подписания. Предлагал помощь, а на самом деле…

- Выведывал, что сообщить врагам, - закончила Эля.

- Не все так просто, - отставил в сторону пустую чашку защитник. - Он и с лесом не откровенен до последнего корешка, как он сам выразился. Но нам ссориться с ним не стоит. Вот что, малыш, ложись спать. Забудь до утра то, что видела. А с утра будет новый день - тогда и решим. Спасибо за компот.

Он ушел бесшумно, незаметно. Только что был - и вот уже нет. Лишь шевелятся занавески на окне, да тянет осенним холодом.

Женя Щукин

Так мы стали учениками эльфов. Это оказалось не сложно и одновременно удивительно. Скажите, вы можете подойти к двери любого дома, положить руку на нее. Представить - куда она должна вас вывести. И войти? И реально попасть в нужное место в любой точке города? Не вру, честно - после определенной тренировки срабатывает.

Если сил на такое чудо уходит слишком много, можно воспользоваться заранее зачарованными путями - быстрыми дорогами города. Следует только запомнить - где какой проход, и куда он ведет. Мигом перестанешь куда-либо опаздывать. Перемещение из одного конца города в другой занимает от силы минут пятнадцать.

А умеете добывать информацию без компьютера? Необходимо добраться до любой спутниковой антенны-тарелки, прижаться к ней спиной, прикрыть глаза, прошептать волшебные слова и сформулировать поисковый запрос. Как в Яндексе спрашиваешь, мол, хочу узнать ответы по контрольной по физике на следующую неделю. И если эта информация есть хоть на одном из городских компьютеров, подключенных к интернету, ты ее узнаешь. Нужно только покрепче зажать в ладони пустую флешку. Слабо?

Эльфы учили нас невозможным вещам. Учили как родных, не переживая, что ценное тайное знание выйдет за переделы их владений. Ведь нам оставалось жить до 21 сентября. Как спастись - вариантов ноль. Задумаешься об этом - и не получается ни есть, ни спать. Страшно, жутко выходить из квартиры. Если бы не храбрившаяся Элька, если бы не бесстрастный Валентин и тихая Анютка, я бы взвыл. А так - приходилось держаться. Мужчина, все-таки. Стыдно канючить и жаловаться.

Всю неделю мы напряженно учились, выживая в обычной школе именно за счет "антенной магии". Теперь понятно, отчего наш Лешка - отличник. Не напрягается, бездельник! А я все удивлялся - почему он не похож на замученную тяжелой учебой Язву. Светка днями и ночами книжки зубрит по-честному. У нее тени под покрасневшими глазами, сама - как муха по осени готова в спячку залечь. А он подержится за антенну - и все.

Вот почему у Лешки хватает времени и на баскетбольную секцию, и на бассейн, и на игру на арфе. Вы видели еще одного парня-арфиста? Дрыь-брынь-трынь! Кельтская арфа, блин! Эльфийское воспитание!

Я не понимал одного - с чего Тихонова продолжает таскаться к ролевикам? На днях приволокла в школу настоящий лук, чем вызвала переполох учителей и бурную радость Кущиной.

- Робингудиха! - презрительно обронила Надька, озираясь по сторонам в поисках поддержки. Глухо. После того, как нас поддержал Леша, всегда пользовавшийся в классе непререкаемым авторитетом, народ притих. И даже дочка математички запоздало решила припомнить извечной сопернице былые обиды, отвернулась. Так Куще и надо!

Домой мы с Элькой ходили вдвоем, без Валентина. Теперь он сопровождал Аню, после того, как на нее напали лесные , и кто-то из городских их спугнул. Уж не знаю, что защитник чувствовал к моей сестре, но тетю Дашу, пару раз застукавшую невесту своего сына в компании "жгучего брюнета, на вид сильно нерусского" этот факт сильно бесил.

После этого рыбоглазый Родя зачастил, было, к нам, пока Аня (горжусь девчонкой) сама не заявила: "Ты мешаешь мне заниматься. Из-за твоих глупых выдумок я схлопотала по последнему семинару трояк!" Все, Родю из нашей квартиры выдуло взбесившимся вентилятором.

Каждый вечер наша четверка собиралась на совещание. Тема бесед была лишь одна - как избежать гибели в день подписания? Элька нервно грызла ногти и отмалчивалась. Она-де бабушке с учителем отослала секретные письма, а ответа как не было, так и нет. Зато артефакты последние не находятся, словно не признает заклятье Валентина с Анюткой арбитрами. Я искренне надеялся - хоть они спасутся.

Ровно за неделю до подписания, когда я был готов окончательно раскиснуть и снова засесть за зубрежку географии с физикой, чтобы мысли не бродили где попало, наматываясь на шевелящиеся в мозгу шестеренки тревоги, со мной возжелал пообщаться Славик. Только со мной, без Эльки. Прямо на урок алгебры пришел и забрал с контрольной. Наталье Михайловне пришлось сдать недорешанные листики (а жаль, я почти списал тщательно перенесенное с флешки решение).

"Женька, - тут же одернул я себя, - тебя через неделю пришлепнут, точно таракана рваным тапком, а ты об алгебре печешься!"

Невесело посмотрев на математичку, затем встретился взглядом с портретом Рене Декарта (был такой французский математик, придумал что-то, чтобы изображения его в любом кабинете математики над доской пылились). Декарт с укором взирал на мои пиратски раздобытые листки с решением. Жуть как сильно захотелось показать ему язык, но я справился с собой и поплелся вслед за Славиком.

Знать, что мой учитель - враг… Не просто учитель, а бывший жених сестры и мой друг. Дружбой со Славиком я искренне гордился до последних событий. Гаденькое чувство на дне души копошилось, шевелило небритыми паучьими лапами, почесывало обрюзгшее брюшко. Имя тому чувство - разочарование.

Могу ли я доверять Славику как прежде? С одной стороны он эльф, а, следовательно, враг. С другой - он предупредил нас о коварстве соплеменников. Но слишком поздно. Валентин не верит в его бескорыстность и искренность. А сейчас я склонен довериться защитнику.

Глядя на тощую спину информатика, торчащие из-под красной рубашки лопатки, я гадал - о чем пойдет беседа. Вопреки ожиданиям Славка повел меня не в компьютерный класс, а в пустовавшую сейчас учительскую, закрыл дверь, молча указал на стул, сам сел напротив, положил ладони на стол и уперся в меня острым взглядом.

- Женя, - начал он. И я видел - он подбирает слова и не находит нужных. - Женя, - продолжил он попытки установить контакт, но осекся, отвел глаза.

- Вы что-то хотели сказать, Вячеслав Игоревич? - не выдержал я. - Я завалил последнюю лабораторную?

- Ты знаешь, я не об этом, - ладони с шумом хлопнули по столу. - Я придумал, как вам спастись. Вам нужно разделиться. Едва четверка распадется, город не сможет воспользоваться вашими услугами.

- Зато лес сможет. И все повторится, - не выдержал я. - Не все ли равно, под чьим знаменем умирать? И одно, и другое - нам чужое! (я позаимствовал эту фразу у исторички, но сейчас она была как нельзя к месту)

- Тихо, Женя, - Слава на этот раз не шелохнулся. - У нас мало времени. Ты, конечно, знаешь, что город вас по отдельности не выпустит. Cбег а ть - либо всем четверым в сопровождении эльфов, способных преодолеть заклинание призыва. Либо прятаться по отдельности здесь, в городе.

- Где? - недоверчиво перебил я его.

- Есть место, где городская магия бессильна. О нем даже мой прадед Август Денисович не знает. Вернее знает, но никогда не додумается, что вы там прячетесь. Чтобы туда попасть, требуется твое согласие и одного из вашей четверки тоже. Лучше Ани. Или ее друга Валентина. Для всех остальных вы, предположим, уедете в гости к родственникам. Я зачарую твоих родителей, они не станут волноваться. Переговоры и подписание пройдут без арбитров. Такое возможно, хоть и нежелательно ни для одной из сторон. Новое заклинание плести уже поздно.

- Вячеслав Игоревич…

Я задумался. А вдруг он дело говорит? Верить или нет? Не знаю.

- Мне надо с Аней посоветоваться и с остальными тоже. До завтра время терпит?

- Да, но не позже, - с трудом согласился Славик.

Он нервничал. Я видел, как он вытирает вспотевшие ладони о рукава рубашки, оставляя неприятные темные следы, точно от крови.

Решив, что все слова уже произнесены, я встал и направился к двери.

- Женя, - окликнул он меня на пороге, - будет лучше, если свои артефакты вы захватите с собой. Для большей безопасности.

Я кивнул и возвратился на урок. Вдруг успею дореша… досписать контрольную?

Сердце грела неожиданная надежда. Славка предлагает реальный выход! Это спасение для нас!

У школьного порога меня нагнала мелодия - легкая, журчащая, невесомая. Одним словом - предлистопадная. Сразу повеяло прохладой. Загорелись лучики солнца на еще зеленых листьях-монетках тополей, на сердечках - берез, платочках кленов.

Валентин примостился на школьном заборе и играл на флейте. Прохожие не обращали на него, невидимого, внимания. Мало ли что звучит из припаркованных у парадного входа машин. Только беспородная дворняга, задрав голову, сидела и вслушивалась в песню без слов, думала о своем, о собачьем.

На наше появление Флейтист никак не отреагировал. Ни нотой не сфальшивил. Ему было грустно - это я понял. Понял, не смотря на то, что защитник вырядился в ярко-желтый костюм и неизменно высокую шляпу. Черные волосы завивались и распрямлялись сами по себе, от чего можно было с непривычки принять их за клубок змей.

Мы с Элькой постояли подле него пару минут и зашагали домой. Не потому, что мы такие черствые. Нам просто кушать хотелось очень. Впереди еще учеба у эльфов, век бы их не видеть.

- Эй, жертва Чернобыля! - окликнула нас идущая сзади Кущина. И откуда она нарисовалась? - Радиоактивная, я к тебе обращаюсь.

Элька не повела ухом, продолжала мне рассказывать про жизнь ролевиков и свои успехи в фехтовании. У них-де в последние субботу-воскресенье сентября большие игры с ребятами из соседней области. И Тихонова всерьез планирует в них поучаствовать, если ничего плохого не случится. Я слушал ее вполуха, прокручивая в голове беседу со Славиком. И все больше склонялся - надо соглашаться. Другого выхода у нас нет.

- Радиоактивная! - взвизгнули сзади. - Да повернись же, коза блохастая! Разговор есть!

Элька брезгливо поморщилась, но не обернулась. Даже я уже заинтересовался, что там Надьке понадобилось, а Эля - ни в одном глазу.

- Щука, хоть ты ей скажи! - казалось, с Кущиной сейчас случится припадок на почве невнимания к собственной драгоценной персоне.

- Женя, что-то вороны раскаркались, - задумчиво протянула моя соседка. - К дождю, должно быть.

- Тихонова! - переступив через себя, нагнала нас Надя.

- Точно к дождю, - пробормотал я, разглядывая пересидевшую в солярии старосту, сейчас черную, точно головешка. Только на переносице и вокруг глаз кожа от очков была чуть светлее. - С градом, - добавил я, подумав.

- Тихонова, на два слова! - она сама потянула Эльку за рукав курточки.

- Подержи, - заинтригованная Элька сунула мне в руку свою сумку. Она там что, филиал кирпичного завода таскает?

Девчонки отошли на полквартала и долго шептались. Кущина махала руками - возбужденная, взлохмаченная, испуганная. Элька кивала, скрестив руки на груди, потом сама что-то втолковывала Наде, тыча ей пальцем в грудь.

Или я ничего не понимаю в женских делах, или у них перемирие. Я сейчас был готов позволить эльфам сделать из себя чучело для кабинета биологии, лишь бы узнать - о чем они так шушукаются? Что заставило Надю отступить от объявленной войны?

- Элька, ее что, кипятком ошпарили? - вцепился я в Тихонову, едва та распрощалась с Надей и поманила меня кивком головы.

- Вроде того, - она дала понять - из нее не вытянешь ни слова. И где справедливость?

Уже через час мы втроем (я, Эля и Аня) столпились в нашей прихожей, положили ладони на дверь и произнесли про себя: "Центр тренировки молодых эльфов, Площадь Победы, 44-в". И вышли их квартиры.

Сколько раз уже тут бывал, а все привыкнуть не могу. В глаза ударил пронзительный синий свет. Синева сентябрьского вечернего неба - на такой высоте густая и прозрачная одновременно, точно подкрашенный хрусталь, необъятная и манящая.

Помню, когда мы впервые прибыли сюда, все без исключения приникли к стеклу пола и стен и минут пять безотрывно смотрели на переливающуюся, перехлестывающую волнами-нитями небесную реку - Верхний Путь - " ата-на-даба " на языке эльфов.

Облака клубись вверху, ласково льнули к окнам, невесомой пеной молочного коктейля протекали под нами. Город внизу казался неумело нарисованным планом, эскизом на клетчатом тетрадном листке. Стремительные стрижи отважно устремлялись туда, грозя продырявить листок, быстро терялись из виду, точно бусинки в траве.

Как же тут было потрясающе!

Элька тогда вздохнула и доверительно сообщила Августу Денисовичу:

- А папа меня однажды брал на самолете катать. На настоящем боевом истребителе! Но это круче в сто раз!

Сейчас мы прибыли раньше условленного, и оказались одни в просторном круглом зале - внизу и по бокам прозрачном. Ни господина Иванова, ни Марата с Мартой - наших наставников.

Я тысячу раз, наверно, был на площади Победы, на 9 мая и день города с классом возлагал цветы к мемориалу, гулял вечерами возле танцующего фонтана, ходил мимо в кинотеатр. И предположить не мог, что над закутанным в серый гранит зданием администрации - хмурым и невзрачным - в воздухе висит нечто . Представьте себе стеклянные приплюснутые шары - три штуки. Каждый последующий в полтора раза больше предыдущего. Они висят один над другим, имеют свою нумерацию снизу вверх - "44-а", "44-б" и "44-в".

Под третьим из них бурлил Верхний Путь. На реку он действительно походил мало, скорее на голубоватые трубочки, светящиеся по центру желто-белым цветом. Потоки энергии, как сказал Август Денисович. Они опутывают всю Землю и для людей невидимы и неощутимы. Даже если сквозь них пролетит самолет - ни с ним, ни с Путем небесным ничего не случится. А вот всякие там непонятные сущности плавали по волнам, точно заправские моряки.

Высоко- высоко в завихрениях и водоворотах Верхнего Пути угадывались островки с отдельными хуторами. Я разглядел три: белые одноэтажные домики (прямо, как у моей бабушки в деревне) с вишневыми и лиловыми покатыми черепичными крышами, низенькими заборчиками и миниатюрными садиками.

- Осторожно, в предзакатное время появляются особенно яркие и правдоподобные миражи. В них очень легко поверить и навсегда лишиться покоя, - раздался позади голос Августа Денисовича, когда мы, прижавшись лбами к холодному стеклу, смотрели на колеблющиеся "воды" Пути.

- Для нас - весь ваш мир - большой мираж, - проворчала Эля.

- Это потому что у вас еще не до конца сформировалось внутреннее веко, - с удовольствием решил просветить нас эльф, притворяющийся фотографом. - Нас вы различаете только потому, что начала расти прозрачная пленочка на глазах. Она сформируется окончательно, откроется, и вы получите возможность смотреть на мир человеческим или эльфийским зрением - на выбор. Где-то через неделю после подписания.

В тот момент я усомнился в словах Славика о нашей страшной кончине. Но неподкупный Валентин (который, кстати, только что появился из расположенной посреди просторного зала закручивающейся спиралью череды хрустальных арок) состроил за спиной фотографа кислую физиономию. И я окончательно уверился - главный городской эльф - товарищ Иванов - не самый добрый из персонажей нашей общей сказки.

- Чем будем заниматься сегодня? - Элька принялась отвлекать внимание главного от нас, хмурых и пасмурных. Один защитник чего стоил? Не знал бы его столько времени, сам бы деру дал, повстречав вечерком на пустынной улочке. И на непустынной тоже. Ему бы в маминых любимых полицейских сериалах бандитов играть…

Август Денисович задумчиво пожевал нижнюю губу, пригладил воротник коричневой замшевой куртки и уверено произнес:

- Будете учиться плавать. Дорога к месту подписания лежит по Пути. Вот по нему сейчас и поплывете.

- Ты говорил, мы сами отыщем место. Врал, как всегда!

Валентин постоянно общался с главной городских на грани скандала. Кажется, вот-вот сцепятся. Не сцепились до сих пор. Главный привык смотреть на защитника как на буйно помешанного, делал вид, что речи чародея его не задевают.

- Подробности узнаете в день подписания, я уже говорил, - тон его голоса не поменялся - ровный, даже ленивый.

Он постоял, глядя вниз на проскальзывающие по извивам Пути различные плавсредства. Одни из них напоминали корабли, другие - помесь подводной лодки и летающей тарелки. Третьи - вообще оказалось невозможно описать словами - настолько они были необычны и удивительны.

- Скандинавские маги, - вздумал заняться нашим образованием главный, - видели Путь и считали его ветвями дерева прорастающего сквозь миры. Иггдрасиль оно звалось. Верховный бог О дин с его помощью получил мудрость и руны - основу магии. О! - прервал он речь, увидев, как под нами притормозило нечто вроде ванны для великана - металлическое, тяжелое на вид. При этом с колесом, точно у старинного парохода из американских фильмов, - О! - Повторил он еще раз. - Это за нами.

- Прекрасно. Я со вчера не мылся. Самое то - слазить в ванну на закате, - сыронизировал Валентин.

Август Денисович трижды топнул по полу, и тот со звоном ушел вниз, вытянулся длинным хоботом, увлекая нас за собой. Мы понеслись точно по желобу аквапарка, визжа с непривычки. И со всего размаха плюхнулись в ванну. Ой, кажется, я себе что-то отбил!

- Слезь с моей руки, бегемотище! - пнула меня Элька.

Я поспешно отполз к борту. Старый эльф уже размахивал руками, убирая желоб. Тот гудел, нехотя втягивался в висячий шар корпуса 44-в, отсюда напоминавший просторный аквариум для взрослого кита.

Ванна оказалась не металлической, а выкрашенной чем-то вроде серебрянки. Звук от стука вышел вполне деревянным. Любознательный Валентин тут же принялся ощупывать и простукивать все своей тростью. Я заметил - стоило ему потрогать какую-либо непонятную вещь, - он мигом разбирался, как ее использовать. Без инструкции и посторонних объяснений.

Анюта с Элей устроились на скамье, Август Денисович отогнал от штурвала рыжую зеленоглазую эльфийку, на вид - настоящую ведьму, и рявкнул:

- Молодой человек, кто у нас за прокладку дороги отвечает? Ты? Вот иди сюда и учись.

Я послушно перебрался на нос и встал у штурвала. Люди, как я это корыто поведу по просторам неба?

- Это руль, - точно деревенском дурачку указал мне эльф. - Левый рычаг - вперед-назад, правый - вверх-вниз. Он же запускает колесо. Смотри и учись.

И я учился. Это действительно оказалось легко, если не считать качки. Если не учитывать, что Валентин перегнулся через борт и чуть не вывалился, когда подцепил тростью одно из волокон. То потрескивало, искрило и извивалось червяком.

Как бы это не выглядело со стороны, путешествовать по небу оказалось абсолютно не в кайф - трясло и укачивало до тошноты, пока Август Денисович не посоветовал смотреть вдаль, а не на острый нос корабля. Рыжая ведьма не вмешивалась. Ей, похоже, было все равно. Она раскрыла припрятанную книжку и, подвесив над страницей светляка, углубилась в чтение.

Я, наконец, освоился с управлением и поднял глаза. Солнце уже закатилось, оставив на западе гореть розовым узкую полоску неба. Небо загустело, вызвездилось, раздалось вширь и вглубь, открыв взору узкий пояс Млечного пути. Свечение огней лежащего внизу города не доставало до нас, зато сияющие волокна несущей "ванну" реки загорелись золотом с голубоватыми прожилками по окоему каждого жгутика. А вокруг…

Вокруг вспыхивали и гасли звезды светлячков, похожих на огненных головастиков. В дальних завихрениях возникали потрясающе реалистичные миражи, расправляли театральные кулисы сияния, напоминающего северное, наискось разрывая небосвод проносились метеоры, на мгновение отзываясь болью в глазах.

Верхний Путь сам звенел - то тихо и грустно, как флейта Валентина, то гремел целым оркестром, скручивая судорогой несшие нас потоки энергии. Это струны! - понял я. - Гигантские струны. Так звучит Земля.

Как и во время всех тренировок во рту было чуть солоновато, щеки горели, ладони - сухие и горячие - сжимали штурвал. Казалось, отпусти я его, и на поверхности отполированного, покрытого причудливой резьбой дерева останутся черные ожоги - следы моих пальцев.

Струны Пути натянулись и ухнули вниз к объятому вечернему огнями городу - аж дух захватило. Я по-рыбьи распахнул рот и не получил свою порцию кислорода. Я задыхался весь спуск, пока под нами не раскрылись белые паруса многоэтажек новостройки. Вот корытце качнулось, выровнялось, и только тогда я мои горящие легкие получили спасительный глоток воздуха.

- Неплохо для первого раза, - снисходительно согласился Август Денисович, некстати напомнив о себе. - Развернешься во-он на том завихрении. И рули на крышу торгового центра, на стоянку.

Я послушно крутанул руль и выполнил все его указания. Рыжая ведьма проводила нас безразличным взглядом, с неохотой отложила книгу и встала у штурвала, уводя "ванну" в новое странствие.

- На козырьке над входом наш очередной быстрый проход, - продолжал наставлять пожилой эльф.

Он первым ступил на шаткий металл, взглянул вниз, прицеливаясь, и прыгнул. Пролетел три этажа, коснулся ногами пластикового козырька и исчез. Я поморгал, не веря своим глазам, которые, к тому же, оказывается, заросли неведомой пленочкой. И с опаской обернулся к Валентину. Защитник одобряюще кивнул. Эх, тяжела участь арбитра даже до подписания.

Следует присмотреться, различить чуть заметное мерцание темноты на козырьке. Плохо, что буквы вывески "Торговый центр Меридиан" (в мой рост величиной) и подсвеченные рекламные щиты на фасаде сбивают прицел.

Я мысленно пожелал себе удачи и шагнул с крыши. В глазах потемнело, уши заложило, как после ныряния или долгого простудного чихания. И вот уже я стою за киосками у старой зубной поликлиники. Август Денисович дожидался нас поближе к своему ателье.

- Молодой человек, я поседею, пока вы сподобитесь меня догнать, - посетовал эльф. - А я старше вас страшно сказать на сколько лет.

Я не ответил на его насмешку, тем более из-за киосков появились остальные арбитры.

- На сегодня все. Завтра в то же время, - Август Денисович помахал рукой и пружинящей походкой, непривычной для его округлой фигуры и преклонного на вид возраста, направился к лесенке ателье.

- Лицемер! - сказал, как выплюнул вслед ему Валентин. - И всюду они такие же, во все времена.

- У тебя много поводов их не любить? - заинтересовалась Анютка.

- Накопилось, - защитник отстегнул скейт и бережно понес его в руках к троллейбусной линии.

- Расскажи, - настаивала сестра. - Что плохого они сделали? Ведь в легендах…

- Все красиво и благородно, знаю, - закончил за нее Флейтист. - В моей - тоже зд о рово. Пришел мужик с дудочкой, увел детей из города строить замок лесному королю. А сам тут же распрощался с собственной жизнью во благо малохольному королевичу, скудному в чародейских талантах. Голову мне отрубили и пир по этому поводу устроили. Нравится сказочка?

- Хм, - не нашлась, что сказать Анюта.

- Или вот еще история, - прорвало защитника. - В далекой-далекой стране служила людским королям ведьма-эльфа. По-вашему, эльфийка. И была она жестока, как сотня палачей. Коварна и хитра, как миллион купцов. Прекрасна, как ни одна женщина на свете. Повелевала она духами Запредельного, демонами по-вашему, - снова пояснил Флейтист. - И по воле ее строили демоны дворцы и мосты, разбивали сады, отражали натиски вражеских армий. Уважали, боялись и любили ее тысячу лет, ибо была она не лишена справедливости. И я трудился под ее началом, ведь ни один из демонов не смел ослушаться ее приказа. Даже из Великой Семерки, не то что простой воин. Вот такая сказочка.

Он вдруг обернулся к Эльке.

- Слабо тебе такое, маленькая экстрасенс?

- Это же сказочка, ты сам сказал, - фыркнула Элька. - Ты меня чему-нибудь дельному научи, демон.

- Научу, - легко согласился Валентин.

Мы подошли к проезжей части и дисциплинированно дождались зеленого света на светофоре, чтобы никто не помешал нам взобраться на скейт и прицепиться к проводам.

Уже дома, когда мама накормила нас троих (а мы поделились с Валентином) щами, варениками с засахаренной грушей, и привезенными от бабушки хрустящими кисло-сладкими яблоками, я изложил предложение Славика. Аня фыркнула и надулась. Ей идея с враньем родителям и укрывательством невесть где не понравилась сразу. Зато защитник задумчиво погонял последний вареник по тарелке и все решил за нас:

- Лучше один раз соврать, чем потом родители будут звать сыном и дочкой оборотней. Я - за. Поэтому "поедите к родственникам" вы с Аней, как самые необученные. Не обижайся, Женя. Эля еще себя покажет, она способная.

Услышав похвалу, Тихонова довольно задрала кверху веснушчатый нос.

- Я чародей, - продолжал защитник. - Женя, Аня, не бойтесь, - успокоил он. - Я прослежу за Славой. Он - туман лесной. Но я гораздо невесомей, легче и незаметнее его. Я родом оттуда, откуда приходят сны. Стоит мне пожелать - и он меня не почувствует. Женя, звони Славе сейчас, но не говори ничего напрямую. Намекни.

- Понял, не маленький, - все-таки обиделся я. Но полез в карман за мобильником. - Ало, Вячеслав Игоревич, это Женя Щукин. Вы сегодня предлагали мне апгрейд компьютера сделать, звуковуху новую и прочее - почти даром, чтобы по сетке резаться и просто в игры играть прикольней было. Мы с Анютой посоветовались и решили - потянем по средствам.

Я отложил мобильник и сообщил замершим друзьям - он выехал, собирайте вещи.

Через десять минут мама открыла дверь Славику и ввергла меня в ступор, заявив ему:

- Где вы копаетесь? Дети уде заждались. Только не поздно ехать? - голос прозвучал неуверенно и жалобно.

- Глупости, Катя, какое поздно, - поддержал гостя отец. - Одиннадцати еще нет. На вокзал задолго до полуночи приедут, билеты купят, а утром заселятся в гостиницу и вперед - на осмотр достопримечательностей. Пусть покатаются, город посмотрят, себя покажут.

- Женя, Аня, вы сумки собрали или нет, копуши ленивые? - постучала в дверь мама.

Уже ничего не понимая, мы прошли мимо поблескивающих остекленевшими глазами родителей вслед за Славой, выбрались на лестничную площадку и затопотали вниз.

Славка не воспользовался быстрым проходом, не пожелал беспокоить магию города, делая след беглецов еще ярче и понятней. В холодном сумраке ночи нас ждала легковая машина. Рено последней модели - понял я, приглядевшись.

Мать с отцом, как ни в чем не бывало, помогли погрузить вещи в багажник и помахали на прощание. Мне было очень неуютно под их взглядами. Анютка толи вздохнула, толи всхлипнула, и я взял сестру за руку.

Элька замерла рядом с долговязой фигурой Валентина и что-то быстро говорила, не глядя на нас. Защитник улыбался и кивал, постукивая кончиком трости по багажнику машины.

Слава повернул ключ зажигания, нажал на газ. Минута, и дом исчез из виду, унося пассажиров в манящую, обволакивающую темноту ночи. Фонари, вывески, фары - бесприютные огоньки нашего небольшого города пристально следили за скользящим по координатной сетке улиц авто. Из космоса спутник прослеживал маршрут, отмечая его красной точкой на экране навигатора.

Я кожей ощущал поворачивающиеся нам вслед камеры наблюдения, зеленые и алые огоньки магазинных и офисных сигнализаций, бледные лица ползущих по тротуарам прохожих.

В машине неожиданно ярко пахло луговыми цветами. Уже к концу пути я разглядел подвешенный над зеркалом открытый флакончик с эфирными маслами.

- Что ты им сказал? - не выдержала тишины сестра. - Они так легко нас отпустили.

- Вы едете на конкурс в Москву. Нечто вроде юношеского "Что? Где? Когда?". В школе и институте уверены в этом же. Если понадобится - напечатаю грамоты участников. Не проблема.

Мы остановились у старого двухэтажного дома, огороженного высоким металлическим забором без каких-либо художественных изысков. Желтый свет фонарей не пробивался через парк, зато луна постаралась на славу, раскидав яркие пятна серебристо-белого света по бледно-голубой стене. Первый этаж, как я разглядел сквозь прутья, был сложен из кирпича. Второй - деревянный. Выходит, Славка привез нас в историческую часть города, к купеческой усадьбе. До нее еще не добрались руки реставраторов, послушно меняющих облик города по воле нового губернатора. И, наверно, уже не доберутся. Не пустят их. Позади дома расплескалось золотое зарево, уносясь ввысь тонким ответвлением Пути.

- Аня, Женя, это единственный оплот покоя в городе - дом моего пра-прадеда. Я в нем родился и вырос. Тут изумительный яблоневый садик, по которому бродят мои несбывшиеся детские грезы, - с гордостью и затаенной болью в голосе начал он экскурсию, отпирая ворота. - Магия города и леса бессильны, ибо здесь Верхний Путь сливается с Нижним. Прямо в саду. Да о чем я, вы же видите! Я поселю вас на чердаке. Родители почти не бывают там, а если я почарую - и не вспомнят о его существовании в ближайшие пару недель. Родители - гораздо больше люди, чем эльфы. Оба почти лишены Дара. Отец - художник. Мать поэтесса, в свободное от сочинительства время работает дизайнером. Вас они не заметят, даже если столкнетесь нос к носу.

Скрипнули качели, когда с них клубком скатился тяжелый белый котяра. Не крыльце замер на вечной вахте деревянный конь на каталке. По перилам вился полузасохший хмель.

Мы поднялись по лестнице и погрузились в темное тепло дома, не опасаясь на что-нибудь наткнуться - ночное зрение, благодаря выросшей на глазах пленке было у каждого.

Ковер на деревянной лестнице приглушал звук шагов. Еле уловимый запах масляной краски витал в воздухе. В гостиной на втором этаже возле пианино разрослось лимонное дерево, уже достаточно взрослое, чтобы хвастаться гостями тяжелыми душистыми плодами - вполне сочными и едко-кислыми. Выросло под вальсы Шопена, уткнулось в потолок, покрытый дубовыми резными плитами, и не стремится к большему.

Из гостиной мы попали в библиотеку, и уже оттуда - по неприметной приставной лесенке на чердак, где вопреки ожиданиям не обнаружилось и намека на пыль или паутину. Городские , оказывается, очень любят порядок.

Раскладушка у полукруглого окна, гамак под потолком, книги, не нашедшие достойного места в библиотеке, и картины, которые Славкин отец счел недостаточно гениальными - вот и вся обстановка. Но не это привлекало внимание. Почти вплотную к окну прижимался бурлящий протуберанцами огненный столб Пути. Он распускал щупальца на крышу дома, облизывал ветви старых яблонь, ломящихся от обилия урожая.

- С едой будет не очень, - сразу предупредил нас заговорщик. - Только консервы. Удобства, к счастью, имеются. Дед некогда затевал обустройство чердака: провел воду и канализацию - вон дверка слева. Свет тоже есть, но пользоваться им нельзя - заметят. Прочих благ вроде телевизора или интернета не предусмотрено. Опасно, должны понимать.

Мы понимали. В представлении родителей мы уже едем в Москву. Мобильники Славка у нас отобрал, объяснил - не стоит искушать судьбу.

После полуночи мы распрощались с благодетелем и завалились спать - я в гамаке. Аня - на раскладушке. И на том спасибо. Заглушить бы теперь кипящие в головах мысли…

Эля Тихонова

- Мы их проводили, пора заняться собой, - сообщил Эле Валентин, потирая унизанные перстнями пальцы. - Я отыскал свой артефакт.

Он отодвинул полу пиджака и продемонстрировал на поясе резные ножны, украшенные крупными кроваво-алыми камнями.

- За одни ножны можно полгорода приобрести, - похвастался он. - Клинок кожу режет, дерево, металл и даже камень. Написанное им на воде держится пару минут. Подозреваю, даже струны Пути разорвет.

- Предлагаешь проверить? - без энтузиазма поинтересовалась Тихонова.

Близилась полночь - время темное во всех отношениях и не менее загадочное. "Бабушка, например, полночь любит, - отчего-то подумала Эля. - Она говорит - в это время Запредельное ближе подбирается, границы мира истончаются, чары ложатся легче. Мне бы научиться, как бабушка…"

- А ты спать собралась? - насмешливо посмотрел на нее защитник.

- Отдохнем, когда не вздохнем, как наш БЖДшник вещает, - пробормотала девочка.

Шутка вышла слишком зловещей. Не вздохнут они уже двадцать первого, если ничего дельного не придумают.

- Идем. Надо что-то брать: деньги там, теплые вещи? - Эля зябко поежилась. Холодно не было, скорее неуютно.

- Не думаю. Прокатимся без глупостей. Родители твоего отсутствия не заметят - гарантирую. Одного не пойму, как ваш Славик увел со двора сторожевых химер?

- Увел? - удивилась девочка, задирая голову. - Действительно, ни одной.

- Ладно, после подумаем. А сейчас за мной.

Они проводили взглядом Щукиных-старших и забрели в подворотню. Оттуда быстрой дорогой вышли к обувному магазину, пересекли улицу, прошли под опорой рекламного щита и вынырнули уже на крыше торгового центра "Меридиан". Того самого - со стоянкой небесных лодок.

- Ты дотянешься? - Эля скептически поглядела на плещущуюся высоко-высоко светлую полоску Пути.

- Не вопрос.

Валентин стянул с головы шляпу, встряхнул угольно-черными волосами и лихо забросил головной убор вверх. Шляпа удобно устроился на напряженных струнах Пути, точно одинокая нота вписалась в разлиновку нотной тетради, завертелась на месте, стремительно увеличиваясь в размерах.

- Ой, мы что, в шляпе поплывем? - прошептала Элька.

Защитник не ответил. Он подпрыгнул, совершая в воздухе сальто (такому обзавидовался бы любой циркач - подумала девочка). И вот уже Валентин, точно кролик у фокусника, выглядывает из шляпы. Тростью он трогал светящиеся струны, заставляя их звенеть, прогибаться вниз, приближаясь к застывшей на крыше Элеоноре.

- Держись, Эля, - краешек трости свесился вниз, едва рукав Пути просел до буквы "М" в названии торгового центра.

Тихонова к акробаткам себя не причисляла, по физкультуре имела нетвердую четверку, в иные периоды больше напоминающую трояк. Но дважды упрашивать себя не позволила. Разбежалась, подпрыгнула, уцепилась за трость и дала себя втащить внутрь шляпы.

- Ого! Кошмарняк! - вырвалось у девочки восхищенное восклицание.

Шляпа вытянулась, сплющилась, обросла чем-то напоминающим нос и корму, и теперь уверенно покачивалась на волнах Верхнего Пути.

- Ну, ты даешь, демон! - потрясенная Эля осмотрела каждый уголок необычного плавсредства и сочла годным. - Рули, капитан.

Трость уже преобразилась в весло. Лодка-шляпа набирала скорость. Усевшаяся на шляпных полях Эля глазела по сторонам. Сон сдуло прохладным ветерком, пахнущим свежим хлебом и ванилином - сказывалась близость хлебозавода и кондитерки. Тяжелые фонари созвездий и яркие, сотканные из призрачного желто-лилового тумана миражи расцветали и таяли над ее головой.

Прозрачные самолеты - старинные, выглядевшие деревянными, точно умчавшиеся из музея авиации, бесшумно прошивали темную ткань неба. Танцующие фигуры людей в звериных масках, птицы, больше смахивающие на покрытого перьями дракона, а потом и целая Дикая Охота пронеслись через небосвод со скоростью хорошего реактивного истребителя.

Последние персонажи очень взволновали защитника. Он долго всматривался вслед армии истлевших мертвецов верхом на конских скелетах; армии, возглавляемой прекрасной черноволосой женщиной на вполне живом белом жеребце, и подытожил увиденное коротко и емко:

- Кого-то загубят чарами.

- Кого? - насторожилась Эля, цепляясь за край полей шляпы.

- Они чуют смерть от чар и слетаются испить чужой силы и боли. Это Судья - Высший дух Запредельного, глава мертвой армии, самая коварная и непредсказуемая.

- И что нам делать? - испугалась Тихонова-младшая.

- Ждать. Не факт, что за нами. Рановато. По-всякому может сложиться. Сейчас я человек, и большего узнать не в силах, - развел руками Валентин.

- Но ты же один из них. И вернешься в их ряды, когда… - запоздало вспомнила Эля.

- Никогда, слышишь, смертная, никогда не желай мне или кому-либо вообще присоединиться к Дикой Охоте!

Черная ночь кудрей взметнулась за его плечами, в глазах больших и ярких полыхнуло синее пламя невозвратного и невозможного. Даже костюм на миг стал сияющим доспехом. Или скафандром, Эля так для себя и не определилась.

- Прости, - смутилась девочка. - Я не знала, что для тебя все так серьезно.

- Забудь, смертная.

Он снова стал чародеем - знакомым, надежным, веселым, когда надо. И девочка перевела дух.

Мимо них проплыло длинное каноэ с безголовыми гребцами. Именно такими существами человеческая фантазия в древности населяла неизведанные земли. Существами непропорционально сложенными, страшными, с безносыми лицами на груди. На обнаженных спинах и руках вздымались бугры мышц, поскрипывали в уключинах весла, на корме лодки развивалась белая ленточка.

- Валь, а это кто? - опасливо глядя им вслед, прошептала девочка, на всякий случай сползая с полей внутрь шляпы.

- Не обращай внимания, - беспечно отмахнулся подобревший защитник. - Это бывшие домовые. Старых жилищ они лишились, а в новые их не позвали. Кто-то из домашних духов гибнет, кто-то перерождается во всякое этакое, - он кивнул вслед удаляющемуся каноэ с жуткими гребцами, - людей пугают, ночами плавают, ищут новое пристанище. Без очага - они без головы.

- Кошмарняк! - высказалась девочка, и вдруг присела на дно шляпы.

- Валентин, вон она, та тетка, - зашептала она, свернувшись внизу, - которая меня ловила, и которую горгульи каменные гоняли!

Навстречу им летела прямоугольная металлическая платформа с пропеллером позади, с невысокими бортиками по краям. У руля замерла Ли-дви-ра. По сторонам она не смотрела, задумчиво курила сигарету.

- Приготовься прыгать со мной в ее корыто, - шепнул девочке Валентин.

- Ты сдурел? - испугалась Элька. - Она же нам армагедец устроит.

- Нам "язык" нужен, ребенок трусливый. Тебе жить надоело? Мне нет. Поэтому на счет три взлетишь, как белка.

Лодочка лесной поравнялась со шляпой.

- Три! На абордаж! - защитник пихнул Эльку под лопатку тростью и первым сиганул из стремительно уменьшающейся в размерах шляпы.

- Ях-ха-а-а! - боевой клич сам вырвался из горла ученицы 9 "А".

Видел бы этот прыжок… нет, полет, старенький физрук (который, сам ни через козла, ни на брусьях, ни на канате подвигов не демонстрировал), мигом записал бы Тихонову в олимпийский резерв - не меньше.

Они одновременно очутились в плавательно- летательном корыте лесной . Защитник (уже при шляпе - когда только успел подобрать?) орудовал тростью со сноровкой паука. Из кончика трости вытекало белое пламя, на воздухе застывающее, превращающееся в прочную нить. Ли-дви-ра сама не успела оглянуться, как оказалась приплетена к правому переднему углу платформы так, что даже вздохнуть полной грудью невозможно, не то, что пошевелиться. Оставалось только бормотать сквозь зубы проклятья и возмущенно таращиться на воздушных пиратов.

- Что с ней делать будем? - еще пять минут назад пугающая лесная теперь казалась девочке невзрачной и жалкой.

- Пытать, - как само собой разумеющееся ответил Валентин.

- Ты серьезно? - ужаснулась Эля, запоздало вспоминая, что ее спутник не простой человек, а призванный из Запредельного демон.

- Как никогда, - уголки губ Флейтиста потянулись вверх, глаза весело блеснули. Явно пакость задумал. - Ответь, чего больше всего боятся женщины? Например, твоя мама?

- Фигуру испортить, - моментально отозвалась девочка.

А что думать? И так ясно - из городка в городок вместе с небольшой кучкой барахла семья Тихоновых таскала две вещи - напольные весы и дорогущий велотренажер. Отец посмеивался над супругой и без того не отличавшейся внушительной комплекцией, но терпел ее ежедневные двухчасовые занятия. Главной темой разговоров с дочерью и подругами (которые заводились сами с пугающей скоростью) у мамы были диеты. Каждую неделю новая. Диеты начинались с понедельника и благополучно заканчивались в среду-четверг полной маминой уверенностью - снова наврали. Она-де целых два-три дня старается - а весы как застыли на отметке шестьдесят семь, так и ни на одно деление не изменяют показаний.

Нормально готовила мама исключительно для папы, дочь она пыталась кормить капустой, яблоками, творогом с грейпфрутом или тертой морковью, уверенная - фигуру следует беречь смолоду. На что дочь периодически "чудила", заставляя сметану и молоко прокисать, йогурты покрываться серо-зеленой пленочной плесени, а морковь и капусту загнивать за полчаса с момента покупки. После чего благополучно разделяла с папой его обед или ужин.

- О! - воздел указательный палец к небесам Флейтист. - Верно мыслишь, потомок Тары. Поэтому мы сейчас ограбим кондитерский отдел этого чудесного торгового центра. Нет, лучше кондитерскую фабрику. Она неподалеку. И заставим нашу хрупкую пленницу скушать все, что сможем раздобыть.

- Какое же это наказание? - искренне удивилась Эля.

Лесная презрительно скривилась. Глупые фантазии людишек казались ей смешными. Ничего они из нее не вытянут. Она не боится пыток. И сигнал своим подаст при первой удобной возможности.

Платформа плавно опустилась на крышу "Меридиана".

- Эх, жаль портить такую красоту, - с сожалением вздохнул защитник, извлекая из ножен кинжал.

В груди у девочки похолодело. Действительно будет пытать! Но Валентин, пропустив алый блик мигающей лампочками вывески по лезвию, в три взмаха вырубил из металлической платформы прикованную паутиной женщину и… Эля не поверила своим глазам. Он снял шляпу, зачерпнул воздух под носом у шипящей лесной - и эльфийка исчезла.

- Ты ее… - Эля не договорила. Она переводила взгляд с изуродованной платформы на чародея и не находила слов.

- Усадил в шляпу, да, - черноволосый демон, притворяющийся человеком, веселился от души. - Тело в шляпе, дорогая. Прыгай в быстрый проход и айда на фабрику. Я тебя проведу - ни одна сигнализация не пискнет. Ты какие торты больше любишь? - спросил он у шляпы. Та, естественно, промолчала. - Хорошо, буду кормить тебя птичьим молоком. До сих пор не могу понять, как вы птиц доите.

Следующие дни прошли на редкость тихо и спокойно. Если эльфы были расстроены исчезновением двух арбитров, внешне они ничего не показали. Просто расспросили оставшихся - где и когда в последний раз видели похищенных. Естественно, никакой правды Эля с Валентином не раскрыли - мол, проводили до дома и отправились гулять дальше.

В воскресенье занятие у городских пришлось прогулять по весьма уважительной причине - договоренности с Кущиной. Эля про себя хихикала, вспоминая, как раскрасневшаяся староста обещала дружбу и всестороннюю поддержку в обмен на… Эх, Надечка сохла по… по… Эля даже не могла вспомнить, как звать смазливенького певца, едва избавившегося от подростковых прыщей, а теперь покоряющего провинциальные дома культуры с двумя десятками заводных песенок.

Сама Тихонова любила "поиностранней и потяжелее", но придурь кандидатки в лучшие подруги решила не обсуждать. Хочет - пожалуйста.

Билеты в первый ряд были у Нади на руках. К шести договорились встретиться у школы.

- Смотри у меня, - в десятый раз звонила Эльке Кущина, - только чтобы наверняка!

- Я тебе уже все сказала - как получится, так и получится, - разозлилась Тихонова. - Ваську же присушила, и этого твоего ля-ля-ля присушу.

"На месяц точно, - подумала она, откладывая мобильник в сторону. - А потом подумаем. Авось, само пройдет, как насморк. Ждать Надьку два года, пока ей шестнадцать стукнет, никакой певунчик не вытерпит, и ежику ясно. Но и Куща так долго заочно сохнуть не станет".

Элька вздохнула - получилось бы еще в присутствии такой орды народа! В конце концов на эксперимент она согласилась не для того, чтобы подружиться с выпендрежницей старостой, а чтобы доказать ей - с опасной новенькой лучше не ругаться - себе дороже.

Что обычно одевают на подобные мероприятия? В Москве бабушка водила внучку на классические концерты (где девочка умудрялась выспаться на две недели вперед) и на всяких импортных звезд (вполне себе ничего некоторые). Но те наряды Элька из бабушкиной квартиры не захватила, уверенная - она ненадолго отлучается.

Для порядка сверившись с интернетом, Тихонова решила не мудрить, а одеться как обычно. В конце концов, не ей очаровывать звезду эстрады.

- Куда ты намылилась на ночь глядя? - в дверном проеме застыла мать. Рыжие волосы выбились из-под косынки, на передник налипла тертая морковь. Ясно - ужин будет полезный и оздоровительный. - Все вечера где-то шляешься, семьи не видишь! Женька твой с сестрой на соревнования уехали, а ты все туда же - за порог смотришь!

Ясно, уже справки у соседей навела, - расстроилась девочка. Теперь со свету сживет расспросами.

- Я с подругой на концерт иду! - твердо заявила Эля, гадая - отчего не срабатывает эльфийская магия. Когда следовало на уроки идти - ни единого нарекания не было: учишься, доча, - учись лучше. А тут…

- Никуда ты не пойдешь, - подтверждая невеселые Элькины мысли, продолжала мать. - Я тебя из квартиры не выпущу!

- Уверена? - разозлилась Эля на ущемление собственных прав. - За билеты, между прочим, деньги заплачены немалые. Не из твоих, из тех, что мне бабушка подарила, - соврала девочка. Билеты покупала Кущина. На ясную голову Эля сама бы не потратилась. - Ну, мама! Ну, пожалуйста! - видя, что родительница закипает, девочка пошла на попятный.

- Никаких пожалуйста! Сейчас отец вернется - ужинать будем. У него к тебе разговор. И вообще, на следующей неделе мои родители приезжают, а квартира еще в человеческий вид не приведена.

- Можно подумать, они тут поселятся на полгода, раз ты так стараешься! - надулась непослушная дочка.

- Не смей дерзить! Сию секунду стаскивай куртку и шагом марш помогать мне готовить, - мать помахала перед Элькиным носом ключами от квартиры и хлопнула дверью.

Тихонова- младшая поняла -дела ее противней прокисшей манной каши. На папу чары не действовали. Он-то отсутствие дочери просек, хоть и молчал долго, не желал волновать маму. А бабушка с дедушкой - вообще хуже потопа, урагана и извержения вулкана в одном флаконе. Приедут, привезут игрушек (кукол, машинок, конструкторов - точно внучке пять лет). Дед - так вообще помчится в школу - выяснять, как внуча учится? Не шалит ли? С одноклассниками знакомиться полезет. Тогда о прозвище "Радиоактивная" придется вспоминать, как об изысканном комплименте.

Шесть ровно. Сейчас Надька затрезвонит. Эх, а так не хотелось при родителях чудить!

- Прости, мама, - прошептала Эля, распихивая по карманам деньги и мобильник. - Но ты не учишься в моем классе, поэтому все равно не поймешь.

Короткое заклинание на усмирение бури, авось вечером скандала не будет. Теперь пора бежать.

Выходя из своей комнаты девочка, выбралась из магазинчика возле школы, того самого, куда на переменах ребята заходили за сигаретами и газировкой.

- Наконец-то, Радиоактив… Эля, - запоздало исправилась староста, накрашенная, точно вождь индейского племени, объявляющий о начале войны.

Элька мысленно пожелала себе удачи и поплелась вслед за Надей. На душе было гадко. Получалось - она заколдовала родителей. Вспомнилась бабушка Тара. Как-то вечером она приехала из офиса, отменила все встречи, отпустила Кристину, сама сварила горячего вязкого шоколада - жутко калорийного. Мама бы уже от одного чтения рецепта поправилась бы килограмма на три, а Элька довольно вдыхала растекающийся по дому аромат и глотала слюнки.

Тара расположилась на тахте в гостиной, зажгла свечи в зеркальной имитации камина и на столе, поставила перед внучкой внушительную чашку обжигающего шоколада и коробочку с вкусными кремовыми пирожными и неторопливо принялась рассказывать о жизни.

- Ты ведь меня не бросишь? - начала она с вопроса. Эля облизывала ложку и не успела ответить. Бабушке ответ и не требовался. Она уже продолжала. - Я видела в твоей матери помощницу, преемницу, но ошиблась.

Заинтригованная девочка отложила ложку в сторону и замерла в предвкушении истории. За полтора года могущественная бабка ни словом не обмолвилась о своем прошлом.

- Марина, тогда еще школьница, в одиннадцатом классе увлеклась всякой эзотерикой. Начала с чтения Кастанеды и Блаватской, потом отыскала единомышленников. В одного из них влюбилась без памяти. Он-то и ее сманил строить новый, лучший мир - заморочил голову, усадил вместе с собой на поезд черти куда - в Сибирь - на поселение. Родители чувствовали неладное, но перехватить дурочку не успели. Милиция - пока соберется да поиски развернет - след затеряется.

Тара отпила шоколада, вытерла губы салфеткой и продолжала.

- Знакомый мой там работал, в Ростове, мать Маринину знал. Позвонил мне - мол, девчонка пропадает, спаси от сектантов. Я своих людей дернула, связи старые вспомнила. Беглянку на перроне встретили, парню ее и остальным сектантам пригрозили, Марину в самолет запихнули, ко мне отправили. Я ей мозги вправила, заодно Дар рассмотрела немалый.

- И учить стала? - заерзала Элька.

- Она ни в какую. Все, сказала, "штучки магические не игрушки, не по мне они". Я не расстроилась, билет ей до дома купила, провожатого дала - Эрика твоего, чтобы по дороге не заблудилась. Отправила и забыла о ней. А потом сын мой в Ростов зачастил - приглянулась ему Марина. Я снова ее уговаривать - совсем другое отношение к невестке, сама понимаешь. Она - ни в какую. Отец твой, до этого кое-как кое-что изучавший, тоже учебу забросил, думаю - из солидарности. Сам пожелал жизнь свою строить - без моей указки. Я им мешать не стала. Иногда важнее отпустить, не мешать - больше сохранишь.

Эля снова вздохнула. Выходит, она против родителей запрещенные методы использует - те, от которых они добровольно отказались. Но она-то отказываться не собирается. Без магии ей в классе спокойной жизни не светит, и с эльфами не справиться.

- Ра… Эля, пришли, - вывела ее из раздумий Кущина. О, она уже букетом обзавелась! Бордовые и желтые хризантемы теснились в серебристом плену целлофана.

Тихонова прищурилась, в опускающихся сумерках разглядывая здание дома культуры. Первым бросилось в глаза несимметричное белое пятно на зеленой с желтыми подтеками штукатурке. Пятно закрывало граффити. Что-то политическое, невнятное, кривое проглядывало сквозь белила. Эля не стала вчитываться. По гладким колоннам возле входа змеились тонкие трещинки. Но в целом главная концертная площадка города соответствовала статусу принимаемых звезд - средненько, провинциальненько, недорого.

На двери возле кассы и в гардеробе, забитом молодежью, красовались плакаты с зеленоглазым блондином, постриженным коротко, но стильно. По его ямочкам на округлых щеках и бархатному баритону второй месяц сходили с ума школьницы всей страны. "Артур Миронов с программой "Сердце в твоих руках". Только 18 сентября в 19.00" - гласила надпись под улыбающейся мордашкой.

Элька посмотрела на часы - половина седьмого. Надя расправила букет, шурша целлофаном, заглянула в мутное зеркало в фойе и поинтересовалась у спутницы:

- Тушь не размазалась?

- Не-а, - мотнула головой Элька. - У меня какое место?

- Четырнадцатое. У меня тринадцатое. Как раз напротив…

- Заметано. Иди, согревай кресло, я поброжу.

- Но, - начала Кущина.

- Приду и приворожу, не трусь!

- Хорошо, - нехотя согласилась Надя.

Элька зевнула и направилась к буфету. Раз ужин ей сегодня дома не светит - надо подкрепиться, где получится.

После ужина в виде холодного беляша и коробочки сока, после подробного осмотра обоих этажей и балкона, девочка направилась в зал. У самой двери она обернулась, почувствовав чей-то пристальный взгляд. И чуть не взвизгнула от удивления:

- Юрка! Ты? Откуда?

Заглядывавший в зал паренек в кепочке, в длинной бесформенной куртке улыбнулся и прижал палец к губам.

- Эля, здравствуй. Ты ведь Эля, так?

- Так! - обрадовалась Тихонова. - Какими судьбами?

- Такими, - подмигнул он. - С каких пор ты моя фанатка?

- Глупости, я тут не по своей воле.

Они отошли к окну, и девочка придирчиво оглядела новоявленного кумира школьниц.

- Сроду бы не догадалась, честно, - призналась она тут же. - С каких пор тебя зовут Артуром? И глаза зеленые где взял? И волосы перекрасил!

Ни одна из поклонниц не взглянула на своего идола. Они торопились занять места в зале, прижимали к груди огромные букеты, обеспечив за вечер всех окрестных цветочников месячной выручкой.

- Глаза - линзы. На прическе - стилист настоял. Имя - псевдоним. Не выйду же я на сцену с фамилией Кривокрестов.

- Готом был бы, как мой одноклассник - Дохлый Фунтик, еще бы и гордился. Слушай, - Эля вспомнила про печаль старосты. - Тут такое дело…

Она привстала на цыпочки и быстренько поведала о большой любви Кущиной Нади. Юра посмеялся, кивнул, пообещал помочь. А Эля, довольная, что никого привораживать не придется, отправилась в зал, размышляя об удивительной шутке судьбы.

Юрой Кривокрестовым занимался Эрик. Детдомовского парнишку с многообещающими вокальными данными заприметил маститый продюсер, вложился в уроки вокала и танцев, постановку речи, хорошие манеры. Пошил сценические костюмы у лучших модельеров… А тут у парня некстати обнаружили какую-то тяжелую болезнь. Даже если бы Юру привели в порядок, петь бы он не смог.

Продюсер паниковать не стал, неторопливо просчитал, что ему выгоднее - искать очередной талант или потратиться на Кривокрестова. Денег и нервов на нового воспитанника было жалко, да и Юру тоже жалко. Бегать по врачам и незнакомым экстрасенсам продюсер не стал, позвонил напрямую Таре - благо, был знаком с ней давно и не первый раз просил о помощи.

Парня выходили, подправили внешность так, что теперь на журнальных обложках и расклеенных по городу афишах в Артуре Миронове ничего не осталось от прежнего Юры - стеснительного, романтичного паренька. Хорошо еще, характер не успел испортиться. Эльку Юра понял, не стал задаваться, согласился помочь.

- Я тебя уже искать хотела! - возмущенно зашипела Кущина, едва Эля плюхнулась в кресло. - Где тебя носило?

- Без меня бы не начали, не трусь. Цветы нюхай и думай о нем. Так приворот сильнее получится.

- Точно? - недоверчиво покосилась на нее Надя.

- Гарантия - двести процентов, - с видом опытной гадалки-мошенницы заверила ее Тихонова.

Юра, вернее уже Артур, появился на сцене через десять минут. Был он в зеленой футболке, в блестящих брюках, подтянутый, спортивный. -

- Я так счастлив вас видеть! - выкрикнул он, чем вызвал бурю девичьего визга.

Эля устроилась поудобней в продавленном кресле и вдруг отчетливо увидела, каким станет ее приятель лет через пять. Видение оказалось столь ярким, неприятным, что девочка едва не вскрикнула и не кинулась на сцену отговаривать парня от певческой карьеры.

Тихонова сцепила руки на коленях, захваченная увиденным. Беды Юры начнутся с того момента, когда он через два года рассорится с вытащившим его на белый свет продюсером. Рассорится банально и безвозвратно - из-за денег. Еще год певец будет продолжать купаться в затухающих всплесках славы. Потом растеряет репертуар - права на стихи и мелодии останутся за продюсером, и исполнять свои песни Артур будет нелегально, за что поплатится немалым штрафом.

Потом будет забвение, которое Артур вряд ли спокойно переживет. Один скандал с его участием будет сменяться другим, а потухший интерес публики к своей персоне так и не разгорится с былой силой. Бывший идол, принимая за зрительскую любовь ленивое сытое любопытство домохозяек, потеряет и голос, и уважение к себе. К концу пятого года неудавшейся карьеры он сопьется - никому не нужный, без профессии, жилья, средств к существованию - сломается, не пожелает начинать жизнь с нуля.

- Моя миленькая крошка, буду твой я навсегда! - пел будущий неудачник, а Элька сжимала кулаки от собственного бессилия.

Неправильно, если такой замечательный парень потеряет себя. И нет возможности ему помочь. Но неужели бабушка, неужели Эрик не почувствовали того, что чувствует она? "У каждого своя судьба, - говорила мудрая Тара. - Люди с трудом переносят вмешательство в их жизнь. И далеко не каждый готов встретить правду с достоинством".

- Тихонова, ты привораживать собираешься? - в темноте ткнулась носом ей в ухо Кущина.

- Уже, не сбивай концентрацию, - огрызнулась Эля. - После этой песни дари цветы.

- На, - в руки Эле плюхнулся фотоаппарат. - Сфоткаешь нас. Не помешает?

- Самое то, - не стала отнекиваться девочка.

Артур допел. Надечка, покачиваясь на шпильках, вскарабкалась на деревянную сцену, отстояла очередь из восторженных поклонниц, протянула хризантемы и полезла целоваться. А Эля вдруг увидела… Увидела ту самую единственную возможность помочь Юре и пылесосом принялась всасывать в себя эмоции сотен взволнованных девчонок, их любовь и восторг. Всасывать и ретранслировать на замершую на сцене пару.

Полыхнула вспышка. Артур Миронов придержал Надю за руку, шепнул что-то и улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках. Искренне улыбнулся, даже нежно. Все, как староста и хотела - приворожен намертво. И она тоже. Теперь у певца в далеком провинциальном городке есть путеводная звезда - достаточно энергичная и инициативная, чтобы не позволить ему наделать ошибок. Она-то всю жизнь будет подталкивать его вперед, помогая сделать правильный выбор.

- Радиоактивная! Тьфу, Тихонова. Получилось! - затрясла ее за плечи счастливая Надя. - Он попросил меня ему в Одноклассники написать. Или на сайт - адрес свой оставить.

- Поздравляю, - устало отозвалась юная экстрасенс. Выложилась она до последнего - выплеснула накопленную силу. Теперь голова будет болеть.

- Ты куда? - ухватила ее за руку Кущина, когда Эля сползла с кресла.

- Пойду шоколадку куплю.

- У людей радость, а тебе лишь бы жрать!- наморщила нос староста.

Эля, пригнувшись, побежала к выходу, протиснулась между дверным проемом и охраной, проскочила в буфет. Дослушивать концерт не имело смысла. Забрав в гардеробе куртку, Тихонова перенеслась домой, прижалась ухом к двери комнаты.

Так, отца еще нет. Он отправился закупаться для ремонта. Нет, вон голоса. Грюкают ящики, стучат доски. Точно - носит покупки из машины. Ага, мама командует, куда ставить. Эх, хоть бы обошлось без скандала!

Девочка скрестила пальцы на удачу. Пора переодеваться в домашнее и прикидываться паинькой. Актерскому мастерству Элю не обучали, но, судя по относительно мирному сосуществованию с родителями уже больше месяца, определенные задатки у Тихоновой-младшей имелись.

Она осторожно выбралась из комнаты, перебралась на кухню, где возле раковины в картонных коробках высилась стопка плиток для ванной. Тут же, прислоненные к столу, в оберточной бумаге скучали сборные панели для кухонных шкафчиков.

- Что ты копаешься, Элеонора? - строго спросила мама, занося пакет с крепежными принадлежностями. Винты, гайки, уголки со звоном плюхнулись на подоконник. - От готовки отлыниваешь, теперь под ногами путаешься. Иди дверь карауль, я суп разогрею!

- Хорошо, мама.

Эля не поверила своему счастью. Не заметили ее побега! Сколько ее не было? Час? Полтора. Небось, мама опять по телефону разговорилась. Если звонит бабушка - мамина мама, или Галя, мамина подруга по медучилищу, время сжимается в горошину, а то и вовсе останавливается. Беседы ни о чем и обо всем на свете одновременно могут длиться и час, и два, и пять часов к ряду (и не важно, что межгород - дорого). С остальными собеседниками мама немногословна и на редкость замкнута.

- Привет, дочь, - на кухню вошел высокий подтянутый мужчина лет сорока с небольшим на вид, приятный, располагающий к себе.

- Привет, па.

Папа, запыленный и уставший, бережно уложил возле умывальника очередную коробку с плиткой и поспешил вниз.

Эля вышла на лестничную площадку, вжалась спиной в стенку и принялась изучать соседские двери - все, как одна, железные. Снизу тянуло холодом. Сверху, дымя сигаретами, спускалась молодая пара, за ними семенил пожилой дяденька. Эля чуть не съехала вниз по стеночке. Август Денисович пожаловал. Лично.

- Прогуливаешь? - хитро прищурился он, опершись на перила.

- Прогуливаю, - согласилась Элька.

Кущина на концентре балдеет. Валентин тоже где-то бродит. Ему, в отсутствие Женьки, в квартире Щукиных курорт.

- Кстати, - Август Денисович проводил взглядом Элькиного папу с очередной коробкой плиток. - Я по поводу Анны с Евгением. В толк не возьму, куда они подевались. Но если держишь с ними связь - предупреди: арбитры, не исполнившие свой долг, погибают в течение трех дней. Истончаются, тают, переходят в мир призраков и начинают долгое путешествие по Пути Подземному и Небесному - без дома, без имени, без прошлого. Рано или поздно их подбирает неутомимая Дикая Охота, и тогда…

Он замолк, пропуская Элькиного отца обратно, вежливо поклонился вслед. Но девочка поняла - отец эльфа не видит.

- И тогда, - снова продолжал Август Денисович тоном, каким говорят: "У меня кости ломит. Наверняка, к дождю". - И тогда, - он многозначительно помолчал, - они окончательно покидают мир живых без права на повторное рождение. Что лоб наморщила? - усмехнулся он. - Уверен - ты знаешь, где их искать или хотя бы догадываешься. До подписания - два дня.

Он поклонился и, шаркая, направился вниз по лестнице, услужливо прижимаясь к перилам перед запыхавшимся отцом. А Эля изо всех сил стукнула кулаком по стене, но только зря отбила костяшки пальцев. Значит, ничего нельзя сделать! Ни-че-го! И они все равно обречены?! А она уже обрадовалась, расслабилась.

- Валентин, - беззвучно прошептала она. - Знал бы ты, как мне нужна твоя помощь!

Женя Щукин

Утро вползало на чердак медленно, лениво. Пушистый солнечный зайчик смело проник между неплотно занавешенными самодельными шторами, скатился вниз по спящей Анютке, по свесившемуся до пола одеялу.

Я выбрался из гамака, сделал с десяток наклонов - размять затекшую спину, и на цыпочках пробрался к окну. Приподнял краешек занавески, выглянул в сад. И невольно улыбнулся. Осень! Настоящая - яркая, рубиново-золотая. Она развесила флажки по деревьям, растянула по правому нижнему краю стекла паутину, на которой вспыхивали и гасли бисеринки предутреннего дождя. Даже сливающиеся воедино рукава Пути казались ярче и чище, словно с них стерли пыль.

Внизу заиграли на пианино. Звуки легкие, прозрачные, хрустальные - словно осенний воздух, расплескались по чердаку. Я заслушался и проглядел, как отец Славика вышел в сад подбирать последние яблоки - уже мелкие, редкие, не собранные вовремя. Я невольно отступил от окна, опасаясь попасться ему на глаза, задернул штору.

Чувствую, не выспался. Анютка разговорами не давала покоя полночи - то ей дом вспомнился, то ночь слишком яркой чудилась, то рыбные консервы с сухарями опротивели, то без видика тоска…

Славик забегал всего единожды - позавчера. Принес сетку яблок и дыню - продолговатую, душистую, сладкую. Появился и скрылся без привета от Эльки с Валентном. Как они там держатся? Эльфы непременно нас разыскивают. Немого осталось терпеть - и это радует.

Часов здесь не было. Я не догадался захватить свои. Анюта вообще ничего на запястьях терпеть не могла - ни часов, ни браслетов. А золотой часовой кулон на цепочке она каждый день не носит.

- Женя, - осторожно позвала меня сестра. - Женя, мне плохо.

Этого еще не хватало. Точно консервами отравилась!

- Воды дать? Или сразу тазик? - склонился я над ней.

- Зачем? - слабо удивилась она. - Глаза. Плохо. Двоится, все как в тумане. Тебя я вижу и не вижу. И голова… О-о-о!

Она пошевелилась. Черные волосы рассыпались по обернутой чистым платком подушке.

- Здесь, - Аня провела пальцами от макушки ко лбу и вскрикнула. - Больно!

Я перехватил ее пальцы с облезшим розовым лаком на ногтях, развел в стороны пряди и сам едва не взвыл. Вовремя прикусил язык, останавливая готовое сорваться с губ ругательство.

Под волосами вспучивалась и набухала шишка, из которой на тонкой ножке… Бррррр! На тонкой ножке рос глаз. Короткие черные реснички подрагивали по краю века - бледного, с голубыми прожилками вен. Да что же это?!

- Как там, Женя?

- Грязь, наверняка попала, - собрав все мужество, соврал я. - Чирий. Пальцами не лезь, сковырнешь - хуже будет.

- А у нас ни спирта, ни зеленки, - расстроилась она.

- Славка придет, мы попросим. Он, кажется, сегодня собирался навестить.

Я лихорадочно соображал, что делать. Спуститься вниз и позвонить учителю? Номер его съемной квартиры я помнил. Авось дома застану. Если сегодня не удастся его увидеть, сделаю вылазку.

Стоп! Почему Видящих так зовут? Чем они видят? Кто сказал, что мистический третий глаз непременно должен на лбу расти?

- Что ты еще чувствуешь? - присел я на корточки перед раскладушкой.

- Там колодец будет, - вдруг произнесла сестра. - По стенам мозаика выложена. Ты ногу подвернешь, когда попытаешься по стене взобраться…

Она сказала и сама испугалась собственных слов.

- Откуда мне это известно? Мы же не пойдем с эльфами?

Что- то я сомневаюсь в собственной безопасности. Похоже, сестра обрела свой артефакт -зловещий и уродливый.

Я помассировал кончиками пальцев виски и принял решение. Сегодня обязательно выберусь в город ближе к вечеру. А пока… Пока следует наслаждаться последними солнечными деньками. Я встал и решительно сдернул с окна шторы. В ринувшихся на чердак солнечных лучах стаями птиц закружились пылинки. Ужасный глаз на ножке повернулся в сторону света, впитывая в себя тепло.

- Аня, боюсь, нам не оставят выхода. Придется, исполнить свой долг арбитров.

- Не оставят, - согласилась она. - Я себя там тоже вижу. Вижу, как у меня руки одеревенели, как дыхание перехватывает. Но мне отчего-то хорошо!

Она натянула одеяло по самый подбородок, поежилась.

- Знобит.

Я отдал ей куртку, прошелся по чердаку, собирая всякий тряпичный хлам. Лоб сестры горел, будто при гриппе, ее лихорадило. Еще бы, организм бросил уйму сил на выращивание третьего глаза.

- В сумочке лекарства, - вспомнила Аня. - Наверняка, меня продуло у окна, - неуверенно пожаловалась она. - Иногда простуда дает временное осложнение на зрение, так?

Я закивал. Пусть окрепнет, успокоится. А там видно будет. Валентина бы сюда…

Что я еще читал про защитника? Если мыслить логически и припомнить содержание файлов из базы Элькиной бабки-экстрасенса, выходило, что между нами как бы натянута незримая связующая нить. Вот бы ее подергать, сообщить, что нужна помощь…

Я дал сестре обезболивающие и жаропонижающие таблетки, посидел рядом, пока она не уснула. А сам следил, как на ее голове сантиметрах в трех от макушки набухал глаз, вздрагивая ресничками.

Я никогда бы не стал врачом или ветеринаром, хоть мне и дается легко биология. Не могу терпеть чужих болезней. Каждый раз точно на себя недуг примеряю. Кажется, такое состояние зовется ипохондрией. У самого по голове словно паучки бегают. Я непроизвольно протянул руку, ощупал волосы. Ничего не выросло, слава богу.

Как наверх проник Славик в сопровождении Эльки с Валентином - я не заметил. Но чуть не кинулся им на шею от радости.

- Плохо дело, - безжалостный эльф обломал буйные побеги моей радости. - Сопровождать городских вам придется в любом случае. И самим искать спасение. Иначе через три дня - полный финиш.

- Да, Жень, - пожаловалась Эля, - вам пора возвращаться.

Она коротко поведала про расспросы городских, про визит Августа Денисовича.

- Прадед грешит на лесных . Я использовал их магию при вашем похищении. Официально, я шел по следу похитителей, подправил память родителей и учителей, чтобы не было лишних вопросов. Но вас так и не поймал. А сегодня отобью у лесного патруля. Побуду героем, - поморщился он.

Валентин не слушал его бахвальства. Он приблизился к раскладушке, склонился над сестрой, поводил ладонями над лицом и макушкой, поправил одеяло.

- Все-таки Видящая, - пробормотал он. - Уже вещает?

- Что делает? - не понял я.

- Будущее предсказывает?

Славик оживился, отодвинул в сторону чародея, сам осмотрел Аню. Да что они глазеют? Неужели помочь не могут, только строят из себя опечаленных, а на самом деле радуются, что не с ними подобное приключилось! "Тихо, Женька, Анюту разбудишь, - попытался вразумить я себя. - Они тоже не всесильны".

- Колодец, - как можно более спокойно произнес я. - Она говорила про мозаику на его стенах.

- Не знаю о таком, - присел рядом со мной Славик.

- Фу, - теперь уже и Эля рассмотрела нарост на голове сестры. - Прическу он ей не украшает. Валь, тебе придется пожертвовать ей свою шляпу. Или придумать что-нибудь этакое…

- Какая шляпа? - ужаснулся я бесцеремонности одноклассницы. - Ей плохо!

- Нам не лучше, не забывай, - Валентин прикрыл глаз ладонью, подержал руку и отнял. Нарост никуда не делся. - Наше зрение сейчас иное, - предупредил он мой вопрос. - Простые люди не увидят. И вообще, мальчик, мы пока живы и здоровы. Не хорони себя раньше срока. Слава, - он обернулся к эльфу, - уведи девочку, ей пора в школу. И возвращайся часа через два. Нам следует поговорить.

- Не хочу я в школу! - заупрямилась Тихонова. - Я подумаю, как Аньке помочь.

- Там тебе никто думать не помешает. Усядешься за парту - и размышляй хоть над нашим судьбами, хоть над причинами Вселенской несправедливости. Только уйди, - настаивал Валентин.

Славка требовательно взял ее за руку и потащил к лестнице вниз.

Защитник проводил его взглядом, потом осторожно снял с головы шляпу, и резким взмахом вытряхнул из нее женщину, прикованную к куску металла блестящими металлическими нитями.

- Тварь, - щурясь от яркого солнца, зашипела она тут же. - Ты мерзкий, подлый…

Защитник резко выбросил вперед руку, в двух сантиметрах от ее лица сжал и разжал пальцы. И пленница смолкла. Рот ее беззвучно продолжал открываться и закрываться, лицо кривила презрительная гримаса. Но ни звука не доносилось из уст пленницы.

- Валентин, кто это? - на миг позабыв о своих страхах, спросил я.

- О, эта прекрасная дама - шпионка лесных . Она работает с твоим расчудесным Славиком, в узких кругах известным под кличкой - Са-а-ар - "идущий бесшумно по листьям". Знакомься, ее звать Ли-дви-рой, - он нараспев по слогам произнес имя, словно ручеек среди камней прозвенел. - Ли-дви-ра - это "весенний цветок на берегу глубокого озера", так?

Пленница не шевельнулась.

- Хочешь конфетку, милая? - Валентин порылся в карманах пиджака и извлек целую горсть ирисок.

Женщину перекосило, словно ей предложили стакан яда. Хотя, откуда мне знать, что любят и не любят эльфы. Беззвучная ругань не прекращалась ни на миг. На высоких скулах Ли-дви-ры выступили алые пятна. Короткие вьющиеся волосы спутались, свалялись, будто застиранный махровый носок.

- И не стыдно тебе, милая? - пожурил ее Флейтист. - От сердца отрываю, столько дней закон нарушаю - тортики из кондитерских магазинчиков тырю. Где спасибо?

Спящая рядом Анюта застонала и заворочалась на раскладушке. Шерстяной коврик, которым я укрыл сестру поверх всех найденных тряпочек, плюхнулся на пол. Но это заметил только я. Валентин уселся на полу по-турецки - как раз в пятне света, подле пленницы и задумчиво склонил голову на бок.

- Ты в курсе - мы арбитры городских. И знаешь - мы засели здесь без перспектив. Что посоветуешь, дорогая?

Он щелкнул пальцами, возвращая Ли-дви-ре голос. Зря.

- Вы все равно сдохните! - начала она. - Вы гадкие, никчемные колдунишки, только и годные, что послужить жертвой эльфам. Вы…

Валентин разжал кулак, и из него, на лету освобождаясь от бумажек, выпорхнули ириски. Все, как одна, очутились во рту эльфийки, не позволяя той говорить. Ли-дви-ра кашляла, давилась, но выплюнуть не могла. Разжевывала она их и глотала долго. Казалось, куда большее удовольствие ей доставило бы поедание пахнущих тиной, шевелящихся и дрыгающих лапками жаб.

Когда со сладким угощением было покончено, перепуганная женщина затравленно подняла глаза на чародея.

- Что ты знаешь о подписании? - сдерживая зевок, осведомился он, вновь щелкая пальцами.

- Ничего, - я был уверен, она не лжет. - Я родилась уже после прошлого договора. И Владыки ничего мне не открыли. Я честна с вами, арбитры.

Тонкие губы Валентина искривились в издевательской усмешке.

- Жаль, моя милая. Ты порядком поправилась за эти дни. Потому обещаю, я буду кормить тебя еще лучше, - и он снял с головы шляпу.

- Нет! - женщина попыталась увернуться. Но металлические нити ей даже пальцем шевельнуть не позволили. Только голова мотнулась из стороны в сторону.

Шляпа зачерпнула воздух перед перепуганным лицом эльфийки. И та исчезла вместе со своими оковами.

- Какая жалость! - шляпа возвратилась на голову Флейтиста. - Я почти поверил, что при должном воспитании и вблизи сливающихся Путей она станет более общительной и сговорчивой.

Мне не было жаль эльфийку. Отчего я должен лить по ней слезы, если ее сородичи хладнокровно приговорили нас к гибели.

- Валентин. Что делать? - не удержался я. - Нас же убьют.

- Не всех, а только меня, если не испугаются моих угроз, - возразил он. - Вы останетесь там не-знаю-где. Не факт, что на новом месте будет хуже, чем здесь. Вдруг вам понравится?

- Не смей так говорить! - выкрикнул я, позабыв о спящей сестре. - Не смей! Тут мой дом. Тут! И родители тоже, и школа, и друзья. И вообще, у меня планы на собственную жизнь!

- Знаешь, и у меня планы, запальчивый молодой человек.

Флейтист вдруг встал во весь рост, и я осознал - какой я по сравнению с ним кроха. Шляпа его едва не касалась балок. Фигура защитника расправилась, стала шире, кисти рук и лицо засветились изнутри.

- Я устал мотаться по Вселенной, отвечая на вызовы то одного, то другого чародейчика. Многие из них понятия не имеют ни о моей родине - Запредельном, ни о том, что я тоже способен мыслить, чувствовать, желать.

- Ты меня… нас бросишь? - жалобно спросил я, и так понимая - я не имею права на его жизнь.

- Наоборот, - неожиданно возразил он. - Я благодарен тебе за вызов. Ты выдернул меня в самый подходящий момент - я готовился принести клятву верности одному из Высших духов. А все потому, что предыдущий наниматель додумался назначить меня ставкой в карточной игре. И продул, точно фамильную безделушку.

- И что? - поторопил я его.

- Ты вызвал меня, и я обрадовался приобретенной свободе. Чтобы у Высших не было ко мне претензий, я обязан ровно год прожить в мире смертных и получить полное освобождение от своего текущего нанимателя, то есть тебя. Тогда проигрыш предыдущего потеряет силу. Теперь же мое место в свите Судьи - владычицы Дикой Охоты, - он встряхнул черными волосами. - Но я все равно благодарен тебе за предоставленный шанс.

- Ты просишь об освобождении? - догадался я.

- Не имею права. Мое освобождение грозит многими проблемами, прежде всего для тебя. И ничего не изменит, увы.

- Тогда зачем ты все рассказал? - не понял я.

- Затем, что ты плачешься, жалуешься, готов целовать руки эльфенку, предавшему свой род. Да ты слабак, Женя. И с таким настроением ты никогда не сумеешь победить, и других за собой утянешь.

- Да кто ты такой, чтобы читать мне нотации?

Я тоже разозлился. Как какая-то тварь Запредельного посмела меня оскорбить?

- Всего лишь демон, о, мой наниматель.

Валентин поклонился и направился к выходу. Пылинки, танцующие в солнечных лучах на фоне его черного костюма казались далекими звездами. У самого люка он остановился, медленно обернулся, долго сверлил меня яркими синими глазищами. И лишь потом изрек:

- Твой любимый учитель собирался изловить и сдать прадеду ту женщину, с которой я только что беседовал - Ли-дви-ру. Она подозревала его в двойной измене, и он заманил ее в ловушку возле своего дома. Ей посчастливилось сбежать. После он вызвал ее снова, убеждая - есть шанс изловить нас четверых. А на самом деле поджидал с десятком вооруженных городских и армией горгулий. Думаешь, он вспомнил о своем происхождении? Ошибаешься. Он просто метил на ее место - поближе к Владыкам. У него своя игра, и я пока не понял какая. Но я хорошо умею следить, Женя. И теперь уверен - он знал, что вы обречены. Знал, чем грозит вам побег, и все равно разбил нашу четверку. Ему не нужен мир между городом и лесом. Если бы не Эля, вас бы, - руками он показал, как сворачивал бы шею цыпленку, ломая хрупкие позвонки. - Это все, что я тебе хотел сказать.

И он ушел. Уверен, шагая в люк, он видел не приставную лесенку библиотеки, а нечто другое. А Славик предупреждал - воспользоваться быстрым перемещением отсюда нельзя - сила Путей не позволит. Так можно ли учителю верить даже в мелочах? И вообще, кому можно доверять?

- Валентин, прости меня, - вздохнул я и принялся теребить сестру. - Анютка, вставай.

Она застонала, повернулась, чуть не свалившись со скрипучей раскладушки. Разноцветное тряпье посыпалось на пол, поднимая клубы пыли. Сестра громко чихнула и проснулась.

- Что, Женя? Уже день?

- Да, давно. Слушай, что я расскажу. Только прошу, не пугайся и не плачь.

- Начало обнадеживает, - она уселась на раскладушке, свесив ноги вниз. - Кстати, мне гораздо лучше. Таблетка подействовала.

- Не таблетка, Валентин, - я вздохнул. - Тут такое дело…

Она выслушала все стойко, даже не показала вида, что ее испугал выросший на голове глаз.

- Раз его не видно - с чего беспокоиться? В конце концов, я очень люблю японские мультфильмы, а там глаза - главное украшение героя, - попыталась пошутить она. - Он мне идет?

- Как деревенской козе хрустальные туфельки, - пробормотал я, стараясь не смотреть на ее прическу.

- Туфельки, это здорово.

Она встала, пошатываясь прошествовала в угол, где на трехногом журнальном столике валялись наши вещи, спешно собрала сумки.

- Мы не станем дожидаться Славика, вернемся домой сами. А вечером пойдем на занятия к Августу Денисовичу, - строго сказала она. - Мы слишком много пропустили.

Са- а-ар

Когда в город приходит осень, улицы преображаются, становятся как бы шире и просторней. Деревья прихорашиваются, меняют невзрачный, запыленный за лето зеленый наряд на новый, тщательно отмытый дождями. В последнем желании покрасоваться задают моду на желтый и оранжевый. Особенно хороши центральные проспекты, засаженные рябинами и молодыми кленами.

Каждую осень в Вячеславе Иванове просыпался романтик, художник - сказывалась наследственность папы с мамой. Но они все равно не способны чувствовать природу так, как их сын. Они городские, а, значит, ущербные, неполноценные эльфы.

Са- а-ар с раздражением прогнал мысли о семье. Его самого сейчас даже самые взыскательные сородичи ни с лесной, ни с городской стороны не выделили бы из толпы гуляющих. Простой парень не по сезону одетый в джинсовую куртку, с плейером и дорогими студийными наушниками. Парень, как ни в чем не бывало направлялся в строну площади Победы, зажав подмышкой блокнот для эскизов.

Его задача на вечер - отыскать свободную скамейку или место на ступенях опустевших к вечеру госучреждений, любоваться закатом, делать наброски. Жаль фонтан отключили. Струи воды, с одинаковым энтузиазмом по вечерам танцевавшие как под бессмертные мелодии Моцарта, так и под очередной эстрадный хит, придавали просторной площади особый вид - торжественный, яркий.

Небо в эти часы синее с белыми облаками, похожими на подрумяненные багеты. С бочков корочка багетов уже зарумянилась, стала золотисто-розовой. С неба струится восхитительный мягкий свет, придающий усталым лицам прохожих одухотворенное, мечтательное выражение. Как тут не вспомнить о поэзии, не потянуться к прекрасному?

Пусть и случайные наблюдатели думают о нем так же - Са-а-ар недаром основательно вживался в роль. И никто не догадается, что на душе у разведчика лесных сейчас зловеще шипят змеи досады.

Во- первых ничего не вышло со старшей. Догадалась она о его предательстве или нет, но в лес сбежала. В городе ее присутствие не ощущается уже несколько дней. Но интересно, кто же тогда спугнул бросившихся за ней следом горгулий?

Во- вторых, ребята оказались куда более расторопными и сообразительными -он не ожидал. Одна Эля чего стоит! И даже бабка у нее экстрасенс. Са-а-ар наводил справки - обычная ученая каракатица, отягощенная кучей дипломов и степеней. Врачиха-психиатр, плюс профессор психологии, на старости лет ударившаяся в народную медицину и эзотерику, иногда ведет прием богатых клиентов. В науке честным путем много не заработаешь, приходится бабусе пускать пыль в глаза. Но азы владения Даром освоила, раз внучку выучила. Хорошо, что среди людей почти нет достойных чародеев - их краткий век не позволяет освоить мастерство в должной мере. Разве что Валентин…

Валентин пугал Са-а-ара не на шутку. По силе сравнимый с Владыками (при первой встрече лесной даже принял человека за одного из них), он не раскрывает своих возможностей, словно кто-то или что-то сдерживает его. Не послушай его сегодня Слава Иванов, не приведи к скрывающимся ребятам, - поднял бы шум, до прадеда дошел бы. И тогда Са-а-ару не сдобровать. Но все равно чародею не преодолеть магии эльфов, не спастись.

Щукиных жаль. Особенно девушку. Но что поделать. Теперь из-за их "освобождения" придется использовать запасной сценарий. Главное, чтобы прадед не догадался ни о чем. И Владыки не прознали о его интригах.

Са- а-ар обещал себе быть сильным, и он слово сдержит -в память о Бриане. Для дела следует позабыть о жалости, чтобы потом с полным правом уйти в леса. Он должен отомстить городским , должен изменить текст договора в пользу новой родины. И в пользу себя. Опять же, - в который раз твердил он, - во имя Брианы. Она бы радовалась, если бы он возвысился среди ее сородичей.

Он вышел на площадь как раз в тот момент, когда сияющие струны Пути прогнулись вниз, спуская дан-на-тас - летающее посольство леса . Неторопливо, с достоинством сползало к земле напоминающее юрту сооружение - прямо в пересохшую вчера чашу фонтана.

Водоносные трубки демонтировали уже нынешним утром в срочном порядке. Пространство вокруг фонтана огородили бело-красной полосатой лентой, воспрещающей проход. И что странно - никого из людишек не тянуло нарушить эту границу, словно чувствовали - не поздоровится.

Воздух под дан-на-тас дрожал, искажая очертания предметов. Глухо, неуловимо для человеческого уха гудели моторы посольства, затихая у самой земли. Гребное колесо - крупное, с оббитыми металлом лопастями со свистом втянулось в открывшееся у основания отверстие. И только тогда посольство приземлилось (вернее, прифонтанилось - пошутил Са-а-ар).

Раздернулись узорчатые ковры парадного входа. Выехало крыльцо с четырьмя резными деревянными колоннами по обе стороны. Словно костяшки домино ссыпались вниз дубовые ступени. Под крышей крыльца синим пламенем вспыхнули факелы, закрепленные в металлических кольцах. Точно из-под земли по обе стороны от ступеней выросли охранники - настоящие богатыри - в остроконечных колпаках, с голыми, натертыми маслом торсами, в алых шароварах и кожаных сапогах до колен. На поясе болталось по кривой сабле, в могучих руках были зажаты палицы. Умеют лесные Владыки производить впечатление!

Вот и машины подъехали. Ого, все как одна - на вид бентли. Качественная иллюзия, удивленные люди глазеют на редкий в провинции транспорт. Встречная делегация городских пожаловала. Прадед собственной персоной. И десять старейшин, которые и есть Город. Не торопятся войти, остановились в сторонке, беседуют. Показывают нежеланным гостям, кто здесь хозяева.

Са- а-ар был готов спорить на что угодно -сегодня на ночь центр города останется без иллюминации. Боевая магия несовместима с техникой. А то, что в дан-на-тас засел целый боевой отряд магов сомневаться не приходится.

Разведчик выбрал самое удобное для наблюдений место - как раз освободилась скамейка напротив фонтана. Парень распахнул блокнот, перелистал страницы с многочисленными набросками, вынув из кармана пенал с карандашами, выбрал тот, где грифель помягче и нанес первые штрихи.

На крыльцо выбрался Владыка лесов - тех, что расположены к северу от города и захватывают часть соседней области. Вопреки новомодным представлениям людей об эльфах, Инар-ши-ван - "одинокая песня на пригорке" - скорее напоминал порядком одичавшего лешего. Был он низкоросл, кряжист, неказист. Широкий нос нависал над оттопыренной нижней губой, короткие волосы и клокастая бороденка цвета палой листвы не признавали ни расчески, ни заклинаний - торчали во все стороны, точно наэлектризованные. Облагораживала его облик только неожиданная гибкость и плавность движений опасного хищника.

Са- а-ар даже слегка развернул уши и нарастил ушные раковины. Специальные наушники гасили звуки города, усиливали восприятие потаенных разговоров.

- Поздравляю, Август, - тоном давая понять, что он рад городскому сородичу, как добрая хозяйка тараканьему выводку, начал Владыка. - Ты и в этот раз заполучил всех четверых арбитров, оставив нам роль наблюдателей на твоем дне рождения.

- Не поверю, что ты смирился, Инар, - не стал лить мед любезностей Иванов.

- Представь себе, да, - развел руками лесной, прислоняясь к колонне.

Стерегший ее охранник тактично отодвинулся в сторону. Симметричность картинки нарушилась, Са-а-ар нахмурил брови и потянулся к пеналу за ластиком.

- У тебя арбитры, у меня, представь себе, тоже аргументы имеются, - заставила разведчика насторожиться следующая фраза Владыки - неужели проговорится о поступке правнука городских ? - Причем гораздо более убедительные для тебя. И желание пересматривать условие договора почаще, чем раз в век. Тридцать лет - приемлемый срок. Мир людей меняется быстро - глобализация и все такое прочее.

- Древние законы установлены еще до раскола. Они незыблемы! - кипятился Август Денисович. Са-а-ар улыбнулся. Прадед терпеть не мог, когда ему перечили. - Сам знаешь, город не желает воевать. И столетие - оптимальный срок для взаимного сдерживания.

- Не согласен, - спокойно возразил Инар.

Молодой человек с блокнотом углубился в рисование. Он знал манеру каждого из переговорщиков гнуть сою линию долго и занудно, с мелкими вариациями. Сейчас будет торг, взаимные угрозы, требования выдать захваченных в заложники детей с обеих сторон, дележ объемов использования магии и споры о человеческом прогрессе.

Владыки города и леса спорили, а в угасающем свете короткого осеннего вечера на белом листе проступали очертания посольства, хмурые лица лесных богатырей, презрительная гримаса прадеда… А в небе змеился Верхний Путь, извиваясь в потоках движущегося воздуха, парила птичка далекого самолета и плыло облако, чем-то отдаленно напоминающее профиль Брианы.

Возвращался молодой человек домой уже ближе к полуночи, когда узорчатые ковры скрыли от зорких нечеловеческих глаз вход в посольство, машины прадеда и свиты умчались, сверкая фарами, а по улице под слепыми фонарями брели припозднившиеся горожане, ругая власть, не способную осветить самый центр города.

Са- а-ар шел улыбаясь -стороны договорились до главного - завтра в городской делегации будет он - Вячеслав Игоревич Иванов. И тогда никто и ничто не сможет помешать воплотить его бережно вынашиваемую мечту.

Тень, сливающуяся с темнотой улиц он не заметил, не почувствовал, как не почувствовали ее сторожевые химеры на стенах домов. Она напала со спины, в один прыжок преодолев расстояние в полквартала, вонзила когти в расслабленную спину, заставляя принять боевой облик, перекусила амулеты, сдерживающие силу леса в бывшем городском.

Плеть вьюна оплела шею Са-а-ара, царапая шипами, впрыскивая в кровь усыпляющий сок. Плеть потащила жертву, так и не успевшую до конца обернуться волкоподобной тварью, по улицам вслед за хозяйкой - к порогу ателье Августа Денисовича. Плеть примотала к обездвиженному телу альбом, заполненный фотографиями на тему: Са-а-ар беседует с лесными, Са-а-ар "похищает" арбитров, Са-а-ар пакостит городским, Са-а-ар принимает боевой лесной облик. И самым неопровержимым доказательством оказалась видеозапись - свидетельство самой Ли-дви-ры о двойном предательстве потомка главы городских.

Старшая лесных разведчиков бросила тело Вячеслава на лестнице ателье, громко постучала в окно и отбежала на безопасное расстояние под сень каштанов, сыплющих спелыми шариками плодов. Пора сматывать плеть и возвращать себе вполне человекообразный облик.

Когда в светлом прямоугольнике открывшейся двери нарисовался силуэт Августа Денисовича, на плечо лесной легла легкая ладонь чародея Валентина.

- Я благодарен тебе за помощь и держу слово - ты свободна, дочь лесов.

Она вздрогнула и сбросила его руку с плеча.

- Странно, я тоже тебе благодарна, враг. Ты разоблачил их шпиона и спас меня. Я доложу Владыкам.

- Я верю в тебя.

Он помолчал, она не уходила.

- Проводить? - нарушил он тишину.

- Я прекрасно вижу в темноте.

- Как знаешь. Я хотел тебе предложить зайти в кафе - есть тут неподалеку круглосуточное. Там чудесно готовят горячий шоколад, и пирожные удивительные…

Он заранее отступил на пару шагов. Когтистая лапа рассекла воздух возле его носа, царапнула кору ни в чем неповинного дерева.

- Ненавижу! - выкрикнула Ли-дви-ра, встряхивая рукой. Когти и шерсть исчезли, ухоженные наманикюренные ногти блеснули стразами. - Отныне я терпеть не могу сладкое!

Каблучки застучали по асфальту прочь от улыбающегося чародея.

- Смотри, передумаешь - знаешь, где меня искать, - крикнул он в темноту, и уже для себя добавил, - если завтра живым выберусь.

Он вдруг замер, прислушиваясь к себе, напрягся, стукнул тростью об асфальт и со всех ног кинулся к ближайшей незапертой двери, на ходу бормоча:

- Что ты наделал, болван?! Как ты мог?!

Очнулся Са-а-ар еще ночью. Или вокруг было так темно? Точно, дедово ателье. Зрение возвращалось медленно, но очертания предметов из общей черноты уже проступили. Вон стульчик складной, экран…

Только отчего он, правнук главы городских, связан, точно пленник? Он зашевелился, потянулся и с ужасом обнаружил - он недообернулся. Не руки у него, а лапы. Когти бессильно хватали воздух, хвост мел по полу. Лицо человеческое осталось. Как же он так попался? Ли-дви-ра! Подкараулила, змеюка!

Он застонал, понимая - все в пустую. Не отомстит он за Бриану. Не отомстит, и сам погибнет бесславно. Прадед измены не простит.

- Очухался? - Август Денисович бесшумно вышел из-за экрана, сел на стул и укоризненно покачал головой. - Я верил тебе до последнего, хотя злые языки трепали твое имя, уверяли меня - мальчику с сестрой ты помог бежать. Я не верил, грешил на лес . А лес вот он, пророс сквозь порог, корнями кирпичи раздвинул, ветки вытянул.

Сказать в свою защиту Са-а-ару было нечего. Пусть ругает. Тоже какая-никакая, а месть городу в лице деда.

- Тебя будут судить. Я уже доложил старейшинам. Как только проведем обряд, сразу. Отряд судий прибудет с минуты на минуту.

Он встал и вышел, также неслышно. Как настоящий нечеловек. В последние годы люди называют таких эльфами, спасибо книгам и кинемиатографу. Он сам, большой любитель английских сказок, с легкостью принял иностранное слово.

В детстве ему льстило осознание принадлежности к долгоживущему роду. Сейчас он ненавидел себя и своих сородичей. Городских - за то, что они, не задумываясь, лишили жизни его ровесников, и особенно Бриану. Лесных - за то, что сдали его городу, даже не разобравшись. Теперь понятны слова Владыки Инара про особые аргументы. Он стал всего лишь разменной фигурой в их игре.

К прадеду пришли. Кто-то из городских, с просьбой. Са-а-ар поморщился - он узнал просившего. Его друг детства, Гриша. Тоже завтра будет радоваться поимке шпиона.

Са- а-ар прикрыл глаза, понимая -магии прадеда ему нечего противопоставить. Не сбежать, не ослабить пут. Даже не принять до конца боевой облик!

- Уважаемый Август, - говорил Гриша низким глубоким басом. Крупным директором прикидывается, о солидности печется, хотя всего на два года старше его, Славы Иванова. - Завтра… Хотя о чем я, сегодня уже, знаменательный день для всего нашего народа. Я осмелюсь попросить вас об одной вещи. Поверьте, я бы не осмелился, если бы не слышал, что у города и леса сильные Видящие, но…

- Не тяни, времени нет, - оборвал его расшаркивания прадед.

- Одним словом, помогите, - выдохнул друг, уже бывший. - Очень нужно! Конкуренты фирму разоряют.

- Короче! - нетерпеливо рявкнул Денисович.

- Я слышал, в том месте, где состоится подписание, есть все. Все что было, есть или будет на Земле, в том числе и придуманное в книгах. У меня с производственными мощностями туго, помогите, раздобудьте установку по химическому синтезу пищи и спеца по ее эксплуатации. Представляете, как мы развернемся? Тридцать процентов прибыли вам.

- Пошел вон! - прошелся прадед. - Может тебе еще и деда Мороза со Снегурочкой. Тоже подарки раздают.

- Пятьдесят, Август Денисович! И полная отчетность вам каждый квартал. Ничего не утаю, ни копейки не украду! Я почти банкрот…

- И чем ты хвастаешься, позор городских ? - загудел глава, судя по звуку выталкивая Гришу из ателье.

- Август Денисович, вспомните, как в детской сказке, скажешь: "Горшочек вари" - и каша бесплатная льется. Издержки на нуле. На персонал тратиться не надо, на аренду площадей тоже. Подсобите, ведь придумано все давно!

- ВОН!!! - разбушевался прадед.

А Са- а-ар изо всех сил потянул веревки на лапах. Вот он, шанс! Тот самый, о каком он мечтал. Теперь, главное освободиться. Он сумеет, он выберется…

Женя Щукин

Странно - уже утро двадцать первого, а я еще жив. И это после трепки, устроенной мне вчера Валентином.

Как он кричал! Если бы не его магия, экранирующая звук, не позволяющая вырваться воплям за пределы моей комнаты, не сомневаюсь - в радиусе трех кварталов из окон мелкой крошкой высыпались бы стекла! Хотя Анюта в своей комнатке ничего не слышала. Впрочем, когда она вышивает очередного мультгероя - вообще выпадает в астрал. У нее уже не комната, а сплошной памятник творчеству Миядзаки и компании. Но я сейчас не об этом.

Со вчерашней ночи я не разговаривал с Валентином - обиделся. Согласитесь, в чем я провинился? Я сделал человеку добро, а он меня после этого всякими уродскими словами обозвал. С какой стати мне с ним общаться?

Он, видите ли, желал эльфам открыться: "Глядите, я посланник Запредельного! Убив меня, вы наделите чудовищной силой девятиклассника, Женьку Щукина. Он всех вас, гадкие эльфы, пораскидает, как шарики воздушные перехлопает!" Ага, они бы меня испугались, за успокоительным в очередь в аптеку выстроились!

Потом откричался, охрип, и уже дело сказал. Мол, он, выпущенный на свободу, мог невесть во что превратиться, и даже пойти на людей охотиться - этакий оборотень-убийца. Заклинания освобождения в разных мирах по-разному работают. Разное в его жизни случалось…

Я ему - предупреждать надо, товарищ! Инструкцию по технике безопасности заранее зачитывать. А он - ритуал вызова не рассчитан на идиотов, вроде меня. И пошло по новой. Чуть не подрались. Вот незадача, я все время забываю, кто он!

Демон опять своих эльфов любимых упомянул - мол, они бы испугались именно его освобождения, пошли бы нам на уступки. Взрослый же дяденька, а порой наивный, как моя Анютка, начитавшаяся романтических книжек.

Обиделся он, в кресле спать не лег, а ушел на кухню, потеснив на продавленном диванчике Мисти.

Я оделся и позвонил Эльке. Тихонова ответила сразу - вот кому не спалось.

- Да, Жень. Пора уже?

- Нет еще. А что?

- Может, я к вам? Мои ушли, одной жутковато, - пожаловалась она.

- Валяй. Пойду чайник ставить.

Я прошлепал на кухню. Сестра-предательница кормила Валентина пирожками. Под столом чавкала рыбой довольная Мисти. Прямо идиллия.

- Утро доброе, - буркнул я, не глядя на защитника.

Аня ответила, этот хлыщ - нет. Нужны мне его приветствия! Скажите, чего ему дуться? Какая с эльфами дипломатия? Эти создания только дубину уважают.

- Женя, Август Денисович звонил. Через час зайдет.

- Так Слава обещал, - я присел на табуретку, но тут позвонила Элька, я побежал открывать. Заведя Тихонову на кухню, я переспросил. - Славка передумал?

- Не он передумал, - снизошел до ответа чародей, помешивая ложечкой чай с лимоном. - Прадедушка его передумал. Надеюсь, окончательно.

- А что случилось? - не поняла Элька.

- Так, - защитник натянуто улыбнулся и потянулся за печеньем. - Я, знаешь, чисто случайно упустил пленную лесную , предварительно поведав, кто на нее охотился. Видишь, какая нелепая случайность?

Я только вздохнул. Каждый из нас делает вид, будто собирается на увеселительную прогулку.

После рассказанного позавчера Валентином Славку мне жалко не было. И не жаль, что я Валентина от заклинания подчинения освободил. Если мы погибнем, вдруг ему у себя дома в Запредельном полегчает? Не люблю ходить в должниках.

Завтракали мы молча. Собирались тоже. Помня о рассказах Августа Денисовича, я собрал рюкзак. Веревки, ножик, спички, двухдневный запас консервов, четыре литра минералки, лекарства, вещи теплые - прямо, набор начинающего туриста. У Эльки тоже карманы топорщатся всяким полезным.

Аня шла на подписание с обреченным видом. Она что, заранее смирилась?

- Анютка, - я отволок ее в сторону и строго спросил, - что ты видела?

- Ничего.

Она обняла себя за плечи и прикрыла глаза - все три.

- Ничего за пределами этого дня. Даже до вечера не рассмотрела. Обрывки непонятные - и все. Женя, мы все поги-и-ибнем.

- Что ты, - принялся я ее утешать. - Может, позже увидишь.

- Я бою-юсь!

- Молчать! - Валентин бесцеремонно схватил ее за плечи и сильно встряхнул. Голова Анютки безвольно дернулась. - Я пойду с вами. Ли-дви-ра в благодарность передала мне древний свиток с летописями эльфийского противостояния. В нем четко прописано, что все арбитры имеют право присутствовать при подписании.

Он со звоном сдвинул в сторону чашки и развернул кусок кожи - коричневый, порядком обтрепанный по краям, покрытый черными значками, мало напоминавшими привычные буквы. Скорее руны. Свиток вонял сыростью и чем-то напоминающим средство от моли.

- И что тут гениального нацарапано? - проворчал я.

Валентин потянулся за тростью, потрогал ею уголок свитка и начал быстро пересказывать содержание своими словами.

- Около четырех веков назад произошел раскол - появились первые городские. Подменыши объединились с изгнанниками. Поначалу они не очень интересовались миром людей. Большинство из них были странствующими сказителями и музыкантами, циркачами. Потом их привлекла людская наука.

Вскоре лесные увидели угрозу в трудящихся среди людей сородичах. Они прекратили длившиеся столетиями междоусобные войны, затаились, а потом начали наседать на городских соплеменников. Лес боялся бомб и горючих смесей, придуманных людьми и городскими . Город опасался лесной боевой магии. Сто лет назад был подписан первый мирный договор между городом и лесом . Как закрепить договоренности - спорить не стали. Процедура была опробована тысячи раз. Не соблюдение договоренностей каралось очень жестоко - нарушитель лишался своей магии.

Но многое эльфы не сумели предугадать. Договор связал руки обеим силам. Когда люди самостоятельно развязали кровопролитные войны, ни одна из сторон не могла повлиять на исход сражений.

- А что же арбитры? - не утерпела Аня.

- За всю историю они выживали лишь дважды. Давно и в разных уголках мира. Самый известный из них жил восемь веков назад - Томас Рифмач, английский поэт и арфист. Он не только выжил, но и десять лет гостил в лесах у местной королевы эльфов. Имена остальных героев история не сохранила.

- Значит, шанс есть? - оживилась Элька.

- Есть, - кивнул Валентин, скатал свиток и сердито посмотрел на меня.

Я отвернулся. Даже если я не прав, я не мог поступить иначе.

- А как они спаслись? - допытывалась Аня.

- В Рифмача без памяти влюбилась королева эльфов, вот и вытащила. Остальные - понятия не имею, - развел руками Валентин. - Жень, у тебя есть знакомая королева эльфов, которой ты хотя бы симпатичен? - я отрицательно мотнул головой. - Вот и у меня тоже, - чистосердечно признался он.

- Погано, - сделала емкий вывод Тихонова.

На кухню без звонка, без стука вошел Август Денисович, довольный донельзя. Словно не его правнук оказался предателем. Неужто выкрутился учитель? Быть не может. Валентин все делает на совесть. А тут и лесные расстараются, сдавая перебежчика.

- О, вижу, вы подготовились основательно, - он разглядел нашу экипировку.

Один защитник, как был в фиолетовом костюме при шляпе и трости, так больше ничего с собой не взял. Нет, вру. На его пальцах сверкали многочисленные кольца, запястья стягивали браслеты, на шее болталась связка амулетов. На наши подколки чародей не отвечал, отмалчивался. Ладно, сам первый не выдержит, раскроется: зачем ему столько побрякушек.

- Готовы?

Август Денисович собирался увести нас тем же путем, которым явился сам - пробив быструю дорогу в пространстве.

- Минутку, - Валентин сбегал за скейтом.

Пожилой эльф удивленно приподнял брови, но смолчал. Я вспомнил - Денисович говорил, что место подписания может выглядеть как угодно. Каждый раз оно иное - не предугадаешь. И команда помощников непременно возьмет и лодку, и теплую одежду, и много чего полезного - на всякий случай. Но никто не запрещает нам готовиться самостоятельно.

Мы очутились уже в знакомом месте, имеющем условный адрес "площадь Победы, дом 44-в". Верхняя сфера, висящая в небе над лентой Пути, на этот раз была до отказа заполнена эльфами. А те все продолжали прибывать.

Вы когда- нибудь были на птичьем рынке? Или нет, не так? Вы видели по телевизору сгрудившихся на океанском берегу пингвинов, когда даже скал не видно -только пингвиньи черно-белые упитанные тела? Так вот, представьте на месте пингвинов попугаев - разных размеров, ярких, кичливых и влюбленных в себя до потери пульса. Именно такими мне в тот день показались эльфы. Они глазели на нас, точно на комнатных собачонок, а не на живых людей. Обсуждали без стеснения внешний вид: наш и нашего провожатого, Августа Денисовича. И, о, ужас, делали ставки.

- Они пересилят лесную Видящую?

- Уж больно их девчонка хлипкая.

- Чахленькая. Глаз маловат, сама низкоросла, - шептались они за спиной про Анютку. - Ставлю фамильный амулет, что она не продержится и завалит дело.

Я закипел, шагнул к последнему говорившему, но Август Денисович уцепился за мой воротник и шепнул:

- Это часть ритуала. Вы должны запомниться как можно большему числу собравшихся, чтобы там их мысли вас поддержали. Оставьте о себе хорошее впечатление.

Я заскрипел зубами, но вынужден был промолчать.

- Кем запечатают ворота? - продолжали болтать вокруг. - Мальчик слабоват.

- На девочке беленькой кольцо, отыскивающее тайники.

- Чародей! Глядите, чародей запрет!

- Мрачноват он. Впору лесным служить.

- Видящая! Лесная Видящая!

Все одновременно обернулись в сторону хрустальных арок. В сопровождении двоих лесных вышла молодая женщина, показавшаяся мне смутно знакомой. Распущенные темно-каштановые волосы скрывали вышитые узоры на просторном длинном платье-балахоне. На шее камнем утопленницы повис тяжеленный амулет с черным камнем. На пальцах босых ног сверкали перстни. Женщина шла с завязанными глазами. И только третий, провидческий, как и у моей Анюты покачивался над головой при каждом шаге.

- Всегда знала, что она ведьма, - пробормотала Элька, узнав Видящую.

- Кто это? - спросил я.

- Музыкальный магазин возле нашего дома знаешь? Продавщица оттуда, - напомнила Тихонова.

Вот оно что - девушка-студентка. Кажется, даже с сестрой в одном университете учится, только на инязе. Брат у нее Тигран в этом году школу закончил. А ее как зовут? Имя такое не русское… Анзив.

Позади нее двигалась Ли-дви-ра и невысокий крепыш с взлохмаченной бородой.

- Это князь Инар-ши-ван, Владыка леса, - пояснил нам всезнающий Валентин. Откуда такая осведомленность?

- Отчего я не вижу вашего правнука, досточтимый Иванов? - не сдерживая издевки в голосе, поинтересовался Инар.

- Ягод лесных съел, отравился. За доктором послали, - холодно ответил прадед и тут же обернулся к нам, не желая продолжать неприятный разговор. - Все в сборе. Отправляемся.

Только сейчас я посмотрел под ноги. Через прозрачный пол просвечивал ожидавший нас корабль. Нет, не корабль, скорее целый бассейн, с которого слили воду и затащили на птичью высоту. Прямоугольный, неглубокий, с огромным гребным колесом и сидениями-скамьями в два ряда.

Я не удивился, когда пол под ногами резко провалился вниз. Зато успел сгруппироваться, плюхнуться на палубу и отскочить в сторону, освобождая место другим.

Пока я осматривался по сторонам, понял - все места заняты. Ясно все с вами, товарищи эльфы, мне рулить. Август Денисович говорил - не важно, куда ты поведешь корабль. Ты обязательно приведешь его в нужное место. Я не стал ныть - поздно плакать, встал штурвала и отчалил из-под висящего над нами аквариума. К нему почти вплотную подступали серые низкие тучи, закутавшие небо с утра.

Только через пару минут, уверившись, что корабль идет ровно, и качки почти не чувствуется, я оглянулся через плечо. Былая благожелательность бесследно истаяла с лиц моих пассажиров. Лес и город сидели по разные стороны от прохода. Владыке и Ли-дви-ре составили компанию еще четверо рослых воинов. Главе городских - старушка мать (бывшая Видящая) и супружеская пара магов - Марта и Марат. Они обучали нас, не очень радуясь такой привилегии. Но перечить главному не решались.

Сейчас пассажиры любовались городом. Несмотря на пасмурный день, отчетливо просматривался центр и пригороды, уходящее за горизонт желто-зеленое полотно леса.

Валентин перебрался на корму, за грузовые ящики, и неотрывно следил за всеми, ветрел в руках трость. В этот момент он очень напоминал надсмотрщика за гребцами на галере. Кажется, сделает один из нас неверное движение, трость обернется кнутом, засвистит, обжигая спину нарушителя порядка… Ох, что-то я замечтался!

По лицу защитника прочесть эмоции было нелегко, но я понял - у него есть план. Элька с ним переглядывалась. В курсе? Тогда почему мне не доложили?

Я вздохнул и отвернулся. Впереди Путь разделялся на два рукава, и я смело направил корабль вверх по спирали. Очень хотелось вырваться из-за густых облаков, полюбоваться солнышком. Возможно, в последний раз.

- Эй, платочек дать? - не удержалась Элька, встала у меня за спиной. - Валя на тебя ругается. Совсем нюни распустил! Как не стыдно!

- Вам станцевать или спеть? - буркнул я.

- Если хоть одному человеку удалось, удастся и нам!

Тихонова была настроена оптимистично. Мне даже показалось - у нее тоже есть план. Да о чем я, какие планы? За нами вскоре придет пушистый северный зверек, из которого любят делать зимние шапки и воротники. И заберет с собой - полагаю, тоже на воротник.

Защитник погибать раньше заявленного срока отказывался категорически. Вон как глазищи горят - прямо, прожекторы.

- Проще на Эверест взобраться в водолазных ластах, чем этих перехитрить, - гнул я свое, хотя был благодарен Эльке за поддержку.

- И взберемся! - она склонилась к моему уху. - Одного в толк не возьму, отчего продавщица из магазина в Видящие угодила? И как я ее прозевала?

- Может, чарами зацепило? - предположил я. - Мы же все из одного района. Даже Денисович не так далеко от нас обитает.

- Скорее всего, - вздохнула девочка. - Валя тоже так думает.

Она замолчала и, опершись о бортик, принялась смотреть вперед. Я уже не задумывался о направлении, просто вел корабль вперед, ощущая подрагивающую под ногами палубу. И поэтому зажмурился от неожиданности, когда, пробив облака, лента Пути вынесла нас к солнечному свету.

Множество невероятных миражей вспыхивали и тут же гасли по краю облачного окоема. Вырастали удивительно реалистичные города, вытягивались горные пики и бесшумно обрушивались в пропасть водопады, закладывали опасные виражи самолеты, НЛО и прочая летучая мелочь.

- Кошмарняк, как здоровски! - с чувством произнесла Эля, привстав на цыпочки и вертя головой. - Всегда завидовала отцу, что он летает… Летал. Как я теперь понимаю его тоску по небу!

- Умерь восторги, - попытался я ее обломать. - Тебе на провоз оптимизма билет не выдавали.

- А я контрабандой, - сообразила девчонка, и подмигнула мне.

Мимо нас, едва не соприкасаясь бортами, промчался катер, выпуская позади себя струю белого дыма. Пассажиров я не разглядел, зато запах хлорки еще долго висел в воздухе.

- Экологию нарушают, гады, - посетовал я Тихоновой. - И куда эльфы смотрят?

- Вниз, - ответила она, тыча пальцем в облачные фигуры, пронизанные лучами полуденного солнца.

Под нами лежал золотой город. Слипшиеся, словно леденцовые домики, узкие улочки, прокаленные дыханием близкой пустыни. Утомленные верблюды задумчиво вглядывались в воды озерца. Шерсть странников выглядела пыльной и свалявшейся, вьюки на горбатых спинах тяжелы. Но путь через пустыню завершен, и погонщики дозволили выносливым животным напиться, не задумываясь о баснословной стоимости влаги.

Меня с первого взгляда очаровал этот город, где загорелые мальчишки запускали воздушного змея. Где на крышах богатых домов шелестели висячие садики. Смуглая женщина в длинном узком платье как раз поливала из шланга один из них. Она казалась столь близкой, что я смог рассмотреть чеканку ее золотых серег, выбившуюся из под шпилек кудрявую длинную прядь. Но корабль несется дальше. Вот уже по обе стороны Пути вздымались шпили дворца, точно выточенного из белого светящегося камня…

Я почти поверил в видение. Я был готов шагнуть вниз, вдохнуть жаркий ветер пустыни, согреть закоченевшие на такой высоте руки, услышать голоса лавочников, песни о дальних дорогах и крики мальчишек, поднявших в небо бумажного змея, формой напоминающего орла.

Я был готов поверить. Но налетел ветерок, смял облачный пух, развеял и город, и верблюдов, и женщину в садике… Лишь крылатый змей еще долго маячил над нашим кораблем, словно указывая путь.

Синевато- белая масса водной взвеси под нами колыхалась и дышала, сама прислушиваясь к дыханию Земли.

Я повернул руль, выбирая поворот, даже не задумываясь о направлении, только краешком сознания отметил - поток энергии взмывает резко вверх, к сияющему звездами ясно-синему небу, делает мертвую петлю и слетает к облакам - стремительно и пугающе красиво. Едва достигая волн облачного океана, он вновь устремляется вверх.

Позабыв об ожидающей нас участи, я ощущал странный драйв. Такой, должно быть, испытывает серфер, поймав самую большую в своей жизни волну. Да, точно, я оседлал цунами!

Струи света омывали нас, отражаясь от облаков, преломляясь в их нагромождении, подсвечивали миражи, сливались с поющими струнами Пути. Я разгадал его мелодию, ощущая каждое дуновение энергии. Я был Путем. Все остальное потеряло смысл и ценность. Я вел корабль. Я наслаждался процессом. И когда отягощенное эльфами и людьми корытце заложило очередной вираж, понял - мы прибыли. Я еще не видел конечной станции, но знал - вот оно, то самое тайное место, куда эльфы не в состоянии отыскать дорогу самостоятельно.

Путь светящейся рекой втекал в тоннель, по облачным стенам которого пробегали розово-синие змейки молний, блуждали солнечные блики. Путь проскользнул сквозь мираж огненного крылатого льва. Путь миновал две пересекающихся радуги, чем-то отдаленно напоминающие логотип Макдональдса. И оборвался уплотнением размером с мой дом, не меньше.

Уплотнение при ближайшем рассмотрении формой походило на кокос, весь оплетенный энергетическими струнами. Оплетенный, точно кровеносными сосудами, он пульсировал и дрожал. Я выжал рычаги до упора, замедляя бег корабля подле узкого, похожего на червоточину отверстия.

На плечо мне легла ладонь Валентина. Защитник задумчиво произнес:

- Похоже на паразита, пьющего энергию Земли. Теперь понятно, отчего чародеи и даже маги были неспособны выбраться оттуда.

- Почему? - шепотом спросил я.

- Сдается мне, это неразвившийся мир. Зародыш, так и не ставший полноценной Вселенной. Тысячелетия он летел сквозь космос, пока не был захвачен притяжением Земли, зацепился, прижился. Подозреваю, там внутри лабиринт. Ваши дражайшие эльфы проведали о нем и приспособили под свои нужды.

Я пригляделся, и тихо вздохнул. "Зародыш" впечатлял. Энергетические нити свисали с него густыми кудряшками, потемневшими до цвета ржавчины. Некоторые отростки Пути пытались проникнуть в лаз. Они утолщались, напоминая древесные корни, бессильно цеплялись за порог, но от чуждой энергии чахли, обрывались или завязывались в узлы, поворачивали обратно - к свету родного мира…

- Прибыли!

- Наконец-то!

- Долго-то как в этот раз! - доносились сзади недовольные голоса пассажиров.

- Хоть бы поблагодарили, - нахмурилась Элька, наблюдая, как от корабля к лазу выдвинулся металлический мостик, как подчиняясь пассам магов, взмывают в верх ящики со снаряжением.

Главы города и леса выжидающе смотрели на сестру, ибо теперь пришла очередь Ани вести наш отряд вглубь несостоявшейся Вселенной.

- Тебе стеречь порог, - обернулся Август Денисович к Валентину. На что защитник молча вытряхнул из рукава раздобытый у лесных свиток и ткнул пальцем в закорючки рун.

Пожилой эльф скуксился, дернул щекой, но настаивать на своем не стал. Понял - Флейтиста не переубедить.

И мы пошли по гулкому металлическому мостику, ступили на неожиданно мягкий пол поверхности "кокоса" (под подошвами ботинок он прогибался и слегка пружинил). И углубились в темноту "червоточины", озаряемые желтовато-зелеными эльфийскими огнями.

Я увидел открывшийся вид самым последним, ибо плелся в хвосте процессии. Мы стояли на скалистом уступе - на самом обрыве. По обе стороны распахивала каменные крылья выстроившаяся полукругом горная гряда, чьи вершины терялись в бесконечности неба необычного персикового цвета. Внизу - далеко-далеко - ощетинивались выветренные зубцы скал. Они мельчали по мере удаления от основного массива и заканчивались у небольшой, но полноводной речушки, за которой поднималось цветущее разнотравье убегавшей за горизонт степи. Далеко на западе (если в "кокосе" есть понятие сторон света) наползали на алый солнечный диск синие горбатые тучи, истекающие дождем. Слишком яркие краски, чтобы быть реальными. Даже разбрызганные по небу стаи птиц казались ненастоящими.

- Как мы спустимся? - Эля решительно растолкала эльфов, взглянула вниз, фыркнула и озвучила свое мнение. - Только убиться.

Эльфы ее точку зрения не разделяли, недаром слевитировали за собой многочисленные деревянные ящики. Они споро распаковали один из них, выудили парашюты, разложили их по дну пещеры.

- Там же внизу скалы, - ужаснулся я, представляя, как полечу вниз. Будет из меня отбивная…

- Это парапланы с мотором, коротко - парамоторы, - поправила меня разбиравшаяся в летных делах Тихонова. - Взлетит сам и никаких скал не испугается. Высоты пещеры для раскрытия купола хватит. Длины и ширины для старта тоже. Вот только ветер…

Ветер у эльфов нашелся. Едва образовался первый тандем - Анюта и Август Денисович - чародеи устроили нам продувку. Купол с хлопаньем развернулся, заполнил собой все пространство позади взлетавших. Жужжа, они устремились на уступ. Миг - и тканевый прямоугольничик с повисшими на веревках людьми уже маячит далеко внизу…

Следующими стартовали лесной Владыка вместе с продавщицей. Затем пробрался всезнающий Валентин, отказавшийся от посторонней помощи и прихвативший с собой Эльку. Меня взяла в компанию мать Денисовича. И я поразился ее сноровке. Точно всю жизнь летала. Вот карлсониха, понимаешь!

- Вы знали, что будет пропасть? - не выдержал, спросил я, когда меня пристегивали.

- У нас комплекты водолазного снаряжения на каждого, надувные лодки, огнеупорные костюмы и еще много всякого. В таком месте никогда нельзя быть уверенным окончательно, что повстречаем в пути, - ответила обучавшая меня чародейка Марта, застегивая очередной ремень.

Старуха тоже обернулась ко мне и хмуро посоветовала:

- Хочешь выжить, слушай меня.

Я поморщился, но тут же получил от нее подзатыльник. А потом мне в лицо ударил порыв ветра, за спиной зажужжал моторчик. Начинается. Ой, мамочка, не дай прослыть трусом!

Прыжок вниз я не заметил, малодушно зажмурив глаза. Ветер со всей силы хлестнул в лицо, заставив захлебнуться собственным воплем. А впереди белели еле различимые полоски стартовавших ранее парапланов.

Едва первый страх улегся, мирный пейзаж под нами изменился - быстро, всего за один удар сердца. Куда подевалась степь с притаившимися дождливыми облаками? Где спряталась горная гряда, которую мы покинули, точно выводок драконят?

Внизу вспучилось море - черное, рокочущее, брызжущее пеной и шипящее проклятья в адрес непрошенных гостей. Я немедленно вымок и продрог - до зубной дроби. Даже в полете по Пути не было столь холодно.

Губы растрескались. Глаза слипались от ветра и хлещущих слез. Пальцы примерзли к стропам. В уши словно вылили по ведру воды в каждое. Как выразилась бы Элька: "Полный кошмарняк!"

Старуха разделяла мои взгляды, но ругалась гораздо заковыристее, совсем не подобающим для ее возраста и статуса образом. Хотя, кто ее знает, эльфийку стародавнюю. Может, это опыт жизненный наружу вырывается.

Когда я окончательно приготовился превратиться в звенящую ледяную статуэтку, море исчезло, и начавший терять высоту параплан устремился к мирной деревушке. На лугу флегматично разжевывали алые шарики клевера пятнистые буренки, за сараями играли чумазые детишки. Хоть бы один задрал голову! Можно подумать, у них тут эльфийские чародеи с неба дважды в день падают по расписанию.

- Приготовься, - скомандовала старуха,- посадка будет жесткой.

И мы упали. Причем, раньше, чем я ожидал. И не на траву, не на соломенную крышу. А на бетонные плиты. Повозка проехала пяток метров и со скрипом затормозила не без участия магии проворной старухи.

С помощью бабки я выпутался из ремней и только тогда смог оглядеться. Здание, а вернее, комплекс зданий, на который мы приземлились, оказался собранным из огромных бетонных колец разного размера. Широкими террасами они уходили вниз, громоздились вверх - теряясь в окружавшей нас тьме. Свет шел только от плит, вернее, от покрывавшей их краски. Там, где она облупилась, зияли пятна черноты. Что находится вокруг - понять было невозможно. Все сооружение сильно смахивало на пирамидки, которые я обожал строить в детстве из круглого крекера.

Август Денисович разглядел нас и уже кричал, размахивал руками, стоя двумя ярусами выше. А по выдолбленным в бетоне ступеням поднимались снизу Валентин с Элей.

Защитник выбрался первым, не подумал помогать Тихоновой, а пальцем поманил старуху к неглубокой нише к стене. Там, нисколько не церемонясь, выхватил закрепленную за спиной трость и направил на бабулю.

- Ты! - шикнул он. - Выкрутился-таки! А если предку твоему сдам?

- Чувствовал, Ли-дви-ру кто-то надоумил! - бабка приняла боксерскую позу, но бросаться на чародея не спешила. Седые волосы развивались на ветру, профиль заострился, нос стал похож на клюв.

- Знал бы ты, как я все ваше племя, хм… обожаю, - признался Валентин и оперся на трость, раздумав сражаться. - Старуха из тебя правдоподобная вышла. Прадеда провел мастерски. И меня, пока я не додумался присмотреться. Но попробуешь нас здесь бросить, учти - пусть погибну сам, но тебя за собой уволоку. Эльфеныш, тебе есть, что терять.

Славик (а это был он, вот уж никогда бы не догадался) потянулся к вороту, ослабил застежку на горле и повертел головой, разминая шею. После этого жеста я окончательно уверился - мой учитель информатики обхитрил прадеда.

- Лады, чародей. Пока вместе, а там - поглядим, - выдавил он из себя.

- Эй, вы, заснули? - прокричали сверху.

Пришлось временно прекратить выяснение отношений и поискать ступени наверх. Только присоединившись к Августу Денисовичу, я с удивлением обнаружил - с нами нет ни одного лесного . Аня толи прочла мои мысли (наверняка, она теперь это умела), толи сама догадалась, с какой стати я удивленно озираюсь по сторонам.

- Они будут общаться с нами не напрямую, а через такую же, как и я, - охотно пояснила она. - Мы с Анзив чувствуем друг друга, но не должны позволить лесным и городским встретиться.

Она сильно изменилась. Осознание собственной важности затмило в ней страх перед грозящей гибелью.

Я вздохнул и поплелся вслед пестрой компании. На меня больше не смотрели: свое дело сделал - корабль в пункт назначения привел - и все. Обратно они как-нибудь сами. Во внутреннем кармане куртки оставался артефакт, который я так и не осмелился открыть - последнее, что связывало меня с эльфами.

Мы двигались гуськом по кольцам, ведомые Анютой. Она утверждала - скоро будет комната, пригодная для переговоров. Нам встречались дверцы, двери и даже Двери и Врата, но Видящая не удостоила их своим вниманием. Она взбиралась на кольца, ныряла в проходы меж ними настолько уверено, что я даже засомневался - точно ли она учится на историческом? Так вести за собой способен только опытный экскурсовод со стажем.

- Хе, - вымолвила идущая впереди Элька. - как сказал бы Эрик: "Что курил архитектор этого дворца, когда его посещало вдохновение?"

- Неразвитый мир копирует образы Вселенной, на которой паразитирует, - авторитетно заявил Валентин, постукивая палочкой по плитам. - Вполне вероятно, здесь есть копии тебя и меня, воплощение наших снов и грез. Не настоящее, иллюзорное, как и все вокруг.

- А я хочу настоящего, хочу обратно, - капризно заявила моя одноклассница.

Они ускорили шаг, нагоняя торопящуюся Анюту, и я перестал слышать их разговор. Куда же вы? Я испугался, что отстану, не успею повернуть вместе со всеми в очередной закоулок, потеряю из виду друзей и навеки останусь тут один.

- Сюда! - громко скомандовала Аня и нырнула в непримечательную дверку. Даже сестре пришлось пригнуться, не то, что нам.

Я переступил порог последним и очутился в лесу - весеннем, густом, охваченным буйным цветением. Вокруг все шелестело, сыпало пыльцой, деловито жужжало пчелами, звенело и задорно чирикало птицами, вальсирующее кружило лепестками.

Вы встречали деревья, на стволах которых пышными островками цвели одуванчики, укоренившиеся прямо в древесине? Или с еловых ветвей свисали недозрелые тыквы? Кстати вспомнился вычитанный в интернете анекдот про Мичурина, который полез на березу за укропом, а его завалило арбузами с той же березы.

Аня перепрыгнула через овраг, скрылась за ветвями. Я нагнал Валентина и уцепился за его руку. На другой руке успешно болталась Элька. Тоже боится.

Едва ступив на следующую поляну, мы поняли: путешествие окончено. Разделенная ровно пополам узкой стеной воды, она вмещала городскую делегацию с одной стороны и лесную - с другой. Анзив и Аня одновременно приблизились к воде, соприкоснулись сквозь воду правыми ладонями и отступили на шаг. От места соприкосновения стремительно расползалась ледяная корка. И вот мы уже могли видеть лесных , но слышать, или, тем более, прикоснуться к ним были не в состоянии.

Владыка с Ли-дви-рой присели за спиной своей Видящей. Август Денисович вместе с замаскированным под старуху Славиком склонились к Ане и принялись нашептывать на ухо условия. Остальные эльфы молча стояли в стороне, словно боялись малейшим движением нарушить ход переговоров.

У меня уже забрали футляр (в котором оказалось гусиное перо!). Валентин сделал надрез на ладони Славика своим суперострым ножом. И сейчас Август Денисович, макая перо в хлещущую из раны кровь, чертил руны прямиком на ледяной стене.

Я видел, как Аня впала в транс, как она раскачивалась из стороны в сторону, негромко передавая слова лесных: что-то про раздел территории, избегание конфликтов, сдерживание особо опасных направлений прогресса и прочее, прочее…

Эля вертела на среднем пальце перстень. Валентин приобнял нас за плечи и следил за собравшимися. Что он задумал?

- Не отходите от Ани, - наклонился он к нам. - Без ее помощи не выберемся. И за девочкой лесной приглядывайте. Полагаю, они оставят одну из них.

- То есть? - напрягся я.

- Вторая провожатая им без надобности. А "зародышу" нужны живые жизни - мы. Иначе захиреет.

Меня аж передернуло. Кормить собой "кокос" во благо бессердечных эльфов не тянуло.

- Валя, - шепнула Элька, - как же я? Мне еще артефакты прятать. Не просто зашвырнуть подальше, а так, чтобы они долежали до ритуала вызова новых арбитров, и уже потом вернулись в наш мир, как только ритуал уничтожит печати.

- Хм, - защитник обернулся ко мне. - У тебя, запасливый наш, в рюкзачке веревки лежат. Поделись с товарищем.

Я послушно снял рюкзак и извлек два новеньких мотка веревки. Валентин пошептал на них, потрогал тросточкой и удовлетворенно подергал за край. Тот вытянулся, точно резиновый.

- Думаю, длины теперь хватит.

Он связал обе веревки вместе, одним концом обвязал Тихонову за талию, другой примотал к себе на пояс и пообещал девочке.

- Теперь без моего разрешения не разорвут.

А ритуал уже завершался. По приказу главы городских Эля приблизилась к ледяной стене, макнула кольцо в кровь Славика и оставила отпечаток под текстом договора со словами:

- Скрепляю на сто лет.

На другом конце Видящая выпрямилась и протянула руку к ледяной преграде, теперь алеющей кровавыми буквами. Аня медленно высвободилась от удерживающего ее Августа Денисовича и Славика, протянула свою ладонь к ладони Анзив. И лед рассыпался водяными брызгами. А в воздухе засиял текст нового договора.

- Нож! Быстро! - подлетел к нам Славик. - Быстрее, иначе поздно будет!

Валентин нехотя протянул ему клинок. Пока вожди с не слишком довольными физиономиями мяли друг другу ладони, старательно изображая дружелюбие, а Видящие неподвижно застыли, погруженные в транс. Ли-дви-ра достала широкий нож и неторопливо направилась к Ане. Но Славик успел первым.

Зачарованный клинок сверкнул в воздухе, срезал лесной Видящей третий глаз - как будто того не бывало, и по рукоять вошел в ствол тысячелетнего, необхватного дерева.

Продавщица вскрикнула, тряпичной куклой рухнула на землю.

- Ты что, старая?! - взревел Владыка, вырывая свою ладонь из ладони Августа Денисовича.

Ли- дви-ра выругалась, но отступила от по-прежнему ничего не соображающей Анюты.

- Заговор! - выкрикнула лесная . Воины леса выхватили мечи, приготовились защищать своего Владыку. - Вы подло нарушили договоренности! Видящая должна была остаться за нами!

- Увы, - Валентин поднял руку, и нож вырвался из древесного плена, возвратился к хозяину. - Аня, иди сюда.

Девушка качнулась и сделала неуверенный шаг в его сторону.

- Она пойдет с нами! - воспротивился лес .

- Она вызвана заклинанием города , - резко оборвал любые возражения Август Денисович. - Ритуал проведен, договор заключен. Осталось спрятать артефакты и возвратиться к выходу. Не шумите, девочка выведет и нас, и вас.

- Если будет хоть еще одно нарушение, моя армия и армия объединенного леса не остановится ни перед чем! - стряхнул головой лесной князь.

Август Денисович не ответил, подтолкнул Аню в спину и приказал:

- Веди.

И она повела.

Я шел позади древнего интригана и слышал, как он ругал притворившегося старушкой Славика.

- Нашла время мстить! Хоть бы предупредила…

Я оглянулся на Валентина. Элька исчезла из виду. И только натянувшаяся веревка указывала - Тихонова где-то не очень далеко, прячет артефакты - перо в футляре и собственный перстень.

Защитник прибывал в глубокой задумчивости. Его хмурый вид меня не радовал, как и его настороженно внимание к Славику. Я тоже задумался. Моему учителю любой ценой нужно было попасть в "кокос". И без Ани свое темное дельце он не провернет.

Раненая девушка-продавщица пришла в себя и теперь громко стонала на руках одного из лесных воинов. Кровь чародеи остановить смогли, а обезболить что, не в состоянии? Невозможно, ведь слушать!

Мы брели по лесу, напрочь позабыв о брошенных где-то парапланах. Потом изображение леса распалось на отдельные фрагменты, точно сильно увеличенная картинка на мониторе компьютера - на пиксели. Фрагменты повернулись, будто стеклышки в калейдоскопе, сменили цвет и обернулись городом - зимним, снежным, очень знакомым. Я даже ахнул, разглядев колонну Дворцовой площади, томящуюся в граните Неву и еле различимые на фоне снегопада (идущего, кстати, только на другом берегу) шпили Петропавловской крепости.

- Мы уже на Земле? - из дверей Эрмитажа выбежала Элька и вприпрыжку бросилась к нам.

- Тебе холодно? - как бы не в тему поинтересовался защитник.

- Ни сколечко! - призналась девочка.

- То-то же. Очередная иллюзия, мираж.

Эльфы против миража не возражали. Они безропотно шагали по набережной вслед единственной оставшейся Видящей.

А та уже вела нас на мост. Там, среди несущихся сплошным потоком машин прямо по проезжей части брела девушка, поразительно напоминающая Анютку - невысокая, хрупкая, в короткой шубке. Только черные волосы были длинными, вьющимися крупными кольцами.

- Бриана! - вдруг сорвалась с места старуха. Нет, уже Славик. - Бриана, я пришел за тобой!

Умелая иллюзия с молодого эльфа спала, и теперь правнук Денисовича обнимал незнакомую девушку.

Машины проносились сквозь них, не причиняя вреда. Зато Владыки - городской и лесной непонимающе переглядывались. Не ожидали. Вот отчего Славик сюда стремился! Увести из лабиринта чужой Вселенной свою потерянную возлюбленную. Впору умиляться! Но эльфы так не считали, выхватывая мечи и пистолеты.

Успел первым (кто бы сомневался) Валентин. Трость уже стала флейтой. Согретая дыханием защитника, она запела, зазвенела жалобно и печально, набирая силу, постепенно вплетая в рождающуюся мелодию задорные нотки. О, ужас, эльфы затанцевали танец с саблями. Танцевали, бросая разъяренные взгляды на Флейтиста. А тот, зажав инструмент в зубах, обматывал нас веревкой и отстегивал из-за спины скейт.

- Куда мы? - спросил я, поднимая с мостовой потерявшую сознание продавщицу.

- Троллейбусная линия мне здесь нравится, - отозвался защитник. - Влезайте. Аню вперед.

Эльфы еще плясали, когда мы зацепились за провода и помчались подальше от этих горячих парней, вооруженных колюще-режущими предметами.

Улицы таяли, изменяясь. Кажется, я узнал родной город. Нет, уже не он. Что здесь делают китайские пагоды? А высоченные небоскребы? А убогие соломенные хижины? Местность менялась, но постоянным оставалось одно - троллейбусная линия. Ее провода, протянувшиеся высоко в небе.

Валентин вложил в руки Анюты трость и поддерживал сестру за локоть для надежности.

- Домой, девочка, - подбадривал он ее. - Ты одна знаешь, где он!

Мы с Элей с трудом сдерживали норовящую завалиться Анзив, безмерно тяжелую на такой скорости.

Сколько мы мчались - не знаю. Кружилась голова, укачивало, подташнивало. Пусть это поскорее закончится, пожалуйста-а-а!

Мои мольбы были услышаны. Под нами разверзлась пропасть, бездна… короче, дырка в земле, куда мы благополучно рухнули. Все вместе.

Падали мы глубоко и долго. Вопреки ожиданиям ударились не стильно. Благо - окружающий мир - лишь иллюзия.

Я разлепил глаза и поглядел вверх. Неба не видно. Вокруг выложенные разноцветными стеклышками стены. Песчаный пол. Колодец! Я вспомнил Анюткино предсказание. Сбылось, чтоб его!

Кстати, как сестра? Аня потирала коленку, по-прежнему прибывая в полубессознательном состоянии. Анзив бредила. Элька усердно трясла бесчувственного Валентина.

Я снял рюкзак, отыскал пол-литровую бутылку минералки и протянул Тихоновой.

- Обрызгай ему лицо, - посоветовал я.

Что мы имеем? Скейт цел - уже хорошо. Трость? С ней было хуже. Она застряла наверху, как раз между кольцами, и не желала падать вниз. Высоко, не допрыгнуть.

- Валентин! Валечка, миленький, - трясла защитника Эля. - Очнись! Сейчас эльфы придут и устоят нам кошмарняк и месть диких бронтозавров! Валечка?!

- Пульс есть? - догадался я спросить.

- Не знаю. А как его смотреть?

Я чертыхнулся и нащупал запястье чародея. Вроде, венка стучит.

- Есть шанс, что откачаем. Эль, помоги развязать узлы, освободи, - я подергал опоясывающую меня веревку.

- Зачем? - Тихонова после удара плохо соображала.

- Трость достать надо. Может, он без нее такой, хм, вялый.

Эля послушно потянулась к узлам, минут через пять те сдались.

Я возомнил себя бравым скалолазом, попытался вскарабкаться по стенке колодца. Ботинки скользили. Тогда я разулся. Фигушки. Только упал и, как предсказывала сейчас абсолютно бесполезная сестрица, потянул ногу. Вот невезуха!

- Жень, а если ее сбить чем-нибудь? - надоумила меня, тупого, Элька.

- Чем, меткая ты наша?

- Бутылкой. Брысь в сторону.

Эля встала, прицелилась, щуря кошачье-зеленые глаза и метнула снаряд. Шмяк - попала она по тросточке. Та оказалась с характером. Сдвинулась на пяток сантиметров и снова встала, точно упрямая ослица. Зато бутылочка свалилась на землю, задев Анзив.

От удара девушка застонала и схватилась за голову (хотя бутылка попала в плечо). Хорошо, что хоть в себя пришла - не на горбу тащить.

- Повторная бомбардировка, - объявила Эля и запульнула несчастной бутылкой вновь. Опять попала. Метательный снаряд в этот раз сбил палку, зато сам разбился о стену, обдав меня остатками минералки.

- Метко, однако, - процедил я сквозь зубы и принялся натягивать носки с ботинками на порядком замерзшие ноги.

- Ты бы тоже так смог, - утешила меня подруга, - если бы у ролевиков вместе со мной тренировался.

- У меня ты есть, - проворчал я и принялся тормошить защитника самостоятельно.

По моим ощущениям на приведение этого неженки в чувство ушло минут десять. Еще десять мы потеряли, скармливая ему для поддержания сил шоколадный батончик, бутерброд с колбасой и очередные пол-литра минералки.

- У, прожорливый, - нервничала Тихонова.

- Что, жаба за сникерс задавила? - не зло подколол я ее.

- Что ты, Женечка, жаба у меня уроки берет, - проворковала Эля. Она помогла Валентину подняться и принялась бесцеремонно пинать девушек. - Что медитируете, как буддийские монахи на грани нирваны? Не ждите, что вас посетит Вселенская мудрость. Подъем!

- Всех эльфов округи созовешь, - вздохнула Анюта, держась за стеночку. - Знали бы, как меня после их ритуала мутит. А ей еще хуже, - поддержала она Анзив.

- Тоже мне, сборище инвалидов! Военный госпиталь на параде, - продолжала бушевать юная чародейка. - Быстро сообразили, как вылезти наружу!

Валентин выдал девушкам по шоколадке для поддержания сил, и укоризненно покачал головой в сторону Эльки:

- Тебя во вражеский тыл можно забрасывать - революции устраивать. Эффективность гарантирована.

Он отряхнул от песка скейт, взял трость, задумчиво повертел ее в руках и кивнул своим мыслям.

- Женя, кто тебя отвязал? Сейчас в связке поедем, как альпинисты.

Меня обратно запутали. Прицепили край веревки к скейту. Валентин примотал тот себе к животу, встал на колени перед мозаичной стенкой, прижавшись к ней колесами. Мы без восторга взирали на его манипуляции: что он задумал?

- Как вагоны к паровозику крепятся, видели? - поинтересовался он, точно всю жизнь проработал на железной дороге. - Веревка крепкая, но вы все равно держите друг друга за ноги. На счет три отправляемся.

Я встал на четвереньки и ухватился за ноги Флейтиста, Элька за мои. К ней прицепились девушки. Мне было смешно. Паровозик, понимаешь. Ту-ту в дурдом.

- Три! - без предупреждения выкрикнул защитник. И взмыл на скейте вверх…

Меня протащило по обложенному стеклом бетону, затем по песку. В рот и нос набилось пыли. Хорошо, хоть глаза зажмурил. Отплевавшись, я огляделся. Всюду, куда дотягивался взгляд, была пустыня. Бело-желтый песок блестел под выцветшим от жары белесым небом. Песок, расплескавшийся волнами барханов…

- Аня, - Валентин заметно побледнел, - выводи нас скорей. Мне здесь нехорошо. Песочек поедает магию со скоростью засидевшегося на диете аллигатора.

Сестра встала, отряхнулась и уверенно зашагала к ближайшему бархану.

- Надо внутрь, - ошарашила она нас.

- То есть? - недоверчиво уточнил я. - Раскопать горку?

- Ну да, - увязая по щиколотку, Аня полезла наверх, по ходу разгребая руками песок.

- Это ты к заключению следующего договора не успеешь, - защитник догнал сестру и оттащил ее прочь. - Чур, я поработаю экскаватором.

Он снял с шеи связку амулетов, отобрал несколько и зашвырнул на вершину облюбованной Анюткой песочницы. Еще несколько разложил вокруг нас. И взмахнул руками.

Завыли, заверещали ветры. Встрепенулись пустынные джины (или кто в такой жаре обитает?) Песчаные крылья взмахнули и осыпались в разные стороны, освобождая наши парапланы.

- Предупредить не могла? - расстроился Валентин, подойдя поближе к находкам и трогая спутанные стропы потрепанных тряпичных куполов.

- Прости, не догадалась, - не на шутку расстроилась сестра, уже готовая расплакаться.

- А здание где же? Мы приземлялись на пирамиды… - не позволяла забывать о себе Тихонова.

Валентин промолчал. Он извлек кинжал и обрезал стропы.

- Что ты делаешь? - вертелась подле него и требовала объяснения Элька.

- Домой хочешь?

- Ну да, что за глупый вопрос? - удивилась девочка.

- Скейт колесами вверх подержи.

Зачем к осям привязывать два купола от параплана, я понял, когда доска выгнулась колесами вовнутрь, превращаясь в парусную лодочку, а призванный чародеем ветер требовательно наполнил паруса.

- По коням! - не в тему провозгласил защитник и первым запрыгнул на необычное средство передвижения.

Мы отчалили, набирая разбег с вершины бархана. Аня указывала Валентину, в какую сторону дуть ветру.

Пейзажи сменялись, точно рекламные картинки в телевизоре: пустыня, реки, моря. Мы даже по рельсам неведомым образом прокатиться умудрились. Нас поливали тропические ливни, хлестали ветки непроходимых лесов, не успевшеих убраться с дороги. Валентин размахивал тростью, убирая с пути все возможные преграды, но и он был не всесилен.

Мы мчались, изможденные бесконечным днем, пока Аня не скомандовала:

- Стоп. Где-то тут.

Неприятно дребезжа под тяжестью нашего веса, скейт протащился пару метров по асфальту и встал. Бережливый Валентин отвязал от колес купола, аккуратно скатал их и запихнул в мой рюкзак - на всякий случай.

Мы пошли мимо пустых домов с выбитыми стеклами и дверями, оставляя отчетливые следы на покрытом пылью и песком асфальте. Одна из картин человеческой истории - реальная или придуманная, кто теперь разберет, приняла нас. Красное небо с отсветами пожаров, отзвуки дальней канонады… Я убеждал себя - это очередная иллюзия, но все равно озирался вокруг, подыскивая убежище.

Мы прошли пару кварталов, когда Аня внезапно остановилась и испуганно обернулась к Валентину.

- Они там, - одними губами промолвила она.

- Кто?

- Эльфы.

- …! - сказал Валентин и потянул нас в выбитую дверь полуразрушенной трехэтажки.

Он поднялся на второй этаж (лестница на третий обвалилась), вошел в первую попавшуюся квартиру и приник к окну. Я проигнорировал возражения Эльки, умаявшейся с полубесчувственной Анзив, и выглянул через плечо защитника. Аня, полагаю, видела сквозь стены. Она взобралась на кровать и обняла руками колени. Кстати, кровать - это слишком громко сказано. Относительно целым остался только матрас, из которого местами торчали пружины. Остальной, разбитый в щепу хлам назвать мебелью язык не поворачивался.

- Уходят! - не находя себе места от волнения, прошептал защитник. - Вывела их местная!

Неведомая нам Бриана, опекаемая Славиком, тронула ладонью болтающуюся на одной петле изрешеченную пулями деревянную дверь, потянула за собой в темноту коридора моего учителя. За ними толкаясь и, наверняка, переругиваясь, полезли остальные.

- Ушли, - констатировала Аня, даже не повернувшись в сторону окна. - Если поторопимся и мы успеем.

Валентин сориентировался быстро. Он перекинул через плечо слабо сопротивляющуюся Анзив и, пригнувшись, побежал к лестнице. Нас упрашивать не пришлось. Вот и дом, скрывающий проход в наш мир.

Мы нырнули вслед за Аней и оказались в знакомой пещере. Ага, ящики с эльфийским снаряжением! Один из парапланов, так и не пригодившийся, лежит на камнях. И больше никого. Мы выбрались к краю "червоточины". Она уже начала зарастать, затягиваясь полупрозрачной пленкой. В небе таяло корытце подло сбегающих эльфов.

- Все-таки принесли жертву! - крикнул защитник, указывая на закутанную в кокон пленки фигуру.

Кто это мог быть, мы не поняли, но прикасаться к еще шевелящейся жертве было боязно.

Защитник сгрузил бывшую лесную Видящую и кинулся к брошенному снаряжению.

- Женя, помогай! Нам нужен транспорт.

Вдвоем мы разломали ящики, отыскали нечто, напоминающее байдарку или каноэ (понятие не имею, как эти узкие длинные лодки называются), рассчитанное максимум на троих человек.

- Сгодится, - защитник стянул с пальцев несколько колец и бросил на дно. Лодка заметно подросла. - К выходу.

Мы подтащили ее к мутнеющей и уплотняющейся пленке.

- Не успеваем! - сжимала кулаки Элька. - Тут еще эта…

- Не повезло Ли-дви-ре, - Флейтист сделал нам знак посторониться и вытащил свой волшебный ножик. - Жень, только прорву дырку - толкай! - продолжал командовать он, кромсая заговоренным клинком пленку. Та немедленно срасталась, но Флейтист был упрям.

- Валя, - подошла к нему сестра. - Ничего не выйдет. Нужна новая жертва. Я потерплю, давай.

Она покорно склонила голову. Я ничего не успел сделать. Лезвие блеснуло в полумраке, сестра вскрикнула, зажимая руками рану на месте третьего глаза. Валентин рубанул окровавленным ножом пленку и та прорвалась. Рубанул еще раз, и вынул закутанную в кокон лесную .

- Быстрее!

Раненая сестра уже лежала на дне лодки. Я решил отложить выяснения отношений на потом, устроил эльфийку рядом с Анютой и помог Флейтисту вытолкнуть лодку.

Мы успели! Мы вырвались! И теперь лодочка покачивалась на волнах Пути, а выпустившая нас червоточина в "кокосе" обрастала струнами Пути - как и не бывало. Защитник занимался ранеными и больными, а я до сих пор не мог поверить, в собственную свободу.

- Валь, - Элька помахала защитнику рукой. - А воз и ныне тут. Что-то мы засиделись.

- Сейчас, - защитник возомнил себя добрым доктором Айболитом и теперь возился с лесной .

Меня очень интересовало: она сама предложила закрыть собой вход в "кокос" или ее не спрашивали? Но женщина выглядела слишком плохо, чтобы приставать к ней с расспросами. Кожа ее вся была в красных пятнах - ожогах. Одежда превратилась в лохмотья. С черных волос свисали клочки пленки - съежившиеся, высохшие, но, наверняка, ядовитые. Ли-дви-ра сидела в лодке и невидящим взглядом смотрела вдаль.

Я поежился. Все-таки по дороге сюда нас укутывала эльфийская магия, и я не чувствовал холода. А сейчас на такой высоте было трудно дышать, руки коченели даже в карманах. Свой запасной свитер я отдал Эльке - у нее куртка не в пример тоньше. Аня поделилась с Анзив. Обе Видящие благодаря усилиям Валентина пришли в себя и теперь вполголоса переговаривались.

- Все, - не стал более испытывать наше терпение защитник.

Он ухватил с моих колен рюкзак, извлек порядком потрепанные купола и принялся приделывать их к лодке. Неужто скоро поплывем? Не прошло и года!

- Аня, нечего болтать, - скомандовал Валентин. - Будешь нашим капитаном, штурманом, лоцманом. Короче, назначаю тебя всеми сразу - корабль поведешь.

Понятливая Анзив перебралась на корму, уступая место защитнику. Тот потащил Аню на нос лодки, водрузил на голову сестры свою шляпу, подтолкнул девушку вперед и слегка стукнул тростью по плечу.

Я вскрикнул. Элька и Анзив дружно взвизгнули, ибо моя сестра стала деревянной. Вы видели статуи на носах старинных кораблей? Анютка моя как раз такой статуей стала. Даже торчащие из-под шляпы волосы одеревенели.

- Что ты с ней сделал? - испугался я

- Ничего страшного, Женя. Это ненадолго, - абсолютно спокойно ответил демон. И я утих. Слишком часто защитник спасал нас всех, чтобы не доверять ему на этот раз.

Он подул на безвольно лежащие на дне лодки купола. Те вспорхнули, раскрылись. И наше суденышко, ведомое ветром и Анютой, полетело по Пути, пронзая облачные нагромождения, выныривая из миражей. Мы все притихли. Болтать было не о чем, и так ясно - мы возвращались домой.

Валентин подсел ко мне, взял за руку и нехотя признал:

- Я хотел извиниться, Женя. Я зря накричал на тебя тогда. Но я не ожидал, что с освобождением от обязательств мои чародейские силы возрастут на порядок. Если бы тогда ты не произнес те слова, мы могли не выбраться.

- Что ты, - мне стало неуютно, - если бы не ты…

- Вот и здорово, - он подмигнул и отсел к девушкам - справляться об их здоровье, разъяснять, как вести себя с эльфами…

Эльфов мы нагнали уже перед приземлением. Их корыто как раз миновало мираж с белой старинной церковью, такой же, как и у нас в исторической части города. Только строительных лесов на ней не было и в помине. И на белой колокольне беззвучно раскачивался колокол.

Эльфийская делегация нас заметила. Владыка Инар даже что-то прокричал. Но Валентин скомандовал:

- Не оборачиваться!

И никто, включая постепенно приходящую в себя Ли-дви-ру, не повернул головы. Недостойны они нашего внимания.

В город мы возвратились первыми, величало проплыли над площадью Победы, под стеклянным "аквариумом" номер 44-в, и приземлились уже на крыше торгового центра "Меридиан".

Выслушав восторги расколдованной Анютки, мы воспользовались быстрым путем до старой зубной поликлиники. Оттуда Валентин на скейте домчал нас до дома.

До вечера еще было далеко. Об учебе сегодня никто не думал, поэтому мы все приняли приглашение Эльки и поднялись в ее квартиру, расположились на диване и кресле гостиной. И я только сейчас понял - у меня до сих пор тряслись коленки!

- Что делать будем? - не сговариваясь обернулись мы к защитнику.

Он, как самый взрослый (сколько ему тысяч лет?) и самый знающий стал непререкаемым авторитетом.

- Понятия не имею, - не стал умничать Валентин. - Если честно, я хочу есть и спать, но это нам пока не светит.

Он повертел в руках трость и направил на дверь из прихожей.

- Уже? - испугалась Элька.

- Пока не чувствую, но проведают непременно. И нам лучше быть вместе. Что ты скажешь? - обернулся он к убитой горем Ли-дви-ре.

Та хмуро ответила:

- Меня не примет родной лес. Зачем вы вообще меня спасли? Я нарушила приказ Владыки.

- Скажи, что не нарочно, - успокоила ее повеселевшая Элька. Этой сейчас море по колено, вон как разулыбалась. - А что, надо было оставить тебя "зародышу" на прокорм? - ехидно поинтересовалась она.

- Не знаю, - лесная отвернулась.

- Ладно, с тобой позже разберемся, - великодушно решил Валентин. - Женя, Эля, у вас все в порядке? Аня, Анзив?

Мы послушно кивали.

- Сам-то как? - засуетилась Тихонова.

- Жив, как видишь, - он тоже довольно улыбнулся. И вдруг вскочил с дивана и ощетинился тростью.

В комнату зашли Август Денисович и Инар, как всегда без приглашения. Странно, сейчас я и не испугался. Даже легкой досады не испытал при их приближении. Пришли и пришли…

- Поздравлять не буду, - неожиданно спокойно произнес глава городских . - Вы сами знаете, что сотворили невозможное. Претензий города к вам нет.

- Претензий леса тоже, - отозвался лесной князь и протянул руку своей подданной. - Благодарю за нашу старшую. Мне было жаль ее терять.

Женщина неуверенно встала, приблизилась к Владыке и приклонила колени. Я бы на ее месте ему по физиономии съездил как минимум, а она кланяется. Элька не смолчала, за что уважаю человека!

- Вам не стыдно? - по-взрослому уперла она руки в бока, вскинула голову. - Она ради вас жизнью пожертвовала, а вы себя так ведете!

- Мы как-нибудь сами разберемся, - поднимая с колен эльфийку, ответил князь. Гнев моей одноклассницы его позабавил. - Счастливо оставаться.

Они один за другим скрылись за дверью, покидая квартиру.

- Вот и все! - Элька обернулась к нам. - Предлагаю отпраздновать завершение дня. - Готовить категорически не умею, поэтому угощу лапшой в пакетиках, и клюквенным морсом с вафлями. Есть возражения?

Возражений не нашлось. Зато засобиралась Анзив.

- Мне завтра вставать рано, - не пожелала нам мешать бывшая Видящая. - Пойду я. Спасибо, - она неожиданно поклонилась.

- Это еще что? - на этот раз возмутился я.

- Нет, честно, я домой, - заторопилась девушка.

Эля проводила ее, но едва отошла от двери, как зазвенел звонок.

- Эльфы? - насторожилась Аня.

- Нет еще, - Валентин приложил палец к губам и замер у двери в прихожую, прислушиваясь.

Эля звякнула замком, распахнула обе металлические двери и едва не завалилась на пол под натиском Кущиной Нади.

- Где тебя носит всю неделю?! - завопила с порога староста, бросаясь бывшей заклятой сопернице на шею. - Он мне уже трижды писал! Каждый день пишет, представляешь? Дождаться меня обещал. Даже на концерт в Москву всю семью мою зовет. Он в Кремле будет петь, представляешь?

- Рада за тебя, - сдержанно отозвалась Эля. - Зайдешь?

- Не-а, - замотала головой Надечка, разглядев нашу компанию. - Щука и все остальные - привет, - выкрикнула она. - Радиоак… Тьфу, никак не выучу! Эля, я тебя обожаю!

Она чмокнула Эльку в щеку и затопотала вниз по лестнице.

- Что это было? - ошарашено поинтересовался я. - Земная ось сместилась? Марсиане высадили десант?

- Что ты, Женечка, - хитро сощурилась Эля. - У нас просто маленькие женские тайны.

Дожили. Если Тихонова с Кущиной подружились, то я вообще ничего в жизни не смыслю! А, ладно! Я не стал заморачиваться. Мы были вместе, нам было хорошо. Мы пообедали заварной лапшой, запили морсом с вафлями и отыскавшейся в недрах холодильника клубничной пастилой. Наверно, это и называется "счастьем". В смысле не пастила, а то, что мы вместе.

- Пойдем мы, - переглянувшись с Анютой, сказал я через час. - Уроки учить надо. Не все же время эльфийским способом контрольные писать.

- Э, нет, - Валентин многозначительно подмигнул и удержал меня за рукав. - Я такую сцену пропускать не хочу. Внимание. Сейчас в дверь позвонят.

В дверь позвонили. Защитник в предвкушении потер руки. Тихонова удивленно покосилась на него, но пошла открывать, заинтригованная таким началом.

- Только предупреди сразу - я с ней не пойду ни при каких условиях, - крикнул он вслед девочке и направился к двери - подслушивать.

Толкаясь на пороге гостиной, мы подглядывали в щелку. Эля приоткрыла дверь и завизжала, повисла на шее у бабушки.

- Тара! А мы уже сами спаслись! Валентин спас! Тут столько всего случилось! А-а-а, Эрик!

Точно обезьянка, она уже болталась на шее высокого блондина лет тридцати с небольшим на вид. Кстати, он гораздо более походил на эльфа, чем сами эльфы.

- Почему вы так долго не отвечали? - легонько стукнув учителя магии кулаком в грудь, принялась допытываться нахальная ученица.

- Далеко были. Ни мобильной связи, ни интернета под рукой не оказалось.

Тара обернулась, и я, наконец, протиснулся между Анютой и защитником, смог разглядеть Элькину бабулю. Прямо, как в моем давнем сне: высокая, шикарная, с восточной внешностью, волосы седые белой пургой по плечам; куртка алая, платье алое длинное, сапожки алые на высоченных шпильках…

- Так, - строго произнесла она, потянув на себя ручку двери, - подглядывали?

Виноватыми себя мы не чувствовали, потому дружно поздоровались. Я покосился на свою одноклассницу. Все еще на Эрике висит, новостями делится без умолку. Дался он ей, дылда белобрысая! Я чувствовал себя неуютно в его присутствии. Понимаю, бабушка родная приехала. А его кто звал?

Тара усмехнулась и спросила:

- Пойдемте. Я с нетерпением жду вашего рассказа обо всем случившемся. Не зря же мы мчались из джунглей Амазонки, первым самолетом в Москву вылетели, едва Эрик прочитал электронную почту про неуправляемого гостя из Запредельного, - она приблизилась к Валентину. - Что же ты такого натворил?

- Он спас всех нас, - с гордостью объявила Аня.

- Замечательно, - улыбнулась бабушка, и в комнате словно включили десяток лампочек. Мне однозначно нравилась Тихонова-старшая. - Элеонора, иди к нам. Мальчик уже ревнует.

Я? Да о чем она?

- Слушай, ба, - подлетела к нам Эля, волоча за руку Эрика. - Началось все так…

Перемигиваясь, толкаясь, перебивая и дополняя друг друга, мы втроем (Валентин предпочитал отмалчиваться) выложили историю наших приключений. Тара и ее помощник слушали молча, но я видел - им интересно. Они ни разу не остановили наш рассказ, не задали ни единого вопроса. Только в конце, когда Эля выдала:

- Поэтому теперь я терпеть не могу этих гадостных эльфов!

Бабуля мягко улыбнулась и сделала удивительное признание:

- Элеонора, я хочу тебе и остальным кое-что сказать. Я люто ненавижу эльфов. Но я сама эльф. Я бывшая лесная. И я изгнанница. Давным-давно далеко-далеко отсюда моя родня отказалась от меня. И я отреклась от своего рода, поклялась никогда не иметь никаких дел с этим подлым народом. И слово свое до сих пор держу, считаю себя человеком. Долгоживущим человеком. Вот так бывает, девочка. Ты сама на четверть эльф, - покачала головой старушенция.

Так вот откуда у нее необычные способности! Но я же совершенно не почувствовал ее.

- Ба, почему ты это сказала сейчас? - поникла Элька. Она не стала кричать, шуметь, просто сильно расстроилась.

- На будущее. Чтобы ты знала - не все эльфы - зло. Так. Внучка? - она встала с дивана, одернула подол алого платья и многозначительно покосилась на нас. Ясно, пора сматывать удочки и бежать домой. Тем более скоро вернуться с работы родители.

- Всего хорошего, - вежливо попрощались мы и заспешили домой.

А назавтра… Назавтра мы встретили в школе Славика. Как ни в чем не бывало, он возился в кабинете, устанавливая программы на компьютеры. На наше "здрасьте" он холодно кивнул и сделал вид, что мы друг другу абсолютно чужие. Вот, теперь информатику придется учить "по-черному", и мне, и Эльке. Славка спуску не даст.

- Как он выкрутился? И невеста его как поживает? - громким шепотом поинтересовалась Тихонова, в надежде, что Иванов услышит и сам все объяснит. Зря старалась.

Зато увязавшийся с нами за компанию Валентин многозначительно хмыкнул и сообщил (когда только успел разведать?):

- Девчонка жива - здорова, от настоящей не отличить. Но и лес, и город от них отреклись. Теперь Славка с Брианой числятся обычными людьми. А Август Денисович подыскивает себе нового наследника среди многочисленных внуков и правнуков.

- А ты и рад, - заметил я.

- Не люблю предателей, - честно ответил защитник.

- Привет, Радиоактивная, здорово, Щука! - поздоровался с нами Петька, тащащий вместо сумки с учебниками чехол от электрогитары.

- Эй, Тихонова, поедешь с нами в эти выходные за город на соревнования? - подошли к нам ролевики - все трое. - Ты из лука вполне сносно стреляешь.

- Конечно! - обрадовалась девочка. - А ты, Жень?

- Не симпатичны мне ваши эльфийские привычки, - для порядка поморщился я, уже понимая - выманят. И даже мама с папой дома не удержат.

- Да что ты в эльфах понимаешь? - обиделся Данила.

Я поглядел на Эльку и честно признался:

- Действительно, ни-че-го!

(с) Ларичева Елена

Январь- февраль 2011 года

Оглавление

Ларичева Елена Анатольевна Вся правда про эльфов X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?